Самадхи [Виктория Лавгуд Baal] (fb2) читать онлайн

Виктория [Baal] Лавгуд Самадхи

Глава 1. Серия первая. Начало

У Маринетт Дюпэн-Чэн была хорошая семья.

Мать любила девочку так чисто и искренне, что мне в это просто не верилось. Я ни разу за свою жизнь не видела, чтобы родитель испытывал к ребёнку подобную привязанность.

Да что там говорить. Я своего-то ребёнка не любила.

Том для меня вообще оказался персонажем, будто только сошедшим со страниц какой-то сказки. Мужчина в семье, ну надо же. Мне, выросшей в постсоветское время без отца, забота месье Дюпэна казалась наигранной, ненастоящей. Пока он обнимал Маринетт, — меня, — глаза то и дело щурились, а мозг выхватывал кусочки информации: где мужчина держит руки, не прижимается ли слишком сильно, не дышит ли на ухо, не бьётся ли у него сердце и не твердеет ли в штанах.

Том Дюпэн был хорошим человеком, и дочь свою он обнимал ровно как дочь. Мне было жаль думать в подобном ключе об этом добром мужчине, но иначе я не могла: жизнь не приучила. У меня раньше не было ни одного представителя «сильного» пола, который не разочаровал бы меня.

Наверное, поэтому я и завела отношения с девушкой. Мы искали третьего, — мужчину, адекватного, нормального, готового разговаривать и ищущего не только секс или самоутвержение, — но, видимо, теперь уже и не найдём.

Тоска по оставленной жене сжимала сердце и мешала дышать первые два дня после моего перемещения. Потом произошла магия, которой я бы предпочла избежать: в одно мгновение что-то во мне оборвалось, и разум затопила искусственная эйфория. Воспоминания об оставленной жене, горячо любимой, ради которой я готова буквально на всё, превратились в картинки, которые я пыталась оставить в своей голове… хотя бы ненадолго.

Но они выветривались. Мне было всё равно на моё прошлое, и осознание этого буквально сводило меня с ума. Я не хотела забывать жену, но её имя стёрлось на третий день, лицо — на четвёртый. Какое-то время помнила, что она курносая, что глаза у неё — шоколад с золотом, что мне очень нравились её длинные волосы и что у неё были очень красивые руки.

Всё это я записала в дневник, который Маринетт хранила под замком в шкатулке. Перечитывая свои же записи на вторую неделю после своего осознания здесь, я не могла воскресить в голове ничего о ней. Прошлая жизнь растворилась, изредка выдавая ассоциации и обрывки воспоминаний. У меня остались опыт, знания, реакции и эмоциональные травмы. Больше — ничего.

Сейчас, по прошествии месяца, я практически смирилась с произошедшим. Сабина больше не кидала на меня настороженные взгляды, я пересилила себя и начала называть её «мама». С Томасом было сложнее: на его «кексик» я напрягалась, хотя и пыталась этого не делать. Любящие родители Маринетт отвели меня к психологу, который не мог мне помочь.

Для терапии нужно доверие.

Представляя, какой лютый трэш ждёт меня в будущем, я кусала ногти и ходила по чужой розовой комнате взад и вперёд. Мне нужен был талисман, любой ценой. Честно говоря, я была готова на всё, лишь бы заполучить его. Причина одна: страх.

В мультике акумы были развесёлыми злодейчиками в обтягивающих костюмах вырвиглазной расцветки. А как на самом деле? Куда девались люди с улиц во время нападения игрушечных злодеев?

Или не игрушечных.

Сапотисы могли сожрать что угодно; когда еда закончится, они наверняка перейдут на людей и животных. Бабблер отправлял людей в космос, где они могли погибнуть от обморожения, нехватки кислорода или банально навернувшись с высоты вниз. Страшила муровала жертв в коконы — зачем? Чтобы съесть? Или чтобы отложить личинки?

Про Мима вообще молчу. Чёртов ИМБА местного разлива. Ограничения силы зависит только от воображения.

Да даже простенький вроде бы Мистер Голубь… давайте откровенно, голубей в Париже — тьма. И всем этим рассадником птичьего клеща вышеупомянутый Мистер управляет.

Блеск!

Талисман не давал гарантии на выживание. Даже не так. Он напротив кидал тебя в гущу событий. Но при этом я была уверена, что моё будущее при наличии серёжек больше будет зависеть от меня, а не от какого-то другого «супера».

К тому же, получить Талисман Удачи было бы вполне неплохо. Может он и в пассивном состоянии работает. Везение мне бы пригодилось.

Моё перемещение пришлось на середину летних каникул. Просмотрев фотки класса прошлого года и найдя кучу незнакомых мне детишек, — кроме Хлои; эту красотку я везде узнаю, — я поняла, что у меня есть немного времени свыкнуться с новой для меня реальностью.

За месяц я села на все три шпагата, смогла пробежать пять километров и встать в ненавидимую планку на пять минут. Я любила спорт и в прошлой жизни, но сейчас мной двигал обычный страх умереть при первом же акуме, не сумев вовремя сделать ноги или дать хоть какой-то отпор.

Помимо спортивных достижений, я на нервах потеряла пять килограмм, из-за чего походы к психологу стали практически ежедневными. Маринетт обладала тонкой конституцией, так что эти злосчастные пять килограмм были значимой частью её организма. Смешно: всю прошлую жизнь пыталась похудеть, а тут желанная стройность обернулась проблемой на уровне дистрофии.

Бойтесь своих желаний, так сказать.

День Икс настал слишком быстро. Утром в зеркале отражался то ли зомби, то ли уже полноценный мертвяк: желтоватая кожа, мешки под глазами из-за нервного недосыпа, бледные губы. Лёгкая косметика кое-как скрыла этот ужас, а яркие акценты на одежде окончательно сместили фокус. В итоге выглядела я практически сносно.

Сабина поцеловала меня, Томас обнял. Я в который раз напряглась, и родители Маринетт переглянулись; психолог считал, что я стала жертвой сексуального насилия, что негативно сказалось на поведении и реакциях.

Ох, знал бы он.

После завтрака, — кусок не лез в горло, — я взяла приветственные макарон для новых одноклассников и выбежала из дома. До коллежа имени Франсуа Дюпона было идти минут десять, и, насколько я помню, именно по этой дороге Маринетт и встретила мастера Фу…

Если бы я не знала, что старикан должен быть в красной гавайке, то чёрта с два обратила бы на него внимание. Фу играл по-живому: натурально замешкался на дороге, споткнулся, чуть не выронил трость. Под визг серебристой машинки я хватанула мужика за шкирку, как котёнка, и вытащила на тротуар. Сама же шлёпнулась на задницу, выронив приветственные макарон.

Проверяльщик херов! А если бы во мне мозгов было больше, чем героической дури? Мне часто говорили, что я слишком добрая; было смешно, потому что сама я так не считала. Я ненавидела людей, моя голова часто была полна дерьмовых мыслей и нелицеприятных комментариев. Иногда я мечтала ударить тех, с кем живу, — не жену; только не её, никогда, — а в младенчестве сына, лёжа с раскалывающейся головой под его вечную истерию, представляла, как вышвыриваю ребёнка из окна.

Или разбиваю его голову.

Или душу его, чтобы красное от ора лицо стало синим.

Или травлю.

Много чего было. Только мысли, но абсолютно чёрные, словно клякса Катаклизма. Достаточно сильно меня искорёжившие, чтобы я помнила их даже после перемещения.

При этом я была тем, кто при пожаре в подъезде выбегал на лестничную клетку, услышав нервный стук в дверь. Я спасала бабочек и шмелей, подсаживая их на цветы. Я помогала детям, потерявшим свои вещи. Пересылала деньги на благотворительность и волонтёрствовала в ветеринарной клинике.

Я выдохнула и надавила пальцами на веки. Потом встала и отряхнулась, краем глаза отслеживая движения Фу. Идиот. А если бы я не кинулась его спасать? Тело в тот момент действовало само. Я даже про волшебные серёжки не думала, нужно было просто спасти идиота-мастера из-под колёс иномарки.

— Спасибо, детка, — улыбнулся Фу.

Я кивнула и присела, подбирая коробку с макаронами. Мятно-зелёные сладости рассыпались по тротуару, часть уже передавили спешащие на работу пешеходы. Сахарные пятна напоминали почему-то про день Святого Патрика, лепреконов и четырёхлистный клевер.

Кое-что в коробке осталось. Даже удивительно.

— Осторожнее, месье, — я пододвинула коробочку ближе к мужчине, угощая остатками роскоши. — Это было опасно.

Мастер с удовольствием взял один из макарон и подмигнул мне.

— Нам нечего бояться, пока на улицах такие герои как вы, юная мадмуазель.

Улыбка у меня наверняка была кривоватой. Зато искренней. Прогресс.

— Надеюсь, этому городу ещё нескоро понадобится герой.

Мастер лукаво прищурился.

— Но, если что, вы же будете на подхвате?

Простой вопрос заставил меня замереть.

Буду ли?

Что я буду делать, если не получу серьги? Если прямо сейчас Ван Фу сожрёт макарон, поблагодарит, развернётся и навечно пропадёт с моих радаров? Буду ли я тогда «на подхвате», или же приложу все силы, чтобы уговорить родителей Маринетт переехать куда-нибудь, несмотря на бизнес?

Они ведь согласятся. Они любят свою дочь. Свою Маринетт.

То есть, меня теперь.

Губы у меня дрогнули, глаза заслезились. Камень в груди, давивший на внутренности и душу, превратился в тысячетонную глыбу.

— Буду.

Мне было страшно от собственного решения. Но, приняв его, я словно связала себя с этим нелогичным чёртовым миром, давая обещание и себе, и ему.

Серьги Удачи, обнаруженные потом в сумке, были мною полностью заслужены.

Глава 2. Новенькие

Коллеж имени Франсуа Дюпона был тем местом, о котором я мечтала после школы. Что-то вроде крутого универа из американских фильмов, только поменьше и без лишнего пафоса. И учились здесь с одиннадцати до шестнадцати лет.

Короче говоря, коллеж — та же средняя школа. Только круче и с кучей разных кружков.

Здание было этажа на три или четыре — я не рассмотрела, потому что на всех парах неслась вперёд, чтобы не опоздать на свой первый урок слишком уж сильно. Потолки были высокими, стены светлыми, пол без выбоин или протёртостей. Туалетом не пахло, что уже огромный плюс. Значит, за трубами следят так же, как за внешним видом здания.

Тело бежало само, вроде как на рефлексах. Я бы не нашла класс мадам Бюстье, как бы ни пыталась, но ноги принесли меня куда следует. Только распахнув дверь и увидев красно-рыжую шевелюру мадам, я смогла перевести дух.

Как ещё макарон не рассыпала окончательно.

Насколько я помнила, с началом года классы перемешивались, так что мои рассматривания будущих одноклассников не должны были выглядеть странно. Пока Бюстье рассаживала детишек, как ей нужно, я бессовестно пялилась на героев мультика, которых обожала и ненавидела одновременно.

Сюжеты историй Ледибаг и Кота Нуара вызывали у меня зависимость и тяжесть на сердце. Мне было жаль многих персонажей франшизы, над которыми режиссёры и сценаристы надругивались, как в жестоком психологическом порно. Одна Хлоя чего стоила. Да и Адриан… бедный ребёнок. Мне хотелось как-то… не знаю. Как-то облегчить его жизнь, что ли. Может, поэтому я и писала фанфики, где у него в итоге всё складывалось хорошо.

Я вообще любила хэппи-энды. И надеялась, что моя история тоже будет со счастливым концом. Но только не как у меня; точно не как у меня. Мои персонажи сначала проходили через такую мясорубку, что подумать страшно.

Мне, если можно, что-нибудь попроще.

Нино был арабчонком с большим носом и тяжёлыми очками. Складывалось впечатление, что он отобрал аксессуар у собственного деда, чтобы просто погонять. Парень сидел в помещении в красной кепке, что меня немного покоробило. Но меня, вообще-то, довольно много вещей нервировало. К примеру то, что дома разуваться во Франции не принято. Или отсутствие центрального отопления.

Нино выглядел депрессивно-мрачным: сгорбленная спина, полуприкрытые глаза, опущенные уголки губ. Он не снимал наушники, несмотря на мягкий укоряющий взгляд Калин Бюстье. Та в ответ не делала парню никаких замечаний, довольствуясь тем, что Нино их хотя бы слышал.

С Ляифа глаз соскользнул на парочку в левом ряду: Хлоя и Сабрина. Буржуа была светлой блондинкой с голубыми глазами и большим количеством голубых же теней над ними. Помада ей не шла, подобранная скорее из каких-то побуждений, чем по цветовой палитре. Одежда сверкала шиком, волосы оказались тщательно уложены гелем или лаком.

Сабрина, несмотря на рыжий окрас, на фоне Хлои почти ничем не выделялась. Большие очки, веснушки и мелкие прыщики, шерстяная жилетка с ромбиками, угодливое выражение лица. Я даже не удивилась, что в будущем она станет Невидимкой. Серый человечек с кучей страшных мыслей в хорошенькой головке.

Я села за третью парту и вздрогнула, когда Хлоя возникла передо мной, словно призрак отца Гамлета. Драко Малфой местного колера. Тот же «папочка», использование чужой власти, масть и гадкий характер. И всё это — на фоне будущей личной драмы.

Буржуа хлопнула передо мной ладонью по парте, чтобы привлечь внимание. Маникюр у девушки был отличный: светло-бежевые ноготки приятной овальной формы. Да и пальцы красивые.

— Маринетт Дюпэн-Чэн, — протянула Хлоя на редкость неприятным голосом.

Вообще-то, судя по тембру, он у неё был наоборот хорошим. Достаточно низким. Однако Хлоя зачем-то добавляла в него надрыв, из-за чего появлялся скрип и отталкивающие рычащие нотки.

Пока Хлоя пыталась самоутвердиться за мой счёт, я разглядывала Буржуа. Красивая ведь, такой блондинкой я всегда хотела стать. Традиционная «That Girl», жили бы в Америке — точно записалась бы в черлидеры.

На кой чёрт она пыталась согнать меня с моего места, я так и не поняла: в мультике конфликт был из-за желания Хлои оказаться поближе к Адриану. Но я-то села не за традиционную парту, даже ряд другой! И чего прикопалась?

— Так что иди и садись с той очкастой зубрилкой, — зубоскалила Хлоя, ткнув пальчиком в сторону Альи.

Я взглянула на Сезер, — та, дрожа от негодования, медленно вставала, — потом перевела взгляд на Сабрину. Подняла брови, уставившись прямо на огромные очки.

До Хлои моя пантомима дошла очень быстро: девушка зашипела, как кошка, и вцепилась острыми коготками мне в плечо, пытаясь поднять с места.

Я, вообще-то, неконфликтный человек. Совсем. Даже игры всегда предпочитала одиночные, чтобы не сталкиваться с агрессией. И четвёртую Цивилизацию Сида Майера проходила Культурой, а не Войной или Религией<Смысл: строишь кучу культурных достояний, и твоя страна становится центром мирового туризма.>. В жизни вообще никого не трогала, ограничиваясь своим чёрным мирком мыслей.

Но по руке Хлои всё-таки шлёпнула. Как нашкодившего ребёнка, который лезет, куда не следует.

Буржуа от этого, кажется, потеряла дар речи. Даже отшатнулась на шаг, смотря на меня широко распахнутыми глазами — ну точно куколка. Очень красивая девушка.

Даже жаль, что такая избалованная.

— Т-ты… да как ты… мой папа…

Ничего не говоря, я встала, отодвинула Хлою со своего пути и пошла к первой парте. По пути хватанула Алью за локоть, так и не дав ей вступить в конфронтацию с Хлоей.

К моему безграничному удивлению, Сезер позволила себя увести.

— Ух я бы ей, — скрипела зубами будущая Рена Руж, — а ты чего никак не ответила? Таких надо давить в младенчестве!

Я посмотрела на Хлою, — та картинно выставила пострадавшую руку вперёд и изображала из себя опороченную невинность, — и поджала губы.

— Во-первых, ты не знаешь, почему она себя так ведёт.

— Да потому, что её разбаловали! — жарко зашептала девушка. — Я бы своих сестёр за такое выдрала бы по задницам! Из угла бы не выходили!

На такое я фыркнула. Ну да. Недопустимое поведение.

— У каждого своя история, — миролюбиво сказала я, двигая к Сезер коробочку с макарон.

Креолка выхватила один из них и принялась яростно жевать.

— А во-вторых? — спросила она, расправившись с тройкой печенек.

Во-вторых, хотела бы сказать я, маятники нужно проваливать. Но с Трансёрфингом в этом мире, скорее всего, была напряжёнка.

<Если коротко: в мире есть энергосущности, которые едят энергию — «маятники». Любое отклонение от спокойствия есть выделение энергии. Маятнику легче получить негатив, потому что человек выдаёт больше энергии. Чтобы провалить усилия маятника (он вас типа «толкает»), надо или пройти мимо него (состояние «мне пофиг»), или ответить неадекватным с точки зрения маятника поведением. Трансёрфинг, Вадим Зеланд.>

— А во-вторых, мой дорогой будущий друг, — я взяла макарон, повертела его и положила обратно в коробку, — её отец — мэр Парижа.

Хлоя жаловалась на отнимающуюся руку и, кажется, пыталась дозвониться до отца. Краем уха я слышала гудение автоответчика, который девушка почти сразу сбрасывала.

— То есть, ты надавала по рукам мэрской дочке?

Я кивнула. Ну, «надавала» — громко сказано. Просто шлёпнула, не так уж и сильно.

Глупое решение, если так подумать. Чёрт его знает, как на это отреагирует Андрэ. Может как проигнорировать, так и вставить по самую маковку, чтобы другим неповадно было.

По спине прошлись мурашки. У меня была дерьмовая история с человеком, обременённым властью и не обременённым моралью, так что подсознательно я ожидала плохой исход. Самовнушение помогало, но на него было нужно время.

Со всем этим переходом в новый мир все проблемы кукушки, казалось, только усугубились.

— Ну ты и, — Алья усмехнулась и прислушалась к щебету Хлои, — криминальный элемент.

Я хотела было достать учебники, но нащупала в сумке углы коробочки с волшебным Талисманом Тикки. Паника сразу же улеглась.

Всё. Всё, первая веха пройдена.

Отлично.

— Я Алья Сезер.

Я пожала протянутую руку и улыбнулась, наконец обретя хотя бы подобие уверенности в своём будущем.

— Маринетт Дюпэн-Чэн.

Чужое имя всё ещё ощущалось кислотой лжи на языке.

Глава 3. Абракадабра

Почему-то я думала, что волшебный и несравненный Адриан Агрест появится на первом же уроке. Однако его не было ни на первом, ни на втором, что крайне огорчало Хлою и её верную подружку.

Мне было хоть и интересно посмотреть на этого прекрасного мальчика, но без надрыва. Я знала, что он в любом случае появится, так что могла со спокойной душой разговаривать с Альей насчёт супергероев — девочка была ярым фанатом всего сверхъестественного.

Неудивительно, что потом она станет основательницей Ледиблога. Ух, надеюсь, название можно будет изменить. Мне никогда не нравилась централизация Сезер на одном герое. У неё же был ещё и потрясающий Кот Нуар!

Ладно, возможно, я предвзята. Но Кота я любила процентов на восемьдесят. Оставшиеся двадцать обещали добавиться при психологическом взрослении парня, до этого оторванного от социума.

Алья рассказала мне про Маджестию и её команду. Олимпия Хилл не скрывала свою личность и не была владельцем волшебного Талисмана, насколько я помнила. Местный Кларк Кент, если говорить проще.

Сражались Маджестия и Ко против обычных преступников и редких злодеев с суперсилами. Источников способностей плохих парней не называли, но вот тут я почти была уверена, что замешана другая шкатулка с Талисманами.

Впрочем, это было интересно, но не слишком полезно. Мне бы пока с собственным будущим разобраться.

Алья оказалась порывистой, но очень приятной девчонкой, с которой я смогла общаться без напряга. Энергия Сезер хлестала через край, заставляя меня задуматься о личных границах: по структуре психики я относилась к интровертам, хотя и любила общество*. Но, думаю, проблем у меня с этим не будет: как я успела заметить, во Франции понятие личного пространства оберегалось значительно сильнее, чем в России.

Семья Альи перебралась в Париж с Мартиники, острова из группы малых Антильских. Марлен, её матери, предложили место шеф-повара в ресторане Буржуа, и упустить такую возможность женщина не могла.

Отец Альи воспринял переезд не слишком хорошо: на островах он управлял небольшой заповедной зоной, тогда как в Париже смог устроиться только в зоопарк. Но жену свою Отис Сезер любил больше амбиций, так что ссор на эту тему в семье практически не возникало.

Алья была яркой, как солнышко, с горящими от любви к жизни глазами. Её кожа казалась тёплой, от улыбки на щеках появлялись ямочки, и даже очки её не портили. Как мне объяснила девушка, большая роговая оправа была последним «писком» моды, так что носили её практически все очкарики.

Да даже солнцезащитные очки Хлои были с толстой рамкой оправы и широкими дужками. Что уж говорить про обычных смертных?

На перемене Ким, — мальчик-спортсмен, бывший лучший друг Маринетт, — чуть не получил по щам от Айвана-Ивэна. Вообще-то, парня звали Иван, но его имя коверкали то на английский, то на французский манер, и парень на это даже не реагировал — смирился, наверное. Ух, лягушатники.

Айван трепетно любил Милен, но их сладкий роман ещё не начался: девочка-пухляшка боялась крупного парня как огня и всячески его избегала. Айван любил рок, чёрный цвет и мотоциклы; этакий плохой парень. Но на самом деле он был мягче пудинга, насколько я помнила.

Итак, от мордобоя Кима спасла мадам Бюстье, а я поняла, что акуманизация близко. Стоило ли мне её предотвращать?

В оригинале, насколько я помнила, у Маринетт это не вышло. Сначала она подбодрила парня, но по итогу это только отодвинуло одержимость парня. Или это было потом, после того как Каменное Сердце в первый раз проиграл?

Ладно, не так важно. Главное было очистить бабочку. Вот это прям необходимо, потому что иначе одержимый размножится, чего никак нельзя было допускать.

Айвана отправили к директору, мадам Бюстье вышла из класса, Ким получил хорошую затрещину от своей новой лучшей подружки — Аликс. Девочка с розовыми волосами не скупилась на силу, так что Ле Тьен взвыл белугой. Адриана всё ещё не было, Хлоя грустила, а я начинала нервничать.

Отговорившись забытыми вещами, я выскользнула из-за парты, схватила рюкзак и быстро вышла из класса. Найти свободную комнату оказалось сложнее, чем я думала, но в итоге я остановила свой выбор на крошечной кладовке. Дверь запиралась изнутри, что было неоспоримым преимуществом. А ещё здесь были тряпки для швабр.

Заткнув относительно чистой тканью полоску под дверью, я, подсвечивая себе телефоном, достала из сумки коробку с Талисманом. Едва я открыла шкатулочку, как над ней загорелся розовый шар — словно маленькое солнышко, он расширялся, будто собираясь меня сожрать перед коллапсом.

Как бы я ни уверяла себя, что всё в порядке, к такому я оказалась не готова.

Магия. Магия, чёрт бы её побрал! Долбанная магия, реальная магия, проклятая магия, и всё это передо мной!

Хотелось материться, но я зажала себе рот рукой и, не отрываясь, смотрела на сияющий шар. Глаза слезились из-за интенсивности света, но отвернуться я просто не могла: а вдруг тогда эта магия пропадёт? Вдруг всё это окажется просто сном?

Нет-нет, я не имела права так рисковать.

Когда сияние пропало и кладовка погрузилась в темноту, я потёрла глаза. Под веками вспыхивали розово-белые пятна, отголоски увиденного волшебства.

Тикки, наверняка появившаяся передо мной, молчала. Я тоже.

Всё ещё не открывая глаз, я вытащила чёрные серёжки-гвоздики из ушей, заменив их на Талисман Удачи. И только тогда Тикки подала голос:

— Привет?

Я открыла глаза.

Квами слегка светилась в темноте рассеянным красным, так что я смогла её рассмотреть. Описать Тикки было, если честно, сложно: я такого никогда не видела. То есть, видела… но только в мультфильмах.

В том же Миракулюсе, к примеру.

У Тикки была большая голова и непропорционально маленькое для неё тело, больше всего напоминающее внешне сквиш. Хвост. Четыре лапки без намёка на пальцы и два усика, как у насекомых. Она была карминово-красной, с большой чёрной точкой на огромном лбу. Глаза у неё были голубыми, а взгляд — мягко-растерянным.

Никакой мудрости тысячелетий я в нём не заметила. Квами не давила собой или своей энергией, а вполне вежливо ожидала моей реакции.

— Привет, — ответила я, сильно щипая себя за руку.

Уй! Ух! Чёрт, точно синяки останутся.

Реальность прошла проверку болью, но всё ещё смахивала на один из моих ярких и цветных снов.

— Спасибо, что ничем не кидаешься, — предельно вежливо сказала Тикки. — Я — квами Созидания, моё имя Тикки.

— Маринетт. Очень приятно.

На протянутую руку Тикки посмотрела как-то странно, но один из моих пальцев аккуратно пожала.

— Ты знаешь про квами, — сказала Тикки, кивнув большой головой. — Откуда?

В этот момент здание тряхнуло. Мы с квами одновременно уставились на закрытую дверь кладовки, и даже, кажется, нахмурились одинаково.

— Давай об этом поговорим потом, — предложила я. — Сначала главное, ладно?

Квами кивнула, удивив меня пониманием.

— Хорошо.

Было несколько команд, которые я и так знала: для превращения, призыва Талисмана Удачи и снятия костюма. Но вот то, что внешний вид героя можно менять, оказалось для меня приятной неожиданностью. Хотя это было логично: смог же как-то Адриан стать Гуляющим Котом с зелёными волосами? Всё зависело от намерения, как и в любой другой магии.

Для превращения не обязательно было использовать фразу «Тикки, пятна!», можно было назначить любую другую. Одна и та же вербальная формулировка позволяла квами реагировать на неё в любом состоянии сознания, даже во время сна или отключки. То есть, это был программируемый рефлекс.

Недолго думая, я предложила «Абракадабра» для трансформации и «Алаказар» для снятия костюма — эти слова в обычном мире ты используешь примерно никогда. В превращении решила остановиться не на «Талисман Удачи», а на привычном «Супер-Шанс», потому что именно шансом на победу выпадающие предметы и были.

Весь разговор занял не больше пяти минут, после которых Тикки нырнула в мой рюкзак, а я вышла из кладовки. Коридоры опустели. В классе осталась одна только Алья, заметно нервничающая и грызущая ноготь на большом пальце. Увидев меня, Сезер с облегчением выдохнула нечто вроде «ну наконец-то!» и схватила свои вещи.

Бюстье вывела всех детишек минуты три назад, и Алье пришлось прятаться под партой, чтобы её не заметили.

— Это капец какой-то! — тараторила девочка, пока мы, оглядываясь выбирались из слегка порушенного коллежа. — Настоящий супер-злодей, а я тебя жду! Чёрт, сколько кадров упустила!

— Ну прости, прости. Зато ты поступила как истинный герой, выбрав чужую жизнь и безопасность вместо славы.

— Ты так думаешь?

— Конечно.

От предложения переждать у меня дома, — туда было тупо ближе добираться, — Алья отказалась. Она была хорошей девочкой, заботящейся о своей семье и беспокоящейся за младшеньких, так что хотела зайти за будущими Сапотисами в детский сад. Это меня удивило: я-то думала, что она побежит за монстром, но догонять того не было смысла.

— Всё равно полиция и армия уже всё перекрыла, — закатила глаза Сезер, кривя губы. — Надо было сразу бежать.

Шутку про французскую армию я проглотила**. Вряд ли Алья бы её поняла.

— Я принесу тебе торт в качестве компенсации.

Это, кажется, подняло девушке настроение.

— Торт? Звучит отлично, сестрёнка! Ладно, бывай!

Она махнула рукой и чуть ли не вприпрыжку отправилась по одному ей известному направлению. Я же рванула домой, проверять своих новых родственников.

Томас и Сабина были в квартире. Сидели перед телевизором, трогательно сцепившись руками, и смотрели новости: там обращённый Айван громил машины.

Пустые, к счастью. Не уверена, что я была готова к зрелищу раздавленных людей.

…а разве Алья не была одной из тех, кого едва не раздавили?

Внутренности скрутило. Отговорившись стрессом и попросив меня не беспокоить, я пулей влетела в свою комнату, закрыла люк на замок и открыла рюкзак. Вылетевшая из него Тикки ободряюще мне кивнула, и я нервно облизала губы.

— Ну что, Тикки… Абракадабра.

Да будет волшебство, мать его.

* * *

* * *

Развеиваем непонятки. Интроверты восполняют психическую энергию в одиночестве, экстраверты в обществе. При этом экстраверт может обожать оставаться дома один, а интроверт любить общаться.

* * *

— Сколько французов надо, чтобы защитить Париж?

— Не знаю, они никогда не пытались.

Глава 4. Первая Трансформация

Больше всего волшебное превращение напоминало струю кипятка.

Больно не было, хотя я понимала, что меня обжигает. Странное состояние, которое мозг отказывался воспринимать. Я чувствовала, как по телу проходятся волны этого жара, то ли превращая меня, то ли просто создавая волшебный костюм.

К моему облегчению, было не обязательно вставать в крутые позы — всё же, кривляние оказалось частью выбранного сценаристами жанра. Вроде превращения Чародеек, Сейлор-воинов или Винкс. А вот розового сияния выделилось предостаточно: оно залило комнату яркой вспышкой, ослепляя меня настолько, что ничего кроме я не видела.

Заметка на будущее: спросить про сияние у Тикки. В природе всё стремится к равновесию и упрощению, так что, возможно, я смогу как-то снизить концентрацию света при трансформации.

Ну, если выживу.

Мысль была простой: при КПД в сто процентов не должно выделяться дополнительной энергии. Розовый свет просто развеивался в воздухе, как и потоки магии. Вряд ли это нормально. Хотя сравнивать мне, конечно, не с чем.

Но вообще это всё размышления. Видимо, мозг решил привнести в мою жизнь хоть немного логики, чтобы успокоить себя. Удивительно, что я просто стою перед зеркалом, а не паникую с воплями и визгами.

Кстати, звука у превращения никакого не было. Так что, если не орать мою Абракадабру во всё горло, то можно трансформироваться очень тихо. Большой плюс.

Отражение в зеркале всё ещё было не моим, но теперь я его воспринимала как-то отстранённо. Словно встретила крутого косплеера, который не поскупился на качественные материалы для костюма.

Волшебная ткань выглядела как спандекс Человека-Паука. На ощупь она оказалась твёрже и имела чётко различимую ячеистую структуру, по форме напоминавшую пчелиные соты. Грани этих сот выделялись твёрдыми швами и были, вероятно, аналогом ниндзя-сетки из мира Наруто. Ну, той самой, которую носили практически все шиноби и которая позволяла смягчать или отражать некоторые удары.

Практичненько.

Костюм был алым, с чёрными точками. Я ожидала сильных изменений внешнего вида, — сознание определяет бытие, — но он практически соответствовал канонному. Было всего два отличия: чёрные жёсткие «шорты» и плотные наручи. Вроде, что-то похожее появилось сезоне в третьем… в четвёртом? Тогда у Маринетт слегка менялся костюм. Ай, чёрт, не помню.

Два хвоста, кстати, остались. Чуть длиннее, чем были у меня в обычном виде, завязанные не по бокам, а сзади. Ну, хоть ленточек не было.

В целом, я костюмом была довольна. Паховая зона, низ живота и поясница прикрыты чёрным плотным материалом, на руки можно будет принимать удары. Никаких лент, за которые можно дёрнуть, волосы не мешаются.

Особенных изменений я, если честно, не ощущала. Костюм закрывал всё тело, на лице чувствовалась маска, но ни суперсил, ни стремлений бежать и защищать во мне не проросло.

Было страшно.

Моё внимание привлёк ноутбук. Каменное сердце на видео громил город. Монстр напоминал кусок ожившей скалы и рос, если в него прилетал физический урон. Армия и полиция оказались бесполезны; на кадрах, снятых с вертолёта, я видела несколько машин скорой помощи и суетящихся медиков.

Каменное Сердце не реагировал, если его не провоцировать, чем и воспользовались службы. Монстр брёл по улицам, круша их огромными кулачищами, пока полиция и гражданская пожарная служба<footnote>аналог МЧС</footnote> эвакуировали горожан.

Люди были в растерянности. И очень боялись.

Я тоже, между прочим.

Облизнув губы, я сняла с пояса йо-йо и повертела игрушку в руках. Опасное оружие, если задуматься. Леска, которую не порвать, и тяжёлый металлический корпус. Когда я научусь пользоваться этой штукой… нет, другой вопрос. Как бы найти обучающие ролики по пользованию этой штукой.

Первый мой ужас этого мира: на ноутбуке я не нашла не только YouTube, но и даже аналога. В тот момент я чуть было не словила приступ панической депрессии. Но потом оказалось, что у меня на компьютере просто стояла прокачанная программа, ограничивающая доступ к таким сайтам, и в мир заново вернулись краски.

Ограничитель сняли без проблем, кстати.

Йо-йо как оружие было известно ещё в шестнадцатом веке. У каждой страны свои вариации, но принцип один и тот же: груз на верёвке или цепи. Три способа обращения: запутывание врага, удар грузом, раскручивание его вокруг себя. У меня же в руках была волшебная штучка, так что наверняка ещё что-то можно было придумать.

На короткий миг я села на корточки и спрятала лицо в ладонях. Минута. Мне нужна минута. Просто чтобы немного прийти в себя.

Сквозь пальцы посмотрела на ноги. У канонной Ледибаг стопы не были защищены. У меня тоже. Только на кончиках пальцев оказалось нечто вроде следков, тоже чёрные и плотные. Что, ими бить надо?

Почему тогда на ладонях ничего нет? Только на предплечьях. Эх, вопросы.

Минута прошла, и я встала. Выбравшись на балкон, я глубоко вздохнула и замотала леску йо-йо вокруг ладони. Удивительно, что металлическая нить меня не резала. Волшебство-с.

Стойко напоминая себе несравненного Тоби Магуайера во время освоения паучьих способностей, я раскрутила йо-йо и кинула его вперёд. Это магия, мисс Грейнджер. Значит, по всем законам магии, — я надеялась, что они одни и те же для моего и этого мира, — необходимо намерение.

К моему удивлению, это сработало. Йо-йо послушно зацепилось за здание напротив. Решив проверить надёжность получившегося каната, я его дёрнула…

И кусок каменного ограждения на крыше нахрен сорвало. Вырвало с корнем! Осколки забора посыпались вниз, благо, людей на улице не было.

Так. Так. Ладно. Значит, супер-силой меня всё-таки не обделили. Какие хорошие новости.

Йо-йо ощущало мои намерения и после небольшого дёргающего движения само вернулось в руку. Леска волшебным образом втянулась. Ну, уже хорошо.

Я ещё раз раскрутила игрушку и зацепила её за тот же многострадальный забор. Если всё получится хорошо, то потом Чудесное Исцеление всё восстановит, и мне не придётся краснеть перед соседями. Вот этого мне ещё не хватало, я любила открывающийся с моего балкона вид!

На этот раз проверяла самым лёгким подёргиванием, на которое только была способна. Вроде бы, леска держалась хорошо. Я забралась на забор своего балкона и, мысленно попросив прощения за все свои грехи, прыгнула.

Это было похоже на сон. Мне раньше часто снилось, что я прыгаю из окон или с балкона, а потом взлетаю или той же паучьей паутиной цепляюсь за деревья. К моему безграничному удивлению, опыт из сновидений мне внезапно помог: я вовремя сориентировалась и перекинула йо-йо на другую крышу. Так же, как делала с паутиной во сне.

Спасибо, спасибо тебе, Морфей, за мои подробные и полностью осознаваемые грёзы!

Йо-йо имело свои… ну, назовём это программы. Если оно было зацеплено за что-то, то лёгкое однократное подёргивание вызывало сокращение лески. Если оно просто болталось, то мне нужно было поставить ладонь перпендикулярно предплечью, чтобы металлическая игрушка оказалась у меня в руке. Леска разматывалась, если её потянуть, и оставалась в таком состоянии столько, сколько мне нужно. Да и вообще, волшебный артефакт на удивление легко управлялся.

Теперь нужно было опробовать дальность броска.

Вдалеке возвышался шпиль какого-то здания. По прикидке, до него было около километра или чуть больше. Неплохая цель, чтобы проверить свои возможности.

Я размахнулась и кинула йо-йо, намереваясь зацепиться им за шпиль. Игрушка летела со скоростью пикирующей хищной птицы: пара секунд, и меня дёргает следом. Ветер не закладывал уши, я кристально-чётко слышала всё происходящее вокруг.

Но вот уже подлетая к шпилю, я взглянула вниз и запаниковала. Высота! Высота!

Голова закружилась, рука расслабилась. Леска, обмотанная вокруг ладони, не дала мне потерять йо-йо, но сама игрушка прекратила цепляться за шпиль и полетела вслед за мной.

Я падала и, честно говоря, думала, что умру. Паника сдавила горло, и я даже закричать не могла.

Но вместо смерти я налетела на Кота Нуара, оказалась связана с ним леской и подвешена за неё же. Волшебное йо-йо применило чары удачи, и я не разбилась. Игрушка сама зацепилась за посох Нуара!

Ave, магия! Славься, волшебство! Я дам Тикки столько макарон, сколько она захочет!

Парню из-за моего падения прилетело по лицу. Кажется, я заехала ему локтём по скуле, когда махала руками. Зачем я вообще это делала при падении? Пыталась взлететь, что ли? Надеюсь, что у Адриана не останется этой боевой отметины.

Чёрт, а если нас ранят, синяки и ссадины пропадут или останутся на теле? Это принципиально важный вопрос!

Нас с Нуаром мотыляло из стороны в сторону, я вцепилась пальцами в плечи Кота и бешено таращилась вперёд. Сердце стучало спокойно и ровно, словно издеваясь над сознанием, которое было на грани нервного обморока.

— Привет, — протянул Кот, отвлекая меня от рефлексии. — Ты как снег в мае!

Я выдохнула и отпустила, наконец, несчастные плечи парня.

— Скорее как пузырьки от газировки, — сказала я, криво улыбаясь и кивая на его скулу.

Кот засмеялся.

Нет, не так.

Он заржал, как молодой конь.

— Ага, бьёшь прямо в голову!

Глава 5. Каменное Сердце

Адриан не подвёл и, едва мы распутались из волшебной лески, представился Чёрным Котом.

«Ша Нуар» звучало в меру загадочно, по-супергеройски и напоминало мне эстетику тридцатых годов в кинематографе. Возможно, Адриан не слишком задумывался насчёт своего геройского имени, но при этом попал в точку. Котом Нуаром мог называться как молодой мальчишка, так и взрослый, матёрый профи.

Я медленно скатывала леску йо-йо, разглядывая того, с кем у канонной Маринетт никак не могли завязаться хоть сколько-нибудь прочные отношения. Адриан был… мальчишкой, дорвавшимся до свободы.

Превращение делало его старше, но не избавляло до конца от подростковой угловатости и мнимой хрупкости. Кот Нуар выглядел лет на шестнадцать-семнадцать, когда основной рост ещё даже не закончился, но уже показывает, чего можно ожидать в итоге.

Мне превращение, кстати, тоже лет добавило. Я выглядела на неопределённые от шестнадцати до сорока — спасибо азиатским генам и обострившемуся ОРПП(1). Но вместе мы тянули где-то лет на девятнадцать-двадцать, что было очень хорошо. Мне бы не понравилось, если бы город спасали четырнадцатилетние.

Хотя порой ребятки в четырнадцать выглядят на все двадцать пять. Никогда этого не понимала: куда спешить? Каждый твой год уникален, он не повторится и не вернётся, чтобы так беззаботно проматывать его вперёд.

Кот Нуар был в чёрном обтягивающем костюме, — гусары, молчать! — очаровательно растрёпан и улыбчив, а ещё смотрел на меня, как на воплощение всех его мечтаний. Дело явно было в моём собственном супергеройском виде: рассматривая Нуара, я тоже ощущала странный трепет. Вот он, почти Бэтмен передо мной, и всё это вживую. Да я сама почти Эластика!

Костюм у Кота был… да что был он, что его не было. Вторая кожа, только чёрная и плотная, облегала его тело, не оставляя ни капельки для воображения. Хорошо ещё, что гульфик был ещё плотнее и не напоминал мне о порнографии.

А в остальном — ремень, крутые перчатки, тяжёлые ботинки. Дай Коту вместо шеста в руки стек, и можно начинать BDSM-сессию.

Глаза у него реально оказались зеленющими, даже склера. Тонкий кошачий зрачок выглядел интересно, но не слишком впечатляюще: я на похожее насмотрелась в дорамах и фильмах. Интриговало, конечно, но не так чтобы очень.

Когда Нуар улыбался, я видела его слегка увеличенные клычки. И это было просто очаровательно.

— Меня зовут Ледибаг, — представилась я напарнику, протягивая руку; Кот горячо её пожал и счастливо оскалился. — Извини за это.

Несмотря на то, что я справилась с йо-йо и не зарядила напарнику им по тыковке, красный след от моего локтя цвёл на лице Нуара.

Это заставило меня задуматься. Про эффект бабочки я знала, даже изучала его для своих историй, но подойдёт ли он для этого мира? Или же история останется косной, приходя к себе же в контрольных точках?

И в первом, и во втором варианте были как плюсы, так и минусы. Я, пожалуй, всё же предпочла бы возможность свободного изменения истории. Это было страшно, но у меня оказалось не так много послезнания, чтобы свободно им оперировать и использовать себе на благо.

Мне нравилась не столько франшиза Чудесных Талисманов, сколько заложенный в ней потенциал и разнообразие психологических травм героев. Так что и сюжет я досконально не изучала.

Обмен любезностями был прерван: квартала за три от нас начало рушиться высотное здание. Увидев это, я на секунду замерла. Чёрт, надеюсь, там не было людей.

Грохот был ужасный, земля вздрогнула. Кот, не теряя ни секунды, опёрся шестом о землю и прыгнул в сторону катастрофы — словно не в первый раз. Будто у него внутри было заложено знание, как пользоваться всеми этими магическими приблудами!

Я сжала йо-йо в кулаке и, сглотнув, кинула игрушку. Чёрт, Адриан был просто рождён, чтобы стать героем!

…чего явно нельзя сказать про меня.

Йо-йо закинуло меня на ближайшую крышу, потом я побежала дальше. Если у канонной Маринетт были сомнения в том, что она «достойна», то во мне буйно цвели паранойя и страх за свою жизнь. Перепрыгивая с крыши на крышу, я тревожно размышляла: на кой оно мне всё сдалось? Может, подкинуть серьги кому-нибудь, а самой свинтить, пока это реально?

Ответственность победила. Я понятия не имела, кому можно отдать серёжки, чтобы не сломать психику человека. То, как Маринетт спокойно раздавала Талисманы в сериале направо и налево, говорило лишь о том, что она не слишком задумывалась о душевном состоянии окружающих.

Да и вообще, герои франшизы редко были по-настоящему серьёзными. Намного чаще они воспринимали происходящее как весёлую прогулку.

Одержимым Айваном двигала месть за упавшую самооценку и громкое «трус», когда парень не смог признаться в чувствах Милен. Он гнался за Кимом, улепётывающим от монстра со всех ног, — скажи спасибо, Ле Тьен, что мама отдавала тебя в секцию по бегу, — и больше играл, нежели реально хотел навредить. Ким петлял как заяц, но оторваться от преследования не мог: забег происходил на футбольном стадионе, выбраться из которого Ле Тьену Каменное Сердце не давал.

Кот сработал быстрее меня. Когда Ким споткнулся, Нуар ударил шестом перед парнем, не давая Каменному Сердцу атаковать. Я же примерилась и кинула йо-йо, надеясь на лучшее. Волшебная приблуда обвиласьвокруг груди Кима змеёй и выдернула парня наверх, подальше от одержимого.

Что-либо объяснять Киму времени не было. Я по-быстрому спустила его с крыши на ступенчатые трибуны и прыгнула к Коту, которого Каменное Сердце швырял, словно футбольный мячик.

Когда одержимый отвлёкся на меня, — точнее на леску, которая обхватила его каменное тело, — Кот вжарил по нему шестом. Итог был закономерен: от физического урона Каменное Сердце засверкал и начал быстро расти.

Удивительно, что леска не порвалась. Она разошлась, освобождая фигуру одержимого, и быстро свернулась обратно в йо-йо. Монстр больше не был связан, но моя маг-игрушка осталась цела.

Нуар раздосадованно зашипел, когда его в очередной раз откинуло. Я смотрела по сторонам, но никак ничего не могла придумать.

— Отвлеки его! — крикнула я Коту.

— Как миледи пожелает. Эй, булыжник, время трясти галькой!

Монстр отвлёкся на Кота, давая мне секундочку, чтобы собраться с мыслями.

Тикки говорила, что призыв Супер-Шанса — дело очень личное. Кому-то нужно было находиться в отчаянии, другие спокойно оперировали призывом по нескольку раз за сражение, третьи его вообще не использовали, считая дьявольскими проделками. Спойлер: это была знаменитая Жанна.

Для меня Супер-Шанс был именно шансом, нитью Ариадны, способной вывести из самой непросветной задницы. Я подкинула йо-йо в воздух, точно зная, что у меня всё получится, и магия не забарахлит.

Так и вышло. В руки мне упал… громкоговоритель.

Чего?

— А?

— Миледи, если вы не поторопитесь, то одного кота завалит чем-то тяжелее груза ответственности!

Вот же…

Так, не матерись. В этом нет никакого смысла. Нам надо спасать Кота, чтобы папочка-Агрест окончательно не потерял берега и не съехал с катушек. Вот ещё с сумасшедшим Бражником я дел не имела!

Громкоговоритель был красный, в чёрную точку. Мир вокруг выцвел до монохрома, не радуя глаза никаким из цветов. Где-то вдалеке, в комментаторской будке, я видела отблеск того же алого, что был у меня в руках.

Красным же раскрасились колонки по периметру всего футбольного поля.

О. Ясно.

Ясно!

— Кот! — крикнула я, цепляясь йо-йо за забор неподалёку от комментаторской будки. — Когда услышишь динамики — прыгай на крышу!

— Понял!

Не особо беспокоясь за сохранность муниципального имущества, я разбила стекло будки и залезла внутрь. В чёрно-белом мире нужные мне кнопки подкрашивались красным, меняясь по мере нажимания. Просто читерская способность.

Динамики заработали. Я подключила громкоговоритель через провод и прежде, чем прокрутить силу динамиков на максимум, сказала:

— Нуар, прыгай!

Кот, спасибо ему огромное, послушался сразу же, уходя с линии звуковой атаки.

А потом я набрала воздуха и завизжала в громкоговоритель изо всех сил.

Звук, помноженный через динамики незнамо во сколько раз, получился капец каким мощным. Каменное сердце, оказавшийся в эпицентре моего героического ора, схватился за голову, выпуская из кулака смятую бумажку с признанием в любви.

Всё сработало на грани фола. Я знала, что в воздухе звук распространяется хуже, чем в камне. Дело было то ли в кристаллической решётке, то ли в молекулах… а, не важно. Главное — от моего крика вся фигура Каменного Сердца зашаталась, сотрясаемая звуковыми волнами, и громила оказался дезориентирован.

Когда воздух в лёгких кончился, я кинула громкоговоритель и рванула на поле. Кот, — умница, умница, умница! — жахнул шестом по смятой фиолетовой бумажке, правильно приняв её за источник бед. Насколько я помнила, Адриан не выслушал лекцию Плагга о происходящем, но котелок у Агреста работал и без чужих подсказок.

Вылетевшая чёрная бабочка была отвратительна настолько, что я мгновенно захотела уволить её из жизни. Размахнувшись, я кинула в улетающее насекомое йо-йо, ловя осквернённый… дух? Что вообще такое эти бабочки?

Йо-йо сработало как следует, и, оказавшись у меня в руках, выпустило белую бабочку на волю. По телу у меня прошлась волна дрожи, довольно слабая. Не будь я так сосредоточена на собственном теле и мировосприятии, даже не заметила бы.

— Пока, засранка, — пробормотала я улетающей бабочке.

Серёжки пикнули, начиная обратный отсчёт пяти оставшихся мне минут. Кот, так и не использовавший силу своего Талисмана, мог ещё какое-то время провести в обтягивающем костюмчике без штрафных санкций. Ну и хорошо: ему ещё перед Айваном объясняться и отвечать на вопросы Альи.

Альи?.. а ведь и правда, она и в сериале прибежала на стадион. Сейчас Сезер была около выхода, уже не готовая драпануть куда глаза глядят в любой момент, а вполне уверенная.

И снимающая. Чёрт.

Серёжки пискнули ещё раз. Я подбежала к Нуару, легконько ударяя его в плечо и привлекая внимание.

— Получилось? — я улыбнулась и протянула кулак.

Мне нравился этот жест Чудесных. Он был… потрясающим.

Хотя, говоря откровенно, я бы предпочла объятия и чашку горячего латте с сиропом.

— Получилось! — отзеркалил мою улыбку Кот.

Мы стукнулись кулаками, а затем я, всё же не удержавшись, обняла Кота и растрепала ему волосы.

Мы выжили, выжили, выжили!

И даже бабочку я очистила! Программа-максимум выполнена!

Серёжки тренькнули в третий раз и я, напоследок улыбнувшись смущённому Нуару, зацепилась йо-йо за крышу стадиона.

Интересно, успею ли я добраться до дома за две минуты?

* * *

(1) Есть РПП — расстройство пищевого поведения. Это заедание, в основном психологическое или компульсивное. А есть ОРПП — это ограничительное расстройство пищевого поведения. Это булимия и анорексия.

Глава 6. Забывчивость

Двух минут оказалось достаточно чтобы вернуться домой и понять одну вещь: я, слишком увлечённая поимкой бабочки, забыла громкоговоритель на стадионе. А значит, никакого Чудесного Исцеления не будет.

И, будто этого было мало, оставшаяся призванная вещица тянула из меня с Тикки энергию, словно мы всё ещё были в синхронизации.

Так что пришлось брать карточку для проезда на общественном транспорте и ехать в сторону футбольного стадиона. Перед этим я набила наплечную сумку разным печеньем и торжественно усадила в это сладкое царство осоловело моргающую квами.

Раньше у меня была теория, что можно провести Чудесное Исцеление даже без призванного Супер-Шансом предмета. Как сказала Тикки, это было вполне реально — но не для меня. Это была наша первая синхронизация, на неё потратилась уйма энергии, и Тикки просто не могла компенсировать затраты магии от отсутствующего призывного рупора.

Мне же совсем не улыбалось смотреть на разломанный забор напротив моего балкона. Да и город оказался знатно порушен, взять хотя бы ту рухнувшую многоэтажку. Про возможные жертвы я старалась не думать.

Автобус до стадиона не доехал. Местность оцепили полицейские и коммунальщики, так что мне пришлось выйти примерно за полкилометра до нужного места. Я понятия не имела, как пробраться мимо служб, не перевоплощаясь.

К счастью, Тикки хватило энергии, чтобы снова облачить меня в волшебство. Трансформировалась я в тёмном переулке, втайне молясь, чтобы в нём не оказалось камер. Розовая вспышка снова ударила по глазам, и разговор насчёт её приглушения стал приоритетным.

Во второй раз превращение было похоже не на кипяток, а скорее на очень горячую воду. Да и йо-йо управлять оказалось легче. Значит, мы с Тикки синхронизируемся после каждой Трансформации? В принципе, логично. Ведь, пока я в костюме, Тикки где-то во мне… ну, как я это понимала.

К моему ужасу, в разбитой комментаторской будке рупора не оказалось. Я сильно прикусила щёку изнутри, чтобы прекратить нервы, и практически силой заставила голову включиться.

Мне нужен был громкоговоритель. На момент боя на стадионе была я, Нуар, Айван и… Алья. Фанатка всего супергеройского.

Какова вероятность, что Сезер утащила рупор? Мне кажется, практически стопроцентная. Вот только как найти девушку, я понятия не имела. Камон, мы только сегодня познакомились, я не знала, где она живёт!

Домой я возвращалась расстроенная и очень уставшая. Непроизведённое Исцеление и оставшийся в мире громкоговоритель выматывали не только Тикки, но и меня. В своей комнате я успела умыться, прежде чем забраться в кровать и уснуть до самого утра следующего дня.

Несмотря на такое раннее засыпание, глаза я продрала разбитая. Тикки тихонько хрустела печеньем внизу: вчера я натаскала его с запасом. Выглядела квами наверняка не лучше меня.

Тело болело из-за того, что уснула я в одежде. Лицо чесалось из-за оставшейся косметики. Как сомнамбула, я приняла душ и вернулась в комнату, рухнув на тахту рядом с квами. Сил не было даже на то, чтобы встать и выключить кричащий будильник.

Нет, с этим точно надо было что-то делать.

— Тикки, это же ненормально, — простонала я, ожесточённо растирая лицо.

— Первое превращение всегда самое важное, — устало вздохнула квами. — И энергозатратное. Потом, после множества синхронизаций, мы сможем разбрасываться призванными вещами в любых количествах. Но сейчас? Не думаю.

Я мечтала о кофе и вяло удивлялась тому, что Сабина не вынесла люк в комнату: пропущенный обед и ужин грозились аукнуться мне чем-то нехорошим. За моим питанием и суточными калориями здесь следили.

Ух, знала бы Сабина, что печенье я набрала не для себя… голову бы отвернула, наверное. А так, может, именно из-за выпечки она и не стала меня беспокоить. Считала, что я всё съела…

Блин.

Мысли были ленивыми, как тюлени на солнышке. В коллеж я собиралась, будто на эшафот. Мне было так лень, что я надела то же, что и вчера: обычные для Маринетт розовые бриджи, белую футболку и тёмный пиджак. По какой-то причине мне было приятно носить вещи, которые эта девочка сама для себя сделала.

Мне же шитьё решительно не давалось. Я могла заштопать дырку на носке, подтянуть расходящиеся швы или сделать какую-нибудь аппликацию на футболке, но совсем не ловила от этого кайфа. Честно говоря, в память о Маринетт я пыталась сшить хоть что-то… но ничего не получалось. Любовь к дизайну умерла ещё на общеобразовательных уроках труда, когда противно пахнущая учительница заставляла меня шить никому не нужный фартук.

Так что стоило поговорить с Сабиной: пускай все дизайнерские штучки уйдут с молотка кому-нибудь, кто от этого фанатеет. Мне же больше были по душе медитация, писательство и разукрашки. И укулеле. Конечно, куда без неё. Вот её обязательно надо купить, для успокоения нервов полезно.

Но сначала стоило бы разобраться с громкоговорителем, а то так и коньки можно отбросить. Несмотря на то, что катание я не любила.

Первые дни в коллеже были вводными, что меня удивило. Никаких серьёзных уроков и учебников, только знакомство с классом, общение, обсуждение. Притирка, если говорить проще.

Вот с кем мне не нужно было притираться, так это с Альей. Сезер, едва завидев меня на пороге коллежа, обрушилась на мою голову огненным вихрем. Алья говорила, показывала мне видео, восхищалась увиденным и в целом фанатела от Ледибаг. Моих сил хватало только на короткие кивки в ответ на собственное превознесение.

Честное слово, будь я чуть более в сознании, краснела бы от удовольствия. Обожаю похвалу. Да и кто не любит? К тому же, в этот раз я действительно её заслужила. Не убежала от злодея, да. И Кота не бросила. Ну умничка же.

— Кстати, — Алья по-лисьи сощурилась и загадочно улыбнулась. — Мадмуазель Буржуа только и делала с утра что говорила про Адриана Агреста. Он, вроде как, будет учиться в нашем классе!

Восхищённой улыбки у меня не вышло.

— Сестрёнка, что не так? Не любишь моделей?

— Устала. Очень. Вчерашний день…

В глазах Альи я видела понимание. Креолка мягко взяла меня за руку и ободряюще сжала ладонь.

— Да, вчера все перенервничали. Знаешь… может, тебя развеселит кое-что. Пошли, покажу.

Она отвела меня к шкафчикам с вещами. В коллеже у каждого был собственный, так что можно было не таскать ненужные учебники домой и обратно.

Я успела увидеть, что вокруг Айвана собралась куча народа: все спрашивали про акуманизацию, и бедный парень этому явно не был рад. На секунду мне стало тошно от такого любопытства. Видно же, что ему плохо! Чудесного Исцеления не было, и наверняка Айвану придётся отвечать за разрушения города и жертвы, если они были. Даже если он ничего не помнит.

Так что, мельком увидев в шкафчике Альи нужный мне громкоговоритель, я извинилась и решительно двинулась в сторону подростков. В свои школьные годы я не была объектом буллинга или такого дотошного любопытства, несмотря на лишний вес, увлечение аниме-культурой и бытие неформалом. Меня слишком любили, чтобы как-то угнетать.

Вот она, сила улыбок и редкой помощи другим. Думать-то ты можешь что тебе угодно. Никто ничего не узнает, только чш-ш.

Растолкав народ, я встала перед Айваном и упёрла руки в бока. Бедный парень съёжился, будто я собиралась его отчитывать.

Вместо этого я повернулась к подросткам и угрожающе прищурилась.

— А ну прекратите расспросы, — приказала я, сохраняя максимально строгое выражение лица. — Не видите что ли, что ему это не нравится!

— Да ладно тебе, Марин, — Ким, которого Айван вчера гонял по полю, закинул руки за голову. — Интересно же!

— Как я слышала, он ничего не помнит. Ничего! Так что и интересно здесь тоже — ничего!

— Ну ты и зануда, — фыркнула на мою отповедь Аликс.

Тем не менее, народ начал расходиться. Оставшаяся возле шкафчика Алья показательно похлопала в ладоши; я ей в ответ подмигнула. Айван за моей спиной источал нервозность и какое-то глухое смирение. Удивительно, что он не злился, а просто тихо извинялся.

— В любом случае, — услышала я голос Хлои, — чудовище не изменит своей сущности!

Я посмотрела на блондинку, ощущая укол душного раздражения. Ну и какой смысл в этой фразе, Буржуа? Уязвить? Так парню и без того тошно. Я хорошо помнила ощущение подобного бессилия: был у меня момент, когда взрослые давили авторитетом и приписывали грехи, которых я не совершала. А здесь Айван и совершил, и наверняка наказание понесёт. Практически ни за что.

Если бы не моя забывчивость… мне было жаль Айвана, и я чувствовала себя виноватой перед ним. Умничка, ха. Ну почему я не провела Чудесное Исцеление?

А ведь в сериале Маринетт вроде бы тоже не проводила его в первый раз… или было? Не помню. Нужно, что ли, записать всё, что у меня ещё осталось в голове.

— Не «сущности», а «сути», Хлоя, — поправила я Буржуа максимально нудным тоном. — Если не уверена в терминологии, то не используй её. Иначе ты кажешься глупой.

В принципе, и «сущности» подходит. Но мне просто хотелось ответить Хлое что-нибудь такое же неприятное.

Буржуа фыркнула и, не утруждая себя ответом, ушла. Сабрина верной собачкой побежала следом.

— А ты, — я посмотрела на Айвана и максимально мягко улыбнулась, — прекрати рефлексию. То, что злая магия воспользовалась твоими эмоциями, не значит, что ты плохой.

— Злиться плохо, — сказал Айван, явно кого-то цитируя.

— Злиться нормально. Если бы человек не злился, то наш вид просто не выжил бы раньше. Прекрати себя накручивать.

— Я после школы должен встретиться с полицией, — совсем тихо сказал парень. — Для разговора… наверняка меня в тюрьму посадят. Я много натворил.

А ведь он своих злоключений даже не помнил.

Я посмотрела в сторону Альи и её шкафчика. Заветный громкоговоритель был рядом, так что уже через полчаса максимум я проведу Чудесное Исцеление, и от всех разрушений не останется и следа. Так что и предъявить Айвану будет просто нечего.

Это было похоже на план. Я положила руку парню на плечо и легко сжала пальцы.

— Не переживай. Всё устаканится.

Айван вместо благодарности скинул мою руку и зло посмотрел на меня снизу вверх.

— Легко тебе говорить, — сказал он с явно различимым раздражением. — Тебя-то это не касается, Дюпэн-Чэн. Тебя никогда ничего не касается.

Он встал со скамьи и, не оборачиваясь, ушёл. Я вернулась к Алье, которая выглядела достаточно возмущённой таким поведением Айвана.

— Неблагодарный скот, — пыхтела Сезер, пока мы шли в класс. — Ты ему помогла, а он так отреагировал!

Я кивала невпопад, думая о том, что моя помощь, наверное, всё-таки была лишней. Это как с Северусом и Лили: та вроде бы вступилась за своего друга, но при этом Снейп абсолютно не смог пережить защиту от «девчонки». Ну, по крайней мере, мы с Айваном не были закадычными друзьями, так что и терять мне нечего.

Уже почти дойдя до класса, я услышала восхищённый визг Хлои:

— Адрики-инс!

На этот крик несколько детишек из кабинета выбежали, чтобы посмотреть на новоприбывшую почти мировую модель. Всё же, Адриана знали даже те, кто был далёк от моды. Примерно как Ким Кардашьян в моём старом мире, наверное. Вроде бы ничего такого не делает, а всё равно у всех на слуху.

Переглянувшись с Альей, мы почти одновременно фыркнули и вошли в класс, шутливо толкаясь бёдрами.

Глава 7. Адриан

Было странно сидеть в практически пустом классе. Ребята, с которыми мне предстояло учиться, почти поголовно выбежали встречать нашу новую знаменитость, очевидно забывая, что нам вместе куковать ещё минимум год.

В классе остались Аликс, которой было откровенно плевать на всю популярность мира разом, Милен, слишком загруженная собственными мыслями, и Макс, увлечённо печатающий что-то в планшете. Ну и мы с Альей, куда без этого.

Сезер загорелась идеей сайта, посвящённого Ледибаг. Я могла понять, почему она зафиксировалась на одной только Леди — Алья проецировала себя на супергероиню, поскольку и сама хотела обладать сверхспособностями. Но мне это не нравилось. Хотелось немного равноправия и хорошего для Кота. Хотя бы потому, что как персонаж Нуар несколько раз вытягивал меня из депрессии.

В общем, на моменте отговаривания Сезер от ужасного названия для сайта, в класс вошёл Адриан — в сопровождении свиты из Хлои, одноклассников и собственного смущения.

Здесь стоит отметить, что вчера мадам Бюстье нас с Альей пересадила за вторую парту левого ряда. Учитывая, что Сабрина и Хлоя сидели за второй партой справа, — на канонном месте Марин и Альи, — то, когда блондинка встала рядом со своей скамейкой, она остановилась точно около меня.

Буржуа, кстати, жевала резинку. Я могла чувствовать запах перечной мяты, когда Хлоя говорила Адриану про занятое «специально для него» место.

— Прекрати фокусироваться на одной только Ледибаг, — сказала я Алье, намеренно игнорируя Хлою за своей спиной. — Там ещё есть Кот Нуар. Так что название не подходит.

— В сети его прозвали Супер-Кот, — захихикала Сезер.

— Дави подушкой всех, кто его так называет. Геройское имя «Ша Нуар» чуть более, чем полностью пур-рекрасно, — на лёгкий мурчащий каламбурчик Алья разразилась громким смехом; как мало надо, чтобы сделать её счастливой! — Хотя бы ради него не называй ты свой сайт «Ледиблогом»! Ужасный выбор!

— Ты правда думаешь, что «Ша Нуар» — подходящее для героя имя? — влез в наш разговор… Адриан, кто же ещё. — То есть… извините, что вмешиваюсь, — добавил он, когда я повернулась, чтобы посмотреть на местную модельку.

Не знаю, какой у меня был взгляд, — скорее всего оценивающий, — но Адриан как-то сразу выпрямился, расправил плечи и выдал одну из милейших улыбок в моей жизни. Понравиться хочет, но не знает, как это сделать.

Я улыбнулась в ответ, разглядывая парня.

Высокий, блин. Выше, чем я ожидала. В каноне, помнится, он сначала был одного роста с Маринетт, и по мере смены сезонов вытягивался, от чего все фанаты тихонько визжали по углам. Но я и сейчас могла сказать, что он выше меня. С другой стороны, не мудрено: отец-то у него был настоящим гигантом. Интересно, Габриэль реально выше двух метров, или это просто выдумка сценаристов?

Волосы у Адриана были темнее, чем у Кота, на пару тонов. И слегка отливали золотом, очень красиво. А вот кожа, напротив, оказалась светлее. Впрочем, и то, и другое просто светилось здоровьем и баснословно дорогим уходом, на который мне никогда не хватит всех моих карманных. Одежда была та же, которую я и ожидала: джинсы, белая рубашка, чёрная футболка с полосками.

И ему эта одежда шла. А главное, он чувствовал себя в ней удобно, а не вешалкой для вещей.

Кстати, возвращаясь к волосам. Мне стало интересно: тот художественный шухер на голове у Адриана — это благословение богов или долгая работа стилиста? Причёска была потрясающей.

Да ладно, он весь был потрясающий. И выглядел не на четырнадцать. Так что, возможно, Трансформация с Плаггом не так уж сильно внешне добавляла ему лет.

И последнее. Глаза. Миндалевидные, зелёные, с колкими тёмно-русыми ресницами.

Следуя своей давней традиции пугать людей неожиданными комплиментами я, не прекращая улыбаться, выдала:

— У тебя удивительно красивые глаза, так и не представившийся незнакомец. И да, я думаю, что «Ша Нуар» — идеальный вариант для геройского имени. Загадочно, круто, но без пафоса. Просто и со вкусом.

От похвалы Адриан ещё больше приосанился, от комплимента слегка порозовел. Я с удивлением обнаружила, что парень не пользовался косметикой, чего я подспудно ожидала. Но нет: красота Агреста была исключительно подарком хорошо сошедшихся генов, ухода и, очевидно, диеты.

Но до того, как Адриан успел представиться, его оттеснила за спину Хлоя. Буржуа гневно поджимала губы и упёрла руки в бока.

— Что, Дюпэн-Чэн, думаешь, сказала что-то приятное, и он будет с тобой общаться? Посмотри сначала в зеркало, прежде чем заговаривать с нормальными, красивыми людьми! Пугало!

В чём-то она была даже права. Проявляющаяся дистрофия сделала моё новое тело угловатым, с выступающими костями и слишком тонкими руками. Скулы обострились, традиционные для азиатки щёки были в отрицательном коэффициенте. Глаза тоже слегка запали, выделяясь разве что яркой голубой радужкой и жёлто-чёрными синяками под ними. Губы были бледными из-за подступающей анемии. Да и опущенные от стресса уголки тоже привлекательности не добавляли.

Было видно, что со мной что-то очень не то. И слова Хлои, наконец, дали мне пинок достаточной силы, чтобы понять это. Так-то ОРПП проходило на грани сознания: вроде бы помнишь про него, но не обращаешь должного внимания. А тут всё всплыло, как собачьи подарки по весне.

— Спасибо, Хлоя, — сказала я, доставая мобильник.

Нужно было поставить четыре ежедневных будильника, чтобы не забывать есть. Как такового отвращения к еде я не испытывала, но вот забить на неё вполне могла. Или перехватить какие-нибудь чипсы вместо нормального обеда.

Пора брать за себя ответственность, в конце концов.

— Спасибо? — опешила блондинка. — За что это?

Я хмыкнула.

— За то, что ты есть. Я Маринетт Дюпэн-Чэн, — представилась я Адриану, опешившему от поведения своей давней подружки.

— Адриан Агрест, — осторожно ответил мальчик. — Хлоя… можно тебя на секунду?

Он вывел Буржуа из класса, явно не желая решать отношения у всех на виду. Не знаю, насколько ему это поможет: снаружи ведь наверняка дежурила кучка его фанатов. Но само намерение поговорить по-тихому было очень ценным.

— Что за будильники? — тихо спросила Алья.

Я мельком посмотрела на неё.

— Еда. Чтобы не забывать.

Она задумчиво кивнула и, покопавшись в сумке, достала огромное красное яблоко. Пододвинув его ко мне, Сезер призналась:

— Я ещё в первый день поняла, что что-то не так. И спросила у мамы, как можно тебя, если что, подкармливать. Ты болеешь?

— Тело полностью здорово, — я взяла яблоко. — Хочешь фокус?

Конечно же, она хотела.

Как-то на спор я научилась делить яблоки ровно по середине. Ничего сложного в этом не было, просто техника: удаляешь плодоножку, находишь удобное положение для больших пальцев и ломаешь. Даже сила не нужна.

Отдав половинку восторженной Сезер, я захрустела своей. Яблоко было сочным и очень, очень вкусным.

Вернулись Хлоя и Адриан. Агрест извиняющеся улыбнулся мне, видимо, за поведение своей подруги. А вот Буржуа посмотрела с такой чистой ненавистью во взгляде, что я удивилась. Как бы акума не влетела, на таком-то негативе.

Они расселись. Адриан начал знакомиться с Нино, Хлоя шепталась с Сабриной и изредка поглядывала в мою сторону.

Когда вошла мадам Бюстье и началась перекличка, класс, наконец, успокоился. Айвана все ещё не было, из-за чего у меня сосало под ложечкой: если парень снова акуманизируется, то уже вряд ли из-за неудавшегося признания в любви, у него сейчас проблемы похуже. Задумавшись над этим, я пропустила момент, когда прозвучало моё имя.

Да и не ассоциировала я себя до сих пор с Маринетт Дюпэн-Чэн.

— Маринетт Дюпэн-Чэн!

Алья пихнула меня локтём в бок, и я подскочила, знатно стукнувшись бёдрами о столешницу. Ручки, тетради, пенал — всё из-за этого полетело вбок, в проход между партами.

— Зде-есь, — прошипела я под смех одноклассников, потирая пострадавшие ноги.

Адриан, добрая душа, вскочил из-за парты и принялся помогать мне собирать улетевшие пожитки. Я всё ожидала, когда наши руки столкнутся, как в фильмах, но этого не произошло. Значит, не все баяны я собрала, отлично. Живой мир остаётся живым, а не реалистичным пересказыванием мультсериала — там-то сценаристы не упустили бы подобную возможность свести героев, ха-ха.

— Спасибо, — прошептала я, когда Адриан передал мне ручки и тетрадь.

Он улыбнулся, и позади себя я услышала злобное пыхтение Хлои. Не удержавшись от злобного шёпота в моей головушке, я обернулась к Буржуа и насмешливо подмигнула ей.

К моему огромному удивлению, блондинка ядовито улыбнулась в ответ.

Глава 8. Каменное сердце… опять

Ненавижу, когда мои негативные прогнозы сбываются.

Не успел у нас начаться урок, как дверь в класс оказалась выбита. Как она не прибила мадам Бюстье — не знаю, но стол перед учительницей отлетел в сторону, а сама Калин отшатнулась назад и врезалась спиной в доску. Наверняка на прекрасном белом костюме останутся грязные пятна и разводы. Но кто вообще носит белое в школу, полную активных детишек?

Каменное Сердце ворвался в класс, снеся часть стены. Огромная башка повернулась в мою сторону, и сердце у меня упало.

Нет. Ну нет же.

— Думаешь, всё так легко, Маринетт? — проскрипел одержимый, подходя к моей парте.

От его шагов содрогался пол, и я как-то мимоходом подумала, что физика при одержимости уходит в запой. Такой тяжёлый мистер булыжник точно должен был провалиться на этаж ниже, просто из-за своего веса.

Тело сковала паника, я и пальцем пошевелить не могла. Только смотреть на подходящую ко мне скалу.

— Ты ничего не понимаешь, — продолжал скрипеть монстр. — Но я покажу тебе, что значит страдать по-настоящему.

Я толкнула Алью, и Сезер вылетела из-за парты к стене. Вовремя: Каменное Сердце схватил меня в свой огромный кулак, — наша парта разлетелась на кусочки от этого быстрого, но неосторожного движения, — и встряхнул, как куклу. Рёбра сдавило, стало трудно дышать, да и от страха хотелось то ли в обморок упасть, то ли описаться.

Неровные края каменной кожи царапали мне грудь и живот даже сквозь одежду. Я задыхалась, и сама не понимала, почему: меня передавили или это паника? Или и то, и другое?

Детишки забились под парты, Хлоя названивала отцу. Каменное Сердце поднёс меня к своей голове и рычаще выдохнул, чуть сильнее сжимая кулак. Дыхание у него отдавало мхом и затхлостью.

Не думаю, что Айван хотел мне по-настоящему навредить. Просто… наказать. Но мне от этого легче не было.

В глазах потемнело. От моего хрипа одержимый Айван слегка пришёл в себя, потому что кулак разжался, и я снова смогла дышать. В голове было много ругательств и чёрная обида: я помочь тебе хотела, идиот, за что ты так со мной? Почему так, я же просто хотела тебя успокоить!

Почему ты опять напоролся на те же грабли, из-за которых у тебя уже есть проблемы? Что, разрушений мало, теперь ещё и смерти подавай?!

Каменное Сердце пинком снёс большую часть стены, ведущей на улицу, и спрыгнул. Я с ужасом поняла, что рюкзак с Тикки остались в классе.

Дерьмо.

Хотелось сжаться в калачик и заплакать, жалея себя и заранее неся панихиду по своей новой, так и не начавшейся жизни. Как назло, зазвенел будильник, издевательски напоминая: пора кушать, Маринетт, ты же не хочешь умереть?

Я его даже выключить не могла. Опять. Что у меня в этом мире за траблы с будильниками, кто подскажет?

Вот так, под мягкое треньканье мелодии и чириканье птичек, меня донесли до Эйфелевой башни. Канон был беспощаден, но всё же менялся: Айван схватил только меня, забыв про Хлою; его волновала месть, а не неудавшееся признание; Ледибаг на эту битву не явится по вполне понятным причинам.

Как бы мне ни хотелось жалеть себя, нужно было что-то делать. Но что я могла в такой ситуации? Каменное Сердце, как Кинг Конг, начал забираться на верхушку башни, и мне оставалось лишь глаза таращить на всё удаляющуюся землю. Происходящее нравилось мне всё меньше, сердце тяжело бухало где-то в глотке и грозилось выскочить из тела, которое может в любую минуту растечься в лепёшку.

Серьги Удачи в ушах хоть как-то меня успокаивали. Талисман был рядом, Талисман должен был работать даже без Тикки. Даже крошка удачи могла бы помочь мне… наверное.

Каменное Сердце забрался не на самую верхушку, остановившись рядом с ней. Не нежничая, он кинул меня на платформу для рабочих. Я сразу же вцепилась руками в забор-заграждение.

Было холодно. Дул ветер. Паника перманентно наматывала круги в моём сознании.

— Ну что, Маринетт? Теперь ты видишь, в какой ситуации я оказался?

Как будто я в этом была виновата! Чёрт возьми, как я ненавижу людей, которые не принимают ответственности за свои поступки, — это я про низкий эмоциональный коэффициент Айвана и неумение успокаиваться, — и не осознают, что дерьмо в жизни всё же случается!

Конечно, давайте на меня всё валить!

Адреналин, заменяющий мне сейчас кровь, требовал, чтобы я всё это высказала и поорала как следует. Бей или беги, стандартная реакция. И, раз уж бежать с Эйфелевой башни некуда, то остаётся только нападать.

Однако мозг был сильнее инстинкта, и я молчала, свернув язык во рту для надёжности. Если не можешь бежать, а бить смысла нет, то всегда можно представить себя сурикатом и затаиться. Просто чтобы повысить вероятность собственного выживания.

Перед головой Айвана появилась голограмма фиолетовой бабочки. Каменное Сердце выслушал ЦУ от своего босса, после чего заорал:

— Ледибаг и Кот Нуар! Отдайте ваши Талисманы, и мой заложник не пострадает! Если же нет, — он схватил меня за руку и дёрнул на себя, вынося за пределы площадки и заграждений, — то девчонка познает настоящий страх.

Тут бы пошутить про пафос, однако мне ни черта не было смешно.

Завершив акцию устрашения, Каменное Сердце снова кинул меня на площадку и замер, словно был обычным куском скалы. Я отвернулась, давясь накатывающими слезами. Рука болела, живот сводило от ужаса, рёбра ныли. Ладони тряслись, были противно потными и холодными, как две дохлых лягушки.

Кажется, как супергероиня я знатно профакапилась. Ситуация была хуже, чем в оригинальной истории. Намного хуже. И то, что вокруг не было кучи громящих город двойников Каменного Сердца, ничего не значило.

Во рту было сухо, губы кривились от страха, мир перед глазами расплывался. И всё же, несмотря на своё состояние, я кое-как углядела фигуру Кота Нуара на крыше дальнего здания. Адриан приближался к Эйфелевой башне широкими прыжками, но Каменное Сердце его пока не заметил.

Я посмотрела на замершего одержимого. Тот не шевелился, словно слился с природой, но я точно знала: это ощущение обманчиво. Стоит только ему заметить Нуара, как ситуация изменится.

Адриан добрый парень. И как супергерой совершенно неопытный. Что он выберет: жизнь девочки, с которой только познакомился, или волшебные силы, которые недавно получил? Мне не нравился ни один из вариантов.

Решение этого вопроса было на поверхности, и тоже меня не вдохновляло. Слишком уж его последствия зависели от того, насколько я верю в своего будущего напарника. Если дело в заложнике, то почему бы не лишить террориста этого рычага.

Я верю в Адриана? Верю ли? Верю?

Я не знаю. Хочу верить.

Мысленно попросив прощения у Сабины и Томаса, я перемахнула через заграждения и спрыгнула с оглушительной высоты.

Глава 9. Доверие

У него были очень сильные и горячие руки.

Нуар подхватил меня на середине падения. Я сразу же обняла Кота за шею, прижимаясь к чёрному гладкому костюму и не смея зажмуриться. В ушах стоял яростный вой Каменного Сердца, потерявшего заложника, и рычание моторов: к подножию Железной Леди подъезжала военная техника.

Насколько я помнила, она ничего не смогла сделать. К тому же, Каменное Сердце увеличивался именно за счёт физического урона…

Меня трясло. Кот тоже был растерян, но прыгал прочь с площади довольно быстро. Спустившись в один из переулков, Нуар аккуратно поставил меня на ноги и заглянул в глаза.

Я обняла его, прежде чем развернуться и побежать. Горло схватывало, так что я не могла произнести ни слова. Поблагодарить можно и потом, сейчас мне нужно было вернуть Тикки и, желательно, громкоговоритель.

Надеюсь, на мой уход по-английски Кот не обидится.

Тело болело, так что долго я не пробежала. Искра удачи в серьгах помогла найти брошенный на тротуаре велосипед; честно говоря, вид улиц, заставленных покинутыми машинами, напоминал о Харране и зомби-апокалипсисе.

С велосипедом дело пошло повеселее. Рёбра успокоились, дышать стало легче. Надеюсь, Каменное Сердце мне ничего не повредил. Ну, вкуса крови во рту не было… и на этом мои познания о нормальном состоянии организма заканчивались. Всё же просто: если болит, значит, что-то не в порядке. Гениально.

До коллежа пришлось ехать окольной дорогой, потому что путь Каменного Сердца до башни оказался усеян разрушенными зданиями и обломками. Удивительно, что я, находясь в кулаке монстра, не замечала творящегося из-за одержимого хаоса. Паника, казалось, сузила моё восприятие до булавочного укола.

Коллеж радовал дыркой в наш класс и настороженной тишиной. Я кинула велик и побежала внутрь, не особо надеясь найти свою сумку в кабинете. Наверняка Алья её забрала. Она была крайне ответственной девочкой, и не бросила бы вещи школьной подруги в одиночестве.

Эвакуация оставила коллеж пустым и тихим. Ни учеников, ни работников. Я забежала в кафетерий и, не особо мучаясь совестью, схватила с прилавка упаковку печенья. Оно, конечно, уступало по качеству приготовленному в пекарню Дюпэн-Чэн, но на безрыбье с раком происходят удивительные метаморфозы.

В классе не было ни души. И сумки моей тоже не было. Зато умница-Тикки умудрилась выбраться из рюкзака и спрятаться во время всеобщей неразберихи.

— Маринетт! — красная квами вынырнула из-под крупного обломка, который когда-то был моей партой.

— Тикки, — я подхватила квами на руки и коротко прижала к груди. — Как я рада, что ты никуда не улетела, ты не представляешь.

Я отдала ей печенье, которое квами быстро проглотила, даже не жуя. Выглядела Тикки плохо, ничуть не лучше меня, но Трансформацию провела без проблем. Красный костюм не уменьшил боли в рёбрах, но дал иллюзию защищённости.

Я выбралась из класса и побежала к личным шкафчикам. Дверцу Альи вырвала с корнем; металл гнулся под пальцами, как пластилин.

Естественно, никакого рупора в шкафчике не было.

Чертыхнувшись, я выбралась из коллежа и зацепилась йо-йо за крышу. Стоило поторопиться к Коту. Главное в обморок не грохнуться: ощущение было такое, будто из меня высасывал жизненную силу комар-переросток.

И зовут его Эдвард, ага. Умерь воображение.

Кот вполне успешно водил Каменное Сердце по Эйфелевой башне, мешая ему спуститься и по мере сил загоняя обратно, если это произошло. К тому моменту, как я прибежала, почти вся спецтехника была расплющена или разорвана, оставалось несколько полицейских машин. Опять же, к моему удивлению, брусчатка не оказалась залита кровью; жертв не было. Я до сих пор не понимала, что это за магия, но вспышки боли в рёбрах намекали, что она не бесконечна.

— Миледи! — Каменное Сердце откинул Нуара, и Кот отпрыгнул ко мне, галантно кланяясь. — Решила присоединиться к нашей вечеринке?

За нашими спинами были полицейские машины, хлипенькие металличекие заборчики и люди, не верящие в хороший исход.

— Эта киска предпочитает диско, — пробормотала я, пытаясь придумать хотя бы подобие плана.

Засмеяться Нуар не успел: из пасти Каменного Сердца на площадь хлынула волна чёрных бабочек, формируя огромную голову. Вот это я понимаю спецэффекты, а не ваше розовое сияние. Интересно, почему Бражник потом не повторял подобных фокусов? Выглядело хоть кринжово, но впечатляюще.

От неосторожного движения что-то внутри будто бы сместилось. С улыбкой, — верный признак огромной боли, — я облокотилась на Нуара. Кот скосил на меня глаза, поджал губы от беспокойства, но ничего не сказал.

— Жители Парижа, слушайте внимательно!

Я поморщилась и положила руку на йо-йо, висящее на поясе. Одно хорошо: пока Бражник разглагольствует, Каменное Сердце был в отключке, и сделать ничего не мог.

— Ты в порядке? — спросил Кот, когда я тихонько охнула после попытки отстраниться.

— Не совсем. Если увидишь Алью Сезер, то любыми способами забери у неё громкоговоритель, договорились?

— Ладно.

— Моё имя Бражник, — сказали бабочки. — Ледибаг и Супер-Кот, немедленно отдайте свои Талисманы. Парижане достаточно настрадались из-за вас…

Самая страшная война — информационная. Когда мир переворачивают с ног на голову, объявляя чёрное белым и наоборот. И ведь люди легко верят, если слова звучат логично и убедительно.

За примером далеко ходить не надо: Троцкий, Гитлер, Мао Цзэдун, Ким Чен Ын. Не уверена, правда, что в этом мире они есть, зато в наличии Бражник, который решил проехаться по мозгам парижанам и объявить нас с Котом злодеями. Или героями-неудачниками. Даже не знаю, что хуже.

Полиция у нас за спинами нервничала. Я оглянулась через плечо и нахмурилась.

Надо что-то делать. Хорошо, что Габриэль не ходил на курсы ораторского мастерства, иначе нас с Котом подстрелили бы условные «свои» же.

— Ох, сейчас будет больно, — мне было так себя жаль, что я едва не пустила слезу.

— Что? — растерянно спросил Нуар.

Я оттолкнулась от Кота и, сжав зубы, пошла вперёд, громко хлопая в ладоши. Мистическим образом этот звук разносился по площади: я грешила на магию Бражника, которую он использовал, чтобы говорить через бабочек. Этакий Сонорус для больших пространств.

Не помню, что там говорила канонная Маринетт, но мне срочно нужно было вернуть на нашу сторону полицию и общественное мнение. Значит, стоит пройтись по человеческой гордости, чтобы даже самый недалёкий подумал в правильном ключе.

Думай, голова. Панамку куплю.

— Как красиво ты переворачиваешь понятия, Бражник, — сказала я абсолютно нормальным тоном, продолжая хлопать и идти вперёд; спасибо, жизнь, что научила терпеть боль с ровным выражением лица. — Вот только парижане совсем не глупые, и прекрасно понимают, кто здесь настоящий злодей.

Сняв йо-йо с пояса, я игриво покачивала железным грузом.

— Без тебя всего этого не произошло бы. То, как ты воспользовался подростком… отвратительно и низко. Не нашёл себе соперника своего уровня, раз взялся за детей? Что дальше, Бражник? Будешь поражать своими акумами детсадовцев?

Огромная голова скривилась, но сказать ей что-либо я не дала: раскрутив йо-йо вокруг себя, я кинулась вперёд и прыгнула. Игрушка мелькала около тела, на скорости создавая иллюзию красной сферы.

Не знаю, сколько там было бабочек, но мне понадобилось секунд двадцать, чтобы йо-йо переловило их всех. Меня вела злость, не больше. Мне было плевать на Великое Горе Габриэля Агреста. На его мечты и планы, на его историю и огромную любовь, которую я понимала. Даже на Айвана, утонувшего в самобичевании и страхе перед ответственностью — и то плевать.

Меня волновала только боль в рёбрах и ощущение бессильной ярости. И дрожь, распространяющаяся в костях от каждого пойманного насекомого.

Вместо пафосной речи после уничтожения говорящей головы я запрыгнула на Эйфелеву башню и, не теряя времени, бросилась на Каменное Сердце. Он всё ещё был в отключке, так что найти зажатый в кулаке телефон, раздавить его и словить бабочек труда не составило.

Когда обратное превращение оставило только бессознательного Айвана, я выдохнула. Лоб у меня был холодным и мокрым, да и сердце, наконец, тяжело стучало, больше не сдерживаемое магией спокойствия. Усталость накатывала прибоем, но было ещё кое-что… кое-что, что нужно доделать.

Больше пафоса богу пафоса.

Я спрыгнула обратно на площадь и пошла к Коту и полиции. От моей злобы остались всего лишь искорки, и их тоже стоило использовать.

— Это НАШ город, — громко сказала я, уставившись прямо в линзу камеры Альи; несносная девчонка с моим рюкзаком, когда ты успела только сюда пробраться? — И когда ты, Бражник, будешь пересматривать кадры своего первого поражения, помни: впереди у тебя ещё много таких же. А потом… потом я найду тебя, и больше ты уже никому не сможешь навредить.

«Ни другим, ни собственной семье», — проглотила я.

Дышалось, если честно, с трудом, да ещё и после такого спича. Во рту появилась-таки кровь — точный признак плохого самочувствия, ха-ха.

Нуар, — умница, мне надо будет сказать ему, что он умница, — водой протёк мимо меня, обошёл Алью, словно ластился к ней дворовым котом, и вернулся, неся в руках рупор. Шутку про ловкие пальчики пришлось проглотить вместе с кровавой слюной.

Я подкинула рупор в воздух, и тот распался на тысячи божьих коровок. Волшебные насекомые сразу же принялись восстанавливать город. Досталось и мне: вокруг пронеслась туча крапчатых малышек, вымывая из костей ломоту, а из груди боль.

Следом я подняла руку с йо-йо и мысленно приказала ему раскрыться.

Шквал снежно-белых бабочек, вылетевших на свободу, был обещанием расправы над надеждами и мечтами Габриэля.

Глава 10. Взгляд со стороны. Адриан

Выпросить у отца походы в коллеж было сложно, но оставаться с ним под одной крышей оказалось бы просто невыносимо.

Адриан любил своего отца. Габриэль, наверное, тоже испытывал нечто подобное — Адриан не знал и уже не мог сказать точно. Ему бы хотелось думать, что отец его любит, но в голове то и дело появлялись вопросы: за что он так с ним? Вёл бы себя так Габриэль, если бы мама была жива? Доставалось бы Адриану чуть больше любви, терпения и…уважения?

Получив первый отказ в ответ на просьбу о посещении коллежа, Адриан чисто по-подростковому взбрыкнул: подговорил Гориллу, чтобы тот отвёз его на уроки, ничего не сказав Натали. У него не было никакого плана, он даже руководство коллежа не предупреждал о своём внезапном прибытии. Внутри бурлила злость, подпитываемая гормонами и ощущением вселенской несправедливости.

За время короткой поездки Адриан успел успокоиться, пожалеть о поспешно принятом решении и даже слегка разочароваться в собственном поведении. Последнее чувство отдавало горечью отцовского парфюма, от чего становилось совсем невыносимо.

Наверное, из-за этого призрачного ощущения он и позволил Натали увезти себя обратно домой, под неусыпные глазницы камер, равнодушные взгляды редкой прислуги и могильную плиту всеобщего горя. Адриан утешал себя одной мыслью: поездка была не зря. Он хотя бы помог старику подняться, когда трость выскользнула из сухих тонких пальцев.

Одно доброе дело в день, говорила мама, может изменить мир.

Отец был разочарован. Как и всегда, его опущенные уголки губ и сведённые брови вызывали у Адриана страх под рёбрами и сухость во рту. Слова не шли на ум, но на претензию от отца Адриан внезапно ответил.

И вместо продуманной аргументации о пользе общего образования, — Адриан готовил эту лекцию две недели! — он сорвался на пёсий скулёж об одиночестве.

Если бы он поднял взгляд, а не разглядывал свои кеды, то увидел бы боль на лице родителя. Но Адриан, слишком боящийся гнева или разочарования, уже слишком давно не смотрел Габриэлю в глаза.

В любом случае, разрешение было получено. Габриэль обещал уладить вопросы с документацией и велел Адриану готовиться к завтрашнему дню — говоря проще, засесть в своей огромной шикарной комнате и не отсвечивать. Иногда Адриану казалось, что недостаток эмоциональной близости его отец пытается компенсировать дорогими покупками.

От нечего делать парень, вернувшись в комнату, развалился на диване и запрокинул ноги на его спинку. Ему не хотелось ни читать, ни играть, ни мучить фортепиано, так что Адриан включил телевизор и чуть не упал от увиденного.

Настоящий суперзлодей громил город. Настоящий! Суперзлодей!

Примерно минуту он пялился на экран, где огромная каменная глыба крошила здания, даже не понимая, что он, собственно, видит. Потом посмотрел на свои руки: в голову лезли разные мысли, от «а что я могу сделать?» до «отец заберёт меня в Тимбукту и посадит в безопасный бункер».

И тогда ему на глаза попалась коробочка.

Её не могло быть в комнате: сюда никто не входил без его разрешения, даже прислуга. Ну, ещё сегодня утром были альпинисты, мыли окна. Адриану нравилось за ними наблюдать и представлять, что они одеты в костюмы супергероев. Словно вот-вот ворвутся в комнату и спасут его из этого… страшно одинокого места.

Вот только внутрь альпинисты никогда не забирались, оставляя Адриана один на один со своим воображением.

Коробочка оказалась волшебной, с настоящим маленьким духом внутри. Он представился Плаггом, характер имел отвратительный, перегрыз почти всё в комнате и огорошил Адриана его избранностью.

Сначала Агрест, как и любой другой подросток, принялся отрицать свою избранность; в сердце тихонько пела надежда, что всё это не сон и происходит в реальности. Наверное, именно из-за этой надежды Адриан позволил себя уговорить попробовать. Просто попробовать, ведь Парижу нужен герой, кусок скалы рушит здания, а искать нового супера времени просто не было.

С радостью и облегчением, он наконец согласился.

На волне вдохновения Адриан даже не дослушал инструкции своего нового маленького помощника — так ему хотелось поскорее стать супергероем, о которых он привык только мечтать.

К счастью, сказанного котёнком «Слушай себя!» оказалось достаточно, чтобы разобраться в волшебном превращении. Адриану нравилось изменившееся отражение: в зеркале он видел свободного, гуляющего сам по себе кота, Кота с Большой Буквы. У него были когти, уши, чёрный костюм и шест; улучшенное зрение, слух, сила и вид взрослого.

У него не оставалось причин и дальше находиться в комнате, которая вдруг стала маленькой и душной. Адриан выбрался из окна, окрылённый собственной смелостью, и побежал. «Слушай себя!» сказал Плагг, так что Адриан выхватил жезл из-за спины и нажал на кнопку в виде кошачьей лапки.

Жезл раскрылся, упёрся в землю и катапультировал Адриана высоко в воздух. От восторга и ужаса парень заорал во всю глотку, прежде чем начать падать — вот тогда-то он струхнул, как маленький котёнок. Но он слушал себя, — спасибо, Плагг, — а потому не разбился, кое-как успев сложить и снова раскрыть жезл, чтобы оттолкнуться от крыши.

Он мог бежать, не уставая. Прыгать так высоко, что это было просто нереально. Видеть далеко и слышать на километры.

К своему стыду, про громящего город суперзлодея Адриан забыл почти сразу. Он играл на крыше в супергероя, хотя был им на самом деле: вертел жезл, вставал в пафосные позы, кувыркался, как маленький ребёнок, перекидывал шест с крыши на крышу и ходил по тонкой железной полоске, как канатоходец-профессионал.

Если бы не упавшая на него сверху другая супергероиня, чёрта с два он бы вообще вспомнил, зачем перевоплощался.

Первая мысль о Ледибаг: она была острой. Локоть, ударивший Адриана по лицу, вызвал тихую панику. А если синяк останется?! Отец тогда три шкуры спустит.

Вторая мысль о Ледибаг: её пальцы тоже были острыми. Она вцепилась Адриану в плечи, и он как-то понял, что лучше ничего не говорить и не шипеть. Девушка в красно-чёрной маске была шокирована, так что вряд ли она бы услышала хоть одно его слово.

Третья мысль о Ледибаг: у неё волшебные голубые глаза.

Четвёртая: у неё волшебное чувство юмора.

Пятая: она волшебная.

На его шутку она ответила своей, и тогда Адриан понял, что они буквально созданы друг для друга. Почему-то его юмор мало кто ценил: Натали закатывала глаза, Хлоя обзывала глупым, а перед отцом Адриан и вовсе боялся шутить. Здесь же… пузырьки от газировки, бьющие в голову, а не в скулу.

Короткий бой с Каменным Сердцем практически не запомнился. Адриан действовал скорее на адреналине, подгоняемый чувством вины: забыл про злодея, ну что из тебя за герой! Зато Ледибаг, — какое геройское имя, просто конфетка! — вела себя намного более профессионально. Использовала магию, — эй, а у него такая есть?! — придумала план, даже за напарника побеспокоилась. И не постеснялась показать силу своего голоса.

Адриан бы, наверное, застеснялся вот так визжать в микрофон. Он бы всё равно на это пошёл, если от этого зависела победа, но не с таким хладнокровием и без заминок.

Дело было сделано, Талисман у Ледибаг предупреждающе запищал. Значит, он слабее, чем Талисман Кота? Ведь у Адриана ничего не пищит… или это потому, что она использовала магию, а он нет?

— Получилось? — она протянула кулак, и Адриан сразу всё понял.

— Получилось! — ухмыльнулся он в ответ.

А потом Ледибаг его обняла.

Это было короткое, но очень крепкое объятие, совсем не похожее на то, которое Адриан помнил от мамы. Более сильное, менее мягкое. Ледибаг на секунду словно впечатала себя в него, прежде чем так же быстро отстраниться и сбежать. Оставив Нуара, на секундочку, разбираться с бывшим одержимым парнем и фанаткой супергероев Альей Сезер один на один! Да если бы у него не было опыта в общении с журналистами, он бы этой Алье рассказал бы вообще всё, вплоть до цвета своих носков!

Но на Ледибаг он в любом случае был не в обиде. Мало ли, какие у неё дела.

По просьбе Альи он достал из комментаторской будки громкоговоритель, — «На память, ну пожа-алуйста!» — и отвёл бывшего одержимого к ближайшему полицейскому. Посчитав на этом свою миссию выполненной, Кот Нуар удалился.

Дома его не хватились, кстати. Зато потом пришлось подбирать еду для Плагга, и об этом Адриан даже вспоминать не хотел. Казалось, что привередливый квами после очередного «Невкусно!» просто вскроет Агресту голову и высосет мозг.

Спать Адриан ложился довольный и в предвкушении: завтра его ждал коллеж и новая страничка в жизни…

…которая удивительно оказалась похожа на старую. В коллеже его встретил визг Хлои и толпа фанатов. Адриан-то рассчитывал, что обойдётся без этого. Он хотел в коллеж, чтобы учиться «как все», а не раздавать автографы и улыбаться на камеры! Оставалась надежда, что со временем ребята успокоятся, и учащаяся рядом с ними знаменитость перестанет вызывать такие эмоции.

Хлоя ледоколом оттеснила от него фанатов и, царственно махнув светлым хвостом, отвела в класс. Который встретил его воодушевляющим диалогом: две девочки обсуждали супергероев, и одна из них хорошо отзывалась о Коте Нуаре. И о его имени, которое Адриан, вообще-то, выдумал за минуту. Но оно, по мнению этой девушки, было классным!

Неудивительно, что он влез в чужой диалог, хотя мама учила когда-то, что так делать нехорошо.

Фанатка Нуара обернулась, и Адриану показалось, что на него смотрит отец: тот же оценивающий взгляд, чуть приподнятые брови, тонкие бледные губы. Он выпрямился и улыбнулся в ответ, максимально показывая своё дружелюбие — как было написано в книжках о дружбе и комфортном общении.

Девушка выглядела болезненно. Худая, с запавшими глазами и тёмными синяками. Кожа отливала жёлтым не из-за азиатского происхождения. Запястья, которые Адриан увидел, оказались ненадёжно-тонкими.

Но собственный вид, казалось, нисколько её не беспокоил. Даже когда Хлоя, — Адриан опешил, честное слово, — прошлась по внешности Маринетт, та ничего не ответила. Никакой агрессии или подколки; напротив, она Хлою поблагодарила!

Да ещё и комплимент Адриану отвесила. И скаламбурила до этого, по-кошачьи. Что вообще происходит у неё в голове?

Адриан увёл Хлою из класса, чтобы поговорить. Несмотря на малую социализацию, он знал, что так нельзя: нельзя оскорблять внешний вид человека, его конституцию, его жизнь. К тому же, Маринетт напомнила ему маму… та тоже плохо выглядела. Перед тем, как…

На перекличке Маринетт уронила свои вещи, и Адриан помог ей их поднять. Казалось, что его новую одноклассницу не волнует ни чужой смех, ни наличие супермодели рядом. Она ровно поблагодарила Адриана за помощь, и на этом всё.

Стало даже как-то обидно. Он-то привык на другую реакцию. Более глубокую!

Вместе с обидой появился интерес.

А потом всё стало очень плохо.

В класс ворвался Каменное Сердце, и Адриан замер, как кролик перед удавом.

Несмотря на все свои суперсилы, он даже не дёрнулся, когда монстр схватил Маринетт в огромный кулак и сдавил. А вот Дюпэн-Чэн успела оттолкнуть от себя подругу; вряд ли Алья осталась бы цела, если бы Маринетт этого не сделала.

Почему Каменное Сердце был зол на девушку? И куда он её понёс?

Мадам Бюстье собрала детей и вывела всех из класса; Адриану едва удалось потеряться в коридоре коллежа, чтобы провести Трансформацию. К тому моменту, как он выскочил на крыши, Каменное Сердце уже добрался до верхушки Эйфелевой Башни. И, к ужасу Нуара, монстр держал Маринетт за руку, подвесив девушку в воздухе.

Упав с такой высоты, она точно разбилась бы насмерть.

Призыв отдать Талисманы он почти не слышал, всё внимание было сосредоточено на Маринетт. Улучшенное зрение позволяло видеть её, несмотря на расстояние. Кот Нуар бежал к однокласснице со всех ног, боясь даже моргнуть лишний раз.

Не зря, как оказалось. Потому что Маринетт легко перемахнула через забор на площадке и сама спрыгнула вниз.

Размышляя над этим потом, Адриан всё равно не мог понять подобный суицидальный порыв. Он бы так наверное не смог. Конечно, Маринетт видела, как Кот Нуар приближался к башне, но если бы он не успел? Какие мысли вели её в этот момент, почему она решила, что спрыгнуть лучше, чем дождаться помощи?

Но он успел. Поймал. И даже отнёс девочку со слабым здоровьем подальше от Эйфелевой башни и монстра. К огромному удивлению Нуара, Маринетт ничего не сказала. Зато обняла.

Он бы побежал за ней, — просто чтобы проследить, что всё будет в порядке, — но Ледибаг так и не появлялась, а Каменное Сердце за спиной давил машины. Пришлось возвращаться.

Когда Ледибаг всё-таки пришла, Кот практически пришёл в отчаяние. Он не знал, что ему делать: Каменное Сердце нельзя было просто бить, на разговоры он практически не реагировал, а использовать Катаклизм, — супер-силу Разрушения, — было не на чем. Адриан банально не видел заражённый предмет! Наверняка монстр его, как и в прошлый раз, зажал в кулаке.

Появление Ледибаг немного развеяло нервозность. Они даже перекинулись прекрасными шутками, прежде чем изо рта Каменного Сердца вырвался рой бабочек.

Ну, по крайней мере, они теперь знали имя злодея. Адриана его кличка не слишком волновала: Ледибаг была ранена и даже стояла сама с трудом. Услышав просьбу вернуть рупор, Адриан почувствовал себя идиотом: сам ведь отдал его Алье, этими самыми руками!

Геройский монолог и быструю победу Адриан потом пересматривал так часто, что мог по памяти разобрать на цитаты. Когда же миледи вернулась к нему, — совершенно бесполезному! — Адриан увидел Алью и тот самый громкоговоритель, упомянутый Ледибаг. Девушка-фанатка привязала его к поясу, который оказалось очень легко срезать, просто покрутившись рядом.

Если уж Адриан и косячил, то всегда отвечал за свои поступки. И пытался их исправить!

Рупор Ледибаг подкинула в воздух, и волна волшебства уничтожила любые напоминания о прошедшем бое. Вся техника, брусчатка, здания — всё это было целым. Одержимому мальчику стало нечего предъявлять.

Но главное что Ледибаг выпрямилась и свободно вздохнула. Значит, и её странное ослабленное состояние тоже прошло.

Они не стали разбираться с прессой, просто перепрыгнув подбежавших журналистов и побежав по крышам. Через несколько кварталов Ледибаг остановилась и тяжело вздохнула. Серьги в её ушах пропищали во второй раз.

— Отличная работа, — Ледибаг протянула кулак.

Нуар нахмурился и неуверенно перехватил чужую руку для поцелуя. Он не чувствовал себя героем, только не сегодня. Всю работу сделала его потрясающая напарница!

Выслушав его мнение, Ледибаг только головой покачала.

— Никогда не принижай собственные заслуги, Кот Нуар. Ты спас ту девушку-заложницу, — я видела, не отнекивайся, — и не давал Каменному Сердцу начать рушить город. Ты молодец. И в прошлый раз тоже. Я рада, что ты мой напарник и что я могу доверять тебе.

От её улыбки хотелось взлететь. Или это была эйфория первой настоящей победы над злодеем?

— Я даже свою супер-силу не использовал, — смущённо признался Адриан.

Серьги пропищали в третий раз.

— О, поверь мне, шансов ещё будет предостаточно. До скорого, котёнок.

Она махнула рукой и отвернулась. Но Адриан успел окликнуть её до того, как Ледибаг спрыгнет с крыши.

— У тебя жвачка в волосах, — растерянно сказал Адриан.

Ледибаг чертыхнулась и потёрла глаза.

— Сильно налипла?

— Ну… прилично.

— Убрать сможешь?

Адриан радостно кивнул. Конечно сможет, у него же Катаклизм!

Когда Ледибаг поняла, как именно он убрал резинку из её волос, то побледнела. Глядя на чужое перекошенное лицо, Адриан и сам задумался: наверное, что-то не так. ОЧЕНЬ не так.

— Прости?..

— О применении Катаклизма на людях мы потом поговорим, — пробормотала Ледибаг едва слышно. — Пока, Кот.

Она спрыгнула в переулок, и Адриан даже не стал смотреть вниз, когда там вспыхнуло розовым — не хотелось падать ещё ниже.

Похоже, только что он знатно облажался.

Глава 11. Серия вторая. Кукловод

— Итак, никакого хитина и брони.

— Абсолютно.

— Управление насекомыми?

— Нет.

— Призыв агрессивных божьих коровок-убийц?

— Точно нет!

— Полёт? Ну, знаешь, как те агрессивные божьи коровки такие вж-ж-ж.

— Не думаю.

Я крутанулась на стуле; колёсики протестующе заскрипели, но выдержали. Не знаю, сколько этой пародии на компьютерное кресло было лет, но его давно стоило бы поменять. Одни пятна от чая на сидушке и спинке чего стоили.

Тикки летала возле моей головы, словно Титания вокруг Урана. Кажется, мои вопросы веселили квами, но точно я не могла быть уверена: Тикки умела делать абсолютно умильное и полностью лишённое интеллекта лицо.

Или у неё мордочка? Ух, как сложно.

— Ладно, — я пододвинулась ко столу, схватила карандаш и вычеркнула ещё один пункт из списка возможных суперсил. — Что тут осталось… бессмертие?

Квами подлетела к листу, критически на него посмотрев.

— Слишком высокие затраты энергии для постоянного поддержания. Но, в целом, возможно. Для экстренных случаев.

— Ву-ху, — сказала я без особого энтузиазма. — Ещё бы понять, какие случаи являются экстренными.

— Нам это не грозит ближайшие лет десять, Маринетт. Мы не настолько синхронизировались. Так что постарайся пока не попадать под удар.

Я закатила глаза и потёрла рёбра. Чудесное Исцеление после боя с Каменным Сердцем, конечно, сработало, но как-то криво. У меня не осталось ни одного физического повреждения, — по крайней мере такого, которое я могла бы увидеть в зеркале, — но боли всё ещё преследовали. Значительно ниже по интенсивности, но ведь были же!

Так что «не попадай под удар» от Тикки — практически насмешка. И пусть квами всё отрицала, я была уверена, что чёрного юмора она понабралась от Плагга. Муж и жена одна сатана, я всегда это знала! Даже если Тикки говорит, что они не вместе.

А то, что она утверждает, будто у квами пола нет… ну так у трансгендеров с этим тоже всё сложно, и ничего, женятся или выходят замуж только так. Помнится, в моём мире даже в документах было можно выбрать неопределённый пол. Чем квами хуже?

— Что тут, что тут… насекомые отпали, никакого хитина, забыть про полёты. Супер-чувствительность?

— Ты бы ещё сказала супер-чувственность, — закатила глаза квами.

Не знаю, как так вышло, что у Маринетт была милашка-Тикки, мне явно достался какой-то улучшенный вариант. Не Пикачу, а Райчу. Сама-то квами говорила, что она просто ведёт себя так, как мне будет удобно; ей, как многовековому существу, было легко подстроиться под новую носительницу. Это, опять же по её словам, ускоряло синхронизацию квами и носителя.

Ну и слава всем богам. Мне было бы очень сложно с сахарно-тихой Тикки, которую я помню из мультика. Моя квами была немного спокойнее, слегка наглее и точно не стала бы молчать, удумай я какую-то дичь. Карманный ментор, ага. Духовный учитель. Практически тибетский лама!

— Супер-сила?

Тикки покачала головой и, выхватив у меня карандаш из рук, принялась зачёркивать все написанные пункты.

— Нет, нет, нет. Силу можно было бы увеличить тренировками в первую неделю после начальной Трансформации, теперь физкультура бесполезна. Твой потенциал будет расти по-другому, при приобретении боевого опыта и изменении изнутри.

— Ага, — кисло хмыкнула я. — Сначала я получу Чармикс, потом Энчантикс. Для Сиреникса, Драконикса и прочей лабуды не хватает БАДов.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь. Что такое БАДов?

Я махнула рукой. Какая разница, до зелий из книжки Ван Фу мне в любом случае не добраться. Или книга была у Габриэля? Хм, вроде бы в сейфе лежала.

Пока я записывала очередное воспоминание о канонной истории в дневник, Тикки рассматривала перечёркнутый список.

— Знаешь, в чём проблема? — спросила квами, как только я немного освободилась.

— М?

— Ты видишь во мне божью коровку.

Я чуть было не спросила «А кто ты ещё?», а потом задумалась.

Тикки была божьей коровкой так же, как и Плагг был чёрным котом. Вот только они при этом одновременно не были ими. Они же квами, а не животные.

— Ты хочешь сказать, — медленно произнесла я, стараясь не упустить интересную мысль, — что я должна рассматривать тебя как… идею?

— Почти верно.

Когда я искала информацию о малышах-помощниках для своих фанфиков, то нашла довольно спорную, — и канонную, между прочим, — статью о том, как рождаются квами. Дескать, каждый квами — это воплощение чего-либо в мире. И каждый предмет, любая идея при появлении в чьей-то голове порождают так же и квами.

Примерно как Тинкер Белл появилась из первого смеха Питера Пена.

Мою мысль Тикки выслушала с крайне довольной мордочкой.

Лицом.

Ай, блин. Просто довольно.

— Это ближе, — только и сказала она.

Я взяла карандаш и засунула его в рот, вгрызаясь в дерево, покрытое краской. Мелкие её частички оседали на языке, из-за чего я принялась отплёвываться под смех ненастоящей божьей коровки.

Почему она — божья коровка, а Плагг — чёрный кот? Потому что так решили люди? Коллективное бессознательное? Чёрные кошки приносят неудачу, если вы не в Англии, а божьи коровки — предвестники хорошего.

Значит, квами просто принимают тот вид, который больше всего олицетворяет их суть. Их Идею возникновения.

— Идея… Ты — Удача, Плагг — Разрушение.

— Он — Неудача, я — Созидание, — подхватила квами.

— Значит, я буду как ДоминоИз Людей Икс. Мутант с суперсилой удачи. Её классно показале в Дедпуле 2.? Оперировать удачей? Внешнее намерениеТрансёрфинг, Вадим Зеланд. Коротко: самостоятельное подстраивание ситуации для выполнения сценария в вашей голове., мир, который помогает…

— Лет через десять, опять же, — обломала меня Тикки. — Но основное ты поняла.

Я скривилась и вытащила салфетку из коробочки. Краска с языка осталась на ней мелкими жёлтыми кусочками.

— И как мне это прокачивать? Предлагаешь покупать лотерейные билеты или пойти на Битву Экстрасенсов?

— Что такое Битва Экстрасенсов?

Я опять отмахнулась, погружённая в жалость к своим рухнувшим планам. Никакой прокачки, никакой помощи. Всё по-хардкору. Как там было… превозмогать в стиле Наруто, ага.

— Кстати, — между делом заметила Тикки, — через десять минут придёт Манон.

Манон была маленькой противной засранкой, с которой я нянькалась ради карманных. А что поделать: Ледибаг зарплату пока не выдают. Надо бы насчёт этого разузнать, кстати…

— Манон, — повторила Тикки.

Вместе с моим стоном зазвенел будильник: пора было обедать. Мне кусок в горло не лез, что совсем не придавало хорошего настроения.

Вот же… непруха.

Был бы у меня Плагг, я бы точно лвл-апнулась.

Глава 12. Мамы-дочки

Я не любила детей. До семи лет они казались мне личинками человека, неспособными практически ни на что. Смотря на капризы и слёзы, слушая бесконечные крики я могла лишь диву даваться: как человечество ещё не вымерло?

А потом мне рассказывали про женщину, которая беременна шестым. Или про индийскую семью, где на три женщины больше сорока детей. И вопросы как-то отпадали сами собой.

То, что я не любила детей, не значило, что я не умела с ними обращаться. Мне довелось и няней поработать; порой мои не слишком любимые подопечные рыдали, когда я уходила, или и вовсе не хотели оставаться с родителями.

В чём секрет? Я к детям относилась, как ко взрослым: говорила с ними, слушала, не принижала проблем. В голове у меня в такие моменты, правда, были мысли типа «ну ты и убогонький, раз тебя это волнует», но чужие загоны я привыкла принимать без вербального осуждения.

А ещё были игрушки. Я обожала игрушки, особенно конструкторы или пазлы. Детские книги меня не особенно интересовали, — как и моих подопечных, кстати, — зато мы могли строить города из Лего, извилистые железные дороги и фантасмагоричные дома. Или играть в чаепитие. С моей подачи обычная чашечка с чаем у какого-нибудь мистера мишки оказывалась отравлена, и мы с ребёнком пускались в расследование такого вероломного преступления.

Короче говоря, с воображением у меня всё было хорошо, и я не особенно скучала. А если дети меня как-то доставали, то им всегда можно было включить мультики. Минимум полчаса блаженной тишины обеспечены.

Маринетт и до моего попадания сидела с девочкой по имени Манон. Потом, пока я обживалась в новом теле, матери этого маленького чудовища пришлось находить няню на замену; едва мой психолог дал добро на подработки, как Надья Шамак, — понятия не имею, откуда она узнала эту информацию, кстати, — оказалась на пороге пекарни Томаса и Сабины.

Ну, деваться-то некуда. Мне были нужны деньги хотя бы на проезд. Я, конечно, носила с собой экстренный запас печенья для Тикки, но что если повторится ситуация с Каменным Сердцем, и я не смогу перевоплотиться? Зайцем по Парижу особенно не поездишь, тут кондукторов больше, чем волков в лесу. Пожуют несчастную меня и выплюнут под ноги родителям, которых я не хотела расстраивать.

Итак, Манон. Маленькая, с тёмной кожей, огромными глазами навыкате и выступающими передними зубами. Кролик из преисподней, не меньше. Девочке не хватало то ли родительской любви, то ли ремня; вполне возможно, что и того, и другого. Родителем я ей не была, а бить детей предметами запрещала какая-то там конвенция.

У Манон было явно выраженное СДВГСиндром дефицита внимания и гиперактивности. Ребёнку сложно сосредоточиться. он вечно будто на взводе, нервный и очень громкий. Не лечится, но может быть взять под контроль лекарствами и терапией. С этим учат жить., который почему-то не контролировался матерью. Я не могла увлечь ребёнка ни игрушками, ни играми в воображалки. Мультики интересовали девочку минут пять, мои сказки — и того меньше. Единственное, что хотела делать Манон — это бегать, бегать, бегать, громить мою комнату и визгливо смеяться.

Я же говорю, исчадие. Она до отвращения напоминала мне… кого же напоминала?.. Был же у меня такой ребёнок в прошлой жизни. И я проводила с ним кучу времени… не помню. А, всё равно.

Надья закинула Манон в нашу квартиру и убежала на работу, — а может и на свидание, меня это уже не касалось. В глаза мне мадам Шамак старалась не смотреть. Интересно, почему.

Я посмотрела на девочку, та на меня.

— Чем займёмся? — спросила она, доставая из кармашка комбинезона конфету без обёртки и разгрызая леденец.

Ещё и сахара наелась, блеск. Я же просила Надью не кормить её сладким перед приходом ко мне! А-а-а, Манон же теперь мне мозг выест!

— Судя по количеству крови в твоём сахаре, мы идём на улицу.

— Я хотела играть в куклы.

— А я хочу свою комнату целой.

Манон пожала плечами и из другого кармана достала чупа-чупс. Развернув упаковку, она засунула конфету в рот, а фантик бросила на пол.

Я прищурилась и уставилась на ребёнка. Манон секунду поколебалась, прежде чем поднять фантик и убрать его в карман. Знала, что я за мусор и по рукам могу дать. Никакая конвенция не спасёт. Мой дом — мои правила.

Насколько же отчаялась Надья, раз её такое отношение к ребёнку устраивало?

В комнате я быстро переоделась в светло-голубое платье и перевязала волосы в высокий хвост. Маринетт в сериале явно не меняли причёску только из-за сложностей с анимацией; я любила два хвоста, потому что в прошлой жизни мне сначала не разрешали их носить родственники, — «ты выглядишь как дочка пекаря!», говорили они, что довольно смешно теперь, — а потом я и вовсе побрилась налысо. Вот номер был, когда меня увидели… шок — это по-нашему.

Волосы у Маринетт, — у меня теперь, мда, — были шикарными. По-азиатски густые, тяжёлые, и реально отливали синим.

Взяв небольшую сумочку через плечо, я дождалась, пока Тикки устроится внутри, и дала квами немного печенья на дорожку.

К моему огромному удивлению, Манон всё ещё стояла в коридоре. И тот даже был целым. Девочка вяло перекатывала чупа-чупс из одного уголка рта в другой и рассматривала счастливые семейные фотографии Маринетт и её родителей.

На площадке в парке неподалёку моё удивление продолжило расти: вместо того чтобы унестись к другим детям стремительным вихрем, Манон плюхнулась на лавочку рядом со мной и мрачно уставилась на людей вокруг.

Даже сурок бы понял, что что-то не так.

— Рассказывай, — приказала я, закидывая ногу на ногу и оглядываясь по сторонам.

Вроде бы Алья писала, что у Адриана в этом парке должна проходить фотосессия… почему-то Сезер была уверена, что мальчик-модель на меня запал. Дескать, смотрит подолгу и пытается помочь.

— Помогает он, — спорила я с Альей, — потому, что его хорошо воспитали.

— А смотрит? — щурилась креолка.

— Жёлтая лихорадка, — припечатала я могильным тоном.

— Чего? Желтуха в смысле?

Вспомнив, что я говорю с подростком, я тогда потёрла переносицу.

— Забей.

Да уж. Вряд ли Адриан действительно заболел жёлтой лихорадкойПредпочтение в партнёры, друзья и окружение исключительно людей азиатской внешности., слишком он для этого много общался с другими. Да и юмора Алья бы не поняла, маленькая ещё.

Короче, переубедить Сезер у меня не получилось, и всю неделю после нашего с Адрианом знакомства Алья закидывала меня его координатами. Что удивительно, мы действительно несколько раз пересекались с Адрианом и без помощи вездесущей будущей журналистки.

— Как понять, если родители тебя не любят? — спросила Манон, забавно насупившись.

Я заметила-таки Адриана и коротко махнула ему рукой. Несмотря на толпу фанатов, Агрест этот жест как-то увидел, и ответил таким же коротким махом, тут же получив нагоняй от фотографа.

— Ты думаешь, что Надья тебя не любит?

Дети на площадке были с родителями. Матери и отцы, как курицы-наседки, следовали за своими отпрысками. Будто бы ребёнок может убиться в той же песочнице.

Хотя, о чём это я. Это же дети. Они и соплёй из носа убиться могут.

Манон сидела рядом со мной — человеком, который даже морально поддержать ребёнка не мог. Если девочка падала и разбивала коленки, я не дула на них и не целовала больное место. Не могла, от такого проявления заботы меня воротило. Я заставляла Манон самостоятельно подниматься, а потом обрабатывала царапины болючей перекисью и замазывала щипучими мазями.

— Она не хочет быть со мной. Только и говорит: иди поиграй, Манон. Не мешай, Манон. Дай посидеть в тишине, Манон! Я как будто собачка.

— М-хм.

Что-то советовать в такой ситуации я не имела права, как мне казалось. У меня с родителями всё было плохо: отца я в последний раз видела лет в восемь, бабку ненавидела из-за деспотичности, дед снизил наше общение до минимума всё в те же восемь, а мать больше хотела быть подругой, а не старшей. Всё детство я провела наедине с собой и компьютером.

— Так что думаешь, она меня не любит?

— Почему ты спрашиваешь меня, а не, например, воспитателя в детском саду?

— Там будут лепетать, как будто я маленькая и совсем глупая. А ты не врёшь и тебе всё равно на мои слёзы.

Эта фраза меня удивила.

— С чего ты решила, что мне всё равно на слёзы? Совсем не так. Они меня раздражают.

— Вот про это я и говорю, Маринетт. Так что?

Я хмыкнула и задумалась.

Надью я, в принципе, понимала: женщина она молодая, даже моложе меня. Ей было двадцать четыре, вся жизнь впереди — а тут ребёнок. Не совсем понятно, зачем рожала, но может у неё были какие-то обстоятельства или по здоровью аборт противопоказан. Результат в любом случае вот он, сидит рядом со мной.

— Может, твоя мама устала и никак не может отдохнуть? — спросила я, покачивая ногой.

— Она отдыхает. Много. Уходит по вечерам в красивых платьях, когда думает, что я сплю, и возвращается только утром. И пахнет странно.

— Странно?

— Духами, только не её. Она такие сильные не использует. Мне они не нравятся, противные.

Да уж. А говорят, дети ничего не видят. Ага, конечно.

Но сказать мелкой, что мать её просто не натр… не нагулялась, я не смогла.

— Может, поговоришь с Надьей о том, что тебе её не хватает?

Манон нахмурилась и принялась грызть палочку от чупа-чупса, уже пустую. Какой-то ребёнок на площадке шлёпнулся с горки, и теперь заходился громким рёвом под кудахтание матери рядом.

— Поговорить?

— Тебе рот для чего дан, скажи на милость? Есть в него или только зубы чистить? Люди ртом ещё и разговаривают. Иначе как ты покажешь остальным, что тебе что-то не нравится?

— А я зубы и не чищу! — похвасталась мне Манон.

— Фу-у-у, — я скривила максимально страшную морду. — Ну ты и свинюха!

Я была уверена, что в этот вечер мелкая точно отдраит каждый свой зуб до унитазной белизны.

Глава 13. Переписки

Мы ушли из парка раньше, чем у Адриана закончилась фотосессия. Примерно через десять минут после нашего ухода Агрест прислал мне грустный смайлик.

С парнем мы обменялись телефонами на второй день знакомства; может, ещё и из-за этого Сезер не хотела признавать, что между нами ничего нет. Телефон Адриана был у меня, у Хлои и у Нино — парни, как и в каноне, быстро и крепко сдружились.

Я и сама не понимала, как так получилось, что я заимела номерок Агреста. Моей заслуги в этом не было: на следующий день после боя с Каменным Сердцем Адриан просто подошёл ко мне на перемене между химией и литературой и предложил переписываться. Аргументировал он это красными ушами и тем, что беспокоится о моём здоровье после произошедшего. И удобством.

Что бы там Алья ни говорила, я считала, что это просто желание дружить. Ну и чувство вины: будь я на месте Адриана, точно его испытывала бы, хоть и недолго. Примерно представляю его мысли: у меня есть Камень Чудес, а Маринетт всё равно пострадала от злодея, с которым я должен был справиться одной левой. Или что-то в этом роде.

Поговорить бы с ним об этом… но встретиться с Котом Нуаром у меня не получалось. Даже отдохнуть и отоспаться нормально не выходило, несмотря на то, что Бражник всё ещё не проявлял своей скотской натуры.

Все силы у меня забирала собственная больная голова. Психолог, к которому меня упорно продолжала водить Сабина, решила, что острая фаза моего невроза уже прошла, и теперь можно меня нагрузить самостоятельной работой: медитациями под аудиогид, чтением, йогой и ещё чёрт знает чем; прошедший случай, где я пострадала от Каменного Сердца, только добавил к этому списку противосуицидальные меры. Я же к душевному здоровью относилась по-канадски серьёзно, так что тщательно выполняла все предписания и к ночи была выжата, как простынка после стирки.

Даже с Тикки нормально поговорить не выходило. Но квами у меня была золотком и благодушно махнула лапкой: времени у нас впереди — целая жизнь.

Коллеж тоже оказался не райским местом. Свою первую школу я ненавидела настолько, что психосоматически заболевала каждую неделю-две. Однажды, чтобы уйти с ненавистного немецкого, — меня задирала учительница, богатая, но совершенно неудовлетворённая жизнью, — я сделала вид, что у меня началась аллергия и расчесала руки до крови. Ух, как классный руководитель был в шоке и ужасе от этого… даже вспоминать приятно. А вот то, что я потом занесла инфекцию и до двадцати пяти мучалась высыпаниями на руках — совсем не прикольно.

Коллеж Франсуа Дюпон был немногим лучше моей прошлой школы. Здесь был психолог, — связавшийся с моим основным и спевшийся с ним, предатель, — учителя не позволяли себе никаких негативных высказываний и обучали на совесть. Как взрослому, мне было интересно учиться, но не по шесть-восемь часов же в сутки! Программа, рассчитанная на детей, иногда совершенно убивала мой мозг.

Так что не было ничего удивительного, что на уроках я могла отвлечься. К примеру, на ту же переписку с Адрианом — сначала на бумажках, а потом и по телефону.

Парень, выросший в ежовых рукавицах Габриэля и Натали, заметно обгонял программу и тоже скучал на уроках. Я предполагала, что в коллеж Адриан пошёл не ради уроков, а для социализации и дружбы, так что на маленький бумажный шарик, прилетевший на его парту сзади, отреагировал с интересом. Развернул, прочитал, — просмотрел, там была карикатура жирного кота за учебной партой, стонущего о том, что ему скучно, — обернулся ко мне и понимающе усмехнулся. Я сидела, подперев голову рукой и зажав карандаш между носом и верхней губой, что ещё больше развеселило Агреста. А моё ничего не понимающее лицо и показательное игнорирование вообще, казалось, привели его в восторг.

Адриан ответил мне кривеньким рисунком: пародия на мадам Менделееву, которая поливает уснувшего за партой моего жирного кота чем-то из пробирки. Радиоактивный значок прилагался.

Я отрисовалась жалобно мяукающей кракозяброй.

Ну, собственно говоря, так это всё и началось. После переписки, — перерисовки? — у нас пошли нормальные бумажные сообщения со стандартными вопросами о предпочтениях и обсуждением происходящего. За сдвоенную химию мы успели не только получить максимальный балл, но и вдоволь нахихикаться с совершенно упоротых рисуночков. После урока мадам вызвала нас и попросила больше так не отвлекаться: своим весельем мы мешали другим детям.

Я клятвенно обещала впредь не нарушать общественный правопорядок, а на следующей литературе Адриану на парту прилетел рисунок: жирный кот за решёткой, в тюремной полосатой робе и с заклеенной скотчем мордой.

Ха, только дошло. Адриан-то, оказывается, предложил обменяться номерами, чтобы не палиться на уроках с бумажками. Вот Алья будет разочарована, никакой любви, реально одно удобство!

Общение с Адрианом оказалось ненапряжным. Я сразу предупредила Агреста о своей дурной привычке: бывает, что я не отвечаю на сообщения так долго, что мне становится стыдно, и я не отвечаю на них уже по этой причине. Игнорирую.

— В таком случае, — сказала я Адриану, — если это всё-таки произойдёт, не стесняйся подойти и спросить, какого хрена. Ну или позвонить и спросить. Главное напрямую.

Смешно, что от простеньких ругательств Адриан смущался и неловко улыбался, розовея скулами.

— Договорились, — тянул лыбу мой второй друг в этом мире. — Но ты всё-таки старайся не игнорировать, хорошо?

— Ничего не могу обещать. Проблемы головы — они такие… проблемные.

— Я даже не удивлена, что ты психическая, Дюпэн-Чэн, — влезла в наш разговор Хлоя, закатывая глаза. — Кто ещё будет носить эти два нелепых хвостика?

— Ледибаг? — невинно улыбнулась я.

Было приятно видеть, как Буржуа, почему-то ставшая фанаткой супергероини, — я же не спасала её в полёте, как канонная Маринетт, — теряется и замолкает. Эх, прелесть. Хлоя была из тех девушек, что очень милы и красивы ровно до того момента как открывают рот.

Адриан тогда увёл Хлою на очередной приватный разговор. Сколько их уже таких было? Всё равно не работают.

Чаще всего мы с Агрестом перекидывались картинками, мемами и эмодзи. Чувство юмора что у меня, что у парня оказалось совершенно упоротым, и на этой волне мы неплохо спелись. На листочке я нарисовала ему двух рыбок и подписала их на русском, объяснив суть прикола — Агрест хохотал, словив чёткое понимание шутки. Прелестный мальчик.

На пришедший плачущий смайлик после разговора с Манон в парке я ответила эмодзи, разводящим руками. И следующим же сообщением предложила Агресту зайти в гости. Мне нужен был кто-то, чтобы сагрить на него Манон: в плохом настроении обычные деструктивные порывы девочки поистине ужасали.

Проще говоря, из исчадия она становилась ИСЧАДИЕМ. А оно мне надо, терпеть это в одиночестве?

В квартирке Дюпэн-Чэнов я заставила Манон вымыть руки и стала размышлять, что бы такого разгружающего придумать. Мелкой бы дать что-нибудь для выпуска агрессии, а то так можно и несварение словить. Несварение, хм… кажется, я опять забыла поесть сегодня.

Значит, обед.

Еду мелкая ковыряла вяло, но после краткого запугивания, — «Ешь, а то будешь выглядеть как я!» — всё-таки взяла вилку и шустро принялась сметать с тарелки макароны с овощами. Готовить я умела, но не любила: сложные рецепты вызывали изжогу из-за потерянного времени, а простая еда не нравилась никому, кроме меня. Почему-то мало кто мог оценить вкус пустых макарон или салата без заправки.

Манон, к моему огромному изумлению, смогла. Несмотря на пристрастие к фаст-фуду, который покупала домой Надья, и сахару, который мог напрочь убить вкусовые сосочки. Или, — что тоже возможно, — она эту еду воспринимала через призму психологической привязанности.

Короче говоря, чужая голова — потёмки.

Примерно на середине нашего обеда в дверь позвонили. На пороге оказался Адриан: парень неуверенно переминался с ноги на ногу и явно думал о том, чтобы сбежать.

— Заходи, — я посторонилась, пропуская Адриана внутрь. — Сейчас тихо, но ты не обольщайся: скоро Исчадие придёт в себя, и нам будет весело.

— В смысле? — округлил глаза Адриан.

— Добро пожаловать в ад, — гнусно захихикала я в ответ на его искреннее непонимание. — У меня девочка, с которой я нянькаюсь.

— Ты называешь её… исчадием?

Я пожала плечами и закрыла-таки дверь.

— Потом поймёшь. Есть хочешь? Пошли на кухню. Изысков не обещаю, но голодным ты точно не уйдёшь.

Адриан, — вежливый мальчик, — поздоровался с Манон, помыл руки и осторожно уселся за стол. Кухня у Дюпэн-Чэнов не предполагала большого количества гостей, так что вместо большого обеденного стола приходилось сидеть за стойкой, напоминавшей мне барную. Стулья тоже были высокими, так что Манон нужно было подсаживать.

На макароны с салатом Адриан никак не отреагировал: ровно поблагодарив, принялся за еду. Я тоже села, возвращаясь к своей порции и понимая, что просто не хочу давиться едой. Было вкусно, конечно… но тошно.

Уговорив себя ещё на три вилки, я накрутила макаронины и подняла голову, встречаясь взглядом с Адрианом. Тот смотрел как-то… не знаю, как точно этот взгляд описать: не жалость, но что-то похожее. Мне не понравилось.

— Тебя надолго отпустили? — спросила я, закидывая макароны в рот и стараясь побыстрее с ними расправиться.

— Я договорился с Гориллой, тот связался с Натали… пара часов есть. Мне позвонят, — добавил он, отводя взгляд от моей почти полной тарелки.

— Приятного аппетита, Адриан, — с нажимом сказала я, хмурясь.

Мальчик кивнул и вернулся к еде. Манон, уже успевшая расправиться со своей порцией, выглядела более воодушевлённой, чем утром. Извинившись перед Адрианом, я вышла из-за стола, — сбежала от тарелки, — ссадила Манон с высокого стула и отправила в гостиную смотреть мультики.

— А потом ты дашь мне что-нибудь порвать? — полюбопытствовало Исчадие.

Иногда я давала ей старые рисунки Маринетт, которые не вызывали у меня никакого отклика в душе. Было немного жаль так уничтожать чужую работу, но захламлённость моей комнаты вещами другой девочки серьёзно действовала на нервы. Давно пора было разобраться там и привести жилище в нормальный вид, на самом деле. Только руки никак не доходили, или же я была не в ресурсе.

— Посмотрим. Если найдём что-нибудь ненужное.

— А-йя! — девочка вскинула руки вверх и умчалась в гостиную, откуда сразу же раздались крики местных Пауэр-Рейнджеров.

— Сделайтише!

— Ла-адно.

Я вернулась к Адриану. Воспитанный мальчик сидел и медитировал над тарелкой, ожидая меня. Всё-таки, он очень миленький.

— Как прошли съёмки? — улыбнулась я, с ненавистью смотря на тарелку с едой.

Оставалось ещё две вилки до моей свободы.

Глава 14. Прикосновения

Как я и думала, Манон не смогла долго предаваться меланхолии. К тому моменту, как мы с Адрианом, — ладно, только Адриан, — доели, Исчадие в теле маленькой девочки пробудилось ото сна. СДВГ, больше не подавляемое детской депрессией, заставило Манон буквально перевернуть гостиную вверх дном: подушки от дивана были раскиданы по всей комнате, сам диван как-то оказался разложен, телевизор кокетливо выглядывал из-под пледа, а несколько листьев от комнатных растений были оторваны и валялись где попало. Манон, рассматривающая открытый фломастер, не внушала мне никаких хороших мыслей.

Серьёзно, я могла бы подумать, что девочка одержимая. Утром она была нормальной, приятной мелкой, способной думать и разговаривать. Теперь же…

Адриан кашлянул у меня за спиной. Я, не оборачиваясь, пожала плечами.

— Манон.

Мелкая замерла. Потом она ме-едленно опустила фломастер, постаралась аккуратно его закрыть и невинно улыбнулась.

— У тебя две минуты, чтобы привести здесь всё в порядок. Время пошло.

Манон скривилась, но начала быстро убираться. Адриан смотрел на это с интересом.

— А если она не управится за две минуты? — тихо спросил он. — Какие санкции?

— Такого ещё не было, — шёпотом ответила я. — К тому же, она не замеряет отведённое время.

«Пизд… Ложь во благо», — прозвучало у меня в голове голосом Ивлеевой. Первое, чему учится любой родитель при общении со своим ребёнком после года — это врать с каменным лицом.

«Нет, шоколад нельзя — у тебя аллергия!» Хотя на самом деле ты просто не хочешь, чтобы ребёнок сходил с ума от сахара и мизерного количества кофеина.

«Если купим ещё одну игрушку, то остальные обидятся!» Хотя на самом деле эти игрушки дома просто уже некуда девать, и ребёнок про них начинает забывать.

«Ты отлично выглядишь, что ты!» Если стрижка выдалась неудачной.

И моё любимое: «Если съешь косточку от арбуза, то он вырастет в твоём животе, и ты лопнешь!»

Манон убрала почти всё; в руках у девочки остались листья растения, которые обратно было уже не прикрепить. Я вздохнула и потёрла шею. Почему это должна делать я, а не Надья? Я няня, а не родитель.

Я подошла к девочке и села рядом с ней на одно колено, чтобы оказаться на уровне с мелкой.

— Что, не получается?

— Нет. Они не крепятся обратно!

Листья, которые Манон прикладывала к несчастным ободранным растениям, закономерно падали.

— Они и не прикрепятся. Ты их оторвала.

— Совсем?

— Совсем.

Глаза у Манон были на мокром месте. Я собрала листья и сжала их в один зелёный влажный комок.

— Ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что после твоих действий всегда идёт ответ, — задумчиво сказала я, проводя пальцем по комку.

Своего ребёнка я учила этому с трёх лет. Вполне успешно.

— Ты меня накажешь?

— Нет. Смотри, Манон: ты оторвала листья, и обратно их уже не прикрепить. Они умрут. Растению больно, видишь, из места отрыва идёт сок? Это кровь растения.

— Кровь?..

— Да, как у тебя, когда ты царапаешься. Понимаешь?

— У растения теперь рана?

— Да.

— И её не вылечить? — Манон посмотрела на листья в моих руках. — Они не…

— Так, как было, уже не сделать: ты сломала растение, и теперь остаётся только ждать, когда его раны затянутся. С людьми и животными так же, — добавила я, заметив, что Манон, пусть и с трудом, но фокусирует внимание на мне. — Твои слова и действия могут нанести непоправимый вред. Тот, который не исправить, как ни старайся.

— Я… я понимаю.

Может, она и не понимала меня до конца, но этот момент точно останется у неё в памяти, и надолго. Как бы не навсегда. Манон-то, на самом деле, была хорошей девочкой. Все дети были хорошими, пока их не начинали воспитывать плохие взрослые.

— Но значит, если я могу ранить других так, что это не срастётся, то и меня могут так ранить?

Я кивнула.

— Да.

— Как мама?

Сравнивая небольшой опыт дочеринства Манон со своим, я отрицательно мотнула головой.

— Это пока царапины. И, чтобы они не превратились в большие раны, тебе надо поговорить с Надьей и рассказать, что тебя травмирует. Что тебе не нравится. Понимаешь?

Девочка выглядела решительной, так что я улыбнулась и, пересилив собственное отвращение, коротко погладила её по голове. Ненавижу касаться кого-то, кто вызывает у меня неприятные эмоции. Сразу хотелось вымыть руки, ладони начинало печь, грудь сдавливало.

Это у меня с детства. Сначала оно проявлялось вспышками: после нормальных обид и разочарований я какое-то время не хотела, к примеру, обнимать мать или касаться рук бабушки. Потом всё переросло в хроническую форму, и даже воспоминания о прикосновениях неприятного мне теперь человека вызывали отвращение.

Незнакомцев, — кроме детей, — я касалась спокойно, кстати. Так что дело, как всегда, в голове.

— А теперь давай возьмём бинты из аптечки и попросим Адриана помочь нам перевязать пострадавшего. Если ты как-то накосячила, Манон, то проблему надо исправлять.

— А если исправить нельзя?

— Действуй как можешь. И никогда не отказывайся от ответственности.

План сработал как надо: показав Адриану, где лежит аптечка, я с чистой совестью завалилась на диван и с удовольствием наблюдала, как Агрест с Манон «лечат» растение Сабины. Главное не забыть потом снять эти бинты до прихода моей новой матери.

Несмотря на почти два месяца под одной крышей, касаться Сабины мне всё ещё было не противно.

Глава 15. Вечер

Вставать по утрам не-жаворонкам всегда тяжело. Особенно если до этого ты полночи переписываешься с мальчиком, который в другой вселенной становился возлюбленным для твоей тушки.

Это я про Адриана, если что.

Когда Надья забрала Манон, — девочка всё ещё выглядела решительной, но всё равно оглянулась напоследок, чтобы увидеть мой подбадривающий кивок, — Адриан тоже надолго не остался. Его ждал китайский, фортепиано и очередной втык от вечно недовольного родителя.

После короткого звонка от Натали Адриан выглядел так, будто его отделали мокрой тряпкой. Чтобы хоть как-то подбодрить парня, я взяла его за руку и улыбнулась в ответ на удивлённый взгляд.

— Что у тебя там?

Он коротко посмотрел на наши руки и чуть сильнее сжал пальцы. Ладонь у Адриана была горячей и немного потной из-за нервов. Вот довели парня, от звонка дойти до мокрых ладошек!

— Отец недоволен, что вместо фортепиано я пошёл к тебе в гости. Так что придётся вечером отрабатывать гаммы в два раза дольше.

— Мда… мои макароны явно этого не стоили.

Он отвёл взгляд и сел на диван. Учитывая наши сцеплённые руки, мне пришлось сесть следом.

Без Манон было хорошо и тихо. Я откинулась на спинку и запрокинула голову, рассматривая побелку на потолке.

— А мне сыграешь? — спросила я. — Люблю как звучат клавишные, даже кое-что умею играть. Ничего серьёзного, но две мелодии знаю. Даже три. Или две с половиной, тут как посмотреть.

Эти несчастные три мелодии я отрабатывала чуть ли не до кровавых подушечек, пока у меня ещё был синтезатор. Потом из-за переезда его пришлось продать, но пальцы помнили путь по чёрно-белым клавишам даже спустя три года.

Адриан посмотрел на меня по-другому.

— Сыграю, — улыбнулся солнечный мальчик. — Но только если ты тоже сыграешь мне.

— Ой, да у тебя уши в трубочку свернутся, я тебе гарантирую, — я потрясла нашими руками, словно кому-то погрозила кулаком; потом уставилась на переплетённые пальцы и нахмурилась. — Тебя не смущает моя тактильность? Я знаю, что некоторым неприятно, когда их трогают в таких количествах.

— Нет… нет, всё нормально.

— Ну и отличненько. Знаешь, из-за любви к прикосновениям к людям, которые мне нравятся, меня однажды очень некрасиво обозвали. Да-а, это был конец моей первой серьёзной дружбы…

Обидно было, на самом деле. Я пожалела девочку, которая перевелась в наш класс: типичная тихонькая мышка, короткие кудрявые волосы, большие щёки, мягкое аморфное тело и полное отсутствие социализации. Девочка оказалась пусть не идеалом, но неплохой. Мы общались, сидели вместе за предпоследней партой, обсуждали Rappelz и аниме. Даже фамилия у неё напоминала про мышек и тушканчиков.

А потом оказывается, что эта мягкая девочка-слизень распускает за моей спиной грязные слухи и, не стесняясь, обзывает по-всякому.

— И как обозвали?..

— Она сказала, что я распущенная, — рассеянно отозвалась я, даже не замечая, что сильнее сцепляю пальцы.

Это было ударом в спину. Вторым в жизни от «друга», кстати, но от этого не менее сильным.

— Смешно вышло, — продолжила я, прикрывая глаза.

— Что же смешного?

— Да так. Как-нибудь потом расскажу.

Эта девочка, потеряв мою дружбу, потерялась так же в моём классе. У меня был хороший класс, если так подумать: сборище сильных личностей, у каждого — миллион планов и собственное мнение о чём угодно. Тушканчика эта мельница, любящая меня за познания в английском, биологии и химии, просто перемолола.

Я даже не помню эту девочку потом, после прекращения нашего общения. Наверное, мой мозг решил удалить её из моего восприятия.

Из своих мыслей я вышла от того, что Адриан осторожно гладил мою руку.

— Прости, — я улыбнулась и ослабила хватку побелевших пальцев. — Столько времени прошло… да и ситуация незначительная. А всё равно триггерит.

Агрест пожал плечами и подмигнул, словно ничего не произошло; словно я только что не раздавила ему к чертям ладонь. Надеюсь, что его кошачья ипостась спасёт свою лапку, Адриану сегодня ещё гаммы играть.

— Бывает.

Неприятное воспоминание окончательно выбило меня из колеи. До самого вечера я слонялась по квартире, переставляла едальные будильники на попозже и общалась с Тикки на отвлечённые темы. Малышка рассказывала мне о своих прошлых носительницах: какими они были, что делали, что умели. Чего боялись и к чему стремились.

— В моём мире тоже была Жанна Д’Арк, — сказала я, ненамеренно перебивая Тикки на полуслове.

Квами подлетела ко мне, устроилась на плече и приготовилась слушать.

Рассказ про моё перемещение в этот мир был коротким. Вздумай я его записать, не вышло бы и альбомного листа; разве что большими буквами. Тикки задавала уточняющие вопросы: когда переместилась? как себя чувствовала? как чувствуешь себя сейчас?

Какой была та Маринетт?

— Глупой, — сорвалось у меня с языка прежде, чем мозг успел отфильтровать. — Безрассудной. Молодой. Неопытной. Самоуверенной. Эгоистичной. И при этом очень, до приторности хорошей.

— Звучит как обзывательство, а не комплимент.

Меня передёрнуло. Слабые отголоски синдрома Туретта, который иногда давал о себе знать в моей прошлой жизни. Больше, как мне казалось, психологическое явление, чем болезнь ЦНС.

— Она была хорошей Ледибаг, хотя косячила очень, очень много, — задумчиво произнесла я, смотря на доску мечтаний Маринетт; выкинуть с неё листы и записки с фотографиями у меня пока рука не поднималась. — Вы хорошо ладили, хотя она меня иногда бесила до ужаса. Ладно, часто бесила. Она была лучшей Ледибаг, чем я.

Она накосячила с Каменным Сердцем, но не забыла убрать предмет Супер-Шанса. Она свела в итоге Милен и Айвана, чего не произошло здесь; местный Ваня вообще меня, кажется, избегал. Она не упустила забавной сцены с зонтом, с которой началась их с Адрианом история; я про этот зонт вспомнила только через несколько дней, во время очередных хаханек с Агрестом по СМС.

Эх, не быть мне главной героиней сёдзе.

Маринетт помогала людям вокруг, исходя из собственной доброты. Я же… ну, тут без комментариев.

— Ты слишком плохо о себе думаешь, — вздохнула Тикки.

Она снова была Титанией, я — Ураном. Почему-то квами нравилось медленно кружить возле моей головы, иногда мягко задевая лапками хвостики или чёлку.

— Я реалист, — во время очередного круга я пощекотала квами по пузику.

— Ничего. Я ещё надену на тебя розовые очки.

Вечером Тикки наелась печенья и быстро уснула, а я валялась в кровати, которую так и не могла пока назвать своей, и смотрела наверх. Над спальным местом Маринетт было окно, так что я могла, как когда-то мечтала, просто лежать и пялиться в небо.

Настроение было нулевым. Море внутри замерло в ожидании разлома тектонических плит, цунами и штормов; этого не было. Я умела успокаивать собственные чувства, преобразовывая их во что-то другое. Отличный навык для того, кому ни в коем случае нельзя акуманизироваться.

Чтобы как-то себя отвлечь, я достала телефон, нашла в поисковике максимально нелепый арт Кота Нуара, — да, у нас с Котом появились фанаты. Рисующие фанаты! — и отправила его Алье с припиской «Сексуашка, не правда ли?»

Вот только телефон взбрыкнул, и вместо Альи картинка ушла Адриану — они у меня в контактах были совсем рядом.

В ответ Агрест прислал два смайлика: один с отвисшей челюстью и выпученными глазами, второй — с сердцечками в глазницах и губами-трубочкой для поцелуя.

«Я почти влюблён. Где найти такого красавчика?»

Я села на кровати, подложила подушку под спину, — едва не разбудила при этом Тикки, спящую на второй подушечке поменьше, — и ухмыльнулась.

Ну что же. Вызов принят!

«Котов не находят, месье Агрест. Коты всегда приходят сами тогда, когда хотят, и туда, где они хотят находиться.»

Глава 16. Ниточки и куклы

Учёба тянулась, и тянулась, и тянулась… Я вяло моргала на уроках, большую часть информации пропуская мимо ушей и практически засыпая с открытыми глазами.

Как-то мне уже и забылось, насколько сложно сосредотачиваться, когда ты хочешь спать. Будучи взрослой, самостоятельной и умной, — подчёркиваю: умной! — женщиной, я быстро наладила гигиену сна и отслеживала его качество через фитнес-браслет. Если у меня и случались бессонные ночи, то на следующий день я не планировала ничего энергозатратного.

А здесь… расслабилась. Даже не ожидала, что буду переписываться с мальчиком, как раньше. Был у меня друг, с которым мы могли по несколько часов кряду висеть на телефоне, обсуждая что угодно… А потом ему стукнуло пятнадцать, и общение с девочкой стало «не крутым». Надеюсь, здесь такого не повторится.

Адриан рассказывал мне про мир, с которым он был знаком: манга, комиксы, фильмы, книги и музыка. Для меня он стал проводником в новую реальность, с которой я не встречалась, несмотря на сроки своего попадания. Здесь не было знакомых мне певцов, произведений и фильмов; на их место пришли другие. И, честно говоря, мне они казались более… убогими.

Я не пыталась принизить культурные достижения этого мира, но они представлялись мне карикатурой на нормальное искусство. Всё было как-то сахарно, приторно — словно люди не хотели задумываться о том плохом, что живёт в тенях и пыльных углах. Местные страшилки практически ничего не трогали в душе; Пеннивайз и Садако впечатляли сильнее. Комедии и романтические франшизы, напротив, легко выбивали у меня слёзы от смеха или щемящего чувства нежности.

В общем, тут были свои перекосы. Люди жили с ними вполне счастливо, а я видела возможность занять пустующий пьедестал Стивена Кинга ввиду отсутствия даже пародии на Короля Ужасов. Вот они, перспективы.

Музыка тоже была разная, но Адриан предпочитал слушать глэм-рок, что мало вязалось с его образом. К милому личику, зелёным умильным глазкам и мягкой улыбке подошла бы классика или, на худой конец, корейская попса.

Ах, классика. Тут она тоже была другой. Не было Шуберта, Баха и Бетховена. На звонках в колл-центрах не играли Времена Года. Но была другая музыка, такая же приятная и интересная.

Мир жил, отличался от моего и этим сильно меня интриговал.

Адриан на уроках так же клевал носом. Мы с парнем вяло перекидывались бумажками с крошечными рисунками, по две бумажки в час. Нам бы поспать… но на первой перемене меня увлекла разговором Алья, на второй я, — сама того не осознавая, — сцепилась с Хлоей, а на третьей…

— Маринетт, — я отвернулась от Альи и с удивлением посмотрела на окликнувшую меня мадам Бюстье.

— Да, мадам?

— На посту охраны тебя ждёт Надья Шамак.

Я кивнула в благодарность и встала из-за парты. На всякий случай, — я воспитываю в себе эту привычку, — я взяла крошечную почтальонку, которую носить стала исключительно из-за Тикки: квами понравилось спать в ней, запутавшись в голубой шарф.

Хм, а разве этот шарф Маринетт не дарила в каноне Адриану?.. да не суть.

— Друзья мои, — торжественный спич был прерван зевком, — если не вернусь к началу урока, то прошу считать меня похищенной акумой.

— Клоунесса, — закатила глаза Алья. — Может, что-то с Манон случилось. Что за шуточки?

Алье на Манон я жаловалась регулярно; Сезер в ответ рассказывала про своих Сапотисов. В итоге мы, чокаясь бутылочками с водой, решали, что чайлдфри — это очень даже неплохое движение.

— Как прикажете, шеф.

Проходя мимо Адриана, я пихнула его в плечо.

— Так всю жизнь проспишь, — задрала я нос в стиле Хлои.

Адриан вяло отмахнулся и разлёгся на парте.

— Сходим сегодня в кино? — предложил он, потирая глаза.

Я пожала плечами.

— Почему нет. Нино, Алья, вы с нами?

— Отличная идея, — кивнула Сезер. — А теперь иди к своей акуме.

— Но ты же спасёшь меня, о величайший из героев!

— Ага, с Ледибаг и Нуаром впридачу. Иди уже!

Знали бы мы, что это нифига не было шуткой.

Надья ждала меня на посту охраны, как мне и сказали. Выглядела женщина как образец безмятежности: расслабленное лицо, руки вдоль тела, равнодушный взгляд. Будь я немного внимательнее, то обязательно заподозрила бы что-то неладное.

Но я не была.

А потом уже было поздно что-либо делать.

— Мадам Шамак, что-то с Манон? — спросила я, подходя ближе.

Надья повернула ко мне голову, и я нахмурилась. Вот вблизи-то абсолютно ровное, ничего не выражающее лицо вызывало безотчётный страх. Это было неправильно. Хоть какая-то мимика сохраняется даже при дереализации, а тут — ровный блин, припорошенный брендовой косметикой.

— Да. Иди за мной, — сказала Надья таким же ровным голосом, прежде чем развернуться и начать уходить.

Я переглянулась с охранником и пошла следом. Шамак я успела неплохо узнать за пару встреч, у неё иногда были такие моменты плохого выражения эмоций. В основном когда их становилось слишком много или же Надья была в ярости.

Идя за женщиной, я пыталась понять, что не так. Очевидно, что Манон с матерью всё-таки поговорила. Дело в этом? Манон сказала что-то, из-за чего Надья на меня злится? Мда, не было печали. От слов своих и советов я в любом случае не отказалась бы, но иметь дело с разъярённой матерью мне не улыбалось.

— Мадам Шамак, что случилось-то?

— Иди за мной. Кук… Манон тебя ждёт.

От её «Кук» я напряглась. Пользуясь тем, что Шамак шла впереди, я аккуратно выудила из кармана телефон и, открыв последнюю переписку, — с Альей, потому что я опоздала утром и Сезер спрашивала, уж не вознамерилась ли я прогулять, — написала «SOS».

Хорошо ещё, что для СМС я выбрала такое короткое сообщение. Потому что Надья, едва я отправила его, резко ко мне обернулась, — слишком неестественно, криво, стрёмно, — и выбила телефон из рук.

— Ну что ты так, — сказала Надья всё тем же ровным голосом. — Зачем?

Она бросилась на меня, я даже закрыться не успела. Но вместо удара, который я ожидала, Надья обхватила меня руками поперёк груди и взлетела, словно нас кто-то дёрнул за привязанные телам нитки. Завизжав от испуга, я вцепилась в женщину руками и ногами, как паникующий детёныш коалы.

Надья летела всё выше и выше, за границу пушистых барашковых облаков. В итоге она остановилась возле платформы, словно состоящей из плотных грозовых туч, и медленно опустилась на неё.

Я с одержимой слезать не спешила. Ну уж нет, то, что она легко ходит по тучкам, ещё не значит, что я так же спокойно буду на них стоять.

— Спускайся, — приказала Надья. — Кукловод сейчас придёт.

Что ж, выбора у меня не оставалось.

Продолжая обнимать женщину руками за шею, я аккуратно спустила сначала одну ногу, потому вторую. Тучка была плотной, как школьный мат на физкультуре, я даже не проваливалась. Но и веса-то во мне было килограмм сорок, так что это даже не удивительно.

Рискнув отпустить Шамак, я отошла от неё на несколько шагов и тревожно огляделась. Вокруг были стены, возведённые из тех же мрачных туч и куча игрушек. Новенькие, никому не нужные куклы, барби, мягкий плюш — всё это валялось вперемешку с конструкторами, железными дорогами и книжками. Часть игрушек была сломана. Оторванные лапки у мягких медведей, открученные головы у куколок, развалившиеся домики…

Я чувствовала себя Тихиро, потерявшейся в детской сына Юбабы.

— Я должна идти, — сказала Надья.

Перспектива остаться одной меня совсем не радовала. Только я подумала, что в этом мире нет хоррора… накликала, блин.

— Идти? Куда?

— Я должна идти, — повторила Надья. — Я должна делать хорошо Кукловоду. Приносить радость. Жди Кукловода.

Она взлетела и быстро скрылась за белыми облаками внизу.

Я осталась одна… ну, почти.

Тикки, выглядывающая из сумочки, определённо возвращала мне веру в хороший исход.

Глава 17. Феи и бананы

У меня был выбор: либо стоять и ждать свою судьбу, либо пойти к ней навстречу.

Ну я и пошла. Смысл стоять? Тем более рядом с границей тучевой платформы. С моей грацией навернуться оттуда — раз плюнуть.

Я не была столь же неуклюжа, как Маринетт из канона, но тело слушалось меня плоховато. Даже не так: пары Трансформаций с Тикки оказалось достаточно, чтобы мой мозг разогнался и привык думать на запредельных скоростях для потенциального боя. Мирная жизнь такой мощности не требовала, но мой кукушечный компьютер этого не знал. Как итог: сигнал от мозга к телу передаётся быстрее, чем организм может отреагировать. Итог — путающиеся ноги, взмахи руками и смешки со стороны после моего падения.

Я не так часто падала или запиналась, если что. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Игрушки таращились мне вслед пластиковыми глазками. Под ногами то и дело встречались оторванные головы кукол или кусок синтепона, вытащенного из мягких котят и щенят. Обломки железных дорог торчали из тучевых перегородок и платформы острыми зубьями.

По мере продвижения вперёд я стала замечать, что под ногами тучи изредка озаряются бело-жёлтым. Тонкие полоски молний мелькали крошечными змейками, разбегаясь в разные стороны от моих осторожных шагов. Красиво, но очень опасно.

Я зашла за одну из тучевых перегородок — была та мне чуть выше пояса. Сев между ней и высокой кучей из игрушек, я приоткрыла сумочку и мягко толкнула Тикки внутрь: мне казалось, что квами не стоит себя демаскировать и вылетать.

— Думала спросить об этом позже, но у меня, как всегда, супер-ситуация, — прошептала я, заглушаемая далёким мурчанием грома. — Можно сияние при Трансформации приглушить?

Квами кивнула. Я поднесла сумочку ближе к лицу.

— Для этого нужна привычка и спокойствие, — прошептала Тикки мне на ухо. — Очень сильно влияет сердечный ритм, потому что сердце перекачивает не только кровь, но и энергию. Чем сильнее стучит — тем больше будет утечка энергии и тем сильнее вспышка.

Сердце у меня бухало как корейский гонг. Вздумай я сейчас перевоплотиться, розовым бы наполнило весь мир до краёв.

— Больше никак?

Тикки удручённо покачала большой головой.

— Интенсивность сияния уменьшается по мере слияния квами и носителя. А для этого нужно…

— …время. Спасибо, малышка.

Я закрыла сумочку и спрятала лицо в руках.

Минута. Нужна минута, а потом я начну действовать. Спасать, спасаться, бежать или бить — всё по ситуации.

Но минуты мне не дали.

— Ты чего-то боишься, Маринетт? — услышала я голос Манон.

Я отняла лицо от рук и посмотрела на девочку. Та сидела на груде игрушек, как королева горы, и вяло поигрывала жезлом со звёздочкой на конце.

Манон выглядела как маленькая злобная фея: пышное тёмно-фиолетовое платьице с белыми нижними юбками, палочка эта, два хвостика со смешными резиночками. На лице у мелкой была чёрная маска и грим, делавший кожу полностью белой. Или это был не грим, не суть. Под правым глазом у девочки оказалась нарисована стилизированная слёзка.

— Мне некомфортно на такой высоте, — призналась я, готовая драпать в любую минуту.

Если вытащить из горки игрушек во-он того зайца, то вся конструкция начнёт распадаться, и у меня будет секундочка. Или нет. В сериале, насколько я помню, Кукловод умела летать.

Но у неё и силы были другими, контроль прошлых одержимых через куклы Маринетт… точно была Леди Вай-Фай, Роджеркоп и, вроде бы, Злолюстратор. А ведь здесь их ещё не было.

Опять я своими лапами влезла во всё чистое. Манон не должна была акуманизироваться, не сейчас. Вот потом — пожалуйста.

Грёбанный эффект бабочки.

Я осторожно встала и отряхнула бриджи. Бедная вещица: второй раз я надеваю это розовое наследство Маринетт, и второй раз попадаю под раздачу одержимых. Может, это такая подсказка от мира? Как в сонниках: хотеть надеть розовые — не к добру.

Манон взлетела с кучи и махнула мне рукой.

— Иди за мной.

Делать мне всё ещё было нечего.

Она привела меня к просто невероятно громадной куче игрушек. Рядом была кучка поменьше. Присмотревшись, я поняла, что две эти горы на самом деле не просто кусок бардака в мире, а странные троны.

— Садись, — сказала Манон, подлетая к своей огромной горе.

Ну я и села. Предварительно вскарабкавшись до сидения, словно альпинист-недоучка. Сидеть достаточно удобно было, кстати.

Голова у меня начинала побаливать от нервов, сердце стучало. Я не могла рассчитывать на помощь извне: несмотря на отправленный сигнал тревоги Алье, вряд ли Сезер поймёт его как полагается. Да даже если поймёт и расскажет Адриану о моей СМС-ке, то как Нуар попадёт в это царство сломанных игрушек? Меня сюда принесла на себе Надья, а ему что делать? Фу с его зельями и БАДами для полётов ещё даже на горизонте не мелькал.

Точнее, мелькал. Разочек. Когда я вытаскивала старикана из-под машины.

Это всё значило, что рассчитывать я могла исключительно на себя. И первое, что я решила делать — это тянуть время. По крайней мере, так я смогу понять, где акума, — скорее всего в жезле со звёздочкой, как и в каноне, — и что мне с этим делать. Мне казалось, что у меня будет только один шанс, чтобы разобраться с одержимостью Манон.

— Почему я здесь? — спросила я.

Манон дёрнула ногой, отпинывая от трона какую-то куклу. Я понять не могла, откуда здесь столько игрушек. Целые горы! Надья что, ограбила весь мир? Или заводы? Нашла портал в детство? Мне слабо верилось, что такое количество вещей вообще реально распихать по всем магазинам Парижа.

— Потому что ты мне нравишься. И я не хочу, чтобы ты стала моей куклой.

— В смысле?

— Слева от тебя палочка. Возьми её.

— Манон, о чём ты говорила?

Молчание. Поняв, что ответа я не добьюсь, я посмотрела по сторонам и действительно нашла «волшебную» палочку. На кончике у неё, в отличие от палочки Манон, было сердечко. Очень красивое, похожее на сердолик, только не красно-рыжее, а красно-розовое.

Когда я взяла палочку в руки, чтобы рассмотреть её получше, то ощутила нечто, напоминавшее мою собственную Трансформацию. Меня окатило ярко-фиолетовым цветом, в голове тренькнула мысль о том, что нельзя ничего брать у одержимых, а палочка словно приросла к руке.

Впрочем, закончилось всё очень быстро. Проморгавшись от звёздочек и вспышек под веками, я помотала головой и недовольно посмотрела на Манон. Кукловод глядела в ответ, даже не моргая. Я хмурилась, про себя радуясь, что сумочку с Тикки отложила в сторону, когда садилась на трон. Фиолетовое превращение, убравшее мою прежнюю одежду, аксессуар не затронуло.

Никогда, никогда больше ничего не буду у акум брать. Мысль о том, что это было безрассудно и опасно, появилась только после окончания «превращения».

— Тебе идёт.

Я опустила взгляд и поморщилась: волшебный фиолетовый облачил меня в пышное лоли-платье. Тот же тон ткани, что и у Манон, те же пышные нижние юбки кипенно-белого цвета. Фасончик напоминал об аниме и горничных.

А ещё у меня были диадемка, тяжёлые ботиночки и чулочки. Бе-еленькие.

Господи, я такого никогда в жизни не носила. Это же… просто пошло!

— Надья вернулась с игрушками, — сказала Манон, взлетая со своего трона.

Мне вместе с одеждой способностей к самолевитации не перепало, так что пришлось хватать сумочку, кое-как слезать с места и бежать вслед за Кукловодом. Естественно, я отстала: там, где Манон могла спокойно пролететь над горами и заграждениями, мне приходилось искать обходной путь или и вовсе перелезать тучные перегородки.

Манон улетела достаточно далеко, прежде чем остановиться. Я тяжело вздохнула, провожая взглядом её крошечную фигурку, подсвечивающуюся фиолетовым на фоне нагромождения паровозиков и кукол. Надья, стоящая рядом со своей «хозяйкой» терялась, несмотря на ярко-красные волосы и светлую кожу.

Снизу, из-за пределов тучной платформы, тянулись реки игрушек. Большие и маленькие, в упаковках или без, они сваливались в одну кучу и медленно растекались по всей доступной поверхности. За пределы платформы они, кстати, не падали.

Ну, любой ребёнок будет жаден до игрушек. Хотя я после того как выберусь, честное слово, избавлюсь от всего плюша из комнаты. Да хоть той же Манон отдам.

Гора новых игрушек расползлась так, что самые мелкие машинки останавливали своё течение практически возле моих ног. Я задрала голову, пытаясь высмотреть верхушку этого безобразия; бесполезно. Зато я увидела кое-что другое.

С высоты прямо на меня катился Банан Нуар. То есть, Кот в ростовом костюме банана. Если бы я не смотрела сериал, то и не поняла бы, что за хрень происходит.

Захотелось то ли фейспалмнуть, то ли улыбнуться. Я даже не сомневалась, что Нуар выкинет нечто идиотско-гениальное, чтобы попасть на эту платформу.

Глава 18. В темноте все кошки серы

Экзотический фрукт с кошачьей начинкой катился боком, словно в каком-то мультике. Мне даже страшно было подумать, как Нуара, должно быть, тошнит от этой карусели. А вот останавливать или как-то замедлять эпичное качение я не стала, только не без синхронизации. Мне ещё мои кости дороги, да и синяк в половину меня получить не хотелось.

Нуар скатился с горки и врезался в тучное заграждение с глухим шлепком. Я выглянула, чтобы посмотреть на Манон, но та была занята руганием Надьи. Отлично.

Кот выглядел забавно: не было видно ни тела, ни головы, один сплошной банан. Из которого торчали руки и ноги в сексуально опасном чёрном костюме. Насколько я помнила, в мультике Адриан выглядел по-другому… а вот упоротое выражение лица банана определённо сделало мой день.

Банан Нуар сел. Вышитые глазки на жёлтом плюше моргнули, смутив меня до крайности. Как-то это было странно.

— Кот? Кот Нуар? — решила уточнить я.

Мало ли, вдруг Габриэль клепает акум как свои модели для коллекций, по несколько штук за раз.

Банан сфокусировался на мне; радостная улыбка стала ещё шире, но практически не двигалась, когда Банан говорил:

— Маринетт! Слава богу, с тобой всё в порядке!

Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу. Интересно, а Адриан вообще помнит, что с Котом Нуаром Маринетт, — то есть я, — знакома не была? Это для Агреста за неделю я успела стать неплохим другом, тогда как с супергероем после своего прыжка я не встречалась.

Хотя, что я на парня гоню. Мы с ним два сапога — пара, и оба левые. Одинаковое неумение сохранять своё инкогнито.

— Ты меня знаешь? — решила я помочь замершему парню; Штирлиц, очевидно, своё положение понимал. — Супергерои запоминают всех, кого спасали?

— Нет! То есть, да! То есть, — он вскочил на ноги и галантно поклонился, едва не стукнув меня длинным банановым хвостиком по голове, — такую пур-релестную мадмуазель, как ты, я всегда узнаю, но дело не в этом. Твоя подруга, Алья Сезер, попросила одного героя спасти тебя из рук злодейки.

Та самая злодейка обернулась в нашу сторону, и я кинулась на Банан, повалив парня на груду игрушек и спрятав нас за тучевой преградой. Надьи рядом с Манон не было, значит, меня ищут.

С Альей-то Адриан, кстати, неплохо придумал. Один прокол: а если я уточню у подруги, встречалась ли она с супергероем? Такая фанатка как Сезер точно не забудет этот момент, если он был.

Лёжа на жёлтом банане, я пыталась напрячь мозг. Как назло, никаких идей.

— Слушай сюда, — быстро зашептала я, — снимешь костюм, и среди всех этих игрушек тебя будет не увидеть, в темноте чёрного кота нереально отыскать. Скорее всего, акума в волшебной палочке со звёздочкой, но я не уверена. Я попытаюсь отвлечь внимание Кукловода, но сильно на меня не рассчитывай, я всего лишь человек. Кукловод может управлять той женщиной с красными волосами и левитировать себя.

Банан кашлянул.

— Тут такое дело… костюм я снять не смогу.

— Это почему ещё?

— Маринетт! — услышала я голос Манон; судя по тону, девочка начинала злиться. — Где ты?

— Потому что я попал под атаку Надьи Шамак. Она, вроде как, всё превращает в игрушки…

В игрушки? То есть, типа… а почему он тогда полностью не стал бананом? Плагг не дал подействовать магии до конца, или превращательный луч прошёл по касательной?

У Надьи вообще был превращательный луч?!

Желание сделать фейспалм боролось с желанием отвесить Коту подзатыльник сердоликовым сердечком. И то, и другое было всего лишь проявлением нервов; я бы ни за что не стала бить Кота, как это делала Ледибаг в сериале. Меня всегда раздражали персонажи, неспособные держать себя в руках, хоть они и встречались практически в каждом аниме. Ну серьёзно: Сакура из «Наруто», Нами из «Ван Писа», Анна из «Шаман Кинга». Японцы, видимо, прославляли мазохизм у мужчин и садо-наклонности у женщин.

По-новому взглянув на костюм Банана Нуара, я заметила, что руки и ноги словно врастали в мягкий жёлтый плюш. Вышитая мордочка выглядела расстроенной.

— Даже спрашивать не буду, почему именно банан, — пробормотала я, поднимаясь с напарника, — удачи.

— Погоди, это опасно!..

Я отбежала в сторону, сразу перемахнув через тучевое заграждение. Взметнувшаяся юбка охладила не только мой пыл, но и ягодицы; вот поэтому я и не люблю юбки, бельё не защищает тылы от холода! Забравшись на гору хлама, я замахала руками и запрыгала, привлекая внимание Манон.

— Я тут!

Девочка подлетела ко мне. В следующую секунду я ощутила, как ноги теряют опору. Панический визг у меня удалось проглотить, но вот в жезл с сердечком я вцепилась, как в последнюю надежду на спасение.

Манон подняла меня до своего уровня, и я боязно посмотрела вниз. С такой высоты Банан ничем не отличался от других игрушек и практически терялся в разнообразии хлама. Это давало надежду, что у Нуара получится пройти нашу хоррор-ситуацию в стелс-режиме.

— Надья ушла нам за новыми игрушками. Идём.

Выбор? Какой выбор? Летишь, Маринетт — и лети себе, помалкивай.

Я чувствовала себя ещё одной игрушкой.

Манон отлевитировала нас к тронам в горах и удивительно аккуратно усадила меня на моё место. Сумочка с Тикки успокаивающе оттягивала плечо. Я перевела дух: дышалось на высоте с трудом, хотя раньше я этого почему-то не замечала. Наверное, слишком нервничала.

Краем глаза я заметила движение с той стороны, откуда мы прилетели. Учитывая, что на платформе были только мы с Манон и Банан Нуар, то пришла пора отвлекать внимание одержимой девочки от супергероя.

— Что произошло у вас с Надьей? — спросила я, рискуя нарваться на агрессию.

Акуманизированные, насколько я помнила, отличались очень низким порогом терпения.

— Неважно, — огрызнулась Манон, пиная одну из кукол. — Какая разница? Раз она может только игрушки дарить, то пусть теперь этим и занимается. А мы с тобой будем играть. И нам никто не помешает.

При этом Манон с отвращением смотрела на свою волшебную палочку. Так, так, голова, работай… панамку я тебе всё ещё не купила, а стоило бы, волосы у меня теперь тёмные, быстро напекает…

Не о том думаю.

Волшебная палочка, обида на Надью и желание быть рядом со мной, чтобы играть — или просто рядом со мной? И чтобы никто не мешал. Что у них там произошло? Ещё и это «только и может»… пазл у меня не складывался. Возможно, Надья в очередной раз решила откупиться от Манон игрушкой, а девочка в ответ психанула?

— Ну, теперь Надья приносит тебе кучу игрушек, — преувеличенно-бодро сказала я. — Они тебе нравятся?

— Я должна быть счастливой.

— Так ты счастлива?

— Нет, — Манон насупилась и вдруг задрыгала ногами, — она не может принести мне то, что нужно! Я хочу самые лучшие игрушки, Кота Нуара и Ледибаг! А она не приносит их для меня! Она меня никогда не слушает! Зачем мне все эти люди, мне нужны были Ледибаг и Кот Нуар!

— Люди?..

Манон схватила куклу, лежащую недалеко от её руки, и швырнула вперёд. Во рту у меня пересохло от неприятной догадки.

— Манон…

— Я Кукловод!

— Хорошо, хорошо, — я подняла руки, показывая свою безоружность; вышло странно, потому что к правой ладони у меня был приклеен жезл с сердечком. — Кукловод. Раз ты хочешь, чтобы мы с тобой играли, то, может, я пойду и подберу себе какую-нибудь игрушку?

— Ладно. Только не кукол. Один Кукловод может играть с людьми!

Словно в доказательство своих слов, она подхватила меня левитацией и довольно аккуратно спустила с игрушечной горы.

— Я понять не могу, о чём ты говоришь. Не объяснишь?

Банана Нуара было не видно. Я могла лишь надеяться, что с ним всё хорошо.

— Ты такая глупая, Маринетт, — с превосходством хмыкнула Кукловод. — Чего непонятного? Куклы брать нельзя!

— Значит, куклы — это люди?

— Куклы — люди, плюшевые игрушки — звери, а ещё есть паровозики, самолёты, дома… Всё настоящее, потому что Надья должна приносить мне только самое лучшее! Это единственное, на что она способна!

— Понятно, — сказала я, хотя губы меня едва слушались. — Ты такая умная, я бы этого не поняла.

— Естественно. А теперь иди, найди себе игрушку. Мне скучно!

На деревянных, плохо гнущихся ногах я поспешила скрыться за ближайшей горой игрушек. Меня била дрожь.

Всё, баста. Бражник не поможет. И Фу тоже. Никто не поможет ни лоли-Ледибаг, ни Банану Нуару.

Судя по количеству хлама на платформе, за её пределами мира уже не было.

Глава 19. Обрезанные ниточки

Ходить рядом с оторванными кукольными головами и раздавленными машинками было стрёмно.

Я ёжилась, обнимала себя руками и кусала губы, стараясь не смотреть по сторонам больше необходимого. Всё пошло как-то не так, — если не говорить матом, — и меня это угнетало. Канонная Манон-кукловод казалась мне ангелом небесным по сравнению с тем, что происходило здесь. Ну подумаешь, оживляла других суперзлодеев! Зато здесь она, похоже, пристукнула Бражника.

У меня было ощущение, что я оказалась внутри одного из мультфильмов Тима Бёртона. Мрак и хмарь вокруг, сине-голубые тени, мёртвые глаза игрушек и рокот грома, вызывающий внутри моего тела далёкую дрожь.

Минута. Мне нужна та минута, которую украла у меня Манон.

Я села возле тучной перегородки на корточки и уткнулась носом в коленки. Платье мешалось, мне хотелось снять его к чертям и вернуть свою удобную одежду. Туфли успели натереть мозоль, которая теперь пульсировала в такт глухо стучащему сердцу. От самой себя мне было тошно.

Зачем я вообще появилась в этом мире? Без меня такого бы не случилось, мир не стоял бы на краю гибели. Да настоящая Ледибаг, — не я, а прекрасная Маринетт, — с усиленной Непогодой расправилась при помощи скрепки и карандаша! А та акума, между прочим, сдвинула Землю с её оси.

Вцепившись пальцами в волосы, я глубоко вздохнула. Руки у меня дрожали, пальцы были ледяными от нервов. Я не хотела смотреть в сторону сумочки и встречаться взглядами с Тикки: пусть квами и не могла понять причины моего ужаса, я чувствовала себя виноватой.

Вина всегда тянет за собой сценарий наказания. Одно из правил Трансёрфинга. Стоило бы успокоиться.

Ладно, ещё минуточку. Мне кажется, в этой ситуации можно позволить себе небольшое послабление.

Замерев, я попыталась очистить сознание. Выходило паршиво, но паника немного отступила, возвращая мне привычный оптимизм. Ну, хотя бы намёк на него. Вокруг всё ещё сверкали далёкие молнии, валялась порушенная игрушечная реальность, и мне было сложно дышать из-за высоты.

— Эй, ты в порядке?

Я определённо была не в порядке. Подняв голову, я посмотрела на вышитое лицо Банана Нуара и улыбнулась. Вышло криво.

Он подполз ко мне ближе и неуверенно положил когтистые руки на плечи. Сжал, даже не поцарапав, и смял рукава-колокольчики. Отчего-то из-за последнего мне стало легче.

— Нет, — смысла врать я не видела. — Но потом, когда вы с Ледибаг всё поправите, я буду в порядке.

Банан прикрыл глаза и качнулся вперёд — кивнул так, видимо.

— Не переживай. Миледи наверняка уже где-то здесь, придумывает пур-рекрасный план для нашей несомненной победы.

— Ага… наверняка.

Я даже не знала, могу ли я перевоплотиться. Жезл в руках, никак не отлипающий от ладони, вызывал очень нехорошие подозрения. Что, если я перевоплощусь, и Манон поймёт, кто под маской Ледибаг? Эта информация мгновенно дойдёт до Габриэля… хотя нет. Не дойдёт, если его тоже превратили в игрушку.

Кажется, у меня начался вырисовываться план.

Я потёрла лицо, прогоняя остатки нервозности, и посмотрела на Нуара.

— Когда всё придёт в норму — заходи в пекарню TS, она недалеко от коллежа Франсуа Дюпона. Угощу тебя чем-нибудь.

Банан улыбнулся, встал и… подал мне руку.

На протянутую ладонь я уставилась как идиотка. Совершенно не понимала, что мне делать, хотя ответ-то на поверхности: взять Нуара за руку и позволить помочь себе подняться. Но вместо этого я с минуту, — невыносимо долгое время, — пялилась на чёрные пальцы с острыми когтями.

Потом мозг заработал окончательно, и я осторожно вложила свою ладонь в чужую. Руки у Нуара были горячими.

Он легко дёрнул меня на ноги, аккуратно придержав за талию и не давая упасть. Боль в мозоли вспыхнула на мгновение, потом вернувшись к обычной монотонной пульсации.

— Давай спасём этот мир, — сказал Банан… Кот Нуар. — Ведь настоящие герои ничего не боятся, да? Ты же героиня, Мур-ринетт?

Я кивнула.

Ну а что нам ещё оставалоськроме спасения мира, если так подумать?

Нуар был ограничен в своих перемещениях: превращение в банан лишило его шеста, хвоста и «невосполнимой кошачьей грации, просто ужас!» Но, как Кот чувствовал, он всё ещё мог использовать Катаклизм.

Как именно ощущалось потенциальное наличие Катаклизма в теле я уточнять не решилась.

Мы разошлись: Нуар пошёл взбираться на «трон» Манон для нападения сзади, а я, схватив первую попавшуюся игрушку, побежала к своему сидению. Мне срочно нужно было узнать, управляет ли Бражник Кукловодом, или всё совсем вышло из-под контроля, как в случае с Котом Бланом.

Удивительно, но на прямой вопрос о контроле Манон даже не разозлилась. Напротив он её, кажется, повеселил.

— Никто не может управлять Кукловодом! — задрала мелкая нос, горделиво поглядывая на меня. — Это Кукловод управляет другими, и никак иначе!

Ну, в целом, это было логично. Я радостно улыбнулась, всеми силами пытаясь показать мелкой, как я за неё счастлива, и вообще. Банан Нуар осторожно, шаг за шагом спускался с горы, стараясь не привлекать внимание одержимой лишним звуком.

Я стояла чуть ниже её трона, так и не дойдя до своего. В руках у меня был тот самый жезл с сердечком непонятного назначения и кукла, подобранная ранее.

— Хороший выбор, кстати, — сказала Манон, указывая звёздочкой на куклу. — Ты схватила Бражника, представляешь?

От этой новости я чуть не подавилась. Учитывая, что в руках у меня фарфоровая девушка в нарядном бордовом платье и шикарной шляпе с перьями… от Габриэля в ней не было решительно ничего.

— И, знаешь, Маринетт, — Манон подалась вперёд, прищуриваясь, — я ведь не просто так дала тебе этот жезл.

— Что?

Сердоликовое сердечко засветилось, и я отвела руку от лица.

— Он, пусть и не полностью, но даёт мне слышать твои мысли, когда ты рядом. Так что ваш план провалился, предательница!

Слышать мысли?!

Она вскочила на ноги и, взмахнув волшебной палочкой как настоящая фея, указала звёздочкой себе за спину. Золотой луч, сорвавшийся с навершия, попал точно в жёлто-чёрную фигуру, заканчивая неправильное превращение Надьи. В гору игрушек упала большая подушка-обнимашка в виде банана.

Не особо думая, я замахнулась своей палочкой и вмазала тяжёлым каменным сердцем точно в висок акумы. Манон от силы удара отлетела в сторону, свалилась в кучу игрушек, да там и затихла. Наступила такая оглушительная тишина, что от рокота грома я вздрогнула.

Жезл с сердечком легко выпал из ладони.

С высоты горы игрушек я видела, что дальние части тучевой платформы начинают обваливаться, руша вниз нагромождения хлама.

— Пардон, месье, — пробормотала я, смотря на куклу в своих руках.

Красавица в бордовом платье отправилась вглубь горы игрушек. Не дай бог что увидит. Я же скинула туфли, зашипела из-за воздуха, коснувшегося кровавых чулок, и подползла к Манон.

Та была без сознания, но вмятина на виске быстро выпрямлялась. Жезл из маленьких ручек отобрался без проблем, у Манон-то он не был приклеен к коже.

— Ну, Тикки, — выдохнула я. — Пора уже заканчивать с этой Абракадаброй.

Глава 20. Взгляд со стороны. Адриан

Маринетт была лёгкой, как мыльный пузырик.

Казалось, что для неё нет никаких стоп-тем в общении. Она не смущалась, если разговор заходил про физиологию или секс, спокойно реагировала в ответ на скользкие моральные вопросы, всё комментировала, но никогда не осуждала. Когда они с Адрианом обсуждали фильмы, которые он ей советовал, Маринетт часто повторяла: у всех своя история.

Она этой фразой, казалось, могла оправдать даже серийных убийц и маньяков. Адриан был уверен: дай Маринетт в руки судебные хроники, и там не найдётся ни одного по-настоящему виновного. У каждого будет причина поступать так, как он поступил.

Но было ещё кое-что…

«Это не отменяет соразмерного наказания. Переступил законы общества — плати.»

Такая точка зрения подкупала.

А ещё Адриан обожал, что в переписке Маринетт пользуется всеми доступными правилами пунктуации. И заглавными буквами. Услада для глаз, не меньше!

С Маринетт было легко общаться. И ты, казалось, не мог ею пресытиться: хотелось узнать мнение по каждому вопросу, понять, как девушка мыслит, почему не отвечает на обидные подначки Хлои и смотрит иногда так, что чувствуешь себя маленьким ребёнком.

Для Адриана Маринетт стала первым другом после Хлои. Больше, чем другом.

— Опять на фотки пялишься?

Адриан, лежащий на кровати на спине, улыбнулся. Он держал на вытянутых руках телефон и действительно рассматривал картинку на главном экране: Маринетт перегнулась через парту и с пальцами, сложенными в значок мира, обнимала Адриана за шею, высовывая кончик языка. Сам Агрест, не ожидавший тогда подобной близости, шокировано и смущённо смотрел на свою подругу, а не в камеру.

Он этот момент, наверное, на всю жизнь запомнит. На перемене Хлоя сказала ему, что его причёска растрепалась. Может помочь хотела, и может и сама поправить. В туалет Адриану идти было лень, так что он решил воспользоваться фронтальной камерой, чтобы привести волосы в порядок.

Со стороны выглядело, будто он хотел сделать селфи. Неудивительно, что Маринетт отреагировала: фотографироваться она любила, как по секрету сказала Алья.

— Обожает рассматривать свои снимки, — закатывала глаза Сезер. — И улыбается, как дурочка. Нарцисс, не зря это её любимые цветы.

И посмотрела на Адриана так… прямо, что он зачем-то кивнул. И запомнил.

Маринетт заметила, что он «селфится», перегнулась через парту, взлохматила волосы Адриана ещё больше и, мягко пихнув парня, заставила его сделать снимок. На красный кружок Адриан нажал просто на рефлексах. Фотография, нелепая в своей комичной искренности, быстро стала одной из самых любимых у Адриана…

…и не возмутила его отца.

Габриэль увидел фото случайно, когда Адриан проверял время за обедом.

— Покажи фотографию, будь добр, — сказал Габриэль, протягивая руку и даже не сомневаясь, что Адриан отдаст свой телефон.

Но Адриан, к своему удивлению, замешкался. Ему не хотелось… он сам не понимал, чего именно. Не хотелось, чтобы отец разрушал его комфортный мирок? Чтобы он запретил дружбу с Маринетт?

Телефон он всё-таки отдал, внутренне сгорая от ненависти к себе. Он ничего не мог сделать под тяжёлым взглядом серых глаз.

— Что за девушка? — спросил Габриэль, разглядывая фото.

Адриан молчал. Знал, что вопрос обращён не к нему.

Натали наклонилась, чтобы лучше рассмотреть изображение, и кивнула, узнав девушку на фото.

— Маринетт Дюпэн-Чэн. Мне подготовить досье?

— Только короткое, — поморщился Габриэль, возвращая телефон сыну.

Адриану стало обидно. Маринетт была достойна большего, чем короткое досье. Хотя… у отца никогда не было времени, чтобы по-настоящему заинтересоваться жизнью собственного ребёнка.

Что бы там Габриэль ни решил, Адриан ни за что не прекратит общение со своим первым другом.

Дни шли. Габриэль, явно прочитавший досье, ничего не говорил. Адриан боялся лишний раз дёргать тигра за усы и тоже не начинал разговор о Маринетт и их дружбе.

В коллеже было скучно. Немного развлекала переписка с Маринетт, но в остальном… самыми лучшими моментами стали перемены, когда подростки выползали из-за парт и, лениво перемещаясь по классу, разговаривали.

Совсем хорошо было, если Хлоя оказывалась занята. Адриан любил Буржуа, дорожил её дружбой, просто… иногда Хлоя была слишком… слишком Хлоей.

Особую ценность Маринетт придавало то, что она, казалось, совершенно собой не дорожила. Могла рассеяно лизнуть царапину вместо того чтобы налепить пластырь, или забыть про еду. Да тот же прыжок с Эйфелевой Башни — разве это не признак полного безразличия к собственной безопасности?

Алья эту черту своей подруги тоже замечала, и старалась действовать, как могла: рассказывала про супергероев, чья жертва ни к чему не приводила, или же давила на совесть.

— Вот что ты будешь делать, если я вдруг пропаду, а? — разорялась Сезер на одной из перемен.

Маринетт мягко улыбнулась и взяла подругу за руку.

— Полиция? И переверну мир, чтобы тебя найти, конечно.

— Вот и я так же к тебе. Знаешь, всего неделя после нашего знакомства прошла, но такого духовного родства я ни с кем не испытывала! Ляиф, если ты сейчас розово пошутишь, то я пну тебя куда дотянусь.

— Эй, я, типа, вообще молчал!

— У тебя слишком очки блестели! Короче, Марин. Если ты пропадёшь или поранишься — я тоже всё сделаю, чтобы тебе помочь.

Согласно статьям по психологии, которые читал Адриан, Алья пыталась действовать через подобие. Показать Маринетт, что она важна для Сезер, а потому должна лучше к себе относиться.

Маринетт тогда понимающе кивнула. И без возражений съела огромное яблоко, которое Сезер вручила ей.

Свою привязанность и дружбу Алья доказала, когда Адриан совсем не ожидал беды. День шёл как обычно: шутки, смех, переругивания и скучные уроки. Пока Маринетт, выйдя к матери Исчадия, — кто так вообще ребёнка называет? — не задержалась. Зато прислала Алье паникующую СМС.

Сезер смела с парты все вещи, схватила рюкзак Маринетт и, не слушая окликов учителя, выбежала из аудитории. Адриан не знал почему, но побежал следом.

Нагнав девушку в коридоре, он схватил Алью за руку и дёрнул на себя, разворачивая.

— Что случилось?

— Маринетт прислала SOS. Она так никогда не шутит, точно что-то случилось! Надо её найти, срочно!

Он кивнул, и вместе с Альей они выбежали из коллежа.

В Париже творилось чёрт знает что, и наверняка это было дело рук Бражника. Но почему этого никто не замечал, что за магия? Адриан видел, как огромные фуры уменьшаются до размера игровых машинок, а дома, прежде чем их постигнет та же участь, вырываются из асфальта с фундаментом. Алья коротко вскрикнула, прижимая руки ко рту, но уже через секунду бросила вещи, доставая телефон и начиная съёмку.

Девиз Альи Сезер: раз не можешь ничего изменить, так хотя бы хронику после себя сохрани.

Адриан знал, что отвлечь Сезер от съёмки у него не выйдет, так что пытался высмотреть виновника творящегося бедлама. Где-то наверху летала женщина, и как её достать Агрест не имел ни малейшего понятия. Серьёзно, коты не летают!

Потом Париж накрыла ярко-жёлтая волна энергии, Алья стала стремительно уменьшаться, Плагг заверещал, приказывая провести синхронизацию, и Адриан почему-то послушался.

Зелёная вспышка Трансформации разбавила жёлтый. Адриана мотало, словно он попал в водоворот; в голове мысли стукались друг о друга, как бочонки лото. Когда Агрест пришёл в себя, то обнаружил, что летит к женщине в воздухе, а Трансформация у него какая-то убогая.

Или не Трансформация вовсе, а проклятие. Потому что руки и ноги принадлежали Коту Нуару, а тело — огромному мягкому банану, который Адриан ощущал собой. Тут можно и с ума сойти, между прочим.

Его вместе с кучей игрушек направили наверх, за грань облаков. Там была огромная платформа, состоящая из грозовых туч и напомнившая Адриану не очень хорошо проработанную локацию из видеоигр. За время полёта он успел ознакомиться с пустотой вместо хвоста и собственными изменениями.

Игрушки одержимая женщина скинула в большую кучу. Адриану повезло шмякнуться сверху, иначе его бы придавило массой. Были в его положении и неприятные стороны: не удержав равновесия, Адриан упал, покатился по горе вниз, и мир снова превратился в водоворот, закручивающийся перед глазами.

Встретить после такого падения Маринетт было подарком небес. Ещё бы Ледибаг была рядом… но, раз уж Адриан оказался без напарницы рядом с девушкой, которой требовалась защита, то нужно было взять бразды геройства в оставшиеся лапы.

Вот только Маринетт не собиралась давать себя молча защищать. Вывалив на Адриана кучу информации об акуме, она убежала к Кукловоду отвлекать внимание. Агрест только зубами скрипнул: голова всё ещё немного кружилась после эпичного скольжения по горе, так что отреагировать по-быстрому и хватануть Маринетт за юбку он не успел. Засунуть бы Дюпэн-Чэн куда-нибудь в игрушки, в безопасность…

Банан вместо тела мешался, но Адриан быстро к нему приноровился. По мере своих сил он приблизился к месту обитания Кукловода, и с огорчением понял, что придётся подбираться вплотную. Значит, нужно обходить сзади, потому что перед тронами было слишком много свободного пространства.

Увидев, что Маринетт как-то отговорилась от Кукловода, Адриан пошёл следом за девушкой. И не заметил предвкушающей улыбки на губах у одержимой.

Маринетт он нашёл недалеко от тронов, но в достаточно уединённом месте. Дюпэн-Чэн сидела на корточках, вцепившись в волосы и уткнувшись лицом в колени. Казалось, что она пытается занять как можно меньше места в мире.

Нервничает.

Она была такой маленькой и хрупкой, что её хотелось чем-то укрыть. Будто ей холодно из-за того, что она занимает в мире слишком мало места.

Пледа у Адриана не было. Он сел рядом с девушкой на колени и позвал её.

Несмотря на панику, Маринетт верила в героев. Верила в Адриана. А единственное, что он мог сделать — это утешить и помочь ей встать.

От самого себя Адриану было противно. Будь он чуть более опытным, умей он… хоть что-то, кроме собственно Трансформации! Что он за герой, если даже не тренировался, хотя у него была куча возможностей?! Нашёл себе друга и всё? А как же ответственность за полученную силу, за Плагга?

— Сможешь отвлечь Кукловода? — спросил он. — На пару минут.

Маринетт кивнула.

— Отлично, — он встряхнул руками, сбрасывая нервозность. — Тогда я зайду ей за спину, а потом применю Катаклизм.

— Звучит как отличный план.

Вот только «отличным» этот план не был. Когда Кукловод дала понять, что она всё знает… Адриан даже кинуться к девочке не успел.

В этот раз жёлтое сияние его всё-таки сожрало.

В следующий миг глаза он продрал в Париже, лёжа на крыше. Рядом сидела Маринетт, уже не в платье, а в своих милых розовых бриджах. Пиджак Дюпэн-Чэн сняла и, скомкав, подложила Коту Нуару под голову. Сама девушка сидела спиной, не повернувшись даже на оклик.

— Маринетт?..

— Ледибаг притащила нас сюда и убежала. Сказала, что сил не осталось и просила прощения. Ты, кстати, без костюма, но она принесла сыр… он справа от тебя.

Сыра, естественно, уже не было: Плагг всё подъел. Квами сидел, привалившись тельцем к плечу Агреста, и выглядел очень уставшим.

Адриан закрыл глаза руками. Подкатывали слёзы: от злости на себя, от ощущения собственного бессилия, от осознания бесполезности. Он чувствовал себя таким… ничтожным.

Потом Маринетт завела руку за спину и наощупь нашла его пальцы. Отняла руку от лица, никак не прокомментировав мокрые следы. Сжала его пальцы в своём маленьком кулачке.

Мир прекратил казаться таким ужасным.

— Кот Нуар… спасибо, что ты был там. Без тебя я бы не справилась. Мы не справились бы.

Слёзы всё никак не останавливались, как бы Адриан ни пытался успокоиться.

Глава 21. Серия третья. Непогода

О Кукловоде практически никто не помнил; в Сети появились записи имени Альи Сезер, но творящийся на тучевой платформе бедлам оказался для большинства парижан тайной.

И хорошо, если кто меня спросит. Не уверена, что смогла бы как-то логично объяснить своё участие в произошедшей канители, не дав людям слишком много поводов подозревать во мне Ледибаг. И так от раскрытия меня перед Адрианом спасло только Агрестово депрессивное принятие событий, с нами произошедших.

Я знала, как можно помочь другу успокоиться: во-первых, нужно было снабдить Кота Нуара какими-нибудь навыками боя. Во-вторых — дать их использовать. Но одно дело теоретическое знание, а другое его применение.

Проще говоря, все умные, пока не приходит пора действовать.

С Ледибаг Нуар не связывался, на мемы и картинки от Маринетт Адриан отвечал довольно неохотно и с задержками, чего раньше я не замечала. Во время видеозвонков Агрест был вроде бы тем же самым, но при этом другим: часто хмурился, хоть и пытался скрыть это за улыбкой, задумывался о смысле жизни и в общем был слишком загруженный для подростка.

Я решила дать парню время и отстать: Ледибаг оставила Кота на три дня для рефлексии, Маринетт отстранилась от Адриана на день, чтобы потом с утроенной силой начать закидывать парня мемасиками и картинками. Вообще-то, если представить, что я ничего не знаю про двойную жизнь своего друга, то даже некрасиво с его стороны получается. Здесь, как бы, я пострадавшая сторона.

Ну да простим чужие загоны.

На второй день самоизоляции Адриан вышел из подполья и начал отвечать на мои СМС. И даже пригласил погулять где-нибудь через недельку. Хорошая идея, кстати: Габриэль, очевидно испугавшийся за безопасность ребёнка, — хотя сам стал угрозой для него, — ни с чего посадил Адриана под домашний арест, даже никак не аргументируя своё решение.

При просмотре мультика я часто замечала, что старший Агрест был до обидного несправедлив, но столкнуться с таким отношением в реальности оказалось очень неприятно. Я ничего не могла сделать; ну не натравливать же на мужика органы опеки? Как бы Адриан ни стонал дома от скуки, а папашу своего он любил.

Я же хотела, чтобы Габриэль прекратил жевать сопли и стал, наконец, нормальным родителем. Огромная любовь к жене, тянущая месье Агреста в могилу, не была оправданием манкирования своими прямыми обязанностями.

Проще говоря, родил — воспитывай. Без отговорок и, желательно, без нытья. Если сложно, можешь залезть в шкаф и порыдать: проверено на практике, работает.

Мысли это были простые. Я не любила собственного ребёнка, однако завести его было таким же моим решением, как и желанием жены. Да, рожала она, и что? Мне и по медицинским показателям этого нельзя было, и терпеть боль я не хотела. К тому же, ходить с пузом девять месяцев? Терпеть тошноту и перемены настроения? Спасибо, не надо.

Хоть я и не любила Маленького Принца, а его слова про ответственность были одним из самых ценных советов в жизни. Я была в ответе за своего ребёнка, который без моего решения не пришёл бы в этот мир, и сделать с этим ничего не могла. Так и Габриэлю стоило бы вспомнить о наличии сына и дать ему немного любви.

Хотя, может, не всё так чисто было с Адрианом… помнится мне, была какая-то инфа, что он Сентимонстр…

Но даже так: Сентимонстр, созданный как человек, человеком и является! Так что, месье Агрест, наматывайте сопли на кулак и становитесь нормальным отцом одному мальчику, практически заработавшему ПТСР, по вашей же вине.

Но это я всё от беспокойства за своего друга, конечно.

Пока шли мои три дня невмешательства в жизнь Кота, я пыталась разобраться со своими проблемами. Прежде всего, я ела по часам и много общалась со всеми подряд. Внезапно я оказалась в опале у Надьи Шамак. Женщина больше не приводила ко мне Манон, найдя Исчадию другую няню. Это, конечно же, не значило, что я не обменялась с мелкой номерами втайне от матери.

Мне было жаль Манон, просто по-человечески. И я совсем не понимала Надью, которая смотрела на меня, словно это я была виновата в произошедшей акуманизации моей противной маленькой подопечной. Серьёзно, перевести стрелки всегда проще. А как насчёт признать проблему и заняться её решением?

СМС от Манон приходили неоднозначные. Надья, так и не сделав никакого вывода из произошедшего, завалила девочку игрушками, при этом ограничивая нужное мелкой общение. Что делать в этой ситуации я не знала. С Адрианом-то хоть немного понятно: не влезай, пока не просят, но и на самотёк ничего не оставляй. А тут?

В итоге я остановилась на переписке. Моральная поддержка не одного человека из болота вытаскивала. К тому же, Манон при письме делала такие угарные ошибки в грамматике, что можно было их скринить и сохранять на будущее.

Я планировала встретиться с мелкой где-нибудь через месяц, когда страсти улягутся. И очень надеялась, что до этого момента гордячка Надья не доведёт дело до повторной акуманизации. Не уверена, что смогу справиться с Кукловодом во второй раз.

На четвёртый день героического молчания я перевоплотилась, отправила Коту предложение о встрече после отбоя и отменила Трансформацию. На Тикки я смотрела с интересом: квами сказала, что при получении сообщения вне синхронизации она ощущает нечто вроде вибрации.

Кот ответил быстро, поначалу попытавшись откосить от встречи. Пришлось давить, но не сильно; этого Нуару хватило, чтобы всё-таки согласиться с тем, что увидеться нам необходимо.

День тянулся, как резинка. В коллеже я скучала без Адриана и наших рисуночков, Алья увлеклась деланием Ледиблога, — я всё ещё не уговорила её сменить название, — уроки оказались скучными, как на подбор. От нечего делать я принялась записывать тексты песен, которые помню, и поняла, что многое выветрилось из головы. Память такая ненадёжная штука…

В назначенное место я пришла на полчаса раньше. К моему удивлению, Кот уже сидел на крыше, жалостливо обвив хвост-ремень вокруг ног. Услышав мои шаги, Нуар дёрнул ушами, но ничего не сказал.

Я села рядом с загнавшимся парнем и вздохнула. Никогда не умела утешать, тем более при таких серьёзных загонах. Что мне делать? Что сказать? Импровизировать, как всегда, или сделать что-то, проверенное опытом книг и дорам? Философия или кринж?

Так ничего не придумав, я качнулась вбок и опёрлась о Нуара плечом.

— Путь в тысячу ли начинается с одного шага, — сказала я.

Кот нахмурился.

— Ты это к чему, Ледибаг?

— Неужели ты думал, что у нас всё будет получаться, словно мы рождены для геройства?

Нуар промолчал. Видимо, да. Так он и думал.

— Брехня это всё, — опять вздохнула я. — Даже Маджестия в начале своей геройской карьеры разнесла половину Нью-Йорка. А ей на тот момент было больше двадцати. Уже не девочка.

Кот ещё больше нахмурился, а я поняла, что нажала не туда. Значит, Адриан плохо реагирует на собственный возраст?

— Чтобы быть крутым героем, надо тренироваться, — я коснулась маски на лице кончиками пальцев. — Думать, привыкать к костюму и волшебству. И к вниманию папарацци, конечно.

Он фыркнул, я улыбнулась. Есть контакт.

— Ледибаг, ты думаешь… как ты думаешь, я подхожу на роль Кота? Может, в мире есть кто-то, кто будет лучше справляться с этими обязанностями?

Рановато для личностного кризиса, всего две акумы прошло. Но да ладно.

— В мире есть ещё шесть людей, которые могли бы заменить нас, — задумчиво сказала я, кладя голову Коту на плечо. — Но для меня ты лучший напарник. Будем учиться вместе, Нуар?

Кот рвано выдохнул и сглотнул. Но потом я услышала в его голосе улыбку:

— Будем.

Отодвинувшись, я посмотрела на напарника; меланхолия медленно перерождалась во что-то, чего я и сама пока не понимала. Протянув Коту кулак, я усмехнулась. Нуар стукнул по костяшкам своими.

— А теперь — вторая часть нашего ритуала победы!

Кот моргнул.

— У нас есть вторая?

Я хмыкнула. Когда это я отказывалась от возможности кого-нибудь полапать? Нуар ещё не знал, что после окончания средней школы я переобнимала всех парней в классе, — а тогда, на минуточку, была мода на кубики и бицепсы среди молодёжи, — просто потому, что могла это дело аргументировать «благодарностью за совместную учёбу».

Теперь же у меня под боком парень в кошачьем костюме и со сталью вместо мышц. Гы.

— Обнимашки!

Глава 22. Спасение утопающих

«посмотри какой грустненький»

«просто; (((»

«иди спасай»

«фотку пришли потом для коллекции адринетт окей»

«хотя нет я сама всё сделаю иди сюда»

Эти пять сообщений плюс фото разбудили меня ни свет ни заря — всего-то в час дня.

Я продрала глаза ещё на первом писке СМС, следующие визги телефона катком прошлись по голове. Хотелось спать и убивать, можно совместить.

Алья совсем меня не жалела. Сезер вообще считала, что спать нужно часов по пять в сутки, не больше, иначе ты рискуешь пропустить все более или менее значимые события в своей жизни. Не знаю, что у неё будет в будущем, — как всем известно, с возрастом начинаешь спать всё меньше, — но Нино я заранее не завидовала.

Ну или не Нино. Я не была уверена, что Ниналья в этой Вселенной вообще начнётся. Эта парочка, хотя и вызывала у меня перманентное умиление, — Обливио, Обливио! Единственный раз совместной акуманизации, для чего нужна, как мне кажется, просто огромная духовная синхронизация! — всё же не внушала доверия. Серьёзно, они начали встречаться после часа в клетке! Хотя до этого Нино Алью раздражал, прямо как сейчас в моей новой реальности.

Голова у меня была тяжёлой из-за недосыпа. Больше всего хотелось плюхнуться обратно на подушку, прикрыть глазки и поспать до следующего Мезозоя.

…наверное, не стоит так шутить. Учитывая наличие Бражника под боком, ходящие по улицам динозавры вполне могли стать моей новой реальностью.

Ух, аж дрожь берёт.

Я скинула с себя одеяло и с завистью посмотрела на спящую Тикки. В отличие от меня, квами не нужно было куда-то идти, кого-то спасать. Да ей даже не надо было глаза открывать: я бы в любом случае аккуратно переложила малышку в сумку-почтальонку, прежде чем выйти из дома.

Причиной нашей общей усталости была тренировка с Котом Нуаром. Не знаю, как там себя чувствовал Адриан, а я была выжата как лимон. Мы начали с самого простого: прыгали с высоты, укрывшись ночью от любопытных взглядов, и по очереди ловили друг друга.

Я один раз словила Кота за хвост, из-за чего парень жалобно мявкнул; заметка: хвост, хоть и выглядит как ремень, вполне себе живая часть напарника. Нуар едва не вывихнул мне руку, как-то неудачно перехватив за запястье. Теперь у меня болела правая ладонь и слегка стреляло в безымянный палец при резком проворачивании сустава.

Ничего, научимся. Габриэль пока видимо обдумывал свой эпичный фейл после Кукловода, и новых акум не присылал. Пусть бы так было и дальше.

Адриан на фотке Альи реально выглядел так, будто его кто-то сильно обидел. Так вот как ты выглядишь, грустный и невыспавшийся северный олень. Буду знать, всегда приятно разбираться в хитросплетениях чужой мимики.

В рекордное время собравшись, я выскочила из дома, не забыв, конечно же, взять с собой сладко сопящую Тикки. Счастливица.

Я собиралась надоедать Адриану своей компанией по-максимуму. Несмотря на наше решение тренироваться и разговор на крыше, парень продолжал загоняться. Мне было нужно как-то отвлечь его от деструктивных мыслей, но степени по психологии я не получала, да и в целом мало увлекалась этой полезной наукой. Приходилось действовать так, как умела: напролом.

Как говорится, плохое зрение носорога не волнует. Сметём депрессию Адриана собой!

Он действительно был в парке. Не то чтобы я не верила Алье и её фоткам, но Адриан — мальчик занятой, вполне мог закончить фотосессию до того, как я пришла. Сезер обнаружилась неподалёку от съёмок, в тени деревьев и почему-то в тёмных очках вместо своих обычных.

— Так и знала, что придёшь, — самодовольно ухмыльнулась Алья.

— Твои СМС и мёртвого поднимут. Как ты смотришь на то чтобы писать всё одним сообщением, а не размазывать информацию по куче других?

— Ты тогда не будешь реагировать.

Да, был за мной такой грешок, и удивительно, что Алья его так быстро выявила. На кучу пищащих сообщений я отреагирую с большей вероятностью, чем на одно, но большое.

— Уела, — кисло согласилась я, взглянув в сторону Адриана. — Долго он так?

— Да уж прилично. Пока ты бока давишь, кто-то работает.

— Бедняга этот «кто-то».

У Адриана, видимо, была пробная съёмка: Агрест рассказывал, что это вроде репетиции перед настоящей работой. Для пробных кадров можно было сниматься в своей одежде, главное — удерживать на лице и в позе ту эмоцию, которую хочет от тебя видеть фотограф.

Фанатки Адриана стояли вокруг, не смея приблизиться к светочу своей жизни. Наверное, канонная Маринетт была одной из таких миленьких девочек, закатывающих глаза и томно вздыхающих по Агресту. Ужас. Она бы слилась с этой толпой, только хвостики и мелькали бы.

Даже грустно как-то. Маринетт из общей массы фанаток выделяли две вещи: первое впечатление, когда Дюпэн-Чэн набузила на Адриана и тем самым удивила его, и возможность учиться со своим любимым мальчиком в одном классе. Всё.

Ну и ещё то, что она была Ледибаг, конечно. Но это уже вещь третья, Агресту неизвестная.

Адриан повернулся в нашу сторону, и сонно-раздражённое выражение пропало с его лица, сменившись улыбкой. Агрест махнул нам рукой, — коротко, как мы уже привыкли с ним здороваться, — и фанаточки зашлись оглушительным визгом.

Не решившись привлекать к себе внимание, я ограничилась кивком. Нет уж, не хватало ещё, чтобы вся эта девичья масса вдруг поняла, кому это там Адриан вербализирует. Меня же затопчут, и не заметят!

Толпою валят даже льва, так и знайте.

…что-то не нравятся мне мои зоопарковые сравнения. Надеюсь, астрологи не объявляли неделю Зверочеловека. Сражаться с таким одержимым, когда в костюме всё ещё в ногах путаешься? Нет уж, увольте.

Но если уж припрёт, то придётся. Никуда не денешься.

Я зевнула и потёрла глаза. Даже не позавтракала.

Хм, я что, голодная? Какое интересное, практически забытое чувство! И совсем мне не нравится.

Алья, услышав мои стенания о несправедливости мира и пропущеном завтраке, пихнула мне в руки яблоко. Такое ощущение, что она их выращивает на балконе. Все как одно: крупные, сочные и красные, даже Злая Королева не побрезговала. Может, Марлен подтыривает их в ресторане Буржуа? Слишком уж пафосно эти яблоки выглядели.

Пока я расправлялась с привалившим добром, Агрест закончил свои пробные съёмки, и теперь оказался зажат поклонницами. Неподалёку добродушно ухмылялся Горилла, видя такой ажиотаж; выглядело довольно угрожающе, но фанатскому восторгу всё равно не было предела. Адриан раздавал автографы, нервно улыбался, — выглядело вполне натурально, но меня-то не проведёшь; ладно, я не поняла, что улыбка нервная, но вот по взглядам всё было ясно, — и то и дело умоляюще посматривал в нашу с Альей сторону.

Я тяжело вздохнула и, распустив два привычных хвоста, перевязала их в мелкий пучок на затылке. Голову укрыла банданой, чтобы не было видно цвета волос. Оделась я сегодня так, что Маринетт во мне не узнаешь: прямые джинсы и красный топик с завязками через шею; бандана была украшением на руку, вроде хипстерского браслета. Ну а что, цветастенько, да и мягко, мне нравилось. Отобранные у Альи очки, — «Эй, я же без них слепая совсем!» — окончательно довершили образ, закрыв большую часть лица.

— Ты чего удумала? — с подозрением спросила Алья.

— Торжественно обещаю, что ничего хорошего не обещаю! — с чувством произнесла я, прежде чем завопить: — Адрики-и-инс!

Агрест вздрогнул и пугливо заозирался, как большой сурикат.

Если действовать быстро, то шалость удастся. Хлою фанатки знали и не любили: Буржуа частенько вытаскивала друга вот из таких фанатских засад, коваными каблучками проходясь по ногам и душам нежных фиалок. И знаете что? Мне их совсем не было жалко!

Акулой я врезалась в рыбью стаю девчонок, активно работая коленями и локтями. Девицы расходились в стороны, почти как море перед Моисеем; опоздавших с реакцией ждал чувствительный тычок и моё шипение. Прорвавшись к Адриану, я повисла на нём в лучших традициях мадемуазель Буржуа.

— Я та-ак по тебе соскучилась! — гундосила я, хлопая парня по спине. — Адрикинс, ты просто обязан угостить меня завтраком!

Адриан разобрался со своим удивлением и коротко переглянулся с Гориллой. После почти незаметного кивка от телохранителя Агрест просветлел лицом, положил горячие ладошки мне на талию и сделал вид, что пытается отцепить меня от себя.

— Ты такой страстный, — томно выдохнула я, вгоняя Адриана в краску. — Теперь с тебя не только завтрак, но и обед!

Ворчащие фанатки дали нам пройти; Адриана я тянула за собой практически на буксире, хотя это и было всего лишь видимостью. Очень хотелось обернуться, показать недовольным девчонкам средний палец и сказать что-то вроде «Утритесь, лохушки!», но я не знала, сколько на самом деле позволяет себе Хлоя. Не хотелось портить её и без того шаткий имидж.

Отведя Агреста к Алье и схватив подругу за руку, я злобно захихикала.

— Знаешь, когда ты так смеёшься, то мне не по себе становится, — призналась моя подслеповатая одноклассница, доверчиво идя вслед за мной. — Так радуешься тому, что обломала девочек? Кстати, Адриан, привет.

— Привет.

— Не-ет, — протянула я, наметив курс на соблазнительную вывеску с пиццей. — Просто Адриан сегодня платит! Всегда приятно поесть на халяву!

Сезер возмущённо фыркнула.

— Если ты не ешь только из-за собственной жадности, то я заставлю Адриана каждый день покупать тебе что-нибудь.

Что удивительно, парень на это промычал нечто согласное. Мои ж вы пончики.

Определённо, с друзьями в новом мире мне везло больше, чем в прошлом.

Глава 23. У природы нет плохой погоды

Аврора Бореаль была красивой, но совершенно замороженной блондинкой. Она много улыбалась, однако её лицо при этом едва шевелилось; если бы девушка была хоть немного старше, то я бы даже не сомневалась в наличии ботокса на ровном лбу.

У Авроры были светлые волосы и голубые глаза. Белая кожа тщательно оберегалась от любого солнечного луча. Зонтик, — верный спутник мадемуазель Бореаль, — всегда был раскрыт над соломенной макушкой, вне зависимости от погодных условий.

Аврора носила платья, туфельки и чулки, используя свою внешность по максимуму. Не знаю, однако, кто подбирал девушке образ, потому что на святую невинность Бореаль не была похожа от слова совсем. Блондинка выглядела такой же стервозной, как и моя дражайшая подружка Буржуа.

Кстати о Хлое. День, проведённый мною в компании Адриана, выбесил мэрскую дочку до трясущихся губ: никто, абсолютно никто, по словам блондинки, не имел права копировать её почти монаршую персону. Буржуа шипела, Буржуа плевалась на меня ядом в коллеже, пыталась то ли испепелить, то ли заморозить взглядом, и удивительно тихо варилась в собственной неприязни.

Чувства её были не настолько сильными, чтобы привести к одержимости, — напоминалка: Буржуа обожала Ледибаг и потому не хотела «добавлять ей работы»; ну что за лапушка, — но достаточными, чтобы я чувствовала себя в её присутствии некомфортно.

Наша усиленная конфронтация началась с пересадки в коллеже на второй день после прихода Адриана. Хлоя слишком часто тыкала Агреста на уроках, — я теперь это делаю ещё чаще, хе-хе, — и при этом не особо беспокоилась о конспирации. Ничего удивительного, что мадам Бюстье не стала долго терпеть такой произвол, и махнула меня и Алью местами с Буржуа и Сабриной.

Это было началом великой любви. Да-да, любви! Потому что, как известно, от ненависти до неё один шаг. Наруто и Саске тому в подтверждение.

И пусть кто-то только скажет, что это был броманс. Не-ет, не верю. Слишком большая у Наруто была фиксация на одном черноволосом засранце, чтобы это не было любовью или даже зависимостью.

Хлоя, что удивительно, ничего не делала. Ну шипела или смотрела на меня как на то, что обычно убирают после собак по пакетикам, но не пакостила и не распускала слухи. В этом она определённо была лучше Лайлы: последнюю я хоть и не знала, но заранее опасалась. Не люблю лгунов, они почти так же опасны, как агрессивные хулиганы.

— Смотри, какое на Бореаль платье! Ты знала, что она не носит один и тот же наряд на разные съёмки?

Мысли сделали круг, вернувшись к Авроре. Блондиночка заморожено улыбалась с экранчика Альи, махала рукой и посылала воздушные поцелуи в камеру.

— Как думаешь, она выиграет? — спросила Сезер, останавливая воспроизведение видео.

— Если хочешь сделать ставку, то выбирай тёмненькую.

— Почему? Аврора лидирует по рейтингам.

Я пожала плечами. Понятия не имею, что там с рейтингами, но вот о Непогоде я хорошо помнила. Как-никак, первая серия саги, с которой началась моя Чудесная болезнь.

Как только по телевизору начали говорить о конкурсе на место ведущего прогнозов погоды, я стала продумывать, что можно противопоставить Непогоде и как с ней вообще сражаться. Учитывая, что здесь была как бы реальность, а не мультик, я готовилась к худшему. Как минимум к Шторм из Людей Икс.

Ой, да даже в мультике шквальный ветер, бураны и грозы выглядели достаточно плохо. Встречаться с этим дерьмом в реальности совсем не хотелось, но мыслей как предотвратить акуманизацию у меня не появлялось.

Да и стрёмно было как-то влезать. Вон, с Манон я уже поговорила, и что в итоге? Получившийся Кукловод едва не стёр Землю с лица… нет, плохое сравнение. Короче, чуть не наступил глобальный кирдык, и выпутались мы из него исключительно благодаря моей безмозглости, — кто ещё мог бы вжахнуть камнем по виску, даже не подумав перед этим? — и высоким моральным качествам Кота. Чёрта с два у меня что-то получилось бы без его поддержки.

Погодный конкурс шёл месяц, и у меня появилось время на подготовку. Кот, — умница, не устану его нахваливать, — помогал изо всех сил, несмотря на свой график и дополнительные тренировки. Так что два супергероя бегали по Парижу, посещали самые высокие точки города и натыкивали куда можно и нельзя громоотводы.

Мало ткнуть в крышу железный штырь, нужно ещё заземлить его и укрепить так, чтобы шквалы Непогоды не снесли всё к чертям. Так что, несмотря на наличие времени, весь Париж утыкать молниеприёмниками у нас не вышло.

Недолго думая, — в этом я спец, ага, — я предложила ограничиться несколькими округами города. Под защиту попали мэрия, Железная Леди, наш коллеж, телебашня и ещё несколько социально значимых зданий.

Парижане, если бы могли, крутили бы пальцами у виска, но воспитание брало верх, и нас с Котом всё ещё не называли чокнутыми даже в сети. Удивительные люди.

Естественно, подобное украшательство города не могло не привлечь внимание правительства в лице мэра. Нас с Котом вызвали на ковёр, но пошла одна я: слишком высокий у меня был уровень паранойи. Не верила я в добродушие и честность правительства. Я всё ещё помнила Вселенную Людей Икс и её лаборатории над мутантами!

Так что Кот, не успевший обидеться из-за моих сумбурных объяснений, во время беседы с мэром скрывался в тенях на крыше напротив — охранял мою тушку, если кто-то попытается меня спеленать и утащить в застенки. Он настолько хорошо спрятался, что даже я с усиленным волшебством зрением не могла его найти. Истинный последователь ниндзя.

Разговор, к моему удивлению, прошёл… ну, неплохо. Мне выдали кредит доверия, учитывая победу над двумя акумами, и пообещали предупредить коммунальщиков, чтобы наши громоотводы не трогали. Да и что-то другое тоже, если мне ещё стукнет в голову подправить лик города.

Во время пространной речи я кивала, сохраняя на лице полную невозмутимость. Когда же Андрэ наконец заткнулся, я, не прекращая кивать, сказала:

— А теперь поговорим о вознаграждении. Сколько теперь стоит победа над магическими тварями и восстановление города?

Лицо у мэра стало таким, будто мужчина съел лимон.

Я никогда не любила торговаться или кого-то убеждать: банально не умела. Слишком нервничала в эти моменты, чтобы выдать нечто удобоваримое дрожащим голосом. Так что и в этот раз, когда Андрэ начал разливаться соловушкой о нехватке средств в бюджете, я только кивнула и подошла к окну.

— Мы разберёмся с последней акумой, — сказала я, бросая йо-йо и цепляясь грузом за крышу напротив мэрии. — Дальше сами.

— Ваш гражданский долг!..

— Гражданский долг не накормит и не оплатит счета. И за Кота в армию не сходит тоже, кстати.

— У нас нет обязательного призыва, — пробормотал на это Андрэ.

Я пожала плечами и выпрыгнула из окна. Получилось даже лучше, чем я рассчитывала: из-за незнания особенностей военного призыва в стране Андрэ наверняка посчитает, что я иностранка. Ещё одна ниточка, путающая дорогу моего распознания: Маринетт была урождённой француженкой.

Кот, слышавший наш разговор с Андрэ, моих меркантильных порывов не понял:

— Зачем ты заговорила про деньги, миледи?

Я пошла по крыше, заложив руки за спину. Нуар поравнялся со мной и шёл рядышком, практически шаг в шаг.

Эх, а ведь скоро он ещё больше вытянется, и смотреть я на Кота буду исключительно снизу вверх… и шаг у него станет широким, только и поспевай за ним.

— Тебе нужны деньги? Я могу принести… сколько надо?

— Дело не в деньгах.

Нет, ну и в них тоже, конечно. Мне надо было кормить Тикки, которая ела печенье как не в себя, оплачивать себе намеченные курсы по самообороне, покупать дорогие вещи, в конце концов. Не хотелось сидеть на шее у Сабины и Томаса дольше положенного. Я была взрослой женщиной, ценившей свою независимость. Пусть и в теле ребёнка.

— А в чём тогда?

Я остановилась на краю крыши и посмотрела на Кота. Он действительно не понимал, пребывая в мире бескорыстных героев и того самого гражданского долга.

— Безопасность, Кот. Дело в нашей безопасности.

— В смысле?

Я вздохнула и перепрыгнула на другую крышу, продолжая свой путь.

— Хорошо быть свободным героем, но это слишком шаткое положение, — сказала я, хмурясь. — В одно мгновение ты можешь из рыцаря обычного стать рыцарем Тёмным.

Так произошло с Бэтменом, кстати.

— Не понимаю.

— Люди боятся того, кто сильнее или чем-то отличается. Это нормально, благодаря этому наш вид выжил. Но я совсем не хочу, чтобы агрессия гомо сапиенсов обрушилась на нас с тобой.

Зарплата — это ведь такая обычная и понятная вещь. Получение денег от работодателя поможет другим людям поставить себя на наше с Котом место, тем самым повышая чужую эмпатию. А это значительно снижало уровень напряжённости к нам. И не снижало к Бражнику: ему-то зарплату платить никто не собирался.

Не знаю, как там обстояли дела у Маджестии, а я решила подстелить себе и Коту соломки. Работать с общественным мнением нужно было с самого начала, а не когда-нибудь в будущем.

Наши громоотводы стремились вверх, как протестующие средние персты.

У природы нет плохой погоды, если ты заранее готов.

Глава 24. Штормовое предупреждение

В коллеже меня считали чокнутой фанаткой прогнозов погоды. Ну или большой любительницей конкурсов. Или, — вполне возможно, хотя здешние дети были не особенно извращены, несмотря на возраст, — лесбиянкой.

Шепотки ходили разные, потому что никто не знал причин моей, — ха-ха, — одержимости погодным конкурсом. Объясняться я не считала нужным: каждый раз, как только у меня возникала подобная мысль, перед глазами вставал белый ходок с легендарной фразой.

https://i.forfun.com/jgerzc9g.jpeg

Алья стебала по-чёрному, Нино предлагал подать заявку на работу в телебашню, чтобы быть ближе к кумирам, Ким просто ржал.

Адриан, так и не вернувшийся в коллеж ни к концу первой недели, ни к началу третьей, мягонько подтрунивал надо мной. Так нежно, что у меня даже не выходило обидеться.

— Что, хотела попасть в двойку финалистов, Маринетт? — улыбалось это белозубое чудовище через экран планшета. — Наверное, у судей плохое зрение, раз они упустили такое сокровище как ты.

Я, перемазанная в муке и шоколаде, — Томас всё субботнее утро пытался научить меня печь круассаны; безуспешно, выпечка меня интересовала не больше дождевых червей, — закатывала глаза и улыбалась. Вот и не поймёшь, флиртует мальчишка или же просто поддевает моё самолюбие.

— Там просто всё куплено, месье Агрест. Вы ничего не понимаете. Никакой честной игры.

Последняя партия круассанов умерла, став нежно-чёрной. Вот никогда не имела проблем с готовкой, в прошлой жизни разве что торты не пекла, а тут как наваждение какое-то. Ни одного съедобного круассана за целое утро!

— Вы в любом случае в моём сердце, принцесса, — хмыкнул Адриан, подпирая голову рукой.

— Но-но. Никаких монарших приколов. Я не могу никак свою комнату разобрать, куда мне брать на себя ответственность за целое королевство.

— Как прикажете, ваше величество.

— Паяц.

Уборка — вот что самое печальное после неаккуратной готовки. Томас ушёл вниз, в пекарню, а мне оставалось только тяжело вздыхать и под смешки Адриана наводить порядок.

Когда же Агрест замолчал посреди шутки, я ощутила укол призрачной тревоги.

— Ты чего?

Адриан не смотрел в планшет. Вместо этого парень повернулся и, прищурившись, глядел вправо. Если я помнила верно, то там стояли диван с телевизором.

— Никуда не выходи из дома, а лучше вообще спустись в пекарню. Кажется, новая акума управляет ветром и дождём.

Погодой, Адриан. Новая акума управляла погодой.

Агрест коротко распрощался и, забыв выключить планшет, пропал из поля зрения. Я смотрела на открывшийся экстерьер, ожидая зелёную вспышку, но её не было. Зато я услышала, как Адриан приглушённо пробормотал приказ Трансформироваться и как хлопнуло окно в комнате.

Но за это стоит благодарить улучшенный слух. Вот они, плюсы бытия Ледибаг.

Я прервала видеозвонок и выключила планшет. Погода за окном стремительно портилась: небо почернело, стекло начало мелко дрожать из-за порывов ветра, застучали первые тяжёлые капли дождя.

Мне совсем не хотелось встречаться с Непогодой. Я не любила мокнуть, хоть Талисман Кота достался напарнику. Но, может, я в душе кошка?

— Наверно, в следующей жизни, — бормотала я, в спешке оттирая кухню, — когда я стану кошкой, на-на-на-на…

На французском совсем не рифмовалось, а русский давался мне с неожиданно отвратительным акцентом: слова звучали так, будто у меня в горле комок мокроты, который я никак не могу проглотить.

Тикки помогала убираться, красным огоньком мотыляясь от столешницы до мусорного бака. Я пихнула тот поближе, чтобы квами успела избавиться от отходов до того, как я ототру пол.

— Ну надо же быть такой свининой, — чертыхнулась я, чисто для видимости проходясь тряпкой по стеклянной дверце духовки.

Бросив причиндалы для уборки в шкафчик под рукомойником, я наспех сполоснула руки и скомандовала:

— Абракадабра!

Розового в этот раз было ровно столько же, сколько и раньше. Одно радовало: видео не могло записать эту вспышку, как недавно доказал нам не очень аккуратный месье Агрест.

Понадеявшись на удачу, я выскочила из окна. В лицо тотчас ударил порыв ветра, словно оплеуху отвесил. Чёлка намокла и начала лезть в глаза, по лицу заструились крошечные щекотные ручейки воды. Я бы не удивилась, если бы Супер-Шанс выдал мне сейчас водолазный костюм вместо зонтика; с последним я бы наверняка улетела, как Мэри Поппинс.

Кот ждал меня на условленной крыше, собранный и напряжённый. За завесой усиливающегося дождя, — эпицентр был у многострадальной Эйфелевой, — я увидела его уже не вихрастую макушку только подойдя совсем близко. Нуар напоминал… ну, кота, когда его помоют: вместо жирного пушистого засранца передо мной был несчастный мокрый зверь с большими печальными глазами.

Мы ударили по рукам и нырнули в неприметный люк, ведущий на чердак здания. Поэтому мы и выбрали эту крышу: я предполагала, что Непогода сразу разойдётся не на шутку, и нам будет нужно место, чтобы спокойно поговорить. Без дождя и шумящего ветра.

Здесь было сухо, но на этом плюсы заканчивались. Пахло какой-то тухлятиной и старыми залежавшимися вещами, пол скрипел под ногами, а по углам ютились осуждающие нас голуби.

— Чего сразу сюда не залез? — спросила я, откидывая мокрую чёлку.

Кот встряхнулся совсем по-собачьи и сел на корточки, зябко ёжась.

— Не подумал. К тому же, я ждал тебя минут пять, не больше.

— Оке-ей…

Мы кое-как вытерлись полотенцами, — куплены Нуаром и заранее принесены сюда, — и прислушались к творящемуся снаружи бедламу. Непогоды не было слышно, хотя ветер завывал как проклятый.

— Как будем искать акуму? — спросил Кот.

Я пожала плечами. По-моему, искать её и не надо было: учитывая программирование мейд ин Бражник, одержимая Аврора Бореаль сама нас найдёт, дай ей только время. Вопрос был в том, как быстро это произойдёт. А это зависело от того, может ли она отслеживать, что происходит под её дождём, или же тупо призывает нужные ей циклоны.

— Акуманизировалась Аврора Бореаль, — докладывал Кот, пытаясь отжать волосы. — Это…

— Я знаю. Проиграла конкурс?

— Да.

— Скорее всего, акума в зонте. Аврора с ним обычно не расставалась.

— Да. А ещё она летает, — кисло добавил Кот.

Мы одновременно скривились. Я, хоть и знала этот факт заранее, всё равно расстроилась: летающие акумы медленно, но верно становились моими нелюбимыми. Вот как их ловить, скажите на милость? Только если йо-йо швыряться, как оригинальная Маринетт.

— Ладно. Посидели, отдохнули, пора на охоту выходить, — я встала и потянулась.

Кот посмотрел на меня снизу вверх, явно не разделяя показной бравады.

— Главное чтобы охотник сам не стал жертвой, миледи.

— Выше нос, котёнок. Что не так?

Вместо ответа он сжал в кулаке прядь своих волос.

На полу образовалась крохотная лужица.

Глава 25. Мэри Поппинс, до свиданья!

Насколько я помнила, Непогода в мультике была менее впечатляющей.

Не знаю, в чём дело. Может быть, сценаристы не постарались как следует, а может серия была пилотной. Факт: сериальная Непогода немного покидала героев, даже не запустив дождик, и была побеждена первым всратым Ледибаговским способом.

Моё вмешательство в мир, — мне нравилось думать, что дело во мне, а не в том, что происходящее вокруг реально, — сделало Непогоду опаснее и неприятнее. Дождь хлестал по макушке, от громовых переливов я не слышала саму себя, на крышах образовалась наледь, и прыгать было неудобно. Последнему я удивилась: тепло же было, какая наледь?

Значит, магия.

Нуар никаких неудобств не испытывал. У Кота сапоги оказались противоледовыми, с крохотными шипчиками на подошве, которые с первого взгляда не было видно. Я же со своими незащищёнными ногами и чёрными следками то и дело поскальзывалась и норовила улететь с крыши вниз.

Ещё и дождь этот!..

В итоге Кот взял меня на закорки, и наш, — его, — бег ускорился. Я держалась за Нуаровские плечи и щурилась в ливневое небо, пытаясь высмотреть… да хоть что-то.

— Стой, — сказала я Коту, приблизившись к чёрному уху.

Забавный факт кошачьей анатомии: человеческих ушей у Нуара не было, на их месте росли волосы — те самые прядки, что так сложно было аккуратно прорисовать на артах. Зато кошачьи ушки были вполне рабочими, могли двигаться и реагировали, если их погладить.

Кот послушно остановился. Рядом с нами в громоотвод ударила фиолетовая молния, и мы с Нуаром проследили за её перетеканием в землю. Рёв грома заставил вздрогнуть.

— Вниз.

Мостовые были такими же настами льда, как и крыши, так что слезать со спины напарника я не спешила. Найдя взглядом ближайший спортивный магазин, я ткнула в его сторону, и Кот рысцой направился по указанному пути.

Внутри были люди: одутловатый продавец и несколько покупателей, прячущихся от непогоды и Непогоды. На наше появление отреагировали весьма живенько: люди достали телефоны и принялись фоткать.

Я слезла с Кота и направилась прямо к продавцу. Судя по тому, что я видела, никакой системы расположения товаров в этом крошечном филиале хаоса не было, так что без его помощи я буду до-олго искать то, что мне нужно.

— Не могли бы вы одолжить пару очков для плавания? Пожалуйста.

— Конечно! — продавец расплылся в сальной улыбке. — Двадцать евро за штуку.

Денег у меня не было. У Нуара, судя по его хмурости, тоже.

— Я могу занести деньги потом, — предложила я, тоже сводя брови.

— Ни в коем случае, мадемуазель, — продолжал улыбаться барыга. — Только сразу, и только наличными!

— Я заплачу, — влез в наш небольшой диалог один из покупателей.

Барыгу я смерила уничижительным взглядом, от всей души пожелав ему упадка продаж. Пидарас. С одной стороны, я его понимаю: кому хочется просто так раздавать вещи. С другой… ну блин, не для плавания же я их беру, в самом деле! Я же ничерта не вижу в этой небесной воде, как мне город спасать? Да и у Нуара ситуация не лучше!

Интересно, как это у Марин в каноне таких проблем не возникало.

Короче говоря, мужика, что нам помог, я от всей души поблагодарила. Мы сделали совместное селфи, я расписалась, где было сказано, — подписью из прошлой жизни, кстати: рисунок птички и стилизированное «love», — после чего надела очки и залезла Коту обратно на спину.

Мы вернулись в бушующий ураган. Погода ещё больше ухудшилась, хотя, казалось, было уже некуда. Молнии вились по небу как кружевной узор, освещая наш путь сквозь клинки холодных дождевых капель.

Логически пораскинув тем, что у меня всё-таки имелось, я пришла к выводу: Непогода не ощущала свой дождь, а просто его вызвала. Хорошие новости, с одной стороны. С другой же, нам теперь нужно было самостоятельно искать акуму.

Вывод напрашивался один: око бури. Наверняка Непогода, летающая на зонтике как Мэри Поппинс, захочет спокойных перемещений и чистого неба. Так что мы с Нуаром, — читай: один Кот, — бежали в сторону усиливающейся бури.

Я чувствовала, как у Кота напрягаются мышцы, когда Нуар двигается. Ощущение было вполне себе будоражащим и слегка отвлекало от происходящего. Эх, где вы, мои двадцать пять… тогда бы я на это даже внимание не обратила, а сейчас в крови было слишком много гормонов. И как Нуар с этим справляется, я же в облипке бегаю, как последняя Стрипперелла.

Хотя нет. Стрипперелла ходила в мини-юбке и курточке, а у меня просто облипка.

Ветер стал настолько сильным, что Кот перешёл на четыре… эм… лапы? Ноги? Ноги и руки, короче. Нуар замедлился, давая мне возможность зацепиться за него, и бежал, как настоящий кот, на четвереньках. Непередаваемые, совсем не приятные ощущения: меня трясло больше, чем при езде на лошади. Но я стойко молчала, понимая, что по-другому нас просто снесёт штормовым порывом.

Зато теперь я могла сказать, что была с Нуаром в позе наездницы. Гы.

Око бури началось так неожиданно, что мы с напарником одновременно опешили. Просто р-раз — и всё стихло, не было ни ветра, ни дождя, да вообще ничего. Разве что птички не чирикали. Показная безмятежность.

Момент растерянности едва не стоил нам жизни. Непогода, явно нас ждавшая, не стала ничего говорить или приказывать, а просто швырнулась в нашу сторону огроменной глыбой льда. Инстинкты Кота позволили нам избежать участи холодного шашлыка, нанизанного на ледышку: даже не увидев опасности, он рванул в сторону, теряя меня-наездницу и равновесие.

Перекатившись несколько раз, мы вскочили на ноги и ломанулись в разные стороны. План, обговорённый ранее, был прост: Кот отвлекает, я вызываю Супер-Шанс, а там по ситуации. Учитывая кринжовость мира, продумывать что-то серьёзное мы с Нуаром просто не видели смысла.

Ну ладно, я не видела. Кот больше полагался на авось. Но ему ещё и пятнадцати нет, простительно.

Непогода наш манёвр словно разгадала: швырялась в меня всяким, пыталась сдуть обратно в бурю, била молниями. Мы находились на крыше неподалёку от мэрии, так что здесь была куча громоотводов, и электричество не представляло для нас с Нуаром опасности. Только вот незадача: каждый громоотвод мог принять на себя ограниченное количество зарядов, постепенно становясь расплавленной лужей металла.

Значит, боя на истощение не выйдет. Да и какое там истощение, мы даже атаковать нормально не могли. Одержимая держалась от нас слишком высоко.

Кот швырялся в непогоду всяким мусором, перетягивая внимание на себя, но упёртая акума не хотела отставать от меня. Я прыгнула в сторону Нуара, буквально прячась за его спиной, и призвала Супер-Шанс.

В руки мне упал зонтик — точная копия такого же у одержимой Авроры. Что, нам предлагают устроить бой за звание лучшей Мэри Поппинс? Или мне нужно вызвать Аврору на дуэль на зонтах? Чёрт возьми, что делать-то?

В монохромном мире фигура одержимой подсвечивалась красным в чёрный горох. Так же светилась полоска на краю крыши; она же была границей между оком бури и собственно бурей. Несмотря на временный дальтонизм я могла видеть, насколько мощный восходящий поток там властвует.

Была бы я голубем, ветром такой силы меня бы вышвырнуло за пределы облаков. Но я, несмотря на свои проблемы с весом, всё-таки давила на этот мир несколько сильнее, чем сто грамм городской птицы.

— Влево её! — тихо сказала я, зная, что кошачьи ушки меня точно услышат.

Кот швырнул в Непогоду какую-то железку, и акума наконец сагрилась на напарника. Я же побежала к красно-чёрной границе, на ходу раскрывая зонт и думая, что ничего не сработает. На всякий случай я намотала на ручку леску от йо-йо — ещё не хватало снова потерять подарок Супер-Шанса.

Как я не завизжала, когда поток воздуха дёрнул зонт вместе со мной вверх, я не знаю. Это было похоже на чью-то шутку. Я летала на зонте, чёрт, я летала на зонте! Сбылась мечта детства каждого второго ребёнка!

Поток быстро поднял меня над крышей, над городом и главное — над Непогодой. Её фигурка была точно снизу, когда я решилась на отчаянный шаг и с ордынским гиканьем отпустила ручку моего летательного средства.

— Здесь я самая главная Мэри! — завопила я, имея в виду то ли Сью, то ли всё-таки Поппинс.

Огромные глаза Непогоды, задравшей голову и увидевшей моё приближающееся седалище, стоили всех нервов.

Зонт я, кстати, тоже сломала задницей: проломила одну из спиц чисто весом, этого оказалось достаточно. И только костюм спас меня от нежелательных травм.

Глава 26. Взгляд со стороны. Адриан

Ладно. Адриан считал её странной.

Ледибаг была яркой, как солнечный луч, но словно с другой планеты: шутила по-особенному непонятно, сама смеялась над совершенно обыденными вещами, делала боги знает что и пучила глаза, когда Кот Нуар просил объяснить ему, какого чёрта они должны шляться по крышам и устанавливать громоотводы вот уже несколько недель подряд.

— Чтобы молнией не ударило, — непонимающе смотрела в ответ на эти вопросы Ледибаг.

Так мало было громоотводов, они ещё и цепи крепили к ограждениям.

— Чтобы в воздух не унесло. Ну или акума чихнёт, а ты не свалишься с крыши, потому что схватишься. Знаешь, Кот, ведь крыши — это наше поле боя. Стоит его подготовить, как думаешь?

Нет, ну так-то он был согласен. Но всё равно не понимал, почему громоотводы и цепи. Хорошо ещё, что проблем с этим не было: металлические детали можно было взять бесплатно на одной из станций, сортирующей мусор, а с супер-силой соединять и размыкать цепи оказалось не сложнее лепки из глины.

— Так всё-таки, Ледибаг… зачем нам всё это?

Они в очередной день возились на крыше. Кот лепил цепь из железных пластин, Ледибаг устанавливала заземление для очередного громоотвода.

— От акум, — пробормотала супергероиня, закрепляя провод заземления.

— Может, подробнее?

Она неожиданно усмехнулась и посмотрела на Кота из-за плеча.

— Совсем я тебя достала, да? Погоди немного, давай закончим, и тогда я всё расскажу. Ну или попробую…

Естественно, он согласился. Кто вообще откажется узнать чужую тайну?

Закончив, Ледибаг отвела Кота Нуара на крышу небольшой кафешки. Место было отличное: старые постройки вокруг не поднимались выше трёх-четырёх этажей, и город был как на ладони. Крыша оказалась тёплой и ровной, без черепицы или швов. Острое зрение выхватило новенькие следы герметика и замазки — значит, крышу только недавно ремонтировали.

Интересно.

Ледибаг попросила подождать и спрыгнула вниз, в кафе. Вопросов стало ещё больше, но Кот решил, что от пары минут не убудет, и растянулся на крыше. Спину приятно грело, на небе лениво двигались улитки-облака, да и в целом настроение было возвышенно-философским.

Пахло колбасками и рататуем. Адриан прикрыл глаза, сглатывая голодную слюну: в последнее время ему совсем не хватало привычных двух тысяч калорий, за которыми следил отец. Геройская деятельность и Плагг явно требовали изменений в рационе, но как аргументировать своё желание есть Габриэлю? Адриан не знал.

Когда запах усилился, Кот открыл глаза. Ледибаг запрыгнула на крышу, легко неся два больших подноса, заставленных едой. Тут были и колбаски, и сыры, и фрукты с овощами. Багет с шоколадом… и огромное блюдо с кусочками пряно пахнущего рататуя.

Ледибаг поставила подносы рядом с замершим Адрианом и села напротив. Затем она практически впихнула тарелку с приборами ему в руки.

— Приятного аппетита, котёнок.

— Деньги…

— Забей, гуляем за чужой счёт. Но хозяин точно не будет против, если ты спустишься потом помыть руки и сфотографируешься с ним. Ну или фанатам снизу махни.

Фанатов, действительно заворожённо посматривающих на героев снизу, — всего третий этаж, их было отлично видно! — Адриан по привычке не заметил. Да уж.

— Ешь давай. Не хочу ругаться вместо разговора.

— В смысле?

— У меня обычно настроение портится, если я голодная.

Несмотря на заверения в своём голоде, съела Ледибаг совсем немного: пару долек яблока, несколько ложек рататуя и огурец. И всё.

Остальная еда кроме сыра и печенья перекочевала в желудок Адриана. Парень даже не заметил этого, а когда понял, то было поздно. Оставалось лишь надеяться, что с добавившимися физическими нагрузками жир не успеет отложиться на боках, а кожа не порадует высыпаниями.

Хотя там вроде было не с чего…

— Сзади небольшая ниша, — рассказывала Ледибаг, — я сама её немного облагородила и огородила, так что на особый комфорт не рассчитывай. Но там вполне можно снять Трансформацию и подкормить квами, например. Свет не будет виден, можешь не волноваться. Только всё равно не рекомендовала бы делать это в одиночку, лучше чтобы я или кто-то другой был на страже. Третий этаж всё-таки, может кто заберётся… ну что, будешь пробовать? Плагг наверняка не откажется от сыра.

Естественно, Плагг не отказался. А ниша была вполне удобной, тут всё-таки не спать нужно было, а квами кормить.

Когда Адриан вернулся, тарелок и подносов уже не было. Ледибаг сидела на крыше и смотрела на закат. Кот опустился рядом с напарницей, и та пододвинулась ближе и положила голову на плечо, словно так и надо было.

Это умиротворяло. И если с Маринетт Адриан порой чувствовал себя неуверенным мальчишкой, то рядом с Ледибаг он был… мужчиной? Она показывала, что полагается на него, и такое доверие не хотелось предавать.

— Я пока не уверена, что именно мне стоит тебе рассказывать, — начала Ледибаг, — поэтому не обижайся, ладно? Задавай вопросы, но, если я не смогу на них ответить, то я так и скажу.

Это было странно, но на всякий случай Адриан промычал нечто согласное.

— Громоотводы и цепи, миледи. Зачем мы их устанавливаем?

— Они могут понадобиться при появлении следующей акумы.

— Ты знаешь, какая она будет? Или когда она будет?

— Понятия не имею когда именно. А вот какая, — Ледибаг замялась и повернула голову, утыкаясь Коту лбом в плечо. — Тоже сложно. Только примерно, и даже это знание может оказаться неверным. Общая картинка сохраняется, но детали… с Кукловодом было так же.

Он практически ничего не понял из её бормотания.

— Так знаешь или нет?

— Пятьдесят на пятьдесят. Скорее всего, акума будет вызывать дождь с грозами, а также управлять ветром. Может ещё что-нибудь.

— А откуда ты это знаешь?

— Бип.

Адриан сначала растерялся от этой имитации клаксона, а затем понял: красная зона. Вопрос без ответа.

— Ладно. Давно знаешь?

— До того, как мы получили Талисманы.

— То есть ты… знала, что мы будем супергероями? И что появятся акумы с Бражником? — он отодвинулся от Ледибаг и шокировано посмотрел на неё. — Может, ты ещё и его личность знаешь?

Напарница встретила его взгляд спокойно.

— Бип, — сказала она, разводя руками.

Адриан растрепал волосы и хмыкнул. Короткий приступ злости схлынул так же быстро, как поднялся в душе — Агрест умел справляться со своими эмоциями как никто другой. Иначе с Габриэлем под одной крышей не выживешь.

— Про личность спрашивать смысла нет?

— Сам как думаешь?

— Би-ип, — протянул Кот, и Ледибаг улыбнулась.

Она знала примерные силы акум, когда они могут появиться и чего от них ожидать — но «Только приблизительно, не рассчитывай на эту информацию как на истину в последней инстанции, котёнок!» Чтобы доказать свои знания, рассказала немного о Плагге: на истории про разрушенную Атлантиду и исчезнувших динозавров костюм Кота подозрительно сжался и слегка завибрировал. Значит, правда.

Удивительно.

— Мы будем раскрывать личности? — спросил Адриан под конец, когда почти пришло время расходиться.

— Не знаю. В этом решении есть и плюсы, и минусы. Решишь сам?

Сначала Адриан хотел было воскликнуть: «Ну что за вопрос?! Конечно будем!»

А потом задумался.

Тут действительно были и плюсы, и минусы, и для решения такого важного вопроса стоило провести хоть какое-то исследование. Благо материалов, — комиксов про супергероев, — у Адриана был целый книжный шкаф.

На следующий день герои продолжали украшать город. И на следующий, и на день после него… Ледибаг куда-то торопилась, и её нервозность немного передалась Коту, словно они были сообщающимися сосудами. В итоге напарница решила сосредоточиться на нескольких районах города, практически игнорируя остальные.

Разговор с мэром был закономерен. Ледибаг попросила Нуара «быть на стрёме», и весь диалог Кот слушал издалека, почему-то готовый спасать напарницу из мэрии. Причин для такого поведения не было, но нервы Ледибаг всё ещё оставались очень заразительными.

Когда же Кот услышал про деньги… его сердце едва не остановилось. Сначала от быстро заглохшего разочарования, затем от поднявшейся тревоги.

Ледибаг не выглядела меркантильной или злой; Адриан даже думать не хотел, что Талисман мог попасть в руки такому человеку. Однако она, судя по всему, была простой девушкой без существенных сумм в банке, как у Адриана. А квами-то кормить надо… Плагг ел очень много.

Может, она утопала в долгах? Адриан видел одну передачу…

Но от денег Ледибаг отказалась. Требование зарплаты аргументировала «безопасностью», хотя Адриан не видел связи между двумя столь разными вещами.

Ну а потом было уже не до размышлений: появилась акума, которая, как и предполагала миледи, управляла ветром и умела вызывать молнии. Тогда-то и пригодились все приготовления, за которые Адриан был благодарен как никогда.

Бой с акумой оказался каким-то невразумительным. Да, Адриану пришлось побегать от яростных атак Непогоды, но решилось всё немного… буффонадой. Ледибаг взлетела на зонтике, а затем огромной красной каплей свалилась Непогоде прямо на голову.

От такого града зонт акумы проломился, и одержимая рухнула вниз вместе с Ледибаг. Героиня приземлилась сверху, так что даже не пострадала, а вот несчастная Непогода лишилась сознания.

— Ты в порядке? — осторожно спросил Кот Нуар.

Ледибаг схватилась за протянутую руку и с кряхтением встала. Поясницу, — поясницу, Адриан, а не то что ниже! — она тёрла как старушка.

— Нормально. О, бабочка! Иди сюда, маленькая засранка!

Белое насекомое улетело в небо.

Они стукнулись кулаками и обнялись; Адриан ощущал трепет, когда руки Ледибаг обвились вокруг него. Это было приятно до безумия. Вернув Парижу нормальный вид, Ледибаг распрощалась: как героиня сказала, ей была жизненно необходима горячая ванная и мазь от синяков.

В понедельник домашний арест Адриана наконец кончился, и парень пошёл в коллеж. И весь день шутил над хромающей Маринетт: по словам Альи, Дюпэн-Чэн хотела показать подруге класс и неудачно села на шпагат. Уморительное видео, сделанное в субботний вечер, — после победы над Непогодой, — прилагалось.

— Прими горячую ванную и намажься средством от синяков, — сходу предложил Адриан, ухмыляясь над кислой мордочкой подруги. — Говорят, помогает.

Глава 27. Серия четвёртая. Леди Вай-Фай

Жизнь текла, но как-то мимо. Супергеройские будни были насыщены синяками, болью от падений и захватывающими душу полётами, но даже это мне быстро приелось. В коллеже всё шло ни шатко ни валко: половину уроков я закрывала на русскую тройку, просто не видя смысла в надрывании седалищного нерва, а другую стабильно вытягивала на отлично.

Томас и Сабина на это неодобрительно качали головами, но молчали. Ну естественно, на фоне моих ухудшающихся головных проблем низкие баллы за уроки казались незначительными.

Я много гуляла, смотрела на город снизу и сверху, думала о тщетности бытия. Началось то, что в прошлой жизни я называла «периодом упадка»: сил нет, желания жить тоже. Общение отнимало столько энергии, что впору было диву даваться, как это я ещё не слегла с истощением всех мыслимых внутренних ресурсов.

Мне помогал Кот: мы с Адрианом частенько сидели на крышах, просто молча. Он позволял мне приваливаться к себе и насыщаться его теплом и внутренней силой. Адриан был невероятен, и я не понимала, как ему удаётся сохранять стойкость духа, несмотря на всё, что с ним происходит.

Да меня одно соседство с Габриэлем вымораживало бы до основания, а Агрест-младший ничего, бодрячком. Даже меня поддерживает.

Алья вилась вокруг маленькой назойливой мухой и тоже поднимала настроение как могла. А ещё заставляла есть, не реагируя на выключенные или передвинутые будильники; Сезер завела собственные.

— И что с тобой происходит, — морщилась она, глядя на меня в коллеже.

Я лежала на парте, уныло рассматривая доску перед собой. Адриан ушёл на съёмки, впереди была литература, и мне не с кем было перебрасываться бумажками. Скукота.

— Период депрессии. Пройдёт.

— И долго он у тебя будет?

— Не больше месяца.

Алья всплеснула руками.

— Месяц! Это слишком много, Маринетт!

— Ну а я что сделаю.

— Не знаю! Прими контрастный душ, съешь апельсин, закуси шоколадом.

На такие предложения я помахала руками.

— Душ не помогает. К тому же, нельзя заедать стресс и депрессию, мой дорогой друг. Это ведёт к обострению пищевых расстройств.

Которые у меня и так цвели и пахли.

Алья была золотцем, если честно. Стойко переносила мою меланхолию, трясла, заставляла смотреть видосики и припахала к разработке сайта. В честь моей начинающейся депрессии, — чтобы её не ухудшить, — она даже согласилась назвать свой блог не в честь Ледибаг, а просто «Чудесным».

Маленькая, но победа.

Я не знала, чем заслужила такую подругу как Сезер, но была благодарна за неё. Такая забота подкупала настолько, что я была уверена: Алья, коли я доживу до второй взрослости, будет подружкой невесты. Хотя свадьбу я и не планировала, если честно.

— Может, тебе пропить курс антидепрессантов?

Но иногда и она перебарщивала.

От активности своей дорогой подруги я сбежала в уборную, где зависла перед зеркалом. Отражение не радовало: осунувшееся лицо, посеревшая, — уже даже не пожелтевшая! — кожа, уставший взгляд. Несмотря на то что упадок сил не лишал меня сна, выглядела я всё равно так, будто про него совсем забыла.

Из кабинки сзади вышла Хлоя. Заметив меня, Буржуа замерла, прижав к себе свою вечную маленькую сумочку.

— Отвратно выглядишь, Дюпэн-Чэн.

— Спасибо, и тебе того же.

Буржуа поморщилась, но дальше продолжать пикировку не стала.

Не знаю, в чём дело, но Хлоя в последнее время относилась ко мне достаточно бережно. Возможно из-за того, что я действительно плохо выглядела: дунь, и рассыплюсь на кучу сахарных песчинок. Или распадусь на песок от ментальной старости.

Хлоя вымыла руки, то и дело поглядывая в мою сторону. Я же оттягивала кожу, рассматривая синяки под глазами: насыщённо-серые, с лилово-синим подтоном. Была бы я художником, сравнила бы цвет как-нибудь по-поэтичному возвышенно. Но сейчас я ещё даже писателем не стала, так что в голову ничего не приходило.

— Отвратно выглядишь, — повторила Хлоя, следя за моими манипуляциями.

— Ты это уже говорила.

Девушка поджала губы и, покопавшись в сумочке, достала какую-то упаковку. Швырнув её передо мной в раковину, Буржуа молча развернулась и вышла из уборной.

Я с удивлением посмотрела ей вслед, прежде чем поднять неожиданный дар. Что тут у нас… патчи для глаз, серьёзно? И масочка.

— От синяков и отёков… вот же сучка.

Последнее было сказано с ноткой благодарности и восхищения. Хлоя сделала мне королевский подарок: что я не любила на лице, так это синяки под глазами. Ещё в прошлой жизни они были моими вечными спутниками, несмотря на гигиену сна, правильное питание и регулярный спорт. Что бы я ни делала, всё равно выглядела как медведь-шатун посреди зимы.

Прибрав патчи в боковой кармашек моей вечной почтальонки, я наспех умылась и вышла из уборной. Скоро прозвенит звонок, стоило бы поторопиться. Я ненавидела, когда Бюстье смотрела умилительно-грустно, если ты вдруг опоздал на её урок.

Бюстье мне вообще не нравилась. Как по мне, она слишком много уделяла внимание тем, кому это было не нужно, — Маринетт или Киму, к примеру, — при этом игнорируя тех, кому это действительно требовалось. Той же Хлое или Натану, у которого с родителями слегка не задалось.

Бюстье лезла ко мне по старой памяти, моя врождённая привычка нравиться людям не давала ей нагрубить. Способов избавиться от прилипшей ко мне учительницы я не видела. И на равных с ней не поговоришь. Я же была молодой девочкой, практически ребё-ёнком.

Усевшись за парту рядом с Альей, я подпёрла голову рукой и сонно уставилась на доску. Бюстье в своём извечном белом костюме ходила рядом с ней и писала конспект. Сегодня мы будем проходить Спящую Красавицу…

Я в свои четырнадцать читала про утопленную собачку.

Интересно, как отреагирует Бюстье, если я расскажу ей первоначальный сюжет выбранной для урока сказочки?

Глава 28. Проблемы и одиночество

Адриан не вернулся до конца уроков. Я в одиночестве отсидела на химии и физике, — Алью от меня миз Менделеева отсадила, потому что Сезер скучала и оттого не могла держать рот закрытым, — одна поела что бог послал, — богиня Алья, если точнее, — и одна же пошла на прогулку. День был неплохим, солнечным и приятным, хотя на дворе цвела середина осени.

Мир был странным. Вроде бы календарь соответствовал григорианскому, а изменения погоды как-то запаздывали. Так, судя по фотографиям Маринетт с семьёй, в начале декабря в здешнем Париже было слякотно, как в моей Москве в начале осени. К Рождеству мог выпасть снег, который не задерживался дольше чем на февраль. В середине весны погода уверенно приближалась к нормальным для этого мира двадцати градусам, да там и оставалась до лета. Июль — август радовали почти тропическими тридцатью пяти, от которых наверняка хотелось сдохнуть.

Странный, странный мир. Но мне же лучше.

Я шла в никуда, засунув руки в карманы и отчаянно страдая из-за отсутствия наушников. Обычный городской шум раздражал: гудки автомобилей вызывали почти забытую мигрень, далёкие разговоры людей просто бесили своим наличием. Настроение было на уровне «не влезай, убьёт», и подниматься выше не спешило.

Так что я развернулась и направилась к Сене. Вода, её запах и вид всегда поднимали мне настроение.

Пройдя мимо волшебного мороженщика Андрэ и даже не взглянув на него, я дошла практически до середины моста через Сену. Остановилась, опёрлась на скрипнувшие перила и медленно вдохнула.

Да. Запах воды, водорослей и немного — железа. Нервы постепенно отпускало, их сети медленно вставали на место, мигрень отступила. Я была жива, и настроение стало подниматься от отвратительно-низкой отметки.

Даже сброситься не хотелось. Идиотское желание, которое я, естественно, никогда не реализую. Я всегда считала, что жизнь слишком прекрасна, чтобы так бездарно ею разбрасываться. Но в голове всё равно жил тот идиотский голосок, который пищал на ухо: ну же, сделай, давай. И это не только о суициде. Этот же придурок в голове говорил всякие глупости типа «засунь туда палец» или «скажи что-то обидное».

Маленький бес, живущий в каждом. Искусство в том, чтобы научиться его игнорировать.

— Как поживает эта пур-рекрасная девушка?

Я усмехнулась. Что, фотосессия уже закончилась? Адриан хвастался как-то, что может с любыми съёмками разобраться часа за два, учитывая подготовку и макияж.

— Думаю, не скинуться ли мне вниз.

Шутку не поддержали.

Кот сразу же оказался рядом, развернул меня к себе и заглянул в глаза. От звучавшей секунду назад игривости не осталось и следа, Нуар хмурился и смотрел на меня с предельной серьёзностью.

Руки у него были горячие. Я каждый раз этому удивлялась.

— Не шути так. Никогда так не шути, Маринетт.

Я прикрыла глаза. Мне не хотелось расстраивать Адриана словами о том, что это совсем не шутки, но и объяснение про бесёнка взбешённый Агрест вряд ли бы выслушал. Удивительно, как пара слов смогли вывести его из себя.

Я подняла руки и мягко положила ладони поверх предплечий, обтянутых чёрным костюмом. У Кота он, кстати, был совсем другим: не таким мягким, как у меня. Если на костюме Ледибаг самыми жёсткими частями были ячейки, то у Кота даже промежуточная часть оказалась плотнее, чем мои швы. Вот уж воистину танк.

Кот смотрел мне в глаза, словно пытаясь увидеть там что-то. Так и не найдя в моих зрачках намёк на Святой Грааль, он нахмурился ещё больше и мотнул головой.

— Так. Ты идёшь со мной.

Я и моргнуть не успела, как он подхватил меня на руки и при помощи шеста упрыгал с моста. Серьёзно, я только схватилась за шею напарника, изумлённо вдохнув, когда прекратила чувствовать брусчатку под ногами.

Адриан нёс меня… куда-то. Маршрут мне был незнаком, да и тяжеловато оказалось отслеживать путь супергероя, будучи вне синхронизации с Тикки. Оказывается, мы с Котом передвигаемся на скоростях, недоступных обычному человеку.

Наш путь продлился минут пять. Едва я расслабилась и закрыла глаза, как Кот уже осторожно ставил меня на ноги.

Вокруг пахло цветами и было душно, как в парнике. И при этом свежесть витала в воздухе. Парадокс.

— Что, кошечка испугалась быстрого бега? — усмехнулся Нуар мне на ухо.

Хоть я и встала на ноги, но глаз не открывала. Да и обнимать Кота не перестала, так что поза получилась или провокационная, или требующая защиты. Хорошо ещё, что Адриан позволял мне много тактильности и перенёс это отношение в свою кошачью часть.

— Дай секунду. Голова кружится, — безбожно соврала я.

Мне просто было комфортно. Рядом с Котом Нуаром, будучи вне Трансформации я чувствовала себя маленькой и беззащитной. Очень необычное, новое ощущение: я всегда была крупной в кости, с широкими кистями и плечами. Из-за этого большинство мужчин казались мне ненадёжными, маленькими, хлипкими. Знаю, обманчивое впечатление, но что поделать.

Теперь же… мне понравилось. Наверное, каждому человеку время от времени необходимо почувствовать себя вот так. Улиткой без панциря, которую защищает кто-то другой.

— Как же я устала, — пробормотала я, прижимаясь к Коту.

Спасибо Адриану, он ничего не стал комментировать. Только обнял в ответ, давая мне время.

Ещё один пунктик к раскрытию, кстати. Стал бы Кот Нуар, знающий Маринетт не так давно, обнимать её? Да, мы вместе почти спасли мир от Кукловода, но…

А стала бы Маринетт, не знающая Кота Нуара, обнимать его?

Хотя мне можно. Я же, по словам Хлои, «психическая».

— Что случилось, кошечка?

Я хмыкнула, но отвечать не стала. Много что случилось. От переселения в этот мир до изменения тела. Я устала быть не собой, жить в чужой шкуре, беспокоиться обо всём подряд. Мне надоело ходить к психотерапевту, который мне не помогал, а только нагружал кучей ненужных тестов и бумажек. Мне надоело напрягаться, когда Томас меня обнимает, и высматривать признаки акумы в мире вокруг.

Мне надоел этот мир. Тут не было моей музыки, комфортных фильмов и сериалов. Тут не снимали Кости или Касла, потому что детективы не были популярны. Розовый мир. Розовый, как комната Маринетт, которую я никак не разберу и не сделаю своей.

Смешно. Ушла от одних проблем в прошлой жизни, пришла к новым в жизни теперешней. Но там у меня был человек, на которого я могла бы положиться в любой ситуации, а здесь, несмотря на появившиеся связи, я не знала, кому могу довериться полностью. Без прикрас и попыток выглядеть хорошей.

Дамокловым мечом над моей головой висела дилемма Бражника. Я знала, кто скрывается под маской, но что давало мне это знание? Ровным счётом ничего. Адриан любил отца, и лишать парня родителя я не имела права. Пока Бражник ничего не натворил, но что будет дальше? Что если Габриэль сойдёт с ума, как это было в мультфильме?

Я помню поворотный момент: акуманизация Пьера, — он же Горилла, — и сбрасывание Адриана с башни Монпарнас. После этого у Габриэля развязались руки, потому что он перешагнул через себя. Ведь мог же, мог остановиться, начать восстанавливать отношения с сыном, но что он выбрал? Мечту. Недосягаемую, как мне казалось.

Мёртвое должно оставаться мёртвым. Отпусти ты её уже, Габриэль.

Кот терпеливо ждал, пока я справлюсь со своей тахикардией и отлеплюсь от него. Немного успокоившись и привычно запихнув эмоции глубоко в душу, я отодвинулась от Нуара и слабо улыбнулась.

И ахнула.

Вокруг были цветы — куча разноцветных бутонов всех размеров и форм. Зелёные толстые листья влажно блестели от профессионального освещения: я увидела камеры, о которых мне рассказывал Адриан, и несколько светоотражателей. Значит, здесь у парня сегодня проходила съёмка?

— Случайно нашёл это место, — улыбался Нуар, никак не выдавая свою наглую ложь. — По-моему, очень даже возвращает желание жить.

Это было слабо сказано. Я словно очутилась в сказке, полной волшебства и красоты. Никогда не любила цветы, но творящееся вокруг меня великолепие вызывало нечто вроде трепета перед природой и её величием.

И запах… не было душного тяжёлого аромата, какой бывает от лилий. Только лёгкий цветочный дух и нота свежести, которую можно было различить в духоте парника.

— Спасибо.

Кот хмыкнул и протянул мне руку. Я вложила в неё свою ладонь и наконец почувствовала, как груз проблем с моей спины падает на влажный грунт.

Может быть, я в этом мире всё-таки не одна?

Глава 29. Отдых

Как-то у меня спросили: зачем учиться в школе, если знания, которые ты там получаешь, тебе потом не пригодятся? Ну не будешь ты козырять называнием всех мировых столиц или вычислять интегралы, если не пойдёшь по этому профилю дальше.

Я тогда задумалась. Действительно, зачем? Свои одиннадцать лет в школе я искренне считала потерянным временем, к тому же вредным: за эти годы учителя привили мне комплекс неполноценности, отрицание собственного тела, недоверие к людям и неприязнь к ним же. Улыбаясь мне в лицо, географичка смотрела на меня как на говно: я не могла запомнить расположение юга и запада; до сих пор не могу, путаюсь, как младшеклассница. Смотря прямо на меня, учительница по немецкому говорила, что неспособность выучить стишок говорит о моём низком интеллекте.

Эй, сучка, у меня IQ под 150. Утрись своей шубой и иди к семье, которую ненавидишь. Плачь по ночам, потому что я желаю тебе самого отвратительного и ужасного в этой жизни. Заплати за каждую мою слезинку, стерва, и за каждый нервный срыв из-за тебя.

И всё же, школа была нужна. Возможно, не все одиннадцать классов, а хотя бы семь-восемь: узнать основы математики, походить на ОБЖ, — мне повезло с учителем, который рассказывал не про ядерные атаки, а про терроризм, похищения и самооборону, — научиться грамотно писать и выучить начальные правила иностранного языка. И главное — школа научит тебя учиться, запоминать кучу информации, разгонит ленивый мозг. Объяснит основы ответственности и расскажет про систему поощрений-наказаний, принятые обществом.

Полезная штука. Но, опять же, одиннадцать лет? Несерьёзно.

Я всё перечисленное выше уже умела, так что коллеж становился для меня бесполезной потерей времени. Это злило, но сделать я ничего не могла: во-первых, просто не потянула бы экстернат, только не с моим геройским хобби; во-вторых, мне было боязно ломать канон ушедшей из класса Маринетт; в-третьих, я хотела проводить как можно больше времени с Альей и Адрианом.

Даже, наверное, с Альей. Адриан отхватывал свой кусок меня, пусть и в костюме. Мы с Котом Нуаром продолжали встречаться и тренироваться практически ежедневно, стараясь при этом не попадаться лишний раз на глаза горожанам. Пусть сюрприз будет, когда мы при следующей акуме такие вжух — и всё сделали за пару минут.

Вопрос, поставленный перед Буржуа, так и не решился: мэр молчал, никак не проявляя своей заинтересованности в моём предложении. Мне же было просто пофигу, потому что в голове созрели намётки плана, включающий в себя Алью, Чудесный Блог, донат и видеообращение одной героини.

План был сырым, но я не могла придумать ничего лучше. Деньги мне были нужны, их нехватка становилась всё ощутимее: про курсы самообороны я Сабине и Томасу так и не сказала, так что занятия тянули из меня все карманные. А ещё была Тикки и проезды на общественном транспорте… неудивительно, что в кафетерии коллежа Адриан обычно покупал мне еду.

В первый раз это вышло даже забавно. Я стояла перед разнообразием разных плюшек и смотрела в открытый, но пустой кошелёк. Последниеденьги я потратила на проезд: забылась во время тренировки и прошляпила возможность вернуться домой в костюме. Пришлось по старинке, ножками и колёсиками.

В который раз застигнутая врасплох голодом, я достала кошелёк и взгрустнула. В нём было пусто, даже монеток не завалялось.

— Две слойки с сыром, бутылку воды и фруктовую нарезку, пожалуйста, — услышала я тогда голос Адриана.

Потом этот хороший человек расплатился, подмигнул мне, забрал свои слойки и убежал к Менделеевой, оставив меня наедине с водой и фруктами. Я даже ничего сказать не успела, не то что отказаться от подарка.

Хотя я в любом случае не отказалась бы. Есть действительно хотелось.

Заикиваться о повышении карманных мне было не с руки: возникло бы много ненужных вопросов, и во мне проснулся бы очередной близкий к провалу Штирлиц. Я вообще старалась не привлекать к себе внимание родителей Маринетт, что получалось просто отвратительно. Наверное, они за собственной дочерью так не следили, как за мной. И при этом умудрялись не переборщить с вниманием и заботой. Золотые люди.

С того раза Адриан как-то подбирал момент, чтобы оказаться рядом со мной и ткнуть в меня чем-нибудь. Обычно это было что-то диетическое, вода или фрукты-овощи. Еда для начинающей анорексички, короче. Но это был такой трогательный знак заботы, что я буквально таяла каждый раз. И с благодарностью принимала эти подарки.

В конце концов, Адриан был не тем человеком, который потом выставил бы чек. Слишком хорошо парня Габриэль выдрессировал. Агрест-младший напоминал мне рыцаря, случайно попавшего в современность и как-то прижившегося здесь.

История с выплатами и мэром стояла на месте, новых акум не появлялось, депрессия схлынула, я снова наслаждалась жизнью: ела круассаны, когда могла, гуляла, тренировалась или просто дурачилась с Котом. Несколько раз супергероев звали на телешоу, но я попросила Нуара с ними подождать хотя бы до вердикта Андрэ. Наверняка у нас спросят, какой гешефт мы получаем за свою деятельность.

А я вот так и скажу: никакой, нам зажмотили даже банальное восстановление ресурсов. Так-то!

От нечего делать я занялась собой. Поскольку упражнения и спорт ныне были для меня бесполезны, я увлеклась уходовой косметикой, самомассажем и ароматерапией. Адриан рассказывал мне, как использовать то или иное средство: по долгу службы парень мог разобрать состав любой косметики и объяснить, что может негативно повлиять на кожу.

К моему удивлению, Адриан не был фанатом самодельных «природных» масок.

— Это убьёт твою кожу, — закатил глаза Агрест в планшете.

Мы в очередной раз созвонились, потому что встретиться уже не могли: время было позднее, завтра нас ждала лабораторная у Менделеевой, а спать не хотелось. Смешно, что мы с Агрестом были вместе так или иначе, в костюмах или без.

— Я думала, это полезно. Типа органика.

Вечер проходил плодотворно. Я разбирала комнату, выкидывая то, что не вызывало у меня никаких эмоций. Чужих вещей здесь было очень много, так что генеральное наведение порядка грозилось затянуться на несколько дней.

Я вообще планировала пригласить Алью, чтобы та помогла мне с бардаком. Маринетт оказалась тем ещё скопидомом, коллекционируя журналы, фотографии и вырезки. Наверное, они её вдохновляли… Только вот вместо Маринетт теперь была я, и меня эта макулатура только раздражала.

— Эта органика сожжёт твою кожу, — скривился Адриан. — Там же никакого соблюдения кислотно-щелочного баланса, и всякими «природными» масочками ты только спровоцируешь высыпания.

— А огурчик на глаза?

— А смысл, если есть патчи и охлаждающие маски?

Я согласно промычала. Слова про патчи напомнили мне о подарке Хлои, так что я вытащила их из почтальонки и отдала на суд Агреста.

— Хорошее средство, — одобрил Адриан, когда я зачитала ему состав. — Даже очень. Хлоя дала?

— Как понял?

— Она такие пачками заказывает. У неё раньше были чёрные точки, только этими масками и вывела. Ну и диетой.

Представить Буржуа с чёрными точками у меня не выходило, так что я просто согласилась, что такое в мире возможно.

— Значит, можно использовать?

— Если не истёк срок годности, то я не вижу причин.

Спустя полчаса мы распрощались. Адриан не хотел отключаться первым, но я видела, что парня просто вырубает: Агрест медленно моргал, как настоящий кот. Так что, не слушая чужое возмущение, я пожелала спокойной ночи и отключилась.

Комната стала выглядеть немного лучше, но три больших мешка с мусором у люка вводили меня в уныние. Ужас, и ведь осталось ещё столько же. А может даже и больше!

Перед сном я приняла душ и решила поухаживать за кожей, используя те средства, что получила в подарок. Патчи пахли чем-то сладеньким и очень приятным, а маска легла на кожу как господне благословение.

Мне было так комфортно, что я завалилась в кровать с книгой. И даже не заметила как уснула.

Глава 30. Неприятные последствия

Проснулась я на два часа раньше будильника от ощущения, что кто-то вылил мне кислоту на лицо.

Вскочив с кровати, я болезненно застонала и сдёрнула с лица маску. Патчи отдирались от кожи с кусочками эпидермиса, а ещё с такой болью, что я едва не вскрикивала. Тикки, разбуженная моими стенаниями, обеспокоенно вилась рядом, зажимая большой рот лапками.

Значит, дело совсем дрянь.

Я спрыгнула с кровати, не пользуясь лесенкой, — всего-то два метра, для Ледибаг смешно, — и побежала в ванную комнату. Маринетт повезло, она имела собственную.

В ванной я схватила душ, врубила ледяную воду и направила струю в лицо. Стало немного легче, но из глаз всё равно текли слёзы, сразу смываемые прохладой.

— Маринетт, ты как? — тихонько спросила Тикки, когда я немного сбавила напор душа.

Я помахала квами рукой, пытаясь успокоить без слов. Учитывая, что малышка ткнулась мне в пальцы тёплым лбом, вышло не очень.

Одежда промокла спереди насквозь. Лицо пылало. Когда это ощущение слегка притупилось, а кожа онемела из-за ледяной воды, я рискнула выключить душ и взглянула в зеркало.

Оттуда на меня смотрел практически Фредди Крюгер. Ну, может, слегка посимпатичнее. Кожа не проваливалась, а, наоборот, набухла кучей маленьких красно-бордовых пузырьков. Некоторые лопнули, обнажая под собой тёмное мясо. Выглядело страшно, да и ощущалось не лучше.

— Что за фигня? — прохрипела я, рассматривая изуродованное лицо.

Тикки практически рыдала.

— Я… я не разбудила тебя… прости-и-и!

Приблизившись к зеркалу, я с ужасом всматривалась в свою кожу.

— Почему такая реакция?

Квами всё-таки расплакалась. Крупные слёзы скатывались по мордочке и истаивали в воздухе, едва от неё оторвавшись.

— Может, там янтарь в составе, — всхлипнула Тикки. — У многих божьих коровок на него аллерги-ия!..

Хлоя мне дала премиальные патчи, так что всё было возможно. Я бы не удивилась, если бы в них реально был янтарь или ещё какая дорогущая приблуда.

— Тикки, это можно как-то исправить? — тихо спросила я, смотря на отражение.

Нет, ну с таким и жить можно… но я не хочу. Не хочу! У Маринетт было красивое лицо и нежная светлая кожа, которые меня вполне устраивали. Не хочу жить Фредди Крюгером!

— Исправить?.. Да! Скорее, проводи трансформацию! Супер-Шанс!

— Абракадабра!

Розовое сияние принесло с собой облегчение и уняло боль в лице, которая начала нарастать. Однако в зеркале отражалась всё та же страшно-печальная картина, немного прикрытая маской.

Я использовала Супер-Шанс, закономерно получив в руки большую баночку с кремом, и сразу же намазалась. Средство впитывалось, едва касаясь кожи, и боль затихла насовсем.

Прервав синхронизацию, я намазала лицо ещё раз и облегчённо выдохнула. Тикки тоже не сдержала радостного писка: лицо выглядело как лицо, а не как кусок мяса. Оно всё ещё было бордово-красным, на щеках бугрились отвратительные высыпания, но глаза хотя бы нормально раскрылись. Ну, для полукитаянки, конечно.

Я осмотрела свою шею и уши, и тоже от души намазала пострадавшую часть кожи. Мне всё ещё немного тянуло под глазами, но это ощущение не шло ни в какое сравнение с тем, что было пять минут назад.

— Тикки… почему ты не сказала про аллергию на янтарь?

Квами выглядела пристыженной. И очень грустной. Я бы даже если хотела, не смогла бы на неё ругаться: малышка, судя по выражению мордочки, наказывала себя сама.

— Не у всех Ледибаг она проявляется… я и подумать не могла, что янтарь могут добавлять в косметику.

— Ой, туда что только не пихают, — я осторожно коснулась опухшей щеки, жалея себя и ругая свою «удачу». — Ты и не представляешь. Может, есть ещё что-то, о чём тебе стоило бы мне сообщить?

Тикки мелко закивала и принялась тараторить. У некоторых Ледибаг была аллергия на молочку, — не мой вариант, я нормально ела сыры, — у других на мёртвый мех; это было больше похоже на то, что Тикки подбирает девушек по одному шаблону и генетическому коду. А вот аллергия на янтарь встречалась чаще всего, и была проявлением слияния с квами.

— У меня тоже непереносимость янтаря… я чешусь, очень сильно.

— Но это не опасно для тебя?

— Нет. Но очень, очень неприятно!

В этот раз подарок Супер-Шанса не особенно тянул энергию, что меня несомненно радовало. Я с отвращением рассматривала своё лицо, заранее представляя реакцию в коллеже на такую смену имиджа. Блин, а ведь ещё с родителями говорить… бедная Сабина, она очень ответственно относилась к внешнему виду. Китаянка же.

А может и не говорить вовсе? Хм-хм-хм… аккуратненько спуститься по пожарной лестнице, а потом и вовсе прогулять уроки.

Нет, прогулять — не вариант. Учителя сразу звонят родителям, спрашивая, на какой дороге жизни потерялось их дражайшее чадо. Мне только этого не хватало, учитывая потенциально возможные прогулы в будущем. А вот идея с лестницей очень даже ничего.

— Как думаешь, за день пройдёт?

Тикки подлетела к моему лицу так близко, что воспалённой кожи коснулся воздух. Больно не было, хотя я напряглась в ожидании неприятного укола.

— Должно. За пару применений стало намного лучше.

— Ну и отличненько. Эй, расслабься, — я пощекотала квами, — всё нормально, я жива. И это всё пройдёт, даже шрамов не останется.

По крайней мере, я на это надеялась.

Перед выходом я ещё раз щедро намазала щёки и лоб, как самые пострадавшие зоны лица. И, собравшись на учёбу, вылезла на балкон. Благо, до пожарной лестницы можно было добраться через крышу, никаких трудностей.

Самое неприятное ожидало меня впереди: разговор с одноклассниками, а особенно с Альей и Адрианом обещал быть просто незабываемым. Ведь ещё только вчера эти двое видели меня с ровными сероватыми щёчками…

— Интересно, насколько сильно взбесится Алья, если я пошучу про то, что решила вернуть на щёки немного румянца и перестаралась?

Щёки у меня были бугристыми и красно-пурпурными, с тёмным подтоном. Просто ух, а не румянец.

Тикки закашлялась в почтальонке.

— Я бы так не рисковала, Маринетт, — услышала я её приглушённый голос.

— И то верно.

Глава 31. Вафельницы и тайны

— Что за хрень у тебя с лицом?

Ну, стоило этого ожидать, на самом деле. Именно Хлоя стала тем звоночком здравого смысла, который в итоге встретил меня в классе.

Поначалу-то Буржуа не было: я пришла одной из первых, за партами сидели только Айван и Натан. Но Натан всегда был увлечён собой и своими рисунками, а Айван… тут всё было сложно. Местный Ваня меня избегал как чумы, так и не простив после своей акуманизации. Неясно, правда, кого он не смог простить: себя или всё-таки меня.

Натан, поднявший голову, когда я пришла, ещё и рот открыл. Глаза у него выпучились, из-за чего хорошенькое личико стало преувеличенно забавным, как у мультяшки. Куртцберг замер, словно Пайпер из Зачарованных наложила на него заморозку, да так и остался на следующие пять минут.

Айван, тоже посмотревший на меня, нахмурился и сжал кулаки. Парень был немногословен, но выражение его лица просто кричало о непонимании и даже беспокойстве. Интересно, интересно.

Поздоровавшись с одноклассниками, я села за своё место и достала крем с зеркалом. От очередной порции лекарства щёки выглядеть лучше не стали, но пропало неприятное ощущение стягивания кожи. Да и пах крем приятно: персиками с нотками лаванды.

Приходящие ученики пучили глаза как Натан или хмурились как Айван, здороваясь слегка дрожащим голосом. Ну да, подростки. Слишком озабочены собой и своей внешностью, а ещё учатся эмпатии, и потому ставят себя на место других. Эх, где мои семнадцать лет…

Непонятно, кстати, почему та же Роуз ничего не сказала и не спросила. Детей здесь что, учат не влезать в чужие дела? Мне казалось, что Лавьян должна быть достаточно наглой или наивной, чтобы игнорировать такие устои общества… или дело в том, что, в отличие от канонной Маринетт, я мало с ней общалась? Мы так и остались на уровне «просто знакомых», не больше.

Да я вообще почти ни с кем не разговаривала из класса. Перепалки с Хлоей, дружба с Альей, дружеские подначки с Нино и непонятно что, — но очень тёплое, — с Адрианом. Для меня и этого общения оказалось слишком много.

Молчание и тихая паника продолжились как раз до появления Буржуа и её вечной подпевалы. Отчего-то Хлоя в этот день пришла раньше обычного, обогнав и Алью, и даже Адриана: Агрест вообще имел привычку заявляться в класс минимум за полчаса до начала уроков.

Буржуа подошла, — практически подбежала, — ко мне и нависла, угрожающе уперевшись рукой в парту позади меня.

— Это что такое, я спрашиваю?!

Глаза у неё были бешеными, зрачки метались от моих щёк до лба. Я видела, как у Хлои мелко бьётся венка на виске, а красивое лицо перекосило от отвращения… и ещё чего-то.

Сабрина же, когда я взглянула на неё, выглядела довольной. Мне это не понравилось.

От Хлои пахло сладкими духами, напоминавшими мне ягоды и сахарную вату. Очаровательно лёгкий аромат.

— Я немного перестаралась с уходом.

— Ты как будто сняла свои щёки, поджарила их в вафельнице и вернула обратно на лицо!

— Ну или так.

Хлоя нахмурилась.

— Это… я виновата? — спросила она удивительно тихо. — Это аллергия? На то средство?

Я кивнула, и Буржуа выпрямилась. Девчонка была бледной, венка всё ещё трепетала, как птичье сердечко. Ничего больше не говоря, Хлоя прошла к своей парте и уселась, даже не смотря в мою сторону.

Сабрина напоследок довольно мерзко ухмыльнулась. Я почесала бугристую щёку, чтобы с удовольствием увидеть, как рыжая скривилась от отвращения: на пальцах у меня остались кусочки кожи и сукровица. Как выглядело моё лицо оставалось только догадываться.

Смотрясь в карманное зеркальце и замазывая новые ранки волшебным кремом, я поглядывала в сторону Хлои. Мне девушку было жалко, если честно: Буржуа, несмотря на свою стервозность, очень трепентно относилась к своей и чужой красоте. Из-за низкой социализации она преподносила это неприятно: вместо советов для Милен, к примеру, Хлоя высмеивала её несочетающуюся одежду и любовь к дредам; рядом с Айваном затыкала нос, пока парень не начал пользоваться дезодорантами; с неряшливым Натаном у неё и вовсе была война насмерть. Тут та ситуация, когда благие намерения приводят куда угодно кроме рая.

А потом пришёл Адриан, и мне совсем стало не до веселья.

Агрест вошёл в класс как всегда с улыбкой, радостно поздоровался со всеми и словно с каждым по отдельности. Потом Адриан повернулся ко мне, и улыбка стекла с его лица, как разбитое яйцо со стекла.

Он сделал шаг вперёд, замер, а потом подбежал к моей парте, чтобы около неё остановиться. Брови у Адриана были сведены, но не в злом, а в жалостливом выражении; от этого лицо парня приобрело немного карикатурный, но всё ещё очаровательный вид. На мою улыбку Агрест мотнул головой, словно отказываясь от такого невербального утешения, и наклонился ближе.

— Как ты сожгла себе кожу?.. да ещё и так сильно? — спросил он.

Настолько тихо, что я едва услышала, несмотря на обострённый слух супергероя.

Я подвинулась, и Агрест сразу же уселся рядом со мной. Ещё и за руку меня взял, хотя утешать сейчас нужно было его, а не меня.

Тяжёлый вздох вырвался сам собой. Я бы с удовольствием привалилась к дружескому плечу, как обычно делала с Котом Нуаром, вот только Адриан развернулся ко мне корпусом. Оставалось только падать в его объятия, чего я делать не рисковала. Если после небольшого почёсывания кожа на лице лопнула, то я могу футболку нашей модели залить сукровицей из ранок. Да и крем я только нанесла.

— Заснула в маске, которую тебе вчера показывала. Не волнуйся, всё пройдёт.

— Ты проверяла срок годности?

Хлоя на это подняла голову и повернулась к нам, хмуря светлые брови. Я подавила желание почесать щёку, — видимо, кожа принялась регенирироваться, наконец, — и попыталась вспомнить. Вроде бы, нет… но я никогда не проверяла сроки годности. Ни на продуктах, ни, тем более, на косметике.

— Не уверена. Но мне маску же Хлоя дала, так что там наверняка всё было в порядке.

Он кинул взгляд в сторону Буржуа, встречаясь с её растерянными голубыми глазками. Кивнул, показывая, что даже не думает на свою старую подругу, и от этого Хлоя заметно расслабилась. Даже перестала кулаки сжимать.

Адриан, как и я, никогда бы не решил, что Буржуа может так поступить. Просто не в её стиле, да и по репутации может ударить. Я всё ещё не знала, как Хлоя относится к собственному статусу в городе, но ведь рядом с девушкой всегда был ещё один человек… и это я не про Жана.

— Твою мать, сестрёнка, что за хрень у тебя с лицом?!

Я повернулась к вошедшей Сезер, неловко улыбаясь и готовясь к самой сложной битве за сегодня. Хорошо, что Сабина моих щёк не видела.

Знала бы Алья, насколько точно повторила первый вопрос Хлои, когда та меня увидела — не поверила бы.

Глава 32. Плохой сигнал

Как бы Алья ни выпытывала у меня причины моего нового лука, я по-партизански молчала и ничего ей не говорила. Сезер умоляла, Сезер угрожала мне яблоками, Сезер пыталась меня подкупить — я не сдавалась. Даже когда Алья попыталась привлечь к своим изысканиям Адриана, — тяжёлая артиллерия! — я только улыбнулась и продолжила молчать.

Ну во-первых, Адриан и так всё знал, так что особенно на меня не наседал. Во-вторых, мне казалось крайне дурной затеей даже косвенно стравливать Алью и Хлою; я не сомневалась, что Сезер с её журналистским нюхом быстренько выйдет на след Буржуа в этой глупой истории. И обвинит, потому что Хлоя та ещё сучка. А виновата-то была только я! Ну и, может быть, моя лень. Немножко.

Так что я продолжала молчать. Когда же Алья стала угрожать собственной обидой, я меланхолично затянула любимую присказку:

— Я большой и важный индю-юк.

— Чего?

Опешила не только Алья, но и наши соседи спереди. Нино повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска, Адриан же просто ограничился удивлённо поднятыми бровями.

— Я та-акой большо-ой и важный индюк, что не разрешаю други-им иметь свои та-айны, — продолжила я нудеть.

Алья кхекнула. Поправила очки. Сняла их и протёрла стёкла.

— Я та-акой большой и важный индюк, что не разрешаю никому иметь своё мне-ение и наказываю других за то, что они не поступают, так, как хочется мне-е, — заметив веселье Альи, я ей подмигнула. — Пусть узреют последствия своего мелкого проступка!

— Ничего я не индюк, — разулыбалась Алья.

— Ну так тогда и не обижайся. А то, глядишь, мы тебя и съедим под четвёртое июля!

— Мне казалось, что ты коренная француженка.

— В душе я русская, а мы никогда не отказываемся от праздника!

— Кто, прости?

Вот так я и узнала, что в этом мире нет России как таковой. И мысленно стала человеком, — душой, — без гражданства.

В смысле, совсем нет. Даже мимо не пробегало. Ни СССР, ни России, ни какой-нибудь Империи. Вместо моей прошлой родины была… Монголия.

Нет, ну, в принципе, если подумать…

Мой русский был идентифицирован местным переводчиком как неправильный болгарский. На скороговорку гугл не отреагировал никак, приняв её за случайный набор звуков. Забавно было, потому что потом на просьбу воспроизвести речь Нино и Алья принялись рычать и шипеть, чуть ли не плюясь в мою сторону от усердия.

Адриан молча улыбался. Милый мальчик.

Потом начались уроки, и Алья, забывшая домашку, забыла так же и про меня с моими проблемными щёками. Только вот напоминание о них было у Сезер буквально перед глазами, так что девушка молчала ровно до перемены.

Едва та началась, Алья вытащила меня из класса в коридор. Мы почти столкнулись с Хлоей и Сабриной: Буржуа на буксире тащила за собой рыжую, и выражение лица Хлои не предвещало ничего хорошего для отдельно взятой Ренкомпри. Ну и ладушки, так ей и надо.

Дальше продолжились весёлости. Потому что Алья по каким-то своим глубоко внутренним причинам для приватного разговора выбрала раздевалку, где уже приватно беседовали… та-да-а, именно они. Хлоя и Сабрина.

Сезер быстро просекла фишку, что мы влезли куда не следует. Девочки стояли за преградой из железных шкафчиков, так что не увидели, как мы вошли; они были так увлечены разговором, что даже не обратили внимание на скрипнувшую дверь.

— То есть, это ты… а если бы у Дюпэн-Чен лицо слезло к чертям?! — практически взвизгнула Хлоя.

Алья встрепенулась, как воробей, и бросила в мою сторону предупреждающий взгляд. Я скромно потупилась, жестом показав, что молчу. Нет уж, с раздраконенной Сезер, почти добравшейся до Тайны Мира, я дела иметь не желала. К тому же, если Вселенной угодно, чтобы она узнала о моих щеках… ну, кто я такая, чтобы этому желанию противиться.

— Но…

— Какие «но», Сабрина, ты чем вообще думала?! Это не просто урон по репутации, это может её убить! У папочки скоро перевыборы, а ты такое творишь! Нелепица, сущая нелепица, Сабрина, ты вообще головой думаешь?

— Я хотела тебя порадовать!

— Подсунув ей стухшую маску?! Дура! Как ты вообще до этого додумалась? И маску где взяла?!

— Ты сказала мне выкинуть неделю назад, а я забыла… они остались в сумке. Так что я просто подменила… нормальную на испортившуюся… прости!

Ух, как бы у нас тут не было Невидимки.

Я позволила Алье оттащить себя к шкафчикам, чтобы было лучше слышно. К тому же, если Хлоя или Сабрина выйдут достаточно быстро, то могут нас и не заметить… да уж, у Альи был несомненный Талант к шпионажу, которым я, к моему сожалению, вовсе не обладала.

Сев чуть впереди Сезер, я схватила подругу за руку. Просто так, для успокоения.

— И вообще, — перешла в наступление Сабрина. — Ты же сама говорила, что хочешь, чтобы Дюпэн-Чэн сдохла!

Хлоя практически зарычала.

— Идио-отка… я много чего говорю, но слова — это всего лишь слова, Сабрина! Я Дюпэн-Чэн вообще сейчас не трогаю! Ты её видела?! Кожа да кости, а скоро и того не останется! Я не унижаю больных, это плохо сказывается на популярности!

Значит, Хлоя всё-таки следит за рейтингами. Неплохо, неплохо.

— Хлоя, — Сабрина, судя по голосу, уже не злилась, а была на грани слёз.

— Я знаю своё имя! — истерично взвизгнула Буржуа, топнув ногой. — Не смей трогать Дюпэн-Чэн! Никого не трогай, если я не скажу обратного! Ты достаточно наворотила, хорошо ещё, что об этом никто не узнает!

— Т-ты не скажешь папе?

— Дебилка!

Хлоя стремительно пронеслась мимо нас. Сабрина, причитая, кинулась следом. Как я и предполагала, девочки не заметили нас и ушли, не зная, что их подслушали.

Ну и хорошо.

Рука Альи в моей ладони вдруг вздулась, как большой слайм. Предчувствуя нехорошее, я осторожно оглянулась через плечо.

И увидела вместо моей огненной креолки Леди Вай-Фай.

Серьёзно?!

Она отпустила мою руку и решительно поднялась на ноги. Возвышаясь надо мной тёмной фигурой, Леди Вай-Фай встряхнула волосами и достала мобильник.

— Не волнуйся, Бражник, я достану тебе Талисманы, — сказала девушка, хмурясь. — Но сначала все узнают, как низко поступили эти две сучки! Надо как-то ещё раз заставить её всё рассказать…

Она посмотрела на меня. Глаза у неё были светло-фиолетовыми, как два аметиста. Очень похожие на глаза Кукловода.

— Алья, это не ты. Это бабочка. Она усиливает негатив. Алья!

— Моя милая, добрая девочка, — Алья вздохнула. — Я так и знала, что ты скажешь это. Прости, но тебе придётся отдохнуть. Ставлю на паузу!

Моё тело замерло. Я не могла даже головой пошевелить или перевести взгляд. При этом мозг продолжал работать. Что за пытка?

Господи, почему опять я?

Алья наклонилась ко мне и поцеловала в лоб.

— Маринетт… — Алья присела рядом со мной и быстро обняла. — Не волнуйся, девочка, я всё сделаю сама. Никто не посмеет обижать тебя и потом оставаться безнаказанным.

Глава 33. Восстановление соединения

Вопрос: что самое ужасное, если ты не можешь пошевелиться, но при этом твоё тело продолжает жить?

Ответ: невозможность нормально вдохнуть полной грудью.

Ответ: чешущийся нос.

Ответ: затекающее тело.

Ответ: мысль о мухе, которая сядет на открытый глаз.

Ответ: то, что ты Ледибаг и опять вляпалась.

Мысли первые секунды у меня мотылялись от панического «я умру» до более осмысленного «все умрут». Я слышала крики из коридора, но сделать ничего не могла; да я даже дышала кое-как, чувствуя огромный дискомфорт от того, что не могу ни грудь распрямить, ни живот надуть. Тонкая струйка воздуха втекала в мои лёгкие и медленно вытекала, как ручеёк воды из треснувшего кувшина.

Сделай паузу — скушай Твикс, мать его.

А что надо есть, чтобы эту паузу прекратить? Пурген?

Спустя минут пять из почтальонки вылетела Тикки. К моему безграничному счастью, я всё-таки привила себе привычку постоянно носить домик для квами с собой. Так что теперь у нас был крохотулечный шанс на хороший исход.

Потому что это было уже просто несерьёзно. Третья акума, и в третий раз я оказываюсь под атакой! Да Нуар в оригинале меньше отхватывал, чем я сейчас!

— Маринетт! Маринетт, ты меня слышишь?

Я бы ответила, малышка, да только не могу. Даже зрачки не перевести, тело просто замерло в пространстве. Только думать и способна.

А что если камни — это такие же живые, которых кто-то раньше заморозил? Что если они так же мыслят, как и мы, но сказать ничего не могут? Как Белла во время своего вампирского превращения, накаченная то ли опиумом, то ли морфием. Боль, ужас, паника — и тишина в реальности.

Как мне подать Тикки знак, что я всё слышу?

— Марине-етт!..

Никак, мать его.

Квами несколько раз облетела моё неподвижное тело, затем увидела что-то на уровне груди и нырнула вниз. В следующую секунду я, жадно хватая воздух ртом, рухнула на пол.

— Маринетт!

Мне было не до квами; мне бы надышаться.

Как удачно вышло. Спасибо тебе, Господи, за Тикки: будь я одна, то не смогла бы «разблокировать» себя от способностей Леди Вай-Фай. Ещё по мультику я помнила, что у попавших под силы акумы оставались значки в фиолетовом круге: знак паузы, стопа или начала проигрывания. Хорошо ещё, что нажимать на эти знаки мог кто угодно, а не только сама Леди Вай-Фай. Вот смеху-то было бы!

Но ничего, я с Альи ещё стребую… всего и побольше.

Перевернувшись на спину, я положила руку на грудь и уставилась в потолок. На кафеле было холодно, но это только к лучшему: мне надо было прийти в себя.

— Маринетт, как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Дай мне секунду, и мы пойдём бить Бражника.

— А как же Андрэ?

Я скривилась. Да, Андрэ. В пылу своего раздражения на Бражника я чуть про него не забыла. А ведь над нами двумя всё ещё висело моё обещание не ввязываться в бои с акумами, пока нам с Котом не заплатят…

— Идиотская идея была, да?

Тикки, вопреки моим ожиданиям, пожала крохотными плечиками.

— Не совсем. Одна из моих прошлых носительниц поставила такие же условия, и всё прошло хорошо.

— Ей заплатили?

— Нет.

Я моргнула.

— И в чём тогда всё прошло хорошо?

— Ну, — Тикки смущённо кашлянула. — Не получив желаемое, она свергла Нармера(1) и объявила воцарение Второй династии. Своей, естественно. Потом ещё объединила два царства и правила лет триста. Хорошее было время. У меня был свой храм!

Шестерёнки в моей голове зашевелились. Нармер, Вторая династия, два царства.

— Ты случайно не о Древнейшем Египте говоришь?

— Именно о нём. А что, что-то не так?

Я вздохнула. Ну как сказать? В моей прошлой жизни именно фараон Нармер стал первым, кто объединил Египет; чаще этот подвиг присваивали его преемнику. Правитель из Первой династии, которая должна была оставаться у престола ещё незнамо сколько лет. А здесь неизвестная убрала мужика за неуплату зарплаты и взяла власть в свои руки.

Триста лет… вот уж действительно, история пошла по пиз… мимо. История прошла мимо моей. А там, выходит, начали копиться критические показатели отклонения, и в конце концов мы имеем эффект бабочки, махнувшей крылышком за тридцать два века до нашей эры.

Тогда ещё даже пирамиды не строили! Первая пирамида, — не обычное захоронение и не мастабы(2), а именно пирамида, — появилась через шесть веков и была ступенчатой. А так же не имела в своём теле проходов. Эх, интересно, была ли в этом мире пирамида Джосера или розовая пирамида Дахшур?

Ладно, не о том. Думать об истории мы будем, если я встречусь с акумой-Гором. Ещё одна летающая зверушка. Сейчас же стоило вспомнить про Андрэ, зарплату и прочие прелести.

Не выйти я не могу. Просто потому, что Адриан, — добрая душа, — всё равно ввяжется в бой, несмотря ни на что. Мальчишка, очень ответственный. Настоящий герой. И за что тебе досталась такая злая напарница, как я?

Значит, придётся сражаться. Это автоматически уронит мой и без того небольшой авторитет в глазах Андрэ… но это если я никак не отреагирую на его молчание. Интервью, к примеру, может не только неплохо оплачиваться, но ещё и стать отличным оружием против такого нехорошего политика.

Худой план лучше совсем никакого.

Я с подозрением посмотрела на Тикки. Квами явно в мыслях вернулась в те славные времена, когда Египет ещё не был пустыней без границ, а люди относились к Тикки как к богине.

— Скажи-ка, а твою носительницу тогда звали не Коксинелл, случайно? — спросила я, припоминая имя из канона.

Тикки встрепенулась.

— Так называли её люди. Но её настоящее имя было Нейтхотеп.

Я потёрла лицо. Всё страньше… Нейтхотеп стала консортом после второго правителя… как там его: Ака, Аха(3)? Здесь, значит, женщина родилась раньше? И не стала дожидаться воцарения Ака-Аха, а взяла всё в свои руки почти за сто лет до записанных в моём мире событий.

Голова пухла. Хорошо ещё, что я немного увлекалась историей Древнейшего Египта, так что примерно понимала, о каком периоде говорит Тикки. И о каких людях.

Нейтхотеп правила триста лет! Триста!

Значит, мои мечты о бессмертии перестают быть просто мечтами?

— Ладно. Это всё интересно, конечно, но не слишком полезно конкретно сейчас. Давай-ка, Тикки. Устроим немного Абракадабры в Интернете.

* * *

Историческая справка.

(1) Хор Нармер, первый правитель Первой династии.

(2) Мастаба — Усеченная пирамида с прямоугольным основанием. При этом сама погребальная камера находилась не в мастабе, а под землей.

(3) Хор Аха, второй царь Первой династии.

Глава 34. Пятая стадия

Что я знала о Леди Вай-Фай?

Летать она вроде бы не умела, что уже было огромным плюсом. Зато она могла перемещаться по любой технике, — любой ли, или же только по смартфонам? — что уже такой же огромный минус. Наши с Котом коммуникаторы, вроде бы, были исключены из общего списка телепортов для акумы, но в городе работали миллионы других телефонов. И не только телефонов.

Интересно, смогла бы Леди Вай-Фай переместиться через чьи-нибудь наручные супер-часы? Навроде тех, через которые можно звонить и даже скайпиться. Вопрос-то не праздный, однако.

Дальше. Леди Вай-Фай могла замораживать людей и явления при помощи своего смартфона. Не знаю, как там было в сериале, а здесь значок паузы оказался вполне себе рабочим: то есть, разблокировать «застопоренного» могла не только Леди, но и кто-нибудь другой. Та же Тикки, как квами показала мне на практике.

Силы Леди Вай-Фай зависели от устойчивости сети. Вроде бы в мультике её победили за счёт пропавшего Интернета… но я не знала, как организовать локальный кирдык вебке по Парижу, так что этот способ рассматривала словно нечто невероятное. В теории возможно, но на практике мало реализуемо.

Что ещё, что ещё… разве не Вай-Фай едва не убила Адриана в морозильнике? Не помню уже, если честно, но вроде бы она. Агрест тогда кольцо потерял, и Леди заперла Адриана в холоде. Детский мультик, ага. Там ещё полемика среди фанатов была: Плагг-то при снятии кольца не пропал.

Тикки бы тоже не пропала, если бы я просто сняла серёжки; квами неплохо себя чувствовали даже если Талисманы не были надеты на хранителя Камня. Главное чтобы этот Хранитель не отрекался от силы и волшебства, как сделала это Маринетт в самом начале своих приключений.

Возвращаясь к Вай-Фай… я не знала, что с ней делать. И как ловить. Очевидно, что Алья пойдёт, — вероятнее всего, — в отель Буржуа, чтобы наказать Сабрину. А Ренкомпри обычно тусуется рядом с Хлоей.

Значит, героям надо идти к отелю.

Из раздевалки я выбиралась по старинке, через окно. Впопыхах отправив сообщение Котодриану, я поскакала по крышам, предчувствуя неприятности своим самым грозным оружием.

Это я про седалищный нерв, если что. Благодаря ему, между прочим, была сражена Непогода. И через него же я победила Кукловода. Так что очень даже значимое оружие, почти без шуток!

Париж был громок и пах как полагается городу. Романтический флёр круассанов и сигарет давно сошёл на нет: солнце перешагнуло зенит и теперь медленно клонилось ко сну. Выпечкой город благоухал только в самые ранние утренние часы, да и то недолго. Потом просыпались автомобилисты, и воздух наполнялся обычными машинными выхлопами.

Люди, видя меня, радовались. Кто-то пытался сфотографировать, но на взятой мною скорости это было бесполезно: единственное, что могло выйти в итоге, это смазанный красный силуэт. Тем драгоценнее были фотографии Альи, где мы с Котом даже иногда позировали.

Вот она, лунная сила кумовства! Стала бы я позировать какому-нибудь другому фотографу? Да ни в жизнь!

В голову пришла гаденькая мысль, что в этот раз Сезер наказала саму себя: никаких фоток, дорогуша, акумам не позируют! Им бьют в глаз с разворота, да. В аметистовый, скрытый за чёрной маской глаз!

Но это я опять от волнения. Как говорил один киборг: спокойствие, Маринетт, только спокойствие! Нам ещё варенье потом есть в честь нашей победы.

Я вообще надеялась, что здесь не возникнет Леди Вай-Фай, если честно. Вроде бы Алья не так сильно горела желанием рассекретить Ледибаг, — Леди-подружки, даже смешно, — а потому я расслабилась… и мир сделал вот такой выверт. Мне казалось это нечестным. Это что же получается? Что бы я ни делала, акумы всё равно будут появляться в заданном количестве и в загаданных людях?

Типа, я спровоцировала одержимость Манон, — хотя моей вины там была капля в море, — но на выходе вышел всё равно Кукловод. Теперь вот, Леди Вай-Фай по телефонам бегает, и опять причина акуманизации другая. Просто блеск.

Но в этом были и хорошие для меня новости. Если акумы появляются так или иначе, то мои знания резко прибавили в цене. Я теперь не бесполезный обладатель никому не нужной информации, а очень даже важный актив в деле нашей с Нуаром победы!

Проблема была только в том, что побеждать Бражника нам, — мне, — было не с руки по крайней мере до совершеннолетия моего друга Агреста. Или до его эмансипации, если она вообще возможна. Но, камон, Адриан был тем ещё пирожочком, и я бы ни за что не дала бы такой булочке эмансипироваться. Он просто не готов к самостоятельной жизни, несмотря на заработок и опасненькое хобби.

Примерно на половине пути к моему бегу присоединился Нуар. Видя моё пасмурное настроение, он только кивнул в знак приветствия, даже шутить не стал. Ну умница, я же говорила.

Размышления мои, вопреки ситуации, крутились вокруг Габриэля. Обнаружение личности Бражника, если я верно помнила, повлекло за собой появление Блана. А вот разрушенной Вселенной мне совсем не надо было. И что делать? Валить Габриэля по-тихому не вариант: Адриан не простит, тут я была уверена. Он мальчик мягкий… пока не трогаешь то, что он любит. Тогда-то и проявляется вся пакость его кошачьей натуры.

Отобрать Талисман? Так Габриэль с ним не расстаётся, носит под шейным платком. Даже если он снимает Камень Чудес на ночь, — я бы не снимала; интересно, одинаковый ли у нас с ним уровень паранойи, — то я не знала, куда он его убирает. А если в сейф? И разносить мне потом Агрест-холл по камушку, чтобы найти небольшую брошечку.

А вот допустим и нашла, и отобрала. Дальше что? У Габриэля, между прочим, был ещё сломанный Талисман Дуусу. И вряд ли Агрест-старший остановится перед своей Великой Мечтой только из-за вероятности покинуть чат навсегда. Этого мужчину уже, как мне кажется, ничто не остановит.

Я его понимала, кстати. Сама бы многое отдала, чтобы вернуть к жизни человека, которого я искренне люблю; я помнила, что был такой человек, что я писала о нём в дневнике Маринетт. Но теперь это ничего не значило, потому что не вызывало у меня в душе абсолютно никакого отклика.

Не зря здешние демиурги вычесали из моей памяти всю эту информацию. Зная себя, — и рассуждая чисто гипотетически, — я бы уговорила Адриана отдать мне кольцо Кота, чтобы вернуться. Рассказала бы всё без утайки в первую же встречу. Пусть этот мир был странным и волшебным, но, если бы меня ждали те, кого люблю я… и кто любит меня…

А ведь у меня были такие люди! Здесь. В этом мире!

Я даже остановилась. Кот упрыгал было дальше, но быстро вернулся.

— Что-то случилось, миледи?

Вместо ответа я подошла к нему и крепко обняла. Нуар сначала растерялся, после чего неловко, — никак не привыкнет, бедняга, к моей тактильности, — обнял меня в ответ. Его хвост ласково скользнул по моей икре, когда я прижалась ближе.

— Ничего такого, котёнок. Просто подумала, что у меня появились люди, из-за которых я никуда уже не денусь.

Я не смогу бросить Адриана, потому что мир был слишком жесток к нему; Агрест заслуживал кого-нибудь, кто будет не вздыхать у него за спиной, а эту спину прикрывать. Кого-то, кто обнимет, поцелует, погладит больную голову, скажет что-нибудь смешное в сложный момент и точно не оставит в одиночестве.

Кто вытащит из любой клетки, как бы страшно ни выглядели прутья.

Я не смогу бросить Алью. Она была ярким огненным всполохом, другом, которого у меня никогда не было. Грубоватая, но искренняя в своих эмоциях, креолка покорила моё сердце своими улыбками, подколками и огненными кончиками волос.

Я даже Сабину с Томасом не смогу оставить. Разбить им сердце, учитывая, что они оказались первыми, кто по-настоящему пытался стать мне родителями? Не старшими товарищами, няньками или надсмотрщиками, а именно матерью и отцом…

Нет, не могу. А значит, пора окончательно вливаться в этот мир и решать насущные проблемы. И начать стоит с одной дорогой, но слегка оступившейся креолки.

В конце концов, пускай она познает на собственной шкуре всю силу того, кто прошёл все пять стадий принятия неизбежного.

Глава 35. Бесславная кончина

Поскольку Хлоя была моей большой фанаткой, то нас с Котом без проблем пустили в Отель Буржуа.

Сначала Нуар хотел было припереться в девичью комнату без стука и приглашения, — примерно как Чудесные делали в каноне, — но после моего осуждающего взгляда резко возжелал сначала поговорить с портье.

Я терпеть не могла, если супергерои вламывалась на чью-либо территорию, никого не предупреждая. Одно дело, когда это происходит в горячке боя или же у тебя нет времени на предупреждения. Если вопрос жизни и смерти, в общем. И совсем другое — когда у тебя достаточно времени, чтобы перекинуться парой слов со служащими.

Это и рейтинги поднимет, как мне казалось. Хотя бы в глазах общественности — тех же служащих Отеля Буржуа. Будем самыми вежливыми супергероями на всём Диком Западе. Круто же, ну!

Портье оповестил Хлою о нашем визите, и мы довольно споро поднялись в… на… короче, пентхаус нашей одноклассницы гостеприимно распахнул свои двери.

К моей радости, Сабрина оказалась ровно там, где и планировалось: в личных апартаментах своей подруги. Это значительно облегчало нам с Котом работу.

— Итак, во-первых…

— Селфи! — радостно взвизгнула Хлоя.

Я быстро вытащила из наманикюренных пальчиков телефон и аккуратно извлекла батарею.

— Обязательно, только после того, как мы поймаем акуму. Слово героя, — добавила я, увидев сомнения на личике Буржуа. — Если не выйдет сегодня, то мы заглянем в ближайший день, хорошо?

— Ну ла-адно…

— Тогда для начала выключаем всю технику.

Мы повыдёргивали провода и разобрали телефон Сабрины. Я не обольщалась: под нами был целый отель, полный не только туристов, но и их гаджетов. Обезопасить мы могли лишь небольшую территорию, которая в итоге должна была стать ловушкой для одной акуманизированной особы.

Хлоя по стационарному телефону, — после моей просьбы и уверениях в автографе, — приказала вырубить интернет и сотовую связь. Не знаю, какие кары блондинка обещала работникам, но сеть реально отключили, причём только на территории комнат Хлои.

Идеально для ловушки.

— Здесь останавливается много политиков и бизнесменов, партнёров папочки, — пожала плечами Хлоя в ответ на наше с Котом недоумение. — Естественно, каждые апартаменты оснащены заглушкой сети. Во избежание утечек, так сказать.

Отличная информация позволила мне немножко расслабиться. Пока Кот проверял, не забыли ли мы какой-нибудь телевизор или планшет, я призвала Супер-Шанс. В руки мне упала тяжеленная металлическая каска, а мир почти привычно лишился окраски. К моему неудовольствию, ничего кроме подарка волшебства в красно-крапчатый не окрасилось.

Каску я нахлобучила на голову, но застегнуть не смогла — не было ремешков. Штука оказалась настолько тяжёлой, что шея норовила согнуться то в одну, то в другую сторону. Спустя пару минут я сняла каску и оставила её в руках.

— Какие-нибудь предложения, котёнок?

— М-м… вроде бы нет.

— Ну и ладненько.

Пока у нас были минуты затишья, я расписалась Хлое везде, где та сказала, при этом незаметно пихнув Нуара туда же. Нет уж, милочка, Чудесные идут только парой и никак иначе.

Автограф у Нуара больше напоминал рисунок с парой буковок. Ну как и мой, собственно. Вот такие мы, суперы — нерасписываемся, а бумажки малюем.

Кстати, выстрел прямо в кокоро: Нуар нарисовал МОЕГО жирного кота в своей маске. Того самого, с которого у нас началась перерисовка на уроках!

Эх, конспирация…

Алья всё не объявлялась. Сканер на коммуникаторе-шесте Нуара не показывал никакой странной активности, так что мы бдили, но как-то вполуха. Плохо это было, конечно: сначала напрягались сверх меры, потом наоборот расслабились, что к хорошему точно не приведёт. Нам бы какого-нибудь тренера или учителя… да даже военный подойдёт. Да только где такого взять?

Даже не так. Найти можно координаты дома Чёрта Лысого, если умеешь гуглить и заходишь дальше третьей страницы поиска. Где бы нам взять денег на такого учителя? Адриан-то, несомненно, мальчик с платиновой ложечкой в причинном месте, но эти деньги могут ему ещё в будущем пригодиться.

Вот и вернулись к тому, с чего начали: денежный вопрос нежно выглянул из-под дорогого ковра в комнате мэрской дочери.

Хм. Хлою, что ли, надраконить на родителя? В каноне девочка вроде неплохо так крутила Андрэ, а здесь мир чем хуже? Может выйдет что путное.

— К нам приближается человек, — сказал Нуар.

Что примечательно: Кот понял это не благодаря визору на своём коммуникаторе, а из-за усиленного слуха. Чёрные ушки дёрнулись и забавно встали торчком.

— Отлично. Дамы, — я гостеприимно распахнула дверцу монструозного шкафа, — прошу.

Хлоя скривилась, но ради ещё одного, — куда ей столько?! — автографа и селфи была готова почти на что угодно. Сабрину и вовсе ни во что сейчас не ставили; я была предвзята, скажу честно, а Буржуа всё ещё злилась на свою товарку по пакостям. Так что, даже вздумай Ренкомпри что-то учудить, поддержки бы не нашла.

Ну может разве что у Адриана. Но он всегда был лапочкой, в любой ипостаси.

Мы с Котом затаились около входной двери — открывалась та, на счастье, наружу. Я держала каску в руках, Кот расправил шест, который… который был красным в точечку.

От пришедшей в голову идеи я почти по-анимешному впала в «каплю».

О как. Да не-е, быть не может. Нереально, чтобы всё было так… я что, в глазах мироздания похожа на какого-то вандала? Питекантропа? Где изящество, где гибкость решений, где, в конце концов, магия?! Где мои скрепка и карандаш, с помощью которых канонная Ледибаг поистине волшебным образом победила Непогоду-2, улучшенную и дополненную?!

— Кот, когда она войдёт, ты, — я зашептала план напарнику.

Тот кивнул, хотя и выглядел немного нерешительным. Но мне он вроде бы доверял, так что я не сомневалась, что Нуар сделает всё по высшему разряду.

Почему всё по старинке-то, а? Хоть бы пыльцы блестящей на каску нанесли, а то совсем как-то грустно.

Алья открыла дверь и заглянула вперёд, проверяя территорию. Каштаново-рыжие кудри свесились, задорно подпрыгнули.

Леди Вай-Фай посмотрела по сторонам. И, естественно, увидела нас.

Я улыбнулась и быстро напялила на голову одержимой призванную каску, закрывая обзор. Алья и смартфон поднять не успела, как Нуар вжарил ей по маковке шестом. Звук был как у гонга: БОМ-М-М!

— Получилось, — кисло пробормотала я, когда акума упала к моим ногам и выронила смартфон из ослабевших пальцев.

— Да!

А вот Нуару, кажется, бить нелюдей даже понравилось.

Глава 36. Взгляд со стороны. Адриан

Он только одного понять не мог: ну как у Маринетт постоянно получается вляпываться в истории?

Сначала Каменное Сердце, затем Кукловод. Непогода как-то, слава всем богам, прошла мимо, однако Маринетт не остановилась на достигнутом и нашла себе новое приключение: заснула в косметологической маске и буквально сожгла кожу у себя на лице.

Адриан такое видел только в журналах, которые выкладывали на столики СПА-салонов. Это было что-то из раздела «вред неумелых рук» или вроде того.

И, словно этого было мало, Маринетт ушла вместе с Альей поговорить… а вернулась одна Алья.

Нет, не так. Вернулась Леди Вай-Фай; её имя всплыло в голове Адриана как по волшебству. Значит, Маринетт нашла себе ещё одно приключение.

Одержимая Алья выглядела довольно внушительно: чёрный костюм, решительное выражение лица, изменившийся цвет глаз. На лице у девушки была маска — видимо, так отыгралось подсознательное желание Сезер быть супергероиней.

Акуманизированная осмотрела притихший класс.

— Чёрт, их здесь нет, — цыкнула она, откидывая волосы за спину. — Ты!

Она повернулась к Нино; Ляиф сглотнул.

— Д-да?..

— Где Буржуа и её собачонка?

Нино моргнул.

— Я не знаю?

— Очень жаль, — улыбнулась Алья.

В этой улыбке не было ничего хорошего. Адриан напрягся, и не зря: в Нино прилетел сиреневый сгусток энергии, из-за которого парень замер, словно фотография.

Плохо. Плохо-плохо-плохо!

Алья перевела взгляд на него. Адриан напряг ноги, готовый в любую минуту прыгать в сторону.

— Ты. Где Хлоя и её собачонка?

Что он должен был ответить? Он не знал этого так же, как и Нино: Хлоя с Сабриной ушли до Маринетт и Альи, так и не вернувшись в класс. Значит, ушли с уроков. Но куда? Адриан понятия не имел, что было у его подруги детства в голове. Она могла сломать ноготь или узнать о новой распродаже… или же её отец устроил какое-то собрание, на которое нужно было приезжать всей семьёй. В случае Хлои — без Одри, конечно.

— Я…

— Я видела, как они уезжали на машине! — перебила Адриана Роуз.

Чувство благодарности, охватившее его, наверняка отразилось на его лице. Одержимая с подозрением посмотрела на Адриана, но делать ничего не стала: выпрыгнула в окно и была такова.

Нино рядом не шевелился. Когда Адриан докоснулся до друга, то поджал губы: на ощупь Ляиф был твёрже камня.

Агрест встал из-за парты и обошёл её, остановившись прямо перед Нино. Одноклассники смотрели на него, всё ещё сохраняя молчание; Роуз тихонько хныкала и просила прощения за свой болтливый язык, пока Джулека успокаивала свою… подругу? Нет, наверное, всё-таки девушку.

На груди у Нино горела сиреневая картинка: кружок, в котором был знак пауза. После секундного замешательства Адриан всё-таки нажал на изображение.

Нино с сипом втянул воздух, и время для Ляифа словно снова началось.

— Спасибо, братан, — прохрипел он, держась за грудь и таращась прямо на Адриана. — Это было чертовски дерьмово!

Адриан кивнул.

— Я домой.

Естественно, домой идти он не собирался. Ещё чего: пришло время для супергероев.

— Знаешь, надо бы нам какую-нибудь нычку в коллеже организовать, — заметил Плагг, едва Адриан закрыл за собой дверь кладовки.

Агрест вздохнул, но тут же закашлялся: пахло мокрыми старыми тряпками и острой химией.

— Как ты себе это представляешь?

— Как хочешь, — квами ухмыльнулся. — У твоей драгоценной ЛБ же это вышло.

Адриан устало провёл рукой по лицу.

— Ну тебя. Давай уже, когти.

Как супергерою, Адриану пришлось слегка задержаться в классе, чтобы успокоить ребят и вселить в них немного хорошего настроения. Маринетт парень не нашёл: её запах обрывался в раздевалке, и мысли у Адриана по этому были совсем не радужными.

Ну не навредит же Алья своей лучшей подруге? Даже под влиянием Бражника.

А если она Маринетт заморозила, как Нино?..

Времени искать одноклассницу не было: что бы с Маринетт ни произошло, Адриан был уверен, что Чудесное Исцеление с этим справится. Такое решение далось тяжело; Агрест чувствовал себя так, будто его заставили съесть вонючий носок или целый килограмм камамбера за один присест.

Однако нервозность не затихала. Учитывая некоторые подозрения…

К своему облегчению, на крышах он издалека увидел фигуру Ледибаг. Напарница была не в настроении, так что нервные каламбуры пришлось затолкнуть поглубже.

Вместе они добежали до апартаментов Хлои. На предложение просто зайти, — Адриан, признаться, не подумал; он привык, что в гражданском виде может всегда прийти к Буржуа без приглашения, — Ледибаг недоумённо посмотрела на Кота и направилась к ресепшн.

Тоже неплохо.

Об умениях Леди Вай-Фай Ледибаг знала заранее, — она обещала рассказать всю свою историю как-нибудь потом, — и Адриан был предупреждён. Сделать он ничего не мог: хоть Плагг и упоминал, что Коты могут влиять на электрику и магнитное поле при помощи своих сил, синхронизация с квами была далека от совершенства. Адриан всё ещё мог использовать только один Катаклизм.

Пришлось действовать по старинке. Повыключав всю технику в комнатах Хлои, герои стали ждать врага. Ледибаг наколдовала Супер-каску, от вида которой Нуару почему-то хотелось хихикать. В голову ему ничего не шло; разве что бросить эту каску в сторону врага, чтобы удивить и воспользоваться моментом.

План Ледибаг швыряние каски не предусматривал. Зато включал в себя кое-что поинтереснее.

Вот людей Адриан по голове ещё не бил.

Когда бессознательную Леди Вай-Фай обезвредили, а каска стала кучей волшебных божьих коровок, Ледибаг внезапно пошатнулась. Адриан вовремя подставил плечо, и напарница не свалилась следом за Альей на пол.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Ледибаг застонала, и Кот подхватил девушку на руки. Из апартаментов Хлои они ушли по-английски, не прощаясь.

— Я за сегодня два Супер-Шанса использовала, — пробормотала Ледибаг Коту в шею. — Откат, наверное. Дура, даже не подумала!

Адриан кивнул, продолжая забег по крышам в сторону относительно безопасного места. Такое, к сожалению, было всего одно: тот закуток на крыше кафе, что организовала напарница.

Прав был Плагг, нужно организовывать ещё такие «лежанки».

Оставив Ледибаг в укрытии, Кот спрыгнул вниз. Хозяин кафе без проблем поделился сладкой выпечкой, ничего не спрашивая. От фанатов Адриан, ослепляя всех вокруг белой улыбкой, успешно отговорился: всё-таки у него был опыт подобного взаимодействия.

Кот запрыгнул наверх и осторожно подошёл к укрытию. Из него сразу высунулась девичья рука, — без костюма! — требовательно выставив ладошку.

— Кексики для кексика! — приказала Ледибаг, вызвав у Адриана улыбку.

Ну, если напарница шутит, то всё хорошо.

— Ты считаешь себя кексиком? — спросил он, кладя на ладошку тарелку с синнабонами.

— Я скорее булочка с изюмом, — хмыкнула Ледибаг, забирая сладость в укрытие. — А кексик у нас Тикки. Да, малышка?

Адриан снова улыбнулся и сел спиной к напарнице. Мало ли, ей нужно будет выглянуть или ещё что. Он всё ещё не решил дилемму с раскрытием, так что благоразумно боролся с желанием подсмотреть.

Тикки, судя по звукам, активно ела выпечку, а Адриан думал. Рука Ледибаг не была похожа… на руку Ледибаг. Как бы это описать? Она не была меньше, пальцы оказались той же длины. Но вот худоба… Косточки выпирали, голубые венки на запястье были тоньше ниток, а кожа оказалась очень сухой и плотной. Руки у напарницы были другими: сильными, крепкими, без намёка на хрупкость. Разительное отличие.

— Ледибаг, ты болеешь чем-то? — спросил Адриан, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— М-хм. Вроде того. Но я лечусь, не переживай… кексик.

На слово-активацию волшебства Нуар чуть не рассмеялся. Серьёзно? Она использовала Абракадабру? Да это же гениально!

А вот от прикосновения к плечам Адриан вздрогнул. Ледибаг вышла неслышно, даже кошачий слух не уловил звука её шагов.

— Не пугай так!

— Что, кексик не любит, когда к нему подкрадываются?

Адриан передёрнулся. Он действительно этого не любил. Габриэль серьёзно следил за расписанием собственного ребёнка, так что после отбоя Адриан был вынужден ложиться спать сразу же после душа. Не важно, оставались ли у парня недосмотренная серия аниме или несколько недочитанных абзацев — отца это мало волновало.

Приходилось по-тихому лежать под одеялом и читать-смотреть, прислушиваясь к каждому шороху. Страх спалиться был силён, но истинно кошачье любопытство непременно оказывалось ещё сильнее.

— Ладно, больше не буду, — легко сказала Ледибаг, не дождавшись ответа.

Она села рядом, словно ничего не произошло. Адриан любил эту её черту. Она принимала его загоны, как нечто само собой разумеющееся, не пытаясь перестроить его характер на свой лад. Редкое качество.

Он искоса взглянул на напарницу. Нахмурился. Повернулся к Ледибаг и впился в её лицо пристальным взглядом.

— Что не так? — подняла бровь девушка.

— Твои щёки…

— М?

Она открыла йо-йо и использовала его вместо зеркала. Адриан следил за тем, как Ледибаг рассматривает свою кожу, и явно видел признаки облегчения.

Хотя чему там радоваться? Щёки у Ледибаг выглядели так, будто она сгорела на Солнце и решила за раз сменить кожу. Поначалу это было незаметно, но теперь, без акумы и нервов, Адриан увидел отслаивающий слой эпидермиса.

— Ты как зомби, — сказал он и сразу же зажал рот. Нельзя же так сравнивать девушку с чем-то столь отвратительным!

Ледибаг, несмотря на нелестное сравнение, рассмеялась.

— In my head, in my head — zo-ombie, zo-ombie, zo-ombie-e-e, — легко пропела она, вгоняя Адриана в краску.

— Прости.

— Ой, да ладно тебе, — хмыкнула она, отделяя от щеки крупный кусок кожи. — Зато смотри-ка, я теперь вылитый Орочимару!

— Кто?

Ох, лучше бы он не спрашивал.

Глава 37. Серия пятая. Месье Голубь

Как-то при просмотре сериала у меня складывалось впечатление, что Габриэль клепает акум чуть ли не по графику. Если верить сценаристам, то месье Бражник делал одну-две акумы в месяц минимум, а иногда и чаще.

Почему я пришла к такому выводу? Да всё просто: два или три сезона, — я уже не помнила точно, — класс Маринетт не менялся. В каждом сезоне было серий по двадцать, классы перемешивают раз в год. Итого мы имеем более шестидесяти акум за учебный французский период — с сентября до июля. Одиннадцать месяцев.

Путём нехитрых вычислений мы делим шестьдесят на одиннадцать и получаем пять с половиной акум в месяц. Пять с половиной, это же шизануться можно! Еженедельная рутина какая-то выходит!

А были ещё праздники, и наверняка нам что-то не показали…

Короче говоря, здесь всё было несколько более прозаично и логично: в месяц мы с Котом сталкивались с одной-двумя акумами. Началось всё в сентябре, с тех пор мы победили пять акум, на улице заканчивался ноябрь и приближался мой день рождения. Бражник работал по выведенному графику, что было очень приятно — мы с Котом хотя бы примерно знали, когда нужно ждать следующую бабочку.

Как в сериале не подумали про временную линию, я понятия не имела, но была рада, что здесь события не несутся вперёд загнанной лошадью. У Габриэля были свои дела: он продолжал выпускать модные коллекции для подростков и взрослых, посещал званые ужины и вёл достаточно активную светскую жизнь, как по мне. Тем не менее его всё равно называли затворником и отшельником: по сравнению с другими модельерами, Габриэль, считай, безвылазно сидел дома.

Да я бы тоже не особо хотела веселиться, если бы моя душа лежала в стеклянном саркофаге под домом. Не до того немного.

В принципе, канонная скорость появления акум могла быть оправдана: Габриэль спешил вернуть Эмили из комы или с того света. Нам, насколько я помню, так и не сказали, просто ли мадам Агрест без сознания или же саркофаг поддерживает её бренное тело от разложения.

Но тут в голову уже идут мысли про некрофилию, так что чш-ш.

У нас же всё-таки была реальная жизнь, а не фанфик, так что отец Адриана не выплёвывал бабочку за бабочкой — за что ему большое спасибо. Не думаю, что вывезла бы такой темп.

Так вот. Выведя скорость появления акум, я немного расслабила узду, и теперь у нас с Котом помимо тренировок сил появилось время на дурачества. В смысле, мы и раньше не особо превозмогали собственные тела, однако теперь у нас для этого был специально выведенный день — среда, если кому интересно. Вечера среды были посвящены лени, ничегонеделанию, прогулкам по крышам и до-олгим разговорам.

Я это называла «укреплением командного духа», чтобы не чувствовать себя злостным прокрастинатором.

Кто бы подумал, но с нашими средами появились проблемы: мой Кот совсем не умел отдыхать. По его мнению, он должен был постоянно что-то делать. Даже если нет душевных или физических сил, в любом состоянии!

— Мы не можем ничего не делать! — сказал в очередную среду Нуар.

До этого Кот был словно на нервах: ходил по крыше, хлестал себя хвостом, садился и вставал. Я ничего не говорила, потому что считала, что напарнику надо просто перебеситься. Мало ли что у него дома произошло, Габрикинс был тем ещё шлёпком.

А оно вон что в его голове.

— Почему это?

Мне было хорошо. Я лежала на прохладной крыше, — конец ноября, а на термометре температура в районе десяти градусов, беспредел! — закинув руки за голову и наслаждаясь осторожными прикосновениями солнечных лучей. Небо было светло-голубым, и по нему лениво плыли лошадки-облака.

Лошадки, хм. Облака-а-а… жалко, что в этом мире не было русского языка, я бы озолотилась на текстах песен.

— Потому что мы должны победить Бражника! — мягко, словно неразумному ребёнку, сказал Нуар.

Я зевнула и всё-таки села.

— Ага. Пока ты спишь — враг не дремлет!

Кот радостно закивал.

— Да, да!

— Спите больше! — выкинула кулак вверх я, ложась обратно. — Изматывайте врага!

— Нет!

Кот забавно насупился и уселся рядом со мной. Сложив руки на груди, Нуар принялся буравить меня недовольным взглядом.

— Ты так перегоришь, — поморщилась я, отмахиваясь от его внимания. — Отдыхать тоже нужно.

— Разве мы имеем право на отдых?

Это заставило меня открыть глаза и снова сесть.

«Разве я имею право на отдых?» — услышала я.

Адриан выглядел растерянным; он реально не понимал, и вопрос свой задал не из праздного любопытства. Я скрестила ноги в лотос и потёрла глаза.

— Что ты знаешь об эмоциональном выгорании?

— Это ты здесь ходишь к психотерапевту, а не я.

Ну да, был за мной такой грешок: хоть моё состояние и улучшилось, до полного выздоровления кукухи было ещё ой как далеко. Всё усложнялось тем, что я до сих пор не могла полностью довериться работающей со мной женщине, так что мы второй месяц топтались на месте.

А что я ей скажу? Пардон, мадам, я Ледибаг, так ещё и перерожденка из другого мира. Да меня сразу в дурку увезут или на опыты. Оно нам надо? Оно нам не надо, это я вам точно говорю!

— Это не от психотерапевта… вообще, я удивлена, что про это не говорят в коллеже или даже в саду.

Ну, может про сад я и дала лишку, но вот в колеже я бы ввела основы психологии. Полезная штука, которая, к тому же, помогла бы куче народа. Но не-ет, давайте лучше добавим ещё пару часов в неделю геометрии!

— Короче, — я хлопнула в ладоши, привлекая внимание, — слушай сюда, мой юный падамян.

— Пада-мян?

А, точно. Тут же не было Звёздных Войн.

— Не на том концентрируешься.

В своё время я сталкивалась с перегоранием разной силы. Было обычное отвращение — так вышло с университетом, который я в итоге бросила; решение это было прекрасным и обогатило мою жизнь, однако потом я выслушивала вечное нытьё родственников об обязательности высшего образования. Были жёсткие приступы психосоматического дерматита: при поездке на доконавшую меня работу мои руки покрывались ярко-красными пятнами с шелушащейся кожей; выглядело отвратительно.

Была депрессия, когда я уставала от писательства и не возвращалась к нему по две недели. И просто неприязнь к какому-либо роду деятельности.

Всё это я и рассказала Нуару, не скупясь на детали.

— А всё почему? — я наставительно подняла палец вверх. — Потому, что надо отдыхать!

Университет задолбал меня экзаменами и взятками, работа в общепите — тупыми агрессивными людьми, требованиями начальства и пустыми обещаниями повышения. От писательства я уставала, если брала огромный темп, при этом забивая на планирование сюжета и в итоге застревала на каком-нибудь моменте. Но в последнем случае отдыха было достаточно; так-то я и поняла, что писать — это моё. Моя дверь, как сказал бы Зеланд.

Адриан о важности систематического отдыха не знал. Про себя я предположила, что Габриэлю было просто выгодно такое положение вещей: пока ребёнок что-то делает — он не требует твоего внимания. Мой дорогой напарник был занят до двенадцати часов в сутки с учёбой, репетиторами или кружками.

— Отец считает, что лучший отдых — это смена деятельности, — сказал мрачный Кот.

— Ну, так-то оно верно, — я подобралась ближе к напарнику, панибратски закидывая ему руку на плечи в полуобъятии. — Но ещё нужно время на развлечения и просто на ничего.

— В смысле?

— Ох, эти великолепные моменты, когда ты просто лежишь и смотришь в потолок… вот тебе задание, котёнок: лежи пятнадцать минут где угодно, ни о чём не думая. Или думая, но не очень сильно.

— Это же будет дико скучно! — рассмеялся Нуар.

— В том-то и дело. Если тебе скучно — значит, твоя тыковка отдыхает, — я взлохматила светлые волосы. — Перезагрузка, считай.

Кот так умилительно улыбался, что я не выдержала и накинулась на него с щекоткой. Нуар её не боялся, как и я, так что в итоге мы просто валяли друг друга на крыше, будто два больших котёнка.

Устав от дурачеств, мы разлеглись и снова стали смотреть на небо.

— Ледибаг, — позвал меня Нуар, когда я уже почти уснула.

Облака убаюкивали больше поезда.

— М?

— А сколько тебе лет?

Он говорил так тихо, что его голос вплетался в мой сон. Не особо отдавая себе в этом отчёт, я ответила правду:

— Двадцать шесть будет.

Глава 38. Обострение

С началом декабря температура вспомнила, что скоро, вообще-то, Рождество, и шкала на термометре начала падать. За две недели с десяти по цельсию Париж выморозился до минус одного, и не готовые к таким вывертам коммунальщики не успели подготовиться. Дворники, вяло ругаясь под нос, посыпали асфальт реагентами, не успевая быть везде и сразу.

Участились автомобильные аварии, и мы с Нуаром решили выходить на патрули почаще. Итог — пять выдернутых из-под колёс школьников, незнамо сколько спасённых машин и три старушки. Взрослые как-то в этот список не попадали, но нам и без них работы хватало.

На добровольных началах мы помогали коммунальщикам, перетаскивая тяжеленные мешки с реагентами: движение на дорогах встало, так что наше вмешательство оказалось очень кстати. Виной такой занятости был мой дорогой котёнок Нуар, конечно же; я же пыталась бесполезную деятельность превратить хотя бы в подобие тренировок. Довольно безуспешно, кстати.

Зато я смогла слегонца подгадить мэру. Когда благодарные коммунальщики предлагали нам за работу деньги, я, улыбаясь, неизменно отказывалась:

— Мэр Буржуа считает, что наша деятельность не должна оплачиваться.

Или:

— Уважаемый месье Андрэ не считает труд героев за работу.

Ну или:

— Мэр нашего города думает, что наша работа обязана быть бесплатной.

Сознание у местных парижан было примерно таким же, как у европейцев в моём старом мире, так что индекс популярности мэра Буржуа начал своё путешествие вниз. Как это — работа, и не оплачивается?! Шажочек за шажочком, прямо к краху… если он что-нибудь не предпримет.

Хотя это всё было каплей в море, конечно. После небольших размышлений я поняла, что связываться с властью было как минимум глупо. Зарплата героям… милая, ты в утопии живёшь, что ли? Но теперь уже события обратно не отмотаешь, и мне нужно было разбирать то, что я навертела ранее.

Тикки, кстати, всё ещё была за вариант со свержением нынешней власти и дальнейшим её узурпированием. В этой крошечной божьей коровке было очень много кровожадности, которую квами показывала как-то слишком естественно.

А ещё она очень хотела собственный храм. Как в Египте. Я сделала Тикки небольшой алтарик в комнате, — в шкафу, чтобы Сабина не задавала лишних вопросов, — но это, ясное дело, было эрзац-решение её хотелки.

Так вот: я потихоньку гадила господину мэру в репутацию, нижним нервом ощущая возможные последствия, но почему-то не останавливаясь. Мне хотелось думать, что это не моя дурость в голове играет, а всё-таки волна Удачи подхватила меня и несёт по пространству вариантов Трансёрфинга к хорошему исходу. Попутно с этим мы с Котом усилили наши тренировки: Нуар считал, что под Рождество Бражник точно что-то учудит.

В коллеже было так себе, скучновато. Под то же самое Рождество у Адриана оказалась куча работы, и мой друг пропадал на бесконечных фотосессиях. Я общалась с Альей и Нино, — больше с Альей, конечно, — однако всё равно скучала на уроках: Сезер не была гением и не училась дома как Агрест, так что ей требовалось хоть иногда слушать учителя.

Мне же оставалось только время от времени поглядывать на настенный календарь, нервно кусать губы и бороться с обострением своего психоза.

Кроме Рождества приближался ещё мой день рождения. Семнадцатое декабря… вообще-то, я праздновала две даты: семнадцатое декабря и восемнадцатое августа, в честь смены жизненного курса и имени. А ведь поменять данные в документах так и не успела, всё откладывала на потом, которое так и не случилось. Вот и ходила до исчезновения из прошлого мира с нелюбимой кличкой.

Нет, полная форма мне очень нравилась — старое имя возвращало меня то в эпоху романтизма, то в сады Древней Греции. Но вот сокращение неизменно почему-то ассоциировалось с собачьими кличками. Может, потому, что у моих одноклассников было три псинки с такими именами?

Подкрадывающийся день моего прошлого рождения портил мне настроение, сон и аппетит. Я не нырнула в омут депрессии, но стала более раздражительной, если мне что-то не нравилось, и могла на эмоциях сказать нечто обидное. Не настолько, чтобы спровоцировать акуманизацию, но достаточно, чтобы человек потом лежал и думал о злых словах по ночам.

Меня беспокоило ухудшение ОРПП: есть я могла только в присутствии кого-либо из друзей или с родителями. Пришлось дробить приёмы пищи на семь-восемь раз, потому что от нормальных порций тянуло блевать. Я скинула ещё один килограмм и на этом, к счастью, вес замер.

— Твоих рук дело? — спросила я у Тикки, разглядывая свои рёбра в зеркале.

Квами вздохнула.

— Ну почти. Магия же… пока ты Хранительница Талисмана, смерть от голода тебе не грозит. Да и потом остаточная удача поможет выйти из этого состояния.

Я провела пальцами по ключицам. Выпирали… да у меня всё выпирало. Где мои круглые азиатские щёки, я спрашиваю?

— Это как-то глупо, тратить удачу и магию на что-то подобное. Так что будем искать другой выход.

— Отличный настрой! — одобрила Тикки, передавая мне печеньку.

Плюсом моего ледибажества был стальной желудок. Несмотря на расстройство питания я могла есть что угодно, от тяжёлого и жирного мяса, — его я не ела, ибо во мне на время воскрес веган, — до приторно-сладкой выпечки. Но всё равно, мне реально нужно было что-то решать, потому что скелет в отражении мне совсем не нравился.

Внешние проявления ОРПП я прятала за одеждой Маринетт, — её брюки держались только на поясе, а пиджак был на пару размеров больше, чем нужно, — косметикой и активностью мимики. Я не падала в голодные обмороки, как анорексичка, и не испытывала приступов усталости, за что надо было благодарить магию. В принципе, вся проблема в ОРПП для меня состояла в реакции окружающих на мою внешность.

Хорошо ещё, что в виде Ледибаг я была очень даже сочной девушкой; полторашка груди и покатые бёдра прилагались. Не хотелось бы, чтобы подростки, насмотревшись на моё теловычитание, начали травить себя диетами и голодом.

Кот на тренировках нет-нет, да и поглядывал в мою сторону. Такое его внимание было странным, но на вопросы Нуар не отвечал, неумело переводя тему. В какой-то момент мне это надоело, и Кота я просто прижала к стенке — в буквальном смысле.

— Ми-ми-миледи?

Нуар уставился на меня зеленью, и я хмыкнула.

— Ми-ми-миледи, — передразнила я напарника, — чтобы ты знал, нервничает, если на неё постоянно смотреть. Что произошло?

— Ни-ничего!

Я снова хмыкнула. Мягко проведя кончиками пальцев по груди Нуара, я щёлкнула по колокольчику. Мелодичный звон был очень приятным, кстати. Интересно, почему во время боёв колокольчик не звенит, как у бурёнки на выгуле?

— Точно ничего? Или ты что-то… скрываешь?

Я наклонилась ближе к Коту, напрочь игнорируя его личное пространство. Нуар покраснел, и это было просто очаровательно.

— Не-ет, — протянул он, едва не дав петуха.

— Ну и ладушки, — я ещё раз щёлкнула по бубенцу, прежде чем отстраниться. — Продолжим тренировку?

Кот кивнул и нервно поправил колокольчик. Ой, да ладно, будто своими щелчками я могла его сдвинуть! Тоже мне.

— А всё-таки, — снова сказала я, когда мы разобрались с забегом по крышам и тренировкой, — что тебя тревожит, котёнок?

Мы опять были на любимой крыше кафе. С Котом под боком я съела целую тарелку супа, и теперь мучилась животом — переела. Да уж, отвык организм от нормальных порций.

— Мелочи, Ледибаг, — отозвался напарник.

— Не поделишься?

Он молчал минут пять. Я за это время успела разлечься на крыше и даже немного помедитировать. Эх, хорошо всё-таки: уроки сделаны, завтра не будет географии, друг рядом… Ещё и психологиня уехала из города, так что у меня недельный перерыв. Ля-пота.

Ну вообще-то лепота, конечно, но мы же во Франции. Тут всё через ля.

Костюм защищал от холода, так что у меня было ощущение, что на дворе не минус два, а вполне комфортные плюс пятнадцать.

— Мне показалось, что я узнал твою личность, — выдал наконец Нуар.

Я заинтересованно приоткрыла глаза и посмотрела на напарника.

— И что? Тебя так расстроило моё лицо без маски?

Кот негромко рассмеялся.

— Нет, нет… я бы не расстроился, если бы мои выводы оказались правильными.

— Ясно. Так что тогда не так?

Кот вздохнул, и в этом вздохе я услышала отголоски вселенской тоски.

— Я ошибся.

Глава 39. Следы чужой жизни

Семнадцатое число приближалось, моё настроение остановилось на отметке «хуже некуда», с едой были проблемы, так что я прибегла к вещи, которая помогала мне в прошлой жизни прийти в себя — к уборке.

Как и всякий нормальный человек, сначала я терпеть не могла эту штуку. Ну что за прикол — убираться? В подростковом возрасте, пытаясь отвоевать себе личное пространство, — бабушка заходила в мою комнату в любое время дня и ночи, — я раскидывала по полу книги, бумаги, канцелярию и вещи. Ходить в итоге было просто невозможно, если не знаешь, куда наступать.

Комната у меня была маленькая, туда вмещался только шкаф, рабочий стол и односпалка, так что даже небольшой беспорядок казался концом света. Я же захламляла пространство, не скупясь. Футболки и штаны переезжали ежедневно по два или три раза: со стула на кровать, с кровати на пол, с пола на стул. В моём мире существовало только одно правило: никакой органики.

То есть я могла есть или пить в комнате, но перед сном все тарелки, фантики, кружки и прочее обязательно убиралось. Думаю, если бы не это правило, то я бы окончательно заросла грязью. А ведь всего-то не надо было вмешиваться в личное пространство подростка!

Более или менее убираться я начала… в девятнадцать лет. Серьёзно. До этого момента пол не было видно из-за бумаг и книг. Причиной такого изменения стала моя кошка: мать разрешила завести её при условии, что она не будет выходить у меня из комнаты. Ну да, конечно, ведь её-то кошка, — британка, злая, но безобидная и очень пушистая, — была единоличной властительницей остальной квартиры.

С чистой совестью я пообещала, что моя трёхцветка не выйдет за пределы комнаты, при этом мысленно держа пальцы скрещенными. И, естественно, кошка гуляла по всей квартире. Какие были между котанами баттлы — не описать словами.

Завести здесь животное, что ли? Или не стоит? Кто будет за ним смотреть? Да и у Сабины с Томасом пекарня, как бы шерсть на одежде никуда не попала. Ведь шерсть при наличии животного дома — это практически приправа. Обнаруживается где угодно, а особенно в еде.

Мою нервозность окружающие видели, — ну тут немудрено, на самом деле, — и стойко меня поддерживали. Не могу сказать, что я как-то по особенному косячила или огрызалась, всё было в пределах нормы, но спасибо за такую заботу я всё равно говорила регулярно.

Сабина и Томас меня потом обычно обнимали. Кот — брал за руку и улыбался, глядя в глаза. Адриан подмигивал, Нино смущённо отводил взгляд, а Алья фыркала.

— Ты, знаешь ли, слишком ценный ресурс, чтобы за тебя не бороться, — объясняла мне креолка.

В отличие от молчаливого Айвана, Сезер после своей акуманизации не стала меня сторониться. Позвонила в тот же день и вытянула на разговор, продлившийся до позднего вечера.

— Во-первых, — говорила Алья в трубку, пока я рисовала чёрт пойми что в тетрадках, — я тебе вреда не причинила. А если и причинила, то Ледибаг всё исправила.

— Какой позитив, однако.

— Во-вторых, — игнорировала мой сарказм подруга, — все мы не без греха. Я посмотрю, как ты акуманизируешься и что потом творить будешь.

На это я фыркнула, и Алья засмеялась. Интересно, кто здесь первый узнает тайну моей личности — Нуар или всё-таки Сезер. Они были мне дороги, каждый по-своему. Адриан, пожалуй, всё-таки немного больше; мы с ним, в конце концов, мир спасали на двоих.

А вообще, стоит снова заняться медитациями. Не хотелось бы перепсиховать и словить бабочку. Вот ещё Антибаг здесь не хватало.

— В третьих, — продолжала Сезер после смеха, — это было отличное приключение! Ты видела мой костюм? Я выглядела просто потрясающе!

Ну, этого не отнять. У Леди Вай-Фай был один из самых запоминающихся, лаконичных и крутых костюмов, если кто меня спросит. Чёрненький такой, с белыми полосочками. Если бы Алья меня поняла, я бы обязательно пошутила про Битлджуса.

— Интересно, кто будет следующим одержимым? — томно выдохнула в трубку Сезер.

Меня этот вопрос тоже волновал. Бражник молчал почти месяц, и это давило на нервы. В интернете я смотрела, не началась ли какая зимняя неделя моды, но было тихо.

Так что, устав от своих переживаний, неизвестности и неопределённости, я решила убраться в комнате. Давно пора, если по-честному.

Убираться я научилась после волшебной книжки Конмари, которая за двести с чем-то страниц научила меня жить только с нужными мне вещами. Ух, сколько же я мусора выкинула… мешков пятьдесят, наверное. А ведь поначалу мне казалось, что выкидывать у меня было нечего.

В новой жизни было преступно много вещей, которые я даже в глаза не видела. Так что, упросив Сабину купить мне несколько упаковок мусорных пакетов, я принялась за разбор чужой жизни.

Больше всего у Маринетт было макулатуры. Причём я говорю не о книгах или журналах, — хотя последние встречались чаще, чем я ожидала от девичьей комнаты, — а об эскизах и всевозможных альбомах. У меня не было столько даже в пятнадцать, когда я была свято уверена, что нарисую когда-нибудь офигенную мангу.

Рисунки были… ну, неплохими, наверное. По-детски наивными, на мой взгляд, но среди них попадались настоящие шедевры — и я говорю не про канонное розово-бежевое многослойное платье с гравировкой «М», которое мне никогда не нравилось. Маринетт рисовала в разных стилях, очевидно ища свой, и парочка её эскизов выглядели волшебно. Изысканно. А иногда и дерзко, словно их создала Круэлла.

Такие я откладывала в коробку, — спасибо, Томас, — чтобы разобраться с ними потом.

В уборке есть только два шага: первый — ты избавляешься от всего ненужного; второй — раскладываешь нужное по местам, где оно и будет жить. Конмари предлагала убирать хлам по категориям, начиная с той, что не вызывает эмоционального отклика, но у меня в комнате Маринетт не было каких-либо привязанностей, так что я просто убирала всё подряд.

В пакеты отправилась одежда, которая была мне мала или просто не нравилась. Книги, не вызывавшие ничего кроме зевков. Канцелярия, слишком розовая и девчачья, чтобы я воспринимала её хотя бы миленькой.

По просьбе Сабины я раскладывала хлам по пакетам, следуя тем самым категориям. Экономная мадам Дюпэн-Чэн хотела подарить отбракованному вторую жизнь: вещи она планировала перестирать и отнести в центр приёма, макулатуру отдать на переработку, а остальное продать за бесценок. Даже пара евро с чужого барахла была бы мне полезной, потому что на место выкинутого мне в любом случае придётся покупать что-то другое.

Мешки вниз я не носила. Порой выкинутое по объёму превышало мой собственный вес, а светиться с супер-силой было не с руки. Так что ненужные вещи я просто передвигала поближе к люку, чтобы Томас потом перенёс их в гостиную. А там с ними уже будет разбираться Сабина.

Со стен я сняла плакаты и схемы, которые безжалостно отправились в мешок для стопроцентного мусора. Тикки во время уборки копалась в отложенных вещах, приглядывая что-нибудь для себя: я планировала из какой-нибудь ткани сделать малышке что-то вроде кроватки или гнезда. Идея эта была воспринята квами с излишним воодушевлением.

— Мне давно такого не предлагали, — призналась малышка.

Я только головой качала. Непорядок ведь: моя квами спала или со мной, или в сумочке. А как же трогательные моменты уединения?

В процессе я скинула два звонка от Альи и один от Адриана. Отписавшись друзьям, — какое волшебное, однако, слово, — о своей занятости, я с чистой совестью продолжила разбираться с чужими вещами.

Согласно Конмари, уборка — это праздник. По-настоящему ты убираешься только один раз в жизни, но этот период может растянуться до полугода. Не такое уж это простое дело — избавление от вещей.

Провозилась я до поздней ночи. Комната стала выглядеть бедненько: голые стены с пустой пробковой доской, одинокий компьютерный стол, голодающий без наполнения шкаф. Я оставила преступно мало одежды, впервые подумав о том, что вещи-то я ношу не мои. Даже бельё!

Это, естественно, повысило мой уровень гадливости до небывалых отметок.

Трусы и лифчики отправились в утиль всем скопом. К счастью, у Маринетт обнаружилось несколько пар нижнего белья с бирками. Вероятно, девушка не носила их из-за детского принта: утят, котят и прочей миленькой нечисти. Я же такие штучки просто обожала.

Но мне всё равно нужен был новый гардероб. В моём распоряжении осталось несколько футболок, канонный наряд Маринетт, — он был удобным и розовым, что ещё я могу сказать в своё оправдание? — пара платьев, джинсы и шорты. И всё, собственно.

Устала я как представитель собачьих. Толкнув своё тело в душ, я едва не уснула прямо под горячей водой. Решив, что жизнь на суше мне всё-таки милее, я выскребла себя из ванной комнаты.

Промакивая волосы полотенцем, я читала груду сообщений на мобильнике. Адриан пожелал удачи с моими делами и предложил звонить до двенадцати; к сожалению, время почти доползло до часу ночи. Алья закидала меня спамом и артами Чудесных; промотав в начало этой лавины, я увидела предупреждение: «Если ты не возьмёшь трубку, то пожалеешь!»

Не могу сказать, что прямо пожалела, — некоторые картинки были на диво классными, — но память мне потом придётся почистить, не без этого.

В конце арт-вакханалии Алья пообещала вытрясти из меня подробности всех моих «очень важных дел». Чтобы завтра у меня из-за её допроса не болела голова, я сфотографировала результат моей уборки и коротенько написала про решение «начать новую жизнь». И попросила у подруги помощь в последующем шоппинге.

Такой же призыв отправился и Адриану, и тоже с фотографией кучи мешков. Думаю, мальчик-модель сможет помочь мне подобрать подходящую одежду и не даст уйти в любимый джинсово-футболочно-упоротый стиль.

Нет, ну леди мне не стать, — хоть я и Леди-жук, ха-ха, — но хоть что-то же можно сделать?..

Глава 40. Пёрышки

— Ты совсем обалдела, столько шмотья выкидывать?

— Я тоже тебя люблю, Алья.

— Нет, я всё понимаю: новая жизнь и прочее тыры-пыры, но, серьёзно? Серьёзно? Там незнамо сколько мешков!

Я ухмыльнулась, предвкушая последующую реакцию:

— Две упаковки по тридцать штук.

Алья театрально схватилась за сердце.

— Ты меня только что убила, так и знай!

Адриан засмеялся, но приглушённо: после ночной фотосессии парень был слегка заторможенным. К счастью, голова у него не болела, как это обычно бывало у меня в прошлом. Вот она, сила юности!

Ой, что-то мне закат мерещится…

В класс буквально на секунду заглянула мадам Бюстье с добрыми вестями: миз Менделеева покинула нас в этот солнечный день. Всего лишь ушла домой, а не что-то более серьёзное, но ученикам было достаточно и этого.

— Сидите тихо, — сказала Калин, шутливо пригрозив детям пальцем. — Или подготовьтесь к литературе, она у вас следующая.

Кто вообще ставит литературу после химии? Дамокл с ума сошёл.

Класс занялся своими делами: Хлоя красила ногти, Айван слушал что-то очень тяжёлое с оглушительными битами из наушников, Макс щёлкал по клавиатуре. Аликс и Ким, пошуршав друг с другом, выбежали на улицу. На мгновение я было дёрнулась, — как бы детишки не устроили забег со сломанными часами и последующим Времеходом, — но потом вспомнила, что день рождения Кюбдел ещё не наступал. А значит, Талисман кролика пока был у её отца.

Алья пихнула меня в бок и кивнула в сторону Адриана. Агрест практически засыпал, улегшись на парту. Наверняка потом шея будет болеть, если он сейчас вырубится.

Покачав головой, я встала и похлопала парня по плечу. Адриан поднял голову и посмотрел на меня мутноватыми глазами.

— Да?

— Пошли-ка за мной.

Несмотря на всю привилегированность нашего коллежа, у нас был относительно небольшой медпункт: одна кушетка, одна аптечка, одна медсестра. Так что поспать Адриану было негде… если по-человечески, на кроватке. Зато я имела небольшой опыт в сне на скамейках, и даже знала, как облегчить моему другу его участь. Для этого мне всего-то нужно было отвести его в раздевалку.

— Мы зачем сюда?..

— Помоги мне.

По моему указанию Адриан пододвинул одну из скамеек вплотную к стене. Смерив Агреста оценивающим взглядом, я кивнула самой себе: нормально, уляжется. Адриан был в силу возраста достаточно субтилен, и одной скамейки для его спины хватит.

Я села и похлопала рядом с собой. Пока до Адриана доходило, что я от него хочу, я стянула с себя пиджак Маринетт и сложила его в подобие подушки. Умостив вещичку на коленях, я выжидающе уставилась на друга.

Адриан, неловко хмыкнув, сел рядом со мной. Когда я поняла, что дальше парень ничего не собирается делать, то едва не закатила глаза: ну всё же очевидно было! Пришлось хватать Агреста за плечо и насильно укладывать на скамейку.

Ноги Адриана очень удачно расположились, когда я перевернула парня на спину и уложила головой на пиджак: сгиб коленейоказался как раз над концом скамейки. Взяв один из рукавов пиджака, я накрыла им глаза Агреста, чтобы свет лампочек не мешал парню спать.

Адриан, поначалу словно задеревеневший, потихоньку расслаблялся, а спустя минут семь и вовсе уснул. Рассеяно поглаживая мальчишку по волосам, я прикидывала, когда нужно Агреста разбудить. Уроки в Дюпоне длились чуть больше часа, наша химия только началась… значит, минут пятьдесят у Адриана есть. Но если вспоминать циклы сна, то будить его надо где-то минут через сорок, когда дыхание участится.

До этого у меня было время, чтобы побыть в одиночестве, — но не совсем; как я и любила, — и подумать.

Меня беспокоила проблема Агреста-старшего. Я так и не смогла решить, что делать с Габриэлем. Помогать ему воскрешать Эмили было чревато: во-первых, я не знала, как именно отыграется исполнение его заветного желания по воскрешению; во-вторых, я буквально на днях вспомнила, — Тикки подсказала, — про закон равноценного обмена. У Агреста-старшего не было ничего важнее сына, так что и заплатил бы Габриэль им. Моим Котом!

Жизнь, полная лишений и подстав, отучила меня разбрасываться тем, что я считала своим. Адриан как раз таким человеком и стал. Часть стаи, дорогой друг… был бы хоть немного постарше, я бы начала засматриваться, но возраст есть возраст, и меня вполне закономерно стопорило. В прошлом мире у меня был младший брат, которому только должно было исполниться шестнадцать. Он выглядел младше Адриана… да и вёл себя как одиннадцатилетний пацан.

Адриан, да простят боги мою педофильную душонку, вёл себя старше. И выглядел старше моего брата: не на свои четырнадцать, а на все семнадцать. Очень хорошие, красивые семнадцать. Учитывая рост и конституцию Габриэля, мой Агрест к своим реальным семнадцати годам должен был стать тем парнем, которому без паспорта продадут даже высокоградусный алкоголь. Лосёнок…

Адриан поморщился, стянул с лица рукав пиджака, но не проснулся. Я осторожно разгладила морщинку между светлых бровей и продолжила ерошить светлые волосы. Они у Агреста были мягкие, как птичьи пёрышки. Что ж тебе снится-то такое?

Исполнять желание Габриэля было чревато неопределёнными последствиями. Возможен даже коллапс мира, способный просто стереть наше настоящее. Значит, никакой победы для Бражника.

Сливать его окончательно тоже было не с руки: опекунство Адриана перешло бы к Амелии, мой Кот уехал бы в Англию… я этот вариант уже обдумывала.

В идеале, на мой взгляд, было бы просто загипнотизировать Габриэля или хотя бы посадить того на жёсткие транквилизаторы. И, опять же гипнозом, вытравить из его головы мысль о воскрешении Эмили. Но это попахивало чем-то незаконным и было против моих внутренних правил.

Я всегда боялась воздействия на сознание. Гипноз кажется мне таким же тяжким преступлением против личности, как лишение жизни или свободы. Это же буквально перепрошивка мозгов! Когда я об этом думала, то невольно вспоминала «1984». Хоть там и не было прямого воздействия на сознание, но верный курс мыслей культивировался самыми разными способами.

И всё же, гипноз или кодирование оставались самыми удобными для меня способами вывести Габриэля из игры. А это значило, что мне был нужен Триккс, как главный мозгокопатель среди квами.

Или мозгокапатель? Он будет копаться в сознании или капать на него?

Но Триккс был вне зоны доступа, потому что искать Ван Фу в Париже было таким же гиблым делом, как и иголку в стоге сена. И ведь моя мораль не даст мне город поджечь, чтобы найти его, как иглу в сене.

У Адриана оставалось ещё пятнадцать минут сна. У меня — столько же для рефлексии.

Агрест опять завозился, когда я прекратила его гладить. Возобновив это дело, я услышала тихое мурлыкание. Это было мило, но совсем не конспиративно, так что я аккуратно положила пальцы на горло Адриану, слегка надавливая на адамово яблоко. Я так своей кошке делала, когда она тарахтела по утрам.

Помогало тогда, помогло и сейчас. Адриан сглотнул и прекратил мурчать. И, к моему сожалению, проснулся.

— Маринетт?

— Лежи, ещё есть время.

Синяки под глазами у него, конечно, не ушли, но после такой дрёмы это и не удивительно. Слишком мало времени для восстановления, к сожалению. Я бы предложила моему Коту кофе, если бы не знала, как он действует на организм. Не с усталостью Адриана пить его.

Кот прикрыл глаза, но вставать не спешил. Я так и не вынимала руку из его волос, ероша их и создавая невообразимый шухер. Вот смеху-то будет, когда Адриан встанет.

— Можно личный вопрос? — спросил он.

— Да хоть два. Не обещаю, правда, что отвечу.

— Два так два, — Адриан спрятал глаза в сгибе локтя. — Ты когда-нибудь любила?

— Любила или была влюблена?

— А есть разница?

— О, просто колоссальная. Влюблённость — это когда у тебя в животе бабочки, а в голове вата. Ты нервничаешь, краснеешь, заикаешься и делаешь идиотские вещи. Пытаешься постоянно привлечь внимание своей зазнобы и, в целом, достаточно неадекватно оцениваешь мир. У меня такое было два раза, с парнем и девушкой. Не советую, мозг отшибает напрочь.

Адриан хмыкнул, не удивлённый моей полярной ориентацией. Ну да, Франция, страна любви во всех её проявлениях. Ну, если все стороны этим довольны, конечно, так что зоофилию долой.

— А любовь?

— Это когда тебе комфортно с человеком, ты готов мириться с его загонами и смотришь в том же направлении, что и он. Не обязательно ты думаешь идентично с партнёром, но при этом ты признаёшь, что он имеет право на своё мнение. И не пытаешься его переделать… ну, если его привычки не угрожают жизни, конечно. Тогда как-то дрыгаться всё-таки надо. А, ещё ты готов идти на компромисс — это обязательно.

— Ты так любила?

— Я не помню, — легко призналась я.

В подробности я вдаваться не стала, потому что тогда пришлось бы рассказывать про перерождение и своё жучество. Адриан так ещё и не решил, стоит ли ему знать мою личность.

Умница-Агрест понятливо не стал переспрашивать. Сложив руки на твёрдом животе, — о, я видела его пресс, у Кота он был лишь немногим более рельефным, — Адриан прикрыл глаза и нахмурился.

— Морщины будут, — сказала я, большим пальцем разглаживая бороздку. — Всего четырнадцать, а уже дедок!

Агрест улыбнулся, на щеках появились ямочки. Ткнув указательным пальцев в ту, что была ко мне ближе, я подмигнула парню.

— А вот против бороздок счастья я совсем не против!

— Это тавтология, — засмеялся парень.

— О, нет, mon cher, это совершенно точно Маринеттология. А теперь давай-ка, поднимайся: скоро сюда прибегут толпы твоих фанатов, и до класса мы дойдём только после того, как ты получишь туннельный синдром на запястье.

Глава 41. Деньги и откровения

Маринетт, — а теперь и мне, — ежемесячно выделяли баснословные суммы на её хотелки. Двести пятьдесят евро должны были покрыть все расходы четырнадцатилетки, учитывая, что одежду она себе не покупала, а со всем школьным скарбом разбирались Сабина и Томас.

Вот только этого не происходило. Маринетт умудрялась спускать всё на пайетки, новые иглы, ткани и материалы для шитья. Девочкой она была увлекающейся, так что могла промотать буквально любую сумму, едва попав в магазин рукоделия. Я имела такую же проблему в её возрасте, тратясь на симпатичную канцелярию, однако никогда не располагала достаточными средствами для тотального шопоголизма.

Увидев, сколько я вынесла из комнаты вещей, — там ещё оставалось столько же, я была уверена, — Сабина с лёгкой руки отдала мне почти тысячу евро на обновки. От такой суммы я слегка выпала в осадок: платёжеспособность одного евро в этом мире практически не отличалась от той, что была в моём.

Кто вообще даёт такие деньги подростку? Или Сабина настолько прониклась ко мне доверием? Нет, я, конечно, не тратилась после своего попадания сюда, разве что на снеки или кафе, когда забывала еду из дома… но с отложенными деньгами, полученными ранее, у меня получилось почти три тысячи евро.

Три тысячи! Да я могла самостоятельно себе ремонт в комнате сделать, с нанятой бригадой и хорошими материалами! И это несмотря на то, что я раз в неделю ходила на курсы по самообороне.

Сабина, конечно, предупредила, что тысячу она мне даёт, исходя из предполагаемой продажи отобранных шмоток. То есть, если что-то выйдет сверху, я получу это на руки. Если же продастся меньше чем на пятьсот евро, то остаток постепенно вычтется из моих карманных. Однако даже с такими условиями это был королевский дар.

В торговый центр я собиралась, уверенная в себе и в своём кошельке. Такую приятную удовлетворённость я чувствовала разве что в прошлом, когда в первый раз получила зарплату. Прекрасное ощущение, жаль только, что быстро смывается водопадом ежедневной рутины.

— Итак, — Алья быстро запихнула табель с оценками в сумку и предвкушающе потёрла руки, — мы идём?

Вопрос, скорее, был риторическим.

— Конечно. Адриан, Нино?

— А куда? — хлопнул ресницами Ляиф.

Я цыкнула.

— А, да. Я не нашла твой номер в контактах, так что не смогла кинуть СМС. Поможешь мне подобрать одежду? И вообще, почему у меня нет твоего номера, мы же не первый год в одном классе?

— Ну… это, типа…

Выудив из заикающегося Нино заветные циферки, я хлопнула парня по плечу и громким шёпотом добавила, кивая в сторону Альи и Адриана:

— Надеюсь на тебя, мой дорогой друг. Потому что я хочу хотя бы одни новые джинсы в свой гардероб! Без облипки!

Он ожидаемо улыбнулся: у Альи с Адрианом при моих словах синхронно закатились глаза. Да-да, джинсы, джинсики, джинса!

— Можешь на меня рассчитывать.

— Вот и ладушки.

Торговый центр, — тут почему-то на английский манер говорили «молл», — выбирала Алья: Нино предпочитал закупаться в секондах, которые мы оставили на потом, а Адриан не носил ничего, кроме марки отца.

— Что, даже бельё? — округлила я.

Агрест покраснел.

— Обалдеть у тебя папаня рукодельный, — сказала я, вовремя проглотив «мудодельный», любимое словечко своей матери. — Круто!

— Ты так считаешь?

— Если тебе ничего не натирает — естественно! Кстати, что там насчёт маскировки?

Алья и Нино с круглыми глазами смотрели на то, как Агрест достаёт из рюкзака неприметные вещи: тёмные джинсы, чёрную толстовку с капюшоном, кепку и большие солнцезащитные очки.

— Отлично, — оценила я, одобрительно кивая. — Переодевайся, и пойдём.

Помня про ажиотаж вокруг моего друга, — серьёзно, про это была почти целая серия, когда Маринетт засветила свою пижаму половине нарисованного Парижа, — я заранее обеспокоилась маскировкой. Ну, как озаботилась… напрягла непосредственную жертву необходимости скрываться. А что я, я ничего. Ему надо, он пусть и думает.

Но с выбором одежды я ему всё-таки помогла по видеосвязи. Адриан засветил передо мной внутренности своей гардеробной, и вместе с парнем мы часа три искали, что ему может подойти для незаметной прогулки по городу. В скрытности мой напарник был примерно на том же уровне, что и я — ниже нуля.

Не быть нам супер-ниндзя…

— Пять очков к харизме, десять к незаметности, — оценила я, когда Адриан вернулся к нам из раздевалки. — Отношения с фракцией «полиция» снижены на пятнадцать процентов.

— Это ещё почему? — удивился мой переодетый друг.

— Выглядишь слишком хорошо, — цыкнула языком я, вгоняя парня в краску. — Подозр-рительно!

Алья подхватила меня под локоть, почти насильно выводя из класса. Нино задержался: возвращал Адриану возможность дышать, активно махая на парня тетрадкой по геометрии.

— Твоя манера говорить комплименты налево и направо однажды доведёт кого-нибудь до инфаркта, — заметила Сезер.

Я пожала плечами. Она и в прошлой жизни доводила. Иногда мне нравились вещи, черты внешности или просто что-то в людях, и я об этом говорила. Учитывая, что жили мы в России, смотрели на меня… ну, как на чокнутую, наверное.

Но оно того стоило. Я однажды сделала комплимент серьгам девушки, которая стояла выше меня на эскалаторе. Хоть меня и приласкали ошарашенно-раздражённым взглядом, потом девушка коснулась серьги и улыбнулась.

Это был волшебный момент.

— Хорошо, что ты привычная. А на остальных мне как-то побоку. Мальчишек вот только приучать надо…

— Не надо, пускай мучаются. К тому же, я не «привычная», а «толстокожая», меня комплиментами не смутишь.

Это звучало как вызов.

— Я уже говорила тебе, что я обожаю твои волосы?

Алья выглядела довольной.

— Продолжай, продолжай, — милостиво разрешила она.

— Твоя улыбка стоит любых усилий, чтобы её вызвать; ты офигенно смеёшься, и я тоже всегда хочу засмеяться, только услышав это. Я восхищаюсь твоим слабоумием и отвагой…

— Эй!

— …когда ты бежишь за акумами, потому что я бы так не смогла. Без супер-сил? Да ни за что! У меня никогда не было такого хорошего друга, как ты, и я счастлива, что ты не подходишь под мой типаж женщин, иначе я бы предложила тебе встречаться ещё пару месяцев назад.

Мы остановились на первом этаже коллежа, и спешащие на выход ученики странно поглядывали в нашу сторону. Адриан и Нино нас нагнали, но не спешили прерывать мой словесный фонтан, видя, что я поймала волну вдохновения.

Я завела руки за спину, покачиваясь с пятки на носок.

— У тебя потрясающий цвет кожи, и я просто тащусь от того, какие у тебя накачанные руки. Ничего не могу сказать про попу, — почему она всех женщин так волнует? Я вот вообще не фанат, — но твоя спина стоит того, чтобы высечь её из мрамора.

Алья выдавила из себя пригоршню смущённого смеха, абсолютно раздавленная моим красноречием.

— Ну тебя…

— Ты сама сказала мне продолжать. Я… хочу, чтобы мы общались после школы.

Этого Алья не поняла. Растерянно поправив очки, креолка посмотрела на меня, подняв брови.

— Типа, мне тебе звонить после уроков?

Я улыбнулась и прошла мимо, оставив вопрос без ответа. Иногда было забавно, когда мир напоминал мне о разнице в опыте и в возрасте. Какой бы взрослой Алья ни казалась, — воспитание Марлен и необходимость следить за Сапотисами сделали её морально старше, — она всё равно продолжала быть подростком.

Опыт. Просто у неё не было жизненного опыта.

— Эй, ты не можешь меня просто вот так оставить! — Сезер нагнала меня и пихнула в бок. — Не после того, что было между нами!

— Ах, прости, джентльмены предпочитают блондинок!

— Чего?

Да, точно. Тут же не было этого фильма. Чёрт.

— Короче, ты не в моём вкусе, говорила же.

— А кто тогда?

Вопрос, к моему удивлению, шёл от Нино. Ляиф и Адриан тихонько следовали за нами; Агрест как-то странно улыбался. Лицо у него практически не исказилось эмоцией, но глаза блестели по-особенному, а в уголках губ было чувств больше, чем тихоходок в капле воды.

— У девушек мне нравятся широкие плечи и видимый рельеф, особенно на руках и спине. Предпочтительно азиатский тип внешности, но не слишком.

— …как это может быть «слишком»? — пробормотала Алья рядом.

Естественно, я её проигнорировала.

— А что насчёт парней? — продолжал допытываться любопытный Ляиф.

— О, мой друг, тут всё очень просто, — назидательно взвела палец я.

Мы как раз вышли за территорию коллежа и дошли до остановки. За ней виднелась стена, которую вандалы регулярно разрисовывали. В последнее время — даже красиво.

Убедившись, что внимание приковано к моему пальчику, я, используя его вместо волшебной палочки, сделала окружность и ткнула в итоге в сторону граффити. Кто-то из фанатов героев решил напомнить городу, что Чудесные бдят денно и нощно за спокойствием и безопасностью улиц.

Друзья посмотрели на граффити. Алья задумчиво кивнула.

— Значит, твои краши — наши супергерои?

Такая постановка вопроса едва не заставила меня поперхнуться.

— Ну не знаю насчёт Ледибаг, но Кот — точно мой краш. У него, знаете ли, всего один недостаток…

— Какой же? — вступил в разговор Адриан.

— Он герой? — предположил Нино.

— Он скрывает лицо под маской! — добавила Алья.

— У него костюм в облипку!

Алья фыркнула.

— Нино, головой подумай — это ж плюс, а не минус!

Я рассмеялась. В животе у меня словно пузырилось шампанское, которое я всегда терпеть не могла. Сравнила бы чувство с газиками от колы… вот только я всегда давилась излишне газированными напитками. Ещё и рот ими обжигала!

— Так что за минус? — снова подал голос Адриан.

Граффити было классным. Не слишком подробно прорисованным, но определённо профессиональным. У Кота были такие зелёные глаза… как живые. Всегда любила зеленоглазых.

— Он просто не для меня, — с неожиданной даже для себя тоской сказала я.

Справившись с голосом, я поспешила добавить, чтобы никого не смутить лишними эмоциями:

— Предпочитаю, знаете ли, мужчин постарше.

Глава 42. Асфиксия

Во время моей работы в общепите преступно мало, на мой взгляд, уделялось внимания аллергическим реакциям. Мы контактировали с аллергенами разных типов, от глютена до рыбы, и по регламенту должны были много чего делать: мыть руки, к примеру, или использовать разные щипцы, чтобы не брать сначала креветку, а после неё — мясо.

Мы должны были так делать. Но не делали. Когда я стала тренировать новичков и следить за соблюдением правил в ресторане, мои сотрудники были недовольны нудением про анафилактический шок, сыпь и чихание.

«Мы с этим не сталкивались» — обычная в таком случае отмазка. И слава всем богам, что не сталкивались! Идиоты. Неужели это так сложно, работать по правилам? Словно их пишут только для того, чтобы усложнить нам жизнь!

Я ругалась, рычала, кричала и даже пару раз ударила одного из особо меня бесивших — без результата. Аллергические щипцы не использовались. Но хоть перчатки на руках я приучила всех менять после контакта с потенциально опасными продуктами. И арахис переехал на отдельную полку, в закрытый лоток.

Поскольку я довольно нервный человек, если дело касается чужого здоровья, то начала искать информацию по аллергиям. Анафилактический шок, — проще говоря, распухание гортани и невозможность дышать, пена на губах, лишение сознания и куча других прелестей, — был моим самым большим страхом. Однако Интернет меня подвёл: несмотря на поиски, я практически ничего не нашла насчёт первой помощи при аллергическом удушье.

«Вызывайте скорую», писали в статьях. А если у меня нет такой возможности, то что прикажете делать?!

С момента голубиного налёта прошло минут пять. Я, не особо беспокоясь о конспирации, выломала дверную ручку на пожарную лестницу: с этим очень помогла дурная силушка Ледибаг, которая в моих ладонях всё-таки немного оставалась даже вне превращений. Я не могла гнуть металл пальцами, но при этом у меня получилось забраться во внутренние помещения молла.

Спустившись на два этажа, по внутренним коридорам я побежала влево. Карта в моей голове работала исправно, так что я примерно представляла, где должна быть аптека. К моему облегчению, она была на той же линии, что и магазин нижнего белья; знала я это из-за того, что мне нужно было купить витамины, рекомендованные психотерапевтом. Заранее посмотрела расположение аптеки — и вот, пригодилось.

Дверь с зелёным крестом и надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ» оказалась намного крепче той, что вела на лестницы. Я несколько раз дёрнула ручку, но быстро поняла, что это бесполезно: очевидно, владелец аптеки ратовал за безопасность своей продукции больше, чем дирекция торгового центра.

Развернувшись, я побежала к выходу на торговые линии. Второй замок пал жертвой моей мощи, и я выбралась обратно к паникующим людям и голубям. Птицы сгоняли покупателей в группы, не особо усердствуя; больше было похоже, что пернатые развлекаются. Неужели акуманизация подняла им интеллект? Или это просто влияние одержимого?

Хм, а во внутренних помещениях птиц не было… стоит взять на заметку.

Дверь я захлопнула, чтобы не пускать пернатых на потенциально чистую территорию. По стеночке добравшись до аптеки, я скривилась: людей там не было, зато птиц… интересно, фармацевты скрылись во внутренних помещениях или выбежали наружу?

Я проскользнула внутрь и принялась смотреть по сторонам. Против гриппа, против грибка, чайные сборы, витамины… по рецепту. Поскольку большая часть лекарств в Париже продавалась только после назначения врача, это была нужная мне полка. Здесь даже парацетамол без докторской бумажки не купишь!

Названия были незнакомые, даром, что французская речь благодаря памяти Маринетт была для меня как родная. Я прикусила губу и свела брови. Даже если я разобью стекло и вытащу все эти коробочки…

У меня не было времени, чтобы читать инструкции!

Словно вторя моим паническим мыслям, в глубине аптеки раздался стон. За ним — тяжёлый сип, словно кто-то пытался вдохнуть, но у него не получалось. Я вздрогнула и повернулась в его сторону, мечтая, чтобы он был не более чем слуховой галлюцинацией.

Но — нет. Когда я приблизилась к источнику звука, то увидела знакомые чёрные штаны и толстовку. И проклятого голубя, сидящего на моём Адриане! Коте! Напарнике!

— Пошёл прочь! — взвизгнула я, пугая своим голосом нескольких пичуг.

Голубь слетел с Адриана и бросился в мою сторону. Из-за малого расстояния он не успел набрать скорость, так что я от всей души шмякнула по птице бутылкой воды, схваченной со стеллажа рядом. Голубь издал звук, больше напоминающий кряканье, отлетел на пол, да там и затих.

Другие птицы нападать не спешили.

Я кинулась к Адриану. Смахивая перья с его одежды, я пыталась заставить мозг работать. Хорошо, что Агресту пришла та же мысль, что и мне, и он направился в аптеку. Плохо, что по дороге он потерял Нино. Нет, наверное, хорошо, что Ляиф отстал. Или плохо.

Я не знала, какое мне нужно лекарство!

Адриан захрипел, и в голове у меня перемкнуло. Перекинув руку парня через плечо, я кое-как подняла его и потащила в сторону выхода.

Во внутренних помещениях не было голубей — это оказалось единственной моей связной мыслью. Там Адриану будет лучше.

Чёртов Бражник, он хоть представляет, какой опасности подверг своего ребёнка? Неужели здесь не будет ни Королевы Стиля, ни Горизиллы, знакомых мне по канону вех равнодушия Габриэля? Или мэтр парижской моды просто не знал, что в этом торговом центре будет его сын?!

Голуби следили за нами стекляшками глаз, но не мешали.

Или Габриэль не знал о планах Адриана? Я помню, что Агрест говорил, будто договаривался с Пьером, — он же Горилла, — и с репетитором по китайскому… имени отца в этом разговоре не фигурировало.

Значит, не знал? Или я просто хочу думать про Габриэля лучше, чем он того заслуживает?

Я втолкнула Адриана во внутренние помещения и упала, зацепившись ногой за порожек. Агрест, естественно, тоже, но его я словила и успела повернуть так, что парень рухнул на меня. Дух из тела у меня выбило, как мячик с поля для бейсбола при слишком сильной подаче — далеко и надолго.

Спихнув с себя Адриана, я села и попыталась воскресить в голове хоть крупицу знаний. Что делать, что делать, что делать… в статьях говорилось, что нужно звонить в скорую, но я этого сделать не могла. Таблеток или уколов под рукой не было. Нужной квалификации у меня тоже.

Я умела ставить уколы, но какой в этом смысл, если лекарства под рукой не было?!

— Маринетт, — позвала меня Тикки. — Превращайся!

Меня могли засечь камеры, но в этот момент, если честно, мне было всё равно. Предательская мыслишка о пропаже инкогнито промелькнула, однако хрип Адриана словно вернул мне мозг на место.

— Абракадабра! Супер-Шанс!

Как и в случае с моими ожогами, в руки мне упала маленькая баночка. Трясущимися руками я отвинтила крышку. Почти не удивившись, я увидела маленькую ампулу и игрушечный шприц. Иголка была едва ли больше, чем у инсулинки, но вполне обычной, рабочей. Острой.

Я собрала шприц, отломила стеклянную крышечку ампулы и набрала всё лекарство, что только было — вышло чуть больше одного кубика. Колола я сразу в шею, отодвинув ворот толстовки и отпихнув Плагга, не успевшего спрятаться ниже под одеждой.

Квами даже не возмутился моей экспрессией. Просто отлетел в сторону, чтобы не мешаться.

Часть лекарства вытекла, и я поймала каплю пальцами, размазывая по коже. Только введя раствор полностью, я вытащила иглу и отложила шприц. Аккуратно перевернув Адриана на спину, я с сожалением посмотрела на лицо Агреста: на лбу и на кончике носа расцветал красный. Да уж, приложила я напарника об пол, от всей души и с большой любовью.

Глаза у Адриана закатились, так что я закрыла парню веки, стараясь не думать о покойниках. Шея, распухшая из-за перьев, постепенно возвращалась к нормальному состоянию. Адриан дышал, и, боже, насколько же это был прекрасный звук!

— Пацан не говорил, что у него аллергия…

— На перья, — глухо сказала я, обнимая себя. — Но я думала, что она не такая сильная…

В каноне Адриан разве что чихал. Или, может, он просто не был погребён под лавиной перьев?

— Он у меня теперь таблетки будет носить с собой даже в душ, — оскалился квами.

— Не представляю, куда ему придётся их запихнуть, — нервно захихикала я. — Но, вообще-то, можно купить кольцо, которое открывается…

— Я подумаю над этим, — благодарно кивнул квами. — Меня зовут Плагг.

— Маринетт.

— Окей, девочка-жук. Что будем делать?

— Ты — ничего.

Я потёрла глаза, чувствуя влагу на пальцах. Волшебное свойство волшебного костюма: он совсем не препятствовал тактильности. Иногда казалось, что перчаток на мне нет вовсе.

Адриана я оттащила в сторону, чтобы его не пришибли дверью. Ну, мало ли, может кто-то решит тоже спрятаться на служебной территории. Это не повод моего напарника бить.

Оставлять его так было… опасно, учитывая его популярность. Но в голову мне ничего не шло, совсем ничего. Так что я умостила Агреста в углу, отвернув голову и накинув на светлые волосы капюшон. Я постаралась сделать так, чтобы чёрная ткань закрыла знаменитое лицо полностью.

— Если кто-то захочет ему навредить, то можешь использовать Катаклизм, — сказала я Плаггу, вставая.

Котёнок на это ухмыльнулся.

— Ты мне уже нравишься, девочка-жук.

Глава 43. Голуби

Я собрала шприц с ампулой, уложила их в коробочку и убрала в йо-йо — была у моей магической игрушки такая функция как волшебный пространственный карманчик. Терять подарок Супер-Шанса не хотелось, а на призыв нового мне могло банально не хватить сил. Усталость подгибала коленки и сдавливала голову.

Я не стала выходить к голубям, чтобы не провоцировать их короля на атаку. Нет-нет, никакого перфоманса. Вместо этого я сняла Трансформацию и побежала по лестнице вниз, к гипермаркету.

Чёрт, а ведь потом нужно будет ещё перед Альей оправдываться. Сказать, что ли, что у меня от стресса живот прихватило? Вот я и полетела на торпедной тяге до ближайшего туалета, дабы не опозориться.

Трусы было жалко ещё. Надеюсь, Чудесное Исцеление вернёт всё на свои места — и мои шорты тоже. Ну чёрт возьми, я могла купить их ещё, но бездарно потраченных денег было попросту жаль. Когда я бежала до аптеки, то видела пару чёрных тканюшек с зелёными лапками.

Вот вам ещё одна причина, чтобы ушатать долбаного голубя. Нечего заразу разносить и девкам под юбки заглядывать!

…ну я бы точно носила шортики под юбкой. Так что в будущем он мог бы их увидеть. Чисто гипотетически.

Ладно, не важно.

Внизу обнаружились люди: не я одна оказалась такой умной, чтобы спрятаться от птиц в служебной части молла. Увидев меня, работники забормотали. Вперёд выступила одна из девушек; судя по бейджу, она работала в гипермаркете, куда я и направлялась.

— Как ты сюда попала? — спросила девушка, хмурясь.

— Ледибаг выломала дверь и запихнула меня внутрь, — легко соврала я, не особо из-за этого беспокоясь. — Мне надо в магазин.

Удивительно, но имя героини сняло практически все вопросы. Девушка махнула рукой, чтобы я шла следом, и поспешила вперёд, к неприметной двери. Преодолев её, мы всё ещё не вышли в торговый зал, но я уже чувствовала запах магазина. Такой… сложно объяснить. Холод, нота фруктов, нота мяса или рыбы, немного химии. Очень специфический и запоминающийся.

— Что тебе там нужно?

— Семечки на развес.

— М-хм, — девушка пожевала губу. — План Ледибаг, я так понимаю?

Я кивнула. Не имея возможности призвать Супер-Шанс, — уставшая из-за моих нервов Тикки вырубилась в сумочке, — я должна была придумать что-то другое. К счастью, акуманизировались не Сапотисы, которых я могла предложить разве что перестрелять, а Месье Голубь.

Хотя его деток я бы тоже перестреляла. И это несмотря на то, что птиц я, в общем-то, любила. Даже голубей!..

До этого дня, видимо. Никаких голубок на свадьбах, пускай носят свою оливковую ветвь в других землях! Или это из иной оперы?

Девушка провела меня в зал. Удивительно, но продукты на полках оставались нетронутыми; я-то ожидала, что кто-то обязательно воспользуется неразберихой. Охранники собрали покупателей в группы и успокаивали, кто как мог.

Девушка шла впереди, так что я смогла схватить с полки упаковку печенья и засунуть ту в сумку к Тикки. В отделе орехов на развес я схватила несколько больших мешков и начала наполнять их семечками. Девушка-менеджер, к моему удивлению, помогала мне. Вот есть же хорошие люди.

— Дальше что? — спросила она, когда мы под завязку забили четыре огромные сумки.

Я куснула ноготь, но потом вытащила палец изо рта. Не хватало ещё начать ногти грызть, от этой привычки потом чёрта с два избавишься.

— Хлеб ещё можно. Или сухари, если есть.

— А потом?

— Это всё надо как-то сбросить сверху, чтобы отвлечь голубей.

Вся сила Месье Голубя была в его миньонах. Без птиц одержимый становился едва ли сильнее обычного человека… в теории. В реальности он наверняка был мощнее, чем любой из захваченных в молле людей.

Акума была в свистке, если я верно помнила. Этим же свистком месье Голубь управлял птицами. Отбери дуделку — и всё, финита ля комедия для одержимого.

А что может отвлечь птиц? Конечно же еда! Нет ничего важнее инстинкта, требующего пожрать!

— И как ты собираешься это сделать? — продолжала допытываться девушка.

— Сбросить с шестого этажа. Нужно только до перил добраться.

— У меня есть идея получше. Пошли!

Пока в пекарском отделе мы набивали пакеты выпечкой, девушка объясняла мне свой план. В молле была специальная штука, разбрасывающая конфетти: директор обожал всякие праздники и торжества, а ещё любил, когда всё делается «по высшему разряду». Так что, купив здание, он сразу же приварил к потолку что-то типа хранилища, куда запихивали конфетти и блёстки для мероприятий.

Попасть к хранилищу можно было только через внутренние помещения и имея спецпропуск; у моей помощницы он был. Проблема была в том, что ход туда оказался достаточно протяжённым. Сбросить всё вниз мы успеем, а вернуться обратно — нет.

— Ты сможешь сделать это? — спросила я, опять кусая ноготь.

Работница молла кивнула, прищурившись. Взгляд у неё был оценивающим.

— А что будешь делать ты?

— Скажу Ледибаг, что план поменялся, и…

— Спасибо, — перебила меня она.

Я с удивлением уставилась на девушку. Выражение её лица стало спокойным и уверенным, никакого подозрения или напряжения.

— Ты о чём? — попыталась было включить дурочку я.

— Ой, да ладно. Я семь лет отучилась в художественном лицее, могу любую голову разобрать по косточке. То, что у тебя на пятнадцать кило меньше, чем должно быть… ну, магия и не такое может. У нас там вообще мужик, управляющий голубями, — нервно хохотнула она в конце.

Я поджала губы. Говорила же, конспиратор из меня…

— Я никому не скажу, даже семье и парню, — поспешила заверить меня девушка. — Честно! Просто… спасибо. Никто из моих знакомых не думает, что вы с Котом виноваты в появлении акум или типа того. Наоборот, это… я бы так не смогла.

Карма меня таки настигла: из-за слов безымянной для меня работницы торгового центра я смутилась. Не надо было издеваться над Альей утром, не краснела бы сейчас!

— Пошли, — отрывисто приказала я. — Ты это одна не дотащишь.

Раз уж я спалилась, то мы вполне могли подняться вместе. Дальше я бы спрыгнула из того же хранилища, откуда вылетит презент для птиц и их владельца.

Извилистыми коридорами Вероника, — я узнала её имя, да, — довела меня до хранилища конфетти. По пути мы, к моему облегчению, не встретили ни одного человека. Зато была отличная кладовка, в которой я разбудила Тикки, впихнула в неё печенье и Трансформировалась.

Увидев, что из кладовки вышла не заморыш-я, а супергероиня, Вероника непечатно выругалась.

— Я и не думала…

— Мне казалось, в моей личности ты была уверена, — подняла брови я.

— Да, но… типа, подтверждение… а-а-а, не могу, это слишком много. Пошли уже!

Мне определённо нужно было поговорить с Тикки. Если меня «срисовала», — практически буквально, — девушка-художник, то что мешает сделать это другим людям? Мне уже можно готовиться переезжать в Тимбукту, чтобы не отдавать квами Ван Фу?

Ой, да не. Я в любом случае Тикки не отдам. Буду бегать от него и молиться на свою удачу — авось и выйдет что-то. Вышло же у Бражника закошмарить нынешнего Хранителя, я чем хуже? Так что план для худшего развития событий у меня был.

С Вероникой мы выгрузили все птичьи гостинцы в хранилище. Я прислушалась: Месье Голубь, судя по звукам и воплям, летал примерно под нами. Так что я дала отмашку девушке и зацепилась йо-йо за потолок, чтобы не улететь вниз вслед за семечками и хлебом.

Люк открылся, подношения крылатым тварям рухнуло вниз. Голуби возбуждённо зашуршали крыльями, когда поняли, что именно летит. И, естественно, бросились за семечками, словно не было в мире ничего важнее подсолнечника.

Месье Голубь завизжал, когда его птичья платформа распалась на отдельных птиц. Я смотала йо-йо и солдатиком ушла вниз, рухнув в люк.

Что-то падать на акум сверху становится моей визитной карточкой.

Глава 44. Взгляд со стороны. Адриан

Он умирал.

Наверное, так же чувствовала себя его мама: маленькой, незначительной, очень слабой. Неспособной сделать хоть что-то, чтобы себя спасти.

Но у Эмили точно не было проблем с дыханием. В последние недели своей жизни мама Адриана была слаба настолько, что не могла даже с кровати встать, но она дышала. Мальчик прибегал к Эмили по ночам, тихонько ложился рядом и вслушивался в тишину.

Она дышала. Потом перестала. Адриан этого не слышал: его мама покинула этот мир днём, когда врачи и отец не пускали сына к больной.

Сейчас же, видимо, была его очередь. Голова у Адриана словно распухла и занимала очень много места; она была тяжёлой, как наковальня из детских мультиков. Лёгкие горели. Всё тело превратилось в один оголённый нерв, болела каждая клеточка. И в этом океане Адриан тонул.

Его аллергия на перья никогда не была большой проблемой. С редкими встречами с уличными птицами справлялись лёгкие таблетки или даже литр воды, выпитый особым способом(1). Все подушки и одеяла дома были из бамбука, а зимняя одежда — синтетической. И, конечно же, никаких канареек или кормушек в саду, хотя мама очень любила птиц.

Проявления его аллергии никогда не были сильнее, чем обычное чихание или слезливость глаз. Один раз был насморк, ещё один — небольшая сыпь на щеке. И всё.

Теперь же, столкнувшись с ошеломительным количеством птиц, Адриан умирал.

Едва увидев эту огромную стаю голубей, Адриан побежал в сторону аптеки. Ему не нужно было напрягать воображение, чтобы понять, насколько печальные последствия его ожидают от миллиона перьев вокруг. Уже на половине эскалатора Адриан почувствовал, словно его хватает огромная жёсткая рука за горло. К тому моменту, как он добежал до аптеки, воздух было практически нереально затолкнуть в лёгкие.

Сознание плыло, глаза закатывались. Адриан, ввалившись в пустую аптеку, едва не снёс стеллаж. Парень ухватился рукой за что-то… это был голубь, сидящий на одной из полок. Мягкий и горячий. Весь в перьях.

Адриан отшатнулся от голубя и рефлекторно закрыл рот рукой — той самой, которой трогал голубя. Естественно, всё стало только хуже.

Кое-как Адриан добрался до полки с антигистаминными препаратами, а после его тело окончательно его предало.

Голова продолжала работать. Адриан почувствовал, как упал: пол был жёстким и холодным, это было понятно даже сквозь одежду. Кафель, наверное. Судорожные попытки тела выжить вызывали спазмы, когда через распухшую глотку пытался пройти хотя бы кубический сантиметр долгожданного воздуха.

Потом началась агония. Из фильмов и книг Адриан знал, что от удушья быстро не умирают; но никто почему-то не предупреждал, что эта жизнь будет такой… такой… что жить и не захочется.

Он не мог даже сознание потерять. Только и слышал панические возгласы Плагга, хотя и не понимал ни слова.

Сколько он был в таком состоянии? Адриану показалось, что целую вечность. Он не чувствовал своё тело, но прекрасно ощущал боль и жар в лёгких. А потом случилось волшебство: глотку отпустило, и он смог сделать крошечных вдох.

И сразу же вырубился.

Очнулся Адриан от того, что его хлопали по щекам. Несильно, но ощутимо.

— Братан, братан, давай, просыпайся, — услышал он встревоженный голос Нино. — Ну же! Ты типа жив вообще или как?

…он был жив. Жив!

Адриан встрепенулся и чуть было не вскочил на ноги, так и не открыв глаза. Нино ему помешал: навалился всем телом на друга, не давая ему подорваться с места.

— Тихо, тихо! Ти-хо! Спокойно, всё уже закончилось!

— Закончилось?

Всё-таки открыв глаза, Адриан ощутил, как под рёбрами у него появился колючий ледяной ёж. Закончилось? Акуманизация? Как? Он же не участвовал…

Не могла же Ледибаг в очередной раз справиться сама?

То есть, он был бы счастлив, если она справилась; но как тогда смотреть ей в глаза? Кот Нуар в очередной раз не у дел. Герой-неудачник!

Оказалось, что всё действительно закончилось: Ледибаг справилась с Месье Голубем со своей обычной элегантностью. Нино показал кусок видео, уже загруженного в Чудесный блог: голуби разлетаются за семечками и хлебом, из ниоткуда падает героиня в красном, свисток на шее акумы трескается от меткого броска йо-йо. Бабочка была очищена меньше чем за минуту с момента семечного дождя.

В конце Ледибаг изящно кувыркается, чтобы красиво приземлиться на одно колено — как в комиксах про супергероев, с отведённой назад рукой. Вот только взгляд у парижской Леди был острым, брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую полоску.

Не перекинувшись ни единым словом с людьми вокруг, она достала что-то из йо-йо и подкинула в воздух. Видео оборвалось на моменте, когда пространство поглотили красные божьи коровки.

— Интересно, что с Нуаром, — сказал Нино, убирая телефон в карман. — ЛБ выглядела, типа, в напряге.

Ляиф помог другу встать. Адриан чувствовал остатки слабости, так что протянутую руку принял с большой благодарностью. Ноги подгибались, но Нино, к счастью, оказался достаточно сильным, чтобы вынести вес Агреста без особых проблем.

— Я думал, что ты слабее, — пропыхтел Адриан, пытаясь справиться с ногами.

— То, что я выгляжу, как дрищ, типа, не значит, что я и есть дрищ, братан. В этом теле стальные мускулы!

Нино вывел его со служебной лестницы, и Адриан осторожно вдохнул. Чисто. Чудесное Исцеление, очевидно, сработало как надо: в торговом центре не было ни следа перьев. Но почему тогда в теле осталась эта давящая слабость?

Впрочем, она быстро проходила. Какая бы ни была причина, а уже спустя десяток метров Адриан разобрался с управлением ногами. Ещё через десять — рискнул оторваться от друга. Потом и вовсе пошёл самостоятельно.

— Моя крошка делает первые шаги! — умилился на это Нино.

Адриан хмыкнул. Да, забавно.

— Пошли на четвёртый. Вроде бы там были девочки в последний раз.

Эскалаторы работали как обычно. Пока они поднимались, Адриан напряжённо вслушивался в разговоры вокруг, боясь услышать порицание в сторону Нуара. Не пришёл, не защитил, не помог Ледибаг…

Но люди не ругали его, а, напротив, беспокоились. Ходили теории, что одержимый разобрался с героем раньше: до того, как забрался в торговый центр; кто-то хвалился фотками Ледибаг; третьи ругали Бражника, как зачинщика всех бед Парижа.

На четвёртом этаже девушек не было, зато обнаружился пакет из крафтовой бумаги. Вроде бы такой Адриан видел в руках Маринетт за секунду до того, как…

— О, пакет Марин. Ну что, посмотрим, что там внутри? — предложил Нино.

Адриан кивнул. Интересно же. Алья утащила Маринетт, даже не объяснившись, куда. Ясно же, что за обновками, но им-то почему не сказали?

Так что Адриан, не сомневаясь, снял цветастую бумагу с покупок и взял ткань. Чёрную, с кошачьими зелёными лапами!

Нуар в нём просто счастливо пел и мурлыкал одновременно.

А потом Адриан разглядел, что у него в руках, и Нуар издал долгий панический визг.

— Б-брат-тан, л-лучше нам пол-ложить…

— А я говорила, что он извращенец, — услышал Адриан голос Альи. — Ну не может в мире существовать такого идеального мальчика, как наш Адри-икинс, у него обязана быть своя страшная тайна!

Адриан замер с вытянутыми вперёд руками, держа… трусики… шортики… НИЖНЕЕ БЕЛЬЁ МАРИНЕТТ.

— Ой, да мне всё равно, — зафыркала в ответ на фразу Альи МАРИНЕТТ, — главное, что мне не надо теперь бегать по всему моллу в поисках моих панталонов.

— У тебя нет панталонов.

— Душнила.

Нино рядом булькнул; звук был такой, словно Ляиф задыхался на суше. Адриан чувствовал, как его руки трясутся, а температура подскочила примерно до тысячи градусов.

— Я-я, я не… не Марин-н-нетт, я не, не я!

— Да поняла я, что не ты, — закатила глаза Маринетт. — Может, отдашь мне уже трусы? Или тебе приглянулась расцветка?

Адриан захрипел, но руки у него действовали отдельно от тела: положили шортики обратно в пакет, прикрыли бумагой и отдали покупку Маринетт. Дюпэн-Чэн выглядела так, словно ничего не произошло, словно он и не трогал её нижнее бельё…

Маринетт поймала его паникующий взгляд и подмигнула.

— Технически, я это всё ещё не носила, там даже бирки остались. Если вам так, мальчишки, будет легче.

Будто ему от этого будет легче!

Нино нервно рассмеялся. Адриан хотел было тоже похихикать, но горло было сухим, так что он смог только сглотнуть.

— Думаю, на сегодня с шоппингом мы закончили, — резюмировала Маринетт. — Давайте-ка по домам.

Девушка выглядела напряжённой и расстроенной, а ещё уставшей, так что никто и не подумал спорить. Друзья разбились на парочки: Нино и Алье нужен был один автобус, тогда как Адриану стоило позвонить Горилле идождаться машину. Маринетт вызвалась подождать с ним; Агрест сделал вид, что не заметил, как Алья многозначительно двигала бровями на прощание.

Перед тем как покинуть торговый центр, Маринетт и Адриан зашли сначала за оставленными вещами, затем в гардеробную, чтобы забрать верхнюю одежду.

Потом они сели на лавочку в парке напротив молла. Было холодно. Маринетт вытянула ноги, подставляя коленки в колготках солнцу, Адриан зябко кутался в зимний плащ и шарф. Дюпэн-Чэн в очередной раз удивила: в такую холодрыгу она была одета в лёгкую куртку, шорты и свитер. Ни шарфа, ни варежек, ни шапки — ужас один! Минусовая температура!

Девушка сидела и пускала ртом облачка пара, смотря, как её дыхание растворяется в холодном воздухе. Адриану некстати вспомнилось, что он так и не подготовил подарка для Маринетт на Рождество. Для Нино и Альи он давно купил презенты, но что подарить ей? Он не имел ни малейшего понятия.

— Что делать, если не знаешь, что подарить?

Маринетт закинула ногу на ногу, так и не согнув их в коленях. Она выглядела до обидного расслабленно в такой холод. Но погода была чудесной: небо казалось разлитым молоком, снег не донимал горожан своими колючими снежинками, да и ветра не было. Адриан мёрз скорее из-за пережитого стресса, чем из-за температуры.

— Раньше я бы посоветовала подарить еду или деньги. Теперь — без понятия. Только фигню не покупай, такие подарки расстраивают.

Было почти… приятно. Вот так сидеть рядом с Маринетт и думать о всяких глупостях вроде Рождества. Не о том, как он чуть не умер из-за голубей, а о чём-то таком приземлённом и очень обычном.

Дрожь, вызванную фантомным жжением в груди, Маринетт всё-таки заметила.

— Знаешь, — продолжала Маринетт с напускной беспечностью, — я чуть коньки не откинула, когда увидела тебя без сознания… я оттащила тебя к лестницам.

— Откуда про аллергию знаешь? — спросил Адриан пересохшими губами.

Маринетт хмыкнула.

— Я ваша покорная фанатка, месье Агрест. У меня есть огромная доска с твоими фотографиями, твоё расписание, заготовленные на тридцать лет вперёд подарки и пустой шкаф с пушистыми наручниками. Смекаешь?

Затем она скосила на него глаза и спросила совсем другим тоном:

— Как ты?

Адриан хотел было ответить, но губы у него свело судорогой, так что он промолчал. Сцепив руки на коленях в замок, Агрест уставился на свои пальцы в чёрных перчатках; не в просто чёрных, а в синевато-чёрных, Адриан, ты же сын модельера…

Он сгорбился и уткнулся лицом в ладони. Ткань перчаток царапнула лицо. Адриана трясло, грудь болела, снова навалилась слабость. На этот раз она была другой, идущей из головы и от нервов, а не из-за нехватки кислорода.

Маринетт насильно выпрямила его и обняла, прижимая к себе. Адриан попытался было хотя бы поблагодарить её — и не смог. Вместо связных слов изо рта вырывались всхлипы, совсем не похожие на человеческую речь.

Как же хорошо, что отец не видит его истерику!

— Всё закончилось, — раз за разом повторяла Маринетт, сильными мягкими движениями гладя Адриана по спине. — Уже всё.

Он хотел бы сказать, что это не из-за акумы; не только из-за акумы. Что Адриан испугался не Голубя в обтягивающем трико, а чего-то другого. Что этот страх в его теле записан в ДНК, передаётся от отца к сыну с начала веков, что Адриан не виноват в том, что он его испытывает…

— Это нормально, — будто вторила его мыслям Маринетт. — Плакать — это нормально. Бояться тоже. И проявлять чувства… тоже.

Адриан вцепился в её куртку и уткнулся мокрым лицом в ворот шеи. Истерика отступала. Спину неприятно потянуло: Маринетт была маленькой, и Агресту пришлось извернуться, чтобы обнять её. Он уже был выше, чем она, даже сидя…

Как же в этом маленьком теле уживалась такая большая душа?

* * *

Способ питья воды.

Помогает от лёгкой аллергии и от боли. Выпиваете стакан прохладной воды. Ждёте 15 минут. Выпиваете новый. Ждёте. Так раз 5–6. У меня мигрень проходит после второго стакана, но, если не допить до 6, то потом она возвращается. Это если вы как и я не хотите лишний раз пить таблетки, да.

Примечание: у меня нет обезвоживания. Если вдруг кто подумал, что головная боль от него, раз вода работает.

Глава 45. Спешл. Собачий вальс

О том, как Маринетт впервые побывала в комнате Адриана.

Комната у Адриана была огромной, полной всяческого мальчишеского барахла и хранила в себе настоящее сокровище: фортепиано.

Отбрасывая все мои сексуально-романтические фантазии насчёт бедного инструмента, фортепиано всё равно оставалось моей детской недостижимой мечтой. Всю жизнь я жила в комнатках, едва способных вместить в себя клавишные такого размера. Да и теперь не могла, несмотря на то, что жилплощадь у Маринетт оказалась всяко побольше моей.

Адриан очень стеснялся приводить меня к себе в комнату, и теперь розовел ушами, пока я рассматривала чужое жилое пространство. Ну… что я могу сказать. Чистенько. Миленько. Видно, что многие игровые автоматы или та же горка для скейтборда давно не использовались.

А ещё здесь был батут, стена для скалолазания и закреплённый к потолку канат. Учитывая, как трясся Габриэль насчёт жизни и безопасности сына, мне казалось нелогичным наличие такого спортинвентаря.

— Чувствуй себя как дома, — нервно улыбнулся Агрест.

Я хмыкнула. Вот уж вряд ли. Все мои квартиры в прошлой жизни были меньше, чем одна его комната. Тут даже имелся второй этаж с собственной библиотекой!

Я прошла к дивану и аккуратно положила на него вещи. С сумочкой-почтальонкой, в которой я носила Тикки, я всегда обращалась осторожно. Мне не хотелось, чтобы квами страдала от моей небрежности.

— Ну… чем займёмся?

— Обычно это решает хозяин, — сказала я; заметив тень неуверенности на лице Адриана, я решила прийти парню на помощь, — но в этот раз можешь исполнить моё желание и сыграть что-нибудь.

— На фортепиано? — почему-то удивился Агрест.

— Ну да. — Я подняла брови. — Или ты свистел насчёт того, что отец заставляет тебя часами отрабатывать мелодии для концертов?

— Нет!

— Стесняешься? — продолжила я подначивать парня, садясь на спинку дивана.

Агрест раздражённо закатил глаза и пошёл к инструменту, едва ли не топая. Я сползла по дивану спиной вперёд, готовясь слушать чужую игру и чувствуя себя по меньшей мере Беллой Свон.

Эх, хорошо всё-таки, что закинуло меня сюда, а не к вампирам. Вот там-то я бы жути натерпелась, ух. Хотя здешние акумы тоже не оставляют равнодушной, в плохом смысле.

Мелодия, которую играл Адриан, была мне незнакома. Очевидно, детище этого мира. Красивая, неторопливая, с несколькими спорными нотами, которые хоть и выбивались из общего звучания, но всё равно хорошо дополняли его. Слушая стремительные переливы звука, я даже представить себе не могла, с какой лёгкостью и быстротой Адриан переставляет пальцы над клавишами.

У меня так никогда не получалось. А ведь он, наверняка, ещё и ноты читать умеет во время игры. Крутотень невероятная!

— Можешь повторить? — попросила я, когда музыка стихла.

— Только если ты потом тоже что-то сыграешь.

— Пф, да я не умею.

— Неужели ты мне свистела о том, что знаешь целых три мелодии на пианино?

Хоть Адриан этого не видел, я закатила глаза.

— Ладно, ладно. Уел. Сыграю. Но ты первый!

Мелодия успокаивала, вводила в транс. Неудивительно, что Адриан жаловался, будто при отыгрыше его клонит в сон, меня гармония звука тоже убаюкала. И во второй раз конец прозвучал слишком неожиданно, будто кто-то смял последний нотный лист и сжёг его, как Гоголь второй том.

Я перекувыркнулась через голову, поставив ноги точно в зазор между кофейным столиком и диваном. Эх, мечта всей прошлой жизни. Гибкость!

Подойдя к фортепиано и сидящему за инструментом Адриану, я погладила лакированное белое дерево. Пробежалась пальцами по клавишам, вспоминая ощущение, когда они мягко продавливаются под подушечками. И, слегка толкнув Агреста бедром, села рядом с ним на скамеечку.

Парень попытался было встать, но я ему помешала, удержав на месте.

— Сиди и внимай тому, как играет маэстро, — приказала я, на пробу нажимая на клавиши, чтобы отыскать первую октаву.

Низко, высоко, как раз. Ещё несколько пробных нажатий, и вот! Звучит самая прекрасная мелодия в этом мире!

— Это что сейчас было? — спросил Адриан, хлопая ресницами, когда я закончила.

— На бис, говоришь? Так я всегда рада!

Благо, самая простая версия Собачьего Вальса игралась всего-то минуту.

Глава 46. Серия шестая. Разбиватель сердец

Со всеми этими голубями и покупками я совсем забыла про Хлою Буржуа. Однако она про обещание Ледибаг помнила и трепетно ждала, пока мой пятнистый седалищный нерв соизволит воскресить в памяти данное обещание. Вспомнила я про блондинку совершенно случайно, увидев в телеке рекламу с девушкой, похожей на Хлою.

Я только растянулась на диване после своих приключений, только включила канал типа Дискавери, только расслабилась… как эта реклама испортила мне вечер, посвящённый лени.

Записывать всё надо, записывать! В прошлой жизни я не расставалась с ежедневником, когда у меня были запары по делам — так снижался шанс забыть что-то важное. А просьбу Хлои я считала очень важной!

Так что, не успев отойти от Голубя и его приколов, я снова натянула костюм и отправилась к мэрской дочери. Кот на присланное предложение прогуляться отговорился занятостью. Учитывая, что Адриану пришлось за сегодня пережить, я не особо настаивала. Пускай отдыхает. Если, конечно, под одной крышей с Габриэлем реально отдохнуть.

К Хлое я отправилась тем же способом, что и в прошлый раз — через ресепшн. Буржуа, едва услышав по телефону о личности гостя, провизжала нечто непонятное и скинула звонок.

— Мадемуазель сейчас спустится, — перевела на человеческий работница отеля. — Пройдёмте к лифтам.

К тому моменту, как мы дошли до них, Хлоя уже спустилась. Выглядела девушка как всегда: идеальный высокий хвост, — почти как у Арианы Гранде, только не такой прямой и длинный, — солнцезащитные очки, белые бриджи и полосатая кофта. Жёлтый пиджак, очевидно, остался в комнатах.

— Ледибаг! — взвизгнула Буржуа, бросаясь в мои объятия прямо из лифта.

Мне на секунду показалось, что она должна сбить меня с ног. Но нет, тело супергероя устояло, и всё было хорошо.

Люди вокруг фотографировали, не особо стесняясь. Заметив моё недовольство этим, Хлоя помахала девушке с ресепшн и потащила меня в лифт. Я не сомневалась, что в итоге вся съёмочная техника будет изъята и очищена: Хлоя на такое не мелочилась. К тому же, в Отеле Буржуа был довольно жёсткий свод правил насчёт фото и видео… за это его и любили бизнесмены высокого полёта и поп-звёзды, как я поняла. Тот же Джаггед жил здесь круглогодично.

Мы поднялись в комнаты Хлои. Буржуа явно нервничала, а оттого говорила, не переставая. Я улыбалась, но почти ничего из её щебетания не понимала: слишком много слов в минуту, с такой скоростью ни Эминем, ни Канделаки не говорили.

— Давай-ка ты успокоишься, — сказала я, едва мы вышли из лифта.

— Но я спокойна, абсолютно спокойна!

— Хлоя, вдох-выдох.

— Это абсолютно нелепо, я…

— Вдоо-ох и вы-ыдох.

Авторитет супергероини помог, так что Буржуа захлопнула рот и сделала несколько циклов дыхания под мою монотонную диктовку. Очевидно, этого было мало, чтобы она окончательно успокоилась, но вполне хватило, чтобы Хлоя перестала дёргаться и топить меня в словах.

— Ты надолго? — спросила Буржуа, деловито печатая кому-то СМС и выключая после этого мобильник.

У неё была очаровательная раскладушка, которую Хлоя с чувством захлопнула. Очень драматично и пафосно, если кто меня спросит. Интересно, что это был её второй телефон: в коллеже она ходила с пафосным и крутым тонким смартфоном.

— Пара часов у меня есть, — ответила я, прикидывая, на сколько хватит моего терпения.

Всё-таки из-за Голубя я знатно вымоталась, больше морально. Мы вышли из первого лифта и перешли во второй: здание Отеля было настолько высоким, что здесь действовали две шахты.

— Но, надеюсь, если я уйду раньше, то ты не обидишься.

— Ну уж нет, я завладею всем твоим доступным временем на сегодня!

Я хмыкнула. Ну конечно.

— Не всё в этом мире происходит так, как хочешь ты, — сказала я фразу, которую часто слышал раньше мой истеричный сын.

Хлоя на это фыркнула.

— Ой, да я тебя умоляю! Мир создан для меня, Ледибаг, и скоро ты в этом убедишься!

— Хорошо, если так, — не стала спорить я.

Может, она тоже по Трансёрфингу живёт, кто знает. Там один из постулатов напоминает кредо Ассасинов: «Ничто не истинно, всё дозволено… пока твои желания не нарушают равновесие мира».

Важное уточнение, между прочим.

Хлоя провела меня в гостиную с большим диваном и потрясающим панорамным окном. Хоть я и могла буквально летать в этом городском пейзаже, дух у меня всё равно захватило от высоты и красоты. В прошлый раз, когда мы с Нуаром здесь ловили Леди Вай-Фай, мне было не до окружения, но сейчас… я была в восхищении.

— Классный вид, да? — Хлоя буквально лучилась самодовольством, словно это она лично построила каждое из увиденных мною зданий. — Я выбрала самые крутые апартаменты, у меня даже есть собственный бассейн!

— Я помню. Давай-ка сфотографируемся на этом шикарном фоне.

Мы сделали несколько селфи, — на одном из них я поставила Буржуа пальчиковые рожки, — после чего Хлоя повела меня на экскурсию по своим комнатам.

Да уж, хорошо жить не запретишь. Здесь было всё, о чём только может мечтать подросток: собственный небольшой тренажёрный зал, крутой компьютер с профессиональным подъёмным столом и ортопедическим креслом, огромная кроватище, приставки около монструозного телевизора… Мда. И всё это на мягком паласе, в окружении вазонов с цветами, картин и постеров со мной.

К одному из них я и подошла. Ледибаг, нарисованная на постере, не была мной; или же я себя такой не видела. Там была настоящая супергероиня: смелая, с выкинутым вперёд кулаком, словно вылетающая из фиолетово-голубого тоннеля, чтобы разбить пару акумных морд. Классная!

Такие же крутые постеры были и на других стенах. Рассматривая их издалека, я думала о двух вещах. Во-первых, нам с Котом не платили ни евро за продажу мерча.

Во-вторых, где на этих картинках Кот?

Последний вопрос я повторила вслух.

— Мне не особо он нравится, — беспечно отозвалась Хлоя.

— Ясно.

— К тому же, он же бесполезный! Ты постоянно сражаешься одна, или он мешается, или…

— Сейчас стоит остановиться.

Под моим взглядом Хлоя слегка замешкалась, но всё равно не утратила своей спесивости. Противная девчонка. Ну ничего, мы из тебя ещё вырастим человека.

— Пошли в гостиную, — миролюбиво сказала я, прикидывая, как объяснить Буржуа свою позицию.

Моё предложение напрягло Хлою. Будто, едва придя в гостиную, я тотчас должна накинуться на мэрскую дочку с обвинением, порицанием и прочими неприятными штуками.

— М? Зачем это?

— Поговорим о том, насколько легко обидеть человека.

Глава 47. Разговоры

Кто бы знал, насколько я ненавидела разговаривать с людьми!

Хлоя выпила все мои и без того небольшие моральные силы. Я поняла, что начинаю раздражаться из-за её самоуверенности примерно через полчаса после прихода. Через час я сказала, что времени у меня всё-таки меньше, чем я думала, и решила откланяться.

Кто бы знал, что из цепких коготков мадемуазель Буржуа так просто не вырвешься? Девушка задержала меня ещё почти на час. Она говорила со мной, задавала вопросы, просила фотку или автограф, щебетала про мерч и без остановки метала последние сплетни — словно совсем не слышала меня, когда я говорила, что мне пора!

Я терпела и крепилась, но в итоге раздражение всё равно победило воспитание. Довольно резко остановив Хлою от нового потока болтовни, я просто попрощалась и пошла к окну. Спускаться в ресепшн не было никаких сил.

— Ледибаг, ты куда?!

— Не только у тебя могут быть дела, — мрачно сказала я, обернувшись и уставившись прямо в голубые растерянные глаза. — У меня сегодня был сложный бой, Хлоя. Почему ты не услышала меня с первого раза?..

— Но это…

— Надеюсь, это не повторится. А сейчас извини, я безумно устала. До встречи.

Хлоя что-то вопила мне вслед, но, в кои-то веки, мне было на это плевать. Всё, чего я хотела — это принять душ и лечь спать. Или просто посидеть в тишине, чтобы никто не трогал.

Дабы проветрить голову, Трансформацию я сняла где-то на полпути до пекарни. Не успела я сделать и пары шагов, как мой телефон зазвонил: моего внимания требовала Алья Сезер.

— Только коротко, — попросила я, ответив на видеовызов.

Алья была девочкой с крайне низкой эмпатией, но мимика у меня оказалась вполне говорящая. Увидев мою мрачность, креолка спросила лишь то, что её по-настоящему волновало:

— Правда, что ты помогала Ледибаг с Месье Голубем?

У меня дёрнулся уголок губ. И как она, спрашивается…

Снова прочитав мои эмоции, Алья добавила:

— Несколько работников того молла, где мы были, выложили посты с твоими фотками в соцсетях. Шумиха среди фанатов жуткая, ты не представляешь.

— Правда, — сдалась после этого я.

— Круто! И какая она, Ледибаг?!

Я приметила лавочку, расположенную рядом со входом в цветочный магазин. Отличное место, чтобы просто отдохнуть, пусть и в компании Альи.

Какая Ледибаг?

Какой могла бы стать Ледибаг в моих глазах?

— Обтягивающая, — захихикала я, прикрыв рот кулаком. — Типа, вообще. Бесстыдница, в средних веках её бы сожгли на костре.

— Путан вешали, жгли мужеубийц, — поправила меня Алья.

От этого я захихикала ещё сильнее.

— Я не говорила, что приняла её за, — тут я захлебнулась смехом, позволяя ему, наконец, развернуться в полную силу, — я её вообще-то ведьмой посчитала!

Алья смутилась, но в очередной раз меня не поняла. Эх, вот они, различия мира!

— А разве ведьм сжигали? — поправила очки Сезер.

— Да фиг их знает. Её точно не смогли бы, она неубиваемая.

— Видела, как она победила акуму? Мне кажется, это какой-то супер-скилл, как она на них напрыгивает…

Слушая чирикание Альи, севшей на хвост любимой теме, я рассеяно кивала и поддакивала. Ну да, конечно. Особый навык, как же. Я в те моменты просто не знала, как ещё можно подрезать, так сказать, акумьи крылышки. И вообще, это всё Аватар виноват; именно там я научилась простой истине: тот, кто летает выше всех, никогда не смотрит наверх.

Момент, когда Алья вдруг затихла, я пропустила. Акцентировав на этом внимание, я посмотрела на экран телефона и увидела огромное удивление подруги.

— Мр-рекрасный вечер, красавица. Позвольте, я вас похищу?

— Пока, Алья, — сказала я, отключаясь.

Сезер даже вякнуть ничего не успела. А то знаю я её: закидает Нуара комментариями и вопросами, и несчастный Кот будет как я в комнатах Хлои — беззащитным и слишком вежливым, чтобы послать к чёрту.

Я повернулась к напарнику и улыбнулась.

— Здравствуй, Кот Нуар. Похищай, но вернуть меня будет надо прямиком в комнату. И желательно до полуночи.

Время подползало к десяти. Родители Маринетт, наверное, уже спать легли, так что вернуться мне нужно было максимально тихо и незаметно.

— До полуночи? Не знакома с комендантским часом? — оскалился Нуар.

— Не слышала о таком. У меня сегодня бунт. Я, можно сказать, сбежала из-под родительского надзора.

Кот рассмеялся и, больше ничего не говоря, подхватил меня на руки. Я вцепилась в его шею, про себя ругая парня: мог хотя бы предупредить! Ух, может, не зря канонная Ледибаг ему время от времени по маковке прописывала?

Так, нет, отставить. Мы последователи Ганди, мы решаем всё миром.

Кот принёс меня на одну из крыш. Я закрыла глаза во время скоростного бега, чтобы не укачало, так что конечная точка нашего путешествия стала для меня настоящим сюрпризом: Нуар устроил на крыше романтичную атмосферу. Лепестки цветов, горящие свечки, разноцветные гирлянды… казалось, Кот притащил сюда всё, что только можно было назвать миленьким. Я даже увидела небольшую плюшевую игрушку! Заметка на память: не забыть утащить её домой. И гирлянды тоже, потому что я их просто обожала.

— Это…

— Ты наш с миледи главный помощник, — смущённо усмехнулся Адриан под маской Кота. — Так что я решил тебя немного отблагодарить.

Он спустил меня с рук. Заворожённая, я подошла к увитому гирляндой заборчику. Жёлтые огоньки лениво перемигивались, словно Кот наловил звёзд из сердца галактики — так близко к чёрной дыре, что весь яркий звёздный свет ушёл, оставив только обнажённые души небесных светил.

Кот взял меня за руку и подвёл к столику. На нём стояли цветы, свечки и среднего размера коробка, перевязанная бантом.

— Ты многое сделала, — сказал Нуар, не смотря в мою сторону. — Так что… это тебе. К тому же, Рождество скоро…

— До него ещё неделя.

Кот улыбнулся, хотя на меня всё ещё не смотрел.

— Для подарков не бывает неправильного времени. Откроешь?

Он ещё спрашивает!

Я осторожно развязала крупный бант, про себя хихикая: такие я видела только в фильмах или на открытках, но никак не вживую. Лента была мягкой и очень приятной на ощупь, так что я её сложила и убрала в карман куртки. Можно будет что-нибудь придумать. Памятная же вещь!

В коробке обнаружилась куча милостей: два ободка, — с кошачьими ушами и жучиными «усиками», — несколько наборов с разными конфетами, какие-то открытки… и смарт-часы, о нехватке которых я ныла уже месяца два. Сабина с Томасом мне их не покупали, потому что штука была достаточно дорогой; понравившаяся мне модель стоила порядка двух тысяч евро… но они правда были классными! Не самый большой дисплей, возможность привязать карточку, шагомер, куча трекеров, софт для любых устройств. И мятно-зелёный ремешок!

Обалдело посмотрев на Кота, я подняла смарт-часы и ткнула ими в сторону Нуара.

— С ума сошёл? Это целое состояние!

Кот, явно довольный моей реакцией, напыжился. Будто павлин развернул хвост просто для того, чтобы покрасоваться.

— Этот Кот, моя дорогая Мур-ринетт, вполне может позволить себе такую малость! — Он подмигнул мне и ударил по своему колокольчику пальцем, выбивая мелодичный звон. — Не одному же мне ходить с дорогой побрякушкой?

Ну да, его колокольчик был из жёлтого золота на вид. Но это же не повод…

Или повод? Адриан в жизни много смущался, делая даже какие-то мелкие подарки; я почти была уверена, что это отголоски наконец-то правильного воспитания Габриэля: мой друг очень осторожно тратил деньги на других людей. Вот бы только Адриан не стеснялся этой своей черты, а гордился ею… при его популярности она была крайне полезна, чтобы не наловить людей-пиявок.

А теперь, надев чёрную маску, Адриан смог сделать то, что хотел, не оглядываясь на авторитет отца. Уши бы ему за это надрать… но внезапно мне стало приятно, что подарок достался не кому-то другому, а мне.

Да не в подарке дело, ясно же. В отношении. Значит, мы реально… друзья? В обе стороны? Не как обычно, чтобы дружба исходила только от меня?

Прищурившись, я посмотрела на Кота. Нуар, будто не замечая моего недовольства, ловко выхватил у меня из пальцев браслет и нацепил мне на руку. Смотрелся гаджет просто чудесно. Да я его больше никогда в жизни не сниму!

— Дорого, — повторила я, тяжело вздыхая.

— Примешь? — спросил Кот, наконец показывая частичку знакомого мне смущённого Агреста.

Самую крошку, стоит признать.

— Я от подарков не отказываюсь, — кивнула я. — Но при одном условии.

Чёрные уши заинтересованно дёрнулись.

— При каком же?

— Больше ничего столь дорогого без согласования. И ещё…

— Это уже второе, — влез Кот.

— Тихо. Ты зайдёшь ко мне как-нибудь. Просто… поговорить. Договор?

Кажется, второе условие Адриана только обрадовало. Парень протянул мне руку, которую я хотела было пожать. Не дав мне этого сделать, Агрест перевернул мою ладонь тыльной стороной и поцеловал холодную кожу.

— Договор, Мур-ринетт.

Глава 48. Тайна Личности

Нуар вернул меня домой под утро. Мы с Котом напрочь забыли про комендантский час и про обещание напарника «завершить разговор до полуночи».

К счастью, я не была Золушкой, так что после двенадцати в тыкву не превратилась. К сожалению, Суперменом я также не являлась, несмотря на обтягивающий костюмчик во время Трансформации. Спать хотелось ужасно, голова была тяжёлой, а сознание едва реагировало на раздражители.

Зная это состояние, я даже дремать не стала. Серьёзно, до коллежа оставалось часа два, и они точно не помогут мне чувствовать себя лучше. Зато у меня был проверенный способ, который всегда безотказно работал и снимал тяжесть в черепе: медитация.

Я уселась на полу, выпрямила спину и закрыла глаза.

— Тикки, позови меня через полчаса, пожалуйста.

— Конечно.

Медитация была похожа на путешествие к центру себя. Я помню, как начинала это дело: усидеть на месте было решительно невозможно, в голове роились мысли, хотелось немедленно вскочить и начать делать хоть что-то. Вместо судорожных трепыханий я заставляла себя сидеть с прямой спиной и закрытыми глазами, пропуская через себя бесконечное ничто.

Медитация — штука уникальная. Позволяет найти решение проблемы, успокоить голову, охладить чувства, даже излечиться от чего-либо. Я её использовала для творчества и сна. Замены сна, точнее.

Как у любого нормального человека из двадцать первого века, у меня были проблемы со сном: долгое время я не могла устаканить ежедневный график, из-за чего спала то по четырнадцать, то по четыре часа. Вот в последнем случае мне и помогала медитация: полчаса «осознанного» сна заменяли недосып ночью.

«Осознанный» — это не про управление собой в сновидении, а про неглубокое погружение. Ты как будто засыпаешь, но не до конца. Дыхание становится едва заметным, голова клонится вниз, тело пытается расслабиться. Ощущения не то чтобы приятные, потому что больше всего хочется просто лечь и всё-таки уснуть. Но если это перетерпеть, не лишаться сознания, продолжать сидеть… потом ты чувствуешь себя так, будто хорошо поспал.

Вот и сейчас я качала головой и удерживала спину. Неприятная слабость распространилась по телу, затопила его, крюками тянула меня на пол, чтобы усыпить. В прошлой жизни-то я на полу спала, от кроватей болела спина. Сексом правда заниматься неудобно, жёстко как-то. Но здесь-то мне вроде бы и не с кем, так что можно и вниз перебраться.

Так, отставить. Мы медитируем.

Через положенные полчаса Тикки осторожно коснулась меня лапкой. Я открыла глаза, ощущая, как слабость мгновенно выливается из тела. Вместо неё осталась свежесть, будто я вышла ранним утром на балкон весной.

— Спасибо.

До коллежа оставалось полтора часа. Когда же я собрала школьный рюкзак, оделась и позавтракала, — очередным яблоком, но это лучше, чем ничего, — до него оставался час.

Делать мне было нечего. Какое-то время я бездумно крутилась на компьютерном стуле, грозя развалить его окончательно, а потом мне на глаза попалась жующая печенье Тикки.

Хм…

— Как работает магия сокрытия личности?

Квами отвлеклась от сладкого и посмотрела на меня. На мордочке у неё было несколько прилипших кусочков кукиса.

— Индивидуально от носителя к носителю. Как с костюмом.

— М-хм…

Я порылась в ящике рабочего стола и достала пару листов. Следующую информацию, пожалуй, лучше будет записать.

— Ничего общего? На костюме всё равно сохраняются цвета и точки.

— Общего?

Квами задумалась, продолжая медленно крошить печенье и отправлять кусочки в рот. Я терпеливо ждала, не прерывая чужих размышлений.

— Вообще-то, общее есть, — медленно проговорила Тикки, принимаясь за следующее печенье. — Сокрытие личности работает всегда, вне зависимости от того, находится ли носитель в сознании или нет. Если в синхронизации ты, к примеру, потеряешь сознание, то будешь в костюме сколь угодно долго. Но только если на тебя смотрят. Если нет, то синхронизация прерывается.

Я представила ситуацию: сферическая идеальная Ледибаг лишается сознания на глазах у свидетеля N. Этот свидетель убегает за помощью, оставляя девушку одну. Прибегает — а там уже не героиня, а просто девица.

Выслушав эту мизансцену, Тикки хихикнула.

— Да, и такое было.

— Тогда нашу ЛБ рассекретят?

— Нет. Твой свидетель N просто не сможет ассоциировать девушку без маски и героиню. Магия будет мешать ему.

— Значит, какой-нибудь художник, даже если нарисует нашу сферическую ЛБ…

— Ничего не увидит. Даже если сотрёт маску, а та самая… почему сферическая? В общем, та самая девушка будет рядом без синхронизации.

Это были хорошие новости. Нам не страшен серый волк, фотошоп, карандаш…

В памяти у меня сразу же возникло лицо Вероники. Её ошеломление, когда я после Трансформации вышла из кладовки.

— У меня не сходится, — призналась я квами. — Как-то же нас Вероника рассекретила?

— Та девушка из торговых рядов?

— Боже, Тикки, никто давно не называет их «торговые ряды». Молодёжь говорит «молл»! Тебе что, тысяча лет?

Мы на двоих похихикали. Потом Тикки продолжила:

— Я не могу сказать точно, но, скорее всего, эта девушка <i>из молла</i> просто была привлечена удачей. Нет какой-то системы в том, как люди рассекречивают носителей Талисманов. Просто у одних это получается, у других нет.

— Короче говоря, ты понятия не имеешь, почему она меня узнала.

— Ну примерно так.

Я вздохнула. Тикки, ничуть не смущённая своей бесполезностью, продолжила поедать печенье.

Вообще, у меня была теория, почему Вероника меня узнала, и слова Тикки хоть немного, но её подтвердили. Дело в удаче, воплощением которой была моя квами. Вряд ли я смогла с той же лёгкостью победить Месье Голубя, если бы не узнала про отсек для конфетти под потолком молла. Но как бы эта информация ко мне попала?

Нет, не так. Как бы я сама дошла до этого отсека, если даже Вероника чуть было не заблудилась в хитросплетениях коридоров? Встретить эту девушку было для меня реальной фортуной.

— Может и так, — пожала плечиками в ответ на мои размышления Тикки. — Только что с того?

— В смысле? — не поняла я.

— Магия просто работает, Маринетт. Не пытайся как-то её структуризировать, это бесполезно. Как только ты построишь хоть немного подходящую под твои выводы систему, она развалится.

Я ещё раз крутанулась на стуле, думая над словами квами. Это всё было так знакомо. Такой… Трансёрфинг, что аж плеваться хочется. Мир подстраивается под твои ожидания: ты говоришь ему, что он красивый — он соглашается. Говоришь, что он отвратителен — он опять соглашается. Говоришь, что не понимаешь его — и снова… Магия, видимо, была чем-то схожим с миром. Или была самим миром?

— Корпускулярно-волновой дуализм<footnote>Коротко: микрообъект может проявлять свойства волны и частицы в разных условиях. Это как если бы что-то было и огурцом, и помидором, в зависимости от того, куда вы этот волшебный продукт положите.</footnote> какой-то.

— Аккуратнее с заклинаниями, Маринетт. Иначе призовёшь демона.

Я хмыкнула. Ну-ну.

Это магия, мисс Грейнджер, и больше об этом думать нечего.

Глава 49. Классные истории

— Ну, рассказывай.

Я поставила рюкзак на парту и принялась выкладывать учебники. Первой по расписанию стояла литература, которая мне не особо нравилась: дети разбирали детские произведения. Если честно, я скучала по суровой российской действительности и жёстким историям. Да я даже была готова читать про вторую мировую и пилотов без ног, потому что сказками пресытилась по горло.

Интересно, это только в этом мире такая убогая программа по литературе, или в моей прошлой Франции всё было так же печально? Может это я была воспитана на сложных рассказах, где страдал либо главный герой, либо читатель?

— Доброе утро, Алья. Спасибо, я спала хорошо. Точнее, совсем не спала. Но ночь у меня прошла неплохо.

Сезер совсем не смутилась ни моего тона, ни слов.

— Вот про ночь я и хочу спросить! — воскликнула она слишком громко.

Заинтересованные одноклассники повернулись в нашу сторону. У них разве что антенны из макушек не полезли вместе с подслушивающими устройствами: как это, Маринетт — и с кем-то ночь провела!

К моему облегчению, шапочное знакомство с большинством детишек уберегло меня от расспросов. Здесь были вежливые подростки, и в душу никто не лез. Проверено моментом с моим обожжённым лицом.

Зато с Нино я общалась неплохо, так что Ляиф повернулся и поправил очки. Типа, давай, рассказывай.

Я вздохнула. Ляиф пнул уснувшего за партой Адриана, и Агрест вскочил со своего места, готовый низводить и укрощать потенциальную акуму.

Усадив парня обратно, — пришлось сильно надавить сонно озирающемуся Агресту на плечи, — я умостилась за своё место и принялась аккуратненько раскладывать тетрадку, планшет, учебник, пенал. Алья следила за мной с совсем не скрываемым любопытством.

— Закончила? — спросила она, когда я выровняла учебные принадлежности чуть ли не по линеечке.

— Ах, точно. Ещё же из пенала надо всё вытащить. Спасибо, Алья!

— Я серьёзно, Маринетт! — Сезер наклонилась ко мне и понизила голос, спасибо ей за это большое. — Когда ты собиралась мне сказать, что у тебя шашни с Котом Нуаром!

— Чего?! — спросили мы с Адрианом одновременно.

Я была больше возмущена, Агрест — больше смущён. Ну да, нежный возраст, а тут в таком обвиняют.

— Того! — Алья ткнула мне в щёку и совсем не обиделась, когда я отпихнула её руку. — Что. Вчера. Такое. Было?!

— А что вчера было? — спросил обескураженный Нино.

Я подпёрла голову рукой и закатила глаза. Пока Алья в красках рассказывала, как коварный Нуар утащил меня, — в пещерку, ага, — прервав девичий разговор, я лениво рассматривала Адриана. Агрест слушал Сезер с таким интересом, что, не будь я уверена в личности Нуара, заподозрила бы неладное. Что Адриан знать не знал о произошедшем вчера, к примеру.

Но — нет. Знал, готовился и потом помогал разбирать романтичное местечко перед тем, как его покинуть. Мой Кот очень удивился, когда я поставила ультиматум: с места не сдвинусь, пока не снимем все украшения.

— Во-первых, — говорила я, аккуратно сматывая гирлянды, — не экологично оставлять здесь всё это.

— А во-вторых?

— А во-вторых, мне не так часто устраивают подобные сюрпризы, чтобы я не захотела оставить себе напоминание о них, раз уж про фотографии мы забыли.

Так что теперь у меня на балконе стоял стеклянный столик, — Адриан, идиотинка, купил его для антуража, — забор оказался увит гирляндой, а около люка в комнату расположились вазы с цветами. На крыше мы оставили только то, что собрать было решительно нельзя: розовые лепестки и обрывки конфетти.

— Разлагается от воды! — прижал мой Кот уши к голове, увидев мой неодобрительный взгляд.

— Конечно.

Виват экология, да.

— А теперь она появляется здесь, — разорялась Алья, но тихонько, чтобы слышали только мы четверо, — с синяками под глазами, абсолютно счастливая, и… вот!

Она схватила меня за руку и вытянула ту вперёд. Адриан и Нино уставились на мою прелесть — мятный ремешок и смарт-браслет.

— Это тот самый, который ты хотела? — округлил глаза Нино.

— Ага.

— Он же стоит под двушку!

— Ага. Круто, правда?

Я задавалась вопросом, почему смарт-браслеты здесь такие дорогие, и пришла только к одному выводу: на рынке они, похоже, были недавно. И, как и любая новинка, привлекали к себе внимание. А также были доступны исключительно богатеньким уникумам.

Но я-то пришла из мира, где такой гаджет можно было купить и за пятьдесят евро! Для меня смарт-браслет был чем-то естественным, обычным. И, потеряв свой первый, я даже не волновалась: просто пошла в магазин и тем же днём приобрела новый!

Здесь же, если я потеряю свой подарок от Нуара, то сначала впаду в депрессию, а потом включу поиск по GPS. Говорила же, что у меня классный браслет!

— Тебе это что, правда Нуар подарил? — с улыбкой спросил Адриан.

Вот пройдоха!

— Решил отблагодарить за то, что я рисковала ради Всеобщего Блага, — сказала я, жалея, что отсылку никто не поймёт.

Я бы ещё добавила что-нибудь из серии «мою жизнь оценили в две тысячи евро», но неподготовленный разум моего Кота такой насмешки бы не выдержал. Во-первых, как я поняла, у Адриана было сложновато с чёрным юмором. Здесь вам не Британия. Во-вторых, как и с любым травмированным субъектом, с Адрианом стоило говорить осторожно на список тем. Ценность жизни — одна из них.

Так что никаких шуточек про оценивание-обесценивание. У нас здесь нервный Кот на борту.

— Блин, надо было мне сигать с Эйфелевой, — пробормотал Нино, поправляя очки. — Может, перепало бы наушниками.

— Ага, по раскатанной губе, — фыркнула Алья. — Ты бы не прыгнул с башни. Ты же не Маринетт!

— И почему я слышу «ты же не отбитый»? — риторически спросила я.

— Ничего не знаю, я такого не говорила.

Уроки прошли скучно. Адриан почти спал, так что перерисовываться мне было не с кем. На литературе я по диагонали ознакомилась с местной сказкой, напомнившей мне о Белоснежке, и легко ответила на вопросы Бюстье. Мадам продолжала обдавать меня повышенной дозой внимания, но зацепиться оказалось не за что: все мои ответы были достаточно развёрнутыми, чтобы не заострять на них внимание. У учителей ведь как: ответил коротко — плохо, нужно спрашивать ещё; отвечаешь слишком развёрнуто — плохо, значит не знаешь материал и льёшь воду. Найди золотую середину — и спрашивать тебя будут намного реже.

Перемены оказались посвящены Алье и её допросу. Какой Кот? Как он говорит? Как он ведёт себя? Как он нёс тебя на крышу? Это было свидание?

Уши у Адриана были пунцовыми, но лицо, спрятанное за тональником, — надо же поддерживать легенду об отсуствующих синяках под глазами и усталости, — оставалось приятного персикового цвета.

— Не свидание, — в который раз вздыхала я. — Успокойся, Алья.

— В смысле «успокойся»? Ты единственная, кто видел Нуара так близко!

— Не единственная. Если ты не помнишь, то Чудесные помогали коммунальщикам с солью и гололедицей.

Алья надулась.

— Коммунальщикам, Маринетт. И ни у одного из них не было камеры с собой. Так что мы практически не знаем, как супергерои выглядят в нормальном состоянии. Да что там говорить! — Она расстроенно махнула рукой. — Самые чёткие фотки Ледибаг — у Хлои в соцсетях! Селфи, Маринетт, селфи! Мы докатились!

— Меньше экспрессии, — пробормотала я, усиленно думая.

Я не совсем понимала, как это возможно. У нас с Котом точно была куча фотографий, да и во время боя нас снимали. И тренировки тоже на камеры попадали… тогда почему у Хлои — и вдруг самые качественные фотографии?

Очередная тайна, требующая решения…

— Алья, — окликнула я подругу. — Одолжишь камеру на денёк?

— Да хоть на два, — мрачно ответила Сезер. — Учитывая, что у меня ни одной нормальной фотки моей любимой супергероини, камера меня только расстраивает.

Глава 50. Кот, который гулял сам по себе

К моему безграничному удивлению, Адриан вызвался проводить меня до дома после уроков.

— У тебя разве нет сегодня фехтования? — спросила я, усиленно напрягая извилины.

Я не была канонной Маринетт с вызубренным расписанием Агреста, но, проводя с парнем много времени, всё-таки умудрилась запомнить хоть что-то.

Адриан странно на меня посмотрел и трагично схватился за сердце.

— Так значит, это правда! Ты действительно сталкер и следишь за мной!

— Ага, естественно. Мне же больше делать нечего.

— Ну раз ты, — он указал в мою сторону пальцем, — такая, то я просто обязан увидеть доску со своими фотографиями!

— И расписание под потолком, — закатила я глаза. — Да, конечно.

Адриан хмыкнул и засунул руки в карманы своего прекрасного чёрного тренча. Насколько я помнила, Агрест-старший недавно выпустил коллекцию верхней одежды для повседневной носки…

— Ты ещё про подарки говорила на ближайшие тридцать лет.

— Всё равно ничего не найдёшь, я спрятала их под полом!

Агрест грустненько вздохнул.

— Ну, хоть на пустой шкаф посмотрю. И наручники, — увидев, как вытянулось моё лицо, он мстительно добавил: — Розовые!

— И пушистые, — пробормотала я, растерявшись. — Не забывай про пушистость, это важно.

Как истинный джентлемен, Адриан забрал мой рюкзак и двинулся на выход из коллежа. Я замешкалась, пытаясь понять, что это такое было. Агрест что, запоминает весь тот бред, что я выдаю?

Боже, как неудобно. Я же сказала и забыла сразу, а он эту информацию носит в голове. Бедняга.

— Так что с фехтованием? — спросила я, нагнав парня.

— Фехтование помогает развить координацию движений, стремительность реакции и скорость, — заученно ответил Адриан; когда я толкнула парня бедром, Агрест улыбнулся. — Преподаватель заболел, так что занятие отменили.

— Ясно. Отец в курсе?

Молчание.

— Окей. А Горилла?

— Ему я сказал, — кивнул Адриан.

— Ну и ладненько.

Интересно, так у Адриана проявляется котовье стремление к независимости, обида на отца или оба этих фактора одновременно? Мне, если честно, было плевать на Габриэля, потому что за отца я его не считала; как по мне, то лучше вообще не иметь отца, чем жить рядом с таким. Адриан чах около папаши, как растение, которое забыли полить и оставили под прямыми лучами солнца.

Каждое злое или равнодушное слово — тот самый солнечный луч, обжигающий нежные листики молодого побега. Удивительно, что Адриан продолжал нежно любить Габриэля, несмотря ни на что.

Другое дело — Пьер. Он же Горилла. Мужчина, хоть и не состоял с Адрианом даже в дальнем родстве, заботился о парне, как о младшем брате. Да, Пьер был молчалив и малоэмоционален, однако чувственный диапазон у него был шире, чем у того же Габриэля.

До моего дома мы с Адрианом дошли, почти не разговаривая. На переходе я чуть было не навернулась, запутавшись в ногах, и мой Кот схватил меня за руку. Чтобы потом не было подобных казусов, он умостил мою ладонь у себя на предплечье.

— Мы похожи на двух стариков, вышедших на променад, — зафыркала я.

— Надеюсь, что мы и в старости будем так же гулять, — улыбнулся Адриан.

Я тоже приподняла уголки губ, но мысли у меня были нерадужные. Если доживём, котёнок. Со всеми этими акумами и канонными восемьюдесятью одержимостями Месье Голубя…

На предложение зайти ко мне Адриан попытался ответить отказом:

— Я всё-таки погулять хотел, так что извини.

— Одиночество — важная часть ментального здоровья, —менторским тоном сказала я. — Но как насчёт покушать? Я, знаешь ли, совсем не могу есть в одиночестве! Разве мой рыцарь не спасёт меня от голода?

Адриан снова улыбнулся. Это была очень тёплая, мягкая улыбка, которая расцветала из глубины его взгляда, а не на лице; губы-то, напротив, едва изгибались. Такое глубокое выражение я видела у Агреста очень редко, в основном когда он говорил про Эмили.

— Не могу оставить тебя наедине с голодом.

— Отлично. Там Сабина готовила, так что будет что-нибудь интересное. Вроде бы она постигала тайскую кухню… всё интереснее, чем моя готовка.

Адриан, — милый мальчик, — даже шуточки себе не позволил. Но, поскольку я шла с ним под руку, то почувствовала, как на мгновение он дёрнулся.

Милый, но неосторожный. Я же рядом, смешок могу просто ощутить!

Дома было пусто и тихо: Сабина и Томас работали в пекарне. Ощущение пустой квартиры давило; я почти сразу поняла, что на самом деле не смогла бы поесть здесь спокойно. Слишком привыкла, что не остаюсь одна: со мной рядом всегда была хотя бы кошка. Теперь вместо неё Тикки, но квами сейчас спала…

Обед прошёл быстро. Адриан проследил за тем, чтобы во время еды я не только болтала, так что тяжесть в животе тянула веки вниз. Спать хотелось со страшной силой.

— Может останешься? — спросила я, отчаянно давя зевки. — Или всё-таки гулять побежишь?

Адриан одевался в прихожей и застёгивал бесконечные пуговки своего тренча. Они у него были как на поварской шинели — в два ряда. Ну конечно, Габриэль не мог сделать обманку, это было ниже его модельерского достоинства.

— Одиночество — важная часть…

— …ментального здоровья, ага, — закончила я, всё-таки зевая. — Ладно. Иди, броди по улицам, вольный кот.

На эту фразу Агрест дёрнулся и посмотрел на меня так, будто испугался.

— Что, прости?

До меня уже дошла пикантность ситуации и то, что я опять не сдержала язык за зубами. Но, если честно, сейчас я совсем не имела в виду геройское обличье Адриана!

Я накинула куртку, чтобы проводить парня до улицы. Обуваться не пришлось: по давней европейской традиции мы не разувались дома, только в личных комнатах сменяя уличные ботинки на тапочки. В прихожей сапоги оставались только в пасмурную погоду и во время слякоти.

Почему бы не перейти на обычное для азиатов разувание? Я не знала. Всё равно же тапки носят, в конце концов, не отморозят же ноги!

— А что не так? — я моргнула. — Не знаешь эту сказку?

Мы вышли на улицу и задержались у подъезда. Мне, откровенно говоря, совсем не хотелось возвращаться в пустую квартиру, но держать Адриана на привязи я не могла.

— Кажется, мы её ещё не проходили на литературе. О чём?

— По-моему, это из сказок народов мира, так что вряд ли будем проходить. Про кота, который гулял сам по себе. Вряд ли ты её найдёшь в интернете, — сказала я сразу, чтобы не обнадёживать Агреста. — Мне её то ли рассказывал кто-то из маминых родственников, то ли я читала в каких-то старых книжках.

— Ясно, — кивнул Адриан, натягивая на лицо медицинскую маску.

Вот она, чёртова популярность. Даже не пройдёшься спокойно.

Мы наконец распрощались. Какое-то время я смотрела Адриану в спину, переминаясь с ноги на ногу. Было прохладно, но, кто бы знал, насколько мне не хотелось идти домой и оставаться одной…

Выбора всё равно не было. Алья занималась с мелкими сестричками, у Манон Надья отобрала телефон, прознав про наши переписки, Адриан вот гулять ушёл, а с Нино я не была настолько близка. Тикки спала в почтальонке, так что я не могла перевоплотиться и побежать скакать по крышам. Значит, оставалось только заварить себе чай и усесться за уроки, раз уж делать всё равно нечего.

В прихожей я повесила куртку на крючок и тяжело вздохнула. На кухне заварила чайник зелёного чая и, прихватив несколько печений для Тикки, — проснётся же она когда-нибудь, всё-таки, — пошла в комнату. Подниматься по отвесной лестнице с чайником в руках оказалось тем ещё приключением. А ведь мне перед этим ещё и разуться пришлось!

Поставив посуду на стол, я пошла к балкону. Хотелось свежего воздуха. Может, одеться потеплее и посидеть на улице? Обновить, так сказать, мой прекрасный стеклянный стол и гирлянды.

Вот только на балконе меня ждал сюрприз в чёрном костюме и с ушами.

— Привет, — улыбнулся Нуар, подмигнув мне. — Пригреешь одного кота?

С языка рвался вопрос, почему же Адриан не остался в своём обычном виде. Зачем было напрягать Плагга и переодеваться?

Хотя, как я любила говорить, в этом наверняка была проблема головы. Возможно, Адриан чувствовал себя свободнее именно в виде Нуара. Чужие мысли — тайна.

Так что я кивнула в сторону комнаты.

— Проходи. Ты просто поболтать или по делу?

Нуар обворожительно улыбнулся и, прежде чем нырнуть в тепло комнаты, признался:

— Бежал мимо и услышал твой разговор с тем парнем. Теперь хочу услышать сказку о вольном коте! Это пур-росто жизненно необходимо, Мур-ринетт!

Он скрылся в комнате и, судя по довольному возгласу, нашёл тарелку с печеньем. Я потёрла лицо, чувствуя небывалый подъём настроения. Словно все проблемы разом смыло морской волной.

Кот высунул голову из люка.

— Ты идёшь?

Я посмотрела на него и хмыкнула.

— Меньше улыбайся, Нуар.

— Это почему ещё?

— Ты разве не знал, что нельзя доверять улыбающемуся коту?

<Французская пословица. Мягко стелет, жёстко спать — самый близкий аналог, который я смогла вспомнить.>

Глава 51. Спешл Рождества. Kidnap The Sandy Claws!

KORN — Kidnap The Sandy Claws

Было так холодно, что у меня кололо уши.

Мы с Нуаром сидели в засаде, как два нашкодивших котёнка, и надеялись переждать буйство одной со-мур-шенно особенной акумы. Убежище наше располагалось между огромным тёмно-зелёным мусорным баком и стеной, так что пахло соответствующе. Совсем не романтично, короче.

А я всего-то хотела поддержать рождественское настроение и посмеяться вдоволь! Кто ж знал, что в этом мире Санта Клаус — вполне себе реальный товарищ, наделённый магией и, что самое ужасное, отвратительным чувством юмора!

Обидчивым он был — просто капец! Сущий ребёнок с бородой и животом в красном камзоле! Акуманизироваться всего лишь из-за пересказа «Кошмара перед Рождеством», ну надо же!

Короче, дело было так: отметив вечерок с Сабиной и Томасом, я внезапно вспомнила о том, что Адриан в этот день по сериалу был один. Отпроситься у родителей на погулять было проще простого, вот только Агрест трубку не поднимал и наверняка уже гулял сам по себе. Вольный кот, ха.

Так что я натянула красный крапчатый костюмчик, подхватила заранее приготовленные рождественские угощения, термос и сыр для одного лопоухого проказника, и убежала из дома. На лютый для здешнего Парижа Мороз: целых минус семь по Цельсию!

Смех, да и только.

Кот обнаружился на крыше. Обзор у него был шикарным: на многоэтажный дом, смотрящий в ответ тёплыми жёлтыми окнами и чужим весельем. Вид у Нуара был печальным, а от взорванной мною хлопушки Кот подпрыгнул, как кошаки из видео с огурцами.

— Ледибаг! — зашипел мой напарник. — Нельзя же так пугать!

Во мне цвело хмельное веселье. При условии, что я не пью, вообще-то. Но атмосфера праздника просто требовала чего-то особенного.

— Ой, да ладно, — заулыбалась я. — С Рождеством, котёнок!

Мы расположились на притащенном пледе, стряхнув предварительно небольшой наст снега. Костюмы грели задницы, так что замёрзнуть нам не грозило в любом случае. На еду Кот налетел так, словно не ел вообще никогда. Заметив моё равнодушие к угощению, Нуар угрожающе прищурился и кивнул на лотки.

Я закатила глаза.

Кот возмущённо чавкнул.

Хмыкнув, я взяла плюшку с корицей и откусила большой кусок на радость Нуару. Успокоенный напарник вернулся к еде и горячему шоколаду.

— Deck the halls with boughs of holly, fa la la la la, la la la la, — начала было я.

И сразу же сдулась, когда Нуар снова кивнул на плюшку в моих руках.

— Ну ты и зануда.

— Ага, конечно.

Но сидеть в тишине в Рождество? Увольте, я не для этого перерождалась и накачивалась горячим шоколадом дома.

И вообще, во всём сахар виноват.

— Ты знал, что есть полянка, на которой куча дверей? И каждая из них ведёт в свой особенный мир, мир праздника и волшебства…

Новой сказкой Нуар заинтересовался, даже одёргивать не стал.

Как потом оказалось, слушал меня не только Кот, но и местный Санта Клаус. И последнему ой как не понравилась часть с мистером Уги-Буги. Настолько, что красный нос решил акуманизироваться и показать всем кузькину мать.

Мне особенно. Ну естественно, я даже не сомневалась.

— У тебя есть план? — жарко дыхнул мне на ухо Кот.

Санта-акума гонял нас по всему Парижу, по пути превращая людей в игрушки, а дома в пряники. Мы с Котом предполагали, что бабочка влетела в колпак, но свою голову мистер Злаус, — не Клаус, а Злаус, потому что у Бражника было капец как туго с воображением, — берёг как золотое яйцо. Достать шапку было ой как проблематично.

— Kidnap the Sandy Claws, lock him up real tight! Throw away the key and then turn off all the lights! — тихонько пропела я, давясь смешками.

Нуар прыснул, не успев зажать себе рот рукой. Мусорка перед нами поднялась, и мы увидели ноги в кроваво-красных штанцах. И ботиночки.

Кот подхватил меня на руки и птичкой вылетел из тупика. Мы оба не могли перестать смеяться: ситуация была просто идиотской.

— Дёру! — завизжала я, дрыгая ногами. — Тебе всё равно не сравниться с Гринчем, мистер Злаус! Ты не испортишь нам Рождество!

Одержимый возмущённо взревел, и кинулся за нами.

— Кто… такой… Гринч? — пропыхтел Кот между прыжками с крыши на крышу.

— А это, мой друг, я расскажу тебе в следующий раз. Пригнись!

Кот не успел и в итоге сбил головой омелу с фонаря. Теперь Нуар продолжал бежать с венком вокруг чёрных ушей.

Дабы соблюсти традицию, я звонко чмокнула Нуара в щёку, прежде чем сдёрнуть венок и швырнуть его в акуму. Злаус не подвёл: наступил прямо в остролист, запутался в ногах и рухнул, пробив своей тушей крышу.

Послышался женский визг.

Рождество обещало стать поистине незабываемым!

Глава 52. После Рождества

Несмотря на то, что Томас Дюпэн был ленивым католиком, — вроде и верил во все каноны, а в церковь не ходил, — Рождество в доме Дюпэн-Чэнов не праздновали. Если подумать, то это логично: какой праздник, когда в пекарне наплыв посетителей?

Сабина росла в Китае, который, как и в моём мире, никакой религией особенно не болел. Воспитывалась мама Маринетт в среде, вроде не отрицающей Бога, но как-то и не стремящейся его доказывать, так что к празднику относилась меркантильно. Квартира украшалась мало, зато пекарня превращалась в волшебное местечко, чтобы привлечь больше покупателей.

Так и вышло, что Рождество я провела без семьи Дюпэн-Чэн: родители Маринетт урвали время на ужин, оставив внизу парочку наёмных работников, а потом и сами вернулись к продажам.

— Надеюсь, ты не заскучаешь, — улыбнулась мне напоследок Сабина. — И не обижаешься.

— У нас есть Новый Год, — пожала плечами я тогда. — К тому же, я люблю быть одна.

Естественно, я в тот момент не собиралась оставаться одна: у меня по городу прыгал неприкаянный Кот. Но говорить об этом кому-то? Ага, щаз.

После Рождественских приключений с акуманизированным Сантой наступило затишье. Каникулы позволяли расслабиться и не думать об учёбе; если бы у Адриана ещё не начался какой-то крутой показ мод, то было бы вообще замечательно. К сожалению, — или к счастью для его кошелька, — мой друг был востребованной моделью.

Алья и Нино уехали к родственникам, как и большая часть нашего класса. Вот он, минус мультинациональных одноклассников: по праздникам и потусоваться не с кем, все разъезжаются. Я осталась одна на долгие две недели, и радовали меня только имбирные печеньки и книги, которых не было в моём мире.

Литература здесь была странной. Немного утопической, где обязательно всё в итоге заканчивалось хорошо, через что бы ни прошли герои. По накалу страстей ужастики не дотягивали ни до Сайлент Хилла с его отвратительными персонажами и грязью, ни до Пеннивайза с его почти не обоснованной жестокостью. Больше всего местные страшные истории напоминали мне японские или корейские фильмы: вроде бы неплохой сюжет, антураж, герои… но всё равно не дотягивает. Не трогает струны моей трясущейся хомячьей души.

Пролистав пару ужастиков, — промотав? Пропустив? Я читала их на электронной книге, — я перешла к фентэзи. Здесь не было Толкина, из-за чего не появились орки, эльфы и гномы, к которым я привыкла; вместо них с переменным успехом на страницах танцевали и сталкивались герои старых мифов и сказок.

Фантастика не могла похвастаться чем-то более интересным, чем описания далёких нудных полётов до иных планет. Герои там говорили страшными сложными терминами и были затянуты в бело-голубые скрипучие костюмы ровно по фигуре.

Зато здесь на удивление была хороша историческая литература. Я не особо её любила, в своём мире прочитав только книжку про Хюррем и её великолепный век от Загребельного, движимая скорее не любовью к искусству, а воспоминаниями о нашумевшем турецком сериале.

Здесь же в книгах были представлены разные события, эпохи и декорации. Казалось, что все более или менее талантливые писатели при выборе профессии автоматически становились историками. И я собиралась это исправить.

Была у меня мыслишка написать Гарри Поттера или Голодные Игры, но я быстренько от неё отказалась. Нет, я смогу переписать приключения того же МКВ, но это уже будет другая книга. Потому что даже если ты теряешь главу и переписываешь её начисто, это уже совсем другая глава. Да и не смогу я добавить книге традиционный английский юморок, которым баловалась Роулинг.

Хватит с меня и плагиата песен. Копировать чужие истории, когда твоя голова пухнет от собственных? Нет уж, увольте.

Так что на каникулах я ещё и набросала черновик истории, которую так и не дописала в прошлом мире. Сюжет достаточно лёгонький, как раз для этого розового мира. Немножко магии, немножко взаимоотношений, немножко психологии. Простой план: пишешь-редактируешь-находишь литагента-публикуешься. В конце — празднуешь свои миллионные гонорары, попивая детское шампанское на золотом унитазе.

Но ничто не длится вечно, так что и мой отдых закончился. Проще говоря, в город вернулся Адриан.

Дело было накануне Китайского Нового Года, — как и в моём мире, его дата плавала, а в этот раз выпала на тринадцатое января, — так что я сразу же пригласила Адриана к нам на праздник. По СМС. А что поделаешь — Агрест в момент получения приглашения ещё наверняка находился в воздушном пространстве. Бизнес-класс, все дела.

Адриан согласился, я предупредила маман Маринетт и с чистой совестью легла спать. А когда проснулась и вышла на кухню — обалдела.

То, что Сабина не признавала Рождество, совсем не значило, что она так же халатно относилась к своему празднику. Томасу было всё равно на Новый Год, но ради жены он закрывал пекарню и оставался дома. Вот она, сила любви.

Наша квартира пылала. Сабина в красном расшитом ципао развешивала фонарики и драпировала стены красной тканью. На секунду мне показалось, что я вдруг очутилась в жерле вулкана; вокруг была магма от ярко-красного до тёмно-бордового. Красиво… но не многовато ли этого цвета?

На мой вопрос Сабина рассмеялась. Отдав мне гирлянды для украшения книжных шкафов, она принялась рассказывать:

— Давным-давно на дне морском жило чудовище, которое звали Нянь. Раз в год этот монстр поднимался из глубин и разорял деревни, пожирая людей. Никто не знал, как этого монстра усмирить, так что ему начали ставить подношения: фрукты, мясо, зерно… что угодно, лишь бы монстр не ел человечину.

Я взяла ещё один моток гирлянды. В голове у меня рассказываемая легенда почему-то перерастала в странички манги. Чудовище — традиционный для китайцев длинноволосый красавец. И не за едой он приходил, а невесту себе искал… бессердечный монстр, которого никто никогда не любил.

А потом появилась ОНА…

— А потом появился седоусый старец, — перебила мой сценарий настоящим Сабина, — из долины, которая называлась Тао Хуа. Цветы персика. Он прогнал монстра и рассказал, что тот боится шума и красного цвета. Поэтому мы теперь в Новый Год запускаем фейерверки и украшаем дома. Отпугиваем чудовище.

Я осмотрела пылающую кухню.

— Ну, думаю, что чудовище сюда не сунется. Слишком всё красное.

— Это лучший комплимент, — засмеялась Сабина. — Хотя я бы ещё добавила пару лент на люстру.

Еду мама Маринетт готовила заранее, даже не привлекая к этому меня. В прошлой жизни я никогда не любила Новый Год: меня утомляла обязательная генеральная уборка, три дня готовки, три дня мытья посуды и остатки недоеденных салатов после. Так что во взрослой жизни в новогоднюю ночь мы с женой просто вешали гирлянды и лежали, разговаривая обо всём. Над нами было окно, в котором отражались взрывы салютов…

Сабина же наслаждалась и подготовкой квартиры, и приготовлением сложных блюд. Узнав, что к нам придёт Адриан, она расстаралась на славу. Была даже пекинская утка, которую мадам Дюпэн-Чэн получила от своих родственников из поднебесной.

Адриан пришёл ровно в шесть, как мы и договаривались. В руках у улыбающегося блондина были подарки: для меня и для родителей Маринетт соответственно.

Я тоже подготовилась. Наступал год водяного Кролика, что бы это ни значило, так что Сабине, Томасу и Адриану я сделала небольшие игрушки в виде голубых ушастых. Хоть я не была сильна в шитье, а игрушки делать умела; раньше я обычно перешивала старые футболки, сейчас же ткань пришлось покупать. Ну а швейный набор у меня остался от Маринетт. Пригодится же, те же носки зашить.

Помимо кроликов, я слегка раскошелилась: Сабине купила шарф, о котором она давно мечтала, но всё никак не успевала дойти до магазина; Томасу достались рукописные рецепты печенек и простых тортов из моей прошлой жизни, которые я не смогла найти в здешнем гугле; Адриану…

Ну вот тут я не знала, что ему подарить. У парня было всё, даже платиновая ложечка в причинном месте. Местный гугл не предлагал купить щёточку для пупка, так что пришлось напрягать извилины и что-то решать самой.

Люди, которые не нуждаются в деньгах, имеют несколько другую систему ценностей. Адриан мог купить буквально что угодно, кроме времени и воспоминаний. Так что их я и собрала.

Может, это было сентиментально, но я сделала фотоальбом. Своими руками, регулярно поминая всех святых и покрывая непечатным словом криворуких ютуберов, которые не могут нормально объяснить поэтапную склейку самодельной книжки. Ну и наполнение для альбома я подобрала, хоть это было и сложно.

Никогда не любила фотографироваться, так что у нас с Адрианом вышло не так много наших совместных изображений. Пришлось напрячь Алью и Нино и даже написать Хлое, чтобы те прислали пару-другую подходящих фоток… и всё равно вышла всего пара заполненных страниц.

Я даже порылась в интернете и нашла неплохое изображение семейства Агрест в вариации ДО. Эта фотография стала первой: улыбающаяся Эмили, благостный Габриэль и мелочь-Адриан; держу пари, что в тот момент зеленоглазый карапуз даже не подозревал, что в будущем начнёт разбивать чужие сердца одним мановением ресничек.

Подарок я отдавала наедине, после ужина, микро-дискотеки и поджигания бенгальских огоньков. Нам с Адрианом дали попробовать сливовое вино, так что на щеках у Агреста был нежно-розовый румянец.

Получив фотоальбом, Адриан улыбнулся — так широко, что мне показалось, будто эта улыбка растянется мимо его щёк и превратится в чеширскую.

— Спасибо, Маринетт, — сказал Агрест, обнимая меня и зажимая фотоальбом между нами.

— Да пожалуйста, — пробухтела я в красный джемпер.

Агрест, видимо, тоже придерживался пылающей традиции и пугал своей одеждой несчастного Нянь. Одна я была в светло-бежевом домашнем платье, пусть и с розовой вышивкой. И кошачий подарок на голове: ободок с жучиными усиками, на который Адриан косился весь вечер.

Ну а куда мне эту прелесть ещё носить прикажете, а?

— Мой подарок посмотришь?

— Естественно.

В небольшой плоской коробочке просто не могло поместиться что-то необычное, думала я. И тем не менее удивилась: Адриан подарил мне… струны? Три комплекта. И медиатор.

— Подарок совместный, — улыбнулся Агрест, кивком головы указывая на коробку, что я получила от родителей.

Не очень большая, чуть длиннее предплечья с ладонью… и шириной в две ладони…

Вскрывая ярко-красную упаковку, я не могла сдержать улыбки. Знала, что увижу внутри: кусочек моей прошлой жизни.

— Тяжело было всё это достать? — спросила я, проводя кончиками пальцев по светло-голубому лакированному дереву.

— Насколько знаю, всё делали на заказ.

— А струны?

Адриан неловко рассмеялся.

— Просто скажу, что я обзвонил не одну компанию, которые выпускают гитарные.

Я улыбнулась и кинулась обнимать смущённого Агреста. Мой Кот отнекивался, но явно был доволен реакцией.

А как иначе-то? Мне подарили укулеле!

Глава 53. Визиты

Самое гадкое в обучении игре на любом инструменте — первые дни. Или недели.

Если дело касается струнных, — пианино и фортепиано не в счёт, — то, прежде всего, очень болят пальчики. Зажимаешь струны, чтобы выбить нужный звук, а кожа на кончиках стирается. Если переусердствовать, то можно даже мозоль заполучить.

Я, кстати, именно так и пострадала: слишком обрадовалась наличию привычного инструмента под боком, так что в первый же вечер устроила Адриану небольшой концерт. Из более или менее праздничных песен я знала разве что ту, которой я обсмеивала Санту… но это был бы прекрасный повод, чтобы раскрыться. А Кот у меня всё ещё пребывал в нерешительности, стоит ли нам снимать маски… ну или просто забыл про этот вопрос в общем.

Так что играла я Адриану достаточно простые и обыденные песни о любви. Элвис с его Can't Help Falling In Love звучал не единожды. А ещё Hallelujah — слишком сложная и глубокая песня для такого мультика как Шрек. Я знала её в трёх вариантах: в оригинале и два стихотворных перевода на русском, которые спеть я не могла. Удивительно, что во всех случаях смысл был очень разным. Одинаково сексуально-возвышенным, но всё же… тяжела жизнь переводчиков. Особенно стихов.

Адриан, что приятно, не спрашивал, откуда у меня знания игры. Может, посчитал, что я пересмотрела роликов в интернете: грешила я этим частенько, грустно вздыхая над чужими голосами и музыкой. Укулеле здесь было не особенно популярна, всё как-то больше гитары.

Родителей Маринетт я агрессивно благодарила ещё недели две. И, хоть после первого «концерта» я натёрла пальцы и не могла играть, мои влюблённые взгляды на инструмент успешно веселили Сабину. Томас тоже добродушно ухмылялся в усы:

— Ты увлечённостью пошла в меня, кексик.

— О, да, — подхватывала Сабина. — Этот невозможный человек печёт даже при сильнейших ожогах.

Папа Маринетт на это посмеивался и добродушно щурил карие глаза. Я узнала, что у Томаса было два высших образования: юридическое и, кажется, экономическое. Месье Дюпэн до открытия собственной пекарни успел отработать судьёй, что невероятно меня удивляло.

Сабина же не имела высшего образования, зато закончила школу Шаолиня и даже давала какие-то обеты. К моему удивлению, мадам Чэн была практически монахом и даже имела право обучать преемников вне храма.

А я тратилась на курсы самообороны. Да рядом со мной живёт практически Джеки Чан! Как же меня угораздило забыть, что мадам практически избила кого-то шваброй в серии с акуманизированной Пенни, помощницей Джаггеда Стоуна? Так профессионально швабру даже тот же Джеки не крутил!

Осталось только придумать, как упросить маман Маринетт давать мне уроки боя. Ну не приходить же к ней в обтягивающем костюме, прося об ученичестве? А если она мне скажет налысо побриться — ну там, традиции, все дела?

Нет, тут надо как-то тоньше… или же просто рассказать родителям Маринетт, что я вместо внеклассной деятельности маюсь спасением Парижа и, может быть, мира. Как Ким Поссибл, только напарник у меня огонь. Хотя тоже блондин.

Ха, интересно, как Плагг отреагировал бы на сравнение с лысым… кто там был-то? Хомяк? Выдра? Умная животинка.

Вопрос с ученичеством я отложила на потом, — ну годная же идея-то, в конце концов, — и сосредоточила внимание на своём подарке. Укулеле я взяла в руки в следующий раз только когда мозоли полностью прошли. И играла буквально по будильнику: начинала с пятнадцати минут в день, прибавляя по пятиминутке. Так что к февралю пальцы попривыкли, а кожа слегка загрубела. Ну, везде свои минусы.

Адриан полюбил сидеть у меня в комнате в виде Нуара. Вот же непонятный парень: раньше ко мне ходил постольку-поскольку, теперь же по нему можно было сверять часы. Ровно в десять минут одиннадцатого ко мне в комнату скрёбся Кот, чтобы уйти примерно через час. Я тихонько наигрывала разные мелодии, которые учила раньше, Кот сидел и слушал.

Он морщился, когда струны дребезжали, и быстро научился идеально настраивать укулеле. К моему стыду, я для этого использовала тюнер: никак не могла запомнить, как должны звучать хорошо натянутые струны. Ни на гитаре не могла, ни на укулеле.

Наши полуночные посиделки быстро стали чем-то вроде ритуала. Мы не сговаривались, Кот не просил позволения прийти. Просто приходил. И так же просто я его впускала.

Не самое благоразумное поведение, если подумать: увидь нас Бражник, и моя гражданская личность будет в опасности. Но почему-то я не могла остановить это всё. В кошачьей шкуре Адриан был настоящим, откровенным, таким, каким его было сложно застать без маски. Словно он вскрывал собственную грудную клетку и говорил: вот он я, весь, смотри.

Даже с Ледибаг он не был таким. Там был другой уровень близости, тоже не слишком мне понятный: маски, с одной стороны, позволяли рассказать чуть больше, но с другой… кто может полностью довериться незнакомцу? Даже если ты с ним рискуешь жизнями чуть ли не ежедневно.

Вечерняя рутина меня нисколько не смущала. Напротив, вечера я ждала с радостью, потому что днём старалась на укулеле не играть. Выходило так себе, однако у меня было достаточно и других дел: домашняя работа, разговоры с Тикки, посиделки с Альей, тренировки с Нуаром, курсы по самообороне.

А ещё Адриан, после моей просьбы, начал учить меня нотной грамоте. Поскольку укулеле не была особенно популярна в этом мире, мне приходилось самостоятельно переделывать песни под гитару для своего инструмента. Морока жуткая, но вечно напрягать этим Агреста мне совсем не хотелось. У парня и без того загруженный график.

В коллеже не происходило ничего удивительного, однако в коридорах начались разговоры о приближающемся дне влюблённых. Праздновали его здесь традиционного четырнадцатого февраля. К счастью, вручную шоколад никто не готовил: всё-таки я попала во французский, а не в японский мультик.

Для меня подкрадывающийся день Валентина был той ещё головной болью. С Котом мы отрабатывали уклонение от разнообразных снарядов, — даже жаль, что настоящих стрел у нас не было, — и думали, как сбить потенциальную летающую акуму на землю. Мне не хотелось подставлять Нуара как в каноне, потому что я не была уверена, что «поцелуй любви» сработает. В конце концов, я не Эльза и не Малефисента, чтобы так расколдовывать напарника.

Мы, кстати, так ни к чему и не пришли. Только к тому, что надо бы нам прикупить каких-нибудь рыболовных снастей или сеток и распихать их по городу. Будет у нас с Нуаром куча маленьких схронов, да. Мы герои запасливые и предпочитаем думать наперёд.

А ещё я, приодевшись в костюмчик, изредка навещала Хлою. Сначала это были визиты вежливости в попытке предотвратить акуманизацию Кима, но потом мне стало девочку просто жалко: Хлоя была удручающе одинока.

Родителям она оказалась просто не нужна, Сабрина рядом скорее воспринималась как собачка, — даже мной, буду откровенна, — которая, к тому же, может набедокурить. Просто вспоминаем крем, другие слова тут излишни. Жан исключительно хорошо выполнял свои обязанности дворецкого, но не нравился мне просто потому, что регулярно отбирал у Буржуа Мистера Мишку. Зачем ему чужая игрушка, в конце концов?

Друзей у Хлои не было, только Адриан. Но Агрест увлечённо постигал азы социализации, да и дурной характер Хлои изрядно оттолкнул блондинчика от подруги детства. Так что не было ничего удивительного, что в меня Буржуа вцепилась похлеще голодающего клеща.

Мы ничего такого не делали, если так подумать. Я заваливалась в окно к Буржуа, когда была минутка, — мне дали на это разрешение, чтобы не эпатировать девушек на ресепшн, — и мы… не знаю. Разговаривали? Смотрели аналог Инстаграмма, комментировали чужой маникюр, не выбирая выражений, обсуждали чужие отношения. Хлоя как-то незаметно стала моей токсичной подружкой, ненавидящей всех вокруг просто так. С ней можно было не думать о том, что и о ком ты говоришь.

Я её стопанила только в одном: никаких оскорблений для Нуара. Этот Кот — мой. Ну и про одноклассников мне не особенно нравилось слушать, тут я пыталась показать Хлое, что помимо её невероятно важного мнения есть ещё и другое. И что за словами всё-таки нужно следить. Фильтр в голове — залог отсутствия проблем в будущем.

К примеру, она считала, что Айван — неотёсанный, не умеющий с собой справляться идиот, который без пинка под задницу не сделает и шага, чтобы обрести свою великую любовь с переедающей Милен.

— Ну ты же почти потомственный политик, — прятала я лицо в ладонях.

— И что?

Хлоя обычно во время наших таких разговоров занималась ногтями. Она вообще обожала свой аккуратный маникюр и следила за ним сама. Даже красила специальным укрепляющим лаком, который пах персиками.

— В смысле «что»? — я посмотрела на Буржуа из-за пальцев. — Вот вырастет этот «идиот», займёт какую-нибудь должность, а ты для него так и останешься той девочкой, что задирала его в школе. Такое мнение не меняется, знаешь ли.

Буржуа на это расхохоталась.

— Он? Должность? Да его даже поломоем в Гранд-Отель не возьмут!

— А родители у него, между прочим, владеют транснациональной корпорацией, — уже спокойнее сказала я. — Так что в Гранд-Отель ему нет никакого смысла устраиваться. Тем более поломоем.

Хлоя хмыкнула, но нахмурилась. Хорошо, процесс пошёл.

— Но ты же согласна с тем, что я о нём сказала, — протянула Буржуа.

— Айван инфантильный, — кивнула я, зная, что Хлоя наши разговоры не снимает и не записывает. — Не умеет правильно за собой следить, у него нет чувства стиля, и из-за этого парень кажется неопрятным. Но он не «неотёсанный», неплохо учится… от него никогда не пахнет, да и голову он моет регулярно.

— Иу.

— А что? Ты бы знала, сколько людей на самом деле пренебрегают личной гигиеной. Особенно мытьём волос.

— Фу-фу-фу, не хочу об этом. Всё, окей, я поняла: Айван не неотёсанный, ему просто не хватает знаний стилиста… А к Милен он не подходит из-за тонкой душевной организации!

Я ухмылялась. Ничего, Хлоя, и из тебя можно вырастить человека.

Глава 54. Грани волшебства

Праздник подкрадывался ко мне с грацией Нуара. Мой Кот, если он того хотел, мог с лёгкостью затеряться даже в самой светлой тени, чтобы потом выскочить из неё с объятиями или щекоткой; с последней всё-таки меньше, потому что на неё я не реагировала.

Подсказка: задержи дыхание, расправь нижние рёбра и терпи секунд десять с каменным лицом. Все щекотаторы тут же отвалятся. А уж если пафосно добавить что-то типа «Я не боюсь щекотки», то тебя потом и вовсе трогать не будут. Нуар, наивная душа, повёлся на моё спокойствие, как и все остальные.

Дни листались, словно в каком-то фильме. Я была увлечена укулеле и Нуаром, так что не особенно замечала, как рассвет и закат меняются друг с другом. Мне было хорошо, в конце концов, и даже про Злого Купидона думать не хотелось.

Спокойствие текло ровно до того момента, пока Алья не решила меня пристыдить невинным вопросом:

— Ты мне камеру-то возвращать будешь?

Я от её ровного тона и смысла вопроса поперхнулась. Не особенно у меня вязалось спокойствие Сезер и камера, которую я умыкнула почти месяц назад. И про которую я успела благополучно забыть!

— Прости-и…

— Да ничего, — пожала плечами креолка. — Мне мать новую купила, так что охотиться на тренировки героев мне есть с чем. Просто я была уверена, что ты забыла про мою малышку.

— Да вообще из головы вылетело, — согласилась я, потирая лоб. — Слишком много всего.

— Ага. Зимние экзамены вообще отстой! Вот у меня с химией вылезла проблема, там мадам Менделеева…

Слушая пересказ злоключений подруги, я рассеянно кивала. Эх, хорошо, когда все твои проблемы заканчиваются на табеле коллежа. Мои-то слегка переросли учебные бумажки.

Ну так, с другой стороны, и я уже не школьница. Большим мышам большие куски сыра.

После уроков я отказалась от прогулки не только с Альей, но и с Адрианом. Агрест смотрел на меня грустно-грустно, потому что его учитель китайского опять болел, и у парня было свободное время. Которое, к сожалению, пропало у меня. По крайней мере, на сегодня.

— Ла-адно, — протянул Адриан после того, как я объяснила ему весь затык ситуации. — А что ты снимать хочешь?

Мы стояли в раздевалке. Адриан уже успел застегнуть все свои пуговки на тренче, тогда как я пыталась красиво завязать бантик на поясе от куртки. Несчастные петельки всё время перекручивались или висели, словно у них была депрессия.

На улице не осталось ни следа зимы. Странный мир расцветал, и четырнадцатое февраля мы, видимо, сможем праздновать в окружении ярких клумб. По телевизору говорили про аномально быстрый конец зимы, и каждый раз, слыша эту сводку от синоптиков, я не могла сдержать хихиканье.

— Личное.

— М. Дай сюда, — он в несколько молниеносных движений завязал идеальный бантик. — Вот так.

— Бытие модели учит потрясающим вещам.

— Ты даже не представляешь… Нино! Есть свободное время?

— Ну типа да. Но не совсем.

— Так типа да или типа нет? — подняла я брови.

Ляиф скривился.

— Типа от компании не откажусь, но о свободном времени разговора и не будет.

— Сойдёт, — показал другу большой палец Адриан.

Спровадив жаждущего общества Агреста, — слава богу, он был не таким забитым, как в мультфильме, — я поспешила домой. Меня ждала камера и эксперимент, с которым я знатно затянула.

Перед тем как подняться в квартиру, я заскочила в пекарню. Обычно у Сабины были для меня какие-нибудь просьбы. Вроде помочь с наплывом посетителей или постоять за кассой, чтобы мать Маринетт могла спокойно пообедать. Однако сегодня мне в руки вручили пакет с выпечкой, — Сабина знала, что ко мне регулярно шатается Нуар, так что положила еды с запасом, — и отправили наверх, делать уроки.

У меня была идея получше.

Дома, едва скинув куртку в прихожей, я побежала в свою комнату. Для конспирации занавесила плотными шторами все окна, — даже то, что было над кроватью, отлично матировалось по нажатию кнопочки, — закрыла люк на балкон и в квартиру, и вытащила Тикки из почтальонки. Квами сонно моргала всё то время, пока я перерывала комнату в поисках камеры Альи.

— А, — зевнула Тикки, поняв мои манёвры. — Ты о ней вспомнила?

— Да. А ты и не забывала, видимо. Чего не напомнила-то?

— Надо было?

Я удивлённо посмотрела на квами. Мда. Другие ценности, всё такое. Тикки вообще не понимала смысла моих действий; для неё попытки разобраться в волшебстве казались блажью. Раз работает — так и не лезь никуда грязными пальцами.

Может она и была права, однако меня глодал интерес. С момента рассекречивания перед Вероникой из молла я думала над тем, как сохранить геройское инкогнито и как мы с Нуаром его можем потерять. Но у меня просто не было даже начальных знаний о том, как работает магия сокрытия.

— Ага. В следующий раз напоминай, ладно?

— Договорились.

К примеру, из канона я знала, что для камер нет никакой разницы: девочка-робот из спешла Нью-Йорка спокойно узнала, кто под масками. Однако сохранится ли это отсутствие инкогнито для обычных камер? Или там нужен искусственный интеллект?

Жалко, что под рукой у меня не было программы для распознавания лиц…

Как вообще работает съёмка супергероев? Я знала, что, если мы с Нуаром против, то наши лица на кадрах размазываются. Как и картинка в целом, будто у фотографа дёрнулась рука. При этом, если мы не возражаем, то фотки выходят чёткими и крутыми даже на высоких скоростях. Алья же нас как-то снимает во время тренировок, и нормально.

При этом нужно, чтобы мы с Котом вдвоём не были против; если один согласен на фото, а другой нет, то картинка всё равно размывалась. Я немного экспериментировала с фанатскими фотографиями, каюсь.

Установив камеру на стол, я включила запись и отошла в центр комнаты.

Тикки потянулась.

— Абракадарба!

Съёмки с разными ситуациями я вела до семи часов вечера. Может, я бы и продолжила, но вскоре мог прийти Кот, а мне ещё нужно было пересмотреть отснятый материал.

Вместе с камерой я забралась на кровать. Квами уселась на моё плечо, готовая любоваться: Тикки очень нравилось, как мы с ней выглядели в превращении. Раньше-то у неё, ясное дело, были проблемы с тем, чтобы понаблюдать за собой и носителем Талисмана со стороны.

— Включай уже! — нетерпеливо потребовала малышка.

Я хмыкнула и нажала плей, чтобы выпасть из реальности где-то на час.

Итак, резюме: в основном видео не дрожало и не рябило. Я осознанно вела съёмку, так что никаких помех не было. Степень размытости моей фигуры варьировалась и зависела от мысленного посыла. «Никаких съёмок!» — и вместо меня двигается размытое красное пятнышко. Цензура от магии, однако.

Когда же я ничего не думала, — вроде как меня снимают, а я об этом не знаю, — то цензурилась только голова. Ну и фигура слегка расплывалась.

Зато с превращениями вышло весело.

Во-первых, Тикки не отображалась на видео, никогда. Я общалась с пустотой.

Во-вторых, розовый свет, — мы немного уменьшили его интенсивность, однако так и не смогли избавиться полностью, — так же не попал на камеру. Его не было! И это принесло мне облегчение, которое я не знала, с чем можно сравнить.

А вот дальше начались интересности. К примеру, я командую Абракадабру, но на камере дальше ничего не происходит. Вообще, никаких изменений: как стояла Маринетт, так и стоит. Я этот момент помнила, мне тогда стало интересно, закину ли я ногу за голову, стоя на другой. Получилось.

На камере эти же действия повторила Маринетт. Ну, то есть я. Закинула ногу, показав монструозно потрясающий шпагат, и снова спокойно встала. Затем меня отвлёк телефон, — он был за зоной съёмок, — и я пошла за ним…

В кадр вернулась уже Ледибаг, печатающая на смартфоне. Адриан присылал фотки Эрика, — младшего брата Нино, — который надулся и визжал, как маленькая пожарная машина. Ляиф-старший не дал Ляифу-младшему шоколад до супа.

Пожелав на видео Адриану удачи, я скомандовала Алаказар. И снова: ни вспышки, ни снятия костюма.

— Интересно, — пробормотала я, форматируя память камеры.

Нечего оставлять Алье такой шикарный материал.

— Магия, — лениво отозвалась Тикки, копаясь в пакете с выпечкой.

Я улыбнулась, смотря на эту маленькую обжорку. На душе у меня было легко; не настолько, будто я избавилась от Бражника, однако часть стресса покинула чат. Если синхронизация слетит на улице, то нам с Котом нужно будет беспокоиться только о живых свидетелях.

В балконный люк поскреблись. С лёгким сердцем я крикнула Нуару подождать и спрыгнула с кровати.

Камеры — наши друзья!

Глава 55. День до КОТострофы

Накануне дня всех влюблённых мы с Котом провели инвентаризацию нашего барахла на городских крышах. В каких-то схронах мы не досчитались деталей: кто-то свистнул сетки и крюки, которые Адриан покупал где-то на строительном рынке на карманные. В других тайниках, найденных горожанами, к нашему удивлению, обнаружились подарки.

Мы с Котом, если честно, прибалдели. Не знаю, кто из нас был удивлён больше: Нуар, который клялся и божился, что наши тайники никто не найдёт, или я, которая не особенно верила в людскую благодарность. Но вот она, вполне материальная, лежит среди верёвок и железной фурнитуры, которую я планировала использовать в качестве метательных снарядов по летающим акумам.

— Это что… кошачий корм?

Я подавилась смешком и растрепала Нуару волосы. Те и так были в ужасном беспорядке, а мне приятно. К тому же, мой Кот в минуты растерянности выглядел как самый настоящий котёночек, потерявшийся на улице.

Нуар схватил упаковку и возмущённо затряс ею, то ли пытаясь ткнуть мне картоном в лицо, то ли просто слишком эмоционально размахивая руками.

— Это точно кошачий корм! Ледибаг!

— Неужели я слышу в твоём голосе радость?

По правде говоря, радости в нём не было, только возмущение. Зато Нуар растерялся, и я со смехом вытащила коробку из-под местного Вискаса из его пальцев.

Открыв упаковку, — её явно вскрывали раньше, чего Нуар из-за возмущения не заметил сразу, — я вытащила очень миленький плетёный браслетик и несколько конфеток. Кот потёр макушку, устраивая ещё больший шухер на голове, и смущённо закашлялся.

— Тут ещё открытка, — сказала я, заглядывая в коробку. — Судя по всему, у тебя есть маленькая фанатка.

На открытке не было ни единого слова, зато оказались криво нарисованы три фигуры: маленькая девочка с двумя косичками, я и Нуар. Кот принял этот рисунок с такой аккуратностью, словно тот пролежал в гробнице по крайней мере десять тысяч лет и готов рассыпаться прахом от одного прикосновения.

У Нуара, несмотря на все мои старания, всё равно оставалось преступно мало фанатов. Но ему и с акумами не везло: Кукловода никто не видел, Месье Голубь заранее имел перевес из-за Адриановой аллергии, Непогоду я победила через одно место. Я знала, что Нуару нужен только шанс, чтобы проявить себя… но этот шанс, собака, никак моему Коту не попадался.

Поэтому вот такое признание было для него ценнее всего остального. Кот осторожно забрал у меня коробку из-под корма, сложил в неё подарочки и прижал картонку к груди. Выглядел Нуар мечтательным и потерянным для реальности.

— Как же она его сюда доставила…

— Может, попросила отца или старшего брата. Подростки в последнее время слишком часто лазают по крышам.

Пока Кот прохлаждался, я вернулась к схрону. Помимо подарка для Нуара, в тайнике был конверт с деньгами. Быстро пересчитав купюры, я нахмурилась: кто-то подогнал нам с Котом почти десять тысячевро. Чтобы бумага не намокла, конверт предусмотрительно запечатали в пластиковую папку.

Это что, гражданская благодарность, раз уж мэр нас прокатил с оплатой труда? Интересно. А если эти деньги можно отследить по номерам?.. хотя у меня есть беспроигрышный способ их отмыть: просто поменять с выручкой в пекарне, и дело с концом. Никто ничего не найдёт, хе-хе.

— Что там? — любопытный Кот положил мне голову на плечо.

В трансформации он был выше меня, чем бессовестно пользовался. К тому же, мне нравилось, что хотя бы в костюме Нуар позволял себе много тактильности. Будучи Адрианом, он всё равно оставался немного зажатым пирожочком. Я это исправляла, конечно… но иногда хотелось человеческого пообниматься, забив на чужие загоны.

— Деньги.

— Хм…

Кот забрал у меня конверт и пересчитал купюры — как и я с минуту назад. Подспудно я ожидала, что Нуар предложил вернуть сумму в банк или отдать в полицию… но потом он почему-то посмотрел на меня и прикусил губу.

— Оставь себе. Тебе же… нужны деньги, Ледибаг?

Я чуть не поперхнулась.

— Не знаю, какое я произвожу впечатление, Кот, но моё финансовое положение не настолько ужасно, как ты мог надумать.

— Но ты требовала зарплату…

— Я до сих пор считаю, что наши развлечения на крышах должны оплачиваться по часам. И деньги, Нуар, могут нам пригодиться позже. К примеру, чтобы купить совместную квартиру.

Не знаю, о чём там подумал Кот, но щёки его подозрительно порозовели. Я взяла конверт и, неуверенно потерев нос, открепила от пояса йо-йо. В мультфильме Маринетт убирала Талисманы в игрушку, но Камни Чудес — это не деньги, в конце концов. Но вдруг? Мне бы пригодился подобный пространственный карманчик.

Раскрыв йо-йо, я сосредоточилась. Тикки говорила, что для любого волшебства нужно чётко представлять, чего ты хочешь; я обычно дополняла про намерение. В этот раз правильный настрой сработал: ровное зеркальце в йо-йо засветилось розовым, и я без проблем убрала в волшебную игрушку конверт с нашей зарплатой.

Кот восторженно похлопал. Я бы и сама себе поаплодировала, если бы не щенячья радость от того, что у меня всё вышло.

Ещё немного покопавшись в наших схронах и найдя три подарка, — один из них был кексом где-то с месяц назад; кто-то не подумал, пряча быстро портящуюся еду, и меня едва не вывернуло от вида стухшей выпечки, — мы вернулись на любимую крышу кафе. Нуар сходил вниз за чаем: хоть костюмы и защищали нас от холода ранней весны, а выпить чего-нибудь горячего было всегда приятно.

Сидя на крыше, мы с Нуаром пытались спрогнозировать завтрашний день. В идеале для меня было бы сделать так, чтобы Ким не акуманизировался. Это было возможно, если Хлоя не станет ничего комментировать. Я знала, что Ле Тьен уже купил свою подарочную брошку, чтобы признаться Буржуа, но что из этого выйдет? Мне хотелось думать, что я не просто так моталась к мэрской дочке целый месяц, и в её голове отложится хоть что-то из SOFT-общения.

Но это был идеальный вариант, который мог бы реализоваться исключительно в идеальном мире. Мы, к сожалению, жили в реальности, так что заранее готовились бить морду… ну хоть кому-нибудь.

— Даже если тот парень, Ким, не акуманизируется, то у нас есть целый город других людей, — справедливо заметил Нуар, постукивая коготками по чашке.

— У нас каждый день кто-то расстраивается или злится, — проворчала я в свою посудину. — Что теперь, постоянно сидеть, как на пороховой бочке?

Хозяин кофейни сделал нам с Котом отдельные кружки с изображением наших значков: божьей коровки и кошачьей лапы. Мы с Нуаром неизменно пили из посуды с картинкой чужого Талисмана. Если честно, мне казалось, что предприимчивый владелец нашей любимой крыши после использования наши чашки продаёт, и в следующий раз мы пьём из новых.

Ну да и пусть делает что хочет. Пока у меня здесь абонемент на бесплатный кофе и есть возможность заскочить за сендвичами — кто я такая, чтобы препятствовать этой тихой фанатской торговле?

— В любом случае, ты прав. Завтра нужно быть настороже, — в итоге сказала я, приваливаясь боком к Коту.

Нуар освободил руку и приобнял меня. Пил он традиционный французский… ну, не знаю, чаем это не назвать. Инфьюзия, и только. Что-то ромашково-липовое, практически без вкуса и запаха.

Я же любила кофе и чай, но с ними тут напряжёнка… оказалась бы для меня, не живи я в пекарне Сабины и Томаса и не найди я предприимчивого владельца нашей крыши. Родители Маринетт прославили своё заведение как раз из-за большого ассортимента согревающих напитков; хозяин кофейни был выходцем из Англии, а потому продавал настоящие англицкие купажи. Вот так и работала моя удача.

Нуар, кстати, на мой кофе обычно фыркал и забавно морщил нос. Прелесть, а не мальчишка.

— В любом случае, — он забрал у меня из рук кружку и отставил её в сторону, чтобы перетянуть меня в более крепкое объятие, — мы со всем справимся.

Я хмыкнула и расслабилась. Приятно, когда ты понимаешь, что с грядущими проблемами будешь справляться не один.

— Даже не сомневайся в этом, Котёнок.

Глава 56. Утро Святого Валентина

Не знаю, как Адриану удавалось оставаться спокойным, я с раннего утра была как на иголках. Живи я в России, — которой тут, чёрт возьми, не было, — то просто наглоталась бы валерьянки и была бы благостной, как сам святой Валентин. Однако во Франции даже самые простые успокоительные продавались исключительно после письменной рекомендации врача.

К тому же, живи я в России и спасай свою нелюбимую Москву, валерьянка всё равно была бы под запретом. Типа, алё, мой напарник — Кот. Это как минимум небезопасно, учитывая, как кошаки реагируют на наркотическую для них травку.

Интересно, как бы Адриана звали в России. Артём? Андрей? Вообще, его имя относится к Адриатическому морю, расположенному, кажется, между сапожком Италии и большой землёй. Значит, если смотреть по значению, то моего Агреста звали бы… блин, ничего в голову не идёт. Мариан? Как Марина, только не Марина. И почти как Маринетт. В русском языке, как мне кажется, вообще нет имён, посвящённых морю.

Ну, с другой стороны, в России и с морем напряжёнка. Так что всё логично.

В коллеже я сидела нервная, а оттого злая. На радость Алье съела сразу три её огромных яблока, как оголодавшая гусеница, а потом насупилась и попросила меня не трогать.

— ПМС, — со знанием дела шепнул Адриану Нино. — Ты бы мою мать видел в эти дни. Типа, сущий ад, братан. У неё ещё ничего так проходит, мягонько.

Я легонько пнула парня под лавкой. Ляиф ойкнул и рассмеялся, но тихонько — не хотел привлекать внимание математика.

Но вообще, Нино заставил меня задуматься о том, что месячных у меня как-то и не было ещё. Очередное вмешательство Тикки и магии Талисмана? Гормональный сбой на фоне моего потрясающего ОРПП? Или тело Маринетт просто относилось к поздно кровоточащим? Была у меня знакомая, у которой месячные пошли лет в восемнадцать. Счастливая женщина, хочу я вам сказать. И никаких проблем со здоровьем!

Математика прошла вяленько: я больше смотрела по сторонам и расписывала имя Адриана разными стилями и почерками. Попытки найти морской аналог на русском не давали мне покоя, но затея была бесполезна. В голову ничего не лезло, абсолютно.

Зато пришла мысль, которую я поспешила озвучить. Нагнувшись к Адриану, я зашептала:

— Мы с тобой как близнецы, только не близнецы, а лучше. Братаны по духу! По судьбе!

Нино лупал на меня глазами, от удивления даже повернувшись к нашей с Альей парте полубоком. Агрест откинулся на спинку стула и наверняка сделал одухотворённое лицо на случай, если математик отвлечётся от доски и примеров на ней.

— Очень рад это слышать, — сказал он едва различимо, — но с чего такие суждения?

Гы. К этому вопросу я была готова.

— Ты Адриан. Я Маринетт. Нужны ещё дополнения?

Агрест слегка обернулся ко мне через плечо, недоумённо нахмурившись. Уши у него были красными. Я подмигнула парню.

— Ты мне в любви, что ли, признаёшься?

Это предположение заставило меня закатить глаза. Нино наблюдал за нами, как мать-наседка, птенец которой вот-вот взлетит.

— Никакой пошлости, братан. Просто подумай над тем, что я тебе сказала.

Он всё равно выглядел очень смущённым. Мне от этого тоже стало слегка не по себе.

— М-хм. Ладно…

Интересно, дойдёт ли до него смысл. Адриан знал, как я люблю игры со словами и юмор, связанный с фонетикой, — на Рождество он даже подарил мне футболку с принтом судака и тудака, но без подписи, — так что точно поймёт, в какую сторону нужно копать. Ну, я на это надеялась.

Как всегда, уже сделав какую-нибудь глупость, я задумалась о последствиях. Блин, неловко вышло: у нас вроде как нежный возраст, когда начинают зарождаться всякие любовные сценарии. А тут я с фразой про духовное родство. Ещё и в день Валентина!

Ко мне пододвинулась Алья, заинтересованно сверкающая очками.

— Так ты что, клеишься к Адриану?

— Мы друзья, — покачала я головой, осторожно закрывая тетрадку с кучей имён Адриана в разных стилях.

Зная Сезер, она обязательно что-то поймёт неправильно. Типа, что я такая цундере и влюбилась в мальчишку, который годится мне в младшие братья или в очень ранние дети… но Алья-то про мой настоящий возраст понятия не имела! Так что её предположения наверняка показались бы ей очень логичными и правильными. А зная её энтузиазм… мне ещё не хватало попыток меня с Агрестом свести.

Тяжёлый вздох подавить всё равно не удалось. Под трель звонка с урока я подпёрла голову рукой и мрачно уставилась в Агрестову спину. Мир несправедлив, раз такие классные парни со мной в разных весовых категориях. Даже буквально: в Адриане веса было раза в полтора больше, чем во мне. А то и во все два.

Или правильнее было бы сказать, что мы в разных возрастных категориях?

Адриан встал из-за парты и повернулся ко мне. Щёлкнув пальцами, он выдал:

— Море!

Я похлопала в ладоши и довольно улыбнулась. Адриан сверкнул своими идеальными белыми зубами в ответ, радостный, как щенок-подросток.

Нино и Алья смотрели на нас круглыми глазами, явно осуждая за разговор без разговора. По их фигурам так и читалось: эй, мы тут, и мы тоже хотим участвовать в беседе!

— Я в кафетерий, — продолжал улыбаться Агрест, слишком довольный своей догадливостью. — Тебе взять шоколад?

Ну что за предубеждения. Раз у меня предполагается ПМС, то я обязательно должна есть какао-бобы, что ли?

— Только не шоколад! Возьми на свой вкус.

— Договорились. Нино, идём?

Обескураженный Ляиф выполз из-за парты и, как зомбимен, поплёлся за Агрестом. Когда Адриан вышел из класса, улыбка с моего лица стекла сама собой.

В моей жизни было всего три момента, когда я кого-то любила. Первые отношения развалились, потому что я «встречалась» по переписке с очень депрессивной девушкой. В итоге я порвала с ней, потому что при личной встрече оказалось, что я ей не нужна: она стеснялась меня, моей полноты, активности, энтузиазма и громкого голоса.

Третьей, — и последней на тот момент, — любовью стала моя жена. А вот второй…

Я влюбилась в мальчика. Ему, как и Адриану, было четырнадцать; как и Адриан, он был предельно вежлив, обходителен, эрудирован и обладал отличным чувством юмора. Он не был красавцем, но в его внешности я не находила ничего отталкивающего. У него была мраморная кожа на ладонях и волосы цвета горького шоколада.

Всё было прекрасно и замечательно: я не признавалась в своих чувствах, тихонько млея издалека. Пыталась помочь объекту влюблённости с уроками или просто разговором. Невероятно злилась на свой лишний вес, пыталась похудеть, но проблемы головы всё равно оказались сильнее. Вес не уходил, я себя тихонько ненавидела и смущалась своего внешнего вида.

Ну, нормальные подростковые загоны же.

А потом мой четырнадцатилетний принц разменял пятнадцать. Шестнадцать. Семнадцать… и стал непроходимым засранцем.

Нет, он всё так же был обходителен, имел мраморную кожу на тыльной стороне ладоней и волосы цвета горького шоколада. Только теперь у него была неприятная улыбка, злые шутки, сигареты и влюблённость в хорошую тихую одноклассницу. Откровенно говоря, он стал мне неприятен из-за изменившегося характера.

Был ли это подростковый бунт или парень просто попал в неблагоприятную компанию — не знаю. К тому моменту у меня уже завязались отношения, — сначала дружеские, — с моей женой, которая этого парня терпеть не могла. До смешного доходило: они шли навстречу друг другу по коридору, и никто не отводил глаз первым. Территорию, что ли, метили?..

Это я к чему. Адриан — мальчик-мечта, мальчик-принц, идеальная версия идеального мужчины в будущем. Но что, если подростковый бунт вывернет эти качества наизнанку, и я потеряю его дружбу? Потеряю того Агреста, которого знаю?

Вот бы мне машину времени, чтобы увидеть, каким он будет в будущем. Какие у нас будут отношения. И на сериал особенно рассчитывать не приходится: там взрослого Кота показали всего один раз, мельком. И то филей. Вроде как интригу делали.

— Если ты в него не влюблена, то чего вздыхаешь? — подозрительно спросила Алья, придвигаясь ко мне практически вплотную.

Я едва не захныкала от острой жалости к себе. И к Адриану. И к его возможному подростковому бунту, который будет проходить непонятно как. И к нашим отношениям, которые этот бунт могут и не пережить.

Но я хочу, чтобы пережили! Хочу общаться с ним и дальше, рассказывать приколы, обмениваться мемасами, рисовать картинки и угорать с нам одним понятных шуток!

— Ну почему он не может быть лет на шесть постарше-е-е, — заныла я, оттягивая щёки от глаз.

— Потому что ты тоже не «постарше», — поморщилась Сезер.

Я от неё только отмахнулась.

— Женщина, не мешай мне страдать!

Из кафетерия Адриан принёс мне круассан с сыром и зеленью.

Мой любимый, если что.

Глава 57. День Святого Валентина

К празднику всех влюблённых французы относились так себе, без огонька. Коллеж у нас не украсили, никаких конфетти никто не бросал, да и энтузиазма среди взрослых я особенного не увидела.

Ну, с другой стороны, Париж ведь считается городом любви… у них тут, по идее, каждый день должен быть днём святого Валентина.

Однако то, что взрослые так филонили праздник, не значило, что подростки относились к нему с тем же равнодушием. Разница поколений показала себя во всей красе: на перерывах я видела, как парочки обмениваются подарками, смельчаки подходят к своим зазнобам с открытками и признаниями, а нерешительные тихонько вздыхают по отношениям, начинать которые они боятся.

Ким относился к смельчакам, Хлоя на праздник плевать хотела. Получив несколько анонимных валентинок, Буржуа, не читая их, просто выбросила. Мы с ней её отношение к таким признаниям обсуждали, так что я знала, чем руководствуется блондинка. У неё было простое мнение: не можешь сказать о своей влюблённости вслух — значит, не так уж сильно любишь. А раз не любишь нормально, то о каком встречании можно говорить?

— Мне такие нытики-хлюпики не нужны, — довольно резко говорила Буржуа. — Любишь девушку — так будь добр сказать об этом ей в лицо. Если мне признаются через СМС или письмом, то я это точняк опубликую в соцсетях. С комментариями.

— Никаких выкладок и комментариев, — скучным тоном отзывалась я. — Это не этично.

— Да ну её, эту этику!

Потом она обычно начинала фантазировать о том, каким должно быть признание: с цветами, конфетами, обязательно на одном колене и чтобы Ледибаг, — ну что тебе стоит, мы же подру-у-ужки, — сверху разбрасывала конфетти. Благословляла пару, как Амур, при этом ещё и напевая что-нибудь слезливо-романтичное.

Не было ничего удивительного в том, что весь Париж знал, как я люблю петь. Несколько сцен с Котом, пара распевок на крышах от скуки, да я даже рядом с театрами и оперой во время представлений останавливалась, заворожённая музыкой. Больше мюзиклами, конечно; опера меня интересовала исключительно при одновременном звучании сильного голоса и оркестра. Иногда певцы там просто визжали на грани возможного — такое я не особо жаловала.

Итак, у меня было уравнение: Ким плюс Хлоя плюс сегодня плюс брошь. В итоге должна была выйти акума одна штука, разочарованный влюблённый одна штука и победа супергероев одна штука. Посторонние элементы крайне нежелательны.

На большом перерыве Ким мялся минут десять, после чего подошёл к Хлое и что-то тихо ей сказал. Буржуа подняла бровь, надменно фыркнула, поправила причёску и поднялась со своего места. Затем подростки вышли.

— Мне надо в туалет! — тотчас подорвался на выход Адриан.

А я умная, я подождала пару секунд. Во-первых, Ким и Хлоя далеко не уйдут. Во-вторых, это не будет так палевно, как если я выскочу вслед за Агрестом. Помним: Алья шипперит даже листики на одной веточке. Инцест, так сказать, с уклоном в древесину.

Спустя секунд десять я встала и, махнув Сезер, без объяснений вышла в коридор. Ким и Хлоя стояли в конце коридора, но явно собирались уходить. Ле Тьен выглядел нервным, то и дело касался правого кармана на спортивной куртке; Хлоя была похожа на капризную скучающую принцесску.

А, секундочку. Она же и была капризной скучающей принцесской. Вот же совпадение.

Хлоя и Ким спустились на первый этаж коллежа и пошли на выход. Здесь с безопасностью было довольно просто: выйти можно в любой момент, войти — только по пропуску, приглашению или подтверждающему необходимость документу. Охранник на выходе сидел совсем не для вида; нас защищал накачанный дядька неопределённого возраста с шокером, дубинкой и маленьким пистолем. Не уверена, что его пули могут кого-либо ранить, но сам факт.

Когда я с Надьей ушла — это же совсем другая история. Начни Шамак беспорядки в коллеже, и наша охрана всадила бы в неё парочку пуль вместе с проволокой шокера. Ну здесь же мэрская дочка учится, добрый день. И не только она: класс у Маринетт, — меня, — к примеру, был не только мультинациональным, но и довольно богатеньким.

Да ладно, со мной учится наследница огромного состояния и ипподрома, — Роуз, — сын французских космонавтов, — Макс, — наследник транснациональной компании, — Айван, — дочка директора Лувра, — Аликс, — и другие супер-детишки. Про Адриана и паранойю его папочки я вообще молчу.

Среди таких кадров я со своими родителями-пекарями слегка терялась, если честно.

За Хлоей и Кимом следовал чёрный силуэт. Нуар научился неплохо прятаться, — мы читали статьи про шпионов и их искусство в истории, — так что парочка его не замечала. Они спокойно переговаривались и шли к мосту влюблённых. Ну, точнее, говорила в основном Хлоя: что-то о маникюре, который она обожала, и о планах на день.

Ким больше нервничал и молчал.

В ближайшей кладовке я Трансформировалась и выскочила вслед за Адрианом. Здороваться мы не стали, чтобы не производить лишний шум. Молча следовали за нашими целями, стараясь не попадаться на глаза не только им, но и рандомным прохожим.

Выходило, кстати. Не знаю, в чём тут дело, но мы спокойно скользили по городским улочкам, не привлекая особого внимания. Лепота.

Наконец, подростки добрались до моста. Благодаря волшебству я видела, что лицо у Хлои… ну, можно описать его как «сложное». Она точно помнила наши разговоры про ненасильственное общение и дальнейшие отношения с одноклассниками, и теперь… не знаю. Думала о том, как бы отказать Киму?

Меня устроил бы любой вариант, если честно. Кроме канонного, который казался мне отвратительным. Если бы мне признались вот так, стоя по уши в мусоре, я бы, пожалуй, как минимум напряглась. В голове бы сразу мелькнула мысль: а не подстава ли это, товарищи? В смысле, не розыгрыш ли? Типа я достойна только такого признания, не больше?

В мультфильме Ким пошёл на поводу у своей влюблённости и импульсивности, а потому наломал дров. Хлоя тоже была хороша, маленькое невоспитанное чудовище. Здесь же я могла только надеяться на то, что всё пройдёт по-другому.

Ну оно и прошло, кстати. Мы с Нуаром всю ситуацию наблюдали из-за угла ближайшего здания; я едва слышала, что там происходит, так что Кот повторял мне слова парочки.

— Она ему отказала, — озвучил очевидное Адриан. — Довольно мягко, кстати. Но всё равно в её стиле.

Я заломила пальцы, вглядываясь в фигуры одноклассников. Ким выглядел подавленным, его сердце явно было разбито. Но на нём не было мусора, да и брошку Хлоя приняла.

Буржуа пребывала в смешанных чувствах: разглядывала украшение, вертя его в тонких длинных пальцах с лимонным маникюром. Так-то в коллеж ходить с накрашенными ногтями нельзя, но кто не зассыт сказать это дочке городского главнюка?

— Сильно прошлась? — спросила я.

— Нет, — Нуар прищурился, когда подростки разошлись по разные стороны моста. — Так, я за Кимом, Хлоя на тебе.

— Как скажешь.

Кот выпрыгнул из укрытия и при помощи шеста добрался до Кима одним махом. Хлоя проследила за этим нехорошим взглядом, но шага не сбавила, продолжая идти вперёд. Фактически, прямо на меня.

Почему-то мне не казалось, что подходить к ней сейчас будет разумно. Так что я забралась на крышу укрывающего меня здания и напрягла слух. Он был лучше, чем у людей, можно даже сказать, что волшебным… но всё равно не таким острым, как у Кота. Мне мешали посторонние шумы: когда Ким и Хлоя, к примеру, стояли на мосту, я их практически не слышала из-за плеска воды снизу.

Не очень удобно.

Однако теперь Хлоя вышла из водной зоны и сердито топала в сторону коллежа. С каждым пройденным метром Буржуа всё больше заводилась; я слышала это по злобе, проникающей в голос, и по словам:

— Значит, этот котяра за мной следил, — шипела себе под нос блондинка, — не верит в меня, значит. Паршивый кошак! Да я столько времени провела за дыхательной гимнастикой! Да я успокоительные сегодня выпила, только бы ничего никому не ляпнуть! Да я Ледибаг обещала, что…

Она остановилась, я на крыше тоже замерла. Хлоя оглянулась по сторонам, выискивая на крышах, предположительно, меня.

Не нашла, конечно. Я всё-таки супер-пупер, и, несмотря на красный геройский костюм, прятаться мне помогает магия. Ну, я так думала, по крайней мере. Так что Хлоя меня не увидела. Зато я заметила, что глаза у Буржуа на мокром месте, да и брошку она слишком сильно сжимала в ладошке.

Нужно было спуститься вниз и как-то хотя бы похвалить девушку, что ли. Хлоя ведь в этой ситуации молодец: не насмехалась над признавшимся Ле Тьеном, не фоткала его, ничего не комментировала. Отказала, пусть и не слишком мягко. А уж то, что он расстроился из-за отвергнутых чувств — это уже не её проблема.

Я спрыгнула с крыши и бодрым шагом пошла к Хлое. Буржуа стояла без движения. Подозрительно как-то…

…потом её фигура пошла чёрно-фиолетовыми пузырями одержимости, и настроение у меня упало на уровень нижней точки Марианской. Я чёртову бабочку даже не заметила!

Пузырьки схлынули, обнажив пышное короткое платьице, милые красные ботиночки с половинками сердца, два забавных высоких хвостика и слишком много грима на хорошеньком лице моей одноклассницы: раскраска была в прямом смысле клоунской. Белое лицо, красные губы далеко за контуром, тщательно прорисованные голубым веки и кружочки-румяна.

— А, Ледибаг, — сладенько улыбнулась мне одержимая Хлоя. — Ты пришла, потому что я разбила сердце Киму? Поругать, что я не оправдала твоих ожиданий?

Скривившись, я без слов раскрутила йо-йо.

— Не волнуйся так, — ласково продолжала акума, улыбаясь широким накрашенным ртом. — Я ещё не одного мальчика так кокну — как яичко. Ведь я же Разбиватель Сердец.

Да какого х…

Глава 58. № 5

Хлоя совсем не соответствовала клоунскому образу; больше всего она со своими двумя хвостиками, новой манерой разговора и визгливым голосом напоминала мне уменьшенную версию Харли Квинн. Не самый удачный косплей, стоит заметить сразу.

Оружием у Разбивателя Сердец стала та же брошь, что фигурировала в каноне. Это раздражало. Нужно было разбить это украшение или хотя бы уговорить Кима купить для Буржуа что-нибудь другое. Однако вместо лука, который был в мультфильме, Хлоя предпочитала стрелять лучами света.

Она просто наводила руку с брошкой на человека, и из покрасневшего камушка украшения вырывался тонкий луч, похожий на лазер. Он не прожигал людей насквозь, — не настолько Хлоя всё-таки была злой, — а действовал вполне канонно: лишал свою жертву любви. Переворачивал её, зеркалил, и в итоге человек начинал ненавидеть то, что раньше составляло смысл его жизни.

Страшная штука. Но для меня все акумы были страшными, так что не аргумент. Однако я считала, что для паники у меня есть все причины! Вы только задумайтесь: вот любит какая-нибудь мать своего ребёнка, души в нём не чает… а потом в неё попадает лазер от Разбивателя Сердец.

Это ещё хорошо, если женщина просто забьёт на своего отпрыска. Ну полежит он голодный и грязный, не страшно. А если рядом будет нож, а ребёнок в этот момент начнёт кричать? Испугается, к примеру, или просто почувствует что-то неладное.

Та же история с животными и даже с любимыми. На моих глазах один луч рассорил парочку: всего лишь вскользь зацепил держащихся за руки мужчин. Секунда — и до того счастливые геи самозабвенно бьют друг другу лица.

Ужас!

Что самое неприятное, сбылись мои опасения: Хлоя летала. Это не был полёт в комиксном понимании, скорее левитация из точки А в точку Б. Буржуа прищёлкивала каблучками на огромных красных башмаках с разорванным сердечком вместо заклёпки, после чего отталкивалась от асфальта и перепрыгивала, куда ей было нужно. Хлое не мешали ни ветер, ни предметы извне: я швырнула в акуму камушек, но он даже до платья не долетел. Упал раньше.

Разбиватель Сердец при этом также не могла влиять на мир, когда летела. Ни стрелять, ни даже говорить; акумы любили потрепаться, это я давно поняла. Так что у нас с Котом появлялся реальный шанс устроить одержимой какую-нибудь ловушку: примерное место приземления я могла высчитать на глаз. У Адриана с этим проблем тем более не должно было возникнуть.

Теперь у меня задачей номер раз становилась безопасность Кота. Потому что мне ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Нуар попал под луч акумы. Чёрт его знает, какие будут последствия. Под раздачу всё равно попаду я.

Или Габриэль? Адриан любил своего отца. Вот прикол будет, если обозлённый акумой Агрест-младший пристукнет Агреста-старшего… мечты, мечты. Этого тоже нельзя было допустить ни в коем случае: Адриан бы себе подобного не простил.

Так что отмена миссии. Повторяю: отмена миссии!

У меня не было никаких идей, как можно победить акуму: я всё-таки рассчитывала на крылатого Кима с луком и стрелами, а не на лазер и платье от Буржуа. Так что я просто петляла и вела одержимую в ту сторону, куда ушли Ле Тьен и Нуар.

Справляться в одиночку? Увольте!

Кстати, лучи на мужчин и женщин действовали по-разному: первые начинали ненавидеть то, что любили, тогда как вторые просто начинали ненавидеть всё вокруг. Лазер попал в старушку, и та принялась бить сумкой дорожный знак, вопя что-то на немецком. Вряд ли ведь бабуся так против ПДД?

Разбиватель Сердец мало разговаривала, зато много стреляла и смеялась. А ещё прыгала, когда я пыталась атаковать её в ответ. Вот и выходило, что в одиночку мне с ней не сладить. Я даже Супер-Шанс не успевала вызвать: каждую попытку акума пресекала очередным проклятым лучом. Ну что за непруха-то, а?.. Ладно ещё, что для каждого прыжка Хлое нужно было соединить пятки, вроде как она щёлкнула каблуками.

Были и хорошие моменты помимо невозможности атаковать в прыжке: лучи акумы разбивались о любую физическую преграду, будь то куст, лист или стена. Если бы они ещё и насквозь проходили, то мне стало бы ой как туго. А тут ничего, можно даже побарахтаться.

Лазеры отлично отзеркаливались даже от металла, и это был минус. Никогда раньше не задумывалась, но в городе слишком много отражающих поверхностей! Автомобили, те же дорожные знаки, окна, витрины… доходило до смешного, когда луч отзеркалило от лужи, натёкшей возле пожарного гидранта. Вот в этот момент я чуть не факапнулась, потому что просчитывать траектории полёта лучей мне ещё не приходилось. Напоминало старую игру на Винде, вроде бы она называлась Space Cadet… только с поправкой на трёхмерность реального мира.

Никогда её не любила. Пропустить полчасика в школе на информатике — всегда пожалуйста, но не больше. У меня там ни разу не было высокого счёта.

Кота я встретила с распростёртыми объятиями. Буквально: налетела на Нуара сзади, схватила напарника и побежала дальше, даже не замедлившись. Хлоя позади меня хохотала как безумная и пыталась подстрелить наш теперь уже дуэт.

— Ты же говорила, что это будет Ким?! — панически мяукнул Нуар, при помощи шеста отталкивая нас от асфальта и спасая этим от лазера акумы.

По инерции мои ноги продолжали бежать ещё секунды две, как в мультиках. Хлоя снизу зашлась визгливой радостью, выпрямляя руки с брошью в нашу сторону.

Я швырнула Кота в сторону; Адриан, к счастью разгадав мой маневр, успел оттолкнуться от моего бедра ногами, сбивая с прицела Разбивателя Сердец. Было больновато, — наверняка останутся синяки, — зато ни один из нас не попал под атаку.

Ух, не знаю, что мы будем делать, если один из нас внезапно воспылает ненавистью. Ну допустим, Кот пойдёт бить меня. А я? Я же девочка, а на девочек эти лазеры действуют похлеще психоактивных на наркоманов. Что тогда, буду громить Париж?

Нет, я не особенно этот город любила… но не до такой же степени! У-у-у, жизнь моя жестянка.

С Нуаром дела пошли повеселее. Акума была одна, и сразу на двух героев её банально не хватало. Но тут Хлоя проявила неожиданно неприятно высокую соображалку: сначала начала легонько подпрыгивать, чтобы наши атаки ничего не давали, а после и вовсе стала бегать по улицам и выискивать наших фанатов.

Расчёт был прост, как куриное яичко, — вот прицепилось же из-за первых фраз Разбивателя, — а потому сработал безукоризненно. Наши фанаты, обращённые лазером на тёмную сторону силы, оказались неожиданно мощной армией. Да ещё и вооружённой: почти у каждого было или йо-йо, или шест, копирующий оружие Нуара.

Управляли они своим скарбом плоховато, но неприятностей доставить могли. Нам с Котом пришлось перейти на крыши. Хоть какая-то защита от обезумевшего фан-клуба.

— Надо её валить, — сцепила зубы я, смотря на беснующийся народ внизу, — и быстро. Идеи?

— Супер-Шанс?

— Чёрт, точно.

Из-за нервотрёпки я совсем про него забыла, мда. Кот бросился к Хлое, не давая одержимой прервать призыв победной штучки, и я наконец намагичила нам… духи.

Духи? Духи?!

Да что я должна с ними делать?! Разбить флакон и зарЭзать Разбивателя Сердец, как агрессивный горец — барашка?!

Тьфу, нет, точно не это. Мы милые, добрые, хорошие герои. Мы не режем других милых, добрых, попавших в трудную ситуацию будущих героев!

И ведь мне в руки упали не простые духи, а знаменитые в моём мире Chanel № 5. Аналогов этому аромату у местных не было.

Шанель вообще здесь не прошлась своим модным видением; вместо неё дресс-революцию организовал Габриэль, за что его во всём мире называют Мэтром Парижской Моды и прощают далеко не сахарный характер. Так что штанишки и твидовые костюмы начали здесь повсеместно носить несколько позже, нежели в моём прошлом мире, примерно лет на тридцать(1). Да и к бижутерии с жемчугом до сих пор сложно относились, особенно в высших сословиях.

Короткие стрижки и маленькую сумочку ввёл какой-то другой модельер. А вот двуцветная обувь — детище Габриэля, ему же приписывают чёрное универсальное короткое платье. Жалко только, что пятый номер никто так и не скопировал, я специально искала. Синтетические ароматы так и не вошли здесь в моду.(2)

Странный, странный мир.

Перехватив духи поудобнее, я огляделась. Ну конечно, как я не догадалась: никаких намёков на волшебную подсветку, всё грустно и серо, как в чёрно-белых детективах. Эта особенность магии мне не особенно нравилась. Терять цветовое зрение оказалось почти физически больно. В первые разы это было незаметно, но теперь, когда я слегка освоилась со своими способностями и смогла думать…

Вот живёшь ты, и вдруг, — р-раз! — мир вокруг теряет краски. Ты знаешь, что трава зелёная, небо голубое, а костюм Нуара на солнце иногда отливает фиолетовым. Но не видишь этого. Мозг у меня бунтовал, считая, что мы то ли попали в беду, то ли над нами проводят опыты.

Нуар прыгал вокруг Разбивателя Сердец, как большая блоха. Гибкость позволяла ему не попадать под лучи; некоторые лазеры он как бейсболист отбивал шестом обратно в одержимую. Под руку ему постоянно лезли фанаты, которых Нуар не слишком нежно отпихивал.

Было ясно, что он долго не продержится. А у меня тут… духи в руках.

Я вытащила пробку, — в руки мне попали не современные духи, а их первоначальная версия, — и принюхалась. Ну да, тот самый аромат. Немного цветов, немного терпкости, много подтонов. Сильный.

Вопрос всё равно оставался: делать-то мне с духами что?

* * *

(1) Я посчитала, что Габи родился примерно в 1968. Шанель умерла в 1971. Так что минимум + 20 лет выходит, а то и больше.

(2) Духи Chanel № 5

В чём прелесть пятого номера? Во-первых, это один из первых синтетических ароматов с альдегидами; отличный аромат, некоторые даже сравнивают его с унисекс-вариантами, но мне кажется, что зря — пятый номер для меня больше цветочный.

(не слушайте меня, у меня специфическое обоняние, лучше понюхайте сами. Только не в Летуали, чесслово. В Москве, насколько я помню, только 1!!!! официальный магазин Шанель. Или 2. Гуглите, открыты ли они вообще, кстати, и есть ли в вашем городе.)

Во-вторых, у духов прекрасная минималистичная упаковка.

В-третьих, название отличное; когда похожий аромат пытались выпустить другие парфюмеры, ничего у них не вышло из-за сложных, не запоминающихся названий.

Ну и реклама у духов была суперская, но это вы можете и сами погуглить.

Глава 59. lover & hater

Если ты сражаешься против целой армии, а из оружия у тебя только духи, — которые, к тому же, ещё и потерять нельзя ни в коем случае, — то дело дрянь.

Нет, у меня ещё был Кот… был… прекрасное слово, жаль только, что в прошедшем времени.

Ну надо же было ушастому так подставиться!

— Миле-еди, — мурлыкало это чудовище совсем рядом с моим убежищем. — Ну что же ты так пря-ачешься… выходи, я тебя не обижу.

— Ага, как же, — пробормотала я, перебираясь из-за мусорки глубже в переулок; знакомое местечко: кажется, здесь я пряталась с напарником от Санты Злауса. — Только ботинки почищу.

Нуар рассмеялся откуда-то сверху. В следующую секунду я уворачивалась от его когтей. Пресвятой камамбер, как же хорошо, что Кот потерял свой жезл в водах Сены! Я отменно лягаюсь, так и знайте! Хоть силы в моих руках маловато, — особенно против несправедливо накачанного Нуара, — зато пинки выходят просто закачаешься!

— Ты не носишь ботинок, — услышала я перед тем, как Кот свалился на меня.

Ух, и тяжёлый же он был! Явно отца объедает, попомните мои слова. То-то Габриэль худой, как шпала! А вы всё: депрессия, депрессия…

— Привет, — оскалился мне в лицо Нуар.

Я извернулась и пнула, куда достала. Кот зашипел, на мгновение отстраняясь, и этого мне хватило, чтобы змеёй выползти из-под чужого тела. Волосы отвратительно намокли: рядом была мусорка, да и лужи в переулке не пересыхали из-за недостатка солнца.

У-у-у, паршивец, я тебе это припомню. Не спасёт даже то, что ты ничего не будешь помнить после моей несравненной, прекрасной, невероятной победы!

Рвотный блевок я проглотила. В прошлой жизни у меня был прикол: при том, что я не умела вызывать полноценную рвоту, — на спор я как-то засунула себе в глотку чуть ли не кулак, без результата, — вот такие короткие «кошачьи» блевки у меня появлялись чуть что. Нужно вынести мусор? На тебе. Надо поменять штаны ребёнка? Ну раз пять точно буэ-кнешь. Разлился гороховый суп? Ну ты поняла, короче. А уж реакция на запахи какая была, м-м… закачаешься.

При этом после каждого буэ-ка у меня начинало сводить шею и трапециевидную мышцу, перехватывало дыхание. Иногда начиналась икота, потому что незаконченные блевки слишком резко перенапрягали пресс. Одно расстройство, короче.

Здесь эта фигня тоже присутствовала, но её я могла хоть чуть-чуть контролировать. Проглатывать, к примеру. Хотя бы мышцы не сводило.

При помощи йо-йо я запрыгнула на крышу, улепётывая от Нуара со всех ног. От хвостиков тянуло какой-то гнилью; я слышала этот запах, потому что ветер подталкивал меня в спину. Черепица под ногами хрустела, внизу я видела спину уже-не-напарника. Даже без шеста Нуар бежал до обидного быстро. Ну же, ноги, не подведите! Нам бы только от повернувшегося на ненависти Кота удрать…

Канон я начинала ненавидеть, если честно. Бессердечная штука! У меня было такое ощущение, что он подталкивает мою историю к той, которая должна была произойти в оригинале. Если Кот попал в серии под луч, — лук, хе-хе, — акумы там, то он так же подставится и здесь. А ведь как всё хорошо начиналось!

Вроде у Кинга была похожая книга, только с путешествиями во времени и убийством, кажется, Кеннеди. Главный герой пытался изменить прошлое, время сопротивлялось и доставляло ему неудобства. Только у меня здесь не время взбрыкивало, а реальность!

Во время очередного перепрыгивания с крыши на крышу Кот схватил меня за ногу и дёрнул вниз. Естественно, я рухнула; только и смогла, что прижать к себе флакон с духами. Стекло у него было толстым, такое не разобьётся, даже если упадёт. Но мало ли.

Мы свалились в очередной переулок. На этот раз, к счастью, здесь не было мусорки или бомжей. Да и луж не было — и на том спасибо. Я приложилась головой обо что-то, — кажется, это был пожарная лестница или подоконник; кто вообще строит подоконник в сторону мрачного проулка?! — а потому слегка потеряла связь с реальностью. Очнулась я быстро, помог адреналин.

Кот лежал на мне, жёстко фиксируя моё главное оружие — ноги. Обхватил их своими коленками, не давая абсолютно никакого простора для движения.

Склонившись ко мне, Нуар внимательно рассматривал моё лицо. Чёрный пигмент на губах Адриану шёл: с ним он был похож на этакого готического парня, не любящего условности. Но, говоря откровенно, Адриану могло пойти что угодно. Даже рыжая помада(1).

— Понять не могу, как это у меня получалось видеть в тебе что-то… что я видел в тебе, бесполезный жучок?

Он пытался меня уколоть, что ли? Господи, даже одержимый Кот был просто верхом галантности. Истинный рыцарь. Как у Адриана ещё крышу не сносило, когда девочки на физкультуре оголяли лодыжки?

— За что ты мне понравилась? — продолжал рассуждать Кот, щурясь. — В тебе же ничего нет.

— Ну, вообще-то, кое-что всё-таки имеется.

Чёрные губы растянулись в неприятной ухмылке. Лицо Адриана было так близко, что я видела границу маски и кожи: костюм просто срастался с эпидермисом.

— И что же, бесполезный жучок?

— Я чертовски непредсказуема! — заявила я, прежде чем податься вперёд и поцеловать мальчишку.

Ну вышло же у канонной Маринетт?! Почему у меня не выйдет? Пойду по стопам Малифисенты и Эльзы: им для расколдовки важных людей не нужно было испытывать партнёрский интерес, хватило обычной любви. Семейной, так сказать.

Да Кот для меня — почти семья! Друг! Братан!

Поцелуй не сработал, даже когда я воскресила прошлые навыки и продемонстрировала свои французские способности. Ну, типа, в прошлой жизни я из французского знала только как целоваться. Языки, всё такое.

И знаете, что? Волшебство не сработало! Да моих потуг Адриан не оценил. Разорвав поцелуй, — ни мне, ни ему он не был особо приятен, — Агрест мотнул головой и вытер рот рукой, освобождая моё запястье.

Я человек простой: вижу шанс — пользуюсь им. Так что без сомнений вжарила Агресту зажатым в кулаке флаконом с духами по дурной голове. Стекло разлетелось, Кота облило и отшвырнуло от меня — я в удар вложила силы, не скупясь. Как бы ещё черепушку не проломила.

Больше Нуар не шевелился.

Я кое-как села и ощупала ногу, которую Кот дёрнул. Боль вспыхнула, как кучка светлячков ночью. Или сломал, или вывихнул. А мне ещё с акумой разбираться.

Подползя к Коту, я осторожно перевернула парня на спину. Адриан, слава всем богам, дышал; у виска наливался синяк, но не было ни капли крови. Никаких порезов. Ave, магия, Ave, Плагг. Не хотела я как-то мальчишку травмировать, он мне реально практически как братан стал. Лучший из двух друзей.

— Не считай, что мы квиты, — пробормотала я, трясущейся рукой растирая быстро сохнущие духи по чужому костюму. — Ты меня в помои, я тебя в пятый номер. Несправедливо как-то, не находишь?

Губы у Кота всё ещё были чёрными, что говорило о полном провале меня как волшебного целователя.

Собрав самые крупные осколки от флакона, я засунула их в йо-йо и поковыляла к выходу из переулка. Стоило разобраться с акумой, пока Кот в отключке.

Вот только как я это сделать должна, скажите на милость?!

* * *

(1)Рыжая помада чаще всего выпускается в тёплых оттенках. Запомните: какими бы ваши зубы ни были белыми, тёплый оттенок вытащит из кости желтизну. Выбирайте холодные оттенки, если вы носите помаду.

Глава 60. Осколки чужого сердца

Нейтрализовать Кота оказалось хоть травматично, но не так сложно, как справиться с обезумевшими фанатами. Вот не зря я никогда не любила толпы: в них даже самый умный человек сливается с коллективным сознанием и деградирует до уровня примитивной группы. А уж если у толпы есть цель… например, завалить меня… тут уж совсем грустно.

В своей ненависти к супергероям они не чурались ничего: в ход шли палки, мусор и отломанные от машинок зеркала заднего вида, чтобы швыряться; люди лезли на крыши, чтобы помешать мне нормально передвигаться; кричали что-то крайне обидное… я их не слышала, потому что была увлечена продумыванием плана блистательной победы.

В ней я была, конечно, уверена процентов на десять. Но какой смысл думать про ужасное поражение? Трансёрфинг говорил, что слайды притягивают ту реальность, которую ты крутишь у себя в голове. Значит, надо думать позитивно.

В толпе, однако, был один плюс: она не защищала Хлою, а охотилась на меня. Или даже два плюса: на Маринетт Дюпэн-Чэн они совсем не обращали внимание.

Так что я скинула Трансформацию, — нога при этом всё равно болела, — и стала думать, что же мне делать. Даже в кафе для этого зашла. Там, кстати, прятались горожане.

Вот и ответ, куда все люди рассасываются во время нападений: ныкаются по домам и кафетериям. Меня втянули внутрь ещё до того, как я успела пикнуть; запоздалаямыслишка, что мне, вообще-то, надо будет обратно возвращаться, пришла как всегда не вовремя.

Я пила гадкий кофе, — мне предложили лёгкое вино, но от него я отказалась; тогда владелец кафешки вытащил откуда-то из-под прилавка растворимую дрянь, — пока мою ногу перебинтовывал добрый, застрявший здесь ветеринар. Думала о жизни. О том, что поступила я не слишком по-человечески: учитывая гуляющую толпу, оставила Нуара в тёмном переулке без сознания, совсем одного… чёрт, надеюсь, с ним ничего не случится. Тут опасность со всех сторон: или пристукнут моего напарника, или изнасилуют. Не знаешь ещё, что лучше.

Поблагодарив мужчину за первую помощь, я устало потёрла глаза. Цветное зрение после снятия синхронизации вернулось, но ощущалось неправильно. Значит, я так и не использовала подарок Супер-Шанса. То, что я вмазала флаконом по голове напарнику, не было запланировано, видимо.

Уже хорошо. Значит, магия меня не совсем вандалом воспринимает. Так, что-то среднее между Homo erectus и Синантропом.

Слегка переведя дух и ничего не придумав, я отпросилась в туалет. Окна здесь на удачу оказались что надо: большими и удобными, чтобы вылезти. Не открывались, правда, но эту проблему я решила, просто разбив стекло. Всё равно его восстановит или Чудесное Исцеление, или загаданное желание Габриэля.

Что б ему икалось.

Пришлось Трансформироваться, чтобы вылезти и не пораниться об острые осколки. Тикки успела слегка восстановиться, так что и я в костюме чувствовала себя получше. Вроде как открылось второе дыхание. Можно продолжать бой.

Через йо-йо я зашла на Чудесный Блог. Алья не подвела: в прямой трансляции шла слежка за Разбивателем Сердец. Акума сидела на какой-то лавочке и, словно ребёнок, болтала ногами. К удивлению, моё монохромное зрение подсветило ботиночки красным в чёрный горох.

Я прервала трансляцию и вытащила из йо-йо осколки флакона. Они замечательно пахли и были совсем не острыми. Значит, подошву не пробьют. Но что мне делать-то с ними?

Вот у канонной Маринетт с этим проблем не было: побегала себе по Парижу, сгенерировала какой-нибудь стрёмный план в голове и с доблестью победила. У меня же всё как-то наперекосяк пошло: я то задницей всех сношу, то по голове бью. Теперь мне, похоже, предлагают насыпать осколков Хлое в ботинки или типа того.

Да я прям малолетняя преступница. Тогда получается, что мы с Котом — банда? То-то нам Андрэ платить не хотел: зачем поддерживать преступную группировку?

Так, нет, глубокий вдох…

Продышавшись, я зацепилась йо-йо за крышу и подтянула себя наверх. Таким темпом мне надо будет успокоительные курсом принимать. Место, в котором решила отдохнуть Хлоя, оказалось мне знакомо, идти до него нужно было около пятнадцати минут. Но это по переулкам, крыши же скашивали время до пяти.

Местечко, которое Хлоя выбрала для релакса, оказалось до жути неудобным: открытое пространство с одной стороны и кучка домиков с другой. Естественно, Разбиватель Сердец выбрала позицию так, чтобы сразу увидеть приближение нежелательных гостей.

А ещё говорят, что блондинки глупые. Ага, конечно, блин. Пока что Разбиватель Сердец была самой сложной для меня акумой. Даже с Кукловодом справиться оказалось проще. Там, правда, пришлось использовать хитрость моего седалищного нерва…

Может, и здесь пойти на хитрость?

Как снайпер, я залегла на дальней крыше и даже укрылась брезентом — неподалёку шла стройка. Думаю, мне простят кражу небольшого количества мусора. Осколки в моих руках, как и ботинки Разбивателя, были красно-крапчатыми, но на этом всё. Я понятия не имела, что мне нужно делать.

Ну а если ты не знаешь, что тебе делать — делай хоть что-нибудь. Даже плохой результат будет лучше, чем отсутствие результата.

По-пластунски я подобралась максимально близко к Хлое, стараясь не выдавать своего местоположения. Брезент скрывал яркий костюм, но дальше я его использовать не могла, к сожалению. Пришлось вылезать и показывать миру себя во всей красе.

Господи, какое же счастье, что Хлоя не окружила себя десятком защитников! Фанаты рыскали по городу, но рядом с Буржуа их не было. Подарок небес, серьёзно!

Когда я попала в поле зрения Разбивателя Сердец, она подняла голову и широко ухмыльнулась. Клоунский грим исказил черты лица, делая их гротескными и отвратительными. Хлоя легко поднялась с лавочки, стрельнула в меня из броши и сразу же щёлкнула каблучками, подпрыгивая.

Её ботинки стали настолько яркими, что мне буквально начало резать глаза. К тому же, на брусчатке добавился кружок, помеченный расцветкой божьей коровки. Небольшой, где-то около ладони в диаметре.

Не знаю, почему, но предназначение этого кружка до меня дошло только через пять прыжков. Хлоя всегда приземлялась ровнёхонько в него и успевала несколько раз в меня выстрелить, прежде чем снова прыгнуть. Когда я всё-таки поняла, что от меня хочет волшебство, то чуть не застонала от собственной недогадливости.

Ну элементарно же, ну!

Чем ближе Хлоя приближалась во время прыжка к кругу, тем ярче он наливался цветом. Затем, когда ботиночкам до брусчатки оставалось около метра, круг пропадал. Значит, я могла им воспользоваться только до определённого момента.

Ладно, меня извиняет то, что я должна была следить периферийным зрением за обстановкой вокруг и уворачиваться от лучей акумы. Может, не будь этого, я бы думала побыстрее.

Во время очередного прыжка я дождалась, когда Хлоя достигнет высшей точки полёта и побежала к кругу. Буржуа мой манёвр видела, но сделать ничего не могла: неуязвимость работала в обе стороны. Ни её тронуть не могли, ни она что-либо сделать; славься, сохраняющийся баланс сил! Так что я прокатилась по брусчатке, — пришлось зацепиться за фонарь и дёрнуть себя к нему при помощи йо-йо, потому что нога болела адски, — и оставила в помеченном крошечном круге осколки флакона.

Была у Разбивателя Сердец одна фишечка, которую я поначалу не замечала: приземлялась она после своих прыжков неуязвимости прямо на носочки огромных туфель. Поэтому Хлоя выбирала места для посадки исключительно ровные, больше всего подходил асфальт. Если она прыгала в переулках, то приземлялась обычно или на плоские крышки мусорных баков, или на чей-нибудь подоконник.

В этот раз она встала точно на осколки носками туфель. Покачнувшись и нелепо взмахнув руками, Хлоя начала заваливаться вперёд. В попытке удержать равновесие она расслабила кулак, и в итоге заражённая брошь просто вылетела из её руки в сторону.

Я, не меняя местоположения, замахнулась йо-йо и точным ударом металлической игрушки разбила брошку. Бабочка поймалась быстро, со второго броска. И только когда с Хлои сошёл фиолетово-чёрный покров одержимости, я, хромая, кое-как добралась до девочки.

Буржуа была растеряна и с испугом озиралась по сторонам. Увидев меня, она на мгновение замерла, а после сжалась так, как могут только маленькие дети: подняла плечи и втянула голову, подтащила коленки к груди, зажмурила глаза. Когда я дошла, наконец, до девушки, она выглядела так, будто практически довела себя до второй акуманизации.

С тяжёлым вздохом я положила Хлое руку на голову. О, ерошить её идеальную укладку, которую Буржуа обожала, было совершенно особенным удовольствием. Ни с чем не сравнимым!

— Ну и задала ты жару, — сказала я, хватая Хлою за руку и поднимая с земли. — Не сиди на камнях, простудишься.

— Я… я не хотела…

— Охотно верю. Ай, забей. Лучше помоги мне поднять осколки: я, если честно, едва стою на одной ноге. Загоняла ты нас с Котом — жуть.

Девочка удивлённо посмотрела на меня; слёзы, только начавшие собираться в её глазах, моментально высохли.

— Ты не злишься? — спросила она голосом, в который почти вернулись знакомые «я-лучше-всех» нотки.

Я чуть не закатила глаза. Говоря откровенно, мне было абсолютно пофигу, что там у неё в голове происходит: я устала, мне было больно и от меня воняло помоями. Больше всего я хотела помыться, поесть и посидеть с Нуаром, — можно с Адрианом, всё равно одно и то же, — где-нибудь в живописном месте. И чтобы пахло цветами.

Цветами!

Вместо этого я выдала дружелюбную улыбку, положила ладони на напряжённые плечи мэрской дочери и сказала максимально мягким тоном:

— Конечно же нет, Хлоя. От сильных эмоций никто не застрахован.

Секунду помолчав, я всё-таки добавила:

— Но в следующий раз не акуманизируйся до разговора со мной, ладно? А то посмотрела, и всё…

— Вы с Нуаром следили за мной! — скривила губы Буржуа. — Значит, были уверены, что я сделаю что-то плохое!

В этот раз от закатывания глаз я не удержалась.

— Хлоя… мир вокруг тебя не крутится. И вообще, — мстительно сказала я, видя удивление, — мы следили за Кимом!

Хедшот.

А теперь помойте меня кто-нибудь, пожалуйста!

Глава 61. Взгляд со стороны. Адриан

Очнувшись в переулке, Адриан некоторое время не мог понять, что происходит.

Здесь было чисто, но влажно. Никаких помоев, пахло плесенью и застоявшейся водой. Адриан лежал на спине и всё ещё был в синхронизации, так что Плагг не начал мельтешить перед глазами, комментируя каждый промах своего носителя гадким тоненьким голосочком.

Адриан обожал Плагга, но иногда тот становился совершенно невыносим. Почему-то котёнок считал, что лучший способ научить Агреста не повторять прошлые ошибки — это долго нудеть о произошедшем промахе прямо над ухом. Неприятно. И, как бы ни было это грустно Адриану признавать, очень действенно.

Он вскочил на ноги, отмечая, что не было ни капли усталости. Огорчённо поджал губы: судя по всему, Кот Нуар опять остался не у дел, и Ледибаг разгребла все проблемы самостоятельно. Распрямив шест, — он оказался на поясе, как и должен был быть; Адриану это показалось странным, но почему? — Нуар запрыгнул на крыши и побежал в сторону их с Ледибаг кофейни.

Это был их договор: если один вырубается и второй заканчивает дела в одиночку, то место встречи назначено. Просто чтобы поговорить… хотя бы.

Ледибаг его действительно ждала. Сидела на крыше, подставив лицо солнцу, и лениво щурилась, как большая кошка. Когда Адриан прыгнул рядом, она подняла руку в приветствии и зевнула.

— Прости, — пробормотала девушка, ложась на крышу. — Замоталась я, сил нет. Ты как сам? Голова не болит? Я тебе хорошо вжарила.

— Нормально.

Адриан искоса рассматривал напарницу. То, что Чудесное Исцеление не работало на ней в полной мере, он ещё после победы над Непогодой понял: какая-то часть травм Ледибаг оставалась при героине даже после волшебства роя божьих коровок. Поэтому он и пытался стать её щитом, кидаясь наперерез опасности. Просто чтобы ей не было больно лишний раз.

Выходило так себе. В этот раз, к примеру, Адриан и вовсе подставился. По собственной глупости, между прочим: рванул перед Ледибаг, заслоняя её от луча Разбивателя Сердец, а ведь мог бы или напарницу выдернуть, или чем-то её заслонить. Да хоть тем же шестом луч отбить, как делал до этого!

— Не знаю, о чём ты думаешь, но перестань, — услышал он голос Ледибаг. — У тебя лицо такое…

— Какое?

— Не знаю. Как будто у тебя запор уже с месяц.

Кот хмыкнул, но невесело. Взглянув на Ледибаг, — она смотрела в ответ из-под полуприкрытых век; синие радужки почти светились, — он неловко повёл плечом.

— Я тебя подвёл. Опять.

— А я тебе чуть череп не проломила. Считай, что мы квиты, — она потрогала свой хвостик и скривилась, — хотя нет, не считай. Ты меня по помоям повозил, так что я просто обязана как-нибудь отомстить. Идей, правда, никаких…

— Если бы я был аккуратнее, этого бы не произошло.

Подсознательно он ожидал, что Ледибаг скажет что-нибудь утешающее. Вместо этого она сказала:

— Да.

Словно могильной плитой придавило. Адриан ощутил, как плечи опускаются, а чёрные уши прижимаются к голове. Затем Ледибаг взяла его за руку и переплела их пальцы; лучше не стало, но теперь Адриан не смог бы сбежать от напарницы.

Сбежать очень хотелось, если честно. И она это, видимо, знала.

— А если бы я была аккуратнее, то у нас бы не было акуманизации Кукловода, — задумчиво произнесла Ледибаг, рассматривая облака в небе. — Если бы ты был аккуратнее, то не появилось бы Разбивателя Сердец, потому что Хлоя среагировала на нашу слежку. Если бы я была аккуратнее, то не появилось бы Санты Злауса. Если бы ты был аккуратнее, то… нет, не могу ничего придумать, давай сам.

Адриан растерянно моргнул. Она серьёзно, что ли?

— Если бы я был аккуратнее, — тем не менее продолжил он, — то ты бы не пострадала.

Ледибаг похмыкала, но, не дождавшись продолжения, требовательно пощёлкала пальцами.

— Подробностей, Кот, подробностей!

— Ты бы не пострадала сейчас. И тебе не пришлось бы со мной сражаться. Я по глупости подставился, этого можно было избежать.

Они точно сражались, раз напарница упоминала, что она ударила Адриана по голове. Ужасно.

— Ла-адно. Если бы я была аккуратнее и дальновиднее, то мэр Парижа не воспринимал бы нас сейчас как попрошаек или угрозу.

Ну, с этим Адриан бы поспорил: он немного знал Андрэ Буржуа как человека, и вряд ли отец Хлои так думает про супергероев, что бы ни сказала ему Ледибаг.

— Если бы я был аккуратнее, то ты бы не должна была сражаться с Кукловодом в одиночку.

— Би-ип, мимо, не принимается. Я сама фактически создала Кукловода, так что все проблемы, связанные с ним, не учитываются!

Адриан закатил глаза, — вот набрался же от Маринетт, раньше он этого не делал, — и чуть сильнее сжал пальцы.

— Ты не можешь винить себя в том, что человек акуманизировался, — сказал он Ледибаг, словно объясняя прописную истину маленькому ребёнку.

Напарница довольно ухмыльнулась и посмотрела на Кота снизу вверх.

— Тогда я не учитываю аргументации с Разбивателем. Одно очко в мою пользу.

— А я тогда не учитываю аргумента со Злаусом! — запальчиво произнёс Адриан. — И вообще!..

Он осёкся, заметив, насколько игривой выглядела Ледибаг. Не сдержавшись, Адриан рассмеялся: ситуация вышла дурацкой. Они что, на самом деле сейчас считали, кто сколько раз накосячил? Кто и кого сколько раз акуманизировал? Дурость какая.

Ледибаг расцепила их пальцы, но только для того, чтобы подняться и сесть рядом с Котом. Хвост сразу же обвился вокруг её талии, словно там было его законное место.

Вот же… непокорная конечность. А с виду — ремень ремнём!

— Понял?

— Считать собственные промахи — идиотская затея, — согласился Адриан, наслаждаясь теплом Ледибаг.

— Ты ошибаешься, я ошибаюсь. Это нормально. Главное потом не прятать голову в песок, а разбираться с последствиями.

— Я всё равно чувствую себя виноватым за то, что подставил тебя. В этой битве, — добавил он, заметив, как девушка закатывает глаза.

Совсем как Маринетт. Плюс один факт в копилку. И всё равно остаётся минус тысяча: Маринетт было не двадцать пять, а всего лишь пятнадцать. Даже если одноклассница шутила, что из-за азиатских генов она навсегда застынет в том виде, который есть сейчас.

Может, родственница тогда? Нужно будет уточнить, есть ли у Маринетт тётушки или дальние сёстры такого возраста.

Но это потом. Адриан всё ещё не был уверен, что знать личность под маской — хорошая затея. Он просматривал все доступные комиксы про супергероев, и очень редко подобное раскрытие заканчивалось хорошо. Злодеи, враги, общественное мнение, лаборатории и тайные исследования волшебных способностей… меньше всего Адриан хотел случайно подставить Ледибаг или Плагга.

Из-за этого своего исследования он даже стал аккуратнее с собственными перевоплощениями: лучше выбирал место, следил за окружением, заметал следы. Плагг такой осторожности не понимал, — «Магия всё скроет, пацан!» — но всё равно был доволен. Говорил, что Адриан, наконец, начал относиться к своим силам серьёзнее.

— Ладно, — Ледибаг аккуратно отцепила хвост Нуара и встала. — Мне уже пора. Дел немерено.

Он поднялся вслед за напарницей, с неудовольствием подмечая и её усталость, и то, что Ледибаг старается не наступать на одну ногу. Драка была не в её пользу, хотя она и победила. Но вот он, Нуар, стоит перед ней — полностью целый, без единый царапины. И вот она, Ледибаг, перед ним — утомлённая, раненная, но всё ещё улыбающаяся.

Девушка фыркнула и ткнула Адриана в нос. Агрест, не ожидавший этого, скосил глаза к чужому пальцу.

— Ну вот опять ты это делаешь. Думаешь.

— То, что я блондин, миледи, ещё не значит, что я этого не умею.

— Какой ты блондин, Нуар. Правда в твоём имени.

Когда Адриан указал на свою несомненно светлую шевелюру, Ледибаг рассмеялась:

— Парик? Перекись? Наращивание? Очень красивый цвет, подскажи номер краски, котёнок.

— Индивидуальное смешивание.

Они стукнулись кулаками во имя победы и обнялись; Ледибаг практически рухнула ему на руки, из-за чего Адриан сжал зубы, но промолчал. Он проследил за тем, как напарница ныряет в один из переулков, который затем освещается розовым.

Развернулся и побежал в сторону дома, в очередной раз теряя возможность узнать чужую личность.

Минус тысяча очков к тому, что это Маринетт.

Плюс один из-за того, как Ледибаг закатывает глаза.

Глава 62. Серия седьмая. Мим

У Бражника, наверное, было очень плохое настроение. Ничем иным новую акуманизацию спустя всего пару дней после Разбивателя Сердец я объяснить не могу.

Ну да и ладно, плохие деньки у всех бывают, но я-то тут при чём? Почему всегда я, Господи? Зачем я вообще в это геройство полезла?!

Хотя, стоит отметить, что близкое знакомство с Котом Нуаром и дружба с Тикки того стоят. И полёты над городом. И шпагат. Особенно шпагат, за него можно и душу продать. Исключительно чужую, но всё же.

— Как думаете, мадемуазель, скоро ли Кот Нуар заметит пропажу?

Я закатила глаза: говорить всё равно не могу, хоть рот ничем и не залеплен. Ну, типа, ничего не видно. Так-то я ощущаю, что губы мне заклеили чем-то вроде слайма. Холодная вязкая субстанция, которая по своей текстуре кажется очень мокрой.

Рядом со мной стоял Бражник во всём своём великолепии: огромный мужик в строгом тёмно-фиолетовом костюме и в серебристой маске рестлера. И знаете, что я вам скажу? Ни черта он не выглядит забавно, как в мультике! Вот ни-хре-на! Тонкий слой серебра, что облеплял лицо и голову Габриэля, скорее придавал местному злу вид освежёванного черепа!

Глаза у Агреста-старшего казались больше, чем были на самом деле, и в этом тоже была виновата маска. Мимика была то гипертрофировано-ясной, то, наоборот, словно замораживалась. Жуткая это штука, маска рестлера, если кто меня спросит.

— Проверь периметр, — приказал Габриэль.

Из тени выступил акуманизированный отец Милен — не помню имени, но мне мужик сразу не понравился. В сериале он выглядел таким мило-растерянным, его пожалеть хотелось и дать кусочек торта. В реальности, пообщавшись из-за одноклассницы с этим мужчиной пару минут, я твёрдо уверилась, что размножился он зря. В смысле, Милен была хорошей, но вот пускать подобные гены дальше я бы поостереглась. Мужик был абсолютно не приспособлен к жизни!

Серьёзно, он связал собственные шнурки и не заметил этого! А до эпичного падения в моей прихожей забывал, о чём мы говорим! Милен это комментировала как обычную рассеянность; было видно, что девчушка привыкла к подобному поведению горе-папаши и даже привычно брала роль опекающего родителя на себя. Но это же нехорошо, когда в семье так перемешиваются ответственности. Совсем не хорошо.

А вот теперь посмотрите на него: стоит… а, нет, уже не стоит. Ушёл выполнять приказы Большого Босса. До того стоял: подбородок повыше, взгляд более надменный, самодовольство сквозит из каждой полосочки на водолазке. Даже фиолетовая кожа его не смущала.

Тоже мне, дитя Таноса. Ух-х, сокрушу!..

Я ненавидела Мима ещё до того, как Габриэль его акуманизировал. Самые большие опасения мне внушали всего несколько акум: Сапотисы, Сирена, Зверочеловек и тот самый Мим. Ну и Месье Голубь, но тут уж скорее личная неприязнь из-за аллергии Адриана, чем из-за его суперсил.

Мим был опасен. Его силы были опасны. Настолько, что я даже подумывала как-то решить проблему акуманизации папаши Милен ещё до собственно одержимости.

Не успела. Откладывала, откладывала… дооткладывалась. А ведь можно было просто в виде Ледибаг подойти к мужику и наговорить комплиментов: глядишь, тогда бы и одержимости не произошло. Всё ведь из-за неуверенности в себе и из-за упущенной возможности Большого Выступления.

— Что-то ваш кавалер не спешит.

Я наклонила голову вбок и скосила глаза на Бражника. Вид у мужчины был задумчиво-философский; Габриэль вертел в руках трость и смотрел в окно, как настоящий киношный злодей с тяжёлой судьбой. Мне на его прошлое было насрать с высокой колокольни. Гораздо больше меня волновало то, что я очень хочу в туалет.

Когда я открыла глаза и поняла, что нахожусь не в своей комнате, паника на мгновение захлестнула с головой. Потом включился рубильник в мозгу, и начала поступать информация: мы за городом или в промышленной зоне, потому что я не слышу гудения машин; здание, в котором я очнулась, старое или просто долго не использовалось, потому что в углах под потолком была паутина, достойная Арагога; рядом со мной отец Адриана, который Габриэль, который сейчас Бражник.

— Добрый день, мадмуазель, — без улыбки сказало мне парижское зло.

Ну я и поняла, что дело дрянь. Потому что французы улыбались довольно часто, не как американцы, конечно, но и не как в России. Улыбка — очередной способ коммуникации. Нет улыбки — значит, где-то готовятся пакеты, по которым тебя в скором будущем расфасуют.

Но это я преувеличиваю, конечно.

…надеюсь.

Здание всё же оказалось старым, здесь был сухой воздух и пахло строительной пылью. На улице сумерки быстро сменились днём, и солнечный свет, пробивающийся через замызганное окно, подсвечивал крошечные частички пыли и их вальс. Красиво. Но наблюдать за ними мне надоело минут через пять, если не быстрее.

Я сидела на стуле, не в силах шевельнуться; руки у меня были заведены за спину и связаны жёсткой верёвкой. Наверняка останутся следы, потому что одета я была в пижаму: длинные розовые штаны и майку. Хорошо ещё, что голой спать не легла. Уж то-то было бы смеху.

С другой стороны, Габриэль у нас модельер. Видел женщин в разных ракурсах. А ещё он парижское зло. Видел женщин и без кожи… не, это вряд ли, не настолько он крупный злодей, чтобы…

Тихо, девочка. Это всё нервы.

Самое стрёмное: всё то время, что я приходила в себя, — сознание было мутным и тяжёлым, как ваза, наполненная грязной водой, — Габриэль стоял рядом и смотрел в окно. Просто стоял и смотрел, думая о чём-то. Практически без движения. Часа три точно.

Долбанный психопат.

Я не знала, чем себя занять. Сначала разглядывала помещение, потом пялилась на парижское зло, потом пыталась обнаружить красоту в пыльном танце. Сейчас вот, сижу, думаю о том, что очень хочу в туалет, а сходить-то и некуда здесь. Хорошо Габриэлю: по себе знаю, что во время Трансформации никаких особенных желаний не возникает. Максимум, что ему светит — это моральная усталость или слабый голод, если сражаться не будет.

Ещё хорошо, что про мои серёжки он ничего не знал. Квами и их Хранители друг друга не чувствуют именно из-за этого, кстати: вот сойдёт какой-нибудь носитель Талисмана с ума и решит укокошить всех остальных… начнёт ходить по улицам и слушать свой внутренний голос. Рядом с кем тренькнет, того и грохнет.

Говорю же, нервы. Всякая порнография и расчленёнка в голову лезет.

Чтобы отвлечься от настойчиво привлекающего внимание мочевого пузыря, — да я даже сказать Габриэлю о своей потребности не могу, рот-то залеплен! — я принялась думать. Хотя скорее правильнее будет сказать «мечтать». Тема сегодняшних размышлений: как будет выглядеть мой Кот лет через пять при условии, что костюм не сильно поменяется и останется мечтой любого из секты BDSM?

Нет, всё-таки хочу в туалет. И что делать-то?

Чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, я пристально уставилась на Бражника. Тот был задумчив и философски смотрел в окно. А может и подглядывал через глаза Мима, кто его знает. Мне уже без разницы: что хочешь делай, хоть режь, хоть пристрели, но дай мне пописать. Иначе я напружу прямо тут, в свои миленькие розовые штанцы!

Бражник к моим кривляниям и взглядам остался индифферентен. Точно псих, ни капли эмпатии. Если бы могла, я бы подрыгала ногами, но проклятый Мим не только залепил мне рот, но и связал. И ручки, и ножки, и даже по телу прошёлся. Я себя чувствовала просто карбонадом.

— Совсем не торопится, — повторил Бражник едва слышно.

Я закатила глаза и расслабилась на стуле. Задница болела, отсиженная за несколько часов моего плена. Ещё неизвестно, как долго я ночью тут без сознания провела. Славьтесь, Боги, что придумали этот мир! В моей реальности семнадцатого февраля я бы замёрзла насмерть в таких условиях. А тут ничего, прохладненько, но не прямо ужас как. Градусов тринадцать.

Отдельное спасибо Тикки за отменное здоровье. Получить смертельное переохлаждение и при таких температурах можно.

Бражник сжал в руках трость. Это он Кота Нуара ждёт. Только алло, дядя, Кот со мной встречается исключительно по вечерам, когда ты Адриана уже не будешь проверять, уверенный, что сынок спит. Днём-то мы с ним не встречаемся! Но откуда тебе знать это, болезный, если ты довольствуешься исключительно новостями из жёлтой прессы? Они-то любители всякой фигни понаписать…

Писать… одна смена ударения, а какой разный смысл у двух слов! Но не стоит о грустном.

— Что это?

Я тоже встрепенулась, услышав игру на фортепиано. Звук был немного искусственным, потому что телефон у меня был старым. Помехи слегка испортили мелодию, что я записала, пока Адриан в очередной раз отрабатывал свои гаммы и произведения…

Габриэль, конечно же, узнал эту мелодию: Адриан хвалился, что её написали специально для Эмили. Это была одна из тех немногих мелодий, которые моему Коту по-настоящему нравились.

Бражник уставился на меня. Я неуютно поёжилась, смотря куда угодно, но не на стол перед собой, где и…

— Надо же.

…звонил мой телефон.

Глава 63. 15 февраля

Два дня до похищения.

— Ну ты только посмотри! Посмотри!

Я вяло отмахнулась от Альи, ничуть не заражённая её энтузиазмом. Сезер всегда становилась чрезмерно активной, когда дело доходило до супергероев; особенно до Ледибаг и Кота Нуара. Особенно до Ледибаг. Сначала я думала, что Алья у нас замечательный би-персонаж в этом мире, но потом всё оказалось намного проще: подружка моя была исключительно гетеросексуальна, зато с удовольствием ставила себя на место моей крапчатой личности. Представляла, как будет прыгать по крышам и сражаться со злодеями, как это будет круто и опасно, и как из всех неурядиц она будет выходить победителем.

Я такие речи обычно слушала с небольшой ухмылкой, но не в этот раз. Нога у меня болела, будь неладен Кот с его хваталками, да и синяков после Разбивателя Сердец осталось предостаточно. Всё это добро, конечно, сойдёт быстрее, чем обычные ушибы, но приятного мало.

— Мар-ри-не-етт!!! Это капец как важно!

— Ну что там у тебя? — сдалась я на милость своей орущей подруги.

День был хорош: на улице что-то около тринадцати градусов, травка, почки вовсю распускаются, небо голубое. Передо мной сидел сонный Агрест, спешно списывающий домашку по литературе, про которую он напрочь забыл. Нино своему лучшему другану в это же время начитывал краткое содержание произведения, из-за чего Адриан то и дело сбивался, отвлекался и делал помарки в тетради. Эх, нет в нём многозадачности.

Алья рядом со мной разве что не вибрировала от предвкушения. Заметив мой интерес, она ткнула мне в руки свой мобильник с открытой вкладкой интернета. Фотка с двумя парижскими героями как бы намекала, что разговор пойдёт о Чудесном дуэте.

Любовь и героизм: в чьих руках сердца Чудесных?

Я, когда этот заголовок прочитала, аж поперхнулась. И стала быстро листать сайт.

Текста было мало, картинок много. Основное внимание на этот раз досталось не Ледибаг, а Коту Нуару; но, чёрт возьми, лучше бы в этой ситуации мой Кот остался в тени, как обычно. Потому что статья была про возможные любовные привязанности супергероев!

Меня-то как Ледибаг особенно было не в чем уличить: я регулярно таскала на руках что детей, что женщин, что мужчин. Чаще других мне попадалась неугомонная Сезер, которая вечно лезла в гущу событий и закономерно вечно огребала. Она даже Разбивателя Сердец успела снять, прежде чем словить акумный луч и в крошку растоптать свою новенькую камеру.

Старую я ей вернула, кстати. Тщательно отформатированную и несколько раз проверенную на неожиданно оставшиеся фото-видео.

Итак, из-за частого пребывания Альи рядом с нами её посчитали то ли чокнутой фанаткой, — недалеко от правды, — то ли будущим гениальным и безбашенным журналистом, — тоже недалеко от правды. Нас с ней особо не шипперили, хотя и упоминалось, будто бы как-то слишком уж часто я девицу на руках таскаю.

Но они что, предлагают её оставить в рушащемся здании или не вытащить из-под колёс машины?

Короче, тема эта особо не полоскалась. Ну есть и есть. Хорошо ещё, что мои походы к Хлое не афишировались, не хотелось девочку подставлять.

А вот Котовьи лямуры… Лямур. Один и жирный.

Кот в основном был занят боевой частью нашей рутины, так что на руках он практически никого не таскал. Если рушился дом, то я вытаскивала людей и животных, — йо-йо в этом чудо как помогало, — а ушастый поддерживал здание и отбивался от обломков. Вот и получилось, что он не был особо контактным с людьми…

И тут бы всё хорошо. Если бы не Каменное Сердце.

Акума, с которой всё началось, очень мне подпортил репутацию. Именно мне-Маринетт, а не мне-Ледибаг, во втором-то случае всё было отлично. В первом же журналюги, сфоткавшие Нуара со мной на руках, задавались вопросом: кто же эта девушка? И обещали провести расследование.

Очень удачно вышло, что лица моего видно не было. Зато на фото виднелись розовые бриджи и канонный пиджак Маринетт. Не знаю, что там раскопают эти жёлтые журналюги, а вот наличие на фото хорошо просматриваемой одежды вызывало у меня лёгкое чувство беспокойства. У нас же враг модельер, если вдруг что. И лучше про это не забывать.

Затем какой-то удот нас с Котом сфотографировал на крыше, где Нуар вручал мне подарок в окружении романтичных гирлянд и букетов. Опять же, я получилась спиной, да и освещение было так себе… и те самые розовые бриджи! Даже неловко стало: выходило будто у меня только один комплект одежды. Или несколько одинаковых, что совсем уж грустно.

Были ещё фотки. Одна точно сделана после Кукловода, когда мы с Котом приходили в себя из-за спуска вниз с облаков. Я успела скинуть Трансформацию ещё до завершения Чудесного Исцеления, Кот нет, и сидели на крыше кафе мы в итоге вместе.

Ещё одна фотка — тоже со времён Каменного Сердца. Где мы с Котом опять же расходимся. Я ведь на нервах была и обняла Нуара, прежде чем убежать за Тикки.

В общем, материала оказалось достаточно. Словно в насмешку, я на всех фотках была в канонном костюме Маринетт. Ну удобные эти бриджи, что я ещё могу сказать? К тому же, они реально стали моим индикатором: если хочется надеть это розовое безобразие, значит, акуме быть.

Алья рядом довольно улыбалась, тогда как я хмурилась. Толкнув Агреста в плечо, я передала ему телефон со статьёй.

— Маринетт, у меня не так много времени…

Я встала и перегнулась через парту, стаскивая со стола Адриана его тетрадку.

— Читай, там про супергероев, ты же их обожаешь. Ну и про меня чуть-чуть.

Почерки подделывать я научилась ещё в прошлой жизни. Немного расписав ручку, — её я тоже вытянула у Агреста из пальцев, чтобы чернила не различались, — я некоторое время черкала очертания чужих буковок на листе. Потом принялась быстро дописывать домашку.

Интересная особенность: французы держат ручку не так, как русские. Из-за этого страдает скорость письма, да и запястье потом болит. Так что на мою скоропись друзья поглядывали с завистью.

Пометка: научить товарищей держать ручку по-русски. Тогда и на домашку у них будет меньше времени уходить.

— Но это же просто бред! — услышала я от Адриана, когда парень дочитал статью.

Он повернулся ко мне, бурля негодованием. Я дописала несколько предложений, прежде чем поднять глаза на возмущённого Агреста. Господи, благослови его щёки. Из-за ещё не тренькнувшего пубертата и ГОРМОНОВ Адриан был миленьким, как хомяк. Пухлые щёчки, прелесть просто. Потом-то я их не увижу, только если у детей Адриана, но когда они будут? На Западе не принято рожать, едва закончив школу.

Сфоткать его, что ли? Возмущённого Адриана в моей коллекции ещё нет.

— Маринетт, это же бред? — повторил Агрест.

Я пожала плечами. Настроение у меня слегка упало из-за этой статьи.

— Вообще-то, — влезла Алья, — Маринетт говорила, что единственный, с кем бы она встречалась — это Кот Нуар.

Щёчки Адриана порозовели, сам Агрест удивлённо на меня посмотрел.

— Она перевирает, — отмахнулась я, отдавая парню домашку. — Это было бы так, если бы Нуар был старше лет на десять.

Адриан моих слов словно не услышал.

— Но, в целом, ты не против?

— Плюс десять лет, — повторила я, откидываясь на спинку стула. — Хочу взрослые отношения, а не эмоциональные качели. А они в любом случае будут, каким бы милым, классным и умным парнем не был…

Я не договорила «подросток», потому что в голову пришла шальная мыслишка: знать-то настоящий возраст Нуара мне не положено. Кот выглядел вполне себе взрослым, да и вёл себя не как тинейджер.

Штирлиц никогда не был так близко к провалу.

— Даже жалко, что эту статью нельзя закинуть на Ледиблог, — пробормотала Алья, вернувшая свой мобильник и сохраняющая фоточки. — Шикарно написано.

— Ага, практически фанфик, — кисло заметила я.

— Ой, да какая разница. Но Ледиблог — не место для сплетен, там только проверенная информация, — подняла палец Сезер.

Я благодарно ей улыбнулась и посмотрела на Адриана.

В зелёных глазах я видела те же опасения, что ели и меня.

Глава 64. В гости!

Всё ещё два дня до похищения.

Уроки прошли скомкано. Адриана спросили на литературе, — к доске здесь не вызывали принципиально; считается, что это может травмировать стеснительных детей, — где он, кипя подобно чайнику, вывалил на Бюстье почти всю силу своего негодования. Да, досталось главным злодеям очередной сказочки, что мы проходили… Хорошо ещё, что Нино успел другу прочитать короткое описание сюжета. Командная работа!

Получив свои максимальные двадцать баллов, Адриан сел на место уже немного успокоившимся, но всё равно нервным. Я его состояние, если что, полностью разделяла: хотелось руки поотрывать тем писакам, которые эту статью нашкрябали. Это же практически вмешательство в частную жизнь, разве нет? Тут даже законы на эту тему были!

Но подавать на кого-то в суд — это точно привлекать внимание к моей персоне. В статье меня ни разу не называли по имени, так что девочкой в розовых бриджах могла оказаться любая из француженок. А Кот Нуар и вовсе не имел права обратиться ко властям, — хотя я была уверена, что Адриан бы так сделал, если бы мог, — просто потому, что гражданами Франции мы по-настоящему не являлись.

Да камон, у нас даже CNI не было, какие суды? Эх, тяжела судьба национальных героев.

После уроков Алья и Нино как-то естественно откололись: Ляифу дядя подарил диджейскую установку, так что парень пропадал за изучением огромного музыкального агрегата; Алья обещала матери помочь с Эттой и Эллой, потому что у Норы в этот день были какие-то бои. Я только надеялась, что не подпольные, с Ананси станется.

Адриан, как истинный джентльмен, пригласил меня к себе. К его великому сожалению, папаше в голову снова стукнула урина, и Агрест-младший временно не мог ходить по гостям. Одно расстройство с этим Габриэлем, вот честное слово. Может, он прознал, что у меня в гостях Адриан ест бесплатную выпечку?

Ну кто я такая, чтобы зеленоглазым блондинам отказывать? Сели в машину к Горилле и поехали, что уж там. Из салона Адриан отзвонился Габриэлю, предупреждая о моём визите; хорошо ещё, что домашнее насилие не дошло до той степени, когда и позвать к себе никого нельзя. Мне почему-то казалось, что дело в банальной соцопеке: мальчик, что не зовёт к себе друзей, сразу станет достоянием общественности. Простая схема, на самом деле. Сначала Адриан отказывает одноклассникам и не зовёт их в гости; детишки доносят всё до родителей, пылая праведным гневом; ответственные взрослые начинают задавать неудобные вопросы, причём обращаясь к классному руководителю — здесь это нормально; а Бюстье в свою очередь подписывала документы, обязующие её сдавать раз в месяц характеристику на каждого из учеников в министерство образования. Последнее меня удивило, но коллеж Франсуа Дюпона, напомню, был местом привилегированным. И дело даже не в Хлое; не только в Хлое.

Габриэль эту схему наверняка знал, так что практически не препятствовал моему проникновению на свою территорию. Я же в доме Агрестов вела себя тише мышей: в чужие комнаты-кабинеты не лезла, нос свой не совала куда ни попадя, с прислугой не разговаривала. Да, Адриан был золотым мальчиком, у него даже прислуга имелась. И это нормально, для такого-то здания.

Я даже ни разу ещё за всё наше время общения не оставалась у Агрестов ни на обед, ни на ужин; мы с Адрианом перебивались снеками, которые ушлый парень начал запасать в комнате. Подозреваю я, что закупает он их исключительно в виде Кота Нуара. Иначе жёлтая всезнающая пресса точно прознала бы про нарушение модельной диеты.

Не то чтобы я навязывалась на покушать. У меня с этим как бы проблемы, я могла и без еды день провести, даже этого не заметив. Но вот Адриан — будущий лось, судя по отцовским генам, и ему пропускать приёмы пищи было ой как нежелательно, ещё и с подработкой Нуаром. Но не пойдёт же мой Агрест есть, пока я у него в комнате тусуюсь? Правильно, не пойдёт, он же воспитанный мальчик. В отличие от своего родителя.

Вообще, мне было слегка стремновато оставаться в доме Агрестов, потому что где-то под нами лежала неупокоенная Эмили. Не знаю, как там было на самом деле: в коме она, в крио-сне, или же просто мёртвая… понимание, что под тобой настоящий гроб Белоснежки всё равно давило и нервировало. Я в своё время насмотрелась достаточно разных страшилок, чтобы знать, как они начинаются.

В тёмной-тёмной комнате, в грустном-грустном доме лежит тело прекрасной женщины, чья душа жаждет отмщения… по ночам встаёт она и ищет крови, ибо своей в её теле давно уже нет…

Бр-р-р-р.

В холле дома нас встретила Натали. Красивая женщина, но, как по мне, слишком уж много работает: под глазами у неё залегли тени, взгляд был тусклым и уставшим, уголки губ опущены в вечной скорби. Я бы тоже вряд ли радовалась, если бы любимый мною человек самостоятельно закапывался в могилу. Ещё неизвестно, в прямом ли смысле, или же только в переносном, имея в виду тюрьму и терроризм.

Габриэля бы полечить, да только что на моей родине, что здесь нет принудительного психиатрического осмотра. Только по доброй воле. Но скажите мне честно: какой псих признает, что он псих?

— Мадемуазель Дюпэн-Чэн, — поприветствовала меня Натали. — Добро пожаловать. Адриан.

— Здравствуй, Натали.

При взгляде на Адриана у Санкёр просыпались эмоции: глаза становились чуть живее и уже не напоминали о дохлой рыбе, уголки губ приподнимались. Натали Адриана любила, не удивлюсь даже, если она воспринимала его как своего ребёнка. Судя по рассказам моего Агреста, она проводила с ним времени раз в миллион больше, чем биологический родитель.

Мы прошли в комнату Адриана, не разуваясь. А-а-а, какая же для меня дикость это, кто бы знал. Даже у друга в комнате не надо было снимать обувь! Хорошо ещё, что Франция отличалась относительно сухим климатом, — так вообще можно сказать? — и дожди здесь были нечасто.

Агрест забрал у меня куртку, — сумку он отобрал ещё на выходе из коллежа, не давая мне «носить тяжёлое», — заботливо вешая поклажу около двери. Микро-квартира, а не комната: есть зона прихожей, есть собственная уборная, есть зона для спорта-игр-чтения и ещё куча всего, даже холодильник с водой и яблоками. Поставь плиту — и будут готовые апартаменты.

Я прошла к дивану и устало на него плюхнулась, вытягиваясь и занимая сразу все сидения. От Адриана я услышала короткий смешок, после чего Агрест подошёл и остановился за диванной спинкой.

— Что ты смеёшься, ребёнок, — проворчала я, блаженно расслабляя гудящую ногу. — Хоть немного уважения к старости!

— Старость? А я-то думал, почему каждый раз после твоего прихода нужно песок выметать…

— Но-но! Старость — она в душе! Песок из меня ещё не сыплется!.. пока, по крайней мере.

Он ещё раз усмехнулся. Обойдя диван, Адриан поднял мои ноги, уселся и умостил мои культяпки у себя на бёдрах. Ещё и не побрезговал, стянул обувь и начал разминать мне лодыжки.

От удовольствия я даже глаза прикрыла. Божечки, как хорошо. Любой человек любит массаж, это я вам точно говорю. А уж когда аккуратно массируют больное место, м…

— Чем займёмся? — тихо спросил Адриан, не прекращая волшебных действий своими замечательными пальцами. — Милые носки.

Носки на мне и правда были шикарные: розовые, с летающими жёлтыми слонами. Сабина притащила их из китайского квартала, — гусары, молчать! — и хотела по старой советской традиции хранить в носках луковицы. Даром что Советского Союза здесь не было, а коммунизм внезапно прижился в Германии. Ну я эти носки увидела и чуть ли не с боем отобрала у матери Маринетт.

— Я собираюсь релаксировать, пока у тебя будет желание мять мне ноги. Потом не знаю, можно домашку сделать. А ещё ты можешь мне поиграть на фортепиано, не зря же тренируешься постоянно.

— Отстойные планы, — выразил своё очень важное мнение Адриан.

Я приоткрыла глаза и взглянула на друга. Тот улыбался, а значит не согласился со мной просто чтобы не согласиться. Иногда у него такое бывало; я считала, что это проглядывает подростковый бунт. Мне казалось, что на мне Адриан тренирует будущие проблемы для Габриэля: несогласие, делание всё вопреки, юморок и прочие прелестные штуки.

— Какие тогда варианты?

— Ну, я могу помассировать тебе ещё ноги, затем стоит разобраться с делами коллежа. Потом я бы хотел, чтобы ты послушала мою игру, я недавно выучил новую мелодию…

Я рассмеялась, Адриан меня поддержал. Вот об этом я и говорила, да. Всё равно ведь моё предложение было вполне неплохим, так что его ибудем придерживаться.

Раздался стук в дверь. Я сняла ноги с Адриана и села, как самая послушная и правильная девочка, даже руки на коленях сложила. Агрест перелез через диван, — ирод, прямо в кедах! — и побежал открывать.

— Месье Габриэль приглашает Маринетт на ужин, — услышала я тихий голос Натали.

— Хорошо, спасибо.

— В семь. Обед?..

— Один? Нет. Это невежливо.

— Я передам.

Дверь закрылась, я снова разлеглась на диване. Нашла взглядом электронные часы, которые показывали два пополудни. Это что ещё, моему Коту пять часов голодным сидеть? Ну уж нет, не в мою смену.

— Адриан, тащи мой рюкзак! Сабина сегодня положила мне сэндвичи с дижонской горчицей!

Глава 65. Сараевское убийство

За два дня до… ну вы поняли.

Ужин с Габриэлем Агрестом это то ещё извращение. Адриан пытался было подготовить меня к еде со своим отцом, хотя бы морально, но сам волновался так, что уже мне пришлось пытаться его успокаивать. Несчастный Адриан ходил по комнате из угла в угол, патетично заламывал руки и пулялся в меня отдельными фразами:

— Не говори про дружбу с Нино, он не любит цветных!..

— Хотя, стоп, ты же тоже цветная.

— О, mon Dieu, как неудачно-то выходит, Марине-етт…

Вот так я и узнала о том, что, помимо всех своих приколов, Габриэль Агрест оказался долбаным нацистом. Идеи о превосходстве одной расы над другой всегда витали в человеческих умах, однако в этом мире не произошло Второй Мировой, так что за нацизм никто косо не смотрел. Считалось, что это вроде как личный выбор и отношение. Главное чтобы нацисты не мешали другим жить и держали своё мнение при себе: не хочешь с цветными общаться — не надо, но и не лезь тогда к ним вообще.

Габриэль свой нацизм проявлял, прежде всего, в работе. У него не было ни одной цветной модели; неважно, говорим ли мы о чернокожих, арабах, азиатах или даже про индейцев с индийцами. Только арийская внешность, и точка.

Как тогда он женился на Эмили, у которой в роду явно отметился кто-то из моих узкоглазых родственников, я в толк взять не могла. Хотя она была светлокожей, с пшеничными волосами и зелёными радужками… неужели окрас помог? Или это всё сила великой любви?

Адриан был воспитан прежде всего Эмили, Габриэль мало прикладывал руку к становлению Агреста-младшего как человека. Затем мать моего Кота отошла, — или не отошла, неизвестно, — в мир иной, но случилось это, когда Адриану было всего одиннадцать. Человек был сформирован и спокойно реагировал на любой цвет кожи.

Да он даже учился в мультинациональном классе. Как только Габриэль это допустил? Ну… если предположить, что документами на обучение занималась Натали… то потом папаше можно было только смириться с тем, как всё вышло. Не забирать же ребёнка из коллежа из-за того, что вокруг не белые дети?

— Угомонись, — я похлопала по дивану рядом с собой, и Адриан уселся, нервно сцепив пальцы. — Ты словно невесту сейчас представляешь.

Агрест скривился, и я, не сдержавшись, ткнула парня в щёку. Адриан предупреждающе клацнул зубами, и, когда я не убрала палец, аккуратно его прикусил — типа наказал.

Я в ответ повернула руку и пощекотала Агресту нёбо кончиком пальца. Ух и отплёвывался он от этого, любо-дорого посмотреть! Зато про Габриэля думать перестал, уже хорошо.

Когда Адриан успокоился, я привалилась к нему и обняла. Агрест перетащил меня на себя, чтобы было удобно ткнуться носом мне в шею. Чужое дыхание щекотало кожу.

— У меня нет никого ближе тебя, — сказал мне Адриан глухим голосом. — Если он скажет нам не общаться…

— Будто ты его послушаешь.

Агрест хмыкнул и немного расслабился, когда я стала перебирать его волосы. Мягонькие, как птичий пух… мне срочно нужно знать, чем Адриан моет голову!

— Нет, — выдохнул Адриан. — Ни за что. Но я не хочу скандалов.

Как человек, ненавидящий крики, ор и ругань, я его полностью понимала.

В столовой мы появились ровно в семь. Это было огромное помещение с длинным столом и окнами от пола до потолка. Накрыто было три места: два в одном конце стола и одинокое в другом.

Мы с Адрианом переглянулись; в глазах моего Агреста я прочитала что-то вроде «ну началось». Чтобы хоть как-то подбодрить парня, я хотела было взять его за руку… и Адриан оттолкнул мои пальцы.

Вот это уже было обидно. Я нахмурилась, но Адриан этого не видел — во все глаза смотрел на Габриэля. Тот повернулся, сухо «поздоровался» со мной кивком и подал голос, чтобы сказать Адриану «привет»:

— Семь часов, — выдало это чудовище. — Вы не опоздали.

Он мне так не понравился, что я не сдержала язык:

— Культура Китая предполагает, что опаздывающий выказывает неуважение. Nǐhǎo, месье Агрест. Культура Франции предполагает здороваться? Простите, если нарушила местные традиции.

Адриан едва слышно зашипел, но мне было всё равно. Во мне было столько раздражения и злобы, сколько я не чувствовала с момента моего сюда попадания. И из-за чего!

…ладно. Была причина. Из-за того, что мой, — а мой ли? — Адриан оттолкнул руку.

Расстроенная, я прошла к одиноко стоящим приборам и села, не дожидаясь помощи со стулом. Установив локти на столе, я упёрла лоб в ладони, переживая то, чего я вообще ещё не чувствовала в этой жизни — нервную мигрень. Внутри черепа запульсировало, с каждым ударом сердца боль распространялась и вызывала тошноту. Потом всё свернулось в комок в затылке, оставляя за собой ненависть ко всему миру.

— Вам нехорошо, мадемуазель? Возможно, стоит вызвать вам такси до дома?

Я посмотрела на Габриэля из-за пальцев.

Ладно. Играть хочешь? Ты тут не единственный взрослый в комнате. А вот пидарас — единственный, это я тебе точно говорю. И Нурру со мной согласится.

— Прошу прощения, небольшой приступ мигрени. Воды с лимоном будет вполне достаточно.

— Конечно. Прислуга сейчас принесёт.

Ужин прошёл как-то мимо. Габриэль разговаривал в основном с Адрианом, тот отвечал, пытаясь приклеить к диалогу меня. Ну иногда даже получалось, однако Агрест-старший, едва я начинала оттаивать, вворачивал какую-нибудь не очень обидную, но ставящую на место фразочку. Показывал: ты здесь никто. И ничего решать, — даже выбрать тему для разговора, — ты не можешь. Не того уровня, положения, родословной.

Он был таким… противным. Как у этого сухаря вообще вышло зачать такого потрясающего ребёнка?

Негодование и раздражение во мне росли и пухли, как говно, в которое кинули дрожжи. Но потом я подняла глаза от тарелки, — полной, потому что кусок в горло не лез, — и увидела Адриана. И взгляд Адриана.

Он, мать его, прощался. Смотрел на меня так, будто я сейчас встану, швырну тарелку и выйду из столовой, чтобы больше никогда здесь не появляться.

Это немного отрезвило. Мне, чтоб вас, двадцать пять… двадцать шесть уже, декабрь прошёл. Я достаточно много общалась с уродами и теми же пидарасами, чтобы снова вестись на их удочки. Я… предаю Адриана и его доверие таким поведением.

Он тут ребёнок. Не я.

Так что возьми себя в руки уже.

— Что же вы не едите, мадемуазель? Слишком пресно на ваш вкус? В Китае, насколько я знаю, отдают предпочтение острым и пряным блюдам.

Я сделала вид, что не услышала.

— Мадемуазель? — не понял моего манёвра Габриэль.

— А? Пардон, тут такой длинный стол, совсем ничего не слышно… однако я знаю, как это исправить!

Я вспорхнула, схватила свою тарелку с вилкой и, не обращая внимания на выпучивших глаза Агрестов, летящей походкой переместилась к Адриану под бок. Пришлось вернуться, чтобы забрать бокал с напитком и маленькую тарелочку с хлебом.

Усевшись рядом с Адрианом, под столом я пнула его куда достала. Агрест-младший даже не отреагировал.

— А не ем я потому, — на лице у меня сама собой вылезла сладенькая гадкая улыбочка, — что страдаю от анорексии. Мы и сошлись с Адрианом на этой почве: он упоминал, что раньше был вынужден придерживаться модельной диеты, и у него тоже начинаются проблемы с восприятием пищи… но вы наверняка часто с таким сталкиваетесь по работе и знаете, как такое решается. Не правда ли?

Агрест-старший смотрел на меня холодными серыми глазами. Я отпила напиток из бокала, — какой-то морс красного цвета, — и прямо взглянула в эту хмарь.

Мало тебе боёв в костюмах, ещё и здесь войны хочешь? Я тебе её устрою.

В конце концов, с Адрианом я побольше твоего общаюсь.

Глава 66. Уроки и прогулы

За день до похищения.

Утро ко мне было немилосердным: оказалось очень трудно разлеплять глаза по будильнику, когда половину ночи проводишь за рыданиями.

У меня был подобный опыт из прошлой жизни, слава всем богам, что немного. Всего-то пару раз рыдала так, что и засыпала под собственную истерику. В одиночестве.

Сейчас я была не одна, мои злые слёзы вытирала обеспокоенная Тикки, да Сабина по возвращению домой предложила поговорить. От матери Маринетт я кое-как отвязалась, — не хотелось загружать женщину своими проблемами, да и не смогу я объяснить ей всё, — а вот квами отпихнуть от себя не вышло. Да я и не особо старалась.

Если говорить откровенно, то смысла в моих слезах не было совсем. Я бы хотела списать всё на нервное переутомление, подкатывающую депрессию или негативное видение мира, да только не получалось. Я рыдала от злости и обиды, а ещё из-за чувства собственной неполноценности: Габриэль чётко дал понять, что такую особу как я в доме Агрестов больше не ждут.

Не то чтобы я собиралась его слушать. Пошёл он. Я к Адриану прихожу, а не к его чокнутому шизоидному папаше.

Адриан… милый ласковый котёнок, который так боится остаться один. Он был словно зажат меж двух опаляющих шёрстку огней: с одной стороны Габриэль, любимый отец, дорогой родитель; с другой я… кто-то. Самый близкий человек, как Адриан говорил до этого чёртового ужина.

Он оттолкнул мою руку. Оттолкнул.

Не знаю, почему меня это так задело. Возможно, я возвела Адриана на пьедестал своих ожиданий, поступив с парнем так же, как и его папаша. Нехорошо, даже в Библии говорилось о том, что не стоит делать себе кумиров и строить ожидания для других людей. Вот и обожглась… в очередной раз.

Не мой котёнок.

Или всё-таки мой?

Он ведь приходил ночью, я слышала. Постоял на балконе и ушёл, так и не постучавшись. Надо было прекратить тогда истерику, но на меня хорошо накатывало, я просто не успела справиться с очередным витком. А потом уже и догонять смысла не было, Адриан наверняка сделал выводы.

Утром, смотрясь в зеркало и видя помимо желтушных кругов под глазами ещё и воспалённые нижние веки с красной склерой, я впервые всерьёз задумалась, а не прогулять ли мне коллеж. Ну а что, опыт имелся: с восьмого по десятый класс я очень хорошо прогуливала. Теперь даже напрягаться особенно не надо, надел костюм — и всё, никто и не узнает, даже если постарается.

Было бы крайне немилосердно показывать Адриану это лицо, в конце концов. Наверняка лишнего надумает… а если не приду, то не надумает, что ли? Так хотя бы можно процесс контролировать.

Со вздохом пришлось признать: идти на учёбу надо. Даже если очень не хочется.

После умывания, — обычной водой, даже без косметики! — глаза защипало. Какое-то время я простояла, склонившись над раковиной и жалея себя. Моё любимое занятие в этом мире, если так подумать. Ну а что ещё остаётся? Бражник не жалеет, Адриан и сам запутался, Сезер слишком маленькая для таких глубоких помыслов, Сабину и Томаса я просто напрягать не хочу. Мне неловко рядом с ними: с Томасом из-за ранних мыслей о сексуальном подтексте его действий; с Сабиной из-за того, что я не Маринетт, а дочь свою она любит до беспамятства.

Вот ещё проблема. И тоже мне решать. Бедная-бедная…

Когда пять минут на жалость вышли, я распрямилась и посмотрела в зеркало. Отражение не радовало. Запавшие скулы, уставшее лицо. Я выглядела лет на тридцать, серьёзно. Даже в прошлой жизни в свои двадцать пять мне и восемнадцати не давали. А тут… только рукой махнуть.

Не желая особенно возиться с одеждой, я потянулась было к розовым бриджам. Рука замерла на полпути. Насколько мои опасения насчёт этой одежды оправданы? Не может же быть так, чтобы одежда реально показывала влияние акум?

Зато кое-что другое мне наверняка сможет помочь. Надо только глину достать, а уж там я развернусь… вылеплю себе целых двадцать пять помощников. Надеюсь только, что за это глаза не лишусь, как Один.

В этом мире ведь не было мантики даже. Ни Таро, ни рун. Тикки вскользь упоминала, что в Древнем Египте гадали на внутренностях и костях, но потом это как-то ушло. Я подозревала влияние Талисманов, но связать одно с другим никак не получалось.

В коллеж я пришла в самом дурном настроении. Здание ещё пустовало, только работники и были. Вместо того, чтобы раздеваться и идти в класс, я кинула рюкзак на лестницу и уселась сверху, планируя дождаться Адриана и утащить парня на разговор.

Любую проблему можно решить при помощи слов, я это своему сыну втолковывала с самых ранних лет. Вопрос в том, какие именно слова нужно подобрать. Что мне сказать Адриану, чтобы успокоить его?

Вот только он не пришёл. Ни за полчаса до уроков, как он появлялся обычно, ни за двадцать минут, ни за десять, ни за пять. Мимо меня проходили одноклассники и незнакомые ученики; Алья и Нино пришли раздельно, — но они ещё и не встречаются, так что нормально, — поздоровались и какое-то время со мной проговорили, еле отправила их в класс; припозднившаяся мадам Бюстье спросила, не нужна ли мне помощь и почему не иду в класс.

Ответила честно: жду Агреста.

— Его не будет, — Калин как-то странно на меня посмотрела. — Помощница месье Агреста-старшего предупредила, что у Адриана сегодня съёмки.

— М. Ясно.

Я встала и, подняв рюкзак, стала спускаться по ступенькам. Калин осталась за спиной, и лопатками я чувствовала её взгляд.

— Надеюсь, завтра ты придёшь, — в итоге сказала женщина. — Соблюдай правила дорожного движения и не заходи в незнакомые кварталы.

Остановившись, я обернулась и удивлённо посмотрела на Бюстье. Та выглядела как мать Тереза: понимающая улыбка, слегка сведённые брови, проникновенный взгляд. И, несмотря на всё это, она мне всё равно не нравилась.

Слишком сахарная.

— Спасибо.

— Пожалуйста, Маринетт. В жизни всякое случается… ещё помиритесь.

— Мы не ссорились.

Она мне, естественно, не поверила. Ну да и плевать. Я вышла с территории коллежа, не зная, чем заняться. В рюкзаке у меня было что-то около двухсот евро, в почтальонке спала Тикки, а перед глазами текла обычная парижская рутина.

Круассан, что ли, съесть? Не, не хочу.

Немного посомневавшись, я достала мобильник и отправила Сабине СМС, рассказывая о своём прогуле. Посмотрим, к чему это приведёт. Будет ругаться? Разозлится?

Порадовавшись, что сегодня я оделась удобно, а не красиво, — джинсы, кеды, футболка и куртка, — я направила свои ноги к ближайшему магазину канцтоваров. Надеюсь, там будет глина. День хороший, погоду обещали до восемнадцати по Цельсию.

Настроение, правда, паршивое. Но с этим можно работать…

Телефон завибрировал. Снедаемая внутренней неприятной дрожью, я его разблокировала и прочитала ответ от матери Маринетт.

«Если тебе это нужно, милая.»

Глава 67. Морской мальчик

День до.

Хорошая погода не исправляла моего очень плохого настроения. Как это всегда бывает в такие моменты, мне не хотелось ничего. Даже ноги переставлять было трудновато.

Все проблемы от головы. Все!

Произошедший с Адрианом инцидент напомнил мне другой, но такой же по силе своего психологического влияния на меня. Дело было летом, мы с моей тогда-ещё-не-женой договорились о встрече, чтобы провести вместе день. Отличная погода, хорошие ощущения. У меня были новые солнцезащитные очки, которые я обожала всей душой, и мир казался наполненным розовым конфетти.

Вот только она не пришла, потому что её мать предложила съездить вместе в центр города, прогуляться. И она согласилась, буквально разбив мне сердце, забыв про нашу договорённость. Полдня после извиняющейся СМС я шаталась по дворам, рыдая и будучи просто не в силах собраться.

Не произошло ведь ничего такого, чтобы вызвать подобную реакцию. Как и здесь.

Как и здесь, тогда я чувствовала себя преданной самым близким человеком.

Потом всё образумилось… надеюсь, здесь тоже придёт в норму, и моё слишком привязчивое сердце заживёт. Другие люди не поступают так, как мы того хотим, и это нормально. Испытывать разочарование и боль тоже нормально. Главное не утопать потом в этом.

У меня было разрешение на прогул и от классного руководителя, и от Сабины, так что я совершенно спокойно шаталась по улицам, глазея по сторонам. В трёх обнаруженных магазинах глины не было, так что я продолжала брести вперёд, высматривая следующий пункт назначения. Сделать руны внезапно стало моей идеей фикс, попыткой привнести в новую жизнь что-то из прошлой. Что-то очень знакомое и близкое.

Я не слишком доверяла мантике, если быть откровенной, хотя мои прогнозы сбывались. Гадание представлялось мне не точным прогнозом на будущее, а скорее просматриванием наиболее возможных вариантов. Получая хорошее предсказание, я смотрела, что нужно для приведения его в реальность; получая плохое, раскидывала руны, чтобы узнать, как избежать нежелательных событий.

Никогда не понимала людей, которые вытаскивают одну карту Таро, — предположим, Башню или десятку мечей, как самые негативные во всей колоде, — а потом на себе волосы рвут, даже не пытаясь ничего изменить. Добрый день, друзья, это так не работает. Ваша судьба всегда в ваших руках, меняйте её, как вам угодно.

Руны я захотела сделать ещё по той причине, что не знала, как они отреагируют на магию в этом мире. Может, у меня получится что-то очень крутое, вроде амулетов. А может не выйдет ничего, и все предсказания будут сливаться в унитаз.

Не попробуешь — не узнаешь.

В пятом магазине я наконец купила глину для поделок. Нежно-голубого цвета, брусок размером с ладонь. На упаковке, — до сих пор не могу привыкнуть, что я умею читать по-французски, — было написано, что на открытом воздухе изделия очень быстро сохнут, а работать надо с мокрыми руками.

Ну а я что? Я человек простой. Надо руки намочить на улице — ищи фонтан или речку.

Фонтан обнаружился первым. Он был в парке, куда меня привлекла красивая мелодия: кто-то играл на гитаре. Импровизация, потому что некоторые звуки провисали или выбивались из общей тональности. Однако импровизация очень впечатляющая. На секунду я даже почувствовала себя человеком, который впервые услышал настоящий джаз.

Музыкант расположился в парке у фонтана на расстеленной на земле ткани. Парень сидел в позе по-турецки, обнимая инструмент, как любовницу, и склонился над грифом, отслеживая бег пальцев по ладам. На макушке у музыканта была чёрная кепка, вылинявшая от времени; аксессуар с концерта Джаггеда Стоуна. Адриан хвастался мне такой же, но у него кепка была угольно-чёрной: Агрест из-за отца не мог носить на улицу фанатские вещи, и головной убор лежал в комоде в комнате.

Приблизившись, я тоже уставилась на пальцы музыканта. Те ползали по ладам, как паучьи лапки — быстро и легко. Когда у меня была гитара, я так не умела. Ну не получалось у меня развить гибкость пальцев достаточно, чтобы уйти от нескольких основных аккордов. Я даже баррэ делать не умела! Какие-то струны у меня не звучали, другие внезапно начинали дребезжать.

Здесь же… настоящее мастерство. Ещё и импровизирует. Талант, однако.

Парень, не прекращая игры, поднял голову и уставился на меня. И улыбнулся — да так, что у меня дух вышибло.

Не из-за улыбки, наверное. Просто передо мной сидел Лука Куффен, экс-бойфренд Маринетт Дюпэн-Чэн, в котором она искала утешение после неудачной любви с Адрианом Агрестом.

Сука-судьба… я его нашла тоже в сложный период.

— Случилось что? — спросило это чудо, прекращая играть. — Могу помочь?

Он снял кепку и провёл рукой по волосам. Это точно был Куффен, хотя и без своей знаменитой причёски. Волосы у парня были просто чёрные, и, видимо, он только начал их отращивать. Правая бровь оказалась проколота. Глаза были такими же яркими, морскими, как и в мультфильме, что даже удивительно.

Одежда — обычные джинсы, футболка, куртка и кеды. Как у меня, только в другой расцветке. Да и куртка полегче была, Лука не мёрз, как я из-за проблем с ОРПП.

Красивый парень. Явно старше возрастной группы Маринетт, что бы там Астрюк ни говорил. Ну не может Лука быть близнецом Джулеки! Во-первых, этому дылде точно уже к шестнадцати, а может и больше. Во-вторых, на Джулеку он вообще не был похож.

— Можно я с тобой посижу? — выдал мой рот без цензуры от мозга.

Я поморщилась, поспешив захлопнуть варежку. Чёрт, неудобно-то как. Не люблю я другим людям мешать, особенно когда они заняты или увлечены чем-то…

Лука приглашающе махнул рукой на свою ткань, и я слабо улыбнулась. С другой стороны, неудобно на потолке спать.

Главное не повторять приколы канонной Маринетт и не портить с Лукой отношения. Морской мальчик заслуживает большего, чем просто быть жилеткой для слёз. Да любой человек заслуживает!

Я уселась, и Лука вернулся к гитаре. Какое-то время я просто пялилась на людей, проходящих мимо: кто-то останавливался рядом с нами, выискивая взглядом футляр или банку для денег, но у Луки их не было; другие проходили мимо; третьи просто замирали, на секунду прислушиваясь к мелодии, а после быстро уходили. Было забавно сидеть вот так, на уровне чужих колен, и слышать, как ноты ложатся на шум воды из-за фонтана. Как сплетаются с ветром. Как Лука тихонько мычит что-нибудь или хмыкает, когда очередной «благодетель» не находит банку для денег.

Он ведь не ради денег играл.

Я достала из рюкзака глину и вскрыла упаковку. Обошлась она мне дороже, чем я рассчитывала: светло-голубой брусок плюс небольшой ножик, вроде тех, что в России кладут к пластилину, вышли почти на сотню евро. Грабёж. Но уж больно мне хотелось заполучить свои руны…

Намочив руки в фонтане, я взялась за брусок и принялась отрывать от него кусочки. Глина послушно мялась в руках, будущие руны приобретали очертания. В прошлой жизни я очень хотела сделать руны самостоятельно, но все книги по эзотерике говорили примерно одно и то же. Выберите дерево, — тысяча пород, ищите своё! — обойдите его десять тысячь раз, повисите на нём, — как Один! — сделайте сотню обрядов, принесите сердце дракона и тогда… может быть…

Да я пилить не умела, какое «тогда»?! Как я из той же ветки получу более или менее ровные кусочки?

Кто-то советовал подбирать гальку, другие говорили о драгоценных и полудрагоценных камнях… в итоге моё терпение лопнуло, я пошла в хобби-магазин, купила дешманскую глину и за вечер вылепила свой рунический набор. Ни поклонов деревьям, ни прыгания с бубном не понадобилось. Всё работало, как и должно. Единственное, что я сделала — после высыхания рун проколола палец и иголкой перенесла капельки крови в продавленные рунические символы.

Магия и обряды, в конце концов, нужны именно человеческому сознанию, а не Высшим Силам. Если они есть… хотя у меня в почтальонке сама Удача спит, так что точно есть.

Вылепив руны и начертав их на податливой глине, я разложила поделки на ткани и убрала оставшиеся материалы. Сотка евро! Да я эту глину до последней крошки использую, — без понятия куда, — так и знайте! Сотка!

Лука играл. Я наслаждалась. Настроение у меня от музыки и лепки выправилось, и теперь было отстранённо-философским. С таким сознанием можно и вознестись, подобно Будде… но в этом мире у меня всё ещё слишком много дел.

— У тебя разрешение-то играть есть? — лениво спросила я, рассматривая облака в небе.

Лука тихонько рассмеялся. Голос у него был низким, очень приятным, и отдавался дрожью в моём позвоночнике.

— Я же не беру денег за выступление. Закон запрещает именно это.

— Прошаренный?

— Мать хочет, чтобы я пошёл на юриста.

Я по-другому посмотрела на парня. Анарка? Капитан корабля?

Заметив моё недоумение, парень слегка неловко пожал плечами; играть он даже после этого не перестал.

— Она не давит, но настойчиво советует. Говорит, что юристы всегда при деле. Пытается заинтересовать.

— О, родители…

Против воли я задумалась: а какое будущее хотели для Маринетт Сабина и Томас? Чтобы девочка следовала за мечтой и стала-таки крутым дизайнером? Или, возможно, они рассчитывали, что она продолжит семейный бизнес? А может что-то другое?

Теперь этого в любом случае не будет.

А чем хочу заняться я? Со всем этим геройством из головы вылетело всё остальное. В прошлой жизни я была писателем, даже начала получать первые дивиденды со своей деятельности. Писателем и инвестором, потому что мир «денег из воздуха» неожиданно меня захватил.

Что мешает мне продолжить воплощать мои мечты здесь?

Ничего ведь.

Лука прекратил играть и протянул мне руку, перегнувшись через инструмент.

— Я Лука Куффен, — сказал он то, что я уже знала.

Вместо того, чтобы нормально пожать мне руку, он поднёс её к губам и поцеловал. Я закатила глаза и щёлкнула пальцем Луку по носу.

— Держите себя в руках, месье морской мальчик.

Если прозвище Куффена и удивило, виду он не подал. Ну, я всё ещё, слыша его имя, думала про морские кончики волос и настроение ровное, как штиль. И корабль вместо квартиры.

Лука рассмеялся.

— Так как тебя зовут?

— Маринетт Дюпэн-Чэн.

— Маринетт… морская девочка. Вот у нас компания-то.

Чужое имя меня уже почти не трогало.

Глава 68. Письма и почтальон

День… или полдня до.

Лука старался быть таким милым, что поначалу у меня зубы сводило. Он улыбался, мило щуря светлые глаза, стрелял в меня милыми взглядами, даже играть начал что-то розово-светлое, как юбки Роуз. Честное слово, у меня глаз едва не задёргался от обилия милоты в присутствии этого парня.

Но потом Куффен как-то расслабился, что ли, и дело пошло веселее. Из парка нас с парнем выгнала полиция: им не понравилось, что в общественном месте Куффен играет на гитаре, несмотря на то, что денег он за это не брал. Пристать всегда можно, любой повод подойдёт.

Так что мы собрали наши пожитки и ушли, даже особо не возникая. Руны у меня почти высохли, да и погода стала портиться: судя по собирающимся тучам, скоро небо нас порадует мелким дождичком. Настроение у меня опять упало, когда я в очередной раз взглянула на облака: цвет напомнил о глазах Габриэля, а там уже по ассоциативной цепочке всё остальное вылезло.

Неприятный человек. Я не так часто встречалась с подобными личностями — теми, кто парой слов может погрузить тебя в настоящую пучину депрессии, из которой своими силами выбраться практически невозможно. Первым подобным человеком была моя родная бабка, от которой я сбежала, сверкая пятками. Серьёзно, съехала в непонятное и бесперспективное будущее, лишь бы с ней не жить.

Вторым человеком оказалась бабка жены, — ну не везёт мне со старыми женщинами, — за которой нужен был уход и забота… вот только мать жены плевать хотела на благополучие собственной родительницы; больше её интересовала повышенная пенсия и возможность не работать. При этом слышали бы вы, как она кричала о любви к своей сумасшедшей мамочке…

И вот теперь — снова родитель. Не бабка, как в прошлые разы, но всё же человек, с которым я буду вынуждена контактировать чаще, чем мне того бы хотелось. Блеск.

Лука изменение в моём настроении конечно же заметил. Затащив меня в кафе, парень заказал нам бутерброды и сок, прежде чем начать допрос. Я особо и не сопротивлялась: чувствовала, что выговориться-таки надо. Тикки я всё же не воспринимала как равную себе, — в плохом для меня смысле; квами, несмотря на свою мягкость и лапушность, казалась мне достаточно далёкой от мирских проблем, — а поговорить хотелось.

— Ну и, — Лука выразился так непечатно, что у меня сама собой вылезла на лицо улыбка. — Этот папаша твоего парня совсем, — и он повторил.

Вот! Хоть кто-то понимает, как идут мои мысли! Я в этом мире, конечно, не ругалась, — Сабина разочек услышала и заставила меня тщательно вымыть рот с мылом, ужас как невкусно, — но думать на матерном мне никто не запрещал. На родном матерном; французские ругательства звучали так, словно стая голубей мурлыкала тебе в уши.

Сок принесли грейпфрутовый, который я терпеть не могла, так что оба стакана незаметно переехали к Луке. А вот бутерброд он в меня затолкал, хотя я и отнекивалась. Но кто против Куффена пойдёт — от Куффена и огребёт.

Мило, кстати, что Лука перед заказом спросил насчёт моего здоровья. Эх, выгляжу я, видимо совсем не «айс».

— А твой парень что?

— Он не мой парень?

— Окей. А не твой парень что?

Я подпёрла голову рукой и посмотрела в окно. Люди спешили; они всегда спешат в большом городе. На работу, в магазин, домой, а потом снова работать — и так по вечному кругу, который разбивается только о скалы отпусков. А потом снова, и снова, и снова…

— Да ничего. Перед тем, как я ушла, извинился за поведение отца… мы даже не обнялись напоследок.

— А ты его почему не обняла?

Я поджала губы. Ну…

— Потому что обиделась, — с тяжёлым сердцем призналась я, переплетая пальцы. — И у меня… в общем, если я обижена или злюсь, то мне сложно касаться человека. Физическое отвращение, может до тошноты дойти.

— Тебе было его неприятно касаться?

Я фыркнула. Тоже мне, психолог доморощенный! Самый умный тут, да? Сложил одно с другим, а неправильно. Да и я неправильно сказала.

— Нет. Ну, может, немного… но это ничего, простое проявление обиды. Я скорее совсем об этом не думала. Мне просто хотелось поскорее убраться из дома, где Габриэль использовал меня вместо коврика для вытирания ног.

С премиленькой улыбочкой Лука повторил непечатную характеристику одного известного модельера. Я согласилась.

— Сегодня Адриан в коллеж не пришёл. На СМС тоже не отвечает, и я без понятия, из-за расстройства или же из-за занятости. В любом случае, эта ситуация меня так нервирует, что я ни на чём сосредоточиться не могу.

— Письмо напиши, — посоветовал Куффен, играясь с трубочкой от сока. — Психологи говорят, помогает.

— Ага. Гневные письма…

— Да не, простого хватит. Ты же даже не обижена толком, смысл в гневных. Что? — поёжился от моего недоумения Лука. — До того, как мама подсела на юридические телешоу, она смотрела про психологов. И хотела, чтобы я стал одним из них.

Смех мне сдержать не удалось. Анарка-любительница телешоу в мою Вселенную отлично вписывалась.

Прямо в кафе Лука выпросил у официантки бумагу и ручку; из-за обаятельной улыбочки и сверкающих глаз всё это принесли бесплатно, ещё и конверт для писем где-то раздобыли. Куффен вовсю пользовался благами своей внешности, совершенно этого не стесняясь. Жук, а не морской мальчик.

— Давай под диктовку, — воодушевлённо сказал Лука, когда я замерла над пустым листом. — Дорогой Адриан, ты — непроходимый болван! Вчера ты молчал, как истукан!

Ага, Шарик, ты — балбес.

— Нет уж, давай как-нибудь без рифмы.

— Ну это ты тогда сама. Письма писать меня мама не учила, знаешь ли.

— Просто нет такого телешоу.

Лука улыбнулся. Я сосредоточилась на письме, думая, что можно сказать, а что лучше не стоит. Потом плюнула на это всё и написала, как есть. Честность — залог хороших отношений!

Когда с бумагомарательством было закончено, а конверт я запечатала, — здесь не надо было лизать клей, достаточно оказалось просто оторвать защитную полоску от него, — я задалась вопросом: а отправлять-то как?

Можно кинуть конверт просто в почтовый ящик Агрестов, вот только если почту проверяют, то дальше этого рубежа моё письмо не пройдёт. Отдать Адриану лично? Так неизвестно, когда он в коллеже появится: отец может и на завтра задержать, а дальше уже выходные. Ждать четыре дня я точно не намерена; это достаточный срок, чтобы придумать какую-нибудь фигню, особенно для неуверенного в себе подростка.

Закидывать как Ледибаг — это практически расписаться в собственной двойной жизни. Я не гений конспирации, наверняка разных проколов на моём счету ой как много. Добавлять к ним ещё один, к тому же такой очевидный…

Так ничего и не придумав, я позволила Луке вытащить себя из кафе на прогулку. Шляясь по улицам, мы просто пялились в витрины, разговаривали и тихонько стебали проходящих мимо людей, придумывая им трешевые истории. А, ещё мы обменялись телефонами. Но это мелочь, выдумывать истории оказалось намного интереснее и веселее.

— А вот у этого парня явно какие-то проблемы. Любовная лихорадка, точно тебе говорю.

Проследив за тем, куда указал Лука, я едва не споткнулась. Куффен меня словил, но, говоря откровенно, даже если бы я упала, мне бы было всё равно.

На крыше неподалёку от нас сидел Кот Нуар. Грустный Кот Нуар: опущенные уши, вялый хвост и общий удручённый вид. Почему-то, глядя на такого напарника, мне в голову полезли совсем уж печальные мысли. Неужели у Адриана Габриэль отобрал телефон? Да ладно, быть того не может.

Вот я же говорю, не может: Кот покопался в кармашке на груди и достал мобильник. Супергеройское зрение позволило мне как следует рассмотреть гаджет. Не слишком большой, с мятно-зелёным корпусом, — почти в тон моему фитнес-браслету, кстати, — и крошечным сколом на углу. Это Нино, влетевший в класс, случайно сбил мобильник Адриана на пол.

Почувствовав моё пристальное внимание, Кот заозирался по сторонам. Я прищурилась. Как и во время борьбы с акумами, в моей голове появился план — вполне неплохой, если кто меня спросит.

Так что, когда Кот нашёл-таки меня взглядом, я ткнула пальцем в ближайший переулок. Схватив Луку за руку, — больше по ледибаговской привычке, — я потянула парня туда, краем глаза отслеживая перемещение Нуара.

— О, так вы дружите? — ухмыльнулся Куффен. — Так значит, это ты та девочка с хвостиками с фотографии?

Справедливости ради, сегодня у меня волосы были собраны в один низкий хвост.

— Да, я. А теперь тихо, умные люди разговаривать будут.

Нуар спрыгнул перед нами в переулке, устало улыбаясь. На меня он старался не смотреть, больше разглядывая моего спутника. Даже знать не хочу, что в голове у Адриана в этот момент творилось. Как бы ещё не подумал, что я ему нашла замену.

— Можно ли Кота назвать человеком? — продолжал насмехаться Лука.

Я пихнула Куффена и обняла Кота вместо приветствия. Лука, — вот же неугомонный мальчишка! — присвистнул.

— Оу, ребята. Не буду мешать, подожду снаружи.

И он ушёл, насвистывая знаменитый в этом мире мотивчик про любовь. Мне только глаза оставалось закатить.

— Мне жаль это говорить, Нуар, — я слегка отстранилась, но не выпутывалась из его объятий, — но я тебя позвала по делу.

— По какому же? — спросил Кот удивительно тихо.

Такой тон навевал мысли об интимности момента и невольно заставил покраснеть. Ещё и близость Кота, его прямой взгляд, полный волнения, горячие руки на талии… сошлось, короче.

— Поработаешь почтовым голубем?

— Прости?

Тихонько рассмеявшись, я всё же разорвала объятие. Покопавшись в сумке, вытащила письмо — оно немного помялось, неровно зажатое между двумя учебниками, но на буквы это точно никак не повлияло.

— Знаешь Адриана Агреста? — кивок. — А где он живёт? — ещё кивок; ну конечно же. — Сможешь ему передать?

На письмо у меня в руках он смотрел то ли как на ядовитую змею, то ли как на Священный Грааль.

— А сама почему… не?

— Боюсь, что оно не пройдёт цензуру имени Натали Санкёр, — поморщилась я, вкладывая конверт в руки Кота. — А вот тебе я могу доверять. Ты же не станешь читать чужие письма?

Нуар повертел конверт в руках, после чего посмотрел на меня.

— Если не секрет… что там?

— Да так, мелочи. Призыв не забивать голову, несколько глупостей и парочка тупых шуток про самомнение модельеров. На них я бы и не прошла цензуру, кстати. О! А ещё там, — я наклонилась к Коту, и он, заинтересованный, тоже склонился ко мне, — я там один раз ругнулась. Непечатно. Но написано всё курсивом, так что, думаю, проблем быть не должно. Не подведёшь?

Кот хрюкнул и расхохотался. Отсмеявшись, он сделал шаг назад и поклонился мне, как рыцарь прекрасной даме.

— Нет. Никогда. Можешь на меня рассчитывать, Мур-ринетт.

Взгляд у него всё равно был как у разбойника.

Глава 69. День похищения

«Надо поговорить. Я могу прийти?»

«А тебя отец отпустит?»

«Иногда можно и не спрашивать.»

Прочитав последнее сообщение, я только брови подняла. Надо же, какой прыткий. «Можно и не спрашивать», ха! Даже удивительно, как в Адриане сочеталась подобная безбашенность и молчаливая покорность Габриэлю.

Если что, я Агреста понимала и не осуждала: сама долгое время робела перед чрезмерно требовательной и агрессивной бабушкой. Проблема была даже не в том, что она могла замахнуться, — шлёпали меня в детстве раза два, не больше, — а в психологическом давлении. Авторитете. Это было даже более травматично, чем получить ремнём, потому что тянулось годами.

Хуже психологического насилия может быть только психологическое насилие, подпитываемое физическим.

Фигура Габриэля в сознании Адриана наверняка была размером минимум с Колосса Родосского. А может и того больше. Но как Колосс рухнул от землетрясения, так и Габриэль лишится поддержки своего сына. Если не сейчас, с моей помощью, то потом, когда вскроется фигура Бражника; это было делом уже решённым, и боги только думали о времени исполнения моего пророчества.

Адриану я бы хотела ответить согласием, но, если честно, Лука меня порядком вымотал за день. После разговора с Нуаром Куффен потащил меня в «очень классный и красивый парк, тебе там точно понравится, морская девочка, там фонтан в виде корабля», где мы пробыли практически до заката. Лука тренькал на гитаре, я досушивала руны и играла: в телефоне у Куффена внезапно обнаружился тетрис, так что я впала в детство.

Потом часов до десяти мы просто шатались по улицам. Лука показывал тайные ходы и переулки, ускоряющие передвижение по городу в разы. Как сказал сам Куффен, он частенько шляется по улицам, ещё с раннего детства. На корабле тонкие стены, и все тв-шоу Анарки слышно, несмотря на звукоизоляцию.

— Я им мщу, — ухмылялся Лука, искоса поглядывая на меня, — но иногда хочется просто уединения.

— Мстишь? Как, гитарами?

— Гитарами, скрипкой, детским синтезатором, бубном с тарелочками и даже треугольником.

— Ну ты садюга… треугольник — это слишком жёстко. Я не одобряю, так и знай.

Лука был активнее, чем я помнила по сериалу; там-то он мне казался спокойным как удав и отстранённым, как далёкие галактики. Здесь же… обычный парень. Свои заскоки, своя история, свои фетиши. И проколотая бровь, не забываем про неё; каждый раз, возвращаясь домой, Лука снимал пирсинг, потому что «мама на лице запретила колоть».

Я даже спрашивать не хотела, где ещё у него есть серёжки. Нет-нет, не надо мне таких подробностей.

А ещё я проболталась насчёт одной маленькой детальки…

— У тебя есть укулеле?! О, Господи, я теперь просто обязан её увидеть! Я про укулеле только читал и ролики в интернете смотрел, но вживую… мы обязаны обменяться номерами!

Собственно говоря, так это и вышло.

— Ты от меня теперь не отвяжешься, — счастливо скалился Куффен. — Я познакомлю тебя с моим другом, он классный, как Джаггед, только не играет, а делает инструменты. Я тебе гарантирую, он тебе понравится! Он тоже всегда хотел посмотреть на укулеле… а ты ещё и играть умеешь! У-у-у, Маринетт, как я тебе завидую!

Я завидовала его энтузиазму и энергичности.

Домой я пришла совершенно обессиленная после одиннадцати. Сабина мне звонила пару раз в течение дня, последний — примерно за полчаса до моего прихода. Я у родителей Маринетт была на хорошем счету, так что мне никто особенно мозги не парил. Сабина только попросила не попасться полиции, — комендантский час, всё-таки, — и не шуметь сильно, когда я вернусь.

Меня такое отношение удивляло… Луку нет. По его словам, Анарка отпустила парня «в свободное плавание» ещё в одиннадцать.

Жесть, короче. Но потом пришла ещё одна СМС-ка от Сабины, и сердечко моё успокоилось: Томас, как самый нервный из семейства Дюпэн-Чэн, был уверен, что я в своей комнате вижу десятый сон. Папа Маринетт беспокоился за свою доченьку намного больше, чем отучившаяся в Шаолине мама.

СМС от Адриана пришло ближе к двенадцати, когда я уже заканчивала с ночным моционом и готовилась ко сну. Мы с Тикки смотрели аналог шоу Танцы через ноутбук; квами кружилась в воздухе, активно дрыгая лапками в попытках повторить особенно запоминающиеся движения. Я же, в свою очередь, нелестно отзывалась об участниках и судьях. Но я вообще не любила танцы, мне их сложно воспринимать. Только если групповые. И чтобы было мало шагания и много пластики… но не балет. Балет не понимаю.

Хотя на балерунов смотреть забавно. Эти их штанишки в обтяжку, м…

Короче, Адриану я отписалась, что сегодня уже поздно, и на разговор я его приглашаю завтра. Можно до уроков, можно после — мне не принципиально. Главное, чтобы наши отношения вернулись к нормальному состоянию. Потому что то, как Адриан игнорировал мои СМС, мне совсем не понравилось!

Договорились встретиться до начала занятий. Адриан на это ответил грустным рисунком. Я скрутила фигу, сфоткала и отправила Агресту — нечего мне тут. На следующей картинке наш жирный кот на листе в клеточку был практически в депрессии и запивал своё горе сливочками.

Я в ответ нашла в интернете совершенно комический рисунок с Нуаром в розовой балетной пачке. Обожаю наших фанатов, ещё чуть-чуть, и с Чудесными кто-нибудь создаст стикеры для мессенджеров, попомните моё слово.

Подписав балет-Нуара «настоящего Кота это не крутит», я вырубила звук до шести утра. А то я нас с Адрианом знаю, мы так можем разной фигнёй до рассвета перекидываться.

Пожелав Тикки спокойной ночи, я забралась под одеяло, воодушевлённая самыми радужными мыслями о предстоящем разговоре. Адриан извинится, я извинюсь, Лука будет разбрасывать над нами лепестки роз во время дружеского объятия, Алья с Нино на фоне: Сезер фотографирует, Ляиф ставит подходящую случаю музыку. Главное чтобы не саундтрек от Моего маленького пони.

Дружба — это магия…

Первую часть ночи спала я плохо: вертелась в постели, то и дело открывала глаза, выплывая из мутного сна и потом снова падая в него. Потом Тикки, ворча, перебралась с моей подушки в шкаф — там у неё было гнездо. Сон мой от этого не улучшился совсем, кстати.

Только я хотела попросить квами вернуться, как сон меня наконец-то одолел. Перевернувшись на другой бок, я спихнула одеяло с постели иуснула так крепко, что уже ничего меня не волновало.

Проснулась я сидящей, связанной и со стоящим Бражником неподалёку.

Глава 70. Телефонный разговор

Собственно говоря, это была вся предыстория. Я не знала точно, как именно Габриэль вышел на мои отношения с Котом: из-за статьи, которую обсуждали всем Парижем, или же увидел нас с Нуаром в переулке… но точно дело было не в наших с Котом ночных посиделках, тут Адриан действовал как истинный ниндзя и никаких следов не оставил.

Как про любовника говорю, ей-богу.

Сидеть на стуле становилось невыносимо. Тело у меня затекло без движения, связанные запястья ныли из-за жёсткости невидимой верёвки, в туалет опять же тянуло… А ещё передо мной стоял Бражник с телефоном в руках.

Телефон звонил. Адриан, зная о моей дурной привычке запихивать мобильник куда ни попадя, не сбрасывал трубку, когда я подолгу не отвечала. Вот и сейчас, в руках у Бражника мой несчастный гаджет надрывался мелодией, которую когда-то написали специально для Эмили Агрест.

Я впилась взглядом в лицо Бражника, чтобы увидеть реакцию на звонившего. Это можно было бы принять за недовольство: как же, чужой мужик, ещё и плохиш, держит в руках сосредоточие жизни любого нормального подростка! Иногда мне казалось, что, если Алья потеряет телефон, то страдать будет больше, чем если её Чудесный блог взломают и уведут на сторону хакеры.

Ну возраст такой, что поделать-то.

Бражник с каменным выражением лица протянул телефон мне. Я только хотела выразительно закатить глаза, намекая на свою связанность, как на лице у парижского зла вспыхнула голограмма бабочки, и путы с моего тела спали. Только на ногах и остались.

— Я в туалет хочу, очень надо, — быстро сказала я, пока рот был свободен.

Вообще, мне было стрёмно до дрожащих коленочек. Вот только давящий почти на уши мочевой пузырь практически отключал инстинкт самосохранения, требуя немедленного облегчения. Можно прямо тут, прямо сейчас!

Остатки воспитания боролись с брезгливостью. В голове начали появляться мысли о том, что лучше умереть от смущения и отвращения, чем от лопнувшего мочевого пузыря.

— Потерпишь, — обрубил мои надежды на сострадание Габриэль. — Отвечай на звонок. Ни слова о происходящем. Успокоишь — и всё.

Я взяла телефон и посмотрела, кто звонит. Естественно, Адриан: мой Кот не дождался меня в назначенное время и ожидаемо забеспокоился. Наверняка ещё в чёрном костюме смотался до моего дома, полюбовался на пустую постель. Сложить два и два несложно: раз меня нет дома и нет на месте, значит, я потерялась где-то посередине.

Взгляд Бражника пробирал до костей. Или это была та неприятная щекотка, что проходится по организму, если долго терпеть сами-знаете-что. В любом случае, что-то ещё говорить я не рискнула: взяла телефон и приняла вызов.

— Привет, Маринетт. Ты где? Потерялась на дороге жизни?

После Кукловода, когда попавшая под магию акумы Надья увела меня буквально у друзей из-под носа, мы придумали свой шифр. Ну, как «мы». Я. Но здравую, прекрасную идею предложил Нино, а Алья и Адриан её поддержали. Приятно, когда в команде можно положиться на сообразительность другого человека. Может, не зря в каноне Маринетт им доверила Талисманы?

«Потерялась на дороге жизни?» — это вопрос с подвохом. Если отвечаешь согласием, значит, у тебя неприятности.

— Да, заплутала вконец, — рассмеялась я, стараясь, чтобы голос звучал натурально. — Сначала кошку с дерева снимала, потом меня старушка поймала, пришлось помогать. Ну там, через дорогу перевести и всё такое. Теперь вот, потерялась… Наверное, нашу встречу придётся перенести, вряд ли сегодня я до коллежа дойду.

«Снимала с дерева кошку» — произошло что-то непредвиденное.

«Помогала старушке по пути» — в этом замешаны другие люди. Поскольку с бабками у меня отношения сложные, то в нашем «шифре» старушка равна врагу.

«Потерялась» — значит понятия не имею, где я.

Вообще, в этом простеньком шифре имел смысл только первый вопрос, момент с кошкой и бабкой. Остальное — чисто для догадливых. Хорошо ещё, что Адриан именно что догадливый, и моё сообщение точно поймёт.

«Произошло кое-что непредвиденное. Я рядом с врагом, понятия не имею где, но в опасности.»

Адриан молчал пару секунд. Бражник тоже. Смотрел Габриэль при этом прямо на меня, и мне оставалось только молиться всем египетским богам, — их больше семи с половиной тысяч, если что, — чтобы Агрест-старший не понял, как мы тут с его сыном шифровками перебрасываемся.

— Тебе помощь нужна, если заблудилась? — спросил Адриан в итоге. — Может, геолокацию скинешь? Я мог бы попросить Гориллу подъехать за тобой.

Взгляд у Бражника… ух, если бы им можно было замораживать, то я бы в мгновение ока превратилась в ледышку.

— Адриан, если бы я знала, как фиксировать геолокацию…

Мой Кот рассмеялся — совершенно естественно, легко. Модельная жизнь научила Адриана показывать любую эмоцию без заминок или шероховатостей, выдавая исключительную искренность.

— Ладно, я понял. Не хочешь — не надо. Ладно, до завтра тогда.

— М. Бай-бай.

Если это «завтра» для меня наступит, то я буду счастлива, честное слово. Ух, Габрикинс, если я отсюда выберусь в полной комплектации конечностей, то несдобровать тебе! Вытащу все портреты Эмили из твоего дома и отнесу сюда, чтоб неповадно было!

Или это будет слишком палевно?.. наверное, да.

Я отдала телефон Габриэлю, так и не сбросив звонок. Надежда умирает последней! Я точно знала, что волшебный посох Нуара способен определить геолокацию, если поднести его ко включённому телефону — это мы с Котом выяснили, когда вырубили небольшую банду воришек на деле. Шест Нуара в какой-то момент запищал, а в открывшемся окошке мы с напарником увидели точку на карте города.

К сожалению, Габриэль оказался прошаренным: забрав у меня телефон, мужчина сжал его в ладони. Учитывая силы Бражника, естественно, что от моего мобильника ничего не осталось.

Я не была так уж сильно к нему привязана. Просто… зачем? Смысл в этом действии, если Габриэль не знал, что Адриан может нас отследить по моему телефону? Показать, что я грязь под лапками одного чокнутого мотылька? Или всё-таки что-то другое?

Возможно, — если судить по пристальному вниманию Габриэля, — ему интересно, как я отреагирую. За психами такое водится, насколько я помню: не умея выражать собственные эмоции, они любят вызывать их у других людей. Естественно, отрицательные — с ними всегда проще.

Подняв глаза на Бражника, я поджала губы. Те немного сводило от страха: я понятия не имела, как мне выпутываться теперь. Если Нуар… что мне делать?

— Так можно мне в туалет, месье Бражник?

Пожалуйста, Адриан. Найди меня.

Глава 71. Взгляд со стороны. Адриан

Адриан ощутил неприятный холодок, коснувшийся его шеи сзади. Чувство было настолько омерзительным и неожиданным, что он передёрнулся и поплотнее запахнул пальто. Днём обещали под восемнадцать градусов по Цельсию, однако утро украшало свежую траву и тротуар инеевыми узорами.

Горилла, несмотря на все заверения Агреста в собственной безопасности, припарковал машину на другой стороне улицы. Пьер читал газету за рулём, но то и дело поглядывал в сторону Адриана, проверяя, не вошёл ли парень в коллеж. Агрест был уверен: даже вздумай он прогулять сегодня уроки, верный водитель ничего не скажет отцу. Габриэля Пьер, кажется, недолюбливал.

Адриан отодвинул рукав тренча и проверил время. Подбирается к семи, а с Маринетт они договаривались встретиться в половину седьмого около коллежа. Неподалёку было кафе, работающее с пяти утра, так что они планировали поговорить за ранним завтраком. Хотя смысл разговаривать, если Адриан собирался извиняться, просить прощения и молить о пощаде?

Маринетт опаздывала. Адриан дождался, пока коллеж откроют, — в семь-десять, — и вошёл в непрогретое здание, на ходу проверяя СМС.

Ничего. Тишина, пустота.

Маринетт была не из тех людей, которые могут пошутить подобным образом. Она вообще не шутила насчёт отношений и эмоций, считая обе эти темы слишком деликатными; интересно, что подобная нежность не относилась к любви. Вот там Маринетт могла отпустить пару-другую шуточек, обычно в свою сторону.

Адриан дождался, пока Пьер уведёт машину из зоны видимости, прежде чем снова выйти на улицу. Неподалёку от коллежа было не только миленькое кафе, открывающееся непозволительно рано, но и парочка удобных мест для незаметной Трансформации.

Грудь у Адриана сдавливало от беспокойства. Он пытался договориться сам с собой: ничего не происходит, ничего страшного просто не может произойти, это же Маринетт, в конце концов…

От последней мысли он едва не растянулся на крыше — ноги запутались.

Это же Маринетт! Значит точно что-то произошло! Значит нужно нестись в её комнату со всех ног, и, может быть…

Дома подруги не обнаружилось. Адриан втянул носом воздух, — обоняние в синхронизации было на порядок сильнее обычного, — но запаха Маринетт тоже почти не было. То есть был, в целом, но Адриан не почувствовал именно свежего следа, говорящего, что девушка была в комнате недавно. Значит, Маринетт отсутствовала где-то пять часов.

Вопрос: что произошло в промежуток с часа ночи, — когда они закончили переписку, — и примерно двумя часами ночи? Она ушла? Лунатила? Её похитили НЛО?

Её похитили?..

Волосы на голове зашевелились. Адриан скинул Трансформацию, вытащил из кармана мобильник и под взглядом молчащего и мрачного Плагга не глядя набрал выученный наизусть номер.

Звонки, звонки… ответа пришлось ждать долго. А уж когда Маринетт сняла трубку…

Она в опасности. Что-то произошло. Рядом недружелюбно настроенный человек. Она не знает, где находится.

Что ему делать?!

— Плагг, мы сможем её найти?

Котёнок потёр лапки. Адриан смотрел на телефон в своих руках, сгорая в ненависти: к себе, к неизвестному похитителю, к миру в целом. Почему Маринетт? Почему всегда Маринетт?!

Телефон в его руках затрещал, после чего начал осыпаться серым прахом. Адриан отшатнулся, откидывая мобильник в сторону, и успел увидеть чёрное марево вокруг своей ладони.

Это он что, Катаклизм без синхронизации вызвал?

— Мда. Не думал, что это произойдёт так рано, — пробормотал Плагг. — А ты не кисни. Соберись, кому сказал!

Адриан посмотрел на Плагга и кивнул. Действительно. Вытерев выступившие на глазах слёзы, он дал команду для Трансформации и выскочил из окна.

Вокруг города он оббежал минут за семь, не больше. Мыслей в голове не было, только тихая паника: остался один на один с проблемой, — Ледибаг не отвечала на вызов; кажется, он догадывался, почему, — и теперь нужно что-то решать, что-то делать… а он понятия не имеет, что именно.

Так ничего и не придумав, он вернулся к той точке, с которой начал — к пекарне TS. Сабина и Томас понятия не имели, что происходит с их дочерью, что она в беде. И если он, как Кот Нуар, ничего не сделает…

А если последствия будут необратимыми?

Эта мысль заставила сглотнуть. Нуар посмотрел вниз, на Томаса, который помогал грузчикам и вытаскивал из машины коробки с продуктами. Мужчина ведь любит свою дочку… свою Маринетт… настолько любит, что беспокоится о её благополучии и безопасности больше, чем о своём…

Идея.

Молясь, чтобы мысль оказалась верной, Нуар спрыгнул рядом с Томасом. Мужчина приветственно махнул рукой, вытирая трудовой пот со лба. К Коту месье Дюпэн-Чэн относился с некоторой настороженностью: как сам Томас признался, его смущало, что почти все друзья его дочери — парни; Алья, единственное золотце женского пола, порой вела себя и того хуже. Ох уж эти свободные нравы!

— Чего-то хотел, котяра? У нас сегодня на диво удались круассаны и рыбный пирог. Зайдёшь?

— Маринетт в опасности.

Грузчики смущённо переглянулись и продолжили работу самостоятельно. Томас, враз растерявший всю свою весёлость, мрачно уставился на Нуара.

— Рассказывай.

Сбиваясь и заикаясь, Адриан быстро выложил почти всё, что знал: время пропажи, звонок другу, который Кот «случайно подслушал», значение дружеской шифровки и собственные переживания. Томас внимательно выслушал Нуара, после чего залез в карман на переднике и вытащил из него мобильник.

Бинго. Как Нуар и думал, месье Дюпэн-Чэн установил себе на телефон приложение, отслеживающее перемещение любимой дочурки.

Сигнал был потерян в зоне производства на окраине города. Адриан изучал карту и переносил данные на коммуникатор в шесте. Томас стоял рядом и не мешал, только напоследок пожелал удачи.

Эта зона города была Адриану незнакома. С миледи они потихоньку изучали Париж, двигаясь спиралью, потому что чаще всего акумы появлялись или бедокурили около Эйфелевой Башни. Приходилось двигаться практически наугад, постоянно оглядываясь по сторонам и ожидая новой подлянки от мира.

Не зря, кстати. В итоге Адриан обнаружил явно акуманизированного мужчину, которого просто… вырубил шестом, ударив по голове.

— Мда, — крякнул Кот, садясь рядом с бессознательным врагом на корточки. — Кажется, миледи на меня плохо влияет…

Он понятия не имел, какая из вещей была пристанищем акумы, так что одержимого пришлось раздеть полностью. В смысле, совсем полностью. Вещи Адриан запихнул в одну из штанин Мима, которую связал на конце. Вторую он обвязал в другом месте, так что вышла довольно кривенькая торба, из которой ничего не должно было выпасть.

С этим они с Ледибаг будут потом разбираться.

Добравшись до места, отмеченного на карте месье Дюпэна, Адриан замер в напряжении. Дальше-то что? Вначале ему повезло, потом ему повезло… как бы это везение не кончилось.

Внимание Кота привлекло журчание и облегчённый выдох. Нуар свесил голову с крыши, — он на ней лежал, чтобы не привлечь вдруг чужое внимание, — и заозирался в поисках звука.

Ой, лучше бы он этого не делал.

Встретившись глазами с задравшей голову Маринетт, — писающей Маринетт, Господи, почему, за что, как он теперь ей в глаза смотреть будет, что делать-то, пресвятые сырные шарики?! — Нуар потерял дар речи. Дюпэн-Чэн, совсем не стесняясь своего положения, округлила глаза и приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Да Адриан бы всё равно не смог бы ничего сказать. Он познал какой-то новый уровень близости после произошедшего. Вряд ли он будет так же близок со своей будущей женой. Будь он на месте Маринетт, то решил бы, что жизнь кончена. А Дюпэн-Чэн, быстро справившись со своими… делами… вскочила, натянула штаны и беспокойно оглянулась.

— Ты задерживаешься, — услышал Адриан смутно знакомый голос.

Это что, Бражник, что ли?!

— У меня от нервов живот прихватило, — плаксиво, что совершенно не вязалось с её выражением лица, прохныкала Маринетт. — Простите!

— Заканчивай.

Дюпэн-Чэн скривилась, но делать ничего не стала; Адриан подспудно ожидал, что невидимому Бражнику она как минимум покажет фак. Вместо этого девушка приблизилась к стене, над которой торчала голова Кота Нуара, и призывно вытянула руки вверх.

Адриан спустил жезл и выловил самый большой приз в своей жизни. Хорошо ещё, что у Маринетт оказались сильные руки: не всякая девушка спокойно удержит собственный вес. Физкультура в коллеже это наглядно показывает.

Закинув Дюпэн-Чэн на закорки, он со всех ног припустил в сторону её дома. Рядом был Бражник, ничего не ожидающий и не знающий, что Кот Нуар рядом, но у Адриана была миссия поважнее: вернуть подругу родителям в целости и сохранности. И эту задачу он считал приоритетной.

Доставив Маринетт домой, он замялся. Девушка смотрела на свою комнату, словно её не узнавая; возможно, у подруги был шок. У Адриана точно был бы. Однажды, во время поездки в Китай, его чуть не украли… спасла продавщица мороженого, клещом вцепившаяся в маленького Агреста, когда его попытались затолкнуть в машину. Больше его семья в Китай не ездила, а Адриан ещё неделю боялся незнакомых людей.

— Ты, получается, меня спас… опять, — Маринетт оглянулась на Кота и криво улыбнулась. — Спасибо, Нуар.

— Из-за меня у тебя и были проблемы, так что это всего лишь попытка исправить собственный косяк.

— А. Ясно.

Она обхватила себя руками, и Адриан поспешил обнять Маринетт. Девушку потряхивало.

— А что у тебя за поклажа?

— Да так… одежда.

— Решил сменить стиль? Беленькое… это что?

— Штаны.

— Мне твои нравятся.

Нуар покачал головой, чувствуя, как Маринетт в его руках постепенно перестаёт дрожать.

— Скорее, решил предложить Ледибаг попробовать поносить что-то кроме красного и чёрного.

Ну, по крайней мере, найти Ледибаг и вместе уничтожить предмет с акумой, — сначала, правда, надо найти, что это за предмет из гардероба Мима… — казалось не так сложно, как спасти одноклассницу из рук французского террориста.

И, эй. Кажется, Кот Нуар и один чего-то стоит?

Глава 72. Спешл. La Sein

Vanessa Paradis & — M- La Sein

Я всегда любила воду, если честно. С самого детства могла проводить по два часа в ванной, сначала чуть ли не плавая там, как в бассейне, а потом просто нежась в воде. Море и океан привлекали меня настолько, что, не имея возможности поехать к большой воде, я проводила до обидного много времени за играми вроде Subnautica или Beyond Blue. Ну и у Ассасинов в Одиссее были замечательные марины, куда без этого.

Но вот чтобы так… чтобы вода вокруг, а ты чувствуешь себя человечком из Raft… этого я точно не хотела.

— Что будем делать, Кот?

Ради разнообразия, сейчас этот вопрос задала я. Но, вообще-то, у нас это было практически игрой. Кто первый спросит — того и тапки. В смысле, можно не придумывать очередной мироспасательный план.

Кот уныло посмотрел по сторонам, но нас окружали только крыши старого Парижа и водяная гладь. Вода была грязной, в ней плавал строительный и бытовой мусор, никакой эстетики. Это в мультике всё чисто и красиво, а герои после помощи от Ван Фу рассекают парижский океан, как заправские дайвингисты.

У нас, во-первых, не было Ван Фу; надо бы это исправить, кстати… Соответственно, не было никаких БАДов, способных жахнуть нас с Нуаром в форму Сиреникса. Эх, а ведь я когда-то шутила про это… теперь вот, хлебай полной ложкой. Накаркала.

Трупов, кстати, тоже не было. Поначалу я опасалась, что затопленный Париж будет радовать нас с Котом обилием утопленников, которые ещё не успели распухнуть и посинеть, — типа почти Утопцы, но ещё не совсем, — однако их не было. Мусор, мусор, иногда были экскременты, но никаких покойников.

Кот этому обрадовался — ну не дурак же он, понимает, к чему может привести повальное затопление. Я — нет, потому что ещё при игре в Скайрим, натыкаясь на обглоданные кости тролля, думала: кто сожрал эту тушу? Кто опаснее, чем тролль?

Короче, куда делись трупы? Почему их нет?

Ответ мы с Котом узнали очень быстро: прыгали по крышам, ища Сирену, — уровень воды потихоньку поднимался, что нас очень беспокоило, — и увидели вдалеке бурление парижского океана. Сены.

Короче, вода бурлила так, будто там снимали фильм про пираний-убийц.

Мы с Нуаром осторожно подобрались ближе… и нас едва не вывернуло: в воде, спешно дожирая останки, возились русалочки. На Ариэль они, ясное дело, похожи были мало. Никаких прикрытых грудей, никаких ракушек и вилок вместо расчёски. Только клыки, серо-зелёная склизкая кожа и глаза навыкате. Красавицы, одним словом.

Завидев нас, они отвлеклись от своего пиршества, и указали в нашу сторону когтистыми узловатыми пальцами. Звук, который русалочки издали, больше всего был похож на шипение или свист, только очень сильные.

— Кажется, пора тикать — пробормотала я, когда русалки бросили свой обед, нырнули и поплыли в нашу сторону.

Кот, если честно, среагировал раньше меня: закинул себе на закорки напарницу и побежал. У Нуара в этой ситуации было преимущество, шест. Моё йо-йо оказалось бесполезно для перемещения, потому что я обычно цеплялась за высотки. А вот шест спокойно пробивал водную гладь и отталкивался от скрытых за метрами H₂O мостовых.

— Elle sort de son lit, tellement sûre d'elle, la Seine, la Seine, la Seine…

— Как насчёт плана?! — Кот пнул одну из русалок, что едва не утащила нас на дно, вцепившись напарнику в лодыжку.

— Твоя очередь придумывать что-нибудь! — огрызнулась я, повыше обхватывая напарника ногами.

Могла бы — села бы ему на плечи. Но тогда смещается центр тяжести, и мой Кот полетит, банально запнувшись, прямо в жаждущие ручки русалочек. А Нуар мне ещё самой нужен!

Он доставил нас до дома, которому до затопления осталась ещё пара этажей. Я призвала Супер-Шанс, и в руки мне шлёпнулся фен.

— Нам предлагают сделать завивку? — поднял брови Нуар.

Фен был обычным, даже устаревшим. Тяжёлым. Опять кого ударить надо, что ли?..

— Я не уверена, что феном можно завивать волосы…

Нуар странно на меня посмотрел.

— Ты никогда не завивалась с феном?

— Я вообще никогда не завивалась.

— Серьёзно, что ли?!

— Как насчёт плана? — передразнила я Кота.

Нуар рассмеялся, — больше нервно, — и махнул рукой. Я оглянулась по сторонам. Ничего… в монохроме затопленный мир смотрелся ещё страшнее, чем был на самом деле. Казалось, что нас с Котом не ждёт вообще ничего хорошего.

Интересно, что там с Бражником? Тоже утонул? Как он вообще будет забирать Талисманы, если Сирена всё-таки победит?

— Tellement jolie, elle m'ensorcelle, la Seine, la Seine, la Seine…

В этот раз Кот меня не прерывал. Молодец какой.

Снизу вынырнули русалки, вместе со своей предводительницей. Акуманизированная Сирена была похожа на человека, но ровно до тех пор, пока не открыла рот, полный иглоподобных клыков.

Да я руки лишусь раньше, чем жахну Сирену по голове! А если у неё череп прочный? А если меня утянут её шестёрки? Я обожаю воду, люблю купаться, но не в этом же болоте, ещё и с пираньями под боком! К тому же, парижское море было до отвращения солёным!

Фен, фен, фен… не для закручивания. Я повертела приблуду в руках, проверила шнур — тот на конце осветился красно-чёрным. Что, нам предлагают его включить? Зачем? Подсушим чешуйки Сирене? Вряд ли этот фен такой уж сильный, его же не Натан рисовал…

— Идеи? — спросил напряжённый Кот.

Вода поднялась на полтора этажа. Сирена протянула руку и уже смогла коснуться крыши.

Мы были в полнейшей…

— Надо фен включить, — сказала я, оглядываясь по сторонам; шест Кота засветился. — Проверь, у тебя в посохе случайно розетки нет?

— Здесь не может быть никакой… есть.

Шест открылся сверху, как тубус, и под крышечкой действительно обнаружилась розетка. Я подключила фен и потыкала в кнопки. Работал, ветерок слабенький… на всякий случай фен я оставила включённым — пусть нагревается.

— Дальше что?

Я подула из фена в лицо. Тёпленько. Если нам нужно не волосы сушить или кудряшки делать, то что тогда? Зачем ещё?..

Да не. Это же розовый мир.

Вода подобралась почти к крыше. Я всучила Нуару своё йо-йо и забрала шест. Подошла поближе к краю крыши, но так, чтобы загребущие лапки Сирены меня не достали.

— Ледибаг?..

— Фен нужен для двух вещей, — я сосредоточенно смотрела на красную воду в чёрный горох. — И если мы не сушимся, то мы используем его для суицида. Чужого.

— Чего?..

— Ну, так в фильмах показывали, — беззаботно сказала я, легко бросая фен Сирене.

Та схватила его мокрыми руками… и её закоротило. Я отошла ещё на шаг, чтобы искры на воде не навредили мне, но ноги всё равно покалывало, будто иголочками.

Запахло жареной рыбкой. Сирена точно была жива, в отличие от своих шестёрок. ну да туда им и дорога.

Я вытащила розетку из шеста и дождалась, пока искорки окончательно пропадут. Сирена выглядела подкопчённой, изо рта у неё шёл дым, но при этом всё ещё дышала и даже дёргалась. Вот удивительные же у Бражника силы!

— Tu n'est pas saoul, Paris est sous la Seine, la Seine, la Seine, — бормотала я, ловя бабочку; та вылетела из повреждённого электричеством браслета одержимой.

Чудесное Исцеление вернуло городу его нормальный облик, и я наконец выдохнула. Всё хорошо, что хорошо заканчивается.

— Итак, Ледибаг… не хочешь объяснить, откуда ты знаешь про второй способ применения фена?

Я нервно улыбнулась.

Ну ведь не поверит же, если я скажу, что увидела этот способ в фильме!

Глава 73. Серия восьмая. Кунг-Фуд

Я благодарила богов, — тех самых, египетских, числом за семь тысяч, — что один из самых тревожащих меня акум слился. Серьёзно, у меня буквально не было ни единой идеи насчёт того, как можно этого имбу от мира победить. Я даже не помнила, как его победили в каноне!

В общем, большое спасибо Нуару за инициативность и мимоудаление. Приятно, когда враги выпиливаются без твоего непосредственного участия.

Теперь вставал другой вопрос: попробует ли Бражник снова меня украсть или нет? Если честно, я так и не узнала, кто именно воровал меня из постели. Как-то слабо представлялось, что это своими модельерскими ручками делал Габриэль; скорее, грязную работу он поручил Миму.

Как бы я поступила на месте нашего зла… наверное, ещё раз украла бы девушку, которая сбежала из-под моего бдительного ока. Он наверняка не знал, спаслась ли я благодаря Коту Нуару с Ледибаг или же из-за собственных быстрых ног, но ведь не дурак же Габриэль?

С другой стороны, станет ли Габриэль повторять трюк, который не сработал? Он, конечно, раз за разом насылает на Париж акум, однако, насколько я помню по канону, месье Агрест всегда старался найти какой-нибудь новый способ устроить супергероям трындец. То Натали акуманизирует, чтобы скатализировать акум, то Талисманы украдёт, то за Ван Фу начнёт охоту…

Сейчас, вон, тоже новенькое пробует: с момента моего похищения прошла дай бог неделя, а мы с Котом уже и с Сиреной разобрались. Да и Мим появился очень быстро, не по расписанию. Габриэль изменил своим привычкам? А не перетрудится ли он от этого?

— Вот это вряд ли, — накуксилась Тикки, с которой я поделилась своими соображениями.

— Жаль. Было бы хорошо, надорви он свой акумаделательный пупок…

— Ну ты же от использования сил не устаёшь. Почему он должен?

Я скептически посмотрела на квами. Не устаю. Ага, как же. Устаю, и ещё как! А что было в начале нашего совместного путешествия, когда я забыла громкоговоритель? Да я буквально чуть не умерла от усталости!

Квами мои взгляды и настроения поняла совершенно правильно.

— Ты моложе, чем месье Агрест. Твоё тело до сих пор не сформировано до конца. И с Талисманом ты синхронизирована меньше, чем он. К тому же, он одержим идеей, и это тоже даёт магические силы.

Я скривилась, но вернулась к сбору рюкзака. Коллеж, коллеж, как же ты меня задрал. Когда я мечтала о возвращении в прошлое и избавлении от ошибок, то всегда думала, что буду отличницей. И вот, посмотрите на меня! Со своих стандартно высоких баллов я съехала на такой же стандартный тройбан, если брать русское исчисление отметок.

Меня это не волновало, Сабину и Томаса — и подавно. Родители Маринетт, — святые люди! — отложили ей деньги на обучение. Или, если кто-то не пойдёт учиться, — угадайте, кто забьёт на вышку во второй раз? — то на первый взнос за квартиру. Или на кругосветку. Или просто на жизнь в течение года.

Да хоть на тачку! Я этими деньгами смогу свободно распорядиться после восемнадцати. Захочу — отстрою Тикки дом, полностью состоящий из печенья и сгущёнки.

В первой жизни у меня такого не было. Да ничего не было, если так подумать. Почему-то мои родители считали, что дать жизнь ребёнку достаточно; никто не озаботился ни моим образованием, — меня попрекали тем, что я не стремлюсь поддерживать своё бюджетное место в университете, — ни местом для жизни. Никакой квартиры или комнаты. Или живи с родителями, или вали на все четыре стороны. А, нет, не вали. Кто же тогда стакан воды принесёт?..

Здесь было иначе. Другое мировоззрение. Сабину и Томаса, прежде всего, не поняли бы другие французы, — их друзья, коллеги и так далее, — если бы они просто «подарили мне жизнь». Такое мнение мне было очень даже по душе, потому что оказалось созвучно с моим.

Родил ребёнка — воспитывай, обеспечивай, уделяй время. Он не виноват, что ты решил пихнуть его в эту жизнь. Так что, эй, разгребай проблемы самостоятельно!

За своё будущее я была относительно спокойна. После похищения я крепко задумалась, чем бы хотела заниматься. Выходило то же, что и в прошлой жизни: я хочу писать книги. Этот мир предлагал мне практически пустые книжные полки и истории, которые меня не устраивали, так что… почему нет?

И так, впервые почти за год, я села за ноутбук и завела новый вордовский файл. Белая страничка с мигающей полосочкой недолго оставалась пустой. Я, оказывается, соскучилась!

Не могу сказать, что книга писалась легко и просто, но я начала — и это уже было больше, чем половина. Оставалось только продолжать до тех пор, пока я её не закончу.

Нуар на моё «новое» увлечение ничего не сказал. Только попросил дать почитать рукопись, когда я её закончу. Учитывая, что я внезапно взялась за фантастику, — Гиперборея, Лемурия, инопланетяне, искусственное зарождение человечества и палеоконтакт здесь были в новинку, — Адриан был в полном восторге.

Не знаю, за сколько я это всё закончу дело… но страница за страницей, и к сегодняшнему дню у меня было пятьдесят три вордовских листа. Неплохой результат. Понятия, правда, не имею, как здесь книги издаются. Но это уже дело будущего: я планировала распечатать рукопись и отдать её Сабине с Томасом. Они люди взрослые, дочку поддерживающие, так что почему бы не спихнуть на них немного ответственности?

Может и литагента мне найдут…

Моя пропажа, кстати, не сильно затронула наши отношения: родители Маринетт были поистине волшебными людьми. Они за свою дочь беспокоились, любили её, однако понимали, что сделать уже ничего нельзя. Запрещать Коту приходить не было никакого смысла: во-первых, Нуар всё равно уже спалился; во-вторых, именно Кот «заметил» моё отсутствие и насторожился, а также спас. Выходило, что я стала этакой девушкой супергероя с поправкой, что я не его девушка.

Мне купили новый телефон, на который я разрешила установить отслеживающее приложение. В конце концов, не будь его… Томас расчувствовался на этих словах и полез обниматься, как большой сказочный медведь.

Сабина тоже переживала произошедшее, но по-своему. Из-за азиатского менталитета она большинство эмоций переваривала внутри, позволяя себе заботу и нежность без ярких проявлений. Прекрасная женщина, она резала для меня фрукты, напоминала есть и много о чём-то думала.

В итоге прийдя к каким-то выводам, в один из вечеров Сабина позвала меня на разговор и огорошила новостью:

— Я пригласила своего брата из Китая. Он прилетит на днях.

Про брата Сабины я помнила только то, что он был супер-поваром, едва не сварил Хлою в супе и использовал цветы, подаренные Маринетт, для украшения блюда. Мужик плохо разговаривал на французском… да, точно, потому что Адриан помогал Маринетт с переводом и успокаивал девчушку почти всю серию. Милый мальчик.

— Ван Чэн определит, чему тебе стоит научиться.

Я моргнула, выныривая из своих мыслей.

— Прости?.. я прослушала.

Сабина мягко улыбнулась и погладила меня по голове, как маленькую.

— Мой брат, Ван Чэн, определит, чему тебе стоит научиться. У него больше опыта в этом.

— Я всё ещё не понимаю…

Сабина вздохнула и сложила руки на животе. На ней было тёмно-синее домашнее ципао, которое женщине очень шло. Золотая вышивка, — какая-то птица, летящая вверх, — смотрелась изумительно.

— До того, как Ван стал поваром, он двадцать лет преподавал в школе Шаолиня. Из-за него я и смогла туда попасть в обход основного конкурса… если честно, вступительные тесты Шаолиня я бы просто не потянула. Ты мозгами пошла в Томаса — он был отличником, учёба всегда давалась ему очень легко.

Это была почти похвала. Я смутилась: никто и никогда не хвалил меня за оценки… тем более за тройки. В моей семье даже к пятёрке могли придраться, выискивая, что я не так сказала учителю и буквально вытаскивая из меня стенографию моего ответа на уроке.

— Я не отличница, между прочим.

— Только из-за того, что ты ленишься, — беззаботно пожала плечами Сабина. — Уверена, задайся ты целью…

Её лицо исказилось. Она порывисто обняла меня, прижимая к себе. От ципао пахло свежим имбирём и паприкой.

— Ван пробудет здесь неделю или две и составит для тебя программу. Может начнёт тренировки… а я их продолжу. Больше никто, — никто, Маринетт! — не сможет тебе навредить. Я сделаю всё для этого.

Осторожно обняв женщину в ответ, я спрятала лицо у неё на плече. Эта забота…

Кому она предназначалась: Маринетт или всё-таки мне?

Глава 74. Страшный план

Ван Чэн из мультфильма запомнился мне большим и неуклюжим, как человеческая пародия на панду. У него были маленькие глазки, тонкие китайские усики, — у азиатов вообще проблемы с растительностью на лице и теле, — большой живот и руки. В сериале он был серьёзно выше Маринетт, а ещё она боялась как-то огорчить своего дядю, которого редко видела.

Поскольку я, как и канонная Дюпэн-Чэн, китайского не знала и учить не собиралась, то попросила моего умнейшего друга Адриана поприсутствовать в квартире в день приезда дядюшки. Сабина и Томас были в пекарне, как и всегда, так что встречать представителя от Чэн мне нужно было в предполагаемом одиночестве. Ага, щаз.

Мы же помним, что с доверием к мужчинам у меня проблемы? В круг приближённых сейчас входил только Адриан, да одной ножкой наступил Томас, так что встречать Вана в одиночестве я точно не собиралась. Даже если я Ледибаг!

Моё любимое: лучше перебдеть, чем недобдеть.

Адриан кое-как разгрёб своё расписание и в очередной раз отговорился от уроков китайского. Как объяснил мне Агрест, отца удалось убедить тем, что Адриан поговорит с носителем и выяснит, так сказать, уровень своего владения речью поднебесной.

Но это Адриан ещё моих планов не знал.

— Чего? — удивился Агрест, услышав мою просьбу. — В смысле «не показывать знание языка»? А зачем я тогда здесь, если не для этого?

Я на его недоумение пожала плечами.

— Я сказала «не показывай», а не «отключи мозг насовсем и забудь все уроки своего репетитора». Мне нужно, чтобы ты слушал, если Ван Чэн будет что-то говорить. Для него мы будем просто двумя подростками, к тому же, не знающими китайский. Может что интересное скажет…

— С чего вообще такое предосторожности?

Я промолчала.

Не то чтобы я не доверяла Сабине… но Ван — не Сабина. Да и про азиатов я наслушалась достаточно: многие из них очень неприятно о тебе говорят, особенно если ты не понимаешь их речи. Мне хотелось знать настоящее отношение Вана к себе. Мультик мультиком, а мужик был не просто моим родственником, но ещё и программу тренировок должен был для меня составить.

А если он маньяк какой-нибудь? Да, это лишние опасения и моя паранойя, но блин. Могу немного понервничать я, в конце концов? К тому же, читала я один фанфик, где Ван Чэн люто ненавидел свою племяшку и всячески её обзывал. «Неумёха» там было самым ласковым определением, чтобы вы знали.

Адриан смущённо потёр шею — знак растерянности и тяжких раздумий над судьбой мультивселенной. Я перешла в нападение и взяла свободную руку Агреста в свои холодные ладошки.

— Один день. Если всё будет нормально, то потом, я тебе обещаю, я вас снова сведу, и ты покажешь ему всю мощь своего мандаринского. Ладно?

— Знать бы ещё, что такое твой «мандаринский»…

Я фыркнула, но, как и обычно, не стала ничего комментировать. Эх, видимо, здесь не было кучи китайских диалектов. Вот беда-то для мира, представить сложно!

В последнее время я достаточно прохладно относилась к найденным различиям в этом и своём корневом мире. Ну разные, и что? Всё приедается; да и поиск отличий на двух идентичных картинках никогда не был моей любимой игрой в детстве. Быстро наскучивало, если честно.

Адриан сегодня был на диво хорош: слегка подвёл глаза и в честь улучшающейся погоды сменил свой шикарный тренч на шикарную чёрную кожанку. Без заклёпок, зато с серебристой полосой на отворотах, и, естественно, производства Агреста-старшего. Адриан всё носил марки Габриэля. Но, поскольку другу шло, я уже даже не комментировала.

В отличие от мультфильма, здесь Адриан был настоящей моделькой: любил одежду, умел её носить и частенько менял. Гардеробная у моего Кота была немногим меньше его комнаты. Там тоже было два этажа: второй для собственно одежды, первый для обуви и аксессуаров. Именно у Адриана я впервые увидела специальный шкафчик, в котором как на витрине лежали часы. А я-то, наивная, думала, что такие штуки только магазины покупают.

Любимый дядюшка запаздывал: учитывая его перелёт и дорогу до квартиры, я ждала мужчину примерно к часу дня. Однако минутная стрелка уже подползала к двум, а Ван Чэн так и не почтил порог нашего скромного жилища.

Ожидание никогда меня не напрягало. Сложно заскучать, если ты, во-первых, не один, а во-вторых — имеешь доступ в Интернет. Мы с Адрианом угарали над артами с Чудесными, — я всё ещё считала немного странным, что Кот Нуар и Ледибаг, «не знающие» друг о друге, смеются с комиксов про раскрытие, — и просто над мемасами, завалившись на любимый диван Сабины. Серо-голубое твёрдое безобразие я терпеть не могла, потому что тактильно диван напоминал бархат. Следы на нём оставались — закачаешься.

Свою шикарную куртку мой прекрасный мур-рыцарь оставил в коридоре. Мне достался Агрест, затянутый в тугие джинсы с широким кожаным поясом и в белой футболке. Ух, смелый парень. В моей жизни белого шмотья практически не было, физкультурные футболки не считаются. Подарили мне как-то светлые кремовые штаны… так я их стирала после каждой носки. Пачкались — ужас просто. И как Хлоя с этим справляется? Она обожала свои кипенно-белые джинсы.

Короче, никакого белого в моём гардеробе. Хорошо ещё, что коллеж Франсуа Дюпона не обязывал учащихся носить строгую форму; чёрный низ и светлый верх, бе-е-е. Мы ходили в обычной одежде, главное было не надевать что-то слишком откровенное или яркое.

— Ты уже три мема пропустила, — обвинительно сказал мне Адриан.

Я пихнула друга в плечо и устроилась обратно. Мой Кот был тёплым и расслаблял не хуже ромашкового чая. Находиться рядом — одна большая таблетка валерьянки…

Но от звонка в дверь я всё равно вздрогнула. Сердце сделало кульбит: не люблю знакомиться с новыми людьми, да и пускать кого-то на условно-мою территорию не хотелось. Если бы не необходимость научиться крутому кунг-фу у будущего Кунг-Фуда, то я бы точно попыталась отговорить Сабину от приглашения своего братца к нам.

Одна радость: в Европе оказалось не принято жить в семье, которая тебя пригласила. Вроде как вторжение в личное пространство. Люди в основном снимали номер в отеле, как и мой любимый незнакомый дядюшка.

— И помни — никакого Китайского! — напутствовала я Адриана перед тем, как открыть дверь.

Ну здравствуй… северный олень.

Хотя, в нашем случае — болотная кабарга.

Глава 75. ПАНДАЗАВР

Итак, что же я могу сказать про Ван Чэна…

На панду он совсем не был похож. Только если на панду-терминатора. Панда-3000. Пандамэн.

ПАНДАЗАВР.

Короче, мышц в нём было намного больше, чем жира или костей. На пухляша из мультфильма Ван Чэн тянул очень отдалённо, может только если узкими глазами и тоненькими усиками на широком круглом лице. Одет мужчина был в какую-то китайскую серую рубашку с кривым воротом, типа как ципао, но не оно. Названия я не знала.

Возвышался этот пандазавр над моей головой ещё как минимум на одну меня. Ну, поначалу мне так показалось… а потом подтвердилось: не знаю, чем именно кормили мужика в подростковом возрасте, — кашей с генами Халка? — но, чтобы пройти в коридор, ему пришлось пригнуться.

Пригнуться, Карл. У нас нестандартные двери, если что, потому что Томас тоже не маленький мальчик: вместо обычных двухсот десяти сантиметров в высоту, наши двери стремились к небу на целых двести тридцать.

Ван Чэн пригнулся.

Два тридцать.

ПРИГНУЛСЯ.

Пока я бестолково хлопала глазами и панически думала о том, что таких громадин ещё не встречала, — Габриэль был ниже, честное слово, хотя тоже давил своей монументальной фигурой, что памятник Петра на Москве-реке, — Адриан улыбался, как и положено модели. Вот не зря я парня взяла с собой, как чувствовала. Агрест практически никогда не терялся, если нужно было кого-то обаять; здесь ещё не прошла китайская лихорадка по европейской внешности и блондинам в частности, так что все шансы у моего дорогого друга были.

Во всех смыслах дорогого… я тут недавно узнала, что Агрест-младший застрахован чуть ли не полностью. Как только он тогда не боится бегать и прыгать в чёрном костюме?..

Не о том думаешь. Соберись!

— Добро посолить… поцеловать, — Адриан совсем не нежно пихнул меня в бок. — Пожалуйте пожалста!

В своё оправдание… да нет у меня оправдания. Я просто никогда не видела великанов! Может, здесь не было Тора, который упокоил всех Йотунов(1), и синекожие громилы проникли из своего Хейма в наш скромный Мидгард?

Но, всё равно, не думала я, что меня коснётся проклятие косноязычия, свойственное обычной Маринетт. Я всё-таки думала, что я Маринетт как минимум необычная. Костюм Ледибаг у меня с чёрными вставками, с Тикки любовь и взаимопонимание, сценку с зонтом и Адрианом в унитаз слила… столько различий уже, если так подумать.

Невольно в голову полезли мысли о полотне времени. Приведут ли мои действия к эффекту бабочки? Наследила я уже порядочно, однако канва сюжета всё равно стремится к проторенной дорожке. Вон, дядя Чэн приехал… до кулинарного шоу было много времени, потому что проводилось оно в середине марта… а он уже тут.

В общем, кое-как собравшись, я пригласила мужика в квартиру. Пришлось останавливать Ван Чэна от разувания, у нас ведь так было не принято. И этим, — а ещё довольно бесполезным размахиванием рук, — я заслужила первый взгляд.

Ну, раз уж мы всё равно используем капс… это был не взгляд. Это был ВЗГЛЯД.

Ван Чэн смерил меня таким ВЗГЛЯДОМ, что я мгновенно почувствовала себя маленькой и незначительной. И если с первым я была согласна, — сложно такому противостоять, когда перед тобой стоит потомок фоморов, — то со вторым могла бы и поспорить. Много бы ты наготовил, Ван Чэн, если бы ваш юнивёрсум сумасшедший Бражник стёр, как плохой карандашный набросок? Мы с Котом ведь вполне успешно этому сопротивляемся.

Тут, конечно, тоже тот ещё вопрос, типа как с курицей и яйцом. Стал бы нападать Бражник, если бы не было Кота Нуара и Ледибаг? Габриэль ведь за Талисманами охотился, и таким милым образом решил их выковырять изшкатулки Ван Фу. С другой стороны, сумасшедший Агрест-старший стал бы искать другие способы. К магии он обратился явно от отчаяния. Не будь здесь Талисманов — попробовал бы призвать демона, я уверена.

Кстати. Много что-то Ванов в моём окружении. Ван Фу, — которого всё-таки стоило бы найти наконец, чтобы со следующей Сиреной нам с Котом не пришлось голову ломать, — Ван Чэн, Айван мелькал где-то. Не к добру это.

Любимый дядюшка сказал что-то. Для меня это звучало как шинь-сунь-фень, но вот Адриан понял всё до последнего слова — это я заметила по тому, как парень слегка напрягся. Незаметно для незнакомцев, но я-то с Агрестом провожу до неправильности много времени.

Мысленно похвалив Агреста за отсутствие реакции, я вытащила из кармашка джинсов бумажку и произнесла свою часть фунь-феня. Переводчик в помощь, да и Адриан подкорректировал предложение, чтобы оно звучало нормально. Что-то было в китайском, из-за чего нормальное смысловое предложение могло скатиться в трэш, угар и содомию. Тональности, кажется.

Уведомив дядюшку о том, что родители будут вечером, а я ни черта не понимаю на языке поднебесной, я с чистой совестью убрала бумажку обратно в карман. Второй ВЗГЛЯД я стоически проигнорировала. Ну, дядя, я под носом у Бражника писала, а потом ещё и сбежать умудрилась, мне уже ничего не страшно. Даже пандазавр.

Забавно, кстати, что дядюшка не знал французский, однако дураками почему-то считал нас с Адрианом. Типа, с какого это чёрта я должна учить язык мирового производителя бамбуковых палочек для еды, если Ван Чэн даже не почесался? У него сестра, вообще-то, во Францию жить уехала; я же в Китай не собиралась, боясь за сохранность Агрестового застрахованного. А вдруг украдут? Мы же с Тикки его тогда днём с огнём не сыщем, даром, что блондин.

Ладно, опять меня размышлизмы куда-то не туда увели.

Дядюшку я усадила в гостиной, после чего торжественно вручила пульт от телека. Точно знаю, что Сабина оплачивала пару каналов на родном языке. В основном, конечно, это были дорамы… или в Китае они по другому называются? Не суть. Короче, у нас точно была пара каналов с одинаковыми длинноволосыми красавцами, парящими, как в «Доме летающих кинжалов», но без тамошней драмы и повальной смерти всех персонажей.

Мы же с Адрианом поднялись ко мне в комнату, оставив мужика в одиночестве. Ну а что, терпеть мне его взгляды, что ли? К тому же, так посоветовала сделать Сабина — матери Маринетт я отзвонилась, едва появилась минутка, чтобы предупредить о пришедшем мужчине.

— Он тебе ничего не говорил? — обеспокоенно спросила Сабина. — Ван бывает… неосмотрителен. Излишне прямолинеен.

Адриан скривился, как от зубной боли. Я подняла брови, но друг мотнул головой, показывая, что объяснять он ничего не будет.

Вот как знала, неприятный человек этот любимый дядюшка. Или Адриану просто его фразочка не понравилась? Мой Агрест был тем ещё морализатором, даже безобидный, но негативный комментарий в сторону своих друзей он мог воспринимать как оскорбление чести.

— Ну, что-то он сказал, но я не поняла, — ответила я Сабине.

— Ван сложный человек со сложной судьбой, — вздохнула в трубку женщина. — Но у него доброе сердце… где-то очень глубоко под рёбрами.

Я, естественно, спорить не стала — смысла не было. И расспрашивать Адриана тоже: если мой Кот что-то решил, то упрётся рогом, а от решения не отступит. Практически баранье упрямство, на секундочку.

— Слушай, я тут задумалась, — я упала на тахту и растянулась на ней, жмурясь от блаженства. — Когда у тебя день рождения?

— С чего такие вопросы?

Он опять отодвинул мои ноги, сел и вернул мои конечности себе на бёдра. Привычка у него, что ли, формируется? Если так, то я не против: массаж ступней Адриан делал — закачаешься.

— Да так. Всего-то поняла, что не знаю этой знаменательной даты у своего лучшего друга.

— Я тоже не знаю, когда у тебя.

— Ой, да ну, — я махнула рукой. — У тебя всё просто, надо только Алью спросить. А мне придётся в интернете искать!

— Всего-то и надо, что в поисковой строке запрос вбить, — проворчал Агрест. — Девятое апреля.

— Овен, значит…

Ну, я ж говорю. Упрямый, как баран.

Адриан пощекотал мою стопу.

— Так что насчёт тебя?

Я показала парню язык и захихикала. Нет уж! Не хочет переводить слова Вана — придётся ему спрашивать дату у Альи или у Сабины. Небольшой, но всё-таки квест.

— Вредина, — по-доброму усмехнулся Адриан, когда я ему это сказала.

— А то, — подмигнула я парню.

Снизу раздавались звуки китайских народных песен: оказалось, что у Сабины оплачен не только канал с дорамами.

Ну блеск просто.

* * *

(1) Йотуны. Синекожие великаны, живущие в Йотунхейме. Обожаю один анекдот:

— Вы верите в Иисуса?

— Нет. Я верю в Тора.

— Почему?

— Потому что Иисус обещал истребить зло, а Тор — синекожих великанов. Вы когда-нибудь видели синекожего великана?</footnote>

Глава 76. One Van, two Van

Дядюшке потребовалась ровно неделя, чтобы довести меня до белого каления. Вот вроде бы Ван Чэн ничего такого не делал, он даже по-французски не говорил, но одних взглядов оказалось достаточно. То, как он смотрел… я чувствовала себя рыбой второй свежести, которая каким-то образом попала на прилавок с охлаждёнными деликатесами.

Селёдка среди гребешков.

Ван приходил в основном по вечерам, ближе к десяти часам, когда Сабина уже возвращалась в квартиру, но Томаса ещё не было. Отец Маринетт не любил родственников жены, и причины, если честно, были на поверхности: китайцы здесь оказались теми ещё нацистами. Все, кто не рождён в поднебесной — человечки второго сорта. Что самое ужасное, узкоглазые не стеснялись доносить своё офигенно важное мнение до всех вокруг, не сильно беспокоясь о реакции на свои слова.

Китайцев не любили. Однако их страна была прогрессивной державой с развитым производством и мировыми поставками с охрененно большим оборотом. Как и в моём корневом мире, Китай делал всё: бытовые мелочи, химию, одежду, еду, машины, технику… Как говорится, Бог создал человека. Всё остальное производится в Китае.

В глазах Вана Чэн я была драгоценной кровью, в которую влили дерьмо. Смотрел он соответствующе, да ещё и как-то оценивающе. Судя по всему, я мужчину разочаровывала буквально с каждым вздохом. Он следил за тем, как я ем, как пью, как готовлю и делаю уроки, как говорю с родителями. Из того, как мужик прислушивался к моему общению с Сабиной, — класть он хотел на Томаса, папа Маринетт его совсем не интересовал, — я поняла, что Ван прекрасно понимает по-французски. Только не говорит, собака этакая.

Иногда он вставлял какие-то комментарии на китайском, и Сабина не знала, как себя вести. Руки у матери Маринетт дёргались, на щеках выползали красные пятна, брови сходились к переносице… но Сабина молчала. Только сжимала зубы, смотрела на меня и проглатывала чужие сунь-фень, как горькие таблетки.

Я привыкла ходить со включённой аудиозаписью на телефоне, и фразы Ван Чэна стабильно отсылала Адриану. Агрест отписывался, что всё понимает, но не переводил мне ни слова; переводчик в интернете вообще отказывался воспринимать чужую речь. Поскольку я всё-таки доверяла своему Коту, то продолжала это почти бесполезное занятие в надежде, что, если это потребуется, Адриан меня предупредит… о чём-то. Ну не знаю. Если вдруг Ван Чэн меня решит украсть в Китай, дабы вылить ровно половину «порченой» крови и сделать из меня чистокровную азиатку.

Мне было странно, что с таким менталитетом тот же Ван Фу был показан милейшим человеком в мультсериале. Идея поискать хранителя Талисманов в моей голове слегка отодвинулась на задний план: я банально боялась, что Фу окажется таким же говнюком, как и Ван. Боялась разочаровываться. Не сотвори себе кумира…

Ван Чэн в мультике тоже был милым, как новорождённый котёнок! А потом чуть Хлою не сварил.

Атмосфера в квартире стала тяжёлой и неприятной. Томас до последнего задерживался в пекарне, потому что сделать с присутствием Вана ничего не мог, а терпения у папы Маринетт не хватало. Сабина была хмурая и напряжённая, а ещё бросала на меня такие взгляды, что иногда меня в дрожь бросало. Ван, когда появлялся, ходил с постной миной, но эти его взгляды…

Возвращаться домой не хотелось, и большую часть времени я проводила у друзей или на крышах Парижа. Так себе замена, если честно, но что уж поделать. Только в синхронизации с Тикки я чувствовала себя немного спокойнее.

Тикки, кстати, отчего-то прониклась к моему дядюшке-нацисту большой симпатией, чего я никак не могла понять. Ностальгически улыбаясь, квами рассказывала про своего давнего друга-носителя. Из Кореи, не из Китая.

— Твой Ван так похож на моего Чана… лицо демона, сердце бога.

— Ты всех своих носителей по именам помнишь? — поинтересовалась я, не желая обсуждать дядюшку больше необходимого.

Мне его и в жизни хватало!

Квами улыбнулась.

— Конечно. И тебя я тоже запомню, божья коровка из другого мира. Носители, если мы их любим, навсегда остаются частью нас, квами.

Это в какой-то мере успокоило. Жить в чужих воспоминаниях — отличное посмертие, на мой взгляд. Но вот то, что разговор у нас зашёл о таких высоких и мрачных материях, меня совершенно не устраивало!

Взгляд Вана преследовал меня везде: дома, в коллеже, у Адриана, на крышах, на приёмах у психолога. Я не могла избавиться от ощущения липкости и гадливости, которые наверняка надумала себе сама. Одно хорошо: Сабина пообещала мне, что к мозгоправу я хожу последнюю неделю.

— Чего это так? — удивилась я, когда мать Маринетт озвучила своё решение.

На секундочку: именно Сабина выступала яро против прекращения этих походов. Томас считал, что мозгоправ мне или не подходит, или и вовсе не нужен, несмотря на состояние моего организма. А вот мать Маринетт продолжала верить в целительную силу психотерапии и оплачивала отнюдь не дешёвые сеансы с завидным упорством.

— Ван сказал, что тебе это не нужно.

И от этого пандазавра была польза, если так подумать. Хотя я всё равно не поняла, почему на уговоры Томаса, — которого Сабина бесспорно любила, — мать Маринетт почти никак не реагировала, а после слов брата сразу переменила своё мнение. Но про отношения Сабины и Вана я ничегошеньки не знала, так что не лезла ни с вопросами, ни с упрёками. Взрослые люди, разберутся как-нибудь сами.

Что меня на самом деле удивляло — то это спокойное отношение окружающих к росту и размерам Вана. Типа, никто не подходил к огромному мужику и не фоткался на его фоне, что я ожидала бы в своём мире. Двухметровую фигуру Вана воспринимали как что-то естественное. Погуглив, я удивилась ещё больше: гигантизм в этом мире был нормальным явлением, встречаясь намного чаще, чем в моём. В основном большим ростом могли похвастаться те же китайцы. Корейцы и парочка племён индейцев, которые успешно пережили колонизацию в этом мире; мои краснокожие друзья неплохо нагибали испанцев в своё время, да и подарки от них не принимали. Никаких вспышек оспы у них в итоге не было.

От гигантизма мне было ни тепло, ни холодно. Главное чтобы Адриан не вымахал, как его отец — уже сейчас мой Кот был метр семьдесят пять, тогда как я едва дотягивала до метра шестидесяти пяти. Десять сантиметров разницы, подумать только! И ведь он явно ещё вырастет… в чём я не уверена насчёт меня. Сабина-то была низенькой, а Маринетт телом явно в мать пошла.

Вечером воскресенья мы с Котом сидели на крыше и смотрели, как город готовится ко сну. После тренировки мы были уставшие скорее морально, чем физически: у нас с Котом никак не получалось нормально синхронизироваться в бою без перекрикиваний. Нуар ковырялся в своём шесте, я лениво игралась с леской йо-йо, пытаясь повторить фокусы, увиденные в интернете. Узлы я вязала уже вполне профессионально, обычные люди их не распутывали.

— Ты какая-то хмурая в последнее время, — заметил Нуар, не отвлекаясь от шеста. — Неделю где-то.

Парень всё пытался найти крышечку, под которой скрывалась розетка. У него не получалось: шест оставался монолитным, никаких дополнительных кнопок или отверстий в нём не было. Я считала, что магия проявляется только в моменты нужды.

Ну вот, к примеру, нужно будет нам зарядить телефон — и из моего йо-йо выпадет провод. Мне представлялось, что это как-то так работает.

— Да так. Неприятности дома.

— Проблемы?

— Ничего серьёзного.

Даже сейчас, сидя на крыше на незнамо какой высоте, — этажей пятнадцать точно, — я чувствовала, как спину мне холодит чужой равнодушный взгляд. Этого не могло быть, потому что здание стояло обособленно от других; до ближайших высоток было квартала два. Только если Ван проявил ниндзятские чудеса и подглядывает за мной через хрустальный шар, что был у третьего Хокаге.

Ну как иначе-то? Почему я чувствую его внимание, если самого мужика и в помине рядом не было?

Неуютно поёжившись, я скатала леску в йо-йо и подобралась под бок к Коту. Нуар сразу же меня обнял, даже не отвлекшись от изучения шеста. Всё-таки, хорошие у Адриана привычки формируются: то ноги мне массирует, то обнимает, не задумываясь.

Я откинула голову на руку напарника. Какое-то движение привлекло моё внимание; прищурившись, я вгляделась в дальние высотки. На крыше…

— Ледибаг? — Кот посмотрел на меня, почувствовав, как я задрожала. — Всё в порядке?

«Всё нормально», — хотела бы сказать я. Но ведь это будет ложь, а Адриану я обещала не врать. Недоговаривать, умалчивать — пожалуйста. Но не врать. Никогда.

На крыше вдалеке я видела Ван Чэна. И второго мужчину — поменьше, постарше, с седыми усами и бородкой. В ярко-красной гавайке с жёлтыми цветами…

Ван Чэн. Ван Фу. Вместе.

Ван Ван, ту Ван — как в считалочке.

Я ткнула пальцем в сторону крыши, но, когда Кот повернулся, ни одного из Ванов там уже не было. Ощущение чужого взгляда тоже пропало, зато противные ледяные мурашки так никуда и не делись.

Вновь передёрнувшись, я отстранилась от Кота и мрачно посмотрела на него.

— Давай-ка я расскажу тебе кое-что о хранителе Талисманов… только помни, что информация неточная.

Нуар с готовностью кивнул. Приятно, когда тебя воспринимают всерьёз, всё-таки.

Глава 77. Книга рецептов

Лучшее, чем мог поделиться со мной мир — это злословие Хлои Буржуа. Рядом с этой невоспитанной и очень вредной девчонкой начинало казаться, что всё вокруг не заслуживает твоего внимания. Весь мир — не больше чем декорация рядом с тобой, так зачем париться?

Трансёрфинг, бейби. Не нравится декорация — перейди к другой. Жалко, у меня с Ванами так не получалось.

Совсем успокоиться у меня тоже не выходило, однако Хлоя и её едкие комментарии позволяли не расклеиваться совсем уж сильно. Мы с Буржуа зависали в её комнатах, сидя на её огромной кровати и обсуждая всякую чепуху. Я чувствовала себя девочкой из американского сериала, особенно когда Сабрину Хлоя выдворяла из нашей тесной компании. На мои комментарии, что «это же нехорошо» Буржуа хотела класть: девица изволила дружить со мной в гордом одиночестве.

В этом мне переубедить блондинку не удавалось, так что оставалось только ожидать появление Невидимки и прятать в наших с Котом нычках мешочки с пылью и блёстками.

С Хлоей мы выяснили, что я могу стянуть с себя костюм, потому что в нужный момент на спине появлялась молния до поясницы. Под костюмом я была голой и безволосой, словно только что из-под рук мастера по депиляции. Маска не снималась, потому что, фактически, была наростом на коже, а не отдельным предметом гардероба. Про это я старалась не думать — слишком уж стрёмно.

Как мы это выяснили-то… Буржуа предложила ногти накрасить. Я со смешком согласилась, потому что была уверена в бесполезности затеи: костюм у меня были слитным и цельным, никаких перчаток. Да я даже не задумывалась, можно ли его снять! Представляете моё удивление, когда прилипчивая Буржуа нашла молнию?

Прикол был в том, что после этой находки я долгое время хихикала про себя. В голову лезли всякие пошлости, которым я не особо сопротивлялась. Эх, жалко, что мне четырнадцать…

Из-за регулярных визитов к Хлое я не пропустила момент, когда она начала кашлять и засопливилась. Болела Буржуа так же, как и жила: с шиком, блеском и размахом, театрально страдая перед Адрианом по видеозвонку и требуя к себе повышенное внимание. Я, побыв с заболевшей блондинкой денёк, решила свои визиты приостановить. Нервы нервами, а Ван Чэн меня доставал меньше, чем этот не выросший ребёнок.

Кулинарный конкурс перенесли из-за болезни члена жюри, — угадайте, о ком я, — так что повара ждали двадцатого марта. Календарь не радовал четырнадцатым, нервы не выдерживали взглядов Ван Чэна, голова пухла от теорий и предположений о его связи с Ван Фу. Ну вряд ли два Вана состояли в клубе тёзок, да? Значит, брат Сабины как-то был связан с Орденом Хранителей или непосредственно с последним из Ордена, раздающим Талисманы детишкам.

Я не знаю, что там была за история у нынешнего хранителя Талисманов, потому что не воспринимала истории Чудесных, как цельный сюжет; из-за этого не смотрела все серии. Слишком много допущенных дыр, логических несостыковок, да даже банальных изменений «канона». Не люблю такое, теперь за это расплачиваюсь.

Что я помнила: Ван Фу захотел что-то, и в итоге монастырь сгорел. Сам Фу прихватил коробку с Талисманами и дал дёру, причём вполне успешно. Пережил вторую мировую войну… которой тут не было…

Твою мать! В каноне была, а здесь нет?!

Мои тяжкие размышления сопровождались хождением по комнате кругами, да обгрызанием кожи на большом пальце. Тикки сидела в своём гнезде в шкафу и наблюдала за мной спокойными голубыми блюдцами, не мешая рефлексировать. Умничка, а не божья коровка.

Итак. Что мы имеем? В каноне была вторая мировая, здесь — нет. Но тут и России не было, а коммунизм в Германии, а не в Китае. Куча отличий. Наличие в мире квами знатно меняло канву истории; в мультсериале она, к сожалению, всё-таки опиралась на общую мировую, и отличий было не найти. Раз в реальности гремела вторая мировая, то и в мультике она засветится — так проще для сценаристов.

Но если не было мировой, тогда выходит, что у Ван Фу может не быть проблем с любовной линией. Мне от этого никак, чужая романтика меня интересует не больше, чем аквалангиста Марс. Однако встаёт вопрос: можно ли тогда доверять тому, что я помню?

Вариантов всё равно не было. Хоть какая-то информация — уже что-то, даже если она искривлена зеркалом новой реальности. Успокоившись, я села за стол и принялась выписывать всё, что я помнила о Ван Фу.

Он загадал стать Старшим Хранителем, вроде бы. Ну и стал, потому что Орден распался и поумирал. Удивительно, что Камни Чудес пошли этим путём, а не переписали историю… неужели Ван Фу был настолько невпечатляющим, что иначе он бы титул не получил?

У него была не-жена. Марианна, кажется. Они должны были встретиться на лавочке в Париже, но Ван Фу ссыковал и не приходил, а бедная женщина ждала и ждала, вплоть до акуманизации. Ван Фу использовал Талисман черепахи, но не сражался на постоянке из-за возраста; старику-то за сто. Запрещал Маринетт раскрывать личность, а потом и вовсе отъехал в сторону от основной истории, передав неподготовленной соплячке, — я в её теле, могу называть, как хочу, — шкатулку и тонну ответственности. Неудивительно, что девчушка провалилась. Молодец ещё, что кукушкой не поехала.

Что там ещё было… Ван Фу готовил БАДы для квами, на которые я, признаться, рассчитывала. Для этого ему была нужна книга… которая хранится в сейфе Габриэля. Книгу по канону вытащит Адриан, если я верно помню, важно не прошляпить этот момент. Серия с Вольпиной… но у нас ещё даже Лайлы нет.

И слава всем богам, если кто меня спросит. Хотя это неплохой ориентир, чтобы держать ушки на макушке.

При этом, Сирена уже была акуманизирована. Мы с Котом справились с ней при помощи фена, не затрагивая БАДы, к которым не имели доступа.

Посмотрев на исписанный кривыми буквами лист, я приуныла. Наверняка ведь что-то упускаю.

— Так твои БАДы — это зелья квами? — спросила Тикки.

Я вздрогнула и зашипела на красную подругу. Квами захихикала, как нашкодивший ребёнок — её забавляла моя реакция.

— Да, зелья. Насколько я помню, квами не знают рецептуры?

— Ну, парочку я видела, — не оправдала моих ожиданий Тикки. — Что? Сложно жить столько, сколько мы, и не узнать хотя бы несколько рецептов. Да, их стараются нам не расскрывать, но шила в мешке не утаишь.

— Это… логично. Давай, записываю.

Тикки надиктовывала список ингредиентов, а я пыталась вспомнить, не было ли этой информации в каноне. Вряд ли зелья готовились из чего-то сложного: помнится, Маринетт их варила чуть ли не на кухне. Вряд ли у подростка удалось бы купить какие-нибудь глаза летучей мыши или типа того.

Выданные Тикки списки ингредиентов порадовали. В основном это были специи: шафран, шамбала, чили, тимьян. Мелькали дикоросы вроде одуванчиков или древесная кора. Самым сложным было найти кошачью слюну, но она использовалась в зелье от чумы. По словам Тикки, костюм под его воздействием превращался во что-то, напоминающее Чумных Докторов.

— Это единственное зелье, которым со мной поделились добровольно, — задумчиво сказала Тикки, сидя у меня на плече. — Болезнь была такой страшной, что этот рецепт знают все квами. Остановили чудом.

— Есть теория, что чума была вызвана искусственно, — заметила я, откидываясь на спинку стула.

— Можно и так сказать. Не знаю, как в твоём мире, а здесь чуму создали Сасс и Плагг. Недобровольно, конечно — ими завладел сумасшедший.

Секунды две я хлопала ресницами.

— Ну Плагг я понимаю, там имя обязывает… но Сасс? Он же вроде временем управляет…

— А ещё он змея, а значит — ядовитый.

Это тоже было логично.

Вызнанные ингредиенты и способ их подготовки я записала в книгу рецептов, которая принадлежала прошлой Маринетт и которую я не смогла выкинуть: на обложке была изображена милая ведьмочка в огромной фиолетовой шляпе. Просто прелесть. Учитывая, что БАДы для квами — это чистое волшебство, такая обложка была очень кстати.

Для зелий были нужны заклинания, одной варкой ограничиться было нельзя. В некоторых рецептах Тикки знала только волшебные слова, в других — исключительно составляющие. Я записывала и то, и другое. Была у меня в голове мыслишка озадачить Адриана, чтобы он вытряс из Плагга всё, что котёнок мог запомнить. Не одной же Тикки головой работать.

Так, глядишь, и без Ван Фу сможем себе витамины готовить.

Ван Чэн продолжал меня нервировать по вечерам, всё так же молча и показывая своё неудовольствие. Я его показательно игнорировала; он меня, кажется, тоже, если не брать во внимание взгляды. Томас потихоньку закипал, словно старенький чайник на газовой плите, но мы с Сабиной приглушали горение его неприязни, как могли.

Отец Маринетт ворчал, будто большой морж, и взял с меня обещание говорить ему, если вдруг Ван Чэн что-то сделает. Томас знал, что брат жены будет обучать меня самообороне, так что не гнал противного китаяшку из нашего дома, хотя и очень хотел.

Тот неприятный момент, когда полезность перевешивает весь негатив.

Я ожидала, когда же Ван Чэн подойдёт ко мне и начнёт обещанные тренировки, но он этого не делал. Спрашивала у Сабины, однако женщина тоже ничего не понимала: по её прикидкам, он уже должен был меня гонять в три пота и ставить удар. Вот только даже сестре Ван ничего не говорил, и мы оставались в неведении насчёт его планов.

Меня нервировало его знакомство с Ван Фу, но единственное, что мне оставалось — это ждать чужого хода. И очень надеяться, что в этой вселенной не будет Кунг-Фуда. Потому что сражаться с противником, который работал учителем в школе Шаолиня — то ещё удовольствие. Да нас с Котом просто вынесут, даже не заметив!

Ну ладно, кое-что мы из себя с Нуаром всё-таки представляли. К примеру, я-таки закончила курсы по самообороне и теперь умела правильно выкручивать запястья, падать, кувыркаться и использовать свою мелкость во зло противнику. Адриан был хорош в фехтовании, лазании, немного в детстве увлекался боксом, — у него Феликс в кузенах, а в Англии к боксу совершенно особое отношение, — и вообще был слегонца отбитым на голову. А ещё он был неудачей для наших врагов, тогда как я приманивала удачу для нас самих.

Хотелось верить, что мы с Котом прорвёмся и через занавеску удона от нашего кунг-фу пандазавра. И что Ван Чэн достаточно медитировал, чтобы не попасться на удочку от Бражника.

Иначе хреново будет всем, попомните моё слово.

Глава 78. Разница менталитетов

— Ты же знаешь, что я буду оценивать еду шеф-поваров на их конкурсе?

Я промычала что-то согласное, не отрываясь от попыток нарисовать маникюрной кисточкой что-то приличное. Вот теперь ноготки на ногах у меня были на заглядение: ровные, плотные, среднего размера. Практически холст! В прошлом-то мне достались криво растущие ногти на больших пальцах и мелкие на всех остальных. На мизинцах ногтя вообще практически не было… то ли билась я ими об углы слишком часто, то ли надо было кутикулу обрабатывать лучше, непонятно.

Зато теперь даже рисовать получалось. Я делала только педикюр, потому что выяснилось: то, что мы с Хлоей творили под моим костюмом, — гусары, чш-ш, — в итоге оставалось и на моих маринеттовских руках. Удивления у меня было — не передать словами. Снимаю я, значит, синхронизацию… а маникюр остаётся! А я только хотела поразвлекаться! Ведь в прошлой жизни не могла носить лак: чувствовала его всей пластиной и очень из-за этого раздражалась.

И тут мне придётся быть без маникюра… Прямая дорога к раскрытию, да ещё и такая глупая. Больше я его у Буржуа не делала, но педикюр — другое ведь дело. Я свои ноги никому показывать не собиралась. Только если Адриану, но он понятия не имеет, какой педикюр у Ледибаг. Так что вроде бы здесь хвосты прикрыты…

Но кого я обманываю? Шпион из меня посредственный, и единственное, что я делаю, дабы не раскрыться — это не выхожу с плакатом «Я — Ледибаг!» из своего дома. Ну и трансформироваться стараюсь как можно более незаметно. Перед Котом же я что открытая книга, тут и думать не надо.

Я знаю, что он знает, что я знаю, что он… и так по кругу. Серьёзно, на месте Адриана я бы себя уже давно раскрыла. А он всё-таки парень очень неглупый.

— Ты мне про это жюри уже не в первый раз говоришь, — сказала я, поняв, что Хлоя всё-таки ждёт моего ответа.

Блондинка довольно кивнула. Хитрая девчонка просекла, что я умею с умным и внимательным лицом пропускать что угодно мимо ушей и игнорировать любой разговор, вовремя поддакивая невпопад. Так что теперь от меня требовали непосредственного участия в диалоге.

— Хочешь стать ещё одним жюри?

— Не-а. Мне достаточно известности.

К тому же, я помнила, что Кунг-Фуд, — Господи, пусть он выпилится самостоятельно, без моего участия, как это было с Мимом! — управлял людьми, которые ели его блюда. А в жюри точно придётся пробовать супер-суп.

— Ну бли-ин… а я хотела убрать из жюри Джаггеда. Бесит он меня, словами не передать! Живёт практически подо мной, вечно тренькает на своей гитаре и воет, как сирена!

— Сирены неплохо поют, так-то…

— Я про пожарную! — отрезала Хлоя.

Хоть я и обещала самой себе не приходить к Буржуа, пока та окончательно не выздоровеет, а выполнить это условие у меня не вышло. Мне оказалось банально некуда идти нынешним вечером: Адриана занимали съёмки, Нино ушёл на подработку в какой-то клуб, Алья проклинала активность Сапотисов и уехавшую на соревнования Нору. Оставаться дома одной у меня не было ни малейшего желания: Ван Чэн перешёл к новой стадии нашего тихого противостояния, и теперь подлавливал меня в одиночестве, чтобы… поразглядывать.

И не то чтобы я сразу же сбежала из-под пристального внимания дядюшки! Совсем нет. Это случилось только на третий день!

Честно, два дня я терпела его внимание, ожидая… чего-то. Не знаю. Начала тренировок или, может быть, какого-то знака. Даже выписала на бумажке, как должна звучать фраза «Ты хочешь о чём-то со мной поговорить?», но результата не было. Ван Чэн, после моего вопроса, странно на меня посмотрел, но ничего не ответил. Просто встал и вышел из комнаты. А Сабина со мной вечером разговаривала о том, как я себя чувствую и не билась ли нигде головой.

Чтобы убедиться в правильности произношения, я задала тот же вопрос на китайском Адриану. Агрест уставился на меня, я на него, между нами была тишина настолько плотная, что папа Томас мог бы порезать её на кусочки…

А потом Агрест расхохотался, схватившись за живот и сложившись пополам. Дело было в коллеже, так что на нас уставились все, кому не лень: Адриан редко показывал свои эмоции настолько открыто.

— Я спросила что-то совсем не так, да? — кисло уточнила я, заранее зная ответ.

Захлёбывающийся хохотом Адриан объяснил всё без слов. Интересно только, что именно я сказала Ван Чэну, раз тот даже соизволил с сестрой пообщаться.

— Ты предложила ему прекратить пилить свинью, пока креветки не сошли с ума. Отличный способ избавиться от навязчивого внимания, Маринетт!

— Я просто поговорить хотела, — буркнула я.

— Это всё по-другому произносится. Ударения, тональности… ещё и слово перепутала.

Нет, ну, в принципе, свиньи — замечательные животные. Сильные, опасные, человечинкой не брезгуют… но вот про креветок мне в голову ничего хорошего не шло!

После объяснений Адриана мне стало слегка не по себе, так что перед Ваном я извинилась за своё знание китайского. Однако вместо нормального ответа брат Сабины уставился на меня, как баран на новые ворота. И снова ушёл, так ничего и не ответив!

Перед сном я сделала видеозвонок своему знатоку тонкой душевной организации узкоглазых; сплошной анекдот, потому что гены великих китайцев были у меня, а не у Агреста. Адриан, услышав продолжение моих приключений, буквально валялся на полу и рыдал белугой.

— Извинилась!.. она извинилась!

— Да что такого-то? Агрест!

Он подполз к телефону, который шлёпнулся с постели в моменты веселья парня, всё ещё хихикая, как гиена. Адриан был растрёпан, зеленоглаз и возмутительно мил; если бы я не знала, что он Кот Нуар, то в этот момент точно бы заподозрила это.

— Извинения, моя очень вежливая подруга, — включил этот паяц учительский тон, — это лучший способ настроить китайца против себя! В Китае не извиняются, у них это не принято!

— То-то я смотрю, мой дядюшка — просто сама вежливость.

Адриан кое-как себя пригладил, и вместо подзаборного кошака на меня снова смотрел милый домашний котёнок. Удивительно, какое же пластичное было у Агреста-младшего лицо. Немного макияжа или просто другая причёска — и передо мной новый человек!

Я устроилась на тахте, Тикки уселась у меня на плече и с интересом разглядывала изображение. Квами на видео не отображались, даже не звучали, но что-то мне подсказывало, что по ту сторону экрана на нас так же смотрел Плагг. Взгляд у Тикки был грустным: даже то, что мы знали, где находится Плагг, не помогало ей с ним поговорить.

Квами — существа социальные, как я поняла. Даже отшельник-Вайзз никогда не был против компании своих братьев и сестёр по шкатулке. Тикки признавала, что есть своя прелесть в синхронизации с носителем и изучении мира вместе с ним… но всё равно скучала по другим малышам, едва лишившись их общества.

Особенно ей не хватало компании Плагга. Тикки продолжала утверждать, что у них с котёнком ничего нет, что квами ничего не понимают в любви, да и вообще у них нет определения пола… но я не верила. Моё шипперское сердце давно поженило божью коровку и чёрного котёнка! А, учитывая, что квами подстраиваются под носителей… мне оставалось только убедить Адриана, что у двух вечных существ пейринг — и дело было бы в шляпе.

— Китайцы проводят много времени с человеком, которого обидели. Помогают как-то, показывают своё хорошее отношение. Но не извиняются, Маринетт!

— Да я-то откуда должна была это знать?

— Ты ещё подари ему что-нибудь, в честь извинений, — улыбнулось белобрысое чудовище. — Вообще хедшот будет!

— С тем, как он мне нервы мотает, я ему сама скоро хедшотну, мало не покажется, — проворчала я, отключаясь.

Разговор этот был вечером второго дня. На третий я смоталась к Хлое: перед дядюшкой мне было слегка неудобно… да и задолбал он меня своими взглядами в край!

— Если тебя так Джаггед бесит, то что ты его не выселишь? — спросила я, нанося на ногти слой топа.

Хлоя расстроенно махнула рукой. Лак на ноготках был нежно-голубым. Цвет выбирала я, потому что очень хотела, чтобы Буржуа надела что-нибудь не жёлтое. Да, девчонка любила этот цвет, но не носить же его теперь постоянно? Пусть ищет голубые альтернативы.

— За содержание крокодила в комнатах он такие штрафы платит, что отец не может устоять. Папочка у меня, знаешь ли, очень любит две вещи. Деньги и популярность.

Я искоса посмотрела на Хлою. Буржуа разглядывала свои ногти, лицо у неё было пасмурное. Ну да, деньги и популярность… где тут место для дочери?

— Хорошо, что ты не вещь, — сказала я в неловкой попытке подбодрить. — Да и крокодил не щенок. Когда-нибудь Джаггед забудет его покормить, и ты лишишься этого неприятного соседства.

Хлоя скривила губы и фыркнула.

— Вот уж точно. Кстати, раз уж речь зашла о моём соседе снизу… очень ли будет плохо, если я акуманизируюсь и размозжу Джаггеду голову?

Снизу раздался очень характерный гитарный трунь. Отец Луки играл на басах, но как-то бездумно, словно просто бил по струнам медиатором. Громко и совершенно немузыкально.

— Определённо плохо, — не стала я обнадёживать блондинку. — Грязи потом будет — уборщицы не выведут. Да и мозги по стенам не слишком эстетично размазываются…

— Пфе. Говоришь так, будто там есть мозги.

Глава 79. Двадцатое марта

Двадцатое марта я ждала, как одиннадцатикласник — выпускной. Мне почему-то казалось, что Ван Чэн покинет наш гостеприимный Париж в тот же миг, как телеведущий объявит о закрытии кулинарного конкурса. Умом-то я понимала, что вряд ли всё будет так просто, но от надежды избавиться не так-то просто. Надежда — она вообще штука такая, неубиваемая.

Под настроение рассказала Адриану миф о даре Пандоры. Дело было на перемене в коллеже, так что меня слушал весь класс, включая мадам Бюстье. Здесь этой истории, — как и многих других, — не было. Вместо коробочкиПандоры здесь жила легенда о кувшине, полном бед. Дочь Зевса Апотисия несла этот кувшин в аид, чтобы утопить в Стиксе, и то ли засмотрелась на Аполлона, то ли и вовсе переспала с красавчиком, да и разбила сосуд по неосторожности. Так что болезни, смерть и страх растеклись по всей земле, проникая в каждую щель и складку. Не выковырять, как бы боги ни пытались. Ну и надежда вместе с ними вытекла, только она была последней, так что проникла не в землю, а в головы людей через уши, нос и глаза.

История Пандоры Адриану зашла, кстати. Как и остальным деткам. Восхищённая «моим» воображением Роуз даже предложила книгу написать. Ну а чего таланту пропадать, в самом деле?

— Я подумаю, — ответила я, пряча усмешку в кулак.

— Только обязательно подумай!

— Да, да…

После уроков мы с Адрианом собрали наши нехитрые пожитки, и Горилла в шикарной машине отвёз нас в здание центрального телеканала — именно здесь должен был проводиться конкурс любителей высокой кухни. Хлоя, к примеру, как самая занятая и важная персона, и вовсе забила сегодня на коллеж. Наверняка здесь всем с самого утра мозги выносит, не жалея себя.

Вообще-то, кажется, в каноне у Маринетт в этот день был выходной… или она просто не пошла в коллеж, решив забить, как Буржуа сейчас? Но да неважно.

Ехали мы в тишине. Попали в пробку, как назло. Зато, пока стояли, успели сделать домашку: я по французскому, Адриан по физике. И даже махнуться тетрадями, чтобы переписать выполненное.

Не, ну а что. Самой физику делать, уравнения решать? Я в этом мало смыслю, говоря откровенно. Да и не интересовалась никогда физикой, разве что она не была прикладной для жизни. Про электричество там или про плотность веществ… ещё меня манила астрономия, однако в моей школе её так и не ввели, хотя обещались. А вот Адриан всё это дело любил. Он вообще, к моему удивлению, оказался технарём по складу ума.

К тому моменту, как мы подъехали, съёмки уже почти начались. В здание мы заходили под звуки последних приготовлений и голоса Хлои, которая раздавала указания налево и направо. Что интересно: Буржуа явно понимала, что класть все хотели на её приказы… и оттого старалась ещё больше, чем могла бы. Даже добавила визгливых ноток, чтобы пробирало до самой души.

Вот послушались бы её сразу — и могли бы минимизировать ущерб. А теперь она, как настоящий энергетический вампир, высосет всё и из всех.

И, нет, мне людей не жалко. О характере мэрской дочки знали все телеканалы — всё-таки, Хлоя не раз и не два мелькала по ящику. Вроде бы даже в сериале снималась однажды…

В телебашне на нас с Адрианом совсем не обращали внимание. Даже на первом этаже люди бегали туда-сюда, как заполошные испуганные таракашки. Мы с Агрестом отошли от входной двери и во все глаза уставились на разворачивающееся представление.

— Бесконечно можно смотреть на три вещи, — сказала я, задумчиво потирая подбородок.

— М? На какие это?

— Как горит огонь, — он кивнул, соглашаясь, — как течёт вода, — снова кивок, — и как работают другие люди.

Адриан поперхнулся и посмотрел на меня практически круглыми глазами.

— Вот иногда я понять не могу: ты то ли гениальный стендапер, то ли просто слишком злая.

— Да я вообще Бражник. Мировое зло.

Адриан фыркнул, причём немного раздражённо. Необычная реакция для моего вечно спокойного и умиротворённого котёнка, готового, кажется, даже Иуде простить его предательство.

— До мирового он ещё не дорос, знаешь ли, — сказал Адриан с нескрываемой злостью. — И не дорастёт, Ледибаг и Кот Нуар его прихлопнут раньше.

От моего успокаивающего похлопывания по плечу он встряхнулся, как мокрый пёс, и растерял своё недовольство. Ну и хорошо. Я рада, конечно, что Адриан знакомится с негативными эмоциями, но всё-таки мне хотелось бы, чтобы они не были направлены на одного человека. А вот пропадёт объект для выливания плохого — что тогда Адриан будет делать?

Лучше пусть уж злится на меня, окружающих, да хоть на плохую погоду. Равномерно размазанный негатив не так опасен, как его концентрация на чём-то одном.

— Держи.

— А?

Я моргнула, но приняла протянутый букетик с фиолетовыми цветами. Нежные лепесточки, тёмная серединка, короткий стебелёк. Больше всего букетик напоминал по размеру бутоньерку, разве что довольно пышную. Где Агрест умудрялся его прятать всё это время?

— Это что, шафран?

— Да. Точнее, крокус. Кулинарный. Подаришь Чэн-шифу, он оценит.

«Шифу» в китайском означало «мастер», это я помнила. Адриан с самого утра так называл моего дядюшку, — никакой он мне, кстати, оказался не дядюшка; племянницей для него была Сабина, а не Маринетт, — так что я и спросила, почему он Вана не называет по имени. Всплыл опять китайский менталитет, кто бы сомневался.

Назвать мастера мастером — это же так логично! И льстит. Вроде как «шифу» — это больше даже титул… который, однако, получал любой, кто достаточно глубоко изучит какое-то дело, выполняемое руками. Шифу готовили, клеили обувь, рисовали, лепили, даже модельеры — и те были шифу, если самостоятельно что-то шили.

Ну, это хоть немного объясняло, почему дядюшка Ван оказался с таким завышенным ЧСВ. Он же целый ШИФУ, а мы тут — простые смертные. И тем страннее для меня было предложение Адриана подарить ему цветочки. Разве мой Агрест не говорил, что подарок — лучший способ ещё больше взбесить Ван Чэна?

— Ты всё-таки решил хедшотнуть моего дядю? — с сомнением спросила я.

Цветочки были миленькие и наверняка очень дорогие. По крайней мере, на рынке специй шафран стоил тех же баснословных денег, что и в моём мире. А я так до сих пор и не узнала, как его используют в кулинарии.

И это при дяде-поваре. Шеф-поваре. Позор на твою голову, Маринетт!

Адриан рассмеялся и оттащил меня ещё немного в сторону. Из телестудии выносили габаритную мебель, и нас могли зацепить по недосмотру. Или по неосторожности: Агрест опять вырядился, как настоящая моделька, и привлекал к себе чужие взгляды. Даже от грузчиков!

Нет, ну посмотреть-то было на что. На Адриане был чёрный свитер средней вязки с редкими вкраплениями серебряных нитей, чёрные джинсы и обалденный кожаный пояс. Я, кстати, заметила, что Агрест стал питать большую любовь к слишком большим для него ремням: те были или шириной с ладонь, или оборачивались вокруг Агрестовой талии в два слоя. Не знаю, может, Кот так компенсировал отсутствие хвоста? В любом случае, ему шло.

— Ни в коем случае. Наоборот, помогаю. Крокус означает на языке цветов надежду на возрождение. К тому же, этот подарок не останется у Чэна-шифу, как напоминание о твоём провале в китайском. Цветы или завянут, как ваша ссора, или будут использоваться в кулинарии. Вроде как ваш конфликт станет удобрением для его личностного роста, он же шифу… Считай, что у тебя в руках сейчас предложение забыть о прошлом.

— Как сложно… всё у них не как у людей. Извинения не извинения, подарки не подарки…

— Как ты там говорила? — Адриан показательно задумался, приставив палец к подбородку и подняв глаза к потолку. — Восток — дело тонкое. Хлоя, привет!

Он махнул Буржуа рукой; девушка, на мгновение отвлекшись от пропесочивания работников телестудии, радостно заулыбалась. Она за секунду стала миленькой и пушистой, как большой жёлтый, — засранка, не посмотрела, что голубые ногти с жёлтым свитером не сочетаются! — утёнок.

Вот только завидев меня, Буржуа растеряла всю свою любезность. А уж когда я Хлое рукой помахала, так и вовсе скривилась, будто съела малину с клопом.

Я хмыкнула и боднула Агреста в бок локтём. Адриан со смешком наклонился ко мне, подмигнул зелёным кошачьим глазом и, схватив за руку, потянул в сторону лифтов. Я вырывалась, щекоталась, пихалась, но Агресту было всё равно: раз он решил, что мне обязательно надо одарить Вана крокусами, то я это сделаю. Хочу я того или нет.

Слишком занятая переругиванием с напарником, я не заметила, с каким раздражением Хлоя смотрела мне вслед.

Глава 80. Защитник

Так. Ладно. Ладно. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох. Если не успокоишься и после третьего раза — можно повторить сначала.

— Не переживай, душа моя, — промурлыкал Адриан сзади, потираясь щекой о мою шею. — Я тебя защищу. Всё, как приказывал Кунг-Фудшифу…

У меня удалось сделать так, чтобы голос не дрогнул:

— Конечно. Я даже не сомневалась в тебе… просто не очень люблю закрытые пространства.

— Как только Кунг-Фуд шифу выполнит свою задачу, я обязательно выведу тебя отсюда. Моё маленькое морское сокровище… драгоценная жемчужина, — Адриан прижался лбом к моей шее сзади и длинно выдохнул. — Мой дорогой друг.

Вообще-то, таким тоном, который звучал из его рта, нужно не к друзьям обращаться, а в сексе по телефону подрабатывать. Дружбой тут не пахло так же, как из кухни шеф-повара не могло тянуть характерным запашком Макдональдса.

Я поёжилась, и Адриан сразу же провёл по моим плечам руками. Успокаивающий вроде жест вызвал табун неприятных мурашек и ощущение холодного кирпича в низу живота. От страха у меня сводило губы, от неизвестности и неуверенности в собственном будущем поджималось само нутро.

Как и было в большинстве случаев, с очередной акумой я прое…

— Ты дрожишь, Маринетт, — прошептал Адриан мне на ухо, сильнее прижимаясь со спины. — Тебе страшно?

— Чего я могу бояться в твоих объятиях? — отозвалась я ровным голосом; не дрогнул он исключительно по большой удаче. — Просто немного замёрзла.

— Сейчас.

Он стянул с себя свой потрясающий чёрный свитер и надел вещицу на меня. Я тотчас оказалась окружена запахом чужого парфюма. Что-то свежее, без резких нот, так присущих мужским одеколонам… счастье, что Адриан, как и я, предпочитал травяные унисекс-ароматы. Они обычно не самые впечатляющие, но от них у меня никогда не болела голова.

Я подвернула слишком длинное для меня горлышко свитера и закатала рукава. Адриан подтянул меня ещё ближе к себе, — сидели мы на полу, — и положил острый подбородок мне на плечо. Руки Агрест обвил вокруг моей талии в защитном жесте… от которого мне хотелось плакать.

— Не волнуйся, Маринетт… я защищу самое дорогое, как приказал Кунг-Фуд шифу… со мной ты в полной безопасности.

Я скосила глаза вниз и прикусила язык. На кончиках пальцев у Адриана мелькали чёрные искры; казалось, ещё чуть-чуть, и они перерастут в полноценные неуправляемые протуберанцы. От эмоций у Адриана Катаклизм буквально начинал капать с ногтей…

Я подняла руку и осторожно погладила успокоившегося Агреста по вихрам. Адриан тихонько замурлыкал, искры на его пальцах угомонились и вернулись под кожу.

Традиционный, в общем-то, вопрос: как мне из этой ситуации теперь выпутаться? Кот у нас снова вне зоны доступа, так что думалка на двоих осталась только моя. Ну и, может быть, Плагга: квами выглянул один раз откуда-то из кармана Адриана, а потом снова потерялся на фоне чёрной одежды.

Внимание, вопрос: носит ли Адриан чёрный из чувства стиля, или же здесь замешан окрас шкурки одного воплощённого разрушения?

В голове, как назло, было пусто. Можно было бы попробовать трансформироваться, но с Адриана сталось бы жмякнуть меня нежненько по голове, чтобы я на баррикады не лезла. Всё-таки, в его заколдованных одержимым Ван Чэном ручках мне было бы безопаснее, чем в бою против акуманизированного учителя из Шаолиня.

Квами на глаза Адриану не показывались, даже Плагг. Я не помнила, может ли Кунг-Фуд смотреть через своих «подчинённых», попробовавших его еду, однако заразилась осторожностью от малышей и не высовывалась без достойного плана.

Пока придумалось только избавиться от своего защитничка.

— Тебе разве не надо бы помогать Кунг-Фуду?

Адриан прервал мурлыканье и несильно укусил меня в шею. Ничего секси в этом жесте не было, банальное животное подчинение более слабой особи. Ухх… посажу Кота на вискас — будет знать!

Как-то слишком часто я ему угрожаю, стоит заметить. И всё никак угрозы в жизнь не претворяю.

От укуса заболело плечо и стрельнуло в руку.

— Кунг-Фуд шифу приказал защищать самое дорогое. Я и защищаю.

Я скривилась. Защищает он, блин…

А ведь как всё хорошо начиналось… нас с Агрестом не пустили на кухню, однако благодаря съёмочной группе мы могли наблюдать за тем, как Ван Чэн играюче крошит овощи в свой будущий прекрасный суп. Он и цветы мои туда добавил, кстати; их я ему всучила в руки молча, справедливо опасаясь своих умений в китайском. Вдруг креветки уже дошли до ручки? Ну вы понимаете.

Ван Чэн подарком был удивлён… наверное. Брови поднял, но глаза оставались узенькими щёлочками, так что чёрт его разберёшь. У меня не было возможности вглядываться в выражение лица дядюшки: едва я всучила мужику букетик, как Адриан выволок меня из гримёрки шифу.

Вовремя, кстати. Потому что почти сразу туда залетела девица, нервно верещащая о начале съёмок и необходимости немедленно шефу-шифу прибыть под объективы камер.

Мы с Адрианом прошли в зал для дегустации, где жюри следили за приготовлением блюд. Я, признаться, зависла: мне всегда нравилось смотреть на то, как другие люди умеют виртуозно готовить. Всегда обожала кулинарные шоу… но только не те, где соревнуются новички. Мне нравилось смотреть за работой профи.

Ну вы помните, да? «Вечно можно смотреть на три вещи»…

Я проследила за тем, как любимчик Адриана накрошил цветочков в свой супец, а потом у меня заболел живот. От голода. Да так, что я едва не скрючилась прямо рядышком с Адрианом.

— Ты чего?..

— Я в туалет!

У нас троих, — Адриана, меня и туалета, — была сложная история произошедшего и ассоциаций, так что Агрест даже ничего спрашивать не стал, а просто меня отпустил. Я выбежала из зала, хотя больше всего мне хотелось лечь на пол в позе креветочки и пожалеть свой бедный несчастный желудочек. Рези были… не описать.

Около лифтов, как я помнила, были автоматы со снеками. К ним я и направилась, честно пытаясь вспомнить, когда я в последний раз ела. Выходило, что… что пару дней назад.

В голодании нет ничего плохого. Оно даже полезно. Пищевые паузы на день или два были и в прошлой жизни, однако сейчас мой организм оказался настолько истощён, что даже магия уже с этим, видимо, не справлялась.

У автомата я купила ещё и печенье для Тикки — стоило попытаться умаслить мою египетскую богиню. Когда я открыла почтальонку, чтобы угостить свою маленькую напарницу, то встретилась с очередным ВЗГЛЯДОМ. На этот раз смотрел не Ван Чэн, — тот-то, ясное дело, был занят на кухне, — а моя красная вечная подружка.

Говорить она ничего не стала, но я по одному этому ВЗГЛЯДУ поняла, что теперь Тикки берёт мою еду в свои лапки. Оправдывать равнодушие к еде я могла только тем, что слишком нервничала из-за Ван Чэна… но Тикки на мои слова в любом случае было бы плевать. Её в общем не волновало ничего, кроме результатов моих действий и моего же здоровья — что физического, что ментального.

У автомата я спустила баснословную сумму, бездумно скупая снек за снеком и пожирая их, не чувствуя вкуса. Только звуки оваций из зала дегустации заставили меня прерваться и, спешно дожевав что-то сладкое, побежать обратно к Адриану.

Желудок больше не болел, и на том спасибо. Однако дома я предчувствовала феерический разнос.

Когда я встала рядом с Адрианом, то заметила едва различимый запах специй и крошечное пятнышко от соуса в уголке губ блондина.

— Ты тут пропустила, — шепнул мне Агрест, облизываясь. — Нам дали попробовать блюда шефов. Я оставил тебе тарталетку.

— Кто готовил?

— Мастер Иясо из Японии.

Тарталетка на вкус оказалась такой же, какую я и ожидала: пресноватая, с ощутимым мясным духом и капелькой соуса. Японцы мало изменяли пищу и природу вокруг, это было в их менталитете. Главное правило японской кухни: ты должен понимать, что ты ешь.

Главное правило китайской: если ты не понимаешь, что ты ешь, то блюдо изумительное.

— Что там с дядиным супом?

— Мне он показался солоноватым, — дипломатично заметил Адриан.

— А. Ясно.

Потом у меня в голове щёлкнул переключатель, и я буквально схватила Адриана за грудки.

— Ты что, его тоже ел?!

— Эй-эй-эй, если бы я мог, то оставил бы тебе! — растерялся Агрест. — Но у меня ни ложек, ни тарелки, Маринетт! Не тяни свитер, ты убьёшь вязку, а потом отец грохнет меня!

Я отпустила его свитер и отступила на шаг назад. Он съел суп… твою-то мать.

— Простите, месье Чэн но есть это невозможно, — услышала я вердикт Марлен Сезер. — Я ставлю ноль.

«Ноль». «Ноль». «Ноль».

— Я даже притрагиваться не буду! — протянула Хлоя противным голоском. — Неудивительно, впрочем. Знаю я одну Чэн… от людей с этой фамилией не дождёшься ничего хорошего! Все, как один, неряхи и простофили!

Я обернулась и уставилась на Буржуа. Ну нет же, Хлоя, нет… в каноне именно она испортила суп Ван Чэна. Неужели и здесь тоже.

Неужели она не понимает, что этим только прибавляет Ледибаг работу?!

Оскорбления своей крови Ван Чэн уже не снёс. Или снёс, но… я успела заметить его спокойный, даже равнодушный взгляд в мою сторону, а потом фигура шифу забугрилась фиолетовым. Из отравы Бражника вышел уже Кунг-Фуд. И люди, попробовавшие его еду, вмиг потеряли любые эмоции на лицах.

Послушные куклы. Солдатики.

Кунг-Фуд взлетел и ухмыльнулся в усы; смотрел он почему-то исключительно в мою сторону.

— Сегодня у нас будет изумительное блюдо: кошачье жаркое с соусом из божьей коровки. А вы, мои поварята… Защищайте самое дорогое! — одержимый осмотрел зал для дегустации, как полководец. — Меня!

Вот только мой Кот финального «меня» не услышал. Адриан всегда быстро думал, так что он успел схватить меня на руки и дать дёру от потенциально опасного места. Я тоже не сразу сориентировалась, а когда всё-таки пришла в себя… ну, что я могу сказать. Кот неплохо баррикадирует двери подручными средствами. И мебель таскает — куда там профессиональным грузчикам.

Он закрыл нас в довольно просторной комнате с огромными панорамными окнами. Толку в них — чуть больше, чем ничерта, потому что Кунг-Фуд быстро залил всё здание прочной карамелью. Но это я и по канону помнила. Там ещё вроде фриковые летающие видео-пельмени были.

Адриан стащил всю мебель ко входу, решив, что окна и без того достаточно хорошо защищены от проникновения потенциальных врагов. В комнате остался один только ковёр, на который одержимый мною Агрест меня и посадил. Сам он сел сзади, чтобы я могла на него опереться. Опереться, облокотиться, да хоть лечь. Сейчас для Адриана в приоритете была моя безопасность. Ну и комфорт — чуть-чуть.

Учитывая, что из комнаты не было выхода в туалет, я могла попасть в ту же ситуацию, что и с Габриэлем. Но мне и прошлого раза хватило: из-за долгого терпения у меня ещё с неделю болело то тут, то там в мочеполовой системе. Не зря же говорят, что у девочек это самая слабая часть организма.

— Я обязательно защищу тебя, Маринетт, — мурлыкал Адриан, больно прикусывая то моё ухо, то шею, то плечи. — Ни о чём не волнуйся… обязательно. Просто потерпи.

Повторять подвиг с терпением? Нет уж, спасибо. Лучше я придумаю, как всё-таки вывернуться из лапищ Адриана… и не залить всё вокруг искрами Катаклизма с его пальцев.

Чтобы не провоцировать нервного Кота, я попыталась добавить в голос улыбку:

— Конечно, Адриан. Как скажешь.

Глава 81. Клетка

— Если ты думаешь, что сможешь просто вырубить меня, ударив…

Я нервно хохотнула: именно такая мысль и была у меня в голове, как единственный способ выбраться. Однако я прекрасно понимала, что вряд ли я на самом деле смогу вырубить Адриана.

Во-первых, он был сильнее и быстрее меня. Во-вторых, та поза, в которой мы сидели, совсем не подразумевала удары: я могла разве что вмазать Адриану макушкой в подбородок. А дальше что? В-третьих…

— Не знаю, что у тебя за мнение обо мне, но я мирный человек.

Ну там ещё причины были, но да какая разница? Я в любом случае не собиралась бить несчастного, опять влипшего котёнка. Мне его было банально жалко!

— И совсем не распускаешь руки, — ухмыльнулся мне на ухо Агрест. — Конечно-конечно.

И сразу же укусил. Вот ведь невозможный котяра! Ох, бедные мои плечики, ушки и шейка. Вся кожа в укусах! И ведь Чудесное Исцеление эту красоту не уберёт, придётся ходить в свитере или водолазке… при температуре на улице под двадцать градусов в солнечные дни! Да я спарюсь, не успев из дома выйти!

Но вот скепсис в словах Адриана мне не понравился. То есть это что, нынешний маньяк-Агрест, простите, агрессором меня считает, что ли? Это просто смешно!

— Вообще-то я не распускаю…

— Ну конечно, — обдал мне ухо горячим дыханием парень. — Только в особых случаях, да?

Я замерла. Что ещё за «особые» случаи? Уж не про красно-точечные ли Адриан говорит?

Развернувшись в его руках, я посмотрела на парня. Он мягко улыбнулся и потёрся щекой о мою скулу — ну точно большой кот, метящий понравившегося человека. И подмигнул мне после этого.

Вот точно знает.

Остаётся вопрос: знает ли об этом Кунг-Фуд? А вместе с ним и Бражник? И будет ли помнить про наш разговор Адриан, когда акума сольётся благодаря карандашу, степлеру или любому другому мусору, который выдаст Супер-Шанс?

Короче говоря, пора ли мне уже паковать вещички и убегать в Непал от шквала последующих проблем, или же всё обойдётся малой кровью? Ох, жизнь моя жестянка. Надо было лучше скрываться. Или не надо? Может, мир нас с Адрианом, — пусть он и под влиянием акуманизированного, — подталкивает к ускорению решения мотыльковой проблемы?

Кто бы мне хоть на один вопрос ответил. Единственная связь с волшебным миром и потенциально всезнающим Фу шифу — и та под бабочкой.

Да, кстати, с ним ещё разбираться надо. Пострадать и потом можно. Соберись, Ледибаг!

Вывернувшись из рук Адриана, я встала. Удивительно, что Агрест без проблем меня отпустил, при этом не подорвавшись сам. Так и сидел на полу, опершись на руки и со странным выражением на лице разглядывая мои мотыляния по помещению туда-сюда. Вот ни разу я не физиогномист, на чужих лицах могу только основные эмоции различать. И то не всегда правильно.

Меня кое-что беспокоило. Любая акума имела программу от Бражника — вроде как встроенное ПО, от которого не избавишься. Как интернет эксплорер на винде. И ПО мэйд ин Бражник требовало найти Талисманы.

Всё бы ничего, вот только Кунг-Фуд залил наше здание карамелью так, что не выбраться. Это я ещё по мультику помнила и потому даже не пыталась открывать окна. Соответственно, и сам акума оказался закрыт вместе с нами в здании телеканала. Значит, он… будет искать Талисманы здесь.

Я не глупая всё-таки, понимала, что Ван Чэн скорее всего знает, кто под маской Ледибаг по крышам лазает. Недаром же любимый дядюшка следил за супергероиней так же пристально, как и за своей внучатой племянницей. Значит, Кунг-Фуд хочет отобрать мои серьги?

Косо посмотрев в сторону Адриана, я сморщила нос. Ну, в свете этих новостей, даже вот такая одержимая забота будет очень даже к месту.

Итак, выведенное принимаем за правду. Кунг-Фуд знает, у кого серьги, — неизвестно, знает ли это Бражник, — и будет, предположительно, вести за ними охоту. Я, в свою очередь, должна избавиться от него… и вернуть себе нормального Кота. Вот этот недоблан меня как-то всё ж таки нервирует.

— Итак, ты знаешь, в какие моменты я бью людей, — медленно проговорила я, тщательно подбирая слова.

Адриан подтянул одно колено к себе и обхватил его руками. Взгляд у Кота был заигрывающий, практически весёлый.

— Конечно.

— Конечно, — передразнила я этого умника. — И ты, естественно, помнишь, чего именно хочет Бражник.

Адриан кивнул, но понимания моей идеи в его глазах я не увидела. Немудрено: влияние акуманизированных частенько напрочь отбивало всякие мозги. Серьёзно, я вот была уверена, что у Агреста в голове сейчас только одна программа. В данный момент Адриан — мой личный антивирус, настроенный на максимальную защиту. Спам не пройдёт.

— Так чего он хочет? — спросила я.

— Талисманы, — скучающе отозвался Адриан. — Ты к чему-то ведёшь, Багинетт? Говори прямо.

Раздражённо сдув чёлку с лица, я поправила сползающие рукава чужого свитера. Тёплая вещичка, но потела я в нём, как поросёнок. Хорошо ещё, что благодаря китайским генам пот совсем не пах — не хотелось мне испортить одежду Адриана. Этот запах стойкий, въедливый, сложно выводится…

Не о том думаю.

— Мне правда нужно это говорить вслух? — с ноткой пренебрежения протянула я, вспоминая самые неприятные интонации Хлои. — Бражнику нужны Талисманы.

Равнодушие Агреста позавидовали бы и мертвецы. Он даже плечами пожал.

— Когда он их получит — отстанет от нас. Будем жить как все. В безопасности… Разве это плохо?

— Да нет, не плохо. Всё отлично. Получит Бражник Талисманы, загадает какое-то желание с их силой, да и сотрёт к чертям весь мир. И нас с тобой заодно. Отлично!

Будь у Адриана кошачьи ушки, они бы встали торчком. Но их не было, так что Агрест просто повернулся ко мне и внимательно вгляделся в моё лицо.

Чего ты там увидеть хочешь, несчастный? Я в своих словах полностью уверена, читала про Талисманы и исполнение желаний на вики-сайте про сериал. Так что даже не вру тебе.

— Может быть, мир просто аннулируется, — продолжала я, словив волну вдохновения. — Может, меня просто расщепит ради исполнения желания — надо же откуда-то Бражнику брать энергию для своей хотелки? Может, расщепит нас обоих или только тебя — и тогда я точно съеду с катушек, потому что ты самый близкий для меня человек. Прикольно будет, да, Адриан? Хотя, если так посмотреть, то это даже удобно! Нет человека — нет проблем! А ещё исполнение желания забирает что-то равнозначное. Что, если он пожелает мира без магии? Или воскрешения кого-то? Вот мы с тобой и откинемся, дружненько, взявшись за руки!

— Замолчи! — оскалился Агрест, медленно поднимаясь. — Этого не будет!

Из-за разницы в росте злость моего Кота смотрелась довольно внушительно. А уж когда этот зеленоглазый принц провёл синхронизацию с Плаггом, не выдав ни приказа, ни какого-либо слова, то стало мне слегка не до приколов.

Костюм у него был светло-серый, практически пепельный. От Нуара там разве что уши, да глаза зелёные. Было такое ощущение, что ткань выгорела на солнце. или её припорошило пылью. Очень большим количеством пыли.

— Ты остаёшься здесь, — практически прошипел серый Нуар, схватив меня за плечи и наклонившись к лицу. — Ясно тебе? Здесь. В безопасности. И не выйдешь отсюда, пока я не… аргх!

Он бы ещё меня встряхнул, ей-богу.

Раздраконенный Кот лёгким мановением шеста отшвырнул от выхода всю мебель, что натаскал раньше, и вышел.

Дверь захлопнулась

Потом я услышала «Катаклизм», и дверь исчезла… оставив вместо себя чистую ровную поверхность стены.

— …чего?

Тикки вылетела из почтальонки, — и из-под свитера, едва не запутавшись в ткани, кстати, — и зависла рядом с моей головой. На стену квами смотрела с тем же выражением полнейшего офигевания, что и я.

План-то какой был: вывести Адриана из себя, чтобы он стал Нуаром и разнёс Кунг-Фуда — это как максимум. Как минумум — чтобы он ушёл к Кунг-Фуду, а я в этом время стала бы Ледибаг, и вдвоём мы бы разобрались с одержимым, как всегда это делали.

Но вот заключения в комнате без выхода я точно не ожидала. Чёрт бы побрал этих сумасшедших.

— Разве дверь не должна была просто, — я покрутила запястьем, подбирая слово, — раствориться? Проём-то остался бы… Откуда стена?

— Катаклизм разрушает, — откликнулась Тикки. — Иногда физическую оболочку, иногда идею. Адриан, видимо, убрал возможность выйти через дверь, а не саму дверь, понимаешь разницу? Я думаю, мы даже при помощи йо-йо отсюда не выберемся.

Меня передёрнуло, как когда-то в прошлой жизни. Тело, потеряв на секунду контроль, встряхнулось, будто его ударило током. Неприятное, очень нервное ощущение.

— Отличные новости. Просто великолепные, мать его.

Глава 82. Прерванная готовка

Итак, одна неутешительная новость: Тикки была права, и даже после синхронизации у меня ничего не вышло. Стена осталась на месте, что бы я ни делала. Я пыталась разбить её кулаками, пинала своими модными чёрными носочками, кидала мебель и с молодецкой придурью раскручивала йо-йо… бесполезно. Всё, чего я в итоге добилась — это пара царапин, да раскрошенная в ничто несчастная софа.

Супер-Шанс тоже не порадовал. Выдал мне ручной фонарик размером с предплечье. Тяжёлый и неудобный, если откровенно; естественно, первой же мыслью у меня было вжарить этой импровизированной дубинкой по голове сначала Коту, а потом Кунг-Фуду.

Ну… может, Адриан и прав. И я агрессивная. И руки распускаю. Но как иначе-то с этой жизнью? Тут и святой возьмёт в руки… фонарь.

Размахивая железным фонарём на манер полицейской дубинки, я нарезала несколько кругов по комнате, пытаясь найти какой-то выход. Но из этой клетки, кажется, не было возможности выбраться. От отчаяния я попыталась-таки открыть окно. Идея поковырять карамель казалась вполне здравой, раз уж двери у меня теперь не было, однако оконные рамы залепило настолько прочно, что у меня их расковырять не вышло. Разбитое стекло крошилось, но не падало на пол, оставаясь надёжно скреплённым застывшей карамелью.

А план-то какой был: открыть окно и прогрызть себе путь наружу… буквально. Или пролизать — тоже тема. Времени, правда, ушло бы больше, но у нас же главное результат?

Итак, что мы имеем в итоге. Стенка не разрушается. Другие стенки тоже — их я проверила сразу же, но Кот что-то накрутил, и они стали такими же неразбиваемыми. Потолок и пол супер-прочные, коробка комнаты была неприступна полностью. Стекло окон не разбивается нормально, до карамели не добраться. Супер-Шанс выдал фонарик вместо кувалды. Грусть, печаль и тоска, если тремя словами.

От безысходности включила тот самый фонарик и сама себе устроила теневое шоу. Из фигур я могу только три делать: голубь, овчарка и кролик. Самые простые, ага.

Наигравшись с пальцами, я стала просто светить на стены. Выходило прикольно: яркое освещение позволяло увидеть дефекты окрашивания и гвозди, которые почему-то не выдернули из стен до ремонта. А ещё под потолком я увидела странный прямоугольник…

Проверить его — дело чести. Да и просто дело. Мне в этой пустой комнате оставалось разве что в носу ковыряться. Хорошо ещё, что костюм притуплял желания тела, потому что до синхронизации я от нервов захотела в туалет.

Прямоугольник был почти под потолком и практически не выделялся на фоне неравномерного окрашивания. Не будь у меня фонаря — не заметила бы. Для удобства я подтащила тумбу, оставшуюся целой, и встала на жалобно скрипнувшую мебель. Ничего, милая, я тоже себя чувствую так себе…

Прокрашенный прямоугольник оказался фанерой. Я сглотнула и постучала по слою краски костяшками. Звук вышел очень глухим, значит, за преградой… пустота?

— Да ладно…

Рояль! Мой рояль в кустах! Родненький! Ну наконец-то, хоть немного фортануло, когда надо!

От удара фанерка ожидаемо растрескалась; мой кулак прошёл дальше, как горячий нож в масло. Инерция дёрнула меня вперёд, и я сильно налетела на стену грудью, к тому же, едва не свалившись с тумбы. К счастью, костюм смягчил удар, да и на ногах я устояла.

Разорвав фанеру, я открыла для себя вентиляционный ход. Совсем небольшой, люди с нормальной комплекцией туда не пройдут точно; но зря я, что ли, голодаю регулярно?

…главное чтобы об этой мысли Тикки или Алья не узнали — убьют на месте за пренебрежительное отношение к собственному здоровью.

Подтянув тело, я кое-как втиснулась в узкий лаз. Здесь было столько пыли! На секунду я подумала, что задохнусь, но, если дышать осторожненько, то всё было нормально. Руки с фонариком и йо-йо пришлось вытянуть вперёд, чтобы в узкое отверстие вошли мои плечи — костям на голодовку было решительно плевать.

Спасибо, боги, что Маринетт пошла в узкоплечую Сабину, а не в мощного Томаса. И в узкобёдрого Томаса, а не в пышную Сабину. Короче говоря, спасибо, что в новой жизни я была худой и прямой, как доска из анекдотов.

Двигаться в узком пространстве выходило с трудом. Я кое-как изображала из себя червяка, продвигаясь вперёд в основном за счёт поднятия бёдер и отталкивания носочками. Руки, выставленные вперёд, работали как снегоуборщик и кое-как разгребали мне место от мусора для подышать.

Было темно, душно, пыльно, воняло старостью. Несколько раз я влипала во что-то влажное, но думать об этом не хотелось. Хорошо ещё, что фонарик был под руками: мне удалось его включить, так что ползла я в светлое будущее.

Вентиляция явно не использовалась. Я ползла и ползла, и конца края не было у моего путешествия. Мне уж начинало казаться, что Кот на беду заколдовал вентиляцию, и в итоге я вывалюсь обратно в комнату…

Но у всего есть свой конец; вот и я почувствовала вкусные ароматы готовящейся пищи. Учитывая, что в каноне Кунг-Фуд хотел приготовить Хлою, я заработала бёдрами быстрее. Пусть и по-червиному, но доползти до места потенциального приготовления Буржуа я была обязана до того, как одержимый начнёт разделку главного ингредиента. У нас тут не мультик всё-таки, повар перед началом готовки точно «очистит» Буржуа хотя бы от верхнего «слоя» — одежды.

А если Хлоя испортила суп Вана, то и отдуваться она будет в первых рядах, вместе со мной.

Надеюсь, кстати, что Кунг-Фуд будет милым с девчонкой. Я знала, что в Китае частенько готовят ещё живые ингредиенты… вроде как так вкус получается более насыщенным. Или ещё что. Может, это просто перфоманс. Но мне мать рассказывала, как была в азиатском ресторане, — подпольном, стоит уточнить, — где ко столику рядом поднесли живую обезьяну, которой впоследствии вскрыли голову и достали мозги. В зале. При куче народа.(1)

Так что там с Хлоей будет — тот ещё вопрос.

Я чувствовала себя Реми из мультика про готовку, который ползёт навстречу своей мечте по запаху высокой кухни. Вскоре к ароматам добавился звук: кто-то быстро резал что-то на доске, напевая какую-то китайскую песенку. На фоне мелодии я расслышала испуганное мычание и всхлипы.

Извиваясь так, что мне обзавидовались бы все черви мира, я максимально ускорилась. Впереди через вентиляцию поднимался пар из комнаты ниже, и я выключила фонарик, чтобы не привлекать внимание. Ну и постаралась двигаться потише, куда без этого.

— Скоро ты станешь прекрасным блюдом… Нужно только тебя освежевать. Ингредиент почти готов… прекрасно, прекрасно. Украсить тебя цветами, маленькая lājī(2)?

Я доползла до решётки и выглянула, насколько позволила вентиляция. Вот смысл её оставлять, если вся остальная система не используется? Законопатили бы фанерой, и делов.

Внизу была кухня. Огромная кастрюля с кипящим бульоном, доска с ножом и порезанным зелёным луком, ингредиенты на стойке… вдалеке я увидела рыже-жёлтый костюм Кунг-Фуда и светлые волосы знакомого оттенка, виднеющиеся из-за плеча одержимого.

Хлоя.

Освежевать Хлою?!

Обмотав фонарь леской йо-йо, я кинула его вперёд по вентиляции. Грохот был что надо, к тому же, достаточно далеко от меня. Кунг-Фуд поднял голову и посмотрел куда-то вдаль, но не в мою сторону; сердце у меня всё равно ухнуло в пятки, а дыхание спёрло.

— Кто шумит? Кто посмел?

Одержимый отстранился от Хлои, и я увидела, что девочка полностью обнажена. Бедняге Кунг-Фуд поднял руки, раскрывая грудную клетку для последующей «разделки». Хлоя дрожала, но держалась молодцом. Я бы на её месте уже ударилась бы в истерику, полностью вырубив мозг.

Одержимый вышел из комнаты, бормоча что-то на китайском — очевидно, подумал, что шум шёл из другой комнаты. Я выломала решётку и выбралась вниз, едва не рухнув в суп шифу. Хлоя, завидев меня, чуть не разрыдалась, но смогла сдержаться.

— Умница, — бормотала я, ножом с кухонной стойки разрезая верёвки на её запястьях и ногах. — Молодец, тихо.

Девушку трясло, однако Хлоя послушно молчала. Может, её хорошо надрессировали, как вести себя во время похищений? В любом случае, не мешается — и отлично.

«Ингредиент почти готов», тьфу. Аж противно. Каннибализм никогда не казался мне достаточно обоснованным поведением. Отбрасывая моральные терзания и вопросы типа «тварь я дрожащая» — ну разве мало в этом мире еды? Какой смысл в пожирании себе подобного? То, что мясо лучше усваивается из-за аминокислотного состава — так себе причина, чтобы кушать человечину. Ешьте тогда уж свинину, мы в этом смысле похожи!

Я сдёрнула с окна занавеску. Быстро обмотав Хлою, я подхватила девушку на руки и ломанулась прочь из кухни. Шуму было — не описать: занавеска зацепила суп Кунг-Фуда, и кастрюля рухнула на пол, расплёскивая бульон. Ноги я не обварила исключительно из-за защиты волшебного костюма.

Я бежала с Хлоей на руках просто вперёд, думая, куда бы мне в итоге пристроить девушку. За спиной у меня раздавался вой: Кунг-Фуд вернулся в кухню и теперь ярился из-за испорченного блюда.

Ну, надеюсь, что теперь я стала для шифу врагом номер один. У меня его злость пережить больше возможностей.

И где, чёрт возьми, шляется чёртов Кот?!

* * *

(1) Правда. Китайская кухня, которая, надеюсь, сейчас не в фаворе.

Классическим способом приготовления считается подать обезьяну к столу непременно живой, предварительно тщательно связав ее, дабы она своими ненужными движениями не мешала высокопоставленным китайским чиновникам наслаждаться вкусом экзотического кушанья

(2) [ла: ти], китайский. Дрянь/мусор.

Глава 83. Найденный котёнок

Хлою удалось пристроить в гримёрку. Девушка там себе и одежду нашла, которой не побрезговала, несмотря на всю тяжесть своего характера. Лучше уж быть хоть в каких-то вещах, чем остаться голой на условно-враждебной территории.

Да и вообще, Буржуа была тихой и не прекращала дрожать. Я взяла с неё обещание не покидать гримёрку, которое Хлоя дала совершенно без возражений. По-хорошему, остаться бы с девушкой и хотя бы попытаться её успокоить… да только кто разберётся с одержимым, если не я?

На Нуара надейся, а сама не плошай, так сказать. Я понятия не имела, где ныкается мой Кот, однако здание телеканала он точно не покидал: карамельная преграда была цельной и никуда не пропала. Если бы Кот использовал на ней Катаклизм, то карамелька разъелась бы полностью.

Вообще, странная штука этот Катаклизм. Уничтожает именно то, о чём ты думаешь. Нуар может разъесть силой Плагга как отдельно взятую балку, так и тысячу балок, стоящих рядом. И всё — единичным касанием. Не так важно, соединены ли балки или нет.

Но это всё мысли побочные, сейчас ничем не помогающие. У меня было два задания: уничтожить Кунг-Фуда, — я понятия не имела, где у него была бабочка и что из одежды надо рвать, — и не попасться на глаза моему одержимому Коту. С первым всё понятно, а вот с Нуаром… ну, скажем так: я не была уверена в его реакции. Хорошо, если всё пройдёт гладко. А если котёнок решит, что меня надо вырубить, дабы я не пострадала в бою с шифу? Я уже сражалась с напарником, мне не понравилось. Он меня по всем параметрам превосходит, и это при том, что на открытых пространствах у меня из-за йо-йо преимущество.

Проблема, кстати. Надо бы подумать, что с этим делать. Хотя я не была уверена, что когда-либо стану сильнее Адриана в синхронизации с Плаггом. Мы с Тикки больше не мощью и умением берём, а использованием мусора и смекалкой. И удачей.

В основном удачей, если подумать.

Фонарик я, естественно, из вентиляции вытянула сразу же. У меня после моего первого проблемного перевоплощения теперь фобия: оставить подарок Супер-Шанса где-нибудь и умереть от энергетического истощения. За выпадающими вещами я теперь следила, и очень тщательно. Повторения прошлых проблем совсем не хотелось.

Оббежав пару этажей, я поняла, что самостоятельно ничего не добьюсь. Здание я не знала, и искать здесь две моих цели можно было до посинения. Так что я нашла ближайшего работника телецентра и попросила отвести себя в комнаты охраны.

— Вы с Котом встречаетесь там, да? — зажглась энтузиазмом выловленная девушка. — А можно автограф?

Моя улыбка не дрогнула исключительно из-за прокачанного с Нуаром скилла. Хорошо, конечно, что люди не знают о моей небольшой котёночьей проблеме — больше будет доверия к супергероям в будущем. И одновременно плохо — Нуар может быть опасен для окружающих.

Говорить ей про небольшой разлад в команде Чудесных я, естественно, ничего не стала. Авось пронесёт.

— Конечно. Но, — я погрозила пальцем, — только после того, как мы разберёмся с акуманизированным.

Она шутливо козырнула и объяснила мне, как дойти до нужных комнат; пыталась было навязаться в сопровождающие, но я кое-как отговорилась тем, что она может помешать. И пошла к своему Коту.

Нуара я услышала примерно за лестничный пролёт. Он не особенно скрывался и говорил в полный голос:

— Так ты, значит, ничего мне не расскажешь?

Мне бы, едва заслышав Кота, по-тихому развернуться и уйти, но почему-то я затаилась, молясь, чтобы напарник меня не заметил. Слух у него был острее моего, как минимум. Оставалось лишь уповать на невнимательность — с этим у Нуара бывали проблемы.

— Сколько раз тебе говорить? — услышала я равнодушный голос Марлен Сезер. — Мы не знаем этого. Кунг-Фуд может…

— Мне плевать, что он может, — перебил женщину Нуар. — Мне нужно знать, где Бражник. Моя цель он, а не ваш шифу.

Судя по звукам, он подтащил какую-то мебель с металлическими ножками. Стул? Сел на неё, потому что я услышала, как скрипнуло дерево.

Да, точно стул. В телебашне они типовые: железные четыре ножки и деревянная сидушка, опасно скрипящая и проседающая даже под моим небольшим весом.

Итак, Нуар хотел было пойти за Бражником… логичный ход, чтобы убрать от моей персоны даже намёк на опасность. Однако Адриан не знал, кто под маской мотылька. Встречаться нам теперь точно нельзя: вопрос времени, когда он вспомнит, что я могу знать нашего врага в лицо.

Господи, как же хорошо, что Адриан не знал, кто такой Бражник! Сейчас пошёл бы катаклизмить собственного папочку — и что бы мы потом делали? Я молчу про то, что с этой проблемой ни один психотерапевт бы не справился! А если бы Адриан… захотел бы загадать желание? Вернуть себе семью, как это показывали в комиксах по Чудесным?

Тут бы и пришёл капец котёнку. В нашем контексте, если что, котёнок — это я, а не Нуар.

— Кунг-Фуд мог бы рассказать тебе, — услышала я второй голос, на этот раз мужской. — Направить к мотыльку. Только дойди до нашего мастера.

Так, кто там был из попробовавших суп… Адриан, Андрэ, Марлен, Джаггед, лысый телеведущий, который раздражал меня своей жизнерадостностью и непробиваемой тупизной; всё ради красивого кадра и сенсации! Сейчас говорил мужчина, но голос незнакомый. Значит, не Андрэ. Джаггед, получается? Лысого я слышала.

— Тц. Заткнись, — огрызнулся мой Кот. — Если я появлюсь перед шифу, то ему достаточно одного приказа, и я стану опасен для неё. Нет уж… я, может, и не самый умный, но и не такой тупой, как вы. Выполнять приказы Кунг-Фуда шифу я не буду.

— Кунг-Фуд — наш свет, — как зомби протянула Марлен. — Мы защитим его, он — самое ценное, что у нас есть…

— Да-да-да. Замолчи ты уже, если не знаешь, кто Бражник. Какие же вы… бесполезные.

Вот интересно: это влияние Кунг-Фуда так интересно подпортило характер Адриана, или всё-таки в этом есть и моя заслуга? Медальку себе, что ли, выписать… но это потом.

Практически не дыша, я осторожно прикрыла дверь и быстро побежала по лестнице вниз, на этаж, где велись съёмки. Одна цель, — Нуар, — определена, теперь нужно найти нашего шифу и придумать, что с ним делать.

В руках у меня был фонарь, в голове пустота, так что справимся.

Ну как обычно, короче.

Глава 84. Главное блюдо

Вот если рассуждать логически, то где может быть акума у повара? На ум сразу приходит несколько вещей: какая-нибудь поварёшка, сковородка, колпак или фартук. Осталось только решить, где бабочка живёт у Кунг-Фуда.

Вообще, не понимаю, как справлялась Маринетт в оригинальной истории. Допустим, в большинстве случаев девушка видела, куда вселяется бабочка, и, соответственно, действовала, исходя из этого. А в других? Как она понимала, где заражённая вещь? У нас с Нуаром в костюмы не встроено никакой внутренней «чуйки», на которую я, признаться, поначалу надеялась. Акум мы должны были искать исключительно умозрительно.

Нет, ну у нас ещё был Супер-Шанс. Однако выпадающие предметы чаще всего подсказывали, как обезвредить акуму, а не откуда вытаскивать бабочку.

Нуар к поискам подошёл с извращённой выдумкой: просто раздел Мима, даже не став разбираться, где бабочка кукует. Я-то помнила, что акума в шляпе-котелке, так что рвать всю одежду нам не пришлось. А если бы я не помнила, прямо как сейчас?

Ладно. На крайний случай, поступлю, как мой Кот — раздену Кунг-Фуда полностью. Чего я там в мужских письках не видела… главное чтобы защитнички одержимого были нейтрализованы. Но там, вроде бы, Нуар постарался. Вряд ли он, переживая за мою безопасность, оставит людей под влиянием акумы свободно разгуливать по зданию. И мне хотелось думать, что миролюбия Адриана хватит на то, чтобы просто вырубить опасные элементы, а не устранить их.

В последний раз Кунг-Фуда я видела, — слышала, если точнее, — на кухне, когда спасала Хлою от незавидной участи ингредиента. Вряд ли шеф так и остался рядом со своим испорченным супом, но кто мешает мне проверить это? Ноги в руки и вперёд, на баррикады.

Ожидая плохого, я по-партизански пробиралась на кухню. К счастью, прийти на неё можно было двумя способами: через парадный вход для поваров и через чёрный для поставок. Я пошла вторым путём, потому что он хуже освещался и был менее палевным.

Про Кунг-Фуда я, если честно, помнила очень мало. Какие у него были силы, кроме пленения своей едой? Вот летающие видео-пельмени у меня в голове отложились, а что-то другое — нет. Да и воображения не хватало, чтобы придумать, как можно использовать пищу в бою.

One Piece вспоминается. Там был какой-то повар, который сражался макаронами. Я здесь с похожим столкнусь, интересно? Из оружия у меня йо-йо да фонарик. Негусто, если так подумать.

Если что, я заранее готова бить людей фонарём в висок. Ну так, на всякий случай. Вдруг придётся показывать свою агрессивную часть.

По пути на кухню мне, кстати, попались те самые видео-пельмени. Выглядели они как большие гёдза с огромным круглым глазом с красной радужкой. Шаринган, сделанный в Китае. Увидела такую штуку в темноте — и чуть не заорала, настолько пельмень был инородным для реальности. Серьёзно, я будто в фильм ужасов попала!

В японский, судя по происходящему рядом абсурду. Определённо в японский!

Прихлопывать гёдза я не стала, поскольку не была уверена, что Кунг-Фуд не заметит пропажу видео-«аппаратуры». Осторожно обходя летающие пельмени, я врубила внутреннюю настороженность во всю мощь и смотрела по сторонам, не жалея глаз. То, что происходящее вокруг напоминало какую-то фантасмагорию, не значило, что Кунг-Фуд не был опасен.

Бабблер по мультику вообще как какой-то арлекин выглядел. Притом — один из самых опасных акум, на мой взгляд. Его же пузыри взрывались вроде… и в космос людей уносили.

Что может сделать Кунг-Фуд? Самое примитивное, что приходит в голову — это приготовить божью коровку. А что? В Китае, знаете ли, вовсю едят насекомых. То, что парижский вид слегка больше обычных жучков, повара может только вдохновить, а не оттолкнуть. Больше мяса, больше белка!

Не хочу, чтобы меня готовили. Каннибализм — отстой!

А можно ли считать каннибализмом, если человека будет есть одержимый акумой? Бабочки же меняют не только сознание, но и тело. Тогда уж это будет людоедство. А вот если акума акуму — тогда и о каннибализме можно будет говорить.

Поняв, что нервы начинают зашкаливать, я остановилась и положила руку на грудь. Сердце у меня стучало ровненько, но вот по венам вместо крови бежал чистый адреналин. Волшебство костюмов регулировало работу организма, и заставить наши с Нуаром сердечки биться быстрее было довольно сложно.

До кухни я так и добиралась — едва ли не ползком. Видео-пельмени остались позади, как и ловушки из шевелящихся макарон, — я грешным делом припомнила тентакли, — шоколадного болота и не внушающих доверия кругляшков сладкой ваты. Нет-нет, товарищ, я Торико не только смотрела, но и мангу читала. Еду недооценивать после этой истории я ни в коем случае не буду.

Не знаю, почему Кунг-Фуд решил подготовиться и заминировать своё лежбище. Может, ему не понравилось, как я украла Хлою из-под носа шифу? Вот и занялся усложнением жизни одной супергероини.

Прямо перед дверью на кухню я не уследила и всё-таки попала под красный взгляд видео-пельменя. Из кухни донеслось возбуждённое ликование: Кунг-Фуд получал изображение без задержек, очевидно. Так что, не теряя времени, я открыла дверь в белоснежную кухню.

Естественно, не рукой, а шваброй, что стояла рядом. И очень правильно, что так сделала: над дверью была простейшая ловушка. Вниз опрокинулся огромный чан с кипящим соусом, который поразительно быстро застыл на полу. Значит, меня бы не только обварило, но и зафиксировало бы на радость шеф-повару.

Да я была бы той самой обезьяной, которой скоро вскроют голову! Лишённая возможности двигаться, беззащитная и очень напуганная!

Кунг-Фуд не стал со мной разговаривать или что-то требовать, как это обычно делали другие акумы. Шеф кинулся в мою сторону сразу же, как вылился соус — и чертовски быстро. Я успела разве что врубить фонарик и засветить шифу в глаза.

Пока Кунг-Фуд пытался отмахнуться от света и проморгаться, я рванула в кухню. Здесь будто работал не один человек: всё кипело, шкворчало, шипело. Детская фобия обжечься чем-нибудь сразу же расцвела во всю силу. Когда мне было пять, я решила посмотреть на огонёк — и подожгла салфетку от конфорки. Было красиво и интересно… пока салфетка не кончилась, и огонёк не попытался перейти на руку.

Не знаю, чем я думала, но тушить огонь я побежала в ванную, а не к кухонной раковине. Сильного ожога, к моему удивлению, не было, но вот перепугалась я знатно.

Кунг-Фуд вошёл в кухню. Грозный, злой, у него даже усы стояли почти параллельно полу.

— Не занимай моё время, жук. Отдавай Талисманы, и я приготовлю тебя быстро.

О, ну отлично. У нас тут такой шикарный выбор: умереть или умереть быстро?

Я стянула йо-йо и раскрутила игрушку. Взгляд прыгал с одного предмета на другой, но в голове у меня всё ещё не было ни одной мысли. Монохромный мир не давал подсказок, а значит, здесь не было ничего, что помогло бы мне победить шифу при помощи фонарика.

Это если фонарь мне был нужен для победы над акумой. А если он помог мне выбраться из ловушки Нуара?..

В голову пришла умная мысль, — как всегда с опозданием, — что я могла бы вернуть в мир волшебства фонарик, снять трансформу и снова синхронизироваться. Этопозволило бы мне заново вызвать Супер-Шанс. И, соответственно, повысить свои шансы на выживание в этой передряге.

Хорошая мысля приходит опосля…

Кунг-Фуд кидался чем-то вроде моти. Я не уклонялась, принимая липкие снаряды на раскрученное йо-йо, и очень быстро пожалела о такой тактике: тесто налипло на леску и игрушку, затрудняя обращение с волшебным оружием. Чёрт, чёрт, чёрт!

Скакать по кухне, пытаясь не вмазаться в шипящий соус или подгорающее рагу — то ещё удовольствие. От сильного запаха ядрёных специй у меня начала кружиться голова; а если специи тут наркотические? В Китае и такое готовят… буду вместо шифу ловить зелёных человечков!

— Никчёмная, — протянул повар, что так и не двинулся в мою сторону.

Это не сражение было, а просто избиение. Гонение. Меня. Кунг-Фуд даже не двигался с того момента, как вошёл в кухню, зато я умудрилась слегка запыхаться — и это при помощи волшебства костюма! Акума гонял меня в хвост и в гриву, как нелюбимую кобылу, ни на секунду не прекращая обстрела липким тестом. Оно налипало на костюм, замедляло движения, мешалось, сбивало точный баланс тела… и вело меня к быстрому и бесславному поражению.

Мозг плавился в агонии. Я смотрела по сторонам, но мир оставался серо-белым, не давая никаких подсказок к победе. Как мне победить?!

Поняв, что идей всё равно никаких, я побежала ко второму выходу из кухни. Однако парадная дверь оказалась закрыта.

Кунг-Фуд рассмеялся, когда я дёрнула ручку несколько раз и развернулась к акуме, смотря на одержимого. Повар не выглядел довольным или злым. Напротив, на его лицо вернулось равнодушие с каплей брезгливости — выражение, которое я видела только у Ван Чэна, когда тот смотрел на меня.

Золото крови, смешанное с дерьмом.

Он выстрелил. Я попыталась было увернуться, но тесто, налипшее раньше на спину, склеило меня с закрытой дверью. Новые снаряды растеклись по груди, рукам, животу и намертво застыли почти сразу. Другой рецепт, видимо… тесто каждый раз при замешивании получается разным, это я помнила.

— Маленькая девчонка, решившая, что она лучше остальных, — Кунг-Фуд, не спеша, направился ко мне. — Решившая, что она достойна таких сил. Решившая, что ей по плечу нести на своих плечах богиню удачи!

Я дёрнулась, но безрезультатно. Кунг-Фуд по пути до меня взял нож — огромный, литой нож из стали, который блестел в ярком свете кухонных ламп.

Запахло горелым, но шеф на это даже внимания не обратил. Он дошёл до меня и остановился на расстоянии вытянутой руки.

Свою же руку, — ту самую, в которой он зажимал чёртов нож, — он поднял вверх. Тень упала мне на лицо, перекошенное от ужаса. Я даже пищать не могла, только молча смотрела на блеск наточенного лезвия.

— Ледибаг! Ты… Катаклизм!

Кунг-Фуд даже не обернулся на бросившегося Кота. От Нуара он отмахнулся, как от мошки; Кот отлетел в сторону, сшибая спиной доски, ножи, ингредиенты. Опрокинул бурлящее варево и взвизгнул, как бродячий котёнок, над которым издеваются злые дети.

Катаклизм растёкся по столешнице, пожирая её силой Разрушения. Нуар попытался подняться на ноги, но не смог. К тому же, его кольцо запищало.

«Убирайся отсюда», — хотела было сказать я. Одна смерть лучше, чем две. Убирайся, Кот, пока этот проклятый повар занят мной. У тебя меньше пяти минут, чтобы…

— Я приготовлю тебя. А потом займусь им.

Единственное, что я могла — не отводить взгляда от своего убийцы. На лице которого горела фуксией голограмма бабочки.

И если Кунг-Фуд моего взгляда не запомнит, то пусть хотя бы Бражнику он является в кошмарах до смерти.

Глава 85. Взгляд со стороны. Адриан

Billie Eilish — You Should See Me in a Crown

«Ты — сплошное разочарование, Маринетт»

«Как у моей племянницы вышло это?»

«Смотреть на тебя горько. Даже родного языка не знаешь!»

Адриан чувствовал себя отвратительно. После этих слов, сказанных сухим равнодушным голосом, следовала сбивчатая речь Маринетт:

«Он всё что-то говорит и говорит, а лицо — как будто лимонов объелся. Гадкий мужик. И огромный! Вот как чувствую, что в таком большом теле и говна столько, что никакой ложки не хватит…»

От последнего Адриан усмехнулся. Маринетт часто не следила за тем, что говорила; но касалось это в основном тех людей, которые его подруге не нравились. С теми, кого Дюпэн-Чэн пускала в ближний круг, девушка носилась, как с писаной торбой.

Он не понимал, почему Маринетт продолжает присылать обрывки чужой речи, но исправно прослушивал каждое аудиосообщение. Ничего приятного он, к сожалению, не слышал:

«Нужно было оставить твою мать в Китае».

«Твои ноги что, сделаны из необожжёной глины? Держи осанку, ты же Чэн!»

«Бесполезная».

«Никчёмная».

«Неумеха».

— Может, хватит? — устало спрашивал Плагг перед сном, когда Адриан в очередной раз вслушивался в голос Ван Чэна.

Вечера теперь проходили одинаково: Адриан забирался на кровать с ногами, включал аудио и сидел, сидел, сидел… ногти грызть нельзя, — модель Габриэля должна быть идеальна во всех отношениях, — поэтому Адриан кусал кожу на большом пальце. Больно, до крови.

В нём злости было на десяток Маринетт по весу. Он злился вместо неё; Адриан был уверен, что, даже узнай подруга о содержании фраз родственника — ничего не будет. Пожмёт плечами, выразится непечатно, отмочит что-нибудь про то, что такому говнюку остаётся только со своей рукой жить, ведь никакая нормальная женщина на него не посмотрит… что-то такое будет. Но она не разозлится.

Она вообще редко злилась.

— Не вижу смысла, — пожимала плечами Маринетт, накручивая прядку волос на палец. — Злость нормальное чувство, но возникает она у меня редко. В основном, если я вижу какую-то несправедливость. Или если кто-то вмешивается в моё личное пространство. Только радости никакой нет эту злость подпитывать.

— И что ты делаешь?

— Представляю, как выдавливаю у разозлившего меня человека глаза. Или голову отрезаю, — с поразительным равнодушием сказала Маринетт. — Ну там ещё варианты есть, всё только от воображения зависит. А оно у меня хорошее.

Да, ещё было это. Но, как говорила Маринетт, в своей голове она могла творить что душе заблагорассудится. Никто же не узнает.

Адриан, кстати, попробовал этот способ, когда в очередной раз не угодил отцу. Габриэль уже развернулся и ушёл, а он всё стоял, представляя, как показывает отцу вслед неприличный жест. Улыбка от этого на губы прокралась сама собой, незаметно.

Отличный способ, короче.

Но, несмотря на наличие такой ментальной защиты, Адриан всё равно отказывался переводить для Маринетт слова Ван Чэна. Не хотел расстраивать подругу лишний раз. Да и повторять эту грязь…

«Зачем только ты вышла за этого толстяка, Ся Бин?»

«По любви, — ответила на это мать Маринетт. — Мне жаль, что тебе это чувство неведомо, Ван».

«Может и неведомо, — согласился мужчина. — Да только и последышей от него нет. А если бы и были — они бы не скакали по крышам, разодетые, как дешёвые путаны. Ты видела этот костюм? Позор рода Чэн!»

На аудиозаписи было слышно, как разбилась посуда. Маринетт запричитала и кинулась помогать матери, так и не узнав, что же сказал Сабине дядя.

Адриан эту часть переслушивал особенно часто. И даже Плагг ничего не говорил.

«Ты видела этот костюм?»

Что, если они про один и тот же костюм?

«Позор рода Чэн!»

Грохот посуды, спёртое дыхание у Адриана, тяжёлый вздох Плагга. И спокойный, слишком спокойный голос Сабины:

«Гордость семьи Дюпэн-Чэн, Ван. Или семьи Дюпэн, если род Чэн от нас отказывается».

Молчание, успокаивающий щебет Маринетт и тяжёлое неразборчивое ворчание Томаса.

«…не отказывается. Кровь не вода».

Если бы Адриан мог, то поставил бы этот диалог на повтор. Но для сохранения тайны, — на этот раз не собственной, — он удалил все аудиозаписи. И позже сделал то же самое на телефоне Маринетт, в очередной раз отшутившись насчёт перевода.

Ему нужно было… переварить.

Нет, подозрения у него ещё и раньше были, куда без этого. Не могут два человека вести себя настолько одинаково; рассказывать никому не известные истории, смеяться с одних и тех же шуток, петь странные депрессивные песни. Не может у двух разных людей быть таких голубых глаз и лисьей злой ухмылки в половину кукольного измождённого лица.

Он ведь видел руку Ледибаг, когда напарница была без синхронизации. Худая, с острыми косточками и выступающими венками… как рука Маринетт. С сухой кожей, сильно очерченными линиями жизни и ногтями, отстриженными под ноль.

Критическое количество совпадений.

Несколько раз Адриан пытался начать разговор; их постоянно прерывали или же настроение у Маринетт было нервно-разозлённым, несмотря на миролюбивый нрав. Подруга медленно зверела от присутствия ненавидящего человека в своей жизни, но всё так же присылала аудио.

«Ты не спасёшь мир, если путаешься в ногах, насекомое».

«Даже половина крови нашего рода — ничто, если ты не в силах совладать с собой!»

«Что из тебя за героиня, если ты от меня бежишь, как заяц от тигра?»

Хотелось синхронизироваться и вломить Ван Чэну по пустой голове. Он ничего не делал, чтобы сблизиться с Маринетт, только оскорблял девушку, а та ведь ничего и не понимала. Зато его понимала Сабина: как-то подруге удалось записать разговор родственников на повышенных тонах.

Говоря откровенно, Адриан никогда ещё не слышал, чтобы Сабина так кричала.

«Либо ты делаешь то, что от тебя требуется, либо уезжаешь обратно в Шаолинь — и не возвращаешься!»

«Я наблюдаю».

«Неделание не приведёт к величию, Ван! Не поможет сохранить жизнь! Зато может разъярить богов, которых ты так почитаешь!»

«Наблюдение — не неделание…»

«Наблюдение без вмешательства всё равно, что приченение вреда, — сказала Сабина, резко успокоившись; Адриан сразу понял, в кого же пошла Маринетт с её прекрасным характером, — и если ты не начнёшь делать хоть что-то, то можешь уезжать. И в нас тогда не будет общей крови».

Ван хмыкнул.

«Дочь для тебя важнее рода? Важнее нашей истории? Нас?»

Адриан мог будто наяву представить, как Сабина щурит глаза. Не голубые, а серые, но их выражение — точь-в-точь как у Маринетт.

«Дочь для меня важнее мира, Ван. Я всё сказала».

«Ты…»

«Я. Всё. Сказала».

Но, говоря честно, Адриан бы предпочёл, чтобы Ван Чэн продолжал свою политику невмешательства. Потому что на следующий день после этого разговора он акуманизировался. А сам Адриан попал под влияние одержимого.

И ведь Ледибаг предупреждала, что возможна акума-повар на конкурсе готовки. Даже говорила, что там ничего нельзя есть… только Адриан про это забыл, по собственной рассеянности. А вспомнил лишь после того, как Маринетт, — похоже, всё-таки его Леди вдобавок к тому, что его подруга и что-то ещё, — взяла его за грудки и сильно встряхнула. На лице у девушки было выражение чистейшего страха.

За него. Она боялась за него.

Дальнейшее слилось в одну порченую киноленту: события смазывались в мутное пятно. В голове у Адриана набатом звучал всего один приказ: защитить самое дорогое.

Его Марибаг. Его Багинетт. Его… душу?

Он не помнил, как всё было, но знал, что сделал для этого всё. Однако, видимо, этого оказалось недостаточно. Когда Адриан снёс спиной кастрюлю и обварился в супе, осталась всего одна мысль: не получилось. Опять.

Опять!

Время стало тягучим и вязким, как желе. Адриан в мельчайших подробностях видел, как Кунг-Фуд делает замах и опускает руку с ножом; как Маринетт пучит глаза, не позволяя себе зажмуриться и спрятаться от собственной смерти. Ноги не слушались: из бедра торчал нож. Но, даже вытащив его, Адриан так и не смог встать.

— Нет! — заорал он, швыряя в Кунг-Фуда вытащенный нож.

Потому что ничего больше не оставалось. И, к своему удивлению, Адриан попал прямо в поварской колпак. А Маринетт, используя застывшее тесто как поддержку и подняв ноги, смогла оттолкнуть от себя Кунг-Фуда. Траектория ножа оказалась нарушена.

Она выжила. Выжила!

Бабочка вылетела. Ледибаг словила её, благо, одна рука у леди всё ещё была свободна…

После было Чудесное Исцеление. Объятие. Дрожь. И спокойное выражение лица Ван Чэна, смотревшего на них с Ледибаг так, будто делал одолжение, раз остался рядом с героями.

У Адриана кулаки чесались от того, как хотелось разбить лицо этого здоровяка. В кровь, в месиво, чтобы ни один пластический хирург не собрал. А вот Ледибаг… Маринетт была абсолютно спокойна. Смотрела на Ван Чэна так, будто тот не пытался минуту назад её зарезать.

— Судя по твоему виду, ты всё помнишь, — сказала она, криво улыбаясь.

Ван Чэн, который вроде бы не знал французского языка, кивнул. Выглядел он одухотворённым и каким-то просветлившимся. Того и гляди, вознесётся.

— Ты прошла испытание, насекомое, — сказал он на китайском. — И теперь я буду тренировать тебя. Ты достойна. И твой… тоже.

Адриан нахмурился и с сомнением посмотрел на подругу. Хотел было перевести чужие слова, — впервые, если так подумать; тренировки им были нужны, Кунг-Фуд это точно показал, — но Маринетт остановила его, просто предупреждающе подняв руку.

— You don't speak french, do you? But you know english, I think…

Ван Чэн кивнул. Довольный. Гадкий. Отвратительный.

Маринетт накрыла сжатый кулак Адриана своей ладошкой и ласково улыбнулась, не отводя взгляда от родственника.

— So… Fuck off, motherfucker.

Адриан прыснул. Поднеся руку своей леди к губам, он оставил на чуть подрагивающих пальцах лёгкий поцелуй.

— You're so useless for us, — протянул он, не смотря на дядю Маринетт; это было неправдой, но Вана хотелось уколоть, а ведь он так держался за свою значимость.

Адриан смотрел только на неё. На голубизну радужек в обрамлении красной маски.

Он подхватил её, закинув руку себе на плечи. Но Маринетт была такой маленькой, что Адриану пришлось поднимать её на руки.

Не то чтобы он возражал.

— Вам не справиться без моей помощи, — сказал Ван Чэн на чистом французском, когда Адриан уже почти вышел из кухни. — без моих тренировок!

Маринетт даже напрягаться не стала: подняла руку со сложенным факом. И пропела:

— You should see me in a crown. Your silence is my favorite sound.

Адриан обожал её песни, какими бы странными они ни были.

— Watch we make 'em bow. One by one by one.

Они со всем справятся, вместе.

Против всего мира.

ONE BY

ONE BY

ONE

Оглавление

Глава 1. Серия первая. Начало

Глава 2. Новенькие

Глава 3. Абракадабра

Глава 4. Первая Трансформация

Глава 5. Каменное Сердце

Глава 6. Забывчивость

Глава 7. Адриан

Глава 8. Каменное сердце… опять

Глава 9. Доверие

Глава 10. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 11. Серия вторая. Кукловод

Глава 12. Мамы-дочки

Глава 13. Переписки

Глава 14. Прикосновения

Глава 15. Вечер

Глава 16. Ниточки и куклы

Глава 17. Феи и бананы

Глава 18. В темноте все кошки серы

Глава 19. Обрезанные ниточки

Глава 20. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 21. Серия третья. Непогода

Глава 22. Спасение утопающих

Глава 23. У природы нет плохой погоды

Глава 24. Штормовое предупреждение

Глава 25. Мэри Поппинс, до свиданья!

Глава 26. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 27. Серия четвёртая. Леди Вай-Фай

Глава 28. Проблемы и одиночество

Глава 29. Отдых

Глава 30. Неприятные последствия

Глава 31. Вафельницы и тайны

Глава 32. Плохой сигнал

Глава 33. Восстановление соединения

Глава 34. Пятая стадия

Глава 35. Бесславная кончина

Глава 36. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 37. Серия пятая. Месье Голубь

Глава 38. Обострение

Глава 39. Следы чужой жизни

Глава 40. Пёрышки

Глава 41. Деньги и откровения

Глава 42. Асфиксия

Глава 43. Голуби

Глава 44. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 45. Спешл. Собачий вальс

Глава 46. Серия шестая. Разбиватель сердец

Глава 47. Разговоры

Глава 48. Тайна Личности

Глава 49. Классные истории

Глава 50. Кот, который гулял сам по себе

Глава 51. Спешл Рождества. Kidnap The Sandy Claws!

Глава 52. После Рождества

Глава 53. Визиты

Глава 54. Грани волшебства

Глава 55. День до КОТострофы

Глава 56. Утро Святого Валентина

Глава 57. День Святого Валентина

Глава 58. № 5

Глава 59. lover & hater

Глава 60. Осколки чужого сердца

Глава 61. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 62. Серия седьмая. Мим

Глава 63. 15 февраля

Глава 64. В гости!

Глава 65. Сараевское убийство

Глава 66. Уроки и прогулы

Глава 67. Морской мальчик

Глава 68. Письма и почтальон

Глава 69. День похищения

Глава 70. Телефонный разговор

Глава 71. Взгляд со стороны. Адриан

Глава 72. Спешл. La Sein

Глава 73. Серия восьмая. Кунг-Фуд

Глава 74. Страшный план

Глава 75. ПАНДАЗАВР

Глава 76. One Van, two Van

Глава 77. Книга рецептов

Глава 78. Разница менталитетов

Глава 79. Двадцатое марта

Глава 80. Защитник

Глава 81. Клетка

Глава 82. Прерванная готовка

Глава 83. Найденный котёнок

Глава 84. Главное блюдо

Глава 85. Взгляд со стороны. Адриан