Разбитое сердце (ЛП) [Скай Уоррен] (fb2) читать онлайн

Автор: Скай Уоррен

Количество глав: 5

Переводчики: DianaX

Сверка: Melinda01

Редактор: Таня Милосердова

«Я желаю того, что, в конце концов, меня разрушит».

‒ Сильвия Плат

ГЛАВА 1

‒ ТЫ ВИДЕЛА новенького?

Я не отрываю взгляда от зеркала, продолжая красить губы. Не своей помадой. Я стащила ее у одной из девочек постарше, прежде чем та убежала. Зеркало также не мое. Тут нет ничего моего, кроме пустых глаз, уставившихся на меня из отражения.

‒ Я не ищу себе парня.

Люси ухмыляется.

‒ Говорят, он опасен.

У меня большой опыт общения с опасными парнями.

‒ Я не боюсь.

‒ Но все же будешь. ‒ Она продолжила уже тише. ‒ Говорят, он убил другого ребенка в своем последнем доме.

Мои глаза расширяются. Ладно, это что-то новенькое. Я уже давно в системе. Бывала в домах с большим количеством психологически нестабильных, жестоких детей. Я научилась цепляться за самого большого и крутого парня в группе... он мог причинить мне боль, но мог и защитить.

Только... я никогда не встречала убийцу.

‒ За что?

Люси пожимает плечами.

‒ Понятия не имею.

В новоприбывшем загадочности достаточно, чтобы подтолкнуть меня к окну. Я смотрю вниз, где на подъездной дорожке стоит темно-бордовый автомобиль. Здесь также Миссис Морено ‒ моя соцработница. Она стоит с планшетом, а ее седые волосы развиваются на соленом ветру с залива.

Парень прислоняется к капоту машины, его тело расслабленно, выражение лица отображает скуку. На нем черная кожаная куртка поверх серой футболки, поношенные джинсы и черные ботинки.

Был ли он одет так же, в то время как убивал кого-то?

Все, о чем я могу думать, так это о том, не забрызгала ли кровь его кожаную куртку.

Кровь вообще смывается?

Миссис Морено что-то говорит, вероятно, втирая ему все ту же хрень о том, что он должен вести себя наилучшим образом, если хочет сделать что-то из себя. Самое раздражающее во всем этом разговоре то, что она действительно верит, будто у нас есть реальный шанс. По крайней мере, новичок, кажется, понимает, что здесь к чему. Его острый взгляд скользит по бесплодному ландшафту заколоченных окон и потрескавшегося бетона.

Потом он поворачивает голову в сторону дома, и мы встречаемся взглядами.

Дыхание со свистом вырывается из моих легких, заставляя чувствовать себя выброшенной на берег рыбой. Я задыхаюсь, а он смотрит прямо на меня, темные глаза горят от ярости, которую я слишком хорошо узнаю. Не знаю, правдивы ли слухи о том, что он кого-то убил, но по его глазам я понимаю, что он способен на подобное.

‒ Как ты сказала его зовут? ‒ спрашиваю я, не оборачиваясь. Не могу отвести от него взгляд. Как и он не отводит взгляда от меня. Мы попали в какую-то паутину, и я не знаю, кто из нас паук.

Взглядом он скользит вниз к вырезу моей блузки. Его веки опускаются.

Да, это то, что я могу предложить. А взамен он предлагает свои кулаки и уверенность. Свою защиту. Мы несем ценность на наших телах, единственная валюта, которую мы имеем. И боже, эти широкие плечи. Наклон его головы. Его формы почти бесценны.

‒ Блу, ‒ говорит Люси позади меня, в ее голосе явно слышится веселье. ‒ Его зовут Блу. Но я думала, что ты не ищешь себе парня.

Не могу себе представить, чтобы такое слово, как бойфренд, когда-либо применялось к нему, к Блу. Но мы можем прийти к соглашению. Обмену. Его защита и мое тело. Чего миссис Морено не понимает, так это того, что хороших девочек используют, а затем «выплевывают» в этом районе. Мне ли не знать. Раньше я была одной из них.

Я прислоняюсь к оконной раме, ощущая под пальцами потрескавшуюся краску, от этого я испытываю легкую боль, которая возвращает меня на землю. Даже здания здесь неприятные, они указывают на наше место. Как одна из тех старых пыточных камер с дырами от пуль.

‒ Если он кого-то убил, то почему не в тюрьме? ‒ говорю я, гадая, может ли он читать по моим губам.

‒ Не знаю, ‒ говорит Люси. ‒ Почему бы тебе не спросить его самого?

Уголки его губ приподнимаются. Даже с такого расстояния я узнаю этот взгляд. Обещание. Угроза. Он заставляет меня дрожать, и не только от страха.

‒ Думаю, так и поступлю, ‒ говорю я еле слышно, в основном самой себе.

Миссис Морено все еще говорит, когда парень ‒ Блу ‒ слезает с машины. Он выше ее ростом. Проходит мимо нее в дом, оставляя ее в одиночестве заполнять информацию на планшете.

ГЛАВА 2

МНЕ УДАЕТСЯ избегать новенького несколько вечеров подряд. Несмотря на то, что мне хотелось узнать его поближе, я даю себе отчет, насколько плохо все может пойти. К тому же, это ему следовало бы сделать первый шаг. Ты не лезешь обниматься к дикому тигру. Не тогда, когда хочешь выжить и кому-нибудь об этом рассказать.

Ему придется меня выслеживать и наброситься в самый неожиданный момент.

За три минуты вода в доме остывает и становится холодной. Стоя под напором воды, ощущаю ее силу, словно барабанной дробью по коже. Мои соски мгновенно становятся тверже, а волна мурашек разбегается по телу. Хотелось бы мне, чтобы так происходило всегда. Если бы от каждого прикосновения или шлепка мое тело становилось все тверже, то к нынешнему моменту я бы превратилась в камень.

Да я уже являюсь им: лед как внутри меня, так и снаружи.

Внезапно раздается стук в дверь, который заставляет трястись стены, а затем и слабо прикрученную насадку для душа. Постоянная беготня приемных детишек в доме означает отсутствие времени на уединение в ванной. Никакого личного пространства. Но что-то в груди подсказывает, что здесь кое-что другое, нечто хуже.

Удар.

‒ Иду, ‒ говорю я, стараясь звучать как можно увереннее. Я с храбростью давно на ты. Она не единожды спасала мне жизнь. Но я не уверена, поможет ли это сегодня.

При каждом повороте ручка от душа издает скрип, будто давая понять, что она против этого. Прохладный поток воды уменьшается до более холодных капель, в то время пока я пытаюсь дотянуться до полотенца за занавеской.

Затем все происходит мгновенно; тихий звук, который мое сердце распознает быстрее, чем разум. Я точно запирала дверь. Внезапно свет гаснет. Мои легкие наполняются диким ужасом, пробирающим холодом даже хуже, чем могло бы быть от воды. У кого-то был ключ.

‒ Ханна, ‒ раздается низкий голос. Не Блу.

Мэтью, так же известный как Большой Мэт. На первый взгляд это вполне себе дружелюбное имя, но сама его внешность говорит об обратном. Это имеет вес во всех смыслах данного слова, так как он может раздавить меня. Он ‒ сын моего приемного отца. Другими словами, у него есть власть, которой нет у остальных из нас.

И я с легкостью узнаю этот голос, так как стараюсь избегать его с самого дня переезда сюда.

‒ Ты что делаешь? ‒ твердо спрашиваю я, такими же были мои соски и кожа. Тверды как камень.

‒ Разве так принято здороваться?

‒ Убирайся. − Я хватаюсь за шероховатую тонкую ткань. Я тяну… но полотенце оттягивают обратно. Мэтью уже схватился за другой край, резко потянув его к себе. Я поскальзываюсь на влажном кафеле, врезаясь в пластиковый занавес для ванной. Он стоит напротив меня, теплый, крепкий и раздражающий.

‒ Так гораздо лучше, ‒ смеется он.

Я отползаю назад, но позади оказывается стена из плитки; я заключена в ловушку в крохотном месте с огромным телом.

‒ Пошел вон. Я серьезно.

‒ Сразу видно, насколько ты серьезна, ‒ говорит он с насмешкой. ‒ Со всей этой наготой и трясущейся грудью передо мной. И как же, по-твоему, столь невинный парень как я должен противостоять этому?

Хоть в темноте ничего и не видно, но я все же прикрываю грудь руками. Знаю, это бесполезно. Он способен на более ужасное, чем просто смотреть на них. Он может к ним притронуться. Между нами небольшое расстояние. Ему стоит лишь ступить внутрь… либо выволочь меня оттуда.

Часть мозга велит мне закричать. Однако я знаю, что это привлечет других только для того, чтобы они увидели мой позор. Любое слово Мэтью принимают за чистую монету, как, например, то, что я специально оголилась, дабы соблазнить его. Из-за этого меня выгонят из дома, и мне некуда будет идти.

Легкое движение, шелест дешевой ткани и щелчок. У него в руках зажигалка. Рыжее пламя освещает его лицо... и мое голое тело. При свете зажигалки и улыбаясь, он выглядит зловеще.

‒ А ты самая симпатичная, ‒ произносит Мэтью.

Другая часть мозга твердит мне «выживи». И я уже знаю, что нужно сделать.

Он приближается ко мне, а я зажмуриваюсь в ожидании. Пытаясь выжить.

Далее следует чудовищный грохот. У меня отвисает челюсть, когда в ванную комнату из коридора прорывается свет, очерчивая при этом высокую фигуру в тени. Широкие плечи и дерзко вздернутая голова. Это Блу.

Мэтью выплевывает в его сторону:

‒ Какого черта? Ты не можешь вот так вломиться сюда и...

‒ Мне что-то послышалось, ‒ мягко говорит Блу, будто его это совсем не волновало. Будто не он только что выломал дверь. ‒ Я зашел проверить.

‒ Мы кое-чем заняты. Кое-чем личным. Так что проваливай отсюда к черту.

Блу бросает быстрый взгляд на Мэтью, но остается не впечатленным. И он совсем не выглядит напуганным.

‒ Извини, ‒ говорит он без капли сожаления. ‒ Мне захотелось в туалет. Ты знаешь, как это бывает.

Мэтью выглядит растерянно и все не может решить, стоять на своем или нет. Он бросает нервозный взгляд на рост и телосложение Блу... парень высокий и широкоплечий, не настолько, конечно, как Мэтью, но явно более мускулистый. По нему видно, что он побывал во многих драках. И выходил победителем.

‒ Пойдем, ‒ наконец, говорит Мэтью и оборачивается ко мне.

Я все еще руками прикрываю свои интимные части, а мои глаза широко открыты. Страх полностью сковывает мое тело так, что даже при желании я бы не смогла сдвинуться ни на миллиметр. Да я и не хочу.

Глаза Мэтью сужаются, и я понимаю, что они мне говорят... В следующий раз.

Он спешно выходит из ванной, обходя Блу.

‒ И кое-что еще, ‒ произносит Блу, не оборачиваясь.

Мэтью озлобленно пялится ему в спину.

‒ Что еще, ублюдок?

‒ Еще раз ее тронешь ‒ я тебя убью. ‒ Все это время Блу смотрит мне прямо в глаза. Он произносит эти слова так спокойно, так обыденно, что придает им реальность угрозы. С широко открытыми глазами Мэтью исчезает в коридоре.

Я снова начинаю дышать, какое облегчение.

Жду, пока Блу уйдет, но вместо этого он проходит внутрь и закрывает дверь, что слетела с петли. Мое сердце начинает стучать в бешеном ритме, как только он делает шаг в мою сторону. Неужели сейчас один хищник просто заменил другого?

Он поднимает упавшее на пол полотенце.

Затем расправляет его и протягивает, не прерывая со мной зрительный контакт. Он предоставляет мне немного личного пространства. Сделав один шажок в его направлении, поворачиваюсь к нему спиной, чтобы он накрыл мои плечи.

‒ И часто он так делает? ‒ спрашивает Блу. Его дыхание мягко касается моего затылка. Близко. Он все не отходит. Даже без касания, я спиной чувствую тепло его тела.

‒ Он все пытается, ‒ говорю я дрожащим голосом. Он всегда старается поймать меня в моменты, когда я одна.

‒ Больше такого не будет. Если он снова пристанет к тебе ‒ скажи мне. – «Еще раз ее тронешь ‒ я тебя убью».

Зажимаю полотенце в кулаках так, что оно начинает сдавливать меня вокруг.

‒ Зачем тебе это?

‒ Потому что я так хочу.

Смотрю ему в лицо, осознавая, что полотенце не может скрыть меня полностью. Если он опустит взгляд, то увидит мои голые ноги и тень между ними. Его взгляд остается неподвижным.

‒ Потому, что ты хочешь меня.

‒ Да, ‒ твердо соглашается Блу. Сейчас мы заключаем договор в точности так, как я и представляла, когда увидела его на дороге. Защита и секс, его тело взамен моего.

Полотенце соскальзывает с моих пальцев и с важным стуком падает на пол. Я стою полностью обнаженной, скрепляя соглашение. Мне нужна его защита прямо сейчас. Не хочу, чтобы он передумал.

Блу смотрит на меня. В его глазах жар и желание. А затем он встряхивает головой.

Мое сердцебиение ускоряется от страха, я беспокоюсь, что ему не по нраву то, что он видит.

‒ Не таким образом, ‒ мягко произносит он. ‒ Для начала закончи принимать душ, красотка. А потом уже поговорим.

* * *

Я ВСТРЕЧАЮ ЕГО снаружи, где он стоит, облокотившись на старую деревянную обшивку дома, краска уже давно облупилась от времени и пренебрежения. Блу сразу выпрямляется, как только видит меня, его глубокий взгляд падает на мой топ с разделенными полосками и короткие шортики. Такой наряд не особо прикрывает части тела. Прохладный ветерок заставляет мои соски упереться прямо в ткань. В скором времени Блу увидит куда больше.

Я однозначно уверена, что под «поговорим» он имел в виду совсем другое, и я абсолютно не против.

Он самый крупный, самый опасный парень в округе на данный момент. Он причинит мне боль.

Он защитит меня.

‒ Ханна, ‒ озвучиваю я свое имя, хоть он про него и не спрашивал.

Его губы подергиваются.

‒ Я знаю. Я Блу, ‒ говорит он после паузы.

‒ Я знаю, ‒ отвечаю, смущенно улыбаясь ему.

Порыв соленого ветра порхает по моей коже. Я не вздрагиваю от холода. Даже не думаю, что такое способно вызвать у меня мурашки. За моей спиной слишком большой опыт сокрытия своих чувств... особенно если это какая-нибудь слабость. Никто не должен знать, как сильно я нуждаюсь в дополнительном одеяле или еде. Им не обязательно знать, как я неистово хочу чертовых объятий.

В любом случае, Блу все замечает. Он снимает свою кожаную куртку, чтобы накинуть ее мне на плечи. Его запах... такой мужской и почему-то знакомый... успокаивает меня. Оставшееся тепло его тела ощущается как объятие.

‒ Спасибо, ‒ бормочу я.

Перед тем как начать идти, он окидывает дом взглядом.

‒ Как долго ты здесь находишься?

‒ Достаточно долго. ‒ Достаточно для того, чтобы понять, чего ожидать от Мэтью и других детей. Достаточно, чтобы осознать, чего не стоит ожидать... никакого рода поддержки от приемных родителей. Они изо всех сил пытаются выжить, так же, как дети, надеясь, что наши ежемесячные пособия продлятся немного дольше, чем еда, что мы едим, и вещи, что мы ломаем.

Его кивок говорит о том, что он все понимает.

‒ А где ты развлекаешься?

Чего он не спрашивает, так это... откуда я? почему я здесь? Еще один признак того, что Блу в этой системе уже долгое время. Мы не особо делимся подобным. По крайней мере, с теми, кого не считаем близкими к себе. Вот у меня никогда не было близкого человека. Мой отец сидит за решеткой, а мать... О ней даже думать не хочется. Это не те истории, которыми хочется поделиться, сидя за ужином.

Я просто стараюсь выжить.

Мне приходится торопиться, дабы поспеть за его длинными шагами, хоть я и знаю, что ради меня он уже идет медленнее.

‒ После учебы некоторые ребята встречаются у закусочной или в парке за школой.

Он засовывает свои руки в карманы джинс и замедляет свой шаг в два раза.

‒ Но не ты.

‒ Нет, не я. ‒ Откуда он знает? Все, о чем я сказала или не сказала. ‒ Я не такая общительная.

‒Хмм, ‒ его эмоция звучит двояко.

Мое сердце пропускает удар, будто испугавшись и давая знак, что я вот-вот потеряю Блу.

‒ Но ты исключение, конечно же. Ты мне нравишься.

Теперь его выражение лица как-то искривилось.

‒ Угу.

Я вздергиваю подбородок. Может, с моей стороны это и пустая болтовня в общем смысле, но мне не нравится, что он ловит меня на этом. К тому же, он на самом деле мне нравится. Придурок.

‒Ты не веришь мне?

Когда он пожимает плечами, я вспоминаю, насколько выше меня он был.

‒ Ты не знаешь меня на самом деле, поэтому я не думаю, что как-то могу тебе нравиться или нет.

‒ Как по-философски, ‒ говорю я, пародируя его тон. ‒ Вот только, в чем я точно уверена, так что Мэтью тебя ненавидит.

Фырчание.

‒ Постараюсь не разбудить дом, когда буду плакать по этому поводу.

Что-то во мне желает бросить ему вызов, подтолкнуть, выяснить, как далеко он зайдет в погоне за мной.

‒ Тебе бы начать переживать. Мэтью не приемный ребенок, а их родной сын.

Блу выглядит довольным.

‒ Беспокоишься обо мне, красавица?

Эти слова врываются, словно весенний ручей обволакивает камень, смягчая мои острые углы.

‒ Может, и так.

Внезапно тень появляется в его глазах.

‒ Я тоже беспокоюсь о тебе. Ему не следует вытворять с тобой подобную херню.

‒ Эй, ‒ шепчу я. ‒ Ты помешал ему.

Я провожу пальцами по его предплечью, первое мое добровольное прикосновение к нему. Он теплый и крепкий. Его кожа гораздо мягче, чем я представляла, а мышцы словно кирпич. Его тело полно противоречий, как и сама его личность. 

Блу вытаскивает свою руку из кармана, чтобы взять мою.

‒ А что если меня не будет рядом?

Легкая дрожь пробегает сквозь меня. Это может случиться в любую минуту. Приемные дети постоянно приходят и уходят. В данную минуту Мэтью, возможно, убеждает своих родителей избавиться от Блу. Есть только этот момент для нас двоих. Лишь этот и никакой другой.

Я достаю из своего кармана зажигалку.

‒ Я не совсем уж беззащитна, знаешь ли. В следующий раз у него не получится застать меня врасплох.

Блу удивленно поднимает брови.

‒ Это его?

Я подмигиваю.

‒ Теперь мое.

‒ Серьезно. ‒ Его голос слегка удивленный. ‒ Так ты теперь Оливер Твист.

Похоже, кто-то выполнил задание по литературе.

‒ С «кашей» я не знакома, но вполне могу обчистить карман. И на этом все.

О том, что мне тяжело сдержаться от этого в большинстве случаев, я не упоминаю. Когда я жутко напугана или нахожусь в стрессовом состоянии, даже сама того не понимая, мои руки сами по себе тянутся что-нибудь стащить.

‒ Воруем, значит? ‒ говорит он задумчиво, держа путь вниз по склону белых камней, что расположились вдоль берега. Дорога скользкая, поэтому приходится держаться крепко за Блу, чтобы не упасть. ‒ А я и не думал, что в тебе такое есть.

Его слова меня смешат.

‒ Потому что я вся такая хорошая девочка.

Внезапно он останавливается, так что я почти врезаюсь в него. Ощущение, будто время остановилось в тот момент, когда он глядит на меня с ног до головы. Его взгляд куда внимательнее, чем я привыкла, он проходит по моему блеску для губ и голубому лаку на пальцах ног.

‒ И правда, ‒ говорит он очень медленно и немного мрачновато. ‒ Ведь ты такая хорошая девочка.

Что-то в груди сжимается, и я улыбаюсь ему самой кокетливой улыбкой, чтобы избавиться от этого ощущения. Подобно кошке я прижимаюсь всем своим телом к нему.

‒ Не такая уж и хорошая. А теперь позволь показать тебе, какой плохой я могу быть на самом деле.

Вставая на цыпочки, наваливаюсь и стараюсь дотянуться до него губами. Однако что-то удерживает меня на месте и тут Блу сам прижимается ко мне своими губами. Они одновременно и нежны, и властны.

Всего лишь одно его прикосновение губ заставляет мое тело ожить. Некое чувство просыпается в тех местах, которые я раньше и не ощущала, что-то, чего раньше мне не хватало.

Это не первый мой поцелуй. Есть опыт распускать руки. Даже секс не был бы чем-то новым.

Но прежде меня никто так не целовал. Будто я имею значение, будто я чего-то стою.

Впервые я чувствую себя желанной.

Блу останавливается, его выражение лица почти что растерянное. Его взгляд не сразу фокусируется на мне. Но даже тогда он не отпускает меня. Блу продолжает прижимать меня к своей груди, а его пальцы зарываются в мои волосы. Похоже, словно Блу совсем не хочет прерывать этот момент.

В этом я с ним солидарна. В его темном взгляде можно утонуть... что я и делаю, погружаясь все глубже и глубже. Мое тело полностью прижимается к нему, его руки крепко держат меня рядом, такое ощущение, что мы одно целое. Будто ничто не способно нас разделить, хоть я и понимаю, что это всего лишь иллюзия.

Он улыбается, медленно и уверенно.

‒ Черт побери, красавица. Я могу стать зависимым от тебя.

И я понимаю, что для меня уже поздно. Я зависима от него. Его вкуса, прикосновения. Того, как он обходится со мной. Я даже не хочу, чтобы он останавливался, но он не продолжает меня целовать. Он точно не уложит меня на эти белые камни и не займется со мной сексом.

Вместо этого он немного отстраняется, впуская прохладный воздух между нами.

‒ Что-то не так? ‒ шепчу я.

Тень пересекает его взгляд, от чего я дрожу. Блу заправляет прядь волос мне за ушко.

‒ Ничего. Абсолютно ничего.

ГЛАВА 3

В ПОСЛЕДУЮЩИЕ три недели каждый вечер мы проводим вдвоем, разговаривая и целуясь.

Только поцелуи, и ничего больше.

Мы целуемся часами, пока не теряем способность дышать. Иногда я оказываюсь сверху на Блу и чувствую его желание, твердое как камень, однако мы никогда даже не снимаем одежду.

Часть меня утопает в счастливых моментах, проведенных вместе, пусть мы и не ждем хорошего конца этой истории. В подобном месте счастье – достаточно редкое явление, поэтому, когда оно приходит к тебе в потертой кожаной куртке, не стоит от него отворачиваться.

Другая же часть в ужасе от того, как все может закончиться. Наша жизнь совсем нам неподвластна. В любой момент его могут отнять у меня навсегда. Раньше я выживала в одиночку, но сама мысль о том, что его со мной больше не будет, как кислота на коже: разъедает и пожирает заживо.

В это же время, я уверена, Мэтью все ждет своего шанса атаковать.

Есть еще кое-что, что нависает над нами подобно грозовому облаку... слухи о нем и то, что сказала Люси. Что даже самые отпетые хулиганы не решались связываться с Блу.

Еще раз ее тронешь – я тебя убью.

Однажды я все же не выдерживаю.

Уткнувшись подбородком в его грудь и играя его волосами, я спрашиваю:

– Это правда?

– Что правда?

– То, что о тебе говорят. – Мне не хотелось произносить это вслух, но он не оставляет другого выбора. – Говорят, что ты убил ребенка в своей прошлой школе.

Его глаза темнеют.

– Люди слишком много болтают.

Мое сердце начинает биться быстрее.

– Так значит, это правда.

Блу пожимает плечами, из-за чего его большое тело смещается подо мной. Он слегка убаюкивает меня, положив одну свою руку мне на спину, а другую на задницу. Мы удобно устроились на чердаке, спрятанные подальше от всех глаз. Я чувствовала себя в полной безопасности... а это было абсолютной противоположностью тому, что должна бы ощущать, учитывая то, в чем Блу только что сознался.

В то же время остается и некое чувство страха. Я не знаю, на что он способен или по каким причинам. Не знаю, что именно сможет вывести его из себя. Сейчас же, по всей видимости, я ему нравлюсь. И на данный момент этого достаточно.

–Тебя правда зовут Блу?

Он делает забавную гримасу.

– Серьезно?

Мне нравится эта его светлая сторона, та, что никак не связана с его суровостью, смертью и опасностью.

– Просто хочется узнать что-нибудь о тебе. Что-нибудь настоящее.

– Тогда и ты расскажи что-нибудь «настоящее» о себе, Ханна. Такова моя цена.

– Хорошо. – Чтобы отвлечься, я играю с его щетиной на щеке. – Моя мама покончила жизнь самоубийством.

В его глазах мелькает удивление.

– Это ужасно.

Я отвожу взгляд. Пора делиться не только яркими моментами своей жизни.

– Ну, это правда. Теперь твоя очередь.

– Юджин, – говорит он сквозь зубы.

Мой взгляд резко падает на него.

– Что?

– Меня зовут Юджин Блу.

Не могу удержаться... я смеюсь. Опасно смеяться над парнем, который убивал и совсем не сожалеет о случившемся. Однако уголки его губ тянутся вверх.

– Можно я буду тебя так звать? – дразню я его.

Он пытается сделать серьезное лицо.

– Нет, если хочешь от меня ответов.

Его имя – лишь крохотная часть его, но она принадлежит лишь мне. Я утыкаюсь носом ему в грудь, а он приподнимает мой подбородок. Его взгляд при этом полон серьезности.

– Мне жаль, насчет твоей мамы.

С трудом сглотнув, я произношу:

– Спасибо.

Блу подается вперед и касается своими губами моих. Он не пытается ими шевелить или протолкнуть язык внутрь. Мы просто застыли в таком положении, губами к губам, смешивая наше дыхание.

Когда я отстраняюсь, его лоб соприкасается с моим.

– Почему ты это сделал? – шепчу я.

В этот раз мне не пришлось произносить вслух все.

– Потому что он назвал меня Юджином, – с серьезным лицом говорит Блу.

Хоть это и неправильно, но я смеюсь. Он единственный, кто заставляет меня смеяться

– А если серьезно.

Выражение его лица становится жестким.

– Все очень просто. Люди снаружи... судьи и присяжные. Они не знают всей правды. Убить или быть убитым, и черт меня побери, если я позволю кому-нибудь меня тронуть.

У меня перехватывает дыхание. Очень жаль, что у меня нет подобной уверенности.

Если бы у меня была такая сила.

– Почему ты не за решеткой?

Блу пожимает плечами.

– Я несовершеннолетний, плюс присутствовали смягчающие обстоятельства. Они так это называют... смягчающие обстоятельства.

– М-м, – произношу я, не особо понимая.

– Меня избивали, что и было задокументировано соцработником. По этой причине мое дело шло как самозащита. Мне всего лишь надо ни во что не ввязываться до восемнадцати лет. Затем я могу уехать из этой дыры. И никогда больше не возвращаться.

Я опускаю взгляд, вырисовывая круги на его серой футболке и чувствуя его спокойное сердцебиение. Он хочет вырваться из этой дыры. Конечно же, он этого хочет.

– Ох.

– Думаешь, я причиню вред тебе? – мягко спрашивает Блу.

– Нет. – Я сглатываю комок в горле.

От его улыбки по моей спине пробегают мурашки.

– Тогда ты и правда меня не знаешь.

На самом деле, я его не так хорошо знаю. Он задает много вопросов обо мне... о моей истории и приемных семьях, о любимых фильмах и какое мороженое мне нравится. Касабланка и мятное мороженое с шоколадной крошкой.

Он не особо разговорчив о себе. Все, что мне известно, это его доброта ко мне и желание защищать, ничего не прося взамен.

– Нет, – уже тверже говорю я. – Ты бы никогда не сделал мне больно.

– А так хочется.

Он просто дразнится. Проверяет меня. Это то, что я говорю самой себе. Хотя возможно, что он наказывает меня за то, что осмелилась напрямую спросить его о слухах.

– Я не верю тебе, – говорю я. Мой голос звучит храбрее, чем есть на самом деле.

– Не веришь? – Блу лениво изучает взглядом мое тело, начиная от моей руки, перекинутой через его грудь, заканчивая на моей ноге, согнутой на его колене. – Ты понятия не имеешь, что творится в моей голове по ночам. Что я вытворяю с тобой в своих снах.

У меня перехватывает дыхание.

– Например?

Ощущение, будто своим взглядом он сквозь одежду может разглядеть само мое естество – напуганное и возбужденное от его слов.

– Например, как я нагибаю тебя и беру сзади. Как связываю так крепко, что могу делать с тобой все, что хочу.

Моя кровь бежит в бешеном ритме. Блу силен и жесток... он даже не скрывает этого. Я же полностью скована, мои конечности сплетены с его, словно в паучьей ловушке.

– С чего ты решил, что я позволю тебе сделать подобное?

Уголок его рта тянется вверх. Глаза горят неким внутренним пламенем, что он скрывал все это время... как и свои темные желания. Блу шепотом произносит:

– С чего ты решила, что сможешь меня остановить?

Страх сковывает мне грудь, и я отшатываюсь, немного ожидая, что он не даст мне двинуться. Впрочем, он этого не делает, и я отодвигаюсь на небольшое расстояние. Мне страшно, но если бы я действительно считала, что он способен мне навредить, я бы сразу сбежала. Вместо этого я присаживаюсь на деревянный пол и обнимаю свои колени.

– Ты так говоришь просто, чтобы запугать меня, – отвечаю я обвинительным тоном.

Блу все так же лениво подсаживается ко мне.

– Может и так. Но это не значит, что я вру.

Нет, не значит, у меня есть неуютное чувство, что он говорит правду. Но он ни разу не делал со мной того, о чем говорил.

– Почему ты никогда не прикасался ко мне?

Его горящий взгляд проносится по мне.

– Я уже касался тебя, красавица.

– Но не под моей одеждой. И уж точно не... – Взволнованность и что-то еще застревают у меня в горле. Блу не брал меня сзади, да и вообще никак. – Ты не связывал меня и не вытворял со мной других своих извращений.

Он улыбается, наклоняет голову, выглядя при этом, словно застенчивый мальчишка при упоминании слова «извращений».

– Потому что ты еще не готова к этому.

– Тебе-то какая разница? – с горечью в голосе спрашиваю его. – Я просто случайная девчонка из случайной приемной семьи. Любой из нас может переехать хоть завтра, и мы больше никогда друг друга не увидим.

Его выражение лица становится серьезным.

– Ты переживаешь по этому поводу?

Рядом с нами стоит кукольный домик, очень старый и потрепанный временем. Провожу пальцем по блеклым перилам крыльца.

– Мы словно куклы в этом домике. Нас переносят в самые разные места по своему желанию, будто мы ничто.

– Ты права, – мягко говорит Блу. – Им плевать на нас. Они ничего не понимают. Но мне не все равно, красавица. О тебе я волнуюсь больше, чем мне бы следовало.

Эти слова будут глубоко спрятаны во мне. Неважно, куда меня занесет после всего этого или как далеко я буду от него, эти слова я запомню навсегда.

– Я тоже, – шепчу я еле слышно.

Блу кладет два пальца под мой подбородок и приподнимает мое лицо прямо к своему.

– А жду я, потому что лучше совсем тебя не иметь, чем причинить тебе боль.

– Мне казалось, ты наоборот хочешь мне ее причинить.

– Только если ты сама того захочешь.

Я начинаю смеяться.

– Ты должно быть сумасшедший, раз думаешь, что я когда-нибудь этого захочу.

Одно дело – секс, но связывание – это уже совсем другое.

Блу всего лишь пожимает плечами, не споря с моим отказом. Он не пытается принудить меня до этого разговора и совсем не собирается делать это сейчас. В его планы не входит требовать с меня занятие сексом или какой-нибудь извращенности. Ему хватает наших разговоров и поцелуев, что облегчает мою душу.

Мне становится спокойно, и я двигаюсь поближе к нему. Спустя мгновение он обнимает меня за плечи и прижимает к себе... каждый раз, когда мы находимся вблизи друг от друга, Блу обязательно прикасается ко мне. Его прикосновения заботливы, горячи, властны. На этот раз ощущается невероятная нежность.

Сквозь грязное окно старого чердака, где мы находимся, можно рассмотреть растянувшийся во все стороны город... его высотные здания попеременно моргают своими огнями. В них, словно муравьи в стеклянных коробках, живут люди.

Но это всего лишь иллюзия. Люди из центра города очень богаты и влиятельны.

Это мы являемся маленькими и совсем не значительными созданиями, кого те люди могут запросто раздавить, наступи они на нас из-за нашей же неосторожности.

– Он не был ребенком, – раздается в темноте голос Блу. У меня уходит несколько секунд, чтобы осознать, о чем тот говорит.

Те слухи. Что ты убил ребенка в своей прошлой школе.

Я сжимаю свои руки по бокам в кулаки, но если он и раньше не был мне страшен, то и сейчас ничего не меняется. Я понимаю, что на самом деле может быть так, как он думал сделать. Взять и оттолкнуть меня прежде, чем правда всплывет. Но я все еще рядом.

– Кем он был? – спрашиваю я дрожащим голосом. У меня достаточно смелости, чтобы находиться рядом, но недостаточно для того, чтобы скрыть мой испуг в этой ситуации. Всю жизнь меня окружает жестокость, та, что оставляет после себя синяки и жалит, но не убивает.

Долгое время Блу хранит молчание.

– Да типичная ситуация, – наконец произносит он. – Когда отец каждую ночь проводит, смотря на дно бутылки, а по возвращении домой срывает свою агрессию на маме.

Меня избивали, что и было задокументировано соцработником.

Он говорил не о каком-нибудь другом ребенке. Мое сердце сжимается, а в груди ощутимо ноет сочувствие. Я и раньше слышала эту историю, но от этого не становится легче.

– Мне очень жаль.

Он всего лишь кивает, будто принимая мое сожаление… либо просто смирившись с тем фактом, что уже ничего не изменить.

– Однажды он совсем слетел с катушек и начал безостановочно избивать маму. К тому времени я уже был достаточно большим, чтобы дать отпор, но она... – его голос надломился. – Она не хотела, чтобы я ввязывался. Когда я все-таки попытался, было уже поздно.

– Боже, мне так жаль.

– Затем он перешел на меня, – уже мягко продолжает Блу, полностью погрузившись в прошлое. – Не думаю, что он даже осознавал свои действия. Он был абсолютно пьян, а я, увидев на полу свою мать, сорвался. Той ночью я его убил.

Я не могу вымолвить ни слова. Это не твоя вина. Он заслужил подобное.

Холодный взгляд Блу загоняет меня в ловушку. Даже угрожая связать меня, он не выглядел настолько жестоким как сейчас.

Он поворачивается ко мне лицом, и холод в глубине его глаз делает меня неподвижной.

– Они назвали это самозащитой, – говорит Блу, – но все было не так. Я мог защититься и не убивая его. Можно было просто убежать, и он не смог бы догнать. Я хотел его смерти.

– Конечно, ты хотел, – мягко произношу я.

– Я не сожалею об этом, – в его голосе звучит вызов... но сам он слышится мне моложе, чем есть на самом деле. Передо мной будто сидит не плохой парень, а маленький напуганный мальчик, у которого не было другого выбора, кроме как убить своего отца.

– Сейчас это уже не имеет значения, – говорю я, хотя знаю, что это ложь. На деле еще как важно.

Раздается холодный смех. И все, на его лице снова появляется маска, гладкая и прочная.

– Если в этом доме среди детей начнется драка, всем будет наплевать. Это словно питбули, дерущиеся в клетке. В этом, можно сказать, и есть смысл.

Мне становится не по себе от такой аналогии. Уж слишком она точная.

– Что же касается меня? – продолжает Блу. – Мне они не доверяют. Уж точно не с количеством ножевых ранений на теле отца. Им пришлось меня отпустить, так как необходимо было избежать скандала, в котором заслуженный герой войны избивал свою семью каждую ночь.

– Господи, Блу.

– Если я ввяжусь в драку, всем будет интересно, убью ли я кого-то. Еще больше скандала. Но интересная штука в том, что порой я все-таки хочу убить кого-нибудь. Например, когда Мэтью трогал тебя.

Я с трудом сглатываю. Не могу винить его в желании навредить Мэтью. Но не убийство. Возможно, это мне надо желать его смерти, а отсутствие желания делает меня слабачкой.

– Ты так хорошо... собой владеешь.

Он смеется.

– По-другому никак. Один прокол и конец всему. Они не позволят ситуации с самообороной повториться вновь. Защитник в зале суда дал ясно это понять. Ему показалось, что давая мне это знать, он совершает огромную услугу.

Я сглатываю.

– Даже если тебе нужно будет себя защищать?

– Даже если надо будет. 

ГЛАВА 4

ОДИН ПРОКОЛ И конец всему.

Слова Блу крепко-накрепко застряли в моей голове, отражаясь хороводом кошмаров во снах. В одном из них искровавленный труп с сотней дыр в теле преследует юную версию Блу. Лицо преследователя трудно рассмотреть, но как только я фокусируюсь, становится ясно, что это Мэтью... только на этот раз его цель не Блу, а я.

Я резко подрываюсь в кровати, просыпаясь насквозь вспотевшей. Лунный свет просачивается сквозь скрученные, поломанные пластмассовые жалюзи окон. Кровать в противоположной стороне комнаты пуста.

Где же Люси?

Наличие соседки по комнате − вероятно, одна из причин, почему Мэтью не донимает меня долгое время. Не то чтобы Люси могла дать ему отпор... или просто имела желание сделать это ради меня. Но Мэтью не был в курсе. Количество играет свою роль. Однако сейчас Люси нет.

Вдруг, подобно эху, раздается какой-то писк. Он ли разбудил меня?

Я отползаю к изголовью кровати, натягивая простынь до груди. Она прикрывает не многое. На матрасе нет никакого другого покрывала или подходящей простыни. Лишь потрепанный кусок ткани, прикрывающий меня.

− Люси?

Дверь со скрипом открывается, образуя толстую черную полосу на стене. Сложно разглядеть, кто за ней. Хотя мне совсем и не хочется знать. Я бы хотела, чтобы это оказалось сном… очередным кошмаром, что рассеется при восходе солнца.

− Блу? − шепчу я.

Тень входит в комнату... достаточно большая и широкая, чтобы понять − это не Блу. Мое сердце тут же уходит в пятки. Нет, нет, нет.

− Люси ушла пару минут назад, − исходит некий шепот. Мэтью. – Какая-то вечеринка или что-то вроде того.

− Что ты здесь делаешь? − Моя смелость улетучивается, оставляя после себя дрожь и ощущение наготы.

− А твой новый парень? Он ушел с ней.

Мое сердце замирает. Нет. Это куда хуже всего того, что может произойти в этой комнате. Я в состоянии пережить все, что может случиться с моим телом, но только не то, что Блу делает с моим сердцем.

Если он ушел на вечеринку с Люси, это полностью меня уничтожит.

Он тебе ничего не обещал.

Нет времени волноваться о Блу, так как Мэтью приближается ко мне.

Моя рука тянется к прикроватному столику и находит что-то маленькое, твердое и металлическое. К сожалению, оно не острое, поэтому оружие из него не самое лучшее. Во всяком случае, мои пальцы крепко сжимаются, будто это спасательный круг. Таков мой инстинкт в моменты страха... украсть, забрать. Чужие вещи дарят мне покой, потому что ничего своего у меня абсолютно нет.

Хотя в нынешний момент зажигалка Мэтью меня никак не спасет.

В мгновение ока он пересекает всю комнату и переворачивает меня на живот.

− Не волнуйся об этом подонке, − говорит Мэтью. − Сейчас здесь я.

Я сопротивляюсь его хватке на своей шее, но все безрезультатно. Все это похоже на жестокую пародию того, чего Блу однажды хотел. Например, поставить на колени и взять сзади.

С чего ты взяла, что сможешь меня остановить?

За исключением того, что было кое-что еще. Только если ты сама того захочешь.

Я не понимала, что он имел в виду, почему бы мне вообще когда-нибудь захотелось подобного? Однако я знала, что есть в этом что-то особенное, нечто совершенно другое. С Блу все было бы по-другому. Совсем не так, как сейчас.

Мой разум шепотом велел мне выжить, и я знала, что должна сделать.

− Лежи смирно.

Слова шепотом проникают в мое ухо, такие горячие и немного влажные. Я закрываю глаза. Слезы текут по моим щекам. Мое тело прижато к матрасу. От него исходит запах сырости, а сам он покрыт пятнами, рассматривать которые мне совсем не хотелось.

Некоторые из них, вероятно, оставила я.

Мне ничего не остается, кроме как хныкать. Я с силой кусаю внутреннюю часть щеки и чувствую вкус крови.

− Тебе нравится? − произносится у меня за спиной. − Твой парень делает так же?

От боли все тело содрогается, оставаясь неподвижным. Я всего лишь должна пройти через это. Мне нужно выжить.

− Ханна? − раздается голос снаружи комнаты... такой знакомый и любимый. Нет.

Ему нельзя входить. Он не должен сейчас меня видеть. Я пытаюсь крикнуть ему в ответ, чтобы тот не входил, но получился только хрип. Мне слишком плохо, чтобы говорить. Я разбита.

Как только дверь открывается, за пару секунд в его глазах пробегает удивление. А затем ярость.

Блу мгновенно пересекает комнату. Больше никакого вторжения в мое тело, никаких рук, что удерживали меня. Только звук ударов плоти о плоть и рычание, словно два зверя на арене.

Я знаю, что это бой не на жизнь, а на смерть.

Интересная штука в том, что порой я все-таки хочу убить кого-нибудь. Например, когда Мэтью трогал тебя.

Он не позволит Мэтью остаться безнаказанным. После этого Блу точно посадят. На этот раз и речи не идет о какой-либо самозащите. Не в случае, когда Мэтью − сын этих людей. У него есть адвокаты. Есть люди, которым не все равно. Но за Блу никто не заступится.

− Блу, − кричу я, снова обретая голос. − Остановись!

Никто мне не поверит. Уж мне ли, девушке из системы, в которой твое слово − ничто, не знать. И в этот раз по-другому тоже не будет.

Звуки ударов кулаков о плоть и хруст сломанных костей заставляют мой желудок выворачиваться наизнанку.

− Пожалуйста, остановись, − кричу я, повторяя слова снова и снова. Сейчас Блу не в состоянии меня услышать... или вообще заметить.

Мне плевать на Мэтью, но я не могу позволить Блу убить его.

Необходимо его как-то остановить.

Лунный свет, просачивающийся сквозь сломанные жалюзи, освещает серебряную зажигалку в моей руке. Зажигалку Мэтью. Оружие из нее не самое лучшее, но, возможно, есть шанс на то, что оно нам поможет.

Нет, это безумие.

Боже, Мэтью больше не двигается. Трудно сказать, мертв он или просто без сознания... но Блу уже не остановить. Он все еще избивает тело Мэтью, словно боксерскую грушу.

Единственный выход отсюда полон безумия. Я использую зажигалку, и яркое оранжевое пламя освещает комнату.

Подведя пламя к своей тонкой простыне, она загорается.

* * *

КРАСНЫЕ И СИНИЕ огни отражаются на мутных окнах. Несмотря на толстое одеяло на моих плечах, я дрожу. Как же я скучаю по кожаной куртке, что осталась в доме, возможно, она и вовсе сгорела. На Блу серая футболка с пятнами... похоже они от крови. Он облокотился на одну из патрульных машин, в то время как полицейский берет его показания.

На Блу нет наручников. Ни на ком их нет. Но я знаю, что это не на долго.

Огонь притянул на себя все внимание. Они знают, что Блу и Мэтью дрались... все-таки именно они оттащили Блу с обмякшего тела Мэтью, чтобы мы покинули горящее здание. Только это и помогло остановить его, куда там моему плачу.

Полицейский, что разговаривает с Блу, кивает ему и направляется в сторону дома, чтобы поговорить с другим офицером.

Какое-то время Блу стоит неподвижно прямо там, где ему и велели стоять, но спустя мгновение он сразу же направляется ко мне.

− Ты в порядке? − спрашивает он.

− Ага. − Я знаю, что в местах, где Мэтью меня касался, останутся синяки, но, по крайней мере, он не успел закончить начатое. Меня больше беспокоит судьба Блу, когда все показания будут взяты. Как только они соберут все части воедино, а Мэтью укажет пальцем на Блу и меня, мы сразу же отправимся за решетку. И что-то мне подсказывает, что Блу так легко не дастся.

Он кивает, его глаза темны и непроницаемы.

− Они думают, что это Мэтью устроил поджег.

− Ага. −Мое горло сжимается. − Он всегда баловался со своей зажигалкой.

− Ты потому это и сделала? − спрашивает он, его голос низкий и едва слышим из-за всей суеты через дорогу. − Чтобы повесить вину на него?

− Не знаю, − шепчу я. Я и раньше была в опасных ситуациях. Приемные дома в этом городке не самые «белые и пушистые». Больше похоже на боевую арену. Я научилась доверять своим инстинктам, потому что они помогали мне выжить и быть в безопасности.

− Ты знаешь, − говорит Блу, смотря прямо мне в глаза. − Скажи мне.

Мои руки сжимаются в кулаки.

− Я думала, он мертв. Я решила, что... они подумают о том, что это он устроил пожар. А ты бы выглядел как герой, остановивший его. Ты и есть герой, что остановил Мэтью.

Мэтью не начинал пожар. Он делал вещи, куда хуже этого.

Более личные.

− Он коснулся тебя. − Выражение лица Блу было несколько... ужасающим. − Он должен быть мертв за подобное. Жаль, что не получилось его прикончить.

Я смотрю на карету скорой помощи.

− Они точно уверены, что Мэтью жив?

− К большому сожалению.

Следовало бы вздохнуть с облегчением, но не получается. Я понимаю, что Блу имел в виду, когда рассказывал, как может желать кому-то смерти. Я бы хотела, чтобы Мэтью был мертв, а не лежал в машине скорой помощи. Все, что он скажет, будет ложью, но она точно укажет на Блу.

Один прокол, и всему конец.

Все было бы настолько проще, умри Мэтью.

− У тебя будут проблемы?

Блу пожимает плечами.

− Сомневаюсь. Не сразу же. Как только я доберусь до него еще раз, то докончу дело. Вот тогда и будет повод для волнения.

Мое сердце ухает вниз.

− Что?

− Ты же не думала, что я оставлю все как есть, да?

− А как же иначе? − шепчу я. − Это конец.

− Конец настанет, когда он будет валяться в чертовой земле за то, что положил на тебя свои руки.

− Тебе надо забыть о нем. Пожалуйста. Отпусти, ради меня. − Не знаю, настолько ли я дорога ему. Мужчины и их гордость. Не знаю, значу ли я вообще что-нибудь для Блу, кроме как являясь для него одним из способов скоротать время.

Он не мог поверить своим ушам.

− Как ты можешь просить меня об этом? Я дал обещание.

Обещание?

Еще раз ее тронешь − я тебя убью.

− Как оно может быть важнее этого? − Мне не стыдно умолять. Особенно, когда под вопросом его безопасность и жизнь в целом. − Да кого волнует, что ты там ему сказал?

Его глаза становятся шире.

− Ты думаешь, в этом все дело? Мне насрать, о чем он думает. Я дал обещание беречь тебя. Поэтому я и нужен был тебе с самого начала. В этом и есть дело с самого первого дня.

Мои губы плотно сжаты. Может, оно и началось так, но не так оно закончится. Для меня он сейчас значит куда больше, чем раньше. Я, скорее, сама буду страдать, чем смотреть на то, как страдает он. Меня он волнует больше, чем я сама. Вот, в чем дело.

− Пожалуйста, − шепчу я.

Его руки ложатся вдоль моего лица, а лбом он прижимается к моему.

− Я дал обещание себе. − Его голос грубый. − Моя мать умерла из-за того, что я не смог ее защитить. Я не совершу подобной ошибки дважды.

Вот в этом и заключается проблема поиска большого и плохого парня для моей защиты. Он не идет на попятную, ни за что. Даже ради меня.

И тут я поняла, что огонь не сжег все дотла. Он все еще полыхает в его глазах, все еще жаждет сжечь все на своем пути. Это не прекратится, пока Мэтью жив. Блу кончит свою жизнь, сидя за решеткой... возможно, даже хуже. Может быть, он умрет.

Это самое худшее, то, что я никак не смогу пережить, так что я сделаю все ради его спасения.

Даже если придется причинить ему боль. 

 ГЛАВА 5

− ЭТО ОЧЕНЬ важно, Ханна. Миссис Морено видела твои синяки. Нам необходимо знать, кто сделал это с тобой.

Мне совсем не хочется поднимать свой взгляд, чтобы не встретиться с его глазами. Я шепотом произношу:

− Я рассказала ей.

− У нас есть ее показания, но я хочу услышать это от тебя.

После затянувшейся тишины я взглянула в добрые глаза судьи. Ему явно меня жаль. Каждому жаль. Просто они не в силах мне помочь. Разве не об этом мне говорил Блу? Им не понять, каково это быть в системе. Они передвигают нас с места на место, словно кукол в картонном домике.

Я крепко сжимаю деревянные ручки кресла, скользкие от моих ладоней.

− Что же с ним будет?

Судья выглядит уставшим.

− Зависит от многих факторов.

− Например?

Он не хочет мне рассказывать. Это легко понять.

− Зависит от того, будет суд или нет.

Это не суд, а просто слушание, где решится, следует ли мне остаться в доме или переехать. У Блу, возможно, точно такое же слушание. И, конечно же, у Мэтью его не будет, потому что он не приемный. Он один из детей, что на самом деле живут в том доме.

− Суда не будет. − Я произношу это совсем не как вопрос. Я может и молодая, но знаю достаточно. Я всего лишь глупая девочка с не самой счастливой судьбой. Девочка, чей отец сел в тюрьму. Девочка, чья мама приняла слишком много таблеток и уснула навсегда.

Дела таких девочек не доходят до суда.

Судья опускает взгляд на свои документы. Он ворошит их из стороны в сторону. Ему не хочется рассказывать мне всей правды, но и лгать желания нет. И я это очень ценю.

Когда он повторяет свою фразу, его голос звучит сурово:

− Ханна, нам необходимо знать, кто сделал это с тобой.

− Это был Блу, − шепчу я. − Юджин Блу.

Если скажу, что это был Мэтью, они выселят меня из дома. Как и Блу. И они не смогут засудить Мэтью. Он не сядет в тюрьму. В любом случае, он не получит наказания... только если от руки Блу.

Он вернется назад и закончит начатое. Понадобились двое старших парней и вусмерть пьяный отец Мэтью, чтобы отцепить Блу. Я была благодарна. Они − единственная причина, почему Блу не судят за убийство.

Его несовершеннолетие не играет никакой роли. Нет ни малейшего шанса, что они отпустят его во второй раз. А если они выпустят нас, Блу точно закончит начатое. Он загонит себя в тюрьму. Я точно знаю.

Если я скажу, что это был Блу, если скажу, что это он сделал мне больно, то он не отправится в тюрьму… только не как несовершеннолетний, и не за то, что обошелся с девушкой как я немного жестко. Но они точно отправят его подальше от дома, от Мэтью. Так далеко, насколько он сам того хотел.

Он не сможет вернуться.

Он и не захочет этого, как только узнает, что я сделала.

* * *

− С ним НИЧЕГО не будет, − говорит Люси. − То есть, этот парень еще в прошлом году был пойман с поличным, но они так и не засудили его.

В ответ я молчу. Конечно, они не будут его судить, только не из-за того, что какая-то приемная девка немного пострадала. Я знала об этом с момента, когда узнала, что такое секс, с того самого момента я осознала, что с его помощью люди могут навредить мне. Мы словно бульдоги, что дерутся в клетке. Как Блу и говорит, в этом и есть некий смысл.

− Мне так жаль, − сказала миссис Морено перед тем, как высадить нас.

Ее волновало, как я отреагирую на новость о том, что Блу выпускают на свободу. И если бы я сказала правду о том, кто причинил мне боль, я была бы в ужасе. Мэтью жаждал крови, жаждал мести. На этот раз именно Блу будет желать отомстить.

− Что с ним будет? − спросила я, затаив дыхание.

− Его завербовали.

Армия.

Это не самое безопасное место, но, по крайней мере, там он будет тренироваться. У него будет оружие. Он не попадет в беду за самозащиту. Он выбрался из этого места, от чего я должна быть счастлива. Даже если я все еще здесь с Мэтью и Люси. Это не настолько приятное чувство, что окружало меня, когда я была с ним, но и этого достаточно. Для меня главное, чтобы он не испытывал ко мне ненависти, куда бы его ни отправили.

Он должен меня ненавидеть.

Именно это делает мне больнее всего. Даже не сам факт того, что я никогда снова его не увижу. Ему лучше быть подальше отсюда. Больно осознавать, что неважно, в какой части света он находится, он ненавидит меня.

Мой первый парень, если можно его так назвать. Мой первый настоящий поцелуй.

И первый раз, когда мое сердце было разбито.

Другая девочка заходит и кивает нам, после чего Люси хватает свою одежду и направляется в душ. Весь верхний этаж завернут в пластик, так что мы втроем ютимся в одной комнате. По крайней мере, до тех пор, пока штат не решит переместить кого-нибудь из нас в другие дома.

Я опускаюсь на колени к рюкзаку, чтобы достать ночнушку. Вчера нам разрешили на пару часов подняться наверх, чтобы забрать вещи, не пострадавшие от огня... или воды, которая была повсюду. Открыв замок рюкзака, я морщусь от вони, что оставил после себя дым.

Запах напоминает... кожу?

Я просовываю руку внутрь и хватаюсь за знакомую кожаную куртку. От удивления мои глаза становятся шире, когда я вытаскиваю ее. Я уверена, что ее не было в комнате, когда я поднималась туда за своими вещами. Когда же он успел положить ее сюда? Я расправляю куртку и обшариваю карманы. Внутри одного из них есть клочок бумаги, на которой была резко написанная фраза.

Спасибо за воспоминания, говорится в ней, и я могу четко прочувствовать его гнев и осознание предательства, впитанные в каждое слово.

До следующего раза.

Оглавление

Автор: Скай Уоррен

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

 ГЛАВА 5