Мустанг Купертино (СИ) [Александр Семёнович Шлёнский] (fb2) читать онлайн

  А вообще, Алоизыч всегда жил одиноко. Не тянулись к нему люди, потому что он был сильно похож на одного кента... Ну как бы сказать помягче... Короче, он уже и чупрынь со лба убирал, и усики подстригал по-всякому, и взгляд свой, стоя перед зеркалом, пытался усмирить, чтобы не горел он в насупленных глазницах фанатическим огнём... А всё равно, кто б на него не глянул, всех тянуло подкинуть два пальца к небу и рявкнуть "Хайль!". За это и не любил его народ, и за это же и Алоизычем прозвал, а так-то имя у него было совсем другое, а какое именно - история не сохранила.

  Шёл как-то Алоизыч по краю дороги, по каким-то своим делам. Пешком шёл, потому что машины у него не было, а в трамваях народ рядом с ним стоять не хотел. Как ни зайдёт он в трамвай, так сразу выходило что на одной половинке трамвая народ теснится, аж дышит с трудом, а на другой половинке стоит Алоизыч, один-одинёшенек. Вот он в конце концов и плюнул, и решил ходить пешком по краешку.

  По середине дороги идти, понятно, нельзя. Оно, кстати, и в жизни точно так же. Нельзя прямо посередине ломиться - задавят, нахуй! А по краешку - там, конечно, гавно всякое, вороны и крысы дохлые валяются с переломанными крыльями и жалостными лицами, и другие случайные жертвы государственного произвола. Настроения это, конечно, не поднимает, зато идти намного безопаснее.

  А когда по краю дороги долго идёшь, обязательно что-нибудь найдёшь. У Алоизыча таким образом целый набор накидных ключей для автомобиля образовался. Вот только автомобиля не было. Ну, во всём мире если у человека чего-то нет, так его и нет. А в Бескрайней и Посконной, известное дело, если чего-то нет, значит, ну нет его, да и хуй с ним!

  И тут видит вдруг Алоизыч, лежит на обочине, почти что у самой канавы, пакет пластиковый, и нарисован на нём, что характерно, не какой-нибудь зайчик, а прямо-таки целый пингвин. Императорский, между прочим. Ну, Алоизыч пакет, конечно, поднял, открыл кое-как, поддев тонкий упругий пластик бородкой от ключа. А там в пакете - и вправду пингвин. Только не настоящий, а надувной. А так, в натуре, один в один, императорский. И размеры подходящие, и окрас. Только совсем плоский, как наволочка без подушки. И бирочка продета где надо. А на бирочке написано: Надуй меня! И инструкция приложена.

  Алоизыч, согласно инструкции, у пингвина из жопы патрубок выдвинул, из патрубка вынул розовую чпипку, набрал в грудь побольше воздуха и начал пингвина надувать. Пингвин большой, а воздуха в груди мало. Алоизыч даже вспотел слегка, и голова закружилась. Заткнул он наконец чпипку назад в патрубок, а патрубок обратно пингвину в жопу запрятал. И призадумался - а что же дальше-то с ним делать? И слышит он вдруг голос:

  - Здорово, Алоизыч! Спасибо тебе, дорогой товарищ, что надул меня. Я теперь тебя за это всю жизнь буду благодарить. А ты меня, за то как я тебя отблагодарил. А потом опять я тебя, за то что ты меня. А потом ты меня, за то что я тебя. Вот так мы и жить будем. И ты, Алоизыч, никогда не пожалеешь, что ты меня надул! Потому что я не какой-нибудь завалящий пингвин с Северного полюса, а волшебный! И ты, Алоизыч, прими это во внимание.

  - А как тебя звать, пингвин волшебный? - только и вымолвил Алоизыч.

  - Зовут меня Гаргантюэль Монфоконыч. Это моё почётное имя. Меня им назвал сам император Сан-Франциско!

  - Хуяссе, имечко! - поморщился Алоизыч. - Повеситься впору.

  - Так и есть! - подтвердил надувной пингвин. - Сорок пять человек одновременно.

  - Чего одновременно? - не понял Алоизыч.

  - Повесить можно одновременно. - уточнил пингвин.

  - На чём повесить? - опять не понял Алоизыч.

  - На месте моего астрального рождения! - пояснил надувной пингвин. - На Монфоконе!

  Алоизыч помял себе ладонью шею и негромко вздохнул.

  - Но если тебе моё почётное имя не нравится, то у меня есть запасная погремуха: Мустанг Купертино.

  - Заковыристая погремуха! - признал Алоизыч. - А откуда она взялась? Кто навесил?

  - Это я сам себе взял, родовую. Понимаешь, меня же маркетологи задумывали как игрушку, типа подарок для покупателей автомобиля Форд Мустанг. Это понятно?

  Ну, ещё бы не понятно...

  - Ну а Купертино откуда? - решил дознаться уже до конца Алоизыч.

  - А это такое место в Калифорнии, где эти Мустанги на конвейере собирают.

  - А Калифорния - это чё такое?

  - Это, Алоизыч, страна такая, очень либеральная.

  - Либеральная? - удивился Алоизыч. - А это как? Я и слова-то такого никогда не слышал.

  - А ты на меня внимательно посмотри, и сразу поймёшь.

  Посмотрел Алоизыч внимательно на надувного пингвина. Ростом почти с Алоизыча, лапы врастопырку, брюхо вперёд, жопа по земле волочится, и выражение клюва отменно наглое. Да, всё точно! Мустанг Купертино, родом из Калифорнии. А Калифорния, она точно либеральная. Такая либеральная, что из неё все крокодилы уползли от налогов в соседнюю Аризону. Либеральнее просто на свете не бывает.

  - Ну что, Алоизыч? - говорит ему Мустанг Купертино. - Давай-ка пиздовать отсюда подальше. А то место тут какое-то унылое.

  Алоизыч огляделся вокруг - и правда. Грязюка кругом, заборы какие-то покосившиеся, дома стоят сто лет некрашенные, и на балконах все прутья ржавые. Котельная рядом примостилась, кирпичи на стенах все аж чёрные, как будто там черти сто лет грешников коптили, и трубы вверх торчат, как в крематории.

  Вот ведь, тоже... Сто лет ходил по Бескрайней и Посконной, тыщу раз кругом оглядывался, и не замечал. А оглянулся один раз вдвоём - и совсем по-другому всё видится и понимается. Стоит только единожды вдвоём оглянуться - неважно даже что вдвоём с пингвином.

  - Ну, пошли! - командует Алоизыч. - Шире шаг!

  - Не императорское это дело, пешком ходить. - заявляет в ответ Мустанг Купертино. - Давай лучше Убер вызовем или Лифт, и поедем с шиком.

  - Убер тебе? - рявкнул Алоизыч. - Хуюбер! Он, между прочим, денег стоит! У тебя деньги на Убер есть?

  - Тоже, говна-то! - изрекает надувная птица и протягивает Алоизычу в пухлой лапе толстую пачку бабла. - На, держи... Не! Нихуя не держи... Трать!

  - А этот... как его? Вызывать то чем?

  - Телефон, что ли? В карманчике в левом пошарь?

  Пошарил Алоизыч в карманчике и достал айфон семнадцатый с аэродинамическим нано-корпусом. Ни у кого такого нет, и даже сам Эппл Макинтош ещё таких не выпускал.

  - Ну ты, пингвин, даёшь! - прохрипел Алоизыч и глаза выпучил от удивления.

  - Разве так надувных пингвинов благодарят? - отвечает ему Мустанг Купертино. - Ладно, я тебя полюбил, и я тебя научу! Благодарить меня надо так: "Спасибо тебе, пингвинушка, спасибо тебе, надутенький! Спасибо тебе, Гаргантюэль Монфоконыч ака Мустанг Купертино! Ты - моя жизнь, ты - моя надежда и вдохновение! Я тебя нашёл, я тебя надул, и я тебя всегда буду любить!"

  - А чего так длинно-то и витиевато? - удивился Алоизыч.

  - Потому что это, блять, эпистолярная формула!

  - Какая формула?

  - Формула любви и благодарности. Ты сейчас эту формулу разучишь, и всю жизнь меня этой формулой благодарить будешь.

  Раз двадцать пришлось формулу повторить, пока Алоизыч её не выучил. Потом набрал номер и вызвал Убер. Приехал Убер, съехал на обочину, встал и ждёт. Мотор работает, а счётчик тикает. Одно слово - Убер! Подошёл Алоизыч к Уберу, а Мустанг Купертино в придорожные кусты спрятался, и оттуда зырит. Убер стекло опустил и цену назвал. Алоизыч водителю кивнул и на кусты рукой отмашку даёт. Вылезает из-за кустов Мустанг Купертино белым брюхом вперёд и щемится прямиком на заднее сиденье. А Убер - ни в какую!

  - Пингвинам нельзя! С пингвинами нельзя!

  - Это простым пингвинам, которые с Северного полюса, нельзя! А я пингвин не простой, а надувной. Мне - можно!

  - Надувной? - ощеряется Убер недоверчиво. - А почему ж ты ходишь и разговариваешь?

  - Так у меня внутри - искусственный интеллект. - отвечает Мустанг Купертино и небрежно протягивает Уберу пачку бабла, такую толстую, что у Убера челюсть до колена отвисла.

  - Вези-ка ты нас, Убер, прямо в Софитель! - командует надувной пингвин. И объясняет своему подопечному:

  - Это, Алоизыч, такой отель пятизвёздочный. Мы с тобой теперича будем там жить, жрать икру красную и чёрную, пить коньяк и виски, и ебать гостиничных проституток, непременно.

  Приехали они, значит, в гостиницу Софитель, и Уберу на прощание помимо прогонных и чаевых ещё и просто так денег дали, чтобы век помнил. А Мустанг Купертино проходит через весь шикарный вестибюль прямо к метрдотелю, даёт ему внаглую рулон денег, и говорит:

  - Ты, метрдотель, быстро нас заселяй в самые шикарные аппартаменты, непременно в пентхаусе. И вели чтобы нам быстро подали почётный обед из четырёх блюд с прологом и эпилогом. И чтоб обязательно был суп рататуй на тарелочке с голубой каёмочкой, с фляками и выпендронами.

  - А может, вы лучше пожалуете к нам в ресторан, в зимний сад? Там вас как настоящих лордов обслужат.

  - Нахуя нам твой зимний сад, когда на дворе лето? - сурово отрезал Мустанг Купертино. - Тащи, блять, обед прямо в номер! А потом, как просрёмся, тогда уже и в ресторан. И проституток нам быстро веди!

  - А проституток каких - помоложе или постарше, потоньше или пофигуристей, брюнеток или рыжих?

  - Веди всех!

  - А пёзды вы какие предпочитаете - голые, или с волоснёй, или по модному подбритые?

  - Сказано же тебе, всех веди! Всех какие есть в наличии! Вели им всем подмыться и надеть деликатные розовые напизднички. А дальше мы сами выберем, кого мы будем ебать, а кому велим просто постоять враскоряку и порывисто подышать полной грудью.

  - Слушаюсь, ваше императорское высочество! - рявкнул метрдотель, вытянувшись в струнку.

  - Отставить высочество! - отвечает ему надувной пингвин. - Мы ж не с Северного полюса! Мы люди демократичные. Адольф Алоизыч у нас - каудильо, а я при нём - начальник первого отдела.

  Метрдотель чуть поясницу не переломил, согнувшись и деньги собирая, какие ему за услужение на пол швырнули перед глянцевыми холуйскими ботинками.

  А в номере конечно лепнина, позолота, всё кругом в стиле барокко-ко, зеркала во весь рост в серебряной оправе с золотыми инкрустациями. В общем, всё вокруг блестит как котовы яйца. Каудильо и начальник первого отдела устроились повыше в гамбсовских полукреслах, и тут открывается парадная дверь, и заходит в неё целый строй официантов в чёрных фраках с манишками, и вкатывают они в номер орудийный лафет на позолоченных колёсах, а на лафете золотой поднос с платиновыми рукоятками, а на подносе тарелочка с голубой каёмочкой, а в той тарелочке суп рататуй с фляками и выпендронами. Всё как и заказывали.

  Официанты подали пролог к обеду, поднесли суп рататуй и выстроились у стенки. И тут в номер впархивают проститутки на пуантах и в деликатных розовых напиздничках, делают фуете из балета лебединое-озеро, и становятся у другой стенки. И заходит в эту красотень метрдотель с медной сияющей мордой и с бутылкой финь-шампань на ослепительно белой салфетке, и стреляет пробкой прямо в люстру так вдохновенно, что увидь это вдова Клико - непременно бы вышла замуж второй раз.

  - Ну что, Адольф Алоизыч! - возглашает Мустанг Купертино. - Не люблю я говорить тосты, но раз ты у нас теперь предводитель дворянства, то надо сейчас же придумать название твоей настольной книги по идеологии, чтобы её прочитала вся Бескрайняя и Посконная. Ты что предложишь?

  Алоизыч подумал и предложил на выбор - или "Майн кампф" или "Как нам реорганизовать рабкрин".

  - Правильно мыслишь, каудильо! - отвечает Мустанг Купертино. - Но нужно что-то более созвучное с насущными задачами Бескрайней и Посконной империи. Поэтому я предлагаю название "Каудилизм и империофанатизм". Этот монументальный идеологический трактат будет у каждого настольной книгой. Эта книга поможет нам сковырнуть Хуйло, которое никогда не являлось настоящим вождём, и победить Хуйлизм, который никогда не был настоящей идеологией. И тогда в Бескрайней и Посконной воцарится настоящий каудильо, то есть, ты, Алоизыч. И будет у тебя титул - Великий и Ужасный. Жлобский Мир это любит.

  - Ну раз я теперь каудильо, то мне скипетр понадобится. - размышляет Алоизыч.

  - Ещё чего выдумал! - отвечает Мустанг Купертино. - Не нужен тебе скипетр, а нужен тебе совсем другой инструмент, олицетворяющий верховную власть.

  - А что это за инструмент такой?

  - В Бескрайней и Посконной Империи этот инструмент, Алоизыч, называется кувалда! На! Держи её обеими руками! Одной не удержишь. Это большая противотанковая кувалда. Она отлита из химически чистого гранита и покрыта сверху сусальным золотом. Рукоять у ней из оружейного плутония. Теперь ты, Алоизыч, настоящий каудильо. Поблагодари меня за это!

  - Ну чё, молоток пингвин! Спасибо, конечно!

  - Ты чё, Алоизыч! Уже забыл как меня благодарить надо? Ты формулу произнеси!

  Алоизыч слегка нахмурился, но справился с собой и замолотил как об стенку горохом:

  - Спасибо тебе, пингвинушка, спасибо тебе, надутенький! Спасибо тебе, Гаргантюэль Монфоконыч ака Мустанг Купертино! Ты - моя жизнь, ты - моя надежда и вдохновение! Я тебя нашёл, я тебя надул, и я тебя всегда буду любить!

  - Вот так-то лучше! - заулыбался начальник первого отдела при новоиспечённом каудильо всей Великой и Посконной. - А теперь, Алоизыч, давай проституток шампанским поливать, и ебать пока мокрые.

  А проститутки только тому и рады! Одно слово - проститутки...

  Каудильо и начальник первого отдела алчно сожрали парадный обед с прологом и эпилогом, тарелки дочиста вылизали, облили шампанским и переебли большую часть проституток и легли под балдахин отдохнуть, а проституткам велели им песенки петь и пятки чесать. И незаметно заснули.

  Проснулся Алоизыч ни свет ни заря от оглушительного крика:

  - Вставайте, каудильо! Вас ждут великие дела!

  Алоизыч ноги с кровати свесил, хлебало разинул, и ничего понять не может.

  - Это я теперь тебя всегда так буду будить! - объясняет Мустанг Купертино Алоизычу. - потому что ты будущий диктатор Бескрайней и Посконной. Давай обсудим твой план прихода к власти. Самый лучший план - это если мы сейчас купим в Музее революции автомобиль Чайка, на котором бровеносный император парады принимал. Сейчас я позвоню прямо в музей по интернету и заказ сделаю, и к утру нам её сюда прямо под двери подгонят. И поедем мы с тобой в столицу по дороге вымощенной жёлтым кирпичом.

  - Не люблю я Мюзгву, Гаргантюэль Монфоконыч. - вздохнул будущий диктатор Бескрайней и Посконной.

  - А кто тебе сказал, что мы поедем в Мюзгву?

  - А куда? В Пидербург что ли?

  - И не в Пидербург. В Чулябинск!

  - Так Чулябинск ни разу не столица, и никогда не был.

  - Не был? Будет! - отвечает Мустанг Купертино. - Как только мы туда приедем.

  - А почему именно Чулябинск?

  - Потому что в Чулябинске есть озеро Чубаркуль, а на дне озера лежит Тунгусский метеорит.

  - И что?

  - Я этот метеорит со дна озера достану, положу его на лобное место, и ты ударишь по нему большой противотанковой кувалдой, которую я тебе подарил.

  - Ну допустим. А дальше что?

  - А дальше кусочки этого метеорита разлетятся по всей Бескрайней и Посконной и попадут каждому жителю в глаз, а оттуда в самое сердце. Ты обещаешь быть им родной матерью, и тогда все плюшки - твои!

  - Какие плюшки?

  - Да любые! Какие захочешь. Теперь слушай внимательно. Мы будем ехать на бровеносной Чайке по дороге вымощенной жёлтым кирпичом, а народ будет стоять по краю дороги, бросать нам на капот подснежники и гладиолусы и возглашать триумвиратное приветствие.

  - А что это за приветствие такое?

  - Приветствие очень простое. Зиг сом! Зиг сум! Зиг манат!

  - А почему триумвиратное?

  - А потому что ты скоро станешь в стране первым лицом - каудильо. На тебе будет держаться вся Бескрайняя и Посконная. А я буду вторым лицом - начальником первого отдела. На мне - имперская канцелярия и Аненербе. Но для триумвирата нам нужно ещё и третье лицо - министр обороны. На нём будет вермахт, люфтваффе и кригсмарин.

  - А как же Эсэс?

  - Не надо нам никакого Эсэс. От него одни проблемы.

  - А кто у нас третьим будет?

  - Третьим будет генерал Суворикин.

  - Так он же Альпы от Карпат не отличает!

  - Фигня! Всё он отличает.

  - А за что же он тогда в тюрьме сидит?

  - Да за то что и все... Покрал что-то от бедности. Мелочь какую-то. То ли патроны, то ли погоны. Продал налево, продал направо - и в тюрьму... Сам знаешь как это бывает.

  - А если он ворует как все остальные генералы, то чем он лучше их?

  - Да ничем он не лучше, зато удобнее, потому что он понимает что в Бескрайней и Посконной главное.

  - А что в Бескрайней и Посконной главное?

  - В Бескрайней и Посконной всё главное! Но самое главное - это необъятный простор, сусальное золото и говнище. Вот ты сказал, что генерал Суворикин Альпы от Карпат не отличает. А ты подумал, почему?

  - Ну и почему?

  - Да потому что когда главное в стране - это необъятный простор, то все считают, что любая территория на Земле - наша. А если не наша, то должна быть наша, и скоро ей будет. Поэтому генералу Суворикину всё равно где омыть солдатские сапоги - в Альпах, в Карпатах или в ещё каких нибудь Килиманджарах. Понимаешь теперь?

  - Понимаю, конечно!

  - Но это ещё не всё. Вот ты наверное думаешь, что генерал должен знать всякую там тактику, стратегию и прочую фортификацию?

  - Ну да, наверное.

  - Да на хрен всё это генералу знать не надо, а министру обороны - тем более! Министр обороны должен знать, как устроена Бескрайняя и Посконная, и откуда в ней берётся боевой дух.

  - А как она устроена?

  - Бескрайняя и Посконная устроена очень просто, но именно это простое устройство даёт ей великую силу. Ответь мне, что лежит в основе основ Бескрайней и Посконной?

  - Ну, наверное, духовность?

  - Ответ, в общем, правильный, но не глубокий. Глубокий ответ дали писатели-почвенники. Они утверждали, что в основе основ Бескрайней и Посконной лежит сраное говнище. Вся Бескрайняя и Посконная от края и до края сверху донизу покрыта сраным говнищем, в котором от века живёт богоизбранный народ.

  - Ты чё, Монфоконыч, совсем спятил? Евреи не живут в сраном говнище! Они живут или в ювелирном магазине или в крематории, зависит от времени года.

  - Алоизыч, я тебе не про евреев толкую, а про титульную нацию! Просто я наверное неправильно выразился. Евреи, да, ты прав, богоизбранный народ. А титульная нация - это народ-богоносец!

  - Ну так бы сразу и выражался! Богоизбранный народ и народ-богоносец - это совсем разные народы. Богоизбранный народ постоянно наёбывает народ-богоносец и живёт за его счёт, а народ-богоносец ему устраивает за это погромы и антисемитизм.

  - Абсолютно верно, Алоизыч. Народ-богоносец создал уникальное социокультурное движение, которое называется Жлобский Мир. Это движение должно охватить всё человечество, включая и богоизбранный народ, и спасти его во веки веков, одарив его высшей духовностью.

  - А откуда у Жлобского Мира берётся духовность? Тем более, если вокруг сраное говнище?

  - Ты меня спрашиваешь, Алоизыч? Как каудильо, ты должен лучше всех понимать, откуда берётся духовность.

  - И откуда же она берётся?

  - Алоизыч! Ты меня подобрал, и ты меня надул. Я тебя полюбил, и я тебя научу. Ты только внимательно слушай.

  - Я тебя слушаю.

  - Так вот, В Бескрайней и Посконной повсюду сраное говнище, зато столица, Мюзгва, вылизана как котовы яйца и покрыта сусальным золотом. Потому что Мюзгва - это символ её духовности! Мюзгва - это гордость, зависть, мечта и вожделение Жлобского Мира. Мюзгва - это финансовые потоки и золотые купола. Они покрыты сусальным золотом, чтобы все жлобы понимали, в какой замечательной империи они живут, и были готовы в любой момент отдать за неё свою жизнь там где прикажут.

  - Но я пока что не понял, откуда же берётся духовность?

  - Слушай дальше! По всей Бескрайней и Посконной среди сраного говнища стоят плавосравные храмы.

  - Какие храмы?

  - Я же тебе сказал, плавосравные! Потому что вокруг них сплошь сраное говнище, и они, выражаясь метафорически, плавают в этом говнище. Купола плавосравных храмов покрыты сверху сусальным золотом. Это тебе понятно?

  - Это мне тоже понятно. Но непонятно, откуда же всё-таки берётся духовность?

  - Сусальное золото прикрепляется к сраному говнищу специальными скрепками. Скрепки эти очень большого размера, поэтому их называют даже не скрепками, а скрепами. Эти скрепы прикрепляют сусальное золото к сраному говнищу так крепко, что получается как бы единое целое, и одно от другого уже ничем не отодрать. Вот эти самые скрепы, соединяющие сусальное золото и сраное говнище в единый имперский символ, и создают нашу высокую духовность!

  - Ты хочешь сказать, что наша духовность...

  - Именно так! Наша духовность - это сраное говнище, покрытое сусальным золотом. Благодаря своей высокой духовности, Жлобский Мир жрёт сраное говнище без вреда для здоровья, а также срёт в него, молится на него, ебёт баб в сраном говнище, бабы рожают детей в сраном говнище, а детей отправляют на войну, цель которой - покрыть сраным говнищем всю Землю, что Жлобский Мир мир расселился по всей Земле. Потому что Жлобский Мир может жить только в сраном говнище. Это его естественная среда обитания, как вода для рыбы. А больше никто в в сраном говнище жить не может, если только не станет добровольно частью Жлобского Мира и не воспримет его духовное начало. Ну что? Понял ты теперь, что такое духовность? Снизошло на тебя откровение и благодать?!

  - Снизошло, снизошло!!! - завопил Алоизыч в полном восторге. - Ещё и как снизошло! Спасибо тебе, пингвинушка, спасибо тебе, надутенький! Спасибо тебе, Гаргантюэль Монфоконыч! Ты мне, можно сказать, глаза открыл!

  - Ну, видишь! - разулыбался Мустанг Купертино. - Но в своей тронной речи в Чулябинске ты говори только про скрепы, а про сраное говнище и про сусальное золото даже и не заикайся. Запомнил?

  Алоизыч энергично кивнул, подозвал к себе стоявшую рядом проститутку, поставил её на колени и смачно пёрднул ей прямо в морду лица. Проститутка нюхнула и благодарственно зажмурилась.

  - Проверяешь как действует духовность? - ухмыльнулся Мустанг Купертино. - Правильно! Урок усвоен. Именно так и действует высокая духовность в Бескрайней и Посконной. А вообще-то посконь - это старинное название конопли. Это я так, к слову. Между прочим, конопля - растение исключительно интересное...

  И вот наступил момент решительных действий. Гостиничные лакеи вынесли баулы и чемоданы, и с почтением погрузили в багажник. Мустанг Купертино сел за руль и залихватски нажал на бибикалку. Клаксон сыграл матчиш, а Мустанг Купертино приглашающе открыл дверцу и воодушевлённо воскликнул:

  - Эх, прокачу!

  - Тише едешь, дальше будешь. - проворчал в ответ Алоизыч.

  - От того места куда едешь. - уточнил Мустанг Купертино.

  Ехали они в Чулябинск долго и весело через города и веси, через леса и поля. Народ в городских кварталах и селениях в изобилии высыпал на край дороги и кричал "Зиг сом! Зиг сум! Зиг манат!". И приветственно кидал навстречу экипажу подснежники и гладиолусы.

  Где-то посредине среднерусской низменности, среди бескрайних полей, засеянных жмыхом и половой, увязался за нашими героями местный дурачок, Вася Козлобубенчиков. Вёрст пятнадцать скакал он за машиной, стуча деревянными ботинками и вопя во всё горло "Возьмите меня с собой! Я вам во как пригожусь!". Пришлось в конце концов притормозить и открыть багажник. Дурачок мигом взобрался сверху на чемоданы, Алоизыч хлопнул крышкой, и поехали они дальше. Очень полезным оказался Вася Козлобубенчиков. На остановках он за свежей водой бегал, вкусную еду где-то доставал, Чайку музейную бензином заправлял, листовки и сувениры в толпу разбрасывал, провокаторов и мандусеев вычислял в толпе мгновенно и бил им нещадно морду, и другие всякие дела делал дурачок, с какими и десятеро умных не справятся.

  По приезде в Чулябинск Алоизыч был встречен ликующей толпой. На берегу Чубаркульского озера по эскизу Мустанга Купертино был немедленно выстроен высокий эшафот с камерами, микрофонами, перекладинами и крючьями для верёвок. Здесь должны были торжественно повесить Хуйло и его приспешников. Пока что эшафот использовался только как трибуна, и Алоизыч при огромном стечении народа произнёс с него короткую, но яростную речь:

  - Meine Damen und Herren! In der Folge genauer erlaubt gewesen oder das selbst einem hingegen immerhin eingeholet werden! Drang nach osten! Die Juden schießen! Deutschland Über Alles!

  Дословно эту речь никто, разумеется, не понял, но все увидели, как сумрачно сверкали глаза Алоизыча из-под насупленных бровей, и слышали командный клёкот и лязганье металла в его голосе. И конечно, все тут же сделали вывод: приехал настоящий фюрер всей Бескрайней и Посконной, а Хуйлу теперь пиздец. А уж когда Алоизыч подкинул два пальца к небу и рявнул "Heil!", всеобщее воодушевление перешло в перманентный экстаз, и народ принялся выкрикивать здравицы новому вождю. Те кто по долгу службы внимательно вслушивался в крики толпы, обратили внимание, что часть собравшихся кричала "Христос воскрес!", другая часть вопила "Хайль Гитлер!", а третья орала со всей мочи "Цой жив!". Но если разобраться по сути, то какая, в жопу, разница - проницательно заметил Мустанг Купертино.

  Возбуждение толпы требовалось немного охладить, и с этой целью Мустанг Купертино пододвинул микрофон поближе к клюву и наладил разговор о неуклонном экономическом прогрессе, то есть, о том как государство богатеет, и чем и как кого имеет, кто за растрату сел в тюрьму, ну и конечно почему не нужно доллара ему, когда посконный рубль имеет.

  Под звуки этой речи на эшафот затащили громадный зелёный сундук с надписью "United States Treasury". Вася Козлобубенчиков, успевший нанять в толпе полсотни понятых, выдал с их помощью каждому жлобу штуку баксов, то есть, по десять новеньких стодолларовых бумажек под роспись. А евреям выдали по пять тысяч, чтобы все их ещё больше возненавидели.

  Выдача сопровождалась настойчивой просьбой проебать всю сумму как можно быстрее, чтобы денежки скоренько пробежались по всему циклу баблообращения и вернулись в зелёный сундук. Народ посматривал и смекал себе: может, конечно, он и Вася, зато у него в сундуке долларов как у дурака махорки, если он каждому по штуке баксов свободно раздаёт и не парится. Даже евреям!

  И тут появился перед толпой генерал Суворикин в парадном генеральском мундире. Подручные Васи Козлобубенчикова успели вызволить его из тюрьмы прямо под носом у ФСБ. Выпятил генерал вперёд своё армейское брюхо, и без всякого микрофона рявкнул в толпу чудовищным военным басом:

  - В две шеренги-и-и стана-а-а-а- вись!!! Первая шеренга нале-е-е, вторая напра-а-а... ВУ!!! Ополченцы, слушать мою команду! Мы выдвигаемся из столицы нашей родины Чулябинска в направлении бывшей столицы нашей родины Мюзгвы чтобы взять штурмом Хренбль. Наша боевая задача - выкурить из бункера Хуйло и отправить его в Гаагу. Шага-а-а-ам... Арш!!!

  - Ать-два! Ать-два! - не унимался Мустанг Купертино, сидя за рулём музейной Чайки.

  - Зиг сом! Зиг сум! Зиг манат! - дружно отвечали ополченцы, равняя шаг.

  Доставать Тунгусский метеорит со дна Чубаркульского озера не стали. Вася Козлобубенчиков успел дознаться у местной пьяни, что водолазы из Природоохранного его давным-давно подняли со дна озера, распилили ножовкой по металлу, и сдали в лом. Да и когда такое было в Бескрайней и Посконной чтобы ничейную вещь не спиздили, а тем более что метеорит - штука ценная, из железа. Инопланетяне могут швыряться метеоритами по Бескрайней и Посконной хоть по сто раз на дню, но сколько бы они не раскидывали их по сраному говнищу, жлобы найдут их все до единого, распилят, и пропьют. Бескрайняя и Посконная в этом плане непобедима.

  По дороге к ополченцам примкнули всяческие активисты и общественные деятели. Среди них известная телеведущая Псения Стульчак, известный оппозиционер против власти Алексей Провальный, медицинское светило академик Склифокукоцкий, шахматист-мультипликатор Гарри Кабардин, а также интернет-террорист Евгений Отморожин, зет-пропагандистка Жанна Скамейкина по кличке Поссыаналия, предсказатель судьбы Павел Глыба, по прозванию Вангоплёт, гипнотизёр Анатолий Кошмаровский, более известный как Мозгоклюй, и две приблудные собаки - Эльтон и Баскунчак.

  Шли они шли в пешем строю, и тут дурачок Вася Козлобубенчиков как заорёт:

  - А чё мы пешком-то в Мюзгву прёмся? Пошли, ребятушки, через Катькин Бург прямо в Нижний Бахил! Там же Уралвагонзавод недалеко. Сядем на ихний бронепоезд и поедем в Мюзгву как белые люди.

  Так они и сделали. На Уралвагонзаводе почти все работники мигом отказались от брони и с энтузиазмом записались в ополчение. Тут же выдали им ржавые мосинские винтовки и обойму с патронами образца первой мировой войны. Сапоги кирзовые выдали и портянки к ним. А вот пилоток на всех не хватило, поэтому большей части ополченцев достались будёновки, танкистские ватные шлемы, турецкие строительные каски и милицейские фуражки с кокардами. Но никто не обиделся, потому что в Бескрайней и Посконной обижаться не только бесполезно, а себе дороже.

  Генерал Суворикин построил ополчение повзводно и скомандовал:

  - Па-а-а вагонам!

  Ополченцы забрались в вагоны, уставили хари в мутные окошки и смачно прильнули к бутылочным горлышкам как подсосные щенки к суке. Лязнула железнодорожная стрелка, и красная рука семафора указала на небеса. Рёв паровозного гудка разорвал воздух, взвился над железнодорожными постройками и затих в небесах. Вероятно, так ревела бы слониха, насилуемая горбатым китом.

  - Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! - громко возвестил Мустанг Купертино. - Лёд тронулся!

  Допотопный локомотив громко бзднул пресным паром и с натугой провернул тяжёлые красные колёса. Короткий состав на мгновение пронзило скрежетом вагонных сцепок, и не имеющий аналогов бронепоезд "Смерть НАТО" со скрипом потащился в Мюзгву, лениво перестукивая чугунными колёсами по неровным стыкам. Заржавленные рельсы и неровные шпалы были густо покрыты человеческими испражнениями и гниющим мусором. По этой причине в Бескрайней и Посконной сраное говнище вокруг железнодорожных путей заметно гуще и ароматнее чем в прочих местах.

  Мустанг Купертино глянул в иллюминатор на ностальгические ёлки и осины, и вдохновенно продекламировал стихи посконного поэта Аверьяна Щедрого:

  Всё хорошо под сиянием лунным

  Ну и в течение дня

  Быстро лечу я по рельсам чугунным

  Хрен остановишь меня!

  Всё же крайне любопытная эта империя - Бескрайняя и Посконная. С одной стороны, власть в ней самодержавная, единоличная и предельно централизованная. А с другой стороны, сменить эту власть может любой надувной пингвин. И всего-то требуется такого пингвина вовремя найти и качественно надуть.

  Весь путь до Мюзгвы ополченцы проспали, пуская ртом слюнявые пузыри и крепко обняв заскорузлыми руками порожнюю стеклотару. Колёса громко простучали по входной стрелке, паровоз ревнул два раза, замедляя ход, и выпустил пар. Дремлющий часовой в тамбуре выронил за окно недопитую бутылку, и она со стеклянным дребезгом разбилась о пути. Прямо по курсу ржавые рельсы упирались в полосатый бетонный отбойник. В окнах по левой стороне катился сплошной ряд приземистых железнодорожных складов, а по правой стороне медленно подплывало двухэтажное здание Савёловского вокзала, покрашенное в цвет детской неожиданности.

  В диспетчерской пожилая объявляльшица поездов, мелко крестясь, всунула свою селёдочную мордочку в ребристый квадратный микрофон времён диктора-левитана (А-а-ат саветцкава-а-а инфо-о-ормбюро-о-о-о!) и дрожащим голосом возвестила:

  - Бронепоезд номер один Нижний Бахил - Мюзгва прибывает на третий путь. Нумерация вагонов с головы поезда. - и от себя добавила - Спаси и оборони нас царица небесная!

  Ополченцы шли к центру Мюзгвы взводными колоннами. За плечами разномастно экипированного воинства болтались на брезентовых ремнях винтовки-мосинки, тоскливо уставив в небо тощие штыки.

  Вымерший вокзал, обезлюдевший город.

  Над вылизанной площадью нависал конный монумент основателю Мюзгвы Юрию Косорукому, известный в народе как Чугунный Всадник. Ленивые городские голуби вперевалку путались под ногами и заполошно взлётывали в самый последний момент. Ополченцы неровными колоннами шли по столице, часто выходя из строя и подворовывая что плохо лежало.

  За замызганной дверью крайнего подъезда пятиэтажки, в изрисованном хуями тамбуре приотставший ополченец с тяжким сопением насиловал тринадцатилетнюю соплюшку. Девица - колченогий подросток - не голосила и не сопротивлялась, но по завершении процесса решительно вцепилась когтястыми пальцами в гимнастёрку и грозно потребовала денег. Ополченец сунул ей в жёсткую ладонь стодолларовую бумажку. Девица натянула на жопу трусики, понюхала деньги, открыла дверь подъезда, изучила купюру на просвет и хрипло проворковала:

  - Мужик! Приходи ещё! Я тебе Таньку приведу. Сеструха моя. Ей всего девять лет, но сосёт она пиздато. Тебе понравится!

  Крестная площадь, более известная в столице как Долбофа, была пуста. Войска, менты и Жлобгвардия, в обязанность которых входило защищать столицу согласно присяге, разбежались неведомо куда. Громадный восьмиконечный крест, возвышавшийся на гранитном постаменте посередине Долбофы, также был пуст. Теологи и теософы будущих времён ещё успеют всласть порассуждать о том, каким образом распятый бог сумел слезть с креста, чтобы удрать вместе со всеми. Никем не охраняемые ворота Хренбля были открыты настежь - часовые бросили пост и тоже сбежали из города куда подальше.

  Ополченцы пошарили по хренблёвскому двору и через некоторые время разыскали бронированный люк правительственного бункера с барельефом в виде двуглавой курицы на фоне земного шара и надписью "Мосводоканал". К приклёпанной к люку чугунной рукоятке привязали связку кассетных снарядов, выменянных у каклов на водку, и спрятавшись за угол, осторожно дёрнули привязанный к взрывателю бикфордов шнур.

  Заложило уши. Содрогнулась под ногами каменная твердь. С хренблёвских башен, похожих на пасхальные куличи, послетали ржавые шестиконечные звёзды и с жестяным лязгом грохнулись на старинную брусчатку, помнившую ещё царя Ивана Безмозглого. По серому небу с надсадным карканьем заметалась стая воронья, оглушённого взрывом. Рукоятку оторвало начисто, но сам люк совершенно не пострадал. Глубоко из-под земли послышался злорадный хохот Хуйла и его приспешников.

  Никто не заметил отсутствия Васи Козлобубенчикова, пока он не появился, держа в руках громадное осиное гнездо тщательно обёрнутое полиэтиленовой плёнкой. Под плёнкой хищно жужжали и скрежетали хитиновыми лапками жирные полосатые осы.

  - Та-а-ак! - протянул Вася, цвинькнув на крышку люка длинным плевком через расщелину в зубах. - Чичас мы найдём воздухозаборник и сделаем вам козу на вертолёте.

  Метрах в ста от люка, под самой хренблёвской стеной, нашлась вмурованная в брусчатку прямоугольная обрешёченная панель, за которой слышалось гудение мощных вентиляторов.

  - Ну, Хуйло, теперь тебе пиздец! - промолвил Вася, аккуратно поставил осиный домик на стальную решётку, вытянул со дна плёнку и аккуратно поджёг заранее подготовленную дымовуху из пластмассовой расчёски, завёрнутой в фольгу. Из фольги с готовностью повалил бурый вонючий дым.

  - Простите меня, пчёлки! - жалистно проговорил Василий и аккуратно засунул густо чадящую дымовуху под плёнку.

  Потревоженные дымом осы струями посыпались из своего картонного домика и с басовитым гудением спикировали в воздухозаборник. Осиное гнездо под плёнкой тотчас опустело. Минут через пять из-под земли в районе люка послышались многочисленные стоны иприглушённые маты, а затем люк заскрипел, приподнялся и с лязгом отвалился на сторону. Из образовавшегося проёма высунулась блестящая металлическая лестница. По ней, матерясь и подвывая, вылезло Хуйло, одетое в двубортный чёрный костюм поверх белой рубашки, с шишками на голове и заплывшими глазами. Вокруг него с надсадным жужжанием вились обозлённые осы. Вслед за ним вылезло второе Хуйло, как две капли воды похожее на первое и примерно в той же кондиции. Тем же порядком показалось третье, пятое, седьмое...

  Кое-как выволокли из люка последнее чуть живое десятое Хуйло, покусанное сильнее остальных. Затем на поверхность земли, матюкаясь и охая, вылезли приспешники, охранники и челядь низложенных вождей.

  Бывший при ополченцах нижнебахильский фельдшер Мыкола Стрый, родом из одноимённого города, оказался не робкого десятка. С помощью академика Склифокукоцкого он мигом накачал пострадавших димедролом и эфедрином, лишь периодически меняя быстро тупящиеся иглы, когда они не лезли в жопу даже после третьего удара с маху зажатым в кулаке ржавым двадцатиграммовым шприцом.

  - Где вы такой интересный стерилизатор откопали, любезный? - с любопытством спросил почтенный академик у бедового фельдшера.

  - Та хіба це стерилізатор? Де ти справжній стерилізатор знайдеш?

  - А что же это тогда? - удивился академик.

  - Оце коробка з-під вівсяного печива, але дуже хороша, залізна! - отвечал бравый полковой лекарь без тени сомнения.

  - Признавайте, сцуки, кто из вас настоящее Хуйло, а кто - ксерокопия? - грозно спросил у приведённых в чувство клонов Мустанг Купертино.

  Ответа не последовало. Все десять низложенных диктаторов угрюмо молчали, опустив вниз распухшие лица. Между тем, вокруг с невероятной скоростью стала собираться толпа. Пришлёпал откуда-то кривобокий старик в дырявом плаще и с рваной авоськой в руках. Появились две дебелые бабы лет под пятьдесят с дурацкими шиньонами на головах, обутые в бесформенные китайские боты. Прискакала стайка гогочущих подростков, пуская ртом белые пузыри из жвачки, которые ежесекундно лопались с громким треском. Молодой мужик с лицом доброго идиота старательно прикатил инвалида в дряхлой коляске. Инвалид часто сморкался в грязный носовой платок и громко пил воду из мятой пластиковой бутылки, икая и охая. Мюзгва на глазах оживала.

  - Ну что, господа военные преступники? Никто не желает признаваться? - желчно спросил Алоизыч у крайнего Хуйла, покусанного сильнее остальных.

  - А чего я-то? Почему сразу меня-то? - загнусило Хуйло. - Я такой же пасюк как и остальные, не лучше и не хуже. Нас учёные скреативили и велели нам президента Путькина изображать. Ну мы и изображали. Мы что виноваты? Подневольные мы!

  - Кто вам велел его изображать, говори конкретно! - подключился к допросу генерал Суворикин.

  - Так, это... сам же президент Путькин и велел. - растерянно проныл допрашиваемый.

  - Велел тот, который настоящий? - попытался уточнить Мустанг Купертино.

  - Да кобель его знает, настоящий он или такой же пасюк как я или эти девять. - Там за Уралом, в Ебурге есть ещё один президентский бункер. Там в этом бункере ещё семь пасюков, таких же как мы. Нас всего семнадцать штук изготовили. Больше не смогли. Не нашлось чистой линии чтобы больше сделать. Технология-то экспериментальная - из крыс президентов делать.

  - Как это из крыс? Из каких ещё крыс? - растерянно переспросил Алоизыч.

  - Из каких, из каких... Из белых, лабораторных! Из простых серых помоечных нормальный президент Путькин не получается. Получается либо непохожий, либо совсем дурак. Нужна чистая линия.

  - Значит вы тут все пасюки? - Мустанг Купертино хмыкнул и почесал ластой клюв. - И в Ебурге тоже пасюки? А где настоящий-то?

  - А нахрена он нужен, настоящий? - подало голос менее покусанное Хуйло с другого края. - Мы и без него вполне нормально справлялись с государственными делами, пока вы не пришли и ос своих на нас не напустили.

  - Тот который настоящий, тоже никакой не настоящий! - вмешалось в разговор четвёртое слева Хуйло. - Его в той же лаборатории сварганили что и нас, из тех же крыс. На нём технологию отрабатывали. Он и пожил то всего четыре дня, наотдавал кучу приказов, а потом развалился на исходные компоненты.

  - На какие компоненты? - спросил Мустанг Купертино.

  - На исходные. - ворчливо объяснило четвёртое слева Хуйло. - То есть на белых вистаровских крыс. Шестьдесят три белые крысы, каждая весом по килограмму. Президент развалился, и пока учёные шароёбились с аппаратурой, крысы разбежались. Поэтому президента после этого неделю по телевидению не показывали, пока нас не сделали взамен, и тренинг с нами не провели.

  - Так вы что, вообще не настоящие люди? - спросил Алоизыч с изумлённым выражением лица.

  - Ну почему не настоящие? Мы как раз самые настоящие люди. А вот вы как раз теперь и не настоящие!

  - Почему это мы не настоящие? - удивился Алоизыч.

  - Потому что мировая закулиса решила, что необходимо как можно быстрее избавиться от старого населения, которое размножается естественным способом, и заменить его лабораторно выращенным населением, которое гораздо легче контролировать. Британские учёные передали нам технологии, привезли оборудование и направили специалистов. Сперва под их руководством вырастили президентов из чистой линии вистаровских крыс, а потом начали выращивать обычное население. Миллионов сорок уже нахерачили. Для обычного населения чистая линия не нужна. Их можно гнать потоком из обычных крыс, из белок, из нутрий, даже из полевых мышей, кротов, кузнечиков и тараканов... Массовый продукт, хули, скоро всю землю заполонит...

  - А нас куда? - запальчиво выкрикнул кто-то из ополченцев.

  - Известно куда! В расход... Для этого вам и было велено начать войну с каклами. Поэтому и каклам сразу много оружия не дают, чтобы они сразу много нашего обычного населения не убивали. Чтобы никто ничего не заметил. А когда уже начнуть убивать больше, то в стране крысонаселения в стране будет уже больше чем традиционного, подлежащего уничтожению. А крысонаселению всё равно, они никакого бунта не поднимут. Всё будет в точности так же как в Китае.

  - А в Китае что - всё население сделано из крыс? - не поверил генерал Суворикин.

  - Конечно! В Китае крысодемографическая замена уже прошла полностью. Сейчас там всё население синтетическое. Все сто процентов. Всё оно сделано из жёлтых водоплавающих крыс, включая коммунистическую партию, политбюро и спецслужбы.

  - А вдруг оно всё же не из крыс? - усомнился Мустанг Купертино.

  - Китайское население? Не из крыс? А из чего же оно, по твоему? - язвительно спросило третье слева Хуйло, со стоном ощупывая пальцем распухшее от осиного укуса ухо фиолетового цвета. - Ты что, китайцев никогда не видел? Ты ещё скажи, что вьетнамское население не из крыс! Может, ещё скажешь, что и наше население не из крыс?

  Тем временем всё внутреннее пространство Хренбля, Крестную площадь и прилегающие районы заполнила густая разношерстная толпа. Заметив это, Мустанг Купертино повёл клювом направо и налево и осторожно сказал:

  - Адольф Алоизыч! Аудитория собралась. Самое время вам произнести перед избирателями предвыборную речь.

  - Так я же каудильо! Диктатор! Какие ещё выборы, Монфоконыч?

  - Какие выборы? Разве я говорил что-то про выборы? Никаких выборов не будет, потому что - правильно! Ты - каудильо, диктатор. Но предвыборную речь всё равно надо произнести, потому что таковы традиции большой политики.

  Алоизыч взгромоздился на трибуну эшафота, наскоро сколоченного из горбыля и профнастила, и собрался произнести горячую речь про жлобский мир, про его высокую духовность, про вражеский сговор в Рамштайне, про бессилие властей, про коварство каклов, про необходимость полного отказа от доллара и евро, про то как надо всей страной сплотиться вокруг каудильо и одержать победу над всем миром... Но тут никем незамеченный гражданин с прилизанными волосами в сером костюмчике сунул в руку каудильо листок мелованной бумаги с текстом. Алоизыч машинально взял листок, прочёл первую фразу подготовленной для него речи и озвучил её в микрофон:

  - Абыр! Абыр! Абыр! Абырвалг!!!

  Услышав сказанное, все десять Хуйлов, их челядь и правительственные чиновники, укрывавшиеся в бункере, а также вся огромная толпа мгновенно посерела, побурела, ощетинилась хвостами, усиками и колючей шерстью, и посуетившись несколько секунд по площади, скрылась из глаз долой.

  - А я-то всё никак не мог понять, для чего тут столько нор понарыли? - воскликнул Вася Козлобубенчиков.

  - Ааат-сставить крыс!!! - рявкнул генерал Суворикин. - Приказываю немедленно восстановить человеческий облик!

  - Очень сожалею, товарищ генерал, но командирским приказом человеческий облик восстановить невозможно. - вкрадчиво произнёс гражданин в сером костюмчике. - Нужно произнести кодовое слово. Для крысотрансформации это слово "абырвалг". А для обратной трансформации нужно обратное кодовое слово.

  - А ты кто такой? - подозрительно спросил генерал.

  - Я - придворный крысопсихолог при аппарате президента.

  - Ну так произнеси это, блять, обратное кодовое слово!

  - Из соображений секретности мне его не сообшили, товарищ генерал.

  - А кому-нибудь его сообщили?

  - Крысодрессировщику при аппарате президента сообщили. Но он, к сожалению, сам крысотрансформировался при произнесении крысотрансформационного кодового слова, и в крысообразном состоянии произнести обратное кодовое слово не в состоянии.

  - А кто-нибудь вообще в состоянии? - спросил Мустанг Купертино. - Крысы... Какая гадость! Хотя бы уж в пингвинов трансформировали.

  - Увы, никто не в состоянии - печально ответил крысопсихолог.

  - Долбоёбы! - грохнул генерал Суворикин. - Почему о такой простой вещи не подумали?

  - Так аппарат президента и не должен думать, он должен страной управлять. - меланхолично объяснил придворный крысопсихолог. - А думать должна государственная дума. Такие вещи каждая крыса знает. Даже ваш надувной пингвин, и тот догадался.

  - Я думаю, наш надувной пингвин знает гораздо больше чем говорит. - мрачно заметил Алоизыч. - Он ведь не какой-нибудь тупой пингвин с Северного полюса.

  Мустанг Купертино умильно сложил ласты на груди.

  - Монфоконыч! Ты ведь, сцуко, знал, что Жлобский мир существует за счёт крысонаселения! Ты знал, что в Великой и Посконной полным ходом идёт крысодемографическая замена! Ты знал, что президентов Путькиных сделали британские учёные из белых крыс! И кодовое слово ты тоже знал. Вот я, и мой германский предшественник, всё на евреев бочку катили, а на самом деле ваша надувная пингвинская национальность в тыщу раз хуже евреев! Я ведь на твои уговоры почти поддался. А ведь ты обещал быть мне родной матерью. Я вместе с тобой путешествовал! Парадный обед вместе с тобой ел, с прологом и эпилогом! Проституток вместе с тобой ебал! А ты решил меня крысофюрером сделать?

  - Ишь ты какой выискался чистоплюй! - невозмутимо ответил Мустанг Купертино. - Ты же своими ушами слышал мой рассказ о том, как работает великая жлобская духовность. Я тебе подробно объяснил, как она распространяется по миру. Неужели ты мог поверить, что обычные человеческие люди могут по собственной охоте строить Жлобский мир? Могут жить в сраном говнище? Молиться в плавосравных храмах? Жрать среди сраного говнища, спать на сраном говнище, рожать детей в сраном говнище и отправлять их на смерть, на войну с каклами? Что они могут во имя своей высокой духовности убивать, грабить, пытать и насиловать естественное человеконаселение? Ты мог поверить, что всё это возможно без демографической крысотрансформации?

  Во время своей речи Мустанг Купертино постепенно повысил голос с почти что шопота до нестерпимого крика.

  - А хоть бы даже и поверил, всё равно обратного хода нет. Обратного кодового слова никто не знает. Я в тебя слишком много вложил, чтобы сделать тебя каудильо. Так что будешь ты у меня крысофюрером, никуда не денешься! Ещё и благодарить меня будешь! Кстати, можешь начать меня благодарить уже сейчас. А ну давай, вспоминай формулу!

  - Спасибо тебе, пингвинушка, спасибо тебе, надутенький! - елейно произнёс Алоизыч. - Спасибо тебе, Гаргантюэль Монфоконыч ака Мустанг Купертино! Ты - моя жизнь, ты - моя надежда и вдохновение! Я тебя нашёл, я тебя надул, я тебя, сцука ебаная, своими руками и проткну!

  Алоизыч вынул правой рукой из заднего кармана небольшую отвёртку, переложил её в левую руку и со всей силы косо всадил её в белое пингвинье брюхо.

  Мустанг Купертино громко зашипел как автомобильная шина, у которой выкрутили ниппеля, и грузно осел на деревянные доски эшафота, а ешё через несколько секунд он уже неподвижно и плоско лежал, раскинув в стороны клеёные ласты и уставившись в хмурое небо невидящими круглыми глазами.

  Алоизыч покрутил в руках отвёртку и открыл глаза. Вокруг него не было никакого Хренбля с куполами и башнями, никакой Крестной площади с гранитным распятием, никакой Мюзгвы... Алоизыч стоял на обочине хоженой им много раз дороги с отвёрткой в руках, глядя на знакомый до тошноты пейзаж...

  Грязюка кругом, заборы какие-то покосившиеся, дома стоят сто лет некрашенные, и на балконах все прутья ржавые. Котельная рядом примостилась, кирпичи на стенах все аж чёрные, как будто там черти сто лет грешников коптили, и трубы вверх торчат, как в крематории. И всё это сраное говнище, широко раскинувшееся по Бескрайней и Посконной - это культовая среда, в которой вызревает, вызрела уже и кровавыми волнами расплёскивается на сопредельные страны высокая духовность Жлобского мира, аналогов которому нет на всей Земле.

  Перед Алоизычем лежал странно знакомый пластиковый пакет, на котором был нарисован... Впрочем, Алоизыч и так уже знал, что лежит в этом пакете. Он постоял ещё пару минут, обдумывая свою жизнь и своё возможное в ней предназначение, а затем решительно переступил через дьявольский пакет и пошёл, не оглядываясь, дальше по своим делам.