Антикрепостническая борьба гагаузов и болгар Бессарабии в 1812-1820 гг. [И. И. Мещерюк] (fb2) читать постранично, страница - 4

России. Сопротивление было таким сильным, что русское правительство к весне 1811 г., опасаясь вызвать неприязнь к России не только со стороны переселенцев, но и широких масс населения Балканского полуострова, признало необходимым изменить свое отношение к переселенцам, усилить, таким образом, свое влияние и авторитет на Балканах.

По прибытии в Дунайскую армию в марте 1811 г. великий русский полководец М. И. Кутузов вмешался в дела переселенцев и многое сделал для облегчения их участи. Отдавая должное симпатиям болгар и гагаузов к русскому народу и их активному участию на стороне России в борьбе с Турцией, Кутузов счел недопустимым насильственное переселение их в пределы России. Этому был положен конец объявлением, с которым от имени правительства России Кутузов 26 апреля 1811 г. обратился ко всем переселявшимся из-за Дуная на левый его берег. Всем переселявшимся гарантировалось предоставление льготы, освобождавшей от земских податей и повинностей на несколько лет. Им обещали отвести под поселение свободные земли, избранные ими самими, и освобождение от всякого влияния на них со стороны диванов и земских исправников Молдавии и Валахии. Управление же переселенцами, объединенными в «особое общество колониальных поселенцев», предполагалось осуществлять с помощью специально выделенных русских офицеров.

Кутузов при этом выражал уверенность в том, что представленные льготы вызовут новое переселение «единоверных… народов» из-за Дуная в Россию ^[14].

Условия, предоставленные Кутузовым, оправдали его ожидания. Благодаря этому вместо 4 тысяч болгар и гагаузов, числившихся в Бессарабии к 1809 г., общее их количество к 1812 г. возросло до 25 тысяч человек.

1. ПОЛОЖЕНИЕ БОЛГАР И ГАГАУЗОВ В БЕССАРАБИИ (МАЙ 1812—АВГУСТ 1815 гг.)

Присоединение Бессарабии к России по Бухарестскому миру 1812 г. имело прогрессивное значение для дальнейших судеб молдавского народа. Прогрессивность этого исторического акта выразилась в том, что был положен конец многовековому варварскому феодальному турецкому гнету, и молдавский народ «навсегда связал свою будущность с судьбой дружественного ему великого русского народа и тем самым получил возможность значительно ускорить хозяйственное и культурное развитие своего края»¹. Включение Бессарабии в состав более развитой в экономическом отношении России создавало условия, ускорившие процесс разложения феодально-крепостнических отношений, развитие ее производительных сил и переход к более прогрессивному, капиталистическому способу производства.

Большое значение для исторических судеб молдавского крестьянства имело введение в Бессарабии нового административного управления, которое несколько ограничило роль бессарабских бояр в управлении и взимании судебных доходов^[15]. Присоединение Бессарабии к России явилось также благоприятным для болгар и гагаузов, поселившихся в Буджаке.

Однако это произошло не сразу, а в результате упорной борьбы народных масс против бояр, старавшихся всеми средствами сохранить в Бессарабии те порядки, которые в ней существовали при турецком владычестве. Бессарабские бояре воспользовались благоприятно сложившейся для них обстановкой во время Отечественной войны 1812 г. и вскоре стали фактически неограниченными властителями всей Бессарабии. Они сумели использовать в узкокорыстных целях Бессарабское областное правительство и цынутные (уездные) земские исправничества, созданные в 1812 г.

Даже представитель реакционных кругов, бессарабских помещиков, бывший министр просвещения при Николае II Л. А. Кассо, отметил, что тогдашнее управление областью сохранило в себе многие черты турецкофанариотского режима. Тогда «…власть, или скорее произвол, исправников в уездах или цынутах была безгранична в том смысле, что они никакому серьезному контролю со стороны центральной власти не подвергались»^[16]. В такой характеристике исправников Кассо не одинок. Задолго до него А. Накко на основании данных архива сенаторов, председательствовавших в Диванах княжеств Молдавии и Валахии, дал более полное представление о тех же исправниках. «Власть исправников была, — писал он, — такая же деспотическая и бесконтрольная, как и власть самого Дивана». Исправник совмещал все фанкции управления в цынуте: административную, судебную, полицейскую. Он являлся также следователем, тюремщиком, сборщиком податей, откупщиком и казначеем и, что особенно важно, он при этом «не руководствовался никакими правилами или уставами»^[17]. Вместе с тем Накко отмечал, что все молдавские власти отличались своими злоупотреблениями, взяточничеством и подкупностью. Так же, как и Кассо, он обратил внимание на преемственность характера власти исправников Бессарабии от власти исправников времен турецкого владычества. Ценным является и его указание на то, что должности