Алгоритм [Алекс Антонов] (fb2) читать онлайн

Алекс Антонов Алгоритм

Любому обывателю кажется, что вывод очевиден, но он ошибается.

Альберт Эйнштейн

Украина. 2022 год.

Есть ли на войне место мечтателям и романтикам?

Нет. Когда твоя жизнь под прицелом, тебе абсолютно некогда смотреть в безумно красивое предзакатное небо. Красное зарево заходящего солнца, стремительно пропадающая синяя полоса и пернатые полоски облаков создавали великолепную небесную картину.

Фотоны света с дикой скоростью неслись от солнца для того, чтобы быть поглощенными нашей землей.

Небесная красота представляла полную противоположность тому кошмару, который творился на земле:

Свист и взрывы артиллеристских снарядов — железных ликов смерти, падающих с неба. Отчаянные крики смертельно раненых людей, гул тяжелой техники, несущей разрушение…

Глядя сквозь снайперский прицел в пустые глазницы, некогда бывшие окнами, в которых светились домашние очаги, Богдан с холодным, машинальным инстинктом искал очередную мишень. Одна пуля, вторая, третья…

Танки стреляли из крупнокалиберных пушек по домам, превращая их в груды мусора, среди которых были зажаты куски мяса, некогда бывшие людьми.

Оператор беспилотного летательного аппарата с мертвыми глазами и легкой циничной улыбкой сбрасывал бомбы на технику неприятеля. Глядя на него стороны, казалось, что его совсем не затронула агония войны. Все дело в том, что его психика была сломлена смертью семьи. Одна ракета перечеркнула все… И он отправился убивать. И в голове оператора не было эмоций, не было чувств, было только одно: огромное и всеобъемлющее желание мстить…

Убивать и убивать… Одного, второго, десять, сотни и чем больше, тем лучше…

В его голове быстро возвелся саркофаг в десятки раз мощнее, чем над взорвавшейся Чернобыльской атомной электростанцией. Кокон, защищающий от любых чувств.

Да. Война имеет множество лиц, и все они чудовищны. И как мало нужно человеку, чтобы превратиться в монстра, перешагнуть порог разума? Быть обезумевшим от горя? Или быть зараженным ненавистью? Или испытывать потребность убивать?

Глядя на историю жизни на Земле, можно с уверенностью сказать, что война всегда была и является частью жизни. Сложные формы жизни, такие как люди, появились вследствие поглощения одних клеток другими. Клетки захватчики и клетки жертвы.

* * *

Где-то в глубинах нашей Вселенной темное вселенское пространство подсвечивалось слабым мерцанием исходящим от облака межзвездной пыли. Оно переливалось палитрой цветов от темно-пурпурного до светло-розового. Кроме странного спектра свечения, это облако внешне не отличалось ничем от других миллионов облаков космической пыли.

Но если бы какой-нибудь космический путешественник в обозримом будущем имел возможность хотя бы приблизиться к облаку, приборы его космического корабля зафиксировали бы чудовищной мощности электромагнитные всплески.

Очень мощное излучение в рентгеновском диапазоне, такое же сильное, как у нейтронной звезды среднего размера. Излучение смертельное для земных форм жизни.

Именно в таком странной и губительной для человека форме и существовал разум. Разум, имеющий природу и образ, совершенно отличные от всего знакомого человеку. Стоит ли говорить, что интеллектуальная мощь этой структуры превышала все мыслимые пределы.

Себя же этот разум именовал Смотритель, если говорить человеческим языком.

Смотритель непрерывно наблюдал за всеми процессами во Вселенной, но особое внимание этого сверхразума было направленно на Землю. Используя неизученные и неподвластные людям квантовые механизмы, Смотритель непрерывно, с холодным спокойствием созерцал все процессы, которые происходит на Земле.

* * *

Юрий не мог избавиться от навязчивого металлического привкуса на губах. Привкуса крови. И так происходило с ним всегда, когда он приезжал в точку своей работы. Этот фантом преследовал его постоянно. Да, война и убийства стали для него работой, и тем не менее он понимал, что ощущение привкуса крови на губах — это постоянное напоминание от матери природы: «Какого черты ты творишь сынок?!»

Но, в общем и целом, такая мелочь не мешала Юрию наслаждаться войной. Тирания и хаос, стоящие в воздухе, взрывы, крики — все это было для него «цветной» частью жизни.

— Движение в окнах на одиннадцать часов! — спокойный и уверенный голос командира.

— Принято. — Почти незаметная, легкая дрожь на грани с улыбкой пробежала по лицу солдата.

Третье окно слева, четвертый этаж квадратной «хрущевки».

«А ведь эта старая бетонная коробка с окнами сейчас превратилась в гроб не только для людей, но и для чьих-то несбывшихся надежд и планов. Кто-то усердно трудился, чтобы платить кредиты, нянчился с детьми, строил семейное гнездышко…» — неожиданно для самого себя подумал Юрий.

«Что еще за приступ гребанной меланхолии?» — Прожженный вояка как мог сопротивлялся, но провалился таки в бездонные глубины прошлого. В те давно заброшенные недра своей памяти, где был жив отец и жизнь текла цветными картинками…

Приступ меланхолии прервала автоматная очередь, и Юрий присел на одно колено и отправил снаряд на одиннадцать часов, третье окно слева, четвертый этаж.

* * *

Голову Тирана сжимало нечеловеческим давлением. Нет, это была не головная боль, это было ощущение того, что некая оболочка, надетая прямо на мозг, стягивает его и хочет сжать. Сжать до такой степени, чтобы все нейроны вместе их электрическими импульсами схлопнулись, сжались воедино и выгорели одним ярким, последним огнем.

Это была агония.

— Активизировать протокол, — произнес Тиран в трубку телефона и сжал переносицу кончиками большого и указательный пальца.

— Есть активизировать протокол, — ответили из командного пункта.

Тиран молча закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями и еще раз подумать. Но оболочка вокруг мозга сжималась все сильнее.

— Готовность две минуты.

— Готовность одна минута.

— Готовность тридцать секунд.

Тиран набрал полные легкие воздуха и не дышал.

— Старт подтверждаю, — уверенным и холодным тоном произнес Тиран.

Так началась первая в истории человечества ядерная война.

* * *

— Не могу поверить, что они на это решились. — Седой генерал с болезненно худым лицом смотрел на экран. На нем он видел множественные цели, которые уже вылетели с земли, чтобы затем выйти на земную орбиту и уже оттуда атаковать цели.

— И это только начало, первый град ракет.

— Да, и это не ложная тревога, — прошептал генерал и инициализировал протокол ответного удара.

— Противоракетная оборона, конечно же, собьет часть ракет такого типа, но часть прилетит к нам. — Генерал, казалось, оправдывался перед самим собой. Оправдывался за отсутствие выбора. Он посмотрел на часы, они показывали 4:15.

* * *

В это же время, без задержки даже в тысячную долю секунды, безмолвный космос в районе внутреннего радиуса облака Оорта пришел в движение. Группы небольших астероидов диаметрами от 500 до 1000 мм вылетели по направлению к Земле.

Нарушая все известные человеку законы физики, астероиды мгновенно разогнались до скорости света, а затем пропали, чтобы появиться через несколько секунд на расстоянии 45 000 километров от нашей планеты. Не задев не единого спутника или иного космического объекта на орбите Земли, эти астероиды выстроились в ровные ленточные потоки, двигаясь по пересекающимся, разноуровневым орбитам, подобным лентам Мёбиуса. Удивительно слаженно, при столь интенсивном движении.

* * *

В зале наблюдения австралийской обсерватории Сайдинг-Спринг воздух был пропитан непониманием и страхом.

— Мы, наверное, сошли с ума, это просто невозможно! — Джеймс держался руками за голову, он сжал глаза так сильно, как только смог и резко открыл их. Объекты с экранов монитора никуда не пропали. Они продолжали двигаться, и их было так много, что Джеймс не мог посчитать количество.

— Это должен быть сбой, такого просто не может быть! Ава ты тоже это видишь? Или у меня галлюцинации?

— Я вижу, — очень медленно и почти шепотом произнесла Ава. — Нужно связаться с другими обсерваториями.

Джеймс перекатился на стуле к компьютеру, не отрывая взгляд от экранов телескопов. Когда он все-таки переключился на экран компьютера, предназначенного для связи, он увидел в мессенджере одно короткое сообщение. Оно пришло из обсерватории Риди-Крик и было предельно коротким:

«Вы тоже это видите?»

Джеймс обмяк и, как ему самому показалось, провалился сквозь стул и растекся по полу.

— Это контакт, другого объяснения у меня нет, — его голос дрожал, а слова звучали так, будто он вытягивал из себя нечто тягучее, как резина.

Ава, к своему собственному удивлению, была не так поражена случившимся. Она взяла телефон и набрала номер комплекса дальней космической связи в Канберре.

— Алло, — женский голос на том конце трубки был глухим и растерянным.

— Меня зовут Ава Грант, я из обсерватории Сайдинг-Спринг.

— Значит, я не сошла с ума… — пробормотала женщина на том конце провода.

— Наверное, мы все сошли с ума — попыталась приободрить ее Ава. Она сама не понимала, почему так трезво мыслит и не впадает в панику, не теряет моральные силы, как остальные.

— Мы обречены — механический, обреченный голос прервал разговор.

В голове у Авы заиграла песня «Army of the sun» рок-группы Roadrunner United. Ее мозг рисовал картины огненного Армагеддона. Как пришельцы стирают с лица Земли человечество с помощью своего оружия, которое в десятки раз превосходит человеческое. А иначе и быть не может. Такое множество объектов не может появиться на орбите по щелчку пальца. Это точно не может быть природным явлением. Это технология. И, скорее всего, смертельная для людей. Иначе и быть не может.

Ава даже не догадывалась, что мир стоит в нескольких секундах от ядерной катастрофы. Она не знала, что крылатые ракеты с двух враждующих континентов уже вылетели со стартовых площадок, чтобы вылететь на орбиту Земли, а оттуда упасть со сверхзвуковой скоростью смертельным градом. И уничтожить миллионы людей.

Ава Грант закрыла глаза и настолько погрузилась в собственные мысли, что окружающий мир перестал для нее существовать. Тысячи слов из фантастических романов, сотни сцен из фильмов про вторжение пришельцев кружилась в ее голове. Было страшно и одновременно отчаянно интересно, как же все будет происходить.

Но поток ее мыслей прервал сигнал аварии. Сирена, подобная пожарной, надсадным гулом ударила по барабанным перепонкам. Технический дисплей оповещал о сильных электромагнитных помехах. И последнее, что Ава увидела перед тем, как мониторы выключились, было движение. Ава не успела толком ничего рассмотреть, но ей показалось, что во множестве точек на экране появились промежутки.

* * *

Богдан, лежа в своей позиции, смотрел на руины. Полтора километра — серьезное расстояние, и он чувствовал себя в безопасности. Моросил мелкий дождь, он промок, и все тело затекло. В особенности шея. Но, несмотря на это, он чувствовал моральный подъем. Пять подстреленных солдат противника.

— Пять целей? Пять жизней? Пять Людей. Именно так. Людей с большой буквы?

— Неважно. Они враги. Без гуманизма и нравственности на войне безопасней.

«Какого черта я опять болтаю сам с собой?» — мысленно выругался Богдан.

Усталость давала о себе знать. И он потерял концентрацию, и провалился в воспоминания.

Богдан вспомнил свое детство. Трехлетний мальчик обнимает свою мать, которую только что ударил отец. Мать плачет и обнимает его в ответ. Тот человек, которого он называет отцом, стоит и смотрит на них мутными глазами. Его кулаки сжаты так, что костяшки побелели. Видно, как поднимается и опускается его грудь, он просто дышит яростью.

— А ну-ка отойди. — Голос его похож на шипение змеи, а лицо Богдана обдает запахом спирта.

— Нет! — кричит ребенок. Ему страшно.

Мужчина с силой отбрасывает Богдана, и тот удаляется головой об ножку стола.

— Что ты делаешь? — Мама бросается к ребенку.

Богдан краем глаза замечает, что муть в глазах отца пропадает.

Большая капля дождя упала на ствол снайперской винтовки, и Богдан отчетливо услышал, как капля разбивается на крошечные капельки. Звук напомнил, как капли падали с протекающего крана в ванной. И он опять погрузился в воспоминания.

Ему десять лет. Отец опять напился и взялся бить его и маму. Богдана он в тот раз ударил головой об ванну. И когда они сидели с мамой, обнявшись, на ледяном полу, все, что он слышал, — это тихие всхлипы, свои и матери. Слышал, как вода капает из крана. И как с таким же звуком капают из разбитого носа капли крови.

Когда на следующий день его самый задиристый одноклассник Валера гнусавым спросил:

— Ну че, Богдаша, от кого получил люлей?

Он молча ударил его прямым ударом в нос. Тот поплыл — он явно не ожидал удара.

Валера был на голову выше и крепче Богдана, кроме того, он посещал секцию бокса. Но удар застал его врасплох, и он, как говорится, «поплыл». Богдан нанес еще один удар правой, и тот пришелся прямо в левую скулу, и Валера упал. Все одноклассники застыли в немом оцепенении. Во-первых, оттого, что маленький, сухой, вечно растерянный и угрюмый Богдан уложил самого сильного парня в классе. Во-вторых, они просто боялись. Боялись страшного выражения лица Богдана. Боялись, что если они полезут разнимать, им может случайно «прилететь» от Валеры.

А Богдан тем временем продолжал бить. Сел на грудь упавшего Валеры и бил до тех пор, пока не разбил лицо Валеры и свои кулаки в кровавое месиво…

Богдан увидел движение среди руин. Но оказалось, что это просто собака. И он опять погрузился в воспоминания. Виски и лоб сдавило, когда он вспомнил, как в семнадцать лет отчим после ссоры с мамой хотел ударить ее. И он заступился. Загородил собой мать.

— А ну отойди. — Другой человек, а слова и ситуация та же.

— Нет, — твердо сказал Богдан. Теперь он посещал секцию бокса и был уверенным в себе парнем. А не забитым ребенком, как семь лет назад.

— Ударь первым, я хочу, чтобы у меня остался фингал.

— Что?! — прохрипел отчим.

— Я говорю, ударь первым или убирайся вон, — Богдан с силой выдыхал из себя слова.

Видимо, в голове у отчима что-то щелкнуло. И Богдан увидел, как он опускает руки.

Потом у матери не было других мужчин. Она боялась опять сделать неверный выбор.

Потом навалились воспоминания, как он после армии пришел навестить отца. С матерью он не общался. Но найти его труда не составило.

Богдан встретил его во дворе, когда тот шел с вечерней смены. Была зима, и в семь часов стояла кромешная тьма. А двор хрущевки освещался одним тусклым фонарем.

— Ну здравствуй, папа. — Богдан продемонстрировал улыбку во все тридцать два зуба.

— Привет, сынок! — Он полез было обняться, но почувствовал жгучую боль под сердцем.

— Кастет ручной работы. — Богдан улыбался. — Пробивает даже сквозь пуховик. Правда, классно? Я сам сделал.

— Что ты делаешь? — взревел отец. Краем глаза он увидел, как задернулись шторы на паре окон.

— Бью. Разве непонятно?

Отец с ревом замахнулся. Он хотел ударить правый боковой в голову. Но Богдан подсел и опять нанес удар по ребрам.

Отец рухнул на снег. А Богдан продолжал со стальным спокойствием методично бить по ребрам.

Сначала он еще кричал, но потом затих и только хрипел. Богдан прекратил бить.

— Как дела? Хорошо, когда так? — голос Богдана отдавал металлом.

— Остановись. Пожалуйста. Прости, — хрипел отец.

— Я тебя прощаю, — сказал Богдан и нанес еще десяток ударов рукой. Затем встал и нанес пару десятков ударов ногами.

«Армейские сапоги не хуже кастета», — про себя усмехнулся Богдан.

Он развернулся и пошел прочь. Оставалось надеяться, что план сработает. А если нет, то придется бежать. Пока он будет прятаться и ждать звонка от матери, в случае если его начнут искать.

Но план сработал. Покалеченный многими годами употребления алкоголя организм не выдержал. И отец Богдана умер от внутреннего кровотечения еще до приезда «скорой».

А милиция не стала должным образом расследовать дело одинокого пьянчуги.

— Повезло, блин, — усмехнулся Богдан и, как оказалось, сделал это он вслух.

— Прием, — голос в наушнике.

— Сам с собой болтаю, скучно.

— Не засоряй эфир.

— Принято.

Через час Богдан сдал пост и пошел на ужин и спать. Он не хотел закрывать глаза, но устал и не мог бороться с усталостью. И он опять увидел сон.

Ему снились лица, бесконечный поток лиц, проходящих мимо него на улице. Лица были разные: угрюмые, злые и каменные, как при игре в покер. Но только не улыбающиеся. И все они заглядывали ему в глаза, ему, идущему против толпы. И вот наконец появилось лицо с улыбкой. Приятное мужское лицо с улыбкой лучшего друга. И именно с такой улыбкой он выпустил пулю прямо в лоб Богдану. Он проснулся со сбитым дыханием, хотя уже, наверное, в тысячный раз видел этот кошмар. И в тысячный раз убедился, что реальность ничуть не красочней. Его реальность — амуниция, патроны, оружие и тихое дыхание смерти за затылком.

Какой же было иронией его имя — Богдан. Богом данный. Для чего? Ответ на этот вопрос, как и сон, он в тысячный раз попытался забыть…

* * *

Он проснулся от сигнала тревоги и первым взглядом посмотрел на часы. Они показывали 4:16 утра. Командир влетел в импровизированную казарму. И начал орать:

— Вставайте! Вашу дивизию! На нас летят ракеты! Подъем!

— Есть! — Богдан вскочил с матраса, но внутри все сжалось, а вместо желудка образовался свинцовый ком. Как-то на одном сайте он читал, что мозг человека работает на квантовом уровне. И этим и объясняется эффекты дежавю и чутья на проблемы у некоторых. Свое же чутье на проблемы Богдан мог объяснить многолетними избиениями. Так в детстве, еще собираясь в школу, он чувствовал, что вечером дома будет очередная серия пьяных выходок отца. Но сейчас его чутье говорило не о проблемах или боли. Сейчас оно говорило о скорой смерти. И свинцовый ком стал давать сильнее, начал ломать ребра и позвоночник. Но Богдан собрал силы и встряхнулся.

— Что случилось командир? — Их отношения были панибратскими, почти дружескими.

— Передали, что на нас летит веер из ракет с ядерными боеголовками. — Голос командира был надтреснутым, и он сбавил громкость. Он понял, что нет смысла торопиться.

Богдан понял, что предчувствия его не обманули. Но свинцовый шар странным образом перестал давить так сильно.

— Тогда есть время достать сигарету и идти наслаждаться последним затягом в своей жизни. Что я, кстати, собираюсь сделать, и тебе советую Андрей. — Он хлопнул командира по плечу.

— Пошли, — обреченным голосом выдохнул Андрей.

Они прикурили сигареты на ходу. И вышли из пропахшего потом помещения. А выходя на улицу, едва не упали, споткнувшись об обломки бетона с арматурой.

— Черт! — выругался Богдан и сделал глоток свежего воздуха вперемешку с табачным дымом.

Они посмотрели в предрассветное небо. И первым и последним, что они увидели, была ослепительно белая вспышка. А потом мир для них перестал существовать.

— Я ни хрена не вижу, Андрей!

— Я тоже, Богдан!

— Взрыв произошел в воздухе, и нас не испарило на месте, и не снесло взрывной волной. Значит, система противоракетной обороны сработала. Но взрыв слишком яркий: значит, ракета была с ядерной боеголовкой. — Андрей сел на землю и рассуждал вслух. Ему больше ничего не оставалось делать, так как зрение и не думало возвращаться.

Богдан тоже сел и тер глаза в надежде хоть как-нибудь вернуть зрение.

— СССР в свое время провели серию ядерных взрывов в воздухе. И то, что мы видели, напомнило мне фотографии с полигона в Сары-Шагане в 1961 году. Взрыв на высоте триста метров. Тогда тоже были такие же, как мы, идиоты, кто смотрел в небо без защиты для глаз. И они тоже ослепли на пару-тройку часов. Так что беспокоиться не о чем. — Казалось, Андрей пытался разрядить ситуацию. Но на самом деле он говорил, чтобы получить хоть какой-нибудь ответ. Ему невыносима была мысль об одиночестве. А временная, ну или постоянная слепота ассоциировалась у него именно с одиночеством.

— Ожог сетчатки, сто процентов. — Болган не видел смысла говорить дальше, его больше интересовало, что свинцовый шар в желудке по непонятным причинам начал уменьшаться.

* * *

Одинокий желтый глаз луны злым прищуром смотрел из-под темно-синего облака. Ночь была облачная, и, кроме всевидящего ока луны, ничего светящегося, ни единой звезды на небе не было. А желтый глаз продолжал лить свет сквозь решетку подвала, и свет этот проникал куда-то внутрь, сквозь глаза, он непостижимым образом попадал прямо в живот десятилетней девочки. Он, казалось, заставлял клетки внутренних органов крутиться в сумасшедшем, адском водовороте, вызывая тошноту и сбивая дыхание. Даше было страшно. Истощенная заточением в этом подземелье мама спала на грязном матрасе, постеленном прямо на бетонном полу. Спала, прислонившись к ледяной стене, держа в руках ее братика. И вокруг были десятки таких же, как они. Стены вокруг были возведены добротно, усилиями людей уже несуществующей страны. Возведены как памятник человеческому страху. Да, именно страху, именно он заставляет цивилизованных людей строить не театры, спортзалы и ускорители элементарных частиц. А возводить бомбоубежища и подземные тоннели. Ей не спалось, несмотря на глубокую ночь.

Как и все дети, познавшие ужас войны, Даша рано повзрослела и ее посещали мысли:

Надо найти чем заняться, иначе я точно сойду с ума. Нужно достать книги, забить голову чужими мыслями, чтобы не подпускать свои. Потому что свои мысли просто невыносимы. И Даша решилась на отчаянную вылазку из подвала. Где-то в этом районе должен быть книжный магазин. Она точно помнила. Она аккуратно скинула с себя замызганное одеяло, надела куртку, поплотнее натянула на голову шапку и пошла пробиваться сквозь плотные ряды спящих людей. Она понимала, что поступает очень глупо, просто по-идиотски, что на улице полно опасностей. Но она была ребенком, и ее посетила идея, как облегчить себе существование. И ничего не могло ее остановить.

Когда Даша проходила мимо очередной лежанки, она увидела, как открылись глаза и поднялась голова парня. Он поднял указательный палец правой руки и поднес к губам:

— Тс-с-с, — прошипел он, — тихо.

Он повернулся на левый бок и достал из под матраса какой-то предмет. Предмет блеснул в свете луны. Нож. Даша застыла на месте, она хотела закричать, но страх с такой силой сжимал горло и диафрагму, что она смогла только промямлить:

— Помогите…

— Тихо! — парень говорил шепотом, но слегка повысил голос, и теперь он напоминал зловещий свист змеи.

Но, к удивлению Даши, парень сунул нож в тряпочный, по всей видимости, самодельный чехол, который болтался у него на поясе и протянул ей правую руку с сжатым кулаком костяшками вверх.

— Игорь, — парень скромно улыбнулся.

«Странное приветствие». Даша не осмеливалась протянуть руку в ответ, она стояла и молча смотрела на парня. Он был намного выше ее и намного старше. Наверняка учится в десятом или одиннадцатом классе в школе.

— Держи. — Игорь развернул кулак вверх и раскрыл ладонь, там лежал маленький черный баллончик, напоминающий мамин дезодорант, только очень маленький. — Это перцовый баллончик для самозащиты, подходит как от собак, так и от людей. Он тебе пригодится, если ты собралась выйти из подвала, — он сделал шаг к Даше.

— Спасибо, но…

— Там опасно, — перебил ее Игорь. — Я тоже, как и ты, не могу уснуть ночами. Я видел, как ты сидишь и часами смотришь в окно на луну. Ты хочешь выйти на улицу и посмотреть на нее?

Даша не могла решить: верить парню или нет? С одной стороны, лицо его было добрым и глаза тоже. А с другой — нож у него в чехле. Нож был страшным.

Игорь продолжал держать газовый баллончик на ладони вытянутой руки. Даша взяла его. И с опаской взяла так, чтобы большой палец лежал на кнопке распылителя.

— Знаешь, как пользоваться? Главное, не направляй в глаза, — шепот Игоря стал более громким и перестал напоминать шипение змеи.

— Хорошо, спасибо, — тихо сказала Даша. Голос ее был совсем детским. — Нож у тебя страшный.

— Мне он тоже не нравится, я хотел бы другой складной, покрасивее, — мечтательным тоном сказал Игорь.

— Нет, я не про это. Я его боюсь. — Даша сжимала баллончик так, что рука в запястье начала болеть.

— Извини, но он нам нужен. На улице опасно, а этот нож и перцовый баллончик — хоть какое-то оружие. Против солдат и ракет не поможет, конечно. Но есть еще мародеры и собаки. Не те собаки, которые всю жизнь прожили на улице. А какой-нибудь бойцовский питбуль, который остался без хозяина и сошел с ума.

— Я хотела сходить в книжный магазин, — выпалила Даша и покраснела. Ведь магазин был закрыт, и книги она хотела взять просто так. Украсть.

— Так пойдем, он должен быть где-нибудь недалеко. — Он протянул левую руку, а правой стал копошиться в накрадном кармане штанов.

Сердце Даши опять ёкнуло.

«Что же там у него в кармане?» — страх опять подполз к горлу.

А Игорь тем временем вытащил небольшой ручной фонарик и протянул его Даше.

«Наверное, все-таки стоит доверять ему, ведь он даже дал мне перцовый баллончик для защиты». — Страх тем временем перестал душить и спустился в живот.

— Ладно, пойдем, — прошептала Даша и сжала губы.

— Пойдем. — Игорь вытащил из сумки большой черный фонарь, больше похожий на дубинку. И вдвоем они аккуратно, мелкими шагами пошли к выходу.

— Просто чудо, что мы никого не разбудили, — сказал Игорь, когда они вышли на улицу.

— Да, нас бы никуда не пустили. Хорошо, что все уснули.

Они вышли на улицу и осмотрелись. Вопреки их страхам и ожиданиям было чисто: никаких баррикад, мусора, следов взрывов и разбитых стекол. И никаких людей или животных.

Игорь достал телефон и взглянул на экран. Свет ударил в глаза, и он поморщился. Затем он открыл навигатор и начал искать отдельно стоящие или расположенные на первых этажах жилых домов книжные магазины.

— Нашел, до ближайшего примерно полчаса идти. Пойдем? — неуверенно спросил Игорь.

— Да, — а вот голос Даши прозвучал на удивление уверенно. — В какую сторону?

— Сначала налево. — Игорь уже начал идти и на ходу показывал дальнейший маршрут.

Как и предсказывал навигатор, до книжного магазина они дошли за полчаса. Можно было бы и быстрее, но они постоянно оглядывались и внимательно изучали окружающую обстановку, чтобы спрятаться в случае опасности.

Даша шла и постоянно крутила головой. Она смотрела то на дорогу, то на Игоря, но в основном она смотрела на окна. Они пустые и черные, слегка блестели отражая лунный свет. Даше казалось, что в одном из окон вот-вот должно показаться мертвенно бледное лицо. Лицо призрака. Но этого не происходило, и Даша погрузилась в свои мысли.

Она представила, как в одном из окон горит свет. Такой яркий и теплый. Потому что папа всегда покупал лампочки, которые светят именно желтым светом, а свет от них всегда теплый. Она представила, как за окном сидит семья. Девочка, мама и папа. Это ее семья. Они сидят, пьют чай и болтают о ерунде: обсуждают смешного персонажа одного из мультиков, который так нравится Даше.

— Вот и пришли, — слова Игоря вырвали Дашу из грез, и она с удивлением заметила, что перестала бояться его.

Они стояли напротив стеклянных дверей небольшой книжной лавки.

— Я уже не уверена, что хочу книгу, — протянула слова Даша. — Нехорошо воровать.

— Согласен. — Игорь покраснел. — Я вспомнил, как читал одну статью в интернете. Там написано, что в городе Багдад, в Ираке, книги на базаре оставляют на ночь лежать на прилавках. Никуда не убирают и не забирают. Они говорят: «Читатель не ворует, а вор не читает».

— А мы? — Игорь с размаху хлопнул себя по лбу и опустил голову.

Даша просто молчала и переминалась с ноги на ногу.

— Но есть выход. — Игорь подбежал к двери магазина и дернул ручку. Дверь оказалась открытой.

— Тихо, вдруг там кто-то есть, — Даша старалась говорить приглушенно, но не спускаясь на шепот. Поэтому ее голос звучал сипло.

— Вот я дурак, — Игорь опять хлопнул себя по лбу, — но выход есть: мы можем взять книги, прочитать и вернуть обратно.

— Если будет куда их вернуть, — вздохнула Даша. От слов девочки у Игоря внутри все сжалось.

Они аккуратно зашли внутрь помещения, и начали осматриваться.

— Баллончик достала? Если что не так — беги. Про меня не думай.

— Хорошо, — неохотно согласилась Даша, ей не хотелось даже думать о таком.

Игорь светил фонариком и шел впереди, а Даша то и дело оглядывалась. Так шаг за шагом два ребенка, двигаясь тихо и аккуратно, почти как профессиональные спецназовцы, проверили весь маленький магазин.

— Пусто, наверное, владельцы магазина специально оставили дверь открытой. Может быть, чтобы мародеры, если они здесь появятся, не били стекла и не ломали дверь. Ведь, кроме книг, здесь ничего больше нет. А может, что-то случилось? Или они просто позаботились о таких, как мы? — Игорь почувствовал горячий поток стыда, который начался с ушей и закончился в пятках.

— Смотри. — Даша оставила его вопросы без ответа. Она осветила фонариком полку с надписью «Уголок читателя. Свободный обмен книгами.» — То, что нам нужно! И не надо ничего красть!

Они подошли к полке и стали внимательно осматривать содержимое.

— Пахнет чем-то непонятным. — Даша не могла назвать запах приятным, но и плохим он для нее тоже не был.

— Это запах книг. — Игорь поднял глаза и подбородок вверх и погрузился в воспоминания. Мир со взрывами, убитыми людьми и голодом перестал существовать. Вместо него была книжная полка, где копался маленький мальчик и усиленно изображал интерес к книгам.

— И что мы собрались читать? — лукавый голос Мамы испугал Игоря, и он выронил книгу из рук.

— Я… еще не знаю… — промямлил мальчик и опустил голову. Он чувствовал стыд, на лицо как будто надели горячую маску.

— Держи. — Мама с улыбкой протянула Игорю шоколадку, которая была спрятана за книгами. — Но в следующий раз спрашивай разрешения. Хорошо?

— Спасибо, Мама! Хорошо!

— Я возьму эту, эту и вот эту. — Слова Даши вырвали Игоря из его воспоминаний, он почувствовал сильный укол грусти. Девочка показывала ему три книги. Это были книги Джоан Роулинг про приключения Гарри Поттера.

— Не сомневался, что ты возьмешь именно эти.

— А ты что будешь брать? — с живым интересом спросила Даша.

— Я… Я не знаю, — протянул Игорь. — Не очень люблю читать.

— А зачем ты пошел сюда? — Даша почувствовала, как страх опять начинает наполнять живот и ползти по спине. Она уже и забыла про страшный нож, который видела у Игоря.

— Мне просто хотелось прогуляться. — Он опустил голову и увидел, что девочка стоит совершенно не двигаясь. Как будто манекен. Он понял, что Даше страшно и что боится она не только окружающей обстановки, но и его. Но, к сожалению, Игорь не мог подобрать правильных слов, чтобы убедить девочку не бояться его. Да и были ли они?

— Не бойся, пожалуйста. Бери книгу и идем. — Он схватил с полки первую попавшуюся книгу и направился к выходу. Но на секунду застыл. На обложке было написано: «Лю Цисинь. “Шаровая молния”».

Он быстро прочел описание и понял, что это научная фантастика, а не документальная книга.

— Подожди! На улице кто-то есть! — Даша сильно дернул Игоря за руку.

И действительно. На улице стояла особая, предрассветная тьма и ее разрывали ярко-желтые лучи мощных фар бронетранспортера. Слышно было тихий рокот двигателя. Дети выключили фонарики и затаились. Она сели на пол за книжной полкой и стали ждать, пока машина проедет.

— Надеюсь, они не видели свет наших фонариков, — голос Даши дрожал.

— Да, — протянул Игорь. Он хотел сказать что-нибудь, чтобы приободрить девочку, но тут помещение магазина озарил ослепительно-яркий белый свет. Дети невольно закрыли глаза от боли.

— Что это? Такое яркие фары? — Даша почти плакала, голос ее дрожал.

— Нет, не думаю, свет слишком яркий, наверное, какая-нибудь ракета взорвалась. Но блин, почему тогда не было звука взрыва? — Игорь говорил больше сам с собой, чем с девочкой. — Может, просто взрыв был очень далеко? И до нас дошел только свет?

— Ядерный взрыв… — Игор взял ладонь девочки. — Не бойся, пожалуйста. Насколько ты можешь, не бойся.

Но Игорь и сам боялся и очень сильно: страх полз скользкой, липкой змеей, которая время от времени жалила электричеством. Змея ползла от поясницы к шее и попутно захватывал внутренности: живот, легкие, гортань. Она уже подбиралась к мозгу. Но там, в голове, встретила сопротивление. Это было простое мальчишеское любопытство. Оно боролось с электрическим оцепенением и тянуло на улицу. Но Игорь пока не решался выйти, в эту минуту страх побеждал.

Так дети просидели минут пятнадцать молча, держась за руки. А потом Игорь все-таки решился:

— Подождешь здесь? Я посмотрю и вернусь.

Даша посмотрела на него и молча кивнула.

Но когда Игорь сделал два шага, Даша вскочила и пошла рядом с ним. Девочку трясло, и он взял ее за руку. Они вышли на улицу и остановились. Увиденное зрелище настолько поразило обоих, что они не могли сказать ни слова. Они очень медленно поднимали глаза выше к небу. Медленно — потому, что зрелище было очень красивым и таким необычным. Туч и облаков на небе уже не было.

Но были вертикальные волны, которые переливались градиентом света от зеленого до фиолетового, и медленно качались, будто перевернутый океан.

— Северное сияние… — прошептала Даша. — Так красиво.

— Да. Но откуда оно взялось? — вопрос Игоря остался без ответа.

Даша закричал от неожиданности. Теплая собачья морда с мокрым носом уперлась ей в колено. Собака тихо постанывала, а из черных глаз капали слезы. Девочка осторожно погладила животное по голове, и собака еще сильнее прижалась к ногам Даши.

— Бедная, она, наверное, не успела закрыть глаза во время вспышки.

— Наверное, — пробормотал Игорь, он был слишком шокирован видом северного сияния. Ведь здесь его никогда не бывало.

— Нам надо идти. — Даша, на удивление, быстро пришла в себя после увиденного необычного зрелища.

— Да, — снова пробормотал Игорь, — пойдем.

— Пойдешь с нами? — Даша погладила собаку по голове.

В ответ животное сильнее прижалась к ладони девочки.

Они молча двинулись в обратный путь. Игорь шел слегка впереди. А Даша шла за ним и не отпускала ладонь с головы собаки. Оба поглядывали на небо, но уже рассветало, и северное сияние стало растворяться в лучах рассвета.

Было очень тихо. Дети поняли это только сейчас. Не было завываний сирен, по улицам не ездили патрули.

— Так тихо, будто вокруг никого нет. Может, случилось что-то ужасное? Может, это был удар оружием? — глаза Даши блестели от навернувшихся слез, она боялась за маму и братика.

— Мне кажется, все просто испугались. — Игорь шел быстро и не оборачивался, ему тоже хотелось быстрее вернуться в бомбоубежище. Там его ждала мама. — Но с нами же ничего не случилось? Правильно? Значит, и остальные в порядке, — Игорь рассуждал вслух.

В подтверждение его слов где-то запела птица и ее щебет подействовал на детей успокаивающе. Они переглянулись.

— Птицы поют, — Даша улыбнулась.

— Да, — подтвердил Игорь. Он тоже улыбался. Внутри он чувствовал нечто странное. Как будто кулак сжимавший сердце неожиданно разжался и стало легче дышать.

«Непонятно», — подумал он.

Дети ускорили шаг, и собака не отставала от них. Животное поскуливало и с силой упиралось головой в ладонь девочки. Она боялась потерять свой ориентир — теплую человеческую ладонь. Собака чувствовала запахи страха и тревоги исходящие от девочки. Перед глазами плавали белые пятна, и было больно. Но постепенно они стали уменьшаться в размерах, и перед глазами стали проступать смутные контуры окружающего мира. Собака от радости гавкнула, и девочка от неожиданности отпрыгнула от нее.

— Не бойся! Она просто радуется! Смотри, как она влияет хвостом.

А собака тем временем нарезала круги вокруг детей и виляла хвостом так, что, казалось, он вот-вот должен открутиться и упасть.

— Она, наверное, начала видеть! — радостно воскликнула Даша и осеклась. Слишком громко. Надо говорить тише.

Но ничего не случилось. Игорь и Даша продолжили возвращение в бомбоубежище бегом. Собака не отставала. Она вприпрыжку бежала рядом, радуясь неожиданному возвращению зрения. А дети молчали, погруженные в свои мысли и окутанные странным чувством легкости, взявшимся непонятно откуда.

К бомбоубежищу, расположенному в подвале жилого дома, они прибежали вместе с лучами рассвета. Красный цвет начал выползать и заливать светлеющее небо. А темно-синий мрак превращался в светло-голубое небо.

— Северное сияние исчезло. — Игорь был слегка расстроен, он хотел бы еще посмотреть на фантастически красивое зрелище.

Даша оставила слова Игоря без ответа. Они подошли ко входу в бомбоубежище, на входе стояли люди и несколько военных. Рядом был припаркован БТР.

— Где вы были?! — матери бросились к своим детям.

Игорь обнял свою маму. А Даша обнимала маму с братиком.

— Вся связь выключилась, и не только сотовая. Военные рации тоже не работают. — Мама Даши плакала.

— Это, наверное, из-за вспышки. Вы ее видели? — голос дочери прервал всхлипывания матери.

— Мы видели очень яркий свет через маленькое окно. Чересчур яркий свет. Мы зажмурились и мысленно приготовились к взрыву, но его не последовало, — мама Игоря говорила от лица всех обитателей бомбоубежища, — через некоторое время несколько человек, сгорающих от любопытства, вышли на улицу. Они вернулись с горящими глазами и вытянутой от недоумения лицами.

«Там северное сияние, вы должны это видеть!»

И люди потянулись к выходу. А я обнаружила, что тебя рядом нет, подумала, что в суматохе, ты уже убежала на улицу. Я взяла малыша и пошла за всеми людьми к выходу. Зрелище было действительно нереальное. Эти переливы света, небесные волны посреди темного неба. Но тебя я не видела. И мне было не до чудес в небесах. Я стала кричать, нарушая все правила. И отозвалась одна женщина. Она молча подошла ко мне и сказала так тихо, что мне стало неловко за свои вопли:

— Мой сын тоже куда-то ушел. Сколько лет вашей дочери?

— Десять.

— Возможно, этот сорванец пошел гулять, он иногда так делает. И взял вашу дочь за компанию. Сейчас я ему позвоню.

И тут мы обнаружили, что связь отсутствует. И ничего не оставалось как ждать.

Мама Даши разрыдалась еще больше и крепко сжала детей в объятьях.

* * *

Ни один человек на Земле не мог знать, что сложная структура, наделенная разумом, заставляла искривляться пространство и тем самым выталкивала астероиды с геостационарной орбиты планеты. Когда астероиды стартовали со своего места в ленточном потоке, они, двигаясь со скоростью, близкой к скорости света, становились невидимыми для земных радаров.

Космические камни, превращенные в мощное оружие, летели со скоростью света, чтобы атаковать баллистические ракеты с ядерными боеголовками. Небольшое количество ракет было сбито на взлете. Но большинство было уничтожено уже в стратосфере. Небо сначала озарялось яркими вспышками, а затем электромагнитными аномалиями в виде северного сияния.

Атаке астероидов подверглись не только летящие ракеты, но и стартовые площадки: подземные бункеры, ракетные катера, поезда с мобильными стартовыми площадками, мобильные колесные установки. Исключение составили только подводные лодки. Для того чтобы не вызвать природных катаклизмов в виде приливных волн, Смотритель просто уничтожил командные центры, прежде чем те успели отдать приказ субмаринам.

Астероиды продолжали атаковать. Командные центры в США, России, Китае, Северной Корее, Франции, Пакистане, Индии, Великобритании и Израиле были уничтожены синхронно.

* * *

Ава Грант сидела перед монитором и не могла заставить себя дышать, она остекленевшими глазами смотрела на монитор. После перезапуска систем все исчезло. Приборы работали в штатном режиме, и на экранах отображались дежурные данные, которые толком не менялись на протяжении многих лет. Никаких объектов на околоземной орбите не было.

Ава была будто в сонном параличе. Ей стоило больших усилий просто развернуть свое кресло в сторону Джеймса. Тот сидел за монитором, уткнувшись в ладони лицом.

— Ничего не понимаю, — бормотал он, — ничего.

Джеймс часто моргал, как будто пытался проснуться. Его мозг отказывался верить увиденному. Он посмотрел на Аву. В ее глазах отражались огни мониторов, а лицо выражало полную растерянность и страх.

«Похоже на приступ катонии», — Джеймс почесал щетину на подбородке. Он устроил себе внутреннюю встряску, собрался и подошел к женщине.

— Пойдем, — Джеймс протянул руку.

Ава молча приняла приглашение и только потом спросила:

— Куда?

— На улицу, посмотрим, что там творится. — Джеймс непроизвольно сжал руку Авы. Она ответила тем же. Оба чувствовали страх перед тем, чтобы выйти на улицу, но не могли признаться в этом друг другу.

Заминка длилась секунд пять. А затем Ава медленно набрала полные легкие воздуха и с силой выдохнула.

— Пойдем. — Ава освободила руку и зашагала так уверенно, чего Джеймс не ожидал. Он помедлил несколько секунд, и ему пришлось перейти на бег, чтобы догнать Аву. Она тем временем уже перешла на бег с ускорением, настолько ей не терпелось посмотреть, что творится на улице.

Джеймс догнал Аву уже на выходе из здания, когда она с силой рванула дверь служебного входа. Их глазам открылось зрелище, на которое они надеялась, но не ожидали. Их глазам предстало абсолютно чистое полуденное небо.

Оба человека застыли. И если бы на свете существовал прибор, которой дистанционно считывал эмоции людей.

Если бы его направили на Аву и Джеймса. Этот прибор вышел из строя секунд за тридцать. Настолько большую гамму разнообразных эмоций испытывали оба. Опустошающее неведение, липкий страх, радость, от которой вырастают воображаемые крылья и невольно выпрямляется спина.

Раздался приглушенный звук, похожий одновременно на стрекочущий звук какого-то механизма и на человеческий смех. Джеймс и Ава дернулись и начали резко крутить головой в поисках источника звука.

— Кукабарра, — Джеймс засмеялся и ударил себя ладонью по лбу. — Испугались кукабарры.

Звонкий смех Джеймса был очень заразительным, и Ава сначала легко улыбнулась, а потомтоже рассмеялась заливистым смехом.

— Насколько просто радоваться жизни. — Ава с огромным удовольствием набрала полные легкие воздуха и не торопясь выдохнула.

Джеймс молча кивнул. Он, глядя в небо, задумался о том, как его предки аборигены, будучи древними астрономами, смотрели в небо. И так же, как и он, пытались найти ответы.

Два человека просто смотрели в небо и улыбались. Они поняли, что это было предупреждение. Поняли какой-то неведомой частью разума. Той, которую некоторые называют это интуицией.

* * *

Смотритель видел отклики в нейронных связях мыслительных центров многочисленных гидроуглеродных созданий. Если бы Смотритель мог испытывать эмоции, он бы, скорее всего, умилялся и смотрел на человечество глазами, такими, как маленький ребенок смотрит на симпатичную зверушку. Но смотритель был лишен эмоций и видел в гидроуглеродных существах только свою цель и предмет наблюдения.

Гидроуглеродная форма жизни разительно отличалась от природы Смотрителя и того, кто создал его.

Основу жизни этих гидроуглеродных существ представлял симбиоз микроскопических живых микроорганизмов, некогда бывших самостоятельной формой жизни.

Связывала эту систему удивительно сложная для такой формы жизни электромагнитная связь, работающая на разных уровнях, — от макромира до квантового.

Дисбаланс в работе этих крошечных микроорганизмов приводил сначала к распаду связей между ними, а потом и к остановке деятельности большого организма. Им был опасен недостаток физического питания, воздействие сильных электромагнитных лучей, физическое повреждение так же приводило к смерти симбиотов живого организма и к высвобождению энергии, которая растворялась в общем энергетическом пространстве. Так заканчивался жизненный цикл этих существ.

Создатель задал цель и алгоритм выполнения и вложил эту программу в Смотрителя. Цель была простая: не допустить остановки прогресса познания окружающего мира гидроуглеродными существами.

Если бы человек мог наблюдать за работой искусственного мозга смотрителя, он бы увидел аналог квантового компьютера, который беспощадно эксплуатирует вероятностный метод Ричарда Фейнмана.

Когда первые ракеты вылетели со стартовых площадок, вероятность гибели цивилизации перевалила критический рубеж. Смотритель активировал свои инструменты, которыми никогда раньше не пользовался. Он не только предотвратил гибель цивилизации, но и отправил послание, используя квантовые каналы связи, прямо в мыслительные центры гидроуглеродных существ.

Послание не представляло ничего конкретного. Оно заключало в себе импульс стремления к познанию. Вкупе с атакой астероидов оно должно посеять идею о том, что технический прогресс должен быть направлен не против друг друга, а против потенциальной внешней угрозы.

* * *

Гигантские ленты Мёбиуса вокруг Земли стали редеть. Астероиды один за одним отправлялись обратно в облако Оорта. Смотритель отправлял их небольшими группами. Он подстраховал себя на случай просчета. Но все прошло гладко.

Человечество было спасено. Алгоритм был выполнен.