Закрытое сердце [Натали Вэй] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Натали Вэй Закрытое сердце
Глава 1– Ко-о-о-кс! Ко-о-о-кс! – кричала я на пределе своих возможностей, отчего случайные прохожие вздрагивали и спешили убраться с моего пути. Я бы тоже посторонилась, если бы увидела взлохмаченную пигалицу в пижамном костюме с изображением Тоторо. Привет, меня зовут Алиса. И нет, я не наркоманка. Я – сумасшедшая. Так меня называют люди, которые не разделяют моё пристрастие к «Зелёному движению». Да! Я тот самый человек, который сортирует мусор, высаживает деревья два раза в год, а вместо пластиковых пакетов использует многоразовую авоську. Мне 19 лет и я студентка кафедры экологии и природопользования. Правда, сейчас я полусонная девушка, пытающаяся поймать… – Кокс, зараза! Стой, кому говорю! Хуже будет! Убью Кокса, убью брата, который додумался назвать собаку в честь музыкальной группы The Kooks. Вот только Кукс вскоре превратился в Кокс. И теперь пёс с радостью оправдывал свою чудаковатую кличку.
Утро началось не с кофе, а с пробежки. Потому что мой недалёкий брат Илья случайно выпустил Кокса за дверь, а сам сбежал в университет, без зазрения совести прихватив маминого жука. Я ведь по-человечески просила оставить машину мне. Ну ничего, я не злопамятная, но память у меня хорошая. Радует, что один плюс начала сегодняшнего дня всё же имелся. Я практически выполнила дневную норму шагов, пока ловила неугомонного пса. А потом в темпе бешеного дятла «Вуди» собиралась на презентацию. Когда я наконец-то была готова выйти из дома, заметила огромную затяжку на колготках и от досады взвыла раненым зверем. Похоже, получилось очень убедительно, потому что провожающий меня Кокс попытался забиться под полку для обуви. Я же поскакала в комнату переодеваться в брюки. Эстафету «самого паршивого дня» подхватил автобус, уехавший прямо у меня из-под носа. Если бы на этом мои неприятности закончились… Я неслась на важное мероприятие, от которого зависел итог проделанной мной работы за последние три месяца. И уже видела заветные двери, ведущие внутрь сверкающего на солнце делового центра. Как вдруг из наглухо тонированного внедорожника вылетела бутылка из-под газировки и, окатив меня остатками содержимого, плюхнулась на землю. В другой день я бы молча подняла мусор и выкинула в урну. Но сегодня мой внутренний судья требовал справедливости. Я схватила бутылку с ярко-зелёной жидкостью и зашвырнула обратно в приоткрытое окно автомобиля. Из салона раздались непечатные выражения и мужской смех, а затем дверь авто распахнулась и на дорогу вывалилось оскорбленное парнокопытное в забрызганном газировкой костюме. Его глаза покраснели, ноздри раздувались, и только он хотел открыть рот, как я сработала на опережение. – Ещё раз мусор мимо урны кинешь, я тебе его за шиворот затолкаю! Понял? – холодным, громким голосом отчеканила я. Идеально скопировав интонации своего дедушки, а он у меня, между прочим, полковник в отставке. Судя по тому, как растерялся олень, получилось весьма убедительно. И пока он отскребал свою челюсть от асфальта, я начала тактическое отступление. – Тупоголовая овца, – донеслось мне в спину. – Да пошёл ты, – прошептала себе под нос и лишь прибавила шаг. Мне папа говорил, что с моральными уродами лучше не связываться. Сейчас для меня главное – защитить проект. Такой шанс выпадает раз в жизни. Для того чтобы попасть сюда я не спала ночами. Готовилась, искала информацию, выступала и защищала своё детище. Моя работа была признана лучшей среди семнадцати заявок в моём университете. Сегодня я буду представлять свой проект перед инвесторами. Они рассмотрят идеи студентов со всех вузов города и лучшие проекты профинансируют. Для меня это не только шанс выделиться и заработать лишние очки в глазах преподавателей, но и возможность сделать наш город лучше, а главное – экологичнее. *** Приближалась моя очередь. Сердце учащённо билось, а рука невольно трепала пуговицу на пиджаке. Я отчётливо понимала свою цель и старалась взять эмоции под контроль. Десятиминутное выступление прошло как в тумане, кровь пульсировала в висках, но я справилась. Я представила проект по открытию мини-завода по переработке пластиковых бутылок. А ещё предложила установить в жилых дворах контейнеры для сбора пластиковой тары. По моим расчётам такой завод при полноценном использовании должен окупиться через 6-9 месяцев. Теперь оставалось ждать результаты, их должны были огласить через двое суток. Неожиданно на меня налетел ароматный персиковый вихрь и повис на моей многострадальной шее. – Лиска, ты такая офигенская! Горжусь тобой! – возбуждённо щебетала мне в ухо моя лучшая подруга Тая. – Ты круче всех выступила, отвечаю. Я с самого начала смотрела. – Да отпусти ты меня, задушишь! – я попыталась отбиться от крепких объятий подруги. – Благодатских? – ко мне обратилась женщина с прилизанными волосами в светло-бежевом костюме. Именно она отмечала имена участников в списке перед выступлением. – Да, – кивнула я, высвобождаясь из цепких рук Таи. – Ваш проект отклонили, можете забрать раздаточный материал, – отведя глаза в сторону, сообщила она. – Как отклонили? – опешила я. – Один из членов комиссии выразил сомнения по поводу окупаемости вашего проекта. К сожалению, для вас у него оказался решающий голос. Сочувствую. – Как зовут этого члена… комиссии? Хочу задать ему пару вопросов. – Секундочку, – женщина зашуршала бумагами, – Лихачёв Дмитрий. Я кинулась к столам, где совсем недавно заседала комиссия, в надежде поговорить с этим человеком, но Дмитрия Лихачёва уже не было. Видимо, он успел уйти. Мои руки подрагивали, к уголкам глаз подступили слёзы. Я не понимала, как такое могло произойти. Мне нестерпимо хотелось знать, что именно не понравилось этому члену. Чёрт возьми, да над этим проектом трудилась не я одна. Меня поддерживала вся команда «зелёных». Мы предусмотрели все до малейших подробностей. Я была уверена в положительном результате. И поэтому было больнее осознавать своё поражение. – Алиса, подожди! – позвала меня Тая, но я лишь ускорила шаг. Мне не хотелось, чтобы она видела мои слёзы. – Лиса, ну ты чего? Ну, подумаешь, а? – подруга всё-таки догнала меня и теперь пружинистым шагом плелась рядом со мной. – Подумаешь, а? – передразнила я её мультяшным голосом злодея. – Козёл, урод! – сотрясала я гневными словами воздух. Тая, как самый верный друг, в знак согласия кивала головой. Отчего её непослушные русые волосы разлетались кудрявыми пружинками в разные стороны. – Так! Не унывать! Уныние – смертный грех, – напомнила сама себе я. – Ага, – поддакнула Тая. – Посмотреть бы ему в глаза, – мечтательно протянула, представляя, как сдавливаю шею незнакомого мне мужчины. – Ага, – снова раздалось рядом. – Что делать? Где теперь искать средства? Полная жопа. Надо найти господина Лихачёва и попытаться переубедить. – Ага! – Вот честное слово не понимаю. Неужели люди не могут расставить приоритеты правильно? Ещё чуть-чуть и планету будет не спасти! – Ага! – Чего ага? Ты другие слова знаешь? – Я со всем согласна, – с серьёзным видом заключила подруга. Я не выдержала и рассмеялась. Всё-таки прекрасно, когда у тебя есть близкие люди, и ты чувствуешь их поддержку. – Почему ушла без меня? – хмуро спросила Тая. – Прости, ты же знаешь, я быстро вспыхиваю, но и быстро отхожу. – Знаю, знаю. Ты как кокос: сверху твёрдая, а внутри мягкая. – Кокосом меня ещё никто не называл. Ну, спасибо, хоть не Кокс. – А что? Ты реально как наркотик. У меня от тебя башню сносит, – рассмеялась подруга. – У-у-у! Женщина! Ну, ты и подлиза! Но как же я тебя люблю! Самое главное, что рядом со мной единомышленники, а с остальным я обязательно справлюсь.
Глава 2 Два года спустя.
Глеб – Марина Борисовна, мы можем договориться? Я сожалею, что из-за работы у меня не получилось присутствовать на ваших лекциях. Понимаете, на мне большая ответственность… – Я понимаю Вас молодой человек, но тут у каждого второго работа. Вы правильно заметили, что на Вас лежит ответственность! Ответственность быть достойным студентом, – светловолосая женщина средних лет поправила очки в тёмной оправе и устало посмотрела на меня. – Да, конечно, но, может быть, я могу что-то сделать для кафедры или лично для Вас? Могу перевести пожертвование, назовите сумму, – предложил я. – Молодой человек! – оскорбилась женщина. – Вы мне что, взятку предлагаете? – Нет! – я почувствовал, что пошёл не по тому пути и отрицательно замотал головой, про себя на все лады проклиная принципиальную ведьму. – Уходите, молодой человек, к зачёту я Вас не допущу, пока Вы мне не сдадите тетрадь с лекциями и реферат. Если не справляетесь, мы тут никого не держим. – Но ваш предмет даже не основной. Я не думал, что могут возникнуть трудности, – вспылил я. Ведьма переменилась в лице и оскорблённо поджала губы. Как же не вовремя я бросил курить, стал слишком раздражительным. – Хорошо, если вы горите желанием помочь родному университету, я могу пойти вам навстречу, – задумчиво произнесла женщина. Бинго! Кажется, поезд сдвинулся с мёртвой точки. – Сделаю всё, что в моих силах. – Помогите «Зелёным» в весенней очистке территории от мусора, – довольно улыбнулась женщина. – Что? – Запишитесь в группу активистов и сделайте что-то действительно полезное. Или Вы были голословны, когда предлагали помощь? – Нет, – сжимая кулаки, выдавил я. Мстительная стерва! Да она издевается? – Так и быть, после того как окажете посильную помощь, я не только допущу Вас к зачету, я поставлю зачёт, – и хитро так на меня уставилась. Ожидая, что я откажусь? Не дождётся. Я был наслышан о том, как она тиранила студентов своей принципиальностью и валила народ налево и направо. – Хорошо, – сквозь зубы согласился я. – Отлично, – кивнула преподавательница, продолжая улыбаться. – Найдите Благодатских Алису, 4 курс, на кафедре «Экологии и природопользования» и запишитесь на три ближайших мероприятия. Я ритмично шагал по коридору, высматривая 517 аудиторию. – Смотри, куда прёшь! – рявкнул на налетевшего на меня парня. Он прибавил ходу и поспешил убраться из моего поля зрения. Если бы я только знал, во что ввязываюсь, когда подавал документы на машиностроительный факультет. Это всё из-за Азалии, вечно она с промыванием мозгов: «Ты должен найти своё призвание и делать то, что тебе нравится». Теперь я студент первого курса. Поскорее бы закончился этот треклятый учебный год. Основные предметы мне нравились, я исправно их посещал, но дополнительные… В моём представлении всё должно было быть просто. Там, где я не успевал, я бы давал взятки. Деньги решают многое, но, как оказалось, не всё. Встречались принципиальные индивиды с заскоками, которые трепетно относились к своим дисциплинам и изощрённо издевались над студентами. К счастью, таких преподавателей было меньшинство. Я распахнул двери. В просторной аудитории стоял гул голосов. Кто-то ходил, кто-то сидел и даже были те, кто носились между рядов. Студенты… И кто из них она? – Благодатских! – громко рявкнул я, отчего в 517 аудитории повисла гробовая тишина. Десятки глаз устремились в мою сторону. – Тебе она зачем? – на меня вылупилась девчонка с первой парты. – А тебе какое дело? – Самое прямое, я она и есть. Что надо? – как-то совсем неприветливо спросила она. – Записаться на сбор мусора, – я бесцеремонно уселся на её парту. Это взлохмаченная выдра хмыкнула. – Ты ничего не перепутал? – Я бы с радостью перепутал, но нет. От Марины Борисовны, – пояснил я и окинул её оценивающим взглядом. Так себе, бледная и невзрачная в безразмерном свитере, с вороньим гнездом на голове, заколотым карандашами. Правда, глаза выразительные и обрамлённые длинными густыми ресницами. Кого-то она мне смутно напоминала. – А-а-а-а, – засмеялась девушка, отчего на её щеках вырисовались озорные ямочки. – Борисовна любит отправлять двоечников ко мне. А уж как я люблю двоечников … – девушка предвкушающе потёрла ладошки. Сразу видно сумасшедшая. Я всегда предпочитал обходить девушек со странностями стороной. От таких никогда не знаешь чего ждать. Я же любил просчитывать действия других людей. – Суббота или воскресенье? – Что? – не понял я. – Когда сможешь? Так, в субботу в 17.00 убираем территорию университета. В воскресенье в 10.00 встречаемся на территории центрального парка. – А может, я тебе денег дам и ты сама справишься? Сколько хочешь? – предложил я.
А что? Студентам деньги нужны, а судя по тому, как выглядела Алиса, ей бы точно не помешало посетить салон красоты или обновить гардероб. – Заманчиво, но нет, – хмыкнула она. – Почему? – удивился я, не ожидая такого ответа. – Слушай, можешь валить к Борисовне и с ней договариваться. Моё дело маленькое и я его выполняю. Записываться будешь? – встала в позу принципиальная гордячка.
Ладно, чёрт с ними. – Мне субботу и воскресенье и ещё один день. – О-о-о! Замечательно! Борисовна целых три наряда выписала? Чем же ты её так допёк? – девушка подалась вперёд, желая услышать историю моего провала. Огонёк интереса зажёгся в её глазах. – Не твоё дело. – Ок! Не опаздывай, понял? Я халтурщиков не люблю, – и снова стала безразлично-отстранённой. И вот это её: «Понял?» вернуло меня на пару лет назад. Меня накрыло неприятным осознанием. Я её вспомнил! Лишь бы она не вспомнила меня. Такая церемониться не будет, сожжёт и пепел развеет. Неприятная личность. Я поспешил убраться от её внимательного серого взгляда.
Глава 3
Глеб Такси припарковалось рядом с территорией университета. Я расплатился и покинул салон автомобиля, пропитанный запахом дешёвых сигарет. Мне нестерпимо хотелось поднести к губам никотиновую палочку и протолкнуть в лёгкие густой дым. Как же всё это происходило не вовремя. Если бы два года назад мне кто-нибудь сказал, что Глеб Лихачёв будет собирать мусор. Скорее всего, этот кто-то сильно пострадал не только морально, но и физически. Попытался вспомнить, что читал в последней книге, которую мне рекомендовал мозгоправ.«Служение обществу помогает развивать смирение, переключить фокус внимания». Кто придумал этот бред? Чёрт, почему так сложно быть человеком? Я неохотно направился вглубь сквера. Множество берёз и елей окружали стены величественного серо-зелёного здания, в котором грызли гранит науки разновозрастные студенты. Осмотрелся по сторонам, насчитал семь человек. Они уже начали собирать мусор. Молодые ребята в тёмной, непримечательной одежде. Сложилось впечатление, что они специально оделись попроще. Похоже, я один припёрся на сбор мусора в пальто от «Brioni». И где эта выскочка? – Опоздал! – мне навстречу спешило чудо в жёлтых резиновых сапогах и коричневом флисовом костюме с чёрной жилеткой-дутиком поверх кофты. На её голове красовалась шапочка «бомжа». Сколько ей лет? Два годика? – Пять минут не считается, – огрызнулся я. – Доставай перчатки, мешок и собирай всё, что валяется. Снег сошёл, сам видишь, студенты – свиньи.
Она обвела рукой кучки разношёрстного мусора от пластмассовых бутылок до стаканчиков из-под кофе.
– Ребята уже начали, помогай. Чего уставился? – Перчатки? – растерянно переспросил я. – Ну да. Но если хочешь, можешь, конечно, голыми руками собирать, но я бы не советовала… – Мешок? – Ты издеваешься? Мало того что вырядился как на свидание, так ещё и не подготовился? – отчитала она меня как нашкодившего мальчишку. – Почему не предупредила? – Я не думала, что ты такой безголовый! – взгляд её выразительных глаз прожигал насквозь, бескрайнее море надменности плескалось в них. – А я не думал, что взрослые девушки могут одеваться в стиле бешеного шмеля. – Что ты сейчас сказал? – она нахмурила лоб, отчего по его середине пролегла злобная морщинка. – Проехали… – Ребят! Тут один олень перчатки дома забыл. Кто-нибудь прихватил запасные? – крикнула девушка, обращаясь к студентам. Я проглотил оскорбление. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… Вдох… Мне нельзя срываться. К нам подошла миловидная девушка с копной светлых волос торчащими непослушными кудряшками в разные стороны. Она была одета в тёмно-синюю куртку и джинсы с чёрными ботинками. Девушка робко улыбнулась и протянула мне пару ярко-жёлтых перчаток. Пожалуй, с такой я бы встретился пару раз. Но нет. – Привет, я Тая. Я раньше тебя не видела, новенький? – Глеб. Я временно. – М-м-м, – как-то разом сникла девушка. – Мешок! – опомнилась она и, сняв рюкзак с плеч, стала рыться в его содержимом.
– Вот, держи: мусорные мешки. Если что-то будет нужно, обращайся. Я с радостью помогу. – Так! Хватит стоять, работаем! – к нам подлетела шмель и отстранила от меня милую девушку. – Ты направо, она налево! – Надолго мы тут? – раздражённо спросил я. – Пока весь мусор не соберём. Первое время я озирался по сторонам. Мне казалось, что все наблюдают за тем, как я подбираю с земли грязные обертки и окурки, но в мою сторону никто не смотрел. Даже редкие случайные прохожие вели себя спокойно. Никто не смеялся и не тыкал в меня пальцем. Я нагнулся и присел раз пятьсот, а грёбаные бутылки не желали заканчиваться. Неприятным открытием стало то, что к седьмому мешку мусора икры ног стали ныть. А я считал себя спортивным человеком, регулярно посещающим спортзал. Перчатки ужасно сдавливали руки, не мой размер. Я не понимал, чего мне хотелось больше: сделать глоток ледяной воды или затянуться сигаретой. Сука, разве трудно выкинуть в урну? Меня заполняло настойчивое желание настучать по голове всем тем, кто мусорит. Я вспомнил, как сам два года назад выкинул в открытое окно бутылку газировки и получил этой же бутылкой по голове от бешеного шмеля. А сейчас был вынужден собирать в её ненормальной компании мусор. Азалия бы сказала, что это карма. Я рассмеялся. – Веселишься? – перед глазами возникли жёлтые сапоги. Вот, чёрт! Как у неё, получается, так бесшумно подкрадываться? – Нет. Сошёл с ума от количества мусора. Теперь я, кажется, понимаю, почему ты такая. – Давай заканчивай и тащи мешки к мульдам, – распорядилась ведьма. Расстояние до мусорных баков было метров двести. И когда, совершая третий заход, я приволок остатки мусора, мои руки ныли, а состояние было такое, словно я пару часов занимался в спортзале. Осмотрелся вокруг в поисках шмеля и увидел, как эта пигалица с каким-то парнем катила тележку, нагруженную мешками с мусором. Воздуха стало мало, к лицу прилила кровь. Я сжал кулаки. Дышать, Азалия говорила дышать, чтобы успокоиться. Считать до десяти. Один, два, три… Когда тележка со шмелём поравнялась со мной, я угрожающе прошипел: – Какого хрена!? Если у вас была тележка, почему я ходил туда-сюда десять раз и тягал мешки с мусором на себе. Посмотри на мою одежду! На кого я похож? – Упс! – Шмель пожала плечами и довольно улыбнулась. – Сука! – Олень! – За базаром следи! – вступился за неё паренек, который катил тележку. – А то что? – усмехнулся я. По моей крови заструился адреналин, требуя выхода. – То! – огрызнулся он. Парень уступал мне в весовой категории, да и ростом был ниже. Прокатить его скалящуюся рожу по прошлогодним листьям не составило бы мне труда. Но нет. Нельзя, даже если очень хочется. Вокруг нас стали собираться остальные ребята, с любопытством наблюдая за происходящим. Я снял перчатки и швырнул в шмеля, намереваясь уйти, пока ещё мог контролировать свою злость. – Ну ты и урод! – возмутился смертник с тележкой. Я подался ему навстречу, ведомый лишь одним желанием: заткнуть. Как вдруг мне наперерез кинулась Шмель и заключила в крепкие объятия. Да что там заключила, кажется, она полностью на мне повисла. Я опешил от её поступка. – Отцепись! – рявкнул я. – Ага, сейчас! Попытался её стряхнуть, но она лишь крепче в меня вцепилась, закинув ноги мне за спину. Руками цепко обвила мою шею. Старательно изображая обезьяну, повисшую на пальме. – Пиз**ц ты ненормальная! – выругался я. Вокруг нас послышались несмелые смешки ребят. – Тронешь его! Я тебя… Я тебя… Понял?! Честно говоря, я ничего не понял. Все мои ощущения переключились на то, как она вжималась в меня, стараясь крепче ухватиться. Ощущал её тёплое, женское тело. Моя злость стала приобретать окраски острого желания. – Да отцепись ты от меня, сумасшедшая! Не буду я его трогать! – Даёшь слово? – Даю! Она спрыгнула с меня, наши взгляды схлестнулись. С такой злостью и разочарованием на меня смотрел только один человек: мой отец. Напоминание о нём задело кровоточащую рану, которая ещё не зажила, и, честно говоря, я не знал, заживёт ли когда-нибудь. Я развернулся и зашагал прочь под нерешительные смешки ребят. Замахнулся и ударил ствол крепкого дерева, отчего на костяшках выступили капельки крови. Боль слегка заглушила эмоции. Ненавижу собирать мусор! Ненавижу Шмеля. Я так долго приходил к состоянию равновесия, а у неё за пару часов получилось вывести меня из себя. Я запустил руку в карман и достал пачку, которую надеялся больше никогда не использовать по назначению. Щелчок зажигалки и желанный дым заполнил мои лёгкие, даря обманчивое спокойствие. Все практики, всё обнулилось, и теперь предстояло начинать сначала. А может бросить всё на хрен? – в голове билась заманчивая и желанная мысль, которая посещала меня всё чаще и чаще. Перед глазами возник грустный образ Азалии, и я нажал на телефоне кнопку вызова. – Здравствуйте! Мы можем встретиться? У меня случился срыв.
Глава 4.
Между оптимистом и пессимистом есть забавное различие. Оптимист видит пончик, пессимист дырку! Оскар Уальд
Алиса – Быстро отдал ключи! – рыкнула я на брата, который вольготно развалился на удобном кресле в уютной гостиной. Кокс, преданно лежавший возле ног недалекого хозяина, обеспокоенно задрал морду. – С чего вдруг? Они мне самому нужны, – показушно удивился Илья и снова воткнулся в свой телефон. – А ты не офигел? Вчера ты, сегодня тоже ты? – Ага, и завтра тоже я. – Завтра я, – вставила своё веское слово мама. Они с папой завтракали, за столом в гостиной, аппетитными тостами с клубничным джемом, запивая их ароматным чаем и спокойно наблюдали за нашей перепалкой. – Ма-а-ам! Ну, скажи ему! Я опаздываю! – взмолилась я. – Вы уже не маленькие дети и должны уметь договариваться и решать конфликтные ситуации сами. Желательно без применения физической силы, – спокойно выдала она и сделала очередной глоток из белой фарфоровой кружечки. В принципе такой ответ был ожидаем. Моя мама – один из самых востребованных психотерапевтов нашего города. Все её рабочее время расписано на месяцы вперёд. Иногда она зарабатывается до такой степени, что в режиме «автопилот» начинает раздавать ценные указания всей семье. В такие моменты спрятаться пытается даже Кокс, что уж говорить о её детях и муже. Семейка у меня разношёрстная и интересная. Пожалуй, самый нормальный по меркам общества в ней папа. Он стоматолог и у него своя стоматологическая клиника. А ещё он очень заботливый, добрый и самый лучший отец на свете. Именно он мазал мои коленки зелёнкой, когда я их разбивала и водил меня вместе с братом на занятия карате, искренне считая, что его девочка должна уметь за себя постоять. Хотя, думаю, тут не обошлось без рекомендации дедушки – военного. Брат – это моё личное наказание и исчадие ада. Мы погодки. Он младше меня на год. Безбашенный гитарист, фанат рока и металла. Длинные тёмные волосы, ряд серёжек в ухе, пальцы, усыпанные массивными перстнями. Родители разрешают ему всё. Даже многочисленные тату. Но самое убийственное даже не это, а то, где он учится. Медицинский. Да вот это лохматое длинноволосое чудо, усыпанное устрашающими татуировками – будущий врач. Надеюсь, я никогда не буду болеть и не попаду к нему на приём. Представляю, как будут коситься на него бабушки-одуванчики, попав в кабинет. Зато от внезапно заболевших девиц-поклонниц отбоя не будет. И что они только в нём находят? Вот бы показать им, как он целуется со слюнявым Коксом и оставляет крошки от чипсов, хлеба, попкорна повсюду, где обосновывает место своего обитания. Хотя каким бы раздолбаем он ни был, учился Илья хорошо. Лучший студент, гордость университета и родителей. Да и если быть до конца откровенной, я тоже гордилась братом, только он об этом никогда не узнает. – Па-а-а-п, – попробовала я воззвать к совести второго родителя, но он лишь покосился на маму и, пожав плечами, выдал: – Прости, милая, но двадцать пять лет назад я выбрал команду этой женщины и до сих пор играю за неё. Мама обворожительно улыбнулась, а затем кокетливо заправила прядь темно-русых волос за ухо. – Ты! – зашипела я на довольного брата. – Совесть у тебя есть? – Иногда… – Дай ключи! Я, правда, опаздываю! – И что мне за это будет? – Ты офигел? Будет тебе то, что я тебя не убью, понял? – Мам! Ты слышала? Я пытался с ней договориться, а она угрожает мне! – нажаловался он. – Что ты хочешь? – сдалась я, понимая, что ещё чуть-чуть и действительно опоздаю на сбор мусора, который сама же и организовала. – Десять прогулок с Коксом. – Это твой пёс! Почему ухаживаю за ним я? Я тоже хочу спать по утрам! – Да или нет?– упёрся маленький засранец. – Пять раз! И не разом больше, – твёрдо сказала я. – Семь! – Пять! – Шесть! – Идёт! Ключи! – сдалась я. Хитрый жук! Мелкий манипулятор, и машина ему вряд ли нужна с утра. Он, как вампир, по выходным раньше заката на улицу не выходит. *** Я припарковалась недалеко от университета, оставшийся путь прошла пешком. Солнышко радостно светило, лаская яркими лучами апрельского солнца. Улыбнулась. Втянула в лёгкие приятный прохладный воздух. – Всем привет! – окликнула я собравшихся. Ребята кинулись обниматься, такая уж у нас традиция при встрече заключать друг друга в крепкие объятия. Мы знакомы не один год, а общее дело сближает. Всего нас в группе добровольцев четырнадцать студентов единомышленников с нашего университета, но с разных курсов. Правда, всем составом собираемся мы редко, на встречи приходят те, кто в данный момент меньше занят. Зато у нас есть чат, где мы в онлайн-режиме решаем возникшие вопросы. Теснее всех я общаюсь с Таей, Антоном и Сёмой, потому что они мои однокурсники. Перекинувшись с ребятами дежурными фразами и от души посмеявшись, почувствовала на себе тяжёлый взгляд. Обернулась и увидела, как в стороне стоял мистер «Я само совершенство». Он сверлил нашу компанию презрительным взглядом. Сегодня парень был в джинсах, тёмной куртке и кроссовках. Зря надеялась, что он больше не придёт. Глеб до ужаса меня раздражал. Самовлюблённый, эгоистичный человек, считающий, что весь мир должен стелиться к его ногам. Своим поведением он словно провоцировал стереть довольную ухмылку с его лица. Это же надо додуматься предложить Борисовне взятку? Специально её спросила, за что она его отправила на отработку. А потом из таких взяточников вырастают горе-специалисты. И ладно, если у него профессия такая, что кроме себя он никого не угробит. Но как же врачи, архитекторы и множество других профессий, от которых зависит благополучие и жизни людей. Папа говорит, что я слишком категорична. Вижу только чёрное и белое, а мир он не так прост. В нём множество различных оттенков. Не знаю, но я всё равно считаю, если ты что-то делаешь в этой жизни, то относись к этому серьёзно и с любовью. Если бы все люди жили по такому принципу, мир бы стал дружелюбнее и проще. Но может быть не всё потеряно, если после того, что вчера случилось, Глеб всё равно пришёл и даже одежду подходящую надел. Возможно, всё могло сложиться по-другому, не опоздай он вчера на пятнадцать минут. Ненавижу типов не уважающих чужое время и других людей. Я, конечно, не исключаю случаи, когда человек опаздывает из-за непредвиденной ситуации. Глеб же даже не объяснил причину опоздания и не извинился. Но всё равно, как-то глупо с этой тележкой получилось. Ладно побуду сегодня оптимисткой и миротворцем. Дам этому гаду второй шанс. Тяжело вздохнула и подошла к Глебу, он заметно напрягся при виде меня. – Привет. Прости за вчерашнее, я слегка перегнула палку. Мы, наверное, неправильно и не с того начали. Давай попробуем ещё раз. Парень удивлённо заломил бровь. – Ребят, идите сюда, – позвала я собравшихся студентов, а когда они дружной шумной толпой подошли к нам, произнесла: – Знакомьтесь, это Глеб, ближайшие два дня он будет собирать с нами мусор. – Таю ты знаешь, это Лена, Оля, – начала я представлять ему ребят, – Мария, Антон… – Ты правильно сказала, – неожиданно перебил меня Глеб, – я тут только на пару дней и, думаю, знакомиться нам не обязательно, – повисла гнетущая тишина. Ну, я хотя бы попыталась быть достойной дочерью своего отца. – Простите, ничего личного, – холодно добавил он. – Я, пожалуй, начну то, зачем сюда пришёл, – и, натягивая перчатки на руки, он отошёл от нас в сторону. – Невоспитанный олень, – возмущенно прошептала я. Было неприятно сделать первый шаг к примирению и получить унизительный щелчок по носу. – Вы сами его вчера обидели, – заступилась за него Тая. – А сегодня извинились, – возмутилась я. – Он мне не нравится, – высказал мои мысли Антон. – И мне, – согласился Сёма. – А по-моему нормальный парень, – сказала Маша. – Вы сами его спровоцировали. – Симпатичный такой, – мечтательно протянула Лена. – Дуры! – выплюнул Антон, и я была с ним полностью согласна. Почему-то мне показалось, что от такого как Глеб лучше держаться подальше.
Глава 5
Иногда шаг навстречу другому – величайшее путешествие в жизни. Уильям Сомерсет Моэм
Глеб Рой навязчивых пчёл гудел в моей голове. Это были не только мысли, это были тупые боли в области висков, словно на голову одели железный обруч и планомерно стягивали. Вместо того, чтобы слушать нудную лекцию преподавателя, я старался прикинуть сколько мне нужно закрыть долгов по учёбе. Ещё и эта девчонка не желала убираться из моих мыслей. Наглая малявка вела себя так, словно у неё в запасе было девять жизней. Обнадёживало лишь то, что осталась последняя отработка. Переживу и, надеюсь, больше никогда не встречу одержимый отряд Шмеля. Было в этих ребятах что-то необычное, но я никак не мог понять что. Они отличались своим поведением от людей, с которыми мне раньше приходилось сталкиваться. Наконец-то лекция закончилась, и я направился в столовую в надежде перехватить стаканчик кофе и взбодриться. Её хрупкую фигурку я заметил издалека. Она шла по коридору и оживлённо жестикулировала, рассказывая идущему рядом парнишке, что-то увлекательное. Он улыбался так широко, что без труда можно было рассмотреть все его зубы. Я удивился странному желанию быть на его месте, но не как её парню, а как слушателю. Мне захотелось почувствовать как это. Дружить просто так, а не из-за связей и денег. Я же всю свою жизнь был среди толпы, но один. Любопытно, я бы мог быть кому-то интересен как человек? Сам? А не деньги моего отца… Воспоминание о прошлом откликнулось под рёбрами скребущими кошками. Когда у меня случились серьёзные проблемы, рядом со мной осталась только Азалия. Даже собственная мать перестала со мной общаться. Жизнь расставила всё по своим местам. А ведь у меня никогда не было настоящих друзей. Поддаваясь странному порыву, я поздоровался с ней, прежде чем осознал, что сделал. Алиса окинула меня безразличным взглядом и отвернулась. Словно мы не были знакомы. Словно она меня раньше никогда не видела. Ну и зачем я поздоровался первым?! Я почувствовал себя униженным, волна злости и раздражения закрутилась внутри меня. Да кто она такая? Горделивая сука. Интересно, сколько времени мне понадобится на то, чтобы влюбить её в себя и наказать? Всеми силами я отодвинул настойчивое желание добиться её расположения и стереть с лица высокомерной девчонки маску безразличия. День был испорчен. Лучше бы она никогда со мной не сталкивалась. *** Солнечные лучи отражались в весенних лужах. Мимо проходили улыбчивые прохожие, влюблённые парочки, которых хотелось развидеть. Меня подмывало сказать широко улыбающемуся парню: «Чувак, она с тобой из-за денег», чтобы стереть его довольную ухмылку с лица. Да, меня бесили счастливые люди, неспешно прогуливающиеся по парку. Парку, в который я пришёл собирать мусор, вместо того, чтобы зависнуть в тренажёрном зале или заняться чем-нибудь приятным в свой законный воскресный выходной. Я влился в небольшую толпу студентов, собравшихся на сбор мусора. Сегодня был последний день отработки. Я пообещал Азалии, что ничто и никто не сможет вывести меня из себя. – Привет, – бодро поздоровался я. Девушки заулыбались и поздоровались в ответ. Все кроме Шмеля. Она сверлила меня хмурым взглядом исподлобья. Парни кивнули в знак приветствия, но насторожено ко мне присматривались, словно я был ядовитой змеёй. – Что-то я не поняла… Ты что решил влиться в наш дружный коллектив и почтить своим приветствием? Это временная акция или как? – съязвила Алиса. – Прошу прощения за прошлый выпад, был неправ, – я проигнорировал Шмеля, а обратился к ребятам. Точнее, к женской половине присутствующих. Главное – обаятельно улыбаться и делать вид раскаявшегося человека. – Всё нормально, – заверили меня девушки. – Начнём? – спросила Шмель, и ребята начали расползаться в разные стороны. Так случилось, что рядом со мной оказалась Тая. Мы неспешно собирали бутылки в мешки, продвигаясь вглубь парка. Девушка не выдержала длительного молчания и заговорила первой: – Ты не обижайся на Алису, она очень хорошая, просто… – Не со всеми, – закончил я. – Если бы ты знал, сколько она делает, не ожидая ничего взамен. – Как и моя сестра, – грустно улыбнулся я. –Ого, здорово! А она тоже как мы? – оживилась девушка. – Тип того… – Офигеть! У такой сестры просто не может быть плохого брата. А я говорила Алисе, что ты нормальный, ой… «Как же сильно ты заблуждаешься» – подумал я, а вслух сказал: – Возможно. – Я в этом уверена, – заключила девушка с таким видом, словно мы собирали не мусор, а золото, и именно сейчас она нашла целый сундук с сокровищами. Когда мы сгрузили мешки с мусором в мульды, Тая неожиданно предложила: – Останешься с нами на чаепитие? – Чаепитие? – удивился я. – Как в садике? Девушка звонко рассмеялась. – У нас есть традиция: по воскресеньям мы приносим с собой термосы. Общаемся, пьём чай и обсуждаем ближайшие планы. Да они точно ненормальные! Если бы они распивали алкоголь, я бы понял, но чай?! На всю голову странные студенты. Или может быть у них чай с коньяком? Любопытство и возможность лишний раз позлить Шмеля своим присутствием взяли верх, и я согласился. Мы подошли к деревянному столику и скамеечкам, удобно расположенным в тени деревьев. Ребята уже выставляли термосы, печенье и железные кружки на стол. Кто-то сидел, кто-то стоял. – Ты зачем его притащила? – не стесняясь моего присутствия, набросилась на Таю Шмель. Отчего моя спутница залилась румянцем, стыдясь поведения подруги. Я же довольно улыбнулся. Как говорится: сделал гадость на душе радость. Ко мне шустро подскочили две девушки и потянули к столу. Одна из них побрызгала мне на руки антисептик, а вторая по-хозяйски налила чай. Пересиливая брезгливость, я взял в руки железную кружку. В нос ударил терпкий аромат трав. Ребята оживлённо общались, не спеша потягивая напиток и уплетая печенье. – Попробуй, – Тая предложила мне хрустящее лакомство. Впервые в жизни мне было неловко отказаться, потому что никогда раньше я не встречал настолько искреннего и открытого человека. Я видел, что она не пыталась мне понравиться, просто относилась по-человечески. Надкусил печенье, обычный крекер, сделал глоток горячего чая и прикрыл глаза от удовольствия. Кажется, я миллион лет не ел ничего подобного. – Это вкусно, – поражённо выдал я, на что ребята весело рассмеялись. – Просто ты хорошо поработал, а на природе и в отличной компании всегда вкуснее, – заключила Шмель. – Это самая любимая часть наших встреч, если честно, я только из-за этого и прихожу, – заявил один из парней. – Тебе лишь бы пожрать! – ответил ему худосочный парень и по окрестности снова покатился студенческий хохот. – А я с ним согласен. Я тоже только поэтому прихожу, – подхватил тот самый парень, что заступался за Шмеля на позапрошлом сборе мусора. – Да-да, знаем мы, из-за кого ты приходишь! – сказала Тая и выразительно посмотрела на Алису. – Так! Ближе к делу, – перевела тему Шмель, – высадку деревьев с Администрацией города мы согласовали. На этом хорошие новости заканчиваются, потому что Администрация отказала нам в финансировании. Осталось найти средства для покупки саженцев. Есть идеи? Повисла напряжённая тишина. – Я могу петь и танцевать, – обреченно выдал один из парней. – На площади? – поинтересовался другой. – Я б тебе не дала, – задумчиво протянула одна из девушек, но услышав смешки ребят, добавила: – Денег за песни и танцы. – Ну, я хоть что-то предлагаю, – обиделся инициатор идеи. – Кто готов взяться за посещение и обзвон потенциальных спонсоров? – спросила Алиса. – Я могу, – проявил инициативу парень, который, был её тайным воздыхателем. Движимый странным порывом утереть нос этому молокососу и поймать восхищённые взгляды девушек я выпалил: – Я могу. – Ходить по спонсорам и уговаривать их выделить средства на посадку деревьев? Рассказывать о том, как это благотворно влияет на город? Получать отказы, но не опускать руки? – язвительно спросила Шмель. – Нет. – Так и думала. – Я могу стать спонсором. – Что? – удивлённо уставилась на меня Алиса. Народ радостно загудел вокруг. – Ребят, а вы там в чай ничего лишнего не добавили? – почему-то шёпотом спросила она, продолжая меня рассматривать. Я задался этим же вопросом: «С чем был чай?», раз я до сих пор не мог оторвать взгляд от её лица. – Хорошо, только у меня будет одно условие, – пришла в себя Алиса. Я не поверил в услышанное, она хочет поставить условие мне? – Какое? – напряжённо спросил я. – Будешь участвовать в посадке деревьев наравне со всеми, нам нужна помощь, – девушка искренне улыбнулась, её глаза засияли, а на щеках нарисовались две привлекательные ямочки. К этому я не был готов. Правильно было бы встать и уйти, но с другой стороны, мне хотелось ещё раз попить чай в этой компании. Кабздец. Кажется, теперь я сам начинаю превращаться в парня, который ради чаепития будет ходить на встречи с этими сумасшедшими. – Идёт, – рассмеявшись, согласился я. Азалия будет счастлива, она давно настаивала на том, чтобы я начал общаться с нормальными людьми. А эти ненормальные отлично подходили под её критерий «нормальных». Она оценит. Ради Азалии я готов терпеть Шмеля и её отряд. Да что там, ради неё я готов на всё.
Глава 6
Если мужчина захочет с тобой встретиться, поверь, он встретится! Цитата из фильма: "Обещать – не значит жениться"
Алиса
Мы обнялись на прощание с ребятами, пожелали друг другу хорошего дня и разбрелись от парка в разные стороны. Я неспешно шагала к парковке, расположенной в близлежащем дворе. Неприятным удивлением стало то, что Глеб шёл со мной рядом. Я ждала, когда он свернёт в другую сторону, но парень уверенно следовал за мной. Моё терпение закончилось после нескольких минут молчания. Я вопросительно сверлила его взглядом, но он упрямо не замечал этого. – Тут недалеко есть уютный ресторанчик, составишь мне компанию? – слишком любезно спросил Глеб, словно был большим пушистым котом. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. – Нет, спасибо, – отказала я, продолжая идти вперёд. Я, конечно, благодарна ему за то, что он вызвался стать спонсором, но не настолько, чтобы терпеть его присутствие помимо общественно полезных встреч. – Там очень вкусные суши, – не отставал он. – Я не голодна. – Если дело в деньгах, то не переживай, я угощаю, – парень самоуверенно улыбнулся, а я опешила. Вот это наглость, интересно, исходя из каких признаков он решил, что я не в состоянии оплатить обед в ресторане? Стало неприятно, я нервно сжала ключи от машины в кармане. – Нет, спасибо, – твёрдо повторила я. – В чём твоя проблема? Для меня не составит труда угостить тебя, – его настойчивость начала меня раздражать. – Спасибо, но я спешу, – сообщила я и лёгким движением руки сняла машину с сигнализации. «Пик-пик» – мамин жук радостно поприветствовал меня, моргнув фарами. Брови Глеба взлетели вверх, а на щеках проступили едва заметные багровые пятна. – Твоя? – справляясь с удивлением, протянул он. – Нет, – честно ответила я. – Чья? – нескромно спросил парень, и столько осуждения в глазах, как будто я на эту машину насос… Кхм, кхм… на паперти заработала. От такой неприкрытой бестактности хотелось послать его лесом, но я сдержала порыв. Он всё-таки наш будущий спонсор. – Это машина принадлежит одному из самых любимых мной людей, – стараясь сохранить остатки самообладания, ответила я и даже не соврала. Судя по тому, как помрачнело его лицо, додумал он неправильно. Меня развеселила эта ситуация, и я изо всех сил держалась, чтобы не рассмеяться. – Людей? – Ну да. – Молодых людей? – с нездоровым любопытством уточнил он. – Ну не совсем молодых, но в самом расцвете сил, – искренне заверила я. А что? Мама у меня ещё ого-го, любой молодёжи фору даст. – Ты что хотел? Я тороплюсь, – вместо прощания спросила я. – У тебя есть спонсор? – видимо Глеб решил получить премию за самые бестактные вопросы в моей жизни, потому что другого объяснения его поведению у меня не нашлось. Я расхохоталась от души. Сжала руку в кулак, подняв большой палец вверх, и показала ему «класс». Села в машину, повернула ключ в зажигании и, приоткрыв окно, сказала продолжающему сверлить меня осуждающим взглядом парню: – Есть и это мои родители, – и, нажав по газам, оставила позади озадаченного Глеба. *** Я спешила в университет на первые пары, до входной двери осталось совсем чуть-чуть, как вдруг на мой локоть опустилась чья-то рука, заставляя остановиться. Я окинула вцепившегося в мою руку бомжеватого вида мужчину недовольным взглядом. – Слышь, красава-ая, – выдохнул он, обдавая меня парами крепкого алкоголя. Я поморщилась, сдерживая рвотный позыв. Запах от мужчины исходил как от общественного туалета. – Рукууберите, я опаздываю, – твёрдо сказала я. Мужчина окинул меня помутневшим взглядом и решил больше не растрачиваться на комплименты, а перешёл непосредственно к делу: – Дай полтинник. – Дядь! Какой полтинник? В наше время у всех карточки. Нет у меня полтинника. – Ну, хоть чирик, – заискивающе произнёс он. – Чирик есть? Я тяжело вздохнула, готовясь послать надоедливого алкаша в далёкое путешествие, но меня опередили. – Руки убрал и на хер пошёл, – прозвучало позади меня. Мужчина отлип от моего локтя и, пошатываясь, попятился вглубь аллеи. Я обернулась с целью поблагодарить своего спасителя, но слова застряли в горле. Позади меня, скрестив руки на груди, стоял Глеб. Кстати, он сдержал слово и купил деревья. Правда, в посадке не участвовал, но нашу команду это не сильно расстроило, мы прекрасно справились сами. Если честно, меня начинало смущать другое – то, насколько часто я стала встречать Глеба в стенах учебного заведения. Наши факультеты находились на разных этажах, но это не мешало сталкиваться нам в столовой и коридорах по нескольку раз в день. Временами мне казалось, что он преследует меня, но я гнала эти мысли, понимая, что человек в здравом уме не будет так поступать. Скорее всего, мы и раньше пересекались, просто я не знала парня и не обращала на него внимания. –Ты считаешь нормальным вести беседу с бомжом? Ты сумасшедшая или может быть бессмертная? – раздражённо спросил он. Я разозлилась. Во-первых, если бомж, то, что, не человек, что ли? А во-вторых, сложно молчать, когда тебя крепко держат за руку. – Нет. Просто я знаю, что если меня кто-нибудь обидит, то мой брат-каратист выбьет ему зубы, а папа-стоматолог вставит новые и скажет, что так и было, – почему-то решила не добивать парня информацией о том, что у меня зелёный пояс по карате. Глеб издал смешок и отвёл глаза. – Шутишь, да? – Нет, – серьёзно ответила я и, видя замешательство на его лице, рассмеялась. – Ладно, шучу. Папа не будет вставлять ему зубы, а сломает бедолаге пару рёбер, – весело подмигнула растерявшемуся парню. – Папа тоже каратист? – Нет, он стоматолог, который очень сильно любит свою дочь, – улыбаясь, ответила я и поспешила на первые пары.
Глава 7 Мы в ответе за тех, кого приручили. Антуана де Сент-Экзюпери.
Алиса
В подъезде, недалеко от двери в квартиру, на ступеньках сидел растерянный Илья. – О, класс! Тебя предки наконец-то из дома выгнали? А я им давно говорила, что от такого лба избавляться надо, – подколола я брата и приготовилась услышать в свой адрес не менее «приятные» слова. – Ха-ха, твой юмор такой же тухлый, как и ты, – огрызнулся он и я поняла, что произошло что-то серьёзное, потому что в хорошем настроении брат отбивал мои подколы на раз-два. – Что-то случилось? – настороженно поинтересовалась я. Мы, конечно, тролили друг друга по-чёрному, но на самом деле я была готова за него не только горы свернуть, но и шею обидчикам, если бы понадобилось. – Вот, – Илья вытащил из-под толстовки пушистого котёнка. На светлой шерсти животного налипла тёмная грязь, а вид у малыша был несчастный и напуганный. – Фигасе номер. Ты зачем его притащил? Кокс его сожрёт, – заключила я. – В том то и дело, – озадаченно согласился брат. – Кто-то выкинул, козлы. А он так жалобно орал возле магазина. Пришлось забрать. Кокс, как его увидел, начал лаять, а этот от страха чуть не умер, – брат растерянно тряхнул головой. – Мать Тереза. Бли-и-ин. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. – Весь в тебя, – из уст брата прозвучало как оскорбление. Я достала телефон и набрала Таю. – Привет, – раздался голос подруги в трубке. – Привет. Можешь взять котёнка на передержку? Какие-то мудаки выкинули, а у нас Кокс. – Не, я не могу, у бабушки аллергия на шерсть. – Подстава… Подруга ненадолго замолчала, но затем оживлённо посоветовала: – Ты попробуй Антону позвонить, он тебе вряд ли откажет. – Точно. Спасибо, – поблагодарила я и сбросила вызов. Нашла в телефонной книге номер однокурсника и стала слушать в трубке протяжные гудки. – Алло, – ответил бодрым голосом парень. – Антон, привет! А ты можешь взять котёнка на передержку? Кто-то выкинул, а у нас Кокс. Воцарилось молчание. Я представила, как парень озадаченно думал над ответом. – Нет, прости, я бы с радостью, но у меня мама животных на дух не переносит. У неё пунктики на чистоте. – Понятно. Жаль. Ну, тогда пока, – грустно протянула я. – Пока, – попрощался парень. Без особой надежды написала в чаты однокурсников и "зеленых", но желающих взять котёнка на передержку не нашлось. Мне хотелось взвыть от безвыходности ситуации. Куда же мне его пристроить? И тут меня осенило. Я с надеждой стала рыться в записной книжке. Как же я его тогда назвала? Ага, Олень-мусор. – Да, – в трубке послышался раздражённый полусонный голос. – Привет, это Алиса. – Алиса? – Отработка, мусор. Помнишь? – Шмель? – изумлённо прохрипел парень. – Да, – обрадовалась я. – Слушай у меня важное дело. У тебя аллергия на кошек есть? – Не-е-ет. – А ты с кем живёшь? – Один, а что? – настороженно спросил он. – А домашние животные у тебя есть? – Не-ет, – растерянно ответил Глеб. – Хочешь котёнка? В трубке стало тихо, и когда я уже подумала, что мне больше не ответят, услышала: – Хочу, – с придыханием, хрипловато выдавил парень. Я усомнилась в том, что Глеб правильно расслышал мой вопрос. Он там вообще трезвый? – Ты уверен? Маленького на четырёх лапах, пушистого, – решила объяснить я. Тишина. – Который мяукает, – добавила ещё одно уточнение. – Ты меня за идиота держишь? По-твоему, я не знаю, как выглядит котёнок? – разозлился парень. А мне стало неловко, действительно, чего это я? – Диктуй адрес, сейчас привезу, – перевела тему, пока он не передумал.
Глава 8 Перед тем, как направиться к парню, я заехала в «Зооград» и купила котёнку: корм, лоток, шампунь, тарелочки и таблетки от паразитов, а ещё игрушки, любезно предложенные мне улыбчивым консультантом. Левой рукой я прижимала к себе трясущийся комок шерсти, а правой держала приданое зверя. Покрепче перехватила пакет, который норовил выскользнуть, и вышла из лифта. Дверь одной из квартир отворилась, и в проёме показался Глеб: волосы парня были взлохмачены, одежда помята, а лицо заспанно. Майка-алкоголичка оголяла жилистые руки, а светлые шорты позволяли рассмотреть спортивные ноги. – Привет, – нерешительно поздоровалась я, почему-то от его домашнего вида мне стало неловко. – Привет, проходи, – парень кивнул, пропуская меня внутрь просторной квартиры. Я скинула обувь и прошла в гостиную с огромными панорамными окнами, через которые можно было наблюдать опускающиеся на город сумерки. – Миленько, – решила сделать комплимент хозяину, отмечая то, что котёнку будет просторно и комфортно. Лишь бы кормить не забывал. – Так, – с силой отцепила от себя мяукающее животное и отпустила на паркетный пол. Котёнок опешил лишь на секунду, принюхался, а затем на пределе своих возможностей рванул под диван. – Э-э-э! Чего это он? Больной? – изумлённо спросил Глеб. – Сам ты больной. Это она тебя испугалась, я тоже когда тебя в первый раз увидела хотела спрятаться. Парень прищурился и заиграл желваками, надо же, какой обидчивый. – Она просто испугалась новой обстановки, – примирительно пояснила я. – Так, смотри. Вот тарелочки: одна под корм, вторая под воду, – я начала разбирать пакет, выкладывая содержимое на паркетный пол. – У котёнка всегда должна быть чистая вода. Вот корм, покупай только такой. Игрушки, шампунь и таблетка от глистов, капли от блох, лоток, наполнитель. Думаю, с этим сам как-нибудь разберёшься. Я подняла взгляд на парня, его вид был настолько испуганным и растерянным, что мне стало смешно. – Не бойся, вы подружитесь. Если, что можешь звонить мне по любому вопросу. У меня, правда, кошек не было, но есть собака. Я постараюсь помочь, – решила поддержать Глеба. После моих слов парень заметно оживился. Я помыла тарелочки, насыпала корм и налила воду, место под них Глеб выделил на кухне. – Её надо помыть. Сам справишься? – Нет! – парень отрицательно замотал головой, выражая огромнейшую степень несогласия. – Хорошо, давай сделаем это вместе, – вздохнула я и полезла извлекать котёнка из-под дивана. Когда пушистик был схвачен, я подошла к растерянному Глебу. Парень направился по коридору, я посеменила за ним. Просторная ванная комнаты была выложена красно-белой плиткой. Я взглянула на своё растрёпанное отражение в зеркале. Интересно, для чего ему такое огромное зеркало, размером в одну из стен? Неужели любит любоваться собой, когда моется? "А парень-то нарцисс" – промелькнула язвительная мысль в голове. Сама ванная оказалась длинной и глубокой. При желании парень мог бы вытянуться в ней в полный рост. – Необычное цветовое решение, но мне нравится, – высказала мысли вслух. Я опустила котёнка на дно ванной, он жалобно замяукал и предпринял попытку к бегству, но я легко его удержала. – Приготовь, пожалуйста, шампунь. Будешь мыть или поливать? – Поливать, – не задумываясь, ответил Глеб. – Только в уши не заливай, – предупредила я. Стоило Глебу включить воду, как жалобное мяуканье переросло в дикие вопли мольбы о свободе. Котёнок старался вырваться и удрать, но сил справиться со мной у него не хватало. Парень осторожно направил струю из душевой лейки на спинку котёнку, животное замерло. – Шампунь, – попросила я, и удерживая животное одной рукой, протянула вторую руку навстречу баночке, которую Глеб не мог открыть, потому что одна из его рук была занята душем. Я потянулась к крышечке, чтобы помочь парню, как вдруг котёнок извернулся и дал дёру, сильно поцарапав мою руку. От неожиданности и боли я вскрикнула и налетела на Глеба, встретившись с тёплой струёй воды, моя одежда начала тяжелеть от влаги. Парень стоял как вкопанный и даже не спешил убрать мокрое оружие в сторону, продолжая поливать меня. Я дёрнула за шланг и отшвырнула душевую лейку в ванную. Остаточные брызги окатили парня. – Ты чё делаешь? – возмутился он. – Это ты чего делаешь? – разозлилась я и, оставляя за собой мокрые следы, пошлёпала ловить котёнка. Я привыкла доводить начатое дело до конца и помою эту упрямую пушистую задницу, чего бы мне это ни стоило. Вытащив котёнка из-под дивана, вернулась обратно. В угнетающем молчании мы быстро вымыли животное, на этот раз без происшествий. Я завернула котёнка в огромное махровое полотенце и всучила его в руки Глебу, а сама пошлёпала к двери. Представляя, как буду объяснять своё эпичное появление родителям, когда завалюсь домой в таком виде. – Ты куда? – раздалось позади меня. – Домой, – мрачно ответила я. – Высушись для начала. У меня стиралка с сушкой, – благородно предложил Глеб, и я решила, что это не самая плохая идея за сегодняшний вечер. Возможно, не такой он и мудак. – А перекись водорода у тебя есть? *** Я сидела в позе лотоса у окна, наблюдая, как в соседних домах загорается свет в окнах, а на город опускается вечерняя пелена. Глеб развалился рядом, удерживая на своих коленях бежевое полотенце с котёнком, который наконец-то успокоился. Парень одолжил мне свою футболку цвета хаки и шорты. Моя же одежда была закинута в машинку для сушки. Царапины были обработаны перекисью водорода. – Как назовёшь? – спросила я. – Кого? – Котёнка. Глеб задумался. – Кошка. – Оригинально, – рассмеялась я. – А ты бы как назвала? А действительно, как бы я её назвала? – Скай. – Почему Скай? – спросил Глеб. – Потому что у неё глаза голубые, как небо, а шерсть белая, как облачко. – Почему ты не оставила её у себя? – Мой пёс неадекватно на неё среагировал. – Ясно. Если честно, мне не хотелось оставлять котёнка у Глеба. Парень не вызывал доверия, он казался мне ветреным и несерьёзным. Хотя надо признать, его внешность завораживала: правильные черты лица, выразительные, но холодные глаза, на которые наверняка западало множество девчонок. Светлые взъерошенные волосы придавали ему немного хулиганский вид. Но всё равно его девушке можно было только посочувствовать, не хотелось бы мне оказаться на её месте. Интересно, как она терпит его надменный характер или, может быть, с ней он совсем другой? – Что? – заметив, что я его рассматриваю, спросил Глеб. – Знаешь, я тебе очень благодарна за то, что ты согласился, но это как-то по принуждению что ли, а не по твоему желанию. Может быть, сделаем так: я размещу объявление и, надеюсь, смогу найти котёнку тех, кто действительно в нём нуждается. Глеб грустно улыбнулся, но кивнул в знак согласия. – Нет, ты не подумай, просто не хочется тебя обременять, – я почувствовала себя неловко, словно поступала неправильно. – Я понял, – отрезал он мои оправдания. – Если ты действительно хочешь её оставить, то я не буду против. Просто мне надо понять, что ты готов к ответственности, а делаешь это не по принуждению. – Я уже сказал что хочу, к чему сейчас это всё? – парень вопросительно посмотрел на меня. – Или ты хочешь, чтобы я поклялся на крови, что готов её оставить? – Хорошо, вопрос закрыт, Кошка остаётся жить у тебя. Там, наверное, уже всё высохло. Пошли, проверим, – предложила я, мечтая поскорее улизнуть из его квартиры. В его присутствии я начинала чувствовать себя незащищённой и мне это не нравилось.
Глава 9
Сброшенный груз ответственности никогда не падает на землю,
он мягко ложится на чужие плечи.
Народная мудрость.
– Мой ход! – ликующим голосом оповестил брат и посмотрел на меня хитрым взглядом. Я слишком хорошо его знала, чтобы понять, что сейчас он что-то выкинет. – Не делай этого, – угрожающе прошипела я, но Илья лишь шире улыбнулся и скинул на стол пять карт с изображением синих вагонов, а затем стал шустро расставлять пластмассовые вагончики наперерез моим. – Паршивец! Ведь тебе туда даже не надо! – возмутилась я. – Ты назло перекрываешь мне всю ветку?! – Себе на благо, – рассмеялся брат. – Устраняю потенциального конкурента. – В следующий раз я тебя устраню, бойся меня, понял? – я возмущённо постучала кулаком по раскрытой ладони. – Ага, уже дрожу, ты только угрожать и умеешь. – Мы играть сегодня будем? – сквозь смех спросила Тая, а Антон и Сёма одобрительно поддержали её вопрос возмущёнными возгласами. – Будем, – подтвердили мы с братом. Компанией из пяти человек мы восседали на полу в моей комнате возле игрового поля «Ticket to Ride: Европа». Мне нравилось, когда ко мне в гости приходили друзья. Мой брат сразу же проникал в мою комнату со стопкой настолок, и мы проваливались в мир игр, обложившись заказанной пиццей или роллами. Тая приносила кока-колу, а всё потому, что брат обожал её. Я же предпочитала чай или кофе, но, кажется, моя подруга пыталась угодить больше моему брату, чем мне. И это было не удивительно, разве что слепой не смог бы заметить то, что он ей нравился. Думаю, это прекрасно понимал мой брат, но продолжал относиться к Тае как к ещё одной сестре. Причём любимой сестре. Если честно, я была рада тому, что он не отвечал на её чувства взаимностью. Зная, как часто он менял девчонок, не хотелось, чтобы эта участь постигла мою подругу. Мой брат словно понимал это и не рушил фундамент нашей дружбы флиртом с ней. Хотя я не думаю, что мы бы перестали общаться, но некая неловкость могла возникнуть, если бы он её бросил. Мы сыграли две партии в «Европу», одну в «Монополию» и бесконечное множество раз в «Чехарду». Когда стрелка часов показала 23:20, а мне уже надоели игры и саркастичное общество брата, дверь в мою комнату распахнулась, и на пороге нарисовался мой спаситель. – Молодые люди, Ваше Величество просила передать, – произнёс папа, имея в виду маму, – что время вышло, но мы рады будем видеть вас в своих владениях в следующую субботу. Сообщил он и, подмигнув, удалился. Мы с Таей проводили Антона и Сёму до двери и, тепло попрощавшись, вернулись в мою комнату. Брат вольготно развалился на полу и поедал пиццу. – Иди к себе, приём окончен,– сообщила я ему. Тая тяжело вздохнула. – Ты сейчас выгнала лучшее, что у тебя было, – пробасил брат наигранно угрюмым голосом. – Свали быстрее, не хочу, чтобы ты видел, как я буду рыдать от счастья, – в тон ему ответила я и приложила руки к лицу, изображая рыдания, но не выдержала и рассмеялась. Илья постучал пальцем по своей голове, тем самым намекая, что у меня там пусто, а затем ловко подхватил коробку с оставшейся пиццей и направился к двери. – Эй, верни-и-и, – потребовала я. –Ты худеешь, – припечатал брат. – Кто сказал? – Я, – весело ответил он и, смеясь как горный тролль, скрылся за дверями комнаты. Тая выдавила мечтательный вздох. – Он такой милый… – задумавшись, сообщила она. – Ой, не знаю, – скривилась я. Повисло неловкое молчание. – Как поживает котёнок? – спросила Тая для того, чтобы разрушить этот неловкий момент. – Я не знаю. Олень куда-то пропал. Уже несколько дней не видела его в университете, – ответила я и только сейчас поняла, что это меня беспокоит, потому что я не могла узнать, как там Кошка. Ну и имечко он ей придумал. Оставалось надеяться, что он не выкинул котёнка на улицу. Надо будет позвонить ему завтра и выяснить. – Останешься сегодня у меня? Уже поздно, – предложила подруге. Она часто оставалась у меня на ночь, наши родители были не против. – Да, – засияв улыбкой, согласилась она. – Что посмотрим? – Уи-и-и! – восторженно пискнула я и обняла подругу. Мы выключали свет, оставаясь один на один с сиянием монитора, и стали выбирать ужастик. Моё сердце замерло в предвкушении. – А давай посмотрим «Зеркала»? – Давай, сейчас за братом сбегаю, зря выгнала, – оповестила я, вставая со стула. Тая расплылась в довольной улыбке Мы всегда звали Илью смотреть ужасы вместе с нами, чтобы было не так страшно. Усаживали его посередине и каждый раз дико вздрагивали и вскрикивали в самый волнительный момент, вцепившись в него с двух сторон. После просмотра брат требовал купить ему годовой объём пустырника и записать к психотерапевту. А ещё обещал, что это был последний раз, но спустя время соглашался участвовать в этом безобразии снова. *** Будильник настойчиво вибрировал на прикроватной тумбочке. Так, какой будильник? Сегодня же воскресенье . Я нашарила рукой телефон и подтянула его к сонным глазам. Надпись «Олень – мусор» высвечивалась на дисплее. – Да, – хриплым ото сна и готовым убивать от недосыпа голосом ответила я. – Спишь? – ядовитой змеёй зашипела трубка. – Угу, – сонно подтвердила я. – А я не сплю! Твою медь! Я взглянула на часы и от возмущения окончательно проснулась. Длинная стрелка показывала начало пятого утра, а если учесть, что легли мы в три… – Ты больной? Ты время видел? – раздражённо высказалась я. Что он вообще себе позволяет? – Вот именно! Время! А эта тварь не даёт мне спать. Тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым. Мяу-у-у, мяу-у-у-у, мяу-у-у, – истошным голосом заорала трубка. У меня ушло пару минут на осознание того, что происходит. – Закройся в комнате. – Ты такая умная? Думаешь, я не закрывался? Мяу-у-у-у, мя-яу-у-у-у, мяу-у-у-у, – ещё громче заорала трубка. – Давай попробуй заснуть! – рявкнул Глеб. Я поморщилась от его криков. – Блин, ну не знаю, это временно… Надо переждать, пока она не вырастет. – Не вырастет?! – Ну да… – Забирай её. Вернёшь, когда вырастет. Я так больше не могу, третью ночь не сплю. – А вот ребёнок у тебя появится, ты жене тоже скажешь: забирай его, вернётесь, когда вырастет? – разозлилась я. Если бы я знала, что он не адекват, ни за что бы не доверила ему животное. – Ты сумасшедшая? При чём тут ребёнок? – Ты прав. Какой может быть ребёнок? Ты даже с котёнком справиться не можешь. Это ответственность! Если взял – отвечай. И его нельзя вышвырнуть, забыть или случайно потерять. Хотя кому я объясняю. Сейчас приеду, – разозлилась я и скинула трубку. Нервно вскочила с кровати. Вот это пробуждение. Сна не было ни в одном глазу, только злость и раздражение. Собралась со скоростью света и покинула тёплую и уютную комнату, на цыпочках прокралась к двери, чтобы не разбудить родителей. Я окунулась в прохладное утро, тело моментально начало сотрясаться от холода. Бр-р-р.... Стуча зубами, я залезла в автомобиль и завела мотор. Подождала пару минут и поехала в сторону дома Глеба.
Глава 10
Глеб Я смотрел на неё днём, и, вопреки всякой логике, внутри меня словно таяли ледники под действием яркого солнца. Моё сердце сжималось. Она была такой беззащитной и милой. Кажется, что-то пошло не по плану. Точнее, не по моему плану. Мне не хотелось к кому-либо привязываться, и пусть это было всего лишь маленькое пушистое животное. Мне не нравилось это чувство. Ночью всё менялось. С какой страстью я умилялся ей днём, с той же страстью я ненавидел её ночью. Мне хотелось заткнуть её любым доступным мне способом, чтобы она перестала топать и орать, висеть на шторах и скидывать предметы с высоких поверхностей. Но я отчётливо помнил слова Азалии о том, что я должен сдерживать своё животное, посадить его на цепь. Что я должен научиться управлять собой и не поддаваться злости, бурлящей огненной лавой у меня внутри. Легко сказать, трудно сделать. В очередной раз я проснулся от дикого грохота. На дисплее телефона высветилось 3:49. «Я не встану. Проверю потом. Я сплю» – повторял я себе как мантру, пока это мелкое чудовище продолжало разносить мою квартиру и орать диким голосом возле моей двери. Она отчаянно скреблась, отказываясь понимать, что я не хочу видеть её в своей кровати. Я натянул на голову одеяло, но это всё равно, что попробовать заснуть под звуки дрели надоедливого соседа. Вот только этим соседом была неадекватная кошка. Минут, через десять мои нервы стали сдавать и я, кипя от злости, подскочил на кровати от очередного грохота. – Сука! – выругался я. Со всей злостью распахнул дверь. Мелкой твари нигде не было видно. Почувствовала зараза, что я на грани. Моё внимание привлекли вещи, скинутые со стеллажа. Я подошёл к ним и стал машинально собирать. Как вдруг взгляд зацепился за снимок. Его фотографию в тёмной рамке. Моё дыхание участилось. Стекло у рамки было разбито вдребезги. Я специально убрал её с глаз, после того, как Азалия притащила мне её со словами: Ты должен принять своё прошлое и двигаться дальше. А пушистая сука её разбила. Злость пульсировала в каждой клеточке тела, отдавая болью в висках. Чёртова девчонка, пообещала помочь и даже ни разу не позвонила. Мне захотелось выместить на ней свою злость и, поддаваясь порыву, я направился в комнату за телефоном. Пусть забирает свою пушистую скотину.
Глава 11
Алиса
Улицы с детства знакомого города были пустыми и тихими, казалось, что я попала в сцену фильма про апокалипсис или нашествие зомби и все люди спрятались по своим убежищам и затаились. Бред! Я тряхнула головой, прогоняя нелепые мысли и неприятные ощущения, сковавшие грудную клетку. Меньше ужастиков надо смотреть. Просто воскресенье. Просто все нормальные люди спят. И я тоже должна была нежиться в своей кровати, а не вот это вот всё. Я включила музыку на магнитоле. С головы сорвал ветер мой колпак… – полилось из динамиков. Стало понятно, что последним машину брал любимый братик. «У Оленя точно колпак сорван и основательно так» – пронеслась мысль в моей голове. Раздражение на Глеба плескалось во мне бескрайним океаном. Как можно быть таким безответственным? В голове не укладывалось, я нервно дёрнула коробку передач. Всю дорогу от машины до его двери я подбирала хлёсткие слова, чтобы красочно выразить своё недовольство. Представляла, как вылью на Глеба всё своё раздражение и злость, а затем заберу котёнка и гордо удалюсь. И пусть этот Олень больше никогда не попадается на мои глаза. Глеб стоял в дверном проходе в светлой футболке и тёмных шортах, облокотившись об стену, голова была опущена на правое плечо. Эта поза делала его надломленным и уставшим. Он поднял голову на звук моих шагов и посмотрел на меня взглядом чертовски замученного человека. И все колкие, обидные слова, которые я так тщательно подбирала по дороге сюда, потеряли свой смысл. Стало совестно. Ведь это я притащила ему котёнка, человеку, который, кажется, в принципе не умеет заботиться ни о ком кроме себя. Чего я от него ждала? От осознания ситуации накатила беспросветная апатия, захотелось поскорее забрать животное и убраться из этого дома. – Давай мне её,– устало попросила я, остановившись возле двери. – Проходи, – пригласил Глеб. – Тут подожду, – отрезала я. Глеб схватил меня за руки и втянул в квартиру, закрыв за мной дверь. – Совсем офонарел! Сказала же, там подожду! – Я тебе её не отдам, всё нормально, – произнёс парень спокойным тоном, словно старые друзья выбрались на пикник. Если бы можно было испепелять взглядом, то Глеб бы сейчас полыхал синим пламенем. – Какого чёрта ты творишь? Что значит, не отдам? Ты позвонил мне в пять утра, закатил истерику и заставил сорваться на другой конец города, чтобы сообщить, что у тебя всё нормально? – на последних словах мой голос сорвался на крик. – Что за долбаные шутки? – уже спокойнее спросила я. – Прости, сорвался от переутомления, – Глеб поник и устало потёр глаза, под которыми я смогла рассмотреть тёмные круги. – Я к ней почти привык, просто задолбался. Она встает в три утра и не дает спать. – Сильные люди берут на себя ответственность, слабые её перекидывают на чужие плечи. Глеб запрокинул голову и рассмеялся. В этот момент он показался мне безумным психопатом. Разве я сказала, что-то смешное? – Ты как моя сестра. Сейчас один в один её процитировала, – пояснил приступ своего хохота парень. Я тяжело вздохнула и проверила телефон, 05:51. С ума сойти, я спала от силы два часа, но сейчас, как никогда, чувствовала бодрость, должно быть, от злости и адреналина. – Позавтракаешь со мной? – предложил Глеб. – Сначала покажи Кошку, хочу убедиться, что она всё ещё жива. Парень хмыкнул и повёл меня в гостиную. Котёнок мирно спал на диване, подёргивая во сне лапками. Я выразительно посмотрела на Глеба. – А ты уверен, что она буянила? Может быть, ты просто втюрился в меня и искал повод увидеться? – подколола я парня. – Не принимай свои мечты за действительность, – он обаятельно улыбнулся. – Вот ещё, – фыркнула я. – И вообще, где обещанный завтрак? Надо признать, Олень умел готовить неплохую яичницу, а кофе был вкусным и бодрящим. Спасибо кофемашине. Мы завтракали молча. Я без стеснения рассматривала парня. Вид у него был помятым и сонным, но несмотря на это его внешность была привлекательной. Чего только стоил взгляд из-под полуопущенных ресниц. Холодный и пронизывающий насквозь, словно в глубине его глаз плескался Северный Ледовитый океан. Даже высокомерная улыбка не портила его лицо, наоборот, делала его ещё более притягательным и загадочным. Казалось, что Глеб знал секрет, которым не владели остальные смертные, и поэтому в каждом жесте, повороте головы чувствовалась уверенность и надменность. Определенно не мой типаж. Мне нравились надёжные, умные и уравновешенные мужчины. Тёплые и уютные, как стёганое одеяло в лютый мороз. Готовые укрыть и защитить от любых неприятностей и невзгод. Глеб же таким не был. Он казался ветреным, взбалмошным, импульсивным и нестабильным. Закончив с едой, я решила извиниться: – Прости, я поступила неправильно, что бросила тебя один на один с животным. Ты ведь никогда раньше не сталкивался с таким. Я должна была подумать об этом. Но ведь ты мог позвонить мне сразу, как у тебя начались проблемы. Зачем было тянуть до последнего? – я искренне не понимала этого. – Я не привык… – Что не привык? – Просить о помощи, – Глеб закусил нижнюю губу и уставился в окно на оживающий ото сна город. Я тяжело вздохнула. – Фигово, что тебя этому не научили, иногда этот навык здорово выручает. Глеб насмешливо улыбнулся. – Я же не девчонка, зачем мне это? – Знаешь, даже самые сильные люди ломаются, если у них нет поддержки. Смысл даже не в том, чтобы просить о помощи. Смысл в самом навыке и в знании, что если ты попросишь о помощи, тебе помогут. Это жизненно необходимо для каждого ребёнка и взрослого человека. Вот если бы ты сразу ко мне обратился, то, возможно, не мучился все последующие ночи. – Стоп. Хватит. Ещё одного мозгаправа я не переживу. – Что значит ещё одного мозгаправа? Ты что, псих и состоишь на учёте? – пошутила я, но, кажется, неудачно. Лицо Глеба помрачнело, он отвёл взгляд в сторону. Неужели своей шуткой я попала в самую точку? Неприятные мурашки поползли по рукам. Алиса, ты дура. Припёрлась в логово психа и даже никого не предупредила. Сейчас он тебя тут и прикопает. – Моя сестра, психолог, но я не люблю разговаривать о своей семье. Закрыли тему. Я выдохнула. Ну хотя бы не псих. – А у меня мама, психотерапевт, – сказала я, чтобы поддержать разговор. – Так что я понимаю тебя как никто другой. Мы посмотрели друг на друга и нервно рассмеялись, словно увидели друг в друге союзников, струна напряжения лопнула, уступая место тягучей расслабленности. – Почему я не видела тебя последние дни в универе? Не думай, что я за тобой слежу, просто хотела узнать про котёнка, а тебя не было. – Много работы, отсутствовал несколько дней. – Глеб устало потёр глаза и сладко зевнул. – Ты тогда отсыпайся, пока твоё чудо спит, а я постараюсь узнать, как можно скорректировать её поведение и потом свяжусь с тобой. Глеб проводил меня в прихожую. Мы неловко попрощались, и я выскользнула за дверь, обретая долгожданную свободу, общество парня меня стесняло. – Я буду ждать, – донеслось мне в спину.
Глава 12
Алиса
Я с завистью посмотрела на то, как сладко посапывала Тая, уткнувшись лицом в мою подушку. Ложиться спать было поздно, потому что в 10.00 мы с ребятами договорились встретиться в парке. Поэтому я мониторила интернет, изучая гуманные способы воспитания котёнка. Итак, что я нашла. Для того чтобы котёнок спал по ночам, было необходимо: 1. Не давать спать ему днём. 2. Играть перед сном (долго играть). 3. Купить распылитель и брызгать на котёнка, когда он будет нападать ночью. 4. Научиться шипеть. Громко шипеть. 5. Кормить перед сном. Я нашла Глеба по номеру телефона в мессенджере и скинула ему подробную инструкцию по воспитанию Кошки. Мне моментально прилетел ответ, чему я сильно удивилась. Олень-мусор: Спасибо :) Алиса: Ты чего не спишь? Олень-мусор: В другой жизни высплюсь. А ты чего не спишь? Алиса: Через час свидание:) Олень-мусор: Утреннее свидание с пенсионером? Алиса: Ха-ха. Остряк. Не угадал. Алиса: Свидание с мусором :Р Олень-мусор: Твой парень знает, что ты его так называешь? Алиса: А при чём тут мой парень, если я иду собирать мусор? :D Олень-мусор: :D Олень-мусор: Где на этот раз? Алиса: Всё там же. В парке. Олень-мусор: Удачи Алиса: И тебе удачи! Напиши потом, как у тебя дела, помогло что-то или нет. Олень-мусор: Ок На этом наш странный диалог закончился. Я подошла к кровати, взяла подушку за угол и осторожно забрала её у Таи. Потревоженная девушка зашевелилась. – Подъё-ё-ё-ём, – пропела я звонким голосом. – Навстречу новому дню и приключениям! – Отвали, а? – сонно возмутилась Тая, натягивая одеяло на голову. Но разве это могло её спасти? *** – Ого, – протянула Тая.– Это ты его позвала? Я повернула голову в сторону, куда был направлен взгляд Таи и очень сильно удивилась. Возле ребят стоял Глеб, здоровался с парнями за руку, и судя по тому, как хихикали девчонки, отвешивал им комплименты или травил анекдоты. Вот умеет же рисоваться. Павлин. Я сделала несколько шагов вперёд, вливаясь в шумную компанию. – Ты что здесь делаешь? – мне не нравилось то, что он пришёл без предупреждения. – И тебе привет. Решил помочь, нельзя? – участливым голосом спросил он, и только чуть подрагивающая улыбка на его губах выдавала его издевательское отношение. – Конечно, можно. А хочешь, мы тебя в наш чат добавим, будешь знать про все мероприятия? – заискивающим голосом спросила Оля. Она смотрела на Глеба так, словно готова была его съесть здесь и сейчас. Фу, блин! Глеб перевёл свой взгляд на меня и, ещё шире улыбнувшись, ответил: – Хочу, – чертинки танцующие в глубине его глаз обещали мне крупные неприятности. Кто бы сомневался. Это он решил отомстить мне за то, что я оставила его один на один с котёнком? Или чего он добивается? Ни за что не поверю, что Олень вдруг проникся любовью к планете и окружающей его среде. И оделся сегодня, как полагается в тёмный спортивный костюм из футера. Быстро учится. – Прекрати на него так смотреть, ты сейчас в нём дыру прожжёшь, – приобняв меня за плечо, шепнула мне на ухо Тая. Я отвела взгляд в сторону и похлопала в ладоши, привлекая всеобщее внимание. – Так, ребята! Собираем мусор вдоль аллеи, глубоко в траву и кусты не лезем, даже если сильно хочется, – раздались смешки. – И чего вы ржёте? Сезон клещей вообще—то, – пояснила я. – А если припрёт? – с озорной улыбкой поинтересовался Кирилл. – Терпи, если не хочешь подцепить клеща на тощую задницу, – смеясь, ответил ему Андрей. Ко мне подошли Антон и Сёма и, увлекая разговорами, повели вглубь парка, они слово два моих верных охранника украли меня из—под самого носа у Оленя. – Ты как, нормально? – спросил Антон. – Да, – кивнула я. – Он тебя достаёт? Мне вступиться? – встревоженно предложил Антон. – Нет, всё нормально. – Да она ему просто нравится, – рассмеялся Сеня. – Ты видел какие между ними искры? Ух! – Пф-ф-ф… Не преувеличивай. Без шансов. Мне не нравятся парнокопытные.
Глеб – У Алисы есть парень? Или она свободна? – без тени стеснения спросил я. Тая посмотрела на меня озадаченным взглядом. Я специально пошёл собирать мусор с ней, чтобы выяснить, то, что меня интересовало. Тая казалась милой и доверчивой девушкой. – Ну как тебе сказать, – и столько жалости промелькнуло в её взгляде, что моё тело напряглось, словно натянутая струна. – Говори как есть. – Теоретически она свободна, но, мне кажется, её сердце занято. – Они встречаются? – Нет, что ты. Уже нет. Этот факт обнадёживал. – Она тебе нравится? – робко спросила девушка. – Да, очень, – я сказал ей то, что она хотела услышать, хотя не был до конца уверен в этом. Алиса не была моим типажом. Но я вынужден был признать, что её жизнерадостность, увлечённость делом и умение собирать вокруг себя хороших людей, цепляла. Она как магнит притягивала к себе внимание. С ней хотелось находиться рядом, словно она была ярким пламенным костром, а я уставшим, продрогшим путником, которому было жизненно необходимо отогреть своё измученное тело. Или душу? Тая задумалась и долго молчала, собирая мусор, я видел, что в ней происходит внутренняя борьба. В такие моменты лучше переждать и не лезть. Дать человеку самому сделать выбор. А в том, что она хотела мне что—то рассказать, я не сомневался. Это было видно по робким взглядам в мою сторону. И я терпеливо ждал. – Пообещай, то, что я тебе сейчас расскажу, останется между нами. – Обещаю, – согласился я, стараясь не выдать своего ликования. – Я поделюсь с тобой, но только потому, что хочу, чтобы Алиса наконец—то переключилась. Думаю, ты должен знать правду, чтобы понимать, на что идёшь. Алиса тайно встречалась с преподавателем первый и большую часть второго курса, пока мы случайно не узнали о том, что у него есть невеста. Алиса порвала с ним и вот уже почти два года не заводит новые отношения. Хоть мы и не касаемся этой темы, но, мне кажется, она не может его забыть, первая любовь и все такое. Понимаешь? – Допустим, – ответил я, хотя ни фига не понимал, как можно убиваться два года по человеку, который тебя предал, а главное, зачем? Когда вокруг столько возможностей для новых отношений. – Мне иногда кажется, что это из-за него она так активно занимается общественно полезной деятельностью, чтобы отключиться и не чувствовать боли. Ну и доказать, что она чего-то стоит. – Это глупо. – Это помогает. – Допустим, – уступил я и, нацепив маску растерянного человека, спросил: – Ты поможешь мне?
Глава 13
Опыт бесценен, плохо только, что за него приходится платить собственной молодостью. Стив Харви
– По стеночке, по стеночке, без света, на ощупь. Тихо, тихо, как мышь. А она стоит тёмной тенью в коридоре. Вот если бы был трезвый, честное слово, обделался. Ну я сделал вид, что её не замечаю, но ускорился и ка-а-ак БАБАХ об шкаф со всей дури, – мой братец потёр лоб, словно вспоминая о том, как сильно приложился. – И тут мама не выдержала и нежно так спрашивает: "Нажрался?". А я ей так уверенно: "Нет". А она мне: "Ну конечно, просто ветер по квартире гуляет и тебя с ног сбивает". – Да у тебя идеальная мать, даже отмазку придумывать не надо, сама оправдает. Моя бы просто убила, а мне за двадцать лет перевалило! – возмущённо и с долей зависти в голосе изрёк Сёма. Наша шумная компания зашлась громким хохотом. – Да она просто смирилась, – отсмеявшись, сказала я. – Конечно, с такой дочерью, как ты, мои выходки кажутся милыми шалостями. Я показала Илье язык, он постучал пальцем по голове со словами: – Дома кто есть? Мы сидели в уютном баре «Где я?», компанией из двенадцати человек. Большинство ребят были с моего университета, в том числе Сёма, Антон и Тая. А ещё к нам за столик подсел мой брат со своим другом. Обычный вечер, знакомая компания, если бы не одно но. Среди нас был Глеб. Последнее время этого парня в моей жизни стало слишком много. Всё началось с безобидной уборки мусора, а сейчас он находился в моей компании, в окружении моих подруг. По правую руку от него сидела Тая, а по левую Оля. Кто его вообще позвал? Наверное, Оля. Я понимала, что это нормальный процесс, так случается: новый человек приходит и вливается в твою среду. Но почему-то мне дико не нравилось, что этим новеньким стал Глеб. Меня раздражало, что Тая смеялась над его шутками. Мне не нравилось, что к нему прижималась Оля. Он мне не нравился! Выбешивал загадочной улыбкой, идеальными манерами и лощёным видом. Хотелось повести себя по-детски, схватить его за руку и вышвырнуть из-за стола, чтобы он никогда не смел прикасаться к моим подругам и так нахально – мило флиртовать с ними. Хотелось топнуть ногой и сказать: «Это моя песочница! Вали пока я тебе не съездила твоим же ведёрком по макушке!» Но в целом вечер был хорошим. За тёплыми дружескими беседами, морем смеха я упустила момент, когда Тая успела напиться, точнее перепить. Такой я ещё её никогда не видела. Вдрызг пьяной, безумно счастливой и беспрестанно хихикающей. Её шатало из стороны в сторону, без поддержки она не могла сделать и пары шагов. И братец, как назло, уже успел куда-то исчезнуть, прихватив с собой Сёму и Антона. Я звонила им, но они не брали трубку. – Чёрт! – выругалась я. – Давай я её провожу, – участливо предложил Глеб, догнав нас возле гардероба. И вроде бы ничего такого, простое предложение помощи, но я напряглась. Ага, сейчас. В неадекватном состоянии я её ни на шаг от себя не отпущу. Чёрт, в таком виде ей нельзя домой. Её мама нас прикопает. – Всё нормально, я заберу её к себе домой, – ответила я Глебу. – А я хочу с Глебом, – протянула эта сумасшедшая и кинулась к нему в объятия. – Он теперь мой лучший друг. Я остолбенела. А губы парня расплылись в победной улыбке, он приобнял её за плечи, помогая устоять на ногах. – Она может переночевать у меня, – предложил парень и подмигнул мне. – Да? Правда? – как ребёнок обрадовалась Тая. – Спасибо, ты настоящий друг. Мне нельзя домой. Ик. – Э-э-э, народ? Меня вообще кто-нибудь слышит? Я сказала, она ночует сегодня у меня! – возмутилась я. – Не-е-ет, я к тебе не пойду, мне перед… Ик… твоими родителями стыдно будет. Ик… – и она ещё крепче вцепилась в талию Глеба. Я не могла поверить своим глазам. Хотелось дать Тае звонкую затрещину, чтобы она пришла в себя и прекратила вешаться на постороннего мужика. Самой же потом стыдно будет. – Не переживай, обещаю, уложу её на диван в гостиной и не буду трогать. – заверил меня Глеб. Почти убедительно. Вот только моя врождённая ответственность не могла этого позволить. Я посмотрела на Таю, она словно вросла в Глеба и нашла в его лице точку опоры. – А диван у тебя раскладывается? – обречённо спросила я.
Глава 14
Тебя окружает множество, Тебя окружают лица. Отчего же тогда ночами, В кровати мягкой не спится? Тебе не хватает воздуха, А пальцы сжимают запястья, Среди огромного множества, Ты не чувствуешь счастья.
Мы помогли Тае снять верхнюю одежду и обувь. Глеб любезно предоставил нам подушку и одеяло. – Я не хочу спа-а-ать, – заплетающимся языком сообщила подруга, несмотря на то, что её глаза слипались. Тая походила на маленького взъерошенного воробья. Волосы растрепались, следы от туши выделялись тёмными пятнами на веках. – Хорошо, ты просто полежишь, договорились? – спросил Глеб, помогая расположиться ей на диване. – Нет, на спине сегодня не спим, ложись набок, да вот так, умница. Он разговаривал с ней как с маленьким ребёнком – нежно и ласково и что самое удивительное, Тая его слушалась. – Вы такие хорошие, – зевая, сказала она. – Я вас очень, очень люблю. Ну, здравствуйте, приехали! – Мы тебя тоже любим, отдыхай, – Глеб заботливо подоткнул одеяло. Неужели она ему нравится? Эта мысль ужалила, словно молодая крапива. – Посидите со мной, пожалуйста, мне одной страшно. Лиса, не бросай меня тут одну, – сонно протянула девушка. – Да куда я денусь с подводной лодки, – выдохнула я, усаживаясь на пол. Глеб устроился рядом со мной. Мы навалились спинами на диван и вытянули ноги. – Я заметил, что ты не пила алкоголь, почему? – неожиданно спросил Глеб. Я удивилась его наблюдательности, мне казалось, что это я следила за ним на протяжении всего вечера, а не наоборот. – А если я скажу, что меня штырит от самой жизни, от каждого вдоха и мне нравится состояние трезвости и ясности больше, чем состояние алкогольного опьянения. Ты мне поверишь? – Фу, как пафосно. – А это правда. – Да отчего тут может штырить? Жизнь – унылое говно, – лениво протянул Глеб. – Штырить может от людей, от близких, от друзей, от того что ты делаешь. Разве этого мало? – На фиг тебе друзья, которые надираются? Тая же по сравнению с тобой убожество. Я кинула обеспокоенный взгляд наподругу, она мирно посапывала и, к счастью, ничего не слышала. Мне кажется, я даже дыхание затаила от произнесённых им слов. Мне стало дико обидно за Таю. – Ты сейчас серьёзно? – Да, – кивнул Глеб. – Тогда иди к чёрту. Мне не о чем разговаривать с человеком, который не понимает значения дружбы и может судить и оскорблять малознакомую девушку. – У меня нет друзей. И я не верю в существование дружбы. – Соболезную твоей ущербности. С таким подходом они никогда не появятся. Я не собиралась его жалеть или что—то доказывать, это был его выбор, а я не нанималась в спасатели. К сожалению, диван не раскладывался, и мне предстояла весёлая ночка на полу или в ногах у Таи. – Представь, что твой горячо любимый парень однажды заставит тебя сделать выбор: он или подруга. Как скоро ты забудешь о своей дружбе и сможешь плюнуть своей подруге в лицо? – с раздражением в голосе спросил Глеб. – Ты в своём уме? – Просто ответь, – настаивал Глеб, сверкая глазами. – Представь, что тебе скажут: "Выбирай, тебе отрезать правую ногу или левую?" Что ты выберешь? А? – я выжидающе уставилась на Глеба, но он промолчал, а я продолжила: – Я уважаю чужие границы и общаюсь с тем, кто уважает мои. Поэтому я не буду связываться с таким мудаком. – Ясно. В комнате повисло гнетущее молчание, но Глеб не спешил уходить, он продолжал сидеть рядом и бросать на меня короткие взгляды. Его присутствие не давало расслабиться, моё тело подобралось, словно ожидая внезапной атаки. – А ты почему не пил? – я разрушила звенящую тишину, чтобы немного отвлечься от тяжелых мыслей, которые лезли в мою голову рядом с ним. – Я не пью алкоголь. – Почему? – Если я напьюсь, то полезу драться или заниматься сексом. Ты этого хочешь? – Глеб криво улыбнулся. Я нервно рассмеялась. – Ты шутишь? – Нет, я серьёзно. – Да ты псих! – Не без этого. Глеб пододвинулся ко мне на неприлично близкое расстояние, сминая личные границы. Я почувствовала терпкий аромат его тела с примесью духов. Он посмотрел на меня пронизывающим до самых внутренностей взглядом и произнёс полушёпотом: – Мне очень хочется стать таким, как все. Завести друзей. Узнать, что такое настоящая дружба, – он слегка наклонил голову, становясь ещё ближе. – Ты станешь моим другом? Я растерялась. Происходящее казалось мне абсурдным и даже интимным. Полумрак комнаты делал черты его лица опаснее, но вместе с тем привлекательнее. Вокруг Глеба словно клубилась тьма, но я понимала, что это игра моего воображения. Если бы я верила в существование ауры, то сказала бы, что его была очень сильной и подавляющей. И пока я пыталась понять, что я думаю и чувствую, Глеб расположился на полу, положив свою голову на мои колени. Он замер, продолжая смотреть на меня, словно ждал, что я его оттолкну. Но вопреки всякой логики, мне стало спокойно. Было что—то правильное в этом моменте. Я опустила руку ему на голову и тихонечко погладила. Не так, как девушка любимого парня, а как подруга, ободряющая друга в трудную минуту. – Мы можем попробовать, но я не обещаю. Ведь друзей, как и любимых людей, выбирает сердце, а не разум. Глеб рвано выдохнул.
Глава 15
В парке было шумно и многолюдно. Родители с детьми выбрались погулять под лучами весеннего солнышка. Алиса с Глебом не спеша шли по аллее. Они не виделись несколько дней после того, как она с Таей переночевала у парня дома. А сегодня Глеб пришёл на общий сбор с ребятами. – Подожди, хочу покормить птиц, – произнесла Алиса, снимая с плеч тёмный рюкзак. Она достала из него пакет с семечками. Стоило ей бросить на асфальт первую горсть, как со всех сторон стали слетаться голуби и воробьи. Девушка улыбнулась тому, с какой жадностью они набросились на угощение. Как вдруг на огромной скорости в толпу обедающих птиц влетел ребёнок лет шести на детском джипе из проката. Птицы взлетели, оставляя после себя множество перьев на нагретом солнцем асфальте. Этот ребёнок словно показал пример катающимся неподалёку детям, и они, радостно смеясь, кинулись разгонять голубей. Вот только Алисе было не смешно, детские электромобили были смертоносным оружием для беззащитных птиц. Глаза Алисы округлились, в них отразился испуг. Она отмерла и закричала: – Что вы делаете? Они же живые! Она сама разогнала оставшихся голубей, не давая им попасть под колёса детских автомобилей. Казалось, что беда миновала птиц, но неожиданно взгляд Алисы зацепился за тёмное пятно. Один из голубей остался лежать на асфальте, широко раскинув крылья в неестественно скрюченной позе с поджатыми лапками и распахнутым клювом, словно в мольбе о помощи. Он был мёртв. По рукам девушки заскользили мурашки ужаса. Она осмотрелась по сторонам, родители детей с холодным равнодушием наблюдали за происходящим. – Следите за своими отпрысками! – крикнула Алиса. Боль и отчаяние звенели хрупким стеклом в её голосе, она бросилась быстрым шагом вглубь парка. Девушка обессиленно рухнула на первую попавшуюся свободную скамейку и горько разрыдалась. Злые, горячие слёзы текли по её щекам, застилая глаза. Она хотела успокоиться, но не могла, её тело содрогалось от всхлипов. Глеб стоял в недоумении, он не знал, как реагировать и как вести себя в этой ситуации. – Ты так расстроилась из-за каких-то птиц? – Из-за каких-то? – выплюнула Алиса. – Они живые! Понимаешь? Они чувствуют боль, страх, возможно счастье. А эти дети убивают их! А птицы просто хотят жить, точно так же как и мы. Я понимаю, что дети не осознают всей трагедии своих поступков и что за них отвечают родители, – девушка отчаянно всхлипнула. Её сердце обливалось кровью от увиденной картины. А вопросы, на которые у неё не было ответов, выжигали душу, ожесточая её. Почему жизнь живого существа считается ничтожной и не значимой? В этот момент ей казалось, что она всей душой ненавидела родителей этих детей за то, что они не объяснили своим отпрыскам обычные вещи. Не объяснили, что каждая жизнь бесценна. – Я просто не понимаю, куда смотрят их родители, как они могут с холодным равнодушием наблюдать за такой бесчеловечностью? Сегодня они давят птиц, завтра душат котят, а послезавтра? Чью жизнь они посчитают незначимой! – её голос сорвался на крик, она выплёскивала из себя боль и сострадание к живым существам. И чувствовала себя бессильной. Она ненавидела себя такой слабой и уязвимой, но ничего не могла с собой поделать. Голубь на асфальте вывел её из состояния равновесия. Алиса неистово сжимала кулаки, а её плечи содрогались. Глеб осторожно присел рядом с девушкой и несмело приобнял. Ещё несколько минут назад, когда дети топтали птиц, он не чувствовал ровным счётом ничего. Полное равнодушие. Но сейчас подрагивающий подбородок девушки, глаза полные слёз и обжигающие обидой и отчаянием фразы, заставили чувствовать себя виноватым. Глеб был таким же, как эти дети. Он вспомнил, как в детстве швырял камни в птиц и впервые в жизни испытал чувство похожее на угрызение совести. Никогда раньше он не задумывался о других существах и никогда бы не подумал, что можно так искренне чисто и не наигранно сострадать живому существу. Алиса пугала его своим поведением, но вместе с тем, словно возрождала его сердце. – Они живые, понимаешь? Им было больно, – шёпотом произнесла она. – Это я виновата, если бы я не стала их кормить, его бы не задавили. Она уткнулась лицом в плечо Глеба, словно ища в нём опору и поддержку. Глебу стало понятно, что за упрямым и колючим характером Алисы, скрывается ранимое сердце. Внутри у парня что-то дрогнуло, словно первые лучи солнца согрели многовековые ледники, проделывая в них трещину. Глебу захотелось вернуться и втащить родителям детей, чтобы Алиса никогда больше не плакала. Но вместо этого он со всей нежностью, на которое было способно его грубое и закрытое сердце, прижал девушку к себе. – Ты не виновата, – севшим от переполняющих его эмоций голосом прошептал он.
Глава 16
Я открыла массивные двери и выбралась на свежий воздух. Улыбнулась солнышку и стала спускаться по ступенькам к долгожданной свободе после четырёх пар в душных аудиториях. Как вдруг мой взгляд замер на знакомом силуэте. Глеб стоял на крыльце университета, заметив меня, он уверенным шагом направился ко мне навстречу. – Привет! Выпьешь со мной кофе? – парень заразительно улыбнулся. – Ну привет, неожиданное предложение. Я соглашусь, если ты расскажешь мне, как дела у твоей Кошки. – А мои дела тебя, значит, не интересуют? – Почему же? Интересуют, но дела Кошки в приоритете, – рассмеялась я. – Рассказывай, как вы там? Я ободряюще похлопала его по плечу. – Всё хорошо, кажется, она привыкла. Я снова сплю по ночам. – Ух ты! – обрадовалась я. – Ты что-то делал из того списка, что я тебе скинула? Глеб тяжело вздохнул. – Делал, но почти не помогло, – он замолчал, словно принимал решение говорить или нет. – Я просто перестал закрывать дверь в спальную комнату, и теперь она спит со мной. Точнее на мне. – Что? – у меня даже рот приоткрылся от изумления. – Ты что, от неё баррикадировался? Я рассмеялась, представив, как здоровый Олень прячется от маленького котёнка. – Ты прятался от Кошки в комнате? А потом звонил мне и орал, что она не даёт тебе спать? Глеб выглядел нашкодившим. – Она спит на моей голове! – возмутился он. – А ты знаешь, что кошки чувствуют больные места и ложатся на них? Глеб ненадолго подвис, а я, улыбаясь, ждала его реакции. – Это ты сейчас на что намекаешь? Что я больной на всю голову? Я покатилась со смеху, до чего же он был забавный. – Ты понимаешь меня с полуслова. Да не переживай ты так, она тебя вылечит. Глеб помрачнел, а мне стало неловко от своих слов. – Извини, просто у меня дурацкое чувство юмора. А вообще, я хотела сказать тебе спасибо за то, что не бросил меня в парке и стойко перенёс мою истерику. Мне просто с детства тяжело наблюдать за жестокостью или несправедливостью по отношению к кому-либо. Сколько себя помню, всегда за кого-нибудь заступалась. Хорошо, что брат был на моей стороне. – Вы очень дружные. – Да, он мой идеал мужчины, как и папа. Но папа всё же круче. – А какой твой отец? Опиши его. Я задумалась. – Он добрый, весёлый, заботливый, принимает меня любой, поддерживает, если что-то пообещает, то держит слово. Блин, я не знаю. Просто он для меня лучший, он же мой папа. – Тебе повезло, – произнёс Глеб и отвел взгляд, его лицо почему-то стало грустным и задумчивым. – Да, – согласилась я. Мы зашли в маленький кафе—бар и заказали кофе навынос. Я выбрала раф—кофе с мятой, а Глеб предпочёл Матча Латте без сахара. Мы забрали свой заказ и вернулись на улицу. Солнышко приятно ласкало моё лицо и слепило глаза. Освежающий ветер трепал выбившиеся из пучка волосы. – Сидеть в такую погоду в помещении преступление, – изрекла я и сделала обжигающий глоток любимого напитка. – М-м-м! Потрясающе! – Кофе с мятой? – Глеб скривился, словно надкусил кислый лимон. – Ты чего? Попробуй, знаешь, как вкусно! – я буквально втиснула в его руку свой стаканчик. Он растерянно посмотрел на него, а затем поднёс к губам и, глядя мне в глаза, сделал глоток. – Мне кажется, я чувствую вкус твоих губ, – лукаво улыбнулся он. – А нет, это была твоя помада. Мы дружно рассмеялись. – Ну как? – спросила я, забирая свой напиток. – Необычно, но мне понравилось. Закажу как-нибудь. – Я хочу задать тебе личный вопрос, можно? – осторожно спросила я. Глеб напрягся, но утвердительно кивнул. – Почему у тебя нет друзей? Неужели ты не пробовал их завести? – Они были. – Если хочешь, можешь рассказать мне об этом. – Всё просто. Друзья слились, когда я перестал пить. Первое время телефон не замолкал, они настойчиво звали в клуб, бар или сауну. Я присутствовал на нескольких встречах. Но с каждым разом я всё отчётливее понимал, что нам даже поговорить не о чем. Они стебались над тем, что я перестал пить, называли меня больным и пытались накачать алкоголем. Впервые в жизни я посмотрел трезвыми глазами, как друзья выглядят со стороны. Они напомнили мне животных, и это открытие неприятно удивило меня. Потому что я знал, что я такой же. Оказалось всё, что нас связывало, это были пьянки и тусовки. – Что заставило тебя бросить пить? – Авария, но сейчас я не готов рассказывать об этом. Я взяла его за руку и крепко сжала. Глеб остановился, заглядывая мне в глаза. – Ты жалеешь меня? Я кажусь тебе жалким? – он поджал губы и стал очень серьёзным. Мне понадобилось немного времени, прежде чем я смогла ответить. – Нет, не жалею, – я отчаянно замотала головой. – Моя мама говорит, что когда человек развивается и растёт, часть людей отсеивается и это совершенно нормально. На смену им приходят новые люди со схожими интересами. Ненормально пытаться сохранить отношения, которые тащат тебя на дно и морально опустошают. Я сбилась, потому что Глеб заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос, мимолётом касаясь чувствительной кожи. Собравшись с мыслями, я добавила: – Возможно, стоит посмотреть по сторонам на тех, кто тебя окружает. И думаю, ты найдёшь парочку хороших ребят среди своих однокурсников.
Глава 17
– Ну и вонь, – насмешливо протянул Глеб, стоя за моей спиной. Я резко повернулась к нему лицом, он осёкся, словно хотел сказать что-то ещё, но передумал. – Прекрати, – мой голос звенел от холода. Парень потупил взгляд. Его слова возмутили меня. Взрослый Олень, а тактичности ноль. Я не могла сказать, что у Таи воняло, просто присутствовал едва заметный запах свойственный жилищу, в котором живут пожилые люди и есть старая мебель и вещи. Родители Таи с бабушкой Марией уехали на дачу открывать огородный сезон, оставив квартиру на выходные в полном распоряжении дочери. Мы сразу же воспользовались этой возможностью и пригласили в гости друзей, чтобы отдохнуть перед предстоящими экзаменами и с новой силой засесть за зубрёжку. Я оставила пакет с играми, прихваченными из дома, в прихожей и прошла на кухню к подруге. Глеб увязался за мной следом. Последние дни его стало слишком много в моей жизни. Мы часто сталкивались в университете и после него. Вот и сегодня он напросился забрать меня из дома и привезти сюда. – А ты основательно подготовилась, – рассмеялась я, наблюдая за тем, как Тая ловким движением рук сооружала бутерброды из сыра и колбасы. – Помощь нужна? – Да, открой, пожалуйста, пакет с чипсами и распредели по тарелкам, – произнесла девушка. Я послушно взялась за дело, а Глеб устроился рядом со мной на стуле. – А Илья придёт? Ты его позвала? – как бы между прочим поинтересовалась Тая. – Звала, но у него сегодня своя тусовка. – Понятно, – девушка поникла на моих глазах. – Закажем пиццу? – перевела тему я. – Да, только всех дождёмся, – кивнула Тая. – Зачем ждать? Я закажу, – предложил Глеб. – Давай, – согласилась я. – Закажи комбо из пяти пицц, только попроси, чтобы обязательно была с ветчиной, она у нас влёт уходит. Глеб кивнул и удалился вглубь коридора для того, чтобы сделать звонок. – Вы что вместе? – округлила глаза Тая, я заметила, что в них плескались смешинки, словно данная ситуация её очень забавляла. – Ещё чего, мы пытаемся дружить, – возмущённым шёпотом ответила я. – Он так на тебя смотрит! Как мой Васька на меня, когда я ем колбасу, – Тая весело рассмеялась, а на моём лице зажглась улыбка, оттого что она сравнила Глеба со своим вечно драным, задиристым котом. – Глупости, – фыркнула я. Требовательный стук в дверь перебил наш разговор, и Тая кинулась встречать гостей. Квартира наполнилась весёлым смехом и гомоном знакомых голосов. Пришли Антон с Сёмой и Оля с Машей. Наша компания разместилась в зале, на потёртом от времени, но идеально чистом ковре. Обстановка в квартире была словно из прошлых времён. Тёмная мебель, массивный неуклюжий диван, кресла с деревянными ножками и подлокотниками. Лишь в Таиной комнате был свежий ремонт: светлые обои, голубой диван, белый шкаф и маленький письменный столик возле окна. Комната была небольшой, но по-своему обжитой и уютной. Меня не смущало социальное положение моей подруги, для меня главным было то, что она была прекрасным, отзывчивым и слегка наивным и доверчивым человеком. Неожиданно для меня, и к огромному счастью Таи, к нам присоединился мой брат Илья. Сегодня был самый обычный вечер в компании друзей до того момента, пока Сёма не показал новую игру «Правда или действие». Ребята уже были чуть-чуть выпившие и поэтому с весёлым смехом приняли идею поиграть в неё. Меня тревожило лишь то, что Глеб словно чувствовал себя некомфортно. Он большую часть времени молча сидел возле меня, не участвуя во всеобщем веселье. Сёма перемешал колоду карт и стал выяснять, кто из нас самый смелый и кто первым будет испытывать свою удачу. Конечно же, вызвался мой брат. Перед тем как вытянуть карту, человек должен был сделать выбор между правдой и действием. Илья выбрал действие и смело вытянул карточку. – Отожмись десять раз над человеком противоположного пола, сидящим справа от тебя, – зачитал вслух Илья. – Что блин? Мы покатились от дикого хохота, потому что надо было видеть его потрясённое лицо. – Стоять! – рявкнул брат, хватая за руку решившую пересесть Таю. – А ты куда это собралась? Я над кем отжиматься буду? Щёки девушки запылали ярким румянцем. – Можешь надо мной, я не против, – благодушно разрешил Сёма. – Спасибо конечно, но я предпочитаю девушек. Тая неуклюже легла на пол, и если бы я её не знала, то подумала, что она просто стесняется. Но я видела, как подрагивали её руки от волнения, она очень сильно переживала и замерла лишь тогда, когда брат завис над ней в стойке на руках от пола. – Считайте, – приказал нам Илья и начал отжиматься, практически соприкасаясь с Таей лицами. Надо сказать, смотрелось это завораживающе. Хрупкая девушка, лежавшая на полу, а над ней ловкий и источающий уверенность парень. – …во-о-осемь, де-е-евять и де-е-есять, – смеясь, закончили считать мои друзья. Все расселись по местам, и мы продолжили играть. Никто не хотел тянуть карту следующим, поэтому было решено найти бутылку и крутить её. На кого покажет, тот и тянет. Горлышко раскрученной бутылки замерло на Глебе. Оля и Маша захихикали, кажется, их обрадовал данный факт. Я же напряглась. – Правда или действие? – Сёма протянул ему колоду. – Действие, – ответил Глеб и вытащил карту. – Проведи языком снизу вверх по позвоночнику игроку слева. Новая волна хохота захлестнула нашу компанию, вот только Антон стал хмурым, а Илья сквозь смех выдал: – Фу, блин! Я не буду на это смотреть! – Ладно, давай быстрее закончим с этим, – изрекла я, решив, что вряд ли получится отвертеться, и задрала свою кофту до груди, оголяя спину. Ведь тем самым игроком слева была я. Глеб не стал медлить, он мгновенно оказался за моей спиной, а через секунду я вздрогнула от тёплого и одновременно влажного прикосновения. Его язык заскользил по моему позвоночнику, вызывая миллион мурашек на руках и ногах. Я опустила голову, чтобы никто из присутствующих не заметил, как я, должно быть, покраснела. Когда я уже была готова провалиться сквозь землю, парень закончил выполнять задание и бережно опустил мою кофту на место. Я наконец-то смогла поднять взгляд на ребят и удивилась тому, что Оля и Антон пытались прожечь меня своими взглядами. Сёма радостно крутанул бутылку и бросился подливать девушкам вино в бокалы. По закону подлости бутылка затормозила на мне. – Правда или действие, – спросил парень. Я всё ещё помня, чем может закончиться действие, решила так не рисковать. – Правда, – с опаской выдохнула я и вытянула карточку. – Расскажи про свою самую заветную сексуальную фантазию, – прочитала вслух я. Казалось, что слюна во рту стала вязкой, мне с трудом удалось сглотнуть её. В комнате повисла тишина. – Фу, реально не хочу этого знать! – возмутился брат. – Можно я тогда не буду отвечать? – я схватилась за эту идею, как за спасительную соломинку. – Нельзя, – послышалось с разных сторон. – Хорошо, – выдохнула я. – Только не ржать. С уважением относиться к моим фантазиям, ясно? Ребята согласно закивали, и только брат зажал свои уши руками и кинулся на выход из комнаты. – Я хочу сделать это на крыше многоэтажки, – зажмурившись, выдохнула я. – Это что, типа экстрим, адреналин? – с видом знатока спросил Сёма. – Это звёзды над головой и красивый вид на город, ясно? Ребята закивали, но как-то вяло, кажется, мой ответ их не очень впечатлил. Следующей тянула карту Оля, ей выпало: «Укуси за палец того, кто тебе нравится». Думаю, можно не объяснять, что с покусанным пальцем остался Глеб. Потом бутылочка замерла на Тае, и девушка тоже выбрала действие. Отчаянные у меня друзья, лишь бы правду не говорить. – Сними трусы и сиди до конца игры без них, – моя подруга побледнела, а ребята снова смеялись как ненормальные. – Что прямо тут снимать? – ошарашенно спросила она. –Ты что моей смерти хочешь? – выпучив глаза, спросил мой брат. – Не вздумай! – Сними в другой комнате и возвращайся, – подсказала ей Маша. Тая обречённо ушла снимать интересную деталь гардероба. – И как мне жить с мыслью, что она сейчас будет сидеть рядом со мной без трусов? – озадаченно спросил Илья, вызывая у нас новый приступ хохота. – Дебильная игра, очень дебильная, но капец весёлая, – выдала Маша. Бутылочка снова указала на меня, в это раз я не рискнула выбрать правду и выбрала действие. – Выпей наполненный алкоголем стакан, – я нахмурилась. – А можно поменять задание? – Нет, – грубо ответил Антон, и я удивлённо на него посмотрела. Что это с ним? Он же прекрасно знает, что я не пью алкоголь, и всегда поддерживал меня в этом. После выпитого мне становилось плохо, а хорошее настроение разом улетучивалось. – Она не будет пить, – вступился за меня Глеб. – Будет, – настаивал на своём Антон. Назревал конфликт, остальные ребята притихли, наблюдая за нами. – Да ладно пусть не пьёт, вытянет другую карту и всё, – поддержал меня брат, и Тая согласно закивала в поддержку его слов. – Правила игры одинаковые для всех, – не унимался Антон, и столько злости было в его взгляде, что я совсем не узнавала своего друга. – Кажется, кто-то перепил, – Сеня озвучил мои мысли. – Мы уходим, – жёстко сказал Глеб и, взяв меня за руку, потянул к выходу. Я растерялась и пошла за ним, хоть мне не хотелось уходить и бросать своих друзей. – Правильно, валите! – донёсся мне в спину голос Антона. Глеб надел свою обувь, вид у него был мрачным. Я стояла, навалившись на стену, не понимая, как поступить в данной ситуации. – Собирайся, мы уходим. Мне не нравятся твои е*нутые друзья, – грубо произнёс парень. – Ты уходишь, я остаюсь, – поправила я. – Вот значит как? – Угу. Глеб вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. На душе стало холодно и пусто, хорошее настроение ушло вместе с ним. Но он не имел права решать за меня и не имел права обзывать моих друзей. Его я знала совсем чуть-чуть, а их давно. И как бы сильно мне ни хотелось уйти с ним, я всей душой чувствовала, что это будет неверное решение. А к себе я привыкла прислушиваться.
Глава 18
– Алиса, – раздался за моей спиной голос Антона. Я окинула парня взглядом, он выглядел очень серьёзным и решительным. Неужели решился? – Думаю, сейчас не самый подходящий момент, – как можно мягче сказала я. – А когда будет подходящий? – он оскалился в отчаянной улыбке. – Ты выслушаешь меня сегодня, – требовательно произнёс Антон, и я устало навалилась на стену в прихожей. – Я люблю тебя, – признался парень и с надеждой заглянул в мои глаза. К сожалению, я не могла ответить ему взаимностью. – Ты мне очень дорог, и я тоже тебя люблю, но как друга. Понимаешь? – осторожно произнесла я. – Дай мне шанс, – взмолился он, отчего я почувствовала острый укол совести. – Ты мой друг, – твёрдо сказала я, испытывая отвратительные чувства к сложившейся ситуации. Мне было жаль парня, но я не могла перешагнуть через себя. – Ясно. Это из-за Глеба? – выплюнул Антон, а я отрицательно покачала головой. – Он же высокомерное ничтожество. Разве ты этого не видишь? – Это не из-за Глеба. Просто ты мой друг, и я не вижу нас вместе. Прости. Ты много для меня значишь, но как друг. Услышь меня, пожалуйста. – Хорошо, я домой, – сообщил Антон и стал собираться. – Антон, останься, пожалуйста. Ребята расстроятся из-за того, что ты ушёл. – А ты? Ты расстроишься? – он повысил голос. Мне не хотелось давать ему ложной надежды, и поэтому, как бы больно мне сейчас не было, я промолчала. – Я так и знал! – выплюнул он и вышел в подъезд, громко хлопнув дверью. – Что здесь происходит? – удивлённо поинтересовался Илья. – А где все? – Ушли. – Мда-а, – протянул брат и растерянно почесал затылок. – Пиццу будешь? Я отвоевал кусок твоей любимой. Идём, – беззаботно сообщил брат, словно то, что Глеб и Антон ушли, нисколько его не беспокоило. – Ты что, вообще ничего вокруг не замечаешь? – укоризненно спросила я. – Почему же? Я заметил, как два дебила на тебя слюни пускали. Убрались, мне спокойнее, – рассмеялся он. Я улыбнулась. В этом был весь Илья, он всегда пытался найти положительную сторону в любой патовой ситуации. – Ты же понимаешь, что однажды у меня появится парень? – на всякий случай уточнила я. – И я ему искренне посочувствую, – издевательски рассмеялся брат. *** Сотни огоньков, свисающих с крыши летней веранды, создавали поистине волшебную атмосферу. Я вдохнула аромат приближающейся ночи и провела рукой по резному бортику беседки. Тёплое дерево, приятное и шероховатое на ощупь, всё ещё хранило в себе солнечные поцелуи жаркого июньского дня. Из колонок лилась медленная и чувственная мелодия, на импровизированном танцполе в такт музыке изящно двигалось несколько пар. Огромное счастье поселилось у меня в груди оттого, что я перешагнула ещё один этап в своей жизни. Наличие диплома приятно согревало душу. С моих плеч словно свалилась пятитонная гора. Это чувство опьяняло, хотелось улыбаться и обнимать прохожих. Огорчало лишь одно обстоятельство. Дружеские отношения с Антоном испортились, он стал избегать меня. А оставшееся время перед защитой диплома проводил в кругу других однокурсников. Наш разлад коснулся не только меня, но и Таю с Сёмой. С ними он тоже стал меньше общаться. Мне было больно и горько от создавшейся ситуации, но я была не в силах её изменить. Я понимала, как раньше уже никогда не будет. Совсем скоро наши пути разойдутся, жаль, что это произойдёт на такой печальной ноте. – Почему такая красивая и одна? – Тая подлетела ко мне и кинулась обниматься. Сегодня она пользовалась огромной популярностью у мужского пола и не пропустила ни одного медленного танца. Девушка была похожа на хрупкую статуэтку, приталенное платье пудрового цвета с оголёнными плечами делало её невероятно женственной. – Сходишь со мной в туалет, – почти что на ухо прошептала мне моя подруга. – Пошли, – я взяла её за руку, и мы направились к зданию, в котором располагался ресторан. Мы с однокурсниками арендовали одну из многочисленных беседок в парке развлечений, тут было всё для того, чтобы комфортно отдохнуть или отпраздновать значимое мероприятие. Множество деревянных домиков, открытые беседки, зоны с мангалами, прудик, фонтаны и детские площадки. А главное, отсюда открывался завораживающий вид на городской пруд и набережную, светящуюся тёплыми огнями. Неожиданно на нашем пути вырос мужской силуэт. Белая рубашка с небрежно закатанными рукавами выше локтей и пара расстёгнутых верхних пуговиц. Светло-серые джинсы оголяли щиколотки, обращая внимание на белоснежные кеды. Моё сердце ёкнуло. Его фигура была мне знакома, но из-за неравномерного освещения я не сразу смогла рассмотреть его лицо. Но я чувствовала – это он. Радостное волнение пробежало по телу грозовым электричеством. Я не видела его несколько недель после последней неудачной встречи. И сейчас я чётко осознала, что безумно по нему соскучилась. Особенно по его пронзительным глазам и неповторимому характеру. Все это время думала о нём, но гнала от себя эти чувства и мысли. – Привет, – Глеб лучезарно улыбнулся и протянул мне охапку белых роз. – Привет, – поздоровалась Тая. – Вы меня простите, я отойду. Очень надо, – она виновато посмотрела на меня и быстрым шагом устремилась к зданию ресторана. Я приняла цветы. Они приятной тяжестью расположились в моих руках. От них исходил тонкий и пьянящий аромат. – Что это значит? – настороженно спросила я. – Я хотел извиниться и поздравить тебя с окончанием университета. Ты сегодня ослепительно красивая. Не думал, что у тебя… – парень осёкся. – Что не думал? Что у меня есть фигура? – я рассмеялась, потому что у парня был озадаченный вид, он с неподдельным интересом и без зазрения совести рассматривал мою грудь. Если честно, я и сама до сегодняшнего вечера не подозревала, что осмелюсь надеть настолько откровенный наряд. Алое, как мак, приталенное платье в пол, спадающее по ногам шёлковым водопадом, с разрезами от бедра и оголённой спиной, с чувственной линией декольте. – Можно я тебя сейчас украду? – Глеб обольстительно улыбнулся, возвращая себе уверенный вид. – Мне хочется кое-что тебе показать. – Прости, но сейчас не подходящий момент. Не хочу оставлять Таю одну. – А я не против остаться одна, тем более Сёма меня проводит, – выдала незаметно подкравшаяся предательница. – Смело можешь идти, тем более до конца аренды осталось пару часов. Да и я же видела, что ты там скучала, – заговорщицки прошептала мне на ухо подруга. – Так это ты его притащила? – возмутилась я, но больше наигранно, чем на самом деле. – Пригласила, – поправила Тая и беззаботно пожала плечами, а затем помахала мне рукой и скрылась в направлении террасы. *** Терпкий мужской аромат обволакивал и пьянил. Я не пила ни капли алкоголя, но мои ноги подкашивались, а разум затуманивала мягкая пелена. Глеб стоял позади меня, он напряжённо держался за железное ограждение на крыше семнадцатиэтажного здания, заключив меня в капкан из своих рук. Я рассматривала ночной город: яркие огни окон и фонарей завораживали. Тёмные, густые облака, сияющие звёзды в просветах между ними и огромная рыжая луна делали картину сверхъестественной и нереальной. Обжигающее жаром тело парня позади меня, на контрасте прохладного ночного ветра, бьющего в лицо, заставляли дыхание сбиваться, а руки и плечи покрываться миллионами мурашек. Глеб привёл меня на крышу своего дома. Он запомнил то, о чём я говорила, и сделал это для меня. Я поёжилась от очередного порыва ветра, сильнее вжимаясь в его спасительно-горячее тело. Глеб подался мне навстречу, и я почувствовала насколько сильно он возбужден. От живота пробежал разряд тока, сладостно закручивая меня в вихрь острых, ни с чем не сравнимых ранее чувств, словно всё, что происходило до Глеба, было лишь детской забавой. Словно раньше во мне горела хрупкая хворостинка, а сейчас бушевал вулкан. – Ты совсем замерзла, – прошептал он сбившимся голосом и уткнулся носом в мои волосы, заключая в крепкие объятия. Я замерла, наслаждаясь теплом и приятной тяжестью его рук. Моё сердце бешено колотилось, кровь прилила к щекам, мне стало жарко лишь от одной мысли о том, что мы могли сделать прямо тут. Стоило лишь позволить. Отбросив все рамки и условности, я поддалась самому древнему из инстинктов и развернулась к Глебу лицом, чтобы слиться с ним в обжигающем и страстном поцелуе. В мою спину впились железные перила, отделяющие меня от падения в бездну, но это лишь усиливало все чувства, натягивая нервы до предела и заставляя почувствовать каждое прикосновение в сотни раз сильнее, чем в обычном состоянии. Его руки блуждали, исследуя моё тело и заставляя содрогаться от предвкушения. Наше дыхание участилось, став поверхностным и прерывистым. Волны возбуждения накрывали с головой, доводя до предела пульсацию внизу живота. Я с трудом оторвалась от его губ и отвернулась от него, облокотившись об ограждение. – Хочу прямо так, – прошептала я и потёрлась об него ягодицами. Парень тяжело выдохнул. – Нас могут увидеть, – хрипло выдохнул он. – Хочу. Прямо. Так, – настойчиво сказала я и парень рассмеялся. – Сумасшедшая, – он приподнял край моего платья и уверенным движением руки спустил трусики вниз по бёдрам. Порыв ветра коснулся самых потаённых мест, и было в этом что-то сладостно-запретное. Чувствовать кусающий ветер и горячие руки Глеба на своей коже. Соски налились и проступили сквозь платье. Глеб одной рукой крепко обхватил меня за живот, а второй нажал на поясницу, заставляя прогнуться, отчего моя голова и грудь оказались за пределами перил. – Страшно? – хрипловатым голосом спросил он, лаская меня между ног. Адреналин с бешеной скоростью катился по моим венам, страх с острым желанием скручивал все мои внутренности, и мне до дрожи в коленках нравились эти ощущения. – Я тебе доверяю, – на выдохе произнесла я и вжалась бёдрами в его пах, ощущая твёрдость его намерений. С губ парня слетел хриплый вздох. Я услышала звук расстегивающейся молнии и шуршание ткани. Глеб продолжал удерживать меня одной рукой, а второй рукой провёл своим естеством по входу в мой мир наслаждений, заставляя податься бёдрами ему навстречу и желая почувствовать его в себе. Но он не спешил, лишь сильнее раззадоривал меня. – Глеб, – получился то ли вскрик, то ли хрип. – М-м-м? – Я тебя покуса-а-а… Он подался бёдрами вперёд до предела проникая в меня, с моих губ сорвался сладостный стон. Я крепче вцепилась руками в перила, стараясь не потерять шаткое равновесие. Каждое движение разливалось по телу истомой и дрожью. Я больше не чувствовала холодного ветра, лишь горячие руки сминающие и ласкающие мою грудь, лишь его естество внутри себя с каждым новым толчком приближающее меня к апогею невозврата. Все немыслимые удовольствия и острые ощущения сконцентрировались в одной точке. Меня захлестнуло волной и вознесло к пику наслаждения, заставляя мои мышцы содрогаться. По телу бежала приятная дрожь, а голова кружилась. Мир замер. И не было ничего прекраснее этого момента.
Глава 19
Ей вспомнилась картинка в «Нэшнл джиогрэфик» – пингвин, попавший в нефтяную лужу. Жалкий маленький пингвинчик стоял в ведре с водой, зоологи-спасатели оттирали его от нефти губками, а он повесил голову, раскрыл свой желтый клювик и растопырил в стороны крылья, будто боялся испачкать их о свое замаранное нефтью тело. Донна Тартт, из книги "Маленький друг"
– Ты веришь в порчу? – вместо приветствия спросила я у Таи, стоило ей снять трубку. – Нет, – послышался сонный голос подруги. – А в сглаз? Подавление воли другим человеком? – Не-е-ет. Что случилось? – зевая, выдавила Тая. – Вот и я не верила, – обречённо выдохнула я, – но готова поверить. – Да что случилось-то? Ты меня пугаешь, – встревоженно произнесла Тая. – Я подружилась с Глебом. Конкретно так. – И что в этом плохого? – Ты не понимаешь. Конкретно. Говорю. Подружились, – в трубке повисло напряжённое молчание, и я добавила для особо непонятливых: – Пестики, тычинки… Понимаешь? За десятисекундным подвисанием последовал взрыв истерического хохота. – Ты, должно быть, шутишь? – Да нет же, – была готова обидеться я. – Ты что переспала с Глебом? – воскликнула Тая громким шёпотом. – Можно и так сказать… – Офигеть, офигеть, офиге-е-еть! И как? – Крышесносно. Я бы подумала, что он меня чем-нибудь опоил, но я ничего с ним не пила. Он привёл меня на крышу своего дома и… Это просто что-то нереальное. Всё, что было с Марком, просто теряется на фоне того, что случилось со мной этой ночью. Как стыдно-то, я же сама его того… Мамочки! Не знаю, что на меня нашло. Просто он гад! Он намеренно подвёл меня к этому! Поманил ослика заветной морковкой. А я дура… – Прости, что перебиваю твоё самоистязание. Просто хочу спросить. То есть мысль о том, что он тебе офигеть как нравится, ты допустить не пробовала? – Что за глупости? Конечно, он мне нравится! – Тогда я не вижу проблемы, – деловито заключила Тая, словно имела пять дипломов психолога. – Он больше не захочет со мной дружить, – простонала я. – Это всё, что тебя сейчас беспокоит? – Да, нет, не знаю… – Успокойся, всё нормально. – Ты считаешь это нормальным? Мы же даже не встречаемся. – Ну и что? С Марком ты встречалась, и разве это привело к чему-то хорошему? Ой, прости. Просто я к тому, чтобы ты не устраивала трагедию на пустом месте, случилось и случилось. Всё равно ничего уже не исправить. В словах подруги был здравый смысл. Мне оставалось принять ситуацию и жить дальше. Телефон мурлыкнул, оповещая о новом сообщении от "Оленя-мусора". – Он мне написал! Я тебе перезвоню. Целую, люблю, – быстро произнесла я и сбросила трубку. С замиранием сердца я открыла диалог с Глебом. Олень—мусор: Доброе утро)) Алиса: Доброе)) Олень—мусор: Как спалось? Да он издевается? Подрагивающими руками я набрала ответ. Кислорода не хватало, картинки сегодняшней ночи мельтешили перед глазами, вызывая приятную истому внизу живота. Алиса: Ха—ха, отлично) Олень—мусор: Встретимся сегодня? *** – Дай мне её, сдам в переработку, – произнесла девушка и забрала у парня пустую пластмассовую бутылку. – Зачем тебе вся эта экология, сортировка мусора? Не понимаю. В жизни сотни вещей намного интереснее этого пафосного тренда. Мне кажется, это придумали женщины, которые умирали от скуки и не знали чем себя занять. Девушка выдохнула, она не обиделась, лишь посмотрела на парня как на маленького несмышлёного детёныша, проверяющего её границы. – Представь. Ты огромный синий кит, – размеренным, тягучим голосом произнесла она, словно хотела погрузить в транс парня, лежавшего на траве, но умело использовавшего её бёдра вместо подушки. Парень хмыкнул. – Ты кит, – чуть твёрже сказала девушка. – Я кит, – сдаваясь, повторил парень, чувствовалось, что вся эта ситуация лишь забавляла его. – Твой дом – океан. Ты любишь его воды, они знакомы тебе с детства, каждая капля, обнимающая и ласкающая твоё тело, тебе родная сестра. Ты то погружаешься глубже, то поднимаешься к самой поверхности. Ты любишь, бесконечно любишь его воды, как любишь самое родное существо на свете. А теперь представь, что твой родной и знакомый с детства дом медленно, но верно уничтожают… Ты хочешь покушать рыбу, а в твою глотку набиваются противные пластиковые пакеты. Ты больше не видишь красоты вокруг. Лишь море пластика, который временами больно царапает твоё тело. – Я кит, мне не может быть больно от пластика! – возмутился парень. – Пусть так! А животным поменьше? Ты думал? Сколько маленьких животных погибают от мусора каждый год. Представь, если бы на месте кита была твоя Кошка? Просто загугли: «Дайвер мусор в Индонезии» и посмотри, что мы делаем с этой планетой. В воздухе повисла гнетущая тишина. Даже звонкое пение птиц и ласкающие лучи солнца не радовали, как прежде. Парню было нечего на это ответить. Ведь он никогда не думал об этом. Возможно, он слишком давно не думал ни о ком кроме себя и своей сестры. – Если не остановиться, то однажды дом человека, твой дом, может стать выжженной пустыней несбывшихся иллюзий, – прошептала девушка, но Глеб всё равно её услышал.
Глава 20
Тайное рано или поздно становится явным.
Сократ – Сумасшедшая! – Объятия одного сумасшедшего человека делают другого человека сумасшедшим! – я крепко обняла Глеба за плечи и радостно рассмеялась. – Нет, они делают человека счастливым, – он обнял меня в ответ и мимолётно коснулся моих губ, опаляя горячим дыханием. Я вырвалась из его захвата и задала интересующий меня вопрос. – Ну так что? Идём к тебе? – Идём, – Глеб закатил глаза и громко выдохнул, а затем снова сгрёб меня в свои объятия. Вчера вечером парень обмолвился о том, что собрался выкинуть целую кучу ненужных вещей. Я настояла, чтобы он отложил это дело до моего прихода. Мне хотелось убедиться в том, что этим вещам нельзя подарить вторую жизнь. За разговорами я не заметила, как мы добрались до дома Глеба. Несмотря на раннее утро, солнце припекало так, что хотелось с головой погрузиться в освежающие воды спасительной реки. – А давай вечером на Каму? Позовём с собой брата, Сёму и Таю. Возьмём палатки и сделаем шашлык, – мечтательно протянула я. – Звучит заманчиво, – произнёс Глеб, пропуская меня в приятную прохладу своей квартиры. – Как же хорошо, – блаженно выдохнула я и окинула глазами огромные чёрные мешки с предполагаемым мусором. – Я тебя раскусил, ты просто хотела попасть ко мне домой и искала предлог, – он обнял меня со спины и стал целовать мою шею. – Не без этого, – рассмеялась я, – но я не успокоюсь, пока не посмотрю, что внутри. Я лениво высвободилась из его объятий и направилась к мешкам. – Можно?– спросила я, развязывая один из них. Глеб рассмеялся. – Если уже начала, зачем спрашиваешь? У меня в руках оказались совершенно новые джинсы, на них даже этикетка была не срезана. – Кажется, ты случайно выкинул? – я растерянно протянула их Глебу. – Нет. Мои глаза округлились. – Что, прости? Ты собрался выкинуть совершенно новую вещь? – я не могла поверить в услышанное. – Да, а что такого? – Тащи эти мешки в гостиную, – строго сказала я. Глеб пожал плечами и принялся выполнять мою просьбу. Я тем временем включила его ноутбук. – Пароль введи, пожалуйста, – попросила я. Глеб послушно ввёл пароль и отстранился. Я набрала в поисковой строке запрос: «Грязные тайны мира моды. Документальный фильм» Когда я в первый раз посмотрела этот фильм, он потряс меня до глубины души. Я плакала от того, что мы допускаем своим невежеством. И теперь мне хотелось, чтобы Глеб смог почувствовать хотя бы треть тех эмоций, что испытала я. Чтобы он понял, как важно осознанно подходить к потреблению вещей. – Ты смотришь, я разбираю, – улыбнулась я. – Будем взращивать твою экологическую грамотность. – А что мне за это будет? – Глеб хитро сощурил глаза. Я подошла к нему вплотную и, встав на носочки, с придыханием прошептала: – Тебе будет… очень хороший, волнующий твоё сознание.... ещё один фильм про экологию, – я резко отстранилась от парня. – «Дом» называется. Его лицо выражало такое неописуемое недоумение, что я не выдержала и рассмеялась. – Но я обещаю, мы посмотрим его вместе, – я чмокнула парня в щеку и поспешила заняться разбором вещей. Одежду сбирками я складывала в отдельный пакет для Сёмы. Я позвонила другу и убедилась, что он носит тот же самый размер, что и Глеб. Сёма жил в неполной семье, у него была только мама. Поэтому новая и качественная одежда ему пригодится. Все вещи были в прекрасном состоянии, словно их надевали лишь раз, и выкидывать их было неразумно. Поэтому я их фотографировала для того, чтобы выставить объявления на «Авито», по принципу: кто успел, тот забрал. В одном из мешков я наткнулась на огромное количество листов формата А4. Тяжело вздохнула и сгребла находку в охапку для того, чтобы отнести в прихожую, а по пути домой выкинуть в контейнер для сбора макулатуры. Я сделала несколько шагов, как вдруг от неловкого движения листы выскользнули из моих рук и разлетелись белыми пятнами по полу. – Чёрт, – выругалась я и опустилась на колени, аккуратно собирая бумагу в стопку. Неожиданно взгляд зацепился за знакомое название. Я взяла бумажный лист в руки и начала его бегло просматривать. Городской конкурс… экологическая среда..... конкурсанты.... финансирование… в размере… Глеб Лихачёв .
Подпись. В прохладном от кондиционера помещении стало невыносимо жарко. Сердце сжалось, словно в предчувствии чего-то нехорошего. Я с трудом проглотила вязкую слюну, застрявшую жёстким комом в горле, и потянулась к другим документам. Мысли в моей голове скрипели настолько громко, что их потуги можно было услышать даже в соседней квартире. Человека, который отказал мне в продвижении моего проекта два года назад звали… Как же его звали? Кажется, Дмитрий Лихачёв. Я ведь тогда даже на работу к нему несколько раз приезжала, хотела поговорить, но каждый раз мне говорили, что его нет и неизвестно, когда появится. – Алиса? – окликнул меня Глеб, отчего я вздрогнула. Он подошёл ко мне и присел рядом со мной на колени. – Что это? – просипела я, мой голос охрип, словно я не пила несколько дней. Я протянула листы и вложила их Глебу в руки. – Объясни мне. Вид парня стал растерянным. – Я не понимаю… Почему на документах по выделению финансирования для конкурса стоит твоё имя? – Отец переложил эту задачу на меня, – Глеб поджал губы в твёрдую линию. – Скажи, что ты не… – Глеб отвёл взгляд в сторону, и я осеклась, мне не хватало воздуха. – Это ты, да? Меня тогда? Ты вышвырнул мой проект из конкурса? – сердце отбивало чечётку, а по щекам покатились слёзы обиды и непонимания. – Но почему? За что? Как же я жаждала и мечтала узнать ответ на этот вопрос два года назад, так же сильно я боялась услышать правду сейчас. – Алиса. Выслушай меня, то, что было два года назад… Я был совсем другим человеком. Ты очень сильно разозлила меня тогда. Я тебя совсем не знал. – О чём ты? Я не понимаю. – Ты кинула в меня газировкой и залила мне рубашку зелёной фигней, перед ответственным мероприятием. Унизила меня, перед друзьями, – он сглотнул. – Я хотел наказать тебя. Пазлы наконец-то сложились, и я задохнулась от понимания ситуации. – Так тем уродом на джипе был ты? – зло выдохнула я, пелена из слёз застилала мои глаза. – Прости, я искренне сожалею… – Сожалеешь? Это было моей мечтой. Я хотела сделать этот город лучше. Я не спала днями и ночами. Я вкладывалась в этот проект. Да ты хоть понимаешь, как бы это могло помочь экологии? Да нихрена ты не понимаешь, – разочарованно выплюнула я. – Ты же ведёшь себя как тупое животное. – А ты как наивная дура. Думаешь от той капли, что ты тут делаешь, что-то изменится? Открой глаза. Твоя экология нахер никому не сдалась. Люди живут одним днём, – лицо Глеба потемнело, а ломаная улыбка напоминала оскал. – Лучше быть наивной дурой, чем подлым, мерзким дураком. Втёрся в моё доверие, строил из себя паиньку, а сам оказался мерзкой крысой. Ты всё это время только и делал, что ржал надо мной и моими друзьями. Мне стыдно, что я дружила с тобой! – на последних словах мой голос сорвался на крик. – Что ты со мной делала? – прошелестел голос парня. – Дружила! – А это так сейчас называется? – злорадно оскалившись, выплюнул Глеб, его глаза метали молнии, а кулаки сжимались. – А ты что думал? – я нервно рассмеялась. – Неужели ты думал, что я буду встречаться с таким, как ты? Ты же жалкое ничтожество… – я замолчала, заметив, что парень дернулся, словно его окатили кипятком. Меня накрыло осознание, что я сказала лишнее. – Убирайся, – прорычал Глеб, и столько огня было в его глазах, что я попятилась назад. – С удовольствием, надеюсь, я больше тебя никогда не увижу, – горько прошептала я. – Взаимно. Где выход ты знаешь, – твёрдо отчеканил он. Я надела обувь и вылетела на подъездную площадку, обессилено привалилась спиной к стене. В груди поселился рой диких пчёл, они нещадно жалили в самое сердце.
Глава 21
Помню, как не раз, когда мне было сложно, ты, не бросаясь словами, сжимал мне руку. Давал понять, что ты рядом. Помню, как мы долго молчали, не из-за того, что не о чем было говорить… Так понимали состояния друг , что не могли передать их словами. Эльчин Сафарли
Опустошение. Этим словом можно описать состояние, в котором я сейчас находилась. После ссоры с Глебом я была настолько зла, что мне хотелось крушить стены хрупкого равновесия людей, что невольно встречались на моём пути. Но это состояние вскоре сменилось высокой температурой. Врач сказал, что я простыла. Смешно. Простыла в июле. В самом разгаре лета. Это была не простуда, это было нервное потрясение. Но вариант врача был идеален для моей семьи, и я радовалась, что мне не пришлось объяснять им своё неадекватное состояние. Я могла прятаться за ширмой так называемой болезни и вдоволь жалеть себя. Сегодня шёл пятый день от посещения врача, температура перестала подниматься три дня назад, но я по-прежнему не могла подняться с кровати. Я чувствовала себя обесточенным приёмником неспособным выдавить даже жалких полслова. Предательство выбило почву из-под моих ног. После ситуации с Марком я обещала себе, что ни один человек больше никогда не сможет сделать мне больно. Как же сильно я ошибалась. Какой же самоуверенной я была. А ведь я чувствовала, что не стоит связываться с Глебом, и сама же всё глубже забиралась в непроходимую трясину его взглядов, прикосновений, насмешливых замечаний. Как я могла упустить момент, когда чувства к нему успели прорасти в моём сердце? Это открытие пугало и царапало внутренности железными когтями разочарования. Дверь в мою комнату с грохотом распахнулась, словно её открыли с ноги. Я перевела усталый взгляд на вошедшего. Илья тащил поднос с новой порцией еды, которая не лезла мне в горло. Аппетита совсем не было. Хотелось лежать в темноте, и чтобы меня никто не трогал. – Твою ж! – выругался брат, сгружая поднос на тумбочку. – Ну и какого фига ты опять окна закрыла? Тут же темно как в погребе, – Илья двинулся к окну и раздвинул шторы. Солнце беспощадно ослепило зарёванные и, должно быть, опухшие глаза. – Если ты не начнёшь есть, я тебя с ложки кормить буду, поняла? Недовольно поморщилась. Он точно покормит, даже не стоит сомневаться. Я видела, как сильно его расстраивало моё состояние, и как он всеми силами пытался мне помочь, но я словно погрязла в своей печали и не могла собрать себя по частям в единый элемент. Даже с Марком такого не было. Я поревела вечер, напилась до тошнотворного состояния с Таей, а на утро стала двигаться дальше. Почему сейчас не так? – Мама блинчики приготовила, как ты любишь, – ободряюще сообщил брат. – Слушай! Предков ты, может быть, и обманешь своей болезнью, но я то вижу, что с тобой что-то случилось. – Тебе кажется, – ровно ответила я. – А глаза у тебя зарёванные просто так? А твоё стойкое желание лежать в склепе? Ты за идиота меня держишь? Скажи, кому втащить, я втащу. Мне стало очень стыдно от своего эгоистического поведения и одновременно хорошо от осознания того, что я не одна и меня любят. Я приподнялась на кровати и обняла сидевшего возле меня Илью. – Спасибо. Мне просто нужно время. Я так рада, что ты у меня есть, – прошептала я. Илья бережно погладил меня по волосам. – Но ты мне всё же скажи, кому втащить, – не унимался он, и у меня сквозь слёзы вырвался нервный смешок. – Всё нормально, не надо никого калечить. – Знай, что моё предложение всегда в силе, – серьёзно сказал брат. Я громко вздохнула, если бы только ударом по морде можно было решить проблему душевной боли, я бы не раздумывая согласилась. Но насилие лишь порождало насилие. И даже если бы Илья врезал Глебу, я бы всё равно не почувствовала себя счастливой, как прежде. – А у меня для тебя есть сюрприз, – радостно изрёк Илья. – Не надо сюрпризов! – я знатно напряглась, зная своего брата. – Мне уже хорошо. Резко вдруг так стало. Брат рассмеялся и, обещая вернуться, скрылся за дверями моей комнаты. Через несколько секунд послышались шаги, и в моё убежище несмело ввалилась Тая с глазами-блюдцами на пол-лица. – Я привёл тебе жилетку для плача, – гордо изрёк брат из-за её спины и захлопнул дверь с другой стороны. Мне почему-то стало дико смешно от этой ситуации, словно брат притащил бедного ягнёнка в жертву коварному льву. – Привет, – робко поздоровалась подруга, продолжая стоять под порогом. Противоречивые чувства наполняли меня, с одной стороны, мне хотелось, чтобы она ушла и оставила меня в покое, а с другой – я была рада её видеть, и мне хотелось поделиться с ней тем, что произошло. – Привет, проходи, – вздохнула я. Тая несмело подошла к кровати и уселась на самый край. – Как ты? – Отвратительно, словно по мне локомотив проехал. – Что случилось? – несмело спросила Тая, и вид у неё был такой несчастный, что на секунду мне показалось, что настоящие проблемы у неё, а не у меня. Я рассказала ей обо всём, что со мной случилось. Она внимательно слушала, а по её щекам катились молчаливые слёзы, словно вторя моему внутреннему состоянию. – Ты чего плачешь-то? – всхлипнув, спросила я. – Прости меня, это же я во всем виновата, – вдруг взмолилась она, опустив плечи и превращаясь в маленький беззащитный комочек с глазами полными слёз и раскаяния. – В чём ты виновата? – Это я его приглашла-а-а… Я хотела как лучше, хотела, чтобы ты Марка забыла. Прости. Во мне боролось два начала: светлое и тёмное. Тёмное подталкивало оскорбить и сказать гадости о том, что в чужую жизнь без спросу лезть нельзя. Светлое шептало, что для подруги эта ситуация стала уроком, и она уже наказала себя угрызениями совести. Я чётко знала, что я выберу, чувствовала, что так будет правильно. – Глупая, – я прижала подругу к своей груди. – Ты думаешь, я не догадалась? После того как он притащился с охапкой цветов на выпускной, а ты якобы в это время случайно захотела в туалет. – Ты на меня не злишься? – с надеждой в глазах спросила она. – Злюсь, очень злюсь, но я знаю, что ты извлечёшь из этой ситуации урок и в следующий раз посоветуешься со мной. – Конечно, – пискнула Тая и бросилась меня расцеловывать в обе щеки. – Странная какая-то ситуация, – недовольно пробурчала я. – Ты о чём? – О том, что фиговая из тебя какая-то жилетка получается, не стрессоустойчивая и рыдающая в два ручья. Мы уставились друг на друга, а затем начали несмело хихикать. – Забавное должно быть зрелище: в слезах, соплях и хохочут, – сквозь смех выдавила я. Осознавая, как сильно мне повезло, что в моей жизни есть родные и тёплые, как объятия, люди.
Глава 22
Я сидела в машине возле многоэтажного дома, крыша которого хранила мои самые потаённые желания воплотившиеся в жизнь. Мои руки нервно отбивали по рулю в такт льющейся из магнитолы музыки: «Billie Eilish – you should see me in a crown». Тяжёлые, словно измазанные сажей тучи угрожающе нависли над городом. Одержимый ветер срывал с деревьев листву и поднимал пыль. Я чувствовала, что с минуты на минуту небо разразится проливным дождём, но мне не хватало решимости выйти из машины, прежде чем город накроет пелена воды. Последнюю неделю меня мучило навязчивое желание поговорить с Глебом. Я сожалела о том, что наговорила ему. Совесть грызла меня стальными зубами за то, что я назвала его жалким ничтожеством. В тот момент я зациклилась на обиде и боли, которую он мне причинил, и выплёскивала своё разочарование, облекая его в едкие слова. Сегодня я решила извиниться для того, чтобы избавиться от тяжкого груза мыслей, преследующих меня. «Он сказал, что изменился. А я даже не выслушала его. Чёрт!» – эти мысли не давали покоя. Меня, как несчастного наркомана, ломало от желания увидеть его, поговорить, обнять, уткнуться носом в его грудь и наполнить легкие терпким ароматом его тела. И сейчас, задушив свою гордость, я словно озабоченный сталкер дежурила возле его дома. Во двор заехала белоснежная «Мазда», невольно привлекая моё внимание, аккуратно припарковалась на огороженной парковке для жильцов дома. Из неё выплыла статная девушка в светлой одежде, я отстранёно рассматривала её, пока из салона автомобиля не показался парень. Я машинально подалась вперёд, чтобы лучше рассмотреть эффектную пару. На мгновение моё сердце споткнулось, а затем пустилось в дикий забег. Дыхание сбилось, спина покрылись липкой испариной. Он улыбался ей, а мне хотелось кричать. Глаза заволокла пелена из собравшихся в них слёз. И в этот момент на город обрушилась стена дождя. Мне показалось, что даже сквозь гул воды, барабанящей по машине, и басы музыки я услышала, как девушка радостно засмеялась и, кинувшись к парню, обняла его за талию, потянув в сторону подъезда. Он приобнял её за плечи, и они быстрым шагом устремились в спасительное укрытие. Они выглядели счастливыми и окрыленными. Впереди у них был прекрасный вечер и увлекательная ночь, а я не знала, как пережить то, что сейчас увидела. Не знала, как собрать себя по частям из осколков, как снова возродить своё израненное сердце. Какая же я дура. На что я надеялась? На то, что он тоже скучает по мне и сожалеет о том, что так получилось. Тупой вопрос крутился в моей голове: «А что бы было, если бы я исчезла, если бы меня не стало? Что бы он почувствовал в этот момент?» Да ничего бы он не почувствовал! Ничего бы не случилось. Жил, как жил. Возможно, он бы даже не заметил. Потому что, если бы ему было до меня дело, он бы нашёл способ быть рядом. Поэтому нужно думать не о таких дурацких вещах, а о том, как много я могу сделать без него: увидеть, встретить, познакомиться, общаться, наслаждаться каждым мгновением своей жизни. Стать счастливой. И, возможно, когда-нибудь мы столкнёмся в водовороте случайных прохожих и он увидит девушку с огнём в глазах и огромной жаждой жизни. И поймёт, как много моментов он упустил рядом со мной. Вот к чему надо стремиться, а не вот это вот всё. Из динамиков лились строчки песни «Six Feet Under»: Retrace my lips, erase your touch Провожу по губам, стирая твои прикосновения, It's all too much for me Всё это слишком для меня. Blow away like smoke in air Растворяешься, словно дым в воздухе. How can you die carelessly? Как ты можешь так беззаботно умирать? Я чувствовала себя раздавленной, словно погребённой под толщей воды. Дрожащими руками смахнула слёзы. У Глеба была другая. Наша история подошла к концу, не успев начаться. Точка.
Глава 23
– Ого! – услышала я изумлённый голос отца, отчего перестала протирать пыль на книжной полке. – Любимая! Посмотри, какой у тебя сын красивый, – папа громко позвал маму. Любопытство победило, и я тоже выползла из своей комнаты. Мои родители стояли в прихожей, обступив брата. – Илья! – мама всплеснула руками. – Кто тебя так? – Споткнулся, – гордо сообщил брат. – Споткнулся? – растерянно переспросила мама. – Ты же знаешь, что ты обо всём можешь нам рассказать? Мы тебе самые близкие люди. И всегда будем тебя любить, что бы ни случилось. Голос мамы был настолько обеспокоенным, что я невольно начала переживать за брата. Да что с ним такое случилось? Родители загораживали обзор, и мне пришлось подобраться поближе. Я привстала на носочки и увидела Илью с заплывшим глазом. – Фигасе! Это как надо споткнуться? – изумлённо спросила я. Мама с папой обернулись на мой голос, а Илья, воспользовавшись этим, показал мне кулак. – Хотя… – протянула я. – Он мог. Точно мог. – Да вы сами подумайте, где бы я успел отхватить? Я же только до магазина сходил. – Действительно, – папа задумчиво почесал затылок, а мама кинулась забирать у брата пакет с продуктами. Илья, воспользовавшись заминкой, шустро разулся и направился к своей комнате. – А теперь говори правду, – я шла следом за ним. – Я уже сказал. – Правду, – не отставала я. – Да что вы ко мне пристали? Я, по-вашему, ребёнок? – Ой, всё, – обиделась я. – Дверь закрой, – крикнул он мне вслед. Я направилась на кухню, мама запекала курочку в духовке, а на плите булькала картошка для будущего пюре. В воздухе витал умопомрачительный аромат чеснока и специй. – Скоро? – спросила я, сглотнув слюну. – Минут двадцать и готово. – Двадцать минут это целая вечность, – я тяжело вздохнула и уселась на стул. Мама по-доброму улыбнулась. – Алиса, а как у тебя с поисками работы? – поинтересовалась она. – Никак, – обречённо вздохнула я. – У нас Марина уходит в декрет со следующей недели. Если хочешь, можешь временно устроиться к нам. Это был неплохой вариант, тем более прошлым летом, когда Марина уходила в отпуск, я уже замещала её. – Мам, спасибо, что заботишься обо мне. Но можно я чуть-чуть подумаю? Пару дней? – Конечно, милая, – она ласково погладила меня по голове. *** – Я записала вас к психотерапевту Клюквиной на 21 августа, 18.00. Мы будем вас ждать. До свидания. Я повесила трубку и попыталась вспомнить, чем занималась до звонка. Точно! Я регистрировала входящую корреспонденцию. Входная дверь хлопнула, оповещая о приходе посетителя. Я перевела взгляд на вошедшего и обомлела. Склонившись над корзиной с бахилами, стоял Глеб. А рядом с ним с царственной осанкой стояла та самая девушка, с которой он обнимался. Вот блин! Я, конечно, хотела с ним встретиться, но не когда култышка на моей голове была заколота карандашами, а на лице не было ни грамма косметики и этот страшный безразмерный халат. О нет! Не раздумывая, я нырнула под стол. – Ты чего? – изумилась сидевшая рядом Лена. – Я тут потеряла, – шёпотом ответила я, делая вид, что что-то активно ищу в мусорном ведерке для бумаги. – Здравствуйте. Я на 11:00 к Благодатских, – от его голоса я вздрогнула и стукнулась головой об стол. – Здравствуйте. Да, сейчас. Вот держите, распишитесь тут и тут, пожалуйста, – щебетала Лена. Меня бесило, что она флиртовала с ним. Ее даже не смущало наличие девушки. Я яростнее зашуршала бумажным мусором, тут же опомнилась и затихла, но было поздно. – А что там у вас? – его вопрос заставил меня замереть, затаив дыхание. Я же сгорю со стыда, если он меня сейчас тут увидит. – Коллега карандаш не может найти, – мило проворковала Лена. – Ясно, – протянул Глеб и, судя по шагам, ушёл в сторону маминого кабинета. Чёрт, чёрт, чёрт! Что ему тут надо? «А что если он после расставания со мной ходит залечивать душевную рану» – предположило моё высокомерие. «Ха-ха, ты себя слышишь? Вы с ним даже не встречались» – язвительно рассмеялась моя самооценка. Я рассматривала стройные ноги девушки Глеба в чёрных лакированных туфлях на огромной шпильке. Она расположилась на одном из стульев для посетителей. – Алиса? – позвала меня моя коллега. Я осторожно высунула голову из-под стола и осмотрелась: Глеба нигде не было видно. – С тобой всё в порядке? Ты чего такая бледная, – обеспокоенно спросила Елена. – Мне что-то нехорошо, – я растерянно опустилась на стул. – Голова кружится, тошнит, наверное, я что-то не то съела, – без зазрения совести врала я. – Бедная, – посочувствовала Лена. – Отпросись у начальства. – Нет, что ты. Как ты тут одна? Давай ты меня лучше до аптеки отпустишь? И ещё мне очень в туалет надо, – шёпотом произнесла я. – А я после обеда вернусь, тем более до обеда пятьдесят минут осталось, – я умоляюще посмотрела на девушку. Она недовольно поморщилась, но всё же отпустила меня. Я скинула халат и, перекинув сумку через плечо, рванула на выход из здания, стараясь не смотреть на девушку Глеба. Слишком больно и неприятно было сравнивать её с собой и понимать, что я проигрываю по внешним параметрам. Оказавшись на безопасном расстоянии от работы, я смогла спокойно выдохнуть и немного прийти в себя. Я была поражена своим неадекватным поведением. А ещё мне хотелось выяснить для чего Глеб посещает психотерапевта. Вот это трындец, а если бы я привела его знакомиться с родителями. – Мама, знакомься – это Глеб. – А мы уже знакомы. Как ты мой хороший? Ты уже перестал пить кровь девственниц? С губ сорвался нервный смешок. Я тряхнула головой, прогоняя бредовые мысли. А если он снова придёт? Это что мне теперь каждый раз под стол залазить? Ага, сейчас! Такого больше не повторится. А если бы он меня там застукал? О нет! Позору бы было. Я зажмурилась от стыда. Мне необходимо вести себя как обычно. Просто сегодняшнее появление Глеба со своей девушкой выбило меня из колеи. Я не была готова к этому и повела себя, как трусливая дура. С каких пор меня стало интересовать чужое мнение? *** Я представляла нашу встречу множество раз, но он больше не пришёл, ни через неделю, ни через месяц. Я регулярно проверяла запись, а при каждом телефонном звонке вздрагивала и втайне мечтала услышать его голос. Множество вопросов разъедали меня изнутри, заставляя строить бредовые гипотезы. Я обещала сотни раз больше не думать о нём, но с лёгкостью нарушала своё обещание. В один из вечеров в нашу дверь позвонили, под порогом мы обнаружили лишь большую коробку. Открыв её, я не поверила своим глазам, в ней, сжавшись в комок, сидела Кошка. Та самая, которую приютил Глеб. Меня затрясло, а из глаз брызнули слёзы. –Вот, ушлепок! – злобно выплюнул брат. Я взяла кошку на руки и прижала к самому сердцу. Она оказалась ему не нужна, также как и я. Наигрался и выкинул. Обида сжигала меня изнутри. Так обидно мне не было даже за себя. – Держи Кокса, – взвизгнула я, когда мы зашли внутрь квартиры. Пёс надрывно лаял, а Кошка попыталась убежать, но я крепко прижала её к себе и ломанулась в свою комнату. Первые три дня животное безвылазно обитало в моей комнате. Илья периодически приводил Кокса на поводке, давая питомцам свыкнуться с мыслью, что теперь они будут жить на одной территории. Мы чесали их одной расчёской, чтобы они привыкли к запаху. И надеялись, что они смогут смириться с присутствием друг друга. Я устала мучиться догадками, почему он так поступил с животным. Может быть, с ним что-нибудь случилось? Или же он просто был бездушным человеком? Гордость и страх быть отвергнутой не позволяли прийти к нему и поговорить. Но мне были необходимы ответы, и я догадывалась, кто мог мне их дать. *** – Мам, можно поговорить? – я аккуратно прикрыла дверь её кабинета за своей спиной. – Да, милая, проходи, – устало выдохнула мама. – Я хотела спросить… – Спрашивай. – Об одном человеке. Он приходил однажды к тебе на консультацию. Мама напряглась. –Ты же понимаешь, что всё, что мне рассказывают в этом кабинете, не выходит за его пределы. – Я понимаю, просто он давно не приходил, и я хотела бы знать, всё ли с ним в порядке. Глеб Лихачёв. Ты его помнишь? Мама замерла, словно обдумывая услышанное. – Ох, милая. Откуда ты знаешь этого человека? – Мам, кажется, я его люблю, – прошептала я и расплакалась. – Я так устала от чувств к нему. Мне очень тяжело. Брови на лице мамы взметнулись вверх. Я пожалела, что затеяла этот разговор, чувствовала себя полной идиоткой. Было очень стыдно раскрываться перед мамой, несмотря на то, что у нас с ней всегда были прекрасные отношения. – Я видела, что тебя что-то гложет. Материнское сердце всегда чувствует своих детей. Спасибо, что поделилась, – она поднялась со стула и, подойдя ко мне, ласково приобняла за плечи. – Мам, я знаю, что у него есть девушка, я просто хочу знать, всё ли с ним в порядке. – Девушка? – удивлённо переспросила мама. – Да, он приходил с ней сюда. – Светленькая? Походит на него? Я замерла. А ведь точно! Они так чертовски хорошо смотрелись вместе, потому что походили друг на друга. – Брат и сестра? – пораженно выдохнула я. – Да, – кивнула мама. – Почему он приходил к тебе и почему больше не приходит? – Милая, он не появляется тут, возможно, потому что уехал из страны. Как бы сильно я ни хотела рассказать тебе всю его подноготную, я не могу. Хочу лишь как мать попросить держаться от него подальше, но ты ведь меня не послушаешь? Моё сердце дрогнуло и закололо в дурном предчувствии. – Всё настолько плохо? Мама задумалась. – Он один из ярчайших примеров невротика. Этот мальчик приложил огромные усилия для изменений, во многом ему помогла сестра. Золотая девушка, восхищаюсь силой её духа. Но моё сердце было бы не на месте, если бы ты встречалась с таким человеком. Большего я тебе сказать не могу. Я привыкла прислушиваться к маме, привыкла ей доверять. Она никогда меня не обманывала. Глеб оказался бездушной тварью. Уехал и вышвырнул Кошку. Такому предательству не может быть прощения. Ненависть отравляла моё сердце. Хватит. Надо набраться сил и перевернуть эту страницу для того, чтобы двигаться дальше.
Глава 24
Два с половиной года назад.
Алкоголь течёт по моим венам, но я не пьянею. Злость заполняет всё моё существование. Как же меня всё достало. Очередная тусовка, вереница из баб, но ни одна из них не может полноценно заменить Диану. Слишком привык к ней, а эта сука сбежала от меня. Тварь. Неблагодарная тварь, а ведь я всё для неё делал. Хочется орать, чтобы хоть кто-нибудь услышал, но вокруг лишь обдолбанные жалкие людишки. Кручу на пальце ключи от машины. – Поехали к тебе, – шепчет на ухо мне какая-то блондинка. Я окидываю её взглядом, она смутно напоминает мне Диану, и мне хочется наказать эту маленькую грязную шлюху. Её платье едва прикрывает зад, а декольте демонстрирует аппетитную грудь. – Поехали, – соглашаюсь я и направлюсь к машине. Девушка цокает каблуками позади меня. Усаживаюсь за руль, а она без лишней скромности устраивается рядом с сиденьем водителя. Я на автомате пристёгиваю свой ремень безопасности. – Пристегнись, – говорю Свете, Кате, как там её? Она лишь хохочет. – Я уверена, ты прекрасно водишь, – гортанно шепчет она, считая, что это чертовски сексуально, но вызывает во мне лишь омерзение. Девушка прожигает меня пьяным взглядом, а затем закуривает косяк, машина заполняется едким запахом травы. Я вдыхаю этот аромат глубже, вбивая его в самые лёгкие. – Пристегнись или выйдешь, – улыбаюсь я. Она понимает, что я не шучу, и послушно выполняет мою просьбу. – Прокатимся с ветерком? – с вызовом в глазах кидает она. Внутри меня вихрем закручивается азарт. Алкоголь растворяет реальность в вязкой пелене, и я набираю скорость. Только так я чувствую себя неуязвимым и бесконечно свободным от мыслей в голове. – Еху-у-у-у! Да! Хочу быстрее! – кричит блондинка, и я вжимаю ногу в пол под её раскатистый смех. Ночь, огни, скорость… Что-то идёт не так. Меня заносит, возможно, от начавшегося дождя. Я не могу справиться с управлением, не могу вырулить. Всё происходит настолько быстро, что я не успеваю испугаться. Звук покорёженного железа, бьющегося стекла. Мир переворачивается вверх тормашками. Туда-обратно. Ремень безопасности обжигает грудную клетку резкой болью. Голова взрывается на сотни мелких осколков. Свет меркнет. *** Пик, пик, пик… Голова раскалывается. Сука. Обещаю, брошу бухать, только выключите это. Пик, пик, пик… Кажется, к моим векам прикрепили стокилограммовые гири. С огромным усилием мне удаётся приоткрыть глаза. Яркий свет тут же обжигает их своей резкостью. – Глеб, Глеб, ты меня слышишь? – зовёт меня смутно знакомый голос, я пытаюсь осознать происходящее, но сознание уплывает от меня, и я снова проваливаюсь в беспросветную тьму. *** – Ты выродок. Я просто не понимаю, как у меня мог родиться такой сын. Мне стыдно быть твои отцом. Я лежу на кровати в больничной палате сияющей чистотой. В воздухе витает чуть заметный аромат хлорки и едкий запах каких—то медикаментов. Отстранённым взглядом рассматриваю потолок и жду, когда прекратится словесный поток моего отца. Он, как всегда, в идеально сидящем костюме, ослепляет своей уверенностью и подавляет всё, к чему прикасается. – Ты меня вообще слышишь? – злобно шипит он. – Слышу, – отстранённо отвечаю я, продолжая представлять, что его нет. Что это не его слова. «Мне не больно, меня не задевает, я ничего не чувствую» – повторяю я про себя. – Да если бы не я, ты бы сидел за решёткой. Ты хоть это понимаешь? Свинья, неблагодарная. Как ты мог додуматься сесть пьяным за руль? Ещё и посадить с собой эту малолетку. Тебе и не снилось, сколько денег мне пришлось заплатить её матери, чтобы она не подавала на тебя в суд. Тебе что, шлюх мало? Зачем насиловать малолетку? Морщусь, как от зубной боли. Я её и пальцем не успел тронуть, а жаль. – Я так и знал, что из тебя не вырастет ничего путного, ты всегда был слабохарактерным и бесхребетным. Да лучше бы сдох ты, а не он! – этими словами он забивает последний гвоздь в крышку воображаемого гроба. Но я настолько привык к ним, что они меня больше не трогают. Я ничего не чувствую, кроме раздражения и желания, чтобы он от меня отстал и оставил наконец—то в покое. – Да что я от тебя жду? Ты тряпка. Даже бабу возле себя удержать не можешь, какая по счёту тебя бросила? Я сжимаю зубы и прикрываю глаза. Злость наполняет мою душу, я чуть не сдох и у меня нет ни малейшего желания слушать его слова. Я устал и, может быть, поэтому обессиленно шепчу впервые в жизни: – Иди на хрен. – Что ты сказал щенок? – Иди. На хрен. – чеканю я. Он подлетает ко мне и хватает меня за грудки больничной одежды, ребра простреливает невыносимой болью. Мать, всё это время тихо стоявшая в углу, наконец-то превращается из статуи в человека. Она начинает причитать и махать крыльями, как курица-наседка. – Дорогой, пожалуйста, успокойся, он просто не в себе. У него сотрясение. Отпусти его, пожалуйста, пошли, милый. Мне противно слышать её голос. Как всегда, она на его стороне. Чтобы он ни делал, чтобы он ни говорил. Радует то, что они наконец—то убираются из моей палаты, оставляя меня один на один с собственными демонами. *** Когда я начинаю проваливаться в спасительную дрему, дверь приоткрывается, и в палату вваливается Азалия. Я недовольно вздыхаю, только психолога мне тут не хватало. – Привет. Вижу, ты безумно рад меня видеть, – мило улыбаясь, язвит она. Вот только покрасневшие глаза и опухшее лицо выдает, что сестра плакала. Предпочитаю промолчать на её выпад. – А здороваться тебя не учили? – продолжает она. – Чего надо? – сухо спрашиваю я. – Пришла справиться о здоровье своего братика и вижу: лежит, дерзит, значит, жить будет. – Можешь валить, я не нуждаюсь в твоём сочувствии. – Я уйду, мне вот только интересно, а совесть тебя совсем не мучает? – она заглядывает в мои глаза. Что она пытается в них увидеть? – А должна? – Не знаю. Это не я чуть не угробила себя и семнадцатилетнюю девчонку, – равнодушно припечатывает она. – Чего ты этим добиваешься? – напрямую спрашиваю я. – Хочу знать, осталось ли в моём брате хоть что-то человеческое. – Вали. Я устал и не хочу тебя видеть. – Я уйду, вот только ответь мне. Ты понимаешь, что достиг самого дна? Дальше опускаться просто некуда. Понимаешь это? Ты чуть себя не угробил! – она срывается на крик. Тем самым показывая, что я ей не безразличен. Возможно, это единственный человек во всём мире, который искренне за меня переживает. – Вали, я сказал, – шиплю в ответ. Она уходит, громко хлопнув дверью, а я остаюсь в оглушительной тишине. Через пару часов сестра снова вваливается в мою палату. Хочу наорать, но, взглянув на её выражение лица, осекаюсь. Слишком бледной она выглядит, а глаза светятся огромными плошками на пол—лица. – Папа умер. Инфаркт, – произносит она и начинает рыдать. Я чувствую беспросветную дыру в месте, где должно быть сердце. Сколько раз я представлял себе, что он наконец-то сдохнет, но сейчас всё кажется таким бессмысленным. Его больше нет, а я не знаю, как с этим жить.
Глава 25
А давай сыграем в игру, Ты сломаешь мне жизнь. А потом я вырасту, И нет, не сломаю твою. Наученный горьким опытом, И не видящий другого примера. Я нечаянно отравлю жизнь твоим внукам. Своим детям.
– Когда ты станешь нормальным!? Когда? – эмоционально кричал молодой мужчина на мальчика четырёх лет. От этих слов ребёнок сжался и стал выглядеть совсем крошечным. Неосознанно или, хуже того, осознанно этот мужчина давал своему ребёнку установку о том, что он ненормальный, не такой, как надо, неудобный. Отец отшвырнул от дверцы блестящего автомобиля мальчика и закрыл машину. Ребёнок упал. Мужчина быстрым шагом направился к дому. Мальчик заплакал, но быстро понял, что его не собираются поднимать и успокаивать, вскочил с земли и кинулся за отцом. – Папа, папа-а-а! – кричал малыш, но отец ни разу не обернулся. *** Гнетущее, давящее чувство, когда ты не можешь переступить порог собственного дома. Потому что всё твоё тело сковывает страх предстоящей встречей с отцом. Ты словно задыхаешься от его жестокости и полного безучастия и безразличия родной матери. Второй класс, первая двойка по литературе за невыученное стихотворение. Отец проверил мой дневник и швырнул его в полку со сборными фигурками кораблей, которые были моей единственной отдушиной. Они, словно раненые птицы, неуклюже посыпались на пол. – Что ты наделал? – я кинулся собирать их, переживая, что они сломались. – Будешь на меня зубы скалить, щенок? – Я не скалил! Он толкнул меня так, что я приложился головой об стену. Из глаз посыпались искры, а в ушах загудело. Я осел на пол и закрыл голову руками. Позже, когда его не было дома, я подошёл к матери и сказал: – Он ударил меня. Я не хочу с ним жить. Можно я буду жить у бабушки, как сестра? Зачем я вам? – Не выдумывай! Сам споткнулся и винишь отца, – она даже не посмотрела в мою сторону. Это был первый и последний раз, когда я осмелился пожаловаться ей. Я бесконечное количество раз задавал себе один и тот же вопрос: как вышло так, что люди, которые должны были стать крепостью, дарить чувство защищённости, в реальности выбивали почву из-под ног и превращали возвращение домой в настоящую каторгу. Я не был слепым и видел, что может быть по-другому. Видел, как к другим одноклассникам относились их отцы. Слушал их восторженные рассказы об очередных отлично проведённых выходных с родителями. Как они дружно катались на лыжах или жарили шашлыки во дворе дома, строили крепость из снега. Слушал и тихо ненавидел их за то, что они могут быть такими беззаботными, за то, что они могут быть детьми. Я при любой возможности ввязывался в драку с одноклассниками, словно мстил своему отцу через боль, причиняемую другим людям. И каждый раз был жестоко наказан за отвратительное поведение в школе. Замкнутый круг. *** Злость. Она отравляет. Застилает глаза, притупляет действительность. Разгоняет пульс, учащает дыхание. Медленно скользит верным ядом по венам и распаляет тело на поступки, о которых потом будешь сожалеть. Обида. Она пожирает, точит изнутри и стягивается неприятным комом в горле. Обида позволяет жалеть и оправдывать себя. Как часто я испытывал то одно, то другое чувство? Не знаю, кажется, всю свою жизнь, сколько себя помню. Злость, обида и ненависть шли рука об руку, толкая меня на поступки, которым нет оправдания. Я невротик. Как говорит мой психотерапевт: признать наличие проблемы – это огромный шаг на пути к её решению. Не знаю почему, но эта женщина располагает и вызывает доверие. Азалия выбрала лучшего специалиста, а я решил довериться своей сестре. После смерти отца я находился в ужасном психологическом состоянии. Авария оставила свой след, именно она разделила мою жизнь на до и после. Друзья, которые ни разу не позвонили с целью узнать о моём здоровье, а лишь спросить, скоро ли я начну появляться на их тусовках. Мать, навестившая меня в больнице всего один раз. В её глазах было столько боли и укора, что лучше бы она не приходила. Только Азалия не давала мне окончательно скатиться на самое дно пропасти. Сестра. Как много кроется за этим словом. Бесконечная поддержка, забота, искренняя заинтересованность. Она всегда была самым светлым человеком в нашей тёмной семье. Лучиком солнца. В детстве я завидовал ей из-за того, что она была девчонкой, и с неё отец не требовал так, как с меня, и не наказывал как меня. Большая часть его жестокости доставалась мне, а ядовитое недовольство доставалось моей матери, но она терпеливо сносила все унижения. Можно сказать, что Азалию он почти что любил. Я завидовал её свободе. Сестра очень часто гостила у бабушки. Она при любой удобной возможности сбегала из дома. Меня же отец держал при себе, воспитывая из меня своего наследника. К бабушке я ездил только по праздникам и вместе с родителями. Именно из-за того, что сестре удавалось проводить много времени с родителями нашей матери, она выросла тем, кем выросла. Потому что бабушка была добрейшим человеком. Мне было странно наблюдать, как на мои агрессивные выпады сестра давала сдачу, но всё равно относилась ко мне по-человечески. Сколько бы я ни провоцировал и ни обижал её, пытаясь вскрыть в ней гнилое нутро, увидеть отражение себя, но она была другой. Мой характер сформировало детство. – Когда, ты станешь нормальным? – кричал отец, покраснев от напряжения. – Когда, я тебя спрашиваю? Я не знал, что ответить, и поэтому молчал, но это лишь сильнее злило его. Мне хотелось ответить правильно, хотелось стать нормальным, но я не понимал, что именно надо делать. – Да лучше бы ты умер, чем он! – выплюнул он. Его лицо перекосила злобная гримаса. Когда я услышал эти слова впервые, я почувствовал острую боль, словно в мою плоть вогнали нож по самую рукоятку. Я хватал ртом воздух и изо всех сил старался скрыть подступившие слезы. Обида, непонимание заполняли меня до предела. Ведь я стоял перед ним живой, а брата больше не было. Родной отец выплёвывал едкие фразы, не думая о том, что чувствую я, лишь взращивая и лелея свою боль. Он не догадывался, что словом можно убить. Пусть не физическую оболочку, но человечность и умение чувствовать и сострадать другим людям. Я никогда не был таким, как брат. Со слов отца он был послушнее, умнее, уравновешеннее. Я же был бракованным, и если бы не мать, он бы сдал меня в детский дом. – Встал в угол! Я выполнил его приказ, стараясь сохранить внешнее спокойствие, но содрогаясь внутри от того, что меня ждало. – Вытяни руки в сторону, – холодно приказал он, я молча подчинился. Кажется, просто? А вы попробуйте простоять с вытянутой рукой час и не забудьте взять в неё увесистую книгу. Спустя несколько минут мышцы начинают дрожать так, что хочется реветь, но слёзы не помогут. Позже я узнал, что так тренируют спортсменов. Взрослых психически устойчивых людей. Так любил наказывать меня отец. Наказание подобное пытке. – Характером в мать! – звучало как приговор. – Мягкотелый, ведомый, мямля, тряпка, – это лишь малая часть оскорблений, которыми меня удостаивал отец. Я старался изо всех сил хоть на четверть соответствовать своему погибшему старшему брату, которого даже толком не помнил, но отчётливо знал, что он был лучше меня. Я ненавидел его, завидовал ему. Он погиб, но отец любил его больше, чем меня. И как бы я ни старался, я всегда остался бледной тенью под номером два. Горькая утра всей семьи. Временами я до отчаяния хотел, чтобы он был жив, тогда бы отец хоть на секунду ослабил свой контроль. Дал выдохнуть, вдохнуть полной грудью, почувствовать эту жизнь на вкус. Всё остальное время я ненавидел брата каждой клеткой своего существа. Груз вины и непосильной ответственности придавливал меня к земле и не давал нормально жить. На одном из сеансов психотерапевт натолкнула меня на интересные мысли, заставляя задуматься. Что если мой контроль был продиктован не только желанием доминировать и утвердиться за счёт более слабого человека. Что если на самом деле я до отчаяния боялся потерять? Каждую свою девушку, как однажды наша семья потеряла брата. Страх потери преследовал меня, заставляя совершать ужасные вещи.
Глава 26
Открываю глаза. Яркий солнечный свет ослепляет. Закрываю. Блаженно потягиваюсь до приятного тока во всех конечностях. Утопаю в мягком и тёплом одеяле. До меня доносятся утренние звуки оживающего дома. А всё потому, что я ненавижу спать с закрытой в комнату дверью. Вот включился кран с водой: он чистит зубы, а затем принимает душ. Слышу его шаги. Он ходит по-особенному. Чуть заметно шаркая ногами, соприкасаясь с полом огромными мужскими тапочками. Звук его шагов я узнаю из тысячи. Ведь он мой отец. Чувствую, как счастье растекается по моим венам, сегодня выходной и мне не надо бежать… Бежать… Бежать…Бежать… Просыпаюсь. А куда мне не надо бежать? В школу или на работу? Осознание обрушивается ледяным водопадом. Укрываюсь одеялом с головой и скулю, как побитая псина, чувствуя едкое разочарование, отражающееся на моих щеках слезами. «Мужчины не плачут» – звенит в голове его голос. В моей памяти навсегда высечен родительский дом, но в месте, где прошло моё детство, теперь живут чужие люди. Мне нравится звук папиных шагов, но я их больше никогда не услышу… Как же я ненавижу его, но тогда почему так сильно скучаю? Встаю с кровати и отправляюсь в душ, чтобы смыть с себя остатки чувств после сна. Окидываю взглядом мешки с мусором и улыбаюсь. Алиса – причина моей улыбки, и сегодня она придёт ко мне в гости. *** День ссоры.
Волосы собраны на затылке, глаза озорные и невероятно живые. Аккуратный носик, родинка на скуле и над уголком верхней губы. Дружелюбная улыбка: тёплая и лучистая. В Алисе не было жеманности или кокетства. Она не пыталась понравиться или привлечь внимание, но взгляд сам притягивался к ней снова и снова. Движения плавные, женственные, но вместе с тем уверенные. Я хотел её всеми фибрами своей тёмной и изломанной души. Смог бы я сейчас назвать её обычной? Нет. Определённо нет. Мне хотелось присвоить её себе. Забрать и никому не показывать. Нездоровоежелание, граничащее с навязчивой идеей. Я понимал, что это неправильно, что Алиса не променяет свободу на золотую клетку. Это читалось в её отношении к другим людям, в её отношении к самой себе. Меня это восхищало и огорчало одновременно. Во мне словно боролись два человека. Один хотел спрятать, подчинить. Второй же боялся надломить, причинить вред, боль и разочарование. Я очнулся от своих мыслей, когда заметил, что девушка замерла с листом бумаги в руках. Чувство тревоги кольнуло в районе рёбер. Я встал с дивана и направился к ней. – Алиса? – позвал её, девушка вздрогнула. Я присел рядом с ней на колени, пытаясь рассмотреть, что её заинтересовало. – Что это? Объясни мне, – она протянула мне листы. Осознание того, что она увидела, накрыло волной паники. – Я не понимаю… Почему на документах по выделению финансирования для конкурса стоит твоё имя? – растерянно спросила она. – Отец переложил эту задачу на меня, – собрав своё самообладание, ответил я. – Скажи, что ты не… – её глаза наполнились болью и я, не выдержав, отвёл взгляд в сторону – Это ты, да? Меня тогда? Ты вышвырнул мой проект из конкурса? Но почему? За что? – Алиса. Выслушай меня, то, что было два года назад… Я был совсем другим человеком. Ты очень сильно разозлила меня тогда. Я тебя совсем не знал, – слова давались мне с трудом, но я решил быть честным. К сожалению, это не помогло. Разговор скатился в переход на личности и оставил после себя пустоту и разочарование. Она назвала меня жалким ничтожеством, с которым она дружила. Дружила! Хотелось схватить её за руку, прижать к стенке и отстоять своё право на неё прямо тут в прихожей, но я всеми силами сдерживался, позволяя ей уйти. Уйти навсегда. *** «Как забыть человека, который яркой вспышкой вторгся в твоё сознание?» – вопрос, который не давал мне спокойно жить. Вопрос, который заставил приехать к ней для того, чтобы поговорить. Вот только вместо Алисы я столкнулся с её разъярённым братом. Он вместо приветствия зарядил мне в глаз. Если бы я ждал чего-то подобного, то, возможно, сдержался и не ответил. Но действуя на инстинктах, я подбил Илье правый глаз. Этот цербер перегородил вход в подъезд и шипел не хуже змеи, чтобы я к его сестре и близко не подходил, что она только пришла в себя, стала улыбаться и нашла парня, который меня убьёт, если я вздумаю посмотреть в её сторону. «Нашла, сука, парня!» – эти слова пульсировали в висках, заставляя глаза наливаться кровью, а сердце заполняться чёрной ненавистью. Мне необходимо успокоиться. Мне необходимо её забыть. *** Влетаю в магазин расположенный недалеко от дома Алисы, покупаю бутылку виски и направляюсь к выходу. Как вдруг, что-то заставляет напрячься, что-то очень знакомое. Я замедляю шаг и всматриваюсь в девушку с маленьким ребёнком на руках. Очень красивую молодую маму. Неприятное чувство, похожее на зависть, царапает в районе груди. Врастаю безымянной статуей в пол, между нами расстояние в пару метров. Это Диана. Девушка, заметив меня, бледнеет и прижимает крошечную малышку к своей груди, словно пытаясь защитить её от меня. И когда только успела? Роняю взгляд на её правую руку и замечаю кольцо на безымянном пальце. Сегодня день "офигенных" сюрпризов. Представляю свой вид: подбитая физиономия, растрёпанная одежда, бутылка виски в руке. С губ срывается нервный смешок. Будь тут Азалия, она бы аплодировала стоя моему умению производить на людей отвратительное впечатление. – Привет, – произношу я, сам не зная зачем. Она молчит, лишь сильнее вжимается в стену. Чувство похожее на совесть несмело поднимает голову в моей груди. Я понимаю, что словами не перечеркнуть всё то, что я сделал, но всё равно зачем-то произношу: – Слушай, я хотел извиниться. Если сможешь, прости… К Диане, как коршун, подлетает рыжий парень, обеспокоенно рассматривая её. – С тобой всё нормально? – спрашивает он у неё и прожигает меня угрожающим взглядом. – Да, – тихо выдыхает она и прижимается к нему. И вот на этого рыжего мудака она меня променяла? Мне становится тошно от того, насколько заботливо он прижимает её к себе. Это не ревность, это зависть. Зависть, что они могут быть нормальными: жениться, заводить детей, жить долго и счастливо до конца своих дней. Я окидываю их долгим изучающим взглядом, через силу улыбаюсь, но, скорее всего, моя улыбка походит на оскал раненого зверя. Отмечаю, как сильно от этого напрягается рыжий тип, и мне хочется приложить его бутылкой по голове. Просто так, чтобы выпустить пар. Перевожу взгляд на маленький невинный комочек в руках Дианы и резко направляюсь к выходу из магазина.
Глава 27 Принято считать, что чудовища живут в темных подвалах, под кроватями, в заброшенных домах. Но на самом деле чудовища живут в нас…
Какое многогранное обилие разных чувств может уживаться в одном человеке: от пылко пламенной влюбленности, окрашенной в ярко-алый, до лютой ненависти, покрытой темно-бордовым с рваными разводами черного. Но не во мне… Мне было больно от воспоминаний. Мне стало душно от людей. Когда-то я наивно и доверчиво оголял перед ними свою душу, словно обнаженную нервами кожу, а они из любопытства прикладывали к ней раскаленные угли. Заглядывая в мои покрасневшие от боли глаза и мило улыбаясь, спрашивали: – А разве тебе больно? Ты что-то чувствуешь? Кромсая губы в кровь, сдерживая злые слёзы (ведь мужчины не плачут), я разучился чувствовать. Разучился. Чувствовать. Подставляю сентябрьскому порывистому ветру лицо, позволяю обнимать холодными объятиями кожу оголённого торса. Потому что только так я могу снова почувствовать себя живым. Ветер треплет мои отросшие волосы. На кожу обрушиваются влажные капли промозглого дождя, вызывая сотни зябких мурашек, босые ступни обжигает холодный пол, но мне нравятся эти чувства, они заглушают внутреннюю пустоту. В месте, где когда-то билось горячее, полное надежд сердце, теперь зияет черная беспросветная дыра. Бьётся ли ещё моё сердце? Бьётся. Но я словно блеклая тень самому себе, обреченная на жалкое существование без эмоций и чувств. Люди странные и забавные существа. Нам от рождения дано бесконечно многое, но мы неустанно стремимся урвать большее. Втаптывая в грязь тех, кто доверился. Это просто грёбаная эстафета. В моей жизни плачем стал собственный отец. Он распял мою душу ради своего тщеславия, даже не задумываясь. А потом появилась ты. Ты препарировала моё сердце и приколола его на энтомологическую булавку, разместив в своей коллекции под стеклом рядом с другими победами. Просто так сложились звезды, обстоятельства, наши пути. В мои ладони впиваются холодные железные перила балкона, а со спины меня обнимают горячие женские руки. Она юна и привлекательна, наивна и трогательна. Она смотрит на мир доверчивыми, широко открытыми влюбленными глазами. Но я не чувствую ничего, кроме желания обладать ей сегодняшней ночью. И я не вижу причины себе в этом отказывать, потому что я не страдаю от лишней скромности или благородства. Сегодня она доверится мне, а завтра наши пути разойдутся. Завтра начнется рождение нового человека. Человека без чувств… Человека с зияющей дырой вместо сердца… Или чудовища? Когда остаюсь с темнотой один на один, я ложусь на кровать в позе эмбриона и прижимаю колени с руками к солнечному сплетению. И шепчу теням, выползающим из закоулков прошлого: – Мне не больно. Ничего не чувствую, я тебя забыл…
Глава 28
Обнимайте чаще дорогих сердцу людей.
Обнимайте крепче. Просто так. Незаслуженно.
Потому что они есть.
Обнимайте руками, словами, поступками.
Целуйте их израненные сердца искренностью своей души.
Он идёт по скрипящему снегу, уверенной походкой, не обращая на меня внимания, а я семеню за ним следом. Он молчит. Возможно, он не знает о чём со мной поговорить, или разговор со мной ему попросту неинтересен. Это ранит. Мне так хочется обратить на себя его внимание, стать для него заметным, важным, значимым. Мне хочется заговорить с ним, но я не могу подобрать слов, я не знаю ни одной темы, которая могла бы быть ему интересна. Продолжаю молчать. Глубоко вдыхаю запах сигаретного дыма, исходящий от него, мне это нравится. Я до сих пор люблю запах сигарет, хоть он и отвратителен. Он навсегда останется в моей памяти, потому что он ассоциируется с отцом. Только теперь я понял, как много этот человек для меня значит, хоть он в точь–в–точь как этот сигаретный дым: ядовитый и отвратительный. «Я обязательно брошу курить. Обязательно» – обещаю сам себе и тушу сигарету об пепельницу . *** – Ответь мне, ты адекватный человек? – Азалия нависла каменным изваянием над диваном, на котором я лежал. Я закрыл голову подушкой, давая понять, что я думаю об утренних разговорах. Сестра выхватила подушку из моих рук и опустила мне её на затылок, отчего и так гудевшая голова словно раскололась на две части от зазвеневшего в ней колокола. – Сука! Ты не могла прийти попозже? – зарычал я, морщась от головной боли. И зачем я только дал ей ключи от квартиры? А точно, из–за Кошки. Бесят обе. – Я могу вообще не приходить. – Начинается… – Я приготовлю кофе, а ты марш в душ, – приказала Азалия и громкими, раздражёнными шагами удалилась на кухню. Я прижал руки к голове и попытался провалиться в сон, как вдруг что–то тяжёлое опустилось мне на спину и громко заурчало в самое ухо, активно перебирая передними лапами и выпуская когти. – Вы что в одной команде работаете? – сквозь зубы процедил я и, скинув с себя животное, поплёлся в душ. Ледяной поток воды помог взбодриться и облегчить головную боль. – Ну и? – протянул я, появившись на кухне. Сестра поставила на стол ароматный напиток, я уселся и сделал глоток обжигающе горячего кофе. – Сколько это будет продолжаться? Сколько ты будешь гробить себя алкоголем? Сколько ты не появлялся в офисе? Знаешь, я устала тащить всю работу на себе. Мама, конечно, старается помочь, но ты же сам понимаешь, что она другого склада. И я бы даже не против вести бизнес одна, но я должна знать, что ты занят чем–то полезным, чем–то стоящим. Но ты же тупо сливаешь свою жизнь в унитаз. Что с тобой происходит? Я тебе не чужой человек. Я имею право знать. Я упрямо молчал, а что я мог ей сказать? Что, кажется, моя жизнь потеряла смысл? Что каждый день я усилием воли сдираю себя с дивана, кровати, пола… Что в одно мгновение из яркого и цветного мир превратился в серое, унылое говно. Что, кажется, я впервые в жизни по–настоящему влюбился, а она нашла себе другого? Что я ненавижу Кошку за то, что она каждую минуту напоминает мне об Алисе, но всё равно не могу вышвырнуть её на улицу. И вроде бы я больше ничего не чувствую, тогда какого хрена, так беспокойно давит внутри грудной клетки? – Всё нормально, – процедил я. – Мне очень больно видеть тебя таким, но не ошибается тот, кто не человек, – тяжело выдохнула Азалия. Её вид стал таким убитым и задумчивым, что совесть нервно выглянула из недр моей тёмной души. – В чём смысл твоей жизни? Для чего ты живёшь? – вдруг спросила сестра. Этот вопрос был странным. Я никогда всерьез не задумывался об этом. – Я не знаю… Чтобы быть счастливым? – Ну вот станешь ты счастливым и что? Цель достигнута. Неужели ты думаешь, что прожигать свои дни – это и есть счастье? Твоя проблема в том, что ты не понимаешь к чему ты идёшь. – И что ты предлагаешь? – я закатил глаза. – Каждый день задавай себе один и тот же вопрос: Для чего ты здесь? В чём смысл твоей жизни? Жизнь без цели пуста. Эти слова заставили задуматься. Ведь я действительно не знал, для чего это всё? Есть ли в этой жизни какой–нибудь смысл? Неужели она всегда будет такой пустой и бессмысленной? Или я смогу найти цель? Для чего человек живёт? Я не знал ответа, но почувствовал острое ни с чем несравнимое желание, скорее даже потребность, найти ответ. – Знаешь, я верю в тебя, верю так, как не верю в себя. Если бы ты захотел, ты бы добился многого. В тебе есть упорство, острый ум и горячее сердце. На самом деле, я очень сильно горжусь тобой, – Азалия приобняла меня. Мы не обнимались с детства, но после смерти отца сестра решила задушить меня в своих объятиях. Поначалу я пытался протестовать, но потом понял, что это бесполезно. У Азалии был один весомый аргумент: «Обнимашкотерапия!» – именно так она называла странные порывы телячьей нежности. И я терпел. Не то чтобы мне это совсем не нравилось, просто было неловко и непривычно чувствовать руки сестры у себя на плечах спустя годы не самых лучших отношений. Неожиданно раздался дверной звонок. – Я открою, – Азалия резко подскочила и понеслась в сторону прихожей. Хлопнула дверь, послышалось шуршание. Я напрягся, ведь я никого не ждал. На пороге кухни показалась статная женщина, она нервно теребила свои руки. Азалия стояла позади, приобняв её за плечи. Я был ошеломлён. После смерти отца она ни разу не была у меня дома. – Что происходит? – растерянно спросил я. – Думаю, вам надо поговорить, – улыбаясь, ответила Азалия и подтолкнула маму ко мне, она несмело присела на краешек стула, её спина была напряжена как вытянутая струна. – Зачем ты пришла? – выдавил я, слова давались тяжело, старые обиды начинали кровоточить в её присутствии. – Я переживаю за тебя… – Азалия попросила? Молодец, ты выполнила свой материнский долг, можешь валить. – Зачем ты так? – А ты зачем так? После смерти отца… Избегала меня и все эти взгляды полные ненависти. Ты считаешь, что это я во всём виноват? Скажи мне об этом в лицо. – Ты просто очень сильно напоминаешь мне его… – она замерла, словно подбирая слова. – Мне было стыдно и больно видеть тебя. Азалия никогда не упускала случая напомнить мне о том, что я всё видела и молчала. О том, что я допустила такое отношение к тебе. И за все твои трудности, за твоё поведение я винила лишь себя. – И ты решила не общаться? Прекрасный выбор. Как ты могла столько лет терпеть его? Как? – Я любила его… – А меня? Меня ты любила? – Не смей! – её губы сжались в тонкую линию, а подбородок затрясся. – Думаешь, так просто взять и уйти? Когда у тебя на руках двое детей. Когда он может достать тебя на другом краю света и отобрать вас? Я хотела быть с вами. И да, я любила его, как и вас. Любила так, как могла. Она встала и подошла ко мне, несмело прижав меня к своей груди. Наверное, я мечтал об этом всю жизнь, но теперь, когда это случилось, я чувствовал лишь растерянность и звенящую пустоту. – Легко судить человека, не побывав в его шкуре. Я не оправдываюсь, я знаю, что виновата перед тобой и мне очень больно жить с этим. Миллион раз я прокручивала в голове то, как могла бы все изменить, но прошлое не вернуть. Не было бы и дня, чтобы я не думала о тебе, потому что ты мой сын и я люблю тебя. Прости меня, – сквозь слёзы прошептала она и внутри, что–то дрогнуло, словно на иссушенную солнцем землю пролился долгожданный дождь, оживляя её и дарую новую жизнь. Никогда раньше я не смотрел на ситуацию с такой стороны. Никогда раньше не задавался вопросом: "А через что пришлось пройти моей матери, чтобы оставаться рядом со своими детьми?" – И ты меня прости, – чуть слышно произнес я.
Глава 29
С какой скоростью я должен жить, чтобы вновь встретиться с тобой? Аниме "Пять сантиметров в секунду"
Десять месяцев спустя. Июль.
– Ох… Он такой тяжёлый. Мамочки–и–и, – стонала рядом идущая Тая. Огромный рюкзак болтался за её спиной, а на голове красовалась панама с длинными полями, отчего подруга выглядела очень забавно. – Ты должна была знать, на что шла, когда подбивала меня на эту авантюру, – устало протянула я. – Это он во всём виноват! Если бы я знала… – Любовь требует жертв, – пресекла я её стенания. – Вау–у–у! Ты только посмотри! – воскликнула Тая и припустила вперёд, увеличив скорость почти втрое, у неё словно открылось второе дыхание. Я лишь крякнула от такого рвения, под тяжестью собственного рюкзака. Но надо признать, что впереди и правда была потрясающая природа. Величественные сосны расступились, открывая живописный вид на голубую гладь воды. Не зря это озеро считалось одним из чистейших водоёмов нашей страны. – Сегодня остановимся тут. Ужин, песни у костра и отбой, а рано утром выдвигаемся в горы, – вещал громким голосом Максим – организатор тура выходного дня, он же экскурсовод и по совместительству новый возлюбленный Таи. Только вот он о её влюблённости ещё не знал. Она познакомилась с ним на свадьбе у нашего бывшего однокурсника. Недолго Антоша горевал над неразделенной любовью ко мне, через полгода женился на Ольге из нашей компании. Наверное, можно даже не говорить о том, что на свадьбу меня не пригласили. Это было очень обидно. Учились вместе, дружили, мусор собирали и словно чужие люди. Ну да ладно, это их выбор, насильно мил не будешь. – Ну и чего вылупились? – Илья подхватил меня и Таю под руки и поволок в сторону озера. – Пока клювами щёлкаете, лучшие места займут. – Вот тут поставите палатку, – повелевающим голосом приказал брат. – А ты? – возмутилась я. – А я обещал помочь вон тем брюнеткам, – довольно осклабился Илья. – Слышь, ты. Совесть найди и помоги сестре! – рявкнула я. – Или я подойду к ним и скажу, что я твоя беременная жена. Понял? – Ты этого не сделаешь, – брат озадаченно посмотрел на меня. – А ты проверь, – с вызовом протянула я. – Хочешь испортить выходные – возьми с собой сестру, – бурчал брат, сгружая свой рюкзак на землю. – Вообще–то, это я тебя с собой взяла. – Да какая разница, если бы от этого менялась суть… – Я вам не мешаю? – тактично поинтересовалась Тая. Как же я была рада, что пора её воздыханий по моему непутёвому братцу наконец–то прошла. Правда, новый объект её любви мне тоже не очень нравился. На первый взгляд, он казался обычным парнем невысокого роста, но достаточно крепкого и спортивного телосложения, но стоило Максиму заговорить и улыбнуться, как он тут же притягивал восторженные взгляды девушек и женщин. Такие, как он, при желании могли собирать толпы людей на митинги. Одним словом, он был слишком общительным и харизматичным, словно магнит для противоположного пола. Но у него всё же имелся один весомый плюс: он не был моим братом. *** Илья с Максимом стояли и наблюдали, как над багажником белоснежного автомобиля, припаркованного в нескольких метрах от нас, склонилась эффектная девушка. Точнее, у неё была очень эффектная задняя часть, обтянутая бело–голубыми леггинсами. – Кажется, я влюбился, – задумчиво протянул брат. – Ты же даже её лица не видел, – возмутилась Тая. – Что ты понимаешь, женщина, – фыркнул брат. – Влюбился он, ага, на целых одиннадцать минут, – съязвила я. – Не опошляй, – возмутился брат, – и вообще, ты меня недооцениваешь. – Фу, избавь меня от таких подробностей, – взмолилась я. Тая весело рассмеялась. – У тебя будет возможность выразить ей свои чувства, – шутливо произнёс Макс. – Она из нашей группы. Купила путёвки, но выразила желание добраться до места самостоятельно. – А что, так можно было, – возмутилась я. – Сколько мы сюда рюкзаки от микроавтобуса тащили? Сколько километров? А могли на машине. Тая слегка толкнула меня, призывая заткнуться и не позорить её. – Не… ну а вообще мне всё нравится, – в щеку вцепился голодный комар, и я яростно прихлопнула его рукой. – Комары, романтика… А ты взяла спрей от насекомых? – сквозь зубы процедила я. Парни покатились от хохота, явно давая понять, что актриса из меня не очень. – Ладно, я пойду встречу вновь прибывших, – виновато произнёс Макс. Я успела приметить, с каким интересом он рассматривал Таю, и сделала вывод, что она ему понравилась. – Я с тобой, – увязался за ним Илья, а я даже не удивилась, сто процентов начнёт подбивать клинья к понравившейся ему девушке. – Этого не может быть,… – Тая жалобно уставилась на меня. – Это не я. Честное слово! Я нахмурилась, не понимая, что так сильно встревожило мою подругу. Она озадаченно перевела взгляд в сторону, а я проследила за его направлением и вросла в землю. Сердце споткнулось, чтобы с новой силой застучать в грудной клетке, учащённым пульсом отражаясь от висков и шеи. – Хочешь, мы уедем? – обеспокоенно спросила подруга, вцепившись в мою руку. – Как? Восемьсот километров… – чуть слышно выдавила я и нервно рассмеялась. – На попутках? Надо признать, это было очень заманчивое предложение, но как бы сильно мне ни хотелось сбежать, инстинкт самосохранения стоял на первом месте. Я внимательно рассматривала человека, который вгонял меня в тихую истерику, даже не подозревая об этом. Он был таким же, но совсем другим, что–то сильно поменялось в нём, и дело было даже не во внешности. Хоть и небольшая щетина придавала его образу серьёзности, но было что–то другое, едва уловимое. Словно за время, что мы не виделись, он сбросил кокон смазливого парня и переродился в молодого привлекательного мужчину. На нём были брюки с множеством карманов в стиле милитари и чёрная футболка, подчёркивающая рельеф подтянутого тела. Он держался расслабленно и уверенно до тех пор, пока не увидел моего брата. Они замерли друг напротив друга, а моё сердце упало в пятки. Но Глеб первым протянул Илье руку и, к моему удивлению, брат её пожал, возможно, потому что рядом с Глебом стояла ослепительной красоты девушка. «Прошлое остаётся в прошлом» – твердила я про себя, нервно вышагивая в сторону своей палатки.
Глава 30
Мало просто отпустить чью-то руку. Надо ещё забыть её прикосновения. Автор неизвестен.
Дышать ровнее, не смотреть в его сторону, делать вид, что он совсем мне неинтересен. Как можно быть таким привлекательным? Ар-р-р. До нашей встречи я думала, что мне удалось его забыть, что я переросла, переболела эти чувства. Множество раз представляла, как встречу его и ничего не почувствую, пройду мимо с гордо поднятой головой. Или представляла, как при встрече залеплю ему звонкую пощёчину за то, что он так по–скотски поступил с Кошкой. Но уж точно в моих мечтах не было того, что происходило сейчас. Я терялась, мое сердце взволнованно билось в его присутствии. Вопреки всякой логике мне хотелось подойти к нему и заговорить, спросить, куда он уезжал и зачем. Похоже, папа был прав, когда говорил мне, что мир это не только чёрное и белое, что мир – это множество оттенков. А я смеялась над ним и оставалась слишком правильной, категоричной, и что вышло? Мне пришлось понять и простить Таю. Потому что, выбирая между близким человеком и принципами, я остановила свой выбор на первом, ведь Тая была мне как сестра. А сейчас мне хотелось наплевать на свою гордость, обиду и подойти к Глебу первой, и выяснить, почему он так поступил с Кошкой. Но к счастью, мне не хватило на это ни сил, ни смелости. Нельзя! Нельзя прощать предательство, это развяжет человеку руки и будет приглашением вытирать об меня ноги. Во время ужина я упрямо делала вид, что не замечала присутствие Глеба. Радовало лишь то, что он не пытался ко мне подойти и держался от меня на безопасном расстоянии. Он ни на шаг не отходил от своей сестры, на которую, судя по всему, положил глаз Илья. Когда на озеро стали опускаться сумерки, ребята развели костер и дружной группой из двенадцати человек разместились вокруг него. Немного посидев с ними, я шепнула Тае, что у меня разболелась голова и поспешила скрыться в нашей палатке, но подруга увязалась за мной. Я заверила её в том, что она не обязана сидеть со мной, и выдворила очаровывать Максима, ведь именно за этим мы сюда и приехали. А что получилось? Вместо веселого отдыха, я была вынуждена скрываться от своего прошлого. Я так боялась столкнуться с ним взглядом и увидеть в его глазах безразличие. А притворяться, что ничего не помню и совсем ничего не чувствую, было просто невыносимо. И как бы не было печально признавать, но я до сих пор его не забыла. Я словно одновременно ненавидела его и любила. – Белый снег, серый лед…, – пел мой брат, наверняка очаровывая большую часть женского коллектива. Какой же он у меня все–таки показушник, но надо признать достойный конкурент Глебу. Мне стало приятно от этой мысли. Пусть лучше барышни у костра пялятся на моего брата, чем на Глеба. Да блин, какая мне разница? Хотела бы я сейчас тоже сидеть с ними и слушать песни, льющиеся под звуки гитары, а не ловить шум доносящегося до меня веселья, находясь в полном одиночестве. Неожиданно пола палатки отодвинулась, и внутрь без зазрения совести просунулась голова. – Надо поговорить, – уверенно произнес Глеб, в его глазах плескалась настойчивость. – Ты очумел? – ошарашенно выдавила я, представляя, что будет, если Илья заметит его поползновения в мою сторону. Я схватила Глеба за руку и буквально втащила его внутрь своего укрытия. Сердце отчаянно забилось в груди, а радость и смятение накрыли с ног до головы. Ведь он сам ко мне пришёл. – Говори, – стараясь не выдать своего волнения, выдавила я. – Я скучал по тебе, – произнёс он ровным и спокойным голосом. – О чем ты хотел поговорить? – спросила я, стараясь осмыслить только что услышанное. – Без разницы. Я просто хочу говорить с тобой. Всю ночь. Мне захотелось улыбнуться, кинуться ему на шею, сказать, что я тоже по нему скучала, но я сдержалась и отвела взгляд в сторону, не выдержав его настойчивого, приникающего под кожу взгляда. От мыслей о том, что я нахожусь с ним наедине, кинуло в жар. Мне необходимо было срочно выдворить его за пределы палатки, пока не случилось непоправимое. – Тебе лучше уйти, не думаю, что все это… Не думаю, что… – У тебя есть парень? – спросил он, сверля меня своими внимательными глазами. Я отрицательно покачала головой. – Тогда я не вижу причины, мешающей двум свободным людям, поговорить. Я тяжело выдохнула. И правда, что со мной? Вот он, прямо передо мной, сколько я из–за него страдала? А теперь растеклась липким сиропом у его ног. Мне стало противно от самой себя, а в душе снова начала подниматься обида. – Зачем ты вышвырнул Кошку? Она доверилась тебе. Привыкла… Возможно, даже полюбила, а ты,… – слова давались тяжело, в горле встал предательский ком, я изо всех сил держалась, чтобы по щекам не покатились слёзы обиды. – Я понимаю, что поступил подло, но если ты позволишь, я попробую объяснить. Просто выслушай… Не знаю, как описать это состояние. Наверное, это сравнимо с тем, как убавляют яркость на телефоне. Только вместо телефона – человек. Встаешь утром на автомате, делаешь какие–то заученные действия и ничего не чувствуешь, кроме бесконечного желания похоронить себя под толстым, мягким одеялом. Ешь изысканные блюда в лучших ресторанах, но не чувствуешь вкуса, он словно притупляется. А помнишь как в детстве? Всё было безумно ярким и вкусным, даже обычная конфета могла доставить массу удовольствия, но со временем всё затухло. У меня это случилось, слишком рано. И вскоре пошли в ход алкоголь, сигареты и секс, они оживляли этот до банальности скучный мир. Пусть ненадолго, но делали его ярким, а меня живым. Но даже это со временем перестало приносить такое же удовольствие, как в самом начале: алкоголя и сигарет требовалось всё больше, а секс становился жестче. Иногда чтобы что–то понять в этой жизни, необходимо заплатить слишком высокую цену. Через две недели после того, как я зарубил твой проект, я попал в аварию и потерял отца, и меня словно разбудили. Я снова стал чувствовать этот мир, но через боль и страдания, и впервые в жизни задумался и захотел хоть что-то в себе изменить. Как будто бы появилось осознание того, что если я не перестану вести себя как последний ублюдок, то закончу свою жизнь, не дотянув до тридцати. А потом я познакомился с тобой. Ты невероятно бесила меня и выводила из состояния равновесия, но самое удивительное, что мне снова стало интересно жить без тусовок и алкоголя. Мне хотелось видеть тебя как можно чаще, пусть собирая этот гребаный мусор, но иметь возможность наблюдать за тобой. После каждой нашей встречи я был полон энергии и сил. Мне казалось, что я никого и ничего не хотел в своей жизни, так как тебя. И это стало моей ошибкой, нельзя теряя себя, погружаться в другого человека. После того, как мы перестали общаться, я провалился в безнадежную пучину мрака, даже сейчас, вспоминая это состояние, мне становится не по себе. Кошка же стала моим личным проклятием, живым напоминанием о тебе. И когда я принял решение уехать, возможно, на несколько месяцев, я не придумал ничего лучше, чем оставить её у тебя. Прости, просто я знал, что с тобой ей будет хорошо. – Если тебе было плохо, почему ты не попытался поговорить со мной? – Я приезжал, но встретил твоего брата, он доходчиво объяснил, что ты счастлива со своим парнем. – Он что, сказал, что у меня есть парень? – удивилась я. Глеб кивнул. – Вот паршивец! – изумленно выдохнула я. Было неприятно, что брат решил за меня, но сильной обиды я почему–то не почувствовала. Неверное, потому что я понимала – он защищал меня так, как мог, и искренне в это верил. – Значит, парня не было, – уверенно заключил Глеб. – Скажи мне, ты хоть иногда думала обо мне? Полумрак палатки располагал к откровенности, а атмосфера была настолько непринужденной, что хотелось говорить только правду. Все время. Утром, днем и вечером, и даже во сне ты не давал мне покоя. И даже когда мне казалось, что я ничего к тебе не чувствую, я продолжала мучиться вопросом: «Как ты там?» – подумала я, но выдохнула лишь тихое: – Да… Почему ты уехал? – Я хотел разобраться в себе и понять в чем смысл моей жизни. Я замерла, судорожно соображая, что делать, потому что услышала шум приближающихся шагов и знакомые голоса. Это что же сейчас будет?
Глава 31
Путешествия учат больше, чем что бы то ни было.
Иногда один день, проведенный в других местах,
дает больше, чем десять лет жизни дома.
А. Франс
Алиса – Ложись, – шикнула я, в панике утрамбовывая Глеба в стенку палатки. Быстро устроилась рядом, укрывшись летним покрывалом. Я вплотную прижалась к парню, надеясь, что в темноте мы сойдем за одно спящее тело. – Она уже спит? И одеяло моё приватизировала. Я вообще–то его для себя тащил, чтобы под спальный мешок постелить, – возмущённо произнёс Илья, не успев появиться в палатке. Я почувствовала, как угол спасительной ткани пополз в сторону, и изо всех сил вцепилась в него. Ужас сковал моё тело, я почувствовала себя провинившимся ребенком, которого застукали на месте преступления любимые родители. Раздался шлепок, похоже, верная подруга Тая встала на стражу моего сна. – Только разбуди! – полушёпотом зарычала она. – Ей и так нелегко. Разве ты не понимаешь? Представь, как бы ты себя чувствовал, если бы увидел человека, которого любил, довольным и счастливым без тебя? – Да она радоваться должна, что этот мудила достанется кому–то другому. Мне захотелось взвыть от досады, кажется, мои щеки заполыхали алым. Я не знала, что было хуже: быть обнаруженным Ильей или то, что Глеб сейчас мог узнать про меня много нового и интересного. – Сестру не трогай, – деловито распорядилась Тая. – Да понял я, – пробурчал брат. Раздалось шебуршание, видимо Тая и Илья укладывались в спальные мешки. От напряжения и июльской жары мне казалось, что моя одежда промокла насквозь, страшно было представить, что сейчас творилось с Глебом, ведь он полностью скрывался под одеялом. Судя по звукам и перешептываниям, рядом со мной лег Илья, а у стенки расположилась Тая. Было в этой ситуации что–то запретно–сладкое и одновременно абсурдное. Я напоминала себе сумасшедшую, потому что мне хотелось находиться в этом моменте как можно дольше. Чувствовать обжигающее дыхание Глеба на своих ключицах, вжиматься в его тело, ощущать всю силу его желания до головокружения в голове и пересохшего горла. Понимать, что он хочет меня, но не трогает и пальцем. Он бы мог… О нет! О чем я думаю, находясь в сантиметре от собственного брата. Стало мерзко, но тело, охваченное самым древним инстинктом, так не считало. Оно хотело почувствовать руки Глеба везде, где только было можно, и даже там, где было нельзя. За спиной послышалась возня, словно кто–то выбирался из спального мешка. – Ты куда? – шёпотом спросила Тая. – Там парни бухать пошли, чёт я подумал, зря я с ними не пошёл. Душно, твердо, трезвым не уснуть, – протянул брат. – Но ведь завтра с утра в горы, – возмущенно выпалила Тая. – А сегодня начинается мой законный выходной. Никогда в жизни я так не радовалась намечающейся пьянке брата, как сейчас. Я подождала, когда шаги Ильи окончательно удалились, и облегченно вынырнула из–под одеяла, заодно освобождая своего пленника. – Это что такое? – послышался испуганный голос Таи. Думаю, если бы здесь было светло, то я бы смогла увидеть округлившиеся глаза девушки. – Он уже уходит, – сообщила я, подталкивая Глеба на выход, когда парень скрылся за пределами палатки, Тая ошарашенно спросила: – Это что, Глеб? Вы что, опять дружили? – Нет! Ты что? Мы просто разговаривали. – Под одеялом? *** Азалия (сестра Глеба)
Я лениво листала книгу на телефоне, готовая вот–вот провалиться в объятия сна, как вдруг ночную тишину разрезал звук расстегивающейся молнии. Я резко села, отчего телефон выскользнул из рук и потерялся в груде лежащих рядом вещей, погружая меня в темноту. Во входном проёме палатки показалось огромное патлатое чудовище. Воображение нарисовало мне страшного и голодного Йети. Холодный страх пробежал по позвоночнику. Я схватила попавшийся под руку термос и со всей силы метнула его в зверя. Зверь неожиданно для меня взвыл пьяным мужским голосом: – Бля–я–я… Я облегченно выдохнула. Все ясно, никакое это не чудовище, просто нажравшийся до зеленых соплей парень, перепутавший палатки. – Молодой человек, тут уже сплю я, – сообщила я нарушителю моего спокойствия. Глаза уже полностью привыкли к темноте, и я смогла различить в патлатом чудовище парня, весь вечер играющего на гитаре, кажется, его звали Илья. Точно. – Значит, не ошибся, – довольно произнес патлатый, а затем нагло сгреб меня в охапку и уложил на бок, обхватив стальными кольцами рук и ног, и уткнулся носом в мой затылок. "Маньяк, сейчас насиловать будет" – пронеслась в голове беспокойная мысль, накрывая меня волной паники, но парень не шевелился, словно просто собрался… спать? – Вы что делаете? – зашипела я, изо всех сил пытаясь вырваться из его захвата, но он лишь сильнее прижал меня к себе, лишая всякой способности к сопротивлению. – Сплю, и ты спи, – лениво протянул он, бестактно стирая границы и переходя на ты. Я почувствовала себя заложником глупой ситуации. Кажется, один пьяный дебил решил меня использовать в качестве плюшевой собачки. – Совсем оборзел? – вызверилась я. – Я не хочу с тобой спать! – Можем и не спать, – мурлыкнул он и сделал недвусмысленное телодвижение, от которого от поясницы до шеи пробежал разряд тока. А я потеряла дар речи и замерла. С психами лучше не спорить, с психами лучше спать? Или может быть заорать и разбудить весь лагерь? Тогда придет Глеб и убьет этого невменяемыша. Этот вариант меня не порадовал. Я притаилась и дождалась, когда дыхание парня выровнялось, давая понять, что он погрузился в сон. Я тихонечко попыталась выбраться из его захвата, но не тут–то было, он сильнее обхватил меня руками и вернул на прежнее место. Я решила подождать еще какое–то время и заново повторить попытку, но не заметила, как провалилась в сон. Я проснулась от того, что терлась носом обо что–то приятное. От терпкого мужского запаха закручивался тугой узел внизу живота, под рукой приятно перекатывались мышцы, а нога была закинута на возвышение, и в нее упиралось что–то твердое и желанное. Приятный сон, очень приятный сон. – Слушай, если я сейчас тебе отвечу, то это будет считаться по обоюдному согласию? – ворвался в мой сон чуть хрипловатый мужской голос. Воспоминания вчерашнего вечера обрушились на меня проливным дождём. Я попыталась подскочить, но меня удержали сильные мужские руки. – Доброе утро, – довольно улыбнулся парень, а я почувствовала себя неловко. Вот до чего доводит долгое воздержание. – Это всего лишь естественная потребность организма, – строго сказала я. – Удовлетворим? – с таким пониманием уточнил парень, что у меня перехватило дыхание. – Проваливай отсюда! – зашипела я и начала толкать Илью к выходу под его хрипловатый смех. И зачем я только на это подписалась? Глеб, как с цепи сорвался, чуть ли не силой заставил меня забронировать два места в поход выходного дня. И ладно бы отправился один, но нет! А теперь я должна страдать? – Я ещё вернусь, – пообещал мне парень, когда уже полностью скрылся за порогом моего временного домика. – Ты что там делал? – услышала я недовольный голос Глеба. – Ты мою сестру, я твою сестру, – судя по всему, Илья присвистнул, обозначая, что он со мной сделал. – Квиты. Вот хитрый гадёныш! Да он оказывается сводил свои счеты с Глебом. Нужна я ему сто лет в обед. Я подорвалась с места и вылетела из палатки, встав между враждебно настроенными парнями. – Ты зачем врешь? – зашипела я на Илью. – Между нами ничего не было, – спокойно произнесла я, переведя взгляд на Глеба. – Вчера вечером он нажрался и уснул. У него даже руки не поднимались, не думаю, что он был способен на что–то большее. Патлатый просто перепутал палатки. – Патлатый? – Илья недобро хмыкнул, а Глеб расслабился, и ещё раз окинув меня внимательным взглядом, направился в сторону озера. – Значит ты меня? – я присвистнула и сделала характерный жест руками. Вопросительно уставившись на Илью. Парень вызывающе посмотрел в ответ. – Это каким же он должен быть? – я показала пальцами пару сантиметров, изображая задумчивый вид. – Если я ничего не почувствовала. – Это потому что я тебя даже пальцем не тронул, но если захочешь, то сегодня ночью почувствуешь, – улыбаясь, произнес этот наглец. – Малыш, ты мне отвратителен, – без тени улыбки произнесла я и скрылась в палатке.
Глава 32
В горах между людьми возникают особые связи.
Поэтому меня тянет к ним так неудержимо.
Беар Гриллс.
– Мать моя женщина! Кто оставил кроссовки возле костра? – прогремел громогласный голос Максима на всю округу. Тая, движимая любопытством, бросила свои дела и поспешила посмотреть, что случилось, я поплелась за ней. Вокруг костра уже собрались люди, рассматривая покореженные и оплавившиеся на носках кроссовки. – Это мои, а что…, – сестра Глеба замерла, увидев, что стало с её ещё совсем недавно белоснежными «найками». – Вот черт! Высушила! – она подхватила пострадавшую обувь и направилась к своей палатке. – Вскипятили чайничек, – подытожил один из парней. *** – Я не могу, я не дойду, мне так плохо, – стонал щупленький паренек. Вид у него и правда был очень замученный. Темные круги залегли под глазами, а на лбу блестели капельки пота. – Зато вчера хорошо было! Чем ты думал, когда пил? Ты же знал, как я хотела в этот поход, – кричала длинноволосая брюнетка в теле. – Иди без меня, – героически предложил он, судя по всему мечтая поскорее от неё избавиться. – А тебя тут одного оставить? Ну уж нет! Илья, наблюдавший за ссорой всё это время, весело хохотнул, словно и не пил вчера вместе с несчастным парнем. – Вот он попал, у него и так голова раскалывается, а она останется и будет ему мозг пилить тем, что он испортил ей лучшие выходные в её жизни, – полушёпотом произнес брат. – У самого–то голова не бо–бо? – на всякий случай поинтересовалась я. Всю ночь пропадал непонятно где, а выглядел как огурчик. – Норм, ты лучше за себя переживай, – лениво протянул он. Максим постучал поварешкой по котелку, привлекая к себе всеобщее внимание и заставляя затихнуть жужжащий потревоженным ульем народ. – Вы прекрасно знали, что сегодня нам предстоит подъем, но проигнорировали мои просьбы, но это ваш выбор. Мне нужно понимать, кто отправляется в горы, а кто останется в лагере вместе с поваром Пашей. Итак, кто остается? – строгим голосом спросил наш предводитель. – Мы остаемся, – мученически произнесла девушка горе–алкоголика. Судя по тому, как он позеленел, чутье подсказывало мне, что скоро он бросит пить или бросит девушку. – Я тоже остаюсь, – произнесла Азалия. Она выглядела мрачной, наверное, она сильно расстроилась из–за кроссовок. Девушка перевела взгляд на брата, словно ожидая от него слов о том, что он тоже остаётся или что они сейчас же поедут домой. Сердце обеспокоенно ёкнуло, как бы это эгоистично не звучало, но мне не хотелось, чтобы он уезжал. Я перевела взгляд на Глеба, но он был невозмутим, словно не замечал красноречивого взгляда сестры. Через полчаса уцелевшие члены группы были собраны, и мы оставшейся компанией наконец–то выдвинулись в горы. – Что–то мне так плохо. Голова разболелась и вообще тошнит, – простонал рядом идущий Илья. Я удивленно на него посмотрела, совсем недавно он искрил и был батарейкой источающей энергию. – Ты шутишь? – Нет, слушай, я, наверное, останусь, – негромко произнес он и стал отступать к дереву. И судя по тому, как он радостно улыбался, я поняла, что он просто решил не идти и сейчас наглым образом сливался. – Стой, – прошипела я, но он лишь развернулся и дал деру по направлению к нашему лагерю. А поскольку мы плелись в самом конце группы, бегство брата никто не заметил. Я тяжело вздохнула, абсолютно не понимая его поступок. Немного постояв, я бросилась догонять ребят. Тая вышагивала рядом с Максимом и, судя по тому, как они мило беседовали, у неё неплохо получилось обратить на себя его внимание. Дорога была извилистой и неудобной, но потрясающие виды природы с лихвой компенсировали этот момент. – Что случилось? У тебя растерянный вид, – обеспокоенно спросил Глеб. – Сама не понимаю, брат почему–то решил остаться в лагере. – А я понимаю, – усмехнулся Глеб. – Кажется, он решил подкатить к моей сестре. – И ты так спокойно об этом говоришь? – удивилась я. – Просто я знаю Азалию. Прости, не в обиду будет сказано, но, сколько ему лет? – Двадцать три. – Ну вот, а ей двадцать девять. И зная её требования и запросы относительно мужчин, у мальчишки просто нет шансов. – Что за предрассудки? Разве чувства спрашивают, сколько лет человеку, прежде чем появиться? И вообще, может быть это у неё нет шансов, ты просто брата моего не знаешь. Да лучше него она вряд ли кого–нибудь найдет. – Может быть, – улыбаясь, согласилсяГлеб, сильно удивив меня этим. – А куда ты уезжал? – задала я так давно волнующий меня вопрос. – Можно сказать, что я путешествовал. Сначала по Индии, потом по России. – Ого, и сколько длилось твоё путешествие? – Восемь месяцев, – улыбнувшись, произнес Глеб, словно вспоминая приятные моменты из поездки. – Ты крут, не каждый может себе такое позволить. Но как же учеба? – Я забрал документы, – спокойно произнес Глеб. – Точнее перед поездкой я взял академический отпуск, но вернувшись, понял, что это совсем не то, что мне нужно. Что это было детской мечтой, лишь одной ступенькой на моём пути, и я её перерос, но не заметил этого. Оказалось, что на самом деле я очень люблю то, чем я занимаюсь, дело моего отца. Просто обида застилала глаза, а гордость не давала признать этого. – Ого, – пораженно выдохнула я, мне даже показалось, что сейчас я разговариваю с другим человеком, намного старше того Глеба, что я знала раньше. Подозрения о том, что он не для простого отдыха ездил в Индию, будоражили меня, но я не могла обличить свои мысли в тактичный вопрос. – А как ты? Что у тебя нового? – спросил Глеб. – Можешь меня поздравить, недавно я получила работу своей мечты, – довольно произнесла я. – Поздравляю. И где ты будешь теперь работать? – В заповеднике, недалеко от моря. Мне дали время для того, чтобы отработать четырнадцать дней, а потом я уеду. Улыбка сползла с лица Глеба, он стал задумчивым и серьезным. Неужели эта новость его расстроила? Приятное тепло окутало меня с ног до головы, кажется, я и правда была ему небезразлична. Я так хотела приносить реальную пользу, мечтала работать в этом заповеднике, и когда одобрили мою кандидатуру, была на седьмом небе от счастья. Тогда почему сейчас я испытывала не радость, а тревожное волнение. Подъём оказался не то, чтобы сложным, но достаточно изматывающим, гора хоть и была невысокой, около 1000 метров, но местами встречались крутые подъёмы, отнимающие силы. Склоны были покрыты смешанным лесом, и это придавало нашему пути особый шарм, пропитанный ароматом хвои и разнообразием трав. Когда мы наконец–то добрались до верхней точки хребта, нам открылся захватывающий вид на озеро. Меня до краев заполнило восхищение окружающей меня природы. Я почувствовала себя крошечной песчинкой в этом огромном, наполненном величественной красотой, мире. Мне даже показалось, что на краткий миг мне разрешили прикоснуться к бесконечности. Я разместилась на нагретом солнцем каменном валуне, Глеб устроился рядом со мной. Остальные ребята носились с фотоаппаратами и телефонами, пытаясь сделать впечатляющие снимки. Я же достала из рюкзака бутылку с водой и с жадностью впилась в горлышко губами, чувствуя, как желанная влага касается моего горла. – Говорят, что однажды, побывав в горах, хочется возвращаться к ним снова и снова. Возможно, ты и есть мои горы? – задумчиво протянул Глеб, рассматривая меня пристальным взглядом. Я закашлялась, вода пошла через нос, неприятно обжигая. Глеб обеспокоенно похлопал меня по спине. – Это ты сейчас так пошутил? – откашлявшись, спросила я. Но парень не ответил мне, лишь улыбнулся и загадочно пожал плечами. – Мне нравится ощущение внутренней чистоты в горах, когда ум очищается, а эмоции отступают. Остается лишь суть, и ты можешь погрузиться в себя и увидеть главное. А все, что тебя волновало и беспокоило раньше, кажется пустым и незначительным. Чувства становятся глубокими, а сердце оживает и открывается, заставляя чувствовать каждый миг этой жизни на сто процентов, – поделился Глеб, устремив взгляд к вершинам облаков. А мне показалось, что он поделился частичкой своего опыта приобретённого в недавнем путешествии. Я смотрела на него и не могла понять свои чувства. Глеб был таким далеким и недосягаемым и одновременно невероятно родным и близким. Моё сердце плавилось от испытываемой к нему безграничной нежности. *** Вернувшись в лагерь, мы ожидали увидеть Пашу с полным котелком каши, но никак не ожидали увидеть Илью с двумя торчащими из носа кровяными ватками. Он суетливо крутился возле котелка. Проголодался, что ли? – Что случилось? – обеспокоенно спросила я, но Илья проигнорировал мой вопрос, лишь развернувшись, направился к сидящей на бревне Азалии. – Не подходи ко мне, – зарычала на него девушка. Брат повернулся ко мне. – Вот! Видела? Рычит на меня целый день, нос мне сломала. Только я то знала, что нос у Ильи был сломан в уличной драке несколько лет назад, и с тех пор, стоило ему посильнее его ударить, как из него начинала хлестать кровь. – Сам виноват, – прокомментировала девушка. – Он целый день за ней ходит, – сдал его Паша. – Проходу ей не даёт. Азалия вызвалась мне помочь в готовке ужина, а он не придумал ничего лучше встать за ее спиной, когда она, склонившись над котелком, кашу мешала. И что–то он ей видимо под руку сказал, раз она так резко выпрямилась и головой ему прямиком в нос. Бац! Визгу было–о–о. Ребята, слышавшие этот рассказ, изо всех сил старались сдержать смешки, но у них это плохо получалось, да что уж говорить, даже мне захотелось рассмеяться, когда я представила эту нелепую картину. – Визжал не я, а они, – прокомментировал брат, кивая головой на Азалию и девушку горе–алкоголика. Парень надо сказать уже пришёл в себя и выглядел вполне себе бодро, но главное он перестал походить на пожеванный огурец. – Крови было, у–у–у, – жуя яблоко, изрекла брюнетка. – Пошли, горе ты моё, – вздохнула я и взяла брата под руку, – Совсем одного нельзя оставить. – Никогда не думал, что буду так сильно хотеть стать его родственником, – сообщил брат. – Что? – Родственником Глеба, – уточнил брат. – Ты о чём? – недоумевая, спросила я. – Я сегодня решил – женюсь, – твердо произнес брат. – Ты дурак? – А что сразу дурак? Папа маму встретил и тоже сразу понял: надо брать. – Дурак, – констатировала я. – А она хотя бы знает, что ты на ней женишься? – Пока нет, но я над этим работаю. – Слушай, у тебя, похоже, от удара сотрясение… Или может быть ты на солнце перегрелся? Говорила же, носи бейсболку. – Отстань, женщина. Я все решил, – рассмеялся Илья. А я не могла понять, была ли это очередная шутка или брат все же сошёл с ума? Ведь он знал её всего лишь сутки. Сутки! Но надо признать, что я впервые видела его таким безумным: с дурацкой улыбкой на лице, сияющими глазами и подбитым носом.
Глава 33 Признаюсь, не знаю почему,
но глядя на звезды мне всегда хочется мечтать.
Винсент Ван Гог
До меня доносились приглушённые голоса и смех ребят, сидевших у костра. Я лежала на туристическом коврике, устремив широко открытые глаза в небо. Миллиарды звёзд рассыпались яркими искрами по небосводу, и чем дольше я смотрела, тем больше мне казалось, что меня затягивает в глубины космоса. Никогда раньше я не видела таких ярких звёзд. Меня не покидало ощущение, что я попала в другую реальность или параллельный мир, в котором не было звуков городов, спешки, проблем и беспокойства. Даже воздух был чистым и невероятно вкусным: пропитанным ароматом трав, цветов и озера. Моей руки коснулась большая тёплая рука, миллионы мурашек поползли по коже. Рядом со мной лежал Глеб. Пока наша группа веселилась у костра, завершая дружным гулянием окончание похода, мы с Глебом незаметно сбежали. Взяли туристические коврики и устроились наблюдать за звёздами подальше от шумной компании. – Я вижу большую медведицу, – негромко произнесла я, словно боясь нарушить таинственность момента. – А вот там малая, – Глеб показал направление рукой, я перевела взгляд и увидела созвездие. – Точно, – улыбнулась я. Изредка на небосводе мелькала падающая звезда, но мне не удавалось загадать желание. Точнее, я даже не знала о чём попросить. У меня была любящая семья, появилась работа мечты, а сейчас рядом со мной находился человек, от которого грудная клетка заполнялась теплом и трепетом, а дыхание сбивалось, стоило лишь вспомнить ночь на крыше. Мне хотелось быть с ним всегда, но я не могла загадать такое желание. Мне казалось, что я решу за него, а я считала, что у Глеба должно было быть право выбора. Даже если он выберет не меня. Возможно, я придавала слишком большое значение падающим звёздам. Однажды я прочитала, что настоящая любовь – это не то, когда до потери пульса клянутся в чувствах и завоёвывают всеми возможными способами. Настоящая любовь – это когда человек умеет отпускать любимого и радоваться его счастью, даже если он счастлив без тебя. А желание присвоить и подчинить – это животное поведение, движимое эгоизмом. Почему-то эти слова откликнулись и показались такими правильными и невероятно сильными. – Ты загадал желание? – тихо спросила я. – Нет, а ты? – И я нет… Мы, не сговариваясь, повернули головы в сторону друг друга. Его глаза были продолжением космоса: глубокими яркими звёздами. Глеб казался мне неизведанной планетой с множеством тайн, в которые хотелось погрузиться с головой, не помня себя и своего прошлого. Но что, если эта планета была красива только издалека? Что если на ней шли нескончаемые кислотные дожди, а её почву сотрясали безжалостные вулканы. – У тебя такие невероятные глаза. Они намного ярче и красивее звёзд. Теперь, каждый раз, когда я буду смотреть на ночное небо, буду вспоминать тебя, – тихо произнес он, а я не смогла сдержать улыбку. Моё сердце трепетало от счастья. Бескрайняя радость наполняла моё тело теплом, светом и легкостью. – Останься, – прошептал он, крепче сжимая мою руку, тем самым разрушая хрупкий миг волшебного момента. Я сразу поняла, что он говорил про мою работу. Его глаза горели мольбой и надеждой. И мне хотелось согласиться, раствориться в нём, но разумная часть меня понимала, что это не правильно. Мне была необходима эта работа и понимание того, что я живу не зря. Но, к сожалению, всё то, что было дорого мне, оставалось чуждо ему. Была ли я готова к обесцениванию того, чем я занималась и того, что было для меня действительно важно. Могла ли я предать себя и свои убеждения ради другого человека? Через какое время я перестану гореть, если сделаю это? Как скоро я перестану быть ему интересна, и он пойдёт искать себе новый искрящийся источник света? Я считала, что любовь не могла дать гарантированного результата, это даже не достижение, она была неэффективна и непредсказуема. А ведь всё могло сложиться по-другому, если бы Глеб тогда не зарубил мой проект, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Возможно, я буду сильно сожалеть о своём решении, но ещё больше я буду сожалеть, если поступлю иначе. – Прости. Я не могу…, – выдохнула я, устремив взгляд в небо, и только звёзды видели, как в моих глазах застыли хрустальные слёзы.
Глава 34 Твоя мечта ближе, чем кажется… – Зарядка от телефона, паспорт, билет, документы, зарядка от ноутбука, – я выдохнула и обессиленно уселась на диван рядом с братом. – Надеюсь, я ничего не забыла? Брат проигнорировал мой вопрос, да что там, он даже не посмотрел в мою сторону. Часы лениво ползли к отметке в два часа дня, а мне казалось, что за окном уже глубокий вечер. – Не везёт тебе Мурка с хозяевами, сначала один за дверь выставил, теперь вторая бросает, – бубнил Илья, поглаживая разомлевшую на его коленях Кошку. – Ладно я! Пусть я не буду видеть её месяцами, но ты ранимое животное. Я засмеялась, потому что из нас двоих Кошка выбрала хозяином Илью, а не меня. Да она даже отъезда моего не заметит. Просто брат не мог признаться в том, что будет без меня скучать. Я и сама боялась взвыть от разлуки по нему и родителям, но пришло время покидать стены родного дома. Завтра в 11.40 мне предстояло отправиться в неизведанные, но увлекательные дали новой жизни. Илья молниеносно пересадил кошку на диван и вскочил на ноги. Вид у него был взъерошенным и решительным. А чёрная футболка с черепом придавала его образу мрачности и загадочности. – Пошли! – серьёзно произнёс он. – Куда? – Бегом вставай, – он схватил меня за руку и поволок в прихожую. – Да что случилось? Куда ты меня тащишь? – Срочно нужна твоя помощь, – расплывчато ответил брат. – Кому? – Давай потом, – Илья подтолкнул меня к выходу из квартиры, я на ходу нацепила на ноги желтые балетки и вылетела на лестничную площадку. Мы вышли из подъезда, Илья решительным шагом направился к такси. Он открыл дверь и помог мне сесть в машину, устраиваясь рядом со мной. Назвал водителю адрес и уткнулся в свой телефон. – Ну и? – начиная злиться, спросила я, мне не нравилось полное непонимание ситуации. – Замри, – передразнил брат. – Куда мы едем? – Сюрприз. Всё отстань, ничего больше не скажу, – пробубнил брат и демонстративно залип в телефоне. Я тяжело вздохнула, гадая о том, какой сюрприз он решил для меня устроить. Может быть, он собрал всех друзей и решил отметить мой отъезд? Ничего другого, что могло бы объяснить его поведение, у меня не получалось придумать. Когда такси пересекло черту города, я не на шутку забеспокоилась. Поля и леса мелькали за окнами автомобиля. Как назло, я оставила свой телефон дома и не могла загуглить адрес, который назвал таксисту Илья. – Ну всё! Не смешно! Пошутил и хватит, куда ты меня везёшь? Решил прикопать в поле, чтобы я никуда не уехала? Таксист бросил в зеркало обеспокоенный взгляд. – Девушка, вам помощь нужна? – серьёзно спросил он. Мне стало одновременно неловко и приятно, оттого что есть ещё на этой земле небезразличные люди. – Нет, всё нормально. Простите. Просто брат приготовил какой–то сюрприз, но не говорит какой. Я завтра уезжаю, наверное, с друзьями решили проводить меня. Мужчина лишь хмыкнул, принимая мой ответ. Оставшуюся дорогу мы ехали молча, только звуки радио разбавляли гнетущую тишину. Машина плавно затормозила у огромного нескладного двухэтажного здания, похожего на старый завод. – Странное место для сюрприза, – обеспокоенно протянул таксист. – Девушка, может быть вас домой отвезти? – Нет, спасибо, всё хорошо, – заверила я. – Отличное место, самое то для «Зомби–квеста», – весело произнёс брат, протягивая деньги таксисту. – Странная молодёжь нынче пошла, вот мы в вашем возрасте в походы ходили, на речке купались, рыбу ловили… – И водку пили, – проворчал брат. Мы выбрались из машины под недовольные причитания таксиста. – Ты серьёзно? Зомби–квест? – рассмеялась я. Илья непринуждённо пожал плечами. – Прошу, – брат открыл передо мной дверь серого здания. Стоило мне переступить порог, как дверь захлопнулась за моей спиной. Я толкнула её плечом, но брат подпирал её с другой стороны. – Эй! Открой! Быстро! – закричала я, но Илья даже и не подумал выпустить меня. – Вали внутрь, там тебя уже зомбак заждался. Бу–у–э, – страшным голосом прокричал брат. – Придурок! – крикнула я и ещё раз попробовала открыть дверь, но куда там, преимущество по–прежнему было на стороне Ильи.
Мне не оставалось ничего другого, как пройти внутрь здания. Длинный серый коридор неожиданно для меня сменился огромным светлым помещением заставленным оборудованием, оно блестело, словно было только что купленное и собранное. В другом конце помещения я заметила рабочих, судя по всему, что–то устанавливающих. Я растерянно стояла и совершенно не понимала для чего меня сюда притащил брат, ведь у этого действия должен был быть какой–то смысл или логическое объяснение? Я решительно направилась к людям, желая выяснить, где нахожусь и что тут происходит. Пять человек были одеты в спецодежду синего цвета, а вот шестой мужчина грузного телосложения был в сером костюме и походил на управляющего. Они что–то активно обсуждали совершенно меня не замечая. – Здравствуйте! Прошу прощения, а что это за место? – громко произнесла я, тем самым привлекая к себе внимание. На меня устремились шесть пар глаз, отчего мне стало неуютно. В коротеньких шортах и белой футболке я почувствовала себя практически раздетой. – Это будущий завод по переработке пластика, – сообщил мне мужчина в костюме. – Вам лучше покинуть помещение, у нас сейчас проходят испытания оборудования. И как вы сюда попали? Кто вы? Я замерла от удивления, надо же кто–то всё–таки сделал это, но зачем брат привёз меня сюда? Решил порадовать, что моя мечта наконец–то осуществилась? – Очень надеюсь, что перед вами будущий директор этого завода, – услышала я уверенный и властный голос за своей спиной и почувствовала, как на спину опустилась сильная мужская рука. – Прошу прощения, я не знал, – расплылся в приторной улыбке мужчина, который ещё минуту назад хотел выставить меня за дверь. Я повернула голову и ошарашенно посмотрела на Глеба. Он выглядел чертовски привлекательным в светлых брюках, белоснежной рубашке с коротким рукавом и парой небрежно расстёгнутых пуговиц. А рядом стояла я: в домашней одежде, взлохмаченная и не накрашенная. Убью Илью, если не сгорю от стыда, это же надо так меня подставить. – Нам надо поговорить, – уверенно произнёс Глеб.
Глава 35
Глеб
На протяжении восьми месяцев скитаний я беспрестанно задавал себе один и тот же вопрос: «В чём смысл моей жизни?» И отчаянно пытался подобрать правильный ответ: в том, чтобы продолжить свой род, в том, чтобы завести семью, в том, чтобы стать самым богатым человеком в своей стране, в том, чтобы найти своё призвание, в том, чтобы стать уравновешенным человеком… Все эти ответы имели место быть, но почему-то казались приземлёнными, словно был какой-то высший смысл, которого я пока что не понимал. Я и до сих пор не знал ответа на этот вопрос, но мне стало казаться, что мне открылись блёклые очертания пути к наивысшей цели. Так в чём же смысл моей жизни на данный момент? Возможно, в служении другим людям. Когда я впервые услышал слово служение, оно показалось мне недостойным и унизительным. «Почему я должен кому-то служить? Пусть служат мне» – пронеслась в голове язвительная мысль. Но сейчас, чем дальше я шёл, тем больше чувствовал, что служение становилось такой же необходимой потребностью, как вода и пища для организма, только служение было пищей для души. Люди ошибочно полагают, что под этим словом подразумевается беспрекословное подчинение, рабство. Но нет, всё гораздо проще, служить другим можно, начиная с малого: не причинять вреда, не мусорить, помочь старушке перейти дорогу, искренне спросить, как у близкого человека дела. Сделать что-то для других от чистого сердца, но чтобы об этом никто не знал. Не предавать других и не предавать себя. Каждый день, каждую минуту своей жизни стараться быть честным с самим собой и это невероятно сложно, когда предыдущие годы жизни ты привык себе врать, а совесть затыкать оправданиями и отговорками. Каким же для меня это стало открытием, словно новый мир распахнул передо мной свои двери. Никогда не думал, что можно испытывать ни с чем не сравнимый приток энергии, радости, просто помогая кому-то и не ожидая ничего взамен. Теперь оглядываясь назад, я с уверенностью могу сказать, что это в сотни раз круче алкоголя, травки и сигарет. Это мой жизненный опыт, и это невозможно объяснить словами, это можно только почувствовать. А ведь Азалия и Алиса, не зная законов вселенной, но словно от рождения чувствуя, шли именно этим путём. Путём искренности с самим собой и другими людьми. Если в вашей жизни есть такой человек, благодарите за тепло его огня, которым он щедро делится, следуйте за ним, берите с него пример. И тогда вопрос времени, когда ваше сердце отогреется и раскроется, когда вам захочется измениться и поменять свою жизнь к лучшему. Если же в вашей жизни нет таких людей, станьте для себя тем самым человеком и поддержкой или найдите единомышленников. Окружение влияет и очень сильно, оно может дарить ощущение локтя, поддержки, а может затягивать в бездну.
Глава 36
Два года спустя. Алиса.
– Встречаетесь? Серьезно? Как тебе удалось добиться её? Она казалась мне такой самодостаточной и уверенной в себе, – спросила Тая, развалившись на моём диване. – Пф, – Илья скорчил оскорблённое лицо. – Ты во мне сомневалась? Посмотри на меня. Я обаятельный, мужественный и вообще без пяти минут стоматолог. Она просто не смогла устоять. Знаешь, какие супы она мне готовит? Пальчики оближешь. Звонит мне постоянно и умоляет меня приехать. Мы с Таей удивлённо переглянулись. – А вот эта, в меня не верила, – Илья выразительно посмотрел на меня, – и её мужлан оскорблял моё достоинство. Говорил, что у меня ничего не получится. Но они просто не знали, что у неё не было шансов. – Конечно, у неё не было шансов. Да он же дежурил у её двери два года! Проходу ей не давал. Даже бомжей ходил кормить. Представляешь? – я обратилась к Тае.
– Азалия просто не выдержала и пожалела его, – заключила я. Мы с Таей заливисто рассмеялась, а Илья закатил глаза и тяжело вздохнул. – Ничего вы не понимаете. Вам лишь бы поржать. Комнату сотрясла громкая рок-музыка. – Вот видите? – хвастливо произнес брат. – Она сама мне позвонила. Жить без меня не может. Илья подскочил с места и как ошпаренный бросился за дверь. – Да, любимая, – промурлыкал брат ласковым голосом. Мы с Таей подобрались поближе к двери и стали наблюдать за ним. Он нервно гладил рукой обои. – Нет, ничем не занят. Я прикрыла рот ладошкой, чтобы удержать смех. – Да, конечно. Уже выезжаю. Целую, милая. – Это вот так она тебя умоляет приехать? – не удержалась я и всё же рассмеялась. Илья лишь махнул на меня рукой и уверенной походкой победителя по жизни направился в прихожую. Мы с Таей вернулись в мою комнату и расположились на диване. – У тебя глаза блестят ярче звёзд, – подруга с любопытством рассматривала меня. Я смущённо улыбнулась и посмотрела в окно. – Что происходит? Колись уже. – Просто я очень счастлива. Глеб поддерживает меня во всех начинаниях. У меня есть любимое дело, прекрасная семья, преданные друзья. Правда, брат – самоуверенный павлин, но, думаю, это поправимо… Тая подозрительно сверлила меня взглядом, словно говоря «Я это и без тебя знаю». Я выдохнула и произнесла: – Глеб сделал мне предложение. – А-а-а-а-а-а! Ура-а-а! Наконец-то! Я уж думала, что никогда не дождусь этого! – она радовалась так, словно это её только что позвали замуж. – Как ты могла сомневаться? Ты должна была быть уверена в своей подруге, – шутливо проворчала я и, схватив декоративную подушку, легонько шмякнула Таю по голове. – Вам с Ильёй уверенности в себе не занимать, а я просто всегда буду рядом и всегда буду за тебя, – подруга заговорщицки подмигнула мне.
– Как это было? Расскажи хоть, – Тая подпёрла подбородок руками и приготовилась слушать. – Он сделал это на крыше многоэтажного дома, после того как мы… – Подружились? Наш смех сотряс стены моей комнаты. – Как это символично и романтично. Эх, когда же я встречу того самого? Почему все мои отношения заканчиваются, так и не успев толком начаться? Я что, бракованная? – грустно протянула Тая. – Всему своё время, ты обязательно встретишь своего человека. Ты у меня такая замечательная, слов нет, – я обняла подругу и ни на секунду не усомнилась в сказанном. Обязательно встретит, я это отчетливо чувствовала.
Глава 37 Вместо Эпилога
– Твоя жена, выбирая между тобой и умирающими енотами, всегда выберет енотов, – насмешливо протянул Илья и выкинул очередную карту на стол. – А твоя невеста, выбирая между тобой голодающими бомжами, всегда выберет бомжей. Но у тебя ещё есть время для того, чтобы передумать, – парировал Глеб и успешно отбился от карты Ильи. – Я хотя бы могу прикинуться бомжом, и тогда ей придётся кормить меня, а вот ты за енота не прокатишь. – Да тебе даже прикидываться не надо. Теперь я наконец–то понял, почему ты ей понравился. – Просто я красивый, упорный и достойный мужчина в самом расцвете сил, – гордо заявил Илья. – Ребята, ну хватит вам, – по–доброму пожурил Илью и Глеба мой отец. Они сидели за деревянным столиком и играли в карты. Каждый раз, когда эти двое встречались, то непременно устраивали совместные перепалки, словно два павлина, распушившие хвосты и соревнующиеся у кого хвост длиннее и ярче. Со стороны могло показаться, что они ненавидели друг друга, но это было не так. Парни заключили дружеское перемирие и в какой–то степени уважали друг друга. Ведь каждый из них доверил другому кое–что очень ценное, свою сестру. Мы с мамой и Азалией готовили ужин на открытой летней кухне на даче. Думаю, можно не говорить о том, что эта девушка безоговорочно покорила сердца моих родителей. К сожалению, такого же я не могла сказать о Глебе, мне казалось, что родители до сих пор к нему настороженно присматривались, хотя и относились достаточно тепло. Лёгкий ветерок доносил до нас дым топившейся бани. Нас ждало приятное завершение вечера жаркого субботнего дня. По традиции выходные стали нашими с Глебом днями, мы проводили их вдвоём или приглашали к себе родных. Глеб временами незлобно ворчал, что я слишком много работаю, но, несмотря на эти слова, я видела, что он искренне гордился мной. Завод по переработке пластика окупил себя в первый же год, а сейчас мы не только перерабатывали, но и производили тротуарную плитку. Глеб не стал ярым сторонником защиты окружающей среды, но научился пользоваться многоразовой бутылочкой для воды, осознанно покупать вещи и вместо пластиковых пакетов использовать льняную авоську. И это был бесценный опыт. Я была бесконечно рада, что мне не пришлось выбирать между своими принципами, убеждениями и любимым человеком. Счастливы в тех отношениях, где не надо разрываться и что–то доказывать. Счастливы там, где получается совмещать любимую работу и отношения, где если и не помогают, то хотя бы не мешают второй половинке реализовываться и поддерживают добрым словом. А ещё за последние пару лет я отчётливо поняла одну простую вещь: если хочется что–то поменять в своей жизни, в экологии, в мире, не надо пустых разговоров, осуждений. Просто стоит начать с себя, а не ждать, что кто–то придёт и поведёт тебя за руку. Стоит самому сделать первый шаг и проложить этот увлекательный путь длиною в жизнь. А ещё я осознала, что не стоит насильно навязывать людям своё мнение, просто в один момент близкие по духу люди окажутся рядом, а те, кому ты по–настоящему дорог, примут твою сторону. Как говорится, большое дело начинается с маленьких шагов. А что-то очень важное может начаться с тебя… И я в тебя верю! ❤
Последние комментарии
1 час 27 минут назад
1 час 35 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 21 часов назад