Панна Эльжбета [Евгений Петрович Карнович] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Annotation
«В числе первых любимцев короля Станислава Августа Понятовского был великий гетман литовский Михаил Огинский. Давнишнее знакомство с королём, одинаковое воспитание, а главное, сходство характеров и блестящее положение Огинского сближали короля с магнатом. При дворе завидовали Огинскому; все старались повредить ему в мнении короля; но все придворные интриги оставались безуспешны, дружба его к гетману была неразрывна до тех пор, пока, без всяких происков вельмож и царедворцев, вмешалась в это дело простая восемнадцатилетняя крестьянская девушка, по имени Эльжбета или Елизавета...»
Евгений Петрович Карнович
Евгений Петрович Карнович
Панна Эльжбета
В числе первых любимцев короля Станислава Августа Понятовского был великий гетман литовский Михаил Огинский. Давнишнее знакомство с королём, одинаковое воспитание, а главное, сходство характеров и блестящее положение Огинского сближали короля с магнатом. Несмотря на упадок королевского сана в Польше, дворянство льстилось вниманием, а тем более любовью короля, и поэтому при дворе завидовали Огинскому; все старались повредить ему в мнении короля; но все придворные интриги оставались безуспешны, дружба его к гетману была неразрывна до тех пор, пока, без всяких происков вельмож и царедворцев, вмешалась в это дело простая восемнадцатилетняя крестьянская девушка, по имени Эльжбета или Елизавета.
Доныне в картинной галерее, принадлежащей одной знаменитой польской фамилии, сохранился портрет этой девушки, работы известного в своё время Бакчиарелли. Портрет лучше всего свидетельствует о необыкновенной красоте той, с которой он был снят, и которой суждено было расстроить дружбу Понятовского с Огинским и до некоторой степени подействовать на судьбу Польши.
Однажды гетман поехал на охоту в одно из обширных своих поместий и на берегу реки Равки встретил девушку, которая поразила его своей красотой. Огинский был любитель женского пола и смотря на прелестное личико крестьянки не вытерпел, чтобы не заговорить с нею.
Он спросил, кто она и зачем ходит одна по лесу, и получил в ответ, что она дочь лесного сторожа, который умер, оставив её на руках мачехи; что злая мачеха обижает её, и что она ушла в лес, желая избегнуть тех огорчений, которые она встречает дома.
– Знаешь ли ты меня? – спросил Огинский.
– Как же не знать вашей княжеской милости, – отвечала девушка.
– И ты не боишься меня?
– Что же? разве ясный пан какое-нибудь пугало? – напротив.
Похвала крестьянки Огинскому, который был действительно красивый мужчина, была весьма приятна.
– А могла бы ты полюбить меня? – спросил Огинский.
Румянец вспыхнул на щеках девушки, она ничего не отвечала и потупила глаза; но когда подняла их, то взгляд её встретился с взглядом Огинского.
– Скажи мне, – продолжал Огинский, – но скажи правду: никто ещё не любил тебя?
– Кто же полюбит меня, бедную сироту!.. Правда, ухаживают за мной многие и пристают ко мне, да что в этом...
– А как твоё имя?
– Эльжбета.
– Ну слушай, Эльжбета, – сказал Огинский, – я тебя избавлю от мачехи.
Девушка в восторге бросилась обнимать ноги магната.
– Я дам тебе, – продолжал Огинский, – такие уборы, каких нет у жены моего эконома, я сделаю тебя знатной пани, у тебя будут слуги в галунах и в ливреях, у тебя будут славные кони и золотые кареты, и всё это будет... сегодня вечером.
Не успел гетман кончить последних слов, как на дороге показалась старая бричка, и в ней сидела грязная цыганка.
– Подай мне хоть грош, пригожий панич, – сказала она Огинскому, – и поданная мне милостыня возвратится к тебе с избытком.
– Не нужно мне этого, – сказал Огинский, подавая цыганке несколько золотых монет, – а вот лучше поворожи этой девушке.
Цыганка взяла маленькую руку Эльжбеты, и внимательно смотря на линии ладони, шептала что-то, а потом сказала громко:
– Ты будешь знатная госпожа!
– Видишь, я говорил правду, – шепнул Огинский девушке.
– Будешь жить в дворцах, ходить в шелку и золоте, за тобою будут ухаживать самые знатные паны.
Эльжбета задрожала от радости, но вздрогнул и Огинский, когда цыганка сказала громче прежнего:
– Мало этого – ты будешь женою короля!
Несмотря на своё прекрасное образование, на дух времени и даже на переписку с Вольтером, Огинский был суеверен; притом мысль о короне была в голове каждого магната, и как же было не думать о ней Огинскому, прямому потомку Рюрика, одному из сильнейших и богатейших вельмож и в Литве, и в Польше? Ему показалось, что, имея в
Последние комментарии
13 часов 59 минут назад
18 часов 13 минут назад
20 часов 32 минут назад
22 часов 21 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад