Рассказы о севере и юге [Андрей Сергеевич Некрасов] (epub) читать онлайн
Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Nekrasov_Rasskazyi_o_severe_i_yuge_0e1866_655068_95
Table of Contents
ЧЕРНОЕ МОРЕ
Я поехал на юг и всё ждал: вот увижу Чёрное море.
На машине мы забрались на высокую гору, потом стали спускаться по узкой дороге среди дубов и кипарисов. И вдруг все закричали:
— Море, море, Чёрное море!
Я посмотрел вперёд, вижу — внизу, под горой, голубая спокойная гладь, чуть мутноватая, вроде чистого неба перед рассветом...
Я думал: может, вблизи оно чёрное. Приехал, побежал к морю, на пляж. Нет, и вблизи голубое да зелёное кое-где...
«Вот так Чёрное море!» — подумал я.
Потом лёг, закрыл голову газетой и заснул с дороги. А когда проснулся — газеты уже не было, её снесло ветром; море шумело, волны кидались на берег, рассыпались и с шумом катили мелкие круглые камушки. Кто-то крикнул:
— Буря!
Многие заторопились домой. Собрался и я. Даже не искупался. Поднялся на гору, оглянулся и ахнул...
Небо было синее-синее, солнце стояло прямо над головой и палило нещадно. А море и вправду стало чёрным. Чёрное-чёрное, чуть с синевой, как чернила. А по чёрному морю кое-где бежали, сверкая на солнце, гребни.
Я долго смотрел с горы и всё думал: «Вот оно, Чёрное море!»
МОРСКИЕ СВЕТЛЯЧКИ
Ночью я поднялся на палубу. Наш парусный корабль стоял посреди моря. Было совсем тихо, и, куда ни посмотришь, ни звезды, ни огонька — чёрная густая темнота кругом. Вдруг что-то вдали засветилось бледным сиянием. Потом сияние стало ближе, ярче. Казалось, что море там горит голубым огнём. Я спросил капитана:
— Что это?
— Это ветер идёт, — ответил капитан.
СМЕРЧ
Это было в самое жаркое летнее время. Мы лежали на каменистом пляже. Ветра совсем не было, а волны всё выше и выше забирались на берег, лопались и шумели, перебирая камушки.
Вдруг далеко-далеко показалось маленькое облачко. Оно быстро разрасталось, выросло в чёрную тучу. Туча плыла над морем вроде огромного гриба без ножки...
А потом у этого гриба быстро стала расти ножка. Серый столб тянулся от облака вниз, всё ближе и ближе к морю. И от моря вверх стал расти столб. Потом они соединились, и гриб долго стоял над морем на своей тонкой ноге. И как будто он танцевал на месте — всё время изгибалась эта нога, только медленно. Вдруг она начала быстро уменьшаться поперечнике. Стала совсем тоненькой, разорвалась, а потом и совсем пропала. И туча растаяла в небе, и опять засветило солнце, и опять стало тихо и жарко. Только волны долго ещё шумели и кидались на берег.
И верно: скоро потянул едва заметный ветерок. Потом ветерок стал сильнее, и ещё ближе подступило сияние. Вдруг море зашумело, покатились волны с белыми гребнями, и вся вода кругом загорелась чудесным голубым светом.
Капитан объяснил мне, что в тёплых морях несметными стаями живут крошечные морские светлячки. Когда море спокойно, они гаснут. Взволнуется море — засветятся, загорятся.
Ветер надул паруса. Наш корабль помчался, как на крыльях. А волны кругом блистали сказочным светом, и за кормой бежал широкий огненный след.
HА ГОРНОЙ ДОРОГЕ
На горной дороге было тихо. Только быстрые речки шумели, пробегая под мостами. А в одном месте и речка не шумела — её перегородили запрудой, и получилось маленькое, тихое озерко.
Шофёр остановил машину, взял ведро и пошёл к озерку за водой. Тут мы заметили в воде каких-то страшных зверей. Их и видно-то не было — только огромные ноздри да круглые глаза неподвижно лежали на воде.
— Что это? — закричали мы. — Что за звери?
А шофёр засмеялся, стукнул по ведру кулаком, как в бубен, свистнул, ухнул...
И вдруг озерко заволновалось, пошло кругами. Одна за другой стали подниматься над водой огромные головы с острыми рогами, потом толстые шеи, потом широкие спины, потом сильные ноги с копытами.
Оказалось, что это буйволы — рабочие быки. Там, в горах, на них и пашут, и возят, и мы их не раз по дороге встречали в упряжке. А эти пришли отдыхать. Поели сочной травы на горной лужайке и забрались сюда воду. В тех местах очень жарко и много оводов — вот быки и спрятались в озеро.
И даже жалко стало, что мы их потревожили.
МАЯК
Как-то раз попал я на маяк, и мне там показалось не очень интересно. Стоит высокая башня на крутой пустынной скале. На башне по вечерам зажигают большой фонарь, и он всю ночь горит мигающим светом. По утрам фонарь гасят и подолгу работают наверху: налаживают лампы, протирают зеркала, чистят стёкла, чтобы ярче светило. И так каждый день, и зимой и летом.
Редко-редко кто зайдёт к смотрителям маяка, редко-редко кто скажет спасибо... «Скучная работа», — подумал я.
И вот однажды плыли мы в тех самых местах. К ночи разыгралась буря. Волны то и дело накрывали наш маленький кораблик. И так несладко, а тут ещё машина встала, и нас понесло на берег.
Темно. Волны, как горы, толпятся вокруг, ветер свистит и несёт нас, а куда несёт, неизвестно. Вот-вот, кажется, бросит на скалы и расколет, как грецкий орех... И тут уж начали думать: может, шлюпку спустить, покинуть корабль?
Вдруг в темноте над волнами мелькнул огонёк. Мелькнул, погас и опять мелькнул, и опять...
— Маяк открылся,— сказал наш капитан и вздохнул:—Теперь нам скалы не страшны, прямо в бухту несёт...
Тут про себя я сказал спасибо смотрителям. Сказал и подумал: «Не раз, наверное, вот так же благодарили их моряки в тёмные бурные ночи».
ПОЛЯРНЫЙ ДЕНЬ
Как-то прямо с юга мы прилетели на самолёте в далёкий северный порт Мурманск.
Настал вечер, и я всё поглядывал на часы — ждал, когда стемнеет. У меня был с собой фотоаппарат, и я хотел в темноте зарядить его новой плёнкой. Мой товарищ, с которым мы прилетели, узнал об этом и расхохотался:
— Долго же тебе придётся ждать, — сказал он, — месяца полтора, не меньше.
Тут я вспомнил, что летом на Крайнем Севере темноты совсем не бывает. Солнце днём и ночью ходит по небу кругом, а случается, что вместе с солнцем кружится в небе ещё и луна.
Зато зимой солнце там и не встаёт из-за горизонта. Только звёзды горят в чёрном небе, да иногда полыхает полярное сияние.
Я всё это знал, а вот когда прилетел, никак не мог привыкнуть к полуночному солнцу. Всё ждал, когда стемнеет, гулял по городу. И не один я гулял. Там летом много народу ночами гуляет по улицам. Читают газеты на перекрёстках, разглядывают товары в витринах. И даже дети ночами иногда гуляют по улицам и греются на солнышке.
КАК Я ПАРОХОД ПОТЕРЯЛ
Из Мурманска дальше мой путь лежал океаном.
В порту мне показали пароход, на котором я поплыву. Он стоял, прижавшись к каменной стенке причала, и на палубу пришлось спускаться по лестнице. Я поговорил с капитаном, взял ключ от каюты и поехал в город за вещами.
Приезжаю — нет моего парохода! Стоит какой-то, только уж очень высокий, и сверху, с палубы, спущена на причал лестница — сходня... Вдруг гляжу, идет наш капитан.
- Слушайте, - закричал я, — где же наш пароход?
- Да вот он. Или не узнали? — засмеялся капитан и стал подниматься по лестнице.
— Как же так, то был низенький совсем, а теперь стал высокий...
— А это прилив нас поднял,—сказал капитан.— Вы разве не знаете?
Я-то знал, конечно, что вода в полярных морях поднимается и опускается два раза в сутки. Но увидел я это в первый раз. И пока мы стояли в порту, всё как-то было странно: то прямо с палубы можно шагать на берег, то нужно спускаться по лестнице вниз.
ГЛУПЫШ
Мы ловили рыбу в далёком полярном море. Однажды, когда поднимали сеть, в неё запуталась птица глупыш.
Один матрос достал птицу из сети и пустил прямо на палубу.
— Подожди, не пускай, улетит!—закричал я. Мне хотелось рассмотреть глупыша поближе.
— Не спеши, никуда не денется,—сказал матрос.
Глупыш и вправду не улетел. Он шёл вперевалку по палубе, как жирная утка, и глядел по сторонам большими жёлтыми глазами.
— Он только с воды поднимается, как гидросамолёт, — сказал матрос, когда я вдоволь насмотрелся на нашего пленника. Он взял глупыша под грудку и с низкого борта бросил на гребень волны.
Глупыш сразу взмахнул крыльями, разбежался по воде, вытянул лапки, взлетел и затерялся в белой стае. Тут были сотни, а может быть, и тысячи таких же глупышей и других морских птиц. Они всё время летали вокруг нашего корабля и подбирали мелких рыбёшек, выпадавших из сети.
ОЛЕШКИ
Полетели мы с другом по делу на маленьком самолёте. Полетели и заблудились в тумане. Час целый проплутали, весь бензин сожгли и сели.
Сидим, мёрзнем. Хорошего ждать не приходится: есть нечего, костёр бы развести. А из чего? Кругом снег один, ни деревца, ни кустика.
Вдруг смотрим: едет кто-то. В бинокль поглядели — пара оленей. А за ними узкие сани, а на санях человек с длинной палкой. Подъехал. Шуба на нём из оленьих шкур, и сапоги из оленьих шкур, и рукавицы такие же. На санках мешок из оленьей шкуры. Он достал из мешка оленьего мяса, покормил нас и повёз к себе домой.
А дом у него вроде большой круглой палатки и тоже из шкур. И постели в доме из шкур, на полу — тоже шкуры.
Улеглись мы, закрылись шкурами и заснули. Проснулись, глядим — ещё трое людей лежат. Это оленьи пастухи оказались. Они тут жили среди снегов, а кругом паслось их стадо — штук триста оленей. Олени копытами роют снег и достают себе пищу—ягель.
Рассказали мы о нашей беде.
— Ничего, — сказали пастухи, — не большая беда. Олешки выручат.
Потом один оделся потеплее — надел ещё шубу, запряг резвых оленей и укатил по снегу.
А на другой день приехал и привёз нам бензину. Мы завели мотор и полетели.
А олешки смотрели нам вслед умными глазами и тихонько качали головами, будто прощались,
Вот так нас олешки выручили. Это давно было, но они и сейчас в тундре многих выручают: и одежду дают человеку, и дом, и пищу, и тепло, и возят по снежной целине.
МАКИ
На большо м теплоходе пришли мы на остров Диксон. Вышли в город, идём, смотрим по сторонам.
Ну и места! Холодище. Куда ни глянешь — бурые скалы. И дороги пробиты в скалах, и домики приютились на каменных косогорах. А главное, ветер. Налетит, ударит, да так, что всё дрожит.
— Тут мозги выдует, — пошутил мой товарищ .
— Самого бы не сдуло, — ответил я.
И вдруг видим: девочка лет восьми в тёплом платочке, в валенках, в шубке. Увидала нас, подбежала, а руки держит за спиной.
Наконец она отдышалась. Спрашивает:
— Дяденьк и, вы с теплохо да?
— С теплохо да, — говорим.
— Ну, вот тогда вам, — сказала эта девочка и сразу выкинула руки из-за спины, и в каждой руке по букетику .
Стали мы рассмат ривать, что за цветы. А цветы интересные. Жёлтые, как желток. На каждом по четыре тоненьких лепестка, а в середине зелёная ягодка с горошину. И стебелёк гибкий, как верёвочка.
Мы пошли дальше и пока шли, всё об этих цветах говорили — где их эта девочка достала, да как они называются, да есть ли ещё где такие...
И вдруг видим прямо на улице, между двух камней валунов, на голой земле, такие же вот цветы. Тут и травы-то нет, а они выросли и расцвели. Зацепились тонкими корешками, жёлтые головки прижали к холодной земле и ждут: может, ветер утихнет, может, солнце проглянет меж тучами.
И тут как раз на минутку пробило в небе голубое окно. И ветер стих немножко. И цветы эти сразу подняли головки навстречу солнцу и гордо так выпрямились: мы, дескать, первые здесь!
— Вон, видишь, — сказал товарищ, — держатся. А ты говоришь — человека сдует.
Тут опять налетел ветер, и солнце спряталось в тучах, и цветочки опять притаились.
Потом знающие люди рассказали нам, что цветы эти — здешние подснежники, а называются они полярными маками.
Мы посмотрели — и верно: маки. А срерва-то мы их и не узнали.
Последние комментарии
14 минут 6 секунд назад
14 минут 39 секунд назад
17 минут 19 секунд назад
27 минут 42 секунд назад
30 минут 23 секунд назад
39 минут 1 секунда назад