Спящий [Мэри Андерсон] (fb2) читать онлайн

Мэри Андерсон Спящий

Marie Anderson — Sleep 

© 2021 Marie Anderson — Sleep

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2023

 https://vk.com/litskit

Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям. 

* * *

— Я должен тебе кое-что сказать, папа. Это вроде как, может быть, хорошая новость, но — он колебался — это вроде как и плохая новость тоже.

Мы едем под дождем по шоссе I-80, когда мой сын говорит это. Он сидит за рулем, получая часы ночного вождения, необходимые ему для сдачи экзамена на водительские права. Поэтому, конечно, я не могу ответить так, чтобы отвлечь парня. Я не могу, как он жаловался в прошлом, "вцепиться ему в горло".

Тэй смотрит на меня. Его глаза пустые, мертвые глаза — так однажды описала их моя сестра.

Она сидела с ним, пока меня не было в городе, и нашла его в своем дворе, когда он ловил бабочек и отрывал им крылья. Когда она попросила его остановиться, начала объяснять, как это жестоко, он просто уставился на нее, не мигая, как будто она говорит на тарабарском языке.

Ему было пять лет.

— Папа, — сказал он мне позже, всхлипывая. — Я собирался наклеить их на открытке для нее. Они такие красивые, эти крылья, и я хотел сделать ей красивую открытку с ними. Она сказала, как она любит бабочек, какие у них красивые крылья, и поэтому у нее во дворе растет молочная капуста, чтобы привлекать бабочек. А потом она кричала и кричала на меня, и я так испугался, папа. Она ударила меня! У меня до сих пор болит лицо, папа! А потом она выбросила все крылья, которые я собрал! А я так старалась, чтобы добыть их! Хотя она отрицала, что била Тея, я перестал разговаривать с сестрой. Но я никогда не забывал о том, что она сказала о глазах моего маленького мальчика. Он был напуган! Ему было всего пять лет! Он был в шоке! Вот что она увидела в его глазах. Испуг, а не ярость. И все же с тех пор я иногда тоже вижу эти мертвые глаза. Мертвые, но сверкающие, словно в них осколки стекла. Эти глаза смотрят на меня сейчас.

— Тэй! Смотри на дорогу, приятель!

Он моргает и возвращает свое внимание на дорогу.

— Ты должен быть внимательным за рулем, Тэй. Следи за дорогой. Иначе ты попадешь в аварию.

Он качает головой.

— Для несчастного случая нужны двое, папа.

— Что это значит?!

— Прости, папа. — Он вздыхает. — Может быть, я сначала сообщу тебе плохие новости?

Я жду, волнуясь, что он скажет дальше. Надеюсь, это будет что-то безобидное, например, что он прогуливает уроки. Он умный — пропустил четвертый класс — но вы бы не узнали об этом, глядя на его оценки с первого курса.

Или, может быть, он уходит из команды? Он играет в бейсбол, но сидит на скамейке запасных. На прошлой неделе он сказал мне, чтобы я больше не ходил на игры.

На прошлой неделе я нашел в его рюкзаке лыжную шапочку. Внутри лыжной шапочки — нож для колки льда.

— Итак, какие плохие новости, Тэй? — я произношу это настолько беззаботно, насколько могу.

— Господи! — кричит Тэй. Наша машина поворачивает слишком близко к проезжей части. Раздается гудок. — Тебе обязательно кричать, папа?

Я кричал? Мне кажется, что я наседаю на Тея с шести лет. Ему было шесть, когда я нашел его в лесу за фермой его бабушки, бьющим лягушек бейсбольной битой.

Но это мелочи по сравнению с тем, что преследовало его все эти годы. Хотя каждый раз я убеждал себя, что это я, переутомленный, перегруженный работой, одинокий родитель, который слишком остро на все реагирует.

Тэй любил свою бабушку, да еще как! Несмотря ни на что, я все еще верю в это. С дошкольного возраста он делал для нее открытки и рисунки, которые она развешивала по всему дому. Печатные буквы "TЫ луЧШАя БАБушкА", "ЛЮБлю" и "ПоЦелуй длЯ ТЕбя" под рисунками мелками динозавров, великанов и супергероев. Она была мамой его мамы. Худенькая, миниатюрная женщина. Когда он был маленьким, мы навещали ее каждое воскресенье в ее большом фермерском доме в 60 милях от нашей тесной чикагской квартиры.

— Я хочу остаться! — кричал он, когда нам пора было уезжать. — Почему я не могу жить здесь?

Я снова объяснил, что моя работа находится в городе, а это дом бабушки.

После одной особенно грубой истерики она заверила его: "Когда-нибудь, Тэй, он будет твоим. И живи себе на здоровье!".

— Когда? — Тей хотел знать. Я помню, как сжались его кулаки. Ему было 8 лет, он был самым большим и сильным мальчиком в классе третьего класса, и на один ужасный момент мне показалось, что он собирается броситься на свою крошечную бабушку. — КОГДА?

— Когда я присоединюсь к твоей маме на небесах, — тихо сказала она.

Я почувствовал, как меня обдало жаром, когда она это сказала. Если есть рай, то мамы Тэй там точно нет.

После наших больших воскресных полуденных трапез бабушка Тэя любила вздремнуть. Несколько воскресений спустя, придя с ремонта забора, я обнаружил, что пожилая женщина сидит в кресле-качалке в своей спальне. Подушка лежала на полу. Покрывало лежало у ее ног, как будто она билась в судорогах. Но ее лицо было спокойным, глаза открыты, губы разошлись, готовые заговорить.

Кресло покачивалось, ударяясь спинкой об стену, но бабушка Тея никак не реагировала.

— Лоррейн? — Я придвинулся ближе. — Я починил этот дурацкий забор.

Ее глаза продолжали смотреть в потолок. Ее губы не двигались. Кресло продолжало раскачиваться, ударяясь о стену. Снова и снова.

— Она на небесах, — раздался голос у меня за спиной.

Я вздрогнул и обернулся. В дверном проеме стоял Тай и улыбался.

После похорон Тэй ударил битой по нашему телевизору, когда узнал, что мы не переедем в фермерский дом.

— Прости, папа, — всхлипывал он, когда мы стояли перед разбитым телевизором, мое горло все еще болело от моих криков, мои кулаки все еще пульсировали от усилий, которые требовались, чтобы держать их подальше от сына.

— Просто я так злюсь, что Бог забрал у меня бабушку. Я так скучаю по ней, папочка.

В его мягких карих глазах блестели яркие, как бриллианты, слезы. Мой гнев, мои страшные подозрения улетучились, как воздух из воздушного шарика, оставив мне только сочувствие и любовь. И стыд. Врач Лоррейн бросил на нее беглый взгляд и отпустил тело прямо в похоронное бюро.

— Это был лишь вопрос времени, — сказал он. — У Лоррейн было плохое сердце.

Мой маленький мальчик без близких. Мой прекрасный грустный мальчик. У него есть только я. Несовершенный, позорный я. Еще была бабушка, но она была старой женщиной с больным сердцем, которая мирно скончалась во сне.

Если бы мы все могли пройти этот путь.

Мои кулаки разжались. Я раскрыл руки. Я обнял своего сына, когда он зарыдал у моего сердца.

***

Дождь прекращается. Тэй выключает дворники. Автомобильные фары вырезают луч яркого света, показывая только шоссе, исчезающее в темноте.

— Возможно, тебе стоит снова начать ходить на мои игры, папа. — Тэй улыбается. Он не смотрит на меня. Он внимательно следит за дорогой.

— Э-это плохие новости, Тэй? Для меня это звучит как хорошая новость, приятель! Что происходит?

— Я, наверное, буду получать больше игрового времени. — Тей смеется. — Намного больше игрового времени.

— Вау! Это... это же здорово! Я горжусь тобой, сынок. Значит, тренер наконец-то увидел, насколько ты хорош? Что случилось, что ты встал со скамейки запасных?

— Ну, а вот это уже плохая новость.

Во рту пересохло. Я жду. Молчу и терпеливо слушаю.

— Беннетт упал с лестницы в школе несколько дней назад. У него сломана рука. И возможно, небольшое сотрясение мозга.

— Небольшое?

— Я не доктор. Может, и не совсем небольшое.

Беннетт — главный бэттер команды и стартовый центральный полевой игрок. Центр поля — это позиция Тэя.

— Он говорит, что кто-то толкнул его сзади. Представляешь?!

Я открываю рот, но из него ничего не выходит. Я едва могу дышать.

— А сегодня я услышал, что он может быть парализован от пояса вниз.

Я задыхаюсь.

— Да, это отстой. Парень даже упасть правильно не может.

— Господи, Тэй. — Мой голос надломился.

— Это жизнь, папа. — сын вздыхает, — Я быстро.

Мы заезжаем на площадку перед дешевым мотелем. Я жду в машине. Тэй выходит и идет на встречу со своими друзьями, но обещает скоро вернуться. Я чувствую себя парализованным. Только мое сердце продолжает двигаться. Оно бешено бьется в ребра.

Через неделю Тею исполнится шестнадцать лет. 20 апреля. День, когда он родился, был днем, когда случился "Колумбайн", когда два мальчика убили учителя и двенадцать учеников в своей средней школе. В больничной палате я сидел в длинном кресле, прижимая к себе новорожденного сына, рядом с кроватью, на которой спала моя жена, которой дали успокоительное, и наблюдал за ужасом по телевизору, установленному на противоположной стене. Новоиспеченная мама на другой кровати попросила меня выключить телевизор.

— Как мы можем защитить наших детей от этого? — спросила она. — От других детей, которые убивают?

Я ничего не ответил.

Я посмотрел на свою спящую жену, которая во время беременности не прекращала пить водку и нюхать кокаин, только прятала их получше. Когда я нашел ее тайник, она была на восьмом месяце.

***

По радио играют три длинные песни в стиле кантри, прежде чем Тэй наконец выходит из здания, спотыкаясь и покачиваясь. Очевидно, я тоже не нашел весь тайник Тэя.

— Я поведу, — говорю я ему. — Я вижу ты совсем уставший.

Вернувшись на шоссе, Тэй опускается на пассажирское сиденье и закрывает глаза.

— Итак, кто толкнул Беннета, как ты думаешь? — И снова мой голос сух.

— Я так устаю, папа, — отвечает Тэй, — следя за собой. Я чувствую себя развалиной, которую посещают только туристы.

Папа. Это игра. Я знаю, что это игра. Но от этого слова у меня все равно на глаза наворачиваются слезы.

— Туристы? — Я заставляю себя хихикать, хотя мои внутренности сжимаются. Я наткнулся на эту фразу в статье, опубликованной в номере "Психология сегодня" запрошлый месяц. — Туристы — это то, как ты называешь свою компанию приятелей? Тэй, ты гуляешь со своими приятелями каждые выходные! У тебя было самое красивое свидание на выпускном вечере!

Я чувствую, как мое лицо краснеет от глупости того, что я думаю.

— Я ничего подобного не чувствую, папа. Кроме того времени когда я злюсь. Когда я злюсь, я делаю... разные вещи. И это единственный раз, когда я что-то чувствую.

Его речь невнятна. Слова туманны, формулировки двояки.

Непролитые слезы жгут мне глаза. Тей взял эти слова прямо из той статьи в журнале. Он учится тому, что нужно сказать, и говорит это. В данный момент он может быть под кайфом от чего-то, что он принял на остановке, но он все еще может дергать за ниточки, за которые ему нужно дергать, чтобы скрыть свою правду: что за его глазами не психическое заболевание. Это моральная болезнь.

***

Велария, вернее, ее кот, — тот, кто сорвал последние клочья с повязок, защищавших мои глаза. Он открыл мне реальный мир.

Мы с Веларией встречались уже больше года, когда она попросила меня приютить ее любимого кота, пока она будет участвовать в недельном съезде риэлторов в Вегасе. Тако, кот, был пожилой, но добродушный. Это был толстоватый, пушистый пятнадцатилетний кот.

Школа только началась. Тэй начинал второй курс.

Через три дня пребывания в доме Тако исчез. Придя домой с работы, я обнаружил, что его миска с едой все еще полна. Его туалет был чист.

— Где котяра? — спросил я Тея, который просматривал YouTube на своем ноутбуке.

Он пожал плечами.

— Я не видел зверя, когда возвращался домой из школы, папа. Я просто решил, что его подобрала Липучка.

— Не называй ее так, Тэй. Она была очень мила с тобой.

— Тогда перестань прилипать к ней, как липучка, папа. А от этой кошки я чихаю.

Во дворе, зовя Тако, я споткнулся о яму глубиной два фута в газоне. Трава вокруг ямы была окрашена в ржаво-красный цвет.

В мусорном баке у нашего гаража, завернутый в черный пластиковый пакет, погребенный под обычным домашним мусором, я нашел безголовый труп Тако. Ножи нашей газонокосилки были испачканы кровью, кусочками меха и костей.

Я ворвался в дом, крича:

— Ты закопал кота по шею и переехал его косилкой? Тэй! Какого черта! Почему? Как ты мог сделать такую ужасную вещь?!

Долгое мгновение Тэй просто смотрел сквозь меня. Затем он моргнул. Слезы пролились.

— Папа, о чем ты говоришь? Кто-то срубил бедную маленькую голову Тако? Господи! Это ужасно! Я бы никогда не сделал ничего подобного! Как ты вообще мог подумать такое? Я весь день был в школе! Потом тренировка по бегу! Я вернулась домой чуть раньше тебя! Может, кто-то вломился в наш дом? Это не я! Господи! Давай спросим у соседей! Может, кто-то видел, кто это сделал?

Рот Тэй произносил все нужные слова, но когда я посмотрел в его влажные карие глаза, я не увидел ничего. Ни одной капли раскаяния.

Я так и не нашел голову Тако. Я так и не решился спросить у соседей. И я никогда больше не встречался с Веларией. Как я мог смотреть ей в глаза? Как я мог позволить себе любить того, кого подвергаю риску?

Затем, на прошлой неделе, я нашел в рюкзаке Тэй, завернутый в лыжную шапку, тот самый нож для колки льда.

И шапка, и клинок теперь в нашем мусорном контейнере.

***

Я заезжаю в наш пристроенный гараж. Снова начался дождик, мягкий туман стелится вдоль дороги. Тэй спит. Он тихонько похрапывает. Я выхожу из машины, осторожно закрываю дверь со стороны водителя. Я беру одеяло из багажника и накидываю его на сына, укрывая его до самых плеч.

Он выглядит таким безобидным и невинным. Мой маленький мальчик. Мой единственный ребенок. Я глажу его волосы, вьющиеся и каштановые, как у меня. Я провожу пальцем по его бровям, темным и волевым, как у его мамы. Я касаюсь его носа, идеального, как у его мамы. Все внешнее красиво, как у его мамы.

Все, что я исследовал за последний год, после инцидента с кошкой, проникает в мой мозг. Как же мне исправить сына, пока не стало слишком поздно?

Не существует известных причин или методов лечения. Только диагнозы. Терапия не работает. Это просто школа для темных личностей. В процессе лечения они учатся, как вести себя, что говорить, кого обвинять, как манипулировать. Они дурачат терапевтов. Они дурачат врачей. Они — одна из маленьких мерзких уловок природы, токсичная комбинация ярости и отсутствия сочувствия в сочетании с глубоким высокомерием, обернутым в поверхностное очарование, мощный интеллект.

Я смотрю на своего сына. Еще мальчик, но скоро станет мужчиной. Он не изменится. Он не может измениться. Тьма заложена в его ДНК. Возможно он станет гениальном маньяком?!

— Мне жаль, Тей, — пробормотал я. — Сон — это лучшее для тебя. Для всех. Пока ты спишь, ты не сможешь никому причинить вред.

Ворота гаража начинают шумно и медленно опускаться. Верхний свет в гараже будет гореть еще полминуты. Пульт дистанционного управления зажат в моей руке. Он должен быть в машине. У меня болит живот. Змея неуверенности скользит по позвоночнику. Верхний свет выключается. Пульт выпадает из моей руки и тихо стучит по бетонному полу. Мое сердце останавливается, а затем снова начинает бешено работать. Я пробираюсь в нашу семейную комнату, включаю телевизор и выключаю звук. Я слышу, как работает двигатель машины. Я сижу в тихом свете телевизора и слушаю. Внимательно. При вдыхании продуктов сгорания бензина и выхлопных газов, происходит отравление, человек теряет сознание и засыпает. И больше не просыпается. Никогда.

Оглавление

Мэри Андерсон Спящий