Изменение ума. Заметки о прошлом, настоящем и будущем русского государства [Григорий Кузьмин] (fb2) читать онлайн

Григорий Кузьмин Изменение ума. Заметки о прошлом, настоящем и будущем русского государства

Не всегда нас ненавидят за то, что мы христиане. Иногда это случается потому, что мы недостаточно христиане.

Иеромонах Симеон (Мазаев)

В том сердце задуманном новом способе существования и новом виде общения, которое называется царством Божиим, нет народов, есть личности.

Б. Л. Пастернак. Доктор Живаго

Предисловие

Мир сошёл с ума. Запад сошёл с ума. Запад на нас нападает, мы отбиваемся. Мы пытаемся объяснить Западу, что мы не плохие, Запад нас не слушает. Но точно ли наша позиция верна? Сегодня наша власть использует замечательный лозунг, на который бесспорно отзывается каждое русское сердце – «сила в правде». И вроде бы в правоте наших действий сомневаться не приходится, но почему нам так сложно убеждать в этом остальных? Почему нам приходится прикладывать поистине титанические силы, чтобы показать всему миру нашу собственную чистоту и доказать моральное уродство украинских борцов за независимость? Ведь правда должна быть простой и понятной, она всегда сразу и безошибочно чувствуется сердцем. Неужели возможности нынешней пропаганды настолько велики, что могут подменить собой Истину? Честно говоря, меня не покидает ощущение, что всё не так просто, и что сила современной России всё же не в правде, а то ли в «Сармате», то ли сразу во Владимире Владимировиче Путине.

Сегодня мы радуемся тому, что восстанавливается историческая справедливость и многие отколовшиеся в прошлом территории единой страны снова возвращаются домой: Крым, Донбасс, Херсон. Я рад, что эти земли снова станут нашими. Но всё же я не могу избавится от некоторого чувства стыда за ту страну, в которую они вольются, я не могу избавится от ощущения того, что моя страна не идеальна. Это ведь очень плохо. Вот американцы верят, что их страна идеальна, они гордятся ею. И англичане, и французы, и немцы и верят и гордятся. А я не могу, и дело здесь не в вечном недовольстве русских самими собой. Моя страна и правда не идеальна. Я боюсь, что жители новых субъектов федерации в глубине души разочаруются, столкнувшись с печальной российской реальностью, хотя, может, и не признаются и нам, и самим себе в этом. Я рад, что Южная Осетия и Донбасс очень хотят стать частью России, но мне грустно сознавать, что ни Казахстан, ни Молдавия, ни кто бы то ни было ещё никогда не сделают и шага в нашу сторону, если их предварительно как следует не разбомбят. Меня удручает тот факт, что в списке наших верных друзей в этом мире только страны-аутсайдеры: Сербия, Сирия, Иран, страны Африки. Почему мы привлекаем под свои знамёна только униженных и оскорблённых, а все, кто чуть посильнее, выбирают Запад? Почему они его выбирают, если он так плох, как мы его описываем? А что касается Китая, то меня не покидает смутное подозрение, что не столько китайцы наши друзья, сколько мы их, что мы променяли одного потребителя наших ресурсов на другого, и вряд ли это очень хорошо для нас.

Уже не первый год я живу с ощущением того, что в нашей стране что-то не в порядке, как-будто какая-то неправда, какая-то искусственность и наигранность пронизывает всё вокруг. Не совсем так, как в голливудской Матрице, конечно, но всё же мир вокруг меня не органичен, не прост и не предсказуем. Наверно, не я один это чувствую, поэтому и слышны вокруг разговоры о «пятой колонне», о всё разъедающем западном капитализме и закулисном мировом правительстве. Может быть, всё и правда так, но всё же чего-то не хватает в этой точке зрения. Я постоянно читаю и слышу о различных угрозах, но не вижу их в людях вокруг меня, так же как не вижу и в лицах тех, кого показывают по телевизору: ни О. Шольц, ни Дж. Байден, ни даже Карл III не вызывают во мне ни чувства брезгливости, ни ощущения того, что передо мной смертельные враги.

В итоге, мне самому захотелось во всём разобраться, тем более что нынешняя ситуация к этому не просто располагает, а по-настоящему обязывает, если уж я разумное существо. Данная небольшая работа – это как раз и есть плод моих размышлений, попытка заново собрать мозаику окружающего мира на основаниях моего собственного жизненного опыта. Я адресую эту книгу тем, с кем нам долгие годы было по пути: русским патриотам, искренне болеющим за нашу страну и за наше общее будущее, то есть людям чаще всего объединяющимся вокруг фигуры нашего президента. Впрочем, и другим группам нашего общества данную работу прочитать, полагаю, будет не безынтересно.

Часть первая. Россия и мир. Постановка проблемы

Русский мир

10 мая 2022 года на сайте британской газеты «The Telegraph» появилась заметка польского премьер-министра Матеуша Моравецкого «Russia’s monstrous ideology must be defeated» – «Чудовищная идеология русских должна быть уничтожена»¹. Статья в нашей стране мало кого оставила равнодушным: кто-то воспринял её как призыв к этническим чисткам в отношении русских и к геноциду, кто-то как очередное свидетельство русофобии, царящей на Западе, кто‑то как стремление искоренить нравственные идеалы русского народа. Кремль устами пресс-секретаря президента назвал заявление М. Моравецкого «оголтелым и неприемлемым», а также «квинтэссенцией ненависти к русским».

Статья польского политика, безусловно, непростая, трудно здесь отделить важное от второстепенного, в ней очень много спорных моментов, на которых так и хочется заострить внимание. Но если попытаться подойти к данному тексту взвешенно, то мы сможем найти здесь немало пищи для размышлений.

В своей статье Матеуш Моравецкий сравнивает принятую нашим государством идеологию «Русского мира» с коммунизмом и нацизмом, называет её наследием двадцатого века. Он утверждает принципиальную схожесть («equivalent») всех трёх идеологий, выражающуюся в пренебрежении человеческой жизнью и погоне за утопическими фантазиями. Он обвиняет нынешний российский политический режим в создании очередной «insane fantasy» – «безумной фантазии», в провозглашении «нового русского империализма». Более того, идеология «Русского мира» – это, по мнению автора, обоснование выдуманных прав и привилегий, а также «особой исторической миссии» русского народа. Именно в соответствии с этой концепцией, по мнению М. Моравецкого, началась агрессия против Украины, а в будущем под угрозой окажется и остальная Европа, в связи с чем, собственно, и требуется искоренение идеологии «Русского мира».

Ужасам, которым рисует польский премьер-министр: обращению к событиям в Буче, якобы имеющемуся геноциду и депортации украинского народа, утверждению, что В. В. Путин опаснее А. Гитлера и И. В. Сталина – конечно, не стоит уделять особого внимания. Они являются лишь фоном, на котором нужно увидеть главное: Европа опасается новой русской идеологии, видя в ней возрождение империализма и ни на чём не основанных национальных претензий. Таким образом, в статье М. Моравецкого речь идёт не об уничтожении русского народа и искоренении русской культуры, а о борьбе с новой русской идеологией. Более того, польский премьер-министр наоборот выражает обеспокоенность здоровьем российского общества: «“Русский мир” – это раковая опухоль, пожирающая большую часть российского общества» («“Russkiy Mir” is a cancer which is consuming… the majority of Russian society»). Речь в статье идёт лишь о политике Кремля, о его официальной идеологии и о поддержке этой идеологии русским народом.

Безусловно, статья польского политика резка и неприятна в своих оценках, но почему же нам не хватило мудрости отделить важное от второстепенного? И если мы не смогли правильно понять статью М. Моравецкого, то, может быть, мы вообще заблуждается относительно того, что происходит сейчас в мире? Может, мы зря утверждаем, что Запад ненавидит нашу самобытность и хочет нас стереть с лица земли? Может, дело не в цивилизационном конфликте и Запад просто боится внешнеполитического курса нашего правительства?

* * *

Что же такое «Русский мир», против которого так яростно выступает польский политик? Данное понятие многозначно – это и геополитическая концепция, призванная определить место нашей страны в мире и расширить её влияние; и политическая идеология, имеющая своей целью формирование русской идентичности; а также название созданного по указу президента некоммерческого фонда, на практике воплощающего эти идеи.

Толчком для появления термина «Русский мир» послужил тот факт, что после всех трагических событий двадцатого века огромное число людей, относящихся к русскому культурному полю, говорящих и думающих по-русски, оказалось за пределами России. Как утверждают специалисты, российская диаспора является одной из первых в мире по численности, и количество русских, живущих за рубежом, примерно соответствует нынешнему населению нашей страны. Идеология «Русский мир» призвана объединить всех тех, кто чувствует себя частью России или просто интересуется нашей культурой. Практические задачи, решаемые через фонд «Русский мир», просты и понятны: популяризация русского языка и культуры, поддержка международных объединений преподавателей русского языка и литературы, поддержка русских диаспор, развитие культурных связей внутри страны и за рубежом, содействие распространению объективной информации о современной России и тому подобное².

В итоге, на первый взгляд, мы получаем интересную и современную гуманитарную концепцию, очень культурную, очень миролюбивую и очень патриотичную. История двадцатого века – бесконечные волны эмиграции, распад страны – это страшная трагедия для каждого русского человека. И желание не потерять связь с нашими бывшими соотечественниками и их потомками, стремление приобщить их к живой русской культуре, не дав им раствориться в чуждом и всё более унифицирующем мире, вполне понятно.

Почему же эта концепция вызывает такую яростную критику на Западе? Чтобы в этом разобраться обратимся к своего рода теоретическому документу, размещённому на сайте фонда «Русский мир», в котором можно найти описание причин появления идеологии, её смысл и пути воплощения в жизнь³. Приведём несколько цитат из документа:

В Европе русские начинают себя осознавать как общность… (с. 9).

Европейский русский форум… прошёл в стенах Европейского парламента, где уже действует русская фракция (с. 9).

…есть возможность для воссоединения. На сей раз уже не [русских] земель, а [русских] людей, представляющих огромную сетевую транснациональную общность (с. 13).

…«мягкое» объединение Русского мира под эгидой России (с. 28).

Москва… может стать центром притяжения, воссоздания единой культурной общности неотъемлемых частей Русского мира (с. 28. Выделено мной. – Г. К.).

Ядром Русского мира сегодня являются Россия, Украина, Белоруссия… мы и Молдавию считаем частью Русского мира (с. 29–30).

…Русский мир может стать сильным субъектом глобальной международной политики, сильнее всяких политических альянсов. …без координации усилий государства, Церкви и гражданского общества мы не достигнем этой цели (с. 34. Выделено мной. – Г. К.).

И наконец:

Если в стране используется русский язык как язык межнационального общения, развивается русская культура, а также хранится общеисторическая память и единые ценности общественного строительства, это означало бы, что страна относит себя к Русскому миру (с. 33).

Стоит добавить также, что теория «Русского мира» действительно является одной из основ нынешней власти, что видно, в частности, из утверждённой президентом Концепции внешней политики нашей страны, где прямо говориться о существовании «культурно-цивилизационной общности Русского мира», ядром которого является современная Российская Федерация, а в числе внешнеполитических задач прямо прописаны принципы рассматриваемой нами идеологии⁴. Кроме того, в состав попечительского и наблюдательного советов фонда «Русский мир» входит целая плеяда федеральных чиновников высшего ранга (заместитель руководителя Администрации Президента РФ, министр культуры, министр иностранных дел, министр просвещения и так далее).

А теперь давайте вдумаемся в то, о чём в данной концепции говорится: Россия ставит перед фактом другие страны мира, и в первую очередь соседние с ней суверенные государства, что часть их населения, а то и все они полностью, являются неотъемлемой частью России; что наша страна будет придерживаться государственной политики, ставящей своей целью предотвращение ассимиляции этих людей и укрепление их связи с нашей страной; что отныне русский язык, русская культура, русские традиции и даже Русская православная церковь⁵ являются элементами «мягкой силы», то есть инструментами распространения российского геополитического влияния. В итоге, рисуется почти апокалиптическая картина: Россия распространяет своё влияние по всему миру, а русский народ, разбросанный по планете, начинает себя осознавать как единое целое и стремиться к своему историческому центру. Мы можем, разумеется, заявлять, что эта политика исключительно культурная и никому не несёт угрозы, но ведь именно культура – это стержень любого общества, то есть то, что определяет мировоззрение каждого человека, а через него – политику всего государства.

Неужели не это является истинной причиной объявленного на Западе крестового похода против русского языка и русской культуры? Неужели не в этом причина того, что соседние с нами страны массово стараются «забыть» общие с нами исторические корни, запрещают русский язык, а на Украине массово разоряются православные храмы? Может быть, просто другие страны не хотят быть частью Русского мира, может быть им не нравится, когда за них делают выбор? Может быть, они хотят избежать влияния Москвы на жизнь своих народов, хотят проводить суверенную политику? К тому же нужно чувствовать разницу в ситуациях, когда мы говорим о судьбе русских в Парагвае и когда говорим о соседних с нами странах. И если в первом случае мы ещё можем размышлять о гуманитарном характере нашей политики, то в случае с Прибалтикой или Украиной мы получаем вполне обоснованное обвинение в империализме и агрессивности.

В процитированном выше документе есть отсылка к опыту Европейского союза, где суверенные страны развивают между собой самые тесные связи. По мнению авторов концепции, у стран Русского мира гораздо больше общего друг с другом, а значит есть ещё больше оснований для запуска интеграционных процессов. Воспользуемся этим сравнением для иллюстрации иной точки зрения: европейцы прикладывают огромные усилия, чтобы убедить соседей объединиться, это добровольный союз, где каждая из стран имеет равные права с остальными. Мы же, наоборот, не убеждаем, не привлекаем, не заинтересовываем соседей, мы просто констатируем факт: вы являетесь неотъемлемыми частями нашего культурного поля, вы «русские», и мы вас не отдадим никому другому.

* * *

Так что же не так с принятой нашим государством идеологией «Русского мира»?

Во-первых, мы забыли, что человек – существо сложное, и что его жизнь определяется не окружением, наследственностью и привычками, но есть результат свободного и осознанного выбора. Даже если мы убеждены в том, что соседние с нами страны объективно принадлежат вместе с нами к единому цивилизационному, то есть культурно-историческому полю, то это не значит, что они не могут сделать иной выбор и пойти иным путём. И даже если мы считаем, что такой выбор противоречит природе и здравому смыслу, мы не можем никому свою точку зрения навязывать. Вспомним свою недавнюю историю: не были ли мы убеждены в том, что социализм представляет собой идеал человеческого существования, и он, безусловно, необходим странам Восточной Европы? Но оказалось, что, например, у поляков иная точка зрения. Обратитесь к статье М. Моравецкого, чтобы понять результат навязчивого желания помочь другим с их жизненным выбором.

Во-вторых, эта идеология нарушает целостность других обществ, а значит она аморальна и противозаконна. Теоретики «Русского мира» говорят о создании «сетевой, постмодернистской» общности русских людей, не ограниченной территориями государств⁶, о необходимости прямого «взаимодействия между гражданскими обществами» и «элитами» государств⁷, то есть, в сущности, о их геополитическом взаимодействии в обход официальных правительств. Почему мы свято убеждены в том, что нам необходимо сплотить нашу страну и освободиться от влияния «пятой колонны», но при этом не замечаем, что наша внешняя политика имеет прямо противоположный вектор и направлена на насильственное разъединение чужих обществ и нарушение чужой идентичности? Кроме того, почему же мы, выступая с позиций традиционализма, позволяем себе брать за основу своей политики ненавидимые нами практики разлагающегося Запада, отказываемся от прозрачной государственности и создаём какие-то чудовищные идейные конструкции? Как это ни прискорбно, но внешняя политика нашей страны носит дестабилизирующий характер на международные отношения.

В-третьих, «Русский мир» – идеология консервативная. Она о том, чтобы сохранить ранее достигнутое: «русский способ жительства», русскую традицию – а не о том, чтобы двигаться дальше. Создатели концепции полагают, что она даст России «дополнительные импульсы собственного развития», но это не так. «Сбережение», «сохранение», «воссоздание» – всё это понятия, лишённые творческой силы, энергии созидания, устремлённости в будущее. Данная концепция не способна вдохновлять, она обрекает на застой творческой мысли, который мы сегодня, собственно, и наблюдаем.

В-четвёртых, «Русский мир» – идеология пораженческая, она могла появиться только в стране, потерпевшей сокрушительное поражение в холодной войне. От мечты дать миру свет и истину в форме коммунизма мы малодушно скатились до желания сохранить когда-то достигнутое. «Русский мир» – это идеология людей, которые не верят в то, что мы способны построить свою страну заново на новом фундаменте, не верят в то, что мы способны сказать миру ещё что-то, а не только сохранить свою культурную самобытность.

В-пятых, идеология «Русского мира» пропитана атмосферой страха и угрозы. Данная концепция родилась не от избытка энергии и творческих сил, а от ощущения угрозы растворения в глобальном мире и потери собственной идентичности:

Русский – это единственный из крупных языков, который не просто терял свои позиции в мире на протяжении последних 20 лет, а терял их стремительно ⁸ .

Глобализация… бросает вызовы прежде всего концепциям культурно-национальной идентичности ⁹ .

Страх утери самобытности пронизывает всю идеологию, а вслед за ней и всю текущую государственную политику. Мы видим угрозу и стремление нас уничтожить в каждом поступке Запада, но эта мания преследования ни на чём не основана и ведёт нас в пропасть отчаяния и одиночества.

В-шестых, идеология «Русского мира» националистична. Её смысловым центром является именно русская культура, а значит эта теория ограниченна и не способна объединять различные страны и народы. Она неизбежно проводит непреодолимую границу между русскими и всеми остальными народами, причём границу уже существующую, зафиксированную цивилизационными и культурными рамками, а значит ограничивающую зону нашего влияния границами нашей же культуры. По сути, в рамках идеологии «Русский мир» мы можем говорить лишь о воссоединении территории Советского Союза, но даже это кажется маловероятным.

Впрочем, ограниченность националистической идеи не является её самым главным недостатком. Национализм неизбежно, рано или поздно, вырождается в идеологию национальной исключительности, и первые шаги по этому пути мы уже сделали. Да, мы пока не говорим о том, что мы лучшие в мире, но мы уже сравниваем себя с Западом и делаем странный вывод о превосходстве своей культуры над западной. Мы постоянно попрекаем Запад, особенно Европу, тем, что там нет сильных национальных лидеров, что их народы вырождаются, что они потеряли истинную веру и теперь неизбежно духовно деградируют. Но скажите, кто нас назначил судьями в этом вопросе? Что мы знаем о путях развития народов и цивилизаций? Что мы знаем о тайных закоулках европейской души? Кто нам сказал, что критерием «успешности» развития цивилизации является степень её религиозности? Европейцы создали, без сомнения, величайшую культуру на Земле, и значительная часть того, что у нас сегодня есть: от глобализации и гуманизма, науки и спорта до книгопечатания и компьютеров – создано европейцами. Европа – это сила, которая формировала вектор развития планеты на протяжении веков, а сейчас сплотила человечество. Более того, и значительная часть русских культурных достижений появилась на свет не сама по себе, а как реакция на столкновение с Западом и как следствие включения России в европейский вектор исторического развития. Без Запада мы бы достигли на порядок меньшего, и его влияние нельзя недооценивать. Можно по-разному относиться к европейцам и их вкладу в эволюцию человечества, но совершенно точно они заслуживают уважения. Наше чувство превосходства над Западом ни на чём не основано и является существенным пороком нынешней российской внешней политики и нашего мировоззрения.

В-восьмых, концепция «Русского мира» ошибочна с религиозной и церковной точки зрения. Она ставит во главу угла русскую культуру, то есть порождение русского народа. Но сила русского народа не в национальных традициях, произведениях литературы и изобразительного искусства, и уж точно не в языке. Всё это есть произведения рук человеческих, временное и ограниченное. Сила русского народа и самой России – в Боге, в опыте живого и непосредственного общения с Ним. Духовная катастрофа девятнадцатого и двадцатого веков, секуляризация русского мировоззрения привели к тому, что мы потеряли правильное представление о соотношении вещей в этом мире. Умение отличать добро от зла, правду от лжи, справедливое от несправедливого нам даёт не наш национальный менталитет и не наши традиции, а Бог. Русская православная церковь – это самое ценное наше достояние, но не потому, что она благодаря своему консерватизму смогла сохранить традиционные ценности и жизненный уклад, а потому, что она сохранила для нас возможность приобщения к Божественному, к абсолютному, и именно эта сила вселяет в нас мудрость, доброту, твердость и отвагу.

Православие не является частью нашей культуры, оно не произведение наших предков, это Божественный феномен, оно нам вверено, но оно не наше. То, что в современном обществе православие воспринимается как особенность русской цивилизации, а православная церковь низведена до уровня инструмента культурной политики государства – страшная ошибка. Призвание православия – всемирное, оно призвано служить всем, но как же мы собираемся благовествовать миру, если мы от него закрываемся границами культурно-национальной идентичности?

Русская великодержавность

Сегодняшняя ситуация в нашей стране со всей рельефностью показывает недостатки и заблуждения как нынешнего политического строя, так и всего российского общества. Специальная военная операция сделала явным и очевидным то, что на протяжении последних лет либо оставалось в потенции, либо раскрывалось частично, не привлекая внимания и оставаясь в тени. Так, наше общество сегодня становится всё более закрытым, всё более идеологизированным и менее свободным. И обстоятельства беспрецедентного внешнего давления, даже гибридной войны, на первый взгляд вроде бы оправдывают все ограничения нашей власти, но при внимательном рассмотрении всё оказывается не так просто. Усиливающаяся пропаганда, всё более распространяющееся давление власти на российское общество – это не свидетельство серьёзности вызова, с которым столкнулась наша страна, а свидетельство шаткости позиции власти. Если нашему государству требуется прикладывать поистине колоссальные усилия, чтобы убедить весь мир и, прежде всего, собственный народ в том, что оно право, значит оно не право, пусть хотя бы и частично. Значит в нашей политике или даже самом государственном строе есть какой-то серьёзный изъян, в результате чего люди просто не верят российской власти. Дело здесь не в западной пропаганде и пресловутой «пятой колонне» – правительство чувствует, что почва постепенно уходит у него из под ног, что российское общество не едино и распадается на части, поэтому усиливающееся давление призвано скрепить то, что не удаётся удержать другими средствами.

Однако в чём же ошибка власти, почему оно не право во вроде бы очевидно справедливой войне с украинскими нацистами и в противостоянии с коллективным Западом? Попробуем разобраться. В наших отношениях с Западом мы опасаемся, в общем-то, двух моментов: во-первых, продвижение блока НАТО к нашим границам вызывает опасение утери нашей страной способности справится с прямой военной агрессией против нас, особенно мы опасаемся за время подлёта ракет противника к Москве; во-вторых, наше раздражение вызывает постепенное продвижение зоны западного влияния к нашим границам, в том числе за счёт наших исторических территорий.

Что касается цели существования нынешних западных якобы военных блоков, то стоит задуматься о том, насколько оправданны наши опасения. В послании президента Федеральному Собранию 2018 года – в том самом, где много говорилось о нашей безопасности, и где были показаны видеоролики о новейших российских разработках в области вооружений – стоит обратить внимание на аргументацию В. В. Путиным необходимости этих разработок. Президент говорил о том, что выход США из договора по противоракетной обороне (ПРО) создаёт угрозу «бездумного, опасного для всего человечества применения… ядерного оружия»¹⁰. Но стоит задуматься о том, насколько обоснованы были такого рода опасения, ведь неоднозначность позиции Америки видна из самих слов В. В. Путина:

Мы [Россия] заявили тогда [американцам], что будем вынуждены для обеспечения своей собственной безопасности совершенствовать современные ударные комплексы. В ответ нам было сказано: «США создают систему глобальной ПРО не против вас, не против России, а вы делайте что хотите» ¹¹ .

Мы любим сегодня ссылается на Збигнева Бжезинского как главного русофоба и теоретика плана отрыва Украины от России, однако он пишет о том, что расширение Северо-атлантического альянса на восток – это импульс «политический, исторический и созидательный. Этим импульсом не руководит ни враждебность к России, ни страх перед нею, ни желание её изолировать»¹². А чуть ранее в той же книге он разъясняет:

Без НАТО Европа стала бы… почти немедленно политически расколотой. НАТО гарантирует ей безопасность и обеспечивает прочный каркас для достижения европейского единства ¹³ .

Об этом же много раз говорили и западные политики. Гиперзвуковое оружие, бесспорно, замечательное достижение, но насколько обоснованна милитаристская позиция нашей власти? Верно ли мы вообще понимаем всё то, что происходит сейчас в мире? Может быть, мы сами не смогли избавится от мышления времён холодной войны и потому во всех словах соседей мы видим лишь лицемерие, а во всех действиях – исключительно прямую военную агрессию?

Что касается расширения зоны геополитического влияния западных стран, которое вроде бы подтверждается приведёнными выше цитатами, то вопрос об этом ещё менее однозначен. Чтобы разобраться в этом, начнём с самого начала, с момента, от которого берут отчёт все современные политологи, изучающие нынешнее столкновение России и Запада, – с Мюнхенской речи В. В. Путина¹⁴. Слушая 15 лет спустя нашего тогда ещё молодого президента нельзя не поразится тому, как точно он формулирует мысль, какие справедливые претензии предъявляет Западу, насколько правильные вещи он говорит и об опасности однополярного мира, не учитывающего интересы членов мирового сообщества, и о распространении очагов напряжённости из-за односторонних действий западных сил и пренебрежении ими международным правом, и о постепенном продвижении НАТО к российским границам, несмотря на все имевшие место в прошлом заверения западных партнёров в недопустимости этого. Всё это настолько привычные вещи, что даже сегодня, имея перед глазами наглядные свидетельства неправоты позиции В. В. Путина, сложно понять, в чём его ошибка, не представляется возможным хоть за что-нибудь уцепиться в попытке раскритиковать позицию президента. Но вот выступление В. В. Путина завершается, начинается дискуссия, и первый же вопрос полностью разрушает всё обаяние президентской харизмы и переворачивает с ног на голову всю российскую картину мира. Депутат Бундестага обращает внимание российского президента на то, что расширение НАТО – это фактически не расширение, а свободное самоопределение демократических государств, которые захотели пойти этим путём, что НАТО не принимает в свои ряды те страны, которые не выражают такой готовности. И данное возражение действительно многое меняет в оценке событий последних десятилетий. Возражение, полностью отвергнутое нашим президентом в ходе дискуссии.

Мы привыкли воспринимать Запад как агрессивную силу, стремящуюся уничтожить Россию, но насколько продвижение своей сферы влияния вызвано внутренним стремлением к этому самих западных стран и их военного альянса? Может быть, это не Запад движется к нам, а наши соседи стремительно от нас убегают? За последние четверть века мы, кажется, ни разу всерьёз не поставили вопрос о том, почему страны бывшего советского блока, связанные в недавнем прошлом с нами тысячами культурных и экономических связей, столь отчаянно захотели стать частью Запада и сбежали от нас в Европейский союз и НАТО при первом же удобном случае. Да и в суматохе с украинским Майданом, негодованием по поводу свержения законно избранного президента В. Ф. Януковича и очевидного вмешательства Европы и США во внутренние дела суверенной страны, мы почему-то оставили без внимания тот факт, что значительная и самая активная часть населения Украины не хочет иметь ничего общего с Россией, мечтая лишь о том, чтобы стать частью Европы. Между тем подумать об этом стоило бы.

Возвращаясь немного назад, к вопросу о правомерности милитаристской позиции российской власти, стоит обратить внимание и на то, как вообще депутат Бундестага сформулировал свой вопрос:

Вы признаёте, что расширение – это фактически не расширение, а самоопределение демократических государств, которые захотели пойти таким путём? …Почему Вы боитесь демократии? Я убеждён, что только демократические государства могут стать членами НАТО. Это стабилизирует соседей.

Депутат говорит о НАТО как инструменте распространения демократии, о том, что именно демократия стабилизирует межгосударственные отношения. Более того, он убеждён, что расширение НАТО несёт выгоду и для соседних стран, не только для членов альянса, так как делает устойчивой ситуацию на границах. Однако президент России сводит разговор только к обсуждению прямой военной угрозы, призывая «не путать понятия».

Впрочем, ни президент, ни мы не задумываемся над очевидными, в общем-то, вопросами не по причине своей глупости и близорукости, а по причине нашего ослепления совершенно другими стремлениями. Очевидно, что современное мышление и российской власти, и в целом российского общества определяется категориями международный отношений. Рост внешнего могущества нашей страны является стимулом развития и мерилом его успешности. Мы постоянно оглядываемся на окружающий нас мир и чрезвычайно озабочены ситуацией на международной арене. Вероятно, корни этой политики стоит искать в двух предпосылках: уязвлённом национальном самолюбии, желании взять реванш за поражение в холодной войне, и в идеологических стереотипах, доставшихся нам в наследство от советского прошлого. Именно из этих двух предпосылок ведут своё начало и блоковое мышление, и разделение мира на две половины, и политизированное, даже милитаристское мировоззрение, и односторонняя оценка действий как США, так и Европы. Мы бросили вызов международному военно-политическому гегемону и поставили себе цель передела мира на началах многополярности, чтобы вернуть себе статус центра силы. Конечно, страдания сербского, ливийского, сирийского народов не могут не вызвать в нас живого человеческого чувства и страстного желания изменить существующий порядок. По всей видимости, мы верим в то, что рост нашего внешнеполитического могущества поможет нам оказывать стабилизирующее влияние на мировые дела, но всё же наше стремление преобразовать весь мир явно опережает наше понимание того, как и зачем это нужно делать. Мы стараемся обрушить мировую систему не задумываясь о том, почему она именно такая, и в каком направлении её стоит менять. А значит, как это ни досадно признавать, но в современных российских внешнеполитических играх нет ничего, кроме стремления к власти ради неё самой. Подобный примат внешней политики смертельно опасен для развития общества и ведёт в исторический тупик, ведь в таком случае идейная основа жизни страны формируется не исходя из внутренних потребностей общества, а как реакция на внешние вызовы. Но нельзя вести свою политику и вообще строить свою жизнь на противостоянии с врагом. В этом мы ничуть не лучше презираемой нами украинской власти: та строит свою жизнь на противостоянии России, а Россия, в свою очередь, на противостоянии Западу. Современные идеологические химеры Русского мира и концепции защиты традиционных ценностей появились в том числе по этой причине.

Кроме того, в условиях гипертрофированного внимания к внешней политике различные общественные силы, выступающие против курса правительства, автоматически начинают восприниматься как сторонники внешних, вражеских сил, как «пятая колонна», а не как органичная часть общества, и значит подлежат или уничтожению, или, в лучшем случае, изгнанию из страны за рубеж, где им якобы самое место. Вряд ли это грамотный и взвешенный подход к государственному строительству.

Русский милитаризм

Снова Россия ведёт Отечественную войну, снова она вынуждена защищаться от агрессивного Запада, стремящегося её поработить и даже уничтожить, снова Россия встала на защиту всего свободного человечества от мирового зла, снова Россия военным путём вынуждена доказывать своё право на самостоятельность и самобытность… Вас не смущает это всё время повторяющееся «снова»? У вас нет ощущения дежавю, того, что всё это уже было? Ведь мы же разгромили нацизм, ведь был же Нюрнбергский трибунал, на котором всё цивилизованное человечество осудило преступления фашистов, даже холодная война – и та уже была. Почему же мы снова говорим о решении тех же задач? Почему мы опять мыслим категориями прошлого, сталкиваемся с теми же вызовами и упрямо стремимся к повторному решению уже закрытых проблем?

Сегодня мы все интеллектуальные и духовные силы страны направляем на борьбу с возродившимся нацизмом. Но современный нацизм не опасен, это более не идеологический враг, не угроза всему живому, он лишён своей привлекательности и никогда более не поведёт за собой народы. Нацизм сегодня – это забота пенитенциарной системы и школьной педагогики, а в данном конкретном, украинском, очень запущенном случае, ещё и вооружённых сил. Борьба с украинским нацизмом не требует напряжения всех сил общества, а отождествление Запада с бандеровцами бессмысленно, так же как лишены смысла отсылки к западному колониализму и насильственности, якобы выражающих содержательную связь европейской и украинской политических линий. Европа в прошлом веке уже прошла по этому пути до логического конца и, увидев результат, в ужасе отвергла его. Как в одну реку нельзя войти дважды, так и нельзя, да и нет необходимости, дважды побеждать нацизм.

Наша одержимость событиями Великой отечественной войны ничем не оправдана и оказывает нашему обществу медвежью услугу. Во-первых, борьба с украинскими бандеровцами не требует столь значительного обращения к опыту борьбы с А. Гитлером. Преступность, бесчеловечность нынешнего украинского режима не требует изучения опыта прошлого: она и без того очевидна и без малейших затруднений раскрывается на нынешних примерах. Во-вторых, война – это страшная человеческая трагедия и нарушение всех этических норм, это преступление человечества против своей собственной природы и божественных законов, какими бы праведными причинами она не была вызвана. Попытка построить государственную идеологию на памяти о Великой отечественной войне обречена на провал, потому что нельзя воспитать полноценного человека на опыте убийств, смерти, мучений миллионов людей. На страшной трагедии нельзя построить светлого будущего. Чем больше мы будем говорить о нашей победе в 1945 году, тем больше мы будем отыскивать врагов в нашем настоящем и ставить своей целью новое противостояние. Что бы мы ни думали, война – это, в первую очередь, трагедия, а не повод для гордости. Дело не в том, правы мы были или нет – дело в самом духовном смысле войны. Лучше бы вместо героического пафоса и восхваления прежних побед мы обратились к спокойной оценке того, почему эта война произошла и какой урок из неё мы можем извлечь. Наша попытка избежать искажения истории и политизация вопроса лишь ещё больше затрудняет беспристрастное изучение того страшного опыта.

Я не отрицаю великого значения нашей победы и её справедливости, я не опровергаю уникальности и даже некоторой величественности шествия «Бессмертного полка», но нам нужно избегать односторонности в оценке событий восьмидесятилетней давности и массовой милитаризации сознания. Смысл праздника 9 мая состоит не в том, что война была, а в том, что она закончилась, и мы победили. У нас же сегодня наоборот: ничего не закончилось, и трагедия продолжается. Я хорошо помню, каким праздник 9 мая когда-то – добрым, светлым, радостным. Мы гуляли с друзьями по городу, я удивлялся количеству людей на улицах города. Мне хотелось бросить всё, поехать на Пискарёвское кладбище и возложить цветы к вечному огню в память о героях прошлого. Это был праздник победы мира и добра, а не история о страшных преступлениях. Это был день победы всего человечества, а не только русского народа. Жаль, что сегодня это не так.

Почему же мы сегодня снова возвращаемся к уже однажды решённым вопросам? Почему опять воскрешаем призраков прошлого? Причина – в безыдейности нынешнего российского государства. Мы банально не в состоянии объяснить нынешние события ничем иным, кроме как концепциями прошлого века. У нас в обществе отсутствуют явные идейные альтернативы, теории, дающие нам внятное видение будущего или объяснение прошлого. Поэтому мы всё более сосредотачиваемся на противостоянии с Западом, находя всё новые аргументы, объясняющие его к нам ненависть и желание уничтожить. Сегодня мы находимся в капкане страстей и эмоций, мы сами постоянно накаляем обстановку, однако при этом нам нечего сказать друг другу, кроме того, что нас всех хотят убить. Но вряд ли это так.

Даже если представить на минуту, что мы правы в констатации агрессивных стремлений Запада, в их алчном желании заполучить наши ресурсы и уничтожить нашу культуру, то мы всё равно не сможем поставить знак равенства между либерализмом и нацизмом. Гитлеровская Германия наращивала вооружённые силы, строила концентрационные лагеря, шла завоёвывать соседние страны огромной армией. Тогда угроза была реальна, осязаема, требовала соответствующих быстрых ответных действий. Сегодня такой угрозы нет, как бы мы ни пытались её увидеть. Никто на нас не нападает и нас не завоёвывает, сила либерализма, которой мы так опасаемся, ценностная, идейная. Либерализм покоряет мир с помощью средств массовой информации, продукции культуры и бизнеса. На самом деле именно мы переводим конфликт с идейного уровня на уровень военного столкновения. Но с идеями и ценностями нужно бороться идеями и ценностями, а не танками и ракетами. Наше наращивание милитаристской риторики – это проявление глубочайшей духовной слабости, нашей неспособности сформулировать приемлемую и привлекательную гражданскую альтернативу западному либерализму.

Нынешние наши претензии беспочвенны: современное российское государство – это Владимир Владимирович Путин и больше ничего; великая русская культура – это наше прошлое, потому как сегодня мы великих вещей не творим; русский менталитет, который мы считаем чуть ли не спасением для всего мира, – это высокая духовность, но мы её не демонстрируем в повседневной жизни. Нам нужно признать: за прошедшие с начала века двадцать с лишним лет мы так и не смогли сформулировать свою национальную идею. Мы не смогли осознать смысл российской истории, не смогли обрести целостность мировоззрения и достичь единства общества. Мы не смогли оформить образ будущего, за которым бы пошёл русский народ. За последние четверть века в нашей стране не изменилось ничего. Мы очень сильно хотели, но так и не смогли. Однако человеческому разуму трудно жить без ценностей и принципов, поэтому мы стали заполнять наш духовный и интеллектуальный вакуум всем, что под руку попадётся: обрывками отечественного евразийства и западной теории столкновения цивилизаций, останками прежних идеологий и религиозными представлениями, воспоминаниями о нашем героическом прошлом и мечтами о не менее героическом будущем. Всё это вышло поспешно, бессистемно и бессмысленно – всё это пустое. Трагедия современного российского общества не в том, что мы не смогли понять себя и обрести национальную идею, а в том, что мы перестали пытаться, мы перестали видеть свою духовную нищету. Мы изготовили невнятный культурно-политический винегрет и, вооружившись им, пошли в лобовую атаку на весь остальной мир. Даже большевики в 1917 году были умнее. Впрочем, у них было несколько десятилетий на то, чтобы детально разработать свою теорию, а мы сегодня идейно вооружаемся прямо на ходу. Но действительно ли сегодня столь остро стоит вопрос о жизни и смерти русского народа? Насколько обоснованна вся эта спешка?

Столкновение России и Запада

Я не отрицаюреальности сегодняшнего столкновения с Западом, но чтобы разобраться в этой грандиозной битве, развернувшейся на наших глазах, попробуем её несколько схематизировать, разделив на три уровня. Уровень первый – это, собственно, специальная военная операция, это военное столкновение российского и украинского режима. Здесь всё просто и понятно – Запад и отечественные либералы всё безмерно усложняют. Никакой национальный суверенитет, который мы якобы нарушили, не может служить прикрытием для преступной политики украинской власти. Наше стремление спасти от геноцида людей, обратившихся к нам за помощью, полностью оправданно и справедливо. В трактовке событий можно прямо поверить точке зрения российской власти. Это не пропаганда – это правда. Однако таков только первый уровень.

Второй уровень – геополитическое столкновение России и «коллективного Запада». Обычно события на данном уровне подаются так, что Европа и США, особенно США, поставили своей целью уничтожение России. Они начали гибридную войну против нашей страны и ведут её, в том числе, руками украинских солдат. На этом уровне мы обычно восхищаемся гениальностью нашего национального лидера и ненавидим своих геополитических противников. Но всё не так просто. Самое главное, что нужно понять: нет никакого коллективного Запада. Наша попытка обобщить силы, противостоящие нам, есть наследие советской идеологии. Раньше мы были главными участниками глобального противостояния либерализма и коммунизма, но потерпев поражение в холодной войне мы не успокоились, и взяв на вооружение традиционализм и консерватизм снова бросили вызов западному миру. Единственное, что сейчас прочно связывает Запад в единое целое – это противостояние с Россией. Коллективный Запад существует только потому, что мы его объединяем.

Более правильно, вероятно, видеть на втором уровне геополитическое столкновение России и США, но не за Украину, а за Европу. «Северный поток» и сближение России и Германии стали спусковым крючком украинского кризиса. Мы восхищаемся стратегическим гением нашего президента, но на самом деле он, выигрывая битву за Восточную Украину, проигрывает войну за европейский континент. Дело здесь даже не в том, что прекращена работа балтийского газопровода, а в том, что мы в своём сознании объединили США и Европу, при этом противопоставив себя им, и этим поставили крест на перспективе стратегического объединения Европы и России. Мы променяли Украину на мечту о единой Европе от Лиссабона до Владивостока. Цель американцев, разумеется, не в идеологическом поражении российского государства и не в защите либеральных ценностей, дело, вероятно, просто в деньгах.

Выше уже отмечалось, что Россия после Мюнхенской речи В. В. Путина пошла в атаку на однополярный мир, бросила вызов Западу с целью разрушить его гегемонию. Честно говоря, я даже не особенно верю в способность и желание западной, в первую очередь, американской, элиты отстаивать этот миропорядок. Запад просто не мыслит такими категориями. Это русское миросозерцание мыслит категориями черного и белого, добра и зла, но американское же капиталистическое мировоззрение всё же о деньгах, о прибыли, о рынках, оно просто лежит в другой системе координат. Капиталисты сами сдадут все свои достижения, как только почувствуют, что их победа не приносит им дивидендов. Но играя на чувствах русских борцов за справедливость, Америка зарабатывает огромные деньги, решает внутренние политические и экономические задачи, бьёт в больные места России и с интересом наблюдает за тем, что будет дальше. Мы позволяем американцам зарабатывать миллионы и миллиарды на этом глобальном противостоянии, и у нас нет ни малейших шансов победить без коренного изменения нашего сознания. Да и добавлю: Америка тоже не едина, речь идёт лишь об ограниченной группировке политических сил, волей случая определяющих сегодня повестку дня. Зря мы идём на поводу у этих сил.

Противостояние с Европой носит совершенно иной характер. Европейцы находятся не на другом конце света и мыслят они гораздо более традиционными категориями. Статья Матеуша Моравецкого, приведённая в начале этой работы, как раз и показывает точку зрения Старого света на смысл противостояния с Россией. Европа тонко чувствует опасность выбранного Россией пути самоуспокоенного консерватизма и самозамкнутого национализма и пытается нас остановить. США лишь использует кризис недопонимания между Россией и Европой в своих целях и делает это крайне успешно.

Впрочем, обращаясь к идейному противостоянию России и Европы мы уже вроде бы переходим на третий уровень нынешнего глобального конфликта. Здесь нет стран и узких политических интересов, это уровень конфликта идей. Это горячо любимый нашими интеллектуалами конфликт между европейским и русским мировоззрением, в котором они видят попытку агрессивного западного либерализма победить непокорную Святую Русь как единственную помеху на пути к глобальному доминированию. На этом нужно остановится чуть подробнее.

Стоит начать с того, что представление о попытках Запада уничтожить Россию не выдерживает проверки фактами. Если европейцы и американцы готовятся нас завоевать, то почему у них так плохо с боеприпасами и современным вооружением? Тщетные попытки стран НАТО вооружить Украину выглядят поистине нелепо. Всем миром они не могут собрать несколько танковых батальонов, а многие имеющиеся у них машины на поверку оказываются морально устаревшими, требующими ремонта или модернизации. Что же это за агрессивные покорители мира такие? Впрочем, дело здесь даже не в оценке военных возможностей наших соседей, а в почти патологическом пацифизме нынешних европейцев. Мы любим обвинять западные страны в постоянном стремлении подчинить все народы планеты себе, однако, скажите, сколько раз в своей истории Запад пытался завоевать весь мир? Удивительно, но ни разу. В ходе обеих мировых войн Запад воевал сам с собой.

Если же Запад хочет нас покорить на ценностном и идейном уровне, то почему уходит из России западный бизнес, западные телеканалы, и почему вводятся всё новые и новые санкции? Самой главной слабостью России на протяжении десятилетий была зависимость нашей экономики, и сейчас Запад своими руками делает всё, чтобы усилить нашу страну, сделать её независимой и свободной. С идеологической точки зрения уход из России компании «Дисней» – это самый большой подарок, который мы могли получить, это надежда на то, что наши дети вырастут нормальными русскими людьми, а не лишёнными рода и племени космополитами.

На самом деле действия Европы в современной ситуации очевидно просты и предсказуемы, европейцы делают лишь то, о чём они говорят: пытаются оказать давление на российскую элиту и общество, чтобы они задумались о том, насколько им уютно будет жить при нынешнем политическом режиме, в национально ориентированной России, оторванной от мировой цивилизации. Дело не в русской самобытности, дело в политическом режиме, а это совершенно разные вещи. Европа хочет поколебать нынешнюю российскую власть, вызвать или государственный переворот или революцию. И то и другое, конечно, маловероятно, но то, что кто-то в нашей стране задумается о ценностных установках нынешнего государства – несомненно.

Впрочем, может быть, задуматься стоит гражданам не только нашей страны. Современное противостояние России и Запада – это всё же фарс, это жалкая фантасмагория и пародия на мировые войны прошлого столетия. Наши интеллектуалы, говорящие о противостоянии мировых сил добра и зла, сильно преувеличивают. Россия, спешно подстраивающая свою национальную идею под нужды внешней политики, публикующая нелепые и сумбурные президентские указы, призванные идейно сплотить общество, но неспособные этого добиться без батальонов Росгвардии – это не идейный мировой вождь. Однако и Запад мало чем, в сущности, отличается от нас: слепое преклонение перед своими ценностями, ошибочность которых видна невооружённым взглядом, неспособность свою идейную систему свести в непротиворечивое единство со здравым смыслом и реальными фактами окружающей действительности – это не позиция светоча цивилизации и двигателя мирового прогресса. У России есть факты, но нет приличной теории, чтобы их объединить чем-то целым; у Запада есть красивая теория, которая, бесспорна, хороша, но явно далека от реальной жизни. «Кровавый тиран», который печётся о жизни каждого своего солдата и обеспеченности его горячей кашей и добротными консервами, противостоит «мировому злу», у которого вообще нет ни танков, ни патронов, ни военной промышленности, чтобы их производить. Мы даже войну как следует друг другу объявить не решаемся. Столкновение России и Запада – это не битва титанов, отстаивающих свои великие ценности и идеалы, а столкновение двух пустышек, двух царств победившего абсурда, каждое из которых лишено хоть сколько-нибудь осмысленного видения мира. Мы с Европой веками шли параллельными курсами, веками думали об одних и тех же вещах, а сегодня вдвоём пришли к выраженному хоть и по-разному, но, в сущности, к одному и тому же донельзя пошлому постмодерну. «Ценностный» конфликт на третьем уровне сводится не к противостоянию великих идей, а к нелепой внешнеполитической борьбе западных стран против непонятного, а оттого непредсказуемого евразийского гегемона.

* * *

Сейчас мы зачастую считаем ошибочной нашу стратегию на сближение с Западом, превалировавшую в нашей политике с позднесоветских времён, мы обвиняем себя в глупости и наивности. Такая позиция тоже неверна. То, что каждый раз после периода долгого затворничества, когда мы отгораживаемся от мира и замыкаемся в себе, мы в конце концов возвращаемся к мысли о Западе, к желанию найти с ним общий язык – это естественно. Европа не враг, а родственная нам душа, с которой нам проще противостоять всему остальному миру. В диалоге с европейцами мы находим себя и нащупываем утраченную нить дальнейшего развития. Сама острота нынешнего геополитического кризиса говорит об огромной важности нас друг для друга. Столкновение России и Запада – это не соперничество геополитических конкурентов, а, скорее, ссора старых супругов. Мы досконально друг друга изучили за несколько веков сосуществования и общей исторической судьбы и теперь предъявляем друг другу справедливые упрёки. Однако нам нужно лучше почувствовать внутренний ритм русской истории, мы должны понять, наконец, что от Запада нам никуда не уйти.

Но почему же он столь важен для нас? Современная геополитика никогда не даст ответа на этот вопрос, потому что истина лежит по ту сторону науки и современных секулярных конструкций. Ответ на этот вопрос скорее можно найти в дебрях русской истории и русского мировоззрения. Раздвоение наших интеллектуальных сил на две части: западников и славянофилов – симптоматично, так как оно есть следствие разделения единого христианства на две части: западное и восточное. Мы двоимся в себе, потому что двоится мир вокруг нас. Так что же, Европа и Россия – это две разные цивилизации или одна? Ответ очевиден: Россия и Европа – это две различные цивилизации, но единая культура – христианская. Цивилизация – понятие скорее географическое и биологическое, чем культурное; цивилизационные особенности обуславливаются географической средой и историческими условиями зарождения. Культура – понятие, в первую очередь, духовное, связанное с ценностными установками, мировоззрением и исторической судьбой. В основе нашей с европейцами культурной матрицы лежат одни и те же фундаментальные основы, связанные с христианской верой. Мы не замечаем этого, потому что привыкли противопоставлять себя европейцам, но это не так. Мир делится не по принципу «Запад – не-Запад», разлом человечества проходит по линии «христианский мир – нехристианский», и на этой планете мы с Западом по одну сторону баррикад. Именно по этой причине мы столетиями идём параллельными курсами, решая одни и те же задачи, а в итоге мы вместе придём к одному финалу.

Нам крайне необходим новый импульс в наших отношениях. Нам не нужно истерично менять полярность в отношениях с Европой и ставить всё с ног на голову, нам лишь нужно избавиться от приниженного положения по отношению к ней и научиться разговаривать на равных. «На равных» – значит не унижаясь, как в 1990‑е годы, но и не дерзко, с вызовом, как сейчас.

Однако мы ныне обращаем свои взоры на Восток. Мы особенно гордимся нашим партнёрством с Китаем, хвастаемся его поддержкой и видим в сотрудничестве с ним ключ к светлому будущему. Мы как всегда обманываемся. Зачем нам Китай? О чём мы с ними будем разговаривать, о чём вести диалог? Что мы вообще знаем о нём и что в нём понимаем? Вообще говоря, то, что Россия нашла в Китае себе союзника, не случайно, ведь это почти такая же идеологизированная страна, с почти тем же коммунизмом во главе, что и мы недавно. Что нам в поддержке призраков прошлого? Мы не далее как вчера отвергли эту идеологию, признав её ошибочной, но почему же теперь снова делаем разворот в её сторону? Неужели факт поддержки российской внешней политики предельно авторитарным и коммунистическим Китаем нас не пугает? Сегодня мы меняем как перчатки стратегических партнёров, оформляем новые союзы, целью которых является экономическое сотрудничество и обеспечение политического баланса в том или ином регионе мира, но все эти наши ситуативные союзники и партнёры ничего не дадут нам для нашего внутреннего развития и решения внутренних проблем.

Реальность прозаична: в этом мире нет иной силы, кроме Европы, с которой нам сегодня имело бы смысл брать пример и с которой стоило бы вести конструктивный диалог. Все остальные страны, народы и цивилизации нам бесконечно чужды, с ними можно торговать, совместно что-то производить, но не более того. Потенциал наших отношений с Европой далеко не исчерпан. Однако нас должен связывать не «Северный поток», а общность культуры и интересов. До тех пор, пока европейские гуманисты будут иметь дело с однобокой и предельно идеологизированной Россией, наши отношения обречены.

Между тем и Европе нужна Россия, причём не как газовая колонка, но как геополитическая сила. Европа чувствует свою немощь, свою раздробленность и разобщенность, а значит и свою слабость в этом огромном мире. Чувствует также, как чувствовали греческие полисы двадцать три века назад. Европа ищет силу, на которую могла бы опереться, но видит в России не силу, а претензию, поэтому отвергает её и обращает свой взор за океан. Вторичность европейской политики по отношению к американской, использование американцами союзников в своих эгоистичных интересах очевидны не только для нас, но и для Европы. Но у них нет иного выбора; более того, нынешняя агрессивная позиция России делает опору на США ещё более необходимой. И то, что Европа сегодня между Америкой и Россией делает выбор в пользу первой, заставляет всерьёз задуматься.

Однако не только как в геополитическом партнёре Европа нуждается в России, но и как в духовной и идейной силе. Раскол европейского общества не менее силён, чем в нашей стране, там есть точно такие же консерваторы и либералы, как у нас. И не меньше, чем мы, Европа жаждет единства, и не столько потому, что этого требуют политические или геополитические интересы, а потому, что такова вообще человеческая природа. В то же время у Европы нет платформы, которая могла воссоединить их общества: в условиях ужесточения идейной борьбы демократия всё менее на это способна. В современном мире речь идёт о цивилизационном выборе, но референдумы не способны подобный выбор сделать. Истина не рождается в спорах и не формулируется в борьбе политических партий.

* * *

Кризис нынешней международной политики просто поражает, действия Соединённых Штатов в последние десятилетия кажутся полностью преступными и неадекватными здравому смыслу. Но парадокс состоит в том, что Америка, несмотря на кажущийся абсолютный эгоизм и ненормальность своих действий, всё равно окружена верными союзниками. Что бы ни случилось, они не остаются в одиночестве. В Мюнхенской речи 2007 года В. В. Путин говорил вроде бы верные вещи об опасности однополярного мира двадцать первого века, но здесь всё же есть, над чем подумать. Выше я указывал на то, что мышление американцев целиком направляется меркантильными интересами, однако это тоже упрощение, и в нынешней истеричной ситуации сложно полностью понять, чем на самом деле руководствуется каждая из сторон, в том числе и Америка, в своей политике. В конце концов, многое в истории и даже географии США воспитывает в американцах зачастую вполне обоснованное убеждение в величии их страны и исключительности их положения. Нам действительно нужно перестать делить мир на чёрное и белое и начать глубже осмыслять сложную реальность окружающего мира.

Нынешнее российское противодействие агрессии американцев, выражающееся в стремлении щеголять военными мускулами и участвовать в точечных военных конфликтах, кажется, не очень умно. Сила США не в них самих, а в их союзе с Европой и другими странами Западного мира. Остановить эту анархию международной жизни можно только став альтернативой американцам внутри западного лагеря, а значит нам нужно снова стать частью ныне ненавидимого нами «коллективного Запада». Что не так уж сложно, ведь из числа стран Большой восьмёрки мы выпали совсем недавно в силу эксцесса нашей внешней политики. Да и путь России состоит не в том, чтобы стать альтернативой военной мощи Америки, но чтобы превратиться в идейную силу и нравственный авторитет. Однако сегодня нам не удаётся убедить окружающий мир в своём моральном и интеллектуальном превосходстве над США, а не став балансом сильным американцам мы сами стали изгоями. И как представляется, дело здесь не в подконтрольности мировых средств массовой информации американцам. Дело всё же в нас.

В православной среде достаточно распространена религиозная концепция, в соответствии с которой русский самодержец воспринимается как «Катехон», в переводе с греческого языка «Удерживающий», то есть как сила, препятствующую распространению зла в мире. Если не сосредотачиваться в данный момент на самом принципе царской власти и взять это понятие чуть шире, то о России вполне можно говорить как о необходимом для мировой политики посреднике, уравновешивающем разные центры силы, удерживающем мир от погружения в пучину анархии. Нынешний хаос международных отношений осмысляется нами как переломный момент в процессе постепенного заката Европы и связанного с этим процесса перераспределения мировых сил, но может быть, всё проще, и в нашем мире просто отсутствует необходимый элемент, без которого невозможно выровнять баланс на планете? Может быть, всё дело в отсутствии настоящей России, в том, что она связана кризисом самоопределения и не в состоянии выполнять своё высокое призвание? Весь мир смотрит на нас с надеждой, и мы осознаем эти ожидания, однако неверно их интерпретируем. «Удерживать» не значит «перестраивать», и наша задача состоит не в том, чтобы силой менять миропорядок, от нас требуется лишь сохранять на мировой арене мир, справедливость и взаимоуважение сторон. Но, как это ни прискорбно признавать, мы сегодня не храним мир, мы лишь усугубляем хаос.

Россия и Украина

Вопрос о военной операции на Украине состоит не в том, были ли мы правы, вводя туда войска. Этот вопрос не имеет смысла, так как мы вынуждены были это сделать. Однако другой аспект этой военной операции в том, что её могло и не быть. С точки зрения нынешней российской власти и патриотический части общественности, последовательность событий, предшествовавших вводу войск, была следующей:

1) Западный мир старается подчинить себе Россию в 1990-е годы. 2) Россия благодаря В. В. Путину восстанавливает свой авторитет и международное положение. 3) Запад нам не прощает этого и начинает искать способы ослабить Россию, в том числе через организацию на Украине переворота и создание там антироссийского политического режима. 4) Россия вынуждена ответить на вызов украинского преступного режима, начав военную операцию.

Однако, на мой взгляд, последовательность событий могла быть и несколько иной:

1) В России в 1991 году рухнул прежний политический режим, Запад воспользовался этим событием для расширения рынка сбыта (такое расширение заложено в фундаменте западного общества – в капитализме) и отозвался на желание части российского общества перенять западные ценности. К сожалению, отечественные либералы, будучи истинно русскими людьми, своими реформами увлеклись и чуть было не довели страну до падения в пропасть. 2) Россия в 2000‑е годы быстро оправилась от шока либеральных реформ, но не смогла вовремя остановится, и восстановление страны постепенно переросло в широкомасштабную реакцию. 3) Россия, стремясь к восстановлению статуса великой державы, берёт курс на конфронтацию и бросает вызов Западу на Мюнхенской конференции. Последующая попытка сделать вид, что ничего не было – приведение во власть либералов и «перезагрузка» отношений с США – не помогла. Запад не поверил. Все иллюзии окончательно рассеялись после того, как В. В. Путин вернул себе верховную власть. 4) США и Европа по разным причинам (см. выше) ищут способ ослабить Россию, в том числе через организацию на Украине переворота и создание там антироссийского политического режима. 5) Россия вынуждена ответить на вызов украинского преступного режима, начав военную операцию.

В итоге, вопрос о специальной военной операции состоит в том, не была ли она в конечном счёте вызвана внешнеполитическими амбициями России, её неверным пониманием ситуации в мире и мотивов различных действующих сил? Насколько необходимо было бросать вызов Западу, и насколько это соответствовало задачам развития страны? Наконец, насколько геополитический вызов Западу соответствовал и соответствует общемировым задачам развития? Разумеется, я не призываю к капитуляции, я не оправдываю внешнеполитических интриг Запада или преступлений бандеровцев на Украине, точно так же, как не обесцениваю усилия русского народа в ходе нынешней военной операции; я лишь хочу поставить вопрос о том, насколько продуманно мы действуем и насколько отдаём себе отчёт в искренности наших мотивов. Я боюсь, что искажённое восприятие действительности и российские внешнеполитические амбиции приведут нас к патовой ситуации, к затягиванию конфликта, из которого мы не выберемся никогда.

В том, что Запад не понимает и не принимает факта присоединения новых территорий к России, в убеждении, что это есть не более, чем оккупация части территории суверенной страны, есть железная логика. Запад не верит в свободный выбор населения этих регионов, так как идеология Русского мира была сформулирована почти на десятилетие раньше, чем имело место воссоединение Крыма и России, и на пятнадцать лет ранее начала специальной военной операции. С формальной точки зрения Запад прав, ведь сначала была сформулирована теория, оправдывающая захват новых территорий, а затем началось собственно насильственное присоединение. Чтобы в такой ситуации доказать то, что вступление в состав России новых субъектов федерации – это выраженное и осознанное желание населения, что В. В. Путин не Саддам Хусейн, а реинтеграция Советского Союза – это закономерный исторический процесс, нужно будет приложить немалое количество усилий. Российская власть сама дала в руки своим противникам превосходные козыри для критики своей позиции.

В 2013–2014 годах, в ходе так называемого Евромайдана, позиция России выглядела поистине жалкой. Мы громко кричали о роли западных кураторов в осуществлении государственного переворота, о противоправности действия радикалов, о закулисной подоплёке событий. В то же время в глубине души мы понимали, что, по существу, нам нечем ответить Западу в этом столкновении. Нам нечем было помочь ситуации, кроме как ссылками на законодательство и большой суммой денег, выданных режиму В. Ф. Януковича. Всё, что у российского государства сегодня есть – это отсылки к правопорядку и много денег, причём и тем и другим мы стараемся закрыть все возможные проблемы внутренней и внешней политики. Но кому как ни нам, наследникам революционного СССР, понимать, что не всегда всё делается по закону, что иногда привычный порядок вещей нарушается, происходит полный разрыв традиций и строгой юридической логики. Законы важны лишь до тех пор, пока люди хотят их соблюдать, а у власти есть силы их защищать.

Вся постмайдановская политика российской власти – это выражение ужаса от сознания того, что нам нечем ответить западному вызову, что подобное может произойти и с нами. Я не отрицаю важности закона об иностранных агентах и запрета ряда западных Интернет-сайтов, если следовать логике мысли нынешнего федерального правительства, однако я полагаю, что обеспечивать суверенитет страны можно не только усилением пограничного контроля, но и путём формирования иного мировоззрения, скрепления общества прочным каркасом внутреннего единства, а не только внешней бронёй. Сегодня мы обеспечиваем защиту от Запада нагнетанием психоза, мы показываем «истинный» лик западного либерализма, мы стремимся очернить Запад, вызвать у народа рефлекторное отвращение к нему. Однако этот путь порочен, он нас никуда не приведёт, он обрекает нас на одиночество в этом мире и сужает наш умственный горизонт. Хуже того, обиженно и испуганно закрываясь от внешних угроз, мы не раскрываем свой богатый внутренний потенциал, мы не даём человечеству того, в чём оно так остро нуждается. Мы вроде бы и говорим о всемирном значении русской культуры, но не понимаем сути нашей силы и нашего богатства. Наши нынешние консерватизм и ксенофобия – это не более чем неуверенность в собственных силах, непонимание красоты русской души и её бесспорного величия.

Менталитет Запада

Для того, чтобы понять разницу между российским и западным мировоззрением достаточно включить телевизор и посмотреть на то, как подаются в отечественных и западных средствах массовой информации события на Украине.

Включите любой российский телевизионный канал: «Первый», «Россию 1» или даже «RT». Там вы увидите истории о страшных преступлениях современных нацистов, наследниках А. Гитлера и С. Бандеры: разбомбленные школы, зверские пытки, минные поля – а также лживость в освещении событий западными средствами массовой информации и обязательно биологические лаборатории, несущие угрозу всему человечеству.

А теперь включите какой-нибудь западный канал, желательно европейский, например «Евроньюз», если сможете это теперь сделать, разумеется. Там вы не увидите правды, во всяком случае в том виде, в котором мы её понимаем, но зато вы увидите там нечто другое и очень даже интересное. Вы увидите там красивую сказку о том, как прекрасный и свободный мир борется против злобных русских, как мужественные борцы за независимость украинского народа сражаются против кровавого режима Владимира Путина. Вам расскажут о том, как украинский народ дружен и сплочен перед лицом угрозы, как киевские предприниматели строят свой бизнес, несмотря ни на что, как молодые активисты спасают животных, пострадавших от войны, и тому подобное. Вы увидите там мягкое и ненавязчивое продвижение позитивных ценностей: свободы слова и свободы предпринимательства, прав человека и заботы об экологии. Вы увидите там стремление к миру и гармонии и желание бороться за главное человеческое достояние – свободу.

Вы, конечно, можете усмехнуться над наивностью европейцев, но, скажите, неужели вы не видите причины того, почему нам так сложно убеждать весь мир в своей правоте, почему никто не хочет верить нашей картине мира? Почему все вокруг мечтают о Европе и страстно хотят уехать туда, а вот в Россию никто особо не торопится?

Запад воюет идейными образами, он показывает стройную концепцию того, как выглядит прекрасный мир, как выглядит настоящий рай на земле. Россия же воюет юридическими фактами, и представитель Следственного комитета на дымящихся развалинах после ракетного удара украинских войск – вот наша главное оружие. Но как бы ни были наши факты точны, они всё же неприглядны, они тяжелы. В русскую точку зрения поверить действительно сложно, этого делать подсознательно не хочется, эта позиция слишком неприятна, нужно приложить усилие, чтобы в русскую правду поверить. Западная точка зрения легче, она проще для души, верить в неё легко и приятно. Пусть она и лжива в фактах, однако в самой её целостной картине есть что-то такое, что отзывается в каждом человеческом сердце. В освещении военной операции на Украине вместо критики западной позиции мы должны показать выгоду своей позиции, показать преимущества включения Восточной Украины в сферу нашего влияния. Мы иногда пытаемся это делать, но нам так мало есть, что сказать. Мы показываем открывающиеся центры «Мои документы», отремонтированные дороги и говорим о выплатах материнского капитала новым гражданам. Однако, очевидно, это не то, что может действительно заинтересовать, это лишь денежная компенсация настрадавшимся людям за ужасы геноцида, а не привлекательная идейная альтернатива. Правдивые факты, бесспорно, нужны, но в отсутствие светлой идеи они превращаются лишь в протоколы святой инквизиции.

Мы любим повторять мысль о том, что нам удалось сохранить подлинное христианство, в отличие от стран Европы и США, но подчас складывается впечатление, что всё как раз наоборот. Ведь христианство – это благая весть о спасении мира, об освобождении его от власти сатаны, от порабощения греху. Может, Запад и ошибся в догматах веры, но почему-то ему лучше удалось воплотить христианство в общественном строительстве. Посудите сами: Европа – это вера в общечеловеческие ценности, это реальное воплощение в повседневной жизни идеи социальной справедливости, даже в условиях колоссального несовпадения принципов капитализма и христианства, это вера в добро и стремление нести свет миру. А мы не верим в спасение мира – мы верим в то, что он во грехе лежит. Мы не верим в Бога – мы верим в бесов, и всё наше телевидение как бесконечный БесогонТВ тому подтверждение.

Без сомнения, здесь приведён упрощённый, очень поверхностный взгляд на положение вещей, но разница действительно налицо. Православие живо в нашей стране и на самом деле несёт мир и радость в жизнь людей, но у нас оно так и остаётся на микроуровне, в частной жизни, а в жизни целой страны остаётся под спудом устаревших общественных форм и под всё более укрепляющимся контролем нехристианского идеологического дискурса. Мир сегодня остро нуждается не в обличении зла – оно и так всем очевидно – миру нужен образ абсолютного добра. Жаль, что мы как хранители истинной веры не можем дать человечеству ничего иного, кроме описи преступлений современных фашистов и передела мира на началах многополярности.

* * *

Итак, чем руководствуется Европа в своей политике по отношению к России: ненавистью к ней, желанием искоренить русский народ и русский дух, агрессивным желанием навязать либерализм в качестве мировой постмодернистской религии – или искренним неприятием русского национализма и милитаризма, в который мы погрузились в течение последних двух десятилетий? Учитывая рефлекторность действий западных стран, их последовательность в своих решениях, речь всё же идёт об их истинной вере в свою правоту, подлинном неприятии высокомерной и ограниченной политики нашей власти. Европа отталкивается от современной России как от чего-то чуждого ей не следуя детально проработанному плану по установлению мирового господства, а ввиду выработанной веками специфики собственного мировоззрения. Сегодня мы убеждены в том, что эта неприязнь вызвана глубокой онтологической разницей в нашем видении мира, в том, что мировоззрение европейцев есть выражении философии антихриста, и мы противопоставляем его опыту Святой Руси. В итоге, главный вопрос для нас: можем ли мы отвергнуть полуторатысячелетний опыт соседней с нами цивилизации и признать его полностью ошибочным?

Я убеждён в том, что полный отказ от западного опыта есть свидетельство ограниченности и надменности русского ума. Святая вера человека в свою правоту всегда заслуживает уважения, это всегда повод задуматься. Западный либерализм взялся не из воздуха, и мы это вроде бы даже прекрасно знаем. Мы понимаем, что европейцы шли этим путём на протяжении огромного по продолжительности периода времени, но мы также убеждены, что Запад в какой-то момент, а именно на заре Нового времени, пошёл по неверному пути, сбился с дороги и пришёл в исторический тупик. Однако сегодняшний Запад представляет собой не побочный продукт ошибочно выбранного курса, а последовательное развитие заложенных в самом генофонде европейской цивилизации предпосылок. Индивидуализм и тяга к свободе были в европейцах изначально, и потеря подлинной религиозности в ходе исторического движения не отменяет значения достигнутого результата. Европа довела до логического предела заложенные в ней черты и этим заслуживает бесконечного уважения. Мы не отвергать должны приобретенный ими опыт, а пытаться понять его и впитать в себя.

Вы удивитесь, но я полагаю, что лучшим выражением сути исторического пути западной цивилизации, его своеобразной вершиной, являются не произведения И. С. Баха или книги Ч. Диккенса, не теории Ф. Ницше и А. Эйнштейна, и даже не готические соборы и фрески Микеланджело, а кинофильм «Матрица» братьев (или уже теперь сестёр) Вачовски. Вся история Запада – это история освобождения человека, и голливудское «ложки нет» – вот главный вывод, который принёс Запад человечеству. Мы сегодня страшно боимся этого западного открытия человека и его свободы, мы судорожно пытаемся закрыть человека обратно, ограничить его, вернуть в рамки традиции и культурных норм. Мы убеждены в том, что европейцы открыли ящик Пандоры, но это не так. Человек действительно свободен, человек действительно может всё, и трагедия европейцев не в том, что они открыли человека, а в том, что открыв свободу они не знают, как ей распорядиться и на что её направить. В поисках человека они потеряли представление об иерархии в этом мире, о смысловом стержне человеческого существования, они потеряли критерий полезности того или иного действия. Свобода как самоценность лишена смысла, однако это не отменяет самой ценности свободы. Горе нам, что мы не можем отделить пошлости «Матрицы» от мощнейшего гуманистического посыла в ней; горе нам, что мы не можем отделить европейских гей-парадов от громадной философской базы, которая призвана стать одним из столпов человеческого рода.

В вопросе об оценке роли Европы в мировой истории следует избегать сиюминутных политических влияний. Здесь вопрос философский, точнее историософский, а также моральный. Что мы видим во всемирном историческом процессе? Хаотичную борьбу разнонаправленных сил, конкуренцию народов и столкновение цивилизаций, хаос мнений, мотивов и стремлений или всё же мы видим в нём осмысленное движение вперёд, процесс непрерывного развития единого человечества, в котором опыт отдельных народов обогащает друг друга и направляет на новый этап развития всех остальных? Кроме того, если рассматривать вопрос с точки зрения морали, хватит ли нам смелости или даже дерзости взять и с порога отвергнуть исторический опыт целой цивилизации? Как можно признать ошибочными достижения нескольких сотен поколений европейцев? Что за самомнение ослепляет нас, что мы и правда смеем ставить вопрос таким образом, и не за то ли презирают нас на Западе? На мой взгляд, единственная ошибка европейцев состоит в том, что они верят в универсальность своего пути, что, конечно, не так. Их путь лишь один из элементов истории человечества на пути познания Бога, мира и самого себя. Впрочем, путь крайне важный. Сегодня мы должны не отвергать западные достижения, а органично совместить их с тем, что мы сами бережно хранили на протяжении многих веков – с понятием о Боге.

Часть вторая. Государство и общество. Анализ

Осмысление русской истории

Сегодня мы много говорим о том, что Запад всегда пытался уничтожить Россию, что такова было его цель на протяжении всех веков нашего столь близкого соседства. Но всё-таки это лукавство. Разумеется, мы всегда были в представлении европейцев варварами, однако уничтожать нас никто не спешил. Основные проблемы в наших взаимоотношениях начались после 1917 года, когда к власти пришли большевики. Мы сегодня убеждены в том, что причиной тому стало обретение нашим государством народного характера, что Европа отшатнулась от простых русских людей во всём своём неожиданном могуществе появившихся на арене истории. Мы убеждены, что именно падение прозападной династии Романовых и выбор нашей страной пути самобытного развития стали причиной конфликта с Западом. Мы полагаем, что Европа попыталась раздавить нас за нашу самобытность, за нежелание жить по западным лекалам, за проявленную волю и твёрдость. Мы обвиняем Запад в том, что он натравил на нас Гитлера и совсем не торопился помочь нам, наблюдая как мы истекаем кровью.

И всё же, как представляется, мы напрасно всё усложняем. Одной из главных бед сегодняшнего российского общества является то, что оно никак не может признать свою неправоту в прошлом веке, и наше упрямство доходит почти до комизма. Мы воздвигли целую идейную конструкцию, оправдывающую советский режим и выставляющую Запад ещё большим злом, только для того, чтобы не признавать: в двадцатом веке мы были не правы, а Запад прав. Наше противостояние после 1917 года было вызвано не пробуждением национального самосознания русского народа, а тем, что мы взяли на вооружение агрессивную бесчеловечную идеологию; русофобия стран Восточной Европы вызвана не их амбициями, надменностью, отрицанием наших заслуг или продажностью элиты, а нашей попыткой навязать им преступный общественно-политический строй в недавнем прошлом. В двадцатом веке Европа почти инстинктивно почувствовала нашу неправоту, нашу антиисторичность, наше заблуждение, и нам понадобилось три четверти века, чтобы убедиться в правоте того, о чём нам говорили европейцы с самого начала: коммунизм – это зло. Несомненно, двуличность Запада в канун и в течение второй мировой войны не может не огорчать, но эту позицию тоже можно понять – не обязательно простить, но просто понять. Запад видел в нас зло и справедливо нас опасался. Да, он вертелся как мог, лицемерил, будучи не в силах столкнуться с нами напрямую, но боролся он всё-таки за правое дело, и история это убедительно показала.

Иногда в пример западных попыток нас уничтожить приводится и Крымская война, в ходе которой европейские державы выступили против России. Но вероятно, дело тогда было тоже не в патологической ненависти к русским, и война была вызвана озлобленностью европейцев против России как жандарма Европы. Деятельность главного нашего царя-консерватора по противодействию либеральным течениям в Европе обрекла Россию на противостояние с Западом и унизительное поражение в никому не нужной войне. В. В. Путина часто сравнивают с Николаем I, и он действительно повторяет его ошибки.

На протяжении всех последних веков дело было не в русской самобытности, а в самом русском государстве, претендовавшем на роль международного арбитра, на роль гегемона в европейской политике, но духовно несовершенного, и в силу этого неспособного верно судить о международных делах и направлять мир к лучшему, а значит и не имеющего права на это. Ныне, оглядываясь вокруг, невольно возникает вопрос: может быть, мы и теперь не правы? Может быть, мы опять свернули не туда, может быть опять в выбранном нами пути есть что-то очень недоброе, о чём нас предупреждает Европа? Может быть, мы снова сошли с той самой «столбовой дороги цивилизации», о которой писал наш будущий президент в 1999 году?¹⁵ Может быть, мы зря отказываемся от однажды уже выученных «уроков для России» и наступаем на те же грабли?

Признание нашей неправоты в двадцатом веке не унизит нас, ведь все и так знают, что мы ошибались. Да и призываю я не к коллективному покаянию во грехах, не к публичным просьбам простить нас, а к тому, чтобы мы в своих теоретических построениях и оценочных суждениях отталкивались не от безоговорочного оправдания, а от принятия ошибочности выбранного нами в прошлом веке пути. Только признание и без того всем очевидной исторической правды освободит наш разум и позволит продвинутся вперёд.

Конечно, отчасти в нашей неспособности примириться с собственной историей виноваты российские либералы, склонные целиком и полностью отрицать значение советского периода истории. Безусловно, они не правы. Признание наших заблуждений не обесценит пройденный русским народом исторический путь. Несмотря на то что мы ошиблись в выбранной нами стратегии, мы сделали огромное количество правильных вещей как в отношении внешнего мира, так и в обустройстве собственной страны. Никто у нас не отнимет и нашей Победы, завоёванной столь тяжким трудом: мы действительно остановили зло и нам действительно стоит гордится нашими дедами. А если мы сами не были абсолютным злом, то значит и результаты наших трудов нельзя полностью отрицать. Однако перед нами и повод ещё раз задуматься о том, стоит ли отрицать достижения западной цивилизации в ситуации, когда уже столь же очевидна их стратегическая ошибка в выбранном пути развития? Вероятно, даже двигаясь неверным курсом люди могут прийти к ценному результату?

* * *

Неспособность русских людей договориться о смысле пройденного нашей страной исторического пути всем хорошо известна. Отдельные группы нашего общества смотрят на прошлое диаметрально противоположным образом. Вероятно, основная причина этого состоит в неспособности примириться с фактом логической обусловленности исторических событий, отсутствием у исследователей прочных духовно-нравственных координат, через которые только и можно понять отечественную историю, а также характерной русской чертой бросаться из крайности в крайность. Каждое поколение русских людей заново переосмысливает значение петровских реформ, исторический смысл революции 1917 года и причины распада Советского Союза. И если вопрос о наследии Петра I, кажется, уже так остро не стоит, то события двадцатого века совершенно точно никак не могут оставить никого из нас равнодушными.

Наверное, страшным неуважением по отношению к нашим предкам является попытка объяснить великие исторические события внешними факторами: Пётр I был деспотом, разрушившимцелостность русской истории, империя Романовых пала из-за масонов, Советский Союз распался из-за происков ЦРУ, а в трагедии 1990‑х годов виноваты российские либералы, известные нам поимённо. Наверное, всё не так просто. Наверное, наши предки знали за что боролись, и каждый раз они делали если и не всегда осознанный, то, по крайней мере, исторически обусловленный выбор.

Традиционное религиозное национально-замкнутое мировоззрение Московской Руси более не отвечало требованиям времени и интересам людей. К концу XVII века общество осознало, что этот путь развития исчерпан, что на нём больше не найти ничего, в нём более нет развития. Тогда западный гуманизм и модернизация привлеки нас искренне – это был новый стимул, в этом было будущее – и наше общество, пусть и на тот момент в лице лишь отдельных представителей элиты, хорошо почувствовало это. Агрессивность петровских реформ – искушение для ума, но оно не должно ограничивать нашего понимания истории. Когда мы сегодня пытаемся отвергнуть петровскую модернизацию и вернуться в крайне религиозную и националистическую Московскую Русь, мы ставим исторически бессмысленный и даже крайне опасный социальный эксперимент, который не может закончится ничем иным, кроме как полным застоем в развитии. Отрицание европейского Нового времени – это как раз и есть попытка вернуться в допетровскую Русь, по крайней мере на идейном уровне.

Причина крушения Российской империи была не в масонах и не в западных влияниях, а в кризисе православной веры. Революция 1917 года – это духовная трагедия и очевидное свидетельство полного религиозного вырождения аристократической элиты и народа. Во многом в этом кризисе виновата была царская власть, лишившая церковь самостоятельности и подчинившая её государству, в результате чего религия из подлинно духовного стрежня народа постепенно вырождалась в государственный культ, сходный с древнеримским культом гения императора. Итогом такой политики стало то, что Русская православная церковь не смогла поставить заслон нигилистическим и революционным идеям, шедшим с Запада, не смогла воспитать людей, способных сформулировать достойную альтернативу разрушительным идеям. Атеизм двадцатого века был порождён не засильем коммунистической идеологии, но, наоборот, победа этой секулярной идеологии была обусловлена религиозным коллапсом в нашей стране.

Кроме того, духовный кризис порождал и внешнеполитические проблемы. Подспудное противодействие европейцев России было обусловлено тем, что само русское государство в девятнадцатом – начале двадцатого века, лишённое внутреннего духовного противовеса в лице Церкви, превращалось в самодостаточного и непредсказуемого Левиафана, которого так опасались на Западе. Европейцы видели в Российской империи только мощный конгломерат всё себе подчиняющей политической власти, к тому же консервативной по своей природе, что в либеральных европейских душах вызывало инстинктивное отвращение и заставляло бороться против этого зла. О том же писали и русские революционеры, вот, например, слова одного из видных деятелей социал-демократического движения А. Л. Парвуса (Гельфанда), написанные в годы Первой мировой войны:

Таким образом, армии Центральных держав и революционное движение сокрушат колоссальную политическую централизацию, являющуюся воплощением царской империи и представляющую угрозу делу мира во всем мире, и уничтожат опору политической реакции в Европе (в обоих случаях выделено мной. – Г. К.) ¹⁶ .

Как это не страшно признавать, но и позорный расстрел царской семьи, и мучительные заграничные страдания цвета русской аристократии, и даже гонения на Русскую православную церковь были исторически обусловлены и глубоко справедливы. Император, устроивший травлю собственного народа, лишь искупал своей кровью жертв военно-полевых судов, да и не только их; аристократия, откровенно поверившая в преимущество своей голубой крови, не имела более права на управление страной; гонения на Церковь – это в большинстве своём преследование тех, кто забыл свой пастырский долг и потерял представление о сути православия. Но все эти трагедии обнаружили скрытые духовные сокровища императорской семьи и русской интеллигенции, явили миру святость Русской православной церкви. В горниле испытаний XX века все мы очистились от заблуждений прошлого. Несмотря на то что мы сегодня часто склонны проклинать советский период, полагая, что большевики разорвали живую традицию исторической России, в этом всё же стоит видеть наше благо: теперь мы можем осознанно взять из прошлого с собой только то, что нужно, при этом очищенное и облагороженное, отделённое от всего того, что было ошибочного в царской России. Всё-таки там было очень много действительно противоестественного, о чём мы подчас забываем, идеализируя дореволюционную историю.

Сегодня мы отрицаем смысл 1990‑х годов, мы обвиняем политическую элиту в продажности, а либералов в наивности и преклонении перед Западом. Но эта эпоха не была случайна, она представляла собой острейшую реакцию на кризис советской России, реакцию инстинктивную, рефлекторную, а значит естественную и искреннюю, её нельзя отрицать и ею нельзя пренебрегать. Мы, патриоты, сегодня до ужаса боимся повторения ситуация того десятилетия, но выдавливание западников из власти – это неверный подход. Всё более очевидно отказываясь сегодня от либерализма мы автоматически возвращаемся в прошлое. Нынешняя ситуация в нашей стране всё более напоминает СССР: та же цензура и идеология, та же пропаганда, тот же идейный застой, даже в нашей по-новому отредактированной Конституции зафиксировано преемство по отношению к Советскому Союзу. Курс на реставрацию прошлого становится сегодня всё более очевидным. Однако мы теряем из виду главное: 1990‑е годы возникли не на пустом месте, в конечном счёте катастрофа этого десятилетия была обусловлена всем предыдущим периодом советской истории, а не действиями отдельных лиц в годы перестройки и последующих либеральных реформ. Нам нужно очень хорошо подумать, прежде чем переносить практики прошлого века в современное общество.

Сегодня мы мстим Западу и западникам за унижения 1990‑х годов, мы проклинаем их, полагая, что они стремились к уничтожению России. Но Запад действовал лишь следуя логике капитализма, ему и дела не было до нас, а отечественные либералы лишь действовали в русле своего понимания пользы страны. Распад СССР на несколько независимых государств был обусловлен не личным выбором Б. Н. Ельцина и его окружения – он был заложен в самой природе Советского Союза, в ошибочности объединявшей страну идеи. Катастрофическое положение российского общества и приход к власти проходимцев был вызван духовной деградацией нашей страны за годы советской власти и крахом коммунистической идеологии. Сегодня мы мстим Западу и западникам, но должны мстить пустоте в наших душах, ведь эта пустота за прошедшие тридцать лет никуда не делась, несмотря на все усилия патриотов. Мы, по большей части, воспитали в себе умение противостоять соблазнам потребительской культуры, но не нашли достойной альтернативы западным идеям. Меняя западничество на патриотизм, либеральные ценности на традиционные, мы, в сущности, остаёмся такими же мстительными, агрессивными, испуганными, а значит малодушными, и мы по-прежнему мыслим чёрно-белыми категориями.

Мы сегодня часто сокрушаемся о «крупнейшей геополитической катастрофе двадцатого века», но с каких пор геополитика стала мерилом всего на свете? Не нужно подменять понятия: с распадом СССР мы получили свободу. Более того, именно потому и распался Советский Союз, что мы сами, русские люди, чувствовали себя при том строе как в тюрьме, мы перестали воспринимать государство своим, мы хотели «выйти» из него, даже не задумываясь о том, что «выходить» нам было некуда, это на самом деле и была наша страна. Сегодня мы всё чаще слышим вокруг себя разговоры о том, что СССР не должен был распадаться, что граждане страны на референдуме голосовали за его сохранение. Но не нужно винить в крушении государства горстку политиков, утверждая, что Советская Россия была чужой только для них, а для всех остальных была родной. Страна была чужой слишком для многих, особенно в государственной элите, чтобы система могла устоять. Никакой референдум о сохранении политического строя не мог преодолеть мощи исторической логики и потребностей наиболее активной части общества. Нынешняя ностальгия уже слишком многих в нашей стране по вроде бы проклятым 1990‑м годам, по свободе тех лет является ярким свидетельством того, что наметившийся сегодня курс на реставрацию СССР обречён.

Многие интеллектуалы сейчас называют ошибочной тринадцатую статью российской Конституции, запрещающую государственную идеологию. Подкрепляют свою точку зрения они тем, что запрет на идеологию – это тоже идеологический выбор, причём выбор в пользу претендующего на универсальность либерализма. Нет, не совсем верно. Данная статья Конституции появилась не просто так, она введена теми, кто живо понимал, что такое политическая идеология и какое разрушительное действие она оказывает на духовный мир общества, какой катастрофой оборачивается её крах. В тот момент у авторов Основного закона был перед глазами свежий пример и идеологического государства, и идеологизированного общества. Сегодня мы заново возводим идеологическую конструкцию, основанную уже на традиционных ценностях, консерватизме и русском национализме, но это снова путь в никуда. Отказ от идеологии – это не обязательно выбор в пользу либерализма: есть и другие универсальные идеи, открытые и гуманные.

* * *

И всё-таки завершить этот раздел следует мыслью о том, что нам нужно избавится от слишком пристального внимания к истории, ведь споры о различных трактовках прошлого ничего не изменят в нас самих. Нам нужно больше думать о настоящем: не о том, почему мы стали такими, какие мы есть, а о том, какие мы есть. История как почти точная наука важна только для учёных, для всех остальных важнее даже не то, что было на самом деле, важно то, что есть сегодня в нас самих, что заставляет видеть прошлое под тем или иным углом зрения. К вопросу о том, почему мы воюем с украинским режимом, не нужно привлекать Степана Бандеру. К вопросу о том, почему мы воюем с Западом на информационном фронте, не нужно привлекать всю тысячелетнюю историю наших запутанных взаимоотношений, начиная с Александра Невского. Вы удивитесь, но практически ничего из этого не имеет отношения к нынешнему поколению. Да, я – это сумма всех моих предков. Но я – это всё же я, а не все мои предки. У меня собственные мотивы деятельности, собственные цели и задачи, собственные достоинства и недостатки. История имеет значение только до того момента, пока силой инерции она управляет настоящим, после преодоления силы инерции она становится не более, чем музееведением. Изучение семейного опыта, генеалогии, истории – это удел детских и юношеских лет, когда мы ограничены в возможности участия в реальной жизни; для взрослых же людей важнее осознанное целеполагание, активная работа над собой и преображение мира на основе выработанных внутри личности ценностей. Таков удел сильных людей. Таков и удел великих народов.

Роль В. В. Путина в истории

Фигура Владимира Владимировича Путина является, бесспорно, ключевой в новейшей России, причём с сáмого его появления на авансцене истории. Очень давно нашей страной не руководили харизматичные вожди, способные повести за собой народ, формирующие стратегии развития и вызывающие уважение на международной арене. Это человек, которым можно по праву гордиться и на которого можно равняться, квинтэссенция лучших качеств советского человека. Появление его на политическом олимпе на излёте 1990-х годов не случайно – это показатель того, что история Советской России не была пустой и бесплодной, что советская идеология была способна формировать цельную личность с позитивным отношением к миру, а не только воров и проходимцев. И история 1990-х годов, и история 2000-х берут своё начало в советский период, и Б. Н. Ельцин со своим окружением, и В. В. Путин со своими соратниками представляют собой продолжение двух тенденций развития позднего Советского союза, хоть и с разным отношением к государству и с разными личными качествами.

Сам В. В. Путин – это острейшая реакция на кризис либеральных реформ и деградацию государственности в последние десятилетия двадцатого века, это острейшая потребность остановить распад страны и прекратить западное вторжение в русские души и русскую жизнь. Политика В. В. Путина была той же шоковой терапией для нашего народа и нашего государства, что и предшествовавшие ей реформы отечественных либералов, только уже с противоположным знаком, это была попытка спасти то, что можно спасти и вывести страну из состояния клинической смерти. Реанимационные мероприятия президента прошли потрясающе успешно, россияне, уже почти попрощавшиеся со своей страной, смогли вздохнуть спокойно и начать строить свою жизнь. В 2000‑е годы популярность В. В. Путина и неподдельная симпатия показывали признательность народа ему за то, что он сделал.

Однако в 2012 году, когда В. В. Путин вернулся на пост президента после четырёхлетнего перерыва и работы на посту председателя Правительства, что-то заметно изменилось. Вообще говоря, это очень странно, ведь В. В. Путин остался совершенно прежним: те же слова, те же интонации, та же харизма, те же действия, направленные на укрепление страны. Но народ тогда оказался расколот, и значительная часть населения страны совершенно не обрадовалась его возвращению. Сейчас мы уже не особенно задумываемся об этом, так как последовавшие позднее громкие события нашей истории: и Евромайдан, и присоединение Крыма, и противостояние с Западом – отвлекли наше внимание от тех внутриполитических вопросов, но об этом, однако, стоило бы размышлять. Сегодня мы в траектории привычного, патриотического, стиля мышления, думаем о том времени как о попытке Запада вмешаться в нашу внутреннюю политическую жизнь и через своих агентов влияния: либералов и бесчисленные некоммерческие организации – свергнуть В. В. Путина, организовав подобие Евромайдана, произошедшего полутора годами позднее. Мы убеждены в том, что Запад пытался избавится от ненавистного ему лидера, бросившего вызов западной глобализации.

Я не отрицаю возможных попыток стран Запада повлиять на ситуацию в России, но, во-первых, полагаю, что дело не в том, что В. В. Путин возглавил международный фронт борьбы народов против западных угнетателей, а в его националистической и военной риторике, которая вызывала неприятие на Западе; во-вторых, не нужно переоценивать возможности зарубежных сетей влияния в способности определять внутреннюю общественно-политическую борьбу: цветные революции не происходят в социально стабильных и благополучных странах. Если бы в России не было серьёзного запроса на изменение курса власти, то никакие миллионы, вложенные в деятельность зарубежных некоммерческих организаций в России, не помогли бы. Часть российского общества действительно оказалась настроенной резко негативно по отношению к недавнему всеобщему любимцу. Как будто закончился небесный мандат, истёк срок помазания на царство, а царь почему-то остался. Единение правителя и народа разрушилось, и начались суровые политические будни сложной борьбы за власть. Причин тому стоит выделить несколько.

С одной стороны, русский народ был унижен нечистоплотной игрой в тандемы и рокировки, подковёрными интригами по удержанию власти. Это было оскорблением для каждого думающего россиянина, это была игра хоть и по правилам, но не по справедливости, и все в стране почувствовали эту обиду. Исчезло единодушие народа и президента, между ними больше не было органического единства. Власть навязала себя обществу, а общество оказалось подчинено власти. Власть стала довлеть над обществом, и данное давление не только не ослабло, но с тех пор постоянно усиливается. Странно думать, что мы забыли это и простили, что сегодня мы начинаем сомневаться в искренности своих чувств в прошлом и думаем, что, видимо, В. В. Путин был прав. Нет, не был. Но наверно, он действительно политический гений и потрясающе харизматичный человек, если смог подчинить своему видению мира почти всю страну и убедить почти всех в своей правоте.

Если до 2008 года и В. В. Путин и страна жили в одном ритме и двигались в одном направлении, и президент органично дополнял страну, давая ей то, в чём она нуждалась: стабилизацию положения, ограничение преступности, обуздание представителей политической и коммерческой элиты – то потом ситуация изменилась. Россия в 2012 году нуждалась в других вещах, которых у В. В. Путина уже не было. Шоковая терапия, призванная восстановить в России пошатнувшуюся государственность, была необходима после разрухи 1990-х годов, но в 2012 году страна уже не находилась на краю пропасти, больной уже выздоравливал, и стремление продолжить реанимационные мероприятия выглядело крайне неуместным.

В. В. Путин уже давно не соответствует задачам развития страны ввиду ограниченности своей натуры. Его мышление не целостно, так как он представитель одного из системных компонентов государства – силовых структур. В. В. Путин отлично бы смотрелся на посту секретаря Совета безопасности, откуда он, собственно, и пришёл в правительство. То, что он в итоге оказался в кресле президента – свидетельство кризиса страны на рубеже веков. Безусловно, деятельность такого президента полезна на коротком этапе, но если он долго остаётся на своём посту, то Совет безопасности подменяет собой Правительство, а страна неизбежно превращается в военный лагерь, осаждённый внешними и наполненный внутренними врагами. И дело не в том, что не нужно ловить шпионов и врагов, а в том, что не нужно ставить подобную деятельность во главу угла общественной жизни и делать стержнем развития государства.

После 2008 года России нужно было пытаться построить нормальную жизнь, обыденность, повседневность. Именно это интуитивно почувствовал народ, именно поэтому возник лозунг «Путин должен уйти». Эта фраза ведь не порождение пиар-компаний, она действительно отозвалась в сердцах россиян. Однако власть не услышала и не поняла народ, не поверила в искренность этих слов. С тех пора жизнь страны оказалась парализована. Мы не то чтобы совсем не развиваемся, но наше развитие сильно ограничено и деформировано, развивается в неверном направлении. Политические дискуссии полностью застопорились на вопросе, должен ли В. В. Путин уйти или нет. На протяжении последних десяти лет половина интеллектуальной элиты озабочена необходимостью обосновать положительную роль президента в жизни страны, другая половина обречена на противодействие лично ему. Однако всё это не более, чем коллапс интеллектуальной жизни: никто более не думает о нуждах страны и формулировании независимой концепции политического развития, всё замкнулось на фигуре национального лидера, а деятели, нелояльные лично президенту, систематически изгоняются с политической арены. Национальная мысль – как уже не раз было в истории нашей страны – снова оказалась подчинена не цели поиска философской истины, а нуждам текущей политической борьбы, задаче противостояния видимым и невидимым врагам. Мы более не живём вопросом «что делать?» – мы все подчинены поиску ответа на вопрос «кто виноват?», но вряд ли на этом пути нас ждёт исторически ценный результат.

Мы можем различно относиться к европейским политикам, но посмотрите на них: встречаются друг с другом, что-то обсуждают, спорят, доказывают. Наша же политическая жизнь угнетает нас и довлеет над нами как рок. В. В. Путин действительно должен был уйти, и вся история России после 2012 года, а впрочем, и после 2008, так как само его присутствие во власти задавало определённый вектор развития – это путь плавного движения в исторический тупик и постепенного разочарования народа во власти. Сегодня мы больше не любим президента – мы лишь испытываем верноподданнические чувства. Внешне мы гордимся нашей Родиной и её лидером, но в нас уже давно нет живого человеческого чувства. Всё это очень казённый, навязанный нам и воспитанный в нас патриотизм. Если бы не нынешняя наша экзальтация, мы бы все отчётливо это ощутили.

Сохраняя нынешний режим мы теряем историческое время, мы теряем опыт новых россиян, которые могли бы многое дать нашей стране. Мы говорим о том, что «теперь уже, видимо, придётся ждать 2036 года», но ведь такая мысль ужасна: четверть века – это впустую прожитая жизнь целого поколения. Мы блуждаем в нескончаемом политическом и историческом лабиринте, не пытаясь сформулировать национальную идею и не пытаясь определить точку опоры. Мы ограничиваем своё мировоззрение бессмысленной эскалацией противостояния с Западом, бесполезным повторением пройденного в прошлом веке опыта борьбы с фашизмом и холодной войны. Этот опыт мы уже давно впитали в себя, он стал частью нашей души и нам давно уже пора двигаться дальше.

* * *

Вряд ли многим из нас нравится то, что мы имеем в нашей стране сейчас – бешеную пропаганду и всё более настойчивую идейную мобилизацию страны. Фон нашей жизни становится всё более агрессивным и подавляющим, и хотя мы и осознаём всю ненормальность такого положения вещей, но при этом чистосердечно убеждены в том, что данное явление носит временный характер и вызвано потребностями момента. Мы воспринимаем как должное то, что нам постоянно с экранов телевизоров рассказывают о том, как нужно относится к нынешним событиям, старательно разъясняют, как нужно думать об этом и почему это так важно. Мы с понимаем относимся к тому, что говорящие головы непрерывно докладывают и президенту, и всем нам о том, как постоянно улучшается жизнь нашей страны несмотря на санкции, и сколько ещё миллиардов рублей вложено в те или иные проекты на благо нашей Родины, а значит и всех нас.

Правда, однако, состоит в том, что данное явление не временное, оно не вызвано войной, скорее наоборот. Нынешний разгул пропаганды – это кульминация нынешнего политического режима и его апофеоз. Мы с самого начала века шли к этому. Последние двадцать с лишним лет власть относилась к нам как к неразумному ребёнку, которому нужно всё объяснить, помочь с принятием верного выбора, а главное – обезопасить от всего мира и от самого себя. Почти четверть века мы шли к этому, но сегодня субъект-объектный характер отношений государства и общества стал особенно заметен и невыносим. Неужели является нормальным то, что десятилетиями цели нашей власти были скрыты от нас, что мы вынуждены были догадываться, почему принимаются те или иные решения и что нас завтра ждёт? Неужели это мы осознанно выбрали курс на столкновение с Западом? Наша нынешняя жизнь – лучшая иллюстрация того, что бывает, когда люди перестают критически мыслить, осознавать и обсуждать действительность. Мы слишком заигрались в шпионов и зря мы восприняли эту игру как данность.

Мы не зря много думаем о нашем президенте, не зря и российская оппозиция, и Запад постоянно говорят о нём и его критикуют. За последние десятилетия мы проделали огромную интеллектуальную работу в понимании того, что такое верховная власть в России, в понимании её ключевого значения в формировании стратегии развития страны, её идеалов и ценностей. Президент – это пример для подражания, образец мыслей и чувств, воплощение мыслей о том, какой мы хотим видеть нашу страну. В. В. Путин действительно стал неким мерилом для государственных деятелей, в котором мы узнали нечто очень русское, некий образ, веками складывавшийся в русском менталитете. Проблема с В. В. Путиным состоит в том, что мы критически не осмыслили его самого. Мы восприняли его как аксиому и стали строить свою жизнь отталкиваясь от его решений. Каждый раз на президентских выборах в 2000, 2004, 2012 и 2018 гг. мы, казалось, принимали судьбоносные решения, но это не так. Наше решение было принято лишь однажды, в 2000 году, а потом мы по инерции голосовали за того же человека, просто потому, что голосовать было больше не за кого, мы не нашли в себе силы воли и понимания сути вещей для того, чтобы придать своей жизни другое направление. Нам очень понравилось, что страной руководит харизматичная личность, нам было приятно гордиться им, нам было приятно, что за долгие годы нам больше не нужно стыдится за своего национального лидера. В. В. Путин был не идеален, но пусть лучше будет он, чем кто‑то другой – так рассуждали мы. Теперь, правда, начинает казаться, что лучше бы был другой. Впрочем, зря мы в себе сомневались. Выздоравливавшая современная Россия – это не разрушающийся изнутри Советский Союз, и наши опасения за возможно неподходящего преемника В. В. Путина были беспочвенны. Альтернативный кандидат не разрушил бы страну, но наша жизнь была бы интереснее и содержательнее.

Кто же виноват в том, что мы застряли в патовой внутриполитической ситуации и не смогли сделать шага вперёд? Виноват и Запад, который своими эгоистичными действиями в 1990‑е и 2000‑е годы унизил наше национальное самосознание и развеял ореол собственной чистоты, миф об искренности своих целей и помыслов. Виноваты и наши отечественные либералы, своим слепым преклонением перед Западом обрёкшие нас на инстинктивное отвержение их позиции, поскольку неукротимое желание жить своим умом есть одна из главных русских ценностей. Виновата и наша политическая и интеллектуальная элита, не сумевшая отстоять необходимость третьего пути – между усилением государства и ультралиберальными реформами. Наконец, и правда есть в нашем национальном характере что-то такое, что делает нас пассивными. Однако не покорными судьбе, а лишь неуверенными в правильности своих действий и мыслей. И в отсутствии ясного понимания цели движения и критериев истинности пути мы оставляем всё на произвол судьбы, терпеливо ожидая, когда же прояснится мир вокруг нас. И сам В. В. Путин, наверное, колебался, не зная какое принять решение, и только чувствуя неуверенность населения страны и представителей элиты решил остаться.

Что же, может статься, планетарный катаклизм и украинская трагедия – это именно то, что прояснит наше сознание и поможет наконец сформулировать наши государственные цели, задачи и критерии правильности выбранного пути?

Валдайская речь 2013 года

Речь президента, произнесённая 19 сентября 2013 года на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай», считается некоторыми интеллектуалами одной из ключевых в правлении В. В. Путина. Именно здесь были ребром поставлены вопросы о поиске национальной идеи, необходимости скорейшего формирования национальной идентичности и восстановления исторической преемственности страны. Как всегда, президент говорил, казалось, правильные вещи, которые жадно ловились всей страной, а сам он воспринимался как истина в последней инстанции. Однако это выступление содержало как много правильных моментов, так и множество таких идей, которые ярко демонстрируют заблуждения и стратегические просчёты нынешнего российского руководства. Рассмотрим данную речь более подробно¹⁷.

В. В. Путин верно ставит вопрос о необходимости формирования национальной идеи, способной консолидировать страну, но причину этого процесса он видит во внешних вызовах, в «объективном давлении глобализации»:

Очевидно, что наше движение вперёд невозможно без духовного, культурного, национального самоопределения, иначе мы не сможем противостоять внешним и внутренним вызовам, не сможем добиться успеха в условиях глобальной конкуренции. А сегодня мы видим новый виток такой конкуренции.

Уже не раз отмечалось на страницах этой книги, что вся внутренняя политика современного российского государства формируется исходя из ощущения постоянного присутствия угроз и вызовов и при этом служит утилитарной цели упрочения внешнего могущества страны. Таков однозначно порочный путь формирования национальной идеологии, отрицающий возможность какого-либо идейного заимствования и изолирующий страну от других очагов цивилизации, формирующий образ врага в качестве идейного стержня мировоззрения, а также порождающий противоестественную спешку в оформлении мысли.

Далее президент очень правильно формулирует мысль о невозможности навязывания национальной идеи «сверху», о необходимости сплочения всех общественных сил для совместного поиска и оформления целей развития страны:

Нам всем: и так называемым неославянофилам, и неозападникам, государственникам и так называемым либералам – всему обществу предстоит совместно работать над формированием общих целей развития.

Замечательные, в общем, слова, но далее следует некоторое уточнение, которое, на мой взгляд, перечеркнуло все усилия власти по достижению поставленной цели:

…дискуссия об идентичности, о национальном будущем невозможна без патриотизма всех её участников. Патриотизма, конечно, в самом чистом значении этого слова. Слишком часто в национальной истории вместо оппозиции власти мы сталкиваемся с оппозицией самой России.

Эта мысль появилась в выступлении не случайно, она действительно рефреном проходит через всю внутриполитическую жизнь нашей страны в нынешнем веке, а сейчас нашла своё законченное воплощение в эмиграции части несогласных с действиями власти россиян за рубеж. Данные слова – свидетельство моральной несостоятельности нынешнего политического режима.

Во-первых, формулируя требование наличия патриотизма для участия в общественной дискуссии, мы забыли дать чёткое определение самому патриотизму. Всё-таки «самое чистое значение слова» – это не особенно научно. Боюсь, что в наших условиях под этим термином мы чаще понимали лояльность нынешней власти и лично В. В. Путину как выразителю идеи сильного государства. В итоге, нам не удалось на практике учесть идеи либералов, мы постепенно подчиняли их, делали из либералов славянофилов и государственников. Те, с кем не удалось этого сделать, эмигрируют либо уходят из политики.

Во-вторых, я убеждён, что всё же необходимо включать в общественную дискуссию всех граждан страны без исключения, и единственным критерием должна быть способность человека свою мысль сформулировать и выразить. Боюсь, что в ходе нынешних политических баталий мы забыли, что Истина – понятие соборное, формулируемое сообща. Установление критериев для допуска на Земский собор делает его нелегитимным. Кроме того, самый неистовый, самый непримиримый, самый маргинальный житель страны может если и ни оказаться носителем истины, то обладателем такого жизненного опыта, который будет полезен всем остальным. У меня складывается впечатление, что за последние годы никто из так называемых «патриотов» не поставил всерьёз вопрос о том, что заставляет русских людей вставать в оппозицию России? Что заставляет русских людей забывать о чувстве собственного достоинства и унижать собственное Отечество? Ведь ситуация, когда человек противопоставляет себя Родине, – это страшная трагедия. Не разобравшись в причинах, её порождающих, мы обречены на повторение такой трагедии снова и снова. Наша цель должна состоять в том, чтобы обеспечить единство страны путём учёта мнения всех наших граждан и на основании жизненного опыта всех жителей страны. Но я боюсь, что все эти годы мы стремились к другому – к консолидации общества для достижения конкретных целей, поставленных властью. Это не обеспечение единства, а мобилизация граждан.

Следующая короткая цитата как логичное продолжение предыдущей мысли президента о нелюбви к Отечеству – шаг к осознанию колоссальной проблемы самоидентификации современной России:

Мы должны гордиться своей историей, и нам есть чем гордиться.

Во-первых, стремление гордиться своей историей, своей культурой и своим языком имеет очень чёткое научное определение – национализм. И пусть наш национализм, как это ни парадоксально звучит, полиэтничен и многоконфессионален в силу специфики нашей страны, всё равно сути проблемы это не меняет. В любом случае мы имеем дело с идентификацией себя через противопоставление другим, с ограничением кругозора, самовосхвалением и ошибочным целеполаганием. Во-вторых, если быть откровенными, многие ли из нас могут с уверенностью сказать, что вся наша история – это повод для гордости? Я не отрицаю величия нашей истории, но хочу обратить внимание на то, что формулируя свою позицию таким образом, мы начинаем отрицать негативные моменты прошлого. Если мы гордимся историей, то мы гордимся ею всей и не признаём ошибок. Если мы признаём ошибки, то исчезает предмет для гордости. Я полагаю, что история – это инструмент самопознания народа, а не средство достижения политических целей. Если мы перестанем, наконец, расценивать наше прошлое как способ формирования национальной идентичности, то мы раз и навсегда снимем проблему фальсификации истории. Попытки переписать прошлое более не будут вызывать чрезмерную эмоциональную реакцию и опасение потерять самих себя, а станут лишь вопросом научной компетентности и доказательности источниковой базы.

Я убеждён в том, что мы великий народ с великой историей, и именно поэтому нам не стоит гордится своим прошлым, нам это просто не нужно. Наша сила в настоящем.

Далее в Валдайской речи В. В. Путина было употреблено много красивых слов о России как о народе-цивилизации, как о «цветущей сложности», выражаясь словами философа К. Н. Леонтьева. Стоит ещё раз привести цитату из речи президента:

Россия… всегда развивалась… как государство-цивилизация, скреплённая русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России.

Мы любим сравнивать опыт своей страны с западным мультикультурализмом, мы с явным удовольствием констатируем крах западных попыток построить полиэтническое общество и гордимся тем, что нам удавалось на протяжении многих веков сохранять национальное и конфессиональное многообразие на территории России. Однако слушая выступление президента или читая его текст возникает ощущение, что за всеми этими красивыми словами не скрывается никакого смысла. Мы провозглашаем чудо нашей истории, но не понимаем механизма его возникновения. Мы говорим о том, что народы нашей страны скреплялись русской культурой, русским языком, различными традиционными религиями, но остаётся непонятным, как именно всё перечисленное могло помочь. Как именно русский язык помогал бурятам оставаться в составе страны? Как именно произведения А. С. Пушкина и Ф. М. Достоевского помогали якутам сохранять свою самобытность?

Русский язык, русская культура, традиционные религии и даже Русская православная церковь как институт тут совершенно ни при чём. Объединял все многочисленные этносы русской земли собственно русский народ, а помогали ему в этом определённые черты его характера: уважение к другим людям, без различия их национальной или религиозной принадлежности, искренний интерес к другим народам и желание узнать их опыт, отсутствие национальной гордости. Кроме того, скрепляло все народы России и чувство принадлежности к большой стране, объединенной высокой идеей и значительной исторической ролью. В результате, малым или, выражаясь языком Л. Н. Гумилёва, реликтовым народам, было всё равно в состав какой страны входить: они сохраняли свою самобытность и этого было достаточно. Представителям крупных и энергичных народов была важна возможность для самореализации в крупном государстве, а также перспектива играть роль в мировой истории.

На сегодня с сильным государством у нас всё в порядке, но на духовном уровне есть некоторые сложности. Разговор о роли русской культуры и русского языка – это не более, чем слова. Они, скорее, выражают подсознательный национализм, и пестуя его мы вынуждаем к этому и другие этносы России, что разрушает государственное единство и подтачивает страну изнутри. Упоминание традиционных конфессий есть не более чем неуместная политкорректность, их роль ограничивается лишь тем, что они просто были и констатировали своим существованием русское уважение к ним. Даже Русская православная церковь здесь тоже ни при чём, дело лишь в самой православной вере, которая формировала характер русского народа. Все перечисленные выше, ключевые в данном вопросе, черты русского менталитета выражаются одним-единственным религиозным термином – смирением. Русская империя строилась не силой, а смирением – и это всё, что нам нужно знать о цветущей сложности нашей цивилизации.

Стоит обратить внимание в этом контексте и ещё на одно предложение в речи президента:

Именно из модели государства-цивилизации вытекают особенности нашего государственного устройства.

О национальном вопросе мы сегодня действительно часто мыслим в категориях нынешнего государственного устройства России, при котором каждому более-менее крупному народу предоставлена национальная автономия. Это неверный подход к формированию региональной структуры, который был или вынужденно, или ошибочно предложен большевиками после революции для удержания страны от распада, это исторический атавизм, остаток временного компромисса, который мы теперь воспринимаем как должное. Фактически – это возможность построения и развития культурно-национальных анклавов на территории страны. С точки зрения интересов государственного строительства в такой структуре заключена страшная угроза целостности системы, что убедительно показала история распада СССР. Сегодня в любом национальном регионе, в любой республике нашей страны неуютно жить нетитульному, особенно великорусскому народу: Чечня сегодня лишь для чеченцев, Татарстан для татар и так почти везде. Но в Чечне живут не только чеченцы, в Татарстане не только татары, а в Коми не только коми. Мы сегодня очень обеспокоены воссоединением Советского Союза и не замечаем того, что через несколько десятилетий такой политики сама Россия неизбежно распадётся, и мы ничего с этим не сможем сделать. Сохранение самобытности народа, его языка и национальной культуры не требует государственной автономии: для этого лишь нужно уважение простых людей друг к другу. Отсутствие любой государственной и региональной национальной политики, в том числе и для великорусов, – вот первый и необходимый шаг в этом вопросе. Сохранение культуры – дело рук народа, а не государства; некоммерческих организаций и самоорганизации людей, а не федеральной и региональной власти. Да и сами регионы должны формироваться не по национальному признаку. Не так давно мы много говорили об этом, но теперь эта тема совсем забылась на полях сражений за многополярный мир.

Развивая мысль о том, как должна выглядеть национальная идея и как она должна формироваться, президент обращает внимание собравшихся в зале ещё на один момент:

Однако идентификация исключительно через этнос, религию в крупнейшем государстве с полиэтническим составом населения, безусловно, невозможна. Формирование именно гражданской идентичности на основе общих ценностей, патриотического сознания, гражданской ответственности и солидарности, уважения к закону, сопричастности к судьбе Родины без потери связи со своими этническими, религиозными корнями – необходимое условие сохранения единства страны.

Несмотря на то что в этой цитате В. В. Путин лишь даёт рекомендации интеллектуальному сообществу по формулированию национальной идеи, я всё же полагаю, что здесь отражено видение нашей властью фундамента современного Российского государства. К сожалению, все эти разговоры производят впечатление того, что власть старается механически совместить различные людские сообщества, что это поиск «среднего арифметического», некоего остатка после вычета самобытных черт каждого из народов или граждан России. Но это неверный подход: идея должна быть выше всех участников общества, и оформляться эта идея должна из опыта русского народа, который сформировал нашу страну. Она должна представлять собой продолжение русской государствообразующей идеи прошлых веков, но выраженной более сложными терминами третьего тысячелетия. Мы должны осознать, сформулировать и развить ту идею, которая много веков обеспечивала единство нашей страны к благополучию всех входящих в неё народов. Наша нынешняя политкорректность по отношению к другим этносам и конфессиям – это убийство России, это точно тот же западный мультикультурализм, который, как мы твёрдо знаем, обречён на провал.

Последнее, на что обращу внимание читателя касательно идеологической политики российской власти: процитированные выше «пожелания» президента к будущей национальной идее имеют весьма специфичный характер. «Патриотическое сознание», «гражданская ответственность», «уважение к закону» – это понятия, отражающие образ мысли представителя силовых структур, но они совсем не обязательно должны получать своё воплощение в независимых теоретических концепциях.

Упоминаемый в заключительной части Валдайской речи президента Евразийский Союз – это, пожалуй, один из самых неудачных проектов российской власти по воссоединению стран бывшего СССР. Подробно на нём останавливаться не стоит, только отмечу, что этот союз точно так же безыдеен, бездуховен и бессмыслен, что это точно такой же международный мультикультурализм, правда, на основе экономической составляющей, а не патриотическо-гражданственной, как внутри страны. Да и процесс международной интеграции с заключением союза, с пафосом провозглашающего себя одним из очагов человеческой цивилизации, претендующим на объединение значительной части Евразии с Россией во главе, должен вырастать изнутри государства как его естественное продолжение. Но создание Евразийского союза было провозглашено на два года раньше, чем описываемая в данной заметке попытка запустить процесс самоидентификации России. Вряд ли процесс международной интеграции удастся запустить раньше, чем Россия найдёт саму себя. Всему своё время.

* * *

Неслучайно некоторые российские интеллектуалы обратили внимание на то, что президент в выступлении на Валдайском форуме в 2013 году поставил ребром вопросы о поиске национальной идентичности и формулировании национальной идеи. Причём очевидно было, что вопрос для всей страны поставил именно президент, именно он определил последующий интеллектуальный поиск и последующее видение нашем обществом вопроса самоидентификации. Публицисты приэтом, с некоторым даже торжеством, высказывали мысль о том, что В. В. Путин выразил мнение большинства русского народа, констатируя при этом неготовность элиты общества к такому разговору. На самом деле, в данном мнении есть значительная доля истины, но мне видится эта ситуация в негативном аспекте: я полагаю, что именно в этой речи ярко проявился существенный порок построения российского общества.

Долгие годы мы неверно понимали и продолжаем неверно понимать, что такое элита. Мы постоянно противопоставляем элиту народу и гордимся тем, что наш президент выражает мнение простых людей и отстаивает их интересы перед общественной и политической верхушкой. Всё это катастрофически неверно. Человеческое общество строится по иерархическому принципу: элита берётся не из воздуха – она представляет собой вершину общества, его «сливки», собрание лучших представителей народа. Глава государства должен не противопоставлять себя элите, а быть её частью и её возглавлять, он должен быть первым из аристократов, а не первым из народа, так как аристократия – это и есть первые из народа. Если элита общества не является его органической частью, если она паразитирует на нём, то такую «элиту» нужно менять, нужно вести целенаправленную деятельность по формированию новой аристократии, органично связанной с народом. Именно этим и должен заниматься глава государства.

Однако модель построения современного российского общества, во всяком случае, как она оформлена в общественном сознании, абсурдна: президент возглавляет народ, одновременно президент контролирует элиту, а народ и элита противопоставлены друг другу. Вместо органичного общества, которое можно схематично изобразить в форме расширяющегося книзу треугольника «глава государства – элита – народ», мы имеем общество перманентного конфликта, где в сознании людей противопоставлены друг другу два социальных слоя. Это тяжёлое наследие позднесоветских времён и 1990‑х годов, которое мы тоже ошибочно стали воспринимать как норму. Именно эта противоестественная и псевдодемократическая социальная модель стала одной из причин нынешнего системного кризиса российского государства.

Сегодня президент делает вид, что общается напрямую с народом и выражает его интересы, и именно исходя из своего понимания народных интересов он формирует повестку дня, ставит цели и задачи развития государства. При этом элита вынужденно подчиняется, подстраивается под заданную проблематику, так как все окружающие, в том числе и сами представители элиты, убеждены в том, что В. В. Путин выражает волю «молчаливого большинства». В эту точку зрения поверить тем более легко, что результаты социологических опросов и президентских выборов её вроде бы подтверждают. Однако всё это не более чем иллюзия. Кажется, мы заигрались в демократию. Простой народ понятия не имеет, чего он хочет, у него есть лишь смутные ощущения, подсознательные стремления и ничего больше. Большинство называется «молчаливым» не потому, что ему не дают слова, но потому, что на формулирование собственной позиции у него не хватает образования, широты кругозора, времени да и желания. А если у конкретного человека всё вышеперечисленное есть, и он способен своё мнение выразить, то такой человек как раз и переходит из категории «народа» в категорию «элиты». По крайней мере, должен переходить в здоровом обществе.

В итоге, в России нет самобытной элиты, вырастающей из народа, есть только загипнотизированное и перепуганное сообщество людей, которое не имеет своего мнения, а лишь пытается выполнять поступающие сверху указания. Народ, в свою очередь, вообще не понимает, что происходит, потому что некому ему это разъяснить, но уверен в том, что всё нормально и президент обо всём позаботится. Наш президент и его соратники убеждены в том, что правильно понимают и выражают волю российского народа, но на самом деле занимаются политическими гаданиями, пытаются уловить сиюминутные тенденции и преломляют их в свете собственных представлений о должном пути развития государства. Наконец, наш государственный корабль несётся вперёд на всех парах, но при этом направляется не полноценным интеллектуальным поиском всего общества, а силой исторической инерции, набором предрассудков, невнятных образов и надежд, а также личным мнением нескольких федеральных чиновников.

Ключевым моментом построения западных государств является периодическая смена правящих политических сил, постоянная смена президентов и партий. Мы же поняли западную демократию иначе – как стабильную власть большинства. Но такая модель ничего общего не имеет ни с русским менталитетом, ни с нашим исторически опытом. Верховная власть в России не должна выражать волю большинства или меньшинства – она призвана обеспечивать учёт мнения всех сторон, консолидацию усилий всего общества. Длительное пребывание главы государства у власти – это благо, но только в том случае, когда страна едина и понимает цели своего развития, если в обществе налажен диалог различных сил и совместная постановка целей, а глава государства достижение поставленных целей эффективно обеспечивает. В противном случае периодическое обновление власти представляет собой единственный способ обеспечения поступательного развития в интересах всей страны.

Однако вся эта противоестественная ситуация порождена в конечном счёте не ошибками В. В. Путина или его окружения, но является проблемой всего российского общества, отражающей наше недоверие друг другу и разобщённость. Менталитет чиновников «силового блока», которые никому не доверяют и предпочитают сами направлять жизнь страны, очень хорошо укладывается в траекторию мышления общества конфликта. Наше расколотое государство имеет то правительство, которое оно заслуживает. Впрочем, жаль, что никто из нас не проявляет осознанного желания изменить данную ситуацию, а лишь поддерживает статус-кво.

Что же касается процесса поиска национальной идеи, которому было посвящено выступление президента на Валдайском форуме, то власть должна создавать условия для выработки идеи, поощрять процесс интеллектуального поиска, формировать дееспособную верхушку общества, а не форсировать события, разговаривать с народом через голову элиты, формулировать рекомендации и ставить задачи, к выполнению которых общество ещё не готово. Формирование национальной идеи и самоидентификация страны – процесс длительный, иногда он требует смены поколений, и спешка здесь совершенно неуместна.

Государство В. В. Путина

В. В. Путин, без всякого сомнения, чрезвычайно талантливый государственный деятель. Во время пандемии буквально потрясало то, как чётко действовал государственный механизм, как грамотно была выстроена информационная обработка населения, как слаженно работали чиновники, как быстро была подготовлена вакцина и налажена вакцинация, как стремительно была организована поддержка других стран, нуждавшихся в помощи. Эффективность российского государства в сравнении со многими западными странами просто поражает. И совершенно удивительно то, что эта упорядоченная, работающая как часы государственная машина была построена всего за двадцать с небольшим лет. Прогресс государства по сравнению с разрухой 1999 года налицо, и нашему президенту нужно отдать должное.

А далее следует уже привычное в данной работе: но не всё так просто. Во-первых, В. В. Путин как государственный деятель не соответствует задачам времени: он мелко мыслит и слишком осторожен. Россия вот уже тридцать лет находится на переломе истории, перед ней стоит задача формирования новой государственности, выработки национальной идеи и постановки целей движения на следующий исторический этап. Мы называем В. В. Путина «Владимиром Великим», но это не так: он лишь эффективный менеджер. Он ограничен рамками данной ему системы и не делает ни шага в сторону от установленных правил. Он не формирует систему – он её поддерживает. Он не создаёт будущее, а оберегает настоящее. Серьёзная проблема, однако, состоит в том, что то «настоящее», которое досталось в наследство нынешнему президенту, та система, которую он охраняет, сложилась стихийно в результате распада предыдущего русского государства. Историческая ценность этой системы стремиться к нулю: в ней лишь очень эмоциональная реакция на то, что российское общество в очередной раз оказалось на тот момент в тупике своего развития.

В частности, В. В. Путин как истинный юрист отстаивает российскую Конституцию, что совершенно лишено смысла. Даже если наш Основной закон и является одним из самых гуманных в мире, как утверждает сам президент¹⁸, и с чем можно согласиться, но является ли он исторически сложившимся документом, итогом продолжительного пути, пройденного страной, наконец введён ли он в действие отцами-основателями государства, как это имело место в США? Российская Конституция, безусловно, написана прекрасным языком, и в ней прописаны удивительно красивые вещи, но речь всё же идёт не об упражнениях в риторике. Нам нужно отдавать себе отчёт в том, что появилась она на свет в момент краха русской государственности, в момент кризиса самосознания русского народа. Она была принята группой лиц, многие из которых потеряли власть через несколько лет после принятия документа. Защищать её, ставить во главу угла русского государства, считать её «ценностной базой для российского общества» на «многие десятилетия» вперёд¹⁹ – это абсурд. Нельзя, разумеется, сказать, что в Конституции всё неправильно, но сегодня мы подстраиваем свою мысль и национальную самоидентификацию под, условно говоря, неизвестно кем и почему написанный документ. Однако всё должно быть с точностью до наоборот: сначала должна быть сформулирована в общих чертах национальная идея, понимание обществом своего места в мире, должно сформироваться государство как адекватная потребностям общества система (если предполагается, что её структура будет прописана в Основном законе), затем уже должна быть написана сама Конституция. Вопрос ведь состоит, в первую очередь, не в функциях органов государственной власти и социальных гарантиях, а именно в ценностной основе и фундаментальных принципах государственного устройства, описанных в первых главах документа.

Впрочем, президент это, возможно, и понимает, но попыток запустить процесс государственного строительства всё равно не предпринимает и вопрос таким образом не ставит. Недавняя корректировка Основного закона выглядят несколько странно: нет необходимости с такой помпой редактировать то, что нужно полностью писать заново. Тем не менее, хорошо, что всё-таки было снято табу на возможность пересмотра Конституции и этот процесс был запущен.

Далее, сегодня мы восхищаемся тем, что В. В. Путин смог подготовить Россию к введению Западом санкций, тем, что наша страна сравнительно легко выдерживает колоссальное внешнее давление. Перед нами действительно замечательное достижение, но, боюсь, бессмысленное. Размышляя о нынешнем международном кризисе, мы часто в душе благодарим Провидение за то, что оно послало нам настоящего политического гения, национального лидера, вокруг которого может сплотиться и весь русский народ, да и почти все незападные страны мира. Между тем дело обстоит несколько иначе. Да, В. В. Путин не боится таких ситуаций, он от природы призван решать такие задачи, он в них как рыба в воде. В то же время совпадение масштаба нынешнего мирового катаклизма с масштабом личности российского президента неслучайно: если бы у нас не было бы такого лидера, то не было бы и такого кризиса. Очевидно, что человек, не побоявшийся встать во главе распадающейся России в 1999 году и вывести её из пропасти, – это личность поистине мирового калибра, но всему своё время и место. Спасение страны – великое достижение, однако нужно было вовремя остановиться. Бросать вызов мировой гегемонии нужно с бóльшим умом и тактом. Ныне же мы должны с грустью констатировать: довести страну до состояния войны с половиной мира – это стратегический провал, хотя он и сопровождается определёнными тактическими успехами. Да и Россия сегодня нуждается не в этом.

Мы много лет во все голоса твердили о том, что нам нужна сильная и самодостаточная экономика, что попытка встроить российскую экономику в глобальную – самоубийство. Мы почти хором говорили о том, что распространение западной потребительской культуры – яд для нашего общества. Но вместо этого мы вступили во Всемирную торговую организацию и взяли курс на бездумную кооперацию с Западом, которая скорее выражалась в слепом копировании европейских общественных структур и включении России в западный глобальный проект на правах его подчинённой части. Наблюдая за событиями последних лет, за всё более и более увеличивающимся потоком санкций, уходом западных компаний с отечественного рынка, обращением общества к духовным ценностям, у меня возникает очень не научное, но вполне обоснованное подозрение, что то самое Провидение, которое привело во власть В. В. Путина в 1999 году, сегодня таким образом исправляет его же ошибки. Мы со злорадством говорим о том, что Запад своими непродуманными действиями добивается прямо противоположного эффекта – сплачивает российское общество и укрепляет нашу экономику – но здесь есть всё же повод задуматься о том, почему российская власть не сделала этого сама без внешнего давления и уже давным-давно? Диалог с Европой – верное направление мысли, но прежде, чем нам объединяться, нужно понять, что есть Европа и что есть Россия, а до тех пор, пока мы во всём этом не разберёмся, необходимо укреплять свою страну, чтобы мы не растворились в глобальном мире. Без сильной и самодостаточной экономики никакой «Русский мир» не поможет сохранить нам нашу национальную идентичность.

Другое сомнение у меня вызывает принцип построения нашего государства. В. В. Путин поставил своей целью построение именно сильного государства («право России быть сильной» из последнего послания Федеральному собранию), и, наверно, это хорошо, но я не вижу этой силы. Без самого В. В. Путина созданная им государственная система нежизнеспособна, и не зря все наши нынешние геополитические противники всё время бьют лично по нему. Но в этом нет силы государства, поскольку такая страна – просто машина, призванная достигать конкретных задач в конкретный промежуток времени, ограниченный рамками нахождения у власти конкретного человека. Достичь в данном случае предполагается, видимо, цели силового передела мира и обеспечения положения России в качестве одного из его полюсов, но что будет потом? Как мы сохраним своё положение будучи слабым государством? Хватит ли уже немолодому президенту жизненных сил и президентских сроков, чтобы закрепить возможный успех? Сможет ли он достичь целей внутреннего развития и решения внешних задач параллельно друг другу? На мой взгляд, это всё же непродуманная и поспешная авантюра, и она не отвечает потребностям времени. Общество, как и отдельный человек, должно развиваться изнутри наружу, внешняя политика государства должна определяться внутренней, а не наоборот. Государственное могущество – это не гиперзвуковые ракеты и атомные ледоколы, но это состояние, при котором каждый россиянин искренне любит свою страну и считает себя её частью. Сильным может считаться только духовно здоровое общество, всё остальное – вторично.

Также я убеждён в том, что за фасадом красивых слов и цифр – об открытых новых детских садах и современных больницах, росте продолжительности жизни, борьбе с бедностью, национальных проектах и материнском капитале для новых регионов – нет никакой чёткой стратегии, нет чёткого понимания того, что нужно делать и, особенно, как должен выглядеть получившийся результат. Разумеется, В. В. Путин хочет, чтобы всё было как можно лучше, но, кажется, этим всё и ограничивается. Единственное твёрдое убеждение которое есть у президента – необходимость обеспечения безопасности страны от внутренних и внешних угроз. Наверное, по этой причине внешняя политика нашей страны в течение последних лет выглядит гораздо более целостной и продуманной, так как со внутренними угрозами В. В. Путин успешно справился ещё в первые восемь лет своего управления страной. Но ведь угрозы – это ещё не всё. Полное отсутствие у нынешнего государства целостной стратегии развития страны, адекватной потребностям и ожиданиям народа, не видно ни в чём лучше, как в часто повторяющемся утверждении о том, что «всё будет хорошо». Последнее, что мы хотим слышать от федеральной власти – это то, что всё будет хорошо.

Что, в сущности, у нас есть сегодня из того, о чём мы так много говорили и о чём мечтали? Демократия? Свобода слова? Социальная справедливость? Нет. Зато есть порядок, социальные гарантии и много денег у федерального правительства. Но, кажется, в нашем государстве уже слишком много порядка – я бы предпочёл иметь чуть больше свободы. Я бы предпочёл иметь чуть меньше социальных гарантий, но чуть больше возможностей для того, чтобы самостоятельно строить свою жизнь так, как считаю нужным. Я бы предпочёл, чтобы у моего государства было чуть меньше денег, но чуть больше было их у меня: я бы тоже нашёл, на какое благое дело их направить, и ничуть не хуже моего правительства. Да и, в конце концов, тихо как-то стало в моей стране. Где ныне по-настоящему самобытные русские кинофильмы, новые умные телепередачи и кафе с необычными названиями? Наша жизнь всё более наполняется возвышенными вещами, всё наше окружение воспитывает в нас патриотизм и насыщает традиционными ценностями, всё окружающее нас общественное пространство чисто прибрано и аккуратно уложено. Однако все эти нарядные светофоры и разноцветные пешеходные переходы, президентские гранты и госкорпорации постепенно подменяют собой жизнь общества, это не более чем стандартизация и унификация, и я хочу не этого. В. В. Путин построил великолепное государство, работающее как часы, но я не нахожу себе места в моей стране и мне скучно в ней жить.

Помимо прочего, важным вопросом для понимания нынешнего положения вещей является и то, насколько сильно всемирная популярность В. В. Путина определяется им самим, его личными качествами? Не строится ли вся сила его несомненного авторитета на том, какую страну он возглавляет? Вероятно, если бы он был президентом Чехии или пресловутого Гондураса, мы бы вообще никогда не услышали о нём. Нам нужно помнить о том, что Россия – одна из ключевых стран мира, более того, страна активно развивающаяся, находящаяся на пике своей формы, связанным с активным поиском себя и своего места в мире, да ещё находящаяся в клубке запутанных международных отношений, обусловленных полураспадом государственности. И сама ситуация нынешнего мирового идейного кризиса, связанного с исчерпанием модели капиталистического развития, служившего путеводной звездой человечества на протяжении столетий, связывает надежды многих народов мира именно с Россией. Не столько потому, что мы образ истины, сколько потому, что Россия – это одна из немногих стран на этой планете, которая сохраняет трезвость ума, проявляет стремление нащупать выскользнувшую нить всемирной истории и направить её к новым целям. В итоге, к любому человеку, который окажется во главе российского государства, будут прикованы взгляды всего мира, особенно незападного, также находящегося в фазе самоидентификации; а если российский лидер окажется ещё и личностью незаурядной и харизматичной, то ему почти гарантирован статус мирового лидера. Кроме того, и русский, исторически сложившийся менталитет, проявляется в том, чтобы во главе страны видеть сильного единоличного правителя. Мы интуитивно достраиваем всю недостающую вокруг нашего лидера картину мира до образа идеального правителя. Дело не в В. В. Путине, не он освящает должность главы российского государства, а пост правителя России освящает В. В. Путина. Мы убеждены в том, что наш президент незаменим, но это не так. Сегодня нашему обществу нужно приложить усилие, преодолеть силу стереотипов, перестать идентифицировать себя с правителем и разобраться в том, насколько личность нынешнего президента и его деятельность соответствуют нашим целям и ценностям.

В нынешней государственной политике есть существенный изъян – её безыдейность и бездуховность. В. В. Путин есть не более, чем эффективный менеджер корпорации «Россия». Однако Россия – это не корпорация, не фирма, жизнь которой определяется экономическими показателями. В. В. Путин может добиться отлаженной работы государственного аппарата и повысить экономическую эффективность, но он не способен обеспечить самоопределение русского народа и выстроить историческую стратегию развития страны исходя из её внутренней динамики и ценностей русского народа. Он просто не в состоянии понять духовную сущность России будучи сам воспитанником советской идеологической школы. Политика президента Путина – это не новое слово в истории страны в двадцать первом веке, а последний отголосок заблуждений двадцатого века. По форме, конечно, он другой, но качественно, по содержанию, – тот же самый. Только не нужно говорить, что А. А. Навальный – это представитель нового поколения, за которым будущее России. Нет, он точно тот же советский, только с другого, ещё гораздо менее выгодного, ракурса. Нам нужна сегодня качественно иная политика, которую нынешняя лишь отдалённо напоминает.

Я убеждён в том, что действия и общий курс В. В. Путина – вся эта демонстрация мужественности и уверенности в себе, весь этот милитаризм, гонка вооружений, примат сильного государства – не имеет ничего общего с исторической Россией, ценностями русского народа и его идеалами. Всё это нам бесконечно чуждо, такая политика воспринимается нами либо как занимательное театральное представление, либо как тяжёлая необходимость, с которой приходится мириться, чтобы выжить в этой глобальной гонке и водовороте быстро меняющегося мира. Но что касается опасений за судьбу русского народа, то при анализе политики В. В. Путина не может не бросится в глаза, что окружающие нас угрозы обозначаются самой властью: если бы нам о них постоянно не говорили, мы бы о них никогда и не узнали. Я не хочу, следуя бессмысленной западной демагогии, выставлять В. В. Путина тираном, подобным А. Гитлеру или И. В. Сталину, – это очень поверхностный взгляд на суть нынешних российских проблем – но, вероятно, власть вообще так устроена, что если она не органична и противоестественна, то она постоянно подсознательно ищет повода обострить ситуацию, пытается искусственно вызывать положительные эмоции народа взамен утраченных естественных, а главное, пытается сплотить общество постановкой внешних, отвлечённых целей.

На протяжении всех лет своего правления В. В. Путин говорит о серьёзности вызовов, стоящих перед страной, о необходимости торопиться, спешить, чтобы не отстать в глобальной гонке. Особенно показательно в этом смысле послание президента Федеральному Собранию в 2018 году, из которого стоит привести несколько коротких выдержек:

…ближайшие годы станут решающими для будущего страны.

…каждый гражданин России, все мы вместе должны прочувствовать и понять, что происходит в мире, вокруг нас и какие вызовы стоят перед нами.

…скорость технологических изменений нарастает стремительно, идёт резко вверх. Тот, кто использует эту технологическую волну, вырвется далеко вперёд. Тех, кто не сможет этого сделать, она – эта волна – просто захлестнёт, утопит.

…изменения в мире носят цивилизационный характер. И масштаб этого вызова требует от нас такого же сильного ответа.

Отсечь всё, что тормозит наше движение, …собрать все силы в кулак, проявить волю для дерзновенного, результативного труда.

Не сделаем этого – не будет будущего… отставание – вот главная угроза и вот наш враг ²⁰ .

Этот стремительный поток образов обрушился на слушателей за короткий промежуток времени продолжительностью в несколько минут во вступительной части речи. В последующие годы в посланиях парламенту эта тема хоть и не так ярко, но была снова продолжена, и речь опять шла о «спрессованном времени», отсутствии времени «на раскачку», о необходимости «постоянно набирать темп движения» и «прорывном развитии». Честно говоря, это начинает пугать. Куда и зачем нам спешить? Особенно я не согласен с утверждением о том, что мы уже «прошли» период «формирования задач и инструментов достижения целей»²¹. Нас, вероятно, готовили к предстоящему открытому столкновению с Западом, но почему бы цели и задачи развития общества не обсуждать нам всем вместе в спокойной обстановке?

Постоянная спешка – бич нашего современного политического мышления. Нам кажется, что мир постоянно меняется, сталкивается с новыми вызовами, нас постоянно окружает глобальная конкуренция, внешние и внутренние угрозы. Всё это не так. Во всей нынешней суматохе со сменой технологических эпох мы разучились видеть главное и сосредоточились на мелочах. В мире всегда и во все времена происходили войны, революции, эпидемии, кризисы, но все эти трудности никогда не захватывали полностью внимание людей. Как бы нас сегодня не запугивала власть, но нашей стране сегодня ничего не грозит: мы не окажемся на задворках истории, не отстанем от ведущих стран мира, не исчезнем с лица земли и не обанкротимся. Россия – страна с тысячелетней историей, многое на своём веку повидавшая. Бояться за будущее своей страны – значит малодушно не верить в неё. В приведённой выше бешеной стимулирующей риторике есть лишь стремление искусственно вызвать эмоции, напугать, мобилизовать, но с такой нетерпеливостью не построить устойчивого государства. Это погоня за ценными призами, а не мудрая государственная политика. Это настоящая пропаганда в самом неприглядном значении этого слова.

Как ни прискорбно признавать, но современное российское общество представляет собой искусственную конструкцию, не объединённую ничем единым, кроме сильной президентской власти. Но даже и эта власть искусственна, так как построена на стремлении вручную совместить несовместимое, механически соединить разнообразные социальные слои, этносы и идеологии: мы строим суверенную Россию, но встроенную в глобальный рынок; отстаиваем закреплённые в Конституции демократию и федерализм, но на деле имеем сильный авторитаризм и почти унитарное государство; мы опираемся на традиционные ценности и консерватизм, но при этом совершенно по-западному куда-то постоянно спешим и что-то безостановочно реформируем. Сегодня власть держится на силе, а не на авторитете, наша страна скрепляется страхом распада и боязнью внешних угроз, а не внутренним единством. Однако не наполненная никаким целостным содержанием такая конструкция неизбежно, рано или поздно, рухнет.

Противоречивость политики нынешнего президента видна лучше всего, пожалуй, в стремлении В. В. Путина построить в России демократию. На протяжении почти четверти века мы постоянно слышим слова о том, что мы движемся в направлении развития демократии, что власть народа – залог всестороннего развития общества, в 2018 году даже было провозглашено что мы «утвердились как демократическое общество»²². Однако верит ли кто-то в нашей стране в это? Есть ли хоть отдалённая схожесть российской политической системы с европейской или американской? В. В. Путин – абсолютно точно авторитарный государственный деятель, что не плохо само по себе, между тем смущает другое: почему мы продолжаем говорить о демократии? Налицо дежурная демагогия или президент строит власть народа «на вырост», чтобы она нам пригодилась после его ухода? Такая политика полностью бессмысленна: нельзя построить демократию авторитарными методами, как и не может построить её человек, который в демократию в глубине души не верит и которая ему полностью чужда. Такое явное противоречие слов и дел – основная причина нынешнего недоверия к власти, повод засомневаться либо в искренности нынешнего режима, либо в наличии у него целостного видения мира и понимания ориентиров, которых страна должна достичь.

Сегодня мы много говорим о том, что нам нужно строить новое русское государство, и с этим нельзя не согласится, но меня не покидает ощущение того, что мы начали его строить раньше, чем успели как следует подумать, как это сделать. Я боюсь, что не разобравшись толком, какова сущность России и верховной российской власти, мы сотворили себе кумира из В. В. Путина и теперь поклоняемся ему. Мы отказались от собственного мнения и доверили президенту неоспоримое право безошибочно судить о будущем страны, но кому, кроме как богу, можно безоговорочно верить? К тому же и это ещё не всё: мы сотворили себе кумира из самой России, из её культуры и её ценностей. Российская патриотическая интеллигенция, в большинстве своём, сделала ровно ту же ошибку, что и презираемая ею либеральная интеллигенция, всецело преклоняющаяся перед Западом. Но всё это не более, чем религиозный суррогат в отсутствие подлинной духовности. Религиозное мышление всегда создаёт себе идолов за неимением истинного Бога.

У читателя может сложиться впечатление, что я полностью отрицаю усилия нашей власти и всё сделанное ею за последние полтора десятка лет. Нет, бесспорно, сделано было очень много правильного и полезного. Однако основное значение имеет не количество решённых задач, а то, для чего они были решены, важна целостная стратегия развития страны, обеспечивающая её поступательное развитие без системных кризисов. В советский период тоже сделано было немало, но несмотря на все народные достижения государство потерпело крах. И сегодня нам нужно серьёзно задуматься о том, что направляет нашу жизнь, и насколько выбранный путь обеспечивает нам успех в будущем.

Проводить детальный анализ всей эволюции современного российского государства задача затруднительная, я же вынужден подчиниться моменту времени и спешу выделить главное. Нам нужно преодолеть в себе чувство влюблённости в нашего президента. К сожалению, это чувство не взаимно. Отказ в признании права общества иметь собственное мнение, навязывание народу собственной картины мира, упрямое желание защитить народ от любых угроз пусть и ценой его самостоятельности – это не любовь, а эгоизм. Несомненно, политика В. В. Путина очень содержательна, она действительно представляет собой попытку найти некоторый баланс, обрести целостный взгляд на пути развития государства, но всё же эта политика имеет прикладной характер, она подчинена утилитарным политическим и геополитическим целям, замкнута в себе и оттого неудачна. Зачем нам президент, при котором мы теряем право на собственное мнение, а вслед за тем и самих себя? Зачем нам война, которая не выдвигает ярких полководцев? Зачем нам политика, при которой каждое следующее поколение государственных деятелей оказывается мельче предыдущего? Глава государства должен украшать созданную им систему, а не подменять собой всю властную структуру. Нам необходимо коренным образом пересматривать и менять курс развития российского государства, причём новые цели необходимо определять или хотя бы принимать всем обществом, больше не доверяя этого одному человеку или ограниченному и закрытому кругу лиц. Нынешняя же политика глубоко ошибочна и ведёт в тупик. Сегодня федеральной власти не хватает видения исторической перспективы, понимания сущности России и подлинной заинтересованности в её развитии. Что касается значения проведённых за последние годы реформ, то нужно признать, что многие из них, вероятно, придётся пересматривать, так как они были проведены без целостного смыслового плана и в контексте достижения призрачных целей.

Российские идеологии

Ко всем прочим бедам российское государство сегодня ещё и интеллектуально статично и ценностно однородно или, по крайней мере, настойчиво стремится к этому. То, что нам сегодня подаётся и нами воспринимается как укрепление государства и очищение элиты от элементов «пятой колонны», на самом деле есть предвестник окончательного интеллектуального паралича власти, где больше никогда не будет новых ценностных идей, альтернативных точек зрения и дискуссий.

Наглядным свидетельством ошибочности выбранного государством пути обеспечения единства политической идеологии является нынешнее противостояние с Западом. В течение последних лет российская власть всё более теряет способность видеть объективное положение вещей и адекватно реагировать на ситуацию. Так, сама концепция «коллективного Запада», которая сегодня является смысловым стержнем внешней политики страны²³ – это катастрофически опасное упрощение ситуации, это крайняя примитивизация мышления. Запад не только не един на уровне государств, каждое из которых имеет свои проблемы, свои задачи и амбиции, но западные общества разъединены в самих себе на различные социальные группы и движения. Сама по себе русофобия есть лишь частное мнение представителей политической элиты нескольких восточно-европейских государств, обусловленное не столько историческими причинами, сколько трагической неспособностью иначе сформулировать цели внешней и внутренней политики и консолидировать общество. То, что сегодня эта точка зрения стала повсеместно царящей парадигмой общественного мнения всего Западного мира и государственного курса даже дружественных стран, есть следствие нашей неуклюжей внешней политики, нашего упрямого желания видеть мир разделённым на черное и белое, ограниченности мировоззрения нашей власти и приближённой к ней интеллектуальной элиты. Своими собственными руками мы объединили Запад на почве ничем не обоснованной ненависти к России и наполнили смыслом существования давно уже никому не нужный Северо-атлантический альянс. И то, что этот интеллектуальный паралич двусторонний, заставляющий Запад видеть в В. В. Путине нового А. Гитлера, а в миролюбивой России – страшную угрозу всему человечеству, нас никак не оправдывает.

Современная внешняя политика России и интеллектуальная дискуссия вокруг неё направляется несколькими теоретическими концепциями, которые так или иначе, с различных точек зрения, осмысляют противостояние вселенского добра и зла: противопоставление цивилизации Христа и цивилизации антихриста, цивилизации Суши и цивилизации Моря, Империи и Ханаана. Однако нам нужно перестать подгонять реальную жизнь под эти отвлечённые схемы. Все они хороши на бумаге для лучшего понимания и формулирования ценностной позиции, но их перенесение в реальную жизнь невозможно. Человеческая душа не укладывается в теоретические схемы, она не бывает только чёрной или только белой, как не бывает чёрным или белым целое государство и уж тем более цивилизация. И как сегодня мы нисколько не соответствуем идеалам Святой Руси, так и Запад ничуть не похож на то абсолютное зло, каким мы его сегодня стараемся выставить.

К тому же то, что мы наблюдаем сегодня в мире – это не борьба двух противостоящих друг другу сил, а всеобщая деградация и упадок человечества. Здесь только хаос, распад и тление. Этот мир не борется с силами зла, так же как не борется с силами добра: здесь нет ни того, ни другого. Этот мир пытается противостоять тенденции саморазрушения, однако сейчас нет полноценной силы, противостоящей этому стремлению, что как раз и обрекает нас на нынешнюю анархию. То, чего мы так боимся и с чем пытаемся бороться – расцвет потребительской культуры, стремление людей к отказу от собственной природы, рост влияния олигархии и попытки создания транснациональных общностей – есть не результат происков враждебных сил, стремящихся подчинить себе мир, а закономерный этап эволюции человечества в русле западной логики индивидуализма. Это не торжество зла, а лишь драматичное искажение добра, отсутствие альтернативы, вакуум позитивной объединяющей и центростремительной силы. Даже сама глобализация – это не изобретение жадного ума капиталистов, а объективная потребность человечества. Такое стремление глубоко обусловлено человеческой природой и сознанием единства человеческого рода. Нам не нужно бороться с этими тенденциями, нам нужно лишь представить миру другой вариант будущего человечества.

К несчастью, приближённая к власти интеллектуальная элита, единственно творческая и самобытная в нашей стране, связана сегодня доверием к президенту и стремлением поддержать его любой ценой, что парализует её, ограничивая свободное движение мысли. Что касается самой власти, то её неспособность объять мир в его духовной и душевной полноте вызвана не столько склонностью к теоретизированию или бескорыстной мечтой спасти человечество, сколько желанием найти в концепциях противостояния добра и зла поддержку своей амбициозной внешней политике и объяснение своих промахов. Проблема власти состоит в том, что она не воспринимает критику со стороны и не ищет баланса различных мнений, а слепо преследует свои цели. Возвышенные теории имели бы смысл, если бы наше этот мир был бы целиком построен на них, но планета уже давно вышла из Средневековья, а значит и наша страна, и все окружающие её государства вполне прозаичны и приземлённы. Насколько верно наше убеждение во вторичности политики Германии, Польши и других стран? Не потеряли ли мы в масштабе вселенского противостояния Добра и Зла представление о очень земных, но очень обоснованных целях западных правительств? Не может ли быть так, что одной из самых существенных причин нынешнего политического катаклизма является решение Польши увеличить размер своей территории за счёт Западной Украины, чему США лишь осуществляют информационную поддержку? Кроме того, «земной» характер российского государства неизбежно приводит к тому, что в простой и привычной критике оппозицией российской власти лучше отражено истинное положение вещей, чем в замысловатых концепциях отечественных мыслителей, при всём моём огромном уважении к последним.

Невосприимчивость нашей власти и патриотически настроенной часть общества к критике, к альтернативным точкам зрения является отчасти и виной самой оппозиции, особенно либеральной, много лет безудержно критиковавшей российскую действительность, будучи слепо преданной Западу. Но те, кто все эти годы критиковал политику В. В. Путина, а сегодня яростно выступают против войны на Украине, не сплошь подлецы и предатели, руководствующиеся эгоистическими мотивами и подкупленные внешними врагами. Это люди другого мировоззрения, иной жизненной позиции, что не мешает им быть по-настоящему заинтересованными в улучшении положения в стране. То, что представители либеральной оппозиции не разделяют мнения власти о необходимости построения сильного государства, не делает их злодеями. Что касается их не всегда высоконравственной позиции, а теперь и всё более злобной критики российской политики, то всё же не стоит ожидать многого от загнанного в угол зверя. Власть во многом сама довела ситуацию до того накала, который мы наблюдали в начале военной операции на Украине.

Однако противостояние сторонников и противников ввода войск на территорию сопредельного государства не уникально в нашей новейшей истории: это скорее кульминация тех противоречий, которые наполняют всю постсоветскую историю, сплошь состоящую из сильных эмоций, яростной критики и реваншистской реакции на реформы предыдущего периода. И если 1990‑е годы представляют собой острую реакцию на крах советской идеологии и победу Запада в холодной войне, то политика В. В. Путина, к сожалению, переросла в консервативную реакцию на эти либеральные реформы. Тем не менее и в том и в другом политическом курсе очень мало государственного смысла, мало желания действовать в интересах страны и учитывать мнение всех слоёв общества, постоянно отыскивая необходимый баланс. В. В. Путин действительно пытался этого добиться, и уже приводившиеся ранее цитаты доказывают это, но всё же данную задачу выполнить не смог: ему не удалось подняться над эмоциями и уверенностью в правоте своей позиции, чтобы увидеть ситуацию в своей целостности.

Либерализм естественен для российского общества, он имеет глубокие исторические традиции и укоренён в человеческой природе, видеть в нём угрозу для государства и общества, делая ставку на консерватизм, совершенно необоснованно. Но важно даже не это, а то, что либерализм как ничем не ограниченное стремление к свободе и прогрессу и консерватизм как приверженность традиционным ценностям и порядкам, не противостоят друг другу, а органично друг друга дополняют. Ни одно из этих течений не способно существовать само по себе. Недостатки западного либерализма сегодня широко известны, но и чистый консерватизм – это тоже явление страшное, особенно для русской вольнолюбивой души, ведь превращаясь из средства в самоцель он иссушает душу и лишает человека будущего. Это критика погрязшего во грехе окружающего мира без всякой позитивной альтернативы, что ставит крест на развитии и будущем. Когда российские оппозиционеры выступают против России, то они выступают против именно этой удушающей силы, которую они физически не переносят. Западная, а вслед за ней и либеральная русская душа – это, может, и наивный, мечтательный взгляд на мир, но он как раз о будущем, о прогрессе, о развитии.

Российская власть в попытках найти баланс между различными течениями мысли и оправдать традиционные ценности, ссылается на Н. А. Бердяева, который говорил о том, что «смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперёд и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз»²⁴. Но отрицая западный, а вслед за ним и отечественный либерализм, мы лишаем консерватизм необходимого баланса. Сегодня мы, препятствуя движению вниз, обращаем свои взоры назад, в прошлое, но постоянно вглядываясь в прошлое нельзя построить будущее, можно только снова построить прошлое. Сегодня для нас патриотизм, суверенитет и прочие традиционные ценности стали самоцелью, как свобода – самоцель для Запада. Таков закономерный итог строительства страны в противопоставление Западу, но этот путь никуда нас не приведёт.

Впрочем, взятое сегодня на вооружение российской властью полуцерковное, полуконсервативное мировоззрение консерватизмом, в сущности, и не является. В России сегодня наблюдается не противостояние классических течений мысли: либерализма и консерватизма или западничества ипочвенничества, что в данном случае то же самое, – а противостояние людей, с одной стороны, презирающих собственную страну и слепо преклоняющихся перед Западом, а с другой стороны, людей, испытывающих чрезмерный страх за самобытность России, за настоящее и будущее своей страны. Такой панический страх ничем не обоснован и является лишь выражением малодушия и непонимания собственной страны, точно так же, как необоснованно неверие в Россию и желание всё в ней переделать на западный манер. Лет десять назад это противостояние было очень явным, но и сегодня никуда не исчезло, а лишь оказалось загнанным вглубь нарастающим противостоянием с Западом, ситуацией вокруг специальной военной операции и, в результате, видимой победой консервативных сил.

К сожалению, этот раскол и противостояние есть не следствие убеждённости в своей правоте отдельных социальных групп и не их позитивное интеллектуальное творчество, а следствие тяжелейшего духовного кризиса, лишения целого поколения людей прочной веры во чтобы то ни было. Это следствие засилья атеистической идеологии в течение трёх четвертей века и образовавшегося вследствие её краха духовного вакуума, который ничем не удаётся заполнить в течение более чем тридцати лет после распада Советского Союза. Менталитет европейца, европейского бюргера, укоренён в житейском здравом смысле и в жизненном опыте, это очень прочная основа для суждений, слов и дел. Российская душа формировалась в других условиях, она религиозна по сути: никогда в истории у нас не было иной опоры для мысли. Сегодня, отказавшись от религии и религиозной веры в коммунизм, мы потеряли основу для благоразумия и, бросаясь из крайности в крайность, снова стараемся обрести Истину, создать новую религию и заполнить саднящую душевную пустоту. С тщательностью, достойной лучшего применения, мы пытаемся создать то, что уже давно существует.

Нравственный кризис

Несмотря на всю нашу уверенность в высокой духовности русского народа, сегодня моральный облик нашей власти, приближённой к ней интеллектуальной элиты и всего российского общества не может не вызывать беспокойства. Речь здесь идёт и о мелких моментах, видимых даже невооружённым взглядом, и о гораздо более глубинных вещах, характеризующие существенные пороки нашего мировоззрения. Стоит начать, впрочем, с мелочей, с телевизионной картинки ведущих российских каналов.

Во многом, подача международных новостей сегодня строится на высмеивании наших геополитических противников и издевательствах над ними. В федеральных телевизионных новостях с особенным удовольствием передают сообщения о том, что Дж. Байден споткнулся на очередной лестнице, опять где-то заблудился и снова что-то не то сказал. Неужели мы и правда считаем нормальным такой способ подачи новостей? Лично мне нет никакого дела до того, насколько безнравственную политику ведут Соединённые Штаты Америки как мировой гегемон, но я хочу, чтобы мои дети росли людьми, проявляющими уважение к другим, тем более к старикам. Американцы имеют полное право на то, чтобы обсуждать дееспособность своего президента, у них в стране существует демократия, и они на самом деле решают важный вопрос о том, стоит ли выдвигать Дж. Байдена на следующий срок. Для нас же это не имеет почти никакого значения: даже если Америкой будет руководить трёхлетняя девочка, политика этой страны не станет для нас меньшим вызовом. А вызовы нужно обсуждать, а не высмеивать. Да и хочется напомнить современным россиянам события двадцатипятилетней давности: насколько нам было приятно видеть во главе свой страны человека, почти неспособного самостоятельно ходить и внятно говорить? Неужели не лучше, памятуя о прошлом, стыдливо опустить глаза и поговорить о политике, а не о самом человеке?

Не может не вызвать отвращения деятельность так называемых пранкеров – мастеров телефонных розыгрышей, высмеивающих людей и выставляющих их в дурном свете перед всем миром. Нужно называть вещи своими именами: пранкеры – это маргиналы и хулиганы, им не место в культурном обществе. То, что у нас в стране они становятся известными и уважаемыми людьми, чуть ли не национальными героями, что они выступают на молодёжных форумах наравне с федеральными министрами, есть полное смешение понятий о добре и зле, это позор для великой страны. Даже охотно верится в слухи о том, что пранкеры – агенты спецслужб или, по крайней мере, работают по заказу правительства. Нынешнее российское государство брало своё начало в войне со средневековыми чеченскими боевиками, но, кажется, слишком много взяло с собой в цивилизованный мир из той борьбы.

Мы высмеиваем европейских политиков, называем их американскими марионетками и зачастую полностью отказываем им в субъектности. Самое плохое даже не то, что такую точку зрения транслируют нам государственные средства массовой информации, а то, что и наша власть и все мы и правда в это верим. Сравнительно малый размер европейских государств, их слабая способность ввиду этого влиять на глобальную повестку дня поодиночке не делает их ничтожествами. Да и дело не только в размере, но и в стремлении к единству, которое не может не вызывать уважения. Даже если с российской точки зрения заботы европейских политиков мелочны, а европейские ценности не верны, то это не значит, что можно демонстрировать презрение ко всей Европе и всем европейским государственным деятелям. В таком контексте мы совершенно теряем способность верно понимать внешние вызовы и реагировать на них. Мы отмахиваемся от М. Моравецкого, считая его законченным русофобом, но не можем объяснить, почему его печатают и читают; мы видим стремление европейцев сплотиться вокруг США, но не можем толком понять причину этого. В итоге, наше удивление тому, что Запад нас не любит, совершенно непонятно.

Мне нравится, что сейчас всё более пробуждается национальное самосознание немецкого народа. Постоянные унижения со стороны американцев и украинцев могут и правда в них исцелить исторические комплексы и снова вернуть в подлинно большую политику. Современное поколение немцев совершенно не виновато в той бойне, которую устроили их прадеды. Я убеждён в том, что они усвоили исторический урок и более никогда не пойдут по этому пути. В то же время, вместо того чтобы радоваться за немцев, поддерживать их и ободрять, мы всё более стремимся вновь унизить их и снова привести на Нюрнбергский трибунал. К сожалению, мы не понимаем того, что нынешняя поддержка немцами украинских нацистов – это не свидетельство их кровной связи друг с другом, а опасение того, что мы окажемся ещё большим злом. И слушая некоторых самых развязных российских «патриотов», всё более в душе соглашаешься с этими опасениями.

В своей борьбе против Европы мы незаметно позабыли, что ненавидеть нужно не человека, а грех, зло в нём, а самого человека, наоборот, нужно любить. Мы же всё более ненавидим европейцев, мы всерьёз говорим о том, что зло (насильственность, колониализм и прочее) являются неотъемлемыми свойствами их душ и их мировоззрения. Неужели так говорят люди сами совсем недавно свято веровавшие в коммунизм? Неужели сложно отделить зло от человеческой природы? А если нам это удалось, то почему европейцам такое не под силу? И как вообще нам удалось в добрых до неприличия европейцах, заботящихся о животных, природе, самых мелких частях их обществ вплоть до сексуальных меньшинств, увидеть настоящих исчадий ада? Даже если мы считаем систему ценностей европейцев неверной, опасной для общественного развития и нравственного здоровья человека, то это не повод чувствовать отвращение к ним.

Сегодня мы милостиво «позволяем» сохранить Западу свою самобытность наравне с другими мировыми цивилизациями²⁵, но ведь навязчивое желание европейцев и американцев везде распространяться и всё себе подчинять – это их главная, самая самобытная особенность, отличающая их от почти всех прочих народов планеты, – как быть с ней? Вероятно, лишая Запад права на обладание именно этой чертой характера мы подрываем самую суть его индивидуальности и лишаем стимула к творчеству, без этой нелюбимой нами особенности он перестанет быть самим собой и навсегда исчезнет с лица планеты. К тому же вера Запада в свою исключительность – проблема не Запада, а всего остального мира, если мы не можем представить иного взгляда на суть вещей и смысл человеческой истории, который мог бы стать достойной альтернативой ложной системе ценностей.

Между тем сегодня в некоторых отечественных публикациях и высказываниях всё более явственным становится наше стремление признать Запад абсолютным злом и, вслед за тем, отказать ему в праве на существование. Мы пока не считаем возможным вернуться к применению смертной казни по отношению к преступникам, но считаем желательным её применение к целой цивилизации, не видя Западу более достойного применения и считая его отжившим свой век историческим рудиментом. Кажется, что это и правда становится всё более похожим на немецкий фашизм прошлого столетия, хоть и в оборонительных целях. Конечно, мы не пойдём завоевывать мир, что несомненно для нас, хотя, может, и не очевидно для пана Моравецкого. Но всё же во всём этом есть кое-что, о чём стоит задуматься. Вопрос об уважении к Европе – это в конечном счёте не вопрос о Европе как таковой, но вопрос о нас и нашей собственной нравственности, о твёрдости наших духовных ориентиров и способности сохранять самообладание.

Признаться честно, мне тоже, как и многим патриотам в нашей стране, приятно видеть нелепые шаги Запада, в глубине души я испытываю чувство злорадства, когда вижу очередные ошибки заграничных политиков, их непрофессионализм и мелочность, я испытываю чувство удовлетворения, когда Россия оказывается на первом месте в спортивных соревнованиях, военных и дипломатических столкновениях. В то же время я понимаю низменность этих чувств, я хочу избавиться от них, и совершенно точно я не хочу, чтобы моя собственная власть культивировала во мне эти почти первобытные инстинкты. Мне очень не по себе от того, что наиболее непримирима антизападная риторика на государственных телеканалах, а в коммерческих средствах массовой информации, напротив, степень агрессивности на несколько порядков ниже. Это хорошо, что российское общество не настроено против наших геополитических соперников, но почему власть нам так старательно навязывает свой взгляд на мир? Оглядываясь назад, подчас складывается впечатление, что российское государство в какой-то момент просто более не захотело принимать критику со стороны Запада, не захотело учиться у Европы делу защиты прав человека и отстаивания демократических ценностей, ей надоел европейский менторский тон²⁶. Однако, вероятно, многие претензии Запада к России за последние 15–20 лет были справедливы, но вместо устранения слабых мест или более прозрачного формулирования своей политики власть пошла по пути конфронтации.

Вообще, антизападная сатира в российском обществе – выставление напоказ его заблуждений и высмеивание – всё это было обоснованно и необходимо в 1990‑е годы, для сохранения нами своей самобытности и избавления от чувства преклонения перед Западом. Но продолжая сегодня данную линию поведения, мы доводим её до абсурда. Сейчас такое противостояние не имеет никакого смысла: нам нужен конструктивный диалог, а не непримиримая вражда. Однако власть следует в противоположном направлении, и поэтому ей так сложно убеждать народ в реальности опасности, поэтому она вынуждена использовать столь агрессивную пропаганду, поэтому такие значительные усилия ей приходится прикладывать, чтобы убедить народ в необходимости защиты от серьёзного противника. Но иногда то, что враг не осознаётся умом и не фиксируется органами чувств, не является свидетельством невидимости врага или его умения хорошо маскироваться. Иногда это значит лишь то, что врага нет поблизости.

Нынешнее противостояние с Западом выглядит как логичное продолжение недавнего противостояния отечественных либералов и патриотов: мы проецируем наш непогашенный внутренний конфликт во внешний мир. Подавив и выдавив либералов-западников из России мы поставили своей целью выдавить весь Запад с этой планеты. Без сомнения, та грязь, которая лилась на наших граждан в эфире «Эха Москвы», переносится цивилизованными людьми с трудом, но, честно говоря, сегодняшняя патриотическая пропаганда немногим лучше, как минимум столь же непримирима и агрессивна. Вероятно, дело всё-таки не столько в разнице предпочтений и идейных ценностей на противоположных концах политического спектра, сколько в глубинных духовных основах нашего общества, растерявшего где-то на своём нелёгком историческом пути запас нравственности? Может, и в нежелании В. В. Путина признавать право А. А. Навального на существование и называть его по имени было не так много политической прозорливости? Может, стоило снизойти тогда до уровня хотя бы этого оппозиционера, если других нет, чтобы не увязнуть в этом морально-интеллектуальном тупике? Всё-таки В. В. Путин не бог, чтобы решать, кто имеет право на существование, а кто нет.

Но что меня сильнее всего беспокоит сегодня – так это наше российское самовосхваление. Мы постоянно сами себя убеждаем в том, что наша культура самая лучшая, наша религия истинная, наш президент самый авторитетный политический лидер, а Россия – вообще надежда всего человечества. Во-первых, на мой взгляд, в этом больше от заниженной самооценки, чем от реального осознания своей силы и мирового значения. Во-вторых, я бы хотел услышать признание нашего первенства от других, а не от своих соотечественников. Я бы хотел, чтобы мы вообще забыли о том, что мы претендуем на что-то в этом мире и просто стали работать над собой и своей страной, как работали японцы или немцы после Второй мировой войны. Что толку в великой русской культуре, если мы не можем наладить свою собственную жизнь? Что толку в нашей высокой духовности, если российское общество двадцать первого века – апофеоз постмодерна? Кроме того, я бы хотел услышать признание авторитета главы российского государства не от африканских рыбаков и китайских блогеров, а от европейских политиков. Я бы хотел услышать наименование «святая Русь» не от своих соотечественников, а от жителей западных стран. И не потому, что я преклоняюсь перед Европой, а потому, что в этом мире европейцы наиболее близки нам, обладают наиболее развитой и близкой нам христианской культурой, а также полуторатысячелетним опытом жизни на этой планете. Я не верю в то, что они не смогут признать нашего духовного первенства, если мы сможем его на деле показать.

Особую досаду вызывает постоянное утверждение наших консерваторов о том, что Запад потерял свою истинную веру и теперь деградирует, что отказавшись от своих христианских корней он идёт к духовной катастрофе. Мне кажется, нам нужно меньше задумываться о том, что Запад потерял истинную веру. Мне кажется, это не наше дело. Постоянные рассуждения на данную тему и упрёки не укрепляют в нас высокую духовность, как не способствуют религиозному возрождению на Западе, но лишь воспитывают в нас чувство собственного превосходства и исключительности. Обращение Запада к православию не есть бремя современных российских политиков и публицистов, а забота совсем иных сил и дело иных эпох.

Кроме того, мне представляется, что в наших рассуждениях о западной религиозности кроется одна серьёзная логическая неувязка: с одной стороны, мы критикуем Европу и Америку за их утрату веры, за борьбу с религией и воинствующий атеизм; однако одновременно мы убеждены в том, что ни в католичестве, ни в протестантизме нет ни благодати, ни Истины. Так, может, европейцы не против христианства как такового выступают, а против созданного их собственными руками эрзаца религии? Как вообще можно критиковать людей за отход от христианства, если они подлинного христианства уже много веков как не знают? Зачем мы вообще их критикуем, если мы с ними на одной стороне в деле борьбы с ересью? Христианство и западное светское мировоззрение не противостоят друг другу, а наоборот друг друга эффективно дополняют, как дополняют друг друга монах и мирянин. Мы же, по сути, если принять религиозную терминологию, вступаем в союз с еретиками (католиками и протестантами) против всего остального мира. Мне это не совсем понятно.

Впрочем и однозначно записать католиков в категорию еретиков у меня рука не поднимается: слишком большое уважение во мне вызывают произведения Г. Честертона, Дж. Толкиена и И. Во, слишком знакомыми выглядят слова католиков о вере и Боге, слишком знакомой выглядит их внутренняя убеждённость в своей правоте. Если же развернуть мысль о том, что и в западной церкви есть искра истинной веры, то это многое меняет в понимании русской, европейской и всеобщей истории, в осмыслении современных гонений на католичество, схожих, хоть и не таких острых, с гонениями на православие в прошлом столетии, в осознании прочной взаимосвязи русской и европейской культур, а главное ставит вопрос о правоте традиционной русской уверенности в собственной исключительности – одном из главных и до сих пор не полностью изжитых пороков нашего мировоззрения. Впрочем, всё это сложный богословский вопрос и не стоит его здесь подробно рассматривать. Я лишь призываю нас к тому, чтобы в нашем отношении к Западу мы отказались от привычных стереотипов и стали более внимательно осмыслять наше с ним общее прошлое и историю нашего противостояния. В конечном счёте – избавились от ненужного догматизма и просто вели конструктивный и равноправный диалог.

Мы часто воспринимаем историю Европы Нового времени как восстание возгордившегося человека, отвергнувшего Бога. Но вероятнее, его следовало бы воспринимать как восстание человека против угнетения, против отрицания ценности земной жизни. Это восстание человека, любящего этот мир, полного творческих сил, стремящегося реализовать свой потенциал. Не восстание против Бога, а восстание против порабощения, как естественная реакция на отрицание мира и постоянные обвинения в собственной греховности. Наверно, история Европы – это история каждого человека и каждого народа, пошедшего по пути слишком ревностного, а значит искажённого отношения к религии. Вряд ли стоит отрицать естественность этой реакции как стремления доказать своё право на полноценную жизнь. Отвергнув Бога Европа открыла человека, а это немало. Да и история Европы ещё не завершена, наш отказ ей в праве на будущее на этой планете ошибочен. Кризис цивилизации – это не повод для пессимизма, а время задуматься о вечном и о смысле пройденного пути.

* * *

Мне не нравится то, что сегодня происходит в моей стране. Ещё год назад мы называли западные страны «партнёрами», хотя и в кавычках, сегодня же открыто именуем их врагами. В ходе недавнего обращения президента к Федеральному Собранию 21 февраля 2023 года зал аплодисментами встречал слова В. В. Путина и о приостановке участия России в договоре о сокращении наступательных вооружений, и о возможном возобновлении ядерных испытаний. Мы овациями встречаем известия, которые должны встречать потупив взор и горестно вздыхая о том, как мы все дошли до такой жизни. Всё же право России быть сильной не отменяет обязанности каждого россиянина думать. Дело не в том, что не нужно защищать свою страну, но в том, что нужно осознавать, что всё происходящее вокруг – это не повод для всплеска патриотизма, а страшная трагедия. В своей браваде мы теряем здравый смысл и контроль над собой.

Сегодня нам действительно нужно многое изменить в привычках нашего ума. Начать же следует с того, чтобы признать право на существование каждого человека, каждой нации и каждой цивилизации, даже если нам не нравится их точка зрения и система ценностей. Напористость оппонента, доходящая до некоторой нагловатости, – это не повод его точку зрения игнорировать. Нам нужно понять, что сравнение себя с другими – это не способ доказать своё превосходство и правильность выбранного пути, но лишь способ самопознания. То, что на Западе побеждают либеральные ценности, а в России в данный момент консервативные, не значит, что мы лучше, это лишь значит, что для нас сейчас более важны консервативные ценности, а на Западе наоборот. Проверить, хороши мы или нет, нельзя путём сравнения себя с другими, но возможно лишь через сравнение себя с собственным идеалом: только так мы сможем разобраться в том, насколько верно мы развиваемся и достигли ли мы чего-нибудь. Когда-то давно мы увидели такой идеал в Западе, мы старались догнать его и перегнать, но этот путь был исчерпан ещё пару десятилетий назад, в тот момент, когда мы убедились в несоответствии будничной реальности нашим ожиданиям. Сейчас мы идём по ложному пути, и единственное, что нас должно сегодня интересовать – необходимость определить и сформулировать свой собственный идеал, отличный от всего того, что мы имеем в нынешней политической конъюнктуре.

И последнее. Мы считаем себя «всечеловеками», мы уверены в том, что за нами будущее, что нам суждено найти баланс между Востоком и Западом и разрешить противоречия всеобщей истории. Да, это возможно, но залог такого будущего не в ядерном потенциале России и не в русской культуре, он лишь в смирении, которого нам всем ныне так сильно не хватает. Нам нужно больше уважать других людей и культуры, нам нужно искренне захотеть учиться у них и впитывать их достижения. Бесспорно, хранимая нами религия – это фундамент, это основа существования, но ведь верой жизнь не ограничивается, и значит опыт всего человечества важен для нас. Нам нужно более внимательно относится к окружающему миру и лучше вникать в суть происходящих событий. В этом ключ к России и к нашему будущему.

Духовно-ценностный кризис

Грустная правда о современной России состоит в том, что наша страна никакая. Вообще никакая. Выхолощенная и безликая, озабоченная текущими житейскими нуждами, в точности как главная политическая партия страны – «Единая Россия». Мы много говорим сегодня о том, что мир меняется, что происходит формирование многополярного мира на основе цивилизационной модели, мы утверждаем, что Россия – это самостоятельная цивилизация. Но простите, какая мы цивилизация? Сегодня образ России в мире – это В. В. Путин за штурвалом истребителя, это спецназовец с вежливой улыбкой. Неужели это Россия? Или, может быть, Россия – это то, что записано у нас в Конституции: демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления? Неужели Владимир Святой, Александр Невский, Сергий Радонежский, Пётр Великий, Александр Пушкин, Иван Тургенев, Фёдор Достоевский и тысячи и миллионы прочих известных и безвестных наших предков жили и умирали за то, чтобы Россия стала демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления? Это ответ нашего поколения? Это квинтэссенция пройденного нами тысячелетнего пути? Или может быть, сущность России выражена в утверждённых президентом в прошлом году «Основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей»? Нет, всё вышеперечисленное не имеет ни малейшего отношения к России. Впрочем, на последнем пункте нужно остановится подробнее. Сегодня многими патриотическими публицистами и философами концепция защиты традиционных ценностей воспринимается как новое слово и новая цель в развитии страны, как глобальный переворот, как триумф российской самобытной мысли, как некая метаидеология, призванная объединить страну. Всё это, конечно, не так.

Во-первых, как следует из указа президента, утвердившего концепцию²⁷, традиционные ценности и их сохранение – это не то, что призвано способствовать развитию страны, а лишь очередной способ обеспечить общественную безопасность:

Настоящие Основы являются документом стратегического планирования в сфере обеспечения национальной безопасности Российской Федерации… (пункт 1. Все выделения в цитатах из текста указа здесь и далее мои. – Г. К.)

Нынешняя власть не мыслит категориями развития – нынешняя власть только укрепляет порядок. Весь данный документ, так же как и вся политика федеральной власти, что уже не раз мною указывалось на этих страницах, основывается на мысли о том, что все мы окружены угрозами, от которых народ нужно защищать:

…позволяет народу России своевременно и эффективно реагировать на новые вызовы и угрозы… (п. 8)

…для противодействия социокультурным угрозам национальной безопасности Российской Федерации… (п. 9)

…усиление защищённости российского общества от угроз и рисков для традиционных ценностей (п. 21).

Что вообще такое постоянная боязнь угроз, которая так отчётливо прослеживается в политике федеральной власти и направляющей жизнь общества интеллектуальной дискуссии? Это и есть вера в бесов, о которой говорилось в первой части этой работы. Это вера в мир, полный опасностей, а не в мир, полный возможностей. Это представление о мире как о распадающемся на части конгломерате несвязанных и враждующих друг с другом частей, а не вера в мировую гармонию и единство. Можно ли с таким мировоззрением построить что-то прочное, светлое и истинно привлекательное?

В данной концепции плохо ещё и то, что угроза осознаётся как исключительно внешнее влияние, не связанное с пороками самого российского общества:

…осознанию гражданами необходимости сохранения и укрепления традиционных ценностей в условиях глобального цивилизационного и ценностного кризиса… (п. 11)

Даже если весь мир вокруг меня будет рушиться, то это никак не повлияет на моё собственное душевное состояние. Если я во что-то верю, то я верю в это несмотря ни на что, а всё происходящее вокруг лишь утверждает меня в моей правоте. Если я ни во что не верю, то даже в мирное время всё окружающее меня – хаос, кризис и «театр абсурда». Проблема российского общества в самом российском обществе, а не в окружающем мире, в отсутствии ценностной базы и твёрдой системы координат. Рассуждая иначе, мы выстраиваем свою идейную базу исходя из текущей геополитической конъюнктуры, а не исходя из потребностей собственного народа и особенностей его исторического пути.

Что касается самих традиционных ценностей, того, что это такое и что они в себя включают, говорится в пунктах 4 и 5 данного указа:

Традиционные ценности – это нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение граждан России, передаваемые от поколения к поколению, лежащие в основе общероссийской гражданской идентичности и единого культурного пространства страны, укрепляющие гражданское единство, нашедшие своё уникальное, самобытное проявление в духовном, историческом и культурном развитии многонационального народа России.

К традиционным ценностям относятся жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд, приоритет духовного над материальным, гуманизм, милосердие, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение, историческая память и преемственность поколений, единство народов России.

Этот перечень, если рассматривать указ президента как целостную идеологию, как способ формулирования ориентиров развития общества, не может не смутить. Значительная часть указанных «традиционных ценностей» – это не столько высокие идеалы, сколько элементы хорошего воспитания (достоинство человека, патриотизм, историческая память и преемственность поколений, взаимоуважение, крепкая семья и прочее). Каким образом в этот список попал коллективизм совершенно неясно – такова ценность восточных народов. Достаточно посмотреть на многотысячные ряды одинаково подтянутых и аккуратных китайцев в идентичных медицинских масках на заседании Всекитайского собрания народных представителей, чтобы понять, что такое настоящий коллективизм. Для нас же это не так: в русской истории очень сильно индивидуальное начало. Россия – страна самородных талантов, а талант – это всегда одиночество и индивидуализм, и кому как ни Владимиру Владимировичу это понимать. Утверждение, что права и свободы человека и гуманизм представляют собой исконно русские традиционные духовно-нравственные ценности, есть не более чем притворство. Здесь мы абсолютно точно имеем дело с западными заимствованиями, безусловно полезными и необходимыми, но их появление в данном списке говорит о том, что мы имеем дело не с «передаваемыми от поколения к поколению» ориентирами, не с выражением самобытного пути России, а только с перечнем тех ценностей, которые сегодня были сочтены нужными для обеспечения единства российского общества. Это профанация всей идеи создания духовной базы русского народа, если действительно такая цель стояла перед авторами документа.

Строки, приводимые далее, – свидетельство прямой конфронтации, констатация состояния войны, объявленной неизвестно кем и по какому поводу:

Угрозу традиционным ценностям представляют… действия Соединенных Штатов Америки и других недружественных иностранных государств, ряда транснациональных корпораций и иностранных некоммерческих организаций… (п. 13).

Особенно важны эти строки в свете понимания того, что такое «традиционные ценности», определение которым приведено выше. То есть действия США и ряда других стран прямо направлены против фундамента российского общества, а значит квалифицируются как прямое нападение на Россию. Почему же война объявляется указом президента без согласования с кем-либо? Почему В. В. Путин не вышел на трибуну Совета Федерации, не высказал свою точку зрения на происходящее и не потребовал официального объявления войны Соединённым Штатам Америки? Чего мы боимся? Объявление войны – это не обязательно ввод войск куда бы то ни было и ядерный апокалипсис, но осознанное и принятое обществом положение дел. Почему же мы подчиняемся постмодернистской логике и ведём войну делая вид, что её нет? Если угроза так страшна, то нужно перестать делать вид, что её нет. Если угроза не так страшна и мы можем продолжать жить своей жизнью, то почему данная ситуация квалифицируется как война, как угроза для всей страны со стороны конкретных государств? По моему мнению, концепция «гибридной войны» есть не более, чем попытка создать проблему там, где её нет, это неспособность людей договориться друг с другом, действовать прозрачно и понятно для всех. Это попытка власти начать войну с Западом в ситуации, когда общество этой войны не хочет и причин для неё не видит. Это свидетельство убеждённости власти в том, что она лучше знает, что нужно народу, чем это в состоянии осознать сам народ.

Из второго раздела документа – «Оценка ситуации…» – стоит привести ещё пару любопытных цитат:

Идеологическое и психологическое воздействие на граждан ведет к насаждению чуждой российскому народу и разрушительной для российского общества системы идей и ценностей… (п. 14)

Деструктивное идеологическое воздействие на граждан России становится угрозой… (п. 15)

Всё это не более чем параноидальная агрессивная пропаганда, попытка убедить себя и окружающих в наличии непосредственной угрозы со стороны деструктивных сил. Но видеть вокруг себя распространяющиеся и всё себе подчиняющие вредные идеологии, противопоставлять им другую идеологию – значит иметь идеологизированное мышление. Всё это не шаг вперёд, а два шага назад – к подлинной идеологической реставрации СССР. В рассматриваемом нами указе президента даже прямо провозглашается воссоздание государственной пропаганды:

…предполагает решение следующих задач государственной политики по сохранению и укреплению традиционных ценностей: …г) реализация государственной информационной политики, направленной на усиление роли традиционных ценностей в массовом сознании и противодействие распространению деструктивной идеологии (п. 24).

Может быть, это и не так страшно, но мы действительно этого хотим? Мы действительно хотим восстановить то, что уже однажды обрушилось, всем вокруг доказав свою несостоятельность? Мне кажется, что всё же тридцать лет назад мы мечтали не об этом.

Как и многие в моей стране, я скучаю по 1990‑м годам. Не по разрухе и беззаконию, разумеется, но по духовной свободе, по тому, что меня никто не опекал и никто во мне не воспитывал высокие качества личности. Да, нам всем в тот период было очень нелегко, мы собственным страшным опытом, своей собственной кровью вырабатывали понимание необходимости сильной власти, правового порядка, сплочения общества и противодействия разлагающему общество эгоизму. Наша сегодняшняя убеждённость в том, что всё это было результатом западных влияний – абсурд: всё это было целиком и полностью наше, русское. Не западный индивидуализм и потребительство нас победили – мы сами пали перед этим искушением, с энтузиазмом бросившись на самое дешёвое и постыдное, что увидели в европейской свободе. Такая реакция есть не более, чем свидетельство несамостоятельности мышления, воспитанного за годы советской власти, неспособности ответственно управлять своей жизнью и определять свои ценности. Такое умение потом почти десять лет лихорадочно воспитывали в русском обществе лучшие наши интеллигенты и наш собственный трагичный опыт. В 1990‑е годы мы пошли по очень тяжёлому, но единственно верному пути: по пути выработки собственных ценностей и убеждений, укреплению собственного общества и самих себя. Сегодня наш возврат к советским, а то и дореволюционным практикам коллективизма и защиты властью общества от угроз, к навязыванию ценностей «сверху», приведёт нас не к счастливому будущему, а к повторной полной душевной и духовной дезориентации, к новой революционной перестройке и новому краху государственности. Стоит ли напоминать о том, что «в карете прошлого – никуда не уедешь»? Власть не должна воспитывать народ, но общество должно само быть сильным, воспитывать себя, своих детей и противостоять всем возможным соблазнам.

Сегодня мы меняем ценностные ориентиры власти с коммунизма на защиту традиционных ценностей, вместе с тем в своей сущности мы остаёмся точно такими же советскими людьми, мы руководствуемся теми же методами и теми же целями, хотя и выраженными уже иными словами. Впрочем, это ожидаемо, ведь то, что бывшие чекисты и коммунисты облачились в христианские одежды, отбросили веру в коммунизм и стали бороться за традиционные духовно-нравственные ценности, не делает их подлинными духовными государственными деятелями. Здесь нет вины конкретных людей – просто душа человеческая устроена сложнее. Сменятся поколения, прежде чем мы действительно избавимся от коварного наследия проклятого двадцатого века. Если мы действительно решили пойти по пути духовного возрождения, то нам сегодня нужно не бороться за мировую революцию против вселенского зла, а терпеливо переносить то, что мир нам не доверяет, что он по-прежнему видит в нас неправду и лицемерие. По всей видимости, у мира есть на то веские основания.

Мой самый искренний протест вызывают пункты данной концепции, касающиеся внешней политики России:

Целями государственной политики по сохранению и укреплению традиционных ценностей являются: …в) формирование на международной арене образа Российского государства как хранителя и защитника традиционных общечеловеческих духовно-нравственных ценностей (п. 23).

…предполагает решение следующих задач… н) повышение роли России в мире за счет продвижения традиционных российских духовно-нравственных ценностей, основанных на исконных общечеловеческих ценностях (п. 24).

Реализация государственной политики по сохранению и укреплению традиционных ценностей будет способствовать… повышению конкурентоспособности и международного престижа Российской Федерации (п. 31).

Я убеждён в том, что авторитет должен быть естественным, а не нарочито навязанным и сформированным путём пиар-компаний. Кроме того, в данном контексте становится очевидным то, что все эти красивые слова о необходимости сбережения общечеловеческих ценностей и отстаивания их перед всё более распространяющимися эгоизмом и безнравственностью являются не более, чем демагогией. Вся политика сохранения традиционных ценностей служит лишь утилитарной цели «повышения роли России в мире». Это не наше искреннее убеждение и бескорыстное стремление сделать мир лучше, а попытка сформулировать своё конкурентное преимущество. Это не высокая идея, а маркетинговый ход. Это просто реклама России. Горько и стыдно присутствовать при такой политике. Наши предки сражались и умирали не за это.

В заключение этого анализа стоит ещё раз процитировать пункт 13 данного документа, но теперь уже полностью:

Угрозу традиционным ценностям представляют деятельность экстремистских и террористических организаций, отдельных средств массовой информации и массовых коммуникаций, действия Соединенных Штатов Америки и других недружественных иностранных государств, ряда транснациональных корпораций и иностранных некоммерческих организаций, а также деятельность некоторых организаций и лиц на территории России.

Выделенные слова – самая суть страшной трагедии современной российской жизни. Конечно, здесь не говорится прямо о том, что обозначенную деятельность осуществляют простые граждане России, но ведь все иностранные субъекты были перечислены в строках выше, а отбывающие наказание преступники очевидно неспособны угрожать государству. Да и не нужно здесь подобной юридической казуистики: все мы и так понимаем, что в данном случае имеется в виду. Между тем видеть в гражданах собственной страны угрозу, ставить их в один ряд с террористическими организациями, вести против них гибридную войну, аналогичную войне против коллективного Запада, – это преступление, это свидетельство полного морального банкротства федеральной власти. Это прямое несоответствие верховной власти требованиям, заданным Конституцией Российской Федерации, требующей от президента «поддерживать гражданский мир и согласие в стране»²⁸. Такая власть не имеет более права управлять государством.

Я полагаю, что данная точка зрения действительно неприемлема, она выражает движение в сторону чистого тоталитаризма, к полному подчинению личности интересам государства. Здесь налицо несоответствие ещё и второй статье российского Основного закона, провозглашающей человека высшей ценностью, потому что отвлечённые и непонятно кем сформулированные «традиционные ценности» становятся самодостаточными идеалами, подчиняющими себе личность. Мнение человека провозглашается вредным и несущим угрозу обществу, если оно не укладывается в заданный шаблон. Но что это за шаблон?

Идеологическое и психологическое воздействие на граждан ведет к насаждению чуждой российскому народу и разрушительной для российского общества системы идей и ценностей…, включая культивирование эгоизма, вседозволенности, безнравственности, отрицание идеалов патриотизма, служения Отечеству, естественного продолжения жизни, ценности крепкой семьи, брака, многодетности, созидательного труда, позитивного вклада России в мировую историю и культуру, разрушение традиционной семьи с помощью пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений (п. 14).

Мы правда уверены в том, что перечисленное выше действительно так опасно? Речь ведь не идёт о призывах к убийству, государственной измене или растлению малолетних, а лишь о том, что кто-то отрицает «идеалы патриотизма», «ценность многодетности» и «позитивный вклад России в мировую культуру». Это не защита общественных ценностей и идеалов, а выражение опасения за устойчивость политического режима, демографическую ситуацию и пропагандируемое властью величие русской культуры.

Всё это абсолютно антихристианский взгляд на социальные отношения и пережиток бездуховного советского прошлого. Если человек выступает против своей страны, против общества, в котором он вырос и живёт, то это не повод его ненавидеть, такой человек не враг. Ненависть к кому бы то ни было – вообще моральное беззаконие. Если действия гражданина вдруг оказываются преступными и наносят прямой вред окружающим, то он должен быть осуждён судом и направлен в исправительные учреждения, а не отнесён к категории изгоев президентским указом. Но категория «ценностей» – очень скользкая субстанция, и юридический характер отношений здесь неприменим. Здоровое общество не изгоняет члена, который противопоставляет себя всем остальным, а старается разобраться в сложившейся ситуации и исправить её. Тем более должна это делать власть.

Что же касается западного «разлагающего» влияния, то для здорового общества оно также не составляет трудности. Если страна скреплена по-настоящему позитивными идеями, которые разделяются всеми её гражданами, то внешнее давление лишь сплачивает народ, помогает лучше увидеть правоту своей позиции. Здесь не нужны нормативно-правовые акты или пропаганда: ценностная база в здоровой стране формируется семьёй и обществом, а не государством. Но даже если наше общество под категорию здорового и не подходит, то всё же ценности должны объединять страну не путём исключения ненужных людей, а путём включения всех членов общества в общность идей более высокого порядка. В конечном счёте антисистемный элемент в системе – это не повод для опасений за целостность страны, а мотив для всех остальных членов общества лучше выработать свою позицию. Это стимул к развитию, а не повод для паники и отгораживанию от мира и самих себя.

Вообще, весь процитированный выше тринадцатый пункт президентского указа о защите традиционных ценностей – квинтэссенция ненависти, оскорбительная для подлинно русской души. Я убеждён в том, что главное не то, за что мы боремся, главное то, как мы это делаем. Способы деятельности вплоть до используемых слов выражают сущность нашего мировоззрения, глубинную суть нашей души. В целях можно ошибиться, они формируются умом, но средства достижения целей определяются сердцем. В предреволюционной и предвоенной геополитической борьбе рубежа XIX–XX веков неправы были все, потому что все были одинаково агрессивны, все одинаково ненавидели друг друга. И сегодня мы снова идём по этому пути – к новой национальной и мировой революции. Не потому, чтокто-то прав, а кто-то нет: зло оно ведь не в коммунизме, не в монархизме и не в либерализме, оно не в уме, не в теоретических концепциях – оно в мистической глубине каждого человеческого сердца. Революция – это не столкновение идей и концепций, а кульминация ненависти людей друг к другу. Ненависти, лаконично выраженной в пункте 13 Указа Президента РФ № 809 от 09.11.22 г., а ранее во всей постсоветской политической публицистике, одинаково в либеральной и патриотической.

* * *

В предложенной российской властью концепции защиты традиционных духовно-нравственных ценностей сложно разобраться только лишь на основании рассмотренного президентского указа в силу всё той же его лаконичности. Для того, чтобы получить окончательное представление о сути теории, следует обратиться к ещё одной Валдайской речи В. В. Путина, произнесённой, на этот раз, в октябре 2022 года, на пару недель ранее, чем был опубликован данный указ. Стоит опять же привести несколько выдержек:

[Мировое] развитие должно идти именно в диалоге цивилизаций, с опорой на духовно-нравственные ценности. Да, у разных цивилизаций разное понимание человека, его природы – оно часто на поверхности только разное, но все признают высшее достоинство и духовную сущность человека. И чрезвычайно важно общее, общий фундамент, на котором мы, безусловно, можем строить и должны строить своё будущее.

Традиционные ценности… в каждом случае они неповторимы, потому что вытекают из традиции конкретного общества, его культуры и исторического опыта.

Таково наше понимание традиционных ценностей, и этот подход разделяет и принимает большинство человечества. …ведь именно традиционные общества… составляют основу мировой цивилизации ²⁹ .

О чём здесь говорится? По сути, здесь говорится о том, что глава крупнейшего в мире православного государства ставит целью своей внешней политики тотальное возрождение язычества. В своей геополитической борьбе с Западом мы упустили из виду самую суть его мировоззрения: уверенность европейцев и американцев в своей исключительности, в своей правоте и универсальности своих ценностей возникла не на пустом месте и не является проявлением генетически обусловленных пороков их мировоззрения, но представляет собой отголосок тех времён, когда они ещё всецело жили христианской религией. Именно отсюда берёт начало стремление распространять свои идеи по всему миру и менять все народы по собственному шаблону: Запад всё ещё сохраняет в глубине души представление о христианстве как о мировой религии, призванной объединить человечество. Гуманизм, либерализм, глобализация – это не загадочным образом появившаяся светская религия третьего тысячелетия, а лишь искажение христианства. Президент говорит о том, что Запад составляет «меньшинство на мировой арене», но христианство и было всегда в меньшинстве, оно всегда было верой горстки выделенных из мира людей, противостоящих всему остальному огромному языческому человечеству. То, что сейчас наша страна делает ставку на большинство, на «традиционные общества», на «культурное своеобразие» каждого народа – нонсенс. Мы боремся против искажения христианства не путём противопоставления ему универсального православия, а опираясь на язычество и нехристианские религии, которые как раз и составляют то самое «общее», общий фундамент «культурного своеобразия» человечества. Пожалуй, дальше России падать уже некуда.

Вопрос о том, насколько всё это относится к внутренней политике нашей страны, сложнее, ведь в православной стране, на первый взгляд, глубинный фундамент общества составляют ценности именно христианские. Но, на самом деле, опора на «традиционные духовно-нравственные ценности» внутри нашей страны – это тоже опора не на прямые и чёткие христианские догматы, не на подлинную национальную религию, а на язычество, на коллективное бессознательное, на очень размытое народное православие, смешанное к тому же с коммунистической идеологией и нехристианскими религиями. Впрочем, последнего элемента рассмотренный президентский указ № 809 и не скрывает:

Христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, являющиеся неотъемлемой частью российского исторического и духовного наследия, оказали значительное влияние на формирование традиционных ценностей, общих для верующих и неверующих граждан… (п. 6).

Признаться, меня больше всего пугает словосочетание «и другие религии»: в этом почти исчерпывающем перечне традиционных российских религий не хватает, пожалуй, только шаманизма. Это доведённая до полного абсурда политкорректность и кризис веры в универсальность христианства, его способность направлять жизнь всего человечества. Всё это, несомненно, закономерный итог безбожного двадцатого века, но и настоящая духовная катастрофа для православной страны. Как представляется, коммунизм был всё же ближе к христианству, чем концепция традиционных духовно-нравственных ценностей; по крайней мере, тогда мы имели ясную и чёткую идеологию, не подменявшую понятия и называвшую вещи своими именами.

Подводя итог данному разбору стоит отметить последний существенный момент: рассмотренная концепция не содержит в себе каких бы то ни было высоких идеалов. В чём польза ценностей патриотизма и служения Отечеству? И звери умирают, защищая свою нору, но человек призван не к этому. Перечисленные в указе консервативные принципы призваны воспрепятствовать обществу пойти «назад и вниз», провалится в первобытный хаос, но уже более двух тысяч лет назад античные философы понимали, что для того, чтобы человеку не пасть в преисподнюю, ему нужно не стоять на месте и беречь себя от падения, а идти в противоположном от преисподней направлении. Да и само христианство учит не столько о том, кто человек есть, сколько о том, кем человеку нужно стать. Однако «становиться» – значит иметь перед собой цель, но «традиционные ценности» не задают направление движения, не задают цели, а значит они не имеют смысла.

* * *

Всё более нарастающий пессимизм, ощущение наступающих отовсюду опасностей буквально пронизывает всю риторику верховной власти, а вслед за этим постепенно и всю нашу жизнь. Особенно это было заметно в период пандемии коронавирусной инфекции. Стоит привести в этом контексте несколько цитат из послания президента России Федеральному Собранию, озвученного в апреле 2021 года, когда пик эпидемии давно уже был пройден:

…столкнулись с новой, неизвестной и чрезвычайно опасной инфекцией.

Число заболевших, которым требовалась срочная госпитализация, постоянно росло. …Многие больницы были переполнены, сообщали о реальной угрозе нехватки кислорода…

Эпидемия наступала.

Граждане, общество, государство действовали ответственно и солидарно.

…коронавирус пока ещё не побеждён окончательно, остаётся прямой угрозой… Нам нужно сейчас держать под контролем все рубежи, призванные затормозить распространение вируса: и по контуру внешних границ, и внутри нашей страны.

…нельзя терять бдительность.

Только так мы заблокируем смертельно опасную эпидемию ³⁰ .

Я не отрицаю важности борьбы с коронавирусом, но всё же это не выступление главы государства, а хроника боевых действий, это настоящие сводки с передовой. В принципе, президент этого и не скрывает: он сам употребляет в речи слово «передовая». Безусловно, в тот период всем нам пришлось нелегко, но всё же это не повод ни отчаиваться, ни нагнетать и так непростую ситуацию в нашей стране. Такая боязнь федеральной власти нынешних и предстоящих бедствий, постоянная бравада способностью преодолевать эти вызовы есть не более чем попытка скрыть свою неуверенность в будущем, ощущение всё более нарастающей абсурдности окружающего мира, подсознательное ожидание того, что скоро количество бедствий превысит человеческие возможности по сдерживанию хаоса. Мы не можем выделить в окружающей нас бессмысленности и бессистемности постмодерна действительно важные вещи, а оттого не понимаем, что делать и куда стремиться. Мы ждём со дня на день конца света не потому, что видим несомненные признаки его скорого наступления, а потому, что не находим в себе силы духа и твёрдой веры, чтобы противостоять окружающему нас хаосу и абсурду.

И всё же я не верю в пандемию. Не верю в необходимость и адекватность принимавшихся мер. Не верю не потому, что не видел по телевизору сводок об убитых и раненых, не потому, что мне не показали заполненных больничных коек и верениц карет скорой помощи, но потому, что твёрдо знаю: в современном обществе нет достаточного количества здравого смысла и прочной системы ценностей для того, чтобы выстроить грамотное отношение к этой проблеме. Наверно, именно нарочитая агрессивность борьбы нашей власти с инфекцией, вызывала ощущение некой нереальности всего происходящего в стране, того, что перед нами какая-то нелепость, телевизионное шоу, которое почему-то слишком затянулось. Пандемия произвела впечатление общественной истерики, напомнила евангельские строки о том, что «люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий»³¹, но во всём этом было настолько мало смысла, что до сих пор не верится в то, что всё это было по-настоящему.

Ситуация с коронавирусом отчётливо показала, что сама жизнь человека – наивысшая ценность для нынешней российской власти. Но факт того, что человек жив – это ещё не всё, ведь его жизнь должно что-то наполнять. Как кажется, у нас сегодня совершенно отсутствует представление о том, что человек – очень сложное душевное и духовное существо. При принятии решений, отражающихся на миллионах граждан страны, не нужно поддаваться страхам, необходимо осторожно искать баланс, отражающий всю глубину человеческой природы. Оторвать человека от общества, разорвать все социальные связи, разделить народ на несколько миллионов несвязанных друг с другом частей без всякой веской на то причины – это апофеоз мышления постмодерна.

Наверное, многие читатели со мной не согласятся в негативной оценке действий властей по борьбе с коронавирусной инфекцией, особенно те, кто на собственном опыте и опыте близких людей столкнулись с этой болезнью, но всё же я убеждён в том, что президентская политика, как и процитированное выше его выступление, есть скорее плохо скрываемая паника, чем взвешенный подход к управлению страной. Но в этом не столько вина лично В. В. Путина, сколько проявление реальных перемен, произошедших в российском обществе за последнее время, лучше всего заметных в отношении к здоровью и жизни человека. Человеческое пребывание в этом мире и так скоротечно, и его исход в любом случае один и тот же. Я убеждён в том, что жизнь человека – это не традиционная российская духовно-нравственная ценность, как бы нас не убеждал в этом президентский указ, наоборот, такое трепетное отношение к ней появилось в нашем менталитете недавно, буквально несколько лет назад, и мы тысячелетиями относились ко всему этому гораздо проще. Речь идёт не о том, что мы были готовы убивать друг друга и самих себя, а о том, что мы не мыслили об этом в таком ключе. В нынешней назойливой заботе о себе и друг о друге есть что-то скорее биологическое, животное, а не человеческое. Это свидетельство полного духовного упадка, религиозного кризиса, а не гуманизм и цивилизация. Это не человеческая эволюция, а человеческая деградация. Дело здесь не в том, что в двадцатом веке мы столкнулись с несколькими поистине страшными демографическими катастрофами, последствия которых переживаем до сих пор, как и не в том, что мы с западным гуманизмом переняли трепетное отношение к близким – скорее дело в том, что мы полностью потеряли представление о ценностной шкале этого мира. Мы всецело сосредоточились на показателях прироста населения и продолжительности жизни, забыв, что этим жизнь общества не ограничивается. Сегодня мы тратим огромное количество сил и средств на то, чтобы сохранить жизнь тяжело больному ребёнку-инвалиду, но зачем мы так поступаем? Зачем мы обрекаем его на убогую жизнь, зачем мешаем отправится прямой дорогой в рай? Что мешает нам родить ещё с десяток точно таких же, но уже здоровых детей? Но сегодня мы не верим в рай, мы не верим в то, что есть что-то выше и прекраснее, чем простой факт биологического существования. И даже если мы в глубине души понимаем неправоту такой точки зрения, то нам часто недостаёт силы духа противостоять логике общественной деградации. Но дело не только в вере в загробную жизнь: мы и здесь, на земле, раньше мыслили иными категориями. В прошлом веке мы тысячами убивали друг друга и шли голой грудью на немецкие танки не потому, что были глупцами и безумцами, а потому, что верили в то, что есть ценности превыше человеческой жизни. Количество русских жертв в прошлом веке – это не столько выражение уровня ненависти людей друг к другу, сколько степень веры людей в свою правоту и стремление отстаивать действительно важные вещи. Вопрос о том, насколько верна или ошибочна такая позиция, стоит отдельного рассмотрения, но наша нынешняя уверенность в том, что нет ничего важнее человеческой жизни – совершенно точно полный вздор. Разумеется, не нужно убивать других, тем более массово, но и излишне дорожить собственной жизнью и жизнью других тоже не стоит. Жизнь, которая проходит в постоянном страхе, не стоит того, чтобы её прожить.

Другой аспект «эпопеи» с пандемией коронавируса состоит в отношении нашей власти к собственным гражданам. Деятельность государства по ограничению распространения инфекции, особенно в Москве, была почти террористической: столичные власти следили за передвижением заболевших с помощью мобильных приложений, выдавали пропуска для передвижения по собственному городу, обрекли жителей на самоизоляцию в городских квартирах в майские праздники при ещё не отключённом центральном отоплении. Также, при всём моём уважении к власти и к ситуации в целом, я так и не смог понять и принять запрет на участие жителей Москвы и Подмосковья в пасхальных богослужениях в 2020 году. Выжившие после посещения храмов православные христиане всей остальной страны убедительно показали, что немного здравого смысла никогда не повредит. Я полагаю, что возможность полноценного празднования Пасхи вместе со всей церковью – это неоспоримый догмат, это безусловное, абсолютное право каждого христианина, перед которым должна меркнуть любая забота о кажущемся социальном благополучии. Нет такого благополучия, которое бы оправдывало подобный запрет в православном государстве. Однако, учитывая то, что Москва – это образец для всей российской муниципальной и региональной власти, можно ожидать, что подобное полицейское государство, маниакально озабоченное безукоризненным порядком, – это наше общее будущее. Особенно потому, что угрозы никуда не денутся, а, учитывая образ мышления власти, будут только умножаться. Бесспорно, всё делается в благих целях, но хотелось бы, чтобы в нашем иногда слишком бездушном государстве было бы чуть больше человечности.

Что касается пандемии безотносительно вопроса о количестве потерянных жизней, то всё же эта история многому нас научила: мы узнали, какова ценность других людей в нашей жизни, какова радость общения с близкими и каково значение даже таких обыденных мелочей, как поход в магазин; мы увидели, что вся эта глобализация, о которой говорят на каждом шагу, есть не более чем миф: наш мир ещё слишком велик и разнообразен, чтобы быть единым; наконец, мы по-настоящему поняли, какова значимость простой и искренней улыбки на незакрытой медицинской маской лице человека. Ценой не таких уж больших жертв мы приобрели действительно важные духовные сокровища для всего общества. Между тем я всё же надеюсь, что когда-нибудь мы увидим результаты грамотного анализа ситуации, но не с той точки зрения, что «главное – сохранить жизни людей», а с позиции объективного и беспристрастного научного исследования.

* * *

С рассмотренным вопросом о ценности человеческой жизни связан и вопрос о демографии, на котором также стоит остановится подробнее. Эта тема действительно просматривается почти во всех значимых выступлениях президента всего периода его правления. Возьмём для примера несколько цитат из послания президента Федеральному Собранию 2019 года, характеризующих отношение власти к данному вопросу:

Теперь – о наших задачах более конкретно. И прежде всего – о ключевой из них: о сбережении народа, а значит, о всемерной поддержке семей.

Первое. Важно, чтобы рождение и воспитание детей не означало для семьи риска бедности, резкого снижения уровня благосостояния.

Второе. …пособие по уходу за детьми с инвалидностью…

Третье. Доходы российских семей, безусловно, должны расти. …должна быть снижена налоговая нагрузка на семью.

Четвёртое. …нужно последовательно выдерживать линию на снижение ставок по ипотеке… поддержки индивидуального жилищного строительства… справедливо должен рассчитываться налог на землю.

Мы уже обеспечили практически повсеместную доступность детских садов… ³²

Я убеждён в том, что повышение рождаемости – это всё же забота мужа и жены, а не федерального правительства. Количество детей в семье не зависит от усилий власти по увеличению размера материнского капитала и выплат беременным женщинам, но лишь является отражением духовного здоровья общества. Если для человека жизнь – это радость, если он с оптимизмом смотрит в будущее, если он не поглощён мелочными житейскими заботами и эгоистическими интересами, то он неизбежно будет стремиться к продолжению рода. Здесь ничего не нужно делать: это природный инстинкт, который сильнее всех внешних факторов. Но если рождение ребёнка зависит от наличия свободных мест в яслях и детских садах, от уровня дохода родителей, то это трагедия для общества, такая страна буквально обречена. Дело не в том, что о экономических аспектах не нужно думать, но этим не должна определяться ни жизнь семьи, ни деятельность государства. Власть должна заботится о духовном здоровье общества, о разрешении внутренних социальных проблем, а не быть поглощена материальным стимулированием. То, чем сегодня занимается наше правительство – это фактически торговля детьми: власть покупает у населения новых граждан за счёт средств материнского капитала и социальных выплат. Священное таинство брака и радость воспитания детей превращается в бездушный, лишённый духовной составляющей экономический и социальный процесс. Вместо того чтобы воспитывать те самые пресловутые «традиционные духовно-нравственные ценности», федеральная власть воспитывает в народе ценности прагматизма и мещанства, учит молодых мужчин и женщин думать о рождении ребенка в русле подсчёта экономической выгоды этого события. Справедливости ради отмечу, что в процитированном выше послании президента также упоминалось и об укреплении семейных ценностей и воспитании ценности семьи, но лишь в трёх предложениях и без каких-либо конкретных мер. Экономическому же аспекту было посвящено десять минут выступления главы государства. Перед нами странный парадокс, иллюстрирующий скорее отсутствие у власти тех духовных ценностей, которые она поставила своей целью защищать.

Мещанство действительно стало главным пороком современного российского государства, где деньгами федерального правительства меряется всё на свете. Мы никогда не победим Запад в нынешней информационной войне, потому что стройной западной концепции построения рая на земле, либеральным и демократическим ценностям, идее свободы и гуманизма мы противопоставляем заботу о «хлебе насущном» – красивые дома и современные мосты, удобные мобильные приложения для получения государственных услуг и внешний порядок благоустроенной жизни. В конечном счете мы противопоставляем западным идеям российские деньги. Ограниченные своим мещанским мировоззрением мы совершенно упустили из виду тот факт, что человек – существо духовное, а значит идейное, и выбирая между целостной идеей построения жизни и житейской благоустроенностью человек обязательно предпочтёт первое. Мы сегодня злорадствуем по поводу европейцев, которые своими непродуманными санкциями подрывают основу своего собственного материального благополучия, точно так же, как недавно мы смеялись над тем, что в своей странной заботе об экологии они делали с точки зрения экономики крайне неэффективные шаги, отказываясь от атомной энергетики и строя какие-то нелепые ветряные мельницы. Но это не проблема европейцев, а катастрофа для нас, русских, кичащихся своей высокой духовностью: в своём доведённом до логического предела буржуазном мышлении мы совсем разучились думать о высоких вещах и жить возвышенными принципами. Мы совершенно не понимаем того, что европейцы ставят идеи свободы и экологии выше принципов экономической выгоды и готовы идти на жертвы ради них. Поведение европейцев действительно заслуживает уважения, мы должны учиться у них, восхищаться ими, а не презирать.

Возвращаясь к демографии, нужно отметить, что одно из определяющих значений в деле повышения рождаемости имеет воспитание настоящих мужчин и настоящих женщин. Никакие денежные выплаты не стимулируют рождаемость детей лучше, чем подлинные мужественность и женственность, особенно первое, с которым у нас особенные сложности. Недавнее повальное бегство наших молодых людей от мобилизации – это в большинстве своём не свидетельство их взвешенной политической и общественной позиции, а кризис, связанный с постепенным вырождением сильного пола, постыдный для великой страны. Кризис, во многом обусловленный постоянной заботой власти о строительстве детских садов, но совершенно не озабоченной воспитанием настоящих мужчин. Мещане не служат в армии и не защищают Отечество – у них другие интересы. Будем надеяться, военная операция на Украине восполнит и этот пробел во внутренней политике власти последних десятилетий и заставит нас вновь искать высшие ценности, ради которых действительно стоит жить.

Если мы хотим повысить рождаемость, то нужно вернуть женщину с работы в семью, дать возможность мужчинам свою семью содержать, и одно это обеспечит рост всех возможных демографических показателей на несколько сот процентов. Однако наше государство сегодня продолжает принятую советским строем заботу о равноправии женщин, которая на самом деле заключается в унификации полов. Так, в конце 2022 года Постановлением Правительства была принята Национальная стратегия действий в отношении женщин на 2023–2030 годы, прямо говорящая об этом:

Сохраняются барьеры занятости для женщин, обусловленные стереотипными представлениями о социальных ролях мужчин и женщин (с. 3. Выделено мной. – Г. К.).

Целями Стратегии являются… повышение экономической независимости, политической активности и возможностей самореализации женщин (с. 9) ³³ .

Равные права – это хорошо, но всё же нужно лучше понимать суть социальных процессов, правильнее расставлять приоритеты и оформлять мысль. Такая унификация и борьба со «стереотипами» и есть единственная существенная причина снижения рождаемости. Даже само словосочетание «материнский капитал», чрезвычайно активно используемое российской властью, в значительной мере размывает традиционные роли мужчин и женщин, во многом сводя на нет все краткосрочные выгоды от его введения. Мать не единственный необходимый элемент воспитания полноценного человека. Крепкая семья как традиционная духовно-нравственная ценность из того самого указа президента, опубликованного, кстати, на полтора месяца ранее этого постановления, возможна только в условиях разделения социальных ролей, потому что самодостаточному и универсальному человеку не нужна пара. Полная замена термина «материнский капитал» на «семейный капитал» была бы вполне оправданной, являясь отражением того, чего мы хотим достичь, если бы нашей целью было воспитание ценности семьи. Да и необходимость его выдачи именно матерям на нынешний день также представляется весьма сомнительной, так как ничто не воспитывает мужчину лучше, чем чувство ответственности за свою семью и необходимость принимать важнейшие решения.

В данном контексте стоит обратить внимание ещё на один момент: забота о демографии, социальном благополучии, показателях сбора зерна и объёме грузоперевозок, то есть почти всё, чем наполнена деятельность нынешней власти, является очень женственной политикой, это почти бухгалтерия, а мужественность – она совсем о другом. При этом полагать, что мужчина – это о физической силе, о защите, о обороне – хотя и ближе к истине, но всё равно есть искажение идеи сильного пола. Мужчина – это скорее о более глубоком видении сути вещей, о смысловом наполнении жизни, а не о практичности; это о развитом и творческом уме, о преображении с его помощью мира, а не о хозяйственности; это о строительстве дома, а не о его украшении. Наш век – век победившего феминизма, чем и вызвана большая часть нынешних проблем человечества. Равноправие мужчины и женщины прекрасно, но это не должно приводить к исчезновению подлинной мужественности из жизни общества и политики государства.

Конечно, сложно понять, каким образом воспитывать в людях духовность, как формировать нравственные качества и ценности. Экономика проще, доступнее, здесь есть чёткие и измеримые показатели, которые позволяют верховной власти ставить перед подчинёнными чёткую задачу по повышению рождаемости и добиваться её выполнения. Но в такой позиции больше от нетерпеливости, от желания всё держать под контролем, чем от реального стремления помочь делу. Не так важно, о чём мы говорим и к чему призываем, главное то, как и в каких терминах мы это делаем. Мы мыслим о демографии в категориях индивидуализма, феминизма и мещанства, а не духовных ценностей, что полностью размывает фундамент общества, а значит сводит на нет все усилия по повышению рождаемости. Больное общество с подорванной ценностной основой не демонстрирует желания размножаться.

Однако в нашей стране всё не так страшно, как мы привыкли полагать. На самом деле, нужно проще относится к этому вопросу и о демографии вообще не думать. Забота государства о рождаемости и смертности, вероятно, была оправданна в 2000‑х годах, и первые мероприятия в этом ключе были необходимыми и уместными, но сегодня, продолжая по инерции двигаться в том же направлении, мы тратим время и силы на абсолютно ненужные задачи. Повышение благосостояния населения и развитие социальной инфраструктуры – это самостоятельные вопросы, не связанные с внешними целями. Рождение детей – это лишь побочный итог счастливой или, по крайней мере, осмысленной жизни, а не цель существования человека. Рост населения страны – это лишь побочный итог грамотной и взвешенной внутренней политики, а не цель существования государства.

* * *

Кажется, мы очень давно не задумывались, если когда-нибудь вообще это делали, о том, чем живёт наша федеральная власть, на каких принципах она основана и насколько её политика соответствует нашему мировоззрению. Стоит ещё раз обратиться к истории и вспомнить время, когда всё ещё только начиналось, а именно 2003 год:

…нормой в современном мире является жёсткая конкуренция. И потому наша способность конкурировать, готовность вести борьбу за ресурсы и влияние напрямую определяют ситуацию внутри страны и вес России в международных делах ³⁴ .

Конечно, двадцать лет прошло, с тех пор как были произнесены эти слова, но я полагаю, что здесь выражен основополагающий принцип нашей власти, который ничуть не изменился за последующее время. Слова о конкуренции людей, социальных институтов и целых народов проходят красной нитью через всю политическую жизнь страны первой четверти двадцать первого века. Именно исходя из такой государственно-корпоративной логики мы получаем концепцию защиты традиционных духовно-нравственных ценностей как попытку определить конкурентное преимущество страны, гуманитарная и немного трагичная концепция «Русского мира» вырождается в геополитическую стратегию разделения мировых сфер влияния, а главной заботой власти в экономике становится стремление к цифровизации, развитию передовых высокотехнологичных производств и строительству атомных электростанций по всему миру. Отсюда же ведёт своё происхождение нетерпеливая погоня за новыми людьми в демографической политике правительства – разумеется, ведь «главный конкурентный капитал, главный источник развития страны – это её граждане»³⁵. Наконец, из такого видения мира берёт своё начало постоянная воинственность, азартное принятие в качестве внешнеполитической доктрины теории столкновения цивилизаций и, в итоге, нынешнее никому не нужно противостояние с Западом. Но действительно ли все эти слова выражают русское мировоззрение? Много ли исторических деятелей нашего прошлого говорили что-то похожее, особенно из тех, кто по-настоящему нам дорог и определяет наш менталитет? Вряд ли в России ссылка на ценимого президентом П. А. Столыпина имеет большое значение для подавляющего большинства населения страны. Говорил ли о чём-то подобном А. С. Пушкин? Может быть, Ф. М. Достоевский? Про Л. Н. Толстого даже спрашивать, пожалуй, не стоит. Впрочем, нет необходимости гадать: в этой книге мы взяли за правило обосновывать все выводы цитатами из первоисточников, стоит поступить подобным образом и сейчас:

А мне, Онегин, пышность эта,

Постылой жизни мишура,

Мои успехи в вихре света,

Мой модный дом и вечера,

Что в них? Сейчас отдать я рада

Всю эту ветошь маскарада,

Весь этот блеск, и шум, и чад

За полку книг, за дикий сад…

(А. С. Пушкин. Евгений Онегин).

Ну что ж, что вы в другой разряд людей перейдете? Не комфорта же жалеть, вам-то с вашим-то сердцем? Что ж, что вас, может быть, слишком долго никто не увидит? Не во времени дело, а в вас самом. Станьте солнцем, вас все и увидят. Солнцу прежде всего надо быть солнцем (Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание).

Лишь жить в себе самом умей —

Есть целый мир в душе твоей

Таинственно-волшебных дум;

Их оглушит наружный шум…

(Ф. И. Тютчев. Silentium!)

Можно возразить, что сейчас не только высокие дворянские идеалы первой половины девятнадцатого века, но даже ценности второй половины позапрошлого столетия более неактуальны, что мир неумолимо изменился, что люди сейчас другие. Однако мы и на этот случай подберём подходящую цитату:

…упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем… (Л. Н. Толстой. Война и мир).

Почему мы читаем классиков? Не потому ли, что в них есть нечто гораздо более ценное, чем отражение сиюминутного положения дел? Безусловно, мир постоянно меняется, но люди остаются всегда и во все времена одними и теми же, и видеть вокруг себя врагов и конкурентов, вести жёсткую борьбу за место под солнцем, заботится о «весе России в международных делах» – это чей угодно, но только не подлинно русский взгляд на мир. Отсылки к государственному опыту конца девятнадцатого и всего двадцатого века бессмысленны: вероятнее всего, два российских государства этого периода потому и потерпели крах, что русский народ сбился с траектории самобытного исторического движения, поддавшись логике западной геополитической борьбы и секулярного мировоззрения. Кроме того, если уж одним из ключевых моментов нынешней политики власти является всяческое восхваление русской культуры, то, может быть, имеет смысл быть последовательным и начать переносить её подлинные ценности в реальную жизнь?

Впрочем, важно даже не всё это: вдумайтесь в процитированные выше президентские слова – они действительно выражают лично ваш взгляд на мир? Вы тоже живёте в острой конкурентной борьбе? Вы правда хотите, чтобы ваше государство жило такой политикой и видело в вас «конкурентный капитал» в геополитической борьбе? Не нужно поддаваться логике окружающего мира: жизнь – это не гонка. Нужно быть самими собой, а всё остальное не имеет никакого смысла. Простая, в общем-то, мысль, но почему мы никогда не применяем её к жизни всего народа?

Между тем теория всеобщей конкуренции лежит в основе не только политики нынешней федеральной власти, но и вообще всего современного российского государства. Мы поощряем мобильность работников, их переход из одной компании в другую; мы говорим о конкуренции городов и регионов, поощряя переезд граждан из одной части страны в другую; мы говорим о необходимости конкуренции России с прочими странами мира за создание привлекательных условий для бизнеса и творчества. Вместе с тем как раз исходя из таких представлений мы и получаем постоянный приток новых жителей в Москву и Санкт-Петербург, ведь, несомненно, столичные города будут выигрывать соперничество с провинцией; тем же самым мы поощряем и эмиграцию, ведь Запад всегда будет смотреться более привлекательно, чем Россия, так как именно там родина конкуренции. Бесспорно, мобильность – это хорошо, но не она лежит в основе русского менталитета. Наша традиция говорит о прочной взаимосвязи людей в социальных общностях, о раскрытии потенциала человека в пределах духовно близкого ему окружения, о совместной деятельности людей для достижения общих целей. Ставя же во главу угла конкуренцию, мы кладём крест на внутреннем развитии народа, обрекаем его на подражательство и творческий застой. Тот факт, что современная Россия построена на капиталистических принципах конкуренции и экономической выгоды, порождает фундаментальные противоречия в развитии российского общества, усиливает социальный конфликт и экономические трудности.

Почему же так получается? Почему политика государства столь чужеродна по отношению к своему народу? Печальная правда, боюсь, состоит в том, что нашей власти никогда не была интересна Россия сама по себе, важно было только влияние нашей страны в мире и обманчивые геополитические цели. Расширим предложенную выше цитату из послания Федеральному Собранию 2004 года:

Главный конкурентный капитал, главный источник развития страны – это её граждане. Для того чтобы страна стала сильной и богатой, необходимо сделать всё для нормальной жизни каждого человека… (выделено, конечно, мной. – Г. К.) ³⁶ .

То есть соотношение именно такое: первична Россия, а достойная жизнь человека есть необходимое условие величия государства. В. В. Путин и правда очень искренний патриот, но, как представляется, не совсем в том значении слова, в котором хотелось бы. И потому российская экономика, русский народ, русская культура в реальности всё это время были лишь инструментом достижения внешних целей. Не международное влияние для России, а Россия для международного влияния. Не Россия для русских людей, а русские люди для абстрактной сильной России. Точно так же, как в прошлом веке русский народ стал инструментом построения коммунистического рая для всего человечества. Однако нужно обязательно подчеркнуть, что это не проблема лично президента и не проявление его собственных заблуждений, но лишь сила исторической инерции, которую мы не замечаем, а оттого не можем ей противостоять. Это ошибка наших предков, которые пошли за призрачными целями и отказались от Бога, а вслед за тем и от самих себя.

Сегодня мы боимся пойти по пути индивидуализма, мы боимся, что поставив человека и его интересы на первое место, мы потеряем свою страну. Однако этот страх ничем не обоснован. Россия не существует в отрыве от своих граждан, но россияне сильнее, чем привыкла думать наша власть, проблема состоит лишь в смысловом наполнении жизни общества. К сожалению, вопрос этот долгие годы так и остаётся открытым. Цель нынешней верховной власти на укрепление порядка, защиту от угроз и обеспечение благополучия – это не цель существования общества, а смысл существования самой власти. Но такая установка обычным людям совершенно чужда, она воспринимается как внешняя, что прокладывает непреодолимую границу между обществом и государством.

Несоответствие конкурентно-воинственного духа нынешнего политического режима и глубинной сущности русского мировоззрения видно невооружённым глазом чуть ли не всему миру, кроме собственно российских граждан, находящимся под гипнозом тяжёлых обстоятельств и придавленных грузом общественных проблем. Коллективный Запад буквально кричит нам о культе личности нашего президента не столько потому, что не любит самого главу российского государства, сколько потому, что видит явное противоречие между его политикой и привычной западным обывателям Россией, которую он знает из книг и истории. Тот факт, что Индия и Китай нас поддерживают, а Запад нет, говорит лишь о том, что китайцы и индийцы не читали подлинно русских книг, что мы им бесконечно чужды, что мы для них лишь геополитический партнёр, в то время как для ненавидимого нами Запада всё наоборот: он ещё помнит историческую Россию, а не только Советский Союз, и потому диссонанс между страной и её правителем повергает его в ужас. Отсюда же происходит и противостояние нынешних зарубежных русофобов и русофилов, потому что первые выступают против российской власти, вторые же поддерживают саму Россию, самую сущность мировоззрения русского народа. На самом деле, обе стороны говорят об одном и том же. И русофобы, в действительности, правы в критике нашей страны, хотя и неправы в своём неверии в неё, в отличие от русофилов.

Другой момент, на который стоило бы обратить внимание при анализе ценностной основы российской власти, составляет отношение к жертвенности русского народа на пути строительства государства:

…на всём протяжении нашей истории Россия и её граждане совершали и совершают поистине исторический подвиг. Подвиг во имя целостности страны, во имя мира в ней и стабильной жизни. Удержание государства на обширном пространстве, сохранение уникального сообщества народов при сильных позициях страны в мире – это не только огромный труд. Это ещё и огромные жертвы, лишения нашего народа. Именно таков тысячелетний исторический путь России. Таков способ воспроизводства её как сильной страны ³⁷ .

Уверен, данные слова выражают не только личное мнение главы государства, но и мнение очень многих людей в нашей стране, и по сей день всё ещё, к сожалению, убеждённых в том, что жизнь – это тяжёлый труд, на котором нас ждут только боль, потери и жертвы. Такое мнение есть не более, чем пережиток атеистического двадцатого века. Наш президент действительно много работает, а вслед за ним и вся страна мобилизовала себя и готова трудится в три смены, чтобы противостоять всему миру. Конечно, сложно идти против всего мира. Однако наша нынешняя жертвенность есть лишь свидетельство того, что всё, что мы делаем, есть движение наперекор здравому смыслу, логике внутреннего развития русского народа и всего человечества. Жизнь «по правде» вообще легка, она сама выносит человека на берег и ставит его на ноги, как писал об этом всё тот же Ф. М. Достоевский. Вопрос лишь в том, верим ли мы в осмысленность и гармоничность жизни, в наличие у неё конечной цели, пытаемся ли выделить и понять внутренний содержательный ритм нашего пути? Способны ли мы сегодня «отдаться жизни прямо, не рассуждая», поставить своё мнение на второе место и подчинить его разумной жизненной и исторической логике?

Особенно важным представляется вопрос о целях деятельности государства и его ценностях в условиях духовного возрождения нашей страны, очевидного ныне для всех. И здесь наблюдается одно очень серьёзное противоречие сегодня нами, увы, чаще всего не замечаемое. Современный российский верующий интеллектуал страдает от раздвоения сознания: одна часть сознания отвечает за повседневную жизнь, вторая – за познание мира. Мы живём по Евангелию, а познаём мир по К. Марксу, А. Тойнби и С. Хантингтону. Но это нонсенс. Раздвоенность сознания иссушает наши души, обессиливает и лишает нас возможности творчески мыслить. Нам не хватает интеллектуальных сил и смелости свести всё к единой системе координат. Религиозное мировоззрение тотально, оно обнимает мир целиком, и если религия не объясняет каких-то явлений внешней жизни, то это не даёт нам права подменять религию секулярными суррогатами. Это лишь значит, что нам нужно создавать свою философию, свою методологию и свою науку, объясняющих мир в нужных нам категориях. Почему мы мыслим о большой политике в категориях политологии и геополитики? Почему Бог уходит из нашей жизни в тот момент, когда мы переходим с микроуровня жизни человека и семьи на макроуровень жизни народов и цивилизаций? Почему наша внешняя политика – это «большая игра», а не наполненная духовным смыслом деятельность? К сожалению, мы очень редко задумываемся о том, что лежит в самой основе, в фундаменте нашего мировоззрения. Мы часто полагаем, что в основе мироздания лежат строгие естественное-научные и общественные законы, и мы пытаемся их познать. Мы стараемся увидеть за международными событиями влияние тех или иных общественных групп и отдельных людей, мы почти верим в закулисное мировое правительство и влияние западных разведок. Однако наш мир живёт по иным законам и управляется силами иного порядка. В центре вселенной находится Бог, и только духовные законы имеют определяющее значение, всё остальное – вторично.

* * *

Пришла пора подвести неутешительный итог анализу духовно-ценностных основ современной России. Как же мы назовём страну, с одной стороны, внешне привлекательную, динамично развивающуюся, говорящую о высоких целях и глубоких идеях, заботящуюся постоянно о благе людей и «сбережении народа», ставящую своей целью самоотверженную борьбу против вселенского зла в интересах всего человечества, но где, с другой стороны, главной заботой власти является лишь внешняя благоустроенность, а глубинным мерилом всего на свете являются деньги, где государственная политика основана на пропаганде ненависти и культе войны, где власти всюду видятся угрозы, где всё более важное значение приобретают теневые спецслужбы и тоталитарные методы внутренней политики, где общество расколото и все считают это нормальным, поощряя преследование людьми друг друга, где вера в Бога подменяется верой в бесов, религия – геополитикой икультурой, а православная церковь служит инструментом распространения влияния государства? Мы привыкли думать, что царство антихриста там, на Западе. Конечно, ведь все эти разодетые трансвеститы и содомия – это так омерзительно. Но нет, такое зло слишком очевидно, чтобы подчинить себе душу. Наоборот, оно побуждает сопротивляться, закаляет человека и помогает лучше сформулировать свою жизненную позицию. На самом деле царство антихриста здесь, среди нас, в просвещённой и благоустроенной России двадцать первого века. Царство антихриста с антихристом во главе.

Впрочем, не нужно паники. Уверен, здесь нет чьего-то злого умысла: все как обычно хотели сделать «как лучше». Скорее дело в том, что сама сущностная основа российского общества, запросы развития страны, положение России в мире требуют от власти проведения прямо христианской политики. Наша страна не может быть «никакой», она не может быть теплохладной, как не может быть политкорректной, в отличие от без малого двух сотен других стран мира. Россия может быть либо прямо православным государством, либо своей прямой противоположностью – третьего не дано. В этом наш крест, но в этом же наше спасение. В этом же, я уверен, залог спасения всего человечества.

Однако в чём ошибка нынешнего поколения политических, интеллектуальных и общественных лидеров? Почему при всём отчётливом понимании исторических задач, стоящих перед страной, они хоть и попытались, но так и не смогли их полностью решить? И нужно уже в третий раз повторить: дело здесь не в личностных недостатках отдельных людей – этого по определению не могли сделать люди, воспитанные в Советском Союзе и ставшие свидетелями его катастрофического распада. Мы не видим и недооцениваем всей глубины противоречий, доставшегося нам в наследство от тяжёлого прошлого. Россия первой четверти двадцать первого века – это не подлинно новая Россия, но её предчувствие, предвосхищение. Это ожидание того, что будущее вот-вот наступит, что оно уже здесь, при дверях. Со всей вполне обоснованной горечью от страшных трагедий прошлого, страстным желанием вернуть утраченное и силой у нас отобранное, беспокойством за судьбы народов мира – мы просто немного поторопились.

Что касается лично В. В. Путина, то нужно снова отдать ему должное: он всегда был одним и тем же, он был последователен и неутомим, ведя в страну в определённом направлении. Между тем его напористость, самоуверенность, крайняя целеустремлённость – качества, без которых нельзя было вывести страну из катастрофического кризиса 1990-х годов, – в мирной жизни опасны, они тянут ко дну всю страну. Безусловно, нельзя всю вину за нынешние беды российского государства перекладывать лично на президента. Эти индивидуальные особенности национального лидера лишь катализировали, поставили со всей остротой общественные проблемы, пороки русского мировоззрения и государственного устройства. Мы помчались в прежнем русле развития и снова упёрлись в стену заблуждений, доставшихся нам в наследство от прошлых полутора веков национальной эволюции. Однако, очевидно, глава государства должен не обострять общественные и государственные недостатки, а, напротив, их исправлять. Нашему больному обществу, не знающему себя и раздираемому внутренними противоречиями, нужен не уверенный в себе полководец, не покоритель вселенной, а искусный лекарь, умеющий чутко слышать и понимать собственную страну и собственный народ. Великие империи строятся не силой, а мудростью и смирением. В. В. Путин – это действительно квинтэссенция лучших качеств советского человека, но именно советского, хотя потребности времени требуют теперь других политических лидеров, которые мыслят не категориями геополитической борьбы и роста экономических показателей, но ценностями духовного развития и подлинного исторического самоопределения народов и цивилизаций.

Впрочем, все наши опасения за будущее страны беспочвенны. Пока там, наверху, нынешние национальные лидеры сражаются против, кажется, ими же самими выдуманных призраков, внизу, собственно в России, жизнь идёт своим чередом. За хаосом политических и геополитических событий рубежа двадцатого и двадцать первого веков мы совсем потеряли из виду единственный действительно важный момент: с распадом Советского Союза русский народ получил подлинную духовную свободу. У миллионов людей появилась возможность независимо думать и читать, ходить в церковь, кинотеатры и магазины, знакомясь с жизнью во всём её подлинном многообразии и глубине. Тридцать с лишим лет прошло с момента краха советской идеологии и освобождения национального духа, и, судя по всему, сейчас самое время новым поколениям русских людей, особенно пока железный занавес снова не опустился, заново осмыслить пройденный путь и сформулировать новые цели и ориентиры для своей страны. И каким же будет их ответ на вызов времени? Какой она будет – наша новая Россия?

Часть третья. Альтернативный взгляд

Стержень

Всё то время, что В. В. Путин находится у власти, мы не перестаём думать о нём, спорить, обсуждать. Наш нынешний президент – это, безусловно, ключевая фигура эпохи, но не потому, что он гениальный государственный деятель, тиран или кто-то ещё. Ключевой момент не в самом В. В. Путине: на самом деле лично он нам вообще неинтересен. Если бы он нам был интересен, мы бы уже давно нашли ответ на давно поставленный, но так и оставшийся открытым вопрос: «Who are you, Mr. Putin?» Ответ элементарен: он полковник КГБ – ФСБ в отставке, бывший разведчик, государственный деятель – здесь нет никаких секретов. Но В. В. Путин всё равно притягивает наши взоры и нашу мысль, что неслучайно. Мы вообще неправильно формулируем вопрос о нём: в глубине души, мы думаем не о том, кто он, а о том, он это или не он. Мы часто с робкой надеждой думаем: а может, всё-таки он? В какие-то моменты мы готовы признать его своим, мы видим в нём то, что хотим видеть в главе своего государства, но каждый раз обманываемся, и В. В. Путин остаётся просто самим собой. Не знаю, думает ли и правда наш президент, что русский народ поддерживает лично его, но на самом деле мы поддерживаем в нём лишь те отдельные качества, которые соответствуют нашему мысленному образу об идеальном главе государства.

В то же время, глядя на В. В. Путина, так и хочется воскликнуть: «А царь-то ненастоящий!» Мы все очень ждём царя, но имеем дело с наместником, с временщиком. Дело не в В. В. Путине, дело в том, что у нас нет царя, нам некем заменить В. В. Путина. Нас это раздражает, нам это действует на нервы, но с этим ничего нельзя сделать: наше общество очень хочет, но не может породить себе царя. Впрочем, наверно, и сам В. В. Путин в глубине души всё это понимает, отсюда и эта карусель с бесконечным президентством: он и сам знает, что он здесь временно, потому и не смеет присвоить себе царские регалии, так как знает, что они не для него. Не понимает этого только народ, который всё ещё пытается узнать в президенте царя. Хотя, может, уже не пытается, а просто примирился и ждёт, когда исполнятся сроки и всё встанет на свои места.

В. В. Путин не царь уже хотя бы потому, что очень пытается им быть, очень старается нам понравится и оправдать своё пребывание у власти. Но всё это есть как раз свидетельство обратного: место главы государства ему не принадлежит. Царь – это человек, который не борется за власть, не стремится стать во главе государства, царь – это человек, которому власть принадлежит по праву, от рождения. Не потому, что он идеален, а потому, что управлять вверенным ему народом естественно для него. Он гармонично подходит своему народу, а народу ему. Царь – это ещё и человек, который не боится властвовать, он не заигрывает ни с кем из людей, потому что понимает источник своей силы и сознаёт свою великую ответственность за неё. Царь – это подлинный хозяин, которому каждая из его овец дорога, и для которого каждый камень родной земли имеет значение. Ему не интересны внешние цели – ему дорога его страна сама по себе, он любит её такой, какая она есть. Царь – это ещё и рачительный хозяин, заинтересованный в своём деле: он строит работу таким образом, чтобы всё действовало само по себе, без его участия, ведь нужды дела превыше его собственной роли. Власть президента основана на принуждении, на авторитете человека или должности, она направлена сверху вниз. Власть царя основана на естественном ходе вещей, люди подчиняются царю не потому, что принуждены к этому, а потому, что хотят этого, потому что властная иерархия укоренена в человеческой природе, и свято место не должно быть пусто. И конечно, царь – это человек, готовый собственной жизнью отвечать за проводимую им политику, но не тот, кто добавляет в конституцию статью о том, что он ни за что, по сути, отвечать не будет.

Мы часто сегодня думаем, что у нас есть сильный национальный лидер, что во главе России стоит великий правитель. Но это не так. В. В. Путин не центр системы, а её элемент. С его заботой о демографии, школах и показателях инфляции он не более, чем председатель правительства, точнее антикризисный председатель правительства, но об этом сказано уже достаточно. Россия же – это живая и очень религиозная душа, а не бесчувственная корпорация, в центре нашей страны должно быть сердце, дух, а В. В. Путин хоть и порядочен, но бездушен, безыдеен и бездуховен. Так кто же управляет сегодня Россией? Ответ и прост и трагичен: никто. Место главы русского государства вакантно вот уже более ста лет.

Страшная революционная эпоха двадцатого века закончится в России тогда, когда нам надоест бегать за идеологическими и геополитическими призраками, когда мы захотим, чтобы это всё наконец закончилось: весь этот столетний хаос, вся эта неразбериха в мыслях и чувствах, государственных целях и задачах. Когда мы больше всего на свете захотим единства и гармонии, как захотели наши далёкие предки в 1613 году. Не внешнего порядка, а именно внутренней гармонии грамотно построенного и здорового общества. И когда мы этого по-настоящему захотим, то тогда в нашем отечестве найдётся и подходящий царь, потому что мы точно будем знать, кто мы, чего хотим и какой человек нам нужен.

* * *

Признаться честно, я никогда в своей жизни не ходил на выборы. Не то чтобы мне было не за кого голосовать, какой-то выбор всегда был, и не то чтобы я боялся фиктивности этого события, но всё же я в глубине души никак не мог понять, зачем вообще это нужно. Стимул пойти на выборы, потому что «так надо», потому что так делают все, потому что нужно голосовать за одного, чтобы к власти не пришёл другой – это совершенная нелепость, на которую даже обращать внимание не стоит. У меня никогда не было внутренней потребности в том, чтобы пойти на избирательный участок и отдать свой голос кому-либо из кандидатов.

Демократия – это основа основ нашего Основного закона. В преамбуле Конституции указано на «незыблемость демократической основы» России, самое первое смысловое слово собственно в Конституции – указание на демократический характер нашего государства («Российская Федерация – Россия есть демократическое… государство»), а в третьей статье это понятие ещё более конкретизировано:

Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Народ осуществляет свою власть непосредственно… Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы… ³⁸

Однако мне всё это непонятно, ведь власть – понятие очень конкретное, связанное с принятием решений и персональной ответственностью за них. Для того, чтобы осуществлять власть нужно очень многое: хорошее образование, широкий кругозор, жизненный опыт, умение и желание думать, прочная система ценностей и осмысленный взгляд на мир, свободный доступ к правдивой информации, наличие достаточного количества времени, чтобы разбираться в хитросплетениях общественной жизни, не говоря уже о массе дополнительных качеств хорошего руководителя. Не нужно заблуждаться: в этом мире всем необходимым для осуществления власти обладает только Бог, а все наши формы правления есть не более, чем довольно жалкая попытка человечества справится самостоятельно в отсутствии возможности для осуществления полноценной теократии. Что же тогда такое власть народа? О чём вообще идет речь в демократии? Власть ведь представляет собой очень выраженную, осязаемую деятельность по управлению. Где в российской демократии управление, где власть, где ответственность за неё? Я могу представить себе демократию на уровне древнегреческого полиса, но на уровне стопятидесятимиллионной России такое невозможно.

Если предположить, что власть народа – это не столько о власти, сколько о совместном формулировании целей развития, о своеобразном поиске истины, то всё равно получается глупость. Никто из нас не бог, значит никто из нас не обладает возможностью принять полностью осмысленное решение, а абсолютное большинство – объективно даже не способно приблизиться к этому. Если предположить, что суть демократии в соборности, в том, что никто из нас по отдельности не истина, но все вместе мы делаемся Истиной, то такое заключение тоже неверно. На церковные и земские соборы съезжались не случайные люди, а специально выбранные, они на определённый промежуток времени становились крайне узкоспециализированными людьми, целью которых становился совместный поиск истины. Но ведь у нас не так. Почему в нашей Конституции указано, что президентом может стать лицо старше тридцати пяти лет, а голосовать могут все, кому исполнилось восемнадцать? Кто сказал, что принимать повседневные решения по решению текущих дел в окружении десятков советников и обладая ресурсами мощной бюрократической базы – это сложнее, чем принять одно-единственное решение, которое определит жизнь человека на следующие несколько лет? Кроме того, я хорошо помню себя в восемнадцать лет: я был кем угодно, но только не «носителем суверенитета и источником власти». К нынешнему дню я много читал, много думал, много работал над собой, и я не понимаю, почему на следующих выборах мой голос будет равен голосу юнца, вчерашнего школьника, или тунеядца, который живёт за счёт своей несчастной жены. Да и к тому же я могу теперь дать своей стране больше, чем отметку в одной из граф избирательного бюллетеня. А если речь идёт не обо мне, а обо всём народе как носителе суверенитета, то ведь все остальные россияне такие же, как я, от того, что мы подсчитаем сумму наших жизненных позиций, ясности не прибавится. Всеобщее избирательное право – это фикция, это власть не народа, а той самой силы исторической инерции, стереотипов и сиюминутных влияний, и так только в лучшем случае. Власть народа – это фикция, потому что она размывает строгую логику власти, которая является стержнем, смысловым центром саморегуляции общества. Это полная подмена чётких социальных понятий. Вероятно где-то в Европе она действительно имеет и смысл и значение, но я не вижу предпосылок для неё в России. Демократия – это размывание целей и задач страны, способности производить осмысленное движение вперёд, достигать заданных ориентиров. Ошибочность курса В. В. Путина не является свидетельством порочности авторитаризма как такового, его способности консолидировать страну. Если авторитаризм не навязывает свои цели народу, а их выражает, то в нём благо, а не зло. Это потенциал устойчивого движения вперёд и эффективного государственного строительства, залог успешного следования логике общественного развития и достижения стоящих перед страной целей. Наверно, смысл западной демократии в ней самой, а не в том, что она делает. Это проявление западного индивидуализма, и само право голосовать – ценность, это возможность для человека себя выражать и быть самим собой. Западная демократия представляет собой силу, наполняющую смыслом и значением жизнь каждого человека. Но суть русского видения мира, его ценность, я уверен, не в выражении себя, а в осознанном движении вперёд всего общества, в том, чтобы наполнить смыслом и значением жизнь всего государства. Россия – страна-идея, а не простая совокупность индивидуумов. Это коллективизм, но не восточный, а русский, это стремление сильных индивидуумов жить и сознавать себя единым целым.

В последнее время, в свете всё более набирающего обороты национализма, мы совсем потеряли из виду то, что твёрдо знали с самого детства: быть русским – это не о национальности, не об этносе, быть русским – значит сознавать себя частью чего-то большего. «Русский» – это прилагательное именно потому, что перед нами не данность от рождения, а качество приобретаемое. «Россиянин» – это всё же о гражданстве, но «русский» – это об объединяющей идее, об определённых качествах личности, о том самом «духе», который всегда идёт вслед за прилагательным «русский». Идя сегодня по пути великорусского национализма, ведя разговоры о силе русской культуры и языка, мы размываем исторические и ценностные основы нашего государства, прямо способствуя его деградации и распаду. Не совсем понятно, почему этот национализм завладел сегодня нашими умами. Может быть, он пришёл в день нынешний из нашего трагического прошлого в силу исторической инерции, играющей сегодня такую важную роль в жизни нашей страны, но вероятнее он связан с порочной логикой демократического государственного строя. Мы пестуем великорусский национализм ввиду численного преобладания великорусского племени в нашей стране. В таком случае в этом ещё одно доказательство противоестественности демократии для нашей страны, во всяком случае, на федеральном уровне. Россия – это не результат подсчёта чьих-то предпочтений, а нечто большее, чем каждый из нас, но в чём каждый из нас находит себя.

В современной России хорошо заметен главный порок демократии как призрачной власти народа – популизм. Вероятно, это самое слабое место нынешнего российского политического режима, разъедающего власть, делающего её беспомощной и вторичной, если не по отношению к другим государствам, то по отношению к общественным стереотипам, предрассудкам и потребительству. Корни этого явления стоит искать в далёком уже 2000 году, в первом обращении президента к Федеральному Собранию, где впервые на официальном уровне были провозглашены цели и задачи федеральной политики:

Мы привыкли смотреть на Россию как на систему органов власти или как на хозяйственный организм. Но Россия – это прежде всего люди, которые считают её своим домом. Их благополучие и достойная жизнь – главная задача власти. Любой! ³⁹

Нет, не так. Нужно очень точно понимать назначение и смысл каждого уровня власти в стране. Интересы людей – это забота органов местного самоуправления, в крайнем случае – региональной власти, но деятельность федеральной власти должна быть замкнута на само государство. Особенно важно такое понимание вопроса для президента, предметом работы которого должны быть не люди и их интересы, а само государство как целостная система и его интересы. Для верховной власти принципы системности, целостности общества должны быть выше интересов отдельных людей. Не каждое улучшение жизни человека полезно с точки зрения долгосрочной перспективы развития страны. Это не создание политического Левиафана – дело в популизме. Не нужно заблуждаться: из Кремля интересы и нужды людей не видны, это совершенно не тот масштаб. Глава государства работает не с простыми людьми, а с органами государственной власти, социальными группами и целыми социальными слоями. Кажущаяся близость президента к народу – многочисленные приёмы в Кремле, поездки по стране и «прямые линии» – это повышение рейтингов, а не серьёзная государственная деятельность. Если более 70 % населения страны полагает, что вопросы, затронутые президентом в послании Федеральному Собранию, важны лично для них⁴⁰, значит президент говорил катастрофически не то и не о том. Президент должен выступать не столько перед телезрителями, сколько перед парламентом. Опуская государственную мысль до уровня среднего избирателя, мы её примитивизируем. Сегодня власть путается в мелочах, подсчитывая доли процентов экономических и социальных показателей, рассуждая о рекультивации свалок в черте городов (послание президента Федеральному Собранию 2019 года), размере выплат одиноким родителям и закупке школьных автобусов (послание 2021 года). За такими частностями полностью теряется из виду целостная картина развития общества. Кроме того, слова о том, что принятие того или иного важного государственного решения зависит от того, «чего ожидают люди», есть в корне неверная постановка вопроса. Очень часто при решении стратегических задач стоит задать вопрос иначе: чего хочет власть? Не нужно боятся такой формулировки, если власть органична и связана тысячами нитей своей внутренней структуры с народом. Вряд ли и сам народ хочет, чтобы правительство бегало вокруг него с постоянным стремлением ему угодить; чаще люди хотят видеть, что у власти есть понимание того, куда нашей стране нужно двигаться и как строить свою судьбу. Власть – это не о том, чтобы угадывать чьи-то ожидания, но это сила, направляющая жизнь всего общества. Нам нужно, наконец, выбросить из головы псевдорелигиозную мысль о том, что государственная деятельность – это служение. Государственная деятельность – это, в первую очередь, деятельность, это осознанная и активная работа целеустремлённых людей по преображению мира. Только при таком понимании своей сущности власть может стать по-настоящему сильной и действительно служить людям.

Наконец, забивая последний гвоздь в крышку гроба российской демократии, стоит обратить внимание на ещё один порок «власти народа» – ориентации государства на мнение и интересы большинства населения. Мы ныне буквально порабощены мыслью о том, что главное – это большинство населения, что его мнение и интересы имеют значение, а мнение меньшинства должно хоть и учитываться, но быть второстепенным. На самом деле, всё обстоит с точностью до наоборот. Наша порочная Конституция опять играет с нами злую шутку. Основную роль в жизни страны играет не большинство населения, а именно меньшинство – активная часть общества, выделяющаяся из среднестатистической массы. Именно такие люди, организуясь в группы или поодиночке, направляют жизнь страны и активно преобразуют этот мир. Они – это элита общества, или, по крайней мере, основа для её создания. Это люди, в которых живёт стремление развиваться, самосовершенствоваться, самостоятельно формулировать собственные ценности и претворять их в жизнь. Это люди, склонные к индивидуализму, глубоко обусловленному их природой, который всегда противостоит коллективизму тех, кто хочет, чтобы всё осталось как прежде. Если 76 % населения страны хочет сохранить СССР, а 21 % – нет, но при этом ненавидящая режим пятая часть населения живёт в столице, искренне хочет перемен и готова эти перемены претворять в жизнь, то мнение трёх четвертей населения уже не имеет значения. Если большинство населения западных стран выступает против либеральных ценностей, против гей-парадов и сексуального воспитания в детских садах, но либеральное меньшинство лучше организовано и лучше понимает, чего оно хочет, то Запад будут либеральным. Если большинство украинского населения хочет интеграции с Россией, но при этом не может или не хочет для этого ничего предпринять, а немногочисленные западно-украинские бандеровцы имеют очень чёткое представление о должном будущем, то нацистский характер страны не должен никого удивлять. И во всём этом есть огромная историческая и социальная справедливость, хоть её и трудно понять в русле демократической логики. Это не значит, что большинство населения государства есть лишь ни на что не годный «плодородный гумус», но ведь и воздух состоит на 78 % из азота, а дышим мы всё же не им. Важно не количество – важно качество. Ориентация власти на большинство населения – залог застоя в развитии страны и крест на её будущем. Основа существования как отдельного человека, так и государства – это не порядок и стабильность, а развитие. Власть, заинтересованная в прогрессе и укреплении своей страны, должна думать не о том, как выразить интересы большинства населения страны, но о том, как сплотить активное меньшинство, чтобы оно не уехало из страны в поисках лучшей жизни. Большинство же никуда не уедет, оно в любом случае подчинится. Государство – это правление меньшинства с учётом мнения большинства.

Другой аспект этой проблемы состоит в том, что в мире сегодня нет сильных альтернативных концепций, помимо западно-либеральной, способных наполнить жизнь деятельного и целеустремлённого человека смыслом. Человечеству, по большому счёту, нечего противопоставить капитализму, либерализму и демократии. Активная часть украинского населения, вероятно, и не против была бы сотрудничества с Россией или даже интеграции в неё, но она не видит для себя будущего с нашей страной. Нынешнее российское государство всё более становится государством пенсионеров и иждивенцев, где разговоры о повышении размера пенсий и социальных выплатах постепенно вытесняют стремление к созданию «социальных лифтов» и проведению глубоких реформ. Россия сегодня всё более живёт прошлым, где человек подчинялся государству, а индивидуальность – коллективу. Запад выглядит более желанным не только путём создания целостной концепции «рая на земле», но и тем, что эта концепция привлекает именно активных людей со всего света. Нельзя сказать, что наша власть не пытается сформулировать альтернативу Западу и не старается привлечь молодых и амбициозных людей, но она делает это исходя из неправильных предпосылок, что обессмысливает всю конструкцию. Главный критерий для нас состоит даже не в том, могут ли найти активные и целеустремлённые россияне себе место в своей стране, а в том, готов ли кто-то из амбициозных людей приехать к нам из других стран. «Самый низкий в Европе налог на доходы» или что-то подобное – это не то, что может действительно привлечь, и, очевидно, сегодня мы стоим на неверном пути. Нам нужно лучше осмыслить место России на этой планете и яснее понять стоящие перед нами задачи.

Впрочем, из этих рассуждений о роли активного меньшинства населения страны в определении характера государства можно сделать неожиданный, но оптимистичный для нынешнего дня вывод: для того, чтобы страна имела своё лицо и проводила осмысленную политику, не требуется тотальной пропаганды и глубинных социальных преобразований, достаточно лишь того, чтобы активное, консолидированное и по-настоящему самобытное меньшинство понимало, чего оно хочет, и проводило свою политику в интересах всего общества.

В завершение этой темы, возвращаясь к российскому политическому пространству и его смыслу, нужно заключить, что русскому народу не нужна свобода самовыражения как таковая, ему нужна системообразующая сила, которая превратила бы историческое бытие народа в натянутую струну, наполнила смыслом существования как всё общественное пространство, так и жизнь каждого отдельного человека. Демократия и всеобщее избирательно право, которые выражают лишь «среднюю температуру по больнице», не смогут помочь в осмысленном движении вперёд целой страны, они не способны сформулировать высокую идею и эффективно направить общество к её претворению в жизнь. Народное самоуправление, вероятно, имеет смысл только на самом нижнем уровне – местном, земском. Однако выполнение общенациональных задач развития способна обеспечить только строго упорядоченная, иерархически устроенная вертикаль власти. Пожалуй, ближе всего к такой идее приближается хорошо знакомая нам из отечественной истории модель абсолютной монархии с мощным унитарным ядром прочной государственности.

Миссия

Поставьте себе идеал как можно выше и стремитесь к его достижению.

Н. Е. Пестов

Сегодня доминирующем является представление о России как о самостоятельной цивилизации, одной из многих, разбросанных по этой планете. Каждая из цивилизаций обладает своими собственными особенностями, обусловленными географией, условиями зарождения и исторического пути. Основной особенностью русской цивилизации, сформировавшей наш менталитет, является православная вера. Первыми на планете осознав и сформулировав своё отличие от Запада, мы теперь видим свою цель в том, чтобы возглавить процесс освобождения человечества от европейской глобализации и создания сообщества равноправных цивилизаций. В этом процессе мы видим своё высокое призвание во всемирной истории.

Всё это ложь, и ложь чудовищная, иссушающая русскую душу и лишающая нас будущего. Веками краеугольным камнем нашего мировоззрения было мессианство, главенствующим было представление не об особенности исторического пути России, а о его абсолютной уникальности. В основе такой точки зрения лежало осознание нашими предками того простого факта, что русский народ обладал уникальным и самым ценным на земле сокровищем, с которым связана его судьба – сокровищем единственной истинной веры. Представьте себе несколько человек, стоящих в кругу напротив друг друга. Все они похожи друг на друга, но все и немного отличаются: кто-то чуть выше, у кого-то волосы темнее, кто-то широкоплеч, кто-то нет. Но у одного из этих людей в руках сияет солнце, единственное подлинное, самое яркое на свете солнце истинной религии. Неужели цветом глаз и звучностью голоса будет определятся судьба этого человека? Что это за солнце? Зачем оно дано нам? Какое применение мы должны найти ему? Вот единственно важные вопросы подлинно русской философии, с которых должно начинаться наше государственное самосознание и национальное самоопределение. Неужели всё, что мы сможем извлечь из данного нам сокровища – это решение текущих внешнеполитических задач и спасение наших грешных русских душ?

Укладывая сегодня в фундамент новой русской государственности цивилизационную концепцию, теории Н. Я. Данилевского и Л. Н. Гумилёва, мы не замечаем главного в них: по сути, эти теории говорят о конечности истории нашей, как и любой другой цивилизации, об ограниченности этого пути, о постепенном выгорании стартового пассионарного заряда народа или исчерпании потенциала его культурного своеобразия. В рамках этой теории мы, безусловно, можем ожидать того, что Россия точно так же отживёт свой век и будет изгнана потомками с лица земли, как сегодня мы изгоняем Европу. Нет, господа патриоты, вы не любите Россию, если смеете размышлять таким образом. Вы не любите Россию так, как должны её любить. Ведь какая, в сущности, разница, исчезнет наша страна через пятьдесят, через сто или через тысячу лет? Какая разница, если настанет день в истории человечества, когда России не станет? Неужели вы согласны на то, чтобы в какой-то момент весь пройденный нами путь, все эти колоссальные труды и нечеловеческие страдания обратились в прах и мы исчезли? Неужели вы согласны на то, что в какой-то момент истории русские, отыграв свою хоть и значительную, но ограниченную роль во всемирной истории, отойдут в прошлое и оставят эту планету кому-то другому?

Я не верю Л. Н. Гумилёву, как не верю Н. Я. Данилевскому, я не верю в то, что срок жизни любой цивилизации, в том числе нашей, конечен. Я не верю в это, потому что знаю: Россия – это не биология, а живая душа, объединяющая поколения и народы. Но душа, идея – живут вечно. Сегодня мы должны найти в нашем прошлом и настоящем, сформулировать и положить в основу русского государства нечто такое, что обеспечит устойчивое существование и поступательное развитие нашей страны не на десятилетия, а на тысячелетия вперёд. Нам необходимо положить в основание нашего государства идею бесконечного развития, чтобы она всегда росла и развивалась. Наконец, мы должны найти тот камень, на котором наш общий дом устоит несмотря ни на какие внешние и внутренние влияния и заблуждения, мы должны сформулировать концепцию непротиворечивого развития, чтобы никогда в нашей стране не повторились ужасы прошлого.

Ставить цивилизационную теорию в основу миропорядка – это вздор, это ещё один элемент духовной деградации человечества, это ещё один пример влияния западного индивидуализма, хоть и перенесённого на уровень всемирной перспективы. Данная теория, может, и не бессмысленна, но не в соответствии с ней живёт этот духовно устроенный мир. Эта теория никогда не станет ключом к пониманию мира и его гармоничному устроению, потому что в её основе лежит раскол, разъединение единого в своей сути человечества, идея соперничества, а не солидарности. Всё, что нам может в перспективе принести самодостаточная теория цивилизаций – это войны, смерть и разрушения, но в утроенном масштабе, потому что противостоять будут друг другу уже не «народы и царства», а целые цивилизации. Такое будущее уже наступает прямо сейчас, и вряд ли оно действительно производит впечатление чего-то доброго и светлого. Я не хочу такого мира и такой перспективы. Наше своеобразие – это не повод к разделению, а повод к общению, к взаимному дополнению и всеобщему развитию. Так же как и западный индивидуализм, теория цивилизаций не самодостаточна, она лишь нижний уровень восприятия мира, который должен обязательно венчаться чем-то большим, чем-то единым, чем-то, что будет объединять разнонаправленные центробежные силы. Без этого мир обречён.

Задача России – найти ключ к будущему человечества, мы должны думать не о разъединении человечества, а о его объединении. Пусть о своих цивилизациях думают другие – наша цель не в этом. Нам необходимо пойти по пути так сегодня недооцениваемого нами Запада и стать не центром антиглобализации, а центром новой, альтернативной, более гуманной и духовной глобализации. Мы должны понять, что мы не один из полюсов этого мира, а его центр. Мы должны снова вернуть в свою жизнь оболганное понимание миссии русского народа, мы должны стать миссионерами, как и классические европейцы раннего Нового времени. Наш сегодняшний национализм лишает нас будущего ещё и потому, что мы перестаём воспринимать европейцев теми, кем они были для нас на протяжении столетий, теми, кого в них увидел гений Петра I – нашими учителями. Мы должны, наконец, понять то, что знали в душе всегда: европейцы – это не наши враги, они наши старшие братья, которые пошли по тому же пути, что и мы, только вышли из дома на пятьсот лет раньше, и гораздо дальше прошли по той же дороге, что предстоит пройти и нам. Вероятно, они всё же отклонились от верного курса, иначе бы их способ сплочения человечества не был бы так яростно отрицаем, но, может быть, всё и не так, и их история ещё далека от завершения. Однако это не важно для нас. Мы должны увидеть очевидную, лежащую на поверхности вещь, что в основе нашего с европейцами мировоззрения лежат одни и те же фундаментальные законы, что мы с ними живём одной и той же мечтой об объединении и спасении всего мира, о построении истинного рая на земле. Растеряв в своём историческом движении три четверти своих религиозных догматов, Запад, тем не менее, благодаря своей полиэтнической структуре и непростой судьбе, сумел сохранить важнейшие постулаты христианского мировоззрения: универсализм, оптимизм и стремление к постоянному развитию. Именно святая вера европейцев и американцев в эти принципы, проникшая глубоко в подсознание, вызывает в них почти физическое неприятие любого национализма, любого самозамкнутого традиционализма, обрекая западных обывателей видеть в Северной Корее, Иране, наконец в современной России «ось зла». Они считают нас злом не из-за того, что мы противостоим их попыткам подчинить мир, а потому, что видят правоту и преимущество своей мировоззренческой позиции, своего универсализма и устремлённости в будущее. Может, Запад и потерял Истину, но он не забыл, как она выглядит. Запад сумел сохранить как раз то, что потеряли мы.

* * *

Распад СССР – это камень преткновения для каждого русского патриота. Все мы переживаем боль от того, что не уберегли той страны, которую наши предки собирали по крупицам на протяжении столетий. И нет боли сильнее, чем русофобия наших бывших союзных республик и стран Восточной Европы, а Прибалтика и Украина ранят нас сильнее, чем весь коллективный Запад вместе взятый. За что они нас ненавидят? Конечно, все мы хотим вернуть отколовшиеся части обратно, и не из гордости или великодержавного шовинизма. Просто все мы знаем, что с нами им будет лучше, потому что мы искренне любили эти народы и эти страны. Мы любили чопорных жителей Прибалтики – это была наша частица Европы, мы любили республики Средней Азии – это была наша частица загадочного Востока; мы любили и степных казахов и таких горячих кавказцев. Всем народам мы находили применение, для представителя каждого из них было место в нашей стране: и для М. К. Чюрлёниса, и для Т. Г. Шевченко, и для тысяч и тысяч других. Как жаль, что всё это мы теперь потеряли.

Наша сила в многообразии. Потому и нужны нам Южная Осетия, Донбасс и прочие земли – они расширяют наш кругозор и углубляют наше мировоззрение. Мы можем и хотим их в себя вместить, мы можем всех в себя вместить. Мы потому и «всечеловеки», что всех можем в себя вместить. Мы раскрываем потенциал каждого и каждый находит в целом себя. Нам не жаль: нас это только обогащает, делает лучше и сильнее, ведь для нас жизнь – это не борьба за существование, а духовное обогащение. Поэтому мы не ведём учёта деньгам, но ведём учёт населению и площади территории: мы понимаем цену этому богатству, которое не перевести на язык долларов и рублей.

То, что Россия является Империей – это аксиома, это бесспорный факт, ведь в обычных странах граждане не привыкают думать со школьной скамьи, что их столица является наследницей величайших мировых центров в истории человечества – Рима и Константинополя. Но что значит Империя, в чём цель существования такого государства? В распространении влияния? Нет, это не назначение, а побочный результат эволюции. В эксплуатации колоний? Разумеется, нет, это не имеет никакого отношения к России. В борьбе со злом? Но борьба со злом – это всё же война, это то, что разрушает душу, а значит борьба не может быть смыслом существования ни отдельного человека, ни целой страны. Нет, Империя, так же как и Церковь, не сражается со злом – она злу противостоит, противостоит самой своей сутью, служа альтернативой злу. Империя – это не орудие борьбы со злом, а образ абсолютного добра в земном мире. Именно этим была Римская империя и в эпоху владычества Рима, и во времена политического лидерства Константинополя. Этим же предстоит стать и России. Империя – это альтернатива распадающемуся на части человечеству, хаосу и дисгармонии, теневым глобальным структурам и тоталитаризму, которым она противопоставляет единство, прозрачную государственность и подлинный гуманизм.

В чём же может состоять объединяющая общество идея, способная обеспечить единство народа и государства? Сегодня в России чрезвычайно популярна мысль, высказанная дореволюционным философом Владимиром Соловьёвым, а затем повторённая Николаем Бердяевым, о том, что «государство существует не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад»⁴¹. Почему мы все сегодня в этому верим и эти слова цитируем? Почему мы безоговорочно верим словам людей, пусть и великих мыслителей, но живших в условиях кризиса и распада российской государственности? Что мешает нам сегодня построить рай на земле? Одна неудачная попытка – это ещё не повод для пессимизма и не повод бросать попытки.

Возможно ли построить государство как целиком христианское и создать на земле полноценный религиозный рай? Может ли вообще христианство именно как религия объединить страну и, в перспективе, всё человечество? Не сочтите меня противоречащим самому себе, но нет, ни одна религия не способна сделать этого. Государство должно быть светским – это один из важнейших уроков, который мы должны усвоить из собственной и европейской истории. Одной из серьёзных проблем современной России, ещё так недавно снова вернувшей в свою жизнь религию, является неправильный баланс между государством и церковью. Сегодня власть зачастую подчиняет себя мнению церкви, то ли неверно понимая термин «смирение»⁴², то ли в русле демократического стиля мышления стремясь обрести в религии опору для контакта со значительной частью населения. В свою очередь, церковь, видимо традиционно для православия, относится ко власти со слишком большим пиететом, видя в ней опору для страны и стараясь всеми силами её защищать и поддерживать. Но такая позиция неверна для обеих сторон. Между государством и церковью должна проходить непреодолимая грань, отделяющая их друг от друга. Симфония государства и церкви возможна только при условии полной самостоятельности и самодостаточности обеих сторон, понимания коренного различия стоящих перед ними задач. Государство и церковь – это два столпа общества, которые должны быть отделены друг от друга так же хорошо, как три ветви власти в западной демократии. Церковь не представляет собой общественный или властный институт – это явление совершенно иного порядка: стоящие перед ней задачи духовного воспитания народа, сохранения ценностей веры и самозащиты от влияния секуляризма не имеют ничего общего с активной деятельностью государства по формированию социальных структур, преображению мира и направлению его к осязаемым целям развития.

Я полностью поддерживаю западный тезис о том, что «вера в Бога должна быть в душе», по крайней мере на нынешний день. Сама эта секулярная мысль, как и борьба против религиозных символов, возникла не на пустом месте, она порождена сомнением общества в искренности чувств верующих, в наличии внутреннего содержания за внешней оболочкой, в способности религии быть стержнем развития государства. На Западе и в России исторически этот религиозный кризис порождён разными причинами, но, что касается нашей страны, нам нужно понять и принять тот факт, что нынешнее светское мировоззрение исторически обоснованно, имеет глубокие корни как в прошлом нашего государства, так и в современном обществе, что оно не вызвано пагубными влияниями западных стран, глобалистских некоммерческих организаций или действиями отдельных граждан. Это внутренний феномен современного российского общества, к которому нужно относится с пониманием и большой осторожностью. Сегодня, когда наша страна снова постепенно возвращается кдуховным основам, очень важно избежать того, чтобы православие снова стало лишь внешним культом, показным деянием, не подкреплённым внутренним содержанием. Более того, сегодня вполне реальна опасность того, что православие снова станет частью государства и его культом, что мы снова окажемся в ситуации обязательных причастий и других неприглядных форм насилия над совестью, характерных для империи Романовых. Я убеждён в том, что нам сегодня нужно максимальным возможным образом убрать из общественной и государственной повестки дня вопрос о православии, о его роли в истории страны и развитии культуры; нам необходимо ограничить влияние государства и церкви друг на друга в процессе выработки целей и задач текущей политики. В противном случае такое внимание к внешней стороне религии грозит тем, что неофиты никогда не поймут, что такое православие и в чём его внутренний смысл, а атеистов мы окончательно озлобим против религии. Нам сегодня нужно заново убедить неверующих людей в духовной и социальной ценности религии, её способности стать стержнем и катализатором развития общества, убедить их в том, что христианство – это не только и не столько о коллективных молебнах и видимых религиозных символах, но это, в первую очередь, о внутреннем духовном делании, о глубоком осмыслении мира и о способах обеспечения гармоничного человеческого существования; что это якорь спасения в этом безумном мире, а не балласт прошлого; что это выбор не рабов, но сильных и целеустремлённых людей, за которыми будущее страны. Мы должны не столько заниматься миссионерством, тем более путём навязывания традиционных или православных духовно-нравственных ценностей, сколько должны свидетельствовать об Истине примером христианской жизни и христианской деятельности. Нам нужно перевести православие на язык светской этики и политики, ведь от того, что христианство в нашей стране станет светским, оно не перестанет быть христианством. Российское государство должно стать православным по духу, по своему содержанию, а не по форме. Впрочем, уточню, что речь идёт о деятельности духовных государственных и общественных деятелей в православном государстве, а не об отказе самой церкви от её привычных символов и обрядов.

Религия не подходит на роль государственного стержня и по другой причине. Основу человеческого существования составляет необходимость постоянного действия, постоянного развития, а значит в основе любой человеческой организации должно лежать представление о постоянном прогрессе, непрерывном стремлении к цели. Религия же по природе своей консервативна, в ней нет развития. Мы ничего не изобрели со времён Иисуса Христа, ничего не добавили, да и нечего нам добавить к Божественному слову. Задача церкви сберечь то, что нам дано в неизменном виде, а значит религия не может быть мотором жизни страны. Современные либералы выступают против православия именно потому, что видят в нём консервативную и реакционную силу, и такое неприятие есть закономерная реакция на попытку искусственного и неоправданного переноса церковного мировоззрения в повседневную жизнь государства. Пусть светское христианство современных российских политиков будет весьма ограниченным и далеко не всегда полностью отвечающим религиозным догматам, но государство должно самостоятельно «дорасти» до полноценной теократии, это постепенный процесс, это дело долгих веков, а не нескольких лет. Попытка ускорить данное развитие путём прямого переноса религии в политику обречена на провал. Да и вряд ли сама православная церковь знает, как должно выглядеть по-настоящему христианское государство, способное объединить всё человечество, а не только исторически единоверные нам народы. Христианство может и должно стать смысловым наполнением государства, но это должно быть именно светское преломление христианских догматов и христианского мировоззрения, а не прямой перенос религиозной обрядовой практики в государственную жизнь.

Если религия не подходит на роль смыслового вектора, направляющего жизнь Империи, то какую же осязаемую и объединяющую цель может поставить перед собой наша страна? Такой целью должно стать сплочение всего человечества в единое государственное целое. В основе этой смелой мысли лежит вера в единого Бога: если Бог един, то и всё мироздание неизбежно стремится к Нему, в единую точку, где сходятся все пути. Единство Бога отражается в единстве всего мира, верить в Бога – значит верить в единство. Общечеловеческая Империя – это не огороженный загон в хаосе языческого мира, а растянутое во времени и пространстве стремление человечества к единению на своём пути к Богу. Цель Империи состоит в духовном объединении людей, в создание социальной общности, которая бы обеспечивала совместную человеческую деятельность, взаимодействие и общение; в создании такой общности, в которой каждый человек и каждая социальная группа сохраняли бы свою индивидуальность и в стремлении к общей цели находили бы сами себя и цель своего существования. Подлинная Империя как высшая точка своего развития – это Царство Небесное на земле, земной рай, где единое человечество находит само себя и Бога в процессе познания и совершенствования вселенной.

В чём может выражаться стремление к Богу как смысл существования Империи? В стремлении к абсолютному Добру, абсолютной Мудрости, абсолютной Справедливости, абсолютной Красоте, абсолютной Правде, абсолютному Единству, воплощённым на земле. Всё это есть выражение любви к Богу и стремления к Божеству, выраженное нашими, земными словами. Как выглядит Абсолют? Неизвестно. Мы не можем его описать, а значит мы обречены на постоянный поиск, непрерывное улучшение свой повседневной жизни, чтобы воплотить здесь, на земле, доброту, мудрость, справедливость, красоту, правду, единство. Цель, конечна отвлечённая и недостижимая, но ведь и человек никогда не сможет стать богом. Смысл не в достижении цели, а в непрестанном развитии, в раскрытии потенциала человечества в ходе его исторического движения. Каждое следующее поколение должно заново ставить вопрос о способах воплощения данных идеалов и стараться их реализовать. Самое главное – это стремление никогда не останавливаться, каждый день стремясь по-новому понять и воплотить основополагающие ценности. Стимулом страны к развитию в таком случае становится мнение людей, отличное от общепринятого в обществе, а также присоединение к государству новых народов и территорий, которые нужно органично включить в общую Империю, и не путём унификации по образцу метрополии, а путём адаптации обеих сторон к совместному существованию. Напомню, что общественное развитие должно происходить путём включения разнонаправленных элементов в общность более высокого порядка, что как раз и обеспечивает развитие, укрупнение и усложнение социальных структур.

Другим смысловым центром общечеловеческой Империи, помимо Бога, должен стать человек. Трагический опыт прошлого столетия показывает нам, каким может быть общество, где ценность человеческой жизни и человеческой индивидуальности подменена какими-то отвлечёнными идеями. В политике государства данный принцип должен воплощаться в стремлении сохранить уникальность каждого человеческого существа, стремлении дать каждому члену общества возможность для самовыражения, самосовершенствования и реализации своих жизненных задач; на макроуровне – в сохранении индивидуальности каждого социального объединения: от небольшой фирмы до целого народа. Сила подлинной Империи заключается в многообразии его членов: все мы нужны друг другу, каждый из нас имеет свой опыт, обогащающий остальных. Это духовное единство, противостоящее хаосу индивидуализма. Это выраженная иными словами традиционная русская мысль о соборности.

Вот это, собственно, и есть те четыре краеугольных камня, которые и должны лежать в духовно-ценностном фундаменте нашего государства: стремление к Богу, выраженное земными словами, человек, соборность и постоянный прогресс. Возникает вопрос: где же здесь христианство? Оно не здесь, не в государстве, а в людях, которые этим государством управляют и которые в этой стране живут. Христианство – это свободный выбор каждого, а не пункт конституции, но именно эта религия через христианскую элиту общества задаёт векторы движения и становится критерием оценки верности выбранного пути.

Система

Практически вся постсоветская политическая публицистика наполнена дискуссиями о будущем нашей страны. Во всех этих спорах много горячих эмоций, желания помочь и стремления сделать всё как можно лучше, однако совершенно нет одного – холодно-рассудочного стремления строить государство на века. Не государство, призванное решать политические и геополитические задачи, удовлетворять амбициям отдельных людей или целого народа, а государство как самодостаточную и саморазвивающуюся систему. Государство, созданное ради самого себя. Государство как произведение искусства. Только рассуждая таким образом можно построить что-то по-настоящему устойчивое и поистине долговечное.

Очевидно, что устранение Бога из дела управления вселенной не отменяет саму логику построения мира, замкнутого на своего Создателя. От того, что Бог исключён из видимой властной иерархии, мир не становится менее иерархичным, направленным в одну точку. Если мы мыслим общество не как совокупность разрозненных индивидов, каждый из которых представляет собой самодостаточный и самозамкнутый мирок, а как стройную и упорядоченную систему, то мы должны признать, что в основе всего лежит принцип иерархии, соподчинения разрозненных членов общества друг другу и их замыкание в один смысловой центр, в один фокус, где сходятся все линии существования социума. Как ни странно, в этом фокусе снова оказывается вроде бы отсутствующий Бог, а уровнем ниже, в видимой иерархии, всё же царь как, с одной стороны, сакральная фигура, символ божественной власти на земле, а с другой стороны, как властная фигура, обеспечивающая строгое соподчинение всех элементов потрясающе сложной системы страны с многомиллионным населением.

Системность общества обусловлена пониманием того, что человек не замкнут на самом себе, что жизнь представляет собой сложное взаимодействие людей друг с другом, а не просто существование во имя осуществления абсолютной свободы или других ценностей индивидуализма. Однако взаимодействие членов общества осуществляется не путём принуждения их к общению и соработничеству, а наличием объединяющей идеи, ради и в контексте которой люди друг с другом взаимодействуют, что задаёт и конечную цель, и систему ценностей, позволяющих достичь цели.

Рассуждение о том, как должна выглядеть структура и каким должно быть содержание будущего российского государства, стоит изложить на примере экономической сферы жизни общества, если уж сегодня именно экономикой наполнена вся наша жизнь. Данный аспект политики нынешней власти лучше всего отражён в программной статье В. В. Путина «Нам нужна новая экономика», опубликованной накануне выборов 2012 года⁴³. В данной работе совершенно справедливо указывается на то, что «конкуренция… лежит в основе современной экономики», из чего делается вывод о том, что российское общество должно возвращать себе утраченное с распадом СССР технологическое лидерство в глобальном соперничестве стран. Однако, на мой взгляд, тот факт, что современная экономика основана на конкуренции говорит лишь о том, что нам нужно создать новую экономику на совершенно иных принципах, которые будут лучше соответствовать русскому менталитету и историческим задачам развития страны.

Сегодня наиболее адекватными патриотическими силами всё более осознаётся необходимость выхода России из Всемирной торговой организации (ВТО) и возврата в нашу политику принципов автаркии и протекционизма. Очевидно, что это, с точки зрения современных либеральных экономистов, сделать невозможно, что из ВТО никто никогда не выходил, что такое решение поставит крест на российской экономике и способности отечественных фирм успешно конкурировать с товарами на мировых да и на отечественных рынках. Очевидно, что это сделать невозможно, но всё же это сделать нужно. В свете рассмотренной выше концепции совершенно невозможно объяснить, зачем России требуется участие в ВТО и влияние на мировых рынках. Основной принцип построения экономики, как и любой другой сферы российского общества – это системность, то есть, в первую очередь, внутренняя целостность. Конкурентоспособность российских товаров не самоцель, нам важны не товары, нам важна наша страна и люди в ней живущие. В общем-то, нам должно быть всё равно, насколько российские товары успешно конкурируют с европейскими где-то на рынках Дальнего Востока или Африки: это никак не влияет на Россию, если только удовлетворяет чьим-то амбициям или тщеславию. Нам нужно вернутся к уже, казалось бы, архаичному представлению о том, что экспорт – это торговля излишками, тем, что не пригодилось в собственной стране, а импорт – это ввоз того, что в стране не производится и производится не может. В крайнем случае, на первых порах, в качестве импорта стоит рассматривать товары, которые необходимы на внутреннем рынке, чтобы составить конкуренцию отечественным продуктам, если внутренней конкуренции недостаточно для развития отрасли. Наша цель должна состоять не в том, чтобы заработать на внешних рынках побольше денег, особенно на экспорте энергоресурсов – такова логика мещан – наша цель заключается в том, чтобы каждый человек в своей стране мог найти свою нишу, производить или участвовать в производстве какой-то вещи или услуги, ценной для всех остальных. Конечно, с нынешней точки зрения производить чугунные сковороды не современно, на этом больших денег не заработаешь, однако делать это нужно. Наша цель – максимальное раскрытие потенциала народа, и для достижения этой цели российское общество в значительной мере должно замкнутся в самом себе, жить ради себя и в самом себе искать ресурсы для деятельности. Мы должны максимально много производить в своей стране, мы должны обеспечивать всем необходимым себя сами: наша страна достаточно велика, чтобы попытаться достичь этой цели. В России же, встроенной в глобальную экономику, нет духовного смысла, это часть какой-то постмодернистской абстракции, это не страна, а сюрреализм. Жить ради всего мира нельзя: считать себя частью человечества и участвовать в мировом разделении труда – это всего лишь опасный мираж, потому что являясь частью глобальной экономики мы теряем свою собственную духовную сущность. Индивидуальность каждого человека и каждого человеческого сообщества составляет одну из безусловных ценностей этого мира. Каждый человек и каждый народ должны находить в целом себя, а в современном глобальном мире каждый индивид и каждая нация себя теряет. Западная глобализация – это тотальная унификация, это путь к духовной деградации и упадку, это путь в никуда.

К тому же мы должны понять, что современный кризис в отношениях с Западом вызван не только духовными причинами, но есть и закономерный результат попытки победить Запад в его же системе капиталистических координат, в игре по им же установленным правилам. Мы сегодня пытаемся встроить себя в глобальный мир и стать внутри него альтернативой Западу, но в такой политике нет смысла. Нынешний «глобальный мир» – это и есть западный мир, в данном контексте значение имеет только Запад, а всё остальное есть не более, чем периферия. Да и зачем мы пытаемся найти своё место в совершенно чуждом нам окружении? По-видимому, мы совершенно не осознаём подлинный смысл словосочетания «святая Русь»: нельзя вместить царство не от мира сего – духовную Россию – в прокрустово ложе капиталистических и геополитических схем. Нам не нужна победа над Западом – нам нужен новый мир, в котором для нас нашлось бы подходящее место.

В итоге, нам нужно осознать ключевую для данной концепции мысль: Россия – это не просто центр мира, но это целый мир, то есть единственный мир, который нас интересует. Россия не часть мира – это и есть мир. Мы должны рассматривать современную Российскую Федерацию как фундамент для построения общечеловеческой Империи, а значит в нашей стране должны быть заложены все структуры, которые должны быть в едином мировом государстве. Впоследствии эти структуры будут расширяться, углубляться и усложняться, но их основа должна быть создана здесь, в России, и начинать действовать в данном направлении лучше уже сегодня, чтобы не тратить впустую силы и средства на что-то другое и к тому же совершенно ненужное.

Важным признаком системности государства является его иерархичность. Сегодня, стараясь не отстать от ведущих стран мира, будучи полностью поглощёнными вопросом конкурентоспособности нашей страны на мировых рынках, мы делаем ставку на развитие высокотехнологичных и передовых технологий производства и отраслей. Но это бессмысленно: мы строим крышу не имея ни прочных стен, ни крепкого фундамента. Впрочем, о чём мы говорим: даже целостного плана строительства – и того нет. Нам нужно перестать торопиться. Я убеждён в том, что забота о передовых достижениях отечественной науки и экономики – это забота передовых учёных и инженеров, а не федерального правительства. Ни одна отрасль не должна получать опережающего развития исходя из конъюнктуры мирового рынка или потребностей сохранения позиций в глобальной экономике. Если мы хотим, чтобы у нас в почёте была не только профессия программиста, но и дворника и строителя, то нам нужно перевести фокус развития страны с информационных технологий на всестороннее развитие всех отраслей и сфер человеческой деятельности. Все профессии и отрасли важны и все должны развиваться в равной мере. Вопрос состоит не в том, чтобы максимально развить передовую отрасль, а в том, чтобы дать людям возможность самим развиваться в интересном им направлении, а они уже сами пусть двигают страну вперёд. И передовые учёные, и передовые инженеры сами разберутся, в какой области сейчас имеются наибольшие перспективы, и сами пойдут к новым достижениям. Власть должна быть обеспокоена только тем, чтобы обеспечить целостность и иерархичность государственных и общественных структур, наличие системных связей между ними.

Нам нужно избавится от примата точек роста, которые якобы должны потянуть за собой всю экономику, от преклонения перед национальными проектами, целевыми показателями и стратегическими программами. Вся эта целеустремлённость была необходима только на коротком этапе истории страны – в начале нынешнего века, чтобы вывести её из кризиса; сегодня же работа должна носить иной характер – это должен быть спокойный каждодневный труд по устранению слабых мест и коррекции развития отдельных отраслей. Важны не числовые показатели эффективности – они вторичны – важно качество работы, её согласованность и надёжность получаемого результата. Сегодня определяющее значение должны иметь не целевые показатели, а наличие осознанного плана работ и, главное, образа будущего, который будет постепенно воплощаться в реальной жизни.

Достижения народного хозяйства обязательно появятся в сильной и устойчивой стране, но они должны являться закономерным итогом и вершиной жизни целого общества, а не результатом давления власти и консолидации усилий народа для достижения отвлечённых целей. Никакие успехи в космической отрасли не помогли нам в прошлом веке сохранить Советский Союз. Нам нужна не передовая, а крепкая, стабильная и устойчивая страна, даже если она сегодня будет не на первых местах по отдельным показателям. Нам нужны не высокие рейтинги власти и восторженное возбуждение населения от преходящих побед, а глубоко осмысленная, сознательная работа всего общества по строительству своей жизни и своего будущего. Только путём такой напряжённой внутренней работы русский народ сможет стать самим собой и найти себя в этом таком непрочном и вечно колеблющемся мире, только таким образом он сможет стать настоящим камнем и якорем спасения для всех соседних народов, а в перспективе и для всего человечества.

В этом контексте стоит обратить внимание и ещё на один момент: отказ от понимания экономики и всей общественной жизни как статистики и бухгалтерии и её наполнение духовным содержанием неизбежно приведёт к тому, что потеряют значение современные технократы, примат компетенций и показателей эффективности, а также, вероятно, и уже всем успевший надоесть Единый государственный экзамен. Всё это необходимо при нынешнем политическом режиме, озабоченном показателями лидерства, но будущая Россия должна стать гуманитарной страной, где не креативный класс общества как продукт конкурентного развития передовых отраслей, а всесторонне развитая и целостная личность с глубоким пониманием окружающего мира будет иметь преимущество перед всеми остальными. Более того, я убеждён, что только при таком, рассмотренном выше, характере общественной жизни думающий человек получает и смысл и значение, а я очень хочу, чтобы Россия была страной именно думающих людей. Не передовой страной, ищущей своё место на глобальных рынках, а государством всесторонне развитых и сильных индивидуумов, ищущих самих себя.

* * *

Пожалуй, на этой мысли уже почти пора поставить точку в нашем исследовании. Не столько потому, что мы создали полноценную альтернативную картину мира, способную разрешить противоречия российского и мирового развития, сколько потому, что такую концепцию нельзя создать в тишине кабинета и начертать на страницах книг. Будущее должно рождаться не в процессе теоретических размышлений, а в ходе решения реальных задач, как результат стремления создать социальную систему адекватную потребностям времени и мировоззрению реальных людей. Теория должна рождаться из жизни, а обратное мы уже пробовали. В данном разделе лишь сделана попытка определить основные смысловые линии понимания мира и сформулировать основополагающие законы государственного строительства. В заключение осталось добавить несколько существенных моментов, касающихся всемирно-исторических перспектив.

Помимо перечисленных выше, нам следует перенять у европейцев ещё одно качество – неприятие силы и милитаризма. Кризис нынешнего века – изобретение оружия массового уничтожения, расцвет феминизма и нарочитый псевдогуманизм – это то, что со всей очевидностью делает невозможными полномасштабные войны, но это и повод задуматься всему человечеству, может быть впервые в своей истории, что нам пора сделать шаг вперёд: от культа силы к новому миропорядку, где мужчина снова возьмёт в свои руки бразды правления вселенной, но уже не с помощью физической силы, а опираясь на ум и духовность, где человечество впервые перейдёт от экстенсивного пути развития к интенсивному, где рост будет осуществляться не за счёт экспансии, а за счёт углубления, усложнения внутренних общественных структур и подлинного раскрытия потенциала человеческого духа.

Сегодня мы пытаемся найти ключ к общечеловеческому будущему, но тратим время на тщетные попытки создать то, что давно уже существует. Ключ к будущему у нас перед глазами, и он всегда был тут. Мы за последние полтора века совсем забыли, что единственным мотором эволюции человечества является христианство, потому что только оно и делает историю мира поистине всеобщей. Однако сегодня нам нужно признать печальный факт: нам не удалось построить религиозный рай на земле. Две тысячи лет прошли почти впустую и Средневековье не вышло ни в России, ни в Европе. Оказалось, что христианство – это действительно сложно, что этот мир слишком далёк от того, чтобы жить по религиозным законам. Но может быть, нам нужно теперь новое Средневековье, где мы будем уже пытаться понять религию, а не слепо воплощать в жизни её обряды? Где мы попытаемся осмыслить социально-политическое измерение религии, а не только индивидуально-духовное? Сегодняшний мир к этому по-настоящему располагает: исчезла вера людей в божков и духов, а западная наука и техника по-настоящему многое изменили в нашей жизни. Исчезло противостояние христианства и язычества, и все религиозные заблуждения христианского мира навсегда сгорели в горниле мировых войн. Но само христианство никуда не делось: каждое воскресенье в храме мы сталкиваемся с тем, что превыше нашего понимания, что входит в коренное противоречие со всем окружающим миром, со всем, что мы знаем и понимаем. Не думаю, что это повод отказаться от мира, но это лишь повод глубже понять религию, что она несёт в себе и как можно воплотить её потенциал в таком огромное секулярном мире. Я убеждён в том, что будущее этого мира не за русской культурой, не за капиталистической глобализацией и не за своеобразием всего остального человечества – будущее за универсальным христианством, в котором только и могут разрешиться все противоречия всемирной истории. Но это не какое-то отвлечённое христианство, а такое близкое и хорошо знакомое нам православие, сохранившее в самом себе представление о сути вещей и ключ к пониманию Бога, мира и человека. Осталось только понять, где здесь религия, а где здесь наше, человеческое и остро злободневное, и отделить их друг от друга. А что касается того, кто станет двигателем мировой истории, то здесь тоже нет для нас никаких неожиданностей: русский народ, однако не потому, что мы лучше других или в нас заключена какая-то тайная природная сила, но потому, что в этом наш свободный и осознанный, а также исторически и даже географически обусловленный выбор – стремление сплотить человечество и построить истинный рай на земле. Наконец, и сама общечеловеческая Империя – это не безликая глобальная сила, а наша собственная Российская империя со вполне очевидным духовным центром, понятной системой ценностей и сложной исторической судьбой.

Что же касается нашей цели на ближайшую историческую перспективу, то она должна состоять не в подавлении Запада или воссоединении Русского мира, а в объединении Запада и России, то есть христианского мира. Распад христианства – это единственная по-настоящему страшная трагедия всемирной истории, это была подлинная духовная катастрофа, это был крах мечты о сплочении человечества и победа тенденции к его разделению. Всё, что мы имеем сегодня – итог сделанного или не сделанного тысячу лет назад выбора. Бесспорно, проще всего махнуть на Запад рукой, обвинить его во всех смертных грехах и пойти искать правду на стороне. Иногда действительно легче найти язык со всем миром, чем с собственной семьёй, иногда легче сделать ставку на геополитику и экономику, чем увидеть тысячи мельчайших духовных нитей, которые сплетают нас с европейцами и американцами в единое целое. Разумеется, нет худа без добра, и мы с Западом нашли самих себя за последнюю тысячу лет и многое поняли об этом мире, но теперь настала пора искать не то, что нас разделяет, а то, что нас объединяет. Только это и может повернуть ход всемирной истории вспять и остановить процесс саморазрушения человечества.

Однако объединение мира должно происходить не за счёт подавления и навязывания другим своей точки зрения, как и не за счёт того, чтобы сидеть и смотреть, как заблудшие вымирают, а выживают только хранители истины. Расширение Империи как процесс сплочения человечества – это не только о том, чтобы у кого-то что-то перенять, но и о том, чтобы это что-то сохранить и включить в себя как целое, как живой и самобытный организм. Универсализм, оптимизм и неприятие силы не всё, что у Европы есть. Помимо этого в европейцах есть ещё что-то такое, что всегда привлекает русскую, да и не только русскую, душу: какая-то совершенно потрясающая искра живого человеческого таланта, проявление необыкновенного и нигде больше неповторимого разнообразия. В европейцах есть что-то такое, без чего всем остальным на этой планете будет бесконечно скучно жить. Возможное исчезновение западной цивилизации – это страшная трагедия, которой мы, в глубине души, и опасаемся сегодня едва ли не больше всего на свете. Конечно, Европа – это не центр мира, но, в конце концов, зачем нам мир, в котором не будет Европы?

Заключение

Спустимся с небес на землю, чтобы поставить более реалистичную точку в данной работе. Наверно, меня кто-то обвинит в попытке «обелить» Запад, в игнорировании многих очевидно негативных фактов, что, вообще, крайне характерно для либералов. Однако данная работа – это не всесторонний анализ нынешнего положения вещей, а попытка восстановить целостность понимания мира, стремление дополнить общественную дискуссию тем, что там совершенно отсутствует. За всем остальным вполне можно обратится к официальным российским средствам массовой информации и другим источникам. Что касается собственно Запада, то стоит пояснить: Запад может разлагаться, может стремиться подчинить себе мир, может поддерживать террористов и разрушать основы человеческой цивилизации, но что нам до него, если дело в нас? Для нас дело всегда в нас и ни в ком другом. Нам давно уже пора перестать видеть в Западе конкурента и всю свою жизнь строить в противостоянии с ним. Хотя для полноты сложившейся картины один штрих всё же нужно добавить: никакие стратегические просчёты нынешнего российского руководства не оправдывают той бойни, которую устроили на Украине националисты, так же как не оправдывают они и западных интриг в отношении других стран.

Честно говоря, публикуя данную книгу, я боюсь того, что она будет воспринята как «нож в спину» нашим солдатам, как атака на власть в тот момент, когда наша страна должна быть единой и сплотиться вокруг своего верховного главнокомандующего. Возможно, так и есть, но, во-первых, я убеждён, что «туман войны» – это самая большая опасность, которая может ожидать армию и народ, находящихся в состоянии борьбы с противником. Кроме того, моя проблема состоит в том, что я не поверил в серьёзность стоящего перед страной вызова, в то, что всем нам действительно что-то угрожает. Наверно, не я один испытываю сегодня не столько опасение за будущее своей страны и всего мира, сколько усталость от всей этой многолетней какофонии. Противостояние с Западом есть не более, чем фарс, пустой и бессмысленный, точно такой же, как недавняя пандемия коронавируса. Мы не враги друг другу. Всё нас окружающее – это всего лишь обоюдный интеллектуальный и духовный паралич: мы запутались в мелочах и не можем разобраться в сути происходящих событий. Только поняв и приняв данный факт мы сможем вдвоём с Западом понять, что нам делать с той чудовищной трагедией, что развернулась на наших глазах на Украине, и в который мы все вынужденно принимаем участие.

К чему я сегодня призываю? К революции? К государственному перевороту? К капитуляции и выводу войск с Украины? Нет, нет и нет. Я призываю лишь к тому, что вынесено в заголовок данной книги – к изменению ума. К тому, чтобы мы перестали думать обо всём человечестве и сосредоточились на самих себе, ведь нет лучшего способа помочь миру, чем стать самими собой. К тому, чтобы мы перестали говорить и стали больше слушать. К тому, чтобы мы, наконец, задумались о том, что в действительности наполняет нашу жизнь, и более осознанно относились к каждому событию.

Данная книга получилась достаточно сумбурной, как, впрочем, и вся жизнь вокруг нас, но всё же что здесь главное? В чём главное нынешнее заблуждение российского общества? В ненависти друг к другу и к своим противникам? Нет, когда-нибудь природа и здравый смысл возьмут своё и умерят этот всплеск патриотизма, хотя лучше бы это произошло поскорее. В пристрастии к никому непонятным и ненужным вещам вроде демократии и гражданского общества? Нет, это просто слова, которые мы сами наполняем нужным нам смыслом; хотя, конечно, лучше бы мы подобрали другие слова, лучше отражающие смысл того, что мы имеем и чего хотим добиться. В нелепой попытке реставрации СССР? Нет, всё равно эта попытка обречена на провал, жаль только, что мы теряем время и силы на эту бессмысленную авантюру.

Всё же, как мне представляется, самое опасное для нас заблуждение – это «Русский мир», национализм и преклонение переду русской культурой. Наверно, желание пойти по этому пути – это почти неизбежная ошибка, которую могла сделать страна, раздавленная ужасами прошлого века и кризисом самоидентификации после десятилетий засилья чуждой безбожной идеологии. Но мы должны понять одну простую вещь: все наши прошлые достижения – формирование прекрасной культуры, создание одного из величайших в истории человечества государств и победа в самой страшной войне – всё это не имеет к нам никакого отношения. «К нам» – это к ныне живущим россиянам, то есть к вам, мой уважаемый читатель, и ко мне, автору этих строк. Это не наши с вами достижения: не мы с вами лежали в окопах Сталинграда, не мы кричали на всю планету «Поехали!», не мы творили великие стихи и романы. Россия – это не абстракция, живущая сама по себе, а реальные люди. Мы можем гордится нашими предками, но в этом лишь ещё одно напоминание для нас о том, как ничтожны мы и как нужно нам соответствовать тем великим свершениям. Гордясь же Россией мы создаём самодостаточного идола, обладающего собственной жизнью, что совершенно неверно: Россия жива только до тех пор, пока живы люди, её населяющие. Если мы говорим о том, что Россия – это идея, то мы должны понимать, что эта идея существует лишь до тех пор, пока существуют те, кто в неё верят и её претворяют в жизнь. Я убеждён в том, что нам не нужно сосредотачиваться на нашей культуре, нам нужно обратится к первоисточнику, к тому, что эту культуру создавало – и творить уже новую культуру, которая, я уверен, превзойдёт всё то, что было создано нашими предками. Нам нужно перестать цепляться за материальные ценности прошлого, пусть даже это важные исторические реликвии, церкви или целые монастыри: не в них главное, и ими жизнь не ограничивается. Наше прошлое и достижения наших предков – это не способ формирования национальной идентичности, а лишь предмет для изучения в рамках школьной и университетской программы, это один из способов самопознания, а не фундамент для построения будущего.

То же самое касается Украины, Белоруссии и прочих стран исторической России и зоны её влияния. Эти страны не самодостаточные абстракции, а живые люди, которые нам не принадлежат. Нам нужно отпустить их в своей душе, позволить им жить своей жизнью. Пусть эти народы пытаются создать собственные государства, если они хотят, пусть вступают в Европейский Союз, пусть в Российскую Федерацию, но пусть они сами делают свой выбор. Мне бы не хотелось, чтобы российская власть начала поучать все окружающие страны точно таким же образом, что и граждан самой России. Если мы правы в том, что судьба соседних государств неразрывно связана с нашем народом, то всё обязательно встанет на свои места. Вопрос не в них – вопрос в нас, в нашей силе, в нашей способности быть центром притяжения и мотором эволюции человечества.

Что же до русских людей, разбросанных по всему остальному миру, то нам тоже нужно их отпустить. Пусть они станут настоящими европейцами, американцами, австралийцами и так далее. Так будет лучше и для них, ведь они перестанут восприниматься в своих странах пятой колонной, так будет лучше и для нас, ведь человек не должен жить прошлым и разъедать свою душу ностальгией. Нам не нужно беспокоится о том, что наши бывшие соотечественники растворятся в этом огромном мире, потому что раз приняв в свою душу русскую культуру, они уже не станут просто иностранцами и космополитами: прививка Россией – это навсегда. Но русская душа, русское воспитание и русская культура нужны не для продвижения российских интересов, а для того, чтобы менять этот мир к лучшему, делать его более чистым, глубоким и духовным. Русская эмиграция прошлого столетия, лишившая нас половины сограждан, – это не трагедия, а наш дар человечеству. Под рокот грозного двадцатого века мы отдали миру самое ценное, что могли ему дать – половину самих себя.

Я очень хорошо помню, какой была наша страна пятнадцать и даже десять лет назад: мы думали о серьёзных вещах, с оптимизмом смотрели на мир и строили планы на будущее. Страшная украинская трагедия полностью парализовала нас, держит в тисках наш разум и заставляет мыслить всё более негативно. Мы полагаем, что выхода нет и нужно стоять до конца. Но выход есть: он всегда там же, где и вход. В 2012 году мы сделали неверный выбор, вопреки всякому здравому смыслу избрав на третий срок нашего нынешнего президента. Мы отказались от собственного мнения и слепо пошли за главой государства. Однако эту ошибку всегда можно исправить, и в следующем году как раз представится такой случай. Нам снова нужно возвращать в нашу жизнь вопрос о будущем своей страны. Этот вопрос ещё не закрыт.

Санкт-Петербург

Январь – апрель 2023 года

Примечания

1

 Morawiecki M. Russia’s monstrous ideology must be defeated. URL: https://www.telegraph.co.uk/opinion/2022/05/10/russias-monstrous-ideology-must-defeated/. На момент публикации книги доступ к сайту ограничен Роскомнадзором.

(обратно)

2

 Устав фонда «Русский мир». П. 2.4. URL: https://russkiymir.ru/fund/USTAV_2022.pdf. Навигация на сайте: Фонд > О фонде > Ссылка «Устав фонда “Русский мир”».

(обратно)

3

 Смыслы и ценности Русского мира. Сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом «Русский мир». URL: http://russkiymir.ru/events/docs/Смыслы и ценности Русского мира 2010.pdf. Навигация на сайте: Фонд > О фонде > Ссылка «Смыслы и ценности Русского мира. Сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом “Русский мир”».

(обратно)

4

 Концепция внешней политики РФ: «17. Достижение стратегических целей внешней политики Российской Федерации осуществляется путем выполнения следующих основных задач: …12) усиление значимости России в мировом гуманитарном пространстве, укрепление позиций русского языка в мире… 43. …Российская Федерация намерена уделять приоритетное внимание: …5) содействию в формировании единого гуманитарного пространства Российской Федерации и государств – участников СНГ, сохранению многовековых цивилизационных и духовных связей народа России с народами этих государств. Источник: Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена президентом Российской Федерации В. В. Путиным 31 марта 2023 г.) URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/official_documents/1860586/. Навигация на сайте: Внешняя политика > Основополагающие документы > Ссылка «Концепция внешней политики Российской Федерации…». В предыдущей версии документа от 30.11.2016 г. не было употреблено словосочетание «Русский мир», но задачи внешней политики были сформулированы также сквозь призму данной идеологии, более того в концепции ещё более прямо говорилось о необходимости «консолидации российской диаспоры». URL: http://kremlin.ru/acts/bank/41451.

(обратно)

5

 Сравните: «Развитие заграничных [православных] общин является мощным фактором, препятствующим ассимиляции русских людей». Источник: Смыслы и ценности Русского мира… С. 31.

(обратно)

6

 Смыслы и ценности Русского мира… С. 50.

(обратно)

7

 Там же, с. 34.

(обратно)

8

 Там же, с. 7.

(обратно)

9

 Там же, с. 29.

(обратно)

10

 Послание Президента РФ Федеральному собранию. 1 марта 2018 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/56957. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «01.03.18», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

11

 Там же.

(обратно)

12

 Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 2019. С. 100. В других изданиях: Глава 3. Дипломатический плацдарм. Параграф «Основная цель США».

(обратно)

13

 Там же, с. 97. В других изданиях: там же.

(обратно)

14

 Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности. 10 февраля 2007 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/24034. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «10.02.07», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

15

 Сравните: «Как ни горько признаваться в этом, но почти семь десятилетий мы двигались по тупиковому маршруту движения, который проходил в стороне от столбовой дороги цивилизации». Источник: Путин В. В. Россия на рубеже тысячелетий // Российская газета. 1999. 30 декабря.

(обратно)

16

 Меморандум д-ра Гельфанда // Фельштинский Ю. Г. Германия и революция в России. 1915-1918. Сборник документов. М., 2013.

(обратно)

17

 Заседание международного дискуссионного клуба «Валдай». 19 сентября 2013 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/19243. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «19.09.13», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

18

 Сравните: «Мы имеем по-настоящему хорошую Конституцию. Её раздел, посвященный правам и свободам личности, считается лучшим конституционным актом такого рода в мире». Источник: Путин В. В. Россия на рубеже тысячелетий // Российская газета. 1999. 30 декабря.

(обратно)

19

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 15 января 2020 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/62582. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «15.01.20», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

20

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 1 марта 2018 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/56957. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «01.03.18», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

21

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 20 февраля 2019 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/59863. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «20.02.19», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

22

 Послание Президента РФ Федеральному собранию. 1 марта 2018 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/56957. Навигация на сайте: События >Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «01.03.18», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

23

 Несмотря на то, что президент в различных интервью не перестаёт подчёркивать разобщённость противостоящих нам сил, представление о «коллективности» Запада находит своё законченное воплощение в текущей политике государства. Пример из Концепции внешней политики РФ: «62. Курс России в отношении США носит комбинированный характер с учетом роли этого государства как… главного вдохновителя, организатора и исполнителя агрессивной антироссийской политики коллективного Запада…» (выделено мной. – Г. К.). Источник: Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В. В. Путиным 31 марта 2023 г.). URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/official_documents/1860586/. Навигация на сайте: Внешняя политика > Основополагающие документы > Ссылка «Концепция внешней политики Российской Федерации…»

(обратно)

24

 Послание Президента РФ Федеральному собранию. 12 декабря 2013 г. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/19825. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «12.12.13», нажать клавишу «Ввод». Цитата из книги Н. А. Бердяева «Философия неравенства».

(обратно)

25

 Сравните: «право этого западного меньшинства на собственное культурное своеобразие… должно быть обеспечено, относиться нужно к этому, безусловно, с уважением, но, подчеркну, наравне с правами всех остальных». Источник: Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай». 27 октября 2022 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/69695. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «27.10.22», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

26

 Сравните: «…менторские поучения всем уже порядком надоели – если потребуется, мы и сами кого угодно можем поучить…». Источник: Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 1 декабря 2016 года URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/53379. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «01.12.16», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

27

 Указ Президента Российской Федерации от 09.11.2022 г. № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/48502. Навигация на сайте: Документы > Банк документов > В поле «Название документа или его номер» ввести «809», в поле «дата принятия» ввести «09.11.22», нажать кнопку «Найти документ».

(обратно)

28

 Конституция Российской Федерации. Статья 80, часть 2. URL: http://www.kremlin.ru/acts/constitution. Навигация на сайте: Документы > Конституция России.

(обратно)

29

 Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай». 27 октября 2022 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/69695. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «27.10.22», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

30

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 21 апреля 2021 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/65418. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «21.04.21», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

31

 Евангелие от Луки, глава XXI, стих 26.

(обратно)

32

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 20 февраля 2019 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/59863. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «20.02.19», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

33

 Распоряжение Правительства РФ от 29 декабря 2022 г. № 4356-р. URL: http://static.government.ru/media/acts/files/1202212310034.pdf. Навигация на сайте: Документы > Поиск по всем документам > Указать вид документа: «Распоряжение Правительства РФ», номер: «4356-р», нажать кнопку «Найти».

(обратно)

34

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 16 мая 2003 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/21998. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «16.05.03», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

35

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 26 мая 2004 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/22494. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «26.05.04», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

36

 Там же.

(обратно)

37

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 16 мая 2003 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/21998. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «16.05.03», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

38

 Конституция Российской Федерации. URL: http://www.kremlin.ru/acts/constitution. Навигация на сайте: Документы > Конституция России.

(обратно)

39

 Послание Президента РФ Федеральному Собранию. 08 июля 2000 года. http://kremlin.ru/events/president/transcripts/21480. Навигация на сайте: События > Стенограммы > В поле с указанием даты ввести «08.07.00», нажать клавишу «Ввод».

(обратно)

40

 ВЦИОМ. Послание Президента-2023: общественная оценка. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/poslanie-prezidenta-2023-obshchestvennaja-ocenka. Навигация на сайте: Аналитические обзоры > Справа в разделе «Тематический каталог» выбрать «Политика», далее «Президент. Выборы президента» > «Послание Президента-2023: общественная оценка». В докладе указано, что в 2023 году 74 % респондентов указало на то, что все или большинство тем и проблем, поднятых в послании президента, были важными и значимыми для самих респондентов и членов их семей. В 2021 году этот же показатель составлял 71 %. В последние годы более 78 % респондентов отмечало, что то, что президент говорил было интересно, чётко и понятно.

(обратно)

41

Н. А. Бердяев. Философия неравенства. М., 2010. С. 76. В других изданиях: Письмо третье. О государстве.

(обратно)

42

 Попутно отмечу: подчас складывается впечатление, что Россия, недавно снова обратившаяся к религии, есть страна ложно понятого смирения, где каждый так и старается отказаться от собственного мнения в пользу почитаемого им внешнего авторитета. Власть подчиняет себя церкви, церковь – власти, элита и народ – президенту, президент – народу. В итоге, непонятно, принимает ли вообще кто‑то в нашей стране полностью осмысленные и внутренне обусловленные решения.

(обратно)

43

 Путин В. В. Нам нужна новая экономика. // Ведомости. 30.01.2012. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2012/01/30/o_nashih_ekonomicheskih_zadachah.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Часть первая. Россия и мир. Постановка проблемы

Часть вторая. Государство и общество. Анализ

Часть третья. Альтернативный взгляд

Заключение

*** Примечания ***