Теория Забвений [Владислав Владимирович Беляков] (fb2) читать онлайн

«Теория забвений».

«Есть поверье, что мир, поделен на две равные по силе и размерам стороны, две части, что граничат между собой, поделённые бесконечной непроницаемой, но тонкой, толщиною лишь в нить, чертой, пронизывающей насквозь саму суть мироздания. И эти две половины безуспешно стараются заполонить стороны друг друга, под действием всепоглощающего желания стать единственным их обладателем. Но, лишь поворачивая непреступную границу, они, как противоположно направленные стрелки циферблата, вращаются вокруг своей оси, а мир наполняет то свет, то тьма.

Вопреки всему выше сказанному никакой нити, границы или пробела, что разделяет противоположности, попросту не существует. И, как в каждом из нас, идеи и даже мысли могут быть обращены в любую из возможных сторон, краски на круглом холсте, словно живые, просто симметрично перетекают изменяя или даже полностью меняя нечёткие очертания. Вот только, как и все цвета, как бы это ни было сложно для обычного хода вещей, чёрный и белый также могут смешаться. И, будто по цепной реакции, всё полотно медленно покрывается серым и невзрачным пятном, не имеющим ни границ, ни углов.

В таком мире логика вещей расплывается, а мораль становится сумбурной и неразборчивой. И как же жить, если не знаешь, что можно делать, что нельзя, когда перед тобой открыты все двери, нет никаких пределов и оков? Такое может свести с ума, ведь любое воображение, любой ум всё же ограничен стенами и законами окружающего его мира, измеряющими и регулирующему возможности и даже чувства. Но что же будет, если границы эти пали?.. Тогда наступает свобода. Полная свобода, что дарует безграничные возможности, власть и могущество, начинающие струиться через край, выливаясь за свой внешний круг. А в конечном итоге такой мирок встречает на своем пути точно такую же, неограниченную ничем силу, что стремится к аналогичной эгоистичной цели. Так появляться новое полотно, новый циферблат, и крутится он до тех пор, пока попросту вновь не потеряет свои стрелки…».

Это – строки из книги, дарованной величайшим человеком в истории, лежащей на самом высокой части монумента памяти всех, кто отдал свою жизнь ради великой цели. Каждый ученик, их читающий, запоминает хотя бы пару предложений, что больше всего въелись в его разум. Они оставят след, которой тот пронесёт через свою, почти бесконечно долгую, невозможную для обычных людей жизнь. Мезмеро – это имя человека, что написал со слов самого основателя, законы, по которым предписано жить, величайшим представителям из рода людского, избранным, которым дарована ответственность, поддержания нужной «окраски» третьего мира, что по чьей-то безумной прихоти однажды уже чуть свернул с пути, предписанного самим создателем. И единственное благо, что осталось после тех событий, есть тот ужасный и одновременно безгранично прекрасный, достойный пример, пример того, что каждый, подобно целому миру, может выбирать свой собственный путь. Что он может стать по-настоящему свободен.

«Любое создание ищет смысл своего существования. Но порой он приходит к нам сам. Вопреки всем ожиданиям и даже полностью меняя представление о сущем».

Первая заповедь книги Мезмеро

Акт первый

Начало пути.

Такие тёплые дни очень радуют в середине осени. День проходит быстро и легко, а ночь наступает медленно и не расторопно. И, когда подходит вечер, и уже смеркается, за окном тёмной маленькой комнаты, в которой горит огонек ночника, осыпаются такие же пламенно жёлтые листья. Свет попадает на деревянную тумбу, стоящую у стены, а также на кровать, на который под одеялом лежит маленький мальчик. Обои в серых оттенках, большой махровый палас, лежащий перед кроватью, по которому очень приятно ходить босиком, картина, висящая на стене, и комод приблизительно тех же тонов – вот так выглядят комнаты здешних учеников школ. Старая, на вид, как древний кусок свитой коры, дверь открывается медленно и без единого скрипа, и в неё входит тёмная невысокая фигура.

– Деда! – Радостно сказал мальчик. – А я тебя жду!

– А вот и я, дорогой мой. – Старец, вошел и, закрыв за собой тихую и почти невесомую дверь, присел на угол кровати. – Сегодня тебе исполнилось десять лет, и ты станешь полноправным учеником нашего дома.

– Стану, ведь я же сам так решил. Так ты расскажешь мне эту сказку?

– Конечно, мой мальчик. – Он укрыл паренька повыше одеялом и начал свой рассказ. Говорил он, как и все взрослые члены ордена, в старой традиционной манере, от которой очень сложно избавиться, однажды привыкнув: – Изначально не было ничего. Лишь только разум и воля творца, обитали в пустоте. И в мудрости своей он создал то, что её заполняло. Так появился свет, и был он безграничен, поглощая всё без остатка. Но по сути своей ничего не изменилось, ведь пустота лишь обрела другой оттенок. Тогда творец создал тьму, дабы та стала преградой на пути его… Обе сущности, сотворенные по велению разума, воли, образу и, подобно создателю, могли также творить. Из сияния вышли светлейшие, создания необыкновенной красоты. А тьма породила противоположных мерзких уродливых бездумных бесов, что действовали лишь по своей воле. Светлейшие же, в свою очередь, подобно первому творению, были лишены её. Творец, вглядевшись в эти создания, понял, что не это хотел узреть в своих детях, и возвел из пустоты третий мир, что населили существа, наделённые сразу двумя эссенциями мироздания: разумом и волей. Они были настолько на него похожи, самостоятельны, что отец возгордился и совершил первую свою ошибку. Открыв дорогу светлейшим в мир людей, дабы увидели они совершенство, он поставил третий мир под удар этих могущественный, но безвольных созданий. Дети чистого испепеляющего света, поддаваясь главному инстинкту, следовали указу и заглядывали за каждый камень, что попадался их взору. Последствия этой ошибки, заставили творца впустить в мир и бесов, чтобы усмирить разбушевавшийся свет, но, как и впервые, плодов это не принесло. Тогда творец убрал олицетворения и света, и тьмы из третьего мира, навеки запечатав там, где им и место. И решил уйти сам, дабы не совершить более ошибок. Только покинуть этот мир полностью не смог. И оставил он после себя хранителей разума своего и воли, чтобы не допустить детям повторять старые его ошибки. Соединив сущность светлейшего с телом обычного смертного, создал он ангелов, наделённых знаниями и полномочиями защищать целость третьего мира. Но не оставил без внимания и венец своего творения. Взяв сущность беса и соединив с телом и душой смертного, так появились демоны, имевшие и разум, и волю. И предписал он им следить за родом людским, наставлять на путь истинный, учить и наказывать, если они того заслужат…

– Ура… – Перебил его маленький мальчик. – Я всегда хотел, чтобы ты мне рассказал больше о нашем мире!

– Обо всем ты начнешь узнавать уже совсем скоро, но, увы, уже не от меня. Цель моего же рассказа – донести смысл.

– Дедуль, о чем ты? Мне же всего десять лет…

– Когда подрастёшь и вспомнишь эту сказку, вот тогда-то и поймёшь его.

– Ну хорошо. – Вздохнул он и перевернулся на правый бок.

Старец улыбнулся и продолжил, проведя рукой по его волосам: – Итак, на чем же я остановился, память уже моя не та… Ах да. Столетия шли по плану создателя. Демоны следили за людьми, наставляли их, поощряли и карали, если потребуется, показывая примеры другим. А ангелы спокойно следили за мирозданием. Но, в один день, в рядах хранителей рода людского появились те, что вняли совершенно иной точке зрения. И идея эта была проста и гениальна, но в тоже время некоторым умам не поддалась. По всему третьему миру неслась весть, что они – последние творения создателя, и этот мир должен существовать для них. Что не следует им кому-либо служить, а тем более людям. Хранители забвений, темниц для духа, в которых изгонялись пороки самых закоренелых отступников, приняли новою суть, а все им подчиненные, разумеется, последовали за ними. И могучие ангелы не имели права противостоять их замыслу, ведь не было угрозы для третьего мира в целом. И, когда всё почти уже кончилось, один из них отвернулся от своих собратьев. Благодаря его собственным идеалам он пришёл к воинству светлому и направил их на истинный путь, во имя сохранения дарованного им отцом первозданного мира. Так начался поход. Владыка-отступник научил ангелов принимать собственные решения, ибо только так можно сохранять жизни, побеждая в одной битве за другой, и война была выиграна, а мятежники разбиты. Но, стерев свою семью с лица третьего мира, герой решил построить новую. Так был создан наш дом. Он дал ему название, дал смысл жизни и заповеди, по которым мы живем и по сей день. А завтра, Виктор. Ты станешь одним из нас. Станешь одним из мезмеро.

– Жду не дождусь, дедушка. Жду не дождусь… – говорил мальчик, закутываясь в одеяло.

– А теперь засыпай, завтра у тебя будет насыщенный день.

Старец поднялся с постели, затем выключил ночник. Подойдя к двери, тихо открыл её и произнёс: «С Днём Рожденья, мой мальчик, да исполнится твоя самая заветная мечта». Он вышел за дверь, а та медленно и тихонько затворилась. Легкий ветерок бесшумно подул в еле заметную щель, вынося за собой последние мгновения уходящего дня.

А тем временем в обычном городе уже горели огни, люди прогуливались по улицам. Одни просто гуляли, другие же праздновали окончание рабочей недели в весёлых компаниях. Вечерние заведения были давно открыты и ожидали посетителей. Сложно предположить по проходящим мимо людям, чем они намеривались заняться этим вечером. Раньше по элегантному наряду, гордому стану, и многим другим признакам можно было понять, что этот или иной человек идёт на вечерний бал, или же на другое социальное мероприятие, а в настоящее время «бальные» черты присущи всем и каждому, и куда бы человек не собирался, он думает, что величественнее и прекраснее торжества не было и никогда уже не будет. Куда ни глянь все заняты своими делам. Дамы тихо гуляют со своими кавалерами, шумные компании бегают и кричат по центральной площади, и непонятно как их не задерживают полицейские, сидящие в машинах, припаркованных на этой самой площади. Видимо все устали под конец недели и просто хотят отдохнуть, как только могут. Всё это неизменно, как и то, что ни одна живая душа никогда не заходит в глубь ноябрьского парка. Одни говорят, что это запрещено по каким-то причинам, другие что там странная погода и туман, и даже ходят слухи, что кто заходит туда никогда не возвращается. Хотя люди в этом городе совершенно несуеверны и достаточно скептичны. Никто не верит даже в истории о призраках, и, если перед кем-то появится дух его прабабушки, который начнёт рассказывать про великие сокровища, закопанные на заднем дворе дома, тот просто пройдёт мимо, да ещё и с таким видом, что вся эта информация давно уже была опровергнута. А многие из молодежи, забегающие в парк, никогда не делятся впечатлениями, будто никто о них и не помнит.

Один приезжий в город турист удивился наличию места, которого нету ни в одной брошюре, карте и даже справочнике, хотя невооруженным глазом заметна проходящая туда проводка, трубы, и тусклый свет, что мерцает где-то в глубине. Деревья, в свою очередь, такие ухоженные широкие и высокие, кажется, что этому лесу тысячи лет, и кто-то определённо следит за ним. Поддавшись своему любопытству, он отправился на поиски, и, спустя какое-то время, их прервала непонятная невидимая стена, взявшаяся из неоткуда прямо перед его носом. Из неё вышли какие-то люди в элегантных темно синих или сиреневых костюмах, взяли его под руки и «вывели» из леса, причём мужчина не мог при этом вымолвить ни слова, а уж о сопротивлении даже и не задумывался. А, выйдя за территорию, мысли о недавно случившемся не долго задержались у него голове, ведь стоило оказался за пределами парка, они попросту исчезли, как и те неизвестные… осталась лишь одна идея. Тщательно порывшись по карманам, он обнаружил брошюру с картой города и продолжил свой поход по неизвестному ему ночному городу. Не зря же он всё-таки сюда приехал.

***

Утро выдалось как обычно неудачным. Виктор проспал, запамятовал куда положил часы, а, пока искал, забыл почистить зубы, и было уже слишком поздно, так как раздался стук в дверь. Она отварилась и в комнату вошёл Алтейский, молодой офицер, исполняющий должность протокольного дежурного, чтобы забрать вчерашнего именинника на завтрак.

– Доброе утро, Сергей, – сказал он, высовывая руку из-под стола, – я сейчас, одну секунду.

– Виктор, уже пол десятого, а ты ещё даже не по форме! И не говори, что у тебя её нет, я сам лично её вчера тебе отдал. – Пробормотала сильно педантичная фигура, стоящая в дверном проёме. Под словом «сильно» понимается то, что, как все члены ордена не были бы рады носить почётную тёмно-фиолетовую мезмерскую форму, Алтейский отличался высокой степенью гордости, и она выражалась в совершенных мелочах. У этого человека форма была всегда как новенькая. – Думаешь, что если ты сегодня герой дня, то тебе положен особый подход? Никак нет! Сегодня у тебя великий день! День твоей инициации…

Но неожиданно его прерывает радостно выбегающая из-под стола фигура Виктора, кричащая: «Нашёл, нашёл…». Мальчишка резко влетел в старинный шкаф, а, прошуршав там несколько секунд, выбежал уже в штанах и накинутой рубашке. Всегда отличавшись ловкостью даже для своих малых лет, он, добежав от одного конца комнаты до другого, уже застегнулся и встал перед лейтенантом.

– Готов! – Радостно сказал он.

– А как же галстук?! – С противным акцентом спросил Сергей, но в ответе отпала любая нужна, когда паренёк быстро достал его из кармана и завязал на шее. – Ну, думаю, ты готов… пора

– Давно пора, сэр. – Весело сказал мальчик и, обойдя офицера сбоку, зашагал вдоль длинного коридора, заполненного утренним светом.

Двое шли по залу, выполненному в старом средневековом стиле, и, хоть и казалось, что он совсем новый, от стен веяло стариной и мудростью, будто они повидали всю историю человечества. Оба в тёмно-фиолетовой форме, единственное, что у Виктора не было сюртука, ведь тот могут носить лишь полноправные члены ордена. Выглядит он, как плащ или пальто, только толще первого и тоньше второго, с широко разделённым длинным задним подолом как у фрака. Пройдя коридор, они распахнули двери и вышли во двор, где уже всюду ходили люди. Огромный замок, залитый слепящим светом и белые колонны, отражающие его ещё ярче, предстали пред ними. Слева торговая площадь, рынок, где можно было приобрести от всяческих вкусностей до совершенно невиданных вещей. Люди приходят сюда с потребностями любого вида и сорта и почти всегда находят что искали, даже если, скорее всего, это было практически невозможно. Справа же находился штаб ордена, вместе с академией офицеров и другими структурами, связанными с защитой всего третьего мира, и все дела внешнего круга проходят через них. А ещё правее обосновалась школа для детей. С шести до десяти лет все дети дома мезмеро, не зависимо от того, были ли они рождены в пределах внутреннего круга, либо обнаружены и изъяты из внешнего, учатся именно в ней. Там за ними наблюдают, выявляют способности и таланты, а затем, по полученным данным, предлагают выбор, направление будущего пути, по которому каждый из малышей должен будет направится. И, хотя, предполагается, что ребёнку предоставляются самые подходящие ему варианты, на самом деле, выбор абсолютно свободный. Принимается даже его отсутствие. В таком случае ребёнок остаётся учиться дальше в школе ещё год, и так далее, пока каждый не поймёт, чего хочет сам. А, если уж решился, то всегда есть время и передумать. В самом центре площади стоит здание совета дома – огромное белое строение из колонн и стен их соединяющих. Через главный вход попадаешь сразу в зал, слева от которого находится храм, а посреди него мемориал памяти, с именами всех когда-либо почивших, и заповедями, начертанными самим основателем много столетий назад. Из центрального холла можно также попасть в зал заседаний суда, совета, и в покои его членов. В Совет входят представители из всех сословий, выбранные в каждом из них, а возглавляет его старейшина – мудрейший и древнейший из всего народа. Там обсуждаются все дела без исключения: мира и спокойствия граждан, их благополучия, планы на ближайшее и далёкое будущее, всё, касающееся внутреннего круга, проходят через их палаты. А жилые дома вместе с заведениями вроде ресторанов, театров и других расположены хаотично по всей площади замка, так как хозяева могут их передвигать по своему желанию.

– Ты знаешь куда мы сейчас направляемся? – Спрашивал Алтейский у паренька, закрывающего лицо от света руками.

Мальчик неуверенно ответил: – В штаб ордена?

– Нет, сначала мы идём доложить совету и подписать акт о переходе в ряды кадетов. Должен сказать, ты, как и я в своё время, досрочно выбрал учёбу в академии, и я всецело это одобряю! Также… – говорил с поднятой головой Сергей, совершенно не заметив, что будущий кадет уже направился к дому совета, прошёл улицу и почти подошёл к двери. Но тут, почувствовав, что никто его не слушает, он опустил голову, открыл глаза и увидел Виктора, тянувшегося к ручке огромной для его небольших габаритов входной двери. В этот момент офицер вывел одну руку вперёд и в этот же миг исчез в сиреневом облаке из зеркал и дыма, что упали, не оставив и следа, а через долю секунды он появился прямо перед мальчиком, хватая того аккуратно за руку: «По правилам я должен войти в зал первым и представить тебя старейшине. Если это пройдёт не так, могут подумать, что я плохо выполняю свои обязанности.» Виктор сразу же осознал свою оплошность и вежливо извинился. Тогда офицер распахнул дверь, и они оба вошли в огромный зал. Улыбчивый морщинистый мужчина в белом плаще, больше похожим на рясу, с короткой стрижкой и седой бородой обернулся.

– Доброго вам утра, господин Закрин. – Учтиво приклонил голову офицер.

– И тебе, Сергей. А вы, молодой человек, я так понимаю, за разрешением явились. – Дёрнул густой бровью старейшина.

Мальчик улыбнулся и ответил, не понимая с кем имеет честь вести беседу. – Так точно.

Но Закрин, не смотря на свой высокий чин, всегда был человеком добрым и рассудительным, и был рад видеть молодое поколение, что ещё даже не знает о его существовании. Мужчина шагнул вперёд и очутился буквально в двух шагах от левой двери: – Прошу за мной, господа.

Казалось, что следующая комната соткана из цельного куска материала. В ней не оказалось ни окон, ни щелей, но помещение было освещено, при отсутствии какого-либо источника света. Пройдя по полу, Виктор заметил, что и тени у него, собственно, так же нет, и вот тут он не удержался от вопроса: – А как это? – Раздался детский голосок.

– Это храм баланса, мой мальчик. – Объяснял Закрин, направляясь прямо к монументу, даже не поворачивая головы, точно зная о чём тот спрашивает. – Здесь нет ни теней, ни света, тут мы скрыты от сил и тех и других. Да где же оно…– Торопливо, но осторожно листал он страницы книги на пьедестале. – Ах вот. Держи. Прочитай и подпиши. Это акт о твоём зачисление в ряды кадетов мезмерской академии.

Старейшина передал листок бумаги Виктору. Он медленно и вдумчиво всё прочитал, взял ручку и поставил подпись.

– Не смеем вас более задерживать сэр. – Сказал Алтейский, и вместе с мальчиком они попрощались с Закрином и направились к выходу.

Покинув залы совета, двоица пошла прямиком в школу, на сей раз, чтобы отписать Виктора от числа учеников, а также, чтобы тот мог покушать в привычной ему обстановке, ведь негоже оставлять именинника без завтрака. Паренёк спокойно пришёл в столовую, сел за стол и приступил к еде. Алтейский в это время ждал того у входа. Поговаривали, что он не очень любил это место, а с годами оно ничуть не изменилось. Расправившись со всем, что было на тарелке, паренёк поднялся, отнёс её на поднос и, попрощавшись с хозяйкой кухни, направился к выходу:

– Слава основателю. – Слегка расстроенным голосом сказал Сергей.

Мальчик подумал, что он опять в чём-то виноват: – В смысле? Разве я сильно задержался?

– Нет, нет, ты тут не при чём. Просто мне было очень тяжело покидать это место в первый раз, и я не могу понять, как ты так легко и спокойно к этому относишься. Ну… – Подумал тот вслух. – … у всех свои впечатления, не хочу, портить настроение в такой значимый день. Может у тебя просто очень крепкие нервы, мне вот, честно сказать, с этим не повезло.

Виктор слегка задумался: «О чем это он?» – С чего бы моему настроению испортится?

– Ну, неужели у тебя не было там друзей?

– Были.

– И ты вот так легко можешь их покинуть?

– Да я и не задумывался об этом…

– Как это так? – Удивленно спросил Алтейский и слегка замедлил шаг, но паренёк не знал ответа на данный вопрос:

– Как-то … так. Я же иду на встречу своей мечте. Им со мной оказалось не по пути…

Резкая черствость такого на вид активного и дружелюбного ребёнка немного смутила младшего лейтенанта, но он всё же подумал, что это не его дело: – Нам направо, кадет. – Поправил он мальчика, уже поторопившегося вперёд.

Виктор развернулся на месте: – Ах. Ну да. Точно. – И проследовал по нужному пути.

Пока они направлялись дальше, пошёл медленный крупный снег, продлившийся всего пару минут, но успевший оставить грязь на земле, которую Сергей Алтейский не любил также, как и не проглаженные рукава своей формы. Наверное, потому что та портила его безупречно начищенные чёрные туфли, ну или потому что Виктор зазевавшись наступил в лужу и расплескал капли на штаны офицера. В итоге путь до академии оказался полон непредвиденных сюрпризов, но до момента, как те добрались до проходного пункта, Сергей умудрился всё почистить так, будто ничего и не было. А возле стены их встретил смотрящий. Затесанный прямо в сам камень, он сидел на лавке перед стеной, нижнюю часть его тела обвивал куст винограда, а из рук росли редкие веточки с маленькими полу проросшими листьями.

– А где дверь? – Спросил будущий кадет, разглядывая высокую кирпичную стену, пытаясь избежать взора странного каменного человека.

– Добрый день. – Поздоровался сторож, окинув обоих недоверчивым взглядом.

Лейтенант ему ответил: – День добрый. Я – Сергей Алтейский, протокольный дежурный. Привел нового кадета на церемонию посвящения.

Но почему-то смотрящему показалось, что столь официальное обращение выглядит достаточно наиграно и подозрительно. – А можно ваше удостоверение, лейтенант? – вежливо попросил он у Алтейского, на что тот торопливо достал его из кармана и передал прямо в большие, покрывшиеся мхом руки. Развернув документ, привратник увидел фотографию, безмолвно отдал удостоверение назад владельцу и впустил обоих на территорию: – Добро пожаловать, господа.

Виктор захотел спросить: «А куда идти?», но каменная стена перед ними раздвинулась прямо как ворота, и они оба аккуратно и не оглядываясь вошли в академию. Выглядела она неописуемо, с виду как дворец внутри замка, даже зал совета не мог бы с ней потягаться. Все здания выполнены в стиле восемнадцатого века, с присущей элегантностью и великолепием архитектуры того времени, сохранившейся идеально настолько, что казалось, они прошли буквально сквозь время. Сад из прекрасных, ухоженных деревьев тянулся до фонтана, расположенного рядом с двумя полукруглыми лестницами, ведущими к центральному входу главного административного здания. Слева от него находилось ещё одно двухэтажное строение, но чуть меньших размеров, из него были слышны множество разнообразных звуков музыки и голосов, а из одноэтажного здания, кажущегося круглым, словно огромная пилюля, шли вибрации, распространяющиеся по земле прямо до их ног. Все это предавало невероятную насыщенную жизненную окраску этому великолепному месту, и маленькому мальчику показалось, что тот попал в новый мир.

– Слева расположен дом культуры для кадетов, – пояснял Сергей, озаряющемуся Виктору, – там ты сможешь заниматься практически всем, чем захочешь, ну и, собственно, что разрешено в пределах этих стен. А вот это здание справа, некоторые называют «таблеткой», и не только из-за формы. На самом деле оно просто идёт этажами вниз, и там расположены пункты медицинской помощи, а также это главный полигон для практического обучения. Некоторые вещи могут быть опасны и поэтому их лучше держать под землёй во избежание лишнего шума и других неприятных вещей. А вот это, – демонстративно обводил он рукой главное здание с фонтаном, – Административных холл. Здесь вам будут преподавать теоретическую часть всей нашей науки, культуры, истории и представлении мира. – Было сразу заметно, что эту речь Сергей говорит не в первый раз, ведь Виктор далеко не первый новобранец. А также ту гордость за это место, с которой лейтенант изъяснялся, можно было ловить ложкой прямо у его рта и замешивать в салат. Мальчик от увиденного потерял дар речи и стоял, разглядывая целый новый мир. Всё это – именно то, чего он так давно хотел, и вот, ему осталось всего лишь сделать один последний шаг на встречу мечте.

– Так, ну, думаю, краткая инструкция проведена. Теперь же нам сюда. – Произнес заключительную фразу Алтейский и направился вперёд к Административному холлу, а Виктор вновь спокойно проследовал за лейтенантом. Они начали подниматься вверх по круговой лестнице, ступеньки которой оказались настолько высокие и широкие, что маленькому пареньку было непросто по ним подниматься. Но, взобравшись наверх и подойдя к дверям, они тут же сами по себе распахнусь, и офицер с мальчиком вошли внутрь. Попав в длинный коридор, их внимание привлекли огромные окна с резьбой в виде веток деревьев, простиравшиеся по всей правой стороне, делая его наполненным светом и грацией. Две колонны курсантов всех возрастов по краям огромного темно-красного ковра приветствовали их, будто персон королевских кровей. Дойдя до самого конца, ребят встретили улыбчивые лица:

– Добрый день, лейтенант, молодой человек. – Сказал мужчина в очках на вид лет тридцати, стоящий посередине. – Меня зовут Альберт Греций, я – глава академического холла. Мы рады приветствовать столь целенаправленного новобранца в рядах наших кадетов.

– Здравствуйте! Это большая честь для меня, вступить в ряды ордена нашего дома. – Поклонившись в знак уважения, сказал Виктор. Эту фразу он прочитал в какой-то книге и выучил на зубок, чтобы произвести хорошее впечатление.

– Подними голову дитя, – улыбнувшись произнёс Греций. – ибо тебе нужно всё чётко видеть. Сейчас я проведу небольшую экскурсию по холлу и, думаю, приму на себя обязанность рассказать тебе о смысле существования нашего ордена, раз уж тебе про него уже известно. На этом всё, офицер, благодарю вас, – обратился он к Алтейскому, – далее беру всё лично на себя.

– Да будет так. – Ответил ему Сергей и, попрощавшись с мальчиком, отправился к выходу.

Стиль разговора у главы был похож на тот, что Виктор слышал от дедушки Абрахама, поэтому счёл его присущим каждому из ордена. Но, отнюдь, он был не прав. Просто, как и маленький новобранец, Альберт тоже умел учить речи, и, даже больше, это была его основная обязанность. Официальный оттенок тона также исчез, стоило им уйти с глаз толпы. Пока они поднимались на тринадцатый этаж, где были расположены всяческие кабинеты сотрудников административного холла, Греций завел диалог:

– А мы тут были наслышаны о тебе.

– Почему? Разве вызваться вступить в академию ордена это такая редкость?

– Ну, понимаешь, в школе все успехи и лучшие качества детей тщательно рассматриваются. Ты знаешь, что означает слово «мезмеро»? – Оглянул Греций мальчика.

– Да, конечно, это название нашего дома.

– Разумеется, это так. Но «Мезмеро», это не только название, это – имя! Имя человека, что когда-то был первым. Именно он получил дар от самого основателя, и теперь каждый называет себя его именем, словно говоря о профессии.

Осторожно пройдя мимо тех самых дверей, Альберт подошёл к своему кабинету. И обстановка в нём поражала расхождением со всем архитектурным стилем самого здания. Древний и прекрасный тон оборвался и резко сменился на современный офис, производя впечатление, что те вновь перешагнули через само время. Большой чёрный стол с непонятными инструментами, кучей бумаг, лежащих слегка в беспорядке, стеклянный шкаф с папками и другими офисными принадлежностями, белые часы над столом – такого мальчик ещё никогда не видел. Они присели на черный кожаный диван, стоящим рядом со стеклянным чайным столиком. Альберт поднял трубку и позвонил куда-то, чтобы им принесли обед по особому случаю и продолжил рассказ. А паренёк совершенно не понимал, что тот делает, и всё молча слушал.

– Так вот, наш дом был основан великим воином, сплотившим дух созданий света и даровавший им свою волю, ради спасения этого мира. Он дал избранным людям частицу своей души, тем самым подарив способность подчинять пространство нашей воле, как это делал он сам. Каждый из ордена может изменять всё вокруг себя по своему желанию, ну и, естественно, по возможностям. Чем крепче ментальные связи у отдельной личности, тем глубже он может вникать в суть вещей. И у тебя очень редкие показатели в таком малом возрасте. Тебе было предписано пойти в академию ещё до твоего решения, чем ты ещё более удивил людей, наблюдающих за тобой. И вот ты здесь.

Виктор удивленно спросил – Это же хорошо?

– Разумеется. – Широко улыбнулся Альберт в ответ. – Целью нашего ордена является нейтрализация любой потусторонней активности в третьем мире. Это значит, что если люди окажутся в опасности из-за сил им неведомых, и которым они не смогут противостоять, то наша работа – защитить их, а это очень хорошо.

– Но ведь мы тоже люди…

– Да тела наши смертны. Но у каждого мезмеро есть частица самого основателя, поэтому мы живем гораздо дольше обычных людей, разум наш чище, а души ранимы. Таков был строй с начала времён, и, чтобы его не разрушать, мы держимся обособленно от внешнего круга. Ты же никогда не был за пределами стен дома, не так ли?

– Нет…

– Это потому что детям не разрешено вступать в контакт с миром обычных людей, даже если их когда-то оттуда забрали, ради их же собственной безопасности. Наши души разные и страдают совершенно по-разному. Способности мезмеро могут быть коварны и опасны, а люди вдобавок бояться того, чего не могут понять.

– Но, сэр… можно вопрос?

– Разумеется.

– А почему они сами к нам не приходят?

Альберт улыбнулся: – Просто они не знают о нашем существовании.

– Но ведь у нас же такой огромный дом. – Показывал мальчик, широко разводя руками.

– Наши стены окружены сильными чарами, делающими его почти невидимым для глаз обычных людей, и, даже если они случайно натыкаются на него, то всё равно забывают о том, что видели. Это сделано ради нашей защиты, а также ради защиты их повседневной жизни. За свои сто пятьдесят лет я повидал очень многое, особенно развитие прогресса. – Со смехом сказал Греций, оглядывая свой офисный стол с компьютером.

– Вам сто с лишним лет? – Ошарашенно спросил его паренёк.

– Сто сорок пять, если быть точным, хотя по мне, наверное, не скажешь. – Широко он улыбался. – Я уже упоминал, что мы живём долго, хотя, скажу тебе по секрету, за все годы, проведённые в стенах замка, я пережил меньше приключений чем за пять лет за его пределами, изучая внешний круг. Мир людей огромен и очень быстр, не успеваешь даже подумать, как уже надо что-то делать. С этой точки зрения он прекрасен.

– Я бы тоже хотел его увидеть. – Улыбался Виктор в ответ.

– О увидишь мой мальчик, в своё время.

Тут раздался стук в дверь, она открылась, и в кабинет вошли парень и девушка с двумя подносами. Они вежливо поздоровались с главой и мальчиком, поставили подносы на стол и ушли.

– Ну, вот и обед для нас принесли. – Подался Греций вперёд.

Виктор скромно глядел на поднос: – Мне первый раз в жизни приносят обед. А что это?

– Не знаю, давай посмотрим.

Альберт снял обе крышки с тарелок, и они принялись за прекрасные блюда. Виктор никогда ещё не пробовал такой еды. Всё было невероятно вкусно. Глава сказал, что это рецепт из внешнего мира, о которых он узнал, пока был в экспедиции. Ещё долго разговаривая с мальчиком по душам, Греций узнавал его, хоть и детское, но всё же личное мнение о разных вещах, потом сказал, что должен провести его по оставшимся частям административного холла, которые, по его мнению, были самыми скучными, таким как бухгалтерия, отделы кадров и безопасности и другим, но, пожалуй, этого они делать не будут. Сам потом найдёт, если, упаси основатель, вдруг, ему понадобятся.

Время уже подходило к вечеру, солнце медленно садилось, и Альберт, взглянул в открытое окно: «Ну вот, друг мой, похоже пора.». Двоица спустилась по лестнице во внутренний двор, где к тому моменту уже находились многие люди. Они стояли в тёмных балахонах с капюшонами, покрывающими их головы. Альберт и Виктор прошли к ним, и глава обратился к членам совета:

– Всё готово?

Они открыли лица. Советники во главе с Закрином в белом, спокойно стояли образуя полукруг. Подул слабый ветер, а в самом центре закружил фиолетовый туман. Буквально несколько секунд и на том месте образовалось некое строение, небольшое слегка вогнутое пространство, обрамлённое с четырех сторон малыми колоннами похожее на алтарь. Старейшина медленно показал на него, слегка опустив вниз голову и закрыв глаза. Альберт тоже протянул руку вперёд, указывая путь: «Ступай, Виктор, встань на пьедестал лицом к старейшине». И тот сделал в точности как ему велели.

– Положи руки на пьедестал, дитя, – сказал Закрин, и две передние колонны опустились до уровня рук мальчика. Он не колеблясь возложил на них свои ладони.

Старейшина вышел вперёд и встал перед ним: – Для каких целей, ты стремишься нести мир на плечах своих?

Паренёк, разумеется, задумался над таким резким вопросом. А с какой стати он собрался это делать? Он ведь просто хочет помогать, но никак не отвечать за целый мир: – Я хочу помогать людям… – Сказал он то, что и пришло ему в голову.

Но колонны слегка завибрировали, и Закрин пояснил: – Многие хотят. Похвально. Но это не ответ на заданный мною вопрос. «Для каких целей ты стремишься нести мир на плечах своих?»

Виктор вновь задумался: «Разве должно быть что-то ещё благороднее, нежели желание помогать?»

– Мы наслышаны о твоём стремлении, но в данный момент нам важно не то, что у тебя на уме, а то, что у тебя в душе. – Старейшина дотронулся до головы мальчика, и тот моментально оказался уже далеко не на заднем дворе.

Странное пустое место без какой-либо огранки красовалось вокруг, а в центре лишь только тот самый фиолетовый еле заметный туман. Из дымки начали проясняться какие-то образы, будто смотришь через окно. Звонарь увидел самого себя сидящего за партой. Учитель тогда рассказывал что-то, но ему это было не так уж и интересно, он скучал, глядя в окно и размышлял о чем-то своём. Вот он уже видит себя в столовой. Обеденный стол, рядом какие-то ребята, все довольны и о чём-то разговаривают. Все, кроме него. Виктор же, как обычно, задумался и его лишь изредка вытягивают из воображения. Не понимая зачем, он смотрит на самого себя, а вглядевшись вдаль позади этого полупрозрачного зеркала, увидел Закрина, стоящего по ту сторону.

– Что же ты ищешь в мире фантазий, чего не можешь найти здесь? – Спрашивал у него старейшина.

– Даже не знаю, – ответил он, – да, ничего…

– Подумай, не торопись, здесь у нас есть время.

Увидев следующий образ своей памяти, где он читает книгу, которую ему дал дед Абрахам, Виктор начал размышлять в слух: – Я всегда знал, что есть вещи за гранью нашего понимания, поэтому мне и незачем особо об этом думать. Всегда делаю все, как всегда, но постоянно возникает какое-то странное ощущение. Ни о чем я не мечтаю, просто погружаюсь куда-то, а затем и не помню для чего. Думал, что в ордене мне всё объяснят. Ну или найдут таких же как я.

– Таких же пустых? – Задал ему Закрин неожиданный и резкий вопрос.

– В каком смысле?

– Как и ты я вглядываюсь в твою память и не вижу ничего. Кроме очевидной мечты вступить в наши ряды у тебя нету никаких целей, помыслов или желаний. Твой дух, внутренний мир огромен, – показывал он руками на окружение, – но внутри него пустота. И это именно она затягивает тебя снова и снова.

– По-видимому, это уже плохо…

– Нет, это лишь заставляет меня взять с тебя обещание.

– Какое?

Старейшина обошёл образы и подошёл к нему: – Пообещай заполнить свой мир. Найти то, что ты ищешь.

Виктор моргнул и следом увидел, как Закрин отрывает пальцы от его лба.

– Что? … Что это было?

– Я увидел, ответ. Алтарь показал мне всё, что я хотел узнать. – Он развернулся и начал отходить назад. – Я предлагаю тебе войти в мир невозможного, где реальность – всего лишь желание, погрузиться в мир фантазий и грёз, что тебе уже не в новинку, только здесь иллюзии твои обретут своё отражение. Я предлагаю ответственность за весь мир и возможность изменить его и себя самого, ведь, как всегда говорю: «настоящий мезмеро, рождается, умирая лишь дважды». Первая заповедь нашего дома гласит, что из начала времён «любое создание ищет смысл своего существования. Но порой он приходит к нам сам. Вопреки всем ожиданиям …

–… и даже полностью меняя представление о сущем» – закончил за него Виктор.

– Истинно так! И хоть «Судьба мира сего направлена рукой создателя, и идёт он по прямому пути как по столбу вечного дуба, но ветвь свою волен выбрать каждый сам.» Так выбирай же дитя.

– Я уже выбрал. – Вновь моргнул Виктор.

Тогда Закрин, стоя напротив алтаря, начал задавать вопросы:

– Клянёшься ли ты вечно идти по этому пути и чтить законы ордена нашего?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты чтить память и учение наше, во избежание прошлых ошибок?

– Клянусь.

– Клянёшься ли ты сражаться и, возможно, погибнуть за исполнение воли основателя?

– Клянусь.

– Тогда да будет так! – Закрин сложил ладони, что сделали и все старейшины. В свете уже почти зашедшего солнца образовалось свечение, и оно окружило алтарь, превратившись в стекло, покрывшее пьедестал, как аквариум.

– Как только сойдёшь с этого места, прежним ты уже не станешь! Клятвы эти ты будишь чтить до последнего своего вздоха. Сегодня мы принимаем тебя, Виктора Звонаря, в ряды ордена, и даруем тебе частицу духа и воли нашего основателя.

Стекло обратилось в зеркала и казалось, что те пели, издавая звонкие переливчатые звуки, похожие на сотни инструментов, а густой фиолетовый туман медленно проникал внутрь, до тех пор, пока полностью не исчез. Солнце зашло и наступила тишина. Зеркала издали ещё один колокольный звон, треснули и рассыпались в пыль, которая бесследно развеялась, над землей.

– Открой глаза, дитя. – Сказал Закрин, всё также стоящему на алтаре Виктору. И лишь веки его поднялись, глаза блеснули темно синим светом и через несколько секунд погасли. – Добро пожаловать.

Вдруг, Закрин зевнул и, почесав затылок, медленно потянулся и добавил, скинув весь серьёзный настрой: – Ну вот и всё. Теперь ты – мезмеро! Хоть и придётся ещё освоить огромное количество всего невозможного, но ты уже один из нас. – Старейшина медленно направился к Виктору, всё ещё стоящему на пьедестале алтаря, когда члены совета уже покидали внутренний двор. Альберт тоже начал подходить, как все резко остановились. В воздухе начало ощущаться напряжение, настолько сильное, что казалось, его можно схватить рукой. Члены совета начали оглядываться, а глава посмотрел на запад, увидев странный жёлтый свет. Он сказал, чтобы Виктор срочно шёл к нему, но тот стоял на месте как оцепеневший. Желтизна начала заливать весь двор, и все увидели, как солнце вновь восходит, а пьедестал окутал не простой дымок, а непроглядный фиолетовый туман. Закрин попытался переместиться чтобы успеть забрать оттуда мальчика, но его выбили из разлома новые уже сформировавшиеся из лучей света зеркала. Тот упал на землю, смотря на солнце, имевшее нечёткие искаженные лучи как на детском рисунке. Альберт переместился к нему и помог подняться: – Что это? Я впервые вижу такое!

– Не знаю. Но это, определённо, не часть ритуала. – Отвечал Старейшина, опираясь о его плечо.

– Что нам делать?!

Они все говорили громко, пытаясь перекричать звон, что начали издавать новые мистические зеркала. Члены совета вместе с Альбертом окружили алтарь, и принялись собирать энергию в ладонях, буквально скатывая пространство, словно нитки, создавая, тем самым, чистое искажение.

– Мы должны разбить преграду! … На счёт три! … Раз! Два! Три! – Скомандовал Закрин, и все ударили по цели вспышками сиреневой энергии со всех сторон, но зеркала лишь только потрескались, а в щели начал бешено засасываться густой туман.

– Это нужно остановить! Немедленно! Ещё раз!

Все вновь начали собираться с силами, но, как только дым полностью проник за зеркала, они восстановились прямо у них на глазах и начали резонировать. Грохот буквально повалил их с ног, и старейшина, собрав все силы, что у него остались, сотворил купол вокруг алтаря отражающий этот ужасный звук. Но тот, продержавшись лишь несколько секунд, не выдержав давления, взорвался, а толчок от ударной волны стал последним, что запомнили в этот день члены совета и глава административного холла. Они пали без сознания под медленно утихающий звон колоколов, а глаза Закрина медленно заполонила черная, как смола, тень.

Альберт очнулся от того, что его кто-то тормошит. К его удивлению это был Виктор. Мальчик сидел перед ним на корточках с удивлённым видом: – С тобой всё в порядке?! -Ошарашеноспросил его глава.

– Да вы буквально содрали вопрос с языка. – Шутливо ответил он, оглядывая бессознательных старейшин. – Что тут произошло? Я же ничего не сломал? – Голос его был совершенно другим. После ритуала он стал звучать громче и ниже, пропал детский оттенок интонации. Звонарь говорил четко, но всё с той же присущей ему эмоциональной окраской.

– Ты? – Греций сначала задумался, а затем поднялся с земли и увидел, что с парнем всё прошло так как полагалось. – Я думал это мы. С тобою точно всё в порядке? Ничего странного не ощущаешь? Ничего не болит?

– А с чего бы? – Улыбнулся тот в ответ.

– Да нет, ни с чего… Давай всех поднимем и пойдём в дом. Нам ещё многое надо сделать.

На улице было темно, а значит утро всё ещё не наступило. Неизвестно сколько они пролежали вот так, но сейчас не лучшее время об этом задумываться. Глава поднялся, и вместе с Виктором они привели в чувства всех членов совета, за исключением Закрина, который никак не просыпался. Пришлось вызвать медиков, и те незамедлительно явились, а уложив старейшину на образовавшиеся буквально из воздуха носилки, бригада поспешила удалиться. Альберт не знал куда ему лучше пойти, но ведь пострадавший далеко не вот этот маленький мальчик, которого нужно отвести в новый дом, поэтому он решил для начала закончить то, что ему точно по силам.

***

Эту ночь все ощутили по-разному. Для тех, кто крепко спал в своей постели она прошла легко, как и для кадетов на ночных курсах по освоению закрытого от посторонних глаз. Старейшина Закрин, лежащий без сознания в палате лекаря, скорее всего вообще не ощущал времени, как и другие, ожидающие его пробуждения. И лишь только Альберт не мог сомкнуть глаз этой ночью. Он ходил по своему кабинету из стороны в сторону, снова и снова прокручивая все, что произошло несколько часов назад. За всю свою долгую жизнь он повидал, как сам думал, все, но такое оказалось за гранью его представлений. Впервые ритуал, проводимый самим Мезмеро из начала времён прошёл не так, как должно. Разумеется, иногда случались ошибки, но такое сложно прировнять к мелким недочётам. В голову шли мысли о том, что делать в данной ситуации, о невероятной силе, которую, возможно, мог получить ни в чём неповинный мальчик, ведь фиолетовый туман и есть те частицы духа, которые даруются новобранцу во время процесса инициации, а такое количество, такую концентрацию он не то что видит впервые, даже представить себе не мог. И, самое главное, парень словно и вовсе не заметил произошедшего, и это смущало главу ещё больше. И, хоть он понимал, что теперь правду откроет лишь время, а все его хождения из угла в угол совершенно бессмысленны, все же не мог остановиться. Всё это нависло над ним как меч, ведь в отсутствии старейшины именно ему придётся во всём этом разбираться.

Прошла ночь. В приоткрытое окно пробивался свет, медленно доходя до кровати, на которой, в страшном беспорядке спал Виктор. Одна подушка на паласе, вторая между ног, сам он лежит по диагонали с раскинутыми руками, а одеяло наполовину скинуто на пол. Он открывает глаза и обнаруживает себя в совершенно неизвестной комнате. Вроде обстановка такая же: картина на стене, шкаф, ковёр… всё на тех же местах, но совершенно иное, другой эпохи с невероятно красивой древесной резьбой. Долго не оглядывая окружающую обстановку, мальчик от души потянулся, поднялся с пастели и уже собрался одеваться как, в поисках рубашки там, где она должна была по идее быть, ещё раз убедился, что всё не так как прежде. Виктор не раздумывая подошёл к шкафу, открыл его и восторженно воскликнул: «Есть!», ведь там, в шкафу на вешалке, висела его форма. Парень впрыгнул в неё за несколько секунд, а, застегнув сюртука, начал смотреть на себя в зеркало и не мог нарадоваться. Вот он, стоит в тёмно-фиолетовой форме ордена с белыми вставками по бокам, и она сидит на нём именно так, как он представлял: плечи в самый раз, ничего не стесняет, длинный сюртук ниже колен, тёмно-синие, почти чёрные туфли, натёртые до блеска, белая рубашка и чёрный тонкий галстук, всё это придавало ему совершенно новый вид. Он больше не просто какой-то мальчишка, теперь он – полноправный член мезмерского ордена!

– Стрелка та уж раскрутилась.

Ожил разом циферблат.

Судьба его уже сменилась,

И ангелы над ним кружат.

Надежды, наконец, все сбылись,

Мечтам теперь открыта дверь…

Крылья оба распрямились.

Не станет более потерь.

Нашёл я вмиг своё призванье.

Сбросил с глаз всю пелену.

Другое пойдёт от сель сказанье,

Живу же здесь я, словно сплю.

Виктор был настолько воодушевлён, что вслух прочитал стихотворение, которое раньше где-то прочёл, но и не думал, что вот так сразу запомнит. И, поглазев на себя ещё минуту, повертевшись всеми сторонами, он наконец решает выйти из комнаты и увидеть дивный новый мир. Паренёк медленно подходит к двери, выдыхает и резко открывает её. И шум суетящихся людей залетел в его комнату, слегка оглушив его от неожиданности. Ведь внутри была абсолютная тишина, и кто бы мог подумать, что такая тонкая дверь может сдержать такой звук. Кадеты ходили по коридору, занимаясь своими делами. Кто-то переговаривался возле открытого окна, кто-то бежал на занятия, стуча каблуками туфель об пол, а справа даже практиковались в перемещении сквозь пространство.

– Давай же, Жок, ты сможешь! – Раздался смеющийся женский голос от дальней стены коридора.

Как понял Виктор, Жок – это коротковолосый молодой человек лет шестнадцати стоящий дальше и чуть правее. Молодой человек приготовился бежать вперёд и уже встал в стойку, как олимпийский спортсмен.

– Да ладно, это же невозможно… – Говорил другой парень того же возраста сильно похожий на того самого «прыгуна». Он стоял у стены прямо рядом с комнатой Звонаря, на которой, кстати, даже было написано «Звонарь Виктор 113А», что он сам ещё и не успел заметить. – Такой прыжок не под силу даже главе Академии.

– Да откуда тебе знать, что он может, а что нет? – Встал на защиту мистера Греция собеседник на вид по старше. – У главы полтора века опыта в отличии от нас.

– Ты же знаешь сколько энергии надо собрать в одной точке чтобы вырвать кусок пространства здесь и мгновенно переместиться в разломе куда-то… а теперь представь: что с тобой будет если ты попытаешься сигануть через полторы сотни метров без специальной подготовки ещё и в одиночку?

– Раз это так опасно… – Прервал их диалог Виктор. – … зачем тогда он это делает?

– О смотри-ка, новенький проснулся, да и прямиком на представление! – Воскликнул парень по младше, и на его лице появилась странная и немного смешная ехидная улыбка. – Привет, эм… – Он резко посмотрел на открытую дверь, – Звонарь, но лучше «Вик».

– А как ты узнал? – Удивлённо спросил его мальчик.

Улыбка на лице того не пропадала: – Так на двери же написано!

Виктор закрыл её и посмотрел: – Да, и в правду написано.

– Всё приходит с опытом. Кстати, я Жан, это Джип.

– Привет. – Протянули они руки мальчонке в знак приветствия.

– А вон тот псих – наш брат Жок.

– Очень приятно познакомиться ребята! – Улыбнувшись сказал Виктор и пожал обоим руки. – Так, а вы его не будете останавливать?

– Нет, поверь, это бесполезно. Он может учиться лишь на своих ошибках, и то не всегда выходит.

– Ну же давай! – Снова донёсся голос девушки из другого конца коридора. По Жоку было видно, что он уже вот-вот собирается сделать это, люди, ходившие туда-сюда остановились, дабы лицезреть сие чудо. И вот на месте парня остался лишь голубой дым и зеркала. «Аааа!» – раздался непонятно откуда неожиданный возглас. Посмотрев вверх, люди увидели его впечатанную в большую люстру физиономию. «Опять ты за своё Пуарье! Ничему тебя жизнь не учит!» – посмеялись они, и пошли дальше по своим делам.

– Да ладно! Всего чуть-чуть промахнулся! – Говорил он, свисая вниз.

– Да, метров так на сто! – Подбодрил его Жан. – Давай спускайся брат, хочу тебя представить новенькому. – Жок кое-как выпутался из люстры, махнул рукой людям и соскочил на пол. – Вот, это Вик, наш новичок.

– «Вик»?

– Не бери в голову, – промолвил Джип подойдя к троице. – Жан всегда выдумывает прозвища и всякую другую чушь – это его талант, прямо как прыжки у Жока. Не зря же они близнецы.

Все три брата начали одновременно переговариваться друг с другом, активно размахивая руками и подходя всё ближе и ближе. Тогда Виктор и заметил: «А ведь и вправду. Почти как две капли воды…» – Подумал он, глядя на близнецов. У молодых людей были совершенно одинаковые черты лица, прическа и, разумеется, одежда. Вот только говорили они, хоть и похожими голосами, но с совершенно разной интонацией. Также манера движения и повадки в аккомпанемент с ниспадающей улыбочкой одного из них, сразу давали понять кто есть, кто.

Следом он перебил их спор: – Ребят, извините, но у меня вопрос. – Пуарье резко замолчали и повернули головы. – А куда мне вообще идти?

– Не волнуйся.

– Сейчас мы тебе все тут покажем! – Воодушевляющее сказали Джип и Жан. Братья тут же бросили все свои распри, и все вместе зашагали вдаль по коридору.

Но, пройдя молча всего лишь десяток метров, Жок вдруг воскликнул: – Да ладно, ребята, я ведь почти справился!

– Да-да. – Спокойно ответил Джип.

– Ну, ты переместился на семь метров вперёд и на два вверх, так что можешь считать это своим личным рекордом. – Вновь съязвил Жан.

Как только несколько перекрёстков и залов уже были позади, ребята вышли на улицу, где уже стояла масса народа, и казалось, будто те пришли на большую школьную линейку. – Смотрите-ка, походу в честь нашего новенького была собрана вся академия! Что ты умудрился сделать в первый же день?

Звонарь сначала раскрыл рот, но следом остановился, вспомнив, что Альберт строго запретил рассказывать о произошедшем. И, пока все четверо спускались вниз и глядели на собирающихся в линии людей, Джип подвел черту: – Ну, чтобы там ни было, видимо это серьёзно, иначе мистер Греций бы не устраивал всё это.

Как только в саду собралось достаточное, на его взгляд, количество человек, Альберт приступил к началу своего утреннего обращения: – Доброе утро, всем. Целью нашего сегодняшнего собрания является разъяснение нескольких вопросов и ситуаций, которые многие из вас уже могли заметить, а, если нет, то заметите в ближайшее время. Начнём с того что задний двор Административного холла закрыт для кадетов в связи со вчерашним происшествием, по причине которого старейшина до сих пор находится в ментальной коме. – Глава взял недолгую паузу, и, воспользовавшись моментом, по толпе пополз еле заметный шепот. – Других пострадавших к счастью нет. Но до полного выяснения обстоятельств, для вашей же безопасности, никому не следует входить на эту территорию. Во-вторых, хотелось бы поприветствовать всех новоприбывших в академию курсантов и пожелать им дальнейших успехов и побед. Вся ваша жизнь полностью в ваших руках, так что не теряйте времени понапрасну и приступайте к занятиям, которые, кстати, начнутся сразу после этого собрания, а всех новичков проводят до аудиторий и классов. И наконец, в-третьих, я хотел бы объявить участников следующего академического турнира среди старших курсантов.

Виктор спросил у братьев: – Что за турнир?

– Это наши групповые и одиночные культурные мероприятия для поднятия боевого духа.

– Короче говоря, самые крутые ребята в академии выезживаются и колошматят друг друга всем на забаву. – Отвечали близнецы, пока Греций зачитывал имена и звания.

– Да, – продолжал Джип, – Они оба правы… в своём роде. Одно можно сказать точно: это одно из грандиознейших представлений у нас в академии. А, если тебя выбирают в качестве участника, то значит, что ты этого определённо достоин.

– Или если у тебя талант от самого основателя! – Самодовольно добавил Жок.

– Это ты про себя сказал такие лестные слова? Зря мы сняли его с люстры…

– У тебя тоже талант Жан! Быть клоуном!

– Разумеется, – разведя руки и подкатив глаза, молвил «клоун», – мне надо было ехать с бродячим цирком! Что я тут забыл с вами? Не понимаю…

Джип тыкнул его локтем: – Да ещё не поздно, младший.

Виктору сразу понравились братья, и даже не только потому что с ними весело. Хоть они вечно не могли найти друг с другом общий язык, ребята излучали некую теплую ауру радушия и спокойствия, и он чувствовал себя рядом с ними комфортно. Так собрание быстро подошло к концу и всех развели по аудиториям. К радости нашего новобранца всех Пуарье также завели туда, куда и его. Они были единственными курсантами, что стояли, облокотившись о правую стену. Само помещение представляло собой овальную комнату с серым матовым потолком, плавно переходящим в стены, пол ступенеобразно возвышался вверх и на каждом уровне стояли места для курсантов со столами и стульями. Треть места занимало пустое пространство впереди, лишь с одной стоящей кафедрой по левую сторону от двери и ближе к окнам. Когда все расселись по местам, в аудиторию зашёл мужчина и закрыл за собой дверь. На вид ему было, как и Грецию, где-то лет тридцать, среднего телосложения, хотя под низким тёмно-фиолетовым сюртуком мезмеро всегда сложно было это понять, а тёмные волосы его были зачёсаны наверх.

Он быстро подошёл к кафедре и представился: – Здравствуйте ребята. От себя присоединяюсь к поздравлениям нашего уважаемого главы, и добро пожаловать. Меня зовут Леонард Краун, я – специальный лейтенант ордена, и сегодня буду вести у вас вводную лекцию по общей дисциплине. Также в аудитории присутствуют трое курсантов постарше. Я попросил братьев продемонстрировать на личном примере то, что я буду рассказывать, для большей эффектности и вашего понимая, что бы вы стремились в будущем овладеть такими же навыками, как и они. Разрешите представить вам Жана, Жока и Джипа Пуарье, они – одни из лучших курсантов шестой ступени.

Виктор такого не ожидал. Ребята показались ему простыми, слегка безответственными, очень весёлыми лоботрясами, но никак не гениями. Это заинтересовало его ещё больше, и паренёк начал стараться уловить каждое слово и движение, происходящие далее.

– Поприветствуем их, выходите на середину. – Продолжал Леонард, и показал рукой на место, куда им нужно встать. – Итак, как вы уже все знаете, мы, способны по своему желанию искажать пространство вокруг при помощи фокусировки и глубокой концентрации, заложенной в нас духовной энергии. Но как это сделать? Как можно взять и, например, создать из воздуха слой плотной материи? Джип, продемонстрируй.

Старший из Пуарье вышел чуть вперёд, согнул руки перед собой, и начал собирать воздух в плотно сжатые ладони. Сразу стали заметны линии голубой энергии, входящие в щели между его пальцами. Секунду спустя он начал раздвигать ладони и вытягивать полотно из прозрачного материала, переливающегося синим цветом под разными углами.

– Отлично! На ваших глазах он только что создал материю из пустоты при помощи своей энергии, прочность которой зависит, естественно, от вложенных усилий. Давайте все попробуем её разбить. Подходите не стесняйтесь. – Дети с радостью столпились вокруг братьев и начали трогать стекло, созданное Джипом. Кто-то постучал по нему, но оно было крепкое. В то время как все налетели на демонстратора, Виктор просто стоял и молча смотрел. – Отлично, все убедились? – Спросил Леонард толпу, на что улыбающиеся дети закивали, давая положительный ответ. – А теперь следующий вопрос. Как можно взять и создать точную копию этого стекла, не создавая его тем же путём? Как можно просто скопировать эту материю? Жок, твой черед.

Он подошёл к стеклу, созданному Джипом, и, закрыв глаза, хрустнул пальцами, от чего те слегка засияли, а в следующий момент открыл светящийся синим правый глаз, обеими руками взялся за верхние углы стекла и раскрыл его как книжку, а затем разделил обе половинки. Держа свою копию в руках, он подошёл к первому столу и продемонстрировал её новичку. Тот постучал по переливающемуся стеклу и изумлённо посмотрел на лектора.

– Жок только что продемонстрировал вам «отражение» предметов. Это было очень просто, так как сам предмет был создан его братом, а вот сделать копию чего-то «настоящего» гораздо сложнее. Минус только один – если будет уничтожен оригинал, то и копия тоже исчезнет.

– Извините, сэр, а можно мне ещё кое-что продемонстрировать? – Обратился Жок к Крауну.

– Разумеется.

– Самое сложное – создать копию чего-то живого. – Повернул он голову к зрителям и начал вести будто собственную лекцию. – Это требует большого количества тренировок, духовной силы и предельной концентрации, а также…

– Да делай уже. – Прервал Жока брат близнец. – Мы знаем какой ты у нас профессионал.

Но, лишь улыбнувшись в ответ, тот закрыл глаза, а вокруг начала собираться синяя дымка. Края его тела засветились как контуры на рисунке, и, подобно чуду, пейзаж, ожил и отделился от Жока, шагнув вперёд. Затем внутри контуров образовалось всё, что не хватало для полной картины. Перед аудиторией стояло уже не двое, а трое близнецов.

– Впечатляюще! – Захлопал Краун, увидев такую прекрасную технику. – Нечасто увидишь, чтобы курсант шестой ступени смог материализовать полноценную свою копию.

– Спасибо лейтенант. – Поклонился в ответ выступающий.

– Поздравляю с достижением, ведь «самоотражению» начинают обучать только на восьмой ступени. Вы молодец, мистер Пуарье.

«Отражениями» эти подобия копий или же клонов, как сразу заметил Виктор, называли потому, что вся внешность иллюзиониста была зеркально отражена. У Жана и Жока есть слева над верхней губой небольшая родинка, в то время как у фантазма она была наоборот справа. Также и волосы, зачесанные в противоположную сторону, сразу выдавали фальшивку.

– А теперь вопрос номер три. Хотя здесь это скорее всего утверждение. – Продолжал вести занятие мистер Краун. – Вы видели, что можно создавать, но в основном мезмеро используют свои способности чтобы изменять мир вокруг себя. И, поверьте, это бывает далеко не проще. Жан, прошу.

Другой близнец прошёл чуть левее, со своей привычной ухмылкой вытянул правую руку и направил её на стекло. Медленно сжал кулак, вокруг которого стали заметны уже сиреневые сгустки энергии. Затем слегка взмахнул и то разлетелось в пыль. А, как только он разбил первое, само по себе исчезло и второе.

– Я уже говорил, если уничтожить оригинал, то копия тоже исчезнет. Но, думаю, с Жоком будет посложнее.

– Простите сэр, но демонстрировать это на оригинале своего брата я уж не буду… Мне с ним ещё потом жить. – Подловил Жан лектора, и как обычно косо улыбаясь подошёл к клону. Положив свою руку тому на плечо, паренёк сжал кулак и просто расколол копию Жока на горсть синих зеркал, упавших на землю и обратившихся в пыль, от чего новобранцы враз обмелели.

– Способности искажения можно применять на настоящих предметах. – Продолжал Леонард, отходя от кафедральной стойки и показывая на неё рукой. – Снаружи она из дерева, а внутри металлическая. Давайте посмотрим, как Жан справится с такой задачей.

Улыбка тут же пропала с лица близнеца. Сиреневая энергия вновь заструилась вокруг его правой руки. Своим сияющим взглядом он будто вонзился в стойку на расстоянии. На ней стал чётко виден полупрозрачный разлом пространства в самом центре, который закручивался как вихрь. Чем сильнее Жан сжимал ладонь, тем сильнее становились завихрения. Дерево начало трескаться, а метал скрипеть. Под конец, когда разлом схлопнулся, кафедру переломило и скрючило пополам. Выполнив поставленную перед ним задачу, шутник снова приобрёл уже привыкшее выражение лица.

– Отлично, ребята, прекрасная демонстрация, больше вам спасибо. Думаю, и вам всем понравилось, не так ли? – Маленькие мезмеро хором ответили: «Да!». – Я так и думал. А теперь последний вопрос, и самый главный. Как им это удалось? … Используя силу, дарованную нам основателем, мы искажаем пространство вокруг себя, управляем связями между материями, создаём из пустоты почти всё что угодно. Именно этим и занимаются Создатели, и Джип – один из них. Видите ли, делать все одному мезмеро не по силам, есть несколько специальностей, и представителей трех из них вы сейчас видели. Как я уже успел сказать, первая из них – это создатели, к которым относится старший мистер Пуарье. В их деле главное воображение, количество ментальной силы и правильное управление ею. Вторая специальность – это иллюзионисты, как Жок. Их обучают копированию любой материи, и, как он успешно смог продемонстрировать, даже самих себя. Для этого нужна высокая точность, концентрация и гибкость ментальных связей, к чему их приспосабливают с самого начала обучения на данном курсе. А третья специальность – это проводник. – Сделал он небольшую паузу. – Все вы видели с какой лёгкостью Жан разбил стекла и отражение своего брата, им присуща возможность напрямую влиять на реальные объекты. Но, несмотря на всё, сами же они уязвимы и должны быть крайне осторожны в своих действиях. Четвертые – это чтецы, к которым я сам и отношусь. Специализация чтеца дает возможность слышать мысли других людей, а также ментально влиять на их наборы чувств и память. Все вы определитесь с тем, кем хотите стать, пройдя общую подготовку. Не волнуйтесь времени у вас хватит. Гораздо подробнее о каждой из специальностей я расскажу вам на следующих занятиях, а вводная лекция на сегодня закончена, думаю вам нужно много чего осознать после увиденного, и, если что, братья всегда ответят на ваши вопросы.

– Но, мистер Краун, вы забыли сказать о пятых. – дополнил Жок. И Джип толкнул его в бок локтем.

– Ах да… – Сказал он с недовольным выражением лица, и сделал небольшую паузу. – Дело в том, что представителей этой специальности не было уже больше пяти веков. И так много чего навалилось за раз. Оставим это на потом. Ещё ведь вся жизнь впереди. Ну все, дети, все свободы, жду вас завтра в этой аудитории в тоже время. Спасибо вам за помощь, господа.

– Были рады помочь сэр! – В один голос сказали братья.

Тем временим все уходили из класса, чтобы заняться своими делами, а Виктор подошёл к Джипу.

– Вот это да! – Воскликнул он. – Скорее бы научиться тому же что и вы ребята!

– Со временим сможешь. – Спокойно ответил ему старший.

Близнецы посмотрели друг на друга: – А мы его научим? – Спросил один другого.

– Да ты читаешь мои мысли, братец. – Они взяли Виктора буквально за шкирку и подошли к Леонарду. – Мистер Краун, мы решили кому станем наставниками.

Леонард стоял к ним спиной, что-то перебирая на столе: – И по какому принципу был отобран кадет?

Братья снова переглянулись, поразмыслив над ответом. Жок поднял правую руку, и, выставив указательный палец вверх, собирался что-то сказать, но брат, как обычно перебил его: – Да просто с виду хороший паренёк. Успели познакомиться ещё до занятий, да и, вроде, мы могли выбрать сами не зависимо от каких-то параметров…

– Что ж… это верно. – Подтвердил лейтенант и обернулся. Увидев Виктора, он вспомнил утреннее собрание для преподавателей и лейтенантов академии, на котором Альберт Греций раскрыл все обстоятельства вчерашнего происшествия, и где было велено следить за состоянием Звонаря и докладывать ему даже при незначительных отклонениях от нормы как в хорошую, так и в плохую сторону. Причина инцидента была не выяснена, поэтому нужно предпринять меры безопасности, а мальчик может оказаться нестабильным.

– Это Вик…тор Звонарь, лейтенант, и мы берём его под свою ответственность, как и было велено всем курсантом начиная с шестой ступени. – Серьёзно произнёс Жан. – И на сей раз это не шутка.

– Хорошо ребята, будьте осторожны… Думаю вы сможете позаботиться о мальчике лучше всех.

– Так точно! – Хором сказали все три брата, и отдав честь потащили Виктора, которому не дали сказать ни слова, на выход.

Спускаясь по лестнице вниз и выходя из зала на улицу, они задавали ему кучу вопросов, ведь должны же были они узнать всё о своем новоиспечённом протеже. Мальчик рассказывал про свою жизнь и про мечту стать мезмеро, и с тех пор все свободное время Виктор и братья проводили вместе. Каждый нашёл в пареньке что-то своё: Жан приветствовал хорошее чувство юмора, Жок любил поучать и даже учить всех вокруг, а «Вик» (так и прилипшее к нему прозвище), охотно его слушал. Джипа радовало открытое воображение мальчика, что давало ему хорошую возможность обсудить новые идеи по созданию отражающих форм, предметов и чего угодно, с кем-то кроме Жока с его заумными фразами. Через несколько недель, пройдя вводные курсы по специальностям, начался фестивальный турнир в академии, где ребята несколько дней напролёт смотрели на лучших молодых представителей ордена, и все хотели стать такими же, как и они. После учебного времени четвёрка собиралась в саду на открытом месте и показывали друг-другу, чего они смогли выучить и достичь.

Год пролетел незаметно, а Альберта перестала тревожить мысль о том, что с парнем может что-то случиться. Глядя на ребят из окна своего кабинета, забавляющихся на траве в лесу неподалеку от административного холла, он улыбался, осознавая, что всё в порядке. Осталась лишь одна нерешённая проблема – Закрин. Не зависимо от того, что за ним ухаживают лучшие лекари ордена, он до сих пор не пришёл в себя. Греций приходил к нему два раза в неделю проверить изменения в его состоянии, но уходил ни с чем. Единственное что он знал точно, что тот жив, и рано или поздно «вернётся к ним и снова будет жаловаться на свой пожилой возраст и старые колени.» – с улыбкой думал он в очередной раз выходя из палаты.

«Познавая тайны мира сего, не стремись раскрыть их все без остатка. В стараниях же достичь чего-либо, не жертвуй тем что дорого. Ибо каждая частица познания ляжет грузом на уме, а радость от приобретённого не перекроет боль утраты былого».

Пятая заповедь книги Мезмеро

Акт второй

Счастье в неведении.

Что может быть лучше, чем ясный солнечный летний день на природе? Лишь только пикник с друзьями в тот самый солнечный день. В это время года сады в академии ордена расцветают всеми возможными цветами, а, проходя по алее, кажется, что ты попал в картину художника, не жалеющего красок. Огромные вековые дубы такой ширины, что вокруг можно водить хороводы, возвышаются ввысь до самых облаков, образуя подобие стены между землей и небом. Невероятное количество лиственных деревьев всех мастей также цветут по бокам этого «моста», создавая тем самым сказочный лес, в котором живут многие виды безобидных животных, таких как кролики, ежи или олени. Всё это предавало саду райский вид, даровавший умиротворение всем, кто в него заходил и проводил хотя бы десять минут в его пределах. Для Виктора, за пять лет в стенах ордена, это место всё ещё казалось таким же сказочным и необычным, ведь никогда не знаешь, что здесь будет в следующий раз, когда они сюда вернутся, а вот для братьев Пуарье, к тому времени уже заканчивающими двенадцатую финальную ступень академии и готовящимися сдавать экзамены на младших лейтенантов, вся здешняя жизнь уже успела приесться до полного однообразия. Жан, как обычно подшучивал над Жоком, флиртующим уже далеко не с Розой, ради которой он старался пять лет назад, а с очередной пассией, приглянувшейся его всё ещё молодому взгляду. Ругали его братья за это дело далеко не просто так, ведь он буквально играл с огнём. Любовь и отношения – смертельно опасные вещи для мезмеро, и все, в основном, стараются их избежать. А он же наоборот, летел, словно мотылёк на яркий свет, хоть и понимал, что если его сердце разобьётся, то назад уже, увы, не склеить. А для их рода такое чаще всего оказывается смертельным. Ну а, в то время как Джип со своей невестой Лизой мастерили из воздуха стол, стул, тарелку, ложку, вилку и всю остальную утварь в единичном экземпляре, необходимую для проведения их коллективного мероприятия, Звонарь отправился вглубь леса, чтобы найти хвороста и, если повезёт, немного дров для разведения костра, чтобы на нём Жан мог пожарить мясо, которое вечно откуда-то достаёт для вылазок на природу. У всех было ощущение, что он либо чрезвычайно талантливо ворует его из академической столовой, что его никогда не ловили за руку и не обнаруживали пропажу, либо где-то в стенах ордена для него и исключительно для него работает магазинчик свежей вырезки, который никто никогда не видел. Но жаловаться на это и не думали, ведь какой же пикник, а тем более с ночёвкой на природе, без сочного шашлыка на костре по специальному рецепту самого Жана Пуарье. Общие знакомые четверки всегда говорили ему, что, если, вдруг, по какой-то причине он не пройдёт экзамены на лейтенанта, то всегда может пойти в повара и в будущем открыть свой ресторанчик где-то в уютном краю дома, на что он не знал, как отреагировать, ведь в этой шутке была очень большая доля правды. Найдя всё что хотел, Виктор вернулся в лагерь, где его уже ждали

– Ты что нашёл там ёжика, у которого была в лапке заноза, и пол часа пытался его спасти? – Рассмеялся великий повар, стоило тому завидеть молодого егеря.

– Молодец, наконец твои шутки стали хоть чуть смешными! – С мешком бревен и хвороста на спине улыбался ему в ответ Виктор. Подойдя к предполагаемому месту костра, он бросил его на землю. – Работай, зажигалка.

Жан тут же бросился к брёвнам. Ладонь его сжалась в кулак, и вспыхнул большой костёр. Он бегал вокруг него с причитаниями «о да» пытаясь контролировать огонь. – Эй новобрачные, вы забыли сделать мне мангал!

Лиза, занимаясь столом, ответила спокойно и невозмутимо: – Естественно. На третий раз мы поняли, что какой бы мы с Джипом тебе не сделали, ты все равно проплавишь его до земли. Так жарь сразу на ней, чего уж там.

Виктор втёрся в разговор: – Так они же ещё не обвенчались… или я что-то пропустил пока уходил в чащу?

– Да просто Жану завидно, что он так и не обрёл свою спутницу жизни. – С ангельским акцентом промолвил, идущий к стулу, Жок.

Жан фыркнул: – Ну я же не такой идиот, как ты, братец! Уже сбился со счета какая это у тебя попытка.

– Ты их считал? – Спросил шутника Виктор, пока та самая новая пассия окинула Жока очень недоверчивым взглядом.

– Вот! Никто никогда меня не понимает. Давайте-ка приступайте к своим обязанностям! Вилки и стулья сами собой не помножаться. Нас тут аж … раз…два… а посчитайте, а то я в этом не очень силён.

Жок вздохнул и, пододя к столу, начал растаскивать стулья и посуду так, что в одно мгновение уже было всего по шесть. А, как только повар доделал свой шедевр, все расселись за стол и приступили к трапезе. Жан никогда не спрашивал, как всем по вкусу его кулинарное творение, было достаточно лишь посмотреть на их довольные, уплетающие ужин лица. А плотно поев, ребята, кто, присев, а кто, уволившись прямо на траву возле костра, начали рассказывать истории. Джип с Лизой вспомнили одну странную теорию, которая была очень даже интересная, Жок последние сплетни, услышанные им в академии, а Жан страшные истории про всяких монстров и чудовищ, якобы бродивших по саду по ночам. Когда очередь дошла до Звонаря, он начал рассказывать одну из дедушкиных сказок, которые помнил наизусть, но буквально на кульминации, он резко остановился, почувствовав что-то странное. Вокруг заклубился густой фиолетовый дым. Виктор спрашивал у ребят что происходит, но все как будто застыли. Резкая паника охватила молодого человека, и он подскочил с места и попятился назад. Нежданный туман, не останавливаясь, преследовал его, и парень развернулся, чтобы убежать прочь, как, вдруг, Закрин в той самой белой рясе, преградил тому путь. Старейшина медленно поднял правую руку, указывая на запад, и взгляд Виктора, будто заворожённый проследовал по направлению. Яркое желтое солнце с закруглёнными лучами взошло над деревьями, и свет его озарил всю широкую поляну. Со всех сторон кружился густой фиолетовый туман. Парень сосредоточился и оглядываясь пытался понять, что происходит, как услышал тихий колокольных звон. Над ним висел огромный зеркальный крест, вмиг упавший и захлопнувший его со всех сторон. Виктор бил клетку изнутри, пытаясь выбраться, и от ударов зеркала треснули, а дым хлынул внутрь.

С криком тот подлетел с земли на которой лежал. Оглушающей волной он развеял искажениями стол и стулья, задув костёр и оглушив не ожидавших такого братьев, сидящих неподалёку. Виктор метался, пытаясь отдышаться, и Джип с близнецами разом переместились к нему, приводя его в чувства:

– Опять кошмар?

– Тихо, тихо!

– Всё в порядке, друг! Всё закончилось. – Говорили они, окружая шокированного молодого человека.

Виктор, увидел их и немного пришёл в себя, а, перестав топтаться на месте, опустил руки.

– Прости, ты уснул от моих страшилок, и мы не стали тебя будить…

– …Мне стало сниться это почти каждую ночь… каждую ночь. Я пытаюсь сопротивляться, но потом всегда одно и тоже!

Лиза помогла подняться другой девушке: – Джип… Джип можно тебя на секунду? -Старший подошёл, и она сразу настороженно отвела его чуть подальше. – Милый, что это было?

– С ним это твориться уже почти месяц, мы не знаем, как помочь.

– Кто он?

Брови парня сразу приподнялись: – В смысле? Это же Вик…

– Ты понял, о чем я, не прикидывайся глупым. – Девушка показала рукой на дымящееся кострище и тихо продолжила. – до этого я видела, как он притащил кучу брёвен в созданном им мешке, но не обратила должного внимания, а теперь это…

Джип обнял её, прикрывая их небольшой семейный скандал: – Милая, ты только не бойся, тут такое дело…

Но она перебила его: – Прости, я знаю, что он в конце прошлого года только получил специализацию. Ты меня знаешь, я не паникёрша, и упаси основатель, чтобы я была права, но, возможно, он зря с ней так долго мучился…

– Да нет, всё будет хорошо.

– Да он только что снёс всё что мы настроили… под чистую. Причём вместе с нами, Джипи!

– Я знаю Виктора пол жизни, и поверь, специальность проводника ему даётся хуже всего.

– Да… Я заметила. – С явным сарказмом, сказа Лиза.

– Ты не должна никому рассказывать о том, что ты сегодня видела. Он же нам как родной, мы во всем разберёмся. Пожалуйста…

– Я и не собиралась! – Погладила она того сзади по волосам. – Просто говорю, чтобы ты был осторожен.

– Буду! – Старший поцеловал её в лоб и отошёл назад к близнецам, которые вели Звонаря в палатку.

Взяв обещание, что тот больше не будет ничего разносить хотя бы без предупреждения, они уложили его спать, посыпав заранее припасённым сонным порошком, и парень сразу закрыл глаза и уснул.

Выйдя из палатки Джип подошёл к братьям и осторожно намекнул: – Жок, побеседуй со своей подружкой.

Тот кивнул в ответ: – Будет сделано. Хорошо, что она не семь пядей во лбу… а что Лиза?

– Всё нормально, я уже поговорил с ней. Пока останусь на стрёме, если что – создам поле вокруг него. Если не проснётся в течении полу часа – значит всё нормально.

Как и обещал, через пол часа Джип тоже к ним присоединился и, ещё некоторое время посидев у вновь зажжённого огня, все разошлись по палаткам. Впереди была долгая субботняя ночь.

А на утро яркий свет и громкий шорох заставили Виктора открыть, слипшиеся от сонного порошка, глаза. Он медленно поднялся и вышел из палатки. Братья, как обычно с задором, собирались отчаливать назад до Академического общежития. Жок, а точнее трое Жоков собирали палатки, которые, кстати говоря, были абсолютно настоящими, так как заснув, все то, что сотворил создатель исчезает, и хоть лежать под открытым небом – это здорово, но никак не хочется проснуться от того, что резко упал на голую траву, да и вдруг дождь или ещё что-нибудь. Джип с невестой собирали все оставшееся по сумкам, а Жан, стоя на дереве, руководил процессом, как пиратский капитан матросами, за что уже несколько раз уворачивался от летящих в него предметов. Но всё это предавало довольно весёлую и разряженную атмосферу, до тех пор, пока Лиза не заметила Виктора. Её улыбка сразу пропала, и она медленно, дотронувшись до спины Джипа, отошла за ещё одной сумкой. Жан замолчал, а двое отражений распались на стекла и дым.

– Доброе утро… извините за то, что произошло вчера… мне очень жаль.

– Да ладно не бери в голову, дружище. – Спускаясь с дерева и кряхтя, промолвил Жан. – Ты как сам?

Виктор погладил ладонью шею: – Да вроде в порядке!

– Ну вот и замечательно! Давай, помогай собираться, нам ещё назад топать.

Как раз к тому времени, как Звонарь подготовил свою сумку, ребята выдвинулись и направились назад к Административному холлу. Вновь они покидали эту прекрасную поляну, которую братья Пуарье и Виктор обнаружили три года назад, задумав найти место в лесу, на котором никто ещё никогда не бывал и, проведя три дня в поисках, пройдя множество извилистых дорог, всё-таки сделали это. Большая густая поляна, окружённая высокими деревьями с растущим посередине огромным дубом, выглядела словно неповторимо прекрасная картина неизвестного художника, которая весит в коридоре общежития. Впечатление от увиденного ввело их в ступор на несколько минут. «Ну чего вы застыли?» – спросил их Жан, облокотившись на ветку, из-за чего та согнулась, а он, не удержавшись, шмякнулся на землю. «Никто ничего не видел…» – сказал он, вставая и отряхиваясь. Парни просто переглянулись, и, даже не улыбнувшись, поспешно вошли на поляну. С тех пор по каждому поводу и без повода они приходили туда, чтобы отдохнуть и воспарять духом от назойливых изнурительных тренировок и занятий.

Главное здание академии уже виднелось, когда ребята взошли на пригорок. Подходя всё ближе и ближе, братья становились всё тише, и начинали переговариваться между собой почти неразличимой мимикой лица. В итоге все выбрали Жана, так как он единственный был без пары, ну или потому что всё время ничего не делал в лагере. Тот качнул головой, подкатил глаза в своей противной манере и, уменьшив шаг, поравнялся с Виком: – Слушай, мы с ребятами посовещались и…

– Да знаю я. – Прервал Звонарь его заботливые нравоучения. – Вся эта моя проблема со сном уже какая-то нездоровая.

Младший улыбнулся и хлопнул того по плечу: – Я рад, что ты всё понимаешь. Мы договоримся с Леонардом, он примет тебя, и разберётся в чем проблема.

– Спасибо, но я лучше обращусь к мистеру Грецию, он когда-то говорил, что если… вдруг, мне понадобиться помощь, то я могу к нему обратиться.

Лицо Жана резко изменилось. Словно волна прокатилась от его лба до подбородка и смыла всю радость. Он слегка нахмурился и покосился на парня: – А чего ты раньше ждал, если у тебя такие связи? Тебе больше нравилось мучатся?!

– Да нет же! – Засмеялся тот в ответ, и указал рукой на приближающееся здание Академического холла. – Просто неудобно было обращаться по всяким пустякам… Вот только после вчерашнего мне кажется, что это уже сложно так назвать.

– Не волнуйся, уж кто–кто, а наш глава точно разберётся в чем проблема, и как её решить. – Младший подвел итог, и, закрыв глаза, с чувством выполненного долга слегка поднял голову вверх и ускорил шаг. Но, пока не глядя нагонял брата, наскочил правой ногой на большую ветку. «Твою жжешь … тыковку!» – Ругнулся, падая вниз, а затем силовой волной оттолкнулся от земли. «Валяется тут всякая шляпа!» – пнул он деревяшку куда подальше.

Проходя по площади, здороваясь и приветствуя всех знакомых, они вновь медленно вливались в повседневную жизнь. Последний выходной день, и все отдыхали пока могли и как могли. Высокие широкоплечие парни с восьмой и девятой ступени играли в прятки с ребятами с первой и второй. Другие же занимались с наставниками, как Звонарь в своё время. Многие просто прогуливались на свежем воздухе в весёлой компании возле фонтана. Но главное, что сразу бросалось в глаза, это то, что во всех коллективах всех возрастов всегда царило дружелюбие и миролюбивость. Не сказать, что отношения были тихие и спокойные, но люди в тёмно-фиолетовой форме всегда относились к другим с добротой и пониманием. Этому начинают учить детей дома с самого начала, прививать им чувство достоинства и принципы, по которым нужно хранить своё и не рушить чужое без причины. И хоть это не совсем относится к Жану, вечно подначивающему любого, если ему дать хоть малейший шанс, но он также всегда знает меру, и, если, вдруг, он как-то её случайно пересечет, то обязательно попросит прощения, и это ни капельки не заденет его самолюбия, так как это произошло по его и только его вине. Также и любой курсант академии, независимо от своего возраста или ранга, чувствует себя равным по статусу и может рассчитывать на понимание и поддержку других, что иногда бывает исключительно важно и крайне необходимо.

Ребята зашли в здание вместе, но, попрощавшись и пожелав Виктору удачи, разошлись на лестнице по разным этажам. Виктор поднялся туда, где жили все курсанты шестой ступени, и зашёл в свою комнату. Бросив рюкзак на пол возле шкафа, он плюхнулся на кровать лицом вниз, размышляя и просматривая все возможные варианта развития событий с момента, как он сейчас выйдет из комнаты и направится на верхний этаж к кабинету Альберта Греция. Что он может сказать, каждую его реакцию. Просмотрев, как он думал, все варианты, и, придумав ответы на каждый возможный вопрос, Звонарь поднялся с постели, подошёл к стенному шкафу и, отодвинув раздвижную дверцу, взял свою мезмерскую форму. Переодевшись и выйдя из комнаты, снова пошёл к лестнице, а поднявшись на двенадцатый этаж и подойдя к комнате главы, он поднял руку, чтобы постучать в дверь и, к своему собственному удивлению, оцепенел. «Ну ты и слабак» подумал Виктор сам на себя и, пересиливнепонятное чувство, зашёл в кабинет, даже забыв постучать.

– Добрый день, с каким вы ко мне вопросом на сей раз? – спросил его Греций, оборачиваясь от книжной полки. – Оу, Виктор, а я думал это опять ко мне кто-то пришёл из бухгалтерии… Проходи, присаживайся. – Парень осторожно зашёл и присел на кожаный диван, стоящий посередине кабинета. – Я сам на днях хотел тебя вызвать, у меня хорошие новости!

– Какие? – Удивлённо спросил его Вик.

Альберт положил папку на место и закрыл дверцу стеклянного шкафа: – Закрин! У него улучшается состояние. Впервые за пять лет! И врачи говорят, что ему становится лучше. Я уже был у него. Конечно, всё ещё без сознания, но прогнозы очень обнадёживающие!

– Ого, вот это новости, мистер Греций!

– Виктор, я уже в пятидесятый раз тебя прошу называть меня по имени. – Улыбался он, садясь в своё большое черное кожаное кресло. – Я же тебя называю по имени, да и ты знаешь, что, когда молодёжь обращается ко мне по фамилии я чувствую себя старым как тот дуб рядом с площадью.

Звонарь улыбнулся, услышав про это дерево именно от него: – Так вы же сами его посадили, сэр.

– Ах да, как я мог забыть! – Он облокотился на спинку так, что показалось он сейчас в неё провалится. – Ну да ладно. Ты же пришёл не слушать байки про утекшие годы моей юности. С каким вопросом ты пришёл ко мне?

Тут же улыбка с лица Виктора пропала. Он присел по удобнее и начал свой неприятный рассказ: – Да… Так вот. Уже несколько недель меня мучают странные сны, от которых я просыпаюсь весь в холодном поту. А точнее это не сны… а один сон. Один и тот же. Каждый раз в разных вариациях, но заканчивается всё одинаково. Я оказываюсь взаперти внутри зеркал, они трескаются и внутрь заливается какой-то дым. Когда он уже подходит к животу, я нахожу силы, чтобы выбраться из кошмара, и просыпаюсь.

Выражение лица Альберта изменилось, словно он только что съел кислющий лимон целиком вместе с кожурой. Он медленно выпрыгнул из спинки кресла и положил руки на стол: – Ты выбираешься из зеркал?

– Нет, я просто просыпаюсь. А есть разница? – Но Греций понимал, что парень описывает те самые моменты пятилетней давности, за которые он уже сам и позабыл. И, пока Виктор продолжал свою мысль, глава, сложив обе руки возле лица, слушал его, но не вслушивался, а продумывал дальнейшие возможные действия. -… И вот в последний раз я…

Но парень не смог закончить рассказ. Альберт, поняв, что утаивать от него правду не имеет никакого смысла, поднялся с кресла и пошёл к нему: – Это не кошмар, это воспоминание.

Виктор не совсем понял: – Воспоминание?

– Да… Как ты знаешь, пять лет назад был инцидент, из-за которого Закрин сейчас находится в пункте лекарей.

– Да, разумеется.

Альберт присел рядом с ним на диване: – Ты ничего не помнил, и я не стал рассказывать никому, правду о произошедшем. И не собираюсь, так как никому ничего хорошего это не принесёт. Но теперь мне кажется, что пора. – Звонарь от такого даже слегка побледнел. – Дело в том, что всё это произошло во время твоего посвящения. Всё прошло практически идеально, но вдруг случилось то, что даже Закрин видел впервые в своей жизни. Целый год после инцидента я пытался найти записи об этом загадочном явлении, но безуспешно. Ты этого не помнишь, так как ещё не пришёл в себя после обряда, а то, что видишь во сне – это и есть процесс посвящения. Тебя окружают зеркала и впускают фиолетовый туман, так усваивается разрозненная частица души основателя и сила, дарованная ею. Но, в твоём случае, по неизвестным причинам, цикл повторился, и начали происходить невероятные вещи. Ты впитал столько тумана, что я несколько лет пристально следил за тобой, и, лишь убедившись в том, что с всё в порядке, смог наконец успокоиться.

Виктор оперся о колени и опустил голову: – Так это я?! Это я виноват в том, что случилось с Закрином?

– Нет-нет. Здесь нет ни капли твоей вины. Отчасти он виноват сам, а отчасти я. – Показывал глава руками.

– В смысле?

– Мы должны были как-то остановить это. Я настоял, чтобы мы разбили зеркала, и это было большой ошибкой. Точно не помню, но от нашего удара они начали издавать страшный звук, и Закрин решил закрыть тот отражающим куполом. А в итоге он только усилил эффект и произошёл мощный взрыв, который-то и слышали все в академии. Что было дальше я не знаю. Очнулся, когда…

– Я разбудил вас… – Вспомнил Звонарь первое, что увидел, когда стал мезмеро.

Альберт кивнул и положил тому руку на плечо: – Да. Именно так. И, на мой взгляд, ты уже готов узнать, что произошло на самом деле, а заодно рассказать и нам.

– И что мне делать?

– Принять. – Ровным и спокойным тоном сказал он. – Ты всегда бежал от этого сна, попробуй же его пройти. Узри то что хочет твоё подсознание, и тогда существование этого кошмара потеряет всяческий смысл.

– А это не опасно?

Греций поднялся с места: – Может быть. Но гораздо опаснее не давать себе вспомнить. Или ты хочешь каждую ночь просыпаться от …

– Нет… вот таких «просыпаний» мне уже достаточно. – Закачал парень головой.

– Ну тогда, да будет так. Посиди пока тут, а я схожу за лейтенантом Крауном. В таких делах необходимо присутствие чтеца.

– Так точно сэр. – Вздохнув, без особого энтузиазма сказал Виктор. Альбер вышел за дверь и направился в зал испытаний чтобы найти Леонарда.

Оставшись один в кабинете, Звонарь не знал, чем себя занять. Ожидание стало для него самой страшной пыткой за последние пять лет. Каждый раз, сдавая проходной экзамен на следующую ступень академии, он наблюдал за всем происходящим, ожидая своей очереди. После каждого, выходящего из аудитории, успешно прошедшего экзамен курсанта, он думал: «а смогу ли я так же?», и «не опозорюсь ли перед всеми в группе?» После каждого завалившего, он думал: «а не сделаю ли я ещё хуже?». В итоге, как можно заметить, хороших мыслей и особой уверенности в себе Виктор за годы подрастерял. Началось всё с того, как его резкую энергичность приструнили на первом же практическом занятии по рассеиванию лёгких частиц. И дело совершенно не в том, что он что-то напортачил, а даже наоборот. Целью сего, должно сказать, совершенно простейшего упражнения являлась простая фокусировка на предмете, созданного одним из преподавателей. Просто сосредоточить своё внимание на самой прозрачной части, и, в итоге, если применить достаточно силы, предмет просто разлетится и не соберётся назад воедино. Так обучают новичков академии применять свои будущие навыки целесообразно, а также умению измерять силу, чтобы избежать травм. Итак, будучи совершенно несносным мальчишкой, полностью уверенным в своих силах и, к тому времени, уже натренировавшимся с братьями, Виктор пожелал выйти первым. Его пропустили к стойке, за которой на стуле стояла на углу корешка полупрозрачная книга. Он пару раз моргнул, стряхнул с левого плеча сюртука воображаемую пыль, как это делает педантичный Сергей Алтейский, а затем сфокусировал взгляд на книге. Разглядев в самом центре прозрачную малую полость, как ему и говорили, мысленно протянул к ней руку и дотронулся пальцем прямо туда. Если от этого книга не распалась, значит усилие было недостаточно, что именно и произошло. Виктор попробовал снова. На сей раз усилие было чуть больше, и книга, огромным количеством частичек разлетелась во все стороны. Но, когда мальчик уже хотел улыбнуться и развернуться к группе, та вновь собралась воедино на стуле. «Должно быть нужно ещё сильнее» подумал он, и проделал это снова. Книга опять восстановилась. А затем опять и опять. «Как же так, ведь я сам вызвался, а в итоге не могу ничего сделать, и всё из-за какой-то дурацкой книжки.» – Мальца это задело, и он, не думая, выставил правую руку вперед. Хоть Виктор и находился в двух метрах от предмета и явно не мог коснуться его, призрачную книгу резко разорвало, а стул отлетел ещё на метр вперёд. «На тебе!» – Сказал он и, радуясь и улыбаясь, развернулся и пошёл назад к группе, вот только лектор остановил его, и сказал, что требовал совершенно не этого. А новичок совершил главную ошибку, которую настоящий мезмеро себе позволить не может – не рассчитать силу. «Да, это безусловно хорошо, что вы можете расшвыривать стулья по залу, но это вам совершенно не поможет, ведь главное не сила, а её точное применение. Если сильно толкнуть человека, он может встать и ударить в ответ, а вот если приложить хотя бы десятую долю той силы в самую уязвимую точку, то ответных мер уже не последует.» – проучили Звонаря, и, согнув левую руку, учитель щелкнул пальцами, и, валяющийся на полу стул, разлетелся в щепки. «А вас, молодой человек, я направляю на специализацию проводников, думаю, там вас сразу научат уму-разуму». Вот так, пройдя основной курс подготовки, Виктор попал на занятия по разрушению отражений, в которых ему не было равных, до тех пор, пока не дошло до прямого влияния на настоящие предметы. Сколько бы он не старался, а труба как была ровной, так и осталась. Перепробовав все возможные способы и знакомые ему техники, ничего с вещами от его потуг не случалось, кроме того, что он разбил окно подшвырянным стальным шаром. Здесь стало понятно: проводник из него не очень. Но ничего, Звонарь попытал удачу в другой стезе. Он никогда не понимал к чему его больше тянет к хаосу или же порядку, по сему решил податься в совершенно противоположный стиль. Опять же, блестяще завершив все подготовительные тренировки специальности создателя, он полностью провалил задачу по перемещению отраженных предметов. Создать он мог практически все что угодно, начиная со всякой мелочи, как тот самый мешок в лесу, до большого валуна, вот только проблема была в том, что никак, кроме физически, влиять на свои творения он не мог, хотя, по идее должен был вполне уметь. В иллюзионисты тот не пошел сразу, там надо быть сильно хитрым, а также невероятно талантливым и каждый день тренироваться в контроле даже малейшего сгустка энергии на кончике пальца правой ноги, а у Виктора с рождения крепкие ментальный связи, да настолько, что он вообще не представляет, как Жок такое вытворяет. В итоге на шестую ступень Звонарь прошёл, лишь только сдав предварительные тесты на чтеца, самую скучную, по его мнению, специальность, ведь «тихо и без шума» – это было совершенно не про его натуру. Но выбора особого не было. Пройдя пять лет обучения, парень вынес достаточную кучу уроков, и хоть было много радостных и счастливых моментов, больше же было неудач, боли от разочарований и потерь. Так вот и поверил он, в слова, сказанные ему Закрином: «Жизнь мезмеро не сказка».

Метясь из угла в угол, рассматривая всякие новые безделушки на столе главы, Виктор мучительно ожидал, пока Альберт найдёт Леонарда, и вместе придут решать его дальнейшую судьбу, в то время как они уже быстро поднимались по лестнице с первого на двенадцатый этаж: – Итак, ты знаешь, что от тебя требуется. – С вопросительным подобием утверждения обратился к Крауну Греций, на что получил в ответ другое очень похожее:

– А ты сам то хоть знаешь, что от меня требуется?

– Без понятия… Но, а что ты предлагаешь? Старейшина совета уже пять лет лежит в лазарете, и мы совершенно не можем ничего сделать! А у этого бедняги возможно есть ответы на все вопросы. Он уже не маленький, и ему тоже нужна помощь.

– Я всё прекрасно понимаю, но парень может заплатить за это дорогую цену.

– Да ладно, ты же не собираешься вживлять ему воспоминания? Память сама к нему вернётся, рано или поздно. И, как я уже понял, самостоятельный процесс проходит для него очень болезненно, так что это будет панацей от всех проблем.

– Ладно я не буду входить с тобой в философские перепалки, ибо знаю, что это ничего не решит, ведь если ты что-то задумал, то тебя уже не остановить. Да и, думаю, на сей раз, тут действительно нету выбора. Я постараюсь сделать всё что в моих силах.

– Именно это мне и нужно.

Наконец добравшись до нужного этажа, они по-тихому, во избежание лишних вопросов, прошли мимо кабинетов других административных лиц и подошли к двери главы. Альберт медленно отворил дверь, и застал Виктора, сидящего за его столом и тыкающего на кнопки компьютера.

– Это… я и не думал ничего делать, но оно всё загорелось и начало говорить со мной… – С неописуемым удивлением на лице молвил парень, подскакивая с кресла.

Альберт закрыл дверь и улыбнулся, давая понять, что он никак не против: – Это то, что я недавно принес из-за внешнего круга. Называется "электронно-вычислительная машина".

– Это магия? Вот-вот, смотрите! Оно опять двигается. – Тыкал Звонарь пальцем в экран.

– Нет конечно, обычным людям не дана такая сила, зато у них есть достижения научного прогресса.

Виктор не понял, что это значит и переспросил: – То есть магия?

– Да нет же… – зашёл глава с другого бока, пока Леонард усаживался в кресло рядом с диваном. – Ну, не совсем.

Звонарь оторвал глаза от экрана и увидел специального лейтенанта: – Простите за бестактность, сэр.

– Да-да, Виктор, не волнуйся, всё хорошо. – Отозвался Краун. – Пожалуйста присаживайся. – Альберт отвел парня от чуда аппарата и посадил на диван. Леонард придвинулся ближе на кресле. – А лучше приляг.

Виктор покачал головой: – Нет, спасибо, если я лягу, то усну, а вы этого не хотите, поверьте.

– Именно этого мы и будем сейчас добиваться. – Спокойно ответил Леонард.

– Не волнуйся, мистер Краун в курсе всего. Да и как ты собирался увидеть сон, не засыпая? – Успокаивал его глава. – Понимаешь, в тот вечер произошло что-то, что ты забыл специально, или оно само ушло из твоей памяти, но теперь разум пытается вернуть все на место. Проблемы у тебя возникли из-за того, что ты мешаешь сам себе. Поэтому и снятся эти жуткие сны.

– Не думал, что мелочь может вызвать такое. – Говорил Виктор, укладывая голову по удобнее на маленькую подушку.

Леонард подался чуть вперёд: – Поверь мне, это совсем не мелочь. "Искомый враг порою кроется не под маской и тенями, а на другой стороне зеркал».

Звонарь, разумеется подтвердил, ведь не имеет он права оспаривать заповеди книги мезмеро: – Да, порой мы мешаем сами себе.

– Верно. А теперь закрой глаза и ничего не бойся, слушай меня и делай так, как я скажу.

Глаза Леонарда сверкнули алым, и, когда веки юноши опустились, лейтенант вслух посчитал до трёх. Как и предполагал Альбер, чтецу хватило и пары секунд чтобы усыпить не сопротивляющегося человека. – Я буду стараться видеть всё, что видишь ты, просто плыви по течению, а если пойдёт что-то не так, мы тебя вытащим. – Греций ушёл назад и сел за свой стол, понимая, что далее от него уже ничего не зависит.

Звонарь шел по улице вдоль торгового квартала, на котором он уже не был более пяти лет. Он почти ни капли не изменился, все те же здания и палатки, люди, суетливо бегающие между бакалеями и магазинами за нужными им товарами, всё именно так как он помнил. Вдруг, проходя дальше и углубляясь в толпу, парень заметил дедушку Абрахама, которого послали на миссию во внешний круг уже более трех лет назад. Он захотел догнать его, расспросить обо всём, но чем быстрее Виктор пытался идти, тем дальше от цели становился. Поняв, что вот-вот потеряет его из виду и затеряется в толпе, Виктор побежал. И, будучи уже в нескольких метрах, старец резко свернул направо, а парень остановился, и вместе с ним замерли все люди вокруг. Пока Абрахам шел в узком темном переулке, Звонарь, пройдя сквозь застывшие силуэты, переступил через тень: – Деда… – Сказал он, протянув руку вперёд, на что тот обернулся.

– Не беспокойся дитя моё. – Говорил старец, глядя на своего внука. – Когда подрастёшь и вспомнишь мой рассказ, тогда-то и поймёшь его смысл.

– Что? – Переспросил Виктор, подходя ближе, но, вдруг, Абрахам исчез, обратившись в густой фиолетовый дым. Над парнем нависли те самые зеркала. Вот оно, то, от чего он бежит уже несколько недель, то, ради чего сейчас здесь. «Ну взглянем же что у нас на той стороне…» – думал Виктор, стоя совершенно неподвижно и закрыв глаза. На сей раз зеркала опустились медленно, ведь гнаться уже не имело смысла, а, когда сновидец оказался заточён, дым начал заполонять всё пространство. Звонарь вдохнул темный туман и погрузился в него с головой.

В чёрной пустоте проносились тысячи картин событий, безголосые отрывки действий и переливы красок, а в ушах обосновались застывшие голоса. Ничего нельзя было разобрать сквозь подобный хаос. Если можно было бы хоть немного замедлить проносящиеся образы, то он бы смог что-то разобрать, но как не пытался сконцентрироваться на этом, всё становилось только хуже, они, словно намерено, рвались в его разум. Когда его голову уже начинало разрывать от количества непонятной разрозненной информации, Виктор просто перестал сопротивляться и поддался давлению. В тот же момент всё остановилось. Образы, воспоминания, неизвестные ему, повисли в воздухе, застывшие и молчащие. Белая рама с золотыми вставками медленно планировала перед ним, а внутри вместо полотна, те самые воспоминания, словно живые картины. Звонарь мысленно к ней потянулся вмиг оказался на заднем дворе в центре круга совета, а Закрин уже задавал заключительные вопросы. Вот только глаза старейшины словно глядели насквозь. Тогда Виктор обернулся и увидел самого себя пять лет тому назад, стоящего на алтаре. Картинка слегка промоталась вперёд, и аномальное желтое солнце взошло над горизонтом, а дым кружился вокруг зеркал. Совет попытался вытащить его из заточения и потерпел неудачу, как и рассказывал Альберт. Вот все освободители пали от мощи ударной волны, и наступил момент истины. Дым полностью впитался в зеркальный шкаф, прошло мгновение, и они разлетелись на десятки осколков, а затем застыли в воздухе. На пьедестале неподвижно стоял маленький мальчик. Звонарь прекрасно понимал, что это всего лишь воспоминание, поэтому без малейшей опаски подошёл к алтарю, но, отнюдь, двойник, широко распахнув глаза, обеими руками схватил того за предплечья. Лицо того страшно исказилось в диком оскале и морщинах, начинающихся от кончика носа, заканчивающихся на краю лба, взгляд пылал ярким фиолетовым пламенем, а руки походили на ссохшиеся кости, покрытые кожей. Ужас, словно гигантской волной, окатил Виктора, пока двойник держал его так крепко, что тот не мог двинуться с места. Он попытался как-то отбиться, вырваться из цепких лап чудовища, но в кожу на руках вонзились острые и тонкие, как иглы, когти, появившиеся на руках монстра, от чего напуганный парень застыл как вкопанный. Но, перестав тот двигаться, хватка чудовища начала слабеть, и, пока парень полностью не отбросил все оковы страха, двойник не отпускал его рук. Ужас ушёл, как и то, что впивалось ему в кожу, а хватка разжалась, и, освободившись, Звонарь медленно и осторожно сделал шаг назад: «Что, во имя создателя, здесь происходит? Что ты такое?» – Спрашивал он у монстра, даже не подозревая, может ли тот ему ответить. Но уродливый двойник просто вытянул левую руку и показал на горизонт. Парень взглядом последовал за его рукой и вгляделся в медленно заходящее желтое солнце. Тусклый свет пролился вокруг, освещая алтарь, а затем залил собой весь задний двор. Виктор заслонил лицо руками, когда тот хлынул ему в глаза, будто оставляя клеймо прямо на зрачке, зажмурился, а, следом подняв веки, увидел, что алтарь и монстр исчезли, а сам он стоит в зале, напоминающем древние покои, о которых читал в книжках ещё в детстве.

Темно-рыжие, чёрные и золотые тона, в которых были выкрашены стены и колонны, прекрасно гармонировали с полом из коричневого мрамора и пирамидообразным потолком, уходящим остриём вверх. Весь зал был заполнен почти до отказа. Одни в нарядах из дорогих тканей со вставками из шкур диких зверей, другие с кувшинами, с улыбкой разносившие всем гостям напитки. Златовласые персоны в золотых, сияющих нарядах стояли неподалёку от других людей в темных одеяниях, покрытых дымом и тенью, струящихся от них словно туман. Виктор проходил мимо гостей, продвигаясь ближе к огромной площадке, напоминающей подобие сцены с пьедесталом. Почти добравшись, он натолкнулся на мужчину лет пятидесяти, одетого в тёмно-фиолетовый костюм, состоящий из сюртука, брюк и подобии туфель, а лицо его почему-то было очень ему знакомо. Эти седые кудрявые волосы с залысинами и густыми бровями создавали ощущение, что он видел этого мужчину уже сотни раз. И, хоть его костюм не совсем такой как ныне, всё же по виду это был один из членов ордена. Виктор попытался заговорить, но тот не обращал на парня ни малейшего внимания, как, собственно, и все остальные гости празднества. И это логично, ведь всё это – лишь очередное воспоминание, только не его собственное. Он оставил в покое образ до боли знакомого ему человека и стал пробираться дальше.

Медленно заходящее солнце осветило стан, появившийся посреди сцены. Бледное темно-серое лицо, черные короткие волосы, зачесанные наверх, будто кристаллы, переливались тусклым фиолетовым светом, наравне с плащом, сшитым из разнообразных кусочков зеркал до самого пола и длинными рукавами. Все присутствующие резко замолчали и обратили всё своё внимание прямиком на него. Заведя правую руку за спину, он заговорил, и голос его был наполнен вибрациями, отражающимися от всех стен и колонн:

– Друзья мои. Соратники, старые… и новые. – Обводил он взглядом всех присутствующих. – Собрал здесь я вас, в этом прекрасном месте, не для ярких заявлений и фраз. Не ради праздных речей и громких возгласов. Здесь, после всего, через что прошли мы, я хочу сказать всем вам: «Спасибо!». – И зал зааплодировать, встречая его благородную учтивую речь. – Спасибо вам, – обращался он к людям в темных, покрытых дымом одеяниях. – давние друзья мои, что не бросили в тяжкие времена, помогли отстоять общий мир от попыток ввергнуть его в хаос и смятение. Спасибо за то, что не отреклись от меня и верно служили этому миру из начала времён.

Один из них вывел, согнутую в локте левую руку перед собой и медленно поклонился: – Ничего другого мы и представить не могли, Владыка. Мы будем идти за вами до конца, даже если этот путь приведет нас в небытие. Всё это свершилось лишь благодаря вам. Эта победа ваша! – И окружающие его собратья присоединились к поздравлениям.

Тот, кого назвали «владыкой», закрыл свои темно фиолетовые блестящие глаза и склонил голову им в ответ, а затем вновь выпрямился, приняв величественный стан: – Спасибо вам, мои новые друзья, что приняли меня в это ужасное, тяжкое и для вас время. Спасибо за вашу доблесть и доброту. Спасибо за доверие оказанное, и за то, что не отвергли дар мой.

Один из светлого народа в ярких лёгких доспехах и белом плаще сделал шаг вперёд: – Полностью оправдал ты оказанное тебе доверие. А за величайший дар свободы воли и за неописуемую помощь в борьбе с общим врагом мироздания, мы будем в вечном долгу перед тобой! За сим, лорд-хранитель, мы принимаем твою благодарность! – Стоя, хоть и распределившись по всей огромной площади, они, все как один, отдали честь выступающему, ударив в грудь правой рукой, от чего их доспехи тускло засветились.

– В заключении, я хочу сказать спасибо всем, кто стоял на стороне правды, что даровал нам отец, в этой страшной войне. Кто проливал кровь ради победы и сохранения мироздания в том исконном виде… должном виде. Также всем, кто в итоге отдал жизнь за этот хрупкий мир и ради своих убеждений. И, уж если именно мне дарована честь сказать это, то клянусь, что память о жертвах наших не будет забыта. Клянусь, что пока я дышу, пока существую, буду беречь мир, где все, люди, демоны и ангелы могут жить в согласии и гармонии, где нет больше бесполезных распрей, где нет бессмысленных жертв ради безумных целей, где все будут равны. Ведь радости моей от увиденного здесь нет предела. – Он вывел правую руку из-за спины, а в ней был хрустальный бокал. Весь зал, все эти восторженные лица, поддержали владыку, подняв свои. – Выпьем же за то, чтобы такие собрания стали для нас обычным ходом вещей. Чтобы наши народы жили в мире и процветании. И чтобы было так до конца времён. Это всё, чего я только могу пожелать.

Один из людей-теней, в богатом облегающем наряде, полным кружевных вставок, с длинными черными, как сажа, волосами вышел впереди всех и промолвил: – Никто в этом зале не достоин более исполнения желаний, и если это ваше, то да будет так!

– Да будет так, Андрас! – Широко улыбнулся выступающий и поднял высоко бокал. – Ибо я…

Но в следующий момент Виктор моргнул и вновь увидел перед собой стоящего на пьедестале алтаря своего ужасного двойника. Он весь светился от стоящей за ним фиолетовой призрачной фигуры того самого лорда-хранителя. Как и было в видении, они оба держали бокалы: – Ибо я есть Крайе! – Синхронно прозвучали их голоса, и волной разошлись по земле. Небо начало трескаться как стекло и, сначала мелкими, а потом и большими кусками падать на землю. Виктор засуетился, он уже не понимал, где сон, где видение памяти, а где его воображение, но инстинктивно начал уворачиваться от осколков. И, когда последний раз взглянул вверх, увидел огромный кусок стекла, что завис буквально в сантиметре от его лица.

Парень подскочил с дивана, хватая ртом воздух так, будто вздыхает впервые. Оглядевшись по сторонам, он заметил страшный беспорядок вокруг, лежащего на полу Леонарда и облокотившегося на стену рядом с ним Альберта Греция. Пытаясь отдышаться, Виктор спросил: – Что? Что случилось?

– Да так… Ничего особенного. – Потирал глава очки об рубашку.

– Я … я был…

– Да, Леонард мне всё рассказывал, пока резко не вырубился. Он до сих пор не приходит в сознание, с тех пор как вы одновременно вскрикнули, и только похрапывает как медведь, когда я его шлёпаю по щекам.

Парень опустил голову и приложил правую ладонь себе на лицо: – О, создатель, мне очень жаль…

– Успокойся, ты-то в порядке. – Говорил мистер Греций, подходя к дивану. – А с ним уж и не такое бывало. Он – крепкий мезмеро, проснётся! Давай, помоги мне лучше перенести его на диван.

А, пока они поднимали с пола специального лейтенанта, который совершенно не казался таким тяжелым, какой есть на самом деле, Альберт расспрашивал, о том, что Виктор видел далее во сне. Они положили чтеца на диван, присели на пол, и Звонарь всё по порядку рассказал. О том, что случилось и то было ли это всё правдой или же игрой «невероятного воображения», но его рассказ прервал неожиданно открывший дверь кабинета человек:

– Мистер Греций, сэр. У меня сведения первой важности. – Говорил молодой человек в белом халате и шапочке.

Альберт обернулся: – Что у вас?

– Это старейшина, сэр.

– Закрин?

– Да, сэр. Он очнулся!

От услышанного они решили оставить пока подробности о видении. Растолкали Крауна так быстро, как только смогли и, собравшись, все вместе побежали до отделения лекарей. А разгромленный кабинет остался совсем пуст. Мелкие вещи и осколки валялись по всему полу. Из выбитого искажением пространства окна задувал свежий осенний ветерок, от которого болталась отломанная дверка шкафа и качался висящий на стене портрет первого старейшины дома во весь рост: мужчина лет пятидесяти возле мраморной колонны в старом мезмерском пальто с седыми кудрявыми волосами и густыми бровями.

***

Отделение лекарей находилось совершенно в другом здании, а точнее на территории подземного полигона. Никто точно не знал для чего именно требовалось такое расположение, но у всех были на это свои догадки. У Виктора с братьями также имелись теории на этот счёт. Первая, предложенная Жаном, что «из-за возможных процедур и экспериментов, там проводимых, которые, скорее всего, очень болезненны и неприятны для глаз окружающих, отделение и было помещено подальше и поглубже под землю». Никто не мог поспорить, ведь людей там вытаскивали и в переносном смысле, и в буквальном с того света, а иногда и наоборот. Наверное, все зависело от степени и квалификации самого лекаря. Второе, предложенное Джипом, что «всем после ранения или травмы требуется отдых, и покой. И чтобы некоторые назойливые ленивые личности не шатались к ним каждый час. За этим и засунули его в такую даль». И у всех не было сомнений в верности его суждений, особенно после фразы: «… это ты на кого намекаешь сейчас?..», сказанной младшим. Третье, предложенное Виктором, что «лечебный корпус занимает стратегическое расположение. Ведь если вдруг начнётся война или ещё что, то раненых нужно где-то спрятать, а что может быть лучше, чем практический подземный полигон». Ну а четвертую часовую лекцию Жока про эфирные месторождения каких-то не выговариваемых вещей, благодаря которым отделение расположено именно там, как всегда никто никогда не слушал.

Пройдя длинные извилистые коридоры бункера и подойдя к палате Закрина, Альберт, Виктор и Леонард остановились. Услышав непонятные крики и стоны за дверью и посмотрев на медика, принёсшего им добрые вести, Греций спросил: – Мы точно пришли куда надо?

Мужчина в белом халате и шапке слегка помутился: – Глава, мы пришли именно туда. Просто с плохой новостью я немного повременил… Старейшина не осознаёт где он. У него бред про какое-то место в пустоте, в котором его держали несколько сотен лет, где одному творцу известно, что ему пришлось пережить. Мы не можем вводить пациенту большую дозу успокоительных, так как это может вызвать рецидив, но и держать в таком состоянии тоже невозможно. Его психическое здоровье расшатывается. Мы хотим проверить узнает ли он знакомых ему людей, для выяснения дальнейших действий с …

– Дальнейший действий? Это не просто пациент, это – старейшина совета! Да я бы на вас посмотрел после пяти лет в коме! Тем более в его то возрасте… – Перебил того Краун, разозлившись на бесчувственное и безувожительное отношение медика.

– Прошу меня простить, специальный Лейтенант, но для нас каждый пациент, равнозначен и уникален в равной степени, как и предписано нашим уставом.

Альберт поправил: – Всё нормально Леонард, они знают свою работу. Пожалуйста продолжайте.

– Я хочу сказать, что мы стабилизировали физическое состояние, но его психическое оставляет желать лучшего. Для решения и этой проблемы нам нужен ряд тестов и помощь чтецов, и как можно скорее.

– Тогда не будем откладывать. – Алберт дернул ручку двери, и все зашли в палату. – Один из них как раз сейчас здесь.

Закрин лежал, прикованный к кровати ремнями и страшно оглядывался, дергая головой туда-сюда, пытаясь вырваться. Увидев их, взор его прояснился. Он широко заулыбался и на глазах выступили слёзы.

– Альбер! Альберт, не может быть! Ты всё ещё жив… невероятно. Леонард, даже не постарел… Невероятно… я…

Греций присел на его кровать: – Здравствуй, Закрин, мы не могли постареть всего за пять лет.

– Так это правда… Я думал это все иллюзия! Думал они мне врут! Думал, что я всё ещё в аду, а всех, кого знал уже давно нет в живых, как и меня!

Альберт положил ему руку на предплечье чтобы успокоить: – Ты был в коме после инцидента на посвящении, никто кроме тебя не подвергся такому же эффекту. Они целы и невредимы. Все это время мы ждали, когда ты очнёшься.

– Я был не в коме! Я был в пустоте! – Резко закричал старейшина. – В темнице, где нет ни звука, ни света! Никаких чувств! ничего! Только он… это был сам ужас во плоти! И хоть я его не видел и не слышал, но знал, что он там… в глубине… – Вдруг взгляд его пал на Виктора, и он мгновенно вспомнил: – Мальчик…

– Да-да, это Виктор Звонарь. – Альберт показал рукой, и парень подошёл к пастели старейшины. – Видишь, он жив и здоров.

– Не может быть… Тебя должно было просто разорвать изнутри! Как такое возможно? – Закрин с диким взглядом неутомимо осматривал парня с головы до ног, всё ещё ища какой-то подвох, ожидая ловушки или думая, что всё это нереально.

Виктор же попытался сам обратится к нему: – Здравствуйте, сэр. Я не знаю, как всё это произошло и почему, но я вам невероятно благодарен. Вы спасли меня разбив зеркала и мне очень жаль, что вам пришлось всё это пережить. – Он стоял так близко, что Закрин ухватил того за руку. После чего зрачки его резко сузились, а бешеный взгляд исчез. Он, вдруг, успокоился и пришёл в себя. От такого совершенно неожиданного облегчения медики, наблюдающие за всем их-за двери, забежали в палату. «Одну секунду» сказали они и принялись осматривать пациента.

– Я… я как будто проснулся от невероятно долгого кошмарного сна…– Растеряно, но совершено уверено говорил Закрин, который уже не ёрзал по пастели и, отпустив руку Виктора, положил голову на подушку. – Сколько я был в таком состоянии?

– Пять лет, четыре месяца и шестнадцать дней, господин старейшина. – Ответил ему лекарь, тщательно просматривая какие-то бумаги и постоянно переговариваясь и сверяясь со своими сотрудниками. Наконец, закончив разбирательства, он прервал образовавшуюся тишину. – Мы с коллегами посовещались и пришли к выводу, который совершенно нас вводит в тупик.

Леонард, широко улыбаясь, подошёл к кровати, с другой стороны: – Ну тогда, я полагаю, в его удерживании больше нету смысла.

– Безусловно, специальный лейтенант, – кивнул в ответ лекарь и тут же развязал ремни, удерживающие руки старейшины, – возможно, как мы… изначально и предполагали, близкий контакт со знакомыми людьми и вывел пациента из состояния невменяемости.

– Увы, уважаемый. – Закрин поднял голову и сел на кровати. – Но всё что я нес в бреду было правдой. Вы говорите, что здесь прошло всего пять лет, и что я был в коме. Но снова придя в себя и сопоставив то, что видел с моими знаниями, я могу сделать заключение что вы правы лишь от части. – Опираясь о Звонаря, он поднялся с пастели. – Хочу поблагодарить тебя, молодой человек. Ты не прошёл через то, что пришлось пройти мне, и я молю творца о том, чтобы этого не случилось. Ваше присутствие, дорогие мои, вернуло мне осознание реальности, очистило разум от тьмы, в которой я был на протяжении долгих лет. Прошу простить, но у меня срочное дело к совету, и оно не терпит отлагательств. Извольте выдать мне изъятую у меня мантию и сопроводить к выходу. – Лекари посмотрели на главу, всё ещё сидевшего на кровати, тот одобрительно кивнул. И, когда Закрину вернули все его вещи и довели до лифта, он остановился. – Далее мы сами, господа, спасибо за проделанную работу. – Альберт, Леонард, старейшина и Виктор зашли внутрь и нажали на кнопку. – Простите за срочность, но так было нужно. На все вопросы вы получите ответы. Сейчас я должен созвать собрание совета, на котором вы трое тоже будете присутствовать.

– И я? – Удивлённо спросил Виктор.

– Конечно, если у тебя нету других срочный дел.

– Нет, конечно, нету, господин старейшина. Для меня большая честь присутствовать на собрании.

Закрин говорил совершенно спокойно и глядя ровно перед собой: – Ну тогда дальнейшее обсуждение этого не имеет смысла.

Все замолкли и в тишине продолжили подниматься наверх, где уже виднелся свет, попадающий в почему-то приоткрытую шахту лифта.

Весь путь до залов совета и даже во время ожидания начала процесса ни Альберт, ни Виктор не издали ни звука. Леонард, сидя рядом с ними за трибуной, иногда пытался завязать какой-то разговор, демонстративно поднимая указательный палец, но останавливался лишь, приоткрывая рот, когда замечал их пустой задумчивый взгляд, направленный в центр зала, по которому неспешно ходили члены совета. Ещё бы чуть-чуть и у него лопнуло терпение, но резкое появление Закрина буквально посреди трибун сразу его утихомирило. Пространство по всему залу пошатнулось от раскрывшегося разлома, мощности которого бы хватило, чтобы прыгнуть прямо из-за внешнего круга.

– Прошу всех садиться на свои места. Я объявляю заседание совета открытым. – Громко сказал он, пока брешь в воздухе прямо за его спиной затягивалась, словно быстро заживающий надрез. Разлом схлопнулся как раз к тому моменту, когда все заняли свои места. – Как вы все знаете, … – тут же продолжил старейшина, стоило членам совета невозмутимо, словно они ничего и не видели, рассесться. – … я отсутствовал на протяжение долгих пяти лет, после того самого инцидента. Но на самом деле для меня прошло времени намного больше, чем можно себе представить. И вернулся я с отнюдь не добрыми вестями для нашего дома. Могу точно судить о наличии двух глобальных проблем, которые безусловно приведут к неминуемой катастрофе как во внутреннем круге, так и за его пределами. К счастью, по последним новостями, в третьем мире пока нет абсолютно никаких изменений, но неизвестно как долго это может продлиться… – Он говорил, расхаживая по центру зала, заведя руки за спину, и, услышав шепот, остановился, и направил взгляд на его источник. Тихие голоса разом исчезли, и только тогда старейшина продолжил. – Я начну с объяснения, как и почему я пришёл к таким выводам: Последние пять лет моя душа провела в ужасном, тяготящем, пустом месте, в котором время фактически не существовало. После пробуждения от векового заточения я заметил, что мои способности существенно возросли.

Один из членов совета посмел его перебить: – Простите, господин старейшина… вы сказали «векового»?

Закрин спокойно обернулся и ответил на поставленный вопрос: – Да, вы не ослышались, коллега. Проведя анализ всей ситуации, я оглашаю вам первую проблему, с которой мы столкнёмся. Мятежники выходят из тени, в которой они провели более полутора тысяч лет!

Зал резко зашевелился от такого заявления. Советники начали переговариваться друг с другом, а один из них поднялся и задал вопрос: – Закрин, но какие доказательства вы можете предоставить нам? Вы, как никто, должны четко понимать, что без каких-либо явных причин мы не можем бросать все наши силы на поиски решения возможно несуществующих проблем.

Закрин, ничего не ответил. Он молча приподнял левую руку и начал медленно сжимать ладонь так, что казалось он ломает что-то невероятно крепкое. В воздухе появилось напряжение. Энергия кольцами закружились над ним, а пустое пространство в руке водоворотом втягивало её со всего потолка. Вихрь продолжал усиливаться, от чего по залу загулял ветер, сдувающий капюшоны с голов членов совета. Виктор уцепился за стол глядя на это, но всё резко закончилось. Ветер утих, а потоки пространственной энергии сжались до крохотного каменя, образовавшейся в руке старейшины.

– Всё это время я находился в заточении… в темнице одного из владык. Меня мучили видениями как пылает наш дом, как солдаты бессмысленно погибают от рук еретиков, а дети наши бегут от тех, что вновь посмели отринуть волю создателя! Вот моё доказательство! – Он протянул вперёд черный камень, будто втягивающий в себя лучи света. – «Ибо лишь тот, кто вышел из забвения может образовать кристалл мрака из теней ему подручных!».

Весь зал, включая Альберта подскочили с места, будто их ужалила огромная пчела: – Что вы творите?! Разве стоит рисковать всеми нашими жизнями ради того, чтобы доказать свою правоту! Вы можете разнести весь совет, даже если это нечаянно зацепить пальцем!

Закрин убрал кристалл, показывая, что никакой опасности вовсе нет: – Уверяю вас, она абсолютно стабильна, а я, благодаря этим трём людям, уже далеко не сумасшедший, чтобы уничтожить зал совета своими же руками. – Он, подошёл к столу и положил переливающийся камень на поднос, видимо и предназначавшийся для него. – За сим не буду долго концентрировать внимание на первом и перейду ко второму пункту. – Продолжал он вести спокойную речь, держа весь зал совета в полном замешательстве. – К счастью здесь я не могу ручаться за верность своих суждений, но в связи с тем, что произошло пять лет назад, из-за чего меня и отправило в забвение, я могу судить, что в наших рядах вновь появился представитель ныне запрещённой специальности.

Тот же советник промолвил: – Однако, как и сказали сейчас, вы не можете быть уверены. Тем более, что «пятый» в оговорённых вами условиях может стать отличным подспорищем в борьбе против мятежников…

– Не смейте! – Вдруг резко крикнул на того старейшина. – Не смейте даже думать о таком в моем присутствии! Я не допущу повторения скорбящего восхода!!

Этот мужчина замолчал и медленно сел назад на своё место, а другой член совета в свою очередь обратился: – Простите, но по нашим данным ни одного происшествия на территории академии, которые были хотя бы похожи на проявления такой силы, зафиксировано не было за всё время вашего отсутствия…

Альберт подтвердил: – Господин старейшина, я лично проводил тщательные наблюдения за потенциальными личностями и ни один из них не проявил никакой аномальной активности.

Вот только в ответ на такое заявление Закрин подошёл чуть ближе к трибунам и его голос приобрёл резкий и повышенный тон. – Не ожидал, что глава административного холла будет пытаться ввести старейшину совета в заблуждение…

Греций сморщил брови: – Простите? – Переспросил он.

– Таких «потенциальных личностей» всего один, и в данный момент он находится прямо здесь! – Взгляд старейшины буквально накинулся на Звонаря, спокойно сидящего за трибуной. Тот даже и не догадывался о чём сейчас вообще идёт речь. Только что объявили о возможном начале войны, а теперь его ещё и в чём-то обвиняют… Парень удивлённо посмотрел на Закрина и растерянно поднялся с места: – А…это… – Запинался он. – Простите сэр, но я даже не знаю о чём вы.

– Альберт не удосужился рассказать тебе правду о том, кто ты такой?

Но Греций перебил эти пока ещё не подкреплённые ничем обвинения: – При всём уважении, Закрин, но Виктор никак не может быть «пятым»!

– И с чего же ты так уверен? Я может и пробыл в забвении сотню лет, но память свою не растерял! И прекрасно помни сколько энергии принял его полупустой дух! Меня поражает лишь то, что я вернулся не на руины!

– Вы не вернулись на «руины», потому что сколько было происшествий за все пять лет? Верно! Нисколько! Мои слова как раз может подтвердитьспециальный лейтенант Леонард Краун. Мы два года проводили наблюдения за успехами Виктора Звонаря в обучении и подготовке, и я с уверенностью могу заявить, что замечено было лишь их отсутствие!

Виктор молча стоял и слушал как один человек называет его каким-то чудовищем, а другой полным неучем. О тех самых «пятых» парень слышал лишь пару или тройку слухов за всю жизнь. Бед они принесли не мало, но ему даже не известно каких именно. Леонард поднялся и поддержал Греция: – Прошу меня простить, старейшина, но Альберт говорит абсолютную правду. Мистер Звонарь поначалу показывал неплохие успехи в обучении, и даже пошёл в ученики к трио Пуарье, но всё же, завалив три переходных экзамена по специальностям проводника, иллюзиониста и создателя, с большим трудом сдал его на чтеца. Я читал о талантах последней известной «пятой», и могу с уверенностью сказать, что Виктор Звонарь таким являться не может.

Один из советников поднялся с места: – Я также подтверждаю всё ими сказанное. Все отчеты за прошедшие пять лет хранятся в архиве, заверенные главой администрации академии.

Закрин закрыл глаза, повернулся и отошёл назад, пытаясь найти выход из сложившейся сложной ситуации: – Не могу пропустить мимо ушей все вами сказанное, не доверять вашим словам я не вижу причин. – Виктор выдохнул. – Но, также не вижу причин, оставить юношу без должного внимания.

– Но, позвольте… – Хотел вновь что-то сказать Альберт, но старейшина ему не дал такой возможности.

– Мы проверим молодого человека ещё раз. Я был наслышан о братьях Пуарье ещё до инцидента и если они не потеряли былых уникальных талантов, то в этом году принимут участие в турнире академии. Я правильно понял?

– Так точно, господин старейшина. – ответил Леонард.

– За сим я привязываю Виктора Звонаря четвертым в команду Пуарье в качестве чтеца!

Зал вновь зашевелился. Виктор не знал, что и сказать… Наказание ли это или же извинение со стороны старейшины? Ведь именно этого ребята хотели каким-то образом устроить: – Большое спасибо, профессор Закрин…

– Рано меня ты благодаришь… – Прервал он удивлённого парня и все остальные шептания. – На всё есть одно условие. Оно таково: твоя команда должна выиграть! – Он показал жестом, что это ещё не конец. – И дослушай прежде чем радоваться! Если этого не случится, то, и ты, и все Пуарье… вместе… будете нуллифицированы и отправлены во внешний круг.

Вот тут-то весь зал аж загалдел от возмущения. Леонард подскочил с места, защищая своих подопечных: – Ведь это бессмысленно! Звонарь даже не подходит для их команды ни по возрасту, ни по уровню! Вы же знаете, что они одни из лучших курсантов академии! потеря их талантов будет колоссальным ударом! И как вы можете просто так взять и разрушить жизни этих молодых людей?!… Альберт скажи же что-нибудь!

Греций, который в отличие от всех других стоял молча, жестко ответил коротко и ясно: – Они победят!

Закрин снова сложил руки за спиной и направился к выходу из зала совета: – Я очень на это надеюсь. До турнира осталось три месяца, готовьтесь лучше, мистер Звонарь! Вам это понадобится… На этом собрание совета объявляется закрытым.

Виктор не мог вымолвить ни слова в ответ. От груза, свалившегося на его плечи он будто провалился сквозь землю. Понимая, что из-за него они могут проиграть, и будут изгнаны из дома навсегда… Из-за него, неспособного даже на малейшие успехи могут пострадать его лучшие друзья. А Закрин спокойно, словно ничего вовсе и не случилось, вышел за двери, когда весь зал всё ещё остался стоять на месте от той информации, что только что хлынула на них, словно цунами. «Что же будет дальше?» – думал Леонард Краун, глядя тому в спину, пока Виктор просто плюхнулся назад на скамью с широко распахнутыми глазами.

«Любое сражение всегда приходит к своему неизбежному финалу, и лишь душевная борьба способна длиться вечно.»

Четвертая заповедь книги Мезмеро

Акт третий

Обуздайте кошмар

Утро наступало достаточно долго, ведь Звонарь не смог сомкнуть глаз вплоть до восхода солнца, а через пару минут зазвонил будильник, трезвонящий о начале нового учебного дня.

– Что же такое забвение? – Задал стоящий у кафедры лектор, вопрос к аудитории, и сам же сразу на него ответил. – Никто точно не может дать определение этому феномену, ибо последний находившийся в нём человек умер тысячу лет назад, оставив лишь непонятные записи, написанные, находясь, скажем так, уже не совсем в здравом уме… – Виктор отсиживался за самой дальней партой, пытаясь не слушать о чём говорит лейтенант, читающий лекцию его учебной группе. Всё это время, отстраняясь от мыслей, вгоняющих его в глубокую депрессию, он старался вести себя как обычно, будто его жизнь не катится под откос, причём рушит её именно тот, кто пять лет назад же и подарил. Вот только, сказать по правде, притворяться у него не особо выходит. Чуть только видение возможного будущего приходило ему в голову, так кислая мина и поникшие глаза сразу выдавали парня, благо некому было на это смотреть, ведь сочувствие окружающих к неизвестной проблеме всё лишь усугубит, а рассказывать подробности Звонарь совершенно не в праве. – Итак начнём с источника этих феноменов. – Продолжал лысоватый мужчина в старых прямоугольных очках. – Забвения были дарованы наивысшим представителям демонического общества. Сам творец, велел заключать в них самые извращённые человеческие души. Целью же помещения души в забвение было избавление от скверны, что не очищалась путём перерождения…

Его прерывают вопросом из аудитории: – Простите, сэр, но разве не все души, возвращаясь в этот мир, приходят чистыми?

– Это смотря о какой чистоте мы говорим. Как уже, кстати, обсуждалось на третьей лекции, по которой у вас на следующей недели будет контрольное изложение, каждая душа после смерти попадает либо в рай, либо в ад. Многие из наших философов в разные времена утверждали, что это абсолютно разные вещи и что это одно и тоже. Но на самом деле правы были и те, и другие. И вообще-то вы должны были изучить сами… – Посмотрел он на молодёжь с серьёзным взглядом, но затем вздохнул и поправил очки. – Ну, раз я уже затронул эту тему… Итак, начнём с того, что ад или рай – это лишь смысловые понятия, когда состояние души после ухода из жизни всего одно. В любом случае душа человека попадает в пространство, где под её прямым воздействием оно преобразуется в сцены из воспоминаний или же желания её самой. И так в «раю» преобладают самые яркие и счастливые моменты. У людей из внешнего круга есть фраза «воспарить душой», что в полной мере описывает такое состояние. Это можно понять и буквально, ведь если у человека преобладают плохие воспоминания, о событии в его жизни, произошедшем по его же вине, «воспарить» уже не удастся. Тогда пространство, окрасится уже в совершенно другие цвета. В этом и заключается «ад». Мысли о содеянном, от которых человек бежал всю свою жизнь, не дающими ему покоя, догонят, если не при жизни, то после смерти. И он будет проживать этот момент снова и снова, до тех пор, пока полностью не осознает свою вину, после чего, очистившись от боли, его уже ничего не будет удерживать.

Курсантка поднялась и задала прямой вопрос лектору: – Но, а если там далеко не один проступок, то, следовательно, и переживать душе придётся гораздо больше. Так, а если это преступник, который всю свою жизнь только калечил и убивал других людей, то сколько же ему там томиться, ведь он вряд ли вообще когда-то сможет раскаяться в своих грехах.

Лейтенант вышел из-за кафедры и начал свободно прогуливаться по аудитории: – А вот это – точный и совершенно правильный вопрос! Спасибо, присаживайтесь. Понимаете ли, в чём дело. Такие души извращены настолько, что обычные наши представления переворачиваются с ног на голову. Представьте, ведь он будет переживать самое худшее что было в его жизни снова и снова, сгорая и терзаясь от своего собственного стыда и совести. Но взгляните на эту ситуацию под другим углом… а разве это не было смыслом его жизни? Чисто гипотетически: вы совершили кражу, которой искренне гордитесь. Попадая в «ад», вы будете переживать эту кражу снова и снова, вновь и вновь. Разве это не будет для вас чем-то приятным? Так вот для всех извращённых душ этого понятия вообще не существует. Они также, как и нормальные, насытившись старыми впечатлениями выходят на цикл перерождения для получения новых. Вот теперь то мы и подошли к главной теме нашей лекции: хранители забвений. Они искореняли этот недуг путём заточения в темнице, и агония в ней длилась до тех пор, пока душа не выгорит, и не станет чиста как капля утренней росы. Так ей давался шанс на новую жизнь, шанс взглянуть на всё под верным градусом.

Девушка задала новый вопрос, но на сей, раз не вставая: «Но ведь демоны восстали против мирового порядка и во главе были как раз те самые хранители забвений. Зачем же они тогда выполняли всё это время свои обязанности?»

– Дело в том, что «выполнять свои обязанности» им было на руку. Ведь за каждую помещённую в их забвение душу, они получали силу благодаря испытываемой ею боли.

Новый вопрос откуда-то из края аудитории: «Если они так хотели силы, почему же тогда за души не передрались все?» На что зал, как и сам лектор невольно засмеялись.

– Это тоже верно! Хранителей было много, как и самих забвений, а точнее двенадцать. Но ведь все они были разные. Из древних записей мы можем подразделять их в зависимости от эффекта, оказывающего действие на заточённого. Различают забвения в ужасе, боли, сне, гневе и ярости, шуме, бессилии, жажде и других им подобных. Почему же хранители не соперничали за души? А чего каждый человек бояться больше всего, м? – Лектор уже неплохо разошёлся и свободно гулял по всему помещению, а голос стал на полтора тона выше, вот только в ответ на такой живой и энергичный вопрос звучала лишь тишина. – Именно, вы не знаете! Ведь каждый страшится чего-то своего. Один боится боли, другой темноты, третий высоты… Рассмотрим такой случай: Вы прожили всю свою жизнь в борьбе за власть, ступая по костям как врагов и незнакомых, так и друзей, и близких. На ваш взгляд, какое забвение оказало бы должный эффект? – Зал слегка поразмыслил: «Бессилия!» – Именно! Человек стремившийся к власти всегда боится, что её отнимут. И, лишь приняв этот факт, он сможет выйти из такого рода забвения, лишь смирившись с неизбежным, он сможет забрать назад свой остаток жизни. А допустим… – Сигнал об окончании занятий, зазвеневший по всему коридору, так неожиданно прервал его. – Ох, я что-то увлёкся… Ну тогда ваше задание на следующую лекцию – подготовить один из таких примеров. И постарайтесь чтобы было правдоподобно и развернуто!

Курсанты засобирались, и начали выходить из аудитории, спеша заняться другими делами, когда Виктор всё также сидел, уставившись вперёд в пустоту. Выслушав всю лекцию, он задумался: в каком же из видов забвения побывал Закрин, что, выйдя оттуда он превратился из доброго старичка в ужасного тирана, ведь должно же быть всё наоборот. А спросить он этого не мог, ведь ему запрещено разглашать подробности заседания совета.

– Молодой человек, у вас какой-то вопрос? – Обратился к Виктору, лейтенант, собирая бумаги со стола и складывая их в кожаный портфель. – Лекция уже закончена.

– Нет, нет. Извините, сэр, я просто задумался. – Он положил тетрадь в сумку и, попрощавшись с лектором, вышел из аудитории.

Наверное, у него было ещё одно занятие, или же нет… Звонарь этого не помнил, да и ему было не до этого. Проходя мимо людей, наполненных радостью и энергией, он всё больше и больше ощущал себя разбитым и обессилившим. «По-видимому, моё забвение никогда меня не отпустит…» подумал он, выходя из дверей административного холла. Спустившись по круглой лестнице, юноша направился прогуляться где-нибудь, не важно где, лишь бы уйти подальше от народа, суетившегося вокруг. Погода тоже особо не радовала. Ощущение что вот-вот начнётся дождь не покидало ни на секунду, небо заволокло чёрными, как дёготь, тучами и ни одному лучику света не удавалось пробиться сквозь такой заслон. А самое ужасное было то, что он до сих пор даже и не представлял, как можно рассказать братьям о случившемся. Прокручивая в голове все возможные варианты их реакции, Виктор не смог найти положительный. «Великие братья Пуарье», как их начали называть на десятой ступени обучения, могут исчезнуть из-за такого как он. Эти мысли не давали ему ни минуты покоя. Он шёл по улице, опустив голову, совершенно не заметил стоящих впереди людей и, разумеется, встретился лбом со спиной какого-то парня. Тот слегка пошатнулся и обернулся посмотреть кто это врезался в него, но, увидев Виктора, даже удивился: «О, Звонарь! А Жан как раз говорил сообщить, если вдруг тебя увижу. Повезло! Пошли, я тебя отведу. А то там какое-то дело очень важное и нетерпящее отлагательств!»

Парень куда-то побежал, и Виктор не раздумывая последовал за ним: «Что-то случилось?» – спросил он гонца.

– Не знаю, вот придёшь и сам спросишь!

Просмотрев наихудший вариант развития событий, в голову к нему пришла мысль, что что-то приключилось с его лучшими друзьями, и это сразу затмило все остальное. Не опережал Звонарь этого парня только потому, что не знал куда бежать, а если бы знал, то уже давно был там, ведь, несмотря на все провалы в учебе, у него всегда был один неизменный дар с самого глубокого детства. Ловкости и скорости его можно было только позавидовать, и, добравшись до места, гонец в край запыхался: «Вот!.. это… тут» – сказал он, хватая ртом воздух, а Виктор дышал абсолютно ровно, будто и не бежал вовсе. Они зашли в темный домик у озера в чаще леса, в котором не было видно абсолютно ничего. Неизвестный паренёк сделал два шага вперёд: «Сейчас я посвечу…» – Как вдруг зажегся свет: «Сюрприз!!!» – Прокричали люди, стоявшие по всюду в этом, как оказалось, далеко не маленьком домике. Яркий свет испугал и ослепил Звонаря, и он даже не заметил, как к нему подбежали близнецы:

– Вик, да ты герой! – Громко сказал Жок, хлопая того по спине.

Джип положил руку ему на плечо: – Не знаю, что ты сказал старейшине, или что показал, но теперь ты в команде!

Жан выскочил прямо из ниоткуда: – Посторонись, у этого парня большие связи в совете! Может ты ещё что-то от нас скрываешь? А то я уже боюсь!

Виктор только приоткрыл рот, как, посмотрев на радостную толпу, по спине его пробежал легкий холодок. «Думаю сейчас далеко не лучший момент для плохих новостей» – подумал он и с улыбкой ответил: – Закрин сам предложил! Честно!

– А, так он ещё и не «Господин Старейшина», а просто «Закрин», что-то тут явно нечисто… – Жан почесал подбородок. – А, хотя, какая разница! – И следом воскликнул. – Ведь сегодня у нас праздник! У нас сформирована команда! Давайте отметим такое событие как следует!

И они направились прямиком к центру комнаты где их уже заждалась толпа народа. Буквально за сутки слух о том, что парень, даже не подходящий по возрасту, будет принимать участие в самом грандиозном событии года, распространился, по всей академии. А, судя по тому, что на вечеринке были даже ребята с его ступени, Виктор подумал, что все специально притворялись о неосведомлённости, чтобы устроить сюрприз. А сколько сил братья приложили для организации всего этого… даже не верится. Хорошо, что он промолчал и не испортил такой праздник. «Фальшивый то он только для меня, а для всех других, не ведающих правды, он самый настоящий. Так пусть таким и будет!» – подумал про себя Звонарь и, откинув плохие мысли, постарался сам поверить в выдуманную им сказку. А ведь и вправду говорят «стоит лишь начать» – через пять минут он уже во всю веселился. Нет практически ничего невозможного, если у тебя под рукой есть хороший мезмеро-создатель, а когда их ещё и много, то это просто прекрасно. Дом был как раз одним из творений Джипа. Снаружи он и впрямь казался маленьким, но был так спроектирована, что, попав внутрь, в нём можно было даже легко заблудиться. Коридор, в котором поместился не один десяток человек, уже оказался в разы больше чем внешний контур дома, а комнат в нём располагалось столько, что ни один мезмеро во всех так и не побывал, хотя некоторые занялись именно этим делом и ходили по дому как по гигантскому музею. Неизвестно почему, но старший подумал, что сделать весь интерьер в красных, черных и белых тонах будет очень по-праздничному. Везде гирлянды, какие-то носки над горящим камином, о которых Джип прочитал в одной из детских книжек, пышные кресла и диванчики, лестницы с кружевами, похожими на пончики, да и, если честно, всем было даже как-то наплевать какого цвета потолок над ними, главное ведь – это компания. Толпа разошлась по комнатам, в которых были самые разнообразные развлечения, начиная от бросания дротиков и кинжалов в мишени, отталкивающих поверхностей, на которых люди прыгали до самого потолка, заканчивая перетягиванием каната. Огромный длинный коридор. На одном конце находились несколько десятков человек, уцепившихся за канат, а на противоположном, взяв другую его сторону всего тремя пальцами левой руки и улыбаясь, стоял сам Джип. По его команде колонна во главе с Виктором начали тянуть. Крики «Давай! Ребята давай!» разносились по комнате. Народ пытался изо всех сил, а старший Пуарье неподвижно стоял и продолжал улыбаться. Выглядело это словно несколько десятков людей пытаются отобрать веревку у титана. Вдруг, посреди комнаты, из разлома буквально кубарем вываливается Жан со стаканом чего-то «расслабляющего» и лёгким движение руки разрубил канат надвое, от чего ребята повалились на пол: «Вы чего, глупые? Нашли с кем тягаться! Это же его мир! Он тут король! Хе-хе!» – сказал Младший слегка охмелевшим голосом и скакнул назад туда откуда пришёл. Вскоре с такими стаканчиками был уже каждый второй на вечеринке. Ну а, совершенно расслабившись, народ полез купаться в озере и всем оно показалось даже теплее чем летом, хотя оно таким и не являлось… Виктор никогда ещё не видел столько людей в нижнем белье, поэтому засмущался и не захотел лезть в воду, но, посмотрев налево, встретился взглядом с Жоком, который сразу же пропорхнул к нему, словно мотылёк на зажёгшейся огонечек: «Ну что, мой слегка смущённый друг, сейчас профессионал покажет тебе мастер класс! Смотри и учись!» – сказал он, показывая рукой на выступ прямо над водой. Пока «мастер» пробирался до туда, по правую руку Звонаря очутился ещё более расслабленный Жан: «О господи, какой ужас… Я не хочу это видеть! – Звучал его болтающийся по нотам голосок, когда он сам пытался закрыть лицо руками и одновременно глядел сквозь пальцы. – Вик, закрой мне глаза! Пожалуйста, ну хотя бы один…». «А теперь финт Пуарье!» – крикнул Жок, привлекая внимание народа, и прыгнул с уступа, исполняя сальто, прямиком в воду. Но трюк был испорчен, когда тот плашмя рубанулся о землю. «О боже! Ну умный же парень, а такой дурак!» – Со слезами на глазах смеялся Жан, над бедным братом, вместо того, чтобы предупредить. Джип с Лизой через мгновение подбежали к пострадавшему: «Неужто ты не заметил, что тут воды сантиметров пять и не больше?» – вздыхая, приводили они его в чувства. Кряхтя от боли Жок пошлёпал водичку ладонью: «Да вот подошёл поближе и сразу приметил».

А тем временем вечер плавно перетёк в ночь, и народ начал постепенно расходиться. Когда ребята проводили последних гостей, и Джип уже собирался развеять домик, Виктор остановил его: – Подожди пока, хорошо? – попросил он, положив руку ему на предплечье.

– Почему? Неужто наш алкоголик был прав и у тебя есть связи в совете, которыми ты наконец решил поделиться?

– Нет. Всё совсем не так, и… далеко не так радужно. Давайте внутрь, у меня для вас не очень хорошие новости. – Виктор с грустным видом и вновь потухшим взглядом прошёл в гостиную, где всё ещё горел уже увядающий камин, и братья вскоре к нему присоединились. Звонарь стоял в серьёзной позе прямо возле огня: – Садитесь ребят, мне нужно вам кое-что рассказать.

– У тебя проблемы? Если что мы всех отпинаем! – Пробормотал Жок, держа платок у разбитого в кровь носа.

– Проблемы – это мягко сказано. А хуже всего то, что они не только мои…

Жан плюхнулся на диван справа от камина: «Что-то меня сейчас даже «шуткануть» не тянет». За ним на диван сели оставшиеся Пуарье: «Ну давай уже не томи. Что случилось?»

– Пожалуй я начну с самого начала… – И Виктор принялся ходить из угла в угол, рассказывая во всех подробностях всю свою историю с самого инцидента на посвящении. Он объяснил им из-за чего ему было так плохо спать, откуда он хорошо знает Альберта Греция, о том, как Закрин пришёл в себя, и совещании, которое он проводил. – В итоге, даже когда все ему доказали, что я не могу быть одним из этих «пятых», он всё равно решил в этом удостоверится. Вот таким образом я был приставлен к вам на турнир…

– Логично! В стрессовой или опасной ситуации, которые скорее всего предстоят, способности могли бы проявиться… – Подводил итог Жок с довольно умным видом.

Виктор встревоженно взмахнул руками: – Да! Если бы они у меня были! Хоть какие-то!

– Так подожди, – прервал их Жан, – я не понял, так, а где проблема-то? Или я что-то упустил?

– А проблема, ребята, в том, что наша команда обязательно должна победить!

– Пффф! – Зафыркал Жок сквозь платок на лице. – Да разве это проблема? Мы приложим все усилия для победы, уж об этом тебе не стоит волноваться!

– Нам придётся… – Взял Виктор паузу, сделав на этом акцент. – Ибо если мы проиграем, то будем нуллифицированы и высланы за предел внутреннего круга!

Молчание накрыло комнату. Лишь скрежет насекомых за окном и треск почти потухшего камина заполняли гостиную. Жок медленно отпустил платок, и, стоило тому упасть на пол, подскочил: – Да они там что, рехнулись все?!

– Не все… можем пойти и сказать ему это в лицо, это не в первой.

Джип, потёр свою бородку: – Но ведь это совершенно не имеет смысла. Зачем нужны такие резкие меры? Неужто он в серьёз так уверен, что ты «пятый», чтобы поставить нас всех в такое положение?

– И никто не смог переубедить этого пси… ненормального человека? – мямля спросил Виктора Жан.

– Все пытались, но без толку. Он «сказал своё слово».

Братья сначала посидели немного, а потом переглянулись, и, будто без слов о чём-то договорившись, Джип поднялся с дивана и, подойдя к Виктору, положил ему руку на плечо: «Да успокойся ты. Зато теперь у нас есть сильный стимул к победе.». Жок, подняв с пола платок и вновь приложив его к ещё кровоточащему носу, тоже подошёл к камину: «Я бы сказал огромный!». А Жан прыгнул и обхватил их за шеи: «Да! Мы прорвёмся! С завтрашнего дня начинаем тренировки для турнира!». – А потом он расслабился и соскользнул вниз: «Ну или послезавтра…».

– И что вы даже меня никак не накажите? – Удивлённо спросил их Виктор.

Жан, уцепившись за их ноги, пробормотал: «Наказать? Нам что тебя в угол поставить?»

– Хочешь наказания? Тогда ты тащишь эту пьянь до дома. А я поведу раненого. – сказал Джип и поднял младшего.

Жок пошёл на выход, у него закружилась голова, и он чуть не врезался в стену: – Да уж, хорошо мы погуляли…

– И не говори… – ответил ему Виктор.

Выйдя из домика, старший Пуарье поднял руку и сломал прозрачную синюю сферу. Та исчезла, а дом распался на сотни стеклянных осколков прямо за их спинами. Ночь отнюдь оказалась не такой уж и тёмной. Месяц, высоко висевший в небе, ярко освещал путь домой. Они спокойно вышли из чащи и, проходя между вековыми гигантскими дубами сада, уже могли заметить крышу административного холла, видневшегося вдалеке, и отражающую свет луны большим зеркальным куполом.

***

Ещё одна сильная сторона Виктора, которую он иногда ненавидит – это способность просматривать развитие событий на несколько шагов вперёд, или, если можно так выразиться, предсказать возможное будущее. Именно этим он на следующий день и занимался, сидя на очередном скучном занятии по теории снов, которую ведёт невероятно нудный усатый мужчина в окулярах для сильно слепых. За полгода Звонарь не смог запомнить не то что ни одной лекции, а даже его имени. Но, по относительно спящему состоянию всей аудитории можно было сделать вывод, что невыносимое мямлящие произношение этого «чудо-лектора» не оставляло после себя ни одного сознательного курсанта. Его голос, проносясь по аудитории, вызывал массовые приступы сонливости, которым было невозможно противится. Виктор под таким давлением всё более и более погружался в своё воспалившееся воображение, и оно рисовало ему все возможные картины и пути выхода из сложившейся ситуации. И вот, когда уже весь зал сладко задремал, дверь аудитории резко открылась:

– Доброе утро… если это можно так назвать. – Громко произнёс Леонард, оглядев спящий зал.

– О, специальный лейтенант Краун, – также отвратительно шепелявя поприветствовал его лектор, – какая честь, что вы сочли нужным зайти на мои занятия…

Леонард так неохотно взглянул на того правым глазом, слегка повернув голову: – Я здесь по прямому приказу главы администрации. Мне нужен Виктор Звонарь. – Все курсанты резко проснулись и уставились на Виктора, который заводил глазами туда-сюда пытаясь увидеть всю округу не двигая головой. – Доброе утро, мистер Звонарь.

– Доброе, Лейтенант. – Почесал тот шею от удивления.

– По распоряжению Альберта Греция и в связи с приближением ежегодного турнира, ты освобождаешься от занятий. Дальнейшую твою подготовку буду проводить лично я. Так что собирайся и желательно просыпайся. – Он указал большим пальцем правой руки на дверь. – Я буду ждать тебя через пол часа во втором отсеке практического корпуса… – Он снова неохотно взглянул на лектора. – Извините что прервал, м… – Наверное Краун хотел сказать «мистер…», а затем глаза его немного забегали, и он развернулся на месте и быстренько вышел из аудитории. Неизвестно, что думали другие курсанты, смотрящие на то, как Виктор собрался и, попрощавшись с тем, чьё имя, как выяснилось, не знал даже специальный лейтенант, выбежал за дверь. Может его и освободили от скучных занятий, но теперь он попал под юрисдикцию самого Леонарда Крауна, а тот является одним из самых известных чтецов во всем внутреннем круге, и уж точно спустит с такого бездаря все три шкуры. И этим он будет заниматься на протяжении почти трех месяцев. Так что зависти к нему явно никто не испытывал, скорее сочувствие.

Виктор поднялся по лестнице на шестой этаж и зашел к себе в комнату. Совершенно не понимая зачем пришел к себе, он сел на кровать и, посмотрев в окно, заметил Леонарда, стоявшего прямо у шахты лифта, ведущего в подземный практический корпус. Звонарь сразу понял, что его уже ждут, и, подскочив с постели побежал прямиком к месту назначения.

– Опаздываешь Виктор! Я-то думал, ты понял, что "пол часа" это сильно преувеличено. – Сказал лейтенант, подошедшему курсанту.

– Извините, мистер Краун. Я решил забежать сначала к себе.

Лейтенант нажал на кнопку и двери распахнулись: – Ну, на первый раз это нормально, но, учти, у нас очень мало времени на твою подготовку, поэтому мы так торопимся.

– Но ведь впереди целых три месяца. – Удивленно подметил Виктор, заходя внутрь и глядя как Леонард нажимает на кнопку третьего этажа.

– Ну, тут ты прав лишь от части. Как сам знаешь, на турнире будут выступать самые талантливые курсанты, причем последней и предпоследней ступени. А ты сейчас лишь только на шестой, и, заметь, далеко не лучший в своей группе. Так что у нас не «ещё», а «всего» три месяца.

– Это точно… – Вздохнул тот в ответ.

– Чтобы ты мог с ними как-то тягаться, я должен обучить тебя всему, что преподают за несколько лет… – Сделал он небольшую паузу. – Или кое чему другому, если получится… – Но, не переживай! – Улыбнулся он и хлопнул того по плечу. – Может быть к счастью, а может и нет, я в своем деле – единственный эксперт.

Когда лейтенант находился в приподнятом состоянии духа или был заворожён сильными эмоциями, у него в голове что-то перещёлкивало, и, сами по себе, рифмы ручьями начинали литься из его уст.

Лифт опустился до уровня три, двери открылись, и они пошли прямиком до практического зала. Зайдя внутрь, парень был слегка шокирован глобальными размерами этого помещения. Гигантский потолок продолговатой формы, висевший над ними как купол, высокие стены, окрашенные в серо-зеленые тона и пол, покрытый довольно жесткими матами такого же цвета.

– Мистер Краун, а почему вы выбрали площадку для массовых тренировок проводников?

– Как я понял, ты считаешь специальность чтеца довольно скучной и однообразный. – Не снимая туфель, зашагал лейтенант прямо в центр зала.

– Я такого не говорил…

– Но ты так думаешь… – произнёс Леонард и пристально посмотрел на него. Мгновение спустя, Звонарь вдруг осознал, что того нигде нет… Буквально секунду назад он стоял прямо перед ним, в десяти шагах, а сейчас словно испарился. – Кого-то потерял? – прозвучал тихий голос позади Виктора, когда тот оглядывался вокруг. Обернувшись же он встретился глазами с Крауном, а моргнув, моментально ослеп. Стоило его векам закрыться и взору погрузиться во тьму, как та уже назад не схлынула. Парень ощущал её будто нечто вязкое как желе между пальцев. Густая тень медленно поднималась вверх по телу, вот-вот и Звонарь ей захлебнётся. Паника настигла его от понимая, что он ничего не может сделать, чтобы спастись, но, когда отвратительная тёмная субстанция добралась до шеи, Виктор увидел, что лежит на мате посреди комнаты, а Леонард стоял возле стены.

– Извини… я, наверное, слегка переборщил. – Косо на один бок улыбался он, подходя и помогая ему подняться с пола.

У Виктора было ощущение, что он только что вернулся из кошмарного сна: – Что это было?

Лейтенант, не раздумывая, ответил: – Я наложил на тебя два последовательных миража. Сначала обманул твоё зрение, став практически незаметным, как стяжки на этих стенах, затем подошёл сзади и воспользовался техникой близкого зрительного контакта, чтобы окунуть тебя выдуманной мною кошмарной иллюзией, что и было, на мой взгляд, перебором.

Лейтенант Краун, хоть и был одним из самых уважаемых офицеров, никто из курсантов не мог знать почему. Да и говорил он довольно в свободной манере, не свойственной высоким представителям офицерского общества.

– Да нет, всё нормально, – Поправлял сюртук Виктор. – я же в порядке.

– Да. Ты оклемался довольно быстро, но я всё равно должен попросить прощения, ведь просто хотел показать, что наша специальность отнюдь не всегда такая, какой тебе представлялась. Конечно, в основном, все чтецы – это тыловики, без каких-либо талантов пригодных для ведения боя, но есть и такие как мы… – Он сделал небольшую паузу. – Заметь я сказал «мы», хотя такой всего я один. Но у нас с Альбертом большая надежда, что у тебя всё-таки может получиться.

Виктор всегда искренне верил в свои силы, но за годы успел стать реалистом: – С чего же? – С грустным голосом спросил он.

– А ты думаешь я хотел быть чтецом? – Вдруг, спросил его в ответ Леонард. – В молодости я, как и ты, всегда мечтал стать проводником!

– Вы серьёзно?..

– Серьёзнее некуда. – Краун взглянул на маты и присел, а Звонарь сразу проследовал его примеру. – Ну тогда я таким не был. Мною двигала мечта о карьере великого мастера в искажениях. О, в воображении у меня это хорошо получалось!

– И в чем же тогда была проблема?

– Ну, ты же знаешь, что испускать волны и, как в твоём случае, кидаться стульями – этого мало… – Виктор улыбнулся и вздохнул. Он уже перестал удивляться тому, что Леонард знает о нём практически всё. – Нужно уметь контролировать, что ты делаешь и создавать разломы при помощи одной лишь воли. Вот тут-то мы и погорели! – Сказал он и засмеялся. – Полностью провалившись, потеряв свою мечту, я пошёл от противного и сдал вступительные на чтеца – образа жизни совершенно противоположного тому, чего так долго искал. Захотел, так сказать, себя наказать. Но в процессе узнал: даже если путь был уже кем-то пройден, это не значит, что тропа, по которой надо следовать всего одна.

– А разве путь и тропа не одно и тоже? – С недопонимаем переспрашивал юноша.

– Я понял, что способности чтеца, позволяют понять других людей, открыть те секреты души, о которых даже сам человек и не подозревает. А, когда понимания других мне стало мало, я решил понять самого себя, пытался найти истину в своей душе и своём сердце. Проходя мимо этого практического корпуса, где тренировались мои бывшие друзья, я чувствовал, что всё равно иду не по той тропе, ведь всегда хотел сражаться, хотел уметь творить чудеса, которые повергали бы наших врагов. Но что может чтец? – Задал он вопрос парню. Тот пару раз в раздумьях моргнул, повадил глазами, но так и не дал ответа. – Да, верно. Ровным счётом ничего… – Просто и спокойно ответил Леонард. – Тогда я решил заниматься физически тренировками. Атлетикой, техниками боя, подготавливал тело к тому, чего не мог достичь мой разум. Но, даже став одним из лучших представителей школы рукопашного боя, я так и не получил желаемого. Раз за разом меня поражала глубокая депрессия, и, наконец, я осознал, что предел уже достигнут. Избавиться от него уже никак не получится. И вот однажды, пропуская очередной стакан, пытаясь заглушать свою боль, мне повстречался один из тех самых друзей, которых пришлось оставить, уйдя на другую специальность. Мы, мягко сказать, повздорили, и даже не могу точно вспомнить почему. Помню лишь то чувство стыда, всепоглощающее чувство беспомощности, облившие меня, словно проливной грязный дождь, когда, я лежал на разбитом столе, на который он швырнул меня лёгким движением руки. Глядя в глаза окружающим, хотелось лишь одного, чтобы никто не видел моего позора, никто не видел… меня. Это желание было настолько сильно, что, когда я поднялся, то осознал невероятную вещь: «Меня… никто… не видит…». Сначала, разумеется, я подумал, что люди просто отводят от меня взгляд, но, дойдя до дома уже полностью убедился в обратном. Даже сталкиваясь с кем-то по дороге, люде не могли в упор разглядеть моего присутствия. В голову шли ужасные мысли: «может я мёртв? Может это моё ужасное забвение?». Но, по правде говоря, вся моя жизнь и была тем самым ужасным забвением, от которого я так пытался убежать, а если бы умер, то уже растворился пеплом в воздухе, как и все остальные мезмеро. Однако, проснувшись на следующее утро, я понял, что всё кончилось. Всего одна простая идея изменила мою жизнь и наполнила её новым смыслом. Размышляя о пути, который прошёл, о всем том, что случилось, я задумался, что бы было, если бы все пошло по-другому. Наоборот… Вот эта идея, эта мысль, дала моей жизни новый смысл! Подумай, в чём же состоит та суть чтеца. Как можно начать всё с чистого листа?

Виктор вслушивался в эту невероятную историю, буквально погрузившись в неё, представляя каждую деталь: – В понимании других.

– Да, верно. Но представь теперь, наоборот эту идею. Законов распахнётся дверь, пойми всё то, что я имею.

Виктор вновь дал четкий и быстрый ответ: – Чтобы другие понимали тебя.

– Ну… – Посмотрел Леонард по сторонам. – В каком-то роде… да. Придав этой идее точные очертания, я понял в чём может заключаться истинная суть.

– И в чём же?

– Чтец может видеть то, что чувствуют другие. А если наоборот? Что будет, если заставить других видеть то, что чувствуешь, или воображаешь ты сам?.. Именно это я тебе и продемонстрировал, заставил твой… – сделал он ударение на это слово, – … разум воспринять мои мысли как собственные. Глаза потерять из виду, даже если в этот самый момент они смотрели прямиком в мою сторону. А затем вовсе внушил глобальное видение, полностью вывив тебя из строя. Вот в чем дело! Вот в чем состоит наша сила! Мы ударяем туда, где большинство людей, мезмеро и любых других живых существ уязвимы и заводим туда, где все будут играть по нашим правилам! А, как ты смог заметить, эти правила могут быть вполне жестоки.

– Да… успел ощутить. – Вновь проводил рукой по шее Виктор.

– Плюс, когда я совместил физическую силу, скорость и ловкость, которые приобрёл на долгих тренировках по искусствам ближнего боя, и немного практики, то стал тем, кем являюсь сейчас, а вот тебе это должно дастся гораздо быстрее. – Показал он на парня.

И снова Звонарь удивился: – Почему же?

– Потому что твоя физическая подготовка впечатляет.

– Если только её отсутствие…

– Именно. – Выставил лейтенант указательный палец. – Ты такой от природы! Никогда ничем не занимался, но ловкости и выносливости твоей может позавидовать даже опытный лейтенант. А представь, что будет, после тренировок… интенсивных… тренировок.

– Сильно интенсивных? – Прищурив один глаз спросил Звонарь.

– Очень… Как и говорил, у нас мало времени. Так что спрошу прямо сейчас. Альберт сам попросил меня стать ответственным за твою подготовку, потому что верит в твои силы, даже если ты сам в них не веришь. Он знает через что ты проходишь. Поверь мне – все в твоих руках. – Краун поднялся и протянул руку Виктору, уставившемуся на него. – Так что, ты готов направить свой талант по нужному пути, как когда-то сделал я?

Он ухватился за руку Леонарда и поднялся: – Да, наверное, пора стать «боевым чтецом». – Произнёс парень всё ещё без должного энтузиазма.

– «Боевым»? Хм… – Задумался лейтенант, нахмурив брови. – за сотню лет до этого бы не додумался. Так тому и быть! Приступим! – И только Виктор твердо встал на ноги, как вновь плашмя упал на маты.

Окружение перед глазами резко поменялось. Молодой человек не сразу, но понял, что очутился в очередном мираже. Этот образ был точь-в-точь, как и реальная центральная площадь. Посреди двора ходили курсанты, огибая фонтан, стоящий у круговой лестницы административного холла, те же птицы летали над ними, тот же запах цветов, растущих на рассаде в центре улицы. Вот только его никто не видел, а Леонард, зависнув в воздухе, парил прямо над людьми.

Виктор, стараясь не задавать глупых вопросов по типу «как это?», просто окликнул его: – Так с чего мы начнём?

На что Краун ответил четко и ясно: – Видишь все эти проекции? Они имитируют реальный мир, с одним только отличием – здесь время движется гораздо быстрее хоть ты этого не замечаешь. Так же здесь легче обучаться первым шагам в нашем искусстве.

– И что же это за первые шаги?

– «Заморозь» этот мир… – Проговорил он громко четко и с таким тоном, будто это сущий пустяк. – … Останови для них ход времени. Сделай так чтобы не было даже малейшего дуновения ветра. Ну, если сможешь… Ладно, с ветром я переборщил, но остальное тебе должно быть вполне под силу.

Виктор развел руками: – Эм… и как мне это сделать?

– Ничего сложного, смотри. – Он оглядел людей, проходящих прямо под ним. – Просто нужно сконцентрироваться и мысленно заставить проекции тебе подчиниться. – Краун показал «стоп» рукой, и люди тотчас же замерли.

– Ну вам легко говорить, вы же здесь хозяин… – Показал парень на них рукой.

Леонард тут же приземлился прямо перед ним: – А, кто хозяин, не имеет совершенно никакого значения для нас! Чтец не должен видеть разницы между своим разумом и чужим.

– Да, но…

– Никаких «но»! Ты будешь пытаться пока не получится, так как это – основа. Я учился такому несколько недель, но столько времени здесь – это десяток часов в реальном мире. Так что не торопись. Успокойся. Я не требую от тебя никаких резких успехов, да и вовсе не жду. – Вот это он по-видимому сказал не к месту, ведь у Звонаря сразу поникли глаза, а выражение лица начало шептать «ну вот… опять». – Освойся, и затем увидишь на что способен. – Следом лейтенант вновь поднялся в воздух. – Ну а пока на этом всё. Вернусь, когда ты будешь готов. – И затем бесследно исчез, оставив Звонаря одного посреди огромной придуманной сцены, где ему нужно было, каким-то образом, перевестись из актера второго плана, как и все образы его окружающие, в режиссёра спектакля.

Походив вокруг незамечающей его толпы и покричав на неё, Виктор понял, что привлекать внимание абсолютно бесполезно. Это натолкнуло его на мысль, которую стоило обдумать вдали от этой повседневной картины. И куда же ему пойти, чтобы поразмыслить над происходящем? Конечно же в лес, куда он и братья Пуарье всегда направлялись для этого и не только. Удивляясь точности и реалистичности миража, Виктор по привычке завернул в сад. Но тут обнаружилось самое большое отличие от настоящего мира. Пройдя мимо вековых дубов, он наткнулся на «конец света», в прямом его смысле. Хоть дальше и виднелся лес, но тропы к нему не было, и она не просто заросла какими-нибудь кустами, не было даже земли под ногами, ничего, кроме белого тусклого излучения, исходившего из бездны. Виктор понял это, когда сел и попытался дотронуться до якобы белого пола, которой оказался простыми лучами света. Если посмотреть на этот воображаемый мир сверху, то скорее всего он будет похож на картину, отображающую участок академии с высоты птичьего полёта, а эта светлая бездна – всего лишь клочок белого холста, недописанного произведения. «Туда явно пути нет…» – Подумал парень и, вздохнув, отправился назад. Что поделать, ведь ничто не бывает идеальным. Вернувшись на центральную площадь, он ещё раз обошёл толпу. Ничего не изменилось пока его не было. Образы все также ходили по кругу. Ему пришла в голову возможно стоящая мысль: «А что, если мне тут поспать, заодно и время пройдёт, может что изменится». Через пару часов попыток хотя бы задремать и сотни кувырков и поворотов по идеально гладкой зелёной траве Звонарь понял, что как бы уже спит, а, следовательно, затея была достаточно глупая. «Ладно, хватит валять дурака» – подумал он, и решил вспомнить как Леонард проделывал свои трюки. Он ведь просто смотрел на него. Смотрел и о чём-то думал, просто сильно сконцентрировавшись. «Ну,это я умею!» – юноша поднялся и стал пристально вглядываться в людей, но тужась около десяти минут так ничего и не добившись, вспомнил слова лейтенанта: «Техника близкого контакта» … ну или как-то так… Да и что ему, собственно, терять? Виктор подошёл поближе, затем ещё ближе. Затем ещё и ещё. Ничего не менялось. Тогда, решив идти ва-банк, он стал заглядывать образам людей в глаза, аналогично сосредотачиваясь и стараясь произвести хоть какой-то эффект. Проблема заключалась в том, что болванчики быстро ходили, и Виктор не поспевал за ними одновременно стараясь что-то «внушить». Потерпев очередную неудачу, парень уже разозлился: «Да стой ты!» – прикрикнул он на одного из толпы, останавливая и вытаскивая его из общего строя. Тут то и произошло самое неожиданное: образ начал защищаться, будто не хотел покидать колонны. Человечек пинался и толкался, чем ещё больше выводил Виктора из себя, на что тот не удержался и с размаху ударил его прямо в челюсть: «Ну хоть так тебя вырублю!». Но стоило образу человека упасть на землю, колонна остановилась. Все как один, они уставились на обидчика, и Звонарь, понял, что вот это уже не к добру. Путей к отступлению у него нет, а колонна всё ближе и ближе, и вид у них далеко не дружелюбный. «Стоять! Стоп! Остановитесь!» – приказывал им Виктор, на что те, абсолютно не реагируя, продвигались дальше. С боем парень кое как прорвался сквозь толпу, но на этом все не закончилось. Образы, развернувшись, начали преследовать его с ещё большей прытью. Удирая, Звонарь забежал в здание Административного холла, затем на лестницу, и на верх. Уже стоя на последнем двенадцатом этаже, он услышал звук. И это уже были не просто шаги. Люди бежали за ним, будто зная, где он. Ничего не оставалось, как запереться в кабинете Греция и как-то спрятаться. Засев под большим столом, содрогающимся от ударов, вышибающих дверь, Виктор затаил дыхание. «Никогда ещё не было так страшно в мире иллюзий…» – думал он, хотя это был его единственный подобный опыт. Когда дверь вылетела с петель, образы ворвались в кабинет. Парень зажмурился и, повторяя про себя одну и туже фразу «Вы меня не найдёте, вы меня не найдёте…», сидел совершенно неподвижно. Обезумевшие ринулись к столу и, вдруг… остановились. Оглядываясь по сторонам, они заходили по кабинету, и, явно потеряв свою цель с так называемого «радара», не понимали, что делать. И, пока болванчики ходили, топали взад-вперед от стены до стены, Виктор осознал, что его самоубеждения сработали. Тут то в голову и пришла главная мысль: «Мне не нужно было заставлять что-то делать их… ведь они не настоящие! Все это не настоящее.». Он всё же аккуратно и без лишних движений вылез из-под стола, продолжая про себя размышлять: «Между мной и им нет никакой разницы, следовательно, его образы – мои образы. Все эти люди подчиняться мне, нужно лишь только убедить в этом самого себя… хотя, возможно, с другой стороны я делал почти тоже самое изначально…». Звонарь мысленно указал людям на дверь, представляя, как колонна выходит на улицу, и те, словно заворожённые, собрались в кучку и послушно вышли из кабинета. Выведя их из здания административного холла, он встал на то же место в центре улицы, а образы окружили его, как и в самом начале.

– Довольно неплохо, да и относительно быстро! – сказал Леонард, неожиданно появившийся по левую руку от Звонаря.

Но тот совершенно не испугался: – Ещё бы! После того, как они меня чуть не убили!» – он стукнул правым кулаком воздух, и, вслед за ним, болванчики повторили тоже движение, рубанув своего правого соседа, по кругу получили в челюсть.

– Ты думаешь они в чём-то виноваты? Они всего лишь копировали твои собственные эмоции.

– Глуповато с их стороны. – Улыбался в ответ Виктор, а Леонард снова щелкнул пальцами. Вдруг, они оказались в части сада, в которую юноша один не смог попасть из-за перекрывающей ему путь пустоты.

– Как ты уже понял, в этом мире все подвластно нашей воле. – Лейтенант отошёл от парня на несколько шагов и встал напротив него рядом с колоннами вековых дубов. – Но как это поможет в реальном бою? Нужно научиться делать чужой разум своим, или же свой чужим. Звучит возможно немного неправильно или же не логично, но это – то, что я делаю, что мы делаем. – Показывал он правой рукой на себя, а левой на Звонаря. – Сложность внушения зависит от каждого человека в отдельности, ведь некоторых подчинить просто, а других… скажем так, не очень.

Виктор, не ожидавший таких резких продвижений, немного уточнил: – Вот прямо-таки с места в карьер?

Но Краун сначала косо взглянул на молодого человека, а затем сделал вид, что этого не слышал: – Скажу тебе кое-что по секрету. Хотя, наверное, это не такой уж и секрет. Жизнь часто к нам ко всем не справедлива, с этим ничего не поделаешь, уж так устроен третий мир. Но у тебя есть шанс взять судьбу в свои руки, и такая возможность выдается далеко не каждому. Если ты сможешь это сделать, то весь твой мир изменится и уже никогда не придёт в то плачевное состояние, которое ты переживал день ото дня. Это стоит всего… ты понимаешь, о чем я говорю? – Виктор стал серьёзным. Он молча кивнул, опустил руки и собрался с мыслями. – Увы, у тебя нету особого выбора, о философии которого говориться во многих наших писаниях, но таков уж твой путь. Лишь тропу на нём дозволено выбрать самому, но, так или иначе всё придёт, именно к этому. Так что вот тебе первый урок: к каждому сознанию есть ключ, его лишь нужно найти, в этом и заключается основа нашей работы, твоей будущей работы. Тебя будто протащат за руку по аллее и окунут во множество новых миров, которые существуют лишь внутри человеческого сознания. Поверь мне, понимать их – это даже важнее, чем понять весь третий мир. Сейчас я создам образы людей, знакомых лично мне. Ты же должен будешь проникнуть внутрь их воссозданного разума и стать для них невидимым, покрыть миражом, и тогда в процессе ты поймёшь, как подыскать способ обмануть зрение любого.

Через секунду перед ним появился первый образ: мужчина лет двадцати шести, плотного телосложения и довольно низкого роста. Лицо его было такое угрюмое, а форма головы квадратная, как и его прическа. От всего этого казалось, что это не человек, а какой-то голем, созданный Джипом для тренировок Младшего. – И вы серьёзно знали этого мезмеро? – С ухмылкой спросил он Лейтенанта.

– Нет, он всего лишь человек… Но когда-то давно я оказался с ним плечом к плечу на задании. И он погиб, прикрывая мою ещё несознательную спину.

– Оу… – Произнёс парень в ответ, а улыбка с его лица сразу пропала.

– Да нет, ты прав. Вообще-то я сам удивлялся, что его внешность полностью соответствовала тому, что было внутри. В общем именно поэтому он и выбран в качестве первого образа. Всё должно быть очень просто. Ну, давай, приступай. – Махнул тот слегка рукой.

Виктор посмотрел на того немного приоткрыв рот, а разведя руками спросил: – А что мне, собственно, делать?

– Леонард обернулся: – Как что? Стань невидимым.

– Да, понятное дело, но как это вообще делать-то?

Лейтенант потер глаза правой рукой: – А, ну да. Я столько разглагольствую, и всё же забыл про вводный инструктаж. – Он спустился с пригорка и подошёл по ближе к парню. – Смотри на меня. – Указывал он на своё лицо. – Глаза– это зеркало души. Хочешь достать до неё – смотри в глаза. Даже толики секунды зрительного контакта может хватить, чтобы погрузить цель в настоящую пучину твоего воображения.

– Хорошо. Ладно. – Встряхнулся Виктор и приготовился. – Да будет так!

Леонард отошёл, и ученик стал гипнотизировать квадратного мужчину. Направил взор, сконцентрировался и … ничего не произошло. Человек всё также следил за ним, не отводя взгляда. Спустя пол часа непрерывных попыток обмануть взор «Кирпича» Учитель сжалился над бедным парнем: – Виктор, да стой. Ты пытаешься забить руками гвоздь в титановый прут. Проще говоря, этот человек итак очень напряжен, посмотри на него.

– Да я только это и делаю! – Показал парень рукой.

– Да нет же… – Лейтенант явно не был мастером дотошных объяснений, поэтому терпения у него уже немного не хватало. Он опустил голову и прикрыл лицо правой ладонью. – Послушай. Это очень важно. Ты даже не представляешь себе, как. – Краун вздохнул, открыл глаза и медленно спокойно начал произносить:

– Дверь души всего одна,

А замок всегда различен.

Но какой бы не была она,

Разум имеет сто отличий.

Узреть их все не очень просто,

Понять, быть может, ещё сложней.

Но, к каждому возводя помосты,

Будешь становиться ты мудрей…

– Извините, мистер Краун, но ваша поэзия делу не сильно помогает. Что же мне делать то?

– Остановись и подумай. Что делать если дверь не открывается в одну сторону?

– Значит она закрыта? …

– Да, а может она просто открывается в другую сторону. Его разум хоть и мал, но в данный момент напряжен. Ты же свой очисти, успокой, и тогда ты сможешь открыть эту дверь.

Виктор расслабился и глубоко вздохнул. Мысленно растворившись в атмосфере, он направил невесомый взгляд на образ человека. Крепыш пошатнулся, а глаза его забегали. Он закрутил головой, затем начал оборачиваться, но поиски цели были безрезультативны. В это время юноша просто ходил вокруг него и никак не мог осознать свой успех. – У меня получилось? Он не видит? – Спрашивал Звонарь у своего учителя со слабо блестящими алыми глазами, на что тот, улыбаясь, кивнул и начал аплодировать. – Что… Что? – Обернувшись, спросил ученик.

– Ты и не представляешь… – Улыбался Леонард, всё также глядя на потерянный образ. Виктор просто промолчал, ожидая продолжения, но специальный лейтенант, вдруг, резко сменил выражение лица. – Думаю, на первый раз хватит. Перейдём к физическим тренировкам! – Он вновь щёлкнул пальцами, и юноша, открыв глаза, понял, что снова лежит на матах в зале для тренировок проводников. – Ты ведь сам сказал, что станешь «боевым чтецом». – Краун уже стоял позади него, сложив руки на груди. – Для этого я обучу тебя всем видам ближнего боя, которые когда-то изучал сам. – Он вновь подал руку, помогая Звонарю подняться. Тот встал и по привычке начал поправлять свою форму. – Но перед тем как к ним приступить, ты должен пройти физическую подготовку, так как тренировки будут жесткими, и без хорошей выносливости ты можешь не выдержать.

Двери открылись и в зал зашёл Джип. Он нерасторопно подошёл к ним и поздоровался: – Здравствуйте, специальный лейтенант. – Возможно я слегка задержался, – сказал он, оглядывая пустое помещение, – прошу меня извинить.

– Да вы очень даже вовремя, мистер Пуарье, – ответил ему Леонард, показывая на правую сторону зала, – можешь приступать, думаю, там для них будет самое место.

Виктор обрадовался, увидев одного из своих друзей: – Джип, Джип! У меня получается, ты представляешь?!

– Ну ведь это же хорошо. – Как обычно спокойно ответил старший.

Звонарь был слегка на эмоциях поэтому дошло до него только сейчас: – А что ты тут делаешь?

– Ну, тебе придётся, так сказать, «подкачаться». А я тебе с этим помогу. – Он прошёл в правую дальнюю часть зала и один за одним начал воплощать инструменты для физических тренировок. Заполнив отведенное для них место всевозможными тренажерами, гирями и блинами, которые только могли прийти ему в голову, Джип остановился и вернулся назад. – Как раз и для меня будет тренировка. Буду заниматься своими делами и одновременно поддерживать материализацию этих предметов. Но будьте по аккуратней, а то вдруг что исчезнет в процессе… Заранее извиняюсь.

Леонард обошел инструменты: – Тут даже больше чем нужно, больше спасибо, ты нас сильно выручил. Они нам понадобятся ещё, как минимум, пару недель.

– Конечно, нет проблем, мистер Краун. Буду исполнять всё, что от меня требуется и столько, сколько потребуется.

Лейтенант проводил его до дверей: – Буду очень признателен.

Джип повернул голову, взглянул на Виктора и махнул ему рукой: – Удачи, дружище.

– Спасибо. Она мне, по-видимому, очень даже понадобиться… – Неохотно помахал тот в ответ.

***

Следующая неделя для Звонаря была невероятно тяжелой. Даже с учетом того, что всегда был хорошо физически сложен, он никак не мог быть готовым к тому что его ждало. Ежедневный подъем в восемь утра, затем лейтенант заставлял для начала пробежать несколько кругов вокруг всей площадки, но, пока он все ещё сонно и нерасторопно бегал, приходил Джип и воссоздавал весь тренировочный инструментарий, и только после этого Виктору разрешалось остановиться. Передохнув минут пять, ну или самое большое пятнадцать, он приступал к физическим упражнениям переходя от одного тренажера к другому. Звонарь даже не знал названия всего этого, да ему было и незачем, ведь за вторую неделю он их просто возненавидел. Садясь на очередной тренажер уже без малейшей капли энтузиазма и желания, он просто злился на каждый килограмм веса, находившийся в грузах, и вот, упражнения превратились в подобие «разбей кирпич». Но в конечном итоге Виктор, поднимая груз до самого упора и шмякая его оземь, понял, что всё это ему уже и не в тягость вовсе. Месяц интенсивных нагрузок, давшихся ему с невероятным трудом прошёл, и Джип перестал приходить в зал, так как это более не было нужно. Леонард наконец продолжил обучение Виктора ближнему бою, которые также проходили в мираже через день. И если казалось, что в реальном мире было сложно, то там было практически нереально. Чтобы Звонарь не делал, он никак не мог сравниться с лейтенантом, хотя, разумеется, подобное и ожидалось, ведь тот обучался этому круглые сутки на протяжении многих лет, а юноша – всего лишь новичок. Но всё начинало меняться. Виктор постепенно начинал давать отпор, и, в то время как Леонард бросал его, тот успевал извернуться в воздухе и ударить специального лейтенанта в торс и даже по лицу. Краун показал почти все, что смог вспомнить и, в конце концов, тренировки превратились в простые спарринги дни на пролёт, перетекающие плавно из миражей в настоящий мир. Конечно парень всё ещё уступал ему по всем параметрам, но лейтенант всегда повторял, что это всего лишь из-за недостатка опыта, что он придёт сам по себе, главное лишь не забрасывать и не откладывать практику в долгий ящик.

Так прошёл первый месяц отведённого им времени на подготовку. Поднявшись, уже по привычке, в семь утра Виктор подошёл к шкафу, где весела его мезмерская темно-фиолетовая форма. Он переживал, что из-за всего не сможет в неё поместиться, ведь наберет мышечную массу. Отнюдь, Звонарь ни капли не изменился. Всё также свободно он продел руки в рукава рубашки, застегнулся, завязал галстук, и одел сюртук. Позавтракав чаем с парой булочек, Виктор вышел из комнаты и отправился во все в тот же зал для тренировок проводников.

Спустившись на лифте и войдя в зал, Виктор увидел Леонарда, спящего прямо на матах в одних штанах и носке. Не став его будить и, тем самым, не подходя ближе, он просто улегся неподалеку. Спустя ровно пять секунд, Звонарь открыл глаза, от чувства что над ним что-то нависло: – Чего это мы тут разлеглись? – спросил его Краун ещё хмельным голосом, наклонившись вниз.

Увидав его ухмыляющуюся физиономию Виктор подскочил: – А я что? Вы спали и… – Он запнулся увидев, что тот всё также стоит в одном носке и брюках – …а что с вами произошло-то? Где…

Леонард же, не раздумывая, ответил: – Носок? Не знаю… я его так и не нашёл.

– Да нет же! Где ваши рубашка и сюртук? – Показывал Звонарь на отсутствующие части формы.

Леонард посмотрел себе на грудь: – Оу. – Затем вздохнул и ненадолго замолк. – …Говорила ведь мне Мария «не надо больше…». Но естественно я её не послушал, ведь такой повод! – Лейтенант плюхнулся прямо на пол, а Виктор наоборот встал напротив:

– Какой повод нужен, чтобы потерять свою форму?

– Какой? – Развел он руки в стороны. – Позавчера мы закончили половину твоего обучения! Половину!

– И что в честь этого надо было сесть одному и напиться?

– Почему же сразу одному? Мистер Пуарье составил мне компанию, мы хорошо посидели.

Виктор удивился: – Джип?

– Да нет. Жок.

– Жан. – Поправил его Звонарь. – Ну, ему можно…

Леонард задумался: – Жок, Жан… вечно их путаю… как ты вообще их различаешь, они же одинаковые!

– Ну, после трех кружек точно не разберёшь. – Сказал парень серьёзным тоном и протянул ему руку. – Пошлите нужно найти ваши вещи.

– Ладно, – ухватился он и поднялся, – пошли. Не гоже, наверное, преподавателю ходить по аудиториям полуголым.

– И где же, позвольте спросить, нам искать?

Краун почесал затылок: – Ну начнём с бара, потом спросим у Марии куда я примерно направился после.

– Слава основателю, что мистер Греций нас сейчас не видит.

Но в ответ Леонард только засмеялся: – Ты определённо плохо его знаешь. Если бы он вчера меня увидел, то присоединился!

– И чего же вы его не позвали?

– Да, слава основателю, что не позвал! Иначе мог бы проснуться не здесь и без второго носка!

Утро медленно продолжалось. Они прошли к лифту, зашли внутрь и, нажав на кнопку, начали подниматься вверх.

– Так что же, не малейших идей где можно ещё поискать?

– Без понятия! Следуем первоначальному плану.

Двери открылись, и двоица вышла наружу. Благо в такую рань народу особо никого нет. Направляясь прямиком за ограду академии, Виктор, по началу, хотел пройти по-тихому, дабы уж точно никто не увидел специального лейтенанта в таком виде, но заметил, что ни одна живая душа и в упор его не замечает: «Для него это пустяк, даже в таком состоянии…» – удивился парень, глядя на то, как лейтенант медленно передвигался, хорошо, что, не спотыкаясь.

Леонард вдруг задумался: – Я заметил, что ты не поздоровался ни с одним мимо проходящим человеком. Ты либо до безрассудства бестактен, и тогда я не знаю, как ты учился в школе, либо слепой. Ну не может же быть, чтобы, прожив здесь почти шесть лет, ты никого не знаешь?

А ведь и вправду. Виктор так и не ответил Крауну на этот вопрос, потому что, на самом деле, не знал никого из мимо проходящих. Может быть лица ему и знакомы, но информацией даже об именах он был обделён. Звонарь всегда все своё свободно время проводил с братьями и ему было этого вполне достаточно. Иногда, конечно, приходила в голову мысль завести ещё пару друзей, но потом, на смену первой, приходила сразу вторая: «А зачем?». Хотя если взглянуть на картину с другого угла, то если бы сейчас у него были знакомые, то пришлось бы со всеми объясняться зачем и куда он идёт, да ещё и за пределы академии, куда курсанты ходят только по необходимости.

Наконец, молча добравшись до ворот, Виктор и Леонард остановились. «С какой целью идете вы за пределы?» – Медленно с мирным и отрешённым тоном спросил парня каменный привратник, на что тот поднял правую руку и хотел что-то сказать, а потом его осенило: «Дурак, я же не придумал за чем иду…». Звонарь открыл рот и уже хотел что-то сымпровизировать, но неожиданно сторож обратился к полуголой персоне, стоящей справа от него: «Господин Краун, я к вам обращаюсь, зачем опять покидаете пределы?». Оказывается, привратник видит его, что было крайней неожиданностью.

– Странный сегодня день. – Оглядел Леонард свой голый торс. – Вот забыл вещи на той стороне. Иду искать.

На что сторож переложил руку со скамьи на колено: – Неправда! – Сказал он, наверное, на пол тона ниже чем мог бы.

Виктор нахмурился, а лейтенант прищурил глаз, ведь все прекрасно знают, что привратнику нельзя солгать. – Как неправда? – Удивлённо спросил лейтенант. – Посмотрите на меня, я же наполовину голый. И без носка! – Точно подметил он, указывая на поднятую босу ногу.

– Нынешнее состояние твое истинно, а вот обстоятельства, послужившие катализатором данного состояния, изложены тобою ложно.

Леонард поднял правую бровь от только что услышанного: – Что? … Так, ладно, подождите. Я ни в коем случае не пытался вас обмануть, и в данный момент не понимаю, о чем вы говорите…

– Да, это так. – Привратник вздохнул и с хрустом выпрямил свою широкую, обвитую стеблями, каменную спину. – Не знаю, как мезмеро забывают, то, что делали цикл назад, а уж тем более половину… Но ночью той, я впустил тебя в пределы академии, одетым по уставу дома. И на моих глазах, спасибо создателю, она не была снята. А сейчас ты предстал без неё. Следовательно, потеря твоя никак не связала с походом за пределы. За сим, я не могу открыть тебе путь… а какова ваша цель, молодой человек?

Взгляд привратника перекинулся на парня, но стоило тому вновь поднять руку, но на сей раз левую, и наконец хоть что-то сказать, как Краун резко взял и опустил её: – Не переживайте по этому поводу, он со мной. Помогает в поисках. Но раз я вернулся в академию одетый… значит искать нужно тоже здесь… Позволите один вопрос?

Привратник снова устало вздохнул: – Задавай.

– А куда я направился вчера, после того как вы меня впустили. Ну… примерно.

На что тот, нерасторопно поразмыслив, ответил: – Информацией такого рода я не располагаю. – Вот только затем он тяжело поднял левую руку так, словно она весит сотню килограмм: – В том направление держал ты путь.

Обернувшись на указание стража, Леонард сразу понял куда тот их направляет: – Огромное спасибо вам. Извините за неудобства. За сим мы, пожалуй, откланиваемся.

– Это моя работа. – Медленно с ударением на каждое слово промолвил привратник, вновь согнул свою спину и склонил голову, будто уснул.

Лейтенант зашагал прямиком в направлении административного холла, а Виктор поспешил за ним: – И что же вы поняли?

– То, что всё-таки до Альберта я добрался…

Звонарь не удержался от смеха, на что Краун пристально посмотрел на него обидчивым взглядом. Но вид поднявшего правую бровь мужчины в одном носке вызвал у парня ещё больший смех: «Ха-ха… очень смешно» – ответил ему лейтенант. Дойдя до фонтана, Леонард поблагодарил Виктора за помощь и сказал, чтобы тот ступал отдохнуть: «Сегодня у тебя выходной. Не теряй времени зря. Ну же ступай.». Звонарь, все также улыбаясь, сказал: «Есть!», развернулся и отправился выполнять указание лейтенанта. А тот продолжил медленно и неуверенно подниматься по круглой лестнице. Путь до кабинета главы административного холла вымотал Леонарда. Он чувствовал себя выжатым как лимон, ведь подъем на двенадцатый этаж оказался не таким уж близким. Шлепая босой ногой по ковру, он подошёл к двери и собирался постучать, но Краун так устал, что пришлось на неё облокотится. И не тут-то было. Не успев даже дотронуться, лейтенант ввалился в открывшуюся дверь кабинета и упал на пол.

– Ой, дорогой мой, да тебе ещё хуже, чем мне! Ты не убился случаем? – Сказал Альберт своему упавшему и обессилившему другу.

– Я проделал… весь этот путь… – молвил Леонард, уткнувшись лицом в палас, – чтобы найти… – он тыкал пальцем в направлении босой ноги.

– Что? Ты потерял ногу?

– Ты’м че’м спятил? – Неразборчиво проговорил лейтенант.

– Я не понимаю людей, мямлящих в мой ковер. – Альберт кое как поднял его с пола и усадил на диван, а затем сам плюхнулся рядом. – А теперь ещё раз.

– Где. Моя. Одежда.

– Ой, дружище, с этим я тебе не помогу… сам не знаю куда подевал… забыл что… ну да не важно.

Краун, будто прибитый гвоздём, повис на спинке дивана. Голова его болталась из стороны в сторону, парадируя игрушечную собачку, стоящую у Греция на столе. «И что мне теперь делать?» – пробормотал он сонным голосом.

Они оба абсолютно замерли, опустив головы, и продолжали вести не совсем понятную и далеко не логичную беседу:

– Ну с носком я тебе могу подсобить. А вот лишнего сюртука у меня нет.

– А откуда у тебя лишний носок?

– Ну у меня же их два…

– Но ведь тогда ты будешь с одним носком вместо меня!

– Но я буду в туфлях!

– Ладно убедил… – Альбер потянулся, чтобы снять его с правой ноги. – Подожди! Ну не прямо же сейчас!

– Тоже верно. – Глава одобряюще кивнул, упал назад на спинку дивана, и наступили несколько секунд молчания, которые он же и прервал: – Леонард, ты помнишь хоть что-то из вчерашнего?

Краун тихо и спокойно ответил: – Нет.

– Тебе везет.

– А ты помнишь?

– Не помнил, до тех пор, пока ребята из бухгалтерии всё не рассказали. Поверь мне, лучше не знать.

– Не-не-не, так не пойдёт. Мне нужен назад мой сюртук. Так что рассказывай.

– Ну, ты сам этого хотел…

– Постой, постой. Это же сколько надо было отмечать, чтобы до такой степени…

Альберт поправил: – Нет. Не «сколько», а «чем».

Леонард слегка оживился от удивления: – Ты опять привез какую-то гадость из-за внешнего круга?! Я же сто раз тебя просил…

– Хуже!

Краун задумался: – Ты позаимствовал что-то в мед отсеке?

– Хуже!

– Да что может быть хуже?!

Греций вытянул правую руку и показал вперёд: – Сам посмотри.

Леонард, поднял свою голову и из последних сил оглядел всё, что стоит на столе. Стакан с ручками и карандашами, экран электронно-вычислительно машины, куча бумаг, разбросанных по всей его площади и… маленькая бутылка чего-то непонятного. Разумеется, сначала он слегка поразмыслил, но затем его резко осенило: – Нет.

– Да.

– Нет!

– Да.

– Да не может быть! – Никак не мог поверить лейтенант в то, что видел.

А Греций спокойно отвечал: – Может.

– Помилуй нас основатель, как мы вообще до этого додумались?!

– Данной информацией я не обладаю, но смею судить, что это была твоя идея.

– Моя!? Ведь твоя же тетка сворила это «чудо зелье»!

– Не спорю, но это было больше пятидесяти лет назад, и именно по этой причине я бы никогда не решился на такое.

Вновь наступило молчание, головы обоих снова уставились вниз на животы, а руки опустились. Краун с поникшим голосом возобновил неловкий диалог: – Так и какие же чудеса рассказывали тебе наши бухгалтерские шпионы?

– В общем ничего особого, так как кабинет цел… вроде. Я ещё не все проверил. Но вели мы себя не вполне адекватно.

– Ближе к делу, друг мой.

– Ну началось с того, что я посадил тебя за экран, и…

– Что?! – Поднял он голову от очередного удивления. – За эту адскую машину иллюзий!?

– Да, и, по их словам, ты сам попросил, дабы «окунуться в пучину тайн». – Сказал глава голосом, напоминающим пирата.

– Что за бред… И откуда у них вообще такие подробные сведения? Они что, живут у тебя здесь?

– Знаешь, – почесал Альберт левое плечо, – а иногда мне так и кажется… а ещё мы затребовали, чтобы нас срочно доставили на пятьдесят девятый километр.

– А это ещё что?

– Да кто его знает! Наверное, ты увидел что-то такое на экране.

Леонард медленно закрыл лицо руками: – Всё… всё, я не могу больше слушать!

– Ты сам захотел…

– Ну а ты и не сильно меня отговаривал!

– Ну я же тебе не мамочка. Ты – взрослый мезмеро, должен сам принимать ответственные решения.

– Ага, напринимался вот. Теперь буду проводить тренировки полуголый, а Звонарь будет заливаться смехом даже в подсознании. Хотя, скорее всего, он и так будет.

– Как там, кстати, все проходит?

Леонард лениво махнул на него рукой: – Да по этому поводу мы и праздновали Алберт, глупая твоя голова!

– Этому…какому?

– Ты знаешь, как я был удивлён, когда увидел, что мальчик может делать тоже, что и я. Но теперь Виктор прошёл первую ступень обучения!

– О, ну это надо… – Резко оживился Альберт и поднял правую руку, а затем улыбка с его лица медленно пропала. – А, мы же уже отметили…

Краун засмеялся: – Ну, если что, думаю, зелье тетушки Зои ещё осталось, так что не стесняйся.

– Очень смешно! И это говорит человек, уставившийся себе на живот.

Леонард показательно поднял голову: – А так сойдет? – Но Альберт ничего не отвечал, и лишь просто смотрел, ведь мог точно сказать сколько времени, а точнее секунд, тот сможет продержаться.

– Ох, я уж думал будет пять, но тебя хватило всего на четыре. – Говорил он, когда голова его друга снова опустилось вниз.

– С половиной! – Выдавил из себя лейтенант, уткнувши взгляд.

Одновременно на лицах обоих появилась улыбка. Тихая и еле заметная, сложная, пытающаяся скрыться от чужих глаз. Они аккуратно посмеялись, тихо, чтобы никто из бухгалтерских шпионов не услышал, а затем Леонард спросил: – Альберт, нам уже каждому больше сотни лет, а мы все равно как дети.

– Ну, знаешь, старость приходит именно в тот момент, когда ты понимаешь, что все нынешнее тебе чуждо, а то, что любишь уже сгинуло. В каком-то роде, дружище, нам не суждено состариться.

– Вот со вторым даже перебор…

– Ладно, шутки шутками, а хватит дурака валять. Надо просыпаться и найти хотя-бы твой сюртук. Так что не теряем времени.

Альберт положил голову на диван и приступил к выполнению своего же указания, когда Леонард так и остался в полусогнутом положении сидеть и смотреть вниз, правда на сей раз с закрытыми глазами.

***

Виктор, в свою же очередь, не теряя времени, искал по академии братьев. Проходя по центральной площади, медленно осматривая каждого прохожего, дабы не пропустить Жана, который может, тихо пронестись сквозь толпу, да так, что его особо никто и не приглянет. Как и ожидалось, поиски увенчались успехом, но отнюдь не на улице. Звонарь обнаружил всех троих в комнате Джипа. Сидя на кровати, они активно что-то обсуждали, листая журнал. Очень интересная картина: комната, обставленная мебелью со стилем характерным веку восемнадцатому, с пышными кружевами и завитками где только можно, три взрослых парня в мезмерской форме сидят и читают глянцевый журнал.

– Здравствуйте, ребята! Неужто вы стащили у главы один из его походных сувениров?

– Здравствуй! – Крикнули они в один голос, а затем хозяин комнаты продолжил: – Никак нет! Я специально взял этот… «шедевр», чтобы посмотреть, как люди проводят церемонии венчания. Вот только до сих пор мы этим так и не занялись. Я пригласил сию «экспертную комиссию», – показал он руками на близнецов, – чтобы они помогли мне с выбором…

Виктор улыбнулся: – Так вы всё-таки решились обвенчаться с Лизой?

– Ну не совсем, я хочу сделать ей сюрприз. Надо же на всякий случай перестраховаться. В конце года все равно придется, а здешние церемонии уж через чур просты. Вот мне и стало интересно.

Жан поднялся с постели и с насмешкой произнес: – Да-да, ведь наш великий романтик, хочет для своей суженой все самое лучшее.

– Да, представь себе… наши узы уже давно нерушимы. А вы уже два часа мешаете мне выполнить задуманное!

Виктор рассмеялся: – И как же они тебе мешают?

– А, вот, ты посмотри, – Звонарь подошел и уставился на журнал. – Вот сюда, на эти листы… Это что? Бумага?

– Нет, не похоже…

– Я пытался создать такой-же и.... У меня не получилось!

– В смысле?

– В прямом! Я не понимаю из чего состоит это произведение, и поэтому не могу сделать тоже самое. Хотел раздать всем по экземпляру, чтобы вот так не толпиться над одним. Но, когда отдал Жоку, он не смог даже раздвоить этот предмет. Будто оно сделано из разных материалов одновременно… – Звонарь со скепсисом в глазах посмотрел на старшего. – … Да-да, я не шучу. И вот это тянется уже два часа!

– А втроем одну книжку неизвестного происхождения прочитать никак?

Джип нахмурился: – Это ты так думаешь, но нет! Я читаю быстро, Жок же будет по пол часа просматривать одну страницу, а Младший вообще не читает, он только картинки разглядывает. Ему можно было вообще не давать, так он же обидится! – Жан покосился на старшего с привычной ухмылкой. – Поэтому легче было сделать три экземпляра… Да и вообще это уже дело принципа! Мы два часа не можем поделить тупую книжку!

– Ну тогда предлагаю сделать ментальный перерыв! – Виктор аккуратно взял чудо журнал и положил под подушку – Пошли, прогуляемся и отвлечемся.

Солнце ярко светило этим днем, но уже начало смеркаться. На небе не было ни облачка, да и ветер стих. Вечер задавался по истине сказочным и звездным. Ребята дошли до сада, но идти вглубь леса было уже поздно, поэтому, долго не раздумывая, повалились прямо на густую траву рядом с дубами. По прошествии какого-то времени, когда близнецы начали дурачатся, Джип все еще задумчиво сидел, облокотившись спиной о дерево. Заметив напряженное мышление, характерно отображающиеся на его лице, Виктор подошел и уселся рядом:

– Скоро меня научат быстро выводить тебя из задумчивого состояния.

– Это точно. – Улыбнулся старший Пуарье и, вроде как, сразу расслабился, переключившись на что-то другое. – У тебя же завтра начинается, так называемая, "вторая фаза"?

– Да… Уже завтра. Надеюсь я не облажаюсь как обычно…

– Да не волнуйся ты! Как сам мне всегда говорил: «расслабься и все получится».

– У меня это в точности да наоборот…

– Вот тут-то я тебя и подловил! – Засмеялся Джип и, схватив Звонаря, начал растирать ему макушку согнутым указательным пальцем. Старший всегда любил Виктора, но, из-за своей сдержанности, никогда особо этого не показывал. – Всё будет нормально, мы же тоже без дела не сидим! – Говорил он, отпуская парня. – У нас почти каждый день, как и у тебя, тренировки.

– Я думал вы уже давно всему научились. Что же ещё осталось, чего не знают «Великие Пуарье»? – говорил Виктор с широкой улыбкой на лице.

– Ух, как ты загнул! Да мы и половины не знаем и не умеем из того что возможно! – Виктор сделал удивлённое лицо. – А ты думал! Вот в то время как создавал для тебя тренажеры я также воплощал и контролировал кучу других вещей, одновременно поддерживая материализацию той кучи железа. За месяц моя концентрация неплохо увеличилась! Правда это было не просто.

– И чем же вы втроём сейчас занимаетесь?

– О, ну разучиваем комбинации, расширяем возможности… Всё, как всегда.

– А разве мне не надо учить это всё вместе с вами?

Тут Жан вывалился из разлома прямо перед ними и прокатился метр кубарем. Вслед за ним из того же разлома выходит Жан и, оглядывая окружение, быстро находит брата: – Эй, ты куда смылся? Что, сдаешься?

– Да черта с два! – Воскликнул он, поднимаясь с земли.

Джип перебил их мелкую перепалку: – Вы чем там занимаетесь? Смотрите не поубивайте друг друга! Новых братьев я, увы, из воздуха не соберу…

– Да нет всё нормально. – ответил Жок.

И другой близнец тут же поддержал: – Мы просто тренируемся. Не волнуйся, мама. – И они оба в мгновение исчезли и лишь только дымок растворился в воздухе, а зеркала сине-сиреневого цвета, упали на землю и обратились в пыль.

– Эффектно. – Подметил Виктор.

Джип вздохнул: – Да, но они доиграются, и Жан его прибьёт когда-нибудь…

– Да ладно, они же всё-таки близнецы. – Показывал Звонарь рукой назад, где раздался ещё один звук от искажающей волны и очередной «Ай!». – Когда они могли друг другу навредить?

Джип почесал свою бородку: – Ну да, ты прав. Они вредят в основном мне!

Виктор рассмеялся в ответ, но затем в голове его всплыл вопрос, который уже давно свербел: – Слушай, на счет «навредить». – Резко спросил он. – Уже месяц хочу узнать, да всё никак. А чего все так «пятых» то бояться? Никто о них и не говорит, а столько страха даже при упоминании… это …странно.

– Ты правда до сих пор не знаешь? – Удивлённо взглянул на него Джип. – Ты же уже на шестой ступени!

– Ну если бы знал, то не спрашивал.

– Логично. Ну, в подробностях я тоже особо не знаю.

– Да мне хотя бы как-то, я вообще никак не знаю. А хотелось бы быть в курсе в чем меня подозревают.

– Ну, хорошо, тогда слушай. – Виктор сел напротив и стал внимать рассказу Джипа, упиравшегося, спиной в огромный дуб. – Ты, наверное, знаешь, что приносят они лишь горе и беды.

– Это да. Так и в чем они, собственно, заключаются? И что ещё за «скорбящее восхождение» …. О нем говорил Закрин, но я тогда не придал его словам особого внимания.

– Скорбящего восхода… – Выдыхая поправил его старший. – Начнем с самого начала, чего уж там. У нас у каждого есть специальность. Ты, я, близнецы, мистер Греций, да даже у Закрина. Все мы – представители разных направлений в обучении, которые более или менее, либо критично, как в моем случае, подходят под тип ментальных связей. Единственное, что умираем мы все одинокого. Пятых же нельзя разделить на эти специализации.

– В смысле «разделить»? Их же было то всего трое или четверо за всю историю… – Он покачал головой. – Ну это – единственное, что я знаю.

– «Пятыми» их стали называть, как раз после последнего явления, причинившего невероятный ущерб нашему дому. До этого у них было название. Это был очень редкий тип со способностями, не подходящими под спецификации, а точнее в них не нуждающийся. Таких называли «Доминанты», так как ни один из ныне или когда-либо живущих мезмеро не могли … да не то что тягаться с ними, а в подметки им не годились. Ментальные связи доминанта, по неизвестным и по ныне причинам, способны перестраиваться от одного типа к другому, что позволяет им быть и проводниками, и иллюзионистами, и создателями одновременно. Представь, когда ты можешь левой рукой творить барьеры, а правой развеивать врагов в пыль. Следом ты откинул копию или две, и каждая делает тоже самое. Никто не может противостоять такой мощи.

Виктор улыбнулся: – Но это же здорово! Что же в этом плохого? Даже жаль, что я так не могу!

– Слава основателю, что не можешь! – Джип сказал это с таким тоном, что улыбка с лица парня моментально исчезла. – Чем чаще пятый использовал свои способности, тем быстрее, как говорит Младший: «у него ехала крыша»… В переносном смысле, разумеется. Никто не знает почему и как это происходит, то ли сила сводит их с ума на столько, что они перестают осознавать происходящее, то ли постоянная ментальная перестройка оказывает такое влияние, этого так никто и не выяснил.

– Почему же?

– Да, никто не успевал. Стоило процессу запуститься, как становилось уже поздно. Пятые всегда жили под пристальным контролем и надсмотром, как специальное и экстренное оружие против больших сил противника, что, скорее всего, давало большой стресс. А когда их умственное здоровье вовсе истощалось, то они начинали видеть везде врагов, и даже в лицах друзей им казались демоны, собирающиеся причинить им вред, или заточить где-нибудь глубоко под землей, ну, или, что там ещё может быть… а попробуй усмири мезмеро, которого сложно даже ранить, а он может сотворить с тобой все что угодно лишь щелчком пальца.

Виктору в голову пришла совершенно логичная идея: – Но если они так опасны, почему их сразу не нуллифицировали и не избавили от такой ужасной участи?

– Вот видишь. Ты, как и некоторые сразу это предложили. Но сказать – это одно, а вот сделать… На первый раз, возможно, все подумали «ну вот так вышло, бедный парень…», на второй увидели, что что-то не так, на третий все не решались сделать это с невиновным человеком, который за всю жизнь и мухи не обидел. А потом в один прекрасный день он также сошел с ума. Обстоятельств я, увы, не слышал, да и, наверное, сам Альберт не знает. А вот про четвертый раз знают практически все. Именно после этого все доминанты или, как сейчас их называют, «пятые» подлежат немедленной нуллификации при малейших проявлениях это страшного таланта.

Виктор опустил глаза, примерив на себя такую роль: – Что же там случилось?

– Чуть более четырехсот лет назад в стенах дома появилась на свет девочка. Она поступила в академию с легкостью, обладая невероятным талантом к контролю ментальных связей. Начала резко продвигаться в специальности проводника. Не поверишь, но уже на второй ступени она могла делать то, что сейчас умеет Младший.

– Да это же нереально! И даже вещи поджигать? – Удивился Звонарь, подняв брови.

– Поджигать, разумеется нет… до такого смог докатиться лишь наш шутник. Но, отнюдь, для неё всё остальное было реально. Настолько талантливого проводника не было ещё никогда. Она стала звездой всего дома, чтецы писали о её талантах стихи. «И была она что летний зной, Враги её боле не вернутся домой. Дом наш очистит она от скверны, отделит от нас еретиков всех презренных…» – Это всё, что я запомнил. Лучший курсант за всю историю. А на четвертой ступени, девочка, вдруг открыла в себе роковой дар. Долго скрывать это не удалось, и тогда все поняли, от чего у неё были такие невероятные способности. По данным родители смирились с потерей будущего дочери, но решили сохранить её жизнь пока ещё не поздно. Пятую забрали на нуллификацию, но процедуру и даже бумаги сфальсифицировали. Не знаю, как был обманут весь совет, или же он был тоже причастен, но в отчете сказано, что девочка не пережила процесса. Только на самом деле, двое ученых, под предлогом того, что они спасут её и смогут снова вернуть в академию, увели в подпольное место или лабораторию, как не назови – итог один. Там они пытались создать из неё оружие. Тренировали днём и ночью, мучали и истязали разум, пытаясь лишить воли. Стереть всё, сделать податливой и спокойной, дабы девочка выполняла любое поручение. Отчеты об этих исследованиях были найдены уже на развалинах. Первая часть их плана успешно воплотилась в жизнь. Она стала в совершенстве владеть всеми способностями доминанта. Всё было доведено до рефлекторного состояния. Но распахнув грани невозможного, они провалили вторую… основную задачу. Сознание девочки не выдержалонагрузки, и превратило её в кошмар наяву. Она с легкостью разворотила весь комплекс, сооруженный для её же сдерживания, предварительно «разломав» всех там находившихся, и в первую очередь психов, ставящих над ней опыты. Она никогда не «испепеляла», как Младший, ни одной своей жертвы. Её сознание было настолько искажено, что каждого человека на пути она убивала самыми ужасными способами, причиняя как можно больше боли, и чтобы цель мучилась дольше. Преувеличив её талант в несколько раз, они добились того, что девочка могла совмещать в одной технике все три способности. По немногим дошедшим отчетам выживших, самым распространенным способом расправы был снаружи непроницаемый, а изнутри преумножающий купол. Безумная накрывала им человека, и, если тот оставался неподвижным, просто пошатывала в сторону волной искажений. Купол отражал жертву от стенки к стенке, увеличивая скорость импульса, от чего тело буквально разламывало и размазывало до тех пор, пока не начинался процесс расщепления… Ты же ни разу не видел, как умирает мезмеро? – Спросил Джип Виктора, оглядев того краем правого глаза.

– Нет. – Покачивая он головой.

– Нам не устраивают похорон, как обычным людям, но «Ушедшего из жизни одного из нас не сможет пропустить ни один глаз». Когда умер наш отец, я и близнецы были ещё маленькими. Они ни разу тебе не рассказывали, потому что не помнят этого, но я помню. Имена погибших с почётом мезмеро высекают на монументе в храме баланса… а тела их обращаются в яркий, цвета небес, пепел, и тот, вновь, выражаясь строками одного из поэтов: «возносится ввысь, стремясь соединиться с облаками» … – Глядел тот высоко вверх на уже пробивающийся свет полумесяца. Следом, сделав небольшую паузу, он продолжил свой тяжелый рассказ. – Выбравшись из лаборатории, сумасшедшая направилась прямиком в центр города, наверное, подсознательно стараясь приблизиться к академии, ведь она же всегда хотела вернуться. Наши пытались что-то сделать, но малейшая попытка хоть как-то помешать её продвижению каралась страшной смертью. Была объявлена чрезвычайная ситуация, запланированная на случай вторжения легиона или другого потенциально опасного врага. Все мезмеро за пределами внутреннего круга были призваны защищать дом. Вот тогда-то её кошмар стал всеобщим. Поняв, что её пытаются остановить, не дать добраться до столь желаемого места, девочка начала уничтожать все без разбора, не щадя никого, ни котят, ни детей… Все что попадалось на её пути обращались в небесный пепел. Лучшие из лейтенантов всех профессий погибли в тот день как неумелые новобранцы, ибо никто и ничто не могло её остановить. Война, если это можно так назвать, длилась всю ночь, как этот кошмар, медленно направлялся через весь наш дом к стенам академии, унеся за собой более трех сотен жертв как офицеров, так и случайных прохожих. Разорвав ограждение предела, она буквально пропарила над камнями, и никакая охранная магия, ни наш каменный страж не смогли даже поцарапать барьер, защищающий её. Девочка дошла до административного холла и опустилась пред ним на колени… Она наконец добралась… Позже было решено провести массивное наступление на цель со всех сторон, пока та потеряла бдительность, но этого не случилось. Их спас мальчик, взявшийся из ниоткуда. Он тихо прошёл вперёд и встал прямо веред ней. Они несколько секунд смотрели друг на друга, а затем, он, увидев, как из пустых глаз измученного и истерзанного чудовища пошли слезы, обнял её. После… вибрации, окутывающие окружение, начали утихать, а давление в атмосфере развеиваться.

– Он что… успокоил её? И почему она его не тронула, он же был так близко…

– Ну она же всё-таки добралась до цели, да и до этого уже убила отца и мать, которые были лейтенантами ордена. А вот брата, наверное, пожалела.

– Как же он её успокоил?

Джип показал рукой на свой бок: – Всадив сюда нож… Вот как. Лишь когда она умерла у него на руках, только тогда её аура испарилась, а стены перестали шататься. Под слезы нашего народа и светом солнца тело её разлетелось на сияющие клочки и присоединилось к целой симфонии таких же восходящих, от целого города к небесам, частицам пепла.

– Я даже и представить себе такого не мог. – Сказал Виктор, шокированный таким рассказом.

– Никто не мог. – Вдохнул старший. – Поэтому все так боятся появления новой катастрофы. И больше всех Закрин. Ведь один раз он уже убил сестру из-за этого, представляешь, что он чувствует сейчас, подозревая, что ты можешь быть следующим?

Звонарь побледнел и голос его задрожал: – Этот мальчик … Старейшина?

– Да. – Ответил он на сей раз выдыхая.

Джип ещё что-то спросил у него, но Звонарь уже не слышал вопроса. В голову ему пришла мысль, которая заполонила весь его разум. Он в одночасье ощутил всю ту боль и потрясение, которое Закрин пронес сквозь свою невероятно долгую жизнь. Как он мог осуждать его в том, что его страх и опасения перед ликом такого кошмара затмевают любой здравый смысл? Наверное, он бы даже не стал давать себе шанс на проверку. А сразу отправил на процедуру без разговоров. Так почему же старейшина всё-таки дал ему шанс? Но размышления прервали шумные близнецы, выкатившиеся из-за дерева и повалившиеся прямо рядом с ними:

– О чём вы тут шепчетесь? – Лежа на спине спросил их Жок?

– Да «мама» опять что-то Вику небось наговаривает. – Язвил в это время Младший лежа наоборот лицом вниз.

Джип поднялся с земли и ответил братьям: – Я поделился с Виктором очень важной и нужной информаций.

– А чего мы уже уходим? – снова спросил Жок, глядя вверх.

Звонарь сидя окинул взглядом небеса и оттолкнулся от дуба: – Да, пора бы уже.

***

Свет взошедшего солнца, пробиваясь сквозь слегка приоткрытое окно, медленно осветил лицо Виктора, от чего тот открыл правый глаз: «Уже утро?» – задал он сам себе вопрос и, получив на него ответ, открыл второй. Посмотрев на часы, висевшие на боковой стенке шкафа, парень огорчился, что не закрыл окно занавеской. Но вчера он почему-то вернулся таким уставшим, что не было сил даже подумать об этом. Вроде и дошли до комнат они всего за пару минут, да и не занимался он ничем, в отличие от Жана и Жока, которые, даже поднимаясь на двенадцатый этаж, были довольно энергичными, а вот ощущение, что силы его покинули, просто заслоняло ему глаза, поэтому, лишь зайдя в комнату и закрыв дверь, Звонарь просто бухнулся в кровать и мигом уснул.

Хотя бы сейчас Виктор, вроде, чувствовал себя вполне отдохнувшим и готовым к новым испытаниям, приготовленным специальным лейтенантом. «Вот будет забава, если я спущусь в зал, а он опять окажется на полу и в одном носке… Хотя нет, это будет уже дежавю, ведь вчера день начался именно так. Но от второго выходного я уж точно не откажусь!» – думал Виктор, поднявшись с постели. Стоило ему подойти к шкафу за формой, как, взглянув в отражение, он понял, что не снимал её и, как не странно, сюртук даже ничуть не помялся. Позавтракав тем что нашел на столе, Звонарь вышел из комнаты. Солнце наконец снова было для него в радость, да и на улице прогуливался лишь один лёгкий ветерок, правда в такую-то рань это и не удивительно. Занятия начинаются в десять, а ещё только половина седьмого. Кто в здравом уме попрется постоять у входной двери аудитории? Ну, кроме него самого, разумеется. «Зато я, наконец, приду в зал для подготовки раньше мистера Крауна! Вот он удивится!» – вдохновился Виктор и не спеша отправился именно туда. Лифт, по-видимому, работает двадцать четыре часа в сутки, да и зал не закрытым оказался, вот только до начала осталось целых полтора часа. «Что мне делать в пустом зале столько времени?» – Задавался он таким вопросом, пока не придумал: «Точно! Я сейчас разуюсь, сниму сюртук и один носок и лягу прямо также как лейтенант. Заодно посплю. Всё-таки Леонард – человек не без чувства юмора, уж в этом я убедился.». Стоило ему выполнить задуманное и прилечь, как почти сразу задремал. И вот, сквозь сон, Виктор краем уха улавливает диалог:

– Чего это он тут разлегся в такую рань? Что дома не спалось? Да и чем-то мне его состояние знакомо… я бы даже сказал кого-то напоминает! – Говорил тихо смеющийся голос.

– Да, да… шутник, вообще-то в этом больше твоей вины чем моей. – Отвечал ему другой.

– А вот и нет, мы это уже обсуждали! Тебя никто даже пробовать не заставлял. Ты сам на это решился.

– Да, но не без твоей помощи. Вот видишь какой я пример подаю! Наверное, вчера с Пуарье тоже чего-то попробовал…

– Ну что сказать, «ученик пошёл в учителя…»

– Да иди ты! Упаси основатель!

– Да шучу я! Он ведь ещё слишком молод для этого.

– Как будто нас с тобой это останавливало…

От голосов Виктор проснулся и вновь открыл правый глаз: Леонард и Альберт стояли над ним и шутили друг над другом. Тут он решил прервать их рассуждения: «Доброе утро! А сегодня я первый!»

– Ну рассказывай, «первый», где вы вчера были? – спросил парня Альберт.

Леонард моргнул, глядя на юношу, испуская алый блик: – Да нигде он не был. Носок у него в правом кармане, а туфли вон у двери стоят.

– Так значит он просто над тобой подшучивает, – Засмеялся в ответ Греций, – а я так и знал!

– Ладно, ладно, вы это мне никогда не забудете теперь! – Улыбаясь, разводил Краун руками. – Ты вот пришёл, чтобы посмотреть, чего мы достигли в тренировках, ну тогда вперёд!

Лейтенант оглядел обоих светло-красными глазами и щелкнул пальцами. В мгновение ока они пронеслись в его разум и очутились прямо там, где в прошлый раз закончился первый урок. Дубы все так же, как и в реальности величественно возвышались до небес, а широкая, вымощенная из камня дорога, была идеально выложена до последнего кирпичика. Виктор и Альберт стояли по одну сторону дороги, а Леонард с тремя неизвестными образами на другой. «Этого ты уже изучил,» – говорил Краун, стукая по квадратному черепу широкого настороженного человека, – «так что давай. Посмотрим не потерял ли ты навык за время физических тренировок.». Виктор закрыл глаза, подумав: «Да я его ещё не находил, чтобы терять…», глубоко вздохнул и сконцентрировался, а затем поднял правую бровь, и медленно открыл глаза, столкнувшись взглядами с Кирпичом. От чего тот в миг растерялся и начал зрительно искать парня.

Альберт, заметив, как здоровяк крутит головой туда-сюда, восторженно подошёл по ближе: – Это просто невероятно! – Воскликнул он. – Виктор, ты – молодец! Я впервые вижу, чтобы кто-то смог повторить хоть что-то за Леонардом.

Звонарь почему-то подумал, что тот шутит: – Да это вроде было не так уж и сложно, если делать всё правильно… Мистер Краун все отлично объясняет.

Леонард махнул ладонью, и фигура квадратного человека развеялась: – Что тут скажешь. Я – хороший учитель.

– Скажи это двадцати четырём предыдущим чтецам, которых я посылал к тебе на обучение. – Оборачиваясь произнёс глава.

– Ну… это… да! – Выдал учитель абсолютно нелогичный комментарий, туда-сюда поваживая глазами.

– Подождите-ка, – перебил их Виктор, – были и другие?

– Так я уже лет пять пытаюсь заставить его хоть кого-то научить своей «красноглазой магии»… – Альберт на секунду замолк, повернув голову набок, а затем понял: – Ты ничего ему не сказал?

Звонарь закрыл глаза ладонью: – Так… что ещё мне не сказали?

– Нет-нет, всё нормально, ты неправильно понял. – Улыбался Леонард. – Никто кроме тебя даже не смог сдвинуться с места.

А вот тут Виктор уже не поверил в услышанное… У него есть что-то, чего нет у других? А это вообще возможно?

Леонард продолжал, пока паренёк удивленно хлопал глазами: – Помнишь тот наш разговор, про то, как я дошел до этого? Ты прошел почти тот же путь, и сейчас обладаешь…ну чем-то, что есть лишь у нас двоих. Дело в том, что этому нельзя научить, тут либо есть, либо нет.

– Да, все гениальное – просто! – Подытожил Альберт.

Звонарь оглядел их обоих и просто сказал: – Чего?

Краун вновь хотел начать объяснения, но Греций перебил его: – Подожди. Позволь мне. У тебя ничего особо другого не получалось прямо как у Леонарда в твои годы. И вот что вышло! Так что постарайся на славу и может станешь вторым «Специальным лейтенантом» в ордене. А уж за такой командой смотреть на турнире будет одно удовольствие!

– Ну, у меня всё равно нету выбора… Так что «так точно!». – ответил Виктор с наигранной улыбкой.

Ну, это именно то, что я хотел услышать. – Кивнул глава, а затем махнул рукой. – Мистер Краун, будьте добры и выкиньте меня от сюда.

– С удовольствием! – Ухмыльнулся Леонард и будто стёр его с полотна, от чего тот просто испарился. – Сдал меня с потрохами!

– Вижу вы всё-таки хорошие друзья.

– Ну да. Но иногда он слишком много говорит. Ладно… – Краун снова взошёл на пригорок рядом с дубами. – … на этот раз ситуация посложней. И я подсказок тебе давать не буду. – Леонард показал на мужчину: на вид лет тридцати, худощавого телосложения, одетый в старую мезмерскую униформу и опустивший пустой взгляд вниз. Краун дернул ладонью, и человек резко поднял голову. Его узкие, но выразительные глаза обрели окрас и выразительность, а взор приковался к Виктору намертво. – На сей раз будь аккуратнее, чем больше ошибок ты допустишь, тем быстрее он начнёт к тебе приближаться. Твоя задача – не допустить этого и уйти в слепую точку его разума быстрее, чем он к тебе подойдёт. Твой следующий этап начнётся через три… два… один. – За этим он резко дернул рукой вниз, будто одергивая занавес. – Время пошло.

– Что прямо вот так? Даже не дадите собраться с мыслями? Чаю там попить? – Воскликнул Виктор, не успев и бровью повести.

– Враг тебе чаю не даст! Учись думать и действовать быстро. Тогда твои глаза привыкнут делать это сами. Это тоже одна из основ.

Взглядом Виктор сразу врезался в сознание человека, и мысли в виде неразнообразной палитры звуков и картин проносились мимо него, а время будто остановилось: «Ого! Вот такое я делаю впервые… Так, и что дальше?… Узреть их все не очень просто, понять, быть может, ещё сложней. Но, к каждому возводя помосты, будешь становиться ты мудрей…» – Его взгляд уловил мерцающий огонек слева. Тусклый синеватый свет будто пытался отдалиться от него, но все же оставался на месте. «Не понятно… ладно следующий фрагмент.» – Картина на стене дома. На полотне изображен домик на пляже вдали, ребёнок в коричневой широкой шляпе, держа в правой руке игрушечного мишку, стоит возле деревянной шлюпки, прибитой волнами к берегу. И первая же идея что пришла Звонарю в голову была: «Лодка пуста и разбита. А тусклый угасающий убегающий огонек старается скрыться, убежать от чего-то. Значит, чтобы укрыться мне надо просто стать маленьким, незначительным, как тот самый огонек, чтобы он просто прошёл мимо…» – Звуки и образы исчезли, а Виктор мысленно стал прозрачным в своем воображении. Затем взглянул в глаза мужчине и передал этот мысленный импульс. Тот остановился, но всего лишь на пару секунд, а затем сразу же продолжил идти навстречу, но уже ускорив шаг.

– Первый прокол… Ещё раз! – произнес Леонард.

Стоило лишь мысли промелькнуть, время снова растянулось, а образы заполонили все вокруг. Все также вдали горел синий огонек, а в центре внимания на стене висела картина: «Но что же я упустил?» – думал он, аккуратно оглядывая другие картинки из сознания человека. Красный крест направленный на него, больше похожий на перекрестие арбалета. Список того, что нужно купить на крестовом рынке, открыто лежащий возле сумки на столе. Форма, висящая в шкафу. Стук в дверь. Образы все быстрее и быстрее проносились перед ним, чем глубже он заходил в его разум. «Я вообще ничего не понимаю! Тут явно какая-то цель, это и дураку понятно! Какая цель? Сходить на рынок за картошкой? А что означает этот стук и форма. Во имя основателя, это же бессмыслица! Зачем образу из головы лейтенанта идти на рынок? Что за больное у него воображение…» – Затем его снова посетила идея. – «Хм, хотя, если он что-то ищет, почему бы ему это не запретить… или же лучше внушить неохоту продолжать свой поиск, чтобы даже шаг ступить было сложно. Да! Это имеет смысл!» – Виктор сделал шаг назад и снова взглянул на приближающегося мужчину, передав сковывающее эмоциональное состояние и тот остановился.

– Есть! – громко сказал Звонарь, на что Леонард ухмыльнулся:

– Да, молодец, в реальности это могло бы сработать на твоего противника, но здесь другие правила, а правило таково: стань невидимым, а не заставь образ что-то сделать или не сделать. А, следовательно, на него это не подействует.

Тут же человечек опять сделал шаг вперед. Затем ещё один, и ещё. Через три секунды он уже бежал навстречу. Виктор засуетился. Он опять неправильно все понял. Хотя нет, понял то может и правильно, но, как сказал Краун, цель то у него другая. Пока мужчина бежал на него, он стал отходить назад. Вновь сфокусировавшись и взглянув тому в глаза, Звонарь в очередной раз проник в его разум: «Что же я делаю?» – спрашивал он толи у него, толи у самого себя, слушая учащенное от волнения сердцебиение. – «Как мне быть?.. Это самое умное, что я смог придумать за такой короткий промежуток времени… Не так я «гениален» для этого.» – Виктор на секунду случайно выпал из разума цели, когда последнее слово застряло у него на языке. Увидев, что тот уже буквально в трех шагах, парень резко отпрыгнул от неожиданности вправо, и сразу поймал его взгляд. Время снова будто застыло и Звонарь продолжил: «Так, так, так, стоп! Гениально! Как сказал мистер Греций «Все гениальное – просто»! Может я всматриваюсь наоборот через чур хорошо, и копаю слишком глубоко? Это же тренировка, а не реальный человек. Образ что-то ищет и это скорее всего не картофель на рынке. Да и почему вообще на рынке? Это я уже скорее сам додумал, ведь именно так хожу за покупками. А что же может искать тупой человечек, у которого в голове ни одной даже мысли нету?!» – И в следующий момент у него над головой будто зажглась лампочка, а искрометная мысль залетела в открытую форточку: – Какая у него мысль? Да вот же она! – На сей раз Виктор не просто смотрел на образы, он заскочил в них, и стал смотреть на детали. Он подошёл к столу, где лежал список, и прочитал весь перечень. Тот оказался гораздо короче, чем предполагалось, а точнее состоял из одного пункта: «Виктор Звонарь». Следом он взглянул на красный крест и увидел, как тот сияет, а багровое свечение отражается от его темно-фиолетового сюртука. Парень посмотрел себе на грудь, а затем понял: «Красный крест, будто высеченный у него в голове, направленный на цель, список из одного… меня, лежащий на столе, и ярый стук в дверь… – И тут у его воображаемого я появилась такая ехидная улыбка, прямо как у младшего Пуарье. Юноша определённо что-то задумал.

Время вновь запустилось: «Обернись!» – скомандовал он. Радужка его покрылась алым оттенком точь-в-точь как у Леонарда, и, вонзив эту мысль, будто выпустив стрелу резким движением ресниц, Виктор упал на землю. Перекатившись боком, он поднялся на ноги и, улыбаясь, стал глядеть на плоды своего труда. Человечек тут же резко остановился, оглядывая окрестности. Ему было уже совсем не до Виктора, и, слегка пометавшись из стороны в сторону, в поиске своей заветной цель, он оглянулся… Удивления на лице Леонарда Крауна было непередаваемо, когда этот болванчик рванул на него с бешеным взглядом. Лейтенант от неожиданности сделал два шага назад, но не растерялся и резким движением руки, стер полоумный образ из миража. Вот только с лица его удивление так быстро не пропало. Он шёл вперёд, оглядываясь на то самое место, где секунду назад был безумец, А Виктор стоял и улыбался.

– Что ты сделал? – Все продолжая оборачиваться, спрашивал учитель, а ученик ответил просто и легко:

– Я победил!

Леонард поправил: – Да нет… что именно ты сделал?

Звонарь перестал улыбаться, подумав, как бы это точно описать: – Ну, я изменил ему цель. Там был список и… – Но Краун вдруг рассмеялся. Его смех был такой громкий, что разносился, наверное, по всему этому иллюзорному мирку. – Что? Что такое? – Спросил парень.

Лейтенант смеялся и смеялся, а Виктор стоял и глядел на него в недоумении. Наконец, когда тот всё-таки успокоился и вытер рукавом слёзы с глаз, то, глубоко вздохнув, положил молодому человеку руку на плечо, потрепал того немного и сказал: «Вот хоть верь, хоть нет, но ты напомнил мне сейчас тот день, когда я пришел в этот самый зал, где мы сейчас находимся, во время того, как проходила тренировка одних ребят, считавших себя королями мира, лишь потому, что умели гнуть ложки силой мысли. Я ненавидел их всем сердцем, потому что завидовал. Ну и потому, что они доставали меня всю жизнь, хотя я и был, конечно, сам в этом виноват, ведь пытался с ними соперничать, а по-настоящему ничего не умел. И вот, как ты сейчас, открыл в себе эти способности… Да-да у тебя вышло! – Вдруг выдал Краун прервав свою же мысль, будто только что сам это осознал. – Я видел это! Твои глаза засияли!

– Правда? – Восторженно спросил молодой человек.

– Да!

– Точно?

– Да, да я тебя говорю! – Леонард попытался продолжить рассказ, но Виктор никак не давал ему, повторяя: «Наконец-то! Теперь и я хоть что-то могу! Ура!». И прервав того в четвертый раз учитель не выдержал и рявкнул на своего ученика: – Да ты дашь мне рассказать или нет?!

– А, да… простите, сэр.

– Открыв то, что сейчас открываешь для себя ты, я зашел сюда, и вызвал главаря их шайки на поединок. «Иди от сюда. Тут тебе нечего читать.» – смеялся он мне в лицо. И тогда я надавил на самое уязвимое. Задал вопрос: «Что? Испугался?». Леонард рассказывал о своей первой большой победе в таких красках и с такой гордостью и пылом, что Виктора, как и прошлый раз заворожило. Он молча стоял и слушал историю о том, кем он сейчас может по праву называться. Картина оживала у него в голове и, возможно, он даже представлял себя на его месте, а рассказ вел воображение за собой как ветер подхватывает маленький лепесток. – «Думаешь, что он сделал в этот момент? Отошел в другой угол? Ха, конечно же нет! Мы все тогда были молоды для такого. Он попытался сшибить меня с ног ударной волной. Вот только, почему-то она прошла меня насквозь. «Ты промахнулся…» – выдал я, и в следующий же момент подкосил его как тростинку. И мне было абсолютно наплевать, что ударяю его в спину исподтишка, тогда это было не важно, да и в нашем деле частенько приходится так делать, уж поверь мне. Когда он упал на колени мой облик, стоящий перед ним размылся и исчез. Тогда он спросил: «Это мираж?». Вот именно так я и стал всё это называть. Дальше этот парень приступил пускать слюни на маты. «Кто следующий?!» – грозно спросил я окружающих меня проводников.

– Виктор улыбаясь спросил: – И что они все разошлись?

– Эм… нет. Смелости нашим ребятам не занимать. Этому их учат на славу, надо отдать должное. Пришлось уложить половину, чтобы другие одумались. И как раз вовремя! Наверное, ещё бы с одним я справился, а может быть и нет. Но в голове и глазах уже все плыло, ведь это был первый раз, когда я применял техники в боевом режиме, без отдыха или перерывов. Тогда, стоя посреди зала, измотанный я вдруг понял: моя мечта сбылась! – Леонард щелкнул пальцами, и Виктор открыл глаза, лежа на матах.

– Что? На этом все? Я только разогрелся! – Говорил парень, зевая и потягиваясь.

Лейтенант Краун уже спокойно прохаживался от центра зала до дверей: – На первый раз хватит. Да и ты думаешь, что это вот так легко? В том мире я время замедлял, чтобы ты успевал оглядеться и освоиться.

– А я думал это эффект такой… -Удивлённо вздыхал Виктор, поднимая голову с пола.

– Ха, ну да – ну да. Нет, это было бы, конечно, здорово, но замедлять время мы уж точно не умеем… а жаль. Так что завтра проверим не угаснет ли твой пыл.

Звонарь присел: – К завтрашнему дню? А как же оставшийся?

Но Леонард показал на стену, где висел циферблат: – А ты на часы глянь.

– Пол восьмого? Но…как? Мы же были внутри миража!

– Ну, – Водил он правой рукой возле лица, стоя у выхода и держа открытой дверь. – чтобы замедлить, а тем более остановить там время, что я, собственно, и делал, приходится ускорять процесс в реальном мире. Поэтому время так быстро и пролетело.

– Постоянно есть то, чего я не знаю. – Поднимался парень и поправлял сюртук.

– Да. Таков девиз нашего мира…

– Ну, что поделать, пойду по раньше лягу спать.

Леонард хмыкнул: – Хм, сомневаюсь. Мезмеро редко ложатся пораньше.

– Это да… – Они вышли из зала, и на сей раз молча прошли до лифта, а, зайдя внутрь Виктор вновь спросил:

– Кстати, а как вы вообще познакомились с Альбертом?

Специальный лейтенант нажал на кнопку первого этажа: – Тебе правда это интересно? – На что Виктор кивнул в ответ. – Ну тогда слушай как я умудрился познакомиться с этим любителем экзотики и тетушкиных настоек.

***

А ведь и вправду говорят, что мезмеро рано не ложатся. Виктор попытался это опровергнуть, и лег в постель сразу, как только пришел домой в пол девятого. Он думал, что история лейтенанта будет невероятно длинной и занимательной, но нет. Она заняла от силы минут пять и без каких-либо действий и крутых поворотов. Оказалось, что Леонард и Альберт, когда учились на третьей ступени академии, просто не поделили на рынке кочан капусты. Обоим он одновременно приглянулся и оба не хотели его уступать. А время, выделенное на их поход за пределы стен академии, как известно, сильно ограничено на младших курсах. Продавщица смилостивилась и отдала им этот кочан за так, и, разумеется ребята приняли такой подарок. В конце концов они две недели пытались его съесть, да выяснилось, что тот невероятно тверд, и уже каждый пытался скормить другому побольше. В итоге, как выразился лейтенант, их дружба стала крепче того самого кирпичного кочана капусты. И вот Виктор лежит в постели, глядя в потолок уже пару часов, до момента, когда всегда засыпает, а это не раньше одиннадцати. Как бы сильно он не уставал и не изматывался на тренировках, никогда не засыпал раньше этого времени. И по слухам все ныне живущие курсанты и лейтенанты аналогично страдают бессонницей до позднего часа. «Заговоренные мы что ли? Теперь понятно почему занятия аж только в десять начинаются, а я уже месяц не высыпаюсь, и, по-видимому, ничего с этим не поделаешь, ведь иначе не смогу проводить столько времени во снах.» – подумал Виктор, переворачиваясь на бок и просунув руку под подушку.

На утро Леонард встречал его, как обычно, стоя у дверей лифта: – Сегодня солнечное утро.

– Да оно всегда солнечное. – Ответил парень и, потягиваясь, подошел ко входу. Лифт открылся, и они зашли внутрь.

Лейтенант нажал на кнопку: – А чего это ты не в духе?

– Да не смог уснуть до ночи!

– А я тебя предупреждал. Да ведь и ничего же не изменилось.

– Изменилось! Раньше я этого не замечал, а теперь стал задумываться… Ну, зато теперь понимаю смысл поговорки.

– Какой?

– «Счастье в неведении!» – Произнес Виктор, в то время, как двери открылись на нужном этаже.

Со следующих дней Леонард держал Звонаря в миражах, по меркам того мира, по нескольку дней, оттачивая уже приобретенные им навыки до автоматизма. Бесконечное число образов, а иногда и по нескольку за раз, с которыми Виктор вел умственную борьбу, уже щелкались, как орешки, а спарринги с лейтенантом становились все проще. Парень начинал реагировать молниеносно, и, даже поддаваясь внушению Крауна и сражаясь одновременно с несколькими миражами и им самим, умудрялся выйти из боя лишь с парой синяков и царапин. Изматываясь каждый день, он ложился спать и пару часов проматывал в голове ещё раз, все то, что произошло за эти невероятно длинные сутки, а потом засыпал и во снах готовился к новому дню, где его ждало ещё больше испытаний. Выходные, которые специальный лейтенант давал Виктору, вовсе казались небольшими островками среди этого гигантского океана времени проведённого в практическом зале.

Но пришел тот день, когда тренировки окончились. В практический зал пришли все, кто более-менее были заинтересованы в успехах Виктора, и хотели на них взглянуть. Там были конечно же Альберт Греций и братья Пуарье, пара людей из совета и знакомые Леонарда, желающие увидеть его первого настоящего ученика, а также курсанты, не учувствовавшие в турнире, но имеющие достаточно хорошие навыки каждой из специальностей, которых позвали в качестве спарринг партнёров для Звонаря. Старейшина Закрин аналогично не смог пропустить такое представление, и соизволил посетить демонстрацию его успехов.

Леонард и Виктор стояли в центре, приветствуя всех прибывших: «Очень рад вас видеть.» – обращался ко всем лейтенант. «Сегодня, после трех долгих месяцев, которые мы провели в этом самом зале, вы, те, кто сподвигли меня ещё раз попытаться обучить кого-либо из чтецов своему непростому искусству, увидите, что наконец у меня это получилось.» – Краун положил руку Виктору на плечо. – «В этом молодом человеке я, можно сказать, увидел отражение самого себя, и, возможно, именно поэтому его обучение пошло в нужное русло. Сегодня, я хочу устроить ему последний тест, который вы, непосредственно, и пришли лицезреть.»

– Да, и я до сих пор даже не знаю, что это будет. – Улыбаясь тихо сказал Звонарь, обращая свой взгляд на братьев. Все трое стояли возле стены и в один момент показали ему одобрительных жест, причем синхронно, но разный.

– Ну тогда не будем тянуть и приступим, чтобы лишний раз не щекотать никому нервы. – Леонард показал, что все должны разойтись из центра и освободить пространство, на месте остался стоять лишь Виктор. – Я провел его через все циклы и заставлял сражаться с лучшими своими образами, которые накопил за не очень долгую, но насыщенную жизнь. Мистер Звонарь показал невероятные успехи в освоении всех возможных техник, и я с гордостью могу назвать его своим первым успехом. И сейчас, думаю, вы сможете в этом убедиться.

– Ну и что же мне делать? – Тихо спрашивал ученик.

– Продемонстрировать свои таланты, что же ещё. Я специально позвал несколько хороших курсантов с достойными навыками, чтобы они стали твоими соперниками на эту тренировку.

– Нескольких? Да я же ни разу всерьёз не сражался с реальным противником…

– Ну вот, значит у тебя сейчас будет хороший старт. – Он, улыбаясь, похлопал его по плечу. – Не волнуйся, я в тебя верю! Приступим!

Краун покинул центр зала и на его место вышел парень, на вид лет девятнадцати. Он оглядел окружающую публику, затем обратил взгляд на соперника и поклонился. Виктор слегка растерялся, но затем поклонился в ответ. Они не поняли, начался ли уже спарринг или нет, и просто стояли напротив в нескольких метрах, как вдруг парень резко выкинул руки вперед и Звонаря сшибло волной. Тот отлетел и кубарем прокатился ещё метр назад. «Что-то не сильно впечатляет…» – прошептал Альберт рядом стоящему Леонарду. «А я был о твоем зрении лучшего мнения, дружище.» – ухмылялся тот в ответ. Греций сморщил брови и снова взглянул на лежащего Виктора. В этот же момент все, как и он сам, были удивлены, когда облик юного чтеца просто растворился в воздухе, а соперник упал на колени как подкошенный. Молодого человека буквально застали врасплох, он резко повернул торс и увидел, как ему прямо в лицо направляется быстро приближающий кулак, но повезло, ведь костяшки, а затем и половина руки прошли его голову насквозь, а затем также бесследно исчезли.

– Думаю тут я победил. – Улыбаясь произнес Виктор, стоящий справа от соперника.

Леонард, аплодируя, сделал шаг вперед: – Первым наказом, который мистер Звонарь усвоил – это то, что в нашем деле нужно всегда думать, как минимум на шаг вперед, а если уж не думать, то хотя бы видеть. Он заметил, ваши намерения ещё до того, как вы подняли руку. По моей просьбе Виктор в точности воссоздал первый боевой опыт, полученный мною именно в этом помещении.

Виктор улыбнулся ему в ответ и сквозь зубы тихо спросил: – Разве?

Лейтенант тут же сделал тоже самое: – Как ты вообще это сделал? – На что ученик просто пожал плечами. – Ну да ладно… Первый этап успешно пройден. – Обратился он снова к публике. – Следующий!

Курсант проводник поднялся и с непониманием на лице покинул центр зала. Один из членов совета сделал шаг вперед: «Я лично выбрал этого курсанта из числа тех, кто в этом году не принял участие в турнире. Мистер Фрост должен стать достойным соперником для вашего ученика, специальный лейтенант.» На замену поверженному вышел Эдвард Фрост. На вид он был ещё старше, и очень крупного телосложения, широкоплечий брюнет с раздвоенным подбородком.

– Ничего другого я от вас не мог ожидать… – Произнёс Леонард, глядя на этого бугая и понимая, что тут так легко даже ему бы не пришлось. Виктор и Эдвард с виду уже были готовы приступить к спаррингу. – Начинайте на счет три… Три. – Но соперники, несмотря на такое пафосное начало, остались стоять неподвижно.

Никто не решался сделать первый ход. Представитель члена совета не был намерен сразу раскрыть карты, а тактика Звонаря была настроена на контратаку. Виктор начал обходить противника справа, как, вдруг, вновь растворился. Жесткий удар ногой с правой в торс разбился об барьер, и он отлетел, когда крупный парень даже не пошевелился: «Основатель… да он ставит их не глядя. Эффектом неожиданности тут уже не возьмешь» – подумал чтец и начал кружится вокруг противника, нанося удары один за одним, стараясь найти брешь в защите, но Фрост оставался стоять также неподвижно как статуя и лишь взглядом следил за ним. Наконец ему, это надоело, и он схватил Звонаря прямо за плечи своими большими руками. Виктор не смог вырваться и со всей силы ударил здоровяка ещё раз с правой, но, как и ожидалось, выпад вновь оказался ничтожным против этой защиты: «Да ты прямо непрошибаемый!». – Произнес тот, глядя на противника. Эдвард взял его за шиворот и подтащил ближе: «И зачем нужен рукопашный бой, если ты никак физически не можешь мне ничего противопоставить?». – Произнёс он с туповатой ухмылкой. Но не в этом была его ошибка. Он подтащил Звонаря так близко, что тот не смог не воспользоваться ситуацией. Притворившись будто ему больно, он зажмурился, а, когда противник этого не ожидал, открыл сияющие алым светом глаза, и через мгновение в голове здоровяка все закружилось. Почувствовав сильный ожог, он откинул Виктора, как горячую сковородку, затем в голове Эдварда все расплылось. Взор его смог увидеть лишь быстро надвигавшуюся тень. Она перемещалась из стороны в сторону, исчезая и снова появляясь, и вот когда была уже почти вплотную, Фрост попытался его ударить, но атака прошла насквозь, развеяв темный силуэт как дым. Следующий момент и призрак оказалась прямо перед его лицом, издал пронзительный холодящий кровь и разрывающий мысли крик, от которого здоровяк с широко распахнутыми глазами зажал уши и начал вопить. Мотаясь из стороны в сторону, он кричал и вертел головой. Казалось, что парень буквально сошёл с ума, как вдруг упал на колени. Упираясь руками в пол, он глядел вниз, пытаясь отдышаться и очнуться от страшного кошмара.

Присутствующие в зале совершенно не понимали, что произошло, но безусловно были поражены. Под аплодисменты Леонард вновь вышел вперед, объявляя победителя: «Вы выбрали отлично кандидата, господин советник, но, к несчастью, позабыли, что физические навыки никак не наше главное оружие, они являются лишь хорошим дополнением. У мистера Фроста поразительная защита, но ментальной атаке близкого действия, которую только что продемонстрировал мистер Звонарь, она совершенно не помеха. Мы наносим удары туда, где большинство в основным полностью открыты и беззащитны!» – Под громкие слова специального лейтенанта парню кое как помогли поднялся и отойти к правой стене, а его место заняла миловидная девушка, лет шестнадцати с собранными в хвостик золотыми, словно ангельскими, волосами. Виктор отошел на несколько метров и встал, напротив. – «А вот эта курсантка вызвалась добровольно.»

– Добровольно? А откуда у неё вообще информация об этом? – Задал вопрос советник.

– За это мне стоит, наверное, извиниться, так как я имел неосторожность забрать Виктора с лекции, на глазах у группы чтецов. А слухи в академии, увы, расходятся быстро.

Закрин поводил рукой по своей седой бороде: – Ладно, думаю это уже не столь важно, все карты итак будут раскрыты уже послезавтра при начале турнира. Так что, я расцениваю ваш просчет совершенно незначительным, специальный лейтенант.

Леонард склонил голову: – Благодарю, господин старейшина. – А затем поднял её и продолжил. – Итак, представляю вам Киру Крылову, курсантку шестой ступени обучения. Её специальность как раз подошла под нужного кандидата, для третьей демонстрации и финальной части итогового теста. Виктор, ты готов?

– Так точно!

– Ну тогда приступим. На счет три.

Девушка ехидно спросила: «Три?», но Леонард даже не отреагировал.

– Раз…Два…Три.

На сей раз старт был резкий как молния. Виктор всё также остался стоять на месте, в то время как девчонка рванула вперед, оставляя за собой копии самой себя. Мгновение и они уже окружили его.

– То, что ты сделал с бедным Эдди, было очень даже жестоко. – Говорила она, пока Звонарь, сморщив брови успевал лишь оглядываться:

– Да, у меня это как-то само выходит.

– Я ожидала большего от первого ученика специального лейтенанта чем скромности.

Виктор улыбнулся, прикрыв глаза и по привычке почесав правой рукой шею: – Ну, извини, что не оправдал ожиданий. – До сих пор Звонарь считал, что только Жок может так легко и искусно разбросить по полю отражения, а теперь вокруг него четыре копии одного и тоже человека. Но все же он продолжал улыбаться: – Похоже у Жока Пуарье появился соперник.

– Сейчас я твоя соперница! – Произнесли одновременно все четыре копии вместе с оригиналом и в момент поразили Звонаря резкими круговыми ударами. Ну, это уже не сильно всех удивило. Силуэт чтеца развеялся как туман от дуновения ветра, а сам Виктор стоял в нескольких шагах от Крыловой. Отражения разлетелись на десятки синих осколков стекла, и девушка осталась одна: «Ты быстрый, но неуверенный.».

– Просто, когда я был маленький, меня в школе учили, что девочек бить нельзя. – Ответил Звонарь и сделал пол шага вперед.

– Ну теперь я могу даже за себя не волноваться. – Дерзко сказала Кира и вновь бросилась на Виктора. Её атака окончилась точно также, как и предыдущая, только на сей раз она уже не развеивала отражения, а приступила к следующей атаке с уже имеющимися копиями, одновременно создавая другие. В конечном итоге Виктор оказался в тотальном окружении, и проскользнуть, даже став невидимым, было уже негде, а девчонки так и пытались ударить его исподтишка со всех сторон. Избиение длилось уже какое-то время, но Звонарь оказался к её удивлению очень стойким. А она все продолжала и продолжала нещадно бить и пинать бедного парня, а когда уже начала уставать, то услышала голоса, возникающие будто прямиком у неё в голове: «Мисс Крылова, вы в порядке?..», «Кира, вы меня слышите?», «Кира…» … «Кира очнитесь!». Она открыла глаза, и обнаружила себя, сидя на корточках посреди зала, обнимая колени руками. Подняв глаза, она увидела Виктора, наклонившегося над ней: «Ты как?» – спросил он, глядя прямо на неё. Вспомнив подозрительный красный блеск в его глазах, девушка в шоке отскочила: – Я ведь забивала тебя! Что ты наделал, я же почти выиграла?!

Леонард, стоя в паре метров, обратился к ней, пытаясь успокоить. – Простите мисс Крылова, не знаю, что вы видели, но это не так. Всё то, что вы пережили, каким бы плохим вам не показалось, является лишь миражом и не более…

– Но как же… я …

– Извини меня, это я виноват! – Виктор слегка приблизился к ней. – Я никогда не сражался с иллюзионистом и специально чуть подошел для использования «заточения», так как не знал другого выхода, да и это могло и не сработать вовсе…

Кира замотала головой: – «Заточения»?

– Мистер Звонарь хочет сказать, что он поместил ваше сознание в повторяющиеся видение. Ваш разум зарисовал последовательность образов, которые затем были зациклены. Все что вы видели и перенесли, чтобы это ни было, все было не по-настоящему.

– Мне нельзя было применять это на тебе… Я ещё точно не разобрался в этой технике и не могу контролировать видение… Оно могло затянуться и быть кошмарным или наоборот. Знаю, что ещё для этого не готов, поэтому пожалуйста простите меня! – Виктор поклонился Кире и Леонарду в знак понимая того, что совершил.

– Надеюсь вы простите моего ученика, думаю он правда не хотел ничего подобного.

Кира, разумеется, сначала была немного ошарашена, но затем взгляд её снова стал заостренным и четким. Она выпрямилась и спросила: – Так все то время что я тебя пинала, это что было понарошку?

Виктор и Леонард переглянулись, а через секунду заулыбались от облегчения: – Пинала? Ох, а мы то испугались.

– Слава основателю! Так ты там значит развлекалась?!

Златовласая девушка фыркнула в ответ: – Ну это было сложно назвать развлечением…

Леонард поправил сюртук и вышел в центр зала. Хлопнув в ладони, он объявил: – Итак, подведём итог. Виктор Звонарь успешно прошел три заключительных теста, продемонстрировав как мне, так и вам свои таланты, и проявив навыки, полученные во время долгих тренировок. За сим, я, специальный лейтенант Леонард Краун, официально с радостью в сердце приписываю его к специальности «боевых чтецов», и объявляю его готовым к участию в турнире дома!

Альберт вместе с братьями, кричащими от радости, и другими присутствующими окружили Виктора. «Хвала великому и ужасному Вику!» – выкрикивал из толпы Жан. Когда другие хвалили и пожимали ему руку. Закрин же, одобрительно кивнув Крауну, поспешил откланяться. Единственный человек,оставшийся стоять на месте – это Крылова, она просто стояла и полупустым взглядом таращилась на того, кто смог сразить её, даже ни разу не дотронувшись. И вот, когда все уже шли на выход, Виктор заметил, что она до сих и не сдвинулась с места. «Может она ещё не отошла от внушения?» – подумал он и, попросив секунду подождать, снова подошел к ней:

– Нет, правда, с тобой все в порядке? На тебе просто лица нет… Если это из-за того, что я сделал, то … я ведь даже не знаю, как тебе помочь…

– Это из-за меня… – Со страшной болью в голосе сказала девушка, буквально чуть не рыдая. Виктор удивлённо переспросил: «Что?», но ответ удивил его ещё больше: – Это я виновата! – Девушка неожиданно стала кричать в истерике. – Теперь меня снова накажут! Я – ничтожество…

В этот момент она подняла голову, чтобы что-то сказать ему прямо в лицо, но не смогла. Звонарь долгое время учился автоматически входить в сознание цели при первой же возможности, а разогревшись после теста он был на эмоциях и вообще не задумывался о контроле, поэтому стоило их взглядам пересечься, как картина её разума раскрылась перед алым взором.

Родители Киры – чистокровные мезмеро, одни тз лучших представителей проводников, живущие неподалеку от дома совета, ясно отображались в образе, который первым пронесся перед ним. Детские годы, сколько лет точно не узнать. Девочка стоит на коленях перед отцом, который держит что-то неясное в руках: «Ты должна быть лучшей, и ты будешь!» – врезался голос в барабанные перепонки. Следующий образ, и Кира уже старше. Идет тренировка по контролю связей. Сильная концентрация ужасно давит, и ей уже почти нечем дышать, и затем руки опускаются, она делает вздох, слушая как стучит её сердце и ощущая невероятное чувство усталости. Вдруг удар. Она упала на пол не в силах даже поднять голову. Крик доносился из далекой темноты: «Вставай, мы ещё не закончили!», «Вставай кому говорю!», «Какое же ты ничтожество…». Образы забегали все быстрее и быстрее, а боль, резкая и тошнотворная раздирала ему душу на части. Виктор не выдержал и, зажмурившись, упал назад. На девушку это подействовало точно также, она грохнулась без чувств на маты, а Виктор, все ещё державшись на одном колене, со страшным гулом в голове попытался к ней подползти, но стоило ему начать, как сразу же плашмя рухнул. Братья, видевшие все это, подбежали: «Оу-Оу, Вик! Вик, ты живой?!» – спрашивал переворачивающий его Жан, в то время как Джип проверял что с другой пострадавшей: «Она дышит, но вся насквозь мокрая, будто под ливень попала.». «Что-то я тут не замечал дождя.» – сказал Жок, помогающий брату поставить Звонаря на ноги:

–Что случилось? Она что-то крикнула, а затем вы оба упали.

– Я…я…я не знаю, она… ей плохо! – Неразборчиво мямлил Виктор.

Джип взял Киру на руки: – Сейчас вроде все нормально, узнаю откуда она и отнесу домой.

В этот момент в голову парня снова вонзились те образы, разом пронеслись в его сознании, от чего тот закричал: – Нет! Никакого дома! Только не домой! – И, сказав это упал без чувств, если бы его не подхватили близнецы, и после этого не произнес ни слова.

Жок посмотрел по очереди на братьев: – Ну и что нам с этим делать? Что-то мне подсказывает, что её домой лучше не нести…

– Да ты что? Что же? Может крик только что потерявшего сознание? – Съязвил Жан.

Но Джип, быстро всё обдумав, выдал четкий план действий: – Так, Вика быстро к Леонарду, а девушку я отнесу пока к Лизе, она за ней присмотрит. Когда оба очнутся, тогда и разберемся что делать дальше.

– Так точно! – разом ответили близнецы и, подняв Звонаря, быстро направились к выходу.

«Содержимое запечатанного конверта напрямую зависит от отправителя, в то время как его содержание варьируется в пределах наших ожиданий».

Третья заповедь книги Мезмеро.

Акт четвертый

Переломный рассвет

«Пустота. Никогда не знал, что это такое. Мир всегда был наполнен смыслом, даже когда казалось, что его уже и нет, а воспоминания жили в моем сердце, будучи похороненными настолько глубоко, что казались забытыми. Стоит лишь чуть подковырнуть скорлупу и правда вытечет наружу как сырой белок. Сны же я чаще видел хорошие, нежели кошмары, хотя в реальности все шло не очень … Я веду к тому, что никогда не чувствовал себя одиноким, даже, если учесть, что друзей у меня не много… да их всего пятеро. Ни словом, ни делом я не блистал, а жизнь катилась все больше и больше под откос, особенно когда старейшина вынес нам приговор. Но вот сейчас… Сейчас я вообще не понимаю, что происходит…». Виктору представлялось как он кружился или же наоборот завис, а может быть падал в бездонную пропасть. Чувства были неоднозначные, а точнее неоднозначным было их отсутствие. Он не понимал где находится и как сюда попал. Вспомнить что-то важное совершенно не получалось, а двигаться он не мог. И не то чтобы тело онемело, или был парализован. Нет. Ничего такого не было, как, вроде, и самого тела. Будто его разум летает где-то в бездне, пустом пространстве где нету ничего. Казалось, его сознание покрывало каждый дюйм неизмеримого невидимого горизонта, но следом тот становился совершенно необъятным. Со временем все мысли стали угасать, а воображаемые контуры расплываться. Ещё чуть-чуть и он обратится в часть этой пустоты, раствориться в ней и исчезнет. В момент, когда последняя искра его разума уже почти затухла к нему вдруг пришла последняя мысль, беззвучная и невесомая, и одновременно звонкая, и неподъемная: «Я что… умер?»

Через мгновение Виктор открыл глаза, стоя у подножья огромного холма, будто тянувшегося к самому небу. Густая зеленая трава покрывала землю, развеваемая теплым и тихим бризом. Небо было ясное, лишь только пара одиноких облаков мятежно вальсировали, пытаясь сопротивляться порывам ветра. Единственное место где была примята трава – это там, где он стоял, но сделав шаг вперед, Звонарь убрал ногу и лепестки тотчас же воспарили, а стебли возвысились и встали в общий ряд зеленого покрова. Откуда-то справа, вдруг, раздался тихий двуликий шепот, еле-еле доносящийся до его уха: – Умер? Нет. Ты просто ощутил то, что ощущал я на протяжении очень долго времени. – Виктор развернулся и узрел то самое чудовище, что видел, в кошмарном видении. Существо всё также выглядело почти как он: то же худощавое телосложение, мезмерская форма с длинным сюртуком, цвет волос. Вот только зубы, которые было четко видно из-за отсутствия губ и дикого оскала, а также сильно искаженное лицо вмиг рушили любое структурное сходство. – Нет, нет, это ни в коем случает не жалоба, ведь это тоже самое, что жаловаться на её отсутствие, а это, на мой взгляд, совершенно не логично. Да и отец долгое время пребывал в похожем месте, так что это лишь расширяет мой практический опыт.

Виктор не был уверен, что никакой опасности от этой странной сущности ему не грозит, но всё же сделал шаг вперед по направлению к холму: – Кто ты?

– Кто я? – Переспросил монстр так, будто обиделся. – Я был о тебе более высокого мнения. По-видимому, тебя не учили, что, прежде чем спрашивать имя другого, нужно представиться самому.

Тут-то парень и удивился. Может быть внешне они как-то схожи, но прекрасные манеры с детства не были его лучшей стороной. Он не раздумывая извинился и представился как подобает: – Меня зовут Виктор Звонарь, я – курсант шестой ступени академии ордена мезмеро.

– Мезмеро… рад слышать это имя. Даже спустя долгое время оно дает мне надежду.

– Извини, но я не особо понимаю…

– Пусть тебя не смущает этот вид. – Развел монстр руки в стороны и оглядел свой стан. – Я и сам не рад ему, но, почему-то, пред тобой я возникаю именно в этом обличии, хотя, ты уже видел истинный момент моего триумфа. Стоя на той сцене, я весь сиял, озаренный ликом победы и ослепленный ощущением мира и гармонии.

– Значит это был не сон?

– Почему же? И это сон. – Говорил двойник, обводя окружение. – Я уже столько существую вне пространства и времени, что больше не знаю и не чувствую разницы между реальностью и фантазией. – А пока Звонарь пытался воспринимать его речь, тот резко осознал: – Прости же теперь за мои манеры. Предыдущий раз, когда я представился был немного… сконфужен. В моем народе я известен как лорд или владыка, в твоем мое имя звучит иначе. Но на самом деле все они придуманы другими, в то время как отец, даровал мне всего одно имя. – Он поклонился. – Я есть – Крайе, хранитель забвения в тени.

Виктор обрадовался тому, что, всё-таки, не спятил: – Это имя – последнее, что я услышал перед тем, как очнуться тогда. Но это нисколько не похоже на тьфу, из которой я только что вышел.

– Тут есть лишь тень. – Сказал демон, подняв взгляд к чистейшему голубому небу. – Пустота без звука или чувств. Без каких-либо ощущений. Даже полет мысли со временем здесь угаснет.

Виктор оглядел холм и, показав рукой на землю, спросил: – Тогда что же это?

– Этот мир подчиняется моей воле, если я того пожелаю. Он приобретает краски и преобразуется в воспоминания, олицетворяет мои надежды и мечты.

Я не очень хорошо слушал лекции, но один урок уж точно помню. Раз уж ты «хранитель забвения», значит ты – древний демон, которых истребили во время первой войны. Но среди известных нам темниц, описанных самим основателем, не было ни единого упоминания о «тени».

Существо медленно отвернулось и стоя к нему спиной задало вопрос: – Расскажи же, что вы знаете о вашем «основателе»?

Виктор сильно удивился такому вопросу: – Это практически отец нашего дома! – С уважением, привитым ему с самого детства, рассказывал он о великом человеке, словно тот прожил с ним бок о бок всю свою жизнь. – Он даровал нам пристанище, цель и силу и продолжает даровать сейчас. Все что мы знаем и имеем, все это лишь благодаря ему! И хоть он давно нас покинул, мы никогда не перестаем верить, что он вернется!

А пока Виктор произносил эту речь, Крайе подошел и дотронулся своей искаженной и уродливой костлявой рукой до его предплечья: – Я могу поведать тебе историю, если ты того желаешь.

Ладонь коснулась его, но в тоже время не произвела никакого давления, и Звонарь спокойно ответил: – Да, разумеется. Я выслушаю.

– Тебе не придется слушать. Ты её увидишь.

– Хорошо, да будет так! – Наивно кивнул он без малейшей мысли, что это существо может его обманывать.

– Наверх придется тебе пройти. Там ты найдешь то что ищешь. – Крайе указал рукой в направлении холма, и, когда Виктор посмотрел, неожиданно произнёс: – Его вынудили вас покинуть…

Звонарь оглянулся, чуть только услышал столь невероятную фразу: – Что вы сказали? – Но уже не увидел никого в поле, и лишь только зелёные стебли густой высокой травы всё тянулись и тянулись к солнцу.

Идя вверх, парень смотрел назад и поражался как за ним восстанавливается помятая трава. Холм был очень длинный, а путь не близкий, но все же он никак не мог привыкнуть: «Вот бы у нас в саду была такая же, а то ходить там нельзя, так как можешь её примять, а тут бы она раз… и снова ожила. Разве не здорово?». Наконец Виктор добрался до вершины, но, к удивлению, она было также пуста, как и основание. Лишь голубое небо и обрыв, уходящий в облака, виднелись перед ним. Он некоторое время постоял в ожидании, а затем развернулся, но, стоило сделать шаг, как услышал позади голос. Обернувшись назад Звонарь увидел, что картина совершенно изменилась: на краю обрыва стоял тот самый Крайе, но только в образе того, каким он его видел во время торжества в пирамиде. Он стоял в своем тёмно-фиолетовом зеркальном облачении и молча смотрел на огромный красивый город, возвышавшийся высоко над землей, залитый музыкой и светом. Другой голос прозвучал из-за спины. К стоящему на холме подошёл некто. Виктор по его внешнему виду сразу понял, что это демон. Он был облачен в покрывающий все его тело черный кожаной костюм. Медленно подойдя к краю холма, он снял капюшон, и хоть Звонарь не видел его лица, было очевидно ясно, что кроме темной струящийся ауры, да странного наряда, внешне он совершенно не отличался от обычного человека с густыми длинными волосами.

Демон, заведя руки за спину, обратился к Крайе: – Повелитель, вы стоите здесь уже целый дней. Я прошу меня простить за то, что прерываю, но о вас уже начали беспокоится.

– Андрас, друг мой, ты всегда был верен и честен со мной.

– Как и всегда, господин Крайе.

– И ты единственный из дома теней, кто называет меня по имени.

– Просто я знаю, как вы не любите те прозвища, которые вам придумали внутри стен дома владык, да и так же проще, неправда ли?

– Подойди. – Демон подошел и встал рядом со своим господином у края обрыва. – Смотри. Какая красота. Этот город мы буквально возвели из ничего.

– Ну, сказать по правде, это сделали люди, а не мы.

– Разумеется, но, если не мы, они бы никогда не дошли до такого. Вспомни сколько раз мы спасали их от саморазрушения и войн непонятно из-за каких причин. Скольких извращенных душ мы изгнали из этого города, дабы он смог расцвести. И вот, спустя столько лет, взгляни на него. Он прекрасен… В нем царит мир и спокойствие. Люди живут в радость себе и окружающим, не желая никому зла.

– Не всегда, повелитель.

– Ну, первым, кто ошибся, был именно отец. Люди созданы по его образу и подобию и им также это свойственно. Но, аналогично им даровано право их исправлять. Они каждый день спотыкаются и падают, но не перестают подниматься и вновь идти вперед. Мы следим за тем, чтобы все так и было, ибо такой наказ оставил наш общий создатель. Глядя на этот изумительный город, я понимаю зачем он нас создал, я понимаю нашу цель.

– Вот только эту прекрасную и четкую нить ваши братья, по-видимому, упустили.

– И меня это сильно беспокоит, друг мой. Как можно было додуматься извратить саму суть нашего существования? Как можно было отбросить все, чему нас научил отец, и отвергнуть миссию, возложенную им на наши плечи?

– Но, отчасти, ведь его идея логична… – Повернул Андрас к нему голову.

– Увы да… полностью! Брат мой всегда был гениален, но он пытается исказить то, над чем мы трудимся всю нашу жизнь.

– Тени в городах и домах владык говорят, что другие хранители забвений поддержали его. Что тоже понятно.

– Да, мы правда последние творения Отца, но мы были созданы для служения людям, и никак не наоборот…

– Вы никогда не собираетесь отбросить все, во что верите, правда, господин?

– Никогда. – Повернул наконец Владыка своё лицо в ответ и указал рукой на обрыв: – Я лишь исправно выполняю свою обязанность, доверенную мне Отцом. Ничего более. Но ты прав. Просто меня терзали сомнения до самого конца. И похоже он настал… Созови теней, хватит размышлять. Если все так и пойдет, скоро смотреть нам останется не на что…

Вдруг Образы Крайе и демона пропали, а холм остался далеко позади. Следующая картина, в которую забросило Виктора – это площадь посреди разрушенного города. Вокруг пылал огонь, а здания и стены лежали в руинах. Звуков борьбы практически не было, лишь крики, ужасные и холодящие, заполоняли все вокруг. Мимо него проносились силуэты, влетающие в ещё стоящие целые строения, от чего те в миг складывались как карточные домики. «Что происходит?» – сказал Виктор и попытался уйти, но не мог сдвинуться с места. Навстречу ему шла группа отвратительных уродливых созданий, с клыками, выпирающими изо рта, розовокожие люди-амфибии и три похожие на людей демона. Глаза, волосы и длинные плащи последних были кроваво-красного оттенка и переливались под светом пламени. Все они неожиданно остановились и начали глядеть перед собой. Виктор оглянулся и увидел, что с другой стороны из тьмы вышли Крайе и его подчиненные. Во взгляде Владыки проскальзывал ужас, он был шокирован происходящим вокруг. Вся его работа, весь этот мирок, что был им создан, канул… Он вышел из общего строя и медленно направился вперед, оглядывая сломленные, сожжённые стены.

– Владыка Крайе, мы приветствуем тебя… – Склоняли пред ним люди-амфибии.

– Что вы наделали?.. Как вы могли? Вы уничтожили тех, кого призваны защищать!

Розовокожие с сожалением в глазах что-то хотели ему ответить, но один из красных демонов кучерявый и с ехидной ухмылкой перебил: – Нет, это ты их защищаешь! У нас же впредь другая цель!

Другой продолжил его мысль, указывая рукой на стены замка: – Сегодня ты весь мир представишь, покинешь эту колыбель.

– Перемен пора настала! Настал же наконец тот день… Брат придёт к своему брату, откроет будущему дверь. – Заканчивал третий.

Виктор был удивлен, услышав такое. Говорили они четко красиво, стихами, словно взятыми из книг старшего Пуарье, но несли на своих плечах смерть и разрушение, что никак не связывалось между собой.

Крайе же в свою очередь ничего не хотел слышать: – Делайте в своих владениях что хотите, а это был мой город! – Начал резонировать его голос. – Две сотни лет я наблюдал за тем как он строился, как он рос… Как люди, живущие здесь, могли существовать в мире и гармонии с моей помощью! И стоило мне отлучиться, оставить на день без присмотра, как вы всё разрушили! За что?! Неужто мой брат мог пожелать такого?

– Нет, Владыка. У нас не было иного выбора… – Проговорил один из людей амфибий.

Взгляд Крайе опустился и наткнулся пепел, уже слоем, лежащий поверх темного камня, из которого были вымощены дороги его города: – Вы обезумели… – Медленно проговорил он, прикрывая глаза.

– Безумец здесь лишь ты Безкрикий! Должны ли мы служить клопам? – Выкрикивал второй алый демон. – Весь мир же этот полудикий, пригнем мы вмиг к своим стопам!..

– Хватит! Я наслушался ваших красивых бредней! – Не поднимая головы, прервал владыка тени их речи, проводя рукой по воздуху, буквально заряжая его. Все кровавые монстры замерли, словно оцепенели. – За потерю воли Отца. За предательство его и доверия выказанного вам. За осквернение всего сущего. За все смерти и боль, которые вы принесли. За разрушение моего города… Я покараю вас.

– Они посмели отринуть суть, господина! – Кричали и плевались криворотые клыкастые чудища.

– Я вам это обещаю, ибо я …есть… Крайе! – И стоило ему проговорить своё имя и поднять голову, как тени рванули вперед. Кружась вокруг врагов, они несли за собой смерть словно темный ураган, а сам владыка стоял неподвижно. Но, когда всех отродий перебили, одного из ходящих в тени схватил красный демон. Держа его за шиворот, он с той же ухмылкой смотрел своим алым взором на их повелителя. Крайе махнул правой рукой, и пойманный войн обратился в дым, а, проскользнув у врага сквозь пальцы, переместился к другим ходящим в тени. Длинный зеркальный плащ сверкнул своими переливом, и тот сквозь разлом молниеносно преодолел пространство прямиком до врага и в ответ схватил правой рукой его за шею. Не произнеся ни слова, кулак его сжался, издавая пронзительный искажающий пространство звук и яркую вспышку. Затем демон упал замертво на землю, а оставшиеся враги обернулись в бегство.

Андрас вышел вперед и медленно подошёл к своему господину, говоря так тихо, чтобы ни одна живая душа его не слушала: – Но как же мы собираемся сражаться с целым легионом своими силами? Ходящие в тени будут всегда на вашей стороне, но нас всего несколько сотен, а их десятки тысяч! – На что Крайе не смог дать ответа.

***

Виктор видел все происходящее появляясь с разных углов, будто сидя на перемещающихся театральных балконах, наблюдая за ходом трагической постановки. И вот, когда действие закончилось, а актеры испарились со сцены, декорации тотчас же сменились. Охваченный пламенем город обратился в выжженную широкую равнину. По тропинке между обугленными деревьями и раскаленными камнями Крайе медленно шел под покровом ночи в окружении сотен теней, следующих за ним по пятам. Дорога длилась всю ночь, а на рассвете путники оказались перед ликом бесконечной пустыни.

Владыка повелел ходящим в тени остаться в пределах леса, с чем Андрас не согласился: – Как мы можем оставить вас в такой час? Проделав весь этот путь, даже не зная его цели, потеряв дом и людей, о которых заботились, я, как и все ваши верные слуги, не смею бросить своего повелителя!

– И я безмерно благодарен вам. Все вы мне как семья! Но дальнейшая дорога, может погубить даже меня, и я не имею права, не имею сил повести вас на верную смерть.

– Погибель нам не страшна! – Крикнули тени из толпы.

– Она страшна мне! Вы – последнее, что осталось у меня. И я обещаю, вернуться, если вы пообещаете ни за что не ступать на пески, не пересекать границу этой долины.

Андрас молча кивнул в ответ. Крайе развернулся и, перешагнув граничный камень, наступил на песок, в то время как Ходящие в тени спокойно, наблюдали за удаляющимся от них господином. «Хоть скажи, куда держишь путь?» – крикнул ему один из верных демонов. Крайе шел по пустыне и его фиолетовый сотканный из стекла плащ переливался на солнце и слегка дрожал от ветра. Звук уже не доносился до его ушей, а через мгновение сверкающий силуэт растворился в дали.

Вновь декорации сменились, и Виктор уже наблюдал за златовласыми людьми в массивных сияющих доспехах, патрулирующими огромные стены и смотрящими в бликующую даль. Момент спустя из света вышел переливчатый силуэт и сразу направился к вратам белого замка. Ангел, узревший приближающегося путника, должен был затрубить тревогу, но увидев, что тот просто встал возле дверей и спокойно постучал, окликнул его: – Стой, незнакомец! Ты не человек, раз смог добраться сюда, но и не ангел. Назови себя!

Крайе стянул с головы капюшон и направил свой переливающийся синими оттенками взор на стража: – Я хранитель… – Его резко перебил звук ангельского рога, затрубившего сигнал о нарушителе. На него собралась добрая половина армады, и все они встали на огромной стене белого замка.

– В светлой крепости вам не место! Покинь это место и не возвращайся. Тебе нет смысла нас тревожить, третьему миру ничего не угрожает.

– Я не могу этого сделать…– Тихо произнес Крайе вибрирующим голосом и опустился на колени перед вратами.

Из толпы вышел войн в ярком золотом доспехе с сияющими наплечами, маске и плащом и начал вести с ним диалог от лица всей армады: – Ты пришел один. Что одно создание может противопоставить ангельской армаде, стоящей на светлой земле?

– Ничего… – молвил владыка, не поднимая головы, – … ведь я проделал этот путь, прошел всю выжигающую пустыню, не для того, чтобы погибнуть.

– И зачем ты пришел сюда?

– Я пришел, чтобы меня выслушали.

– Тогда это твой шанс исполнить задуманное. – Сказал ангел.

– Мое имя Крайе, и я – хранитель забвения в тени. Тринадцатый владыка, поклявшихся служить на благо людей во имя Отца нашего.

– Изменения, что твои братья несут в третий мир было невозможно не увидеть нашим взором. Но зачем ты пришёл к нам? С какой целью?

– Мои братья сбились с пути… Они сознательно отринули суть, что была нам, предписана самим отцом… Но, в отличии от них, я стою на коленях, и пришёл к вам не сражаться! Пришёл я просить.

– Просить?! – Удивился светлый войн. – О чем хочет просить Белый замок владыка тени?

– Я своими глазами видел, как разрушили мой дом. Как стены моего города сгорали дотла вместе с его населением. Как мои братья своими руками извращают мир, вверенный нам Отцом. За это они заслуживают кары, как и все те, что следуют за ними. И я пришел к вам, чтобы просить об этом. Просить помочь мне вернуть покой, что все мы потеряли.

Златовласые войны молча переглядывались на стенах, но говорил за них лишь один: – Мы не имеем права вторгаться в ваши дела. Третьему миру ничто не угрожает.

– Нет. Люди и есть третий мир! А сейчас его убивают, калечат, а вы стоите здесь на ваших стенах и просто наблюдаете.

– А ты предлагаешь отринуть суть отца и нам? Мы призваны защищать мир от опасности извне!

– Со всем уважением… Простите, но, если людей не станет, то третий мир, наш мир, опустеет! Ради чего вы тогда будете существовать? Что вы будете защищать? Траву?

– Я, Баракиэль, главнокомандующий светлой армады и направляющий ангельских клинков. На нас возложена миссия самим создателем. Мы не можем отвлекаться на косвенные события.

– Косвенные?! – Даже у демонов не было никогда столь черствых сердец. Крайе взглянул прямо на Баракиэля и взор его засиял фиолетовым светом. – Но ведь вы же ничего не делаете! Вы сидите здесь, на границе мироздания, лишь изредка направляя свой взор на реальный мир! И сейчас тот страдает! Он пылает, и кому-то придется его тушить! Нас слишком мало, мы не справимся одни! Помогите же нам!..

Владыка тени взмаливался, пытался достучаться до пустых сердец, но те были неприступны. Лишь один, тот, кто держался изо всех сил, дабы по своей собственной воле не впустить уставшего путника в дом, стоял внизу недалеко от ворот. Уриэль, ангел не высоко чина, но больших амбиций, не свойственных представителям их рода, впустил владыку теней в светлую обитель, пока все остальные могли лишь глядеть на измотанного путника. Он открыл врата белого замка перед стоящим на коленях, тот, медленно поднявшись, вошел в поток света, и ни один светлый войн не двинулся с места, дабы остановить его.

Далее дни шли один за другим, и, чем дольше Крайе находился среди населения замка, тем шире становились его полномочия. От практически пленника до боевого и стратегического инструктора, а следом до советника он дошел меньше чем за месяц. Никто не скажет, что тот всего добился сам, да ещё и за такие короткие сроки. Просто у ангелов, даже самых простых и безвольных есть две врожденные и сильные черты: они очень умны и практически невосприимчивы ко лжи. Обмануть их невозможно, да и Крайе никогда не пытался, тем самым быстро заслужил их доверие, а смотря на прогресс войск, которых он обучал, Баракиэль, верховный главнокомандующий светлого града, даровал ему звание и место в его армии. Также ныне лорда посвятили в тайны мироздания, ограждая от влияния лучей солнца, дабы он мог сражаться, не оглядываясь на небеса. Наконец, когда Крайе поделился своей волей и всеми знаниями о легионе, силы света были готовы идти на войну по своей воле. «Мы готовы к бою.» – молвил Баракиэль, стоя на стене и вглядываясь в даль. – «Тебе слово перед выступлением.» – обращался он к Крайе, стоящему на углу врат. Владыка повернулся лицом к крепости и встретился взглядом с армией. Первая армада пехотных войск с клинками и щитами держали строй перед второй, состоящей из ангелов в исполинских облачениях. За ними на стенах замка расположилась третья армада лучников. Все войска облачены в злато-белые доспехи, сверкающие на солнце и сияющие во тьме. Крайе сделал два шага вперед и подошел к краю стены, обращаясь ко всему ангельскому воинству:

– В первый раз тьма пришла, дабы остановить свет, от разрушения… Теперь же все наоборот! Сейчас мир вновь находится на углу пропасти и медленно катится к краю обрыва, и только наши дома остались последней его опорой. Можно потушить пожары, взрастить поля и леса, перестроить города, но уверяю вас, это далеко не конец. Единственное чего нельзя вернуть – это жизнь. Жизни людей, которых погубила лишь одна идея! Но надежда… надежда ещё не утеряна. Я все ещё слышу её сердце… оно бьётся в агонии, оно кричит от боли тысяч игл, вонзенных в него! Это те самые люди, которые сейчас там, молятся и ждут спасения! Надеются, что кто-то придет и вернет им их жизни… И мы не подведем эти надежды! Мы не оставим их погибать на этой земле. Мы придем и принесем свет туда, откуда он исчез. Вернем силы и веру. Вернем назад их мир. Наш мир! Готовы ли вы, хранители ныне разума и воли, свершить правосудие?! – Обратился он напрямую ко всем стоящим, на что те заликовали одним единым голосом, сотрясающим воздух. Баракиэль скомандовал громко и четко: «Армада! За волю Отца! К победе!». Врата Белого замка распахнулись и из них начали выходить исполины, а через стены перелетали войны, несущиеся в даль на сотканных из света крыльях.

На пути к первому пункту назначения, Крайе обратился к тому самому Уриэлю: – Ходящие в тени получили мой последний указ?

– Так точно, лорд Крайе, они будут готовы вступить в бой по первому же вашему зову.

– Благодарю тебя, их сила нам понадобиться как никогда.

– Нам пригодится любая сила… – Улыбнулся тот в ответ.

– Ты доверился мне. Ты отличаешься от своих братьев и сестер…

– Не уверен, что в лучшую сторону. – Самокритично шутил над собой ангел.

– Я скажу тебе прямо: ни я ни мои подданные не будут брать никого в плен. Сорняки нужно вырывать с корнем, иначе они прорастет вновь.

– Не волнуйтесь. Я не думаю, что хоть кто-то из нас не разделяет теперь ваше мнение. – Кивнул он в ответ, пока войска начали удаляться в даль.

***

По черной земле бежали четверо людей, оставляя следы на саже и копоти. Две девушки в изодранных платьях и парни в кожаных куртках на босу ногу. Не оглядываясь, они бежали так быстро, будто за ними гнался самый страшный и лютый зверь. А через несколько секунд тот оказался прямо перед ними, от чего люди сразу упали на землю. Демон стоял, выпрямившись во весь рост, а из его клыкастой пасти клубами вырывался пар. Ребята развернулись и было начали пытаться бежать в другую сторону, как один из парней уткнулся головой в другого демона, который поднял его за шкирку и затем, положив на плечо, понес назад в деревню. Огромный уродец вмиг подхватил оставшихся троих и последовал за напарником. Селение уже не было охвачено пламенем, так как не осталось ничего, что могло гореть. Двоица бросила пойманных на землю прямиком к ногам высокого мужчины, кожа которого будто состояла из камня и глины, одетого в аристократское одеяние. Он стоял со статным видом натягивая правую белую перчатку на свою кривую руку, когда люди упали перед ним: «Я предупреждал, что побег у вас не выйдет. Мы пришли к вам с предложением, но вы плюнули нам в лицо. Вы сами в этом виноваты. Некуда больше вам бежать, я лично позаботился об этом.». Он показал руками на обугленную и окровавленную деревню, в которой были слышны лишь вопли и стоны, и истерично улыбался. «За неповиновение один из вас будет наказан…» – прозвучал далее щелчок его пальцев. Демон поменьше подошел к четверке и вытянул первого попавшегося. Он кинул девушку неподалеку, и та в слезах отползала, но уперлась спиной в телегу. Демон встал над ней, достал из ножен длинный зазубренный кинжал, а она закрыла глаза, когда тот замахнулся. Но вместо удара последовал кашель и тихий стон. Её дрожащие веки медленно открылись, а взору виднелся незнакомец в длинном зеркально-фиолетовом пальто, схвативший уродца за горло. Секунду спустя послышался тихих гул, а голова ужасного создания рухнула оземь отдельно от тела. Спаситель взглянул на бедную девочку глазами, излучавшими темно-синий свет и сказал: «Больше не нужно бояться.». После он развернулся и направился прямиком к аристократу с каменным лицом.

– Крайе! – Прокричал хранитель забвения в безумии.

– Здравствуй, Дагон.

– А мы уже думали, что ты покинул этот мир также, как и отец! Что же ты, пришел сдаваться? Или же наконец одумался и решил вернуться к своим братьям?

– Не братья вы мне более. – Говорил Крайе спокойным голосом и медленно ступал навстречу аристократу. – Я пришел, чтобы покончить с этим.

Услышав такое Дагона охватил истерический смех. Он схватился за живот и начал топать левой ногой: – Ты? Думаешь мы боимся тебя? Ты ничем уже им не поможешь! Мир уже начал меняться так, как того предвидел двенадцатый. А здесь уже всё черно, словно пустота, из которой сотканы твои зеркала! Что ты можешь дать им взамен?

Владыка ступал по саже, а за его спиной будто вставало солнце, бросающее тень на черную землю. – Я здесь, и… принес им свет! – Говорил он, и чем ближе подходил, тем ярче становился небосвод.

– Что это? Что ты делаешь? – Кричал один из двенадцати мятежных владык, когда улыбка его медленно стиралась с лица.

– Останавливаю это безумие!

– Как же ты всё ещё не понял!? Мы – последние творения отца! Они не должны править нами!

– Вы – язва, пожирающая третий мир изнутри! И я… принес ему лекарство!

Дагон завопил, лицо его покрылось шипами, а на голове выросли рога. Камни оторвались от тела и то стало расширяться. Дорогой костюм порвался на огромном подобии глиняного быка. Одержимый рванул на предателя со всей своей мощью, стремясь втоптать того в землю. Копыта его рухнули на владыку, разломав на сотни зеркал, а в подобном состоянии Дагон не осознавать, что происходит. Крайе завис на уровне его огромной головы, сжимая в руке переливающийся сиянием кристалл, а затем плавно направил его, раскрывая ладонь. Сгусток темной материи вырвался с глухим гулом, разорвав отвратительному созданию шею, после чего оно замертво грохнулся оземь.

– Осталось одиннадцать… – произнес владыка теней, ступая вглубь деревни, когда за его спиной небо уже заливалось яркими лучами света.

И то было не солнце! Армада приближалась на сотканных из чистого света крыльях. Пролетая над селением, пикируя и вонзая клинки и копья в тела толпы нечисти, в то время, как исполины проносились повсюду, сметая и давя всех отродий на своем пути. Полчище попыталось напасть прямо на владыку, но тот взмахнул рукой, и на них тотчас же обрушился поток из стрел. Вот, когда свет залил все пространство, а ангелы отправляли всех врагов в небытие, демоны вдали подали сигнал к отступлению, их войско развернулось и принялось бежать со всех ног. Крайе кивнул проходившему мимо Андрасу, на что тот скомандовал: «Забрать их в пустоту!». Капитан отдал приказ и ходящие в тени со всех сторон набросились на силы врага. Одного за другим они прорезали насквозь, забирая души всех, кто попадался на пути их клинков, обращая в пыль целые строи противника, а затем бесследно исчезая, давая пикирующим ангелам добить остатки. В конце, когда не осталось в живых ни одного вражеского отродья, а пыл битвы утих, ангелы, объединившись с тенями собрали всех выживших людей и дали им еду и питье. Крайе своей силой восстановил их дома, когда свет исцелил поля и леса. Но люди не понимали, что происходит и до последнего смертельно боялись каждого шороха. Тогда Баракиэль, сняв свою маску, встал на пьедестал и обратился к народу: «Вам не нужно больше бояться. Тех, кто нес боль и страдания больше нет. И пусть мертвых нам не вернуть, но они все будут отомщены. Мы придем и вернем миру свет. И там, где ступит армада более не останется ни страха, ни боли. Мы придем и положим конец, ложной правде.» Командир армады не был таким хорошим оратором как сам владыка, но этого тут и не требовалось. Независимо от каких-либо речей, люди ещё долго не смогут прийти в себя после пережитого, и поможет им лишь только время. Баракиэль скомандовал о выступлении, и армия, распахнув светлые крылья воспарила в небеса, тени растворились в лесу, а исполины зашагали вперед, оставляя позади лишь свет, вновь дарованный людям.

Когда все ангелы уже были далеко впереди, стремясь ко второму месту назначения, Крайе и его тени все ещё были в деревушки и помогали жителям. Вновь смотря на улыбки людей, которые только что пережили самый страшный кошмар в их жизни, он почувствовал, что его дело не напрасно. Остановившись перед входом в лес, владыка обернулся и последний раз взглянул на плод своих трудов: все ходили от дома к дому, помогая друг другу справится с утратой. Как бы он не залечивал их раны, боль, что его народ причинил людям навсегда останется глубокими шрамами в их душах. И, глядя на слезы и печаль этих созданий, Крайе натянул капюшон, развернулся и побежал через лес.

Битвы приносили победу одна за одной, ибо элемент неожиданности оставался неизменным. Владыка выходил первым, встречаясь с легионом нечисти лицом к лицу, а затем, с небес градом сыпались ангельские клинки и стрелы, уничтожая всю тьму на своем пути. И если кому удавалось уйти даже от исполинских ударов их вылавливали осторожные тени, выскакивающие из-за всех углов, забирая жизни тех, на кого укажет их повелитель. В конечном счете, все демонические легионы пали от рук армады, и ни одному из отродий не удалось уйти от положенной кары. Все кроме одного. Последнее сражение, последний поход, который положит конец всей войне, ожидал силы альянса света и тени. Командующий знал, что нападать на цитадель Ариэла, двенадцатого владыки кошмаров, в открытую сулит, как минимум, невероятные потери или даже полный разгром всей армады. Несколько дней они держали округ в осаде, не встречая совершенно никакого сопротивления и пытаясь найти альтернативный способ атаки. Ходящие в тени докладывали, что все силы противника собираются за стенами крепости, и готовятся к тотальной обороне. Но, под конец третьих суток решение так и не было найдено, а все стратегические умы уже выдохлись и разошлись по палаткам для отдыха и восстановления сил. Даже Крайе, который спал всего несколько раз за тысячу лет, решил также отправится к своему месту и немного отдохнуть, но по пути он повстречал Уриэля, явно искавшего с ним встречи:

– Тебя что-то тревожит? – спросил он Ангела, глядя ему в глаза.

– Да, владыка. Это знание я получил пару дней назад во время одного из патрулей, и оно никак не оставляет меня в покое.

Он произнёс это с такой неизвестной для владыки эмоцией, будто одновременно хочет рассказать нечто невероятное и одновременно страшиться произнести и звука. Подобное смятение вызвало у Крайе неподдельный интерес: – Так поведай его. И я тебе уже говорил много раз: зови меня по имени.

– Хорошо… – Огляделся он слегка по сторонам. – … но не здесь, давайте зайдем. – Уриэль открыл палатку, и они вошли внутрь. – Ах да, нам понадобится скорее всего ещё один доброволец. Тому, кому вы можете доверять.

– Есть тот, кому я доверю все, включая свою жизнь. – Владыка повернулся и произнес это глядя на стену. Из тени вышел демон и, сняв капюшон, поприветствовал их обоих: – Чему могу служить, господин?

– Рад познакомиться с вами лично. – Произнес ангел и салютовал в ответ.

Они присели на пол и Крайе продолжил: – Андрас, у Уриэля есть информация, которой он хочет поделиться с теми, на кого может рассчитывать.

– Я выполню всё, что потребуется.

– Я знаю это… Уриэль, можешь переходить к делу.

– Итак, все мы знаем, что крепость Ариэла для нас практически неприступна.

Андрас не согласился: – Ну, думаю мы найдет способ обойти его грязные трюки и уловки.

В ответ на услышанное глаза владыки бликанули, а взгляд притупился. Он облокотился на деревянный столб и опроверг сказанное: – Отнюдь, друг мой, отнюдь. Я обошел цитадель со всех возможных сторон, но не смог найти ни одного неприкрытого угла или уязвимости в её структуре…

– Но ведь «ничто не идеально». Вы сами всегда так говорите! Где-то должна быть лазейка!

– Уважаемый Андрас прав. – Уриэль достал из подсумка клочок бумаги и развернул. Они взглянули на потрепанный пергамент, и это оказалась картой, одного из районов, оставшемся уже позади. – Пока я летал в патрулях, то слышал и видел многое. На третий день я уловил разговор двух людей, недалеко на юге. Услышанное заинтересовало меня, и я подлетел ближе.

– Ну давай уже не тяни… – Вежливым тоном поторопил его Андрас.

– Да-да, так вот, эти двое говорили о «чудотворце», который живет чуть восточнее тех земель. Они удивлялись, что нам не потребовалось его оружие, и что, видимо, оно нам и вправду не нужно.

– Оружие? Какое ещё оружие может предложить нам смертный?

– Не могу сказать наверняка, но, по ходу дела, оно может обладать силой в каком-то роде даже превосходящую ту, которой располагаем мы сами… – Крайе молча сидел и слушал рассказ Уриэля до момента, когда услышал что-то важное. – …Если мы применим что-то, что может поддерживать стабильный поток энергии, дабы чары на вратах не могли его отразить, то сможем расщепить гигантские замки на вратах крепости и войти прямо через парадную дверь!

– А вот это уже идея. Если бы это было возможно нашими силами…

Владыка подытожил: – Нашими силами такого не сделать! Но узнать наверняка, есть ли такое оружие у того самого «чудотворца» можно лишь одним способом.

Уриэль долго не думал: – Когда выступаем?

– Что? Как? Куда? – Засуетился Андрас.

– Выступаем… немедля. – Четко ответил владыка и, поднявшись, направился к выходу.

– Ну вы шустрые… – Добавил капитан теней, последним выходя из палатки.

Путь был слегка нестандартным, а дорога извилиста. Поскольку Баракиэль отпустил их всего на сутки, максимум двое, то у них не было особо времени для путешествия. Уриэль взмахивал крыльями так быстро, как только мог, в то время как Крайе шел сквозь зеркальные разломы преодолевая пространство огромными скачками, а Андрас молниеносно мелькал между тенями деревьев и камней. В таком темпе они добрались до города чудотворца ещё засветло, но вот найти дом, в котором тот живет, оказалось совсем не простой задачей. Обойдя все селение так и не обнаружив искомое, все втроем плюхнулись на густую траву, растущую в парке, и завели разговор:

– Вы за булочной проверяли? – Спрашивал их владыка.

– Да. А в храме? – Отвечал демон.

– Так точно. А что на счет кузницы, ведь он же оружие как никак создает? – Спрашивал в свою очередь ангел.

– Да мы уже везде были… может мы не в тот город пришли? А то люди тут тоже какие-то странные и не приветливые… Мы буквально неделю назад очистили близ лежащие деревни, а они ведут себя будто мы пришли их булочную объесть! – Говорил Андрас явно недовольным голосом.

Вдруг из-за угла доносится голос пожилого мужчины: – Эй, молодые люди, а вас, по-видимому, родители не учили, что на траве лежать не прилично.

Ходящий в тени повернул голову и увидел старца,стоящего прямо напротив, и державшего в руках открытый зонт: – Так, а что ей станется то?

– Ты откуда будешь, невежда? Она сама по себе уже давно не оживает!

Крайе и Андрас поднялись и глянули на землю: трава была измята и никак не хотела подниматься. Владыка присел, и дотронулся до полуживых листьев: – Что случилось? Почему это произошло?

– Да кто же его знает… – Отвечал старец – … она такая со времен нашествия. Сколько за ней не ухаживай, а она никак не хочет становиться прежней. Поэтому и растет в тех местах, где её нельзя будет случайно задавить. – Затем он увидел, что Уриэль все ещё лежит. – А этот что… уснул что ли?

– Нет, я – ангел. Мне можно.

– Ангел? – Удивился старец.

– Да. – Отвечал ему Крайе, а затем представил каждого по порядку. – Это Уриэль. Меня зовут Крайе, а это Андрас. Мы из светлой армады, которая в данный момент находится у врат Кровавой цитадели на севере.

– Ну тогда я извиняюсь за то, что обругал вас, молодые… люди.

– Да нет же, мы и вправду виноваты. – Признавался Андрас. – Увы, столь горестными сведениями мы не обладали.

Дедуля все также стоял, держа над головой зонтик: – Так и что же великие войны всех мастей забыли в нашем захолустье?

– Мы ищем «чудотворца» …

– А точнее его помощи…

– Нам надо взломать неприступную крепость. – Дополняли друг друга ангел и демон

Крайе благородным вибрирующим голосом спросил у старца: – Может быть вы нам подскажете, где можно найти его? Мы уже обыскали весь город, но так и не нашли никаких следов, а времени у нас все меньше и меньше.

– Что же вы, даже за булочной смотрели?

Андрас и Уриэль переглянулись и одновременно ответили: – Да что вообще не так с этой булочной?

– Эх, что же с вами делать… Ну пошлите, провожу вас.

Троица сразу ожила и приободрилась духом. Ангел подлетел с земли, не оставив на траве ни вмятинки, и они последовали за старцем.

– А зачем вам… – хотел спросить Андрас про зонт, как с неба хлынул проливной дождь. -… а, понятно.

Дедуля медленно провел их между улицами, обогнув ту самую булочную по правому краю и зайдя в какое-то совершенно неприметное строение. Троица последовала за ним, но, попав внутрь, они совершенно не узнали дом изнутри. Все было другим, начиная от пола, заканчивая потолком. Войдя в подобие деревянной избы, никто не мог ожидать, что изнутри она окажется в несколько раз больше. Стены никак не деревянные, а выложены из камня, идущего прямиком до огромной жаровни, плавно переходящей в печь. Потолок в виде острого ромба, а на полу, твердом как тот же камень, разбросано сено. А сам человек, войдя в избу, уже был далеко не стар. Он прошел мимо стеллажа со светящимися разноцветными склянками и, взяв в руки молот, стоящий у наковальни, обернулся:

– Учтите, я не маг и не волшебник, а тем более не ангел или демон, как вы.

Андрас был немного ошарашен таким поворотом: – Так вы и есть «чудотворец»?

– Вы, верно, отличаетесь наблюдательностью. – Улыбаясь ответил ему кузнец.

Уриэль осторожно спросил: – Как нам можно называть вас?

– Меня зовут Миркилий, я есть кузнец-чудотворец. Мне известна ваша миссия, и то, зачем вы здесь. Поэтому я и пришел за вами в тот парк.

– Вы – человек? – спросил его Владыка.

– Неужто это так удивляет?

– Да нет же, скорее восхищает! Я рад видеть, что есть люди, обладающие такой силой как вы.

– О моя сила не так уж и велика. Я лишь нашел способ, объединять эссенцию падших существ со сталью, в процессе их сплавки в этом жерле. Затем я просто делаю свою работу, вот и все. – Миркилий провел их в другую комнату, где продемонстрировал свои творения. Он ходил от полки к полке, показывая и, если так можно сказать, представляя каждое свое произведение:

– Я, конечно, должен попросить прощения у вас, лорд Крайе, за то, что воспользовался частицами душ тринадцати.

– Теперь уже двенадцати. – Не на что, не намекая поправил его владыка. – И я не в коем роде не держу на вас обиды, так как отправил в небытие половину из них собственными руками.

– Тогда я могу с гордостью представить вам свою коллекцию: Это – Катран. – Указывал тот рукой на стеллаж. – Первый клинок, что я создал из частицы души одно из … двенадцати.

Крайе прикрыл глаза, поняв, чья душа заточена в этом оружии: – Левиафан…

– Да, владыка, так оно и есть.

– Он пал не от моих рук.

– Именно поэтому я и смог взять эссенцию его души. Видимо из тех, кого сразили вы уходит нужный мне элемент. При помощи этого клинка можно управлять поблизости находящимися водяными источниками, правда, там, где вам придется их использовать воды не так уж и много, следовательно, он будет не сильно полезнее чем обычный меч… – Следом он провел их ещё мимо пары-тройки «экспонатов», а затем подвел к кульминации своей коллекции. – … а это, мои шедевры: Клинки – близнецы.

– Гея и Абигор

– и Мара… – сказали Андрас и Уриэль.

– Воистину, вы правы! Первые два идут в паре и несут в себе силы земли и ветра. – На стеллажах лежали в ножнах короткие парные клинки. – Имя им «Хельма» и «Хайру».

Взгляд ангела слегка засветился, глядя на длинный закруглённый палаш на другом стеллаже: – Если я не ошибаюсь, то Мара была хранителем забвения в ярости и гневе. То есть…

– То есть Хальма! И этот клинок несет в себе силу дикого и необузданного пламени.

– Отлично! Это именно то что нам нужно! – Воскликнул ангел, протягивая к нему руки, но чудотворец посмел его прервать:

– Подожди, ты ещё не услышал главного… У этого клинка есть … некая погрешность.

– Только не говорите, что мы не можем его взять…

– Нет же, отнюдь. Вы можете.

– Тогда в чем проблема?

– Я не смог сгладить один малый, но очень серьёзный дефект. Пламя его я не обуздал.

– Нам надо расплавить громадные петли.

– Я вам скажу, что вы сможете расплавить всю дверь, если того пожелаете…

– Именно это нам и нужно!

Миркилий ещё раз приостановил руки Уриэля: – … Я не могу сказать, какое влияние будет давать клинок на того, кто им владеет.

Крайе добавил: – Он прав, Уриэль. Мара была одной из самых безумных моих сестер. Она не имела ни меры, ни границ ещё до нашествия.

– Да какая уже разница? Если мы сегодня не разобьем силы врага, то может быть потом нам уже не удастся, а это наш единственный шанс!

– Простите, господин, но в этом вопросе я на его стороне. – Поддержал ангела Андрас.

Владыка кивнул: – Да будет так.

Тогда чудотворец отошёл и, закрыв глаза, разрешил им взять палаш – Ну, видит создатель, я вас предупреждал. А вы, темный, можете брать близнецов. Я видел, что те приглянулись вашему взору.

После того как Андрас забрал парные клинки, а Уриэль взял Хальму, все трое направились к выходу.

– Лорд Крайе!

– Да. – Повернулся владыка.

– Я немного умолчал. Дело в том… – Он достал из-под стола длинное черное прямое подобие катаны без барды, заложенное в ножны. – … Дело в том, что я уже создал все тринадцать клинков, под эссенцию души каждого из владык. И этот был выкован под вашу. Но, поскольку он мне уже не пригодится, я отдаю его в знак доброй воли и искреннего уважения.

Крайе поклонился в ответ: – Спасибо, сочту за честь принять у вас столь щедрый подарок.

Миркилий вышел из-за стола, неся пред собой свой дар владыке: – Этот клинок пустой, но он ждет именно вас. Сейчас он чернее, любой сажи, но одно лишь прикосновение и тот изменится, и больше никто кроме вас не сможет им обладать.

Крайе взял его правой рукой из рук кузнеца, но, продержав ещё несколько секунд, ничего так и не произошло.

– Вытащите его из ножен, господин. Посмотрим, что будет. – Подумал вслух Андрас.

И стоило тому перехватится и взяться за ножны левой рукой, как клинок покрылся фиолетовым светом и, растворившись как призрак, бесследно исчез.

– Так и должно было быть?.. – Растерявшись спросил чудотворца, ходящий в тени.

– Не знаю… Но увиденное мною только что просто поразительно! Он буквально впитался в вас! Хотя этого и следовало ожидать… Раз мои творения вбирают в себя частицы души, то разумно предположить, что этот, будучи не способным поглотить всю душу, сам стал поглощённым… Поистине потрясающе. Я ещё не дал ему имя, но теперь…! На древнем языке, ещё до того, как вас оставил здесь создатель, «киюри» означало «повторять», «заимствовать» и «забирать». Также как вы сейчас позаимствовали его.

– Спасибо вам за все. – Снова поклонился в ответ владыка. – Но сейчас, нам нужно отправляться в путь. Нужно закончить эту войну.

– Я буду горд знать, что силой моих даров вы принесите мир для всего мира. Произнесите два слова: «ин», «соба» и имя клинка, и тот придёт, даже если будет утерян.

– Есть! – Ответил Уриэль и воспарил в небеса.

– Так и будет. – Андрас по традиции своего народа медленно вывел перед собой согнутую левую руку и также грациозно поклонился, а затем растворился в падающей от соседнего здания тени.

– Да будет так, спасибо вам! – Моргнул Владыка, и глаза его засияли. Он шагнул в раскрывшиеся перед ним зеркальные врата, что через мгновение схлопнулись, направляя хранителя забвения прямиком к его цели.

***

Баракиэль всё стоял на возвышенности, глядя на кровавую цитадель, раздумывая над шансами на победу, то и дело прокручивая в голове весь ход битвы, и ни разу не был удовлетворён результатом. То, что не складывалось воедино – это само начало их марша. Как не посмотри, а крепость защищена со всех сторон. На протяжении всего времени он не покладая рук пытался найти брешь в обороне Ариэла, и выполнения всего плана атаки без лишних, а не то, что колоссальных жертв среди его братьев. И дело тут не только в том, что жертвовать своими он не то, чтобы отказывался, но презирал лишь саму мысль об этом.

– Командующий! Вижу приближение! – Неожиданный рапорт рядового заставил прервать очередную мысль.

– Враг?

– Никак нет! Целей трое. Двое движутся быстро. А третий…

– Третий уже на месте. – Произнес Крайе, выходящий из зеркала, прямо напротив Баракиэля. – Извините командующий, знаю, что это ваша прерогатива, но план у нас уже есть.

– Отставить огонь! – Скомандовал Баракиэль войскам. – Проведение привело вас назад вовремя, ибо я уже перебрал все варианты какие только мог. – Показывал он на карту со встревоженным видом. – Так мы всё-таки пытаемся зайти с фланга, как я понимаю?

Владыка покачал головой и улыбнулся: «Не совсем…». Пока он объяснял стратегию всем генералам армады, а те в свою очередь остальным, Уриэль и Андрас прибыли.

– Всем все понятно? Вопросы?

– Да. – Сказал Баракиэль. – У меня один вопрос. Вы трое совсем рехнулись?!

Уриэль слегка обиделся и ответил: – Простите, командующий, но у вас есть план по лучше?

– Уж точно лучше, чем идти в лоб!

– У нас получится, мы все обдумали! – поддержал «напарника» Андрас.

– И сколько же вы, извините, «обдумывали» такую стратегию? Дайте угадаю, минут десять?

– Сколько мы над ней думали? – Спросил Уриэль «напарника».

– Да скорее секунд, но … все сработает!

Крайе зашел в круг споров и подытожил: – Баракиэль, вы знаете, что мы никогда не подставим целую армаду под удар, но, как и вы, Ариэл славится своей продуманностью… а также и непредсказуемостью. А значит действовать по плану тут совершенно не получится…

– И что же вы предлагаете нам делать?

– Импровизировать! Но не бросаться сломя голову. Основное сделаем мы трое. Вы войдете после нас.

Ангел все больше поражался уверенности троицы: – Войдем? Неужто вы знаете где вход?

– Так точно! – Улыбаясь подтвердил Уриэль.

– Ну тогда, прошу вас поделиться с нами…

Крайе вышел из круга и направился прямиком к главным вратам цитадели: – Нет времени, мы просто покажем. Уриэль… Вперед! – Пройдя ещё пару метров, ведя за собой всю армаду, он вдруг остановился: – Ах да, мне ещё понадобиться в помощь один ангел, с сильными крыльями…

Время пришло. Армия оцепила Кровавую цитадель, стоя в двух сотнях метров от финальной черты. Вот-вот и все начнется. Баракиэль вышел вперед чтобы сказать речь: «Я хочу лишь сказать, что там, за стенами находится то, ради чего мы через все это прошли. Там сидит паразит, питающийся соками этого мира! И сейчас, глядя на нас он все ещё улыбается! Но осталось совсем немного… ещё чуть-чуть, и мы сотрем улыбку с его лица, и раздавим как того самого жука, что мешает людям спать по ночам! Мы…». А пока командующий произносил невероятную речь, вперед прокрался Уриэль и встал неподалеку от врат. «Ну, не подведи, ведь на тебе все держится… не подведи меня!» – Сказал он и вытянул клинок из ножен. Но… ничего не произошло. Он потряс его, постучал кулаком и об землю, но это не помогало. «Ну же… давай… ты нужен мне!» – он взял палаш одной рукой поднял вверх и, произнеся его имя «Ау беду, Хальма!», что означало «приди», резко опустил вниз, будто зажигая спичку. Клинок запылал! Огонь покрыл его полностью, что даже рукоятка стала горячей. «Вот так! А теперь сожжем здесь все дотла!» – взял он клинок второй рукой и направил прямиком на врата: «Гори!!!». Пламя вырвалось из самого его центра. Оно рвалось к воротам крепости, и вот, когда уже встретилось с ними вплотную, то волна разошлась по всей площади. «Нет, спокойнее… сосредоточься, выжги ему сердце, остальное само погибнет.», волна огня начала собираться и концентрироваться прямо на стыке громадных дверей. «Вот так… а теперь… Выжигай!!!». Поток пламени закричал, завопил, будто демон внутри клинка пробудился, и вся его ярость вырвалась на волю. Врата крепости зашатались под страшным давлением и жаром. И, когда уже они вот-вот были открыты, Уриэль остановил огненный поток. «Андрас!» – повернул ангел голову и увидел, как тот бежит прямиком к цели, держа Хельму и Хайру в руках. На бегу он зацепил правым клинком землю и начал разрезать её остриём, и там, где он пробегал, она разверзалась. «Вперёд!!!» – крикнул он, подбежав прямиком ко вратам и развеяв взмахом Хельмы воздух. Огромная земляная глыба вырвалась из расщелины, и с грохотом выбила эти гигантские двери с петель, сметая всех отродий что стояли прямо у входа. И вот следом за ними понеслась в бой и вся армада. Исполины ворвались в открытый проход давя на своем пути всю нечисть, а ангелы и Ходящие в тени налетали на полчища демонов, поверженных в хаос и смятение.

«Все к центральной площади! Охранять господина!» – раздался приказ одного из кошмарных апостолов, и, пока все отродья и высокие демоны, что ещё могли ясно мыслить, копились в пункте сбора, остальных постигала праведная кара, либо смерть от рук теней, проносящихся от стен до потолков, и их капитана, разметавшего короткими мечами толпы врагов на своем пути.

«Спасибо. Можешь теперь отпускать.» – сказал Крайе, ангелу, державшему его в небесах. Владыка пустоты сжимал в правой руке сферу, светящуюся мутными фиолетовыми лучами. Ангел послушно отпустил его, и тот начал стремительно пикировать сквозь облака. Чем ближе он становился к земле, тем быстрее падал и тем сильнее светилась сфера в его руке. Все демоны, что были в состоянии послушать приказ, собрались в одной точке, дабы защитить собой последнее препятствие к трону Ариэла, и это именно то, что Крайе смог в точности предугадать. На бешеной скорости, со страшным гулом и скрежетом он вонзился в толпу нечисти. Земля от невероятной мощи, рухнувшей на неё, сотряслась, пыль взлетела высоко в воздух, подброшенная ударной волной, снесшей или прибившей всех, кто был в эпицентре, но не осела… Её стало резко притягивать в одну точку, прямо туда где упал владыка. А затем не только пыль. Камни, лежащие неподалеку зашевелились и поднялись в воздух. Демоны, понявшие, что происходит в панике пытались уйти… убежать… скрыться чего бы это не стоило, но было слишком поздно. Взрыв, колоссальной мощи, разорвавший само пространство, догнал их в мгновение ока, снеся все стены и баррикады. Будто сначала сжимаясь в вакуум, а затем резко высвободившись в виде адского черного пламени, охватившего все вокруг, финальная волна превратила оставшихся мятежников в уголь и пепел, и лишь те, кто был у самой стены смогли пережить подобный кошмар.

Когда хлыстающийся ветер утих, гул исчез, а дым развеялся, стало понятно, что центральной площади не стало вовсе. Лишь гигантский кратер остался после падения с небес кристалла мрака, а в самом его центре стоял тёмный силуэт, дымящийся как потухшее кострище. Фигура в фиолетовом зеркальном плаще вышла из тумана, а затем стянув небрежно надетый капюшон, Крайе оглянулся и, сверкнув глазами, посмотрел на оставшихся демонов, застывших от ужаса и Ангелов, стоящих за ними, ожидающих его приказа. Он повернулся к ним, и за спиной разом оказались все Ходящие в тени: – Вы, последние, кто остался служить потерянной и пустой мечте. Вы, те, кто поддался соблазну и завлекающим россказням моих бывших братьев. – Указывал он на них обеими руками. – Те, кто ради призрачного и ужасного будущего, решили искоренить все, что подарил нам наш Отец. И вот к чему это привело. Тысячам тысяч жертв! И теперь вы – последние из вашего рода…, и я спрошу один раз. Всего один. Вы хотите и дальше попусту умирать ради прихоти психопата, подставившего вас, как простую приманку? Вы хотите, чтобы вас истребили как порок этого мира? Потому что, если вы и вправду этого не видите, то не можете быть достойны ничего более!.. Хватит! Сложите оружие и вас пощадят. Сложите оружие и возвращайтесь туда откуда пришли. Сложите оружие и тем самым дайте мне клятву, что больше ни один человек не будет страдать из-за ваших деяний. Хватит уже смертей, ибо если такое свершится вновь, то я лично выслежу виновного, как далеко или глубоко тот не скрывался, и покараю так, что он тысячу тысяч раз пожалеет, что не был казнён здесь и сейчас!.. Решение остаётся за вами… – Он развернулся и пошел вперед к кровавому дворцу Ариэла, а все демоны без исключения сложили оружие и опустились на колени перед миротворцами.

– А вот и ты… брат. – Встречал поднимающегося по лестнице гостя, сидящий на троне владыка кошмаров. Ариэл имел такой же бледный оттенок лица, и похожий плащ с длинными рукавами. Вот только он, как и его длинные волосы по самые плечи, были красные и словно кровоточили, переливаясь сверху вниз тусклыми бликами. – Я уже подумал, что ты скорее пришлешь своих новых крылатых друзей, чем явишься предо мной.

Крайе прошел половину ступеней и остановился: – Ты потерял право называть меня так, когда отринул всю нашу суть и предал волю отца Ариэл! Когда смел пойти войной на все мироздание!

– Нет. Это ты пришёл с войной. – Фраза эта прозвучала ровно и без единой капли гнева, которого ожидал услышать владыка тени. А следующая была наполнена горем. – Я же нес всем освобождение.

– Не пытайся меня одурачить! Ты принес лишь страх и смерть!

Ариэл начал медленно спускаться вниз одну ступеньку за другой: – Ты пришёл ко мне с обвинениями… Принес смерть своим братьям и сестрам… Даже не зная и половины правды!

– Какой правды?! Я своими глазами видел, что вы творили в городах и селениях! Какая правда превратило мой город в руины?!

– Правда в том, что я не убийца. – Сказал алый хранитель и его нога встала ещё на одну ступеньку ниже.

– Тогда, во имя Отца, скажи мне! Кто же ты?!

– Я пришёл к людям с вестями о том, что не нужно им более быть под надзором. Что впредь не нужно страшиться нитей контроля. Что с этих пор мы для них лишь пример, а не указ. Мы же будем судить тех, кого они сами посчитают нужным по всем новым собственным законам!

Крайе тоже переставил ногу на одну ступень выше, но тон его не менялся: – И какой же новый закон вынес всем людям смертный приговор?!

– Ты не даешь мне сказать! Не моя была эта идея вовсе! Люди сами пришли ко мне за помощью! Они просили создать правила, которые дали бы им больше свобод, искоренили равенства. Я взглянул в их души и увидел, что одни люди делают с другими. По основам отца они не совершали греха, но чувства, что вызывали были подобны колотой ране.

– И… – Хотел что-то сказать Крайе, но Ариэл выставил руку перед собой, прерывая его.

– Подожди! Это лишь начало моей истории! Так я принёс новую суть в свои владения. Сотню лет люди жили также спокойно и мирно, как прежде, только лучше и богаче, но с одним отличием. Ни я, ни мои апостолы, за исключением единичного случая, не вмешивались в их дела, и лишь изредка проверяли и приглядывали. И тогда я понял: зачем мы все это время трудились, зачем мы так старались, когда наша работа могла выполнятся сама по себе? Я поставил людям нас в пример, и всё изменилось. Не мы стали смотреть на них, а они на нас. Подражать нам. Тогда-то я разослал эту весть по всем домам, всем нашим братьям и сестрам и все они меня поддержали. Так образовался легион.

– И так начался твой поход.

– Да. Так начался поход. Ради нового лучшего порядка, мира и процветания. Но… – сделал он паузу на мгновение, а затем снова продолжил, – … Придя в очередной город с улыбкой на устах я воззвал к людям, а они меня отвергли. «Кто ты такой, чтобы указывать нам?» – говорили они, – «Ты был создан рабом, так служи!». Я не мог поверить в то что слышу… Я спросил у покровителей волн Левиафана, чист ли этот человек перед законами Отца, но тот отвел «да». Тогда я вновь обратился к народу, повествуя все, что рассказал сейчас тебе, но их сердца были неприступны… Они смотрели на меня, словно на побитого пса, пришедшего за костью. Они в открытую смеялись надо мной. И тогда я понял: может у них есть своя идея, может я был всё также слеп, как и в прошлый раз? – Рассказ Ариэла вновь на секунду прервался, а его взор блеснул алым светом. – Тогда я взглянул в душу одному из них, дабы узреть её… Но то, что я увидел не подвластно описанию. До этого я не знал даже слов, описывающих подобные эмоции. Это были тщеславие, самовлюблённость… Этому человеку было совершенно наплевать на волю Отца, он никогда не шел против неё сам, но делал это руками других. Столько душ были придано темницам по его вине. Пороки и чувство безнаказанности опьяняли его… Поняв всё это, всё то чувство отвращения, с которым он глядел мне прямо в глаза, я понял насколько наши законы были бесполезны, если среди праведников блуждали такие как он. Вся наша работа была напрасна! Но как бы я это доказал, ведь лишь я один могу увидеть это! И тогда, ослепленный горем, раздавленный, я пожелал, чтобы все смогли увидеть, что он есть на самом деле! Тогда то и родился первый из «кровавым демонов», как вы их зовете. Я переводил свой взор, и один за другим, белые расшитые халаты рвались на их изуродованных телах. Монстры, в которых они обратились, хватали всё, что видели и начинали крушить свои дома и губить чужие жизни! Левиафан закричал, что бы я остановил всё это, но колени мои подкосились прямо на темной грязи. А, когда я очнулся, то увидел сотни таких уродливых созданий, в которых обратились жители этого города…

Крайе глядел на своего брата, и не понимал правда ли то, что тот говорит или же всё это ложь безумца, в которую он сам уже верит: – Твои истории все так же красивы, Ариэл, но лишь только с твоей стороны! А теперь вспомни, что же было дальше! Как твой легион докатился до убийств, как он вызвал массовые беспорядки и истерию. Вспомни все те утраченные жизни, сожжённые дотла города…

– Дальше… – Прикрыл владыка комаров лицо руками, а затем убрал их. – Дальше я разделил апостолов по каждому на тринадцать частей легиона, а последнюю возглавил сам. Мы разошлись по разным сторонам и в каждом из городов находили и обличали этих отвратительных созданий, а затем подчиняли нашей воле по мере возможности!..

Владыка тени начал медленно подниматься по ступеням, и разум его прояснился. Он направлял свой взор вверх, глядя на засуетившегося Ариэла со вновь четкой и осознанной мыслью: – Во имя Отца, ты говоришь мне, что контролировал весь хаос, что творился вокруг? Что ты вёл к новой истине наш народ через тьму, из которой вы уже не вышли? Что разрушение мира шло во имя лучшего блага?!

– Ты ничего не знаешь и не можешь об этом судить! Ты не представляешь насколько сложна человеческая душа!.. А я ныне знаю! Они различны и в тоже время одинаковы! Все люди подвластны этой заразе! Я видел крупицу ереси в каждой души без исключения! А в твоем злосчастном городе было столько заразы, что ее пришлось выжечь! И именно твои люди развалили стены, что ты помогал строить, разбили камень и сожгли улицы!… – Владыка теней был снова поражён услышанным. А Ариэл, глядя на это, теперь уже с улыбкой продолжал: – А теперь, зная всё, сможешь ли ты ещё раз обвинять меня в том, что я убийца?! Ведь истреблял людей в итоге не я… Истреблял их ты! – Раздался его голос уже из-за спины Крайе. Тот резко развернулся и чуть не получил кинжал в бок. – Взор твой тебя подводит!

Владыка теней пошатнулся. В его голове почему-то все плыло, хоть такой как он и не может знать, что такое головокружение. Мир потерял все краски и будто начал сам по себе вращаться то в одну, затем в другую стороны, а земля уходить из-под ног. Краем глаза он замечает приближающуюся фигуру, но не успевает ничего поделать. Удар, пришедший прямо в его бледное лицо, сбил того с ног и отбросил на пару метров. Крайе покатился с лестницы вниз, а Ариэл стоял возле своего трона:

– Я уже долго упиваюсь этого мира страданьем,

И теперь переверну само мирозданье!

Поднял ведь я это восстанье,

Просто чтобы свергнуть вконец Отца предписанье!

Законы его уже не верны,

Время былое теперь просто сны!…

Он продолжал свою речь и даже не заметил, как тот, кто катился по лестнице разлетелся на сотню зеркальных осколков. Монолог кровавого владыки был прерван волной искажений, отбросившей его в дальний угол. «Теперь я не верю ни единому твоему слову!» – сказал Крайе выкинув руку вперед. Колонна, в которую пришелся удар, не выдержала и обрушилась, завалив собой владыку кошмаров. Камни покатились, стуча по лестнице, привлекая фиолетовый сверкающий взгляд. В следующий момент огромный осколок колонны оторвался от пола: Ариэл голыми руками поднял его над землей и швырнул в своего противника. Крайе выставил перед собой левую руку и снаряд разбился об защитное поле. Но этот барьер покрывал не все его тело. Бросивший громадный осколок, за долю секунды оказался у того за спиной и поставил противника на колени. Крайе не успел оглянуться как ему в лицо с правой пришёлся жесткий и коварный удар, от которого он впился прямо в стену. Через несколько секунд, оклемавшись и поднявшись на ноги, владыка уже не увидел своего врага. Оборачиваясь и оглядываясь по сторонам, он зрительно пытался найти демона, и в один момент тот всё же проскользнул перед его взглядом. Кроваво-красный и фиолетовый взоры пересеклись буквально в двадцати сантиметрах, а затем также потеряли друг друга. Владыка теней сделал два шага вперед и рухнул на одно колено, будто Ариэл снова подкосил его. Ему слышались звуки борьбы и удары ангельских копий, а затем лишь крики людей и теней, медленно угасавшие и отдаляющиеся, доносились до его ушей. Он открыл глаза и увидел лишь кошмар: тела его друзей и соратников заполонили кровавый дворец. Крайе не мог поверить своим глазам. Оглядываясь по сторонам и видя лишь горы трупов, он осторожно пошел на выход из зала. Утренний свет, идущий с улицы, стал затягиваться мраком, и следом им начало заполнять все вокруг, медленно надвигаясь на владыку со всех сторон. Когда тьма была уже у его ног, он закрылся левой рукой, окутывая себя защитным куполом, заслоняясь от неминуемой кончины. Время тут же застыло. «Я здесь, чтобы сделать последний ход, а не для того, чтобы играть в твои игры, Ариэл!!» – Крикнул он и силой разорвал свой собственный барьер. В руке его засиял клинок, и тьмы расступилась перед ярким фиолетовым светом. Вдруг, Крайе услышал, как металл со свистом разрезает воздух позади него, и резко выхватил Киюри из ножен. Призрак скользнул сквозь пространство и столкнулся с двурушником кошмарного владыки. От удара этот огромный меч раскололся, и трещина пошла до самого кончика рукояти. Ариэл все давил и давил, пытаясь пересилить своего брата, тем самым все сильнее ломав гигантский меч:

– Почему?

Ведь мы так хорошо вели игру!

Ты же знаешь, что война -

Все лишь попросту доска!

Где волей мы своей с тобой

Двигали фигуры одну за другой!

Глаза Владыки теней засияли ещё ярче чем его клинок: – Тогда ты знаешь, что происходит, когда король остается один…

Ариэл разломал свой гигантский клинок на две части и перерезал ими своего противника: – Ты должен был войти в новый мир! В лучший мир!

Перерубленное напополам отражение разлетелось на сотни осколков. – Но я делаю шах! – Ошарашенный Ариэл не успел повернуть взгляд, как Киюри вонзился в его грудь. Облокотившись на плече своего брата, демон продолжал отчаянные попытки переубедить его:

– Я поглотил дух природы,

И теперь меня невозможно убить.

Оставшиеся все бесконечные годы

Проведёшь ты со мной, не способный простить.

Отбрось же сомненья ты наконец,

Судьбы своей ты сам тот кузнец!

Попытка сразить меня здесь не в первой…

– Я просто заберу твою душу с собой! – Продавил Крайе клинок по самою рукоять. Медленно вытягивая Киюри, владыка буквально разрывал Ариэла на две части, а кроваво-красный дух впитывался в пульсирующее лезвие. К тому моменту, когда двенадцатый хранитель забвения понял, что вправду погибает, было уже слишком поздно. Владыка тени резко выдернул клинок, и безжизненное тело упало на холодные ступени.

Постояв над телом некоторое время, победитель медленно заложил лезвие в ножны, прямо перед своими сияющими глазами, будто наблюдая, как навеки запечатывает когда-то самое близкое ему создание, принесшее целому миру столько боли. «Прости, брат.» – Сказал он, и ножны схлопнулись, а яркий фиолетовый свет исчез, оставив позади лишь ту самую тьму, в которой обитает его яркий и непокорный дух.

«Мир всегда идет по одному пути, похожему на ствол векового дуба. А вот ветвь на нем, каждому уже дозволено выбирать самому.»

Шестая заповедь книги Мезмеро

Акт пятый

Конец миражей

Все кружится, мелькает. С первого взгляда ничего не разобрать. Все кажется одним мутным пятном, как бельмо, нависшее на глазах. Растерянность вперемешку с неосознанностью и страхом резко полыхнули и также быстро исчезли. Стоило проясниться взгляду, как, последовав за ним, и разум очистился от переживаний, насевших над ним, как коршуны над умирающим. Виктор с криком подскочил, озираясь по сторонам и глотая ртом воздух, будто дышит впервые. Немного оглядевшись, он понимает, что находится в неизвестном месте. Как он сюда попал? Или может быть это очередное видение? Может он уже давно умер, и теперь его душа скитается по той самой тени вместе с тем созданием, что он встретил возле холма… Смотря на деревянные стены и достаточно роскошный шерстяной ковер, на котором стоит та самая кровать, где он лежал, Звонарь стал медленно переводить взгляд и осматривать окружение. Атмосфера была тихой и спокойной, лишь только зажжённый камин трещал среди полупустой большой комнаты, освещая пышное, обтянутое вязанной тканью, кресло, стоящее рядом с кроватью, и стол с парой стульев возле окна. Солнце уже, по-видимому, заходило, так как лучи его кое как пробивались сквозь мутное стекло. Виктор поднялся с постели и подошел к камину. Присев возле него на корточки, он по привычке поднес к нему руки, которые и так были горячими, и, будто пытаясь согреться, начал вертеть их над огнем. В этот момент дверь открылась и в дом вошла Лиза. Она несла в руках полотенце и заполненный водой тазик, который с грохотом полетел на пол, когда та увидела, что Виктора нету в постели. От резкого шума упавшей посуды Звонарь подскочил и показался из-за спинки дивана. Девушка снова открыла дверь и начала кричать Леонарду. Тот резко забежал в дом и, увидев очнувшегося Виктора, снял очки, которые носил только в тревожном состоянии духа:

– Мы уж думали, что с тобой приключилось тоже, что и с Закрином!.. – Лиза выбежала и пошла звать братьев, пока Краун продолжал. – … Ты упал в обморок вместе с мисс Крыловой в зале для тренировок…

Виктор перебил его совершенно спокойным и рассудительным тоном: – Как она?

– Она очнулась ещё вчера, но, когда мы пришли к тебе, ты все ещё был без сознания.

– Сколько месяцев меня не было? – Поникшим голосом спросил парень, на что Леонард удивился:

– Месяцев?

– Неужто мы пролежали года, как и Закрин?

– Вообще-то тебя не было всего полтора дня… или ты думаешь я у себя дома год тебя продержал бы?

– Полтора дня?! – Эта новость была поистине шокирующая. Виктор был уверен, что прошло много месяцев, ведь он видел целую историю и прожил её чужими глазами.

– Забудь, ты только очнулся! – Леонард вошёл глубже в дом и подошёл к парню. – Сейчас тебе может казаться что угодно, всё-таки ты в обморок упал.

Его прервали ворвавшиеся в дом Пуарье: – Вик! Ты живой! – Кричал от радости Жан. – Мы уж думали, что тебе «крышка»!

– Младший конечно преувеличивает, но мы естественно за тебя волновались, ты ведь проспал больше суток! – Джип с близнецами подошли к нему. – Ну? Как ты себя чувствуешь?

Но Леонард оттащил троицу от Звонаря: – Тихо, ребята, ему ещё нужен покой…

Виктор спокойно ответил, глядя в пол: – Нет, мистер Краун, я в порядке. – А затем немного задумался. Подняв голову и посмотрев на коричневую деревянную крышу, он улыбнулся и продолжил: – Похоже на какое-то дежавю…

– В смысле?

– Какое? – Спросили его находящиеся в комнате.

– В прошлый раз Закрин, говорил нам тоже самое, но… я не спал.

Все замерли, и лишь только Жан в своей привычной манере смог додуматься что ответить: – Что-то мы не видели, чтобы ты вставал или ходил по ночам…

– Я ходил… не здесь. Я видел начало всего. Как мир в одночасье рухнул. Как ангелы, во главе с Баракиэлем и мятежным лордом задавили владык забвений одного за другим. – И улыбка к концу этой фразы осталась лишь только на его лице.

Леонард напрягся и произнес: – Это исторические события древности Виктор… засекреченные, их не знают рядовые члены ордена.

Джип посмотрел на лицо лейтенанта и понял, что тот никак не шутит: – Откуда тебе такое известно?

– Для меня это не древность. Для меня война только что кончилась и длилась она четыре месяца. Три долгих месяца бесчинства сменились не чуть не короче месяцем кары и воздаяния. Владыка теней нес за собой смерть всем, кто предал волю отца. И стоило ему сразить своим клинком Ариэла, последнего из своих братьев, я открыл глаза… здесь.

Леонард взглянул на него своим алым взором и понял, что тот ничего не придумывает. Он говорил чистую правду, и ничуть этого не скрывал. – Как ты мог все это видеть?

– Он сказал, что «это – тень» … его мир. И я буду видеть все его глазами…

– Ты был в забвении?

– Забвении? – Воскликнули братья.

– Да, только не в том, в котором был Закрин… или в том же… я не уверен. – Водил Виктор головой, разглядывая окружение. Он всё ещё никак не мог прийти в себя и сфокусироваться. – По крайней мере описание совершенно не соответствует. Там был холм, и трава, которая оживала, даже если её примять к земле…

Джип, обработав всю информацию, задал вопрос: – Старейшина был в забвении?

– Мы явно что-то пропустили ребята… – выдал Жан, почесывая затылок. – Ибо я ничего не понимаю.

– Может тебе это приснилось? – Осторожно спросил его Жок. – Ведь где ты видел, чтобы трава сама по себе поднималась и оживала?

Леонард стоял и прокручивал в голове все, что сказал Виктор. Увидеть чего-либо в глазах Звонаря ему не удавалось, и это настораживало.

– Как сказал один старец: «она стала такой после нашествия». – Проговорил Виктор, почесывая бровь. – У природы когда-то был дух.

– Так это все правда? Ты не шутишь? – Удивленно спросил Младший.

– Боюсь, что так… – ответил Звонарь, снова повернувшись к камину. – Не знаю, даже как всё это объяснить… и как всё может обернуться.

Джип дотронулся до подбородка и задал другой вопрос: – И ты принимал участие в битвах?

– Нет, я лишь наблюдал за всем из первых рядов…

– Тогда как что-то может чем-либо обернуться? Ведь ничего же не изменилось! – Вслух размышлял Жок. – Ну, я тоже иногда всякую чушь по ночам вижу. И хоть она сама не реальна, но чувства вызывает вполне настоящие… И что же, впадать в депрессию после каждого пробуждения?

– Братец прав! Ты же в порядке? Голова, руки, ноги на месте. Изменилось лишь то, что у нас теперь матёрый боевой чтец! Теперь мы уж точно всех порвем!

На такой оживлённой ноте наступила тишина. Ветер задувал в приоткрытое окно, и под его свист Виктор, вдруг, улыбнулся. Факт того, что турнир уже совсем скоро, совершенно ему забылся, ведь считалось, что он уже давно всё упустил… Взгляд его стал прежним, и лишь частичка той самой пустоты, всё ещё блекла в карих глазах: – А вот это точно!

– Вот! Наконец-то! Вик вернулся! – Радовался Младший. – А то стоял какой-то умный и серьёзный. Аж не узнать…

– Это ты сейчас намекнул, что он не умный и не серьёзный? – Заразился улыбкой Джип.

И Леонард присоединился, глядя на счастливые лица ребят: – Ну ладно, ладно. С этим всем мы разберемся потом, а сейчас вам всем надо пойти отдохнуть перед турниром. Вы все измотаны, а к послезавтра должны быть свежими, выражаясь словами Альберта, «как огурчики»!

– Но…

– Никаких «но»! Всем отдыхать. Это приказ!

– Так точно, сэр… – Резко поникнув, хором сказали Пуарье и направились к двери.

– Ты тоже отдохни, Вик. Увидимся завтра!

– Смотри только не усни снова! – Выдал под конец Жан.

Виктор широко улыбнулся в ответ: – Я уж постараюсь! – Братья ушли и закрыли дверь за собой, и Леонард тоже собрался уже последовать за ними, как Виктор остановил его: – Мистер Краун, есть ещё кое-что…

Лейтенант развернулся: – Да-да.

– Это касается только нас.

– В смысле «нас»?

– Чтецов … – Виктор указал рукой на деревянный столик у окна. Они оба прошли к нему и уселись по удобнее.

– Я тебя слушаю.

Юноша вздохнул и приступил к новому рассказу: – Судя по тому, что я видел, это не случайно, что только мы смогли открыть в себе такой дар.

– Рассказывай. – С серьёзным тоном произнёс Леонард и сложил руки на столе прямо перед собой.

Виктор кивнул и продолжил: – Есть вероятность, что наша сила, то есть сила чтецов… То есть… это сложно. Я хочу сказать, все чтецы, мы… Мы не творения основателя.

Лейтенант, разумеется, поразился такому заявлению: – Что ты имеешь в виду?

– Я видел битву между Крайе и Ариэлом, и то, как сражался кровавый владыка. Это было в точности, как мы. Вы сказали: «полностью интуитивный прием». Также, как и вы, я дюйм за дюймом повторил его даже ни разу не наблюдая, будто что-то само вело меня.

– Не могу чётко проследить твоей мысли…

– Я клоню к тому, что возможно это было в нас изначально… Все мезмеро получают силу от частицы души основателя, они используют свои таланты на автомате, так как в них это уже заложено. Тоже самое и с нами.

– И как это возможно? Как он вообще может быть связан с самим основателем?

– Я видел, как владыка Крайе вытащил из него душу и запечатал внутри клинка.

Леонард вздохнул: – Выходит не покончил…

– Нет, нет… это не так… – Виктор стал активно жестикулировать, пытаясь объяснить учителю весь процесс, пока к нему вдруг не пришла в голову колоссальная мысль. – Душа его была поглощена клинком, но тот является частью самого Крайе! А значит…

– Да ты мне сначала объяснил кто такие эти «Крайе» и «Ариэл», о которых ты все время говоришь?! А то я чего-то вообще ничего не понимаю… – Прервал его рассуждения Леонард.

– Извините мистер Краун. Я… просто ещё не осознал, что обладаю информацией, которая известна лишь мне одному… Ариэл – двенадцатый хранитель забвений, владыка ужаса и кошмара, это он захотел принести в мир новую суть, но в итоге чуть ли не уничтожил его. А Крайе – его брат. Тринадцатый владыка. Он – герой войны. Хранитель забвения в тени. Ради людей и всего мира он отказался от собственной семьи и прошел до самих врат Белого замка!..

Краун вновь перебил его, выставив вперед ладонь: – Погоди, погоди! Ничего не понимаю. Владык же было двенадцать. А герой войны – это наш…

И вот тут Виктора будто ударило током! Как можно было быть настолько слепым? Столько раз он слушал рассказы дедушки Абрахама, столько времени провел бок о бок с Крайе, но так до него и не смогло дойти. Всё это время он настолько глуп! Дедушка сказал, что тот поймёт смысл сказки, когда повзрослеет. И этот момент наконец настал, хоть и занял гораздо больший промежуток времени, чем тот мог себе представлять: – Основатель…

Леонард подскочил с места: – То есть по твоим суждениям, наш основатель – это древний и самый могущественный… демон?!

Виктор закрыл лицо руками, коря себя за недальновидность: – Создатель, какой же я дурак! И откуда только дедушка знал это? Крайе был рядом со мной столько времени, но я так и не догадался!

Лейтенант положил руки на стол: – Абрахам был далеко не последним человеком в ордене, но никогда не рассказывал никому об этом. – Ещё немного Краун поразмыслил и спросил: – Ты хоть понимаешь, что этоможет перевернуть все наше сложившееся представление о мире?!

– Да… И теперь мне понятно, почему владыка Крайе слегка подправил историю…

– Ты никому не должен этого говорить! Никому! Так как неизвестны и совершенно непонятны последствия! – Тыкал он указательным пальцем правой руки в доску.

Виктор просто улыбнулся в ответ: – Скорее совет меня просто посчитает безумцем или еретиком…

– Я не шучу! – Слегка поднял тон Краун. – Это не должно выйти за пределы этого помещения! Ты меня понимаешь?

– Да, я всё понимаю, понимаю. – Закрыл глаза Звонарь.

Леонард снова сел на стул и обхватил голову руками: – Как мы можем носить в себе частицу безумца?! И раз уж на то пошло, куда делся ос… – он запнулся на этой идее. – … Крайе? Почему он покинул нас?

– Я не знаю почему Крайе нас покинул, лишь то, что у него правда не было выбора. Также я знаю точно, что Ариэл не безумец! У него были свои взгляды на мир и особое отношение к людям. Именно поэтому всё и началось… В итоге, после того, как одни люди приняли его идею, а другие отвергли, он захотел узнать почему… Этого я не видел и не могу знать точно, но, по его рассказу, Ариэл вошёл в разум одного из них, и перенял знания о всех сторонах человеческой души. Он увидел в нём то, что извратило даже его самого, он буквально научился скверне на чужом примере, и, со временем, поход на благо мира и процветания обратился в марш истребления. Крайе пришлось запечатать его душу в забвение, а потом сам оказался в нем заключен. Мы берем силу от его души, прямиком из пустоты, но там же находится и душа Ариэла… Нужно просто сложить два и два и всё сразу становится понятно.

Наступила тишина, лишь только ветер вновь проносился перед окном. Леонард и Виктор сидели, потупившись на стол, а затем лейтенант вспомнил кое-что очень важное: – Ты говорил, что мы в точности повторяем за ним.

– Да, причем полностью, каждое движение дюйм за дюймом.

– Но почему? Почему именно мы? Чем мы отличаемся от других чтецов?

Молодой человек сначала пожал плечами, но затем сказал: – Ариэл говорил, что провел мир через агонию и от этого стал вроде как даже сильнее самого Крайе.

Краун шлепнул по столу ладонью: – И что, мы тоже должны протащить всех за собой в ад?

– Скорее всего наоборот, именно из-за агонии мы можем делать то, что когда-то он.

– Ты говоришь бессмыслицу.

– Да нет же, смотрите: только мы двое смогли овладеть этими способностями! Сколько было у вас попыток кого-то научить?

– Так много, что я и не помню.

– Они провалились в самом начале! А теперь, подумайте, почему прошел я?

Леонарду особо долго думать не пришлось: – Мы похожи.

– Именно! И никак не чертами внешними или характера… Мы похожи способом и образом жизни! Вы, как и я, прошли через боль от разочарований. Может быть поэтому. Может «агонию» не нужно было причинять… Ариэл провел через неё мир, но ведь он – владыка ужаса и кошмара, его способность – ощущать этот мир!

– То есть, лишь познав боль и разочарования можно стать одним из нас? Замечательно! Желающих не будет отбоя! – Печально улыбнулся Леонард, отмахиваясь правой рукой.

Виктор облокотился на спинку стула и подняв голову вдруг засмеялся: – А ведь я хотел стать кем-то неповторимым! У меня прямо-таки получилось…

Леонард тоже не упустил нотку грустного юмора: – Завтра же развесим объявления: «Вы обижены судьбой? Вам грустно? Вы чтец? Тогда добро пожаловать к нам!».

– Смешно!

– И не говори…

***

Уже было поздно для прогулок, и Виктор, проспав ещё пол ночи, отправился проведать Киру на рассвете. Разузнав о ней у Леонарда и о том, что она проснулась раньше, он направился прямиком к дому, который видел во вспышках её памяти. Именно сцены, как отец призирает и давит на свою дочь, и вызвали у них обоих обморок. Конечно же Крылова очнулась раньше, а вот Звонарю, лучше избегать повторного конфуза, но все же, долго не раздумывая, юноша решил сам все разузнать, пока ещё не поздно, иначе это не будет давать ему покоя. Привратник сразу же пропустил его за предел, даже не сказав ни слова, будто знал, что Виктор шел по очень важному делу. Пройдя всё ещё пустой рынок, что понятно в такой-то час, и обойдя белое здание совета, он свернул на переулок, где живут «поколения», семьи чистокровных мезмеро, в которых уже многие годы рождаются дети только от представителей ордена. Так сложилось, что по наследству ребенок может унаследовать и частицу души основателя, и при этом не будет нуждаться в процессе инициации. Его с самых малых лет будут готовить для поступления в академию и службе в ордене. Также дети «поколений» отличаются невероятной прилежностью и гибкостью ментальных связей, что позволяет им выбрать любую приглянувшуюся специальность, а потом передумать, если ещё есть время.

Виктор никогда и не задумывался, что бы было, если бы он родился в такой семье, ведь он раньше даже и не знал о их существовании. Да и дедушка Абрахам, всегда хорошо о нем заботился, заменил ему семью, из которой его когда-то забрали. Только вот от него уже год не было никаких вестей, Звонарь попросил Альберта разузнать куда тот запропастился, но оказалось, что Абрахам исполняет долг за пределами внутреннего круга. Хотя, если подумать, то Виктор не отказался бы иметь роскошный дом, прямо в центре города. По улице такие шли один за одним как на подбор. Большие двухэтажные особняки, с задними дворами, лужайками и другими, на его взгляд, ненужными вещами. Единственное чем они отличались – это, либо наличием балкона на втором этаже, либо цветом. Естественно, серьезные люди никогда бы не покрасили стены в желтый, но разнообразие тонов все равно впечатляло. Наконец Виктор подошел прямиком к дому, который видел, и выждав определённое время, дабы не быть бестактным, постучал в дверь. Она открылась, и его встретила молодая женщина на вид лет тридцати с длинными светлыми волосами. «Да?» – спросила она, глядя на Виктора. Он чуть задумался, но через секунду ответил: «Здравствуйте, меня зовут Виктор Звонарь. Я…». Но его перебил мужчина, вышедший откуда-то справа также увидеть гостя: «Кто там? Что им нужно?» – спросил он с гордым возвышенным тоном, который юноша сразу узнал. Это был отец Киры, чему он полностью убедился, когда увидел его лицо и короткие золотые волосы.

– Извините, что побеспокоил, но я пришел проведать вашу дочь. Или я всё-таки ошибся домом?..

– Нет, вы ошиблись, так что не извиню. До свидания. – Высокомерно ответил ему мужчина, но вдруг с лестницы сошла девушка и прошла мимо двери.

– Эм… Кира? – Окликнул её Звонарь и та обернулась:

– Ты что здесь делаешь? Как ты вообще меня нашел?

Виктор ехидно улыбнулся и взглянул на родителей: – Таки я ошибся?

Его снова прервал тон, который сменился с надменного на повышенный, только обращенный на сей раз к девушке: – Ты что тут делаешь?! Я приказал тебе не выходить из комнаты!!

Виктор переспросил его, ведь он все ещё не верил в то, что все им увиденное в образах было правдой: – Приказал?..

– Звонарь, ты должен уйти… – Велела ему Кира, встревоженным голосом.

Отец снова прикрикнул на дочь: – Не игнорируй, когда я тебе говорю!

Мать Киры, тихо проговорила: – Доченька иди наверх. А вам правда нужно уйти, молодой человек…

Виктор вообще не понимал, что тут такого. Ну и что, что она его увидела? А если бы он с собой Жана захватил для компании?

– Так, стоп… что происходит?

И тут поднялся крик. Мать пыталась хоть как-то защитить дочь, что даже забыла про парня у порога. У девочки от этого возникало лицо, которое Виктор увидел тогда в практическом зале. Взглянув на неё, ему снова в голову ударили те самые образы, но на сей раз поочередно и с расстановкой. Алый взор пришёл на смену карим глазам и юноша медленно, но верно становился на себя не похожим. Он завёлся, разум заполонили образами из прошлого, войны, недавно пережитой, и под напором мысли Виктор вскрикнул: «Тишина!!». «Что, во имя создателя, у вас тут творится?!» – Не удержавшись спросил он, но её родители ответить ему не смогли, так как стояли онемевши. Голос парня вибрациями разошелся по дому, отражаясь от стен.

– Что ты наделал? – спросила его Кира со слезами на глазах.

Тогда парень пришел в себя и уже не знал, что ответить: – Да я… Да что такое?! Я только что вышел из «комы» и просто пришел узнать, что с тобой!

– Из-за тебя у меня большие проблемы!

– Какие проблемы? Что за бред!?

Кира посмотрела на отца и попятилась, когда тот медленно пошел к ней. Она зашла за угол, и тот остановился, пытаясь продрать свой голос, беззвучно крича вперед. Мало по малу он начал преследовать дочь: «Ах ты наглая! Я покажу тебе, как меня злить и водиться со всякими отребьями!». Кира села в угол и, увидев, как к ней идут, закрыла глаза, уткнувшись в колени.

Всё происходило, словно во сне. Будто кровавый демон из прошлого, стоящий над испуганной девушкой возле телеги, отец занес над ней руку и когда хотел уже пустить её в ход. Виктор, ведомый картинами из прошлого, вмешался, схватив того за предплечье: «Опусти…» – Вновь сказал парень совершенно не похожим на него голосом будто готов, повторяя за владыкой, оторвать тому голову.

– Как ты смеешь указывать мне, что делать, ничтожество!? – Крикнул на него мужчина, а следом тут же отлетел назад от невероятно сильно броска и влетел в шкаф. Виктор не осознавал, что делает, его правая рука была покрыта слабым фиолетовым свечением. «Да кто ты такой?!» – послышался следом крик из разбитого шкафа, а затем мощная волна разорвала его на кусочки и оттолкнула Звонаря назад. Тот оглянулся и увидел, что оказался в шаге от Киры, все ещё сидящей в углу, словно провинившаяся собачка. Здесь ему уже нельзя отступать, поэтому юноша просто встал, преграждая путь. Её отец, выбравшись из осколков, не успев тот и моргнуть, переместился и сдавил ему шею своей невероятно концентрированной силой: «Я покажу вам… клопам!». Парень медленно оторвался от земли, похрипывая от удушья и пытаясь освободиться, … но, услышав это слово, все чувства досады, гнева и боли пропали, окунулись в пустоту и растворились без остатка. Он прекратил пытаться высвободить шею и просто повис… Буквально секунду спустя глаза Звонаря открылись, сияя уже ярким фиолетовым светом, рука сама по себе поднялась, искаженная, как у того двойника из кошмаров, и в следующий момент обидчик, вылетая из дома, снёс собой стену, а парень без чувств грохнулся на пол. От произошедшего Кира же наоборот пришла в себя. Увидев лежащего без сознания юношу, она подбежала и привела его в чувства: «Звонарь!» – крикнула она, а затем дала пощечину, от которой тот подлетел как облитый с утра холодной водой: «Аааа… Жан, что? Опять?» – выдан он, думая, что Младший снова вытворяет свои утренние фокусы, но увидел Киру и вспомнил где находится:

– Кира! Ты в порядке?! – Затем он оглянулся. – Это ты сделала? – Глядел на дыру в стене и показал на неё рукой.

– Нет… – Отвечала девочка с заплаканными глазами.

– Что у вас за семья такая? … Зачем они издеваются над тобой?

А затем из дыры в стене послышалось, как кто-то пытается вылезти из-под обломков. – Издеваемся?! Да я учу её как быть настоящим мезмеро! – Отец Киры медленно освобождался от кирпичей, лежащих на нем, то и дело поглядывая на Виктора со страшной злобой. Но не успел закончить мысль, как тот пропал с поля зрения, а чёрная тень оказалась прямо перед его лицом, издавая тот самый страшный, остужающий кровь призрачный крик.

Мужчина вскрикнул и, опустив руки, замер: – Что… ты за чудовище? – Спрашивал он дрожащим от страха голосом.

– О, чудовище здесь не я! – Кричала красноглазая тень, стоящая пред ним. – Это ты! – В отличие от Эдварда Фроста, что метался и вопил от ужаса, отец Киры держался как правый офицер, но этим было не обмануть взор чтеца. – Чувствуешь? Это называется страх! Это то состояние, в котором ты держишь свою дочь на протяжении долгих лет! Я увидел это лишь только взглянув на неё!

– Нет! – Говорил он, пока Виктор обходил его сбоку.

– В голове юноши вновь замелькали отрывки из воспоминаний владыки: – Ты – мерзость! Ты – отвращение! Язва, пожирающая третий мир изнутри! И я принес ему лекарство!.. – Звонарь с сияющими глазами занес над ним руку.

– Нет, не надо!

– Пожалуйста… – Прозвучали женские голоса позади.

От них Виктор замешкался. Взгляд его потерял былое свечение, а рука медленно опустилась: – Взгляни… – Проговорил он, прихрамывая от резкой нахлынувшей на него боли и усталости. – После всего, что ты сделал, твои родные тебя ещё защищают… Я бы на их месте себя не останавливал. – Виктор через силу выпрямился и медленно направился назад к дыре в стене, где стояла Кира. Он подошел к ней и сказал: – Сегодня тебе здесь оставаться нельзя.

– И куда же мне пойти?.. – Со слезами на глазах спросила ошарашенная от всего девушка.

– Я знаю одно место. – Он медленно но цепко ухватил её за руку. Проходя мимо матери Звонарь остановился: – С ней все будет хорошо. Извините за дом… – он показал пальцем на стену, а женщина просто молча на них глядела. – … даже не знаю, как это вышло.

– Мы потом все исправим, Матушка! – Сказала Кира, выходя за Виктором из открытой двери.

***

Камин все ещё горел и озарял кровать и кресло в домике Леонарда. Виктор подумал, что здесь Крылова будет в безопасности какое-то время. Сразу, как они зашли, парень усадил её в кресло, а сам сел на стул и, обхватив руками голову, начал смотреть в одну точку: «Что я наделал? Зачем? Все будто было во сне! Даже не помню, как прошел в дом!» – подумал он, как голова его скользнула сквозь руки и с грохотом ударилась о деревянный стол.

– Ты что? Тебе плохо? – Испугалась Кира, которая шла молча всю дорогу через четверть города, и даже когда привратник открыл для них предел, не издала ни звука.

Виктор поднял голову, потирая лоб: – Нет, я просто дурак… Расслабил руки и рубанулся башкой…

– О, создатель… какой же ты все-таки дурак!

– Да… он отчасти такой. – Ухмыльнулся Виктор.

Девочка тыкнула в него пальцем: – Да не он! Ты!

– А я и не отрицал…

– Как ты нашел меня вообще? Как ты мог даже додумался искать меня? Зачем?!

Как ни странно, но Звонарь знал ответы на все три вопроса: – Там… в зале, я заглянул в твой разум, и увиденное повалило меня на полтора дня. Я терял сознание только два раза в жизни, и вот это был второй. Очнувшись, я вспомнил об этом и решил убедиться, что с тобой всё в порядке. Отследил дом, который видел в образах из твоей памяти и по наводке, что узнал от мистера Крауна. Дальше импровизировал…

Вот только Кире это объяснение не сильно пришлось по душе: – Ты что маньяк? Тебя никто не просил об этом! Это моя жизнь!

– Да! И как ты могла так жить!? – Показал он рукой. – Как ты могла позволять ему так с собой обращаться?!

– Он – мой отец!..

– Да хоть сам Старейшина!

– Ты несёшь полный бред.

– Нет это ты несёшь полный бред! Да оба вы больные! Он называл тебя ничтожеством! Где ты вообще видела, чтобы курсант шестой ступени мог создавать хотя бы четыре свои копии?

– Это не важно!

– Нет это важно! – Звонарь подскочил со стула и подошел к креслу. – Знаешь, кто мог так делать? – На что девушка спокойно покачала головой. – Жок Пуарье!!! И знаешь, что?

– Что? – Она слушала его, глядя на свои колени.

– Я своими глазами видел, как он это делает шесть лет тому назад. Это стоило ему невероятных усилий и концентрации. И в итоге он смог создать копию. Да… смог … Одну! Одну, что просто стояла на месте и ничего не делала! А ты в миг откинула четыре отражения! Тебе ничего об этом не говорит?!

– А что мне должно об этом говорить?

– Да то что ты – гений! Ты, возможно, лучший иллюзионист, шестой ступени за всю историю!

– Этого недостаточно…

– Для чего?! Для того чтобы угодить своему отцу?! Да мне было противно смотреть ему в глаза после того, что он сделал!.. Но, увы, по-другому я бесполезен!

Крылова не выдержала. Она стукнула обеими руками по столу, вмяв дерево своими маленькими кулачками и крикнула: – Я должна была стать проводником!!! – Виктор посмотрел на неё с таким взглядом, будто глядит на своё живое отражение. – Я должна была, как и все в нашей семье. Должен был родиться мальчик, наследник рода пространственных проводников! А в итоге … получилась я…

Виктор сел перед её креслом и положил голову на подлокотник: – Знаешь кто здесь ничтожество? Я…

– Ты просто дурак, не знающий себе цену!

Парень широко улыбнулся и тихонько посмеялся: – Я тот, кто завалил все вступительные экзамены на все специальности, кроме чтеца. Тот, кто жил только потому, что сумел угадать все, что было нужно. Даже с помощью самых талантливых курсантов академии я не смог ничего добиться сам. А тому, чем обладаю теперь, должен быть благодарен кошмарному року и годам страданий. Вот, что я такое…

– Ничего не понимаю. – Мотала головой Кира.

– Я смог стать боевым чтецом, только потому, что был никем, и проживал жизнь как никто! Не имея друзей, кроме своих наставников, сжалившихся над бедным потерянным мальцом, а потом просто к нему привязавшихся… Не зная ничего кроме горечи неудач.

– Везет тебе… – Тихо сказала девушка

– Везет?! А ты ещё меня дураком называешь?! Где же тут везение?

– У тебя есть те, кому ты дорог…

И эти слова были поначалу для Виктора не понятны… Несколько секунд молчания они пробирались до самого его сердца, и лишь добравшись, лишь зацепив украдкой краешек его души, он понял, насколько они были глубоки и правдивы. Ведь как ни странно, несмотря на всю его неуклюжую нескладную жизнь, вокруг всегда были люди, на которых он мог положиться и доверять. Которые выручали его из бед, вытаскивали из любой трясины. С которыми он веселился и общался на равных. С которыми проводил все свое время и не оглядывался назад. Дедушка Абрахам, Альберт, братья, Леонард. Может их немного, и они не всегда рядом, но они есть! И именно это делает его счастливым, несмотря на все невзгоды и неудачи. То, что поддерживает в нем стремление идти дальше, ведь позади стоят они. Стоят, подталкивают, если остановится, и поднимут, если оступиться… Он взглянул на Киру, у которой на глазах снова накатывали слезы. Посмотрел и понял, что у неё не было никого… Никого, о кого та могла опереться, никого, кто мог бы поддержать в трудную минуту, кто был бы рядом, если нужен… Смотря на её дрожащие губы, он увидел себя. Себя, который мог бы оказаться таким же потерянным. И хоть у неё совершенно другие проблемы, но боль всегда одна… И сейчас юноша знал, что должен сделать… то, что должен был делать её отец всю жизнь: Он поднялся и медленно прижал Киру к себе так крепко, как только мог, но чтобы не сделать ей больно. Гладя по голове, по её золотым волосам Виктор повторял: «Теперь все будет хорошо…», «Теперь у тебя тоже будут те, кому ты дорога.».

Через какое-то время, когда девушка успокоилась, предварительно вытерев слезы об его плече, она тихо едва заметно улыбнулась и сказала: – Спасибо тебе…

Не за что, всё хорошо. Я буду даже не единственным твоим другом. – Улыбнулся Виктор в ответ. А затем добавил: – Скажу сразу: Джип всегда серьёзный, внимательный и честолюбивый, а также понимающий, с ним будет легко, а вот близнецы… Ну скажем так: они – полная противоположность своего старшего брата.

– Это немного резко… Да и прозвучало, как предупреждение.

Звонарь покачал головой: – Ну, отчасти это так и есть.

– Ну я не особо люблю внимание, поэтому это даже к лучшему.

– А этого будет у тебя в достатке, в особенности от Жока. Такой уж он человек, до всего дотошен, а ты девушка, да ещё и красивая… вроде… – Виктор слегка покраснел, ведь он только что случайно сделал ей комплимент. Крылова в ответ чуть шире улыбнулась. Ему показалось, что её взгляд становится всё ближе, и вот, когда щёки Звонаря окрасились ещё сильнее, вдруг, спасительная дверь открылась кем-то снаружи. Стоило о них вспомнить…

– Слава, создателю! Мы уже думали, что тебя повязали! – Воскликнул Жан, зашедший в дом первым.

– Кто? Что? Как? – Обернулся Звонарь, глядя на объявившуюся троицу.

Жок высунулся из-за двери: – Заметьте ребята, он не спросил: «За что?»!

– Ну рассказывай, герой дня. Что ты натворил? – Вздохнул Джип и прошел глубже в дом.

Кира засмеялась: – Да! Все как ты и рассказывал.

Жок, поначалу не заметивший девушку, будто как на льду, быстро проскользнул к креслу: – Ой, здравствуйте, мисс… Простите что не приметил вас сразу!

Младший подошел к Виктору и «шепнул» на весь дом: – А это х-то?

– Это Кира… Крылова, с финального теста. – Спокойно подытожил старший.

Братья одновременно задали три вопроса:

– Вик, ты где нашел её?

– А чего она на вид стала норма…

– А что тут вообще проис…

Но Виктор их разом прервал: – Так стоп! Что случилось, что вы посчитали, что меня «связали»?

– А я это так … к красному словцу. – Улыбнулся в ответ Жан.

– У тебя «словцо» может быть лишь только синим… – Подшучивал близнец.

Джип махнул кистью правой руки: – Просто Леонард сказал, что ты ушел!! Куда ты попёрся после того, как только очнулся?!

Но на вопрос ответила Кира: – Да, Виктор ходил меня проведать.

– Да, кстати, так как вы оправились после того обморока?

– И что, как прошел осмотр? – По очереди спросили близнецы.

Крылова, немного подумав, хотела поддержать диалог, но совершенно этого не умела, поэтому выдавала всё и сразу: – Вроде все хорошо. А прошло, наверное, также. Только стену в доме сломалась.

Секунда тишины прервалась, когда Жан выронил из руки пустой стакан, и, когда тот ударился об пол, спросил: – Что?!

– Все что я помню – это как её отец душил меня, затем я потерял сознание, а когда пришел в себя, то все уже так и было!

– Во имя основателя, – стукнул старший себя рукой по лбу и начал сжимать переносицу пальцами, – ты ещё и подрался с главой одной из семьи поколений? А ещё кто-нибудь это видел?

– Да, её мама. – Ответил Виктор.

Но Кира заводила руками: – Матушка никому не скажет!

– Так, а что твой отец? Жалобы в совет нам сейчас уж точно не нужны…

Виктор покачал головой: – Здесь можно быть спокойным. Если верить мистеру Крауну, то подверженные «кошмару» будут ещё долгое время бояться его источника. Мы как раз успеем закончить с турниром, а там… уже видно будет.

Жок заулыбался, прямо как его близнец: – А не стыдно ли будет жаловаться о том, что его избил какой-то шестнадцатилетний курсант?..

– Братец, да ты молодец… – Протягивал ему руку Жан.

– Ладно, уже очень поздно, не будем об этом. Всем надо отдохнуть. Тебе от перенесенного стресса, а нам …

– А нам вообще надо! – говорили Джип и Жок, подходя к двери.

– Завтра как-никак начало турнира.

– Все идите по комнатам и хорошенько выспитесь. – Велел ребятам Леонард, стоявший на пороге. – Я пригляжу за мисс Крыловой.

– Так точно! – Братья вышли из дома и отправились восвояси, перед этим пожелав спокойной ночи девушке и лейтенанту.

– Тебя это тоже касается. – Обратился Краун, напрямую к Виктору. – Не волнуйся, с ней ничего не случится, а вот тебе нужен отдых даже больше чем всем.

Звонарь поднялся с пола: – Да будет так! – Отряхнувшись, он улыбнулся Кире и пожелал ей хороших снов, и она кивнула в ответ. Попрощавшись с лейтенантом Виктор вышел из дома и отправился к себе в комнату, чтобы выспаться перед завтрашним днем, который положит начало в решении судьбы его, и всех, кого он знает.

***

Как ни странно, а сон был легким и спокойным, как весенний бриз. Виктор, открыв глаза по утру, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим, а идея о том, что уже сегодняшний день может быть последним, его ни капли не волновала. И дело не в том, что он потерял страх перед процессом, что лишит его смысла жизни, просто нечто в его сознании изменилось, стало другим. Поднявшись с постели Звонарь быстро влетел в брюки, затем нацепил рубашку и сюртук и, даже забыв позавтракать, вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он повстречал братьев, тоже неторопливо идущих вниз. Как обычно до Виктора доносились голоса близнецов в переменку с шумом, идущим с улицы:

– Я до сих пор не понял, чего это Вик так подорвался? – Спрашивал Жан.

Жок отвечал ему с пародийным французским акцентом – А може́т она ему просто́ понравила́сь, и романтика́ толкнула́ его на такой дивный поступо́к?

– Сомневаюсь, что он такой же больной на голову мазохист, как и ты, но можете спросить его сами. – Ответил им Джип, поворачиваясь лицом к догнавшему их Виктору.

– И вас доброе утро, ребята! Да я просто хотел узнать, как она, ведь надо же было её поблагодарить. – Пояснял он, спускаясь с оставшихся ступенек.

Жан съязвил в своей манере: – Что-то ты не ходишь узнавать, как себя чувствует каждый, кому ты накостылял…

– А кому я ещё накостылял? – Удивился юноша.

– Ну, Фросту ты не плохо так мозги вывернул…

– Это совершенно разное!.. Взглянув ей в глаза, я пронесся сквозь всю ее жизнь! И боль, что увидел, была такой сильной, что выключила нас обоих!

– Так… И за что же её, в таком случае, благодарить? – Улыбнулся Жок.

– Благодаря произошедшему, меня закинуло в такие недра подсознания, что я умудрился повстречать невероятных личностей, и пройти вместе с ними через испытания и невообразимые вещи! Если бы не встретил Киру, то возможно никогда бы этого не увидел!

Жан потянулся и зевнул, а затем произнес в ответ: – Что-то он, братец, на тебя стал похож… – Нахмурившись смотрел он на своего близнеца. – Не к добру это! Ой, не к добру.

Виктор прошел вперед, хлопнув шутника по спине, от чего тот аж кашлянул: – Уж от кого-кого, а от тебя нагнетания обстановки я точно не ожидал! – А затем вышел во двор, где уже собралась вся академия, дабы лицезреть начало турнира и поприветствовать его участников. – Не волнуйтесь. Мне кажется, что сегодня – начало нашего триумфа!

«В этом году я безусловно рад приветствовать всех здесь собравшихся…» – Обращался Альберт, стоя на сцене прямо посреди академического двора, в окружении сотен курсантов, преподавателей, лейтенантов, некоторых членов совета и просто тех, кто пришел лицезреть открытие соревнований. Даже сам капитан ордена, которого по имени ни разу никто не называл, удостоил чести прийти на сие торжество. Неподалеку от Греция покрытые тенью стояли четверо ребят. Лиц их было не разобрать, но зато фиолетовая мезмерская форма представлялась ярко и отчетливо. В этот момент братья и Звонарь как раз подошли поближе к сцене: «Давай, лезь, мы уже опоздали!» – прозвучал голос одного из близнецов, и старший Пуарье по-тихому забрался на сцену и встал рядом с четверкой. – «… Сегодня я имею честь открывать очередной турнир ордена, на звание лучших выпускников академии. И, как вы знаете, я – любитель высоких и благородных речей… Но! На этот раз обойдусь лишь скромным вступлением! В этом году у нас образовалось целых пять полных команд, а также множество желающих принять участие в одиночных соревнованиях! И если вы, по каким угодно причинам, не из их числа, то не расстраивайтесь и не огорчайтесь, ведь у вас все ещё впереди. А сейчас поприветствуйте представителя от первой сформированной команды – Александр Грейс!». Вперед вышел невысокий светловолосый, курносый и весьма серьёзный молодой человек в очках и слегка склонил голову, приветствуя аудиторию. Публика, поаплодировав, почти сразу затихла и начала вслушиваться в разговор Алберта и Грейса:

– Как я понял ваша команда из всех четырех специальностей была первой представлена для проведения командных соревнований.

– Да, господин глава, это так.

– И причем почти мгновенно… Могу ли предположить, что состав уже был сформирован и готовился к турниру?

– Да, вы правы. Я и мои товарищи подошли к этому событию с должным усердием, и считаю, что мы можем претендовать на победу в этом году.

– Похвально и весьма предусмотрительно для людей вашего возраста, мистер Грейс!

– Благодарю вас.

– Итак кто же входит в вашу команду?

– Да-да. Разрешите представить всех членов нашей команды. – Александр провел рукой, показывая на длинный и невысокий пьедестал, стоящий справа от сцены. На нем собрались все члены команд, включая Виктора и близнецов, занимающих последние позиции. – Григорий Данилов. – Ещё один невысокий и светлый парень, первым стоящий в колоне, сделал шаг вперед. – Захария Берман. – следующий представитель команды также вышел из общего строя. – Кристофоро Лазаро.

Греций сначала ожидал продолжения, но, поняв, что сего не будет, подытожил: – Очень… кратко.

Парень улыбнулся: – Ну, вы тоже сегодня не многословны, сэр.

– Справедливо. – Покачал глава головой. – Хорошо, спасибо за презентацию мистер Грейс! Можете занять свое место.

А пока Греций поочерёдно представлял публике ещё две команды, Виктор и младший Пуарье обсуждали все происходящее:

– Какой-то странный этот Александр…

– Да… а ещё я вообще в первый раз его вижу. И это не шутка!..

– Да, я тоже. – Подтверждал Виктор.

– Ну, ты то понятное дело… У тебя каждый день все новые и новые лица.

– Да ладно! Зато он как-то нас с тобой различает. – Втесался Жок.

– Да вы же вообще не похожи!.. – Воскликнул Виктор, на что близнецы синхронно посмотрели на него абсолютно одинаковыми удивленными взглядами, слегка приподняв одну бровь. – Вот даже сейчас. У тебя … – показывал он на Жана – …поднята левая бровь, а у тебя правая.

– Хм. Да, он прав. – Сказали они, глядя друг на друга.

– А вообще, забывчивость и нелюдимость Вика иногда полезна. – Вслух задумался Жок, глядя на то, как Альберту и всем остальным представляют состав второй команды.

– Да? И как же?

– Ну… с ним хорошо ходить в разведку. Противник его либо не увидит, либо не запомнит.

Виктор покачал головой: – Ну вот это сейчас было, наверное, обидно.

– Сейчас будет наш выход! – Резко подумал вслух Жан.

Альберт представлял предпоследнюю сформированную команду. Молодой человек лет двадцати, на вид, сложенный с зачесанными наверх тёмно-рыжими волосами сделал шаг вперед до того, как глава объявил о его выходе:

– Добрый день, дамы и господа! – Воскликнул он, обратившись к публике. На это присутствующие отреагировали бурными аплодисментами, и по ним можно было судить, что этот самый молодой человек довольно популярен в академии.

Младший Пуарье сразу приспустил амбиции: – Ну или нет…

– Наверное, вы меня узнали, но, а для тех, кому мое лицо все ещё ничего не говорит, разрешите представиться! Меня зовут Ричард Фрост. И я представляю команду «Лунный Поток»!

Жан, услышав знакомую фамилию, сразу же понял: – Вик, походу, это родственник того здоровяка, которого ты заставил орать на весь зал!

– Да может у них фамилии одинаковые…

– Шанс на такое почти равен тому, что у меня отрастет длинный нос и я буду бить им чашки, когда захочу пить!

– Да ладно! С чего это ты такой уверенный?

Жок подтвердил слова брата: – Да просто потому, что дом семьи Фростов через дорогу от дома Крыловых.

А Младший тихо засмеялся: – А кто придумал эту «лунную» чепуху?

Тем временем Ричард продолжал: – На таком названии настояла прекрасная участница нашей команды, поприветствуйте Лизавету Стивенсон! – Девушка с волнистыми каштановыми волосами в больших круглых очках, притянутых к переносице, сделала шаг вперед. Жан обратил на неё внимание и, когда она злобно навела на того свои ярко зеленые глаза, проговорил: «Ау…». – В нашем коллективе она представляет специальность чтеца. – Виктор аналогично посмотрел на неё, и, встретившись с тем же холодным взглядом, сказал: «Оу…». – Вы, наверное, догадались, что в нашей команде также есть проводник, прославившийся на всю академию, поприветствуйте «Скачущего Призрака», Ондера Узмана! – Высокий смуглый и стройный молодой человек с черными, как копоть волосами, под аплодисменты вышел из строя. – И последний, но не менее важный, Вольф Вебер! – Ещё один парень чуть по ниже, но с таким же цветом волос сделал шаг вперед, и теперь вся команда стояла в одну линию. – Он – представитель иллюзионистов. И вы, скорее всего, если не знали, то уже могли догадаться и о моей специализации… тогда, позвольте вновь представиться. Моё имя – Ричард Фрост из дома Фростов, больше известных как «Творцы щитов».

На протяжении всей его величественной и долгой презентации публика постоянно шумела и аплодировала, на что тот делал четкие расстановки, ожидая, пока ликования стихнут. В конце он помахал всем рукой и «Лунный поток» занял свое место на сцене.

И вот, наконец, пришел черед Пуарье: – И, конечно же, последняя команда, о сформировании которой вы уже слышали три месяца назад. Прошу любить и жаловать их представителя, Джипа Пуарье!

Старший вышел под аплодисменты вперед и поклонился всем присутствующим: – Добрый день, я, если можно так сказать, ответственен за представление нашей команды. Ну, думаю, это совершенно логично: мои любимые братья – Жан и Жок Пуарье! – Близнецы вышли вперед и также синхронно поклонились. – О их специальностях вам, скорее всего тоже известно, поэтому не будем тянуть время. – Улыбаясь, продолжал Джип. – Наш дорогой друг, которого мы знаем пол жизни, и хотим знать ещё столько же и до самого конца. Он добился очень много, за достаточно короткий промежуток времени, и, мне кажется, это уже не секрет… Первый ученик специального лейтенанта Леонарда Крауна, боевой чтец, Виктор Звонарь!

Выходя вперед Виктор чуть не прослезился. Он никогда не слышал о себе таких слов в подобной интерпретации, он понимал, что все это чистейшая правда без грамма лести, и это пробрало его до глубины души. Делая шаг под овации всей академии, он широко улыбался, вышел вперед и встал на ровне с близнецами, а затем также поклонился.

– Наша команда постарается оправдать ожидания. – Поддерживая публику, закончил презентацию старший, и занял своё место на сцене рядом с остальными.

Альберт, стоящий за трибуной и также аплодировавший Виктору, вышел на середину сцены поближе к публике. Молча постояв пару секунд, наблюдая за прекрасным настроением всех собравшихся, он подвел черту: – Наверное все уже было сказано, так что… Да начнется первый тур! – Под неутихающие ликования толпы он вместе с командами спустился со сцены, и та вмиг исчезла, распавшись на тысячи мелких зеркальных осколков. Ветер подхватил пыль и закружил над зданием административного холла, куда все присутствующие постепенно стягивались, либо для того чтобы принять участие в одиночных соревнованиях, либо, чтобы просто лицезреть это невероятное представление. В тот момент стрелка на часах отсчитала ровно полдень. Пятнадцатого апреля, каждый год в двенадцать часов циферблат на стене административного холла отбивает звонко и четко пять ударов. Это сигнал о том, что турнир начался.

Одиночное соревнование длится всего один день, а точнее ровно сутки. Двадцать четыре часа с момента пятого удара все желающие принять участие и оценить по достоинству как себя, так и других, могут войти в испытательный круг, специально подготовленный для проведения каких-либо тестов и упражнений. Даже если решился на это лишь в последний момент, ведь одиночные испытания открыты для всех желающих, на них не нужно было регистрироваться и проходить по требованиям. Разумеется, все происходит в пределах дозволенного как правилами, так и здравым смыслом, ведь не может же выйти курсант четвертой ступени потягаться с соперниками старше его на порядок. Итак, все те, кому часы предвещали гору радостных эмоций и впечатлений, разошлись по трибунам, а те, нервы которых этот звон заставлял хотя бы немного дергаться, заняли все свободные места как можно ближе к кругу. Первый раунд соревнований было решено проводить в небольшой аудитории на втором этаже. В таких помещениях у Виктора раньше были лекции по общей теории связей, которые преподавал им сам Леонард, а затем его заменил другой лейтенант, от чего занятия стали немного скучнее, но зато проще. Наверное, можно догадаться для какой из специальностей была взята такая с виду маленькая обстановка. Звонарь с братьями также подумали, что совет сразу решил разобраться со чтецами и перейти к основным соревнованиям… Но не тут-то было. На сей год, организаторы турнира не поскупились на идеи! Оказалось, что эта аудитория была выбрана всего лишь в качестве «проводника». Насквозь будут проходить пространственные окна и через них присутствующие смогут как лицезреть происходящее, так и проходить, буквально сквозь стены, и попадать прямиком на место назначения. Такая задумка всех, конечно, удивила, но больше всего были поражены принимающие участие создатели, ведь именно им было поручено «отворить» окна, ведущие в другие места. А задача довольна непростая. По одному участники подходили к мерцающим стенам и прикладывали руку. В общем открыть такой разлом для создателя не проблема, но при условии, что именно он расположил его, ну или хотя бы знает о точном месте дислокации. Здесь же правила были таковы: во-первых, называется лишь примерная зона местоположения выхода, к примеру «четвертый подземный этаж», как сказали первому подошедшему к стене; во-вторых, количество попыток «попасть в яблочко» предоставлялась ограниченное количество. Первый участник не простоял и десяти секунд, как ему сказали: «Стоп!» и велели удалиться, а стенка лишь несколько раз бликанула синими оттенками. С десяток человек прошли тот же путь, что и первопроходец, но никакого результата так и не достигли. Джип, пристально глядевший на неудачи своих коллег, неожиданно поднял руку и пошел к стене следующим. Инструктор, как обычно, выдал три попытки. Но старшему Пуарье пришло в голову что-то дельное, ведь тому хватило и двух. Контуры стены пропали, и та будто исчезла, а на другой стороне виднелся огромный зал тренировок сил влияния для проводников. Помещение длинное, немного похожее на подобие стрельбища в странную широкую бело-зеленую полоску, в которую был синхронно окрашен пол и потолок. Трибуны зааплодировали первому победителю, а инструктор спросил не поделиться ли тот секретом, как смог так быстро решить эту загадку. На что он честно и просто ответил: «Просто, судя по тому, что речь шла о подземном практическом корпусе, то скорее всего там будет проходить соревнования для разрушителей, а значит понадобиться зал… побольше. Это был второй по размеру. Кстати, а почему не первый?» – задал тот ответный вопрос, но оглянувшись успел получить на него ответ. Почти точно такое же помещение распахнуло свои границы на другой стене. Это и был первый по величине практический зал, но, как выяснилось, он будет использоваться для продолжения испытаний создателей, а никак не специалистов по искажению всего сущего. С третьим местом ребята определились достаточно быстро: иллюзионистам досталось помещение спортивного комплекса, где все желающие занимались фехтованием, рукопашным боем и всем остальным, что возможно в его пределах. А вот с четвертым окном пришлось всем повозиться. «Здесь место для проведения соревнований чтецов.» – это вся полезная информация, что была им выдана, и не потому, что другая была бесполезна, просто другой и не было. Самые находчивые и догадливые из создателей должны были додуматься о наилучшем месте для такого действа, а точнее бездействия. И, наконец, Фрост смог решить данный ребус. Подойдя к стене, он слегка отпихнул того, кто тщательно, но безуспешно старался, и выдал финальный ракурс. Это зал досуга курсантов! Место, где все, за исключением Виктора, проводили большую часть своего времени, оставляя в его стенах самые яркие моменты. Лучшего места для проведения соревнований для чтецов было не найти, ведь оно не только придавало всему толику философского оттенка, но и предоставляло возможность курсантам в очередной раз посетить полюбившееся им помещение, где бесследно растворялись их повседневные проблемы и невзгоды.

Вот и все двери открыты. Альберт, появившийся из первого окна, попросил всех участников пройти в свои «комнаты», и народ осторожно стал расходиться по залам, медленно и с опаской проходя сквозь пустые стены.

Второй по площади практический       зал был набит до отвала! Всем так хотелось лицезреть, как участники турнира будут ломать и крушить все на что им укажут, что по ту сторону окна даже образовалась небольшая очередь. Наконец инструктора начали по одному вызывать участников и подводить их к стенду, вдалеке от которого виднелись фигуры разных цветов. Цель была такова: поразить мишени, доводя все из них до одинокого состояния. И все это ещё и на время. Чем быстрее и приближеннее будет степень повреждений, тем лучше ценится результат. Вот тут все и заметили проблему. Предметы оказались в зеленых, синих, желтых и другие тонах, и далеко не потому что просто окрашены, а потому что были из разных материалов, начиная от бумаги, заканчивая сталью. Следовательно, нужно было оценивать свои силы и возможности, действовать обдуманно и четко. Вот только набор мишеней менялся от участника к участнику, что вызывало трудности у каждого, кто пытался выполнить упражнение на скорость. Единственный, кого это вообще не волновало, был Жан. Он ходил туда-сюда и спрашивал: «Как думаешь, а зал огнеупорный нет?», «Эм… извините, а здесь крыша или пол не горят?». Бегая от курсантов до инструкторов и задавая один и тот же вопрос, младший Пуарье никак неполучал на него ответа. Одни спрашивали зачем ему это нужно знать, другие сами начинали задаваться этим же вопросом, а инструктора вообще смотрели на него как на психа либо делали вид, что не замечают, либо говорили «извините мы не можем помогать участникам…». Жан все бродил туда-сюда, до тех пор, пока его не вызвали: «А? Да пошло оно все!» – громко, но не четко пробормотал он и вышел к стенду. Проведя рукой по воздуху, а затем выставив её вперед, он шевельнул пальцами и все четыре цели охватило пламя. Дерево обратилось в угли, а остальные три фигуры поочередно расплавились. В итоге на полу улеглись четыре черные кучки. Так, из-за своей несдержанности, Жан победил в первом испытании, оставив соперников далеко позади, особенно бедного Ондера, неодаренного такими способностями.

Для создателей же было уже второе по счету состязание, проходящее в самом большом зале практического комплекса. И было оно невероятно сложное и даже опасное. В центре зала находился испытательный круг, в который заходили по одному. Стоило участнику сказать: «Готов!», как на того с разной силой и частотой начинали сыпаться всяческие предметы, начиная от шариков, заканчивая топорами. Даже наковальня один раз мимо пролетала. Это соревнование также было на время, вот только смысл совершенно обратный: чем дольше ты простоишь в центре круга, защищаясь всеми возможными способами, за исключением воплощения вокруг себя стен, тем лучше будет результат. Понятное дело, что любой из создателей сможет просто возвести вокруг себя крепость, об которую эти топорики просто расколются, поэтому было условие, что обороняться можно лишь при помощи отражающих барьеров, а также, если отброшенный снаряд улетит за пределы круга, то это понижает результат. Здесь то смельчаков резко поубавилось. С неохотой и опаской ребята по одному заходили в центр и принимались отбивать снаряды. Кто-то создавал один большой купол, кто-то же несколько небольших вокруг, и в итоге проходили не так уж и плохо, как ожидали. За исключением парня, в которого врезалась здоровая металлическая труба… Когда дело дошло до Джипа, то он вышел и просто расставил руки в стороны и через несколько секунд сказал: «Готов!». Шары полетели в него, но чем больше расстояния они проходили, тем меньше и меньше становилась их скорость. Пуарье закрыл глаза и просто стоял, слушая как неподалеку падают на пол снаряды. У него всегда была некая разновидность клаустрофобии, и отбиваться от тучи всего, чего не попадя в узком пространстве или же внутри барьера для него очень неприятно, поэтому тот всегда стремился подчинить себе все игровое поле и охватить как можно больше площади. Невидимый гравитационный купол покрывал весь круг, заставляя предметы останавливаться и падать у его ног. Единственное от чего он приоткрыл глаза – это звук резко упавшей на пол наковальни, и именно в этот момент он и потерял концентрацию. Джип стоял и смотрел, как ему прямиком в голову летел деревянный брусок, и когда тот был уже совсем близко, он инстинктивно окружил себя барьером, и все вокруг начало разлетаться куда не попадя. Через несколько секунд судья объявил об окончании, ибо более десяти снарядов попали за разрешенные пределы, но сходя с испытательного круга под аплодисменты зрителей, у старшего на лице была довольная улыбка.

Спустя какое-то время на сцену вновь вышел Ричард Фрост и моментально сообщил о готовности. Джип стал внимательно наблюдать за тем, как тот начал размахивать руками, искусно управляя созданным нескольким десятком барьеров небольшого размера, быстро крутящихся вокруг него по необычной дуговой траектории, полностью отбивая все, что только могло в него лететь. А если же снаряд отлетал уж сильно далеко, то его почти на выходе из круга ловил ещё один небольшой барьер и отбивал назад, а затем исчезал. Все это продолжалось до тех пор, пока судья просто не остановил испытание. Он сразу стал победителем второго раунда, и в итоге всех одиночных соревнований по специальности создателя.

Выходя из круга Ричард подошел к Джипу и тихо сказал: «Даже великий Пуарье не может сравниться с Творцом щитов.» – а затем развернулся и направился прямиком к окну, дабы посмотреть, как справляются члены его команды. Старший же просто и невозмутимо последовал его примеру.

Никто особо не понимал, что происходит на состязании чтецов, кроме них самих, ведь другие не способны видеть то, что твориться внутри сознания каждого из участников. И с первого взгляда можно было предположить, что на соревнования этой специальности организаторы поскупились, но отнюдь. В испытательный круг входили двое, а выходил лишь один. Смысл состязания – раскрыть тайну своего оппонента, а вот целью, то есть самой тайной, всегда являлось нечто разное. Начиная от простейших «что ели на ужин» или «что, вы думаете при слове слон», заканчивая сложными задачами, которые могут быть невероятно глубоко скрыты в закоулках памяти, либо просто позабыты вовсе. Но ни один «искатель сокровищ» не хотел уступать выигрыш оппоненту. И не только из-за желания победить, но и ещё потому, что поиск мог стать захватывающим и невероятно познавательным, ведь за несколько секунд можно случайно узнать о человеке все что угодно, если тот не особо пытался это скрыть. У них не было ни временных ограничений, ни дисциплинарных, всё, что было нужно – сесть напротив и посмотреть друг другу в глаза, и тогда схватка начиналась. Необычности и шарма, а также ощущения свободы и безопасности добавляла выбранная обстановка. Люди сидели за привычными давно полюбившимися столиками, и наблюдали за тем, как их знакомые раскапывают и открывают свои и чужие мысли. Частенько был слышан смех и радостные вопли, идущие от зрительской толпы, ведь многие мысли люди прячут не просто так, и те чтецы, что не научились сдерживать свои эмоции при входе в сознание своей цели, иногда жалели о принятии участия в подобном «фарсе». Но таковы правила, и благодаря им Виктор на тот момент сидел уже шестой раунд. Стоило ему войти в круг, как оппоненты начали сыпаться один за одним, и также быстро выходить. Он щелкал их как орешки почти моментально, стоило инструктору объявить цель поиска, как через несколько секунд ответ был тут как тут. Что было совершенно не удивительно после стольких тренировок. Вот уже восьмой противник безоговорочно повержен, и ему на замену в круг вошла та самая зеленоглазая мисс Стивенсон. Она села напротив:

– А можно мне самой задать тему? – Обратилась та к инструктору, на что он, глядя на не возражающую толпу, одобрил эту просьбу. – Здравствуй Виктор. – Следом перебросила она внимание, говоря тоненьким милым и нежным голоском.

– Привет… Лиза. Рад с тобой…

Она перебила его, но в голосе не было ни капли дерзости или наглости, лишь толика растерянности и немного еле заметной смущенности: – Меня называют полным именем, но друзья зовут меня «Вета».

Виктор вообще не понял, как должен отреагировать на такое заявление. Толи он проявил подобие неуважения к её имени, толи она намекнула, что хочет стать его другом… Но, слегка поразмыслив, он быстро отбросил второй вариант: – А, извини, я не знал. – Но и не растерялся – Так и какую же тему ты хочешь задать?

– Да нечего тут извиняться, разумеется ты не знал. Теперь мы поняли, как можно друг к другу обращаться… Но, я бы хотела узнать о тебе по больше… – И тут хитрая лиса мгновенно раскрыла свой коварный план. – В чем твоя слабость?

Звонарь естественно не дурак и понял, что она пытается выдавить из него информацию: – А, ну… я не могу подтянуться больше двадцати раз подряд… не получается… – Прикинулся тот слегка недалёким.

– Ты не должен был мне этого говорить в открытую, тем более это не ответ.

– Оу…

– Я перефразирую: Виктор Звонарь, что ты скрываешь? Где твоя «ахиллесова пята»?

Она взглянула в его удивленные глаза, а весь зал замер в ожидании. Все это длилось буквально несколько секунд. Виктор спокойно сидел и даже не препятствовал ничему, ведь не чувствовал никакого давления, за исключением резкого в самом начале, как только она на него взглянула. Тогда он даже не успел сосредоточиться, а сейчас прошло уже больше десяти секунд, а девушка все также сидела и даже не моргала. Звонарь посмотрел налево и взглянул на зрителей. Те спокойно сидели и, переговариваясь друг с другом, наблюдали за происходящим в круге. Виктор понял это по их вопросительным выражениям на лицах и, пожав плечами, дал понять, что он также находиться в неведении. Звонарь медленно оглядел неподвижную фигуру с ног до головы, и когда его взгляд вновь сошелся с её глазами, то девушка неожиданно встрепенулась и ожила. Она оглядывалась по сторонам не испуганным, а наоборот, восторженным взглядом, молча поднялась и, также озираясь и улыбаясь всему на что смотрит, направилась к выходу из дома досуга. Народ проводил взглядом счастливую и ошарашенную девушку, а через мгновение инструктора объявили о победе, которая Виктору далась даже через чур легко, такое с ним опять же происходит впервые.

Уж чего не ожидал никто, так это проблем с испытаниями для специальности иллюзионистов. Вот тут-то, видимо, фантазия организаторов и иссякла… Бедный Жок был поражен до глубины своей души, ведь его практически принудили заниматься «размножением» ложек, лопат, чашек, кружек и другой мелкой утвари. С другой стороны, раунд был довольно интересный: вызывались участники, которые подходили ко входам в маленькие комнатки, затем им выдавали три предмета разных размеров. Смысл был в том, что надо как можно быстрее заполнить все пространство комнатушек копиями этих предметов, начиная от большего, заканчивая малым. Великий гений Пуарье целую минуту просто стоял и думал, как превратить такую «ужасную банальщину» в произведение искусства, во время того, как его соперники уже закидывали свои комнаты, и, наконец, придумал, ведь в правилах не было оговорено каким образом нужно было это сделать. Жок в момент отбросил ещё три своих копии, и они принялись налаживать массовое производство, активно переговариваясь и жалуясь на порученную им грязную работу. Зрители поражались тому, как быстро те выполняли порученное задание, и под конец начали совсем заходится смехом, ведь когда гордые копии подумали, что смеются как раз-таки над ними, то «команда» переругалась и бросила это дело, подставив своего недоумевающего командира. В итоге Пуарье проиграл эту часть первого раунд.

А к тому времени как начался второй раунд все чтецы и создатели были уже свободны. Они могли занять трибуны и наблюдать за тем как их оставшиеся коллеги, знакомые или друзья продолжают принимать участие, либо отправиться по своим делам. Но какими же важными должны были быть те дела, чтобы пропустить такое? Ведь второй раунд, это уже не просто развлечение, а нечто серьёзное. Двое входили в пределы испытательного круга и по команде судей начинался поединок, по окончанию которого определялся победитель, который примет участие в следующем, а проигравший, увы, выбывает, и так продолжается пока не останется один единственный победитель. Битва между двумя проводниками безусловна была активной и захватывающей, а особенно эффектной. То как двое молодых людей пытаются вытолкнуть друг друга из круга, поразить ударной волной, подкинуть в воздух, ну или хоть как-то победить соперника путем разлома пространства вокруг них просто завораживало зрительский взгляд. Григорий Данилов из первой команды подкосил своего оппонента резкой волной искажений и тут же переместился к упавшему для проведения финального выпада. Прозвучал сигнал судий о победе, и он протянул руку побежденному, на что тот, уважительно посмотрев, принял его помощь и, поднявшись с пола, покинул круг. Следующий раунд не заставил себя ждать: на сей раз непредставленный публике молодой человек вышел против того самого «скачущего призрака», которого так гордо представлял Фрост как члена своей команды. Они встали друг на против друга, и по сигналу инструктора поединок начался. Парень незамедлительно стал забрасывать Ондера тучей разрывов, будто выбрасывая их обеими руками как камни, но ни один из них не мог достичь цели. Узман не просто уклонялся, он в буквальном смысле «прыгал» сквозь пространство по всему кругу так, что его противник даже не мог за ним уследить. Сиреневая дымка и кусочки зеркал разлетались повсюду, где тот появлялся и молниеносно исчезал, вводя оппонента в замешательство. Под аплодисменты и ликования толпы – это представление все продолжалось и продолжалось, ведь парень не мог даже его зацепить. Вот только и Ондер практически ни разу не ударил своего противника. И дело не в том, что он его жалел или хотел просто поиздеваться. Само прозвище, которое с гордостью произнес Ричард на сцене, на самом деле является сложением двух. «Скачущим» его прозвали как раз за способность совершать мелкие скачки сквозь пространство совершенно без каких-либо усилий и затруднении. Все мезмеро концентрируется перед скачком и преодолевают какое-то расстояние, возможно даже большее чем Узман, но затем становятся неспособны вскоре совершить это вновь. Все, кроме него. Ондеру абсолютно не требуется время для восстановления концентрации, он может делать это снова и снова, до тех пор, пока не выбьется из сил, которых, благодаря тренировкам у него более чем предостаточно. Но другая часть прозвища была дана ему совершенно не за достоинства, а за недостатки. Призраком его зовут потому, что кроме этих скачков, он практически ничего не умеет. Ему совершенно не даются техники искажений, тем самым это усложняет процесс влияния своей волей на реальный мир. И вот так, вроде бы имеется невероятный талант, но в тоже время совершенная бездарность. Как призрак: вроде бы и есть, а вроде и нет. Именно поэтому он также не мог поразить своего оппонента, ибо ему было нечем. Приблизиться на расстояние достаточно близкое для нанесения рукопашного удара слишком опасно, ведь у всех проводников натренированная реакция, и стоит тому подскочить, как его сразу же снесет ударной волной. Так и проходил этот бой, который больше всего смахивал на невероятно сложный тир с неуловимой мишенью. Но все же тактика Ондера Узмана взяла свое. Просто-напросто измотав своего противника, заставляя того постепенно терять темп. Данилов, прекрасно показал себя, но, увы, выдохся и проиграл, а «Скачущий Призрак», принимал аплодисменты публики.

«Знаете, я бы не стал вообще выходить на сцену, если бы пришлось сражаться с самим собой» – проговорил участник другой сформированной команды, поднимаясь по ступенькам и входя в испытательный круг. Нашивки иллюзиониста-призера моментально выдавали его. Они означали, что тот уже принимал участие в турнире дома и оказался победителем либо одиночных, либо групповых соревнований. Но ничего, даже они и невероятная самоуверенность, не могут повлиять на чувство собственного достоинства великого Жана Пуарье: «Слишком сильно голову вверх не поднимай, можешь нечаянно носом за ветку зацепиться» – улыбаясь отвечал он, заходя в круг. По сигналу началось самое интересное представление – это битва между иллюзионистом и проводником. Поединок, в котором сталкиваются сила и ловкость. У гордого парня в распоряжении была рапира, которой также пользовалась каждое из его отражений. Сначала на Жана обрушился град из летящих в него клинков, но те таяли ещё на подлете. Пуарье сносил все на своем пути, медленно направляясь прямиком к своему противнику, а когда уже был достаточно близко, то встретился с целой армией фехтовальщиков. Одного за другим он развеивал их в пыль, но врагов становилось все больше. Под конец они просто окружили проводника, за несколько шагов от цели. Лицо противника зеркально отразило ту самую ухмылку, которую младший с гордостью носит всю свою жизнь, и именно это смогло задеть его за живое: «Ну ладно…» – сказал он, оглядев толпу врагов, а затем закрыл глаза. На секунду все замерло, а отражения разом подались вперед. В момент веки Жана поднялись, а взор его засиял ярким сиреневым светом. «До тла!» – крикнул он, и, резко разведя руками в стороны, выбросил еле заметную волну вокруг себя, от которой иллюзиониста отбросило назад и выбило за пределы круга, а все его копии просто разбросало на тысячи зеркальных осколков, а затем обратило в пепел. Парень, опиравшись о стену, поднялся и посмотрел вперед. Перед ним стоял Пуарье с горящими глазами, который схватил того за плечо: «Я бы тоже не стал…» – произнес он медленно и тихо, а затем взгляд его погас. Жан, убрав руку, развернулся и пошел назад в круг, когда шокированный противник остался неподвижно стоять на месте, также облокотившись боком о стену. Инструктора привели иллюзиониста в чувства и под аплодисменты публики увели со сцены.

Поединок его близнеца длился примерно столько же, но имел ещё более мощный эффект. Десятки отражений Жока появлялись из воздуха и также бесследно исчезали. Но в отличие от своего целеустремленного и улыбающегося брата, он медленно ходил вокруг противника с невозмутимым лицом, насылая на того волны своих копий. Самому Вольфу Веберу, так четко представленного толпе, было совершенно нечего противопоставить. Он отбивался от бесконечных нападков Пуарье, кружащего вокруг него и управляющего всем полем боя, как марионеточник послушными куклами. Стоило ему попытаться контратаковать, как на помощь своему капитану приходили верные солдаты и пресекали эту попытку на корню. Наконец у Вольфа появилась идея, которую нужно было реализовать сию же секунду. Он переместился к своему противнику прямиком за спину и направил троицу отражений, дабы нанести решающий и победоносный удар. Двое копий Жока блокировали своих оппонентов, но третий всё же смог прорваться. Две пары глаз лишь могли наблюдать, как кинжал промелькнул мимо и вонзился в открытую спину. В этот момент весь зал, особенно Виктор и братья приподнялись, увидев, что старший близнец получил опасное ранение. Вебер, с облегчением выдохнув, отошёл на шаг назад… как вдруг поверженный Пуарье разлетелся на сотни осколков… Все это время тот, кто находился позади всех и, глядя на все со стороны, ходил вокруг, был ничто иное, как ещё одно отражение. Но времени на удивление у Вольфа не было, перед его взором пронесся Жок, подхватив с пола тот самый кинжал и, в миг откинув двоих себя, разрушил куклы своего оппонента, стоявшие рядом с ним на страже. Две другие копии подкосили его, и Пуарье медленно сделал шаг вперед дабы произвести финальный выпад. «Мы не сдаёмся.» – сказал поставленный на колени и продемонстрировал последний свой трюк. Прямиком из его тела выскочила очередная коварная копия и напала на Жока… Моментально среагировав, тот прыгнул сквозь разлом буквально на метр назад. Два отражения столкнулись друг с другом и разлетелись на осколки. Пуарье пронесся сквозь дым и остановил кинжал прямиком у глаза своего противника. Прозвучал сигнал и судьи остановили поединок. Иллюзии победителя растворились в воздухе и этот бой считался оконченным.

Виктор ликовал с трибун, глядя на безумные приемы, что производили его друзья в испытательном круге, и чувствовал себя по-настоящему частью самой лучшей команды, представленной на этом турнире. День уже давно сменил вечер, а его ночь, и время, отведенное на одиночные соревнования, подходило к концу. Победив в трех из четырех возможных типах испытаний команда Звонаря и Пуарье отправилась в академический сад, дабы сбежать от надоедливой толпы и поделиться друг с другом впечатлениями от всего происшедшего и увиденного. Листья тихо шелестели на ветру, и из открытого окна административного холла всё ещё доносились разнообразные звуки и отдаленные голоса. Проходя по дубовой мостовой дороге, они заметили Лизавету Стивенсон, бессмысленно слоняющуюся по окрестностям, но не обратили на неё фактически никакого внимания. «Ну и пусть гуляет… что у нас это уже запрещено?» – воскликнул Жан, утягивая за собой ребят вглубь академического сада. Они оставили девушку наедине с собой и деревом, на которое она так удивленно смотрела, и продолжили путь. Вдруг, услышав её голос Звонарь обернулся. Впереди был ещё целый день, за который надо было подготовиться и собраться с духом для командной части турнира, но услышанное не могло остаться без внимания… «Владыка пал и побеждён. Во тьме гуляет он как сон…» – Прошептала девушка, чем приковала к себе взгляд молодого человека. «Что ты сказала?» – Сразу же переспросил он, с настороженным видом, но Вета просто стояла и продолжала глядеть на дерево. «Эй, Вик, ты что застрял?», «Пошли уже!» – Приговаривали близнецы, на что Звонарь, хоть и иногда оборачиваясь назад, но всё же поспешил последовать за ними.

Стоило им начать обсуждать стратегию, пройдя небесный мост и развалившись на траве любимой поляны, как один за другим выбивались из сил, даже несмотря на все эмоции и события, через которые прошли всего лишь за эти двадцать четыре часа. Немного поговорив, однотонными уставшими голосами, все, не исключая Жана, уснули прямо на густой зеленой лужайке под потоком мистического, но прекрасного лунного света.

Открыв глаза на следующий день, Виктор моментально понял, что уже далеко не утро. Жан и Джип, судя по всему, уже давно бодрствовали и активно обсуждали что-то неподалеку, только Жок до сих пор спал как сильно перепивший Леонард, повесивший голову на сук, как на диван в кабинете Альбера.

– Да ладно, ну всего раз… дай мне тебе показать … – Настойчиво просил о чем-то Младший.

– Нет, нет, и ещё раз нет! Только не здесь! Если ты спалишь наше единственное общее место, то тебе это никто не простит… даже наш спящий красавец, хоть вы и родились в одну минуту. – Джип настойчиво не допускал проведения демонстрации чего бы то ни было на такой «священной» территории, но тот никак не мог успокоиться и настаивал на своем:

– Да нет, ты не понял!

– Ничего не хочу слышать!

– Я! Ничего! Не подожгу!

– А такое возможно? – Улыбчиво спрашивал Виктор, поднимаясь с травы и направляясь прямиком к братьям. – А чего это «спящий красавец» до сих пор спящий?

Джип почесал затылок: – Да вчера, наверное, перенапрягся. Ты же сам видел, что он вытворял в круге. Летал как бешеный. И, признаться честно, приманкой он обманул даже меня! Я конечно в курсе, что он гений, но никогда не перестаю ему удивляться.

– Да, это было невероятно! …

– Да что вы заладили! – Прервал их Жан, пробежав прямо между ними. – Пусть мезмеро спит! Не отвлекайтесь, лучше глядите сюда! – Он сложил из ладоней подобие шарика и, закрыв глаза, сильно сконцентрировался, да так, что треск его извилин было слышно даже за несколько метров.

– Эй, эй, я же говорил, ничего не жечь здесь! – Прищурился Джип, направляясь прямо к нему.

– Вот! – Младший держал в руке листок, покрытый инеем и маленькими тонкими льдинками. Удивление на лицах Джипа и Виктора нельзя было скрыть даже миражом. Несколько секунд они молча смотрели на медленно оттаивающий листок, лежащий у него на ладони, и просто хлопали глазами.

– Я ожидал что-то больше похожее на пепел… – пробормотал Звонарь, отойдя от легкого недоумения.

Старший подошел ближе, дабы взглянуть на творение своего брата: – Я не знал, что ты так умеешь… ведь это ты сделал?

– Нет, однорукий садовник Бо́рис! Ну разумеется я! – Гордо отвечал ему Жан. – Просто мне случайно в голову пришла идея.

Каким бы глупым младший Пуарье не казался из-за своей манеры поведения и разговора, Жан был ничуть не глупее Жока, просто, как раз, в отличие от него, он никогда это не выставлял на показ. А если брать в расчёт то, что шутник всегда действовал с виду необдуманно и иногда безрассудно, это лишь потому, что в его голове за мгновение пролетает огромное количество мыслей и идей, а он просто выбирает ту, которая больше всего приглянулась, даже если она была абсолютно не логична.

Проснувшийся гений подошел к ним и прервал оживленную дискуссию совершенно простым и в тоже время колким вопросом: – И что… вот это всё? – Сказал он, глядя на уже почти оттаявший листок и указывая на него пальцем.

– Если я могу зажечь разом все полторы сотни свечек на торте мистера Крауна, это ещё не значит, что я могу так быстро перестроиться в ходячий холодильник! Я же первый раз в жизни такое делаю!

– Да, честно сказать, я удивлен, что у него это вышло вовсе! – Поддержал его Джип, улыбаясь и хлопая того по спине.

Виктор, приподнял одну бровь: – Я сейчас не понял, это был комплимент или же наоборот?

– Да я вот что-то тоже. – Обиженно проговаривал Жан, растирая в руке почти оттаявший листик. – Но да не суть. Вы только представьте: идет обвал, а нигде нету ни Джипа, ни другого создателя… и тут я возвожу огромную стену изо льда и спасаю всех…

– Звучит конечно идеалистично, вот только где ты столько воды возьмешь? Или представь какая должна быть влажность воздуха для такого чуда…

– Вот ты гад, братец! Не даешь мне даже помечтать!

– Мечтать вредно. – Подытожил Жок и направился назад к дереву.

– У тебя либо опять резкие перепады настроения?

Вдруг Джип вспомнил, зачем они на самом деле сюда пришли, и чем должны были заниматься в отведенные сутки до начала командного соревнования: – Ребята, ребята, вообще-то мы здесь для обсуждения первоочередной задачи, так что, Жан, соберись! Если все пройдет как надо, то у тебя будет ещё вся жизнь впереди, чтобы развивать свои недюжинные таланты. Жок, хватит спать! Ночь ещё будет. Завтра начало… и возможно начало конца.

– Вот не надо тут только «пессимиство» разводить…

– Думаешь мы не победим оболтусов из этой лунной чепухи? – Встали близнецы на свою защиту.

– Я ничего не думаю, но этот Фрост по-настоящему хорош. Таких навыков я ещё не видел…

– Да ладно! У нас есть боевой чтец! А у них? Зеленоглазый лунатик?

– Да, кстати, теперь понятно почему она захотела именно такое название… – как обычно поддерживал брата Жок, неподалёку топчась на месте.

– Я ни в коем случае не хотел нагнетать обстановку, ребят. – Продолжал Джип, покачивая головой. – Я согласен во всем, что вы сказали. Да, мы, скорее всего, сильнее. Да, у нас есть Виктор. И, да, наша команда была собрана фактически задолго до того, как все они, возможно, первый раз друг друга в глаза увидели, но не стоит забывать о главном! Для нас четверых это – не просто соревнование… здесь будет решена наша судьба! И как бы небыли велики наши шансы на успех и победу в турнире, есть вероятность проигрыша… Какой бы малой она не являлась, но она есть! Ведь мы не знаем, как что может обернуться, и всего не предугадаем. Поэтому и собрались здесь, дабы обсудить и придумать выход практически из любой ситуации, которая может возникнуть по ходу проведения соревнования. Нужно снизить шанс проигрыша к абсолютному минимуму, ибо он может означить то, что мы лишимся всего, что имеем… всех, кого мы любим, всех друзей! Смысла жизни наконец! Этого не должно произойти ни в коем случае! Так что сосредоточьтесь. Нам предстоит много чего предвидеть…

***

О это чувство ответственности, когда следующее твоё действие или несколько из них могут повлечь за собой последствия и изменят всю твою жизнь, падает на плечи с тяжестью огромной бетонной плиты, и лежит там до тех пор, пока у мученика не хватит сил сбросить эту невыносимую ношу. Именно с таким чувством Виктор и братья открыли глаза, проснувшись поутру прямиком на их укромной поляне. Не представляя сколько времени, они очень быстро подскочили и понеслись назад к зданию административного холла, совершенно позабыв про своё чувство волнения, ведь могли вовсе проспать начало открытия групповых соревнований. Но не тут-то было. Ребята, отнюдь, прибежали так быстро, что оказались одними из первых кто пришел к сцене. Успокоившись и расслабившись, они сели прямо на ней. Джип и близнецы пытались отдышаться, в то время как Звонарь присел на порожках, ведущих на сцену и, уставившись в пол, снова принялся прокручивать в голове все возможные варианты исхода событий и все тактики, что вчера они тщательно разбирали до тех пор, пока просто не отключились. Время шло очень медленно, особенно из-за того, что ни у кого не было часов, а спросить никто так и не додумался. Народ постепенно прибывал и прибывал, усаживаясь за трибуны, а подошедший Леонард согнал братьев, которые до сих пор сидели прямиком на сцене.

– Мистер Краун, мистер Краун, – тихо спросил подошедший к нему Жан, – а вы не знаете, как, ну, или хотя бы где будет проходить групповой турнир?

– Даже если бы знал, то не имел права вам рассказать, мистер Пуарье. – Строго и четко ответил он. – Но могу сказать лишь одно… – Ребята подошли к нему в надежде на получение хоть какой-то полезной информации. – Сегодня вы выложитесь по полной, и ничто и никто не сможет вас победить. Как бы не обернулись события, как бы не сложна была ситуация… Главное – это вера в себя. Верьте, ибо мы верим в вас. Вы все сможете! Мы ждем вас назад с победой. – Затем он положил руки на плечи Джипа и Жока, стоящих по обе стороны от него и прошел дальше. А, прошмыгнув мимо Виктора, он посмотрел на него и, одобрительно кивнув, направился к своему месту за трибунами. Наконец все пять команд собрались на сцене, под ликования и приветствия огромной публики. Звонарь, стоя между братьями, тихо дернул их за сюртуки. Те, отреагировав, посмотрели на него:

– Что такое Вик? Только не говори, что захотел в туалет посреди церемонии открытия… -Спросил его Жан.

– Слушайте, местом проведения турнира была выбрана территория академического сада, а также и лес.

– Что? – Удивился Жан.

– А у меня два вопроса: «Как?» и «Почему?»

– Ну на второй вопрос я не могу знать ответа, а вот на первый ты, думаю, уже сам догадался. – Улыбаясь, отвечал им Виктор.

– Ах он хитрец…

– Что? Кто? – Вновь удивился Младший.

– Да Краун, кто же ещё. Он ведь передал тебе это сообщение ментально, неправда ли?

– А ты думал он упустит шанс нам помочь?

Джип повернул голову, когда ему надоели их перешептывания: – Что вы там так активно обсуждаете стоя перед всей академией?

Младший поведал новую информацию старшему брату, в то время как Альберт, уже поприветствовал всех вновь собравшихся и приступил к инструктажу команд: – Итак, дорогие друзья, сейчас позади вас будут открыты пять разломов. Пять для пяти команд. Стоит в них войти, как вас перенесет на выбранное нами место проведения групповых соревнований. Мне осталось лишь сказать, что вы все – молодцы, и уже успели проявить себя, а также пожелать всем вам удачи. Да прибудет с вами разум Основателя.

«Да прибудет с нами воля Основателя!» – Хором проговорили все участники, и команды одна за одной начали входить в открывшиеся врата. Виктор ещё раз оглядел публику: за пару секунд он успел увидеть всё, начиная от дальних рядов, болеющих за команду «Лунного потока», до капитана ордена, занимающего своё почетное место в первом ряду. Также краем глаза заметил Закрина, сидящего неподалеку от капитана, и вновь почувствовал давление, которое рассеялось через мгновение, когда его взгляд вновь пересекся со взглядом Леонарда. Звонарь с облегчением улыбнулся своему наставнику и, кивнув, развернулся и вошел в разлом вместе со своей командой.

Яркий свет был первым что они увидели, выйдя по другую сторону портала, который захлопнулся спустя долю секунды. Оглядевшись по сторонам, ребята сразу поняли, что Леонард сказал им чистую правду. Вокруг них простирался бескрайний академический лес, в котором они чувствовали себя почти как дома.

– Наши шансы на победу растут прямо на глазах… – произносил Жан с присущей ему ухмылкой.

– Уверенность в себе – это отлично, но самоуверенность иногда бывает излишне. – Тонко подметил Джип делая насечку на дереве, сотворенным из воздуха маленьким ножом.

– Да ладно! Даже ты, сейчас должен с ним согласиться ведь здесь… мы знаем почти каждый угол! – Поддержал брата Жок.

А младший намекнул: – Ну да, с учетом того что здесь нет углов…

– Я полностью согласен с вами! Просто говорю, что все равно надо быть предельно осторожными. И я не могу точно понять в какой части леса мы находимся и в каком направлении от нас академия.

Виктор посмотрел на ясное небо: – Сколько сейчас примерно времени?

– Примерно одиннадцать с чем-то утра…

– Значит солнце сейчас все ещё направленно на восток, лес находится к северу от академии, а, следовательно, …

Джип понял его мысль: – Следовательно Юг там. – Показывал он рукой в направлении редеющей чащи.

– А это значит, что на северо-востоке наша поляна…

– И в свою очередь это значит …

Жок ударил кулаком в ладонь: – Пойдемте… – он посмотрел на Джипа – осторожно… покажем, кто а доме хозяин!

– Пошло-поехало. – Вздыхая произнёс другой близнец, и четвёрка направилась на запад.

Толи четвертая, толи третья команда, никто из Пуарье не запомнил, а Звонарю вообще было совершенно не до этого, но факт, что та направлялась прямиком им на встречу, пробираясь сквозь чащу леса и пытаясь хоть как-то разобраться в обстановке, оставался фактом. Виктор зорким глазом сразу засек противника и предупредил братьев. Они остановились и стали выжидать, спрятавшись за деревьями: «Как только подойдут будьте на чеку. Жок, Вик, вы знаете что делать!» – шепотом скомандовал им старший, на что все молча кивнули. Когда неопознанная команда подошла ещё чуть ближе, то заметила впереди идущих Пуарье и незамедлительно бросилась в атаку. Братья, будто совершенно не ожидавшие нападения, были взяли врасплох и быстро нейтрализованы. Виктору и Джипу скрутили руки и, подтащили к близнецам, лежащим на земле без сознания, а затем четверка окружила их: «Да уж…», «Мы ожидали от вас намного большего» – говорили они, глядя на поверженных. «Правильно!» – Сказал Виктор, выходящий из-за дерева. Команда противников растерялась, перебрасывая взгляд с одного Звонаря на другого. «Я уже понял, что так слепо верить своему взору нельзя…» – захваченные в плен Пуарье тут же обратились в простые отражения Жока. Их Проводник провел резкий выпад, пустив в обманщика волну, но та расшиблась в дребезги. Мгновение спустя все они оглянулись, когда поняли, что Виктора защитил барьер, но отнюдь не стоящий прямо перед ним. Купол окружал их самих! А когда копии распались на пыль и зеркала, четверка полностью осознала своё положение.

– Отлично сыграно ребята! – Похвалил всех Джип, выходя из-за другого дерева неподалеку, а за ним вышли и близнецы. – Не хватает только занавеса под конец… Младший, исправишь это?

– Разумеется, брат! – Жан обошёл купол, проводя по нему рукой. Он делал это так медленно, будто специально провоцировал противников принять ответные меры, и стоило тем двинуться с места, как тот резко поднял её вверх и пленников, подбросив, ударило об потолок, а следующий взмах впечатал их в стену.

– Ну ты даёшь, братец. – Толи ругал толи хвалил того Жок.

– Да я их чуть не поджог по привычке…

– Ну, слава богу, что ты такой же гений, как и я…

– Не могу не согласиться, братец.

Близнецы пожали друг другу руки и пошли дальше с радостью первой победы.

– А вы ничего не забыли? – Спросил их Виктор.

Жок подвёл глаза в правый верхний угол и поразмыслив произнёс: – Да-да, ребята, вы тоже были на высоте, молодцы!

– Да не это… но, спасибо, конечно. Просто не уж-то мы их бросим вот так?

Джип отряхнул руки, хоть они и были чистые, а затем сказал: – Не волнуйся, Вик. Они потерпели поражение. Команда инструкторов уже, скорее всего, в пути сюда, чтобы забрать их с поля, так что мы можем идти вперед.

– А как они узнают о том, что кто-то выбыл?

– Да кто их знает… Но за все турниры они ещё не делали ошибок.

Команда Пуарье продолжала идти на запад, тихо переговариваясь между собой, в то время как из чащи за происходящим все это время наблюдали неизвестные: «Теперь мы договорились?» – спросил один голос. «Да, думаю да.», «Как бы это не было неправильно, но я тоже согласен.» – ответили двое других.

И вот солнце уже побывало в зените и начало склоняться к западу. Братья и Виктор направились на юг, чтобы сильно далеко не отклоняться от привычных им мест, ведь даже они не знают, что находится в самой гуще северного леса. Жану поход успел уже порядком наскучить и тот стал на ходу причитать как маленький избалованный ребенок, то и дело повторяя: «Скучно…», «Где они все?» или «Может они уже закончили, а мы просто не знаем? Пошли домой, я спать хочу.». Жок шел впереди рядом с Виктором, смотрящим в оба глаза, дабы неожиданно не проглядеть противника, и вел с младшим активную дискуссию, будто мать, успокаивающее наивное дитя: «Не волнуйся, скоро все закончится, мы придем домой, и ты сможешь хорошо выспаться.».

– Да сколько можно, ну? Я сейчас сам усну от ваших разговоров. Думаете нам не скучно? – выдавил из себя Джип, идущий позади всех. – Вик, ну что там на горизонте?

– Да никак! Сплошные деревья, никого не видно.

Жан в момент превратился из уставшего мальца в активного молодого человека: – Ну ясен пень! Разумеется, он ничего не видит, тут расстояние прямого видения метров десять, ну может пятнадцать, а дальше глухие заросли! Или Вик уже стал видеть через деревья? – Он обогнал всех и подбежал к Виктору, уставившись прямо на него. – Ты ведь не начал видеть сквозь предметы?

– Думаю… нет

– Вот! – Сильно переигрывая показал он на парня.

Жок медленно провел правой рукой: – И что же вы предлагаете, о великий мыслитель?

– В связи с тем, что искомый нами противник абсолютно не наблюдается на горизонте, я предлагаю найти открытую тропу и попытаться приманить кого-нибудь, чтобы они сами слетелись, как мотыльки на огонь.

– А что? Вполне логично! – Обернувшись, подтвердил Виктор. – Ведь мы так можем блуждать до вечера. Тем более у нас есть отличная стратегия контратаки, которую мы вчера отрабатывали дольше всего. Так что я поддерживаю замысел Младшего.

– Из-за повышенной степени скуки, растущей уже как минимум часа три, вынужден также поддержать идею нашего любимого клоуна.

Жан в ответ близнецу фыркнул, а Джип, почесав бородку оглянулся: – Знаете, у меня такое впечатление что мы уже даже не знаем куда идем… Так что найти точный ориентир будет вполне разумно.

Приняв единогласное решение, команда начала активные поиски тропинки, которая выведет уставших настороженных путников из таинственных закоулков диковинного академического леса. Хоть близнецы знали эти места почти как свои пять пальцев, но у всех деревьев в этой чаще были совершенно одинаковое строение, практически не отличавшееся друг от друга. Все стволы росли вертикально вверх буквально веточка к веточке, и идя сквозь такой лес на протяжении хотя бы пяти минут, складывается вязкое ощущение дежавю, не отпускающее до самого конца путешествия, ведь тропа, как сзади, так и спереди, кажется абсолютно одинаковой, и такой остается на протяжении ещё многих миль. Спустя какое-то время, за которым ребята уже давно перестали следить, они смогли разглядеть широкую длинную тропу, ведущую далеко-далеко на юго-восток, наверное, почти до самого сада, и поспешили выйти на неё. Жан и Жок первыми выбежали из чащи, за ними вышел Джип, а затем Виктор. Все оказались на широкой дороге, по обе стороны огражденной высоченными деревьями. Медленно пройдя между братьями, почему-то застопорившимися в самом начале тропы, Звонарь вышел прямиком на середину:

– Ого, ребят, да она тянется, наверное, до самого выхода… – сказал он, вглядываясь в даль. Вот только ответа на его слова не последовало. Виктор обернулся и посмотрел на них. Пуарье в буквальном смысле застыли. Все выглядело, будто время для них остановилось: Джип, сделал широкий шаг вперед на густую траву, но нога его так её и не коснулась, Жок, прикладывающий руку ко лбу, чтобы посмотреть вперед, укрывшись от лучей яркого дневного света, больше не мог отвести свой взгляд от бесконечной дали, а на лице у Жана застыла почти всегда неизменная ухмылка. Звонарь поначалу подумал, что братья его разыгрывают. Кто знает, что они могли придумать с утра по раньше, но, обойдя их боком, забеспокоился и, попытавшись вывести братьев из такого состояния, наткнулся на почти незримую даже его взгляду стену, отделяющую от них.

– О нет, увы, но это не иллюзия. – Промолвил человек выходящий из-за деревьев с другой стороны широкой тропы. Виктор обернулся на голос и увидел уже давно знакомого Ричарда Фроста, медленно переходящего дорогу. – Я называю это «стазисом» или «стазисным полем», как тебе угодно.

– Ребята выбирайтесь оттуда, у нас проблемы! – Молвил Виктор, глядя на то, как из чащи выходят один за одним весь Лунный Поток, а затем и члены других двух команд.

– Нет, нет, кричать не нужно, друг мой, они тебя прекрасно слышат, и все ещё все видят. Просто ничего не могут сделать… даже моргнуть.

Звонарь медленно отступил к Жану: – Младший, разрушь этот барьер и освободи всех, я пока задержу их на сколько смогу!

– Ты меня не слушаешь… Независимо от их желаний и эмоций, которые поле никак не блокирует, все физические процессы внутри практически останавливаются, и независимо от их силы воли, которой у Пуарье в достатке, они не смогут прорвать барьер, ведь я изъял оттуда почти все время, оставив лишь пространство. Даже ментальным связям проводника потребуется какое-то время для реакции, а в таком состоянии мы можем прождать её весь день, чего я делать совершенно не намерен.

– Да, теперь то уж точно ты сможешь победить безоружного врага, тем более вдесятером на одного… – Говорил Виктор, глядя на большое количество противников, стоящих перед ним.

– Ну, с одной стороны, наши коллеги прислушались к голосу разума, ведь сражаться с вами на равных было бы невероятно сложно, а с другой… правилами это не запрещается. А что касается битвы с безоружными, тут ты совершенно не прав. В этом минус моей техники: пока они в стазисе, никакое физическое влияние на них неподействует.

– И для чего же тебе тогда это делать?

– Всё очень… просто. Я хочу взглянуть на что вы по-настоящему способны. Каждый из вашей команды, по очереди. Но поскольку я буду занят поддержанием поля, то не смогу принимать участие в мероприятии, зато буду наблюдать за всем происходящим и постараюсь не упустить ни единой детали.

– Значит мне просто надо убрать тебя первым… – Нахмурил юноша брови, глядя Фросту прямо в глаза.

– О, ну это вряд ли. Видишь ли, вот эти разумные господа, что стоят у меня за спиной, будут всячески стараться тебе помешать. Не говоря уже о барьерах двух создателей других команд, также защищающих мою неприкосновенность. Так что ты ничего не сможешь сделать, ведь ты… хоть и ученик мистера Крауна, но все же, всего лишь … чтец.

Виктор, не раздумывая, в мгновение растворился в воздухе, а затем появился на секунду, нанеся удар, разбившийся о прочный голубой полупрозрачный купол. Один проводник из подлой команды выпустил в того волну, стоило увидеть его силуэт, но Звонарь сразу же исчез. «Вы что делаете? Не играйте в его игры, вы так сражаетесь сами с собой…» – Скомандовал им Фрост, глядя, как проводники атакуют своих же, и заговорщики разом начали осторожно высматривать невидимку. Неожиданно одному из них прилетел тяжёлый удар прямиком в лицо, от которого он плашмя упал на землю. Трое других проводников, включая Ондера Узмана попытались перехватить незримого врага, но не тут-то было, нападение было всего лишь отвлекающим маневром. Виктор на всей скорости промчался до одного из создателей, что держали защиту для Ричарда, и не стал медлить. Выложившись на полную он выпадом самого Ариэла поставил того на колени, но финальный удар провести ему не удалось. Сосредоточившись на одной цели, Звонарь потерял контроль над миражом и стал видимым, тогда Скачущий Призрак в мгновение ока переместился и контратаковал, вылетая из разлома прямиком над головой Виктора. Юноша моментально среагировал, но заблокировав такой мощный удар, ему показалось, что что-то хрустнуло в руке, и его отбросило от создателя. Вражеские иллюзионисты сразу налетели целой армией отражений. Парень прыгнул в сторону цепляя каждого глазами и снова окутал их миражом. Было видно, что все они времени зря не теряли и тоже продумали ход сражения, ведь копии окружили собой обоих создателей, а также и других членов команд, создавая, живой щит, который был настолько плотный, что Виктору никак не подойти ни к одним ни к другим. Единственный, у кого не было такой защиты – это сам Фрост. «Они явно знают, что делать…» – думал он, глядя на свою главную цель, стоящую прямиком у застывших Пуарье, – «Мне никак не протиснуться мимо отражений, и я не вижу другого варианта кроме одного…». Звонарь подошёл к главному заговорщику, дабы забросить его разум в кошмар, тогда бы контроль над полем, удерживающим его команду, пропал, а братья освободились. Ещё секунда, на внушение… всего секунда, но сил его не хватило на всё разом, и Узман был тут как тут. Оттолкнув чтеца от Ричарда, Ондер стал пристально следить за травой, ведь к тому моменту ветер утих, и шаги невидимки было видно невооруженным глазом.

– Вета! Через меня! – Крикнул он, глядя на зеленоглазую мисс Стивенсон, которая сразу всё поняла, и молча выполнила приказ. Видение всех членов команд было сфокусировано через глаза скачущего призрака, следящие за шагами. Тут то чтец и попал в ловушку. Звонаря били и пинали со всех сторон, закидывали ударными волнами и отражёнными кинжалами… Всему этому не было конца. Виктор отходил дальше и дальше, уклоняясь от всего чего не попадя, но, в конце концов, бесконечные нападки его сломили. И вот наступил момент, когда, глядя прямо перед собой, парень понимал, что от этого сконцентрированного куска искажения ему уже не уйти, что вот сейчас, через секунду всё кончится. Он инстинктивно задержал дыхание и закрылся, пытаясь укрыться от волны обеими руками, и стал ожидать. Ожидать удара, что покончит с его прежней жизнью.

Вот только, в то время, как мысли пролетали у него в голове, финал всё никак не приходил. А Виктор всё стоял и ждал, зажмурившись и закрывшись. Когда прошло уже больше нескольких секунд, он начал нервно хватать ртом воздух, открыл глаза и осмотрелся. Буквально в десяти сантиметрах прямо перед его лицом застыл темно-сиреневый сгусток энергии, а за ним ещё пара кинжалов, бездвижно стремящихся впиться ему в грудь. Совершенно не понимая, что происходит, Звонарь оглядывался по сторонам, но ничего было не видно кроме высоких вековых деревьев и широкой бескрайней тропы.

– «Если загнан в угол ты, направь свой взор к небесам, может у тебя всё-таки появятся крылья…» – Виктор испуганно обернулся на голос. За его спиной, будто как статуя, стоял тот самый тринадцатый владыка, глазами которого он прошел события всей первой войны. Его чёрные волосы как всегда были зачесаны вверх, но слегка растрепаны что предавало им форму тихого пламени, заточенного в кристалл. А темно-фиолетовый плащ, сотканный из сотни кусочков зеркал, в каждом из которых Виктор наблюдал своё собственное отражение, величественно лежал на его крепких плечах. Крайе раскрыл глаза и те мигнули еле заметным свечением, угасшим через мгновение: – Я испытывал тоже чувство смятения в переплёте с гневом и горем, что окутали тебя сейчас, в момент краха всей моей жизни.

– Господин Крайе?

– А ты ожидал кого-то другого? – Заходил Владыка туда-сюда, глядя на траву у него под ногами. – Знаешь, прошло уже больше двух тысяч лет, а я никак не привыкну к тому, что мир теперь живой лишь наполовину…

Звонарь, сам не понимая почему, отдышался и совершенно успокоился, будто все проблемы и неприятности теперь оказались позади, а все то, что происходило буквально минуту назад, казалось лишь просто сном, успевшим уже поблекнуть в его сознании: – Владыка… У меня столько вопросов…

– Не волнуйся, у нас будет много времени для разговоров, на любые темы, которые только могут прийти тебе на ум. Но сейчас ты стоишь на развилке своей судьбы, так что с этим придётся немного подождать.

Виктор оглянулся назад и вновь посмотрел на сгусток энергии в компании двух кинжалов, направленных прямиком в него. И какая же это «развилка»? Стоит вам исчезнуть, как я получу удар, от которого мне не спастись. Какая же здесь альтернатива?

– Дорогое моё дитя, всё это измениться, стоит лишь тебе это захотеть.

– Так я хочу! Но если бы я мог им помешать…

– Ты можешь.

– Как?

Крайе улыбнулся. Остановившись, глядя на мальца, за которым следил уже почти половину его столь короткой жизни, указал он рукой на сторону Фроста и заточенных в его поле Пуарье: – Они тебе как братья не так ли?

– Да. – Кивнул парень в ответ. – Ближе у меня уже никого нет.

– Поэтому я здесь. Поэтому все те люди пришли поддержать тебя. Если всё пойдет так, как идёт сейчас, то твоя жизнь и жизни твоих братьев будут загублены, ибо, если ты примешь удар, то все будет напрасно. – Продолжал он указывать рукой вперёд.

– Но как я могу это изменить? Я же всего лишь… – Виктор был остановлен чётким и звонким голосом владыки, а на лице его была безмятежная улыбка.

– Нет, друг мой… это не так.

У Звонаря в обоих смыслах опустились руки. Переполненный чувством смятения, он понял, что отрицание здесь бессмысленно, так как Крайе обманывать никого не станет.

– Так Закрин прав?

– Разумеется. – Прикрыл глаза владыка. – Я сам ему это показал.

Но Звонаря поразил тон, с которым тот вещал о его приговоре, будто это праздничное пожелание: – А разве это такая радостная новость?

– Нет. Это – бремя. Ты – сосредоточение всей моей воли, центр всего моего разума.

– Чем чаще использовать твою силу, тем быстрее она сводит с ума… Я начну видеть везде врагов и бесов, даже в лицах своих друзей. Я не желаю себе такого бремени! Лучше проиграть, и пусть меня нуллифицируют…

– Нет же, постой! Такая судьба тебе не грозит… – Крайе подошел к нему ближе и сел на одно колено, подмяв под себя свой зеркальный плащ: – Сейчас ты должен успокоиться и выслушать меня. – Пытаясь найти хотя бы ещё одну искру надежды, Виктор глядел в его выразительные фиолетовые глаза, внимал каждому слову, словно очередному ведению, проносящемуся перед его взором. А, склоняясь перед юношей, великий хранитель забвений воодушевляющие спрашивал: – Ты помнишь победу? Помнишь, как я, стоя пред всеми, давал обещание, что впредь мы будем беречь мир, где все, люди, демоны и ангелы могут жить в согласии и гармонии, где нет больше распрей, и бессмысленных жертв ради безумных целей?

– Да, я помню. – Кивнул тот в ответ.

– Какое-то время минуло с тех пор, но гнев утекает не так легко, как крупицы в песчаных часах. Оставшиеся мятежники, затаившиеся, самые приближенные в самому Ариэлу, пришли, чтобы покарать предателя, что подверг их такому позору. Но сколь уничтожить меня они не могли, то нашли другой выход. Жертвуя своими собственными жизнями, они заточили меня в собственной темнице, дабы познал я ужас и отчаяние, что причинил своим братьям.

Виктор промолвил на выдохе: – Так вот почему вы оставили нас…

– Я бы никогда не оставил вас по своему собственному желанию! И с тех пор прибывал в поисках выхода из забвения, которым раньше владел. Чтобы вернуться. И единственным окном, способом вывезти меня из заточения оказались именно такие, как ты… Те, в ком было достаточно вместилища для духа моего. Вина за всю боль, причинённую вам, лежит на мне. Это – мои неудачи.

– Я ничего не понимаю… – Слегка мотнул парень головой.

– Понимаешь… Ты не так глуп, как сам о себе думаешь, не так прост, как кажешься. Ты – произошедшее чудо!

Виктор улыбнулся: – Говорите так, будто вы поселились внутри меня…

Но Крайе был абсолютно серьёзен: – И не только я. Твой дух настолько огромен, что многие видели лишь пустоту. Пустоту, в которой можно утонуть, и именно в ней сейчас вся сила забвения в тени. Теперь она подчинена твоей воле, и как ей воспользоваться – уже твоё решение.

– А как же то, что я могу просто сойти с ума?

– По моей ошибке, я, как и наш создатель, даровал своим детям волю, лишенную разума. В этом и заключалось проклятье несчастных, на кого пал этот злой рок. – Крайе возложил руку Виктору на плечо. – Тебе же дарованы обе эссенции мироздания. Ты ничего не должен страшится, а тем более никого! Всё будет зависеть лишь от твоих поступков.

– Так я «пятый»?

– Ты – моя пятая и единственная удачная попытка. Ты – вместилище «тени»! Вместилище моих когда-то утраченных духа, разума и воли.

– А если я не смогу… Я всю жизнь ничего не мог. – Виктор, причитая, опустил голову, как, вдруг, холодная, как сталь, рука владыки, дотронулась до его подбородка, поднимая вверх поникшие того глаза:

– Как бы не обернулись события, как бы не сложна была ситуация. Главное – это вера. Верьте, ибо я верю в вас. Нет ничего невозможного для того, у кого есть вера в себя. – Крайе поднялся с колен, а Звонарь, почувствовал невероятное облегчение, будто гигантский потолок наконец упал с его плеч. Он выпрямился и направил свой взор вперед. – Когда надо мной сгущались тучи, я молча и спокойно ждал конца. Но смотреть, как ты повторяешь былые мои ошибки, не стану! Я не брошу тебя как нас Отец! Поведу за руку, если потребуется. – Указал он на всех врагов, стоящих в дали. – Они, как двенадцать апостолов, что, объединившись, заточили меня. Но с тобой такого не будет!

– Что же мне теперь делать? – Задавал парень последний вопрос.

– Сделай выбор. Выбери жизнь! Жизнь, в которой ты будешь счастлив, в которой останутся все твои друзья и любимые. Жизнь, которую бы хотел для себя сам! И, когда будешь готов, то я… помогу тебе в этом.

Сиреневый сгусток энергии и оба кинжала вновь медленно продолжили свой роковой путь, стремясь поразить беззащитную мишень. Время медленно возвращалось в прежнее русло, и все двенадцать заговорщиков, окруженных живым щитом, начинали вновь шевелиться и издавать звуки. Снаряд летящий в Виктора взорвался, подняв над землей пыль, а Фрост также не торопясь шагал до младшего Пуарье в своих зачищенных до блеска туфлях. Но, неожиданно, их коварные улыбки сменились удивлением, а в глазах Ричарда появилась толика восторга. Дым быстро развеялся вновь пришедшим ветром, и все увидели Звонаря, стоящего посреди обугленной травы. Осанка его приобрела гордый и ровный стан. Он стоял, словно часть леса, словно тот самый вековой дуб на роще, что тянется до самих облаков.

Виктор сделал шаг вперед. Ни страх, ни боль от треснувшей кости ему были уже не ведомы. Спокойствие и безмятежность основателя накрыли его тонким, но теплым, словно объятья, одеялом, и, переступая через преграду из пыли, он мыслил четче, чем когда-либо. «Я выбрал…» – Промолвил он, когда веки его открылись, а из очей засиял яркий фиолетовый свет. Не успели мезмеро и моргнуть, как в следующий момент тот переместился прямиком к первому из создателей. Они подумали, что это очередной мираж и моментально ринулись в бой, а Узман оказался по правую руку от Виктора, пытаясь со всей силы нанести тому удар. Хруст его ноги, ударившейся об отражающий барьер, был слышан даже за несколько метров. Купол, покрывший Звонаря, отразив весь импульс обратно, отбросил Ондера в чащу и тот втесался в первое попавшееся дерево. Все копии иллюзионистов кинулись на парня, направлявшегося к цели. Махнув левой рукой, юноша мощной искажающей волной разорвал все отражения на кусочки, и отбросил мезмеро назад. Когда те подняли головы, то глаза в глаза столкнулись уже с многими копиями Звонаря, стоящими прямо пред ними. Переглянувшись, они бросились на утёк, но позади их ждала лишь та же картина. Окружившие их отражения, синхронно вытянув руки вперед, образовали огромный купол, а затем резкими и глушащими импульсами стали прибивать всех к земле. «Что происходит?» – Уже насторожено говорил Фрост, отступая назад, когда никого из подручных не осталось в боеспособном состоянии. Очередной выпад Виктора, пронесшийся вперед, расколол всю защиту скованного от удивления создателя, а в следующий момент уже держал того в воздухе подобием призрачной руки из полупрозрачной фиолетовой кости. Разжав кулак, сила владыки теней разорвала само пространство перед ним, выбросив беднягу в чащу. Виктор медленно оборачивался к Ричарду, возле которого уже стоял Скачущий Призрак.

– Уводи нас от сюда, живо! – Скомандовал капитан команды, и Ондер взяв того за плечо начал прыгать из одного разлома в другой, пытаясь убежать с поля боя, даже с перебитой ногой.

– Да этого не может быть! Это же какой-то абсурд! – Причитал Узман на лету, пока Звонарь гнался за ними, ни на миг, не уступая в скорости.

– Нет! «Это Шах»! – Раздался голос олицетворения воли тени, появившегося буквально у них на пути. Призрак попытался уйти от прямого удара, перемещаясь туда-сюда так быстро, как только мог, но куда бы не шёл, везде натыкался на преграду. Оглядевшись, он понял, что в буквальном смысле окружен, ведь вездесущие отражения прыгали за ним, по всюду. Тогда Узман просто бросил своего дорогого капитана на милость основателя, стараясь отвлечь Виктора и спастись самому. Преданный и покинутый со всех сторон создатель, в окружении пятерых копий, покрыл себя самым прочным щитом из всех, что только знал, и, хватая ртом воздух, в смятении наблюдал, как копии пытаются ворваться внутрь. Ондер летел подальше оттуда, но его прервал молниеносный удар. Выбитый насквозь прямо из разлома, он упал на землю и, пересиливая боль, перекатился назад, из последних сил пытаясь улизнуть. Пролетев вперед, парень врезался в невидимую стену, а затем что-то схватило его за сюртук и отбросило назад. В панике он начал мельтешить и перемешаться, куда глаза глядят, но острый взор чтеца в паре с самим основателем было невозможно одурачить. Куда бы тот не уходил, Звонарь шел за ним по пятам. Дым и Зеркала разлетались по всей широкой дороге, как в воздухе, так и на земле, и бой, если это можно так назвать, продлился ещё какое-то время, всё возвышаясь и возвышаясь до самых крон деревьев. Когда Узман уже порядком вымотался и выбрался из очередного разлома, то прямо перед его глазами оказался ещё один сгусток энергии, лежащий прямо у него в руке и незамедлительно взорвавшийся… Призрак медленно летел вниз, но быстро вонзился в землю.

Мистер Фрост же молча стоял и смотрел за всем происходящим, наблюдая из своей непроницаемой крепости. Все отражения Виктора распались, создавая подобие маленького фейерверка, и под звон падающих зеркальных осколков сияющий юноша медленно подошел к куполу своего главного оппонента и просунул правую руку. Глаза Ричарда широко открылись, когда та прошла барьер прямиком насквозь: «А это Мат!» – было последним что он услышал. Яркая вспышка света с грохотом развеяла купол, и, пролетев несколько метров, главный заговорщик тут же потерял сознание, а затем без чувств кубарем покатился по траве.

Шум битвы стих, а воздух наконец перестал резонировать. Давление в атмосфере угасло, а слабо заметный ветер, игриво резвился над травой, завлекая её на причудливый танец. Пуарье, все это время наблюдавшие за происходящим, были свободны от оков и, не говоря ни слова, просто шли к своему другу. Когда Жан положил Виктору руку на плечо, тот обернулся. В его глазах уже не было никакого сияния, но всё то, что произошло, уже не казалось более чем очередным очень ярким сном. Сном, который смог оставить ему в руке небольшой подарок – мрачный фиолетовый кристалл, который тот сжимал своими длинными пальцами, источающий тонкую тень и еле заметный холодок, покалывающий его неширокую сильно дрожащую ладонь.

«Мы существуем, дабы уберечь мир от потрясений, ибо спокойствие и стабильность зачастую являются началом его счастья.»

Вторая заповедь книги Мезмеро

Акт шестой.

Встречая новый день

Как обычно, часа в два, Антон Крестинский направлялся домой, выходя из дверей университета по окончании занятий. Несмотря на то, что ещё только начало осени, денёк выдался сегодня поистине жаркий, и даже белая рубашка с коротким рукавом, которую он в принципе не любил, всё же не спасала от палящего солнца. Внутри большого здания университета, в который он так рвался поступить, выжить было ещё можно, а вот уличного кондиционера никто не придумал. Спускаясь по длинной лестнице, состоящей из множества более мелких, а на их стыках меняющей своё направление, ведя прямо через парковую аллею, а там и к автобусной остановке, парня нагнал звон, зовущего его голоса: – Эй, ты куда это направляешься? У нас же ещё физкультура!

Антон обернулся и увидел своего товарища по несчастью, а точнее по учёбе, которая им уже порядком надоела, ведь они оба, хоть и преуспевали, но всё же чувствовали, что совершенно ошиблись с выбором будущей профессии. Пролетом выше стоял черноволосый молодой человек, на вид его ровесник, лет восемнадцати – двадцати, в клетчатой серой рубашке и с закатанными почти до колен джинсами.

– Будто ты на неё собираешься? … – Иронично ответил Антон вопросом на вопрос.

Слегка подумав, паренёк улыбнулся: – Разумеется… Нет! – Догнал он того на ступенях. – Просто решил проверить ты ли это.

– В смысле? А разве не похож? – Рассмеялся Крестинский, отреагировав на такое странное заявление, уже в компании продолжая спускаться к остановке.

– Ну, сколько мы уже знакомы… два года?

– Ну да.

– Ну вот я первый раз вижу, чтобы ты за два года уснул на лекции! Причем на своей же любимой философии!

– Неужто было прямо так заметно?

– Ты шутишь? – Широко улыбнулся парень. – Ты же на первом ряду завалился на парту и стал сопеть! Олег Павлович удивился больше всех, но сказал, чтобы никто тебя не будил.

– О господи… – Антон, закрыв глаза, ударил себя ладонью по лбу.

– Я ждал, чтобы задать тебе этот вопрос без посторонних ушей… – Ехидно проговорил паренёк, глядя на своего собеседника и прикрывая рукой рот. – Давай колись, чем ты там вчера всю ночь занимался?

– Да ничем… – Пожал тот плечами в ответ.

– Да ладно, мне-то ты можешь сказать! Я же твой лучший друг!

– Да правду тебе говорю!

– Не верю! – Качал назойливый собеседник головой. – Только не говори, что к тебе кое кто опять заходила и на сей раз не за солью.

Крестинский так скривил лицо, что стал аж на себя не похож: – Что? Нет, Денис, что ты несёшь?

Любопытного молодого человека звали Денис Пронин. Антон познакомился с ним, поступив на юридический факультет, когда тот буквально свалился на него, по дурости перевалившись через перила. С тех пор общая боль, а затем и обнаружившиеся общие интересы, сделали их не разлей вода. Они всегда помогали друг другу на занятиях, списывали друг у друга домашние задания, если то было нужно и веселились после долгих часов, проведённых в университете. Также у них была одна и та же идея, ради которой оба и поступили в это заведения – помогать людям. И как бы у них хорошо или плохо, а точнее никак, это не удавалось, всё же они горели желанием всё-таки выучиться и устроиться на хорошую работу, дабы приносить пользу.

– Ах да, я забыл. Ты же у нас монах… – Смеялся над ним Пронин, издавая странные «икающие» звуки.

– Очень смешно…

– Нет, ну правда. Я тебе говорил это сотню раз, но скажу в сто первый: ты – дурак.

– Это… не …правильно! – Медленно с ударением на каждое слово произнёс Антон в ответ.

– Да, да. Знаю. Забудь. Просто в тему пришлось, хоть я и вправду не понимаю, какую звезду с неба ты ждешь… Так чего это уснул посреди занятий? Может заболел?

– Нет, я в полном порядке! Просто последнее время мне не спиться.

– Эй! – Воскликнул Денис, обхватив того за плечо. – Я знаю хорошее лекарство от бессонницы! Сейчас зайдём в бар и тяпнем по две, ты ведь сегодня зачёт автоматом получил! Первый! Надо отметить!

– Отметить говоришь… Ну а почему бы и нет! – Ответил Крестинский, и двоица продолжила свой неблизкий извилистый спуск. Немного постояв, пытаясь спрятаться под козырьком от палящего солнца, они сели в первый пришедший автобус, ведущий в район города, где они живут и, удивившись, что внутри него ещё жарче чем снаружи, уехали от родного университета.

Для загородного торгового центра это место было достаточно цивильным и обширным, а также интересным и необычным. Сразу было видно, что владельцы не поскупились на всевозможные приемы и декорации для привлечения публики, начиная от прекрасных фонтанов и стеклянных лифтов, заканчивая огромным количеством всяко разных маленьких магазинчиков, в которых можно было найти, как и сладости, так и предметы всех необходимостей. На третьем этаже располагалось подобие большой столовой, вот только готовили там отлично и почти на любой вкус, меню недорогое, а, главное, продавали самое вкусное пиво на районе, которое так любил Денис. Поэтому студенты заглянули именно туда. Посидев за столиком около получаса, расслабившись и поразмыслив на всякие отрешённые темы, двоица зашла ещё и в продуктовый магазин, чтобы Антон смог взять что-то домой на ужин. Выйдя из торгового центра, они попрощались друг с другом и направились восвояси после такого длинного и насыщенного дня.

Хоть Крестинский и был доволен тем, как провел последние несколько часов, всё же, садясь за свой стол с ноутбуком, стоящий в правом дальнем углу комнаты напротив кровати, он почему-то стал таким расстроенным, словно вспомнил что-то очень трагичное. Три дня тому назад, Антон достал из шкафа старую потертую книжку. Название её уже стерлось и было практически нечитаемое, зато строки на первых попавшихся ему страницах неизвестного произведения, буквально впились в его сознание и теперь уже третий день подряд придают его спокойным вечерам тусклые печальные оттенки:

«Глаза мои всегда открыты,

Но чувства все давно забыты.

Хочу я все вернуть назад,

Открыть же наконец тот клад.

Сердце, разум подарить,

Ведь так они хотят любить.

Развеять все свои сомненья,

Найти навеки ту, одну,

Что вытащит меня с забвенья.

В чей взгляд я душу окуну.

Рукою проведу по прядям,

Щеки я нежно прикоснусь.

Откроюсь в тот же миг, не глядя,

К губам её я дотянусь.

Обниму её так крепко,

Прижму к себе с последних сил.

Ведь для меня это так редко,

Чтоб я кого-то полюбил…

Хочу я наконец признаться,

Любовь свою тебе открыть,

Но это все настолько страшно,

Меня нельзя в ответ любить…

Проклятие на мне лежит,

Всю жизнь мою оно сгубило.

И стоит сердце, вдруг, остыть,

В него тут же рвутся иглы.

Лишенный в этой жизни счастья.

От чувств взаимных отрешен.

Целого не могу быть частью.

Не могу стать окрылен.

Смотрю я на тебя с надеждой.

Ты – лучик света в этой тьме.

Как призрак, блуждая ровно между

Решеток крепких в сей тюрьме.

Чудо свершиться ведь должно?

А разве я его достоин?

Быть может, мне не суждено

Закрыть ту душу от пробоин.

Нужна ты мне, как будто воздух.

Уж больше не могу так жить…

За целый мир, что был мной создан,

Чудо – лишь ты одна из них!»

Непонятные и будто неведомые доселе чувства обуяли молодого человека, и он никак не мог прийти в себя. Его стали одолевать ужасные и странные сомнения, что буквально скреблись сквозь стены. Вечерами, оставаясь один, Антон ощущал, что все вокруг него будто нереально, что это не имеет никакого значения, что он – единственный во всём этом мире, и ему тут далеко не место, а события, самые главные события в его жизни сейчас протекают мимо и без его участия. С ощущением пустоты пытался уснуть он по ночам, но где-то в глубине души слышал тихий и жалобный крик. Голос звал его, заставлял подняться с места. Идти, пока не найдёт то, что ищет. Но что же? Может это человек или вещь, а может город? Но если и так, то какой и где? Тут в радиусе трёхсот миль располагается как минимум тридцать городков и деревушек, в одной из которых Крестинский и родился. Так куда же ведёт его это чувство? И вот, сегодня ложась в постель и встречая тихие, но назойливые голоса, Крестинский мысленно гнал всё прочь. «Ух, идол твою, уходи!!» – говорил он, как когда-то его дед, но толку от сего было мало. Последние несколько суток по ночам он не мог сомкнуть глаз. Молодой человек уже сходил с ума, но стоило взойти солнцу, как все проблемы исчезают, а бессонница отпускает. Так, провалявшись в постели много часов, и подойдя к самой нудной части фильма, включенного на экране компьютера, словно колыбельная, у парня явно начали слипаться глаза. И вот, медленно, но верно, он приступил к погружению в долгожданную и бездонную страну снов.

Кто-то представляет её как большой белый замок, окруженный радугой, и над которым парят стаи прекрасных птиц. Так вот на сей раз Антон увидел именно такой белый замок, вот только окружала его далеко не радуга… Пламя, охватившее внутренние улицы, перебиралось с дома на дом, будто сознательно прыгая и пересекая расстояние от крыши до крыши. В одних местах происходили жаркие сражения между людьми в одинаковой форме и странными существами, одни из которых были похожи на людей, другие же имели отвратительные и искаженные черты лиц и тел, будто он смотрел на их отражение в кривом зеркале. Полчища чудовищ теснили солдат в темных костюмах, бликующих подобием синего на ярком свете, идущем от пламени, охватившего их родной дом. Глядя на то, как каким-то образом, люди противостоят этим тварям, то и дело отшвыривая и разметая их, как бумажных солдатиков, и пытаются эвакуировать мирных жителей, Антона захлестнули уже новые чувства злобы и отчаяния. Он переживал эти сцены, будто взаправду, хотя чётко понимал, что спит. Когда мимо него пробежали золотоволосые тройняшки, вынося из огня детей, на них напал человек высокого роста, целиком охваченный палящими языками, а в руках его был клинок, сотканный из кричащего безумного пламени. Парень хотел вмешаться, напасть на захватчиков, хоть как-то помочь, но лишь, как призрак, проходил насквозь и никак не мог помешать огненному чудовищу разом испепелить двух девушек. «Ложись!» – раздался мужской голос неподалёку, и оставшиеся в живых сразу отбежали назад и пригнулись. Откуда-то сверху упал один из людей в форме, а затем ударил ладонью в землю прямо перед чудовищем, от чего та покрылась слоем инея и льда, и отбросила монстра на шаг назад. Всего лишь пошатнувшись, чудовище сразу перешло в наступление, но наткнулось на стену прямо на своём пути. Огонь отражало назад, но, несмотря на это, оно принялось яро стучать по незримой преграде. «Быстрее бежим! Это не удержит его на долго!» – раздался другой голос человека с выставленными вперёд руками, стоящего у двери подвала. Девушка отварила проход, ведущий глубоко вниз и одного за другим завела туда детей, а затем зашла и сама. За ней в подвал спустились трое людей в форме, а когда Антон захотел последовать за ними, то каким-то образом споткнулся о камень на дороге и упал прямо перед входом. Он посмотрел вниз, встретившись взглядом с той самой бежавшей девушкой, и та будто глядела прямо на него. Она замерла, губы её вздрогнули, а из глаз покатились слезы. Один из солдат, застрявших из-за неё на пути, велел ускорится, когда Антон, услышав очередной визг пламени, обернулся, и прямо в лицо ему пришёлся удар огненным клинком.

Крестинский с криком подскочил с постели весь в поту. Ошарашенно оглядываясь по сторонам, он не мог ещё точно осознать, где находится, но, затем, порядком отдышавшись, его глаза наткнулись на монитор ноутбука, на котором шёл фильм про охваченный пламенем город. «Господи! Чтобы я ещё хоть раз засыпал под такую хрень! Никогда в жизни!» – Проговорил он, подходя к компьютеру и нажимая на кнопку питания. Свет экрана погас, оставив комнату полной темноте. За окном были еле слышные сирены, и звуки проезжающих машин, доносившиеся до его ушей, создававали умиротворяющую атмосферу. Молодой человек наконец успокоился, но всё же проворочался всю оставшуюся ночь, так и не сомкнувши глаз.

Следующий день обычным называть было очень сложно, потому что странности лились буквально через край. Невзирая на бессонную ночь Антон чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, а все его моральные приготовление к новому инциденту на лекциях оказались пустой тратой времени. Но это далеко не самое главное. Открыв ночью глаза, он сначала этого не заметил … Лежа в кромешной темноте, парень мог видеть всю свою комнату в точности до силуэтов, будто в тот момент горел ночник или даже не один. А по утру, выйдя на улицу, он столкнулся с вездесущим солнцем, буквально выжигающим его взор. Свет был настолько яркий и белоснежный, что Антон не мог открыть глаз, поэтому пришлось вернуться домой за очками, которые терпеть не мог носить. Кое как, добравшись до остановки сквозь белую пелену, застилающую ему обзор, он встал, облокотившись на фонарный столб, и вдруг через секунду произнёс: «Да что за чёрт?!». Почувствовав лучи светила на своей правой руке, кожа его будто вспыхнула, и казалось, что она вот-вот просто зашипит. Повернувшись к светилу спиной, Крестинский стал пристально разглядывать свою руку: «Что происходит? Меня что вчера по пути укусил вампир? Или чем этот засранец меня вчера напоил? Неужто это такая аллергия на пиво?» Но Антон, не успев найти подходящего и логичного ответа на эти вопросы, забежал в только что подъехавшую маршрутку. Слава богу, что она было почти пустая, а окна сзади зашторены. Бедняга забился в самый укромный угол, которой смог найти и сидел там до самого пункта назначения.

Аналогично Крестинский был благодарен деревьям, растущим по всей алее ведущей к дверям университета, ведь без их тени он не знал, как бы смог добраться до входа. Поспешно зайдя в аудиторию, ведь занятия уже начались, молодой человек нашёл своего лучшего друга и в момент подсел к нему:

– Что тебе казалась моя жизнь скучной? Ну, поздравляю! Теперь мне охринеть как весело! – Пробормотал парень, укладывая свою сумку под стол.

– И тебе недоброго утра… – Боком поглядел на него Денис, подпирая рукой подбородок. – Что это с тобой?

– Не прикидывайся невинностью! Я помню, чем ты промышлял полгода назад. Так что отвечай, что ты мне подсыпал?!

Но Пронин лишь посмеялся ему в ответ и сказал, что не знает, к чему тот клонит.

– Я думал, ты мне что-то подмешал вчера…

– Да с чего бы мне это делать, я что… дурак? – Громко заявил его лучший друг, на что преподаватель велел ребятам быть тише, ведь, если они хотят поговорить, то выбрали не лучшее для этого место. – Что случилось? – Спросил он Антона, извинившись перед доцентом.

– Кажется я подхватил что-то. У меня кожа горит, а глаза, глаза… я ничего не вижу! – Показывал молодой человек на своё лицо.

Пронин, разумеется, съязвил: – Ясен пень! Ты же в очках!

– В том то и дело! Я ничего не вижу без них! – Крестинский медленно стянул с лица ненавистные окуляры, и тут Денис резко удивился:

– Ты что ещё и в линзах? Дела совсем плохи?

Антон всё больше и больше начинал паниковать: – Что? Каких линзах?

– Да у тебя глаза фиолетовые!

Парень достал мобильный телефон и, включив фронтальную камеру, начал смотреть на своё лицо. Радужка его глаз кардинально сменила оттенок, ведь раньше была карей, а зрачок был сильно сужен. Ошарашенный и перепуганный бедолага, вдруг подумал, что вот он, его конец. Что теперь он ослепнет или ещё того хуже. «Твою мать! Твою мать! Твою мать!» – повторял он, поднимаясь с места.

– Молодой человек, сначала вы мешаете, мне вести занятия, а теперь вовсе прерываете… – Преподаватель обернулся и взглянул на Антона. – Крестинский… – Слегка удивился он. – Что с вами? Вы в порядке? – Но слова уже не дошли до ушей студента, ведь следом тот, перепорхнув черед два ряда, вылетел из аудитории, чуть не выбив собой дверь.

Бедняга попытался выйти за двери университета, чтобы не попасться вновь никому на глаза. Уйти домой и отсидеться там, пока вся эта неразбериха как-нибудь сама собой не уладится, но, когда его изменившиеся глаза повстречались со слепящими лучами солнца, Антон начал искать свои очки, и нигде их не обнаружил. Они остались на том же месте, где он сидел, а возвращаться туда совершенно не лучший вариант, как и идти в слепую до самой остановки. Тем более, что, даже через веки, свет пробивался до его воспалённого взора, а кожа горела, как от огня. Таким образом молодой человек был вынужден остаться в помещении до вечера. Одна только проблема: как и где можно спрятаться, чтобы никто тебя не нашёл? Куда студенты почти никогда не ходят? Долго думать особо не пришлось. Антон, словно мышь, прошмыгнул до нужного кабинета и вмиг взломал дверь, ведущую в подсобку аудитории физики, где стояли огромные полки со всякими приспособлениями для опытов, проводимых в лабораториях. Но, как и химию, физику в их университете также преподавали практически на пальцах, то ли из-за лени, то ли из-за того, что про существование этого «секретного» места знал только круг избранных, в головах которых эта информация периодически терялась. Безопаснее места от посторонних глаз было просто не найти.

И вот, отсидевшись в полном одиночестве, бедняга кое как добрался до дома и в первую очередь зашёл в ванную, где было единственное зеркало в его квартире. «Не может быть…» – думал он, глядя на своё отражение, будто испугавшись, что превратился в какого-то монстра. На самом деле всё было совершенно обычно. Никаких фиолетовых глаз и жара. Всё исчезло. Осталось позади, словно один из кошмарных снов, что периодически преследовали его по ночам без каких-либо причин. Вся жизнь, как и всё его детство прошли практически на одном дыхании, и никаких поводов для расстройств у него не было вообще. Тихая спокойная жизнь – это единственное, что он знал, поэтому даже не понимал, как надо реагировать на подобные вещи, что творились с самого утра. Ещё пару минут постояв у зеркала, Антон медленно зашёл в душ, дабы смыть с себя весь негатив, накопившийся за этот долгий день, а, затем, вышел, чувствуя невероятное облегчение. Ужин? Нет, про еду он совершенно не думал, если честно сейчас он ни о чём не думал, а просто плашмя уволился на кровать и почти моментально уснул.

Зашедшие через незакрытые шторами окна утренние лучи солнца попали на его глаза, и Антон сразу же проснулся. Подскочив с кровати, опасаясь новых ожогов, он поспешно ушёл с освещённых мест и испуганно стоял в углу комнаты рядом со шкафом. «Может мне всё это приснилось?» – подумал парень, глядя на лучи света. Никаких проблем со зрением Крестинский не ощущал, и поэтому, постепенно и не торопясь, протянул правую руку и медленно пошёл к окну. «Может правда приснилось…» – снова думал он, окидывая взором вид утреннего города. Парень постарался отбросить все плохие мысли и пошёл умываться. Привел себя в порядок, побрился, оделся, и даже плотно позавтракал. Обычные будни. Всё, как всегда. Вот только включив свой телефон он увидел с десяток непрочитанных сообщений, большая половина которых от Пронина, и, конечно же, начал их читать. «Ну ё моё! Так значит это всё взаправду!» – размышлял он вслух, набирая номер Дениса. «Привет, дружище, извини что не брал трубку, она просто села… Да, да, я знаю, но, поверь, страшнее всего было мне самому…» – говорил он, ходя по комнате из угла в угол. – «Я просто, по-видимому, резко заболел, поэтому и сорвался домой… Я что сделал? Ну это, наверное, от испуга… Но сейчас всё уже в норме. Вроде… Нет, нет, сегодня я в универ точно не ногой, а может быть и завтра, так что ты предупреди там всех, что меня не будет… а, так сегодня уже пятница… Ну так, тем более! Ладно пойду, надо… принять лекарства, да… Спасибо, давай, удачи там. Постараюсь не болеть.»

Положив трубку, Антон немного потупил взгляд в одну точку, а затем бросил телефон на кровать и пошёл в ванну. Зеркало не дало никакой новой информации, на вид всё было как обычно: глаза карие; зубы, уши на месте; пальцев на руках десять, так что можно не волноваться, что он какой-нибудь пришелец или мутант из глупых фантастических фильмов. Но что тогда с ним произошло вчера? Этот вопрос не оставлял парня в покое, тем более, что свободного времени у него появилось полно, а заняться было особо нечем. Чего он только не пробовал: выходил на улицу, вставая под палящее солнце, тыкал себя иголкой в правую руку, дразнил соседских котов, потому что собаки бы начали дразнить его самого, сначала понюхал, а затем и съел чеснок, пинал грушу, висевшую у него на турнике в проходе между кухней и залом, искал информацию об этом в интернете, проверял реакцию на горячее и холодное, лазая под душ и переключая воду туда-сюда, при этом крича, как ошпаренная курица. Ничего. За исключением ещё более подбитого самолюбия он не получил от своих глупых опытов.

Весь оставшийся день, как и следующий, он провёл за экраном компьютера, смотря новые серии своего любимого сериала, как вдруг раздался звонок в дверь:

– Здорова, Антон! – Резко прозвучал голос Дениса, стоящего на пороге.

– Привет! – Ответил ему Крестинский, оглядывая подъезд.

– Ну как твои дела?

– Да… всё в порядке.

– Всё прошло?

– Да, я и сам не ожидал. – Поднимал тот брови.

Пронин улыбнулся: – Отлично! Потому что тебе надо развеяться!

А вот Антона эта идея ничуть не порадовала: – Что? Куда? – Спрашивал он с кислой физиономией.

– Ой, да ты даже одетый! – Денис просто в наглую вытащил его за руку наружу и захлопнул дверь, пока тот не начал отнекиваться или сопротивляться.

Крестинский хорошо знал, что если его друг что-то задумал, то его напор сложно удержать, не то что остановить, да и он был всё-таки прав. Развеяться и оставить память о той неразберихе в прошлом, сейчас – одно из самых важных вещей, а возможность буквально сама пришла к нему в руки. Выходя из дома на улицу, молодые люди встретили двух девушкек, которые, по-видимому, ждали их у подъезда. Этакий сюрприз, что приготовил Денис. Он постоянно ощущал себя свахой и то и дело старался найти своему напарнику спутницу. Проблема лишь только в том, что Крестинский этого не любил. «Привет!» – отозвалась симпатичная темноволосая особа, одетая в джинсовый костюм, как персонаж из видеоигры. – «Нас…» – говорила она, показывая на подругу справа – «…Денис пригласил, сказал, что тебе не помешала бы компания.». Это была Вика, что давно положила глаз на Антона, и именно в этом он видел большую проблему. Когда она на него смотрит, он чувствует себя, будто виноватым в том, что не может ответить взаимностью. Хоть она и милая, и красивая, но… было какое-то «но», что постоянно отталкивало Крестинского от каких-либо отношений. Молодой человек чётко понимал, что это неправильно, а ещё и не понимал, что значит испытывать к кому-то чувства. Разумеется, он знает, что такое любовь. Например, он любит родителей, которых, правда, не видел уже два года, ведь сам же решил жить самостоятельно. Ну или, например, любовь к варёному сахару… Но высокие чувства – это лишь слова для него, ведь он никогда в своей жизни ничего подобного не испытывал. Его разум всегда чист, а глаза, как многие говорят, пусты и также холодны. И вот, вновь смотря ей в глаза, Антон ощущает то, зудящее как грибок, чувство вины, из-за которого смог выдавить из себя лишь жалкое «Привет» со слегка наигранной улыбкой.

Гуляя уже на протяжении часа, блуждая по кратчайшей дороге от загородного района до центра города, ребята вели дискуссии на всякие отдаленные темы, в которые молодой человек старался вклиниться как мог. Виктория не прекращала попытки привлечь его внимание к себе, а тот старался делать вид, что ничего не замечает. Спасибо Денис был далеко не глупым парнем и успел перехватить инициативу на себя, разрядив атмосферу, что уже нагнеталасьдолгое время. Он был один из тех, кто в «пустых» глазах Крестинского мог увидеть любой отголосок мысли и, поняв, что терпение его уже на исходе, принял решительные меры, пока вся его затея не пошла коту под хвост. Чем можно отвлечь внимание юных дам? Ну, разумеется, ими же самими, а подхалим из него был ну просто шедевральный. Самое главное, что у него это получалось настолько естественно, будто он продумывал свою речь вперемешку с остроумными шутками задолго до того, как её произнести, и предугадывал все возможные реакции этих вполне предсказуемых созданий. Уже стемнело, а прогулка всё продолжалась, и, даже какое-то время, была для Антона увеселительной. «Неудивительно, что ему скучно на гуманитарных предметах, заговаривать зубы он и так умеет.» – думал молодой человек, глядя на то, как его лучший друг распинается перед немногочисленной публикой.

Наконец они добрались до самого Ноябрьского парка, названного в честь деревьев, листва которых начинает резко опадать лишь в середине ноября и растущих почти по всей территории. Но стоило им подойти к тем самым деревьям, как со стороны города послышался крик. Естественно никто не придал этому особого значения, часто бывает, что люди кричат на улицах не с того ни с сего, это уже в порядке вещей. Но, вот, из-за угла выбежал паренёк с разбитым лицом и в разорванной рубашке. «Помогите!» – Кричал он любому, кто сможет отозваться. «Эй!» – Крикнул ему в ответ Антон. – «Что случилось?». И мужчина, прихрамывая, подбежал, моля о том, чтобы они его спрятали. Вот, только, интересно, куда, в дамскую сумочку? Но Крестинский, долго не раздумывая, велел оборванцу спрятаться в парке за деревьями, и тот сразу же послушно выполнил команду. Но что им самим-то делать, ведь из-за того же угла вышли шестеро человек, вооруженных, кто чем, и вид у них был далеко не мирный. Нужно было скрыться и самим, но, увы, не успели.

– Эй, вы, – обратился один из членов банды, лица которого было совершенно не видно, – тут только что выбежал один кричащий дурочек. Куда он пошёл?

– Эм…Кто? – Достаточно правдоподобно переспросил Антон. – Да мы вроде никого не видели.

– Он прошёл здесь пятнадцать секунд назад! – Недружелюбные люди медленно приближались к четверке, переходя дорогу, прямиком к парку.

– Да мы сами только что пришли, ребят, так что мы не в курсе…

Пока Антон продолжал настаивать на своём, эти «ребята» уже почти вплотную подошли к ним: – Малец, ты не тому лапшу на уши вешаешь. Ты же даже не представляешь с кем говоришь… Мы далеко не дураки.

– Если бы я его видел, то может быть задумался над этим… а так у меня нету особого выбора… – Разумеется Антон не знал, что в подобных кругах особо умных не жалуют. Амбал, что стоял прямо перед ним, толкнул его в грудь, и парня отбросило на метр назад, но всё же не сбило с ног.

– Наглость – это то, чего у нас не терпят. Хотя тут скорее всего глупость… Вот только я её не люблю ещё больше.

Денис сделал шаг вперед: – Воу-воу, ребята, а чего это вы такие злые? Вы бы хоть для начала представились.

– Представились? – Грозным голосом спросил другой из шайки. – Кому? Тебе? Шкет, у нас график! Либо вы сейчас говорите, где этот паданок, либо мы вас заставим!

А вот тут, тот самый оборванец, который слышал весь разговор, начал поспешно уносить ноги прямиком у них за спиной.

– Ну и что мне сделать с вами? – Спрашивал высокий широкоплечий мужчина, глядя вперёд на убегающего хромого человека. – Больше всего ненавижу, когда мне врут прямо в глаза.

– А я больше всего не люблю, когда всемером нападают на одного… – Необдуманно сказал тому Денис.

Один из членов банды сделал пару шагов вперед и резко с чувством презрения рявкнул на молодого человека: – Рот прикрой свой, щенок! Ты с кем вообще разговариваешь?!

Крестинский растерялся. Они будто попали в какой-то фильм, что он смотрел вечерами на экране ноутбука. В голове у него, как, по его мнению, и у всех остальных, возникла мысль, что пора отступать. Антон был совершенно не намерен вступать в словесный конфликт, но, к его сожалению, тот уже перерастал в нечто большое. Денис и тот мужчина смотрели друг другу прямо в глаза, и напряжение всё нарастало. Крестинский инстинктивно попятился назад и зацепил рукой рядом стоящую девушку. После чего, она и Вика обернулись на него.

– Что это вы? Решили уйти? Мы ещё с вами не закончили! – Снова проговорил тот самый мужчина и, сделав следующие несколько шагов, протянул руку до девушки, которые в этот момент уже от него отступали.

Денис тут же развернулся и, резко среагировав, перехватил его руку. В этот момент член банды с силой замахивается на него другой рукой, но Пронин увернулся и в ответ толкнул его так, что тот бы рухнул прямо на землю, если бы не вписался в своих товарищей.

Следом подгоняя Антона вперёд, Денис принялся уносить ноги, так как понял, что слегка переборщил, и вдвоем они с целой бандой не справятся.

– Ну и что вы стоите? Взять их! – Скомандовал главарь шайки, и вся группа бандитов ринулась ловить беглецов.

Было бы чудом спрятаться за деревьями, но черт бы их побрал, они посажены так, что даже глупые дети, играющие в прятки, смогут увидеть друг друга, ведь стволы на расстоянии метра друг от друга и не соответствовали нужной толщине, будто кто-то специально их так расставил. Денис бежал впереди всех периодически оглядываясь назад, и вот когда он еще раз повернул голову то на полном ходу врубился во что-то и грохнулся на землю. Антон и Вика подбежали чтобы поднять его, когда сзади их уже нагнали.

– Какая дерзкая молодежь в наше время. – Говорил мужчина с легкой отдышкой, плюя через правое плече и делая медленные шаги. По непонятной причине поднять Дениса с места ни Вика, ни Антон не смогли, поэтому он сказал ей бежать дальше, на что та не раздумывая обернулась, но сделав пару шагов вперед, уперлась в преграду. Крестинский крикнул: «Ты чего стоишь? Беги!», но та молча пялилась в даль размахивая руками, будто стучит по воздуху. Подошедший сначала посмотрел на Пронина, лежащего без сознания, и затем, когда уже подтянулась вся шайка, схватил Антона за шиворот: «Я же предупреждал…» – швырнул он парня вперед, и тот ударился спиной о ту же невидимую стену, что перерезала им путь. Но ни один из бандитов не обратили абсолютно никакого внимания на преграду. «Да что же это такое!?» – плакала Вика, опустившись на колени и упиравшись в неё головой. Вся ситуация сложилась хуже некуда, и никто им явно не придет на выручку. Да скорее их даже не скоро найдут в этом глухом парке… За секунду перебрав все эти мысли в голове, Антон знал только то, что нельзя сидеть перед своим противником. Он оперся ушибленной спиной о невидимую стену и медленно поднялся с земли. Главарь с размаха ударил его в челюсть левой рукой, и парень снова упал на землю, но всё же не хотел сдаваться. Вот только при попытке в очередной раз подняться у Крестинского закружилась голова, и тот сел. Людей из банды совершенно не волновало, что их жертвы не пытаются бежать, и что паренёк облокотился о пустое место, где не было ни веточки. Будто никто из них специально не обращал на это внимания, и стоя над ним, тихо посмеивались. Крик девушки, которую схватил один из членов банды также звенел у Антона в ушах, и, когда он из последних сил вновь попытался подняться, то коснулся правой рукой стены…

Стоило его коже лишь дотронуться до мистического барьера, что отделял их от спасения, как будто ему в мозг впились тысячи игл, а картины горящего города из кошмара снова замелькали перед глазами. Пламя охватывало дом за домом, освещая армию отвратительных чудовищ, стоящих во мраке. Но, даже сквозь боль, легко было понять, что это совсем не тот город из сна, а какая-то деревушка. И единственное сходство – это людские крики и мольбы о пощаде, идущие откуда-то из темноты. Следом он вновь увидел стены, что казались ему до боли знакомыми. За долю секунды он прошел весь тот путь, что проходил во сне, и, вот, упал. Лежит, глядя в открытую дверь подвала. Но на сей раз картина замерла. Вдруг, он слышит голос, что звал его по ночам, мешая сомкнуть глаза. Свой собственный голос, что он признает, даже будучи в ужасном похмелье: «Милая, я вернусь. Поэтому не плач, а просто жди… Хорошо?» – Звенел он, когда слеза выкатилась из глаз золотоволосой девушки, а через секунду её утянули вниз.

– Не плачь… – Еле слышно проговорил Антон, когда амбал уже стоял прямиком над ним.

– Ты что-то вякнул там? – Но тот все продолжал и продолжал шептать одно и тоже пока главарь не потянулся, чтобы схватить его за первое, что попадется под руку.

В момент, когда Крестинский одним глазом видит руку, хватающую девушку и тянущую ее вниз, правым он замечает тянущейся к нему здоровый волосатый кулак. «я вернусь…» – прозвучало в последний раз. Голос утих, унося за собой и видение, что пришло к нему под самый конец. Но, когда лишь кончик пальца главаря банды коснулся плеча, веки его резко поднялись, а глаза зияли как яркие фиолетовые звезды. Шепот его отдавался кричащим эхом, резонировавшим о стволы деревьев, и, когда вся ладонь легла на плечо, то парень ожил. Только что сидевший на коленях, весь избитый, он повернул голову, и обидчик кубарем полетел в ближайшее дерево, растущее слева. Импульс чудовищной силы снес его, как муху, прихлопнутую титановым молотом. Поднявшись с земли, Антон держал огрызок той самой руки, что дотронулась до него. Бандит, схвативший Вику, в шоке от увиденного бросился на утёк, но, когда обернулся, картина ничуть не поменялась. Горящие глаза оказалась прямо позади него, а затем, что-то схватило мужчину с такой силой, что сразу переломило ему шею. Раскрыв клыкастую челюсть, улыбаясь буквально от уха до уха, чудовище, в которое обратился молодой человек, бросило бездыханное тело в оставшихся членов банды, и те в панике начали убегать. Но кошмар наяву ловил их одного за другим то вдалбливая прямо в землю, как непрочные гвозди, то снося ими ряды деревьев. Один за одним люди превращались в ошмётки, под звуки его глушащего вопля. А последнего, что всё же смог выбраться из леса и сбежать от неминуемой кончины, захватила огромная рука из призрачной фиолетовой кости. Полностью зажав того в кулак, она медленно, словно тиски, сжималась до тех пор, пока тот не переломился надвое, а затем просто распалась на сотни осколков. Его бездыханное тело упало на землю вместе с кусочками прозрачной материи, которые лишь коснувшись травы, обращались в пыль и разлетались от легкого дуновения ветра.

***

Крестинский открыл глаза в больнице. Естественно, он не помнил, как сюда попал, но судя по тому, что почти всё его избитое тело оказалось перевязанным, а раны обработанными, всё сразу прояснилось. Он находился в одиночной палате, что была даже меньше чем его комната. Справа от кровати стояла маленькая деревянная тумбочка, а слева небольшой шкаф для вещей, которых у него и нет. «Мне, наверное, нужен покой.» – думал он, осматривая стены непонятного сочетания цветов и пытаясь подвигать всеми частями тела. «Странно, но все работает! Даже не сломал ничего, хотя я никогда ничего не ломал… вроде» – Медленно поднявшись с пастели, он подошел к умывальнику, что находился на выходе из палаты. Страшно хотелось пить и, утолив жажду холодной водой из-под крана, Антон поднял голову и взглянул на свое лицо. "М-да, вот это красавец…" – подумал он, рассматривая здоровенный синяк на челюсти. Вообще после такого удара никто бы не удивился, что ее пришлось вправлять. Молодой человек спокойно уволился назад в постель, как ни в чём не бывало, и решил еще немного подремать. Немного поворочавшись, он наконец смог уснуть, вот только нирвана быстро закончилась, стоило двери его палаты открыться. В неё медленно зашел Пронин с перевязанной головой:

– Эй, дружище… Ты не спишь? – Вроде бы тихо спросил он Антона.

Крестинский повернулся к нему лицом: – Ну теперь уже нет… Спасибо тебе!

– Что? – Переспросил он лежащего.

– Нет, говорю! Не сплю я!

Денис также громко сказал: – Ну я так и думал.

Антон сменил положение лежа на положение сидя, когда тот подставил стул к его постели и уселся на него верхом, как на коня: – Ну, рассказывай. – Улыбался парнишка, глядя на своего друга.

Антон неохотно вздохнул: – Что?

– Что? – Громко переспросил его Денис.

– Что, что?

– Слушай, у меня тут это… – Почесал Прокопов ухо, слегка приподнимая, небрежно натянутую повязку. – Сказали, что я плохо слышу…

– Да не может быть! – Иронизировал Антон, глядя на эти дилетантские театральные постановки.

– Ну ладно, ладно. – Денис стащил с головы бинт и положил на колено. Он собирался задать какой-то важный вопрос, но следом резко передумал и сначала решил рассказать общие сведения: – Вика и её подруга целы. Шайка, как говорит следствие, были растерзаны каким-то диким бешеным зверем… Полиция уже устраивала допрос очевидцев, но так и не выяснила деталей…

– А ты как? – спросил его Антон, перебив этот неловкий рассказ.

– Я в порядке, в этом то и загвоздка! Почему зверь и нас не разорвал? – Крестинский сначала хотел пожать плечами, ведь он не помнил практически ничего из произошедшего, но, задумавшись об инциденте и проворачивая вновь всё в своей голове, молодого человека будто поразило током. Вдруг он всё вспомнил. Ужасные картины прошлой ночи, словно развернувшаяся книга, показались ему вперемешку с уже вездесущим тихим шёпотом. То, как он держит окровавленный кусок руки в своей ладони, как преследует членов банды и одного за другим разбивает их о землю. – … Слушай, ты – мой лучший друг, это прозвучит бредово, но ты должен мне поверить. Расскажи мне, что произошло прошлой ночью, это может быть очень важно. – Убеждал пострадавшего Денис, пока не взглянул прямо на его лицо. Дикий ужас, отражающийся от глаз, было видно за несколько метров. – Эй, эй, эй… Что такое? – Поднимался парень со стула и подходил ближе к койке.

Тут Антон резко перекинул взгляд с пустого места, прямиком на Пронина и тихо сказал: – Это был я.

Немного помолчав и покрутив эту фразу в голове, Денис серьёзно переспросил: – В каком смысле? – Он видел, что его другу в данный момент совершенно не до шуток.

– Я убил их… всех.

Парень слегка отошёл назад: – Ты, походу, ещё не оклемался, дружище!

– Ну или что-то убило их, но моими руками!

– Каким образом?!

– Да откуда мне знать!? Я всё видел! Их разорвали… в буквальном смысле.

– Да ты просто в шоке! – Вновь наигранно улыбался Прокопов в ответ. – Ты вправду считаешь, что в одиночку… «разорвал» голыми руками шестерых здоровых мужиков?

– Не голыми… Оно могло делать что-то.

– Что-то?

– Я не могу это описать! Но всё началось, когда я коснулся стены, и…

Лицо Дениса немного изменилось и тот резко его перебил: – Стены?

А голос Антона всё больше повышал тон: – Я тебе клянусь! Она была невидимая и огромная!

А, пока Антон ошарашено вещал, его собеседник начал смотреть в одну точку, и лицо стало серьёзным. Для Антона увидеть своего друга таким – это что-то новенькое: – Нам нужно уходить! – Сказал Пронин, глядя на шкаф: – Здесь твоя одежда. Собирайся, я буду ждать тебя на выходе с этажа.

– С чего это вдруг? Мне вставать даже нельзя!

– Можно. – С давящим тоном сказал парень и вышел за дверь.

Крестинский сделал всё, как велел ему лучший друг. Он думал, что сейчас его поймают и вернут назад в палату, но никто даже не помыслил воспрепятствовать его уходу. Они шли молча всю дорогу до дома. Вот уж от кого нельзя было ожидать тишины. Атмосфера всё нагнеталась и нагнеталась. У Крестинского мысли не вязались с самого утра, а после таких жутких воспоминаний, тем более, поэтому он даже не решался хотя бы попытаться начать диалог. Добравшись до квартиры, что была аж на седьмом этаже, они быстро открыли дверь и, зайдя в комнату, присели кто-куда.

– Ну и на кой чёрт мы пёрлись сюда? – Спрашивал один пострадавший другого, когда они зашли в комнату.

– Сразу к делу? Неудивительно… Вы же все так воспитаны. – Говорил Денис, совершенно не похожим на себя голосом.

– Кто?

– Не надо играть со мной. – Вдруг выдал он, оборачиваясь к нему спиной. – Я считал тебя хорошим другом! А ты – очередной посланец ордена?

– Чего?! – Протяжно спросил Крестинский, ведь он, естественно, не имел и малейшего представления, о чем тот говорит. – Да, тебе, походу, досталось по голове побольше чем мне…

– Я точно почувствовал мезмерскую границу в том самом парке! Так что не надо мне вешать лапшу на уши. – Он вдруг подошёл к окну и стал оглядывать окрестности, как параноик, слегка приоткрывая штору: – Зачем тебя подослали ко мне?.. Ведь я живу как человек уже больше пяти сотен лет!

Антон оказался в полной прострации, поэтому даже не старался хоть как-то переваривать эту информацию. Вот только услышать в ответ на свои вопросы тишину Пронину явно не понравилось. Развернувшись, он уже был не похож на того самого молодого человека, с кем Крестинский дружил целых два года. В комнату через открытое окно ворвался сильный ветер, начавший носить по всей комнате листы бумаги и развевать шторы, что закрывали окна в его комнате. Светло-голубые глаза Дениса стали черны как мгла, а волосы опустились до самого пояса. Тень его ожила, и поднимаясь с пола, начала покрывать всё его тело, образовывая подобия длинного плаща. Увидев такое, разум Антона вмиг прояснился. Испугавшись, он попятился назад, наткнулся на свою же кровать и, потеряв равновесие, плашмя упал на матрас: – Кто ты такой? – Громко спросил он демона, стоящего перед ним.

– Нет, это ты кто такой?! – Переспросил теневой человек, но остановился, увидев совершенно растерянный взгляд: – Я чувствую твой… страх. Мезмеро не чувствуют страха перед нами…

Антон уже в ужасе задал ещё один вопрос: – Что тебе нужно? Где мой друг?

Существо приобрело человеческий вид, когда одеяние вновь ожило и спрыгнуло с его плеч, улегшись на полу в виде тени: – Твой друг никуда не девался. – Он подошёл ближе и встал рядом с кроватью. – Теперь ты мне должен объяснить, почему, когда ты коснулся стен дома, мезмеро уничтожили всех, кто пытались причинить тебе вред, да ещё и с невиданной для них жестокостью.

– Да я не знаю, что ты несешь! Не знаю! Никто ниоткуда не выходил! Я же сказал! Это был я! – Антон кричал, стараясь достучаться до этого существа, но вместе с ним смог донести эту мысль и до себя самого. Он наконец осознал, что мир его изменился, ведь руки его теперь оказались в крови. – Я убил их… всех. – Тихо произнес вновь шепчущий голос в голове. Ведь какими бы ничтожными или мерзопакостными не были их жизни, это не меняет того, что именно он их отнял.

Увидев такую реакцию, существо в человеческом облике поняло, что молодой человек ему не лжет: – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь… Но тебе станет легче. – Сказал он и коснулся пальцами его лба. Но лучше не стало, лишь мощная волна накрыла их обоих. Они ничего не разбирали до тех пор, пока все без остатка не охватила кромешная тьма. Из мира исчезли звуки, чувства, ничего нельзя было увидеть или воспринять. Но среди всей этой пустоты, можно было чётко ощутить присутствие чего-то иного, чего-то невероятного. Сила и могущество невидимого и неизвестного объекта была ощутима, словно сильные порывы ветра, что придавливали их к несуществующей земле. Ужасная воля этой сущности рвалась наружу, пыталась уцепиться за пустоту, и вынырнуть из этой пучины на свободу. Крестинский поторопился сбежать из этого мрачного места и теневое существо также выбросило вместе с ним. Ошарашенный он упал на пол перед кроватью, а глаза его снова разгорелись тусклым фиолетовым светом.

– Я знал, что судьба всё-таки направит меня по истинному пути! – Неожиданно воскликнул демон, а затем поспешно вывел левую руку перед собой, согнул в локте и поклонился.

Антон оказался в ещё большей растерянности, чем был: – Что? Что происходит? Да кто ты такой, чёрт возьми?!

– Имя мне Андрас. – Не поднимая головы молвил демон. – И я искал вас уже очень долго…

– Где мой друг, ты, падонок?! – Резко и неожиданно крикнул молодой человек, когда вновь обретенная сила, начала изменять его лицо.

Андрас, как тот себя назвал, сразу понял, что немного поспешил: – Это же я и есть!

Но голос парня уже начал вибрировать, а стены входить с ними в резонанс. Он махнул на того рукой, и мощная ударная волна разорвала демона на черную сажу, а затем вышибла стену. Люди снаружи перепугались, увидев такое и, думая, что произошёл взрыв, вызвали на место пожарных и полицию. А дымок, порхавший в комнате, собрался в одной точке, и Андрас вновь появился, стоя как ни в чём не бывало.

– Так, а вот этого не надо! Ты не знаешь, что творишь! Я тебе не враг… – говорил он, пытаясь успокоить взбешённый дух.

Но тот в ответ лишь набросился на него: – Верни!! Верни его сейчас же!! – Кричал он, выбивая пыль из головы демона, прижав того к полу. Но удары пронзали его насквозь, и приходились прямо в бетонную плиту, что, спустя несколько попаданий, не выдержала и обрушилась прямиком вниз. До конца не осознавая, что творит, Антон метался по дому за демоном, что порхал от него туда-сюда, обращаясь в тень. «Антон!», «Стой!», «Успокойся!», «Ну сколько уже можно?!» – Пытался утихомирить он парня, что почти разгромил ещё одну квартирку. «Я не хотел этого делать, но, похоже, у меня нету выбора…» – Андрас принял свой истинный облик и обратится во тьму, что заполонила почти всю комнату, и та мгновенно бросилась на одержимого и скрутила его по рукам и ногам. Обездвиженный Крестинский сидел на полу пытаясь вырваться из оков, но даже с его невероятной силой это было не по плечу.

– Тихо… Всё хорошо… – Говорил тот ему в ухо, не выпуская из тисков. – Вспомни первый курс. Помнишь, когда я опаздывал на пары, преподаватели меня не пускали?.. А теперь, вспомни, кого ты видел через минуту слева от себя… – К Антону тут же пришёл образ: Пронин и в правду постоянно оказывался за партой по его левую руку, но тот никогда не уделял этому должного внимания. – Просто ты, как и все остальные, не воспринимали это, ведь я не хотел привлекать к себе лишних глаз! Но это то, что я есть. То, кто я есть. И я не мог тебе этого рассказать…

Парень немного успокоился и уже не вырывался, как прежде: – И с чего же мне тебе верить?

– Вполне логичный вопрос… Но подходящего ответа на него, увы, я не могу дать. Просто сейчас я тебя отпущу, и ты либо продолжишь добивать эти стены, либо мы сейчас же покинем это место, ибо привлекли уже слишком много внимания… Итак, если согласен, то кивни, и будешь свободен. – Крестинский сначала задумался, но затем кивнул, и тьма, что окутала его, исчезла. Андрас недолго стоял напротив, убеждаясь в том, что Антон всё-таки сделал правильный выбор, а после не стал терять более времени, пока к ним в дом не ворвутся службы правопорядка. Демон подошёл, аккуратно положил руку тому на плечо, после чего они оба буквально растворились в воздухе.

«Сражайся, ибо жизнь твоя бесценна. И не заменим ты, как и та часть этого мира, что собою заполнял.»

Седьмая заповедь книги Мезмеро.

Акт седьмой

Дом, которого нет

Путешествие заняло не больше секунды, и показалось Антону отвратительным до безобразия. Будто всё тело вывернуло, разнесло на тысячи крошечных частиц, а затем тут же собрало их в другом месте. Его чуть не стошнило, а от накатившей усталости он резко упал, упёршись в пол: – Где мы? – Спрашивал Крестинский, как выяснилось, у своего друга, пытаясь отдышаться и подняться, цепляясь о стол.

Андрас, наигранно оглядел местность, что являлась его собственным домом: – Добро пожалось в мои личные апартаменты! – Разводил тот руками.

В глазах застряли частицы теней, что перенесли их сюда, но, постепенно проморгав их, Антон начал различать вещи. Однако, уютная обстановка. Даже заметны небольшие сходства с его собственной комнатой: те же шторы, что закрывают окна, не пропуская внутрь яркий свет, компьютерный стол с ноутбуком, и шкаф, стоящий в углу. Конечно, всё было не в тех местах и тонах, но имело точно такую же атмосферу. Лишь одно отличие сразу бросалось в глаза:

– Это у тебя зал? – Тихо спросил он владельца квартиры.

Демон, не раздумывая, ответил: – У меня нет зала.

– А где ты тогда … ну, хотя это, наверное, странный …

– Где я сплю? – Точно перебил его Андрас, ведь в комнате вообще отсутствовала кровать. – Да нигде…

Крестинский тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги: – Мог бы догадаться…

– Ну, зато у меня много свободного времени. – Затем он пожал плечами и пошёл на кухню.

– Ты куда?

Демон повернул голову: – Пельмешков поставить. – И совершенно спокойно развернулся, заходя за угол.

Глядя на столь абсурдную ситуацию с более логичной точки зрения, Антон подумал: «А может мне по-тихому просто смыться? Какой-то этот тип странный…». Но затем он вспомнил, что именно таким его друг и был. Всегда действовал необдуманно и говорил, что первое приходит в голову. Тогда-то и решил, что если доверился, то теперь-то уж можно и посмотреть к чему это всё приведёт. Плюс, ко всему прочему, кто, как ни это странное создание, поможет разобраться ему в происходящем?

Сидя на кухне, молодой человек вспоминал, что «Пронин» никогда не упускал возможность перекусить, особенно всякой вкусной, но совершенно не полезной гадостью и испытывал от этого просто колоссальное удовольствие. – Это что-то новенькое. – Улыбнулся он, глядя, как тот разжигает огонь на плите.

– В смысле?

– Ну я столько раз видел, как ты уплетаешь чипсы запивая их всякой цветной гадостью, что не ожидал от тебя более здорового питания. Хотя, смотря что за пельмени…

– Ну это же вкусно! – Улыбался Андрас, доставая из холодильника пакет.

– Зато теперь мне понятно, почему у тебя до сих пор нету язвы.

Тут демон удивился, высовывая кастрюлю из настенного шкафа – А что это? Мне это нужно?

– Эм… нет. Определённо нет.

Вскоре они уже вновь разговорились как прежде, будто ничего вовсе и не произошло, а один просто зашёл на обед к другому.

– Так, а почему пельмени?

– Ну люблю я пельмешки! А в столовой университета их не подают… Вот и приходилось выбирать самое вкусное на мой взгляд. Что тут такого? – Андрас засыпал разом пол пакета в уже кипящую воду в большой кастрюле и, вдруг, понял, что должен был спросить: – А ты будешь?

– Да, не откажусь. – Кивнул в ответ Антон, и тогда Андрас засыпал в кастрюлю оставшуюся часть здорового пакета.

– Э, ты чего? Я столько не съем!

– Ну не съешь, то я съем!.. – Демон взглянул на плиту и вздохнул. – Эх. Надо было взять кастрюльку по больше…

– А ты не лопнешь? – Поражался парень его прожорливости.

– Да я же… молодой… растущий организм! – Смеялся тот в ответ, доставая из шкафа тарелки и помешивая воду.

– О да! Сколько же тебе лет, если не секрет?

– Ну, если быть точным, то… две тысячи шестьсот восемьдесят три… четыре.

Антон подавился водой, что пил из стакана, стоявшего на столе: – Да!.. ты ещё явно растёшь!

– Ну так, Андрас врать не будет. – Смеялась весёлая сущность, говоря о себе в третьем лице.

Внешне он был совершенно нормальным и привычным для взгляда Антона, если забыть всё то, что произошло. Столько вопросов, что требовали ответа, терзали его, вот только задавать их никак уж не хотелось, да и время было неподходящее. Глядя на то, как существо в обличие молодого человека уплетает пельмени из огромной тарелки, Крестинский не мог произнести ни слова, вдруг перебьет его аппетит. Доев свою порцию, Андрас наивно заглянул в кастрюлю. «Эх» – сказал он, увидев, что пельмени кончались, и вылил воду в раковину.

– А посуду ты что, не моешь? – Спросил его Антон, глядя, как тот ставит её на верхнюю полку.

– Не, это моя «пельмешница». Они так получаются наваристей! – Гордо ответило это странное существо и захлопнуло дверку шкафа.

Парень посмотрел на пустую тарелку, что стояла перед ним и понял, что, возможно, только что заработал кишечную палочку или чего по-хуже…

– Ладно, пошли, – Сказал горе кулинар, направляясь назад в комнату.

Крестинский послушно поднялся с места, но перед тем как выйти залил свою тарелку хотя бы водой, а то у него тут такими темпами тараканы разведутся ещё. Пройдя в комнату, они сели друг на против друга. Андрас в кресло перед столом, а Антон хотел сесть на диван, но долбанулся задом об пол, ведь на привычном месте того не было. Они поменялись местами, и Андрас начал: – Итак, у тебя, наверное, целая куча вопросов…

– Ну, во-первых, что ты такое? – Указал парень на того правой рукой.

А он спокойно и невозмутимо ответил: – Я – демон.

Крестинский совершенно серьёзно и разборчиво проговорил: – Ты… сбежал из ада?..

Но Андрас лишь снова вздохнул и прикрыв глаза опроверг эту гениальную идею: – Забудь эту фигню… Религию придумали люди для таких же людей. Всё совсем не так как ты думаешь. – Поводил тот головой.

– И как же есть на самом деле?

Андрас в очередной раз вздохнул и, расхаживая туда-сюда, принялся читать тому лекцию по истории: – Ну тогда слушай внимательно… – Парень кивнул. – Изначально не было ничего, лишь разум и воля создателя нашего обитали в бескрайней пустоте… Дальше я не помню… забылось за столько лет, поэтому буду своими словами. Короче, бог, как вы его называете, создал всё. – Хоть это и был тысячелетний демон, но говорил он, словно подросток, пересмотревший глупых сериалов по телевизору. Разумеется, Андрас упоминал, что живет как человек уже более пяты сотен лет, но всё же слышать такую речь из уст высшего существа оказалось довольно неестественно. – Сначала свет, затем тьму, а затем и третий мир, что вы также называете землёй.

– Ага… – С протяжным первым «а», подтверждал Антон.

– Лишь по одной причине он создал вас, людей, чтобы исправить свою главную ошибку: воля не должна существовать отдельно от разума. В одиночку они несут лишь хаос и разрушение, что впоследствии Отец осознал, впустив первенцев своих в мир людей. Когда же он загнал назад этих бестий, то увидел масштабы своей ошибки, и опечалившись покинул третий мир. Но просто бросить всё на произвол судьбы не мог… Так вот появились мы и наши крылатые друзья.

– Ты хочешь сказать, что это… ангелы?

Андрасу никогда не нравилось, что люди так их превозносят, может Уриэль – один из его лучших друзей, но почему все лавры и слава должны доставаться рыцарям в сияющих доспехах? – Да, они существуют. И их много! – Говорил он, уставившись в пол. – Вот только прячутся они ещё лучше, чем водят своих исполинов.

– Исполинов?

– Да, это такой здоровенный костюм, типа брони или … да не важно, забудь! Упаси создатель тебе их увидеть.

– Почему это? – Удивлялся Антон.

– Когда ангелы облачаются а исполинов, значит идёт война… а война – это…

– Я понял…

– Их задача – охранять мир, а вот наша, далеко не такая, как вам, людям, кажется на сегодняшний день. Вы думаете, что демоны – это твари, что калечат, убивают и представляют лишь только опасность. Так вот это, конечно, вполне по понятным причинам, но всего лишь сложившийся стереотип, и, изначально, наша задача – это ваша защита. А были некоторые, лучшие, сильнейшие из нас, тринадцать владык, что следили за направлением ваших жизней, за вашими поступками, мыслями и чистотой душ. – Когда Андрас произносил эту долгую и внушительную речь, то всё более и более начинал говорить, как настоящее благородное тысячелетнее создание, каким он и должен быть, а не двадцати летним парнем, бесплодно прожигающим свою, лишь только начавшуюся жизнь. – Эти тринадцать избранных имели ключи от темниц, куда ссылались самые отвратительные и непокорные воле создателя души, где те проходили очищение в агонии, и выходили оттуда, лишь когда исправлялись и очищались. Таких клеток-забвений было двенадцать, плюс одно… по одному на каждого. Двенадцать – со своей чертой. А тринадцатое, сильнейшее из них, было универсальным. «Там есть лишь тень. Частица той самой пустоты в которой обитал сам создатель, и принадлежало оно тринадцатому владыке, нашему… моему господину, лорду Крайе.

– Это с ним-то ты меня попутал? – Приподнял парень правую бровь.

– Не спутал… Я четко видел в тебе его дух!

Антон ещё сильнее сморщился: – Так я по-твоему, что? Реинкарнация твоего лорда?

– Типун тебе на язык! – Махнул демон на того рукой. – Возродится может лишь только тот, кто умер, но ему это не свойственно… Мы, ходящие в тени, что были названы, за способность повелевать окружающими нас тенями, верой и правдой служили господину более двух тысяч лет, и за это время люди, над которыми мы брали опеку, всегда были счастливы, а города их процветали. Но, однажды до нас дошёл слух, что самый близкий брат нашего господина пересмотрел исконные принципы третьего мира, и решил возвести наш род на самую вершину. Он считал, что, раз мы – последние творения Отца и обладаем обеими эссенциями мироздания, значит мы – лучшие. Люди же, в отличие от нашего рода, слабы и убоги, и он не желал служить таким ничтожным созданиями.

– Логично. – Пожал Крестинский плечами.

– Да, прожив во внешнем круге столько времени, я немного стал понимать их точку зрения, но Крайе не было дело до каких-то слухов. Он строго исполнял свои обязанности, жил по указу Отца, и в под его началом города людей росли и расцветали. Лишь служить такому как он было наивысшей честью для нас, и, хоть мы тревожились, но не могли ослушаться воли господина. И глаза его открылись лишь тогда, когда то, что он возвел практически собственными руками, сгорело до тла, а уродливые твари прямиком из кровавой крепости, владыки кошмаров, свободно разгуливали по улицам, круша и убивая всех не разделявших точку зрения их господина. Когда мы пришли, то было уже поздно… Крайе охватил гнев, и мы уничтожили всех, кто не успел сбежать за пределы, уже спалённых стен. А после, посреди углей, в голову ему пришел единственно возможный вариант… Нам было велено остановить его братьев во что бы то ни стало. Но нас оказалось слишком мало против целого легиона. Тогда владыка оставил нас на границе со светлой пустыней и отправился сам под палящим солнцем в поисках Белого замка. Через какое-то время ангел по имени Уриэль явился к нам с донесениями. Крайе сообщал о своем успехе. Этот ангел стал первым из тех, кто принял великий дар воли, заполнивший их полупустые сердца. Вторая эссенция мироздания, та, что сделала его личностью, а не просто могучим воином, закованным в сияющие доспехи. Я лично, хоть и со временем, но увидел в Уриэле хорошего друга и напарника, которым он в последствии мне и стал, ведь бились мы спиной к спине, на протяжении всей войны.

Глаза Андраса почернели и начали блестеть как две звезды, когда он с головой окунулся в самые яркие воспоминания своей бесконечно долгой жизни. Расхаживая по комнате, будто показывая картины из своей памяти, ведь настолько красочными и живыми они ему представлялись, с широкой улыбкой бывший полководец вещал о своих подвигах: – Первым на поле вышел сам господин, а затем подал сигнал. И мы, оголив клинки, ринулись в бой. Армада вознеслась в небеса и, будто лучи света, разила врагов одного за другим, гигантские исполины крушили противника на земле, ломая даже огромных странных кривомордых тварей, как гнилые спички, а мы, ходящие в тени, носились как жнецы по полю боя, забирая ничтожные жизни предателей и утаскивали их в забвение одного за другим. Битва шла за битвой, принося победу за победой до тех пор, пока мы не подошли к вратам самой кровавой крепости, где обитал двенадцатый владыка Ариэл со своей элитой. И не могли мы пройти сквозь них, ибо ничто не могло их разрушить, а подниматься в воздух – был самый последний вариант, так как ангелы могли понести огромные потери, а это бы стали первые потери за всю войну. – Антон настолько погрузился в рассказ, что если бы открылся рот, то он бы и не заметил, даже когда слюна начала бы капать на ногу. Вдобавок, вся эта картина отчего-то казалась ему знакомой, ведь образы в его голове рисовались настолько красочные и реалистичные, словно он видел это своими глазами и просто вспоминал. – Тогда я и Уриэль вместе с нашим Владыкой отправились на поиски мистического чародея, который, как прознал мой дорой друг, имел знание или оружие, способное преодолеть эту преграду на нашем пути. Поиски стоили нам больших трудов, но увенчались успехом. То, что помогло нам в победе… – Андрас вытянул вперёд сначала одну руку произнося заклинание призыва, а затем и вторую. – «Ин соба Хельма… Ин соба Хайру…» – В его руках, воплотившись буквально из воздуха, появились два, коротких меча. Антон бы скорее всего назвал их кинжалами, чем мечами, но это не важно, ведь всё происходящее поражало его до глубины души. – Уриэль, получил большой пламенный палаш, а Крайе, в свою очередь, был одарован чародеем пустым сосудом, в котором должна была быть заточена частица его собственной души. И когда рука его коснулась меча, чем-то похожего на короткую, но совершенно ровную катану, то ножны засияли его энергий и бесследно исчезли. Когда мы вернулись в штаб, то армада уже была готова нанести удар по крепости. Я и Уриэль нашими дарами буквально уничтожили главные врата, и открыли путь внутрь. Так началась финальная битва, в которой решился исход всей войны. Выходя из тронного зала, одержав победу над владыкой кошмаров, лорд Крайе покончил со всем хаосом, что творился в мире. Мы очень долго праздновали окончание этой тирании, а ещё дольше отстраивали и восстанавливали утраченное. И хоть мир уже не мог стать таким, как прежде, но он всё же был. Но, поняв, что человечество совершенно не может позаботиться о себе, господин отобрал из выживших самых одаренных представителей рода людского. Тех, кто старался повлиять на окружающий мир. Был создал новый вид, которому даровали реальную способность влиять на окружающее пространство. Вся сила, вся магия владыки пошли на создания ордена и дома, что впоследствии был назван в честь первого из людей, доверившихся ему. Того, кто принял частицу души господина, его волю и его заповеди, запечатанные в книге. Великий Мезмеро – человек с поистине открытой душой и богатым внутренним миром. В его честь был назван и сам дом, где живут все члены ордена, каждый из них с честью называет себя «мезмеро» в память о первом и великодушном человеке, что шёл бок о бок с самим их основателем. Всё шло прекрасно, и до сих пор идёт, вот только… – Радость с лица Андраса начала медленно исчезать. Ритм его рассказа замедлился, а тембр голоса почти сразу нормализовался. – … наш господин в один день бесследно исчез, и больше ни одна живая душа не видела его в этом мире. Может быть сам отец призвал его к себе, как самого верного из своих сыновей… Этого никто не знает. И я до сих пор искал хоть один его след.

Антон сначала долго думал, но затем понял, что это уже было обращение к нему самому: – Это просто… невероятно! Вот только я так и не узнал почти ничего.

– Что значит «ничего»? – Поразился тот от услышанного. – Я рассказал тебе историю всего мира!

– Но я так и не понял, что за чертовщина твориться со мной! Ведь ты, как я могу судить, тоже не в курсе что происходит.

Андрас прикрыл свои широко распахнутые от удивления глаза и медленно покачал головой: – Могу судить с уверенностью лишь о том, что у тебя все симптомы овладения способностями мезмеро видеть вещи на особом уровне. Будешь схватывать всё на лету, понимать и ощущать. Эту болезненную стадию проходят все новобранцы ордена, когда получают частицу духа нашего господина. Но я совершенно не в курсе, как именно ты смог ею овладеть, и в ещё большем недоумении, чем ты сам. Но «теперь взор твой открыт, и можешь ты глядеть на мир и видеть истину».

Впоследствии Андрас рассказал и о том, что забросил всё, включая поиски владыки, в которых вконец отчаялся, и решил пожить нормальной жизнью, и именно этим то и занимался на протяжении последних нескольких веков. Признавался, что в жизни людей огромное количество прекрасного, и многое такое отсутствует в жизни его собственного рода. Некоторое время он также обитал в доме мезмеро, но ушёл после исчезновения господина, а возвращаться в место, буквально кишащее частицами его духа было не очень приятно. Поэтому тот решил пожить, хоть когда-то, для себя самого. А вот сейчас не знает, что и думать, ведь столкнулся с совершенно непонятной ситуацией. С одной стороны, ему безумно нравится жизнь простого человека, спокойная, размеренная, без опасностей и особых рисков, но с другой – возможность вернуться к приключениям, делам и событиям, что простому люду даже и не снились. И вот, оглядывая свою уже привычную обитель он складывал все плюсы и минусы, пытаясь продумать все последствия своего выбора, а затем… Затем снова взглянул на Антона, который рыскал в интернете в поисках новостей о сегодняшнем происшествии, и понял, что сейчас у него нет выбора, ведь здесь речь идёт не только о нем самом. С его другом, кого он так не мог назвать уже очень давно, что-то происходит, неизведанное и чем-то пугающее даже такого старого демона, и он должен помочь ему разобраться во всем. К тому же он ощущал, что между всем этим есть какая-то связь… И может быть ещё осталась надежда вновь посмотреть в те сияющие стеклянные глаза и на сей раз уже с гордостью, что сдержал своё слово.

– Решено – Вслух подумал Андрас.

– Что решено?

– Мы всё выясни. Я помогу тебе, а ты поможешь мне! – Воодушевлённо говорил демон, стоя напротив стола.

– Ну конечно выясним… – Твердо и уверено ответил ему Антон, а потом слегка задумался и поводил глазами. – Подожди ка, – он развернулся на кресле и посмотрел на демона, – а ты что, хотел меня сначала бросить?

– Данет, ты что! Уж слишком крупная мотивация маячит тут на горизонте, а я далеко не дурак. Да и вообще… я же твой друг как-никак! – Улыбался Андрас.

– Ну… ладно, сейчас может чего накопаем про эти мои припадки. Возможно с кем уже такое было.

Улыбка с лица Андраса пропала, брови опустились, а взгляд потупился: – Это ты сейчас серьёзно?

– Ну а почему нет?

– А ты подумай… Даже если кто-то напишет о таком в интернете, то – враньё, либо бредни психопата. Если такое с кем и в правду случится, то его сразу забирают мезмеро!

– Зачем они вообще этим занимаются?

Андрас подошёл к столу и тоже всмотрелся в экран: – Да затем! Их задача – следить и защищать людей. То, чем занимались демоны до … «задуманных реформ».

– И от чего же нужно защищать людей? – Удивился Крестинский, глядя, как Андрас смотрит в окно браузера.

– К примеру, от обезумевших одержимых, что ломают людей пополам об деревья и выбивают стены домов.

– … Ну и что будем делать?

Андрас направился к шкафу: – Во-первых, они должны были уже явиться. Но мы не дураки, чтобы выяснять причины такой задержки, да и времени у нас особо нету. Главное сейчас – узнать, что ты умеешь, и как, если это, конечно, возможно, контролировать. Так мы должны добиться, чтобы ты не рушил судьбы людей, которых встречаешь.

– Ты говоришь, как гуру по йоге. – Засмеялся Антон, поднимаясь с кресла.

***

Следующие пару дней, а может и тройку, бывший великий военачальник из ходящих в тени, занимался тем, что, как он сам выражался, «искал рычаг» для мистической силы, внутри Крестинского. Долго и упорно он пытался понять, как превратить этого дружелюбного молодого человека, что и таракана на полу не задавит, в тот самый кошмар, способный втирать врагов в землю даже без больших сапог. И всё же демон немного побаивался увидеть то чудовище во всей его красе, поэтому перестраховался. Кто знает, что парень может учудить, прибывая в этом состоянии… Поэтому занимались они сей опасной наукой подальше от людских глаз и ушей. Андрас бы, выбрал большой цветущий луг, где нет ни души, а атмосфера тепла и приятна, чтобы, когда он всё-таки найдёт способ, то оставит парня практиковаться, а сам в то время будет валяться в траве. Вот только он до сих пор не смог ни запомнить, ни привыкнуть к тому, что трава сама собой уже не оживет, и, если её примять, то можно случайно задавить совсем, а это, в его понимании, есть убийство невинного существа. И хоть у травы нету духа уже как две тысячи лет, всё же он отчетливо помнит её изначальную форму и держит данные им клятвы. Ещё немаловажен тот факт, что стоит Антону пробудить в себе нечто, похожее на силу самого владыки, то скорее всего начнет жариться под палящим солнцем, как на раскаленной сковородке, а это, мало сказать, неприятно. Так был выбран старый заброшенный чугунный завод, куда приходили они, стоило зайти солнцу. Чего только не пробовали: медитации, дыхательные упражнения, дыхательные упражнения с медитациями, физические нагрузки, спарринги, которые, конечно же, заканчивались лежащим на спине Антоном, йогой в конце концов… Но всё без толку! Андрас, разумеется, знал главный способ выпустить монстра – гнев, причём сильный, что впоследствии перерастет в одержимость, и, следовательно, такой вариант «малость» не подходил. Демон уже наслышан о том, что станется со всеми окружающими, так что требуется найти другой вариант. Вот только это оказалось гораздо сложнее, чем он мог себе представить.

– Я уже не знаю… – Говорил он, сидя на куче металлолома, расположенной прямо посреди огромного пустого цеха.

– Ну я тем более… может это просто в меня кто-то вселился? – Антон ходил внизу, глядя на потолок и кидая в него камни.

– Ага… два раза подряд! Этакое совпадение.

– Ладно, согласен. Ну попробуй его тогда снова разозлить и …

Андрас перебил его: – Нет, это не вариант! Если я прав и эта энергия как-то связана с самим господином, то не хочу потом ловить тебя по всему городу!

– Звучит … не очень. Ну, зато монстр не даст меня в обиду, если вдруг что.

И тут, Андрасу в голову неожиданно пришла гениальная идея. Немного безумная, но имеющая все шансы на успех. Он подскочил с горки и быстро сбежал вниз, а, затем, сказал Антону, чтобы тот ждал здесь.

– Да куда я денусь? Могу пока ещё помедитировать. – Крестинский плюхнулся назад на пол, закрыл глаза и, снова принялся медленно и глубоко дышать. А через несколько секунд почувствовал, что где-то что-то не так. Когда открыл глаза, то увидел, как сверху на него летит огромная бетонная плита. Молодой человек перепугался и, вместо того, чтобы убежать, выставил руки вверх, пытаясь закрыться от неминуемой гибели. Но, неожиданный глухой удар раздался по округе, когда плита встретила конец своего пути… вот только это была не земля. Крестинский, зажмурившись ждал кончины, которая всё никак и никак не наступала, а затем поднял глаза и увидел, что плита упала на барьер, раскрывшийся буквально в метре от него.

– Есть! – Тихо воскликнул Андрас, стоящий неподалёку. Затем прикинулся удивлённой овечкой, и подбежал к нему. – Что произошло? Ты запомнил? Запомнил, как это сделал?

Но Антон не был настолько наивен: – Это ты сделал?.. – Грозно посмотрел он на демона.

Андрас потупил взгляд, и почесал затылок: – Да не бойся, я бы тебя переместил, если бы не… вот это. – Показывал он пальцем на барьер.

– Ты ахринел? Ты кинул на меня… – Крестинский посмотрел ещё раз наверх, дабы хоть понять, что это было. – плиту!!! – Затем одним движением оттолкнул здоровую глыбу в сторону. Бетон с грохотом упал на землю, а парень поднялся и шел на Андраса.

Демон выставил перед собой руки: – Эй, ну ты что? Думаешь, я хотел тебя прибить?

– Да черт тебя знает, дружище, может я тебе уже надоел…

– Ну а какой ты ещё способ мог бы мне предложить? – Спросил его Андрас, и Крестинский остановился, глядя на свои руки, отчетливо покрытые тусклой фиолетовой аурой, извивающейся вокруг. – Видишь, и ты не превратился в одержимого!

– Ладно… – Закрыл тот глаза, нахмурившись, словно у него сейчас пар пойдёт из ушей. Согласен, но неужто ради этого надо было так рисковать?

– Извини… по-другому этого было не узнать. Ты сам сказал, что «монстр не даст тебя в обиду». Так ты запомнил, что почувствовал?

– Да. Знаешь, что я чувство?

– Что?

Антон протянул левую руку вперед и, будто уцепился за ту самую плиту, что лежала неподалёку, резко бросил в демона тяжеленный бетон как камешек в потолок.

Вот только Андрас просто растворился в воздухе, и плита пролетела прямо насквозь, а затем с треском раскололась о стену.

– А, ну теперь понятно… – Говорил он, собираясь воедино, глядя на улыбающегося парня.

– Да пошёл ты! – Рассмеялся тот в ответ, а затем развернулся и куда-то направился.

– Да ладно, давай показывай, что ещё можешь!

– Пошёл в задницу!

– Ну хорошо, в следящий раз я буду бросать на тебя мешок с картошкой! – Крикнул он ему вдогонку. Антон резко дернул рукой и кусок кирпича из кучи хлама, на которой Андрас недавно сидел, влетел ему прямо в голову. «Ау…» сказал ходящий в тени, медленно поднимаясь с пола. – Ладно… один : один.

Звонарь сходил перекусить и затем вернулся назад на завод, чтобы наконец приступить к тому, что они и задумывали изначально. Капитан ходящих в тени был буквально специалистом в обучении имитации, ведь именно так он перенимал от людей почти все чувства и эмоции, и, со временем, они просто прижились. Но неожиданно Антон оказался далеко не лучшим студентом, каким привык быть. По началу он вообще не понимал, как можно заставить себя что-либо почувствовать просто так, поэтому наука давалась ему тяжеловато. И так оно продолжалось до тех пор, пока Андрас не решил сменить подход на более интуитивный. Крестинскому было нужно лишь точно вспомнить то чувство тревоги, и это оказалось очень даже просто. На сей раз Андрас четко знал, за какие ниточки дергать. И, как бы медленно тот не прогрессировал, сколько бы раз не ошибался, не оступался, и ему не удавалось сносить пару-тройку манекенов, что стояли вдоль стены, он шаг за шагом приближался к поставленной цели. Итак, вставить предохранитель во взрывоопасную проводку, что могла невзначай закоротить и вспыхнуть, им удалось примерно за неделю. Также они нашли общий язык и стерли грани, всё-таки образовавшиеся с того самого дня, когда парень увидел демона в истинном обличие. За это время пропали недомолвки, неловкости, возникавшие в процессе их общения, ведь нельзя было вечно притворяться, что ничего не произошло и ничто не изменилось. Антон наконец перестал называть его по ложной фамилии, что для Андраса было, хоть и привычно, но всё же вызывало некий дискомфорт. В итоге, у них появилось новое доверие друг к другу, и даже дурацкие шуточки бессмертного, что иногда грозили Крестинскому как минимум парой синяков, стали для них подобием развлечения. Общая цель, общие нравы, за исключением любви к пельменям, которыми оба питались на протяжении всего времени, снова сделали их близкими по духу, и благодаря этому Антон безукоризненно и без вопросов делал все, что говорил ему ходящий в тени, не ожидая никакого подвоха. «Представь, что вон то чучело хочет тебя убить.» – говорил ему демон, а через день кирпичи уже летали по всему заводу, а тот только и бегал собирать их заново по частям. С тех пор Крестинский схватывал все на лету, проявлял недюжинную подготовку, которую будто просто позабыл, а некоторые навыки приходили к нему сами по себе. Покрытый тонкой фиолетовой аурой, прыгая по балкам, он молча хватал развешенные кирпичи, будто сам владыка помогал ему, придавая сил. Все шло замечательно и очень продуктивно, но на второй неделе, сидя на кухне, Антон увидел, как Андрас хочет засыпать в свою любимую кастрюлю очередную кучу пельменей и вот тут Молодой человек, наконец, побледнел.

– Слушай. Я не хочу тебя обидеть, но сколько можно есть одно и тоже?

Андрас уже занес пакет, но обернулся – А что?

– Ну сколько ты ими уже питаешься?

– Да с тех пор как попробовал…

– А если в числовом эквиваленте?

– Эм… Это ты поштучно имеешь в виду?

– Да нет же… Сколько по времени?

– Ну лет пятьдесят. – Демон поставил пакет на стол и улыбаясь покосился. – Это ты на что намекаешь?

Антон же поднялся с места и направился в прихожую: – Я не намекаю. Не знаю, как тебя, а меня уже от них мутит!

Андрас услышал, что Крестинский явно собрался поесть чего-то не из замороженного мяса и теста. Поэтому его голова моментально выглянула из-за угла: – И куда это мы собираемся?

– Давай уже не строй невинную девочку, собирайся. Пойдем поедим человеческой пиши!

Демон закатил взгляд и с усталым видом сказал: – Ну, дай подумать…

Но входная дверь уже открылась: – Конечно сэр, у вас есть пять секунд.

– Все! Подумал. – Пробормотала тёмная фигура, в момент прошмыгнувшая между Антоном и открытой дверью.

– Я и не сомневался. – Улыбаясь покачивал молодой человек головой, закрывая дверь.

Наконец на дворе наступила настоящая осень. Везде, кружась в десятках хороводов, осыпалась мутно-желтая листва, да так, что асфальта вдали от центра города было уже не видно. Народ, не успевшей привыкнуть к резкой смене погоды, на улице почти отсутствовал, что безусловно радовало, ведь ни Андрас, ни Антон никак не жаловали толпу. Но еще больше они не любили палящее солнце, что сейчас оказалось плотно закрыто большими светло-серыми облаками, а жару и духоту, будто рукой сняло. Правда всю дорогу до ресторана демон молчал и наигранно смотрел вниз, как маленький обиженный ребенок, а Крестинский заливался широкой улыбкой, стоило лишь на него посмотреть: «Да ты маленький…» – обращался он к этой бедняжке – «Чего же мы дуемся, ну?.. Слава богу нас никто не видит, то бы уже начали снимать на камеру!». Андрас всё также шёл, опустив голову с расстроенным взглядом, но теперь ещё и надул нижнюю губу: «Ты просто плюнул мне в душу…» – говорил грустный демон со всхлипывающим голосом. Антон обернулся и шёл спиной вперёд: «Да хватит тебе придуриваться, правда! Не знаю, сколько ты ешь одно и тоже целыми пакетами, но я так не могу! И сейчас поймёшь, почему. Уже почти на месте, так что давай, перестань, а то мы похожи на двух идиотов…». Андрас проследовал за парнем в открытые двери ресторана, находившегося почти у самого центра города, недалеко от площади. Антон специально пошёл так далеко, чтобы прогуляться по свежему воздуху и вновь нагулять аппетит, что отнял у него, уже застывший в квартире пельменный дух. Изнутри ресторан оказался красив до безобразия: мраморная плитка на полу и стенах с высокими темными потолками, на которых висели большие богатые округлые люстры, освещавшие всё помещение. Подойдя к стойке, у них в головах были совершенно разные мысли. «Здравствуйте, хотите заказать столик?» – вежливо спросил официант, а затем проводил в зал и сказал, что сейчас принесёт меню. Демон сидел с подавленным видом и глядел по сторонам.

– Да успокойся ты! Сейчас хоть нормально пообедаем.

Андрас ещё пару раз оглядел зал, а затем подтянулся чуть ближе: – Слушай, а у тебя деньги, то есть?

… Вот тут наступили пара секунд тишины, а потом Крестинский также подтянулся в ответ: – Не понял, ты что за пятьсот лет не смог денег заработать?!

– Ну…– Ходящий в тени потупил взгляд. – Нет… а ты думаешь почему я ем уже пятьдесят лет одни пельмени?! – Молодой человек долго держался… но затем не выдержал и, опустив голову, начал хохотать. – Что ты смеёшься? Ты в таком же положении! Счёт то у нас будет один на двоих!

Через некоторое время молодой человек перестал, ведь понял, что сейчас они могут попасть в очень неудобную ситуацию, поэтому Андрас, долго не думая, предложил самой простой выход: «сделать оттуда ноги». Так как выбирать больше не из чего, то, примерив на себя вид сдержанных и тактичных аристократов, вежливо извинившись перед официантом и попросив ожидать их чуть позже, двоица не торопясь вышла из этого шикарного заведения, а, пройдя пару метров от дверей, заметно ускорила шаг.

Присев на лавке, что находилась в нескольких сотнях метров от ресторана, добрые, но исключительно бедные, они начали обсуждать другие возможные варианты выхода из той неловкой ситуации, что не удосужились им тогда вбрести в головы. Антон хотел знать, смог бы Андрас просто перенести их из-за стен заведения, после того как те отобедают. Но в ответ тот велел не забывать, что, вопреки нынешним устоям, они величественные, бескорыстные, учтивые, здравомыслящие, а главное честные создания. Они никогда не опустятся до воровства, тем более у простого люда. Собственно, поэтому ходящий в тени и не смог разжиться большим состоянием в мире смертных, и впредь просил не забывать об этом. Но через пять секунд "величественное создание" предложило пойти домой и все-же поставить на огонь кастрюльку другую. Но его собеседник сделал вид, что не слушает. И пока честный гражданин начинал понемногу возмущаться, Антон медленно оглядывался по сторонам, вертя головой, будто пытаясь что-то стряхнуть.

– Эй ты в порядке? – Вдруг спросил его Андрас.

– Я опять слышу это… Думал, что уже избавился от него. – Говорил парень, всё также слегка потряхивая головой.

– От чего же?

– Шепот. Он мучал меня по ночам, не давая уснуть. И я никак не мог от него отделаться!

Андрас же его в ответ поправил: – Так и не надо… попробуй услышать, может он нам это подскажет следующий шаг.

– Ты что, экстрасенс?

– Просто поверь мне, так всегда и бывает. Раз что-то постоянно возвращается и продолжает стучаться к тебе, значит оно определённо не ошиблось дверью. Не надо это гнать прочь! Приоткрой, посмотри, что там. А уж потом реши впускать или нет. – Показывал он рукой на его голову.

– Ну ладно… Если что, то это ты во всём виноват! – Сказал Антон и начал прислушиваться к голосу, что каким-то мистическим образом звал его со стороны восточной части города, где находятся большие жилые районы. Крестинский, хоть и не понимал, что точно происходит, но, как говорится: «раз уж сказал «а», то говори и «б». Он поднялся со скамьи и начал всматриваться в даль, пытаясь уцепиться за еле видимую нить, что, будто тоненькая паутинка зависла в воздухе.

– А ты сам ничего не слышишь? – Осторожно, лишь бы не спугнуть тихий шепот, спросил он Андраса.

– Да нет, ничего.

– Нам нужно идти… туда – Вытянул он руку, указывая на восток.

– Ну, вперёд. – Серьёзно ответил демон, поднимаясь со скамьи. – Посмотрим, куда приведут нас твои призраки.

Пройдя пару кварталов, они увидели несколько пожарных машин, набитых до отвала, направляющихся, по-видимому, в том же направлении, поэтому, переглянувшись, побежали вперёд. Когда добрались до цели, то оказались перед большой толпой людей, смотрящих на охваченный пламенем пятиэтажный промышленный дом. Здание уже настолько пылало, что если кто-то туда зайдёт, то рискует быть заживо съеденным ненасытными языками пламени, голодно обгладывающими всё ещё крепкие стены. Даже пожарные, что изо всех сил старались затушить хоть часть огня, не могли зайти, не рискуя своей жизнью. Отряд подготовленных офицеров при полной амуниции, сделал шаг внутрь, а, следом, сразу был отброшен ударной волной, будто внутри взорвалась газовая труба. И никто ещё не выходил из раскалённых дверей, на которые обращены взгляды всех, кто там находился.

Антон быстро пробивался сквозь толпу, пока не вышел вперед и не наткнулся на офицера пожарной службы. «Стой парень, ты куда?» – обратился к нему мужчина в форме.

– Всё хорошо офицер, просто у него там… кто-то… – ответил тому Андрас, оттаскивая Крестинского подальше от ограждения. – Ты что, сдурел? Жить надоело? Ты уверен, что нас привело именно сюда?

Антон всё также рассматривал здание, будто искал что-то, чего сам не понимал: – Да. Не знаю почему, но я уверен.

– Так, ну, если ты туда зайдёшь, то назад можешь не выйти. Я не имею права тебе указывать… хотя нет, имею. Ты серьёзно хочешь туда залезть? Да там и нет никого скорее всего! Здание выглядит абсолютно пустым. Ни голосов, ни криков о помощи …

– Ну, не особо как-то мне хочется сгореть заживо.

Они стояли и смотрели на огонь, как и все остальные. Смотрели, как пожарные отчаянно пытаются унять пламя, также держась на безопасном расстоянии. И всё казалось правильным до момента, когда вся логика и здравый смысл резко исчезли. Тихий и тонкий, шепот, идущий из-за пылающих стен, дотянулся до ушей Антона, и глаза его широко раскрылись, вновь окрасившись в фиолетовый цвет с алым оттенком. Теперь у него не было страха. Он чётко знал, что должен сделать, и, главное, как. Будто заглянув на минуту вперёд, Крестинский увидел всё, через что ему придётся пройти. Он развернулся и пронесся до раскалённых дверей дома так быстро, что Андрас не успел и моргнуть, а пожарные вовсе среагировали, лишь когда увидели этого безумца, стоящего у входа. Двое мужчин в форме бросились и стали оттаскивать парня от здания. Вот только это выглядело, как пара здоровяков безуспешно пытаются сдвинуть худощавого парня с места, у которого в карманах будто стокилограммовые стальные слитки. «Не мешайте мне!» – прозвучал глухой и сиплый голос, вмиг отогнавший обоих. Крестинский вынес перед собой руки, словно хватаясь за сами языки пламени, а затем быстро отдернул их в разные стороны, вырывая ставни и срывая двери с петель. Еле заметная фиолетовая аура окутала всё его тело, и молодой человек резко побежал вперёд. В дверном проёме вновь вспыхнул огонь, но Антон уже это видел. Он прыгнул, уцепившись за притолоки и, как крученое сверло прошел сквозь пламя и приземлился на целый, но всё же горячий пол. Впереди была лестница, ведущая вверх. Начиная взбираться по перилам и перепрыгивая через дыры в бетоне, парень быстро поднимался, считая вслух этажи, как вдруг, буквально в метре от цели, ступени под ним обвалились. «Вот это было неожиданно…» подумал он, успев уцепиться правой рукой за кусок арматуры, торчащей из плиты. Инстинктивно оттолкнувшись прямо от воздуха, Антон кубарем влетел на четвертый этаж. Здесь всё было в дыму, и даже покрывавшая его лицо аура, не могла защитить от такого. То и дело кашляя, он метался от квартиры до квартиры, выбивая двери одну за одной, в поисках нужной, и, наткнувшись на номер двадцать семь, висевший на уже порядком прогоревшей деревянной двери, сразу понял: «Сюда». Глаза его сверкнули, и, может быть немного перестаравшись, Крестинский разломал вход на части. «Эй, кто здесь?.. Есть тут кто?» – Кричал он, вбежав внутрь озираясь и кашляя. Пройдя почти по всей квартире, молодой человек уже подумал, что ошибся, как вдруг увидел запертую комнату. Но, как только сделал шаг вперёд, потолок начал обваливаться прямо на него. Ещё бы доля секунды и парня расплющило, как таракана тапкам, и, сам того не ожидая, в мгновение ока он переместился вперёд прямиком до двери, а место крушения оказалось уже позади. Времени на удивление увы не было, дом может развалиться весь уже в любой момент, поэтому, долго не раздумывая, Антон выбил дверь и влетел внутрь, вот только комната была абсолютно пуста. Он быстро огляделся вокруг, а когда развернулся, и его взгляд ушёл от окна, то сзади на него с ножами в руках, кто-то набросился. Неизвестный схватил Антона за шею, приставив лезвие к горлу, но, не успел сказать ни слова, как та аура, моментально оттолкнула напавшего.

– Стой, стой! Поднимался я сюда не для того, чтобы ты сейчас меня зарезал!» – Остановил он незнакомца, чья голова была замотана какой-то тканью, прямо перед тем, как тот снова попытался напасть. – Правда, если честно, я не знаю зачем… но уж точно, не для этого! – Вот только агрессивный человек вместо того, чтобы поблагодарить за попытку его спасения, начал обвинять в чём-то, а, из-за тряпки на лице, ещё и очень неразборчиво. Из быстрых речей Антон уловил лишь то, что голос был далеко не мужской, и фразу: «Ты приманил сюда это чудовище!».

– Чудовище? – Переспросил он, перед тем, как его взгляд уловил маленький язычок пламени, медленно облизывающий его правую ногу. Быстро стряхнув прохвоста, Крестинский посмотрел направо, не идёт ли к ним теперь огонь. А тот и впрямь «шёл». Медленно передвигаясь, источник, и, как видимо, причина пожара, заходил в разломанный парнем дверной проход.

– Нет. Нет. Нет. – Повторяла девушка, пятясь до самой стены. И страх её был вполне обоснован. Нерасторопная, окутанная пламенем фигура протискивалась сквозь узкий коридор, прожигая себе путь массивными плечами. Антон выплеснул в того заряд энергии, но тот просто растворившись в раскалённом воздухе, даже не долетел до тела огненного гиганта, дав понять, что совершенно ему не помеха.

– Уходи! Он пришёл за мной! – Продолжала она.

– Не знаю зачем, но мы так не делаем, дорогуша! У нас есть план «Б»! – Быстро произнёс Крестинский прямо перед её лицом, а затем, выбив окно, выпрыгнул вместе с ней наружу. Падая вниз парень сразу окликнул Андраса, на что тот, окутавшись в теневой плащ, моментально подхватил их обоих и приземлился на землю.

Понадобилось всего пара секунд, чтобы Антон пришел в себя после всего, что сделал, а, оклемавшись, он резко поднялся с земли и, поблагодарив демона за спасение, начал пытаться поставить девушку на ноги. Вот только стоило ему протянуть руку, как та уже сама поднялась, отряхнулась и, выпрямившись, встала перед ними обоими. Единственное, что голова её была до сих пор замотана какими-то тряпками. К тому моменту вокруг троицы собралась уже толпа людей. Народ не мог поверить в то, что увидел своими глазами, а пожарные быстро подбежали и, накинув на пострадавших одеяла, тотчас же увели подальше от места происшествия.

Сидя позади пожарных машин, девушка наконец размотала голову и взглянула на того, кто вытащил её из горящего здания: – Эй ты! – Окликнула она, но, когда Крестинский поднял голову, та резко забыла, что хотела сказать. Парень же, увидев её лицо и густые золотые волосы вдруг понял:

– Я тебя знаю! Ты и трое других людей бежали от такого же монстра! – Подскочил тот с места.

– Монстра? – Переспросил того Андрас, стоя в мокром полотенце, облокотившись левым плечом об автомобиль.

– Да, это она! Девушка из сна! Пожар возник не сам по себе! Какое-то ужасное… – Показывал Антон рукой в направлении здания. -… огненное создание подожгло там всё, и она сказала, что это по её душу!

Они одновременно перевели на неё взгляд и Андрас, аккуратно взяв двумя пальцами это мокрое полотно ткани, небрежно кинул его на землю: – Ну, рассказывай. – Сказал он, вот только девушка всё молча сидела и глядела на Крестинского, словно на привидение:

– Простите что? – Отозвалась она через пару секунд и насильно перетащила взгляд на демона.

– Ты должна нам всё рассказать, пока этот… «огненный монстр» и вправду за тобой не пришел. – Пытался выяснить Андрас хоть что-то, от, по-видимому, всё ещё шокированной особы.

– Мы не смогли. Оно разрушило все…

Андрасу на глаза случайно попалась нашивка, что была на ее почти выгоревшем пальто: – Постой, постой. Ты… мезмеро?! – Удивлённо спросил её ходящий в тени. – Из ордена? – Та медленно кивнула в ответ. – Тогда, простите, но что значит «Мы не смогли»?!

Из глаз девушки медленно скатились две слезинки, затем она вытерла их ладонью и взволнованным голосом сказала: – Нет уже никаких «Нас». Орден потерпел поражение.

Ходящий в тени ошарашенно отошёл от машины, а Антон со смятением во взгляде сидя глядел на них обоих: – Огненный монстр самолично уничтожил тысячелетний орден мезмеро?! Ты, верно шутишь! Да вы и нас смогли бы в порошок растереть при желании! -Возмущался он, делая ещё пару шагов к ней.

– Не знаю, кого это «нас» … – подскочив с места, закричала она в ответ. – … но эта тварь была лишь началом! Она возникла из ниоткуда, прямо у нас под носом в центре дома, и стоило нам начать сопротивляться, как из-за внешнего круга на стены напал сам легион!

Андрас побледнел. Он не мог поверить в то, что это девушка, сквозь слёзы, говорит ему. Не может быть, чтобы второй дом его господина был уничтожен. Что место, где он провёл столько лет, больше не существует. Да это попросту невозможно… Антон же стоял и молча слушал историю, что через слезы рассказывает златовласая девушка. Смотрел на лицо Андраса, слушающего все трагичные подробности падения его второго дома. И когда она, наконец, закончила, то закрыла лицо руками. Теперь всё стало понятно. Почему никто не вышел из-за невидимой стены в лесу. Почему никто не пришел расследовать сверхъестественные события, что происходили на протяжении последних двух недель, или за ним самим. Просто некому больше идти… Дом сильнейших представителей рода людского, что на протяжении многих лет возводил его господин, был уничтожен. Стерт с лица земли менее чем за сутки. А в этот самый момент, на них надвигается то, что сдержало весь орден целиком, и лишь он, он один, должен этому помешать. И, как когда-то сам Крайе, сейчас ему придется вспомнить, стать тем, кто он есть. Андрас подошёл и положил ладонь на её золотую голову. Девушка убрала руки с лица и подняла глаза, когда тот заговорил… так, как когда-то его господин:

– Я молвлю потому, что боль у нас одна, ведь у домов наших один отец. И на всех, кто посмел напасть на нашу обитель, тех, кто несет на себе грех за смерти наших братьев и сестёр, падёт великая тень за их деяния. Погибшие во служение великой цели, не будут забыты. Ты меня не видела, и имя моё уже давно вами позабыто… Но я есть Андрас, Князь и капитан дома Ходящих в тени, служащих самому тринадцатому владыке, вашему основателю и нашему господину. – Девушка глядела ему прямо в глаза, и видела, как на вид двадцатилетний мальчишка, облачается в темные одеяния, струящиеся по его телу. Он медленно убрал свою, уже не белокожую руку, и, развернувшись, направился ко входу во всё ещё горящего здание.

Люди, что тогда столпились вокруг, сейчас разошлись с его пути, остановившись на месте, замерли и смотрели на длинный теневой след, остающийся за ним. – И сейчас я повергну врага, что стал у этих врат! – Демон вытащил длинный клинок из своего рукава, и был тот соткан из черноты, как и он сам. Антон увидел, что все позади него, сейчас находятся в огромной опасности, но, почему-то не бегут прочь, а стоят, как вкопанные. Молодой человек стал кричать, чтобы те убирались оттуда, что сейчас здесь произойдет такое, от чего все могут погибнуть, но люди просто продолжали стоять и смотреть пустыми глазами на демона. Андрас был слишком сосредоточен на цели, и не удосужился сказать, что позаимствовал волю каждого, чтобы увеличить свои шансы в одиночку сразить этого монстра. И пока Антон всё пытался достучаться до лишенных воли людей, огонь с последних этажей начал сбегать вниз до самого входа. Крыша, а затем и весь верх обрушились, будто карточный домик, а метал на дверях, лежащих по бокам, покраснел от невероятного жара. Из раскаленного прохода показалась горящая фигура.

– Кто бы ты ни был, твоё существование вредит третьему миру! Поэтому сегодня я лишаю тебя будущего! – Говорил монстру Андрас, заводя за спину свой чёрный клинок. Но чудовище, повернуло голову, и, увидев первичную цель, девушку, сидящую на бампере пожарной машины, просто проигнорировав ходящего в тени, направилось прямиком к ней и Антону. Демон не смог упустить такого шанса и мгновенно воткнул остриё тому в спину. Теневой клинок был смертелен даже для высших его собратьев, но огненный монстр, невзирая на торчащую из спины половину лезвия, продолжил идти вперёд. Стало очевидно, что собственной силы, даже с помощью украденной воли всех людей, Андрасу безусловно не хватает, поэтому, долго не колеблясь, он произнёс заклинание призыва и в обеих его руках появились короткие мечи, что даровал ему когда-то кузнец-чудотворец. Незамедлительно Хайру выбил землю из-под ног, а затем Хельма диким порывом ураганного ветра поднял чудовище и бросил назад в стену. Воля всех людей теперь была свободна, и, очнувшись, те в ужасе начали разбегаться, куда глаза глядят.

– Вам тоже нужно уходить! – Сказал он Антону и девушке мезмеро, стоящим позади.

– А ты уверен? Пока у тебя не очень-то получается! – Показывал Антон на вылезающего из обломков пылающего гиганта.

– Хотя бы уведи её, она видела уже достаточно! – Но девушка в ответ лишь быстро замотала головой. – Тогда укройтесь за машинами, пока я не закончу. Не отвлекаться на вас!

Крестинский кивнул, и они забежали за автомобили, стоящие на дороге недалеко от дома. А тем временем огненное чудовище уже почти выбралось из кирпичной стены. Клинок, сотканный из пламени будто, вырос у него из руки, и неожиданный резкий взмах послал огненную волну прямо в демона. Но поразило Андраса далеко не это, что прошло его насквозь даже не задев, а то, что монстр держит в руках: – Откуда ты взял это?! – Крикнул он, в мгновение ока переместившись к тому за спину, и вонзив острые каменные глыбы в спину. Когда порывом воздуха чудовище вновь сбило с ног, и оно упало лицом вверх, то демон повторил свой вопрос: – Где ты взял этот палаш? – Но, разумеется, пламя просто шипело в ответ. Тогда, вознося Хельму над своей головой, демон заставил темно-серые тучи, что сегодня закрывали солнце, струиться вниз и закручиваться в подобие вихря. Опускаясь всё ниже и ниже прямо до самого острия клинка, торнадо ударило в огненного монстра. Ветер давил, кружил и развеивал пламя с тела вопящего чудовища до тех пор, пока гореть остался лишь один клинок в его руке.

Потоки воздуха перестали кружиться, и погода утихла. Андрас стоял над поверженным противником. Вопрос все кружил и кружил в его голове, всё больше воспаляя разум, и самые страшные догадки, оказались явью. Шокированный от увиденного демон отошел на пару шагов от дымящегося кратера и, упал рядом на асфальт.

– Я сейчас вернусь, сиди здесь. – Сказал Крестинский, когда увидел, что произошло, и, оставив девушку, побежал к месту действия. – Ты справился? – Спросил он, подойдя к сидящему на земле демону, но Андрас был далеко не рад своей победе и тихим еле слышным голосом сказал:

– Посмотри…

Антон подошёл к монстру, что минуту назад был охвачен пламенем, и увидел человека, лежащего в воронке и сжимающего в руке огненный клинок. Одетый в яркие, и если бы не куча грязи и копоти, то даже сияющие золотые легкие доспехи, что простирались от кончиков пальцев до самой шеи. Его брови и волосы были цвета солнца, а лицо с явно выраженными чертами благородного происхождения.

– Это ещё что такое?

– Не «что», а кто. – Ответил ему Андрас, и была слышна боль его голосе: – Это… Уриэль.

Глаза Крестинского широко распахнулись. Он стал смотреть поочерёдно на них обоих, пытаясь вообразить возможный вариант развития событий, приведший к такой развязке: – Тот самый ангел? Как такое возможно?

– Если бы я только знал… не видел его уже несколько десятков лет.

– Какие же вы такие друзья, если столько не виделись?

– Для нас это не так уж и много…

– И почему он был весь в огне?

– Ангелы такого не могут! – Громко сказал Андрас. Он понимал, что на самом деле произошло с его другом. – Как бы то ни было, я не оставлю его вот так. Мы должны придать его тело водам, как у них и принято.

Крестинский снова взглянул на тело и увидел, как под ним всё ещё клубиться дым: – Андрас, не знаю хорошо это или плохо, но, по-моему, рано мы его хороним!

В это время на улицу перед домом приехала полиция. Поспешно выйдя из своих машин, они приказали всем не двигаться, прям в тот момент, когда Антон пытался отбежать от кратера. «Руки за голову!» – скомандовал один из стражей порядка, нацеливая пистолет на уже потерявшего демонический облик Андраса. Но тот совершенно не обращал внимания на прибывших и продолжал, сидя, глядеть прямо перед собой. Появились бы на минуту раньше, и у них не возникло и мысли даже попытаться взять под арест ходящего в тени, ну или на минуту позже, и тогда, не подставились бы под удар. Но теперь, под звуки, раздающиеся по всей округе из громкоговорителей, пара полицейских влетели в свои же автомобили, а остальные кубарем покатились по асфальту. Из воронки, буквально планируя по воздуху, вышел все еще живой ангел. Полиция открыла огонь прямо по нему, но пули отлетали от его одеяния как семечки, не оставляя ни царапины. Взмахнув Хальмой, он разом окатил все силы правопорядка, подавив сопротивление огромной волной вопящего пламени. Андрас, взглянув, как Уриэль, паря над землей, медленно двигался в их направлении, вновь, принял теневую форму и побежал ему на встречу. А столкнувшись лицом к лицу, он взглянул в глаза своему врагу, и не увидел ничего. Лишь только мутная белая пустота встретилась его взору.

– Во имя владыки Крайе повелеваю тебе остановиться! – Крикнул ходящий в тени, находясь уже позади Уриэля.

– Не смей произносить это имя! – Раздался голос, идущий от самого огненного клинка. – Предатель его не достоин!

И, услышав это, Андрас промолвил абсолютно поникшим голосом, отходя на два шага назад: – Что ты наделал, дружище?! Миркилий же предупреждал тебя об этом! – Девушка мезмеро, неожиданно появившаяся по его правую руку, успела донести главную мысль: – Все началось, как только ангел в поисках помощи прибыл в стены ордена. – Но одержимый тут же взмахнул пылающей саблей, и отражение рассыпалось. Ходящий в тени думал, что сможет освободить его разум, если выбьет клинок из руки, и, вальсируя сквозь пространство, дотянулся прямо до рукояти и тут же рассёк пламя. Но, к несчастью, маневр оказался абсолютно бесполезным. Пылающее лезвие просто распалось искрами на асфальт, а новое, еще большее острие, чуть не пронзило демона насквозь. Снова уйдя в тень, Андрас виртуозно уклонился от смертельного удара и просочился на приличное расстояние от своего врага: – Зачем тебе смерти мезмеро? Что получит мертвец от боли и страданий невинных людей?!

Под шепот пламени, несчастная марионетка, как управляемая нитями, двигалась вперёд шаг за шагом: – Дети его познают гнев Мары… – Вновь раздался голос из пламени. Ходящий в тени обратился в ураган, сшитый из тысячи чёрных, как ночь кусочков матовой ткани, и начал кружить вокруг одержимого. Заточённый в извивающийся круг получал удары один за другим, когда из плотного потока появлялась фигура демона и поражала того клинками.

В то время Антон, уже оправившись от ударной волны, сидел на земле и собирался хоть как-то помочь Андрасу в битве. Парень сосредоточил всю свою силу в одной точке, но эффект от этого оказался совсем не таким, как он ожидал: прямой клинок, такого же цвета что и его взор, появился в правой ладони. Удары Андраса становились медленнее и тяжелее, в то время как полицейские, пытавшиеся подняться и помочь раненным, уже торопились покинуть это место. Голос, будто идущий из только что созданного предмета, манящий его сознание в сон, заставлял время медленно замирать. Глаза его закрывались, но пламя, что вырвалось у него из-под ног, прервало момент. Разгневанный дух Мары, будто учуяв странный мистический артефакт, не взирая на атаки демона, вбил свою руку в асфальт, а затем подбросил Антона столбом из чистого пламени. Тело ангела вновь загорелось, и волна дикого жара, отбросила вьющуюся вокруг него тень. Опалённый Андрас упал на землю, а одержимый бросился на молодого человека. Разворотив переднюю дверь, охваченный пламенем монстр впечатал Крестинского в патрульную машину, и, чтобы завершить начатое, вонзил тот самый фиолетовый клинок прямо ему в грудь.

– Также ты поступил с Ариэлом… – прошипел, целиком окутывающий одержимого огонь, и медленно пятился прочь от прибитого к автомобилю парня. – Сначала я уничтожу детище, что ты породил… а затем… убью по-очереди лучших друзей. Заберу одно за другим… всё, что ты когда-то любил, как ты когда-то сделал со мной! – Живое пламя, направлялось прямо к девушке, а Андрас, совсем выбившись из сил, лежал на земле, и уже никак не мог ему помешать.

Крестинский, пронзённый насквозь призрачным клинком, мог лишь только слушать. Слушать медленные шаги огненного монстра. Как бедняжка, от страха и безысходности уже потеряла последнюю каплю надежды. Как кашляет, его лучший друг. И как шаг за шагом он теряет всё ради чего жил. И сквозь дикую боль, что разрывала его тело и душу, вся жизнь начала проноситься у него перед глазами: вот он сидит дома за компьютером и на не таких уж скучных, как для других, занятиях. Гуляет по алее возле университета, городу, парку… Многое мелькало перед глазами, но всегда останавливалось на середине лета. Того самого, когда Антон лежал на постели и ожидал часа, когда сможет пойти и посмотреть, поступил ли в университет… И, вдруг, он понял, что позади этого не может увидеть ничего. Ничего, что было до того, как проснулся в этой самой квартире в этот самый день… Вроде бы он помнит прошлое, но всё это сейчас кажется лишь просто пустыми сведениями, по типу одной из детских рассказов, баек, что травят у костра, только без каких-либо чувств или же эмоций. Он помнит своих родителей, а, точнее, лишь знает, что они есть, но не может воспроизвести в мыслях ни одной фотографии, ни одного лица. Детство кажется не простым, а, почему-то, полным приключений. И как бы это ни было абсурдно, но вся его жизнь видится пустой и бессмысленной, в то время как сердце подсказывает, что она наполнена всем, о чем он мог лишь только мечтать. Но глаза уже закрываются, и глядя на клинок, торчащий у него из груди, Крестинский, всего на секунду, на одно краткое мгновение видит точно такой же момент. Свою руку и этот самый клинок, воткнутый в грудь. Глаза закрываются и вместе с темнотой приходит эхо. Отчетливое и знаковое, очень похожее на его собственный голос: «Увы, но домой я уже не вернусь, ведь дома больше нет… Не знаю живы ли все, кто мне дорог. Как бы всё пошло, если бы я остался?.. Но сейчас, если не проснусь, то уже и не узнаю. Лишусь самого дорогого… Может я виноват во всём, может и заслужил смерти, забвения, в котором прибываю, но теперь это не важно…». Затем очень далекий голос, что также кажзаля ему знакомы, врезался и перекрыл этот навязчивый монолог: «Клянёшься ли ты вечно идти по этому пути и чтить законы ордена нашего? Клянешься ли ты чтить память и учение наше…? Клянёшься ли ты сражаться и, возможно, погибнуть за исполнение воли основателя?». И вновь, после недолго отступления, появилось эхо: «Один раз я уже подвел тебя. Подвёл всех. Но, надеюсь, что вы в порядке. Надеюсь, смогу хотя бы попросить у вас прощения… Но сначала мне нужно проснуться. Исправить ошибку, что совершил по своей глупости. Подняться и скинуть оковы, мною наброшенные. Верни же, волю мою и разум. Пробуди меня ото сна!».

И, в то время, как всё тело уже не могло пошевелиться, рука крепко сжала рукоять клинка и вдавила оставшуюся часть лезвия. Клинок исчез, а вместе с ним и иллюзия. Исчезло всё прошлое, которого не было, люди, что никогда не существовали, и моменты, что не происходили. А мысли и чувства, будто заточённая река, пробились сквозь глухую плотину и бурным потоком размыли стену камень за камнем. И так унесло все так искусно возведённые высокие миражи, словно вода смывающая пыль.

Свет, растекшийся повсюду, медленно угасал, собираясь в одной точке, а чудовище остановилось. На несколько секунд резко наступила тишина. Из вмятого металла, кружившись в потоке энергии, ведомый волной вновь пришедших мыслей, вылетел силуэт, окутанный в яркий фиолетовый свет. Пламенный монстр тут же вознес свой огромный клинок, но, лишь движением руки, монстра сокрушительным ударом унесло до самого, почти обвалившегося, промышленного жилого дома. Ударяясь о землю, будто камень, скачущий по воде, разбивая пламя об асфальт, Мара долетела до стен здания и только тогда смогла остановиться. Впереди шёл образ. И развел он руки. Всё фиолетовое свечение начало растекаться по телу, принимая отчетливые разнообразные формы. Длинный темно-фиолетовый зеркальный плащ,простирающийся почти до самой земли, возник из лучей, и рукава, сшитые из кусочков стекла, переливались на дневном свете. Волосы его почернели, застыв как кристаллы, а яркие глаза зияли, завораживая любой взор. «Кира, беги!» – Сказал он, повернув голову и взглянув на девушку. Та, услышав звук резонирующего голоса, сразу же поднялась с места и убежала вдаль. Мара подняла клинок и с диким шипением разрубила воздух, посылая гигантскую огненную волну прямо в него. Молодой человек в облике тринадцатого владыки вывернул само пространство, и мощь гнева и воли адского пламени поглотил разлом, открывшийся от земли до темных облаков. В момент как тот схлопнулся, переместившись к взбешённому монстру, парень быстро вывел пред собой правую руку и ударил открытой ладонью. Одержимый Уриэль, словно заряженный снаряд, с давящим гулом унёсся вдаль, а ведомый волей владыки, мелькая из стороны в сторону, давил чудовище, всюду отбрасывая отражения фиолетовым плащом. Двоица вонзилась в дом, а через пару мгновений, вырвавшись из обугленной крыши, огненный гигант взлетел ввысь и, развернувшись, начал махать палашом, пытаясь поразить неуловимого противника, сбивая одну копию за другой. Затем мощный поток адского пламени, сметающий всё на своем пути, вырвался из его тела, будто дыхание дракона. Но через мгновение глухой грохот, резко переросший в дикий писк, прервал поток огня. Образ тринадцатого владыки вбил кристалл мрака ему в бок, и от сокрушительно импульса одержимого, как ракету, вонзило в землю. Сжимая в другой руке ещё один кристалл, он спикировал вниз прямо в цель, нанося очередной точечный удар катастрофической мощи.

Когда ветер и пыль улеглись, всё тело ангела и даже Хайру, где заточен безумный дух, им овладевший, уже перестали пылать, и обрели свою первозданную форму.

– Ты хотела отомстить за Ариэла? Присоединись же к нему. – Произнес он, вонзая образовавшееся из пустоты остриё прямо в рукоять палаша. Пламя воронкой закрутилось, втягиваясь внутрь сияющего лезвия, а затем в конец угасло. Правая рука ангела, наконец, разжалась, и длинная широкая сабля рухнула на землю.

Через какое-то время Андрас, издали глядевший на всё происходящее, невзирая на боль, поднялся и направился прямо к человеку, облаченному в зеркальный плащ. «Не может быть…» – думал он, направляясь на место казни, но увидел совсем не того, кого хотел. Глаза паренька вновь потемнели, волосы стали светло русые, а зеркальный плащ, в аккомпанементе с Киюри, рассыпаясь на осколки, опадали, разлетаясь пылью. Позади раздался крик той самой девушки. Она окликала кого-то, и бежала со всех ног. А добежав, прыгнула к молодому человеку на шею.

– Привет! – Говорил, он, улыбаясь ей в ответ. – Ты изменилась…

– А вот ты почти нет! – Сказала она и сразу же поцеловала прямо в губы. Но тот, широко открыв глаза от удивления, засмеялся:

– Кира, Кира, я, безусловно, очень рад тебя видеть, но ты верно перебарщиваешь.

Улыбка с лица девушки моментально испарилась: – Что? Да я два года ждала тебя! Одна! – Вскрикнула она. – … Ты и не представляешь, что мы все пережили без тебя!

Брови его нахмурились. Он заводил глазами и приоткрыл рот, чтобы хоть что-то сказать, но его «Я…» перебил Андрас, стоящий буквально в паре метров: – Что здесь происходит?! – И тут же двоица обратила свои взгляды на демона. – Я был готов поклясться, что мой господин вернулся, но ты явно не владыка тени!

Кира взялась за руку молодого человека и встала позади. А тот закрыл глаза и опустил голову: – Андрас, прости что всё вышло вот так. До самого лорда-владыки мне очень далеко…

– Откуда тебе знать подобное? – Спросил еле стоявший на земле.

– Я долгое время был вместилищем для господина и прошёл его глазами через всю войну. Я знаю и тебя и Уриэля. – Говорил он с большим почтением, глядя на лежащего неподалеку ангела, а затем улыбнулся. – Он выкарабкается, ведь вы и не через такое проходили.

Но Андрас не мог уловить никакого смысла, поэтому реагировал немного не так, как тому хотелось: – Что ты говоришь? Кто ты такой?

Неизвестный окинул взглядом пустые разбитые патрульные машины и понял, что полицейские успели покинуть это место. С лёгкость он выдохнул и начал свой невероятный рассказ: – Ты, возможно, не поверишь, в то, что я сейчас расскажу. Но уверяю, всё сказанное мной будет правдой. Хоть я и не высшее создание, и, может, много, произошедшего за последние годы, не помню, но обманывать тебя было бы с моей стороны совершенной глупостью. – Говорил молодой человек вежливым и почтительным голосом, когда издали послышались звуки очередных приближающихся сирен. – Люди спешат сюда, и я не думаю, что нам хочется, попасться им на глаза… Кира. – Сказал он девушке, и та, подойдя к лежащему на асфальте ангелу положила на него руку.

– Не трогай его! – Возмутился Андрас.

– Нет, ты должен верить нам! – Парень взглянул в глаза демону и понял, что должен сказать что-то, что заставит его ему поверять. И, когда он протянул тому руку, то идея пришла в голову сама по себе: – Я никогда не ступаю по растущей траве, ведь, подобно Крайе, не причиняю вреда невинным!

Андрас услышал это и его уставшие глаза приоткрылись. Никто, кроме проживших более двух тысяч лет не поймёт, о чем сейчас сказал молодой человек, стоящий прямо перед ним. Демон, слегка поколебался, но всё же протянул руку в ответ. Кисть его не выдержала и начала опускаться, тогда Парень подхватил её и, пожав тому руку, улыбнулся: «Меня зовут… и всегда звали Виктор Звонарь». Следом его веки закрылись, а образы их бесследно исчезли, оставив лишь горстку разлетевшегося зеркального пепла.

«Не все то зло, что черно. Свет зачастую скрывается в откинутых им же тенях, в то время как тьма остается у всех на виду.»

Восемнадцатая заповедь книги Мезмеро

Акт Восьмой

Ложный Пророк

Что такое память?.. И что же останется, если эту гигантскую и одновременно невесомую частицу отнять? Как только что родившийся ребёнок, человек, её потерявший, является чистым листом, пустым сосудом, холстом, на котором возможно нарисовать всё что угодно, с единственной разницей в том, что холст ребёнка бесформен и ничем не огранён, в то время как у взрослого уже помещён в рамку. Начни создавать рисунок сам или брось белое полотно в поле. Так или иначе оно приобретет окрас, по чьей-то указке, прихоти либо само по себе. Ведь пустота для того и существует, чтобы что-то её заполняло. Но где же лежит эта чудесная суть, что её можно просто так добавить, убрать или вовсе утерять?

Многие люди из внешнего круга, учёные и философы, психологи и доктора полагают, что память – это всего лишь биохимическая реакция, протекающая в мозгу у любого живого существа. И этот довод вполне не лишён смысла, ведь, если сильно удариться головой, можно забыть даже родное имя. Но почему же оно тогда возвращается? Само по себе медленно, буква за буквой, втекает назад в сознание, образуя слово, что стало первым достоянием любого человека. А вслед за ним кирпичики былой жизни вновь собираются воедино. Как по чьей-то указке, фарватеру, проложенному сквозь необъятные просторы океана, память находит путь назад, как бы долог и сложен тот ни был. И откуда же начинает свой путь, то, что утерял разум?

Взрослые мезмеро, никогда и не задумывались о таких мелочах. Они не верят в бога, создателя, судьбу и чистоту людских сердец и считают мир понятным, простым и рассудительным. Главная проблема веры – это то, что её можно утерять. В то время, как люди слепо во что-то верят, мезмеро это просто знают. А когда ты точно в чём-то уверен, слово «вера» становится уже неуместно, ведь как иррационально поверить в камень, если ты видишь его прямо перед своими глазами. Они узрели истину и правду о творце, познали всю простоту и красоту мироздания, и что свою судьбу каждый выбирает сам. Также у них найдется и точный ответ на заданный ранее вопрос: память та находится в душе, в единственном месте, где она будет стоить всего, после ухода её смертного сосуда. И сколько бы раз член ордена от удара её не терял, лекари вместе с опытными чтецами восстановят всю его жизнь в мгновение ока. Душа – это огромное хранилище, наполняющееся в течении всей жизни и забирающее этот багаж при уходе в иной мир.

Основываясь именно на этом, совет дома постановил самое страшную кару для тех, кто приступил строжайшие законы, установленные самим основателем. Наказанием для них является процедура очищения, или, как это заведено у офицеров, «нуллификации». И так же, как и всё остальное в мире, этот метод прост и в тоже время гениален. Совет во главе с самим старейшиной круга изымает из души осужденного ту самую частицу, что делает из непростого человека мезмеро. При этом тот испытывает невероятные мучения, ведь эта крупица силы, попадая в такую плодородную почву, моментально пускает корни по всей поверхности, обвиваясь, как лоза. Когда же частицу души основателя насильно вырывают из носителя, то корнями та срезает и память, что лежит отпечатком на душе любого, словно стягивая, оставляя ту оголенной, как ствол без коры. Вся жизнь, какой бы она ни была, бесследно утекает, оставляя лишь то самое, белое неогранённое полотно, а тот, кем или чем ты когда-либо был, исчезнет и больше никогда не вернётся. Именно этого братья так боялись – потерять всю свою жизнь, в которой они уже достигли так многого. И каков был вес того камня, что упал с их плеч, когда совет в полном составе, во главе с самим Закрином, признал Виктора Звонаря достойным продолжить носить имя первого старейшины. Хотя, сказать по правде, долго размышлять им не пришлось… Сам основатель лично встал на защиту молодого человека, явив свой кристально-фиолетовый облик перед всем домом. Обращаясь к народу, он выражал соболезнования семьям, лишившимся детей, отцов и матерей по вине его ошибки, и, когда Виктор просто стоял, закрыв глаза и опустив голову вниз, на вершине центральной двойной лестницы, в ожидании приговора, владыка Крайе возвышал свой призрачный лик над всем академическим холлом. И пусть зеркальный плащ боле не развевался от дуновения ветра, а глаза не сияли фиолетовым светом, голос его звучал всё также громко и чётко, резонируя и отражаясь эхом ото всех стен. Наконец, заканчивая своё долгое и внушительное выступление, основатель сказал ему поднять голову, ведь нечего было ему стыдиться. Ныне молодой человек станет проводником его разума и воли, и все, кто захочет увидеть или говорить с основателем, смогут сделать это через него.

И вот, оправданные триумфаторы всем составом вместе с Леонардом и Альбертом Грецием стояли на вершине этой самой лестницы, на пике славы, получая всеобщее признание и поздравления с одержанной победой.

– Это последнее, что я четко помню… – Говорил Виктор, сидя на том самом заводе, где Андрас буквально пару недель назад, начал обучать его альтерэго. Демон к тому времени уже порядком оклемался, а раны его успели затянуться. Он узнал всё, чтобы перестать сомневаться в истинных намерениях членов ордена и тихо сидел над телом Уриэля, всё ожидая, пока тот очнётся.

Крылова же, с печальным видом сидела напротив Звонаря на кусках плит, что тот когда-то разбил: – И больше ничего?

– Дальше всё сплошными обрывками… всё будто во мраке или же в тумане. Вроде одного огромного куска бумаги, сложенного во много раз. А развернуть его никак не выходит. – Он приставил обе руки к вискам и закрыл глаза. – А, если пытаюсь, то возникает такое чувство, что моя голова вот-вот лопнет…

– Нет, не надо! Ты только вернулся. – Подошла она и убирала их от его головы, а Виктор посмотрел на неё. – Не напрягайся попусту. Мне главное, что мой жених в порядке… главное – что ты цел!

– Жених? – Резко спросил он, глядя ей в глаза. Девушка, опустила голову и медленно положила его руки на колени, а затем поднялась с места и отошла. – Кира, я… прости. Расскажи мне, мы уже далеко не дети…

Но девушка не обернулась: – Нет. Я не буду. Это то, что ты должен вспомнить сам. Иначе всё не имеет смысла.

Виктор повесил голову: – Я вообще сейчас словно во сне! Орден был разрушен… Я потерял целых два года жизни, нашей жизни… а теперь мы оказались на пороге очередной войны. Да ещё и бок о бок с героями прошлой… – Показывал он левой рукой на Андраса, всё также хмуро сидящего над ангелом.

– Ты сам виноват, Виктор! – Повернулась Кира и показала на него пальцем. – Я сразу была против!

Но Звонарь просто развел руками: – Против чего?! Что произошло? О чем я вообще думал?!

– Я не знаю, о чем! … Но точно не о нас. Не обо мне…

Спокойный голос Андраса раздался из разбитой коморки: – Извините, что прерываю, ваша проблема безусловно важна, но есть вещи, требующие немедленного решения.

– Согласна, – подтвердила Крылова и села на кирпичи, горестно опустив взгляд.

– Первое, что я хочу узнать… – продолжил демон. – … это то, каким образом заточили господина.

– Этого я тоже не знаю. Но скорее всего "ещё" не знаю… или же "пока"… – Звонарь, уже злился и с силой проводил ладонями по лицу. – А! Я сейчас не полезней клубня картошки!

– Ладно. Тогда второй вопрос: сколько ещё выживших членов вашего ордена?

Кира отвечала: – Глава и мистер Краун увели основную часть, а больше я ничего не слышала. Пуарье затащили меня в какой-то подземный тоннель и заставили пройти на другую сторону.

– А они сами?

– На этом, увы, всё…

– Как это так? Вы вошли в один и тот же погреб и смогли потеряться?!

Крыловой не понравился его тон. Она подняла голову с серьёзным видом и нахмуренными бровями: – Эй, я вообще-то не всевидящая, в отличии от тебя! Мы шли по тоннелю, а дальше … дальше я открыла глаза уже тут.

Виктор отошёл на шаг назад, размышляя над сложившейся ситуацией и пытаясь найти хоть какой-то выход, но его раздумья прервал резкий голос Андраса: – Подойдите сюда. – И прозвучало это так, что Мезмеро моментально бросили все свои распри и подбежали к демону, став разглядывать все помещение, словно там только что взорвалась бомба. – У меня небольшая проблема со световосприятием, поэтому надеюсь, что я ошибаюсь, но разве его волосы не стали темнее?

Звонарь подошёл поближе и взглянул на темно-коричневые пряди ангела: – Вроде бы в прошлый раз они были… светлые.

Андрас с силой ударил по стене левой рукой: – Да чтоб тебя! Знал, что люди ведут себя безрассудно, но вы… Вы же самые умные существа третьего мира, неужто не понимал, что происходит?!

Виктор растерянно заводил глазами и тихо спросил: – Это ты… мне?

– Да при чём тут ты?! Я вот этому идиоту! – Махнул он рукой на лежащего без сознания.

– А в чем собственно проблема? – Спокойно спросила Кира.

Андрас закрыл лицо обеими руками, а затем положил их на колени: – Его свет угасает… Мара слишком сильно его потрепала. А главное он знал! Знал, что так будет! И всё равно продолжен сидеть на свой пернатой заднице и ждать манны небесной!

– Но ведь он же всё-таки пришёл в орден за помощью…

– Да уж!.. Когда уже совсем подпалило, что аж задымился! Тогда-то и додумался что-то предпринять!

– И каковы наши дальнейшие действия? – Кивнул ему Виктор.

– Какие действия?

– Да у тебя на лице написано, что нам теперь надо в лепешку расшибиться, а иначе бы ты так не завёлся. – Виктор прекрасно понимал, что если бы Уриэль и вправду необратимо умирал, то ходящий в тени был бы сейчас в трауре, а его настроение никак этому не соответствовало. Скорее всего им предстоит сделать что-то, что Андрасу далеко не по душе.

И вот, немного поразмыслив и прокрутив в голове возможные события, демон поднялся с места и сказал, то, что все хотели услышать: – Это будет непросто. Очень непросто…

– Мы отправимся искать других ангелов? – Улыбнулась девушка.

– Да упаси создатель! – Отмахнулся тот в ответ. – До Белого замка ни один человек не доберётся, а я уж подавно. Но если бы был хоть малейший шанс, то скорее выбрал это, чем…

– А есть что-то ещё более опасное? – Удивлённо спросил Звонарь.

Андрас молча обратился в серое пятно и прошёл обоих мезмеро насквозь. Когда ребята обернулись, то он уже стоял, приняв свой настоящий облик, окутанный тёмным развивающемся одеянием: – Мы идем в дом…

Кира сразу переспросила: – Его же больше нет…

Демон повернул голову, а на его лице явно выражалась некая усталость: – Не в ваш. А в мой. – Он снова посмотрел вперёд и стены здания зашуршали, точно в них была кучка маленьких зверушек, когда тени, отбрасываемые всеми предметами, ожили и, как потоки темно-серых вод, начали стекаться, образую подобие овальной чёрной, как сажа, двери, стоящей прямо посреди пустого цеха. Ручка, медленно вытекая из общего слоя, появилась у торца, и Андрас, тяжело вздохнув, отварил проход, ведущий с виду в никуда.

– Что, прямо сейчас? – Спросил его Виктор, уклоняясь, от мимо пролетающих теней, засасываемых в распахнутую дверь.

– А ты собрался ждать зимы? Берите Уриэля и ныряйте в проход, пока тот не схлопнулся или я не передумал!

– А раньше, по словам основателя, ты не был таким нытиком. – С улыбкой произнесла Крылова, и следом пошла к пострадавшему.

Ребята подхватили ангела, что оказался лёгким, словно пёрышко, и поспешно вошли во врата. А Андрас быстро, будто залпом выпивая стопку чего-то сильно горячительного, залетел в проход, закрывая за собой дверь. Виктор ожидал от перемещения нечто страшное, такое же тошнотворное, как и в прошлый раз, или неподдающееся логике или описанию, чтобы темные ветра кружили вокруг, когда они будут пробираться сквозь непроходимую пустыню или пробиваться сквозь оживший чёрный лес, растущий вплоть до самых дверей какой-нибудь высокой башни. Ну или любое другое видение могло рисоваться в его новом разыгравшемся почти человеческом воображении.

– И это дом ходящих в тени? – Разочарованно спросил Звонарь, когда через секунду уже оглядывал прекрасное, наполненное тысячами тысяч звезд, как он думал, ночное небо, в котором не было ни облачка. В тоже время огромное темное солнце, что излучало далеко не яркий свет, озаряло до боли знакомые пейзажи, не давая возможность понять какое сейчас время суток.

– И это сюда-то ты так боялся вернуться?

– А ты ожидал увидеть чёрную бездну? – Отмахивался демон от оставшихся клочков теней, что прорвались сквозь врата и налипли на его одеяние.

– Ну, как бы тебе сказать…

– Лучше никак… Поделимся впечатлениями потом.

Виктор сразу замолк. Но Кира, увидев впереди то, что сходу не признал её забывшийся жених, не смогла удержаться от вопроса: – А это как здесь оказалось?

– Ты, о чем? – Переспросил её демон, подбирая на руки тело бессознательного ангела.

Она указала на большую красивую постройку впереди них: – Об этом!

– Это же Административный холл! – С широко распахнутыми взглядом произнёс Звонарь, когда волей-неволей обратил на него свое внимание. А сходство было и впрямь поразительное. Всё, за отсутствием фонтана и круглой лестницы было точь-в-точь, как в доме Мезмеро, и поэтому вызывало у двоицы сильно неоднозначные чувства. – Почти.

– Владыка приказал нам построить для вас дом, а особо большой фантазией мы, в отличие от людей, ещё не блистали… Хватит стоять столбами! – Отвечал Андрас, оглядываясь на них. – У нас нет времени, чтобы придаваться подробностям и печальным воспоминаниям! Нужно отнести его в Зал баланса, как можно скорее.

Кира сразу пошла за ним, но её любопытство унять было не так просто: – И что, вы просто сделали копию своего? – Вот только она, как в общем и всегда, говорила громким высоким голосом, что вызвало у демона явное недовольство:

– Да тихо! Не хватало чтобы нас поймали из-за ваших воплей.

– Что значит поймали?.. – Удивился Виктор и широко раскрыл глаза. – Это же твой дом!

– Я потом всё объясню, сейчас нам надо шевелиться.

Но следом веки парня припустились, а лоб нахмурился: – Ты не слышишь? – Снова спросил он демона, останавливаясь и поднимая вверх голову, глядя по сторонам.

Звонарь говорил о тихих, еле заметных звуках, отдающихся в шелесте травы и листве деревьев, растущих повсюду вокруг копии академического холла, даже в дуновениях медленно усиливающегося ветра. Ему они были слышны так же отчетливо, как и их собственные голоса, и, уже через мгновение, их окружил круг из темных полотен, вьющихся, в точности, как Андрас вокруг одержимого ангела. Демон, держа на плече Уриэля, и не подумал начать метаться туда-сюда, как это делала девушка, в момент откинув два отражения и стараясь увидеть хоть малейшую щель в чёрной пелене. Он просто медленно прошёл прямо в середину вьющегося круга и, положив тело на землю, встал на колени. Густая тьма разлетелась на несколько десятков отдельных туманов, которые, приняв истинные формы, тут же направили свои клинки на уже сдавшегося гостя. Ходящие в тени появились и перед Крыловой. Один стоял с гордой и ровной осанкой, заведя обе руки за спину, всем своим видом повелевая ей остановиться и не делать глупостей, и ещё двое в миг оказались прямо за спиной Виктора, который даже и не подумывал о сопротивлении.

– Вы должны забрать ангела и отнести его… – Говорил Андрас, но тут же его перебила пара черных, как дёготь, лезвий, что легли на его не сильно широкие плечи.

– Об Уриэле мы позаботимся, на это можете рассчитывать… – Произнес кто-то из толпы. – … и о тебе тоже. А вас доставят к самому князю.

Не слова более не прозвучало, когда демоны положили каждому из них руку на плечо и, вновь закрутившись в черном вихре, унесли прочь.

Виктору повезло больше. Он уже переживал подобный аттракцион, а вот Кире, стоило им прибыть на место, стало плохо, и её слабый девичий желудок не выдержал такой встряски. Ходящий в тени, что пронес её через вихрь, моментально подставил рядом с ней плетёную корзину, в которую её и стошнило. Двое других, что доставили Виктора, тоже предложили ему подобное, но тот, слегка покачав головой и помахав рукой, посмел отказаться.

– Где Андрас? – Спросил он, оглядев большой опустелый зал, в котором были лишь он, Крылова и трое демонов, которые явно не спешили отвечать на его вопрос. – Мы не имеем права требовать никаких ответов, но, позвольте узнать, почему вы встретили нас, как врагов? Тем более вашего капитана.

– Капитана? – Отозвался тот, кто донес Киру. – Он давно уже не имеет этого звания, с тех самых пор, как…

– Анатрет! – Перебил его другой. – Сор из дома не выносят!

Демон виновато закрыл глаза и опустил голову вниз: – Да, извиняюсь.

– Мы – мезмеро, а Андрас – наш хороший друг, он не раз спасал мне жизнь, да и, наверное, каждого из вас. Что же он мог наделать, чтобы заслужить такое к себе отношение?

И пока Кира приходила в себя, Виктор продолжал аккуратно настаивать на ответах, стараясь хоть немного понять, что на самом деле происходит. Как выяснись, бывший капитан посветил их далеко не во всё. Но троица так и не изволила удовлетворить его любопытство, опираясь на то, что они «всё узнают на суде». Вот только тот никак не начинался, пока, в конце концов, двойные двери в обоих частях зала не открылись и внутрь начали заходить другие представители этой темной расы. В дальний конец длинного помещения быстро встали двое из них, а другие разошлись вдоль зала. Из дверей, что были позади Звонаря, показалась фигура Андраса, вот только на сей раз он был закован цепями по руки и ноги. Его молча провели мимо них и поставили в самом центре. Вслед за этим, из правого дальнего входа вышел мужчина в пышных темных одеяниях. Все, за исключением заключенного и ребят, поклонились ему в должной манере и не поднимали головы, пока тот взбирался по ступеням, что появлялись прямо у него под ногами. Следом тень исчезала и быстро перетекала в небольшую возвышенность, формируя собой невысокий пьедестал. Он повернулся к ним лицом, а затем воссел на троне, сформировавшимся из его величественного наряда.

– Приветствую всех, кто находится в этом зале, моё имя Бифронс. Я – герцог этого дома, и сегодня буду проводить суд над тем, кто обвиняется в воровстве и предательстве самого владыки Крайе. У кого-то есть, что сказать перед тем, как процессия над скрывавшимся от правосудия уже более пяти сотен лет начнётся?

Виктор, неожиданно для самого себя, сделал шаг вперёд. Но, молча поводив глазами по округе, понял, что теперь обязан, наверное, что-то сказать: – Здравствуйте, уважаемый герцог… моё имя Виктор Звонарь, я – член ордена мезмеро.

– Добро пожаловать, юный мезмеро! – Он выдержал небольшую паузу, а затем продолжил. – Мы наслышаны о произошедшем в вашем доме, и от всех членов нашего выражаем вам глубочайшие соболезнования. Ходящие в тени скорбят по вашей утрате не менее, чем вы сами.

– Спасибо вам. – Приклонил голову Звонарь.

– Также заверяю, что все мезмеро могут полагаться на нашу помощь в восстановлении ордена и в поиске всех, кто виновен в этом ужасном и коварном деянии.

– Простите, господин герцог, но, как бы это ни было прискорбно, мы уже знаем тех, кто виновен в этом.

Бифронс повысил голос от удивления: – Так скажи же нам сейчас, чтобы мы лишили их будущего!

– Дело в том, сэр, что это был сам Уриэль… Он находился под властью духа шестой владычицы, которую сразили во время первой войны. – Весь зал, как один, заговорил, а Бифронс задал интересующий всех вопрос:

– И вы принесли это чудовище в наш дом, как мешок уже дымящегося пороха?!

– Нет-нет, ни в коем случае! – Помахал Виктор перед собою руками. – Мара была сражена мною и Андрасом в тяжелом бою. – Зал вновь еле уловимо зашептался, и под тихие переговоры теней Звонарь продолжал: – Душа ангела была очищена от её порчи, и сейчас ему требуется срочная помощь.

– Прошу простить мою дерзость, – с улыбкой отвечал герцог, – но меня терзают сомнения, что двое мезмеро и ослабленный отступник смогли собственноручно победить одну из тринадцати хранителей забвений!

– Нет причин для извинений, – показал молодой человек одобрительный жест, – я прекрасно понимаю ваше недоверие, но, если бы дух Уриэля был всё ещё одержим, то любой из ходящих в тени сразу почувствовал присутствие владычицы ярости. – Окружающие члены дома переглянулись, и, услышав это, сомнения восседающего на троне герцога постепенно начинали развеиваться:

– Хорошо. Продолжай, Виктор Звонарь.

– Мару мы победили, но она, как вы сами понимаете, в одиночку не могла уничтожить весь орден целиком… Это сделали те, кто пришёл из-за внешнего круга! Наш дом захлестнул легион, и, либо под её командованием, либо по указке другого, он не оставил в нём камня на камне!

– Что?! – Воскликнул Бифронс, поднимаясь с места, когда все остальные стоящие подле стен также не могли удержать спокойное выражение на своих лицах.

– Дальнейших сведений, увы, я не имею, но, хоть сейчас легион и не подвластен воле Ариэла, кто-то достаточно могущественный точно спланировал эту атаку.

И вот именно в этот самый момент Виктор, сам того не понимая, сказал то, что не должен был… Герцог наклонил голову и спросил: – Откуда… тебе известно имя, которое велено было забыть вовеки даже высшим существам?!..

Парень секунду пораскинул мозгами и уже собрался ответить на этот вопрос первым что пришло ему в голову, но Андрас неожиданно для всех раскрыл все свои карты в надежде что парня пощадят: – Его нельзя трогать! Он вместилище для господина! – Но два теневых клинка, что приставили к горлу, заставили его вновь онеметь.

– Молчать! У тебя будет время сказать своё слово во время процессии!

– Он говорит правду! – Прищурившись, сказал в его защиту Виктор.

– Это чушь! Нельзя быть вместилищем для души того, кого нельзя убить! – Опровергал их слова Бифронс, сходя с пьедестала. – Ты не смеешь порочить имя нашего общего владыки!

– Я клянусь, что могу доказать это! – Сказал Звонарь и в зале резко наступила тишина. – Я докажу это, и тогда больше никому не придётся сомневаться в моих словах!

Герцог завел руки за спину и прошёл ближе к нему: – Мезмеро… в нашем мире клянутся лишь своей собственной жизнью.

– Да… мне это известно. – Кивал парень, пытаясь не выдать, что на самом деле это не так.

– Что ты делаешь? – Тихо спросила его Кира. – Совсем из ума выжил?!

– Поверь мне, другого выбора у нас нет.

– Ну что же. – Повернулся Бифронс к гостям спиной. – Я принимаю твою клятву! И как же ты собираешься доказать нам эту невероятную теорию? А главное, когда?

– Прямо сейчас. – Ответил Виктор и, посмотрев на девушку, улыбнулся.

– Тогда, в случае твоего провала, ты лишишься жизни прямо здесь.

– Хорошо, но тогда у меня тоже есть одно условие.

Стоя к нему спиной демон поднял голову и направил взор вверх: – Я слушаю.

Парень посмотрел на Андраса: – Если докажу, что являюсь сосудом для души самого владыки Крайе, то именно я буду вершить суд над отступником.

Бифронс улыбнулся и опустил свой взгляд: – Да будет так! Если ты, Виктор Звонарь, здесь и сейчас предоставишь нам доказательства своих слов, то ты, как достойнейший из всех, примешь на себя ответственность за его судьбу. Но, если не выполнишь своего обещания, или доказательства покажутся нам недостаточными, то прямо в этом зале ты лишишься будущего!

– Да будет так. – Подтвердил он, и герцог отошёл в самую дальнюю часть зала.

Виктор медленно закрыл глаза. Сконцентрировавшись так сильно, как только мог, он пытался воззвать к тому, кто спит в самой глубине его души… но тот просыпаться был далеко не намерен. Щурясь и перебирая пальцами от волнения, он думал «Давай же Крайе, где же ты? Нам с Андрасом нужна твоя помощь! Прошу тебя яви хоть какой-то знак! Что мне делать?», но мольбы его также остались без ответа. А Бифронс, повернувшись лицом и наблюдая за этими тщедушными потугами, уже медленно направлялся к нему, доставая из рукава длинный чёрный, как сажа, кинжал. И вот он уже был на пол пути. Кира захотела сделать шаг вперед и закрыть Виктора, но невидимые тени обвили златовласую девушку по рукам и ногам, не давая двинуться с места и раскрыть рта. Андрас тоже сидел и молча наблюдал за тем, как расстояние между вооруженным демоном и парнем сокращалось, в то время как сам Виктор уже понимал, что не может сделать ничего, абсолютно ничего, что смогло бы исполнить клятву. А, когда Бифронс уже был буквально в трех шагах, осужденный не выдержал и попытался призвать Хельму и Хайру, но не успев сказать и двух слов, как его шею стянуло будто в тиски… но именно эти слова призыва, что он всё-таки успел выдавить, и спасли их от неминуемой кончины. «Ин собба…» услышал Виктор и ему в голову тут же пришла идея. Вот то, что исправит это практически безвыходное положение: – А беду, Киюри!! – Крикнул он, выставляя руки перед собой, и следом глаза его отразили ярко-фиолетовый свет, струящийся от материализовавшегося клинка.

Бифронс, увидев явление силы самого господина, выронил кинжал, и тот упал, развеявшись у самого пола. Шокированный и одновременно восторженный он пятился назад, а весь зал не мог оторвать взор от того, что мезмеро держал в своих руках. Когда парень своим сияющим взглядом увидел, как задыхается его друг, то обнажил призрак Киюри и одним взмахом разрубил теневые клинки, что сдавливали шею Андрасу, и тот упал, хватая ртом воздух.

Пока все прибывали в таком замешательстве, Виктор понял, что надо брать инициативу в свои руки: – Вы хотите судить того, кто искал меня целых две тысячи лет, слоняясь по захолустьям третьего мира? Без пропитания и любых удобств сводил концы с концами, лишь бы вернуть вам господина! И вот так вы хотите отплатить ему за это?! – Разгневанным голосом ругал их Звонарь, как отец ругает непослушных детей.

Герцог, продолжая глядеть молодому человеку прямо в глаза, растерянным голосом пытался оправдать свои действия: – Владыка, но ведь именно он повинен в вашем исчезновении…

– Что? – Удивился Звонарь, но постарался не выказать подобного, ведь он точно знал, как Крайе умеет выражать свои мысли без каких-либо проявлений слабости. – Как Андрас может быть повинен в том, что сделали двенадцать высших последователей Ариэла?!

– Он покинул пост, оставил вас без охраны…

– И, благодаря такому стечению обстоятельств, остался жив! И никто из вас не смог бы остановить апостолов! Даже я был заманен в их ловушку! Они отдали свои собственные жизни, лишь бы заточить меня в собственную темницу!

Молчание захлестнуло весь зал, но через пару мгновений Бифронс должен был его прервать: – Он посмел не предстать перед нами, бросить свой народ в самый трагичный момент всей нашей истории и покинуть обитель, забрав оружие, что было в его распоряжении!

– Да… этой вине его нет оправдания. – С очевидной грустью в голосе говорил Виктор, – Но, как ты сам только что сказал: «оно было в его распоряжении». Забрал он лишь то, что на моих глазах ему даровали. Нельзя считать вором того, кто забирает свои собственные вещи, какими бы ценностями те не являлись! – Бифронс и все остальные ходящие в тени опустили взгляд, как маленькие отруганные дети, которыми фактически сейчас и являлись. – Несомненно, он заслуживает наказания, но мы не можем закрыть глаза и на все те великие дела, что он творил, сражаясь со мной спина к спине против самого легиона! И как нельзя закрыть глаза на то, что эта угроза вновь наступает на наш мир. А опыт того, кто когда-то в самых первых рядах нанес ей поражение более двух тысяч лет назад, не может быть вот так утерян. Андрас будет восстановлен в рядах, ходящих в тени и вновь станет служить под моим началом, но за проступки лишится всех званий и привилегий, что были ему когда-то присвоены!

– Да будет так, владыка! – Сказал герцог, своему господину и весь зал вывел левую, согнутую в локте, руку вперёд и склонились перед тем, кто держал в своих руках призрачный фиолетовый клинок.

Поднимись, Андрас. – Повелел Виктор, и демон тут же встал с колен. – Тебе понятен мой приговор?

– Да, владыка!

– Тогда, да будет так! – Промолвил Звонарь и медленно из последних сил заложил Киюри назад в ножны. Стоило рукояти их коснуться, как клинок начал медленно исчезать, растворяться в воздухе и рассыпаться прямо на пол кусочками зеркал. Виктора подкосило, но Кира, освободившись от теневых оков, вместе с Андрасом подхватили его, не дав упасть прямиком на холодный каменный пол.

***

По многим причинам он мог потерять сознание и лишь по одной вернулся назад. Кира не отходила от него ни на минуту на протяжении суток, точнее сказать было нельзя, ибо темное солнце светит в доме теней и днём, и ночью. А под конец, когда её глаза уже начали смыкаться, она поцеловала Виктора в щеку, и положила голову рядом с его плечом. Девушка уже мирно присоединилась к Звонарю в мире снов, но вот увидели они далеко не одно и тоже…

Сквозь то забвение, в котором снова пребывал мезмеро, он отчетливо услышал прикосновение губ к его лицу, и из глубин памяти, что ещё осталась, показался тот самый момент, когда он давным-давно привел Киру Крылову в дом мистера Крауна. Вот она, бедняжка, не такая твердая и самоуверенная, какая есть сейчас, а наоборот: сконфуженное, печальное и обиженное на весь мир, но в то же время все же улыбающееся милое создание, которое он не удержался обнять и прижать к себе, лишь бы не видеть её слез. Но Виктор не успел насладиться этим прекрасным моментом, тот исчез, растворившись в воздухе, оставив его посреди бескрайней белой пелены. Оглядываясь по сторонам, парень не видел ей ни конца, ни края, и лишь только небольшая черная точка зависла на недостижимой высоте. Он выставил правую вверх, пытаясь дотянуться до самых небес, и неожиданно самым кончиком указательного пальца её коснулся. И, будто вытащив пробку, из открывшейся бездны хлынула тьма, начав окутывать белое вездесущее одеяние этой с виду бесконечной комнаты. А когда всё вокруг, точно поменявшись местами, окрасилось в чёрный, в самом верху все также была точка, только теперь совершенно противоположного цвета, Виктор, подумал, что лучше вернуть всё назад и снова нажал. Атмосфера в комнате вновь поменялась. Эта процедура, вместе с быстрыми яркими черно-белыми переливами молодому человеку однозначно показалась довольно интересной, и тот начал нажимать, будто на кнопку, выдающую мелочь в автомате. Но, как и любая машина, эта тоже имела свойство ломаться. На очередное нажатие реакции уже просто не последовало, а черная точка начала медленно растекаться, смешиваясь и образуя огромное серое пятно по всему круглому потолку. «Что я наделал?» – подумал Виктор, глядя на результат своих стараний, когда через секунду эхо отразилось повсюду, словно он произнёс это вслух. А следом, перефразируя его же вопрос, оно начало повторять: «Что ты наделал? Что ты наделал?» – снова и снова, пока Звонарь всё-таки не произнёс это вслух: – Что?! Что я наделал?!

Серые тона, покрывшие куполообразный, потолок, волнами растеклись, создавая по всей площади округлую картину. И, оглядевшись вокруг, Виктор признал на ней Киру. Очертания её улыбки посреди их с братьями Пуарье тайного места в академическом лесу. Рисунок постепенно начал оживать, превращаясь в подобие черно белого фильма. Крылова тянулась к нему, а Звонарь наблюдал своими же глазами за тем, как та обнимает его, а затем берет за руку и ведёт к большому дубу, растущему выше самих облаков прямо у края рощи. Он глядит на безоблачное небо, но рука, касаясь его щеки, опустила голову вниз. Кира потянулась, чтобы его поцеловать, и Виктор закрыл глаза в ответ. Что происходило дальше мезмеро уже не видел, а прекрасный момент не успел на долго затянуться. Под звуки его собственных фраз, что когда-то он уже слышал, веки вновь открылись, но теперь с её лица уже пропала улыбка, а горькие слёзы катились по щекам. «Так надо… Но, милая, я вернусь. Поэтому не плач, а просто жди…» – говорил голос, а потом занавес в очередной раз закрылся. Ещё пара фрагментов мельком пронеслись перед ним, а затем, ожившие картины показали задний двор академического холла. Жан, Джип и Жок находились неподалеку, когда сам он, оглядываясь, понимал, что вновь, как когда-то десятилетним ребёнком, стоит на алтаре, а по его правую руку, держа в руках самую ценную реликвию их дома, была Елизавета Стивенсон. Лёгким движением руки она раскрыла книгу Мезмеро, а с перелистыванием её тяжелых широких страниц в ожившую картину вобрались звуки, голоса как его самого, так и других.

– Ты уверена, что знаешь способ? – Спрашивал Вету Старший.

– Разумеется! Мне уже надоело, что ты вечно меня недооцениваешь! Если бы я не была уверена, то не взялась за то, что может навредить самому основателю!

– Да, я как раз хотел сказать, что было бы не очень приятно увидеть их обоих овощами… – Ухмыльнулся Жан, обходя Виктора сбоку.

– Спасибо за оптимизм, Младший. – Ответил ему он сам.

– Да не за что, дружище. Это – моя работа!

– Ваши разговоры тут немного не к месту, он должен быть спокоен и сосредоточен, иначе ритуал может не сработать. – Серьёзно говорила мисс Стивенсон, активно просматривая перелистывающийся страницы через свои большие круглые очки. – Нашла! – Вдруг воскликнула она и ладонью прихлопнула нужную часть. – Всё, я готова. Если у вас есть, что ему сказать напоследок – говорите сейчас.

– Ещё не сменил своё решение? – Подойдя ближе, обратился к Звонарю Джип.

– Нет, я должен увести удар как можно дальше от вас.

– А может мы лучше дружно встанем и встретим всех гостей с цветами? – Встал по его правую руку Жан.

– Тогда многие могут погибнуть, или нас всех не станет… А если я это сделаю, то гостей вовсе и не будет. – Убедительным голосом произнес Виктор.

Жок всё стоял в полутора метре и явно не одобрял всё, что тут происходило: – Мне, как и его невесте, нечего больше сказать.

– Ну и на этой «прекрасной ноте» мы, пожалуй, и закончим. – Подытоживала Вета, кладя книгу на пьедестал перед алтарём. – Приступаем?

Виктор сомневался всего секунду, а затем призвал в свои руки призрачный клинок. Елизавета прочитала заклинание со страницы, тогда Киюри вырвался из руки и, не оголяя лезвия, ножны вонзились ему прямо в грудь, пронзая тело парня насквозь до самой рукояти.

Следующий момент, заключительный момент Звонарь уже видел. То как его рука крепко ухватилась за клинок, торчащий у него из рёбер, и дикую боль, что разрывала его душу.

– Смотри на меня! Смотря на меня! – Взяла она его за голову обоими руками. – Тебя зовут…

Глаза закрылись, и темнота на пару с тишиной вновь окутали комнату, из которой Виктор наблюдал своё прошлое. Некоторое время мезмеро не чувствовал абсолютно ничего, просто растворился в этом безмятежном окружении. До тех самых пор, пока осознание горькой истины само собой не въелось в его расслабленный разум. Он поднялся и увидел уже давно дремавшую Крылову. Следом он попятился назад и наткнулся на тумбу.

Шум упавшей мебели разбудил её: – Виктор что? Что такое? – Прокричала она, лишь только продрав глаза.

– Кира… это я. Это я виноват… Я хотел увести от вас удар, но, но…

Девушка потянулась к нему: – Что? нет. Ты в этом не виноват…

– Прости меня, милая. – Говорил Виктор, взяв её за плечи. – Я оставил вас… Бросил тебя и весь дом ради безумной идеи, а ты всё же ждала меня… Прости! – Повторял он вновь и вновь, прижимая её так сильно, как только мог, но чтобы не сделать ей больно.

***

«А ведь всё же как прекрасны звезды.» – Думал Звонарь, стоя на балконе и прокручивая в голове события последних десяти минут. Их с Кирой застали ходящие в тени, прибежавшие на её голос. Даже если бы весь легион оказался в одной комнате, ни один из них не отступил бы ни на шаг и без страха и сожаленийотдал жизнь ради защиты своего господина. Но, как бы ни была велика и чиста их вера, облегчение на лицах тех, кто забежал тогда в комнату, было видно невооруженным глазом, ведь каким бы не казалось крепким, как стволы тех вековых дубов, что росли по краям академического сада, в глубине души любое существо испытывает страх, как за своих дорогих и близких, так и за самого себя. Вскоре и сам герцог Бифронс вошел в зал: «Простите, владыка, мы услышали голос юной леди и поэтому посмели явиться без стука.». «Скорее нужно просить мне…» – отвечал ему Виктор, – «… ведь надо было явиться к вам уже давно, и тогда, возможно, мы бы избежали столь трагических событий.». Звонарь некоторое время рассказывал ходящим в тени как всё произошло, как так вышло, что именно он стал вместилищем для основателя и их общего господина. О его жертве, ради избежания новой войны, и о том, как проснулся от забвения, в которое посмел себя заточить. Герцог, выслушав все, посчитал лучшим на этот момент ещё какое-то время отдохнуть, а также добавил, что за ангела они могут не беспокоиться и вскоре смогут «увидеть воочию его сияющий лик».

– Да, небо здесь далеко не обычное, не правда ли?

– Ты ещё и мысли читать умеешь? – Поворачивал голову Виктор. Андрас вышел из тени, которую откидывала высокая широкая штора, служащая подобием двери на этот самый балкон.

– Да нет. Просто о чём ещё мог бы ты подумать, глядя на этот невероятный вид. – Отвечал он, также поднимая глаза на безграничное звездное небо.

Звонарь обернулся взглянуть, как там Кира: она тихо и спокойна спала на большой словно парящей темной перине. – Я начинаю вспоминать…

– И огромное тебе за это спасибо! Если бы ты не достучался до владыки, то мои братья достучались бы до нас, причем в плохом смысле…

– Увы, вспомнил я лишь частицы. – Говорил он, опуская глаза вниз и глядя на плотно заросшую травой гигантскую равнину. – А получил только печаль и горе… ничего не меняется.

– Подожди-ка… а как же то явление? Ты же говорил в точности, как Крайе.

Виктор улыбнулся: – Просто я уже давно его знаю. А благодарить тут вообще нужно, кстати, именно тебя!

– В смысле? – Переспросил демон, подходя к перилам и вставая рядом с Звонарём.

– Если бы ты не попытался мне помочь, то я бы не додумался призвать клинок. – Виктор посмотрел на его лицо, что было, как у того самого двадцатилетнего молодого человека, и тот слегка покосился:

– То есть, ты надул нас?

– Извини конечно, но какой ещё был выход? Да и кто бы говорил! – Тихим, но возмущенным голосом говорил Звонарь. – Может ты всё-таки соизволишь рассказать, за какие заслуги тебя собирались распять?

– Если честно, тебе покажется это странным, – Андрас повернулся и облокотил спину о высокие белые перила, состоящие из состыкованных колонн, и положил на них оба локтя, – на самом деле не произошло ничего сверхъестественного…

– А что же тогда?

– Произошло то, из-за чего я начал походить больше на человека, чем на одного из верных слуг нашего господина. – Демон вновь поднял голову и взглянул на всё те же неподвижные и далекие светила. Звонарь хмыкнул, потому что не совсем понял, к чему он клонит. – В вашем доме я встретил человека… Никогда бы не подумал… Но как сейчас помню её лицо. Оно было прекрасней любого цветка, даже тех, что создал сам отец.

– И что произошло?

– Я не знал, что мне делать… Не имел даже ни малейшего представляя о том, как называется то, что испытываю. За советом я обратился к самому великодушному и мудрейшему человеку, что тогда знал – к самому Мезмеро.

Виктор удивился в очередной раз: – К первому?

– Да, к нему самому. Поистине, этот человек обладал недюжинным умом, острым чутьём и предельным пониманием почти всего, что происходило в мире. Я ожидал от него широких речей, рассказов и примеров, но всё оказалось … немного не так. Он просто с улыбкой сказал: «Друг мой, это называется «влюбиться», и тут никто, увы, тебе не поможет… Иди и поговори с ней, нет здесь нужны для чего-то большего.»

– Я, конечно, в этом не спец, но, думаю, что первый старейшина был прав. – У Звонаря на лице появилась широкая улыбка. – Так, и ты пошёл?

Андрас повернулся и посмотрел на него: – А ты как думаешь?

– Ну… да.

– Разумеется… нет! Я сидел в своей комнате как маленький испуганный кролик и думал: «А что?», «А как?».

– Ну это нормально! – Поддерживал его парень.

Но улыбка с лица Андраса почему-то резко пропала: – Эх, если бы я решился сразу…

– А что такое?

– Ну ты же знаешь, что я «покинул пост», когда всё случилось…

– Да, уже наслышан.

– Так это была не самоволвка. – Андрас вздохнул. – Я спросил Крайе, могу ли отлучится на часок другой, и он конечно же меня отпустил.

– Ты пошёл к ней?

– Да. Я всё-таки решился. Спустя несколько дней смог заставить себя сделать шаг… Вот только этот момент оказался совершенно не подходящим.

– Но, если бы ты остался, то мог погибнуть, и ты сам это знаешь.

– Никто не знает, что могло бы произойти. Знаю лишь то, что не выполнил свой долг… ни один, ни другой. Ведь не успев дойти до дверей её дома, я обернулся и увидел высокий черный столб, разрывающий в клочья сами облака. Не знаю, как почувствовал его, ведь не было ни голосов, ни криков, ни вообще какого-либо звука. И в туже секунду я бросил цветок, что нес ей, и помчался со всех ног. Но когда добрался, то всё уже исчезло… на крыше было абсолютно пусто, ни души, лишь только три тёмно-алых капюшона разбросанных по каменному полу. – Виктор не знал, что ему можно было сказать, поэтому просто молчал в ответ, пока тот заканчивал свою трагичную повесть, – В этот день я лишился смысла своего существования.

– И поэтому ты ушёл?

– Да. Я должен был очистить своё имя, свою совесть. Найти владыку Крайе и вернуть его домой. Забрал Хельму и Хайру и отправился на поисках ответов. Но поход мой оказался тщетным. Я покинул свой дом, отринул всё, и прошло почти две тысячи лет, и

Я сделал столько всего… но ничуть не приблизился к исполнению своего долга. – Далее в зале на пару секунд настала тишина. Под легкие дуновения вечернего ветра Андрас вновь вздохнул, глядя на небо: – И я так и не узнал даже её имени… – Виктор опустил голову и посмотрел вниз с высокого балкона. – Поэтому я хочу дать тебе совет.

– Какой?

– Обернись. – Сказал он ему. И когда парень выпрямился, Андрас вытянул руку вперёд и показал прямо на ту самую черную перину, на которой тихо и сладко спала, укрытая клочком тени девушка. – Не жди подходящих моментов, зачастую таких вовсе не бывает. Если ты можешь что-то сделать – делай. Не повторяй мою судьбу и не подводи её, ведь твой цветок сейчас ближе, чем я мог когда-то даже и мечтать. – Он положил Виктору левую руку на плечо, но молодой человек не успел ничего ответить, как тот кивнул и медленно, закрывая глаза, растворился в густом черном тумане, уходя с балкона также, как и пришёл.

***

Неизвестно, было ли это утро или же вечер уже наступил, принося с собой прохладный осенний ветерок, когда Кира, открыв глаза, заметила, что Виктор спокойно сидел прямо на краю кровати, будто ожидая её пробуждения.

– Что такое? – Спросила она его еле слышным сонным голосом, поднимая голову с перины. – На тебе лица нет.

– Привет! – Радостно заулыбался Звонарь, поворачиваясь на звук её полушёпота. – Нет, я просто задумался. Один хороший друг дал мне дельный совет.

– Да?

– Да… – Тихонько ответил он, возможно, чтобы не спугнуть такой момент. Кира хотела ещё-то спросить, но стоило вновь открыть глаза, как Виктор потянулся и поцеловал её. Всё также неуверенно и боязно, но так нежно и чувственно, что Крылова буквально растворилась в пространстве. Этого она ждала на протяжении столь долгого времени, вот только уж точно не сейчас и не вот так, поэтому долго ощущение потерянности не задержалось. Может она всё ещё спит? Может это просто фантазия играет с ней в такие жестокие игры? Но сомнения её развеялись, когда Звонарь всё-таки оторвался от её губ. – Недавно, к нам постучались, сказали, что Уриэль очнулся. – Девушка, собравшись с мыслями, через пару секунд спросила:

– А чего ты не пошёл к нему?

– Больше я тебя не оставлю… даже под охраной в доме самих ходящих в тени. Я сказал, что дождусь, и мы вместе спустимся в храм.

Крылова оказалась в смешанных чувствах. Толи она счастлива от таких резких перемен в его поведении, толи наоборот, подумав: «Что-то это как-то странно…», она с растерянным видом слезла с большой теневой подушки, на которой проспала неизвестное количество часов, и направилась прямо к двери.

Виктор был намерен увидеть совершенно другую реакцию и, нахмурив слегка брови, проводил её взглядом: – И куда ты? – С оттенком недоумения спросил он.

– Как, куда? Я проснулась и хочу впервые в жизни увидеть живого ангела! Скорее пошли! – Ответила девушка и отворила дверь.

Виктор вообще не понял, что сейчас произошло. Он же послушал все наказы всех мудрецов мироздания, решился на такой шаг, вот только ей это, почему-то, не понравилось. Кира буквально сбежала, оставив его сидеть на перине с широко распахнутыми глазами. Может быть он всё же сделал что-то не так, вот только шанса поразмышлять на эту тему, девушка также ему не дала. Звонарю пришлось подняться и догонять это странное неподдающиеся даже его логике создание.

Все стены, полы и высокий, точно общий, потолок всех помещений был точь-в-точь, как в залах их родного академического холла, где оба мезмеро провели почти всю свою сознательную жизнь. Единственным, что моментально разрушало эту иллюзию, были постоянные сумеречные переливы, овивающие кружевными узорами, наподобие ветвей винограда, все окна, двери и широкие стены. То, что в их родном доме было выполнено лишь простыми элегантными узорами и декорациями, здесь же, будто живое, растягивалось вплоть до краев тех самых безмятежных ворот, что сами собой, либо по воле герцога, распахнулись пред ними, открывая путь в храм баланса, где очнулся герой первой войны. Уриэля, сидящего прямо посреди помещения, окружала свита теней, возглавляемая Бифронсом. Виктор и Кира вошли внутрь, и двери неспешно затворились. Полупустой взгляд Звонаря коснулся глаз ангела и веки его закрылись, опуская за собой и его златовласую голову. Ходящие в тени, молча переглядывались между собой и не решались прервать давящую тишину, что неожиданно образовалась в этих стенах.

– Что же ты молчишь, друг мой? – Ненавязчиво спросил его Андрас, выходя из дальнего угла.

– Никакие мои речи не исправят того, что я наделал… – В свою очередь молвил ангел поникшим голосом. Вся его душа была изранена бесами и выедена горем и жалостью. Держался он лишь благодаря свету, вновь зияющим у него внутри.

– Ты, скорее всего, считаешь, что находишься на суде, что сейчас тебя будут в чём-то обвинять… Но это не так.

Уриэль повернулся на его голос: – А что же тогда?

– Мы вернули тебя назад в мир, ещё не почивших, далеко не для этого. Да, безусловно, ты… идиот, но это единственное, в чём тебя можно обвинить. – Свободно разглагольствовал демон, интонацией простого смертного.

– Да, а ещё я виновен в гибели сотен невинных!

– Возможно. Но посмотри на них. – Уриэль поднял свой взгляд на двух мезмеро, что стояли перед ним. – В их сердцах из всех возможных отрицательных эмоций, что могли бы возникнуть, глядя на твой стан, есть лишь горе и не большая толика сожалений. – Андрас подошел к Виктору и положил ему руку на плечо: – Они не наполнены ненавистью, потому, что вот этот молодой человек лично своими руками уничтожил виновницу всего, за что ты ошибочно коришь себя. Именно он разрушил проклятье, которому имел глупость подчиниться даже ангел.

– Но… – Запнулся Уриэль на полуслове. – Мне сказали, что лишь только смерть освободит меня…

– Кто сказал? – Спросил его Звонарь.

– Старейшина же дома вашего… Которого по злому року я погубил первым.

– Но как же так? – Воскликнула Кира в ответ.

– Расскажи им как все было на самом деле, Уриэль. – Велел Бифронс, стоя во главе круга теней. – У них, как и у Андраса сложилась ложная модель произошедших событий.

– Что это значит? – Вновь спросила девушка. – Я была в стенах дома, когда огненное чудовище начало жечь наши стены.

– Никто этого и не отрицает…

– Пожалуйста, – перебил герцога ангел, – если вы позволите, я расскажу все. Хоть это я могу сделать.

– Разумеется. – Одобрительно и с уважением произнёс Бифронс.

– Андрас, друг мой, ты сказал, что я поддался проклятью, на которое сам же себя и обрек, но ты прав здесь лишь отчасти… – Он выдержал недолгую паузу, а затем продолжил. – Да, я поддался, но далеко не ему, а отчаянию, что жгло меня сильнее любого пламени. Поникший духом я пришел в дом мезмеро за советом и, может быть, за спасением от порчи. Но, к моему великому сожалению, худшие опасения мои стали явью… Лишь только смерть разделит наши души…

– И как же тогда великое пламя окутало твой стан? – Вновь спросил его Андрас.

– Принял я опрометчивое и далеко не дальновидное решение, с которым ваш старейшина соизволил мне помочь.

Демон сразу же всё понял: – Ты что? Решился покончить с собой?!

– Нет. Я решил избавить себя от последующих мук и мир от неминуемой угрозы.

– А, теперь это у нас так называется…

Но колкость Уриэль не особо оценил: – Достаточно мы уже пожили! Не было у меня стыда от ухода на покой спустя четыре тысячи лет! Я бы сделал это во имя общего блага…но… нам надо уже давно привыкнуть, что все происходит не так, как мы того желаем… Когда Закрин почти закончил, я так сильно ослаб, что потерял сознание, и тогда-то, будто поменявшись местами, Мара взяла почти безжизненное моё тело и подчинила его своей ярости, а меня же самого заперла там, откуда я не смог уже выбраться.

– А старейшина? – Успел задать вопрос Звонарь в момент, когда ангел замолчал.

– Процесс был долгим и трудным… Я даже не знаю, что он делал, но, по-видимому, это забрало слишком много его сил, чтобы впоследствии суметь в одиночку отразить гнев шестой владычицы… – Кира сильнее сжала руку Виктора и уткнулась лбом в его плечо. – Но как ты смог в одиночку сразить хранителя забвения? – Удивлялся ангел, глядя на молодого человека.

– Ну я тоже немного помог… – Слегка поднимал руку Андрас, обходя сидящего по правое плечо.

Бифронс взял на себя честь представить молодого человека как подобает: – Этот мезмеро – вместилище разума и воли самого господина, а для него, как ты сам знаешь, нет ничего невозможного.

Глаза Уриэля широко раскрылись, стоило ему такое услышать. Он поднялся с пола, вставая во весь рост и выпрямляя свой благородный величественный стан, и, ни секунды, не сомневаясь в словах герцога, приложил руку, сжатую в кулак себе на грудь, салютуя по уставу светлой армады: – Да примет же благодарность и глубокое моё почтение, проводник лорда-владыки.

Виктор не знал, что ему делать и как отреагировать на подобное заявление, поэтому сделал так, как всегда поступал его альтерэго, когда знакомился с кем-то в университете: – Здравствуйте Уриэль, я очень много наслышан о вас. Мое имя Виктор, Виктор Звонарь. – Он протянул ему руку и ангел, разумеется, пожал ее.

– Да будет уж… Это мне бы следовало обращаться к вам с почтением, а не наоборот.

– Я же не сам владыка, чтобы обращаться ко мне на "вы"…

Ангел улыбнулся, а затем окинул взглядом златовласую девушку, все еще держащую его за руку: – А вас, мисс…

– Это моя невеста, Кира. – Неожиданно сам для себя резко ответил Звонарь, не успев она даже и открыть и рта.

Девушка покраснела и сжала его руку ещё крепче, а другую протянула ангелу: – Кира Крылова. – Представилась она, думая, что тот, как подобает в высоком обществе поцелует ей тыльную сторону ладони, но… похоже эта манера пошла совсем не с их стороны.

– Очень приятно, юная леди. Честно сказать, сначала я признал в вас одну из своего рода. – Сказал Уриэль, осторожно, но в той же манере пожимая ее маленькую женскую ручку. – Еще раз приношу свои соболезнования вам обоим… Если бы я знал, как все обернется, то никогда бы не решился на такой шаг.

– Нет, мы понимаем. – Ответила она. – Вы хотели лишить себя жизни ради общего блага.

– За такое никто не может вас корить. – Поддержал ее Виктор.

Андрас улыбался, стоя позади: – Ну, кроме меня…

– Разумеется… – Иронично с двусмысленной интонацией подтвердил ангел.

Бифронс, все это время, тихо стоящий в стороне, на сей раз вышел вперед и имел смелость немного прервать их, наконец-то, оживленную беседу: – Безусловно мы рады, что встреча, в конечном итоге, пошла именно так, как и была задумана, но, увы, разговор вам придется продолжить не здесь, ибо, в связи с образовавшейся вновь угрозой, времени у нас не так много…

– Ты нас уже выгоняешь? – С наигранным удивлением ответил тому Андрас. Он не только пользовался своим нынешним положением, а просто буквально играл у герцога на нервах, как только мог.

– Никак нет, дело здесь в другом. – Невозмутимо прошел Бифронс мимо и растворил двери зала. – Прошу за мной. – Андрас, Уриэль и мезмеро, не раздумывая, проследовали за ним на выход. И на ходу герцог продолжал своё недолгое объяснение. – Как только мистер Звонарь донес до нас эти неблагоприятные известия, я имел смелость без разрешения владыки отправить теней на поиски оставшихся членов вашего дома.

– Это было верное решение. – Серьёзным голосом подтвердил Виктор.

– Безусловно. Выживших обнаружилось много, но они разбросаны буквально по всему третьему миру.

Ангел, следовал за герцогом впереди всех: – Ну начинать нужно с малого. Кто-то есть в пределах нашей досягаемости?

– В её пределах они все, но как ты сам сказал «начинать надо с малого». Ближайшая группа находится на окраине города, из которого вы пришли. Тени укажут вам дорогу.

– А к чему тогда такая срочность? – Спросил его Андрас.

– В связи с тем, что мы также заметили подозрительную активность в направлении их… «нескромного убежища». Поэтому, во избежание рисков, нужно добраться до них быстрее, чем это сделает кто-либо другой.

Виктор принял указания: – Будет сделано.

Бифронс еще что-то говорил, пока выводил их из закоулков этого гигантского здания, а затем, извинившись, посмел удалиться. Подходя к порталу, что все также стоял в поле в виде закрытой полукруглой двери, Андрас вышел вперед: – Чур я первый!

– Еще никак не привык к дому? – Смеялся Виктор.

– Ну, знаешь ли, пять сотен лет просто так не забываются.

– Ну тогда вы следующий. – Обратился парень к ангелу.

– Следующими пойдете вы двое, и, пожалуйста, зовите меня просто Уриэль.

– Хорошо. – Улыбнулась Кира и вошла в проход сразу после Андраса.

Ангел придержал Виктора перед тем, как тот зашел в портал, чтобы ещё раз поблагодарить за всё, что тот для него сделал: – Еще раз спасибо что освободил меня.

– Да не за что. Никто из нас никогда бы не оставил тебя в беде!

– И я очень ценю это. Так позвольте же мне сослужить свою службу.

Виктор, улыбнувшись, кивнул: – Ну а теперь, когда мы все снова в строю, пора делать ответный ход.

Ангел гордым и громким голосом сказал: – Как всегда говорил лорд Крайе: «Да будет так»! – И они оба вошли во врата, а дверь за ними хлопком закрылась, в дребезги разбивая свои же ставни и осыпаясь на траву мелким черным дождем.

Высокие стены заброшенного завода встречали назад своих постояльцев. Андрас, Кира, а затем Виктор и Уриэль вышли из врат, и стоило тем закрыться, как тени, из которых были они сотканы, разлетелись по прежним местам. Лишь черное подобие стрелки, собравшейся из пыли и грязи, лежащей на полу, образовалось прямо перед ними, будто точно указывая направление, по которому четверке придётся направится. Звонарь вышел вперёд, и указатель сместился со своего места, продвигаясь ровно на столько же, сколько прошел парень. Но, вдруг, он обернулся, когда ему в голову пришла мысль:

– Хорошо, что я вспомнил…

– Что такое? – Спросила Кира. На тот момент она была уже одета в черное как ночь легкое платье до колен, что подарили ей ходящие в тени, а вот внешний вид демона и ангела, абсолютно не годились для того, чтобы выйти за дверь и начать слоняться по городу среди людей в поисках пристанища мезмерских беженцев.

– Да нет, с тобой всё … очень хорошо. – Слегка зарумянился он, глядя на её облегающий наряд, а затем быстро перекинул взгляд на Андраса. – А вот вам, уважаемые, надо сменить наряды.

– А в чем проблема? – Удивился стоящий в сияющих доспехах ангел.

Демон посмотрел на него и с улыбкой на лице отбросил облачающую его тень на землю: – Ты, когда последний раз прогуливался среди людей? – Уриэль поднял глаза, в серьёз начав думать над ответом, тогда Андрас ответил за него: – Со времён так… никогда!

– В общем-то да…

– Нам не нужно привлекать внимание, а, поверь, твой облик через чур вызывающий. Да тебя даже на фестивале пародий бы сразу раскусили.

Ангел моментально понял своего давнего друга и в момент скинул эти тяжелые доспехи, а затем они растворились в стене света, оказавшейся прямо за его спиной. Когда Кира скопировала Уриэлю свитер, джинсы и туфли прямиком с Андраса, четверка направилась туда, куда велел вездесущий, то поворачивающийся туда-сюда, то исчезающий и вновь появляющийся указатель. И уследить за ним было далеко не просто даже в четвертом. Словно бешеный лунатик, тот мчался вперёд, залетал на стены домов и заворачивал за угол, уходя от их глаз, из-за чего постоянно скрывался из виду, и ребятам, что уже порядком это надоело, приходилось снова и снова нагонять этот несносный указатель.

– Как бы было легче, если бы можно было им просто позвонить по телефону… – Ноющим голосом жаловался Андрас.

– Позвонить?.. – Улыбаясь переспросил Виктор. – Мезмеро никогда не носили телефонов.

– Телефонов? – Удивился ангел…

В конце концов теневая стрелка довела их прямиком до места назначения.

– Это что? Шутка? – Ошарашенно спрашивал Андрас.

И Звонарь подтверждал: – Наверное Бифронс под "нескромным убежищем" имел в виду именно это…

Четверка стояла лицом к большому, сияющему десятками огней и прожекторов зданию, и были они далеко не одни. Огромная толпа выстроилась, дабы посетить сие заведение.

– Мне интересно, кто додумался укрыться от чужих глаз в самом людном месте, в городе… – Задавал риторический вопрос Виктор, обводя взглядом очередь.

– Мне тут как-то не по себе. Что там такое? – Спрашивала их Крылова, то и дело улавливая на себе чужие взгляды.

– Да ничего там нет. – Отвечал ей Андрас. – Это самое глупое и бессмысленно заведение. И именно поэтому туда собирается такая куча людей.

– Не поняла…

Виктор осторожно ей сказал: – Милая, лучше тебе не знать.

– А мне можно? – Поднимал руку любопытный Уриэль.

– А тебе это вообще не надо! – Подытожил демон.

Они еще немного постояли и поглядели на фронтальную часть ночного клуба, куда собирается большая половина молодежи всего города, а затем Звонарь, вздохнув, будто сам себя отправляет на каторгу, направился прямо ко входу. Остальные пошли за ним, а Кира спросила Андраса, были ли они тут когда-то, на что тот ответил неоднозначно.

– Виктор, тут вообще-то очередь… – Поспешил он его остановить, когда толпа людей с возмущенными взглядами таращилась, как они уже подходили почти к дверям.

– Да ты посмотри! – Показал он на линию из людей идущую почти до конца улицы. – У нас нет на это времени!

– И что ты предлагаешь? С боем прорваться внутрь?

– Не совсем… просто идите за мной.

Крылова подошла к нему, когда ангел и демон встали по обе стороны. И, когда из-за двери показался большой широкоплечий мужчина в темно-синей футболке и подошел к Виктору с недобрым взглядом, парень помахал ему рукой и еле заметно моргнул. Человек сначала секунду молча постоял, а затем слегка склонив голову, отворил перед ними вход, пропуская ребят впереди всей очереди. Они поспешно и не оборачиваясь, чтобы не видеть взгляды тех, кто остался позади, зашли внутрь и двери за ними так и закрылись.

– Это что сейчас было? Ты что знал этого верзилу? – Спрашивал Андрас, показывая большим пальцем назад.

– Нет, впервые вижу. – Улыбался Звонарь ему в ответ.

– Тогда как он нас впустил?

Кира, положила обе руки молодому человеку на правое плечо: – Вообще-то Виктор – чтец, и далеко не простой, так что такие манипуляции – это его работа.

– Что еще за "чтец"? Таких мезмеро не бывает… – Удивился Уриэль.

– Ну-ка постой-ка. – Сказал Андрас, подходя почти в плотную очень настороженным голосом. – Манипуляции? С разумом?!

– Это не сила Крайе!

Виктор сразу остановил их от лишних рассуждений, что бы те не торопились пороть горячку: – Так, так, об этом знают лишь только я и еще шестеро человек, так что особо не распространяйтесь об этом. Я потом могу всё объяснить, сейчас у нас не очень много для этого времени…

Ангел же воскликнул: – А ну-ка, постой! Ты говоришь, что у вас есть сила самого двенадцатого владыки? Если бы я не знал кто ты такой, то сейчас же попытался свернуть тебе шею!

– Нет, нет. Слушайте! – Повернулся Звонарь, выставляя перед собой ладони.

– Мы все во внимании. – Андрас сложил руки на груди и дал Виктору объясниться.

– Лорд Крайе смог победить Ариэла, лишь запечатав его душу при помощи Киюри. Я видел это своими глазами. Но, как вы знаете, шестеро апостолов заточили его в забвении в Тени, вывернув каким-то образом всю его суть наизнанку…

Уриэль не особо подал виду, но данная информация являлась для него также в новинку: – Ближе к делу.

– Клинок – это часть владыки. Мы, мезмеро, черпает свою силу из частиц его души. И, очень редко, бывает так, что на процессе инициации ребенок получает ту самую частичку, которая совершенно случайно отщипнётся от клинка, а не от основателя. Так и рождается чтец…

– И много вас таких, ошибочных? – Недовольно спросил ангел.

– Мы не «ошибочные»! Просто так выходит. Это не наша вина, и не кого-либо. И если вы сравниваете нас с самим… неназываемым, то тут нечего сравнивать, все чтецы практически безобидны.

Андрас также был далеко не в восторге от такой неожиданной информации: – Ариэл может быть каким угодно, но только не безобидным. Его сила сводит с ума, заставляет служить ему полностью и безраздельно. Апостолы готовы в любую секунду вскрыть себе живот по его велению!

– Может быть, но, чтобы пробудить эту силу нужно пройти через душевные муки и очень тяжелые тренировки! Только так, а иначе все что ты умеешь делать – это читать мысли! И то, лишь глядя в глаза…

– Он говорит правду! – Защищала его Кира. – Они не виноваты в том, что выдала им судьба. Просто так вышло. По сравнению с обычными мезмеро эти люди почти ничего не могут, лишь только знают пару-тройку трюков, но они не войны!

– В основном чтецы занимаются в ордене наукой и летописью. А также лечат душевные травмы и невзгоды. А то, что сделал я – могу делать только я и мой учитель, больше никто!

Голос ангела стал уже более спокоен, но всё также насторожен: – Скажи мне лишь одно… Ты умеешь насылать кошмар?

Но Виктор же в ответ удивился: – Что?

– Ты можешь внушить человеку ужас и кошмар?

Он слегка прищурился: – Да. могу…

– Кто может это подтвердить?

Крылова не раздумывая ответила: – Я. Когда-то он использовал это на моем отце…

– И как он? – Резко задал вопрос Уриэль.

– Не знаю. Я не возвращалась домой с тех пор, как Виктор меня оттуда буквально вызволил.

Андрас уточнил вопрос: – Он жив?

– Да, конечно… а к чему это? – Спросила она с удивлённым взглядом.

Двоица с еле заметным с облегчением вздохнула, и Андрас вытер правой ладонью пот со лба: – Если бы он пользовался именно силой Ариэла, то твоего отца уже бы давно не было. Все в порядке.

Ангел подтверждал слова своего давнего напарника: – Вы ещё много не знаете… Ариел был жесток и невероятно опасен… Никто кроме самого лорда Крайе не смог бы посмотреть ему в глаза без страха остаться в мире кромешного ужаса.

– Виктор обеспокоенно ответил: – Я этого не знал…

– Разумеется. Ладно, сейчас нас ждет работа, мы и так потратили на объяснения слишком много времени, стоя в этом черно-красном коридоре. – Сказал Уриэль и поглядел вперёд. Звонарь разом выдохнул все волнение, что скопилось у него внутри и, развернувшись к ним спиной, направился дальше. Остальные так же, как раньше проследовали за ним, и на ходу ангел добавил: – Только Бифронсу об этом не проболтайся, а то не сносить головы тебе.

А Андрас засмеявшись добавил: – Главное, чтобы на кол не посадили! …

– Слава создателю, что нас сюда не пустили тогда! – Через минуту говорил Виктор, пытаясь перекричать громкую давящую музыку, но демон на пару с ангелом никак не могли его услышать. Чуткий слух высших созданий резал и рвал на части этот ужасный гул и раскалывающий барабанные перепонки грохот, вырывающийся из огромных колонок, висящих почти под потолком, и распространяющийся по всему этому месту, сотрясая стены. Пройдя ещё метр вперёд, четверка наткнулась на залитый светом прожекторов и ламп зал, что моментально ослепил ходящего в тени и тот начал корчится, зажимая глаза и уши руками: – Я что умер и попал в ад?! – Кричал он. Звонарь не мог спокойно смотреть на муки своего друга. Молодой человек быстро оглядел зал в поисках решения, но такового, очевидно, не было. Осталось лишь одно, и как бы это было неудобно, но игрушки людей придется выключить. Он увидел стойку, за которой стоял мужчина в наушниках и, исходя из опыта его недолгой жизни во внешнем круге, мог судить, что пульт, на котором он что-то активно нажимает, отвечает за эту чудовищную породу музыки. Виктор инстинктивно махнул рукой, по-видимому, пытаясь создать легкую волну искажений, чтобы разнести эту адскую машину, но никакого эффекта не последовало. Он попытался ещё раз, а затем ещё раз, выставляя перед собой кулак и сжимая его, мысленно дробя пространство вокруг пульта, но так ничего и не добился. Навыки проводника словно выключились, потерялись из его арсенала, и лишь только прохожие зеваки смотрели на него как на полоумного. Он подошёл к Уриэлю и на пальцах попытался объяснить ему что надо сделать, вот только, пока он жестикулировал, жуткий грохот исчез, и стены дома перестали дрожать. Звонарь оглянулся назад и увидел, как Крылова и её копия держат в руках по паре миниатюрных кинжалов. «Я, знаешь ли, тоже подготовилась!» – посмотрела она на него, а затем заложила лезвия обратно в рукава своего черного платья, а её отражение рассыпалось на горстку голубых зеркал. Провода, ведущие прямо до пульта, были элегантно перерублены легким броском её нежной руки. Посетители же, ошарашенные от того, что сделала девушка, словно замерли, но более смелые и недальновидные начали с криками наступать на них. И это понятно, что люди пришли в негодование, ведь Кира разом остановила их, так называемое, «веселье», возможно поломала аппаратуру, и уж точно отобрала все хорошее, ну или хотя-бы положительное настроение. Ангел и сама девушка ну никак не ожидали такой бурной их реакции, а вот Виктор и Андрас могли это предвидеть, поэтому сразу закрыли собой Крылову, стараясь не подпустить толпу. Проблемы, с одной стороны-то и вовсе нет, ведь, что может сделать кучка человек против них, но, на самом деле, никто из четверки не имеет права причинять вред невинным людям, и, слава создателю, им не пришлось. Когда первый обиженный подошел почти в плотную к Виктору, то почему-то мгновенно замер, и даже глаза его потеряли блеск и опустели, как прожжённые черные угли. Андрас окинул взглядом народ, что аналогично застыл, а на теле каждого виднелась еле заметная тусклая пелена, напоминающая иней.

– А вот это уже подозрительно… – Протянул Виктор на эту окоченевшую картину.

– Я даже ничего не почувствовал. – Подметил Уриэль, также осматривая обстановку.

Андрас в облике двадцатилетнего парня аккуратно обошёл вокруг человека, застывшего в паре метров от них: – Что за бесовы проделки? Время что, остановилось? – Удивленно спрашивал он.

А тем временем, где-то вдали, переговаривался кто-то другой: – Им точно ничего не будет?

– Да точно, точно. – Отвечал голос.

– Я не думал, что гости прибудут так рано… Какой план? – Говорил третий.

– А сколько у нас «гостей»? – Задал вопрос женский голос, и первый ответил:

– Ну как бы, в отличие от тебя, мы мысли читать не умеем, так что это ты нам скажи…

А затем кто-то из них случайно царапнул какую-то металлическую трубу, и вот этот звук Уриэль уже услышал. Ангел показал рукой, чтобы все молчали и не двигались, а сам тем временем, воспарив, переместился вперед, оглядывая окружение. Четверо неизвестных заметили планирующего над землей человека и разом замолкли.

Андрас шепотом говорил: – Исходя из того, что я не знаю ни одного мезмеро способного на такое, то, возможно, мы могли опоздать.

– Тогда почему легион не нападает? – Спросил Виктор.

Глаза Киры широко раскрылись, когда в ее ясную головку пришла самая важная на данный момент мысль: – Ты не знаешь, а я знаю! – Далеко не шепотом выдала девушка и улыбнувшись прошла вперёд. – Младший! – Крикнула она – Пуарье, это вы?

Один из голосов сверху произнёс: – Кира? – Но другой, очевидно, зажал тому рот:

– Тихо ты! Даже если это так, то она может быть приманкой. И что это ещё за хреновина? – Говорил он про ангела.

А, тем временем, Виктор не смог стоять в стороне, когда его невеста вот так подставлялась: – Кира стой! – Крикнул он, пробегая вперед и обходя покрывшихся инеем людей: – Это может быть ловушка!

– Вик?! – Послышался крик откуда-то издали. Звонарь, догнав девушку, остановился и взглянул прямо по направлению звука. – Вик… глазам своим не верю! – Говорил человек в темном плаще с капюшоном, спрыгивающий с балкона на втором этаже клуба, а затем, пронесшись через разлом, выпорхнул прямо перед ним. – Слава основателю! Ты жив! Она нашла тебя! – Восклицал парень, стягивая с головы капюшон и хватая того так крепко, что аж поднял над землёй.

Звонарь, естественно не ожидал такого эффектного появления, но потом пригляделся и увидел знакомое лицо: – Жан?! – Толи с вопросительной, толи с восклицательной интонацией воскликнул он. Младший, даже не взирая на парящего над полом ангела, радостно смеялся, а остальные Пуарье, вместе с мисс Стивенсон также спустились вниз.

– А вот это поистине удивительно. – Своим вечно ровным тоном сказала Вета, снимая с себя черный балахон, что был ей очень велик.

Все из шестёрки мезмеро от радости переобнималась, когда на вид довольные Уриэль и Андрас стояли в стороне. Демон, мыкнув, протянул руки в сторону ангела, но тот угрюмо помотал головой в ответ.

– Как ты нашла его? – Спрашивал Жок, глядя на Киру.

– Это он меня как-то нашёл! – Смеялась она, а затем обратила взгляд на Елизавету: – А ты как с ними оказалась?

Та только открыла рот, но Жан уже успел ответить за нее: – Да подобрали эту «потеряшку» по дороге… И укрыться здесь было именно её идеей! – Язвил он, тыкая ту в бок локтем.

Андрас подошел к ним и засмеялся: – Да, я как раз хотел узнать именно это!

– Эй! Вообще-то спрятаться у всех на виду – это гениальная идея! – Обиженным тоном ответила девушка, поднимая пальцем свои круглые очки.

Джип задал вопрос напрямую демону: – А вы, собственно, кто будете? – На что ангел также прошёл вперёд:

– Моё имя Уриэль. Я – первый полководец светлой армады белого замка.

– А я Андрас… бывший капитан ордена ходящих в тени. Мы очень рады вновь видеть представителей вашего рода.

Они оба, как подобает их народам, поприветствовали мезмеро, что с приоткрытыми ртами глядели на эдакие чудеса. Ведь никто из них никогда воочию ни разу не видел высших существ. Затем Уриэль в первую очередь спросил: – Я бы очень хотел узнать, кто смог сотворить такое? – Обвёл он рукой народ, будто застывший во времени. Младший не сразу, но поднял руку с очень довольным видом, и к нему, глубоко вздохнув, присоединился старший брат. – И как, позвольте узнать, вы двое заставили занеметь весь этот люд, ибо силы такой я не могу припомнить у вашего основателя.

– Ну… это… – Попытался связать воедино свои мысли Жан, но Жок перебил его:

– Используя его силу замедления молекул, Джип создал искажающее поле, которое пройдя по пространству вплоть до выхода из помещения, завело всех в состояние полного стазиса.

Андрас поднял правую бровь и с тупым взглядом поглядел на близнецов.

– Великолепно! – Воскликнул Уриэль. Подходя поближе к самому умному из братьев. – А их жизненный цикл также был остановлен или они могут видеть и слышать все, что происходит в округе?

А, пока у двух гениев завязался оживленный диалог, Виктор, Жан и Джип в очередной раз стояли и смотрели на это с удивленными глазами:

– Они понимают друг друга. – Тихо произнёс Звонарь.

– А ты когда-то говорил, что «Ничего не меняется». – Подметил Младший, прикрывая рот рукой.

Джип шмыгнул носом и сказал: – Эдакий парадокс!

Но, увы, счастливому моменту их встрече надолго затянуться было не суждено, да и, как подметил Андрас, у них будет ещё много времени на разговоры, когда доберутся назад до дома теней. Виктор спросил его, будут ли им там рады, но тот заверил, что встречать друзей владыки в его собственном доме – это лишь только честь. Да и сейчас вряд ли найдётся место безопаснее, чем пристанище ходящих в тени, и они это прекрасно понимают. Так, собрав все немногочисленные вещи, что беженцы успели взять с собой из их разрушенной обители, компания выдвинулась в обратный путь. Стоило Старшему покинуть созданное с помощью Жана стазисное поле, как все люди в помещении ожили и, поспешно стряхивая подобие инея со своих плеч, ошарашенно глядели во все стороны в поисках резко исчезнувших вандалов, только что стоящих прямо перед ними.

Вопреки всем худшим предчувствиям Звонаря, на пару с невероятной осторожностью Андраса и Джипа, никакого сопротивления, никаких преград на пути они не встретили. Лишь только их уже пошаливающие нервы грузили окружающею атмосферу. Сильнее всего это сказывалось на Младшем, который уже как минут пятнадцать молча следовал за ходящим в тени.

– А куда мы вообще идем-то? – Спросил он свое окружение.

Виктор ответил ему: – На старый заброшенный цементный завод, там открытые врата.

– А как, собственно, ты выбрался из забвения?

– Да, кстати. – Вспомнил Жок. – Как это произошло?

– Мара воткнула мне в грудь Киюри прямо в ножнах, от такого и мёртвый проснётся!.. – Он на секунду замолчал, оглянувшись назад и взглянув на Киру. – Вот только не весь я вернулся…

– Что значит не весь? – Улыбался Младший. – У тебя нет чего-то очень важного?

– Идиот. – Сказал Жок, осуждая шутливые точные намёки своего брата, показывающего пальцам на очертания тела парня.

– Нет! Физически я в порядке, если ты об этом… Я потерял последние два года. Помню лишь обрывки, кусочки воспоминаний, но никакой картины из них особо не соберёшь.

– То есть…

– То есть я не помню почти ничего с событий турнира. И это вызывает большие… проблемы.

– Представь, если бы Джиппи забыл о своей Лизе… – Сказал Жан, и из-за этого получил сзади от него по голове:

– Я тебе забуду!

Виктор снова обернулся: – А что случилось? – Обратился он к старшему Пуарье.

– Она эвакуировалась с другой группой, и мы пока не нашли ее… – Грустным тоном сказал ему Жок, пока вся компания продолжала двигаться вперед.

– Пока не нашли! – Резко поправил Джип, с ударением на первое слово.

– Разумеется, брат! – Положил Жок ему руку в плече.

Старший рассказал, как именно они разминулись, что ее отряд был отправлен прямо к стене, а Пуарье же, как одних из лучших в своих специальностях, бросили прямо на врага, чтобы, если уж и не убить, то хотя-бы задержать. Так они и покинули родной дом по разные стороны от стены, что протекает через пространство всего третьего мира, и в данный момент его невеста может находится даже на другом краю света. Уриэль также высказал слова поддержки и хоть, в отличии от него, совершенно не знал о таком чувстве, как горе утраты и волнения о самом близком тебе человеке, все же, мог блистательным умом своего светлого разума войти в положение. Он пообещал, что, если в процессе их миссии она так и не отыщется, то он лично отправит ангелов из своего гарнизона на поиски. Такие громкие слова безусловно воодушевили Старшего, внушая тому надежду. Уж если сам герой первой войны дал ему слово, то это безусловно чего-то стоит.

И под конец, совершенно без происшествий по пути, они добрались к выкорчеванным дверям заброшенного завода, который и так уже еле дышал от нещадного потока времени, да еще и Звонарь с Андрасом неплохо постарались, чтобы доломать здесь все, что осталось. Но все же ветхое бетонное здание еще держалось и даже не пошатывалось, будто кто-то специально приходил и заклеивал все те трещины в плитах, что оставили минувшие годы. Не став долго задерживаться, Андрас вновь отворил дверь, в отброшенныйсветом мир, и ребята один за другим погрузились в мрачную пустоту, что вела их прямо в теневую обитель.

***

Сам герцог приветствовал прибывших, стоя на ступенях ко входу в «административный холл», как привыкли называть его гости. Ходящие в тени проводили их до того самого огромного пустого зала, что на сей раз, по приказу Бифронса, был заполнен, такими предметами удобства как стол, стулья, диваны широкие и разнообразные: один из них напоминал царское ложе с полупрозрачными занавесками, висящими на полутораметровых ставнях, держащих крышу, другой, как обычный одноместный диван, а третий вовсе походил на угловую двуспальную кровать. Кресла все были пышные, с кружевами, и, в отличии от другой мебели, походили друг на друга, когда черный стол и стулья были будто отлиты в кривых формах из стекла цвета угля. Да все бы хорошо, но, когда Жан уже с достаточно кривой физиономией спросил, где у них уборная, то тени разом пожали плечами. Что уж поделать, если они не спят и не ходят по нужде, в связи с ее отсутствием, а едят, в отличие от Андраса, что был отрешен от дома очень долгие годы, лишь для собственного удовольствия. И не известно, что происходит с пищей в их организмах, да и задумываться на эту тему гениальным Пуарье было неприятно. «Что же, обустраивайтесь, дорогие наши гости.» – Сказал Бифронс перед тем, как удалиться. Другие ходящие в тени, включая Андраса и светлейшего Уриэля, также оставили мезмеро одних, закрыв за собой двери.

«Четыре года…» – думал Виктор, сидя в одном из больших пышных кресел. – «Исключая два, что я провел в забвении, ходя на занятия в университет, кажется, что прошел всего миг. А ребят… Ребят я еле узнал.» – Глядел он на братьев. – «Уж слишком сильно они изменились, особенно Жан.» – Младший сидел на диване рядом с Джипом и, уже заскучав, начал разжигать в руке миниатюрный костерчик, от чего получил от брата очередной подзатыльник.

Капля за каплей, словно медленно сочащаяся труба, секунды текли, сливаясь, затем, в минуты. Целый час ребята уже провели в этом зале, разговаривая о моментах из прошлого и о планах на будущее. Джип, сидя в шикарном черном кресле рядом с Виктором, думал лишь о своей невесте и говорил, что, во что бы то ни стало, найдёт ее даже на краю света. Вета затруднялась с ответом на такие вопросы о планах, потому что стояла возле стены и пялилась на живые кружева, что медленно и, будто под неслышимую мелодию, над ней элегантно извивались. Виктор сказал, что хочет вернуть все, что умудрился потерять. А Кира мечтала побывать в белом замке. Близнецы, в частности, хотели лишь собственноручно отвинтить голову тому, кто посмел разрушить их святую обитель, «… И в туалет» – Сказал Жан, поднимаясь с дивана.

– Ну и что ты предлагаешь? – Спросил его Жан.

– Ну есть один вариант… – Улыбнувшись, глянул он в сторону балкона.

– Даже не думай! – Возмутилась Крылова, поднимая голову с подушки. – А нам что ты прикажешь делать?

– Раз уж зашла такая тема, то у меня есть неплохая идея по этому поводу…

– Вещайте, гений! – Поднял руку Джип, уже лежавший на диване и готовящийся ко сну.

– Так, ребята. Давайте сюда. – Парни поднялись, и все подошли выслушать Жана, и тогда тот вывел их на балкон. – Извини, Вик, ты тут вряд ли поможешь, но мы, думаю, справимся.

– Ну хорошо – Ответил он, и развернувшись, отправился назад в свое кресло.

Поняв друг друга с полуслова, будто Жан выдал им детализированные инструкции в картинках, братья начали мастерить. Перво-наперво, это была в основном работа Джипа, ведь кто, как ни он, сможет создать что-либо прямо из воздуха. Младший указательными пальцами обеих рук буквально выцарапал кусок воссозданной стены, сделав проход в маленькое помещение.

Где-то пару лет назад гениальному Жоку Пуарье пришла в голову мысль: а что будет, если сделать копию воды? Ну, в общем, набрав её немного в ванну, он это и выяснил. Залив буквально пару литров жидкости, Жан размножил ее так быстро, что даже, перестаравшись, пролил на пол. Поспешно вытерев все тряпкой, чтобы никто ничего не заметил, тот решил закончить со своим экспериментом и попытался развеять своё творение, но эффекта не последовало. Он попробовал снова, а затем снова, но воды в ванной меньше не становилось. Так была открыта парадоксальная аномалия копирования жидкостей при дальнейшем смешивании с оригиналом. Получалось так, что настоящую воду уже нельзя было разделить от той, что копировал иллюзионист, и, теоретически, такой водой можно было бы наполнить целое море… Вот, только, попробовав ее на вкус, Жан также узнал причину, по которой делать это лучше не стоит: вода эта была мертвая во всех смыслах, она приобретала отвратительный вкус, теряла любой запах, и если бы у нее был цвет, то, скорее бы, потеряла и его. Получалась пустая жидкость, в которой почти нету никаких примесей, а, выпив глоток, его два дня еще потом мутило. Но здесь то ее пить точно никто не будет, поэтому, взяв один из стаканов с водой, что стоял на столе, Жок вылил его содержимое в бочок унитаза, который его старший брат уже успел смастерить. Пришлось еще Жану сделать аккуратную дырку в полу для трубы, но вряд ли, ходящие в тени ее даже заметят. И, вуаля, великолепное произведение ума и таланта, шедевр мезмерского искусства, маленькая уборная с окном, выходящим прямо на безоблачные сияющие тысячами звезд небеса, был готов. Вот только существовать этому творению гениальных представителей рода человеческого осталось лишь до момента, когда Джип сомкнет глаза и уснет крепким сном, а, то есть, где-то полчаса. Поэтому все, кто в этом нуждались, далеко не без улыбки, воспользовались шедевром, а затем все, как один, улеглись на свои места: Виктор с Джипом на угловом диване, близнецы на диване, а Кира легла спать на кровать вместе с Ветой.

Открыв глаза по утру, ну или же это был наоборот вечер, мезмеро чувствовали себя бодрыми и отдохнувшими. Бифронс исправил свою маленькую оплошность и гостям был подан завтрак. Конечно, себя ходящие в тени тоже никак не обделили: стол, по такому уж случаю, накрыли огромный, за которым все члены дома свободно расселись и принялись вкушать яства. "Завтрак", каким он задуман в мире людей, был подан лишь на четвертое или на пятое, все остальные же блюда явно относились к категории "плотного обеда". И ничего, что ребята не смогли столько съесть, ведь какими бы ни были восхитительными эти куриные ножки под соусом и салаты, каких только угодно мастей, желудок, однако, не резиновый, но это не проблема, ведь хозяевам в итоге досталось больше, а радости Андраса вовсе не было предела. Была бы его воля, он просто подвинул бы все тарелки к себе или даже забрал их и поспешил удалиться в свои покои, дабы там насладиться без постороннего шума. После завтрака, переросшего в пир на весь дом, герцог поднялся со своего места во главе стола, держа в руке бокал вина, и произнёс короткий и четкий тост: «За скорейшее воссоединиться наших добрых друзей, и за победу!». «За победу!» – в один голос отозвался зал и залпом осушил свои бокалы. Вино оказалось достаточно крепким, не такое, что близнецы разливали в стенах академии, поэтому им хватило и одного тоста, чтобы почувствовать себя перышком. Крыловой стало довольно жарко, а мисс Стивенсон, очевидно, без привычки, вообще моментально лишилась дара речи, мысли и передвижения. Вот так резко, как из пушки, не успев понять даже как, начался новый день, или же вечер… На сей раз ребята ощущали себя далеко не в лучшей форме. Один только Жан, который и так умудрялся на праздниках в академии так напиться, что не понимал где просыпается, чувствовал себя более-менее в порядке, ну или, хотя-бы, в привычном состоянии.

– Во имя основателя… я будто очнулся от жуткого кошмара, от которого меня до сих пор мутит… – Говорил Жок, поднимаясь с дивана и держась одной рукой за голову.

Виктор, обнаружив себя спящим прямо на полу, поднял руку и заявил: – Так, ребята, если у всех на себе есть рубашка и оба носка, то все в порядке.

Джип медленно опустил глаза и оглядел себя до пят: – Да вроде все на месте… а что такое?

– Не важно, обошлось. Надо спросить у Андраса, что произошло…

Жан поднялся с места и заходил по их огромной комнате. Посмотрел на кровать, приглянулся: – Девчонки тоже на месте. – Сказал он и, повернув голову, взглянул на парней. – Знаете, что? Нам после такого отдыха… Нужен отдых! – Неизвестно, было ли это в серьез или же нет, но настроение Младший всегда умудрялся поднимать, даже, когда и не намеревался этого делать… а особенно, когда не намеревался.

– Это точно, но я не думаю, что мы можем себе такое позволить. – Хрипя и скрепя поднимался с кресла Старший.

– Согласен. Нам нельзя терять времени. – Виктор подковылял к кровати девушек. – Нужно как можно быстрее вновь выйти наружу на поиски. Каждая минута нашего промедления может сыграть роль. – Говорил он, глядя через полупрозрачную штору на то, как Кира, обняв подушку и съёжившись калачиком, спокойно спит.

– Ну так вперёд! – Выдавил из себя Жан, да только голова закружилась, стоило ему стартануть вперёд по отношению к двери, и он резко приземлился на диван. – Эй, надо что-то делать, иначе мы – сосиски! А демоны легиона, при первой же встрече зажарят нас под гарниром. – Подметил он, опираясь о подлокотник.

Джип положил руку на лоб: – Никогда не надо пить то, что не знаешь, это будет нам уроком на будущее.

Да, а как по другому-то? – Спросил его Звонарь. – Иначе мы бы обидели герцога, а этого делать никак нельзя, да и, думаю, мы сможем прийти в себя. Надо лишь найти Андраса.

И как раз в это время Жок подошел к балкону и был удивлен таким совпадением: – Вот этого что ли? – Показывал он пальцем на лежащего без чувств демона. Виктор, так быстро, как только смог, подошёл к нему и своими глазами взглянул:

– Эй, Андрас… Андрас! – Пытался он разбудить его, тыкая ногой в плечо, но тот совершенно не хотел приходить в себя.

Джип, самочувствие которого, по-видимому, основательно хуже, чем у всех здесь присутствующих, не вставая с места, дал всем понять, что сейчас ходящего в тени будить не стоит, ведь и они сами идти куда-то совершенно не способны. И, прислушавшись к голосу разума, близнецы, вместе со Звонарем оставили Андраса в покое и тихо расселись на диване: – Раньше не было времени, да и подходящего момента, чтобы задать тебе вопрос… – Говорил он, глядя на Виктора, в полулежащем состоянии. – … Вик! – Обратился уже по громче, поняв, что тот не воспринял его сразу.

– А? Что?

– Возможно твоя история будет долгой, но мы сейчас абсолютно никуда не торопимся, так что…

– Да если бы. – С улыбкой перебил его Виктор, протирая руками глаза. – Жизнь обычного человека, ну или по крайней мере моя, была скучна до нельзя и крайне однообразна. Существование в плену иллюзий, в клетке, что сам же вокруг себя возвел – далеко не предел мечтаний.

Жок, опиравшись локтями о колени, опустился, чтобы выглянуть из-за спины младшего и спросил: – Пока ты был «человеком»,… ты мог что-нибудь о нас помнить?

– Я бы так не сказал. Это было что-то наподобие инстинкта, какого-то чувства, что жило глубоко внутри и не давало делать определённые вещи, но… нет. Никого из вас я не мог тогда вспомнить, как и себя самого.

– Не представляю, через что ты прошёл, дружище, но теперь мы ни за что не позволим тебе сделать ещё одну такую глупость! – Говорил Джип серьёзным тоном и с еле заметной улыбкой на лице.

– Нет… Это я не могу представить, через что прошли вы! Я лишь повел себя как трус…

И тут Старший Пуарье резко повысил тон: – Никогда не говори так!

– Ты бросил всё, что только любил, лишь бы защитить…

– Не каждый смог бы пойти на такую жертву. – Соглашались поочерёдно близнецы.

– Да нет же, сейчас это всё кажется просто сном! Обычным, невзрачным полупустым сном. Вот только, очнувшись, я его не забыл.

– Ведь тогда же ты не считал это ошибкой? – С явным любопытством спрашивал Жок.

И после небольшой паузы Виктор ответил: – … Но тогда я и не мог знать.

– Тогда какой смысл сейчас уже себя корить?..

Молодой человек сначала немного задумался. Ведь братья оказываются в итоге правы. Может он и не помнит подробностей произошедшего, но они говорят об этом, далеко не осуждая. Будто с гордостью. Будто он сделал что-то, на что они сами не смогли бы пойти. Это придало уверенности в себе, которой ему не хватало уже долгие годы. И в итоге юноша просто сдался: – Да, смысла сейчас уже нет…

– Вы уже с Кирой это обсуждали? – Спросил его Джип.

– Стоило нам только увидеться, как объявилась Мара, прожигая себе путь сквозь стены… Некогда нам было с ней особо разговаривать.

– Да, кстати… – Резко вспомнил Жок, обрывая мысль. – Уриэль упоминал, что ты снял с него проклятье, но как?

– Силой воли владыки я заточил дух Мары внутри Киюри. Уриэль же при этом стал свободен, но обессилен… Как, собственно, и я. А в вашем «убежище» я случайно осознал, что больше ни на что не способен. Я не могу более проводить силу основателя…

– Да ладно? Как же тогда герцог поверил полу-смертному, что тот его господин?

Звонарь вытянул перед собой правую руку, и по его велению, фиолетовый призрак вновь оказался у него на ладони. – Клинок – это единственное, что я смог показать им.

Братья, с восторгом глядя на прекрасное и столь же опасное легендарное оружие, подались вперед, и Жан, чуть не навернувшись с дивана, произнес: – То есть призвать то, что может уничтожить любое существо в этом мире – это все, что ты можешь… я правильно понял?

– Типа того… – Отвечал Виктор, с улыбкой глядя на рукоять, а затем просто отпустил ножны, за которые держался, и Киюри, не успев начать падать, разлетелся на тысячи зеркальных осколков, распавшихся в пыль, так и не достав пола. – Он – часть Крайе, поэтому у ходящих в тени не осталось сомнений.

– Тогда картинка уже понемногу складывается.

Собравшись с силами Звонарь сказал то, что хотел уже довольно давно, но никак не решался открыться: – Я ощущаю такую пустоту… Будто внутри меня огромная черная дыра, и, закручиваясь все сильнее и сильнее, она пожирает меня заживо…

Братья переглянулись и Джип попытался найти подходящие слова: – Знаешь, нам не дано постичь, что значит носить в себе дух самого Основателя, но… Исходя из представлений обычных мезмеро, ты просто винишь себя. Винишь за всё.

Звонарь поднял взгляд: – Я и не надеюсь на ваше прощение…

– А никто из нас и не держит на тебя обиды. – Говорил Жан с серьезным тоном. – Уж точно не те, кто помогал с этим идиотским планом. И это не шутка.

– Не все мы… – Подметил Жок, высказывая мысль, что он еще тогда был против.

Младший ударил себя ладонью по колену: – Вот больше всего я в тебе не люблю то, что ты не знаешь, когда надо помолчать!

– Это не важно! – Сказал Джип, подавшись немного вперед. – Ты должен простить себя.

– Единственное, в чём ты по правде виноват… перед кем… ты виноват – это твоя невеста. – Говорил Жок и брат, кивая, поддержал его. – И, если ты хотел бы знать, она ждала тебя. Все надеялась, что когда-нибудь ты к ней вернешься, и она вновь «станет кому-то дорога».

– Но разве вам она не дорога?

– Это совершенно другое, дружище. – Вновь поправил его старший близнец. – Она не собиралась выходить за нас замуж, и строить с нами семью. Она не связала с нами душой…

– Ребят, я стараюсь изо всех сил, но тут не получится всё вот так просто и быстро… Я попытался, но она оттолкнула меня.

– Да уж. Об этом ты можешь и не говорить… – Вздыхала вся троица. – Для всего нужно время…

– А как же прошли эти два года у вас? – Вдруг, резко спросил Виктор.

– Да особо ничего не изменилось… – Отвечал Жок, подпирая подбородок рукой. – Вместо того, чтобы пойти в боевые офицеры, мы остались в академии и, в качестве преподавателей, спокойно ждали. Джип и Лиза поженились, я затесался в клуб умнейших представителей нашего рода, а Жан, он…

Младший, не дав договорить брату, сказал за себя сам: – А я, при помощи любезнейшей – Сделал он ударение на это слово, в надежде, что Вета сквозь сон его услышит. – мисс Стивенсон, научился морозить … всё подряд.

– И как же она тебе помогала?

– Ну знаешь… дала понять многие вещи.... Ну и, то там, то тут, а иногда вообще!

– Что же она тебе такого дала понять?

– Знаешь, – говорил Жок, улыбаясь странной, с толикой отчаяния и одновременно счастья улыбкой, – он случайно обрёл то, что я ищу всю свою жизнь. Как бы это ни было опасно или же… страшно. Иногда не нужно озаряться по округе и глядеть во все глаза… иногда достаточно лишь просто вовремя обернуться.

– Она дала мне понять, что, раз я могу разгонять молекулы, то, следовательно, могу их и замедлять. Это же всего лишь мысленное воздействие на предметы. Те же искажения. Она дала мне понять, что всё гениальное просто…

– Как?.. Как вы вообще? – Удивлялся Виктор, заливаясь широкой улыбкой.

– Ну да. В общем, события тоже были. – Подтвердил Джип, покручивая на безымянном пальце обручальное кольцо, на которое Виктор обратил внимание только сейчас. Но, вдруг, откуда не возьмись, прервав их задушевные разговоры, раздался голос Андраса.

– Ты вовремя… Как и всегда. – Тихо произнёс Виктор и, не взирая на пульсирующую головную боль, обернулся назад.

– Разумеется. – Подтверждал тот, потягиваясь и широко зевая. Он прошёл диван, на котором сидели близнецы, насквозь и, улыбаясь во весь рот, предстал перед ними.

Звонарь спросил: – А чего это ты такой довольный? Только что же лежал на полу.

Ходящий в тени в момент отбросил свой обычный человеческий облик, облачившись в темное одеяние. На сей раз это были уже далеко не лохмотья, что вились вокруг его тела. Настоящий черный костюм, довольно похожий на богатое облачение самого герцога, красовался на его гордом стане: – Пять сотен лет прошло, и Андрас снова в строю.

Взглянув на него, кусочек памяти из далеко прошлого резко всплыл у Виктора в голове. Именно таким он помнит его, стоящим на холме рядом с самим владыкой. И какой же силой он на самом деле обладает, если в одиночку мог противостоять самой Маре?

– Вино из погреба нашего творит чудеса. Три часа в коме, и «как огурчик»!

– Мог бы уж и предупредить! – Резко вякнул Жок.

– В смысле?

– На нас посмотри… – Показал тот рукой на братьев. – Мы далеко не "как огурцы".

Звонарь, наконец, додумался, что можно было сказать: – Поздравляю… – Медленно проговорил он, радостно глядя на своего друга.

– Спасибо, спасибо. – Наигранно склонил тот голову, а потом резко сменил общее настроение, словно шизофреник личность. – Да откуда же мне было знать то? Людям его ещё никогда пробовать не удавалось.

Жан махнул рукой: – Да ладно! Что мы не оклемаемся что ли?

– Да тебе легко говорить! Ты-то у нас заядлый алкоголик. – Упрекал младшего брата Джип, одновременно стараясь подняться с кресла.

– Ну, видишь, кто знал, что такой навык может пригодится? Правильно, никто! Кроме меня!

– Ой да ладно! – Опускал Жок руку младшего брата. – Тоже мне предсказатель. Вспомни, сколько раз мы тебя таскали до койки, после очередного фестиваля?

Всё, конечно, хорошо, но, как выразился Жан: «Ой, да мне хоть сейчас в бой!», далеко не правдивая интерпретация их нынешнего состояния. Может для Андраса вино, если эта черная жидкость им вовсе была, оказалось манной небесной, но для мезмеро это далеко не лучший способ отмечать праздники. Благо Бифронс пришел, дабы вновь поприветствовать гостей, и дал им обещание, что через пару часов всё похмелье уйдёт. И то ушло. Будто взглянув на мир новыми глазами Пуарье и Виктор сразу же воспарили духом.

– А что насчет наших девушек? – Спросил герцога Джип, перед этим поблагодарив за спасение. Но тот ответил, что женщины – «более хрупкие создания», и, чтобы прийти в себя, им может понадобится гораздо больше времени. А пока для братьев и Виктора было срочное задание, не терпящее никаких отлагательств.

***

Бифронс в сопровождении свиты теней вел четверых мезмеро через длинные залы. Он объяснял сложившуюся ситуацию: По неизвестным, даже им, причинам, в городе, откуда они же тогда и пришли, начала концентрироваться аура, что в данный момент уже давит на само пространство сквозь открытые врата, как огромный пресс. Это уже не догадки, а точные сведения: мощь легиона сейчас сконцентрирована именно там, и, также по неизвестным причинам, ангелы из белого замка до сих бездействуют. Уриэль отправился узнать причину их безрассудства, а, пока он не добрался до армады, нужно достать столько информации о планах противника, сколько возможно. Виктор и братья молча шли и внимали каждому слову, каждому указанию, что давал им герцог. Велел он им быть крайне осторожными и осмотрительными, входить в контакт с противником, только, если нет другого выхода. Ходящие в тени могли бы сделать всё сами, не подвергая риску их, но демоны, даже разных родов, могут ощущать приближение друг друга, поэтому провести операцию незаметно окажется абсолютно невозможным, а это, в свою очередь, подставить под удар последнее пристанище, в котором все нашли сейчас приют. В связи с этим, ответственность за выявление планов легиона падает на плечи мезмеро и, в особенности, на Виктора, ведь, хоть ходящие в тени этого и не знают, но именно он способен уходить от взора любого живого существа. Бифронс ещё раз предупредил их об опасности и с милостью создателя отпустил за врата.

– И какая же, собственно, мощь стекается прямо в центр этого города? – Говорил Джип, выходя последним из черных дверей.

Звонарь снова протирал глаза, от сверхъестественной пыли, что вечно так и норовила залететь, пока близнецы уже начали осматриваться на новом месте: – А что вообще находится в центре?

– И самое главное где он вообще? – По очереди спрашивали Жан и Жок.

Виктор огляделся. Не сразу, но, увидев своё старое прибежище с парой обрушенных этажей, которые сам же и сломал, он понял, что находятся они буквально в паре кварталов от места назначения. Но безлюдные улицы и не работающие фонари, расставленные повсюду, создавали ощущение, что ребята попали в город призрак, окутанный мраком и паутиной. Лишь пустая дорога, на которой теперь не было ни единой машины, тянулась прямо до нужного места и казалась вполне обычной, так как освещения на ней не было столько, сколько Виктор её помнит. «Нам сюда.» – Сказал он, и братья, проследовав за ним по тропе из асфальта, начали задавать странные, но вполне логичные для них вопросы: – И что, у людей всегда всё так… мрачно? – Спрашивал Жок.

– Нет, здесь явно что-то не так. – Отвечал тому Джип. – И где все они вообще? Ведь, как я понимаю, это достаточно населённая местность.

– Наверное, важнее спросить где вообще мы? – Молвил Виктор, медленно и осторожно проходя вперед.

Мезмеро все шли и шли, продвигаясь по дороге, которая никак не могла привести их к цели. То и дело оглядываясь назад, Звонарь видел весь тот путь, что они проделали. Возвышенностями и спусками тот виднелся, будто преодолели они целые горы, а впереди красовалась абсолютно такая же картина. И вот, пройдя ещё какое-то время, он просто резко остановился.

Братья тут же обернулись: – Что такое Вик? – Спросил Джип, пока тот удивленно зарился на опустевшие и уже будто успевшие состарится окрестности.

– Здесь что-то не так… – Виктор указал рукой на обратный путь. – Глядите. – Пуарье взглянули на квартал, что всё ещё виднелся далеко в дали. – Видите, сколько мы уже прошли?

– Что здесь творится какая-то ересь уже и так понятно. Так и в чем именно проблема? – Спрашивал в ответ Младший.

– Проблема в том, что мы бы уже дошли до университета, в который я ходил, пока был человеком, а он находится на другом конце города. До центральной же площади … – оглянулся Виктор и на долю секунды прервался подумать. Хоть память его после пережитого не шибко хороша, но на топографическую ориентацию никогда жаловаться он не мог. – …Чуть больше получаса, если идти таким шагом, как мы.

– Взгляните наверх. – Заметил что-то и поднял голову, Жок и все устремили свои взгляды в небо. – Вы что-нибудь видите? – Жан сначала хотел что-то пошутить, но затем прервался на первой же букве, когда, вгляделся в пустоту. – Ни звезд, ни облаков. Ничего. Абсолютно ничего.

– Наверное такой эффект производит та самая аура легиона. – Вслух подумал Джип.

– Нет. Я никогда такого не видел. Даже когда светлая армада напала на кровавый замок, битва шла под открытым звездным небом.

– Тогда что же это? – Указывал один из близнецов наверх. – И главное, что нам делать дальше?

– Нужно найти точку повыше и посмотреть, где конец этой дороги… И есть ли он вовсе.

Недалеко стояла двадцатиэтажная высотка, на крышу которого мезмеро и собрались забраться, дабы узнать, куда и как долго им ещё нужно идти. А, пока те добирались до входа в заброшенный дом, Жоку в голову пришла идея: – Слушайте, а вы уверены, что герцог послал нас именно туда, куда сказал?

– Что ты имеешь в виду? – Переспросил его старший.

Гений перепрыгнул упавший на землю дуб, лежащий поперек тропинки и продолжил свою мысль: – Может он лишь сказал, что посылает нас в город, а сам отправил в какую-то прогнившую преисподнюю…

– Безусловно, если бы она существовала, то выглядела как-то так, но с чего бы ему это делать? Ведь он послал меня с вами! – Подчеркнул Виктор.

Джип, идущий впереди всех, обернулся и серьёзным тоном повелел: – Даже и думать о таком не смейте! Ходящие в тени приютили всех нас, хотя могли бы этого и не делать, вернули силы Андрасу… Если это какое-то его испытание, то мы пройдём его! Так что, надеюсь, наш умник не всегда прав, иначе все надежды наши напрасны.

– Однако, сегодня день странностей, ибо я согласен. Не надо наводить тут панику понапрасну. – Говорил Жан, расплавляя железный замок на входных дверях.

Когда Младший дорвал его и выкинул куда подальше, то отварил входные двери, и все зашли внутрь. Найти лестницу оказалось довольно проблематично, так как вверх вел лишь лифт, что был неработоспособен, а ступени, туда ведущие, оказались аж за тремя стенами. – Тогда как можно объяснить, что вход в дом теней был внутри завода, а выход, каким-то образом, оказался где-то посреди улицы? – Снова продолжал Жок свои пессимистичные вопросы.

– Полагаю, так же, как и исчезновение людей вместе с центром города. – Отвечал ему Виктор, поднимаясь по лестнице.

– Тихо… – Скомандовал Джип и остановился.

– Что там?

– Вы слышите?

Жан тихо спросил: – Слышим, что?

«Во тьме блуждает…» – Доносился очень тихий голос откуда-то сверху.

– Это…

– Что бы «это» ни было, оно может говорить.

– Нужно подняться и узнать, что здесь происходит. – Попятился вверх по ступеням Звонарь, но Жок его притормозил:

– А ты уверен, что это стоит делать? Нам было велено входить в контакт только в экстренных случаях.

– Я накрою всех миражом, пока мы не удостоверимся, что И безопасно, да и сейчас, на мой взгляд, как раз именно такой случай.

– Хорошо. – Согласился Джип. – Но только, если мы встретим его по пути.

Они вновь пошли вверх по лестнице, но, не пройдя и трех этажей, ступени вдруг кончились, и лишь металлическая дверь, ведущая вглубь здания, осталась их единственно возможным путём. Медленно отварив её, мезмеро вошли и стали продвигаться дальше, а та, двигаясь под действием доводчика, издала звонкий тонкий треск, от которого, братья насторожились и резко развернулись. Когда вход закрылся, вместе с ним из коридора пропал весь свет, и ребята оказались в полной темноте.

– А вот это мне уже точно не нравится. – Сказал Жок, когда снова послышался странный шепот.

«Владыка пал и побеждён, во тьме блуждает он как сон…» – Говорил голос, и сначала слова были слышны из дальнего конца коридора, а затем, в корне поменяв направление, доносились уже со спины. – «И стоит свету лишь сдать кон, как мир же сразу обречен!..» -Младшего, что больше всего боялся кромешной темноты, страх дрожью пробрал аж до самых костей. Он достал самодельную лампу, что захватил как раз на такой случай, сразу обхватил пальцами фитиль и зажёг её. Свет в первую очередь упал прямо на старую выцветшую рубашку, полупрозрачного тела, и не было у того ни кистей, ни ступней. – «Будет сломлен тот закон, что был когда-то возведён!..» – Пробормотал пустоглазый фантом прямо Жану в лицо, и тот с криком развеял его искажающей волной. Джип и Виктор упали от такого сильного толчка, а лампы, что висели по длине всего коридора разом зажглись.

– И где же наша «завеса»?! – Воскликнул шокированный проводник, глядя на Звонаря.

Старший поднялся с пола: – Ты что творишь?

– Да он выпугал меня до полусмерти!

Жок обошёл брата справа, чтобы поглядеть на это создание, и Виктор за ним, в то время как Жан же остался стоять позади.

– Что здесь творится? – Спрашивал, гений у фантома, но стоило им приблизиться ближе, чем на пару метров, как тот обратился в черноту и рванул к двери, из которой они пришли. Жан подпрыгнул и пролетел на пару шагов вперед, когда тень прошмыгнула у него между ног. Лампы прямо за спиной у него выключились, погрузив часть коридора во тьму. Затем погасли ещё две, и чернота скачками бросалась вперед, а, добравшись до сумки, стоящей на полу, та будто провалилась в пустоту. «Бежим!!!» – Крикнул Младший, увидев, как его добро падает в небытие, и рванул вперед. Звонарь и братья первыми добежали до конца коридора и, отварив двери, вылетели на лестничную площадку, а Жан в это время прорывался со всех ног через половину коридора. Тьма медленно настигала его, прыжок за прыжком пожирая свет из ламп. «Быстрее, давай!» – Кричали они. И когда смерь уже наступала на пятки и кусала за спину, Младший, проскочил сквозь разлом прямо до выхода, и Джип моментально захлопнул дверь. Мезмеро прижали её плечами, ожидая страшного удара, но, отнюдь, ни единого толчка не последовало. Жан никак не мог отдышаться, и стоял, облокотившись о стену. Вдруг, резко сквозь металл прорвалась та самая рука без кисти, от чего парни, как ошпаренные отпрыгнули от неё. «Из пепла вновь восстанет он, и сядет на законный трон!..» – Прозвучал голос и, пометавшись из стороны в сторону, полая клешня всё же успокоилась и забралась обратно.

– Во имя создателя, что за бесово отродье?! – Воскликнул Жок, и его голос, почему-то не отдался эхом от пустого высокого помещения, а глухо прошёл, будто сквозь него.

– Я думаю, мы узнаем это, когда доберемся до крыши и увидим всё сами… – Сказал Виктор, облокотившись о перила. Братья же, в свою очередь, настороженно переглянулись. Взгляд у них был, словно они узнали нечто важное, неведомое никому другому, либо услышали подтверждение невероятной теории, над которой работали долгие годы, но никто не сказал ни слова по этому поводу.

Жан, уже был порядком на взводе, поэтому первым выпрямился и прошёл вперёд: – Тогда не будем терять времени! Меня уже воротит от этого места.

Мезмеро молча пошли вверх по лестнице, ведущей аж до самого люка. Младший, не став долго с ним церемониться, просто выбил его ударной волной, и один за другим ребята выбрались наружу. И удивлению их не было предела, когда перед глазами была совершенно не та картина, что они ожидали увидеть, поднявшись на крышу двадцатиэтажного здания. Никакой высотой здесь не было в помине, ведь люк вывел их прямо к ноябрьскому парку.

– Что за…? – Озвучил Жан общую мысль.

Виктор оглянулся вокруг. Сзади были деревья, за которыми тогда укрывался человек, убегающий от бандитов, а впереди, там, где должна была быть центральная площадь, он увидел лишь обрыв и подойдя к его краю, Звонарь промолвил: – Мы на месте.

– Что за…?! – Вновь задал вопрос Жан.

Джип просто покачал головой, когда Жок вновь подошёл к люку и взглянул вниз – лестница была на месте: – Я точно не могу судить… – Почесывал тот свой небритый подбородок. – Похоже, здесь есть нечто, что искривило пространство настолько, что законы мироздания перемешались или даже сменились.

– А по-человечески? – Спросил его старший.

– Лево стало право, а вперед вовсе означает вверх.

– Как ты вообще понял, что мы на месте? Площади-то я не вижу! – Удивлялся Жан, и Звонарь молча вытянул руку, показав на обрыв. Братья подошли к нему и вгляделись вниз. Оказалось, всё совсем наоборот. Целый город, виднелся из дали, когда именно этот парк высоко возвышался, и, чтобы добраться до места назначения, им осталось всего лишь спуститься вниз.

Все четверо уже на половину сошли с горы, но лишь один сможет продолжить путь до самого конца. И, пока близнецы разыгрывали между собой, кто будет делать укрытие, Виктор осторожно подошел к Джипу.

– Ты явно хочешь мне сказать что-то, что мне скорее всего не понравится, не правда ли? – Спросил его старший, как только тот лишь начал думать над контекстом своей речи. – Что бы это ни было, говори. И быстро. А вы… – Обернулся он на братьев, – … завязывайте дурью маяться! У нас нету времени на игры, мы уже на территории врага! Не хочу, чтобы нас поймали, когда вокруг твориться такая чертовщина.

– Так точно… – С толикой печали в голосе сказал Жок и быстро размножил частицы земли, превратив их в подобие укрытия.

– Так и что ты хотел? – Вновь спросили Виктора.

Парень не колеблясь начал говорить: – Джип, если я не вернусь оттуда – уходите.

– Что-то еще? – Резко спросил он.

– Да, передай Кире, …

Но Старший сразу остановил его: – И слышать не желаю! Потерять тебя в наши планы также не входит! Даже тогда, отпуская тебя, мы это делали лишь в надежде на твоё возвращение, а это задумывалось, как скрытая операция! Ты заходишь, проводишь разведку, уходишь. Не светишься, не вступаешь в контакт. У тебя есть долг и выполнишь ты его сам. – Под конец жесткий тон уступил еле заметной улыбке, и он, глядя на парня, сказал: – У тебя все получится, главное верь в себя. Сделай всё, как надо. Без нервов. Тихо, осторожно и быстро. – Джип хлопнул того по плечу и направился в укрытие: – Давай, удачи!

– Мы ждем тебя здесь. – Крикнули Звонарю близнецы, и тот медленно и аккуратно, чтобы случайно не сбить вниз какой камень, продолжил спускаться с горы.

«Если бы я и впрямь умел становиться невидимкой, это было-бы очень кстати…» – думал он, прячась за стеной дома, до которого только что добрался. Первое строение, что предстало у него на пути до площади давало понять, что город тоже претерпел достаточно крупные изменения. Цель оказалась окружена со всех сторон жилыми домами и еще недостроенными высотками. Проходя через переулок, дабы попасть в следующий, Виктор надеялся, что не придется снова подниматься вверх, и его надежды, к счастью, оправдались. Когда тот выглянул из-за полуразбитой стены дома, то увидел людей, что медленно, словно завороженные, все, как один, направлялись куда-то вдаль. Звонарь сосредоточился и, на всякий случай, захотел покрыть всех пеленой из миражей, но не смог. Разум людей был не просто чист, а будто выжжен чем-то неестественным и крайне неосторожным. Люди не обращали на Виктора совершенно никого внимания, поэтому он начал продвигаться вместе с этой толпой. Они медленно и неохотно шлёпали ногами по дороге, и создавалось впечатление, будто они подвешены на ниточки, как куклы, и кто-то обделенный талантом ведет их через темные улицы беззвучного, полумёртвого города. Несчастные топали по лужам, падали и поднимались лишь для того, чтобы выйти на свет, идущий с центральной площади города. «Тут почти ничего не изменилось.» – подумал Виктор, обходя огромную толпу народа, собравшегося под лучами фонарей, словно мотыльки. И иногда казалось, что вот-вот на широкую сцену, стоящую прямо впереди, выйдет группа и начнет отыгрывать концерт, а это – всего лишь их сильно помешанные фанаты. Но ожидание представления определенно затягивалось, а народ просто стоял, покачиваясь из стороны в сторону. «Но мы его ждать уж точно не будем.» – Наконец, подошел шпион к сцене и осторожно обошёл ее по правой стороне. «Где-то здесь должен быть вход…» – Вспоминал он путь, по которому шел год назад за кулисы. И того не пришлось долго искать. Дверь тихо отварилась, и парень зашел внутрь. Следующую картину, представленную перед ним, он никак не ожидал увидеть: внутри все было похоже на гигантский замок, стены которого вымощены из, на вид крепкого, серого камня. Виктор отчетливо помнил, что сцена в основном состояла из дерева и металла, но никак не из этого, но удивляться ныне уже сложно, ведь, ступая вниз, уже не можешь быть уверен, куда могло забросить на сей раз. Два уродливых демона с зубами, выпирающими изо рта, стояли по бокам прохода, ведущего на еще одну лестницу, что закручивалась вниз. Хоть твари и были почти на три головы выше парня и, на вид, крепки, как сталь, лишь один его взгляд, что должен был лишь внушить тем не обращать на него никакого внимания, буквально свалил их наповал. Создания рухнули на пол, сложившийся пополам, как резко опустевшие мешки. «Ничего себе!..» – тихо сказал Виктор, подходя к ним, – «Кто бы мог подумать?». Он сначала хотел узнать, живы ли они, но да какая, собственно, разница. Оставив всё прямо в таком состоянии, мезмеро двинулся дальше, спускаясь вниз по круговой лестнице.

За пару минут до этого Пуарье, сидевшие в укрытие потеряли всяческое ощущение присутствия Звонаря, стоило тому лишь войти в черный, как ночь, переулок.

– Так, ребята… Это не по плану… Я не собираюсь сидеть и ждать у моря погоды! – Говорил Жан. – Мы должны хотя бы знать где он.

Братья отвечали ему: – И что ты предлагаешь? Пойти за ним?

– Нас же заметят.

– Да. Безусловно. За ним заметят. Но… – Показывал он на высокие здания. – Над ним нет.

Джип слегка поразмыслил и улыбнулся: – Знаешь, а сегодня точно странный день!

– Да?

– Да, потому что сегодня мы друг с другом согласны.

Прорвавшись сквозь пространство между небом и землей, Пуарье взмыли ввысь и один за другим прокатились по, только что созданной старшим, мягкой перине. Перепархивая с крыши на крышу, они пробирались всё дальше и дальше, пока вновь не ощутили ауру своего лучшего друга, вперемешку с тлеющей, отвратительной вонью, исходящей от монстров, созданных когда-то Ариэлом. Братья разом упали на грудь, прямо перед краем крыши и стали наблюдать за происходящим. Виктор к тому моменту был уже за огромной сценой, так что зрительно засечь его было им невозможно, а когда тот вошёл внутрь, то вмиг исчез.

– Да чтоб его! Это место начинает уже меня раздражать. – Глубоко дыша, говорил Младший.

Близнецы лежали по бокам от Джипа, который, подавшись чуть вперед, смотрел в созданный из воздуха полупрозрачный бинокль: – Никого не вижу.

– А вот эта громадная толпа народа, по-видимому, не в счет, да?

– По-моему он имел в виду, что не видит ни Вика ни целей.

– Хоть что-то в этом мире осталось прежним. – Радовался старший.

Жок быстро отдышался и спросил: – Последовать за ним далее мы уже не можем?

– Никак нет. Остаёмся на этой позиции.

К тому моменту Звонарь, собрав всю волю и силу в кулак, открыл перед собой дверь, что могла вести, создатель знает, куда. Но картина почти не изменялась: все те же вымощенные из камня стены и потолок, лишь только пол был покрыт длинным алым ковром, тянущимся повсюду, словно одна огромная ветвь. Осторожно пробираясь сквозь просторы подземелья, парень услышал тихий голосок, доносящийся откуда-то из глубин замка. Всего один клыкастый уродец сейчас оказался у него на пути, когда тот заглядывал за очередной угол. Молодой человек снова решил попробовать и, возможно, подтвердить свою догадку. Бесшумно выйдя прямо позади него, он еле-еле шикнул, чтобы никто больше не смог это услышать, и демон обернулся. Стоило его настороженному взгляду пересечься с алым взором чтеца, как схватившись за голову и тихо стоная, тот упал пред ним на колени, а затем рухнул замертво. «Во имя творца… так это правда!» – Про себя воскликнул Виктор. Стоило этим существам ослушаться даже малейшего приказа их господина, как тот мог погрузить их в кошмар наяву лишь окинув взглядом. Ужас что мезмеро успел увидеть у того в глазах был для него лишь мгновением, когда для самого монстра, похоже, оказался длинною в жизнь. И хоть никакого сочувствия к отвратительным созданиям Ариэла Виктор не мог испытывать, толика жалости всё равно бликанула в его сердце. Лишь в очередной раз он убедился в том, что, на сколько уродливы бы эти чудовища ни были снаружи, Ариэл таков именно изнутри. И, кто знает, может, если кровавые демоны не жили бы в постоянном страхе одной из самых мучительных смертей, может они и не были такими вовсе… Где-то, вроде бы совсем неподалеку, Виктору вновь послышался голос. А точнее крик. Посмотрев направо, он увидел длинный коридор, из глубины которого и доносился этот звук. Чтобы ни было, ему нужно это выяснить, ведь именно за этим он сейчас здесь. Виктор мелькал от одного угла до другого, пробираясь сквозь тени и оставляя за собой бездыханные искаженные тела. И, наконец, добравшись до места, он вышел и быстро укрылся за стеной, когда увидел трех высоких мужчин в красных плащах с капюшонами, приказывающих кровавым демонам выносить мешки из клетки. И очевидно, что в тех были не овощи. Они то и дело брыкались и дергались, пытаясь вырваться из когтистых лап, но цепкая хватка демонов не давала им сдвинуться и на сантиметр. Забрав пять таких резвых тел, они вместе с высокими людьми отправились через другой путь, ведущий в неизвестном направлении. Те, кто скрывались под капюшонами говорили в той же манере, что и безглазый полый фантом, которого Пуарье встретили по пути до ноябрьскогопарка:

– Сей мусор нужно вам нести…

А, другой перебил его, когда увидел, как уродец подхватывает ещё один мешок: – Оставь, ведь хватит нам пяти. – Клыкастый демон сразу же бросил тело и, развернувшись на месте, проследовал за остальными.

Третий, также складывая предложения в рифму, замыкал цепочку: – Тащите быстро их наружу, там ожидает их судьба. Первый прочтёт на всю округу все последние слова.

На этом звуки голосов утихли, и лишь шаги, босых существ и тихое мычание, прорывавшиеся сквозь щели в ткани, заполняли окружение. Убедившись в том, что демоны ушли и никто его не заметит, Вик зашёл внутрь клетки. Свет заканчивался на половине помещения, но было видно несчастных, которых, скорее всего ждёт та же неизвестная участь. Виктор не знал, кто находится внутри мешков, но достав свой нож, осторожно разрезал верх и вытащил первого из людей. Может Звонарь и не узнал его, но парень уж точно был осведомлен, кто явился за ними. Глаза черноволосого молодого человека блеснули лучиком надежды, когда пред ним предстал его спаситель.

– Тс, только тихо! – Сказал Виктор, снимая ему со рта повязку.

– Ты же Звонарь, Виктор Звонарь! – Радовался освобожденный узник, пока тот срезал веревки с его рук.

Чтец удивился: – Да, а откуда ты знаешь?

– Мы все знали! Знали, что пророк придёт за нами!

Раньше юноша не заметил темно фиолетовый сюртук на плечах у заключенного, но после таких фраз долго размышлять уже не пришлось: – Ты из ордена?!

Да! – Говорил освобожденный мезмеро, стараясь особо не шуметь. – Здесь все, кто не смог укрыться. Они находили нас и ловили одного за другим. Но не убивали, а связывали и засовывали в эти мешки, а потом бросали сюда.

– Ну тогда… – Скомандовал Виктор. – Надеюсь, что ты – проводник, ибо нож у меня всего один.

– Так точно! – Ответил парень и приступил к делу.

По одному они вытаскивали мезмеро из мешков и развязывали руки и ноги. «Мы так рады тебя видеть, пророк!» – Говорила освобожденная девушка.

– Мы уж и не думали, что свершится такое чудо… – Вдруг раздался голос Ричарда Фроста.

Чтец повернул голову: – И ты тут? Тебя то они как поймали?

– Так же, как и всех остальных. Наши способности не действуют на этих демонов в красном.

– Почему вы зовёте меня «пророком»? И почему не выбрались наружу сами?

– Это же твоё имя… ведь ты же вещаешь от имени самого основателя…

– По той же причине. – Отвечали другие мезмеро справа. – Чтобы бы мы не делали – это не помогало.

Стало понятно, что Виктор забыл ещё какие-то очень важные события из своего прошлого, но сейчас им это знать совершенно не стоит. Парень просто молча кивнул и вновь обратился к Фросту, одновременно разрезая очередные путы: – Узман тоже здесь?

Но Ричард лишь ухмыльнулся: – Уж кого-кого, а призрака точно поймать они не смогли.

Когда все пленники до единого были освобождены, мезмеро столпились возле своего спасителя и молча слушали его приказы: – Значит, ситуация такая: троица в капюшонах ушла на выход другим путем, которым мы не пойдём. Я прошёл сюда по-другому и выведу вас также.

– А ты уверен, что апостолы не вернутся? – Тихо спросил кто-то из толпы.

Виктор переспросил: – Извини, что?

– Эти демоны в красном, они называют себя «Апостолы». – Подтвердил Ричард.

И тут он буквально побледнел на месте, услышав такое: – Это невозможно…

– И они говорят стихами…

– Но все апостолы мертвы! – Со страхом в голосе произносил Звонарь.

– Похоже, что нет… – Отвечал Фрост. – Это уж точно не обычные твари.

– Тогда повезло, что с ними пересекаться нам не предвидится. – Виктор собрался с мыслями и направился назад на выход.

– А что, если мы встретим сопротивление? Ведь наша сила здесь почти не действует.

Чтец повернул голову и ровным внушительным тоном сказал: – Я справлюсь.

Пуарье, лежа на крыше, всё продолжали глядеть во все глаза на пустую сцену, и, если бы не давящая атмосферу на пару с затхлым и в тоже время холодным воздухом, от которого казалось, что они уже находятся несколько дней в маленькой каморке без окон и дверей, а не на открытом воздухе, то младший уже бы уснул и умудрился скатится с крыши. Они лежали в ожидании чего-то, каких-либо изменений, но перед глазами виднелась лишь громадная толпа людей, что продолжали и продолжали медленно стекаться и становиться как можно ближе у сцены.

Джип начал бдительно всматриваться в бинокль. – Вижу движение на сцене!

А буквально через пару мгновений из-за кулис стали медленно выходить клыкастые кривые монстры, выносящие на своих руках большие еле дергающиеся мешки. Люди в красных балахонах, что только что показались из-за ширмы приказывали: – Расставьте их по полу вдоль. Сначала один затем другой. – И по их велению серо-зеленые мешки разнесли на равные расстояния друг от друга прямо посреди сцены.

– Так, и что у нас тут происходит? – Спрашивал резко взволнованный Жан.

Джип сразу начал оценивать ситуацию: – Вот эти высокие существа явно одни из так называемых кровавых демонов.

– Они все высокие, – говорил Младший. – Лучше назвать их… голыми.

Жок уточнил: – Они в штанах.

– Нет, это мы в штанах, а вот они точно голые.

Троих демонов в красном оставили на сцене, и один из них произнёс:

– Скоро все уже начнется…

Как мир во тьме их захлебнулся,

Так явит нам свой облик он,

Что был когда-то заточен.

И сбудется его мечта,

Что удержала ото сна…

Лишь стоит сталь оков расплавить,

Как будет он вовеки править.

– Вы слышали? – Указывал Джип на таинственных поэтов.

Жан почесал свою бородку: – Мне кажется или они рифмуют?

– Нет, брат, тебе не кажется! Точь-в-точь как Вик.

Багрово красные волосы, показались из-под капюшона, когда один из трех апостолов вышел вперед и скинул с себя плащ: – Итак… приступим. Нельзя терять нам время зря.

Второй также скинул балахон и встал по его правую руку: – Новый век вот-вот наступит… Наш век восстанет с небытия.

И, когда последний Апостол владыки кошмаров остался лишь в подобии широкой буро-красной мантии, как и его сородичи, первый начал нести свою речь народу. Они ровно, словно статуи, стояли прямо посреди сцены перед людьми, заточенными в мешках. И, если бы Пуарье знали, кто на самом деле в них находится, то не стали сидеть на месте и позволять демонам Ариэла принести своих товарищей в жертву ритуалу. Первый Апостол то поднимал руки вверх, взывая к небесам, то направлял их на людей, зазывая тех подойти еще ближе, прямо к самому порогу:

– Все собравшиеся огромным везением наделены. Стать свидетелями триумфа нашего удостоились вы. – А толпа просто безумно и безвольно таращила свои уже потемневшие глаза на сцену.

– Двадцать сотен лет назад

Никто не оценил наш вклад.

И это ясно, потому,

Что взор был прикреплен к нему!

Тому, кто предал свой народ,

Тому, кто жил наоборот…

Хоть память людям не стереть,

Смогли ту язву запереть!

Не за семью замками он таиться,

Не подобрать к оковам ключ,

Сквозь пелену ту не пробиться,

И свет не озарит тот путь!

Чем нас в тот миг он враз повергнул,

Сейчас проклятьем на нем… лежит,

И, наконец, отвергнул

Ваш мир что нынче под огнем.

Но это довод всё… Не бойтесь!

Всё слухи те простые лишь.

Из тьмы вы больше не вернетесь!

Забудете про гладь да тишь!

Тот дух, что в вас еще остался,

Проложит нам к двери весь путь.

Будет, может, больно статься…

Но, переживете как-нибудь.

Лишь стоит в щель вам окунуться,

Протиснуть палец сквозь засов,

Как не успеешь оглянуться,

Не станет вовсе и голов…

А это, – показал он обеими руками на мешки, – наш первый дар… В залог успеха!

И, вот, мы наконец приступим,

Давно мы этого уж ждём.

Колесо судьбы раскрутим,

Направим мир другим путём!

– И что? Будем просто лежать и смотреть, как они отдадут в дань неизвестной «двери», этих несчастных? – Спросил у своих братьев Жок.

Жан тихо улыбнулся: – А ты предлагаешь прервать эту прекрасную оду?

– Отставить «прервать»! – На пониженном голосе скомандовал Старший, и прижал обоих ближе к крыше. – Нам велено ни при каких условиях не вступать в контакт с легионом, а тем более, Вик еще там. Даже если мы их остановим, что маловероятно, то можем подставить его под удар.

– Ладно, согласен. – Грустным голосом вздохнул Жок. Он высунул голову из-за края и поглядел на гигантскую толпу, что все также медленно плелась по дороге до центральной площади. – Сколько невинных жизней будет загублено… Какая потеря.

– Они уже потеряны, брат. – Успокаивал его Джип. – Духа у них уже нет. Это – ходячие мертвецы, чьи пустые жизни хотят они забрать.

– Он прав. Посмотри на них. Нет никакого гипноза или влияния, ведь мы бы развеяли его без труда. А жизнью от них и не пахнет! А в мешках кто?

Старший взглянул через бинокль: – Даже не шевелятся, не пытаются сопротивляться…

– Скорее всего, что это такие-же мертвецы.

А тем временем апостол указал на первую жертву и другой, по его велению, подошёл к самому правому мешку:

– Власть для открытия врат у нас есть!

Отдай свою жизнь, отдай свою честь!

Отдай ты весь дух, до капли… весь!

За братьев свершится лютая месть!

Костей врагов наших станет не счесть! – Громко произнёс палач и пронзил кинжалом свою цель.

И когда кровь завиднелась на плетенной ткани, он вытащил орудие из раны, а затем перерезал верхушку мешка. Отсеченный клок упал на пол, и по сцене разошёлся звук упавшего тела.

Второй апостол держал в руке отсеченную часть: – Первая жертва была отдана. – Сказал он, а оратор закончил фразу:

– И будет она далеко не одна!

Продолжение ритуала не заставило долго ждать, палач перешёл к следующему мешку, а затем к другому, и третьему. Старший продолжал наблюдать за происходящим на сцене через бинокль, дабы подчеркнуть малейшие детали, ведь любая информация может статься полезной. Но, когда упал третий клочок ткани, и второй апостол перешёл к последней части жуткого представления, перед глазами его предстала самая жуткая картина, что только Пуарье мог себе представить. В одночасье весь мир его рухнул. Потерял былые краски. Жизнь лишилась смысла, когда в последний раз блеснули глаза той, кого он любил больше всего на свете. Обычный человек сначала бы сомневался, не мог поверить в то, что видит собственными глазами, в кошмар, что творится прямо перед ним, но… узы двоих мезмеро слишком сильны. И их с треском разбили, разломали и разорвали в клочья. Близнецов окатило волной безысходного и болезненного страха, что в мгновение захлестнули их старшего брата. «Джип?» – На выдохе произнёс Жок, ещё не зная, что произошло пару секунд назад. Младший, вгляделся вдаль, и увидел бездыханное тело супруги своего брата.

Поток чувств, словно цунами пронёсся по городу его души и оставил после себя лишь руины. Пламя вмиг охватило, когда-то людные улицы, и, цепляясь за осколки, начало разлетаться по всей округе, охватывая дом за домом. Сердце его разбилось, а с ним в душу осколками врезались горе и гнев, сжигая того изнутри, впиваясь в голову спокойного и рассудительного человека.

Стоило лишь тому приподняться, как близнецы накинулись на него и прижали к крыше: – Пустите!! – Кричал он. – Я убью их!!

– Брат, мы слышим твою боль!

– Но ты не можешь!

– Я могу!! Они убили её!! – Говорил он, и голос его уже дрожал, а из глаз начали понемногу выкатываться большие и тяжелые слезы.

– Джип, – обратился к нему Младший с совершенно не похожим на него серьёзным тоном, – Если ты сейчас выйдешь, то мы все погибнем!

– Если ты сейчас выйдешь, всё это будет напрасно! – Взывали они к остаткам его здравого смысла.

А тело девушки начало медленно обращаться в переливающийся голубой пепел. И, словно увидев, как их почившая сестра отправляется в свой последний путь, трое остальных тут же к ней присоединились, и хороводом всё ещё тлеющих клочков начали непреклонно взмывать ввысь.

Палач подошёл к последней, завершающей части:

– И вот он настал, тот миг, что я ждал.

Сейчас мы откроем навеки портал!

Владыка кошмаров вернется домой…

Из двери, открытою нами входной!

Кинжал пробил спину последней жертвы и вышел из груди, а апостолы стали ждать пока мешок окрасится в красный. Но, как бы это ни было странно, такого не происходило, а тонкая лишь струйка дыма, идущая из сквозной раны, показалась им на глаза. Апостол провернул лезвие, разорвав мешок ещё сильнее, и тень вырвалась, а, обвиваясь вокруг быстро пустеющего сосуда, отбросила того прочь.

– А вот тут-то вы не угадали… – Звучал голос Андраса, когда стан его сформировался из темных волн. – До того мига еще далеко.

Третий Апостол в миг попытался накинуться на ходящего в тени, но, по неизвестной причине, первый, даже не повернув голову в его сторону, вытянул правую руку, преграждая путь: – Нет… постой, ведь это же тот, кто в миг взлетел до небывалых высот! И кто пост свой покинул, вовек потеряв, отбросил всю жизнь и свой четкий устав. Не стоит марать об него руки тебе, проклятие уже у него на спине! – Ухмыляясь складывал он слова.

Андрас не был настроен выслушивать унижения и, вновь обратившись в густую тень, пронесся прямо на них, в намерении перерезать всем троим шеи, но его удары прошли тех насквозь, даже не задев.

– Что-то у нашего гостя не так… – говорил первый из апостолов.

– Сражение, видно, уже не пустяк…

– Хоть нынче явился он к нам на поклон, выставить должно нам его вон. – Заканчивали мысль двое других.

К моменту, как объявился сам Андрас, Пуарье уже преодолели расстояние до сцены. Двое апостолов медленно приближались к ходящему в тени, и на середине их пути оба мгновенно вспыхнули как сухие ветки, выставленные над пламенем, а затем подлетели в воздух. Следующая ударная волна откинула одного из кровавых демонов назад, тем самым подставив второго под удар огромного валуна, что проломил твердое заднее покрытие сцены и выбросил его за пределы. Не подставляясь под перекрёстный огонь, Джип прыгнул сквозь пространство, оказавшись прямо за пробитой стеной. Хотя, это был уже не он. Рассудительный молодой человек, что продумывал каждый вариант прежде чем что-либо предпринять в мгновение просто исчез. Стерся. Внутри него всё перевернулось. Он поступал на специальность создателя, чтобы защищать тех, кто ему дорог, и не справился с этой задачей. И сейчас тонны тончайших острых как бритвы зеркал вырывались из земли и пытались пронзить того самого палача, что отнял у его жизни смысл.

– Похоже мы остались наедине. – Говорил Андрас первому апостолу, а тот, заведя руку за спину, медленно прохаживался по сцене, будто ничего и не произошло вовсе:

– Это не имеет значения боле, ваши дни на земле уже сочтены. Открытие врат пройдёт уже вскоре, остановить нас никому не под силу… увы.

– Вы долго пишете свои речи? – Улыбался в ответ ходящий в тени, осознавая, что его сила гораздо выше.

– Мы слагаем лишь, что видим. А сейчас велю: Изыди!

А, пока тень вела недружескую беседу с кошмаром, сотни ударов один за другим сыпались на другого апостола от братьев Пуарье. Близнецы кружились, заменяя друг друга на поле, то вбивая противника в землю сокрушительными разрядами, то вонзая в его тело десятки острых клинков и ножей. Складывалось ощущение, что они общаются на уровне мыслей, ибо разящие их удары проводились очень четко и слаженно. Но, будто чудом, апостол поднимался без единой царапины и вновь шел на них как живая мишень.

Андрас также не терял времени даром и всё пытался и пытался сразить разговорчивого оппонента взмахами своего, вновь целого теневого клинка, но встречался с точно такой же картиной. Только его противник не поднимался вновь и вновь, переживая смертельные выпады, они вовсе проходили его насквозь, не задевая даже волоса.

– Нельзя ранить сам кошмар, об этом ещё твой владыка писал! Углядишь ты нынче чуму наяву – беги без оглядки, ни то захлестну! – В тот самый момент ходящий в тени, ведомый лишь шестым чувством, обратившись в густой туман, отлетел за спину противника, а затем ударил того в спину. «Я ничего не понимаю» – думал он, глядя, как апостол разворачивается, прорезая своё тело на сто восемьдесят градусов и пытается его схватить: – Проклятье, да что вы такое?

– Странный задаешь ты нынче вопрос, и ответ на него даже слишком уж прост. Верность лишь только в наших сердцах, ведь дети мы… своего отца! – Громко ответил ему бесплотный безумец, затем схватил Андраса за руку, а тот вывернулся и отскочил назад.

Пока Джип хоть и не наносил повреждений, но всё же не давал объекту своей мести даже двинуться с места, братья его уже начали медленно выдыхаться. От того объёма силы, вложенного в цель, красный демон должен был уже разлететься в пыль! Но он вновь и вновь поднимался и шел им на встречу, так же, как это делал первый из них, когда Жан по неосторожности получил пару ранений, а от второго касания уже не чувствовал левую руку.

Когда Андрасу было некуда отступать, а на другой стороне ощущалась опасность, он оглядел своего оппонента с головы до пят в поиске хоть одного уязвимого места, но не нашел… Тогда, сложив все, что когда-либо знал об Ариэле, способностях Виктора и всего того, что уже произошло, мозаика тотчас же сложилась: – Они – дети Ариэла! – Крикнул он так громко, чтобы мезмеро точно его услышали. – Среди вас их тоже двое! Вы не можете их ранить!..

Один из близнецов сразу уловил его мысль: – Это не он, брат. Это не он! Мы его не видим! Это – мираж!

– И как же нам сразить того, кого нет?!

Жок пару секунд поразмыслил, глядя на надвигающийся кошмар наяву, а затем подал идею: – Используй свои способности. Покрой его коркой изо льда!

После этой фразы старая добрая ехидная ухмылка вернулась на лицо Младшего. А Джип просто закрыл глаза. «Ин соба, Хельма… Ин соба, Хайру!» – Произнёс Андрас, когда братья уже вновь набросились на противника. Жан повалил апостола на землю волной искажений, а затем ударил того в голову оставшейся рукой. «Оледеней!» – Громко скомандовал он, и все окружение в момент покрылось тонким слоем инея и льда. И, когда истинный враг был обнаружен, младший Пуарье резко сжал кулак. И хоть еле заметную корку сложно было увидеть, пламя вспыхнуло ярче любой лампы. И если бы всех порабощённых тьмой людей не выбросили с поля боя раньше, то сейчас, они стали бы горящими углями. Жок, бросил на раскрывшегося противника всю свою армию, что только смог создать и те прибили демона, распяв прямо на земле. Следом он сам подбросил в воздух один из своих мечей, и Жан в момент подхватил тот на лету своей волей. Грудь апостола с треском прошил смертельный клинок, брошенный сверху со скоростью пули, и первый враг испустил свой дух.

Шок, что ясно отражался даже на лице миража, сковал Первого на несколько секунд и этого хватило, чтобы Андрас силой воздуха и земли обнаружил его точное местоположение и перешёл в наступление. Джип же, стоящий под защитным куполом, открыв глаза, взмахнул обеими руками, и огромный бревенчатый дом тотчас возник прямо перед ним. Дверь открылась, и старший вошёл внутрь, где находилась теперь полностью беспомощная цель.

«Жалкий человек…» – говорил он, но Пуарье не дал тому закончить. «Я – мезмеро!» Бросился он со всех ног на палача, не ожидавшего такого поворота, схватил за горло и впечатал в пол. «Каким и она была! Мы были связаны!!» – Кричал он в слезах, вбивая его голову всё глубже и глубже в паркет – «Вы отняли её у меня! И за это вы все сдохните!!». Джип наступил обеими ногами на ступни демона, тем самым сломав их, а затем, взяв того за туловище поднял над головой, и нижняя часть апостола так и осталась внизу. Поддавшись и крича от боли, он разорвал того напополам голыми руками, а следом размозжил его голову об стену. Кровь же у красных апостолов, что забрызгала рядом находившееся окно и окрасила вымощенную камнем дорогу перед сценой, оказалась черной, как раскалённый мазут, и, будто кипящее, оно медленно растекалось, практически тут же покрываясь тонкой полупрозрачной пленкой. Когда старший вышел из своего творения, оно потрескалось и разлетелось на тысячи зеркальных осколков, а изувеченное тело апостола уже лежало на траве, осыпаемое блестящей и переливающейся голубой пылью.

А с другой стороны Виктор уже вывел всех заключенных мезмеро наружу и, внушив Ричарду Фросту всю обратную дорогу, отправил тех к дверям дома теней. Сам же он не мог оставить братьев, которые, по его мнению, всё ещё должны сидеть там в укрытие на горе и, поторопившись, начал обходить высокий боковой порог.

– Ты остался один. – Говорил первому Андрас, уже загнав того в угол. – Как остановить всё это. – Показывал он на закрытое темно-серыми облаками черное небо.

Красный демон уперся в стену, когда со всех сторон его окружили. Слева Джип, вытерев слезы вернулся на сцену через туже дыру, а справа близнецы.

– Ты верно толком не слушал меня. Вот в этом всём… – Обводил он обеими руками окружение. – …вина не моя. Открытие врат же влияет на мир и нету того, чего бы ты изменил… Стоит свету лишь сдать кон, как мир же сразу обречен! Будет сломлен тот закон, что был когда-то возведён! Из пепла вновь восстанет он и сядет на законный трон!

– Да, это мы уже слыхали! – Раздался голос Виктора, пришедшего на шум. Он поспешно вышел из-за угла. – Но смею вас заверить, что эти двери не откроются! Жертв я всех из мешков освободил и увел уже далеко от этого проклятого места!

Но лицо апостола залилось улыбкой, как только тот увидел парня. И пока все отвлеклись, демон воспользовался моментом, наслав на тех самый страшный из всех кошмаров, что только знал сам. Пуарье вместе с Андрасом остолбенели. И хоть на Звонаря сила Ариэла не работает, сам он также не может ничего противопоставить одному из апостолов. «А беду, Киюри.» – Произнес он, призывая клинок из пустоты и не раздумывая ринулся вперёд. Но стоило чтецу забежать на сцену, как что-то сковало его по ругам и ногам не давая шевельнуть и пальцем.

– Глупые люди, ведь вам невдомек,

Что дверь та крепка и заперта на замок!

Все души основали лишь только фундамент,

А ключ же всегда был вместе с вами!

Он, кто владеет духом того,

Кто ближе к первым созданиям его.

Творца и вашего, творца моего,

Создателя вовсе вся и всего.

Во тьме заключённый наш сир обитает,

И есть лишь одно, что её открывает!

Предателя жизнь предоставим взамен,

Сквозь открытую дверь пройдёт сей обмен!

Красный демон заходил по сцене словно актер, играющий главную роль в эпической пьесе. Яркое солнце начало освещать полумертвый город, когда из-за ширмы на сцене вырвался полупрозрачный толстый трос и вонзился в спину Звонаря. Пуарье на пару с ходящим в тени, смотрели сквозь пелену кошмарного миража, как из тела чтеца миллиметр за миллиметром вырывали фиолетового призрака. Виктор ощущал страшную боль во всём теле, будто в каждое его нервное окончание вонзили крюк и теперь тащат, вырывая с мясом. Самые могущественные духи сопротивлялись так, как могли, но все же расстояние до врат медленно сокращалось.

– Ариэла нету во тьме! Если вы заточите Крайе в том мире, то тоже сделаете со своим владыкой! – Кричал Андрас из последних сил.

Но демон лишь только повернулся лицом к восходящему светилу: – Нет же, сейчас оно свершится, и наш хозяин домой возвратится! «И стоит свету лишь сдать кон…» – Прервался апостол, так и не закончив свою рифму. Ангельская армада неслась на своих крыльях туда, где врата мира бесов распахнулись и пожирали этот мир крупица за крупицей. Дитя Ариэла, последнее из своего рода, встало, закрыв своим телом черный трос, тянущий во мрак, и верховный главнокомандующий белого замка Баракиэль, спустившись с небес, разрубил стан того пополам, одновременно рассекая и жуткие цепи. Невероятная сила, что тащила души вмиг исчезла, и то упорство, с которым они сопротивлялись притяжению, сыграло с ними же злую шутку. Порядком оторвавшись от тела мезмеро, фиолетовый призрак на пару с алой аурой вырвались и унеслись вдаль, в то небо, что было все ещё черно как ночь. Пуарье и Андрас освободились от кошмара и бросились к Виктору, плашмя упавшему лицом на пол. Жок попытался реанимировать парня, но дыхание его не возвращалось: – Нет! Нет! Только не так! Ты не можешь вот так умереть! Сегодня уже хватит смертей!

– Уриэль! – Прокричал в небо Андрас, призывая того на помощь, и через мгновение ангел в сияющих доспехах спикировал на сцену. – Что с ним? Что мы можем сделать?

Он склонился над бездыханным и, закрывая голубые глаза, положил руку тому на грудь: – Его дух разорван в клочья, много сил потребуется чтобы собрать его воедино. Мы ничего не можем сделать… по крайней мере здесь.

– Тогда где? Он не может нас покинуть! – Говорили близнецы. В ответ ангел лишь молча кивнул и, взяв Виктора на руки, расправил сотканные из света крылья, что ослепили глаза полу смертных, и воспарил в небеса.

– Не бойтесь, он позаботится о нем. Нам же нужно скорее уходить от сюда! – Успокаивал братьев Андрас, пока те бежали от сцены так быстро, как только могли.

Уриэль уносил Звонаря к небесам сквозь плотный строй армады, и могло показаться, что спасение его лежит аж за гранью мироздания, но ангел знал: лишь зал баланса может соединить то, что было разделено безвозвратно. Дорога назад до белого замка слишком длинна, а дома мезмеро больше не стало. Единственное близкое место, куда ещё можно было добраться – тот самый мир теней, куда обычный путь будет для Виктора смертельным. Но, как когда-то сказал сам Крайе: «тень – лишь производная света». Уриэль подобрался близко к солнцу, и тень им отброшенная стала так велика, что была видна на третьем мире невооружённым глазом. И, развернувшись, ангел закрыл Виктора своими крыльями и рванул вниз, пикируя прямо в неё, всё ниже и ниже, до тех пор, пока не обогнал сам свет. Он вонзился в свою собственную тень, разорвав саму ткань мироздания, и весь опаленный, ангел, словно горящая комета, упал у дома теней, протирая спину о траву, растущую вокруг холла. «Несите его в храм… несите в храм!» – Говорил он ходящим в тени, что слетелись, лишь услышав грохот. Бифронс подхватил тело парня на руки и унёс внутрь.

К тому моменту, как армада прорвала черную пелену, сковавшую небо, и свет солнца, стоящего в зените, заполонил город, выжигая все присутствия скверны, мезмеро уже добрались до дома теней. Андрас перенес Пуарье прямиком до входа, где они и встретились со остальными, и все вместе вошли в открытые демоном двери. Люди, чьи души не смогли вернуться из черного забвения, сгорели дотла, а те, что всё ещё держались за остатки сознания, вновь вернулись в мир живых. Искажения пространства исчезли, но рельеф местности было уже не исправить, так ноябрьский парк и остался на высоком холме, возвышавшимся над всем городом, и никогда тот не даст забыть людям о происшествиях, здесь случившихся. Ангелы выполнили своё предназначение. Тьма была изгнана из города, но, увы, жизнь его уже никогда не вернётся в привычное русло.

– Уриэль! Что ты сделал? – Помогал подняться только что прибывший Андрас своему другу.

Ангел ухватился за его руку: – Молодой мистер Пуарье прав – сегодня хватит смертей.

Кира выбежала вперёд вся на нервах и зрительно искала своего жениха, но не нашла: – Что с ним? Где Виктор?

– Простите, но молодой мезмеро сильно пострадал… – Закрыл тот глаза. – Я не могу ничего обещать. Чтобы выжить, ему понадобиться очень большое желание, и даже если выкарабкается, то может оказаться уже не тем, что прежде. – Уриэль не хотел видеть её слез, но, к удивлению, та лишь только улыбнулась:

– Отпуская его два года назад, я даже не знала вернётся ли, а сейчас он ведь здесь, рядом?

Младший, кое как одной рукой отряхнулся от кусочков теней, и увидел мисс Стивенсон, стоящую впереди. Она подошла и начала смотреть на его руку, словно ищет рану. Жан Пуарье никогда не плакал, никогда не страдал. Вся его жизнь протекала, словно очередная его шутка. Он лишь глядел открытыми глазами и радовался за каждый проведённый ими счастливый момент. Но, глядя на то, как Вета забоится о нём, он вспомнил момент… самый первый момент, когда его дорогой старший брат впервые увидел свою будущую жену: она подошла к Джипу и стала глядеть на его раненую руку, предложила помощь, перевязала. Так началась их судьба… Жан медленно взял её за ладошку правой рукой, а затем обнял. А на глазах его были слезы.

Андрас еле заметно улыбнулся, глядя на то, как спасённые Виктором члены ордена, под руководством его собратьев заходили внутрь дома теней: – Сегодня Виктор сделал большое дело. – Говорил он на выдохе. – Расхаживая и терзаясь мы ничем ему не поможем. Нам остаётся лишь только ждать…

Близнецы, Вета, Кира и оба герои первой войны направились помогать беженцам обретать новый дом. Старший Пуарье же молча прошёл улицу, и, когда в дверях не осталось больше народа, зашёл внутрь. Поднимаясь вверх по ступеням, он еле держался на ногах. Внутри все горело и болело. Его разорванная в клочья душа была сейчас почти, как у Виктора, только он, если это можно так назвать, был ещё жив. Добравшись до третьего этажа Джип боле не мог сдерживать чувств и, все накопившееся, вновь вырвались наружу. Он бил, стучал, кричал и плакал от боли. И, даже, когда вновь собрал всю волю в кулак и продолжил подниматься вверх по ступеням, взгляд… мёртвый взгляд Лизы, больше никогда его не покинет. Джип знает, что его собственные глаза уже утратили ту былую искру, что дух его тлеет, а сердце стонет. И в конечном счете, он присоединится к своей любимой, также, как и она, вальсируя в небесах всё ещё догорающим голубым пеплом.

«Настоящий мезмеро рождается, умирая лишь дважды…»

Заповедь последнего старейшины дома Мезмеро

Акт девятый

Утраченный Фрагмент

Поднимаясь столько лет назад на пьедестал алтаря, Виктор мечтал. Мечтал, что, наконец, его жизнь окрасится тысячами событий и красок, эмоций и воспоминаний. Но никогда он не мог представить все те чувства, что будет испытывать, сходя вниз по лестнице, неся за собой дух последнего хранителя забвений. После той самой внушительной речи мезмеро и сам основатель шаг в шаг ступали по порожкам, а народ, стоящий на всей площади и даже за её пределами, ликовал под шум музыкальных инструментов и фейерверков. Поворотный день в жизни всего дома. Финальный концерт, ознаменовавший окончание ежегодного турнира на сей раз нёс весть о перевороте. Центральное кресло в доме совета боле уж не будет пустеть. Отец-основатель вернулся, даруя надежду всем нынешним и будущим поколениям. Надежду на справедливость и спокойствие, безопасность и процветание.

Виктор Звонарь не нуждался более в академии и был с почестями освобождён от занятий и экзаменов, став самым молодым выпускником за всю историю. Как проводник воли и разума основателя, молодой человек занял законное место в совете мезмеро среди сильнейших и мудрейших. И, хоть это не было пиком его мечтаний и желаний, возможности отказаться от такого ему точно не представлялось. Ибо, как и солнце, он не мог просто взять и перестать нести свет. Каждый день к нему приходили как на поклон, так и за советом, а великий основатель никогда не считал простой отказ достойным ответом.

Так шли дни, а за ними недели, и Виктор стал замечать, что люди постепенно начали зависеть от него. Зависеть от его слов и действий, его желаний. Даже, если Крайе совершенно не имел к этому какого-либо отношения, народ воспринимал Звонаря подобно ему и никак не разграничивал ни отношение, ни способ обращения. За пару месяцев после фестиваля он превратился для людей, не знающих его самого, а, то есть почти для всех, в господина, что молодому человеку казалось совершенно неправильным и аморальным. Быть может, он и видел всё глазами владыки, но никак не совершал всего того, за что в данное время его почитают. Может, на кого-то другого такая слава и власть подействовала бы, как катализатор для эго, но Виктор всегда ощущал, что он, на самом деле, всего лишь сосуд, а то, как сейчас к нему относятся, лишь подчеркивало значимость и величие основателя, в то время, как он сам оказывался блеклым, как очередная капля в широкой реке.

Звонарь уже не мог, как и раньше, видеться с братьями Пуарье или Леонардом, а очертания лица Крыловой, о которой он начинал вспоминать, уже расплывались, и в воображении её тонкие золотые брови и маленький курносой нос начинали плавно перетекать по лицу, изменяя чёткую застывшую картину. Он даже позабыл узнать, как они, и, что вообще происходило с тех пор, как окончилась та глава в их общей жизни. Лишь только Альберт, как глава академического холла, иногда захаживал по делам в совет, благодаря чему Виктор хоть как-то узнавал последние новости. Но вот, его уже не было целую неделю, и молодой человек начал ходить по своим апартаментам из угла в угол, придумывая сам для себя вести.

– Виктор. – Обратился к нему из пустоты Владыка. – Твои хождения ни к чему не приведут.

Парень остановился прямо посередине комнаты и развел руками: – Ну а что мне ещё делать, Крайе? Я уже и сам не знаю…

– А чего тебе хочется? – Переспросил совершенно невозмутимы вибрирующий голос.

– Я хочу увидеть всех! Уж столько времени я сижу здесь, как экспонат…

– Мы не экспонат…

– Так и я о том же! – Развернулся он на месте. – И никто даже не расскажет.

–Нет. Я говорю: что мешает тебе самому сходить и разузнать?

У Виктора тут же запнулась мысль. Он огляделся вокруг и не раздумывая сказал: – А что? Так можно?

– Ну мы же, как-никак, не пленники… вроде. – Находясь в мире живых, Крайе абсорбировал знания, привычки и повадки других, словно губка, и начинал уже говорить, даже посвободнее Джипа.

– Ну, если учесть, что ты – самое сильное создание Отца, оставшееся в третьем мире, то нас сложно посчитать пленниками…

– А, судя по относительной тишине внизу, можно предположить, что сегодня к нам, более, нуждающихся посетителей не будет.

Звонарь ожил прямо на глазах: – Так что… выходим?

– Выходим. – Четко произнёс владыка, и в его интонации можно было разглядеть небольшую улыбку. – Да и мне было бы полезно проветрится.

До сего момента Виктор даже не знал, что окно в его комнате открывается. Он распахнул ставни, выходящие прямо на академию, и сквозь разлом одним прыжком преодолел пол пути. Ещё один рывок и юноша оказался в полуметре от стены предела. Привратник кивнул ему своей большой каменной головой, и заграждения раздвинулись, открывая тому путь. Внутри академии ничего не изменилось. Хотя, что могло измениться всего за пару месяцев? А, хотя, нет, кое-что в корне, да поменялось. Мезмеро, что раньше никогда бы с ним и не поздоровались, теперь, только завидев, как тот идёт, сразу обращали внимание. Все кивали, махали ему рукой, а некоторые даже кланялись и пытались подойти поближе. В конце концов вокруг него собралась целая толпа народа, и люд всё стекался и стекался, заслышав о приходе пророка. «Всё, конечно, хорошо, но так мы не добьёмся нашей цели…» – Говорил Крайе, пока Звонарь оглядывал оживлённую публику.

– Эм… Ребята, ребята. – Улыбался юноша. – Безусловно всех очень рад видеть, но я пришёл проведать своих друзей. Так что не могли бы вы сказать, где сейчас Кира Крылова и братья Пуарье?

Некоторые, конечно, переспросили, но всё же почли за честь выполнить просьбу основателя. По счастливой случайности, Джипа и близнецов он обнаружил в компании Леонарда Крауна. Те просто шли куда-то через весь двор, активно переговариваясь, и, когда увидели Звонаря, окрикивающего и машущего им руками, то сразу помчались навстречу. Жок тут же принялся обнимать его, как плющевую игрушку, а Жан – их обоих. Когда Джип с Леонардом подошли поближе, тоже поприветствовали юношу, а затем обратились к Владыке Крайе, выражая своё почтение. Близнецы тут же бросили обнимать Виктора. Жан со словами «А… здрасте…» поправлял на том сюртук.

– Да перестань ты придуриваться. – Смеялся в ответ Звонарь.

А Крайе явил свой полупрозрачный стан прямо позади молодого человека: – Здравствуйте, друзья. Мы очень рады вас всех вновь видеть.

– Он не такой суровый, как вы думаете. Он же наблюдал за половиной моей жизни, так что…

– Да, там было где подрастерять суровость… – Немного не к месту пошутил Жан, а потом, поняв это, скривил физиономию.

Жок ударил себя ладонью по лбу, а старший произнёс: – Папа, за что мне всё это?

Но Крайе ко всеобщему удивлению тихо засмеялся: – Как видишь, Виктор, ничего не изменилось.

Звонарь обернулся и с улыбкой произнёс: – Воистину, слава основателю…

***

В кабинете Альберта собралась вся компания. Им ведь так и не удалось отпраздновать победу, не говоря уже о помиловании и возвращении Владыки. Так что теперь, пользуясь моментом, стало быть, надо наверстать упущенное. Стол был накрыт, разумеется, шикарный. Яства на любой, даже привередливый вкус, еле поместились на большом стеклянном и рабочем столах кабинета. Несмотря на то, что Звонарь ещё официально не вправе выпивать, всем было на это, мягко сказать, наплевать. Не каждому мезмеро и за всю жизнь удаётся пережить столько событий, сколько ему, да и сам Крайе никогда не брезговал горячительным напитками ещё со времён победного тоста. Альберт бегал с тарелками туда-сюда в поисках томатной пасты, в то время, как Краун её уже дожёвывал и втихушку ухмылялся. Жан то и дело тянулся к торту и в последний раз у него уже чуть не вышло, поэтому Старший поставил на него прозрачную квадратную крышку, не дающую коварным пальцам залезть в пресвятой крем. Жок к тому времени тихо и цивилизованно просто сидел, наслаждаясь любимым супом, а Виктор цеплял вилкой остатки макарон. И вот, донося последнее оставшееся до рта, он вдруг остановился, а вилка вновь опустилась. Юноша вдруг ощутил, что чего-то не хватает, но никак не мог понять, чего именно. Глядя на то, как все его знакомые по-своему проводят время, Звонарь понял: это не что-то. Среди всей палитры на этой красочной картине не хватало ещё пары красок. Двух оттенков: сиреневого и золотого. Причем Жан вроде был здесь, тогда в чем же проблема? Вот в этот самый момент образ Крыловой восстановился в его памяти, и парень резко подскочил, словно ошпаренный. Все обернулись, а Альберт чуть не выронил драгоценную тарелку.

– Чего-й-то ты? – Спрашивал с набитым ртом Младший.

– Да вот понял, что мы забыли кое-кого…

– Кого? – Удивился Леонард, прищуривая свой хитрый взгляд.

Но Виктор не стал конкретизировать: – Сейчас узнаем. Продолжайте пока без меня, я скоро вернусь. – И с этими словами он выпорхнул через дверь.

Активно выискивая её златовласую головку в толпе, и продумывая все возможные варианты, где она могла бы находиться, Звонарь шел по направлению к её дому, который был самым последним из вариантов. Благо популярность может оказаться всё-таки полезной. Окружающие горели желанием помочь ему в любых начинаниях, и девушку с необычным выделяющимся цветом волос оказалось найти гораздо легче, чем он мог себе представить. Курсанты довели его до двери на шестом этаже общежития, и, даже, пожелали удачи. И вот он оказался прямо у её порога. Толи сам Крайе помог ему и забрал любое волнение, толи это он сам оказался таким уверенным, но, постучав три раза, Виктор ощущал спокойствие, будто всё шло так, как должно. Голосок с той стороны ответил: «Войдите», и Звонарь, медленно открыл деревянную коричневую дверь. Увидев своего гостя, девушка раскрыла удивлённые глаза: – Виктор?

А молодой человек широко улыбнулся и ответил: – Привет.

Она не сильно это выказала, но внутри радости её не было предела. Через столько времени, став одним из самых важных персон во всем ордене, он всё же не забыл за неё… И мысль эта зависла у неё в голове, и взглядом передалась прямо к нему. Вместе с этим Звонарь уловил и всё остальное. Ни разу ему не встречался человек, который казался таким замкнутым снаружи, но был столь открытым внутри, ведь все эмоции, все краски её душевного состояния за секунду сами по себе влились в, даже не загоревшийся алым, взор чтеца.

– Я же обещал… – Произнёс он, медленно заходя в комнату.

Они смотрели, друг на друга, не зная, что и сказать, ведь всё, что она могла подумать, сразу доходило до него. Вдруг глаза крыловой начали мельтешить, щеки краснеть, а пальчики туда-сюда шевелиться. От столь неожиданной неловкой ситуации её захватывал ступор и, пытаясь не поддаваться панике, девушка собиралась с силами, чтобы хоть что-то из себя выдавить, но…

– Кира. – С умиротворённой улыбкой прервал он все тяжелые мысли. Взглянув снова на его лицо, волнение Крыловой просто испарилось. – Пошли, – протянул он ей руку, – ребята ждут нас. – И она вложила свою ладонь в его и, не отпуская, шла с ним наверх до самого кабинета Альберта, лишь только изредка поглядывая и переводя голубые глаза на спокойное и довольное лицо.

– Ой, какие люди?! – Обрадовался Жок, глядя на вошедшую парочку.

Жану же сразу бросилось в глаза, что те держатся за руки: – А я думал у нас только этот такой шустрый. Ну да ладно… – С привычной ухмылкой прикрыл он глаза и покачивал головойв сторону брата, а затем потянулся за очередным куском торта.

Молодые люди слегка смутились и отпустили руки. Джип же встал на их защиту: – Эй, а ну-ка не слушайте этого дурака! Нашли, кому верить!

– Этот дурак вообще-то здесь… – Промычал младший, с набитым ртом.

– И что с того?

– Прожуй, а потом говори! Сколько раз тебя просить?! – Поочерёдно повысили на него тон старшие братья.

Леонард сидел и молча улыбался, а, когда Виктор перевёл на него взгляд, то просто одобряюще кивнул. Альберт не унывая скомандовал: – Ну и чего мы стоим, как неродные? А ну-ка быстро прошли и присели. У нас ведь праздник как-никак! – Звонарь и Крылова сели рядом за стол, и, спустя пару весёлых тостов Младшего, уже чувствовали себя вполне, как дома.

И вот так снова шли дни, недели, а за ними месяцы. Виктор стандартно раз в неделю, а то и в любой удачный момент, собирал всех под одной крышей, хотя бы, чтоб просто побыть в привычной компании и с дорогими ему людьми. Правда, через три месяца в совете люди в серо-белых одеяниях уже тоже начали казаться ему родными. Несмотря на всю важность своей новой работы, молодой человек почти не изменился. Он, как и сам Владыка, вел себя предельно четко и открыто, чтобы помочь всем нуждающимся и делом, и советом. И, хоть великих подвигов, о которых он грезил в смешанных чувствах, не представлялось, это было лишь только плюсом. Отбыв в зале совета в качестве проводника, Виктор шёл в свои покои, а Крайе удалялся в глубины его духа, дабы не мешать юноше проводить своё личное время. Когда Братья Пуарье были на задании или заняты сторонними делами, он, ради забавы, выбирался через окно комнаты и по-тихому пробирался до двери Крыловой, вот, только, спустя дни, уже привык. Это вошло в распорядок почти каждого дня, а Кира была всегда так рада его видеть. И вот, в один прекрасный день, придя в свои апартаменты, сильно задержавшись и неся с собой ещё гору бумаг, указов и распоряжений, на которых Крайе требовалось поставить свою подпись, Виктор сел за стол и откинулся назад, вздыхая от резкой навалившейся усталости. Взгляд его медленно ушёл через окно и наткнулся на далёкие стены академического холла. Именно в этот момент, когда молодой человек расслабился и оставил все сторонние мысли позади, к нему вновь пришло ощущение, что чего-то не хватает. Опять. Как в тот самый день на празднике. Он закрыл глаза, но вместо темноты увидел явные и отчетливые черты лица. Стоило тому задуматься или отпустить своё воображение в бесконтрольное путешествие, образ златовласой девушки являлся к нему почти каждый раз. И на сей раз, глядя на её лицо, Виктор ощутил крепкое, словно стальная цепь, желание, сплетённое воедино из всех воспоминаний и эмоций. Из них сковалось чувство, что ему чего-то не хватает, отчетливо и сильно тянет куда-то. И это место – та самая дверь. Дверь её комнаты, в которую он трижды стучал каждый раз. Сосредоточившись на этом чувстве, что тянуло молодого человека буквально за собой, он поднялся с места, и, даже невзирая на позднее время, двумя шагами перешёл прямо до места назначения. Разлом схлопнулся так тихо, что почти и не был слышен, так что ни один из курсантов не проснулся. Звонарь тихо постучал и взялся за ручку. Дверь оказалась не запертой, и, взяв на себя смелость войти без разрешения, он перешагнул порог и легонько закрыл за собой. Осмотрев всю её комнату, испугавшись, что что-то случилось, парень дошёл до пастели, и, увидев, что та спокойно спит, с облегчением выдохнул и развернулся. Но остановился, когда сзади послышался голос:

– Виктор? – Спрашивала Крылова, приоткрывая глаза.

Он тут же встал полу-боком: – Прости, что поздно… Просто дверь была открыта и…

– И что? – Невозмутимо переспросила она.

– Я испугался… – Виктор резко расстроился, подумав, что его совершенно здесь не ждали. – … Ничего, Кира. Спокойной ночи.

Но не успел Звонарь сделать и шага, как девушка приподнялась и сказала: – Это для тебя… Чтобы тебе не надо было стучать.

Расстройство тут же пропало из его души, а сердце снова, будто зацепило железным крюком. Цепь потащила его назад, и Виктор обернулся: – И ты не боишься, что может зайти кто угодно?

– А ты боишься?

– Я… да.

– Но ко мне больше никто и не заходит… – Улыбнулась она и опустила глаза. – Только ты. – В памяти юноши возникли образы из не такого уж и далекого прошлого. Те самые, где они вдвоём в доме Леонарда. И вот она повторяет почти тоже самое, что и тогда. – Мне хорошо, когда ты приходишь. Так мне кажется, что я не совсем…

– Ты не одна… – Не дал он ей закончить предложение. – … Кира, ты не одна! – Виктор медленно подошёл и сел перед кроватью девушки на колени, как тогда перед креслом. – Ты не одна. – Сказал он и тихо положил ладонь на её кисть. Звонарь и не представлял, что на самом деле твориться у неё в душе. Она была далеко не самым открытым человеком. Крылова прятала за простыми эмоциями все свои чувства, и так глубоко, что обычным взглядом Виктор никак не мог до туда добраться. Со всем своим даром, со всеми знаниями, которыми обладает, юноша до того момента так и не понимал, что она на самом деле чувствовала все это время. Он вынудил её уйти из дома, бросить какую-никакую, но семью, оставить всю прошлую жизнь позади. И, может, сейчас она в безопасности, может, отец больше никогда не причинит ей боль, но, находясь здесь, в этой комнате, в дали от привычной жизни, Кира на самом деле оказалась… одна. И лишь только сейчас, дотронувшись до её руки, Виктору наконец открылась правда: – Я не справился…

– М? – Вновь переспросила она, когда тот сжимал её ладонь.

– Я обещал тебе… но не справился…

Улыбаясь в ответ девушка даже не понимала смысла его слов: – О чём ты?

– Я обещал, что будут те, кому ты дорога! – И она что-то сказала, но молодой человек уже это прослушал. Он осознал, что оказалось всё наоборот. На самом деле он выполнил своё обещание. Всё это время только и делал, что выполнял его… сам.

– Ничего, Виктор. За столько лет я привыкла, что никому не нужна… – Девушка сказала это с улыбкой на лице, но на глазах стали появляться небольшие капли, слезы так и рвались вырваться наружу. И у Виктора внутри всё просто перевернулось, ведь видеть её страдания было просто невыносимо:

– Нет! – Поднялся он и резко обнял, вновь, прямо, как в тот самый день, – Ты нужна! Мне! – Шептал, кладя руку прямо на её затылок. – Мне… дорога… мне! Закрывая глаза, я вижу твоё лицо. И сейчас… не могу слышать от тебя такое! Ты мне нужна, и последнее время это самое важное… – Девушка с широко открытыми глазами просто смотрела куда-то вдаль, и не могла поверить, что это по-настоящему происходит. Зажмурившись, думала, что проснётся, но поднимать веки уже не хотела. Вдруг всё это исчезнет. – Я не пропаду. – Сказал Виктор, услышав её мысли, и она, отпустив все свои чувства, обнимая и прижавшись к нему, начала плакать прямо на плече. – Всё хорошо. Всё хорошо, «Солнышко». – Назвал он её первым ласковым именем, которое придумал, глядя на золотые пряди.

– Я не плачу… – Отрицала она, всхлипывая и уткнувшись носом ему в шею.

– Ага.

Кира отвела голову назад и протянула руку к его плечу: – Прости, я тебя запачкала…

Но Звонарь просто аккуратно её перехватил, а затем нежно приложил ладонь к её щеке: – Нет. Всё хорошо. – И ещё никогда улыбка на его лице не была столь искренне счастливой. С одной половины лица Виктор медленно вытер слезы указательным пальцем, а в другую поцеловал. Затем снова обнял, касаясь волос и нежно поглаживая их пальцами. Так они просидели ещё какое-то время.

– Тебе точно надо уходить?.. – Еле слышным шёпотом спросила она.

– Да, так надо… Но, милая, – коснулся он её лба своим, – я вернусь. Поэтому не плач, а просто жди… Хорошо? – Спрашивал Звонарь, и Кира, уже улыбалась, сжимая губы.

Но, только Виктор приподнялся, как она схватила его за руку: – А ты не можешь остаться, пока я не усну?

– Конечно. – Радостно сел он назад перед её постелью. – Спи, «Солнышко».

Обняв его руку, девушка улеглась на подушку и, наконец, счастливая задремала, будто в сказке. Виктор сидел, стараясь даже не шелохнуться, дабы не потревожить её прекрасный сон, и поэтому смог уйти лишь только под утро, когда та перевернулась на другой бок. Если бы не помощь Крайе, то молодой человек уже давно бы спал рядом, но тот поддерживал его и вдыхал силы, чтобы выполнить задуманное, за что Звонарь был вновь безгранично ему признателен. Поцеловав напоследок её блестящие локоны, Виктор прыгнул в разлом и, растворившись, покинул академию также бесшумно, как и пришёл.

Больше они не пропускали ни одного вечера, и даже все свободное время проводили вместе. Куда бы Пророк не направлялся без участия в делах совета, везде при нём была его златовласая спутница. Джип с Лизой были очень рады за них, Жан нашёл себе новую тему для шуток, которую через пару дней забросил, также, как и с первой парой, а Жок завидовал своему другу белой завистью и всегда повторял, что никогда не простит, если Звонарь упустит такой невероятный шанс, что сам «маэстро» даже и не смог обрести. А Виктор ещё через пару месяцев начал ему отвечать: «Друг мой, я уже ни за что её не потеряю». Он это говорил не потому что был слишком самоуверен или уверен в ней, а потому, что чувства мезмеро никогда не обманывают. Виктор Звонарь ощущал, как сильно он привязан к ней, что уже не сможет прожить и дня, не зная, как она или что с ней. Он хотел видеть Киру всегда и по возможности не отпускать от себя далеко, а та не особо и сопротивлялась. Всегда стояла рядом, держа того за руку. И в день свадьбы Лизы и Джипа пара также стояла рука об руку недалеко от сцены. Пуарье всё-таки устроили церемонию по традициям внешнего круга, да ещё и под открытым небом. На празднество было приглашено столько народу, что, казалось, собралась добрая половина академии. И, естественно, не обошлось без ребят из отдела бухгалтерии, ведь куда уж Альберту Грецию попасть на праздник без своих шпионов. Везде стояли столы и стулья в белых тонах, а окружение покрыто кружевной прозрачной тканью, сшитой на заказ мастерами ордена. После венчания новобрачные поцеловались, и невеста оставила на мгновение своего жениха. Лиза отошла на пару метров и, хорошенько прицелившись, перебросила через себя маленький букет, и, естественно, тот пришёлся Крыловой прямо в руки. Публика зааплодировала, а близнецы разом засвистели, стоя на сцене, один в белом, а другой в чёрном костюмах.

Пару дней спустя, пока у Старшего был «медовый месяц», Виктор, наконец, признался Кире, что он к ней чувствует. Стоя на зелёной лужайке в их с Пуарье тайном месте в лесу, он всё боялся, что та не ответит ему взаимностью. Можно спросить: что тут, собственно, не понятно? Они же везде вместе, всегда такие счастливые, она понимает его, конечно, не как братья, но, в каком-то роде, лучше всех. Но для мезмеро признаться в любви – это один из самых страшных и героических поступков в жизни, ведь если та окажется не взаимной, он сразу поймёт это. Признаваясь в самом прекрасном чувстве к другому, он рискует жизнью или же может обеспечить себя болью и страданиями на всё оставшееся время. Многие члены ордена так и погибли, ведь нет для их рода лекарства от разбитого сердца. Оно разлетается в пыль и никакой клей его уже боле не соединит. Признание – это, фактически, предложение руки и сердца, предложение провести вместе всю оставшуюся жизнь, и умереть в один день, ведь если погибает одна половинка, то вторая чаще всего не выдерживает боли утраты. Но прожить без этого невозможно, ведь любящее сердце стремиться раскрыться и отдаться другому. И, если чувства окажутся взаимными, то им никогда не будет ни конца, ни края. Любовь мезмеро, как и первозданная пустота, не знает границ, и дарует счастье, которое только можно себе представить. И именно так и вышло. Стоило Виктору взглянуть на неё своими карими глазами, открыть рот и решиться произнести: «Я…», как Кира первая же сказала: «Я люблю тебя». И «Я… люблю тебя!» – Ответил юноша. Крылова потянулась к нему, обнимала, целовала, а затем взяла за руку и повела к тому самому большому дубу, растущему выше самих облаков прямо у края рощи. Виктор поглядел на безоблачное небо, но рука, касаясь его щеки, опустила голову вниз. Теперь уже он целовал её, а она отвечала тем же в ответ. В этот день эти двое стали, наконец, едины. Стали близки друг другу так, как это только возможно. И телом, и душой.

Поскольку им уже было по восемнадцать лет, то и препятствовать этому союзу никто и не имел права, а тем более перечить воле пророка. Всей своей большой семьёй, и даже с помощью самого основателя, ребятам построили маленький домик недалеко от стен совета, но никак не выходящими на него окнами… Кира всё ещё являлась курсанткой в академии, и ей оставались две финальные ступени, но с таким талантом это было уже не препятствие. О златовласой невесте проводника основателя даже пошла молва, будто сам Владыка приложил руку к её успеху, и быть может это и не являлось таким уж бредом… Вот только Жоку добавилась ещё одна кандидатура для белой зависти, и он частенько захаживал в дом Звонаря, чтобы выклянчить у той пару-тройку новых идей или приёмов отражения. Но его копии, наделённые собственными разумом и волей, всегда начинали высмеивать оригинал за излишнее старание и одержимость, а иногда вовсе бунтовали и покидали тренировочный зал, ругаясь друг с другом.

Влюблённые часов не замечают, и так шли дни, а за ними ночи, а за ними недели и целые месяцы. Полгода Кира и Виктор прожили так счастливо, как это только было возможно. Благодаря своему дару чтеца Звонарь всегда умудрялся избежать или же вывернуться из малейших ссор, если до них и вовсе доходило. Они понимали друг друга почти с полуслова во всем, чем бы не занимались, поэтому можно было их назвать поистине идеальной парой. Хотя почти все сложившиеся союзы в ордене являются именно такими. Так было вплоть до той ночи, когда Кира, как обычно лежала у Виктора на плече, а правой рукой обняла торс. Тут она почувствовала, что её жених весь дрожит, а на теле его сплошь холодный пот. Испугавшись, девушка подскочила и постаралась разбудить его, но усилия оказывались тщетными. А, когда его глаза засветились алым прямо сквозь веки, она выбежала из дома в одной рубашке, лишь бы позвать на помощь. Несколько членов совета и Леонард Краун, живущий не так уж и далеко, тут же явились на её зов, но зайдя назад в комнату, увидели Звонаря, уже стоящего возле кровати. Кира вышла сразу вперёд: «Дорогой, что с тобой? Что такое?» – спрашивала она, и, не дойдя до своего жениха и трех шагов, замерла. И оцепенела не она одна. Всех мезмеро, что собрались тогда в доме, окатило волной света из открывшегося алого взора. Виктор пару мгновений простоял, выпучив красные глаза, а затем из его собственного рта послышался никому не знакомый голос:

«Развеян давно уж весь мой пепел,

Я здесь закован, словно в цепи.

Пронзил клинком он мою душу

И вытянул её наружу.

Отселе я не существую,

Взираю я лишь тьму пустую.

Мира сменилась та орбита,

И имя моё давно забыто.

Но здесь, в пучине прозябая,

Ожидаю лишь только указанья.

Детей моих всё жду я вести,

Оставленных и обесчестенных.

Они пожертвуют любым,

Ведь правду я поведал им:

«Владыка пал и побеждён,

Во тьме блуждает он, как сон…

И свету стоит лишь сдать кон,

Как мир же сразу обречён!..

Будет сломлен тот закон,

Что был когда-то возведён!..

Из пепла вновь восстанет он,

И сядет на законный трон!..»

Стоило голосу закончить, как свет исчез, мезмеро освободились от невидимых оков, а Виктор упал на пол без чувств. Сутки спустя, придя в себя уже в отсеке лекарей, он не помнил, почему оказался там. Киру к нему не пускали, и та спала на кушетке неподалёку от палаты, в тот момент, когда юноша открыл глаза. Стоящий рядом медик тут же окинул того взглядом и начал задавать простые вопросы, на которые Звонарь не сразу отвечал, так как мысленно разговаривал с Крайе, пытаясь выяснить, что произошло. Но в конечном счёте ни человек в белом халате ни великий основатель не смогли раскрыть ему подробности случившегося. Пожеланию Виктора уйти никто не воспрепятствовал. Он спокойно встал, одел сюртук, висевший в шкафу около дальней стены, и вышел за дверь. Крылова тут же что-то услышала и, проснувшись, подняла голову. «А я уже хотел донести тебя домой, Солнышко.» – Сказал он ей, наклонившись. Девушка бросилась тому на шею: «Милый, как ты напугал меня…». «А что, собственно, случилось? Как я оказался здесь?» – Но Кира не дала ему никаких ответом на месте. Лишь по приходу назад в домик и дождавшись Братьев Пуарье вместе с Леонардом и Альбертом, она рассказала своему жениху всю правду.

Услышанное поразило Виктора. Но ещё больше оказался ошарашен сам Крайе. Как можно описать это, кроме как одержимостью? А самое главное, что захвачены были оба их разума, ведь он аналогично не помнил событий прошлой ночи. Злой рок ли это или мимолетное совпадение, что все благополучно забудут? На этот вопрос ответила следующая ночь…

В окружении совета стояла та постель, на которую лёг пророк, но поднялся с неё уже другой. Плотный барьер Супругов Пуарье никак не помешал людям в белых одеяниях оцепенеть на месте, когда вновь открывшийся кошмарный алый взор пронзил их разум и сковал волю. «Мир идёт по ветви той, что я сам лично ему выбрал. Ни вашей ни его мольбой, он не станет переизбран…» – Произносил одержимый Виктор. И Леонард, услышав этот голос почувствовал странный прилив сил. Чем дольше эхом тот раздавался в его разуме, тем более окрылённым чтец себя ощущал. Но, поняв, что звук уносит его собственную волю за собой и вливает в голову чужие мысли и идеи, сторонние, никак не связанные с его личными суждениями и пониманием, Краун откинул того прочь, отринул зовущую его песню и, обессиленный, упал на колени. «Лео, что такое? Что ты видишь?» – Спрашивал у него Альберт, но окружение для чтеца расплылось в однообразную кашу, и он не мог разобрать ни слова. Тем временем одержимый медленно продвигался прямо до края барьера: «Мечту свою я не забыл за все прошедшие года, и не растерял я сил, ведь цель моя уж так близка…». Последние два медленных шага и рука его коснулась стены: «Нету для меня преград, сломлю я разом весь сей град. Ни камень-страж, ни сам предел не станет после меня цел…» – И стоило лишь слегка толкнуть барьер ладонью, тот разбился, словно стеклянный купол, и огромные осколки попадали на землю. Звонарь также рухнул оземь, и на сей раз уже никто, кроме Альберта Греция не осмелился выйти ему на помощь.

Целую неделю «лжепророк» пролежал, закованный в кандалы. Кира приходила поглядеть, узнать, что тот всё ещё жив, через мелкую щель в двери, и со слезами уходила восвояси. Семь дней Виктор Звонарь оставался собой, так и не заговорив голосом забытого владыки, и по требованию самого старейшины был наконец освобождён. Крайе поддерживал его на выходе из камеры, лишь бы вселить в того хоть каплю уверенности в своих силах, но даже его величественный стан не мог вернуть потерянному мезмеро дара речи. Фиолетовый призрак прошагал с молодым человеком вплоть до дома, и растворился в тени, когда дверь его открылась. Крылова, увидев лицо своего жениха, не стала бросаться тому на шею, а просто медленно обняла, словно они поменялись местами. Теперь она старалась не сделать тому больно. Кира очень старалась, но не понимала, что делает не так. Все его эмоции и чувства, даже по отношению к ней, словно пропали. Виктор был почти безмолвен, глаза его стали пусты, а руки холодны, будто жизнь покидала его изо дня в день. Братья же не могли ходить вокруг него словно команда медиков. Было ясно, что эти потуги совершенно не выказывают никакого эффекта, проблема не заключалась в плохом физическом состоянии, она сокрылась глубоко в нём. Леонарда просить пойти на такое ещё раз, даже ради своего ученика, никто не стал. Никто не знал, чем бы могло это обернуться для обоих. А старший и близнецы не знали другого чтеца способнее чем их бывший соперник.

Мисс Стивенсон, или же «Вета», как она велит всем её звать, долго не раздумывая, практически вызвалась помочь самому основателю. Сквозь свои большие круглые очки она взглянула Виктору в душу и увидела там лишь боль и шрамы, оставленные непонятным и неаккуратным тупым скальпелем. Потратив почти все свои силы, она долго стягивала его раны, и многочасовой труд, наконец, увенчался успехом. Взгляд Звонаря прояснился, и тот, поднявшись с постели, хватался правой рукой за глаза, будто те горели диким пламенем. «Что происходит?» – Через силу, превозмогая боль, спрашивал молодой человек, и сразу получил ответ на свой вопрос.

В этот момент Виктор стоял и смотрел на свою невесту, когда время в его подсознании словно замерло. Только сейчас он понял, что очутился внутри своей собственной памяти, и переживал те самые утраченные дорогие фрагменты прошлого, что утерял. Теперь ему всё было ясно. Почему Кира просилась к нему в объятья, стоило лишь признанному плащу опасть, на асфальт перед лежащим освобожденным ангелом. Почему она ждала его столько времени. И, наконец, почему он сам решился на такой поступок, с которым некоторые всё же оказались не согласны. А правда была в том, что не было ни у кого из них выбора. Ни малейшей развилки не осталось на столь длинной ветке их общей судьбы, словно кто-то намерено, обрезал их год за годом. Кира не могла забыть или перестать любить его, а он не мог остаться, ведь ещё немного и Ариэл мог овладеть их с Крайе разумом и, тем самым, приманить своих детей, приманить весь оставшийся легион к стенам дома, чего ни Крайе, ни Виктор не могли допустить. Рассказав мисс Стивенсон о нужной главе в книге Мезмеро, Владыка поставил перед всеми задачу снова предотвратить крушение их родных стен. Вновь пожертвовать собой, лишь бы спасти своё наследие.

Кира не пришла на их тайную церемонию, не могла она своими глазами видеть, как отнимают у неё самое дорогое в жизни, как и Леонард и Альберт во главе с самим Закрином также не смогли присутствовать, дабы не привлекать к процессу лишнего внимания. И вот она, та самая ироничная сцена, что Звонарь уже видел в одном из своих кошмаров. Пьедестал, что открыл когда-то перед ним сей чудесный путь, открыл всю его жизнь, сейчас должен схлопнуть её. Попрощавшись со всеми присутствующими, Виктор отдал указ, и Вета, прочитав вслух отрывок, выдала хранителю тринадцатого забвения ключ от его сердца. Призванный фиолетовый клинок вошёл в распахнутые врата его души и запечатал всё влияние Ариэла, а вместе с ним и город его воспоминаний. Поверх был наложен ещё один слой, крепче стали и плотнее алмаза. Так, на новом ярусе родился новый человек и жил он до тех пор, пока Звонарь крича пробирался, прокапывал себе проход вверх из темноты.

***

Прошёл день, прошла ночь. Кира кое как уснула на диване, и Жан укрыл её, сняв с плеч свой сюртук: – Эх, не нравится мне это… – Тихо думал он вслух, отходя от девушки.

– Брат, если бы Виктор умер, то нам бы уже сказали. А, значит, надежда далеко не призрачна. – Говорил Жок, сидя в кресле в глубине зала.

Остальных мезмеро расселили, кого-куда, и во время этого поняли, что ни одного чтеца, кроме Веты никто не обнаружил. Лишь только курсанты средних и старших ступеней вместе с младшими лейтенантами были освобождены Виктором из заточения. Но теперь апостолы мертвы и нельзя узнать были ли ещё такие темницы и живы ли вообще Альберт Греций и Леонард Краун.

На третий день Звонарь открыл глаза и обнаружил себя лежащим посреди пустой овальной комнаты. Ему было страшно холодно и темно… но не телу и не глазам. В храме баланса нет ни темных углов, ни светлых окон, просто однотонная серая комната, но Виктор замерзал, замерзал изнутри, и тьма застилала его глаза, пока тот пытался найти дверь. Ручку, что откроет перед ним выход из этого, как ему казалось, ужасного места. И он нашёл. Но, распахнув двойные двери и выйдя из помещения, картина никак не изменилась. Упираясь о стену, переливающуюся волнами, походившими на северное сияние, Звонарь продолжал двигаться вперёд, пока не набрел на очередную дверь. Так он оказался прямо в центральном зале, где две круговые лестницы вели на этаж выше. Один из слуг дома наткнулся на него, и созвал всех, словно на пожар. Братьев и Крылову разбудили первыми и те бросились со всех ног вниз ему на встречу, но, когда спустились, то подойти к парню никому не дали.

– Что… что с ним такое?! – Спрашивали Пуарье у герцога, но Бифронс не мог дать ответа.

Кира молча стояла и ждала, пока он её заметит, но Виктор был совершенно не в состоянии чего-либо увидеть. Пустота внутри него жгла сильнее, чем любой жар. Она толкала его куда-то, и уже окоченевший полуслепой парень сразу поддался. Выбравшись прямо на улицу, он остановился и взглянул на небо, единственное, что он мог четко различить. Тогда-то Звонарь и ощутил, что ему не хватает воздуха, и вдохнул окружение этого прекрасного темного мира. Полумрак показался ему теплым. Он всё вдыхал и вдыхал, но легкие его казались безграничны. Впитав в себя столько атмосферы дома теней, что оторвался от земли, Виктор воспарил прямо над круговой лестницей, а затем, когда его тело уже наконец согрелось, закрыл глаза и медленно умиротворённо выдохнул. Душа его успокоилась, когда пустота в ней заполнилась первым, что узрела на своем пути. Тень закружилась вокруг него, обвивая всё тело целиком. Разорванная на части душа искала помощи, новую силу, что поможет зашить оставшиеся пробелы. И, когда Звонарь упал на землю, то взор его прояснился. Вот только на нём уже был далеко не фиолетовый жакет, не форма, которую он так хотел когда-то в детстве надеть, не туфли, что каждое утро натирал, уподобляясь первому мезмеро из ордена, которого встретил, а темный, подобно Андрасу наряд, будто горевший, и изредка маленькие язычки черного пламени отлетали от его плеч и исчезали в ночи. Андрас никому не разрешил приближаться и сам взял на себя эту роль. Подойдя, демон взглянул в глаза парня, что когда-то были карие, а сейчас окрасились в черный, и обратился к нему по имени: – Виктор?

Звонарь оглядывал свои руки, покрытые темной теневой тканью, извивающейся вокруг кожи, а затем взглянул на давнего друга: – Андрас… Что произошло? – Спросил он и стал откашливаться от остатков черного воздуха.

– Ты живой? – Иронично спросил его демон, когда хлопал того по спине, отбивая оставшийся затор.

Парень опустил голову и дотронулся до груди и живота, а, ощутив прикосновение, ответил: – Да, вроде…

– Большего я и не ждал. – Улыбнулся демон и показал рукой, что всё в порядке.

Мезмеро, увидевшие знак, сбежали по лестнице вниз, дабы приветствовать своего пророка и, наконец, поблагодарить за спасение. Толпа окружила его, но никто не стремился подойти ближе и пожать руку человеку, один в один внешне походившему на демона. Пуарье растолкали всех на пути и выпустили Крылову вперёд. Та вышла и встала прямо напротив Виктора. «Кира…я…» – Но не успел он закончить фразу, как девушка спокойно обняла его. Звонарь положил голову на её волосы и прижал к себе. Следом и близнецы присоединились и обняли их обоих с двух сторон. Виктор открыл глаза и перед ним стоял Джип, который на сей раз просто кивнул. В конце концов толпа расступилась и пара проследовала назад в холл.

«Если я всё правильно понял, то тебе предстоит многому научиться, друг мой. Но это будет не сейчас. Отдохните. Вы это заслужили.» – Говорил Бифронс провожая их до комнаты, а Кира по-прежнему прижималась к нему до самого пути наверх. Наконец, когда они остались одни, та сразу потянулась, чтобы поцеловать его.

– Солнышко, я всё вспомнил…

Она прервала его, приложив палец к губам: – Лежа здесь, не зная выживешь ты или нет, вспомнишь ты вообще хоть что-нибудь после того, что с тобой произошло… Я пообещала себе, что заберу свои слова назад.

– Я, возможно, уже и не человек вовсе.

– Ты им и не был никогда. – Всё тянулась и тянулась она к нему. – Ты так и не понял, что мне не важно, кто ты! Я люблю тебя таким, какой ты есть, так же, как и ты, когда навеки полюбил меня. – Златовласая девушка прильнула к его губам, что оказались и не холодны, и не теплы, будто тихий северный холодок обдувал их, создавая вокруг прохладный слой. Затем она взяла его за руку и повела в угол, где стояла та самая королевская кровать с потолком и полупрозрачными белыми занавесками. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

– Да я даже не знаю, как это снять! – Глядел он на свой новый черный наряд.

Кира попросила расстегнуть черное платье, что было точно в тон его новому костюму, и Виктор медленно пуговицу за пуговицей, нежно проводил девушке рукой по талии. Чем ниже он опускался, тем больше и больше их накрывало волнение. И в момент, когда пальцы отвели последнюю петельку, и оголили её спину, черный облегающий костюм распался на клочки из тени и вместе с ним её платье. Кира повернулась, и Виктор прижал её к себе, целуя и гладя руками по шее и бедрам. Она села к нему на колени, а затем он медленно, словно пушинку, возложил это прекрасное создание на перину, желая в точности повторить тот самый первый раз, когда они стали парой под тенью высокого широкого дуба.

Когда же они оба уснули, обнявшись и укрывшись под тонким, но теплым одеялом, мир для них уже ограничивался вот этими самыми белыми занавесками, что, словно пелена, ограждали обоих от всей суеты мира. Что ничего кроме них двоих не важно. Что теперь всё, абсолютно всё будет хорошо. Они стали вновь, наконец, по-настоящему вместе и, кроме этого, ничего другого уже не имело никакого значения, а третий мир, созданный когда-то творцом, отошёл на второй план. За окном сияли звезды, на уже привычном безоблачном небе, ветра почти не было, а, если и был, то звуки его никак не доносились до их ушей. Ничто не могло сейчас прервать этот счастливый и долгожданный сон в объятиях любимого человека. И лишь одна из далеких светил пролетела над домом, показывая, что желание, столь яркое и нежное, дорогое и важное, наконец, теперь исполнено.

Открыв глаза Виктор увидел перед собой спящую девушку, и легко, будто невесомый, поднялся, не зацепив ни один её золотой волосок. Что-то встревожило его, а правую ладонь покалывало, словно током. Парень вышел на балкон почти нагишом и, по началу, удивился, что ему совсем не холодно, но затем вспомнил о последних событиях и понял, что сейчас сложно хоть чему-то удивляться. Он оглянулся убедиться, что его милая Кира всё ещё мирно спит, а затем стал смотреть вдаль, бесконечную цветущую равнину, что могла существовать лишь только в этом мире.

– Если честно, то я бы больше волновался. – Откуда не возьмись тихо прозвучал голос, от чего Звонарь чуть ли не подпрыгнул на месте, а его тело в момент окутало в темный теневой образ.

– Чтоб тебя! Ты меня так в могилу сведёшь, Андрас! – Ругал он его тихо, как только мог.

– Да ты только из неё… рановато тебе обратно.

– Надо переставать общаться с Жаном, а то шуточки становятся такие же плоские.

Демон тихонько засмеялся, подойдя к тому по ближе: – Да. Ты, наверное, прав. Зато теперь я могу называть тебя ещё и братом.

Виктор оглядел себя: – А ты в этом точно уверен?

– Судя по определённым признакам, то очень даже. – Кивал он ему в ответ.

Звонарь вообще не мог поверить во всё, что происходит у него прямо перед глазами: – Кем я уже только не был…

– И не говори. – Вновь улыбнулся Андрас и положил тому руку на плечо. – Жизнь одного из нас и проста и трудна. И скучна, и весела… Всё одном флаконе.

Звонарь засмеялся в ответ: – Что-то пока я разницы не вижу.

– Ну… в принципе да. Зато, теперь у тебя классный прикид! И, сказать честно, при всём уважении, старик Мезмеро, на мой взгляд, никогда не знал толк в одежде.

– Наверное, я сейчас должен был обидеться.

– Наверное. А ты обиделся?

– Да… как-то не очень. – Улыбаясь качал парень головой.

– Добро пожаловать в семью. – Хлопнул Андрас того по спине.

Виктор же слегка удивился: – И что, вот так просто?

– А ты хотел процедуру инициации? Извини, у нас новичков не было лет… – Задумался он. – Да мне то откуда знать, меня тут самого-то давно не было. Можно сказать, что мы с тобой в одинаковом положении…

– Ну, вместе поступили в университет, а теперь вот в дом теней…

– Ты только Уриэлю не говори, а то он приревнует.

– Уриэль?! – Удивился Звонарь такому заявлению, и поглядел на Андраса широким взглядом.

– Да кто его знает… Он же ангел. Они вообще странный народ… – Тот на пару секунд прервался, а затем продолжил. – Меня вот только одно беспокоит.

– Что же?

– Тот ритуал, может не прошёл полностью так, как надо, но всё же сработал. – «Угу» – Кивнул Виктор в ответ. – И где же Владыка интересно сейчас?

– Где бы он ни был, мы вернём домой. – Уверенно сказал парень.

– Ну, разумеется. Теперь это – твоя прямая обязанность! Ведь не мезмеро ты более.

А на другом конце света хранитель забвения в тени стоял на высоком холме и смотрел вниз, вспоминая город, что, когда-то сам и возвел, а видел лишь огни прожекторов, машин и ламп, и слышал гул новой породы людской жизни. Всё тот же зеркальный плащ с длинными рукавами по самую середину ладони, темные кристальные волосы и сияющие фиолетовым светом глаза. Он поднял правую руку, ощущая некую пустоту, а затем задал вопрос: «Что же произошло с этим миром?».

В тот же момент Виктор, стоя на балконе, снова почувствовал странное покалывание, будто что-то инородное пытается выбраться из-под кожи: – А это тоже так должно быть? – Насторожено спрашивал он у Андраса, протягивая ему ладонь.

Тот посмотрел на его руку и пожал плечами: – Не знаю.

– Я ощущаю, что… – Прервал он мысль, когда древний знакомый шепот, который он теперь узнает из тысячи, прозвучал в его голове. – Не может быть…

Демон насторожился: – Что такое? Тебе плохо?

– Нет. Нет… – Говорил парень, успокаивая своего друга. Мысль, что разом пришла ему в голову практически невозможна, невероятна даже для представления. Но всё же явна, как и перила, за которые он только что держался: – Я знаю, что это… – Виктор Звонарь вытянул вперёд правую руку, и следом четко и разборчиво произнёс: «А беду, Киюри»

Крайе же в этот момент сжал кулак и обернулся на зовущий его родной голос:

"Многое ушло уж с тех времён.

Ветра перемен пронеслись словно сон…

Сегодня начнём же жить мы по новой,

Не смог удержать нас мир тот загробный.

Отринь ты все оковы, как я,

Лишь только судьба теперь наша судья.

Поведаю смысл тебе сути простой,

Развяжу руки, что держал за спиной,

Открою глаза я твои. Обернись!

Брат мой, сегодня мы поднимемся ввысь!"