Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
Константин Дрозденко
Full Synthetic. Полностью синтетический
За человеком этим тянулся странный в несколько метров след, как будто рябь прошла по только что улегшемуся снегу. Между тем, Генка отчетливо видел, как минуту назад незнакомца перед его глазами не было, как и взъерошенного снежного покрова. Незнакомец быстро повел головой вокруг и, увидев вывеску «Горилка» в четырёх метрах впереди себя, торопливым, но немного неуклюжим шагом направился туда. Он был невысок ростом, тучный, но энергичный. Одет он был странно, как актер, только что игравший в постановке «Кин-дза-дза» и сбежавший прям со сцены, чтобы промочить горло. Генке не нравился театр от слова совсем, но потешные питерские персонажи, к которым по всей видимости относился наблюдаемый им человек, ему нравились очень. Хотя Генка не собирался закупаться сегодня алкашкой, он с детективным ощущением «истории» проследовал за незнакомцем за стеклянную красную дверь дворца питейных напитков.
Очереди не было. Незнакомец подошел к кассе, с минуту-другую повозился со своими карманами, видимо ища кредитку для оплаты, и когда нашел, сделал свой заказ достаточно громко:
— Мне лучший виски, что у вас есть.
«Не просыхает, — подумал про себя Генка, — предпоследняя стадия — эйфория: гулять, так на полную. А потом вместе с отступающим похмельем придет понимание, что пропиты последние, чувство опустошенности и бессмысленности жизни». Генка на несколько секунд провалился в собственные воспоминания. Его вернул к реальности голос продавца за кассой.
— Возьмите Чивас Риджэл, 18 лет, выдержка в дубовых бочках, чистый шотландский, отменное качество, — деловито говорил молодой парень.
— Да, давай, давай, — заторопился незнакомец.
«Обули тебя, дядя, по первое число, — продолжал констатацию фактов проснувшийся в Гене сыщик, — ещё шоколад купи в прикуску за полкосаря…» Не успел он додумать эту мысль, как незнакомец схватил поставленную перед ним у кассы бутыль, в один миг скрутил крышку другой рукой и залпом приложился к вскрытому пойлу. Продавец аж чуть не подпрыгнул, видимо подумав, что платить посетитель не собирается:
— Эээ, оплата! — вскрикнул он беспомощно, пытаясь при этом передать в голосе угрозу.
— А, да, — промямлил незнакомец, оторвавшись от горла, и приложил странный прибор к устройству считывания пластиковых карт.
Продавец выпучил глаза и выдохнул лишь тогда, когда терминал издал знакомый умиротворяющий писк и отстучал чек. Не отойдя ещё от шока, он еле выдавил из себя:
— Спасибо за покупку. Странный у вас смартфон.
— А, этот, — покрутил незнакомец в руках штуковину с торчащими проводами, — да, очень старая модель, на распродаже взял, сказали, запрограммирован на весь двадцать первый век, не обманули.
— Может что-то ещё?
— Нет, благодарю, после первой не закусываю, — сказал незнакомец, хитро оглянувшись на Генку.
«Да ты, батя, мысли никак читаешь», — пошутил про себя Генка Сковородкин.
Незнакомец развернулся на месте на сто восемьдесят градусов и после краткого «благодарю», запрокинув повторно бутыль, снова сделал впечатляющий глоток.
— Настоящий! — проронил он, причмокивая, проходя мимо Гены.
— Да кто ж его знает… — сказал Геннадий, поведя головой по кругу, делая вид, что осматривает полки магазина, а сам уже начал медленно разворачиваться вслед за незнакомцем.
— Да даже если и подделка, уж в сто крат лучше, чем синтетика в двадцать третьем, — не думая отмалчиваться, сказал незнакомец, выходя уже в открытую дверь магазина.
Генка подумал про магазин с поддельным алкоголем на одной из улиц с домом под номером двадцать три.
— Хорошо живете, от бормотухи сразу на Чивас перешли, — бросил Генка, выходя вслед за желтым персонажем.
Незнакомец был лысым без шапки, в желтом жилете со странной выкройкой, кучей застежек без замков и пухлыми карманами, как будто бы собрался на сафари. Вид его не внушал никаких опасений, скорее Генка начинал ему сопереживать и побаиваться за него, что такой странный тип непременно может попасть в беду. Лицо у желтого было хоть и не молодым, примерно около 45–50 лет, но какое-то открытое и наивно детское, с крючковатым носом и большими голубыми глазами-блюдцами.
— Это называется сделать правильный выбор… — сказал незнакомец, застыв на месте. И продолжил спустя пять секунд: — Всё ж лучше помереть от естественных причин, чем жить вечно неестественную жизнь.
— А разве такая бывает, жизнь она всегда же естественная? — не улавливая мысль, сказал Генка, считая, что так быстро опьянеть алкаш со стажем не может. Он уже стоял рядом в полуметре и разглядывал вовсю странную неказистую фигуру желтого пришельца.
Незнакомец обернулся к нему лицом, будто только сейчас заметил, что с ним разговаривает живой человек, а не плод его воображения. В глазах его читалась неподдельная тоска человека, давно покинувшего свой дом, и которому только что напомнили об утрате.
— Да, не сразу, но постепенно можно оказаться по ту сторону естественного.
«Во стелет! — подумал Генка. — Уличная философия, моё любимое», — и протянув ладонь для рукопожатия, сказал:
— Меня Гена зовут.
Секунд пять незнакомец стоял, смотря на застывшего с протянутой рукой Геннадия, и то ли оценивал его, то ли витал в своих мыслях, но в итоге пожал его руку со словами:
— Веран.
— Вот это имя, вы еврей по национальности?
— Только на десять процентов, имя образовано от имен моих родителей Веры и Натана Мельхельместеров.
— Ааа.
«Это не самое странное имя, которое я слышал», — подумал про себя Гена.
— Будете? протянул он на четверть опустошенную бутыль.
— Нет, я днем завязал пить, — сказал Гена с чувством собственного достоинства. Раньше, бывало, он бухал днями напролет, на последних курсах универа, но во взрослой жизни он осознал, что такая развязанная жизнь — прямая дорога в нищету. Чтобы пробиться и жить по-человечески, нужно работать, и работать много, в том числе в выходные.
— А я, наоборот, только начал, — широко расплылся в улыбке Веран, — я вообще, можно сказать, только начал жить.
Улыбался он красиво, почти неотразимо, если так можно выразиться в отношении 45-летнего мужчины вполне обычной внешности. Это была почти голливудская улыбка, понял Генка, как у актера.
— Вы играете в театре? — сразу же спросил он.
— Где-где? — смешался тут же незнакомец, а потом, застыв на пять секунд, сразу же спохватился. — Ах, нет. Я далек от искусства, я обычный торговец, мелкий предприниматель, — снова стал он улыбаться, глядя своими голубыми глазами прямо в Генкины, но на этот раз улыбка его была намного сдержаннее.
«Да, ещё один бедолага, хлебнувший на почве неудачного стечения обстоятельств суровой стихии бизнеса», — подумал Генка, у него были друзья, кто рвался стать предпринимателями с минимумом капитала, и все прогорели.
— А вы чем занимаетесь?
— Я преподаю: игра на фортепиано, гитара, иногда подрабатываю курьером.
Генка знал, что это крайне низкий социальный статус, и иному бы он не стал так вот выкладывать о себе столько фактов, но он хотел получить некоторое расположение незнакомца, хотя и не понимал, для чего, просто пообщаться, наверно, а для этого требовалась хотя бы базовая открытость, базовый уровень доверия.
— А, понимаю, понимаю — творчество и свобода действий, — опять с 5-6-секундной задержкой сказал Веран.
— А вы чем торгуете?
— Да мелкими безделушками. Всякой низкопробной синтетикой, — почти с досадой сказал незнакомец.
— Ну, кто как может, так и вертится в этом мире, — сказал Генка, почувствовав неловкость момента и пытаясь разрядить атмосферу улыбкой, — в конце концов, на что спрос, на то и предложение.
— Это да, это да. Но все это в прошлом, теперь никакой синтетики! — снова торжествующе заулыбался желтый незнакомец, стоящий посреди заснеженного закоулка на углу дома с вывеской «Горилка».
И в этот самый момент, когда даже Гена проникся настроением и духом освобождения от пут судьбы своего нового товарища, Веран неожиданно выронил из своей руки бутылку с Чивесом, как будто потеряв контроль над рукой. Бутыль упала в снег не звякнув, лишь янтарно-желтая жидкость в ней плеснулась и вылилась небольшой отрыжкой на белый снег.
— О, нет, — промямлил обмякающий Веран.
— Вам плохо? — с тревогой взяв его за локоть, спросил Гена.
— Мне? — словно опомнившись и глядя почти не понимающе в глаза парня, в свою очередь спросил Веран. — Нет. Просто, просто…
— Давайте, я прислоню вас к стене, — сказал Гена и начал его подводить к стене дома.
— Да, спасибо, — сказал Веран, почувствовав опору за спиной. Он поднял голову к небу и застыл на десять секунд.
Генка смотрел на него молча, соображая, в какой момент ему стоит набрать «скорую».
— Послушайте, — вдруг заговорил Веран очень по-деловому, — вы очень участливы ко мне, но боюсь, мне придется вас огорчить, мой молодой новый друг, похоже, время мое на исходе. По моим расчетам я должен был жить в вашем времени несколько суток. Но расчеты оказались ошибочны. Реальный алкоголь ускоряет метаболизм и разрушает синтетические организмы в моем теле за считанные минуты. Похоже, мне осталось всего пятнадцать, может быть, двадцать земных минут.
Генка слушал полураскрыв рот, пытаясь понять, бред это или что-то связанное с его работой, которую он сначала посчитал чем-то вроде торговли китайским ширпотребом, а теперь думал про наркоту, которой, возможно, накидался его новый знакомый перед походом в алкомаркет.
— Что ж, даже эти минуты несравненно ценней… — он замолчал на полуслове. — Послушайте, Гена, вы хороший человек, я думаю, вам можно передать аккредитатор. Он, конечно, дешевка, но какое-то время позволит вам… — И стал вытаскивать из кармана свой странный девайс, которым он расплатился десять минут назад в магазине.
Гена попытался остановить его руку:
— Стоп, стоп, давайте, я сейчас вызову «скорую», и они вас приведут в норму, может, у вас просто давление скачет.
Но Веран крепко сжал его руку у локтя и начал быстро и очень четко говорить, глядя ему в глаза:
— Нет, Геннадий, послушай. Ты всё не так понял, я из будущего, не отрицай того, что видел сам. Я появился у тебя на глазах. Это сингулярность, штука сложная, но главное, что она работает, мы с тобой связаны родственными связями, поэтому я появился именно перед тобой. Я живу в другом времени, а это всего лишь искусственно созданное тело, моя копия, в ней пребывает мое сознание, и умерев здесь, я умру и там, так устроен мир. И «скорая» твоя мне не поможет. У меня в голове встроенный чип напрямую в мозг, он вычисляет все возможные варианты развития событий, просчитывает все с точностью до погрешности в один процент, я уже увидел все варианты развития ситуации в этом времени для моего тела, они все фатальны. Чип в моем мозгу — это все мелочи, пережитки ещё конца XXI века, в наше время случились вещи пострашнее.
Веран перевел дыхание и продолжил:
— Люди перешли к прямой генерации синтетической материи. И сейчас в моем времени только лишь четырнадцать процентов окружающей атмосферы и предметов имеют естественное происхождение. Это тело и то мое, в моем времени, все сделано из синтетических атомов и ядер, все сгенерировано суперкомпьютером. Он же через сингулярность материализовал меня здесь в нескольких метрах от тебя. Сначала люди ликовали, что смогли победить материальность. Мы стали творцами любого вида материи в неограниченных количествах, в доли секунд создавая любые сложные биологические и механические структуры. Но ценой всему этому стала «ненастоящая» полностью синтетическая жизнь. Если каждый атом вокруг тебя и в тебе искусственный, то и вся жизнь приобретает искусственный «вкус». Да, жить ты можешь сколько хочешь, есть что хочешь, чувствовать что пожелаешь; но все приобретает гладкий, пластичный, предсказуемый, как бы пластмассовый привкус. Алкоголь вообще не имеет ничего общего с вашим, в нашем времени это как горький леденец, от которого можно лишь слегка поморщиться, но испытать что-то серьезное, потрясающее сознание, не получится. Наш мир — это мир абсолютного психического и физического здоровья, наполненный синтетическими разрешенными наркотиками. Они воздействуют напрямую на нервную систему без веществ, прямыми импульсами. Работать у нас нет необходимости, и поэтому девяносто девять процентов людей пропадают безвозвратно в галлюциногенных мирах, наполненных всеми мыслимыми удовольствиями. Это фильм «Матрица», который популярен в вашем времени, в чистом виде. Но суперкомпьютер лишь пытается сберечь физическую форму человека, тогда как самому человеку уже все равно на себя.
За те десять минут, что я был в легком, но настоящем алкогольном опьянении, все мои синтетические системы разладились. Чип ещё пытался организовать работу наноботов и вывести все токсины из организма, но теперь он потерпит крах. Моя кожа и легкие дышат не синтетическим воздухом, ваш воздух наполнен «вредными», естественными оксидами. Чип начал блокировать поступление этих веществ, а вместе с ними и кислород. Я уже отключил его, чтобы он окончательно не лишил кислорода мои легкие. Но наноботы теперь стали автономными, без управления, и они будут съедать мое тело как чужеродную опухоль, по мере того как происходит обмен через кожу и легкие с внешней средой. В нашем времени вся среда и атмосфера имеют иной химический состав, оптимизированный для синтетических тел, идеальный и очень далекий от вашего.
Он замолчал на несколько секунд. Гена тоже молчал, на него свалилось темное гнетущее понимание, что такое нельзя выдумать. И появление. Появление из ниоткуда на его глазах. Странно, сначала он это помнил, а потом забыл.
— Я читаю твои мысли, Гена. С помощью нейротрансмиттера, также встроенного ко мне в мозг. И я также смог подавить твое внимание к той части памяти, которая помнила мою материализацию. Это волновой принцип передачи мысленных сигналов, усиленных трансмиттером. Но теперь я не блокирую твои воспоминания, мне важно, чтобы ты мне поверил. Тебе нужно будет кое-что сделать для меня. Забрать мои вещи. Тело мое будет аннигелировано наноботами, а вот вещи останутся. В том числе и аккредитатор. Остальные непонятные тебе штуки просто закопай куда-нибудь поглубже в землю, от них не будет никакого толку в вашем времени, они взаимодействовали с моим временем через чип у меня в голове.
— Хорошо. Я сделаю всё, что вы просите, — выдавил из себя Гена, все ещё пребывая в смешанном состоянии.
— Да, просто помоги мне дойти до неприметного угла и накрой этой пленкой. — Он достал что-то бесцветное из одного из карманов. — Она маскировочная. Пока я буду разлагаться, меня не должен никто видеть. А через час сложи её и забери вещи. Аккредитатор, ты уже знаешь, как им пользоваться. У него есть срок службы, около недели на ваше время, но зато нет лимита. Сколько захочешь совершить покупок, столько он и даст сделать. За транзакции не волнуйся, он так устроен, что транзакции генерируются случайным, но естественным для ваших процессинговых центров образом, ни у кого не возникнет никаких подозрений. Когда он перестанет работать, просто закопай его в землю, как и все остальные вещи.
— Можно вопрос? — понемногу Гена стал приходить в себя.
— Да, конечно.
— А много таких путешественников во времени?
— Конкретно в ваше время очень мало. Я видел всего 42 заявки. Совсем мало учитывая, что на Земле в мое время живет 97 миллиардов людей. Синто-людей, правда. Видишь ли, ваше время ничем не примечательно, кроме крайней загрязненности окружающей среды, я бы сказал, что это почти зона «Чернобыля», правда и туда есть желающие телепортироваться, только поэтому это не самый крайний экстрим. У нас есть рекомендации от суперкомпьютера, куда можно телепортироваться с гарантией возврата. Мой же тур полностью пиратский, это черный рынок, туризм для экстремалов в один конец. Этот прыжок не рассчитывал суперкомпьютер, так как риск здесь не приемлем. А как ты помнишь, наш суперкомпьютер очень «заботится» о людях. Но свобода наша, тем не менее, не ограничена. Разбег по времени равен почти двадцать лет, часть расчетов я сделал вручную, что-то посчитал с помощью суперкомпьютера, не посвящая его в план целиком. Вот идиотская машина, пятьдесят процентов и всё! Риск не приемлем, ты понимаешь?
— Да, понимаю, кажется. Но зачем вы так рисковали?
— Зришь в самый корень. Наверно, я бы нашел безопасный способ попить настоящего виски и даже выбраться живым из «зоны с неприемлемым риском». Вот только в архивах нашей семьи некий Геннадий Сковородкин был крупным бизнесменом, и из архивов было не понятно, каким образом он, будучи преподавателем музыки, стал владеть новаторским бизнесом машин, генерирующих сверхнизкие частоты, которые способны соединять мионы в искусственные атомы, опираясь на математический аппарат Чебышева. Я долго об этом думал, сопоставляя это с тем, что мне известно. И самое смешное и ставящее в тупик — это эмблема нашего бренда в виде бутылки с виски, что довольно странно для научно-производственного объединения, которое досталось мне в наследство. В итоге я решил довериться своему чутью, — снова заулыбался своей голливудской улыбкой Веран, обнажая ровные белые идеальные зубы.
Гена сглотнул. Похоже, на его руках умирал будущий потомок, владелец крупной корпорации, создающей искусственную материю будущего и отправляющей людей в прошлое.
Пятнадцать минут пролетели незаметно. Сердце Верана остановилось, а на его лицо легла сначала прозрачная, а потом непроницаемо белая, как снег, пленка-маскировка. Гена стоял рядом, курил. Мысли прыгали в голове, не желая становиться в один логический стройный ряд. За следующий час он передумал их тьму тьмущую: сначала он хотел всё закопать, в том числе и аккредитатор, и тем самым предотвратить или отодвинуть будущую «синтетическую жизнь». Потом хотел разбогатеть с помощью аккредитатора и всю жизнь не работать, и жить в свое удовольствие, как живут звезды и топовые блогеры его времени. Затем начал всерьез думать о неизбежности будущего, и что борьба за место в нем хотя и сложнее судьбы богатого парня, но зато несет в себе раскрытие тех тайн, о которых в таком количестве поведал ему Веран. Технические революции, о которых, видимо, только он один теперь знает, они могут свершиться на его глазах, с его участием. И они ведь свершатся, с ним или без него! Сигарета обожгла пальцы, Гена выкинул бычок, поднял жёлтый жилет, набитый всякими штуками из будущего, и тихо сказал про себя:
— Синтетика так синтетика.
Последние комментарии
7 часов 34 минут назад
17 часов 53 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 15 часов назад