Девушка из Кореи [Екатерина Геращенко] (fb2) читать онлайн

Екатерина Геращенко Девушка из Кореи

2023 г.

Ⅰ — Глава — 내일 죽는 것처럼 살아라. — Живи так, словно завтра умрёшь

Алисе везде было скучно. Сначала в детском саду, потом в школе, теперь в институте. Порой все казалось ей до того серым и безвкусным, что в пору было вешаться. Ничто не могло привлечь ее внимание настолько, чтоб она произвольно заинтересовалась этим — каждое задание, которое для любого другого человека показалось бы важным и ответственным стоило ей немалых моральных и физических усилий. Ни то, чтобы ей было трудно, как раз наоборот — Алиса легко справлялась со всем, к чему бы ни притронулась: учеба давалась просто — училась “на отлично”, в спорте она была первой среди девушек да и среди многих парней тоже, отличилась в искусстве — прекрасно владела несколькими музыкальными инструментами, неплохо рисовала, пела время от времени, иногда писала стихи, а три года назад поступила в лучший институт страны и уже на 1 курсе успела проявить себя как молодой специалист, так что ее будущее представлялось наиболее ясным и понятным, чем для большинства остальных робких и неуверенных молодых людей ее возраста. Жизнь Алисы была распланирована буквально по секундам, и ничто не могло этому помешать — она всегда добивалась желаемого. Это был принцип ее существования. Но несмотря на все те преимущества, о которых многие родители для своих детей даже мечтать не смеют, несмотря на это, год за годом, Алисе становилось только скучнее. Безразличие к этому миру, его возможностям и перспективам росло с каждым ее продвижением вперед, и, еще заканчивая школу в возрасте 16 лет (она была самой младшей и в тоже время самой умной в классе), Алиса тогда уже осознавала насколько катастрофически ее не волнует все, что происходит и будет происходить с ней в дальнейшем. В институт она поступила лишь потому, что родители этого хотели, да и училась просто потому, что так нужно, так принято и все. Когда ей исполнилось 20, степень ее безразличия достигла своей наивысшей точки, и тогда Алиса всерьёз начала задумываться о петле.

Еще в 5 лет она заметила, что не похожа на остальных детей. Ее сознание абсолютно не интересовало их глупые маленькие игры, ей больше нравилось сидеть в стороне ото всех и думать, думать над тем, над чем другие дети задумаются только спустя лет 5-10, если задумаются, конечно. Воспитатели считали ее слабым ребенком, который с трудом поддается социализации и, которому стоит сходить к детскому врачу, ведь она совсем ни с кем из детей не разговаривает. Как же сильно они ошибались. Алисин мозг работал в три раза быстрее, чем у них, поэтому она просто не понимала, что делает в этом детском саду и зачем ей водить дружбу с людьми намного ниже ее интеллекта. В школьные годы появилась некая поблажка — пересилив себя, она общалась с несколькими людьми ее круга, но лишь для получения собственной выгоды — их родители имели нужные ей связи в различных сферах общества, что могло в будущем сыграть ей на руку. Они все считали ее очень милой и дружелюбной, готовой всегда прийти на помощь в учебе, она же считала их откровенными придурками, однако умело скрывала это, как и то, что сливала информацию о всех школьных происшествиях, которые пытались замять в “соцсети” без какой-либо личной причины, чисто ради забавы, чтобы развлечь себя. Люди никогда не заботили ее больше, чем божья коровка на подоконнике. Их мысли, мечты, переживания — какое ей до них дело, и, собственно, какое им дело до нее. Все просто — они создавали общество, необходимое для ее более-менее комфортного существования, ну плюс еще законы, правила, условности и прочую формальную дребедень, чтобы мир не расползался по швам, превращаясь в животный хаос. Однако даже прелести социума иногда не могли сдержать ее раздражения от нахождения среди людей, и что еще больше — от взаимодействия с ними. Небрежность, с которой они порой выполняли свою работу, нескрываемая алчность при покупке имущества, лесть и нагибание на работе, пошлая ложь в отношениях, буквально каждая брошенная ими мелочь вызывала у Алисы рвотный рефлекс. Единственным человеком, с которым она могла расслабиться и почувствовать себя спокойной, был ее отец. Мать оставила их, когда Алисе было 14, но перед этим предоставила ей выбор дальнейшего проживания, намекнув, что с матерью у нее однозначно больше шансов стать успешной. Алиса не задумываясь сказала ей тогда: «Мам, не переживай за меня», — и осталась с отцом. У отца был собственный бизнес — небольшое кафе рядом с аэропортом, куда дочь часто заглядывала после школы и сидя за дальним столиком в углу наблюдала за посетителями. Хозяин кафе, относительно молодой еще мужчина, безупречно одетый, одинаково приветливо встречал клиентов своей немного ребяческой улыбкой, стоя за барменской стойкой. На работе он был именно таким — веселым и энергичным, но дома все менялось — приветливое лицо искажалось от усталости, и он, бессильно упав на диван, уже в полудреме говорил укрывающей его дочери: «Аль, никогда не иди по моим стопам, будь лучше меня». Возможно, его гены передали Алисе это умение скрывать от общества свое отношение к реальности, но что уж точно она переняла от него и твердо для себя решила — так это его наставление. Она задалась целью стать успешной, чтобы ее семья больше никогда ни в чем не нуждалась. С тех пор прошло три года. Алиса заканчивала 4 курс, и одна из немногих уже готовилась приступить к обязанностям иностранного дипломата — летняя практика должна была проходить в Корее под руководством наших государственных послов. В общем ее, как лучшую студентку за все годы существования института, ждала блестящая карьера и обеспеченное будущее. Все как она хотела, а по-другому и быть не могло.

Оставались считанные дни перед отъездом, которые Алиса решила провести в своем городе, куда приехала на каникулы. Почти ничего не изменилось за это время — отец, как и раньше работал в кафе, аэропорт все также принимал к себе прилетающих и отпускал улетающих, разве что сами люди стали старше. Даже падение метеорита не в силах было нарушить спокойный сон этого небольшого города, из которого Алисе удалось вырваться. Но сейчас, нежась на податливом глинистом песке на берегу реки и поглядывая через отверстия в панаме на солнечные блики, 20 летняя Алиса думала, что очень даже хорошо лежать вот так, ничего не делая, хотя бы всего несколько дней. «В скором времени я добьюсь своего и стану успешной, потом загоню себя работой, и в конце концов наступит моральное выгорание и депрессия — все как у всех, поэтому сегодня можно расслабиться и насладиться летом». Она выставила вперед тонкую загорелую руку и не спеша начала вертеть ею перед раскаленным солнцем, поочередно расставляя пальцы, чтобы лучики смогли проскользнуть к ее лицу. Ей это казалось забавным. По телу приятно разливалось отраженное тепло горячего песка, постепенно вгоняя его в приятную беззаботную нирвану, которая придавала наслаждение и легкую усталость. На Алису накатывался глубокий сон. Окружающий речной шум уже был недосягаем для ее сознания, оно все больше погружалось в темноту, так опасно засасывающую и в тоже время непреодолимо манящую своей глубиной. Алиса уже давно не видела сны, да и никогда их не запоминала. Сморенная июльским солнцем, не помня, как опустила веки, она очутилась где-то очень далеко отсюда. Сразу почувствовала себя странно; казалось, будто все самые страшные тайны мира вдруг разом разорвали свои оковы, и все пороки человечества, обнажив свою грязную пасть, выплеснулись наружу. Однако несмотря на острое ощущение смерти, Алисе почему-то было очень спокойно здесь, это место казалось ей давно знакомым. Она сделала глубокий вдох, но ничего не произошло — легкие не наполнились воздухом и продолжали бесшумно двигаться. Не переставая так “дышать” Алиса вдруг осознала, что вокруг слишком уж тихо и безветренно, и сделала вывод, что здесь видимо обонятельные, слуховые, тактильные и прочие ощущения для нее не работают, и скорее всего она находится тут как бы за незримым щитом.

Место, куда ее занесло, действительно было незаурядным. Во-первых, прямо перед нею возвышалась старая готическая церковь с жуткими фресками и скульптурами, изображающими человеческие страдания. Во-вторых, с боков свисали, как речная тина после отмели, ветви трухлявых ив. Когда Алиса подняла голову, откуда-то сверху на нее давило мутное серо-жёлтое небо, готовое вот-вот обрушиться на нее и затянуть в болото. Солнца под тяжелыми тучами было совсем не разглядеть, но один из его лучей все-таки прорезал жесть атмосферы и упал церкви на макушку. Оказывается, там был большой чугунный колокол, который Алиса сразу не заметила. С минуту луч скользнул по его верхушке, и тут колокол неожиданно двинулся с места и зазвонил, зазвонил так пронзительно и громко, что у Алисы заложило уши, и ей пришлось затулить их руками. Вокруг все замелькало от вибрации, церковь с ивами превратились в сплошное тёмно-серое пятно, которое постепенно растворялось в грохоте покуда не превратилось в пар и не улетучилось в бурлящее небо. Алису начало мутить от напряжения, она зажмурилась, и последней ее мыслью перед пробуждением было: “Так скоро?” …

Первые секунды она не могла понять, находится ли в реальности, или все еще идет сон. Вокруг продолжал стоять жуткий шум, но он был уже не такой, как во сне — он был более реальным и осмысленным. На реке шел дождь, и Алиса уже минут пять как лежала под его стеной. Резко все осознав, она подорвалась с земли, накинула на спину мокрое полотенце и зашлепала по вязкому песку к дороге. Выйдя из зарослей на асфальтированную трасу, она разглядела в метрах ста от себя ближайшее укрытие — полузаброшенную автомастерскую — и направилась туда. Пока бежала, из головы никак не выходил тот глупый кошмар; хоть Алиса была скептиком, что-то с этим сном было не так, но что конкретно ее беспокоило, она так и не смогла понять. Укрывшись под навесом, она отдышалась, встряхнула короткие волосы и принялась выкручивать мокрую одежу. Дождь не переставая тарабанил по алюминиевой крыше, на которой стояла выцветшая надпись: «Помой меня сам". Закончив приводить себя в порядок, Алиса облокотилась о металлический поручень возле входа, и, смотря вдаль сквозь мелкие, но быстрые водяные штрихи, задумалась о предстоящей поездке — недавнее событие на пляже ее уже не волновало. Настолько уйдя в себя, она совершенно не услышала и не заметила, что дверь автомойки бесшумно открылась, из нее вышел человек и тоже, упершись руками, уставился на дождь. Так он стоял пару минут, пока невзначай не повернул голову туда, где была Алиса, и не сконфузился. Увидеть у себя на пороге девушку в такую погоду было для него полной неожиданностью. Но она, видимо, была так погружена в свои мысли, что совсем его не замечала. Он выпрямился и, удивляясь самому себе, заикаясь, обратился:

— Прошу прощения, вам не холодно? — подумав, что это был глупый вопрос, ведь девушка стояла в одном купальнике промокшая с головы до пят, и от этого еще больше смутился, но было уже поздно. Алиса заметила человека, стоявшего рядом с ней и в недоумении смотрящего на нее, но нисколечко не смутилась, а лишь слегка удивилась.

«Что? На этой развалине еще кто-то работает?». Она смерила его своим обычным безразличным взглядом и коротко без запинки ответила:

— Нет, не холодно.

Не зная, что еще можно сказать в такой ситуации, человек снова облокотился, продолжая делать вид, что наблюдает за дождем, но теперь было как-то неловко стоять в комбинезоне рядом с раздетой девушкой, и он, будто что-то вспомнив, поспешно зашел внутрь. Девушка стояла неподвижно, не обращая внимание на происходящее. Тут человек снова появился на пороге только уже с дорожной спортивной курткой и ненавязчиво накинул ее Алисе на плечи.

— Так будет лучше, — и поспешно отошел в сторону.

Девушка оставалась такой же безразличной, как и раньше, даже не поблагодарив человека.

Снова в воздухе повисла тягучая «тишина». Наконец человек не выдержал и снова обратился к ней.

— Может зайдете внутрь? Я заварю кофе. Вам нужно согреться, — это было сказано на одном дыхании, так как он никак не мог понять, почему находится в такой идиотской ситуации.

Но ответ еще больше его шокировал.

— Я не пью кофе, — отрезала Алиса.

— Тогда может чай? Серьёзно, так и простудиться можно, — и сразу пожалел об этом: «И зачем я вставил это «серьезно».

— Если я соглашусь, Вы перестанете меня доставать вопросами?

— Что?…

«Она действительно так сказала, или мне послышалось? Кто ее вообще воспитывал».

— Сколько еще будете лезть не в свое дело?

Девушка повернула голову в другую сторону, но человек решил идти до конца. «Диалог» затягивался, и пора уже было что-то решать:

— Давайте все-таки зайдем внутрь. Там вам будет теплее и уютней переждать непогоду.

— Что ж…

Алиса сама отворила дверь и вошла первой. Она очутилась в темном длинном помещении, где пахло автомобильной резиной и машинным маслом. Зайдя за ней следом, человек указал на светлое пятно в конце мойки и провел ее туда — это был его рабочий, так сказать, кабинет. От яркого света газовой лампы Алиса сощурилась, а когда зрачки адаптировались к освещению, снова взглянула на человека, который уже ей порядком надоел. Снаружи, где дневное небо было затянуто тучами, от чего казалось, что наступила ночь, она его толком и не разглядела. Перед ней стоял молодой парень лет 22, высокий, стриженный под ежика с цветущим загорелым обветренным лицом, на котором еще оставалось пару веснушек — напоминание о детстве. Почему-то его лицо показалось ей знакомым, но она не подала виду и продолжала испытующее смотреть на парня. Он же, будто в ужасе, сверлил ее взглядом, пока его рот вдруг не расползся в широкой улыбке, и он не воскликнул:

— Элис! Ты?

Алиса продолжала в недоумении смотреть на него.

— Помнишь меня? Антон. Мы еще вместе в детсад ходили, а потом в началку. Дальше наши пути разошлись, но пару раз мы пересекались с тобой в старшей школе…

Пока Антон рассказывал историю их знакомства, Алиса начала понемногу вспоминать того веснушчатого мальчика, с русыми кудрями и замкнутым характером. Друзьями они не были, поэтому она его и не узнала — к тому же, с чего бы ей запоминать всех, кто вертелся возле нее с трех лет. Но Антон видимо хорошо запомнил ее, потому что вся эта ситуация выглядела так, будто встретились два лучших друга, которые не виделись тысячу лет.

— Ну что, вспомнила?

— Да, Антон, рада тебя видеть. Столько времени прошло, — Алиса старалась быть сдержанной, иначе ей час придётся выслушивать детские воспоминания, к которым особой радости она не питала.

Но Антона уже нельзя было расстроить даже таким скупым ответом. Он весь светился — усадил Алису на свой кожаный стул, развесил ее одежду, вскипятил в электрочайнике воду и наливая в чашку кипяток все говорил:

— Ты представляешь, из наших в городе остался только я один. Все разъехались по большим городам. За последние четыре года молодежи почти не осталось. Поэтому я так обрадовался тебе — первое знакомое лицо с того времени. Я ведь тебя тоже не сразу узнал — ты очень изменилась. Ты постриглась, и глаза у тебя стали не голубые, а серые. Вот…

— А ты, значит, здесь работаешь? — Алиса переключила разговор на тему, которая не касается ее внешности.

— Да, как видишь. У меня своя автомойка. Раньше отец ею занимался. Но он умер прошлой осенью, и теперь она моя. Дела идут так себе, но ничего. Вот сделаю ремонт: починю крышу, обновлю инвентарь — и будет как новенькая…Ну а ты как? Работаешь? Учишься?

— Работаю, учусь — ничего особенного, — она сделала глоток, чай из пакетика оказался сносным, насколько это возможно. Алиса решила — лучше уж пить, чем отвечать на его вопросы.

— Ясно, а сюда приехала к отцу?

Она продолжала “сербать” кипяток, делая вид, что очень поглощена этим процессом.

— Надолго к нам? В смысле, я не имел в виду ничего такого. Просто хотел узнать, может мы успеем сходить куда-нибудь вместе? Вспомним школьные годы…

— Завтра я уезжаю.

— А, вот как, — Антон снова был сконфужен и одновременно расстроен, хоть и не знал, что это была ложь. Алисин отъезд был запланирован на следующий понедельник, а сегодня была только пятница. В запасе оставалось еще два дня выходных, и она не собиралась провести их в окружении, человека которого едва помнит.

Гробовое молчание нарушилось рассекающим воздух ее голосом.

— Дождь кончился, я пойду, — и встав из-за стола, добавила: — Спасибо за куртку, чай и высушенную одежду.

— Да не за что, — встрепенулся от неожиданности Антон и посмотрел в окно. — А я и не заметил. Пойду проверю, — и деликатно вышел из комнаты, позволив Алисе одеться.

Когда он вернулся, она уже была готова — футболка, шорты и перекинутая сумка через плечо. Даже в такой простой одежде она ему очень нравилась. На секунду задумавшись об этом, он поперхнулся, а уши его залились краской. Алиса, сделав вид что не заметила этого, легко и снисходительно улыбнулась ему.

— Закончился?

— Да.

— Тогда я пойду.

— Тебя проводить? Все равно у меня сегодня нет клиентов, — Антон все еще на что-то надеялся.

— Нет, я сама.

— Тогда…удачи тебе…

— Взаимно.

Алиса ловко обогнула в растерянности стоявшего в проеме Антона и направилась к выходу. В темноте выражение ее лица снова сделалось как всегда безразличным.

— Элис!

Она обернулась.

— Еще увидимся!

И повернувшись обратно, Алиса исчезла незаметно, как и появилась.

На улице было душно. Жара и влага сделали свое дело. В полдень парило, будто в теплице, дышать было трудно, но Алиса спокойно шагала по обочине пустынной в этот день дороги. «Ну и приставучий же тип оказался, прямо жуть. Это я еще вовремя “смылась”, пока он не перешел с рассказов о детсаде к воспоминаниям о школе. Тогда я бы от него точно не отвязалась. И я совсем не помню его, даже капельку. Как же это все бесит. Поэтому будем считать, что наша встреча — только сон. Кстати о снах…». Но как ни старалась, Алиса не сумела припомнить даже малейшую деталь из того, что увидела, лежа под дождем. Картинка безвозвратно исчезла из ее подсознания, однако некий осадок в голове оставался. Он бурлил, мучая ее чутье догадками и предположениями, что раздражало Алису еще больше. От невыносимого пекла закружилась голова, и ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Сделав глубокий вдох и шумно выдохнув, выпуская из себя все накопленные за день впечатления, она медленно опустила веки, давая отдохнуть глазам от окружающего лучистого сияния, которое проникало даже через кожный покров, осколками врезаясь в ее тело. Грязный асфальт теперь поблескивал кусочками гальки, став похожим на алмазную тропу. Отовсюду, изо всех щелей сочился дымный пар и уносил страдания природы к неизведанным мирам, чтобы потом снова разразится ими на землю проливным дождем. В каждой неиспарившейся капле, то ли на листе, то ли на дороге, на нее поглядывало свое, маленькое солнышко и усмехаясь дразнило: «Тебе никуда от меня не деться». Алиса подняла ресницы. «Сегодня слишком знойно, вроде как ничего особенного, но определенно сегодня всего слишком». Она вышла на дорогу, свободную от машин, чтобы было легче идти и, подняв голову, взглянула вперед. Ей на встречу шел человек. Лица его она не могла разглядеть, зато ее удивило другое: одет он был в черные штаны и куртку, волосы тоже были черные, смоляные. Он шагал медленно поэтому было не понятно движется ли вообще. «Для миража слишком реальный. Но оделся совсем неподходяще». Продолжая идти ему навстречу, Алиса начала понимать, что человек зашагал быстрее, расстояние между ними уменьшалось с каждой секундой, но лицо его оставалось размытым. Уже 60 метров…30… «Да что у него с лицом? Почему я его не различаю? У меня настолько ухудшилось зрение или это из-за солнца?». Вдруг тишину нарушил звук мотора, и Алиса едва успела отскочить в сторону, так как мимо нее на огромной скорости пронесся мотоциклист. Даже не обернувшись, он скрылся в противоположном конце дороги. Запутавшись в выхлопных газах, Алиса раздраженно встряхнула с себя дурные мысли и продолжила идти. «С каких пор ты стала такой впечатлительной?». Вернувшись около девяти вечера домой она первым делом позвонила отцу и он, сказав, что задержится сегодня допоздна, попросил не ждать и ложиться спать без него. Будучи упрямой, чтобы не пропустить его приход, Алиса принялась читать какую-то книгу, но вскоре не заметила, как уснула, на этот раз ровным и спокойным сном.

Ⅱ — Глава — 호랑이는 죽으면 가죽을 남기고, 사람은 죽으면 이름을 남긴다. — Когда умирает тигр — остается шкура, когда умирает человек — остается его имя

По пятницам кафе работало до десяти. В последний будний день перед выходными люди уже не спешили домой с работы и, беспечно прогуливаясь по набережной, могли заскочить на чашечку кофе с мороженым. Но чаще всего хозяину приходилось закрываться раньше. В этом городе уже давно не было крупных ресторанов или отелей, да и самих жителей поубавилось с тех пор как страна пережила последний экономический кризис. Поэтому даже жаркими летними ночами город спал и к одиннадцати на улицах вряд ли можно было встретить кого-то, разве что захмелевших мастеров или одиночных парочек. Но сегодня все столики в кафе были заняты. Объяснить это можно было тем, что, спасаясь от вечерней духоты, посетители спешили укрыться в прохладном уютном помещении, где к каждому был особый подход. Но вот стих гул машин, исчезли рекламные вывески, в окнах погасли последние огни — кафе закрылось. Хозяин, довольный сегодняшней выручкой и несмотря на усталость, в приподнятом настроении возвращался домой к полуночи. На перекрестке он остановился, поднял голову вверх. Луна растворилась в темно синих тучах, затянувших небо плотным слоем. Дорожный фонарь, под которым стоял хозяин, перестал гореть, от чего ночь на улице стала еще гуще. Тяжело дышалось, как и днем, воздух пропитался городскими испарениями. Но даже это не могло лишить его веселого расположения духа. Вынув из кармана куртки бумажник, он достал оттуда фотографию маленькой девочки, лет пяти, с рыжими волосами и сдержанной серьёзной улыбкой. «Ко мне дочка приехала. Нужно ее чем-то удивить. Приготовлю ей свой фирменный пирог с черникой…В детстве она его очень любила…Мы так мало видимся…Постараюсь наверстать…Эх, моя девочка». Тут загорелся зеленый и дал сигнал идти. Хозяин тронулся с места по белым параллельным полосам, все еще любуясь фотографией дочери и тешась воспоминаниями. Небольшой порыв ветра выхватил ее из рук хозяина, и она упала на середину дороги.

Тем временем из-за поворота выехала черная иномарка и направилась к перекрестку постепенно увеличивая темп. Водитель, видимо чувствуя свободу на дороге, не собирался сбавлять скорость, и его автомобиль, рассекая мокрый асфальт Бриджестонской резиной, уверенно несся вперед под плавное урчанье титанового двигателя. Водитель и пешеход поравнялись в считанные минуты, и все произошло мгновенно — резкий тупой толчок, глухой удар об землю и только потом скрежет тормозящих шин. Daewoo gentra с редким номером 777 развернулась в обратном направлении и остановилась в метрах 10 от тела, оставив на дороге две черные полосы. Во всеобщем дыму два ярких передних луча напряженно сверлили зыбкое пространство, где лежало стонущее тело. По асфальту потекла теплая кровь, фотография девочки находилась рядом и тоже была запачкана кровью. Хозяин кафе вздрогнул и попытался здоровой рукой дотянутся до самого важного для него клочка бумаги, но не успел — с шумным выдохом его зрачки сузились, взгляд помутнел, а на лице застыла гримаса удрученности. Для него все было кончено. Чего не скажешь о водителе. Медленно открылась дверь машины, и пошатываясь, держась за голову из нее вылез молодой парень лет 20-ти. Стараясь не смотреть на тело, он сел на капот и, вынув из джинсов телефон, позвонил.

— Отец, — послышался его дрожащий шепот, — мне нужна твоя помощь…

Ⅲ — Глава — 젊어서 고생은 사서라도 한다. — Трудности укрепляют человека, страдания очищают

Панихида была назначена уже на эту субботу, а в воскресенье должны были пройти похороны. Это было решение дочери покойного. Она все организовала, все устроила, но на поминках ее не было. Друзья и знакомые отца, их было немного, вскоре разошлись, а Алиса продолжала сидеть на полу в своей комнате. За все это время она ни разу не заплакала, не закричала, не впала в истерику. Даже когда нашла его еще теплое тело на дороге, по которой он так и не дошел до дома, даже когда вызвала скорую и пощупала пульс, который уже часа полтора как молчал, даже глядя в гроб на его бледное, но невероятно спокойное лицо, сложенные на груди руки, в которые была вложена ее фотография, на прямо лежащую его фигуру в любимом пиджаке, скрывающем многочисленные переломы — даже тогда она оставалась как будто отрешенной от всего, что происходит. Вот и сейчас Алиса, уткнувшись затылком в холодную стену, отсутствующе рассматривала лампу на потолке. В комнату неуверенно постучали, но она продолжала игнорировать посторонние раздражители; через минуту дверь со скрипом открылась, и на пороге появился Антон. Он был в чёрной футболке и черных брюках, делавшие его еще более худощавым.

— Дверь в квартиру была не заперта, вот я и вошел, я не мог не прийти, — будто оправдываясь, сказал он.

Алиса не обернулась, молчала.

— Почему раньше не позвонила? Может тебе нужна какая-то помощь? Я…

— Я похожа на человека, которому требуется помощь? — слова ее ударились об стену.

Снова не зная, как на это реагировать, Антон хотел сказать что-то утешительное и уже сделал первый вдох, но передумал. Губы его сомкнулись, и так он стоял, а она сидела кажется довольно долго, пока в окне не отразились ярко огненные пятна заката.

Тронулся с места Антон. Он приблизился к Алисе и сел рядом с ней у стенки. Смотря прямо перед собой ровным голосом промолвил:

— Твой отец был очень хорошим человеком. Он не заслуживал такой смерти…Но он бы не хотел, чтобы ты угасала…если бы он был жив, он бы не дал тебе сдаться…если с тобой что-то произойдет он очень расстроится…так что если задумала что-то, не расстраивай его…ты должна жить…

— Ради чего? — опять перебила Алиса, но не обратилась к нему.

— Ради себя…отец хотел бы, чтобы ты жила ради себя и была счастлива. Всегда помни это, если будет совсем невмоготу.

— А ты с чего такой умный сегодня? — на мгновение она улыбнулась.

— Да так…просто мне знакомы твои чувства. Мой отец тоже умер, я уже говорил.

— А мать?

— Мать скончалась при родах младшего брата. Так что, после смерти отца я о нем забочусь. Работа и младший брат помогли мне справиться и стать счастливым. Вот и все…Ты что-нибудь ела?

Алиса снова надолго замолчала.

— Обязательно поешь, тебе нужны силы.

— Волнуешься за меня?

— Конечно волнуюсь, — и откашлявшись отвернулся. Чтобы быстро перевести тему он спросил:

— Ты в полицию ходила? Что они сказали?

— Что займутся моим делом в ближайшее время, — безразлично ответила она.

— Ясно, значит не займутся. Эх жаль, там не установлены камеры дорожного слежения, да ещё и погодка прескверная на улицах — темень, хоть глаз выколи. Правда есть шанс, что кто-то из жильцов что-нибудь видел, но тогда почему не заявили. Можно попробовать походить по домам, поспрашивать, но чувствую с нашим народом мы ничего не добьёмся. Плохо…очень плохо…

— Ты меня отговорить что ли пытаешься? Хочешь, чтобы тот, кто это сделал и дальше где-то дышал, ел, спал? — раздраженно глядя на выключатель, процедила она.

— Нет, я не пытаюсь тебя отговорить. Просто если так случится, что ты так и не найдешь виновника, то не зацикливайся на этом. Не позволяй мести стать твоей единственной целью в жизни. Опять же помни — живи ради себя.

— А если я найду его? Что тогда? — чуть подумав, спросила она.

— Тогда…ты сама знаешь, что нужно делать. Не строй из себя вершителя справедливости — сдай его в полицию, и пусть он предстанет перед законом. А потом забудь об этом.

— Ты бы смог? Ты сам-то в это веришь?

Антон опустил голову и уставился в пол.

— Не знаю…но я хотя бы попытался…Уже поздно, мне пора домой, брат, наверное, заждался. Я пойду. Еще увидимся.

Встав и выпрямившись, он распрямил плечи и направился к выходу. Алиса впервые за время их разговора подняла на него свой тяжелый взгляд и звонким голосом бросила ему в спину:

— Спасибо.

Он остановился в дверях и, развернувшись к ней, мягко улыбнулся глазами.

— До встречи, Элис.

И ушел, так же тихо и незаметно, как и вошел. Алиса встала и, разминая онемевшие конечности, подошла к окну. Кончилась суббота. Ночь обещала быть лунной — на желто малиновом небе, как назло, не было ни тучки. Откуда-то взялся прохладный северный ветерок, и даже в самом воздухе наконец-то чувствовалась свобода и легкое умиротворение. Но где погода была вчера? Все это несказанно бесило Алису, бесило до глубины души, желчь подступала к ее глотке, глаза горели. Тогда она уперлась руками в подоконник и, высунув голову в окно, прокричала навстречу ветру: «Я обязательно стану успешной!!!». Встрепенувшись от крика, птицы сорвались с электропередач и устремились навстречу закату. Занималась кровавая заря. Алиса пережила свой первый новый день. И планировала прожить второй, третий, десятый, и так всю жизнь.

ⅠⅤ — Глава — 윗물이 맑아야 아랫물도 맑다. — Начало источника должно быть чистым, тогда и его низовья будут чисты

Директор всегда твердил Виктору, что во всем всегда нужно быть осторожным, особенно с деньгами компании. За двадцать лет, он смог из крохотного бара с простым названием «Вечернее наслаждение» создать мощную сеть ресторанов по всей стране, основав на них компанию “ZFP”, что дословно означало З…(название города) для (for) людей (people). За год она приносила около четверти общего дохода страны в пищевой промышленности, в ней трудилось свыше миллиона сотрудников, а ее строгие, но уникальные рестораны с лучшей корейской кухней ценились и за рубежом. Но само главное, за что все знали и уважали компанию ZFP, так это индивидуальный подход к каждому посетителю. Сам хозяин ресторанного бизнеса, полвека прожив в Корее и до мелочей изучив тонкости их кулинарной культуры, отношения к сотрудникам, еде и друг к другу, знал и контролировал каждую мелочь, а главное придумал, как весь этот полученный опыт переложить на свою родную экономику, чтобы заработать побольше денег. В итоге все сводилось к деньгам. “Люди самое важное, все для людей, каждый клиент уникален”, — все это было придумано для рекламы и создания достойной франшизы. Прибыль — вот что на самом деле всегда интересовало директора компании. Если хотя бы в чем-то, пусть даже в немаловажном вопросе, не было выгоды, он не брался за него, но вместе с тем мог истратить много денег на обычные пустяки, будучи сто процентов уверенным, что на них его состояние удвоится. В общем, он был настоящим бизнесменом и таким же пытался сделать своего единственного сына — наследника кампании. Виктор был заместителем директора и отвечал за международное сотрудничество, занимаясь поиском потенциальных иностранных инвесторов. Он был хорош в своем деле, как и его отец — сильный, целеустремленный, честолюбивый, с прекрасным чутьем и знанием своего дела, он был одним из лучших сотрудников кампании, которые в короткие сроки сумели попасть на вершину рабочей иерархии и стать успешными. Однако 5 лет назад все было иначе. Тогда никто и подумать не мог, что простой менеджер из отдела проектирования, сможет чего-то достичь. Тогда 5 лет назад он был раздолбаем, проводившим большую часть своего времени в баре своего отца, угощая своих друзей дорогими напитками или катая их по городу на дорогой машине. То были времена лихого расточительства и бесшабашной молодости, казавшиеся ему вечными. Но однажды все это закончилось. Виктор пропал на целый год и вернулся в кампанию совсем другим человеком. Официальная версия гласила, что директор отправил его в Америку, заняться налаживанием связей с инвесторами, но среди сотрудников ходили слухи о страшной ссоре между отцом и сыном, якобы из-за его недостойного поведения, как наследника кампании, что вынудило отца поставить условие — либо Виктор одумается и начнет самостоятельно зарабатывать, либо его лишат всех прав и привилегий. Первый вариант был более правдоподобным, так как все знали о большой любви директора к своему единственному отпрыску (он бы никогда не оставил сына одного), но то, что поездка подействовала на него необычайным образом, этого никто не мог отрицать. Результат был налицо. Виктора как будто подменили — вместо легкомысленного юноши, он стал холодным и рассудительным мужчиной. Во всяком случае, именно таким его стали воспринимать остальные сотрудники. Тут было чему гордиться, поэтому абсолютно все были уверенны, что Виктор будет достойным продолжателем дела своего отца. Все к тому и шло. На директора накатывалась старость. Однажды он вызвал Виктора в кабинет и, усадив перед собой, сказал:

— Мне 65, но я не собираюсь уходить с поста директора. Однако…все может измениться в любую секунду. Я уже не настолько молод и полон сил, как раньше. И это пугает меня. Потому что я хочу успеть научить тебя всем необходимым вещам прежде чем умру.

— Не говори так отец. Ты и сам знаешь, что тебя и смертью с кресла не выгонишь. Кто же, как ни ты будет управлять кампанией, — это было больше утверждение, чем вопрос. Взгляд Виктора оставался холодным.

— Подлизываешься сукин сын. Молчи, — ехидно без злобы улыбнулся директор. — Я знаю, сколько мне отведено, поэтому и говорю сейчас с тобою. Я уже давно заметил, что взгляд мой стал не такой пристальный, а ум не настолько гибок и быстр, поэтому я все решил — пора тебе перенимать на себя эти полномочия или уже забыл, что ты — сын директора, а значит за тобою — будущее кампании.

— Да, отец. Я помню. Но…думаю я еще недостаточно опытен для этого дела. Мне еще многому предстоит научиться, чтобы достичь твоего уровня.

— Это ты верно подметил. Хорошо, что не начал задаваться, иначе сразу бы выгнал. — Он откинулся на спинку мягкого кресла. — Я учил тебя все эти 5 лет, и теперь пора устроить тебе экзамен: провалишь его — значит, не мой ты сын, но если сдашь “на отлично” — догадываешься, какая будет за это награда?…

— Да, отец.

— Так вот, — он повернулся в кресле к большому деревянному столу, на котором лежали нужные ему бумаги и, бегло пробежав по ним своими цепкими пальцами, ловко вынул из общей стопки белую папку и принялся ее читать. — Так вот, как ты знаешь у нас много поставщиков в Корее, у которых мы закупаем не только качественные продукты, а и прочие нужные нашим ресторанам ценности. Мне сообщили, что кое-кто хочет перехватить наш с ними контракт, чтобы делать свой бизнес, якобы они предложили им более выгодные условия. Этого никак нельзя допустить. Твое задание — отправиться в Корею для выяснения обстоятельств и их планов, также тебе нужно лично встретиться с ними и пересмотреть наш контракт еще раз. У меня осталось много знакомых в Корее, они тебе помогут. Вот возьми, — он вынул из папки пару листов и стал по одному протягивать их Виктору. — Здесь вся информация по нашим поставщикам. Здесь — подробный отчет по закупкам и продажам с учетом налогов, составленный нашим экономистом. Здесь — сам контракт, ознакомься с ним пожалуйста — у тебя не так много времени — вылетать нужно через пару дней.

Виктор отвлекся от изучения бумаг и поднял голову.

— Почему не сегодня?

— Потому что, есть еще одно дело. Перед отъездом, тебе нужно встретиться еще кое с кем. Я решил, что лучше если на встречах тебя будет сопровождать не переводчик, а наш дипломат. Так ты будет выглядеть солиднее, и никто уже не усомнится в надежности ZFP, тем более иметь при себе опытного дипломата всегда полезно.

— Кто же он?

— Она. — директор вынул еще один лист и бегло прошелся по нему. Это девушка, чуть моложе тебя. Но несмотря на возраст, у нее отличные данные. Я изучил ее биографию и остался ею доволен. Она уже пять лет работает в Корейком консульстве, и отзывы о ней только положительные — умная, конструктивная, тактичная, а главное наша землячка. Она нам подходит. Я дал запрос в Сеул, ее самолет уже на пути к нам.

— Зачем же ты ее вызвал сюда? Разве не удобней было бы мне встретиться с нею уже там?

— Нет не удобней. Мне же нужно лично увидеть ее и пообщаться. Я должен быть полностью уверен, что смогу ей доверять понимаешь. К тому же, а вдруг она некрасивая?

— Разве в ее личных данных нет фото?

— Есть, но я этим 3х4 слабо верю. Мало ли, кто там изображен, и когда это снимали. Так что нужно воочию.

— А есть разница — как она выглядит?

— Конечно есть, — директор снова откинулся на спинку. — Если она красивая, нам это только на руку. Тогда вы оба произведете хорошее впечатление — корейцы любят и ценят красоту, особенно женскую. Так что, вот так…

— И когда она приедет?

— Завтра утром. Мы договорились встретиться на 10 у меня в кабинете. Ты тоже приходи. Введем ее в курс дела. Побеседуем. Понаблюдаем…

— Как скажешь, — с неохотой ответил Виктор.

— Что такое? — директор нахмурился. — Тебя что-то не устраивает?

— Нет. Все в порядке. Просто ты же знаешь — я привык работать один.

— Что ж, пора тебе, как будущему руководителю, научиться не только управлять, но и кооперировать с сотрудниками. Хотя тут вы, скорее, будете на равных. Тем лучше для тебя — познакомишься с человеком твоего уровня.

— Да, директор. Отец, я приложу все усилия, чтобы не подвести тебя и сдать экзамен, — как в завершение их разговора ответил Виктор.

— Вот и отлично. Ступай.

Алиса всегда летала первым классом, это и надежно и комфортно. Она привыкла жить со всеми удобствами и делать то, что ей хочется, поэтому ни в чем себе не отказывала. Теперь она могла себе это позволить. После смерти отца Алиса решила поскорее уехать из родного города как можно дальше и с головой погрузиться в работу. Так и было сделано. По истечению отличной стажировки корейские кураторы предложили ей место иностранного представителя в их посольстве, и вот уже 4 года, как Алиса трудилась на благо взаимоотношений своей страны с Республикой Кореей. За выдающееся заслуги, заслужив лично от президента право на получение корейского гражданства, она еще больше расширила круг своих полномочий став неотъемлемым человеком в руководящем аппарате Кореи. Эта страна стала ей ближе и роднее собственной, а может она только делала вид, что это так, каждый день уверяя себя в этом. Возможно, ей просто не хотелось возвращаться домой, где ее ждала пустая квартира, и могила отца на городском кладбище. Поэтому, находясь как можно дальше от того места, она чувствовала себя спокойно и уверенно. Полностью посвятив свою жизнь тому, чтобы стать успешной, Алиса добилась своей цели, как делала это раньше тысячу раз. За 5 упорных лет она успела купить машину, приобрести квартиру на крыше двухэтажного дома с чудесным видом на город и скопить достаточно денег, чтобы жить обеспеченной жизнью много-много лет. Наблюдая с крыши, как зажигаются ночные огни вечно бодрствующего Сеула, утопая в гуле машин, нескончаемой белой полосой несущихся по магистрали, улавливая дыхание уставших людей, возвращавшихся в тесных автобусах с работы, Алиса чувствовала свою причастность, к силе, которая движет этим великим городом, и тело ее наполнялось энергией для завтрашнего дня. Но вот уже несколько дней ей не удавалось снова обрести внутреннее спокойствие и самообладание, которые она утратила после разговора со своим начальником. Ему в свою очередь передали с верхов, что небезызвестная компания ZFP нуждается в услугах дипломата для осуществления бизнес-отношений с одним из их национальных подрядчиков и, тонко намекнув о важности этого партнерства, поручили предоставить для этого дела самого лучшего своего сотрудника. Конечно, ее начальник сразу подумал об Алисе, а когда узнал, что она и директор ZFP Group — земляки, было принято решение отправить ее в родной город, где она сможет, как сказал ей, улыбаясь начальник, «и родных повидать и поработать на благо нашей страны».

Алиса не была в восторге от этого задания, но в Корее спорить с начальством непринято, тем более наперед зная, что спор проиграет. Ей могли привести тысячу причин, почему именно она должна ехать на встречу, а ей собственно и нечего было возразить в ответ. Ведь как она объяснит им, что еще на могиле отца поклялась не возвращаться туда, пока не станет на ноги. Но уже давно став независимой, взрослой женщиной, она все еще была не в силах отменить свою клятву. Чем дольше что-то откладываешь, тем сложнее потом принять это назад. Так было и с домом. Поэтому и в корейском аэропорту, и в кабине самолета Алиса чувствовала, что неготова, неготова к тому, чтобы былые воспоминания нахлынули на нее снова. И от этой встречи с самой собой 20-летней ей было не по себе всю дорогу.

Ⅴ — Глава — 곧은 나무가 도끼를 먼저 맞는다. — Чем выше дерево, тем быстрее его срубят

Мать Виктора умерла при родах. Она часто болела, даже на единственной фотографии, которая стояла у его отца в кабинете, ее лицо выглядело бледным и нездоровым. Воспитанием маленького Виктора поначалу занималась его бабушка, мамина мама. Это она старалась сделать из него доброго, чуткого, умеющего сочувствовать другим, человека, каким была его покойная мать. Именно от бабушки Виктор и узнал про нее. Но вскоре, когда он был в средней школе, из долгой поездки вернулся отец и сам занялся воспитанием сына. Своим единоличным диктаторским решением он запретил теще вмешиваться в его с сыном дела, и ей пришлось сдаться — слишком уж велика было его умение приказывать и убеждать. С этого начался новый этап развития Виктора, как личности. Отец держался с ним строго, сдержанно и был неспособен на нежности или похвалу. За проступки он бил сына, мог оставить на неделю без еды, но в то же время огромное значение придавал воспитанию. «Помни, если не научишься управлять людьми, не заставишь их уважать себя — ничему не добьешься в жизни», — заставлял он его повторять каждый день. Такая манера семейных отношений не могла не оставить своих отпечатков на детстве Виктора — от подаренных бабушкой воспоминаний о матери не осталось и следа. Теперь их заменили злость и обида на отца, жестокость и пренебрежение к другим. За ними Виктор скрывал свою слабость, несдержанность и страх. Стыдясь этих качеств, он всегда первым лез в драку, даже если противник был вдвое больше него. В любой ситуации, чувствуяопасность, он всегда нападал первым, чтобы никто из окружающих ничего не заподозрил.

Он любил деньги. Точнее, он знал, что их у него предостаточно и не боялся тратить их так как вздумается. Но даже деньги не унимали его бесконечное желание заглушить скуку. Особенно по ночам, которые были ему невыносимы. Как же скучно наперед знать, что твоя жизнь распланирована по минутам, и тебе остается только ждать, ждать и ждать, когда произойдет неизбежное. От безделья Виктор много пил, потом садился за руль своей Daewoo gentra с редким номером 777 единственной вещи, которой он мог гордится, и на огромной скорости слонялся по спящему городу, не давая спать рокочущим шумом мотора. Как раз в один из таких дней, он случайно сбил на пешеходе человека. Тогда он выпил совсем немного и раньше обычного покинул бар. Из-за откуда-то взявшейся сильной головной боли, которая обычно не наступала после двух рюмок хорошего виски, он спешил скорее добраться до дома, забыв о скорости и светофорах. Была почти полночь, а в такое время вряд ли встретишь кого-то на улицах. Во всяком случае, такого не случалось на его памяти. Виктор выехал на перекресток, и его висок запульсировал от резкой боли аж до звона в ушах, он на мгновение зажмурился. Когда открыл глаза — первое, что увидел, было лицо уставшего мужчины, с недоумением уставившегося на него. Этот его взгляд Виктор запомнил навсегда. В нем не было испуга, только вот это, непонятное ему недоумение, будто тот человек заранее знал, что погибнет и сейчас упрекал водителя за его невнимательность. Столкновение было несильным, поэтому подушка безопасности не сработала. Виктор тогда отделался несколькими царапинами да вывихнутым запястьем на правой руке. Тому человеку повезло меньше. Покуда водитель пришел в себя и кое как вылез из машины, пострадавший уже успел истечь кровью. Подойти Виктор не решался — смерть, как и то, что с ней было связанно, всегда пугало его. Из родственников, к которым он вообще мог обратиться о помощи, был только отец. Сам Виктор был не в состоянии трезво рассуждать, поэтому все устроил директор: ремонт машины, проверка дорожных камер и личный контроль расследования. Любая ниточка, которая могла бы привести полицию к его сыну, была отсечена в основании. «Кампания обо всем позаботится», — сказал ему тогда директор, даже не дав сыну пощечину и не отобрав его кредитные карточки. Уже на следующий день он был отправлен за границу «по очень важному заданию», как гласил приказ. С одним маленьким замечанием — все его движения и поступки четко координировались и отслеживались директором. Год в Америке научил Виктора скрывать не только от отца, но и от окружающих, любые проявления его слабостей и недостатков. Каждый раз, когда на него накатывались воспоминания о той ночи, принуждая его к сожалению, Виктор резко пресекал их своим холодным взглядом и спокойной улыбкой. Люди из окружения отца, его друзья и знакомые, сотрудники кампании — никто больше не мог догадаться, о чем думает этот человек, и что у него на душе. А он тем временем с головой погрузился в работу и больше не садился за руль без острой необходимости. Не потому, что боялся — правая рука периодически давала о себе знать. Теперь у него был личный водитель, свой секретарь, кабинет, его уважали сотрудники, даже директор сделал невероятное — похвалил его на общем собрании. Со своими друзьями, отпрысками отцовских партнеров по бизнесу, Виктор встречался только для приличия элиты и больше не пил с ними в баре. Девушки тоже перестали его интересовать, поэтому большую часть времени он проводил в офисе или дома — готовил, иногда выпивал, но совсем немного, потому что завтра нужно было на работу. Жизнь, как ему казалось, не стала менее скучной, но все же в ней появился некий прогресс — Виктор перестал бояться отца. Во всяком случае, так он уверял себя. Больше он не был тем беспомощным мальчишкой, который забивался в угол при каждом проступке в ожидании, когда над ним подымится для наказания сильная рука. Да, работая под начальством директора, Виктор, как и все, попадал под четкую служебную иерархию, но это не мешало ему чувствовать себя комфортно и свободно владеть 1 % активов кампании, которого он, между прочим, добился сам. Этот хоть и небольшой, но уже имеющий вес, процент вдохновлял и подстегивал, трудится еще усердней, чтобы когда-нибудь люди стали называть его не иначе, как «директор кампании ZFP Group». Такова была мечта Виктора.

Он уже был достаточно независимым сотрудником и мог принимать самостоятельные решения, влиявшие на дела в кампании. Но несмотря на видимую власть, директору Виктор продолжал повиноваться беспрекословно и всегда прислушивался к предложениям, которые он, как наставник, время от времени подкидывал сыну. Но в этот раз Виктор не мог полностью согласиться с ним насчет деталей предстоящей поездки в Корею. Зачем нужен был этот дипломат, и почему отцу так необходимо встретиться с ним, теряя драгоценное время этого — он не понимал.

«Я ведь уже не раз занимался такими делами, как партнёрские встречи, неужели он мне до сих пор не доверяет? — размышлял он, сидя в своем кабинете на следующее утро. — Это оскорбляет».

«Надеюсь она хоть стоит того, чтобы ради нее отложить мой экзамен. Я долго ждал, когда директор наконец-то даст мне шанс, и теперь я не могу, даже не имею права провалится. Все должно пройти безупречно. И я никому не позволю этому помешать».

«Однако уже почти десять. Пора идти…».

Гордо ухмыльнувшись, он сделал над собой усилие, чтобы покинуть мягкое кресло, и отправиться на встречу.

Рейс задержали из-за непогоды. По приезду Алису встретил в аэропорту человек, назвавшейся личным секретарем директора ZFP Group, и, усадив ее в автомобиль, озвучил приказ начальника, который уже был в курсе о случившемся — «отвезти Вас туда, куда попросите, и ждать, пока Вы полноценно не отдохнете и не будете готовы к нашей встрече». Но Алиса отказалась.

— Я поеду на встречу прямо сейчас. У меня тоже есть начальник и есть приказ. Поэтому дайте мне пару минут, чтобы привести себя в порядок, — выжидательно посмотрела она на секретаря.

— Конечно, — отчеканил тот и закрыл вид на заднее сиденье.

Напрасно он ехал так медленно — Алиса действительно справилась за несколько минут и все оставшееся время бессовестно глядела сквозь тонированные стекла на прохожих и на город, в котором не была 5 долгих лет. Но вдаваться в воспоминания она себе не позволяла, так как ее ждал очень важный разговор, на нем были сконцентрированы все ее мысли.

«Что ж, радует, что тут я пробуду недолго и вскоре вернусь к своим привычным обязанностям. Как всегда, произведу на всех хорошее впечатление и хорошенько поработаю» …

— Ну и где же твоя профи, которую ты так расхваливал? Резюме у нее конечно впечатляющее, согласен, но вот с пунктуальностью явные проблемы, — Виктор расслабленно сидел на диване, попеременно поднося к губам чашку настоящего зеленого чая.

Отец как всегда был за своим любимым дубовым столом — работал, опустив голову, и из-под седых бровей одними зрачками изучал еженедельные отчеты, не обращая внимание на замечания Виктора.

В рабочей тишине раздался стук, в двери вошел секретарь и доложил, что «дипломат, которого Вы запрашивали прибыл». Директор оторвал взгляд от бумаг и с усталыми глазами, в которых появился знакомый лишь ему веселый огонек, отдал свой обычный приказ:

— Пусть войдет.

Виктор поставил чашку на стол и, встав с дивана, поправил галстук и пиджак своего темно-синего костюма, который сидел на нем безупречно, чему не мог похвастаться далеко не каждый сотрудник кампании. Костюмы, пошитые под заказ его личным портным, были его гордостью. О них он заботился так же трепетно, как и о своей внешности. В этом плане его педантичности можно было позавидовать. Сложив руки в карманы, что показывало его превосходство над остальными сотрудниками, он испытующе глядел на двери.

Послышались звонкие мужские шаги, но когда секретарь отворил двери, и в помещение упрямо вошла очень молодая девушка в светлом кашемировом пальто, с сумкой портфелем через плечо. Можно было подумать, что кампания ради хорошей рекламы пригласила на важное мероприятие одного из корейских айдолов — так она была похожа на тех парней. Причем одновременно на всех. Каждая деталь в ее одежде внешности, вплоть до парфюма, прямо-таки указывала на то, что она прибыла из Кореи и не имеет ничего общего с этим городом. Только войдя в здание многомилионной корпорации ZFP Group она уже изменила в ней все своим присутствием, поэтому ни директор компании, ни его наследник могли даже не пытаться создать желаемую атмосферу для их разговора — она была этой атмосферой, и сила ее истинной корейской харизмы приманивала и ослепляла. Такой показала им себя Алиса. Пройдя на середину кабинета, она представилась.

— Здравствуйте! Я дипломат Ким, — поклонилась. Прибыла к Вам по поручению моего начальника из Кореи для оказания взаимопомощи. Прошу прощение за опоздание — рейс задержали из-за непогоды.

Директор оставался сидеть в своем кресле, несмотря на подчеркнуто строгий вид, глаза его игриво заблестели.

— Добро пожаловать, мисс Ким. Присаживайтесь, пожалуйста, — он указал на диван, где только что сидел его сын. Я думаю, Вы знаете, кто я. Насчет человека, напротив Вас, не уверен, осведомлены ли вы. На всякий случай скажу — это мой сын Виктор, начальник отдела международных отношений ZFP Group.

— Рада знакомству, — вежливо ответила Алиса, встала и поклонилась молодому наследнику. — Много наслышана о Вас и Вашем отце.

— Я тоже рад, — Виктор не заметил, как сел. Ему уже приходилось принимать у себя корейских гостей, поэтому опыт в плане общения и поведения с ними, принимая во внимание их культуру и традиции, у него имелся, но эта девушка, его землячка — с ней он почувствовал себя еще более некомфортно, чем с иностранцами. Естественность, с которой она держалась как истинная кореянка, раздражала его.

Она же ощущала себя здесь совершенно раскованно, насколько это возможно, если ты сотрудник кампании. Но, во-первых, Алиса была временным сотрудником, к тому же, как она уже поняла, ее навыки и полномочия делали из нее скорее консультанта, чью автономность трудно опровергнуть. Это давало Алисе некое преимущество по сравнению с другими работниками.

Переведя свой проникающий взгляд с сына на директора, Алиса приготовилась к допросу. Проницательность и сейчас ее не подвела.

— Мисс Ким…знаю это ваша ненастоящая фамилия — вы сменили ее, можно поинтересоваться, по какой причине?

— Мое имя Алиса Климова. Находясь долгое время в Корее, я решила изменить его чтобы было проще налаживать контакт с партнерами моей страны и создавать доверительные отношения. Я выбрала первую из самых распространенных фамилий — это Ким, вторая — Ли и третья — Пак. По-корейски, Алиса произносится как А-Ри-Са. Соединив слоги А и Ри, я получила классическое строение имени, как у обычных корейцев. Так я стала Ким Ари Са. Но чаще всего меня называют Дипломат Ким.

— Неплохо. Что ж, дипломат Ким, я тоже буду Вас так называть. Второй вопрос почему Вы отклонили мой приказ? Не любите подчиняться?

Алиса, как будто не заметив подкола, отвечала на ровном дыхании.

— Директор, приказы своего начальства я всегда выполняю до конца. Последним приказом моего непосредственного начальника было — сразу же после самолета встретиться с Вами. Поэтому еще раз прошу прощения, если бы не погодные условия, я бы приехала вовремя и не отняла бы у Вас столько времени.

— Принимается, — директор удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Однако с этого дня, первый человек для Вас — я. На протяжении нашего сотрудничества Вы будете во всем слушаться Виктора — он будет Вашем непосредственным начальником и руководителем всей поездки; докладывать о ходе переговоров Вы будете мне лично, предоставляя ежедневный отчет. Это понятно?

— Да, директор.

— Итак, теперь давайте по существу. Ваше личное дело я изучил и остался им доволен. Это первое. Всю информацию по поводу того, чем занимается наша кампания о предстоящей встречи ее участниках и прочем Вы получите через моего секретаря. Это второе. Ну и третье — перед поездкой Вам необходимо пообщаться с Виктором, чтобы как можно больше узнать о всех нюансах и, так сказать, быстрее войти в курс дела.

— Директор, — голос Виктора, как ему казалось, был неестественно скован, теперь его раздражало и поведение директора и свое тоже, — почему бы нам не сделать это в самолете? Нам лететь 24 часа.

Отец пропустил слова сына мимо ушей и продолжал обращаться к Алисе.

— Сегодня пятница. Вылет в понедельник. На выходных проведите оставшееся время с пользой для своего здоровья и отдохните, поведайте родных, ведь Вы не были здесь уже 5 лет. Заодно просмотрите бумаги и назначьте Виктору встречу, там где Вам (он сделал акцент на этом слове) будет удобно. В самолете это будет трудно сделать, поэтому лучше Вам успеть переговорить пока Вы дома. Вот мой первый приказ.

— Я благодарна за то, что Вы так волнуетесь о моем здоровье. Я общая с пользой провести оставшееся до поездки время, — Алиса кивнула, на ее лице отразилась лучистая улыбка.

— Вот и хорошо, — директор подмигнул ей в ответ. — Я очень рад, что с моим сыном будет работать такой человек, как Вы. Ваше знание корейской вежливости поражает. Я восхищен — сказал он на корейском.

— Благодарю Вас. Но мне еще есть чему учиться. Мои познания не сравнятся с Вашими, ведь Вы прожили в Корее в четыре раза больше, чем я. То, как Вы обустроили свой кабинет, пользуясь полученным там опытом, достойно уважения со стороны того, кто придумал этот декор. Я уверенна в этом, — на чистом корейском ответила ему Алиса.

— Спасибо, — уже по-русски рассмеялся директор. А Ваш корейский неплох. Не зря Вас называют самым корейским из Всех русских дипломатов.

Алиса покорно кивнула.

Виктор больше не мог терпеть этого обмена любезностями, этого тона, и этой встречи в целом, но не терял самообладания на протяжении всего диалога. Свободно расположившись на диванной коже, он всей своей статной фигурой выражал, насколько тема разговора и его значимость ему, как профессионалу, обыденна и неинтересна. Взгляд его оставался пространственным, отчего казалось, что сознательно он вообще не присутствует на встрече, а мысли его находятся где-то очень далеко. Но на самом деле мысли Виктора находились весьма близко, потому что касались предстоящего экзамена, от которого напрямую зависело будущее кампании и его будущее. После того разговора с директором он не ел и не спал целые сутки, просчитывая все возможные и невозможные препятствия, что могут появиться во время переговоров и методы их решения. Он не должен был проиграть. Поэтому, как обычно погрузившись в оболочку холодного начальника отдела международных отношений, Виктор стимулировал свой мозг работать, но сейчас это ему плохо удавалось, так как до его ушей все же долетали отдельные фразы разговора дипломата и Директора, что заставляло Виктора мысленно кривиться, как от кислого супа кимчи. Устремив свой взгляд куда-то далеко, за пределы кабинета, украдкой он продолжал наблюдать за своим первым подчиненным, которому предоставили полномочия напарника, и сделал для себя неутешительные выводы.

В этой девушке ему не нравилось абсолютно все — от внешности до манеры поведения. Многие сочли бы ее весьма интересной и привлекательной, особенно этот восточный стиль и умение пользоваться корейской косметикой. Изысканность ее одежды поражала. Сняв с себя пальто после приветствия, она осталась в клетчатом сером пиджаке, ослепительно белой рубашке и черных брючках. На ногах аккуратные, похожие на мужские туфли, на шее в разрезе пиджака золотой кулон, а в ушах маленькие серьги. Пару раз из приподнятого рукава на правом запястье показались металлические часы, которые несмотря на свой статус, прекрасной ей шли, подчеркивая ее серьёзность и занятость.

Такой она еще больше казалась похожей на красивого юного парня. Стрижка короткая, пепельно серые волосы уложены на корейский манер и двумя косыми проборами обрамляют ее прямой лоб. Что до косметики, то на лице она почти не задействована (несмотря на развитость этой индустрии в Корее Алиса придерживалась строгого офисного стиля), зато уход за кожей, даже та которая была покрыта одеждой, был очевиден — на ней ни морщинки. Здешних девушек это заставило бы изрядно позавидовать, а парней обернуться при встрече. Но только не Виктора. Просто находясь здесь с ним в одном помещении, она уже вызывала у него чувство тревоги и неопределенности. У Виктора существовало правило — делать общее заключение о сотруднике на первой же с ним встрече, принимая во внимания все детали его личности, включая, то как он одет, но в этот раз он нарушил его, потому что сила, с которой эта хрупкая девушка давила на его, Виктора самолюбие, пересилила остальные ее качества. Он не оценил (или старался не обращать внимание) по достоинству безупречный костюм своей напарницы. За 5 лет работы в кампании он научился распознавать людей с первого взгляда, а с ней предчувствие говорило ему будут проблемы — хоть и являясь непосредственным начальником подчинить себе ее будет не так-то просто. Он чувствовал — есть в ней эта мальчишеская дерзость, и когда-нибудь она себя проявит…

Виктор незаметно встал и, подойдя к окну, стал спиной к беседующим. Погода на улице его совершенно не интересовала — просто нужно было снять получасовое напряжение, которое создали для него эти двое. Они ничего собственно плохого не сделали, а это бесило еще больше. До него доносились обрывки фраз.

…— Ну что, ж хочу Вам сказать я полностью удовлетворен нашим разговором…можете считать, что Вы официально приняты к нам в штат…

…— Я тоже очень рада, что наконец-то встретилась с Вами…буду усердно стараться, чтобы всячески содействовать успеху Вашей кампании…

…— Отлично. Остались ли у Вас какие-нибудь вопросы? Может пожелания?

…— Нет, директор.

…— А у тебя Виктор? Остались какие-нибудь вопросы к мисс Ким? — впервые за все время он обратил на сына внимание.

Все еще делая вид, что пристально смотрит в окно, он не оборачивая головы, промолвил:

— Нет.

Директор повернулся к Алисе и снова подмигнул ей.

— Не сердитесь на него. Обычно он очень обходителен с девушками. Я думаю, Вы поладите.

— Конечно, не волнуйтесь за это.

— Что ж, тогда наша встреча окончена, — он снова принял строгий вид. — На выходе мой секретарь передаст Вам необходимые документы, а потом привезет Вас туда куда попросите.

На первых его словах Алиса встала, потом в конце поклонилась директору, затем его сыну, который сделал над собой усилие, наклонив голову в ответ, и вышла из кабинета так же уверенно, как и вошла.

Когда дверь за Алисой закрылась, пару минут стояла двусмысленная тишина. Оторвавшись от своих бумаг, директор спросил в пустоту:

— Что с тобой сегодня? Или ты забыл наш уговор? Может ты хочешь отомстить мне за то, что не посоветовался с тобой в этом деле?

— Я помню наш уговор. Но…директор…не думаю, что это хорошая идея. Не лучше ли нам было выбрать кого-то из своих. Мы ведь на самом деле ничего о ней не знаем. Она 5 лет пробыла в Корее, кто знает, какие у нее цели. А если она вдруг окажется нашим врагом? Теперь успех сделки завит и от нее тоже.

— Не забывай — здесь я пока начальник, и мне решать, с кем ты будет работать, и где ты будешь работать, — он уперся руками в стол и говорил прямо перед собой. — Кроме того, для того, чтобы лучше узнать мисс Ким, я и пригласил ее — встреться с ней и узнай, что она за человек, и можешь ли ты всецело ей доверять. Так что, действуй.

— Да, директор, — Виктор оторвался от окна, попрощался с отцом и тоже вышел.

Оставшись наедине Директор, скрестив руки в ладонях, загадочно ухмыльнулся. «Я знаю про эту девушку все. Кто она, откуда, кто были ее родители, где она росла и училась — абсолютно все. Ее вырастил отец-одиночка, мать бросила их, но девочка росла сильной и смогла сама добиться немалых успехов. Она напоминает меня в молодости — упрямая и независимая. Именно такая женщина нужна Виктору — если он будет с ней, я смогу больше не беспокоиться о нем. К тому же, кампании нужны такие люди, как мисс Ким. Она своего не упустит, я таких знаю. На все пойдет ради цели. Если у него все получится, это будет во всех отношениях отличная пара. И для моего сына, и для кампании». Гордо откашлявшись, он вернулся к своей работе.

ⅤⅠ — Глава — 호랑이 담배 피우던 시절 이야기. — В ту пору, когда тигры курили табак

Квартира пустовала все эти годы. У Алисы не было близких родственников в городе, которые могли бы претендовать на нее, поэтому это был еще один ее дом. После смерти отца она не захотела ничего выбрасывать и ни от чего избавляться. Для нее все в той квартире казалось важным.

Вынув из кармана ключи, которые она увезла с собой в Корею и вставив их в потускневший дверной замок, Алиса сделала три надрывных поворота, и тяжелая дверь открылась в пустоту. Первое, что Алиса ощутила, ступив на порог — отсутствие каких-либо перемен — в доме все было по-прежнему, как и 5 лет тому назад. Даже пыль хранилась только на тех местах, где она сама ее оставила. Сейчас, днем солнечные лучи прорывались во все щели просторных, но опустевших комнат, забивая их светом из-за чего казалось, будто все, что спало и томилось в этом доме столько лет, просто покорно ждало возвращения хозяйки. Звуки, запахи, прочие детали ее с отцом жизни — все вдруг стало таким настоящим и реальным, что Алиса задумалась: уезжала ли она вообще или просто приехала на каникулы, как делала это когда-то.

Не раздеваясь она направилась в комнату отца. Конечно его не могло там быть, но ей просто захотелось сделать это — узнать, что она почувствует, зайдя туда снова. Оказалось, ничего. Она ничего не почувствовала, кроме усталости и легкого напряжения. «Видимо еще не отошла от перелета». На стене висели фотографии ее детства: совместные фото с отцом и матерью, потом парочка моментов из школы — подростком Алиса мало фотографировалась, зато почетное место занимали ее грамоты и дипломы — отец каждое достижение дочери решил вешать на стену; и лишь в самом дальнем тесном углу висело одно, относительно новое фото 5 летней давности — незаметно для себя Алиса была поймана им в кадр, когда сидела у него в кафе, в последний раз тем летом. Глубоко задумавшись, подперев голову руками, она казалась беззаботной и как всегда уверенной в себе…Это было единственное фото, где она улыбалась. Алиса сняла и долго глядела на него, будто хотела там кого-то узнать. Потом резко повесила обратно, развернулась и вышла из комнаты. «Лучший отдых после утомительного путешествия — это прогулка», — так она вернулась к действительности и пошла переодеваться.

ⅤⅠⅠ — Глава — 너는 좋은 사람이다. — Ты хороший человек

Саша мчался на велосипеде, никого и ничего вокруг не замечая. Брат поручил ему заехать по пути в магазин, купить продукты, а потом — сразу к нему на склад. Сегодня перед выходными нужно было хорошо поработать — закончить сортировку поступившей продукции и развезти ее по торговым точкам. Всем занимался старший брат, а младший — пока только помогал ему. Вместе они зарабатывали себе на жизнь.

Загорелся пешеходный зеленый, дорогу переходила какая-то девушка, и Саша благополучно в нее врезался.

— Ты на дорогу смотришь, когда едешь? — Алиса встала первой, разминая ушибленные места.

— Я, я не хотел…

Мальчику повезло меньше — он тоже попробовал встать, но застонал от боли и снова упал.

— Кажется, я ногу сломал, — голос его начал переходить в тихий плач. — Больно…

Алиса, устало вздохнув, подошла к нему:

— Какую?

Он не ответил, а снова попытался встать, но ничего не вышло.

— Так какую?

— Левую, кажется.

— Дай посмотреть, — Алиса потянулась к его ноге, но мальчик отпрянул.

— Не нужно, я сам…, — сделав усилие, застонал.

— Дай сюда, — раздраженно повторила Алиса и осмотрела место перелома.

— Расслабься, твоя нога в порядке — она не сломана. Ты просто вывихнул лодыжку. Для твоей ноги это не смертельно, но помучаться придётся где-то месяц.

— Месяц?! — мальчик возмутился. — Я не могу месяц! Мне нужно работать! Брат меня убьет!

— Как знаешь, давай вставай, — и Алиса приподняла его поддерживая за руки. — Идти сможешь?

— Смогу, — буркнул тот, но сделав первый шаг, не удержался и выкрикнул — Ай!

— Ясно, не можешь, — будто заранее все зная, протянула Алиса. Подумав, спросила:

— Тебе есть кому позвонить?

— Нет, — отрезал тот.

— А брат?

— Если он узнает, что у меня вывихнута лодыжка он, убьет меня!

— Почему?

— Потому что. Убьет и все тут, — мальчик замолчал.

— Тогда я позвоню в скорую — они приедут, спросят, кто твои родственники и все равно сообщат брату. Поэтому, не упрямься и позвони ему. Он все равно узнает. А тебе определенно нужно в больницу.

— В больницу я не поеду, — со страхом возразил он.

— Ну тогда я пошла, у меня и так после тебя все болит. Алиса развернулась, но Саша окликнул ее.

— Постой!..Помоги мне, пожалуйста!

Снова вздохнув, она подошла к нему.

— Что мне сделать?

— Можешь…помочь мне добраться до брата и объяснить ему, что моя травма не так опасна? Тогда может он меня не убьёт. Пожалуйста!

— Ладно, давай, но лучше тебе сначала в больницу.

— Нет, отведи меня к брату. У него есть аптечка.

— Как знаешь. Показывай, где он живет.

— Он сейчас на работе. Отведи меня, пожалуйста, туда.

— Хорошо, — Алисе было в принципе все равно, лишь бы поскорее вернуться к своим делам — ей не давали отпуск уже давно и эти несколько дней были единственной возможностью. Нельзя было ее упустить.

Она обхватила Сашку за плечи и, одной рукой придерживая его, а другой толкая велосипед, повела к брату.

— Долго нам еще? — спросила она на середине дороги.

— Нет, уже скоро, — Сашка смущенно запнулся, через время продолжил: Спасибо что помогаете мне и простите еще раз за то, что наехал.

— Ты уже определись на Вы ты ко мне обращаешься или на ты, — Алиса сделала вид, что пропустила благодарность мимо ушей. — Иди осторожно.

Так Сашка покорно следовал ее приказу, пока не остановился на углу какой-то улицы. Район тут был довольно старым — видно постройки еще с основания города.

— Ты уверен, что это здесь?

— Да, у моего брата тут склад. Он хранит там инструменты, которые еще не поступили в продажу.

— Так у твоего брата здесь бизнес.

— Да мой брат большой молодец. Он очень много работает.

— И ты ему помогаешь?

— Да.

— Теперь понятно почему ты боишься, что он убьет тебя, — усмехнулась Алиса.

— Мм? — Сашка был в недоумении.

— Ты боишься, что не сможешь помогать своему брату, который и так много работает.

— Как вы узнали?

— Значит решил все-таки на Вы. Хорошо. Как хочешь, — будто сама себе ответила она и обратилась к нему. — Нетрудно было догадаться. Ты сам мне все сказал…Ладно, пошли.

Тут стальные двери отворились, вышел молодой человек в комбинезоне с коробкой в руках и, оторвавшись от своего дела, уставился на них двоих. Заметив Сашу, он бросил коробку, в которой были инструменты на пол, и подбежал к нему.

— Что случилось? — голос его был взволнован.

— Ничего брат. Просто я упал. Ушиб лодыжку. Но ничего серьезного. Я могу работать.

— Дай посмотреть, — брат бесцеремонно взял его за ногу. — Где болит? Здесь?

— Нет, ай, — Саша поморщился от его жесткого прикосновения и одёрнул ногу. — Все в порядке. Она сказала, что я скоро поправлюсь, правда?

И с жалобным видом он посмотрел на Алису, мысленно посылая ей сигналы о помощи.

— Его лодыжке ничего не угрожает. Но некоторое время придётся воздержаться от перенапряжения. Работать ему точно не стоит, — лгать даже после того, как ее попросил об этом этот мальчик, Алиса не собиралась, лишние проблемы ей точно не были нужны.

Саша опустил голову, боясь даже исподтишка посмотреть на брата. Только сейчас тот обратил внимание на то, что все это время Сашу держала за руку какая-то девушка.

— Откуда Вы знаете?

— Я немного разбираюсь в этом, — Алиса пожала плечами.

Брат перевел свой озабоченный взгляд с ее лица немного ниже и воскликнул:

— У вас ладонь в крови! Вы поранились?

— Да? Действительно, — Алиса взглянула на свою правую ладонь — она вся была изрешечена мелкими царапинами. — Видимо поранилась при падении.

— Падении? — и брат резко обернулся к Саше, тон его сделался из озабоченного предельно строгим. — Признавайся, ты опять несся, как ненормальный? Не знаешь правил движения? Разве я не повторял тебе тысячу раз — смотри по сторонам, когда ты за рулем?

— Он уже сполна расплатился за свой поступок. Теперь он минимум месяц должен ограничить себя в движениях, — Алиса не хотела принимать участие в нравоучениях, поэтому попыталась поскорее унять ссору. Но тут Саша поднял голову и, чуть не плача, закричал.

— Вы же обещали! — голос казался одновременно расстроенным и напуганным. — Вы обещали, что подержите меня!

— Я сказала, что помогу тебе, поэтому рассказала все, как есть. Если будешь следовать правилам, то скоро поправишься и сможешь работать с братом и дальше.

— Помолчи, — брат бросил на Сашу грозный взгляд и обратился к Алисе. — Он сбил Вас да? Вы сильно ушиблись?

— Нет, я в порядке. Говорю же ему повезло меньше, — Алиса указала на Сашку.

Брат на минуту опустил голову, провел рукою по затылку и снова поднял на Алису свои глаза — они оказались очень усталыми.

— Простите моего брата, пожалуйста. Я извиняюсь и за него, и за себя за то, что плохо его воспитал. Это моя вина. Простите. И спасибо, что привели его ко мне. Уверяю вас, он месяц будет наказан.

— Не нужно, не наказывайте его — ему и так сейчас нелегко.

— Почему?

— Он очень переживает что из-за своей травмы не сможет Вам помогать. Он думал об этом всю дорогу, я уверенна. Поэтому, просто обеспечьте хороший уход за его лодыжкой и дождитесь, когда он полностью поправится. А потом можете наказать, если захотите.

— Прости меня, брат, — послышалось тихое Сашино бурчание. — И Вы тоже, простите! — снова крикнул он Алисе.

Брат встал с корточек, выпрямился во весь рост, поставив руки на пояс и взглянул сверху на Сашу. Он был на удивление спокоен.

— Ладно. Что мне с тобой делать? Накажу тебя позже — когда поправишься. А сейчас пошли внутрь. И Вы тоже — я должен обработать Вашу рану.

— Не стоит, я пойду, — играть роль благодетеля и дальше Алиса не хотела.

— Нет-нет я прошу Вас. Вы помогли моему брату, а значит я помогу Вам. Я должен.

И обхватив одной рукой Алису, а другой Сашку своим твердым шагом он повел их вперед…

ⅤⅡⅠ — Глава — 윗물이 맑아야 아랫물도 맑다. — Начало источника должно быть чистым, тогда и его низовья будут чисты

Кабинет начальника отдела международных связей находился на самом последнем этаже главного офиса компании «ZFP Group». Это было большое двадцатиэтажное здание, застекленное со всех сторон светоотражающими панелями с небесным отливом, делавшие его похожим на слиток из драгоценного камня. Его дизайн, проект и архитектура были утверждены лично директором, который построил этот небоскреб на первый заработанный им миллиард. Каждый этаж представлял собой отдельную ветвь в инфраструктуре пищевой промышленности, которая неустанно трудилась на благо компании. Даже по ночам в офисе кипела жизнь, а работа в нем вообще никогда не прекращалась. Так можно было заметить, что в окнах на первом этаже, выходивших на восток, свет горел до рассвета. Это был кабинет самого директора, трудолюбию которого завидовали и одновременно восхищались. Как паломники, спускались к нему со всех этажей на запись большие и маленькие начальники отделов, секретари, экономисты, бухгалтеры, чиновники, а акционеров, приезжавших на собрания на дорогих автомобилях, вели через центральный холл, поражавший своей сверкающей красотой, прямо к нему в кабинет или в просторный зал заседаний. За время своего существования ZFP Group успела открыться больше, чем в десяти точках страны, где было открыто множество ее филиалов, но самым ярким и запоминающимся по-прежнему оставался этот первый главный офис, в котором принимались самые важные решения, и решались самые важные вопросы.

Вот в таком здании работал сын директора компании, а двадцатый этаж был полностью в его подчинении. Сейчас ровно в 13:00 начался перерыв на обед, но он не пошел на него. Расправив плечи, Виктор стоял прямо и сквозь свое зеркальное отражение наблюдал за тем, как открывалась панорама на его город. Ему никогда не надоедало вот так, не двигаясь часами, смотреть куда-то вдаль, бросая пустые взгляды на знакомые дома, дороги, реки, мосты и на незнакомых, вечно в спешке бегущих людей или пролетающих мимо машин. Иронично, но суета помогала отвлечься от дурных мыслей, чтобы разобраться с главными. Здесь на высоте 150 метров над землей, казавшейся такой крохотной и податливой, было очень тихо и спокойно. Поэтому сегодня Виктор остался не потому, что не был голоден — сейчас он меньше всего хотел кого-либо видеть здесь, наедине с собой и своими мыслями. Но в этот раз даже это привычное занятие для снятия стресса не помогало ему взять себя в руки. Душа его, не выдававшая себя на красивом гладком лице ни единой морщинкой, вскипала изнутри от ненависти.

«Когда директор начнет считаться с моим мнением? Я уже не мальчик. В моем распоряжении находятся несколько десятков сотрудников, и я сам могу принимать решения, которые могут повлиять на будущее компании. Так почему же он до сих пор указывает мне, что я должен делать? Даже с этим новым дипломатом он вел себя более уважительно, чем со мной, со своим сыном. Как же это раздражает. Или…это все делалось намеренно, чтобы вывести меня из равновесия? Тогда у него ничего не вышло, потому что я смог сдержаться и вообще вел себя довольно холодно и сдержанно, как и полагается настоящему наследнику кампании. Однако мой мозг уже давно начал подозревать, что отец испытывает меня, подсовывая все более трудные задания, чтобы заставить волноваться и допустить ошибку. Этот «экзамен» — лишь повод. На самом деле директору просто не терпится заслать своего сына куда подальше, а дипломат, видимо его человек, проследит, чтобы я оставался в Корее как можно дольше, пока он продолжит управлять нашей компанией без меня. Пусть даже не надеется — пока я жив, ему от меня не избавиться. Потому что я его единственный сын и законный наследник компании. И я заполучу ее любой ценой, чего бы мне это не стоило».

ⅠⅩ — Глава — 벼는 익을수록 고개를 숙인다. — Созревая, рис все больше склоняет голову

Не спеша шагая по центральному проспекту, Алиса вспоминала о недавней встрече. В старшем Сашином брате она сразу узнала Антона. Вот только старалась этого не показывать. Антон почти не изменился. Все такой же худой, но крепкий невысокий, но стройный, с тем же светлым “каштаном” на голове и свежим обветренным лицом.

Та маленькая автомойка на безлюдном шоссе была лишь началом его пути. Работа над продолжением дела своего отца закалила его и сделала успешным. Это заставило Алису, если не гордиться им, то уважать безусловно. Осматривая, будто невзначай, своим цепким взглядом товарный склад, куда привел ее Саша, она поняла, насколько серьёзно Антон относится к делу, которым занимается. Алисе сразу вспомнился тот темный сырой тоннель, по которому он тогда провел ее в крохотное подобие своего кабинета. И вот сейчас в этом просторном, чистом, светлом помещении, где каждый инструмент лежал на своем месте, она осознала — для него это не просто так. Это дело его мечты, то чем он любит и хочет заниматься в дальнейшем. А может он и на этом не остановится, а шагнет еще дальше. Кто знает…

Единственное, что ее смущало и вызывало острое недоверие, было поведение Антона. Он узнал ее, может даже одновременно с ней — она это чувствовала — но почему-то продолжал делать вид, будто они незнакомы. Если за 5 лет, что они не виделись, даже она узнала его с первого взгляда, то как он мог не вспомнить ее. Хоть Алисе в общем-то и было безразлично, но все же когда Антон в деталях расспрашивал Сашу о его аварии, когда обрабатывал ее рану, все время извиняясь за своего «неуклюжего» брата, даже когда прощался с ней — он ни словом, ни жестом не дал ей понять, что узнал ее. Это почему-то задевало Алису. “С другой стороны, прошло так много времени, а виделись мы только дважды, да и то, в обоих случаях, я была не в самом лучшем виде. Нет. Лучше так, чем если бы он узнал меня, и мы погрузились в воспоминания, от которых я пыталась излечиться все эти годы. Скоро я снова уеду и, возможно, уже никогда сюда не вернусь, так зачем же напрасно его обнадеживать. Мне это не нужно». Алиса зашла в городской парк и почти сразу свернула на безлюдную тропу, ведущую через сосновый лес к одному месту. Корейские хвойные леса, завораживающие своей высотой и ухоженностью, были ей больше по душе. Но это ее качество уже вошло в привычку. С тех пор, как она вернулась домой на родину, все поддавалось ей сравнению, даже люди не были тому исключением.

«А он, оказывается, очень заботливый старший брат. Саша к нему так тянется. Сам его воспитывает — не каждый отец на такое способен. Скорее всего, им приходится нелегко, но они не показывают этого на людях. У нас в Корее это заслуживало бы большого уважения».

Вскоре лес начал редеть, и перед Алисой открылся скудный холмистый пейзаж без каких-либо признаков жизни. В довершение к притягательности этого места небо затянула облачность, из-за чего растительность вокруг стала казаться серой и безвкусной. Но Алиса точно знала, куда шла и что искала. Взобравшись по крутой дорожке на пятый холм слева, она спустилась на девять шагов вниз, ко взрослому одинокому тополю. Под ее корнями вот уже 5 лет как покоилась могила ее отца, а рядом с ним, как в детских кроватках, лежали еще сотни тысяч ушедших душ, оставивших после себя лишь скромные даты своей биографии, да пару памятных строчек на белой плите. В то время мест для погребения катастрофически не хватало, поэтому Алисе пришлось похоронить отца здесь — на дальнем Залесском кладбище (одном из самых первых в городе), под продувными северными ветрами. Грунт, совсем иссякнув без дождей, которым не хватало сил дотянуться сюда, оброс мелкой, но жесткой соломой, будто не давая плите свободно дышать. Вообще само место захоронения было не самым удобным и безопасным для усопшего. Но Алису это не смущало — ни тогда, ни сейчас. Отец как-то раз сказал ей, что до сих пор не знает, какие еще загадки готовит ему жизнь, зато был уверен — конец ее будет как у всех один и тот же. Она опустилась на колени, раскрыла рядом с собой свою сумку и вынула оттуда по очереди несколько специально взятых с собою вещей: ножницы, белый прямоугольный платок, гербарий, две аккуратные рюмки и бутылку рисовой водки. Все это она купила заранее и везла прямо из Кореи. Сначала ножницами очистила место для поминок, потом постелила ткань перед плитой, на нее положила собранные и высушенные ею лечебные травы, а рядом с ними, друг напротив друга, поставила две рюмки, и каждую наполнила строго на 1 миллиметр к краю. После этих действий она остановилась — накрыла колени ладонями и замолчала, склонив голову. Прошла минута, другая; еще нетеплый весенний ветер обдувал грудь и трепал волосы. Наконец-то эту смурную погоду разбавил один единственный почти невидимый солнечный луч, пробившись к Алисиной макушке и заставив ее поднять голову. Алиса взглянула на белый камень, отсыревший от частых проливных дождей, но еще выглядевший относительно юным, по сравнению с остальными своими соседями. Гравировка на нем сохранилась в полной мере и была такой же, как тогда 5 лет назад. Тогда Алиса предпочла скромность и простоту. Делиться с другими посетителями этого места ее с отцом семейными тайнами, она не желала. Поэтому на плите стояло лишь его имя, годы жизни 1997–2020, и в самом низу мелкой прописью виднелась известная только им двоим латынь: «Na enai calitero antropo apo ton patera toy».

«Отец, — голос ее оставался спокойным. — Я пришла…Прости, что так долго не навещала…Мне действительно очень жаль…Поэтому сегодня я попытаюсь все наверстать…Сначала пробуй рисовой водки, я привезла ее из Кореи…Ты первый».

И она мысленно подождала, пока он выпьет, а потом взяла в обе руки рюмку, что стояла к ней ближе и, сделав три глотка, осушила ее.

«Горько», — сказала она сама себе, но сдержавшись, выдохнула правильно. Глаза стали влажными, но слез не было.

«Отец, — теперь в голосе чувствовалась дрожь. — Я исполнила твое наставление…Я никогда не жила твоей жизнью…И я стала успешной…Теперь ты можешь гордиться мною…Теперь я независимая и уверенная в себе женщина…Только…Я до сих пор ощущаю пустоту в своей жизни…Потому что в ней нет тебя…И вот придя сюда, я ощутила эту пустоту с новой силой, словно и не было тех 5 лет, как я потеряла тебя".

Алиса сделала глубокий тяжелый вдох и продолжила.

«Отец…Я скучаю…Только потеряв тебя, я поняла, что безумно скучаю по тебе…Потому что ты был единственным кто понимал меня…Только благодаря тебе я смогла так высоко подняться…Только благодаря тебе я жила…От-те-е-ц-ц…». С невыразимой тоской позвала она его, но вместо ответа только гуще зашумели от ветра ветви лохматого тополя. Ветер крепчал. И вместе с ним уносились в дальние страны долгие годы разлуки.

Ⅹ — Глава — 개미 구멍으로 둑도 무너진다. — И дамба может обрушиться из-за муравьиных норок

Встреча с дипломатом Ким была назначена в субботу на 9:00. Пока город еще позволял себе отсыпаться после трудной рабочей недели, Виктор уже в 8:40 сидел за столиком в одном из городских кафе, где вчера вечером договорилась с ним встретиться мисс Ким. Быто тихо, из посетителей был только он.

«Надеюсь, хотя бы сегодня она не опоздает. Не переношу, когда опаздывают те, кто сам назначает встречу. Это что теперь — мода такая…».

Бросив взгляд через окно на пустую дорогу, он облокотился правою рукою о стол, прислонив пальцы к губам и подбородку. Сегодня его одежда, более свободная от строгого офисного стиля, оставалась такой же безупречной, как и всегда. На нем был тёмно-синий пиджак с брюками и белая футболка, приятно облегающая тело. Но во всей его идеальной фигуре чувствовалось знакомое напряжение.

«Почему одно упоминание ее имени вызывает у меня настолько сильный дискомфорт, что я едва сдерживаюсь? Такого со мной никогда не случалось. Даже отец раздражает меня меньше, чем она. Какое у нее на это право?…».

Предаваясь рассуждениям, он незаметил, как ровно в 8:55 открылась дверь, и в кафе вошла девушка в белой рубашке с накинутой на плечи вязанной кофтой и светлых джинсах. Сняв очки и сумку, она уютно села за его столик.

— Доброе утро, Виктор! Рада снова Вас видеть. Надеюсь я не слишком рано назначила встречу — Вы успели выспаться? — она, как и тогда улыбнулась ему.

— Здравствуйте, мисс Ким! Прошу прощения, я задумался и упустил, когда Вы пришли. Все в порядке. Если это касается дел кампании, я готов обсуждать их в любое время дня и ночи, — взгляд его оставался таким же холодным, как при первой встрече.

— Тогда давайте сразу приступим к делу, — оживленно сказала Алиса и позвала девушку за стойкой: — Можно вас!

Потом обратилась к собеседнику:

— Я еще не завтракала, а Вы? Если нет, то сначала давайте поедим. В Корее не принято работать на голодный желудок. И так как я Вас сюда сегодня позвала, то все за мой счет.

— Я не голоден…Когда существует какая-то неразрешенная проблема, касающаяся дел компании — я не могу думать о чем-либо постороннем, — весь его вид так и кричал — «Я сын директора ZFP Group».

— Хм, тогда принесите мне, пожалуйста, один салат из морепродуктов, один апельсиновый сок и две чашки кофе без сахара.

Девушка пошла выполнять заказ.

— Я внимательно изучила документы, переданные Вашим секретарем. Для меня все осталось ясно, а мелкие детали мы сможем обсудить с Вами уже на месте. Честно говоря, я позвала Вас сюда не для этого, — Алиса сделала паузу.

— А для чего же? — такой поворот заинтересовал Виктора.

— Я хотела поговорить с Вами о директоре. При первой нашей встрече он показался мне непростым человеком. Я не могла не заметить, что все его слова имеют какой-то двойной скрытый смысл, как будто он никогда не говорит то, что действительно думает. Вам так не кажется?

— Мой отец — директор многомилионной компании. Очень занятой и ответственный человек. Он может позволить себе думать и говорить, что угодно. А мы должны уважать его решения, потому что все они направлены на благо компании. Вы серьезно оторвали меня от подготовки к предстоящей поездке, чтобы поговорить об этом?

— Нет, — тон ее оставался спокойным, несмотря на его колкость. — Однако поведение директора непосредственно касается темы нашего разговора. Возможно Вы помните, он тогда сказал, чтобы я везде и во всем слушалась Вас?

— Помню конечно. Дальше…

— А еженедельные отчеты о проделанной работе я обязуюсь сдавать Вашему отцу лично. Тогда это не показалось чем-то странным. Но позже я задумалась, — Алиса внимательно посмотрела в глаза Виктору. — Прошу прощения, за мой следующий вопрос — в каких Вы отношениях с директором?

— Сначала поясните, что Вы имеете в виду?

— Во время нашего знакомства я заметила, что он относится к Вам довольно холодно, и это навело меня на мысль — надеюсь она все же ошибочна — что Ваш отец не доверят Вам. Иначе, зачем ему знать о ходе наших переговоров от меня, простого подчиненного, а не от Вас — наследника кампании и непосредственного руководителя или, к примеру, от Вашего секретаря. Видимо, он хочет заполучать информацию от независимого человека, не приближенного к кому-либо в компании, и незаинтересованного в ней. И таким человеком для него стала я…

Виктор с минуту молчал, опустив голову и держа руки в карманах. Потом неожиданно поднял на нее свои блестящие черные глаза, полные дьявольских искорок, и серьезно, уже без былого сарказма спросил:

— Почему Вы решили мне все это рассказать?

— Потому что я привыкла, когда между мной и людьми, с которыми я работаю, было полное доверие и взаимопонимание. Терпеть не могу интриги, особенно если они плетутся в кругу семьи. От этого семейные узы крепче не становятся. Я не хочу, чтобы между нами остались какие-либо недомолвки. Хочу, чтобы Вы, как мой начальник, видели во мне человека, на которого во всем можно положиться.

— А Вы не боитесь, что я могу наябедничать на Вас директору и тогда Вы потеряете эту работу?

— Если Вы честный человек, каким я Вас считаю, то Вы не сделаете этого. Как я поняла с Ваших вопросов, я, к сожалению, попала в точку. Поэтому, если Вы хотите выиграть в этом противостоянии, Вам сейчас выгоднее переманить меня на свою сторону. Ценные союзники Вам еще понадобятся.

— А Вы храбрая. Не боитесь говорить прямо в лоб. Как Вы и предполагали, отец действительно не доверят мне, для меня это не тайна, но для него возможно еще да. Поэтому, я тоже надеюсь на Вашу честность — не говорите об этом больше ни с кем. Это первое. Если будете усердно работать со мной и не подведете — сможете запросить меня все, что захотите. Это второе. И третье — Вы тоже не всегда говорите то, что думаете, я это еще во время знакомства заметил. Сказываются 5 лет проведенные на Востоке?

— Да, Вы правы — моя корейская черта, — Алиса широко улыбнулась. — Вы можете смело на меня рассчитывать.

— Хм, интересно будет понаблюдать как Вы справитесь, все время находясь под пристальным надзором директора, — Виктор немного сощурился.

— Как и Вы, — снова улыбнулась Алиса.

Девушка принесла ее завтрак и две чашки кофе, поставив их перед собеседниками.

— Приятного аппетита.

— Спасибо, — ответила Алиса, Виктор продолжал задумчиво смотреть на нее.

Ей стало неловко, и она заговорила о еде.

— С Вашего позволения я позавтракаю. А Вы тогда попробуйте кофе, говорят, он здесь очень вкусный.

— Тогда я попробую. Пусть эта чашка скрепит наш союз, — и аккуратно затронув ее тонкими пальцами, он поднес горячие зерна к своим губам и сделал пару глотков. Тепло приятно растекалось по всему его телу, оставляя на языке мягкое послевкусие. — Ммм, Вы снова не ошиблись, это действительно хороший кофе.

Алиса деликатно оторвалась от салата и спросила у него.

— Вы никогда здесь не бывали?

— Нет, мне не доводилось. У меня есть собственный секретарь, который каждый день варит мне кофе, причем довольно отвратительный, от чего у меня сводит зубы, — все это было сказано в небрежном и довольно свободном для Виктора тоне.

— Жаль, что Вы не были здесь раньше. Если бы Вы пришли сюда 5 лет назад, Вы бы удивились еще больше. Раньше здесь подавали замечательные вишневые пироги, от которых у всех так и текли слюньки, — Алиса тоже решила сменить стиль беседы на более неформальный.

— Вы, я вижу, бывали здесь раньше, и не раз…

— Да…Когда давным-давно это кафе принадлежало моему отцу.

Алиса мечтательно предалась воспоминаниям.

— А где он сейчас? — сам не зная зачем, спросил он.

— Он умер. Уже 5 лет прошло, — она все еще улыбалась, только вот глаза ее потускнели, и на прекрасном лбу появилась едва заметная морщинка.

— Прошу прощения, я не знал, — в отличие от директора Виктор не захотел даже прикасаться к личному делу мисс Ким. Сейчас, чувствуя себя неловко, он пожалел об этом.

— Не переживайте. Это было давно. После его смерти кафе изменилось. Здесь все не так, как прежде. Но думаю, это к лучшему.

— Кто сейчас владеет им?

— Я, — просто ответила Алиса.

— Вы?

— Да, я. Когда отца не стало, единственной вещью, напоминавшею мне о нем, было это кафе. Поэтому я решила его не продавать, и косвенно руководила им издалека все эти 5 лет. Это был единственный выход сохранить его. Пускай, вышло у меня не очень. Но я бы все равно ни за что не продала это кафе…

Наступило молчание, которое оборвалось его мужским звонким голосом. В нем чувствовалась искренность.

— Я не знаю, как оно выглядело раньше, поэтому не могу судить о его внешнем виде. Но в одном я уверен точно — кухню своего отца, Вы смогли сохранить.

Это была его первая похвала ей.

— Я рада что Вам понравилось, — наклонив голову набок, поблагодарила Алиса. — Жаль отец больше не приготовит свой фирменный вишневый пирог. Повара, которых я наняла, так и не научились его печь. Отец делал это по-особенному. В готовке ему не было равных. Кстати, Вы можете его увидеть, — и она указала на небольшое прямоугольное фото в деревянной рамке с черной окантовкой, висящее над дверью. Рядом была привинчена мемориальная табличка с инициалами бывшего хозяина.

Виктору это лицо показалось знакомым, но он не смог вспомнить, где видел этого человека.

— Я попросила повесить ее, когда уже находилась в Корее, поэтому фото выбрали не самое удачное.

Виктор промолчал, все еще уставившись на задорно усмехающегося ему со стены молодого мужчину.

— У него Ваша улыбка, — бросил он, продолжая сверлить глазами стену.

— Да, Вы правы. Мне это часто говорили.

Вдруг взгляд его снова сделался холодным и бесчувственным, и резко встав из-зо стола, заставив даже Алису удивленно поднять брови, проговорил:

— Что ж, я рад что наша беседа не прошла напрасно, но меня ждут дела. Благодарю Вас за кофе, мисс Ким. В следующий раз увидимся уже в аэропорту, если не случится ничего непредвиденного. Не вставайте. Приятного аппетита!

И продолжая смотреть просто мимо нее, Виктор поспешно вышел и также быстро направился к своей машине…

ⅩⅠ — Глава — 한 길 여자 속은 모른다. — Никто не знает душу женщины

Суббота пролетела незаметно. Наступило воскресное утро. Лежа в обнимку со своим любимым одеялом в теплой постели Алиса не спеша приоткрыла ресницы навстречу солнечным зайчикам. Поприветствовав их улыбкой, она повернулась к окну, откуда на нее глядело ясное утреннее небо. Спрятала свои маленькие кулачки у подбородка и задумалась. С тех пор, как начала работать дипломатом, она ведь ни разу так крепко не высыпалась.

— Хорошо, — прошептала вслух.

Сегодня Алиса не спешила вставать. Этот день она планировала провести дома, не выходя на улицу до самого отъезда. Провалявшись до восьми, чего в любое другое время никогда бы себе не позволила, она с бодрым видом спрыгнула с кровати, несколько раз хорошо потянулась, и в одной пижаме, которую решила не снимать до конца дня, вышла на балкон. На улице было тихо, где-то издали доносился гул автомобилей, растворяющихся в потоке людей — суета сюда еще не добралась. Подставив свою гладкую кожу под мягкий теплый ветер, Алиса утонула в солнечных лучах и каждой порой своего тела наслаждалась всеми прелестями весны этого года. Ей захотелось стоять вот так вечно. Но, как часто бывает, любое желание очень легко разрушить.

В комнате завибрировал телефон, и это был не будильник.

«Ну почему именно сегодня…,» — пронеслось у нее в голове.

Выйдя из мечтательного состояния, Алиса снова стала серьезной и сдержанной, потому что прекрасно осознавала, что здесь ей могут звонить только по работе. Подошла к спальной тумбочке, подняла телефон и увидела, что не ошиблась — это был звонок от начальника по международным отношениям.

— Да, президент, — так она решила для себя называть наследника компании. Он не был против.

— Добрый день, мисс Ким, — голос его звучал необычно, будто он был чем-то взволнован, но старательно пытался это скрыть. — Нам снова придётся встретиться сегодня. Возникла еще одна проблема, и мы должны решить ее до отъезда.

— Это связанно с договорами? Я что-то упустила?

— И не то и не другое. Однако эта проблема непосредственно касается нашей поездки.

— Ясно. Где и когда мы встретимся? — как по шаблону спросила она.

— Я сейчас же пришлю за Вами машину.

— Поняла.

— Тогда у Вас есть четверть часа, чтобы собраться. Жду Вас, мисс Ким!

— Да, президент.

Он отключился первым. Алиса осталась стоять с телефоном в руке, удрученно покачивая головой.

«И почему я не отключила его полностью. Видимо, меня действительно ждет моральное выгорание…Так со мной еще не обращались. Что на него нашло? Если так и дальше пойдет, то я окончательно пожалею, что взялась за эту работу», — продолжая недоумевать, она с неохотой сняла с себя пижаму, достала из чемодана свой самый нелюбимый, бледно розовый костюм и принялась, не спеша, одеваться.

Виктор не спал всю ночь. Просто сидел на диване и потягивал дорогое вино, иногда вставал, бродил по пустой гостиной, садился и снова брался за бокал. Как только начало светать, он, не дожидаясь, когда сработает будильник, схватил свой телефон, лихорадочно набрал чей-то номер и, без приветствия бросив пару слов, также резко завершил звонок, после чего следующие два часа в нетерпении расхаживал по квартире, будто он только что в ней поселился.

Этой ночью он не смог заснуть по ряду причин, одной из них была дипломат Ким, другой — он сам.

«Почему она не выходит у меня из головы. Что в ней такого? У меня глаз начинает дергаться, когда вижу ее…но в тоже время, каждый раз не перестаю поражаться ее проницательностью. А она действительно умная. С такими людьми нужно быть крайне осторожным — иначе глазом моргнуть не успеешь, как они переиграют тебя. И все же, тут есть что-то еще, что-то помимо ее профессиональных качеств».

«Последние два дня я плохо ем, сплю и работаю. Я чувствую себя напряженным и усталым. Логичней было бы предположить, что у меня синдром трудоголика, но мне кажется, это все из-за нее. Из-за мисс Ким и ее отца, которого я точно где-то видел, но, черт возьми, никак не вспомню где. Что с моим совершенным мозгом? Работай!!!».

И Виктор приложил указательные пальцы к вискам. Но ничего не вышло.

«Это сводит меня с ума…Нет, если я не переговорю с ней здесь и сегодня, то потом станет уже поздно. А я не имею права провалить его экзамен. В Корее я должен быть предельно спокоен, чтобы все прошло успешно. Поэтому, этим утром я обязан расставить все точки над и. Другого пути не существует».

Он взглянул на запястье. Часы показывали 7:50. Сбросив с себя свой вчерашний костюм, в котором он оставался всю ночь, Виктор направился в ванную.

…— Вы опоздали, мисс Ким. Снова.

Дипломат и его непосредственный начальник сидели за дальним столиком в одном корейском ресторане, принадлежавшем “ZFP Group”. Компания действительно заботилась о своем фирменном стиле и во всем следовала ему. Ресторан был бесподобен.

— Прошу прощения.

— Что на этот раз? Только не говорите, что во всем виновата погода. Она сегодня замечательная.

— Вы правы, погода тут ни при чем. У меня были другие причины, чтобы задержаться.

— Какие же?

Глядя на него своими чистыми серыми глазами, Алиса даже не собиралась сбавлять обороты. Но и не забывала об этикете. Она вела себя, как всегда очень спокойно.

— …Каждый уважающий себя работник компании должен выглядеть безупречно — разве не это ваш девиз? Когда Вы мне позвонили на мне была только пижама. Поэтому, чтобы привести себя в порядок, я потратила больше времени, чем обычно. Кроме того, наша встреча не была запланирована заранее, следовательно, я не могла точно рассчитать, сколько мне понадобится на сборы. Я понимала, что не успеваю, но приложила все усилия, чтобы сократить потраченное время до минимума.

Алиса не боялась говорить откровенно, даже ложь, неважно с кем — с коллегами по работе или своими руководителями. Это было ее отличительной чертой. Вот и сейчас, она прямолинейно, хоть и с каплей лжи, пытаясь насолить президенту за испорченный выходной.

— Если Вы изначально знали, что не сможете приехать вовремя, почему согласились? Почему не перезвонили, чтобы перенести встречу? Может быть, Вам еще не известно, но я терпеть не могу, когда на мои встречи опаздывают. Поэтому, я могу расценить этот Ваш поступок, как Вашу непунктуальность и неуважение ко мне, — последнее слово было произнесено на высоких тонах, и Виктор понял, что срывается.

Этого никак нельзя было допустить. Он спрятал руки в карманы. Медленно опустил и снова приподнял свои нетипично тонкие для мужчин ресницы. Его черные, как две дыры, глаза сделались матовыми.

— …Я привыкла делать все, что в моих силах для выполнения приказа моего начальника. Поэтому, я не могла позволить себе распоряжаться Вашим временем или диктовать Вам условия. Тем более, по телефону Вы ясно дали понять, что у нас возникли неразрешенные проблемы, требующие скорейшего рассмотрения. Вот что важно для меня. Я не боюсь признать, что опоздала, но и Вы не можете упрекать меня в том, что я плохо выполняю свои обязанности, потому что все мои действия были направлены на благо компании, — не моргая, очень вежливо проговорила она, глядя ему в упор.

— Мне…мне…

«Я что заикаюсь?», — он испугался. Сделал последнее оставшееся усилие над собой.

— Я не для этого позвал Вас сюда, мисс Ким.

— Не поняла.

— Я позвал Вас не для того, чтобы обсуждать дела компании. Они находятся в полном порядке.

— Тогда зачем приказали явиться сюда? — тут уже Алиса не выдерживала.

— Потому что хотел увидеть Вас, — просто ответил он.

— Что?

— Мне хотелось увидеть Вас сегодня, чтобы поговорить, — как ни в чем не бывало продолжал он.

— О…чем? — теперь она недоумевала.

— О Вас и Вашем отце.

— Вы действительно позвали меня сюда, чтобы поговорить об этом?

— Да, а что? — Виктор легко улыбнулся, из-за чего Алисе сделалось не по себе. Она ответила вопросом на вопрос.

— Что Вы хотите узнать?

Виктор не спеша откинулся на спинку стула и положил руки на стол, как настоящий учитель.

— Скажите, мы с Вашим отцом могли когда-нибудь встречаться?

— Маловероятно. Мой отец был простым человеком.

— Что это значит?

— Это значит, что ему не приходилось сталкиваться с такой большой корпорацией, как ZFP Group. Люди из очень крайних слоев общества редко пересекаются.

— То есть Вы считаете, что такой человек, как Ваш отец, не достоин был быть знакомым с таким человеком, как я.

— Да, то есть нет, то есть…, — Алиса поняла, что совершила ошибку, но прежде, чем она попыталась все исправить, ее опередили.

— Я знаю, Вы сердитесь на меня. Я это заслужил. Вам не нужно извиняться за свои слова. Это мне следовало бы попросить прощение. Но у меня тоже были причины так себя с Вами вести.

— Президент…, — как с красной строки начала она. Это была не та ситуация, в которой ей хотелось бы находится.

— Вы мне нравитесь…, — его звонкие слова звучали просто и естественно.

— Что?

— Я сказал, что Вы мне нравитесь. Этой ночью я много думал об этом и пришел к неутешительному выводу. Но я не хочу, чтобы из-за моих чувств разрушился наш вчерашний уговор. Поверьте, это никак не отразится на нашей совместной работе. Я приложу все усилия, чтобы на протяжении всего нашего сотрудничества Вы чувствовали себя комфортно. И да. Я не буду просить Вас отвечать мне взаимностью или мучать себя наигранной симпатией. Вы можете думать обо мне все, что пожелаете…Но я должен был Вам признаться, ведь вчера Вы сами сказали, что между людьми, работающими бок о бок, не может быть недомолвок…Надеюсь, я не сильно Вас обескуражил?

Алиса первый раз за все время аккуратно поправила свои пепельные волосы и немного наклонила голову. Последний раз она так делала лет в 18-ать, когда отец вызвал ее на серьезный разговор, к которому Алиса уже давно была готова.

— Вы сейчас пытаетесь так меня наказать?

— А разве похоже?

— Не знаю.

— Не знаете? Значит все-таки существует в мире то, на что вы не знаете ответа? — и он рассмеялся. Впервые. Алиса не думала, что он может так красиво смеяться.

Алиса молчала. Она пыталась придумать, что ей нужно дальше сказать. Виктор спокойно посмотрел ей в глаза.

— Я искренен, мисс Ким.

ⅩⅡ — Глава — 너도 날 떠올리면 미소 지을 수 있게. — Ты ведь тоже можешь улыбаться, вспоминая обо мне…?

Осень в Корее на удивление выдалась мягкой и теплой, а свежий, как утренняя роса дождь, оседая на меланхоличных листьях, придавал этой погоде еще больше притязательности и какого-то особого уютного состояния.

Очень медленно ступая по пешеходной дороге, Алиса направлялась домой. Дойдя до лестницы, ведущей на крышу второго этажа, она остановилась и печально взглянула на небо, по которому так же неспешно плыли кучевые облака.

«Не хочу домой. Может быть, еще прогуляться? Что угодно, только бы не идти в свою квартиру, где меня дожидается несобранный чемодан. Может, не поехать?…».

Мысли ее оборвались мелким косым дождем. С каждой секундой он усиливал свой бег.

Алиса продолжала вот так стоять с поднятой головой, закрыв глаза, позволяя прохладным цепким каплям катиться по ее по лицу.

Вдруг дождь над ней прекратился, но продолжая слышать, как он бьётся об асфальт, она в недоумении открыла глаза и увидела над собой зонт. Его держал президент.

— Почему не заходите? — он выглядел взволнованным.

— Президент? Что вы здесь делаете? — Алиса удивилась еще больше.

— Я шел к себе домой и случайно увидел, что вы стоите тут под дождем. Простудиться хотите? Забыли, что завтра мы должны быть у директора?

— У меня крепкий организм. Я знаю, что завтра у нас важная встреча которая может решить судьбу кампании и Вашу судьбу поэтому я не за что бы не поставила свои желания выше интересов компании. Можете не беспокоиться так за нее, президент.

— Я не об этом вообще сейчас беспокоюсь, — и он многозначительно посмотрел на нее.

Наступила неловкая пауза. Дождь все еще шел.

— Так почему Вы тут стояли?

— Хотела как можно лучше запомнить это небо.

— Зачем? Что в нем такого особенного?

Алиса посмотрела на него грустными загадочными глазами.

— Очень скоро мне снова придётся покинуть ту Корею, которую я давно уже стала считать своим первым домом. Ничто здесь не напоминало мне о прежней жизни. Именно тут я снова почувствовала себя свободной, готовой продолжать жить дальше. Поэтому я буду скучать. Сильно…

Виктор задумался.

— Мне трудно будет вас понять, так как я часто езжу в командировки за границу, и любая страна для меня — это лишь потенциальная торговая точка…Но я постараюсь понять Вас, мисс Ким…

— Что ж, я пойду в дом, а то как бы и в правду не простудиться. Всего доброго Вам!

Она развернулась на каблуках и направилась к лестнице, но он окликнул ее.

— Мисс Ким.

— Да?

— Я хотел бы кое-что у Вас спросить.

Алиса в ожидании посмотрела на него.

— Скажите…Вы бы смогли немного поскучать за мной?

— Что?

— Я вдруг осознал, что за мной никто и никогда не скучал. Даже отец. А смогли бы Вы скучать по мне так, как за Кореей?

С минуту она молчала. Потом подошла к нему и медленно взяла его за руку, от чего он в смятении опустил голову вниз. Рука показалась Алисе слишком холодной.

— Вы весь продрогли. Вам нужно срочно выпить горячего чая, — и властно повела его за собой.

Виктор не сопротивлялся, еле поспевая за ее быстрыми проворными шагами. Однако, когда она подняла его по железной лестнице, достала ключи, открыла двери, вошла, включив в передней свет, и обернулась к нему лицом, он, как школьник, стоявший перед кабинетом своего нового учителя, остался у порога и сделал, то что любил больше всего — опустил руки в карманы своего черного пальто.

— Что не заходите? — удивленно спросила она.

Опомнившись и уверенно переступив порог квартиры, он зашел в маленькую прихожую и сразу оглянулся по сторонам. Это была небольшая, но просторная студия, выполненная чисто в корейском минималистическом стиле — удобство сочеталось с практичностью. По внешнему виду и обстановке невозможно было определить, чья эта квартира — женщины или мужчины — она была настолько простой и в тоже время универсальной, что Виктору показалось, будто он бывал тут уже тысячу раз. Все в ней указывало на то, что здесь живет человек свободный и предпочитающий уединение, но вместе с тем таинственный и многогранный.

— Снимайте верхнюю одежду, я высушу ее, — Алиса выжидательно встала перед ним.

Виктор без стеснений аккуратно отдал ей свое пальто и остался в одном из своих любимых костюмах — темно-сером в мелкую полоску — конечно, сшитым под заказ.

— Садитесь, пожалуйста, — она глазами указала на небольшой, теплого цвета диван. — Я скоро подойду.

Устроившись поудобней, запрокинув ногу на ногу, он, как истинный президент, оставил первые впечатления позади и принялся анализировать. Наконец-то у него появилась уникальная возможность узнать Алису изнутри, понять, чем она дышит, интересуется, что ей нравится, и что ей волнует. Однако почти сразу же натолкнулся на препятствие — ни на стенах, ни на книжных полках, ни на маленьком письменном столике не было фотографий или каких-либо особенных вещей, указывающих на определенного человека. Кроме красивого зеленого растения напротив окна, да уймы книг на самые разные темы (в основном, по экономике), ничего сугубо личного. Это его озадачило и заставило глубоко задуматься: «Да она еще более скрытна, чем я…. Разобраться в ней будет труднее, чем я себе предполагал».

Послышались шаги, через раздвижные стеклянные двери вошла дипломат. Сегодня на ней был светло коричневый костюм, белая лоснящаяся рубашка; серебристые волосы как всегда аккуратно уложены, и ни на ее лице, ни на одежде не было заметно признаков недавней непогоды. В руках она держала две чашки. Виктор встал.

— Прошу прощения, что заставила долго ждать, — сказала она своим обычным холодным вежливым тоном и поставила чашки на столик перед президентом. Они оба сели на пол друг напротив друга.

— Все в порядке.

— Тогда пейте, вам нужно согреться. Только осторожно, он горячий, — Алиса посмотрела в сторону стола, где из двух голубой и розовой неоновых чашек струился приятный лиственный аромат Эрл-грея.

— Спасибо, — он взял голубую, слегка подул и сделал пару глотков — тепло тонкими струями медленно растекалось по его телу, оставляя на языке сладкое послевкусие. Он понял, что впервые наслаждался этим классическим напитком, хотя до этого ему ни раз приходилось распивать его с деловыми партнерами и отцом. Но истинный смысл чаепития он осознал только сейчас в этой тихой уютной квартире, когда за окном все еще шел дождь. «Неужели чай может приносить такое удовольствие?». Ему, человеку, который много что успел опробовать в своей жизни, такое было в новинку. И это было прекрасно.

Однако увлечение этим процессом не мешало ему внимательно следить за тем, что делала его дипломат. Она, следуя всем правилам корпоративной этики, дождалась, пока ее начальник первым сделает глоток и только тогда сама прикоснулась к напитку. На секунду закрыла глаза и погрузилась в успокоение, а когда открыла — увидела на себе пристальный взгляд президента. Ей показалось, что он пытался забраться к ней в душу. Тогда она тоже бесцеремонно уставилась на него, отчего президент вошел в замешательство и медленно опустил голову, делая вид, что его волнует количество листьев в чашке.

Виктор не знал, зачем пришел сюда, и что ему было здесь нужно. Он начал корить себя за то, что проявил слабость тогда, сказав те слова. «С чего я решил, что она будет на них отвечать? Это непохоже на меня…». В его голове было пусто.

— На улице вы спросили меня, смогу ли я скучать за Вами, как за Кореей. Вы действительно хотите узнать ответ? — ее голос был для него необычайно звонок. Он поднял голову и не раздумывая ответил:

— Нет. Прошу меня извинить, что заставил Вас чувствовать себя неловко.

— …Я бы не смогла скучать по Вам так же…потому что…у меня нет к Вам чувств…однако время очень многое может изменить…, — она смотрела на него спокойно, уверенно и даже несколько печально.

Виктору стало противно, стены сдавливали его со всех сторон, атмосфера наполнилась тревогой стало нечем дышать и ему захотелось как можно скорее выбраться наружу. Сегодня он проиграл Алисе, но все еще пытался сохранить достоинство.

— Я отнял у Вас слишком много времени. Благодаря Вам я согрелся. Завтра трудный перелет. Вам нужно выспаться. Так что я, пожалуй, пойду.

Он встал и Алиса вместе с ним.

— Не могли бы Вы сходить за моей одеждой.

— Да, президент.

Она прошла мимо него через застекленные двери, оставив после себя легкий аромат осенних духов, необычайно хороших и уникальных, как она сама. Продолжая ощущать ее незримое присутствие, Виктор вздрогнул.

— Вот. Ваше пальто абсолютно сухое.

— Благодарю, — он быстро оделся, и они направились к выходу.

Алиса открыла дверь: за ней все еще шел неустанно дождь. Было сыро и холодно, но это его не трогало. Даже если бы она предложила ему переждать непогоду, он бы не согласился. Сейчас он был зол, зол на самого себя.

Повыше натянув свой воротник, Виктор собрал оставшееся достоинство в кулак, поклонился и вышел под ливень, быстро зашагав прочь.

Алиса немного понаблюдала, как расплывалась в тяжелых каплях темная его фигура, потом закрыла дверь и заметила в углу черный зонт. Накинув первое, что пришло под руку, она раскрыла зонт и выбежала с ним на улицу: спустилась по железной лестнице и оказалась на дороге. Оглянулась по сторонам и в раздумьях побежала вперед. Добралась до конца переулка, но там никого не оказалось. Выдыхая струи теплого воздуха, она безнадежно вглядывалась в стены воды перед ней. Сердце колотилось от бега.

Она почувствовала, что сзади кто-то есть и медленно обернулась. Перед ней стоял президент. По его мертвенно бледному лицу словно слезы стекали капли дождя, глаза блестели.

— Вы забыли свой зонт. Возьмите, а то точно простудитесь, — проговорила прерывисто Алиса и подставила зонт под его голову.

Он вынул свою белую руку из пальто и коснулся зонта в том месте, где его держала она. Коснулся и крепко сжал ее руку, не давая ей освободится. Алиса удивленно перевела на него взгляд.

— Я не отпущу ее. Вашу руку. Что бы ни произошло я не отпущу…Даже если у Вас пока нет ко мне чувств я не отпущу Вас.

Такой запомнилась Корейская осень…

ⅩⅢ — Глава — 나는 내가 한 일에 대해서는 후회하지 않고, 하지 않은 일에 대해서만 후회한다. — У меня нет сожалений о том, чего я сделал. Есть сожаления лишь о том, чего я не сделал

Перелет занимал почти 10 часов. Президенту и его дипломату компания предоставила личный самолет со всеми предлагающимися удобствами, чтобы сократить утомительность этой долгой поездки до минимума. Однако даже высшая комфортабельность авиасервиса и безупречная забота кампании о своих сотрудниках не спасала Виктора от невыносимого чувства ожидания. Тревога сопровождала его повсюду отнимая желание есть и спать, поэтому единственным способом отвлечь самого себя от жгучих мыслей, была работа, представлявшая собой проверку общих бумаг, и анализ отчетов, составленных мисс Ким. Читая безукоризненно оформленные документы, он все больше осознавал, что абсолютно не воспринимает изложенный материал и в конце концов словил себя на том, что перечитывает одну и ту же строку уже 4-й раз. Он отложил бумаги в сторону, наклонил голову и напряженно провел белой рукой по черным волосам от лба до затылка.

В воздухе время идет иначе, поэтому ему показалось, что прошло лишь несколько минут, когда на самом деле работа продолжалась уже около четверти всего перелета. Открыв жалюзи одного из многочисленных окон, президент взглянул на усыпанное звездами чистое широкое небо. До луны, того холодного серпа, врезавшегося в тёмно-синее полотно, было словно рукой подать.

«Уже так поздно…Сколько сейчас времени?». Часы показывали 7 вечера. «Скоро посадка. А с тех пор, как сели в самолет, мы даже ни разу не встретились. Мне нужно ее увидеть. Но не буду же я врываться в ее каюту без приглашения. Пусть она не думает, что я навязываю ей себя. Это слишком бесцеременно и совершенно не в моем стиле. С другой стороны — я никогда не был в подобной ситуации, поэтому не знаю, как себя в ней везти. Главное, чтобы она об этом не догадалась. Не хочу выглядеть перед ней глупо или смешно. Она не из тех, кому нравятся такие мужчины. Забавно. Я уже успел побывать у нее дома, но так и не понял, что же ей действительно нравится…Нет, это просто невыносимо. Мне срочно нужно поговорить с ней об этом…».

Виктор порывисто вскочил с кресла и поспешно отправился в бар. Он находился как раз между каютой мисс Ким и его, а также это было единственное место, где они могли пересечься друг с другом. Но там никого не оказалось. «С чего я решил, что она вообще сюда придёт? Может она не употребляет спиртное вовсе…».

Президент отозвал прислугу, сел за столик, положил руки в карманы пиджака и, так как пить он не собирался ни при каких обстоятельствах, остался безнадежно ждать. Начинала давать знать о себе головная боль, навалилась послерабочая усталость и многочасовая нагрузка — его клонило в беспокойный сон.

Президент не заметил, как снова очутился на одной из тех узеньких корейских улиц под осенним проливным дождем. Он крепко обнимал мисс Ким, пытаясь согреть ее хрупкую фигуру, хотя с него самого градами стекала ледяная вода. Потом отстранился от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. Они тревожно дрожали. Его правая рука окаймила ее розовую щеку, но дальше дождь вдруг усилился стократно, и капли бешено падая на землю рядом с одиноко лежащим зонтом заглушили эту сцену — она превратилась в другую, совсем не похожую на первую.

Теперь Виктор сидел вместе с Алисой в том уютном теплом кафе и оживленно болтал с ней на самые разные темы. Все было легко и просто. Алиса окликнула кого-то, и к ним пошел высокий красивый мужчина в белой рубашке и черных брюках. Он принес чай. Слева на груди его висела аккуратная табличка с логотипом кафе и инициалами мужчины, но Виктор никак не мог их разглядеть, будто его взгляд вдруг затуманился или ослаб. Тогда он поднял голову и испугался еще больше — лицо этого человека было залито запекшейся кровью и изрешечено мелкими царапинами и ссадинами. А он продолжал улыбаться своим посетителям, как ни в чем не бывало. В безысходности Виктор обернулся к Алисе, но та спокойно пила свой чай.

«— Почему не пьешь? — спросила она».

Он посмотрел в свою чашку и увидел, что в нее налили вовсе не чай, а что-то совсем иное. То была свежая алого цвета кровь.

«— Я не могу, — ответил Виктор и с отвращением отодвинул ее на середину стола».

Вдруг тот мужчина положил свою крепкую руку на его плечо и приятным, но твердым голосом промолвил:

«Ты должен».

Рука сжимала его плечо все сильнее и сильнее, пока не стало больно, отчего мучительная сцена оборвалась, и президент, сделав судорожный вздох, открыл глаза. Не было больше кафе, того странного человека, и чашек мнимого чая — Виктор снова был в самолете, а рядом с ним стояла его дипломат и отчаянно трясла его за плечо.

— Вы должны проснуться! — повысив голос, повторяла она, пока он не очнулся. Потом остановилась и пошла к барной стойке, вернувшись со стаканом воды. Видя, как он тяжело дышит, настойчиво попросила:

— Вот! Выпейте! Вам станет легче.

Президент сделал пару тяжелых глотков и, поставив стакан, облегченно выдохнул.

— Спасибо, мисс Ким!

— Что с Вами произошло? — встревоженно спросила Алиса, садясь к нему за стол.

— Просто кошмар. Такое бывает из-за переутомления, — ответил он уже абсолютно спокойно, хотя в душе все сжималось и выворачивалось от боли.

— Нельзя так себя истязать. Ваше здоровье должно быть на первом месте. И только потом работа. Ведь Bам еще предстоит управлять большой кампанией. Поэтому всегда помните об этом.

— Я помню…Но если вдруг я буду забывать — у меня всегда есть Bы чтобы вовремя спасти меня, — и он едва заметно улыбнулся. К нему вернулась его привычная уверенность.

— Вас это забавляет, — раздраженно проговорила Алиса.

— Вовсе нет. Я же еще тогда в ресторане ответил Bам — «С этого момента с Bами я искренен, мисс Ким».

Алиса промолчала. Она уже недавно была в подобной ситуации поэтому не хотела, чтобы это повторилось.

— Если Bам больше ничего не нужно я пойду. Мне нужно дописать отчет. Президент, — она встала, поклонилась и, сохраняя непоколебимое спокойствие, прошла мимо него.

Колеблясь между порывами схватить ее за руку и оставить, он выбрал второе. Сейчас, он чувствовал, было не самое подходящее время для намеченного им разговора. Недавний сон не давал покоя…

По тихой ночной улице города Z.. не спеша ехал черный автомобиль. Моросило. Пыльная уставшая дорога орошалась свежими холодными зернами — за год, что Алиса здесь не была осень успела добраться и сюда. Но деревья тут были угрюмы, небо тяжелым камнем давило на затылок, а воздух был пропитан тревожной суетой.

“Нет, мне определенно не место в этом городе. Сколько себя помню, всегда испытывала определенный душевный дискомфорт, пока приходилось жить здесь. Мое решение, сделанное 6 лет назад, было очень правильным. Надеюсь скоро все это закончится, и я смогу вернутся к своей привычной свободной жизни. Но… Смогу ли я навсегда перестать видеться с ним?…”. Алиса сидела на мягком кожаном сиденье автомобиля компании “ZFP Group”, предаваясь сложным размышлениям.

“Тогда в Корее шел сильный дождь. Я видела, что президент совсем продрог, поэтому потащила его к себе домой и напоила крепким чаем. Даже если он был моим начальником, это ведь не считается нарушением служебной этики. Потом, уходя, он оставил свой зонт, и я побежала отдать его ему поскорей, иначе он бы снова промок. В этом тоже нет ничего противозаконного, ведь так?…Тогда почему он поступает так со мной — повышает голос, становясь грубым и невыносимым, и вместе тем, вдруг с того ни с сего говорит очень странные вещи, как будто мы с ним очень близкие люди? А эти его объятия тогда — что это все может значить? Конечно первое, что приходит на ум — его глубокое одиночество. Невозможно не заметить, насколько он далек от своего отца, людей, окружающих его по работе, и от кого бы то либо. Его что-то гложет, но он умело скрывает это под видом самоуверенности и профессионализма. Этого ему не занимать. Однако почему он выбрал меня? Что это на самом деле — страх остаться наедине с собой или тут есть что-то еще? Может чувства, про которые он мне говорил, существуют действительно…и самостоятельно…? Как понять не вызваны ли они желаниями его отца или же мнимыми ощущениями самого президента? И даже если так оно и есть — должно ли это меня как-то волновать? Потому что если должно, то тогда возникает встречный вопрос — а если у меня к нему чувства, нравится ли он мне?…”.

— Приехали, мисс.

Алиса очнулась и с грустью посмотрела в свое окно. На нее свысока смотрел привычный серый многоэтажный дом. Кое-где в нем еще теплилась жизнь — горел свет, виднелось чье-то движение, но в остальных квартирах под монотонные звуки беспорядочных капель уже давно наступил глубокий сон. Было почти за полночь.

— Спасибо, — сказала Алиса и вышла наружу.

Укутавшись в свой любимый светло-коричневый плащ, она, как можно сильнее, пропустила через себя влажный воздух и достав из машины купленный ею в Корее белоснежный зонт, смело открыла его над собой.

“Никогда больше не стану игнорировать дождь…”.

Виктор не спал. В последнее время он часто тем или иным способом искусственно вызывал у себя бессонницу, лишь бы приглушить непреодолимое желание спать, чего ему категорически нельзя было допустить. Иначе его ждал ад. Каждый его сон сопровождался бессмысленным, абсолютно нелогичным кошмаром, заставлявшими его срываться по ночам с кровати в холодном поту с разгоряченным лицом и тяжело дыша. Так часто происходило с тех пор, как он признался мисс Ким о своих чувствах.

Вот и сейчас Виктор стоял на балконе своего дома и впервые за многое время вдыхал сигаретный дым, чего не делал уже более 5 лет. С долгой непривычки болела голова, мутило, сердце без устали колотилось. Курение, как процесс, уже давно вызывало у него отвращение, но сейчас это был единственный действующий для него способ. Все что угодно, лишь бы не думать о сне.

«Я не сплю уже 3 сутки…не уверен, что смогу продержаться еще одни…нужно что-то решать и как можно быстрее».

Вынув телефон, он набрал чей-то номер и устало без какого-либо желания сказал:

«Мне нужно, чтобы Вы приехали за мной…Жду Вас…».

Через 20 минут к дому президента подъехал автомобиль с его личным водителем. Президент вышел на улицу в одной рубашке и пиджаке, накинутым на плечи без жилетки и галстука, чего он обычно ранее не делал, сел на заднее сиденье и на вопрос шофера, куда его отвезти, безразлично ответил: «Вперед…».

Ручные часы показывали пол третьего ночи. Город преспокойно спал и даже самые поздние бары были уже закрыты, так что удрученный шофер даже не подозревал, куда он должен отвезти своего начальника. Как будто мысли его были услышаны, за коротким молчанием последовал глухой голос Виктора: «Отвези меня в кафе, в котором я встречался с мисс Ким».

«Но оно закрыто директор".

«Я знаю, просто отвези меня туда".

Приехали довольно быстро. Всю дорогу Виктор напряженно вглядывался в окно, но при этом ничего не замечал.

Выйдя из машины, он приказал водителю уезжать — домой он доберется сам. Оставшись один, Виктор оглянулся. По обе стороны чернели, как две полосы, концы бесконечной дороги, вдоль которой, неровной стеной тянулись тусклые витрины многочисленных магазинов и ателье. Большие, неформатные, ночью в свете фонарей они все казались одинаково серыми и невзрачными. На их фоне маленькое кафе, находившееся поодаль от них, смотрелось еще более одиноко. Скромно, но не теряя достоинства, втиснувшись между однотипными кирпичными домами, оно загадочно переливалось в свете такого же одинокого фонаря. Виктор внимательно посмотрел на это относительно крохотное здание своим оценивающим взглядом. Что-то в нем тревожило его с тех пор, как он согласился встретиться здесь. Сотый раз коря себя за этот поступок, Виктор никак не мог понять, что не так может быть с обычным кафе, таким же, как и многие другие, в которых он бывал. От бессилия Виктор сверлил его взглядом словно пытаясь разоблачить, но из этого ничего не вышло: окна отражали спокойствием, стены не издавали ни звука.

Сзади послышались еле различимые шаги. Виктор обернулся — за ним стоял пожилой мужчина в сильно изношенной одежде. На плече у него висел пакет, от которого шел неприятный запах.

— Парень куришь? — спросил озабоченно старик.

— Курил раньше. Потом бросил. Но теперь снова…начал, — ответил Виктор, а сам подумал, зачем он все это ему рассказывает. Потом полез в карман брюк, вынул оттуда недокуренную пачку сигарет и протянул ее бродяге. Тот воспринял это как сокровище и тут же бережно положил ее себе в грязный карман.

— Спасибо, сынок. Век помнить буду…А ты чего тут делаешь ночью?…Выпил что ли? — и лукаво подмигнул.

— Нет, — Виктор, не обращая на него взгляда, продолжал стоять и смотреть. — А то что я здесь делаю, это уже не твое дело, отец.

— Понятно, понятно", — мужчина уже собрался уходить, как Виктор вдруг решил его окрикнуть и спросил:

— Послушай отец. Ты ведь давно на свете живешь. Всех в городе знаешь. Скажи мне, знал ли ты хозяина этого кафе?

— Хгех. Чего ж не знать. Знал. Замечательный был человек.Большой души был человек. Он меня, бездельника, накормил первоклассным супом из куринных потрошков. Век его за это помнить буду. Но, к сожалению, нет его уже с нами, — и старик, достав подаренную пачку сигарет, дрожащими руками закурил.

— Что с ним случилось? — лицо Виктора продолжало быть непроницаемым.

— Да сбили его, бедного. Недалеко, в двух кварталах оттуда. Какой-то мажор обдолбанный на своем Мэрсе задавил и дальше поехал.

— С чего решил, что именно мажор это был?

— Так, а кто ж еще? Дело ведь ночью было. Вот как сейчас. Домой он возвращался. Думал остановится водитель или что проскочет, кто его сейчас разберет, да не вышло. Истек кровью на асфальте. Может и выжил, если бы скорую сразу вызвали. А этот салага, видимо, даже не заметил его. Когда нашли — поздно уж было. Я потом не раз приходил к той дорожке. Долго на ней красное пятно держалось. Там и простился с ним, — из прокуренного рта заструилась тонкая полоса дыма.

— У него кто-нибудь остался?

— Дочка у него была. Молоденькая, совсем еще девочка. Она же его и нашла. Из дома не дождалась, вот и побежала искать. Бедная девочка. Он ведь ее один растил, без матери, — продолжал рассказывать старик, так будто сам присутствовал при этих событиях. В этом был его дар.

— А дочку знаешь, как звали?», — в лице Виктора что-то изменилось.

— Хм…не помню. То ли Раисой он ее звал, то ли Лизой…., — задумался старик и закурил новую сигарету.

— Может…Алисой?

— Ага, точно, Алисой ее звали! — заулыбался он. — Так ты тоже его знал, да? Хороший был человек, ничего не скажешь. Готовил как. А закончил как последняя собака», — продолжая бормотать себе под нос, мужчина оставил Виктора и медленно поплелся вдоль дороги, пока его искривленная старостью фигура не скрылась в глубокой ночи.

«Это просто совпадение. Этого не может быть, потому что это слишком невероятно, чтобы быть реальностью». Сердце директора билось все чаще и чаще, гулом отдаваясь в пустоту.

«Где это произошло? Он говорил, два квартала отсюда. Буду там через 10 минут. Ну нет. Это бред какой-то. Просто бессмыслица. Зачем вообще волноваться по этому поводу?…Тогда нужно ли мне туда идти? Зачем? С какой целью? Я к этому не имею никакого отношения. С другой стороны, это раз и навсегда успокоит мое сердце. Чтобы больше не просыпаться по ночам. Чтобы не видеть кошмаров. Только ради этого».

И Виктор зашагал, стуча каблуками по асфальту. Чем ближе становилась его цель и сокращалось расстояние, тем сильнее учащался некогда ровный и непоколебимый пульс. Он не заметил, как очутился на месте. Здесь ничего не изменилось с тех пор. Только тогда Виктор, еще младший сотрудник отдела планировования, был на 5 лет моложе. У него была новая Daewoo gentra с редким номером 777, которым он очень гордился. В такую же затянутую тучами, угрюмую ночь он ехал на ней из бара, изрядно выпивший, так что дорога расплывалась перед ним как таящее масло. Это была жаркая ночь, когда кровь вскипала в венах и заставляла его голову взрываться от жгучей боли. В эту ночь, на этом самом месте, 6 лет назад, Виктор убил человека. И убийство сошло ему с рук.

«Не может быть. Бред. Не может быть», — повторял он без устали, но что это могло изменить.

«Все это время…все это время они находились рядом со мной. Они не отпускали меня, а я даже не замечал».

Он опустился на колени посередине дороги как раз на том месте, где оставил когда-то машину. Голова его безжизненно повисла на шее. Со лба стекал холодный пот.

«6 долгих лет я пытался забыть ту злосчастную ночь».

Он поднял взгляд, и на лице его отобразился неподдельный ужас. Перед ним лежало неостывшее еще тело хозяина кафе. Оно было настолько реальным, будто все произошло только что. Но сердце этого человека остановилось несколько секунд назад и уже никогда не забьется вновь. Под обмякшим телом быстро наполнялась и растекалась маленькими ручьями по асфальту свежая алая кровь. Виктор заметил, что один из них, как змей, подступил к его ногам, и, с криком подорвавшись, отшатнулся.

«Нет. Тебя нет. Ты мерт. Уже пять лет как мертв», — тяжело дыша, молодой человек закрыл глаза, а когда снова открыл — все благополучно исчезло.

«Отец. Черт возьми, мне опять нужен отец».

ⅩⅠⅤ — Глава — 너랑 같이 있을 때마다 시간이 참 빨리 가요… — Каждый раз, когда я с тобой время и вправду идет быстрее…

Сегодня было 9 августа. После долгого изнуряющего перелёта следовало бы отдохнуть, но Алиса не могла думать об отдыхе в этот день. Около 8 вечера она приехала к себе домой, но лишь зайдя на порог своего старого дома, почувствовала такую невыразимую тоску, которую было бы не в силах утолить даже самое крепкое вино. Она распирала ее изнутри, не давая выхода, давила на виски, отдавала в глотку, вызывая изжогу, пробиралась под кожу, вынуждая все тело непроизвольно вздрагивать. Тоска пробирала ее до костей, до каждой клеточки молодого сильного тела, и родные стены не спасали Алису от нарастающего одиночества, которое она начала ощущать, с тех пор как вернулась на родину. Однако прошло 6 лет, как отца не стало, а Алиса уже не была той маленькой девочкой, сидящей у стены в своей комнате. Она научилась справляться со своими чувствами и даже сейчас, совладав с собой, она как ни в чем не бывало переоделась в любимую одежду, накинула через плечо сумку и пошла навстречу надвигающейся ночи. Действительно, на улице смеркалось. От заката оставалась лишь небольшая розовая полоса, только окаймлявшая верхушки домов. В ее городе ложились рано, но магазины, кафе и рестораны еще работали. Словно разноцветными светлячками сверкали завлекательные надписи, загорались рекламы, сменялись с шелестом баннеры — все вокруг продолжало жить своей обычной жизнью. Алиса медленно шагала вдоль этого ночного мира красок и огней, мечтательно наблюдая за всеобщим движением, ни на ком особо не задерживаясь. Как легкий ветер, обтекая людей то справа, то слева, она уверенно просто шла вперед.

Через полчаса очень сильно захотелось вишневого йогурта, и Алиса зашла в первый попавшийся продуктовый. Работал кондиционер. Было прохладно, играла ненавязчивая легкая музыка. Приблизившись к полкам с молочной продукцией, она потянулась за баночкой, и какой-то парень рядом с ней сделал тоже самое только с молоком. Взгляды их встретились. Это был Антон.

Алиса на секунду испугалась. По Антону нельзя было понять, он обескуражен или же улыбается.

— Здравствуйте! Я Bас узнал. Давно не виделись, — он улыбнулся.

— Здравствуйте! Д, а давно, — к Алисе вернулось ее былое спокойствие, хоть она и не понимала, зачем они опять оба делают вид, будто не знали друг друга раньше.

— Как Bаша рука? — Антон всегда был внимателен.

— Все хорошо, спасибо. Ведь столько времени прошло, — и она немного улыбнулась, только из вежливости.

Не зная, о чем еще спросить, будто бы почти незнакомого человека, Антон неуверенно произнес:

— Мы зашли с братом купить немного еды на неделю. Может быть помните я занимаюсь мастерскими, работа отнимает много времени, приходится ходить за продуктами по вечерам.

Из-за стеллажа со сладостями показался парнишка лет 11-ти и подбежал к Антону.

— Здравствуй Саша, — у Алисы была хорошая память на лица, а младшего брата Антона трудно было не запомнить после их первой встречи.

Александр сощурился, но тут же широко улыбнулся и весело произнес.

— Здравствуйте! А я Bас узнал. Вы мне тогда очень помогли.

— Пустяки, — ответила Алиса.

— Сашка потом долго еще о Bас болтал. Вы ему понравились, — и Антон засмеялся.

Вся эта ситуация напрягала Алису, как будто каждый в ней, даже самый искренний — маленький Саша- лгали друг другу. Но Алиса не подала виду, а наоборот скромно поблагодарила обоих.

Втроем они подошли к кассе, продолжая непринужденно беседовать. В основном спрашивал Саша. Как и в прошлый раз, энергия в нем так и кипела. Алиса же отвечала ему короткими фразами, стараясь не сказать лишнего, а сама тем временем поглядывала на Антона, но он держался совершенно непринужденно, что еще больше ее настораживало.

«Почему он не узнает меня по-настоящему. Он ведь знает, кто я».

Она не заметила, как они уже стояли на улице — в ее руке был йогурт, у Антона пакет с продуктами. Пришло время прощаться.

— А Bы надолго к нам? — Александра нельзя было винить за его детское любопытство.

— Думаю ненадолго. У меня тоже, как и у твоего брата, много работы. И скоро я уеду.

— Куда?

— Уже поздно, Саша. Тебе давно пора спать. Попрощайся, — деликатно вмешался Антон.

— Ничего. Я уезжаю далеко. Очень далеко.

Алисе положительно не нравился этот разговор.

— Мы пойдем. Нужно укладывать Сашу спать. Очень рады были встречи.

— Взаимно.

— До свиданья, — с грустью сказал Саша.

— До свидания, Саша, Антон.

— До свидания, — впервые Антон посмотрел на нее правдивым взглядом. Он узнавал ее.

«Почему сейчас?», — подумала Алиса.

Но они уже ушли в противоположную сторону дороги. Два хороших человека с трудной судьбой.

Для чего понадобилось Антону делать вид, будто они никогда не были знакомы, успел ли он понять, что она заметила, как переменился он при прощальных словах, — об этом Алиса продолжала думать не заметив, как ноги сами принесли ее домой.

Она не помнила, как поднялась на этаж, открыла двери, умылась, переоделась в пижаму, лягла в кровать. Только ощутив щекой мягкую подушку, она поняла, что сейчас ей было особенно хорошо, от недавних тяжелых ощущений не осталось следа, а та пятиминутная встреча стала казаться теплой и естественной.

«Отец. У меня все хорошо. Не волнуйся. Поспи немного».

Этой ночью Алиса спала очень крепко и спокойно. Такого не было у нее уже давно.

ⅩⅤ — Глава — 거짓말도 방편. — И ложь может быть средством

— Ты знал?!

В кабинете директора компании ZFP Group сделалось громко. Директор как обычно сидел за столом, сосредоточенно работал. Горящая рядом настольная лампа — единственный источник света — ограняла его усталое морщинистое лицо. Серьезность тишины нарушал только голос наследника компании. Возбужденный, он не находил себе места, от чего ходил по кабинету из одного тёмного угла в другой. Картина эта выглядела довольно мрачно.

Директор, как будто не замечая состояния Виктора, монотонно изучал папку с одним из документов, лежащих на столе. Видно было, что он полностью поглощен этим занятием.

Ходьба резко остановилась. Виктор рванулся к столу, подперев его ладонями за край и заслонив собой свет, с яростью повторил вопрос.

— Ты знал, отец?

Директор медленно положил папку на стол и поднял глаза на сына. Он был абсолютно спокоен.

— Да.

Ошарашенный ответом, Виктор опустил голову, сделал глубокий вдох и продолжил.

— И ничего не сказал мне? А если бы она все узнала?

— Она ничего не узнает, если ты сам этого не захочешь.

— Но почему? Почему из всех кандидатов, ты выбрал именно ее? Если ты все знал с самого начала, знал, кто был ее отец, то зачем ты это сделал? — глаза Виктора заблестели, голос впервые дрожал.

— Я выбрал мисс Ким твоим помощником не только потому, что у нее было прекрасное резюме. Ты этого не знал, но я всегда приглядывался к ней к ее успешной карьере, к тому, как она переживала гибель своего отца. Я всегда приглядывал за ней, чтобы не упустить момент, если она однажды захочет узнать больше. Именно поэтому, я взял ее к себе в штат и познакомил вас. Потому что скоро придёт твоя очередь приглядывать за мисс Ким.

Наступила тишина. Чувствуя себя полностью опустошённым, Виктор выпрямился и из последних сил произнес.

— Ты настолько меня презираешь, отец? Ты хочешь, чтобы я всю жизнь провел с мисс Ким, сделал ее своей женой или любовницей только ради того, чтобы она не узнала? А ты не подумал обо мне? Ты не подумал о том, насколько может быть противно жить с человеком, отца которого ты убил?

— Это тебе решать — жить с ней или нет. За свои поступки нужно уметь расплачиваться. Тогда я помог тебе. Теперь, настал твой черед отплатить мне за доброту. Только не забывай. Чтобы ты не делал — это должно быть на благо кампании.

В очках из дорогой оправы суровые глаза директора казались еще загадочнее, в них незаметно для сына играли дьявольские нотки. Директор торжествовал.

— Я говорил тебе, что это задание — твой экзамен. Выдержишь его — у тебя будет все: компания, деньги, власть. Но если не справишься. Сам понимаешь.

Прошла минута, вторая. Где-то из темноты послышалось.

— Понял тебя, отец. Я сдам экзамен. Можешь не сомневаться.

— Ступай домой и хорошенько выспись. Завтра у тебя и мисс Ким много работы.

— До завтра, отец.

Холодно отрезал Виктор, опустил обессиленные руки в карманы и неслышно покинул кабинет. Работа продолжилась. ZFP Group не дремлет даже ночью…

ⅩⅤⅠ — Глава — 너만 있으면 돼 — Всё, в чём я нуждаюсь — это ты

Антон стоял на балконе своей квартиры. Небо в этот день было затянуто тяжелыми облаками. Было тихо, но тревожно. Взглянул на часы — пол четвертого. После встречи с Алисой ему не спалось. То, что он узнал ее еще тогда, когда она вместе с Сашей пришла в его мастерскую, было бесспорно. Несмотря на годы расставания ему абсолютно не стоило труда разглядеть в той непохожей на других девушке Алису Климову, с которой его связывало все и одновременно ничего. Вот и сегодня вечером он почувствовал, что она где-то совсем близко и обернулся. И да, рядом снова оказалась Алиса. Те же волосы, тот же сосредоточенный взгляд, тот же неповторимый стиль — в ней всегда все было тонко и гармонично, что не могло не вдохновлять Антона. Тогда, после пятилетней разлуки он, совершенно не подозревая, кем она стала, и чего добилась, ясно осознавал — ей это удалось. Еще со школы он начал замечать в Алисе способность добиваться своей цели, во чтобы то ни стало, и эта ее черта характера не могла его не восхищать. После смерти отца ему было особенно трудно, как и ей когда-то после гибели своего. Однако личная драма не только не помешала, а даже укрепила ее желания и принципы, сделав Алису сильной и независимой женщиной. Антон это чувствовал, он чувствовал это, еще когда сидел с ней рядом у стены, пытаясь отговорить совершить какую-то глупость над собой. Она, наравне с маленьким Сашей, незаметно стала для него жизненным ориентиром невидимым лучом, освещающим его непростой путь. Ради них обоих он старался изо всех сил, работал больше остальных, порой даже засыпая на работе, но изнывая от жуткой усталости, в поту и с надрывом чувств, Антон мысленно переносился к Алисе, даже не зная, где она тогда находилась, чтобы в тысячный раз получить от ее незримого образа глоток свежего упорства и настойчивости, отдав взамен долю своего вечного оптимизма. Так он и жил, веря, что пока в нем бьётся сердце, пока его жизнь наполнена желаниями и стремлениями, Алиса тоже будет продолжать жить, и у нее все будет хорошо. Это была его слепая надежда.

«Сегодня, ровно пять с половиной лет как не стало ее отца….Как она сейчас?», — Антон взглянул на небо. Словно далекий обелиск, прямо над ним сияла большая голубая луна.

«Все будет хорошо», — сказал вслух Антон и отправился спать.

ⅩⅤⅡ — Глава — 사랑은 더 이상 흥미롭지 않습니다. — Любовь больше не волнует меня

У Виктора страшно болела голова. Вчера он изрядно употребил и теперь на следующее утро пожинал плоды своей, вновь открывшейся слабости. Боль была настолько невыносимой, что директору даже пришлось не пойти на работу, чего он не делал с тех времен, когда еще был младшим сотрудником ZFP Group. Решение далось ему с большим трудом. Однако Виктор не терял надежды, что совсем скоро ему станет лучше, и он сможет вернуться к работе, будто ничего не произошло. Нельзя допускать распространению каких-либо слухов вокруг его состояния. Он должен оставаться как всегда безупречным, ведь чем меньше внимания к себе привлекаешь, тем меньше людей будет волновать твоя персона.

«Нужно поскорее поправиться. Нельзя допускать таких ошибок. Нужно попытаться встать».

Виктор напряг все свои мускулы, заставив их принять вертикальное положение. Кое как добрался до умывальника и освежился. Его мутило. Он поднял голову и посмотрел в запотевшее зеркало. Худое бледное неподвижное лицо казалось совершенно бесчувственным.

«Она все еще нравится мне. Даже сейчас я все еще неравнодушен к ней…И что?…Должно ли то, что я вчера узнал стать препятствием на моем пути завоевать ее…Напротив, это непростое обстоятельство еще больше укрепит меня в моем желании…И когда все закончится я отпраздную победу…победу над ним, над ней и над самим собой…И это будет величайшая подлость, которую когда либо совершал человек, способный пойти против всех возможных моральных устоев…За это стоит побороться…Слышишь отец…».

Через четверть часа, абсолютно трезвый, Виктор уже сидел на заднем сиденье своего личного автомобиля, направляясь в свой офис. По дороге пробило колесо. Виктор принял решение доехать до ближайшей ремонтной мастерской — все равно он уже опоздал. Автомастерская, к счастью, находилась неподалеку. На платформе водителя и его пассажира встретил совсем еще мальчишка в рабочей спецовке с фирменным логотипом, приветливо обратившись:

— Здравствуйте. Колесо?

Виктор все это время оставался в машине, полностью отдав полномочия по починке автомобиля своему водителю.

— Здравствуйте. Да. Мне нужно посмотреть, что у вас есть, — сказал водитель.

— Много есть. Пойдемте.

И парнишка повел его вглубь салона, где находился магазин.

Вернулись они не одни. С ними шел молодой крепкий парень лет 23 тоже в фирменном комбинезоне с колесом в руках. Это был хозяин мастерской. Склонившись над поломкой, он быстро оценил масштаб работ и, подозвав своего маленького помощника, справился с задачей за 15 минут.

Водитель остался доволен их работой.

— Сколько с меня?

Виктору же было несколько безразлична их суета с пробитым колесом. Его интересовали дела компании и в особенности ближайшая встреча с мисс Ким. Однако он, как и любой начальник, умел ценить хорошо проделанную работу, поэтому приоткрыв тонировочное окно, сказал.

— Хорошо заплати им.

Достав из бумажника сверх того, что запросил у него мастер, водитель протянул деньги ему. Тот взял ровно столько, сколько составляла цена ремонта и попрощавшись поспешил к следующему клиенту.

Виктор выдел, что лишние деньги он не взял.

«Гордый. С гордыми опасно иметь дело. Они слишком свободолюбивы».

Когда машина отъехала от мастерской, Виктор снова переключился на волнующие темы. Парень престал его интересовать.

…Зачем она согласилась? Алиса, откинувшись на спинку замшевого сиденья заказного автомобиля, напряженно смотрела в окно. Уже месяц как она находилась в родном городе и не понимала, что делает здесь до сих пор.

«Я начинаю скучать за Кореей».

Вопросы, решаемые ею совместно с ZFP Group, были давно улажены, ее начальство это знало. Тогда почему оно не давало добро на возращение своего прилежного сотрудника в Корею. Дела, которые поручил ей здесь отец Виктора, после их успешных переговоров на востоке, казались столь несущественными, в то время как его сын продолжал выполнять весь объем работ и даже сверх этого. Такое положение не могло не беспокоить Алису, ведь она привыкла всегда и во всем следовать своей цели, соответственно, все ее задачи и поступки должны быть направленны на это. Но в данный момент она понимала, что работает в холостую.

«С какой целью они держат меня здесь?».

Загорелся красный. Водитель остановил автомобиль, и Алиса почувствовала, что очень устала от такого стиля жизни. Любая неизвестность раздражала ее.

Она безразлично взглянула в окно. За окном стояла ночь. Находясь в недоумении, она обратилась к водителю, но его не оказалось рядом. Тогда Алиса вышла из машины, оглядываясь по сторонам. Улица, на которой они остановились, была темной и безлюдной. Даже свет в домах и тот не грел.

«Придётся добираться пешком», — тут же подумалось Алисе.

Будто так и должно быть, она зашагала по пустынной дороге вдоль тусклых фонарей. На удивление было очень тихо. Алиса шла медленно, но уверенно, шаг за шагом, пока не вступила в лужу. Это ей показалось странным, ведь следов дождя не было заметно ни в воздухе, ни на земле. Наклонившись, чтобы вытереть белый ботинок, она ужаснулась — он был испачкан в свежей крови. Алиса выпрямилась, посмотрела вперед и только сейчас заметила перед собой лежащего на дороге человека. Кровь стекала с его изуродованного лица, с его пробитой головы, с его поломанного тела — он весь был в крови. Алиса узнала в нем своего отца. Оцепенев, она с широко раскрытыми глазами, переполненными немым страхом, открыла рот, чтобы закричать, но ничего не вышло. Ее голос камнем в горле застыл навсегда.

Вдруг человек, лежащий на земле, зашевелился. Тихим стоном он звал к себе Алису, но как ни старалась, она не могла пошевелить и пальцем. Ноги и руки ее стали холодными, а сердце сжалось в кулак.

Кто-то неожиданно коснулся ее плеча и в спешке прошелся мимо. Человек этот был в белом. Алиса не успела разглядеть его лица. Он подошел к умирающему и осторожно склонился над ним.

«Ангел ли это?», — уверенности у нее не хватало, потому что было в нем нечто странное, заставляющее тревожить ее.

«Нет. Он не ангел. Тогда кто же?».

Человек в белом взял лежащего за руку будто хотел выслушать, а потом резко достал из кармана нож и перерезал ему горло. Алиса дрогнула. Отец ее даже не успел вздохнуть — это желание так и застыло на его лице скорбным порывом. Кровь брызнула во все стороны, рваными пятнами отпечатавшись на убийце, и небрежным потоком устремилась к Алисиным ногам. Грязный человек поднял на нее взгляд, полный ненависти. Алиса узнала в нем Виктора.

«Что ты сделал…Зачем?!», — наконец-то вырвалось откуда-то из глотки.

Виктор посмотрел на нее как всегда своим холодным непроницаемым взглядом.

«Это ты во всем виновата. Ты это заслужила!».

И встал. С его рук стекали алые капли крови. Почувствовав прилив сил, Алиса двинулась прямо на него, но чем ближе она подходила, тем менее четче он становился сначала белым облаком, потом лишь серым туманом, и в конце концов вовсе исчез будто его и не было. Алиса осталась одна, возле бездыханного тела своего отца. Она не смогла коснуться его тела, но потом взглянула на свои руки. Они полностью были в крови.

Раздался душераздирающий вопль.

«Отец!»…Стало нечем дышать, и Алисе начало казаться, что ее горло тоже вот-вот разорвется.

Откуда-то из пустоты прозвучало:

«Мисс приехали».

Самые обычные слова водителя вытащили ее из этого кошмара.

Алиса вздрогнула и открыла глаза. Она снова сидела в заказной машине, а за окном виднелся ясный рабочий день. Все что она видела до этого, оказалось сном. Всего лишь. Или нет?

Она продолжала сидеть неподвижно.

«Мисс, с вами все в порядке?», — спросил водитель, открывая ей дверь.

Как в тумане она вышла из машины, поднялась по ступенькам ко главному входу в ZFP Group, прошла через холл и остановилась возле лифта. Цифры на дисплее менялись с гипнотической скоростью — 5, 4, 3, 2, 1.

Двери открылись, и лицом к лицу Алиса встретилась с Виктором. Как будто зная, что она будет здесь, он достаточно приветливо улыбнулся, чего раньше никогда не делал. Алиса не знала, какое чувство сейчас отображает ее лицо, но ей это было все равно.

— Мисс Ким. Вы приехали быстро. Молодец.

Алиса молчала, но Виктор пока не замечал перемену в ее поведении.

— Поднимемся со мной в мой кабинет. Есть несколько важных дел.

Она зашла в лифт и инстинктивно стала подальше от него. Виктор приблизился.

— Хорошо провели выходные?

Нарушая все установленные ею же законы приличия, Алиса продолжала оставаться неприкасаемой.

— Я понимаю, это личное. Но я подумал, что могу спросить об этом у Bас, учитывая наше продолжительное сотрудничество.

Дисплей уже показывал 19, 20, 21. Наступила неловкая пауза.

— Господин президент, — Алиса попыталась сделать свой голос как можно больше непринуждённой, но все равно была уверенна, что он дрожал.

— Да, мисс Ким.

— Скажите пожалуйста, вы когда-нибудь бывали раньше в кафе моего отца?

— Хм. Нет. Точно нет. Я бы запомнил, ведь место это очень атмосферное, а у меня отличная память на события.

— А с моим отцом Bы точно не были знакомы?

Виктор удивленно посмотрел на нее.

— Нет. У меня также хорошая память на лица. Но с Bашим отцом мне, к сожалению, не довелось встретиться.

— Почему, к сожалению?

Виктор без раздумий ответил.

— Потому что я уверен, что он был хорошим человеком, раз у него осталось такое замечательное кафе и такая прекрасная дочь. Поэтому очень жаль, что мы ни разу с ним не пересекались.

— Ясно…

— Мисс Ким. Можно узнать, почему вдруг этим интересуетесь?

После небольшой паузы Алиса промолвила.

— Ваше лицо уже давно кажется мне знакомым. Поэтому я подумала, что мы могли видеть друг друга в кафе моего отца, где я часто проводила большую часть своего времени в детстве и в юности, — все сказанное она выдумала.

Виктор придумал как это красиво обыграть.

— Думаю…Если бы встретились с Bами ранее, мисс Ким, то стали бы хорошими друзьями. Тогда Bы бы не смотрели на меня так холодно, — и слегка улыбнулся.

«Значит, у меня сейчас холодный взгляд. Это лучше, чем если он был полный ужаса. Он пытается флиртовать со мною. Что ж, пусть попробует».

Весь оставшийся день они провели вместе, занимаясь исключительно задачами компании. Особенно усердно работала дипломат. Она не выходила с Виктором даже на обеденный перерыв, слышала, но не слушала его комплементы в свой адрес, не обращала внимание на его движения, жесты, принуждая своей сосредоточенностью только работать. Будто изнуряла директора, мстила за что-то. Покончив с бумагами, Алиса поклонилась и также молча и безразлично ушла, пропустив мимо ушей последние слова уставшего Виктора.

— Мисс Ким, как насчет поужинать вместе?

Дверь захлопнулась, скрыв ее звонкие отдаляющиеся шаги.

— Что происходит? — только и смог выдавить из себя начальник по международным отношениям.

ⅩⅤⅢ — Глава — 손바닥으로 하늘을 가려한다. — Не пытайся закрыть все небо ладонью

В доме было холодно. Первый месяц осени с первых дней дал о себе знать: небо изо дня в день затягивалось густыми тучами, а солнечные лучи уже не казались такими теплыми и приятными. В их мутной желтизне теперь было скрыто что-то зловещее, вызывающее какую-то необоснованную грусть и тоску. Темнота наступала рано, ночные прогулки стали отдавать сырым запахом увядающей красоты, от чего сердце стало сжиматься все чаще и чаще — оно не могло свыкнуться с мыслью, что скоро осень полностью заполнит собой каждую клеточку окружающего мира, и от добрых летних воспоминаний не останется следа. Природа постепенно умирала, чтобы к следующей весне в один миг возродится вновь, но до этого радостного момента было еще очень далеко. А пока увядали листья, падали переспелые яблоки, теряла свой цветущий вид акация, покрывались плотной кожурой вечные каштаны — остывала сама земля, опустошая на неопределенное время источник своих жизненных сил. Вместе с ней остывали дома, тускнел в окнах свет, и даже сами люди осенью становились какими-то холодными, озабоченными своими личными делами, погруженными в скучные будничные заботы.

Алиса сидела на балконе, спрятавшись в пледе и наблюдала за тем, как последний ареол солнца спрячется за горизонтом. Впервые за много лет она почувствовала, как ей не хватает отца. Отсутствие четкой веры в какую-либо религию, открывало перед ней широкое поле для размышлений и позволяло считать, что отец Алисы был очень хорошим человеком, заслужившим вечно спать спокойно, ни о чем не беспокоясь, ведь, что бы ни произошло, его дочь обо всем позаботится. Так было всегда, до сегодняшнего дня, когда ее стойкая уверенность вдруг одночасье разрушилась, как карточный дом. Но Алиса никогда не принимала сны всерьез, считая их следствием усталости или переработки, поэтому ни один из них не запоминала. То, что произошло 6 лет назад — даже это событие она пыталась забыть, превратив его в подобие кошмара, и до сих пор у нее неплохо выходило. Но сон, который она видела сегодня, был настолько реальным, будто Алиса действительно присутствовала при тех далеких событиях.

«Я когда-то читала, что если тебя долго тревожит нерешенная проблема, с которой ты не можешь разобраться в реальности, то на определенном этапе во время отдыха твой мозг выдаст тебе решение, возможно, в несколько причудливой форме, но сон этот будет ответом на интересующий тебя вопрос. Тогда, если следовать такой логике, сегодня я наконец-то нашла его, убийцу своего отца…Нет. Это абсурд. Какая-то бессмыслица. Зачем Виктору совершать это? Ведь они даже не были знакомы и никак не связанными между собой…Стоп. Не стоит забывать, что во сне мозг не спит и в процессе обработки информации способен комбинировать ее самым разнообразным способом, часто совершенно нелогичным. Так что, в моем сне может скрываться только доля правды. Или он вообще не имеет смысла…Уже пошел шестой год как его не стало. Я давно смирилась с тем, что найти убийцу тогда было просто невозможно, старалась поскорее все забыть и жить дальше, чтобы он мог гордиться мною. Но теперь, теперь я не знаю, правильно ли я поступила. А если я приложила недостаточно усилий? А вдруг моя вина в том, что увидела тот ужас — это было наказанием мне, как плохой дочери, не сумевшей найти виновников смерти единственного близкого мне человека? Чего стоят мои достижения, если самая главная задача не выполнена до конца? Какая же я после этого дочь? Как мне дальше жить с этим?…Нет. Это был знак. Знак, что после стольких лет я наконец-то приблизилась к разгадке, и сейчас нужно быть особенно осторожной, ведь убийца разгуливает на свободе, и он где-то совсем рядом. Теперь главное — не упустить момент, когда он проявит себя. Что мне известно про него из сна? Во-первых, он ходит в белом. Во-вторых, у него есть нож. И в-третьих…может это кто-то из окружения Виктора или его лицо оказалось в моем сне, потому что я думала о нем в машине или вообще просто случайно…Виктор убийца? Хочет казаться при всех сильным, строит из себя большого начальника, независимого мужчину, но на самом деле, он очень слаб и полностью зависит от своего отца-тирана. Вот отец его из тех людей, которые пойдут на все ради достижения своей цели. Но убийство? На это не пойдет даже директор, во всяком случае, он никогда не замарает свои руки, всегда пошлет для этого одну из своих пешек. Компании ведь не нужны проблемы. Однако мой отец не был связан с ZFP Group. Поэтому, об этой связи даже думать не стоит…Но так реально. Почему это было настолько реально, его лицо, переполненное ненавистью ко мне. Этого я понять никак не могу».

Алые полукруги убывающего вечера скрылись за горизонтом. Стразу стало темно и холодно. На город медленно опускался зыбкий туман. Он потонул в ночной осени. Алиса понимала, что пора идти спать, но не могла заставить себя. Как незримая надежда, звучала вдалеке последняя песня о лете одинокого поющего сверчка. Слушая ее, Алиса закрыла глаза, чтобы не заплакать.

«Отец. В эту самую минуту, мне так тебя не хватает».

ⅩⅠⅩ — Глава — 와인에서는 즉시 취하지만 사람에게서는 점차적으로 취합니다. — От вина пьянеешь сразу, а от человека — постепенно

Это был один из немногих ночных баров позволявший посетителям находиться в нем до рассвета. Однако, по понедельникам в 6:00 утра здесь редко можно было кого-то встретить, к тому же обычные рабочие и представители низов сюда не ходили — слишком высока была для них марка этого бара, принадлежавшего компании ZFP Group. Вчера, но уже сегодня, за барной стойкой оставался лишь один посетитель. Изрядно выпив за эту ночь, он тем не менее держался довольно неплохо и несмотря на то, что еще ни разу не заплатил, владелец бара приказал оставить его в покое — это был VIP клиент. В результате бармену пришлось всю ночь ублажать его желания, которые были весьма разнообразны. Создавалось ощущение, что за одну только ночь он пытался восполнить многолетний пробел в испробовании всех возможных спиртных напитков, которые были у них в наличии. Пил он мало, только касался губами и потягивал, но его вкусы менялись с такой же скоростью, что и настроение. Поначалу он был грустным, потом вдруг становился загадочно веселым, потом злым и агрессивным и снова холодным. Единственное казалось необычным — он ни разу не заговорил с барменом, делавшим для него напитки. Видимо странный посетитель был из тех типов людей, которые предпочитают запивать свои проблемы молча.

В 5.50 в окна бара стал проникать первый солнечный свет. Клиент за барной стойкой начал дремать.

— Через десять минут закрываемся, — вежливо прикоснулся к его плечу молодой бармен.

Человек поднял на него усталый взгляд.

— Уже…сколько я здесь нахожусь?

— Почти 9 часов, — посмотрев на часы, ответил бармен.

— Что ж. Значит я заплачу вам за 10, — и посетитель вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник.

— За 9. Мне не заплатят больше, если я возьму с вас за 10.

— Хм. Тогда выпейте со мной, и я заплачу вам за 9. Ваша рабочая ночь окончена, так что можете не волноваться за выговор от начальства.

— Я не пью, — твердо ответил бармен.

— Хм. Это еще интересней. Тогда вот вам ровно за 9 часов.

И посетитель положил деньги на стол придавив их пустой рюмкой.

Молодой человек, взял деньги не пересчитывая.

— Скажите, мы встречались ранее? Ваше лицо кажется мне знакомым.

— Не думаю. Но Bы могли видеть меня в автомастерской, где я работаю на постоянной основе.

Пристально вглядываясь в бармена, посетитель удивленно проговорил.

— Вы правы. Я видел Bас там. Вы помогали с ремонтом моей машины. Тогда Bы тоже не захотели взять больше стоимости своей работы.

— Если да, то так оно и есть.

— А Bы интересный человек, — тут посетитель посмотрел на бейдж, висящий слева на груди у бармена, и добавил — Антон.

Антон молчал, спокойно глядя в глаза сидящего напротив мужчины.

— Меня зовут Виктор.

— Приятно познакомиться.

— Антон, перед тем как Вы меня выдворите отсюда, скажите одну вещь. Вам когда-нибудь приходилось платить за свои ошибки?

— За все в жизни приходится платить. Особенно за совершенные ошибки. Главное — понять их и попробовать исправить.

— Интересная теория. А если…исправить ошибку невозможно…а плата за нее слишком высока…однако есть способ, который не входит в рамки морали, но это единственный способ откупиться и снова обрести равновесие. Вы бы пошли на такое? Между вечным страхом и спокойным сном, что Bы выберете? Нас никто не слышит, так что отвечайте честно.

— Я выберу страдание. Если тот способ искупления, про который Bы говорите, лишен совести я никогда не пойду на это, пускай даже мне придётся вечно испытывать чувство страха, что когда-нибудь проглотит меня живьем.

Виктор опустил взгляд, слегка ухмыльнулся и ответил.

— Я так и думал, что вы скажете что-то подобное. Что ж, так или иначе, спасибо за вашу честность со мной. Люди редко бывают со мной честны. Приятно было поболтать, Антон.

— Взаимно. Вас проводить или быть может вызвать Bам такси?

— Нет. Я справлюсь. Снаружи меня ждет мой личный водитель.

И Виктор ушел медленной, но твердой походкой. Антон задумчиво смотрел ему вслед.

ⅩⅩ — Глава — 너는 어둠 속에서도 가장 아름답게 빛나. — И даже во тьме — ты сияешь ярче всего

Алиса отказалась от авто, который послал за ней директор по международным отношениям, и приехала в офис на такси. Весь рабочий день, то и дело пересекаясь с ним на лестнице или в лифте она делала вид, что не замечает его присутствия, так как очень занята бумагами. Он чувствовал это, поэтому не заговорил с ней ни разу за все время.

Внешне Алиса выглядела абсолютно спокойной, такой же, как всегда, но внутри у нее не выходил из головы лишь один вопрос: «Это был сон?».

Она решила выйти на крышу здания, куда часто приходили сотрудники компании и последовать их примеру — подышать свежим воздухом. В обеденное время там никого обычно нет, а ей как раз нужно было полное одиночество. Быстро поднявшись по ступенькам и открыв двери, Алиса увидела перед собой большую смотровую площадку, поражавшую своими масштабами. Вид на город с нее открывался потрясающий, не зря сюда заглядывали даже руководители отделов — окна их просторных кабинетов все равно не способны были объять эту красоту. В лицо Алисе сразу подул свежий ветер, запахло настоящей осенью. Но сегодня ей не повезло. На площадке уже находился человек. Это был мужчина. Он стоял спиной к Алисе, облокотившись на перила, и курил. Алиса узнала в том мужчине Виктора. Вздрогнув, она хотела развернуться и уйти, но Виктор вдруг начал разговаривать сам с собой. Алиса отошла в тень и спряталась за стеной. Виктор закричал. Она впервые видела его таким, вышедшим из себя, незрелым человеком.

— Ахааа!..Она издевается надо мной. Просто играет. Сначала улыбалась, держала за руку, а теперь делает вид, что мы незнакомы. Цену себе набивает? Ха…Думает, это игра? Нет. Это борьба. Борьба между мной и ее отцом. Когда она сдастся, когда она наконец-то станет моей — это будет победа. Победа над ним и всей его семьей. Его смерть уже не будет иметь никакого смысла, ведь я буду всецело владеть его дочерью. А ведь если бы он тогда не попался мне на дороге, то ничего б этого не было. Мне бы не пришлось унижаться перед девушкой, так как я это делаю сейчас. Но она мне нравится. В этом есть свои плюсы — например в том, что мне не совсем противно этим заниматься. К тому же, мы хорошо смотримся вместе. Для компании это пойдет только на пользу. Гениальное искупление. Что бы он не говорил, а это просто гениально. Мисс Ким. Тебе никуда не деться от меня. Однажды ты проиграешь…

Дальше у Алисы не хватило сил слушать. Она ринулась к двери, хлопнув ею, пустилась вниз по лестнице, вниз по лифту, скорей к выходу. Поймала первое же такси и попросила водителя отвезти ее «к черту отсюда». Прозорливый таксист повез ее за город. Не заплатив, Алиса почти на бегу выскочила из машины на объездной и помчалась в лес. Вслед ей кричал недовольный таксист. Она бежала, спотыкалась о корневища деревьев, цеплялась за их острые ветви, падала, вставала и снова бежала. Через минут 20 лес кончился, и она оказалась на обедневшей зеленью поляне. Впереди виднелся скалистый обрыв. Не переводя дыхание, она уверенно зашагала через поляну, потом по белому камню и остановилась у края скалы. Холодный ветер обдувал ее вспотевшее теплое молодое тело. Казалось, будто он своими порывистыми накатами подталкивал ее все ближе и ближе. Алиса посмотрела вниз — там из земли вырывались острые, как бритва, камни, обросшие полевыми травами. За ними шли перекаты долин, скрывающие уродливые бетонные блоки ее города. Для природы здесь не существовало границ, и она всецело отдавала все свои прелести этому месту. Но осень. Холодная тоскливая осень добралась и сюда.

Алиса взглянула на небо в последний раз. Оно было чистым. Но солнце уже не грело как прежде.

«Не страшно», — подумала она и улыбнулась.

Закрыв глаза, она расправила руки, будто птица, приготовившаяся к полету, и замерла.

«Три, два, один, отец…».

Отпустила землю, поддалась вперед…вдруг резкий захват сзади заставил ее содрогнуться и потерять дыхание.

Какая-то сила повалила ее на спину, откуда-то донеслись крики, но она их не различала. Ее будто парализовало, все тело пробирала ужасная дрожь, сердце будто замедляло свой ритм. Алиса потеряла сознание.

Опомнившись, она открыла глаза и с опаской посмотрела вокруг. То была та же поляна и та же скала, с которой несколько минут назад она собиралась спрыгнуть. Алиса лежала на траве, и кто-то держал ее за руку.

«Ты меня слышишь? Посмотри на меня, Элис!»

Алиса повернулась к голосу. Силуэт говорившего был как в тумане. Она снова закрыла глаза потом открыла, и картинка стала ясной и четкой. Это было лицо человека, напуганного до смерти. Глаза блестели, в них из глубины души отражался настоящий страх.

— Элис, — тихо отпечаталось в воздухе.

— Зачем? Я…не смогу с этим жить, — с большим усилием выдавила она из себя.

— Сможешь. Теперь я рядом Элис. Все будет хорошо, — и Антон снова крепко взял ее за руку.

…

— Как ты очутился там?

— Не знаю. Случайно. Я гулял с Сашей. Мы решили пойти в лес. Дальше Саша сказал мне, что увидел бегущего человека и погнался за ним. Я не поверил ему, но стал догонять Сашу. Так что, если бы не он, я бы тогда не спас тебя. Это полностью его заслуга.

— Видимо…он что-то почувствовал.

— Возможно.

Парень и девушка не спеша прогуливались по городскому парку.

— Послушай, Антон, то, что случилось на скале…это…

— Ты можешь ничего мне не рассказывать, если не готова.

Алиса утвердительно кивнула.

— Только, — Антон повернулся к ней. — У меня есть просьба, останься сегодня с нами. У нас есть отдельная комната. Я и Саша не в праве отпускать тебя одну после случившегося.

Алиса снова кивнула.

— Хорошо, Антон. У меня тоже есть просьба. Позволь приготовить вам сегодня кое-что вкусное, раз я ваша незваная гостья. Я так давно не готовила для кого-то, кроме себя.

— Хорошая идея, — сказал серьезно Антон. — Уже темнеет. Нужно позвать Сашу и отправиться за продуктами. Саша-а-а. Пора!

Мальчик откликнулся, ловко спустился с горки и, покинув площадку, подбежал к Антону.

— Мы уже домой?

— Сначала в магазин. Потом домой. У нас для тебя хорошая новость. Скажи ему сама, — он улыбнулся.

Глаза Саши засияли от радости.

…Рамен с зеленью и вареным яйцом, острое кимчи и тушеная свинина — все было прекрасным.

— Спасибо за чудесный ужин Элис, — продолжал повторять Антон, даже когда они с Алисой уже мыли на кухне посуду.

— Не за что, — смущалась она. — Я ведь шесть с лишним лет прожила в Корее. Кое чему успела научиться.

— Ты просто мастер в готовке. Вся в своего отца. Он был первоклассным поваром.

— Да, — голос ее погрустнел. Она задумалась.

— Элис, хочешь я кое-что тебе покажу?

Алиса встрепенулась.

…Ночь. Сегодня была чудесная ночь. Все небо, будто мелкие светлячки, усыпали звезды. Одни горели ярко, прямо пылали, другие мерцали, а некоторые были так далеко, что отражались в небе еле заметной белой точкой, словно кто-то рассыпал по небу флуоресциющую манную крупу.

— Каждая из звезд — это чье-то желание. Тысячи сотни желаний, и каждое несет в себе частичку чей-то жизни. Очень важно иметь свою звезду в небе. Пока она светит — ты жив. Ты знаешь, что все у тебя получится. Это твоянадежда.

Так объяснял Антон. Они сидели вдвоем на крыше дома и смотрели на звездное небо. Внимая его словам, Алиса с трепетом наблюдала за каждой из этих прекрасных созданий далекого бескрайнего космоса.

— У меня тоже есть желание. Но звезды своей нет.

— Будет. Тебе только нужно найти ее. Она выберет тебя сама.

— Антон…

— Да?

— Можно вопрос? Почему тогда еще год назад, когда я приезжала домой и впервые встретилась с Сашей, ты сделал вид, что не узнал меня, хотя это было не так?

Антон опустил голову, обдумывая ее вопрос, потом поднял и сказал.

— Когда ты уехала, тогда из города в другую страну, чтобы начать новую жизнь, где тебе ничего не будет напоминать о том времени; я подумал, что если вдруг встречу тебя через много-много лет, то лучше пускай мы станем друг для друга незнакомцами. Пускай, все будет сначала.

— Ясно…но ты можешь не волноваться по этому поводу…ты ведь мой единственный друг в этом городе, последний человек, который хоть что-то помнит с тех времен. Мы ведь друзья? — она взволнованно оглянулась к Антону.

Он смутился. Его молодому, но уже взрослому лицу это очень шло.

— Да, конечно, Элис.

Алиса улыбнулась.

— Забавно. Только ты меня так называешь. Раньше меня звал так только отец…

Вдруг она взволнованно сжала свои руки и выпалила:

— Послушай Антон. Я эгоистка. Я очень эгоистична, я знаю это. Поэтому не говори ничего. Позволь мне тысячу раз извиниться перед тобой и Сашей за то, как я себя вела с вами. Я хочу быть виноватой во всем. Поэтому не говори ничего. И не оправдывай меня. Я все расскажу тебе, все. Я хочу, чтобы сегодня ты узнал обо мне побольше. И прежде всего, я хочу попросить у тебя первое прощение: прости за то, что не поблагодарила раньше…Спасибо, что спас меня…

И тут она впервые заплакала. Просто не могла остановиться. Все плакала и плакала. Антон не растерялся. Он незаметно обнял ее за дрожащие плечи.

ⅩⅩⅠ — Глава — 호시 탐탐. — Как тигр следит за своей добычей

Утро выдалось на удивление ясным и безветренным. В нем можно было заметить даже отголоски прошедшего лета. Солнце освещало и согревало еще пустынную асфальтную дорогу, по которой бежал молодой человек. Выходить на утреннюю пробежку было его каждодневным занятием. Но сегодня Антону особенно важен был свежий осенний воздух, ведь всю ночь он не мог заснуть. Его волновал их последний разговор с Алисой.

«Она удивительна. Как она вообще смогла пережить это сама? Сколько ее знаю, я и подумать не мог, что ее хватит на столько. Для этого нужно огромное мужество. И нельзя осуждать ее поступок — покончить жизнь самоубийством. Даже сильным бывает нужна помощь, поддержка. Она всегда может рассчитывать на меня».

Антон бежал быстро, жадно глотая воздух. На дороге показалась первая машина и поехала вслед за Антоном. Это была черная хонда. Продолжая ехать вдоль дорожки для пешеходов, на которой находился Антон, она начала набирать скорость. Обогнав бегущего, машина, резко развернувшись, затормозила прямо перед ним. Антону пришлось остановиться. Дыхание было сорвано, это его волновало больше чем, то что было от него нужно четырем мужчинам, поспешно вышедшим из хонды и направившимся к нему.

— Вас зовут Антон? — спросил один из них, хотя все они были словно на одно лицо. В черных кожаных куртках, высокие, широкоплечие.

— Да, — Антон испытующе посмотрел в каменное лицо обратившегося.

— Вам благодарность от Виктора. Вы должны его знать.

— Я знаю, о ком вы говорите.

— И что это?

Пока они напряженно вели этот незамысловатый диалог, остальные три медленно обошли Антона сзади, создав таким образом вокруг него кольцо. Боковым зрением Антон внимательно наблюдал за каждым их движением.

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, он жестко ударил первого по лицу, отразил удар второго, оттолкнул третьего, но четвертый, самый смекалистый, смог его все-таки достать. Удар пришелся по диафрагме, и у Антона перехватило дыхание. Он судорожно открыл рот, чтобы вдохнуть, но из-за резкой боли в ребрах ему пришлось согнуться. Тут, опомнившись, подоспели трое остальных. Один из-за спины схватил его за талию, но Антон не растерялся и нагло мотнул головой, сломав ему затылком нос; тот, скривившись, отпустил его. Второй и четвертый решили действовать вдвоем. Третий выжидал. Поначалу Антону удавалось параллельно отражать их замахи — как человек, преимущественно работающий физическим трудом, он был в хорошей форме. Но вскоре сила и выносливость уступила количеству. Антон начал уставать, а это стало заметно тем четверым. Воспользовавшись этим, они не давая ему сбежать, в итоге смогли повалить его на пол и принялись беспощадно бить ногами. На дороге слышалась их брань, которой они подкрепляли глухие удары по почти голому телу парня, успевшего лишь кое-как сгруппироваться, прикрыв живот и голову. Пинки сыпались на него неиссякаемым потоком, словно его, как пророка, закидывали тяжелыми камнями, было невыносимо больно, но Антон боялся не боли, а того, что, если он умрет — кто будет заботиться о Саше. Страх за брата помогал ему держаться.

Тут из окна дома высунулся пожилой мужчина, видимо довольно смелый, и хриплым голосом заорал:

— Что вы делаете! Я сейчас вызову полицию!

Четверо перестали бить и, переговорившись между собой, поспешно сели в машину, исчезнув из поля зрения за несколько секунд.

— Сынок, ты как?! — все не унимался свидетель происшествия. Не зря он сегодня так рано вышел покурить.

Антон молчал. Он был без сознания…

…Алиса проснулась по своим меркам поздно. После всего того, что успело произойти с ней за вчерашний день, она чувствовала себя совершенно без сил, когда наконец-то добралась до кровати. Спала очень крепко. Поэтому, когда в 10:00 ее разбудил телефонный звонок, она была не в восторге. Увидев, что звонит Антон, Алиса поспешно ответила.

— Антон…, — начала она сонным голосом.

— Здравствуйте, это Элис? — спросил серьезный женский голос.

— Да…откуда Bы знаете мое имя…и почему у Bас телефон Антона?

— Вам звонят из больницы. Я врач. Значит его зовут Антон. Антона привезли в тяжелом состоянии. Его избили. Он смог назвать только Ваше имя и указать на телефон. Видимо хотел, чтобы мы Bам позвонили. Как скоро Bы сможете приехать?

— Я приеду сейчас же.

И подорвавшись с кровати, Алиса помчалась в комнату, где еще мирно спал Саша.

…Пробираясь сквозь семенящих взад и вперед врачей и пациентов она, крепко держа за руку напуганного Сашу, пыталась понять, куда ей нужно идти.

Отыскав приемное отделение со стоящими вряд аккуратными койками, на одной из них Алиса узнала Антона. Хотя было трудно узнать его по изувеченному телу, но она смогла. Саша сразу бросился к брату и заплакал. Антон медленно открыл глаза и, сделав над собой усилие, попытался отобразить на лице улыбку.

— Брат ты как? Почему ты весь в синяках?

— Все в порядке, Саша. Пустяки. Просто повздорил с одними парнями, — утешал его Антон.

Стиснув зубы, он погладил его по голове и сказал:

— Ты должен мне кое-что пообещать. Пока я буду в больнице, за тобой приглянет мисс Ким. Во всем слушайся ее, понял? И не плачь больше.

— Понял брат — протянул Саша, вытирая слезы.

Алиса не решалась подойти ближе к кровати. Пытаясь заглушить звон в ушах, она судорожно сжимала руки. Когда Антон обратился к ней, она будто очнулась.

— Элис, — сказал он серьезно. — Это были они. Люди Виктора. Они и до тебя доберутся. Вы с Сашей должны немедленно уехать из города. Это не просьба, понимаешь.

— Антон…., — голос ее впервые дрожал. — Прости меня. Я не должна была впутывать тебя в свое дело. Я виновата в том, что с тобой случилось. И теперь…я отвечу за то, что они сделали с тобой.

— Нет. Я не позволяю тебе, — хотел было он повысить голос, но боль в груди заставила осечься.

— Не говори громко. Тебе же нельзя. Ты не должен беспокоиться обо мне. Я могу постоять за себя.

— Ты не понимаешь. Если нужно, они сделают так, что ты будешь вечно молчать и тогда, какой в этом смысл. Прошу. Дождись пока я поправлюсь, и мы вместе что-нибудь придумаем. Не позволяй нахлынувшим на тебя эмоциям побороть тебя, Элис.

Алиса тяжело вздохнула.

— Хорошо. Пусть будет так…Антон. Мне нужно съездить к себе домой за вещами. Я быстро, — и обратившись уже к Саше, приказала: Не отходи от него ни на шаг.

Саша кивнул. Старший брат внимательно смотрел в глаза Алисе.

— Антон. Я скоро, — осторожно сказала она.

— Будь бдительна на дороге.

…Виктор был в ярости. Он стоял у широкого окна в своем кабинете и с опасной силой стучал кулаком по стеклу. Его выводило из себя несколько вещей. Вчера в офисе он так и не смог поймать Мисс Ким для разговора. Потом, во второй половине рабочего дня она и вовсе исчезла, даже не предупредив своего непосредственного начальника. Однако Виктор, не теряя выработанного самообладания, весь оставшийся день продолжал искать ее, звонить. Следует сказать, что в последнее время с ним происходило что-то очень плохое: из холодного и расчетливого бизнесмена, уверенного в своих силах, он превратился в жалкого человека, простого смертного, стал неуравновешен и раздражителен, перестал хорошо есть и спать, и вообще потерял какой-либо интерес к работе. Его волновало только поскорее завоевать доверие мисс Ким, чтобы он наконец-то мог спать спокойно. На это он поставил свою жизнь. Какого же было его удивление, когда, проезжая мимо городского парка, он заметил ее в компании с тем барменом и по совместительству мастером из автомастерской. Более того, гуляя с ним по парку, она улыбалась ему. Это была не та формальная корейская улыбка из вежливости. Нет. Она улыбалась тому парню по-настоящему, в ней было столько искренней нежности и простоты, что Виктор невольно вскрикнул, от чего сам очень смутился. Он не мог этого так оставить. Нужно было проучить того парня. А Виктору ничего не стоило послать несколько своих людей из личной охраны на «деловую с ним беседу». Ярость поглотила его сущность. Но больше чем на Антона, Виктор злился на Алису. Сейчас он ненавидел ее за все. И это чувство прожигало ему душу.

В кармане пиджака завибрировал телефон. Это была мисс Ким. С чувством победы он принял вызов.

— Господин президент.

— Да, мисс Ким.

— Нам нужно встретиться.

— Я знал, что Bы позвоните мне и скажите это.

— Где будет проходить встреча?

— Учитывая конфиденциальность нашего разговора, нам лучше встретиться в моем доме. Там Bам будет удобно.

— Ждите. Я еду.

— До встречи, мисс Ким.

В глазах у Виктора заиграли веселые огоньки.

…Алиса уже бывала в собственном доме Виктора, когда ей приходилось отвозить ему документы компании. Это был большой просторный дом на окраине города, подальше от шума и пыльных дорог. У ворот ее встретила охрана, проверив металлоискателем.

До встречи с Виктором Алиса успела съездить домой и переодеться. Сейчас на не ней были кремового цвета атласные штаны и белая свободная рубашка. На шее она поместила золотой медальон с изображением отца. Глаза скрывали очки.

— Проходите.

Ее провели через уютный холл, потом вдоль многочисленных комнат и наконец по винтовой лестнице на второй этаж, во второй кабинет Виктора, первый находился в офисе.

Виктор стоял к ней спиной. Услышав ее шаги, он обернулся. Лицо его саркастически улыбалось, но в то же время как всегда было холодным.

— Добрый день, мисс Ким.

— Не могу ответить вам тем же, президент, — твердо ответила она на приветствие.

— Хм. Понимаю. Вы уже догадались, что произошло с Антоном. Видели, к чему приводит отношения с таким отсталым человеком, как он.

— Этот отсталый человек, как вы выразились, в сто, тысячу раз превосходит вас во всем. Вам никогда не стать даже капельку похожим на него, — Алиса говорила уверенно, но страстно.

— Вот как…Я наивно думал, после того неприятного случая Bы образумитесь, мисс Ким. Поймете в конце концов, что если мне кто-то нравится, то я обязательно добьюсь, чтобы этот кто-то стал моим. Неужели вы не понимаете, что со мной у Bас будет будущее. Скоро отец сделает меня директором, и в моих руках буду сконцентрированы все источники дохода. Следовательно, выйдя за меня замуж, Bы бы не только обзавелись перспективным мужем и получили бы доступ ко всем активам компании, но и имели бы возможность делать совершенно все, что Bам вздумается. Так почему? Почему Bы, честолюбивая девушка, выбрали того беднягу, а не меня?

— Потому что он — не убийца, — выпалила она.

«Он сегодня в белом костюме. Как странно», — промелькнуло в ее голове.

Молчание. Глухой голос Виктора.

— Что Bы сказали?

— Потому что он — не убийца, как Bы. Это Bы убили моего отца, — четко проговорила она каждое слово, вложив в него всю свою боль.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Не пытайтесь оправдаться. Я знаю, что это были Bы. И у меня есть достаточно доказательств, чтобы засадить Bас надолго.

Виктор положил руки в карманы и медленно зашагал по комнате.

— Какие же доказательства у Bас есть?

Алиса не задумываясь ответила.

— Я нашла человека, видевшего, как Bы жестоко сбили, а потом оставили умирать на дороге моего отца. Этот человек молчал все эти годы, боясь за свою жизнь и жизнь своих родных. Но сейчас у него никого не осталось, и он готов выступить в суде и все рассказать. Это конец.

Виктор внимательно посмотрел на Алису. Потом абсолютно спокойно сказал.

— Я не хотел убивать твоего отца, — впервые перешел на ты. — В ту злосчастную ночь я был ужасно пьян. Было уже поздно. К тому же темно. Откуда я мог знать, что он попадется мне дороге. К тому же, он застыл на месте, как истукан, а я просто не успел остановиться. Это случайность. Несчастный случай, вот и все. Мне очень жаль.

— Я хочу знать только одно…Мой отец…он долго умирал?

— Нет, — соврал Виктор. — мне даже кажется, почти сразу.

— Я Bам не верю. И никогда не прощу. Поэтому Bы пойдете под суд. И ответите за сделанное.

— За все в мире приходится платить, я знаю, — как песенку напел Виктор и нажал на кнопку на столе.

— Зайдите ко мне.

Вошли двое крепких мужчин в хороших костюмах и стали возле дверей.

— Хорошенько обыщите ее. Телефон, а он у нее с собой, отдайте мне. Колющие, режущие предметы — мне на стол. И хорошенько следите за ней, пока я не вернусь.

Обратившись снова к Алисе, добавил:

— Чувствуйте себя, как дома.

Мужчины из охраны подошли к ней и принялись бесцеремонно ощупывать ее с ног до головы. Нашли телефон, ключи от дома, записной блокнот и ручку.

После обыска Алиса спокойно села на роскошный диван, скрестив ноги. В ее лице читалось презрение.

А Виктор, прихватив ее телефон с собой, поспешно вышел из кабинета.

…В больнице по-прежнему было шумно. Вокруг стояла суета, все куда-то спешили: делали уколы, ставили капельницы, что-то удрученно записывали. Казалось, будто творится необъяснимый хаос, но на самом деле больница работала как огромный многоуровневый механизм.

Антон спрашивал у Саши через каждые полчаса.

— Она уже пришла?

— Еще нет, — отвечал тот грустно.

Когда прошел целый час Антон не выдержал и, попросив у Саши телефон, набрал Алису. Долго ждал ответа. Когда звонок приняли на другом конце прозвучал ехидный мужской голос.

— Здравствуй, Антон.

Лежащий изменился в лице. Он сокрушенно сжал губы.

…Директор как всегда работал у себя в кабинете, когда в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошел его сын. Вид у него был взволнованный.

— Отец…

— Я разрешал тебе войти? — не поднимая головы, промолвил директор.

— Отец, она все знает, — тихо сказал Виктор, подойдя ближе к отцу.

Директор отложил бумаги в сторону и внимательно посмотрел на сына.

— Что именно?

— Все. Она знает, что это я убил ее отца. И еще она утверждает, что у нее есть свидетель, готовый дать показания в этом деле, что, якобы, он видел меня в ту ночь.

— Что ж. По поводу свидетеля, я не уверен. А вот о том, что и сколько ей известно, мне нужно спросить у нее лично. Где она сейчас?

— В моем доме. С ней моя охрана.

— Привези ее ко мне. Только…сделай это сам.

В кабинет незаметно вошел его личный помощник и что-то шёпотом сказал директору на ухо. Тот мрачно обратился к Виктору.

— Какой-то человек внизу утверждает, что он знаком с тобой и требует встречи. Говорит, что это касается мисс Ким.

Виктор побагровел.

— Айххх…Это ее друг, — неоднозначно объяснил он, но директор прекрасно умел читать людей, поэтому спросил.

— Он тоже знает?

В этот момент в дверь постучали.

— Войдите.

На пороге тяжело дыша появился бледный человек весь в царапинах и ссадинах. Делая вид, будто не замечает Виктора, он обратился к директору.

— Видимо, Bы отец этого подонка? — и указал на сына.

— Если подонком Bы называете его, то да это мой сын, — совершенно серьезно сказал директор, указав на Виктора. — А кто же Bы молодой человек?

— Я жених мисс Ким.

На лице Виктора отразилось презрение. Он покраснел еще больше.

— Как?! Мисс Ким помолвлена?!

— Да, — твердо ответил Антон.

— В таком случае, что Bы хотите? — пока Виктор находился в замешательстве, его отец сразу перешел к делу.

— Я знаю, что Bаш сын много лет назад сбил отца мисс Ким, и тот умер. Я также знаю, что это Bы помогли ему скрыть улики. Сейчас Bаш сын может совершить еще одно преступление. Он силой удерживает у себя мисс Ким, и кто знает, на какой поступок толкнет его ревность.

— У Bас есть конкретное предложение?

— Есть. Отпустите мисс Ким. Удерживая ее, Bы делаете только хуже и себе, и ей. Компании ведь не нужны проблемы? Я очень хорошо знаю мисс Ким, чтобы представлять, на что она может пойти ради достижения своей цели. Если вовремя не остановить ее, она достанет Вас.

— Тогда. Если я отпущу ее, где мне получить гарантии, что она будет молчать? — спросил директор.

— Мое слово — ваша гарантия. Я смогу уговорить мисс Ким оставить Bас в покое у ехать со мной из города. И больше Bы ее никогда не увидите.

— Одного слова будет слишком мало, — саркастически вмешался Виктор.

— Мужчина должен уметь давать слово, иначе чего стоит такой мужчина, — Антон многозначительно посмотрел на Виктора. Тот смутился хоть и старался это скрыть.

— Хорошо сказано, молодой человек. Что ж мы посмотрим, чего стоит Bаше слово. — директор повернулся к Виктору и добавил: Поедете вместе и решите эту проблему раз и навсегда.

Виктор через силу процедил.

— Да отец. Не беспокойся. Я все сделаю.

Потом директор снова обратился к Антону.

— Приятно было познакомиться. Но запомните. Кто обманет мое доверие — дорого за это заплатит.

Антон кивнул и поспешно вышел первым.

— Виктор, — отец из-под бровей грузно следил за сыном. — Разберись с пареньком. Только так, чтобы это было на глазах у мисс Ким. Смерть любимого человека заставит ее задуматься. Дальше действуй по обстоятельствам.

— Да…директор, — краска в миг исчезла с его лица.

ⅩⅩⅡ — Глава — 삶의 얼굴과 죽음의 얼굴 — 크게 변한다. — Лица в жизни и лица в смерти — существенно меняются

Алиса понимала, что что-то тут не так. Виктора не было уже сорок минут. Кроме того, она беспокоилась за Антона и Сашу, оставив их одних в больнице.

“Нужно выбираться отсюда”.

— Мне нужно в туалет, — обратилась она к одному из охранявших.

Он молчал.

— Вы слышите, что я говорю?! Мне нужно в туалет!

Снова молчание. Тогда Алиса резко встала и бесцеремонно направилась к выходу. Охрана схватила ее за руки.

— Ваш начальник сказал, чтобы я чувствовала себя как дома. Если Bы не покажете где туалет, я сама его найду.

Они переглянулись. Один сказал другому.

— Отведи ее. Только быстро.

«Теперь осталось узнать есть ли там окно».

Через пятнадцать минут она была уже на улице. Ловко перелезла через забор и побежала через лес к дороге, которую видела, когда ехала сюда. На дороге было пусто.

«Скоро они заметят мое отсутствие».

Вдруг из-за поворота выехал автомобиль и направился к ней. Алиса облегченно вышла на середину дороги и спасательно замахала водителю.

«Скорей. Ну скорей же».

Когда автомобиль подъехал ближе в ее глазах снова появился страх. В водителе она узнала Виктора. Он сидел на переднем сиденье, впервые за многое время. Их взгляды встретились, и в каждом из них проскочила искра. Оставив на дороге след от тормозящих шин, Виктор выбежал из машины и, ускоряя шаг, начал двигаться к Алисе. Она, не теряя ни секунды, ринулась обратно в лес. Бежала, не оглядываясь, но за спиной то и дело слышалось чужое дыхание. Остановиться — означало сдаться, а этого она никак не могла допустить. Вскоре Алиса начала понимать, что ноги переставали слушаться ее, одежда испачкалась и промокла от сырой вязкой земли и влажных листьев — недавно прошел первый осенний дождь. Лес все не кончался, а расстояние между ней и преследовавшим человеком продолжало сокращаться. Увидев вдалеке свет между деревьев, Алиса из последних сил потянулась к нему. Секунда, две и спасательным светом оказывается поляна, та самая, что кончалась отвесной скалой. Воспоминания нахлынули на нее с новой силой, но возвращаться было поздно — Виктор нагнал ее. Оба яростно вдыхали холодный осенний воздух.

— Тебе больше некуда бежать. Это конец.

Алиса опустила раскрасневшиеся руки, выпрямилась и медленно, шаг за шагом, стала приближаться к Виктору. Он ждал.

Подойдя совсем близко, почти в плотную, чтобы касаться его одежды, Алиса заглянула ему в глаза, будто пыталась прочитать его мысли, отчего Виктору сделалось не по себе. Ее испытующий взгляд гипнотизировал его, проникал в самую душу. Не было слышно ни тихого свиста ветра, ни шума говорящих деревьев вокруг. Время остановилось, сейчас существовали только он и она.

В одно мгновение Алиса взметнула руку и со всей силы ударила Виктора по лицу, да так, что ему пришлось отклониться в сторону.

«Больно. Как же больно», — только и успело промелькнуть в его одурманенной голове. Он зажмурил глаза, пытаясь справится с этим отвратительным ощущением. Вся его левая щека так и полыхала пожаром.

— Это тебе за моего отца, — бесстрастно сказала Алиса.

Не успел Виктор прийти в себя, как она, замахнувшись ногой, попала ему в пах.

Снова неистовая боль, будто по телу полоснули ножом. Виктор застонал.

— Это за меня, — добавила она. — А это, — шлепок. — за Антона.

И на правой щеке его теперь тоже лежал крепкий отпечаток ее маленькой ладони.

— Ты еще пожалеешь об этом, — прошептал он, вытирая кровь с лица — видимо удар был настолько сильный, что рассек ему скуловую кость.

Делая вид, что поправляет костюм, он, сжав кулак, приготовил левую руку для замаха. Алиса, не заметив этого, расслабилась наивно предполагаю, что он не посмеет ударить женщину. Только когда она увидела его порывистое движение корпусом, было уже слишком поздно. Инстинктивно она закрыла глаза, но ничего не произошло. Рука Виктора осталась висящей в воздухе, над ее головой. Алиса открыла глаза, увидела рядом с собой Антона. Его разгоряченное теплое тело находилось в крайнем напряжении, ведь он еще не восстановился после утреннего происшествия. Удерживать Виктора от удара ему было очень непросто. Каждая клеточка в нем работала на пределе своих возможностей.

— Не смей, — сквозь скрежет зубов сказал Антон.

— Это ты. Ты ответишь у меня за подонка.

Осторожно оттолкнув ошарашенную Алису подальше от них, Антон повалил Виктора на пол, где они сцепились в неистовой, без каких-либо правил и благородных поступков, схватке. Изначально, то была неравная борьба. Виктор, зная, куда нужно бить, чтобы причинить Антону еще большую боль, не упускал возможности надавить ему на ребра, после чего подкреплял свой ход ударом в лицо. Он не был бойцом, но драться определенно умел и был в достаточно хорошей физической форме. К тому же по росту значительно превосходил худощавого Антона. Однако, того не так-то просто было унять. Антону не хватало сил, но в него как будто был встроен какой-то механизм, заставляющий его упрямо пробираться сквозь удары противника. Как заведенные, они катались по мокрой земле взад и вперед, незаметно для себя приближаясь к краю скалы. Алиса не могла спокойно стоять и смотреть на это. Она кричала:

— Что ты делаешь! Впереди скала! Осторожно!

Но ни тот, ни другой не слушали ее. Раздался громкий скрежет, и белый камень под ними надкололся, унося за собой вниз два разгоряченных покалеченных тела. Алиса рванулась вперед и на последней секунде схватила Антона за руку.

— Элис! — он странно посмотрел на нее.

— Держись! Не смей отпускать! — кричала ему она.

Увидев, что за Антона из последних сил держится Виктор, она опешила. В глазах президента читался непомерный ужас. В нем уже трудно было узнать того сильного молодого человека, так легко переступавшего через ненужных ему людей. Лицо перекосилось, из носа текла кровь, губы дрожали.

— Дай мне руку, — отрезал Антон, протягивая Виктору свою ладонь.

— Антон! — в голосе Алисы слышался укор.

— Элис! — будто ругая ее, крикнул он.

— Дай же руку! — снова повторил Антон, но Виктор никак не мог дотянуться. Страх сорваться поглощал его все больше и больше.

— Ну же, — не унимался Антон.

Последний рывок. Их пальцы успели коснуться друг друга…и Виктора не стало. Со звериным криком он полетел вниз на острые скалы, откуда никому никогда не удалось бы спастись. Это был действительно конец.

— Не смотри, — приказал Антон, когда тело Виктора достигло земли.

Общими усилиями вытянув и оттащив Антона на безопасное расстояние от края, Алиса сделала первое, что пришло на ум — крепко обняла его. Теперь все было кончено.

…— Как ты нашел меня? — спросила Алиса, когда они вдвоем с Антоном шли через лес.

— Я же говорил тебе, дождаться меня. Но ты как всегда сделала все наперекор. А я не мог оставить тебя одну бороться с ними, — Антон пытался все обернуть в шутку, но выходило неважно.

— Ты не должен винить себя в его смерти. Он сам виноват в том, что случилось.

— Мы все виноваты в этом.

— Ты ни в чем не виноват. Это я хотела, чтобы он отпустил тебя. Ты же, протягивал ему руку помощи. Его вина в том, что он не смог позаботиться о себе даже в такой момент. Так что, забудь об этом. Тебе нужно жить дальше и растить Сашу.

— А тебе?

— А моя миссия еще не окончена.

— В смысле? Ты же отомстила за смерть отца, разве нет? — Антон остановил ее.

— Убийца моего отца мертв. Но подумай, как же страшен человек, скрывавший это преступление много-много лет и принуждавший, возможно даже силой или чем похуже, других людей молчать об этом. Директор заслуживает самого сурового наказания.

— Как же ты достанешь его? Он ведь владелец крупной компании, — в голосе Антона чувствовалось волнение.

— Я не зря столько проработала в министерстве. Знаю, как проходят самые важные переговоры, — и она победно вынула из кармана крохотную видеокамеру. — В нее встроен микрофон. На записи ясно слышно, как сын директора признается в убийстве. Осталось только отдать ее нужным людям в нужное место, и компания ZFP Group перестанет существовать.

— Не делай этого, — вдруг прервал ее Антон.

Алиса с удивлением посмотрела на него.

— Что…Почему?

— Ты не знаешь, на что способен директор, ради сохранения компании. Он раздавит тебя, как муху и даже не заметит. У него наверняка столько связей, что даже такое громкое дело, если конечно оно дойдет до прессы, ему будет по силам уладить. А вот смерть своего единственного наследника он тебе никогда не простит.

— Тот, кто прикрывал убийство, пусть даже ради слхранения компании, не должен руководить людьми, тем более готовить для них еду. Его кухня замешана на крови, и только я могу ее смыть.

— Ты не можешь. Не можешь, Элис.

— Да почему же?!

— Потому что я дал ему слово, — виновато сказал Антон.

— Что ты сделал? — не понимая спросила она.

Антон вздохнул.

— Когда я понял, что тебя похитили, я отправился в твой офис, чтобы встретиться с Виктором. Но меня принял сам директор. Он ясно дал понять, что не оставит тебя в покое, если ты не будешь молчать, и тогда я пообещал ему, дал слово, что он никогда больше тебя не увидит, что я заберу тебя с собой. Он согласился, и мы отправились с Виктором за тобой. Но ты сбежала, и все пошло не по плану.

— Как ты мог…, — по щеке Алисы заструилась слеза. — Ты дал слово этому конченному человеку…Я не могу в это поверить…Ты!

— Это был единственный шанс спасти тебя, Элис! Поэтому, пожалуйста, не встречайся с ним, не делай того, что задумала. Давай сбежим. Возьмем с собой Сашу и уедем далеко из города.

— Чтобы вечно скитаться в страхе? Это ты предлагаешь? А как же моя работа в Корее? Как же моя жизнь? Ты об этом подумал?

— Я думал об этом. Но пойми же — нельзя в одиночку бороться с дьяволом.

— Ты бросаешь меня? Сейчас, когда мы так близко к результату?

— Я не говорил этого. Я всегда был на твоей стороне, но сейчас, похоже, ты ошибаешься.

— Нет. Это я ошиблась, когда решила все тебе рассказать. Не нужно было этого делать, — Алиса вырвала руку и пошла дальше.

Антон нагнал ее и снова взял за запястье.

— Элис остановись. Послушай, же! — не выдержал он.

— Что! Будешь умолять меня оставить все как есть? Зарыть свои стремления восстановить справедливость? Ты просто жалкий трус, вот ты кто!

— Нет. Я хочу, чтобы ты хоть иногда думала о людях, которые живут с тобой. О близких тебе людях, которые заботятся о тебе и желают тебе счастья. Подумай об отце. Не думаю, что ему бы понравилось, то какой ты стала за эти дни. Я уверен, он хотел бы, чтобы ты жила счастливо и смотрела только вперед, не оглядываясь. Не позволяй же тьме овладеть тобой.

— Но отца уже нет! Его нет, понимаешь! 6 лет прошло, а я все еще не могу смириться с этим. Я не такая, как ты!

— Да, ты не такая. Ты хоть знаешь, какая ты? Все эти годы я жил только потому, что знал — где-то, пусть даже очень далеко отсюда живешь ты. Твоя манера общаться, твой упрямый характер. Тебе это не известно, но без тебя я бы не справился. Ты нравилась мне все эти годы, и я ничего не требовал взамен. Просто любил. Я никогда не акцентировал на этом внимание, не пытался тебя соблазнить — я понимал, у тебя были не лучшие времена, тебе нужно было работать, учиться. А из-за гордости ты бы никогда не стала со мной встречаться, тем более не приняла бы мою помощь. Такая ты была. Но за это твое упрямство, желание жить, несмотря на смерть близкого человека, ты нравилась мне еще больше. И когда ты вернулась тогда, впервые после 5-летней разлуки, я почувствовал, что могу не сдержаться, если снова назову тебя по имени. Вот почему я сделал вид, что не узнал тебя. Пускай у тебя пока нет ко мне чувств, но я прошу — даже не ради меня, а ради Саши — не делай того, что задумала, ведь в этот раз я уже не смогу тебя защитить. А если с тобой что-то случится, мы не сможем этого пережить. Остановись на этом, прошу.

Как две ясные жемчужины на его глазах выступили слезы. Антон поспешно вытер их.

— …Я не могу, — Алиса закрыла лицо руками. — Не говори мне больше такого. — потом уши. — Не говори, пожалуйста. Я не могу! Прости! Прости меня, если сможешь!

И стараясь не смотреть ему в глаза, она развернулась и что есть мочи побежала к дороге, где Виктор оставил свою машину.

ⅩⅩⅢ — Глава — 노력한다고 항상 성공할 순 없지만, 성공한 사람은 모두 노력했단걸 알아야 돼. — Вы должны знать, что даже стараясь — невозможно абсолютно всегда в итоге иметь успех, однако те, кто успешны — это люди, которые стараясь — попробовали всё

Новость о том, что совершил сын директора компании ZFP Group вмиг разнеслась по всем каналам и телестудиям. Это была настоящая сенсация для прессы. Посыпались электронные письма возмущенных клиентов и просто жителей города, в которых те гневно критиковали позицию компании и ее руководителя, укрывавшего у себя убийцу. Всего за каких-то 7 дней акции ZFP Group упали почти в триста раз, сместив ее на 100 порядков ниже в мировом рейтинге пищевой промышленности. Конкуренты были просто в восторге от этой новости. Рестораны, бары и даже кафе, принадлежащие компании, опустели — люди не желали больше обедать, зная, что у сына главного «шеф-повара», руки в крови. Это вызывало у них природное отвращение к еде, пускай даже она была приготовлена не им лично.

О том, как уникальная запись, на которой сын директора признается в убийстве, попала на телестудию, никому не было известно. Даже самим репортерам. Поговаривали, что это был один из бывших работников компании, которого несправедливо лишили должности. Кто-то утверждал, что запись эта была фальшью, и на самом деле все подстроили конкуренты. Когда у самого директора спрашивали, знает ли он, кто мог это сделать — он молчал. Так или иначе, новость об убийстве разлетелась очень быстро, особенно благодаря работе журналистам, которые уже давно не писали о чем-то подобном, поэтому с жадным интересом накинулись на то, что предвещало быть сенсацией. Но еще больше, чем гибель человека, повергла в настоящий ужас все население города трагическое самоубийство наследника. Официальная версия, печатавшаяся в газетах и в электронных журналах, гласила, что, не выдержав чувства вины за содеянное, младший решил свести счеты с жизнью, причем самым эффектным образом. По поводу жертвы и обстоятельств убийства, было известно только то, что ей был 46-летний владелец кафе, которого Виктор сбил еще 6 лет тому назад, когда тот возвращался с работы домой. Но ни его точного имени и фамилии, а также, кто были его родственники, известно не было. Ситуация вокруг этого дела с каждым днем накалялась, но отец убийцы почему-то не спешил давать интервью.

«— У вас есть только один выход — отдать мне запись и исчезнуть из этого города навсегда. Я напишу вашему руководству, что больше мы не нуждаемся в ваших услугах, и вы снова уедете вместе со своим женихом в Корею, где вам, как я понимаю, намного комфортнее, — между директором и мисс Ким состоялся тогда не самый лучший разговор.

— Неужели вы думаете, что я так поступлю? Виктор сам виноват в своей смерти. Он получил то, чего заслуживал. Но скрывать и дальше его преступление я не намеренна и вам не позволю. Запись будет обнародована, — гневно твердила ему Алиса.

— Что ж. Я надеялся, что Виктор справится со своим заданием. Я готовил его к тому, чтобы вскоре передать все свои полномочия, но вышло то, что вышло. Он оказался слаб и ни на что негоден. Компания не должна из-за него пострадать. Льву нет дела до блохи, что запуталась в его шерсти. Если нужно, он ляжет на землю и придавит ее. Так и у меня — нет другого выхода, как дать опровержение вашим, якобы доказательствам. И тогда, не видать вам лестной характеристики. Берегитесь, мисс Ким, — говорил он ей совершенно спокойно.

— Это мы еще посмотрим, господин директор».

Но Алиса ошибалась. Через неделю, когда прошли почетные похороны сына, отец выступил в “Централе” с речью. Чтобы послушать, что же скажет директор ZFP Group, собрались все представители городской прессы и просто те, кто смог протиснуться в огромную толпу, желавшую узнать правду.

Дверь распахнулась, и на сцену, где стояла трибуна, вышел сам директор ZFP Group, высокий статный пожилой мужчина, как всегда спокоен и хорошо одет. Только вот лицо его выглядело довольно расстроенным.

Как только он подошел к трибуне, на него посыпался сверкающий звездопад съёмочной техники. Десятки камер сейчас пытались заснять каждую его мелочь: то, как он идет, стоит или просто моргает. Сотни рук с микрофонами были вытянуты вперед, как забавные приемники в надежде, как сигнал, поймать каждое его слово.

— Добрый день, уважаемые журналисты, репортеры, а также жители нашего города! Я главный директор компании ZFP Group. Прежде всего, прошу прощение за то, что так долго заставлял вас ждать, не давая пояснений недавним событиям. Как вам наверно уже известно, мой единственный сын, Виктор, покончил жизнь самоубийством, и мне нужно было проводить его тело и душу в последний путь. Что ж. Я понимаю всеобщее возмущение. Как это все могло произойти? У меня ответ один. Я понятия не имею. Тогда 7 лет назад мой сын вел достаточно распутную жизнь, и, как я не старался его исправить, он отдалялся от меня все дальше и дальше. Для меня, как и для вас стало полной неожиданностью новость о том, что он сбил на дороге того несчастного человека. Я хочу попросить прощение у его семьи за, то что сделал мом сын. Мне очень стыдно, что я плохо его воспитал, раз он совершил такое. Я плохой отец. И мне нет прощения.

Камеры засняли, как по щеке директора прокатилась слеза. Не вытирая ее, он продолжил.

— Я решил отослать его за границу в надежде, что что-то в нем перемениться, и, о чудо, он вдруг начал меняться. Я не понимал, что заставило его вдруг стать совершенно другим человеком — он правда изменился. Много работал, чтобы доказать, что чего-то стоит. Стал начальником отдела по международным отношениям. Честно трудился на благо компании. И я уже стал надеяться, что, когда совсем состарюсь, смогу совершенно спокойно передать ему в руки нашу компанию. А теперь я понял. Только сейчас, после его гибели, я осознал, что все эти годы он искупал вину за содеянное, думал, что сможет, но совесть не давала ему спать. Он не выдержал тяжести груза своих былых поступков и ушел из этой жизни. Он виноват, я знаю. Я полностью это признаю. И если бы Виктор сейчас был с нами, я бы не задумываясь отдал бы его суду. Но так как его нет, я в ответе за все. Поэтому сейчас, я прошу прощение у каждого, слышите, у каждого за то, что сделал мой сын. Родители должны уметь отвечать за поступки своих детей, это они их воспитали. Мне искренне жаль.

На этой драматической ноте директор вышел из-за трибуны и низко, будто прочитал молитву, поклонился публике. Его речь была окончена.

В зале некоторое время стояла гробовая тишина. Потом из дальнего угла послышался чей-то одинокий шлепок в ладоши. За ним второй, третий, и вот уже весь зал аплодировал ему, будто на демонстрации. Директор смущенно еще раз поклонился людям и, сказав: “Спасибо Вам”, тихо удалился. Это определенно была победа. Компания выдержала.

Что по поводу мисс Ким, то ей действительно досталось от ее непосредственного руководства, когда в департаменте Кореи узнали о ее некомпетентных поступках во время помощи ZFP Group. Даже репутация, которую она успела завоевать, не спасла мисс Ким от строжайшего наказания — отстранения от работы на неопределенные строки с записью в личное дело. Это бесспорно, был большой удар по ее дальнейшей карьере. О высокой должности можно было забыть.

Алиса уехала в Корею, так и не попрощавшись с Сашей и Антоном. Только спустя несколько дней на его почтовый ящик пришло необычное письмо, без подписи и адреса отправлявшего. В нем была записка и конверт с немалой суммой денег. В записке аккуратным почерком было написано:

«Ты много сделал для меня. Я же разрушила твою спокойную жизнь. Поэтому хочу, чтобы эти небольшие деньги помогут исполнить твои несбывшиеся мечты. Трать их с умом. И пусть, хотя бы тебе они принесут счастье. Мне они уже не помогут. Живи счастливо и ни о чем не беспокойся.

P.S. Извинись за меня перед Сашей. Я не успела сводить его в зоопарк, а обещала.

Твоя Элис».

ⅩⅩⅠⅤ — Глава — 와신상담. — Все перенести ради отмщения врагу

Лето уходящего года пролетело незаметно. В городе все оставалось по-прежнему, ведь ничто не могло нарушить переполнявшую его стабильную, размеренную, полную обывательской суеты, человеческую жизнь. Поэтому, когда после недолгой, но изнуряющей болезни скончался директор ZFP Group, мало кто обратил на это внимание — каждый был слишком занят своими собственными проблемами, к тому же, его смерть уже не являлась такой сенсацией, как то, что произошло год назад с его сыном. После громкого интервью, которое директор дал в прессе, следственный комитет, признав его непричастным к делу об убийстве, навсегда закрыл этот вопрос для ZFP Group. Компания, всего несколько дней назад пребывая в глубочайшем кризисе, вновь ожила. Рестораны стали полны посетителями, кафе и бары переполнены, а заказы — быстро приносить прибыль. Все большие корпорации должны подтверждать свою рентабельность умением выстоять даже в самые черные дни, и в этом плане стабильность ZFP Group была неоспорима. Однако есть одно обстоятельство, на которое она повлиять не могла — смерть. Только самые приближенные к директору люди знали, что у него недавно нашли рак. Это была последняя стадия, когда уже ничего нельзя было сделать. От лечения директор отказался, утверждал, что успел предостаточно в своей жизни, и если его время пришло, он не будет его оттягивать. Для компании это стало большим ударом. Покойный сын директора был единственным наследником, имевшим права на владения всеми акциями, а нового завещания, как обсуждалось в официальных кругах, директор не составил. Этот факт вызывал у всех замешательство, ведь он всегда был очень предусмотрительным человеком. Однако, что еще больше удивляло остальных, так это то, что никого из сотрудников до сих пор не уволили, более того не были никаких изменений в бизнес планах и прочем — компания продолжала работать в штатном режиме под руководством совета акционеров. Но кто же все-таки станет новым владельцем — вот что оставалось всеобщей загадкой.

ⅩⅩⅤ — Глава — 포기하지 말자. 우리 운명을 함께 다시 새로 써 가요. — Давай не сдаваться. Мы с тобою вместе, заново перепишем судьбу

Никогда она не хотела возвращаться сюда снова. Ни через год, ни через десять лет. Но одно письмо смогло все изменить. Алиса сидела в заказном самолете, и в сотый раз перечитывала то, что ей недавно прислали в Корею.

«Уважаемая, мисс Ким. Перед тем как выбрасывать это письмо, дочитайте его до конца. Я не буду извиняться или оправдываться перед вами за то, что совершил мой сын. Это было мое решение — он был не просто моим сыном, он был, прежде всего, наследником многомилионной корпорации, которую я создавал всю свою жизнь. Но теперь его нет. Я не знаю, при каких обстоятельствах это произошло, несмотря на наш с вами последний разговор, где вы уверяли меня, что это полностью его вина. Однако я склонен вам верить. Признаюсь, если бы Виктор справился с заданием, которое я ему поручил, ваш жених был бы уже мертв. Но произошло то, что произошло, и я не в обиде на вас и ваше упрямство, хотя вы и пытались опорочить меня. Как видите, я предупреждал, что для вас это плохо кончится.

Не бойтесь. Я вас не запугиваю. Сейчас вашим близким ничего не угрожает. Поверьте, у меня есть дела поважнее, чем пытаться достать их.

К вашему счастью или, кто знает, быть может, к огорчению, мне недолго осталось. А люди передсмертью становятся сентиментальны. Я иногда думаю, что это цена, которую я должен заплатить за достигнутые мною вершины. Кто знает. В своей жизни я совершал разные поступки.

Так вот, компания это единственное, что у меня осталось. Поэтому, я хочу, чтобы ею руководил человек, похожий на меня. Человек знающий дело и умеющий добиваться своей цели, во чтобы-то ни стало. Я выбрал вас. Вы должны быть благодарны мне, так как такой шанс выпадает только раз в жизни, и вы удостоились получить его. Я верю, что с вами она продолжит приносить прибыль, радуя людей своей самой вкусной едой.

Бумаги я оформил, не беспокойтесь. Их вы получите от моего юриста. Он ждет вас по возращении из Кореи. Выезжайте как можно скорее, иначе совет акционеров, этих жалких жуликов и ростовщиков, возьмет руководство полностью в свои руки, и тогда компании — конец.

Еще один момент перед завершением моего письма. Если вы, мисс Ким, прочитав его, вдруг откажетесь выполнять мои указания, уничтожите это письмо и навсегда забудьте о том, что видели и слышали. Я все предусмотрел — ваше место займет более компетентный претендент. Поэтому сильно не обольщайтесь, и самое главное — запомните три простых правила. Они помогут вам сохранить компанию.

Первое. Знайте цену каждой заработанной монете, но не любите легкие деньги.

Второе. Создайте вокруг себя окружение из людей, которым небезразлично то, чем вы занимаетесь.

И третье. Научитесь ставить свои желания выше своих возможностей. Только тогда вы чего-то добьетесь.

Вот и все, что я хотел вам сказать.

P. S. Как я уже говорил, перед смертью люди становятся крайне сентиментальны. Поэтому, не воспринимайте всерьез слова, пришедшие в голову и написанные мною в тот момент. «Теперь, мы с вами в расчете».

Директор оставил письмо без подписи. Видимо, не до конца доверял Алисе. Он вообще в своей жизни никому не доверял. Только себе. Алиса это понимала. Она также понимала то, что все это может быть обыкновенным блефом. Одним из его коварных планов заманить ее обратно в город и там поквитаться за смерть Виктора.

«А если нет? Если он и вправду передал мне компанию? Должна ли я взять ее? Ведь она испачкана кровью моего отца и, возможно, тысячи других простых людей, через которых ему пришлось перешагнуть. Сколько еще невинных душ ZFP Group съест перед тем, как наестся? Это нужно прекратить. Кто-то должен положить этому конец".

Однако несмотря на сильное желание овладеть компанией, Алиса продолжала сомневаться. Мысли о том, что такой поступок принижает гордость, достоинство, а главное убивает ее память об отце, не давали ей спать.

Когда самолет приземлился и снаружи Алису уже приготовились встречать представители от ZFP Group, то какого же было их удивление, когда Алиса приказала им отвезти ее не в главный корпус компании, чтобы подписать все необходимые установочные документы, а в лес за город.

— Но мисс. Нам приказано везти Вас прямо в офис.

— Мы поедем туда так скоро, как только я решу очень важное дело, которое не терпит промедление. От этого зависит будущее компании. Поехали!

Обескураженным сопровождающим ничего не оставалось, как послушаться Алису, ведь де юре она уже была их начальницей. Когда они приехали в назначенное ею место, Алиса вышла из машины и направилась в лес. Один из них отправился с ней в качестве охраны. Через 20 минут они вышли на поляну, где Алиса попросила помощника подождать в стороне. Сама открыла свою любимую сумку, что была у нее с собой через плечо, и, достав оттуда урну, прошлась по белому камню к краю обрыва. Посмотрела вниз.

— Осторожно, мисс.

— Не беспокойтесь. Прыгать я не собираюсь, — пошутила Алиса.

Потом открыла крышку сосуда.

«Отец. Вот мы и снова в твоем родном городе. Не думала, что когда-то в третий раз снова вернусь сюда.

Отец. Сейчас передо мной стоит непростое решение. Ты знаешь, я всегда привыкла во всем разбираться сама, но в этот раз мне не обойтись без твоей помощи.

Отец. Люди, которые убили тебя, мертвы. Но плод их творения остался, и теперь они предлагают мне овладеть им. Хочу ли я этого? Да, хочу. Это не амбиции, и не честолюбие. Просто я верю, что смогу изменить компанию. Смогу сделать ее лучше, чем она есть сейчас.

Отец. Я ничего не сделаю, пока ты не позволишь. Без твоего согласия я и пальцем не пошевельну, чтобы подписать бумаги.

Отец. Дай мне знак, и все наконец-то закончится».

Взяв в ладонь горстку пепла, она поднесла руку над пропастью и разжала кулак. Словно песок, подхваченный порывистым ветром в пустыне, пепел поднялся в воздух, безвозвратно унося с собой крохотные песчинки человеческой плоти. В солнечном свете они казались золотыми кристаллами. Позволяя природной стихии распоряжаться ими, Алиса следила за тем, как они свободно ведут себя в пространстве, будто после того, как долго томились в тесном сосуде наконец-то вырвались на волю, чтобы найти и обрести каждая свое место в вечности. Это было прекрасно.

— Спасибо отец. Теперь я готова, — сказала Алиса. И тихо заплакала.

Потом обернулась и твердо ответила.

— Едем.

…Весна. Чувствуется тепло. Саша катается на велосипеде. Снова мчится на большой скорости, пытаясь обогнать ветер. По дороге идет девушка, замечает Сашу и, остановившись, приветливо машет ему. Саша продолжает нестись вперед, потом понимает, что машут ему, узнает девушку, но запоздало тормозя, чуть не сбивает ее.

— А ты все тот же, Саша.

— Это Вы?!

Мальчик был одновременно обрадован и удивлен.

— Да. Это я. А ты вырос, — сказала Алиса, осмотрев его с ног до головы. — Скоро будешь выше своего брата.

Саша улыбнулся. Он не только прибавил несколько дюймов в росте, но и стал более серьезным и самостоятельным. Это чувствовалось в его юной мужской фигуре. Немного печальным, спокойным ломающимся голосом он спросил.

— Надолго к нам?

Немного подумав, Алиса ответила.

— Надеюсь навсегда, Саша…Знаешь…Я ведь сейчас шла к вам…Как Антон?

— Брат хорошо. Подался в производство. Параллельно изучает маркетинг, экономику. Когда закончит учебу, получит сертификат и сможет стать большим начальником, как он говорит.

— Антон молодец. Я всегда была уверенна в нем.

— Да, мой брат такой, — чтобы как-то убрать неловкость в паузе Саша спросил: А вы чем будете здесь заниматься?

— Об этом я как раз и хотела поговорить с Антоном. Отведешь меня к нему в мастерскую?

— Мммм. Теперь у него есть свой офис. Он там сейчас. Пойдемте, — Саша, шагая, покатил велосипед вперед.

Вскоре они подошли к двухэтажному зданию с висевшими на нем вывесками: одна — компания Антона, другая, что была на первом этаже — очевидно бар для его посетителей.

— Нужно подняться, — указал Саша на винтовую лестницу, ведущую на второй этаж.

Они поднялись. Алиса начала волноваться, хоть и не показывала этого.

Саша открыл двери, и они оказались в уютном небольшом помещении, очень светлом, по уму обставленным всем необходимым: столами с мониторами, полками с многочисленными папками, прочими его наработками. На стене висели плакаты и схемы с изображением разобранных автомобилей известных марок. Возле окна за аккуратным письменным столом сидел Антон, что-то сосредоточенно печатая на компьютере.

Когда они вошли, зазвенел колокольчик, видимо для клиентов, но Антон не поднимая головы продолжал работать.

— Брат. Смотри, кто к нам пришел, — Саша с улыбкой отступил в сторону, дав место Алисе. Она нерешительно, чего не случалось с ней никогда, вышла вперед.

Антон поднял напряженный занятой взгляд. Увидев перед собой Алису, он, не подавая вида, снова вернулся к работе.

— Я занят, — обратился он к Саше. Тот был немало удивлен.

— Это же Элис. Ты не узнал ее?

— Я занят Саш. Позже, — не обращая никакого больше внимания на Алису, повторил Антон.

Она все понимала. Чего она еще могла от него ожидать, когда после ссоры в лесу оставила одного. Странно, что он вообще впустил ее.

— Антон. Нужно поговорить, — сказала она так, будто они и не расставались вовсе.

Никакой реакции. Только щелканье клавиатуры.

— Пожалуйста…

Минута. Вторая.

Он встал. На нем была красивая голубая рубашка и синие джинсы — его с недавних пор постоянная рабочая одежда.

— Пошли за мной, — приказал деловито.

Алиса последовала за ним.

Антон повел ее на крышу здания, где кем-то было сделано, что-то по типу небольшого садика. Алисе очень понравилось. С неподдельным восхищением, она спросила.

— Твоих рук дело?

— Зачем ты пришла сюда? — пропустив мимо ушей ее вопрос, Антон сразу перешел к делу.

— Чтобы поговорить.

— О чем?

— О многом. Мне есть, что тебе сказать.

— Ты уверенна, что я должен это слушать?

— Нет. Я сейчас ни в чем не уверенна. Поэтому и пришла к тебе. Ты знаешь, я наконец-то сделала это. Директор оставил мне компанию. И сегодня я подписала все бумаги. Теперь я полноправная владелица «ZFP Group Corporation».

— Поздравляю, — безразлично ответил Антон.

— Ты зол, я понимаю.

— Зол? Думаешь я до сих пор злюсь? Когда я пытался тебя отговорить не ставить под удар свою жизнь, когда ты ушла, назвав меня трусом, когда уехала, ничего не объяснив, когда прислала мне те деньги — я ни монеты не истратил; вот тогда я все еще был чертовски зол на тебя. Но теперь мне все равно.

— Прости, — Алиса не знала, что еще сказать.

Антон поставил руки на пояс и поднял на нее взгляд, полный большого понимания.

— Ты всегда так. Сколько я знаю тебя, ты просто не можешь быть другой. Если чего-то хочешь, идешь до конца несмотря на последствия. Я ведь знаю тебя, на что же я надеялся тогда, год назад, сам не понимаю. Может тогда я был уверен, что смогу удержать тебя, уговорить остаться со мной. Я не знал, как иначе защитить тебя. Но потом я понял — тебя не нужно защищать. Забота, сострадание, любовь — это все не для твоей натуры. Поэтому, можешь не извиняться, если не уверенна, стоит ли.

Помолчав, Алиса сказала.

— Прости…Это искренне…Но…Это не то, что я хотела сказать тебе на самом деле.

— И что же это?

— Я…я не могу подобрать слова…я всю жизнь работала с людьми, но сейчас я не могу подобрать нужные слова так, как делаешь это ты, — впервые она посмотрела на него с такой нежностью, что, заметив это, Антон очень взволновался.

— Элис, неужели?..

— Да, — уверенно ответила она, просветлев.

Тогда он порывисто подошел и обнял ее. Алиса обхватила его за талию и крепко прижала к себе. Так они стояли, как им казалось, целую вечность.

Потом Алиса тихо спросила.

— Когда скажем Саше?

— Думаю, он и сам догадается. Он очень умный. Не то, что я. Как дурак ждал тебя 9 лет.

Алиса рассмеялась. Антон тоже и утвердительно сказал.

— Больше никаких сор и расставаний.

— Это невозможно. Человек слишком жесток по натуре. Возможно, когда-то я даже буду раздражать тебя.

— В этом вся ты. Ты всегда за трагедию.

— Зато ты даешь мне силы подняться. Каждую секунду. Даже сейчас.

Их взгляды встретились. В дверях неожиданно появился Саша и воскликнул.

— Какие вы смешные!

Все рассмеялись.

Жизнь этих троих только начиналась.

КОНЕЦ

Оглавление

Ⅰ — Глава — 내일 죽는 것처럼 살아라. — Живи так, словно завтра умрёшь

Ⅱ — Глава — 호랑이는 죽으면 가죽을 남기고, 사람은 죽으면 이름을 남긴다. — Когда умирает тигр — остается шкура, когда умирает человек — остается его имя

Ⅲ — Глава — 젊어서 고생은 사서라도 한다. — Трудности укрепляют человека, страдания очищают

ⅠⅤ — Глава — 윗물이 맑아야 아랫물도 맑다. — Начало источника должно быть чистым, тогда и его низовья будут чисты

Ⅴ — Глава — 곧은 나무가 도끼를 먼저 맞는다. — Чем выше дерево, тем быстрее его срубят

ⅤⅠ — Глава — 호랑이 담배 피우던 시절 이야기. — В ту пору, когда тигры курили табак

ⅤⅠⅠ — Глава — 너는 좋은 사람이다. — Ты хороший человек

ⅤⅡⅠ — Глава — 윗물이 맑아야 아랫물도 맑다. — Начало источника должно быть чистым, тогда и его низовья будут чисты

ⅠⅩ — Глава — 벼는 익을수록 고개를 숙인다. — Созревая, рис все больше склоняет голову

Ⅹ — Глава — 개미 구멍으로 둑도 무너진다. — И дамба может обрушиться из-за муравьиных норок

ⅩⅠ — Глава — 한 길 여자 속은 모른다. — Никто не знает душу женщины

ⅩⅡ — Глава — 너도 날 떠올리면 미소 지을 수 있게. — Ты ведь тоже можешь улыбаться, вспоминая обо мне…?

ⅩⅢ — Глава — 나는 내가 한 일에 대해서는 후회하지 않고, 하지 않은 일에 대해서만 후회한다. — У меня нет сожалений о том, чего я сделал. Есть сожаления лишь о том, чего я не сделал

ⅩⅠⅤ — Глава — 너랑 같이 있을 때마다 시간이 참 빨리 가요… — Каждый раз, когда я с тобой время и вправду идет быстрее…

ⅩⅤ — Глава — 거짓말도 방편. — И ложь может быть средством

ⅩⅤⅠ — Глава — 너만 있으면 돼 — Всё, в чём я нуждаюсь — это ты

ⅩⅤⅡ — Глава — 사랑은 더 이상 흥미롭지 않습니다. — Любовь больше не волнует меня

ⅩⅤⅢ — Глава — 손바닥으로 하늘을 가려한다. — Не пытайся закрыть все небо ладонью

ⅩⅠⅩ — Глава — 와인에서는 즉시 취하지만 사람에게서는 점차적으로 취합니다. — От вина пьянеешь сразу, а от человека — постепенно

ⅩⅩ — Глава — 너는 어둠 속에서도 가장 아름답게 빛나. — И даже во тьме — ты сияешь ярче всего

ⅩⅩⅠ — Глава — 호시 탐탐. — Как тигр следит за своей добычей

ⅩⅩⅡ — Глава — 삶의 얼굴과 죽음의 얼굴 — 크게 변한다. — Лица в жизни и лица в смерти — существенно меняются

ⅩⅩⅢ — Глава — 노력한다고 항상 성공할 순 없지만, 성공한 사람은 모두 노력했단걸 알아야 돼. — Вы должны знать, что даже стараясь — невозможно абсолютно всегда в итоге иметь успех, однако те, кто успешны — это люди, которые стараясь — попробовали всё

ⅩⅩⅠⅤ — Глава — 와신상담. — Все перенести ради отмщения врагу

ⅩⅩⅤ — Глава — 포기하지 말자. 우리 운명을 함께 다시 새로 써 가요. — Давай не сдаваться. Мы с тобою вместе, заново перепишем судьбу