Спасти род Романовых: Первокурсник [Дмитрий Лим] (fb2) читать онлайн

Спасти род Романовых: Первокурсник

Эпизод 1

— Ты… Ты что здесь делаешь?

Это обращаются ко мне? Я с недоумением обернулся на обладательницу столь нежного голоса и оторопел. Че за херня?

Картинка расплывалась, но мне точно не показалось. Девица не полоумный гладиатор. Типаж не тот.

Определенно, я не на арене, и эта девушка — явно не воин механизированного клана… Кстати, а где тот кривозубый ублюдок? Пару раз тряхнул головой, восстанавливая изображение, думая, что противник где-то рядом.

— Ты что здесь делаешь, челядь?! — девушка завопила так, что я, скорее всего, оглох бы, если бы на мне не было шлема.

Шлема? А где он? Почему так громко? Меня реально желтоглазый так сильно энергетическим клинком приложил?

Я принялся хаотично ощупывать голову, и до меня, наконец, дошло.

— Че-е-ерт… — протянул, закатывая глаза.

Никакого шлема не было, собственно, меня сейчас прикончат.

Попытался встать, но тело будто бы налилось свинцом. Всяческие попытки поднять руки давались тяжело. Собственное тело меня не слушалось.

"Приложил все-таки…"

Зрение частично вернулось, хоть и не могло идеально сфокусироваться, и то, что я увидел перед собой, явно не энергетическая площадка боевой арены. Контроль пришел к верхней части тела, и я, паникуя, начал вертеть башкой во все стороны.

Сказать, что был весьма удивлен, мягко выражаясь, — значит не сказать ничего.

Это была не моя каюта, не медотсек, даже не платформа ожидания боя, а обычная комната-рубка, со стилем хрен пойми какой эпохи, и я, прошу заметить, нахожусь здесь абсолютно голый.

— Чет щекотно, — пробурчал, опуская глаза, стараясь полностью проигнорировать тот факт, что я не на «базе». — … Твою ж…

Мне определенно не показалось. Я не на военном корабле «Арчи» и не на боевой арене гильдии, да… А, что да?

Что за роскошная женщина? М?

Хаотично бегая взглядом по обстановке вокруг, принялся судорожно размышлять.

Комната большая. Больше капитанской каюты. Нет стола связи. Зачем-то декоративный камин, хотя эта утварь давно вышла из моды. Странный цвет у стен, как будто их чем-то обклеили или раскрасили. Бессмысленно в условиях постоянных сражений. Пустая трата кредитов. Явный закос под что-то старое. Я на корабле контрабандистов?

И все закончилось саморазглядыванием.

Моя бренная тушка сидела на мягких, перьевых, судя по «зуду» в заднице, подушках, разложенных на роскошной кровати с резными ручками, которая явно не была предназначена для меня — раба арены. Девица — явно не портовая куртизанка. Слишком гордое и пафосное выражение лица для продажной. Да и…

Явно богачка.

«Что это за татуировка на ее бедре? Это что, типа цепь?»

Так-с… Видимо, реально корабль контрабандистов. А почему я, собственно говоря, голый и здесь?

Полная ерунда…

Я внимательно осмотрел свое тело.

Состояние — не бито, не крашено.

Ни шрамов, которые были заработаны мной во время многочисленных войн, бледно-белая кожа, полное отсутствие внешних имплантатов.

"Хм… Меня восстановили в капсуле? Спасибо, что не дрыщ, но все же…"

Руки весьма подкачаны для юнца, а еще я обнаружил странную метку на ладони правой руки.

Татуировки? Они же запрещены законом… Да и у девки символ на бедре — знак работорговца…

А достоинство-то какое…

Стараясь не обращать внимания на возмущенную девицу, которая протяжно истерила что-то про честь и достоинство, я, пошатываясь, встал, с радостью на душе отметил, что контроль над конечностями вернулся и как легко двигаться в этом теле, а затем, подошел к тому, что меня так заинтересовало в этом месте.

Нет, это не картины, не камин, не дорого-богато обставленные полки, а окно. Какое окно будет в каюте? Что такого может быть в космосе, чтобы делать иллюминаторы вне капитанского мостика?

С некоторым волнением в сердце я резко дернулся в сторону окна, оперся дрожащими руками на раму.

Я не в космосе…

Пришлось чуть-чуть применить силу, все-таки «подросток» не обладал такими мышцами, как настоящий я.

Окно распахнулось, и в лицо ударили солнце и легкий летний ветерок.

Я зарыл глаза и полной грудью вдохнул воздух, такой сладостный и чистый. Воздух, которого так не хватало нам всем дома.

Это не арена… Я не на корабле… Не в мертвой солнечной системе… Такого чистого воздуха нет ни на одной планете. Ни на одном симуляторе жизни… Я знаю. Я был везде.

Здесь чисто, тепло, солнечно… Нет запаха гари, нет меха-мобов, войны?! Живой мир?

Твою мать… Что здесь, происходит? Где я?

— Я сказала, прикрой свой срам! — Злобный голосок девушки отвлек меня от «трепыхания», а легкое касание ткани по заднице заставило меня развернуться.

Растрепанная челка не смогла прикрыть разгневанное лицо красавицы, который на вид было лет шестнадцать-семнадцать. Голубые глаза, которые сочетались с миловидным личиком, придавали ей вид беззаботной девицы, какой-то живой…

Давно я не видел «таких» людей…

Ее фигуру и формы подчеркивал белоснежный корсет, но вот панталоны…

Это было странно, не совсем уж и ужасно, но определенно — странно.

— Ты… Ты… — Маска возмущения сменилась на растерянность, а руки закрыли глаза.

Я вновь оторопел, а потом вдруг понял, куда это она уставилась. Ага.

Первый раз видит голого мужика?!

Тряпка, которую она швырнула в меня, оказалась обычными штанами, которые пришлись мне как нельзя кстати. Быстро натянув на себя предмет одежды, привлек ее внимание к себе:

— Привет. Это… — запнулся, подбирая правильные слова. — Где я? Ты кто такая? Это что за система? Что за татушка у тебя на бедре? Ты в курсах, что подобные рисунки запрещены в системах? Что тебя за причастность к торгашам диковинных существ вздернут на любой системной базе?

Она сначала раздвинула два пальчика на лице, чтобы убедиться, что я действительно одет, а затем и вовсе убрала руки с лица. Оценивающе рассматривая меня, она фыркнула.

— Эй?!

— Покажи метку, — приказным тоном сказала она. — Я хочу вызвать тебя на дуэль!

— С бабами не дерусь, — автоматически ответил. — Не по чину как-то. Ты мне лучше скажи, почему я не на корабле? Меня прибили на арене? Я в лазарете на какой-то новой планете?

— Баба?! — встрепенулась она, вертя башкой в поисках чего-то неизвестного мне. — Баба, значит?

Я удивленно прищурил правый глаз, выгнул брови и на всякий случай спросил:

— Ну да, баба, — почесал подбородок. — Это нынче оскорбление какое-то?

— Ты смеешься надо мной? — Ее голос вновь перешел на повышенный тон. — Я что, похожа на необразованную простолюдинку? На бесформенное создание, которое будет служить мужу? Огороды копать? Детей воспитывать?

Ее ответ полностью выбил меня из колеи понимания. О каких огородах она говорила? Что это вообще такое? Какая служба? Какая простолюдинка?

— Алло, мадам, ты кто такая? Где я? Что происходит?

Это было некоторым переломным моментом в жизни девицы. То ли она не привыкла, что с ней так разговаривают, то ли в «этом месте» вообще не принято хамить. Но разбираться с этим я не стал. Я человек простой, вижу дверь — сваливаю нафиг.

Обогнув застывшую девушку, потянулся к дверной ручке, которая тоже имела вычурную резьбу, как и кровать, и только собрался нажать на нее, как меня словно кипятком ошпарило.

Не понимая источника такого «горячительного», с удивлением уставился на руку, а затем на ладонь.

Метка. А точнее…

Череп быка, который имел только контур, начал переливаться всеми возможными цветами.

Что за бык?

Последующий «тепловой удар» пришелся на спину. Я резко развернулся и уставился на девушку, которая вытянула перед собой руку ладонью в мою сторону.

— Че?

— Еще получить хочешь? Метку показывай! Выполни условие перед дуэлью!

— Что получить? Дуэль за что? За то, что я тебя полуголой увидел? Бред!

— Ты видел то, что никому нельзя видеть!

Косил под дурочка не специально. Я в душе не понимал, что происходит и чего она хочет. А вот когда волна жара снова прокатилось по коже, все же понял источник, а если быть точнее — увидел.

Из ладони разъяренной девочки тонкой струйкой выходило пламя, начинаясь от определенной точки в метке, словно там было отверстие, из которого выходил дымок, заканчиваясь в полуметре от ладони вполне конкретным огнем. Странно.

Огнемет? Она что, андроид? Да не… Я внимательно осмотрел девицу и не нашел никаких проводов, грубых, неотесанных деталей, и какого-либо отличия. Человек. Какой-то новый модуль?

— Тебе мало? — закричала она, вскидывая вторую руку ладонью на меня. — Метку!

Я внимательно посмотрел на рисунок.

Такой же контур, как у меня, тоже переливался, только «знак» был другой. Двуглавый орел.

Империя Темного Лорда? Она принцесса?

Чувство легкой растерянности как ветром сдуло.

— Темный Лорд завербовал ребенка? Или же… Ты его дочь? — сквозь зубы сказал я, пялясь на ее лицо, чтобы отловить эмоции и, возможно, понять, врет она или нет.

Мой вопрос явно озадачил ее. Немного втянув голову, нахмурив брови, она опустила руки и внимательно уставилась на меня.

— Кто?

— Темный Лорд. — злобно повторил я, — Герб на твоей руке. Двуглавый орел — знак Темной Империи!

Она покрутила пальцем у виска и начала звонко хохотать, а я в очередной раз ничего не понял.

Ее забавляет ситуация? Я ошибся? Или это насмешка в мой адрес? Вот бы мне сейчас мой клинок… Я бы быстро ее разговорил, и все равно мне на ее возраст. Враг Высших — мой враг!

— Эй, хохотушка, быстро отвечай, а не то тебе шею сверну! — повторил, вставая в боевую стойку.

Мне бы сейчас мой боевой костюм. Кто знает, что у нее еще за имплант.

— Угрожаешь принцессе, значит? — удивилась она. — Если ты доживешь до того момента, как мой отец вернется из Москвы, он лично твой поганый язык отрежет!

Москва? Что?!

— Я, Елизавета Петровна Романова, приказываю тебе показать свою метку и принять мой вызов на дуэль!

Говоря все это, она выпрямила спину, приложила левую руку к сердцу, а вторую руку вытянула перед собой, показывая свою переливающуюся татуировку.

Романова? Москва? Серьезно?

Не знаю на счет Романовой, но вот Москва было мне до боли знакомым словом.

Больше двадцати лет назад, космическая орда уничтожила почти все живое в родной солнечной системе. Выжили лишь бункерные крысы и личный состав космического флота. Москва была столицей планеты Земля, а Москва-2 — столицей Юпитера.

Почему она говорит это название? Где-то еще есть этот «город»? Где-то есть мир, похожий на наш?

— Где я? — растерянно спросил. — Почему ты сказала «Москва»?

Мой вопрос поставил ее в тупик. Она пару секунд помедлила, задумчиво уставилась на меня и наконец, ответила:

— Москва — большой город. Папа там строит новою академию. Ты что, с луны свалился? Не знаешь про такой славный город?

— Луна, значит…

Теория параллельных вселенных всегда существовала и была поводом для бесконечных теорий и разногласий, но чтобы вот так и сейчас, со мной…

— Метку!

Стараясь не углубляться в собственные размышления, как-никак это все «вода», я без каких-либо сомнений вскинул правую ладонь, показывая «быка».

— Ну так что, дуэль-то из-за чего? Из-за твоих трусов? Или то, что я увидел твой рисунок? Ты работорговец?

Губы Елизаветы задрожали, а в глазах появился страх. Вот что-что, а этот взгляд я всегда узнаю.

«Твое последнее слово, выродок! — кричал я лежащему спиной на стальной платформе офицеру орды. — Проси о пощаде! Моли меня остановиться, как молила моя команда!»

«Мое тело будет принадлежать орде», — сказал мне орк, в глазах которого был полный ужас от приближения пятидесятикилограммового энергетического клинка к его башке, но он не просил пощады. Это было мое первое убийство. Первый раз, когда я «подарил» живому существу чувство страха. Первый раз, когда оборвал чью-то жалкую жизнь.

— Ты смог увидеть запрещенную метку… Ты мертв… м-м-м-мертвый, — заикалась она. — Как ты прошел магический барьер? Как попал в женский корпус? Мертвецам вход на территорию академии заказан… Как ты вообще ходишь…

— Академии? — Я удивленно почесал затылок. — Какая, к черту, академия? О какой запрещенке ты говоришь? Какой на… Магический?

— Петербургская магическая академия наук, какая еще… — пробормотала она, изучая меня. — Нет. На мертвеца ты не похож. — Она сменила растерянность на озлобленность и потребовала: — Назовись!

— Алексей Воробьев, старший лейтенант корабля «Арчи» Космического Флота Конфедерации, — отчеканил я.

— Не знаю, о каком таком ты флоте говоришь, но я… — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Я вызываю тебя на дуэль!

Скрестив руки на груди, издевательски улыбнувшись, я парировал:

— Лизка, а драться ты будешь в трусиках? Или накинешь что?

Быстрый взгляд на собственные ноги, румянец на щеках пропал, наступила очередь бледности, и я вновь стал «счастливым» слушателем истошного крика.

Но звонкая пощечина, которую она отвесила, метнувшись ко мне с нереальной скоростью, убрало издевательскую ухмылку с лица, а затем…

Меня вновь «одарило чудесной силой» Лизы, и теплый воздушный поток, который появился из ниоткуда, как будто подхватил меня за грудки и потянул, очень навязчиво, в сторону окна.

Как бы я ни пытался отпираться, но под злобным взглядом красавицы меня потянуло вниз.

Чувство, что тебя как будто всасывает в неизвестность, была мне знаком но чтобы так… Не в трубе…

Благо этаж был лишь второй, и, отбив себе пятую точку, я оказался на земле.

«Офигеть», — коротко и ясно промелькнула мысль в полу пустой голове.

Я сидел на теплой земле, в кустах неизвестного мне растения, тер поясницу и крутил головой в разные стороны, раздувая ноздри, пытаясь запомнить такие вкусные запахи.

Все же жизнь на корабле дает о себе знать. Природы я с детства не видел и не «слышал», а здесь все такое живое…

Куст, в котором я сидел, был слишком уж сказочным для меня. И для моей задницы тоже. Не знаю, сколько шипов в нем, но, боюсь, вытаскивать их придется очень долго.

Макушку припекало солнце, яркость солнечного света заставляла щуриться с непривычки, а свежий ветерок ласкал лицо.

Мое сказочное приземление не осталось незамеченным, и уже спустя полминуты кучка подростков в причудливой одежде, но одного стиля, стояла вокруг, тыкала в меня пальцем и хихикала.

Не люблю я насмешек в свою сторону, но хамить опять, чтобы так же прилетело уже от них? Бессмысленно. Надо для начала понять, кто это и что. А там уже… Головы поотрываю.

В общей сложности ясно только одно: я не на корабле, и я не я. Тело не мое, хоть разум и остался прежним. С этим разберусь чуть позже, а сейчас нужно понять, что за оружие было у Лизы, и есть ли оно у меня.

А потом уже разберусь, куда двигаться и как здесь оказался.

Ладно, время покажет. А пока…

Поднялся с земли, деловито стряхнул грязь и траву со штанов, упер руки в бока и уставился на «толпу». А они на меня, с некоторым удивлением.

Я слишком серьезно выгляжу? Зачем так пялиться?

В такой «компании» и позе я простоял чуть больше минуты, улавливая на себе косые взгляды, пытаясь услышать, о чем они шепчутся, ровно до того момента, пока толпа не расступилась и ко мне не вышла Елизавета Петровна.

О, оделась, красавица. Нормальные бы трусики тебе, и я бы даже "влюбился".

— Быстро же ты оделась, Лизок, — улыбнулся, приветливо махая ей рукой.

Она побледнела и озлобилась, а вот толпа подлила масла в огонь.

— Лизок? Серьезно? — громко сказала девица с рыжими косами и веснушками на все лицо. — Елизавета, это ваш близкий друг?

— Ага, явно не родственник, — рассмеялся «тяжеловес» с бритой головой и максимально тупой физиономией. — Или же любовник у младшей дочки Императора? Вон как быстро из окна сиганул.

«Ей-богу, самый настоящий орк, только не тот цвет кожи, — злобно подумал, — другие бы условия и оружие, я бы тебе голову точно снес».

— Смеешь такое говорить дочери Петра Первого? — сквозь зубы процедила Лизок, отчего парень побледнел и приобрел цвет мраморной статуи.

— Я не-е-е…

Парень заткнулся, понурился, и все внимание вновь переключилось на меня.

— Лиза, ты не дома. Ты в академии. Рангами своими пугать простолюдинов будешь. — подала голос миловидная девушка, с огромными… кхм, глазами и теплой улыбкой. — Президент же говорил, что все мы здесь равны. Нет никаких принцесс, графинь и прочих рангов.

Ого. Интересно, сколько ей лет?

— Как ты там говорил, тебя зовут? — начала Елизавета, полностью игнорируя слова обладательницы шикарных форм. — Алексей Воробьев?

— Именно, — ответил, притворно зевая, — Дальше-то что? Закричишь? Перчаткой в меня кинешь? Или как там у вас делается?

— Покажи свою метку, — потребовала она, — прими вызов. Призови своего фамильяра.

— Фамильяра? — искренне удивился я. — Это что вообще такое?

Толпа загудела: «Он не знает, что такое фамильяр? Как он вообще оказался на территории академии? Обычный человек же не может здесь находиться. Значит, он маг, и боевой фамильяр у него должен быть!»

Про какого это такого мага они говорят? Это что, словечки из фэнтези-голограммы, которую показывают по станциям?

— Я не буду драться с соплячкой. Смекаешь? — грубо произнес и двинулся через толпу обратно к дому.

Ну, коль я здесь оказался, то неспроста. В доме найду кого-нибудь поумнее. Там мне уже все по полочкам разложат.

Только вот девушка была совершенно другого мнения. Чудесным образом перед моей физиономией возникла полупрозрачная стена, в которую я неуклюже вмазался.

Почесывая ушибленный нос, обернулся.

— Ну, раз сама так захотела…

Судя по всему, меня не отпустят.

Толпа замерла в ожидании шоу.

Главное, добраться до нее. Захват, удушающий, и все. Не успеет она меня обжечь, не помогут ей импланты.

— Я, Алексей Воробьев, принимаю твой вызов, — выпалил. — Как там тебя… А, да. Принимаю твой вызов, Елизавета Петровна Романова.

И как показала практика…

Зря я это сказал, очень даже зря…

Эпизод 2

Мои слова вызвали некоторый ажиотаж среди подростков. По их замерзшим выражениям лиц было понятно: они никак не ожидали, что я соглашусь. Самое интересное, что меня сразу же записали в покойнички.

— Он серьезно согласился? — с немного побледневшим лицом сказала обладательница шикарных форм. — Да он… Он…

— Она его уделает, — коротко заметил «орк», — И глазом не моргнет.

— Он что, даже правил не знает? Она же специально! — сказала еще какая-то девица, но уже за моей спиной.

В мою, если это так можно назвать, поддержку, подали голос «дрыщи», которые были очень друг на друга похожи.

Одинаковые прически под горшок, рыжие, и явно братья. Уж больно одинаковые у них черты лица. Сгорбленные носы, низко посаженые глаза, тонкая линия губ и наитупейшее выражение лица.

— Елизавета Петровна, боюсь, что это неправильно, — сказал один из них.

— Не по чину вам драться с ним, — заметил второй. — Вы высокородная, дочь самого Петра Великого, а этот, — он с некоторым омерзением показал на меня указательным пальцем, — Безродная собака, и не больше.

«Я тебе голову оторву, щенок», — злобно промелькнуло в голове.

— Да, какая разница, есть у него за спиной кто или нет, — начала девушка с формами. — Шансов — ноль!

Чего это она? Что мне сделает эта девка?

Больше никто ничего не сказал.

Я молча шел за Лизой по тропинке из желтого кирпича среди кустов разноцветных роз. Обдумывание разговоров «студентиков» как-то вывели меня из первоначального состояния, где я любовался природой и живым миром, и, к сожалению, я не сразу к этому вернулся. Может быть, заметил для себя что-то большее.

Сейчас было другое. Оценка ситуации и мое «попадание» сюда.

Если магия действительно существует, как это с пеной у рта утверждала Лизочка, то у меня серьезные проблемы.

Постоянные битвы на арене, да и в космосе…

Да черт. О чем я думаю? Какая нахер магия? Что за Петр Великий? Кто такие Романовы? Что ей не понравилось? Что так задело? Ну увидел ее в белье, и что такого? Ну увидел цепь на бедре? Да и, впрочем, я не полез же…

Ладно, вернемся к нашим баранам.

Может ли быть… Может ли быть такое, что они магией называют использование имплантов? Или нет?

Это, по крайней мере, вполне возможно объяснить.

Сколько систем я посетил, сколько всяких рас видел… Чудес, если их можно так назвать.

Прекрасно помню, как изучал забытые религии десяти лет отроду, когда родители еще могли позволить себе мое обучение в планетарном лицее.

И прекрасно помню, что подобное слово относилось к «сказочному» действию, при котором существо может влиять на какие-либо силы природы, предметы, подчинять себе ментально, манипулировать «физикой» и так далее. Я столько ереси прочитал про всяческие заклинания, амулеты, обряды, жертвоприношения и так далее, что мне как человеку, который познал развитые технологии Клисан, все это кажется бредом, написанном на заборе.

Мда… Профессор Абрест Коль ссал бы кипятком, если бы все это было взаправду. Что возможны силы сверхтехнологий.

Нахмурив брови, внимательно посмотрел по сторонам, откидывая размышления о магии.

Я шел в полукруге людей. Спереди, покачивая бедрами, гордо задрав носик, шла Елизавета, справа от меня — та самая обладательница хорошей фигуры и «орк», как я его сам про себя прозвал, слева — личности, которые никак не участвовали в разговоре под окнами «общежития» и два молодца, одинаковы с лица. Ну а за спину себе я не смотрел. Незачем.

Помню, что там тоже двое парней не самой серьезной внешности, которые весьма «лестно» высказывались о моем родстве с какой-то там собакой.

Вряд ли они представляют собой какую-либо опасность для меня. Шейки тонкие. Быстро хрустнут. Это я смогу сделать и с такими «показателями» тела. И сделаю.

Я не задавал никому никаких вопросов, внимательно разглядывая внешний вид.

Не было никакого намека на бронированные пластины, на какое-либо оружие, агрессивное отношение ко мне. Лишь интерес к моей личности.

Не покидало чувство, что меня разглядывают, и я искоса смотрел на сопровождающих. Только они, как и подобает детям, сразу уводили взгляд, почему-то боясь смотреть мне в глаза.

Детки… Самые настоящие детки.

На них всех была абсолютно одинаковая униформа. Различие только в том, что на парнях приталенные брюки, под пиджаком — жилетки, если их так можно было назвать, а на девушках свободные юбочки до колен.

Форма имела один цвет — черный. Я бы не назвал ее какой-то особенной, что ли… Ткань тканью. Бесполезно же…

Она не способна защитить от огня, энергетического снаряда, не поглотит кинетический удар… Да я, если захочу, все кости им переломаю.

А еще на груди у всех была эмблема. Что-то мне подсказывало, что в таком наряде на ее месте должен быть какой-то карман. Сам не знаю, почему мне так казалось?!

Эмблема была «пустой». Она явно для чего-то предназначалась, но либо они чего-то еще не достигли, либо…

Не, не могут они быть учениками Сестер. Явно не могут. Не та форма.

При воспоминании о воинствующих бестиях меня слегка передернуло.

Неприятные противники, а главное — женщины. С такими на арене всегда сложно. В голове очень часто первоначально срабатывает инстинкт, мол, женщин не бьем. А вот когда жопу уже «припекает» пуля, эта идеология слегка меняется.

Размышляя насчет формы подростков, я не сразу заметил, что обстановка вокруг слегка изменилась.

Кирпичная дорожка, усыпанная с обеих сторон различными кустами, неожиданно закончилась, пропал звук пения птиц, и моя босая нога окунулась в теплый белый песок, который согревало палящее солнце.

Чувство «перехода» тоже не прошло бесследно. Я с некоторым усилием переступил эту незримую границу и даже испытал кратковременную-легкую усталость.

Странно. Словно сквозь воду прошел.

Оглянулся назад и увидел, что «картинка», если так можно сказать, по которой я шел, была за спиной, только ее изображение будто бы расплывалось в водной глади.

Хреномантия, полная.

Изменилось абсолютно все. Как будто я был в одной комнате и вышел в другую. Изменился пейзаж, температура воздуха, да и сам воздух. Вместо свежего травянистого запаха в нос ударила сухость. Во рту тоже пересохло. И дышать стало тяжелее.

Я повернулся в сторону Лизы, которая стояла в песке, и поднял глаза, начиная внимательно разглядывать небольшую версию Космической Клетки, очертания которой я, так скажем, мог узнать в этом месте.

Стены высотой в десять метров, плюс-минус составленные так, чтобы образовать круг. Явно состоящие из плотного камня, а не из стали, как «дома». Огромные трибуны на этих самых стенах. Непонятные мне флажки, которые «усыпали» всю стену. Ну и, собственно говоря, два входа. Один, из которого пришли мы и второй в стене напротив нас.

Как на арене, ей-богу.

Стены были выщерблены, имели множество трещин, а некоторые трибуны разбиты.

Какой силой и с помощью чего — я мог накидать сотню вариантов, но… В моем мире, а не здесь.

Типичная боевая клетка. Только не усиленная ничем, да и площадка для боя пустая. Никаких преград, камней, башенок. Это полное самоубийство… На такой не подраться никак. Фехтовальщик энергии против любого стрелка сразу проиграет. Как они здесь дерутся?

Из головы все никак не выходила названною мною «пелена», через которую я прошел, чтобы оказаться здесь. Собственно говоря, вопрос, который назрел, очень быстро нашел свой ответ.

— Если уж ты смог перейти в пространство из административного здания, значит, ты сто процентов маг, — неожиданно раздался голос Лизы, она медленно приблизилась ко мне, и еле слышно добавила: — Ты не мертвец, определенно нет. Тогда как ты смог увидеть мою метку?

Преломление пространства? Что-то знакомое…

Я не отреагировал на ее слова, пожал плечами, обогнул ее и прошел чуть вперед, разглядывая обстановку.

— Лизочка, ты же знаешь, нулевкам нельзя сюда заходить, — с легким страхом в голосе сказала девушка с формами за моей спиной. — Если Лаврентий Лаврентьевич узнает, что мы прошли через врата на арену, нам даже не дадут пройти пробный экзамен на первый курс…

Я обернулся и с удивлением уставился на девушку. Какое-то странное имя она назвала. Сложное. Непривычное.

Ее слова одинаково подействовали на всех остальных, кроме меня и Лизы. Все как один чуть опустили плечи и принялись пугливо озираться по сторонам, как будто искали кого-то.

— Не бойся. Чтобы поймать след перехода даже на территории академии потребуется не меньше десяти минут. А мы немного изменим правила дуэли, — звонким голосом ответила Лиза. — Ты хоть правила-то знаешь? — Она повернулась ко мне.

— Не-а, — протянул я, разглядывая фигуру в каком-то темном одеянии на том конце стены, которую только что заметил.

До стены метров тридцать. Были бы линзы, даже лицо увидел бы, а это…

Студенты же, как я понял, даже не увидели гостя, что было довольно странно.

— Судьей будет Маша, — принцесса кивком показала на ту девушку, которую я про себя прозвал «формами». — На подготовку — одна минута. Используем, собственно говоря, фамильяров. Артефакты семьи запрещены. Все понял?

Я ничего не понял, а когда перевел взгляд с Лизы на трибуны, фигуры уже не было.

— Не-а, — вновь протянул, опуская глаза на принцессу, пытаясь состряпать на лице маску непонимания, что мне, в принципе, удалось.

Елизавета Петровна лишь закатила глаза, вновь отвернулась и поплелась куда-то вперед.

Ко мне обратился «орк»:

— Уважаемый, я все понимаю, вы, возможно, еще в шоке от подобного вызова, но мне же не показалось? — Он понизил голос до шепота: — Ты реально не понимаешь, о чем она?

— Нет.

— Стоп… — Его лицо исказила гримаса удивления. — Друг, стоп… Ты даже не заключал контракт?

— О каком контракте речь? — ответил я полушепотом.

По выражению лица парня было видно, что он не то чтобы в полном удивлении, но в растерянности. И остальные тоже.

— Приготовиться! — крикнула Маша, и тут началось.

Ребята вокруг меня бросились врассыпную, остановились в десятке метров и застыли. Только Мария стояла между мной и Лизой.

— Готовься, дурачок из рода Быковых, — громко сказала принцесса. — Ты умрешь за то, что увидел!

Чего это она? Что за странное место?! Умереть за то, что увидел ее в одних панталонах? За картинку на бедрах? Херня же.

— Начали!

На первый взгляд, ничего не произошло после команды, но это лишь на первый взгляд. Я не стал стоять на одном месте. Смысла в этом не было.

Не знаю, что за оружие есть у противника, что она может и чем мне это грозит. Была лишь одна цель на данный момент — сократить дистанцию и не попасть под обстрел чего-либо.

Виляя по песку, я сократил первые пять метров. Только мой «бег» никак не смутил принцессу, а я удивился появлению преградившего дорогу рыжего создания, из-за которого мне пришлось чуть свернуть, увеличивая дистанцию.

Кошка! Я видел таких в старых голограммах! Только… Она какая-то большая.

Создание, в котором было примерно пятьдесят килограмм заботы, ласки и шерсти, в сидячем положении с метр ростом, смотрело на меня огромными зелеными глазами и, мне явно не послышалось, издавало какой-то утробный звук.

— Тебя удостоили чести, — заговорила Лиза, — Первым в стенах этой академии почувствовать силу моего фамильяра!

Ага. Фамильяр — животное? Это они так называют своего домашнего питомца? Что за херня?!

Я, получается, могу так же «купить» животинку и называть его фамильяром? Не. Нелогично.

Кстати, а откуда это создание, вообще, появилось? Не из пальца же?!

Решив просто обойти животное, я медленным шагом пошел в сторону, выдерживая расстояние от «рыжика», ожидая подвоха. Только вот зеленоглазому или зеленоглазой это пришлось не по вкусу.

— Маргоша, покажи себя! — закричала Елизавета Петровна, показывая в мою сторону пальцем.

Маргоша, собственно говоря, и показала. Встала на лапы, разинула пасть и…

Охереть. Это точно робот!

Из пасти кошки, словно из ствола огнемета, пошло пламя. Оно было небольшим и не имело большой радиус поражения. Всего-то полтора метра. Я просто на банальных инстинктах пригнулся, перекатился в сторону, вскочил и отошел на пару шагов назад, замер с неприкрытым удивлением на лице и скрестил руки на груди.

Пламя не доставало меня, и я, все же сомневаясь в своих домыслах, выжидал, когда оно иссякнет.

«Порыв» продолжался еще пару секунд, и для нового потребовался полноценный вздох животного.

Нет. Не робот. Она дышит, определенно живая. Имплант? У нас так-то запрещена модернизация животных. Даже инопланетных.

Вторая попытка животины не увенчалась успехом, и я, не теряя времени, резко дернулся в сторону Лизы, до которой оставалось опять чуть больше пяти метров. Кошка среагировала на мой рывок и оказалась вновь между нами двумя. Ее скорость была за гранью реальности. Дистанцию я сократил лишь на метр и, как догадался, все бесполезно.

Песок обжигал ноги, а палящее солнце уже изрядно напекло макушку. Тело подростка определенно не было готово к подобным резким всплескам активности мышц и изрядно устало.

Если это бой не на смерть, буду тренировать тело. Если, конечно же, не вернусь домой. Не хватало еще, чтобы меня какая-то девка гоняла.

Новый огненный рык, и все-таки я опалил волосы в носу.

— Нечестно, — рявкнул я. — У меня нет такого животного!

— Не лги, Быков, — ответила Лиза. — Ты не мог оказаться здесь, не имея контракта. Ты маг, а если ты маг, у тебя должен быть питомец. Или тебе стыдно его показать?

— Да я…

— Твой питомец — опарыш?

Ее наиглупейшая шутка вызвала смех в толпе. Смеялись все, кроме Маши и «орка», которые, как я понял, не разделяли столь «тонкого» юмора.

М. Понятно. Прихвостни принцессы. Такие же «недобитые» и «высокоинтеллектуальные». Неужели я, победитель Колизея, не смогу справится с фокусами какой-то девчонки?

Предпринял еще пару попыток сократить дистанцию, только в этот раз прыгая в песок, чтобы огнедышащий кошак не подпалил мне волосы где-нибудь еще, и все же смог отследить некоторую закономерность.

Пламя не было постоянным. Каждый «поток» шел не больше пяти секунд, и еще пять требовалось кошке, чтобы «зарядиться» кислородом для очередного выстрела. А еще… Лиза контролировала этот поток! Куда она указывала рукой, туда кошка и палила! Если я не буду медлить, то…

Лиза не была совсем уж глупой и немного отходила назад, но план созрел сам собой.

На очередной перезарядке я вскочил с песка, отталкиваясь от него руками, чтобы твердо встать на ноги, и рванул на принцессу, напрягая каждый мускул, не замечая, как песок впивается в пятки.

В какой-то момент, понимая, что кошка нацелена мне в спину, чуть пригнулся, схватил пригоршню песка и швырнул его в лицо Лизе.

Тактика сработала, удара в спину я не получил, а вот принцесса лежала на спине, прикрывая одной рукой лицо, а второй пытаясь разодрать мне физиономию. Я лишь поудобнее уселся на ее груди, не предпринимая попыток придушить.

Девка все же. Принцесса, и все такое.

— Нечестно! — хрипела она под моим весом. — Ты подлец!

— Подлецу все к лицу, — усмехнулся я, отмахиваясь от пятерни. — Условия победы какие?

— Победить противника, — раздался голос в трех метрах от меня.

Я обернулся на голос и завис, не защищая лицо от пощечины, которой Елизавета хотела меня наградить. Но вот удара не последовало.

Мир вокруг нас замер. Все посерело.

Небо, казалось, как будто что-то затянуло, преломляя солнечные лучи, которые не могли достаточно осветить землю и согреть ее. В груди появилось чувство уныния, в теле образовалась усталость, а в душе — паника.

Фигура в сером плаще с капюшоном на голове сделала понятный жест, проводя пальцем по своему горлу, и чуть оттянула назад капюшон. Она смотрела на меня одним серым глазом, второй был полностью белым, слепым, в котором проглядывало лишь очертание радужки.

У нее не было губ, и это выглядело отвратительно. Она скалилась идеально ровными белыми зазубренными зубами.

Я даже не мог понять, улыбалась она или нет.

— Алексей… — протянул скрипучий голос.

Эпизод 3

— Алексей, — повторила она, снимая полностью капюшон.

Сказать, что она была ходячим трупом, значит не сказать ничего. На «такие» тела я за свою жизнь насмотрелся, но чтобы оно еще и ходило?!

Куда же я, млять, попал?

Я уставился на нее, стараясь углядеть «просветы» металлических пластин и чего-либо еще, лишь бы это был простой робот, а не живой труп. Старался найти схожесть с андроидами моего «времени», но увы и ах… Это был самый настоящий труп.

Впалые глаза и щеки, заостренный нос. Цвет самого лица был землистый, ближе к серому, опущенные уголки рта, сухость… Жутко. Мерзко. Безобразно.

Мурашки от затылка до самой задницы, казалось, устроили марафон в обе стороны, не считая вставшего дыбом волосяного покрова на всем теле. Инстинкты в голове кричали одно: «Беги!», но тело не слушалось.

Попытался подняться с груди застывшей принцессы, но тело никак не среагировало, казалось, будто я забыл, как двигаться. Благо хоть, что дышал, хоть и не моргал.

Все попытки поднять руки, да даже шевельнуть мизинцем на ноге не увенчались успехом, да и зажмуриться толком не получилось. Все тело окаменело, и казалось, будто дыхание — это единственное, что осталось у меня.

Глаза слезились от сухости, в носу свербило от затхлого запаха, а мурашки все так и бегали.

— Алексей… Давно я ждала тебя… Пришел же… Долго… Надо работать над собой. -— фигура издала некоторое подобие смешка, -— Или ты с такой тоненькой шейкой будешь убивать врагов? Ох, сомневаюсь…

«Да чего ты хочешь от меня, чучело? — кричал я в собственной голове, пытаясь пошевелить губами. — Не видишь? Я не могу говорить! Твою мать!»

Чучело сделало шаг в мою сторону, остановилось и начало покачиваться из стороны в сторону, что придавало ему еще более жутковатый вид. Сухие, тонкие ручки не попадали в такт с телом, и наконец, фигура полностью замерла.

Что за херня?

— Ты еще не готов. Я чувствую это. — Она приблизилась ко мне, нагнулась и будто бы начала нюхать меня. — Никто не должен обо мне знать, слышишь? Я — твоя тайна.

Все внутри кричало об опасности, и как бы я ни хотел подавить этот «зов» в голове, не получалось.

Да черт возьми, я же гладиатор! И не такой жести насмотрелся, неужели какая-то «костяная нога» меня запугает? Что за херь с моим телом?

Вновь попытался сдвинуться с места, и, как мне показалось, на пару миллиметров моя рука поднялась.

«Меня не пугает твоя тупая рожа, трупак! Слышишь меня?» — кричал я в голове.

— Слышу, — ответил труп, натянул щеки, будто бы улыбнулся, отошел от меня и хлопнул в ладоши.

Хлопок был знатным, казалось, что меня оглушили на какой-то короткий момент, а затем раздался резкий, противный звук. Словно трещал доисторический экран какого-нибудь старого корабля, на котором ищут правильную частоту, чтобы посмотреть нужный канал трансляции.

Спустя пару секунд мои барабанные перепонки вибрировали в такт с частотой этого ультразвука, и лишь короткая фраза, произнесенная трупом «поверх» этой частоты, смогло убрать эту боль в ушах.

— Обо мне никто не должен знать. Через два дня мы встретимся. Приходи на кладбище академии, я дарую тебе силу и знания.

«А если оно мне не надо?»

— Тебе нужна моя сила. Ты в опасности. Она в опасности. Если ты сможешь принять меня — я одарю тебя своей силой. Дарую тебе мудрость и навыки. Ты приемник. Самый сильный и долгожданный. Без тебя — не получится.

"Что не получится?"

— Ничего не получится.

И, собственно говоря, все.

Звук пропал, серость мира исчезла, время запустилось.

В моем котелке начался процесс варки, или, если быть точнее, переваривания всей полученной информацией.

Живые трупы? Какие-то зовы… Звуки, время, да б… Я что, в другой мир попал?

Все бы ничего, но, когда я пытался сдвинуться во время процесса «паузы», замер не в лучшей позе.

— Он что, пощечину ей влепить хочет? — удивился «орк». — Маш, надо бы остановить дуэль, пока новенький свою семью не подставил. Жалко… Что ли…

— Я тоже так думаю, Вань, — ответила судья. — Новенький, кажись, заигрался в дуэлянта… Надо разнимать, -— и протяжно свистнула.

О чем это они?

— Если ты… Челядь, — заскрипел женский голосок подо мной, и я посмотрел вниз на краснеющее от гнева лицо принцессы, — Еще раз замахнешься на меня, твои родственнички падут еще ниже своего статуса, а ты, — она нервно сглотнула, — Будешь до конца жизни горшки из общежития выносить и драить! Или твой папаша сможет выкупить позор семьи? Сомневаюсь!

И только сейчас до меня дошло, в какой позе я замер. Героически оседлав принцессу, замахнулся ладонью над ее лицом. Что было, ну… как бы это сказать, не эстетично, судя по всему.

А как с девкой по-другому? Не, я, конечно же, не собирался ей давать никаких оплеух, так, побороть, пару пинков и до свиданья, но не кулаками же ее личико разбивать? Я не на своей арене, а она подросток.

Принципы и нормы морали у меня есть. Какие-то, но есть!

— Что это у тебя? — Лиза вновь прохрипела.

Немного не понимая, о чем она говорит, я поднял бровь и проследил за ее взглядом.

Она пялилась ладонь моей левой руки, только вот уже не с лицом, полным гнева, а с некоторой долей удивления, страха, может быть.

Что она там увидела?

Я внимательно посмотрел и заметил слабое очертание чего-то там. Будто бы рисунок, по типу того, что красовался на правой ладони.

Руку все же опустил на песок, слегка углубился ею в песчинки и поднялся на ноги, опасливо озираясь на кошку, которая в секунду оказалась рядом с нами и не сводила с меня глаз.

"Жуткая тварина… Интересно, по чем такую на аукционе можно продать?"

— Ну так что, кто победил? — спросил подошедшую к нам Марию как ни в чем ни бывало. — Я так понимаю, я?

— Ты даже магию не использовал, — пискнула Лиза, вставая с песка, кряхтя от «переутомления». — В чем твоя сила?

— В правде. Смекаешь?

— Что за странное слово: смекаешь?

Я тактично промолчал, натянув на лицо глупую ухмылку, и…

«Снова эти мурашки?»

В голове всплыли слова «трупика», сразу после того как тело «озарило» чувство опасности. Профессиональная карьера на арене, чуйка засады противника и тысяча поединков за спиной все же оставили на мне глубокий след, где бы я ни был и кем бы ни был.

Исподлобья уставился на полуразрушенную трибуну и заметил вспышку.

«Оптика? Что там говорила эта страхолюдина?»

Сугубо на уровне инстинктов рванул вперед, сгребая обеими руками в охапку девиц, и повалился вместе с ними в песок.

— Ты… Ты… — захлебывалась от гнева Лиза. — Я прикончу тебя!

И ровно в момент, как она произнесла последнее слово, в место, где мы стояли буквально пару секунд назад, влетел десяток стрел.

Больше никто ничего не спрашивал. Так же не было осуждений моих действий со стороны подростков.

Я поднялся на ноги, подхватил за локоть принцессу, помог ей полноценно, твердо встать на ноги, а затем схватил Марию за руку, и мы побежали туда, откуда пришли. Остальные ребята последовали нашему примеру.

До выхода оставалось чуть больше пяти метров, мы нагнали других студентов, и песок под нами, начал меняться. Он становился гуще, ноги будто втягивались в него, он стал… зыбучим.

До «пелены» оставался один «плевок», как мы встряли.

"Не смогли подстрелить, промазали. Устроили ловушку? Враг был здесь раньше? Знал, что мы придем?" -— хаотично рассуждал я, дергая голову из стороны в сторону, пытаясь найти возможного противника.

Но, никого не увидел. Арены пустовали, место, откуда стреляли — тоже пустовало. Собственно говоря, я решил, что этот самый песок — и есть, тот самый гробик для нас.

"Главное, не рыпаться."

Пыхтя, сопя, ворча, каждый из нас пытался выбраться. Поднять ногу, раскачаться, вытянуть «собрата» рядом, но, увы и ах, все попытки были провальными. И чем больше мы дергались, тем глубже уходили в песок.

Опасность, которая была за спиной, похоже, сама по себе испарилась после неудачной попытки покушения. Только вот на кого покушались из нас троих?

Более логичным было покушение на Елизавету, чем на меня или Марию. Но все же два последних варианта не стоит не учитывать. Кто знает, кто такая Мария, чем занимается ее семья, и кто такой я.

А может, кто-то из этих детишек в опасности? Под прицелом охотника? В чем, сука, дело?

«Победителем» нашего погружения был один из двух бестолковых обладателей прически «а-ля горшок», который дергался, истошно кричал, звал на помощь чью-то мать и в целом вел себя как малолетняя истеричка.

Глубина, если ее так можно было назвать, зыбучего песка была ровно по начало ягодиц этого паренька. А он, прошу заметить, не самого высоко роста. Навскидку, метр шестьдесят, не больше.

Оглядываясь за спину, чтобы еще раз высмотреть «охотника», я и не заметил, как нашу славную вечеринку «омрачила» новая личность, при появление которой все вмиг замолкли.

— Лаврентий Лаврентьевич, я все объясню, — сказала Елизавета, и я, наконец, повернулся головой в сторону выхода.

— Это кто такой? Что за клоунский парик на голове? — негромко спросил я Марию, которая была ближе всех остальных ко мне, ведь так и не отпустил ее руку, когда бежал в сторону выхода с арены.

— Это Президент Академии, — коротко ответила она.

— Не похож он на президента… Я бы сказал, он похож на пету…

— Не думаю, что тебе стоит такое говорить, Алексей. — Маша, наконец, вырвала руку из моей цепкой хватки. — Он и основал это место. И, прошу заметить, он придворный медик и личный лечащий врач императорской семьи.

В принципе, у меня не было повода сомневаться в ее словах, а по тому, как на «медика» смотрела Лиза, можно было с точностью сказать: она побаивалась его. Либо гнева, собственно говоря, либо то, что ее выходка с дуэлью, а она, как я понял, пока что под запретом для них, будет обязательно донесена до сведения родителей.

Школота…

— Елизавета Петровна, — басом сказал «президент», — Не будете ли вы так любезны попытаться объяснить мне, почему, как только я покидаю Васильевский остров, вы, моя дорогая, устраиваете балаган в здании академии?

— Я…

— Ваши подобные выходки, а их количество, прошу заметить, столько, что уже не умещается на пальцах обеих рук, в скором времени могут разнести здание. Мне вспомнить ваш эксперимент в кабинете алхимии, когда вы без спроса пробрались к складу и чуть не сожгли весь цокольный этаж?

— Лаврентий Лавре… — жалобно проскулила Лиза, разглядывая свои ноги, которые погрузились в песок по колени, но тот ее перебил.

— Нашей академии всего год! Год, уважаемая! Я не хочу повторить участь Московского училища, где дочка графини на пару с сокурсниками в первый месяц уничтожила половину здания! Или мне припомнить случаи в европейских академиях?

— Не надо… — послышался тихий ответ. — Папа рассказывал.

— То-то же! А вы, Сонцова, почему не остановили боевые порывы вашей любезной подруги?

Он явно обратился к Марии, ибо та зачем-то схватила меня за руку и довольно сильно сжала ее.

А силы-то в ней хоть отбавляй.

Супербонусом было легкое покалывание в кисти, которое сопровождалось эффектом заморозки. Я чуть наклонил голову вниз и увидел, как рука действительно покрылась инеем. Это было весьма любопытно.

Мне бы такой имплант на корабле, я бы…

— А вы, Алексей, — он явно обратился ко мне, ибо меня после его обращения словно током прошибло, — Не должны ввязываться в драку с каждым или каждой, кто рискнет бросить вам вызов.

Он обратился ко мне? Точно ко мне? Я уставился на мужчину.

— Я… Да я не собирался школьников избивать, — с притворством ответил, отводя глаза от него. — По дурости согласился.

— Оно и видно, — пробасил Лаврентий. — Способ, который вы выбрали, без использования магии, похвальный. Но все же… — он разочарованно выдохнул. — Будьте любезны, сдерживайте свои способности и возможности, чтобы не убить никого ненароком, договорились?

Он что, знает кто я? Что-то знает о том, как я здесь оказался?

Я поднял голову, нахмурил брови и опять уставился в лицо этого человека, ничего не отвечая.

Одет он был явно не по местной погоде.

Скромный однотонный черный костюм с эмблемой двуглавого орла, которого я видел на ладони принцессы, из-под которого виднелась белая рубаха, на ногах черные сапоги, черный парик и черные кожаные перчатки.

Чем-то напоминает стиль студентов.

Меланхолические голубые глаза придавали ему образ какого-то мудреца, а-ля из дальней системы, что было под стать его глубоким морщинам на лбу.

А он не похож на старика.

В нем была какая-то глубокая, захватывающая душу серьезность, как бы истекающая от лица, производила впечатление встречи с кем-то… С кем-то из высшего общества.

— Все свободны, кроме вас, Алексей.

После его слов, как по щелчку пальцем, песок потерял свое «свойство», и все, кроме меня, упали лицом вперед.

Это было предсказуемо с учетом того, в какой позе они замерли после появления этого человека.

Студенты отряхнули форму и в быстром темпе ринулись за спину Лаврентия, в «пелену». Что они испытывали в этот момент, я мог понять, но вот что ждало меня, никак не представлял.

Когда мы, наконец, остались одни, а «орк», который, как назло, медлил с уходом, ушел, я заговорил:

— Здравствуйте, — коротко поздоровался. — Меня зовут Алексей Воробьев, я… — Но он меня перебил.

— Знаю. Здравствуйте.

— Вы знаете, кто я такой? — выпалил, искоса поглядывая на мужчину. — Почему я здесь?

— Знаю, — без какой-либо эмоции ответил он. — Почему, откуда и для чего — тоже знаю. И силу твою знаю.

Я немного опешил. Не сказать, что не обрадовался, что он так ответил, но это было как-то просто, что ли.

— Для начала, рисунок, который проявляется у тебя на левой руке должен быть скрыт от чужих глаз. Могу порекомендовать чудесную мазь, которую производит одна знахарка в Марциальных Водах. Она поможет вам скрыть ее.

— Метка? — Я не понял, о чем он говорит, и уставился на ладонь.

Странно… Я на сто процентов уверен, что ее здесь не было…

Мою левую руку украшала новая татуировка, которая в корне отличалась от рисунка на правой.

Коса. Контур косы. Самой обычной, даже не боевой.

Что за срань? Ее же не было!

И все же, набрав полную грудь воздуха, я выдохнул, успокаиваясь, настраиваясь на позитивный лад. Мужчина явно неопасен для меня, хотел бы или мог бы — напал бы сразу, как «орк» ушел. Ему доверяют, его слушают и опасаются, значит, он действительно тот, за кого себя выдает. По крайней мере, сейчас.

Мне нужны ответы на вопросы, значит, придется немного потрепаться.

— Расскажите мне, — полюбопытствовал, разминая затекшие ноги.

— Не здесь. — Мужчина поднял голову, внимательно высматривая трибуны, покрутил головой в разные стороны. — Быстро же они убрались.

— Вы о ком?

Вместо ответа Лаврентий чуть отодвинулся в сторону, освобождая мне путь к выходу, указал рукой на пелену и сказал:

— Обсудим это в моем кабинете.

— А почему не здесь? — Меня слегка напрягло приглашение, если его так можно было назвать.

— Запомни одно, сынок. Если я сказал — выполняем. Никаких лишних вопросов. Я тебе не нянька.

— Эм…

— Здесь небезопасно. Предки, или предок, тебе неверно все растолковали? — Его голос стал еще грубее.

Предок?

Я не стал ничего отвечать.

Опасливо озираясь по сторонам, делая «остановку» на физиономии президента академии, я медленно, но верно поплелся в сторону «пелены». Проходя через нее, был готов к тому, что сейчас изменится обстановка, я вновь вступлю на дорогу из желтого кирпича и, пожалуй, все же попью из фонтанчика, который мне так приглянулся, ибо в глотке пересохло.

Но оказался совсем в другом месте…

Эпизод 4

Незабываемое ощущение того, что морда моего лица будто бы окунается в пленку, посетило мой кожный покров ровно в тот момент, когда моя нога переступила порог «пелены». Мечты попить из фонтанчика рухнули в мгновенье ока, а сухость во рту лишь усилилась сменой воздуха.

Я стоял посреди простой комнаты с одним окном. Если сравнивать с комнатой принцессы, то здесь не было никаких изысков в виде картин, статуэток, того же камина и до банальности — ковра под ногами.

Комната с белыми стенами, без единой трещинки. Паркетный пол из какого-то темного дерева, один стол почти у самого окна, заваленный книгами и бумагами. Пара кожаных стульев, и да, украшение здесь все-таки было — черная полка с большим количеством книг с разноцветными корешками.

— Хм… — послышалось кряхтение за спиной. — Я явно не ошибся. Кабинет впустил тебя. Значит, все верно.

Я сделал невольный шаг вперед, будто бы давая выйти из «пелены» президенту, поморщился от противного скрипа паркета под ногами и обернулся.

— Алексей, — томно начал Лаврентий, — Что ты испытал во время перехода? Врата пустили тебя через боль?

Меня терзает смутное сомнение, что это я должен задавать вопросы.

— Испытал ли ты какую-либо преграду? Или, может, пришлось применить усилие, чтобы пройти через разлом?

— Разлом? — Меня немного смутила эта аббревиатура с учетом того, что я сталкивался с ней «дома».

Только вот это означало несколько иную вещь…

Разлом у меня — это переход через атмосферу при приземлении на планету. Когда сразу несколько сил действуют на обшивку и энергетическое поле корабля. Собственно говоря, в данном месте такого и в помине не было.

— Да, именно разлом.

— Странно название для пленки. — я почесал затылок и только сейчас понял, что в кабинете прохладно, заерзав на месте. — Бесит только одно — изменение воздуха… Пить хочу.

Все-таки это юное тело не натренировано для быстрой смены климатических условий. Многое придется наверстать, если я здесь надолго.

— Ничего такого сверхъявственного не почувствовал. Преграды не было, лишь легкое трение, — ответил я, пытаясь отловить хоть какую-нибудь эмоцию на лице этого мужчины. — Если сам ваш «разлом» считать обычным событием.

— Значит, силы в тебе хоть отбавляй, — сказал Лаврентий, даже не моргнув. — Когда решил подраться с принцессой, хоть что-то необычное в тебе промелькнуло? В ощущениях? В ладони было ощущение, будто бы там что-то шевелится? Или в глазах?

Я определенно не понимал, о чем конкретно он говорит.

— Думаю, что это не вы должны вопросы задавать, а я, — парировал, скрестив руки на груди.

Лаврентий Лаврентьевич ничего не ответил на это, зачем-то кивнул, и вышел в дверь, которая, как оказалось была за тем местом, где только что "блестел" разлом.

— Жди, — кинул он через плечо и захлопнул дверь.

Мда. Мужик явно не любит общаться, либо не хочет удостоить меня такой чести. Или, строит из себя саму серьезность?

"И не таким мы характер и загибоны ломали…" -— невольно промелькнуло в моей голове.

За всю свою жизнь — повстречал подобный тип существ — не один раз. Это они, первоначально, такие серьезные. А по факту — пару раз клинком по икрам и все — общительные, дружелюбные, и отзывчивые. И вся серьезность — орку под хвост.

Выждав пару минут, я двинулся к окну, которое меня манило, как и в прошлый раз своей "нереальностью" в моем восприятие. Своей… Чуждостью, и ноткой свободы.

Здесь не было штор, как у принцессы в апартаментах, или занавесок, но и обстановка за окном ничуть не изменилась.

Только этаж был явно выше. В разы.

На первый взгляд, можно было сказать, что я где-то на самой верхушке здания, ибо если вспомнить общежитие, как его прозвали студенты, там было этажа три-четыре от силы. Сейчас же создавалось ощущение, что я метрах в тридцати над землей.

В этот раз, надеюсь, меня в окно никто не вышвырнет. А то, боюсь, не выживу.

Под «ногами» было очень зелено. Небольшие фигурки, словно муравьи, слонялись внизу хрен пойми куда по желтым тропинкам, явно — бесцельно. В общем итоге я насчитал в зоне видимости около десятка различных зданий, выделил среди них ту самую арену, к которой, как оказалось, по земле не было пути. Центральную площадь, с несколькими десятками сооружений, ну, и собственно говоря, пока что все.

Все внимание было приковано именно к месту, где я встретил "живой труп" и "охотника".

Арена стояла на маленьком островке, окруженная водой и «стеной» низких деревьев. Там не было не одного моста, от слова совсем. По центру арены была башня, только вот… Она была в воздухе.

"Башня в воздухе? Перемещение в пространстве, чтобы попасть на арену? Антинаучно… Где же я нахожусь?"

Скрип двери за спиной сместил мое внимание на вошедшего в комнату.

Президент стоял на пороге с каким-то крупным свертком в руке и небольшой чашкой, в которой что-то слегка дымилось. Он быстрым шагом зашел внутрь комнаты, дверь за ним захлопнулась сама собой, и первое, что он сделал, так это протянул ту самую чашку.

— Это чай. Осторожно, горячий.

С легким недоумением я протянул замерзшие руки к чашке и с некоторым наслаждением взял ее.

Она была теплой, а напиток внутри — действительно горячим. За пару секунд успел обжечь руки, язык и горло, но зато согрелся. Возможно, я совершил ошибку, доверившись вот так, с ходу, что напиток безопасен, но все же желание согреться и банальное — попить, превзошло инстинкт самосохранения.

Все же, хотел бы убить меня — уже бы убил. Так что, очевидно, яда в чашке не было.

А если… А если он хочет сначала разведать, откуда я? Что я знаю о системах? Или он знает про тот самый артефакт, который моя команда обнаружила на древнем спутнике в трех парсеках от четырнадцатой звезды системы Доминаторов?

После очередного глотка Лаврентий протянул мне сверток со словами:

— Это твоя форма. Новая форма. Отныне ты обязан ее носить в стенах моего учреждения. Настоятельно рекомендую одеть ее, как выйдешь из моего кабинета. Негоже вот так, -— он пальцем показал на мой торс, -— Блуждать по академии. Слухов много будет. А лишнее внимание, тебе, не к чему.

Я чуть не поперхнулся остатками напитка.

— С какого хрена обязан? — спросил я весьма грубо. — Мужик, ты не думаешь, что стоит для начала все рассказать? Кто ты? Что тебе от меня нужно?

Мой тон ничуть не смутил его, напротив, он, улыбнулся, обошел меня и сел за стол.

— В этом теле, Алексей, и в этом времени тебе не стоит так выражаться перед человеком, который по чину старше тебя. Запомни это, если не хочешь нажить себе врагов рода в стенах академии и вне них. Понятно?

— Времени? Какого…

— Именно так. — Он начал собирать бумаги на столе в одну комкообразную кучу. — Именно так.

— А како…

— Какой сейчас год? — перебил он меня. — Смотря, относительно какого промежутка времени, — он улыбнулся, — Тысяча семьсот двадцать пятый год от рождества Христова.

— Какой нахер… — я уловил его укоризненный взгляд и поправился: — Какого такого Христова? Это кто такой?

— Да, — он закусил нижнюю губу, почесывая подбородок, — Ты у нас из далеких времен… Слишком далеких…

Что-то я ничего не понимал. И как только открыл рот, Лаврентий начал говорить:

— Чтобы тебе, Алексей, было более понятно, я скажу так… Ты, — он на миг замолк, будто бы подбирал слова в голове, — Из будущего. Далекого будущего по нашим меркам, и об этом, — он прекратил чесать подбородок и как бы погрозил пальцем, — Никому знать нельзя. Не поверят и в душевнобольные запишут. Про смирительные рубашки и всякие соборы для подобного, ты, очевидно, не знаешь и не слышал.

— Но…

— Как такое возможно? — предугадал он ход моих мыслей. — Я тебе не скажу. Не сейчас, по крайней мере. Если тебе интересно, а я думаю, — он ухмыльнулся, — Интересно, то путь назад есть, но его нужно заслужить. И поверь, это будет ой как сложно для тебя. С твоим менталитетом, характером, и стилем "прошлой" жизни.

Не сказать, что я чего-то когда-либо боялся, но сейчас ноги моего юношеского тела предательски задрожали.

Как это так… Я не в своем времени? Неужели… Неужели тот самый артефакт? Но… Но как? Перемещение во времени… Да боже! Он несет откровенную чушь!

В голове никак не укладывалась такая сумбурная связка событий. Казалось, что это все сон. Ведь путешествие во времени невозможно! А особенно когда тебя как бы «призывают» в прошлое… Это не научно. Вообще не научно.

Была бы такая возможность на самом деле, разве Конфедерация позволила бы разрушить родную систему? Разве они допустили бы такое количество войн?

Они бы знали все наперед и переигрывали историю…

А сейчас…

— Алексей, ты меня слышишь? — раздался голос где-то извне сознания, и я, наконец, вышел из своих мыслей.

— А, что?

— Потрясен? Понимаю.

— Да не то чтобы…

Лаврентий жестом пригласил меня сесть по другую сторону стола и начал:

— Запомни. Сейчас ты работаешь на меня, нравится тебе это или нет. Другого выбора у тебя здесь нет и не будет. Считай, я тебя нанял.

— А мое согласие? — я нахмурил брови.

— Не требуется. Запомни, ты Алексей Петрович Быков. Твой отец — покойный воевода. Твоя родина — Новый Оскол. Ты, отныне, сирота. Твой род — мертвый, и это — знаю все, почти все. То, что ты, сейчас, здесь — чудо. Понял?

— Это вообще что такое?

— Твой бывший дом. О тебе здесь, в академии, ничего не знают.

— Звучит как-то… Да никак не звучит! — набычился я. — Что это за херня такая?

Лаврентий терпеливо дождался, пока мой словесный понос закончится. И продолжил рассказывать мою легенду, хоть мне это все и не нравилось.

— Твой отец взял тебя на войну, когда была вылазка на восточную часть Дикого поля за лазурным камнем. В стычке с запорожским войском погибла большая часть наемной армии, и твой отец тоже. Ты с группой беженцев смог продержаться до прибытия основного войска.

— Херово как-то звучит. Что за лазурный камень?

— Об этом ты узнаешь на занятиях. А насчет легенды — звучит так, как нужно. Никто не сможет проверить ее.

— А как же остальные выжившие? — улыбнулся я. — С чего ты взял, что их не опросят?

— Никого не осталось в живых, Алексей. Как ты этого не понял?! — томно ответил Лаврентий. — На самом деле, там был лишь один выживший — это я и хранитель камня. Который, кстати, уже не жилец. Не перенес он пыток.

Он как-то странно перекрестился и уставился на меня.

— Ну допустим. Как я оказался в этом теле? Что за метки у меня на руках?

— Оказался ты… Так, стоп! — Он вскочил со стула, обошел стол и подошел ко мне. — Я ее не смог разглядеть. Покажи-ка мне еще раз.

Он очень странно побледнел и жестом как бы попросил меня показать ладони.

Вспоминая слова «трупа», я сначала было спрятал левую руку за спину, но потом все же показал ее. Сейчас, кроме этого самого президента, я никого не знаю. Понятное дело, что нехер доверять всем подряд, но, по крайней мере, этот человек знает о моем существовании, попадании, больше, чем кто-либо другой. И, возможно, сможет вернуть меня.

Он очень долго и внимательно разглядывал рисунок на ладони, проводя по его контуру указательным пальцем, что-то бормоча себе под нос.

Наконец, он заговорил:

— Если честно, — он отпустил мою ладонь и вернулся за свой стол, — Я понятия не имею, что эта метка означает. Никогда не видел ничего подобного. Даже у казаков… Только лишь… Не, -— он перекрестился, -— Быть не может…

— Так, и?

— Если кратко, то все об метках расскажут на занятиях.

— А более кратко и сейчас можно? — полюбопытствовал. — А то получается, я ничего не знаю о своей сущности, если ее так можно назвать, кроме легенды о том, откуда я. Как-то странно, не находите?

Он улыбнулся.

— То есть ты свыкнулся со своим пребыванием «вне дома»?

— Ну как бы по-дебильному это все ни звучало, повода сомневаться в ваших словах, пока что нет. Я довольно быстро абстрагируюсь к условиям и к различным ситуациям, все же я воин. А не дешевка на рынке рабов.

— Любопытное сравнение. Тебя не смущает, что ты понимаешь язык, на котором я говорю?

Это был слишком странный вопрос.

— На каком это языке?

Вместо ответа Лаврентий достал откуда-то из-под стола небольшую книжку, и протянул ее мне.

— «Книга мирозрения, или Мнение о небесных глобусах и их украшениях»? — удивленно прочитал вслух. — Что за хреномуть?

— Приписку внизу прочитал?

— Российская Империя, одна тысяча семьсот двадцать… Что?

— Твой язык — русский, как и почему ты на нем разговариваешь? Я не знаю. Однако, думаю, ты теперь понимаешь, где находишься.

— Ага, читать умею, не дурак, — буркнул я. — И что мне эта книга даст?

— А вот это мы и проверим. Открой ее. — Он как-то странно улыбнулся, выжидая, когда я ее открою.

Собственно говоря, не стал испытывать судьбу, гадать, что там может быть, и открыл. Кроме белых листов совершенно ничего. Я ее почти всю перелистал, увы, и ах.

— Она же пустая!

— А теперь? — он кивнул на книгу.

Я проследил за его взглядом и удивленно уставился на страницы.

Они были исписаны черными чернилами. Не веря своим глазам, я переворачивал одну страницу за другой, и везде, просто везде было что-то написано. А когда начал вчитываться — охерел как никогда.

Магия? Основы магии и ее использовании. Умертвленные заклинатели семнадцатого века? Болотные твари? Формула долголетия? Это что, млять, такое?

— Я так понимаю, теперь, ты все видишь.

— Ага…

— Твоя метка — магический символ твоего рода. Без этого символа ты не можешь использовать ману. С этой меткой рождаются, искусственно ее не сделать. То бишь, нарисовать можно все что угодно, но толку от этого никакого не будет.

— Так…

— Странно для тебя, да? — Он опять улыбнулся, — Все, что тебе интересно, ты узнаешь из этой книги. И я тебе настоятельно не рекомендую, чтобы ее кто-либо увидел. Храни хоть под подушкой в собственной комнате.

— Почему мне нельзя ее показывать?

— Будешь казаться дураком. Хотя… — Он самодовольно хмыкнул. — Ввязаться в дуэль с принцессой — как раз такой повод. Так что не усугубляй свое положение, хоть ты и победил.

Я был в полной растерянности. Искренне не понимал, как эту информацию переварить и что делать дальше. Но ответ пришел сам собой. Точнее, Лаврентий сам назначил цель.

— Отныне ты студент моей академии. Уже — зачисленный, в некотором роде. Но тебя, как и всех, ждут два испытания. Провалишь их? Отчислю тем же числом, каким и принял тебя. -— он заулыбался, -— Твоя первоначальная цель — убейся, но испытания пройди. Дальше. — он томно вздохнул и закрыл глаза. — Защищай принцессу. Думаю, ты и сам понимаешь, что она в опасности. Узнай, почему за ней охотятся, кто стрелок и кто за всем этим стоит.

— А мне-то что с этого? — я скрестил руки на груди, с вызовом глядя на президента.

— Ты же воин, или там, гладиатор, правильно?

— Ну.

— Сила. Знания. Слава и честь. Выполняя мои поручения, ты будешь становиться сильнее. Какая цель у таких, как ты?

— Побеждать, чтобы выжить.

— Ну вот, собственно говоря, и твоя цель.

— А если я не захочу? — задал весьма логичный вопрос. — Понравится мне здесь и захочу остаться? И нахрен мне не нужно никого защищать и так далее.

— Тебе уже нравится, Алексей, я вижу по твоим глазам.

Сука. А он прав… Здесь все такое живое…

— Хочешь жить и остаться здесь — выполняй мои поручения и развивайся. Это ли не цель?!

— Цель…

— А теперь… Ваня! — крикнул Лаврентий. — Человек, который сейчас придет, будет твоим соседом на ближайшие пять лет. Он твой проводник в новый мир.

Как оказалось, это не то чтобы проводник. Этот человек отныне моя головная боль!

Эпизод 5

После того как президент прокричал имя, прошло чуть больше двух минут. И ожидание явно не устраивало Лаврентия.

— Сказал же ему ждать в коридоре… Вот чем слушает этот увалень?!

И только он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы прокричать имя еще раз, в дверь постучали.

— Наконец-то, — проворчал президент, — Заходи.

В двух словах описать внешность вошедшего в кабинет человека было несложно. Определенный тип человека, который везде, в любом мире был одинаковым. Иван — подросток чуть выше меня, полноват, с роскошной рыжей шевелюрой, подростковой щетиной и молочно-белой кожей. Ничего примечательного в нем нет и никогда не будет. Он стандартный эталон «рыжести». И я был более чем уверен — в «породе» у него куча братьев и сестер.

На носу и под глазами можно увидеть бронзовую россыпь веснушек.

Ванька-встанька… Ванька-сранька…

— Сонцов, почему не слышим с первого раза? — причитающее спросил Лаврентий. — Почему я должен повторять дважды? Какого черта ты не слышишь меня? -— он искоса посмотрел на обладателя рыжести повышенной степени, и продолжил, -— Я с кем разговариваю?

Рыжему, видимо, было весьма неловко, или же он опасался гнева Лаврентия Лаврентьевича, отчего опустил голову и что-то невнятно пробормотал.

— Не слышу, — сказал президент.

— П… Простите, дядя Лаврентий, — послышался звонкий голос Ивана, -— Я так больше не буду… Честно!

Дядя?

— Сколько раз тебе повторять, не смей в стенах академии обращаться ко мне «дядя». Еще одно замечание на эту тему — уедешь домой, в деревню. Ты меня понял?

Зеленые глаза внимательно посмотрели на «дядю», и тот лишь тяжко вздохнул.

— Ничего не меняется в твоей голове… Весь в отца. -— он сел за стол, и приказал, -— Отведи нашего нового студента в комнату.

— Студента? Он уже прошел испытания? — Ваня расправил плечи и с вызовом посмотрел на президента. — Испытание же завтра только!

Что-то я ничего не понял. А точнее, понял, что ничего не понял.

В их разговор я особо не вникал, ибо было не за чем. Поднял с пола сверток с формой и начал его разворачивать.

На вид — мой размерчик. Только вот нижнего белья не хватает. Ткань натирать будет все прелести и достоинства этого подросткового тела.

Разговор родственников, между тем, закончился, и под одобрительный взгляд президента я вышел вслед за Ваней, постоянно поправляя на себе штаны, которые сваливались с меня. Не совсем мой размер, не угадал. Зато верх идеально сидел.

Было одно «но», что отличало меня от Ивана, помимо цвета волос, конечно же. На рукаве не было белой эмблемы, как у тех студентов и у «рыжего» в том числе. Была палочка, обозначающая цифру один на черном фоне, и непонятный мне рисунок.

Что-то по типу герба моего вымышленного рода. Если я все правильно понял.

Бык, кинжал и башня? Что за суповой набор?

Ваня тем временем не затыкался.

— Я Иван Сергеевич, для тебя просто — Ванек! Ну ты, конечно, крут! Только появился в стенах академии, сразу забрался в женское общежитие, к самой принцессе, так еще и тумаков ей отвесил! Ну ты… Ты… — Его словарный запас явно хромал. — Крутой!

— Ага, — сухо ответил, внимательно разглядывая лестницу, по которой мы спускались.

Каменные ступени, казалось, были только-только установлены, вырезаны и сияли своей чистотой. Казалось, на них не было и пылинки, что было не совсем уместно, как мне казалось. Они были идеальными, от слова совсем. А деревянные перила блестели так, словно их только-только покрыли лаком.

— Только теперь ты враг номер один у всех принцесс, графинь и, проще говоря, всех девиц! — заметил он, останавливаясь перед большой стальной двери с резьбой.

— Это почему это? — удивился.

— Так тебя уже приписали к секте Хлыстов, которая появилась очень-очень давно, еще при Иване Грозном, так еще и шепчет, мол, ты содомит!

— Что такое секта и кто такие содомиты? — Меня определенно начинала раздражать местная непонятная терминология.

Как оказалось, содомиты и извращенцы — почти одно и то же, что мне ой как не понравилось. Только появился здесь, а уже подобным кличут. Ну а секта Хлыста…

Это была некая группа людей, которая воздерживалось от всего, что только возможно. Человеческое тело, согласно их воззрениям, греховно и является наказанием за первородный грех. Что само по себе бред. Как-то не укладывалось в голове словосочетание содомита и Хлыста. А Ивана же, наоборот. забавляло это сочетание, ибо он повторил это не один раз. Так еще, и придумывал для меня клички… Так себе ситуация.

— А то, что ты победил Елизавету Петровну, да еще и не используя магию, так это ты…

— Крут, — перебил его я, обошел и распахнул стальную дверь, которая, на удивление, очень легко поддалась.

Как я и думал, за дверью была пелена, через которую мне нужно было пройти.

— Ваня, скажи-ка мне, а эта пелена, она везде?

— Пелена? — Он удивленно посмотрел на меня, а я указал на выход. — А, ты про разлом, что ль? — он захохотал, — Тебе что, всю голову Запорожцы отбили? Какая к черту пелена? Что за дивное название? -— и захохотал.

Мое лицо не излучало ничего. Ни злобы, ни агрессии, мимики — ноль, но Ваня подумал, что своими словами и смехом задел меня, и принялся тысячу раз извиняться.

На определенный момент я устал от повторения одного и того же слова.

— Успокойся, а.

— Так ты не обижаешься?

И вправду, похож на типичного рыжего Иванушку. В моем мире таких было много…

— Нет. Так ты мне на мой вопрос ответишь?

— А чего не ответить-то? Отвечу! — Он заулыбался, поднимая скулы, отчего его веснушки превратились в одно сплошное пятно по обе стороны от носа. — Разлом появляется там, где есть сильный маг или маг с очень чистой родословной. Который способен силами своего артефакта сделать тоннель между двумя точками. На самом деле — все могут этому научиться, ну… -— он замялся, -— Точнее, мы на вряд ли сможем, но если будем в большой группе с сильным магическим источником, то да. Это мы можем!

— Как это? — Я не стал дожидаться ответа и шагнул вперед, выдохнув от неприятного ощущения липкости на лице.

Комната, в которую я зашел, оказалась очень просторной и светлой, а пол был таким же паркетным, как и в кабинете Лаврентия. Огромное окно перед глазами было занавешено белоснежным тюлем.

Обои, желтые с оранжевым, больше напоминали цвет детской неожиданности, что мне как-то было не особо по нраву. Мебели — по максимуму. В левом углу от окна — письменный стол, а возле него комод. Шкаф и софа — у правой стены, такой же «комплект» у левой, а возле двери стоял пуфик зеленого цвета. Стены были увешаны разнообразными картинами. На одних запечатлены какие-то военные походы, на других — рисунки каких-то неизвестных мне городов.

Вкус у того, кто обставлял эту комнату, безоговорочно испорчен.

— Ну, это работает только в помещениях с большим энергетическо-магическим потенциалом, как, например, вся академия! Закрываешь глаза перед дверью, аркой, порогом, представляешь себе место, куда в этом помещении или комплексе зданий хочешь попасть. И вуа-ля! — Он театрально хлопнул в ладоши и хихикнул. — Ты переходишь в это место!

— Ты тоже сильный маг? — спросил я, внимательно разглядывая глуповатую улыбку и выражение лица Вани.

— Я? Нет! С чего ты взял?

— Ну в комнату мы же зашли.

— А, — он как бы виновато почесал макушку и плюхнулся на пуф, скидывая с ног черные сапоги, — Так это дядя мой пожелал так. У меня даже сестры так не могут, а они, — он улыбнулся, — Военные маги.

Как же много он болтает…

-— А зачем нужны военные маги?

-— Как зачем? -— он очень искренне удивился. -— А вдруг война? Вдруг императору понадобится новая торговая точка, или новые ресурсы? Да и… -— он замялся, -— Ладно нашему. А если королю Швеции? Или Великобритании? Это же…

-— Обычным людям не по зубам? Здесь же есть обычные люди?

-— Конечно есть! -— он опять искренне захохотал, -— Ну, ты даешь! Такие вопросы задаешь, как будто только с луны свалился!

Как же меня он начал утомлять…

— Дай догадаюсь, у тебя большая семья с кучей братьев, сестер и родственничков? — вспомнил я свое предположение, когда только его увидел.

— Да! — Ваня замер, пораженный моей догадкой. — А откуда ты знаешь?

Я не стал ничего отвечать, спрашивать про перемещения, про армию и молча подошел к окну.

Вид быт абсолютно такой же, как из окна Лизы.

Под окнами здание было «густо засеяно» различными цветами, горшками и прочей растительной утварью, так же среди кустарника проглядывалась дорожка из желтого кирпича, а буквально в пятидесяти метрах уже узнаваемое мною здание женского общежития, возле которого торчали подростки.

Хм, я тоже на втором этаже, да и здания — копия друг друга. Из какого это я там окна вывалился?

Я взглядом отследил примерное место, где моя задница познакомилась с чудесной «русской» землей, и поднял глаза на второй этаж.

Волей случая, судьбы или чьей-то матери в окне стояла Лиза и что-то рассматривала вдали. Как оказалось, не что-то, а кого-то — меня. Как только она обнаружила объект своего внимания, показала мне кулак и задернула окно занавеской.

Странная баба…

Насытившись свежим воздухом и лучами солнца, я «вернулся» в комнату, где Ваня что-то деловито ломал в руках, причудливо ругаясь.

— Какой лоший придумал это, а? — Он внимательно посмотрел на меня, показывая черную, исписанную странными буквами коробочку.

Вот как мне понимать, что за херню он несет? А если?..

Я проигнорировал непонятный вопрос от рыжего и задал свой.

— А где хоть какие-то мои вещи? Я вроде бы оставил подаренные принцессой штаны и книжку у президента в кабинете.

— Так оно все тут, в шкафу твоем! — Он махнул рукой на противоположную от себя стену.

Щелкнув шеей, и расправив плечи, я направился к дубовому шкафу. Дверь оказалась массивной и не сразу поддалась, пришлось приложить усилия. Но оно того стоило.

Весь шкаф был забит одеждой, каким-то бумагами и обувью. Значит, меня не оставят бродить голым.

С некоторым удовольствием я отметил наличие белоснежных трусов и без какого-либо стеснения начал переодеваться. Словив на себе взгляд, посмотрел на Ваню, который стоял посреди комнаты бледный, как поганка.

— Что? Мне переодеваться на виду нельзя? Или у вас приветствуются… -— но я не договорил, Ваня покраснел и выпалил:

— Ты бы хоть это сделал не напротив окна… Там же… Там же…

Проследив за его взглядом, я уловил силуэты в женском общежитии, которые маячили перед своими окнами, внимательно разглядывая, что творится у нас.

— Девственницы, что ль? — буркнул я и задернул занавеску. — С хера ли они так интересуются. И что они могут разглядеть на таком расстоянии?

— Забудь это слово! — взбрыкнул Ваня. — Бед накличешь на себя!

Натянув штаны, я вернулся к шкафу, где, наконец, нашел книженцию, отданную мне Лаврентием.

Глобусы, херобусы и прочая хреномуть. Как мне заставить тебя показывать?

«Спроси меня, и я покажу!» — раздался в голове чужеродный голос какого-то старика.

Меня аж отдернуло от книги. Бросив ее на пол, я принялся оглядывать комнату в поиске того самого старика.

— Вижу, ты впервые сталкиваешься с магическим талмудом? — разрядил тишину голос Вани, — Я тоже долго привыкал, что в моей голове появляется голос девицы, когда дядя разрешал мне пользоваться его книгой.

Девицы? А почему тогда у меня голос старика? Немного несправедливо.

— Задаешь в голове вопрос, раскрывая страницу, и ответ придет сам собой, если, ты, конечно, задаешь вопрос в компетенции талмуда. — ответил на назревающий вопрос Ваня.

Внимательно посмотрел на книгу, потом на рыжего и опять на книгу, нагнулся и поднял ее, сдувая с обложки мусоринки, и уселся на свою кровать.

Провел пару минут в тишине, пытаясь правильно сформулировать вопрос, и наконец выпалил у себя в голове.

«Что такое лоший?»

«Вас интересует обозначение термина?»

«Ага…»

«Дурной».

«Кто дурной?!».

«Ну, судя по всему — ты. Я тебе объяснил смысл слова, значение которого ты спросил».

— Леша, кстати. — Голос рыжего вывел меня из раздумий. — Ты талмуд-то береги, он редкость.

— Почему это?

— Царская библиотека была выжжена очень давно, экземпляров осталось не так много. Я вообще удивлен, почему тебе дядя его отдал.

Я бы на его месте не удивлялся. Но и объяснять ничего не собирался.

«Пожрать бы…»

«Ужин будет через полчаса. Настоятельно рекомендую вам выходить из комнаты через пять минут, — сказала книга. — А перед выходом — умыться в соседней комнате. Вид у вас обшарпанный».

И вправду. Упал со второго этажа, наглотался песка на дуэли и даже зубы не чистил.

Талмуд оказался весьма удобной вещью, вот только как бы мне его постоянно с собой носить?

Я уставился на книгу, и не пришло ничего лучше на ум, чем вырвать одну страницу, так, ради эксперимента. На что словил целый поток криков Ивана, мол, нельзя так поступать с книгой, запрещено так обращаться с редким экземпляром и что все расскажет своему дяде. Казалось, что он был готов сожрать меня с говном за подобный акт вандализма.

На это мне, собственно говоря, было наплевать. Я лишь искал легкий способ всегда с собой носить знания. Если все окажется так, как предполагаю.

Убирая книгу в шкаф, я внимательно уставился на лист бумаги.

«Ну что, дедок, поговорим?»

«Поговорим.»

«Йес!»

Облегчив для себя вариант ношения «знаний», я вышел из комнаты и повернул налево, двигаясь по подсказкам листика бумаги в кармане брюк.

«Так еще никто мною не пользовался…» — прозвучал в голове старик с легкой ноткой грусти в голосе.

«Я тебя обязательно как-нибудь вклею обратно».

Дверь в ванную была без каких-либо значков, подписей и так далее, и, если бы не «бумажка» в кармане, я бы так ее и не нашел. Комната, кстати, так же, как и «моя», была без всяких изысков. А вспоминая Лизино место обитания, я немного призадумался над удобствами, связанными с чином человека.

В комнате три на три метра был простой белоснежный умывальник, такой же унитаз, чугунная ванна на четырех ножках и большущее непрозрачное окно во весь мой рост.

«Что бы не подглядывали, но было светло?» — подумал я, изучая потолок.

Электричества, такого привычного мне, не обнаружил, как и ламп. Собственно говоря, об проблеме отсутствия этого важного элемента жизни я задумался только сейчас. Как-то не обращал на это внимание раньше.

— Включить теплую воду, — скомандовал я раковине, но, увы и ах, голосового помощника здесь не было.

Выругавшись, принялся изучать интерьер, чтобы понять, что и как мне включать-запускать.

Уставившись на странные вентили с трубой над раковиной, я предположил, что с их помощью должна открываться вода. Не хватало мне прелестей моего мира, ох как не хватало.

Собственно говоря, я угадал, только вот чтобы настроить теплую воду, пришлось крутить оба крана и подбирать количество оборотов, чтобы настроить нужную температуру.

Я не забывал при этом всячески ругаться.

Наконец, умывшись, понял, что забыл полотенце, уставился в собственное отражение в маленькое зеркальце.

Ребенок… Ей-богу, ребенок…

«Сколько ты ни умывайся, совести у тебя больше не станет», — зазвучал в моей голове голос книги.

— Поддеть меня пытаешься за вырванную странницу? — спросил вслух, но ответа не последовало. -— Будешь много выделываться, я тобой буду задницу подтирать. Хочешь?

Обрывок страницы терпеливо молчал.

Я его уделал. Определенно и бесповоротно. Будет он мне еще огрызаться, ага.

Умывшись еще раз, снова вскинул глаза к своему отражению и в полном шоке замер, глядя на лицо за моей спиной.

Не сказать, что сильно испугался, но это было неожиданно и очень жутко.

Эпизод 6

— Алексей, — менее утробно, чем в прошлый раз, сказал «трупик», — я рада, что тебя приняли в это место.

«Странно, вроде все не посерело…» — промелькнуло в голове, и я обернулся.

Кроме полупрозрачной шторки, закрывающей часть ванны меня больше ничто не встретило. Ни трупика, ни серости «бытия», ни каких либо персонажей.

Я повернул голову обратно к зеркалу, — и вуа-ля! — «труп» никуда не пропал. Эта махинация с оборачиванием и быстрых взглядов на зеркало, длилась довольно-таки долго, пока голос не раздался вновь.

— Успокоился? — "оно" улыбнулось одними скулами. — Я здесь, и я рядом. И так будет всегда.

— Меня как-то не радует такое развитие событий, — спокойно ответил, вглядываясь в мутные глаза трупа. — А есть функция, где я тебя не буду видеть в зеркале? Или где ты не будешь резко появляться?

Труп засмеялся, и это было довольно-таки мерзко. Его выражение лица и смех, без губ выглядело отвратно. И, как показала его раскрытая от смеха пасть, языка у него тоже не было. И как же тогда он говорит?

— Что тебе нужно? — спросил я, не отрываясь от «отражения». — Зачем ты преследуешь меня?

— Слишком много вопросов, Лешенька. — Он театрально закатил глаза и «улыбнулся». — Задай только один вопрос. Тщате…

Я не дал закончить.

— Я связан с принцессой? — моментально выпалил я.

Труп замер с открытым ртом, и я даже не смог понять, испытывает ли он какие-либо эмоции. Может, стоило спросить что-то другое?

— Ее жизнь зависит от тебя.

— И все? — Я цокнул языком, почесывая щеку. — Побольше бы информации. Да и что за фишка: "только один вопрос", я что, не проплатил обслуживания информационного стенда на корабле?

— И все. — Труп резко хлопнул в ладоши и просто пропал из виду.

Я не совсем понял, как он исчез из отражения. Ощущение, как будто просто моргнул, и все, картинка изменилась. Потеряла какую-то деталь.

Вот тебе и магический мир… Кстати…

— Эй, бумажка! Что такое магия? Как ею пользоваться? — Говоря это, я опустил голову, глядя на правый карман брюк.

«Бумажка — это то, что тебе нужно использовать, после того как ты поговорил с нежитью, — с издевкой ответил старческий голос книги. — Чтобы вытереть рот. А вот пользоваться магией…»

И небольшую по объему информацию я слушал, раскрыв рот, уставившись на свой карман.

Интересно, насколько глупо это могло выглядеть со стороны?

Первым делом мне как личности, желающей научиться колдовать, необходимо начать с изменения своего мировоззрения. Пора понять то, что в этом мире нет космических битв, инопланетных рас, энергетического оружия и полетов в космос. Так же, как и моей "масштабной" арены. Мне не нужно искать соперника, чтобы получить кредиты за бой.

Но, как тогда здесь зарабатывать на свою жизнь? Или меня будет обеспечивать всем необходимым академия? Лаврентий? Чья-то… Ладно.

Я в другом мире, и это не исправить. Пока что.

Я маг. Хочу этого или нет. У меня есть способности, слабые, но есть. У меня есть опыт арены, память о своих возможностях и знания ведение боя и, тактика. Все это нужно объединить с магией, и, как говорила «бумажка», тогда из меня выйдет что-то толковое.

Нельзя постичь магию, если в душе есть неверие в способности, страх использования силы. Следует очистить сознание, чтобы открыть для себя доступ в магический мир — и прочая чепуха.

При обучении колдовству требуется полная самоотдача. Здесь не подходят поверхностные знания и мимолетные ощущения. Необходимо полностью изменить в голове представление о мире, его восприятие, научиться ярко представлять любые моменты, визуализировать свои мысли и желания. Собственно говоря, нужно было просто «выдохнуть», представить себе «силу», и пульнуть ею?

Подобный вопрос я задал книге, но она проигнорировала ее, намекая, что мне пора спускаться.

В ускоренном режиме спускаясь по самой обычной лестнице, я на момент застыл перед трехметровыми дверями, за которыми, как мне подсказал Ваня, который неожиданно оказался за моей спиной, находилась общая столовая.

Не сказать, что с каким-то трепетом в груди, но все же я распахнул двери, которые оказались очень легкими, и мне не пришлось пыхтеть, сдвигая их с места. Я определенно хотел жрать.

С полуоткрытым от удивления ртом я вошел в «общажную столовку», как подсказал Иван.

Это было… Что-то большее, чем просто «столовка». Здесь былоочень светло, как будто над помещением и вовсе не было потолка и все освещалось солнцем, а внутренний интерьер был оформлен так… Так торжественно.

Меня не покидало чувство, пока я шел мимо «рядов» заставленных едой столов, что в этом месте проходили важнейшие «студенческие» церемонии, принимали каких-либо гостей, отмечали праздники.

Пол столовой был устелен цветным персидским ковром. Все столы, которых было четыре штуки, при их немалой длине — метров пять, были накрыты скатертями из расшитого узорами бархата. На них стояли блюда, напитки, а вся посуда явно была из золота.

Дорого-богато.

К столам были приставлены лавки, на вид простые, деревянные, но и в них что-то было изысканное. И установлены столы были так, чтобы можно было видеть небольшую возвышенную площадку, на которой стоял более скромный «столик» с пятью стульями у самого окна.

Кстати, об окне.

Как подсказал Иван, который и вел меня к «заветному» месту, цветные стекла, вставленные в Л-образную раму, которая образовывала треугольник окна, а не привычный квадрат и прочее, — самое настоящее венецианское стекло, магическое.

Только что он пытался мне этим сказать, я так и не понял.

Я поднял голову, пытаясь найти хоть что-то настоящее, электрическое, чтобы понять, откуда свет, и слегка удивился.

Потолок украшала странная надпись «ADIUVANTE» с изображением сияющего треугольника, двух человек и колонн, но ничего отдаленно напоминающего светильники я так и не нашел.

— Ванька, а откуда здесь столько света? — негромко спросил у рыжего.

— Магические сферы. Потолок. Ты что, и этого не знаешь? — Он без притворства удивился, останавливаясь около очередного стола.

Я не сразу обратил внимание на то, что здесь были еще люди, но, когда мы ушли к правой стене и уселись на полупустые лавки, это стало чем-то очевидным.

Че пялимся?

Сосед, которые сидел рядом со мной и Иваном, будто бы прочел мои мысли, и спросил:

— Привет. Я Алексей Розонтов. Первокурсник.

— Ты еще не первокурсник, — поправила его рядом сидящая девица со странным лицом, которое напоминало крысиное. — Никто из нас еще не пошел испытания!

А затем она уставилась на эмблему, которая явно отличалась от той, которая была у всех.

— Ты уже первокурсник? — Она выпучила серые глаза и чуть понизила громкость голоса: — Но как? Как ты прошел испытания раньше всех?

— Я еще ничего не проходил. — коротко ответил, уставившись на блюдо, которое было забито мясом, а пахло-то…

Если я начну прямо сейчас есть, это никого же не обидит?

— А как тебя приняли раньше всех-то?

Я не стал отвечать и только потянул руку к блюду, получил по ней легкий шлепок от девицы напротив меня.

— Ты что? С дуба рухнул? — У нее был противный скрипучий голос. — Ты правил и норм этикета не знаешь?

— Да, не знаю, — с вызовом ответил, глядя на «очередного» рыжего представителя этой академии. — Не знаю! Я хочу есть! Вот и все!

— Дождись преподов, Леш, — буркнул Ваня. — Прояви уважение. У нас так не принято.

Собственно говоря, я не стал больше спорить. Нахмурился, поставил локти на стол и оперся подбородком в руки.

Если плюну в коллектив, он умоется. А если он плюнет в меня, я захлебнусь. Нечего переть против норм и правил. Я чужак.

Подростки о чем-то весело болтали, а я без какой-либо цели разглядывал потолок. Что-то было в нем странное. Знакомое даже. Нет, не в двух персонажах, а в треугольнике и надписи, только что? Понять и вспомнить никак не мог.

До ужаса знакомый символ…

Преподаватели не заставили себя долго ждать.

Их делегация из пяти человек, с больно пафосными физиономиями на мой взгляд, самодовольная, зашла в столовую.

В пятерке взрослых явно главенствовал Лаврентий, который шел первым. Ну и выглядел он более официально, нежели остальные. Помимо президента, на котором был такой же костюм, как и на всех студентах, только с нашивками, погонами, медалями, которые блестели на его груди и эмблемами, преподами оказались еще двое мужчин преклонного возраста и статные женщины.

Одежда мужчин была почти такой же, как и у Лаврентия, только более светлого цвета, с меньшим количеством нашивок и не такими яркими медалями.

Похожи на офицеров. Только в странных шмотках. А что за парик у этого толстяка? Я больше всего обратил внимание не на сухонького старичка, а на откровенного жирдяя.

Да и женщины были своеобразные.

Во-первых, разный цвет костюмов и разные стили. Та, что чуть выше другой, была одета в белый костюм типа нашего, с приталенными брюками и внушающей грудью, на ее фоне другая выглядела оборванкой. Во-вторых, обилие косметики. «Белый костюмчик» была разукрашена и в хвост, и в гриву, а «оборванка» — белая как мел.

Разносортные они, эти преподаватели.

Что они преподают? Этикет? Музыку? Или хреномуть?

Коллегия преподавателей остановились у стола под окном, который, очевидно, готовился для них, и почти синхронно уселись.

Наступила полная тишина.

Первым подал голос Лаврентий.

— Для тех, кто вновь прибыл, я скажу, что говорил сегодня утром, когда прибыла основная часть поступающих. Я Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост — президент Петербургской Магической Академии Наук. Мое слово — закон. Не ваших пап и мам, дядь, теть и прочих родственников, а мое.

Его слова вызвали некоторый ажиотаж в небольшой группе из пяти студентов, которые, видимо, не были с ним согласны, на что президент сразу же сказал:

— Когда я говорю, все молчат. Все вопросы после. Если вы продолжите свой балаган — вылетите к чертовой матери из стен академии раньше начала первого испытания.

Небольшие споры вмиг прекратились, как только голос Лаврентия громом пронесся по столовой.

— В стенах моего заведения нет власти ваших чинов, власти вашего рода. Все вы одно целое и равны между собой. Никому не дозволю здесь, в академии, оскорблять положение друг друга вне этих стен. Запомнили?

Весь зал протяжно выдавил из себя слово «да». Лаврентий улыбнулся и продолжил:

— Как вы все поняли, ваше нахождение здесь еще не повод полагать, что вы студенты академии. Как вы знаете, вас ждет два испытания. Практическое и магическое. Испытание пройдет завтра, и завтра же вы получите всю необходимую о нем информацию. А дальше слово за Якобом Германом.

Лаврентий кивнул мужчине по правую руку от себя и сел.

Якоб — обладатель выдающегося на голове парика, огромного живота и тонкой линией усов, кряхтя, встал, прокашлялся и заговорил голосом, который никак нельзя было назвать мужским. Он был каким-то писклявым, странным и, как показал смех некоторых студентов, довольно-таки смешным.

— Пгхиветствую всех! — Как оказалось, он не мог выговорить букву «р» и явно имел акцент.

— Он сам родом из Швейцарии, а последние несколько лет преподавал в Германии. Забавный акцент, да? — прошептал Иван. — Только ты это, молодец, что не засмеялся… Вон та женщина, — он кивком показал на «белый костюм», — его сестра и редкостная злопамятная лябзя!

«Что такое лябзя?» — сразу же уточник у «листочка» в кармане.

«Болтун, болтунья».

«И как мне это понять?»

«Трепло, говоря твоим языком».

«А-а-а-а…»

— У нее есть власть вне академии, запросто может очернить твое славное имя… А сказок-то она рассказывает… Уши вянут!

Я никак не прокомментировал его слова, отметив, что здесь точно нужно держать язык за зубами и себя в руках в придачу. Обидишь, не дай бог, маминого сыночка, выйдешь за стены «школы» — и все, прирезали где-нибудь в кустах.

— Как уже сказал наш пхгезидент, — он почтительно поклонился в сторону Лаврентия, — вас ждуь два испытания. Подгхобности я гхасскажу завтгха в десять ноль-ноль утгха здесь, в столовой. Но, как я знаю, не у всех пгхисутствующих здесь, — он явно посмотрел на меня, и мне не показалось, — нет до сих погх собственного фамильягха.

После его слов появился новый, более гулкий смех среди студентов.

— Тише-тише, уважаемые, — он «перепищал» смех, — в этом нет ничего постыдного. Не забывайте, не все знают о собственной силе и не у всех есть возможность вовгхемя научиться использовать магию.

Его слова вновь вызвали новую волну смеха и явно не из-за того, что у кого-то нет фамильяра. Но здесь уже вмешался президент.

— Молчать! — рявкнул он, не вставая со своего места.

Моментально все утихли, и Лаврентий Лаврентьевич обратился к Герману:

— Продолжайте, профессор.

— Спасибо! — улыбнулся тот. — Что я хотел вам сказать… — Он задумчиво почесал где-то под париком. — Ах, да… После ужина подойдите ко мне, я вам дам короткую инфогхмацию о том, где и как получить своего фамильягха, если гходовым вы не владеете.

«Значит, мне идти к нему?» — спросил я сам себя.

Расплываясь в мыслях, что мне следует к нему обратиться и в этом нет ничего постыдного, так как за спрос денег не берут, я и не заметил, как президент скомандовал «ужинать».

Я ел все, до чего мог дотянуться. И еда, как оказалось, была гораздо вкуснее привычных брикетов «дома». Все, к чему я прикасался, комментировала бумажка в кармане, так как я попросил «старика», хотя бы называть названия блюд, чтобы в будущем я знал, что кладу в свой котелок.

«Гречневая каша».

Вкусно-то как…

«Солодовое пиво».

Знаю, что это такое, но вкус… Лучше!

«Морской окунь».

Без комментариев.

«Куриные голени с запеченным картофелем».

Это безумно вкусно!

Я ел, ел, ел ровно до того момента, пока одного из студентов, сидевшего со мной за одним столом и, как оказалось, гневно пялящегося на меня, в какой-то момент не клинануло.

Подросток с черными волосами, лицом, которое прямо просило «ударь меня», и голосом, полным надменности и пафоса, встал из-за стола и громко, чтобы услышали все, сказал:

— Не должно иметь рабов свидетелями того, когда хозяева едят и веселятся.

Ого, вот это замашки сыночка богатого папика. Про кого это он так?

Все как один уставились на него, а он, на меня. Искра, буря, безумие.

Его указательный палец явно был направлен в мою сторону, а лицо таки требовало: «Алешенька, возьми вон то блюдо, которое называется овсяной кашей, и херачь меня по лицу до кровавых соплей».

— Александр Барятинский, — голос президента явно отрезвил студента, — что ты хочешь этим сказать?

Малец, казалось, не чуть не испугался Лаврентия, и продолжил нести чушь:

— Сын стольника должен подносить нам блюда, а не есть рядом с нами. Как и вся его семейка!

А, так это он про меня? Хера се. Корона на башке не жмет? Мне ее поправить?

-— Он что, не слышал, что говорил президент про чины? Или посчитал, что это правило к нему не относится? -— тихонько спросил Ваня блондинистого, слащавого перенька перед собой.

-— Дурак он, вот и все, -— ответил ты.

— Я, если вы позволите, сейчас возьму этого паршивца, и… -— начал было "дурачок".

Но ему не дали договорить. Появился еще один «возмущенец».

— Почему на нем эмблема первого курса? Как он мог пройти испытания раньше нас?

Гул возмущения вокруг моей персоны начал зашкаливать. Я искренне был удивлен такими вопросами, ибо и сам не мог на них ответить.

— Тишина! — рявкнул Лаврентий. — Ты, — он показал пальцем на Барятинского, — сядь на свое место, закрой рот и молись, чтобы Алексей, — на сей раз кивок был в мою сторону, — не вызвал тебя на дуэль за откровенную клевету и не прикончил. А для всех остальных скажу вот что. Алексей тут на таких же птичьих правах, как и вы, и будет проходить испытания наравне с вами. Но, — он сделал короткую паузу, — это никак не повлияет на то, что у нас с ним контракт.

Какой еще, к черту, контракт?

Эпизод 7

Когда президент произнес слово — контракт, весь гул в столовой в моментально пропал. На меня пялились откровенно все, а я и не понимал, что в слове контракт не так, и в чем, собственно говоря — дело.

Ну, что, разве студент не может быть на каких-то условиях здесь? Не может работать на профессора? Что не так то?

Единственным человеком, который смотрел на меня без какого-либо удивления, был Иван, который наоборот, улыбался, и с какой-то гордостью смотрел на меня, мол: "это мой сосед!"

«В чем, сука, дело?»

-— … а для всех остальных, я повторяю еще раз, -— громогласный голос президента вывел меня из некоторого транса, -— В стенах моего заведения — строго на строго запрещено пользоваться собственным положением в обществе. Поэтому, так как наш достопочтенный Александр сразу же решил его нарушить, его ждет наказание.

Слова Лаврентия Лаврентьевича очень не понравились выскочке. А я искренне не мог поверить в то, что подростковый максимализм действительно существует, и вот он — яркий пример.

-— Вы знаете, кто мой отец? — со злостью в голосе, и как мне показалось, со страхом в глазах, юнец выскочил из-за стола, -— Вы понимаете, что он с вами сделает?

-— Вот так, значит, -— президент тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Странный он какой-то, дерганный. Чего успокаиваться-то? Поставил на место оборванца и все, чего церемониться то?

На сей раз, все внимание было приковано к этому пареньку.

-— Ничего его отец никому здесь не сделает, -— прошептал на ухо Ваня, -— Адмиралтейство флота — явно пониже статусом графов и дворцовых чинуш. Если он действительно считает, что его папашка прикроет его фокусы, то он сильно ошибается… Работать на Императора — это бояться за свою пятую точку больше, чем за семью. Мне так кажется…

-— Так, а чего он тогда херней занимается? Закапывает себя дальше? — так же шепотом спросил я, -— Неужели он на столько тупой, что с ходу решил в чмошники записаться?

-— Чем? Херней? Это как? Чмошник — это что? — Ванька искренне удивился.

-— Забудь.

Слова Сашки никак не задели президента, а наоборот, он аж взбодрился, заулыбался, только вот в его глазах заиграл недобрый огонек.

-— Сегодня ты, Александр, убираешь со столов после команды: «Прекратить прием пищи». Будешь как тот самый сотник, которого ты, якобы, увидел в роду Быкова. Не захочешь делать сам? Заставлю делать это при всех.

Юноша пытался было что-то сказать, но по нему было видно, как запал — иссяк, под жестким «натиском» слов президента. Он несколько раз открыл рот, поиграл скулами, а затем молча уселся на свое место, где его тут же принялись подбадривать сидящие рядом девицы.

«Группа поддержки выпендрежника.» -— констатировала факт «бумажка», -— «Лаврентий как-то по-божески еще обошелся. На его месте — я бы сразу выпер его за пределы академии.»

«Поддерживаю», -— я не мог не согласиться со старпером.

Команда об окончание ужина прозвучала довольно резко, но, как мне показалось, больше уже никто не ел, все обсуждали два таких значимых события. Ей богу — совсем дети.

В мое время, подобных вещей не было. Все были замкнуты. Не имели друзей. Все понимали, что еще пару лет, и вас раскидает по разным уголкам вселенной, и лишь единицы выживут. А остатки — будут доживать после службы на пиратских базах, играть в рулетку или, как я, драться на арене, чтобы прокормить себя и хоть что-то из себя представлять перед смертью.

Не хватало мне этого. Очень не хватало.

Я прекрасно понимал, что я очевидно, более смышленый, чем они, более подготовлен, да и повидал большего, но глядя на то, как они искреннее друг другу улыбаются, общаются, может быть, завидуют, меня не покидало чувство, что я всех их перегнал. Мне чужды эти эмоции, морально — я стар.

Из столовой я выходил почти самым последним, внимательно высматривая профессора Якоба, дабы все-таки узнать, как мне получить фамильяра. Но пузатый испарился, в прямом смысле этого слова. Ваня лишь пожимал плечами, мол, понятия не имею где у него кабинет и куда он пропал.

Уже почти у самой двери моей комнаты, до меня дошло.

«Ля, книга же! Че я не додумался сразу спросить этого старикашку…»

«Ты кого стариком назвал, наглец?» -— дедок, очевидно, под обиделся, -— «То, что я выполняю условие Лаврентия, не означает, что ты можешь выбирать мне подобные оскорбительные названия!»

«Боже, какие мы нежные… Ладно, пенсия, как тебя называть?»

«Алексей!»

«Ты прикалываешься? Еще к карману своих брюк я не обращался по собственному имени. Буду называть тебя…»

В моей голове наступила зловещая тишина, а Иван, на которого я мельком глянул, стоял и искренне не понимал, от чего я завис с полу открытым ртом в полуметре от двери.

-— Алешка, у тебя все в порядке?

«Нахову тебя — Читом! Как тебе?»

«Что за странное заморское название?» -— в его старческом голосе появились легкие нотки заинтересованности. — «Небось, оскорбительное?»

«Да нет же, наоборот — оно означает некоторую сверх способность. Вещь, которой нет у других.»

«Эве как?! По рукам!» -— дедок явно порадовался новому «имени», и без упреков и выгибонов, повел меня в кабинет.

Как оказалось, мне пришлось выйти на улицу, и пройти пару сотен метров до соседнего корпуса. Благо, что, не смотря на потемки, дорожка их желтого кирпича подсвечивалась.

«Удобно…»

Двери в учебный корпус оказались довольно скромными, если сравнивать их с дверьми столовой. Размерами то были один в один, только не было всех этих причудливых узоров, надписей и прочей ереси.

Сразу за дверью меня встретил то ли охранник, то ли прислуга. Мужчина в какой-то странной форме, отдаленно напоминающий академическую, но более строгую, с ровной линией «ершика» под носом, пустыми глазами и идеальной осанкой.

-— Эм, добрый день, -— поздоровался я, внимательно вглядываясь в медали, которыми была увешана его грудь.

«Явно не прислуга. Военный?»

-— Не день, а вечер, юноша! — сказал мужик, и посмотрел на меня своими странными черными глазищами.

Что-то в этом взгляде было не так. Может быть, отсутствие радужки?

Я уставился в ответ и увидел, как в его глазищах что-то изменило меня.

Там был не я! А другой человек, но с похоже внешностью! Какой-то поседевший, сутулый, с серым уставшим лицом.

«Что за хреномуть?»

Невольно я дотронулся и до своего лица. Морщин нет… Я был точно не стариком… Тогда, почему я вижу себя таким в его глазах?

Он жестом пригласил меня зайти в дверной проем, и я прошел сквозь незримую пелену.

Кажется, я никогда к ней не привыкну.

Перед моими глазами появился профессор, который сидел в старом кресле.

Казалось, что эта комната впитала в себя тысячи «забытых» запахов всего мира, ибо такого разнообразия я еще нигде, здесь, не встречал. Что было не менее странным, так это то, что кресло стояло в начале комнаты, а не в центре или у камина.

Посреди комнаты стоял пыльный стол, было широкое окно во всю стену, а с левой от меня стены, висела огромная картина, которая показывала панораму какого-то города.

От разглядывания пыльных шкафов с книгами, меня отвлек характерный кашель Якоба. Я внимательно посмотрел на него, потом себе под ноги, и понял, что до сих пор лишь на половину вышел из пелены.

Профессор коротко кивнул мне и пригласил пройти.

Я и не сразу заметил еще одну личность здесь.

Молодая блондинистая девушка, одетая в какую-то измененную форму студента академии, еще и с цифрой два на эмблеме, которая на вид была немного старше меня, но «очевидный» возраст никак не отображался на ней.

«Второй курс? Вроде бы, говорили, что эта академия новая… Первый поток и все такое.»

— Что с твоим фамильяром? — блондинка чуть наклонила голову на бок, как будто что-то высматривала во мне.

— Ты тоже это заметила, Алиса? — Якоб своим голосом чуть не вызвал смех во мне, но я подавил его, и сжал губы.

«Что они рассматривают?» -— я повернул голову в разные стороны, осмотрел стены, себя, но ничего примечательного не обнаружил.

-— Вполне себе естественная живность.

— Естественная? Ты его глаза видишь? Это что за существо такое с эмблемами во лбу? Бык, что ли? — Алиса засмеялась.

Мне очень не понравился ее смех. Несмотря на ее мелодичный голос, она смеялась со странным кваканьем, каким-то чужеродным звуком…

-— Вы, о чем вообще? — спросил я, но Алиса и Якоб просто проигнорировали мой вопрос.

— Как у тебя прошел день? Понравилось в стенах нашей академии? — спросил профессор, и вытащил из своего стола странную на вид трубку. Очевидно, что курительную.

А что я мог рассказать? Дуэль? Про полу голую принцессу? Общежитие? Или про труп? Что? Ну вот что?

-— Знаете. Никаких таких веселых моментов особо не было.

«Парочка» довольно кивнула, и Алиса начала наворачивать круги по периметру комнаты. Остановилась, похвалила меня за моего фамильяра, но, твою мать, я вообще не понимал, о чем она говорит и с какого лешего меня хвалит?

Что здесь происходит?

-— Скажи мне, Алексей, как ты представляешь себе своего фамильяра?

-— Да никак, -— без промедления ответил я, -— Я о них узнал лишь сегодня, и то перед дуэлью. Слышал лишь короткие отрезки информации и не больше.

Алиса промолчала, и следующим начал говорить профессор Якоб.

-— Иногда мне кажется, что я последний, кто еще верен Царю Мертвых. Последний, у кого внутри настоящая вера в богов. Не то нутро с кишками и сердцем живого человека, а настоящая магия! Первородная! Я последний некромант. От природы. А они… Не понимают всю ценность восставших фамильяров… Пичкают детей новыми правилами, дают им животных, которые пасутся за окном, только бы они не испугались чего-то непривычного рядом. Раньше как было… Огромные насекомые, драконы, такие битвы… Как они трансформировались в оружие… Какая техника…

«О чем это он?»

Лицо блондинки перекосилось, глаза будто покрылись пеленой и улыбчивый рот, из которого только что лился мелодичный голос превратился в тонкую линию.

— Мне не нравится, что вы, Уважаемый, так считаете. У всех свое мнение, и боюсь, на этом мы разговор закончили, -— голос Алисы был механически холодным, -— Я, пожалуй, вернусь в свою академию.

Она решительно встала и ушла… В стену!

Это было максимально странно. Якоб, который привлек мое внимание своим кашлем, указал рукой на пустующее кресло около стола, которое, ранее, я не заметил.

Я плюхнулся в кресло, которое успело впитать в себя тонкие духи блондинки, и спустя секунду, подавил в себе чувство — резко вскочить.

На колени прыгнула черная ящерица, и скрутилась клубком, внимательно смотря на меня. Её холодные, бездушные глаза откровенно пялились на меня, как будто, считывали эмоции, искали страх.

-— Ш-ш-ш-ш, — «животинка» издала шипящий звук, то ли вопросительно, то ли удивленно.

Я в корне не понимал, что происходит!

-— Алексей, -— я поднял голову, и посмотрел на профессора, -— Я понимаю, что у тебя очень много вопросов, но давай сразу на чистоту, -— удостоверившись, что я слышу его и готов «впитывать», продолжил, -— Ты — аномалия в мире магии со своими метками. И о твое аномалии знаю только я, Алиса Островская из германской академии и президент, который ко мне обратился с вопросом о тебе. Все-таки, я здесь самый старый, повидал многое, и очень много знаю.

-— Это я уже понял…

-— Про то, что я сказал минуту назад — никто не должен знать, даже Лаврентий Лаврентьевич, -— он прокашлялся, достал салфетку, и вытер рот, -— Я — единственный, кому ты можешь доверять в стенах этой академии. Запомни это.

-— Да мне, как-то, -— я почесал голову, -— По боку. Если не надо никому говорить, что вы хреномант, то не буду. Ваша тайна — ваша тайна. Меня она не касается.

-— Еще как касается, -— писклявый голос заставил меня улыбнуться, -— Твоя метка на руке — прямое тому доказательство. Но никто не знает, что она тоже есть у меня.

Он поднял левую ладонь и показал мне узористый рисунок косы.

«Мля… Надеюсь, эта пискля не мой родственник?»

-— Мы с тобой, чем-то похожи. О нашей магии ничего не знают. Точнее, -— он замялся, -— Знают лишь единицы. Ибо в течении долгих столетий нас уничтожали. И то что я, тоже, как и ты, некромант — никто не знает в этой академии. И этот факт, я очень хочу скрыть, чтобы не гореть на костре.

-— Охереть не встать… Так, а чего меня президент не сдал вашим, этим, -— я тщательно подбирал слова в голове, но так и не смог.

-— Ну, во-первых, он заинтересован в тебе, так как в первую очередь — он ученый, а во-вторых, то, как ты пришел сюда — он не знает, и о том кто-ты — тоже. Лишь догадки. И я не знаю, как ты пришел сюда, я лишь почувствовал в тебе отголосок дара, который есть у меня, и не прогадал.

-— Что-то я ничего не понял.

-— Ты владеешь способностью управлять двумя фамильярами, Леша, -— он встал из кресла, и оперелся на стол, -— Но фамильяра нежити — не должен никто видеть, ты меня понял?

-— Типа, убьют сразу? Без доводов и разговоров? Мне бы самому его увидеть.

-— Именно. Всему свое время.

Что-то мне эта ситуация никак не нравилась. Уж больно много событий за один день. Не успел прийти, а мои способности, которыми меня наделил какой-то чертила, уже могут свести меня в могилку.

-— Так и как мне проходить испытания?

Лицо Якоба растянулось к улыбке. Он стал похож на довольного кота, который увидел банку халявной сметаны, за которую, не получит тапком по башке.

-— У тебя есть родовой фамильяр, как ни странно. Огненный бык. Редкость, на самом деле.

-— Что-то я какой-то редкий здесь…

-— Отнюдь. Чеширский кот Елизаветы Романовой — вот что редкость. Он явно не должен быть огненным, а он, наоборот, явное проявление огненной стихии.

-— Что еще за стихии?

Меня ждал определенно долгий разговор. Магия и ее природа, оказалась довольно простой. Из извечных сказок. Четыре природных стихии: огонь, вода, земля, воздух, и маги, которые пользуются этими природными ресурсами.

Мой фамильяр, которого я увидел спустя пар минут после разговора, было прямым доказательством, что во мне преобладает магия огня. А это, сильная магия.

Существуют внутренние ресурсы — сосуд, в котором скапливается мана, назовем его — батарейкой. И, типа, пользуясь магией, ты истощаешь этот ресурс, который либо сам восстанавливается, либо восстанавливается искусственно, с помощью чьей-то матери, склянок, и еды.

Отследить то, сколько в тебе маны — невозможно. Лишь чувство усталости, ватности в ногах, головокружение после использования заклинания, показывает, что пора бы, братец, что-то выпить.

Что само по себе — было очень непродуманно.

Ну вот как идти на сражения, не зная, сколько у тебя патронов? Вот и я не понимал.

Чем старше и сильнее — тем в тебе больше маны. И, в принципе, все.

Магия существует много веков и бла-бла-бла. Ничего особо интересного для меня не было. Про визуализацию магии я понял еще со слов «чита», как и про то, как ее использовать. Вызов фамильяра — оказался банально простым, представить «животинку» около себя, щелкнуть пальцами, и вуа-ля, тебе несет тапки и банку энергетического пива какая-то обезьяна.

«Мне бы такого питомца на корабле, ух…»

На все вопросы про некромантию — Якоб отмахивался, мол, еще не время.

-— Тогда на кой черт вы мне про это рассказали? — я задал вполне логичный вопрос.

-— Чтобы ты, случайно, не пробудил в себе силу, которую нельзя показывать. Чтобы ты понял, что кроме меня — у тебя нет соратников и друзей. Это, по-моему, очевидно.

-— Нихера это не очевидно. Что за труп ко мне приходит в гости, пока я морду мою?

-— Какой труп? -— удивился писклявый, но я махнул рукой, не желая больше ни о чем с ним говорить.

Не хочет отвечать на все вопросы — пускай валит на хер.

Мне крайне не нравилась эта ситуация, и этот поход в кабинет. Меня ни в коем разе не интересуют местные разборки между собой среди преподавателей. От слова — совсем. То, что появился некий некромант, хотя в моем понимании, некромантия могла быть одна — техногенная, вообще никак не влияло на мою цель: работать на президента академии. Пока что, доверие у меня было только к нему. Почему такое яркое? Не знаю.

Я не понимал участие в «моей жизни» Германа Якоба.

Как и ненависть в лице юнца, который стоял в дверном проеме, и смотрел на меня, скрипя зубами и играя скулами.

-— Ты…

-— Что я?

-— Ублюдок! — расстояние между нами было чуть больше двух метров, и я как раз собирался двинуться в сторону выхода кабинета, когда он со странным блестящим предметом, рванул в мою сторону.

Эпизод 8

— Убери нож, Александр, — прозвучал голос президента за моей спиной, но я среагировал раньше, чем он начал говорить что-то про отчисление.

Между нами было всего два метра, и «малец», вместо того, чтобы выполнить команду президента, швырнул ножичек в меня. Это было слишком медленно и предсказуемо.

Я просто встал как вкопанный, резко пригнувшись в право от смертельно опасного металлического предмета, и ринулся вслед за пареньком, который с пугливыми глазами, рванул в дверной проем.

Неприятное ощущение, которое я постоянно чувствовал при перемещениях через пелену, подсказало мне, что я «телепортировался». Но в этот раз, было все как-то иначе.

Не было стен общежития, небольшого, так сказать, стиля помещений академии, хотя везде я не был, но чувство того, что я прям далеко, не покидало меня.

Это было очень странно. И перемещение сквозь пелену было несколько другим. Раньше, при переходе, эффект "перехода" был всего в долю секунды, а сейчас, я вздохнул в кабинете, а выдохнул совсем в другом месте.

"Три секунды, не меньше", -— отчеканилось в моей голове, -— "Слишком долго для перемещение в академии, я уверен."

Очутился я в тускло освещенной длинной комнате, где сразу же увидел удаляющуюся фигуру придурка. Перепрыгивая через небольшие скамейки, заваленные различными бумагами, странными предметами и элементами одежды, я пытался ухватить Александра за кончик его пиджака, дабы задержать опасного ублюдка, у которого хватило мозгов вот так в открытую, выступить на меня с оружием.

«Что у этого отморозка в башке? Его на столько унижает тот факт, что он убирал за всеми посуду? Конченный? Или прикидывается?»

— Эй, придурок, тормози, — кричал я вслед юнцу, который никак не хотел быть схваченным, — Как там тебя… Блятинский! О!

— Я, Барятинский, урод! Барятинский! Не смей коверкать, коверкать… -— дыхалка у него была явно слабоватой, -— Коверкать мою фамилию, раб!

Парнишка сиганул под большой стол, который стоял в конце этой очень длинной комнаты, и замер под ним. Я лезть туда не стал.

— Ты совсем конченный? На кой хер ты нож кинул? А?

Но в ответ была тишина. Не сказать, что мне было как-то лень сгибаться и ползать под столом, но все-таки…

Внимательно оглядываясь по сторонам, я отметил, что нахожусь в некотором подобии библиотеки, где было бесчисленное количество шкафом с книгами, очевидная многовековая пыль, огромная куча стеклянных ограждений, внутри которых было то ли — оружие, то ли допотопные доспехи, но глаза остановились именно на ближайшей «коробке».

Внутри нее поблескивала металлическая палка, с знакомым мне подобием лезвия.

«Очевидно же, секира. Странная только, легкая какая-то. Таким бронь не прорубить… Так, пару шишек можно оставить, и не больше. Да и ручка слишком длинная. Непонятное орудие.»

Глянув на стол, под которым все еще сидел Сашка, я медленно, но верно направился к оружию. Не найдя ничего оригинальное, чем стянуть с себя пиджак, замотать им кулак и ударить в стекло, я не придумал. Но эффект был должным.

Громкий звук бьющегося стекла, заполнил безлюдное помещение, и даже, как мне показалось, заставил «метателя» жалобно взвизгнуть.

«Ссыкуха. Сейчас я тебя…»

А что я мог? Убить его? Он же подросток. Так, проучить маленько, чтобы впредь знал, что все действия имеют последствия, поэтому…

— Если на столе будет хоть одна царапина! — жалобно пропищал Сашка.

Но, меня уже было не остановить. Во мне что-то проснулось. Дикое, и могучее.

Лезвие секиры со свистом впивается в стол совсем рядом с тем местом, где должна была быть его голова.

«Черт. А зачем я так?»

Легкое покалывание в руках, которые сжимали «древко» оружие, было непонятным мне. Было ощущение, как будто в ладони впивались тысячи игл, но я не мог разжать пальцы, как бы этого не хотел. Чарующим во всем это было то, что во мне проснулись мои инстинкты, хладнокровного гладиатора Космического Колизея. А в головушке, начали всплывать множественные отрезки из моей жизни, где я рубил головы, вспарывал брюхо противника, и проще говоря — убивал.

И это чувство, а я, меду прочем, умею переключать в себе агрессию, никуда не уходило. Раньше, достаточно было просто несколько раз вздохнуть полной грудью, медленно выдохнуть и все, я успокаивался, но сейчас… Это было что-то другое.

Повторный удар, и бьюсь об заклад, я даже никакой силы не приложил, да и не было моих мощей в теле подростка, и острие секиры напрочь застревает в левой части прорубленного стола, который разделился на две части с пронзительным хрустом.

На Александра было страшно смотреть. Белый как мел, красные от слез глаза, дергающаяся губа, и п целом — мальчик дрожал, словно мы были где-то на льдине в одних трусах в регионе вечно мерзлоты отдаленной от звезды планеты.

Оружие в моих руках начало странно пульсировать, а мои руки, вибрировать в такт «музыке» секиры.

С пятидесятой попытки, я все же смог отбросить металлическое «древко», но то, что произошло дальше — конкретно испугало меня.

Мои руки были черными как смоль, ноги двигались сами собой, и как бы я не пытался остановится, у меня не получалось.

Правым кулаком разбил следующую витрину, и достал порезанными стеклом пальцами зазубренный кинжал.

— С-с-сука, что происходит? — прошипел я, пытаясь вернуть контроль над своим телом, но оно никак не слушалось.

Малец пришел в себя, вскочил с устеленного ковровой дорожкой пола, и побежал дальше. А я…

«Что со мной? Сука?! Алло, старик, что творится? Как остановится? Ты что-то сделал со мной?»

Но в ответ была тишина.

Я побежал вслед за ним, хотя этого очень не хотел.

Мой рот приоткрылся и из горла зазвучал за утробный хохот, когда я глазами нашел Сашку, убегающего в сторону двери из библиотеки.

Странно, но я знал это место, или что-то подсказывало мне.

Сейчас, моя жертва, побежала налево даже не подозревая о том, что там тупик.

Мои ноги, которые двигались сами собой, остановились около самого угла темного тупика, откуда не доносилось не звука.

Что-то ударило из-за угла — но для того, кто контролировал мое тело, это было слишком ожидаемо.

Не видя ничего в темноте, мое голова сама собой пригнулась, а левая рука разогнулась, посылая удар кинжала куда-то в пустоту.

Яркая искра, которая обозначала соприкосновение металла слегка озарила «тупичок». Я увидел лишь глаза парня, они сияли синим пламенем.

«Что за хреномуть?»

Очередной неконтролируемый мной удар, Сашка отражает, отводя лезвие в опасной близости от бедра. И тут же контратакует снизу, целясь в живот, но я снова быстрее. Тем не менее, ему удалось задеть — мой бок что-то обожгло, и ткань рубахи пропиталась очевидной жидкостью.

Пользуясь выигранной секундой, Александр, судя по огоньку его глазах, бросается в сторону, опрометчиво схватившись за угол, и…

Он закричал от боли.

После его крика — появился свет. То же самое странное солнечное свечение, которое я видел в столовой академии, только, чуть более тусклое.

«Охереть…»

Мы стояли друг от друга в полу метре. Мой кинжал пробил его предплечье, по которому горячей дорожкой сбегает кровь. Секунда тишины, и эхом слышится звон падающего ножа, который был оружием защиты, или нападения, Александра. А дальше — жалобные всхлипы.

— Должно быть, это очень больно. А… Если так?

Я проворачиваю лезвие в его руке и наблюдаю за тем, как в некогда горящих синим глазах мечется ужас, смешанный с мучительным страданием.

«Да что это со мной? Он же просто ребенок!» — пробежала в моей голове мысль, но тело меня не слушалось.

— Прекрати! Урод! Псих! Хватит! Я сдаюсь, хватит! — истошно закричал он.

— Тебе больно? — спросил я, и надавил второй рукой на рукоять.

Кровь капает на пол, а в глазах моего неудачливого «одноклассника» выступают слезы.

— Пожалуйста… Перестань…

— …

Яркая вспышка света, и мое в миг обмякшее тело — падает на пол.

* * *

— Как думаешь, Паш, много крови из него выкачала алебарда? Она же принадлежала Максимилиану Первому, я правильно понимаю? — знакомый жесткий голос, разбудил меня из бытия снов, где я на своей «ласточке», врывался в метеоритный поток, преследуя «Стрелу» орды.

— Правильно, — прозвучал еще один голос, который был более старым, как мне показалось, — Запрещенный в использовании артефакт. Который не принадлежит никому. Странно, что парень еще жив.

— Он сам по себе — странность.

— Я порылся в летописях, протоколах его фамилии. Ты ничего мне рассказать не хочешь? Как он смог выжить в Запорожской мясорубке?

— Всему свое время, Паша. — я услышал ритмичное постукивание каблуком по полу. — Ты узнал, как студент, смог открыть врата в свою усадьбу?

— Нет, не успел. Пока этого, — он постучал по моему лбу пальцем, — Пытался спасти, отправил наемников из Терских войск, дабы те с придворными магами отследили начало траектории, и попытались найти отголоски ресурса, который смог протянуть такой коридор.

— Студент же сам не мог это сделать?

— Конечно нет. Это и тебе не всегда под силу. Сам понимаешь.

— А артефакт, которым он дрался, — Лаврентий Лаврентьевич прокашлялся, и вновь начал чем-то стучать по деревянному полу, — Нашелся?

— Лучше бы мы его не находили. Смотри-ка, подслушивает.

Мне опять постучали пальцем по лбу, весьма настойчиво, давая понять, что знают о моем неспящем состоянии.

— Давай, юноша, открывай глаза и рассказывай все, как было.

Команду человека, который разговаривал с президентом академии, я выполнил, но с большим трудом. Казалось, словно веки были залиты свинцом, а все тело — чистой воды вата. Но все же, кряхтя, я смог даже приподняться с постели.

Огляделся.

Очевидная больничная комната, со всеми вытекающими. Только, не было оборудование «моего времени», и вместо роботов, два мужика, грозно поглядывающие на меня.

— Алексей?! — президент присел на край кровати, поправляя уголок простыни, — Что можешь мне сказать о случившимся?

Я внимательно посмотрел сначала на одного, потом на второго мужика, окончательно сел в постели, и попросил, для начала, стакан воды.

Моя просьба была исполнена, и я начал говорить.

С каждым описанием моих собственных ощущений, лицо мужчины, с длинными седыми волосами, такими же усами, маленькими и узкими глазами, становилось все мрачнее и мрачнее, а президент как был с каменным лицом, с таким и оставался, лишь изредка кивал головой, делая вид, что понимает то, что я испытал на себе.

— Честно, я не такой. Чтобы ребенка… Вот так… В тупик загнать, да и попытаться убить… Я бы… — я начал запинаться, хаотично глотая воздух.

Очевидно — меня покидали силы. Это было очень странно.

— Ржевский, может это, — президент встал с мое кровати, показывая руками непонятный мне жест, — Дать ему твоей настойки?

Павел, которого просьба президента немного смутила, растянулся в улыбке. Его усы, которые были довольно длинными, своими кончиками растянулись дальше по уровню ушей.

— Даешь добро? — с некоторыми нотками радости в голосе переспросил он, — Подростку?

— Да… Давай.

Никто не спрашивал меня, хочу я пить странно пахнущий напиток, который протягивал мне Павел в фляжке, которую он в секунду достал из-за пазухи, или нет, но довольно сильные руки запрокинул мою голову назад, и в горло полилось отвратное зелье.

С чем бы можно было описать его вкус? Скорее всего, с белком стухших яиц, от души разбодяженным чистым спиртом, и чтобы придать сию творенью некоторую нотки «бохатости», резкий запах корицы.

Попытался выплюнуть это — не получилось. Павел держал меня за шею и лицо, не давая мне даже вздохнуть, и сколько бы я не корячился, пришлось проглотить варево.

Эффект был умопомрачительным. После того, как я одарил отпустившего моего голову старика щедрой отрыжкой, дарую ему сладостные ароматы паршивой выпивки, меня бросило в пот, в глазах потемнело, и я отрубился телом, но сознание не спало. Я слышал все.

— Я же говорил, ребенок. Зачем ему такие кардинальные методы? — спросил Павел президента, — Ну полежал бы денек-другой, в конце концов у нас есть знахарки. Подняли бы его на ноги…

Лаврентий не сразу ему ответил, и лишь когда старик его окликнул, он пробормотал:

— Испытание сегодня через два часа. Ему нужно его пройти, чтобы комитет не задавал лишних вопросов на счет его заочного оформления в академию. Не пройдет — Император меня по голове не погладит.

— Так, а зачем ты его записал в перваки? — удивился старик, нагнувшись надо мной, пытаясь открыть пальцами глаза, — Живой! Слышит нас! — обрадовался он, щедро ткнув мне пальцем в висок. — Эй, спящая красавица, поднимайся, тебя ждут великие дела!

* * *

Я стоял в ровной шеренге из, наверное, полусотни подростков, разного типажа и государственного чина. Стоял, где-то ближе к мужскому общежитию, и внимательно разглядывал девчонку по мою левую руку.

Прозвучала команда, и мы все развернулись, и одновременно двинулись вперед. А та самая девчушка, с длинными черными косами, что-то бурчала себе под нос, постоянно поправляя сзади юбку, озираясь на меня, и что-то шипела.

— Она думает, что ты будешь заглядывать под нее, — послышался за спиной голос Вани, — Все-таки, расхитителей трусов — не каждый день видишь.

— Что ты несешь? — прошипел я, оборачиваясь на рыжего, — Куда мы идем?

— Как куда, — его глаза стали несколько больше в размерах, чем обычно, — К берегу острова. На первое испытание. Ты чего, Алешка, совсем головой вдарился, пока гонял сынка Барятинского?

— А ты много об этом знаешь? — обозлился я, вспоминая, что Лаврентий Лаврентьевич попросил об этом не распространяться.

Ситуация была патовая, как оказалось. Александр Барятинский коснулся проклятого артефакта. Артефакт — мог убить его, но по иронии судьбы — был метательным, и когда Сашка швырнул в меня ножичек, «одержимость» пропала. Вот он и, собственно говоря, дал деру.

Пока не взял другой кинжал. Но там я его спас, на самом деле, хотя и сам — был под властью артефакта. Перебил связки и мышцы, поэтому пальцы разжались. Так бы — нож его выпил бы до капли.

— Та нет же, — рыжий демонстративно опустил голову, высматривая дорожку из желтого кирпича, по которой наша нескромная подростковая делегация шла в неизвестность, — Гонец был из Новгорода, говорили, мол, Сашку чуть в собственном доме не прибили, кто-то из первокурсников.

— И все? — я искренне не понимал, откуда такие подробности.

— Ну, мы сопоставили, что первокурсник у нас, официально, только ты, хотя и будешь со всеми проходить испытания, но и… Как бы он сам напрашивался, но не убивать же… Только вот, как ты оказался так далеко? Кто для вас сделал коридор перемещения?

— Никто ничего неделал. — сухо ответил я, не реагируя больше ни на какие вопросы.

«Значит, кто-то все это видел, помимо президента, и пытается меня подставить?»

Мои ноги попали в выемку в тропе из кирпичей, и я, даже, споткнулся, за что получил тычок в спину со словами: «Леша, не тормози толпу.»

«Повезло в этой ситуации на самом деле. Только, почему-я-то не умер, когда взял в руки артефакт?»

«На самом деле — непонятно», — в моей «кукушке» раздался голос обрывка страницы, который я, по доброте душевной, вырвал из книжки «чита». — «Оцепенение — которое использовал на тебе президент, лишь не дало тебе убить студента. Почему ты отпустил клинок Кортеса — не знаю… Как ты смог высвободится из силы проклятья — не знаю. Что-то в тебе есть, такое… Пугающее…»

«Ты, о чем, фантик?»

Но тираду, которая полилась в моем мозгу от чита, никак не усваивалась.

Все мою внимание было приковано к ней.

Эпизод 9

Это был эталон женской красоты в моем понимании.

Она обернулась, как будто словила на себе мой взгляд, а затем приблизилась к кромке воды.

За этот короткий миг я успел ее оценить.

Резкость черт лица и жесткий взгляд говорил о ней как о решительной девушке, которая свернет всем шею, но добьется своего. Черные волосы, стянутые в узел, покачивались из стороны в сторону в так ее движениям. А ее задница в строгом деловом костюме академии…

На ней не было юбки, как на остальных девицах, а были именно брюки, как у парней, только несколько узкие, которые идеально подчеркивали выпуклость ее форм.

— Ванек, а кто это? — спросил своего рыжего соседа.

— А, это… — Он посмотрел мне в глаза, прикрыл веки и о чем-то мечтательно подумал, судя по его выражению лица. — Маргарита фон Паткуль. Дочь самого советника!

Маргарита, одна из первых, кто снял туфли, чтобы зайти в воду, что-то спросила президента, стоящего у самой кромки воды, кивнула, еще раз одарила меня взглядом и прыгнула в воду.

— А чего это она делает? — озадаченно поинтересовался я у рыжика, а тот, ничего не отвечая, последовал примеру фон кого-то там.

«Детки» друг за другом снимали обувь, заходили в воду по щиколотки, нервно что-то бормоча, и ныряли. Немаловажным фактом было то, что они не выныривали. И за десять минут, пока абитуриенты друг за другом ныряли в воду, никто так и не всплыл.

Я, искренне не понимая, почему не в курсе задания, все же подошел к воде, только вот разуваться не стал.

Внимательно посмотрел в черную водную гладь, и ничего, кроме «стеклянного» отражения солнца, не увидел. Несмотря на жару полудня, спина покрылась мурашками.

Что мне делать-то там? Рыбу ловить? Рачков собирать? В песке копаться?

Я не из тех людей, кто боится чего-то неизведанного, просто… Просто я предусмотрительный и аккуратный.

— Что, струсил? — раздался за спиной голос Павла, моего «сказочного» лекаря. — Тебе нужно лишь нырнуть. И все. Дальше все сам поймешь.

— А что там? — Я обернулся, и увидел улыбку до ушей.

— Ты боишься русалок, Леш? А? — спросил он. — Вижу по глазам, что боишься.

Меня немного удивила его фраза, а еще…

«Кто такие русалки?» — спросил я «чит» в кармане в надежде, что обладатель пенсии меня услышит.

«Лохматый труп неотесанной деревенщины, — глухо ответил старик, — Такой же деревенщины, как и ты. -— он засмеялся, -— Я так понимаю, ты желаешь получить поцелуй забвения, раз планируешь нырнуть в Черное озеро?»

«Ничего я не хочу… И поцелуй никого утопленника мне нахер не нужен!»

«А придется мимо них пройти. Сможешь? Страницу, может, отдашь в руки президенту? Чтобы не намочить?».

Ага. Щас. Хера с два.

Представляя себе картину женщины, которая вздулась от воды, да еще и «живет», я невольно помотал головой, прогоняя наваждение.

Да не может быть такого!

— Чего завис, испугался? — загоготал Павел. — Боишься, значит?

— Херню не неси, дядя, — огрызнулся я и чуть-чуть зашел в воду.

И наконец, понял, для чего детишки стягивали с себя обувь. Ощущение ледяной воды в туфлях было не из самых приятных, а легкая тяжесть лишь усиливала этот эффект.

— Лезь тогда, чего встал?

— Не хочу я! -— протянул я через плечо, -— Кстати, а в чем цель задания? Что я должен найти?

— Найди лазурный камень и вернись. И да, магия там, — он указал пальцем на черную гладь озера, — не работает. Запомни это. Нырни да ищи среди песка то, что нужно. Только вот, не целуй сладостные губы русалки.

— Чо?

— Ничо! Лезь в воду, я сказал!

— Только после вас.

Павел возмущенно шмыгнул носом, но ничего не сказал. Мне даже на какой-то миг показалось, что его усы недовольно колышутся.

«Говорят, пару веков назад сюда волхвы свозили неугодных дев. А по ночам на водной глади всплывали волосы. Жути-то нагнали…» — прозвучал голос «чита». -— «Если честно, большая часть русалок — мученицы. На всем белом свете мало дев, которые бы пошли на такую жертву во славу язычества.»

«Не в курсах, про какое язычество ты говоришь. И кстати, хрен старый, ты думаешь, что запугаешь меня сказками?»

«Да все, все, молчу, достанешь меня, Алешенька?».

«Помойся, Маня.»

Набрав побольше воздуха в легкие и закрыв глаза, я прыгнул вперед, рассекая воду своим бренным телом.

На мое удивление, это была не вода, а пелена! И в данный момент я не летел мордой вперед в дно озера, а попросту встал на ровную землю, пытаясь отловить в себе хотя бы намек на равновесие, но не упал. И в данный момент с удивлением на лице стоял перед кирпичным особняком, окруженным стеной из деревьев.

Это был довольно старый на вид-то домишко.

Входная дверь и окна трехэтажного дома были заколочены, кирпичи в стенах частично осыпались. А в одном определенном месте…

— О, а вот и вход, мне же туда надо? — спросил я себя, разглядывая большое отверстие в стене.

Стоять и выжидать чего-то там не стал. Смысла в этом не было. Ну не убьют же? Только вот непонятно, почему мне Павел сказал про русалок, песочек и прочую чушь… Очевидно же, я не на дне озера.

Приблизившись ко «входу», я втянул в себя затхлый воздух и поморщился. Воняло чем-то тухлым, неприятным, а сквозняк, который выбирался наружу, заставил недовольно передернуть плечами.

И лишь перед тем как зайти, я поднял голову.

Солнце, которое сияло в черном небе, определенно было не естественным. Да и небо тоже… Так-то… Тускло, что ли. Слишком тускло для солнца, которое освещает этот мир.

И… Свет «звезды» погас, а спустя пару секунд загорелся вновь.

— Твою мать, эта «лампочка» что, подмигнула мне?

* * *

Под ногами хрустели осколки посуды и кирпичная крошка. Я всматривался в тени, в стены, в ноги, но опасностью или незримым врагом даже не пахло. Как и не было никакого камня.

Если его здесь не будет, тогда зачем я здесь?! Какого хера я не в озере?

Дом был фактически заброшенным. Если здесь кто-то и жил, то это было очень, ну очень давно. Интерьер был убогим, старым, сломанным, а толстый слой пыли, который был на всем, на чем только возможно, был в пару сантиметров толщиной. Так что, я оставлял весьма "глубокие" следы на полу.

Заколоченные окна с черными следами пожаров, разрисованные стены, куча деревянных балок, разбитой домашней утвари, рваных книг и прочего мусора.

Здесь не было ничего такого страшного. Но почему-то инстинкты брали свое. Было ощущение приближающейся опасности. И это как минимум из-за того, что я, очевидно, не должен здесь находиться.

Единственное, что было таким же неестественным, как и солнце на небе, — это могильная тишина. Вроде сквозняк, хрустел мусор под ногами, но звуки были какими-то приглушенными, что ли. Мне это напоминало серость мира, когда ко мне в гости на арене заглянул "труп".

А может это все же не оно? Ну тихо… И что?

Какой дурак испугается тишины? Верно? Но здесь, в полутьме разрушенного здания, она давила на нервы. Ветер не шуршал листьями, а вокруг дома было дохрена деревьев! Совпадение? Не думаю.

Только мелкие камни хрустели под ногами, и даже сердце в груди старалось биться как можно бесшумнее, как мне показалось. Это ли не страх?

Но ведь так не бывает! Реальность буквально распухает от обилия звуков, и не может быть, чтобы в таком живом мире стояла мертвая тишина. Не может!

Конечно, помимо всего этого, я сразу же выкинул из головы, что солнце как бы моргнуло. Это мир странный, как и все вокруг.

Я вышел из первой небольшой комнатки и попал в новое помещение, которое оказалось огромным, будто целый коридор или, скорее, ангар планетарной верфи, какой-нибудь полуистребленной расы в полумертвой системе: высокие окна, уже привычно заколоченные, железные перекрытия, пропитавшийся черным дымом потолок и напротив меня, вдалеке, очертание дверного проема.

Но тут внимание привлекли рисунки на стенах.

Приблизившись к более-менее целой стене, я принялся изучать «наскальную живопись». На кирпичах, тщательно очищенных чем-то и кем-то, будто бы авиакраской была изображена целая толпа черных полуметровых существ с красными глазами, с очень худыми телами, словно они страдали анорексией.

И когда я перестал пялиться на наскальную живопись, мен резко бросило в пот, а моя пятая точка почувствовала, что я здесь не один.

— Не самое приятное место. Да? — раздался женский голос где-то надо мной, отчего я резко отскочил от стены и сжал кулаки перед собой. вглядываясь в потолок, откуда снизошел звук.

— И пахнет здесь чем-то мерзко-кислым и почему-то теплом и сыростью, как в каком-нибудь темном подвале. Ты знаешь, где мы, Лешенька?

— А ну покажись! — злобно ответил я, ища глазами цель на потолке.

В ответ был лишь смех, который постепенно затухал.

Мне никто не ответил, лишь с потолка упало что-то блестящее, что на секунду отвлекло мое внимание. И после этого меня как будто отпустило. Чувство опасности моментально испарилось, на душе стало спокойно, а тело расслабилось.

Муть, какая-то.

Немного постояв, рассматривая стены и потолок помещения в поиске опасности, я выдохнул и опустился на корточки, аккуратно подняв, как мне показалось, камушек.

Сколько граней… Это было чем-то совершенным, с моей точкой зрения, а я, между прочим, хорошо разбираюсь в драгоценностях. Это ли мне нужно было найти?

Резкий звук, похожий на лязг металла где-то впереди, заставил застыть.

У выхода из комнаты что-то мерцало. На свет фонарей моего мира не похоже, значит, никто больше сюда не забрался. Может, здесь что-то — или кто-то — кто дал мне эту драгоценность?

Очередное чувство опасности заставило ладони вспотеть, но отступать я не буду. Буду осторожен и внимателен.

Сглотнув, я медленно встал и двинулся на свет.

Может, там тоже студент? Или выход обратно? Пелена?

Добравшись до выхода, по закону подлости я наступил на самую скрипучую доску деревянного пола этого чертова дома. После подобного «приветствия» свет пропал.

— Ну мля…

Я перевел дыхание, прищурился, и медленно, но верно вошел в дверной проем, ожидая очередной пелены.

Но впереди ничего, кроме такого же полуразрушенного и заваленного мусором коридора.

— И что же здесь светилось?

Наверное, лучи солнца на черном небе проникли в щель досок в заколоченном окне, и видно их было только издалека, под единственным нужным углом. А я, медленно подбираясь, слишком увлекся мыслями о тишине и не заметил, что подбираться уже незачем.

«Раз тут ничего нет — пора возвращаться, — подумал я. — Только как проникнуть обратно на берег?»

Что за?..

Удивленно протирая глаза, я пялился на то место, откуда пришел.

Всего этого здесь этого не было.

Потолок помещения был раза в два ниже, окна открыты нараспашку, никакими досками и не пахнет, на стене вместо черных существ — странное ящероподобное существо.

Что за ерунда? Я даже порог не переступал, только морду вперед вытянул! Не мог же я так через пелену перейти!

Но сколько головой ни тряс, ни протирал глаза, ничего не изменилось.

— Ладно, — сказал вслух, — поиграем по вашим правилам. Поищу другой выход.

Здесь же куча распахнутых окон…

Быстро приблизившись к окну, я попытался залезть на еле дышащий подоконник, но уперся в что-то незримое.

— Сука…

Меня определенно не отпускали вот так вот просто.

В коридоре окна забиты досками, и, как пить дать, только попытаюсь хоть одну оторвать, будет такой же эффект…

Я решил просто идти вперед.

Коридор за коридором, комната за комнатой. Никаких дверей. Никаких открытых окон. Никакого света, разве что сквозь доски; но этого не хватало, чтобы рассеять полутьму особняка. Меня это начало утомлять.

Какой-то бесконечный лабиринт.

В очередном коридоре — каким по счету, куда сейчас выйдет? — я нашел еще одно изображение с ящерицей.

Да сколько. Твою мать, можно… Я уже давно должен был выйти отсюда. Ну не могу же кругами бродить по дому.

В полутьме показалось, будто бы глаза существа шевелились…

А затем…

Резкий свист, нет… Не свист… Скрип, противный, раздражающий барабанные перепонки, зазвучал со всех сторон. Даже когда я закрыл уши, он не утихал, был в моей голове, до поры до времени, но… Я отчетливо услышал: «Беги!»

Я не трус, но я боюсь, да? Хватило же мозгов пойти высматривать «свечение», уже давно бы вышел отсюда…

Подбадривая себя, что решил мчаться не по велению странного голоса, а ради ухода из зоны досягаемости пронзительного звука, запнулся о деревяшку и чуть не влетел мордой в пол.

Благо что долгие годы тренировок не прошли даром. Я успел выставить руки перед собой и отделался лишь стертой кожей на ладонях.

Поднял голову и уставился на силуэт в двух метрах от меня, чье очертание было едва узнаваемо в лучах тусклого солнца, которые пробивались сквозь заколоченные окна.

— Зачем ты убегаешь от меня?

«Человек? Здесь — человек?!»

* * *

Как оказалось, человеческого в этой личности — только силуэт. Потому что не ходят люди с длинными зубами, острыми когтями и ободранным лицом, где явно проглядывалась черепушка. И с такими гнусными ухмылками, похожими на оскал.

А ноги, как назло, прилипли к полу. Сколько ни дергайся — не убежишь.

Вблизи оказалось, что, во-первых, это и правда человек — мужчина хрен пойми какого возраста из-за полуразложившегося тела, без волос.

А во-вторых…

Сука, вот что-то в нем есть от трупака на арене. Откуда он взялся? Сверху спустился, что ли? В одной из комнат наверняка есть лестница. Взгляд у него какой-то странный, неживой, будто у робота. Наверное, этот обморок из той же породы, что и «трупик».

— Ты почему не пришел на кладбище? — скрипя, спросил он.

— О, аху… Чего? — удивился я.

— Что непонятного? Почему я должен тебя ждать?

— Да… Я это… Подрался там, — пробормотал я, отряхивая ладони кирпичной крошки. — А потом сразу сюда. На испытание… Хотел выход найти. А… Вы кто?

— Тот, кто должен был выдать тебе фамильяра. Дать приручить его, — усмехнулся он. — Пошел на уступки, изменил врата…

«Эм?!»

— Но зачем?

Мужчина, а он определенно своей "формой", походкой, и жестами напоминал мужчину, медленно приблизился ко мне и коснулся плеча.

— Пойдем, я выведу. Выход-то рядом, просто не всем его видно. Такое уж тут место. Все узнаешь. Рано или поздно.

Полутьма расступилась перед ним как по мановению руки. За очередным коридором оказались нормальные, незаколоченные окна, но мы шли мимо них, в сторону белой двери, которая появилась из ниоткуда.

Мы прошли через дверь, за которой была та самая комната с дырой в стене.

— Пообещай, что в следующий раз ты сам придешь на зов. — медленно проговорил труп, пропуская меня вперед. — Мы твоя сила. Мы твоя помощь. Научись принимать. Не надо бояться нас.

— Да я и не боюсь, — ответил, понимая, что наврал.

Это было слишком жутко даже для меня.

Трупы должны быть трупами. Они не должны разговаривать, ходить, «жить»!

Не оглядываясь, я выпрыгнул наружу, растерянно озираясь в поисках выхода.

Подожди-ка… А, кто тогда дал мен камень?

Последняя мысль обожгла холодом, и я просто пошел вперед, не прочь, не смея оглядываться.

Продираясь сквозь лесную чащу, которая была еле-еле освещена тусклым солнцем, я вышел на пустую поляну с выжженной землей, где по центру был лишь один валун, стесанный сверху так, чтобы на верхней части была ровная поверхность.

Собственно говоря, пути назад не было. А раз я здесь и увидел это, значит, так и должно быть.

Озираясь по сторонам в поисках очередных «приколов», приблизился к каменному столу, по центру которого находился черный шар.

Что-то внутри меня требовало коснуться его, погладить, что ли…

И только моя рука коснулась поверхности шара, как что-то или кто-то в нем, по ощущениям, пронзил ладонь сотнями мелких игл, отчего из моего горла вырвался утробный крик.

Это было невыносимо больно.

Эпизод 10

Мою руку словно магнитом притягивало к черному шару, как бы я не пытался, но оторвать ее я не мог. Резкая боль сменилась холодом, и я, даже, немного успокоился и принялся рассматривать этот странный предмет

«Почему меня так к нему тянет?»

Идеально ровный шар с небольшой точкой у самой вершины, от которого зигзагами исходили трещины, через которые выходила белая пеня, а какой запах стоял…

Сказать, что ноги полусотни гладиаторов в одном маленьком помещении пахнут лучше, чем этот шар, значит не сказать ничего. Адская помесь тухлятины и дерьма.

Мой желудок не смог выдержать такого аромата, и спустя мгновенье, весь ужин «улетел» мне под ноги.

Мерзко, ну а как иначе.

Оглядываясь по сторонам, и понимая, что я здесь, пока что один, начал очередные попытки «от магнитится» от шара, и вуа-ля!

После волшебных снов про чей-то рот, мать, и достопримечательности людского тела, меня «отпустили».

Шмякнувшись назад на задницу, отбив копчик об камушек в земле, в мою голову не пришло ничего умнее, чем сваливать на хер отсюда.

Не интересны мне эти шары, вонючки, и прочая ересь этого мира. Камень я достал, а лазурный он или нет — начхать. Надо было мне полноценно рассказывать про задание, а не отправлять с бухты Барахты в сказочный мир хреномантии.

Хотя… В этом всем виноват же тот труп.

Отряхнув свой костюм и брюки от грязи, я, пошатываясь встал, развернулся в обратную сторону откуда пришел, и только было начал уходить, как за спиной послышался треск.

Звук был отчетливый, и многообещающий. Мурашки по спине устроили родео, а волосы по телу, казалось, стали жесткими как иглы ежа.

Собственно, от воя, который сопровождался сокрушительным треском, того самого ежа от ужаса я чуть и не родил.

Ноги подростка предательски задрожали, как и все тело, хотя в душе, я, не особо испугался. Ну, почти.

Все-таки, тварей в жизни я видел очень много.

Вой прекратился ровно в тот момент, как прекратился треск. Я медленно обернулся, и увидел, что черный шар на каменном «столе» был расколот напополам. Все инстинкты говорили только одно — беги, но интерес и понимание, что: «Это ж-ж-ж не спроста!» заставили меня вернуться назад.

Шар был не чем иным, как каким-то яйцом, только вот внутри никого не оказалось. Внимательно изучив зеленоватую слизь, которая блестела в свете тусклого солнца, я отследил направление неизвестного «что-то», что уползло из этого яйца.

Буквально в полуметре от «стола» клубочком свернулось странное существо с вытянутой мордой и черной чешуей. Больше это напоминало бесформенное создание, и когда я приблизился к нему, оно открыло свои красные глаза.

Беспомощность «ящерки», как мне показалось, никак не укладывалось с протяжным воем. И я, как самый умный на всем белом свете, решился.

-— Кис-кис-кис, -— я как последний придурок сел на корточки, вытянул перед собой руку, и всем известным жестом поманил к себе существо.

Собственно говоря, кис-кис-кис сработало. Только не так, как планировалось.

«Беги!» -— взревела «пенсия» в голове, но среагировать я не успел.

Ящерица молниеносно дернулась в мою сторону, и крепко вцепилась зубами, которых по ощущениям было не меньше сотни, в мои пальцы. Это не было больно, скорее, неприятно, видимо, зубки то были маленькие, но моему удивление не было придела, из-за того, что это существо сделало раньше.

Или, из-за трупа, который появился за моей спиной.

-— Алексей, она тебя долго ждала. — проскрипел знакомый голос за спиной, на который я даже не стал оборачиваться, сам догадался.

«Метка-меткой, а это чудо будет моим фамильяром, обязательно!»

В моей молодости у меня был черный хамелеон, подаренный отцом перед его исчезновением на орбите Нубиса. Ящерица мне всегда напоминало о нем, и я, невольно, стал любителем подобных существ. В них было всегда что-то родное, и знакомое.

-— Нравится?

-— Забавно, если честно, -— ответил я так и не повернувшись к трупу, глядя на то, как «ящерка» отпустила пальцы, выгнула спину и начала пронюхиваться к руке, -— Что это?

-— Ящер Гивойтис. Фамильяр мертвого божества. Божества, которого изгнали последователи христианства с наших земель. Но память о нем — жива до сих пор. Как и его бесчисленные орудия.

-— Вау… протянул я, и ящер начал облизывать место укуса.

-— Я ведь правильно понимаю, что он теперь принадлежит мне? — я наконец оторвал взгляд от диковинки, и посмотрел в мутный глаз трупа, который будто бы подсвечивался из-под капюшона.

Чучело почему-то решило, что мне плохо его видно, и она стянула «балдахин» с башки, улыбаясь без губ.

«Я, очевидно, не смогу к ней привыкнуть…»

-— Правильно понимаешь. Это наш дар тебе. Первый и не последний.

-— Вот и славно! — решил я, что это все и мне пора валить от сюда, -— Как вызывать фамильяра — я знаю, а как прятать подобного?

-— Все так же, как и с твоим быком. Но… — начала она, а я уже мысленно, «забрал» фамильяра «в запас».

Что-то изменилось. То ли наличие первостепенного фамильяра не могло усвоится с новым, то ли они друг другу не нравились. Мой живот скрутило, а в сердце до банальности — начало колоть.

-— У-у-у, с-с-сука, -— прохрипел я, падая на одно колено держась рукой за грудь, -— Че творится то.

-— Не нужно было торопится, -— труп издал короткий смешок, -— Первое время все тело будет отвергать фамильяра мира мертвых, как и магию, которую ты в скором времени сможешь освоить. Но потом…

-— Магию? У меня будет что-то иное помимо магии огня? Я правильно понял?

То, что я в очередной раз перебил моего «коллегу» явно взбесило его.

Короткий хлопок в ладоши и мой мозг чуть не взорвался от резкого звона в ушах, и он продолжался ровно до тез пор, пока я не просипел сквозь зубы:

-— Да понял, я понял… Слушаю…

Труп внимательно посмотрел на меня, и неожиданно, представился:

-— Меня зовут Анна, я — хранитель горы Сакчинар. В твоем понимании — мертвый проповедник.

-— Ого… — выдавил я, опасливо косясь на труп Анны.

-— Моя цель — вернуть некромантию на этот свет. Не дать ей исчезнуть, но… Я и не преследую цель господства, как это делают некоторые личности. Я лишь хочу одобрения и право на жизнь.

Я молча поднял руку, и под одобрительный кивок, спросил:

-— Это все ладно-складно, а мне то это на кой хер? Я вроде и так что-то типа мага огня, а некромантия — это мерзко. Трупы должны лежать в земле. Некромантию с биопротезами там, нанитами и прочей космической чепухой — я еще понимаю, но ваше… Ты знаешь, за какое время мозг человека разлагается? А как горят сосуды в мертвом теле? Реакция внутренних органов на отсутствия кислорода? Что вы может поднять? Мешок с падалью, который не сможет мыслить и понимать? Смысл этого? Вот был бы молдинг биотехники… Я бы еще понял.

-— Забавное замечание от человека, чье сердце заполнено тьмой. Если бы у тебя не было дара к некромантии, мой бог бы тебя не выбрал. И если бы было все так, как ты говоришь, в нас не был бы смысла. Для марионеток есть кукловоды. А мы — некроманты, выше этого.

-— Так, стоп, -— я по-турецки сел на землю, в душе не понимая, о чем тут идет разговор, -— Я так понимаю, в этот мир меня выдернули, правильно? — Анна одобрительно кивнула, -— И один из местных преподов мне ляпнул, мол, таких как мы — мало, и о нас никто не знает, верно?

Анна мерзко улыбнулась и кивнула.

-— Тогда откуда президент академии знает, что я засыльный в этот мир, что я, вообще, приду сюда? Что за кукловоды? Как вы даруете разум тем, кого воскресили?

-— Кто знает, кто знает… — Анна начала медленно покачивать головой в разные стороны, -— Алексей, много хочешь и все сразу. Поверь мне. Такого объема знаний, которое ты хочешь — в один момент не проглотить. Ты не выдержишь.

-— Ну, как обычно, одни загадки, -— я встал, отряхивая штанину, -— Короче, нахер мне твоя сила не нужна. Уяснила? Давай, верни меня обратно, и не появляйся больше. Не хватало еще, чтобы ты в процессе «строения пирамид на белом троне» появилась. Придется сходить еще раз от неожиданности.

Мои слова никак не задели Анну, казалось, она в принципе не поняла, о чем я только что сказал. Но и уйти мне она не дала.

-— Как бы ты этого не хотел, твоя сила, будет выходить наружу, а фамильяр твой до конца твоих дней, а его, в отличие от остальных — нужно кормить. Живой едой.

-— Как это?

-— Не будешь учиться — наша магия будет хаотична в тебе, и ты накличешь на себя бед и на окружающих. Оно тебе надо?

В ее словах была какая-то доля адекватности, и все же, я сделал глубокий вдох, кивнул головой и ответил:

-— Ладно. Продолжай, но с одним условием…

Кажется, она поняла, о чем речь. Мне осточертело смотреть на полуразложившийся труп. Не то чтобы я боялся, но это было отвратительно.

-— Еб… Офигеть!

-— Узнал, да? — ласково спросила брюнетка, которая первая вошла в водоем во время начала испытания.

-— Маргарита что-то там, верно? — спросил я, выпячивая глаза.

-— Маргарита фон Паткуль. Верно.

-— А как, а что… — я немного потерял способность правильно выражаться, -— А какого хера, собственно говоря, ты здесь делаешь? Все время это была ты? А как же все? А…

-— Никто не знает кто я и что я. Здесь — я твой учитель, помощник, а в академии, я такой же абитуриент, как и ты.

-— Охереть… И я… — меня немного передернуло от воспоминания, что я откровенно пялился на ее задницу до начала испытания.

Знал бы наверняка, как она выглядит в реальности, тысячу бы раз подумал, чтобы обратить внимание.

-— Нравится тебе или нет, но теперь ты и я — для всех — самые близкие друзья. Все мои задания — выполнять беспрекословно, если хочешь жить и не покалечить других.

-— М… — промычал я, прищуриваясь, -— Что-то больно все мутно, не находишь? Тупорылая череда событий, и по-глупому ты все сделала. Разве было не проще сразу подойти ко мне, объяснить, показать, а не выдергивать меня в какой-то особняк портовых алкашей, устраивать показуху, и прочее?

Она по-детски надула губки и уперлась руками в бока.

-— А когда это бы я сделала? Выдергивая тебя из песка арены, где ты чуть ли не прыгал на принцессе? Или, когда ты умывал свою самодовольную физиономию в ванной? Или, когда ты под эффектом одержимости пытался выпустить кишки бедному юноше?

-— Я… Да я… — откровенно говоря, мне стало немного неловко.

Больно я поторопился. В ее словах была доля правды. Как и логика.

-— Стал бы ты меня слушать в те моменты? Нет. Так что, -— она приблизилась ко мне, -— Запомни. Твоего нового фамильяра — никто не должен видеть. Пройдешь второе испытание с помощью него.

-— Так как я это сделаю, если его нельзя показывать? — я озадаченно уставился на Анну-Маргариту.

По ней было видно, что диалог и мои вопросы ее попросту — утомляют. Она театрально щелкнула пальцами, схватила меня за руку и повела в сторону особняка.

Как бы я не упирался, хватка у нее была мертвой.

-— Нам уже пора идти, скоро схватятся, что мы до сих пор не вернулись.

Ничего не понимая, я перестал «рыпаться» и пошел рядом, не забыв задать один важный вопрос:

-— А камень то ты мне зачем кинула?

-— Какой камень? — она очень искренне удивилась, а по моей шкуре прошелся неприятный холодок.

* * *

Мы вышли через пелену из входной двери особняка — в воду озера, и синхронно всплыли. Оказалось, что все ждали только нас двоих, и уже готовили отправить непонятно откуда появившихся мужиков в военной форме, в воду, чтобы те искали нас.

Восторженное лицо Лаврентия Лаврентьевича нужно было видеть.

Зеленый изумруд, который протянула ему Маргарита, оказался, огромной магической силой, и вполне подходил для инкрустации в оружие, как он сам и сказал.

Под завистливый взгляд Елизаветы Петровны, я протянул свой красный камень, и настала очередь удивиться всем.

-— Какого лешего? — как мне показалось, на лице президента исказилась гримаса страха.

Вокруг меня и Лаврентия столпились абитуриенты и учителя.

-— Это тот самый? — Павел, который, очевидно, не принадлежал к касте учителей, нервно сглотнул и «наяривал» кончики усов, -— Лаврентий Лаврентьевич, что скажешь?

-— Похож… Похож, но не он…

Я, собственно говоря, ничего не понял. Что похож, на что похож, и что все так удивились.

В конечно итоге, испытание прошли абсолютно все, даже Ваня, мой сосед, который, к моему удивление — вынырнул из воды первым, как подсказала Мария.

Небольшой компании в лице: меня, Маргариты, Вани и «орка» с Машей, мы двинулись в переходную арку, чтоб вернуть на территорию академии.

Восторженных вопросов была уйма, и от «бывшего трупа» тоже, которая никак не могла в своей голове уложить тот факт, что я достал такую редкость.

Как и я сам, между прочем. Я-то ничего не доставал, мне подкинули… Это не мое.

Почти у самого фонтанчика, от которого уходили в две стороны дорожки, которые вели в мужское и женское общежития, Маргарита остановила меня, пропуская остальных вперед.

-— Ничего не хочешь мне объяснить? Откуда у тебя Запорожский Лазурный камень?

Прищурившись, почесав затылок, я выпалил честное: не знаю. Попался по пути к фамильяру.

«Где-то я уже слышал про Запорожье… Это не то ли место, или не оттуда солдаты, которые истребили армию моего «типа» отца? Где выжил только владелец камня и Лаврентий Лаврентьевич? Надо будет его об этом расспросить.»

В мои слова, она, точно не поверила, но несмотря на это, быстро сменила тему:

-— Леш, завтра испытания магического удара. Нужно будет бить кристалл, в котором находится древнейшее существо. Рядом с ним будет сфера — измеряющая твои физическую силу.

-— И? Мне что, просто приказать фамильяру ударить кристалл?

-— Именно. Тебе нужно, чтобы сфера окрасилась в красный или желтый цвет, тогда ты будешь в высшем классе, где буду я.

-— А на кой хер мне это? — я искренне не понимал, что она требовала от меня.

-— Чтобы мне проще было тебя контролировать, обучать, и, если что пойдет не так, на худой конец, спасти.

-— На какой такой конец? — я улыбнулся как дурак, но под строгий взгляд потупил голову в плечи, -— Ладно, понял. Ты говорила, что там зрителей не будет?

-— Да. Это сделано для того, чтобы абитуриенты могли сконцентрироваться на цели, чтобы им не мешали никакие внешние факторы. Поэтому, сможешь использовать фамильяра нежити.

Договорившись о том, что я сегодня хорошенько высплюсь и не попаду в никакие передряги, она меня отпустила, но тоже с одним условием: больше никаких появлений в моем зеркале в обличие трупа. Но если вдруг она захочет меня порадовать внешним видом полуго…

«Фу. Нет! Мерзость!»

Все подобные мысли в один момент отпали.

Как я понял, она гораздо сильнее любого из присутствующих в стенах академии, и учеба для нее — это так, развлечение, ее цель — я. Так что… Придется ее внимательно слушать, как бы мне этого не хотелось.

Рано или поздно, я узнаю, зачем я здесь на самом деле, ведь не может быть такого варианты, что меня просто выдернули из моего привычного мира, чтобы я какую-то забытую магию смог возродить. Верно?

«Или… Нет…»

Так что, ничего не понятно.

Впрочем, я понял, что мне реально не мешало бы выспаться.

Вдоволь насытившись водой из фонтанчика, которая оказалась довольно сладковатой на вкус, я вытер губы тыльной стороной ладони, и удивленно уставился на метку.

«Вроде бы, была же обычная коса?»

Метка изменилась. Часть древка косы — как будто стерлась, и на ее месте была перпендикулярная линия, под которой красовался глаз.

Очень такой знакомый глаз, который виднелся на потолке столовой.

Что-то мне это не по душе.

Следующее утро началось с полного издеца.

Эпизод 11

В дверь моей комнаты отчаянно долбились, сопровождая подобный будильник отборным криком.

Недовольно стянув лицо с одеяло, я принялся фокусироваться на потолке, в котором причудливо играли лучи солнца, отражаясь от чего-то там на подоконнике.

«Что за урод орет там?» -— первое, что промелькнуло в моей голове.

Но и стук прекратился, если не считать неразборчивого бормотания за дверью

«А может и не к нам?» -— подумал я, и вновь натянул одеяло на голову, -— «Как млять привыкнуть к солнцу, прожив большую часть жизни в каюте?»

И вот, вроде бы сон приходит, я уже вижу, как адмиралтейство Конфедерации танцует на могилке Императора Воронов, как яростный стук в дверь начался с новой силой.

-— … пускай этот малолетний выродок ответит за содеянное! Своим именем я приказываю! — услышал я часть «крика».

-— Вы находитесь не в своем доме, Иван Федорович. — я отчетливо узнал голос президента.

-— Лаврентий… Вы… Мне нужно с ним поговорить. Прямо сейчас.

-— До подъема студентов еще пол часа. У них сегодня испытание, дайте мальчишке отдохнуть.

-— Лаврентий Лаврентьевич, Саша пропал, и я не намерен ждать и секунды.

Послышался звук вставляющегося ключа, открытия замка, и спустя пару секунд, у моей кровати стоял высокий статный мужчина, с выразительным лицом и офигевшими глазами. Мундир, усы, и какой-то клинок на поясе, дал мне четкое представление о нем, как о вояке. И, определенно, далеко не о рядовом солдафоне.

-— Просыпайся! Щенок! — рявкнул он в приказном тоне.

-— Иван Федорович, не смейте в таком тоне общаться с моими учениками. Или, я, вас, выкину за забор. — резко сказал президент, подошедший к моей кровати, -— И никакие связи вас от этого не спасут. Я придворный маг целитель, не забывайте.

-— Я… — лицо вояки побагровело от злости, -— Как ты смеешь…

-— Хочешь пободаться со мной, Ваня? — глаза Лаврентия сузились, а его левая рука «уселась» на плечо военного, -— Тебе прошлого раза мало было? Или ты думаешь, что твой палаш быстрее зачарованного клинка?

Я скинул с себя остаток одеяла и рывком сел на край кровати, с нескрываем интересом, что произойдёт дальше.

Но, увы и ах, все обошлось. Иван Федорович потупил голову в плечи, искоса посмотрел на меня, отошел от кровати и сел на стул около окна:

-— Пускай будет по твоему, но если окажется, что он в этом замешан, я… Я… — он явно копался в своей голове, тщательно подбирая слова, но так и не нашел подходящее.

Собственно говоря, теперь все внимание было на мне. Что рыжий сел на кровать и пялился на меня, что этот самый вояка, что президент, и… Горстка учеников в дверном проеме в своих пижамах.

Всех, судя по всему, заинтересовал подобный будильник.

-— М? — мыкнул я, вопросительно глядя на президента, -— В чем дело? Что за шум, а драки нет?

Если я все правильно понял, то в «понятиях» Федоровича, такое неформатное общение между учеником и учителем, считалось чем-то оскорбительным, ибо он начал возмущенно пыхтеть и сопеть, пытаясь выждать реакцию Лаврентия Лаврентьевича, но тому было начхать.

И, такая привилегия была только у меня.

-— Леш, вчера на испытание не явился Барятинский Александр Иванович. В связи с тем, что по периметру академии выставленные часовые, Александр не мог уйти за пределы академии. Пока все были на испытании, магическая группа наемников, под командование Германа Якоба — прочесало всю территорию, до последнего сантиметра, но, увы и ах, Александра они не нашли.

-— Это он! Это точно он! — взревел Федорович, и вскочил со стула, но под недовольным взглядом президента, сразу сел на стул, что-то ворча себе по нос.

Лаврентий перевел взгляд с вояки на дверь, и та, самым волшебным образом, самостоятельно захлопнулась, отбив любопытствующим подросткам носы и лбы.

-— Лишние уши нам ни к чему. — сухо сказал он, -— Так, на чем же я остановился, -— он выдержал короткую паузу, а я уже догадался к чему он ведет.

-— Я уже смекнул, что ваши «карты» указывают на меня, потому что я этому додику чуть башку не скрутил. Я понял, но…

Меня перебил сидящий у окна:

-— Как ты его назвал, щенок? Прибил, говоришь? Ты на него напал из-за спины! Разворотил экспонаты в моей библиотеке, так еще и стол мудреца сломал! — пока он орал, слюна плескалась во все стороны.

-— Закрой свой рот, Ваня, это последнее предупреждение. — Лаврентий Лаврентьевич сделал многообещающий жест, вытянув перед собой руку, и сжав вокруг незримой «шее» свои пальцы.

И тут я удивился.

Иван Федорович, очевидно, начала задыхаться, держась своими руками в белых перчатках за шею. Когда с его уст послышался хрип, президент опустил руку, и вопросительно глянул на меня:

-— Леша, после того, как тебя кто-то перенес в библиотеку дома Барятинских, где твоим разумом и разумом Александра завладели запрещенные артефакты, -— он сделал акцент на слове «запрещенные», мимолетно провел взглядом по вояке, и вновь обратился к мне, -— Ты видел его в академии?

«Ага. Уродец то, пропал.»

-— Нет. Если честно, я пробудился только после того, как Павел, тыкал мне пальцем в лицо, говоря, что меня пора собирать на испытание. И, собственно говоря, все.

-— То есть, после происшествия со странным переносом, ты очнулся только в лазарете под махинациями Павла Альбертовича? Верно?

-— Да, -— я удивленно вскинул брови, не понимая, к чему такие вопросы, если он и сам знает на них ответ.

Но тут вояка потерял последний страх, и начал горланить, не забывая все присыпать странными ругательствами, которые на мой вкус, были просто смехотворными.

-— … мать! Вы этого алхимика держите здесь? Его в Швеции ждет трибунал! А в Австрии — сначала отрежут яйца, а потом скормят его свиньям!

-— Ува… — начал было президент, -— А хотя, чего я…

Все произошло в одно мгновенье.

От начала кровати до окна было чуть больше трех метров, но мне показалось, что президент сократил это расстояние в один шаг. Он схватил одной рукой за кусок рубашки, который вылезал из под мундира вояки, и поднял его со стула.

-— Я предупреждал, Ваня. Ты не в своем доме, и мы не на войне.

-— Ты еще… — зашипел тот, -— Пожалеешь.

-— Обязательно, -— Лаврентий улыбнулся одними уголками рта, и вояка вылетел в окно, которое магическим образом открылось, с оглушительным криком.

Звука падающего тела не было, а я и рыжий ринулись к окну, толкаясь у подоконника, чтобы запечатлеть, как Федорович с хлопком исчезает в воздухе.

-— Это он что, испарился? — спросил Ваня.

-— Открыл врата. — коротко ответил Лаврентий Лаврентьевич. — Пройдешь последнее испытание, на занятиях услышишь про то, что могут военные маги при императоре.

«Ага. Значит обычных дураков не берут, а этот псих, хоть и полный дибилоид, все таки сильный маг?»

Ваня отошел от окна, не забыв недовольно задеть мое плечо, и, как я понял, начал о чем-то спрашивать президента, только вот я, не слышал их, все мое внимание было приковано к странному движению в кустах перед кромкой леса справа от женского общежития.

Там определенно было движение и мне не показалось.

Фигура, которая на таком расстояние было не чем иным как пятном, в котором невозможно было что-то рассмотреть, как будто почуяла, что ее видно, и скрылась в лесу.

«Понятно, что ничего не понятно. Ученик же не будет прятаться в лесу, верно? Или это Сашка?»

Однако, проверять это я бы не стал. Я не трус, я аккуратный и рассудительный.

Нет никакого смысла переться хер знает зачем, для хрен знает чего.

-— … ты не слышишь что ли? — голос президента у самого уха, прервал мои размышления.

-— А?! Что?! — я растерянно обернулся, и чуть дернулся, не ожидая увидеть лицо Лаврентия так близко перед собой.

-— Ты точно не видел Александра после той стычки? — повторил он свой вопрос, одарив меня горелым запахом табака.

-— Точно-точно, -— я зажал руками нос, недовольно отступая в правую от окна сторону, -— Не видел и не хочу видеть. Не хватало мне еще конченных психопатов в ближайшем окружении.

Президент, прищурил глаза, но отступил.

-— Через два часа начинается заключительное испытание. Не забудьте позавтракать. Сбор на перекрестке. — развернулся и молча вышел.

«Странный дядька.»

-— Слух, Вано, а что с Лаврухой такое творится? — я повернул голову и ставился, как рыжий деликатно штопает носки.

-— Кто? — переспросил он, не отрываясь от производственного процесса.

-— Лавруха, кто еще-то, -— и понимая, что рыжий нихера не понимает, поправил, -— Ну, Лаврентий Лаврентьевич.

Того словно током пробило, он поднял испуганное лицо на меня, и проговорил:

-— Ты это… По аккуратнее со словами, кличками и обзывательствами… То, что у тебя особые условия — это одно. Но, я тебя уверяю, у всего есть свои границы и у каждого определенное терпение.

-— Да я и не обзывал никого, -— с небольшой досадой в голосе ответил я, — Как думаешь, куда этот кадр мог пропасть?

-— А я почем знаю? — рыжий поднял на меня глаза, -— Меня еще вчера об этом спрашивал президент, не знаю, какого лешего он позволил приперется этому мужику.

-— И я не понимаю.

Собирались на завтрак мы уже в полной тишине.

Завтрак был достаточно сытным, пропустив половину вступительной речи преподавателей, которые рассказывали, каким мы все молодцы, что весь поток прошел испытание, и что нас ждет светлое будущее, я подал очередную добавку омлета.

Это было чудесно. Первое блюдо, которое мне попалось из всех, которые я пробовал, в точности напоминающее еду из тюбика. Только сытнее и насыщеннее.

Про внешний вид блюда можно было сказать отдельное спасибо, что не серая мутная масса.

А вот чай — отныне, мой любимый напиток. Не сказать, что подобное пойло я никогда не пил, но здесь, чувствовалось, что это что-то настоящее, насыщенное, только постоянные чаинки, как их «обозвал чит», раздражали. На вкус, как изоляция провода.

А может, их тоже нужно есть?» -— промелькнуло в моей голове, и я принялся озираться по сторонам.

Сколько бы мое наблюдение не продолжалось, итог был один, никто как я — не выковыривал чаинки из чашки. Студенты как-то умудрялись наливать напиток без этой травы.

«Многому же мне придется у этих детей научиться…»

После объявления «Окончить прием пищи», нас всех не распустили, и даже не позволили покинуть стол. Точнее, никто и не рыпнулся, в отличие от меня. Это выглядело максимально глупо.

Что же, поторопился, ну, с кем не бывает?!

-— Испытание вашеймагической силы вот-вот начнется, -— громогласный голос разбудил в оне интерес, -— Как вы уже все знаете, вашей задаче будет: нанести урон оболочке кристаллу забвения, в которой находится тело Ивана Посошкова.

Когда он назвал фамилию человека, который каким-то хреном находился в кристалле, по столовой прошелся гул, который перерос в бесконечные споры между студентами.

Один рассказывал историю краше другого, а я лишь впитывал и обрабатывал информацию, которая лилась рекой. Я, честно, попытался понять, что это за фрукт и с чем его едят. Но из-за обилия теорий, слухов и откровенного бреда, я попытал удачу, искоса посмотрев на свой правый карман брюк.

«Эй, дедуль, пс-с-с-с. Информация нужна!»

«Какой я тебе дедуль, дурень?! Что хотел?»

«Кто такой Иван Посошков?»

«Салфетке» в кармане пришлось подумать с минуту, и наконец, когда я уже отчаялся получить ответ, он выдал весьма интересную вещь.

Иван Тихонович был выходцем из народа, которого в свое время приблизил к себе император. У мужика было много планов, идей, возможностей, но он, в один миг, все просрал. Променяв комфорт и почет, на тайные письма, и некромантию, которую император ненавидел, после казни своего сына.

Почему именно Петр первый ненавидел некромантию, я так и не понял, ибо было крайне сложно сосредоточится на мыслях «чита», и не отвлекаться на гул вокруг.

Уловил я одно, и, думаю, самое главное.

Посошкова заключили то ли в тюрьму, то ли в подобное место в Петропавловской крепости, где, как все думали, он скончался. Но как бы не так. Мужик мало того, что обходился без еды и воды, из-за чего, кстати повесели несколько надсмотрщиков, думая, что те кормят его в тайне, так и был вполне себе живчиком.

Когда Петр Великий снизошел до посещения места заключения «предателя», тот попытался сбежать, умертвив больше десятка гусаров, и подняв из мертвых часть из них.

Восстание — подавили, Посошкова — заковали и бросили в пруд, но тому — хоть бы хны. Тогда, Петр Алексеевич с помощью заморских магов, которых, кстати, переманили на службу империи, создали кокон, кристалл, в который его заковали навечно.

И вроде все — все сложилось, враг государства — больше ничего не сделает, но…

Барабанная дробь, король Швеции заключил контракты с сильными магами африканского побережья. А там… Додики на любой вкус — кукловоды, некроманты, бездушные, и прочая ересь. А кто у нас сильнейший некромант империи? Правильно, Посошков. Только вот, тот тоже был далеко не дурак, и когда его заковали в кокон, вокруг себя он создал пленку, которую — не разрушить, и со временем, эта пленка вышла нарушу кристалла и закрепила его.

Отныне — еще не было не мага, который смог бы разрушить эту «оболочку» выстроенную некромантом, ибо она скидывает любой магический удар — в землю.

Собственно говоря, у студентов есть возможность потренироваться на «кукле», к которой, доблестный Лаврентий Лаврентьевич присобачил сосуд с жидкостью, которая и окрашивается в цвет всплеска.

Какая сила у самого президента — не знает никто, и явно, он не смог разбить защиту.

Гул прекратился после оглушающего, рвущего перепонки звука.

Когда он прекратился, все недовольные уставились на Германа Якоба, в зубах которого блестел самый настоящий — свисток.

-— Пгхошу минуточку внимания, -— прокартавил он, -— Петгх Великий добгходушно пгхедоставил нам защитный сосуд пгхедателя импегхии, для того, чтобы вы, детки, вдоволь натгхеновались!

Его писклявый голос вызвал волну смешков, который прекратился пот отчетливым «кх-кх» президента.

-— Пгхоходным баллом считается любой гхезультат, кгхоме голубого. Все. На этом — мы закончили. Встгхечаемся на пегхекгхестке.

Студенты начали нехотя подниматься со своих мест, на ходу доедая или допивая, и потихоньку выдвинулись в сторону выхода.

-— Вано, -— обратился я к рыжему, торопливо допивающего чай, -— Что за перекресток то?

-— Леш, ты меня поражаешь своей неосведомленностью, -— юноша сделал очень умное лицо, и продолжил, -— Фонтан, из которого ты вчера пил и является центром перекрестка. Ты никогда не замечал, где дорожка из желтого кирпича расходится в разные стороны? Так это там!

-— Ась?

-— Ну, блин, -— он дожевал булку, отряхнул от крошек форму, и кивнул головой в строну выхода, -— Пойдем. В общем, мужское общежитие — запад, женское — восток, центр — фонтан. Север — арена, юг — центральный академический корпус, уяснил?

Я удовлетворенно кивнул и не задавая вопросов вышел вслед на за ним на улицу.

Погода шептала — налей и накати. Утреннее солнце уже припекало макушку, свежий воздух отрезвлял, но набитый желудок неутомимо зазывал лечь подремать.

Когда мы подошли к фонтану, Павел, который, как сказала Маша, которая как-то радостно помахала мне и подошла к нам в сопровождении «орка», был не кем иным, как лекарем академии, разбивал группы по пять человек в каждой. Всего, оказалось, десять групп.

Для чего это было, я узнал спустя десять минут, когда охрана академии принесла самодельные деревянные проемы, и установила их в землю.

К каждому подобному проходу, подходили по очереди учителя, чем то мазали деревянную раму, шептали, и вид через них, начинал мутнеть и преображаться, пока «изображение» за ними не стало полностью размытым.

«Вот как они делают «по факту» пелену… Прикольно.»

-— Ученики, -— прозвучал голос президента, -— Пять групп по десять студентов, по очереди, заходят во врата, перемещаются в проклятый грот и с помощью своего фамильяра — бьют по кристаллу. После того, как вы выходите из грота, заходит один из учителей, и сверяют ваш показатель. Заносят его в протокол. Время на подготовку внутри грота — ровно десять минут. Не используете это время по назначению — врата выдернут вас обратно и испытание будет засчитано как провальное. Вопросы?

-— У меня есть! — на всеобщее обозрение вышла Елизавет Петровна.

-— Слушаю тебя, -— сухо сказал «Лавруха».

-— Если моя фамильяр способен преобразовываться в оружие, я могу таким способом ударить кристалл?

Ее вопрос заставил толпу всполошиться.

-— Если вам, Елизавета, подобное уже под силу, то да, вы можете делать что душе угодно.

Девица удовлетворенно кивнула головой, заулыбалась и встала к первым, по счет воротам, за ней выстроилась ее группа.

Мне же, достался самый последний проем, который бы самым восточным, и группа из девяти человек с учетом меня.

«А, да… Санька то нет.»

-— И… Начали! — пропищал Герман, дунув в свой отвратительно противный свисток.

Эпизод 12

Пока я тер пальцами ушные раковины, первая четверка «игроков» влетела без промедления в врата, а я, как «лидер» группы, то бишь, стоял первым в шеренге, просто замер и тупил, пытаясь вернуть слух.

Этим были недовольны многие, и очень отчетливые тычки в спину, все же сдвинули меня с места, и злобно обернувшись я шагнул в пелену.

«Интересно, а как они один кристалл разбили на пять разных пространств? Антинаучно? Или все-таки, физика сосет?»

Я оказался в слабо освещенном помещение, действительно, в каком-то гроте.

Он был огромен. Я стоял ровно по центру этого, кхм, помещения, и с полным удивлением на лице пялился по сторонам.

За моей спиной зияла дыра выхода-входа, а в месте, откуда я вышел, был колодец, в который, как я понял, мне придётся нырнуть, чтобы вернуться обратно. Немного подумав, я решился исследовать территорию и не поленился пройти с десяток метров, чтобы посмотреть, что же находится на «выходе», и чуть было не звезданулся вниз.

Грот был на вершине какой-то скалы, а внизу текла бурная река. Напротив самого грота, в пятидесяти метрах, был другой утес, на верхушке которого были деревья. Не найдя для себя больше ничего интересного, я вернулся в помещение, где у самой дальней стены и стоял источник света, тускло освещающий пространство.

Медленными шагами я приблизился к этому объекту, и с каждым новым шагом, во мне просыпался странный интерес.

Это действительно был кристалл мутно-белесого оттенка, как будто врезанный в стену скалы. Внутри, пока что, было видно только силуэт. Но чем ближе я подходил, тем более четче видел границы фигуры, и в конце концов, самого узника.

Мужчина, чуть больше тридцати лет, хотя, как можно судить о возрасте, глядя на обросшую физиономию?

«Ну, не седой, значит еще не преклонного возраста, я же прав?»

Мою догадку «салфетка» никак не прокомментировала.

Оглядываясь по сторонам, я не сразу заметил в двух метрах от объекта стеклянный кувшин, в котором, будто бы вибрировала жидкость голубоватого оттенка. Внимательно осмотрев сосуд и не найдя никаких проводов, для меня осталось загадкой, как же эта «водица» будет замерять мою силу.

-— Ну что же, мужик, -— я подошел почти вплотную к кристаллу, -— Придется по тебе ударить, а то не пройду испытание, и честно, -— я на секунду задумался, -— Мне жаль тебя. Не знаю, бессмертен ты или нет, но вот подобное время провождение — и злейшему врагу не поделаешь. Погребенный заживо. Так себе история.

Сосуд, стоящий по правую руку в двух метрах от меня, усилил свою вибрацию, и окрасился в красный свет.

-— Какого хера?

Я попятился назад, подальше от кристалла, и, на мое удивление, жидкость в сосуде приняло прежний цвет.

Влияет ли мое присутствие, как, типа некроманта, на этого мужика?

Проверим?

Вновь приблизившись к нему, я отметил, что с каждым моим шагом, цвет в кувшине меняется. Определенно, либо он чувствует, что рядом как бы соратник, либо…

«Долго думать будешь?» -— резко раздался голос старика в голове, -— «У тебя осталось три минуты, и тебя засосет во врата.»

«Да понял, я, понял.»

Решив, что на сегодня с экспериментами нужно заканчивать, я отмерил примерные пять метров от сосуда, и закрыл глаза.

Как там говорили? Представить и позвать?

Сжав кулаки до побелевших костяшек пальцев, стараясь полностью сфокусироваться на своих ощущениях, я не сразу понял, что получилось. И простоял с закрытыми глазами еще некоторое время.

Под моими ногами послышался шум, скрип, лязганье зубов, и, я был абсолютно уверен — мычание.

Приоткрыв левый глаз, а затем, удивленно и правый, я пялился на потасовку двух животных.

Полуметровая ящерица, с увесистыми лапами и черной чешуей, откровенно пыталась отгрызть рог у чуть большего по размерам бычка.

«Действительно, золотой.»

-— Эй вы, Биба и Боба, ну ка хватит! — рявкнул я, и, это не подействовало.

Попытавшись, было разнять фамильяров, мне слегка досталось, и на сей раз, я крикнул достаточно громко.

-— Суки, я сказал, пасти позакрывали, ногти-когти спрятали, и рядом, млять!

Это, определенно, сработало.

Ящерка молнией метнулась к моим ногам, а вот бычок, лениво покачиваясь, медленно побрел в мою сторону, так же встал у ног, и вопросительно поднял голову, мол, что хотел, раб божий.

Помнится, я представлял себе только быка, и вызвал его, так почему же здесь и второй фамильяр? Не из-за того ли, что я не контролирую и не владею силой?

Об этом, мы расспросим Анну-Маргариту, а сейчас…

Я вытянул правую руку и указал на кристалл, приказав:

-— Не знаю, как, но ударьте его.

Мне явно не показалось, но ящерица даже не дернулась с места, когда бык, напыжился, покопал копытами землю, ринулся в кристалл, и, в сопровождении отчетливого огненного следа, врезался рогами в «защитную» оболочку объекта испытания.

В момент касания фамильяра и стенки «защиты» некроманта, произошла вспышка и небольшой взрыв, который пустил волну по песку, чуть пошатнув меня.

Сосуд окрасился в отчетливый — красный цвет на несколько секунд, и когда огонь, который распространился от удара быка — потух, окрасился обратно в голубоватый.

Это было, скажем, круто.

-— Любопытно, -— сказал в слух, внимательно рассматривая метку, -— А как Лиза, удаленной атакой, я смогу? У меня получится?

В ответ была очевидная тишина. Оставался заключительный вопрос, почему ящерица не атаковала вслед за быком, и тут меня осенило.

По идее же, ее метка на левой руке, так что…

-— В атаку! — я вскинул левую руку, и указал пальцем на кристалл, от которого уже отошел золотой бычок.

Визуализация атаки ящерицы мне показалось гораздо более брутальной, нежели у огненного быка.

Она будто бы растворялась в пространстве, вспыхивая в черных вспышках по пути своего «забега», и это было круто!

Назовем так — переместившись к кристаллу, она со всей дури лупанула хвостом, и от стенки кристалла в разны стороны хлынули кляксы черного цвета.

Кристалл окрасился в такой же красный, как и от удара первого фамильяра.

«И что же мы имеем? Они равны по силе?»

Пока я думал, чит в голове озвучил мне немаловажную информацию.

«Осталось двадцать секунд. Вода в колодце уже бурлит. Рекомендую — уйти самому. Будут не самые приятные ощущения, если тебя всосет во врата.»

«Принял.»

Но…

Указав обоими руками на кристалл, и крикнув команду атаки, я желал увидеть результат. Только не совсем смог.

Когда огонь и «чернота» коснулись оболочки кристалла, что-то сильно завибрировало, а в этот момент, меня будто бы за шкирятник потянуло в колодец за моей спиной, и я, уже будучи почти полностью «засосанным» в неприятную жидкость, с удивлением отметил, что сосуд окрасился в черный.

«Мля… Фамильяров то не отозвал… Сейчас все увидят второго, а этого нельзя допустить.»

Со звуком слива в туалете, меня вышвырнуло из самодельного деревянного проема спиной назад. Приземлившись не в самой удачно позе, я резко встал, и принялся озираться по сторонам, ища глазами своих питомцев.

Их, кстати, не оказалось.

-— Где… Где… — заикался я, от бури эмоций в голове.

Что-то пошло не так, и внутри все крутило, резало, и болело.

Меня вырвало, и ко мне подбежал Павел.

-— Алексей, что такое?

-— С-с-сука. Больно…

-— А как ты хотел? Чтобы было легко? — усач захохотал, похлопывая меня по спине, -— Когда усилком в тебя запихивают фамильяра, это не приятный процесс, но в следующий раз, будешь умнее, когда решишь потянуть время, или чем ты там занимался?

Я промолчал.

Прокашлялся, вытер рот, слезы, и вытянулся.

Оказалось, что большая часть студентов уже прошла испытание, и как я, десять минут, не торчала в гроте. Только вот члены моей группы с недовольством смотрели на меня, как будто задержка прохождения испытания как-то могло повлиять на их силы.

Но, их не запускали.

Подростки, которые абсолютно все, до единого, кроме моей «шеренги» прошли испытания, весело галдели, разговаривали, и растягивались на травке, когда в «мои» врата никого не пускали.

Сначала один преподаватель вошел в пелену. Затем вернулся, позвал второго, и так далее.

Казалось, что там побывали все взрослые, которых я здесь видел, и все как один, выходили с изумленными глазами, и с интересом смотрели на меня.

Наконец, вышел Лаврентий Лаврентьевич и объявил:

-— Те, кто еще не прошли — идут в другие врата и проходят. Рекомендую, не задерживаться. Пятые врата — отныне, закрыты. Результат записан, и будет объявлен на общем собрании во время обеда. Всем все ясно?

Ответом ему была тишина, а также, любопытные взгляды в мою сторону.

В толпе можно было услышать, как переговаривались относительно моей личности, мол: сто процентов провалил испытание; сломал сосуд; нагадил кучу; оставил свои трусы и прочая чушь, на которую я никак не реагировал.

Лишь тихонько сидел в сторонке, пытаясь привести в чувства свои эмоции и голову.

Внутри все болело, и я отчетливо понимал, что фамильяры устраивают потасовку где-то внутри. Почему? Не знаю.

Самым последним закончил Иванушка из рода Рыжих, который с самодовольной улыбкой пялился на президента, ожидая от того одобрения или похвалы, но тот лишь томно молчал, о чем-то думая.

Всем абитуриентам дали время на помыться, побриться, и прочее, и на это был выделен целый час, который, я провел с пользой.

Полноценно привел в порядок свой внешний вид. Причесался, напшикался странными духами, и под одобрительное похлопывание по плечу от соседа, спустился в столовую.

Первый раз, когда я пришел сюда, мне не показалось, что это место для торжеств, ибо сейчас это было чем-то бомбическим.

Все четыре стола были нарыты скатертями разного цвета, и, если я был прав, до под цвет стихии. Все столы подсвечивались своим же оттенком, только откуда, я, видимо, никогда не пойму, и студентов рассаживала охрана, а не мы сами.

Мне, как и Ивану, достался красный стол, где по левую руку от меня, усадили Анну, Марию и Елизавету.

-— О, приветик, -— улыбнулся я принцессе, -— В какой цвет окрасился твой сосуд?

-— Отвали, -— сухо ответила она, уставившись на Марию, и что-то прошептала ей на ухо.

Девицы синхронно захихикали, и я перенес сове внимание на Анну.

-— Эй, мертвечина, ничего не хочешь мне рассказать про этого узника в кристалле? — прошептал я ей на ухо.

И она повернулась ко мне.

Ее глаза, будто бы, горели от радости, она искреннее улыбалась, и казалось, она сейчас меня заключит в объятия и будет сжимать так, пока ребра не захрустят.

-— М… — протянула она с блаженным лицом.

-— Ты чо, пьяная что ли? — удивился я.

-— Ты… — она не смогла и слова больше выговорить, и лишь уткнулась носом в плечо.

«Что это с ней?»

Студента рассаживали друг за другом и магов со стихией огня было всего с десяток, когда магов воздуха пятнадцать, тринадцать магов земли и двенадцать воздуха.

Сашки, не было среди них.

Когда последнего мага посадили на его, уже, законное место, в столовую вошли преподаватели.

Стилистика их одежды не изменилась от слова совсем, и все были такими же гордыми, как и в первый раз, только вот по президенту было заметно, что он о чем-то задумался.

Все же, когда всем сказали встать, поприветствовали, произнесли приветственную речь, президент заговорил:

-— Среди вас не нашлось ни одного мага, который бы не прошел испытание кристалла. Могу вас заверить, что выдающиеся результаты тоже были, но лучших — нет. Мы все равны, вы — все равны. Как вы успели заметить, мы рассадили вас строго по цвету вашей стихии, и так вы и будете обучаться в следующие пять лет. Понятно дело, что некоторые занятия будут совмещены, но отныне, рядом с вами, ваши боевые товарищи, или же, будущие враги. В зависимости от короны, которой вы будете служить.

Последнее предложение президента вызвало некоторый ажиотаж, и Вано пояснил, что среди нас есть и иностранные студенты, и дети князей, кто поддерживают далеко не пророссийскую власть. На что получил кивок понимания, и президент продолжил.

-— Среди нас есть три ученика, результаты которых — неординарны. — он подождал, когда гул успокоится и продолжил, -— Я понимаю, что это идет вопреки мои словам, что лучших нет, но это, я думаю, стоит отметить. Александр Блятинский, чье присутствие вы сейчас не наблюдаете — отчислен. Отсюда — его результат не известен. Кто знает, возможно, мы отказались от мирового мага.

-— Он же пропал! — крикнул кто-то из студентов, -— Почему вы говорите об отчислении?

Выскочка втянул голову в плечи, когда до него дошло, что он вводит смуту.

-— Он покинул территорию академии вне разрешения. Поэтому, он сбежал и был отчислен. Еще вопросы?

Вопросов не было.

-— Вторая личность — Маргарита фон Паткуль. Результат — неординарный. Ее сосуд не окрасился в оттенок стихии, как это было у всех, но, зато, приобрел долгий золотой цвет. О природе такой магии — я еще не слышал, если учитывать то, что ее фамильяр — жар птица.

Восторженные ахи и охи, взгляды, полные восхищения и зависти, уставились на мою соседку, которая встала, мило улыбнулась и помахала всем ручками.

«Труп с золотой магией? Стихией? Как это назвать? Что за херня?»

-— Ну, а теперь… — он выждал короткую паузу, взглядом призывая всех замолчать, -— Вернемся к нашим баранам, а точнее, к Алексею Быкову.

Вот тут-то моя пятая точка сжалась.

Мне же не показалось, что сосуд окрасился в черный цвет? Нет, определенно не показалось. Про что он хочет сказать? Или про то, что два фамильяра били кристалл вместо одного? Я спалился? Меня…

«Черт. Мне это чертовски не нравится.»

-— Студент, судьба которого была менее предугадана чем ваша, сде…

-— Так у вас же контракт!

-— Да!

-— О каком таком предугаданном вы говорите?

Студентам очень не понравилось, как начал президент, и, вполне возможно, они почувствовали некоторую «расслабленность» в своих возможностях говорить и перебивать. Их же пока не отчислить, испытания пройдены…

-— Молчать! — рявкнул Лаврентий Лаврентьевич. — Когда я разрешу говорить, вы будете говорить! Уяснили?

Тишина настала мгновенно.

-— Контракт не означает то, что он будет нашим студентом. Если бы он не прошел испытания, его бы направили на военный полигон. А почему и зачем — вам знать не положено. Однако, -— он задумчиво почесал подбородок. — Наравне с Маргаритой фон Паткуль, сосуд. Который считывал его силу тоже окрасился в цвет, не подходящий не под одно стихию. И окрашивался он трижды.

Взгляды, в которых не было упреков, злости и зависти, а только искреннее удивление — было обращено ко мне.

-— Два импульса красного цвета, и последний, -— он замялся, -— Черный. Цвет, который до сих пор не ушел в нейтраль. Вибрация кристалла, защищающего и сковывающего врага императора — вибрирует до сих пор.

В толпе послышалось перешептывание, а Ваня, Лиза и Мария, перебивая друг друга начали расспрашивать меня о сучившимся, придумывая различные теории.

-— В общем, я всех вас поздравляю с завершением испытания. Нашивки первокурсников вы получите завтра на первом занятии на перекрестке. А сейчас — кушать и отдыхать!

У всех «принятых» студентов не было такой радости, как во все остальные приемы пищи. Все вели себя как-то спокойно, мирно разговаривая друг с другом и не забывая бросать на меня свои взгляды.

Мне это, если честно, уже осточертело, но сделать с этим я ничего, увы не мог. Оставалось лишь дотерпеть до конца обеда, и попытаться выловить Лаврентия Лаврентьевича, если он, вдруг, захочет мне что-то рассказать.

Хотя… С какого хрена он должен это делать? Он мне не папашка.

Маргарита, которая умяла две порции какой-то похлебки, повернулась ко мне и прошептала на ухо, своим загробным голосом, голосом того самого трупа:

-— А теперь, милый мой, нам нужно уединится и о кое чем поговорить.

Эпизод 13

Лестничные пролеты мелькали один за другим перед моими глазами, и я уже в корне не понимал, куда мы поднимаемся.

Марго, ухватив меня за руку в столовой, потащила за собой под изумленные взгляды толпы. А уж вопросов то в спину было…

-— Красавица, и такой рядом?

-— Зачем он ей?

-— Они оба с неизвестной силой…

И бла-бла-бла.

В общем и целом, это девица меня не выпускала и тянула за собой о чем-то радостно бормоча.

На последнем издыхании я вошел в небольшое темное помещение, в которое, казалось, не проникал солнечный свет, а на улице был день. Передо мной открывал весьма красивый вид.

-— Мы что, на башне? — спросил через плечо девушку за спиной, -— Красиво…

И действительно, я не врал, здесь было очень красиво. Каменная площадка башни, имело панорамное окно, если его таким можно было назвать, но… Не было стекла, только рама, и гуляющий ветер, задувал в помещение с характерным свистом.

Озябнув, я поднял воротник, воткнул руки в подмышки и оглянулся на Маргариту.

Она сияла.

Глаза, с которыми она смотрела на меня, были наполнены запредельной радостью, и, как мне показалось, обожанием.

-— В чем дело?

Девушка ничего не ответила и медленно пошла на меня. Не сказать чтобы я боялся ее или что-то, но автоматически начал отступать, ровно до того момента, пока поясницей не почувствовал холодный камень.

-— Э-э-э, ты чего? — я разинул от удивления глаза, и ровно в этот момент, ее пухлые губы коснулись моих.

Не церемонясь, но подумав пару секунд, я грубо оттолкнул ее, а когда вдоволь проматерился, сплюнул на пол и вытер губы.

-— Больше никогда… — зашипел я, глядя на лицо, которое ни капельки не изменилось. — Никогда…

-— Леш, хочешь, я всегда буду такой? — она, наконец, заговорила, и в ее азартный глазах немного уменьшилась любвеобильность, -— Для тебя! Всегда вот, -— она провела руками по своему телу, сделав особенный акцент на груди и ягодицах, -— Только для тебя, вечно…

«Вашу мать… Что с ней происходит?»

Не вдупляя в произошедшее, я вильнул чуть в сторону, и замер у выхода, почувствовав на плече крепкую хватку.

-— На самом деле, я не совсем за этим тебе позвала, так что, я тебя не отпускала.

От мягкого-игривого тона не осталось и следа.

Чуть напрягшись, я обернулся и встретил, так понравившиеся мне, холод и строгость в лице.

-— Тогда, что это было? — я скинул ее руку с плеча, и облокотился на стену возле выхода, -— Что за…

-— Это инстинкт некроманта. Ты — проявление древней силы, я — адепт этой силы. Есть еще вопросы?

-— Дохера!

-— Тогда я начну с самого малого, что ты должен понять сию секунду. Я — твой учитель, ты — моя жертва. И теперь, на всю жизнь. Такой лакомый кусочек я не упущу.

Мой желудок скрутило.

-— Да нахер мне такое надо! — механически вытер свой рот, -— Я видел тебя в истинном обличии, и под маской этой красавицы — ты меня не обманешь. Так что –нет, и еще раз нет! Даже не думай!

-— Значит, оболочка тебе нравится. Значит — привыкнешь. И отказаться ты не можешь, хочешь ты этого или нет. Я допускаю тот момент, что рядом с тобой могут быть другие, живые люди, -— она сделала акцент на слове «живые», -— Но отныне — ты мой.

Театрально цокнув и закатив глаза, я скрестил руки на груди:

-— Хера с два.

-— Вот и посмотрим. И, основное, -— она отвернулась и подошла к «окну», -— Если ты захочешь — можешь согласиться на обследование силы, но я, настоятельно рекомендую тебе — этого не делать. Больше шансов на то, что они поймут, кто ты и с чем тебя едят.

-— А зачем им это?

-— Совсем неотёсанный дурак? — она обернулась, вскинула брови, и забормотала, -— Странно. Вроде в прошлой жизни столько всего пережил, а мозги так и остались на уровне подростка.

-— Я бы попросил…

-— Твоя сила сильно пошатнула наружную оболочку кристалла, и существо, которое до сих пор называют человеком, почувствовало это. Оно нам нужно. Не смотря на его безумие, планы и прочее, он сила, достаточно древняя и могучая.

Понимая, что беседа будет долгой, я сел на корточки и принялся слушать.

Иван Тихонович Посошков, как утверждают открывшиеся летописи, родился около 1352 года. Сам установленный факт его возраста — меня несказанно удивил.

В связи с его настоящим возрастом стало понятно, откуда он такой умный здесь нарисовался. Был теоретиком, сильным экономистом, а также любителем изобретать. Он почти сразу приглянулся Петру Великому, когда открыл богатое месторождение минералов, и проработал с императором достаточно долго.

Иван не то чтобы втерся в доверие к правителю, но сам, по крайней мере, считал его своим близким другом и не раз «спасал», как говорили знающие.

Только вот Петр не оценил такую дружбу, когда Посошков поднял из мертвых полсотни казаков, с помощью которых смог спасти Лаврентия Лаврентьевича, и лазурный камень — неизвестной по миру силы.

Тут меня смутило — все. Опять же, история моего типа появления, точнее, когда меня якобы спасли, опять история про Лаврентия, и этот странный лазурный камень.

-— Слухай, Марго, -— я покосился на девушку, -— Могу я тебя так звать? А то путаюсь в своей голове, то ты Маргарита, то Анна, то труп.

Она улыбнулась и одобрительно кивнула.

-— Что за лазурный камень? Почему все с ним связанно? Что в нем такого?

-— Я не знаю ничего, кроме того, что он дарует бессмертие.

Тут я по-глупому улыбнулся.

-— И? Некроманты же и так бессмертны, почему Петр им не стал?

Она цокнула языком и села рядом со мной.

-— Некромантом нужно родится. Понятное дело, что ты и не можешь знать о своем таланте, но он рано или поздно проявится. А мы — своих чувствуем. Так что — стараемся забрать их раньше, чем имперские шавки доберутся до молодого дарования. Тебя — не украсть, сам понимаешь.

-— Так, и что дальше?

-— Мы далеко не бессмертны. Своим долголетием мы берем жертву, забираем жизни, но мы — не бессмертны. Ты немного не понимаешь суть этого понятия. Сейчас, с этим камнем — император — неуязвим. Это определенно, а для чего ему это — не могу сказать, они лишь догадки.

-— Любопытно…

-— Про свои возможности и свою жизнь, ты узнаешь на наших занятиях. А сейчас…

Она встала, поправила брюки, и коснулась ногтями моего подбородка, поднимая мою голову:

-— Скажи мне, откуда у тебя такая стихия? Что ты сделал?

Меня немного смутил ее вопрос, ведь я думал, что это она мне скажет, как я так смог…

Немного потупив, я поднялся, и сказал чистую правду:

-— Ударил сначала одним фамильяром, потом вторым, а потом… — я вновь поймал «мурашки» от ветра, и втянул голову в плечи, чтобы закрыть шею воротником, -— А потом, удари сразу двумя.

Мои слова несколько удивили ее. Не понятно, что творилось в ее голове, но ее следующий поцелуй, вызвал у меня порыв рвоты.

«Хоть убей, я знаю, как ты выглядишь, и оболочкой этой меня не обмануть…»

Тяжело дыша, сплевывая слюни, я поднял голову и спросил:

-— И долго ты этой херней заниматься будешь? — на что не получил никакого ответа, -— А занятия, когда? Или что ты там хотела?

-— Завтра, -— несколько оскорбленно ответила она и вышла, оставив меня наедине со своими мыслями.

«Хоть она в душе девушка, возможно, это один хрен — мерзость.»

* * *

Ночь прошла без происшествий, если не считать странного скопления «охранного» персонала за женским общежитием, и мы с Вано, решили, что все вопросы утром, а сейчас — спать.

За завтраком нас встретили не выспавшиеся морды девиц, по большей части, и куча-куча классной жрачки.

Я в этот раз, я не удержался.

Яблоко, нарезанное дольками, лежало на тарелке и манило меня своим блеском:

-— Съешь меня.

Ну, а я, человек простой, меня просить по сто раз не нужно. И это было чудовищно вкусно.

Карамель, как мне объяснил «блокнот», покрывал этот дивный фрукт и, казалось, что еда таяла во рту. Не смотря на укоризненные взгляды моих сокурсников по стихии, я без стеснения пожирал эту сладость.

Прекратил сие действие только при появлении Марго за спиной, которая ласково чмокнула меня в мочку уха, и прижалась к спине.

«С-с-сука… Что с этой мертвячиной творится?»

Вопросительных взглядов было выше крыши. Кто-то перешукивался, а кто-то в отрытую горлопанил: «Почем он, а не я?»

«Эх, придурки, знали бы вы… Знали бы, как она мерзко выглядит и сколько ей на самом деле лет…»

-— Марго, ты это, прекращай, — нехотя, я покраснел, и почувствовал это, -— На нас пялятся.

-— А ты стесняешься меня? — я повернулся на ее вопрос, и увидел озадаченное лицо, -— У тебя что, никогда не было девушки?

-— Такой как ты — полуразложившейся и с мерзким мутным глазом — нет. — отрезал я, скидывая с себя ее руки, -— Попридержи свои таланты, ладно?

-— Бяка, ты, Алексей, -— буркнула она и уселась за стол.

Меня никогда не беспокоило внимание противоположного пола, наоборот, я любил процессы соития и все оттуда вытекающие, но вот внимание трупа, это бу-э.

Впрочем, завтрак прошел без происшествий, и в результате, толпа студентов толпилась на перекрестке, перед дамой, выглядевшей как звездой с голографической обложки журнала Венера.

-— Меня зовут Елизавета Сергеевна, я — ваш проводник в мир магии.

«Банально и скучно.»

-— Моя цель — научить вас защищаться с помощью ваших фамильяров, научить вас колдовать без применения артефактов и высших животных, а также — визуализировать ваши навыки.

Я понял почти все, кроме момента с артефактами, но решив не пялится по тупому в карман брюк, внимательно слушал женщину.

-— Что было сегодня ночью? — спросила девушка из «класса» стихии земля, с белокурыми волосами и предельно низким ростом, -— Почему такая шумиха? Где Елизавета Петровна?

Меня, как током пробило после вопроса с упоминанием имени принцессы.

Она же о ней сказала?

-— Нельзя вот так, на занятии, -— препод начала злиться, -— Заводить внутреннюю смуту!

Но толпу было не остановить. Всех интересовал этот момент, и как бы не хотела обладательница тонны косметики на лице отмолчаться — мы этого сделать не дали.

Оказалось, что перед самим сном, одна из девиц отправилась в кустарник в пяти метрах от своего окна в общежитии, чтобы собрать ночного мотыля для своего питомца — лягушки. На нее кто-то, или что-то напало. Не убило, слава богу, но конкретно зацепило.

Если верить тому, что сказали, то сейчас на ее лице не было живого место. Ее как будто пожевали.

Виновника такого торжества — поймать не удалось. Есть подозрения, что на Васильевском острове есть зверье, о котором, никто не знал.

Но меня зацепило не это.

Сразу вспомнилась арена, стрелок в принцессу, а сейчас, ее теска по имени и отчеству — пострадала. Совпадение? Не думаю.

Для себя я решил, что целью «животины» была именно принцесса, и мне, очевидно, нужно подойти к президенту, только как это сделать во время занятия? Или проще — подождать?!

Сергеевна, которая явно устала выслушивать команды, рявкнула на толпу, и она в миг умолкла. А затем пришла парочка охранников, несущая на себе уже знакомый нам дверной проем на деревянном настиле.

-— Это еще зачем? — спросил «орк», -— Мы же уже прошли испытание.

-— Когда спрашиваешь — поднимаешь руку, понятно? — как-то ядовито ответил препод, -— Если вы до сих пор не заметили, на перекрёстке нет врат, поэтому для занятий на «природе» мы используем искусственные. Кто скажет нам, куда мы отправимся?

-— На арену?! — полушепотом ответил я см себе, обдумывая возможности перемещения целой группы, где за всеми можно было бы проследить.

-— Верно! — вскрикнула она, тыча в меня пальцем, -— Назови… — она затихла, и продолжила, -— Алексей Быков, точно, вспомнила, -— выдержала короткую паузу и заулыбалась, — -Почему ты решил, что именно арена?

На меня уставились, и я неловко заерзал.

-— Очевидно же. Большая площадка, за стенами. Если вы нас будете учить защищаться, то нужна открытая местность без преград. Ясное дело, что это можно было бы сделать и в кабинете, но сейчас, как я вижу, присутствуют все классы. Ну, и потом, арена — защищена от посторонних, вроде как, и в связи с событиями, произошедшими, этой ночью — вам нужно видеть нас всех и сразу. Подозреваю, что это место именно арена. Ибо других, здесь, я еще не знаю.

-— В яблочко! — радостно вскрикнула Сергеевна, -— Умничка! — а затем приблизилась ко мне, и прошептала на ухо, чтобы слышал только я, -— Не зря ты владеешь магией князя!

«Какого такого князя?»

-— Вы, о чем?

-— А тебе еще не передали? — она искренне удивилась, -— Оставлю эту честь президенту. — и обернулась к толпе, -— НУ что, все готовы? Тогда — строго по одному — на арену!

«О какой такой магии она говорила? Что за князь?»

Ученики дружно друг за другом покидали перекресток, и я, где-то в центре потока тоже перешел пелену, и недовольно вдохнул полной грудью сухой воздух.

Когда понял, что сапоги утопают в песке — разулся, чем поймал на себе удивленные взгляды, но акцентировать свое внимание на этом — не стал. Не за чем. Это удобно мне, а не вам, детки.

Когда последний человек пришел на арену и «врата» закрылись, все собрались вокруг женщины и внимательно выслушивали азы «щита».

Фактически — простетская визуализация магической способности, ее можно было делать как с помощью фамильяра, так и с помощью внутренних сил. Но нас она заверила, что сами — ы пока не сможем.

И почти сразу же осадила принцессу, которая, словно выскочка, выкрикнула, что ее питомец уже перешел в этап оружия, и что она свободно владеет внутренней стихией. Может колдовать без фамильяра.

Не сказать, что она ей ответила как-то грубо, но принцесса, казалось, поникла.

Нас разбили на пары. Получилось поровну, с учетом отсутствующей девки, которую пожевали, и свалившего Сашки.

Марго, которая яростно старалась напроситься ко мне, получала в пару Марию, а я получил «орка», который пялился на меня с неприкрытым слабоумием, ковыряясь в ухе.

-— Ну, это, Леха, ты не обижайся если что. — прогоготал он.

-— Ты, о чем?

Но ответом мне была команда преподавателя.

-— Денис Игоревич, твоя задача атаковать своего оппонента фамильяром. Алексей, а ты, -— она явно обращалась к нам, -— Должен выставить защиту, чтобы сдержать силу Дениса.

А почему, собственно говоря, начали с меня?

Определенно, я в какой-то момент пропустил мимо ушей то, что наша пара начнет первой, и что меня, сейчас, будут бить.

Но я этого не позволил сделать.

Фамильяром «орка-Дениса» был такого же придурковатого вида, как и он сам, кабанчик. Огненный кабанчик.

Я откровенно удирал от него. Для меня было странным, что кабан ничем не стреляет, но пробовать на своей заднице его бивни-клыки, я не решался.

Беготня могла продолжаться долго, но подобный результат не устраивал никого. Уже слышались смешки в мой адрес, откровенные оскорбления, и недовольный голос Сергеевны.

Спустя две минуты я иссяк запас своих легких и своих возможностей, но перед этим — отбежал на пяток метров. Кабан застыл, и внимательно пялился на меня.

«Ага, значит и у подобных животных есть дистанция атаки? Я могу отдышаться?»

Я оказался прав. Денис начала медленно, но верно идти в мою сторону в так с кабаном.

-— Я думаю, что мы все уже увидели, что наш Алешенька — хороший бегун, а фамильяр Дениски — не такой быстрый, как должен быть.

Своей фразой она унизила нас двоих разом.

-— Поэтому, я немного ускорю этот процесс. Денис, отзывай фамильяра и возвращайся к другим.

-— Хорошо… — орк погрустнел, но команду выполнил.

-— А тебя, я предупреждаю, чтобы у тебя было время. — она явно обратилась ко мне.

«О чем она?»

-— Алексей, готовь щит, сейчас тебя буду бить я!

Мне стало не по себе от ее слов, и я не понял, о каком времени она вообще говорила.

Эпизод 14

Сергеевна вытянула перед собой руку, и вокруг меня, будто бы, разрядился воздух. Пятой точкой я почувствовал опасность, волосы по телу привычно "напряглись", и я приготовился.

Ох, как же мне это все не понравилось.

Озираясь по сторонам, улавливая на лицах одногруппников некоторое подобие интереса и страха, я понял, что, сейчас, мне настанет — полная жопа.

Только была одна не состыковка. Разряженный воздух сулил бедой, но она не наступала, может ли быть это тем, что заклинание или «удар» преподавателя требовал соответствующей подготовки? Или то, что она меня просто пыталась запугать?

«Скорее всего», -— мелькнуло в моей голове, и я не стал тянуть кота за яйца.

Моя правая ладонь аж завибрировала от удовольствия, которое я сейчас получу. Драться — я всегда любил, но пока я не соображу, как выставлять щиты, я буду атаковать. Ведь лучшая защита — это нападение.

Маленький золотой бык стихии огня, по воле мысли появился у моих ног, и кажется, я заметил, как «существо» выходит в этот мир. Обязательно попрактикуюсь в следующий раз, и найду их «путь».

Следующей командой, был крик и жест, после которого, я сам ринулся на стоящего препода, опасаясь, что дальность действия моего фамильяра такая же ограниченная, как у Дениса.

Мое действие заставило толпу ахнуть, но какой же крик вырвался из уст преподавателя, когда яркая вспышка соприкосновения моего фамильяра с ней — со проводился конкретным звуком взрыва, запахом гари и тучей песка.

Но, моя мимолетная радость быстро ушла в эффект абсолютного непонимания. Сергеевна спокойно себе стояла, с слегка обожженной челкой, но вполне себе — целая и невредимая. Только вот злоба в ее дегтярно-черных глазах мне ох как не понравились.

Разъяренная женщина начала на меня орать:

-— Ты совсем дурной? Какое задание было? А?

-— Лучшая защита — это нападение, -— парировал я, зазывая к себе золотого быка.

-— Твоей задачей было — создать щит! А не атаковать!

-— Незачем так кричать, я и так все прекрасно слышу, -— моя самодовольная улыбка лишь раззадорила преподавателя, и, если бы она не была «взрослой и умной», обязательно бы поддалась на эту непозволительную уловку, и сагрессировала, но.

Она выдохнула, привела эмоции в порядок, и спокойно заговорила:

-— Я очень рада, Алексей, что ты так легко освоил технику удара фамильяром, но мне сейчас нужно, чтобы ты научился, чтобы, -— она замялась, -— Чтобы вы научились создавать кокон вокруг себя. Как тот, которым я защитилась от твоего буйвола.

-— Это бык, -— протянул я, внутренне успокаиваясь.

-— Хоть козел, мне все равно. А сейчас, стой и терпи, если не способен создать защиту.

Собственно говоря, я стоял и терпел, пока меня мотало ветром во все стороны, опрокидывая вниз головой в песок, и швыряя куда только можно. Я не понимал, до последнего не понимал, как же мне нужно воссоздать «защиту».

Что только себе не представлял: броне костюм, энергетический щит, стены, магнитные поля, и все было бесполезно.

Она в открытую херачила меня, в отместку на мою выходку.

«Вот сейчас бы ящеркой ее отхерачить…»

Но, не набив шишки, не познаешь истину, и после очередного градусника в песок, меня осенило.

-— А почему бы не…

Я провел тыльными сторонами ладоней по-своему лицо, вычищая с морды песок, спокойно себе сел на задницу, сложил ладони лодочкой и чуть опустил голову, сосредотачиваясь.

Почему, собственно говоря, защита должна быть такой сложной? Ведь мой мир по техническому прогрессу в корне отличается от всего того, что я здесь уже повидал. Пускай моей защитой будет…

Восторженные крики, и чувство усталости подсказывали мне — у меня получилось. Но силы это потратило — неимоверно.

Я поднял голову, открыл глаза, и охринел.

Вставая, я оглядывался по сторонам, не веря своим глазам и мозгу. Меня будто бы охватил черный огонь, который начинался от моих ног и заканчивался где-то наверху, это было чертовски круто! Визуально, по крайней мере.

Нет, я не обжигался, не горел, не чувствовал никаких потусторонних запахов, однако, все вспышки ветра, которыми в меня швырялась Елизавета Сергеевна, разбивались об этот огонь.

Вот она, защита!

У меня получилось!

Да!

Спустя минуту восхищением такого проявления силы, ноги стали ватными, в глазах «проснулась» усталость, а голова, будто бы проваливалась куда-то назад. Судя по всему, я потерял слишком много силы.

Последней картинкой, которую я увидел, «медленно моргая», это взволнованное лицо Елизаветы Петровны, и удивленное лицо Марго.

* * *

-— Много ли нужно времени, чтобы построить алтарь?

«Ась? Кто это?»

Странный голос,который говорил где-то наверху, вывел меня из сна, как я думал.

-— С этим сложности, милорд. — послышался ответ, противно низкого голоса, -— Один ученик — ничего не стоит. Нужно больше.

-— Куда больше? — «милорд», кажется, злился, -— Ты понимаешь, что будет, если мы заберем еще одного ребенка? Ты забываешь, где мы находимся, почему, и что будет, если нас добьют!

-— Знаю… — жалобно заскулил ответчик.

-— Виктор, -— «милорд» сменил интонацию в голосе, -— Что с молодым некромантом? Он предоставляет нам существенную угрозу?

-— Пока — нет, -— Виктор значительно оживился, -— Меня он не обнаружил. И не сможет. Слишком молод и глуп.

-— Ты понимаешь, что он может быть не один?

-— Понимаю, но, -— Виктор закашлялся, -— Но из всех участников их глупых испытаний, только у него был темный фамильяр, ни у кого больше я не видел.

-— Ты точно посмотрел всех участников? Сколько врат открыт этот, этот, -— послышался захлебывающийся кашель, и кажется, «милорд» имел очевидные проблемы с дыханием, -— Тупица!

-— Пять. Я был везде и сразу. Одновременно. Наблюдал.

-— Каким образом? Ты уверен, что твое присутствие не обнаружили?

Настала короткая пауза, и я, наконец, додумался открыть глаза.

Это было, ну, очень странно. Неба и группы студентов — не было, обстановка полностью изменилась, и сейчас, передо мной была стеклянная стена.

Меня не покидало чувство, что я заточен, и не могу двигаться. И да, как только попытался шевельнуться, мои мышцы поразила сильная боль, но я даже крикнуть не мог. Голова не двигалась, я не дышал, сердце, не билось, но я видел. Видел все вокруг.

И это, сука, было слишком знакомым местом.

Меня, все же, поразила не местность, а то, как это… Обходиться без кислорода, как это — не дышать и жить с этим.

Было чувство, что я часть чего-то древнего, могучего, а вот этот вот карлик, который топтался вокруг какой-то фигуры, самый вонючий кусок дерьма, на всем белом свете, и уж больно он мне не нравился.

Почему? А хрен его знает.

Но вот фигура… Не сказать, что она пугала меня, но, очевидно, я испытывал к ней в некотором роде — уважение.

Впрочем, что я здесь делаю, и что за странные ощущения?

Перед моими глазами, а, если быть точнее, за стеклянной перегородкой был тот самый грот, в котором проходило испытание, и если я все трезво оценил, то в кристалле, в котором лежал полуживой труп предателя империи, был я…

-— Уверен, милорд, -— карлик, который оказался еще и горбуном, если мне не показалось, ехидно улыбнулся, и потер руки друг об друга, -— В каждый из колодцев я заложил свой камень, и через сферу бытия видел все происходящее.

-— Умно, для такой крысы как ты, -— сухо сказала фигура, которая стояла ко мне спиной.

Не сказать, что мне было прям уж интересно его лицо, но вот его рост, был неестественным.

Может быть, стекло, за которым я «стоял» преломляло реальность, но…

Горбун же — выглядит вполне естественно, а этот… Ну, метра три, не ниже!

-— Зачем выпустил раба наружу? — милорд заговорил вновь, -— Ты разве не понимаешь, что этот щенок мог навести гусаров академии на наш след?

-— Он нужен был для отвлечения внимания, милорд. — жалобный голос горбуна был похож на крысиный писк, -— Если бы я его не выпустил, то не смог бы попасть на склад комиссии, и уж точно не смог бы побывать во всех вратах сразу.

-— А как ты открыл переходы? Что использовал?

-— Ваши веки… — было видно, что Виктор, определенно вжал голову в печи так, будто бы ее вообще не было.

Милорд развернулся.

Его лицо было таким яростным и злым, что я не сразу понял, что это было за лицо.

Красная как кровь-кожа, огромные черные глаза, клыкастая пасть, и охереть какие огромные рога, торчащие изо лба.

-— Что ты сказал?! — он закричал на Виктора, и что-то во мне пере щелкнулось, когда милорд, кратковременно бросил взгляд на меня, и застыл с открытым ртом.

-— Ты меня видишь?

* * *

Мое сознание вышвырнулось обратно в реальность, и я вскочил в кровати, мокрый от холодного пота.

Осматриваясь по сторонам, я, с легким облегчением определил, что лежал в уже знакомой палате лазарета, где у дальней стены перед свечой, сидел Павел Альбертович, и о чем-то болтал с президентом, который завис в дверном проеме.

«Ахереть… И приснится же такое…»

А хотя… Приснилось ли это?

В голове как-то сами собой укладывались последние события. Вот — нападение на студентку, которая, как оказалась, была теской принцессы. Но здесь моя догадка могла быть и неверной, раз «раба», которого выпустил горбун, преследовала цель — лишь отвлечь на себя внимание.

Некромант, то бишь я, был известен им, и, в будущем, я представляю для них угрозу, и самое мерзкое это то — что Виктор-конек-горбунок, в курсе, кто я, а я — не знаю, кто он.

Хаотично соображая, меня посетила только одна здравая мысль. Виктор — такой же студент, как и я, и он, словно Анна — может нацепить на себя оболочку, скрывая, кто он такой — на самом деле.

Это пугало. Незримый, неизвестный враг, возможно, потенциально опасный.

Меня это раздражало. Не люблю удары в спину, но и сделать с этим ничего не могу. Пока что.

Теперь, как мне подойти с этим разговором к президенту? А никак.

Что я скажу? Что был на месте врага Петра Великого, и видел все своими глазами, потому что некромант? Нет, не катит, совершенно… Нет, такого я точно не скажу.

Остается только…

-— Алексей, как ты? — голос Лаврентия Лаврентьевича вывел меня из размышлений.

-— Ась?

-— Не пришел в себя еще? — он сел на стул возле кровати, -— Как твои силы?

-— Сколько времени?

Казалось, то, что я попросту смог что-то сказать, уже порадовали его, и слова Павла, были тому подтверждением.

-— Ну, вот, а ты волновался, Лаврентий. — он заулыбался, -— Говорит ровно, мягко, без запинок, вполне связно, даже для простой фразы, значит — цел, орел!

-— Это радует, -— президент вновь повернулся ко мне, -— Леш, как ты?

-— Вполне норм. Времени то сколько? Я долго спал?

-— Третий час ночи. Да, -— президент улыбнулся, -— Долго. Но жару — ты задал. Это не может не радовать.

Павел, приблизившись к моей койке, без какого-либо стеснения, потрепал меня за ухо, и проговорил:

-— Сорванец! Заставить Лизу так психовать — многого стоит! Еще и ее фирменные «Тысяча Лесных Ветров» смог выдержать!

-— Это да, -— президент заулыбался еще шире, -— Выстоял до конца заклинания, молодец!

Что-то я ничего не понял.

Разве, меня не моя защита довела до бессознательного состояния?

-— Это, -— начал я, -— Лаврентий Лаврентьевич… — я покосился на Павла, и вопросительно на президента, -— Мы можем поговорить наедине?

Павел, казалось, покраснел от возмущения, но спокойный томный голос главы академии, поставил все точки над «и».

-— Павле Альбертович в курсе того, что я нанял тебя. Не во всех подробностях, конечно же, но по большей части. Что ты хотел сказать?

Немного поразмышляв, я все же, решился…

Президент не узнает о том, кто я и что я.

Верю ему — лишь отчасти. Но свою натуру, точнее, мою натуру в том мире — он знать не должен.

-— Я думаю, -— протянул я, -— Нападение на студентку поздно вечером, тесно связанно с принцессой.

«Боже, что я несу?»

-— Из-за того, что она полная тёзка по имени и отчеству?

-— Да.

-— Ты считаешь, что это был не зверь?

-— Да.

-— Почему ты так считаешь?!

Я промолчал. Тишина была не лучшим ответом, но меня допытывать не стали.

-— Хорошо. Меня тоже посетила эта мысля, но пока, я ее не разработал. Есть подозрения и кое-какие следы. Что ни будь еще хочешь сказать?

-— Нет, Лаврентий Лаврентьевич.

-— Тогда, -— он встал со своего стула, порылся в кармане костюма, и достал небольшую банку с деревянной крышкой, которая умещалась в ладони, -— Возьми. Мазь, о которой я тебе говорил.

-— С… Спасибо.

-— Легкого мазка хватит, чтобы скрыть рисунок.

Он это сказал, как мне показалось, с каким-то отвращением. Возможно ли то, что он все знает? Но пока молчит об этом? Приценивается, могу ли я быть полезным или нет?

Спросить наперед? Нет.

Не стоит эта игра свеч.

-— Вы узнали, что она означает? — спросил я напрямую, искоса глядя на выражение его лица, авось, мимика что-нибудь выдаст.

-— К сожалению, Леш, нет, -— в его глазах заиграла нескрываемая грусть, -— Я до сих пор, даже, не могу ничего объяснить по поводу твоей стихии. Конечно, о тебе было сообщено высшему руководству…

-— У вас есть кто-то выше вас в этом месте? — я слегка удивился.

-— Здесь? О, -— он захохотал, -— Нет. Здесь — никого выше меня нет. Но, как ты знаешь, подчиняюсь я императору, и чтобы дать тебе хоть какие-то ответы, мне пришлось…

Его перебил Павел.

-— Лаврентий, хорош заливать пацану суп в уши, по нему же видно, не дурак он. Чего ты сюсюкаешь?

Президент выглядел сейчас так, как будто он нассал хозяину в тапки, и прям доказывает, что нет, это не я. А других собак в доме о и нет…

За этим было немного забавно наблюдать. Уж что-что, а такой реакции от него явно не ожидал.

-— И вправду, чего это я, -— он виновато улыбнулся. — Твоя стихия испугала всех, кто знаком с проявлениями огня. Первоначально, мы решили, что черное пламя — отголосок к демонам.

-— Чего? К кому?

-— К демонам. — тон голоса президента стал обычным, -— Их давно уже нет. Истреблены полвека назад. Последний алтарь был уничтожен лично мной, а последний из высшего сословия этой шушеры — обезглавлен.

-— Мной! — заулыбался Павел Альбертович, -— Их больше нет, а твой огонь напомнил их магию. Но все-таки, отличие очевидное. Ты не демон, не одержим, а это я, проверил, когда дал тебе попить мой эликсир.

После напоминания об эликсире, меня чуть не вывернуло.

-— Да, ты стоял в пламени, оно оплавляло песок, но не вредило тебе, -— начал Павел, -— Со стороны — это выглядело восхитительно, но, если бы твое лицо изменилось, цвет глаз там, рога выросли или еще что — тебя бы убили на месте. Не спрашивая ни у кого разрешения.

-— Но я же не изменился, верно?

-— Верно!

-— Не бойся, Леш. — продолжил Лаврентий, -— Пока ты был без сознания, тебя полностью изучили и просканировали. В тебе нет демона, одержимости, настоящей библии и так далее.

-— Какой такой библии?

-— Потом узнаешь, что это, -— он отмахнулся, -— Поэтому, тебя и начала Елизавет Сергеевна бить в полную силу, испугалась, за это, -— он щелкнул костяшками, -— Выговор она получила. А на счет того, что о тебе известно — пока ничего. О тебе доложено главному библиотекарю, и он копается в записях. А их, как ты понимаешь — много.

-— То есть, никто мне не может сказать, что у меня за метка, и почему я маг черного огня? Я правильно выразился?

-— Правильно. — как-то грустно ответил Лаврентий Лаврентьевич. — Но, однако, будь осторожен.

-— Эм… Ладно. Это, а что там с заданием по Елизавете Петровне? Нападение у общежития девиц же, может повторится?

-— Может. Поэтому, ты, -— он слишком подозрительно улыбнулся, -— Пока поживешь в ее комнате.

-— Слушайте, -— я аж поперхнулся воздухом от удивления, -— Какой нахер мужик в женской общаге? Зачем оно мне надо? Про меня и так тут ходят слухи…

-— Защищать обещал? Обещал, -— сказан он, -— Если твоя теория верна, следующая цель — она, ну… -— он деловито почесал подбородок, -— Либо любой другой ученик.

Звук возмущения, раздавшегося из дверного проема, заставил нас обернуться.

Эпизод 15

Елизавета Петровна, которая, каким-то боком приперлась сюда, в лазарет, явно выглядела очень возмущенной. В ее злых глазах играли искорки, а красное от возмущения лицо, как бы и планировало — начать кричать.

-— Что ты здесь делаешь? — я первым разрядил тишину.

Она искоса глянула на меня, перевела взгляд на президента, и полностью проигнорировала мой вопрос.

-— На основании чего, в женском общежитии будет находиться этот, -— она аж захлебнулась гневом, -— Этот выродок?

«Как-то я ей не особ понравился.»

-— Лиза, -— президент выдержал короткую паузу, -— Это для твоей же безопасности.

-— Да, какая к черту безопасность? Он… Он…

Павел, в это время, подошел к шкафу над столом, где сидел до моего пробуждения, и достал какой-то бутылек. Деликатно оттопырил пальчики, снял пробку и вылил содержимое на голову принцессе.

-— Что… Что ты себе позволяешь? Алхимик?! — вот теперь она была злая на все сто процентов.

-— Микстура спокойствия. Лучше всего усваивается при нанесении в волосяные луковицы. Сомневаюсь, что ты захотела бы втирать это добровольно. А теперь — выдохни и присядь. В ногах нет правды.

Молниеносное изменение в лице Елизаветы меня весьма сильно удивило. Она весьма спокойно стряхнула жидкость с волос, спокойно кивнула «лекарю», и села на стул, внимательно смотря на президента.

-— Так-то лучше. А теперь, -— Лаврентий Лаврентьевич поправил воротник белой рубашки, и начал говорить, -— У нас есть теория, а, если быть точнее, у юноши, -— он кивнул на меня, -— Что первоначальная цель вероломного нападения у вашей «обители», была ты. И, здесь уже мои подозрения, что это было не животным.

-— Почему вы так думаете?

-— Характер нанесенных травм.

-— А что с ними не так?

-— Порезы, которые были оставлены на лице Елизаветы Петровны Островской — очевидно, напоминают тонкое лезвие тычковых ножей. Причем, кусочек краски, который, вероятно, отколупился от рукоятки, немного подсказал об «отдельном роде» этого орудия. Точнее, кому оно изначально принадлежало.

-— И кому же?

-— Василевскому.

-— Демону? — удивилась Лиза, -— Демоны же все мертвы! Здесь, очевидно же, не может быть адептов!

-— Это да, -— президент как-то виновато посмотрел в сторону, -— Но кто знает, что осталось после них.

Этот разговор заставил меня собрать в голове целый список банальных вопросов, которые я задам читу, как выберусь отсюда.

Впрочем, больше никаких вопросов не было. Принцесса и президент о чем-то более деликатном и не для моих ушей — поговорили, я за это время — переоделся, и даже успел сбегать в свою комнату, где вещи, которые были мне нужны на ближайшую неделю, сказочным образом были собраны и разложены на моей кровати.

Вани нигде не было.

* * *

-— Если ты рискнешь подглядывать за мной, тебя никакой контракт с Лаврентием Лаврентьевичем не спасет. — злобно пробормотала принцесса, когда я закутался в подобие спального мешка, зябко потянувшись, -— А если ты будешь лазить в моих вещах, то, как только выйдешь за территорию академии, мой папа тебе лично руки отрежет, уяснил?

-— Да, уяснил-уяснил, засохни, дурында, мне от тебя ничего не нужно.

Дальше — был истеричный вопль, куча оскорблений, но я накрыл голову подушкой и словесного поноса мадам— не слушал.

Спустя десять минут, послышалось яростное сопение, и я с удовольствием вдохнул свежий воздух.

Спать не хотелось от слова совсем.

Свежий ветер, который сочился сквозь приоткрытое окно, окончательно из меня выбил хоть какие-то намеки на сонливость.

Пришлось подниматься, как бы мне этого ни хотелось.

Пошел к окну, распахнул его и высунулся.

Как же было хорошо… Звездное небо сияло, переливаясь различными яркими точками, свежий воздух заполонял легкие, а легкий шум покачивающихся деревьев, оживлял всю красоту природы. Мне нравилось здесь. Определенно. За последние дни, меня ни разу не посетила мысль о возвращении домой. И, скорее всего, я уже не захочу возвращаться.

Ведь здесь новая жизнь, новая возможность. Это там, мне было уже под сраку лет, а здесь…

Все впереди!

Созерцание природы закончилось ровно на том моменте, как в многочисленных кустах розы раздался треск ломающихся веток. Метнув взгляд на них, я увидел темную фигуру, в которой определенно угадывались частички одежды в фоне света из окон первого этажа общежития.

Фигура, казалось, и не заметила меня, и продолжала что-то яростно теребить в кустах.

Все инстинкты напряглись в одно мгновенье, и недолго раздумывая, схватив пиджак, я выбежал из комнаты принцессы, закрыв перед этим окно на замки.

«Успеть.» -— единственно, что было в моей голове, когда я перепрыгивал ступени винтовой лестницы женского общежития. Охрана, которая стояла на входе, как по команде — расступилась и открылась дверь.

Свежий воздух ударил в лицо, и по телу пробежали мурашки, все же, в теплой комнате созерцать пейзаж было приятнее.

Через пятнадцать метров, я завернул за угол здания, и глазами принялся искать окно принцессы, и кусты под ними. На все ушло десять секунд, как раздался пронзительный визг.

Звук шел из тех же кустов, где фигура, судя по всему, человека, что-то ломало.

Дальше — все было как в тумане.

Резкими рывками я преодолел расстояние до кустарника, нырнул в него и чуть не поседел.

На траве, в самой гуще лежала девушка. Молодая. По цвету эмблемы разорванной на груди формы — принадлежала стихии земли.

Я ее видел в столовой.

Пятна крови на ее лице, и огромный шрам через ее груди, начинался от ключиц, проходил по центру и уходил в зону пупка. Она дышала. Еще дышала.

А вот тварь, которая на полусогнутых ногах стояла рядом с ней, не имело ничего общего с человеком. Уже не имело.

Это был Александр, тот самый выродок, который пропал пару дней назад, только вот, кроме цвета волос и полурваной формы, от него ничего не осталось.

Это было существо с мраморно белой кожей. Десяти сантиметровые гости на его руках были черного цвета, и по ним, очевидно, стекала кровь. Красные глаза без зрачков — испугали бы любого, но не меня, видел я уже такие, у одной инопланетной расы. Зубы были мерзкими, как у ящера. Ровными ромбиками в несколько рядов, только вот, слишком уж желтые. Неестественные.

Он изменился. Сильно.

-— Эй, полу покер, че творишь? — я взревел, рукой призывая к себе быка, -— Ты как, тварина тупорылая, здесь оказался?

-— УМФГ! — раздался из его пасти утробный, булькающий звук, -— УМГФ?!

Он оскалился, и попятился назад, опасливо поглядывая на моего фамильяра.

Звук топота и голосов людей, который постепенно начал появляться за моей спиной, заставил Александра шугануться. Он повернулся ко мне спиной, и длинными прыжками — свалил прочь.

Лишь лязганье цепи указывало на то, что он удаляется с территории.

«Так вот он какой, раб…»

-— Быков, ты! — голос Елизаветы Сергеевны, заставил меня обернуться, -— Ты что наделал?

И тут до меня дошло, как это все выглядело со стороны.

-— Я не… — начал я, но троица крепких мужчин, уже держало меня за руки, что-то надевали на шею, холодное и неприятное, и, заставив меня нагнуться, повели прочь из колючих кустов.

-— Это он?!

Десятки голосов со всех сторон, как волна навалились на меня из-за чувства несправедливости.

-— Анну то за что он так? Урод!

-— Прикрывает его президент да? Я все расскажу своему отцу.

-— Удавить нужно, за такое!

И подобные фразы в том же духе.

Последнее лицо, которое я увидел перед тем, как на мою голову погрузили пыльный мешок, это было лицо Ивана, который с ухмылкой пялился на меня.

* * *

-— Говоришь, просто ринулся на звук? — голос, где-то передо мной, повторял один и тот же вопрос на протяжении часа.

Сколько длился мой допрос с мешком на голове — я не знал. Казалось, что прошла уже целая вечность.

-— Да.

Не знаю, что произошло, но вопрос, который он повторял из раза в раз, несмотря на то, что я отвечал, резко изменился.

-— Это может кто-нибудь подтвердить?

-— Да, сука, может, -— я яростно кричал через плотную ткань на моей голове, искренне желая открутить голову человеку, который меня допрашивал.

Несколько раз я попытался призвать фамильяра, но, казалось, что херня на моей шее — как-то ограничивала мои магические способности, и президент, который только что включился в разговор это подтвердил.

-— Алексей, сколько ни выставляй метку, призвать питомца не сможешь, -— увидев, что я замер, продолжил, -— Обруч Ожигова не дает это сделать. Скажи мне, что ты видел.

-— Сними этот пакет с моей башки, и я расскажу.

-— Зачем тебе это?

-— Я хочу постареть на лицо урода, который мне несколько часов задает один и тот же вопрос.

Раздался короткий смешок, и, тщательно зажмурившись, я пытался привыкнуть к свету помещения в котором сидел.

На это ушло много времени.

Каменная комната, без каких-либо излишеств, своей серостью напоминающая именно тюремную камеру, была мои временным пристанищем. Свет солнца — проскальзывал через два решетчатых окна, намекая на то, что за окном — уже утро.

В помещении было трое людей, и двое из них — мне не знакомы.

-— Что ты видел, Леш? — повторил президент, -— Говори правду. Пожалуйста.

Женщина и мужчина, которые, как мне показалось были очевидными родственником, уж больно похожими были у них черты лица, благословенно скрестили руки.

-— Я пытался уснуть, после того, как Елизавета Петровна перестала ворчать на меня.

-— Он спит в одной комнате с принцессой? — женщина, казалось, удивилась, вскинув руки к щекам.

И тут я смог понять, кого она и мужик — мне напомнили. Не кто иные — как священники. Толька, более дорого одетые. Какой бы мир ни был — везде один и тот же стиль. Длинная ряса, большая побрякушка на груди, лицо мученика и характер — тварины. Я этих священников в свое время… Голыми руками давил, когда Сестры Битвы позарились на базу Артиста, в системе Арха08.

-— Да. Для ее же защиты. — сухо ответил Лаврентий.

-— Это прикрытие, чтобы он истязал других учеников? Типа — алиби? — мужчина, оказался, с весьма мелодичным голосом, а-ля артист-певец, а его большущие брови, казалось, закрывали глаза.

-— Нет, Иннокентий, это не так. Как вам уже доложили, Алексей — мой воин. Студент на контракте.

-— А, почему, так? — «брови» не устроил его ответ, -— На основании чего, он, -— он ткнул в меня обгрызенным ногтем указательного пальца, -— Является вашим контрактником? С каких пор вы, боевые маги, берете себе под опеку подростков? Какая в нем сила? Он перевертыш? Жрет других? Почему инквизиция ничего о нем не знает?

Тут я немного подахерел.

«Не… Этот мужик еще хуже обычного святоши… Нигде, ни на какой планете инквизиторы ничего хорошего не принесли. Нигде!»

-— Контракт с Алексеем заключен с согласием императора. Вашего одобрения против его слова — не требуется. Сами знаете.

-— Тогда, -— женщина явно обозлилась, и скинула с себя капюшон, -— Пускай рассказывает, а мы проверим его слова.

Это была статная женщина, пятидесяти лет, с ярко выраженным желанием получить по морде. Ее мелкие бусинки-глазки напоминали больше крысиные, чем человеческие, а ровная линия пушка под носом, раздражала еще больше.

Она порылась в свое мантии и достала кристально чистый бокал, который наполнила прозрачной жидкостью из фляжки, доблестно протянутой мужиком.

-— Вы же не против, если мы используем Око?

-— Использование подобных артефактов — запрещено на территории моей академии, -— злобно пробормотал Лаврентий.

-— Тогда мы забираем Алексея с собой. — коротко ответила женщина, состряпав на лице самую мерзопакостную улыбку.

-— Ладно, -— президент довольно быстро сдался, и протянул, -— В связи с последними событиями, сделаю исключение. Но при одном условии.

«О чем это он?»

-— Слушаю вас.

-— Моему ученику вы будете задавать вопросы только по этому событию и не по чему больше.

Парочка странно переглянулась и самодовольно, синхронно кивнули.

Мне развязали руки, оставив лишь обруч на шее, посадили на стол, который принесла охрана, и парочка, поставила странный бокал на стол, зажгли черную свечу и уселись на против. За их спиной томно стоял президент.

-— Это называет — Око правды, -— начал мужик, -— Если ты говоришь правду, не лукавишь, -— жидкость в хрустале богов — окрашивается в зеленый цвет. Если ты обманываешь, придумываешь — окрашивается в желтый. Все понятно?

В ответ я лишь кивнул.

-— Тогда приступаем, -— женщина прокашлялась, и начала, -— При каких обстоятельства вы оказались около жертвы?

«Сука, а она знает, как правильно задавать вопросы.»

-— После того, как увидел подобие человека в кустарнике под окном принцессы.

-— С какой целью вы наблюдали за ним?

-— Я не наблюдал за ним, -— покосился на «око», и оно начало желтеть, -— Не совсем так. Я любовался природой, а хруст веток в кустах привлек мое внимание.

Жидкость вновь окрасилась в зеленый.

-— С какой целью вы покинули охраняемый объект?

-— Мне показалось, что существо под окнами было в одежде.

Мой ответ был правильным, но это смутило инквизиторов.

-— В чем смысл, -— женщина сменилась в лице, -— Не понимаю…

-— Кто может покинуть общежитие в позднюю ночь? Пройти через охрану? Никто. Все верно? — я вопросительно покосился на Лаврентия.

-— Верно. Кроме тебя. У тебя разрешение.

-— Это я понял. И кстати, охрана, которая и открыла мне двери — свидетели того, что во время нападения, я был в общаге. То есть, во время того, что бедную девчонку покусывал монстр, я был еще в комнате.

-— Я проверю, -— мужчина встал из-за стола и покинул «клетку».

-— Что ты увидел там? — женщина не стала дожидаться своего коллегу, и накинулась с новыми вопросами.

-— Сначала, увидел девчонку из «земляных».

-— Вы, о чем? — на ее лице появилось неприкрытое любопытство.

-— Я о стихии. Потом, когда оценил шрам на ее теле, и почувствовал запах мертвечины, увидел, что в ветках сразу за ней, стояло существо.

Цвет жидкости в сосуде — не изменилось, и все также и было зеленым.

Президент, которому, казалось, допрос был неинтересен, сел на пустой стул.

-— Это был… — я внимательно посмотрел на Лаврентия Лаврентьевича, пытаясь подгадать, знает он что-то или нет, но все же, выпалил.

-— Это был Александр Барятинский. Только, немного другой.

Наступила гробовая тишина, которую разрядил запыхавшийся инквизитор.

Все внимание было приковано к нему, и он, отдышавшись, затараторил:

-— Охрана подтвердила, что лично выпускала студента из общежития, а также, я подловил Павла Альбертовича.

Его перебила женщина.

-— Алхимика?

-— Ага…

-— Какого… — она мотнула головой, и посмотрела на президента, -— С этим потом разберемся, что он сказал?

-— Рана, на момент обнаружения, уже начала затягиваться.

-— Стихийный маг земли?

-— Да. Так что, если все прикинуть по времени, наш гость, -— он ткнул в меня пальцем, -— Не мог этого сделать. Если только, он не прыгает в высоту больше шести метров.

-— Не прыгаю. — подтверждением моих слов, была зеленая жидкость.

-— Какие изменения были в студенте, которого вы увидели?

Но договорить нам не дали. Президент схватил бокал и вылил содержимое на пол, приговаривая:

-— Допрос окончен. Мой студент не виноват. Теперь, прошу, -— он указал рукой на выход, -— Вон, дверь. До свиданья. Надеюсь, больше вас, здесь, никогда не увижу.

Лица недовольных инквизиторов исказила злобная гримаса, но перечить слову Лаврентия — они не стали. Молча встали, оставил какую-то бумажку, адресованную мне, а точнее — конверт, и молча удалились.

Женщина, конечно же, что-то прошипела, но я уже не слышал.

Мы остались вдвоем.

-— Леш, я, -— президент замялся, и начал снимать с шеи обруч, -— Я не сомневался в тебе. Знал, что ты не виноват.

Я не стал ничего отвечать. Если бы он был уверен во мне, значит, не позволил бы меня допрашивать и трепать мне нервы.

Труп был прав, он мне не друг. Нужно быть с ним осторожнее.

-— Заметно, -— сухо ответил я, встал, размял затекшие руки и двинулся в сторону выхода.

-— Кто там был? — послышался вопрос за спиной, и голос, явно изменился, -— Каким изменениям было подвергнуто тело Барятинского? Я был красив? Силен?

Я встал как вкопанный, через плечо глянул на горящие от любопытства глаза президента, и спросил:

-— А я, разве говорил, что его тело было изменено?

Эпизод 16

Кратковременно я завис, с ногой, которая почти переступила порог «клетки», проецируя в своем воображении все возможные варианты.

Вариантов было два, либо, Лаврентий Лаврентьевич просто догадался, либо…

Звук, от которого у любого нормального человека бы — застыла кровь, раздался за моей спиной. Я не испугался, разрывы тканей, рваные тела — это то, с чем я сталкивался на арене. Ну, а это…

Я оказался в ситуации норме два.

С некоторым нежеланием видеть то, что произошло за спиной, я медленно повернул голову, и в моих глазах застыло полное отвращение к картине.

Существо, которое никак не могло быть президентом, но, я бьюсь об заклад, голос и повадки были именно его, выглядело, мерзко.

Высоченная фигура, с два метра ростом, такая же, мраморно белая кожа, какую я видел на «Александре», места, где еще не отвалились «частички» Лаврентия Лаврентьевича, сползали по «основе», оставляя за собой неприятную глазу, серо-бурую слизь, а вонь-то стояла.

Закачаешься.

Руки были слишком длинными для человека, и казалось, словно монстр опирался на них, впиваясь когтями в каменный пол. Слегка вытянутый нос, напоминающий скорее кошачий, чем человеческий, пускал пузыри через слизь, которая также, стекала по лицу.

Если бы я не был подготовленным человеком, то, непременно бы — дал деру, но…

Внимательно осмотрев существо, которое явно не собиралось меня атаковать, пока что, я отметил кое-какие знакомые черты. Как, например, эмблема мага земли, очень знакомая родинка около левого соска левой груди, ну, и конечно, полуразорванная юбка.

И как оно могло попасть в тело президента? Оболочка на оболочке?

Существо, откровенно говоря, пялилось и утробно мычало про себя.

-— Как это вы не знаете? — голос, раздающийся по коридору, заставил монстра ощетиниться, -— То есть, вы хотите сказать, что допрашивали моего ученика без моего ведома?

-— Нет же! — знакомый голос инквизитора, казалось, был слишком перевозбужденным, и в нем чувствовались нотки истерики.

-— Как нет, если да? Кто там был кроме вас двоих?

-— Вы!

И на последних словах: «Быть того не может», троица застыла с открытыми ртами в дверном проеме.

Существо запищало, как только увидело гостей. Девушка-инквизитор — вытянула перед собой побрякушку, которую носила на груди, в виде ока, мужчина — сделал то же самое, только Лаврентий Лаврентьевич лишь хлопал глазами, приговаривая:

-— Не может быть…

Дальше, все было как в замедленной съемке. Я, к сожалению, или к счастью — не принимал в «драке» никакого участия.

Монстр сорвался со своего места, замахиваясь правой лапой, целясь мне в голову, но инквизитор-женщина, среагировала быстрее, закрыв меня своей грудью, повернувшись спиной к существу.

Послышался звук рвущейся ткани, и жалобный визг, который явно не был похож на человеческий.

Я медленно поднял глаза на тетку, и удивился. Выражение лица той — никак не изменилось. Хотя, это было странно, ведь ей только что, по логике вещей должны были порвать спину.

Она, обхватывая меня руками, в целях защиты, опустила их, сузила глаза и повернулась к застывшей в недоумении твари.

На ее мантии была ровная когтистая полоса, которая начиналась от плеча, обрывалась на вышивке «ока», и продолжалась после нее. Крови не было, как и рваной раны.

Ее защищает этот символ? Круто…

Следующим шагом, был неожиданный удар мужика-инквизитора, который пулей выскочил из дверного проема, замахиваясь чем-то, отдаленно напоминающим — клинок. Только вот, цвет был неестественный, как и форма.

«Метал же не может светиться, если это не энергетический клинок? Нет. А вот центральной грани — у него нет. Так что… Это что-то другое.»

Первый взмах «кинжала», и на пол брызнула воняющая зеленая жидкость, а мои барабанные перепонки начали разрываться от нового звука. Существо начало пятится, прикрывая руками лицо, а мужик, с каждым новых взмахом, наносил все больше и больше увечий.

Что было очень странным, ведь расстояние между ними было больше полутора метров. Даже при длине его рук, он никак не мог достать до противника своим двадцати сантиметровым кинжальчиком.

«Магия ли?»

-— Лаврентий Лаврентьевич, -— я выпал из некоторого ступора, и обратился к президенту, в лице которого была полная растерянность, -— Вы меня слышите?

Нет, он не слышал. Его лицо не менялось, и казалось, что он, даже, не дышал.

-— Алло, прием! — я помахал руками около его лица, и, даже, несколько раз подумав, но все же — щелкнул по носу, -— Дядь?!

-— Ч… Что? — пустой взгляд изменился на «разумный», он недовольно потер нос, и у ставился на меня с маской возмущения на лице, -— Ты что себе только что позволил, а?

-— Успокойтесь, -— я выставил перед собой ладони в знак покорения, -— Нюанс. Это кто?

-— Демон, -— сказал он с какой-то грустью в голосе, -— Определенно — демон.

-— Это ученица, наша, если что.

Мои слова вызвали некоторый ажиотаж у женщины и президента.

-— С чего ты это взял? — президент схватил меня за предплечье и начал потряхивать, -— Ты уверен в этом? Точно?

-— Да, да… — я дернул плечом, высвобождаясь из цепкой хватки, -— Это ученица, на которую ночью напали. Эмблема земли, родинка на…

-— НА чем? — в глаза президента появилась некоторая надежда, но мое продолжение, казалось, смутило всех, кроме сражающегося инквизитора.

-— На соске. Левом. Когда оно обращалось обратно, в себя, в ней осталось что-то человеческое. И тело, -— я осторожно покосился на инквизитора-девушку, и продолжил, -— И груди такие же.

«Эх, слышала бы меня сейчас Елизавета Петровна… Записала бы в извращенцы повышенной опасности.»

-— Армаг! — взревела женщина, в тот момент, когда существо уже было «забито» в угол, и уже, почти, было не способно защищаться.

Оно жалобно поскуливало, даже не в состоянии поднять руки.

-— Что? — бросил через плечо мужик, замахиваясь, для последнего удара.

-— Это одержимость! Она не демон, это ребенок!

Ее слова подействовали ожидаемо. Он остановился, с рукой в замахе.

Президент, оттолкнув в сторону инквизиторшу, бросился к монстру, сел на коленях, и начал что-то бормотать.

Я, действуя на внутреннем интересе — чуть приблизился к ним, встав по левую руку от мужика, который, деловито щелкал пальцами.

-— Vade retro, Satana, -— сказал президент.

-— Vade retro, Satana, -— повторил мужик, и за спиной, то же самое, сказала женщина.

Чем громче и более «загадочно» они произносили эту фразу, тем сильнее в конвульсиях билось тело на полу.

Это продолжалось до тех пор, пока мой счетчик странной фразы с уст «компашки» не перешла черту в пятьдесят повторений.

Существо, чуть отпрянув от стены, выгнулось в колесо, затем разогнулось, вскинуло голову к потолку, когтями вцепилось в лицо и начало истошно кричать.

«Не навредит ли оно само себе?»

* * *

Я стоял у койки в лазарете в компании Марианны — так, по-настоящему, звали инквизиторшу, Лаврентия Лаврентьевича и Павла.

-— Странно как. Сколько времени прошло с последней «мнимой» войны, а оно… — Альбертыч неловко поежился, нервно накручивая правый ус, -— А оно все равно вернулось.

Вопросительно уставившись на инквизиторшу, я пробормотал:

-— Так это кто? Демон или одержимый? Я что-то нихера не понял.

-— Это, -— голос женщины привлек внимание всех, -— Подросток, в нашем случае — девушка, которую заразили демонической гнилью.

-— Это как? — спросил я, но ответил мне президент.

-— Это так, Леш, что ты… — он нервно сглотнул, -— По сути — спас ей жизнь.

-— Чем, что остановил вас заметив под ее соском…

-— Успокой свои плебейские инстинкты, -— девушка оборвала меня, недовольно зыркнув, -— Спас тем, что спугнул существо, атаковавшее ее в кустах. И тем…

-— Что не дал ее добить, -— закончил президент, -— Одержимость — можно «вылечить», если тебе так понятнее будет, как это было с тобой. Как это было…

-— С полудурком, -— на сей раз, закончил его фразу — я, -— Только вот…

-— Молчи. — грубо оборвал меня Павел, -— Лучше молчи.

То, что меня оборвали на самом интересном моменте, очень не понравилось инквизитору. Она прокашлялась, привлекая к себе внимание, и прямо спросила:

-— Я так понимаю, большего вы нам не скажите?

-— Нет. — сухо ответил президент, -— Я жду бумажный протокол о допросе Алексея Быкова, и, прошу, -— он замялся, -— Хотя бы до следующих выходных не приводить сюда проверку.

-— Это почему еще?

-— Студенты только начинают учиться. Не стоит их пугать своими людьми в накидках на каждом углу. Хорошо? Мы поняли друг друга, или нужно слово императора?

Его слова, кажется, подействовали так, как должны были.

-— Я вас услышала. Не нужно ничего говорить императору. Наш приход сюда и так…

-— Не согласован, верно, -— Павел издевательски улыбнулся, -— Приятно с вами работать!

-— НА твоем месте, алхимик, -— ее глаза злобно сузились, -— Я бы так не ехидничала. Если мы не имеем права использовать свидетелей в лице студентов академии, что ты здесь, а не на виселице, это не значит, что я не найду, как подобраться к тебе и доставить тебя на трибунал.

В глазах Павла Альбертовича проскочила искра злобы, но он по-юношески улыбнулся, потер кончики усов и добавил:

-— Всего наилучшего, Марианна, рад был снова, спустя столько лет, встретить вас в здравии и памяти. Все же, работа в таком органе — чревата психологическими расстройствами. Но, вы, не печальтесь, я всегда жду вас в гости с бутылкой отменного пойла, -— и весьма дружелюбно улыбнулся.

Инквизиторша ничего не сказала, лишь молча кивнула мне, президенту, и вышла из лазарета, в сопровождении двух охранников.

Наступила тишина.

-— Я думаю, семья Дмитриевых, -— Павел кивнул на девушку в бинтах, лежащую на койке и мирно посапывавшую, -— Будет благодарна тебе.

-— Об этом узнают?

-— Узнают, -— с горечью в голосе ответил Лаврентий Лаврентьевич, -— Такое нельзя скрыть. О таком — нельзя молчать.

-— Почему же?

-— Демоны, -— президент тяжело выдохнул и потянулся к внутреннему карману костюма, -— Существа… Да что я тут сопли развожу, -— он достал курительную трубку, под ворчание «алхимика».

-— Лаврентич, я бы попросил…

-— Оставь ворчание себе, Паш.

Лекарь закатил глаза, потряс башкой, но не прокомментировал.

Следом за трубкой, президент достал сверток бумаги, в котором казался самый обычный табак. Деликатно наполнив трубку, он с помощью пальца — под курился.

Выпуская думные кольца один за другим, он продолжил:

-— Демоны — проявление зла на земле, у которых нет ни принципов, ни слабостей. Хотя, желание поработить все и всех, уничтожить все живое — это слабость. Они слабы до власти у себя, на нашей земле, и в голове. Они — пятно на белой простыне мироздания, и мы… Уничтожили их, как мы думали. Враги всего живого. — он выдохнул плотный дым, от которого я закашлялся.

-— А как же другие? Ну, -— на меня внимательно посмотрели, -— Некроманты, те же. Разве не враги всего живого?

-— Мало ты про них еще знаешь, Леш, -— президент еще раз затянулся, обдавая пространство терпким запахом табака с приятными нотками чего-то диковинного для меня.

-— Ну, если сравнивать некромантов и демонов, кто самый злейший враг?

-— Нельзя выбирать из двух зол — одно. — ответил за президента Павел, -— И те зло, и эти. Но с некромантией покончено давно. По крайней мере, на территории нашей империи. Да и в других странах — уничтожают любое проявление этих полумертвых магов.

Слово «полумертвые маги» мне как-то не очень понравилось. Либо я что-то не знал, либо они что-то не понимали. Я же вполне себе жив?!

-— С ними боролись долго, верно и успешно. Было время, когда они же, и помогали нам бороться с противником человеческой расы, собственно говоря, вслед за демонами пали и некроманты.

-— Вам не кажется, что это неправильно?

-— Потише с такими рассуждениями. Правы или нет — решать не нам, а ты… Лучше такого нигде не говори, -— президент выпустил очередную струю дыма, -— До «сейчас» я думал, что демонов мы победили. Но…

-— Но, если у нас появился одержимый, значит и в других местах что-то будет или уже есть. — закончил Павел.

Я понял, что мало что понял.

-— Ну, как они появляются? Они плодятся или что?

-— Они как люди, только с подземных миров, которые, давно уже зачистили.

-— Невозможно зачистить все.

-— Я это понимаю, -— президент ухмыльнулся, -— Хорошо у тебя башка варит Леш, надеюсь, ты пойдешь в нужное русло.

К чему он это сказал?

-— Главный «осеменитель» был обезглавлен лично мной. А демоны — это как огромная змея, без головы — повошкается, но умрет. Только вот…

-— Что такое? — во мне проснулся звериный интерес.

-— Есть такое понятие — как графы демоны, адепты и так далее. Одержимость — это проявление гнили этой расы.

-— Ничего не понял.

Павел, которому, видимо надоело мое непонимание, достал из кармана склянку с густой жидкостью.

-— Вот это, -— он откупорил склянку, -— Гниль демона.

Глаза президента надо было видеть. Он злобно поперхнулся табачным дымом, и чуть пригнул голову злобно нюхая воздух.

-— Откуда у тебя это?

-— А ты забыл, что ли? Я же — алхимик, как-никак. У меня гадости всяко-разной много.

Лицо Павла приняло выражение нашкодившего ребенка.

Президент, вмиг, успокоился, и как ни в чем не бывало, продолжил строить умный вид, не забывая курить.

-— Если эта дрянь попадет на открытую рану, в рот, глаза, уши, и так далее, ты станешь одержимым, -— подытожил Альбертыч, -— Достать ее — не так просто. Либо нужен живой демон, либо…

-— Либо такой же одержимый. — закончил я.

-— Не совсем, -— тот улыбнулся, -— Простой одержимый не может, как бы так сказать, -— он закрыл банку и спрятал в карман, -— Не может выделять эту гниль. Новообразовавшийся — Переваривает свои внутренние органы и перестраивает организм под метаболизм этой тварюги.

-— Звучит отвратительно.

-— На деле — абсолютно точно так же. Длится этот процесс — несколько недель.

Понимая, что от времени пропажи Александра прошло не так уж много времени, я начал думать.

А что если…

-— А ускорить процесс метаболизма можно? Ну… — я замялся, -— Процесс формирования нового организма? Ну, например, через кровь или еще что?

-— Можно, почему нет? — Павле улыбнулся, -— А ты смышленый малый!

-— Если кормить гнилью демона. — закончил за него президент, -— Но, чтобы достать такое количество, нужен граф. Как минимум, а таких — не осталось. Да и обычный граф, не может себе позволить больше одного подчиненного. Верховные князья, милорды, как там у них их чины называются — все мертвы. Сильных точно не могло остаться.

«Или осталось… Мне кажется, я видел, как раз таки такого… Когда глазами «врага императора» смотрел на грот.

-— Почему ты это спросил? — вывел меня из размышлений президент, -— У тебя есть то, что ты не рассказал этим сошкам?

Ну, мне не показалось, они определенно недолюбливают инквизицию. Нужно будет об этом расспросить Вано, может он что расскажет. И, обязательно, про Павла Альбертовича. Уж что-то в его личности естьинтересное. Как и в «алхимике». Понимать бы еще, что это за профессия такая.

-— Да, -— я протяжно выдохнул, и, наконец, уселся на один-единственный стул около койки Анны, -— Существо, которое напало на нее, -— жестом указал на забинтованную девушку, -— Было Александром.

-— Стоп. — президент резко нагнулся, схватил меня за плечи и посмотрел прямо в глаза, -— Ты уверен? Ты говоришь мне про Александра Барятинского?

-— Ну да.

-— Ты уверен в этом?

-— Определенно. Его лицо, хоть и измененное. Форма академии без эмблемы, и когда я его увидел, желание набить его морду до кровавых соплей — никуда не улетучилось.

-— но это невозможно! — Павлу, как мне показалось, тоже очень не понравилось мое заявление.

-— Ты уверен в этом?

-— На все сто процентов.

-— Тогда, -— президент стряхнул остатки табака на пол, и убрал трубку в карман, -— У нас очень большие проблемы.

— Почему это? — Павел с каким-то странным рвением начал щелкать пальцами рук.

-— Юноша пропал не так давно. Сделать нового одержимого — он никак не мог. А раз сделал — его накачали гнилью.

-— Твою мать, -— протянул Павел, -— Где-то рядом живой граф?

-— Именно. И, как ты видишь, он минимум — может потянуть двух рабов. Сильный, сука.

Эпизод 17

Сложившаяся ситуация с Анной и одержимостью — блуждала легендами в стенах академии больше двух недель, пока все не успокоилось.

Ну, как успокоилось?

Разговоры-то продолжались, только их было не так уж много.

Самым условно приятным было то, что с меня сняли все "предъявленные" обвинения в лице учеников, и те уродцы, кто первоначально, еще в ту глухую ночь — чихвостили меня, сейчас ходили молча, и при виде меня, опускали взгляды.

Мелочь, но приятно.

Инквизиция этого мира, которая, ни на капельку не отличалась от тех выродков из моей вселенной, пришла в академию с запозданием. С большим.

Как оказалось, император очень не хотел их впускать сюда. Впрочем, первое время их побаивались, а потом, как будто, перестали замечать, что, вполне всех устраивало.

Пейзаж портился, что огорчало меня. Зеленые краски быстро смешались с рыжиной и краснотой. Деревья увядали, листья осыпались, а мерзкий прохладный ветер, в сопровождении с таким же мелким дождем, веяли лишь одним — унынием и одиночеством.

Добавляло краски лишь то, что я с полной душой уходил в занятия. Учеба, как ни странно, оказалась весьма занимательной.

Утро начиналось почти всегда — одинаково. Было некоторое ощущения «дня сурка», но все же, я находил чем себя занять.

В первую очередь — шла мойка моего самодовольного личика, с полной чисткой, как говорится, далее — плотный завтрак после каких-нибудь новостей перед началом процесса набития желудка, ну, а потом, общий сбор на перекрестке.

Дальше, мы растягивались каждый по своей стихии в сторону административного здания, где, окончательно еще не проснувшись, занимали свои места.

В первый день занятий, я, честно говоря, усыпал. Потому что было бесчисленное количество разговоров, по поводу что такое магия, с чем ее едят и как не обосраться при встрече с более сильным магом. Все это — уже было мной изучено с помощью книжки, которую мне подогнал Лаврентий Лаврентьевич.

Собственно говоря, первый день был говеным. В конце меня ждала короткая беседа с Марго, которая уж слишком сильно боялась за меня после встречи с одержимой, и, в принципе, все.

Остаток вечера я добивал поглощением историй от чита.

А вот дальше…

Теория совмещалась с практикой, и это, было слишком круто для меня. Хоть я и выглядел на фоне остальных студентов — простофилей, все-таки, у меня не было ни практики, ни учителей пока я рос, но все же, через сутки, я начал выделяться.

У меня очень быстро получилось научиться тотальному контролю фамильяра. Он слушался беспрекословно, не было больше никаких промедлений, ироничных взглядов, и, он больше не дрался с ящером. Которого, я, конечно же, не выпускал.

После занятий, я оставался в кабинете, где, почти вымаливая разрешения открыть мне практическую комнату, я практиковал новые знания.

У меня очень здорово получилось визуализировать магию. Это отметил даже президент, который пришел посмотреть на нас, спустя неделю.

Я и мой черный огонь — стали почти единым целым. Я контролировал его, выпуская на пол метра от себя, в связи с чем, мой, так называемый щит, уже как бы и атаковал, если противник был впритык ко мне.

Многое я узнал от Германа Якоба, на занятиях которого, мы учились «стрелять» фамильяром. Моя визуализация снаряда, по типу энергетического выстрела из бластерной пушки — была выше всяких похвал.

Но, где были подъемы, там были и падения. Не получалось, ну хоть убейте, как не получалось — понимать алхимию.

Здесь, я был самым тупым на потоке, даже, среди остальных стихий. Я в корне не мог вдуплить, почему столько нужно смешать, как другое можно заменить, как оценить масштаб и прочее. Это, объяснялось только одним — жизнь к такому меня не готовила.

У остальных учеников — были несколько другие условия, даже, если не считать тот факт, что половина из них — не из благородных семей.

Магия давалась с рождения. Все опыты, эксперименты, мимолетные знания — познавались с моментом взросления. А для меня вся информация свалилась в первый месяц. Мягко говоря — грубо выражаясь.

Чит — помогал мне, как только мог, и кажется. Я его изрядно заколебал за последнее время.

Но самый шик, случился на конец второй недели, где я смог выпустить из ладони фаербол, не прибегая к помощи фамильяра.

Все были в полном шоке, как и я. Елизавета Петровна, с кем, мы соревновались, сам не знаю почему, лишь деловито хмыкнула. Хотя, я определенно чувствовал зависть. Ну, не все же должно получаться только у нее? И так, при своем положении в обществе, и то, как ее учили с самого детства — она была, почти, сильнее всех на курсе.

Взять хотя бы, ее фамильяра, которого она умела преобразовывать в самое настоящее оружие, а это, прошу заметить — признак военного мага. Этого, нам, простым «смертным» еще не скоро будет по силам.

Ведь одно дело — контролировать ладонью в определенном радиусе, а вот другое, контролировать его в руке, сражаться им, пускать всякие штуки-дрюки, в этом я еще не разбирался, и при этом — не сдохнуть от истощения маны в организме.

Так что, в скором времени определили десяток сильнейших учеников. Конечно же — неофициально.

В этом списке, на последнем месте — был я.

И сегодня, наконец, как бы остальные студенты не противились, у нас было новое теоретическое занятие, в новом для нас кабинете, в котором поместилась бы вся академия. Комната была украшена огромными книжными полками, высокими окнами, которые еле прикрывала полупрозрачная тюль, здесь было несколько длиннющих рядов трибун, на «пригорке», а в самом низу, у двери, огромная доска и скромный стол, за которым сидела Марианна, женщина-инквизитор.

Нового предмета, как такового — не было, а ее краткий курс — инициатива самого Петра Великого, который все-таки дал добро, провести легкий ликбез, дабы, определить возможную опасность.

По большей части, она говорила именно о том, как доблестная армия уничтожила главного придурка демонического мира, какие все молодцы, какой вклад во все это внесла инквизиция и бла-бла-бла. И только под последние полчаса лекции, пошла информация, которая могла пригодится мне в будущем.

-— Запомните самое главное, одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким демонам. Демоны — существа, которые безоговорочно враждебны к человеку и действуют с целью причинения зла. Согласно нашей статистике, для одержимости необходимо вселение сущности в человека, но иногда источник или источники одержимости могут управлять человеком на расстоянии. К этому относятся — проклятые артефакты, проклятое оружие и…

-— Гниль демона, -— сказал я, не поднимая руку.

На меня посмотрели с удивлением.

-— Верно, Быков. Так же, существуют также легенды о возможности вселения демона в мертвецов, в животных и, как я уже сказала раннее — в неодушевлённые предметы.

-— В предметы, это понятно, а как же они вселяются в мертвецов? — спросила Елизавета Петровна Романова, после поднятой руки и одобрительного кивка инквизитора.

-— Признаться честно, об этом, известно очень мало. Ваш президент, между прочим, такую особь и обнаружил в лице своего солдата. Который погиб в подземелье несколько дней назад до его «прихода» в обитель. Знаю лишь одно. Воняло от него трупом, двигался он медленно, но изменения тела — были очевидны. Клыки, когти, рога. И также, несмотря на заторможенность ходячего мертвеца, силы в нем было — как у полноценного раба.

-— Раба? — спросил кто-то с заднего ряда.

-— Рабами называют — одержимых — сами демоны. Мы же, иногда тоже. Потому что они подконтрольны своему лорду, князю и прочей шушеры. Самостоятельно — они не принимают решения.

«Ага, как же. Ерзай по ушам больше, дура.» -— промелькнуло в моей голове.

-— Самым надежным орудием против одержимости считают те, которые связаны с инквизицией и атрибутами «ока».

-— Я бы поспорила, -— недовольно пробурчала принцесса, но ее выпад был проигнорирован.

-— Дело в том, что сидящий внутри одержимого демон получает серьезный урон от того, что имеет непосредственное отношение к его извечному противнику — Богу.

-— Да, да, да, -— неожиданно и весьма громко прокомментировала Марго, -— Одержимые не желают входить в церковь по своей воле — ему становится плохо или страшно. Поведение в виде — конвульсий, бросается в глаза, святая вода вызывает симптомы, схожие с серьезным отравлением. Это нам и в сказках рассказывали. Вы нам лучше скажите одно — как их определить здесь, в академии.

На нее уставились все, в том числе — Марианна. По ней было видно, что она закипает, но ничего ответить не может. И признаться в этом, ей, было очень сложно.

-— Я… Я…

-— Чего вы мямлите? — передразнила Марго, -— Вы либо можете нам сказать, либо нет. Другого не дано.

Собственно говоря, ответить инквизитору было нечего, и на этом, ее лекция окончилась.

Все торопливо вставали, поправляли форму, приводили в порядок заспанные лица, и вслед за женщиной выходили из кабинета. Самым удивительным было то, что принцесса рвалась первой — поскорее покинуть это место, напрочь провонявшее каким-то святым маслом, которым «мазалась» Марианна.

Я, как и обычно, самым последним, покидал помещение, но в этот раз, компанию составила Марго, которая слегка толкнула меня в плечо, и закрыла дверь, закрывая путь к выходу.

-— Ты чего? — недовольно буркнул я, -— Дай пройти.

-— Ты меня нарочно избегаешь? Да? — в ее голосе проявлялись тонкие нотки истерики, -— ТЫ забыл, что нам нужно обучаться? Ты забыл, что тебе нужно покормить фамильяра?

Я театрально поднял голову к потолку, выдохнул, и посмотрел на «красотку».

-— Что те надо? А? Только мямлить не надо и пугать меня тоже.

-— Как это… — промямлила она, с глазами, полными удивления.

-— Ань, честно? Первое время — я просто позабыл об этом. Если тебе интересно почему, -— она согласно кивнула, -— Да потому, что учился тому, чего не было во мне с момента появления в этом мире — основам. Во-вторых, после событий с одержимостью девки, за мной пристально следят, и ты, я надеюсь, это тоже видела. И в-третьих, сила никак не проявляет себя.

Ее глаза еще сильнее расширились от удивления.

-— Даже ящерица молчит и не сражается внутри с быком, когда я его призываю и убираю обратно. Она то ли спит, то ли некромантия — не мое. Либо, я, не знаю, как — я контролирую ее.

-— Это быть не может, Леш, -— она закатила глаза, -— Ящерица — прямое доказательство того, что ты некромант, сердце твое — я чувствую, как и силу.

-— Значит, я ее контролирую. Вот и все.

-— И этого быть не может! Может, ты что-то не договариваешь?

Я покосился на нее и цокнул.

-— Не-а.

-— Ты знаешь, что я могу проверить, врешь ты мне сейчас или нет?

-— Нет, не знаю, и проверять этого я не хочу. Мне хватило инквизиторов с головой.

-— А придется.

После ее слов, дверь большого кабинета — отворилась, и в образовавшийся проход «залезла» голова принцессы, которая, каким-то хреном решила проверить, где это я, и почему не иду на обед.

Ну, и по иронии судьбы, в этот момент, психопатка Марго, схватила меня за плечо, и впилась в мои губы своими, издавая при этом, весьма деликатные звуки.

Лицо принцессы сначала — побелело, потом исказила гримаса охриневания.

Заикаясь, она что-то пробормотала, и ринулась прочь, не забыв при этом сильно хлопнуть дверью.

-— Ты… С-с-су… Что творишь? — я плевался на пол при мысли, кто меня целует. — Совсем мозги сгнили?

-— Ты мне врешь, Алексей, -— злобный голос заставил меня слегка съежиться, и я поднял глаза на Марго.

Лучше бы я этого не делал.

Частично, она вернулась в свою прежнюю форму, спасибо, что только половиной тела. И все равно, это было отвратительно, что вызвало у меня еще более серьезный поток слюноотделения. Плевался я с минуту, если не больше.

-— Я же просил, больше, при мне, никогда…

-— Скажи мне правду. Что ты знаешь. Что случилось с твоей силой, как ты ее контролируешь, не зная даже основы? Почему твой фамильяр не голоден?

-— Да откуда я знаю.

-— Ложь! — крикнула она, и порывом ветра меня швырнуло в сторону.

«Ох… Млять… Что-то мне это напоминает.»

Только разница все равно была. Сила, с которой меня прижимало к полу, была более «ласковой», если сравнивать с броском меня в окно, магией Елизаветы.

«О, кстати… А, откуда у Марго и у принцессы сила стихии ветра? Если они обе маги огня?»

Спросить об этом, я все же попытаюсь.

Будучи прижатым к полу, бесконечное количество раз моргая от пыли и мелких ворсинок, я закрыл лицо руками, а когда все прекратилось, внимательно уставился на штаны, металлическую бляшку ремня, и две ноздри над собой.

«Была бы она в юбке… Фу. О чем это я?»

-— Марго, успокоилась? — осторожно спросил я, в попытках сесть, -— Поговорим?

-— Поговорим.

Она отошла в сторону, протянула мне руку, и я поднялся. Спасибо на том, что она помогла отряхнуться от всей этой грязи.

В общем, история была не такой уж и длинной, но с каждым новым предложением, казалось, она становилась все грустнее и грустнее.

Ей очень не понравился факт того, что, судя по моим «наблюдениям» здесь есть «милорд» мира демонов. И минимум — имеет двух рабов. Один из них — уже сформировавшийся, и, возможно, весьма сильный, а второй — одержимый, напитанный гнилью, новичок.

Но когда речь зашла о том, как я все это видел, до нее дошло, почему мой фамильяр спокойно себе спит, а сила — не выскальзывает наружу.

-— Помогает тебе он.

-— Кто это, он?

Она посмотрела на меня как на полного идиота. Щелкнув пальцами и натянув улыбку на лицо, ответила:

-— Иван Тихонович Посошков. Сам не мог догадаться?

-— А-а-а-а…

-— Твой фамильяр питается его энергией, пока ты его не призвал, но как только…

-— Что?

-— Пойдем, покормим его? — она приблизилась ко мне, возвращая свою «форму», -— Вечером, или лучше, после отбоя?

Меня немного пугало ее предложение. Что-что, а вот оставаться с ней наедине ночью, я точно не хотел. Так себе ситуация…

-— Может это… Попозже? Сейчас и инквизиторов уйма, и… Да и палевно это будет. Ты и я в темноте шастаем по кустам. О чем подумают? Мне, если честно, хватило еще тогда всех этих слухов.

-— После ужина — решим. Ты мне лучше скажи, что с демонами делать будем?

Мой вопрос, казалось, ввел ее в ступор. И спасло меня от последующей беседы, лицо Вани, которое заглянуло в кабинет.

Он поводил жалом, заметил нас у окна, улыбнулся, и зашел.

-— С одной красавицей мирно беседует, другая, психует, что с тобой, Алексей? — спросил он с туповатым выражением лица.

-— Отвянь, рыжая. — огрызнулась Марго, и чмокнув ошалевшего меня в щечку, добавила, -— До вечера, Алешенька. Увидимся.

Оставив меня в полном недоумении в компании моего рыжего соседа, она удалилась, деловито повиливая своей шикарной, с виду живой, задницей.

-— Вот все никак не пойму, Леш, что в тебе эти красавицы находят? Вроде, в тебе нет такой роскошности как у меня, -— загоготал Вано, зачесывая свою отросшую рыжую шевелюру. — Да и ростом ты не примечателен, за душой ничего. Так… С огнем каким-то странным… Эх, что же у этих девиц в голове?

-— Что хотел? — буркнул я, после того, как Марго вышла, -— Лясы точить? Или что?

-— Тебя искал. Что еще то, -— и спустя пару секунд, продолжил, Тебя, это, Герман Якоб ищет, -— сказал Ваня, облокотившись на подоконник возле меня, -— Чет срочное. Прям, нервный какой-то, пищит и пищит, пищит и пищит. Достал уже всех. Поэтому, я и пришел.

-— А… Ясно. Где он?

-— На улице, возле корпуса. — сказал он через плечо.

-— Ладно. Спасибо.

Ваня улыбнулся, и как-то странно сказал в мою удаляющуюся из кабинета спину:

-— Ты это. Будь осторожней, кто знает, что ждет впереди.

«Что это с ним?»

Эпизод 18

Герман Якоб, человек с неординарным пивным пузиком, писклявым голосом, чрезвычайно тонкой линией изящных усов под воробьиным носом и вечно — недовольным лицом, вымерял что-то шагами у фонтана на перекрестке, но никак не у дверей учебного корпуса, куда меня отправил Ваня.

Студенты, идущие навстречу мне по тропинке из желтых кирпичей, у которых свечение, будто бы постепенно затухало из-за образовавшихся лужиц, приветливо улыбались мне, кивали головой, и даже, пытались заговорить.

Я пользовался в некотором роде большим уважением среди них, и это, было условно приятно.

Все-таки, есть разница, когда тебя считают подлым извращюгой, и героем, спасшим товарища.

Мои ботинки промокли насквозь, но таких мелких моментов я старался не замечать, все же, привычки моего мира, никуда не делись, и на такую мелочь как мокрые ноги — не стоило обращать внимания. Пока не снимал их в комнате, понятное дело. Приходилось пробовать сушить их с помощью магии, и, конечно же, я их сжигал, но, по неизвестным мне причинам, новая пара всегда стояла в нижней нише шкафа.

Мелочь, а приятно.

Когда-нибудь я научусь контролировать магию так, чтобы до банального — сушить свои вещи.

Парик Якоба промок, пряди накрученных волос в них, начинали разглаживаться и на его башке было что-то, отдаленно напоминающее гнездо ворона. Настолько это было неопрятно, и настолько это выбивалось из привычного восприятия внешности местных преподавателей.

-— Вы меня искали? — я встал в полуметре от него, когда он что-то прикапывал в земле носком ботинка.

-— А? — он рассеянно обернулся сфокусировал свой взгляд на мне, и побледнел, -— Алексей, долго же я вас жду!

-— В чем дело?

-— Пойдемте, пойдемте, -— он несколько раз оглянулся по сторонам, подхватил меня за локоть, и повел куда-то в сторону, прочь с дорожки.

Шлепая по грязи и лужам, спустя пару минут мы вышли к крытой беседке среди деревьев, где, казалось, лето было вечным.

Мы не прошли пелену, и в этом я был уверен на все сто процентов, но пейзаж, определенно изменился.

Граница осени и лета — четко проглядывалась в листве, где оранжевые цвета — резко переходили в зеленый. Здесь не было влажного воздуха, не проскальзывал холодный ветер, здесь было тепло и уютно.

-— Где это мы? — я остановился, вопросительно оглядываясь по сторонам.

-— Беседка секретов, -— мрачно буркнул Якоб Герман, но так, чтобы я слышал, -— Незаменимая вещь, если нужно посекретничать. Такими местами пользуются дипломаты и правители, а у нас она — по личной хотелки президента.

-— Тепло же тут…

И тут до меня дошло. Он — не картавил!

«Специально что ли придавал себе такую изюминку на фоне остальных? На хрена?»

-— По мне так — не имеет значения. В глаза бросается лишний раз, особенно на фоне зимы.

Что такое зима — я знал не понаслышке, все-таки, опыт путешествий — у меня богатый, и, первоначально, я думал, что здесь придется ходить в специальных утепленных костюмах с кислородными баллонами, ведь человеческая кожа умирает на морозе под минус сто пятьдесят. Оказалось, погода здесь более чем щадящая. Это радовало.

Комфортный и приятный мир.

-— Через три дня, в понедельник, прибудут гости из Германской академии магии. Твоя знакомая, в том числе, — начал он, и приметив, что я искреннее не понимаю, в чем дело, пояснил, -— Это практикуется в других местах, и президент — решил сделать так же. В этом году мы принимаем пять учеников до нового года, а в следующем, мы отправляем пятерых к ним. Также, на несколько месяцев.

-— Типа обмен знаниями? Или что?

-— Что-то в этом роде.

-— И чем же вы так обеспокоены? Алиса, вроде, в нашей теме, разве нет?

Якоб недовольно покосился на меня, оглянулся по сторонам, сузил щелки глаз и понизил громкость голоса.

-— Алиса — это не пробелам, проблема в других гостях. В Германии, как и у нас — некроманты под запретом, и об способностях Алисы — никто ничего не знает, а она сильный маг, между прочим.

-— Бесполезная для меня информация, -— ответил я, вглядываясь в крышу беседки, которая, определенно как-то грела.

-— Там будет два кукловода. Маги на грани, так назовем, они не являются некромантами, но используют те же методы и также могут поднимать мертвых.

-— Забавно, -— я оживился, впитывая для себя новую информацию, -— С ними проблема какая-то может быть?

-— Может. Они также охотятся на некромантов.

Котелок в моей голове начал варить.

-— То есть, они могут прознать, кто я такой, и сдать? Или попытаться убить?

-— Да. И сделают они это — в открытую. Я хочу тебя предупредить, Леша, -— он наклонился ко мне и посмотрел прямо в глаза, -— Ни за какие коврижки, ни на каких условиях — не сближайся с ними. Не общайся, не находись рядом — избегай их.

-— А как же тогда с ними уживается Алиса?

-— Я же говорил, -— в его лице мелькнула нотка разочарования, -— Она сильный маг и она умеет прятаться. А у кукловода — на нас, -— он жестом показал на меня и себя, -— Нюх. Сильнее чем у Лаврентия Лаврентьевича, в разы. Они выращены для охоты на нас.

-— Суть мысли вашей я уловил. Постараюсь не спалиться, но если это случится, что делать?

-— Беги. Беги из академии. Я найду способ найти тебя и наладить контакт, чтобы ты жил.

-— А вам какой с этого прок? — я прищурился, не понимая мотивов преподавателя.

-— Ты сильный некромант. И это чувствуется. Если бы ты жил в Швеции — кукловодам бы было на тебя наплевать. У этого короля-еретика, странные вкусы на армейских магов, но мы не в Швеции, они враги, и конечная причина, по которой их правитель собирает таких противоборствующих магов — неизвестна.

-— Ну, а я, кажись, догадываюсь.

* * *

На прибытие студентов по «будущему» обмену, собрались все без исключений. Многие, как и я — не видели такого разнообразия в привычном колдовстве.

Перед визитом в нашу академию, буквально за день, нам озвучили, какой стихии и что за маги будут.

Два кукловода — мага, способных поработить сознание любого живого существа, управлять им, питаться им. Некая помесь чернухи, если так можно было выразиться. Особо не почитались, так как не были слишком уж полезны в армии. Как разведчики — да, но не как воины. Хотя, индивидуально, выстоять против существа с такими способностями — было трудно. Они априори были сильными.

Девушка — огненный хлыст — Алиса Островская, была уникумом в стихии огня, мастерки изменяя вид и тип своего оружия-фамильяра. Второкурсница, среди остальной прибывающей «массы», и, как всех заверяла Сергеевна — красавица и умница.

Я-то видел ее, и ничего примечательного в ней не заметил.

Один маг Кельт. Очень много информации про него рассказали, и каждая, накладывалась неестественностью и неправдоподобием. Что-то по типу владельца зоопарка, который не использовал стихии на прямую, а вызвал через тотем хренову тучу разных животных, которые подчинялись ему.

Удобно, с одной стороны, магия любого вида, но слишком уж сложно для мозгов.

Ну, и наконец, вишенкой на торте, была дочь правителя Священной Римско-Германской империи Вильгельмина Прусская. Молодая принцесса с талантом космического корабля. Почти с самых пеленок обучалась боевой магии. И познала высшую ступень в стихии воздуха, что было уж почти слишком нереальным для шестнадцатилетнего подростка.

В общем и целом, торжественный обед был действительно торжественным.

По привычке, спуская в столовую, я и не сразу заметил, как изменились краски внутри.

Не было разделений по стихиям, хотя все занимали привычные для себя места, было хренова туча знамен, флагов, огромное обилие еды, от которой у меня под ложечкой засосало, и к столу преподавателей был пристален точно такой же.

Когда толпа студентов расселась по местам, президент поднял руку, и мы, словно по команде, дружно заткнулись.

-— Как вы все знаете, -— начал Лаврентий Лаврентьевич, -— Сегодня значимый день для нашей академии. Сегодня, мы, -— он недовольно покосился на влюбленную парочку студентов за столом стихии земли, те, неловко поерзали, и уткнули морды в стол, -— Мы принимаем иностранных гостей, дабы перенять что-то новое для себя, подчерпнуть знания и этикет. Я вас очень прошу — никаких политических распрей, никаких унижений, и… Не обижайте гостей. Примите их так, как приняли ваших соседей по столу и парте. Будьте вежливыми и не позорьте имя нашего учебного заведения.

Как только он закончил свою «пламенную» речь, двустворчатые двери столовой — распахнулись настежь, и в помещение зашли наши гости.

Маг, с деловитой мордой, шлемом без ремня, с каким-то пером наверху, который нес флаг, сильно напомнивший мне герб Темного Властелина, а за ним, кучка бледноватых студентов, среди который выделялась лишь принцесса и Алиса, которые морды подняли гордо — в потолок, и старались никого не замечать. За ними же, в белых костюмах по подобию наших, вошла тройка взрослых.

Очевидно, что это были либо надсмотрщики, либо такие же преподаватели, какие были у нас.

Процессия подошла к столу президента и его компании, застыла, и знаменосец объявил на русском, без доли намека на акцент.

-— Мы рады посетить вашу академию, друзья Римско-Германской империи. Надеемся на добродушный прием, безопасное проживание и, -— он обернулся к ученикам, -— К новым политическим связям.

Президент поднял брови, с неодобрительной ухмылкой, покачал головой, но отпустил подобное приветствие.

-— Хочу представить вам, -— продолжил знаменосец, — Наших выдающихся учеников, которые будут вашими новыми друзьями и временными студентами!

Из неоткуда послышался гул труб, некоторое подобие музыки и я, как последний дурак, начал озираться по сторонам, в поисках «музыкантов». Это действие не осталось незамеченным. И Алиса, к груди которой было приковано наибольшее внимание среди парней, улыбнулась и фыркнула, глядя на меня.

Я аж поежился.

-— Родная дочь правителя, Вильгельмина Прусская, -— торжественно объявил мужик, и из толпы вышла девица невысоко роста, с черными как смоль волосами, и, кажется, полным отсутствием женских прелестей.

Ее серые глаза зыркнули по столам, она приветливо по улыбалась, помахала ручкой, и сделала какой-то танцующий жест, явно, в виде приветствия.

Никто из «наших» не посмел издать из себя короткий смешок, а девица, явно вызывала его. Все-таки мы понимали, чем сулит такое действо.

Президент что-то сказал в знак приветствия, и указал принцессе на то, что она может садиться в любое место, куда пожелает.

Она выбрала стол президента, на что послышались фразочки мол: «совсем девка наглая», но президент не успел ее «осадить», это сделали взрослые в белой форме, деликатно объяснив, что она не на родине и здесь так не принято.

Пафосно вздернутый носик, и она села в окружение девиц стихии воздуха.

«Ожидаемо… Но имечко у нее, конечно…»

Дальше, был кельт. Ну, по нему было видно, что он словно из леса вышел. Рубашка нараспашку, под которой красовалась обнаженная грудь, с множествами зигзагообразными татуировками, деревяшка за спиной на ремнях, которую я принял за тотем, и борода, несвойственная подростку.

-— Фридрих Ганновер, -— объявил знаменосец.

А что он говорил дальше, я не слушал. Все мое внимание было приковано к близнецам, которые даже стояли одинаково, одновременно моргали и откровенно пялились на меня.

Голубоглазые блондины, выше меня ростом, с тонкой линией губ, выдающимся, ровным шнобелем, и неприятной ухмылкой.

В руках каждый из них держал тонкую цепь, на которой висела какая-то хрень, которую я никак не мог разглядеть.

Но вот их цепь, кое-что мне напомнила. Елизавету Петровну. Если я все правильно разглядел, у нее татуировка цепи — по такому же дизайну — тонкая, и имела какой-то предмет.

Если бы на ней не было белья, я бы увидел, что именно было изображено.

Я отбросил все «негативные» мысли, и уставился на мужика с флагом.

-— Алиса Островская, -— он даже имя произнес ее нарочно громко, привлекая внимание подростков, которые пялились на Фридриха, усевшегося на пол в углу, игнорируя любые слова наших и его преподавателей. — Маг боевого Хлыста, второкурсница Римской Академии, маг огня! Принцесса Ганновера!

На Алису смотрели все без исключения.

Молодая, красивая, блондинка. Ее пухлые губы, приторно как бы вытягивались, придавая ей некоторый шарм, а зеленые глаза, казалось, могли пронять твою душу и высосать из тебя все.

Длинные, стройные ноги в черных колготках, могли бы свести с ума любого мужика в моем мире, и здесь, очевидно.

-— Я рада поприветствовать вас всех, -— ее бархатный голос был мелодией для наших ушей, но меня эта сучка не проведет.

Я помню, что она, как и я — мерзкий некромант, и ничто не мешает ей быть такой же, как Маргарита.

Чего уж стоит вспомнить ее квакающий смех…

-— Рада, что ваша академия участвует в обмене студентов! Мне приятно, наконец, посетить вашу славную страну!

Вроде бы, она не сказала ничего такого торжественного, но почему-то, все захлопали. Это было странно.

Внимательно глянув на Германа Якоба, я отметил, что тот был белее стены. И очевидно, пялился на кукловодов.

«Боится, хрыч усатый? Очевидно же…»

Алиса что-то еще сказала толпе, и когда президент предложил ей занять любое свободное место, она коротко кивнула и пошла.

Подростки, испытывали какой-то невообразимый экстаз, когда она проходила мимо них, явно ожидая, что сядет именно рядом «с ним». Девушки же, наоборот, хищно скалились, кучковались, давая понять, что: «иди-ка ты нахер отсюда!».

Обойдя столы стихии земли и воды, она направилась к своему «цвету». Не сказать, что среди нас было много народу, и вполне возможно, она уселась бы в «пустырь», но завистливые взгляды с других сторон определенно были.

Она обошла принцессу, коротко кивнув ей, обошла Ивана, сидящего напротив меня, и по длинной дуге обойдя место нашего пиршества, уселась по правую руку от меня, где обычно сидел рыжий из рода Рыжих.

Перед тем как сесть, достаточно громко сказала: «ой, привет, Леша», улыбнулась и села рядом. Облокотившись на правую руку, повернулась ко мне и откровенно пялилась, улыбаясь в ряд белоснежных зубов.

«Что же за сука такая а… Вот кому теперь докажешь, что мы с ней не знакомы? А если начнут задавать вопросы? Что мы млять скажем?»

Однако, это не пугало блондинку, но явно позабавило Марго, которая сделала такой же жест, как и она, только пялилась не на покрасневшего меня, а в ее лицо, и что-то злобно шептала.

Кстати, Елизавет Петровна, определенно злилась. Хер пойми почему.

Наконец, очередь подошла к кукловодам, от которых девки ссались кипятком. Была ли в этом их магия, или они были завидными красавчиками — не могу сказать, но то, что они мутные «типы» — верил, понимал.

-— Генрих и Виткес. — услышал я голос знаменосца, разрывая визуальный контакт с одним из близнецов, -— Маги-кукловоды.

Никого, казалось, не испугала их принадлежность к подобному виду колдовства, но я, все равно напрягся. Сам не зная — почему.

-— Не смотри им в глаза, не давай повода зациклить на тебе внимание, -— послышался бархатный шепот Алисы, -— Не нужны тебе эти проблемы. Не по зубам.

-— Почему это? — я обратил на нее внимание, и немного залип на небольшую щель между двумя передними зубами.

-— Они старше. Мудрее и сильнее. Каждый из них. — говорила она так, чтобы слышал только я.

-— Мерзость. Самая настоящая мерзость, -— послышалось шипение Марго по левую руку, -— Как только их допустили на нашу территорию? А ты, бестия, откуда Лешу знаешь?

-— От верблюда, -— улыбнулась она, -— Это опыт. И для нас, и для вас. Постараемся, чтобы было без происшествий.

-— Воняет от тебя, сильно, -— уже спокойным голосом сказала Марго, -— Не могу понять, чем.

-— Как и от тебя.

«Они что, не в курсе, что оба некроманта?»

Размышляя о бытие двух девиц, искренне не понимая, чем от них может вонять, я не заметил, как к нашему столу беспрепятственно подошли гости.

«Некроманты же не издают какой-то особенный запах? Или я не в курсе?»

-— Чем от тебя несет, огненный колдун? — послышался грубый голос где-то напротив меня.

Я поднял глаза и обомлел.

По обе стороны от побледневшего Вани сидели близнецы, которые таращились именно на меня и спрашивали меня, а никого-то другого.

-— Что молчишь, маг огня? — начал второй, а за него закончил второй:

-— Что ты скрываешь от всех и пытаешься скрыть от нас своей вонью?

Мне пи…

Эпизод 19

Ощущение опасности, никак не покидало меня, и съежившись под пристальным взглядом близнецов, мне ничего не оставалось, кроме полного игнорирования вопроса, обращенного ко мне.

Здесь меня как бы спас сам президент, который все это время говорил и дал команду, которую ждали все:

-— Приступить к приему пищи!

Далее, мне стало вообще наплевать, смотрят на меня кукловоды или нет. Я откровенно — жрал. Жрал как не в себя.

Не знаю в какой момент у германских «противников некромантии» желание кушать победило желание узнать, чем от меня так сильно пахнет, но когда я в какой-то момент поднял взгляд, то увидел, как они довольно рьяно поедают куриные ножки.

Про себя — выдохнул.

По окончанию приема пищи, выводили сначала студентов нашей академии. Ну, не совсем выводили — выпускали, когда иностранцев попросили задержаться, чтобы провести им небольшую экскурсию.

Этим воспользовалась Марго, которая ухватила меня за край костюма и увела с лестницы, ведущей к пелене в мужское общежитие.

-— Пойдем со мной, Леш, пока не поздно.

-— Это куда это? — удивился я, остановившись около лестницы, выдернув край «куртки».

-— Кормить фамильяра, и кое-что сделать.

Я даже не стал уточнять, что именно она хочет сделать, потому что опасность рассекречивания моей личности была на максимальном уровне. И думаю, она позвала меня как раз за этим.

Какими-то зигзагообразными ходами, под лестницами, через скромные помещения, и наконец, спустившись куда-то ниже уровня земли, моя нога переступила порог сыроватого помещения с весьма неприятным запахом.

«Подвал какой-то?»

Помещение было темное, небольшое. Эдакая клетка три на три метра, с отсутствием окна и полками от стены до потолка на всех стенах.

А вот содержимое полок было весьма интересным.

Всякие склянки-банки это одно, а вот что было именно в них.

Разглядывания пыльного «стекла» было лишним. С точки зрения подростка — я бы весь свой обед — выплюнул бы наружу, но с точки зрения, что я все-таки мозгами не юнец, и по большей части, подавляю желание юного организма — оторвал взгляд от мозга в большой колбе, пораженный сотнями странных травинок, которые как бы играли своими кончиками с мутной жиже, и уставился на Марго.

Она хлопком закрыла дверь, что-то прошептала, и вуа-ля, двери, как и не было!

-— Вау, а я так смогу?

-— Сможешь, -— ответила она, пристально рассматривая меня, -— Когда будут силы создать свою пелену.

-— Мы хоть в академии?

Она улыбнулась, и направилась к левой от нее стене, где принялась рыться на полках, постоянно что-то двигая, скидывая небьющееся, и наконец, ответила, протягивая мне непонятный сверток:

-— Мы — под академией. На данный момент — это самое безопасное место. Никакой кукловод не сможет почувствовать нас под землей, как и преподаватели не знают об катакомбах.

-— Слушай, Маргоша, -— я поскреб пальцем по пробке небольшой бутыли, и обернулся к ней, -— Ты знаешь о других некромантах, помимо себя и возможно, своих?

-— Конечно. Я здесь — самая старшая. — она улыбнулась и подошла ко мне, протягивая сверток, -— Возьми уже а.

Закончив процесс отколупливания крышки, с протянул руку и взял странно-тяжелый предмет. Покрутил в руке, и нашел бантик с хвостиками, за который и потянул.

Внутри было что-то мерзкое, и высушенное, отдаленно напоминающее сердце какого-то животного.

-— Что за гадость? — спросил я, не поморщившись, -— Еда?

-— Угадал. Призови фамильяра. И дай ему это. Сердце гоблина. Редкость.

-— А зачем такую диковинку давать? — удивился я.

-— Она насытит ящера на неделю. И это, -— она подняла указательный палец вверх, -— Как минимум.

-— Так Беззубик же не голодный, сама говорила его питание поддерживает… — но она не дала мне договорить, сменившись в лице.

-— Я вот не понимаю, хоть убей, похорони меня еще раз, и оживи, -— начала она, -— Почему ты не хочешь думать? Как ты считаешь, кукловоды только по запаху будут ориентироваться? Или будут искать методы, чтобы некромант проявил себя? Ты думаешь, что не существуют никаких благовоний? Которые могут спровоцировать питомца? Не существует всяких зеркал, заклинанию ищеек?

Меня сначала пробило в холодный пот, потом я потер голову и понял, насколько же я не дальновиден и не серьезен.

Что со мной стало? Где же тот хладнокровный воин, который расчетливо и молниеносно уничтожал противников? Где взрослый взгляд на все события и жизнь?

Не пора ли мне меняться? Да, это здорово, что новая жизнь, новые возможности и все такое. Но, новый шанс прожить жизнь почти с нуля не просто так же дан? Мне нужно развиваться. Во всем. Не просирать такую возможность.

-— Знаешь, -— я негромко ответ, -— Пожалуй, ты права. Я не знаю, почему так произошло, но видимо, тело юноши на меня неправильно влияет. Точнее, неправильно влияет на мою серую жидкость в голове. Скажи мне, если фамильяр будет сытым, его не получится призвать из вне, правильно понимаю?

Казалось, мои кратковременные изменения, а точнее — озарение, это то, что Марго и хотела добиться от меня.

-— Да, Лешенька, да!

Без промедления, я вытянул левую руку и мысленно позвал ящера.

Черная точка где-то в полуметре от моих ног появилась короткой вспышкой, а затем, как будто начала разрастаться чернильная капля, разбрызгивая свою черноту вокруг. Красивое появление.

Спустя секунду, около моих ног на четырех перепончатых лапах, стояла ящерица. Ну как стояла, сидела, словно собака, вытащив из пасти язык, и дружелюбно смотрела на меня.

-— Почему ты так его назвал? — спросила Марго, приветливо почесывая под мордой моего фамильяра.

-— Не видел у него зубов, но думаю, они должны быть. Или ящер их скрывает, -— ответил я, и протянул на руке засушенное сердце, скомандовав, -— Можно.

Беззубик за секунду смолотил этот предмет еды, и довольно — заурчал-зашипел.

-— Прячь его. От греха подальше.

Ничего не ответив, я выполнил ее просьбу, приказывая в голове питомцу — спрятаться обратно, пообещав, что вскоре — буду выпускать еще чаще.

-— Давай поговорим? — предложил я, озираясь по сторонам вписках предмета, на который можно усесться.

Откатив от право стороны две бочки, на одну уселся я, на вторую махнул рукой Марго, мол, присаживайся.

-— Ты знаешь, что Алиса Островская и Герман Якоб — некроманты? — прямо спросил я. — Как нам быть с узником в гроте? Мы должны его освободить, или это заключение нам по барабану?

В душе не было сомнений, что Марго — более близкий соратник, чем те. По крайней мере, с ней я активно контактирую.

-— Знаю, -— как-то недовольно ответила она, -— Алиса — зарубежный маг, вполне себе сильный, способная скрывать свой настоящий возраст, но она моложе. Более глупа и рассеяна. А кристалл… — она потерла шею и глупо улыбнулась, -— Пока не твоя проблема. Придет время, и я все скажу. Пока, к изменениям такого масштаба ни ты, ни я, не готовы.

-— Из-за того, что была бы умнее — отказалась бы от поездки в сопровождении этих клоунов?

-— Именно. Слишком в себе самоуверенна.

-— А Герман?

-— Чуть старше ее, на век, не больше, но настолько прогнил в политике, что среди своих — как белая ворона. Не любят его и его язык. Театральный актер, который играет в непонятные для меня игры.

-— Они не знают о тебе, я правильно понимаю?

-— Обо мне? Нет. — усмехнулась она, глядя мне в глаза, -— Я сильнее, взрослее и расчетливее. Что он что она, понимают, что за твоей спиной стоит сильный учитель, но кто он — никогда не узнают, если я этого не захочу.

По сути, я все понял.

-— Что они чуют, когда находятся рядом со мной? Про какую такую вонь они говорили?

Мой вопрос, несколько порадовал девушку. То ли она ждала, когда я спрошу, то ли была рада, что я «втягиваюсь».

Она встала с бочки, деловито поправила брюки и кофту и…

Уселась на меня.

Положила руки на мои плечи, посмотрела в мои глаза и сказала:

-— От тебя пахнет мертвечиной, в их понимании, и так будет всегда. Запомни одну важную вещь — ты существо, -— заметив мое скривленное лицо, улыбнулась, -— Если тебе так проще, ты — человек, который находится на грани жизни и смерти. Твой запах — подобный моему описанию. И от него ты никуда не денешься. Маскировать его — ты не сможешь, пока находишься на этой тонкой грани жизни. Ты либо живой, либо нет, другого не дано.

Я не стал как-то ерепенится, сбрасывать ее с себя, лишь выдохнул и успокоился.

От подобных вещей в лице Марго, мне не избавиться.

-— То есть, ты мертва и от тебя нет такого запаха?

-— Нет, дурень, -— она искренне улыбнулась и в ее глазах заиграли странные искорки, -— Ты прав только в одном — я мертва. Я сильный некромант, который ушел за грань. Но свой запах — я могу маскировать, так как он не играет странными нотками живого существа.

-— То есть, пока я не умру, или не откажусь от силы, я не смогу спрятать этот запах?

-— Да. И поэтому, тебя определил Якоб Герман, хотя странно, что он не удосужился даже хоть как-то замаскировать его. Отсюда, я хочу, чтобы ты понял, что он и Алиса — не самые лучшие соратники. Кроме меня, и теперь, узника кристалла — у тебя никого роднее нет.

«Узник… Я до сих пор не понял, как я смог посетить грот «его глазами». События с иностранными студентами немного сбили меня с одной мысли… Нужно посетить кристалл.»

-— Я это и так понимаю, -— ответил я, пытаясь понять, что во взгляде Марго меня так смущает, -— Какмаскировать запах? Что для этого нужно?

-— Для этого нужен запах полноценного некроманта. Ни на грани жизни и смерти. Как например — мой.

Кажется, до меня кое-что зашло.

-— Это не слюни ли? — меня аж немного передернуло.

-— Именно они. Запах маскировки более сильного. Ни на грани.

-— Я не представляю, чтобы Герман Якоб пошел меня облизывать с рвением в душе. — меня еще раз передернуло.

-— Зря противишься. Это нормальная практика для нас. И для учителей, у кого появляется собственный ученик.

Однако, мне все равно было противно от этой мысли.

-— И как долго длиться этот эффект? — спросил я, догадываясь, к чему это она уселась на меня.

-— Все в зависимости от времени контакта. Есть и другие способы, -— она игриво улыбнулась и притянулась к моему лицу, -— Есть же не только касания языков, губ… Есть еще более интересные и приятные вещи. Как например… — ее рука медленно, но уверенно двинулась от шеи вниз, и остановилась на животе, -— Такого эффекта может хватить надолго.

Тут я попытался вырваться. Не получилось. Ее вес не изменился, ни в коем случае, вполне себе пушинка. Но моя задница будто бы вросла в бочку, и как бы я ни ерепенился, не смог вскочить или скинуть Марго.

Уж больно мне эта идея не нравилась. Нет, подобный процесс безусловно приятен, и я такие вещи очень любил, люблю, и буду любить, но не с ней. Все же…

-— Вроде взрослый, а ведешь себя как маленький мальчик, -— она надула губы и вернула руку на шею, -— Не знаю, когда в твоей голове поменяется мировоззрение относительно того, что можно, а чего нельзя, и где-то, что будет всегда, но… — она наклонила голову вправо, слегка наклонила ее и провела влажным языком по моей шее, оставляя мокрый след на ней. — Тебе рано или поздно придется.

-— Зачем мне все это?

-— А ты хочешь умереть? Сделать это прямо сейчас? — ее лицо ничего не выражало, но от него стало как-то неловко.

-— Ну, нет.

-— Любой некромант хотел бы прожить живую жизнь заново, чтобы вновь почувствовать вкус еды, тепло солнца, нежность воды…

-— А ты не чувствуешь?

-— Нет, -— она усмехнулась и проделала действо с языком уже по другой стороне шеи, -— Физиологически — я чувствую все. Мне может быть больно, приятно, грустно и одиноко, радостно, и прочее. Но почувствовать что-то более естественное, я уже никогда не смогу.

-— Слушай, а как мне попасть в грот?

-— Зачем тебе это?

-— Хочу посетить кристалл…

-— Пока, этого даже я не могу сделать. Подобная пелена — под наблюдением президента. Не стоит вызывать к себе излишнее внимание. Послушайся меня, пожалуйста. Накличешь беда как на себя, так и на меня, ибо я не дам тебя в обиду. Лучше наслаждайся жизнью, пока можешь.

Меня немного огорчило то, что и меня это все ждет. В голову начали вваливаться различные мысли на тематику ощущений и чувств. Значит ли это, что мне нужно нахвататься естественного как можно больше? Чтобы запомнить, как было то, как было это?

Чуть усиленная хватка рук Марго, вывели меня из раздумий, и я обратил на нее внимание. Цепкие пальцы слегка впились в шейный позвонок, и она медленно, с каким-то дрожанием в глазах, начала приближаться к моему лицу.

Я не понимал, что мне делать и куда свалить. Перед моими глазами были лишь губы, изогнутые в усмешке.

Мне бы пора уже было вырваться, но мне не позволили, заткнув почти вырвавшуюся фразу: «отвали, а», поцелуем. Поцелуй был жарким, страстным, чуть грубым, но от этого не менее волнующим. Во мне проснулось желание.

Это не было чем-то странным, но учитывая некоторые факты…

Я все же, поддался на соблазн, и положил свои руки на поясницу Марго, прижимая к себе.

Из нее вырвалось удивленное мычание, и, как мне показалось, она затряслась в моих объятиях, но уже через секунду, ее напряженное тело обмякло и растворилось в моих руках.

В то же время, крыльцо у женского общежития.

Елизавета Петровна Романова стояла на крыльце, внутренне злясь про себя, что не отвадила этого чертово рыжего идиота еще у дверей столовой. Но некоторая ревность оттого, что эта треклятая Маргарита опять увела из ее взора Быкова, сыграло с ней злую шутку.

«Почему меня так к нему тянет? Что вообще твориться в моей голове при виде его? За этим магия стоит? Или чья –то злая шутка? — крутилось в ее голове, -— «Стоит, наверное, обратиться к Лаврентию Лаврентьевичу, чтобы он просканировал меня на тему — забвения, или приворота».

-— Елизавета Петровна, -— пробасил за спиной Ваня, -— Может быть вы все-таки передумаете и согласитесь испить вдвоем чаю в беседке секретов?

-— Ваня, -— она сжала кулачки и повернулась в юноше, состроив злобную гримасу, -— Спасибо, что сопроводил меня и подержал мой зонт, но разве я должна повторяться? Нет, и еще раз нет.

-— Ну, ладно, -— Ваня даже не поменялся в лице, не смотря на повторный отказ, -— Вскоре, вы передумаете.

Лиза лишь удивленно смотрела в спину удаляющегося студента, который перед тем как пойти прочь, самодовольно улыбнулся.

-— Что с ним такое? Его как будто подменили. — размышляла она вслух.

-— Ты тоже это заметила? — Мария, которая вышла из общежития, спросила ее.

-— Да. Еще и эти, кукловоды…

-— Они пугают тебя?

-— Нет. Меня ничто не пугает, -— Елизавета сменила растерянное выражение лица, на привычное. Гордое, -— Я дочь самого Петра Великого, нет мне по силе равного врага.

-— А что они хотели от тебя?

-— Общения, видимо, я же принцесса — а они гости страны. Связи, помощь, поддержка, -— соврала Елизавета, понимая, что на самом деле, их интересовало совершенно другое.

-— Пускай всегда будет так, принцесса, -— Мария добродушно кивнул ей, и, подняв над головой зонтик, куда-то побежала, огибая лужи на дорожке из тусклого-желтого кирпича. — Увидимся позже!

«Еще и эти кукловоды… — она невольно поерзала плечами, вспоминая заморских гостей, которые попытались поговорить с ней после приема пищи, -— Может быть, уничтожить их? Поговорить с отцом… Нет, -— она обернулась на дверь, и потянулась рукой к дверной ручке, -— Отец не согласится. Слишком ярко выраженное недовольство со стороны Римско-Германской империи будет, -— дверь отворилась, и она зависла на пороге общежития, -— И как назло, печать жжется… Зря они здесь… Миром это не закончится.»

Эпизод 20

Звук дождя, который своими каплями лупил по окну, разбудил меня. Глянув на магические часы, которые не имели цифр и стрелок, как часы моего мира, а лишь ровную полосу от солнца до луны, я прикинул, что сейчас, примерно часа три ночи.

Недовольно поежившись в постели, и пытаясь вернуть в тот комфорт, который закинет меня обратно в сон, я недовольно буркнул:

-— Надо же было, твою мать, проснуться а…

Скинул одеяло, и резко сел на кровать, разминая шею.

Увы, но больше я не усну, а до подъёма чуть больше трех часов.

На койке противоположной стены, похрапывал Ваня, которого, я стал, почему-то реже замечать рядом с собой. То ли он отдалялся непонятно почему, то ли я слишком глубоко уходил в свои мысли.

Накинув на плечи халат, я на цыпочках подошел к двери, очень осторожно отворил дверь, и также тихо — закрыл ее, оказавшись в темном прохладном коридоре. Немного вслепую, на ощупь, добрался до ванной комнаты, и с некоторым удовольствием опрокинул лицо в холодную воду.

Окончательно прогнав остатки сна, я уставился на собственное отражение в зеркале.

«Черные волосы мне определенно идут… — с некоторой грустью подумал я, вспоминая свое прежнее тело. — Интересно, а прошлый я пугал бы местных? Или наоборот?»

Отгоняя от себя мрачные мысли, в мою голову влетела картинка прошлого вечера. Руки и губы Маргариты, и отвращение к ней, которое пропало.

Нет, я не влюбился, не захотел ее или еще что-то. Я помню, кто она и что она. Но откуда же такое желание вновь окунуться в ее объятия?

Благо, что я все же смог остановиться…

Ее теплые и нежные руки, которые расстегивали мою рубашку, оставили своими когтями неглубокие царапины на груди, которые я сейчас и рассматривал в зеркале.

-— Боевые шрамы, -— ухмыльнулся я.

Дальше, процесс, не пошел. Я вовремя одумался и остановил ее на том моменте, когда ее брюки лежали на полу, а она, сидя на коленях в одних красных кружевных трусиках, завязала волосы в хвост и расстегивала пуговицу брюк, со страстными искорками в глазах.

Не сказать, что она очень сильно расстроилась, но некоторая злоба, когда она надевала бюстгальтер, пряча от моих глаз синяки на груди, которые оставили мои губы, все же чувствовалась. И уж больно резко она вставляла ноги в штанины.

Поцелуй, которым я «одарил» ее на прощание, немного разгладил мой отказ.

Все-таки, я желал ее. Я понимал, что это нужно как мне — для защиты, так и ей, чтобы почувствовать себя живой.

Помотав головой, я прогнал воспоминания, и «остыл». Во всех смыслах этого слова.

Отпрянув от раковины, я принял почти утренний душ, осушился, даже, подбрил юношеский пух на лице, и вышел из ванной комнаты.

Делать в такое время было нечего, поэтому, единственным местом куда можно было пойти в общежитие кроме своей комнаты и ванной, это чайная. Находилась эта комната там же, на втором этаже мужского общежития, и там всегда было то, чем можно было набить свой желудок.

Магия этого мира — не сказочно радовала меня. Большим открытием еще в первый день — были блюда из золота, на которых еда никогда не заканчивалась. Ну как, никогда, пока президент не скомандует об окончании приема пищи, и тогда остатки, или целые продукты — вмиг — исчезали с тарелки и рук.

Спасибо, что не из желудка.

В это время, в чайной было пусто. Весь этаж спал, и я, как истинный любитель пожрать после шести, открыл сервант, где на маленьких блюдцах лежали скромные бутерброды.

Самовар на небольшом деревянном столе всегда был горячим, и налив себе кипятка, я уселся в одно из трех кресел у окна, за котором было темно и холодно.

Горячий, дымящийся напиток, обжог горло, но подарил насыщенный вкус, и довольное урчание желудка, в который полетели бублики, которые я уминал за пару укусов.

-— Не спится? — прозвучал басистый голос с легким акцентом.

Я машинально обернулся в сторону дверного проема, в котором увидел одного из кукловодов, который пялился на меня с несколько заспанной мордой.

-— Че те надо? — спросил я с полным ртом еды, -— У вас не принято жрать по ночам?

-— При чем здесь «у нас»?

-— Притом. Что за вопросы такие? Как там тебя… — я сделал искренне вспоминающее лицо.

-— Генрих, -— сухо добавил он, -— Самый обычный вопрос. Не вижу в нем ничего оскорбительного.

«И вправду, чего это я?!»

-— Я Леха, -— я встал из кресла, и дружелюбно протянул ему руку, -— Будем знакомы, -— и заметив, что ладонь в крошках, деликатно вытер ее о скатерть.

-— Будем, -— коротко ответил тот, с некоторой брезгливостью протягивая ладонь в ответ, -— Ты изменился.

«А то. Через такие ласки прошел, чтобы ты — упырь, не унюхал во мне врага.»

-— Разве? — я по клоунски осмотрел себя, -— Вроде тот же.

-— Запах твой изменился.

-— А ты уверен, что тебе странно пахло именно от меня? Или все же показалось? Как-никак, -— я сел обратно в кресло, -— Вы с долгой дороги, ноги поди, не мыли…

Генрих пропустил мимо ушей мою подколку, улыбнулся, достал себе чашку и сел на соседнее кресло.

-— Кто ты такой, Леша? — он подул в чашку, и отхлебнул из нее, -— Откуда ты знаешь Алису?

«О… Он подул чтобы сделать напиток более прохладным? Офигеть… Почему я такой банальной вещи не знаю, и постоянно обжигаюсь?»

Но вопрос его, был очевидным. Только вот, что ответить нужно было, я не знал. Поэтому, задал вопрос в ответ.

-— А она, разве, не рассказывала?

«Главное — не паниковать. Вывернемся.»

-— Нет, -— он сделал большой глоток, и наполнил чашу из самовара.

-— Виделись непосредственно перед моим поступлением сюда, встретились на городском базаре. Она высматривала себе какой-то артефакт, -— вспомнил я волшебное слово, -— Не помню, с кем она была, но я, -— я хаотично соображал, дабы история была более правдоподобной, -— Споткнулся и упал прямо перед ее ногами.

-— Это было здесь? В Российской империи? — резко спросил он.

«Твою мать.»

-— Да.

-— Похоже на правду.

-— А то! — я аж улыбнулся, -— Мы, как бы и познакомились в такой манере. Меня подняли, помогли отряхнуться, я, -— отхлебнул чаю и продолжил, -— Сам назвался, и она, от неожиданности может, тоже представилась.

-— Странно, -— Генрих покосился на меня, -— Не могу сказать, что такое событие может объяснить ее дружелюбное поведение.

-— А ты не слышал, о чем мы разговаривали?

-— Нет, конечно же нет.

«Пронесло. Могу врать сколько хочу. Главное, выцепить сегодня Алису, поговорить с ней.»

-— Так, она просто не ожидала, что такой растяпа как я — все-таки пройду испытания и окажусь здесь. Это же равно цельно тому, как в толпе чужаков встретить знакомого.

-— Хорошо, -— маска напряжения на лице кукловода, сменилось на полный пофигизм, он допил вторую чашку чая, встал и попрощался, -— Доброго остатка ночи тебе, Алексей.

-— Доброй ночи.

Кукловод еще раз искоса посмотрел на меня, и ушел.

Я выдохнул и ушел в свою комнату, от греха подальше.

Приветливый храп Иванушки — встретил меня на пороге, и все-таки, я смог еще часок вздремнуть с подушкой на лице.

* * *

Завтрак начался с обменом слюнями с Маргаритой под лестницей ведущей к двери пелене в столовую.

Это, отныне, как она сказала, стандартная утренняя процедура, на ближайшее время, пока студенты из Римско-Германской империи не уедут восвояси.

Она прижала меня к стене между двумя большими деревянными коробками, согнула ногу в колене и положила мою руку себе на бедро.

Мысленно отметил, что ей очень идет юбка.

Сегодня я почувствовал от нее запах духов, и мысленно, выдохнул от облегчения.

Издавая причмокивающие звуки, она несколько раз отрывалась от моих губ, чтобы восстановить дыхания, и дальше, скользь протяжное: «м-м-м-м», впивалась в губы вновь.

Я заставил себя остановить процесс «сбивания запаха молодого некроманта» на моменте, когда понял, что моя рука потянулась к линии, где должны были быть трусики, но их там не обнаружилось.

Она оторвалась от моего лица, чмокнула еще раз, и покрутила на указательном пальце левой руки этот элемент белья, которого я не нащупал.

-— Предупреждать о таком надо, -— я слегка покраснел и улыбнулся на такую детскую выходку.

-— О, мой дорогой, ты не представляешь, что тебя ждет дальше, -— она кокетливо чмокнула меня в подбородок, слегка нагнулась и вернула трусики на законное место.

На выходе из-под лестницы, мы наткнулись на мага-кельта, который с каменным выражением лица смотрел мне в глаза.

-— Я там сплю, между прочим, -— немного грустно сказал он, -— А вы…

-— Эм, а тебе что, комнату не выделили? — удивился я, под легкое хихиканье Марго за спиной.

-— Выделили. Только мне она не нравится. Не хочешь проблем — больше туда не залезай со своей женщиной. Договорились?

Это звучало как угроза и как нет, но я деликатно не стал выделываться. Пообещав, что такого больше не повторится, я, в сопровождении же кельта и улыбающейся Марго, вошел в столовую.

Казалось, что вчерашнее событие как «прибытие иностранных гостей», уже выветрилось из голов студентов. Ибо, все было абсолютно так же, как и раньше.

Обычная приветственная речь президента, о добром утре и хорошем дне, и как всегда, звуки разговоров, чавканья, и спокойствия.

Из всего этого обыденного, выделялись, лишь иностранные гости, на которых лишь искоса поглядывали.

Братья кукловоды, так и сидели по обе стороны побледневшего Ивана, только вот…

Бледность-то была не совсем естественной. Я отметил, что при привычной красноте рыжего лица, эти белые пятна были хаотичны и не сплошной «полосой».

«Не болеет ли?»

Думал, что это из-за близнецов, на кажется, я был не прав. Мало мы стали общаться, надо бы с ним поговорить.

Сегодня, я попробовал новый для себя вид пойла — кисель. И кисло, и густо, но так вкусно…

Причмокивая от удовольствия, я поперхнулся, и этот самый кисель чуть не вылез через ноздри. Марго, почему-то решившая немного скрасить мой процесс набития желудка, положила руку на промежность, и слегка сжала.

-— Ты… — прошипел я, откашливаясь, -— Совсем что ли?

Она прикусила нижнюю губу, облокотилась на руку, и прошептала так, что прочитать можно было только по губам.

«Что? Х-о-ч-у?»

Помотав башкой, я уставился на Елизавету, которая что-то яростно доказывала «орку» и Марии, чуть в сторону от нас.

Раньше, она и эта парочка сидели прямо напротив меня…

Опоздавшими на завтрак были Алиса и Якоб Герман, которые, что-то обсуждая ввалились в столовую, собрав на себе десяток пар глаз. Преподаватель все приветливо махнул, сопроводил Алису к нашему столу, и она уселась на свободное место рядом со мной.

-— Алиса, -— приветливо кивнул я, и под взором глаз кукловодов, тихо сказал, -— Нам нужно поговорить, но не здесь.

Она кивнула, стрельнув глазами в сторону кукловодом, я на это кивнул, и она принялась завтракать.

* * *

Мы стояли в беседке, которую мне показал Герман Якоб. Стояли вдвоем, только я и Алиса.

Подобая действиям преподавателя, я посмотрел по сторонам, убедился, что никого лишнего в зоне «тайны» нет, начал рассказывать ночное событие.

Она слушала с улыбкой на лице, в некоторых моментах хмурилась, но все же, довольно кивнула.

-— Проблема в любом случае есть. Я не помню, когда именно в августе была с официальным визитом здесь.

-— Он обязательно должен быть официальным?

-— Формально — нет. Вопросы лишние задавать-то будут, но это — не проблема для меня.

-— Ну тогда, считай, ваша тайна сохранена.

-— И твоя тоже, -— она как-то странно улыбнулась, приблизилась ко мне, и вполне, естественно, понюхала мою шею, -— Вижу, у тебя есть покровитель. Надеюсь, не мужчина?

Я сначала не понял, про что она, а когда понял…

-— Не-не! Ни в коем случае.

-— Красивая?

-— Ты, мне кажется, не тем интересуешься.

Она промолчала, и как-то грустно вздохнула.

-— Ты знаешь, почему к вам прислали именно такой состав магов? — ее вопрос прозвучал немного резко на фоне тишины, -— Понимаешь, для чего?

-— Догадался уже, -— я сел рядом, и запрокинул голову к крыше беседки, -— Демоны. Ситуация с одержимым — выбилась в люди, и, видимо, за территорию академии.

-— Верно, -— она оглянулась по сторонам и сказала, -— Более естественным было бы то, если бы поговорили вне этого места. Если кукловоды решат заглянуть сюда, вопросов будет много.

-— Та пофиг. Скажу, мол, решил полноценно пообщаться. Делов-то.

-— А ты не из стеснительных! — она больно радостно это сказала, чуть подвинулась ко мне, и села на коленки. — Вроде такой молодой, а не стесняешься слухов?

Вот что мне ей было сказать? Много ли она знает про настоящего меня?

-— Что естественно, то не безобразно.

-— Похвально, -— она сделала то, от чего я офигел, облизнула щеку, -— Да, определенно за тобой стоит кто-то сильный. Не скажешь кто?

Рукавом вытирая щеку от чужих «действий», я буркнул головой, мол: «меньше знаешь, крепче спишь».

Собственно говоря, дальше мы обменивались вопросами про демонов, одержимость и о событиях.

Из ее рассказов, у меня немного расширился кругозор о магии кукловодов. Если бы ее можно было назвать как-то более научно, то описанием их магии было лишь одно слово в моей голове — телекинез.

Они вполне способны передвигать предметы силой мысли, шариться в башке и заставлять делать ненужные тебе вещи. А на демонов, как и на некромантов — у них нюх. Они знают, что такое — запах гнили демона, и кажется, у нас он есть.

Не в смысле у нас — студентов, а на территории академии. Со слов Алисы я узнал, что это инициатива президента, которую, одобрил император, который очень не хочет пускать на эту территорию — военных магов.

А вот почему он этого не хочет — для меня и для остальных — загадка. Надо бы Лизок об этом расспросить.

В то же время, лестница в главном корпусе.

-— Убери свои руки, выродок, -— Елизавета выдернула праву кисть из цепкой хватки кукловода, -— Я тебя в порошок сотру, если ты себе подобное будешь позволять.

-— Ты думаешь, я не чувствую тебя, чернуха? — лицо Генриха исказила гримаса ненависти, -— Думаешь, что за спиной отца так безопасно?

-— Слушай сюда, червяк, -— в глазах Елизаветы заиграли злобные искорки, -— Дай мне только повод, и я сожгу твою гнилую душу, а твою голову поставлю в банку, как напоминание о еще одном мертвом кукловоде.

-— Значит о таких как ты, говорили правду? — Генрих повысил голос, -— Вы храните головы наших соратников?

-— Я скажу еще больше, мерзость, -— зашипела принцесса, -— Конкретно твоей головой, я буду играть на брусчатке моего особняка с детворой, пиная ее в разные стороны. Еще раз ты подойдешь ко мне, попытаешься оскорбить, принизить или возмутиться по поводу моей принадлежности к… — она посмотрела по сторонам, в поисках лишних свидетелей, -— К жнецам, и если ты об этом кому-нибудь скажешь, тебя и твоего придурошного братца не спасет политический союз. О твоей смерти и о тебе никто не узнает и не вспомнит. Ты понял меня?

-— Жду не дождусь, когда смогу смыть с твоего милого личика эту самодовольную ухмылку.

-— Надеюсь, ты помнишь пакт, заключенный нашими силами о неразглашении. Если у тебя мозгов хватит дожить до момента встречи со мной на поля боя, мы проверим, кто сильнее.

-— Я не осмелюсь нарушить кодекс, -— Генрих выпятил грудь, касаясь пальцами места, где находилось сердце, -— Метка сожрет меня раньше, чем я назову имя Жнеца.

-— Рада, что хоть на это у тебя хватает мозгов.

Елизавета покачала головой, и удалилась подальше, от этого опасного и злобного человека, который мог нанести ущерб ее доброму имени.

«Могла всего этого и не говорить… Совсем забыла про их метки. Что же, это будет еще проще. Остается только дождаться, когда они найдут здесь демона, и досрочно покинут стены академии.»

Эпизод 21

Дни пролетали незаметно, и плавно превращались в недели, которые пролетали также невзрачно и не носили в себе излишних эмоций, никому не нужных событий. Все шло своим чередом, если не считать мои усердные тренировки, в которых, я пытался познать силу в себе.

Я брал дополнительные занятия у Германа Якоба, который, как оказалось, был весьма искусным магом, и вполне себе мог научить идеально контролировать фамильяра. А также, брал уроки у Сергеевны. Она научила меня чудесной фишке — ауре. Выплеск собственного щита вокруг себя.

Красиво и мощно.

К студентам-иностранцам все привыкли давным-давно, даже я, при виде их, был более спокоен. Мне удалось разговорить Ваню, который, как оказалось, смерть как боялся этих близнецов, потому что в истории его семьи было упоминания о них.

Когда рыжий был совсем маленьким, его деда заподозрили в связи с демоническими существами, и собственно говоря, долго и упорно пытали. Это оставило в голове старика очень сильный осадок. Он, откровенно говоря, свихнулся.

В том, что он причастен как-либо к этим существам, не было доказано.

Однако…

Это не отменяло тот факт, что Ваня стал более скрытным. В его поведение я стал замечать сдвиги. Он лишний раз мог психануть, когда что-то не получалось на занятии, он проявлял излишний, нездоровый интерес к противоположному полу, что никак нельзя было спихнуть на половое созревание.

Он категорически не принимал отказов.

О вопиющих случаях его «подкатов», уже ходили слухи, а на все вопросы, рыжик, лишь отмахивался рукой, мол: «не лезь, Лех, это мои дела». А я и не лез, до поры до времени.

Его повадки менялись и начали мне отдаленно что-то напоминать. Что-то неестественное, а если быть точнее, что-то страшно знакомое. Как будто, я уже слышал такую интонацию, видел человека, который также двигался, и чувствовал такую же опасность.

Хотя, а что он мне может сделать? Правда? Я же сильнее. Но дело было, определенно не в этом.

Марго, с которой мы достаточно сблизились за последнее время, ничего не могла сказать, лишь двигала плечами.

-— Ну, организм растет, что уж тут…

А мне это ой как не нравилось.

Вещь, о которой я не забыл, и которую очень хотел решить — не ушла из головы.

Александр, горбун, и то ли граф, то ли князь. Возможно, они как раз-таки и притихли из-за того, что прибыли кукловоды, но это не отменяет тот факт, что горбун, очевидно, студент. Никак не препод.

Если он следил за испытаниями, а Александр был тем самым рабом…

-— Марго, -— я окликнул девицу, которая стояла под моим окном, что-то обсуждая с Алисой, -— Сильно занята?

-— Да не особо, -— она искренне улыбнулась мне, кивнула головой иностранке, и указала жестом на двери общежития.

Впопыхах накидывая пальто, я и не сразу заметил Ваню, который с побелевшим лицом, ковырялся в своей черной шкатулке.

-— Ты чего завис-то? — поинтересовался я, открывая дверь.

-— Отвали! — злобно рявкнул он, не отрываясь от своего процесса.

-— Ты уверен, что у тебя с головушкой-то все в порядке? — меня немного разозлило такое вяканье, но тот проигнорировал меня, и я, покачав головой, пошел на выход.

Марго, одетая в легкий полушубок, недовольно ерзала плечами от мерзкого ветра, и с явно выраженным счастьем кинулась мне на шею.

-— Просил же, не на людях… — я не стал ее отталкивать, и в знак приветствия, поцеловал. — Подумаешь, пару дней не виделись.

-— Чем ты там занимаешься все выходные с Елизаветой Сергеевной с утра до ночи? — ее лицо вполне конкретно выражало угрозу.

-— Щит свой тренирую… — я по-глупому улыбнулся, -— Развиваю силу.

-— Ну, ладно, поверю…

Она состряпала самое миловидное личико, и потянула на перекресток.

Мы медленно шли по мокрой дороге, и я отметил, что все ее эмоции физические, по поводу ветра — лишь обман. Даже нос не покраснел.

А сейчас, когда меня конкретно знобило, она ни разу не дернулась. Рука ее, привычно, была еле теплой.

С Алисой они слегка подружились. Нет, Марго не раскрыла ей кто она такая, но определенно, втерлась в доверие.

Получила очень печальную, но интересную информацию.

Оказалось, один из близнецов, зачем-то, пытался одернуть около дверь женского общежития Елизавету, а это, было прямым актом агрессии. Не сказать, что меня это как-то задело, но то, что с Лизой не все ладно, точнее, с ее персоной, подтолкнуло меня на идею — поговорить с президентом.

Последнюю неделю я часто думал о своем поведении, действиях, и пришел к выводу, что пора заканчивать с ребячеством, и пора этому миру показать себя. А не полоумного подростка, ноющего по пустякам.

У меня же есть задание? Есть. Пора бы, хоть что-то делать. К обстановке я привык, местные правила знаю, пора действовать.

Мое задорное поведение было оценено учителем. Она ласково шепнула пошлость на ухо, от которого я заулыбался, но отвечать ничего не стал.

Еще не время.

Но новость по поводу кукловода и принцесса была не последней.

Гости — никуда не собирались под Новый год. Их цель — одна. Найти и уничтожить демона. И пока они этого не сделают — никто никуда их не отправит.

-— Может, мне стоит поговорить с Лизой? — спросил я свою спутницу, которая повела меня в сторону академического корпуса, -— Я, конечно, не думаю, что она прям все так просто выложит. Но…

-— Контракт с президентом, ты из-за него волнуешься? — она остановилась, и повернулась ко мне.

-— Да. Он понимает, откуда я, и знает, что я могу, но видимо, -— я пошел вперед, огибая Марго, -— Думает, что мне не по силам ее защитить от демона. Поэтому, у нас такие гости.

-— А из-за чего он заключил с тобой такой контракт?

Понимая, что я сболтнул лишнего, хотя, Маргарита-Анна, была единственным моим близким «человеком», я рассказал про арену. Все.

-— Стрелы в песке? — она недовольно стиснула мой локоть, -— Почему раньше не сказал?

-— А что в этом такого?

-— Стрелы горели? От них пахло серой? Такое было?

-— Эм… Нет. А что?

-— Придурок, -— она выпалила это оскорбление, и шлепнула ладонью по спине, -— Это же, очевидно, что не демон был. Ты хоть какую-то информацию собрал?

-— Эм…

-— Ясно.

Она ничего больше не сказала, и охрана, которая стояла неподвижно, словно они были каменными истуканами, открыли двойные двери, впуская нас в основной учебный корпус.

Блуждая по коридорам в поисках чего-то там, Марго даже не оглядывалась, и не отвечала на вопросы. Лишь тянула за руку, ровно до того момента, пока мы не наткнулись на гостей, которые, зачем-то, ползали по цокольному этажу.

Вид принцессы Римско-Германской принцессы, оставлял желать лучшего. Она была мраморно белой, словно в ее организме не было и капли крови, а два брата акробата, один … другой лопата, испытывающе пялились на меня.

-— Что вы здесь забыли? — я, вопреки крепко сжатых на моей руке пальцев Марго, которые как бы намекали: «просто идем мимо», злостно выпалил, -— Вам здесь не место. Кто вам дозволил спускаться сюда?

-— А почему нам, -— принцесса обвела рукой себя и близнецов, -— Здесь не место? Разве, нам запрещено изучать академию?

-— Не то чтобы…

-— Сюда не ходят даже наши сокурсники, -— Марго вышла чуть вперед, -— И не все преподаватели. Для чего вы шаритесь тут?

-— Из-за запаха, -— молвил Генрих, -— Вы же знаете, определенно знаете, для чего мы здесь.

-— Что унюхал? — спросил я.

-— Некроманта.

Мое сердце съежилось.

Но, состряпав самодовольную улыбку, как ни в чем не бывало, спросил:

-— И откуда же здесь, взяться такой мерзости?

Троица переглянулась, и принцесса, выдавив из себя улыбку, ответила:

-— Правильный ответ. Алексей. Очень правильный. Я, -— она, расправила волосы, -— Хотела бы побеседовать с тобой в несколько более живой обстановке, -— обвела руками полутемный коридор, -— На счет твоей встречи с тем демоном, напавшим на вашего товарища.

«С чего бы вдруг?»

-— А еще, -— она сделала несколько шагов нам навстречу, -— Хотела бы поинтересоваться вашим мнением, -— кивнула на Марго, -— Может ли быть среди всех взрослых в этом месте, человек, который…

-— Который типа некромант? — спросил я, в голове прикидывая физиономия Якоба Германа.

-— Да.

-— Боюсь, ты не по адресу, принцесса, -— улыбнулся я, -— Если бы знал, доложил бы без промедления.

-— Действительно, -— Генрих за ее спиной подал голос, и подошел к нам, -— Человек, который пережил Запорожских демонов, лично увидел носителя камня, да еще и, -— он покосился на принцессу, словно сболтнул что-то лишнее, -— Да еще и выжил.

«Моя история, а точнее, человека, который был там, начинает еще больше смущать. Чего я, вашу мать, не знаю?»

-— Сразу бы сказал о таком бесчинстве, -— закончил за него брат, и протянул мне руку, -— Я понимаю, что мы начали не с той «ноги», но надеюсь, ты не обижаешься, насчет наших подозрениях.

-— Подозрениях, что от меня несет чем-то ненужным?

-— Именно.

Я протянул ему руку, и доброжелательно ее сжал, до хруста.

-— Я не обижаюсь, смекаешь?

Они ничего не ответили, и прошли мимо нас, освобождая нам коридор.

Марго лишь пожала плечами и потащила меня дальше.

Комната, в которую нас перенесла пелена, была достаточно теплой, но, здесь абсолютно не было света.

-— Присядь, -— она деликатно посадила меня на что-то мягкое. — И давай кое-что, наконец, обсудим.

-— Слушаю, -— я искренне вглядывался в кромешную тьму, но ничего не мог различить, будто бы, здесь даже окон не было.

-— Пора бы тебе, -— ее голос оказался где-то по левую руку, -— Кое-что услышать о той ситуации, откуда, якобы, тебя достал Лаврентий Лаврентьевич.

-— ТЫ про историю с выжившим подростком?

-— Да.

История оказалась не из самых веселых. Мой псевдоотец, действительно вел армию, чтобы зачистить хутор, где бесчинствовал отряд дезертиров. В помощь был послан тот самый президент, который, на тот момент, даже не задумывался создать собственную академию, а был личной боевой шавкой Петра Великого.

Суть сей басни такова, что, как бы ни врал единственный очевидец, Петр послал отряд на убой, понимая, что выживут лишь офицеры, которые будут молчать. И цель этого была одной: не уничтожить противника, который разоряет деревни, а для того, чтобы Лаврентий смог забрать лазурный камень у последнего известного некроманта, непосредственного ученика Посошкова.

Собственно говоря, это была половина того камня, который до сих пор поддерживает в заточенном в кристалле некроманте — жизнь.

Но, император и не догадывался, что среди противников не будет людей.

Демоны, а точнее, объединение остатков этой отвратительной расы — сплотились, взяли в плен некроманта, и за счет силы, которой владел камень в его руках — восстановить свои силы.

Банально? Да. Но итог один — выжил лишь некромант, которого в дальнейшем, Петр замучил до смерти, сам Лаврентий, и юноша, который бесследно исчез из отдельной комнаты в городской тюрьме.

Исчез, ровно в тот час, когда на это свет появился я. И да, мы с ним — одно лицо. Ждало ли это тело моего прибытия? Не знаю. Но Лаврентий — врет, нагло врет.

Он понял, что мы с этим пареньком — совершенно разные личности, и на этом сыграл, придумав сказочную историю по поводу моей жизни и будущего.

Однако, я знаю лишь одну часть этой истории — со слов Марго. А другую сторону монеты, тоже надо бы выслушать, чтобы уже, непосредственно, сделать выводы.

Поэтому, я не пойду в лоб с подобным вопросом, а подожду нужного момента, и поговорю с ним.

Сейчас, проблема лишь одна — убрать отсюда подальше этих кукловодов. Кто знает, кого они на самом деле почувствовали. А для этого — убить или раскрыть его личность.

Он — студент. Определенно. И судя по разговору, который я «подслушал», он был либо в лице самых первых, а то была Марго, собственно, нужно было узнать, кто заходил следующим, либо… Кто-то из моей «группы». Которые могли как-то наблюдать.

Маргарите не понравилась идея, что в ее словах лишь доля правды, и что мне нужно выслушать вторую сторону, но пока, я не знаю, как это сделать, чтобы не вызвать отчетливых подозрений и не накликать на себя беду.

Впрочем…

-— Устала уже от этой болтовни, -— ее голос, который до этого был по левую руку, и собственно говоря, я чувствовал ее рядом, оказался, где-то надомной, -— Пора делать новый шаг.

Она пропала из-под моей руки, и судя по шагам, она была где-то рядом. Рывком, она заставила меня подняться, послышался странный звук, как будто кто-то стягивал одежду, и она толкнула меня на небольшой диван.

-— Готов?

-— К чему?

-— Не отталкивай меня больше. — послышался звук где-то выше меня.

Судя по тому, что она прицельно села на меня, говорила она стоя надо мной. Ее губы шептали о разном, но руки действовали.

Легкое тепло, которым она радовала мою шею, резко превратилось в расстегивание пуговиц на моей груди. А затем… Тепло ее обнаженной кожи, заставило сердце биться в ускоренном темпе, а кровь — приливать именно туда, куда требовалось.

Голое женское тело, заставило мой разум взбудоражиться, а руки, которые держали упругие ягодицы, начали говорить сами за себя.

В этот раз, она все же победила меня одним касанием, и я не сдержался: напоминанием о проигрыше был влажный след языка, от пупка, до места, где, волшебным образом, отсутствовали штаны, и смачный звук.

* * *

-— Долго же ты, -— Елизавета, согревая руки о горячую чашку чая, бурчала, пока я, скидывал промокшие туфли на теплый пол тайной беседки, -— Сам позвал, сам опоздал. Почему?

«А что я ей скажу? Что вчера вошел во вкус, а сегодня, попросив встречи, забыл, что у Вани дополнительные занятия, и Марго залезла в окно моей комнаты?»

-— Задержался на выходе, эти иностранцы…

-— Понимаю, -— она судорожно выдохнула и сделала большой глоток, -— Алексей, что ты хотел от меня?

-— Ты же знаешь, что у меня с президентом…

-— Да-да, -— она отмахнулась, все это я слышала и приняла. Одно радует, с того момента, ты больше не приближался ко мне.

-— Эве как… В общем, я хочу поговорить с тобой об одном моменте.

-— Слушаю.

-— Что Генриху от тебя надо?

Она поперхнулась чаем, и вопросительно уставилась на меня.

-— Это я знаю, откуда, -— я почесал подбородок, -— Не могу сказать. Он опасен для тебя? Угрожает?

-— Нет.

-— Это как-то связано с рисунком на твоем бедре?

Ее глаза расширились до неузнаваемости, а полуоткрытый рот, так и не издал ни единого слова.

-— Цепи, которые они держат постоянно при себе, в точности напоминают рисунок на твоем теле, -— я неловко поежился, вспоминая первую встречу, -— И, я более чем уверен, что в продолжении рисунка, которое скрывало… — я покосился на ее красное от возмущения лицо, -— Которое скрывало твое белье, такой же артефакт или предмет.

Не сказать, что я чествовал в ее лице какую-то панику, но она, определенно, была как не в своей тарелке.

-— Кто еще знает, что ты видел этот рисунок?

-— Никто.

-— Вот и забудь про него.

Я улыбнулся.

-— Прости, но не могу. Мне нужно знать, что он обозначает, либо, -— я решился на откровенный понт, -— Либо, я пойду в библиотеку и буду искать этот символ. Как думаешь, много будет вопросов у библиотекаря, когда он или она узнает, что именно я ищу? А этот человек, явно доложит о моем интересе вышестоящему руководству. Ведь, судя по всему, с этой меткой что-то не так, раз ты ее яростно скрываешь.

-— Много ли ты понимаешь во всем этом…

Моя рука, коснулась ее руки, которая сжимала чашку.

-— Ты можешь довериться мне. Я могу помочь. Все-таки, я обязан делать это.

-— Ты умеешь хранить секреты?

Улыбнувшись, я ответил:

-— Я — могила. Смекаешь?

Я добился своей цели. Смог поддаться искушению, которое так тяготило ее — держать в себе секрет, который так сильно просится выйти наружу. Чтобы им поделились, посочувствовали, помогли. И возможно — действительно спасли.

Сейчас, у нее враг только один — она сама. А я тот — кто сможет ей помочь. Хочу я этого, или нет.

Елизавета, в руке которой отчетливо ясно тряслась чашка, кое-как вернула ее на блюдце, закрыла глаза, выдохнула, и начала свою историю.

Эпизод 22

-— Я — жнец, -— очень тихо сказала Елизавета, -— об этом никто не знает, кроме матери.

С недоумением на лице я посмотрел на принцессу.

«И? Мне это что-то должно было сказать?»

-— А отец не, не в курсе?

-— Узнает — убьет. И не посмотрит на то, что я его родная дочь.

-— Странные у вас законы, -— пробормотал я, -— Только все равно, мне твое «название» ни о чем не говорит.

Она отхлебнула из чашки, и начала рассказ о своем проклятье.

Жнецы — санитары мира, редкость, на самом деле. Имеют очень внушительную силу, но могут ею воспользоваться только в случае смертельной опасности и то, если печать-метка, захочет, и в случае, если баланс нарушен.

Сила постоянно находится в спящем состоянии, и никак себя не проявляет, и только, если, рядом появляется сила — которая сулит уничтожением, или сильным перевесом между живым и мертвым миром, она просыпается.

Вызвать ее просто так — не получится.

-— И? В этом разве проблема? — в ее рассказе я видел только плюсы, -— Ну, появится рядом какой-нибудь демон, который будет крушить все вокруг, ну, проснется в тебе эта сила, уничтожишь ты его. Чего бояться-то?

Ее недовольная моська говорила только одно — молчи и слушай.

Все жнецы — долгожители. То бишь, они вполне себе могут существовать долгие века, пока их ресурс, этой самой сверх силы — не истощится. Само слово жнец — вызывает панику у любого политика, ибо наличие такого воина — может в корне изменить войну.

По пакту, заключенному по всей Европе, жнецы— вне закона, как и некроманты, как демоны, и еще несколько названий я просто не понял.

-— То есть, отец не захочет воспользоваться твоей силой, если прознает, кто ты?

-— Леша, -— она протяжно выдохнула, и потянулась маленькому чайничку, который, был каким-то бесконечным.

Уже не первую чашку она опрокинула в себя, а чай-то не кончался!

-— Ты думаешь, когда страны воюют между собой, они не используют всякие козыри и уловки?

-— Теперь, понял, -— я хлопнул себя полбу, -— На войне, ты будешь бомбой замедленного действия, и может уничтожить как врага, так и своих. Я так понимаю, сила не контролируется?

-— Нет. Я могу, остановиться, конечно, но для этого…

-— Нужно иметь какой-то рычаг? Стоп-слово? Заклинание?

-— Существо. У которого есть предмет метки жнеца.

Я немного не понял.

-— Ну… Это оружие или что?

-— Это окончание моей метки. Ты же, не мог увидеть, какая бижутерия была на цепи?

-— Не-а.

-— Серп. Если найдется во всем мире человек, имеющий метку серпа, такую же, как у меня, он сможет меня останавливать.

-— Ну, это же решение проблемы? Разве трудно найти? Объявление… — и тут я понял. — Дурак, -— недовольно ударил кулаком, -— Фиг ты такого найдешь, даже если будешь знать род и герб. Никто не захочет следовать за тобой, быть в постоянной опасности и положить свою голову под плаху рядом с тобой.

-— Именно… — в ее глазах появились слезы. — Такой человек есть, возможно, но мне он не поможет. Когда я нахожусь в состоянии жатвы, мне плевать, кто рядом, кого можно спасти. Меня интересует только моя цель. И как бы я ни старалась уйти из боя, у меня ничего не выйдет. Сила, в таком случае, сама захватит контроль. И будет еще хуже.

-— А такое было?

-— Было. В детстве. Поэтому, мама и знает.

-— Какой-нибудь демон?

-— Да…

На языке вертелось очень много вопросов, но выбрал я только один.

-— Теперь, я понимаю, почему ты захотел дуэль. Думала, выиграть и убить?

-— Нет же… Желание…

-— Понятно.

Желание — ультиматум. В случае победы, я бы просто никому не мог рассказать о метке, и тем самым, был бы вторым человеком, знающим ее секрет.

-— А почему назвала меня мертвым?

Она слабо улыбнулась, и уткнулась носом в дымящуюся чашку, долго отмалчиваясь. И все же, я повторил свой вопрос еще раз.

-— Метку может увидеть и простой маг или обычный человек, только он не поймет, что это цепь. Подвязка, шрам, веревочка, да что угодно, но только не метка. А вот именно значение, -— она вопросительно уставилась на меня и кивнула на чайник.

-— Давай. Мне нравится чай.

Она тщательно, аккуратненько, наливала мне чашку, которая своим дымком передавала чудесный запах сотни трав. Отлавливала ситечком чаинки, и, довольная, протянула ее мне.

-— Благодарю.

-— Суть метки может почувствовать кукловод, шаман вуду, или существо, которое было убито жнецом.

Я щедро отхлебнул, и с тихим стуком поставил чашку на лакированное дерево стола.

-— Собственно говоря, поэтому ты и назвала меня мертвым? Почувствовала, что я не вуду-хуюду, и не кукловод?

-— Вуду — точно нет. От них запах специй сильный, и это не замаскировать никак. Кукловоду — всегда нужна пара, если один умирает — умирает и второй. Они очень слабы, когда ихразделяют, даже на время.

-— Как инь и янь, -— прокомментировал я, но судя по выражению лица принцессы, суть она не поняла.

-— Тогда, как я могу быть мертвым?

-— Если бы я знала… Жнец уничтожает сущность, физическое тело, душу… Может тогда, когда мой отец послал твоего за лазурным камнем, камень и спас тебя?

«Если бы я сам знал.»

В мою голову пришла весьма здравая догадка, но озвучивать ее я не стал. Это же очевидно, я некромант. Полуживой полу мертвый, поэтому, я и вижу метку. Вот и все пирожки с котятами.

Но знать ей этого — не нужно.

-— А как стать жнецом?

-— Не знаю, найдется ли желающий быть врагом любой страны, -— жалобно ответила она, -— Тут весь смысл исходит из преступления против живого. Могучего греха, или бесчисленного истребления.

-— Отец напортачил, а ты расплачиваешься?

-— Да нет же! — вскрикнула она, -— Вот ты перебиваешь и не слушаешь!

-— Молчу-молчу.

История была странной. Фактически, любой кровный родственник мог нарушить закон против живого, а его дети, уже — расплачиваться. А если ребенок родился без метки — то его дети, и так далее. На все — воля случая.

Стать жнецом — это расплата. Расплата рода.

-— А то что ты такой, -— она прервала мои мысли своим мелодичным голосом, -— Ну, живой там, маг обычный, хоть и с сильным проявлением стихии, доказывает лишь одно, не все нам известно про жнецов.

-— Сама то как о них узнала?! Не расспрашивала же об этом каждого встречного, президент надоумил?

-— Да. Раньше, я часто расспрашивала его о силах, существах и легендах.

-— Он заменял тебе няньку?

Ее глаза, в которых можно было утонуть, погрустнели. Я будто бы утопал в океане грусти, пока она смотрела на меня и произносила одно-единственное слово: Папа.

Он заменял ей отца.

* * *

После подобного откровения Елизавета стала гораздо проще относится ко мне. По крайней мере, за последние два дня, она вполне себе жизнерадостно кивала мне в знак приветствия и вполне искренне улыбалась.

Моя же тяга к информации, наконец, прорвалась.

Стараясь больше не принижать чит вырыванием страницы, я получил вполне удобную небольшую сумку, которую ловко перекидывал через плечо, и она не мешала. Чит, переместился из шкафа — туда. На постоянную основу.

Мы стали чаще общаться. Не сказать, что я не уставал от него, но старался лишнего не спрашивать.

Вопросы по поводу того, сливает ли он информацию обо мне президенту или нет, я не задавал. Это было лишним. По-моему, даже, очевидным.

Чит оказался весьма полезным союзником, я, наконец, начал разбираться в алхимии, научился правильно отмерять вещества, регулировать температуру, и правильно произносить «заклинания».

Не знаю, насколько подобные «песенки» из сложных слов помогали, но результат был.

Про расы и существ, он знал не многое, но и несмотря на это, мой кругозор расширялся.

Блуждая по, на удивление, мухой дорожке из желтого кирпича, дабы проветрить свою голову, на очередном повороте через замерзшие кусты, я наткнулся на подростков, которые были белее мела. Орк и Мария, которые казалось, застыли как статуи, крепко держались за руку и тихонько всхлипывали.

-— Э, народ, -— мой громкий голос привлек внимание подростков.

На них было страшно смотреть.

-— Что случилось?

-— М… М… Маша…

-— Что Маша? — я принялся озираться по сторонам, в поисках противника-союзника, -— Ну?

-— Утащил… — пропищал белый орк, -— Туда…

И тут я обратил внимание на красные маленькие пятнышки, которые вели с дорожки в кусты. Оставив подростков за спиной, ринулся по следу напрямик палисадник.

Собирая мордой все возможные замершие красные листья и ветки, спотыкаясь об корни деревьев, я вышел на небольшую полянку, окруженную высоким кустарником. Почти у кромки кустарника лежало окровавленное-голое тело, в одних сапожках.

Потравив секунду на раздумья, я ринулся к девушке, изо рта которой, все еще исходил пар.

Стянул пальто, пиджак. Обернул ее, осмотрел раны.

-— В точности, как у последней пострадавшей. Только… — я провел пальцем по левой груди, разглядывая углубление, -— Когти.

Вой, который послышался на другой стороне поляны, не сулил ничего хорошего. Вскинув голову, я увидел Александра. Точнее, все, что осталось в нем от человека.

Высокий, под два метра ростом, сгорбленный, с длинными руками, на которые он опирался, морда вытянута, озлоблена, оскалена.

На него было жутко смотреть, вспоминая каким юнцом он был. Но больше, я не медлил.

Бык появился по велению мысли, и с последних тренировок, он стал более жилистым и массивным.

Мне не нужно было слов, не нужно было вскидывать руку, чтобы меткой указать цель. Он слушал мою команду в моей голове. Очень удобно, на самом деле, не нужно этой театральщины, которой пользуются остальные маги.

За что, отдельное спасибо Марго.

Увидев Быка, демон взревел еще сильнее, и пригнулся, готовясь к чему-то.

-— Давай, сученыш, иди к папочке.

Как оказалось, он готовился к длинному прыжку.

С его неимоверными размерами, он оказался достаточно ловким и пронырливым, чтобы увернуться от огненного быка, который молнией метнулся к нему, и лишь подпалил кусты, а не цель. И этого прыжка хватило, чтобы сократить десятиметровую дистанцию между нами.

Широких взмах когтистой лапы сулил оторванной головой, но я стоял ровно, не моргая, распространяя вокруг себя щит.

Противный для ушей визг, разразился по округе, и демон, отскочивший прыжком на три метра назад, тряс лапой, смахивая с выжженных ногтей остатки угольков.

-— Все? Санечка?! Это все, что ты можешь?

Талмуд рассказал мне одну интересную вещь — любой демон, как и маг — имеет свой запас маны. Только мы восполняем ее отдыхом, зельями и тому подобным, а они — алтарями. Алтарей сейчас — почти не осталось. Все, что находят военные — уничтожаются, а на территории Петербургской Академии Магических Наук, такого алтаря точно нет.

По крайней мере, такая постройка требует очень много времени и жертв. А то, о чем говорили те два перца…

«Нет. Если старик не соврал, у них на это уйдут долгие годы. И постоянная подкормка человеческими телами.»

В вспышках агрессии, они тратят маны больше, чем нужно, и очень быстро могут превратиться в полумертвую куклу, которой едва сил хватает, чтобы защитить лицо рукой.

Этого я и добивался.

Свой щит я изучил. Свой щит, я знаю. На сколько меня хватит — я понимаю. Ну… А если я переборщу, всегда есть Беззубик, накормленный и не тратящий мою ману.

-— Эй, придурок, -— я крикнул скулящему демону, че привлек его внимание, -— В тебе хоть что-то человеческое осталось?

Казалось, мои слова подействовали на что-то внутри него, ибо он чуть наклонил голову, высунул из зубастой пасти язык и замер.

-— Примем твой ответ, -— крикнул я, -— Как положительным.

Он так и стоял, пялившись на меня, пока я не спровоцировал его, задев за живое, за человеческое.

-— Мда. Папашка бы тобой явно не гордился. Сыночек, сыночек, -— коверкал я голос отца Александра, чем заставил его атаковать себя с более яростным рвением, -— Как же мой сыночек обосрался!

Сказав последнее слово, я изменил структуру щита, превратив его в небольшой огненный смерч вокруг себя, в ауру, как я ее назвал.

Она отделилась в момент окончания мое речи, и шибанула демона, отбросив его на пяток метров, куда, сразу же, влетел бык, вдалбливая существо в землю, не забывая при этом, поджаривать его.

«Это была первая форма — агрессия. По идее, сейчас должна наступить более мощная — ярость, а за ней третья, перед исходом маны — джаггернаут. Дотянуть одним щитом?! Надеюсь, все получится.»

Когда демон перешел во вторую фазу силы, он, визуально, потерпел изменения. Морда вытянулась, шея удлинилась, а когти, казалось, сменили свой состав на что-то каменное.

А скорость-то.

Я был готов к этому, хотя его рывок и оказался неожиданным и слишком резким.

Мой щит вспыхивал сгустками черных клякс каждый раз, как Александр наносил удары. Он прыгал надо мной, пере домной, пробовал ударить со всех сторон, но все было тщетно. В порывах ярости, он не замечал, как плавилась его кожа, когда очередная вспышка, которая происходила из-за контакта моей магии и его ударов, ожигала его.

Запахло паленым мясом.

«Как знакомо…»

Я мысленно позвал быка, который деловито, нарочно медленно пробирался за спину увлеченному демону.

Первоначально, была идея — с разгона ударит его в спину, но я не мог подгадать момент, когда тот может переместиться, и чем может закончиться удар фамильяра по самому же себе — проверять не хотел.

Это не смехотворная дуэль с принцессой, это реальный бой с противником, который пытается тебя убить.

Только вот.

Массивный удар в область головы, заставил меня зажмуриться от вспышки, которая, почему-то не была привычно черной, а преобразовалась в белый цвет, и ровно в этот момент, из-под моих ног ушла земля.

-— Какого?

Щит на мгновенье исчез, так как я не научился еще контролировать его, не акцентируя на нем внимание, но этого момента хватило, чтобы почувствовать, как кожу обжигает что-то чудовищно острое, а рубашка, пропитывается и становится мерзко мокрой и холодной.

Аура, которая закружилась надо мной, закрывая переднюю часть тела — откинула демона в сторону, что позволило мне привстать, упереться на одно колено, и призвать на защиту быка, который встал передо мной, и хищно выставил рога.

Я сместил ауру на тело, и преобразовал его в щит.

Принялся осматривать повреждения.

Ровная полоса пятерни, начиналась от ключицы, где была разорвана белоснежная рубашка, и заканчивалась ровно перед солнечным сплетением.

Повезло. Хоть и глубоко, но вскользь.

«Что же это было? Что за вспышка?»

И тут я обратил внимание на жалобный скулеж, раздающийся спереди.

Поднял голову, и увидел, что демон бьется в конвульсиях держась за лицо. Состыковал факты, последние действия и понял, что выпустил слишком много силы в этот удар.

Огненного торнадо, который я называю аурой, нужно было контролировать, а за счет того, что могу предать ей любую форму, она может быть, как сильно атакующей вещью, так и защитной. Вот только, когда я ее не контролирую, она тратит много маны и бьет весьма сильно.

Это была — моя первая практика подобного удара. Она восхищала, но заставляла задуматься на том, как бы мне знать, сколько, все-таки во мне запаса маны на данный момент. В жизни — пригодиться. И, на будущее, повод потрепаться с талмудом.

В общей сложности, эта атака пошатнула и меня тоже. Я потратил больше силы, чем нужно. Тело немного ослабло, но не критично.

Обожжено у демона оказалось не только лицо, но и шея, грудь, и торс, только вот в этот момент он перешел в третью фазу силы, и места ожогов начали как бы пузыриться, меняя мясо и кожу, обновляя ее.

Внешних изменений, кроме огненно-красных глаз я не заметил, но вот сила удара, с которой он влетел в меня, обещала быть серьезной.

Меня откинуло назад, метров эдак, на семь-восемь, и в полете — погас щит.

Эпизод 23

Погасший щит, который представлял из себя полупрозрачную черную пленку, по которой бегали черные языки пламени, не остался незамеченным. Саша прыгнул сразу же, оставляя меня в догадках, что это было под моими ногами, и почему так вытолкнуло. Ведь, очевидно, я стоял на земле, а не на ткани, какой-то…

Бык, которого я призвал обратно и выпустил вновь, встал предо мной непроходимой стеной, но урон, который нанес ему демон, был несовместимым с жизнью.

Резкая боль, появившаяся в правой руке, обозначала только одно — смерть фамильяра.

Частая ситуация на практике дуэлей и войн. Да, фамильяра ты лишаешься, но только временно, пока тот восстанавливается, или пока ты не восстановишь свой и его ресурс где-либо.

Но, сейчас, этого мне не сделать.

Вскочил на ноги, сделал кувырок в сторону, чтобы уйти от прямого удара, и отделался лишь уроном по касательной.

-— С-сука, -— прошипел я, держась на новообразовавшуюся рану на правой ноге, где была разодрана штанина, -— Ты ж только коснулся…

Яростный рев, зазвучавший из глотки демона, явно обозначал — радость и запах новой крови.

Как будто груди ему было мало.

«Или он радуется убийству быка?»

Думать долго не пришлось, как и гадать, чем меня так он дернул.

Когда я ушел от удара, увеличил расстояние на два метра, глазами выискивая хоть какое-то убежище, ибо понимал, что силы на исходе, а враг меня переживет, противник выпрямился во весь рост, и поднял руки вверх.

Это не был знак того, что он сдается, нет… Он…

Со всей своей мощи — ударил пальцами в землю, погружая туда свои когти, и черные шипы, которые как бы напоминали по остроте и форме его когти, вышли перед ним в четырех метрах, прямо передо мной.

Классно, но жутко.

Теперь я понял, что защищать нужно было себя «снизу» так же, как по сторонам. Только толку от этого? Силы на исходе?

Хаотично убегая от демона, я, на последнем дыхании, выпрыгнул в кусты и чуть не встретил лбом ствол дерева, что предвещало бы только одно — стопроцентную смерть. Резко пригнулся, и это спасло меня.

Свежий сруб был в десяти сантиметрах от меня там, где была моя голова. Эта «дура» срезала ствол дерева, и, сейчас, мерзко потявкивала почти за спиной.

Плутая по лесу, перепрыгивая все возможные преграды, я молился, что нахожусь далеко от академии. Ведь студенты в любом же случае рано или поздно оклемаются и позовут на помощь, а то, что я хотел использовать, не должен видеть никто.

Кромка воды в тридцати метрах от меня, показало, что я на краю острова.

Значит, если повернусь обратно, там будет путь до академии и это мой шанс.

В очередном скачке над корнями деревьев, я упал на землю, и сделал кувырок, пропуская над головой демона, который в прыжке попытался достать меня. Спланировал все правильно, он перелетел меня и у меня будет возможность выдохнуть, слегка сосредоточится чтобы вызвать фамильяра некромантии.

-— Ну-с, -— я сделал глубокий вдох-выдох, но противника это не устроило.

Его нереальная для человека скорость в третьем режиме расхода демонической силы, застало меня, скажем так, врасплох. В какие-то доли секунды я успел закрыть левой рукой лицо, воссоздав вокруг себя щит, который спас меня от лишения головушки.

Ярость в его глазах не угасала, а значит, силы теперь есть.

«Что же такое-то…»

Как бы я ни пытался призвать фамильяра, мне не удавалось. Всего лишь такой простой момент — быть сосредоточенным во время призыва, играл со мной плохую шутку. Как сосредоточиться, когда зубы монстра на твоей руке всего пару сантиметров и прорежут щит?

Своими руками он меня будто бы обнял, обижая себя, но продавливая щит.

Мне становилось тяжело дышать. Силы заканчивались, мана тоже.

Все, что я сейчас хотел, это самый обычный нож в руке, которым я бы срезал челюсть этому говнюку, и мое яростное желание было услышано.

Сначала резкая боль в ладони, как будто ее проткнули раскаленным прутом, потом резкая боль в голове и груди, а затем…

Ладонь начала гореть. Не таким черновато прозрачным пламенем, как ото было с щитом или аурой, а смолянисто черным цветом. Плотным и не просвечивающим.

Сначала, в руке появилась ощущение чего-то тяжелого, что я сжал в пальцах на автомате, это была рукоять клинка, длинная, которая как бы говорила о себе, как о возможном двуручном орудии, а дальше — начало появляться лезвие.

Это было красиво.

Односторонне — острое серебряно-черно лезвие, с заостренным концом.

Клинок не был тяжелым, но и не был легким, такого оружия я никогда в своей жизни не видел.

Всплеск силы, который произошел от окончательного формирования оружия, заставил демона отпрянуть, что дало мне возможность перевести дух.

Легкость оружия придало мне некоторую уверенность. Сделав два коротких взмаха перед собой, я отметил, что клинок двигался так, словно был продолжением конечности, и сидел в кисти как влитой.

-— Ну что, сученышь, -— я сузил глаза и уставился на демона, -— Теперь и у меня есть чем резать тебя?

Мой голос был принят за команду атаки, и Сашка ринулся с места, двумя длинными шагами полностью сокращая дистанцию.

Взмах пятерни был парирован острой стороной клинка, а рев боли, который заставил мои барабанные перепонки и землю под ногами вибрировать, сулил благоприятный исход.

«Как же давно я не дрался…» -— проговорил я в своей голове и улыбнулся, принимая оборонительную стойку, вставляя клинок перед собой.

Атака — парировал, вторая атака — парировал и сделал выпад, отсекая три длинных когтя.

Демон ощетинился, оскалился и присел, не понимая, как добраться до меня.

Клинок — был мои основным оружием. Хоть этот, явно отличался от пятидесятикилограммового энергетического меча, но это означало лишь одно — к легкому весу и исполнению — нужно привыкнуть.

НА сей раз, ринулся, я.

Не издавая и звука, как это делал демон, а молча рванув с места, я сократил эти три метра, на которые от меня отдалился Саша, и рубанул по нему снизу, оставляя длинную, глубокую рану на серой коже.

Очередной рев и демон бросился бежать, оставив меня с удивленным выражением лица.

Хлопнув самого себя по лбу, простонал, мол: «дурак, это же не арена, он действительно свалить может», и ринулся за ним. Моя скорость была несопоставима с его длинными прыжками, и в голову не пришло ничего более умного, чем кинуть под ноги врага фаербол.

Размахнувшись, словно в руке был камень и бросив незримое вперед, раздался взрыв.

Черный сгусток огня, да-да, именно сгусток, который появился из бесформенного, незримого ничто, пролетел над головой демона и взорвался прямо перед ним, заставив того резко затормозить, оставляя за собой конкретные следы.

Вся фора, которая была у него, испарилась. Я стоял в двух метрах и хищно пялился в спину.

-— Дерись, трусливая шавка. Или, когда у твоего оппонента появляется оружие, под стать твоим коготочкам, ты ссышь, поджимаешь хвост и бежишь мамке под юбку?

Это сработало.

Какой-то кавакающе-стрекочащий звук раздался из глотки Александра, он медленно повернул свою голову и высунул сдвоенный язык.

-— Умрешь, -— прошипел он.

-— Ага, значит умеешь разговаривать, а не только тявкать? — удивился я.

-— Тебе нельзя сегодня умирать, ты еще нужен. — шипел он, -— Асмодей приказал, не убивать тебя.

«А это еще что за хрен?»

-— Нахер иди, -— гаркнул я, и сделал выпад вперед, выпуская острие перед собой.

Укол клинка в брюхо очень не понравился демону, особенно, когда я всадил клинок на треть в брюхо, и провернул его двумя руками. Он взревел, отшатнулся назад, высвобождаясь, как мясо с шампура, и наклонился, приняв атакующую позу.

-— С-с-сам, напросилСХАХЫВ, -— он не договорил.

Как мне показалось, это было лишь кратковременным проявлением разума. Третья стадия его вновь поглотила. И теперь не было никаких других целей в жизни, кроме одной — сожрать меня.

Из-под его атакующего рывка, где он прыгнул в мою сторону, оттолкнувшись от земли, выпуская перед собой когти, я вывернулся, и полоснул клинком по спине. А дальше…

Я просто вошел во вкус. Каждую атаку я либо парировал, либо изворачивался, доставая самые незащищенные места на спине или по бокам.

Запах крови, этого существа, был отвратительным. Что-то из смеси аммиака и серы.

Эта жижа, темного оттенка, цвет которого я не смог определить, была по всей земле, на клинке и на мне.

Я рубил со всех сторон, оставляя все больше и больше ран на теле демона. Но и тот, очевидно, тратил последние силы, чтобы защититься. Он больше не атаковал.

Последней точкой кипения, или же, последним шансом выжить, он воспользовался.

До противника было три метра, точнее, до его полусидящего тела, когда я начал сближаться, а он рванул с места.

Среагировал моментально. Красиво. Мощно.

Отталкиваясь от земли, правой рукой как бы, скинул под ноги фаербол, что придало мне еще больше «энергии» в прыжке, и в момент, когда демон был в полутора метрах под моими ногами, крутанулся, и погрузил клинок в позвоночник.

Характерный хруст, жалобный скулеж, поставил точку в этом бою. Больше он не двигался.

* * *

На кромку острова прибыли лишь спустя полтора часа, когда я, уже освежившись в озере, сидел на теле поверженного.

Восхищенные взгляды появились ни сразу. Сначала, множество испуганных ахов, охов, вдохов, а затем уже обращали внимание на меня.

Почти чистого. Ну, по крайней мере, не в крови этой тварюги.

Вспоминая эффект, который произошел с девкой под окнами общежития, я смысл с себя кровь демона — первым делом, чтобы не дай бог не занести какую заразу в свое тело. Кто знает, может и так уже попало?

-— Что… — лицо Германа Якоба было растерянным, когда ему что-то усердно высказывала Сергеевна, -— Знаю… Это Барятинский… Нужно вызвать Ивана Федоровича.

На еле различимый на таком расстоянии вопрос: «зачем?», он ответил:

-— На опознание тела.

Первым, кто подошел конкретно ко мне, а не к демону, был президент, в сопровождении неизвестного мне мужчины, в синей, военной форме, и странноватого вида орденами. Его лицо было изувечено длинными шрамами, повязка на глазу — давала понять о его отсутствии. Хромал он на правую ногу, собственно говоря, опирался на трость.

«Ветеран какой-то войны?»

-— Какая фаза? — грубый, громкий голос мужика, отвлек меня от размышлений относительно его заслуг, -— Сколько в ней был?

-— А, что?! — пробормотал я.

-— Отстань от него, Виктор. — президент недовольно буркнул, всматриваясь в мое лицо, -— Он студент. Откуда ему знать.

-— Студент?! — лицо со шрамами встрепенулось, -— Низкоуровневый маг смог убить демона? Ты что мне чешешь?

-— Я тебе серьёзно говорю президент переметнул свой взгляд с меня, на военного, -— Первокурсник.

Они зависли, пялясь друг на друга с неприкрываемой ненавистью.

Что могло послужить причиной такого взгляда — мне оставалось только гадать.

-— Третья фаза. Убил на исходе его силы. — громко сказал я. — Перед исходом сил — смог вернуть рассудок, но кратковременно.

-— Интересно, -— мужчина оживился, и подошел ко мне, протягивая руку, -— Виктор Рус. Военный маг имперской гильдии.

-— Алексей Быков, -— протянул руку в ответ, -— Первокурсник.

-— Чудно, -— пробормотал он, глядя в мои глаза, -— Чудно…

Взгляд Лаврентия Лаврентьевича говорил только одно — Я удивлен, с меня пиво.

-— Откуда ты знаешь про формы демонов? — полушепотом спросил Лаврентий Лаврентьевич, когда наемник отошел в сторону, -— Такого у нас еще не преподают.

-— Книга, которую вы мне подарили, помните? — спросил я, пытаясь натянуть на лицо улыбку.

-— Помню…

-— Ну. Это она, что-то я вычитал в библиотеке, что-то узнал из слухов.

-— А для чего тебе такая информация? — искренне удивился он.

-— Я помню свое задание, здесь, -— я посмотрел в его глаза, -— Помню обещание и свою цель. Это — я пальцем указал на демона, -— Опасность как для принцессы, так и для всех.

Он улыбнулся и ничего не ответил, оставив меня на какое-то время в гордом одиночестве, и ушел вслед за наемником, что-то яростно говоря тому в спину.

Группа «экспертов» начала пополняться студентами, которые при виде демона — сутулились, прятали головы в плечи, и вежливо, и податливо сваливали обратно, отгоняемые охранной и Сергеевной.

Меня осмотрели, обработали раны, но не отпускали. Ждали, чего-то или кого-то.

Прошло уже больше часа с момента, как мне забинтовали грудь и ногу, и я, от скуки, наяривал круги вокруг демона.

Что мне нужно им рассказать? Почему никто не спрашивал, чем я его убил, как?

И тут мне в голову пришла хорошая мысль.

«Соврать. Просто соврать. Оружие — это золотой бык, убил я им, когда он преобразовался в клинок. А если заставят его призвать? Что делать? Он же мертв…» -— остановился на месте, попинал камень, выдохнул, -— «Скажу, что не смог удержать силу его формы, и на последнем издыхании,задел лапой,» -— посмотрел на демона, -— «Задел животину. Да, определенно так!»

Собственно говоря, никого упрашивать не пришлось. Виктор и Лаврентий подошли ко мне сами, после тщательного, досконального осмотра тела.

-— Чем убил? — спросил Виктор.

Ответил так, как планировал. На первый взгляд — мне поверили. Да и поводу сомневаться во мне не было. Свидетелей то — ноль.

Ожидать дальнейшего развития событий — долго не пришлось. Прибыл жирдяй-папаша.

На его бледное лицо было жалко смотреть. Он до последнего не мог поверить, что это, бесформенное существо — его пропавший сын.

Рев душевной боли, который вырвался из его груди, заставил меня закрыть глаза и протяжно выдохнуть. Мне было жаль его. По-человечески жаль.

Единственный сын в семье. Сначала накуролесил, потом пропал. А теперь, вот так.

Он плакал, сидя на коленях, держа за руку монстра. Говорил с ним, просил прощения, и опять — ревел.

Не знаю, насколько это было правильным с моей стороны, но я проявил сострадание. Как это делал всегда. На арене.

Тихонько приблизился, не кряхтел, не мычал, не окрикивал его, не привлекал к себе внимания. Просто сел рядом, не поворачиваясь к нему, сказал:

-— Убить его, было единственным решением, чтобы спасти свою жизнь. Если бы в нем осталось хоть капелька человеческого, итог мог бы быть другим. Мне жаль, -— он всхлипнул и замер, -— Мне искренне вас жаль.

Прошло несколько минут тишины, которые потребовались ему, чтобы осознать мои слова, и он, с красными от слез глазами, выпалил:

-— Я никогда тебе этого не забуду. — он отвернулся, встал, коротко кивнул президенту, и ушел в сторону леса, где его ждала деревянная рама перехода.

Я в гордом одиночестве сидел у трупа жуткого существа, гадая про себя: «Это было угрозой?»

В то же время, грот.

-— Ты хоть представляешь, -— голос милорда эхом отражался по стенам пещеры, заставляя горбуна визгливо пятиться назад, подальше от хозяина, -— Что теперь начнется?

-— Г… Господин…

Фигура в черном плаще подняла руку, которая показалась из тканей, и со всей силы выдала оплеуху подчиненному.

Двухметровый полет. Удар спиной о стену, заставил горбуна пасть на колени и жалобно заскулить.

-— Я не знал… Не знал…

-— Как ты мог его отпустить? Ты хоть представляешь, кто пришел в город, при котором числится это место?

В этот раз, не было оплеухи. Серая нога, с заостренными когтями на шестипалой ступне, ударила горбуна в бок.

-— Виктор, этот… Этот… — он захлебывался от гнева, и наконец, распахнул мантию на груди, показывая горбуну что-то немыслимое.

-— Этот шрам, он, он от него? — проскулил тот.

-— Да!

-— А вы уверены, что это именно он?

Вопрос очень не понравился демону. Три удар ногой, и горбун тихонько поскуливал в углу, утирая слезы.

-— Его присутствие я чувствую даже здесь. И он — чувствует меня.

В душе, Асмодей, понимал, что для Виктора — вопрос чести встретится с ним и наконец, добить. Но в этот раз, он стал сильнее, и в это раз — не даст себе навредить жалкому человечишке. Теперь — он — высший граф. В его бесстрашном сердце — силы тысячи душ, и он — тринадцатый зодиак.

Эпизод 24

Три дня лазарета, и меня выпустили в люди. Встречали с улыбками, гордились мной, но и были те, кто смотрел в мою сторону с лютой ненавистью — друзья Александра.

Историю с демоном академия, замять не смогла, и на некоторое время у нас появились гости — военный магический патруль. Он шерстил всю территорию академии и Васильевского острова.

«Занятия» с Маргаритой пришлось отложить на неопределенное дело, и как бы она жалобно ни поскуливала, прижимаясь к моей обнаженной груди в последнюю ночь в палате, я был неумолим.

-— Нет и еще раз — нет.

Не сказать, что она сильно обиделась, все же, сама все прекрасно понимала, но трусики одевала с остервенением, обещая незабываемые уроки в будущем, когда все уляжется. Ведь, мы так и не пришли к тому, чтобы хоть что-о практиковать в моей второй силе.

Фамильяр — не в счет.

Блуждая по коридору второго этажа, проветривая голову после очередного подвального урока по алхимии, я завис у окна.

Некогда ярко-оранжевые деревья, такая же земля, была усыпана белоснежной подушкой снега, который хлопьями падал с неба.

В голове был абсолютный восторг, и я, бегом, вывалился на улицу, где с таким же восхищением в небо пялились некоторые одногруппники.

В таком погодном явлении для меня, было что-то особенное. Я чувствовал успокоение, дзен, если его так можно было назвать, и холодной, влажной от снега мордой, ловил снежинки.

-— Ты всегда так реагируешь на позднюю осень? — раздался голос Елизаветы Петровны рядом со мной.

Я машинально обернулся, ничего не сказал, и вновь уставился в небо.

-— Я тоже снег люблю, хоть он и обещает в ближайшее время — холодрыгу, простывшее горло, и вечно мокрую обувь, -— зачем-то сказала она.

А мне нечего было ответить. Да, я видел снег. Я видел снежные пустыни, я был в пурге, но не здесь, а там — далеко. Где буря — ломала здания, сносила корабли, где температура была в десятки раз ниже, что аж трескались скафандры… Где…

«Нечего вспоминать прошлое», -— промелькнуло в моей голове, -— «Я не вернусь туда. Отныне — мой дом здесь».

На душе стало теплее, заботы и мысли прошедших дней — угасали на фоне снежных хлопьев, но как в любом голографическом фильме, всегда найдется моральный урод, который все это похерит.

Этим самым уродом оказался Виктор Рус, который, как мне показалось, до последнего не мог поверить в то, что я, будучи первокурсником, смог удержать преобразование фамильяра в клинок.

Собственно говоря, с этого момента началась моя тяжелая, недельная тренировка.

* * *

-— Сука, да держись ты…

На седьмой день моего фактического — постоянного пребывания на цокольном этаже в помещении дуэлянтов, я, наконец, смог трансформировать быка. Только вот, это не был клинок, это было похоже на обвисший детородный орган, чем на полноценное оружие.

Марго, которая последние два дня, как уехала комиссия военных магов, не отлипавшая от меня, искренне старалась поддержать.

Только из всех реальных способов поддержки, у нее был выбрал именно один — оголять свои самые интересные места, с подтекстом: «получится — получишь».

Наивная дурочка, думающая, что этим самым делом — приворотила меня. Нет уж, я подобного за свою жизнь — насмотрелся. Но дабы не обижать моего потенциального учителя, который, между прочим, так еще ничему меня толковому не научил, я не стал.

Запах некроманта — она сбивает, удовольствие получаем оба.

Только вот…

-— Да твою же мать, -— психанул я, пиная со всей мощи манекен для тренировки рубящих ударов, -— Сука!

Бык, который «выпал» из руки, как ни в чем не бывало, стоял у ног, выждал мое выплескивание агрессии, и потерся рогами о живот.

-— Да не про тебя я… — я ласково почесал ему голову, и сел на деревянный пол, -— Хоть убей, я не пойму, что я делаю не так?

Маргарита, тихонько присела рядом, закрыв мою ладонь своей рукой, и прошептала на ухо:

-— У тебя все получится! Правда, получится!

Ну, и в своей манере, положила руку себе на грудь.

-— Еще чуть-чуть, и это, -— она обвела руками свои формы, -— Будет ласкать твой…

Я недослушал. Покачал головой, медленно встал, скрестил руки на груди, и закрыл глаза.

С того самого вечера, когда Беззубик преобразовался без выхода в «мир» в клинок, прошло много времени, но я помнил эти ощущения, помнил свое желание и свои мысли как будто — это было вчера. Но, у меня все равно не получалось проделать тоже самое с золотым, огненным быком.

-— Позор, -— прошептал я сам себе, и попробовал снова.

Вытянул правую руку, не до конца сжал пальцы, представил, как сила, протекающая внутри меня, преобразуется в ощутимый предмет. Предмет, который можно сжать, который опасен, которым можно убить.

И вот, в руке появляется очертание чего-то прямоугольного, ладонь наливается тяжестью, и рукоятка, которая почти полностью сформировалась уже вот, в моей руке…

-— Сука! — опять психанул я.

Рука, в момент, когда из рукоятки должно появиться лезвие, как будто наливается свинцом, и опять, ничего не получается.

-— Малыш, -— шепот за спиной привлек мое внимание.

Я обернулся, и посмотрел на Марго, которая, как всегда, пытается помочь, но не теми способами.

-— Ань, -— последнее время, будучи наедине, я стал называть ее по ее настоящему имени, -— Будь любезна — выйди отсюда.

-— Почему?

Понимая, что я могу задеть ее чувства, которые, как ни странно, проснулись в ней, постарался мягко ответить:

-— Ты шикарная девушка, хоть и старше меня на несколько сотен лет. Ты желанная и прекрасная, но пойми, -— я подошел к ней вплотную, -— Твое желание домогаться меня — лишь мешает сосредоточиться.

-— Я просто хотела…

-— понимаю, помочь мне сосредоточится, сбить запах полуживого некроманта, но все же, давай потом, а?

Она сжала губки, опустили взгляд вниз, театрально вздохнула, но послушно, и очень быстро, покинула небольшую комнату, где кроме потолка, пола, стен и тренировочных манекенов — ничего не было.

Пошла сто двадцатая попытка.

Лезвие, появлялось, но лишь на доли секунды, и не полностью, после чего, мое тело покидали силы.

В очередной раз, ударив манекен, я намеревался, со злости, спалить его. Не со злости, что он такой непринужденный, молчаливы, а от собственной бесполезности.

Понятное дело, у каждого воина бывают периоды, когда у него ничего не получается, но сейчас, имея за спиной такой опыт…

-— Что, Алексей, больше не получается? — басистый голос за спиной, раздался настолько неожиданно, что я резко развернулся и встал в боевую стойку, вытягивая перед собой ладонь, -— Ой, остынь, боевой малый. — Виктор рассмеялся, и облокотился на косяк двери.

-— Что вы здесь забыли? — я опустил ладонь, и по-турецки сел на пол, -— Помнится, вся комиссия уже уехала, и вы, как ее основательно, должны были тоже покинуть территорию академии.

Виктор, прихрамывая, зашел в комнату, и начал изучать манекены.

-— Они с австрийского лицея, -— зачем-то сказал он мне, -— Магию тянут. Хитрецы.

-— Как это?

-— Австрийские маги — считаются одними из самых выносливых воинов, за счет того, что тренируются на куклах, -— он указал на манекены тростью, -— Которые высасывают ману.

Не понимая, о чем он говорит, я встал, подошел к «противнику», осмотрел его со всех сторон, понюхал, но ничего необычного не заметил.

-— И как они это делают?

-— В них, мой дорогой друг, -— он постучал тростью по голове куклы, -— Есть артефакт, малый, не мощный, но все же есть. Он предназначен для высасывания маны, которую, впоследствии, перерабатывает и продлевает свой срок службы.

-— Типа, используется они для того, чтобы что?

-— Чтобы сделать ученика, который бесконечное количество раз бьет их — сильнее и выносливее, я же сказал, -— он улыбнулся, и одним резким, рубящим ударом трости — рассек куклу.

Моему удивлению не было предела, а когда он достал еле различимый, слабосветящийся камень — поверил ему на слово.

-— Румынский камень, между прочим, -— сказал он, рассматривая артефакт в пальцах, -— Вампирский. Давно уже не производится.

-— Это как так, вампирский? — спросил я, протянув руку, чтобы осмотреть камушек.

Мой вопрос застал Виктора врасплох. Он чуть наклонил голову, посмотрел на меня искоса и поинтересовался, а не из другого ли мира я, раз таких детских вещей не знаю.

Первоначально, его вопрос немного напряг меня, но затем, я растянулся в широкой улыбке, не забывая мысленно, спросить кусочек листика в кармане о том, кто такие вампиры, а в ответ Виктору, сказал:

-— Голова пустая сегодня, -— еще более идиотски улыбнулся, -— Некоторые вещи воспринимаю как впервой…

-— Ну-ну, -— он покачал головой, -— Сколько попыток за последний день?

-— Больше сотни.

-— И не получается?

-— Не совсем, -— я завел руку за голову и почесал между лопаток, -— Рукоять появляется, лезвие начинает проявляться, но дальше, -— тяжело выдохнул, -— Все пропадает. Не могу понять, почему тогда получилось, а сейчас никак…

Фактически — я не соврал ему, и он это понял, ибо слишком уж испытывающе пялился на меня своим целым глазом, но, однако, это все равно было враньем. Он же не в курсе, что я рубил мечом фамильяра мира мертвых.

-— Я думал об этом, не один день, наблюдая, все твои тщетные попытки, -— заявил он, прислоняясь к стене, -— Вижу, как ты стараешься, вижу, как ты разочаровываешься в себе, и вижу непонимание на твоем лице.

То, что он за мной следит, было очевидно, но, надеюсь, не весь же день?

-— Как давно вы за мной следите? — насторожился я.

-— Не волнуйся. Меня не интересует, в каком виде, на тебе елозит твоя подружка, и чем вы таким взрослым занимаетесь последние два дня, -— ехидно улыбнулся он, а я себя почувствовал подростком после его слов.

Подростком, которого застукали родители.

Мотнув головой, я выбросил эти мысли.

«Похер, что он видел, вообще похер.»

-— У меня есть теория, которая, хотя бы, может объяснить тот факт, что у тебя не выходит, хотя получилось в прошлый раз — это, выброс адреналина. Тогда, ты был на волосок от смерти, и внутренние импульсы твоей души— просто хотели выжить. Поэтому, твой организм сыграл с тобой в игру на износ, и подарил тебе возможность познать такую магию раньше положенного.

-— То есть, -— протянул я, -— В случае смертельной опасности, оно проявится снова, пока я сам не научусь преобразовывать фамильяра осознанно и контролировать его?

-— Именно, -— улыбнулся он, и одним движением скинул на пол свое пальто, -— Сейчас, друг мой, мы это и проверим.

Оттенок злобы в его голосе я четко уловил, и заблаговременно до того, как он попытался стегануть меня тростью, на моем теле уже была тонкая пленка щита, которая вполне себе могла выдержать обычный физический удар, не передавая никакого урона по телу.

Меня, даже, по идее, не должно было как-то пошатнуть, но в этот раз, я просчитался.

Он был далеко не самым обычным человеком.

Трость ударила в еле различимые ареолы щита в области шеи, и боль, которая последовала, свела мышцы гортани, заставляя меня дернуться назад.

Недовольно растирая шею, я заворчал:

-— Это что это за методика ведения боя?! Исподтишка?

-— Твоя реакция радует. — сухо ответил он, и, резко сократил дистанцию между нами, рубанув наотмашь.

То, что я сделал, заставило мужика улыбнуться.

Перехватил кончит трости ладонью, и погасил кинетику удара своей аурой.

-— Сильно, а если так? — его улыбка стала еще шире, а трость — завибрировала.

Понимая, что за подобными словами он что-то сделает, я усилил щит, и теперь, он стал вполне себе видимым. Огоньки черного, полупрозрачного пламени, облизывали трость, от которой, чувствовалась мощь. И, далеко не физическая.

В какой-то момент, я почувствовал, что помимо усиления маной щита, я начинаю тратить и физические силы, и отхлынул в сторону, внимательно разглядывая, как по трости пробежала белая дымка.

-— Это фамильяр?

-— Давно понял?

-— Только что.

Больше он ничего не сказал. Просто, растворился!

Моему удивлению не было предела, я потер глаза, внимательно уставился на то место, где только что стоял Виктор, и…

Резкая боль в области поясницы, тонко намекнула мне, что противник за спиной.

Чертыхаясь вслух, я кувыркнулся вперед, резко развернулся и вытянул перед собой ладонь, направляя его в то место, откуда пришел удар, но там вновь не было противника, и последующий болезненный тычок между крыльев, заставил меня более отчетливее выматериться.

Он не разговаривал со мной, не обозначал свою позицию, не давал подсказок, и каждый раз оказался сзади, и наносил болезненные удары.

Что мне делать, и как его искать, или, как заставить его вновь появиться — я не знал. Но после очередного стука в макушку, я сделал для себя что-то новое, и перед этим — тщательно переварил эту идею.

Как мы можем увидеть летающую пыль? Правильно. Посмотреть на нее через свет.

Но, Виктор — далеко не пыль, и я был более чем уверен, что через обычные солнечные лучи, которых и в помине не было в комнате, так как тут отсутствовали окна, не помогут, поэтому…

Сосредоточившись на собственных ощущениях, я поднял руки, приблизил их перед собой, и сжал пальцы между друг другом, до характерного хруста, вызывая где-то внутри сильный отклик.

И я нашел его.

Волна, которую я выпустил из себя, вышла плотным всплеском силы, заставляя свой черный огонь импульсами, покрывать каждый сантиметр небольшой комнаты.

Итог был приятным.

Фактически, огонь не причинял никакого вреда манекенам или Виктору, но зато — показал мне его, его очертание в этих язычках пламени.

Следующий удар, который был нацелен мне в плечо, был перехвачен правой рукой, а в ответ, полетел кулак, который пришелся ровно в челюсть.

От неожиданного и мощного удара, у Виктора запрокинулась голова и он, как мне показалось, на совсем чуть-чуть потерял равновесие.

Он не сразу понял, что я вижу его, и лишь после того, как он парировал мощный удар быка, сводя на нет энергию огня, которая, обычно, вела за собой вспышку, он показался.

Его невидимость снималась по велению руки, точнее, я это так видел. Его ладонь в воздухе, и как он, словно смахивал что-то с тела, появлялся из ниоткуда.

-— Что это за магия такая? — с восторгом на лице спросил я.

Он смахнул с трости остатки моего огня, облокотился на нее обеими руками и пояснил:

-— Ветер. Я стихийный маг ветра.

-— То есть, я так не смогу?

-— Кто знает, -— он хитро улыбнулся и добавил, -— Эффект, которого я хотел добиться — это отклик в твоей голове, которая бы, требовало внутренний ресурс — мгновенно нарастить магический потенциал. К сожалению, эффект я получил не тот, но ты, поразил меня. Не буду спрашивать, как ты смог увидеть меня сквозь полыхающий огонь, но это было очень занятно.

-— Благодарю, -— без эмоций ответил я.

-— Но в следующий раз, я не буду сдерживаться. Помни это.

Я никак не прокомментировал его заявление, но перед тем, как скрыться за дверью, он бросил короткую фразу, даже не оглядываясь на меня.

-— Через три дня, в это же время, здесь. Не опаздывай. — и с глухим хлопком захлопнул дверь, оставляя меня в раздумьях.

«Забавный дядька. Только вот, какую цель он преследует? И в чем, собственно говоря, смысл тренировать во мне силу?»

* * *

Генрих выжидающе пялился на проходящую мимо него в десяти метрах принцессу Российской империи.

-— Когда ты уже успокоишься, а, братец? — спросил его Виткес, -— Мы ничего не можем сделать ей здесь, -— он кивнул в сторону главного корпуса академии, -— Ни в этом месте, ни на этой земле. А попробуешь ее раскрыть — умрешь, сгорая от печати.

-— Знаю, -— недовольно буркнул он, -— Я даже закончить фразу не успею. Кодекс…

-— Чертов кодекс, -— согласился с нимВиткес, -— Без него мир был бы проще. Давно бы истребили всю шушеру. — он посмотрел на принцессу, из своей империи, -— Вон, даже она…

-— Лучше замолкни, -— огрызнулся брат, -— Не смей ничего про нее говорить.

-— Брат, ты же знаешь, я приму твой выбор, каким бы он ни был, но ты и она — несовместимый напиток, -— увернулся от затрещины, -— Кукловоду и жнецу — не быть вместе, никогда.

Генрих, с тоской на лице, облокотился на мокрые перила общежития и уставился на небо, проклиная все на свете.

«Надо же, всю жизнь стремясь изничтожить эту ересь с лица земли, я навеки запечатлелся со своим врагом… А, еще и здесь… Тоже жнец и тоже принцесса.»

-— Ты чувствуешь эту вонь, -— Виткес прервал раздумья своего брата, и со злым выражением лица уставился на фигуру, которая вот-вот должна была выйти в свет ночного фонаря.

-— Да, -— прошептал Генрих, и выжидающе уставился на цель братца.

Только вот, фигура пропала ровно на границе света фонаря, так и не показавшись кукловодам.

-— Что?! Где он?! — Виткес перепрыгнул перила и бросился к фонарному столбу, в котором догорал магический огонек, -— Куда он пропал?

Эпизод 25

-— И что у нас здесь? — придирчивый голос рыжего начал меня раздражать с самого утра, -— Ты серьезно?

Я из-под лба посмотрел на обладателя веснушек на всю морду, цокнул языком, молвив: «Не трогай.», и отвернулся к стене, накрывшись одеялом с головой.

-— Эй, Лех, ты реально того? — навязчивый сосед решил не дать мне выспаться в воскресенье, -— Дядя Лаврентий узнает, голову тебе открутит! Как так можно обходиться с такой чудесной вещью? А?

Нарочно громко вздохнув, я скинул с лица одело и уставился в белый потолок, матерясь про себя.

-— Почему именно в выходной день, ты вдруг решил заговорить? М? Мне порою кажется, что тебя — подменили. И теперь ты не настолько привычный соседушка, а маньяк в бронекостюме.

-— В чем-чем? -— удивился он.

-— Забудь.

-— Ну, ты не прав, -— заявил он. Я всегда пытался общаться, просто ты последнее время весь взъерошенный…

Немного переосмыслив его слова, я был не согласен. Нет.

Парень определенно изменился за последние дни, и изменения эти — очевидны. Ну, а, за последнюю неделю я не ручаюсь. Я самостоятельно учился преобразовывать фамильяра в клинок.

Кстати, у меня получилось.

Наконец, засунув босые ноги в тапки, я встал с кровати, и выхватил из рук мой талмуд, который Иван с каким-то внутренним оскорблением и неприязнью — вертел в руках.

-— Руки бы тебе за такое… — начал он, но я перебил:

-— Отрубить?

-— Ага… Зачем листочки-то повыдирал?

-— Значит так надо, -— кинул я через плечо, зевая во всю ширь пасти, и, сдернув со стула полотенца, выдвинулся в душ.

Струя горячеватой воды ударила меня в лицо, слегка ошпарив, но я был привыкшим к этому, и с наслаждением завис в полной тишине.

Навязчивый стук в дверь ванной комнаты, с каждым разом все сильнее и сильнее перебивал момент моего наслаждения, и не выдержав, я закрыл вентили и закричал:

-— Я сейчас выйду, и постучу твоей мордой о двери!

Собственно говоря, я решил за свои слова отвечать, и быстренько обсохнув, закутавшись в халат, выглянул наружу, где на мое удивление никого не было.

-— Ссыкло, -— пробурчал в пустоту и закрыл дверь.

Вытирая запотевшее зеркало, я почистил зубы, тщательно высморкался, и когда споласкивал уже ледяной водой морду лица, в отражении появилась она.

-— Твою ж… — вырвалось из меня, когда в зеркале помимо своего отражения, я увидел Анну, -— Обещала же, что не будешь так появляться.

-— Забыла, -— послышался еле различимый голос из зеркала, -— Милый, пора кое-чему научиться.

Машинально обернулся назад, никого не нашел и вернулся к отражению.

-— Как ты будешь меня учить, если тебя здесь нет?!

Она мимолетно улыбнулась, послала воздушный поцелуй и сказала:

-— Так ты иди ко мне.

С минуту помолчав, состряпав при этом самое нелепое выражение лица, я спросил:

-— Куда идти? Ты где?

-— По ту сторону зеркала. Это будет твоим полноценным первым уроком — обратные врата.

Вспоминая, что для создания врат требуется немалая внутренняя мощь, или, хотя бы. Сильный подконтрольный источник маны, я с еще большим недоумением уставился на Анну, которая, как ни в чем ни бывало испытывающе пялилась в ответ.

Мои вопросы на тему пелены она высмеяла, назвав меня немного дуболомом, но все же…

-— Обратные врата подвластны только некромантам. Это запрещенное заклинание. Ты можешь быстро оказаться по другую сторону любого зеркала в месте, где ты когда-либо бывал. Это сложно, но я надеюсь, ты сможешь сделать.

Получив небольшую лекцию на тему этого самого перемещения, я немного начал тупить. Ну никак в моей голове, при моей-то фантазии не укладывался сам процесс «вхождение» в зеркало.

Несколько раз, после тщательного «сбора», ткнулся лбом в собственное отражение, решив, впоследствии сделать это с разбега, переоценил свою силу, и отпружинил от стекла, почувствовав неприятное жжение в голове, попытался сдернуть с зеркала незримую преграду и после очередной неудачной попытки уставился на Анну.

-— Ну и как? Как мне сдернуть с зеркала эту пленку?

-— Иди туда, чтобы получить то, что желаешь.

«Ага, спасибо, учитель, как же все млять понятно…»

Но больше никаких подсказок не было. Я пытался представить себе, что зеркало — это дверь, и нужно лишь слегка дернуть за незримую ручку, и проход откроется — не вышло.

Представил, что зеркало — полупрозрачная шторина, за которой другая комната, попробовал — не получилось.

Последней и итоговой попыткой была другая вещь.

Я пялился в собственные глаза, и мне казалось, словно мир вокруг начинает сливаться и растворяться. Началось головокружение.

И в момент, когда я в буквальном смысле начал падать лицом вперед — оказался в другом месте, и упал на колени под ноги Анны, сидящей на своей постели.

-— П… Получилось! — вскрикнул я, мотнув головой, -— Получилось. Черт…

Легкий приступ тошноты подавил с легкостью, и наконец, начал осматривать обстановку.

Вот, перед глазами красный ковер с высоким ворсом, вот, разукрашенные лаком ногти на пальчиках ног Анны, в цвет ковра, вот…

Вот, девушка ставит одну ногу на мое плечо, а второй ласково поднимает мой подбородок вверх.

«Ага… Не ношение нижнего белья входит в привычку…»

* * *

Перемещение через зеркала — оказалось достаточно занятным мероприятием. Тот факт, что в комнате Анны я еще ни разу не был, но каким-то способом смог попасть, не зная, что там, оказалось не чем иным — как поддержкой с ее стороны.

То бишь, она действительно ко мне что-то испытывает.

Собственно говоря, доброе утро это показало.

Выпустив из себя протяжный стон, я без сил плюхнулся рядом с обнаженной девушкой, которая, тяжело дыша положила на меня свои ноги.

В полумраке комнаты, на окнах которой были шторы с поглощением света, и в полной тишине, которая обрывалась лишь счастливым всхлипом Анны, мы пролежали больше получаса, пока ее остывшее тело не потянулось за добавкой.

-— Не-не-не, -— отпрянул я, поднимая ее голову с области чуть ниже живота, -— На завтрак нужно.

-— Мы можем его пропустить, -— проворковала она, укусив меня за большой палец левой руки, который был на ее подбородке, -— Никто ругаться не будет, -— и снова поползла вниз, оставляя по «пути» влажный след от языка.

-— Ань, -— я снова остановил ее, -— Я пойду пробовать вернуться обратно.

Ее слегка скукоженное личико показало огорчение, но все же, она кивнула и встала с постели.

Поигрывая упругими бедрами, специально нагнулась, чтобы показать все свои прелести, и на голую задницу натянула брюки.

-— Что б тебя совесть мучала, Быков, -— грозно, но с улыбкой сказала она, -— Пойдем, я посмотрю, есть ли кто в вашей ванной.

Замерев у зеркала, она больше ничего не сказала.

Я, потянувшись, рывком поднялся, растянул под затекшие, свинцовые ноги, хрустнул шеей и подошел за спину к Анне.

Ее лицо — было странным.

«Интересно, я так же выгляжу, когда пытаюсь переместиться через зеркало?» -— промелькнуло в моей голове, когда я обратил внимание на пустые глаза девушки в отражении.

Прошло чуть больше минуты, когда я уже начинал было думать — паниковать, но она отмерла от отражения и заявила:

-— Все чисто. Ты же, закрывал ванную?

-— Ага, -— буркнул я, и поцеловал ее в шею, -— Ну, я пошел.

Так, по крайней мере, я думал. Обхватив меня за шею, она вытаращила пятую точку, прислонившись туда, куда надо. Мои губы так и замерли на шее девицы.

На зеркале, спустя пару минут, появились отпечатки рук, страстного дыхания, а ритмичное дыхание, раздающееся по комнате, разразил протяжный стон.

* * *

Матерясь про себя, я бегом вываливался в столовую, где Лаврентий Лаврентьевич, уже заканчивал свою утреннюю речь. Постояв в проеме, и получив кивок одобрения от президента, я плюхнулся на свое место, под вопросительный взгляд Ивана.

Рыжий, который не сводил с меня глаз, начал слегка выбешивать, и наконец, я спросил:

-— Ну что? Что пялишься?

Он, с глазами полными надменности, поинтересовался:

-— Не подскажешь, друг любезный, что ты так долго делал в ванной комнате? Я целый час простоял на пороге.

-— Мылся, -— буркнул я, уткнувшись в свою тарелку.

-— Ну, все бы ничего, -— он снизил тон голоса до шепота, -— И, я бы, даже, поверил тебе, если бы, когда пришел в последний перед завтраком раз — не услышал стоны.

Сделав самую серьезную мину, я заявил, что не понимаю, чем он говорит.

Но, когда в столовую вошла Маргарита, вопросов у рыжего больше не оставалось. Он по-глупому улыбнулся, сжал губы, покивал головой и заявил:

-— Ну да, Быков, ну да.

Марго-Анна, неловко шевеля булками, уселась рядом, буркнула, мол: «ты все мне там натер», и с ходу, опрокинула в себя целый бокал морса. Довольная собой, она отдышалась и принялась за булки с маком, приговаривая, на сколько хорошо зарядится хорошим настроением с самого утра.

Ее слова не остались не замеченными. На меня смотрело половина моей группы. Кто-то с восхищением, кто-то с безразличием, как, например, Елизавета, а некоторые личности, особо догадливые с соседнего стола стихии воды, с ненавистью.

-— Развелись, чертовы некроманты, -— раздался тихий шепот рядом.

Меня пробило в пот. Руки — сжались в кулаки, я медленно повернул голову в сторону, откуда раздалась эта фраза, и кроме уха Иванушки, ничего не увидел.

Выглянув за его спину, я увидел только «орка», который в метре от нас о чем-то очень рьяно спорил с кукловодами.

Обернувшись в обратную сторону, и никого кроме Марго не приметив, я, подумал всего секунду, и слегка толкнул в плечо Ваню.

Тот повернулся, с набитым ртом и вопросительно посмотрел на меня.

-— Что ты сейчас сказал? — спросил я.

-— Ничхего, -— ответил он, тщательно пережевывая кашу.

-— Нет, мне явно же не послышалось… — сказал я сам себе, а Ваня, как ни в чем ни бывало вернулся к еде.

Он врет. Я явно это слышал. Очевидно, слышал.

Помнится мне, около графа, который шастал по гроту, в котором стоит кристалл с заточенным в нем некромантом, был горбун — прислужник того самого демона, который, знал, кто я и что я.

"Что-то последнее время, мне кажется, что я знаю, что это за горубн… Если это так… То… Ладно. Разберусь."

* * *

Последняя тренировка с Виктором Русом выдалась очень тяжелой. Он бил меня нещадно и в полную силу, оставляя на моем теле кровоточащие порезы.

Я не халтурил, и бил его во всю мощь, заставляя того постоянно перемещаться, менять тактику атаку, и почти в самом конце — обороняться.

Используя свою новую фишку — фаербол, я преодолевал расстояние между нами, которое он пытался нарастить, в прыжке, удлиняя его, и каждый раз, как опускался, уже без пафосного — кувырка, наносил урон.

После очередного парирования атаки, он сделал ровным счетом тоже самое, что и я. Влепил мне воздушный сгусток под дых, в то время, когда я двумя руками сдерживал атаку его вибрирующей трости.

Оказавшись на жопе, я уже не смог встать, силы покинули меня.

-— Все? — спроси он, протягивая руку.

-— Не могу… — часто дышал я, -— Больше не могу.

Он довольно улыбнулся, и кивнул в знак окончания тренировки. Мой белый клинок, в ту же секунду растворился в воздухе.

Что было самым примечательным для меня, он имел абсолютно такую же форму, как и клинок из фамильяра некроманта. Только об этом никто кроме меня и Марго не знал.

-— Мне нужно было сразу понять, -— начал я, когда восстановил дыхание, обращаясь к Виктору, -— Что вы, как и я, будете использовать все методы и приемы, чтобы победить.

-— Это ты про мою сферу? — он внимательно посмотрел на меня.

-— И не только про нее, думаете, я не заметил, что, когда я вас должен был перерубить, фактически, вместо вас был манекен. Вы использовали какой-то прием, и то ли — переместили свою визуальную форму на куклу, то ли — моментально переместились.

-— Скажи мне, Алексей, какой вариант ты считаешь более верным, -— резко спросил он, вглядываясь в мои глаза, -— Вот… — он почесал подбородок, -— Нет. Мне нужно знать, что именно ты заметил.

Не понимая, что в моем ответе ему не понравилось, я тщательно пораскинул мозгами и ответил:

-— Думаю, это было по типу иллюзии, -— ответил я, вставая с пола, -— Болит, сука, -— провел руками по груди, где уже остановилась кровь от раны, -— В момент, когда я должен был коснуться вашей «тени», «копии», «формы», называйте как хотите, она замерцала. Не сильно, но это было заметно.

-— Ты не мог этого заметить. — сухо сказал он, -— Однако, я, скорее всего, неправильно выразился. — он выдохнул и оперся на трость двумя руками, -— Обычный маг, или даже, сильный маг, неспособен подобное заметить. Это оттачивалось годами. Долгими годами.

-— Тогда, почему я увидел это?

-— Дело в твоей силе, -— ответил он, -— Черный огонь лишь единожды встречался в мировой истории, известной нам.

«Как?»

-— Поподробнее можно? — я оживился, но, и, одновременно, насторожился.

Как бы ни был мой предшественник некромантом.

-— Черным огнем владел один из послушников графа. Этот граф был известным демоном, который напрямую служил одному из тринадцати знаков.

-— Я не демон, — выпалил я, чуть ли не перекрестившись.

-— Да знаю я, знаю, -— улыбнулся он, -— Проверил почти сразу. Был бы демоном, лежал бы в овраге, подкармливая червей.

Меня, вроде, немного под опустило, но вопросами я начал осыпать его, знатно.

Пять столетий назад жил не тужил китайский монах, и на скончании девяносто пяти лет, заключил сделку с демоническим графом, поступив к нему на службу, взамен, получив возможность поддерживать свою жизнь.

Он не был одержимым, или демоном, он был обычным стихийным магом, потенциал которого был сказочно мал.

Но, отдаваясь безумию на службе такой расе, он обезумел, и по подсчетам историков, сгубил, чуть ли не больше невинных жизней, чем сам граф, который заключил с ним сделку.

Его боялись, и не зря. Силу, которую он развил, никогда раньше не видели. Он сжигал дотла деревни, выжигал сердца и головы противникам, ничего не оставляя за собой. Убивал нещадно, в обще сложности.

В последний год своей никчемной жизни, он встретил существо, которое было сильнее его в много раз. Кем он был — до сих пор неизвестно, но, он выжил, точнее, его пощадили.

Для чего и зачем, опять же, никто не знает, но то существо — оставило после себя скромный подарок. Лазурный камень бессмертного.

После слов о камне, меня перекосило. Все в моей жизни в этом мире — зацикливается на этой хреновине! И о нем, я ни черта не знаю!

-— Вижу, ты наслышан о камне? — немного отвлекся Виктор от рассказа.

-— Угу, -— буркнул я, -— Тот самый камень, за который отец со своей армией отдал жизнь?

-— Может быть, -— ответил он, -— Может быть.

«Может ли быть такое, что половина камня, которая была изъята в Запорожье, и вторая половина, которая сейчас у узника кристалла, тот самый, который получил тогда монах?»

Вариантов в голове крутилось много, но Виктор, продолжил, отложив мои размышления на потом.

Я, в процессе, поинтересовался, кто такие «зодиаки», и в ответ получил лишь невнятное — тринадцать демонических богов. Без каких-либо возможных объяснений.

Монах познал чудовищную для других — магию, черный огонь, и за год своего последнего «величия», чуть не убил графа, который его нанял, и за свою жадность поплатился головой. Камень пропал, и монах тоже.

Тело его, так и не было найдено.

-— А он может быть жив до сих? — мой вопрос несколько озадачил Виктора, но тот, немного подумав, отрицательно повертел головой.

-— Нет. Точно нет.

-— Тогда, к чему вы это все рассказали?

-— Чтобы ты понимал, что ты владеешь очень мощной магией, разрушительной, и что с ней — нужно быть осторожнее. Вот и все. Не убей кого-нибудь ненароком и себе не навреди, все-таки у меня на тебя чрезвычайно большие планы.

-— Что-то я про это первый раз слышу.

Он хищно улыбнулся и протянул мне свою ладонь:

-— Алексей Быков, -— его лицо сменило улыбку на полное отсутствие каких-либо эмоций, -— Давай заключим сделку?!

-— Что?!

Эпизод 26

Виктор Рус.

За свои пятьдесят пять лет жизни, бывший дворянин, а отныне, высоко классифицированный магический наемник наделал очень много грязных дел, за что — его очень не любят политики, но сталкиваться с ним — не хотят. Бояться за свою жизнь, за свое имущество и за свои семьи.

Его наемническая карьера началась в двадцать восемь лет, когда Петр Великий вернулся в империю после своего, якобы анонимного путешествия. И в это же время, вся его семья — погибла. С того момента, вся вера в собственное государство — пропало. Как и стремление служить одной родине. Он стал наемным убийцей.

Он не скупился на приобретение запрещенных артефактов, не скупился на покупку тайн и знаний, он всячески — наращивал свою внутреннюю силу, и был чрезвычайно коварен и силен, за что очень ценился в гильдиях в некоторых государствах.

Этот человек, одним из первых, кто смог приручить демоническую гниль по своему ладу, и поговаривали, что с помощью черных алхимиков, которых, между прочим, он в свое время и уничтожал, он смог создать лазурный камень поглощения. Поглощения чужих сил, чтобы преобразовать их в свое русло.

За это преступление против человечества, его попытались судить, но все было тщетно. Доказательств — не нашлось.

Единственный человек, которого боится сам император.

* * *

-— Что непонятного то? — лицо Виктора исказила гримаса недовольства, -— Я хочу заключить с тобой контракт. Сделать…

-— Кем? Своей шестеркой? Не, прости, Виктор, это не для меня. -— парировал я.

-— При чем здесь это-то? — вот теперь, он искренне был недоволен мною, -— Контракт на ученика. Работай на меня, выполняй задания — развивайся. Учись!

Я оторопел. Что-то в его словах было слишком заманчивым. Что-то — настораживало.

-— Зачем тебе это? Ты же, я думаю, знаешь, что у меня контракт с Лаврентием?

-— Знаю. Защищать принцессу. Это не секрет. Я же — предлагаю тебе реальную возможность развиваться. Наращивать свой потенциал. Законно убивать противника.

-— А тебе какой с этого прок? — я наклонил голову и уставился в серые глаза.

Нет, определенно, звучит классно. Человек, с такой развитой стихией, очень даже может помочь мне осилить основную магию, магию огня. На некромантию — у меня есть учитель. А этот человек — опасный, сильный, и очень умный.

Интересно, он догадывается, кто я такой?

«Нет. Он наемник. Убил бы сразу.»

-— Я ищу сильного соратника. Я — могу развить твою стихию так же сильно, как я свою. Наделить тебя мощными артефактами, в конце концов — научить. Твой огонь и потенциал — восхищает. В семнадцать лет убить демона в третьей фазе ярости… Мой первый демон был в тридцать два года.

-— Увидел во мне способного ученика?

-— Да. Сильного мага для своих лет.

-— А сейчас вам сколько? Хватит ли нервов учить кого-то?

-— Пятьдесят пять. — улыбнулся он, -— Хватит. Еще столько же проживу. Минимум.

-— Что ты имел ввиду под законным убийством? Зачем оно мне?

Виктор, понимая, что чем-то все же смог меня зацепить, махнул головой, приглашая меня пойти за ним. Нисколько не думая, я пошел вслед за ним, слушая очень интересные «моменты» в местном политическом устройстве мира.

Законным убийством — был вызов на дуэль. Не на обычную, как это было у меня с Елизаветой Петровной Романовой, а на политическую.

Политическая дуэль — дуэль, не имеющая границ и четких правил.

Два участника поединка, бьются как насмерть, так и до первой крови, условия у всех свои, кто как договорится. Чтобы получить такую дуэль, нужно иметь вескую причину, такую как — оскорбление рода, королевства, империи, да, даже родную сестру. Убийство близкого человека и прочее. Но, единственное, что нужно соблюсти для подобной дуэли — иметь две стороны конфликта.

То есть, если кто-то, например, оскорбил твою мать, ты не можешь вызвать на дуэль, не отплатив в подобном роде противнику. Если тому, конечно же, не все равно. но это слишком мягкий пример, чтобы обращать на него внимание.

Знак того, что условия соблюдены — мерцание меток противников. И лишь после рукопожатия, дуэль принимается, и появляется строкой, сама в Великом Кодексе Арены.

Про эту книженцию я мало что понял, но и Виктор особо не говорил про нее, уловил лишь одну суть — там есть система рейтинга. Есть политические уродцы, которые нарочно творят лютую хрень, чтобы подняться в рейтинге, за счет победы над более слабым противником.

У этого вида сражения, есть еще один не маловажный нюанс, на момент, когда идет рукопожатие — можно выставить свое условие, которое, кодекс не даст нарушить до начала поединка. Об этом моменте мало кто помнит, но он показался мне весьма забавным.

У каждого дуэлянта должен быть секундант. Обычно, в каждом роду — он свой. А если у человека нет семьи и друзей — секундантом может быть любой из его окружения, даже враг.

Секунданты, тоже имеют свою роль в дуэли — они, с помощью родового, боевого, личного артефакта, устанавливают купол, в котором, дуэлянты, и сражаются. В этот купол не может никто попасть. Это купол — на крови. Артефакты, которые используют «помощники» при создании купола, должны быть окроплены кровью собственника. Все это сливается на ритуальный стол или ритуальную чашу. А такой стол — лишь магическая иллюзия.

Он что-то еще говорил про огни, сигналы и прочее, но я уже не так внимательно слушал.

«Офигеть. Это, получается, любой высокопоставленный наемник, может уничтожить свою цель, не имея никаких последствий? И это не считается преступлением?»

-— Последний нюанс подобного сражения. — Виктор, понимая, что я начал слушать в пол уха, повысил голос, -— Участники, которые попадают в кодекс — очевидная мишень для более сильного соперника. Есть, конечно же, табу, такое как — возраст.

-— А что с ним?

-— Ты можешь попасть в книгу, если сам станешь инициатором дуэли, но до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год, ты не сможешь быть целью для тех, кто есть в книге.

-— Типа, попасть в этот ваш кодекс можно и сейчас, если есть противник, которого тоже нет там? И все? Дальше, несколько лет спокойствия?

-— Типа того.

Во-первых, эта вещь была очень удобной для такого как я. Повзрослею, получу силы, поумнею для этого мира, и могу быть реальным наемником, который уничтожает политиков, причем — официально. Во-вторых, безнаказанность. Побеждая противника, я снимаю с себя преследование его же рода. Это тоже может сыграть на руку.

-— Интересную информацию ты мне поведал, -— улыбнулся я, -— Так, что за контракт?

-— Будешь моим учеником, и…

-— Что-то по типу наемника? — догадался я.

-— Да.

-— Не, не устраивает. — мы остановились около дверей, ведущих на улицу, и Виктор, спросил еще раз:

-— Я могу дать тебе силу и научить. Не обязательно заканчивать академию, ты будешь развиваться быстрее, чем остальные. Не будешь не от кого зависеть.

-— Звучит заманчиво, но я, пожалуй, откажусь.

Мой ответ не понравился наемнику, но все же, он принял его.

Кое-что, перед уходом, он все-таки добавил:

-— Убьешь кукловода — получишь награду лично от меня. Сделаешь это красиво и безопасно для своего существования… — он недоговорил, а лишь улыбнулся, кивнул мне, и зашел в пелену, которую сам же для себя и создал, которая мгновенно затянулась за ним.

С одной стороны, меня привлекал сам факт быстрого усиления и развития себя как боевого мага, с другой стороны, меня останавливала моя некромантия, которую, между прочим, тоже нужно было развивать, и не дать никому повода — для убийства меня, то бишь — скрыть это.

На этой доброй ноте я пробездельничал до самого ужина.

* * *

-— Леш, -— Маргарита, наконец, встала с колен, и внимательно посмотрела мне в глаза, -— Я в душ, и пойдем прогуляемся за одним предметом, который поможет тебе в твоем деле.

Я не стал спорить или перечить. На ватных ногах дотопал до кровати в ее спальне, и бухнулся на спину.

Анна-Марго поддержала мой выбор. Что я, пока что, отказался от подобного контракта, но все же, в будущем, мне стоит подумать над тем, чтобы развивать стихию огня вместе с Виктором. Работать на него — тоже, постоянная практика боевых навыков, которые, могут помочь и с некромантией.

И, кстати, о ней. Сейчас, как девушка доделает все свои умывально-полоскательные дела, покормим моего фамильяра, и я пойду приводить свой план в реальность.

Моя идея, на счет Ивана, не показалась ей глупой. Тематика того, что он один из первых, кто вообще меня за человека принял, никак не выходила из моей головы, но все же, если он реально имеет какое-то отношение к графу, его придется устранить.

Как на это отреагирует Лаврентий Лаврентьевич — не знаю, но думаю, что выбора другого у него не будет. Демоны — враги всего живого, и если его родной племянник реально окажется таким, то дело будет сделано. И гости — уедут нахрен отсюда.

Я бы рад, если бы все было иначе, но, в скором времени, возможно, тайная пелена этой уродской расы и его личностей вскоре откроется.

Фамильяр жрал долго, в этот раз ему перепала большая «пачка» засушенных гоблинских сердец, и, как мне показалось, он подрос. Его морда под вытянулась, когти удлинились, да и в рост, ящерка дала.

Прощаясь с Анной, я выбежал, в наглую, через парадный вход женского общежития, на правах договора с Лаврентием, пускай все думают, что я был у принцессы, мне наплевать, и устремился в академический корпус, где, я, ранее, договорился о встрече с Германом Якобом.

Надежды на него — не было никакой, но я думаю, что он не сможет отказать мне в моей просьбе.

Деликатное тройное постукивание в дверь его класса, фраза: «Войдите», и я оказался в небольшой аудитории, где, как оказалось, были студенты.

Подойдя к столу, где восседал на кожаном кресле преподаватель, я нагнулся к нему, и тихонько, чтобы не слышал никто, заговорил:

-— У меня есть для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Не сказать, что моя фраза как-то подействовала на него, но все же, он кивнул, объявил студентам что время почти закончилось, которые, как оказалось, были из тех, кто не успевал по его предмету, и вывел меня в коридор.

-— Слушаю тебя, Леш. — его голос, которым он говорил обычно, с тонким намеком на картавость — изменился.

Рядом со мной и Алисой он был настоящим.

-— Вы хотите, чтобы кукловоды в ближайшее время покинули стены нашей академии? — выпалил я, пытаясь отловить на лицо Германа положительные в моем вопросе, эмоции.

Он, как я и думал, загорелся, и это стало первым этапом моего тяжелого пути.

Спустя час, как он закончил занятие, я сидел в его приемном кабинете, на привычном мне кресле, и рассказывал немного подправленную Маргаритой историю.

Он слушал очень внимательно, изредка останавливая меня, чтобы задать идиотский вопрос, но в целом, кажется, поверил.

-— То есть, ты уверен, что демоны обитают в испытательном гроте?

-— Да. Я уверен, что видел там двух демонов. Точнее — графа и его прислужника.

-— Не понимаю, как тебе удалось проникнуть в отражение кристалла. Я бы не сказал, что оно такое уж зеркальное, чтобы ты мог попасть в отражение.

-— Однако, -— я улыбнулся, -— У меня получилось. Есть подозрение, что их осталось двое, третьего, как вы знаете, я убил своими руками.

Он с некоторым трепетом посмотрел на меня, потянулся к маленькому, черному ларцу на столе, и достал оттуда набор для курительной трубки, который, я ему подарил.

Откуда он оказался у Марго — я не знал, но эффект расслабления, о котором она говорила, показался мне как раз нужным, чтобы данный господин пошел на мои условия.

Дождавшись, пока мозг преподавателя окончательно расслабится, я заговорил:

-— Мне нужно, чтобы вы, -— я посмотрел в стеклянные от табака глаза, и продолжил, -— Открыли для меня врата в грот.

Не знаю, тот ли был эффект, о котором говорила моя девица, но Герман Якоб поперхнулся дымом, и закашлялся.

Вдоволь нахлопав преподавателя по спине, я закончил свою мысль, чем поставил жирную точку.

-— Для вас — это выгодно. Если они действительно находятся там — я смогу, как минимум, доложить о них, или попытаться уничтожить. Ваше дело — просто открыть мне врата. Я, даже на смертном одре, никому об этом не скажу.

Смотря на то, как бегают его зрачки, я тяжко вздохнул.

«Похоже. Не получилось.»

-— Я согласен, -— неожиданно выпалил он, -— Но, с одним условием.

-— Что за условие? — оживился я.

Но он не сразу ответил. Выпуская друг за другом кольца, он, казалось, растворялся в облаке дыма, а довольное «м-м-м», оставляло желать лучшего.

Лишь бы он оказался вменяемым для открытия врат.

-— Я хочу, -— он прокашлялся и отложил трубку, -— Если ты окажешься прав, чтобы этот момент прошел через Алису.

-— То есть? — не понимая, что он хочет, уставился на протрезвевшее лицо преподавателя.

-— Она, вполне способна самостоятельно открыть врата, я так думаю, -— он потянулся за бокалом, в котором поблескивала мутная жидкость, -— Если ты найдешь там демоном — не сражайся с ними, а тихо уйди. Обыграем все так, будто бы она нашла их, и пускай они с ними и разберутся.

-— Отдать все лавры ей?

-— Останешься не заляпанным. Не будет подозрений. — сухо ответил он.

Меня эти условия устраивали.

* * *

Столько матерных выражений на незнакомом мне языке, я не ожидал услышать от Германа, а то, что они были именно матерными, я не сомневался.

«Что-то, все же, есть красивого в немецком языке. Если мне придется, а мне придется изучать чужие языки, этот — будет первым.» -— промелькнуло в моей голове.

Алиса, кстати, стояла рядом, и как ни в чем ни бывало, ковырялась в зубах, и лишь подкидывала дровишек в огонь.

-— Правильно, так этот камень, -— она вновь засмеялась своим ужасающим, квакающим стилем, -— Он виноват в том, что вы неспособны даже врата открыть.

Не знаю, в каких отношениях они были, но я бы, на месте преподавателя, не позволил бы в таком тоне с собой разговаривать.

Все же, спустя еще один получас, у Германа получилось, и красным от напряжения и мокрым от пота, он встал, рассматривая свое детище.

С удивлением рассматривая раскрытые дверцы шкафа в его кабинете, я отловил эффект преломления, и то, что внутри была другая картинка.

-— Не думал, что из шкафа тоже можно создать врата, -— выдал я свое умозаключение, -— У меня тоже есть шансы такому научиться?

Мой вопрос был адресован Герману Якобу, но ответила на него Алиса.

-— С таким-то учителем? — она с отвращением посмотрела на Германа, -— Нет. А вот если будешь учиться у нас, то научишься.

Ее колкое замечание не осталось незамеченным, и Герман, резко повернувшись к ней, ответил:

-— Рано или поздно, Алиса, я буду смотреть, как твое тело тлеет на огне Инквизиции, и бровью не поведу, чтобы вытащить тебя оттуда. Подниму твое тело из мертвых, и сделаю своей собачонкой.

Та лишь, в ответ, рассмеялась.

«Либо они очень близкие друзья, либо заклятые враги…»

После пригласительного жеста, я оказался в гроте, прям за выходом из пещеры, из трещины в скале.

Удержавшись, чтобы не выматериться, я словил баланс тела, и не полетел спиной в пропасть.

«Сука, что нельзя было сделать как-то поточнее?»

Выйдя полностью из пелены, я, мимолетно посмотрел вниз с обрыва, поймал себя на мысли, что мог же и улететь, и встал, ожидая некромантку.

Она не заставила себя долго ждать, и с такими же эмоциями прильнула ко мне.

-— Я его, -— прошипела она мне в спину, прижимаясь руками и телом, -— В порошок сотру.

-— Согласен с тобой, -— ответил я через плечо, -— И в камин, к чертовой матери.

Виноватым все равно почитал себя. Не был бы Герман под действием чудесного табака, как его назвала Марго, он был бы более четким в своих действиях. Но, не факт, что согласился бы на такую авантюру.

Постояв немного в полу обнимающейся позе, мы «разлиплись», выдохнули, медленно и аккуратно двинулись к входу в грот, стараясь ничего не задеть и не выдать свое присутствие.

«Главное, чтобы я оказался прав, ибо тогда… — я оглянулся на Алису, лицо которой было сосредоточенным на каких-то мыслях, -— Ибо тогда все это — зря.»

Эпизод 27

Мы стояли около входа достаточно долгое время, чтобы, наконец, озябнуть. Сколько бы мы ни вглядывались вовнутрь, никого и ничего не было видно, кроме причудливого свечения кристалла.

Аккуратно и медленно преодолев «границу», я пулей метнулся к ближайшему валуну и спрятался за ним. Алиса последовала моему примеру, только вот, все это было бес толку. Почти.

Постоянно прыгая от одного валуна к другому, мы плавно подошли к открытой площадке, и уже, убедившись, что внутри пусто, встали в трех метрах от заключенного в кристалл некроманта.

-— Ты понимаешь, -— начала Алиса грустным тоном, -— Что такая работа проделана зазря?

Я, полностью игнорируя ее, уставился на кучу тряпья, которая, казалось, что-то скрывала у боковой стены. Уж больно неестественно она выглядела.

Алиса зависла около кристалла, вглядываясь в морщинки на лице Ивана Тихоновича, мирно «спящем» в своей тюрьме. А я же, начал разгребать все это тряпье, в самом конце обнаружив сундук.

-— Посмотри сюда, -— я окликнул некромантку, -— Это же явно неместное.

Я оказался прав. Сундук, к слову, не был закрыт на замок или ключ. Внутри было с полсотни мелких склянок со странной темной жидкостью. Откупорив одну из них, в мой нос ударил пронзительный запах аммиака и серы, что подтвердило мою теорию.

По крайней мере, они точно были здесь.

-— Демоническая гниль, -— подтвердила мои догадки Алиса, морща нос, -— Оно явно не должно быть здесь.

Жидкость в склянке, которую я держал, вела себя очень странно, будто бы была живой. Жила своей жизнью, а не была чем-то второстепенным. Она поднималась вверх по стеклу свои маленькие иголочки, которыми пыталась подняться на самый верх, но увы и ах, сил на это, у «амебы» не было. Но это очень заинтересовало меня.

Припрятав эту саму склянку в сумку с книжкой, я повернулся к Алисе.

-— Это нужно забрать, как доказательство. Тебе.

-— Знаю, -— сухо ответила она, вглядываясь в мои глаза, -— Леш, скажи мне, кто тебя покрывает? Что за мощная сила стоит за твоей спиной, и скрывает твою силу от других?

-— А с чего ты взяла, что она вообще есть? — скептически спросил я в ответ, и поднялся с колен, захлопывая сундук.

Он оказался не таким уж и тяжелым.

-— Твой запах, после первой нашей встречи — сильно изменился. Раньше, точнее, в первую встречу, от тебя разило некромантом, точнее, переходной точкой между настоящим некромантом. А сейчас, ты будто бы обычный живой человек.

-— Секрет фирмы «Одуванчик», -— улыбнулся я в ответ. — Какая разница, кто мой учитель?

-— Я думаю, -— она улыбнулась мне одними уголками рта, -— Что это кто-то великий, но хоть убей, не могу представить такого мощного мага современности. Это кто-то древний?

Обратив внимание на груду тряпок, которую, я, первоначально скинул с сундука, я не сразу ответил.

Тряпки были формой. Нашей формой. Именной формой.

«А вот и одежда Сашки…»

-— Это тоже с собой забери, -— я поднял груду вонючих тряпок и протянул Алисе, -— Форма засранца, которого пришлось убить.

-— Ответь на вопрос.

-— Не скажу я, кто это и что это.

Она поджала губы, повела бровью и кивнула головой на сундук, мол: клади туда.

Я человек простой, говорят положить туда, ну я и положил. Вонь стояла омерзительная, и на какой-то момент мне показалось, что мы, все-таки, разбили одну из склянок, но это пахло все в скупе.

Понимая, что нам пора уходить, я, не знаю зачем, подошел к кристаллу и уставился на Ивана Тихоновича.

-— Что же ты, старый хрыч, молчишь? Зачем ты мне это показал?

Вопрос, прозвучавший за спиной, я проигнорировал, как и само присутствие Алисы.

-— Вот, куда они делись?! Где их теперь искать?

-— Я покажу тебе. — голос, грубый, и монотонный, эхом отразился по гроту.

-— Какого… — только и успел спросить я, когда рука, сухая, тонкая, с перстнями на пальцах, вцепилась в мою глотку.

Иван Тихонович Посошков, смотрел на меня по ту сторону кристалла, вытащив из своей «тюрьмы» свою руку.

Его белые, мутные глаза, имели лишь микроскопическую точку зрачка, но эти зрачки смотрели прямо в мои глаза.

Весь мир — ушел из-под ног, я, словно обессиленная кукла, которая тряпкой висела на крючке, находился в каком-то другом месте, прямиком в воздухе.

Под моими ногами стояло две фигуры, которые, что-то пытались разжечь посреди громадной каменной чаши, земля вокруг которой была усеяна трупами животных. У кого-то была оторвана голова, у которого, были выдернуты органы, а кто-то, еще дышал.

-— Быстрее, -— взревел голос, который был мне знаком, -— Время уходит.

-— Я стараюсь, -— горбун, чуть ли не плача, ковырялся в туше, кажется, медведя, что-то выискивая внутри.

-— Ничего нельзя доверить тебе! — демонический князь-граф, пнул ногой сидящего на коленях горбуна, поднял упавший черный нож, и стал заниматься странным действием самостоятельно.

«Где мы? — спросил я сам себя в голове, хотя на самом деле, думал, что говорю физически, -— Что это за место?»

«Пещера на кромке острова.» -— ответил в моей голове Иван.

«Зачем вы мне это показываете?»

«ТЫ сам спросил меня, Алексей, где они находятся. Ты, как интересная для меня личность, имеешь право на помощь. Все же, моя сила погубила твою семью.»

«Что ты имеешь в виду?»

«Половина лазурного камня — принадлежит тебе. Но он, в руках чужого существа.»

«Лазурный камень, который забрали, тогда, в Запорожье?»

«Нет, -— Посошков рассмеялся, -— Тот, который дала тебе Инна, в испытании.»

Меня немного смутили его слова, и я принялся хаотично соображать, о чем он, а когда вспомнил, что мне, с потолка прилетела вещица в заброшенном особняке, понял, о чем говорит сильнейший, на данный момент, некромант.

«У меня забрали его.»

«Знаю. Тебе нужно вернуть его, чтобы стать сильнее. Это — лазурный камень демона. С его помощью, ты сможешь поглощать демоническую гниль, становиться сильнее, и кто знает, может быть, эксперимент завершится так, как я планировал?»

«Что вы имеете в виду? — поинтересовался я, глядя, как демон достает какой-то орган из туши зверя, -— Я — эксперимент?»

«Да. Мой, между прочим, и судя по твоей силе, отклику к тьме — самый лучший из всех».

«Странно все это слышать…»

«Не смущайся. Ты будешь жить и будешь развиваться так, как тебе захочется. Я лишь — буду твоим проводником, когда смогу выйти из заточения. Твоим Господином.»

«Эй, дядь, -— я покашлял мысленно, и это было забавно, слишком уж театрально, -— Мне не нужен никакой Господин. На счет наставника, я бы еще согласился, но не выше.»

Голос в моей голове рассмеялся, казалось, мои слова действительно его позабавили.

«Как скажешь, мой друг. Хочешь, я покажу тебе то, на что способен сильнейший некромант на земле, даже, будучи, заключенным в вечный сон?»

«Давай, дядь, -— улыбнулся я в собственной голове.»

Пока два демона копошились внутри, то, что держало мое тело в воздухе, переместилось в пространстве, зависнув ровно над головами существ.

-— Гори, -— раздался мой же голос, в кромешной тьме потолка, от которого, демоны задрали морды вверх.

-— Кто ты? — голос графа, казалось, был напуганным, -— Кто здесь?

«Они что, не видят меня?»

«Нет, не видят. Мы — астральная проекция. Нас невозможно увидеть ни одному существу. Это наша сила, а не чья-то еще.

-— Гори, -— зазвучал вновь мой голос.

И, собственно говоря, огонь появился.

Демоны шипели, кричали, истерили, стараясь смахнуть с трупов животных яркое пламя. Мой голос — смеялся как-то слишком утробно.

Когда те, наконец, поняли, что ничего уже не получится спасти, то начали палить странными лучами по всей пещере, заставляя ту — сотрясаться.

Сколько это продолжалось — я так и не понял, но, когда луч все же попал в мое тело, пролетел насквозь не задев и не повредив ничего, меня выдернуло обратно, в настоящий мир.

Это было — чертовски круто.

-— Спасибо, учитель, -— прохрипел я, когда рука на моей шее разжалась, и я смог вздохнуть, -— Я хотел бы также кошмарить других демонов.

-— В такой форме можно сражаться, но для этого нужны другие силы, силы мертвого, а не полу живого, -— раздался эхом его голос в гроте, -— Всему свое время.

Его лицо больше ничего не выражало, а глаза были закрыты.

«Чертовски круто быть некромантом!»

Понимая, какие возможности меня ждут, я на секунду задумался, а чем черт не шутит? Действительно, почему бы мне не стать контрактником Виктора? Стать полноценным наемником и быстро и качественно устранять свои цели?

-— Так вот, кто твой учитель… — нежный голос за моей спиной, заставил отмереть от закрытых глаз некроманта, и повернуться назад.

-— Чего?!

Алиса выглядела как-то странно. Ее легкий румянец на лице ввел меня в ступор. Что-то мне это напоминало.

Она медленно, словно ноги ее не слушались, и чуть вразвалочку, подошла ко мне вплотную, и с блаженной улыбкой спросила:

-— Почему ты сразу не сказал, что Великий, твой учитель?

-— Да я как-то… — потерялся я, и кое-что вспомнил.

«Твою же мать…»

Абсолютно такая же реакция была у Анны-Марго, когда я заставил двумя фамильярами вибрировать откликом оболочку тюрьмы Пасашкова. Так вот, чему причиной ее любвеобильность и желание меня учить. Они что, настолько почитают заключенного некроманта, что сходят с ума?

-— Леш, я, -— она прикрыла глаза и резко дернулась в мою сторону, и уронила меня на землю.

-— Эй, алло, -— я попытался возмутиться, но ее губы подавили мои слова.

Сладкий вкус карамельных яблок на ее языке, заставил меня расслабиться.

Это длилось ровно до тогомомента, пока я не понял, чем и куда упираюсь. Пытаясь стряхнуть с себя деваху, я лишь раззадорил ее. Что-то в ней было такое… Доминирующее.

Она кусала мои губы, ласкала шею, своими руками касаясь всего, чего только хотела.

И закончилось мое путешествие — очень несуразной вещью.

Алиса, упираясь в мою грудь своими бусинками, задрала юбку, и отогнула предмет нижнего белья, восседая, в конечном итоге, на предмете мужской роскоши.

* * *

-— Забавно, -— лицо Германа Якоба исказила гримаса отвращения, -— Это действительно одежда Александра. Пойдет.

Алиса, с лица которой не сходило блаженство, висела на моей руке, уткнувшись лицом в плечо, и шептала мне на ухо всякие развратные вещи.

-— Остынь уже, а, -— недовольно пробурчал я.

-— Тебе разве не понравилось? — обиженно спросила она, но я проигнорировал.

-— Демоническая гниль в сундуке, может быть доказательством их присутствие там, точнее, что они были там раньше?

-— Да. Прямое доказательство.

-— Они были в подземелье на кромке озера, -— я решил не утаивать информацию, -— Но, скорее всего, они скоро уйдут оттуда.

Учитель очень удивился моим знаниям. А затем, поведал мне, что как раз, с полу часа назад, на кромке острова из расщелины пошел дымовал, и все учителя теперь там, разбираются, так сказать.

«Это она скакала полчаса? И еще на ногах держится?»

-— Откуда ты все это знаешь?

-— Он ученик Посошкова, -— ответила за меня Алиса, и зажала мою руку своими ногами, -— Желанный…

-— Приближенный… — в глазах Якоба промелькнула грусть и отчаяние.

Казалось, в его взгляде можно было прочитать, мол: «Почему он, а не я?»

Вырываясь из крепкой, влажной хватки ног и всех вытекающих, я отстранился от Алисы и спросил:

-— Доказательства собраны, я правильно понимаю? — ответом был кивок, -— Я могу идти?

-— Можешь, -— ответил Герман, -— Только твой запах…

-— Что с ним не так?

-— Не смешивай запахи некромантов на себе, а в твоём случае, -— он искоса посмотрел на Алису, -— Некроманток, пока здесь кукловоды, -— Они перебивают друг друга и эффект скатывается в ноль.

-— Твою мать, -— протянул я, -— Вернуться к «прежнему» маскировщику?

-— Лучше всего, -— задумчиво ответил Герман Якоб, -— Лучше всего…

Я пулей вылетел из академического корпуса, после неудачной попытки отказаться в комнате Марго через зеркало. То ли, ее просто не было на месте, то ли, я опять где-то накосячил.

Перепрыгивая одну замерзшую лужу за другой, я очень быстро оказался на перекрестке, где остановился, внимательно рассматривая белый дым где-то за кромкой леса.

«Потушили, значит.»

Передо мной стоял выбор, ринуться в мужское общежитие, и оставить за собой запах, или сразу в женское, где мало вероятно будут кукловоды, и спокойно отсидеться в комнате Марго.

По иронии судьбы, все пошло по одному месту.

Преодолев лестничный пролет и оказавшись на втором этаже, я чуть ли не врезался в стоящего у перил Генриха, который, раздувая ноздри, с ненавистью смотрел на меня.

-— Твою мать, -— прошептал я, резко вильнув в сторону, и забегая в коридор, где по обе стороны длинных стен были двери в комнаты.

-— Стоять, раздался голос за мной.

На бегу я обернулся, никого не увидел, и лишь врезавшись в тело, понял, что мне жопа.

Его рука сомкнулась на моей шее, и я, словно кукла замер в его руках. Что-то давило на меня извне, не давая двигаться. Все тело окаменело, казалось, я не мог даже дышать.

-— Ты, чертов некромант… — прошипел он, глядя на меня с лютой ненавистью.

-— Отпусти, козлина, -— прошипел я на последнем издыхании.

-— Что ты себе позволяешь? — голос Елизаветы Петровны, казалось, сбил всю спесь с Генриха, который пытался сжать руку на моей шее до характерного хруста, тело вернулось в мой контроль, и я обеими руками вцепился за него, держа за грудки, -— Челядь, что ты позволяешь себе?

Я, отбросил паренька от себя, и уставился на гостей нашего скромного коридора.

Принцесса была в сопровождении другой принцессы, как раз-таки из империи этого урода.

Елизавета сблизилась с нами, и замахнулась, чтобы отвесить звонкую пощечину кукловоду, но тот, на каких-то инстинктах, перехватил ее руку, и завернул ей же за спину. Только вот Лиза потеряла равновесие, и тюкнулась лбом вперед, а вот ее юбка…

«Это шанс.» -— в моей голове моментально появился выход из ситуации.

-— В связи с тем, что ты, грязный выродок, -— я обратился к Генриху, -— Позволил себе оскорбить ее величество, попытался опорочить честь моей принцессы, я, Алексей Быков, -— повернулся к принцессе Вильгельмина, -— Отвечаю.

На меня, с полным удивлением на лице, смотрело три пары глаз.

-— Бледная, тупоголовая, проститутка, -— я указал пальцем на Вильгельмину, -— Таких как ты, нужно крутить на мужской пике, как вертолет, не останавливаясь на перекур.

Охренели все. Это было…

Это было идеальным оскорблением.

-— А так, как все условия соблюдены, я, Алексей Быков, вызываю тебя на политическую дуэль, кусок немецкого дерьма. Защищай честь своей принцессы, и ответь за свои грязные действия по отношению к Елизавете Петровны.

Мою руку пронзила острая боль, которая заставила мышцы на руке сжаться, но затем, ничего болезненного не осталось, кроме жжения в ладони.

«Она сияет… Получилось!»

Я протянул правую руку, на которой мерцала и переливалась красным цветом метка Быка.

-— Ну что, выродок, готов умереть? — злобно спросил я, сжимая руку Генриха, который, протянул руку вперед.

-— Я? Нет, -— его глаза хищно с щурились, -— Это ты умрешь. Некромант. — добавил он еле различимо.

Я, нарочно закашлялся, театральный ход, но никто не услышал.

-— Ах да, -— я улыбнулся, не отпуская его руку, -— У меня условие до начала дуэли.

Он удивленно расширил глаза, и попытался вырвать руку, но я успел договорить и пока что, спасти себя.

-— До конца дуэли ты не можешь никому сказать, кто я такой.

Уважаемые читатели. Первый том подошел к концу. Но, продолжение — будет! И прямо сейчас! Приглашаю вас во второй том моего мира. Не забываем про лайки и библиотеки)) Они пинают меня — писать чаще и быстрее.  https://author.today/work/278109

Оглавление

Эпизод 1

Эпизод 2

Эпизод 3

Эпизод 4

Эпизод 5

Эпизод 6

Эпизод 7

Эпизод 8

Эпизод 9

Эпизод 10

Эпизод 11

Эпизод 12

Эпизод 13

Эпизод 14

Эпизод 15

Эпизод 16

Эпизод 17

Эпизод 18

Эпизод 19

Эпизод 20

Эпизод 21

Эпизод 22

Эпизод 23

Эпизод 24

Эпизод 25

Эпизод 26

Эпизод 27