Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ) [Юлия Марлин] (fb2) читать онлайн

Ласточка в Академии Штормового ветра

Часть ПЕРВАЯ. Чужая среди своих

Воздух дрожал, пронизанный отблесками красноватых огней. Под потолком витало облако темной магии. Живыми тенями она ползла по стенам, струилась по безлюдным переходам, лизала подножия лестниц с перилами, украшенными львиными головами и грозилась вылиться в неконтролируемый смертельный вихрь, не знавший пощады.

Трехэтажная старинная усадьба дышала гневом и яростью.

От холода, вымораживающего насквозь, ноги и руки отказывались повиноваться. Сердце казалось куском льда, а кровь — водой, выстывшей под напором ветров мертвого мира. И все же, замерший на пороге полноватый, убеленный сединами пожилой господин сумел смахнуть немое оцепенение. Толкнув дверь тростью с навершием из слоновой кости, он вбежал в просторный холл, отделанный бежевыми тонами, и сразу наткнулся на первого наёмного убийцу.

Тот лежал на ковровой дорожке, раскинув руки, и не подавал признаков жизни. Еще один простёрся у лестницы, ведущей на второй этаж. Его лицо скрывала плотная маска с прорезями для глаз; черные одеяния были пропитаны кровью, а на груди зияла выжженная дыра.

Визитёр глухо сглотнул.

В госпитале, куда он наведался полчаса назад сообщили, что господин руководитель в спешке покинул рабочий кабинет. Возможно, добавила шепотом юная медсестра-стажерка, причиной тому могла послужить странная записка, выпавшая на стол директора из черного облачка. Прочитав ее, он изменился в лице и бросился на улицу.

Седовласый мужчина кинулся к лестнице, бормоча:

— Все-таки выследили. Добрались.

Спустя минуту — усилия были вознаграждены. Борясь с одышкой и опираясь на трость, он вбежал на второй этаж и сосредоточился на фигуре, замершей у приоткрытой двери в конце коридора.

Несложно было догадаться, что статный высокий молодой человек в сине-белой форме, украшенной нашивкой красного креста на рукаве, являлся хозяином дома.

Он стоял с идеальной осанкой. В гордой позе человека, умевшего принимать удары судьбы с высоко поднятой головой. Уже по одному этому признаку можно было судить о его прекрасном аристократическом воспитании. Белоснежные волосы стянуты в высокий хвост. Обманчиво расслабленные ладони неподвижны, хоть и напряжены. Вокруг них вихрятся облачка темной магии.

Старик понял, что явилось тому причиной.

Взгляд хозяина был устремлён на роскошную кровать с нарядным балдахином. На смятых простынях… трость выпала из ослабших пальцев.

На простынях, сплетясь в откровенной позе, занимались любовью двое. Красивая молодая женщина с волосами цвета воронова крыла стояла на коленях и, прижимая лоб к подушке, тихо постанывала, а обнаженный мужчина брал ее сзади.

Темные, загорелые руки жадно сминали бледно-молочные ягодицы молодой госпожи. Их движения были подчинены определенному ритму. Хриплое, рваное дыхание слышалось даже в коридоре.

Любовники не догадывались, что в темноте скрываются наёмные маги, присланные убивать. Занятые игрой, они извивались, дрожали и не замечали очевидной опасности.

— Мой мальчик, — голос гостя сорвался, отказываясь продолжать.

Как назло в следующую секунду пролился медовый женский стон:

— Да, Генри, вот так…

Седой господин отер лоб ладонью и сделал шаг к молодому человеку, отчего тот едва уловимо шевельнул головой. Степенно, холодно. Виденное было ему не ново.

— Ты знал?

— Подозревал, — ответил спокойным глубоким голосом.

— Не смотри, — визитёр опустил на плечо молодого мужчины руку. — Сегодня она утратила твоё доверие.

— Амелия его утратила, когда избавилась от нашего ребёнка, не поставив в известность меня.

Чернильные завитки на стенах и потолке истончились, втягиваясь в расслабленные мужские ладони. Хозяин дома взял отпущенную на свободу магию под контроль.

Седоволосый схватился за сердце.

— Когда?

— Полгода назад. Жена проболталась личной горничной, а та не удержала новости от мужа-садовника. Занятно. Лия столько раз меня предавала, а я не перестаю ее любить. Даже сегодня, получив анонимную записку с угрозами, я бросился к ней. Как, оказалась, в моей помощи жена не нуждается.

Гость покосился на мертвого наёмника.

— Целью был ты?

— Тайные охранки, установленные мной лично, вскрыты и деактивированы. Маскировочные чары подавлены контрзаклинаниями. Охрана выведена из строя некропорошком. Все еще сомневаетесь, советник Прим?

— Хотели выманить? Сбить с толку и убить?

— В какой-то мере, им удалось. Им всем. — Уверенный бесстрастный тон не располагал к дальнейшему продолжению, Прим поспешно сменил тему.

— Брось медицину, Киаррэн. Вернись на Императорскую службу. Выждем какое-то время и, когда все утрясётся, объявим народу о возвращении наследного принца…

— Нет, — решительно заявил молодой человек, оборачиваясь и обжигая гостя тяжелым взглядом. — Мы это уже обсуждали. Для передачи власти у него есть единокровная дочь. Не забывайте — чья кровь течёт в моих жилах.

— Твой отец давно даровал Сирианне свободу. А тебя признал законным наследником.

— Это неважно. Люди не примут правителя с «грязной» кровью.

Пространство дрожало от жара любовной магии, исходящей из спальни. Слух резали пронзительные стоны любовников. Игнорируя их, Киаррэн плавно перевел взгляд в окно. В янтарных глазах плясали темные тени.

— Будет лучше, если на некоторое время я пропаду из поля зрения общественности.

Прим недовольно вздохнул. Ход мыслей сильного мага (а то, что хозяин дома — маг являлось бесспорным) ему не понравился:

— Для внезапного исчезновения требуется веская причина.

— Значит, измена моей жены пришлась как нельзя кстати, — усмехнулся потомственный аристократ.

Киаррэн мастерски контролировал чувства и поступки, а из любой ситуации мог извлечь выгоду. Спорить с таким бессмысленно и неразумно.

Прим поморщился, продолжив вполголоса:

— Стоит закинуть наживку и уже завтра вся светская хроника будет пестреть статьями о распутном поведении миссис Амелии ван Саар де Мальер, осквернившей семейное ложе с любовником.

— Оставляю это на ваше усмотрение, — сказал молодой человек.

Затем степенно оправил врачебный камзол и отдал собеседнику короткий поклон:

— А мне пора. До отъезда меньше двух суток. Необходимо передать дела в госпитале, дать распоряжение поверенному о смене имени, и, разумеется, заехать в судейское бюро с прошением о расторжении брака.

— Куда потом?

— Друг давно зовёт работать в Эвер-Ниаре.

— Академии магии? — Гость слегка опешил. — Она далеко на севере, в холодном, неприветливом краю, населенном потомками великанов и расы… — однако наткнулся на взгляд янтарных глаз и замолчал. — Хотя, возможно, ты прав. Лучшего места укрыться на время и придумать нельзя.

Молодой маг кивнул на прощание «милорд», перешагнул через мёртвое тело убийцы и направился к лестнице твердым, уверенным шагом.

Через минуту входная дверь с шумом захлопнулась.

— Пусть хранят тебя Высшие Изначальные, — проводив взором высокую гибкую фигуру, советник Прим оправил темный плащ, поднял трость, и тоже покинул усадьбу ван Саар де Мальеров.

Глава 1. Таверна "Медовый источник"

Узкая земляная тропа вилась вверх, делаясь то уже, то шире. Иногда над головой вспыхивал подземный фонарь, отбрасывая блики на скользкие стены шахты, а потом туннель снова накрывало полосой беспросветного мрака.

Мои руки скользили по шероховатым стенам, ноги передвигались на ощупь. Воздуха отчаянно не хватало. Горло пересохло от пыли и грязи, что витала душными вихрями и оседала на одежду, волосы, горящую от зноя кожу.

Со стороны мы походили на войско голодных призраков, бежавших из подземного мира. Бледные, с запавшими щеками и темными кругами под глазами. Нас качало от усталости. Мы не ели и не спали много дней. Последние запасы воды были израсходованы еще вчера. Хотя, может, это было позавчера.

Запертый в подземелье человек утрачивает способность ориентации в пространстве. Время сливается в единый бесконечный поток, давит, душит, медленно убивает. Но мы все равно пытались вырваться из западни, в которую нас загнал горный обвал. Выход из шахты завалило. Я и бригада горнодобытчиков оказались в смертельной ловушке.

— Мистер дель Сатро! Мистер дель… — кто-то тронул меня за руку.

Я обернулся, упираясь в бледное, изможденное лицо. Парнишка был обсыпан пылью и походил на бесформенное облако, и лишь только огромные серые глаза сверкали, выдавая в нем еще живое существо.

— Там, кажется, проход.

— Где?

— В скальной породе. Оттуда тянет свежим воздухом.

В сердце вспыхивает надежда. Мы выберемся, спасёмся из горной ловушки. Ради возможности еще раз увидеть любимую дочурку Анжелину и сына Эда стоит рискнуть. Кивнув, позвал бригаду за собой.

— Туда!

Еще немного, каких-то сотня шагов по земляной дороге, зажатой молчаливыми громадами стен, и мы вырвемся из недр гор.

Внезапно над головой пронёсся гул, горная гряда содрогнулась.

— Обвал! — Крикнул полный ужаса голос. — Спасайся, кто может!

Я метнулся к стене, зажал голову ладонями, и задохнулся от боли и пыли.

Тьма и огонь обрушились на меня из разверзнутой пасти каменного дракона. Придавили неподъемной тяжестью, вырвали из легких последний вскрик. Слышу хруст ломаемых костей, чувствую, как в тело вгрызаются клыки каменных глыб и… захлебываюсь темнотой.

* * *

Когда я открыла глаза, то, кажется, еще слышала неистовый грохот осыпающейся породы, беспорядочные крики, а на моих зубах скрипела горная пыль. Но сон развеялся, ресницы задрожали, и я уперлась в светлый потолок своей маленькой спальни.

Пошевелилась на жесткой кровати, медленно села.

Щеки были влажными от слёз, тело мелко дрожало. Впрочем, страха я не испытывала. Когда кошмары мучают постоянно, к ним начинаешь привыкать. Они становятся частью жизни, прививают смирение, взращивают в душе стойкость и умение держать удар.

Но сегодня откреститься от чувств не удалось. Под ребрами проворачивалось щемящее чувство утраты. Я снова видела гибель отца в горной шахте, куда он спустился с обычной ежемесячной инспекцией. Снова пережила день, после которого репутация рода дель Сатро рухнула в бездну.

Всего год назад моя жизнь кардинально отличалась от того жалкого, никчёмного существования, какое приходилось влачить сейчас. В то чудесное время нашу фамилию было принято произносить с придыханием. Нам благоволили члены Императорского Совета, мы были желанными гостями в каждом доме, а мой отец считался весьма успешным промышленником и занимался добычей редкого, с особыми магическими свойствами минерала эннита.

Брат Эдвард был старше на три года и готовился к поступлению в Императорскую военную академию, мечтая о службе адъютанта при штабе знаменитого на всю страну генерала Ранье.

Я же заканчивала Пансион благородных девиц и грела мысль о счастливом замужестве с представителем какого-нибудь древнейшего рода вроде ан Сарсен или ван Эбердино.

Матушка с пелёнок учила, что благовоспитанной аристократке большое количество наук ни к чему. Жена благородного лорда должна быть обучена лишь до той степени, чтобы поддержать светскую беседу о погоде, увлечениях супруга или издании нового императорского указа. Само собой владеть основами магического рукоделия, дабы в отсутствии второй половинки коротать вечера за вышиванием. Быть в деталях ознакомлена с секретами кулинарного дела и умело исполнять прихоти супруга в постели. Прочие знания, уверяла она, не способствуют укреплению брака и уж точно не нужны, когда мы останемся с мужчиной в спальне наедине.

Все шестнадцать лет я верила этой истине и неукоснительно ее соблюдала.

Стройный мир пошатнулся с новости об открытии нескольких новых месторождений эннита в разных частях Империи. Как гром среди ясного неба стали поступать противоречивые сведения о большом количестве выхода минерала на рынок и как следствие — резком падении цены.

Некоторое время отцу еще удавалось сохранять за родом дель Сатро преимущественное право поставок минерала к императорскому двору, однако вскоре выяснилось, что запасы наших земель истощились, а нас все настойчивее теснят конкуренты. Стараясь сохранить лицо, Галлен дель Сатро набрал кредитов и нанял рабочих для разработки неосвоенных территорий (а территорий у нас было предостаточно), и из-за этого влез в долги.

Благо к тому времени, брат уже учился в военной академии, а мне оставалось окончить последний курс пансиона. Деньги стремительно утекали, вовлекая семью в новые долговые обязательства, отчего на нас все чаще смотрели косо и шептались за спиной о скором разорении рода. Некоторые, особо предприимчивые, даже делали ставки, когда нас «попросят» покинуть фамильный особняк. А острые на язык господа без стеснения хохотали в лицо, предлагая помощь с поиском дешевого жилья в квартале бедняков.

Последней попыткой спасти репутацию стала моя договорная помолвка с главой рода штель Ферров — Артуром Третьим. Согласно условиям брачного контракта мы могли пожениться, лишь, когда мне исполнится восемнадцать.

Помню, как сильно я волновалась накануне представления жениху. Всю ночь не спала, ворочалась и рисовала в воображении, как войду в роскошный бальный зал, подойду к избраннику и сделаю идеальный реверанс…

— Перестань, — прорычала и вновь покрутилась перед зеркалом, рассматривая безупречный наряд.

Нежно-голубое платье было великолепным. Тройные юбки, нижние чуть темнее основного тона, а верхняя полупрозрачная, украшенная серебристым шитьем, струились складками в пол. Корсет в драгоценной вышивке подчеркивал тонкую талию и небольшую, но высокую грудь. Весь неземной образ дополняло эффектное V-образное декольте и белые перчатки до локтей.

Как ни печально, внешностью я обладала весьма заурядной. Невысокая, худая. С правильными чертами лица, какие бывают у каждой третьей рожденной в Империи аристократки. Густые волосы с рыжеватым отливом ниспали до середины спины. Глаза темно-голубые. Кожа сливочного оттенка порой доставляла немало хлопот, ведь стоит немного смутиться и щеки мгновенно покрывает предательский румянец.

Среди моих соучениц по Пансиону было много привлекательных особ.

Ту же Фиону Гаспар или Линду ван Маттэ молодые люди гораздо чаще удостаивали восторженных взглядов. На меня смотрели ровно, без придыхания. Улыбались, говорили комплименты, и на этом всё. Потому-то я сильно волновалась: приглянусь ли будущему жениху, и не надумает ли он расторгнуть помолвку.

— Не накручивай себя заранее, — нянюшка Риза подколола к прическе непослушный огненный локон и этим завершила мой идеальный образ. — Ты ему понравишься.

Какое счастье, что она оказалась права.

Встреча с Артуром была подобна сказке. Нас подвели друг к другу и, представив, оставили наедине. Посмотрев ему в глаза, я поняла, что пропала. Высокий, темноволосый маг был облачен в темно-синий костюм с отделкой из серебра. Каштановые волосы перетягивала широкая лента. В серо-зеленых глазах плескался интерес. На губах стыла улыбка, ввергающая неискушенное девичье сердце в бурный трепет.

Даже не заметила, как Арт пригласил:

— Подарите мне танец, милая Анжелина?

Мы кружились под звуки музыки, смеялись, болтали обо всем на свете и мне, казалось, жизнь постепенно налаживается. А когда он украдкой подарил мне мой самый первый страстный поцелуй, влюбилась без памяти.

Прощаясь, жених держал мои руки в своих и клялся, что будет считать дни до нашей свадьбы. Вернувшись домой, я на крыльях влетела в спальню и, закружив первую попавшуюся на пути горничную, со смехом рухнула на кровать.

Это был последний счастливый вечер.

А потом пришла страшная весть. Отца вместе с бригадой рабочих погребло заживо в фамильных шахтах. Все попытки их спасти провалились.

Долгое и тщательное расследование имперских законников окончилось безрадостным вердиктом: обвал произошел вследствие размытия горных пород. Дело перевели в разряд несчастных случаев и быстро закрыли. Лишь благодаря усилиям дальнего родственника по материнской линии, поиски отца возобновились, а он вновь был внесен в список временно живых.

Поскольку с исчезновением папы ежемесячные выплаты по долговым обязательствам прекратились, родовое поместье и все принадлежащие роду дель Сатро земли (наследниками коих являлись мы с братом, ибо матушка к этому времени давно почила), изъяли за неуплату и выставили на торги.

Так я и Эд стали нищими.

… Я прошлась пальцами по растрепанным волосам, отбросила за спину и поднялась. Темные отголоски сна еще бурлили в крови, отнимали жизненные силы и чтобы хоть немного укрепить ослабшее тело, я склонилась к тазику с водой и ополоснула лицо.

— Опять проспала? — Раздался за спиной грубый окрик.

В проходе стояла тетка Матильда и недовольно постукивала мыском сапога о пол. Дородная, великовозрастная, с пышным бюстом и острая на словцо, хозяйка придорожной таверны «Медовый источник» по праву считалась грозой здешнего городка. Черные волосы, сплетенные в косу, лежали на мощном плече. Руки уперты в необъятные бока. Из темных глаз сыпались искры. Даже ее муж — дядя Роберт редко вступал с Матильдой в спор. От того, если миссис ван Хольт начинала бушевать, утихомирить ее было некому.

Правда, быстро вскипая, она так же быстро остывала, а после падала на стул и, перехватывая поднесенное подавальщицей полотенце, принималась обмахивать пунцовое лицо в капельках пота. И вокруг на долгие минуты опускалась звенящая тишина.

— Чего замерла, — рявкнула «тетушка». — Даю десять минут. Одевайся. С самого утра в таверне от посетителей нет отбоя. А тут дрыхнешь, бессовестная. Забудь прежнюю жизнь. Ты теперь — нищая. Скажи спасибо, что приютили, а то бы сейчас побиралась по кварталу бедняков, или работала на панели, как та девица из обедневшей семейки Бессаро. Как там ее… мисс Сюзанна.

Я скрипнула зубами.

Матильда ван Хольт являлась дальней родственницей Галлена дель Сатро. Про таких говорят: седьмая вода на киселе. Когда наши земли отнял суд, Матильда и Роберт милостиво приютили его дочь у себя. Правда, сразу же поставили условие. Кров над головой надо отрабатывать. В итоге, уже на следующее утро я нацепила форму подавальщицы и отправилась разносить заказы.

Первый месяц от унижения и стыда я рыдала в подушку.

Отчаяние разрывало душу на части и пронзало сердце иглами безысходности. Мир перевернулся, растоптав дворянскую гордость и благочестивое воспитание. Я оказалась прикована к месту, от которого к горлу все чаще подкатывает тошнота, к людям, что меня ненавидят, к реальности, где мне уготована жизнь прислуги.

Последний лучик за который я отчаянно цепляюсь — мой Арт. Мы по-прежнему обручены. До свадьбы еще долгих пять месяцев, но, если такова воля Изначальных, я не буду лить слёзы. Артур штель Ферр благородный человек, и сдержит данное отцу обещание, возьмёт меня в жены.

— Быстро, быстро, — звонко хлопнув перед носом, Матильда вышла в коридор. С лестницы донесся скрип подгнивших ступеней и шелест платья.

Я плеснула водой в лицо, сбросила ночную сорочку и натянула бордовое платье грубого кроя и белый передник.

О мутные стекла маленькой спальни бились капли летнего дождя.

На дворе стояло позднее утро, было холодно и серо. Небо закрывали синие тучи. Чернота в разрывах навевала мысли о голодных пастях чудовищ. На заднем дворе таверны был разбит маленький садик. Кучерявые кроны яблонь и слив раскачивал сильный ветер, гнул к траве лилии и орхидеи.

К вечеру город накроет туман, и я опять буду сидеть в своей комнате в одиночестве и перечитывать старый роман.

Будь родители живы, мы бы уже укатили на юг Норденвэлла к горячим целебным источникам, а потом отправились в долгое путешествие по Империи; ночевали в лучших гостиных дворах и посещали ярмарки и балы.

Пустота пробралась в душу могильным холодом.

Стало так горько, что я невольно всхлипнула, но сразу задавила порыв. Нельзя. Когда Матильда это видит, то начинает обвинять в неблагодарности. Хватит. Наслушалась за полгода. Больше не позволю над собой измываться.

Собрав волосы в шишку, обула туфельки без каблуков и выскочила на лестницу. На правой туфле зияла дыра, забавно обнажая мизинец. Я как-то сказала об этом тётушке, попросив новую обувь, на что получила грубый ответ:

— С твоими запросами по миру пойдешь. Довольно того, что ты занимаешь в моем доме кровать, и ешь три раза в день. Ступай работать, Анжелина.

* * *

В таверне было очень шумно.

Под потолком толклись облачка табачного дыма. Посетители занимали столики, громко смеялись, бренчали посудой и требовали добавки.

Едва я приблизилась к стойке, тетя вручила тяжелый поднос.

— Неси к столику номер пять. И мигом обратно.

Там кутила компания нетрезвых молодых людей. Двое слушали, а третий о чем-то выразительно рассказывал, размахивая кружкой имбирного пива с пенными хлопьями.

— … а я ей отвечаю, тебе только троллей соблазнять. Ни один в здравом уме с тобой не ляжет. Ты уродлива, как побочная дочь падших демонов Арруана…

Его приятели расхохотались. Я приблизилась, и сальный взгляд рассказчика предсказуемо пробежался по моей фигуре.

— Здравствуй, милая. Давно работаешь «В источнике»?

— Не очень, — ответила, выставляя на стол тарелки.

— Я тебя раньше не видел, — он уперся откровенным взглядом мне в грудь. — Хотя часто сюда захаживаю, когда еду в Хэтум. Я — Таин, торговец из Памилары. А тебя как зовут?

Я закинула поднос под мышку.

— У меня много работы.

— Стой, — наглец схватил меня за руку и с силой рванул на себя, рассчитывая посадить на колени. — Давай поболтаем.

Я чудом удержалась на ногах.

Полгода в «Медовом источнике» научили не только держать язык за зубами и равнодушно смотреть на посетителей, но и ловкости, какой раньше не обладала. Вырвалась из крепких рук и заняла оборонительную позу.

— Еще раз дозволите себе вольность, позову законников.

Каждый третий посетитель пытается завести разговор, каждый пятый непристойно намекает на продолжение вечера на верхнем этаже. Поначалу я бледнела, краснела и терялась, ведь прежде никогда не сталкивалась с таким обращением. Ни дома, ни в Пансионе, где училась.

Месяцы труда на миссис ван Хольт дали свои плоды, постепенно я училась защищаться.

— Ууу… — дружки Таина смачно загоготали. — Попал, приятель.

Таин обтер жирные губы о рукав камзола.

— Понял, мисс. Прошу прощения, — а у самого в глазах играют смешинки.

Что-то замышляет?

Я повернулась, думая, что инцидент исчерпан. Как бы, не так. Через секунду на весь зал прогремел громкий шлепок. Ягодицы обожгла неприятная боль.

— Чертовка, — довольно бросил торговец мне в спину. — Я бы тебя объездил.

От обиды щеки обожгло. Не поднимая головы, бросилась к стойке. Наверняка все смотрят и ухмыляются. Хорошо, матушки давно нет. Она бы не пережила такого позора.

Когда я вернулась, тетка вручила новый заказ.

— Столик номер девять. Бегом, Анжелина. Бегом!

Я метнулась через столы. Потом, перебежав зал наискось, отправилась в сторону горящего камина. Кроме меня в «Медовом источнике» было еще две подавальщицы. Немолодая блондинка Мири с пышным бюстом и грубыми чертами лица и единственная дочь Матильды — Лиз. Вот только она редко вспоминала о работе. Большую часть дня Лиз проводила за столиком в компании жениха и двух его друзей-собутыльников.

Сегодня Лиз (как всегда) сидела на коленях у белобрысого парня и страстно целовала в губы под веселый свист дружков. Парня звали Эмиш ле Брок.

Сын местного ювелира-барона.

За свои двадцать три года он успел заработать славу пьяницы и дебошира. Страшненький, буйный и выпивоха, ну и что? — улыбается Лиз украдкой. Зато выгодная партия. Дочь Матильды тайно надеется после свадьбы осесть в особняке будущего мужа. Справедливости ради надо сказать, никакого обручения у них еще не было. Лиз называет Эмиша женихом, а вот он, по-моему, просто развлекается с доступной девицей.

— Завидуешь? — Бросили мне ехидным голосом.

Я поняла, что смотрю на Эмиша и Лиз в упор. В глазах троюродной кузины светилась усмешка.

Отбросив толстую косу, Лиз удобнее устроилась на коленях любовника и обвила шею руками.

— Небось, мечтаешь, чтобы твой Арт сделал что-нибудь похожее? Ой, совсем забыла. Вы аристократы черствые, как корка позавчерашней выпечки. У вас неприятно показывать чувства. Вечно ходите с кислыми лицами.

Друзья Эмиша — краснолицый Боб и заросший щетиной Макс рассмеялись.

— Смешно.

Ле Брок меж тем склонил голову набок и прошелся по мне внимательным взглядом. Кустистые мужские брови взлетели и опали.

— Топай к нам, Анжелина. Негоже такой красавице все время грустить.

— Да, подойди, — Боб и Макс одновременно приосанились.

Первый стряхнул с камзола крошки, а второй, отрыгнув пенное, приглашающе похлопал по свободному стулу.

— Посетители не убегут. Если только демоны их не утащат, а демонов поблизости нет, и не будет.

Я оглядела полупьяные лица.

Знали бы они, насколько мне отвратительны. Как и вся моя жизнь.

Она, как эта шумная, пропахшая перегаром и потом придорожная таверна — темная, душная, с пугающими тенями в мутных углах. Порой просто не хочется жить, но и умереть не хватает решимости. Если наложу на себя руки, недруги победят, а род дель Сатро навеки смешают с грязью. Я и Эдвард последние представители семьи. Мы обязаны хранить наследие и беречь память прошлых поколений. Раз кроме меня и Эда больше некому постоять за честь рода, я буду сражаться, не жалея себя.

— Ну же, крошка, иди, — расценив мое молчание за раздумье, Эмиш взял с тарелки жареное куриное крылышко и поманил. — У нас еда и питье. Ты, наверное, проголодалась?

Будто по воле Низшего в животе глухо заурчало.

Я действительно голодна. Матильда сильно приукрашивает, рассказывая, как неистово заботится о бедной сиротинушке. Ложь! Я ем от силы раз в день, постоянно выслушиваю упрёки и оскорбления. Работаю без выходных, при этом мне запрещено всё на свете. Я всегда должна быть в таверне и в случае чего подменить Мири или Лиз.

Эмиш помахал перед носом аппетитным крылышком и улыбнулся одной половиной рта.

— Ну, девочка, смелее.

— Я не кобыла, чтобы есть с чужих рук, — бросила белобрысому и гордо вскинула голову. — А вот она, — кивнула на Лиз, — вам кобелям — самое то.

Лиз побагровела от ярости.

— Ты меня оскорбила?

— Да, Лиз.

— Да как посмела!

Закипев, кузина попыталась вскочить, но Эмиш удержал.

— Оставь. Оно того не стоит.

Я улыбнулась, храня холодное и замкнутое выражение.

— Хорошего дня.

Поначалу, они только и делали, что дразнили и насмехались, доводя меня до нервных срывов, но те времена прошли. Я окрепла и на провокации больше не поддавалась.

К стойке отправилась, ступая величаво и твердо, ловя удивленные взгляды посетителей. Даже тот противный торговец Таин поразился. Правда, через пять минут о разговоре забыли. В таверну ввалилась новая шумная компания, в углу завсегдатаи мельник Ульв и мясник Тим затеяли драку, кто-то разбил кружку, и тетя Матильда завелась, крича и ругаясь, чтобы берегли посуду.

О перепалке с сыном ювелира никто не вспоминал. Кажется, он тоже. Глядел на Лиз, болтал с дружками и потягивал из кружки свежее пиво. Но клянусь духами, я то и дело ощущала спиной липкий, прожигающий насквозь взгляд.

И этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Глава 2. Маг разума

К вечеру разыгралась непогода. Дождь барабанил по черепичным крышам, капли стекали по бревенчатым стенам и звонко плюхались в бочки, расставленные по углам таверны. В трубах ревел холодный ветер, предвещая наступление осенней поры.

Посетители спешно расходились.

В синей мгле растаяли торговец Таин с компаньонами, мясник Ульв и мельник Тим, дальше нетрезвые шумные компании и молчаливые одиночки.

Столик, за которым сидели Лиз с Эмишем, тоже пустовал. Мать не поощряла интрижку дочери с сыном ювелира, но и не препятствовала. В глубине души миссис ван Хольт надеялась породниться с семьёй ле Броков и этим обеспечить Лиз достойное будущее.

Насчёт меня она таких планов, кажется, не питала.

Обтерев лоб ладонью, я сосредоточилась на мытье грязных столов. Возила щеткой по столешнице, оттирала пятна горчичного соуса и пива, сметала крошки.

Матильда тем временем устроилась возле камина и подсчитывала дневную выручку. Ее толстые пальцы, унизанные кольцами, ловко разделяли серебряные церии на равные горки, пересчитывали и после вносили сумму в книгу учёта.

Деньги всегда были самой большой страстью этой жестокой женщины. Каждый вечер после закрытия она окуналась в родную стихию. Черные глаза навыкат начинали гореть, рот подрагивать. Издалека она напоминала голодную жабу, которая вот-вот приступит к пиру на своём зловонном болоте.

Дядя Роберт в семейный бизнес не вмешивался.

Молча усаживался на соседний стул, брал свежий номер газеты и погружался в чтение. В первые недели он делал робкие попытки защитить племянницу и пытался спорить с супругой. Правда, дальше слов дело не пошло. Миссис ван Хольт пригрозила отлучить мужа от винного погреба сроком на три полнолуния, и из двух зол дядя выбрал — наименьшее.

— Чего уставилась? — буркнула тетка, не отрывая алчных глаз от серебра. — Небось, опять вздумала увидеться с этим хахалем штель Ферром? Еще не хватало! Пусть приезжает сюда. Хотя не больно-то твой жених заглядывает. Уж не начал ли он к тебе остывать? У тебя ни красоты, ни приданного. Я все удивляюсь, с чего наследник многомиллионного состояния держится за нищенку?

Жестокие слова задели за живое.

Я спрятала руки за спину.

Матильда знает, о чем говорит. Тяжелая работа в таверне наложила свой отпечаток на внешность. Я сильно похудела, от вечного недосыпа под глазами залегли темные круги. Бархатная кожа посерела. Нежные ручки с ухоженными ногтями, которыми я всегда любовалась по утрам, огрубели и покрылись мозолями. Ногти выцвели и обломались.

Чувствую себя брошенной и ненужной, тоненькой былинкой на ветру. Дунет и унесёт. Артур впрямь в последнее время редко навещает невесту. Отговаривается то срочной работой в Министерстве обороны, куда отец устроил его на летнюю практику, то неотложными делами.

Благовоспитанной леди не пристало навязываться мужчине и лезть не в свое дело. И я не лезу.

— С мытьём столов закончила, — ответила женщине с гордо поднятой головой.

Тетка равнодушно махнула к подсобке.

— Берись за пол.

… Я провозилась до позднего вечера, затем подбежала к окну и толкнула раму ладонью. По душному помещению пронесся жгучий ветер, погладил моё лицо прохладными пальцами, брызнул на щёки каплям дождя.

Втянула свежесть прелой листвы, грибов и садовых цветов.

До полнолуния меньше недели. Из-за серо-черных туч выглядывала белая, будто блюдо луна, поливая серебряными лучами мокрые крыши. Слева теснился жилой квартал, справа — безлюдная площадь с крошечным сквером в клочьях тумана.

В сумерках звенел стук колес о рельсы.

Ах, если бы могла — с удовольствием запрыгнула в поезд и укатила, куда глаза глядят. Но тетка ясно дала понять, что до совершеннолетия отпускать не собирается.

Единое имперское Уложение устанавливает общий порог зрелости для всех граждан. Двадцать один год. После этого девушки и юноши вправе распоряжаться судьбой. Исключение составляют договорные браки, где возраст невесты с женихом разрешалось уменьшить до восемнадцати.

От тёмной перспективы провести под крышей таверны еще четыре долгих года, в груди сжался шар безысходности. Отчаяние растеклось под ребрами магической кислотой.

Хотелось царапать ногтями стены, рвать волосы и кричать нечеловеческим голосом. Но я запретила. Истинная леди не выносит чувств на поругание недоброжелателей и всегда держит лицо. Я не опозорю честь рода.

Захлопнув ставни, ибо с улицы тянуло стылой сыростью, и я изрядно продрогла в платье из тонкой шерсти, отправилась в подсобку. И уже оттуда расслышала мужские голоса. В таверну нагрянули новые посетители?

Пожав плечами, потянулась за свежими полотенцами, как вдруг сзади раздалось.

— Эй, ты.

На пороге топталась Лиз. На черных волосах виднелись соломинки и труха, дорогое атласное платье с корсажем в ажурной вышивке помялось. Щеки лихорадочно горят, глаза блестят. Похоже, свидание с Эмишем удалось.

— К тебе приехали, — сообщила кузина.

— Кто?

— Господин Дилайн.

Вдоль позвоночника скатился вихрь ледяных мурашек. Я невольно прилипла к шкафу.

— Имперский дознаватель?

Лиз смахнула с плеча соломинку.

— Угу.

Олейв Дилайн являлся главой следственной группы, созданной для расследования пропажи отца. В течение последних месяцев он держал род дель Сатро в поле зрения. «Облазил» шахты вдоль и поперёк, неоднократно вызывал меня с Эдом в столичную контору на беседы, измучил допросами отцовских компаньонов, рабочих и даже прислугу.

Я достаточно хорошо изучила этого человека. Надменный, властный, уверенный в непогрешимости суждений, он давил собственной магической силой. Ему было страшно отказать, и невозможно солгать. Жесткий, прямолинейный, Олейв преследовал поставленную цель, не считаясь с чувствами окружающих.

Общался грубо, порой заносчиво. Видно, сказалась десятилетняя военная служба на границе, где по слухам он дослужился чуть ли не до заместителя главы штаба, после чего был отозван в столицу. Наверное, при его работе сложно остаться человечным, но меня это мало волнует. В присутствии Дилайна я покрываюсь холодными мурашками и едва могу говорить.

— Зачем он здесь?

— Требует тебя, — фыркнула Лиз.

Похлопав по щекам, надеясь тем самым прогнать могильную бледность, я сдернула с талии передник и спустилась вслед за Лиз.

… Высокий жгучий брюнет со сложенными за спиной руками стоял возле камина и беседовал с Матильдой и Робертом. Подтянутую мужскую фигуру обвивал темный мундир с золотым шитьём; руки в перчатках, на ногах — высокие сапоги для верховой езды. Ему не давали больше тридцати пяти, но я как никто знала, насколько обманчивой бывает внешность. Дилайн разменял пятый десяток, а своей моложавостью был обязан высочайшему уровню магии, передаваемой по линии рода.

Я различила бордово-белый ареал вокруг его головы, пульсирующий в такт биению сердца. Олейв являлся магом разума. Едва вошла, резко обернулся. Высокий лоб, острые скулы, идеально вылепленный подбородок. Черные глаза, в глубине которых клубятся темные сполохи.

Леди считают Дилайна красавцем и мечтают женить на себе. Мужчины сторонятся, понимая, что этот соперник им не по зубам. Высшие Изначальные! Его боятся даже собственные подчиненные. Хорошо помню, как при появлении начальника, они торопливо ныряли в кабинеты, теряя по дороге гербовые бумаги, а те, кто не успел — жались к стене и опускали глаза.

— Мисс дель Сатро, — губы мужчины тронула улыбка. — Добрый вечер.

— Господин Дилайн, — сделала книксен. От усталости гудели ноги; в таком состоянии держать ментальный щит очень непросто.

Лиз отошла к матери, которая не спускала с дознавателя глаз.

— Могу чем-то еще помочь, мистер Дилайн? — Заискивающе спросила Матильда.

Появление имперского мага сбило с хозяйки спесь. Глаза женщины нервно бегали, цепляясь то за меня, то за Роберта, то за мага.

— Нет, — небрежно махнув, Олейв сказал. — Прогуляемся?

Я кивнула.

Покинув таверну, мы минули веранду с резными колоннами и свернули к городскому скверу. Шли неторопливо, вдыхая ароматы спелых яблок и груш, цветов и густого ельника. На черном небе теснились облака, пешеходные дорожки продувал холодный ветер.

Дилайн предложил свой локоть, но я вежливо отклонилась. Леди опирается на надежное мужское плечо только в том случае, если полностью доверяет спутнику. Дознаватель мое доверие пока не заслужил.

За широкой лужайкой простирались зеленые насаждения и склон, покато спускавшийся к пруду. Туда вела выложенная белым камнем тропинка. Неторопливо шагая, я комкала край теплой шали и ежилась от жжения в висках. Так бывает, когда рядом сильный менталист.

Наконец, Дилайн произнес:

— С сегодняшнего дня поиски вашего отца прекращены. Галлен дель Сатро официально объявлен умершим.

Сглотнула кислую слюну. К этому давно уже ушло. Эд писал, что к концу лета столичные власти, скорее всего, завершат поиски. А значит, уже завтра меня и брата объявят последними представителями рода.

— Я счёл правильным приехать и сообщить это лично.

— Благодарю. — Прошептала растеряно.

Пользуясь моим замешательством, маг приблизился.

Ощутила горячее дыханье у себя на лице, губах, ресницах. Стало душно и страшно одновременно. Одно прикосновение и он прочтет все тайные помыслы.

Я отпрянула.

— Ваши владения заинтересовали потенциальных покупателей, — произнес Дилайн, глядя на пруд.

— Уже?

— Как минимум двое крупных промышленников планируют приобрести северные и восточные шахты в конце осени — начале зимы. Так же прошел слух, что на поместье Алленсворт нашелся покупатель.

Я прикусила губу.

Родовое гнездо! То самое, где прошло мое детство, где веками жили представители рода вот-вот отойдет кому-то другому?

Хотя, чему удивляюсь?

Имперский банк ежемесячно присылает гневные уведомления.

Только на этой неделе я сожгла три извещения о просроченных платежах по отцовским долговым обязательствам, и уведомление о выставлении фамильных владений на торги. Больше всего возмутило, что наш трехэтажный особняк продавался отдельно от штолен. А летнюю резиденцию предлагали приобрести без лесопарка с озером и деревушкой. Городская канцелярия намеренно «разорвала» владения семьи по частям, надеясь тем самым скорее распродать.

— Известно имя?

Дилайн отрицательно покачал головой. Хищные, умные глаза обжигали.

— Покупатель пожелал сохранить личность в тайне. В любом случае он лишь пустил слух, что планирует выкупить часть земель. Правда это или нет, станет ясно, когда банк получит первый платеж.

Отчаянно обхватив плечи руками, я села на лавку с перилами. Рядом горел фонарь. Над лампой жужжащей шапкой метался рой мошкары.

— Несмотря на безрадостные вести, должен заверить, что расследование гибели вашего отца продолжается, — дознаватель тоже сел. — Появился первый круг подозреваемых.

— Так, значит, не несчастный случай?

— Нет. Обрушению горной породы способствовал взрыв. Неизвестный или неизвестные заложили взрывчатую смесь в основании тоннеля, и когда дель Сатро с рабочими спустился на нижний уровень, подорвали. Цепная реакция вызвала камнепад.

— Зачем кому-то убивать отца?

— Происки конкурентов, мисс Анжелина. Галлена дель Сатро устранили чужими руками.

Как и всю мою семью, подумала горько.

Дилайн чуть слышно хмыкнул, потер подбородок, а затем руку от кончиков пальцев до локтя обожгло. Просто маг разума ко мне прикоснулся. Вздрогнув, поняла — он рвётся мне в голову.

— Я не разрешала читать свои мысли! — Выкрикнула, вскочив.

Мужчина спокойно поймал мой взгляд и тоже поднялся.

— Не кипятитесь. Привычка.

Черные глаза отливали металлическим блеском, ноздри судорожно трепетали. Дилайн напоминал темную сущность накануне смертельной битвы. В ореоле магии, властный, бесцеремонный. Рядом с ним я будто летела в колодец мрака и не могла остановить падение.

— Жизнь загнала вас в угол, — произнёс задумчиво. — Естественно, что вы не хотите до конца дней разносить тарелки и терпеть шуточки пьянчуг. На вашем месте я бы тоже боролся.

— Правда?

Странные намеки пугали и вводили в искушение. Я давно задумывалась о побеге, но никак не могла решиться. Не ожидала, что тот, кого все эти месяцы считала чудовищем, способен сопереживать.

— Вырваться из-под опеки не просто. Однако возможно. Всё в ваших руках.

— Спасибо за понимание, — буркнула тихо.

Колкий взор дознавателя смягчился.

— Я с первого дня понял, вы храбрая девушка. Вас сложно сломить. Потому, прежде чем уехать, спрошу, могу ли еще чем-то помочь?

— Вы?

Показалось, слух подводит хозяйку.

Прежде и в голову не могло прийти просить его об услуге. После допросов в столичной конторе хотелось забиться в самую глубокую и темную пещеру и никогда больше не видеться. И тут он сам предлагает.

— Не терплю, когда порядочных людей втаптывают в грязь. — Лицо с заостренным подбородком потемнело. — Довелось прочувствовать на собственной шкуре.

— У меня всё есть, — ответила вежливо.

— Уверены? — Подчеркнуто холодно уточнил.

По спине побежал холодок.

Успел заметить синяки, оставленные вольной пятерней тетки в приступах гнева на плечах и спине? На всякий случай закуталась в пуховую шаль до подбородка.

— Да.

Маг разума недоверчиво сощурился.

— Знаю, это не моё дело, и все же. Придорожная таверна не лучшее место для семнадцатилетней благородной девицы. Вам следует подумать о смене опекунов.

— Думала, мистер Дилайн. И даже писала письма.

— Успешно?

— Отнюдь. Прочие родственники не желают иметь ничего общего с обнищавшими наследниками рода, — ответила честно. — Но спасибо за заботу. Клянусь, у меня всё хорошо.

— Если так, — Олейв окинул взглядом безлюдные сумерки, — рад за вас, мисс Анжелина.

Снова предложил локоть, но в последний миг опомнился и опустил.

— Идёмте. Провожу назад.

Когда мы вернулись, Матильда барабанила пальцами по столешнице и притопывала ногой. Дядя делал вид, что читает газету, хотя она был перевернута вверх тормашками. Лиз металась вдоль стойки, ломала руки и тихо бормотала.

— Мистер Дилайн, — тетка подалась навстречу и вежливо пригласила к накрытому столику, — не желаете отужинать? Всё готово. Паштет из индейки, свежие тосты с маслом и сыр перрино.

Маг разума равнодушно оглядел угощение.

— Вынужден отказать. Меня ждут на службе.

— Что ж, в таком случае, — Матильда разочаровановздохнула, — доброго пути.

Она толкнула мужа в бок.

— Да, да, — испуганно заикнулся дядя. — Хорошей дороги.

Олейв скользнул по ним недобрым взглядом и поправил плащ, прихваченный у горла серебряной застежкой в виде скрещенных клинков.

— Я, вероятно, еще заеду. На днях.

Развернулся и, не прощаясь, скрылся в ночи. Было слышно, как вскочив в седло, мужчина срывается с места в галоп.

На душе вдруг сделалось нехорошо.

«Не верь ему, — шептали призрачные голоса светлых духов. – Он ключ к твоей свободе и независимости, и он же твоя погибель».

Отогнав глупый шепот, я еще час возилась в таверне и затем вернулась в спальню. И хотя тут было темно, а на чердаке ворчал домовик, я хорошо слышала раздраженный женский голос.

— Такой достойный человек и к кому приезжал? — Бормотала Матильда на первом этаже. — Что эта неблагодарная наговорила, что господин Дилайн отказался от ужина? Послали же Изначальные кровинушку на шею. И никуда теперь не денешься. Воспитывай, оберегай.

Глава 3. Преступница

Грохот камня гудел, заполнив узкий темный туннель и заглушив все прочие звуки. Глыбы катились вниз, сносили замерших людей и взбивали клубы земляной пыли.

Я был немного дальше от лавины, чем рабочие. Кроме того раньше услышал гулкий треск в непроницаемой черноте и понял, к чему это приведёт. Укрыл голову руками, но все равно сорвался в пропасть тишины.

…Когда грохот поутих, очнулся. Все еще жив?

Грудь распирала жгучая боль, кости невыносимо выворачивало. Кажется, ребра переломаны. Рука тоже. Но я могу дышать, а, значит, у меня хватит сил бороться.

Пальцы невольно схватились за манжету, торчавшую из-под синего камзола. На гладком хлопке прощупывалось плетение старших рун. От узора исходило тепло. Защиту вышила Анжелина, вложив в рисунок смесь охранных заклинаний и заклятий на удачу. Руны берегут меня, хоть половина их силы уже растрачена.

Я лежал лицом вниз, уткнувшись в земляную дорогу. Наполовину присыпан комьями льда и камнями. Все это давило неподъемной тяжестью. Еще раз приложил ладонь к рунной вышивке, забрал крупицу тепла и сел на колени. Грязь и галька скатились по сторонам, окутали пыльным саваном. Когда я смог видеть, то различил впереди живых существ. Одни двигались, другие стонали.

Из темноты раздался хриплый стон:

— Мистер дель Сатро, вы живы?

— Жив, — ответил и сплюнул кровью.

— Я тоже, — произнес рабочий. — Тут такое дело. Семеро погибли. У остальных ушибы и ссадины. У одного сломана нога, идти самостоятельно не может.

Я оглядел сумрачный туннель, в котором как в муравейнике копошились пыльные фигуры. Достал из кармана зажигалку. Перед лицом вспыхнула крупинка света. Люди замерли, обернулись ко мне.

Гул все еще гулял по бесконечным подземным штольням, но это не повод позволить смерти утащить себя в сети загробного царства.

— Слушайте, — произнёс хрипло, сглотнул. — Мы выберемся из шахты. Понятно? Придется постараться, но мы справимся. А теперь все, кто может идти — подъем. Перевязываем раненых и сворачиваем туда, — я махнул в темный лаз, из которого дуло морозным холодом. — Где есть движение воздуха, есть выход на поверхность. Судя по силе ветра, он совсем недалеко. Через час или два — доберемся.

* * *

Толчок, в груди что-то лопнуло, и растеклось по венам горячим и липким.

Веки были тяжелыми, сердце тревожно колотилось. Чувство опасности ширилось, пуская в душе когтистые корешки.

Я повозилась под одеялом и попыталась снова уснуть. Таверна открывается ровно в девять, а судя по серым сумеркам вокруг — на часах не больше семи. За окнами плавали клочья тумана, шипели холодный ветер и дождь. На календаре стоял месяц Цветов [август]. Лето близилось к концу, в двери ломилась дождливая пора багрянца и золота.

Зевнув, начала проваливаться в сон, но снова вздрогнула от жара под ребрами.

В тесной, маленькой спальне было душно и пахло тряпьем. Воздух сгустился, как бывает перед грозой, сдавил легкие и гнал на свежий воздух. Решив, что это из-за ночного кошмара, неохотно выбралась из-под одеяла. Нащупала на груди защитный амулет рода дель Сатро — крошечную серебряную ласточку, стиснула пальцами и прочла заклинание, изгоняющие демонов ночи.

Через минуту дыхание восстановилось.

Я набросила на плечи шаль, обула дырявые туфли и спустилась в зал. В камине плясало жаркое пламя, отбрасывая на стены бардовые сполохи. Столики были непривычно пусты. Оглядела тихое помещение и отправилась в подсобку за свежими скатертями, но боковым зрением выхватила шевеление в углу.

Эмиш ле Брок.

Нога закинута на ногу, в руке кружка пенного взвара. Светлые влажные волосы торчат в беспорядке, будто он только что зашел с улицы. В разрезе рубахи блестит железный молот Тиуны — богини-заступницы от любовных чар. Мой брат Эд носит такой же. Владельца амулета, а им всегда должен быть исключительно мужчина (на женщин эта магия не действует) невозможно ни зачаровать, ни оплести рунной магией. Простенький, но мощный.

— Привет, дорогуша, — хрипло сказал белобрысый, отхлебнув из кружки.

— Мы не друзья, — ответила с достоинством и пошла к подсобке. — Почему ты здесь?

— А где еще мне быть?

— Дома. В кровати.

Эмиш ухмыльнулся.

— Я еще не ложился. Но с тобой, так и быть, ненадолго прилягу.

Фыркнула.

— Сначала прими ванну. От тебя несёт.

— Опять этот снисходительный тон? Не надоело постоянно ходить с задранным носом, Анжелина?

— А тебе язвить?

Острый мужской взгляд следил за каждым моим движением.

— Что ты понимаешь? — Гаркнул ле Брок. — Все леди пригорода сходят по мне с ума. Я — самый завидный жених Дэр-Хэтума.

— А по-моему, просто дурак.

Сощуренные глаза Эмиша пробежались по моей фигуре.

— Для обнищавшей аристократки ты много о себе мнишь.

— Ты тоже. Для низкородного сына барона.

Отставив кружку, он приблизился в три шага. Посмотрел сверху вниз. Меня обдуло волной хмеля, смешанного с мочой.

— Я давно за тобой наблюдаю. Всегда такая гордая, независимая. Может, это от того, что тебя еще никто не приласкал?

Шершавые мужские костяшки погладили мне щеку.

— Не прикасайся, — отпрыгнула, как падший от октаграммы с изгоняющим заклятием.

— Или что?

— Расскажу Лиз.

Эмиш расхохотался.

— С Лиз было интересно, — дернул плечом и сдул с глаз светлую прядь, — но в вечной любви я ей не клялся. Другое дело — ты. Дочь благородных лордов. Ты приглянулась мне с первого дня.

— У меня жених, — процедила в тон ему.

— От которого ни слуху, ни духу.

— Артур занятой человек!

Ле Брок скривился:

— Три месяца подряд?

— Что тебе надо?

Сальные губы растянула недвусмысленная улыбочка. Вынув из кармана сапфировый кулон на цепочке, он помахал у меня перед носом.

— Немного твоей благосклонности. Негоже, когда подавальщица зубоскалит клиентам. Думала, проглочу то оскорбление? Самое время загладить вину. И тогда, кулон будет твоим. Нравится?

Я оглядела невысокого, приземистого парня с встопорщенными бровями и вечным оскалом на губах и передернулась.

— Нет.

В глазах Эмиша блеснула ярость. Никто и никогда ему не отказывал. Подавальщицы, трактирщицы, горничные — все охотно ложатся с сыном ювелира за возможность получить крохотную безделушку. У Лиз, к примеру, скопилась целая шкатулка драгоценных колец, браслетов и колье.

— Нет? — Переспросил хрипло.

Схватил за локоть и прижал к своей груди.

— Я могу взять тебя силой, Анжелина. Вот на этом столе. И, знаешь, мне за это ничего не будет. Городской констебль лучший друг отца. Скажу, ты сама меня соблазнила, и дело замнут.

В лицо ударила смесь паров пива и несвежего дыхания.

— Ты пьян, — я попыталась вырваться.

Он толкнул меня к стене и упер руки на уровне головы.

— И что?

Мерзавец едва держался на ногах, качался, постоянно скидывал падающие на глаза пряди, но источал животное желание. Лицо ожесточенное, взгляд голодный. А потом произошло то, чего я больше всего боялась. Склонившись, он впился в мой рот поцелуем, в то время как рукой задрал подол рабочего платья.

Я заколотила по мужским плечам.

В ответ поцелуй стал жестким, болезненным.

В крови вскипела ярость, готовая выжечь нас обоих дотла. Перед глазами поплыло.

Мне ни за что не вырваться из душного плена таверны «Медовый источник»! Не спастись от похотливых губ тех, кто так любит здесь просиживать! Не вернуть былое уважение!

Ненавижу!

Ненавижу их всех!

Вдруг пальцы лизнуло что-то горячее и живое.

Эмиш отстранился, и я увидела бардовый язычок каминного пламени. Огненная стихия выплеснулась из очага и трепещущим стягом прильнула к ладони, облизывая и ластясь, будто язык сторожевого пса. Чувствовала исходящее от пламени тепло, а еще щекотку. В груди снова глухо лопнуло. Тело окатило кипятком и по коже побежали бардовые искры, похожие на дождевые капли. Они скользили в обессиленные ладони, закручиваясь в пульсирующие вихри.

Вдруг пол под ногами содрогнулся. По паркету побежали широкие трещины. Изломы ветвились, раздваивались и отдавались в стенах гулкой вибрацией.

Эмиш нервно завертел головой.

— Что за… — Отступил, а через миг захлебнулся воплем.

Из моей груди вырвалась темная сила. Затмила таверну раскаленным сумраком, опрокинула столики с посудой, выбила стёкла и с воем рассеялась во дворе. Я задохнулась от острого жара. Сползла по стене, а когда очнулась, мрак развеялся.

В зале горела пара фонарей, остальные разлетелись на осколки. Было сумеречно и холодно. Огонь в камине затух. С улицы пробивались косые лучи, выхватывая беспорядок, темные кирпичные стены, кружащуюся пыль и сорванные гобелены.

Перед глазами еще двоилось, горло саднило, будто выпила кипятка, но я оперлась на твердую ладонь и села. С пальцев срывались обрывки силы, туманом опадая на темный пол. Встряхнула рукой и вскрикнула.

Эмиш лежал на стойке изломанным куском горелого мяса. От его одежды исходили клубы зловонного дыма. Искаженное мукой лицо и волосы были сожжены, глаза закрыты. В уголках губ и под носом запеклась кровь. Нестерпимо несло горелой плотью, кровью и внутренностями.

«Волна», что вырвалась из груди, убила его. Спалила, как адское солнце королевства Арруан годами выжигает скудную растительность песчаных барханов и редких путников, ступивших на запретные тропы.

Меня чуть не вывернуло наизнанку.

Зажав рот рукой, отползла к камину, делая глубокие частые вдохи, но это не помогло. Через минуту меня стошнило. Пустой желудок сжался в комок, исторгая желтую слизь. Казалось, виски вот-вот разорвутся и чтобы хоть немного облегчить состояние, я обессилено уронила голову на колени.

— Фу. Какой отвратительный запах. — Послышался недовольный возглас Лиз откуда-то сверху.

Кузина спускалась по лестнице, поддерживая подол шелкового платья с кружевным шитьём. За ней шагала миссис ван Хольт. Мать и дочь собрались в столицу за покупками: принарядились, на волосах красовались ажурные шляпки, в руках — клатчи ручной работы.

— Что ты натворила, невыносимая девчонка? — С возмущением воскликнула тётка. И тут подавилась. — Это…

Взвизгнув, Лиз толкнула мать и бросилась к любовнику.

— Духи! Эмиш!

Попыталась обхватить за голову, но отдернула ладони с визгом.

— Он раскалён! И не дышит! Мама, Эмиш не дышит!

Матильда перевела растерянный взгляд с дочери на меня.

— Твоих рук дело?

Я мелко замотала головой.

— Врёшь! — Возопила Лиз на всю таверну. — Ты сплела заклятие смерти и убила его!

Закусив губу, поняла, что вот-вот расплачусь.

Не верилось, что за одно мгновение я превратилась в убийцу, в раз осиротев, лишившись поддержки и последнего уважения.

— Беги к доктору, дочка, и веди сюда. А ты…

Матильда ударила меня злым взглядом, кипевшим ненавистью. Мечтала сосватать за Эмиша родную дочь, обхаживала его, кормила за полцены, и тут всё сорвалось?

— До приезда законников посидишь в чулане, мерзавка.

Хваткая пятерня тетки вздёрнула меня с пола. Ноги заплетались, виски раздирало от боли и жара. Смутно помню, как Матильда дотащила до низенькой, неприметной двери, а затем втолкнула в пыльное помещение без окон.

Я упала на кучу тряпья и обломки старых швабр, ударилась плечом, но не издала ни единого звука. Села, поджав колени к подбородку. Тело мелко трясло. В груди, откуда выплеснулась темная магия, нестерпимо горело.

Никто и подумать не мог, что это пасмурное летнее утро закончится гибелью сына барона. Он — гад и мерзавец, но я никогда не желала ему смерти.

Глупая встреча отняла мои честь, будущее и свободу. В это невозможно поверить. Все происходящее казалось страшным сном, наваждением. Я щипала себя, стискивала за плечи, желала вырваться из очередного кошмара, и не могла.

* * *

— Вот она, господин констебль. Специально заперли, чтоб еще чего-нибудь не натворила.

В чулан вошли Матильда и пожилой констебль Ламбер: худощавый, в серо-синей униформе с серебряной нитью, широкоплечий мужчина.

— Вы верно сделали, миссис ван Хольт. — Ламбер окинул меня свысока и кивнул двум законникам в мундирах с прилизанными волосами. — Выводите подозреваемую.

От долгого сидения тело затекло.

Я чуть не застонала, когда две пары рук в кожаных перчатках грубо поставили на ноги и, подхватив под локти, повели к двери.

В таверне все осталось по-прежнему. Сломанная мебель, разбитые стёкла, мусор и грязь. Разве только тело ле Брока исчезло.

Глаза слезились от яркого света, в горле першило, но Лиз у лестницы я все-таки заметила. Она кусала синие губы и провожала меня ненавидящим взглядом. Чуть позже я узнала, что Эмиш выжил и находится в тяжелом состоянии, пока же механически передвигала ногами к арестантской карете и взывала к духам о защите.

На улице моросил холодный дождь, сумрак липкими тенями исчёркал тротуары и мостовые, но это не помешало зевакам толпиться возле луж. Слухи о несчастье в «Медовом источнике» быстро разлетелись по пригороду — к таверне пришли даже те, кто никогда сюда не заглядывал.

— Глядите. Девица!

В меня тыкали пальцами, обзывая убийцей.

Хихикали, шептали в спину гадости.

Наконец, законники впихнули на жесткое сиденье кареты. В полутьме я сжалась, дрожа и стискивая плечи пальцами. В груди нестерпимо жгло, словно вместо сердца там пылало мифическое Темное пламя Унсурэ. Было больно, и в то же время с плеч будто сползало рабское ярмо.

Все эти месяцы я чувствовала себя не на своём месте. Нелюбимая, неродная кровь. Меня использовали, надо мной потешались. А теперь избавились как от надоедливой помехи. Но та другая я — сильная, еще не рожденная, но уже свободная рвалась навстречу свету, делая первые вдохи, поднимая голову и расправляя магические крылья.

Невероятно страшно менять привычную жизнь. Вступая на тропу перемен и отрекаясь от прошлого, сложно предугадать, куда приведут мечты, но в глубине души я чувствовала, что справлюсь. Иной судьбы не дано.

— Что ее ждёт? — Спросила Матильда, следуя за констеблем по пятам.

Тот надел фуражку и взлетел на облучку арестантской кареты.

— Для начала определим в одиночную камеру. Потом свяжемся с законниками из столицы. Дело попахивает запрещенным колдовством.

— Вот оно как?

Тетка поджала губы, а после погрозила мне кулаком.

— И дёрнул Низший приютить сиротинушку. А ты, оказывается, «проклятая». Тьфу, знала бы, даже на порог не пустила. С этого дня, ты для нас умерла, Анжелина. Слышишь? Всё, — махнула законникам и повернулась к таверне. — Увозите. Видеть ее не могу.

* * *

День клонился к закату, а ко мне так никто и не пришёл.

Я меряла сырую камеру шагами, вздрагивала от шорохов в углах и пыталась успокоиться. Дважды по коридорам проходил охранник. Молча проверял замки на решетках, вкатывал в отверстие у пола плошку воды, и исчезал на верхних ступенях. Изредка на лестнице слышались голоса, хлопала дверь и в мутный полумрак втекали багровые отблески фонарей.

Я снова прошлась от стены до решетки. С досады саданула кулаком по железке.

Перед глазами стояло обожженное лицо Эмиша; запекшаяся кровь на стойке, опрокинутой мебели. Я шептала защитные заклинания, тёрла глаза, пытаясь выбросить из головы эти жуткие картины, но искаженные ужасом глаза ле Брока въелись в разум ядовитой занозой. Преследовали, мучали, осуждали.

— Оставьте меня, — простонала, прижимая ладони к ледяным щекам. — Уйдите!

Холод оплетал тело адскими цепями. От озноба зубы колотились столь громко, что сбивали с ясных мыслей.

Кто я?

Что за магия спит в моей крови?

Раньше не замечала за собой ничего странного. Потомственная аристократка. По мнению мамы — слабенький бытовик. Это у нас Эдварду досталась вся полнота родовой магии. Боевой маг. Глава рода. Аристократ. Я же — обычная выпускница Пансиона благородных девиц. Рассудительная, в меру скромная, но чувством юмора не обделена. Думаю, именно это качество больше всего ценит во мне Арт.

Покусав нижнюю губу с внутренней стороны, прошлась по камере, разгоняя холодный мрак.

Наверняка, жениху уже донесли об аресте невесты.

Почему тогда Артур молчит?

Вздохнув, упала на лавку, ловя пальцами отблески вечерних лучей. В памяти опять мелькнули отвратительные отголоски случившегося в таверне.

Так сосредоточилась на размышлениях, что не сразу обратила внимание на мелодичный перезвон колокольчика.

— Знак, оповещающий о прибытии почты?

Точно.

Над полом — на уровне глаз — парило серое облачко, из которого вывалился конверт. На оттиске печати серебрились очертания багрового грифона — родовой герб семьи штель Ферров.

В груди все сжалось в комок. Вот, значит, как. Прислал письмо. Сам не приехал.

На ватных ногах подошла к конверту и вынула белый хрустящий лист. Начертанные магическими чернилами ровные буквы слабо светились в темноте.

«Милая Анжелина, еще раз хочу выразить восхищение вашей красоте и безупречным манерам, ибо те короткие часы, что нам довелось провести наедине, навсегда останутся моими самыми лучшими воспоминаниями.

К моему безграничному сожалению наше дальнейшее общение делается невозможным. Обстоятельства сложились столь неудачно, что я вынужден сообщить о расторжении помолвки.

Был безмерно счастлив являться Вашим женихом последние девять месяцев. Еще раз прошу прощения, если своим поспешным решением подал Вам необоснованные надежды.

«Артур штель Ферр Третий».

Слова отпечатались в памяти, словно их выжгли каленым железом. Перед глазами метнулся рой черных огней.

— Артур, только не ты…

Жених не слышал мольбы униженной невесты. Сразу за первым конвертом посыльное облачко «выплюнуло» брачный контракт, перечеркнутый алой линией. Отказ роду дель Сатро.

От горького разочарования, закусила кулак.

Сделалось так больно, словно тело пронзила тысяча клинков, и я истекаю кровью, разрываясь от жаркой агонии. Согнулась пополам, а потом упала на колени, комкая грязный подол. Хладнокровие изменило.

Истинной леди не подобает выплескивать чувства наружу. Проявления бурных эмоций порицается общественным мнением. Плевать. Я рыдала, забыв об осторожности. Скребла ногтями пол и рвала на себе одежду.

Кажется так, и уснула, сжавшись в комок на холодной, жесткой лавке.

… Меня всегда будил рассвет.

Золотые лучи просачиваются сквозь неплотно задернутые портьеры, ползут по нежно-персиковым стенам моей уютной девичьей спаленки, щекочут лицо и пробираются под веки.

Я улыбаюсь, потягиваюсь под пуховым одеялом и, радуясь новому дню, босиком бегу в главную гостиную. Матушка обычно сидит у камина и вышивает накрахмаленные воротнички белых сорочек. Отец прохаживается по ковру ручной работы со свежим номером Имперского вестника. Старший брат увлеченно скребёт ногтем по лезвию отцовского клинка.

Я отчаянно стараюсь выкинуть обрывки прошлого, но память безжалостно подбрасывает новые образы. Вот, я сижу за обеденным столом, сервированным лучшим геллийским фарфором и смеюсь над шуткой Эда. Вот танцую с Артуром в императорском дворце на балу по случаю Рождества. Вот босиком гуляю вдоль берега старого озера: под ногами перекатывается мелкий гравий, в длинном подоле светлого платья путается лесной ветер, а воздух дрожит пьянящими ароматами цветущей гречихи и клевера.

Даже после переезда в тёткину таверну, я осталась верна любимой традиции. Прежде чем лечь — всегда оставляла в шторах прореху, чтобы каждое утро пробудиться от игры теплых солнечных зайчиков на лице.

Сегодня все было иначе.

Сумрак опутывал липким покрывалом, давил на грудную клетку, стискивал горло колючей удавкой.

Сонно повозилась, удивляясь, почему всё тело болит? Будто спала на дощатом полу. Вспомнила, что надо бы встать, спуститься на кухню и открыть черный ход, через который всегда входила вторая подавальщица Мири. Но ноги не слушались. Были ледяными, затекшими. Спина вообще одеревенела.

Если я не у себя, то где?

Внезапно слух резанул острый скрежет железа.

В замочной скважине провернулся ключ, после чего решетчатая дверь со скрипом распахнулась.

— Ты! — Грубо крикнул охранник.

Вздрогнув, я резко села.

— Приказ господина констебля — доставить в его кабинет.

Охранник в серой униформе кивком велел выйти из камеры и, когда подчинилась, развернул лицом к стене и завел мои руки за спину. На запястьях защелкнулись наручники. Кожу ужалили обрывки охранных заклинаний. Такие не то, что снять, даже коснуться без специального ключа не получится. На сутки ошпарят обездвиживающим заклятием.

— Вперёд, — он толкнул в конец коридора — к лестнице с каменными ступенями, убегавшей наверх.

Смутно соображая, почему я в тюрьме, поднялась из подземелья и вскоре вошла в кабинет городского констебля, растерянно озираясь по сторонам. Серо-зеленые стены, деревянная мебель, большие окна без штор, на подоконниках кипы бумаг. Штукатурка кое-где облупилась, ну так, это не столица — тут такое на каждом углу. Зато тут был стеклянный столик с запотевшим графином яблочного вина и пара бокалов.

Облизнув сухие губы, остановила глаза на Ламбере.

Выяснилось, он не один. В кресле для посетителей сидел мужчина в темном мундире. Заметила красивый изгиб шеи, собранные в хвост черные волосы, идеальную военную выправку. Его рука в лаковой перчатке расслаблено свисала с узкого подлокотника.

— А вот и та, о ком мы с вами говорили, — хлопнув в ладони, Ламбер поднялся из-за стола и поманил меня пальцем. — Входите, дель Сатро.

Сделав робкий шаг, остановилась.

Скованные за спиной руки неприятно горели. Полгода назад я бы умерла от стыда, позволив себе выйти к мужчинам в таком неподобающем для леди виде. Грязная. С растрепанными, всклоченными волосами, в измятом платье и дырявых туфлях. Но сейчас душу переполняло какое-то холодное безразличие.

Ну, грязная. Ну, в наручниках. К демонам Арруана!

— Значится, забираете подозреваемую? — Тем временем уточнил констебль.

Черноволосый господин, о котором, признаться успела забыть, поднялся из кресла и замер против света со сложенными на груди руками.

Я отшатнулась, забыв о приличиях.

Сердце в груди сделало кувырок.

Олейв Дилайн? Как обычно: уверен в себе и непредсказуем. В глубине мужских глаз пляшут неясные тени. Лицо отстранено, и в тоже время маг разума насторожён.

— Да, Ламбер, — подтвердил сурово, — забираю. — И уже тише добавил: — Доброе утро, мисс Анжелина. Я обещал, что еще заеду.

Глава 4. Деловое соглашение

Несколько секунд в кабинете царила тишина, а затем Дилайн махнул охраннику.

— Освободите ее.

На небритом лице парня, осунувшемся после бессонной ночи, отразились сомнение и испуг. Глаза стрельнули в сторону Ламбера.

— Но она опасна, милорд…

— Выполняй. — Перебил констебль.

— Есть освободить подозреваемую.

Ко мне подскочили, по коже скользнули чужие шершавые пальцы, шумно звякнуло и в закованные тяжелым металлом руки хлынули свобода и легкость. Я мгновенно обхватила узкие запястья, исполосованные красными линиями, и прижала к груди. Изумление только усилилось.

Зачем я Олейву?

Куда маг разума собирается меня везти?

В городскую тюрьму или сразу в пыточное подземелье? Ведь если память не изменяет, пытки довольно распространены в качестве меры эффективного дознания. Каждый третий арестованный проходит через эту унизительную процедуру. И никакое положение, титулы и богатство не спасут.

Вопросы роились, толкались, кололись, пока я молчаливо наблюдала, как дознаватель подписывает бумаги и переговаривается с Ламбером.

— Понял, господин Дилайн. Сделаю, — произнёс констебль, после чего маг резковато кивнул и развернулся ко мне.

— Что ж, мисс дель Сатро. Нам пора.

Я невольно облизнула губы, собираясь спросить: «куда?».

Внезапно тело словно обожгло. Маленький кабинет поплыл отражениями на темной воде. Мебель, горы папок, мужчины — все вдруг подернулось густым багровым туманом, отрывая от реальности и швыряя в темноту.

В груди стало тесно и больно.

А через секунду что-то лопнуло с глухим противным звуком, какая-то незримая магическая струна или огненный сгусток. Покатился по венам жаром неистового пламени, ослепил, закутал в мертвую пустоту. Дыхание перехватило, а тело парализовало. В груди кололо. Неподвластная контролю магия опять рвалась на волю, искала выход, стремилась вырваться и погубить всех тех, кто рядом.

Я хотела крикнуть, чтобы убегали — спасали жизни. Но губы не слушались.

Я не могла закричать, только мычала, заходясь в беззвучных рыданиях, теряя рассудок от ужаса и срываясь в кромешную пустоту.

Показалось, меня кто-то трясет за плечи и просит очнуться. Очень страшно и не понятно, что происходит. Почему я опять на грани? Но вот я ныряю в сумрак и силой мысли разрываю туман.

В лицо ударил свежий летний ветер, по глазам резанул ослепительный свет.

— Анжелина, что с вами? — голос Дилайна. Встревоженный, злой. — Ответьте, прошу вас.

— Что случилось? — глухо промямлила.

Оказывается, пока плавала в темноте, Олейв подхватил меня на руки. Руки мага лежали на спине и под коленями, а под щекой я ощущала, как перекатываются тугие кубики предплечья.

С наслаждением прикрыла глаза. В коем-то веке ощущаю себя — леди. Уже и забыла как это приятно.

— Вы впали в транс, — мрачно пояснил Дилайн. — И этим изрядно нас напугали.

— Мне уже лучше, — попыталась шевельнуться. — Я могу стоять самостоятельно. Отпустите.

— Очень сомневаюсь.

Объятия стали крепче, аккуратней, после чего дознаватель развернулся к констеблю. По кабинету прокатился злобный рык:

— Что вы с ней сделали, Ламбер?

— Я, мы… Ничего, господин Дилайн.

— Ничего? Она упала в обморок.

— Полагаю, ночёвка в камере не пошла леди на пользу.

— Предполагаете? — Дилайн рыкнул так свирепо, что на столике в углу жалобно подпрыгнул графин.

— Милорд, — констебль откашлялся. — Мы поместили дель Сатро в камеру, как предписывает Имперский Уголовный Устав. Вчера днём девушка выглядела здоровой. Нам и в голову не могло прийти, что она больна.

— Оно заметно, — сухо перебил Дилайн.

Ровная спина, гордо вскинутый подбородок. Маг разума успокоил кипевшую в сердце злость, круто развернулся и, не прощаясь, направился из участка.

— Счастливой дороги, — долетел виноватый голос Ламбера, впрочем, магу разума он был не интересен.

— Как вы, мисс? — Спросил, приближаясь к роскошной карете с эмблемой главной имперской службы дознания на боку. Сплетение химеры и дракона, перекрытое клинком.

Заметив хозяина, тройка благородных рысаков забила копытами, а кучер кинулся отворять дверцу, попутно натягивая на волосы рабочую кепи.

— Лучше. Благодарю, — буркнула я, но глаз не открыла.

Слишком хорошо устроилась в мужских объятиях. Было так уютно, что стало чуточку стыдно. Я на руках у постороннего мужчины. Позволила к себе прикоснуться, хотя для потомственной леди это непозволительно, и даже запретно.

Если бы матушка такое увидела, в тот же миг окрестила дочь бесстыдницей. Отец так вообще вызвал бы Дилайна на дуэль. Где это видно, чтобы не муж и даже не жених так жадно обнимал юную девицу у всех на глазах.

И пусть, фыркнула мысленно.

В конце концов, я хрупкая, изнеженная аристократка. Меня положено носить на руках. Хотя окружающие давно об этом забыли.

— Едем в столицу, господин? — Спросил грум.

— В мой особняк, — Дилайн внёс меня в прохладную полутьму кареты, обитую бархатом. Уложил на мягкое сидение.

Сон баюкал, затягивая в бесконечные лабиринты сновидений. Голова сама сползла на плечо дознавателю, а бок прилип к мужскому.

Не очень-то прилично, но я ничего не могла поделать. Виски мелко покалывало, веки казались налиты свинцом.

— Простите, что так вышло, — пробормотала, проваливаясь в дрёму.

— Не извиняйтесь, Анжелина, — ответил маг и накрыл мою руку своей. — Вы много пережили. Ваше состояние естественно.

— Правда, так считаете?

Олейв молчал, но я чувствовала, он улыбается.

— Дорога дальняя, — сказал через минуту. — Советую поспать.

* * *

Переезд в особняк мага разума благополучно проспала.

Сквозь сон ощущала плавное покачивание, чуждые слуху голоса, конское ржание, но все перемешалось в шумный поток. Дух сновидений намертво утянул в своё Сонное Царство. Из терпкой, тягучей темноты не хотелось выныривать. Но постепенно дурман рассеялся.

Сначала ощутила гладкость простыни с ароматом сирени. Дальше потерлась щекой об атласную наволочку. Смяла пальцами пуховую перину.

Спальня, в которой я очутилась, была мне не знакома. В раскрытые окна врывался теплый ветерок, принося благоухание яблонь и слив. На потолке блестел роскошный канделябр. Однако, несмотря на изысканный вкус хозяина, в воздухе витало запустение. Кое-где виднелась пыль, в углах серела паутинка. Будто спальней не пользовались много лет.

Я села, спустила ноги на ковёр.

Голова немного кружилась, но в целом было гораздо лучше. Оказалось, на мне дорогая сорочка на тонких бретельках. Провела пальцами по ажурным оборкам и вспомнила, как кто-то отдавал приказ меня искупать и переодеть. Видимо, Дилайн беседовал с горничными. Они же оставили на спинке кресла шелковый халатик: кружевное воздушное нечто, белое и очень дорогое.

Сделав глубокий вдох, поднялась.

Комната накренилась, очертания начали плавать. К счастью, это быстро прошло. Затягивать с разговором не хотелось, я накинула халатик и отправилась искать Дилайна.

Ощущение сильных пальцев еще жило на коже, будоража кровь и отзываясь покалыванием.

— Что за глупости посещают твою дурную голову, Анжелина? — Пробормотала. — Одно прикосновение, и ты тут же растаяла.

Невольно покраснев, оперлась ладонью о стену и поспешила вниз по лестнице.

Общая гостиная, оформленная в синих тонах, была пустынной. В прихожей тоже ни души. Наконец, вдалеке послышался шум. Это очень обнадежило. Я ускорила шаг, все так же опираясь на стену, и через минуту вошла в широкую, дорого отделанную столовую. Мебель из красного дуба, паркет из орешника, наградное оружие на светло-бежевых стенах, всюду вазы с цветами.

Во главе обеденного стола сидел хозяин, просматривая гербовые бумаги. Белая сорочка была расстегнута до середины груди. Рукава закатаны. Волосы собраны в низкий хвост. Поза расслабленная. Ментальная магия «загнана» в браслет-подавитель, блестевший на левом запястье полоской серого металла.

Это он его ради меня надел? Чтобы не смущать, и ненароком не влезть в мысли нечаянной гости?

— Мисс Анжелина. — Брови Олейва дрогнули, но лицо сохранило невозмутимое выражение.

Я растерялась, увидев сурового дознавателя без формы. Привыкла к тому, что он сухо отдаёт приказы, испепеляет взглядом окружающих, а тут вдруг такой тихий, домашний.

— Должно быть, вы проголодались? — Усмехнулся и жестом пригласил за стол. — Угощайтесь.

Глаза разбежались от обилия блюд на белой скатерти.

Яйца всмятку, сливочное масло, ветчина, булочки с корицей, три вида сыров, фруктовый мармелад, засахаренные лимоны и кофе. В последний раз я завтракала с таким изыском год назад. Тогда еще ничто не предвещало нашей семье чреду фатальных провалов, а над родом дель Сатро сияло золотое солнце духа удачи.

— Смелее, — маг разума не сводил с меня цепких глаз.

Я положила ломтик ветчины на булочку, налила в изящную чашечку ароматный кофе и, сделав глоток, ответила недоуменным взглядом.

— Почему я здесь?

— А где, по-вашему, вам следует быть? — Поинтересовались с тонкой иронией.

— В тюрьме.

— Дело ле Брока закрыто. Парень пытался вас изнасиловать. Вы защищались. Всё в рамках закона.

— Но констебль Ламбер…

— Ламбер умный и ответственный законник, но порой слишком щепетильно подходит к работе. Арест и заключение под стражу были излишни. Он приносит свои извинения. Ваша репутация кристально чиста.

Я открыла рот и закрыла.

Яркое воображение давно опрокинуло в пыточное подземелье, холодное, полутемное, с чадящими факелами и удушливым сырым воздухом, где распятая и нагая я висела на дыбе, захлебывалась слезами и мольбой о пощаде, а из меня выбивали признания в убийстве сына барона.

— Он жив, — сухо пояснил Дилайн. — Ожоги, перелом позвоночника, кровоизлияние в мозг. Ле Брок еще полгода будет ходить под себя, и пускать слюни. Тем не менее, его жизни ничто не угрожает. Ваша кузина сидит с ним сутки напролёт.

Еще бы — не сидела.

После того, как Эмиша окатило темным пламенем, он утратил статус самого завидного жениха Дэр-Хэтума. Леди потеряли к нему интерес, кроме Лиз. То-то тетка Матильда, должно быть, потирает руки, предвкушая скорое обручение.

— Благодарю, — шепнула в ответ.

Под тяжелым взглядом дознавателя было неуютно.

Хотелось понять, чего же он во мне разглядывает. Некстати накатило запоздалое смущение за то, что позволила ему носить себя на руках. Покраснев, опустила глаза. Я потомственная аристократка, но высокомерной никогда не была. Пожалуй, пора учиться.

— Пока не за что, — произнёс сурово. — Сразу после ареста опекуны от вас отказались.

На скатерти возникла гербовая бумага с двумя размашистыми подписями и золотистой печатью.

— Ознакомьтесь.

Притянув ее, слепо уставилась в мелкий текст. Пока читала, разум лихорадочно цеплялся за обрывки воспоминаний, старался утешить. Нет, я не одна, убеждала себя. Остались еще те, кто может обо мне позаботиться. Ведь, правда, остались?

— У меня есть брат, — шепнула решительно.

— Эдвард дель Сатро, — обманчиво мягким тоном подсказал мужчина. — Верно. Обучается в Императорской Военной Академии. Не совсем понимаю, к чему вы его вспомнили.

— Он может стать опекуном.

— Не может, — холодно возразил Дилайн.

Я с удивлением вскинула голову. Взгляд уперся в белую сорочку, скользнул выше — к невозмутимому лицу с черными глазами.

— Почему?

— Пока ваш брат студент — ни одна нотариальная контора не признает за ним такое право. Сам едва сводит концы с концами.

Мне совсем стало дурно. Кофе показался горьким, булка черствой и подгорелой. Отложив еду, скомкала нежную ткань воздушной сорочки. У несовершеннолетних отпрысков благородных родов должен быть опекун. Должен! В противном случае нас определяют в Работные Дома. А это еще хуже пыточных подземелий.

Мелко дрожа, я перебирала имена дальних родственников, папиных компаньонов и знакомых. Неужели не найдётся ни одного достойного, готового на бескорыстный поступок?

— Я готов, — сказал Дилайн.

— К чему?

— Стать вашим опекуном, мисс Анжелина.

Подозрительная щедрость мужчины ошеломила. Я подскочила:

— Что вы о себе возомнили?

И сразу об этом пожалела. Мир кувыркнулся, мебель размазалась чернильными кляксами, и меня утянуло в пустоту.

Мрак разрезал холодный упрёк.

— Не надо так нервничать. Поберегите силы.

Я моргнула и, поняла, что он вцепился в меня за миг до обморока. Аккуратно посадил на стул, опустился на одно колено и, глядя снизу вверх, обхватил за руки. Всегда думала пальцы Дилайна черствые и холодные, как он сам — этакий сухарь на службе императора, но ошиблась. От мужских рук исходило тепло.

— Сделал самое обычное предложение, — хмыкнул раздраженно. — Не хотите, не надо.

— Почему вы? — Спросила, борясь с туманом в голове.

— А почему нет? Или у вас на примете иной кандидат?

Кандидатов не было. От дочери разорившегося добытчика отвернулась вся родня. Наверное, следовало незамедлительно согласиться, но под ложечкой противно ныло, умоляя быть настороже.

Когда мир разлетается на осколки, очень непросто разобраться в собственных чувствах. Еще тяжелее довериться тому, кого еще вчера считала лютым зверем и молила Светлых духов сделать так, чтобы больше с ним не встречаться.

Я балансировала на тонкой грани. Откажу, и меня ждёт ранняя смерть от тяжелых условий Работного Дома. Но и принять предложение не хватает решимости.

Облизнула сухие губы.

— Что по этому поводу скажет миссис Дилайн?

— Я не женат, — ответил Олейв и, устроив мои руки на моих же коленях, выпрямился.

В нос ударил одеколон. Смесь горных трав и благородных цветов.

— Ваше решение?

— Я… — слова давались тяжело. — Согласна. Но у меня условие.

— Разумеется.

— Вы не будете ограничивать мою свободу.

— Высшие Изначальные, зачем мне это надо… — вспылил мужчина и вдруг кивнул. — А, да. Ван Хольты.

— Прямо сейчас дадите обещание, что позволите самой делать выбор.

— Ваша жизнь только в ваших руках. — Холодно подтвердил. — На этом всё?

— Еще я бы хотела увидеться с братом.

Он кивнул, вернулся на место и налил в чашку кофе.

— Всё это легко устроить. Но прежде надо уладить формальности с опекунством. В столицу поедем завтра с утра. Заодно купим вам одежду и необходимое. Я редко бываю в этом доме. Живу в столичной квартире неподалеку от места службы. Взять вас туда не могу, поэтому какое-то время поживете в особняке.

Я прошлась глазами от стены до стены. Какая разница, где жить. Главное, что над головой теперь имеется крыша.

— И последнее, — Олейв придвинул к себе ларец, отделанный червленым золотом. Замочек щелкнул, и внутри — на красном бархате я увидела браслет, усыпанный белыми камешками, что светились как хрусталики льда на зимнем озере. — Это вам.

Вбитое годами пансионское воспитание откликнулось в висках тянущей болью. Узнай воспитательницы, что юная леди принимает подарки от мужчины, с которым едва знакома, в тот же миг велели бы выпороть девицу, а потом еще и жестоко наказали, отправив драить полы или на кухню — помогать мыть грязную посуду, дабы впредь не возникало даже соблазна.

Я отрицательно замотала головой.

— Я не могу…

— Отказ не принимается, — жестко перебил Дилайн. Подошел, обхватил за руку, и… запястье украсило искусное творение лучших ювелиров Империи. — Браслет — знак моей дружбы. Рассчитываю, она будет взаимной.

Сказал, и так улыбнулся: хищно, торжествующе, что во рту стало горько, а тело налилось необъяснимой тяжестью. Сердце царапнули когти сомнения. Будто дознаватель знает обо мне нечто такое, чего не знаю даже я, и при этом хранит тайну.

Или опять мерещится?

Я хотела спросить стоимость украшения, чтобы со временем возместить затраты, но в трапезную вошел тощий, как жердь немолодой господин в черном костюме.

— Прошу прощения, мистер Дилайн. Возникло неотложное дело.

— Ясно, Крус. Иду, — маг разума выпрямился и, все так же удерживая мой взгляд, добавил. — Кстати. Знакомьтесь. Мисс Анжелина дель Сатро. А это Крус, мой второй секретарь.

— Мисс, — чопорный мужчина отвесил кивок.

— Рада познакомиться, — сказала я.

Будущий опекун еще мгновение изучал не то меня, не то браслет на узком запястье, потом напомнил, чтоб, как следует поела, и вместе с секретарём покинул трапезную. К слову, украшение было потрясающим. Невесомое, тонкой работы, играло закатными огнями, бросая россыпи разноцветных брызг на белую скатерть. Погладила подушечкой светлый металл, допила кофе и тоже ушла.

До ночи оставалась пара часов. Спать не хотелось, но усталость уже накатывала волнами.

Чтобы чем-то себя занять, отправилась бродить по особняку. Несмотря на первое нехорошее впечатление, родовой дом семьи Дилайнов мне понравился. Основательный, древний, с тяжелыми каменными стенами, нарядным фасадом, окруженный зелеными холмами и цветущими лугами.

Иногда в коридорах мелькали горничные, во внутреннем дворе ржали кони. Погладив ладонью защитное плетение старших рун на поверхности парадной двери, заметила на туалетном столике свежий номер Имперского вестника. Схватила и вернулась к себе. Одежды у меня еще не было, только старое платье и дырявые башмаки, в каких маг привёз из полицейского участка. Оттого сбросив халат, влезла в постель в тонкой сорочке и принялась за чтение.

К этому времени солнце село за горизонт. Из окон тянуло прохладой, запахами дождя и грибов, слышались рулады цикад и кваканье лягушек.

Наслаждаясь уединением, я просматривала ничего не значащие статьи о разводах первых семей империи, среди которых было много тех, кого отец с матушкой знали лично, и украдкой прислушивалась к темной магии, что еще утром чуть не вырвалась на свободу в кабинете констебля.

В груди было тревожно.

Темное пламя ворочалось, пульсировало под кожей, но постепенно, будто окутанное непроницаемым заклятием, теряло силу и истончалось. В теле возникала необъяснимая легкость. Зато драгоценный браслет на руке наоборот делался тяжелым и холодным, практически ледяным. Не то, чтобы это доставляло неудобство, скорее наводило на определенные размышления. Об Олейве Дилайне. О том, как круто изменилась моя жизнь.

Чем я привлекла одного из самых могущественных людей Империи?

Почему он решил помочь?

И что попросит взамен, когда срок нашей сделки подойдёт к концу?

Еще вчера я таскала подносы, угождала посетителям и стирала скатерти с полотенцами, а уже сегодня сплю на мягкойперине, ем дорогой бристонский сыр и пью лучший ардэнский кофе со сливками.

Счастливый случай? Или происки прислужников Низшего?

Покусала нижнюю губу и обхватила родовой талисман — серебряную ласточку на тонкой цепочке. От амулета веяло теплом, пальцы мелко покалывала защитная магия рода дель Сатро. Я вознесла молитву от ночных маар. Сотворила охранный круг от демонов ночи и зарылась в одеяло до подбородка.

Обязательно во всём разберусь.

Глава 5. Обещать, не значит жениться

На следующее утро в компании Олейва Дилайна и его секретаря я отправилась в столицу Империи в закрытом экипаже.

Погода была превосходной. По ясной небесной синеве ползли бороздки перламутровых облаков. С боков мелькали холмы и долины, устланные донником, гречихой и островками дикого шиповника, кое-где из зелени проступали очертания старинных усадеб. Я не очень уютно чувствовала себя в компании двух малознакомых мужчин и потому всю поездку сравнивала добротные строения с черепичными крышами и родовое гнездо семьи дель Сатро. Отличались они не сильно.

Вскоре экипаж выехал на главный торговый имперский тракт. Впереди показались башни сторожевого форпоста.

Отложив рабочие бумаги, маг разума поднял глаза и так пронзительно посмотрел.

— Подъезжаем.

Не представляю, что он все время во мне рассматривает. Но почему-то от каждого такого взгляда бросает в жар. Вот и сейчас в груди народилось тянущее ощущение.

Что он знает, но молчит?

Почему рядом с ним под сердцем дрожит безотчетное чувство страха, будто я всё делаю неправильно?

Глубоко вздохнув, опять прилипла к окну. Из-за холмов возникали первые жилые кварталы Хэтума. Камень и серебро. Стекло и железо. Зодчие вложили в городскую архитектуру не только своё мастерство, но и магию рун, плетения которых красиво поблескивали на каменных стенах и покатых крышах.

Столица издревле считалась политическим и культурным центром Норденвэлла. Жизнь кипела тут ключом вне зависимости от времени года. Одни только квартальные ярмарки привлекали в Хэтум тысячи людей. Самыми роскошными считались Летняя и Зимняя, но прочие тоже славились щедрым размахом.

Память все еще хранила теплые воспоминания, как в сопровождении родителей я посещала светские рауты, участвовала в турнирах по верховой езде, блистала на еженедельных балах…

Как давно это было. Прошла целая вечность и теперь, возвращаясь сюда, я думаю не о покупке модных в этом сезоне нарядов, а о том, где найти внутренние силы, чтобы поставить подпись под документом об официальном опекунстве.

… Экипаж еще около часа петлял по оживленным улицам, прежде чем свернуть в тихий переулок и остановиться около трехэтажного особняка. Витражные стекла переливались желтым, розовым и пурпурным; вокруг зеленела живая изгородь. Крыльцо было просторным, накрытым узорной крышей, которую поддерживали две белые колонны, а над ним парила магическая вывеска: Нотариальная контора.

Я выбралась из кареты, расправляя на юбке складки. Простенькое серое платье с белым воротничком и оборками вдоль подола одолжила горничная из поместья. Туфли и шляпку тоже.

Вдруг дверь нотариальной конторы отворилась. На пороге возникли двое мужчин и молодая женщина-брюнетка. Холеные аристократы в дорогих нарядах громко переговаривались, на что дама отвечала тихим смехом, прикрывая ротик веером.

Я невольно закусила губу.

Минуло много времени, как я одевала подобные роскошные наряды на балы. Кружева, бязь, шёлк и атлас — скольких приятных, но таких уже далёких воспоминаний. Теперь гляжу, и сердце сжимается от несправедливости. В ушах до сих пор гремят жестокие слова тетки Матильды: «нищенка, приживалка, свалилась на нашу голову», а на глаза наворачиваются слёзы.

— Мистер Дилайн? — Неожиданно пожилой господин с роскошными бакенбардами оказался в двух шагах. — Безмерно рад.

— Мистер Улерик, — тот откликнулся в привычной прохладной манере.

Они знакомы?

По всей вероятности — да, иначе бы женщина с веером не протянула ему изящную ручку.

— Миссис Маргрет. — Дилайн оживился. — Изумительны, как всегда.

— О, Олейв, — томно проворковала дама. — Вы мне льстите.

Конечно, льстит. Кроме дорогого платья и тонны драгоценностей — смотреть было не на что. Вульгарная, с грубыми, мужскими чертами лица, глазами на выкат и носом с заметной горбинкой.

— А это? — Она с прищуром оглянулась ко мне.

— Мисс Анжелина дель Сатро, — пояснил маг разума.

Лорды нахмурились, один шепнул другому:

— Дочь погибшего торговца минералом эннитом? Как его звали?

— Галлен дель Сатро.

— Ну, да, — мужские взгляды стали любопытными. — Тот, что перед смертью разорился и вовлёк семью в долги? Слышал, имперский банк конфисковал все шахты и уже выставил на торги.

— И загородную усадьбу, — напомнил второй, надеясь, что я не услышу.

Лицемер!

— Ах, — брюнетка прикрыла рот веером. — Это же про вас писали во вчерашнем номере Имперского вестника.

— Про меня?

— Да, милочка. Единственный наследник империи штель Ферров расторг помолвку с юной Анжелиной ибо счёл ее кандидатуру не достойной.

Щеки вспыхнули алым.

Накатило щемящее до головокружения, до тошноты чувство разочарования. Я так мечтала вырваться из пригородного захолустья, что даже не подумала, с каким презрением меня встретит высшее общество Норденвэлла. Мне еще нет восемнадцати, а на меня уже повесили клеймо неудачницы, которая до конца дней обязана выплачивать долги отца.

Репутация рода уничтожена.

Отныне двери высшего общества для меня закрыты. Если Эдвард еще может продвинуться по карьерной лестнице, поступив, к примеру, на военную службу, мне лишь светит унизительный брак с простолюдином. И то, при условии, что очень повезёт.

Колени подогнулись, и если бы маг разума не вцепился в мой локоть, я бы завалилась на крыльцо.

— И что эта юная особа делает в вашей компании, Олейв? — Не скрывая яда в голосе, поинтересовалась дама. — Планируете нанять прислугой?

— Нет, миссис Маргрет. Леди Анжелина с этого дня моя подопечная.

Лица дворян вытянулись в изумлении, став еще более некрасивыми и отталкивающими. Но, кажется, Олейв рассчитывал именно на такую реакцию. Холодно усмехнулся и повлёк меня на крыльцо.

* * *

В светлом кабинете за рабочим столом сидел пожилой нотариус. Визит был незапланированный, потому он удивился.

— У вас назначено, молодые люди?

Затем пригляделся поверх окуляров очков.

— О, мистер Дилайн. Не признал. Входите, располагайтесь. Виктор, — дернул за шнурок, свисавший с потолка, — подай кофе со сливками и печенье. Итак, — проницательный взор немолодого нотариуса снова упал на нас, — что вас привело?

Мужчина небрежным жестом указал в мою сторону.

— Эта юная особа, Натан.

В этот момент вошёл слуга с подносом, составил на столик чашки, кофейник и вазочку с печеньем. Нотариус предложил угощаться и окинул мой простенький облик.

— Правильно понимаю, вы приходитесь господину Дилайну…

— Пока никем, — вмешался Олейв. — Хочу оформить опекунство.

— Разумеется, — кажется, Натан облегченно выдохнул. — На срок?

— До совершеннолетия мисс.

Дознаватель пустился в долгие объяснения кто я, откуда и какого рода услуга его интересует, а я отпила из чашечки кофе и стянула хрустящее печенье.

Натан кивал, внимательно слушая Дилайна, затем улыбнулся и заверил, что всё устроит. Взмах его руки с морщинками призвал гербовые бумаги и чернильницу с магическим пером, подпись которого невозможно ни расторгнуть, ни отменить до тех пор, пока условия сделки не будут соблюдены.

Мне на колени спланировал свиток.

— Стандартная бумага, юная леди. Подпишите там, где галочка.

Я пробежалась по тексту глазами. Не смело занесла перо, и в этот момент в груди шевельнулся горячий росток. Будто сердце лизнуло пламя. Могучая сила разрослась в огненный шар, метнулась к горлу и обожгла виски. Волосы под шляпкой прилипли ко лбу, а мне перестало хватать воздуха.

Загадочная магия спала с тех пор, как Дилайн надел на руку браслет. Широкая полоска белого металла похолодела. Волна жгучего холода откатилась к локтю, разлилась по телу и плавно затушила пожар в груди.

Я с изумлением покосилась на украшение-амулет, потом на Олейва.

Он сидел в соседнем кресле с идеальной осанкой, держал чашку и смотрел на меня. На лице — спокойствие и холод, но в глубине черных глаз пляшут тени. А еще он злился. Вот только на кого?

— Анжелина? — На мужских щеках проступили желваки. — Всё в порядке?

— Мисс? — Нотариус отложил стопку папок. — Я не тороплю, но на сегодня назначено еще двенадцать встреч…

— Да, да, — я уткнулась в бумагу, крепче сжимая магическое перо.

Росчерк, второй — и бумага подписана. На душе мгновенно сделалось тяжело и неспокойно. Интуиция кричала, очень скоро я об этом пожалею. К глубокой скорби — сейчас иного выхода избежать Работного Дома я не нашла.

Натан сделал пасс — документ с пером перекочевали к дознавателю. Шелест по гладкому пергаменту, едва заметное напряжение в уголках мужских глаз и дело сделано. Маг разума — мой опекун, я а его подопечная.

— Прекрасно, — нотариус хлопнул в ладони, — мои поздравления, господа. С этой минуты, вы, юная леди, полностью зависимы от мистера Дилайна. Он будет распоряжаться вашим имуществом, а так же возьмёт всю ответственным по выплате долгов. А, вы друг мой, берете на себя непреложные обязательства беречь мисс дель Сатро до ее совершеннолетия или до того момента, пока… — последовала выразительная пауза.

Сердце в груди жадно забилось.

— … пока девушка не выйдет замуж. Законом установлено, что официальный ритуал бракосочетания отменяет все полномочия опекуна. Подопечная в этом случае получает свободу и переходит под защиту мужа. Вам ясно?

— Да, господин нотариус, — кивнула я.

— Друг мой?

Олейв неуловимо дернул черными бровями.

— Ясно, — а потом вдруг глянул на меня и нехорошо усмехнулся, — вы же не собираетесь пока замуж, Анжелина?

Бестактный вопрос вогнал в новую порцию смущения. Я покраснела до кончиков ушей.

— Конечно, нет.

Тот, кого преданно люблю, выкинул из своей жизни, как надоевшую игрушку, а никого другого своим мужем даже смутно не представляю.

— Что ж, — Дилайн одним глотком допил кофе и выпрямился. — Благодарю, что принял вне очереди, Натан. Я твой должник. Анжелина. Уходим.

В дверях мы столкнулись с очередной посетительницей конторы.

Дама была одна. В нарядном светло-зеленом платье с рюшами и оборками: пшеничные волосы покрывала элегантная шляпка. На нас она не обратила внимания — глядела под ноги, утирала расшитым платочком красные глаза и всхлипывала имя «Армандо».

Мы пропустили ее и вернулись на крыльцо.

Первое на что я обратила внимание после душной нотариальной каморки — пение птиц. Сойки и воробьи щебетали в желто-золотистых осенних кронах, пахло спелыми яблоками и разнотравьем.

Дилайн странно поморщился, словно дневной свет его тяготил, и повел к закрытому экипажу.

— Мне срочно надо в Бюро, — сказал, выпуская мой локоть. — Потому, оставляю вас на попечение секретаря. Вот, купите всё необходимое.

Мрачный и слегка раздраженный, он вынул из кармана кожаный кошель и вложил мне в руку. Я оценила его тяжесть.

— Тут слишком много.

Для леди внешний вид на первом месте. Мы скорее умрём, чем позволим себе выйти в общество в неподобающем виде, и все же злоупотреблять радушием мага было бестактно.

— Если останется, вернёте. Не важно. Крус, — Дилайн привлёк внимание секретаря, и я увидела как черные, опасные глаза сверкнули огнём, — поручаю Анжелину тебе. Глаз с нее не спускать. Когда леди купит всё, что сочтёт нужным, отвезешь, куда скажет. А потом — в поместье.

— Вы не с нами? — Удивилась я.

— Нет. Увидимся вечером. Или завтра утром.

Дилайн развернулся и широким шагом направился вдоль аптек. Прямая спина, твердая и уверенная поступь, гордый взгляд. Все кто шел навстречу, инстинктивно уступали ему дорогу, будто чувствовали перед собой Зверя, от которого лучше держаться на расстоянии. А я сама вручила ему себя на блюдечке. На целых четыре года!

— Мисс, — раздался сбоку голос секретаря. — Я так понимаю, едем по магазинам?

… Мы катались по Хэтуму два часа.

Я заглянула в лучшие салоны дамской одежды и изысканного белья и даже успела кое-что купить. Правда, эту маленькую радость омрачила внезапная встреча с мамиными «компаньонками» по читальному салону.

Я как раз присматривала перчатки с ажурным шитьём, когда из-за полок с летними паланкинами вынырнули три бесформенных курицы в нарядных платьях. Они окружили стаей голодных ворон, долго и придирчиво меня рассматривали, а потом дружно начали причитать на весь салон.

— О, наше бедное, несчастное дитя, — бормотала одна, обмахиваясь веером и закатывая глаза, — даже представить не могу, каково тебе сейчас. Сначала остаться без родителей, а теперь без жениха. Да, моя милая, я читала вчерашний выпуск «вестника». Сочувствую.

— И я, дорогуша. — Вторая — с рыжей гривой, собранной в птичье гнездо, о, простите — в модную столичную прическу — грубовато похлопала по плечу, — ждать, что любимый вот-вот поведёт к алтарю и так жестоко в нем разочароваться. Наверное, ты пролила немало слёз? Глазки-то вон красные, личико опухшее.

— А вы как думаете, девочки, — вмешалась третья, хотя сама по виду напоминала скорее бабушку. — Конечно, пролила. Мало того, что штель Ферр ее бросил, так, поговаривают, уже подыскал замену.

— Что? — Руки задрожали и перчатки спланировали на пол.

— Ты не знала? — Дамочки дружно повернулись. Их лица лучились фальшивым состраданием, но в глазах играла открытая насмешка.

Одна сморщила напудренный носик:

— Дочь какого-то лорда. Говорят, девушка очень хороша собой.

— И неслыханно богата, — поддакнула другая. — Ой, да вон же она. И мистер штель Ферр. Какая красивая пара.

— Очень красивая.

Еще секунду назад сочувствовали мне, обзывая Артура последними словами, а теперь ласкают парочку восторженными комплементами?

Сердце сделало болезненный кульбит.

Возле декоративной арки возвышался мой Арт. Как всегда идеальный, с благородной осанкой. Возле него шагала золотоволосая девушка. Точеную фигурку облегало платье из дорогой набивной ткани, руки в белоснежных перчатках были сплошь унизаны кольцами, часть из которых являлась магическими накопителями. Вся из себя статная, грациозная, ослепительно красивая.

Я так и застыла, наблюдая за объятиями уже бывших… подруги и жениха.

Фиона Гаспар? Соученица по Пансиону?

Фиона активно жестикулировала, указывая на наряды, потом ахнула и с улыбкой побежала к свадебным нарядам. Артур ее настроения не разделял. Мрачный взгляд оббежал павильон с одеждой и… приметил в меня. В серых глазах сверкнули искры.

Все произошло очень стремительно: ноги словно вросли в мраморный пол, тело сковал душный морок. Я моргнула и увидела, что штель Ферр уже рядом. Оглядел меня и, как ни в чем не бывало, улыбнулся.

— Ты в столице?

Я уставилась на красивые мужские губы. Когда-то они клялись сделать все для нашего счастья. Теперь целуют ту, которую я считала лучшей подругой.

К щекам прилила жаркая краска. Смутившись, запоздало вспомнила о необходимости соблюсти этикет, сделала реверанс и снова натолкнулась на обжигающий мужской взгляд.

— Приехала по делам.

— Одна или с опекунами? — Улыбка штель Ферра стала шире.

Сколько помню, он всегда умел производить приятное впечатление и легко располагал к себе.

— С опекуном, — холодно улыбнулась.

Артур окинул лавку глазами:

— Что-то нигде не вижу ван Хольта. Хочу поздороваться…

— Это невозможно. У меня новый опекун.

Бывший жених удивился.

— Кто?

— Вас это уже не касается. Удачных покупок.

Я повернулась уйти, но Арт вцепился моё в запястье.

— Постой.

Мужское прикосновение прошило тело током.

Он — обманщик и не заслуживает, чтобы по нему лили горькие слёзы. Я клялась быть стойкой, а упрямству рода дель Сатро могут позавидовать корни гор и вся земная твердь. Но как же жжется в груди из-за нанесённого унижения, а сердце колотится, убеждая в обратном. Люблю. Все еще его люблю. И было бы за что!

В этот момент нас разглядела Фиона Гаспар. На кукольное личико, обрамленное золотистыми кудряшками, легла тень. Она, было, рванула к Артуру, и вдруг остановилась. Боится выставить себя не в лучшем свете?

Артур этих метаний не заметил. Собрался с силами и вздохнул.

— Мне жаль, что получилось именно так. Я собирался приехать и объясниться. Клянусь Высшими Изначальными.

— Можете не утруждаться. Демонстрация разрыва была впечатляющей.

— Кандидатуру Фионы подобрали родители. Я не стал им перечить. Обручения еще не было. Состоится на днях. Прости… — Он умолк, понимая, что оправдания нелепы. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я заметила, — шепнула, дрожа от обиды.

Пора заканчивать разговор.

— Чем планируешь заниматься? — Неожиданно спросил Арт.

— У меня много идей.

— Если потребуется содействие или протекторат....

— Не потребуется.

— Анжелина, не отказывайся, если нуждаешься.

Я упрямо тряхнула головой.

На нас стали оглядываться, шептаться.

— Ты изменилась, — с ошеломленного взгляд Артура стал изучающим.

— Во многом это ваша заслуга, — заметила равнодушно. Моей боли и отчаяния он больше не увидит. — Вы открыли мне глаза. Помогли понять, как непостоянна любовь. И особенно непостоянны те, кто в ней клянётся. Сегодня — рядом и читают стихи под луной, а назавтра шлют письма с отказом.

— Всё совсем не так…

— Прощайте, мистер штель Ферр.

Я с гордо поднятой головой отправилась к двери. В спину прилетел запоздалый вопрос Артура.

— Еще увидимся?

Почудилось, в мужском баритоне звенела надежда.

— Сомневаюсь, — шепнула под нос и с величавым видом покинула салон.

Ноги заплетались, перед глазами плавали круги. Продолжать кататься по магазинам в таком состоянии — не было ни малейшего желания. Наверняка, в каждом втором буду натыкаться на таких вот закадычных «друзей».

В конце концов, одежду и бельё я купила; на первое время хватит, можно уезжать. Последнее, что осталось в списке дел — встреча с Эдвардом. Я продиктовала секретарю адрес Императорской военной Академии, откинулась на мягкий бархат и зарылась в холодные ладони, чтобы не расплакаться.

Боль выжигала сердце заживо.

Быстро же вы нашли мне замену, господин штель Ферр. Очень быстро.

Глава 6. Удар за ударом

— Что значит, такой человек не числится в списке учащихся? Он должен числиться. Я точно знаю!

Я с удивлением взирала на декана третьего факультета, что сидел за округлым столом и вносил имена поступающих в раскрытую книгу.

— А то и значит, мисс, — с вызовом ответил молодой мужчина. По красным искоркам на темных волосах в нем легко угадывался потомственный маг Огня. — Тот, чье имя вы назвали — здесь не обучается.

— Это какая-то ошибка, — разум отказывался принимать ответ. — Эдвард дель Сатро студент военной академии. Учится на третьем курсе. Проверьте еще раз, — попросила, переминаясь с ноги на ногу.

Мужчина недовольно хмыкнул, но магвизор притянул, связываясь с секретариатом.

— У меня вопрос…

Чтобы попасть на приём в деканат пришлось выстоять огромную очередь. Эд учится в самой престижной Академии Норденвэлла; желающих поступить — хоть отбавляй.

Я вошла через парадный вход, над которым парила полупрозрачная эмблема заведения — синеватое копье, разбивающее серебряный щит. Дальше минула главный холл и поднялась на второй этаж. Как и внизу, полы были облицованы мрамором. Всюду колонны и дорогая лепнина, в воздухе витает горьковатая вытяжка из корня мандрагоры, призванная отгонять падших демонов и стихийную нечисть.

Вокруг толпились юноши в военной форме. Девушки тоже мелькали, хотя их было гораздо меньше. Леди-аристократки редко идут получать высшее образование, в приоритете у нас — дом, муж и воспитание детей.

Матушка с самого моего рождения грезила о том дне, когда я выйду замуж. И оттого слышать не хотела ни о каком обучении. Помню, как однажды я набралась смелости и заикнулась об Академии. Отец отреагировал спокойно, а вот маман пришла в неописуемый ужас.

— Моя дочь в Академии? — Всплеснула руками. — Ни в жизни не позволю! Что хорошего четыре года просиживать в душных аудиториях, постигая десятки разнообразных дисциплин, а потом еще год мучиться на обязательной практике где-нибудь у Низшего на рогах? Нет уж, увольте.

Отец тогда возразил:

— Что плохого, если дочь получит образование?

Консервативные взгляды леди дель Сатро остались непоколебимы:

— Опомнись, Галлен. Шаткое перемирие с Арруаном в любой момент может быть нарушено и демоны вновь развяжут войну. В этом случае всех дипломированных магов отзовут на передовую. Ты представляешь Анжелину на войне? В грязной палатке, в нечеловеческих условиях, каждый день с риском для жизни! Пока я в здравом уме, ноги ее не будет в Академии!

Из мыслей вырвал грубый ответ симпатичного мага Огня.

— Проверил. Эдвард дель Сатро в Академии не учится. Следующий!

— Подождите, — я потерла лоб. — Мой брат должен здесь учиться. Он много раз упоминал об этом в письмах.

Неожиданно в спину толкнул вихрастый парень с карими глазами.

— Ты закончила? Посторонись.

— Не закончила, — прорычала и снова оглянулась к неприветливому декану. — Уверена, что брат должен быть в списке студентов…

— А я уверен, что солнце по утрам выталкивают из подземных недр падшие демоны Арруана, — язвительно ответил тот. — Сказано. Дель Сатро в Академии не числится. Или вы туго соображаете и вам записать на бумаге?

За спиной послышался язвительный хохот.

Сообразив, что спорить бесполезно, развернулась и совершенно сбитая с толку направилась к выходу. Если Эд не учится в Императорской Академии, выходит, все эти годы, он нагло врал? Но зачем?

И, где в таком случае брат пропадает?

Ведь чтобы жить в столице, нужна квартира. И немалые деньги дабы ее снимать. Пока отец был жив, он оплачивал счета старшего сына. После его смерти Эд заверил, что нашёл способ обеспечивать себя самостоятельно. Но как? Без образования нынче никуда не устроишься, а у него только аттестат.

Окончательно запутавшись, я вернулась на крыльцо. Непременно напишу брату письмо. Пусть объясняется. И не приведи Высшие Изначальные ему снова соврать!

К полудню стало теплее. Шум и гомон столицы будили тёплые воспоминания. Я миновала внутренний двор и подошла к закрытому экипажу. Секретарь Дилайна гордо раскуривал сигару, но увидев меня, ругнулся, отправил ее в урну и, развеяв дым, распахнул дверцу кареты.

— Вы быстро, мисс. Увиделись с братом?

Объяснять каждому встречному, что Эд — все эти годы водил меня за нос, а я дурочка верила, я не собиралась.

— Его сейчас нет, — ответила с улыбкой. — Заедем на следующей неделе.

Крус равнодушно дернул плечом.

— Как прикажете.

Дождался, пока устроюсь на бархатном сидении, уселся рядом с грумом и распорядился:

— В загородное поместье хозяина.

* * *

Ни вечером, ни на следующее утро имперский дознаватель не приехал. Если честно, я была этому рада. Присутствие Дилайна странным образом переполняло душу тревогой. Потому чем дальше он находился, тем мне легче дышалось.

Эдвард подозрительно молчал. Хотя я отослала брату два гневных письма с требованием объясниться. Прежние опекуны ван Хольты постепенно стирались из памяти. Единственный по кому сердце продолжало болеть, был Артур. Тоска по несбыточному семейному счастью мучительно царапала рёбра, напоминая о том, что у меня отняли и чего уже никогда не будет.

… Поморщившись, стряхнула с ладоней комья земли и потянулась в корзину за ленточкой.

Я почти обжилась в чужом поместье. Поладила с прислугой, нашла общий язык с низшей нечистью, обитавшей на чердаке, а чтобы не слоняться без дела подыскала себе занятие. На заднем дворе располагался старый сад: красивый, с цветами и фруктовыми деревьями, но при этом в страшном запустении. Садовник прохладно относился к своим обязанностям, хозяину сад был не интересен, и я решила привести его в порядок.

Вытянув ленту, сдвинулась к кусту пиона, но от неожиданности вжала голову в плечи.

С неба посыплись крупные капли. А я еще не все кусты подвязала, да и подкормку для лилий развела, но так и не успела разлить по лункам. Не сказать, что прекрасно разбираюсь в основах садоводства: в Пансионе эта наука шла факультативом, а матушка вообще запрещала дочери возиться с землей, считая это уделом простолюдин, и все равно я тянулась к цветам и деревьям.

Обвязала стебли лентой и, стряхнув с подола платья чернозём, быстрым шагом вернулась к парадному входу. Обычно окна гостиной — всегда темные и унылые напоминали пещеры горных королей, сегодня в них горел яркий свет. Кроме того, я услышала голоса.

В поместье вернулся Дилайн. Первым порывом было бежать к черному ходу и спрятаться, но в последний момент я себя одёрнула. Некрасиво игнорировать того, кто протянул руку помощи. Надо проявить вежливость, пойти и поздороваться.

Избавилась от шляпки и собралась войти в гостиную, как вдруг меня ударила хриплая усмешка:

— … и где она?

— В саду, милорд, — это голос секретаря. — Увлеклась растениеводством. С утра до вечера возится в грязи.

— Вот как? — Звякнуло стекло. Похоже, опекун налил себе выпить. — Обо мне упоминала?

— Ни разу.

— В город тоже не просилась?

— Нет, мистер Дилайн.

Не утерпев, я заглянула в гостиную. Олейв стоял около дивана и болтал в бокале антрацитовое вино, а его секретарь: хмурый, со сложенными на груди руками, глядел в камин.

— Долго будете обманывать мисс Анжелину? — Вдруг задал пугающий вопрос.

— Обманывать? — Бровь Дилайна лениво изогнулась.

— Если девушка настолько бесценна, почему вы бросили ее и исчезли?

— А куда она денется, Крус? Идти ей некуда. К тому же я ее официальный опекун. Леди сама подписала бумагу.

— А что если…

— Нет, друг мой. — Маг разума сощурился. — Анжелина останется. Потому, что боится и не понимает собственной «силы», которую уже начала ощущать. Поначалу я тоже не поверил. Решил, обознался. Но каждый раз, когда она приезжала на допросы в столичную контору, незаметно проникал в ее разум и изучал воспоминания.

— Что вы увидели?

Дилайн хищно оскалился.

— Анжелина обладает великим даром. Особенной магией, которая все еще спит. И будет спать до совершеннолетия. Пока мисс дель Сатро для меня бесполезна. По-настоящему ее ценность проявится, когда в девушке пробудится «темное пламя».

Секретарь изумленно вытаращил глаза:

— Божественная искра Унсурэ, дарованная генами Высших Изначальных?

— Именно, друг мой, — опекун победно улыбнулся.

— В роду дель Сатро были представители расы прародителей?

— Все мы отчасти их дети. Потому и владеем магическим зерном. Но лишь в избранных — ануари, рождённых раз в тысячу лет, просыпается истинная магия. Темное пламя, или Беспощадный и великий Изначальный Огонь, способный наделить безграничным могуществом.

— Собираетесь его забрать?

— Собираюсь, — признал Дилайн.

— Но как?

Последовала мучительная пауза.

— Ты задаешь слишком много вопросов. Я плачу жалование не за это. В твои обязанности входит следить за девчонкой и сообщать о так называемых претендентах на ее руку и сердце. До совершеннолетия леди дель Сатро должна оставаться невинной. О браке с посторонним не может быть и речи.

— Помню, господин. И уверяю, я делаю все возможное. Кроме штель Ферра претендентов на сердце девчонки больше нет. А первого вы легко вычеркнули из уравнения.

— Да. Слизняк наложил в штаны едва я намекнул, что следует отказаться от Анжелины. Что с братом?

— Прислал два письма, которые я успешно перехватил. Леди о них не известно.

— А магические выбросы? Случались в моё отсутствие? — Дилайн впился в секретаря ледяными глазами.

— Нет, господин.

— Чудесно, — опекун расслабил напряженные плечи. — С ними действительно могут возникнуть проблемы. К счастью, случился только один. И то, когда девушку вывел из себя этот похотливый мерзавец ле Брок. Теперь всё под контролем. Браслет, который я подарил, выполняет функцию магического подавителя и накопителя одновременно. Поглощает излишки магии, словно губка. Пока браслет на Анжелине, ты и домочадцы в безопасности. Следи, чтоб не снимала.

Секретарь судорожно оттянул ворот-стойку двумя пальцами.

— Понял, мистер Дилайн. Что еще?

Опекун осушил бокал, а остатки выплеснул в камин. Оранжево-багровое пламя взвилось и опало.

— На этом всё. Вели Селии подать на стол.

Вдруг гостиную залила бардовая вспышка заклятия. В воздухе блеснуло искусное руническое плетение, рухнуло на спину Круса и он, словно подкошенный, завалился на ковёр.

Я с ужасом вжалась в стену, наблюдая за тем, как оглушенный мужчина дергает конечностями и стонет. Только сейчас поняла, что секретарь Дилайна под жесткими чарами покорности. Цепной пёс на коротком поводке. Беспрекословный раб, что выполняет грязную работу и молчит. Интересно, сколько раз он накладывал запрещённое заклятие подчинения?

Я ухватилась за косяк, чтобы не упасть.

А что, если опекун захочет проделать нечто похожее со мной?

Он уже завлёк в свои сети, привязал официальной бумагой, но вдруг ему мало? Такие, как Дилайн ненасытны.

Моя магия…

Тёмное пламя, вот что ему нужно.

Вмиг я почувствовала себя совершенно обессиленной, выжатой досуха и скованной по рукам и ногам. Нет, что-то такое я подозревала с самого начала. От того противилась идее с опекунством, искала иной выход, но все же такого удара не ожидала. Правда оказалась настолько горькой, удушающе жаркой, что опрокинула мой мир вверх головой.

Глава 7. Ложь во спасение

Мы привыкли соседствовать с духами и низшей нечистью разных рангов.

Самыми сильными и опасными издревле считались Духи Стихий, Сна и Ночи, и Войны. Все они произошли от первых Богов, прозванных людьми Высшими Изначальными. Это они создали наш мир, землю и небо, свет и тьму, а также три Первых расы, населяющих пространство от края до края. На самом деле мы — люди наивно считаем, что боги создали три расы. Их гораздо больше — всех не упомнишь, но над всеми боги поставили три основных: людей, оборотней и демонов.

У каждой расы свой покровитель. Тот, от кого собственно она и произошла; тот, кто ее создал, и кто в любой момент способен уничтожить. Люди с сотворения миров поклоняются Высшему Изначальному Эринаалу. Он даровал нам жизнь, раздал магические способности, наделил разумом и способностью к обучению. Правда, со временем, чтобы не обидеть остальных богов, мы начали приносить хвалу всем Изначальным без исключения.

Так вот, легенды гласят, что прежде чем вознестись в небесные чертоги Эринаал недолго жил среди людей в облике смертного мужчины. Женился, завёл семью. У него родилось двенадцать сыновей, и каждый обладал магической силой не меньше, а то и больше своего отца. Изначальным Огнём, способным наделить, как великой властью над всем смертным миром, так и обратиться в страшное разрушительное оружие и стереть всё сущее под солнцем.

Эринаал покинул землю, а его сыновья разбрелись по королевствам и империям. Со временем, у них тоже появились семьи. В легендах пишут, что Изначальный Огонь или Темное пламя Унсурэ передаётся через девять поколений самому достойному в роду ребёнку, а окончательно пробуждается к совершеннолетию.

А еще говорят, тот, в ком пробудилось Унсурэ, способен наделить любого человека могуществом божества. Всего-то надо передать свою магию по доброй воле. Вот только ритуала передачи я не нашла ни в одной колдовской книге. Да и саму историю с Эринаалом всегда считала красивой выдумкой древних сказителей. И вдруг опекун заявляет, что я ануари — кровная наследница сыновей Высшего Изначального! И он, поглоти его пески Арруана, это СИЛУ хочет отнять!

С трудом выровняв дыхание, я попятилась к двери.

Взгляд блуждал по извивам драгоценного браслета, который, как оказалось, является артефактом-подавителем, призванным поглощать излишки магии. Дилайн давно понял, кто я такая. Неспроста постоянно вызывал к себе в контору, наведывался в таверну тетки Матильды, а затем и вовсе вытащил из тюрьмы и поселил в своём поместье.

Сердце кольнуло ужасающее понимание.

По его короткому указу от меня отказался жених. Он легко прервал наше общение с братом, а не успею оглянуться, запрёт в поместье и будет ждать наступления совершеннолетия, чтобы потом украсть магическую искру. Как? Не представляю. Но поскольку Дилайн так уверенно об этом говорит, смею предположить, детали магического ритуала ему хорошо известны.

Я угодила в безвыходную западню. По глупости. Поверив одному из самых опасных людей Империи.

Об ануари не слышали тысячу лет. В прежние времена короли и императоры были готовы залить города кровью лишь бы заполучить потомка Высшего Изначального в свои цепкие когти. Чтобы — если не отобрать божественную силу, то принудить их себе служить.

Я Дилайну не нужна. Заставлять работать на себя он не станет. Просто отнимет моё Пламя, а меня вышвырнет на помойку. И где гарантия, что после «изъятия» я останусь жива?

К горлу подкатил тошнотворный комок.

Бежать! Спасаться, пока не поздно. Или умру.

«Умрёшь, Анжелина», пронесся шелест призрачных голосов, подтверждая самые тёмные опасения.

От неожиданности подпрыгнула, задев вазу локтём. По холлу разлетелся гром разбитого фарфора. Дилайн как раз обращался к секретарю:

— Хватить валяться кисейной барышней… — но услышал грохот и прервался. — Там кто-то есть.

— Исключено, милорд, — хрипло возразил Крус, поднимаясь и отряхиваясь. — На двери защитное плетение. Оно не пропустит чужака.

— Идиот. В холле посторонний. За мной.

Тихо пискнув, я кинулась на улицу, а оттуда к черному ходу. Дождь застилал глаза, бил по лицу, ветер рвал волосы, ноги вязли в земле, но вот впереди показался заветный торец, а за ним неприметное крыльцо. Сильнее приподняла подол и, хватая воздух ртом, вбежала на кухню.

Сзади слышались крики. Одно за другим гремели вспышки заклятий обнаружения. Наверное, меня не заметили, ибо через минуту я взбежала по лестнице и благополучно заперлась в уютной спаленке.

Сердце билось о ребра, в мыслях царило смятение.

Я толком отдышаться не успела, не говоря о чём-то большем, как в дверь грозно замолотили кулаком.

— Анжелина, ты там? — Голос Дилайна, суровый и злой. — Открывай!

* * *

— Одну минуту, — ответила я.

Молчать бесполезно. Рано или поздно всё равно ворвётся внутрь, и тогда разговор будет иным.

Отбросила соломенную шляпку на стул и, разгладив влажную юбку, провернула в замочной скважине ключ.

Дилайн влетел взбешенным ураганом. Молодое лицо искажено, черные зрачки полностью затенили глазные яблоки. Задев меня плечом, он сделал по спальне круг, к чему-то прислушиваясь. Воздух стал горячим и вязким. Виски укололи обрывки ментальных заклинаний.

— Ты одна? — Спросил, продолжая осыпать помещение сложными плетениями. Всюду блестели вспышки зелени, золота и пепла.

Я нащупала сквозь атласную ткань серебряную ласточку.

Высшие Изначальные, защитите.

— Одна, — улыбнулась, пряча испуг. — Что-то случилось?

— В поместье проник неизвестный, — сощуренные глаза мага метались из угла в угол и, наконец, остановились на мне. — Защита не отреагировала, а вот охранки взбесились. Похоже, прикрыт сложным Щитом. Ты точно одна?

На силу задавив панику, кивнула.

— Да, мистер Дилайн.

— И никого не видела?

— Нет. Я вернулась через чёрный ход.

— Когда?

— С началом ливня. — Я картинно надула губки. — Вы меня в чём-то подозреваете?

Неприлично флиртовать с опекуном, который старше всего на десять лет и выглядит почти ровесником; слишком уж откровенными получаются намёки. Но речь о моей свободе, и я была готова на всё.

Взгляд Олейва смягчился, морщинки в уголках губ разгладились.

— Само собой, нет. Ты не должна обижаться на мой резкий тон. Я твой опекун, Анжелина. И обязан тебя защищать.

Ага. А еще отобрать божественную магию, когда выдастся удобный случай. Поздно, господин дознаватель, я всё слышала.

— Конечно, мистер Дилайн, — я невинно потупила глазки.

Ментальная магия обжигала раскаленным солнцем пустынь. Он рвался мне в голову, желал прочесть мысли. Я с трудом удерживала защитный барьер. На лбу проступила испарина, меж лопаток катился пот. Но вот, что странно, чем крепче я стискивала крошечный фамильный амулет, тем легче переносила давление менталиста.

— Сегодня побудешь в комнате, — Олейв в сотый раз окинул спальню проницательным взором, убедился, что вокруг — никого и направился к порогу. — Распоряжусь, чтобы ужин подали сюда. И еще, переоденься. Ты насквозь промокла.

Я провела рукой по спутанным прядям.

— Как скажите.

То ли в моём тоне что-то промелькнуло, то ли он считал обрывок мысли, вдруг оглянулся и окинул меня прищуренными глазами.

— Хочешь что-то добавить?

— Ничего важного. Если вы сейчас заняты, можно отложить…

— Говори.

Вздохнув, одарила опекуна грустным взглядом. И вообще приняла самый несчастный вид.

— Я давно хочу съездить в родовое поместье Алленсворт.

— То, что выставили на торги? — Нахмурился. — Зачем?

— Там остался подарок родителей. Яхонтовая шкатулка. Она мне дорога. Пока особняк не продан, хотела бы ее вернуть. Как память о матушке.

Мужчина сдернул брови к переносице.

— Придётся запастись терпением, Анжелина. У меня ни минуты свободного времени. Возможно, через неделю или две выкрою время и тогда…

— О, нет, нет, мистер Дилайн. Я знаю, какой вы занятой человек и мне крайне неудобно вас обременять. Я могу поехать одна. Тем более, тут недалеко. Полдня в дороге.

— Несовершеннолетним запрещено разъезжать по Империи без сопровождения родителей или опекуна, — напомнил мужчина. — Я обязан быть рядом.

— Обязаны, — мои ресницы затрепетали. — Или можете выписать официальную бумагу-разрешение на одиночное перемещение и отправить со мной секретаря.

— Разрешение? — Он сощурился. — Исключено. Отпускать тебя одну слишком опасно.

— Вы обещали, что не будете ограничивать мою свободу, как до этого ван Хольты! — Воскликнула зло. — Больше не следует верить вашему слову?

В груди взвилось жаркое пламя, на щеках разгорелся румянец.

Опекун даже отпрянул. Правда, через секунду вернул лицу замкнутое выражение, привалился и косяку и, глядя в упор, поскрёб щеку с двухдневной щетиной.

— Так не терпится вернуть шкатулку?

— Да!

В воздухе блеснул магический круг, и к собственному удивлению я поймала свиток, перевязанный серебряным шнурком.

— Я всегда держу слово, чтобы ты знала, — процедил с запалом. — Разрешение. Можешь ехать в свой Алленсворт. Но...

Я с жадностью прижала свиток груди. Он для меня — на вес золота. Путеводная звезда из плена хитроумного лжеца, отдавать его не собираюсь.

— Но? — Переспросила рассеянно.

— Поездка должна быть согласована со мной. Ясно?

— Конечно. Непременно вам сообщу.

Кивнув, Дилайн велел сидеть в спальне и вышел за дверь.

Я еще минуту не двигалась, слушая, как под пальцами хрустит пергаментная бумага.

На самом деле, я сказала мужчине правду. Наверное, поэтому он не ощутил эманации лжи и флёра обмана. Я действительно планировала поездку в родовое поместье за той милой безделушкой, но после правды об ануари, поняла: надо действовать. И действовать немедленно.

Самым разумным — бежать из особняка, как можно дальше. Вот только поможет ли это?

Опекун до неприличия влиятелен и богат. Едва исчезну, бросит на поиски все силы и легко разыщет строптивую подопечную. К тому же, не удивлюсь, если все имперские губернаторы у него, как минимум, в должниках. Попробуй такому — не выдать горожанку, тот час состряпает дело и бросит в темницу. Выходит, мне следует хорошенько спрятаться.

Покусав нижнюю губу, шепнула:

— Где?

И сама себе ответила: там, где никто не будет искать.

Империя Норденвэлл обширна и многолюдна. Всюду распространяется власть нашего достопочтенного императора, а значит и имперских дознавателей. Кроме… далёкого края холода и тумана, древних легенд и оживших ночных чудовищ.

Решено!

Как только Дилайн уедет по делам, а его секретарь потеряет бдительность: куплю билет на Северный экспресс и исчезну с закатом. Благо, разрешение на одиночное перемещение у меня при себе. Ни матушка, ни тётка Матильда ни за что бы такое не подписали. А без него — я далеко не уеду, даже до столицы не доберусь: поймают и вернут обратно.

Теперь же я свободна, как ветер. Уже не пропаду.

Глава 8. Бойтесь Падших, из Тьмы сотворённых

Утром я проснулась в совершенно разбитом состоянии.

Мало того, что не выспалась на жесткой кровати вагона-купе, так еще и чувствовала упадок сил. Божественные духи отметили меня своей благосклонностью — три ночи назад я успешно бежала из особняка Дилайна. Тем же утром, не задумываясь, купила билет на экспресс, и вот уже несколько утомительных дней мчусь по бескрайним просторам Норденвэлла в одиночестве.

За запотевшим окном злорадно выла метель. Когти снежных вихрей скребли по тонкому стеклу, издавая пронзительные стоны.

Я поежилась и поспешно разожгла настольную лампу простеньким световым заклятием.

Отлично помню, что в осенне-зимний период на крайнем Севере даже в полдень царит полумрак. Не то, что, к примеру, на спокойном западе или сказочном востоке. Помимо центра Империи именно те территории являются наиболее благоприятными для размеренной жизни.

На западе простирается дружественный Норденвэллу технически развитый Бинваал. С востока наши земли омывает Красное море, за которым цветут богатые восточные страны. Вообще, в Империи любят путешествовать железной дорогой, гужевымтранспортом и Портальными линиями. Последними, правда, пользуются в основном аристократы и приближенные к императорской семье чиновники.

Что касается южных рубежей…

Зябко обхватила плечи руками.

С юга Норденвэлл граничит с печально известным королевством демонов. Раскаленная пустыня, заполненная багрово-красным песком, бескрайнее ядовито-желтое небо, пылевые бури, призрачная линия горизонта вдалеке — вот как вкратце можно охарактеризовать Арруан. А уж о тех, кто его населяет, даже пансионские наставницы нередко рассказывали с придыханием.

Демоны…

Загадочная темная раса. Гордая. Самовлюбленная. Столь похожая на людей внешне и в то же время обладающая безграничным могуществом.

Основной особенностью касты Верховных, в кои входит королевская семья и чистокровная знать — является невероятно высокий магический резерв, помогающий управлять всеми известными видами магии одинаково хорошо. Учитывая, что людские маги верховодят, как правило, одним-двумя подвидами, для людей эта способность по истине недостижима.

А еще в Арруане обитает зловещая каста Падших. Насильники, убийцы, отступники, предатели — сюда входят все те, кто пошел против арруанских законов. В наказания за злодеяния таких ссылают на Изнанку мира, где Тьма быстро их опустошает. Лишенные магической силы демоны, как правило, живут недолго и быстро погибают.

Но…

С течением времени некоторые из падших приспособились.

Можно сказать переродились. Как? Научились выживать за счёт жизней других. За способность вытягивать из людей и сородичей магию, за умение «вселяться» в разум и манипулировать им по собственному усмотрению эти порождения Тьмы прозвали ингубусами.

Осознав идущую от ингубусов угрозу, властитель Арруана объявил их вне закона. Однако, когда тридцать лет назад между Норденвэллом и Арруаном разгорелся конфликт, правящий Дом Анкхар счёл, что все средства хороши — и ингубусов призвали на военную службу. Кровопролитие длилось десять долгих лет и лишь с восхождением на трон молодого владыки дело сдвинулось с мертвой точки.

Путем неимоверных усилий, мирный договор был подписан. Надобность в ингубусах отпала. Первым королевским указом касту падших расформировали. С тех пор минуло много десятилетий, однако, по слухам, не все ингубусы были истреблены. Уцелевшие вырвались за пределы Изнанки и теперь бродят по миру в поисках доверчивых жертв. Время от времени досуха «высасывают» из караванщиков магию, а порой подселяются в умы простолюдин, превращая тех в своих марионеток. Неспроста же, то в одной южной провинции, то в другой промелькнёт весть о внезапно пропавшей семье, или законники наткнутся на опустошенное тело слабенького деревенского мага…

Перед затуманенным взором мелькнула оскаленная демоническая морда с горящими глазами и коварной усмешкой. Я передернулась и только подумала растереть холодное лицо, на улице взревел свисток. Поезд с резким толчком остановился. Послышались взволнованные крики и шум.

Я натянула теплую кофту, простые штаны, спрятала длинные волосы под шапку и выглянула из купе. Благородные пассажиры толкались в тамбуре, спешно выпрыгивая из вагона на снег.

Мимо пробегал холеный аристократ лет восемнадцати.

— Что произошло? — Спросила я.

Красивое лицо юноши с зачесанными назад волосами приобрело надменное выражение.

— Смеешь обращаться ко мне на равных, оборванец?

Прикусила язык.

— Прошу прощения. Я забылся.

Сбегая от опекуна, я решила, что обязана запутать следы.

Дилайн будет разыскивать одинокую аристократку, и вздумай я путешествовать в истинном обличии, уверенна, он уже бы напал на мой след. Оттого я заранее купила мужскую одежду и, сев в экспресс, выдала себя за парня-простолюдина. Для верности прикрылась заклятием иллюзии. Потратила в магической конторе почти все церии. Заполучить особый «узор» на руку, удовольствие — не из дешевых. Зато теперь я абсолютно спокойна, что меня не узнают.

Для той, кого воспитывали в лучших аристократических традициях изображать неотёсанную деревенщину — сущая пытка. Я постоянно делаю ошибки и смешу окружающих, но от этого зависит моя дальнейшая судьба, и я охотно продолжу играть эту роль.

— Не знаю, — зло процедил аристократ и тронулся к тамбуру, запахивая края соболиной накидки. — Слышал: на путях обнаружили мертвеца. Хочешь подробностей, иди и смотри.

Я дождалась, пока тамбур опустеет, и спустилась со ступеней на снег. В мягких штанах и удобных башмаках получилось с первого раза.

Пассажиры толпились у головного вагона. Оттуда летели крики и ругань, а заодно грозные голоса машиниста и двух его помощников.

— Без паники, дамы и господа. Да, мы наткнулись на погибшего, но это не повод для волнений.

— Не повод? — Раздался возмущенный хор мужчин.

— Судя по всему, бедолагу «осушил» падший. Я не врач, господин машинист, но с уверенностью могу сказать, случилось это меньше суток назад. Об этом свидетельствует степень обморожения и поза убитого. Выходит, ингубус все еще поблизости. Даже детям известно, что после подпитки они обретают тройную магическую силу и становятся невероятно опасными.

По толпе прокатился слитный вздох. Дамы заохали, некоторые принялись изображать обмороки, привлекая внимание испуганных мужей.

— Для паники причины — нет, — басисто возразил машинист. — Все имперские экспрессы защищены руническими плетениями. Кроме того, в поезде присутствует боевой маг на случай непредвиденной ситуации.

Я протиснулась бочком и, пока другие спорили, взглянула на пути. Кто-то толкнул меня локтём, а зрелая леди шикнула, что я — паршивец и мне следует надрать уши за плохое поведение. Внимания не обратила.

Ужас сковал мгновенно, едва я увидела окоченевшее тело.

Высушенная ледяная мумия, разбитая фарфоровая кукла, пустая оболочка — вот что оно из себя представляло. Падший «выпил» из провинциального мага всю силу, опустошил до последней жизненной капли, оставив только кости и кожу. А ведь мог и подселиться в него. Видно, что-то пошло не так, или кто-то спугнул ингубуса.

— Дамы и господа! Прошу вернуться в экспресс, — меж тем ревел машинист, перекрикивая ветер. — Информация об убийстве уже передана в губернское Бюро дознавателей. Скоро прибудет оперативная группа. А мы отправляемся по маршруту.

Я попятилась к вагону.

Очередное доказательство, насколько падшие — опасны, въелось в разум раскаленной иглой. Не дай светлые духи случайно столкнуться с таким на безлюдном вечернем тракте. Уже ничто не спасёт.

Бросила прощальный взгляд на рабочих убиравших тело с путей и забралась на стальную подножку. Хорошо, я еду не к южным рубежам. Впрочем, на Севере, тоже хватает заморочек.

Беглым взглядом мазнула по снежным горным склонам, устланным густым ельником, и вздохнула.

Помимо стихийной нежити, полугодового мрака и беснующегося Ледяного моря, исконными владельцами здешних земель считаются потомки великанов и оборотни. Да-да, самые настоящие. Кровожадные, заросшие густой шерстью и меняющие облик на полной луне. И пусть всех чудовищ истребили на заре основания Норденвэлла, легенды то — остались, и если так, почему бы не пугать ими непослушных детей?

Или одну глупую девчонку-аристократку, выдающую себя за молодого мужчину из бедных кварталов Хэтума?

Безрадостно покачала головой.

И как меня угораздило вляпаться в такое болото?

* * *

На конечную станцию мы прибыли на следующий вечер.

Я более-менее подавила панику и поверила, что справлюсь со всеми трудностями. Серебряная ласточка на шее — и защитит от всех невзгод. А браслет-подавитель Дилайна не позволит темной магии Унсурэ натворить вокруг бед.

— Конечная! Через тридцать минут — конечная! — Слышался из тамбура крик проводника.

Я неторопливо поднялась с разобранной постели и потянулась к штанам с рубахой. Время собирать вещи, утепляться варежками и шарфом, которые были предусмотрительно куплены в привокзальном магазине, и двигаться навстречу неизвестности.

… На крошечной станции оказалось адски холодно.

С неба сыпала крупа, в лицо бил промозглый ветер, а все доступные зрению вокзальные постройки щедро украшали грозди сосулек. А ведь еще даже не осень, фыркнула про себя, пробиваясь через толпу и крепко прижимая к боку походную сумку. Зимой тут совсем — стужа и мрак.

Моим первым и логичным порывом было разыскать постоялый двор и снять комнату. Тем более, что пальто давно продуло и конечности одеревенели. Потому, едва приметив подходящий по всем параметрам двухэтажный дом, я охотно направилась в его сторону. Но вдруг угодила в толчею и, подхваченная людским потоком, очутилась на окраине перрона.

Отсюда в припортовой городок змеилась широкая дорожная колея.

Крошечный населенный пункт северян Валланд располагался на морском побережье. В снежном сумраке виднелись дома, каменные стены, улицы и маленькая рыболовецкая пристань.

Тут же на обочине теснились повозки. Одна пустовала, зато во второй сидели девушка в вязаной шапке и утепленном полушубке и надменный парень-аристократ, с которым не повезло пообщаться вчера в тамбуре. Холодный взгляд, точеный профиль, губы кривятся и дрожат. Я сама из благородных дворян, но такого, пожалуй, с радостью обойду. Рядом с повозкой прохаживался с заложенными за спину руками невысокий пожилой мужчина в темном пальто.

Неожиданно он развернулся и зло процедил:

— Опять опаздываешь, Хидинс.

Я даже замерла от удивления. Это мне?

Вдруг за плечо задел высокий русоволосый парень с заброшенной за спину походной сумкой.

— Виноват. Заболтался с соседом по купе, мистер Дюрбэ.

— Запрыгивай, — небрежно махнул Дюрбэ и направился к козлам, — все, кто хотел, уже в сборе.

Молодой человек припустил к повозке, но вдруг оглянулся. Я ждала положенных извинений за бесцеремонный укол, даже подбородок гордо вздёрнула. Вместо этого он втянул воздух носом и заинтересованно сузил глаза:

— Чего остановился?

Я окончательно растерялась.

— Вы мне?

— Тебе, — обезоружил белозубой улыбкой. — Ты в Эвер-Ниар едешь, ведь так?

В подкорке подсознания вспыхнуло что-то знакомое.

Северная Магическая Академия? В столице ее называют Академией Штормового ветра. Почему так — я никогда не интересовалась, зато припомнила о ней ряд интересных фактов.

Одно из лучших учебных заведений, откуда выпускаются сильнейшие боевые маги. Блестящий преподавательский состав. Выпускники Академии четыре года подряд побеждали на международном магическом турнире среди старшекурсников. А еще эта Академия единственная в Империи, которая не взымает плату за обучение, а наоборот — выплачивает студентам стипендию!

— От холода говорить разучился? — Русоволосый по-хозяйски пощупал рукав моего мужского пальто. — Еще бы камзол нацепил. Забыл, куда ехал?

Непросто изображать мужчину, особенно если толком с ними не общалась. Вот что я должна ему ответить? Пошутить? Послать к демонам? Или…

— Я — Кай, — он дерзко сцапал мою руку и пожал.

Чуть не вскрикнула. Вот это хватка.

— Кай Хидинс.

— Эдвард… — представилась именем брата. — Сатро.

Дворянскую приставку «дель» я намеренно опустила.

— Рад знакомству, Сатро. Идёшь? — Кай действительно поверил, что я — парень и подался к повозке. — Имей в виду, опоздаешь на академический транспорт, до заведения придется добираться за свой счёт.

Он ловко заскочил рядом с возницей, отправив сумку в ноги, а я осмотрела стремительно пустеющий перрон. Еще минут десять и вокзал обезлюдит. Позади, конечно, имеется постоялый двор с теплой комнатой и вкусным ужином, но надолго ли хватит денег в моем кошельке?

Судя по всему, с работой в Валланде не густо. А жить на крайнем севере впроголодь… я нервно помялась с ноги на ногу. Похоже, выход впрямь один — идти в Академию. Тем более, я сама мечтала получить образование. И не страшно, что в заведении обучаются в основном юноши, и я там буду белой вороной. Как-нибудь приспособлюсь.

К тому же, Академия — лучшее место, чтобы исчезнуть до совершеннолетия. Где-где, а в духами забытом учебном заведении искать меня точно не будут. А там, глядишь — получу диплом мага и сбегу в соседнее королевство, где опекун уже не достанет.

— Долго будете стоять, мистер Сатро? — Холодно поторопил Дюрбэ.

— Простите, засмотрелся на горы, — смущенно пробормотала и быстро забралась в повозку.

Глава 9. Ошибочка вышла

К Академии ехали по безлюдной просёлочной дороге.

Смеркалось. Горы терялись в фиолетовых сумерках, у пологих подножий сгущались чернильные тени. Вытягиваясь в длину, они текли по заснеженным холмам, кутали в плащи густые леса и преследовали нашу телегу. Казалось, еще чуть-чуть и одна особо прыткая тень зацепится за заднее колесо и утянет во мрак.

Я незаметно поёжилась (чего не померещится, когда вокруг сумрачная чаща и воют волки). Холод был диким, кусался и жег лицо. К счастью, через пару минут вдоль обочины начали вспыхивать фонари. Северная Тьма отпрянула. Дорога стала просматриваться на много миль вперёд и этим немного успокоила.

Я перевела дыхание и оглядела попутчиков.

Тощая девица напротив тоже давно меня рассматривала. Кареглазая, бледнокожая, с толстенной пепельной косой на плече. У магов цвет ауры всегда обусловлен доминирующей способностью. Судя по спектру вокруг, она из тёмных. Некромант или спирит.

Парень-аристократ из поезда наоборот, старательно делал вид, что я — пустое место. Холеное лицо раскраснелось от мороза. Губы кривятся и подрагивают. Пальцы в кожаной перчатке постукивают по бортику телеги. Заметив, что я на него смотрю, он еще больше скривился и отвернулся.

Пожав плечом, решила полюбоваться Каем Хидинсом. Высокий, симпатичный, физически сильный, он сидел с настежь распахнутой курткой и беседовал с Дюрбэ. Я легко ощущала его подавляющую силу. Парень — боевой маг. Определила это сразу. Эдвард излучал столько же власти и уверенности, впрочем, как и бывший женишок штель Ферр. Однако, было в повадках Кая что-то еще. Пугающее. Первобытное. Я бы сказала, звериное.

Размышления прервал восторженный вскрик тёмной.

— Глядите!

Сквозь очертания деревьев возникли первые каменные башни в огнях… И я увидела Эвер-Ниар. Величественный замок был отстроен на вершине пологой скалы. С одной стороны шумел дремучий лес. С другой простирался обрыв, за которым бушевали морские гребни. А в уютной чаше перед самим учебным заведением раскинулся залитый светом студенческий городок.

Большего в сумерках разглядеть не смогла. Правда, когда повозка выехала к академическим воротам, на фоне серо-синих облаков возникла узкая башня с куполообразной стеклянной крышей. Обшарпанные стены, местами разбитые стекла. Башня была долгое время заброшена.

— Отец рассказывал, что в прежние времена, еще до того, как в замке основали Академию, тут располагался военный форпост. И эта башня служила маяком, — сообщил аристократ.

— Он все еще рабочий? — Поинтересовалась тёмная высоким, неприятным голоском.

Мы втроем с жадностью разглядывали маяк. Зато мистер Дюрбэ и Кай к красотам Эвер-Ниара остались равнодушны. Похоже, первый тут работал, а второй являлся старшекурсником.

— Не знаю, — аристократ пожал плечами. — Вряд ли.

Вскоре заснеженный университетский городок остался позади. Повозка прокатилась по подвесному мосту и, минув парк, подкатила к парадному входу.

— В Башню, Хидинс, — напутствовал Дюрбэ, когда старшекурсник спрыгнул с козел. — Слышал?

— Яснее ясного, — откликнулся Кай, забрасывая сумку на могучее плечо. На хищноватом лице студента цвела дерзкая улыбочка. — Видите, уже пошёл?

— Чтоб без фокусов, — рявкнул Дюрбэ. — В общежитие, это значит в мужское общежитие, а не в женское и, тем более, не в трактир мисс Пенелопы, усёк, парень?

— С точностью до последней буквы, — со смешком откликнулся тот.

Дюрбэ с секунду сверлил исчезающую в темноте рослую широкоплечую фигуру и, бросив странное: «наглый волчара», развернулся:

— Вы трое. За мной.

Мы вошли в главный вестибюль Эвер-Ниара: светлый, выложенный мрамором и украшенный декоративными статуями. Загадочный господин-извозчик провел арочным переходом в узкий коридор.

— Туда.

Перед нами возникла дверь, подсвеченная магическим шаром и покрытая затейливыми рунными узорами.

— Прежде чем вас принять, необходимо определить подвид врожденной магии, — объяснил Дюрбэ. — Для этого мы прибегаем к услугам Оракула. Бояться нечего, — успокоил нас. — Будете заходить по одному, прикладывать к хрустальному шару руку и получать распределение. В Эвер-Ниаре семь факультетов. Стихийной магии, зельеварения, темных искусств, защитной магии, артефакторики, боевой и прикладных искусств. Некоторые — имеют свои отделения. Впрочем, первокурсникам эта информация без надобности. Сейчас ваша задача — получить ответ Оракула и заселиться в общежитие. Вопросы есть? Отлично. Мисс, — он ткнул в тёмную.

Вздрогнув от неожиданности, та протараторила:

— Мия Ансур.

Дюрбэ щелкнул пальцами — символы на двери изменили расположение, и та с тягучим скрипом отворилась.

— Вы первая.

Чемодан тощей девицы слевитировал к косяку. Она стянула шапку, покосилась на Дюрбэ и неуверенно шагнула за порог.

Не успела я зевнуть, девушка вернулась обратно.

Я даже отпрянула, а аристократ икнул, удивленный, насколько оперативно работает Оракул. Понятное дело, каждая Академия имеет право самостоятельно выбирать способ зачисления студентов. Все те заведения, о каких мне довелось слышать, использовали традиционный метод, а именно — зачисляли по принципу доминирования магии рода. Если магия семьи — стихийная, без лишних вопросов зачислят на оный факультет; боевая, темная, предметная — тот же принцип.

Избранный руководителем Эвер-Ниара «способ», мягко говоря, удивил.

— Отказали? — Нахмурился аристократ, по-своему растолковав заторможенность Мии. И вдруг забормотал: — Мне нельзя домой, понимаете? Обратно не примут. Отец так и сказал, езжай Ишен, учись, и чтоб до каникул не появлялся.

— Угомонитесь, мистер Винсан. — рявкнул Дюрбэ. — В Эвер-Ниар принимают всех, в ком пробудилась магическая искра. Другое дело, сумеете ли вы отстоять своё право здесь обучаться.

— Это как?

— Успешно сдать экзамены первого семестра, — отчеканил мужчина и оглянулся к темной. — Получили назначение, мисс Ансур?

Она неуверенно кивнула.

— Вон та Арка выведет в Башню общежития.

Цепкий взгляд Дюрбэ обратился ко мне. Пробежался по фигуре, спрятанной под мешковатой одеждой, задержался на лице, которое я старательно скрывала шапкой и… мужские ноздри затрепетали.

Ой, как мне это не нравится.

Нет, я по-прежнему — девушка.

А вот в глазах окружающих мой облик изменился. Мягкие черты лица огрубели, над губой появился пушок. Женственные округлости размылись (их можно ощутить, только если дотронешься, а я никому не позволю к себе прикоснуться). Рост стал выше; где надо прибавилось мышечной массы. Мне бы еще мужской наглости и уверенности. Увы, с этим никакое заклятие иллюзии не поможет.

— Входите, Сатро.

Я даже передернулась — настолько спокойно это сказал. Подняла глаза убедиться, что не сплю. Дюрбэ впрямь выглядел мирно, если не считать нетерпения в глазах и подрагивающих обветренных скул.

— День был долгим, все устали, проголодались. Винсану вообще требуется успокоительная настойка.

— Мне? — Оскорбился аристократ. А в следующий момент облизнулся. — У вас есть?

Я махнула сумке ждать и нырнула в теплый свет.

Комната оказалась самой простой. Задрапирована в светлых тонах; посередине трехступенчатое возвышение с хрустальным шаром. При моем появлении молочная белизна внутри стекла рассеялась, став прозрачной.

Сердце кольнула тревога.

Матушка с рождения твердила, что я наделена магической искрой. Пошла в их породу и переняла способности к бытовой магии. Отец мнения жены не разделял, украдкой надеясь, что в дочери однажды пробудится дар Сноходца (как это произошло у деда Викандра по отцовской линии). Тех, кто одарён умением бродить по чужим снам можно перечислить по именно. Все они живут в Закрытом городе при императорском Дворце, и служат на благо государства.

Хвала духам, Бог вещих снов ко мне не являлся. А те кошмары, что начали преследовать после гибели отца, язык не поворачивается назвать пророческим. Я не — Сноходец, и уж точно не целитель. Все творимые целительские плетения нестабильны, быстро теряют силу и разрываются на глазах. Предрасположенности к стихийной магии тоже нет. Хотя я отчаянно практиковала.

Зато в избытке «Темного пламени».

В груди опять стало жарко. Опасная, древняя сила откликнулась магическим всплеском, царапнув сердце огнём. Я схватилась за браслет-подавитель. Ледяной металл впился в кожу и за долю секунды вытянул излишки магии.

Я пришла в себя и приложила ладонь к стеклу.

Помимо пламени, я одарена бытовой магией. Приготовилась увидеть эмблему факультета прикладных искусств, но шар вспыхнул зловещими фиолетовыми огнями. Внутри скрутилась спираль, пространство полностью почернело. И в этой темноте проступили очертания сияющего феникса с клинком и щитом в когтистых лапах.

— Факультет защитной магии? — Воскликнула.

Провидец издевается?

Да я в жизни не освою дисциплины первого семестра, уровень магии не тот.

Поняла! Оракул специально туда отослал. Изобличил во лжи и решил таким образом избавиться от наглой девицы.

Обида и гнев сплелись в душе тугим узлом. Переполненная злости и решимости, я уже точно решила, что не уйду из Академии. По крайней мере, добровольно.

— Значит к «защитникам»? — Спросила зло.

Своими главными достоинствами я всегда считала упорство, усидчивость и природную гибкость. Что ж, сделаю всё, чтобы задержаться в Эвер-Ниаре надолго.

— Хорошо. Я согласна.

* * *

— И куда? — Высокомерно спросил аристократ, когда я вернулась в коридор.

— Факультет защитной магии, — ответила тихо.

— Гх. — Ишен вздернул красивой бровью. — Повезло.

В чем-то он прав. Получить диплом «защитника» считается невероятно престижно; все высокородные аристократы мечтают о таком. Равно, как и о дипломе мага-боевика.

— Та Арка выведет в общежитие, — не замечая моей бледности, пояснил Дюрбэ. — Винсан, проходите.

Аристократ нырнул за порог, а я, описав над сумкой пасс, поплелась в сторону Арки, но потом оглянулась.

— Мистер Дюрбэ.

— Да?

— В Академии предусмотрен механизм перевода с факультета на факультет?

Мужчина недобро прищурился.

— Еще не начали учиться, а уже думаете о переводе, Сатро? Не устроило распределение?

Быстро понял.

— Дело не в этом…

— А в чём?

Неопределенно повела плечом.

— Мне кажется, Оракул ошибся. Во мне нет задатков защитника.

— Оракул никогда не ошибается, — холодно постановил Дюрбэ. По его лицу бежала тень недовольства.

— И все же…

— Нет. На ближайшие полгода факультет определен.

— А потом?

— Будет зависеть от полугодовых результатов.

— То есть, в случае успешной сдачи, я смогу…

Густые брови Дюрбэ сдёрнулись и, нависнув над бровями, стали похожи на разворошенное птичье гнездо.

— Вам не кажется, что об этом рано говорить?

— Я так, на всякий случай.

Собеседник сложил руки. Его ноздри трепетали, в глазах проскакивала желтизна. Казалось, еще мгновение и он меня испепелит.

— Если вам принципиально — «да», в исключительных случаях мы разрешаем студентам сменить факультет. На моей памяти было несколько желающих.

— Смею надеяться, все они успешно окончили Эвер-Ниар?

— Разумеется. Я удовлетворил ваше любопытство, юноша?

Вспомнив, что притворяюсь мальчишкой, грубовато ответила:

— Удовлетворили, мистер Дюрбэ.

После разговора с души, будто камень свалился.

Может, не все так безнадежно? Помучаюсь полгода среди «защитников», а после Рождества сбегу на факультет прикладной магии. Главное — всеми силами задержаться в Академии.

— Арка вон там, — сухо напомнили мне. — Вас уже ждут.

Глава 10. Сосед

В мужском общежитии было шумно.

Я неторопливо плелась по коридору, заглядывая в комнаты с распахнутыми дверями. Кровати, деревянные столы, стулья и повсюду полуголые накаченные парни. Мне неожиданно стало дурно. Прикидываясь мальчишкой, я мечтала запутать опекуна и как-то совсем не подумала, что после поступления буду вынуждена жить в одной комнате с мужчиной.

Сглотнула вязкую слюну.

Поздно сдавать назад. Рунное плетение поддержит нужную иллюзию, и никто ничего не узнает. Но я-то всё вижу, слышу и чувствую!

— Здорово, друг! — Путь неожиданно преградил высокий, мускулистый парень в одних брюках на голое тело.

Глаза невольно обрисовали упругие кубики пресса, уперлись в область пупка, от которого к брюкам тянулась полоска волос, и дар речи мистическим образом испарился. Я издала нечленораздельное мычание.

Наглец усмехнулся, перехватил мою руку и крепко пожал.

— Я — Альберт Кастэр. Виконт Барэйский. А ты?

— Эдвард, — промямлила глухо. — Сатро.

О нашем с братом графском титуле я, естественно, умолчала.

— Новенький? На какой факультет зачислили?

Я все еще хлопала глазами и стояла с открытым ртом, когда сбоку раздался грозный мужской приказ.

— Опять пристаёшь к первокурсникам Кастэр. Ну-ка марш в комнату.

Из уверенного в себе красавца Альберт превратился в испуганного сорванца. Поник плечами и неохотно поплелся к себе.

— Понял, мистер Лоран. Ухожу.

Его место занял плотный, полноватый господин лет сорока пяти с гладко выбритым лицом и пышными бакенбардами. Черные с проседью волосы были собраны в низкий хвост. Дорогой сюртук благоухал приятным парфюмом. Белая рубаха, узкие брюки, высокие сапоги. Явно — высокородный. Из-под мышки выглядывала книга в кожаном переплёте.

— Мое имя Инс Лоран, — представился. — Я комендант мужского общежития. Эдвард Сатро?

Находясь под впечатлением от «кубиков» красавца-виконта, все еще ничего толком не соображала:

— Где?

И завертелась по сторонам.

В карих глазах сверкнуло раздражение. Он втянул мой аромат и подозрительно прищурился:

— Ты — Эдвард Сатро?

Я спохватилась.

— Да.

— Иди за мной.

Через минуту мы остановились около предпоследней двери, открывшейся по щелчку коменданта.

— Твоя комната. Располагайся.

Под потолком разгорелся световой шар.

Я увидела две кровати: одна была придвинута к стене, вторая к единственному окну, по плотному стеклу которого серебрились морозные завитки. Справа располагался шкаф, между кроватями стол со стульями. Была еще тумбочка и палас с коротким ворсом. Все по-мальчишески строго, без изысков, шарма и красоты.

Выбрав кровать у окна (люблю просыпаться под игру солнечных лучиков, хотя ждать на Севере солнца, наверное, не стоит), опустила на покрывало сумку и хотела спросить, где уборная, но комендант опередил.

— А вот и твой сосед.

Порог переступал надменный красавчик Винсан. Ледяной взгляд «ощупывал» скудный интерьер, стены, кровати, вдруг зацепился за меня, и аристократика перекосило.

— С этим жить не буду.

Комендант вскинул бровь.

— Как не будешь?

— Так. Я — герцог, а он, — кивок в меня, — ничтожный оборванец. Хватит того, что я ехал с ним в одном вагоне, а теперь буду учиться в Академии. Жить — не заставите.

— Все комнаты, кроме этой, уже заняты.

Ишен неторопливо приподнял руку и скинул с белоснежной кружевной манжеты невидимую пылинку.

— Так пусть выметается. И, сделаю одолжение, останусь.

Лоран раздраженно раздул ноздри.

— Куда выметается?

— Да хоть в кладовку. Всё равно.

— Студенты Академии равны. Я не поселю Эдварда в кладовке.

— Ну, тогда уйду я, — равнодушно заявил аристократ. Обжёг меня, стоящую у кровати в растерянном ступоре, промораживающим до костей взглядом и исчез.

Комендант выскочил за Винсаном.

— А, ну стоять!

— Ага. Два раза, — раздался издевательский смешок.

Я устало потерла переносицу и опустилась на кровать. Только этого не хватало — жить в комнате с тем, кто тебя ненавидит. Неужто, и тут постарался Оракул?

Нет. Должно быть, совпадение. Я и Ишен приехали последними, уже завтра стартуют занятия, и то, что осталась последняя свободная комната вполне предсказуемо. Вот только мне от этого не легче.

Невзначай подумала, что возможно, кладовка в моём случае — не так уж плохо. Всяко лучше соседства с заносчивым лордом-грубияном. В этот момент вернулся Лоран. Оббежал комнату мрачным взглядом и ткнул в меня пальцем.

— Пока будешь один.

Я, честно сказать, не поняла.

— А как же герцог?

— Поселили через комнату. Второкурсник перевелся и место освободилось. Неважно. Уборная с душевыми там, — Лоран указал на вторую дверь от конца. — Столовая на первом этаже. Ужин через десять минут. И вот еще что. С дисциплиной очень строго. Отбой в — десять вечера. Замечу после этого времени вне комнаты — сообщу в деканат. Всё ясно, Сатро?

— Да, мистер Лоран.

Комендант подозрительно втянул воздух ноздрями (как Дюрбэ до этого) и поморщился, будто мой запах доставлял ему неудобство, потоптался и ушел.

Я выдохнула.

Жить в комнате совсем одной?

О такой удаче и мечтать не могла. Нащупала под рубахой серебряную ласточку и вознесла Изначальным благодарную молитву. Не иначе хранители рода подсобили; невероятное везение!

Через десять минут крыло опустело. Студенты отправились на ужин, а я, воспользовавшись затишьем, наведалась в душевую, где приняла горячий душ, вымыла волосы и переоделась в чистую одежду. Когда вернулась обратно: на столе лежала стопка тетрадей и универсальный магический карандаш для письма; на кровати же красовался темный ученический балахон с эмблемой факультета защитной магии.

Спустилась ранняя северная ночь.

В зареве комнатных ламп золотой феникс искрил огненными переливами. Клинок отливал благородным белым, контуры объемного щита перебегали искрами. Поскребла ногтем драгоценную вышивку, спрятала форму в шкаф и рассмотрела ученические принадлежности. Книги не выдали. Видно, за ними придётся идти в библиотеку самостоятельно. Ладно, это всё завтра, а сейчас — отдыхать. Валюсь от усталости.

Заперла дверь на засов, вынула из сумки зеленое яблоко, купленное в вагоне-ресторане, взобралась на кровать с ногами и задумалась об Эде.

На языке таяла кисловатая сладость, а мысли тянулись к блудному брату.

Где ты? Почему обманывал? И отчего молчишь?

Посыльного порошка у меня, увы, не имеется, иначе бы обязательно написала новое письмо. Впрочем, в студенческом городке я заметила множество торговых лавок. С первой стипендии куплю всё необходимое и отошлю короткую весточку. Надеюсь, Эдвард не попал в дурную компанию и у него всё хорошо.

Покончив с яблоком, легла на кровать.

Из коридора неслись топанье, взрывы смеха и прочий невнятный шум, не суливший ночью ничего хорошего. Плохого, пожалуй, тоже. Никто не знает, что в соседней комнате — девчонка. Пока иллюзия на мне — беспокоиться не о чем.

Зловещий волчий вой раздался с улицы совершенно неожиданно. И буквально заставил подскочить на мягком одеяле и сдавленно пискнуть.

Сквозь залепленное снежным пухом стекло просматривался внутренний двор с тусклыми фонарями, и кусочек академического парка.

— Ау-уу! — Донесся новый протяжный вой.

— Ау-ууу! — Прилетело из парка.

Я нахмурилась. Смотри-ка, перекликаются.

А руководство Академии в курсе, что по территории носится голодная волчья стая? Как, интересно, звери преодолели защиту?

Потянулась открыть окно. Конструкция поддалась легко, но едва щеколды сдвинулись, беснующийся ветер рванул рамы в разные стороны, и в лицо ударил ледяной порыв. Руки и ноги окоченели. Клацая зубами, на силу захлопнула сворки обратно. А после задрожала всем телом. Ночная сорочка промокла насквозь, на волосах и плечах таяли комья мокрого снега.

Я выругалась. Плохая привычка для леди, но раз уж сбежала из уютного дворянского мирка, иногда позволительно.

Занятно, кроме меня волчий вой никто не расслышал. В коридоре смеялись, дурачились, а едва прозвенел отбой, шумно разбежались по комнатам. Крыло сковала мрачная тишина.

Скептически изогнув бровь, я забралась под одеяло.

Неопределенность давила, вымораживала изнутри. Чтобы выбросить дурные мысли, прислушалась к рёву ветра и грохоту штормовых волн, бившихся о тысячелетние скалы, и вскоре уснула.

Глава 11. Магичеcкая дуэль?

Из сумерек вырвал настырный стук в дверь.

— Эй, новенький! На занятия собираешься? Или ты сбежал в Академию, чтобы дрыхнуть тут до обеда?

Прыснул сдавленный смех, который быстро сменился громким топотом, как будто кто-то разбегался по соседним комнатам.

Я сонно повозилась на перине, натягивая одеяло до подбородка.

Какая Академия? Что за чушь?

Братец опять решил подшутить над сестрой? Когда мы были маленькими, Эд часто этим увлекался. Барабанил в дверь и пугал всякой ерундой: вроде лохматой нечисти у меня под кроватью или злыми духами ночи, что непременно утащат во мрак, если буду плохо себя вести.

Я, как любой испуганный ребёнок, подскакивала с кровати с диким визгом и бежала к матушке, думая, что за мной гонятся зубастые ночные маары. Эд тогда долго хохотал и обзывал меня трусихой, которая боится даже собственной тени.

Я действительно много чего боюсь. Даже сейчас в свои семнадцать некоторые вещи кажутся мне таинственными и непознанными, а некоторые я вообще предпочту обойти стороной. Например, оборотней и великанов. До ужаса боюсь этих существ…

Невнятную мысль оборвал мужской окрик:

— В столовую, студенты. У вас двадцать минут. Потом будьте добры пройти в главный холл Академии, где вас ожидает многоуважаемый господин-ректор.

Я неохотно открыла глаза.

И тут же уперлась взглядом в высокий потолок в россыпи трещин. Сбоку пустая кровать, рядом стол со стопкой тетрадей. По тёмным стенам пляшут отблески лучей. Это не моя спальня, а комната общежития, куда меня вчера поселил мистер Лоран.

Сдавленно пискнув, зажала ладонями рот.

Я же поступила в Академию магии! Да еще под видом мальчишки!

В вышине толклись серые тучи, а прямо под окном переплелись снежные верхушки деревьев. Я проспала? Впервые за много лет. Кроме того, чувствовала себя разбитой и уставшей. Заклятие иллюзии высасывает гораздо больше жизненных сил, чем было обещано в инструкции по нанесению. Ладно, о том, как уменьшить магический откат подумаю после занятий, а пока надо привести себя в порядок.

В коридоре было тихо.

Парни ушли в столовую, что опять сыграло мне на руку.

Я сбегала в уборную, почистила зубы и вернулась к себе, чтобы натянуть поверх рубахи и брюк ученический балахон и схватить принадлежности для письма. В животе противно урчало, но при всем моём зверском аппетите, в столовую я уже не успевала. Решила ждать до обеда.

* * *

Как и предполагала, главный холл поделили на семь условных секторов. Над каждым — цветными переливами светились эмблемы факультетов.

Приметив «феникса» с клинком и щитом, отправилась в нужном направлении, разглядывая преподавательскую кафедру, пока пустую, и трехступенчатый постамент вдали. Рядом держались маги-«боевики» в кричащих темно-бардовых мантиях. Среди них на целую голову возвышался мой вчерашний знакомый Кай.

Я невольно им залюбовалась.

Уверен в себе. Широкоплеч. Русые волосы зачесаны в низкий хвост. На губах красивая улыбка. Он переговаривался с какой-то черноволосой девицей с соседнего факультета. Она громко хихикала, строила глазки, а ее острые коготки, покрытые лаком, так и порхали по мужским предплечьям и накаченным рукам.

Кай очень видный молодой человек, к тому же старше меня. Я бы сильно удивилась, не будь у него подруги. Не знаю почему, но черноволосая мне сразу не понравилась. В ней ощущалась какая-то иллюзорность, обманчивость. Девушка пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле. Я бы назвала ее кислым леденцом в красивой этикетке — обертка манит и влечет, а вот начинка оставляет неприятное послевкусие.

Сделала новый шаг и под мрачной сине-серебристой эмблемой в форме пятиконечной звезды с черепом заметила скромную группу в черных как ночь хламидах. Некроманты и спириты. Меж равнодушных физиономий выделялось задумчивое личико Мии Ансур. Пепельноволосая мялась с ноги на ногу и подтягивала сползающую стопку тетрадей.

Все-таки, не ошиблась. Она — из тёмных.

Усмехнулась и отправилась дальше, как вдруг кто-то больно толкнул меня в спину. Случайно или нарочно — не важно. Не удержавшись, я качнулась и на полном ходу влетела в широкую спину болтливого студента.

Он зашипел:

— Смотри, куда прёшь.

Не окажись у парня хорошей реакции, мы бы вместе растянулись на полу. Я так и повисла у него на мантии.

Отовсюду рассмеялись. Кто-то обозвал нас влюбленной парочкой. Кто-то вовсе — мужем и «женой».

— Извините, — буркнула я, краснея от стыда и выпрямляясь. А в следующий момент остолбенела, словно оглушенная заклятием пустоты. Меня буравили серые глаза… Ишена Винсана.

— Ты, — прошипел аристократик.

Ухоженное лицо перекосилось.

— Извинить? После того, как отдавил мне ноги?

Благородство развернулся и теперь нависал надо мной черной нахохлившейся птицей. Глаза сужены, рот кривится, ноздри раздуты.

Я подавилась на вдохе.

Мало того, что умудрилась столкнуться с тем, кто успел меня люто возненавидеть, так еще унизила у всех на глазах. Для лорда хуже смерти — уронить чувство собственного достоинства. То, что случилось, так просто не прощают. Магическая дуэль — это меньшее, что мне теперь грозит.

Но, самое ужасное, я разглядела спустя десять секунд.

На Винсане темнел балахон с вышивкой огненного феникса. Герцогство тоже зачислили на факультет защитников?

Высшие Изначальные, за что?

— Вон тот! С фениксом! А ты, говорил, с черепушкой, — раздался низкий юношеский голос.

— Я предположил, Эмиль, а не утверждал.

— Кому заливаешь, Рауль? Я тебя знаю. Ну, обознался. Признай.

— Не обознался. Завязывай трепаться.

К нам подошли два темноволосых парня в темных мантиях с горящим фениксом.

— О. Глянь. Вроде наши, — произнёс вихрастый и черноволосый с улыбкой до ушей.

— Точно, — подтвердил другой. — Здорово, сокурсники. Как зовут?

С лица Ишена сползло свирепое выражение. Он нехотя отвёл горящие глаза:

— Ишен Винсан.

— Я — Рауль. А это мой брат, — ткнул в парня рядом, — Эмиль.

Я перевела взгляд с одного на другого и, наконец, сообразила, что меня в них так сильно смутило. Парни — близнецы. С подтянутыми фигурами, привлекательными чертами лица, дерзкими взглядами и кричащей самоуверенностью, от какой любую юную особу непременно бросит в дрожь.

— А ты, дружище? — Рауль внимательно посмотрел на меня. — Имя есть?

— Эдвард, — выдавила, чувствуя боком чистую ненависть герцога, — Сатро.

— Будем знакомы, Сатро, — Эмиль шлепнул меня по плечу, да так размашисто, что я качнулась.

Нас окружили молодые люди, среди которых я приметила Альберта Кастэра, виконта Барэйского. Рядом с ним, под ручку, вышагивала высокая, крепко сложенная шатенка с темно-синими глазами. В первый миг я приняла ее за студентку соседнего факультета, но шатенка как бы невзначай повернулась спиной, и глаза ослепил золотой феникс на черном бархате.

Еще одна девчонка на факультете?

Интересно.

— Приветствую, мальчики, — томно пропела шатенка.

— Ксана, дорогая, — Рауль выскочил вперёд и поцеловал девице холеную ручку. На каждом точеном пальчике с острым ноготком сверкали драгоценные перстни.

Ксана обвела сокурсников глазами, задержала заинтересованный взгляд на Ишене, потом упёрлась в меня. Ярко намалёванные губки поджались.

Чувствует мой обман?

Иллюзия работает идеально. Когда ставила в салоне заклятие на перемену внешности, постоянно держала в голове образ сына одного отцовского компаньона. Оттого теперь на мне «висит» его проекция. Ее не развеять и не разбить. Тогда почему девица так странно реагирует?

Пока размышляла, на факультете добавилось народу.

Оказалось, в моей группе семнадцать человек. Шестнадцать парней и девушка Ксана. Хотя, на самом деле девушек — две. Но я об этом не скажу. Среди боевиков-первокурсников вообще нет девчонок. Только парни — высокие, широкоплечие, лучащиеся силой. Зато среди зельеваров и целителей полно длинных светлых хвостиков и рыжих косичек. Как, к слову, и на факультет прикладной магии, куда я мечтаю перевестись.

— Имей в виду, — внезапно плечо обжёг укол пальца.

Вздрогнув, столкнулась с ядовитым взглядом Винсана.

— Это еще не конец. Я предупредил.

Скривил губы и также быстро отошел, смешиваясь с толпой.

Через секунду с главной кафедры раздался голос ректора Северной Магической Академии.

— Студенты, внимание!

На нас взирал невозмутимый, облаченный в строгий костюм мистер Дюрбэ. Неприметный работяга-извозчик, с которым вчера я имела наглость спорить на счёт зачисления?

Похолодев, нырнула за спины близнецов, очень надеясь, что отсюда буду незаметна. Толпа притихла. Ректор внимательно обвёл молодежь тяжелым взглядом, а потом завел долгую приветственную речь, под конец которой пригрозил, что в этом году никаких поблажек не будет, и за неуспеваемость отчислят всех, даже подающих большие надежды дворян.

— Это всем понятно? Замечательно.

В течение следующих минут нам представили преподавательский состав, на который, если честно было плевать. Я старалась держаться прямо, непринужденно, но плечи невольно горбились, а горло перехватывал страх.

Спину жёг ядовитый взгляд недруга. Я не видела его, не ощущала пряного парфюма, но всем телом чувствовала ярость и злость. Герцог не оставит меня в покое, продолжит преследовать и угрожать, ведь считает простолюдином, которого некому защитить.

И я ума не приложу, как разорвать этот замкнутый круг.

В себя привела щекотка в левой ладони. Из дымногооблачка соткался листок с расписанием на первое полугодие. Сегодня нам поставили Основы защитных заклинаний, Историю магии, затем общую физическую подготовку. Замыкала учебный день жуткая Демонология.

— На этом всё, — громко сообщил Дюрбэ, указывая на двери. — Расходитесь по кабинетам. Удачной учёбы.

Ректор испарился так же внезапно, как и появился. В зал спустились кураторы групп.

— Группа сто тридцать семь, — стеганул по ушам бас возникшего из толпы крупного мужчины. Он властным жестом велел следовать за собой, ныряя в левый коридор.

Защитники дружно сорвались с места.

М-да, будет непросто. В отличие от выносливых парней, я с детства приучена к изысканной аристократической походке, пластике, манерным движениям. А тут — вскочил, побежал. Сел, замолчал.

Наверное, не стоит говорить, что в кабинет вошла последней.

Все лучшие места уже были заняты. Ксана устроилась между Раулем и Эмилем. Виконт Альберт Кастэр сидел в гордом одиночестве. Зато Ишен успел обзавестись новыми дружками. Возле него тёрлись два светловолосых парня с ехидными рожами.

— Явился, — желчно бросил герцог, на что его новые дружки загоготали. — Мог не торопиться. Все равно вылетишь из Академии сразу после Рождества.

— Разговоры, — рявкнул куратор. Он стоял к группе спиной и выводил на доске сложные формулы. — Сядьте уже куда-нибудь, — обратился ко мне.

Я поплелась в дальний угол. К единственному свободному столу, втиснутому между шкафом и запорошенным снегом окном.

— Так, первый курс, — преподаватель обернулся. — Определились со старостой?

С места поднялась пышногрудая Ксана.

— Ксана Монро.

Одобрительно кивнув, мужчина жестом велел ей сесть и повторно оббежал нас ледяным взглядом.

— Если, кто упустил: я — Дис Велиал, магистр первого ранга и ваш куратор. Кстати, сразу предупрежу, по Основам защитных заклинаний в конце семестра ожидается экзамен.

Послышался громкий вздох, кто-то уронил тетрадь.

— Рад, что заранее удалось вас обрадовать. Итак, начинаем. Защитная магия — основа основ. Пассивная. Не требующая больших энергозатрат. Но в случае несчастья единственная способная спасти вам жизнь. Группа сто тридцать семь, кто может назвать самое простое защитное заклятье?

— Персональный щит «Олеар», — ответила Ксана.

— Хорошо, мисс Монро. Насколько вижу, все им прекрасно владеют. В таком случае, кто разложит «Олеар» на составляющие элементы?

Рауль бодро вскочил, опередив брата на секунду:

— Руны «Трис» и «Антра» фокусируют магическую энергию, спаивая в надежный щит над носителем. Зеркальная руна «Вир» делает конструкцию незримой. Плетения «нид» и «аррсат» стабилизируют структуру, делая гибкой и прочной подобно металлу.

— А кто ответит, к какому виду защитных заклятий относится «Олеар»? Вы, юноша, — указал на Ишена.

Герцогство выпрямился, словно натянутый изнутри пружиной.

— К отражающим нападение Первого уровня, магистр.

— Верно. Какие еще виды вам известны?

— Девять. В каждом от трёх до пяти уровней.

— Перечислите.

Незаметно пара превратилась в семинар. Куратор задавал вопросы, а студенты поднимались и отвечали. Кто-то уверенно. Кому-то Велиал подсказывал. Кого-то отчитал за незнание элементарных основ.

На меня взглянул пару раз, задал несколько вопросов.

Пусть познаниями я заметно уступала большинству сокурсников, но некоторые защитные формулы знала отлично. О чем спешила делиться с куратором. Вот только, каждый раз, когда заканчивала отвечать: вмешивался герцогское злобство, едко комментируя все мои действия. Довольно грубо, с издевательскими нотками в слащавом голосе.

По кабинету прокатывались смешки.

Сокурсники косились в мою сторону и перешёптывались. В итоге, к середине пары, я решила замолчать. Куратор всё равно не оценит, а терпеть насмешки мерзавца Винсана изрядно надоело. Подперла голову кулаком и уставилась на парящие за окном снежные вихри.

В глубине души разливалось горькое осознание: дальше будет только хуже.

* * *

История магии прошла еще более уныло.

Преподавательница явилась со звонком. Долго и придирчиво разглядывала нас подслеповатыми глазами, потом представилась магистром магии Пульхерией Ори и, кряхтя, взобралась на кафедру.

Ее внешность произвела на группу неизгладимое впечатление. Этакое потревоженное нерадивым некромантом древнее умертвие. Сгорбленная, щуплая, с неестественно бледной кожей и непропорционально тонкими руками с крючковатыми пальцами. Все это дополнял черный безразмерный балахон и шляпа-колпак.

Как только взяли преподавать в Академию?

Дама провела перекличку, предупредила, чтобы слушали внимательно и приступила к первой теме: «История магии для начинающих».

На протяжении полутора часов она ни разу не сбилась, не сделала перерыва и, вообще, казалось, не замечала сидящих напротив студентов. Легко смекнув, что в отличие от Диса Велиала, дама Ори совершенно не озабочена железной дисциплиной, парни вытянули ноги под столами и, откинув головы, засопели.

От однообразного чтения и впрямь слипались глаза.

Я зевала (тем более, ночью плохо спала), тёрла глаза, но упорно конспектировала основные понятия. Пару мне составляла только Ксана Монро. В итоге до конца занятия мы были единственными, кто вник в суть дисциплины.

— Лекция окончена, — продребезжала магистр Ори. — А теперь домашнее задание.

Студенты разом встрепенулись. Кто-то хрюкнул:

— Домашнее?

На губах Ори блеснула злорадная улыбочка.

— К следующей паре будьте добры изложить в форме эссе на пяти страницах: своё понимание влияния истории на развитие магии в Империи Норденвэлл. Всего наилучшего.

— Низший меня задери, — выругался Эмиль, когда преподавательница ушла. — Я всю лекцию дрых.

— Все дрыхли, — сминая тетрадь, заметил хмурый как грозовая туча Альберт Кастэр.

— Впредь будете умнее, — усмехнулась Ксана, поднимаясь из-за стола и забрасывая сумку на плечо.

Рауль с Эмилем переглянулись и, не сговариваясь, кинулись за девушкой.

— Милая, замечательная Ксана.

— Уже говорили, какие у тебя красивые глаза?

— И волосы. Одно загляденье. Может, сходим вечером в студенческий городок?

— Мы слышали, есть одно отличное заведение. Называется «Трактир мисс Пенелопы». Там подают лучшее в Империи имбирное пиво.

— И самые вкусные отбивные с кровью, — тараторили братья.

Ксана усмехнулась.

— Хорошая попытка, мальчики, — и растолкала «ухажеров» плечами, — но нет. Конспект не дам. Сходите в библиотеку, возьмите учебник и дерзайте. Если, конечно, умеете читать.

Братья проводили гордячку понурыми взглядами и грустно вздохнули. При этом у них был такой несчастный вид, будто их прямо сейчас публично четвертуют на главной площади Валланда.

— У нас тут еще кое-кто записывал, — неожиданно едко заметил Винсан и повернулся ко мне. — Не так ли, Сатро?

Морозный взгляд обжег с макушки до кончиков пальцев. И все же виду, что испугалась, я не подала. Сложила в сумку писчий карандаш, тетради и собралась выйти в коридор.

Путь ожидаемо преградили прихлебатели Ишена.

— Отвечай, когда к тебе обращаются, — смело потребовал блондин с карими глазами и пухлым лицом.

Я сжала зубы. Часть сокурсников уже ушла, а те, что остались: делали вид, будто ничего не замечают. Герцог тем временем усмехнулся.

— А. Я всё понял. Ты только делал вид, что записывал, хотя сам грамоте не обучен. Угадал? А давай-ка посмотрим, что у тебя в сумке, деревенщина. Может, найдём чего интересного?

Ишен протянул руку, желая сдернуть сумку с плеча.

Я оттолкнула.

— Не трогай.

Его глаза стали квадратными. Ноздри раздулись, меж бровей легла глубокая складка.

— Повтори?

— Ты слышал, — бросила гордо. — Не смей меня трогать.

Аристократик покраснел до кончиков ушей. В два шага очутился рядом и грубо схватил меня за руку, рванув на себя.

— Или что?

Вот только через секунду (вздрогнув всем телом) вместо новых угроз пронзительно заверещал, отдергивая руку. От его ладони исходили черные колечки дыма, а в глазах сверкали испуг и ошеломление.

Я сразу поняла, в чем дело.

Нахал случайно задел браслет-подавитель, подаренный имперским дознавателем. Украшение на запястье работало исправно: впитывало излишки темной силы, накапливая в драгоценном металле, покрытом завитками старших рун, и этим спасало меня от неконтролируемых магических выбросов.

С приездом на Север я забыла о «темном пламени» (как и о браслете, насквозь пропитанном опасной силой). Зато браслет не забыл о своей обязанности, и прямо сейчас «ужалил» герцога темной магией. Не сильно. Но этого хватило, чтобы Винсан перепугался и увидел во мне достойного противника.

— Ты, — прохрипев, он уставился на моё запястье.

Из-под широкого рукава ослепительно блестел желтоватый металлический уголок. Я сдернула рукав, пряча украшение.

— Ты мне за всё ответишь, — наконец, пригрозил Винсан.

Хотела ответить: «Еще посмотрим», и в этот момент прозвенел ученический гонг.

Я подтянула сумку и бросилась из кабинета, при этом случайно задев герцогство плечом. За спиной зашипели ругательства, но я не обратила внимание.

Следующим в расписании значилось занятие по физической подготовке, и я со всех ног заторопилась, чтобы не опоздать.

Глава 12. Доктор с глазами демона

Когда я вбежала в тренировочный зал, преподаватель был уже там.

Замер напротив студентов со вздёрнутым подбородком и сложенными за спиной руками. У него была хорошая осанка и красивая посадка головы. Мужчина явно из бывших военных. Черные волосы обильно украшали седые пряди, на макушке блестела залысина. Ощутив меня спиной, он дернул плечом и прервался.

— У нас опоздавшие? — Сказал с ухмылкой. — Входите, студенты. Пристраивайтесь к шеренге.

Я тихо фыркнула. Сзади топтались Ишен и два его бледных дружка. Быстро меня нагнали. Видимо, тоже боятся получить нагоняй.

Через миг на весь зал гаркнул отточенный военной службой бас преподавателя.

— Мое имя Сэмиус Балин. Я преподаю основы физической подготовки, а также боевую физическую подготовку в старших курсах. Обращайтесь ко мне мистер Балин или магистр Балин. Это ясно?

Группа вяло кивнула.

— Хорошо.

Когда я встала в строй, наконец, его рассмотрела. Мужчина был некрасив. Темное лицо украшали кудрявые бакенбарды, над левой бровью тянулся шрам. Из-за опущенных век взгляд казался тяжелым и злым, и пробирал до самых костей.

— Сейчас двадцать минут разминки, — распорядился холодно. — Потом каждый выберет подходящее по росту и комплекции холодное оружие, чтобы я мог оценить ваш физический уровень и выстроить индивидуальный комплекс упражнений.

— Я тоже, магистр Балин? — Мягко пропела Ксана.

Мужчина смерил девушку хмурым взглядом.

— Так точно, мисс. Или вы поступили в Академию, чтобы удачно выйти замуж?

Студенты загоготали. Ксана обиженно тряхнула каштановым хвостом.

— Разумеется, нет.

— Направо, — скомандовал Балин. — Бег трусцой двадцать минут.

— Магистр, я не понимаю, — произнёс Эмиль, когда мы развернулись и побежали друг за другом.

— Что именно? — Суровый преподаватель стоял в середине круга и мрачно за нами наблюдал.

— Зачем защитникам осваивать навыки владения холодным оружием? У нас в арсенале тысяча рунных плетений и стабильная магия. Это важно магам-боевикам. Не нам.

— Смелое утверждение. Но я позволю себе возразить. Допустим, маг-защитник выстроил защиту и уберег кого-то от гибели. Потом еще кого-то. И вот его резерв опустошен. Ответьте, студенты, помешает ли ему умение быстро бегать в ситуации, когда по пятам преследует голодный ингубус? Или, наоборот, спасёт ему жизнь?

— Спасёт, — откликнулся Альберт.

— Или другой пример. Ингубус отсёк защитнику рабочую руку, потом «зашил» рот заклятием молчания, и под конец выпил часть жизненных сил. Что в этом случае делать защитнику? Плести формулы?

— Нет, магистр, — раздался хор голосов. — Сражаться врукопашную.

— Чем именно?

— Клинком.

— Рапирой.

— Топором.

— А я бы ударила падшего кинжалом из эннита, — хрипловато ответила Ксана.

Бег трусцой по кругу порядком утомил.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — с усмешкой заметил Балин. Скомандовал группе остановиться, дал пять минут передышки, а затем велел выбрать то холодное оружие, какое пришлось по душе.

Сокурсники бодро сорвались к стенду у дальней стены. Я заметила, как Рауль выбрал двуручный клинок с прямым лезвием и, оценив его вес на ладони, показал магистру. Эмиль проделал то же с обоюдоострым мечом с двойным изгибом.

— Прекрасно. Ждите партнёров для спарринга.

Дальше клинками обзавелись все остальные.

Я же по-прежнему стояла в сторонке, согнутая пополам, и пыталась отдышаться. Ноги гудели, горло горело огнём. В жизни столько не бегала.

Леди позволительна грациозная походка с шажком от бедра; мы никогда никуда не торопимся, это нас обязаны дожидаться и осыпать комплиментами. Помню, пансионские воспитательницы приходили в ужас только от того, что мы бегали по коридорам во время перемен. Виновниц долго и строго отчитывали, а потом отправляли на кухню.

Сердце сжали тиски отчаяния.

Хватит, Анжелина. Решила ведь, что не отступлю. Даже если за чрезмерную самоуверенность буду расплачиваться потом и кровью ближайшие четыре года учебы.

Разогнулась и, подволакивая гудящие ноги, отправилась к стенду. Глаза упёрлись в одинокий палаш с плетеной гардой и рукоятью из белого металла. Я потянулась за оружием, как вдруг раздался вскрик. На пол со звоном упал чей-то тяжелый полуторный меч.

Сбоку от боли корчился Ишен Винсан — вытянул обожженную ладонь и лихорадочно ею тряс.

— Жжется. Она жжется!

Его рука представляла страшное зрелище. Кожа покрылась волдырями и начала кровоточить. В воздухе повис сладковатый душок горелого мяса.

— Где вы получили этот ожог, юноша? — Рявкнул Балин, мрачнея лицом.

— Нигде, — прохрипел Винсан.

Преподаватель не поверил. Приблизился, осмотрел опухшую ладонь.

— Вам срочно требуется медицинская помощь. Иначе, можете лишиться конечности.

— Это он! — Дружки Винсана ткнули в меня. — Он виноват!

— Вот как?

Я сжалась под испытующими взглядами сокурсников. Кроме того, меня смерил тяжелый взор бывшего военного. Сейчас точно начнёт выпытывать, что произошло.

— Я не собираюсь выяснять, чем ты его обжёг, Сатро, и почему, — вопреки ожиданиям сказал магистр. — Это ваше дело. Но сейчас же берёшь Винсана под руку и ведёшь в лазарет.

— Что? — Воскликнули мы с герцогом вместе.

Этого еще не хватало! Тащить гада к академическому доктору, будто я какая-то сиделка. Он, между прочим, сам напросился.

Аристократик затею Балина тоже не оценил. Обиженно насупился.

— С этим никуда не пойду.

— Пойдешь, — сурово перебил мужчина.

— Но…

— Никаких «но», «если» и «не хочу»!

— А как же физическая подготовка?

— На сегодня вас двоих освобождаю. Касаемо следующего занятия… — Балин задумчиво поскрёб подбородок. Его тон стал чуточку уважительней. — Доктор Мальер профессионал своего дела. На четвертую пару вы в любом случае успеете. Так, студенты. Лазарет расположен в Южном крыле Западной Башни. Ноги в руки и бегом.

* * *

— Это всё ты — виноват, — шипел сквозь зубы Винсан, пока я упорно тянула его за собой по широким коридорам, разыскивая Южное крыло.

Мимо плыли полукруглые арочные проемы. В окна с витражными стёклами втекали бледные солнечные лучи. Вдалеке клокотало бескрайнее море. Волны с грохотом обрушивались на гранитные скалы, и по коридорам прокатывалось пугающее эхо, напоминавшее могильный шепот.

— Свалился на мою голову, — продолжал бубнить герцог. — И начались неприятности. А еще велели жить в одной комнате. Да я лучше брошусь в ледяные волны, чем еще один день проведу с тобой в Академии.

Я скрипнула зубами.

Послали же духи сокурсника. А еще, называется, аристократ.

— Сначала унизил в главном холле, теперь обжёг непонятной магией. — Его голова безвольно свесилась, ноги споткнулись одна об другую. — Решил меня уничтожить, Эдвард? Да? В наказание за грехи рода Винсанов?

Я закатила глаза.

— Прекрати нести чепуху. — И свернула к мраморной лестнице с узорными перилами. — Бубнишь, как старая бабка. Как только Оракул определил тебя на факультет защитной магии?

— Я сам удивился, — признался Ишен. Потом вспомнил, что мы не друзья и прошипел: — Не твоё дело. Веди в лазарет и не задавай глупых вопросов.

Хмыкнув, помогла мерзавцу спуститься на первый этаж и через пять минут вошла в лазарет.

Внутри было светло, пахло целебными зельями. Стены, отделанные светлым материалом, излучали природное сияние. Полы были сработаны из темной древесины, покрывала на койках и рабочие стеллажи оказалась пастельных тонов. На окнах я заметила шторы мягкого ванильного оттенка, правда, все были плотно задернуты.

— Доктор Мальер? — Крикнула, оглядываясь по сторонам.

Именно эту фамилию упоминал магистр. Надеюсь, не ошиблась.

Из смежного помещения повеяло теплом, и к нам вышел высокий незнакомец. Лампы лазарета давали достаточно света, чтобы я смогла разглядеть: передо мной довольно молодой мужчина, лет тридцати. У него было открытое лицо, прямые светлые брови, аристократический нос с едва заметной горбинкой, высокие, четко обрисованные скулы. В блеске огней глаза казались цвета темного шоколада: пронзительные, бездонные и невероятно притягательные. А волосы, зачёсанные назад, снежным серебром лежали на широких плечах.

Фигура подтянутая, под льняной белоснежной рубахой перекатывались тугие мускулы. Ноги обвивали темные брюки, заправленные в сапоги. На руках светлели медицинские перчатки, которые он только что надел.

Встретив мой взгляд, доктор чуть заметно сузил глаза и их цвет изменился.

Я отчётливо заметила, как в насыщенной глубине блеснули таинственные янтарные сполохи. Такие оттенки несвойственны народу людей, а вот живым воплощениям бескрайних выжженных пустынь...

Вдоль позвоночника скатился холодок.

В мужчине передо мной совершенно точно текла кровь демонов Арруана. Но, если так, почему он здесь — в глуши, на захудалой должности? Когда мог бы жить в столице и работать в лучшем имперском госпитале?

Несколько мучительно тяжелых секунд доктор изучал мое лицо и фигуру и, наконец, удостоил взглядом Винсана.

— Укладывай сюда, — указал на крайнюю свободную койку.

К этому моменту герцогу совсем стало дурно. Тихо постанывая, он висел на мне мешком с картошкой. С трудом доволокла здорового парня до кровати и опрокинула на простыню.

Глаза Ишена закатились; от обожженной руки исходили зловоние и пар.

— Что произошло? — Мужчина поднёс его покалеченную конечность к глазам. — Это ты его «обжёг»?

Глаза с янтарными всполохами заковали в свой цепкий капкан.

Я растерялась. Если отвечу «да», он обо всем доложит ректору и меня в два счёта выставят из заведения. А солгать не позволяли аристократическая совесть и привитое Пансионом чувство ответственности.

Глухо сглотнула.

Доктор дернул уголком рта, поманил.

— Подойди.

Наверное, со стороны это выглядело смешно — здоровые плечистый студент робеет перед мужчиной, чуть старше себя. Вот только едва я заглянула в янтарные глаза незнакомца с волосами цвета снега — темная магия в груди подозрительно зашевелилась.

— Как тебя зовут?

— Анже… двард, — промямлила, борясь с магическим жаром под сердцем. Ой, как не вовремя.

Доктор изогнул красивую бровь:

— Анжедвард?

— Эдвард, — поправилась, непроизвольно краснея. Благо, под иллюзией этого незаметно.

— Так, Эдвард. — Мужчина распрямился. — Поможешь мне.

— Я? — Взвизгнула так, что на полках подпрыгнули склянки с настойками. И замотала головой: — Я с детства боюсь крови. Совсем ее не переношу. Как увижу, сразу падаю в обморок. Может, кого другого позовёте?

Выдала на одном дыхании и прикусила язык.

Что я несу! И что обо мне подумает доктор? Румянец стал ярче, и, кажется, проступил сквозь обманные чары.

К счастью, доктор переключил внимание на больного.

— Принеси бутылочку, подписанную «Морской корень». Она на третьей полке справа. Синего цвета. Быстрее.

Я попятилась, оббегая глазами красные, зеленые, желтые и фиолетовые склянки. Зацепилась за нужную, схватила и принесла. Доктор успел обработать руку Винсана дезинфицирующим раствором, затем взял «Морской корень», откупорил и капнул три капли себе на ладонь.

Синеватая жидкость взвилась огненными языками, после чего мужчина поднёс ладонь к губам, что-то шепнул и обтёр жидкостью обожженную кисть герцога. Прямо на глазах искалеченная кожа начала розоветь. Волдыри уменьшились, а язвочки затянулись.

— Бинты, Эдвард. Они на тумбе.

Пока доктор мастерски исцелял обугленную магией конечность, я не двигалась. Почти не дышала, чувствуя первобытный страх перед тем, кто намного могущественнее меня. А еще пыталась осмыслить факт, что вижу самого настоящего демона. Ну, или полудемона.

Сотворить целебную настойку — дело непростое, но вполне по силам многим человеческим магам. И совсем иное дело — «принудить» духов стихий, трав, корней, металла делиться своей благодатью ради исцеления. На это способны только очень сильные маги-целители, или те, в ком течет огненная демоническая кровь. Как, например, господин Мальер.

— Эдвард, бинты, — сурово оборвали мои мысли.

Я кинулась к тумбам.

Через пару минут рука герцога утонула в марлевой белизне.

Доктор занёс над его лбом ладонь, прикрыл глаза и что-то шепнул. Дыхание Винсана стало глубже, напряженные веки расслабились, а стоны прекратились.

— Ожог очень серьёзный, — мужчина выпрямился, в два шага подошёл к полкам и вернул «корень» на место. — Оставлю его до утра.

Я покосилась на бледное, умиротворенное лицо гада. Распоряжение магистра Балина исполнено. Довела, сдала доктору и даже чуточку помогла. Пора бежать.

Рядом с доктором мне отчего-то было очень неуютно.

Под кожей бесилась темная магия Унсурэ. Рвалась наружу, опаляла лицо, губы, сердце. Кроме того, под пристальным взглядом янтарных глаз я чувствовала себя совершенно раздетой. Неприятно и пугающе. Особенно, если есть, что скрывать.

Доктор стоял ко мне спиной и вроде даже не замечал. Я потянула дверную ручку, но в этот момент в тишине прозвучал интригующий мужской баритон:

— Не торопись.

Меня опять «сцапали» невозможными янтарными глазами.

— У меня к тебе разговор.

Внутренне напряглась.

— Слушаю, доктор.

Мальер вернулся за рабочий стол, откинулся на спинку и сцепил руки замком. Янтарный взгляд всё так же пленял жаром и внимательностью, от какой невозможно убежать.

— Почему ты ударил сокурсника магией. Он угрожал тебе? Напал?

Будь она неладна, демоническая проницательность.

Если так пойдет и дальше, доктор легко меня разоблачит. Вот не зря чувствовала, что надо бежать. С демонами шутки плохи. Сильные маги, свирепые воины, опасные и непредсказуемые мужчины — вот как их описывали воспитательницы Пансиона. От таких надо держаться на расстоянии.

— Нет, — выдавила глухо.

— Заклятие защиты высшего уровня не срабатывает просто так. Винсан тебя обидел?

— Что вы. Мы поспорили, не рассчитали сил. Всё вышло случайно.

Глаза демона стали ярче, опасней.

— Я тебе не враг. Скажи правду.

Но и не друг, подумала зло.

— Не верите? Спросите герцога, когда очнётся.

Я перевела глаза к аристократику. Внутренняя интуиция нашептала: он тоже не захочет выносить сор из избы и отговорится обычным недоразумением.

— Ты очень скрытен, Эдвард…

— Сатро, — нехотя добавила.

Доктор задумчиво кивнул.

— Мне в тебе это не нравится.

Мысленно фыркнула. Только познакомились, а он уже нашёл во мне изъян.

— Поверь, — продолжал ровно, — студенты Эвер-Ниара — одна большая дружная семья. Если нужна помощь, всегда можешь обратиться ко мне, куратору группы или ректору Дюрбэ…

— Не нужна, — процедила сквозь зубы.

В груди бесновалась магия Изначальных. Рычала, обжигалась, рвалась наружу. И чего ей неймётся? Ведь до встречи с доктором, «сидела» тише воды, ниже травы. На силу подавила желание обхватить себя руками.

Идеальные брови доктора хмуро дёрнулись к переносице.

Я вдруг почувствовала легкий ветерок, нежно погладивший по правой щеке, и сообразила, что — Мальер меня «ощупывает». Буквально раздевает глазами. Да так ощутимо, что тело передёрнулось!

Жаркий взгляд скользнул по моим плечам, внимательно огладил зону декольте, впился в область груди.

На лбу выступила испарина.

Я стиснула мантию в кулаках. Словно наяву ощутила его горячие руки у себя под одеждой. Ненавязчивое скольжение по обнаженной коже шеи, теперь чувствительной спине; жаркое мужское дыхание на раскрасневшемся лице. Вот крепкие пальцы демона накрывают ладонями мою грудь, касаются твердых наверший, потом сползают по впадине живота, выписывая огненные вензеля. Нежно ощупывают бедра.

Я чуть не вскрикнула, когда его пальцы скользнули туда…

Доктор дернул бровью и ошарашенно на меня уставился. Его глаза вспыхнули янтарным пламенем. Дыханье стало глубоким и частым.

— Уверен, что не хочешь ничего рассказать? — Произнёс решительно, с глубокой тянущей хрипотцой.

От мужчины, смотрящего ТАКИМИ глазами, я отшатнулась против воли. И лихорадочно завертела головой.

— Ни…чего.

Он понял! Понял, что перед ним — девчонка! Едва я вошла, ощутил иллюзорный флёр, и чтобы убедиться — «проверил» меня столь необычным магическим способом. А почему нет? Доктор — полудемон. У таких море скрытых талантов.

Мужчина выпрямился, не отводя огненных глаз.

— Опять лукавишь, — прорычал. — Зачем тебе это?

— Э…то? — Просипела. Холод прострелил позвоночник и сжал сердце в тиски.

Даже имперский дознаватель с его извращенными мечтами — украсть мою магию не заставлял так сильно дрожать и внутренне волноваться. Дилайн растёкся в неясную, смутную тень. Он — далеко, и не мог сюда дотянуться, в отличие от доктора с глазами демона, что стоял в пяти шагах и буравил диковатыми глазами.

Я с детства наслышана о свирепости чистокровных демонов. Говорят, арруанцы не терпят фальши и тихо звереют, если их обводят вокруг пальца и при этом насмехаются. Но ведь мистер Мальер — не чистокровный, к тому же — врачеватель в людской Академии.

Ну, одурачила я его. Так это не со зла. Что теперь — убивать?

Попятилась к порогу, обхватив плечи руками.

И надо же было столкнуться с демоном Арруана в выбранном мной «убежище»?!

Беловолосый сощурился. Хмурое лицо неуловимо изменилось, взгляд смягчился. Сообразив, что испугал меня, он протянул руку, желая что-то сказать, как вдруг в лазарет ворвалась посторонняя.

— Рэн, дорогой, — томный голосок прокатился от пола до скругленного потолка. — Я снова к вам за помощью. Первокурсники — сущее наказание. На первом же занятии напутали с ингредиентами в зельях и отрастили себе хвосты, представляете?

Я отскочила, так как дамочка прямиком шагала к доктору.

Когда-то, слушая сказки об обитающих на севере нимфах, кикиморах, леших, я тихо посмеивалась, считая их плодом воображения суеверных простолюдин, но стоило столкнуться с этой «леди», стало не до смеха.

Пышногрудая. С узкой талией и огненно-рыжими волосами, рассыпанными по плечам тугими кудряшками. Зеленоглазая. Белокожая. Может, не сама, но предки точно произошли из рода ведьм. При ее появлении воздух пропитала удушливая магия, смешанная с одуряющим лесным ароматом. Такая играючи подчинит слабую мужскую волю и влюбит в себя.

— Теперь сидят в кабинете и ноют, — закончила леди.

Магия в крови подсказала — возле меня преподавательница. На фигуре — платье из дорогого синего атласа. В рыжих волосах яркие ленты. На ухоженных руках кольца с браслетами.

— Мисс Золейман, — доктор неохотно глянул на гостью.

— Я много раз просила звать меня Сильвией, — дамочка неотразимо улыбнулась и заметила чью-то тень. — Оу, не знала, что у вас пациент.

На меня в упор взглянули пробирающие до дрожи зеленые глаза.

— Добрый день, молодой человек.

Будь я неопытным юнцом — легко бы подалась чарам «чертовки». К моей радости, на женщин ведьмовской дурман не действовал.

— Добрый, — буркнула сердито.

Женщина скривилась.

— Не в настроении, студент?

— Да. — Опустила глаза. — Доктор Мальер, я могу быть свободен?

Секунда тишины и холодно:

— Иди.

С плеч, будто камень свалился. Я кинулась в коридор и бросилась бежать. Так быстро, как никогда в своей жизни не бегала. Голоса лазарета преследовали до лестницы. Нахальный женский:

— Рэн, у вас всё в порядке?

Рычащий мужской:

— В полном, мисс Золейман. Что, вы сказали, случилось со студентами?

Но вскоре всё затихло.

Остались только я, моя иллюзия, вой злого, северного ветра, грохот штормовых волн и тянущая тревога под сердцем.

Глава 13. Маленькая месть

В главном холле было шумно. Гонг отгремел пять минут назад, студенты тянулись в столовую, смеялись и обсуждали занятия.

Высмотрела Рауля и Эмиля в черных мантиях, рядом с ними гордячку Ксану, чуть дальше Альберта и прислонилась к колонне. Колени все еще подгибались, перед глазами рябило. Я пыталась выкинуть встречу с доктором Мальером из головы и успокоить бешеный стук сердца, заставляла себя делать ровные вдохи, но дыхание сбивалось.

Я приехала на Север в надежде найти покой, а заодно получить образование, но не прошло и суток, оказалась втянута в нехорошую историю. Сначала нарвалась на злобного сына герцога, а потом вовсе столкнулась с демоном, легко распознавшим мой обман.

Наверняка, он уже на пути к ректору Академии. Торопится изобличить лживую студентку Сатро, прикинувшуюся мальчишкой.

Закусила губу, чтобы не расплакаться.

Мимо сновали крепкие высокие парни, косились в мою сторону. А я не могла сдвинуться с места. Не могла нормально дышать. Всюду мерещились фигуры доктора и разгневанного Дюрбэ с отрядом охраны. Сейчас подойдут, прилюдно озвучат, кто я такая и выставят вон.

Механически сминая плотную ткань балахона, я продолжала глядеть в окно и ждать, сама не знаю чего. Витражные стекла играли белым и голубым; виднелись улочки академического города, пряничные домики, парк и осколок утёса. Время шло, студенты начали покидать столовую, а ко мне так никто не подошёл.

— Вон он. У окна, — послышался далекий бас Рауля.

Через минуту братья были рядом.

— Ты чего здесь стоишь? — Удивился Эмиль, оглядывая мой встрепанный вид. — И где Винсан?

— В лазарете, — глухо ответила. Губы были сухими, от волнения язык заплетался. — Оставили до утра.

— Я же говорил до утра, — усмехнулся Эмиль. — Проспорил братец, — загадочно бросил Раулю и снова обратился ко мне. — Уже обедал, Эд?

Покачала головой.

— Тогда поторопись. Занятие через десять минут. Все наши уже в кабинете.

Братья грубовато шлепнули меня по плечам и растворились в толпе.

… Я отправилась в столовую на ватных ногах. К этому моменту она опустела: лишь за дальними столиками громко смеялись старшекурсники. Прошла к стойке, взяла салат, гороховый суп и компот. Кусок в горло не лез, но я кое-как заставила себя поесть. В голове толклись невесёлые мысли. Я всячески их гнала, пытаясь успокоиться. Темная магия в груди скалила клыки, сердце колотилось где-то в горле.

Честно сказать, до последнего ждала тяжелых шагов, звона клинков и грозного голоса Дюрбэ, который войдет в столовую и ткнёт в меня пальцем. Ничего такого не случилось. Я допила компот, отправила посуду на стойку и побежала на Демонологию.

… Свою сумку с ученическими принадлежностями обнаружила на последней парте. Я снова чуть не опоздала — вбежала в кабинет под грохот гонга, кинулась к вещам и прямо за мной в класс вплыл преподаватель.

— Добрый день, студенты.

От резкого голоса упала на стул.

К кафедре шагал господин Дюрбэ. В строгом костюме и со стопкой листов. Внимательные глаза скользили поверх голов студентов, будто кого-то выискивали.

Чуда не случилось.

Доктор всё ему рассказал. Сжалась, втягивая голову в плечи и отчаянно подыскивая слова оправдания. Он ведь должен понять, что я прикрылась иллюзией, потому что не было выбора. Путешествуй я открыто, опекун давно бы выследил и вернул в родовое поместье.

Зажмурилась в ожидании услышать собственное имя, но ректор поднялся на кафедру, разложил бумаги.

— Я ваш учитель по тёмным дисциплинам, в том числе Демонологии, — произнёс громко. — Моё имя Бри Дюрбэ. Я магистр девятого уровня и брат Ордена Северного Огня. Прошу записывать, всё, что буду сегодня говорить. Тема первого занятия: «Ингубусы».

Мелок у доски воспарил, выводя по глянцевой поверхности озвученную тему.

Рядом неохотно зашевелились сокурсники. Я тоже взяла писчий карандаш дрожащими пальцами, склонилась к тетради.

Кабинет, как нельзя кстати подходил для этой мрачной дисциплины. Стены были задрапированы серым. Широкие стрельчатые окна выходили на задний двор и упирались в угрюмый скалистый берег. Кружевные волны с громом налетали на каменистые уступы, выносили из моря рачков и, слизывая, будто языком верхнюю гальку, уносились обратно. Около доски висело большое зеркало, скрытое простыней.

Я мало разбиралась в демонологии, еще меньше знала о демонах Изнанки, но предположила, что зеркало установлено здесь в качестве портала в темный мир, где с ними можно выйти на связь.

Дюрбэ оторвался от бумаг и прошелся до зеркала.

— Кто из вас, студенты, может сказать, кто такие «ингубусу», откуда взялись и почему нам стоит их опасаться?

Ксана бодро подняла руку. Остальные вяло переглянулись.

— Отвечайте, мисс Монро.

— Ингубусы — это каста падших демонов, лишенных магической силы и изгнанных в темный мир. Они всегда «голодны», и потому очень опасны.

— За что их лишили силы?

— За преступления, магистр. В касту входят те, кто пошел против законов Аррунского королевства и был приговорен к ритуалу «опустошения».

— Верно, — согласно кивнул учитель. — Все мы знаем, что наша славная империя граничит с королевством демонов — Арруаном. Всем известно, что демоны физиологически не отличаются от людей. Да, у них имеется вторая ипостась. Боевая, или истинная, как говорят арруанцы. Но они очень редко её используют. Только когда вступают в сражение, или на грани смерти. Так вот. Арруан очень похож на обычное людское государство. Города, дороги, форпосты. Однако, у Арруана есть и низший мир — Изнанка. Люди называют его — Тёмным. Именно туда — изгоняют предателей и отступников, где Тьма полностью пожирает их силы. И снова мы возвращаемся к теме занятия. Без магии демоны быстро чахнут. Но падшие научились выживать. Как им удаётся?

Ректор ткнул пальцем в притихшего Альберта.

— Вы, студент.

— Э… — Альберт потер лоб. — За счёт магии других.

— Объясните?

— Они присасываются к жертве и пьют ее, словно мы — воду. При этом жертва может об этом не подозревать. Падшие сильные заклинатели разума и легко скрывают энергетические следы своего воздействия.

— Продолжайте.

— Опустошив жертву, ингубусы какое-то время живут за счёт этой силы, а потом находят новый сосуд и опять «присасываются» на расстоянии. Тянут магию месяцами, иногда годами. Но бывает, опустошают мага за пару минут. Для этого соприкасаются с жертвой физически.

— Например?

— Целуют в губы, магистр Дюрбэ.

Ректор благосклонно кивнул.

— Верно, Кастэр. Садитесь. И помните, что целовать хорошеньких незнакомок — очень опасно.

— А я-то что? — Возмутился Альберт под громкий смех.

Мужчина прервал нас рукой.

— Кто-нибудь знает, как ингубусам удаётся поглощать магическую силу жертвы на расстоянии?

Сокурсники переглянулись, многие втянули головы в плечи.

— Никто? — Нахмурился ректор.

— Оставляют на жертве особую метку, — подала голос Ксана.

Суровый глава Академии одобрительно кивнул.

— Правильно, мисс Монро. Метка называется «кха-аранг». С древнего арруанского — «мертвая печать». Чуть позже я познакомлю вас с самым простым ритуалом, благодаря которому вы сможете проверить на себе или ком-то другом наличие мертвой печати. Но прежде, кто расскажет, какими еще умениями наделены ингубусы?

Мрачный взгляд ректора упёрся в последнюю парту.

— Мистер Сатро.

Я дёрнулась. Ответ мне был хорошо известен, спасибо пансионскому обучению. Испугало другое. Совсем не хотелось подниматься и смотреть ректору в глаза. А вдруг он уже знает? И теперь выжидает момент?

Поднялась с тяжелым сердцем.

— Могут «вселяться» в разум людей и манипулировать ими, магистр.

— В разум всех без исключения?

— Не всех. Жертва должна быть ослаблена физически или душевно. Крепкий, здоровый организм им не по зубам.

Дюрбэ усмехнулся. Вот и пойми, понравился мой ответ или нет.

— Да, верно. Теперь первый курс, вам понятно, зачем в расписании введены занятия по физической подготовке? Не вздумайте прогуливать.

Студенты ответили вялыми улыбками, после чего я продолжила.

— Падший выжигает душу выбранной оболочки, а потом перемещает в нее свое сознание. При этом его тело тоже гибнет. К несчастью, ритуал изгнания не способен спасти того, в кого подселился ингубус. К этому времени человек давно мертв. В нем вовсю хозяйничает кровожадная тварь с Изнанки.

Веселость Дюрбэ испарилась. Лицо потемнело, уголки губ изогнулись.

— Очень хорошо, Сатро. Садитесь.

Я рухнула на стул, как подкошенная. Ректор задержал на мне пристальный взгляд, будто пытался разобрать тайные мысли, и отошел к доске.

— Все что мы проговорили — общеизвестные факты еще со времен войны с Арруаном. Теперь поговорим о малоизвестных…

— Магистр, можно вопрос?

— Да, — его взгляд уперся в Рауля. Тот поёрзал на стуле.

— Я прочел много исторических хроник, но ни в одной не нашел достоверной причины, из-за чего между нашими королевствами разгорелся конфликт. Везде пишут — раньше демоны вообще не обращали на нас внимания. Люди для них, что пыль под ногами. А для ингубусов — так вообще самое вкусное лакомство.

— Ближе к теме.

— Я к тому, что — вот люди и арруанцы сосуществуют параллельно много веков и вдруг ни с того, ни с сего начинается война. При чем арруанцы напали первыми. Что двигало правящим Домом Анкхар? Чего они хотели, вторгаясь на земли людей?

— А что по этому поводу написано в книгах?

Ректор грамотно увильнул от ответа, и в душу закрались липкие подозрения.

Я и раньше считала все исторические хроники о войне с Арруаном не совсем правдоподобными. По основной версии — демоны и люди не поделили спорную территорию на границе. Речь шла о нескольких милях выжженной пустыни, которая до этого никому была не интересна. И вдруг — война.

— Боюсь, книги обманывают, — озвучил Рауль всеобщие мысли.

— Книги никогда не обманывают, студент, — не согласился Дюрбэ. — Они могут искажать факты, приукрашивать действительность, но не обманывать.

— Отец никогда не верил, что Дом Анкхар напал из-за безжизненного клочка пустыни. И я не верю!

— Я бы с радостью об этом поговорил, но тема занятия иная. Вам достаточно принять одну вещь. Несмотря на длительное кровопролитие, мы и демоны смогли договориться. Этому способствовали отец нашего благословенного императора Августиана и старший принц демонов из Дома Анкхар. Их усилиями был заключён мирный договор. Он соблюдается и по сей день. Спорный участок на границе было принято оставить ничейным. Сейчас там — пустота.

— А раньше?

— Шли кровопролитные бои.

Будущие защитники притихли. Кто-то хмурился, другие скептически поджали губы.

Ректор сложил руки замком.

— Раз я удовлетворил ваше любопытство, возвращаемся к занятию. Падшие демоны. Опасные, коварные, неуловимые. После перемещения в темный мир их человеческая ипостась сгорает, а боевая деформируется под влиянием Первородного Мрака. Так рождаются ингубусы.

Он приблизился к зеркалу и сорвал простыню.

По глазам полоснул свет зеркальной поверхности, а потом мы дружно ахнули. По ту сторону чернело пятно. Вернее, сначала я приняла это за пятно, и только потом разглядела очертания жилистого тела, изогнутых рогов, оскаленную пасть, изуродованную косматую голову, длинный кожистый хвост, скрюченные пальцы и стальные заостренные когти.

— Это ингубус, — пояснил Дюрбэ. — В настоящем обличии.

Я очень сильно ошиблась, решив, что зеркало — портал. Оно — магическая ловушка для изгнанных в темный мир арруанцев, и заодно учебное пособие.

— Как вы его поймали? — С придыханием шепнул рыжий студент Пит.

— Обязательно расскажу. Это будет темой наших следующих занятий. Сегодня общее знакомство. Строение тела, способности, внешние признаки.

Падший в зеркале будто почувствовал, что на него смотрят десятки глаз. Злобная морда приподнялась, ноздри раздулись, принюхиваясь, и вдруг он кинулся к поверхности. Заточенные когти прочертили с той стороны зеркала глубокие бороздки. Раздался ужасающий скрежет.

Дюрбэ предвидел эту агрессию, с мужских пальцев сорвались искры заклинания:

— Усни.

Падший содрогнулся. Рогатая башка свесилась на заросшую черным волосом грудь и перестала шевелиться.

— Успокоились? — Спросил ректор, после того, как чудовище заснуло. — Хорошо. Сегодня предельно внимательно рассмотрим истинную внешность ингубуса, по которой вы всегда сможете его вычислить, а завтра поговорим о магических способностях, и том, чем их можно укротить.

… Ректор не замолкал ни на минуту. Сыпал терминами, заставлял записывать всё до последнего слова и требовал колоссальной отдачи. Перед гонгом строгий, неулыбчивый мужчина раздал задание к следующему уроку, велел вызубрить конспект наизусть и, не прощаясь, покинул кабинет.

— Вот это попали, — кисло фыркнул Эмиль и швырнул тетради в сумку в полной тишине.

Несмотря на то, что перед уходом Дюрбэ запечатал падшего в зазеркалье заклинанием и набросил наконструкцию простыню, многие, как и я, все еще с опаской поглядывали на зеркало. Не приведи духи — возьмёт и вырвется.

— А зельевары-первокурсники сегодня варили снадобье красоты. И дружно тестировали. — С ноткой зависти откликнулся Пит.

— Везёт, — досадливо поморщился Рауль.

— Не то слово, — согласились остальные.

Кабинет быстро опустел. Я посидела еще минуту, убедилась, что ректор не караулит за углом, дабы схватить и отчитать за обман, и отправилась в общежитие.

* * *

К вечеру я была как на иголках, даже усталости не ощущала. Вся извелась от невыносимого ожидания. Следовало садиться за домашнее задание, но я не могла прогнать навязчивые мысли, от которых все в душе переворачивалось.

Не верю, что доктор сохранил мою тайну. Скорее всего, ждал окончания смены и прямо сейчас сидит в кабинете Дюрбэ. Еще немного, дверь откроется, и на пороге возникнут два невозмутимых мужчины с вооруженной охраной.

Прижав подушку к груди, смерила комнату шагами и склонилась к раскрытым конспектам. На улице выл ветер, гремели фонари. Сосредоточилась на рёве штормовых волн, бьющихся о скалы, как вдруг в дверь постучали. Я подпрыгнула от испуга.

Пришли!

Уткнулась в подушку, ожидая, когда стража выбьет дверь, но стража не торопилась. А затем удушливую тишину разбил приглушенный голос Альберта.

— Эдвард, ты в комнате?

Я открыла один глаз, потом второй.

Не стража? Как странно.

Очутилась на пороге и чуть не отшатнулась, когда, пихнув дверь, виконт Барэйский сделал встречный шаг.

— Здорово, приятель.

Опять явился без одежды! Стоял в одних облегающих нижних штанах, сквозь которые было видно всё то, что незамужней леди видеть категорически воспрещается.

— Идёшь в главную гостиную? — Спросил беззаботно.

— Зачем? — Не поняла я.

Глаза скользили по накаченному животу и бугорку в области паха. К щекам прилил стыдливый румянец.

— С девчонками знакомиться, — объяснил красавчик. — Старая традиция первокурсников. Или у тебя уже есть подружка?

— Есть, — промямлила, пытаясь перевести взгляд на что-нибудь другое, но как назло его манил «бугорок».

— Какая-нибудь пухленькая доярка? — Альберт хитро подмигнул. — У вас простолюдин с этим проще. Завалил на сеновал, задрал подол, и готово.

Кивнула.

— И много их было, Эд?

— Кого? — Я, наконец, посмотрела в ухоженное мужское лицо с аристократическими чертами. Высшие Изначальные. Какой красивый. И мужественный.

— Доярок?

— Много, — нащупала дверную ручку и попятилась. — Мне это… пора.

— Лады, — виконт понял, что я остаюсь. Улыбнулся своими до безумия красивыми губами, опять подмигнул. — Потом поделишься, каково это — на сеновале. Небось, гораздо интереснее, чем у нас. В спальне, на шелковых простынях, при свете свечей.

— Намного, — промямлила и с шумом захлопнула дверь.

Уф. Что-то мне нехорошо. Пойду, присяду.

Виконт Барэйский давно ушел, а у меня перед глазами все еще стояло мускулистое, обнаженное тело, манящие глаза и ослепительная белозубая улыбка, которой он словно намекал на нечто непристойное.

Нащупала под одеждой родовой талисман, сжала и прошептала защитную молитву. Наваждение развеялось. В коридоре было непривычно тихо; одни спустились в гостиную, кто-то отправился в студенческий городок.

Дневное напряжение медленно отпускало, по телу разливалась усталость, а еще я сильно проголодалась. Перевела глаза к тетрадям. Что ж. Выгонять меня пока не собираются. Самое время наведаться в столовую: плотно поужинать, затем сходить в библиотеку и уйти в учёбу с головой.

* * *

Я брела вдоль каменной стены, прижимая к груди книги в кожаном переплёте, и размышляла о докторе Мальере.

Честное слово, вспоминать о нём не хотелось, но мысли сами лезли в голову, и выжать их оттуда я не могла.

Почему он промолчал, ведь понял, что я — девушка? В мужских глазах цвета янтаря сверкало удивление, недоумение и ясный вопрос: «зачем мне это надо?»

Ох, если бы я могла ему довериться. Нести это бремя в одиночку невероятно тяжело. Но не могу. Слишком рискованно. Как только Дилайн пронюхал о магии Унсурэ в моей крови, в тот же миг возжелал украсть себе. Где гарантия, что доктор или кто-то иной, в ком я увижу друга, не поступит схожим образом?

Тёмное Пламя — заманчивая сила.

Владеть ею мечтали все древние императоры. Но Пламя досталось мне. Дочери обычного дворянина-промышленника, у которой ни особых талантов, ни неземной красоты…

Правду говорят, смертным не постичь замыслы Высших Изначальных.

На землю спустил шелест мантий за спиной и быстро приближающиеся шаги. В груди взвилось предчувствие опасности. Сначала ощутила чей-то неприязненный взгляд, затем разобрала в полутьме шепот и гаденький смех. Теснее прижала книги и оглянулась, чтобы понять, кто там ходит. Внезапно крепкая рука вцепилась в мой локоть, резко дернула и я всем телом налетела на каменную стену. Ударилась затылком. Вскрикнула, потеряв ориентацию.

Что-то глухо ударилось о пол. Это из рук вывались учебники. Я попыталась поморгать, однако напавшие не дали времени опомниться. Сбоку крикнули:

— Держите его.

Руки сковала железная тяжесть. Меня грубо прижали к стене. Через миг страшный удар выбил из лёгких воздух. Кто-то со всей силы врезал мне под рёбра.

Из глаз брызнули слёзы вперемешку с огненными брызгами. Я даже вскрикнуть не успела: дыхание мгновенно перехватило, воздух застрял где-то в горле. Закашлялась и согнулась пополам. Острая боль пронзила грудь, рассыпаясь по телу судорогой и обжигая нервные окончания.

На секунду мир подёрнулся дымкой.

А потом перед глазами возникла пара ног в дорогих сапогах и руки сжатые в кулаки, один из которых был перебинтован.

В животе свился болезненный узел.

Только не это!

— Очухался? — Раздался пропитанный ненавистью голос моего обидчика. — Да, это я, — подтвердил Ишен Винсан. — Или думал, я так просто спущу тебе с рук свое оскорбление? За ошибки надо платить.

Глава 14. Сильный. Смелый. Загадочный

Было очень больно двигаться и, тем более говорить, но я прохрипела:

— Ты же должен быть в лазарете.

— Должен? — Винсан всплеснул перебинтованным кулаком. — Ну, во-первых, я никому ничего не должен. А, во-вторых, лазарет — не тюрьма. Встал и ушёл.

— Сбежал, — сообразила с трудом. Перед глазами прыгали темные пятна, в груди всё горело от боли.

— Ладно. Сбежал. Дальше что? Побежишь жаловаться куратору? Нет, ты никуда не побежишь. Потому что прямо сейчас я тебе наваляю. Держите его, ребята.

На руки навалились сильнее. Справа — блондин с пухлым лицом, слева: приземистый, невзрачный парень, вонявший потом.

Ишен гаденько усмехнулся и, когда я рванулась, с размаху ударил в живот. Дикая боль выжгла все чувства, окунув в колючую, беспощадную темноту. Захлебнувшись, я обмякла тряпичной куклой. Мир завертелся. Мысли стали ватными, тело тоже, а я все так же не могла нормально дышать. Сипло глотала воздух и чувствовала, что прямо сейчас потеряю сознание.

Приехав сюда, я и представить такого не могла.

Темные коридоры всегда пустынны. От пола до потолка гуляют зловещие сквозняки, где-то вдали гремит штормовой прибой. А я одна. Даже на помощь позвать не могу. Хотя, если закричу, кто вообще услышит? В этом крыле — ни души.

Вот же дура. И надо было именно сейчас отправиться за учебниками. Знала ведь, что обиженный герцог точит на меня зуб. Говорила себе быть осторожной, и все равно не доглядела.

— Слабак, — брезгливо бросили у меня над головой.

Багровый сумрак медленно расползался, возвращая в пустой коридор, залитый светом чадящих факелов. Острая боль пронзала рёбра, сводя ноги до коленей.

— Отпустите это ничтожество, — велел Винсан. — С него достаточно.

Хватка ослабла, я рухнула на каменный пол. В глазах все так же мельтешит, грудь будто разрывает изнутри. Еще никто не поднимал на меня руку. Духи стихий, как же это унизительно. Но еще противней валятся у этих нелюдей в ногах, пока они потешаются моим бессилием.

— Смотрите, а это что?

Один из прихлебателей Винсана сел на корточки и вздёрнул мне руку.

— Браслет? Кажись, драгоценный.

— Из золота, — возопил второй — вонючий, словно дворовый пёс. — Точно. Золотой!

Дымку боли прорезал хмык Винсана.

— Откуда у нищего такая дорогая вещь? Да ты вор, Сатро! — Воскликнул герцог со смехом. — Вот так сюрприз. Ректор придёт в восторг.

Я перевалилась на бок с желанием рявкнуть, что браслет только мой, но вместо слов издала булькающий стон. Комок боли стиснул грудь шипастым панцирем и отпускать не собирался.

— Возьмём себе? — Предложили дружки герцога. — Деревенщина все равно никому не скажет. А даже если начнёт болтать, кто поверит. Слово нищего, против слова сына герцога, Ишен. Соглашайся. Ты ничего не теряешь.

Он задумчиво тер подбородок.

Нас окружили свист ветра, грохот волн и треск огня в каменных чашах. Время замерло, приковав к этому холодному гладкому полу, и вдруг, когда уже ничего хорошего не ждала, тишину прорвал спокойный, твёрдый вопрос:

— На что он должен согласиться? И почему ничего не теряет?

Сквозь слезы заметила вдалеке незнакомца. Он явно не принадлежал «банде» Ишена. Поступь уверенная и очень лёгкая. Чуть слышный шелест одежды, скрип сапог. А еще я разобрала грудной рык. Будто рядом возник свирепый хищник, логово которого потревожили.

— Иди куда шёл, старшекурсник, — гневно плюнул Винсан. — Тебя это не касается.

— А, по-моему, касается. Вы напали втроем на одного. Считаете, это честный поединок?

— Не твое дело. Уходи, — пригрозил аристократик уже не таким уверенным тоном. — Или пеняй на себя.

— Идёт, — усмехнулся старшекурсник. Хотя, показалось, грозно щелкнул зубами. Неспроста обидчики напряглись.

— Сам напросился. Проучите нахала. Люк! Арман!

Прихлебатели герцогства ринулись в бой.

Стук подошв о гладкие плиты, удар, потом еще и по коридору понесся дикий визг. Пухлолицый блондин отлетел в соседнюю стену и сполз по ней мокрой лужицей. Второго — Армана — старшекурсник поймал в тиски, блокировал выпад и жестко впечатал всем телом в косяк. Тот сдавленно охнул и остался лежать.

Последним в драку ввязался Винсан.

Зрение более-менее вернулось. Я сумела открыть глаза и увидела, как герцогству вломили кулаком в аристократическую физиономию.

Остро вскрикнув, он отпрянул, хватаясь за нос. По холёным пальцам хлестала кровь. А в глазах метался страх. Впервые в жизни мерзавец столкнулся с тем, кто не испугался его высокого статуса и посмел ударить. Так запросто, в обычной драке, словно тот — ничтожная пыль.

Все еще не веря в случившееся, Ишен лихорадочно потряс головой.

— Я это так не оставлю.

И попятился к торцу.

— Понял? Так не оставлю.

Вскоре, ковыляя и косясь в сторону победителя, сбежали его избитые дружки.

Обидчики исчезли и я, наконец, перевела дыхание. Под рёбрами ломило, во рту было кисло и отчего-то солоно. Села, ощущая тяжесть в голове, и тут натолкнулась на внимательный взгляд… Кая Хидинса.

— Мамочки, — отпрянула невольно.

— Я настолько страшный? — Парень улыбнулся.

Руки расслаблены, взгляд открытый. В мужской позе ни тени агрессии, отвращения или неприязни. Он действительно пришёл помочь.

— Нет, — ответила глухо. — Просто не ожидал.

— Не ожидал, что вмешаюсь и заступлюсь за тебя?

Неохотно кивнула.

— Они мерзавцы и трусы, Эдвард. Тем, кто поднимает руку на слабого и беззащитного, в Эвер-Ниаре не место. И тем более не место на факультете защитников. — Кай сел на корточки и протянул мне руку. — Хватайся.

Вложила пальцы в горячую широкую ладонь, начала выпрямляться, но тут из глаз посыпались искры.

Я застонала, хоть и понимала, что выдаю себя с головой. Мужчины обучены терпеть боль, но я не мужчина, и едва могла дышать.

— Вот так. Тихонько, Эд. Тут рядом галерея со скамейками. Дойдешь?

Стиснув зубы, повисла на Кае.

— Попробую.

Наконец, меня усадили на скамью с резными ножками. Галерея оказалась весьма уютной. Рядом еще две скамейки из белого дерева и маленький столик. Сверху льётся свет декоративных фонарей. В нишах благоухают цветы в глиняных горшках.

— Посиди, — велел Хидинс. — Соберу книги с пола.

От благодарности даже растерялась.

— Спасибо, Кай.

Боевик отмахнулся «не за что», скрылся за углом и вернулся со стопкой учебников.

— Теперь рассказывай. За что они тебя избили?

Я потупила глаза. Каждый новый вдох причинял адскую боль, хотелось просто сидеть и молчать. А еще лучше уткнуться Каю в мускулистое плечо и разреветься. Выплеснуть всю боль слезами, как делают все беззащитные леди. Но я не могла. Проглотила горький комок.

— Винсан невзлюбил меня с первого дня. Считает, оскорбляю его своим присутствием.

— Кретин, — гневно рыкнул Кай. — В Академии все равны. Завтра же обо всём доложу Дюрбэ.

Я невольно сжала его руку.

— Не надо, Кай. — И тут же отпустила, вспомнив, кого он во мне видит. Хорошо, Хидинс не заметил.

— Почему? Нельзя оставлять твоё избиение.

— Да, но понимаешь… Как только ректор об этом узнает, начнёт выяснять, кто я и откуда. Будет интересоваться родными, а у меня… — слова резали горло стеклом, — с этим проблемы.

— Какие?

— Мой опекун, — я облизнула сухие губы, — он очень плохой человек. И очень влиятельный. Когда узнает, где я, сразу заберёт из Академии и потом…

— «Потом»? — Кай настороженно сузил внимательные глаза. В слегка приплюснутых зрачках блеснула необъяснимая желтизна.

Посадит под замок, и когда наступит момент, опустошит опасным ритуалом, после которого я, скорее всего, умру, мелькнула темная мысль.

— Мне будет очень плохо. Пожалуйста, Кай. — Умоляюще посмотрела ему в лицо. — Никому не рассказывай.

Старшекурсник обхватил меня за плечи.

— Тише, Эд. Я не болтун. Скажешь, буду молчать.

— Молчи, — попросила, сглатывая стон.

— Уверен?

Медленно кивнула.

Он с минуту задумчиво тёр шею и сложил для себя цельную картинку:

— То есть, ты сбежал от опекуна и тайно поступил в нашу Академию?

Терпеть не могу делиться секретами с малознакомыми людьми. Но тут без вариантов.

— Да.

— И теперь, если он тебя найдет, сделает что-то дурное?

— Правильно, — я зажмурилась. От боли под рёбрами начинало плавать перед глазами. Надо бы лечь в кровать. А то завтра не смогу пойти на занятия.

Вдруг над ухом раздался тихий, вибрирующий рык.

Подняла глаза и сжалась. Кай втягивал мой запах, при этом странно жмурился, а его ноздри трепетали.

— Ты что делаешь? — Воскликнула.

— Твой запах, — открыв глаза, Хидинс облизнулся. — Обратил внимание еще на станции, но думал, ошибся. Нет. Сейчас то же самое.

— То же?

— Пахнешь, как девчонка.

Я невольно отодвинулась, замечая в мужских глазах пугающую желтизну.

— Ну… у меня младшая сестра, — выкрутилась из ситуации. — Может, это ее запах на мне сохранился?

Хидинс дернул плечом, словно хотел возразить, вслух же молвил:

— Может быть.

Я ссутулилась, обхватывая себя руками и делая глубокие вдохи. И тут в мозгу запоздало щелкнуло. Кай меня жадно обнюхивал и едва не раскрыл иллюзию. Обычные люди друг друга не нюхают. Это традиции северных оборотней и перевёртышей с болот. В столице бытует мнение: всех их давно истребили, тогда что сейчас было?

Вскочила, чтобы спросить и это стало фатальной ошибкой. Рёбра прострелил жуткий спазм, приправленный колющей болью.

— Эд, ты чего?

— Больно, — шепнула, прижимая руку к ребрам и медленно оседая.

— Хей, друг, — зоркие глаза парня прошлись по моей фигуре, спрятанной под просторной рубахой. — Тебе надо в лазарет.

У меня вконец перехватило дыхание. Я оттуда еле ноги унесла, и поклялась его сторониться. И снова вернусь?!

— Не пойду, — промямлила зло.

— В ребрах могут быть трещины. Нужна помощь Мальера.

При звуках демонического имени пламя в крови с неистовым напором прихлынуло к сердцу. Тело бросило в жар, на лбу проступила испарина. Да что же такое?

Я брыкнулась в крепких руках нового знакомого, но он уже настойчиво тянул по коридору.

— Не спорь, Эдвард. Покажешься доктору, и если все в порядке вернёшься к себе.

— А как же учебники? — Безвольно повисла в его руках. Сил сопротивляться больше не осталось.

Кай щелкнул пальцами, и в воздухе взблеснул зеленоватый дымок.

— Накрою охранным куполом. Потом заберёшь.

Глава 15. Попалась, птичка

В мужском крыле лазарета ничего не изменилось.

Ряды коек вдоль стен. Зашторенные окна. Яркий свет и пряный аромат травяных настоек и зелий. Доктор сидел за рабочим столом в медицинской форме, что-то вписывал в гербовые бумаги.

Он явно почувствовал наше приближение. Едва вошли — меня смерили мерцающие темным янтарём проницательные глаза, отчего мгновенно сделалось жарко, а затем бросило в дрожь.

— Что произошло? — Рэн нахмурился и поднялся.

Я прижалась к боку Кая. Не то чтобы я боялась доктора, просто в тот раз в его присутствии темное пламя Унсурэ повело себя крайне непредсказуемо, и очень не хотелось открыть еще и эту тайну.

— Эдварда избили, — ответил Кай. Сама — не могла, висела у него на руках и едва дышала от боли. — Около библиотеки.

Демонические глаза опасно сузились.

— Кто?

Я толкнула Кая локтём, напоминая о тайном уговоре. Хидинс отвел голову вбок.

— Не знаю. Когда пришел, Эд уже лежал на полу.

— Эдвард? — Спокойный до мурашек баритон заставил передёрнуться.

В мое лицо впились огромные глазища, требуя немедленный ответ.

Доктор-демон казался отстранён и холоден, как и подобает господину его статуса, но темное пламя в крови слабенько шептало — он в бешенстве. Еще немного: перекинется в боевую ипостась и пойдет крушить Академию, а заодно всех тех, кто по глупости причинил мне боль.

— Я их не видел, — шепнула глухо.

Ноги были ватными, колени подгибались. Под ребрами пекло, словно наглоталась горячих углей.

— Напали со спины и быстро убежали.

На красивое лицо доктора легла тень сомнения. Он приблизился и… буквально выхватил меня из цепких «лап» студента, прижав к себе.

От рези в груди закружилась голова. Не выдержав, застонала.

— Потерпи. Сейчас сниму боль, — Рэн уложил меня на койку и отошел к стеллажам с целебными принадлежностями.

— Сильно они его, мистер Мальер? — Осторожно полюбопытствовал Кай.

Он привалился к дверному косяку и наблюдал с расстояния, чтобы не мешать.

— Пока сложно сказать. — К моему рту поднесли пузырёк с зеленоватой жидкостью, велели. — Выпей. Станет легче.

Я лизнула пенку языком. Жидкость пахла смесью горьких трав, а на вкус напоминала жженую бумагу. Мерзкая, не хочу!

— Эдвард, пей, — властно распорядился полудемон. Понял, что пациент сопротивляется и просто влил жидкость мне в рот, а затем зажал нос.

Я рефлекторно сглотнула и тут же закашлялась. Горькая, гадкая, невыносимая. Такая же как мой лечащий врач! Повезло же повстречаться с ним в Академии!

— Уже понял, что вы у нас упрямец, мистер Сатро, — с улыбкой заметил доктор. Навис над койкой и сложил руки на широкой груди. — Ну, что будем раздеваться?

Икнув, вжалась в покрывало.

— Раздеваться?

— Чтобы подобрать правильное лечение, я должен тебя осмотреть, — невозмутимо ответил. А вот глаза… Темные, загадочные глаза светились откровенными смешинками.

Все-таки знает, что я — не парень? И проверяет, как долго буду играть эту роль!

Духи, за что мне это?

Я метнула взгляд на Кая, ища поддержки. Но старшекурсник бодро кивнул:

— Давай, Эд. Здесь все свои.

Свои? Ничего подобного! Пусть хоть ректора зовут, раздеваться перед ними не буду!

Я начала отползать к изголовью кровати, как вдруг крепкие мужские ладони обхватили мою голову. Вздрогнув, сообразила, что Рэн рассматривает моё лицо. Янтарные глаза сузились, ноздри раздулись, а после он аккуратно прощупал большим пальцем мне левую скулу.

— Здесь тоже болит?

Ахнула.

— Очень!

Рухнув на пол, я не слабо приложилась лицом о мрамор, и теперь под нижним веком наливался свинцовый синяк.

Доктор хмыкнул, посмотрел прямо в глаза:

— Ты точно никого не видел, Эдвард?

От хищного, настойчивого взгляда в груди зародилось тянущее чувство. Наверное, именно такое возникает у любой юной леди, когда на нее вот так смотрит уверенный в себе молодой и красивый мужчина. Было не по себе, и одновременно очень приятно.

С трудом покачала головой.

— Нет, мистер Мальер.

Ответ прозвучал неуверенно. Не удивительно, что меня продолжали изучать цепким взглядом. Иллюзия работала, как надо. Рэн видел грубоватые юношеские черты, густые брови, нос с горбинкой, щетину, но все равно смотрел, будто видел настоящую Анжелину.

Неожиданно с улицы донесся вой.

Похожий слышала вчера перед сном! Вой повторился, на этот раз — прямо под окнами. По территории действительно носится большая стая волков.

Кай на пороге странно встрепенулся. Почесал за ухом и, поймав мой изумленный взгляд, кивнул:

— Ладно, Эд. Ты в надёжных руках. А мне пора.

Он не удивился. Наоборот, заторопился уйти, не замечая моих круглых глаз.

— Выздоравливай, приятель. Еще увидимся. Доктор, — уважительно произнёс на прощание.

Я проводила Хидинса до порога и вздохнула. До боли под ложечкой не хотелось, чтобы оставлял меня с доктором одну, а еще лучше объяснил своё непонятное поведение. Вопреки мысленным мольбам Кай испарился.

Дабы усмирить тревогу, минуту лежала неподвижно и прислушивалась к себе. Жгучая боль в ребрах стихала. Вдохи более не причиняли страданий, движения давались легко. Надо же, а горькое зелье и впрямь чудодейственное.

Села на койку и в этот момент Мальер заметил:

— И что с тобой делать? — Развернулся, сузил глаза. — Раздеваться ты не собираешься. Скажи на милость, как именно я должен тебя лечить?

Сглотнула вязкую слюну. А я так надеялась, что он забыл.

— Мне гораздо лучше. Может, отпустите?

— Я несу за пациентов ответственность, — холодно возразил. — Пока не буду уверен, что ты здоров — останешься здесь.

— Но я, правда, хорошо себя… — начала и притихла.

Рэн смотрел немигающими глазами. На красивом, немного уставшем лице горели злость и непонимание.

Хочу — не хочу, придётся ему подчиниться. Таковы порядки Эвер-Ниара, и не мне их оспаривать.

Я обхватила горло руками. Хоть бы заклятие иллюзии не подвело. Едва разденусь — он увидит голый мужской торс. Главное не дергаться, когда будет прощупывать мне ребра, чтоб… не нащупал чего-нибудь еще.

Грудь у меня маленькая, сама я — тонкая, худенькая. Наверняка, господин доктор привык к другим женским формам, и мои для него будут вообще незаметны.

— Хорошо, — через силу улыбнулась. — Осматривайте, если так положено.

Мои пальцы дрожали. Чтобы задавить страх, сжала кулаки и рванула завязки на вороте. Плотный воротник-стоечка ослаб, обнажив сначала шею, потом ключицы, разошелся до середины груди.

Щеки горели, сердце колотилось, но я внутренне собралась. В первую очередь передо мной доктор и только потом мужчина.

Сделала долгий вдох и стянула рубаху до талии.

* * *

Мужчина передо мной не шелохнулся.

Внимательный янтарный взгляд сполз на область декольте, задержался на груди, сместился к ребрам и животу. Мужское лицо собранно, не дрогнул ни единый мускул. Губы сжаты, брови нахмурены.

— Ложись.

Я вытянулась на койке, до боли в пальцах стискивая простыню.

Сердце билось в силках, щеки горели стыдливым огнём. И все же мне стало чуточку легче. Доктор видит щуплого, раздетого до пояса паренька, и никаких женских округлостей.

Не в силах смотреть в невозмутимое лицо, зажмурилась, мечтая провалиться сквозь землю. Я разделась перед незнакомцем! По доброй воле. Узнай матушка о таком бесстыдстве: в тот же день отказалась от дочери, а отец лишил наследства. Пансионских наставниц наверняка бы хватил удар, а все столичные дамы навечно заклеймили дешевой потаскухой.

Север Империи издревле славится более легкомысленными нравами и вольной жизнью. Не думала, что так скоро прочувствую это на себе.

— Расслабься, — мне на рёбра опустилась теплая мужская ладонь. В нос ударил пряный лимонный аромат.

Вздрогнув, механически открыла глаза.

Рэн сидел на краю. Уголки красивых губ неуловимо подрагивали, в то время как его цепкие пальцы скользили по рёбрам, вызывая щекотку.

— Больно?

Отрицательно покачала головой.

— Нет.

— А здесь?

— Тоже.

Внезапно он задел мою левую грудь. Мимолётно, почти не ощутимо.

Всё тело обожгло жарким ветром. Я вовремя закусила губу, чтобы не вскрикнуть, а когда пришла в себя окончательно растерялась.

Доктор смотрел на меня в упор. Янтарные глаза горели огнём, но лицо оставалось невозмутимо спокойным.

— И здесь не болит? — Спросил, будто ничего не случилось.

Мужские пальцы продолжали оглаживать мне рёбра. Нежно, мягко, виртуозно. А еще чудилось, он старательно избегает обнаженной груди, уводя пальцы в последний момент.

— Эдвард?

Прикосновения были яркими, обжигающими. Он не мог ничего не чувствовать, тогда почему делает вид?

— Не болит.

Вместо боли все тело полыхало.

Я была сама не своя.

Стыд, страх, смятение сплелись в груди жалящим шаром. Я больше не могла выносить его пристальный взгляд. Отвернулась и, судорожно сминая простыню, молила светлые силы, чтобы это скорее закончилось. Прикосновения демона будили в душе пугающие чувства. Заставляли сердце колотиться.

Под кожей пульсировал странный жар. Было неловко и в то же время очень хорошо. Еще никогда я не нежилась в таком удовольствии. Но признаться в этом открыто — никогда бы не посмела.

Янтарные глаза доктора поблёкли. С красивых губ пропала улыбка. Он стал серьёзен, внимателен. Еще раз прошёлся по чувствительным рёбрам пальцами, прислушиваясь к моему дыханию.

— Ничего серьёзного. Обычный ушиб. Наложу тугую повязку и выпишу обезболивающие, которое будешь пить до конца недели. Заодно выдам освобождение от физической подготовки.

Резковато отнял руки и направился к стеллажам.

Стало холодно и неуютно, будто кто-то без жалости сорвал с меня покрывало и выставил на мороз. Я потянулась прикрыть обнаженную грудь, но сразу спохватилась. Парни так не делают, надо терпеть.

Доктор вернулся, велел мне встать, ловко «укутал» бинтами и натянул рубаху на плечи. Затем лично свел края воротника и неторопливо завязал тонкие шнурки под горлом. При этом не сводил с меня пристального взгляда. Когда последний узелок был затянут, крепкие ладони обхватил меня за плечи, а он произнёс такое, отчего мигом потемнело в глазах.

— Честно сказать, не ожидал. Ты не только упрямая, но и очень смелая девушка. Я впечатлен.

Кажется, я отшатнулась.

— Что вы сказали?

Сердце пропустило удар. Все-таки понял! Распознал заклятие иллюзии, но и бровью не повёл! Заставил раздеться и лапал, как какую-то уличную девку!

Я снова рванулась, но Рэн не пустил.

— Тише. Успокойся.

— Да как вы смеете? — Прошипела.

Еще никогда я не чувствовала себя такой идиоткой!

— Вы унизили меня!

— И чем я тебя унизил, позволь узнать?

Затуманенное зрение прояснилось. Я уперлась в янтарные глаза, глядящие с укором. Мужчина был строг и очень зол.

— Тем… тем… — мысли разлетались стайками испуганных лебедей.

— Тем, что осмотрел после избиения и оказал помощь? — Холодно прорычал.

— Вы поняли, кто я, но не сказали!

— Но ведь та сама этого хотела. И я молчал.

— О! Так мне вас поблагодарить?

Беловолосый гад улыбнулся.

— Не откажусь.

— У вас ни капли чести! — От обиды я совсем перестала себя контролировать.

— Серьёзно?

— Воспользовались моим безвыходным положением! Играли как с мышкой. Заставили раздеться.

— Я предлагал тебе помощь днём, — со злым рыком напомнил Рэн. — Ты отказалась.

— Я вас в первый раз увидела.

— И потому испугалась довериться?

— А вы как думаете?

— Я уже говорил, что не враг тебе. И никому из тех, кто здесь учится.

— Ложь! Вы подлец, мистер Мальер!

— Вот как? — Янтарные глаза обжигали, будто я касалась открытого пламени.

— Всё продумали! Затаились! — И совсем запутавшись, упрекнула: — Вы щупали меня!

Он что усмехается?

— Я доктор, мисс. И выполнял свою работу.

— Доктор мужского крыла! А я…

Идеальная мужская бровь изогнулась.

— Кто?

Я снова рванулась. Да что же ты в меня вцепился!

— Неважно! Для вас неведомо слово «благородство». Если поняли, могли пригласить женского доктора, чтобы она меня осмотрела.

— Верно. — Он холодно сощурил глаза. — Можно было пригласить. Но, видишь ли, миссис Эллайн очень стара, в последнее время ошибается с диагнозами. Я не мог позволить ей тебя осматривать.

— Это почему?

— Не хотел рисковать.

Окончательно запуталась.

— Чем?

— Твоим здоровьем, — спокойно объяснил Мальер.

Я дернулась и, наконец, вырвалась из цепких демонических объятий. Хотя, возможно, он сам отпустил.

От неожиданности покачнулась и рухнула на койку. Обида не только не угасла; тлеющий ком злости и разочарования вспыхнул с новой яростью.

— Вы знали, — стояла на своём, не в силах принять, что это не я обвела его вокруг пальца, а он меня — глупую, самонадеянную девчонку. — И молчали! Насмехались надо мной.

— Когда именно я насмехался? Когда предлагал тебе помощь? Или сохранил твою тайну вместо того, чтобы сообщить Дюрбэ об одной нахальной студентке, прикинувшейся парнем?

Мужчина поморщился, словно от боли. Потер переносицу, затем отошел к столу — что-то взял и вернулся. В его руке был куль со льдом, овеянный заклятием обезболивания. Не говоря ни слова, обхватил мой подбородок, приподнял голову и приложил к горящему на скуле синяку.

— Прижми.

Я механически подчинилась. Мужчина сел напротив, меня вновь опалили сияющие, словно арруанское солнце глаза.

— Да, мисс, полагаю… дель Сатро. Я с первого взгляда «увидел» вас настоящую. Я и сейчас вижу. Бледное лицо. Заплаканные глаза. Синяк на щеке. Волосы темные, но в них много рыжих прядей. Ты собрала их в тугой пучок, чтобы не мешались. Худая, невысокая. Все время дергаешься. Оглядываешься по сторонам. Иллюзию просто так не покупают. Очень дорого, тянет резерв. Ты попала в беду?

— Не ваше дело, — процедила зло.

Рэн склонил голову набок, в голосе появился упрёк.

— Скрываешь причину, по которой сюда сбежала. Скрываешь имена тех, кто тебя избил.

Я бросила невольный взгляд на койку, куда утром сгрузила Винсана. Пуста. Герцог улизнул только ради того, чтобы подкараулить и избить более слабого. Орёл.

По лазарету пронесся демонический рык.

— Его рук дело? Ишена Винсана?

Доктор легко вычислил обидчика. А там и до остальных недалеко.

— Нет, — сглотнула и выпрямилась.

— Я тебя не отпускал.

— Мне не нужно ваше разрешение, — прошипела, когда он тоже поднялся. — Вы унизили меня! Ни секунды больше не останусь в Академии!

Швырнула куль на тумбу и шагнула к двери. Но тут за локоть перехватил Мальер. Осторожно, но очень крепко, чтоб не вырвалась.

— Не делай глупостей, — произнёс прямо в ухо.

Меня снова окутал дурманящий мужской аромат, а дыхание согрело кожу.

— Раз приехала на крайний Север, идти тебе действительно было некуда.

— Не трогайте меня!

— Чего ты боишься?

Того, что вы такой же, как опекун! крикнула мысленно. Дилайн тоже ласкал слух сахарными обещаниями и клялся защищать свою подопечную, а в итоге оказался лицемером с грязными помыслами.

— Ничего. Пустите.

— Мисс дель Сатро.

— Я закричу!

— Кричите, — равнодушно предложил Рэн.

Скрипнув зубами, посмотрела в мужское лицо с желанием сказать какую-нибудь колкость. Думала, увижу надменность и торжество, но доктор был задумчив и мрачен.

— Теперь вы часть Эвер-Ниара, — произнес тихо и… о, духи, отпустил мой локоть и даже отошёл. — Если я могу помочь.

Тело все еще горело после жарких прикосновений, напоминая о самом отвратительном унижении в моей жизни. Обида была сильнее.

— Мне не нужна ваша помощь. Можете идти к ректору и обо всём рассказывать. Плевать. Я вас ненавижу! — Выдала на одном дыхании и кинулась к двери.

Боялась, Рэн зарычит, бросится вдогонку, затащит назад. Ничего не случилось.

Я взбежала по лестнице в темный холл и отсюда сорвалась в Башню общежития, с удивлением отмечая, что ребра совсем не болят, а дышать легко и свободно.

Глава 16. Яды и противоядия

Сумерки обнимают, лаская и отвлекая тысячами неясных шорохов. Плотный мрак проник в одежду, волосы. Впитался в кожу. Холод и духота отравляют легкие, но я все равно — упорно иду. И веду за собой тех, кто борется со смертью, как и я.

Мы ушли от места обвала на несколько миль. Бесконечные шахты сменяли одна другую, всюду возникали клыкастые зевы штолен. Воздух был спёртым, пыль разъедала глаза и набивалась в нос и рот колючей моросью. В сумраке белели чьи-то кости и черепа. Казалось, темнота следит за нами бесполыми глазами низших духов. Голодных, злых, разгневанных тем, что тревожим их покой. Я торопился и торопил других. Да, мы ранены. Нам больно. Но надо двигаться. Иначе, когда фонарь погаснет (а он обязательно погаснет) это место станет нашей общей могилой.

А потом я ощутил дуновение. Погладив по щеке шелковистым пером, оно взъерошило волосы и растаяло в бездне.

— Чувствуете, мистер дель Сатро? — Спросили радостно. — Свежий воздух. Мы на правильном пути!

Люди воспрянули духом.

— Тихо, — велел сурово.

Ноги до коленей укутывали чернильные тени. Света от единственного фонаря едва хватало, чтобы не сбиться с пути и не свернуть в изломанный туннель, оканчивающийся обрывом.

Я подтянул раненого помощника. Где-то в темноте грохотал подземный водопад, отзываясь в сердце тихой надеждой. Выход на поверхность пролегал совсем недалеко.

— Миля или около того, — обнадежил горнодобытчиков и, позволив им отдохнуть, велел: — Выходим, друзья.

* * *

Я дёрнулась, открыла глаза и потолок завертелся.

Тело было тяжелым. Волосы на висках взмокли после ночного кошмара, дыхание билось в груди испуганной ласточкой.

Из окна падал широкий золотой сноп утреннего света. Вдали бесновался штормовой прибой. Удары волн о тысячелетние скалы напоминали топот войска великанов и катались по башням и галереям долгим, раскатистым эхо.

Я потрясла головой, делая частые глубокие вдохи, а в следующую секунду застонала. Воспоминания нахлынули темным потоком. Внезапно стало так невыносимо стыдно, что захотелось умереть. Я снова почувствовала себя грязной дворовой девкой, которую использовали вдоль и поперёк.

Он знал! С самого начала знал и молчал! Никогда его не прощу!

Подтянула руки к лицу, зло вытерла слёзы.

Так. Надо успокоиться. Потом собрать вещи и ехать на вокзал. В горле застрял тяжелый вздох. Я возлагала на Эвер-Ниар большие надежды. Глупо верила, что создам здесь свой маленький приют и снова ошиблась.

— Эй, друг!

От грохота в дверь чуть не вскрикнула.

Голос принадлежал виконту Барэйскому.

— Вставать собираешься? Первой парой: Основы защитной магии. Велиал терпеть не может опоздавших. И всегда назначает им отработку. Оно тебе надо?

Не надо. Мне вообще ничего здесь не надо. Я уезжаю.

— Ты там живой? — Альберт снова бахнул в дверь.

— Живой, — крикнула зло. — Скоро буду.

Я выползла из кровати, скользнула пальцами по шелку эластичных бинтов. Перед глазами мелькнуло невозмутимое мужское лицо, красивые янтарные глаза, холодная полуулыбка, теплые ладони у меня на груди.

И что? Доктор и его прикосновения теперь до конца моих дней будут преследовать немым укором?

Рванула со стула рубаху, шипя проклятия, и тут замерла. На столе — аккуратной стопкой лежали учебники. После разговора с Мальером было не до них. Едва помню, как добралась до комнаты, рухнула на постель и, захлёбываясь рыданиями, провалилась в тяжелый сон.

Пощупала обложку верхней книги. На мягкой коже серебрились витиеватые буквы: «Стихийная магия». Кто их принёс? И как попал в мою комнату? Я хоть и была не в себе, но первое правило — запираться на ночь, не забыла. Задвинула засов изнутри. Засов не потревожен, а, значит, чтобы войти мой тайный благодетель задействовал заклинания Высшей магии. Студенты их почти не знают, выходит — заглядывал преподаватель?

Я оделась. Закинула вещи в сумку и вышла, думая о том, как буду добираться до железнодорожного вокзала. И надо же было в коридоре столкнуться с Каем.

Припав к косяку узорной арки плечом, старшекурсник внимательно провожал глазами всех, кто выходил из общежития.

— Здорово, Эдвард, — махнул с улыбкой.

Караулит меня?

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Я говорил, доктор творит чудеса, а ты не верил. Чуть что случается — студенты толпами к нему бегут. Даже девицы. — Кай подошел и рассмеялся. — Честное слово. Я не вру. Рэн Мальер лучший врачеватель, какого знаю. Нет, миссис Эллайн тоже — молодец. Но леди уже стара, ей бы на покой. Да есть проблемка. Она родственница Дюрбэ и ему неудобно просить любимую тетушку покинуть пост, а сама Эллайн не уйдёт. Муж — генерал погиб во время Великой войны с Арруаном больше тридцати лет назад. Сын живет на юге и матушку навещает не часто. Вот миссис Эллайн и коротает дни в Академии.

— Спасибо, что просветил, — шепнула задумчиво.

Это он сейчас пытается убедить, что ничего ужасного вчера не случилось? Ну, нет. Я к доктору больше близко не подойду.

— А ты чего с вещами? — Хмурый взор парня прошелся по моей фигуре и сумке, которую я прятала за спиной. — Собрался куда?

Заметил все-таки.

— Не успеешь. — Кай бесцеремонно вырвал поклажу из рук, швырнул обратно в комнату, а мне всучил учебники. — Через пять минут занятия. Идем, провожу.

— Я вообще-то в другую сторону… — начала, но Хидинс властно поволок к главному переходу и перечить сразу расхотелось.

— Мне не трудно, — подмигнул. — Заодно за тобой присмотрю. Совсем не интересно каждый раз находить тебя на полу в полуобморочном состоянии.

У меня похолодели пальцы.

Из-за истории с доктором — подленькая месть Винсана вылетела из головы. К кабинету шагала на ватных ногах. Ожидала — герцогство набросится с кулаками, поднимет ор или прилюдно оскорбит. Но Ишен смерил меня ледяными глазами, клацнул челюстью и уткнулся в раскрытую тетрадь.

Ему вчера крупно досталось. Парень сидел, ссутулившись. Нос распух и покраснел. На лице сверкали синяки с кровоподтеками, губы разбиты. Люк и Арман выглядели еще хуже. Словно по ним прошлись заклятием, испепеляющим живую плоть. Дружки бросили в мою сторону беглый взгляд и отвернулись.

Я тихо выдохнула, прошла на место.

И все же на мгновение ощутила спиной липкую неприязнь. В глубине души Винсан по-прежнему меня ненавидит. На какое-то время «уязвленное самолюбие» притих. Будет изображать безразличие, но как только представится возможность, обязательно ударит исподтишка. Хорошо знакома с такими личностями. Они сильные и смелые, когда рядом беззащитный. Но стоит встретить достойного противника, тот час поджимают хвост и сбегают.

— Всем доброе утро. — В кабинет вошел куратор. Прямая спина, четкий профиль. Мантия летит за ним крыльями черного ястреба.

— Начинается, — Эмиль поморщился, притягивая конспект.

— Кто выполнил домашнее задание?

Ксана бодро подняла руку.

Куратор нахмурился.

— Всё?

Я сжалась за последней партой.

Сокурсники проделали то же самое.

— Что ж, — Велиал поднялся за кафедру, разложил учебный материал. — Мисс Монро получает первый положительный балл. Всем остальным я ставлю неуд.

По группе прокатился слитный вздох разочарования.

— У вас есть возможность это исправить. Для этого сдайте работу до конца недели в подобающем виде на пяти листах. А сейчас переходим к новой теме. Вчера мы обсудили основы защитной магии и принципы ее работы. Сегодня предлагаю познакомиться с самыми энергозатратными плетениями младших рун.

Велиал мучил две пары подряд и, наконец, отпустил. Далее в расписании стояли основы физической подготовки. Строгий и неулыбчивый магистр Балин оказался осведомлён о моем освобождении. Едва я протянула медицинскую справу, холодно произнёс:

— Я уже в курсе, Сатро.

Искренне удивилась:

— Откуда?

— Доктор заходил перед занятиями и сообщил. Сядь вон там и не мешай, — махнул на лавку у стены.

Я чуть не вскрикнула: «доктор заходил?», но вовремя спохватилась. С чего взяла, что Рэн приходил исключительно из-за меня. Наверняка, были иные дела. Или требовалось передать магистру важную информацию, и он просто заодно упомянул моё имя. В любом случае, размышлений это не стоит.

На лавку села под завистливый взгляд Винсана.

Зазнайка держался у стены, постоянно трогал фиолетовый нос и морщился. Он бы тоже с удовольствием сегодня отдохнул. Вот только для этого надо сходить в лазарет и взять справку, а он — сильно трусил.

Рядом с Винсаном мялись два покалеченных дружка. Вернее, уже один. Арман после вчерашней «битвы» с Каем молча покинул высокомерное герцогство, видно, решив — что себе дороже.

— Группа! Строиться! — Прокатился бас преподавателя. — Сначала разминка, потом силовые упражнения. Мистер Винсан, у вас всё в порядке?

— Э… — тот вытянулся, словно получил по спине палкой. Глазки забегали, лицо покраснело. — В порядке, магистр. Я вчера упал. С лестницы.

Сокурсники тихо загоготали.

Балин окинул его прищуренным взглядом и, обрывая смех взмахом руки, скривил бескровные губы.

— Я так и подумал.

* * *

Следующей парой в расписании значились таинственные: «Яды и противоядия».

После обеда тело разомлело, хотелось найти укромный уголок и ото всех спрятаться, но пришлось брать волю в кулак и идти на занятие.

Когда я вошла в кабинете, сокурсники бродили вдоль стеллажей и рассматривали бутыли и колбы. В одних — пузырились желтые, красные и зеленые субстанции. Из других, наполненных темно-синими и бардовыми жидкостями,тянулись струйки горячего пара. Третьи были закупорены пробками, а четвертые запрятаны под стеклянные колпаки, запертые маленькими замочками.

— Круть, — присвистнул Эмиль.

— В половине этих сосудов — яды, — хмуро заметила Ксана.

— А во второй — противоядия, — Альберт невзначай задел плечо девушки своим.

Ксана бросила на виконта холодный взгляд и утонула в обворожительной белозубой улыбке.

— Что-то хотела, красотуля?

Не зря я нарекла ее гордячкой. Девичье лицо заострилось, в глазах блеснула опасная желтизна.

— Да. — Она толкнула Альберта в грудь. — Чтобы ты держался от меня подальше.

— Не выйдет, мисс Монро, — красавец чуть пошатнулся. — Мы в одной группе. И вы здесь единственная дама.

На душе сделалось пусто.

Язык так и чесался сказать: я тоже — девушка. Дочь дворянина, графиня. Преданная, обманутая и втянутая в опасную игру на выживание лживым опекуном. Мне очень нужна помощь, чтобы удержаться на краю, за которым простёрся мрак. Но я вынуждена безропотно молчать, ведь доверять, как и прежде, никому не могу.

Закусила губу и вдруг передёрнулась.

Кто-то с ненавистью буравил мне спину.

Секунду назад все было хорошо, а сейчас под кожу впились тысячи ледяных иголочек. Я по инерции оглянулась к Винсану. Тот стоял лицом к стеллажу. Его дружок Люк «терся» рядом.

Обхватила плечи руками, пытаясь закрыться от злого взгляда, при этом выискивая виновника и тут всё пропало. Холод рассеялся, боль притупилась, а в следующую секунду с порога прозвучало:

— Группа сто тридцать семь! Здравствуйте.

Внутрь вошла высокая, модно одетая молодая женщина.

— Моё имя Сильвия Золейман. Я ваш преподаватель по «Ядам и противоядиям».

Обоняние очаровал душистый цветочный аромат, в горле начало першить.

Я мгновенно узнала и этот высокий голосок, и фальшивую улыбку, и холодные зеленые глаза. «Ведьма» из лазарета. Точеную фигурку обвивает атласное платье с серебряным шитьем и глубоким вырезом. Одно неверное движение и грудь выпрыгнет из корсажа, впрочем, миледи это не беспокоит. Походка плавная, улыбка томная — она привыкла считать себя первой красавицей Империи и купаться в восторженном внимании.

Нашу группу обвёл любопытный взгляд.

— Рассаживайтесь.

Дама очутилась у кафедры, сплетая белые пальцы.

— Предупреждаю заранее. Отлынивать не получится. Прогуливать тоже. Свой предмет я буду спрашивать по всей строгости.

— Кто бы сомневался, — хмуро буркнул Рауль. По чистой случайности я очутилась между ним и Альбертом.

— Слышу в вашем голосе пренебрежение, молодой человек?

Парень скрипнул зубами.

— Да, — подтвердила Сильвия. — У меня тонкий слух. Зоркий глаз. И непревзойденное чутьё. Потому ректор Дюрбэ и доверил мне вести самую опасную дисциплину. Будьте любезны открыть тетради и взять карандаш. Что мы знаем о ядах?

— Они убивают.

— Правильно. Кого-то мгновенно, а кто-то мучается часами и даже неделями, прежде чем отойдет в мир иной. Вы — будущие защитники. Ваша задача всегда быть на шаг впереди негодяя, задумавшего недоброе. Яды — самое распространенное орудие убийства. О, — она всплеснула ухоженными ручками, — когда я жила при Императорском Дворе и месяца не проходило, чтобы кого-нибудь не травили.

— Вы жили при Дворе? — Удивленно выдохнул Альберт.

Глаза преподавательницы блеснули.

— Я пять лет была вторым секретарём нашего достопочтенного императора Августиана.

— Почему покинули пост? — Полюбопытствовала Ксана. — Разве жизнь на Севере лучше жизни в столице?

— О, моя дорогая, — уголки женских губ опустились, — я выбрала работу в Эвер-Ниаре и не жалею. Впредь прошу не задавать мне личных вопросов.

Студенты кивнули.

— Возвращаемся к занятию. Яды. Скрытые убийцы. Их сложно распознать в воде и еде. Действие проявляется уже после того, как они попадут в организм жертвы. Вам, будущие защитники, очень важно научиться отличать один яд от другого по характерным признакам и в короткие сроки готовить противоядие. Этим и будем заниматься все четыре года обучения.

Дамочка тронулась вдоль столов, неуловимо касаясь плеч студентов.

Вот, ее пальчики порхнули по мускулистому предплечью Рауля. Вот, коснулись бицепса Эмиля. Потом скользнули по шелковой мантии Альберта, подлетели ко мне, зависли над плечом… и остановились.

Я подняла голову, замечая в зеленых глазах женщины странную тень. Она насторожилась и тут же, как ни в чем не бывало, двинулась дальше. До меня не дотронулась. Не особо и хотелось, просто показалось очень подозрительным.

— Существует двенадцать основных видов ядов, — мурлыкал высокий томный голосок. — Универсальные. Смертоносные. Порошковые. Газообразные… Записывайте за мной. У каждого — от трёх до девяти основных противоядий. Например.

Леди взяла бутыль с серой жидкостью.

— Борсидан. Самый распространенный жидкий яд. Три капли способны вогнать человека в трехдневный сон. От пяти он теряет рассудок. Двадцать его убьют.

— Буду иметь в виду, когда приеду на каникулы к обожаемой мачехе, — хохотнул рыжий Пит.

Вокруг рассмеялись, а я поймала на себе задумчивый взгляд Винсана. Герцогство переводил глаза с меня на бутыль с борсиданом и дергал губами.

В груди неприятно заледенело.

Задумал новую пакость? Пусть только попробует.

— Не обольщайся, милый, — возразила Золейман. В ее руке возник глянцевый уголёк. — Противоядием служит обычный уголь. Чтобы последствий не наступило, пострадавшему следует в течение десяти минут дать выпить толченую смесь и уложить в кровать.

— И только? — Воскликнула Ксана.

— Иногда, чтобы спасти чью-то жизнь требуется совсем немного усилий. А вот чтобы отобрать, — холодный женский взгляд мазнул по нашим лицам, — нужны недели и даже месяцы упорной подготовки.

До конца занятия преподавательница держалась на расстоянии. Потом пожелала удачи и отпустила без домашнего задания.

Я подтянула учебники, закинула сверху тетради и направилась в коридор, но на пороге вновь ощутила чей-то «взгляд». Он больно уколол между лопаток тонкой, длинной иголкой. А мне почему-то подумалось, что всё это добром не закончится. Чем недоверчивей я буду, тем лучше.

* * *

К вечеру на море разыгрался сильный шторм. Хмурое небо сеяло хлопьями. У подножий гор бесилась метель.

Я прошлась по комнате, вздрагивая от злобного свиста ветра, и поняла, что никуда сегодня не уеду. Ни сегодня, ни завтра, ни даже через неделю. За пару часов выросли метровые сугробы, и чтобы расчистить дорогу до станции понадобится уйма времени и слаженный труд десятка магов-бытовиков.

Чтобы не бездельничать выполнила все письменные задания, и когда в коридоре стихло, сбегала в душ. Идти на ужин не хотелось. Интуиция подсказывала, выйду из комнаты — обязательно нарвусь на неприятность. Но еду в комнату мне никто не принесет, а заклятие иллюзии тянет много сил и потому, шипя ругательства, я обулась в мужские сапоги.

… В столовой было шумно, почти все столы оказались заняты.

Я взяла суп и компот и, лавируя, отправилась на поиски свободного, когда внимание привлек квадратный стол для преподавателей. Тот установили на возвышении у красивых стрельчатых окон с разноцветными стеклышками, что составляли причудливые рисунки людей и животных. Угловое место занимал ректор, рядом преподаватели. Неожиданно глаза зацепились за широкие плечи с рассыпанными по ним снежными волосами.

Сердце в груди сделало кувырок.

Спиной ко мне сидел Мальер. А напротив — Сильвия Золейман с неприлично глубоким вырезом на платье. Ее ноготки ловили мужскую руку на скатерти, а сама преподавательница по Ядам и противоядиям бросала на доктора жадные взгляды.

Должна смотреть на это весь ужин подряд?

Скривилась и запоздало поняла, что окружена толпой парней с холодными взглядами. И явно не случайно. Все произошло очень быстро, я даже защититься не сумела. Один толкнул меня плечом, второй ударил в поясницу, а последний подставил под ножку.

— Получи, оборванец.

Я растянулась на полу, опрокидывая поднос на одежду.

Грохнул дружный смех.

Неуклюже сев, всплеснула руками. По волосам и лицу струился жирный соус. Одежда была безвозвратно испорчена, а я толком не заметила, кто это сделал.

Но больнее всего задело, что моё унижение увидели учителя и один невыносимый доктор с янтарными глазами. Кожей чувствовала, как спину буравит обжигающий взгляд. А сбоку хохочет отвратительная мисс Золейман.

— Бедняга. Досталось же парню.

Внутри все свернулось узлом. Я кинулась из столовой. Глаза обжигали предательские слезы, хотя я упорно себе запрещала.

Одно дело учиться в окружении атмосферы доброжелательности, другое — стать всеобщим посмешищем. Выдержат ли мои бедные нервы это испытание, учитывая, что учёба затянется на четыре долгих года?

Горечь унижения оседала на кожу незримой пылью, разъедая и причиняя страдание. И все же следовало привести себя в порядок. Я неохотно поплелась в пустые душевые. Если брюки как-то удалось отстирать от пятен, то кипенно белую сорочку я выбросила в корзину.

Завернулась в полотенце и бесшумно скользнула к себе.

Пока мылась в душе, ко мне опять приходил неизвестный. На этот раз на столе красовался поднос с едой. А вокруг — ни обрывков плетений, ни других следов. Словно он — призрак или бестелесная тень. Очень странно. Утром — потерянные учебники. Сейчас ужин. С чего бы кому-то обо мне заботиться?

От тарелок исходили колечки пара, по комнате плыл чудесный аромат тушёного картофеля с овощами.

Вздохнув, помассировала виски и проверила «подарок» универсальным заклятием, которому научила сегодня Золейман. Яда в еде и питье не обнаружилось.

Пожав плечами, натянула ночную сорочку. Мысли беспорядочно роились в голове, грудь распирало от незаслуженной обиды, и все же я тихонько произнесла:

— Спасибо за ужин.

Глава 17. Сила в крови

Все последующие недели в Академии слились для меня в бесконечную канитель. Я ходила на занятия, посещала библиотеки, отвечала перед магистрами и выполняла горы заданий. Недруги (а такие имелись, и немало) на удивление затаились и больше не строили козни. А все прочие, кого я знала и не очень, не проявляли ко мне интереса.

Я старательно исполняла все, что требовали учителя, с интересом впитывала новые знания, но иногда, перед сном, оставаясь в своей маленькой комнатке одна, вспоминала прежнюю Анжелину.

Вот, я сбегаю по лестнице в главную гостиную, откуда доносятся голоса отца и мамы. Пальцы скользят по гладким перилам, нежно-голубое платье из бархата мягко шелестит, щеки пылают, а на сердце светло и радостно. Совсем скоро я поеду на свой первый Рождественский бал, что дает сам Император, и непременно кому-нибудь приглянусь!

Вот, я за большим круглым столом, где собралась вся семья. За окнами льёт дождь, а здесь так тепло и уютно. Звенит фарфоровая посуда, Эдвард делится первыми успехами в военной Академии. Отец довольно кивает, а матушка скромно улыбается и хвалит сына.

Вот, я в любимой спальне. Стою у окна, расчёсываю длинные непослушные волосы и, глядя на серебряную луну в черном сумраке, мечтаю, как однажды у меня тоже появится большая, дружная семья.

На сердце становится невыносимо тоскливо.

Еще год назад я бы сломалась от того количества невзгод, что свалились на мои хрупкие плечи. Но новая я — сильная, с темной магией в крови больше не плакала ночами в подушку, не мечтала о всякой ерунде и не надеялась на благосклонность духов. Я решила, что и дальше буду учиться в Академии, невзирая на все препоны. Буду бороться, если надо — терпеть, подстраиваться и выживу любой ценой.

… Новое утро выдалось холодным и ясным.

Вдалеке бился грозный прибой. Синие небеса казались твердыми, словно горный хрусталь. Из-за острых шпилей сверкали солнечные лучи.

Я наспех натянула рубаху и брюки, собрала волосы в шишку и, проверив работу иллюзии, побежала на занятия.

Куратор Велиал встретил нашу группу коварной улыбкой.

— Доброе утро, студенты. Весь прошлый месяц мы изучали виды и подвиды защитных плетений. Вашей задачей было вызубрить их все наизусть. Сегодня первое практическое занятие. Идите за мной.

По группе пронесся рёв недовольства.

— Уже? — Эмиль скривился, выпрямляясь. — Я думал, как минимум до Рождества нас на практику не погонят.

— Умеешь думать? — Уколола парня Ксана. — Удивлена.

— Что ты понимаешь, — огрызнулся в ответ. — Я, между прочим, потомственный защитник. Седьмой в поколении Дарбасов.

— Да ты что? А с виду типичный зельевар. — Шатенка усмехнулась и бодро отправилась за куратором.

— Съел, братец? — Подколол близнеца Рауль.

В любой другой день это бы разбавило наши скучные будни весёлым смехом; сегодня был не тот случай.

Мы неохотно выбрались из-за парт.

Сонные лица сокурсников были мрачными и растерянными. Никто не ожидал, что практика начнётся так скоро. Многие вообще не учили формулы, полагаясь на счастливый случай или духов-помощников, которые отведут глаза куратору во время опросов.

Признаться, я сама с трудом осилила теоретическую часть. Когда мы практиковали в классе, все сотканные мной плетения были нестабильными и быстро рассыпались. Велиал постоянно косился на меня такими красноречивыми взглядами, что порой хотелось провалиться на Изнанку.

Глянула через плечо.

Рядом, хмурый как море Севера шагал Альберт, виконт Барэйский. У него с плетениями не ладилось еще больше меня. Вроде все ингредиенты при нём: молодой, решительный, магический одаренный, но вот управлять магией пока не мог. Зато Ишену Винсану всё давалось точно даром. Куратор трижды хвалил герцога за устойчивость защитных формул и дважды ставил в пример всей группе. Наверное, поэтому две последние недели герцогство прям так и распирает от собственной значимости. Смотреть противно. Его дружку — Люку, надо сказать, тоже хорошо удаются плетения. Всех остальных можно назвать среднячками.

Когда мы преодолели сеть широких коридоров и поднялись по бесконечной винтовой лестнице, у меня перехватило дыхание. Я была готова увидеть кого угодно, но только не Его.

Близ колонны стоял Рэн Мальер. Солнечный свет играл в снежных, собранных в низкий хвост, волосах; подчеркивал высокую, стройную фигуру; оттенял яркие, словно горящее пламя, глаза.

При нашем появлении доктор направился навстречу. Лицо невозмутимо. Походка твердая и уверенная. Холодный, прищур скользил по лицам студентов, и… внезапно задержался на мне.

Я запнулась о мантию.

После того «осмотра», когда он обманом заставил перед ним обнажиться, я избегала новых встреч. Обходила лазарет за милю, а если случай сводил нас в столовой, возвращала поднос на место и приходила в более позднее время.

Мне даже смотреть на него невыносимо. Стыд всё еще жжёт кровь соляной кислотой. Опаляет лицо, губы, уши. Безжалостно разрывает сердце острыми когтями, напоминая о том, как низко я пала.

Вот зачем он здесь?

Почему так смотрит?

Щеки и так горят цветами спелого мака, а из горла рвутся тихие стоны.

Хочу убежать. Укрыться от этого жаркого янтарного взгляда и не могу. Стою вместе со всеми, стыдливо отвожу глаза и лихорадочно сминаю пальцами чёрный шелк, умоляя, чтобы он, наконец, отвернулся.

— С нами на практике будет доктор? — Удивился справа Рауль.

Не только меня это смущает.

Рэн и куратор поравнялись и обменялись рукопожатием.

— Будет. — Сухо пояснил Велиал.

— Зачем?

— По распоряжению ректора Академии на практике первокурсников с факультетов боевой и защитной магии всегда обязан присутствовать врачеватель. Вопросы исчерпаны? Выходим на площадку.

Куратор пригласил к открытой двери, выводящей на крышу главного корпуса.

Та была разделена на учебные зоны, огорожена каменным парапетом и накрыта магическим куполом, призванным беречь от штормового ветра, снега и холода. По соседству располагались еще три похожих, две ниже, одна — выше и на каждой шли занятия.

Северная Магическая Академия поражала размерами.

В центре молчаливым исполином раскинулась главная крепость, где находились аудитории, залы, библиотека, зоны отдыха. Башни общежитий стояли рядом на искусственной насыпи и были соединены с замком крытыми переходами. Дальше — защитная стена, а с другого края голые скалы и за ними бескрайний морской простор.

Все это я оглядела, чтобы отвлечься от мыслей о докторе.

Статный мужской силуэт с белоснежными волосами возникал то справа, то слева, то за спиной и все больше вгонял меня в краску. Я всем телом чувствовала жаркий, почти осязаемый взгляд Рэна. Иногда суровый и злой, иногда — задумчивый. Кожу покалывало через одежду. Вот, он прошелся взором вдоль моего позвоночника, вот — на неприлично долгое время задержал глаза на бедрах, а теперь буравит макушку. Боюсь, еще немного и волосы воспламенятся, а сама я сгорю словно хрупкий свечной фитилёк.

— Разбиваемся на пары и приступаем к отработке плетений, — громко приказал куратор группы. — Десять минут атакует первый партнёр. Второй в это время строит защиту и отражает удары. Потом меняетесь. Вы двое, вставайте в пару.

Велиал указал на Ксану и Эмиля.

Девушка ожидаемо поморщилась. Эмиль наоборот выпятил грудь колесом, азартно прищуриваясь:

— Сейчас посмотрим, кто из нас зельевар.

Всю группу разбили на пары; без партнёров остались только я с Альбертом, Винсан и его лизоблюд Люк Бейр. Куратор обвел нашу четверку суженными глазами и уверенно ткнул в Альберта с Люком.

— Вставайте вместе, студенты. И вы, — длинный аристократический палец соскользнул с Винсана на меня.

В груди лопнул горячий комок раздражения. Опять Винсан!

Я крутанулась на пятках и уперлась в его гаденькую усмешку. Герцогство разминал кисти, окутанные облачками магии, и водил по мне взглядом бывалого мясника.

— Разомнёмся, Сатро?

Не ответив, окликнула Велиала.

— Куратор, вы сделали неправильный выбор.

Тот обернулся.

— Не понял?

— У меня и Винсана разный магический потенциал. Я ему не ровня, — отчеканила на одном дыхании, чтобы не успели возразить.

Герцогство сбоку желчно хмыкнул.

— Конечно, не ровня.

И прикусил язык, ибо куратор смерил зазнайку тяжелым взглядом.

— Пары подобраны верно, Сатро, — произнес уже мне. — В вас заложен громадный магический потенциал. Уровень магии просто зашкаливает. Я сам поразился, когда «замерил». Вы идеально подходите в партнёры.

— Зашкаливает? — Сказанное куратором удивило.

Судя по физиономии герцогства, он тоже озадачился.

— Но я никогда этого не замечал.

— Потому что не практиковали. Соберитесь. Установите с даром контакт, и он раскроется.

Велиал раздал артефакты для создания боевых заклятий — круглые медальоны, посыпанные разноцветными камнями, тем студентам, что по плану атаковали первыми.

— Помните! Ваша главная задача — защита мирных граждан Империи от зла. Для этого вас и будут нанимать. Ингубусы, химеры, стихиали далеко не полный список угроз. Помимо нежити вашим врагом может оказаться обычный боевой маг. Вы должны уметь его нейтрализовать. Начинайте.

Я только и успела скользнуть беглым взглядом по величественной фигуре доктора у парапета, отметить невозмутимый взгляд, сложенные на груди руки, гордую осанку и тут в меня полетел алый файер.

Прикрылась более-менее крепким плетением. И чуть не пискнула, когда спустя мгновение — оно прогнулось и жалобно затрещало.

Винсан старался от души. Плёл шары, сферы, полукружья и закидывал меня градом «сметающих» заклятий. Удары сыпались один за другим. Заставляли щит стонать и расходиться сеточками трещин.

По спине струился пот. Колени дрожали, рук я не чувствовала. Но из последних сил поддерживала плетение, вливая в золотисто-белые узоры собственную магию.

— Недурно, Сатро, — прошипел Винсан, когда так и не смог разбить мой щит. Затем зло всплеснул руками, избавляясь от остатков магического вещества.

Я перевела дыхание и согнулась.

Сердце колотилось, в горле пересохло. Учеба давалась очень тяжело.

— А как тебе такое заклятие? — Вдруг «партнёр» поднял боевой артефакт и что-то в нем подкрутил. — Справишься, деревенщина?

Еще до финального вопроса, я поняла — Винсан мухлюет.

Куратор строго запретил менять полярность артефакта. Тот был установлен на самый низкий уровень, дабы не причинить первокурсникам вреда. Винсан пошел против правил и увеличил ударную мощь любого заклятия в разы.

Это в корне меняло суть тренировки. Сильное боевое заклятие легко пробьёт слабенький щит и сожжет меня заживо прямо на глазах у всей группы. И никто не успеет помешать!

— Ты не посмеешь, — процедила, глядя в бешеные глаза.

— Мой отец в совете попечителей Эвер-Ниара. Скажу, что несчастный случай и выйду сухим из воды.

— Ректор все равно узнает правду.

— Узнает и смолчит. Подумаешь, покалечили безродного мальчишку.

Я с ужасом метнулась к куратору. Даже воздуху набрала позвать на помощь и в этот момент с холеных пальцев герцогства сорвалась пламенеющая лавина.

Тело обожгло с такой нечеловеческой яростью, ослепляя и вырывая из легких хрип, что я мгновенно перестала чувствовать боль. Рот наполнился кровью. Кажется, прокусила язык. И, вот так, давясь густыми кровавыми сгустками, я поняла, что умираю.

Боевое заклятие пригвоздило меня к каменным плитам. Осело на кожу бурым пузыристым налётом и немилосердно затянуло в багровую тьму.

* * *

Высоко над головой раскинулось бескрайнее небо, присыпанное пушинками облаков.

Еще утром я думала, как редко Север балует ясными деньками. Сегодня было холодно, сияло солнце. И это небо — насыщенное, ярко-синее, словно отшлифованный сапфир — красивое и безмятежное в своей недосягаемости будет последним, что я запомню перед смертью.

Кажется, надо мной склонились тени. Обтирали лицо, громко кричали, а я все равно давилась кровью.

Где-то сбоку хныкал Винсан:

— Не знаю, как так вышло. Артефакт работал исправно и вдруг… Я очень сожалею. Очень. Если могу что-нибудь сделать…

— Ты уже всё сделал, — зло перебил Дис. — Не путайся под ногами.

Внезапно небо качнулось.

Оказалось, доктор заворачивает меня в плащ, поднимает на руки и уносит с крыши. Яркая синева размазывается. Со всех сторон зажимают каменные тиски. Над головой один за другим мелькают арочные потолки.

Рэн тихо говорит. Просит, чтобы держалась, обещает поставить меня на ноги, но я не могу. Тело горит, во рту — страшная сухость, язык болит. Легкие разрывает огнём и металлом. Хочется кататься от боли, но я боюсь лишний раз пошевелиться. А потом воспоминания обрываются.

… Я пришла в себя на койке.

Голова страшно кружилась, меня подташнивало, язык горел.

Кое-как приподняла обессиленные руки. Кожа была чистой, молочно-сливочной, бархатистой. Провела пальцами по безжизненному лицу и вздрогнула. Ожоги пропали. Но как?

Пошевелилась под одеялом. Лежу на простыне в одном нижнем белье. Не удивительно. Одежда превратилась в лохмотья, а моё тело — в кусок обожженного мяса. Странно, что по-прежнему дышу.

Нашарила пальцами серебряную ласточку. Маленький, гладкий талисман покоился на груди и источал приятное тепло. Собралась обратиться к духам-защитникам с благодарностью за исцеление, когда на пороге послышался шум.

— Высшие Изначальные. — Голос ректора. — На тебя больно смотреть. Как себя чувствуешь, Киаррэн?

Мгновение тишина, затем вполголоса отвечают:

— И тебе добрый вечер, Бри.

— Не уходи от ответа. Невыносимо видеть тебя таким.

— Каким? — А это явная насмешка.

— Будто умер и вернулся с Изнанки. Осунулся. Похудел. Я забыл, когда ты в последний раз спускался в столовую.

— На днях.

— Киаррэн!

— Терпимо, Бри. Я чувствую себя — терпимо.

Оказывается, Мальер сидел за рабочим столом в каких-то пяти шагах. Друг от друга нас отделяла тонкая шторка-перегородка и пара свободных коек.

Я затаилась, чтобы не издать ни единого шороха. Было интересно дослушать разговор до конца.

— Кого обманываешь, друг? — Возмутился Дюрбэ.

Тихо скрипнуло. Похоже, сел на кровать.

— Не отходишь от парня четвертый день. И все это время вливаешь в него собственную «благодать». Может, хватит? Если свалишься, кто будет лечить студентов?

— Миссис Эллайн, — серьёзно ответил демон.

Ректор фыркнул.

— Нашёл замену.

Я нахмурилась.

Валяюсь в лазарете четыре дня? При этом доктор не отходит от меня ни на шаг, да к тому же делится жизненными силами, что, в общем-то, делать не обязан.

И тут душу царапнуло. После удара Винсана я потеряла власть над заклятием иллюзии и оно, разумеется, рассыпалось. А Рэн вновь его восстановил.

Духи света.

Сначала господин демон сохранил мою тайну. Теперь спас от разоблачения. Зачем ему это? Почему помогает?

— Я категорически против, чтобы ты лечил парня благодатью, — вернул назад голос Дюрбэ. — На ногах не стоишь.

— Я крепче любого человека, — прорычал Мальер. — Если сказал, все нормально, так и есть. Винсан серьёзно ранил «Эдварда». Я не брошу его исцеление на середине.

— Но это перебор.

— Отчитываться перед тобой не буду.

— Ладно. — Ректор вздохнул. — Методы лечения пациентов в твоем ведении. Если считаешь, что иначе не выходить….

Повисла пауза, потом вопрос:

— Кстати, как он там?

— Спит. Даю ему сонный отвар.

— Долго планируешь держать мальчика в лазарете?

— До тех пор, пока не поправится. Благодать исцелила внутренние повреждения, зелья ускорили процесс заживления ожогов. Скоро встанет на ноги.

Койка вяло скрипнула.

— Раз у тебя все под контролем, пожалуй, пойду.

— До завтра, Бри.

Шаги ректора растаяли, лазарет окутала тишина. Настолько звенящая, что я не рискнула ворочаться на жесткой кровати. Спина и шея затекли, конечности гудели, под ложечкой противно ныло, но лучше так, чем новая встреча с проницательным доктором, близость которого окунает в пряную смесь стыда, страха и очарования.

Он, к слову, сидел за столом. Занимался бумагами.

Я, напротив, размышляла и тянула ниточки к пламени. В груди вяло разогревалось, огонёк ненадолго вспыхивал и магия умолкала.

Как мне удалось выжить?

Благодаря чему?

Заклятия такого уровня любого человеческого мага превратят в горстку пепла. Не убережет ни резерв, ни прочность «плетений». Учитывая, что щитом в тот последний раз я прикрыться не успела, огненная лавина должна была меня испепелить. И, тем не менее, я жива.

Похоже, защитила таинственная Сила в крови.

Спасла мне жизнь и пропала. Видимо, ей нужно время на восстановление. С другой стороны, хорошо, что Унсурэ молчит.

В нашу первую встречу с доктором оно сорвалось с цепи и чуть не выжгло хозяйке сердце. В лазарете меня продержат еще, как минимум, несколько дней, доктор постоянно будет рядом. Не хочу, чтобы это повторилось.

Только подумала о Рэне, шторку сдернули вбок.

Не зря говорят, помяни демона — объявится.

К кровати шагнул пугающий объект моих размышлений. Статный. Стремительный. С суровым лицом и белыми, как лунные лучи длинными волосами.

— Доброй ночи, мисс дель Сатро, — поздоровался. — Давно проснулись?

Глава 18. Жажда в крови

Сил смотреть на него почему-то не было. Стыдно. И очень неловко. Будто опять лежу перед ним обнаженной, а он неторопливо исследует мои рёбра и грудь.

— Как себя чувствуете?

Взгляд острый, прямой. На губах чуть заметная полуулыбка.

Отмалчиваться до бесконечности не могла, шепнула:

— Гораздо лучше.

Были бы силы, не задумываясь, убежала. Вместо этого я наблюдала за хищной поступью Мальера.

Он мгновение изучал мое растерянное лицо, а потом потянулся сдёрнуть одеяло.

— Позволите?

Отшатнулась.

— Зачем?

И сразу пожалела.

Виски прострелило болью, во рту опять появился сгусток крови. Распласталась на койке, не в состоянии даже стонать, и вдруг слабость отпустила. Секунду назад грызла грудь острыми клыками, а теперь вымывалась из тела теплым потоком, что исходил от широких ладоней демона.

Рэн устроился на кровати и обхватил мою голову.

Опять он очень близко. Даже ближе, чем в тот самый постыдный мой день. Одет просто, но дорого. Уж я-то знаю толк в тканях. Белая сорочка, черные брюки, широкие рукава закатаны, чтоб не мешать. Лицо будто выточено из снежного мрамора. Бледная кожа, высокий лоб, меж бровей пролегла глубокая складка. Смотрит внимательно, изучающе. От этого взгляда невозможно оторваться.

Вот, склоняется еще ближе и мне совсем становится дурно.

Его губы парят над моими. Горячее дыхание вызывает в груди сладостную дрожь, а аромат… о, духи, пряность лимонной цедры, нотки корицы и жар раскаленного солнцем песка, пробуждают внутри странную жажду.

Кровь ударяет в голову, в глазах начинает двоиться. А он всё держит мою голову, смотрит в глаза и хрипло шепчет заклинание.

— Теперь вам легче?

Я даже толком не поняла, когда отпустил.

Уставилась в широкую спину, обтянутую белым шелком. Доктор давно отошел к стеллажам, а я все пялилась туда, где минутой ранее были его фантастические глаза и не могла отдышаться.

Опять очаровал демоническим шармом и проделал то, что, по его мнению, пойдёт мне на пользу. Хоть бы разрешение спросил ради вежливости.

— Легче, — процедила сквозь зубы, злясь на то, что так легко ему поддаюсь.

— Слабость отпустила?

Пошевелилась под одеялом.

— Отпустила.

— Тошнота?

— Тоже.

Кивнув, доктор занялся изготовлением зелья.

— Если надо в уборную, провожу.

— Не надо, — я окончательно смутилась. — А вот от глотка воды не откажусь.

Рэн налил воды и вернулся. Мне под голову скользнула горячая мужская ладонь, приподняла над кроватью. К губам поднесли стакан.

— Пей мелкими глотками.

Наказ доктора забылся сразу же, как только прохлада хлынула в рот. Осушила стакан залпом, поняла, что хочу еще, и он безропотно принёс второй. Дождался, пока улягусь и снова взялся за зелье.

Я не выдержала — прошлась глазами по мужской спине с мускулистыми предплечьями. Следует сначала поблагодарить господина Мальера, а потом спросить, зачем он мне помогает?

Облизнула губы для храбрости, как вдруг мужчина направился к кровати. В руке нес эмалированную чашу, испускавшую струйки дымка.

— Сбрось одеяло, — велел требовательно.

— Не поняла?

— Следует смазать твои ожоги.

— Какие ожоги?

— Те, что получила на практике, — пояснил и поставил чашу на прикроватную тумбочку.

— Моя кожа очистилась, доктор, — возразила неубедительно. — Я сама это видела.

— Потому, что регулярно исцелялась под воздействием заживляющих зелий. Осталось три курса.

— А, может, как-нибудь обойдемся?

От мысли, что опять придется лежать перед ним почти голой, все внутри свернулось в пружину.

— Можем обойтись, — Мальер дернул губами. — Но тогда на коже останутся глубокие шрамы.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.

Я, натягивающая одеяло до подбородка, и доктор, нависавший над кроватью мрачным изваянием из светлого камня. Я видела, как сильно Рэн недоволен. Тяжелое, прерывистое дыхание, вздымающаяся грудь — все говорили о его волнении и даже гневе.

— Мисс дель Сатро, — произнес по слогам.

Наверное, я выглядела полной дурой. Кто спорит с доктором, когда вопрос касается жизни и смерти? Проблема в том, что этот доктор засел мне в сердце горящей занозой. Он играючи распознал сложное заклятие иллюзии. Первым из мужчин видел меня обнаженную, а теперь я обязана ему спасением.

Слишком много для одного демона, пусть и с благородными намерениями.

— Пускай ожоги обработает миссис Эллайн, — выдавила я.

— Миссис Эллайн занята, — ответил с раздражением. В жарком, янтарном взгляде разгорался пожар.

— Тогда медсестра.

— Она тоже.

Повисло молчание. Долгое, тягостное.

Я продолжала комкать пальцами ту единственную преграду, что нас разделала, а он стоял рядом и сверлил темным взглядом.

— Ты дрожишь? — Наконец, произнёс.

— Потому что боюсь, — призналась честно.

Янтарные глаза мужчины подернулись пеленой.

— Меня? — Удивился.

— Вы делаете то, что делать не должны. Храните мою тайну. Поддерживаете заклятие иллюзии. Зачем?

Рэн потёр переносицу и сел с краю кровати.

— Как тебя зовут?

— Эдвард, — выдала механически.

Опять он рядом. И этот сладостный, дурманящий кровь аромат лимона и раскаленного песка, обволакивающий чем-то горячим, страстным, будоражащим.

— Я о настоящем имени.

— Анжелина.

— Послушай, Анжелина. — Мужской голос звучал мягко, приятно укачивал на волнах. — Не знаю, какие обстоятельства вынудили тебя бежать на Север в облике парня, но могу предположить, что очень веские. Просто так ты бы здесь не оказалась. Я уже говорил — студенты Эвер-Ниара дружная семья. Если кого-то настигает беда, мы всегда приходим на помощь. Можешь нам довериться.

Он накрыл мои пальцы своими.

Вздрогнув, отдернула ладонь.

— Не могу.

— Почему?

Потому что храню в крови великую магию! Как только в Академии об этом узнают, уверена, поступят не лучше моего опекуна. Сначала посадят под замок, а дождавшись совершеннолетия — украдут темное пламя.

Рэн попытался обхватить меня за голову. Я увернулась.

— Не надо, доктор. Понятия не имею, зачем вы помогаете, но спасибо. Я вам очень обязана.

Кажется, я все-таки вывела его из себя.

Янтарь в мужских глазах налился темнотой. Черты лица заострились.

— Во-первых, твоя тайна — это только твоя тайна, сообщать о ней я не собираюсь. А, во-вторых, ты мне ничем не обязана. Забота о больных — моя работа.

Он резко оттолкнул ладонь от кроватной реи, выпрямился и без слов сорвал с меня одеяло.

Я только и успела сдавленно пискнуть — рука Мальера зависла прямо надо мной.

— Лежи спокойно. Или буду вынужден привязать тебя к кровати заклятием.

— Привязать? — Искренне возмутилась. — Да как вы смеете говорить такое благородной леди в лицо!

Уму непостижимо.

— А я еще считала вас порядочным человеком…

Щелчок. Я не договорила. Губы «слиплись». Второй — я упала на койку и поняла, что не могу пошевелиться. Лежу перед ним в одном кружевном белье, которое насквозь просвечивает. Жалкие, коротенькие панталончики и узенький бюстик — можно сказать, опять абсолютно раздета!

Да что ж мне так не везёт!

— Прости. — Рэн поморщился, словно ему это тоже было в тягость. — Я очень устал, а ты бы все равно не позволила обработать ожоги.

Сначала обездвижил, а теперь просит прощения?

Со склеенных магией губ рвались ругательства. Если бы могла, высказала все, что о нем думаю. Но вместо слов, я глупо мычала.

— Закончу быстро, — пообещал этот бесчестный тип и опустил мне руку на живот.

По телу разбежались пламенные брызги.

Вздрогнув, уставилась на Рэна.

Он выполнял свою работу. Лечил ожоги и на меня не смотрел, но, кажется, его красивое лицо неуловимо менялось. Мальер то хмурился, то дергал красивыми губами, то щурил глаза. Словно чувствовал тот же пульсирующий под кожей огненный жар. И при этом не понимал его природы.

Я же совсем растерялась от чувственных прикосновений.

Очень приятно вновь оказаться в его умелых руках. Но еще больше меня снедали стыд и совесть, вбитые строгим воспитанием.

Я хотела злиться, и не могла.

Все внутри сладостно замирало, а глупое, неискушенное тело требовало еще. Еще его гибких пальцев, плавных движений, ласковых поглаживаний. У меня совсем не было опыта с мужчинами, если не считать нескольких поцелуев с бывшим женихом, должно быть, из-за этого близость Рэна будила в груди ни с чем несравнимую бурю эмоций.

Пугала, манила и растекалась по коже медовым огнём.

— Готово, — сообщил Мальер.

Я дернулась и выяснила, что все еще связана «силком».

Он отставил чашу:

— Сейчас отпущу.

Но прежде, чем дать свободу успел влить в рот сонное зелье.

Пришлось проглотить, ведь, как и тогда доктор попросту зажал мне нос, ни капельки не тревожась об оскорбленных девичьих чувствах. Я зашипела, впиваясь глазами в человека, которому очень многим обязана и которого все сильнее начинаю ненавидеть.

Руки так и чесались залепить ему пощечину. Я благородная леди! Со мной нельзя так обращаться.

Видно все эти мысли красноречиво проступили у меня на лице, потому что доктор грустно усмехнулся:

— Когда завтра утром проснёшься и захочешь меня придушить, вспомни, что все это я делаю ради тебя.

Рэн заботливо подоткнул края одеяла (вот же гад!), выпрямился, качаясь от усталости, и щелкнул пальцами.

Силки отпустили. Я попыталась вскочить, чтобы засыпать обвинениями его сомнительные методы, но сонное зелье спеленало тело теплотой.

— Добрых снов, Анжелина, — услышала над ухом хриплый баритон.

И крепко уснула.

* * *

На следующее утро ко мне вернулся аппетит.

А еще я ощущала вялое шевеление темной магии в крови. Полежав немного, решила, что поскольку доктор-демон поблизости, то не стоит лишний раз привлекать его внимание, и попросила Пламя «молчать».

Я больше на него не злилась. Правда.

В конце концов, он спас мне жизнь и уже за это одно я прониклась к господину Мальеру уважением. В лицо, конечно, не скажу, и вообще, чем быстрее отсюда сбегу, тем лучше, но в сердце буду благодарить.

… В лазарете было пусто.

Ряды коек, застеленные покрывалами, мерцали в золоте осеннего рассвета. По стенам ползли блеклые пятна. Я закуталась в одеяло и на цыпочках сбегала в уборную, где умылась, привела себя в порядок и кое-как расчесала спутанные локоны пальцами. Спросите, зачем? Ведь под иллюзией их не видно. Да. Но их видит доктор Мальер, как и всю меня — и в душе все жарче разгоралось бессознательное желание выглядеть перед ним хоть капельку красивей.

Пустой желудок требовал накормить.

Повинуясь приказу, отправилась к койке, но на полпути заметила дверь в личные покои доктора. Не удержавшись, вошла в гостиную. Мягкая мебель, обитая бархатом. На широких стрельчатых окнах — темные портьеры. На полах ковры, пуфики, кресла, журнальный столик. Со вкусом и изысканно. Спальня оказалась левее.

Некрасиво подглядывать за спящими. Как вежливая леди — я развернулась, чтобы уйти, но словно что-то толкнуло меня в спину. Повлекло на крепком поводке.

На носочках скользнула внутрь.

Первое, что бросилось в глаза — огромная кровать с роскошным балдахином золотистых тонов. По-мужски строгая, без всяких там рюш, оборок и кружева и в то же время очень дорогая.

Рэн лежал у самого края.

Глаза с пушистыми ресницами плотно закрыты. Лицо спокойно, дыхание ровное и глубокое. Снежные волосы разметаны по атласной подушке и чуть заметно искрят. По мощным предплечьям играют всполохи света. Руки, перевитые узловатыми мышцами, расслаблено лежат поверх покрывала.

Мужчина спал без одежды. Обнаженная, мускулистая грудь мерно вздымалась и опускалась. От пупка к паху тянулась полоска темных волос. А тот самый бугорок, на который я уставилась и не могла оторваться, скрывало тяжелое покрывало.

Духи! Совсем потеряла стыд, Анжелина?

Пробралась в чужую спальню и пялишься на едва знакомого мужчину. Что бы сказала матушка?

Я густо покраснела.

Нет, я, конечно, видела голых мужчин, но все они были либо высечены из мрамора, либо изображены на картинах именитых художников. Чтобы вот так «в живую» — никогда.

Да и где бы мне видеть?

Пока родители были живы, они тщательно берегли честь дочери для супруга. А когда я перебралась в таверну тетки Матильды, мужчины перестали воспринимать меня всерьёз. Никому не интересна грязная, безропотная служанка, подающая напитки. Разве, что сын барона иногда поглядывал. Но это только с целью лишить меня невинности, а потом благополучно забыть.

Облизнув сухие губы, сообразила, что продолжаю любоваться убийственно красивой внешностью полудемона.

Рэн притягивал взгляд, чаровал. И дело не только в его идеальном молодом теле. В нем была какая-то загадка. Пугающая и влекущая. Он тоже хранил свою тайну. Может, потому, с таким уважением отнесся к — моей.

Мужчина шевельнулся. Ресницы затрепетали.

Испугавшись разоблачения, я попятилась назад, как вдруг на всю спальню раздался стон. Томный такой, глубокий, с мягким горловым урчанием. Покрывало приподнялось, на свет выскользнула холеная женская ручка с острыми ноготками. Нащупала бицепс Рэна и обвилась вокруг мужского торса.

Дальше на мужское плечо пристроилась голова с гривой рыжих волос. Черты лица хищные, но красивые. Глаза закрыты, порочные губы изогнуты в улыбке.

Сильвия Золейман?

На женщине не было одежды. Глаза зацепились за обнаженную грудь, которой она бесстыдно жалась к мужскому боку. Потом изгиб спины и голые сливочные бедра.

Я отшатнулась.

Доктор не один! А я, идиотка, явилась и любуюсь им, будто мне что-то обещали.

Подумаешь, видел меня голой. Он, вон и ее каждую ночь видит голой. А заодно приятно проводит время.

Теперь ясно, из-за кого Мальер постоянно такой уставший. Думала, все дело в работе, а оказывается в одной распутной девице, что не даёт уснуть до рассвета.

Растерев лицо ладонями, я кинулась из спальни.

Меня не должна задевать личная жизнь доктора. Я ругала себя последними словами, трясла головой, сглатывала слёзы. Но даже после того, как уткнулась лицом в подушку и закусила наволочку зубами, грудь все равно распирала тянущая боль.

Так и давилась тихими всхлипами, пока меня не окликнули.

— Анжелина?

Рэн стоял около кровати и с интересом рассматривал мою оттопыренную пятую точку. Рухнув на кровать, я не позаботилась о том, как смотрюсь со стороны. Обтянутая брюками попка выглядела до бесстыдства притягательно. Я смутилась.

— У тебя глаза красные, — произнес мужчина вкрадчиво. — Ты плачешь?

Села и как истинная леди закуталась в одеяло.

— Просто слезятся.

— Почему?

Пожала плечами.

— Болит голова.

Рэн нахмурился. Он был в своей обычной одежде: дорогой шелковой сорочке, темных брюках. Волосы собрал в низкий хвост.

— Ты приходила ко мне утром?

Вопрос выбил из легких воздух. Чего-чего, а такого не ждала.

— Что?

— В мою спальню.

— Нет.

— Я тебя почувствовал.

— Вам показалось.

Янтарные глаза опасно сузились. С минуту буравили, вот только реакции не добились. А я… Я просто больше не могла на него смотреть, и все, чего хотела, чтобы меня скорее выписали из лазарета.

— Скинь одеяло и ложись, — велел властно спустя паузу.

Спорить не стала. Разделась и послушно вытянулась на простыне. Не хочу опять оказаться «привязанной» к кровати силком. Кроме того, чем раньше доктор обработает ожоги, тем быстрее оставит пациентку в покое.

Когда теплая мужская ладонь обрисовала изгибы ключиц и прошлась в ложбинке между грудей, я зажмурилась. И попыталась отключить все чувства. Было несложно. Перед глазами все еще стояло оголенное тело Золейман, жадно льнувшее к торсу Рэна.

До чего же противно!

Неопытная дурёха, будет тебе урок.

Доктор был немногословен.

Молчал и, кажется, тоже злился. Прям полыхал от ярости, вынуждая невольно вжимать голову в плечи.

А он-то чего сердится? Что вторгалась в его личное пространство и застукала в постели с любовницей? Так, мы не в монастыре. Это Академия. Преподаватели — свободные люди. И вообще, это не мое дело.

— Готово, — Мальер отнял руки, унося тепло, которым согревал мое тело эти мучительно сладкие десять минут.

Куда-то исчез, а потом вернулся с подносом.

— Завтрак, Анжелина.

После сцены в спальне аппетит напрочь пропал, но я заставила себя поклевать овсянку и проглотить булку с корицей. Потом доктор принёс одежду, разумеется, мужскую и при этом новую. Неужто, купил? А под конец свалил на тумбочку стопку учебников.

— Пробудешь здесь еще день или два. Чтобы не терять время, наверстывай пропущенные темы.

Молча потянулась за верхней книгой, кажется по стихийной магии, как вдруг запястье сковали цепкие пальцы. По руке разлилось будоражащее кровь тепло.

— С тобой точно все в порядке? — Он опустился на корточки и заглянул мне в глаза.

Кивнула.

— Если хочешь что-то сказать…

— Ничего.

— Посмотри на меня.

Не посмотрела, и тогда он сам приподнял мою голову за подбородок.

— Тебе не следует меня бояться. Я твой друг. Как и всем студентам Эвер-Ниара. Если возникнут сложности, только позови. Договорились?

— Да, мистер Мальер. Спасибо.

Рэн задумчиво дернул губами, но подбородок все-таки выпустил. Может, хотел чего добавить, не знаю. Я опередила:

— Хотела бы заняться чтением, если позволите.

Мужчина хмыкнул, порывисто выпрямился и, повинуясь моему желанию, оставил одну.

— Читай.

Глава 19. Друзья и недруги

Перед обедом в лазарете прибавилось пациентов — три стихийника с первого курса. Парни отправились на практику, где усмиряли духов непогоды, но силы свои, как это водится, переоценили. В итоге, стихиали «обиделись» и усмирили самих студентов. Двоих обморозили, третьего сдули ветром на острые камни.

Доктор посвятил несчастным все свободное время.

Ко мне не подходил, даже не оглядывался.

Это стало маленькой передышкой. Я дочитала главу по истории магии, потом взялась за Основы защитной. Небо затягивали облака. День подернулся мглой, и я не заметила, как задремала. Проснулась от пряного аромата, щекотавшего ноздри. На тумбочке стоял поднос, накрытый полотенцем. Под ним обнаружились наваристый мясной бульон, зеленый салат, свежая сдоба и сладкий чай. А еще целая ваза спелых яблок.

Доктор снова обо мне заботится? Хотя ничем не обязан. Я уже ходячая, вполне могу спуститься в столовую, и все же он решил, что «пациенту» лучше не покидать лазарет.

… Ближе к вечеру наведались гости.

Я как раз поднялась с кровати — размять затёкшее тело, и тут в помещение ввалилась толпа. Вернее всего четыре человека, но шуму от них было как от десятерых.

— Эй, Эд!

— Здорово, приятель.

Ко мне шагали Рауль с Эмилем и Альберт с Ксаной Монро. Близнецы улыбались, а виконт с гордячкой доброжелательно махали руками.

Не думала, что обо мне кто-то помнит. Оказалось, помнят и желают выздоровления. Сокурсники долго расспрашивали о самочувствии, а потом рассказали много любопытного.

Узнав о проступке Винсана, ректор пришёл в бешенство. Учебный артефакт, благодаря которому студенты создают боевые шары, специально зачарован от подлога. Когда Винсан изменил его полярность, артефакт сменил цвет, и это стало подтверждением его вины.

— Дюрбэ так орал, что стекла тряслись даже на первом этаже, — сообщил Альберт.

— Ага. Грозился вышвырнуть Винсана из заведения и заодно донести местным законникам, — подтвердил Эмиль.

— Но не выгнал? — Поняла я.

— В дело вмешался герцог старший, — Ксана поморщилась. — Член попечительского совета, важный человек. Лично приехал в Академию просить ректора о снисхождении к сыну. Мол, тот простолюдин — речь о тебе — выжил, идёт на поправку, а значит, ничего страшного Ишен не совершил. И выгонять его не за что.

— Не за что? — Фыркнула зло.

Гад меня чуть не угробил, но ему все сошло с рук. Впрочем, он сам об этом предупреждал; тогда на крыше. Заранее предвидел, что папочка избавит от наказания. А, значит, и дальше можно творить беспредел.

— Нет, Эд. Ты не думай.

Подняла глаза на Эмиля.

— Винсан к тебе теперь вряд ли подойдёт. Ректор поставил жесткое условие. Еще одна такая выходка и не спасут ни связи, ни богатство. Вылетит из Академии пробкой.

— Он очень испугался, — кивнула Ксана. — Его ж до этого выгнали из трёх учебных заведений и везде за серьёзные проступки. Северная Магическая Академия последняя, куда приняли. Когда идиот понял, что останется без диплома, долго вымаливал у ректора прощение.

Я покачала головой. А передо мной извиниться не захотел? Чего еще ждать от подонка?

— Будь спокоен, друг, — Альберт осторожно прихлопнул по плечу, — отныне ты для него — табу. Ректор связал Винсана клятвой послушания.

Ксана склонилась, перейдя на шепот:

— Слышала, сделал это по совету доктора Мальера. Представляешь?

Я невольно вздрогнула:

— Доктора?

Шатенка заговорщически улыбнулась.

— Угу.

Я так поразилась, что даже не расслышала новый вопрос.

— Говорю, чего Винсан на тебя взъелся? Вы были знакомы? Не поделили девицу?

— Нет.

— Тогда не понимаю.

— Обычная неприязнь, — шепнула в ответ. — Иногда случается.

А сама задумалась — правда ли только неприязнь? Или причина ненависти герцога глубже и опаснее? Вот чего он привязался?

— Винсан не приходил на занятия три дня, — прервал мои размышления Рауль. — Появился вчера. Теперь лишний раз не отсвечивает.

— Боится, — согласился Альберт. — А ты, друг, поправляйся. И скорее возвращайся к учебе.

— С чего бы вам меня ждать? — Улыбнулась скептически.

— Хорошо отвечаешь на вопросы преподавателей, — признался виконт. — Ты да Ксана. Спасаете группу. Так, красотуля?

Девушка ответила хищной улыбочкой.

— Потому что учим. В отличие от некоторых.

— А давай учить вместе? — Альберт игриво подмигнул. — Я сегодня свободен.

— Встань в очередь, Кастэр, — бросила она гордо и вдруг прищурилась. В девичьих глазах блеснула желтизна, из горла донеся рык.

Я присмотрелась к порогу, куда повернулась сокурсница и заметила Кая. Одет просто, немного небрежно. Волосы собраны лентой. Красивый, уверенный в себе, а какие мускулы — одно загляденье. У Рэна, кстати, такие же: твердые, литые, словно сталь. Так и тянет пощупать. Ой, опять я думаю о докторе!

Друг поравнялся с Ксаной и тут его ноздри затрепетали, а лоб нахмурился. Меж ними будто искры посыпались. Невидимые, но колючие. В лицо повеяло жаром.

— Знаешь, Эд, — девушка втянула голову в плечи с видом, будто проглотила снежок. — Нам пора.

— Да, — близнецы тоже напряглись. — Держи нос по ветру, приятель.

И только Альберт остался самим собой: расслабленным красавчиком-ловеласом.

— Не понял, мы уже уходим?

— Оставайся, — буркнула Ксана и поднялась. Близнецы встали за ней.

— Уходим, так уходим, — грустно вздохнув, виконт задорно пожелал: — Увидимся на занятиях, дружище.

— Пока, — шепнула в спины сокурсников, затем посмотрела на Кая.

Все это время боевик скалился по-звериному. Свирепое лицо, верхняя губа приподнята и опасно вибрирует. Но стоило защитникам — уйти, Кай окутался доброжелательностью и по-свойски шлепнулся на койку. Под тяжелым весом железные спицы звонко скрипнули.

— Привет, больной. Как поживаешь?

Я ответила озадаченным взглядом.

— Что это было?

Хидинс изобразил непонимание.

— Было?

— Между тобой и ребятами?

— Э… ну, — он почесал затылок. — Мы друг друга недолюбливаем.

— Вы — это защитники и боевики?

— Не совсем. На Севере свои порядки. Ты — из столицы, вряд ли поймешь.

— Я понятливый, Кай. Рассказывай.

Друг по-звериному тряхнул волосами.

— Рассказ выйдет долгим. Боюсь, не успеть. Господин Мальер разрешил — только десять минут, потом восвояси.

Я в который раз удивилась.

— Серьёзно?

— Ты еще не окреп. Велел особо не беспокоить.

— Им тоже так сказал? — Намекнула на сокурсников.

— В первую очередь. — Усмехнулся Кай.

Объясняться Хидинс не подумал, вместо этого начал болтать о походах в таверну мисс Пенелопы, учебе и первой стипендии, которую студенты получили в день, когда я слегла в лазарет.

— Церии ждут в твоей комнате, — успокоил парень. — Ректор строго за этим следит.

— Обнадёживает.

— Чего такой мрачный? Из-за Винсана?

На самом деле из-за доктора, подумала я. Опекает меня как маленького ребенка и воспринимает, наверное, так же. То «привяжет» к кровати, то вольет зелье против воли. И попробуй — воспротивься.

А я, между прочим, девушка. Леди. Я не привыкла к таким манерам! Ладно, другие не в курсе, но Рэн-то знает. Мог бы проявить хоть каплю сострадания.

— Забудь. Герцог свое получил.

— Связан клятвой послушания, — вздохнула. — Знаю.

— Не только, — таинственно усмехнулся Хидинс.

Вот умеет друг заинтересовать. А потом молчит.

— Тебе сказали, что Винсан долго не появлялся на занятиях?

— Да.

— Чем, по-твоему, занимался?

Пожала плечами.

— Без понятия.

— Сидел в комнате и залечивал синяки.

— А у него-то откуда?

Хидинс обнажил белые зубы с подозрительно длинными клыками.

— Только никому ни слова, Эд. Обещаешь?

— Да.

— Доктор Мальер вызвал Винсана на дуэль и знатно проучил.

— Что?!

Должно быть, у меня настолько округлились глаза, что Кай расхохотался. На койках неподалеку застонали обожженные стихийники.

— Тише, — промямлила я.

Рэн — сильный маг, но учитывая подлую натуру герцогства могло произойти всё, что угодно. Зачем он собой рисковал?

— Кто еще в курсе?

— Никто.

— А герцог?

— Его связали цепями неразглашения. Мальер и тебе запретил говорить, но я не удержался. Думал, обрадуешься, а ты…

— Я рад, Кай. Честно, — буркнула, все еще находясь в легком шоке.

Новость не укладывалась в голове.

Внезапно слух обжёг волчий вой. Разлился по заднему двору и плавно приблизился к лазарету, играя протяжными переливами.

Кай холодно сузил глаза.

— Я должен идти.

— Уже?

— Да. Не скучай. Хорошо?

Кивнула и он ушел. Только что был здесь, и нет его. Испарился. В любой другой вечер я бы заинтересовалась странным воем, захотела подробностей, но сегодня все мысли занял Рэн.

Магическая дуэль — привилегия аристократов-мужчин. Женщинам участвовать в дуэлях запрещено. Если вызов брошен — придётся принять. Отказ равносилен потере репутации. Винсан, может, и хотел отказаться — доктор опасный соперник, но дворянская гордость не позволила. В итоге, схлопотал.

Я так крепко задумалась, и не сразу увидела мужчину возле кровати. Снежные волосы, стройная фигура, в руках очередной поднос.

— Как настроение? — Приятный хрипловатый баритон болезненно царапнул по нервам. Меня внимательно изучал Мальер.

— Хо…рошо, доктор. Спасибо.

Янтарь в глазах напротив был темным, умеренным. Красивое лицо — невозмутимо.

Совсем недавно защищал мою честь, а виду не подаёт. Наоборот, запретил об этом рассказывать. Нет, право слово, я совсем его не понимаю.

— Встреча с друзьями пошла тебе на пользу, — усмехнулся полудемон и поставил поднос с ужином.

— Считаете?

— Глаза блестят, на щеках — румянец.

Знал бы, из-за чего у меня румянец!

— Наверное.

— Сними верхнюю одежду и ложись, — велел привычно.

Подчинилась, а потом десять минут кусала губы и жмурилась из-за сладких мужских прикосновений.

Увы, сегодня доктор уделил мне мало внимания. Обработав ожоги, напомнил о лечебном зелье, наказал съесть ужин и отошел к раненым стихийникам, возле которых и провел до поздней ночи.

Я почти заснула, когда Рэн отправился к себе.

Дверь тихонько скрипнула, лазарет окутала темнота. Я перевернулась на другой бок, обнимая жесткую подушку. Мысли никак не покидала магическая дуэль. Все так странно. И запутанно. Почти незнакомец заботится обо мне, а я даже не знаю его полного имени и титула. А когда хочу спросить — все время кто-то мешает.

Вот и сейчас к Рэну нагрянули гости.

Я не сразу поняла, почему это так сильно раздражает, а потом сообразила — в его личных покоях спорят на повышенных тонах.

Минуло десять минут, пятнадцать. Часы пробили полночь, а спор продолжался.

Я ворочалась, зажимала уши ладонями — бесполезно. Крики то затихали, то становились громче и не давали уснуть.

Не выдержав, выбралась из кровати и на цыпочках отправилась на шум. Зачем? Чтобы, как минимум, попросить спорить тише. Ведь спать совершенно невозможно! Вон стихийники ворочаются и стонут, бедолаги. Я тоже скоро начну.

Через миг была возле изысканных апартаментов. Глубоко в животе карябал стыд, в висках вопила совесть.

Это неправильно, Анжелина. Так нельзя. Мало ли, чем доктор занят. Но я ведь только попрошу и сразу уйду. В этом нет ничего постыдного.

Секунда колебаний, и я заглядываю в щель. И тут же зажимаю рот ладонями. В центре спальни возвышался Рэн в расстегнутой белой сорочке, а перед ним стояла полностью обнаженная Сильвия Золейман.

Я застыла как вкопанная. Будто на полу был начертан ведьмин знак, из которого невозможно выйти самостоятельно.

Спальня хорошо освещалась. Я видела каждую мелочь: копну рыжих волос, бесстыдно рассыпанных по голым женским плечам. Отблески ночников. Игру света и тени на лицах любовников.

— Любимый, — Сильвия обрисовала ухоженными пальчиками овал мужского лица.

Узкая спина, стройные ноги, красивая фигура. Широкие молочно-белые ягодицы с бархатистой кожей.

— Ты ведь больше не злишься, правда? — Голос ласковый, игривый. — Подумаешь, пробралась утром в твою постель. Когда-то мы не спали до утра, и ты был вполне доволен.

Мальер (в отличие от гостьи) был холоден и суров. Смотрел свысока. Лицо надменное. В глазах пульсировала злость.

— Мы в лазарете учебного заведения. Такое поведение здесь не уместно.

— Я хотела тебя порадовать.

— И для этого разделась и легла рядом?

— Если хочешь, буду делать так каждое утро. Или вечер. Только помани.

Сильвия прижалась голой грудью к обнаженному мужскому торсу и потянулась к губам.

Доктор отклонился.

— Тебе лучше одеться.

— Я думала, мы уже все выяснили.

— Выяснили. Возвращайся к себе.

— Нет, — она вцепилась в белоснежную мужскую сорочку.

— Сильвия, — рыкнул доктор.

Холеные дамские пальчики ласкающе пробежались по мускулистой груди. Затем она медленно опустилась на колени, обхватила завязки мужских брюк и потянула.

— Позволь сначала доставить тебе удовольствие? А потом уж решай, прогонять или нет.

Женщина попыталась стянуть с него брюки, но в последний момент Мальер перехватил узкую руку.

— Хватит.

— Почему? — В томном голосе звенела обида.

— Сейчас не время.

Сильвия выпрямилась.

— Ты говоришь это второй месяц подряд. Что происходит? Вдруг стал так холоден, отстранен.

— Я всегда был таким, — глядя сверху вниз, усмехнулся демон.

— Не важно. Я замерзла.

Прильнув теснее, она прижалась к мужским губам в поцелуе.

Неожиданно мне стало дурно.

До этого кроме отвращения и стыда никаких чувств я не испытывала. Хоть и было неприятно наблюдать, делала это спокойно. Если б могла — убежала, честное слово! Я скромная, воспитанная девушка. Знаю, что подглядывать за другими — верх невежества.

Но могучая, неподвластная мне сила удерживала у двери. Опутала ноги, будто вросшие в пол, как корни врастают в сухую почву. Все изменилось в миг, когда ее губы слились с мужскими.

Я неожиданно получила свободу, а еще грудь выжгло пробужденное Пламя Унсурэ.

К горлу метнулся неумолимый божественный жар. Я чувствовала, как темная магия рвётся наружу. Жаждет жечь, пожирать, обращать металл и камень в серый безжизненный пепел.

Согнулась пополам и, прижимая ладонь к груди, побежала в лазарет, в надежде, что там мне станет чуточку легче.

Глава 20. В Огне

Боль плавила тело, застилала глаза.

Добежав на ощупь до койки, рухнула на одеяло и, запрокинув голову, выгнула спину дугой. Меня будто заживо резали тупой пилой. Из горла рвался Огонь. Стекал по вискам раскаленными слезами.

Почему оно не успокаивается? Почему не затихает?

Браслет-подавитель должен поглощать излишки магии, но не поглощает. Хотя сам ледяной и очень тяжелый. И повода для выброса тоже нет! В тот раз меня домогался похотливый Эмиш ле Брок, я не выдержала — разозлилась. Сейчас все иначе. Подумаешь, подсмотрела поцелуй…

В груди распускался пламенный цветок.

Высшие Изначальные, как больно!

Я закусила кулак, сдерживая мучительный стон. Еще мгновение и пламя обратит мое сердце в обугленную головёшку. Оно и так бешено лижет ребра раскаленными языками; дышать почти невозможно.

Вдруг в виски хлынула спасительная прохлада. Огонь в крови еще кипел, бурлил, но словно в один миг растерял весь запал. Лица коснулось чужое дыхание.

— Дыши.

Рэн Мальер.

Упав у койки на колени, обхватил мою голову руками. Янтарные глаза полыхают, встревоженное лицо напряжено.

Невероятно, как только доктор меня коснулся, я почувствовала облегчение. Он неведомым образом «забирал» пламя себе. Жар покорно утекал в мужские ладони, оставляя внутри пустоту и прохладу. Через мгновение я сделала вдох, потом открыла глаза.

Во рту было сухо, легкие горели. Зато боль ушла, а пламя затихло. Словно и не было никакого выброса, грозившегося превратить носительницу в жалкую горсту пепла.

Доктор вглядывался в моё лицо. Лунные лучи серебрились в снежных волосах, играли по точеным мускулам. Рубаха расстегнута, сам босиком. По широким плечам рассыпаны волосы. Он как был полуодет, так ко мне и бросился из спальни.

— Анжелина? — Спросил, всматриваясь в глаза.

Я потрясла головой.

Его ладони сползли на плечи, плавно ощупали и неторопливыми движениями прошлись по рукам. Подушечки пальцев странно покалывало.

Сместила к ним взгляд и тихо вздрогнула. Доктор сжимал меня за руки, а меж ними, стекая с пальцев клочьями черноты, клубилось темное пламя. Всего секунду и затем дымно развеялось. Но этого хватило, чтобы я испугалась и крепко задумалась.

Внезапно с порога раздался вскрик.

— Рэн!

Из спальни выплыла Золейман в наспех натянутом синем платье. Злая, всклоченная, с сжатыми кулаками.

— Где ты, Низший возьми?

— У пациента.

— В таком случае, я ухожу!

— Уходи, — равнодушно сказал Мальер.

— Что?

— Ты слышала.

— Этот мальчишка тебе важней?

— Я уже ответил, Сильвия.

— Да как ты можешь! После всего, что у нас было! — Не договорив, преподавательница зашипела.

На весь лазарет громко хлопнуло.

Из коридора донесся цокот каблучков и вскоре стих.

— Анжелина. — Все это время мужчина не сводил с меня взгляда. — Что с тобой? Ты больна?

Говорить и, тем более, отчитываться перед посторонним не было ни малейшего желания. Встряхнула растрепанными волосами:

— Нет.

— Этот выброс, — Рэн сузил глаза. — Магический. Из тебя рвалась темная сила.

Проницательный, зараза. Само собой, полудемон. Темная магия — основа жизни арруанцев. Пугает другое. После сегодняшнего выброса, который он легко прекратил одним прикосновением, забрав излишки магии, господин-доктор наверняка мной заинтересуется. А там — совсем недолго узнать мою тайну.

И дернул же Низший пойти к нему в спальню!

— Я ничего не знаю, — шепнула.

— У тебя в роду были темные маги?

Не поверил. Конечно.

— Никогда.

— Ты можешь не помнить. Или тебе не рассказывали.

— К чему эти вопросы?

— Хочу понять, что с тобой происходит, — мужской голос был глухим и уставшим.

Не выдержав, я открыла глаза. В ночных сумерках его янтарные глаза всегда светятся по-особенному ярко.

— Зачем?

— Чтобы помочь.

Помочь? Или забрать эту Силу?

Покачала головой.

— Вы помогли. Я чувствую себя хорошо.

— Насколько я понял, ты не умеешь контролировать эту магию. Если выброс повторится, те, кто будет рядом, могут пострадать. Да и тебе это причиняет мучения, не так ли?

Так. Но рассказывать об этом очень боялась.

— Такого не повторится.

— С чего ты взяла? — Злость, раздражение.

Ждёт моего доверия. Хочет, чтобы открылась. Нет, мистер Мальер. Один раз я уже обожглась, поверив не тому человеку. Больше такой ошибки не совершу.

— Магия уснула, доктор. Надолго. — Ответила и повернулась на бок, зарываясь лицом в подушку. — Если вы не против, я бы хотела…

Мужчина недовольно дернул губами, но все же выпрямился.

Накрыл меня одеялом, хотя я не просила (и сама бы могла). Несколько мучительно долгих минут возвышался над кроватью, неуловимо стряхивая с пальцев искристую магическую пыль, сверлил изучающим взглядом и, наконец, ушел.

* * *

Магический выброс сильно меня ослабил.

Я пролежала в кровати до обеда и только к вечеру почувствовала облегчение.

Доктор был рядом: проверял состояние, вливал в рот целебные настойки, но вопросов больше не задавал. Хмурился, конечно. Когда прикрывала глаза, делая вид, что дремлю, — рассматривал и о чем-то размышлял. Один раз даже провел рукой вдоль тела, пытаясь «нащупать» темную магию. А когда та не откликнулась, оставил в покое.

Сумерки подкрались незаметно.

Я бесцельно разглядывала узорные трещинки в высоком потолке. Они напоминали упрямый куст вьюна, разбегаясь по белой штукатурке сотнями усиков. Мальер сидел за столом, просматривал документы. Выглядел отстраненным и немного задумчивым.

— Завтра вернёшься к основным занятиям, — произнёс вполголоса, когда меня привлек левый ветвистый «стебелек».

От неожиданности приподнялась на локтях.

— Вы выписываете меня?

Рэн поднял голову и посмотрел поверх кипы бумаг.

— Да. Сегодня переночуешь здесь, а утром отпущу в Башню общежития.

— Если позволите, доктор, — я поерзала на койке, невольно цепляясь за не рассмотренную трещинку, — я бы хотела вернуться к себе уже сегодня.

Год назад леди дель Сатро ни за чтобы не посмела возразить старшему, да к тому же мужчине. Жизнь в таверне тетки Матильды смыла не только сверкающий налет аристократичности, но и научила твердости и упёртости.

Меня окутал загадочный взгляд.

— Так не терпится от меня сбежать?

— Дело не в этом, — смутилась, пожав плечом.

«В этом», отчетливо читалось в мужских глазах, он усмехнулся.

— Что же, если настаиваешь.

— Да!

— Хорошо. Собирайся.

Кроме стопки учебников забирать с собой было нечего. Я сложила их вместе, привела одежду в порядок и проверила работу иллюзии. На тыльной стороне ладони блеснуло рунное плетение, благодаря которому на мне держалась чужая внешность. Скрыла его взмахом руки и выпрямилась.

— Медицинская выписка отправлена в деканат, — доктор тоже поднялся. — Ты свободна.

Поблагодарив, подхватила тяжелые книги, которые почему-то норовили выскользнуть из пальцев.

— Я тебя провожу, — предложил Мальер.

Представляю, как это будет выглядеть. Доктор тащит учебники здоровому парню, в то время как сам «парень» идет налегке и насвистывает. Да меня все сокурсники потом засмеют. Передернула плечами.

— Не надо. Я справлюсь, — и направилась к двери, спиной ощущая прожигающий насквозь недовольный взгляд.

Пусть смотрит. На сей раз, я буду очень осторожна и больше сюда не попаду.

… Общежитие встретило шумом и криками.

Всюду сновали полуголые парни, одни смеялись, другие спорили. Юркнула сквозь толпу и заперлась у себя. За время отсутствия в комнате ничего не изменилось. Ан, нет. На столе мерцала горстка серебра — стипендия за прошлый месяц. Свалила книги рядом и перечитала гладкие церии. Десять штук. Не много, но для той у кого нет других источников дохода — это целое состояние. Завтра же схожу в студенческий городок, куплю новую одежду, а заодно посыльный порошок и напишу брату письмо…

Кстати, о письмах.

Рядом с цериями красовался конверт с гербовой печатью имперского банка. Раньше постоянно получала похожие, и в каждом лежало уведомление о выставлении собственности рода дель Сатро на торги.

Вчиталась в строки письма и чуть не разрыдалась. Родовое поместье «Алленсворт» продали с молотка три недели назад. Покупатель пожелал сохранить имя в тайне. Впрочем, это не имело значения.

Дом, в котором я родилась и выросла, в котором жило несколько поколений рода — приобрёл чужой человек. Вот так просто. Внес деньги и стал хозяином. Ни я, ни Эд больше никогда туда не вернёмся. У семьи еще осталось нераспроданное имущество, но, судя по тому, как банк старается — это вопрос ближайших месяцев.

Полгода и мы с братом останемся ни с чем. Обездоленные, потерявшие последнее уважение. И это падение на дно уже ничем не остановить.

Часть ВТОРАЯ. Что значит, теперь я ваша жена? Я против!

Едва девчонка затерялась в полумраке коридора, Киаррэн сложил руки на груди.

— Выходи.

Из-за неприметной панели выступил ректор. Сосредоточенный, хмурый. В мужских глазах высверкивает звериная желтизна, ноздри раздуты. Он минул ряды коек, поглядев на раненых стихийников, что мирно сопели после принятой сонной воды, и замер около рабочего стола.

— Что скажешь? — Спросил Киаррэн.

— Девушка ловко нас обхитрила, — с тяжелым вздохом признал Дюрбэ. — Ее запах с самого начала казался слишком сладким для запаха мужчины. Но я и подумать не мог, что передо мной леди. А еще оборотень, тьфу. Позор.

— Не принимай на свой счет. Заклятия иллюзий такого уровня нераспознаваемы.

— Но не для тебя, друг мой.

Киаррэн дернул уголком губ.

— Что-то выяснил? Почему леди приехала на Север в такой спешке?

— Сбежала от опекуна. Который к слову стал им всего за неделю до бегства.

— Вот как? — В голосе полудемона сверкнул интерес.

Дюрбэ достал из кармана письмо и швырнул на медицинские бумаги.

— Понятия не имею, что между ними произошло, важно другое. Уже второй месяц он ищет подопечную, рассылая во все губернии официальные запросы. Ссылается на ее душевное расстройство.

— Объявил Анжелину ненормальной?

— Вот именно.

Янтарные глаза недобро сверкнули.

— Имя, Бри.

— Олейв Дилайн. Дознаватель из столицы.

Лицо доктора осталось холодно и сурово, а вот кулаки гневно сжались.

— Вы знакомы? — Удивился ректор.

— Не назвал бы это знакомством. Скажем так, я хорошо знаком с методами его дознаниями.

— Он разыскивает ее, Киаррэн. И рано или поздно найдет.

— А когда это случится, нам ничего не останется, как выдать девушку, — холодно подытожил полудемон.

— Он — законный опекун мисс дель Сатро. Извини.

— Однажды он уже был опекуном. Года четыре назад. Это плохо закончилось.

— О чем ты?

— Подопечная Дилайна выпала из окна и погибла. Разбирательства не было. Власти сочли это несчастным случаем. — Янтарь в глазах доктора бледно переливался. Пальцы барабанили по бицепсу. — Теперь понимаешь, почему нельзя отдавать ему Анжелину?

— У меня связаны руки, Рэн. — Тяжело признал Дюрбэ и нервно потрогал языком острый клык.

— У тебя — да.

— К чему ты клонишь?

— Есть способ оставить леди в Академии, а заодно при себе.

Азартный тон потомственного аристократа вынудил ректора вытаращить глаза.

— Только не говори, что возьмешь ее…

— Возьму, — улыбнулся беловолосый.

— Но ты же сам после разрыва с Амелией клялся больше не связывать себя брачными узами с человеческими женщинами.

Киаррэн задумчиво потер большим пальцем над бровью.

— Все меняется, Бри. Анжелина сбежала от опекуна, которому почему-то очень нужна. И дело не в желании Дилайна заботиться и оберегать.

— А в чем?

— Пока не знаю. — Вспомнив недавний мощный выброс темной магии из тела хрупкой пациентки, сузил нечеловеческие глаза. — Но разберусь.

— Ты подумал, что на этот счёт скажет твой отец? Одно дело женитьба на самой богатой и красивой девушке Империи, другое — на нищей дочери разоренного промышленника.

— Отец занят балами и светскими развлечениями. Я ему не интересен.

— Ошибаешься, — ректор перегнулся через стол. — Августиан был в бешенстве, когда узнал, куда ты уехал. Он уже видел тебя на троне, а ты все бросил и испарился.

— На то есть причины.

— Киаррэн…

Доктор оборвал друга властным взмахом ладони.

— Сейчас речь не обо мне. Если Дилайн ищет Анжелину, девушка в опасности. Я поручил оборотням за ней присматривать, но боюсь, в случае появления соглядатаев Дилайна — Хидинс с волками не смогут им противостоять. Следует, как можно быстрее оформить брак.

Ректор пораженно покачал головой.

— Мне всегда нравилось в тебе умение заглядывать наперёд, но ты подумал, как на это отреагирует леди?

— Анжелине знать не обязательно.

— Не понял?

— Узнает со временем. А пока пусть посещает занятия, спокойно ходит на практические.

Сообразив, что спорить себе дороже, Дюрбэ кивнул.

— Если считаешь, что этим спасешь девушку от чего-то ужасно… Ладно. Когда?

Киаррэн задумчиво поднял руку, глядя на ладонь. Над ней клубилось облачко темной магии, с пальцев срывались клочья мрака.

— На грядущем Осеннем Балу. Самое удачное время.

Глава 21. Оборотень

На занятия возвращалась с некоторой долей волнения.

Я отсутствовала почти неделю, пропустила много тем, боялась, учителя будут придираться. На удивление, всё обошлось. Магистры понимающе кивали, сокурсники улыбались или не обращали внимания. Даже Ишен Винсан был холоден, как могильная плита. Когда вошла, герцогство бросил на меня злобный-презлобный взгляд, поджал губы и отвернулся. Теперь точно ко мне не подойдёт.

… После занятий, как и планировала, я отправилась за покупками. Положила пять цериев в кошелёк, оделась потеплее и спустилась в студенческий городок.

Северное солнце клонилось к горизонту, вдали грохотали морские волны. Было очень холодно, сыпала снежная крупа. Несмотря на колючую погоду в широких тенистых аллеях гуляли влюбленные парочки. Лавки и магазины работали все до одного. Всюду сновали говорливые местные жители.

Я пересекла академический мост, перекинутый через глубокий ров, свернула на главную улицу и медленно пошла вдоль освещенных таверн. Над черепичными крышами вился кучерявый дымок. Сквозь эту жемчужную завесу виднелась темная заброшенная махина маяка. В верхнем окне горел фонарь. Хотя внутри давно никто не жил.

Некогда маяк служил морякам, уходившим в торговые рейды к самым северным островам Империи. А крепость, что нынче перестроили в Академию, являлась пограничным форпостом. После того, как острова поглотило прожорливое море, надобность в маяке отпала. Теперь полуразрушенную башню время от времени используют в качестве учебного полигона некроманты и спириты. Всем остальным вход туда строго воспрещён.

… В лавке с одеждой, которую я присмотрела, было пусто.

Одно крыло занимала мужская одежда, другое — женская. По инерции двинулась к женской, кусая губы от предвкушения. Глаза разбежались по изысканным атласным платьям на точеных фигурках манекенов. Строгие, с воротом под горло и узкими манжетами. Украшенные лентами, шитьем и кружевом. Были здесь и с откровенным декольте, в рюшах и бантиках. И бальные и даже подвенечные. А какое — нижнее белье! Тонкое, нежное, словно невесомая паутинка.

Пальцы скользнули по мягкому шелку в драгоценной вышивке, и на сердце сделалось тоскливо. Еще долго не смогу надеть эту красоту. Просторные рубахи, грубые брюки и башмаки — вот все, что разрешено.

Еще немного и начну забывать, что я — леди. Спешка и доверчивость порой могут в мгновение перевернуть привычную жизнь. Я по наивности доверилась Дилайну, поспешно дала своё согласие на опекунство и вот, чем все это обернулось.

— Присматриваете белье для подруги? — Вкрадчиво спросила продавщица.

Я механически кивнула.

— Да.

— Позвольте совет, молодой человек. Возьмите это, — пожилая улыбчивая дама выбрала тончайшие ажурные панталончики и маечку-бюстик на бретельках. — Дорогое. Но ваша пара придёт в восторг.

Белье было невероятным. Божественно красивым. Такое же мы покупали вместе с нянюшкой в самых лучших столичных магазинах.

Сглотнула горький комок:

— Заверните две пары. Нет, лучше три. И вот это тоже, — протянула пару чулок.

Зачем их взяла? Просто, хотя бы на секундочку захотела ощутить себя живой. Вспомнить медовую тяжесть под сердцем, возникающую после той самой — долгожданной покупки, когда окунаешься в чистый восторг и забываешь обо всем на свете.

Когда я распрощалась с милой продавщицей, что пригласила зайти как-нибудь еще и спустилась на улицу — солнце утонуло за пиками гор.

Студенческий городок обволакивали вечерние сумерки. Один за другим загорались фонари. Жители и студенты брели по домам.

Мне тоже следовало возвращаться: в комнате дожидалось невыполненное домашнее задание, но уведомление о продаже фамильного поместья выбило меня из колеи.

Я твердо решила написать брату письмо, а для этого требовался посыльный порошок. Единственная лавка, где его можно было найти, стояла в самом конце аллеи. Нервно покусав губы, убедила себя, что успею до темноты и побежала. В лавку влетела в фиолетовой полумгле, а вот когда вышла — улицы обняла чернильная ночь. Будто по волшебству шумный городок обезлюдел. Лавки спешно закрывались. Свет и громкие голоса доносились лишь из таверн и кафе, но меня туда совсем не тянуло.

Прижала покупки к груди и быстро зашагала к Академии.

Хорошо, замок недалеко. Всего десять минут пешком.

Справа дрожали очертания ночного парка, среди снежных кустов блестело что-то круглое с желтизной. Смешные золотые монетки, плавающие в морозной мгле. Правда, когда присмотрелась, стало не до смеха. Между стволов бегал лохматый дымчатый волк! А рядом еще несколько свирепых хищников.

Так и знала, что по территории бродит волчья стая! Но как звери обошли защиту? И почему их не гонят?

Из темноты протяжно взвыли.

От испуга — споткнулась, пакеты вывались из рук. На мгновение стало так страшно, что я забыла, как дышать. Одно дело слушать звериные песни в теплой комнате общежития, а другое, когда волки воют прямо за спиной. Туго соображая, кинулась к таверне, но вместо долгожданного крыльца влетела лбом в чью-то грудь.

Ноги подкосились. Я рухнула на мягкое место и завопила:

— Помогите!

— Эй, Эд.– Голос Хидинса. Испуганный и тревожный. — Чего кричишь?

В следующую секунду мои плечи сжали крепкие пальцы.

— Это же я. Испугался?

— Кай? — Взгляд уперся в знакомое, хищноватое лицо, покрытое щетиной.

Сев на корточки, парень обхватил меня за плечи и теперь всматривался в расширенные от ужаса глаза.

— Да. Я.

Я перевела дыхание, успокаиваясь.

— Принял тебя за…

— Кого? — Изогнул бровь старшекурсник.

— Никого, — покачала головой и выпрямилась.

Кай стряхнул с моей одежды снежную взвесь, потом собрал разбросанные пакеты и вручил мне.

— Ты почему не в Башне, Эд? Первокурсники должны возвращаться до темноты. Правило номер один. Если комендант узнает.

— Я, правда, торопился, но пришлось бежать за посыльным порошком, а он в самой далекой лавке. Ты же не скажешь Лорану, Кай? — Я умоляюще посмотрела ему в лицо. — Пожалуйста, не говори.

В слегка приплюснутых зрачках старшекурсника блеснула желтизна.

— Я-то не скажу. А вот другие… Давай, — цепкие пальцы впились в мой локоть и потянули к Академии, — тебе давно надо быть у себя.

Рядом с надежным плечом страх потихоньку испарился. Северная темнота расцвела совсем иными — яркими красками. Шелест ветра, шум моря, белые кристаллики звезд — теперь все казалось интересным и непознанным.

— Уже решил с кем пойдешь на Осенний бал? — Потревожил ветреную тишину вопрос Хидинса.

Он шагал рядом, смотрел по сторонам, но локоть мой не выпускал, будто опасался, что снова споткнусь.

Я нахмурилась.

— Бал?

— Ага.

Сегодня с самого утра все только говорят, что о бале. Накануне в главном холле появилось объявление о намеченном на следующую неделю торжестве, и студенты словно сошли с ума. Мне уже четыре раза задавали этот вопрос. И всем я отвечаю одинаково:

— Я не иду.

— Как не идёшь?

— Так.

— Это же бал. Ты — первокурсник. Тебе не хочется развлечься?

Дернула губами.

— Хочется. Но…

Кай странно улыбнулся.

— Понял. Ты просто не нашел себе девушку? И потому не хочешь.

— Дело не в девушке, Кай.

Воспоминания, как парю на столичных балах в окружении статных кавалеров, больно ранили в самое сердце. И снова безжалостно напомнили о том, чего я лишилась навсегда.

Смяла хрустящие пакеты пальцами.

— Просто не хочу.

— Зря, дружище. Очень многое потеряешь.

— Переживу.

— Все-таки подумай, Эд. До бала неделя.

Подумала. Мне там делать нечего. Вслух же пообещала:

— Хорошо.

Мы минули безлюдную аллею, обогнули парк и тут я подпрыгнула. Впереди простиралась освещенная заснеженная площадка, а на ней множество свежих волчьих отпечатков.

— Что такое? — Не понял друг.

Я мотнула в сторону звериных следов.

— Кажется, в Академии завёлся недруг.

— С чего ты взял?

— Смотри. — Ткнула в следы.

— И что?

— На территории — злобные твари, а ты спрашиваешь «и что»?

Хидинс серьезно посмотрел мне в лицо и рассмеялся. Хрипловато так, с каким-то особенным очарованием. Только сейчас заметила, какие у него привлекательные черты лица. Прежде ведь всё больше обращала внимание на уровень магии и мускулы, а парень — красавец. С темными бровями, живым взглядом, приятным голосом.

— Расслабься, Эд, — посоветовал он. — Волки охраняют нашу Академию. Считай это ночным патрулём. Который, к слову, организовал лично ректор.

— Мистер Дюрбэ? — Я так сильно изумилась, что опять выронила пакеты.

Пришлось Каю снова нагибаться.

— Держи.

— Спасибо, — промямлила. — Как ему удалось приручить диких зверей?

— Кто сказал, что они дикие? — Кай неуловимо подался навстречу, вбирая носом мой аромат.

В мужских глазах всё отчётливее разливалась пугающая желтизна. Я отодвинулась.

— То есть, те волки…

— Оборотни? — Спокойно закончил фразу старшекурсник. Довел меня до скамеечки и сел рядом. — Да.

— Но их же истребили, — припомнила пансионские уроки.

— Не всех. В сердце Империи считают, Север очищен от нежити. Это не так. За годы войны с демонами, имперские власти перестали интересоваться суровым далеким краем. Бросили жителей решать проблемы самостоятельно. Первое время было тихо. Загнанная в таёжные дебри нежить сидела смирно. Но со временем ситуация изменилась. Ты в курсе, что стихийные духи питаются магией? В основном темной. Для них это, что для нас изысканное блюдо.

Кивнула.

— Война с Арруаном пересытила наши земли магией. И этим невольно подпитала поставленную на грань вымирания лесную нежить. Стихиали оценили новый питательный «источник», расплодились. И со временем приспособились подпитываться от каждого нового выброса.

— А когда война закончилась, — робко продолжила я, — им стало не хватать.

— Верно. Как думаешь, кого они начали поглощать?

— Местное население, — зябко передёрнулась.

— Ты проницателен, дружище.

— Что было дальше?

— Дальше стихиали обнаглели до такой степени, что начали красть детей из колыбелей. Не вмешайся в это безобразие Совет кланов, вскоре Север бы обезлюдил.

— Постой, — я еще немного отодвинулась. Кай буквально уткнулся мне носом в шею и жадно принюхивался. — Совет кланов?

— Оборотни и перевёртыши. Исконные жители здешних земель. Объединившись, мы истребили большую часть стихиалей, а остальных так припугнули, что те забились в дебри и уже второе десятилетие не высовываются. С тех пор город и Академию стерегут звериные патрули.

Мне поплохело. Вокруг слоняются озлобленные хищники, а я ни сном, ни духом?

— Не волнуйся, людей они не трогают. — Боевик осторожно взял меня за руку. Какие теплые пальцы. Зато мои продрогли и холодны как лёд. — Наоборот, оберегают.

— А в столице об этом знают? — Вкрадчиво уточнила, высвобождая кисть из жаркого «плена». Почему он так сделал? — Император. В конце концов, Совет?

— Тем, кому положено по рангу — осведомлены, — загадочно ответил Хидинс. — А прочие пусть дальше верят в легенды, будто мы истреблены.

— Вы? — Ахнула, наверное, в десятый раз. — Так ты…

— Оборотень, — Кай широко улыбнулся, обнажая белоснежные зубы с более чем внушительными клыками. — В восьмом поколении. Из клана Ови-Шанор.

— Перекинься, — потребовала я.

Пока не увижу, ни в жизни не поверю!

— Сейчас? — Он вскинул брови.

— Хочу убедиться, что не лжёшь.

Пугающая желтизна в мужских глазах ярко полыхнула, старшекурсник выпрямился. Потом снова сел и опять уткнулся мне в шею. Его ноздри плавно скользнули по обнаженной коже, вызывая щекотку. Я содрогнулась. Слишком уж интимными были прикосновения.

— Сегодня не моя сменапатрулировать, — ответил Кай. — К тому же, тебе давно пора быть в Академии. Проклятие, — вдруг громко выругался.

В первый момент я не поняла, что происходит, а потом сдавленно пискнула — старшекурсник прикусил мне шею зубами!

— Ты что?!

— Твой запах. Ничего не понимаю.

Он рывком отстранился, и плечи вновь оказались стиснуты его пальцами. Кай был возбужден. Смотрел почти безумным взглядом.

— Эдвард, почему ты пахнешь женщиной?

— У меня сестра…

— Не лги. Это твой естественный аромат. Сладкий, будто мёд.

— Я всегда так пах.

— Мужчины пахнут иначе. В чем дело, Эд?

Я испугалась.

Обманывать оборотня столь же глупо, как соревноваться в скорости с ветром. Он все равно узнает, а если хочу и дальше быть ему другом, лучше признаться самой. Я посмотрела по сторонам. Темный парк, пустые аллеи, над головой мерцают фонари. Поодаль величественный белый замок.

— Обещай, что никому не скажешь.

— Клянусь. — Кай приложил руку к сердцу и произнёс древний обет. Полыхнувшая в воздухе вспышка подтвердила его искренность.

Сделала вдох.

— Я… девушка. Не парень.

Зрачки оборотня резко расширились. Он шумно выдохнул.

— Так я и думал.

— Мое имя Анжелина. Прости, что обманывала. Не было выбора.

Кай выпустил мои плечи, отстранился и задумчиво потер подбородок. Выражение мужского лица было нечитаемым, но в глазах блеснуло некое понимание.

— Теперь ясно, почему Он наказал приглядывать за тобой и ночью и днём.

Не поняла.

— Кто?

— Докажи, — вдруг перебил Хидинс. Красивое лицо оживилось, на губах возникла азартная улыбочка. Такая притягательная, что глупое сердце трепетно заколотилось. — Докажи, что девушка. «Сними» иллюзию.

— Нет, Кай. Слишком опасно, — я по-прежнему озиралась по сторонам. — Кто-нибудь может увидеть.

— А если так? — Он взмахнул рукой, и нас накрыл зеленоватый купол незримости. — Теперь рискнёшь?

Облизнула губы. Вот с кем я спорю? Все равно уломает.

— Уговорил. Но сначала в волка перекинешься ты.

Кай усмехнулся.

— Значит, сделка, Анжелина? Ладно. Смотри внимательней.

Он отступил на три шага, сбрасывая верхнюю куртку, разуваясь, и при этом глядя мне прямо в глаза. Звериная желтизна переливалась и манила. Я залюбовалась, но уже через миг сжалась, потому что он улыбнулся — из-под верхней губы показались два острых клыка.

Хидинс спокойно ступил на снег босыми пятками, избавился от рубахи и потянулся к завязкам на штанах. Я отвернулась, а когда рискнула снова посмотреть — на месте Кая возвышался большой серебристый волк. Ушки торчком, из ноздрей вырываются клубочки пара. Могучее тело, крепкие лапы, блестящая шерсть колышется на слабом ветру.

— Кай? — Шепнула завороженно.

Волк издал хриплый рык, похожий на усмешку. Мол, естественно.

Нет, я всегда знала, что на Севере Империи живут не совсем обычные люди, но, когда сюда ехала и подумать не могла, что столь скоро своими глазами увижу живого оборотня.

Опасливо протянула к Каю руку.

В блеске уличных фонарей густая звериная шерсть переливалась серебром. Пушистый хвост неуловимо ходил из стороны в сторону. Заостренная морда была сосредоточенной, суровой, но не свирепой. Глаза смотрели только на меня.

— Ты красивый, — призналась тихо.

Кай хрипло рыкнул, очутился рядом и ткнулся влажным носом мне в ладонь.

Улыбнулась.

— И совсем не страшный.

Склонив пушистую голову на бок, зверь издал удивленное сопение.

— В столице о вас ходят разные слухи. Что вы кровожадные и злые, — пересказала одну из многих городских легенд Хэтума. — В общем, глупости. Я им никогда не верила.

Кай забавно прищелкнул клыками.

— Ладно, сдаюсь. Верила. Но теперь вижу, как сильно заблуждалась.

Зверь бесшумно приблизился к скамейке, едва ступая по свежему снегу. Замер на мгновение, а потом потерся о мой бок опушенной головой. Я поняла, к чему он клонит. Дождалась пока сядет рядом и поднесла тыльную сторону ладони к лицу. Там золотились магические линии заклятия иллюзии. Чтобы его ослабить — надо всего-то стереть одну из черточек, что я и проделала.

Меня охватило слабое мерцание, заклятие истончилось, и я увидела, как изумленно вытягивается волчья морда напротив. Кай с интересом рассматривал мою истинную внешность, при этом с жадностью вбирал ноздрями холодный воздух.

Я всем телом чувствовала жадный взор оборотня, блуждавший по всем выпуклостям и округлостям.

Матушка с рождения вбивала мне в голову истину, что леди всегда должна блистать безупречным внешним видом. И не важно, есть у нее на это силы или нет. Умри, но на людях будь добра — быть ослепительна.

На свой внешний вид я давно махнула рукой. Уставшая, с собранными волосами, без макияжа. Должно быть, выгляжу сейчас ужасно. Представляю, что Кай обо мне подумает.

— Ты тоже очень красивая, Анжелина, — вдруг раздался над ухом хриплый шепот. — А я даже не думал…

Оборотень успел перекинуться в человека и теперь стоял передо мной на коленях в одних штанах и внимательно рассматривал. Его ноздри все так же трепетали, а изо рта виднелись белые клыки.

Глава 22. Угроза

— О чем не думал? — Шепнула, всматриваясь в манящие звериные глаза.

О, бедное, глупое сердечко. Еще немного и выпрыгнет из груди.

— Что мой «друг» настолько хорош собой, — улыбнулся старшекурсник. И откинул с моего лица свободные пряди, выбившиеся из тугой шишки на макушке.

— Твоё любопытство удовлетворено? — Перевела я тему. А то под этим жарким взглядом совсем теряюсь и краснею.

— А твоё? — Кай улыбнулся.

— Да. Помни, ты обещал…

Он так властно и ненавязчиво перехватил меня за руки, что я запнулась на полуслове.

— Никому ничего не скажу. Уже говорил — не из болтливых.

— Спасибо, — вздохнув, посмотрела на окна общежития. Будет чудо, если я проскользну к себе и не столкнусь с комендантом.

— Но и ты должна кое-что пообещать.

Посмотрела на Хидинса.

— Что?

— Обязательно придёшь на Осенний бал.

— Опять ты о бале.

— Анжелина, — оборотень гортанно зарычал. — Я настаиваю.

И столько в его глазах мелькнуло откровенных эмоций. Шепнула:

— Правда, этого хочешь?

— Хочу, — ответил уверенно.

Звериный взгляд по-прежнему оглаживал мне брови, крылья носа и, наконец, остановился на раскрытых губах. Всего один человек делал так же. А потом склонялся и дарил поцелуй. Артур штель Ферр.

Еще до того, как я подумала о последствиях таких вот взглядов, тело само подскочило с узорной скамьи.

— Зачем?

Старшекурсник приподнял голову, загадочно улыбаясь.

— Нравится твой аромат.

Я совсем растерялась.

— При чем здесь аромат?

— Придешь на бал, расскажу.

Вот уж верно говорят — любопытство до добра не доведёт. И попробуй, откажи волку с манящими глазами.

Кай игриво подмигнул и принялся облачаться.

Хвала духам, брюки были уже на нем. Все, что видела — голую мускулистую спину, широкие плечи и могучие руки. Блестящие мышцы перекатывались, лоснились, пока он накидывал рубаху. А я кусала губы и ловила себя на том, что мне нравится за ним наблюдать.

Над головой тихо лопнуло, это развеялся купол незримости. Кай протянул мне ладонь.

— Я провожу.

Очень не хотелось опять становиться Эдвардом Сатро, но от этого зависело моё будущее (а пока оно виделось очень туманным), и я подправила на ладони линии заклятия. От фонаря шагнула уже в облике парня.

В Академии было тихо, за исключением широкого пролёта моста. В снежной полумгле виднелись лохматые силуэты волков. Тоскливо выли. Если до этого я вздрагивала и напрягалась, то теперь протяжный вой дарил небывалое чувство защищенности.

— А другие студенты в курсе про волчий патруль? — Спросила у Кая.

— Старшекурсники знают, — ответил, пропуская меня в переход. — Обучающиеся тут оборотни и преподаватели тоже. Первый курс — нет. Вам еще рано.

— Почему рассказал мне?

Хидинс оглядел меня серьёзным взглядом.

— Ты умнее многих. Тебе можно верить.

Впервые со вчерашнего вечера настроение немного улучшилось. Я рассмеялась.

— Польщена, господин оборотень.

Кай улыбнулся какой-то шальной улыбочкой.

— Вон твоя комната, Анжелина. Довел в целости и сохранности.

— Спасибо, — я развернулась, и тут Хидинс склонился и вновь уткнулся носом мне в шею. Чувствительная кожа заполыхала от жаркого мужского дыхания.

Я с трудом удержалась, чтобы не отскочить.

— Почему ты всё время меня нюхаешь?

— Да так, — прорычал.

Он стоял непростительно близко, почти впритык. Единственная преграда, что нас разделяла — были покупки, стиснутые моими пальцами до судорог и прижатые к груди.

— Хидинс, наконец! — Окликнул с порога громкий бас коменданта.

А я порадовалась, что вокруг — безлюдно. Заметят, как Кай тыкается в шею здоровому парню, и потом месяц буду оправдываться и краснеть.

Оборотень отстранился, как ни в чем не бывало. Сосредоточенный, дерзкий, уверенный в себе.

— Да, мистер Лоран?

Суровый мужчина во всем черном быстро подошел.

— Тебя ищет Мальер.

— Понял. Уже иду.

Кай подарил мне прощальный взгляд и исчез.

Комендант сурово меня оглядел, недовольно хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Молча развернулся и пошел восвояси.

Я расслабилась. Повезло. Крепче прижала пакеты с покупками и отправилась к себе, вот только чем ближе становились очертания комнаты, тем сильнее я ощущала скрытую угрозу. Воздух вдруг сделался горячим и удушливым. Звуки пропали, а тени загадочно преломились (хотя фонари не гасли и даже не мерцали).

В коридоре — никого. За окнами плывет ветреный вечер, ничего подозрительного. Но чувство опасности не покидает. Так бывает накануне грозы. Когда природа замирает в ожидании буйства стихии. Ты понимаешь — надо просто переждать и все снова станет, как раньше, но руки все равно холодеют, а горло перехватывает болезненный спазм.

Я помялась с ноги на ногу. Должно быть, просто переутомилась.

Вставила в замочную скважину ключ, повернула — и в этот момент на гладкой дверной поверхности проступили огненные буквы. Лицо обожгло, отчего я отшатнулась, окутываясь щитом. Он не понадобился. Мне всего лишь оставили короткое послание. Но даже этих трёх слов хватило, чтобы могильный холод выстудил меня насквозь, заставив судорожно обхватить себя за плечи и подавиться стоном ужаса.

Неизвестный написал:

«Ты скоро сдохнешь».

… Мысли неслись мимо меня.

Впав в оцепенение, я размышляла — кому это надо?

Чья-то злая шутка, призванная испугать? Или мне действительно грозит смертельная опасность? Но ведь Винсана связали клятвой послушания, к тому же знатно проучили на дуэли. А кроме герцога у меня нет в Академии врагов.

Или есть, просто я об этом пока не знаю?

Пальцы лихорадочно пробежались по лицу, волосам, вцепились в ворот рубахи. Иллюзия надежно скрывает внешность, но что если кому-то удалось ее «взломать»?

Тогда мне действительно есть чего опасаться. А вот защитить или хотя бы помочь — совершенно некому. Напрягать Кая я не хочу, а больше в Академии никому не доверяю.

Буквы прямо на глазах окутались чернильным дымом и сползли с двери ручейками жидкого пламени. Поверхность вновь стала чистой, зато в коридоре повис густой вонючий смог. Закашлялась и тут с другой стороны как заорут:

— Это еще что такое!

Ко мне шагал разъярённый Лоран.

— Ты куришь, Сатро?

Испуг все еще метался по венам холодом, в горле стоял комок. Только и выдавила невнятное:

— Я бы никогда…

Комендант гневно отмахнулся от дыма.

— Будешь наказан.

Сделал магический пасс и, прежде чем я успела возразить или оправдаться, у меня над головой повисло темное облачко.

— За несоблюдение правил общежития всегда следует трудовая отработка, — сообщил сурово. — Завтра после занятий вместе с другими нарушителями отправишься убирать территорию. Обо всем узнаешь в кабинете номер сорок. Не вздумай прогулять или претвориться больным. Оно исчезнет, — ткнул в облачко, — только после отработки.

Впервые в жизни захотелось вцепиться кому-то в волосы, а еще лучше побиться о стену лбом.

— Ясно, — процедила я холодно.

Лоран поморщился, разглядывая клубы вишневого дыма, затем щелкнул пальцами. Дым свился в комок и рассеялся. Мужчина чеканно отправился обратно, а я побрела к двери, где еще минуту назад сверкала магическая угроза.

На душе было так гадко, что хотелось реветь. Сходила, называется, за покупками.

* * *

Какой бы несправедливой ни была отработка, избежать ее не удалось.

Я дождалась окончания занятий и отправилась на поиски кабинета номер сорок. Тот обнаружился на первом этаже у галереи. Внутри сидели четверо студентов с понурыми головами и кислыми лицами. При моём появлении они вяло оживились.

— О. Еще один.

— Заходи, не стесняйся.

У всех четверых над головой клубился дымок.

К счастью, он был зрим только для преподавателей. Можно сказать, комендант нас пожалел и заодно избавил от тысяч насмешливых взглядов и едких вопросов.

Двух старшекурсников со светлыми волосами в мантиях боевиков я видела впервые. Они тоже меня рассматривали: беззлобно, но с долей презрения и превосходства. Фыркнув, перевела взгляд на единственную девушку за первой партой. Пепельные волосы, некрасивое лицо, знакомые глаза. На меня смотрела Мия Ансур.

Темная снисходительно дернула губами.

— Привет, защитник.

— Здравствуй.

— Тебя за что наказали?

— Курил, — ответила желчно. — А тебя?

— Практиковала призыв призрака. — Помолчала и добавила, — в общем туалете.

— Успешно?

— Не-а. Заклинание сорвало все краны, а сущность так и не пришла. Комендантша потом два часа орала.

— Представляю, — сев, я зацепилась глазами за четвертого «нарушителя» в дальнем углу, что напоминал нахохлившегося ворона на снежной ветке. На голове — капюшон. Из полумрака сверкают недобрые глазки, пальцы барабанят по столу.

В грудь словно ножом ударили. Мне не может ТАК не везти!

Ишен Винсан?

Герцогство понял, что раскрыт. Откинул капюшон и развалился на стуле с ядовитой усмешкой. На лице читались незамутненная ярость и брезгливость, хотя на этом весь его воинственный запал иссяк. Клятва послушания держала парня в магической узде.

Но ведь кто-то вчера оставил то послание. И если не Ишен, то кто?

— Чуть не опоздал!

Повеяло сладостью, и на пороге возник Альберт Кастэр в помятой мантии и со стопкой учебников под мышкой.

— Эд? — Удивился виконт, падая на соседний стул и откладывая книги. — Тебя тоже наказали?

— Тоже, — призналась задумчиво.

Духи, какой красивый. Безупречное лицо, сияющие глаза. Пальцы так и тянутся погладить его выбритую щеку, а глаза скользят по порочным губам, что попробовали на вкус немало хорошеньких девушек.

Эта тяга появилась с первого дня знакомства. На других девиц он так не действует, только на меня. Почему?

Опомнилась от громкого хлопка за спиной.

— Добрый вечер, студенты, — по классу разлился медовый женский голос. — Сегодня дежурный учитель по Академии — я. Отрабатывать нарушения будете под моим надзором.

В дверях, сверкая глазами, улыбалась Сильвия Золейман.

— Следуйте за мной.

Настроение окончательно испортилось.

Мало того, что придётся убирать территорию в компании злого как падший Винсана, так еще делать это под присмотром вульгарной соблазнительницы. Небеса на меня за что-то прогневились?

Сильвия привела нас на задний двор и показала рабочие инструменты.

— Разбирайте. Ваша задача: убрать снег и избавить двор от наледи. До темноты два часа.

Боевики «вооружились» заостренными с одного конца пиками и отправились колоть лёд вдоль фундамента. Мне, Альберту и Винсану достались лопаты, Мии — пушистая метла с широкой ручкой.

Солнечные отблески купались в шпилях башен, лизали окна, обливали просторный двор островками багрового золота. Я покосилась на парней. Лопаты зачерпывали снег, откидывали и вновь вгрызались в сугробы голодными зубьями. Позади мерно постукивали маги-боевики. Мия неуклюже сметала снег с фонтана и лавок. И только я сжимала деревянное древко и не смела пошевелиться. Лопата была очень тяжелой. Я едва ее удерживала, но и отказаться от работы не могла. Золейман и так уже хмуро косится.

Стиснув зубы, зачерпнула «ковшиком» снег и откинула на клумбу. Спину в ту же секунду прострелила острая боль, колени подогнулись. М-да, еще пять — шесть таких замахов и свалюсь без сознания.

— Живее мальчики, — прикрикнула дама. — И ты, дорогая, — обратилась к Мии, — шевели руками.

Сама же, кутаясь в роскошную накидку с меховой опушкой, рассматривала покрытые ярким лаком ноготки.

— Ты что-то бледный, Эдвард, — заметил Альберт, когда я навалилась на лопату всем весом. — Нехорошо?

— Устал, — шепнула виконту. Пот застилал глаза, морозный воздух обжигал легкие. К тому же начинало подташнивать.

— Если плохо, отдохни, — Альберт махнул на скамью. — Мы сами управимся. Правда, парни?

Боевики пожали плечами, продолжив колоть наледь. А вот Винсана прям перекосило.

— С чего это я буду убирать за него?

— Эду плохо, идиот, — гаркнул Кастэр.

— Ему всегда плохо. — Меня смерили уничижительным взглядом, — маменькин сынок и размазня.

— Не слушай его, — Альберт отобрал лопату и потащил меня к скамье. — Сядь. Подыши. Там немного осталось.

Я прониклась к Альберту искренней благодарностью.

В таверне тетки Матильды было много работы, я порой крутилась до заката, а потом падала без сил. Но там я выполняла женскую работу, мужскую на меня не взваливали, кроме того, на мне не было заклятия иллюзии, выпивающего почти все жизненные соки.

— Сам за него и чисти, — тем временем бросил герцог. — А я своё закончил.

Стряхнув с лопаты снег, он демонстративно поправил одежду и прогулочным шагом отправился к маяку. Каменная башня высилась справа и отбрасывала на двор узкую пугающую тень.

— Ты куда? — Крикнули ему.

— Не ваше дело.

— Туда нельзя! Башня закрыта!

Винсан не отреагировал.

Я оглянулась к Золейман, чтобы предупредить о выходке герцога. Однако крыльцо пустовало. Решив, что женщина зашла в Академию по делам, сосредоточилась на себе. Тошнота отпустила, уже хорошо.

— Я кое-что слышала про Башню, — вдруг Мия обвела нас тяжелым взглядом. — О том, почему туда не пускают.

Альберт усмехнулся:

— И почему?

— Внутри обитают не упокоенные души.

Как специально в этот момент солнце исчезло, на задний двор синей вуалью упала вечерняя темнота. Я поежилась.

— Чьи? — Усомнились боевики.

— Бывших смотрителей. — Ансур задрала голову, глядя в окошко под самой крышей. Оно слабо светилось. — Их много раз пытались упокоить, но души по-прежнему заперты в башне. Раз в месяц, при полной луне их можно увидеть вон в том окне. За все время работы Академии в маяке погибло трое студентов. Одни из любопытства, другие по глупости. После этого Башню закрыли.

Маги-боевики переглянулись с усмешкой.

— Чушь, — и продолжили чистить двор.

Альберт воспринял историю с большим уважением.

— Познавательно, — поскрёб гладкую щеку и добавил: — Спасибо.

Мия пожала плечами.

— На темном факультете только об этом и говорят.

— Значит, хорошо, что мы не на темном факультете, — хором ответили парни.

— Да ну вас, — обиделась девушка. — Я серьёзно, а вы…

Насупившись, она начала яростно мести, я же сузила глаза, разглядывая таинственную махину на фоне облачного неба. Ее строили толковые мастера. Белые гладкие стены блестели, словно отполированный кварц. Под крышей виднелся огромный нерабочий фонарь, некогда сиявший на сотни миль вглубь синих вод. Стёкла окон покрывали защитные символы.

Вдруг из полутьмы раздался визг. Острый и пронзительный.

Мы дружно оглянулись, не зная чего ожидать. Оказалось, из синего сумрака, оскальзываясь на подмерзших лужах, бежал Винсан. Без лопаты, с выпученными глазами, насмерть перепуганный и белый как мертвец.

— Вернулся, прогульщик? — Рассмеялись боевики.

Винсан был слишком испуган, чтобы огрызаться. Отчаянно хватал воздух и дрожал.

— Там… там…

— Что? — Повторил Альберт.

— Убитый. У маяка.

— Это нормально, — боевики продолжали потешаться. — Говорят, маяк вообще кишит злобными призраками.

— Болваны. Там студент, — рявкнул мой извечный обидчик.

Весёлость мигом испарилась. Боевики насупились, а Мия побледнела. Из всех не растерялась только я.

— Покажи.

В другой день меня бы послали к демонам или сделали вид, что я — пустое место, но сегодня герцог удивил:

— Пошлите.

Он не солгал. В темноте действительно лежал молодой человек. Сначала из-за кустов возникли ноги в высоких сапогах, затем мантия и само тело с раскинутыми руками. В сумерках лицо казалось размытой кляксой; разобрать, кто перед нами мы не смогли. Зато разглядели много крови.

— Здесь все ей забрызгано, — Альберт оглядывал отсыпанную гравием дорожку, голые когти кустов и стену маяка. — А вот орудия преступления я не вижу.

— Как и следов преступника. — Боевики покосились на Винсана странными взглядами. То же проделали Альберт и Мия.

У герцогства от неожиданности задергались губы.

— Эй. Хватит таращиться! Я ни при чём!

— Ректор разберётся, кто при чём, — с умным видом решили парни, — а его, — махнули на тело, — надо бы отнести в лазарет. Помогите.

Глава 23. Полуночная магия

Когда убитого юношу вынесли на свет, Альберт побелел.

— Я его знаю. Это Рик с третьего курса. Наши комнаты по соседству. Кто мог желать ему зла?

— Кто угодно, — фыркнул герцогство. — Давайте, быстрее. Жутко тяжелый.

Я и Мия плелись позади, постоянно оглядываясь. Никого подозрительного; зато весь снег был усыпан волчьими следами. Кай говорил: волки стерегут Академию, их не зачем боятся. Но что если среди стаи притаился душегуб?

Бросила взгляд на бледного Рика. Весь в запекшейся крови, а вот раны отсутствуют. Будь это волки — остались бы следы от зубов и когтей, укусы, порезы; выходит, хищники его не трогали. Но и не защитили, хмыкнула про себя.

— Куда вы пропали? — Недовольно воскликнула Сильвия, едва мы вывернули к заднему крыльцу. Хотела отчитать, но заметила погибшего студента. — Творцы! Откуда?

— Нашли у маяка. Кажется, не дышит.

— Быстрее в лазарет, — крикнула нам. — А я сообщу ректору.

Через пять минут мы ввалились в мужское крыло лазарета. Мне моментально сделалось не по себе. Я обещала держаться от доктора подальше. И сама же нарушила клятву.

Рэн возник из смежного перехода. Без лишних вопросов помог уложить студента на койку и лихо рванул на нем ученическую мантию.

Я невольно залюбовалась строгим профилем беловолосого мужчины, прошлась взглядом по крепким запястьям, выглядывающим из-под белоснежных манжет. Сильные, но не широкие, по коже вьются огненные узоры. Интересно. Еще вчера я их не видела, а сегодня руки доктора украшали пламенные завитки. К чему бы это?

— Поможете ему? — Хмуро спросили парни.

Рэн разодрал пропитанную кровью рубаху Рика, после чего мы дружно ахнули. В области сердца виднелась несвежая рана с оплавленными краями, оставленная узким лезвием. Удар нанесли всего раз, но с такой силой, что оборвали парню жизнь.

Всё-таки убийство.

— Студенты, — грозный окрик ректора застал врасплох. От двери важной походкой подходил Дюрбэ. За ним, шелестя юбками, кокетливо плыла Золейман. — Госпожа Сильвия сказала, вы нашли пострадавшего мальчика?

— Он нашёл, — Альберт ткнул в Винсана пальцем.

Дюрбэ смерил герцогство, отчего тот вжал голову в плечи.

— Значит, с вами я беседую первым, — он поманил Ишена пальцем, а нас обвел глазами с желтизной. — Вы на очереди, молодые люди. В мой кабинет. Вы тоже, мисс Золейман. К вам есть вопросы.

Дамочка неохотно улыбнулась.

— Конечно, господин Дюрбэ.

Зеленоглазый взгляд охотницы сцапал Рэна в силки, однако не получив ответа, потух. Сильвия надула губки и упорхнула в коридор.

Я подалась за всеми, как вдруг вокруг запястья мертвой хваткой обвились цепкие пальцы полудемона.

— Подожди.

Прикосновения откликнулись в груди щемящей теплотой.

Я замерла, слепо глядя в просвет между штор. Опять его жаркие пальцы на коже, и я теряю самообладание. Стою, хватаю воздух и думаю только о том, как бы не поддаться влекущей тяге и незаметно убежать.

Рэн отпускать не торопился.

Строго кивнул на стул.

— Сядь.

— Я постою.

Он хмыкнул, накрыл студента простыней и обошел меня, глядя в глаза.

— А как же он? — Шепнула, когда янтарный взгляд откровенно погладил по лицу.

— Студент мертв. Уже сутки. Я ничем не могу помочь.

— Магическая дуэль?

— Магии я не чувствую, — возразил. — Смерть наступила от удара ножом в сердце.

— Кому это понадобилось… ? — Задумалась и вздрогнула.

Сильные пальцы Рэна смяли меня за плечи. Он смотрел сверху вниз, окутывая жарким ароматом. Смесь цедры лимона и раскаленной пустыни. Воздуха стало отчаянно не хватать.

— Меня ждёт ректор. Я пойду, — промямлила.

— Сначала всё мне подробно расскажешь, Анжелина, — приказал сурово.

— О чем?

— С какой стати ты вдруг оказалась на отработке?

Рэн затронул запретную тему.

Я нервно облизнула пересохшие губы.

— Вчера вечером, после прогулки с Каем…

— Ты и Хидинс гуляли? — неожиданно резко прервал Мальер.

— Недолго. Стемнело. Он просто проводил до общежития.

— Ходишь одна по темноте?

Чудом не огрызнулась:

— Это было всего раз. Вы будете слушать или нет?

— Продолжай.

— Так вот. После того, как я вернулась в общежитие, комендант меня наказал.

— За что?

— За то, что курила.

— Не знал, что ты куришь. — В голосе полудемона сверкнула насмешка.

Я тут стою, распинаюсь, а он потешается?!

— Леди не курят! — Воскликнула зло.

— Тогда с чего он это взял?

— Послание вспыхнуло, надымило, а Лоран подумал — сигареты, — сумбурно ответила.

Меж бровей Мальера наметилась складка.

— Какое послание?

Меня прошиб холодный пот. Я же обещала держать язык за зубами.

Невыносимый, дотошный гад! Специально сбил меня с толку, заболтал и все выведал.

— Вы!

Янтарный взгляд напротив полыхал чистым пламенем.

— О каком послании идёт речь, мисс дель Сатро?

Сообразив, что — пропала, рванулась из цепких рук.

— Надо идти. Ректор будет недоволен.

С места, само собой, не сдвинулась. Рэн держал так крепко и не отводил темных глаз, что я невольно поежилась.

— Анжелина, — его голос рокотал.

— Кто-то оставил на моей двери угрозу, — призналась вполголоса. — После прочтения она развеялась.

Доктор не подумал оставить несчастную студентку в покое. Сцапал за руку и потянул за собой.

— Пошли, посмотрим.

— Буквы развеялись, — кричала я, пока меня против воли вели по пустым коридорам. — Ничего не осталось.

Рэн делал вид, что не слышит. Сосредоточенно шагал вперёд.

Я едва поспевала за уверенной поступью мужчины. Шипела сквозь зубы, спотыкалась и краснела, когда навстречу попадались прохожие. Представляю, как мы выглядим со стороны. Доктор тащит за руку высокого парня, не пойми куда. А, парень, тьфу, стыдоба… бежит за ним, словно влюбленная невеста, путается в мантии, но продолжает бежать, потому что не в силах освободиться.

— Отпустите! — Рявкнув, я, наконец, вырвала конечность.

А потом поняла: он сам разжал пальцы, ибо мы стояли напротив злополучной двери.

— Послание оставили здесь? — Хищный взор Мальера изучил широкий коридор, студентов вдали и впился в гладкую дверную поверхность.

— Да, — я обхватила себя за плечи.

Почему он обращается со мной хуже, чем с дворовой девкой? То разденет догола, то привяжет к кровати, теперь вот волок через всю Академию.

Духи, зачем нас все время сталкивают вместе?

С пальцев Рэна посыпались искры. Глубокая морщинка меж его бровей разгладилась, он сделал пасс и отступил.

Свет померк, очертания коридора размазались, будто мы смотрели в зеркало или через толщу воды. Повеяло лютым холодом, и в следующий миг в воздухе сгустилась облачная фигура в капюшоне. Плывя над полом, она вывернула из-за поворота и очутилась возле двери. Вместо лица колыхался мрак. Понять, кто перед нами, мы не могли. А вот увидеть… Фигура убедилась, что в коридоре пусто и нанесла на поверхность магическую фразу. Ту самую, что я прочла немного позже.

Покосилась на доктора.

Рэн держался у стены с невозмутимым видом. Руки сложены на груди, глаза внимательно следят за созданной заклинанием «картинкой». Доктор-маг черпал силу из магии времени. Туманные сполохи перетекали, меняли формы — фигура то истончалась, просвечивая как привидение, то уплотнялась, продолжая чертить на двери послание. Когда работа была завершена, неизвестный подался уйти и тут… из соседней комнаты вышел найденный у маяка студент.

Мгновение убитый и неизвестный глядели друг на друга, а потом Рик удивился:

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

Взгляд парня упал на скрытое заклятием послание.

— А там что такое? Буквы?

Внезапно облачная фигура налетает на Рика и бьёт ножом прямо в сердце. Картинка содрогается. Я вижу, как Рик оседает на пол с широко раскрытыми глазами и изумленным, застывшем в посмертной маске лицом, а из его груди торчит рукоять.

Последнее, что появилось, это горящие буквы: «Ты скоро сдохнешь». После этого хронозаклинание опадает клочьями черноты, и в коридоре вновь становится светло и людно.

— Он убил его здесь, — из ступора вырвал рокочущий мужской баритон. — Потом спрятал тело в душевой. А когда все уснули, вынес к маяку, где вы его и нашли.

Я не двигалась и не дышала.

Перед глазами все еще стоял туманный образ с ножом.

Кажется, я беззвучно рыдала. Это я виновата в гибели того парня. Послание адресовали мне, а он оказался не в том месте, не в то время…

— Лица не вижу, ауры — тоже, — Мальер стряхнул с себя обрывки хронозаклинания. — Одно могу сказать наверняка. Убийца Рика и оставивший послание, один и тот же человек.

Шелест одежды, пряный аромат лимона и… вот я на руках у лорда-демона. Тепло чужого дыхания приятно обдувает губы, щеки, нос. Жаркие пальцы впиваются в спину, издалека доносится рык:

— Анжелина, очнись.

Похоже, я свалилась в обморок. А доктор опять подхватил.

* * *

Смутно помню, как меня внесли в комнату, уложили на кровать. Над головой сгустилась магия, пощекотала лицо.

— Давай, приходи в себя.

Я вяло дернулась. Вина сжимала сердце, отравляла кровь ядом змеи. Было горько и тяжело. Кто так сильно меня ненавидит? Кому понадобилась моя жизнь? Студенту? Преподавателю? Или кому-то кто выдаёт себя за него?

Вдруг к щеке прижалась ладонь. Немного шершавая и такая сильная. Мою нижнюю губу мучительно медленно погладили крепкие пальцы.

— Анжелина.

Приятно и тепло.

Тихо заурчала от удовольствия, хотя до этого никогда себе такого не позволяла. Губы раскрылись. В груди сплелось необъяснимое ощущение счастья. Будто я искала его тысячу лет, звала и, наконец, мой зов услышали.

Не знаю, сколько мы так провели: я, лежа на кровати, а он рядом, лаская мое лицо, шею, перебирая темные волосы.

Волшебный миг испортил ректор. Ввалился в комнату и зарычал:

— Что случилось, Киаррэн?

— Обморок, Бри. Скоро очнётся.

Дюрбэ потоптался в дверях, прочистив горло.

— Ты оторвал от беседы со студентами. Сказал, нашел что-то важное.

Мужская ладонь отпрянула, я поняла, что доктор поднялся.

— Смотри.

Сквозь сон ощутила холодок сплетенного хронозаклинания. Облачная магия рассеялась по пространству, пощекотала голые пятки и уплыла в тонкий мир. Некоторое время царило молчание, потом глава учебного заведения прорычал.

— Вот как его убили. Ясно.

— Рик — случайный свидетель. Угрожали не ему, а Сатро.

— Понял уже, — последовал бессильный вздох. — В Эвер-Ниаре всегда было спокойно. А тут! Ума не приложу, кому все это нужно. Будь это нежить, повсюду остались бы следы. Но щиты не потревожены. Проверил лично. «Сеть» работает, подпитываемая от «сердца» Академии. Ни следов взлома, ни дыр проникновения. А у нас, между прочим, Осенний бал на носу. Что, прикажешь, делать?

— Для начала усилить внутреннюю защиту, — сурово ответил доктор. — Лучше всего магией полуночи. Она самая сильная.

— Тёмной демонической магией? Ты что-то почувствовал?

— Пока ничего конкретного, — голос Рэна был задумчив. — Требуется время, чтобы понять.

— Понять? — Дюрбэ нервно выругался. — Только этого не хватало.

— Кем бы ни был убийца, Бри, он все еще в Академии. Усиль защитные плетения. Ослабь его настолько, насколько это возможно.

— Заодно поставлю магическую «ограду» по периметру. С этого часа никто не выйдет из студенческого городка и не войдет.

Рэн потёр подбородок.

— Не думаю, что «ограда» будет ему помехой, но если считаешь нужным.

— Низший, Киаррэн. Что ты чувствуешь? — Не выдержал ректор.

— Я уже сказал — ничего конкретного.

— Ладно. Пойду беседовать дальше. Волки прочесывают территорию, может, к утру что-то обнаружат. А ты…

— Побуду с Анжелиной. Пока убийца не найден, ее жизнь в постоянной опасности.

— Как и всех студентов, — мрачно согласился Дюрбэ. — Не представляю, как сообщу родителям Рика о смерти сына.

Послышался топот, хлопок. Я уже хотела открыть глаза, когда мне шепнули чуть ли не в губы.

— Я прекрасно знаю, что вы давно не спите, мисс дель Сатро.

Вжав голову в подушку, открыла глаза и ожидаемо натолкнулась на жаркий янтарный взгляд. Доктор склонился над кроватью и рассматривал мое лицо.

— Часто падаешь в обмороки? — Спросил.

— Не часто, — горло пересохло, ответ вышел скомканный и хриплый.

Он изогнул одну половину рта, что можно было трактовать, как «не верю» и протянул стакан с водой.

— Ты не виновата в смерти парня.

— Разве? — Сев на кровать, я забрала стакан. Руки подрагивали.

— Чем больше будешь себя корить, тем уязвимей станешь. Убийце только этого и надо.

— Не понимаю, зачем кому-то меня убивать.

— Я тоже, — хмуро ответил Мальер. Глаза цвета солнца скользили по стенам. — В прошлой жизни у тебя или родственников были враги?

— Нет.

— Уверена?

Откуда? Отец был богатым промышленником, матушка — светской львицей. Брата, как оказалось, я вообще толком не знаю. Опекун Дилайн — отдельная история. А еще герцог Винсан. Вот уж кто попортил мне крови.

Пожала плечами.

Рэн дернул бровями и поднял ладони. Меж ними колыхалось бардовое пламя.

— Поставлю на комнату защиту. Никто кроме меня и тебя сюда больше не зайдет. Сиди на кровати.

Свет лампы обливал мебель тусклой желтизной, серебрился огоньками на блёклых стеклах. Вдруг, откуда ни возьмись, сверкнул алый всполох. Я чуть не вскрикнула, когда на стенах и потолке в один момент возникли узорные горящие плетения цвета крови. Под шипение древней опасной магии пронесся визгливый ветер, а потом ярко-багровые руны исчезли, распадаясь на искры.

— Что это? — Удивилась.

— Магия моего народа. Люди называют ее темной, или полуночной.

Мои ошеломленные глаза все еще блуждали по чистым стенам, которые секунду назад покрывал пламенный узорный ковёр.

— Защищает от людей и нелюдей, — пояснил Мальер. — Теперь эта комната самое безопасное место в Академии.

Я перевела взгляд на мужчину с суровым лицом.

Порой он бывает невыносим, иногда раздражает меня до дрожи, но все же я должна отдать господину должное. Без его помощи — давно бы погибла.

Киаррэн провел у меня еще четверть часа, наказал никуда не выходить и ушел.

Убийство Рика смешало все планы.

Я была голодна, но идти в столовую не рискнула. Вместо этого написала брату письмо. Собиралась еще накануне, да не успела. Сначала отвлеклась на встречу с Каем, а потом — после угрозы — стало не до того. Наконец-то, решилась. Письмо прямо на глазах окуталось посыльным порошком и исчезло в возникшем облачном портале.

В коридоре тем временем горланил Лоран. Загонял студентов по комнатам и требовал, чтоб не вздумали выходить до рассвета. Похоже, не мне одной сегодня маяться в тишине.

До сна оставался ровно час.

Я меряла комнату шагами, размышляла об убийстве и сглатывала стоны боли. После уборки на заднем дворе все мышцы были деревянными, тело ныло. Внезапно дверь распахнулась, и внутрь с подносом еды вошел Мальер.

А я уже натянула тонкую ночную сорочку, ведь в гости никого не ждала. Ткань была тонкой, словно паутинка. Просвечивала насквозь. А под ней изящное кружевное белье, на которое доктор взял и уставился с интересом. Даже бровь изогнул, будь он неладен.

Покраснев, я прикрыла грудь руками.

— Не думала, что вы вернётесь обратно.

— Ты не успела поужинать, — он плавно перевел глаза на окно в морозных разводах. — А теперь уже поздно. На Академии устанавливают дополнительную защиту. Прежняя «работает» с перебоями. В целях безопасности студентам велено сидеть в общежитии.

— Понятно.

Я взяла вилку с ножом, склонилась к тарелке и только после этого сообразила — глубокий вырез откровенно подчеркнул область декольте. Грудь оказалась почти обнажена, даже розовые ореолы стали заметны. Стиснув зубы, решила — пускай. Он всё давно видел. И даже касался.

Духи, дайте мне сил не сгореть от стыда.

Ужин был вкусный, я нехотя поела. Следовало ложиться спать и, как воспитанная леди я подняла голову — попросить милорда уйти, но так и обомлела с зажатыми в пальцах столовыми приборами.

Рэн неторопливо снимал одежду.

Глава 24. Загадки множатся

Краска снова прилила к щекам, в голове перепуталось.

— Что вы делаете?

Мужчина повесил камзол на спинку стула и принялся расстегивать пуговицы на рукавах сорочки.

— Переночую сегодня у тебя. На всякий случай.

— На всякий?

— Новые защитные заклятия активируют не раньше полуночи, — ответил буднично. — В охранных сетях Академии возникнут бреши. Будь я на месте убийцы, использовал этот промежуток, чтобы тебе навредить.

Он одним движением сбросил белоснежную рубаху и обжёг пристальным взглядом. Янтарь в глазах светился золотом, черты лица заострились.

Я закусила губу.

— Вы здесь, чтобы защитить?

— Ты подумала о чем-то другом?

— Нет, — огрызнулась. Хотелось добавить: когда вы рядом, доктор, я вообще туго соображаю.

Рэн разулся, оставаясь в узких брюках. Отблески ламп гладили его обнаженную грудь, будто сотканную из литых мышц, крепкую шею, широкие плечи. В снежных волосах играл лунный свет. Взгляд острый, прямой.

Я уже видела лорда-демона обнаженным — в спальне, но тогда он был другим.

Сейчас закаленное тренировками мускулистое тело покрывали загадочные пламенные завитки. Лучились живыми огоньками, гасли и вновь сияли, подпитанные его магической силой.

Сделав вид, что не замечает моего интереса, Рэн приглушил свет лампы.

— Ложись.

Я невольно подчинилась, даже покрывало откинула, когда за спиной скрипнула соседняя кровать. Со дня заезда на ней никто не ночевал. Должен был Винсан, но тот отказался жить в комнате с парнем-простолюдином.

Рэн устроился поверх покрывала, забросил руку за голову.

— Ляжешь или всю ночь будешь смотреть на меня? — Хмыкнул с закрытыми глазами.

— Ну, знаете. — Ни тени такта и уважения.

С гордым видом забралась под одеяло и отвернулась к стене. По комнате плыл неуловимый лимонный аромат с мягкой горчинкой. Чудесно! Явился и заполнил своим присутствием всё без остатка.

Благовоспитанная незамужняя леди, которая ночует в одной комнате с незнакомцем. Я раздраженно потерла нос ладонью, чтобы отогнать навязчивый флёр с кислинкой.

Ни один лорд не захочет взять в жены девушку, выдающую себя за парня и ночующую вместе с мужчиной, с которым у нее ничего нет. Мне уже никогда не блистать на званых приёмах, не быть в числе завидных невест Норденвэлла, не заинтересовать уважаемых женихов.

После пережитого на сердце было тяжело. Но, надо отдать доктору должное, рядом с ним я чувствовала себя гораздо лучше. В безопасности. Подумала и усмехнулась: вот было бы здорово, если бы господин Мальер ночевал тут каждую ночь — всё равно моя репутация разрушена. А с ним я, по крайней мере, доживу до конца учебного года.

… В сон провалилась неожиданно.

Секунду назад сминала одеяло пальцами и вдруг утонула в пряной темноте. Здесь было хорошо. И снилось нечто невероятное. До этого обычно вязла в смутных тенях подземных штолен, а сегодня все как-то иначе.

Я чувствовала рядом крепкое тело. От него исходили тепло и бесконечно могущественная сила. Кто он? Почему лёг рядом и прижимает к своему теплому боку?

Неожиданно к губам прижались чужие губы. Властные, жесткие, с привкусом лимона.

Целовали требовательно, с каким-то голодом. Гладили по волосам, что-то шептали на ухо. Я не понимала, лишь таяла в его руках, скользящих по невесомой паутинке сорочки. Выгибалась под сильными пальцами, вздрагивая от уверенных касаний и тихо стонала.

— Еще.

Он выписывал на обнаженной коже вензеля, рисовал подушечками какие-то символы. Все тело горело и плавилось, в груди скручивалась пламенная спираль. Я задыхалась, хотела кричать от странных новых ощущений, молить его не останавливаться, а потом вдруг это схлынуло. Повеяло морозной прохладой и моё разгоряченное тело покрылось мурашками.

— Теперь на тебе личная защита Дома Анкхар, — слышу хриплый знакомый голос, хотя во сне не понимаю, кому он принадлежит. — Когда будет угрожать опасность, Анжелина, я почувствую, где бы ты ни была и приду.

… Штормовой прибой гремит, бросаясь на скалистые пики, тусклое солнце заливает лучами маленькую комнатку. Я жмурюсь, натягивая одеяло и понимаю, что совершенно одна. На стенах и потолке блестят демонические руны и сразу тают.

Рэн ушёл.

Как я ни старалась вспомнить детали сна, так и не смогла. Махнув на это рукой, умылась, привела себя в порядок и уже собралась идти на завтрак, когда внимание привлек невзрачный серый конверт на столе.

Судя по магическим всполохам,конверт выпал из почтового портала час или два назад. Письмо прислал Эдвард. На оттиске серебрился фамильный герб семьи дель Сатро: серебряная ласточка в полёте.

Я с жадностью вчиталась в каллиграфические буквы, написанные под углом.

«Здравствуй, сестра.

Только что получил твоё послание. Про продажу «Алленсворта» уже осведомлён и сожалею не меньше тебя. Увы, как и ты, что-либо сделать пока бессилен.

Знаю, ты злишься. Чувствую даже на расстоянии.

Я заслужил. Но прошу, дочитай письмо до конца.

Не думай, что я обманывал тебя и родителей просто потому, что так хотел. Все гораздо сложнее. В имперской военной академии я учился всего год, потом обстоятельства изменились, и мне пришлось покинуть учебное заведение. Не спрашивай, почему. Пришлось и всё.

Сейчас я далеко за пределами Империи. Где и что делаю, сообщить не могу. Скажу лишь, что жив и здоров. Не ищи меня. Когда придет время, я сам тебя найду.

Как я понял, ты сбежала от нового опекуна. Куда — писать побоялась, и правильно сделала. Письма не редко перехватывает имперская служба безопасности, а еще вражеские шпионы. Рад, что у тебя все хорошо и ты в относительной безопасности. Оставайся там, где находишься.

И последнее, Анжелина.

Кое-что произошло. Я очень надеюсь, что тебя это не затронет, но предупредить обязан. Будь очень осторожна. Никому не доверяй.

Люблю тебя.

Твой Эд».

Я опустила глаза.

Жив, здоров. И это всё?

Ни ответов, ни толковых объяснений.

И как понимать: «кое-что произошло и теперь ты в опасности?»

Господи, Эд, во что ты ввязался? Почему уехал из Норденвэлла?

Если бы отец был жив, все было бы иначе. Ты уже бы получил диплом военной академии, а я, наверняка, готовилась к свадьбе с Артуром.

Сердце сжалось от непонимания и бессилия. Репутация семьи дель Сатро катится в пропасть, а старшему брату — единственному мужчине в роду, плевать. Входит, я и, правда, его совсем не знала.

* * *

В коридоре столкнулась с Альбертом и близнецами Раулем и Эмилем.

Сокурсники были молчаливы; шли, глядя под ноги, потирали подбородки. В столовой тоже властвовала тишина. Известие об убийстве студента мгновенно разлетелось по всем факультетам, ученики были напуганы и удивлены.

Взяв тарелку каши, свежую сдобу и компот, села и заметила за преподавательским столом Рэна в белоснежной сорочке и ректора Дюрбэ в черном сюртуке. Мужчины разговаривали. Вернее, говорил только ректор, а Рэн задумчиво слушал и изредка кивал. А вот то, что увидела дальше, вызвало тошноту.

Рядом с доктором сидела Сильвия в ярко-зеленом платье с откровенным вырезом и льнула к мужскому плечу, как бы невзначай, его задевая и вмешиваясь в беседу.

Не выдержав, уткнулась в тарелку.

— Приветик, Эдвард. — Справа подсела Мия Ансур.

Темная выглядела уставшей и вялой, под глазами чернели круги. Всю ночь не спала?

— Как настроение? — Спросила меня.

— Так себе.

— И у меня, — призналась Мия. — Не могла уснуть до рассвета, все ворочалась и вспоминала убитого.

Студентам не сообщили про угрозу на моей двери и, конечно, ото всех скрыли, что Рика убили только потому, что он помешал неизвестному наносить то магическое послание.

— Слышал, его родители настояли на полном расследовании дела, — хмуро вмешался Альберт. — В Академию приедут законники.

— Только имперских сыщиков тут не хватало, — заметил Эмиль.

— Есть, что скрывать, братец? — Рауль не упустил момента, чтобы подколоть близнеца.

— Ага. Расскажу о твоих похождениях в трактире мисс Пенелопы.

— Попробуй и я в долгу не останусь…

— Да ну?

Близнецы затеяли спор, а Мия вдруг поморщилась.

— Отвратительно.

Я не сразу сообразила.

— Ты о чем?

— Вон, — она кивнула в сторону преподавательского стола. — Посмотри. Из кожи вон лезет, привлекая его внимание.

Оказалось, Сильвия пригнулась к столу, вывалив грудь из корсажа и, заглядывая Рэну в лицо, восторженно щебетала. Грива рыжих волос струилась по точеным плечикам и падала на руки Мальера.

— Она приехала за ним из столицы, — шепотом поведала Мия. — Подруга с четвертого говорит, доктор долго игнорировал Золейман, но в том году на Осеннем балу они уже танцевали вместе.

Альберт облизнулся:

— Я был бы не прочь, если бы за мной ходила такая фифа.

— Фу, — Мия поморщилась. — Прекрати.

— Что? Дамочка — красотка в отличие от некоторых.

— Это я «некоторые»? — Темная вспыхнула.

— Нет, я имел в виду… — виконт осознал свою оплошность, но было поздно.

Мия демонстративно подхватила поднос.

— Хам.

И затерялась в толпе.

— Молодец, дружище, — Эмиль с Раулем одарили Альберта снисходительными улыбочками.

А я по-прежнему наблюдала за Рэном и мисс Золейман. Под кожей болезненно разогревалось. Будто на теле расцветали фантастические огненные узоры из сна. На лбу выступила испарина. Я моргнула и поняла: доктор смотрит в ответ.

С юности не выношу, когда меня столь бесцеремонно разглядывают. Словно щупают, раздевают, медленно стягивая одежду с плеч. Взгляд Рэна был жадным, внимательным, в янтарных глазах плясали озорные огоньки, но отвращения не вызывал. Наоборот, притягивал магнитом.

Вздохнула, замечая Золейман. Женщина была соблазнительницей, но точно не дурой. Когда доктор односложно ей ответил, поджала губы и развалилась на стуле, поглядывая на Рэна. На секунду ее взгляд зацепился за наш стол, в глазах блеснуло что-то недоброе, а потом меня отвлёк голос Кая.

— Эдвард, друг.

Старшекурсник усаживался рядом.

Я улыбнулась.

— Привет.

— Ужасная новость, — ноздри оборотня трепетали, вбирая мой аромат. — Ты как?

— Сегодня получше. А ты? Плохо выглядишь.

— Бессонная ночь, — Кай повертел тарелку овсянки двумя пальцами и нащупал ложку. — До рассвета прочёсывали Академию, искали следы.

— Нашли?

— Ни одного. Всё это очень странно.

— И не говори, — вздохнула я.

— Если, что надо, ты скажи. — Кай сжал моё плечо сильными пальцами.

— Обещаю, — заверила друга и нахмурилась. — Ты чего?

— Твой запах, — Кай дернул бровями. Желтизна в глазах появилась и пропала. — Будто изменился.

— Как изменился?

Он бросил взгляд куда-то в сторону.

— Не важно. Забудь.

Мимо проходила Ксана в компании подруг. Кай неожиданно сузил глаза. Ксана тоже ощерилась и с холодным взглядом поспешила подальше. Я и прежде замечала, что эти двое друг друга не выносят, интересно, почему?

— Кстати, по распоряжению ректора с этого дня все отработки отменяются, — сообщил Кай, принимаясь за завтрак. — Развлечения и факультативы тоже. В студенческий городок разрешено ходить только группами и только в дневное время. По вечерам все обязаны быть в общежитии.

— Скукота, — хором возмутились близнецы.

— Это временная мера. Пока не поймают убийцу.

— Осенний бал тоже отменят? — Альберт вдруг насупился.

Кай отрицательно покачал головой.

— Ректор собирался, но преподаватели переубедили. Все-таки старинная традиция.

Правую половину лица обжег внимательный взгляд.

— Не забыл о нашем уговоре, Эд?

Я посмотрела Каю в глаза. Красивый и заботливый. И почему судьба не свела нас до гибели папы, до помолвки с этим никчёмным трусом штель Ферром, до встречи с лживым опекуном?

— Не забыл, — глухо ответила. — Боюсь, ничего не выйдет. Извини.

— Не понял?

— Я не хочу идти на бал в облике парня.

— Приходи собой. — Кай поймал мой взгляд и улыбнулся.

— Собой?

— Буду искренне рад.

Я настолько свыклась с ролью парня, что об этом как-то не подумала. На секунду воодушевилась и снова поникла.

— Всё равно не выйдет. У меня нет подходящего платья, а купить даже самое простое не хватит стипендии.

До следующей — три долгих недели, мне еще как-то надо прожить.

Кай задумчиво поскрёб щеку и, кажется, хотел предложить идею, но тут возле стола вырос суровый Велиал в черном балахоне. За его спиной мялась вся наша группа с кислыми лицами.

— Защитники, подъём.

Рауль с Эмилем переглянулись.

— Вы теперь будете сопровождать нас на занятия, куратор?

— С этого дня по одному ходить запрещено. — Равнодушно бросил мужчина. — Буду, студент.

Пришлось подниматься.

Даже с Каем толком проститься не успела, Велиал размашисто зашагал в коридор, и мы кинулись следом. Зато я сумела бросить взор на преподавателей. Справа сидел мрачный магистр по физической подготовке Балин, левее — незнакомая дама в черном одеянии, видно преподавательница по некромантии. Стулья Рэна и Золейман пустовали. Ректор тоже исчез.

* * *

Чтобы отвлечься от плохих новостей, я ушла в учёбу с головой.

Выполняла практические, отвечала на занятиях. Одна по корпусам не ходила. Компанию мне всегда составляли Альберт, близнецы или Ксана Монро. Иногда из-за угла выныривал Кай и провожал до общежития или к библиотеке. Про бал мы с ним больше не говорили, хотя вся Академия дышала будущим торжеством.

Рэн после той ночи не появлялся.

Нет, изредка мы сталкивались в столовой или в широких, людных коридорах, но дело ограничивалось светскими приветствиями. А вот взгляд мисс Сильвии все больше начинал раздражать. В последний раз на «Ядах и противоядиях» она долго меня изучала, когда я, склонившись над колбой с зельем, высчитывала нужные ингредиенты. Потом странно похвалила, намекнув, что надо обладать природным даром, чтобы даже в таком отвратительном виде кому-то приглянуться.

Убийца затаился.

Возможно, виной всему был скорый приезд законников. Делом Рика заинтересовались в столичном имперском Бюро, в ближайшие дни Академию должны были навестить опытнейшие маги в области дознания.

… День Осеннего бала выдался морозным и ясным. Занятия сократили вдвое и после обеда распустили по комнатам.

Я вошла к себе в мрачном настроении. Все последние дни Ксана расписывала свое платье во всех красках. Девушка заранее привезла его из дома, как все остальные — один выходной строгий костюм. Я о таком могла только мечтать. Сбегая из поместья опекуна, думала не о платьях, а о том, как унести ноги живой.

Что ж, проведу вечер за чтением. Заодно выполню лабораторную по Основам защитной магии. В конце концов, танцы — не самое главное в жизни.

Бросив сумку, потянулась снять ученическую мантию и тут застыла.

На кровати лежало потрясающее светло-голубое атласное платье. Узкий лиф, открытые плечи и спина. А юбка, я забыла сделать вдох — пышная, невесомая юбка мерцала ярче зимнего звездного неба — тысячами слепящих искр. Ткань была легкой, отделанной нежным кружевом и шитьём. Рядом стояли белые туфельки на невысоком каблуке. Элегантный образ завершали короткие ажурные перчатки.

Я невольно погладила тончайшее светлое кружево и тут, прямо в воздухе, вспыхнули большие огненные буквы: «Надень его для меня».

— Кай! — Воскликнула радостно.

Так хочет новой встречи, что не поскупился купить наряд. Со временем обязательно верну все до церия, не люблю оставаться в долгу.

Не верится! Я все-таки иду на бал. Глупое, странное желание в свете последних событий, но душа требовала праздника, чтобы вконец не утонуть в той тьме и отчаянии, которые окружили после гибели папы.

Бережно прошлась по шелковой паутинке лифа и принялась снимать бесформенный балахон. Разыщу благородного оборотня в зале и… закусила нижнюю губу, подарю ему поцелуй.

Глава 25. Бал

Бал устроили в самом большом зале Северной Магической Академии.

Еще на подходе я услышала музыку и смех, навстречу попадались влюбленные парочки в роскошных нарядах. На один вечер Эвер-Ниар накрыли могущественным заклятием «монолит», это временно связало таинственному убийце волю, и можно было расслабиться.

Я провела ладонью по уложенным в прическу темным волосам, поправила ажурную перчатку, под которой светилось плетение смены внешности. Стерев один символ, я вновь стала Анжелиной. После полуночи начерчу его опять, а пока постараюсь забыть обо всём.

Зал был полон народу.

Шелест одежд, звон бокалов, улыбки и блеск драгоценностей: почудилось, я вернулась в прежнюю беззаботную жизнь. Матушка всегда рядом, отец убережет от всех проблем, жених будет целовать руки и шептать комплименты.

Тряхнув головой, напомнила себе, где нахожусь.

Овальное помещение украсили лентами и разноцветными фонариками, в центре установили фонтан. По стенам играли белые и золотистые отблески, кое-где виднелись диваны, обитые светлым бархатом. Близ постамента держались ректор в черном фраке, куратор Велиал и еще двое преподавателей в нарядной одежде. У противоположной стены играл зачарованный оркестр музыкальных инструментов.

Одна стена была отделана зеркалами в цветочных композициях.

Глаза невольно залюбовались плетениями из бардовых лилий и белых роз, а потом я рассмотрела свое отражение. С той стороны глядела хорошенькая девушка с алебастровой кожей. Правильные черты лица, красивый разлёт бровей, аккуратный носик, пухлые губы. Каштановые волосы с рыжим отливом собраны в прическу, свободные прядки обрамляют овал личика. Плавный изгиб шеи, очерченные ключицы, стройная фигура. Платье сидело на мне идеально. Тонкая узорная ткань плотно обвивала тело и искрилась россыпями огней.

Самостоятельная жизнь меня изменила. Взгляд стал тяжелей, зато уверенней. Подбородок вздёрнут. Плечи расправлены. У меня есть цель, и я никому не позволю себе помешать.

Улыбнулась и поймала на себе парочку заинтересованных взглядов. Молодой симпатичный маг с факультета боевиков держался у фонтана в компании друзей и не сводил с меня глаз. Еще один то ли некромант, то ли спирит поглядывал через столы с напитками.

Мимо сновали сокурсники, но никому из них в голову не приходило, что эта милая леди тот самый Эдвард, с которым они вместе учатся на факультете защитников. Я заметила Ксану в удивительно богатом алом платье с драгоценной вышивкой, близнецов Рауля и Эмиля, виконта Кастэра. На последнем красовался темный сюртук с шитьем, узкие брюки и снежная рубаха с кружевными манжетами. Альберт с интересом склонил голову и разглядывал мою обнаженную глубоким вырезом спину.

По-моему, даже решился подойти и передал бокал Эмилю, но в этот момент музыка оборвалась. На постамент взошёл ректор.

— Добрый вечер, студенты и особенно первокурсники!

Толпа притихла.

Последовала долгая вступительная речь, благодарности попечителям и пожелания хорошего вечера. Не забыл Дюрбэ и об опасности, которая нависла над Академией. Нас просили быть осторожными, подмечать детали, а в случае, если заметим что-нибудь подозрительное сообщать кураторам групп.

Зал снова окутала приятная мелодия, в центре начали кружить первые пары.

Я усмехнулась и вдруг передернулась от липкого взгляда.

Кто-то из толпы буравил меня недобрыми глазами. Повертелась, но в пестром море дорогих нарядов никого не заметила, зато наткнулась на желчную физиономию Винсана. Герцогство развалился на диване, раскинув руки по спинкам, и облизывал меня глазами. Как всегда в безумно дорогущем одеянии. Волосы стянуты в хвост, на губах похотливая улыбочка.

Я чуть не отшатнулась, когда он поднялся и направился ко мне.

— Леди. Я вас раньше не видел.

Видел и даже пытался убить. Жаль вслух произнести этого не могла.

— Я вас тоже, — ответила холодно.

Ишен пробежался по моей фигуре плотоядным взором и уперся в прикрытую лифом грудь.

— Я — герцог Винсан, потомственный дворянин.

А еще мерзавец и лжец, добавила колко.

— А вы?

Мило улыбнулась.

— Матушка учила не разговаривать с незнакомцами.

— Ясно, имя своё говорить не хочешь. Тогда, может, потанцуем, — и протянул руку. — Учтите, мисс, я отменный кавалер.

— Предпочитаю, обычных, — парировала с издёвкой. — С отменными всегда столько мороки.

Герцогство кисло усмехнулся.

— И танцевать не хочешь. Гордая. Ладно. Скажи хотя бы, с какого факультета?

— Зачем?

— Как-нибудь навещу, — он вульгарно подмигнул.

— Не стоит, — раздался за моей спиной глубокий, рокочущий голос. — Леди занята.

Винсан резко помрачнел и, булькая «а, понятно», ретировался с невероятной скоростью.

Я закусила губу, ибо узнала этот голос.

Шаг — лимонный аромат становится ярче, насыщенней. Еще один, я ощущаю тепло мускулистого тела. Он замирает за спиной, дышит в макушку и медленно сводит своей близостью с ума неопытное сердце.

— Анжелина. — Вкрадчивый шёпот над виском.

Духи, все время забываю, что Рэн может ходить совершенно бесшумно.

В горле резко пересохло.

— Добрый вечер, господин Мальер.

Неожиданно сильные руки развернули меня вокруг оси.

Мой взгляд упирается в крепкий, волевой подбородок. Сползает на шею, любуется белоснежным воротником-стойкой с синим платком. На ней сверкает капля драгоценного украшения. Сюртук отглажен с иголочки, лунные волосы собраны в хвост.

— Посмотри на меня, — в голосе Рэна слышится низкий рокот.

Ему невозможно сопротивляться, невозможно отказать. Я поднимаю глаза, наши взгляды соприкасаются. Мой и его — цвета солнечного янтаря. Жар в глубине загадочных глаз покалывает ключицы, греет шею теплом.

— Платье очень тебе идёт, — произносит, сминая пальцами мои хрупкие плечи.

Я вздрагиваю: и все понимаю.

— Это вы его подарили. — И сама себе отвечаю, конечно. Кроме него в мою комнату никто не сможет войти.

— Я, — не думает отнекиваться Мальер.

— Почему?

— Поверишь, если скажу, что давно хочу потанцевать с самой загадочной девушкой Академии.

— Только ради танца?

Он склоняется и шепчет на ухо:

— Не только, Анжелина.

А у меня открываются глаза.

Учебники, тот поднос с ужином. Двери комнат зачарованы заклятиями защиты, просто так его не снять, нужен опыт и колоссальный магический потенциал. Я сразу грешила на кого-то из преподавателей, но доктор…

С удивлением смотрю ему в лицо:

— Почему?

Горячий мужской взгляд подчиняет. Хочется смотреть в эти загадочные переливы и тонуть в языках живого пламени.

Рэн изгибает смольную бровь.

— Заботитесь обо мне, — объясняю. — Чего вы хотите?

— Для начала, чтобы ты со мной потанцевала, — мужская рука обвивает меня за талию, вторая крепко сжимает дрожащую кисть.

— Но, — голос совсем осип. Я верчусь по сторонам.

Нас изучали любопытные взгляды, в основном девиц-старшекурсниц. Я искала не их, а одну опасную ревнивую фурию.

— Позволишь? — Упорства господину доктору не занимать. Настойчивый и властный. Он уже повлёк на середину танцевальной площадки, когда спохватываюсь и шепчу:

— Вашей подружке это не понравится.

— Подружке?

— Той, что ночует голой у вас в кровати.

Что я говорю?

Даже не заметила, как он склоняется к губам:

— Бывали в моей спальне, мисс?

— Нет, — покраснев, пытаюсь вырваться, но Рэн только крепче прижимает к себе. Смотрит сверху вниз, пленяя бесподобными янтарными глазами.

— С мисс Золейман нас связывают исключительно деловые отношения, — от властного рокота по коже бегут мурашки. — То, что ты видела, нелепое недоразумение.

И утягивает в центр залы.

* * *

Мы кружились среди пар, будто сами были влюблённой парой.

Рэн оказался великолепным партнёром. Уверен в себе, горд и властен. Его пальцы обжигали спину сквозь тонкую атласную ткань, и это тепло, проникая в кровь, разжигало в груди пожар. Я стала легкой как солнечный лучик, а все его движения наполнились бесподобным изяществом. Рэн превратился в северный ветер, кружащий вокруг меня.

Я подмечала на мужских губах улыбку и ловила себя на мысли, как мне уютно в его компании. Я бывала на многих балах, танцевала со многими благородными кавалерами, но все они меркли рядом с НИМ. Даже мой Арт, от прикосновений которого когда-то трепетало неискушенное девичье тело.

Едва музыка затихла, вблизи раздалось:

— Симпатичная кукла.

— Да, я тоже приметил. Девица гордая, забудь, — а это сказал Винсан. Гад всё еще ходит за мной по пятам?

Я оббежала зал глазами. Ни герцога, ни его нового дружка не увидела. Но они точно блуждали в шумной толпе, наблюдая за мной украдкой, и от этого делалось не по себе.

— Миледи — Рэн поцеловал мне руку, привлекая к себе. — Благодарю за танец.

— И вам, спасибо, — ответила рассеянно.

Он подхватил два искристых бокала вина со стола с напитками и один протянул мне.

— Попробуйте.

Я неохотно сделала глоток. Язык оплели терпкость винограда и южных специй.

— Нравится?

— Освежает, — ответила вежливо.

— Знаете, Анжелина, — меня погладил хитрый взгляд. И голос такой лукавый, явно не к добру, — к этому наряду кое-чего не хватает.

Я бегло себя осмотрела:

— Чего?

Миг, и мне на палец надевают кольцо из белого металла с красным камешком.

— Этого.

Я застыла в нерешительности.

Металл был горячим и пульсировал. Камень то разгорался оттенками осеннего заката, то угасал. Палец отяжелел, и я почувствовала, как под кожу просачивается неведомая пугающая магия. По венам взметнулась горячая волна, опутывая сердце призрачными нитями.

Всплеснула рукой и с удивлением обнаружила, что я и Рэн стоим в круге свечей, а над головой подвешен кустик с розовыми цветами. В первый миг приняла его за омелу, однако растение было иным. С нежных розовых лепестков сыпались искры, воздух наполнял пьянящий цветочный аромат.

Вдруг свечи взвились и все, кто был рядом, утонули в туманном мареве.

Мы остались в богато украшенном зале одни. Вернее — это был уже совсем другой зал, как если бы нас перенесло в чужой магический мир. По мебели играют отсветы свечей, на стенах хрусталем нанесены какие-то символы. В окна льётся свет большой серой луны, и в этом мареве «хрусталь» таинственно сверкает.

Вокруг тихо и завораживающе.

Мужская рука скользнула по кисти и крепко обвила моё запястье.

Я с удивлением заметила на пальце Рэна похожее кольцо с красным камнем. Только его — горело живым огнём.

— Что происходит?

Без каких-либо объяснений Рэн притянул меня к себе и… губы пленил страстный поцелуй. Обжёг жаром знойного арруанского ветра, затопил лёгкие и окунул в непередаваемый безумный вихрь.

Потрясенная до боли, замерла.

Ждала чего угодно, а тут!

Он целовал жадно, требовательно. Тело наливалось необъяснимой свинцовой тяжестью, ноги подгибались. Артур не раз срывал с моих губ поцелуи, и мне всегда казалось, вот она страсть и жажда, которые проявляет мужчина — женщине от которой без ума.

То, что делал Мальер ни шло ни в какое сравнение…

Мои руки все еще колотили по стальным плечам, я вырывалась, но околдованная жаркими, умелыми губами теряла желание сопротивляться. Наш поцелуй становился глубже, откровенней. Мужской язык сплетался с моим, оглаживал и ласкал, а сам искуситель неопытной девы решительно прикусывал за нижнюю губу.

И вот я уже сама цепляюсь за бархатистый сюртук, жмусь к нему грудью и глухо стону.

«Принимаешь меня своим мужчиной?», вплетается в разум загадочный вопрос.

Следует испугаться. Ведь проникновение в голову — подвластно только касте Высших демонов.

Но страха нет. В крови играет любопытство, чем всё это закончится.

«Принимаешь, Анжелина?», повторяет настойчиво, почти жестоко. «Клянусь, что буду оберегать тебя и защищать. Всё для тебя сделаю. Только прими…»

«А как же любовь?», мелькает неожиданная мысль.

Сознание околдовано демоническим шармом, но где-то в самой глубине бьётся робкая мысль: это ритуал. Не человеческий, у людей таких не бывает. Однако, это ритуал. Неспроста мне задают такие вопросы.

И вновь я вспоминаю про любовь.

— Хочу, чтоб меня любили, — отвечаю странному голосу. — Любили, по-настоящему. Как отец матушку, как родители — меня…

Губы Рэна отстраняются. Всего на мгновение, а потом вновь припадают с неистовым голодом.

В самом тайном уголке сердца я узнаю его тайну: он любит другую… любит до помутнения рассудка, до хрипов в горле, но был вынужден ее оставить. И вот теперь ему зачем-то понадобилась я.

«Анжелина», настойчивый голос шелестит в голове. «Клянусь, не причинять тебе вреда. Быть нежным и заботливым, сделать тебя счастливой».

Но не любимой, напоминает раненое сердце.

А с другой стороны. Мне очень нужна защита. Если обещает помогать, почему бы и нет? Любовь — штука капризная. Маман вообще убеждала, что в семейных отношениях она — не самое важное.

«Принимаю», шепчу мысленно, «я тебя принимаю».

Неожиданно хрустальные символы вокруг разгораются и поцелуй прерывается. Рэн еще «щиплет» мне губы, из его груди рвутся глухие рыки, а потом ухо согревает жаркое дыхание.

— Теперь ты моя, иннэ-али.

А я даже не понимаю. Глотаю воздух раскаленными губами и дрожу в мужских объятиях. Зрение заперто пеленой, в голове беспорядок, и только кольцо пульсирует на пальце, а его сладкие губы покрывают шею поцелуями.

Почему мне страшно и хорошо одновременно?

Почему сердце колотится, а тело — тяжелое и уставшее?

… Сморгнув, я обнаружила себя среди людного зала. Мимо снуют студенты и учителя, в центре — танцуют, всюду смех, а я сжимаю пустой бокал и не могу отдышаться.

Рэна рядом нет. Зато вблизи мелькает тень красавчика Кастэра.

Это вино ударило в голову? По, правде, я попробовала его впервые и мне категорически не понравилось.

— Добрый вечер, прекрасная незнакомка, — виконт подошел и галантно склонил голову. — Альберт Кастэр. Позволите пригласить вас на танец?

Всё-таки решился?

Встряхнула головой, удивляясь странным видениям. Вручив бокал, доктор отошёл к ректору Дюрбэ, а я вроде бы осушила его залпом и захмелела.

— С удовольствием, — улыбнулась Альберту.

Больше никакого спиртного.

Я танцевала с виконтом, потом Раулем и Эмилем. Опять с виконтом, сыпавшим комплиментами. Своего шанса не упустил и угрюмый спирит, что «присмотрел» меня с самого начала. И преподаватель по физической подготовке Сэмиус Балин. А вот симпатичного мага-боевика успела окрутить невзрачная девица-бытовик.

Поводила по несуразной парочке глазами: он — высокий красавец, косая сажень в плечах и она — метр с кепкой в жутком платьице в горошек, и присела на диван. Я весь вечер выискивала глазами Кая.

Друг не появлялся. Зато рядом шлёпнулась Мия Ансур. Тёмная предсказуемо надела черный наряд с открытыми плечами, пышной юбкой и шелковые перчатки.

Я затаилась. Неужели узнает?

— Симпатичный молодой человек, — шепнула Мия задумчиво.

— Кто?

— Вон тот. — И мотнула в сторону Альберта. — Познакомишь?

— Я сама вижу его впервые, — выдумала на ходу.

— Сомневаюсь, — тёмная скептически поджала губы. И тут ее взгляд уперся в подаренный доктором роскошный наряд. — О… Какое красивое платье.

— Спасибо.

— И колечко — ничего.

— Колечко?

Темная ткнула на палец, куда в хмельном видении Рэн надел таинственное украшение.

— Шло в комплекте с одеждой?

Мне стало нехорошо. Кольцо было тем самым! Узенькое, из благородного металла, с красным камнем.

— Стоит целое состояние, — заметила Мия. — Мне такого никогда не дарили.

— Мне тоже, — фыркнула механически.

Меня ошпарили прищуренным взглядом и, хмыкнув, подчеркнуто выпрямились.

— Ну, ну.

Решила, я огрызнулась? Хотела окликнуть обидчивую знакомую, но та успела затеряться в толпе, а через миг на диван упала высокая тень, принадлежавшая мужчине.

— Вот я тебя и нашёл.

Мне обворожительно улыбался Кай.

Глава 26. Колечко, кольцо

На друге был отглаженный праздничный сюртук с церемониальным узором, какого прежде никогда не видела. Волосы убраны в интересную прическу-косу. Очень красивый, прям до дрожи.

— Молодец, что пришла. — Его взгляд изучал мой новый образ. — Ты прекрасна, Анжелина.

— Ты тоже. — Улыбнулась в ответ. До этого встречались в обычной ученической одежде, а теперь блистаем во всей красе. И зачем-то добавила. — Я тебя искала.

— Извини. Патрулировал территорию со стаей. Раньше прийти не мог.

— Всё в порядке?

— Не совсем, — его брови дернулись. — Пара волков попала в магическую ловушку. Судя по всему, оставленную убийцей.

Испугалась:

— Они выжили?

— Да. Уже в лазарете. Не волнуйся, — Кай сморщился, давая понять, что не хочет об этом говорить. — Ты верно, заскучала? Потанцуем?

Я охотно вложила ладонь в протянутую мужскую руку. А то, правда, засиделась. Кроме того танец с молодым симпатичным мужчиной поможет выбросить из головы всякую дурь.

Он уже потянул в центр залы, как вдруг заметил на моём пальце кольцо. Как назло, маленький красный камень сверкнул ярким росчерком звезды.

В звериных глазах блеснула холодная желтизна.

— Что такое? — Не поняла я.

— Откуда оно? — Кивок на кольцо.

— Господин Мальер надел.

— Когда?

— Когда пришла.

По-моему, Кай издал недовольное ворчание.

— Что-то не так?

— Всё так, — натянуто улыбнулся.

Музыка давно переливалась, поблизости кружились в вальсе и ноги сами тянули к ним присоединиться.

— Мы идём танцевать? — Спросила, глядя в красивые глаза. Вот только в них больше не было того блеска с каким Кай смотрел вначале.

— Знаешь, — Хидинс почесал затылок. — Я тут вспомнил об одном важном деле. Не обидишься, если ненадолго тебя покину?

Я так растерялась, что молча кивнула. Пришла на бал ради него, а он вдруг бросает без всяких причин. И при чём тут демоново кольцо?

— Я скоро, Анжелина. Развлекайся, — поцеловав мою ладонь, Кай затерялся в пестром море нарядов. С такой быстротой, что я едва успела заметить, куда именно друг ушёл.

Потрясенно уставилась на кольцо.

Что всё это значит? Почему увидев украшение, Кай изменился в лице?

Пожалуй, от драгоценного «подарочка» следует избавиться. Попыталась его стянуть. Не тут-то было. Кольцо будто приросло. Я вертела украшение, шипела сквозь зубы, но колечко Мальера ни в какую не снималось. Разогрелось, начало пульсировать и на этом вся реакция.

Злясь на доктора, крутанулась, выискивая белую голову в толпе. От Рэна одни неприятности! Верну кольцо и навсегда о нём забуду!

Но вместо доктора уперлась взглядом в хмурого ректора Северной Магической Академии.

— Моё почтение, миледи, — Дюрбэ демонстративно сощурился.

Я чуть не отшатнулась.

— Э… добрый вечер.

— Такая очаровательная студентка и совсем одна? Где ваш кавалер? Если память меня не подводит, это Хидинс?

— Да. Скоро вернётся.

— В таком случае, ваше одиночество скрашу я. Мисс…

— Анжелина, — звучание собственного имени резануло по ушам.

— Мисс Анжелина, — мне протянули раскрытую ладонь.

Ректор — последний, с кем бы я рискнула танцевать на балу. Но поди откажи, когда смотрит в упор и явно принюхивается.

То, что я не запнулась и не сбилась с такта, было чудом.

Ректор засыпал меня вопросами. С какого факультета? Кто — родители? Как мне учится в Эвер-Ниаре. Я балансировала на тонкой грани, казалось, еще немного и проницательный глава Академии распознает обман. Отвечала тихо, делая долгие паузы. Впервые в жизни танец не приносил удовольствия, а причинял почти физическую боль. Понятия не имею, как удалось его провести, но едва музыка затихла, Дюрбэ отвесил поклон, в то время как я исполнила книксен, и пожелал приятного вечера. Напоследок бросил заинтересованный взгляд на кольцо и вроде даже усмехнулся.

Я надеялась, на этом неожиданности закончатся. Да как же. За спиной насмешливо произнесли:

— Ну, что куколка. — (Я бы узнала этого голос, даже если б оглохла). — Может, всё-таки потанцуем?

Позади топтался Винсан. Чего пристал?

— Нет, — бросила, не оборачиваясь.

Он обошел меня, чтобы смерить надменным взглядом.

— С другими ты была более приветлива.

— Другие вели себя достойно.

— А я, значит, не достоин?

— Думай, что хочешь.

Винсан скривился. По зале прокатился громкий перелив, пары закружились в новом танце.

— Последний шанс, — мне порывисто протянули ладонь и сжали челюсть. — Когда еще потанцуешь с будущим герцогом Лиранских земель?

— Всего доброго, мистер Винсан.

В спину прилетело:

— Ну и дура.

Махнула на грубость рукой. Родители чересчур его избаловали. Поздно перевоспитывать.

Пробираясь к диванам, я заметила, что многие разделились на парочки, другие разбежались по галереям. Я иначе представляла свой первый бал в Академии. Ожидала чего-то приятного, светлого, а вышло одно разочарование.

Радует, что не столкнулась тут еще и с Золейман. Ее назначили поддерживать особо сложное плетение «монолит», которое снимут завтра к утру. Оно «поглощает» слишком много магической энергии, буквально высасывает его из всего живого и неживого, навечно такое не установишь.

Машинально сдёргивая кольцо, отправилась к выходу.

И тут словно получила удар в висок. Возле фонтана стоял Кай, а рядом хорошенькая девушка в бирюзовом платье. Это с ней оборотень флиртовал в холле Академии, куда я спустилась в первый день, чтобы послушать напутствие ректора. Сегодня все в точности повторилось. Он что-то говорил, она смеялась, а потом Хидинс повёл ее танцевать.

В горле застрял комок.

Нет никакого важного дела. Он просто сбежал. Увидел кольцо, что-то там себе напридумывал и сбежал.

Опять я неверно растолковала внимание мужчины. Думала, нравлюсь ему, а Кай всего лишь был любезен.

… В бесконечном коридоре факультета бытовой магии было тихо.

Я удалилась от бального зала довольно далеко. Остановилась у колонны и еще раз попыталась содрать кольцо, невольно вспоминая улыбку Кая, подаренную другой.

Кольцо не поддавалось и, устав бороться, я тихо выругалась. Во-первых, обиделась на друга, во-вторых, из-за кольца. Безумно дорогое, магическое, непредсказуемое.

Какой у доктора интерес? Что он задумал?

Хмыкнув под нос, шагнула из тени, как вдруг в локоть грубо вцепились. Хотела возмутиться, но рот зажала потная ладонь. Следом за этим макушку обжёг страшный удар. Боль — неожиданная и резкая — вонзилась в череп ржавым гвоздём. Из глаз в прямом смысле посыпались искры.

Я захлебнулась тихим стоном и утонула в темноте.

Очнулась, с трудом соображая, что происходит.

Спина болит, макушка тоже. На меня кто-то напал. Подкараулил в коридоре и ударил по голове. Первая мысль была о непойманном убийце, но потом я вспомнила про заклятие «монолит». Значит, мне просто хотят сделать больно.

Застонала, ощущая себя на полу. Напавшие перевернули меня на живот и лихорадочно задирали платье до бедер.

— Давай быстрее, а то могут увидеть, — хрипло сказал первый.

Ужас прострелил вдоль всего позвоночника. Ишен Винсан!

— Может, это…. не надо? Вдруг девица из благородных? — Еще один голос. Тот, другой с бала. Новый дружок?

— Слышал, как она ругается? Ни одна леди так не станет, — усмехнулся Винсан.

— А откуда у нее это платье?

— Одолжила у подружки. Какая разница. Обслужит нас по-быстрому и будет свободна. Убивать я ее не собираюсь.

— А если девка станет болтать?

— Хватит трусить. Я как следует ее ударил. Она ничего не вспомнит.

— Шевелится вроде…

— Тебе кажется. Ну что, будешь первым или…

— Я это, не буду, Ишен… — Второй попятился в темноту.

— Трус, — бросил Винсан. — Низший с тобой. Вали! Я сам с ней развлекусь. Будет знать, как воротить нос от герцога.

Я почувствовала, как обнаженные ноги и бедра опутывают потоки холода.

Винсан сбросил с меня туфли и теперь срывал чулки. Ужас сковал грудь колким льдом. Кое-как вспомнила слова Кая, что герцог «связан» цепями повиновения и не может причинить мне вред, и сразу содрогнулась от следующей мысли. Не может — Эдварду. А мне — очень даже может. Стерев символ перемены внешности, я изменила излучения ауры и заклятия сдерживания, наложенные на Винсана, перестали работать.

Духи!

Придя на бал в истинном обличии, я сделала огромную глупость. И теперь жестоко поплачусь.

— Симпатичные трусики, — гаденько ухмыльнулись у меня над головой. — Давай, их снимем.

Фразы долетали урывками, зато я всё прекрасно ощущала. Вот его пальцы обхватили тонкое кружево, и тело скрутил мороз отвращения. Всё повторяется! Мы одни в пустом коридоре, и он опять причиняет мне боль.

Я дёрнулась, но этим ничего не добилась.

Всё так же лежу на животе: мраморный пол жжёт правую щеку. Я беспомощна и унижена. Но в тот момент, когда похотливые ручонки уже потянули с меня белье, коридор залила вспышка света.

Грохнуло — из окон повылетали витражные стёкла. Оцепенев, перевернулась на бок и заметила над собой высокую фигуру с горящими янтарными глазами. А рядом, болтаясь в воздухе, словно висельник на веревке, дёргался и хрипел Винсан.

Герцогство был ошеломлён и глядел на доктора, выпучив глаза. При этом хватался за горло, будто оно перевито удавкой, а с его лакового ботинка на пол текла желтая струйка.

— Вы не имеете права, — «булькал» гад. — Когда отец обо всем узнает, вас вышвырнут из Академии…

Рэн невозмутимо изогнул бровь.

— Ты прав. Ему будет интересно узнать, что его сын убийца и насильник.

— Чушь! — Ишен побелел, болтаясь над полом, словно был подвешен на крючок. — Безродная девка сама согласилась.

— Сильно сомневаюсь, — от голоса Мальера бросило в дрожь.

Если бы я не знала его достаточно хорошо, решила передо мной — жестокий, беспринципный хищник, привыкший рвать свои жертвы на куски.

Рэн неуловимо повёл рукой, и невидимая сила впечатала Винсана в стену. Потом в другую. И опять в ту же самую, где остался кровавый след. Герцогство мотало от стены к стене, будто марионетку на верёвочках, вдалбливая в камень с беспощадным напором. Вот, он перестал сопротивляться, вот уронил голову на грудь.

— Никто не смеет делать больно моей иннэ-али, — рычали в темноте. — Уясни это раз и навсегда.

Полудемон был в бешенстве. Свирепый и хищный, казалось, убьёт Винсана в этом мрачном коридоре. Я испытывала к парню лишь презрение и ненависть, но становиться причиной его смерти не желала.

Повернулась на спину, глядя на мужчину снизу вверх.

— Рэн?

Окутанный сумраком, он по-настоящему пугал. И эти два горящих огнём глаза наводили трепещущий ужас. Высший маг Арруна. Опасный и тёмный.

Сглотнув, снова его позвала.

Винсана перестало болтать. Мгновение тот висел неподвижно и, наконец, рухнул на пол грудой кровавого тряпья. Через миг мою голову обхватили теплые ладони.

— Да, иннэ-али?

— Не убивай его, — попросила сквозь слезы.

Винсан заслуживает приличную порку, но марать о него руки все же не стоит.

Мальер неохотно кивнул. Цепкий взгляд ощупывал моё лицо и тело, а пальцы добрались до шишки на макушке.

Я поморщилась от боли.

А через мгновение была подхвачена крепкими руками.

— Прости, — глухо произнёс.

— Больно, но уже не так сильно, — призналась, когда он куда-то понёс.

— Прости, что оставил на балу, — пояснил Рэн. — В лазарет поступили раненные оборотни, пришлось срочно оказывать помощь. — Тут зло поморщился. Янтарь в глазах налился мраком. — Давно знал, что Винсан подонок, но не думал, что пацан опустится до насилия.

Пелена медленно разрывалась.

Я тонула в мужском тепле, жалась к твердой как камень груди. Крепкие руки, лимонный аромат и уверенность, от какой всегда бросает в дрожь. Мерзость после пережитого постепенно отпускала.

Обвила Рэна за шею, уткнулась в плечо. Выходит, покинул меня из-за раненых?

Нет, все равно на него злюсь.

Кстати, а как он понял, что мне грозит беда?

В памяти всплыл недавний жаркий сон и хриплый шепот: «Теперь на тебе личная защита Дома Анкхар. Когда будет угрожать опасность, Анжелина, я почувствую, где бы ты ни была и приду».

Я искренне считала это грёзами. Теперь выясняется — не совсем?

— А что Винсан? — Спросила, когда Рэн завернул к лазарету.

— Завтра ничего не вспомнит.

Я улыбнулась.

Представляю его рожу, когда герцогство очнётся среди коридора — весь в синяках и с мокрыми штанами. Пусть скажет спасибо, что не убили. За такое… Крепче прильнула к груди полудемона, вдыхая невероятный аромат с кислинкой. Словно почувствовав, он жарче обнял в ответ.

— Приложим к твоей шишке лёд и в постель, иннэ-али.

— Хорошо.

Как странно он ко мне обращается.

Демоническое словечко? Уточнить не решилась.

… Когда Рэн сказал — в постель, я думала речь идет о постели в моей комнате, на худой конец — о койке лазарета, однако мужчина принёс в свою спальню и уложил на роскошную кровать с балдахином.

— Устраивайся, — строго велел.

Я наткнулась на темный, мерцающий взгляд и поняла, что спорить бесполезно.

Через минуту к макушке приложили куль с зачарованным льдом.

— Держи десять минут.

Мальер с невозмутимым видом укрыл меня воздушным одеялом, принёс горячий чай и куда-то пропал. Давно перевалило за полночь. Бал, скорее всего, уже закончился, все разошлись по комнатам. Я подумала, что надо бы тоже вернуться к себе — негоже ночевать в кровати постороннего мужчины, но как только эта мысль мелькнула в голове, кольцо на пальце разогрелось.

Странное оно. И пугающее. Как и хозяин украшения. Я немного полежала с закрытыми глазами и, когда совсем стало тихо, решила подняться, но вместо этого… застыла. Рядом, полубоком лежал Рэн. Завораживающие янтарные глаза водили по моей фигуре снизу вверх.

— Боль прошла?

Механически кивнула. Сейчас думала не о боли, а о мужчине в своей кровати. Или в его кровати… господи, в Академии я потеряла последний стыд.

— Спасибо, пойду.

Цепкая пятерня впилась в моё запястье.

— Ты никуда не пойдёшь, Анжелина.

Меня развернули спиной, притиснули к груди и, устроившись сзади, уткнулись лицом в растрёпанные волосы. Сцапали крепко, опустив руку на живот. Хорошо, хоть рубаху и брюки не сняли.

Нет, в глубине души я знала — в отличие от Винсана, доктор не будет ко мне приставать. Напротив, только и делает, что бережёт мою честь. И все же лежать в одной кровати с едва знакомым мужчиной очень неловко.

— Не бойся. Я тебя нетрону, — жаркое мужское дыхание скользит по шее. — Но эту ночь ты должна провести со мной.

Я вспоминаю загадочный ритуал.

— Почему?

— Надо, — настойчиво отвечает полудемон. Он что, улыбается? — Здесь ты в безопасности.

… На удивление я уснула практически сразу.

И опять перенеслась в таинственный зал с хрустальными надписями на золотистых стенах, где господин Мальер меня целовал. В большие полукруглые окна лился свет серой луны, нас окружала дорогая мебель, бархатные портьеры и круг из разожженных свечей. На зеркалах играли отблески тусклого золота, а еще там отражались две гибкие тени. Моя и Рэна. Прижавшись друг к другу, мы кружились в медленном танце.

Он больше ни о чем не спрашивал.

Просто прижимал меня к себе, и мы парили, двигаясь по залу в окружении танцующих духов. Легкие, невесомые, а на наших пальцах сверкали камни церемониальных колец. Было так приятно льнуть к надежной, твердой груди, ощущать его дыхание на коже, купаться в защищенности. Все происходящее казалось правильным. Дарило наслаждение, наполняло сердце непередаваемым чувством счастья. Не нужно притворяться, изображать кого-то другого. Я была собой и задыхалась от нахлынувших чудесных ощущений.

— Иннэ-али, — шепчет на ухо мой мужчина. — Отныне мы связаны. Ты и я.

… Как и каждое утро до этого, я пробудилась от заунывного грохота штормовых волн о скалы.

День сегодня выдастся особенно ветреный. И очень мрачный, подумала сонно. Обернулась в поисках Рэна, но место оказалось пустым.

Решив, что хватит валяться в чужой постели, я откинула одеяло и отправилась в уборную. Смотреть на себя в зеркало было страшно. На правой скуле темнел синяк, нижняя губа разбита. «Удачно» я вчера приложилась о пол, когда Винсан меня ударил. Впрочем, еще легко отделалась. Даже думать боюсь, что бы со мной было, доведи эта самодовольная скотина задумку до конца.

Разгладив волосы пальцами, вернулась в спальню, чтобы попросить Рэна одолжить мне мужскую одежду. Не в бальном же платье идти в общежитие, в самом деле. И тут встала столбом.

В кресле у камина сидела мисс Золейман с распущенной копной огненно-рыжих волос. Отбросив голову на спинку и закрыв глаза, соблазнительница неторопливо расстегивала пуговички на темном платье. Ее плечи были обнажены, а теперь стал заметен телесный корсаж в белой вышивке и полная грудь.

Ощутив чьё-то присутствие, она улыбнулась.

— Рэн, дорогой?

А потом увидела меня, и смазливое личико с зелёными глазами перекосило от ревности.

— Ты еще кто такая? Какого Низшего делаешь в его спальне?

Глава 27. Метка метке — рознь

Я хотела задать ей тот же вопрос.

Уже набрала воздуху в грудь, когда взгляд крикливой дамочки упал на моё ритуальное кольцо. Сильвию перекосило от ненависти.

— Что?!

Вскочив из кресла, она с такой прытью схватила меня за руку и дернула, что в плече стало больно.

— Откуда у тебя это? Украла?

— Не смейте обвинять меня в краже. Господин Мальер сам подарил.

— Тебе? — Брезгливый взгляд окинул с головы до пят. При чем, босых пят. — Ты не имеешь права его носить!

— Это почему?

— Потому что такие кольца демоны дарят своим… — В огромных глазах напротив сгущались сумерки. Она зло поморщилась. — Я тебя раньше не видела. Как твоё имя? Откуда приехала?

Меня опалило яростью и презрением. На лбу выступила испарина.

Я уже хотела послать ее подальше, ведь раскрывать свою личность не собиралась, как вдруг Золейман перебила:

— Плевать. Убирайся. Он все равно — мой!

Ее слова еще витали над полом, когда по спальне пронесся ледяной порыв. Утренний рассвет поблек и от стены до стены прокатился тяжелый рокот:

— Она никуда не пойдёт.

Киаррэн переступил порог с мрачным лицом. Янтарь в глазах — чистый огонь. Белые волосы шевелит невидимая сила. Руки сунуты в карманы брюк.

— Это ты уйдешь, Сильвия.

Преподавательница опешила.

— После всего, что я для тебя сделала, гонишь меня?

— И что ты сделала, позволь спросить?

Я прижалась к стене, стараясь не вмешиваться в спор бывших любовников. Будь моя воля, вообще бы сбежала. Но Рэн перегородил выход из спальни своей внушительной фигурой.

— Спасла после измены этой шлюхи Амелии, — сахарным голоском напомнила Сильвия.

Рэн усмехнулся.

— Всё бросила, — продолжала женщина. — Принесла себя в жертву, приехав вслед за тобой.

И прыгнула в койку, добавила мысленно.

— Я тебя сюда не звал, — равнодушно заметил полудемон.

— Вот как? — Полный ненависти взгляд обжёг сначала доктора, потом меня. — Нашёл новую игрушку? Я теперь не нужна? Что ж, смотри, не потеряй ее, любовь моя.

— Смеешь угрожать? — В мужском голосе гремел металл.

Я зябко поёжилась, будто окунулась в ледяную прорубь. А вот Золейман не отреагировала.

— Зачем? Поиграешь, — кивок в меня, — и тоже бросишь. Вы, демоны, влюбляетесь всего раз в жизни. Ты давно влюблён в Амелию. Вот только ей твоё сердце не нужно, и она легко его растоптала. Не так ли, котик?

Рэн сузил глаза, окутываясь плащом из сумрака.

Сильвия ходила по тонкому льду, не осознавая, что дразнит разъяренного хищника. Ей бы замолкнуть, уйти, но нет: она продолжала изливать собственный яд.

— Слышишь, деточка? — Посмотрела мне в лицо, — не обольщайся на счёт него. Как бы ты ни была хороша в постели, он все равно тебя не полюбит. Никогда. Его сердце отдано другой. Ты лишь жалкая замена. Подстилка.

— Уходи, — холодно прорычал мужчина.

Хмыкнув, Золейман натянула платье на плечи и с гордо поднятой головой вышла из спальни. С ее уходом по стенам и потолку пробежались красноватые сполохи. Рэн переустановил защитные плетения, отныне вход в его покои был ей запрещён.

Я выдохнула напряжение.

Кто эта леди Амелия, которую так страстно любит Рэн? И почему Золейман взбесилась, увидев на пальце безобидное кольцо?

Из размышлений вырвал хриплый голос.

— Знаю, о чем ты думаешь.

Мальер приблизился вплотную и обнял меня за плечи, притягивая к себе.

— Поверь, всё, что было сказано, правда — только наполовину.

— Нет… — Я подняла голову. В груди было холодно и липко. — Не надо ничего объяснять. Ваша личная жизнь меня не касается.

Над головой скрипнули зубами. Хотели возразить, но, по-моему, в последний миг передумали.

— Ладно. Как спала?

— Хорошо, — мне все отчаянней хотелось сбежать. — До занятий меньше часа. — Я шевельнулась в жарких объятиях. Во сне воспринимала их как нечто правильное и приятное, сейчас же испытывала неловкость. — Хотела бы одолжить у вас мужскую одежду и пойти.

Демон буравил глазами еще минуту, словно читал обрывки мыслей, которые ему крайне не нравились. Наконец, цепкие пальцы разжались.

— Я верну, — пообещала, когда мужчина достал из шкафа рубаху и брюки из тонкого льна и бросил на кровать.

— Само собой. Переодевайся. Жду в гостиной.

— Ждёте? — Искренне не поняла.

— Чтобы проводить в общежитие. И не спорь, — он властно глянул через плечо. — Не хочу, чтобы с моей иннэ-али опять что-нибудь приключилось.

* * *

Киаррэн проводил до комнаты, затем провёл ладонью над кольцом. Оно окуталось чернильным дымом, истончилось и пропало. Чувствовать, его чувствовала, а видеть — нет.

— Это на время. Пока прячешься под внешностью Эдварда, — пояснил загадочно и ушёл.

Я переоделась, приняла душ и вместе с сокурсниками Ксаной и Альбертом отправилась на учёбу. Класс был уже полон, когда мы пришли. На удивление — после бала явились все, кроме Винсана. Место герцогства пустовало. Из беседы парней, поняла — он остался сегодня в общежитии.

— Вчера так надрался, что с пьяных глаз влетел в колонну и расквасил физиономию, — хохотал Эмиль.

— Поделом, — с умным видом выдал Пит. — Бал устраивают ради танцев, а не ради халявного вина.

— О, — в беседу включился Рауль, — кажется, кто-то обзавёлся вчера подружкой?

— Не ваше дело, — бросил конопатый.

— Наше, наше, — возразили близнецы. — Рассказывай.

Я привычно заняла последнюю парту, после чего в класс выплыло старое умертвие Пульхерия Ори в жутком черном балахоне: согбенная и с дребежащим голосом несмазанной телеги.

— Доброе утро, группа. Начинаем историю магии. Тема: «Выдающиеся маги-защитники Норденвэлла».

Первую лекцию сменила вторая, мы очутились на уроке куратора Велиала. Всю пару нас безжалостно мучали, требуя плести заклинания защиты второго уровня и удерживать в активном состоянии. А потом отослали на занятие Дюрбэ. Уж не знаю почему, но глава Академии был сегодня не в духе.

— Так, студенты, — оборотень начал без приветствия. — Поговорим об энергетических метках, которые ингубусы оставляют на телах выбранных ими в жертву магов.

И сорвал с зеркала-ловушки покрывало.

В гладкой синеве проступили очертания косматого монстра. Мы отпрянули, ведь в следующий миг нас обожгли два горящих огнём раскосых глаза.

— В первую очередь ингубусы, — ректор ткнул в зеркало пальцем, — подбирают подходящий объект среди смертных для подпитки. И после этого через прикосновение наносят на тело «мертвую печать».

— Как она выглядит, магистр?

— Как темный завиток. Она нечувствительна, ее ничем невозможно свести. Пока ингубус питается вашей жизненной силой, на теле будет «висеть» печать. Если он вдруг теряет к магу интерес и перестаёт его поглощать, печать пропадёт. Но обычно падшие высасывают жертву досуха. И делают это очень быстро. От нанесения печати до смерти может пройти всего несколько часов.

Мне вспомнился убитый маг на путях. Иссушенная мумия; скелет, обтянутый кожей. Видать, падший страшно оголодал среди таёжных лесов. Интересно, что заставило его забраться так далеко? Обычно охочие до магии твари кочуют вдоль южных рубежей и почти никогда не забредают на Север.

— Распознать метку ингубуса поможет солевой кристалл, — продолжал ректор. — Достаточно приложить кристалл к подозрительному месту на теле и, печать, если имеется, проступит. Можно опустить его в ванну, можно в озеро и затем искупаться. Приемов распознавания нехорошей печати великое множество.

На ладони Дюрбэ возник прозрачный как стекло магический артефакт. По форме он напоминал хрустальный кулон средних размеров, оправленный железным ободом. Как-то в детстве, играя на заднем дворе усадьбы Алленсворт, я заметила далеко внизу — в зеленой долине двух мужчин. Ухоженные, высокие, в дорогом одеянии — все говорило о их высоком происхождении. Вот только почему-то они шли пешими. А потом на груди у обоих я рассмотрела хрусталики на толстой цепочке, сверкающие белыми искрами.

Защитники, щелкнуло в мозгу.

А эти необычные и красивые украшения — легендарные солевые кристаллы. Городские байки Хэтума гласят, что солевые кристаллы активируются только в руках магов-защитников. Всем остальным они показывают неверный результат.

— Любой рабочий кристалл перед использованием надо инициировать. То есть осуществить привязку к его владельцу-защитнику, — объяснял Дюрбэ. — Если привязка состоялась, ни продать, ни отказаться от кристалла вы уже не сможете.

— А передать по наследству? — Раздался вопрос с соседнего ряда.

— По наследству? — Дюрбэ криво усмехнулся. — Это возможно. Но только после вашей кончины.

Мы дружно взяли карандаш и записали.

Дальше ректор перечислял виды «печатей», то, как можно понять — свежая она или застарелая. Рассказал, как разорвать «связь» между жертвой и ингубусом. Для этого всего-то необходимо приложить к демонической печати чистое серебро.

— Есть еще один вид печати, — зловеще молвил мужчина.

Без понятия, как остальные, а я всё не могла отвести глаз от жуткого зеркала и зябко ежилась. В синеватой белизне скалился и скрёб поверхность когтями пленный ингубус. Словно предупреждал, что однажды обязательно вырвется и тогда нам всем несдобровать.

— Речь о печати, которая возникает, когда падший завладевает человеческим телом.

— То есть, когда переносит сознание в человека, магистр?

— Верно. Физическое тело падшего погибает и ингубус начинает жить в теле человека. Как мы помним, личность человека с этой минуты стирается. Он умирает.

— Ходячий мертвец, — шепнул Эмиль. — Жуть.

— С этими ходячими мертвецами, студент, вам и предстоит бороться после получения диплома. — Жестко гаркнул ректор. — Слушайте внимательно.

Эмиль насупился.

— Я слушаю.

— Так вот, когда ингубус переселяется в тело человека, у последнего на запястье расползается темное бесформенное пятно. Оно горячее и смердит. Не сильно, но если принюхаться, можно учуять трупное разложение.

— Супер, — фыркнула Ксана. — Нам всю жизнь придётся нюхать чьи-то запястья.

Группа сдавленно захихикала.

Честно, было смешно. И грустно тоже. Если выберем профессию — защитников, никуда не денемся от этой части ритуала изгнания.

Вдруг дверь распахнулась, внутрь вбежала перепуганная Золейман.

— Ректор Дюрбэ, там…

— Что такое? — Он сразу насторожился.

— Вам лучше увидеть.

— Всем сидеть на местах, — гаркнул мужчина и выскочил вслед за женщиной.

Мы, естественно, не послушали и кинулись следом.

Сегодня было особенно мрачно.

В трубах и на чердаках визжал промозглый ветер. Коридоры пленяли зловещие тени, в переходах дрожал синий мрак. Мы повернули за ректором и очутились на первом этаже около учебного склада. Тяжелая дубовая дверь оказалась распахнута, оттуда несло сыростью и темнотой, а рядом…. лежала неподвижная преподавательница в черном балахоне.

Я чуть не пискнула, когда узнала «умертвие» Ори. Женщина раскинула руки и не двигалась. Полуслепые стеклянные глаза смотрели в никуда. Лицо — бледная неживая маска со вздутыми синими жилами. Из строгой прически торчали седые пучки.

— Она же только что вела занятие, — ошеломленно сказала Ксана.

— Прошло четыре часа, — напомнил Альберт, в то время как ректор с Сильвией склонились к старушке. — За это время могло случиться, что угодно.

— И случилось, — мрачно подтвердил Рауль.

Вокруг начали шептаться, строить версии.

— Что скажете, ректор? — Спросила бледная Золейман.

— Когда вы ее нашли?

— Когда отправилась на склад за ингредиентами для практической. Что с ней?

Ректор мрачно покачал головой.

— Миссис Пульхерия Ори умерла. И, боюсь, не своей смертью. Старой леди помогли.

Новость потрясла до глубины души. Сначала студент, теперь безобидная перечница. Кому вообще понадобилось ее убивать?

— Расступитесь, — властно приказал незнакомый голос. — Дорогу.

Через нас к месту преступления пробивались двое мужчин.

Первый был немолод, с угрюмым, но умным лицом и роскошными бакенбардами. В темном плаще и шляпе, что сразу выдавало в нём столичного щеголя. В одной руке нёс трость, в другой чемоданчик. За ним шагал еще один.

Я отшатнулась, даваясь спёртым воздухом.

Молодой; с жестким взглядом и в хорошей одежде. Вторым был мой опекун, чудовище, от которого я с таким трудом сбежала! Совсем не изменился. Гордый и надменный, будто уже заполучил мою магию себе.

— А, господа законники пожаловали, — ректор выпрямился и протянул руку. — Очень вовремя.

— Добрый день, — поздоровался первый. — Я — Малиус Вир. А это Олейв Дилайн. Мы — дознаватели.

— Добрый, — сказал опекун и вслед за первым подошёл к убитой. Перехватил чемоданчик. — Нам доложили об одном убийстве. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — ответил глава Академии. — Просто пока вы добирались, произошло новое нападение. На сей раз жертвой стала преподавательница.

Глава 28. Неприятели

Опекун меня не узнал.

Холодный мужской взгляд некоторое время скользил по нашим лицам и устремился к старушке Ори.

— В таком случае, мистер Дюрбэ, мы бы хотели разместиться и приступить к следственным действиям.

— Да, да, — ректор позвал законников за собой. — Провожу в ваши комнаты, господа. А вы, — суровый оборотень окинул нашу группу, — марш в общежитие. Занятия на сегодня окончены. Чтоб духу вашего не было в Академии. Мисс Золейман проследите.

— Конечно, — дамочка хлопнула в ладони. — Студенты.

Я еще раз бросила взгляд на убитую миссис Ори и, внутренне передёргиваясь, поспешила за остальными.

… Был уже вечер, когда ко мне заглянули Альберт с Ксаной и близнецы. На улице ревела метель, напоминая вой голодных духов. Слушая сокурсников, я растирала плечами ладонями и тревожно поглядывала на часы.

Из слов друзей узнала следующее: дознаватели перекусили в столовой и вернулись к складу с инвентарём. Долго там «вынюхивали», изучали следы на теле преподавательницы, а потом отправились к маяку, где мы когда-то нашли Рика.

— Законники считают, эти два убийства связаны, — делился соображениями Альберт. — Кстати, собираются всех допросить.

— Прям всех? — Уточнила.

— Представь, сколько это займет времени.

— Если профессионалы, недолго. Слышала, начнут с Ишена.

— Почему с него?

— Он нашел труп Рика первым, — пояснила Ксана. — Вдруг, что-нибудь вспомнит.

— Ага. Как его убивал, — усмехнулся Рауль.

Я покачала головой.

Герцогство, конечно, гад, но почему-то, кажется, с этими убийствами не связан. Истинный убийца умён и расчётлив, у него свой план, а Винсан обычно прёт напрямик, не задумываясь о последствиях.

Вдруг из коридора послышался шум.

— О, — Альберт встрепенулся. — Похоже, идут.

— Уже? — От неожиданности подскочила.

Не думала, что так скоро окажусь с опекуном лицом к лицу. Иллюзия работает, но мало ли у Дилайна интуитивных способностей. Заметит, кто перед ним и свободе — конец.

Не успели эти темные мысли промелькнуть в голове, дверь заскрипела: на пороге возник ректор с законниками.

— Думаю, начнём отсюда, — произнёс бархатистый голос человека, постепенно стиравшегося из памяти. И вот он снова рядом.

На меня с прищуром глядел Дилайн. Вдоль лопаток скользнула липкая капля, я передернулась.

— Тогда возьму следующую комнату, — согласился его напарник.

Ректор прочистил горло.

— Разумеется.

И бросил на меня по-отечески озабоченный взгляд, будто стремился поддержать. Затем пригласил Малиуса и студентов за собой.

— Освобождаем комнату.

— Держись, приятель, — Альберт хлопнул меня по плечу и вышел последним.

Я и Дилайн остались вдвоём.

Опекун заметно изменился. Когда в последний раз его видела, передо мной был холёный аристократ, довольный жизнью. Побег подопечной и сложное, запутанное дело отпечатались на мужском лице усталостью и раздражением.

Олейв постоянно был зол и едва скрывал это за маской учтивого дворянина.

Дернув губами, он мельком осмотрел мою комнату и устроился на стуле «верхом».

— У меня несколько вопросов. Начнём.

В его руках в перчатках возник блокнот.

— Твоё имя, парень?

Я сглотнула. Виски начинала колоть ментальная магия. Чувствовала, как опекун осторожно прощупывает мои защитные плетения, но пока держала их на уровне.

— Эдвард.

Он записал.

-… Сатро. — Я опять нарочно укоротила фамилию, избавив от дворянской приставки.

Дилайн вдруг вскинулся, обжигая глазами.

— Знал я одну дель Сатро, — пробормотал. — Та еще штучка.

— Однофамильцы, — пожала плечом.

— Так. — Похоже, поверил, так как снова уткнулся в блокнот. — Это ты нашёл труп студента?

— Не совсем. Рика нашёл Винсан, а мы помогли отнести в лазарет.

— Вы — это кто?

— Я, Альберт Кастэр, близнецы из пятнадцатой комнаты и была еще девушка. Мия Ансур с факультета темных искусств.

— Где вы его нашли?

— У маяка.

— Когда?

— Около шести вечера. Уже стемнело.

— Заметил до этого или после что-нибудь подозрительное?

Будь передо мной обычный законник, я бы охотно рассказала об угрозе на двери своей комнаты. Да много бы чего поведала, но напротив сидел хищник с черной душой. Я страшно его боялась и от того отрицательно качнула головой.

— Нет.

Пытка вопросами длилась десять минут. При этом опекун странно на меня поглядывал. Иногда, чудилось, Олейв видит сквозь иллюзорное заклятие. Уж очень странно кривились мужские губы, а глаза лихорадочно блестели.

Ума не приложу, как сохранила все эти минуты нечеловеческое спокойствие. Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Помогло только то, что я сцепила их в замок и устроила на коленях.

Когда уже решила, что допрос окончен, мужчина поднялся и начал прохаживаться по комнате. Напор ментальной магии медленно нарастал.

— Ты живешь один?

— Один.

— Почему?

— Никто не пожелал жить вместе с простолюдином, — ответила сипло.

— Бедняк, Эдвард?

— С рождения.

— И поступил в Академию? Похвально.

Я молила духов, чтобы Дилайн скорее убрался. Однако, чем больше мысленных молитв улетали на небеса, тем любопытней становился непрошенный гость. Он полистал учебники по магии, заглянул в шкаф для одежды, прошелся рукой по ученическим мантиям на вешалках.

Стало нехорошо. Сейчас откроет бельевую тумбу и заметит женское бельё. После этого, маг разума сразу поймёт, что я не та, за кого себя выдаю. И незамедлительно вторгнется в голову, чтобы считать личность…

Когда Дилайн потянулся к ручке тумбы, я поняла — всё пропало. Решила его отвлечь и уже поднялась, чтобы крикнуть: «я кое-что вспомнила», как вдруг над полом свистнул сквозняк, с шумом распахивая входную дверь… На пороге стоял Мальер.

Мужские взгляды скрестились подобно клинкам двух дуэлянтов.

Воздух комнаты угрожающе разогрелся, лампы начали трепетать.

Я перевела взгляд с одного напряженного мага на другого и с удивлением сообразила — эти двое хорошо знакомы.

Первой мыслью была — они сейчас сцепятся в рукопашной, настолько свирепыми и мрачными были их лица. И уже набрала воздух в грудь, чтобы позвать на помощь, но тут произошло нечто удивительное. Имперский дознаватель склонился в глубоком поклоне. С видом человека, которому не оставили выбора.

— Милорд.

Рэн — мрачный и суровый — небрежно кивнул.

— Дилайн.

— Не ожидал встретить вас в Северной Магической Академии.

— Отчего же?

Опекун разогнулся.

— При Дворе гуляет множество слухов о вашем внезапном исчезновении. Одни связывают это с изменой леди Амелии, а другие…

В глазах Рэна сгустился сумрак. Дознаватель сглотнул.

— Поговаривают, вы отправились в Арруан.

— Зачем мне это?

— Заявить о законных правах правящему Дому Анкхар. Или устроить переворот.

Рэн усмехнулся.

— Домыслы, Дилайн. Всё это домыслы.

— Ясно, милорд, — опекун был напряжен. Беседа его угнетала, он на силу сдерживал злость.

Бросил на меня долгий взгляд что-то молвить, но Мальер перебил:

— Если допрос окончен, заберу Эдварда в лазарет.

— Парень болен?

— Не в том смысле, — полудемон усмехнулся. — Вчера на балу защитил честь дамы и заработал синяков.

— Вот как? — Дилайн похвалил. — Браво, юноша.

Я перевела глаза с одного на другого. Неприязнь доктора и дознавателя растекались по воздуху раскаленными дуновениями. Они едва выносили общество друг друга, как магия Огня и Льда, что сталкиваясь в сосудах безумного алхимика, сметает всё на пути.

Олейв убрал блокнот в карман.

Уходить не хотел. Цеплялся глазами за интерьер, детали, что-то выискивал. И в то же время опасался не подчиниться более сильному противнику.

— Если возникнут вопросы, я еще загляну.

Машинально кивнула. Впервые увидела того, перед кем Дилайн спасовал. А ведь до этого считала его могущественным и безжалостным: способным на всё.

Дверь за мужчиной закрылась, и лампы одновременно выровняли сияние.

Рэн в два шага очутился рядом, обхватил меня за плечи и посадил на кровать. Я все еще была под впечатлением от встречи с опекуном. Дернулась лишь, когда голову приподняли за подбородок и коснулись разбитой губы.

— Как вы здесь оказались?

Доктор прощупывал большим пальцем вчерашние синяки и ссадины.

— Почувствовал твой страх.

— Как тогда? Когда Винсан пытался меня изнасиловать…

— Да.

Посмотрела мужчине в лицо. Холоден, собран, демонически красив.

— Теперь всегда будете появляться?

— Только, когда нужен своей иннэ-али.

Беглый взор на тумбу с бельём, долгий вздох. Опять Киаррэн спас меня в последний момент, уже даже неловко.

— Вы так просто разговаривали с Дилайном. Хорошие знакомые?

— Более-менее, — он потрогал мою припухшую губу. — Я другого не понимаю, почему ты выбрала в опекуны такую сволочь, — добавил равнодушно.

Внутри всё перевернулось от ужаса. Подскочила, но моментально была усажена назад.

— Перестань, — прорычал холодно. — Я тебя не выдам.

— Нет? — Я так сильно прикусила от волнения губу, что во рту стало солоно.

Полудемон покачал головой с усмешкой.

— Запали мне в душу, леди дель Сатро.

— Шутите, господин Мальер?

— Демоны не шутят, — заявил резко.

Я совсем запуталась, а он задал новый вопрос.

— Дилайн тебя домогался? К чему-то принуждал? Почему ты сбежала?

Обхватила браслет — подавитель темной магии. В какой-то степени — да.

— Анжелина, — Рэн сжал за плечи и заставил посмотреть себе в лицо.

Я очень хотела избавиться от тяжести на сердце и рассказать. Правда, когда решилась, грудь затянуло хрустким льдом. Я его даже не знаю. Вдруг милорд такой же как дознаватель? Или хуже?

— Всё очень запутано.

— Распутай.

Помотала головой, давясь словами.

— Дело в магии….

— Твоей? — Нахмурился, будто о чем-то вспомнил. А потом так посмотрел, что стало жарко и чуточку страшно.

Вырвавшись, я отскочила к окну и уперлась лбом в холодную раму.

— Вам не всё равно? Чего вы хотите?

— Защитить тебя Дилайна.

Как все демоны Арруана Рэн перемещается бесшумно. Его крепкие пальцы опускаются на плечи и, сжимая, притягивают к себе. Чувствую, спиной его твердую грудь. Горячее мужское дыхание болезненно обжигает открытую шею.

По телу вдруг пробегает морозный ветерок и внутри пробуждается дрожь. Сладкая, волнительная, разливающаяся под кожей пряным возбуждением. Рядом с ним я всегда очень странно себя чувствую. Теряюсь, начинаю смущаться, а вот теперь еще и лихорадочно сглатываю стоны удовольствия.

Чтобы хоть немного остудить лицо, шепнула.

— Опекун так перед вами заискивал. С чего бы это?

Если уж сильнейший маг империи опасается обычного студенческого «доктора», мне тоже следует.

— Предположи? — Коварная усмешка.

Порой я думаю, он просто играет с неопытной человечкой.

— Боится вас.

— Еще варианты?

— И ненавидит, — и тут поняла, — ваша защита, это месть? Узнали, кто мой опекун и решили насолить?

Слова еще срывались с губ, когда жесткие мужские пальцы крутанули лицом к себе. Я окунулась в горящий адским пламенем бешеный взгляд.

— Какое неожиданное умозаключение, — прорычал. — Увы, разочарую. Кто твой опекун я узнал уже после того, как решил помочь испуганной девчонке. Да, между мной и Олейвом давняя вражда. На то есть причины, поверь. Ты не при чём.

— Мне больно, — вскрикнув, рванулась из жарких объятий. — Пустите.

— С недавних пор имею полное право тебя обнимать. И даже больше.

— С какой это стати?

— С той, иннэ-али, — губы Рэна оказались в опасной близости от моих, — что ты сама дала своё согласие.

Церемониальное кольцо вдруг стало горячим, камень заиграл оттенками зимнего солнца.

— Согласие?

— Не догадываешься? — Коварно усмехнулся.

А мне вдруг стало страшно.

— Мистер Мальер, вы меня пугаете.

Полудемон сузил глаза, наблюдая за тем, как я трясу кистью с сияющим кольцом. Небрежно перехватил за запястье, сжимая, и камень — алый кровавый рубин — потух.

— Сегодня дознаватель больше не придёт, — мрачно произнёс, меняя тему. — Спи спокойно. И еще, Анжелина, не вздумай покидать пределы общежития. Убийца где-то рядом. Не давай лишнего повода для преступления.

— Буду в комнате, — буркнула, чтобы не злить мрачного, как тьма мужчину. — Обещаю.

Рэн как-то тяжело вздохнул. В янтарных глазах горело столько нечитаемых эмоций, темных, противоречивых. Он собрался погладить меня по щеке, правда, в последний момент передумал и, отдёрнув руку, вышел из комнаты.

А у меня в голове гремели пугающие слова: «сама дала своё согласие».

Неужели по незнанию я совершила какую-то глупость?

И как с этим связан доктор Мальер?

Глава 29. На один шаг ближе к Нему

Я битый час сидела в пустой библиотеке, обложившись книгами о ритуалах. Тёмные, на любовь, смертельные, призывающие духов — перечитала сотни самых разных. Во многих использовались артефакты, в других кровь, в третьих личные вещи заклинателя. И ни в одном я не наткнулась на упоминания о кольцах и вообще украшениях. Этот факт сильно тревожил.

Рэн надел мне на палец кольцо и сказал, что я сама дала своё согласие. На что?

Нервно потёрла лоб.

Вот чувствовала — не следует идти на бал, но Кай был таким убедительным. Очарованная белозубой улыбкой, я согласилась, а в итоге прошла загадочный арруанский ритуал. Обряд определённо был демонический. Теперь точно уверенна. У людей таких не бывает. Я дважды подходила к библиотекарю с просьбой показать книги об Арруане. Всё, что мне выдали — тонкий справочник с предостережениями.

Арруан — опасное королевство-пустыня. Союзы демонов и людей очень редки, дети-полукровки рождаются еще реже. Не совру, если скажу, что на всю нашу огромную Империю их наберётся не больше тысячи. Хотя, возможно, в Арруане гораздо больше. Мы — люди никогда не бывали в их песчаных городах и мало что знаем.

После окончания войны на границе двух стран возвели Темный Заслон. Во-первых, чтобы отбить охоту у любопытных магов тайно наведаться в королевство пустыню. Во-вторых, дабы пресечь попытки ингубусов пробраться на наши земли. Ингубусы все равно пробираются, зато мы — люди вот уже без малого двадцать лет надёжно отрезаны от Арруана магической стеной.

Взгляд снова упал на кольцо. Рэн прекрасно знал, что делает. Явно готовился к обряду не один день. Выбрал время, место и, сцапав меня, утащил в загадочный зал, где окольцевал. Вот не хочется думать о дурном, но мысли так и лезут, гаденько посмеиваясь.

Дала свое согласие…

Ну, доктор Мальер, если это то, о чем я думаю, я вам устрою.

— Нашёл, что искал? — Между столов ходил седой библиотекарь в очках-окулярах и собирал забытые студентами учебники.

Вздохнув, оттолкнула бесполезный справочник. Рядом высились еще две стопки фолиантов.

— Не совсем.

— Имеется еще Закрытая секция, — поведал библиотекарь.

Это уже интересно.

— Где?

— Там, — указал в сумрачную даль, куда убегали бесконечные ряды стеллажей.

Я бодро поднялась, раздумывая, какие сведения буду искать, и тут меня осадили:

— Куда рванул? На секции защита. Чтобы попасть нужно разрешение, подписанное ректором. У тебя имеется?

Только обрадовалась и такое разочарование.

— Нет.

Библиотекарь усмехнулся.

— Тогда тебе там делать нечего. И вообще, шёл бы уже к себе. На улице темнеет. Сам знаешь, по указу Дюрбэ ходить по замку в одиночку после заката запрещено.

До заката — тоже, фыркнула мысленно. С другой стороны, мужчина прав. Если Рэн узнает, что шатаюсь по пустым галереям одна, очень разозлится. А мне совсем не хочется познать на себе гнев милорда с глазами цвета янтаря.

Я поплелась в Башню общежития.

Погода опять лютовала: под крышами свирепо свистело, за окнами кружился колючий снег. В переходах гуляли клочья мрака. Где-то слышались голоса, которые сразу затмевал грохот волн. Я вывернула к главному холлу и тут против воли замерла. Впереди, в уютной нише, облитой светом бежевой лампы, стояли Кай и девица с бала. Это была она. Красотка, что Кай увёл танцевать. Легкая, крепкая, воплощение женственности и силы одновременно. Они весело болтали и смеялись.

Я попятилась в темноту.

После бала мы с Каем не виделись. Друг был занят в патрулях, я — учёбой, как-то не довелось. Думала, он сам меня найдёт, объяснится. Да хотя бы скажет: извини, Анжелина, мне нравится другая, у нас ничего не получится. Видимо, решил, что обойдусь.

Вдруг Хидинс повернул в мою сторону голову, его ноздри раздулись, вбирая морозный аромат.

— Что такое? — Спросила девушка.

Кай нервно сощурился.

— Ничего.

Учуял меня, но вида не подал? Усмехнулась.

Всё с вами понятно, мистер Хидинс. Не буду мешать.

Вжалась в холодную стену и бесшумно скользнула в переход. До общежития еще топать и топать. Просторные коридоры, пустые галереи, высокие сводчатые потолки — Академия напоминала запутанный лабиринт сказочного дракона. К счастью, за три месяца занятий я уже сносно здесь ориентировалась.

Завернула к факультету тёмных искусств. Вон там выход на ученическую платформу, ниже — зона отдыха. С мыслей сбили взволнованные голоса.

— Новая жертва? Как это произошло?

— Мы пока не знаем, господин ректор. Ее обнаружила подруга. Возможно, это не убийство…

Испуг сжал горло когтями ворона.

Я затаилась у стены. Из-за угла просматривался длинный коридор с серыми каменными стенами и в нём — три мужчины, женщина в белом балахоне и лежащая на полу девушка. Ректор, дознаватели и доктор женского крыла. А вот та, что лежала…

— Кто она? — Спросил Дилайн.

Ректор склонился к неподвижной студентке.

— Мия Ансур. Первокурсница.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Духи, на Мию напали?

— Мертва? — Уточнил Малиус.

Женщина-доктор поводила над ее телом руками.

— При смерти, господа.

— Видимых повреждений нет.

Доктор замялась.

— Жизнь все еще в ней теплится, но с каждым часом девушка слабеет. Все признаки указывают, мисс Ансур стала донором ингубуса.

— Падший в Академии? — Ректор обхватил голову руками. — Час от часу не легче.

Дознаватели переглянулись, один предположил:

— Ингубус убил двух человек, после этого истощился и подыскал бесплатную кормушку. Темную магессу. Молоденькую, неопытную и очень сильную. Незаметно присосался и все это время «пил» ее магию.

— Похоже, на то, — согласился второй.

— Если так, господа, на ней должна быть мертвая печать, — сказала женщина. — Мистер Дюрбэ?

Ректор снял с шеи кристалл соли — в мужских руках блеснули кольца цепочки — приложил ко лбу неподвижной Ансур. Падшие редко оставляют печать глубоко на теле, их излюбленные места: лицо и шея. Не успела вспомнить эту лекцию, дознаватели дружно зарычали.

— Печать!

— Немедленно доставить девушку в лазарет и разорвать канал подпитки, — велел опекун. — Если выживет, расскажет, с кем в последнее время обменивалась рукопожатиями, и этим сузит круг подозреваемых.

— Или целовалась, — напомнил Малиус.

Дилайн мрачно кивнул:

— Тоже верно.

Ректор поднял Мию на руку и поспешил в лазарет.

— Уму непостижимо, — гремел его голос, — ингубус в моей Академии.

— Похоже, засел в ком-то из студентов или преподавателей, — невесело усмехнулся Дилайн. — В столице не ошиблись. Дело крайне запутанное. Кто этот падший? Почему забрался в Академию?

— Кого-то преследует или просто прячется?

— Тогда зачем убивать…

Мужчины спорили, пока не скрылись за поворотом. В коридоре стало тихо.

Я по-прежнему жалась к углу и задавала себе те же вопросы. Только в отличие от Дилайна ответ мне был хорошо известен. Ингубус пробрался в Эвер-Ниар из-за меня. «Спрятался» в чьём-то теле и начал выжидать. Даже послание успел оставить, но тут его заметил Рик и падший был вынужден убить студента. Потом миссис Пульхерия Ори. Без понятия, чем ему насолила милая старушка, но наверняка, причина была. Теперь Мия. Честно, не ожидала, что тварь выберет темную своей «кормушкой». Пока магия Ансур держалась на уровне, девушка чувствовала себя нормально, но, видать, падший хорошо ее поглощает. Силы Мии истончились и вот она при смерти.

Потерла виски.

Столько загадок. Но страшнее другое. Ингубусом может быть, кто угодно. Доверять никому нельзя.

Тревожно кусая губы, подалась от угла, и в этот момент чьи-то крепкие пальцы сцапали за локоть.

— Анжелина, надо поговорить.

Пискнув от ужаса, задавила в груди испуг. Хорошо знала этот голос.

Оглянулась, утопая в желтизне волчьих глаз.

— Привет. — Оборотень был насторожен и принюхивался. — Там что-то произошло.

— Где?

— Там, — Кай мотнул в коридор, из которого только что унесли Мию. — Чувствую отголоски темной магии.

Я снова себе напомнила, что доверять никому не могу.

— Не понимаю, о чем ты.

Хидинс нахмурился.

— Забудь. Надо поговорить.

— Ты повторяешься.

Парень взъерошил волосы пятерней.

— Отойдем?

— Ни к чему, — я воинственно сложила руки на груди. — Та симпатичная брюнетка тебя уже потеряла.

— Лора? — Друг улыбнулся, — она моя кузина, Анжелина. — Мужские ноздри хищно раздулись. — Согласен, у тебя есть полное право злиться на меня. Но пойми. Он очень сильный маг, к тому же наполовину демон.

— Мистер Мальер?

— Опасный соперник, — Кай кивнул. — Даже для меня.

Нахмурилась.

Что за глупости Кай говорит?

— Мальер запретил к тебе приближаться. Велел стеречь на расстоянии. Вы теперь связаны. Кольцо, — оборотень поднял мне руку, на которой винными бликами переливалось магическое украшение, — прямое тому доказательство. Ты сама приняла его своим мужчиной.

— Не было такого!

— Было. Когда он надел ритуальное кольцо тебе на палец.

Я опешила.

Ритуал был арруанским и, пользуясь моей неосведомлённостью, подлец связал меня с собой?

— Хочешь сказать, я и Мальер теперь… — слово «женаты» обожгло горло огнём.

Кай дернул плечами.

— Я не знаком с ритуалами демонов. У оборотней брак подтверждается нанесением на тело ритуальных тату. Украшений мы не носим, при обращении их легко потерять. Люди и эльфы обмениваются браслетами, ты это знаешь. Что касается демонов… Всё может быть.

Коридор сделал кувырок. В глазах потемнело.

— Ни одну другую студентку господин Мальер в лазарет на руках не носил, — подлил масла в огонь Кай. — Ты ему явно приглянулась.

— А он мне — нет! — От ярости скрипнула зубами.

Хотелось немедля бежать к доктору и требовать отмены странного обряда. Бесчестный! А еще — милорд. И как ему совести на такое хватило?

Злость оглушила, окутав темной пеленой. В себя пришла от рыка под ухом. В пустой коридор опять вернулись имперские дознаватели, о чем-то споря.

— Там определённо что-то произошло, — Хидинс сморщился и неслышно потянул к пролёту лестницы. — Нам лучше уйти.

Сбросив оцепенение, попятилась за оборотнем.

Мы сбавили шаг только, когда спустились в вестибюль. Я решительно завернула в лазарет, перебирая в уме упрёки, которые выскажу доктору в лицо, как вдруг Хидинс перехватил за плечо.

— Куда ты?

— К Мальеру. Пусть избавит от кольца.

Кай мрачно дернул бровями.

— Не сегодня. Доктор занят.

— Чем?

— Еще два волка из патруля попали в магические ловушки убийцы, Анжелина. Один очень сильно пострадал.

— Почему-то, кажется, ты просто не хочешь отпускать меня к Рэну, — высказала сомнение.

— И это тоже. Ты в таком состоянии, а он — арруанец. Остынь для начала.

Издалека донесся лай Дилайна. Опекун с напарником спускались вниз. Попадаться ему на глаза по-прежнему не хотелось, и я неохотно кивнула.

— Уговорил.

Кай поволок в общежитие, не спрашивая согласия. Что ж, сегодня доктору крупно повезло, но завтра после занятий, я потребую объяснений. И пусть только попробует увильнуть.

* * *

С Рэном мы увиделись гораздо раньше.

Проводив до комнаты, Кай попрощался, а я заперлась у себя и до ночи меряла узкое помещение шагами. Перебирала в уме факты и заодно пыталась содрать магическое кольцо. Оно, естественно, не снималось. Это будило в душе смутные тревоги, кроме того, я никак не могла выбросить из головы сцену распластанной в коридоре Мии Ансур.

Донор ингубуса. А с виду не скажешь.

Мертвая печать проявляется только после смерти человека, он годами может ее носить и даже не подозревать. А вдруг Мия не единственная кормушка падшего? Вдруг он отметил кого-то еще?

Не выдержав, разделась до нижнего белья и встала перед зеркалом. Кружевная паутинка обтягивала маленькую грудь и узкие бедра. В последнее время я сильно похудела и постоянно испытываю усталость. Думала, это магический откат от заклятия смены внешности, однако происшествие с Мией заставило насторожиться.

Руки дрожали, пока я ощупывала себя ледяными пальцами и молила духов о защите. Соляного кристалла у меня не было, никому в голову не придёт выдать дорогой артефакт неумехам-первокурсникам. Поэтому я с особым вниманием искала подозрительно сухие участки кожи. Босые ноги сильно замерзли, да и саму меня заметно потряхивало. Буду долго смеяться, если увижу на теле «завиток». После этого придётся бежать к ректору и просить проверить место кристаллом.

Я — жена демона и заодно кормушка для падшего?

Хвала светлым силам, сухих (и вообще подозрительных) участков не обнаружилось, а вот кольцо по-прежнему резало нервы по живому. Торопливо натянув ночную сорочку, забралась под одеяло и долго дрожала от переизбытка эмоций. Я не так представляла себе учёбу в Академии. И уж точно не планировала выходить замуж.

А, может, Кай перепутал, и мы с Рэном не связаны? А кольцо значит что-нибудь другое?

Утешая себя этими мыслями, я вжалась лицом в подушку и… задремала.

Из грёз выдернул шорох в замочной скважине. Осторожный такой. Похожий на скрежет когтей по голому камню.

Сознание пленял крепкий сон. Я через силу вспомнила, где нахожусь. В коридоре — мертвая тишина, на улице бушует штормовое море и среди всего — скрип магической отмычки. В груди всё сжалось.

В комнату ломился неизвестный!

Вцепилась в одеяло, блуждая слепым взглядом по ночной темноте и пытаясь придумать хоть что-нибудь. Позвать на помощь? Сплести боевую полусферу?

Вдруг стены и потолок озарили алые линии сложных плетений. Слились в единую магическую сеть, и с той стороны двери раздался вскрик, а потом и удар. Похоже, демоническая защита отшвырнула взломщика в соседнюю стену.

Я буквальнозарычала, когда из коридора послышалась отборная брань. Взломщик очухался и теперь поднимался, ругаясь голосом Олейва Дилайна.

Опекун?!

Какого Низшего пытается ко мне залезть?

— Сукин сын упорен, — донеся из сумрака хриплый, немного уставший мужской рокот.

На этот раз не удержалась — издала тихий писк.

Мужчина находился в моей комнате.

И кто вы, думаете? Рэн Мальер. Сидел на стуле в темном углу, как у себя дома, и смотрел на меня в упор. Опасный, свирепый. Плечи расправлены, лицо — полутемное пятно и на нём, словно два солнца горят огромные янтарные глаза.

Скрип отмычки в замочной скважине повторился.

Я опомнилась.

— Что ему надо?

— Студент Сатро показался Дилайну подозрительным, — пояснил Рэн. — Почуял отголоски заклятия иллюзии и решил еще раз на тебя посмотреть.

— Ночью?

— Ночью люди наиболее уязвимы. Плюс эффект неожиданности.

— Дилайн считает меня убийцей? — Прошипела под шорох за дверью.

— У него все под подозрением. А ты — особенно.

Со злости пнула колючее одеяло — вот ведь гад.

В этот момент узоры на стенах повторно разгорелись, заливая комнату алым светом. Крик, удар и… тишина. Дилайна со всей силы отпихнуло от двери. Только на сей раз после удара он отключился.

— Скоро придёт в сознание, — пугающе заверил Рэн, оправляя белоснежные манжеты. На крепких запястьях светились загадочные янтарные узоры.

Поводив глазами по магическим переливам, сообразила:

— А вы что тут делаете?

Кажется, мужская бровь насмешливо приподнялась.

— Мне не требуется разрешения, чтобы прийти к иннэ-али.

— К кому?

— Сама ведь уже разобралась, — усмехнулся. — С недавних пор мы связаны по арруанскому обычаю. Ты моя жена.

— Жена?! — Сердце совершило кульбит. — Но я… Против!

— Во время ритуала ты меня приняла, — напомнил рокочущим голосом.

— Демонического ритуала, — крикнула зло. — Я думала это игра, а вы… — на языке вертелись ругательства. О, как хотелось выплеснуть на «мужа» всю обиду.

Рэн терпеливо ждал. Даже руки на груди сложил, бесчестный подлец!

— Обманули. Нацепили дурацкое кольцо!

— Если бы ты на самом деле была против, это дурацкое кольцо, как ты выразилась, — указал на палец, — не наделось бы.

— Как это?

— Арруанские брачные кольца едины. Я выбрал тебя добровольно, и ты меня приняла добровольно. Потому обряд состоялся.

— Я была пьяна, — стояла на своём.

— Можешь спорить хоть до хрипоты. Твоё сердце сделало выбор. Ты моя иннэ-али. — И так спокойно это сказал, будто пожелал доброй ночи.

— Я не могу…

Он изогнул другую бровь, и слова встали комом.

— Не хочу быть вашей женой!

— Вот как? — По-моему, Рэн разозлился. — Почему?

— Вы все еще любите леди Амелию.

— Она давно в прошлом, — равнодушно заметил, продолжая буравить янтарным взглядом.

— Я тоже люблю… другого. — И зачем-то добавила, — не вас!

Мальер вдруг выпрямился и шагнул к кровати.

— Кого?

Алые защитные символы погасли, комната погрузилась в холодный мрак. Отблески уличного света выхватывали мускулистую фигуру, что неумолимо надвигалась и два янтарных глаза на лице.

Одно дело, когда он — доктор, а я — пациентка, а другое — законный супруг. Чего он хочет?

— Имя, Анжелина.

Я покрылась мурашками страха.

— Не скажу. Вы убьёте его.

— Вполне вероятно, — и снова усмешка.

Икнув, я кинулась к двери.

— Помогите!

Но и шага сделать не успела, на талии сомкнулись крепкие ладони и рванули на себя.

— Дилайн всё еще под дверью, — прошипел вперемешку с рыком. — Не шуми.

В подтверждении этих слов из коридора донеслось бормотание. Опекун глухо ворчал. Судя по фразам, был удивлён установленной на двери первокурсника сложной защите. Боялась, начнёт стучаться, но тот помялся и убрался восвояси.

Выдохнув, невольно пискнула.

Я же в мужских объятиях. Сжата сильными руками и беззастенчиво льну к горячей груди как последняя дворовая девка. На мне кроме тоненькой сорочки ничего, да и его рубаха не особо успокаивает. Даже сквозь одежду чувствую, какая у Рэна каменная на ощупь грудь. Мускулистая, рельефная. И сам он будто выточен из гладкого мрамора.

— Маг ушел, — просипела. — Пустите.

— Зачем? — Прошептал прямо в рот.

— Мне неприятно, — рванулась от мужчины. Пардон, законного мужа. — И вы неприятны. Особенно, когда являетесь без проса!

Рэн сузил глаза и к удивлению отпустил.

Отскочила, как падший от серебра.

— Давно тут?

— Давно, — ответил, не сводя с меня глаз. Ох уж эти его голодные взгляды… хорошо, что вокруг темно, а то всё лицо пылает, а саму меня колотит лихорадка. — Искала на себе метку ингубуса? Поверь, если печать появится, я первым это почувствую. После обряда мы ощущаем своих иннэ-али.

Он и это видел?

Внутри взметнулась темная магия богов. Все эти недели Унсурэ смирено дремало и вот пробудилось. Грудь опалил нестерпимый жар.

— Подглядывали за мной?

— Я твой муж.

— Вы — негодяй! Требую развода!

— Чтобы потом прямиком угодить в лапы Дилайна? — Бросил зло.

Я замерла. И столько мыслей пронеслось в болезненно горящем разуме, что сделалось дурно.

— Вы мерзавец, мистер Мальер.

— Думай, что хочешь, — демон устало поморщился. — Брачный обряд состоялся, мы связаны. Развод не получишь. По законам Арруана он возможен только после пяти лет совместной жизни. Если в течение этого срока у пары не рождается ребёнок, муж даёт жене свободу.

— Пять лет, — прохрипела, ощущая, как к щекам приливает огонь. Через пять лет я перешагну порог совершеннолетия и вырвусь из-под опеки Дилайна, и это замечательно. Но как, прикажете, быть с демоном? Вдруг он не даст жене развод?

Я поняла, что объята пламенем, когда было слишком поздно. Тело будто подожгли изнутри, ладони воспламенились. Вскрикнув, я полетела на пол.

Представляю, какое мнение муженёк составил о новоявленной супруге.

Я недолго плыла во тьме, а открыв глаза, обнаружила себя в мужских объятиях. Рэн гладил меня по волосам, забирая излишки пламени. На каждое новое прикосновение темная магия в крови послушно откликалась мягким покалыванием и перетекала в его ладони.

— Я буду приходить, когда сочту нужным, — сухо процедил и поднял меня на руки, чтобы уложить в кровать. — И помогать. Даже если считаешь, что этим я тебя унижаю. Ты моя жена, Анжелина. С этим придётся смириться.

Рэн склонился к моему лицу, и я оцепенела.

Даже в подушку вжалась сильней. На что надеюсь?

Реши он прямо сейчас спросить супружеский долг, все равно не смогу сопротивляться. Так и глядела в янтарные глаза, едва дыша, пока он меня внимательно изучал.

Потом отвлеклась на грохот волн, а Рэн исчез. Только что стоял у кровати, и все — вокруг пустота. На секунду показалось, демон слился со снежным сумраком и все так же наблюдает из темноты, но когда присмотрелась, никого не заметила.

Глава 30. Зазеркалье

Принять факт своего внезапного замужества оказалось непросто. И пусть Рэн ничего не требовал и даже перестал появляться, я чувствовала себя в ловушке. С одной стороны — муж, с другой — опекун и где-то рядом могущественный ингубус, который почему-то желает мне смерти.

От постоянных темных мыслей спасалась учёбой.

Последний осенний месяц Ветров сменила суровая зимняя пора. За окнами от заката до рассвета падали пушистые белые хлопья, штормы утихли, зато треснули настоящие северные морозы. Приближались первые полугодовые экзамены. Большинство студентов, правда, думали не о них, а о Рождественском бале и уже даже начинали подбирать наряды и маски, ведь по традиции это будет бал-маскарад.

Я о нарядах пока не вспоминала, мне бы как-нибудь сдать зачёт по физической подготовке.

Ректор по совету дознавателей скрыл от студентов историю Мии Ансур. О том, что темная была донором ингубуса, знали всего несколько человек (в том числе я, хотя на самом деле, знать мне этого не полагалось). Падший изрядно осушил девушку, но каким-то чудом она выжила и теперь шла на поправку в женском крыле лазарета. Поскольку новых нападений не было, жизнь в Академии возвращалась в привычную колею. В коридорах все чаще слышался смех, в уютных нишах уединялись старшекурсники, и мы изредка позволяли себе ходить по одному.

Опекун с напарником по-прежнему расследовали гибель двух человек. Иногда я замечала их плечистые фигуры на лестницах или в переходах и тогда сразу подхватывала вещи и пятилась в противоположном направлении. Хвала духам, Дилайн больше не пытался ко мне пробраться. Не уверена, но думаю дело в демонической защите. Магия Рэна так жестко «излупила» его в тот первый раз, что после этого маг разума решил оставить студента Сатро в покое.

Искренне этому рада, ведь в последнее время загружена сплошными лабораторными и практическими. Почти каждую неделю бегаю на отработки задолженностей по Основам защитных заклинаний, демонологии и Стихийной магии.

Все идёт своим чередом, но иногда, когда совсем этого не жду, я ощущаю Его присутствие рядом. Когда иду с занятий в общежитие или в столовую, или даже по дороге в душевые. В этот момент кольцо на пальце разогревается, и кровавый рубин начинает сиять.

Я оборачиваюсь, хватаюсь глазами за синие тени и различаю Силуэт.

— Рэн? — Голос дрожит. С одной стороны хочу его увидеть, чтобы еще раз объясниться и попросить прощения. А с другой — тело охватывает мучительная лихорадка.

Я слишком резко восприняла нашу связь.

Не следовало обвинять господина Мальера во всех смертных грехах. Вина отравляет мне душу. Всё надеюсь однажды ночью открыть глаза и увидеть мускулистую фигуру с янтарными глазами возле стола, но муж не приходит. А самой идти в лазарет не позволяет проклятая дворянская гордость и вбитые воспитательницами запреты.

Вздохнув, сосредоточилась над котелком с противоядием от сонной немочи.

Уже второй час у нашей группы шёл зачет. Меж столов царственно прохаживалась ослепительно красивая Сильвия Золейман в роскошном атласном платье со снежным кружевом на рукавах и воротничке.

— Замечательно, мисс Монро, — похвалила преподавательница Ксану, когда та подняла руку. — Вы сварили противоядие высшего класса. Ставлю зачёт. Можете идти.

Сокурсница гордо выпрямилась и исчезла.

С уходом девушки, кабинет совсем опустел. За партами остались только я, близнецы Рауль с Эмилем и герцог Винсан. У них в котелках бурлил насыщенный бардовый навар, и это косвенно указывало на то, что противоядие сварено — верно, и только в моём — пузырилась мерзкая темно-коричневая жижа.

— Прекрасно, Ишен. Ты получаешь зачёт. И вы, молодые люди.

Сильвия дождалась, пока парни обменяются довольными улыбками и уйдут, и развернулась ко мне. Коричневая жижа в котелке как специально испустила россыпь зловонных пузырьков.

Золейман скривилась.

— Отвратительно, Эдвард. Не понимаю, в чем причина. Ты всегда прилежно слушаешь, отвечаешь на парах. И вдруг такой результат.

— Дурно спал. — Ответила я. Надо же найти оправдание.

— Бывает, — женщина велела подниматься.

Я начала и тут заметила, как ее холодные глаза скользят по моему обручальному кольцу. Видит украшение?

Сдернула руку, и Золейман поспешно отвернулась.

— Придёшь на пересдачу в конце недели. Время и день будут указаны на информационном стенде внизу.

— Понял, — я окончательно выпрямилась, собирая вещи в сумку. Подумаешь, завалила «Яды и противоядия». Не смертельно.

— Ах, да, — дамочка всплеснула ухоженными ручками, оборачиваясь, — тебя спрашивал ректор.

Стало не по себе.

— Зачем?

— Не знаю. Зато могу подсказать, где искать. У него как раз закончилась пара. Если поторопишься, успеешь застать.

— Спасибо, — буркнула и поплелась в кабинет по Демонологии.

— Счастливо, Эдвард, — сахарно пропели в спину.

Не представляю, с чего мисс Сильвия отправила меня сюда. Когда я пришла — кабинет был пустым. Свет лился от тусклой магической лампы, стулья составили на столы, на окнах плотно задёрнули шторы.

Я оббежала глазами сумрачный класс и, пожав плечами, хотела уйти, как вдруг столкнулась в дверях с… Винсаном.

— Ты? — Герцогство ожидаемо перекосило.

С недавних пор парень притих: ни сальных шуточек, ни желания сделать пакость. Думаю, всему причиной наказание доктора Мальера. Ишен не помнил, откуда после Осеннего бала у него появились серьезные травмы, но интуитивно догадывался — дело во мне. А раз так, то меня лучше вообще больше не замечать.

— А ты кого хотел увидеть? — Бросила с вызовом.

— Мистера Дюрбэ, — оттеснив меня плечом, он ввалился внутрь.

— Тоже?

— Что «тоже»? — Взгляд Винсана зацепился за зеркало, накрытое светлой простыней. Там, за тонким льном, в магической ловушке обитало жуткое порождение Изнанки Арруана.

— Мисс Золейман сказала — меня ищет ректор, и он в этом кабинете, — пояснила я.

Винсан удивленно почесал затылок.

— Гх… То же самое мне сказал Кастэр.

Я насторожилась: зачем Сильвии и Альберту отправлять нас в пустой кабинет?

Ни с того, ни с сего дверь с грохотом захлопнулась.

Мы с Винсаном кинулись открывать и потерпели неудачу. Поверхность серебрилась блеклой сеточкой плетения — кто-то искусно наложил на нее заклятие «замка».

— Не открывается, — герцогство отдернул кисть, так как поверхность «укусила» его магией. — Ау, Низший!

Я с ужасом сообразила, что нас обоих завлекли в искусную западню. В доказательство откуда ни возьмись повеяло холодом. Так бывает, когда рамы неожиданно распахиваются, и внутрь влетает зимний ветер. Но ведь окна плотно заперты, даже шторы не шевелятся, а потом я увидела то, что заставило подавиться на вдохе.

С зеркала слетела белая ткань.

Синеватая поверхность всколыхнулась и начала светиться. Я ощутила ток воздуха. Поначалу не сильный, но постепенно темп нарастал. С учительского стола слетели бумаги, карандаши и все нырнуло в зеркальную поверхность.

Покачнувшись, поняла, что меня тоже тянет в зеркало.

Рядом заорал Винсан:

— Нас засасывает в демоническую ловушку! Эдвард, назад!

Не удалось. Зеркало играючи нас поглотило.

… Ноги сковало тяжестью, потянуло куда-то вниз.

Я закричала, потому что тело прошло сквозь толстую линзу, и я вывалилась в долине, укутанной серыми тенями. Пространство вокруг переливалось алой мглой, простреливая колени и локти резкой болью. Оказывается, рухнула на четвереньки, и только потом поняла, что кричу не я, а тот, кто сбоку.

Винсан.

И следа не осталось от того высокомерного, заносчивого аристократа с гордым взглядом. Рядом, свесив голову на грудь, хныкал одинокий, испуганный ребёнок.

— Какого Низшего? Куда я попал?

В этой нелепой, позорной позе он вдруг напомнил мне себя, когда я работала в таверне ван Хольтов. Раздавленный, сбитый с толку. Хотела его коснуться, но тени, чиркавшие долину, вдруг зашевелились.

Перемещение полоснуло голову острой болью. Я ненадолго забыла, кого в этом «месте» запер Дюрбэ, а теперь вспомнила.

— Мамочки, — выдохнув, подскочила.

Долина напоминала тихий уголок. В сумерках проступали высокие гребни холмов, дальше чахлый пролесок, а правее, буквально через сотню шагов чернели очертания одинокого замка. С виду он выглядел заброшенным и ветхим, но тени этого мира клубились вдоль прочного фундамента, намекая — все не так просто.

Я отскочила, когда узкая тень неожиданно прильнула к моей ступне. Возникло ощущение, замок — живой. А, может, это и не замок вовсе. В этом искусственно созданном ректором мирке заточён свирепый ингубус. И тот замок (или чем бы он ни являлся) вполне идеальное укрытие.

Я поёжилась. Одна недобрая мысль сменяла другую, и во всех я не знала, как отсюда спастись. Уже подумала ругнуться и тут натолкнулась на совершенно ошалелый взгляд Винсана.

Более-менее взяв себя в руки, он глядел с широко разинутым ртом.

— Ты кто такая? — Внимательный мужской взгляд остановился на моей одежде, прикрытой ученической мантией. — Где Эдвард?

Я с ужасом прижала руки к лицу.

Тугой пучок растрепался, волосы тяжелой копной рассыпались по плечам и спине, фигура приобрела женственные округлости, и всё это увидел Винсан.

Зазеркалье живет по иным магическим законам, людские формулы тут не работают. Едва я пересекла границу миров, заклятие иллюзии разлетелось на обрывки. Я стала собой.

В глазах Винсана мелькнуло узнавание.

— Постой. Я тебя помню. Девчонка с бала. Недотрога…, — герцог отшатнулся, глотая воздух и осознавая нечто такое, отчего его холеная физиономия покраснела. — Ты Эдвард?

— Да, — ответила ровно. Смысл обманывать?

Ишен взвизгнул.

— Девчонка?

Я хотела зашипеть, чтоб помалкивал, в конце концов, мы не на прогулке в городском парке, но он перебил с вконец ошалелыми глазами.

— Я сразу понял, ты очень странный. Тюфяк, размазня.

Ну, спасибо. Таких комплиментов леди дель Сатро еще не отвешивали.

— А ты, оказывается, девчонка. — И вдруг расхохотался, — девица в мужском общежитии. Все-таки хорошо, что я тогда с тобой не поселился.

Фыркнула:

— Вспомнил.

А сама приглядывалась к загадочному замку. В верхних окнах под самой крышей медленно разгорались алые отсветы.

Винсан меж тем продолжал меня внимательно разглядывать. Даже голову наклонил.

Уже тогда, на балу, я чувствовала, что приглянулась мерзавцу. Неспроста же он решил меня «попробовать». Этих деталей герцогство, разумеется, не помнит, зато в нем снова пробудился угасший интерес к таинственной незнакомке.

— Как тебе удалось всех провести?

— Заклятие иллюзии, — я показала тыльную сторону ладони с нанесенным на кожу плетением. Линии золотились, вот только эффект был нулевым. — Дорогое. Страшно опустошает резерв, зато действенное.

— М-да, очень действенное, — пробурчал и вдруг отвел глаза, будто вспомнил нечто постыдное.

Усмехнулась. Небось нахлынули картинки — как избивает меня в коридоре или пытается спалить боевым ударом на занятиях куратора.

— Я это… — промямлил глухо, — если бы знал, то…

— Что? — В запоздалое раскаяние герцогства верилось с трудом. — Вёл себя иначе? — Покачала головой. — Очень сомневаюсь.

Винсан болезненно поморщился. Немой урок обжигал, и я решительно сменила тему.

— Что было, то прошло. Давай, лучше думать, как будем выбираться.

Сокурсник обвел вечернюю долину долгим взглядом.

— Если я правильно понял, нас засосало в ловушку для ингубуса. Выходит, до этого кто-то взломал на зеркале защиту Дюрбэ и нанес новое руническое плетение на открытие одностороннего портала.

— Если так, мы здесь надолго, — предположила, медленно пятясь назад. И было почему — тени на траве плавно сливались в одну большую темную дорожку, что утекала в направлении замка. — Выполнив заложенную программу, плетение, скорее всего, рассеялось, а мы…

— Теперь заперты тут, — герцог задумался, а затем неожиданно обжёг ледяными глазами. — Это всё из-за тебя.

— Не поняла?

— Почему-то, кажется, ловушку устроили тебе, куколка. Я здесь лишнее звено. — Ишен сделал навстречу широкий шаг. — Что-то натворила? Кто желает тебе смерти? Говори.

— Я не знаю.

На миг было поверила — с Винсаном можно поладить и даже договориться. Но вот первый испуг улетучился, и он опять стал эгоистичным козлом.

— Я, как и ты, пришла в кабинет по чужому совету.

— Откуда мне знать, что не лжёшь? — Ишен раздул красные щеки. — А, что если ты и есть убийца? Заманила, чтобы убить?

— Идиот. Скорее это в твоем стиле!

— Я? — Сокурсник оскорбился, — да как тебе в голову пришло?

— Учитывая твоё поведение, легко, ваша светлость.

Мы еще, духи знает, сколько могли препираться, но по долине раскатистым эхом пронеслось злобное рычание. Земля под ногами содрогнулась. Винсан вжал голову в плечи и затрясся. Прямо у него за спиной разрасталась темнота. Вернее это были наползшие со всех сторон тени, что обхватили нас полукольцом. Опять повеяло могильным холодом.

Наши крики разбудили ингубуса?

Я поняла это за секунду до того, как в замке с гулким грохотом распахнулись окованные металлом парадные ворота.

Толком спохватиться не успела, меня больно толкнули в плечо.

— С дороги, стерва.

Взвыв, Винсан кинулся бежать.

Я не удержалась и, тихо пискнув, упала на траву, в который раз содрогаясь от боли. Благо, голову не разбила — почва была рыхлой и покрытой мягкими стеблями. Правда, когда пришла в себя, передернулась от чистого ужаса. След Винсана давно простыл. Посреди долины теней я была совсем одна, а в это время из замка тяжелыми шагами надвигался лохматый сгусток черноты.

Глава 31. Логово чудовища

Из оцепенения вырвал свирепый рык.

Падший арруанец в учебных пособиях и падший арруанец вблизи — две большие разницы. От косматого чудовища с изогнутыми рогами несло разложением, запекшейся кровью и горячим металлом. Налитые алым заревом глаза сверкали, изо рта торчали клыки.

Зажав нос, я поднялась, соображая, куда бежать.

Всюду — зеленые луга и ни единого укрытия. Липкий страх сковал мысли. Чудом заставив себя успокоиться, сплела боевое заклятие. Руки дрожали, но под пальцами уверенно серебрились прочные нити, сливаясь в упругий шар. Вот только когда я собралась его отослать, все рассыпалось. По лбу странно щелкнуло, и после этого я поняла, что вообще не чувствую магии.

Уже говорила, что зазеркалье живёт по особым законам?

Тут нет времени, людская магия — бесполезна. И в груди все сильнее разливается колючая пустота. Это место вытягивает силы, безжалостно их выпивает. Неважно, падший или человек, оно создано с целью запереть чудовище, а для этого сначала надо лишить его остатков магии.

Пятясь на ватных ногах, всё что могла — смотреть в налитые кровью адские глазища и мысленно усмехаться. Всё-таки меня убьёт ингубус. Пусть не тот — из Академии, а другой, упрятанный в зеркальную ловушку, впрочем, какая разница.

Магия заблокирована, все каналы связи обрублены тройными стенами прочных плетений. Когда преподаватели вспомнят обо мне и Винсане — всё будет кончено. Герцогство проворен и быстр, может, найдет способ спастись, мне такая удача явно не светит.

Я совершенно одна.

Даже связи с мужем не ощущаю. Он — там, на другой стороне, и понятия не имеет, что прямо сейчас его жену разорвут на куски.

Чудовище втянуло воздух носом и губы изогнулись в дьявольской усмешке.

— Какая вкусная добыча, — прохрипев, «это» одним прыжком очутилось возле.

Вскрикнув, я отпрянула и ступня оступилась. Пожалуй, надо было смолчать — громкий визг, прокатившийся по долине звонким эхо, еще больше раззадорил чудовище.

У лица блеснули изогнутые когти.

Я в последний момент прикрылась рукой, падая на траву. Ладонь обожгла острая боль, а вслед за ней раздался скрежет. Стальные когти твари задели браслет-подавитель. Поврежденный замочек расстегнулся, браслет слетел, и вот тут неожиданно блеснула молния. Украшение испустило волну пламени. Все эти месяцы накопитель впитывал излишки темного пламени Унсурэ, а когда ингубус его повредил — сработал в обратном направлении.

Падшего закутало коконом огня.

Долина содрогнулась с гулким стоном.

Меня тоже закрутило в жарком водовороте, отбрасывая на холм. Боль ввинтилась в лодыжки, прострелила позвоночник. Но по-настоящему я захлебнулась криками из-за разодранной когтями руки. От запястья с ладонью — осталось одно кровавое месиво.

Я не сразу смогла подняться, а когда удалось, разглядела ингбуса. Обожженный божественной силой, он катался по траве и рычал. Весь в островках пламени, хвост остервенело бьётся о землю, один рог обломан на середине.

Это шанс, Анжелина. Беги!

И я побежала, невзирая на ужас и невыносимую боль. О потерянном браслете даже не вспомнила. Все равно от темной магии никакого толку, тут — я слабая человечка. И эта слабая человечка только что разозлила чудовище.

* * *

Я сбавила шаг только у подножий холмов.

Вокруг по-прежнему зеленели луга с высокой, до пояса травой и ни одного дома или башни. Небо налилось чернью, окрашивая всё оттенками зимних сумерек. Должно быть, близился условный вечер. А еще очень сильно похолодало. В этом месте не существует ветра, и все же я чувствовала, как ноги опутывают ледяные сквозняки.

Привалившись к холму, сползла на траву.

Разорванную руку невыносимо пекло, кожа свисала с нее лохмотьями, раны от когтей кровоточили. Оборвав край рубахи, кое-как замотала порезы в надежде, что это уменьшит запах крови. Падшие обожают лакомиться магией. Пьют ее будто дорогое шампанское. Хотя когда рядом нет магов, а они на грани голодной гибели, то вполне могут закусить человечиной.

По щекам побежали слёзы.

Терпи, Анжелина. Знаю, больно. Но чем тише мы будем, тем больше шансов уцелеть.

Сил не было, я еще немного посидела с закрытыми глазами, а затем поползла на холм. Цепляясь за узловатые корни, медленно забрасывала себя на вершину. Отсюда долина просматривалась до горизонта. Бескрайние зеленые луга и крошечное пятнышко замка возле гор. Ни ингубуса, ни Винсана.

Интересно, как далеко Ишен убежал?

Только о нём подумала, у подножия раздался рык. Через высокую траву, размахивая кожистым хвостом, пёрла лохматая тварь.

Выследил меня!

Закусив губу, толкнула себя быстрее, перекатываясь и ударяясь лицом о землю. Только бы успеть, куда угодно. Подальше от монстра. Ничего не вышло. Нога соскользнула, я потеряла равновесие и кубарем скатилась в овраг, ударяясь затылком о камни.

…Из тьмы вынырнула с тихим стоном.

И сразу же захлебнулась от жалящей, обрывающей дыханье боли.

А еще я не чувствовала рук. По-моему, они были задраны вверх и прочно связаны, а я… мутный взгляд уперся в пол, потом собственные коленки и почему-то голые ступни. Они легонько раскачивались. Понятно. Я подвешена за связанные руки на крюк в потолке. От боли в онемевших конечностях сводит шею и поясницу. Сознание то пропадает, то возвращается из небытия…

Когда снова очнулась, сбоку раздался тихий шорох.

Свет причинял глазам боль. Хотя светом это сложно назвать — фиолетовый полумрак, разбавленный бликами каминных искр. Давясь тошнотой, заметила голую мускулистую спину ингубуса, что подбрасывает поленья в пламя. А потом раздался новый стон, на полу.

У стены лежало тело в луже крови. От одежды остались лохмотья: рубаха была изорвана и на животе просматривались ужасные кровавые полосы. Волосы слиплись, руки и голые лодыжки перемотаны железной цепью.

Я чуть не вскрикнула.

Винсан?

Господи, что ингубус с ним сотворил?

Сокурсник содрогнулся, будто услышал своё имя и опять застонал.

— Очнулись, сладенькие? — Хрип и рык. Я едва разобрала слова, когда чудовище оглянулось. — Хорошо. Я страшно оголодал.

От ужаса к горлу подкатила тягучая горечь.

Я хватала воздух ртом, пока монстр медленно приближался через огромную гостиную. Стены и потолок терялись в темноте, всюду валялись обрывки одежды и мусора. Тварь приволокла нас в тот пугающий одинокий замок из черного камня. И судя по тому, что я вижу, Винсан оказался здесь гораздо раньше.

Я сжалась, ибо чудище замерло в двух шагах, вбирая носом воздух. Красные глаза с интересом изучали мою подвешенную за руки фигуру.

— Оставлю на десерт, — прорычал и кинулся к стене.

По гостиной прокатился бешеный вскрик, лязг цепей, а потом мерзкое чавканье. Пелена туманила зрение, я сглатывала стоны, моргая и пытаясь рассмотреть, что происходит. Уж лучше б не смотрела, честное слово. Потому что, когда увидела — меня вывернуло желчью.

Тварь рвала из бедра Винсана куски мяса и жевала с горловым урчанием.

Герцог даже не сопротивлялся. Лишь запрокидывал голову, выгибаясь, и беззвучно распахивал рот. То ли уже не было сил кричать, то ли по другой причине. Но глаза… я увидела его обезумевшие от нечеловеческих страданий глаза и чуть не разрыдалась. В них плескалась агония. Остекленевшие, глядящие в никуда.

Это были глаза человека, потерявшего последнюю надежду.

Ингубус оторвал от Винсана еще пару кусков, утер кровь с морды и куда-то ушел. В пропахшей смертью гостиной мы — связанные и истерзанные, остались вдвоем. Я не могла смотреть на то, что тварь сотворила с сокурсником. Штаны были стянуты до паха и оба мужских бедра и живот покрывали рваные раны со следами от зубов. Лужа крови под ним стала шире. Какое-то время он мелко дрожал, бряцая цепями, а потом провалился в беспамятство.

Сердце в груди сковало мучительное ожидание.

Очень скоро Винсан умрёт. И когда это случится, ингубус полакомится мной.

* * *

Время замерло.

Я висела на цепях, а около стены, то приходя в сознание, то проваливаясь в ничто, дрожал Ишен.

Замок ингубуса жил отдельной от хозяина жизнью. Когда огонь в камине начинал угасать, неведомая сила вливалась в пламя из ниоткуда, и оно взмывало под потолок с громким треском. В стенах скрипело, по лестницам бродили тусклые тени.

Боль грызла мне руки, пальцы онемели. Еще чуть-чуть и перестану их чувствовать. Все тело горело в лихорадке. Губы были сухими, из горла доносились тихие стоны. Очень хотелось пить, но стоило об этом подумать, грудь сжимал кипящий обруч. Скоро захлебнусь собственной кровью, и вдоволь напьюсь перед смертью, как вон Ишен, которому едва хватает сил дышать.

Я с трудом повернула туда голову.

Белое лицо, синие губы, изодранные бедра и живот. Сокурсник при смерти. Не знаю, какая тварь в Академии устроила нам эту ловушку и почему, но, клянусь, если выберусь из зазеркалья живой, найду и убью. И никакое дворянское происхождение в этот раз меня не остановит.

Неожиданно шею прострелил мучительный спазм. Я изогнулась, дергаясь на крюке. Чувствую себя беззащитной букашкой, залипшей в паутине и отовсюду, прикрываясь сгущающимися сумерками, ко мне тянутся мохнатые паучьи лапы.

Светлые духи, если бы я могла дотянуться до Рэна, позвать мужа на помощь. Я старалась, превозмогая боль, концентрировалась, но всякий раз получала ощутимый щелчок по лбу. Мысленные мольбы отскакивали от защитного барьера, как горох от стены. Никто не узнает, где мы находимся.

Мутную пелену боли разбавил хриплый стон:

— Помоги…

Винсан пришёл в себя, и то ли не узнал меня, то ли просто потерял рассудок и стонал единственное, о чем мог думать.

— Помоги…

Мне бы самой себе помочь.

Покачиваюсь на связанных руках и глотаю стоны боли. А еще, кажется, разбираю грохот штормовых волн о скалистое побережье. Надо же, их слышно даже в зазеркалье.

Когда тем осенним вечером, сойдя с Северного экспресса, я запрыгнула в повозку мистера Дюрбэ, то долго размышляла, почему Академия носит столь странное название. Сейчас всё встало на места. Штормовые волны и ураганный ветер неотъемлемая часть Эвер-Ниара. Возможно, заведение следовало бы назвать Академией Штормовых волн, но, наверное, это уже не так красиво звучит.

Забавно, я умираю, а думаю о всякой ерунде.

— Помоги, — снова хрипит на полу Винсан.

— Не могу, — голос чужой, надтреснутый и жалкий.

Выгляжу, должно быть, еще хуже. Духи, в кого я превратилась?

Представляю себе пугало на огороде и, мысленно улыбаясь, теряю сознание.

… Я снова в папиных воспоминаниях.

Бреду по темной штольне в окружении бригады рабочих, замученных травмами и обезвоживанием. Перед носом горит огонёк зажигалки.

Чувствую, выход на поверхность совсем близко.

Каменистая почва скрипит, отовсюду сыпется песок и гравий. Закрываю глаза, чтобы поймать поток воздуха, гуляющий по шахте. Когда лицо ожидаемо щекочет прохладный ветер, улыбаюсь. Руны удачи не подвели.

— Внимание, — кричу своим людям. — Выход вон там.

Вдалеке едва заметно светится пятно. Еще двадцать шагов, и мы различаем шум водопада и запах прелой листвы. Рабочие начинают ликовать, даже те, кто едва жив и кого несут на самодельных носилках.

— Тихо, — приказываю. — Громкие голоса могут вызвать новый обвал. Будем предельно осторожны.

Я первым подхожу к расселине в породе и буквально задыхаюсь от наплыва свежего воздуха. Огонёк зажигалки ложится на бок, сдуваемый ветром, и гаснет. Мы добрались! Обтираю грязное лицо руками. Глазам все еще больно смотреть на свет. К счастью, на улице ранний вечер. Солнце скрылось за пиками гор, и над лесом распростерлась теплая фиолетовая мгла.

Я несколько секунд вдыхаю лесную свежесть и собираюсь с силами для последнего рывка. Но когда пальцы упираются в камень, и я хочу вытолкнуть себя из шахты, путь преграждает чья-то нога в дорогом лаковом ботинке.

Воздух меняется, наполняясь нитями опасных плетений. Тот, кто бесцеремонно заступил дорогу — сильный маг. Пытаюсь его рассмотреть, и тут раздаётся насмешливый, холодный голос:

— Не так быстро, мистер дель Сатро. Ваше чудесное спасение из шахты в наши планы не входило с самого начала…

Из сумрака вырвал удар о пол.

Боль прострелила все тело, я выгнулась и только потом сообразила, что рухнула на каменные плиты. Сбоку, лязгая цепями, нечеловеческим голосом орал Винсан. Так мучительно громко, что я невольно сжалась в комок. Это далось тяжело. Тело одеревенело, я едва ощущала онемевшие от лютого холода конечности. Сквозь болезненную завесу, поняла — ингубус вернулся и опять… жрёт Винсана.

Сокурсник захлебывался криками, гремел цепями и бился головой о пол. А потом резко затих. В виски раскаленными молотками ударила кровь.

Умер?

Ответ рассыпался пылью, потому что в этот момент грубые пальцы с когтями разорвали рубаху на мне, и я… задохнулась от дикой боли. Стальные, как бритвы клыки впились в ключицу, выжигая тело огнём. На шею брызнуло горячим и вязким.

Кажется, я изгибалась и кричала, но ослепленная болью, не слышала собственного голоса.

Лишь где-то на периферии, разобрала смачное чавканье над головой, а потом вдруг рык, ярость и хриплую ругань. По-моему, ингубус сплюнул надкушенное. Я слишком устала. Сознание едва теплилось, я пылала в предсмертной агонии, но каким-то чудом почувствовала, как падший склоняется и всматривается в моё лицо.

Смотрел долго, внимательно, принюхивался, а после злобно проворчал:

— Иннэ-али самого Старшего принца? Вот это добыча ко мне угодила.

Глава 32. Иннэ-али

Из мрака выдернули близкие голоса.

Наверное, я была без сознания. Теперь же пришла в себя и содрогнулась. По-прежнему на полу. Прокушенная ключица горит огнём, тело ватное и нечувствительное, а сбоку в тряпье и запекшейся крови лежит Винсан.

Пламя в камине потухло. Стены и потолок тонули в липкой синеве. И снова мне чудятся отдаленные голоса, затем лязг металла и шелест подошв.

Ресницы предательски слиплись, открыть глаза не получается. Я вся обратилась в слух, не понимая, откуда тут посторонние звуки. Галлюцинации? Плод моего воображения? Вдруг под ухом раздались шаги.

Натянулась струной.

Опять ингубус?

Не похоже. Тварь хоть и была быстрой и ловкой, но каждое ее движение напоминало громовые раскаты, а тут легкая и уверенная поступь.

Неожиданно голову обхватили теплые ладони.

— Анжелина.

Меня окутало бесподобной вязью лимонного аромата.

Рэн? О, духи, это Рэн.

Издав тихий стон, попыталась шевельнуться и мигом об этом пожалела. Все тело скрутила адская боль.

— Все хорошо, — муж погладил мою щеку костяшками пальцев, — я тебя нашёл.

Как? Билась хрупкая мысль в угасающем сознании. Зазеркалье под надежной защитой, сюда можно только попасть, а вот выбраться — невозможно.

Пока размышляла, Рэн освободил меня от цепей. Едва уловимое касание к запястьям и с кожи сползает железный холод. Я снова могу двигать руками, чувствую непривычную легкость и даже морщусь. Воздух пропитан смертью и гарью, это потому что рядом истекает кровью полуживой Ишен. А, может, мертвый.

В последний раз чудовище оторвало от неподвижного сокурсника жирный ломоть и, жадно чавкая, пнуло меня под ребра.

— Тебя пока убивать не буду, иннэ-али. Дорого стоишь. Можно поторговаться.

И потом удалилось. Должно быть, уснуло крепким сном. Еще бы, столько времени голодать и вдруг «наесться» до отвала.

Я застонала. Запястья разъедало огнём. Оказывается, муж наложил мне тугие повязки. Потом проверил пульс и шепнул, что пора выбираться.

На языке вертелось множество вопросов и главный: кто еще наведался в зеркальную ловушку ради нас?

— Мистер Мальер, путь к Порталу свободен. Можем возвращаться.

Голос Кая?

А следом ректора Академии, что, кажется, вошёл в гостиную из смежного коридора.

— Ингубус где-то на верхних этажах. Чувствую его зловонье… Стойте-ка. Спускается сюда. Сильно разъярён…

Тревожную фразу перекрыл жуткий рёв на лестнице. Душераздирающий дикий вопль.

— Трофеи — мои!

Деревянные ступени жалобно прогнулись, замок содрогнулся и словно по воле Низшего: в камине разгорелось жаркое пламя. Ощутив удушливую вонь, которой всё пропахло тут насквозь, я внутренне сжалась.

— Назад, — крикнул Кай и в следующий момент раздался грохот.

Ингубус смёл старшекурсника бешеным напором — отшвырнул в каменную стену, будто пушинку. Кай хрипло рыкнул и затих.

— Ко мне, тварь, — взревел Дюрбэ.

Из ноздрей ингубуса с шумом вырвался пар.

— Запихнул меня в ловушку и думал: я смирюсь, оборотень?

Я чувствовала тревогу и злобу ректора. Позднее понимание ошибки, из-за которой мы все попали в капкан врага.

— Ты пленник, — бросил жестко. — Уймись.

— Уже не совсем. Я довольно долго тут сидел, чтобы кое-чему научиться. Ты создал этот мир, а я подчинил.

Сквозь сомкнутые веки прорвался блеск вскинутой стали. Ректор выхватил из ножен меч и теснил чудовище к камину. Правда, это мало ему вредило. Ингубус не врал и действительно научился подпитываться от этого места. А уже после того как полакомился свежим мясом, его силы утроились.

Пол задрожал, и под страшный рёв Дюрбэ падший вмял его косматым телом в косяк.

Иллюзорный замок подпрыгнул.

Сбоку, издавая стон и бряцая кандалами, очнулся Винсан.

Сокурсник был жив, несмотря на жуткие увечья и рваные раны. На секунду это осознание согрело душу. А потом я вздрогнула, потому что совсем рядом раздался насмешливый рык:

— Старший принц Дома Анкхар. Какая великая честь.

Рэн встал так, чтобы загородить меня собой.

— Давно не принц.

— Как милорду будет угодно, — тварь щелкнула когтями.

Я окунулась в лютый мороз, вздрагивая всем телом — чудище внимательно смотрело на меня.

— Ваша иннэ-али? Миленькая, но очень хрупкая, как все человечки.

По-моему, Рэн сжал кулаки.

— Говори напрямик. Чего ты хочешь?

— Вы знаете, господин. Поторгуемся на жизнь девчонки?

Я по-прежнему ощущала тепло, исходящее от мужа. Он держал ингубуса на расстоянии.

— Торг? — Усмехнулся. — Идёт, низший. Я забираю жену и остальных, а тебя оставлю в покое. Вот мои условия.

Ингубус рыкающе рассмеялся.

— Очень дерзко, милорд. Но вы кое-что забыли. В этом месте у вас нет силы, а у меня — достаточно.

— Самоуверенный глупец, — в голосе мужа рокотала гроза.

Я чувствовала — внутри него пробуждается темная демоническая половина. Воздух в замке неуловимо менялся. Повеяло раскаленным пустынным жаром, на языке как по волшебству начинал скрипеть песок.

— Вы покинули родные пределы ради унизительной службы в людской империи, — когти падшего пугающе стучали по камню. Он перемещался Рэну в тыл. — Связали себя сначала с одной человеческой девкой, теперь с другой. Нет, вторая ваша избранница очень даже — ничего. Милая мордашка, вкусный аромат. Но всё это ничто в сравнении с тем могуществом, какое может даровать королевский престол. И кто из нас глупец, мой принц?

— Я никогда не стремился занять престол. Ему это хорошо известно.

— Лорд Саадиэл считает иначе. Вы старший принц и первый претендент на корону. Королевская кровь Арруана.

— Стой на месте, — приказным тоном рявкнул муж.

Ингубус остановился.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Мгновение — и падший вопреки приказу кидается в атаку.

Совсем рядом раздаётся страшный грохот. Я могу только догадываться, кто кого опрокинул на пол и впечатывает в камень могучими ударами, а заодно скрести ногтями от бессилия и страха.

— Я с первой секунды понял, вы откажетесь от торга. Девчонка запала вам в душу. Дорожите своей иннэ-али? Будете оберегать до последнего вздоха, хотя ваше сердце принадлежит другой?

Хриплый смех чудовища причинял боль и одновременно будил в груди смешанные чувства. Сильвия говорила то же самое: Рэн любит другую и, тем не менее, взял в жёны меня. Теперь не сомневаюсь, на языке демонов иннэ-али значит — жена. Вот только совсем не понимаю — зачем я ему?

— Берегите ее, милорд, — снова рык ингубуса, — и берегитесь сами. Вас разыскивают королевские «гончие». Лорд Саадиэл не успокоится, пока вы живы…

— Я прекрасно это знаю, — голос мужа: свирепый, полный тьмы. — Как и то, что ты пробрался в Академию по приказу Саадиэла. Но всё пошло не по плану, тебя пленил оборотень. Ты не успел ничего сообщить.

— Еще не полночь, господин. Когда выберусь из ловушки…

— Не выберешься.

Грозный рык и скрежет когтей прерывает ломкий треск. Так угрожающе трещит под ногами лёд, если неосмотрительно выйти на озеро ранней зимой. Пугающий, отдающийся тянущим холодом где-то под ложечкой.

Снова рык, но теперь наполненный болью и отчаянием. Сбоку голыми руками ломали скалу: жестко круша каменную твердыню. Потом раздался звук глухого падения, и огонь в камине потух. На лицо словно набросили черную вуаль — свет померк, стало холодно. Я сообразила, что замок рушится.

Отсюда надо бежать!

Дернулась, и тело предсказуемо свело от боли. Сил цепляться за реальность больше не было, я снова понеслась в темноту. И только на уровне инстинктов догадалась, что меня подняли на руки, а следом властно прозвучало:

— Забирайте Винсана. Ловушка рассыпается. У нас меньше минуты…

* * *

Очнулась на огромной кровати с роскошным балдахином.

Мысли были тяжелыми. Я все еще висела на крюке в логове чудовища и задыхалась от едкого дыма. А потом вдруг разглядела изысканный интерьер строгой спальни, зимний пейзаж за окном,зажженные лампы. Осознание близкой смерти кольнуло сердце острым когтем.

Я чуть не умерла в зазеркалье. А еще там был Винсан. И муж, и Кай и ректор Дюрбэ. Нас вытащили, меня уложили на эту кровать, а Винсана… даже не знаю, выжил ли сокурсник.

Движения давались с трудом. Откинув одеяло, села на край. Голова болит, спина и запястья тоже. Но истинное мучение доставляла прокушенная ключица. Под бинтами мучительно жгло, словно клыки чудовища были пропитаны трупным ядом.

Потерла возле шеи и невольно передёрнулась. Вспомнила! Это спальня Рэна Мальера, и я лежу в его кровати. А еще на мне женский откровенный пеньюар с глубоким вырезом, бесстыдно обнажающий грудь. Дорогой и новый, с кружевом, кипенно белый, прозрачный как стекло.

Ощупала лицо и пискнула.

Моя иллюзия пропала! Я снова стала собой. Рунное плетение, начертанное на тыльной стороне ладони, уничтожили когти ингубуса, пока он тащил меня в свой замок. Или это были цепи, резавшие запястья и руки, когда болталась на потолочном крюке, неважно! Вернуть заклятие уже не получится.

Покачиваясь, добрела до окна, отдергивая тяжелую портьеру. На улице серел зимний вечер. В студенческом городке зажигались фонари, над магическими лавками плыл дымный смог.

Может, еще успею сбегать в магическую лавку и наложить новую иллюзию?

Мне бы только найти одежду и теплые сапоги…

Вдруг за спиной прозвучал знакомый хитрый голос:

— Я перевернул всю столицу вверх дном, облазил кварталы для нищих, искал по близким и дальним родственникам, а ты, оказывается, всё это время пряталась в Северной Магической Академии. Да к тому же под видом мальчишки. Умная девочка.

Оглянулась и буквально вжалась от ужаса в тяжелый бархат, механически прикрывая полуобнаженную грудь.

На пороге, со сложенными руками и сощуренными глазами, стоял мой опекун, он же имперский дознаватель и маг разума — Олейв Дилайн.

— Добрый вечер, мисс дель Сатро. — И издевательски. — Вам уже лучше?

— Лучше, — ответила я.

Было странно видеть его в чужой спальне. Как он вошёл? И где господин Мальер?

— Доктор занят Винсаном, — исследуя меня глазами, сообщил опекун. — Тот очень плох. А ты, смотрю, быстро поправилась.

Голос злой, нетерпимый; выражение лица — еще хуже, будто кинется и ударит.

— Повезло, — слова царапали горло. А еще я едва стояла на ногах. Давно навалилась слабость — мне бы вернуться в кровать, но под этим темным, нехорошим взглядом я боялась пошевелиться.

Честно сказать, Дилайн дальше порога не продвинулся.

Мерял меня глазами и кривился. Наткнулся на персональную демоническую защиту, что была ему не по зубам? И тут сообразила: явился без дозволения Киаррэна, а значит о его визите — никто не осведомлён.

— Зачем пришли?

— Узнать о самочувствии. Я твой опекун, не забывай.

— Узнали? Теперь проваливайте.

Дилайн усмехнулся.

— Я всегда говорил, Академия меняет людей до неузнаваемости. Еще недавно ты была воплощением истинной леди, а теперь злословишь как последняя простолюдинка.

— Если подопечная вас больше не устраивает, расторгнем соглашение?

Глаза мага разума сощурились.

— Э, нет, дорогая. До совершеннолетия — ты моя.

— Я — не вещь!

Насмешливый тон и наглая самоуверенность Дилайна били по щекам звонкими пощечинами.

— Раньше надо было думать. Но ты так хотела вырваться из таверны, что не задумываясь, поставила подпись.

Между нами сгустилось облачко, превращаясь в гербовый документ, заверенный нотариальной печатью.

— Поставила добровольно. Всё по закону, Анжелина. Ты — моя. Как только полностью придёшь в себя, я заберу тебя из Академии.

— Что?

— И увезу обратно в загородное поместье. Будешь сидеть под замком. И не дай Высшие Изначальные снова меня разозлить. Иначе… — мужской голос упал до хрипоты, — придётся заново учить тебя хорошим манерам. А у меня тяжелая рука.

Мир подёрнулся темнотой. Страшный кошмар: тот, от какого бежала на крайний Север, о каком даже думать боялась — настиг и затянул в жуткую черноту. Самый опасный человек Империи только что пригрозил расправой, если посмею ему отказать.

— Нет, — простонала, зажмуриваясь.

Слова вылетели случайно, еще до того, как успела понять.

— Нет?!

Маг разума рванул через порог, но через три шага ударился о магический барьер. Зашипев, отшатнулся. В меня уперся палец в перчатке.

— Пока ты под защитой и я не могу до тебя добраться. Но рано или поздно Мальер отправит пациентку восвояси. Уж не знаю, чем ты его зацепила, что он отвел тебе личные покои. Как бы там ни было, я — твой законный опекун. И только я имею право тобой распоряжаться. Ректор уже осведомлен о подлоге. Выдавать себя за мальчишку… очень изобретательно, Анжелина. И очень глупо. Документы на твоё отчисление готовы.

Я вздрогнула. Пальцы впились в сведенные плечи.

Надежды рушились прямо на глазах и все из-за подлого недоброжелателя, подстроившего ловушку. Уж лучше бы я погибла в зазеркалье в когтях злобного монстра. Потому что монстр передо мной намного страшнее и изобретательнее. Если снова запрёт в поместье, живой я оттуда не выберусь.

— Не поеду, — шептала, мотая головой.

— Поедешь, — прохрипел нетерпимо. — Я в Академии не только из-за тебя, но и ради расследования. Один взмах руки и из потерпевшей — превратишься в главную подозреваемую.

— Я?

— А кто прятался все эти месяцы под чужой внешностью? Уже одно это — достаточный мотив для преступления. Сначала твою иллюзию раскусил Рик и ты его устранила, потом — преподавательница Ори. Последним стал Винсан. Вот только с герцогом у вас сразу не сложились отношения и, чтобы заранее отвести от себя подозрения, ты провернула эту историю с ловушкой.

— Ложь! — Крикнула я.

Невероятно, как Дилайн мастерски сплёл концы с концами. Рассказ был складным и очень логичным. Волей не волей, поверишь, что все ниточки ведут к одной наглой девице-обманщице, претворявшейся мальчишкой.

— Я никого не убивала.

Опекун стряхнул с рукава пушинку.

— Я считаю иначе. И вскоре озвучу свои подозрения ректору, а потом в столичной конторе. Однажды ты уже чуть не убила человека. Дело закрыто, но его легко возобновить.

Вспомнив похотливую физиономию сына барона, передернулась:

— То была случайность. Вы сами сказали.

— Как знать, — насмешливо, с превосходством. — Имей в виду, за два спланированных убийства и покушение на третье, судьи приговорят тебя к казни. Или, — он опалил горячим взглядом, — можно поехать со мной.

Я чувствовала себя припертой к стене.

Что делать? Как вырваться из цепких рук жестокого опекуна?

Было больно и страшно, и все равно помотала головой:

— Не поеду.

Дилайн рассвирепел:

— Да я тебя в порошок сотру, непослушная дрянь…

Молнией кинулся к барьеру, думая сломить магические плетения, и тут у него за спиной мелькнула высокая тень. На всю спальню грозно прозвучало:

— Не смейте разговаривать с моей женой в таком тоне.

Глава 33. Я не отдам тебя ему

Сначала повеяло пустынным жаром, и только потом вошёл Мальер.

Янтарь в глазах пылает, челюсть сжата, смертоносный взгляд сверлит дознавателя. Я и прежде видела мужа в ярости, но сейчас испугалась как никогда. Темная дымка окутывала стройную фигуру, ластясь к опущенным, обманчиво расслабленным рукам и издавала чуть слышное шипение.

Древняя магия Арруана? Сталкиваюсь с подобным впервые.

Дилайн, ощутив спиной опасного противника, подался к косяку и поперхнулся на вдохе.

— Жена?

Этот наглый, жестокий человек был ошеломлён.

— Совершенно верно, — прорычал Мальер. — И только что вы ее оскорбили.

Я, право слово, растерялась. И даже не шелохнулась, когда Рэн подошел и поцеловал меня в щеку. Теплая рука легла на талию, второй он приподнял мне подбородок и заглянул прямо в глаза.

— Ты еще очень слаба, Анжелина. Зачем поднялась с кровати?

Чистый переливчатый янтарь рассыпал по лицу теплые брызги.

Пусть он мой законный супруг и я ему принадлежу то, как его пальцы игриво поглаживают спину сквозь шелковый пеньюар, разжигало грудь пленительной сладостью. А еще я поняла, что краснею.

Дилайн всё видит! Липнет к косяку, таращится исподлобья и скрипит зубами, разъяренный и униженный. Он вытащил меня со дна, дал шанс, а я сбежала. Но ведь он сам виноват, напомнила совесть. Обманул, спрятал ото всех и стал ждать совершеннолетия, чтобы… убить.

В голове вертелись обрывки воспоминаний, тело как-то резко ослабело. Наверное, я начала оседать, потому что Рэн обнял за талию и снова поцеловал. На этот раз в губы. Едва ощутимо. Коснулся нежно, оставляя на коже бесподобный лимонный аромат.

— Какая к Низшему жена? — Дилайн опомнился. — Вот эта нищая лживая девка?

Муж до мурашек медленно повернул голову и смерил дознавателя ледяными глазами.

— Во-первых, я требую, чтобы вы перестали оскорблять мою жену, в противном случае я за себя не ручаюсь. Во-вторых, кто позволил вам врываться в спальню без моего разрешения? И, в-третьих, вы прямо сейчас принесете леди Мальер извинения, иначе…

— Что, милорд? — В глазах Дилайн бесилась злость. — Покалечите имперского законника при исполнении?

— Не покалечу. — Рэн довел меня к обтянутому бархатом пуфику, посадил и выпрямился. — Убью.

— Из-за вот этой? — Едкая усмешка и кивок в меня. — Бросьте, милорд. Она не стоит ваших сил…

Я только и успела, что пискнуть.

По спальне метнулась тень. Раздался сдавленный хрип и удар. Со стен посыпались гобелены, по глазам полоснула вспышка света. Я обхватила себя руками, запоздало вспоминая, что у пеньюара неприлично глубокий вырез, а прямо передо мной муж сокрушал Дилайна ударами. Схватив за грудки, прижал к стене и жестоко лупил по морде.

Я сидела — ни мертва, ни жива.

Еще ни один мужчина не заступался за мою оскорбленную честь, а Рэн… Рэн делал это уже дважды, или больше. Духи, он взаправду его убьёт. Голова Дилайна дергалась бумажным папье-маше на ветру, на драпировки летела кровь.

Следовало вмешаться, но язык отнялся.

Между мужчинами ощущалась давняя неприязнь. Их ненависть была такой яркой, опаляющей, что казалось, ее можно потрогать, нырнуть с головой и сгореть как мотылек в открытом пламени.

Наконец Рэн отступил, всплескивая руками и морщась. Костяшки сбиты до крови, дыхание частое и злое, лицо — белая холодная маска с янтарными глазами. Дилайн тем временем закашлялся и сполз на пол, сплевывая кровавую слюну. Весь синий, со вздутыми жилами, но глаза… глаза все так же горят надменным раздражением. Вдруг его взгляд зацепился за мое церемониальное кольцо с красным камешком, потом выхватил украшение на руке Мальера.

— Это правда, — пробормотал, снова сплевывая кровь и утирая рот рукавом. — Вы женаты?

— По законам Арруанского королевства, — хрипло бросил муж. — А как только Анжелине исполнится восемнадцать — оформим брак согласно Уставу Норденвэлла.

— Пять дней, — Злобный взор Дилайна стеганул меня хлыстом. — Ваше восемнадцатилетие через пять дней, дорогая подопечная. — И рассмеялся. — Официально вы все еще — моя.

— Формально, — возразил Рэн.

— Это как посмотреть, милорд.

Я сжалась в комок.

На меня столько всего навалилось, что я совсем забыла о дне рождения. Матушка родила младшую дочь в середине месяце Снегов [декабрь] в спальне семейного гнезда Алленсворт. В тот год зима была особенно сурова, выли ветры и снег валил по десять дней подряд, превращая имперские тракты в непроходимые снежные поляны. И вот на календаре снова зима. Еще недавно я дождаться не могла этой даты, ведь мечтала отправиться под венец с любимым Артуром, а теперь все внутри переворачивается от боли.

Я во власти непредсказуемых мужчин.

С одной стороны когти точит Дилайн, с другой я очень нужна Мальеру. Можно, конечно, отказать обоим, но тогда опекун отправит меня на казнь. Моя судьба незавидна.

— Это ненадолго, — в роскошную спальню вернул гневный рокот Рэна.

Пока думала — искусала губы в кровь. На языке солоно с металлическим привкусом, на глаза наворачиваются слёзы.

— Через пять дней эта бумага, — Киаррэн мотнул на парящий нотариальный лист, — утратит силу.

Дилайн бросил дикий взор на Рэна, потом впился глазами в меня. Жалкий, избитый, но с торжествующей ухмылкой.

— Я буду требовать доказательств консуммации брака. Слышите? Как опекун имею право. Будь моя воля, вообще бы присутствовал в спальне в первую брачную ночь, дабы убедиться, что вы лишите ее…

— Пошел вон, — от горлового рычания Рэна вздрогнули стены.

Дилайн вытер лицо.

— Не понял?

— Убирайся, — Мальер вздернул врага на ноги, вталкивая в смежную комнату. — Еще раз явишься, уничтожу.

Хлопок двери отозвался в висках ноющей тяжестью.

Вздрогнув, зажмурилась, а когда снова подняла голову, на меня смотрел муж. Должно быть, я всхлипнула. И вдруг так противно стало от самой себя. Винсан правильно обозвал меня тряпкой. Сначала я добровольно передала себя в руки одному хищнику, теперь оказалась в плену другого. Даже этот побег… Чего я добилась?

Мечтала о свободе, но вместо этого усугубила своё и без того шаткое существование. Неудачница, вот кто я. Уж лучше б и, правда, погибла в зеркальной ловушке.

Мальер очутился рядом, опускаясь на колени. Обхватил за голову.

Я вздрогнула. И уставилась на его сбитые до крови костяшки.

— Вам больно? — Пробормотала.

— Тебе больно, — поправил Рэн.

Удивленно посмотрела. Меня все еще потряхивало.

— Ты моя, жена. Хватить «выкать».

Хотела сказать, что не могу себя пересилить, и в этот момент рот запечатали мужские губы. Поцелуй был настойчивым. Нечета тому, каким он одарил на глазах Дилайна.

Мужской напор ослепил.

С меня будто сорвали одежду и опрокинули на мягкий шелк. Жаркие руки на пояснице гладят спину, а губы… губы творят волшебство. Не знаю, что на меня нашло — я поддалась этой страсти, раскрылась мужчине. Сама обняла Мальера за шею, даваясь тихими стонами. А потом вспомнила язвительную усмешку «буду требовать доказательств консуммации брака» и… содрогнулась.

— Тихо, — муж всё понял. Теплый шепот пощекотал висок, — все будет хорошо.

— Не будет, — простонала.

— Я не отдам тебя ему.

— Оставишь себе?

Усмехнулся:

— А чем я плох?

— Ни чем. Наверное, — шептала, тыкаясь ему в грудь, пока он гладил мне спину. — Но ты не любишь меня, а я…

Не люблю тебя.

Нет, я искренне признательна господину Мальеру. Не будь у меня на пальце кольца, Дилайн наверняка бы выволок из спальни за волосы и уже тащил полуголую и больную на поезд. Рэн действительно меня спас, когда связал с собой брачными узами. Но это не конец. Впереди еще один ритуал. По Уставу Империи, а потом брачная ночь.

Я глухо всхлипнула.

— Перестань, — он крепче прижал к груди. — Хочу, чтобы ты верила своему супругу.

— Как прикажешь.

Рэн зарычал.

— Я хоть раз тебе приказывал?

— Ну, — почему-то стало смешно. — Когда осматривал мне ребра. И еще на балу.

— Только потому, что моя иннэ-али очень упряма.

— Семейная традиция дель Сатро — быть упрямыми.

— Теперь я твоя — семья, — молвил загадочно. — И я клянусь, что не дам тебя в обиду.

Дальше подхватил на руки и вернул в постель.

— Еще минимум четыре дня вам прописан постельный режим, леди Мальер. Никаких хождений по комнате.

Муж убедился, что я на самом деле буду лежать, сказал, что скоро принесут ужин, наказал выпить настойку и ушел. Где-то в лазарете стонал Винсан. Со всем этим кошмаром с опекуном, я совсем забыла спросить о самочувствии сокурсника.

Сердце сполоснул пугающий шепот низших духов.

«Лучше думай о себе».

Потерянная, одинокая, с опасной магией в крови — все они хотят тобой обладать и чтобы выжить — ты должна стать еще сильней, еще независимей, а для этого, Анжелина, в первую брачную ночь придется отдаться Мальеру. Иначе Дилайн победит.

* * *

Три последующих дня я провела в постели под неусыпным контролем мужа и доктора в одном лице. Рэн следил, чтобы ела куриный бульон, пила исцеляющие зелья и лично менял повязки на растерзанных когтями ингубуса руках и прокушенной ключице дважды в сутки.

После ухода Дилайна навалилась удушающая слабость.

Муж сказал: встречу с опекуном я пережила на чистой силе воли. Сама поражаюсь, откуда взялись силы вскочить в тот вечер на ноги и резко отвечать мужчине на откровенные издёвки. Ведь едва дверь за мерзавцем затворилась, я распласталась на кровати и больше не шевелилась.

Тело болело так, будто его пропустили сквозь мельничные жернова. В груди страшная пустота. Казалось, вместе с магией кто-то вырвал мое израненное сердце и растоптал стальным сапогом. Голову пилила тупая боль.

Убийства, зеркальная ловушка, угрозы Дилайна смешались в ядовитое пятно. Так бывает, когда окунаешь в воду кисточку, испачканную в краске, и на поверхности закручивается мутная спираль. Ждёшь, что она опадёт в осадок, но вместо этого сама проваливаешься в пропитанную тьмой убийственную пустоту.

Рэн держался всё время рядом, но общество своё не навязывал. Я постоянно ощущала сонливость, много спала, а, просыпаясь, первым делом бросала взгляд на обитое замшей кресло близ разожженного камина. И всякий раз упиралась в пристальный янтарный взгляд.

Муж сидел в кресле часами и не сводил с меня глаз. Бережет? Или боится, что сделаю себе плохо, чтобы за него не выходить? Ведь от одной мысли о первой брачной ночи на глаза набегают жаркие слезы.

Понимаю, глупо. Смешно. Сама приняла Киаррэна своим мужчиной, позволила надеть на палец обручальное кольцо. Просто с самой юности я мечтала отдать невинность тому, кого буду искренне любить, кого сама буду хотеть до дрожи в теле. А так как у нас… потому что надо, это жутко несправедливо.

Я отворачиваюсь и слышу, как муж поднимается и выходит из спальни.

Предоставив мне кровать, сам перебрался спать в гостиную. Оттуда доносится шелест ткани, потом он ложится и покои накрывает тишина. И мне бы снова уснуть, провалиться в черноту без сновидений, а я лежу, таращусь в золотистый балдахин, и в голове прокручивается одна и та же таинственная фраза:

Я не отдам тебя ему.

… Более-менее силы вернулись к вечеру четвертого дня.

По фиолетовому небу плыли алые размывчатые борозды, неподалеку шумело море. Завтра будет ветрено и очень морозно. А послезавтра мне исполнится восемнадцать и по Уставу Империи, я и муж подтвердим брак еще одной официальной церемонией. По законам людей.

Пальцы сами скомкали мягкое покрывало. Сердце опять сжимает тупая боль, хотя понимаю, что всё давно решено.

Делаю глубокий вдох и сажусь. Голова сильно кружится, зато уже не тошнит. Ключица тоже ноет не так страшно, как в первые дни. Набрасываю шелковый халатик и пытаюсь подойти к окну, как вдруг из лазарета слышатся голоса.

Все эти дни Рэн никого ко мне не пускал, ссылаясь на плохое самочувствие. Честно говоря, очень за это благодарна. Не хочу видеть ни друзей, ни недругов, ни просто сочувствующих. Последних у меня наверняка прибавилось.

Новость, что девчонка-аристократка поступила на факультет защитников в облике парня и даже умудрилась проучиться целый семестр, моментально облетела всю Академию.

Представляю, какое ярмо на меня навешали сокурсники и учителя. Обманщица, лицемерка, развратница. Еще год назад — та хрупкая, изнеженная леди дель Сатро ревела бы от унижения навзрыд. Но новая я, закаленная болью и испытаниями, вяло жала плечами и усмехалась.

Какая разница?

Опекун брызгал слюной, когда шипел про документы на отчисление. Я здесь больше не учусь. Правда, стоило затронуть эту тему при Рэне, муж недовольно морщился, гладил мне щеку и велел, чтоб меньше слушала всяких идиотов.

Голоса сделались громче.

Думала, непрошеных визитёров отошлют, как до этого остальных. Но вот шум послышался уже в гостиной и в спальню втекли три высокие тени.

Первым был муж: мрачный, собранный, с тяжелым взглядом. Двое других — ректор Дюрбэ и дознаватель… нет, не Дилайн. С порога смотрел Малиус Вир.

— Мисс дель Сатро. — Малиус кивнул головой с гладко зачесанными темными волосами и бросил осторожный взгляд на Рэна, — или лучше обращаться к вам леди Мальер?

Хотела ответить, как угодно, но муж опередил.

— Леди Мальер.

Я невольно запахнула ворот халатика. Что происходит?

— Десять минут, — властно распорядился Киаррэн. Подошел, сел на кровать и взял меня за руку.

Малиус прочистил горло и прошел к креслу, в котором совсем недавно сидел мой муж.

— Догадываетесь, зачем я здесь?

— Пришли меня допросить, — отчеканила зло.

— Опросить, леди Мальер. Пока вы находитесь в статусе потерпевшей.

— Вот как?

Опекун не рискнул претворить угрозу в жизнь? Да и сам, смотрю, не пришел — прислал напарника. Видимо, крепко получил от Рэна по физиономии.

— Итак, — дознаватель достал блокнот. — Расскажите, что заставило вас отправиться в кабинет по демонологии? Насколько я выяснил, занятия у вашей группы в тот день уже закончились.

Вспоминать было больно. Ужас, когда поверхность зеркала внезапно превратилась в портал, все еще скребет сердце лезвиями.

— Искала ректора. — Голос предательски дрожал. — Сказали, он меня ждёт.

— Кто? — Уточнил законник.

— Мисс Золейман. С ее слов, ректор ждал у себя в кабинете.

— Зачем?

— Об этом она не упоминала.

— Вы поверили?

— Она — преподавательница, мистер Вир, — отчеканила. — Какой у меня был выбор?

— Вы могли сразу отправиться к главе в кабинет, но вместо этого пошли в пустующее крыло.

— Обвиняете во лжи? — Не выдержала я.

— Ни в коем случае. — Малиус покосился на Рэна и поспешил опустить глаза. — Продолжим. Кабинет по демонологии был пустым?

— Да.

— А как там оказался студент Винсан?

— Явился после меня.

— И чем мотивировал приход?

— Спросите у него.

— Не могу.

— Я погрузил Винсана в магическую кому. Будет спать еще несколько дней, — вмешался муж.

Хочу или нет, отвечать все равно придется.

— Я точно не поняла. Вроде упомянул — его тоже ищет ректор.

Позади хрипло хмыкнули:

— И на кой мне это надо?

В отличие от Малиуса глава Академии остался стоять в проходе.

— А ему кто сказал? — Дознаватель строчил в блокноте.

— Наш сокурсник Альберт Кастэр.

— Между вами — неприязнь?

— Нет, — возмутилась. Он теперь всех без исключения запишет в мои враги? — Мы друзья.

— Мы?

— Я, Ксана Монро, Альберт, близнецы Рауль… — и вдруг осеклась. — Были друзьями.

Малиус бросил едкий взгляд, от которого все внутри подернулось колким льдом, и Рэн сразу заключил мою дрожащую руку между ладоней. Кисть закутало теплом сильных пальцев.

— У вас осталось пять минут, — напомнил рыком.

— Да, да, — законник уткнулся в записи. — Итак, вы в кабинете. Вдвоем. Что было дальше, леди?

— Дальше дверь захлопнулась, а нас потянуло в ловушку.

— Мы проверили плетение на двери, — от хриплого говора ректора по спине пополз мороз. — Установлено с использованием темной магии. Та же история с односторонним порталом. Тот, кто заманил девушку и парня в класс, готовился к этому не один день.

Законник кивнул.

— А потом втянул посторонних, внушив им передать то, что они передали леди Мальер и Винсану.

— Ингубус? — Холодно уточнил Дюрбэ.

Малиус повертел блокнотом:

— Или кто-то — кто хочет, чтобы мы так думали.

Липкий обвиняющий взгляд скользил по мне, непристойно задерживаясь на едва прикрытой просвечивающей тканью груди. Я поежилась. Мне не верят и стремятся уличить во лжи. Зачем? Чтобы потом, когда все закончится, сделать крайней в этой запутанной и страшной истории с убийствами. Такова месть опекуна своей строптивой подопечной.

— Следующий вопрос, — дознаватель неохотно отвел ледяные глаза. — Как вы выжили в ловушке, леди Анжелина?

Я растерялась.

— Не помню.

— Или не хотите вспоминать?

— Не помню, — огрызнулась.

— В таком случае, что вы помните?

Пальцы мужа сомкнули мою руку чуточку крепче, утешая и помогая справиться с подкатывающим к горлу комком.

— Боль, — глухо сглотнула, — холод и темноту. Нас держали в иллюзорном замке. Падший то появлялся, то исчезал на верхних этажах. И все время был голоден.

— Он питался?

Кивнула.

— Винсаном?

Теперь содрогнулась.

— По большей части.

— А вами?

Отрицательно покачала головой. Законник хмыкнул.

— То есть Винсана истязал, а вас и пальцем не тронул? — И голос такой ехидный, недвусмысленный.

Магия (и тёмная, и бытовая) свернулась клубком где-то у сердца и спала, восстанавливая резерв после визита в зазеркалье. Я не чувствовала ни жара, ни пламени в груди, лишь холод и пустоту, иначе бы, наверное, ударила лицемера сферой.

— На что вы намекаете?

— В Винсане едва теплится жизнь, а вы свежи и полны сил. Хотя провели в ловушке одинаковое время. Два часа.

— Я пряталась, убегала.

— Винсан тоже. И, тем не менее, парень на грани смерти. Чего нельзя сказать о вас. Это наводит на определенные размышления.

— Какие?

— Кто-то из вашей четверки нагло врёт. И, вы, леди, в самом незавидном положении, — его палец повертелся у меня перед лицом, — из-за этой вашей иллюзии.

— Я ни в чем не виновата, — вскочила, и тут же рухнула от слабости в руки мужа.

— Время вышло, — прорычал Мальер. — Уходите.

Законник прищурился, но спорить осёкся. Спрятал блокнот и, не прощаясь, покинул спальню. Вслед за ним ушел Дюрбэ. А я, не выдержала, расплакалась у Рэна на плече.

— Ну, всё, успокойся, — мужская ладонь гладила по растрепанным волосам.

— Они подозревают меня в сговоре с ингубусом, Рэн. — Слова вырывались вместе с рыданиями. — Ни Винсана, ни Альберта, ни мисс Золейман. Меня!

— Подозревать, не значит — доказать, — муж незаметно привлек к себе, обнял и уткнулся мне в волосы.

— Если Дилайн захочет, то достанет доказательства.

— Ему придётся крупно постараться, чтобы найти то, чего не существует.

— Такой — найдет. Я очень его боюсь.

— Не бойся, — муж улыбнулся и… прижался губами к шее.

По телу поползло фантастическое тепло, и мне вдруг стало хорошо. Впервые после разрыва с Артуром, после смерти папы и бегства от опекуна. В груди будто пробудилось тягучее желание ощутить под щекой чью-то твердую грудь, прижаться покрепче, испытать то незабываемое, пьянящее чувство, когда тебя ласкают сильные, надежные руки верного мужчины.

Вздохнув, тихо спросила:

— Как ты нашел меня в зазеркалье?

— На тебе моя защита. Ниточка протянутая от моего сердца к твоему. Демон всегда найдёт свою иннэ-али.

— Это она подпитывала в замке чудовища? — Догадалась. — Вот почему я так быстро оправилась.

— Умница.

Мою голову обхватили теплые ладони, приподняли и наши взгляды соприкоснулись. О, опять этот солнечный янтарь. Всегда пленяет и манит.

Я снова поймала себя на мысли, что внутри — мелкая дрожь. Это всё его взгляд, оправдала странное состояние. Демонический шарм. Пугает и притягивает. Рэн любит другую. А я… Я вообще не собиралась за него замуж. Теперь все окончательно запуталось. Я уже не знаю, что думать, как себя вести. И только одна болезненная фраза все время бьётся в голове: «буду требовать доказательств консуммации брака». И горькое понимание, что, если хочу выжить, должна вручить себя Мальеру.

Тишину спальни, пронизанную треском поленьев, разбавил протяжный звериный вой. Я опомнилась и сообразила, что муж все так же ласкает мое лицо. Загадочный янтарный взгляд скользит по ресницам, щекам и приоткрытым губам, которые почему-то необъяснимо покалывает.

— Волчий патруль, — зачем-то шепнула.

По заднему двору Академии действительно бегали волки. Вой становился то тише, то ближе, переливы накладывались один на другой. И среди звериных голосов я разобрала голос Кая. Пронизанный печалью, он раздался прямо под окнами, но был сметен порывом северного ветра.

Доктор никого ко мне не пускает. Хотя, я бы с удовольствием увиделась с другом и поболтала. Только подумала об оборотне — солнечное золото в мужских глазах подернулось тьмой.

Рэн резко отстранился.

— Тебе еще рано подниматься.

И отправился к двери. Гордая осанка, твердый шаг.

Рассердился? Почему?

Секунду назад купалась в мужском умиротворении, и вдруг волшебство развеялось. В Рэне проснулась жестокая демоническая половина.

— Скоро принесут ужин. А до этого времени, будь добра, лежи в постели, — рыкнул и исчез.

Я так и осталась стоять, покачиваясь, в полном недоумении.

Что нашло на «дорогого супруга»?

Хотя, не важно. Лучше сделаю, как велит.

Послушно забралась под одеяло и уставилась в мерцающий искрами золота балдахин. От скуки самой хотелось выть в сумрачные небеса. К счастью, на прикроватном столике лежала стопка учебников. Подумав, что пусть меня и отчислили из Академии — знания никогда не будут лишними, я стянула самый верхний и погрузилась в изучение магических формул. Жаль, только чтение не способно унять глубокую тревогу на душе.

Глава 34. Бывшие

Накануне восемнадцатилетия доктор снял все запреты, сообщив о моем полном выздоровлении. Но поскольку выходить из лазарета категорически не хотелось, и на это было множество причин, день рождения решила провести одна — и валяясь в постели. Заодно подумаю, как заново склеить разбитую вдребезги жизнь.

Всё началось с неожиданного подарка.

Я проснулась от сладкого цветочного аромата, неуловимо ласкавшего кожу шелковым прикосновением. В прорехи штор заглядывали лучи рассвета, разливаясь по спальне бледным золотом. А вокруг… бардово-алым ковром стояли корзины с живыми розами. Еще недавно цветы нежились на цветочной плантации под жарким южным солнцем Империи — на бархатных лепестках подрагивали бриллиантовые капельки росы, а теперь они благоухали в спальне Рэна. Все шипы удалены, плетеные корзины украшают серебряные и белые ленты.

Встав с кровати, прижала насыщенно малиновую розу к лицу. Нежное соцветие источало божественный аромат. Как южные цветы оказались в Северной Академии? Без активации прямой Портальной линии это просто невозможно. Выходит, у Рэна личный Портал?

— С днём рождения, иннэ-али, — произнес за спиной тот, о ком я невольно подумала.

Муж появился в спальне неслышно и теперь, стоя, на пороге рассматривал моё изумленное лицо.

Встретив янтарный взгляд, зачесала свободную прядку за ухо. Всегда так, делаю, когда волнуюсь.

— Спасибо. — В горле внезапно пересохло от такого невероятного знака внимания. — И за цветы. Они великолепны.

Рэн неуловимо кивнул, а я заметила на нем выходной костюм. Темно-синий отглаженный сюртук, под ним — белоснежная рубаха с воротником стойкой и драгоценной булавкой. Узкие брюки, высокие сапоги, на белых волосах синяя лента. Живое воплощение аристократической элегантности.

— Одевайся, — велел вполголоса. Янтарный взгляд все так же изучал меня — едва прикрытую шелковой, просвечивающей сорочкой. — У нас много дел.

— Каких?

— Для начала примерка свадебного наряда. Нас ждет брачная церемония по законам Норденвэлла, ты забыла?

— Нет. Просто в студенческом городке тоже продаются подвенечные платья. Купим местное?

— Моя иннэ-али наденет только самое лучшее. Пошитое в салоне леди Консуэнны.

Я искренне удивилась:

— В лучшем свадебном салоне Империи? Постой, он же в Хэтуме.

— Верно.

— Мы едем в столицу? — А сама отложила розу в корзину и прикинула, что на поезде — это займёт несколько суток.

— Кто сказал, что едем? — Киаррэн загадочно улыбнулся, указывая на спинку кресла. Там блестело дорогое платье из зеленого атласа, а внизу дожидались меховые полусапожки. — Жду в гостиной.

Ждал меня муж очень долго.

Когда я появилась, одетая и идеально причесанная, северное солнце ползло вдоль шпиля Центральной Башни, сияя над Академией белым шаром. Мальер окинул жену цепким взглядом и, улыбнувшись, помог надеть дамское пальто.

В это время года на всей территории Норденвэлла хозяйничает зимняя стужа. Само собой, морозы столицы и северного края Валланд не идут ни в какое сравнение. В Хэтуме, снег наверняка только-только присыпал улицы белой крупой. Температура упала к нулю и едва ощутимо щиплет кожу. Словом, гуляй по лавкам и магазинам в свое удовольствие.

Я дождалась, пока Рэн достанет из отделанного каменьями ларца металлический шар с выпуклыми гранями. Интуиция не ошиблась.

Рэн владеет личным портальным артефактом, а такое, скажу по секрету, далеко не каждому магу Империи по карману. Взгляд уперся в красивое сосредоточенное лицо. Кто вы, господин демон? Отчего, чем ближе я вас узнаю, тем сильнее начинаю бояться. Так много власти, могущества, а еще и личный Портал.

Грани шара с тихим скрежетом изменили расположение и слева, прямо среди гостиной, от пола до потолка полыхнул вертикальный световой колодец.

— Миледи.

Я приняла предложенный мужчиной локоть и шагнула в холодную белизну.

Перемещение было легким. Даже подумать ни о чем не успела — нога шагнула на заснеженный тротуар. Портал позади свернулся в клубок и развеялся, и мы очутились на густо застроенной городской улице столицы.

Я невольно прижалась к Рэну, когда сбоку промчался закрытый конный экипаж. Столько звуков и запахов одновременно… голова пошла кругом. Чтобы привыкнуть к столичной суете, пришлось некоторое время выжидать.

— Все в порядке? — Спросил Рэн, стряхивая с моего плеча невидимую пылинку.

Кивнула.

— В таком случае, сначала позавтракаем, а потом отправимся в свадебный салон.

— Я благодарна за возможность ненадолго вернуться в привычный мир, — начала, с интересом рассматривая яркие вывески изысканных ресторанчиков по обе стороны дороги. — Это самый лучший подарок на день рождения.

— Не за что, — ответил муж.

Вчера мы почти не разговаривали. Рэн весь день провёл в лазарете, а я сидела в мужниних апартаментах, боясь лишний раз столкнуться с настырными дознавателями. Расследование преступления зашло в тупик и Малиус с Дилайном рыскали по Академии голодными духами и упорно выискивали хоть какие-нибудь зацепки.

Глаза поймали яркое пятно.

Вдалеке — на центральной площади Хэтума разрастался шатровый городок. Совсем скоро стартует Рождественская ярмарка и сюда — в сердце Норденвэлла съедутся торговцы, фокусники, факиры и гадалки со всех концов необъятной Империи.

— Когда родители были живы, мы каждый год приезжали на ярмарку всей семьёй, — начала, чтобы разбавить душную тишину.

Вокруг шумели горожане и транспорт, а между нами будто натянули мыльный пузырь.

— В последний раз была там в позапрошлом году. Маман тогда купила яхонтовую шкатулку в подарок. Я ей очень дорожу. Дорожила.

Рэн косо на меня посмотрел.

— Она осталась в Алленсворте. Я не успела ее забрать. Пару месяцев назад банк продал поместье с молотка, а я даже не знаю имени покупателя, — тихо усмехнулась.

— Северус Норр, владелец сети промышленных мануфактур.

От удивления чуть не споткнулась на выметенном асфальте.

— Откуда знаешь?

Мужчина пожал плечом.

— Навёл справки, пока ты бегала от меня в Академии.

При упоминании той роковой ночи, когда меня одновременно посетили Дилайн, пытавшийся вскрыть замок отмычкой, и Рэн, развалившийся на стуле в углу, щеки полоснул румянец.

— Я не бегала.

Мальер ухмыльнулся:

— Это называется как-то иначе?

Открыла рот ответить — дворянский такт, но тут перед глазами возник роскошный ювелирный салон.

— Купим другую шкатулку.

— Матушкину уже ничем не заменить.

— Не хочешь шкатулку, — на двери мелодично запел колокольчик, — возьмём драгоценности.

— Рэн, остановись. Где я буду их носить…

— Это подарок, иннэ-али. Не спорь.

— Доброе утро, господа. — Навстречу выплыла дородная хозяйка, обвешенная нитью черного жемчуга. На секунду запнулась, узнавая в Киаррэне демоническую кровь, и сразу же натянула улыбку до ушей. — Чем я могу помочь?

Взгляд мужа прошелся по стеклянным витринам, замерев на конкретном украшении.

— Те серьги с изумрудами.

Темные глазки хозяйки алчно блеснули. Камни в оправе из белого золота стоили как половина поместья Алленсворт.

— Покажите.

— Разумеется, — на стекло легла бархатная подставка с неприлично дорогим украшением. — Прошу.

— Примерь, — велел Мальер.

— Рэн, — я пронзительно посмотрела в мужские глаза в надежде убедить отказаться от бессмысленной траты. На мне уже висит долг за бальное платье, а теперь вот — сережки. Чем, скажите, я буду рассчитываться?

— Анжелина, — прорычал, сжимая мне руку.

Вздохнув, аккуратно надела дорогущее украшение. Мочки ушей ощутимо оттянуло, уколов кожу холодом. Хозяйка предложила зеркало с довольной улыбкой.

— Вот, взгляните.

Я поймала себя на мысли, как сильно изменилась за этот месяц. На меня смотрела немного бледная, но очень красивая молодая леди. С рассудительным взглядом и гордо поднятой головой. Волосы заплетены в косы и изящно уложены. В ушах бесподобная красота. Грани изумрудов преломляли солнечный свет, придавая голубым глазам более насыщенный темный цвет. Кроме того, они очень эффектно смотрелись с зеленым платьем, выбранным для меня дорогим супругом. В душе закралось подозрение, что спланировал он это всё заранее.

Киаррэн оплатил покупку и с лукавой улыбочкой повернулся ко мне.

Я потупилась.

— Ты так много делаешь для меня. А я не знаю, чем отблагодарить.

— Знаешь, иннэ-али, — он заключил в объятия, склоняясь к самому рту.

— Здесь? — Я тихо пискнула, давясь испугом. — У всех на виду?

В салоне было много посетителей, только мимо прошествовали две почтенные супружеские пары с сединой в волосах.

— У всех, — признался муж и без спроса пленил мои губы своими.

Массивные серьги с изумрудами легонько качнулись, обжигая лицо.

Я задохнулась, а потом услышала звон колокольчика. В ювелирный салон вошли мужчина и женщина. Поцелуй Рэна был легким, воздушным, как медовая карамель и завершился через минуту.

Я качнулась, цепляясь за сюртук супруга и делая вдох, и вдруг поняла, что не чувствую пола. Он буквально ушел из-под ног. На пороге возвышались подруга по пансиону Фиона Гаспар и… бывший жених Артур штель Ферр, что сверили меня холодными глазами, глядя исподлобья.

Первой с потрясением справилась невеста Артура.

— Анжелина, дорогая? Какая встреча.

— Фиона, — через силу улыбнулась. — Доброе утро.

— Встреча действительно неожиданная, — сбивчиво пробормотал Артур. — Давно не виделись, мисс дель Сатро.

— Миссис Мальер, — твердым голосом поправил Рэн и насмешливо добавил: — С недавних пор.

Арт с Фионой одновременно метнули на мужа округлившиеся глаза. Их сытые, холеные лица окончательно вытянулись, говоря о высшей степени удивления.

— Ты вышла замуж? — И посмотрели мне в лицо. — Когда?

— Месяц назад. Осталось подтвердить это официальной церемонией по законам Норденвэлла.

— О. Милая… — девица захлопала в ладони. — Великолепная новость. Искренне рада, что ты забыла Артура и нашла достойного кавалера.

Опасный взгляд Мальера неторопливо переполз с собеседников на меня. Янтарь с золотом полыхнул темной вспышкой.

Вот этого и боялась. Во рту неожиданно сделалось сухо.

— Мистер штель Ферр когда-то был моим женихом, — объяснила «мужу» шепотом.

— Так это он? — И столько рыка в хищной интонации.

— Помолвка была ошибкой. Мы поняли это практически сразу и разорвали отношения.

— Давно разорвали, — с мрачной решимостью подтвердил штель Ферр.

Ах, ты мерзавец. Давай, расскажи, как бросил меня в тюрьме на поругание жестоким законникам и одному алчному магу разума.

— А мы вот тоже определились с датой свадьбы, да, дорогой? — Гаспар картинно прильнула к боку кавалера, цепляясь за локоть. Вечно вмешивается невпопад. Так или иначе, ее глупость остудила накалившийся воздух.

Киаррэн не спускал с Артура темных глаз. Арт был смертельно бледен и отвечал свирепым выражением. А еще в нем будто что-то надломилось. Через силу расправив плечи, процедил:

— Прошу прощения. Я не представился. Артур штель Ферр Третий.

Муж ответил рукопожатием.

— Киаррэн Мальер.

На лбу красавчика, рядом с которым я когда-то летала на крыльях, пролегла глубокая складка. Он слышал эту фамилию, но где именно вспомнить не мог.

Прежде при каждой нашей встрече сердце трепетало, а внутри все сладко сжималось. Я ждала, что снова переживу приятный всплеск, задохнусь от эмоций, окунусь в смущение и печаль, ведь Артур рядом и так внимательно смотрит в упор, и поняла — ничего не происходит. Сердце бьётся ровно и уверенно, первый испуг отпустил, и теперь передо мной просто два мало знакомых человека.

Наконец, Артур поинтересовался:

— Как поживаете, миссис Мальер?

Из вежливости? Или ему действительно интересно?

— Анжелина учится в Академии, — рука Рэна демонстративно обвила мою талию и властно прижала к себе. От мужского тепла по спине побежали мурашки.

— В Академии? — Ошеломленно уточнила Фиона.

— На факультете защитников, — ответила с гордым видом. Не трезвонить же, что несколько дней назад была отчислена с громким скандалом.

— Ты учишься? — Новость так удивила Артура, что он снова перешел на «ты».

— Учусь.

— О, духи. Как? — Воскликнула Гаспар. — Я обустраиваю семейное гнездышко и то каждый день пью успокоительное. А ты… в Академии.

— Меня поддерживает муж, — призналась с улыбкой. Лучшая месть этим двоим — демонстрация личного счастья.

— Работаете в той же Академии? — Артур нахмурился. А, может, это проявление ревности. Мужские глаза буквально меня пожирали, лучась яркими всполохами.

— Работаю, — кивнул Мальер. — Там мы и познакомились с Анжелиной.

— О… — Фиона прижала руки к губам, — как романтично. Не то, что у нас, — и толкнула Артура в бок. — Целый день пропадаешь в своем Министерстве обороны. Видимся два раза в месяц.

Я чуть не прыснула от смеха. Знакомая ситуация. Увы, Фиона, Артура не переделать. А потом поняла, что бывший возлюбленный сверлит нас глазами и…где-то в самой глубине — вяло, сонным весенним ростком, просыпается забытая симпатия. Я не хочу, стремлюсь задавить накатывающий пожар, и не могу. Я, правда, очень любила Артура, грезила им, жила… так просто такие чувства не забываются.

Неожиданно Фиона взвизгнула:

— Какие потрясающие изумруды! Посмотри, дорогой.

— Да… безумно, — Артур оставался задумчив и зол.

Небось, ожидал столкнуться с несчастной, побитой жизнью нищенкой без будущего, и вдруг я — нарядно одетая и с молодым красивым мужем под ручку разгуливаю по ювелирному салону.

— Любимый не скупится меня баловать. — Ответила с улыбкой. Пусть верят, я вышла замуж по любви.

Краснея от зависти, Фиона обожгла спутника взглядом.

— Хочу такие же. С бриллиантами.

— Милая, у тебя гора драгоценностей, — запоздало напомнил Арт.

— Та жалкая горстка? За кого ты меня принимаешь? Немедленно дари невесте серьги или обижусь. — И топнула, вздергивая подбородок.

В дни беззаботной юности мы часами могли делиться с Фионой секретами, прячась от наставниц на чердаке или возле уютного пруда во внутреннем дворике. От той восторженной, полной мечтаний подруги осталось уродливое подобие. Достаток и вседозволенность медленно разрушают человека, делая глухим и слепым к чужому горю. Сначала все желания девушки исполняли родители, теперь — жених и она не заметила, как переродилась в чудовище.

Я тихонько поежилась и поняла, что Рэн повлёк нас на выход.

— Были рады знакомству.

— Уже уходите?

— Мы еще не завтракали. А потом у Анжелины примерка свадебного платья.

— Какое совпадение, мы тоже не завтракали, — штель Ферр выразительно посмотрел на Фиону, — будет здорово составить чете Мальер компанию, находишь, милая?

Девица с каменным лицом, не меняя обиженной позы, глядела на витрины с искристыми драгоценностями. Тяжелый взгляд; резкие, хоть и молодые черты лица. Делает вид, что не слышит?

Рэн сузил янтарные глаза, которые сегодня переливались едва заметно.

— В другой раз.

И утянул на залитое утренними лучами заснеженное крыльцо.

— Обязательно было с ними любезничать? — Спросила сквозь зубы, едва морозный ветер погладил щеки кусачим прикосновением, а под ногами скрипнул снег. Светская беседа с «прошлым» искромсала сердце ножом.

Киаррэн очертил овал моего лица большим пальцем.

— Хотел узнать соперника поближе.

— Когда это Артур стал тебе соперником?

— Когда моя жена во всеуслышание призналась, что все еще в него влюблена.

Я тихо застонала.

Опять вспоминает ту треклятую осеннюю ночь. Дилайна с идиотской отмычкой, нашу ссору и мой яростный рык «не люблю».

— Думала, если так скажу, оставишь меня в покое.

— Не оставлю, Анжелина, — Рэн хитро улыбнулся и, подхватив мою руку, поднёс к губам. Под тонкой кожей перчатки просматривались очертания арруанского обручального колечка. — Ты моя.

Категорично и смело.

Жаль, что всё это только на показ.

* * *

Через четверть часа мы устроились за столиком одного модного столичного ресторанчика. Муж расправлялся с мясом, приправленным острыми специями, я же намазывала булочку маслом и грустно усмехалась.

Ни Артур, ни Фиона не вспомнили про мой день рождения.

Рэн, можно сказать, посторонний человек — вспомнил, а те кого я считала семьей — забыли. Первый пожирал ревнивым взглядом и исходил темной яростью из-за моего безразличия. Вторая меряла завистливыми глазищами, гадая, где я — сирота-бесприданница отхватила такого мужика.

После ресторана мы отправились в салон Консуэнны.

Нас встретили, как дорогих гостей. Мужа устроили на диване и подали кофе с десертом, а меня пригласили пройти в примерочную комнату, где следовало раздеться до кружевного белья и облачиться в нечто воздушное, белоснежное, с кружевом и драгоценной вышивкой, сверкающей белым огнём.

Втискиваясь в узкий лиф, я гадала, когда муж успел снять с меня мерки. Должно быть, когда спала после прописанных им сонных настоек. Заказал свадебное платье и ничего не сказал. Хотя, еще пару дней назад я была в полусознательном состоянии и вряд ли бы оценила благородный порыв. Миссис Консуэнна лично крутилась рядом, расправляла пышные юбки, подкалывала булавками лишнюю ткань и бормотала: в каких частях надо подрезать, а в каких утянуть.

— Наряд будет готов завтра перед полуднем, — сообщила Киаррэну дородная великовозрастная дама, одетая в черное бархатное платье, когда вернулась в зал для гостей.

— Чудесно.

Муж дождался, пока я отдерну шторку примерочной, взял за руку и повел на Рождественскую ярмарку.

— Восемнадцатилетие только один раз в жизни, — загадочно сказал по дороге. — Хочу, чтобы моя жена его запомнила.

Зимнее солнце стояло в зените, разливаясь по улицам Хэтума желтыми пятнами. Всюду бурлил народ. От подмерзших луж на тротуарах исходили колечки пара. Мы провели на ярмарке до самого вечера. И пусть она еще толком не начала работу, от обилия товаров и развлечений уже разбегались глаза. Мы ели домашние пирожки с хрустящей корочкой, грелись горячим жасминовым чаем и наблюдали за представлениями заморских фокусников и факиров. Были тут и шатры гадалок, и лавки артефактников и много кого еще.

Я будто вернулась на пять лет назад, в дни беззаботного детства.

Только теперь вместо строгой мамы и улыбчивого отца между торговых рядов меня сопровождал представительный молодой мужчина. Я жалась к боку Рэна, держала его за руку, вдыхала вязи разнообразных ароматов и улыбалась. Это лучший день рождения, какой у меня был. И тут же себя одергивала: был бы лучшим, проведи я его вместе с истинно любимым человеком. А Рэн не любит. Защищает, помогает, но не любит. Да и я пока, кроме благодарности и трепета ничего к нему не испытываю.

Я неслышно вздыхала и раз за разом очерчивала глазами красивый мужской профиль и белые волосы. Смогу ли я однажды полюбить своего мужа? Полюбить так, чтобы до разрыва в сердце, до боли в груди, до жара в сознании?

И пожимала плечами: может, когда-нибудь…

А потом этот день закончился.

С востока наползли пушистые облака, над шатрами взвыла метель и один за другим они стали закрываться. Муж достал портальный артефакт, активировал грани и, крепко обняв за талию, увлек в вертикальный «колодец» света.

Глава 35. Супружеский долг

День моего замужества выдался холодным и снежным. Я проснулась в тусклых сумерках и долго лежала в постели, наблюдая, как темная небесная синева светлеет до серебра, а под ней белой пылью кружится снег.

Ни мыслей, ни страха, ни отчаяния. Только острое, болезненное до тошноты понимание, что если сегодня ночью не свяжу себя и Рэна, то уже завтра мной завладеет сущее чудовище в человеческом обличии, и после этого я навсегда потеряю свободу, а, может, и жизнь.

Едва рассвело, в гостиной послышали голоса, а потом в спальню мужа нагрянули молодые девушки, которых я видела впервые.

— Господин Мальер нанял нас в помощницы, миледи, — объяснила брюнетка с кукольным личиком, отбрасывая на кресло теплый плащ и делая положенный книксен.

— Впереди много дел, а времени в обрез, — подтвердила блондинка постарше с пышным бюстом и ухоженными руками, тоже присаживаясь в приветствии. — Милорд наказал подготовить вас к трем часам. Приступим?

Я мысленно выдохнула. Надо, так надо.

С Рэном в последний раз мы говорили накануне вечером. После возвращения с ярмарки, он переоделся в привычные камзол, рубаху и темные брюки, напомнил, чтоб поела перед сном, и пропал в лазарете. Пытки ингубуса серьезно подточили здоровье Винсана. Сокурсник по-прежнему находился в тяжелом состоянии, временами приходя в сознание, а временами проваливаясь в забытье, и Рэн прилагал все усилия, чтобы спасти ему жизнь.

Я растёрла озябшие от волнения ладони, выбралась из-под теплого одеяла и вместе с девушками отправилась в купальню, где провела два часа. После мытья помощницы тщательно удалили с кожи все волоски (в том числе там, где я бы никогда до этого не позволила), дальше втирали в тело ароматические масла и, наконец, разрешили вернуться в спальню. К этому времени на прикроватном стеклянном столике возник поднос со свежими булочками, яйца всмятку, ветчина и горячий ароматный кофе, а на спинке кресла белело кружевное чудо, доставленное из салона леди Консуэнны.

Помощницы одновременно воскликнули:

— Бесподобно!

Я тихонько поежилась.

Юбка, покрытая драгоценностями, серебряное кружево, жемчужный атлас. Щедрость господина демона постоянно вгоняет в холодную дрожь. Я ведь так толком и не добилась от Киаррэна — почему он мне помогает. А это его скупое «хочу защитить от Дилайна» — доверия почему-то не вызывает.

Я много времени провела перед роскошным трюмо, которое появилось в спальне мужа не ранее, чем накануне. Помощницы расчесали мне волосы, прядь за прядью, потом скрупулезно сплели в косы и соорудили на голове сложную прическу. Дальше был макияж и облачение в наряд. Платье заранее пошили без корсета, но это не помешало миссис Консуэнне добавить в модель шнуровку и море атласных ленточек.

Пока девушки исполняли возложенные на них обязанности, я стояла с поднятыми руками и тревожно сжимала губы. Все так глупо получилось. Сбежала на Север в поисках свободы и независимости, а столкнулась с ненавистью и предательством и обзавелась навязанным мужем-полудемоном.

— Милорд просил передать, что будет ждать невесту в Храме Валланда, — сообщили девушки, когда я вышла в гостиную, расправляя чуть заметную складку на ажурной шелковой перчатке.

— Храме припортового городка?

— Именно. Во внутреннем дворе Академии ожидает закрытый экипаж.

— Счастливой свадьбы, миледи.

Девушки исполнили по книксену и исчезли в коридоре.

Приподняла тяжелый подол, окидывая взором изысканную гостиную. Ну, вот и всё. Осталось доехать до крошечного провинциального храма, возведенного в честь Высших Изначальных, вложить ладонь в сильную руку Рэна и произнести брачную клятву.

В переходе, ведущем в главный холл, было тихо.

Я тронулась к ступеням, когда из лазарета раздался стон. На кровати под серым колючим покрывалом ворочался Винсан. Сама не знаю, зачем приблизилась к больничной койке. Хотела его пожалеть? Да только едва по помещению простерся шелковый шелест, меня опалили два огромных, затянутых болью глаза.

— А… — простонал Винсан, облизывая сухие губы. — Пришла навестить меня, ласточка?

— Почему ласточка?

Один взгляд на сокурсника и сердце сжалось от боли. Бледный, худой, как скелет. Щеки запали, под носом запекшаяся кровь. Ослабленный ядовитыми когтями и зубами организм Винсана отказывался идти на поправку.

— Потому что я вижу за твоей спиной крылья, — ответил, водя полубезумными глазами по «ореолу» прямо сзади меня. — Крылья из света и пламени. Огненные и могущественные, как боги начала времен.

— У меня нет крыльев, — возразила. — Ты бредишь, Ишен.

— Есть, — герцог медленно прикрыл глаза. — Они обжигают огнём и вынуждают дрожать всем телом. Разве ты не чувствуешь их силу? Не ощущаешь ослепляющее сияние?

Силу? Возможно. Но я всегда относила это к отголоскам темного пламени Унсурэ, а Винсан вдруг заявляет о каких-то магических крыльях. Да еще и в день свадьбы.

— Леди Мальер.

От грозного голоса ректора на полках подпрыгнули пузырьки.

Дюрбэ стоял в дверях и сверлил нетерпеливым взглядом. Гхм, темный сюртук, черные брюки, волосы идеально причесаны и связаны лентой; из нагрудного кармана выглядывает живая кремовая роза.

— Да, магистр? — Я повернулась к Винсану спиной и теперь глядела на выходной наряд ректора.

— Милая Анжелина, — взгляд желтых звериных глаз наполнился добротой. — Вы не забыли о свадьбе?

— Само собой, нет.

— В таком случае, не заставляйте гостей и молодого жениха ждать слишком долго. Идемте.

Гостей? Должно быть, я что-то не так поняла. Рэн не говорил, что в Храме будут гости.

— Отвезете в Храм, магистр? — Сообразила, стремительно покидая лазарет, насколько это возможно в узких туфельках на высоком каблуке.

— Отвезу, — хитренько улыбнулся пожилой мужчина и взял меня за руку так, как до этого всегда делал папа. — А потом доведу до алтаря и вручу в руки законного супруга. В конце концов, просьбы близких друзей следует исполнять.

* * *

Через две четверти часа закрытый экипаж свернул с проселочной дороги на присыпанную гравием широкую улицу Валланда. Промысловый городок северян раскинулся к юго-востоку от Академии, протягиваясь вдоль морского побережья царством ледяных великанов.

Большую часть города занимала рыболовецкая пристань. На приколе покачивались торговые шхуны, там и тут виднелись местные жители. Домики были сложены из белого камня, с синими черепичными крышами. Вдалеке виднелась железнодорожная станция. Я повела глазами налево, различая единственную в Валланде таверну, рядом булочную, а чуть поодаль — на холме сверкающие стены Храма. Высокие двустворчатые двери были распахнуты, и рядом, поглядывая на дорогу, мялся незнакомый парнишка. Увидев экипаж, он улыбнулся и кинулся в Храм.

Я набрала воздух в грудь.

Меня уже ждут. Жених (а по законам Арруана — вполне законный муж) и загадочные гости. Даже если леди внутренне дрожит, она никогда не покажет страха и растерянности, а все невзгоды встретит с лучезарной улыбкой. Буду верна старинной традиции.

Экипаж подкатил к белым парадным ступеням, затем у дверцы возник Дюрбэ и предложил свою ладонь.

— Прошу.

Мы приехали вдвоем.

В охране не было никакой необходимости — еще до того, как устроиться на темном бархате я различила тройную степень защиты, накинутую на карету наподобие рыбацкой сети. Алые плетения, сотканные демонической магией полуночи, переливались огненными искрами и защищали лучше императорских гвардейцев.

Придерживая юбки, поднялась по ступеням и с тяжелым вдохом впорхнула в Храм. Убранство поразило изысканной простотой. Стены были расписаны фресками, под потолком сияла традиционная люстра-канделябр. По обе стороны стояли деревянные скамьи.

Ухоженных мужчин и женщин на левой половине я прежде не видела, должно быть, родня Киаррэна — богатые и знатные аристократы столицы. Зато правую отдали сокурсникам с факультета защитников. Ксана, Альберт, Рауль с Эмилем и Кай вскочили и радостно помахали ладонями. Так вот о каких гостях упоминал Дюрбэ. Наверное, я бы улыбнулась — несмотря ни на что друзья пришли меня поддержать и это стоило ценить — если бы не уткнулась взглядом в мрачного Олейва Дилайна. Сложив руки на груди, опекун держался вблизи алтаря и сверлил меня злобно суженными глазами.

До последнего не верит, что решусь на вынужденный брак?

О, не сомневаюсь, сегодня всю ночь будет бродить неслышной тенью возле апартаментов Киаррэна, чтобы, едва рассветёт, требовать подтверждения нашего брака.

Судорожно передернув плечами, отогнала плохие мысли. У отделанного золотом алтаря дожидались жрец в серебряной мантии и жених. На подтянутой фигуре Рэна блистал строгий костюм. Белоснежные волосы стянуты в низкий хвост. Пристальный янтарный взгляд вызывает привычную оторопь.

Когда мы поравнялись и Дюрбэ вручил мою руку элегантному мужчине, я испытала странные чувства. Тепло пальцев, затянутых перчаткой, откликнулось в груди жаркой щекоткой, и в то же время сердце сжалось от безысходности. Пять долгих лет будем делить общий кров, а что потом… даже не берусь предположить.

— Ты неотразима, — одними губами сказал Рэн, глядя на невесту в упор. Янтарь в мужских глазах переливался чистым золотом.

— И ты, — шепнула тихо.

Церемония бракосочетания заняла полчаса.

Свет магических гроздьев ослеплял, играя в драгоценных каменьях алтаря яркими крапинами. Когда жрец спросил, хочу ли я пойти за Киаррэна замуж, ответила:

— Хочу.

Голос дрожал. Все внутри отчего-то дрожало. Но спину сверлил раздраженный взгляд опекуна и я всем видом изображала радость. Даже румянец на щеках проявился, подтверждая волнение и счастье. Хотя, счастье ли… или обреченность, потому что иного пути не дано?

Когда мой аррунский супруг ответил согласием, жрец раскрыл ритуальную книгу. Пустые страницы излучали слабый свет.

— Приложите ладонь к страницам и произнесите брачную клятву. После это в глазах жителей Империи вы станете мужем и женой.

Несколько строк дались с трудом. Слова обжигали язык, царапали горло. А вот Рэн произнес клятву на удивление легко и равнодушно, после чего наши правые запястья окутал серебристый дымок. Морозный холодок погадил кожу и я увидела на руке серебряную ниточку брачного браслета, светившуюся снежными огоньками. Похожий, только немного шире и массивней, охватил крепкое запястье Киаррэна. К аррунским парным кольцам добавились парные магические браслеты.

— Брачный союз этого мужчины и этой женщины состоялся. Возрадуемся новой семье, — возвестил величественный жрец.

Должно быть, я пошатнулась, потому что муж обнял за талию, притягивая к себе. Церемония не предусматривала поцелуев, только обмен улыбками. Глупое повеление одного древнего правителя, к концу жизни выжившего из ума, которое никто не торопится отменять. В обручении с Артуром я мысленно ругала глупый запрет, ведь мечтала, чтобы наши губы слились сразу после клятвы, а теперь даже обрадовалась.

Не хочу, чтобы Рэн целовал у всех на глазах. Достаточно того, что ждёт нас сегодня в спальне.

Соблюдая церемониал, подарила мужу вымученную улыбку и, не чувствуя ног, повернулась к гостям. Предстояло долгое и нудное выслушивание поздравлений. Спина была деревянной, шею свело от напряжения. Надо держаться.

Первым со скамьи поднялся Дилайн. Мрачное лицо, бешеный взгляд. Три шага и он рядом.

— Примите поздравления, несравненная Анжелина, — прошипел сквозь зубы. — Я исключительно счастлив передать вас в руки достойного человека. Милорд, — злые темные глаза метнулись к Рэну, — уверен, уже скоро вы порадуете новостью о прибавлении в семействе. Именно это и будет доказательством вашей искренней привязанности к жене.

Я сжала челюсть.

Дилайну мало консуммации барка, он будет постоянно крутиться рядом, и настаивать на рождении ребёнка, в противном случае у него есть все основания объявить этот брак фиктивным и требовать его расторжения.

— Безусловно, — холодно бросил Мальер. Видимо, подумал так же. — Мы с Анжелиной уже задумываемся о наследнике.

— Прекрасно, — ошпарив взглядом, опекун попятился к лавке.

Дальше были поздравления ректора и сокурсников. Дюрбэ сыпал пожеланиями и улыбался, обнажая клыки. Друзья оказались более сдержаны, желали любви и понимания, достатка и светлых дней. Из приглашенных ничего не сказал только Кай. Держась близ кузины, ослепительно красивый оборотень грустно мне улыбнулся и кивнул вихрастой головой.

Потом пришла очередь холеных аристократов.

Понятия не имею, кто эти люди и почему Рэн их пригласил. Все внутри натянулось струной. Глаза цеплялись за дорогие ткани и россыпи драгоценностей, скользили по надменным лицам мужчин и высокомерным женским. Высшее общество, богатые до неприличия лорды и леди. Одни смотрели на меня — снисходительно усмехаясь. Другие меряли завистливыми, а порой презрительными взглядами. Немолодая пышнотелая шатенка с карими глазами в ярко-зеленом платье вообще позволила себе рассмеяться.

— Право, Киаррэн, вот эта дурнушка? — Уничижительный взор в мою сторону. — Да она в подмётки не годится леди Амелии. Мой мальчик, я разочарована.

— Помнится, на свадьбе с Амелией вы сказали то же самое, тетушка Трисс, — язвительно парировал супруг.

Я невольно содрогнулась. Тень бывшей возлюбленной Киаррэна всегда будет витать над нами крыльями мертвой птицы: преследовать и выжигать на сердце болезненные рубцы. Духи света, зачем я только приехала на Север?

… Наконец, церемониальная часть подошла к концу.

Мы покинули Храм под хор голосов и осыпанные белыми цветочными лепестками. Муж помог устроиться на мягком бархате кареты, сел рядом и экипаж тронулся назад в Академию.

К этому моменту мной окончательно завладел озноб.

Со снежных вершин наползали ранние сумерки, краски блёкли, очертания домов и пристани таяли в мглистом серебре. Рэн держал меня за руку и молчал. Я тоже ничего не говорила. Слишком сложно совладать с эмоциями, когда душу насквозь прожигает стальными иглами. Невидяще смотрела на проплывающие мимо мохнатые ели и, часто дыша, молила Дюрбэ править каретой как можно медленней.

Но вот впереди показался объятый огнями академический городок, за ним добротный подвесной мост и мы вкатились во внутренний двор.

— … Анжелина, — кажется, Рэн что-то сказал, а я прослушала.

Ноги вконец отекли. Попыталась выбраться на улицу, но рухнула мужчине на грудь с тихим стоном.

— Позвольте мне, миссис Мальер.

Муж решительно подхватил жену на руки и внес в Академию. Благо, лазарет был недалеко. Пустынный главный холл, широкий пролёт лестницы с мраморными перилами и я оказалась в залитой лампами роскошной гостиной. Столик посередине был сервирован на две персоны. Свет мигал в стекле высоких бокалов с изящными ножками, искрился в столовом серебре. Из-под пузатых крышек вихрился пар.

Киаррэн усадил меня на диван, молча отошел к столу и приподнял крышку. На блюде красовалась запеченная утка под сливочным соусом.

— Поужинаем? — Спросил вполголоса, но я все равно вздрогнула.

Есть не хотелось.

Грудь распирало невыносимое, кромсающее наживую, мучительное ожидание первой брачной ночи. Стрелки медленно позли к семи, до сна еще часа — четыре. Любая другая молодая чета отправилась бы гулять по окрестностям или закатила пирушку для близких друзей, а я… впивалась ногтями в ладони до крови и не могла подавить озноб.

— С удовольствием, — выдавила и поднялась.

Рэн наблюдал за мной исподлобья. Следил за каждым шагом, будто боялся, что его иннэ-али сорвётся и убежит. В глазах — огонь, губы сжаты в черту. Костяшки пальцев белеют, потому что он то и дело сжимает кулаки.

Под этим пристальным, тяжелым взглядом я избавилась от перчаток и села за стол. Муж тоже скинул сюртук, оставаясь в белоснежной рубахе и брюках. Я видела, как напрягаются его широкие плечи, пока он разливает пряное вино по бокалам, как горит недовольством опасный янтарный взгляд.

Его обуяла холодная ярость.

Меня колотит испуг, а муж мрачен и сердит. Отличная из нас вышла супружеская чета. Усмехнувшись, схватила бокал и залпом осушила. Во рту стало горько и вязко, немного ароматно и снова вязко. Желудок обожгло, и по телу побежала приятная слабость. Помню, клялась больше не пить спиртное, но не сдержалась.

Когда я снова потянулась к бутылке с вином, Киаррэн перехватил меня за запястье.

— Не надо, Анжелина.

— Почему? — Посмотрела в упор.

— Ты захмелеешь.

— Что в этом плохого?

Может, я хочу опьянеть. Чтобы завтра вообще ничего не вспомнить. Ни свадьбы, ни его высокомерных родственников, ни того, как мной овладеют на шелковой простыне.

Внезапно вилка в мужских пальцах перегнулась пополам. Отовсюду повеяло жарким пустынным суховеем, смешанным с бесподобным лимонным ароматом.

— Я настолько тебе отвратителен? — В хриплом голосе рокот и гнев. Глаза — пылающие солнца.

Муж пленил своим темным взглядом, молча ожидая ответ. А я растерялась. Вроде уже смирилась с судьбой, но в голове будто щелкает и внутри опять расправляет крылья непокорная птица из солнечного света.

— Нет, — прошептала испуганно. Что я творю? Зачем отталкиваю единственного мужчину, которому по силам меня спасти?

Открыла рот, чтобы извиниться, как вдруг Мальер порывисто поднялся из-за стола, гулко сдвигая стул, и в несколько широких шагов вышел из комнаты. В коридоре злобно хлопнуло.

Я замерла с пустым бокалом за накрытым столом.

Я всё испортила. По незнанию, неопытности, глупости. Кинулась было за мужем, но на полпути передумала. Где я буду искать Киаррэна, да еще в этом тяжелом свадебном платье? А если в пустынном коридоре наткнусь на своего безумного опекуна, или еще хуже кровожадного ингубуса?

Нет, останусь в комнате и подожду. Рано или поздно муж вернётся.

Ожидание растянулось на целый час. Я успела выпутаться из тяжелой атласной ткани, сплошь расшитой серебряной нитью, расплела тугие косы и, сбросив нижнее белье, приняла освежающий душ. Потом натянула на влажное тело кружевной халатик, села возле трюмо и взяла расчёску.

Руки дрожали, внутри по-прежнему все хрустело от липкого льда. И в то же время меня охватило странное безразличие. Рэн спросил: противен ли мне?

Я долго в себе копалась и поняла, что всё совсем наоборот. Однажды отец с матушкой выдали бы дочку замуж. Не за Артура, так за любого другого мужчину. Скорее всего, богатого и состоятельного, а, значит, далеко не такого юного, как я сама. Так чем плох мой муж-полудемон? И ответила: ничем. Он красив, умён, у него крепкое, сильное тело. Вон Золейман бегает за Рэном, выпрашивая крохи внимания. А я заполучила его целиком и вместо благодарности унизила в первую брачную ночь.

— Дура, Анжелина, — прошипела, глядя на свое бледное, бескровное лицо. Только губы алели сочным пурпурным, и редкие пряди искрили рыжиной.

Потянулась пройтись расческой от виска до плеча, когда в отражении за спиной мелькнул высокий силуэт со снежными волосами.

Вскочив, уперлась в Рэна расширенными глазами. Белая рубаха расстегнута до середины груди. Глаза опасно сужены. Руки спрятаны в карманы. Стоит и молча смотрит в ответ, будто ждёт разрешения войти.

-Рэн, — я перекатила имя мужа на языке, делая паузу. — Я всё обдумала. И решила.

Пальцы не слушались, пока я торопливо развязывала шелковый поясок. Сердце молотилось по ребрам, отдаваясь невыносимым грохотом в ушах. Но лучше с ним, сказала себе. Да, не по любви, а потому что — надо. Лучше с ним.

— Будь со мной этой ночью.

И сбросила с себя кружево халатика, оставаясь перед мужем совершенно обнаженной.

Глава 36. Сказка и явь

Глаза Мальера соскользнули с моего лица на грудь, разгораясь янтарными всполохами. Мгновение — и он оказывается рядом, осторожно обхватывает за плечи. Чувствую жар мужских ладоней. То, как крепкие пальцы бережно стискивают с желанием притянуть, и дыхание окончательно сбивается.

— Ты хочешь этого?

Кипящая кровь бешено мчится по жилам, а сердце грохочет так, будто внутри порхает раненная птичка.

— Да. — Отвечаю и смотрю в глаза избранного мужчины.

В них слились все мыслимые краски золота и чистого природного огня. От снежных волос исходит лучистое сияние, а по коже ползут пламенные ручейки и извивы. Передо мной стоит загадочный лорд-демон королевских кровей: невероятно привлекательный и бесконечно могущественный.

— Прости, что оставил, — его шепот отзывается на коже жарким покалыванием. — Я идиот.

— Все хорошо, — голос срывается, я крепче вжимаюсь обнаженной грудью в крепкое тело супруга. — Одиночество пошло мне на пользу. Я многое поняла.

— Например?

— Что рада нашему замужеству. За тобой, я как за каменной стеной. Всё остальное можно потерпеть.

Муж грустно усмехается. Он гладил меня по волосам, и это было удивительно приятно: расслабляло и изгоняло из тела колючую дрожь и ужас перед неизбежной первой близостью.

— Закрой глаза, — тихо просит.

Послушно выполняю, сжимая от напряжения кулаки, и неожиданно вздрагиваю. Рэн целует мне сначала правое веко, потом левое и отстраняется.

— Ты всё для меня, иннэ-али, — различаю едва уловимый шелест голоса. — Моё сердце, моя жизнь. Я клялся не делать тебе больно, беречь и защищать пока дышу.

Веки горят от прикосновения жарких губ, тело пылает. Я едва стою на ногах.

— Я не понимаю тебя.

— Не хочу, чтобы у нас это было вот так. — Его лицо — прекрасная холодная маска, но в глазах… в глазах мужа столько боли и неприятия; тени так и мечутся, отбрасывая на нижние веки фиолетовые полосы.

— Как?

— Через принуждение, Анжелина. Не хочу, чтобы потом жена меня возненавидела.

— Нет, — шепчу, стискивая пальцами хрусткий ворот мужской рубахи. — Я решила. И готова.

Думала — сейчас подхватит и отнесёт меня на кровать, но этого не случилось. Рэн перехватил мою ладонь обеими руками и прижал к горячим губам. В нос ударил резкий лимонный запах вперемешку с раскаленным добела песком арруанской пустыни. В муже боролись демон и человек, долг и страстные чувства.

— Не готова. Потому что не любишь.

— Любовь — не главное, — говорю не уверенно.

— А что — главное?

— Понимание, доверие.

— Снова лукавите, леди Мальер.

— У нас нет другого выхода, ты же знаешь.

Неожиданно Киаррэн привлек к своей голой груди и, уткнувшись лицом мне в шею, возразил:

— Я слишком дорожу своей иннэ-али. И не стану причинять тебе боль.

Дорожит, повторила мысленно. Не любит.

Должно быть, я всхлипнула. Ибо в следующее мгновение Рэн обхватил мою голову, приподнимая на себя. Завороженная невероятными глазами, лимонным запахом, новыми ощущениями я дотронулась до мужской щеки, спустилась к шее и прижала ладонь к рельефной обнаженной груди. Тело Рэна пылало, как угли. Кожа на ощупь была удивительно жаркой и гладкой.

Когда муж накрыл мою руку своей, нечаянно вздрогнула.

Тоже сбивчивое дыхание, и сердце колотится. Пораженная этим фактом, упустила, как избранник обвил за талию. Другая его рука замерла у меня на затылке. И такой калейдоскоп эмоций в мужских глазах…

Если бы я могла их прочесть.

Я давно забыла, что стою перед ним — обнаженная. Стыд и неловкость куда-то испарились. Рэн грел своим теплом, прикасался так чувственно, так нежно и сердце внутри замирало.

— Я не коснусь тебя, пока сама об этом не попросишь, — шепнул осторожно. — Пока сама не захочешь стать моей…

От хриплого признания закружилась голова.

Пансионские воспитательницы описывали демонов — жестокими похотливыми чудовищами и при призывали держаться от них подальше. И я честно боялась Киаррэна до этой минуты, рисуя в уме монстра в обличие прекрасного мужчины, в чей плен угодила по собственной неосмотрительности.

И вдруг такое…

Я замерла с широко раскрытыми глазами.

Муж улыбнулся и чувственно запечатал мой рот. От требовательной ласки подогнулись колени. Мужские губы творили чудеса, вдыхая в меня свежесть летнего рассвета, чистоту горных озёр, пряность цветочных полей. Руки гуляли по голой спине, играли с моими волосами, обнимали за талию.

Чувствовала — муж хочет меня.

Страстно стремится соединиться. Скользить внутри, обжигая жаром мускулистого торса, но сдерживает опаляющие сердце порывы. Запрещает себе. И дело не только в том, что Рэн боится сделать жене больно или унизить принуждением, а в чем-то еще. В том, что скрыто на самом дне человеческой души лорда-демона и заперто магической броней.

— Почему отказываешься от близости? — Хватаю воздух горящими губами, пока он на мгновение даёт слабую передышку. — Дилайн завтра утром явится требовать доказательства, а я…

— Предоставь Дилайна мне, — пальцы Рэна нежно гладят подбородок, перебирают растрепанные рыжие волосы. — А отказываюсь, Анжелина…

На невозмутимом лице проступает странное выражение: пугающее и влекущее.

— Потому что тебя…

Фразу оборвал безумный крик:

— Доктор, у нас пострадавший.

Я и муж напряглись. Вот только если я растерялась, из Рэна выплеснулась волна ярости. Студенты и преподаватели были осведомлены о бракосочетании четы Мальер и получили строгое наказание нас не беспокоить. Тем не менее, кто-то нагло потревожил уединение молодоженов.

— Доктор, он умирает!

К первому воплю добавился второй:

— Укладывай сюда и держи за руки. Держи, говорю.

— У него судороги. Не могу.

— Похоже, дело серьёзное. — На лбу Киаррэна залегла глубокая складка. — Надо идти.

— Нет, — я перехватила мужа за руку, удивляясь собственной смелости.

Еще вчера думала о нашей близости с отвращением, а сейчас вдруг осознала, как остро нуждаюсь в присутствии почти незнакомого мужчины.

Янтарный взгляд мгновение ласкал мое встревоженное лицо, потом щеку согрела теплая мужская ладонь.

— Будь в покоях, Анжелина. Вернусь, как только смогу.

Через миг тяжелая дверь спальни затворилась.

Я торопливо натянула шелковый халат и, подвязавшись блестящим поясом, бессильно рухнула на бархатный пуфик. Все тело бил озноб, кожа пылала, а губы, которыми муж завладел, горели как пламя. Мысли мчались темными облаками по снежному небу.

Я запуталась в собственных чувствах, но еще больше в своем отношении к Мальеру.

Благодарить его? Или обидеться за то, что и пальцем не тронул?

«Не коснусь тебя, пока сама об этом не попросишь», вертелось в раскаленном лихорадочном сознании. А эта его последняя загадочная фраза, и сумасшедший, вгоняющий в острое смущение голодный взгляд. До сих пор вздрагиваю от пожара внизу живота и давлюсь хриплыми вдохами.

Что же вы хотели сказать, мой лорд?

* * *

Я некоторое время не двигалась, глядя на блеск камней в роскошном окладе трюмо и перебирая слова мужа, от которых тело мелко потряхивало. Потом не удержалась — обула мягкие домашние туфли и выскользнула из спальни.

В лазарете прибавилось народу.

Там бряцали кроватями, шумели и спорили.

Кто на кого напал и почему именно сегодня? Происки ингубуса, засевшего в ком-то из обитателей Северной Магической Академии, или чистая случайность? Охваченная вопросами, выглянула в лечебный зал.

На койке в судорогах бился мужчина. Внушительные фигуры собравшихся не позволяли различить его лицо, видела только дорогой камзол с серебряными пуговицами, босые ступни и разметанные по наволочке спутанные пряди. В отсветах вечерних ламп они лоснились как сырая глина. Муж вливал ему в рот настойку и рычал, чтобы пациента крепче держали.

Наконец, я рассмотрела белое, как молоко лицо, покрытое вздутыми жилами. Глаза закатились, изо рта пеной выливалась густая синева.

Напарник Дилайна — Малиус Вир?

А вон и сам опекун — замер у зашторенного окна с темным лицом и бескровными губами.

— Ваше мнение, доктор?

Киаррэн проверил сердечный ритм пациента, неторопливо выпрямился и взял с полки белоснежное полотенце.

— Судя по первичным признакам, его прокляли.

— Прокляли? — Оказывается, ректор тоже присутствовал в лазарете.

— Совершенно верно, — от хриплого баритона мужа по спине побежали мурашки. Закусив губу, я впилась в него жадным взглядом.

Мужское лицо излучало холодную невозмутимость, каждое движение было пронизано решимостью и твердостью. В волосах искрился белый огонь. Он весь сочился могущественной магией, а глаза горели зловещим янтарём.

— Любое тёмное проклятье невероятно сложно в изготовлении, — мрачно заметил Дилайн. — Один просчёт и откат убьет самого мага-создателя.

— И, тем не менее, — муж степенно вытирал руки полотенцем, — ядовитое плетение стремительно поглощает организм Малиуса.

— Напарник выживет? — Клянусь, в облике Дилайна плескались растерянность и страх.

— Сложно сказать. Судя по цвету пены, создатель добавил в проклятие собственную кровь. Я дал Виру нейтрализующее зелье и перенаправил магические потоки на борьбу с недугом. Остаётся только ждать.

— У вас имеются сведения, где был ваш напарник, пока все мы находились в Валландском Храме? — Дюрбэ внимательно посмотрел на Дилайна.

— Не уверен… — Маг разума смущается? — Вроде Малиус обмолвился о некой встрече.

— С кем?

— Откуда я знаю? — Рявкнул бывший опекун. — Друг перед другом мы не отчитываемся.

— В таком случае, — ректор вздохнул. — Проклясть его мог, кто угодно. И не обязательно сия загадочная особа.

— Низший подери, — выругался маг разума.

Я же стояла сама не своя.

Кому взбрело в голову проклинать имперского дознавателя на территории Академии? И легко ответила: разоблаченному ингубусу. Или его человеческому сообщнику. Малиус слишком близко подобрался к тайне убийств в Эвер-Ниаре, дернул за ту самую — запретную ниточку, что распутает весь зловещий клубок, и был устранен могущественным противником.

Дурацкие туфли показались ужасно тесными.

Это игра теней. Битва добра и зла. Борьба света и сумрака. Где на одной стороне студенты и преподаватели, а на другой — падший демон Арруана и его человеческий сообщник.

Растирая плечи ладонями, я задумалась, кому по силам сплести смертоносное проклятье?

У студентов таких познаний пока что нет, разве только у выпускников с темного факультета. А это уже значительно сужает круг подозреваемых. Кроме того под подозрением весь преподавательский состав, и в первую очередь магистры: некроманты и спириты.

— … полагаю, их всех надо немедленно допросить, — прервал размышления злой рокот Дилайна. Из обрывков беседы я поняла — он тоже грешит на кого-то с факультета темных искусств.

Ректор громко прочистил горло. Три часа назад, в чудесном Храме, в звериных глазах лучилось умиротворение, теперь же они отливали насыщенной желтизной, а на лице проступили досада и злость.

— Согласен. Идёмте, отведу в Башню темных искусств.

Дилайн бросил на напарника тревожный взгляд и вышел за ректором. Я и не знала, что черствая скотина с сердцем из камня способна кому-то сопереживать, выходит — способна. Проводив натянутую спину в черном сюртуке, я снова посмотрела на Рэна. Муж склонился над Малиусом и, занеся ладони над висками, прикрыл глаза. Голову имперского дознавателя охватило слабое янтарное свечение.

Я узнала достаточно и даже больше, и тихо вернулась в покои. Гостиную заливал теплый свет ночников, за окнами было темно и ревели волны. Прошлась до дивана и, скользнув по бархатной обшивке рукой, вернулась в спальню.

Происшествие с Малиусом задвинуло собственные переживания на крайний план, но теперь, когда я вновь очутилась вблизи огромной неразобранной кровати, где буду вынуждена спать все следующие месяцы и даже годы, на меня навалилась усталость.

Сбросив туфли, легла на кровать и свернулась раненным зверем.

Не верилось, что я вышла замуж за мага — наполовину демона. Не знаю, что нас ждёт и станет ли это место мне когда-нибудь домом по-настоящему, чувствую лишь, что вокруг сгущается тьма. И самым разумным — держаться поближе к Киаррэну.

Я погружалась в сон, тая в облачной черноте, как вдруг чьи-то жаркие губы прижались к щеке. Потом притянули к себе и обняли за талию, утыкаясь лицом в ложбинку под волосами. Мысли давно испарились, печаль и тревоги тоже. Остались лишь ласковые прикосновения и хриплое мужское дыхание.

— Я люблю тебя, Анжелина, — прошептали мне на ухо, обжигая нежным поцелуем. — Люблю свою упрямую иннэ-али.

Он тихо гладил мне волосы, прикусывал за мочку и бормотал на арруанском, отчего по телу скользило приятное тепло. Я боролась со сном, прислушивалась, но утомление брало своё. Я уснула с улыбкой на губах.

А утром, когда открыла глаза и потянулась на соседнюю половину, издала тихий стон. Мужа рядом не было. Я лежала в пустой и холодной кровати, забрызганной солнечными зайчиками и тенями снежных облаков.

Должно быть, самые прекрасные в мире слова мне только приснились.

Глава 37. Студентка Мальер

Рэн появился в гостиной, когда я оделась, причесалась и вышла к столу зверски голодная. Темно-янтарные демонические глаза пробежались по мне снизу вверх, а затем он сдвинул стул.

— Позволь пригласить тебя на завтрак.

Скатерть ломилась от обилия сыров, паштетов и свежих булочек с разными начинками. Сбоку красовался кофейник с изогнутым носиком, разрисованный синей глазурью, рядом кувшин со сливками и сахарница с серебряной ложкой.

Я охотно придвинула блюдце с чашкой, и муж налил мне свежий кофе. Завтрак заметно отличался от еды столовой; никаких компотов, овсяных каш и салатов, сплошное изысканное угощение.

— Как спалось? — Непринужденно спросил Рэн, разламывая сдобу с маком.

— Благодарю. Хорошо. А как твой пациент?

— Пока в тяжелом состоянии. — Глаза мужа гневно вспыхнули. — Все-таки вышла вчера из комнаты, Анжелина?

— Я предупреждала: упрямство главная черта рода дель Сатро.

— Ты больше не дель Сатро, — как-то резко перебил, потом сделал вдох и пленил горящим взглядом. — Завтракай и отправляйся на занятия. Сегодня у вашей группы две пары и зачет по Истории магии.

Чашка с кофе в моей руке замерла.

— Зачет?

— Только не говори, что не готова.

— Готова, — возразила шепотом. Все дни до выписки я только и делала, что читала пропущенные лекции и самостоятельно выполняла лабораторные и практические.

— Тогда, в чем дело? — Жаркий взгляд мужа буквально раздевал.

— Дилайн сказал, меня отчислили из Академии.

— Я же просил не слушать всяких идиотов, — рыкнул глухо. — Ты по-прежнему учишься на факультете защитников. Теперь как Анжелина Мальер.

В горле застряли слова благодарности.

— Рэн.

Я смотрела в красивое лицо с аристократическими чертами, будто выточенное из снежного мрамора и стискивала ручку чашечки.

— Спасибо.

— Позже отблагодаришь, — таинственно изогнув бровь муж, наконец, переключил интерес на паштет и сдобу. — Есть еще кое-что. Нападение на представителя власти вынудило ректора принять более жесткие меры. Всю Академию со вчерашнего вечера пронизывают охранные сигнальные маяки. Увидишь вдоль стен алые красные ленты, старайся без необходимости не задевать. Это и есть маяки. Их протянули на случай внезапной атаки ингубуса.

— Поняла.

Тему первой брачной ночи я и он старались деликатно обходить.

— В таком случае, предлагаю позавтракать, а потом провожу тебя в учебный кабинет.

… Первое за что зацепились глаза в академическом коридоре — пурпурные магические символы, сверкающие на гладких стенах. Они так плотно были вплетены один в другой, что издалека напоминали широкие красные ленты из искристого атласа.

Возле них, потирая подбородки, толпились студенты и преподаватели. Многим не терпелось проверить работу «маяков». Для этого всего-то надо коснуться «ленты» и на всю Академию завоет оглушительная сирена. Оказалось, маяками были пронизаны столовая, все учебныекабинеты, уборные и Башни общежитий. Я злорадно усмехнулась. Теперь чтобы совершить очередное нападение, ингубусу или его сообщнику придётся проявить чудеса невидимости и ловкости. Сильно сомневаюсь, что у чудовища хватит на это магических способностей.

Около кабинета по Основам защитной магии меня охватил несильный озноб. Все давно осведомлены, что я не — парень и, тем не менее, встречаться с сокурсниками было страшно.

— Не бойся, — Киаррэн улыбнулся. — Они не укусят.

Кивнула и потупилась, уж очень откровенным и дерзким был его пленительный взгляд.

— Я всегда рядом, — муж прошелся ладонью по рукаву ученической мантии и затем скользнул по голой ладони. От прикосновения сильных пальцев на коже взблеснули алые демонические символы защиты. — Иди же, — он неуловимо прижался губами к губам и затерялся в толпе.

Лицо на секунду вспыхнуло огнём. Не от поцелуя, а от того, что все вокруг это видели. Чтобы окончательно не смутиться, нырнула в кабинет, а следом за мной вошел преподаватель Велиал.

— Группа сто тридцать семь. Сегодня у вас две последние пары в этом семестре. В конце недели ждёт экзамен.

Под шумный вздох он прошествовал к высокой кафедре и, разумеется, заметил меня. Я все так же стояла у двери, не в силах встретить взгляды сокурсников.

— Кстати, — куратор мельком глянул на группу. — Позвольте представить, миссис Анжелина Мальер, в девичестве дель Сатро.

— Эдвард — девушка? — Послышался из середины класса удивленный возглас Пита.

— Верно, — куратор сощурился. — Миссис Мальер некоторое время провела в лазарете и снова вернулась в группу. Леди, будьте добры сесть на место. У нас занятие.

— Да, да, — пробормотала, оглядываясь к партам.

На меня взирали шестнадцать удивленных пар глаз. Я ждала ехидства или презрения, а утонула в понимании и поддержке. Альберт сложил ладони вместе и покачал перед лицом, Ксана тепло улыбнулась. Само собой, друзья были на моей стороне, а вот от других я ничего хорошего не ждала. Как видно, зря. Меня внимательно оглядели и повернулись в сторону преподавателя.

Две пары пролетели незаметно. Я вместе со всеми повторила изученный материал, потом сходила в столовую пообедала и отправилась на зачёт по Истории магии. По словам Эмиля и Рауля взамен убитой Пульхерии Ори еще никого не успели нанять, и зачёт будет принимать преподавательница Высшей некромантии некая мисс Инэль.

— Она ведет все основные дисциплины у некромантов и спиритов, — шепотом сообщил Рауль, когда мы подошли к кабинету с распахнутой дверью. — Поговаривают, очень строгая и придирчивая. Особенно к девушкам.

— Повезло, — фыркнула Ксана.

Кроме нас двоих в группе больше не было прекрасных леди.

— Я знаю, что вы под дверью, сто тридцать седьмая, — прозвучал мелодичный женский сопрано из кабинета. — Входите, не стесняйтесь.

Альберт поскрёб макушку и первым ступил за порог. За ним потянулись остальные. Я и Ксана вошли последними.

Мисс Инэль сидела за столом, раскладывая билеты с вопросами. Черные волосы были заплетены в косу и обвиты вокруг головы. Их цвет подчеркивал белоснежность кожи, на фоне которой ярко алели накрашенные губы. Глаза темно-карие, брови — веточка лозы. Ее можно было бы назвать красивой, однако все портило выражение лица. На губах кривилась презрительная усмешка, отчего вся красота казалась холодной и неестественной.

— Билеты, студенты, — язвительно сказала Инэль и мазнула по мне прищуренными глазами. — Подходим, выбираем. Вы, мисс. — И ткнула в меня. — Первая.

— Миссис, — поправила ее. — Мальер.

— Ах, это вы, — женщина наградила змеиной улыбкой. — Будем знакомы. Кара Инэль.

Не понимая странных намёков, я схватила крайний правый билет и заняла свободную парту.

— У вас двадцать минут, потом идёте отвечать. Следующий. Вы, молодой человек, — указала в Альберта.

Я склонила голову и больше не интересовалась происходящим. Вопроса было три. Первые два знала на «отлично», а вот последний — про магические бунты в средние века — вылетел из головы. Я терла виски, концентрировала сознание — бесполезно. Правильный ответ так и не созрел.

— Миссис Мальер, — Инэль сложила губы в язвительную улыбку, — пора.

Я отправилась к кафедре, стараясь не встречаться с ней глазами. Смотрела на стены и проговаривала правильные ответы. В итоге, первая часть ответа вынудила темную магессу скрипеть зубами от бессилия. Сколько бы дополнительных вопросов не задавалось — я отвечала легко и уверенно, зато последний развязал женщине руки.

— Не верно, — холодно бросила. — Смею предположить, эту тему вы даже не открывали. А зачем? У вас наверняка много других интересных занятий. Не так ли?

— Других? — Я нахмурилась.

— Например, соблазнить одного интересного молодого доктора, — ее голос сочился желчью. — Потом затащить в постель и женить на себе. Понимаю, милочка. Никто не вспомнит про Историю магии при такой насыщенной личной жизни.

— Вы все неверно поняли, мисс Инэль.

— Да неужели? — Меня ударил откровенно издевательский взгляд. — Вышли замуж за лорда и решили, что получите диплом Академии задаром? Не зачёт! Придете на пересдачу. И только попробуйте в следующий раз не подготовиться.

Я стиснула зубы.

Догадывалась, что далеко не все в Академии одобрят наш брак. Мысленно готовила себя к насмешкам и зависти, и все равно ядовитые слова Инэль ударили прямо в сердце. Я не должна поддаваться. В том, что вышла замуж за лорда — нет моей вины. Рэн все решил за нас обоих. Тогда почему чувствую себя последней дрянью?

— Свободна, милочка, — равнодушно сказала женщина, будто за одну секунду я превратилась в пустое место.

Гордо вскинув подбородок, чтобы не приведи духи не расплакаться, забрала сумку с вещами и гулко хлопнула дверью. Все равно с первого раза этой мегере, мало кто сдаст.

* * *

Серебристый свет пустынных коридоров потихоньку остудил мой запал.

Я медленно брела вдоль стен с охранными маяками и всеми силами старалась выжать злые слова Инэль из головы. Это обычная женская зависть. В глазах преподавательниц Киарэн был завидным женихом. Наверняка каждая вторая в мыслях уже давно влюбила и женила его на себе и тут — я, дочь разоренного промышленника, у которой по мнению большинства вообще не было шансов и, тем не менее, Рэн выбрал меня.

Из мыслей вырвала почти бесшумная поступь. Сумеречный свет всколыхнулся, из-за поворота возник высокий светловолосый студент в бардовой мантии.

— Кай? — От удивления я даже остановилась.

Друг как-то грустно улыбнулся.

— Привет, Анжелина.

— Ты ждал меня?

— Ждал. — Кивнул и сразу насторожился, втягивая воздух ноздрями. — Разве муж не запретил тебе ходить по Академии одной?

Рэн обещал встретить после зачёта, но кто ж знал, что преподавательница выставит за дверь, едва он начнётся.

Пожала плечами:

— Так получилось.

— Что такое? — О, опять эта звериная проницательность. — Тебя кто-то обидел?

— Не так чтобы обидел.

— Ну-ка рассказывай.

Оборотень за долю секунды оказался рядом и взял за руку. Прикосновение откликнулось под кожей сладостным жаром. Совсем недавно я верила, у нас с Каем может что-нибудь получится, в конце концов, он действительно мне понравился. Теперь все эти фантазии казались глупыми и несуразными.

— Кара Инэль, — произнесла имя. — Знаешь такую?

— Магистр темных искусств, преподаёт в Академии уже четыре года. А что?

— Леди оказалась острой на язык, — хмыкнула я, а Кай вдруг щелкнул клыками.

— Ясно. Задела тебя из-за свадьбы с Мальером.

Одарила друга удивленными глазами.

— Как узнал?

— Элементарно. Мисс Инэль близкая подруга Сильвии Золейман. Когда твой муж ее отшил к кому, по-твоему, она побежала жаловаться в жилетку.

Выходит, женская солидарность. Понятно.

— Не бери в голову, Анжелина, — Кай медленно повел в сторону лазарета. — Инэль вообще со странностями. На то и некромантка.

— Наверное, ты прав, — вздохнув, я посмотрела на ситуацию с иной стороны. Если мне тайно завидуют, значит, я на правильном пути.

Вдруг Хидинс сипло вдохнул сквозь стиснутые клыки. Из коридора неслись возбужденные голоса студентов-старшекурсников.

— Перевёртыши, — прорычал, хватая мой локоть.

— Кто-кто?

— Перевёртыши. У оборотней с их кланами давняя вражда.

— Те парни — перевертыши?

— Много лет наши кланы делят земли Севера между собой. В прежние времена за спорные территории разгорались целые кровопролитные сражения. Понятия не имею, как долго бы все это продолжалось, но нагрянула новая беда.

— Стихиали, — вспомнила я.

— Да. Чтобы усмирить расплодившихся голодных духов нам и перевертышам пришлось объединиться. С тех пор вражда приобрела менее выраженный характер. Мы больше не устраиваем смертельных поединков, а все споры решаем за столом переговоров. Или прибегаем к еще более проверенному способу.

— Какому?

— Не догадываешься? — Кай усмехнулся. — Заключаем договорные браки.

— Вы женитесь на девушках из вражеских кланов?

— Женимся, — хмуро признал друг. — Сюда.

Он свернул на лестницу и вскоре мы очутились в главном холле, а у меня возникло желание расспросить Кая о брачных обрядах оборотней получше. Интересно, друг уже обзавелся невестой?

— Мне казалось, что да. Но я ошибся, — ответил, когда спросила. Мужской голос сделался хриплым и низким.

— В смысле?

Кай прижал руку к ребрам и чуть заметно поморщился. Страшные удары ингубуса все еще отзывались в теле крепкого молодого оборотня ноющей болью.

— Все еще не поняла?

— Что, Кай?

Оборотень дернул губами. В конце коридора отчетливо серебрилась арка из белого камня, ведущая в лазарет.

— Ничего. Вон твои новые владения, — прорычал холодно, хотел уйти, однако в последний миг передумал. Меня обожгли желтые глаза зверя. — То есть тебе нечего мне сказать, Анжелина?

В горле необъяснимо стало сухо. Кажется, я поняла, к чему он клонит.

— Ну… во-первых, хочу поблагодарить за то, что помог вытащить меня из зеркальной ловушки. И еще за то, что пришел тогда поддержать в Валладнский Храм.

— Так ты смирилась? — Крепкие руки обхватили мои плечи без предупреждения. Лицо хмурое, на губах — оскал. Он едва сдерживал звериные когти, рвущиеся наружи. — И даже не будешь бороться?

— Я вышла замуж. Слишком поздно бороться.

— Никогда не поздно, если в сердце горит огонь, — прорычал Хидинс.

— Перестань, — от боли в плечах я вскрикнула. Звериные когти все-таки выскользнули, впиваясь в кожу.

Оборотень опомнился, тряхнул головой.

— Я понял. Муж тебе нравится. Хоть ты упорно доказываешь обратное.

— Конечно, нет! Это вынужденный брак.

— Обманывай доверчивых сокурсников. Я вижу, что нравится. Иначе бы никакая брачная связь не удержала тебя с Мальером. От опекуна, насколько я помню, ты сбежала практически сразу.

Все в душе покрылось коркой хрустящего льда.

— Зачем ты так?

— Ты понравилась мне. Еще до того, как я узнал о тебе всю правду. Твой запах, — грозное рычание отзывалось в груди сладкой истомой. — Нежный, приторный свёл внутреннего зверя с ума. Из нас могла бы получится отличная пара… Но ты выбрала Мальера.

— Не выбирала!

— Выбрала, — друг мотнул на арруанское обручальное кольцо. — Приняла. Потому что влюбилась.

— Неправда! — Воскликнула яростно.

— Правда, — процедил, как ударил плеткой. — Вот только хорошенько запомни. Рано или поздно кровь предков позовёт твоего благоверного домой, в Арруан. И что-то подсказывает человеческую жену он с собой не возьмёт.

— Хватит, — я вырвалась, обхватывая горящие плечи. Когти Хидинса оставили на коже кровавые бороздки. — Рэн мой муж. И пока ни разу не сделал мне больно!

Кай бессильно тряхнул густой шевелюрой.

— Что ж. Я уже желал тебе семейного счастья. Прощай.

Кай решил, я предпочла его Мальеру? Это не так!

На эмоциях кинулась за дерзким оборотнем, как вдруг каблук левой туфли обломился. Хрусть… Коридор кувыркнулся и вот я уже лежу на правом боку и потираю ушибленную коленку.

— Не бросай меня, пожалуйста.

Да как же так? Словно все Высшие Изначальные сговорились против? Хотела признаться другу, как сильно им дорожу, а заработала огромный синяк.

Подняться с пола заставил громкий смех из галереи неподалеку. Тяжело вздохнув, я оттолкнулась от гладких плит и, немного прихрамывая, поплелась в лазарет. А ведь еще даже не вечер.

* * *

От жжения в колене отвлекли голоса.

В лазарете были гости.

Осторожно ступая, чтобы испытывать меньше боли, я минула порог и возле одной из коек заметила двух незнакомцев. Первым внимание привлёк пожилой мужчина в темно-сером сюртуке и с тростью в морщинистой руке. Рядом, утирая платочком слезы, сжимала губы женщина в фиалковом платье, украшенном кружевом и оборками. Черные волосы уложены в прическу, в мочках ушей сверкают серьги с бриллиантами, на пальцах — кольца.

Аристократы.

— Я вас правильно понимаю, доктор, что прогнозы не утешительные? — Хрипло спросил незнакомец, нервно сжимая трость.

— К несчастью, мистер Винсан, — ответил Рэн.

Муж стоял рядом с ними с отстраненным, холодным лицом.

— То есть, наш сын, — женщина всхлипнула и мельком взглянула на койку с… бледным Ишеном, — уже никогда не станет прежним здоровым юношей?

— Шансы есть, миссис Винсан. Но действовать надо быстро.

Я прильнула к стене, впиваясь глазами в сокурсника.

Родители Винсана пожаловали? Герцог и герцогиня Лиранские?

— В таком случае, мы забираем сына из Академии, — грозно рявкнул герцог. — Мало того, что Ишена тут покалечили, так выясняется, что и помощь оказывать никто не собирается.

— Мы сделали всё возможное, — вмешался Дюрбэ. — Ваши упреки оскорбительны.

Ректор держался у рабочего стола со сложенными руками и мрачным видом.

— Чушь! — Герцог едва сдерживал злость. — Эвер-Ниар — худшая академия, какую я видел. Ни должной степени защиты, ни толковой медицинской службы. Я вас засужу! Слышите? И вас, — навершие из словной кости уперлось в ректора, — и вас, — трость переместилась к невозмутимому Рэну, — и весь остальной преподавательский состав! Эвер-Ниар больше не получит от меня ни церия. Я выхожу из состава попечительского Совета.

— Тимас, — женщина повисла у буйного герцога на руке, — успокойся.

— Успокоится? Наш сын стал калекой, а ты просишь о спокойствии, Ветта?

Неожиданно по лазарету прокатился слабый юношеский голос:

— Отец…

Рука герцога с тростью безвольно повисла. Изменившись в лице, он порывисто склонился к койке сына.

— Да, сынок?

— Пожалуйста, не кричи, — расслышала просьбу Ишена. Он облизнул сухие губы и перевел взгляд к Киаррэну. — Доктор Мальер спас мне жизнь, я очень ему благодарен.

— Это, по-твоему, спас? Ты даже ходить самостоятельно не можешь.

— А раньше не мог и говорить.

— О, мой бедный Ишен, — женщина уткнулась в платок и разрыдалась.

— Так, — гость резко выпрямился и смерил ректора глазищами. — Даю два часа на оформление бумаг, и после мы забираем сына из этой… — презрительный взгляд пробежался по круглым сводам лазарета, — дыры.

Ректор сузил желтоватые глаза, демонстрируя звериную выдержку.

— Как вам будет угодно.

И молча двинулся к выходу.

Женщина продолжала рыдать, а мужчина присел на койку сына и, взяв того за руку, забормотал:

— Мы поставим тебя на ноги, сынок. Обязательно поставим. На юге есть целебные горные озера. Отвезем туда, наймем сиделку или двух. Я закажу лучших столичных врачевателей. Никаких денег не пожалею. Будешь снова здоровым и сильным, как и положено главе рода. Обещаю.

Ишен лежал с безжизненным лицом и стеклянным взглядом, и будто не слышал отца.

Я ощутила в груди булькающий ком отчаяния.

Искренне его жалею. Пусть выздоравливает.

Сильнее вжалась в стену и, мысленно вздохнув, скользнула в покои.

... Отовсюду окружила тишина, пронизанная шумом зимних волн.

Я некоторое время стояла с закрытыми глазами и морщилась от боли в колене, потом сбросила ученическую мантию и осмотрела внешний вид.

Ухоженная молодая леди в элегантном платье из синего атласа и красиво уложенными волосами. Под верхней одеждой кружевное бельё, чулки и туфли на каблуке. Из-за каблука и упала. Должно быть с непривычки. Уже начала срастаться с просторными мужскими рубахами и грубыми брюками, а жизнь взяла и круто изменилась.

По сердцу резанули жестокие слова Хидинса.

Зачем он так? Я не заслужила такого отношения. Оборотень всегда был рядом, выручал, и я отвечала крепкой дружбой, и вдруг он взял и все перечеркнул. И что это за нехорошие намёки на скорое расставание с Киаррэном?

Из лазарета донесся топот, ругань, звуки скрежета металла о пол. Родители забирали герцога младшего.

А мне пора обработать ушибленную коленку и садится учить Историю магии. Хочу или нет, зачёт надо сдать. Кроме меня это никто не сделает.

… Киаррэн был занят до позднего вечера.

Я успела прочитать две три глав, перекусила чаем с печеньем. Дальше порылась в сумке и вынула лист и карандаш. Личные вещи из комнаты общежития давно перенесли в апартаменты доктора. В спальне появился дополнительный шкаф для одежды и стол со стулом, где лежала стопка учебников, а ванной еще одна полочка с дамскими принадлежностями.

Я как раз начала выписывать исторические даты, как вдруг вечерние тени шевельнулись, и на пороге возник муж.

Прошел к дивану, сбросил сюртук и лениво улыбнулся.

— Привет, — сказала, не поднимая головы.

Киаррэн не ждал. Неуловимо быстро сел рядом и его руки властно обхватили мое лицо.

— Что случилось?

Попыталась отпрянуть, но муж удержал лицо в цепких тисках.

— Анжелина?

— Я завалила зачет. А еще поругалась с Каем.

— Это всё? — Янтарные глаза золотились сиянием.

Есть еще одна скользкая, гадкая некромантка, однако о ней умолчала.

— Я упала, — ответила тихо.

Рэн мельком глянул на колено, а потом его губы коснулись моей щеки и слизали дорожку от слез. Это было настолько неожиданно, что я оторопела. Рэн проделал тоже с другой щекой, собирая соль губами с влажной кожи, и его язык заплясал на кончиках моих ресниц.

Застыла от изумления.

— Что ты делаешь?

— Утешаю свою иннэ-али, — промурлыкал на ухо, когда отстранился и занес над коленкой ладонь. — Не нравится?

Сглотнула:

— Нравится. Просто раньше ты такого не делал.

Муж усмехнулся:

— Всё бывает в первый раз.

Затем пружинисто встал, исчез в ванной и вернулся с пузырьком и чистым эластичным бинтом.

— Я уже приложила лёд, — сообщила, когда он сел и без спроса откинул подол моего домашнего платья до бедер.

— Не сомневаюсь. Но, думаю, будет не лишним, если колено осмотрит профессионал.

Несколько минут чашечку ощупывали теплые пальцы, потом на кожу нанесли ароматную мазь и замотали.

— Завтра отёк станет меньше.

Рэн исчез в спальне и, пока я удивлялась, как быстро уходят болевые ощущения, вернулся в гостиную в домашней одежде. Ужин доставили через десять минут — сочная курятина, рис и салат. После ужина Киаррэн ненадолго вернулся в лазарет проверить состояние дознавателя Малиуса, а я закончила выписывать даты и уже собралась готовиться ко сну, когда из внутреннего двора послышался шум.

Оказывается, родители Винсана все это время были в Академии.

Из окна виднелся освещенный фонарями просторный сквер, крытая повозка с лошадьми и множество людей. Ишена вынесли на носилках, укутанного одеялом, и быстро устроили внутри повозки. Герцог старший отдал какие-то распоряжения, помог жене сесть возле сына и кивнул кучеру отправляться. Я заметила, как за повозкой побежала пара серебристошерстых волков в качестве охраны.

— Дома Ишену будет гораздо лучше, — шепнул Киаррэн на ухо.

Он приблизился неслышно. И сразу обвил за талию широкими ладонями. Его пальцы коснулись моих и сердце забилось быстрее. Я чувствовала мужское тепло, аромат лимона, солнца и пряных специй.

— Значит, родители его забрали? Навсегда?

— Дюрбэ предложил герцогу старшему оформить отпуск на время лечения, чтобы потом Винсан мог вернуться. Но тот был непреклонен.

Грустно вздохнула.

Чуть ли не с первого дня молила падших демонов утащить нахала на Изнанку миров, а когда желание сбылось — не испытала ни радости, ни облегчения.

— Отец отвезёт его на юг. Винсан поправится.

Рэн уткнулся лицом в мою макушку, опаляя кожу дыханием.

Тепло его сильного тела окутывало жаркими солнечными лучами. А губы… Губы нежно целовали ямку под волосами. И так не хотелось шевелиться, даже дышать, потому что каждый вдох отзывался в груди сладостной болью. А еще там шевелился колючий страх.

«Рано или поздно кровь предков позовёт твоего благоверного в Арруан. И что-то подсказывает человеческую жену он с собой не возьмёт».

Неужели однажды Киаррэн от меня откажется?

Или оборотень сказал это в сердцах, чтобы испугать глупую человеческую девчонку, что предпочла ему другого?

Почему меня вдруг стало это волновать?

Глава 38. Сумрачные тени

Зачет по Истории магии я всё-таки сдала.

Кроме меня к мисс Инэль нагрянула половина нашей группы, в том числе Ксана и близнецы Рауль с Эмилем. Дамочка кривилась, язвила, испытывала нервы на прочность и, тем не менее, отпустила всех с заветной подписью в зачетной книжке.

Я вышла из кабинета совершенно разбитая. Мыслями уже была в ванне, наполненной горячей пеной, и даже направилась к покоям мужа, ощущая сладковатый аромат воздушного мыла, когда за локти перехватили близнецы.

— А отметить удачную пересдачу?

— Верно, миссис Мальер. Мы понимаем, что вам не терпится поделиться новостью с мужем. И все же некрасиво вот так бросать друзей.

— Да, Анжелина, — Ксана по-кошачьи приблизилась и забросила сумку на плечо. — Пойдём.

— Куда?

— В трактир мисс Пенелопы.

— Пропустим по стаканчику имбирного пива и разойдёмся по комнатам, — пообещал Эмиль с самым невинным видом. Полупрозрачная зачётная книжка болталась над его правым плечом в сполохах искр.

Я оглянулась к окну.

В мглистых сумерках кружился снег. Вечерняя темнота была еще прозрачна, вдали просвечивала Башня маяка, задний двор и зубья скалистого побережья. Обрамленные пеной волны лизали шершавые камни громадными сине-черными языками.

Рэн сегодня до самого вечера будет занят на экзамене у магов-боевиков. Я вполне успею отпраздновать удачную сдачу и вернуться домой. Муж ничего не заподозрит.

— Хорошо, — улыбнулась сокурсникам. — Идёмте в трактир.

Уже давно была наслышана о любимой таверне студентов Северной Магической Академии, но сама туда никогда не заглядывала: не было ни повода, ни подходящей компании. Сегодня можно нарушить традицию.

— Чудесно. — Рауль подхватил Ксану под локоть и вчетвером мы отправились в главный холл.

На этажах царила суета.

Студенты торопились сдать «хвосты», мимо носились группы в разноцветных мантиях, двери кабинетов хлопали, отовсюду слышались голоса. Через три дня в Академии наступят долгожданные рождественские каникулы, большинство парней и девушек разъедутся по домам, и учебное заведение опустеет на долгие четырнадцать дней. Однако перед этим всех ожидает Рождественский бал. Несмотря на мрак и преступления, окутавшие Эвер-Ниар, ректор вновь прислушался к мнению большинства, и бал все-таки решили провести.

Ксана охотно делилась, в каком наряде отправится на бал. Рауль и Эмиль, как истинные лорды, вежливо поддерживали беседу. Я же вертелась по сторонам. Академия во всю дышала праздничной атмосферой. В уютных нишах серебрились елочные венки. Под потолком мерцали красные и белые фонарики.

Главный холл встретил большой наряженной елью.

Мы обошли сверкающие ветви, и вышли во двор. С темного неба сыпали пушистые хлопья, все дорожки засыпал снег. Мантии неплохо защищали от холода, к тому же до трактира пять минуть пешком, и все равно я зябко поёжилась.

Вдруг сбоку громко расхохотались.

Группа студентов возвращалась в Академию, а вела их… Сильвия Золейман. Вышагивала будто пава с высоко поднятой головой. Наши взгляды пересеклись, и темная зелень с магическими крапинами блеснула чистой ненавистью. Лицо преподавательницы потемнело, на нем возникло обещание скорой расправы над соперницей, укравшей у нее любимого мужчину.

Из оцепенения вырвал далекий хлопок парадной двери.

Друзья удивились.

— Ты чего?

Передернула плечами.

— Да так…

— Это из-за Золейман? — Поняла Ксана. — Слышала, она дважды просила у ректора расчёт. Хотела уехать до Рождества, но Дилайн запретил. Сказал, пока не выследит ингубуса — все должны оставаться в Эвер-Ниаре. Я даже не уверена, отпустят ли нас в этом году на каникулы.

— Золейман решила уволиться?

— А то ты не догадываешься, Анжелина, — фыркнул Эмиль.

— Из-за вашей с Мальером свадьбы. Девица ехала сюда, рассчитывая на крепкие отношения, а он взял и женился на другой. Будь ты на ее месте, сделала бы то же.

Я виновато вздохнула. Можно подумать, я мечтала об этом браке. Нет и еще раз нет! Но разве Киаррэн меня о чем-то спросил?

— Забудь о ней, — посоветовали близнецы и потянули к таверне.

Вроде и не испугалась, но ноги все равно стали ватными. Золейман — хитрая и коварная змея. Понятия не имею, какие мысли роятся в ее обиженном сознании и на что она решится ради Рэна, чувствую — должна быть готова ко всему.

… Таверна понравилась мне с первого взгляда. Этакий «пряничный» домик с красивыми кружевными окнами, изящным крыльцом и весь обтянутый рождественскими гирляндами.

Внутри пахло имбирём и сладостями. За стойкой крутилась миловидная полная дама в коричневом платье с передником лет сорока. От ее теплой широкой улыбки на душе сразу же посветлело. Она приветливо улыбалась студентам и раздавала подносы с кружками, до краев наполненные имбирным пивом.

Эмиль быстро очутился возле мисс Пенелопы, отвесил даме комплимент, после чего ее ресницы затрепетали, а улыбка стала шире, и вернулся с напитками и сладостями.

Я притянула высокую стеклянную кружку. Пахло специями, хмелем и пережженным сахаром.

— Это вкусно, — заверил Рауль, сдувая с пива снежную шапку. — Попробуй.

Сделав глоток, невольно сощурилась. Пиво было мягким, с легкой горчинкой. Не так чтобы особо понравилось, но пить можно.

Домашняя атмосфера действовала успокаивающе. Было хорошо и комфортно, я расслабилась. От соседних столов нам кивали знакомые и не очень знакомые студенты. Главное — все с приветливыми улыбками и хорошим настроением.

Близнецы ожидаемо затеяли спор о том, какую девушку пригласить на следующий танец.

— Та брюнетка-бытовик хорошенькая.

— Дурень, у нее есть парень. Вон он, рядом сидит.

— Тогда, милая блондиночка. Ан нет. Уже пригласили.

Мы с Ксаной немного поболтали о Рождественском бале, а потом Рауль с Эмилем завели рассказ о личном клане, проживающем в отдаленном северном селении.

— … вокруг одни болота, а у нас инициация.

— И мы совсем еще не смышленые, по восемь лет.

— Ага. Типа должны принести первую дичь Старейшине, чтобы доказать свое право называться мужчинами.

— А ты попробуй перекинься, когда рядом никого, одни зловонные топи, темно, холодно и где-то рядом воют волки из вражеского клана.

Упоминание о клане волков вызвало неприятную дрожь под кожей. Перед глазами возник образ светловолосого парня с желтоватыми глазами и ласковой улыбкой. Я жадно отпила из кружки и вдруг поняла, что за столом царит тишина. Ксана и братья по-звериному оскалились и неотрывно глядят на дверь.

— Что такое? — С удивлением обернулась.

В заведение входили маги-боевики со старшего курса: растрепанные, раскрасневшиеся, громко хохоча и обмениваясь рукопожатиями.

— Ну, вот, — Эмиль поморщился. — Испортили всё веселье.

— У них закончился экзамен по боевой подготовке. Явились отмечать, — объяснила Ксана и снова уткнулась в кружку.

— Низший с ними. Я не уйду.

— Я тоже, — согласился Рауль.

Я пожала плечами и только хотела сделать новый глоток, как из толпы боевиков прокричали:

— А вот и Хидинс подоспел.

— Опаздываешь, дружище.

— Вы гляньте, гляньте! Он с подружкой.

Меня будто окатили водой из проруби.

По таверне шагал Кай в обнимку с пышногрудой золотоволосой девушкой, облаченной в белую мантию. Она из целителей?

Мельком взглянув на внешность красавицы, которая явно была меня старше, я уставилась на Хидинса. Красивый, весь светится от удовольствия. В глазах пылает волчья желтизна.

Не успел он сесть за стол, девушка прижалась к его губам в поцелуе. Кай охотно обнял девицу за талию и притянул вплотную. Друзья Хидинса издали слитный свист.

Поцелуй, подаренный другой, оцарапал сердце сталью. Должно быть, именно в эти пожирающие морозом обиду и унижение каждый раз окунается Золейман, когда видит меня и Рэна.

Кай по-прежнему целовал золотоволосую под одобрительный свист, не замечая посторонних. Они не прервались даже тогда, когда на стол поставили с десяток кружек полных пенного напитка.

— Силён, — хохотали друзья.

— Эй, имейте совесть, — возмущались другие. — Вы не одни.

Девушка вдруг отпрянула от Хидинса и, глядя в глаза, призывно облизнулась.

— Не всё сразу, дорогой. — И потянулась за кружкой.

Больше смотреть на это не могла и отвернулась. Так или иначе, дружеская атмосфера была испорчена. Эмиль с Раулем мрачно косились на боевиков, а Ксана вообще заинтересовалась симпатичным парнем в углу, который оказывал ей знаки внимания.

— Знаете, — я сделала последний глоток и поднялась, подхватывая сумку. — Мне пора.

Голос дрожал, стоило больших усилий изображать прежнее беззаботное выражение.

Братья насупились:

— Уже?

— Муж скоро вернётся. Не хочу, чтобы волновался.

— Мы проводим, — предложил Эмиль.

Я в этот миг невольно скользнула по Хидинсу взглядом и чуть не взвыла. Целительница переползла к нему на колени и снова жадно целовала под громкий смех.

— Не надо. До Академии пять минут ходьбы. Не пропаду.

Забросив сумку на плечо, я выскочила на заснеженное крыльцо, подставляя разгоряченное лицо холодному ветру. В ушах все еще гремели одобрительные смешки магов-боевиков, наблюдавших за жарким поцелуем сокурсника.

* * *

Студенческий городок напоминал полотно имперского художника. От буйства красок рябило в глазах. Таверны и магические лавки искрились яркой иллюминацией, деревья и кусты украшали фонарики.

Я вдохнула морозный воздух и отругала себя за слабость.

Кай ясно вчера намекнул, что нашей дружбе конец. Мой брак с Киаррэном оскорбил гордого, самовлюбленного сына вождя из клана Ови-Шанор, и он предпочёл забыться с другой. Не мне его винить, мне не упрекать.

Да, дерзкий, жаркий взгляд с переливами желтизны по-прежнему пробуждает внутри огненный вихрь. Улыбка сводит с ума. Пусть общение было коротким, я успела ощутить и привязанность, и симпатию. Теперь же все разлетелось на куски. Кай не бросится за мной вдогонку, не схватит за руку, не прижмёт к себе.

Я вытерла теплые слезы.

Все эти месяцы в Академии друг заглушал мою боль, помогал не сломаться под гнётом неприятелей, а я его оттолкнула. Отобрала шанс на наше общее будущее, хотя догадывалась — оно могло у нас быть.

Вечер постепенно темнел, осыпая аллеи снежной пылью.

Я тихо всхлипнула и велела себе идти быстрее. Боль со временем утихнет. Надо дать сердцу время и перестать грезить несбыточными надеждами.

— Чего такая мрачная? — Прозвучал тихий, вкрадчивый голосок. — Поссорилась с мужем?

Погрузившись в себя, я не заметила, как добрела до кромки парка. Впереди горел фонарь, и под ним мялась Мия Ансур. На тёмной чернело шерстяное пальто, руки она сунула в карманы, пепельные волосы сплела в косу и устроила на плече.

— Привет, — я смахнула капли слёз.

Ансур выписали из женского крыла лазарета аккурат перед началом зимней сессии. Насколько я слышала, все зачёты и экзамены она благополучно сдала.

— С другом, — ответила с запозданием. — Уже не важно.

Мия хмыкнула.

— Кстати, я не поздравила тебя со свадьбой. Понимания и любви.

— Спасибо.

Девушка обвела зимнюю темноту.

— Не боишься ходить одна по темноте?

— А ты? — Спросила и подошла к фонарю. Желтоватое сияние обливало меня и Мию тусклым золотом.

— Я же тёмная. Тьма — мне подруга.

— Наверное, — буркнула, все еще оставаясь в таверне с Каем.

Ансур предложила:

— Пошли?

Мы отправились к подвесному мосту с воздушными перилами. До Академии оставались триста шагов.

— Здорово ты всех провела со сменой внешности, — начала знакомая. — Я когда очнулась на койке, первое, что услышала, как врач с медсестрой обсуждают твой дерзкий ход.

— У меня не было выбора.

— Само собой, — в голосе Мии сверкнули язвительные нотки. — Ты пряталась от опекуна.

— Поступила бы иначе?

— Я? — Ансур громко фыркнула. — Я бы его убила.

— Шутишь?

— Не-а. — Она прошлась пуховой варежкой по снежным ветвям, выпирающим на дорогу. — А чего жалеть обманщика? Угадала, опекун тебя обманул?

— Без зазрения совести. — Я покосилась на некрасивый профиль некромантки.

Худощавую, невысокую девицу окутывало странное облачко, не имевшее ничего общего с ее темным даром. Эта магия была иного порядка — смертоносная и древняя. В миг встречи у фонаря я не обратила на флёр внимания, а теперь заметила и насторожилась.

В подтверждении дурного предчувствия в груди пробудилась искра Унсурэ.

Мы пересекли подвесной мост, освещенный рождественской иллюминацией, и, пройдя парадным входом, вошли в главный холл. Кроме наряженной ели вокруг было пусто. Темная торопливо стянула с шеи теплый шар и бодро поманила на факультет темных искусств.

— Хочешь, кое с кем познакомлю?

Я застыла у перехода, сминая ученическую сумку. Клялась никому не доверять, тогда почему все внутри «тянет» идти за девушкой? Какое-то колдовство?

— С моим парнем. — Мия глубже исчезала в неосвещенном коридоре. — Он там. Пойдём.

Будто одурманенная отправилась следом, не сводя глаз с клочьев густой черноты. С ней что-то не так. Или со мной?

— Знакомьтесь.

Из стены мрака, которая в светлое время являлась арочным переходом в тренировочный зал, выступил Альберт Кастэр.

Сокурсник был в одной шелковой сорочке, брюках и сапогах. Руки сунуты в карманы, губы кривятся от усмешки.

Не дожидаясь приглашения, Мия прильнула к Альберту всем телом и он страстно ее поцеловал. Чуть не вскрикнула, когда облачная мгла Ансур закрутилась в спираль и влилась в тело Альберта.

А еще я поняла, что не могу сдвинуться с места. Ноги приросли к мраморным плитам, будто на них накинули невидимые цепи. Дернула ногой, потом другой — не поддаются. На серых плитах вспыхнула и погасла огненная обездвиживающая гексаграмма.

Сигнальные маяки искрились вдоль стен — протяни руку, подай сигнал и жди спасения. Вот только я не могла шевельнуть и пальцем. Тело было скованно и неподвижно.

Какого Низшего тут происходит?

Альберт тем временем оторвался от губ Ансур и, прижав девицу к боку, посмотрел на меня. Лицо — бледная гипсовая маска, в глазах янтарные сполохи. Испуг, отступивший под напором усталости и непонимания, вновь ударил, сковав горло.

— Ингубус, — поняла, холодея всем телом. — Это ты!

Альберт злобно оскалился.

— Анжелина, дорогая. — Меж его заострившихся зубов колыхнулся раздвоенный язык.

Он приподнял руки, зачесывая прядь, и на меня пахнуло зловонием. Человеческое тело Альберта разлагалось, и только сила арруанской магии вынуждала его двигаться и говорить.

В груди стало больно.

Вот чьё тело избрала кровожадная тварь с Изнанки.

Мое доверие к виконту Барэйскому росло день ото дня: друг, сокурсник, помощник. Он много раз провожал меня до комнаты, я прониклась к нему симпатией, перестала бояться, а все это время он изощренно заманивал глупую девчонку в смертельную сеть.

Затуманенные ужасом глаза переползли на Мию.

— А ты…

— Его сообщница.

— Он же использовал тебя в качестве кормушки, — воскликнула с отвращением.

— Потому что я сама разрешила, — с вызовом бросила девица. И крепче прижалась к ингубусу. — А этот идиот-ректор взял и оборвал нашу связь.

— Ты умирала.

— Я бы этого не допустил, — рычащим хрипом вмешался Кастэр.

За его спиной, сотканные нитями фиалковой темноты, выступили громадные перепончатые крылья летучей мыши.

Я сразу вспомнила ингубуса из зазеркалья. Тот монстр крыльев не имел. Выходит передо мной демон из Высшей касты, изуродованный Тьмой до состояния ингубуса.

— Мы любим друг друга, — с мрачным торжеством похвасталась Мия. — Полюбили с первого взгляда.

— Поэтому ты позволяла собой питаться?

— Не только «питаться». Это я сказала Золейман, будто тебя ищет ректор и попросила ее направить в тот кабинет после зачёта. Я помогла Альберту сбежать после убийства Пульхерии Ори.

— Старуха застукала нас за воровством редкого пространственного кристалла, благодаря которому мы позже открыли односторонний портал в Зазеркалье и поплатилась, — констатировал ингубус устами Альберта.

— И, да, — холодные глаза Ансур подернулись мглой. — Это я наслала на гадкого законника проклятие поглощения. Мой род издревле славится черными колдунами. Несколько тяжелых часов приготовлений и «проклятие» было готово.

— Зачем?

— Маулис вызвал меня на допрос. Задавал неудобные вопросы. К примеру, зачем я сбегала из лазарета в день, когда вы с Винсаном угодили в ловушку? Мерзкий умник вплотную подобрался к разгадке. Пришлось убрать его с дороги.

— Мия, очнись, — ноги были налиты свинцов, я вся дрожала и едва могла говорить. Если бы не заклятие обездвиживания, давно бы стекла на пол жалкой лужицей. — Когда всё закончится, он от тебя избавится.

— Когда все закончится, мы сбежим в Арруан, чтобы править! — Зло возразила тёмная и задрала голову к Альберту. — Правда, милый?

— Абсолютно, крошка.

Ингубус обхватил ее подбородок двумя пальцами и жарко поцеловал.

— Правящий дом Анкхар слаб. Мы легко сметем старую власть и установим новое правление. Правление падших демонов с Изнанки. Но прежде... — пылающие мстительностью глаза опалили меня с головы до ног, — я отомщу.

— Мне? — Я глухо сглотнула. — За что?

Альберт с перекошенным лицом глянул исподлобья. Сейчас он, больше чем когда-либо, был похож на огромную летучую мышь.

— Моё имя Мсэр Тхани. Я бы и хотел сказать, что рад знакомству с сестрой убийцы кровных родичей, но зачем кривить душой.

Память безжалостно полоснули строки из письма Эдварда с опасным подтекстом. О, Эд… что ты натворил?

— Не делай такое лицо, Анжелина. Твой обожаемый братец убил всю мою семью. Сначала я жестоко отплачу тебе, юное невинное создание. А потом тайному агенту магической разведки Норденвэлла Эдварду дель Сатро. Ваш род будет уничтожен.

Пальцы Альберта превратились в изогнутые когти. Зубы хищно сверкнули.

Он вскинул руку, окутанную лиловыми всполохами, и меня ошпарило невидимой молнией. Тело отозвалось всплеском боли, я бессильно рухнула на пол. Мир мгновенно потемнел, а рот наполнился кровью.

Я ощутила гадкий металлический привкус и то, как она вытекает из полураскрытых лопнувших губ.

— Это только начало, — с ненавистью пообещал ингубус. — Я буду пытать и мучить тебя до тех пор, пока твой насквозь лживый братец-убийца не явится на мой призыв.

Вокруг нас вспыхнули прочные пламенные барьеры.

Лицо опалило зловонным жаром. Альберт-Тхани гаденько усмехнулся, и по стенам побежали кровавые символы. Из его глотки донесся хриплый рык заклинания.

Ингубус творил ритуал призыва Эдварда.

— Он тебе так просто не дастся, — крикнула я и пожалела.

Захлестнула страшная болевая волна — все кости затряслись и резко вывернулись. Древняя магия приподняла меня над полом, а затем швырнула с такой силой, ударив о плиты, что, показалось, череп расколется.

Из горла вырвался раненный вскрик.

— Кричи, — удовлетворенно шипел ингубус, водя пальцем из стороны в сторону, тем временем как моё тело с глухим стуком билось о плиты. — Чем сильнее боль, тем быстрее брат ее почувствует.

Мне хотелось умолять Эда не приходить на верную смерть, но вместо этого я корчилась в судорогах и давилась собственной кровью. Тело изнутри разрывала демоническая черная сила. Сначала выгнулась моя спина, потом затрещали кости и позвоночник.

Я запрокинула голову, беззвучно захлёбываясь страданием. Из глаз фонтаном катились слёзы.

Эд — не дурак, шептала внутренняя интуиция. Он почувствует обман и не придёт на призыв. Не придёт.

— Тут с тобой не поспоришь, — рявкнул мучитель. — Дель Сатро умён. Я выслеживал его четыре долгих месяца. После той облавы в южном селении, когда он в одиночку уничтожил мою семью, питавшуюся магией деревенского колдуна, я пошёл по его следу. Подселялся в тела, но ни в одном не мог надолго закрепиться. Люди, — Тхани выплюнул это слово с отвращением, — ничтожны и слабы. Месяц — два и вы начинаете гнить и разваливаться. Но я терпел. И, наконец, выследил дель Сатро в столице. Да только братец оказался хитрее. Почувствовав неладное, спрятался за Кровавым барьером и исчез. Я думал, что навсегда потерял его след, как вдруг Низший подарил новую ниточку. Я учуял тебя.

Ингубус повел рукой, и ребра в груди захрустели.

— До Эдварда было не добраться, и тогда я решил использовать его глупую наивную сестру. Я сел в тот же экспресс, потом пробрался в Академию и долго размышлял в кого подселиться. Поначалу выбрал того слабака Винсана, ведь у вас сразу возникла неприязнь, однако пацан оказался не глуп. Его не тянуло целовать незнакомых девиц в темноте, а вот эту тушку, — ингубус провел пальцами по шелковой сорочке Альберта, — напротив даже не пришлось уговаривать. Готово, у меня появилось новое красивое тело.

Должно быть, я потеряла сознание, потому что неведомая сила болезненно встряхнула изнутри.

— Не смей умирать раньше времени!

Боковым зрением заметила Мию Ансур у стены белого пламени. Тёмная сплела пальца замком излорадно наблюдала, как я стону на полу, залитом кровью.

Я при всем желании не успела бы дать отпор.

Я верила этим людям. И никогда бы не подумала, что первый — подлое чудовище с Изнанки, проникшее в Академию ради мести, а вторая его добровольная помощница-любовница.

— Поначалу я хотел тебя соблазнить, — рычала глотка с острыми зубами и раздвоенным языком, — но ты оказалась стойкой и проигнорировала любовные чары.

Я вспомнила, каким мистическим притяжением Альберт всякий раз подавлял мою волю. Он уже тогда был ингубусом и вёл подковерную игру, а я идиотка думала — он мне друг.

— Когда затея с соблазнением провалилась, я просто прикинулся добрым приятелем. Был рядом, помогал, усыплял твою бдительность. Одному осуществить тайный замысел было непросто. Я начал искать союзников. Первым кому намекнул о себе — была Золейман. Увы, дамочка не поддалась ни внушению, ни любовным чарам, и тогда я переключил внимание на знакомых тебе девиц. Ксана сразу дала отворот, а вот Мия…

— Мы сблизились после Осеннего бала, — поделилась мерзкая обманщица. — И больше не расставались.

Тхани утробно зарычал и, притянув девицу, поцеловал.

Это даровало секундную передышку от боли. Я будто отделилась от тела и увидела себя со стороны — искалеченную, в изорванной одежде, с мокрым от крови лицом. Темные волосы рассыпаны по полу, поза неестественная: с выгнутой спиной и запрокинутой головой.

Как я допустила такую ошибку? Ведь однажды уже попалась на крючок зеркальной ловушки. Говорят, на ошибках учатся, видимо — это не я. Я верила Мие и Альберту, не ждала подлого предательства и за доверчивость расплатилась собственной кровью.

От отчаяния горло свело.

Я сбежала от подлого опекуна, пережила нападение Винсана, вырвалась из Зазеркалья и все равно судьба привела меня сюда — в огненную мышеловку, начертанную с целью убивать.

— Я сказал: не сметь умирать, пока не дозволю, — повторил ингубус, швырнув меня в бездну обжигающей боли.

— Любимый, — Ансур задрала голову к Альберту. — Может, хватит ожиданий? Дель Сатро не придёт. Ты знал это с самого начала. Убей девчонку и уходим, — она опасливо косилась в пустой коридор, — пока кто-нибудь не учуял запретное колдовство.

— Нет! — Зло рявкнули из тела Альберта. Перепончатые крылья за его спиной расправились, отбрасывая синие тени. — Он явится. Надо просто усилить страдания его обожаемой сестры.

Палец с изогнутым когтём согнулся, и голову хлестнуло вспышкой боли.

Я перестала дышать, изгибаясь всем телом. Мир стремительно тускнел, поглощая невыносимую, режущую боль. Где-то в глубине сознания расслышала далёкий мужской крик.

— Анжелина, я рядом. Только не умирай.

Голос был мне знаком, но я уже не могла вспомнить, где его слышала и значит ли он для меня хоть что-нибудь.

Еще через секунду в груди гулко лопнуло. Нечто горячее. Раскаленное, будто солнечная магия богов.

Тёмное Пламя Унсурэ, поняла я, слабея.

Оно пробудилось и рвётся на свободу, неся смертоносный огонь моим мучителям. Да будет так.

Сделала последний вдох и коридор залило золотистое зарево с ароматом металла.

Глава 39. Сделка

Я на мгновение увидела себя чужими глазами. И тот, кому они принадлежали, стремительно приближался к стене белого пламени, окутанный магическим щитом.

Я лежала на полу без движения и слышала, как он зовёт меня по имени, а вокруг ревёт беспощадная огненная лавина.

На лицах ингубуса и Мии отразилось испуганное изумление. Они попятились, прикрываясь руками, что-то закричали, а потом на весь коридор раздался оглушающий треск. Голодное пламя затмило пространство от пола до потолка. Бешеные языки лизали стены, пожирали лепнину и украшения, с грохотом плавили стекла.

Мия с визгом испарилась, обращаясь в дымный шлейф. Даже сделать ничего не успела. Ингубус оказался проворней. Злобно рыча, атаковал темное пламя личной магией, пятясь назад и скалясь диким зверем, но стена золотистого света зажала его кольцом и, наконец, поглотила.

Тьма и Огонь со свистом рванулись по лестницам, вышибли двери и с острым шелестом осыпались горстями раскаленного пепла. Ярость Унсурэ плавно затихала. А вместе с ней нестерпимый жар, разогревший камень докрасна и пропитавший воздух ароматом горелой плоти.

В коридоре повисли смог и тишина.

Киаррэн упал на колени и подхватил мое безвольное тело.

В потухшем янтаре горели ярость и ненависть. Знаю, если бы не выброс тёмного пламени, Рэн своими бы руками разорвал ингубуса и девицу, причинив каждому невыносимые страдания. За то, что предали меня, использовали как приманку и издевались ради удовольствия.

Я хотела сказать, что мне не больно и больше не страшно, поблагодарить мужа за все, что сделал, но духи не умеют говорить. Тело безвольно парило в вышине, наблюдая за хаосом, учиненным божественным Унсурэ.

Киаррэн откинул с моего лица мокрые от крови пряди, прижал к себе и вслушался в биение сердца. Наверное, оно слабо трепетало, потому что Рэн шумно выдохнул.

— Я не дам тебе умереть.

Губы согрел поцелуй. Нежный и мягкий, совсем не похожий на все прошлые прикосновения.

Я — витающая где-то под потолком прижала призрачные пальцы к губам. Их немного покалывало, а еще на меня нахлынул потрясающий лимонный аромат. Губы Рэна скользили по моим, и в груди медленно, словно искра, разожженная порывом ветра, разгорался слабый огонёк.

Мальер глухо зарычал на арруанском.

Его дыхание — судорожное и частое, было единственным звуком в пустом коридоре. Он был подобен хищнику, яркие пугающие глаза светились. Крепкие руки баюкали меня у твердой груди, и он шептал моё имя, успевая целовать висок, лоб и покрытые солью слёз влажные щеки.

Внезапно в груди стало жарко.

Угасшее пламя взметнулось пожаром и прожгло изнутри, добираясь до сердца. Откуда ни возьмись налетел ураганный порыв — мой невесомый призрачный комок потянуло обратно в тело.

… Вокруг было темно, мне отчаянно не хватало воздуха.

Но мрак постепенно разрывался, сменяясь тусклыми отблесками. Я поняла, что обхваченная сильными мужскими руками, лежу на коленях Киаррэна. Боль исчезла. Ни крови, ни сломанных костей, ни ссадин и увечий. Только всепоглощающая слабость и огромная бездонная дыра где-то под рёбрами.

Выброс темной магии опять опустошил. Если бы умела контролировать эту силу, сделала всё по-другому, но я не умела и за минуту растратила весь магический потенциал.

Несколько неловких движений помогли собраться с духом, а затем я открыла глаза. Киаррэн слабо улыбнулся, откинул мои слипшиеся от крови волосы и погладил овал лица. Наслаждаясь теплом его пальцев, ласкающих чувствительную кожу, я тоже погладила мужское лицо. Провела пальцами по прекрасному носу, широкому лбу, красивым изогнутым бровям и снежным волосам, что окаймляли бесподобные янтарные глаза.

На красивом лице читались усталость и гнев.

Мгновение я изучала его в ответ, а потом вздрогнула от нахлынувших воспоминаний. Ловушка, пытки ингубуса, магический выброс.

С пальцев все еще осыпались оранжевые искры. Я содрогнулась и плавно села, сбрасывая с ладоней огонь. Голова отозвалась мучительным звоном.

— Я их убила, — прошептала, хватаясь за руки мужа. — Безжалостно и беспощадно.

То, как ингубус и Ансур испаряются прямо на глазах — застило зрение багровой пеленой.

— Не ты, — мгновение и уже мои ладони оказываются в мужском плену. — Сила в твоей крови.

Голос Рэна был безжизненным.

Медленно подняла заплаканное лицо. И тут грудную клетку пробило словно кинжалом. Я же умерла! От потери крови и пыток ингубуса. Точно помню, как разум отделился от тела и увяз в воздухе огоньком смутного сознания. Помню Рэна над своим обмякшим телом, его сладкие губы и бархатистый мужской шепот.

Какая магия меня вернула?

Я вопросительно смотрела на мужа и снова видела себя его глазами. Во мне что-то изменилось. Внутри отчетливо ощущалась незримая нить, протянутая от сердца Киаррэна к моему сердцу.

Рэн сразу понял, каких объяснений я жду. Задержал дыхание, потом выдохнул и крепче прижал меня к груди.

— Обещаешь не кричать?

— Обещаю.

— Арруанцы Высшей касты наделены одной редкой способностью, Анжелина. Один раз в жизни мы способны заключить с духом Смерти опасную сделку и вернуть любое умирающее существо к жизни. Будь он демон, человек или оборотень. Я вернул свою иннэ-али.

Горло сдавили колючие тиски.

Рэн вырвал меня из когтей смерти? Ту, о которой толком ничего не знает? Которую не любит и которая ему не нужна?

— А цена? — Шепнула с отчаянием. Прекрасно догадывалась, что у подобного рода соглашений обязательно должна быть цена. Иначе сделка не состоится.

— Моя магия полуночи.

Меня затрясло. Разум был безмерно благодарен за спасение, но сердце искренне недоумевало, как лорд Киаррэн мог обменять безгранично могущественную магию древнего рода на жизнь никчемной человечки.

Я судорожно рванулась из объятий.

— Ты отказался от магии?

— Да, Анжелина.

— Ради меня?

— Магия иссякнет постепенно. Я еще долго сохраню потенциал.

— Рэн, ты не должен был!

— Сделка заключена. Я не жалею.

— Я жалею! — Воскликнула и мелко вздрогнула.

Муж подался навстречу и обхватил мою голову, пронзительно глядя в глаза.

— Никогда так не говори. Для арруанца нет никого дороже жены. Иннэ-али — наше сердце.

Накрыла его ладони своими, невольно всхлипывая. Это я во всем виновата! Я и мои доверчивость и глупость. Никогда себе не прощу того, что Рэн отдал силу в обмен на моё воскрешение. Не прощу эту дикую, неприглядную правду. Не прощу ошибок, искалечивших жизнь другим.

— Если станет легче — поплачь, — муж шепнул прямо в губы, потом поднял на руки и неторопливо направился в сторону перехода.

Хотелось не плакать, а выть во весь голос.

Я сминала пальцами шелковую сорочку, тыкалась в мужское плечо и давилась горькими слезами. Я не только запятнала свою душу убийством и мои руки по локоть в крови, я отняла у Киаррэна будущее. Сломала этому невероятному мужчине жизнь.

Зачем?! Зачем лорд-демон заключил эту сделку, если спокойно мог дать своей жене умереть?!

… На выходе из закопченного до черноты факультета мы столкнулись с тремя взъерошенными мужчинами.

Первым из полумглы зарычал Дюрбэ:

— Киаррэн? Анжелина? Сигнальные маяки воют уже десять минут. Как только услышали, сразу же бросились вычислять опасный участок. Что произошло?

Диковатый взгляд с желтизной сместился на кучку пепла вдалеке, оставленную телом Мии. Затем задержался на обожженном трупе ингубуса.

— Это то, что я думаю?

— Да, — ответил Киаррэн.

Велиал и мой опекун переглянулись, после чего второй пружинисто прошел вперёд, исследуя обожженные останки взглядом опытного сыщика.

Виски ощутимо колола ментальная магия.

— Поправьте, если ошибусь, — произнес с усмешкой. — Вот эта кучка пепла, я полагаю, осталась от мисс Ансур. А это — наш неуловимый ингубус?

— Не ошибаетесь, — холодно ответил муж. Я по-прежнему прятала лицо у него на груди, не в силах взять себя в руки.

— Надо же, — Дилайн присвистнул. — Падший засел в теле виконта Барэйского? Кто бы подумал.

Ректор зло оскалился:

— Ингубус подселился в тело Альберта? Чертова тварь.

— Почему именно в Альберта? — Велиал озадаченно тёр виски.

— Оболочка была выбрана неслучайно, — пояснил Киаррэн. — Задачей ингубуса было соблазнение моей жены.

— А когда не получилось, падший стал ее другом? — Закончил ректор.

— Верно.

— При чем здесь юная леди? — Куратор удивился.

— Тварь явилась в Академию, чтобы мстить, — всхлипнула я, не отнимая лица от рубахи с ароматом лимона.

— Кому?

— Эдварду дель Сатро, — ответил Рэн. — Анжелину использовали в качестве наживки.

Ректор и Велиал обменялись задумчивыми взглядами.

— Падший тщательно подготовился. Втерся моей жене в доверие, нашел сообщницу и стал выжидать.

— Чего?

— Подходящий момент, чтобы совершить ритуал призыва на крови, — объяснил Киаррэн. — Он до последнего ждал Эдварда и для этого долгое время истязал Анжелину.

— Брат миссис Мальер не пришёл?

Муж отрицательно покачал головой.

— И тогда ингубус решил избавиться от свидетельницы?

— Да.

— В таком случае, я не понимаю, почему вы всё еще живы, леди? — Прошипел дознаватель.

Сделав над собой усилие, оторвала лицо от рубахи.

— Меня спас Киаррэн. Удовлетворены?

Дилайн оббежал сужеными глазами закопченные стены, оплавленную лепнину и покосился на мужа.

Характер повреждений указывал на воздействие темной разрушительной Силы. Магия королевства Арруан могущественна и опасна, и все же она не шла ни в какое сравнение с мощью темного пламени Унсурэ. Опекун легко разобрался — что именно здесь произошло, а вернее, кто стал причиной страшных разрушений, однако доказать ничего не мог.

— Что ж, — Дюрбэ тяжело вздохнул. — Убийцу с сообщником мы вычислили. Мотив определили. Считаю это дело закрытым. Поддерживаете, господин Дилайн?

Тот взъярился:

— Прошу не вмешиваться в работу имперского Бюро. Мы сами определим, закрыто дело или нет. — Затем сморщился и уточнил: — Кстати об Ансур. Правильно понял, что это она «прокляла» напарника тёмной хворью?

Молча кивнула.

— С ее смертью проклятие потеряет силу, — заметил Велиал. — Уже завтра Малиус Вир должен прийти в себе.

— Прекрасно, — Дилайн опять уставился на меня и вроде собрался задать новый вопрос.

Рэн не позволил:

— Жена пережила сильное потрясение. На сегодня допрос окончен.

Через мгновение мужчины и пропахший гарью факультет пропали из виду. Вдогонку летели голоса ректора и Дилайна:

— Бедный мальчик. Вот уж воистину не повезло стать оболочкой ингубуса. А Ансур, право слово, удивила. Это какой ненормальной надо быть, чтобы стать сообщницей чудовища…

— Думаю, девчонка влюбилась.

— В ингубуса?

— В выбранное им тело, Дюрбэ. Чего не сделаешь ради любимого…

Колючие слова опекуна полоснули по сердцу бритвой.

Я еще крепче прижалась к мужской груди и закусила губу, чтобы не расплакаться. От усталости мутило, под ложечкой плескалась боль. Но не стресс причинял невыносимые мучения, а жертва — на которую ради меня пошёл Киаррэн.

Как я теперь буду смотреть мужу в глаза?

Как буду спать в одной постели?

Чем смогу отплатить за спасение? Смогу ли когда-нибудь?

А если, да, то какая плата будет соразмерна отданной магической силе?

Глава 40. Одно пламя на двоих

Я стояла на смотровой площадке Темной Башни, огороженной каменным парапетом, и зимний воздух казался невероятно свежим и вкусным.

Во внутреннем дворе было людно — студенты разъезжались по домам. Из-за событий с ингубусом многие приняли решение пропустить ежегодный Рождественский бал. Парни и девушки рассаживались в повозки, что отвезут на железнодорожный вокзал, за коренными жителями Валланда родители прислали магические сани.

Душа вывернулась на изнанку, когда у одних таких, с вырезанными по дереву защитными знаками, я заметила Кая с подругой. Как и в таверне мисс Пенелопы, он обнимал золотоволосую за талию, и она отвечала счастливой улыбкой. Со дня пыток ингубуса минули две ночи и день — меня навестили сокурсники, преподаватели, даже опекун, но только не Кай.

Оборотень уезжает на рождественские каникулы вместе с другой. Я остаюсь в Академии с мужем. Возможно, мы еще увидимся, но былой теплоты между нами не будет.

Внезапно по позвоночнику пополз мороз.

Я передернулась, упираясь глазами в макушку Дилайна. Опекун и Малиус грузили вещи в наёмную повозку. Слова куратора оказались пророческими. После смерти Ансур, черное проклятье рассыпалась — уже на следующий день дознаватель поднялся с койки с полным резервом.

Расследование убийств было завершено. Однако вчера, ближе к вечеру, Дилайн сообщил о намерении вернуться после каникул, чтобы провести ряд дополнительных исследований. Считает, у Альберта был еще один сообщник: слишком уж ловко падший уходил от поисковых заклятий и вершил свои черные делишки. Без посторонней помощи сильного мага не обошлось.

Сморщилась и поймала злобный взгляд. Задрав голову, Дилайн сверлил мою фигуру за парапетом.

Сила в крови жарко заволновалась. Я отпрянула и поняла, что ладони объяты пламенем. Ненависть к опекуну растравила Унсурэ и оно снова рвалось из тела, желая выжечь пространство дотла. После прошлого магического выброса в лазарете, резерв восполнялся несколько недель, и все это время в груди царило страшное опустошение. На этот раз магия вернулась через сутки.

Значит ли это, что божественная сила в крови растёт?

Я судорожно всплеснула руками. На плиты, шипя и плавясь, посыпались горящие капли. Ни сильный ветер, ни мороз не затушили темное пламя. Оранжевые язычки переползли на манжеты, затем рукава.

Глотая ругательства, направилась в переход, но в дверях столкнулась с Рэном. Муж изогнул красивую бровь, когда механически спрятала руки за спину.

— Долго собираешься молчать?

Я потупилась.

Как признаться, что после всего не то, что говорить, даже смотреть на него не могу. Стыдно и горестно. Он заключил сделку с духом Смерти и вскоре останется без магии, зато я не представляю, куда девать растущую магическую мощь.

— Анжи, — щеку согрело теплое прикосновение. — Я ничего не требую взамен.

Уж лучше б требовал! Приказывал, рычал. Велел раздеться, забрал невинность, все что угодно, только не это невыносимое благородство, от какого я лезу на стены.

Новый всплеск эмоций подстегнул божественное Унсурэ. Рукавицы воспламенились. А затем я вся окуталась пламенем, которое рвануло к Киаррэну, словно признало второго хозяина.

Шаг, и губы обжёг поцелуй.

Я с рождения знала огонь для демонов — естественный живительный источник.

Но то, что Киаррэн сотворил…

Выпил весь магический огонь, вобрал моё пламя губами, отнял мучительный жар. Я пошатнулась и повисла в мужских руках. Каждый раз после выброса накатывает усталость и слабость. В глазах ожидаемо темнеет. А еще я была искренне потрясена.

Всего один поцелуй погасил ярость Унсурэ. Муж и до этого усмирял непокорную магическую стихию через прикосновения или лаской, но сейчас я испытала странное удовлетворение. Вернее, не я — а сила в крови. Будто, наконец, обрела долгожданную вторую половинку.

— Как? — Спросила, едва ворочая языком.

Жар отхлынул, тело постепенно начинало замерзать.

Муж поднял жену на руки и, мельком скользнув по сереющему горизонту, отправился в тепло.

— Скоро узнаем. Но сначала придёшь в себя и успокоишься.

… Вместе с мужем провела в покоях до темноты. За окнами мигали зимние звезды, на нижних этажах шли последние приготовления к Рождественскому балу. Если честно, я обрадовалась, что мы не пойдём. Гибель Альберта подточила стойкость до основания, даже под пытками не смогу заставить себя сегодня веселиться.

Когда часы приблизились к девяти, Рэн активировал портальный артефакт. Потом взял за руку и подтолкнул в вертикальный колодец света. Перемещение откликнулось внутри приятной щекоткой, в лицо пахнули ароматы чернил и кожи.

Я и муж оказались в помещении с книжными стеллажами. В арочных потолках горели лампы, в темноте мигали маячки.

В первый момент решила: Рэн воспользовался порталом, чтобы перенести нас в запретное крыло академической библиотеки, но присмотрелась к защитным плетениям на стенах и чуть не ахнула — каждое горящее кружево украшала императорская печать.

— Мы во Дворце?

— Тебя это смущает? — Муж лениво улыбнулся.

А я испуганно огляделась.

Императорский дворец заперт за семью степенями защиты. Тысячи сложных плетений, мириады произнесенных заклятий. Сюда не пробиться и не войти, только если… у вас заранее не проложена портальная линия. Сердце гулко заколотилось. Если Рэн без предупреждения является во Дворец, то кем в таком случае ему приходится наш достопочтенный император Августиан?

— Туда, — меня повлекли в самую даль — к облитым зеленоватым свечением широким полкам.

Я молча шагала, прислушиваясь к тишине. Казалось, вот-вот завоют охранки и в библиотеку вломится вооруженная гвардия. Ничего. Рэн велел сесть за стол, а сам сплёл сферы поиска. Они описали над полом круг и разлетелись по Секции Тайных Знаний. Через миг из темноты на стол выплыл старинный фолиант в кожаном переплете. На обложке золотилась непонятная надпись.

Муж произнес заклинание, и буквы на глазах стали читаемы.

— Кровные наследники Высших Изначальных — ануари, — прочитала и передёрнулась.

Рядом легла еще одна книга, с темно-серебряной как ночь обложкой. «Как усмирить, подчинить и передать Темное пламя Унсурэ».

Горло неожиданно перехватило.

Киаррэн с самого начала разгадал мою тайну?

Так вот почему все это время он заботился о никому не нужной сиротке. Вот почему связал с собой браком!

Наверное, я подскочила, потому что за плечи стиснули сильные пальцы.

— Перестань.

— Ты с первого дня меня обманывал.

— Откуда такие мысли?

— Все люди одинаковы. Дилайн, Артур, даже… Кай.

Он что — улыбается?!

— Я не совсем человек. — И усадил назад на стул.

Затем взмахнул ладонью и магические страницы стали пролистываться сами по себе. Я посмотрела исподлобья, злясь, что не могу убежать. Понятия не имею — где в императорской библиотеке выход и куда он затем приведёт.

Киаррэн тем временем внимательно изучал страницы.

— Я почувствовал отголоски темной магии в ночь первого выброса, — поделился мыслями. — Понял, с тобой что-то происходит. Ты была очень напугана. Однако не доверяла и наотрез отказалась от помощи.

Я и сейчас не доверяю, подумала про себя.

— Может, пора начать? — Прорычал и когда не ответила, сузил янтарные глаза. — Понятно. Смотри. — Холёный палец уткнулся в надписи.

Пришлось душить ростки обиды и вчитаться в мелкий текст.

— Всех, в ком течет кровь сыновей Высшего Изначального, называют ануари — наследники.

— Верно. Но у этого слова есть еще один перевод.

На странице древней книги золотились очертания большой огненной птицы.

— В языках всех прочих рас, кроме людской, ануари значит — птица из пламени, — сообщил Киаррэн. — Или феникс.

— Хочешь сказать, сыновья Эринаала были фениксами?

— Были. И вы — их потомки с древней магией в крови, так же несёте в себе частицу Изначального Пламени.

— Я не феникс, — возразила, подскакивая на ноги. — Что за чушь!

— Конечно, нет. — Рэн показал на следующую строку. — В хрониках сказано: способностью оборачиваться обладали только сыновья Эринаала. Потомки эту способность не унаследовали. Только Пламя. С каждым новым поколением, магия Пламени становится слабее. Со временем она иссякнет, и тогда это знаменует Конец времён, но до этого еще очень далеко.

Верховный бог людей Эринаал являлся Фениксом? И я его прямая наследница?

Потрясла головой. Немыслимо.

— Единственная на всю людскую Империю, Анжелина, — возразил Киаррэн.

Ошеломленно нащупала под одеждой родовой талисман на тонкой цепочке. От серебряной ласточки исходили потоки тепла. В голове всё окончательно запуталось.

— В книге написано: родовой эмблемой потомков Эринаала была огненная птица, однако когда люди поняли, какую власть можно получить, украв темное пламя у наследников, те сменили эмблему на ласточку. Все упоминания о фениксах и магии внесли в Книгу Тайных Знаний и скрыли в подземелье под защитой сильных чар. Правда о фениксах и о том, откуда возник герб — ласточки в полете стерлась из памяти и постепенно забылась.

Я не выдержала — достала из-под платья семейный талисман.

— Почему именно ласточка?

— Ласточки издревле считались вестниками рассвета и новой жизни и от сотворения миров сопровождали гордых фениксов во всех путешествиях. Сыновья Эринаала выбрали их.

Прислонила дрожащие пальцы к вискам. Подумать только — божественный предок был Фениксом. И магия внутри, названная Изначальным Пламенем, — не что иное, как огненная кровь феникса. И она течёт во мне!

Семейный герб рода дель Сатро — крохотная ласточка с самого начала символизировал нашу связь с Эринаалом, но ни я, ни девять поколений семьи ни о чем не догадывались, живя в безмятежном неведении. И только после пробуждения Пламени я узнала, кто я — на самом деле. Дочь Феникса, наследница Огня.

Меня охватил озноб. Такой нечеловеческой силы, что по залу прокатился стук зубов. Обладаю безмерным могуществом, вот только управлять им совсем не умею. Магические выбросы случаются хаотично и, кажется, новый уже на подходе.

Киаррэн в один шаг оказался вблизи и крепко обнял. Пламя под кожей наполнилось покоем, прильнуло к рукам, которыми вцепилась в рубаху мужа, и влилось в твердую мужскую грудь.

— Когда ты понял? — Спросила, выдыхая напряжение.

На столе сама по себе листалась книга про тайны Унсурэ, пламенные буквы отпечатывались в воздухе.

— Первые сомнения возникли, когда Винсан ударил тебя полусферой. На Осеннем балу усилились. А сегодня днём подтвердились.

— Сегодня?

Вспомнила заснеженную смотровую площадку, жаркие губы Рэна и наш поцелуй, после которого магия умиротворенно затихла.

— Почему Темное Пламя тебе откликается?

Муж ласково гладил меня по спине.

— Тебе не понравится.

— Что ты прочёл?

— Пламя Феникса отзывается единственному живому существу во всех мирах, Анжелина. Своей истинной паре.

Колени предательски подогнулись, но муж не позволил жене упасть.

— Твоя магия признала меня половинкой. Даже если тебе это отнюдь не по вкусу.

Я все-таки начала сползать на пол, и тогда Рэн оторвал меня от пола и усадил прямо на стол, вклиниваясь между коленями. Мужские руки обхватили за голову, глаза устремились в глаза.

— Опять дрожишь? Все еще меня боишься?

— Нет, — я тоже обхватила его за голову. — Дело не в этом.

— А в чем?

Говорить и мыслить было тяжело. Сердце бешено колотилось — я никак не могла поверить, что встретила истинного.

— Ты сказал, моя магия тебя признала?

— Признала, Анжелина. И повинуется.

— Значит, я могу ее отдать?

— Если бы хотел забрать твоё Пламя, давно бы принял меры. Ритуал изъятия очень прост. Обсидиановый алтарь и невинная совершеннолетняя наследница богов, готовая к первому сексу.

Признание мужа сковало сердце испугом. Вот каким способом Дилайн хотел забрать мою магию!

— Так могу или нет?

— Мы пара. Проще простого, — ответил Рэн. — И для этого не нужны ни ритуалы, ни приготовления, ни даже твоё совершеннолетие. Вред здоровью тоже минимален. Требуется только добровольное желание.

Ну, опекун этого желания никогда бы не добился. Даже если б насиловал до конца моих дней. Впрочем, речь не о нем.

— То есть, — облизнула пересохшие губы, — можно прямо здесь? И сейчас?

Взгляд мужа изменился. Потемнел, наливаясь демонической чернотой.

— К чему эти вопросы?

Рэн столько раз меня спасал. Я обязана ему репутацией, положением, жизнью! Более чем достойная плата. И чувство вины перестанет терзать.

— Забери моё пламя, — прошептала, глядя в мужские глаза: сияющие, словно солнца. — Я согласна.

И положила его руку себе на грудь.

— А потом? — Прорычал, опаляя дыханием.

— Потом я больше не буду тебе нужна. И Дилайну. Вообще никому! Вы ведь все хотите завладеть магией Эринаала, не мной. Забери это чертово пламя, и отпусти. Позволь закончить Академию. Жить нормально!

— Ты не в себе, — понял муж.

Какая разница!

Мысль, что магия признала в Киаррэне истинного, доводила до темного отчаяния, пронзала сердце шипами.

Мы не созданы друг для друга. Это не правильно. Чем раньше расстанемся, тем лучше для нас обоих. Без долгов, обязательств. Свободные и чужие.

Я почти сорвала с его уст поцелуй, когда муж крепко перехватил за талию, всматриваясь в темноту. В пугающем голосе послышался мороз:

— Мы не одни.

* * *

Пространство библиотеки с шипением выгнулось, в воздухе начали возникать очертания слепящих воронок. Полыхнуло — воронки рассеялись. Защита Дворца отразила внезапное вторжение, но через мгновение все повторилось. Пол засыпало яркими искрами.

— Прорываются из Арруна, — прорычал Киаррэн. Взмах руки, и книги улетели назад на полки.

— Кто? — Я спрыгнула со стола и была оттеснена к безопасной стене.

— Королевские «гончие».

Твари посланные принцем демонов Саадиэлом?

— Как они нашли нас?

— Не нас. Меня, — ладони Рэна окутались алым свечением. — Через ритуал на крови.

— Почему сейчас?

— Судя по всему, им кто-то помог. Указал направление.

— Этот кто-то живёт во Дворце?

— Или в столице. На определение нужно время.

Я зашипела ругательство, возненавидев всей душой гадкого осведомителя, и тоже потянула ниточки магии, принялась плести боевые заклятия.

Киаррэн остановил:

— Людская магия не поможет. Только — полуночи.

С бессилием развеяла плетение, кусая губы, и в этот момент левый огненный портал открылся. В библиотеку ворвалась пара жутких тварей из тьмы и огня. Собак они напоминали лишь отдаленно. В красных глазах билось холодное пламя. Изо рта торчали громадные клыки, лапы оставляли ожоги на всём, к чему прислонялись.

Вспышка, удар и «гончие» рассыпаются черным дымом. Кажется, беда миновала, Рэн опускает руку, но вот следующий портал наливается огненным сиянием и выбрасывает новую пару кровожадных существ.

— Стой здесь, Анжелина.

Не успела ответить — муж набросил на меня полог невидимости. А заодно еще с десяток защитных плетений, безжалостно опустошая личный резерв.

— Зачем? Не надо.

Я учусь на факультете защитников! И вполне способна за себя постоять. Хотела это прокричать, как вдруг ослепла от разрыва заклинания. В библиотеке шло сражение. В дымном сумраке мелькали очертания жилистых тел, красных глаз и снежные волосы Киаррэна.

«Гончие» бросались с жутким воем, распарывали воздух когтями.

Муж отвечал контратаками. Сжег огромную «псину» белым пламенем, ушел от удара когтистой лапы, сплел огненную сеть и набросил на тварь, таящуюся в темноте. Громыхнуло. Я зажмурилась, а когда открыла глаза и дым развеялся, увидела Рэна на одном колене с опущенной головой.

Тяжело дыша, он упирался ладонью в пол и срывал изорванную белоснежную рубаху. На мускулистой спине и боках блестели кровавые борозды от острых когтей. Сделка с духом Смерти медленно, но верно отнимает магию Киаррэна; он все еще силён, но былое могущество уже утрачено и вскоре вместо магии в груди полудемона поселится пустота.

Сердце пропустило удар.

Кинулась к мужу, забыв обо всем. Меж тем со всех сторон сыпались искры, в воздухе проявлялись очертания новых воронок.

— Их слишком много. — Рэн перехватил меня за руки, когда упала рядом с ним на колени. — И будут еще.

— Я не брошу тебя!

— Придётся, иннэ-али. — Моё лицо заключили в ладони. — Я спрячу тебя в надежном месте, а когда бой закончится — призову во Дворец. Веришь своему мужу?

Глухо сглотнула. Я столько раз обжигалась на доверии к лордам и леди, один раз даже умерла. И снова судьба вынуждает делать выбор: мучительный, ранящий в самое сердце.

— Верю, милорд.

Лед в глазах Киррэна сменился теплом. Он нежно поцеловал меня в губы, затем достал из кармана портальный камень и проложил новую линию. За спиной из сполохов возник «колодец».

— Уходи.

С тяжелым сердцем сжала крепкие ладони. Боялась не за себя, за Киаррэна. Из огненных порталов один за другим выныривали чудовищные псы, скалясь и захлебываясь рычанием. Хотела сказать, чтобы муж был осторожен, как вдруг из сумрака атаковала огненная тварь.

Волна жара безжалостно опалила лицо. Вскрикнув, я оступилась и полетела в портал спиной. Последнее, что увидела — как «гончая» окутывает Рэна непроницаемой темной магией, разрывая грудь когтями...

И вывались на гладкий горячий пол.

В ушах гудело, по щекам катились слёзы. Перемещение причинило неприятные ощущения. Вздрогнула от треска зажженных свечей на полках и приподнялась на локтях. Изысканный диванчик со столиком, пушистый ковер, книжные полки. Роскошная просторная комната в серо-желтых тонах явно была частью величественного замка. Прямо перед глазами — распахнутый балкон. А за ним… сжалась всем телом.

Желтое небо с красным солнцем. На сотни миль — ни души, лишь море раскаленного песка, монотонный шепот ветра и пыльные бури вдоль горизонта. И в самом сердце этой выжженной пустыни — в замке из белого камня я — растерянная и одинокая.

Муж укрыл меня ото всех в загадочном королевстве демонов — Арруане.

Первая книга цикла «Королевская кровь Арруана»

Оглавление

Часть ПЕРВАЯ. Чужая среди своих

Глава 1. Таверна "Медовый источник"

Глава 2. Маг разума

Глава 3. Преступница

Глава 4. Деловое соглашение

Глава 5. Обещать, не значит жениться

Глава 6. Удар за ударом

Глава 7. Ложь во спасение

Глава 8. Бойтесь Падших, из Тьмы сотворённых

Глава 9. Ошибочка вышла

Глава 10. Сосед

Глава 11. Магичеcкая дуэль?

Глава 12. Доктор с глазами демона

Глава 13. Маленькая месть

Глава 14. Сильный. Смелый. Загадочный

Глава 15. Попалась, птичка

Глава 16. Яды и противоядия

Глава 17. Сила в крови

Глава 18. Жажда в крови

Глава 19. Друзья и недруги

Глава 20. В Огне

Часть ВТОРАЯ. Что значит, теперь я ваша жена? Я против!

Глава 21. Оборотень

Глава 22. Угроза

Глава 23. Полуночная магия

Глава 24. Загадки множатся

Глава 25. Бал

Глава 26. Колечко, кольцо

Глава 27. Метка метке — рознь

Глава 28. Неприятели

Глава 29. На один шаг ближе к Нему

Глава 30. Зазеркалье

Глава 31. Логово чудовища

Глава 32. Иннэ-али

Глава 33. Я не отдам тебя ему

Глава 34. Бывшие

Глава 35. Супружеский долг

Глава 36. Сказка и явь

Глава 37. Студентка Мальер

Глава 38. Сумрачные тени

Глава 39. Сделка

Глава 40. Одно пламя на двоих