Реинкарнация [Алис Менсис] (fb2) читать онлайн

Алис Менсис Реинкарнация

…Сегодня был совершенно непримечательный день, который ничем не отличался от любого другого в году. Утренний морозец потихоньку вытеснялся теплыми лучами солнца, прогревающими город. Улицы наполнялись чувством комфорта, даже деревья, спящие уже несколько месяцев, словно оживали и говорили о скором приходе весны. Прохожие не замечали происходящих вокруг изменений, так как находились скорее в параллельной реальности, нежели здесь. Каждый из них был погружен в свой внутренний мир, который с каждой секундой уносил их все дальше и дальше. Утонув в своих мыслях, Марк шел на работу со свойственным ему кирпичным лицом. Он настолько был отстранен от происходящего, что, идя по привычному пути, ни о чем не задумывался. Все просто размывалось и сливалось в единый безликий фон. Его мысли были сосредоточены на решении рабочих проблем, созданных начальником отдела логистики. Молодой человек не мог понять, за какие такие заслуги он получил столь несправедливый выговор и уйму заданий, которые было приказано выполнить в самые короткие сроки. Эти вопросы заставляли все больше и больше разочаровываться в выборе места работы. Дойдя до своего стола, Марк все еще находился в отчаянии, которое только и делало, что подрывало его настроение и разрушало внутренний мир. Все вокруг вызывало не только негативные эмоции, но и желание рвать и метать. Но времени на это не оставалось, так как в офис зашел начальник отдела Иван Васильевич Скотской. Он пребывал в ярости, многократно превышающей вчерашнюю. Этого монстра логистики боялись не только его сотрудники, но и вышестоящие люди. Иван Васильевич заставлял раболепствовать перед собой любого человека, пришедшего в компанию, да и в индустрию в целом. Его широкий не то что стан, а скорее станище подобало облику, который был способен содрогать все жилы внутри любого при мельчайшем его шаге вправо или влево. Он с равнодушным взглядом входил в офис ровно в 9 часов утра, никогда не опаздывая ни на минуту. Каждый зашедший сюда после него карался громким унизительным ором в свой адрес и получал уйму работы без возможности промолвить и лишнее слово. Это делало работу еще более утомляющей, так как вечный страх получить выговор или штраф преобладал над желанием бороться за собственное мнение и права. Данное явление связано с тем, что высокая заработная плата была способна перекрыть многое. Мало кто осознавал, что это все не нужно, если ты не счастлив и не можешь проводить время в удовольствие. Однако, поработав тут чуть больше месяца, ты теряешь не только полное желание что-то делать, но и контроль над собой. Мысли направлены уже не на заработок денег, а на желание остаться в живых.

— Эй, ты, иди сюда быстро! — пронзительным голосом скорее проорал, нежели сказал г-дин Скотской в сторону Марка. — Ты должен тотчас решить вопрос с бумажной волокитой, что приехала сегодня! Ах, даа! Где мой кофе? Забыл, что ли, болван?

— Простите, сэр! Все будет сделано в кратчайшие сроки, а американо будет готов через 5 минут…

— Через 3! — зверским голосом произнес Иван Васильевич.

— Да чтоб тебя! — промолвил про себя Марк. — Вот же баран какой! То ему и это, а главное, все и сейчас! Аааа, как же бесит!

— Алоо! Я долго буду ждать? — грозно рявкнул г-дин Скотской, так как целых 35 секунд наблюдал отсутствие каких-либо подвижек по его приказаниям.

— АААА! Как же вы меня достали! — хотел сказать вслух Марк, но кто-то резко ударил его по животу, так что он аж скрючился от боли, проглотив звук, не успевший вылететь за пределы рта.

— Он уже идет! — с милым язвенным личиком сказала девушка, посмотрев на Шефера.

Демоноподобное создание скрылось у себя в кабинете.

— Что же ты творишь? Зачем его драконишь? Мало того, что тебя с костями сожрет и не подавится, так потом и другими закусит и не заметит, — с возмущением, которое было напитано скорее страхом, нежели излишней самоуверенностью, сказала Мария.

Маша была неким лучиком тепла и добра в этом ужасном монотонном мире. Этому месту для полного соответствия аду не хватало лишь портрета сатаны. Однако надо заметить, что бюст его собрата стоял посередине офиса, не давая забыть этой злобной ухмылки, наводящей страх и ужас на каждого из присутствующих.

— Привет! Спасибо, что прикрыла, — сказал растрепанный с ног до головы Марк. — Как у тебя дела, что нового?

— Да особо ничего! Откуда что-то новое, если у меня в жизни только работа, дом, работа — и все по кругу, — с тоской ответила Мария. — Может, мы куда-нибудь сходим? А то давно никуда не ходили…

Но Шефер ее словно уже не слышал. Он витал в собственных мыслях, которые скорее были заполнены злобой и ненавистью к начальнику, нежели были погружены в диалог с девушкой.

— Ладно, я пошел. Мне надо за кофе… — отстраненно сказал Марк.

— Ааа, стой! Так мы куда-нибудь сходим? — с неким непониманием еще раз переспросила Маша.

— Да, да… — будто на автомате сказал молодой человек, давно уплывший в странствие по мыслям.

Марк шел стремительно, не обращая внимания ни на кого вокруг. Пройдя половину офисных помещений, он остановился и начал задавать себе множество вопросов.

«Ах, как же меня все достало! Зачем я вообще пошел сюда работать? Кто меня заставлял переводиться? Неважно, что платят здесь больше. Мои нервы не окупятся даже после десятка лет работы на этой каторге…» — с переполненной мыслями головой стоял Марк.

Вызвал лифт. Подождав его целых 5 минут, психанул и ринулся по лестнице вниз с самого верхнего этажа. Он стремительно набирал скорость и даже не заметил, как за его спиной оказалась вся сотня этажей и огромный центральный холл. Стоило Марку вылететь за порог здания и пролететь несколько метров, ну, точнее, ему так казалось, как он уже шел далеко от этого ужасного места. Его сердце стучало с каждой секундой все больше и больше, а вырабатываемый адреналин не успевал выплескиваться наружу. Учащенное дыхание, стресс и множество других факторов затрудняли его движение. Остановившись и откашлявшись, он медленно направился в непонятном направлении вдоль центральной улицы. Внутри него была какая-то неутихающая буря, которая внешне была совершенно не заметна до того момента, пока ярость не сменилась на истерический смех. Немного опосля проглянула сверкающая слеза, которая незамедлительно разлилась по ложбинке у носа, скатилась до самой губы и рухнула вниз.

— Что, черт возьми, с ним не так? Почему он такой гад? — громким раздражающим голосом проорал Марк.

— Может, он этого не хотел… — промолвил какой-то хриплый голосок.

— Ах, боже! Кто вы? — с испугом и резко переменившимся настроением спросил Марк.

Перед глазами молодого человека было множество голубей, но никаких признаков, говорящих о том, что здесь есть человек. Покрутившись вокруг своей оси, он так и не понял, откуда доносился этот скрежещущий голос, присущий лишь больным, имеющим в списке болезней ХОБЛ, хроническую форму бронхита или, того хуже, рак гортани, а может быть, и легких. Этот таинственный голос не произнес больше не слова, а лишь исчез, словно его и не было. К ногам Марка с каждой секундой прилипало все больше и больше голубей, а вместе с ними их еда и отходы жизнедеятельности.

— Да чтоб вас! Свалите уже! У меня и так в жизни дерьма хватает! — разъяренным голосом молвил Шефер.

— За что ты так с ними, они ни в чем не виноваты, что родились такими! Они птицы, а им не предначертано быть высоко смышлеными. Эти животные не способны носить даже собственное говно, потому что имеют быстрое пищеварение. Где поели, там и посрали. Они здесь ни при чем, — медленно и вдумчиво произнес все тот же голос.

— Кто вы, а главное, где вы? — с полным непониманием спросил Марк.

— Ахахап, я? Я голос внутри тебя! — проговорил все тот же. — Я исхожу из тебя. Ты бредишь, дорогой, вот и слышишь меня.

— Если ты голос внутри меня, то ответь, на кой черт я должен так мучиться? — с полной верой в каждое слово спросил Шефер.

— А ты не думал, почему ты это испытываешь? — с еще большим хрипом молвил голос.

Вдруг голос сменился на истошный кашель, а тишина прервалась шелестом газет и звуками взмахивания голубиных крыльев. Сотни или даже тысячи голубей взлетали в небеса, образуя большую волну из перьев и их хозяев. Перед глазами возникла лавка и сидящий на ней старикашка лет 70. Он истошно откашливался, прикрываясь старой газетой, которая была выпущена далекие 7 лет назад. Через пару мгновений голуби стали возвращаться и покрывать его маленькое морщинистое лицо с седой бородкой, которая словно окрашивала и делала его незаметным в стае сизых голубей. Именно поэтому даже самый зоркий человек не был способен с первого взгляда разглядеть его. Он сидел посередине скамьи, обложенной со всех сторон птичьим пометом, перьями и самими птицами. Казалось, что старик прирос к этому месту, так как не покидал его уже долгое время.

— О, вот и мой внутренний голос, — с насмешкой сказанул Марк. — Никогда не мог подумать, что мой внутренний голос прямо чудо в перьях.

— Прости, съюлил. Ну признайся, что поверил в эту нелепую ложь, — промолвил старичок.

— Да, и вправду я было уже поверил, но эти голуби все испортили, — сказал Марк.

— Ну вот, надо было сдержаться и не кашлять, вот же дурачье, — со смехом на лице проговорил дедуля.

— Как вас зовут? — с неимоверным стремлением разузнать побольше об этом уличном чудике спросил Марк. — Кто вы? Откуда?

— Меня зовут Аристарх Валерьевич Трубецкой. А кем я являюсь, не трудно догадаться, — благородным голосом произнес старик.

— Очень приятно познакомиться, но почему вы оказались на улице? Что случилось? — с еще большим интересом спросил Марк.

Его переполняли эмоции, потому что впервые за долгое время с ним кто-то заговорил как с живым, а не с чем-то искусственным и высокотехнологичным. С каждой новой секундой их диалог набирал все большие и большие обороты, а темы, поднимавшиеся там, не казались такими необычными, как многие могут подумать. Из разговора со стариком Трубецким Марк узнал о его неимоверном желании стать главным редактором газеты «Правда», над выпусками которой он работал десятки лет, но из-за стремления высказывать собственное мнение, а не надиктованное вышестоящими, он сильно поссорился с начальством и был чуть ли не отстранен, но в конце концов принял мнение большинства и продолжал писать правду. Однако это не приносило ему никакой радости и уж тем более желания работать. Так мистер Трубецкой доработал до 62 лет и был сослан на пенсию, которая составляла около 1/10 его былого дохода. На такую сумму не то что жить — выживать тяжело. Старик остался совершенно один, а пенсионные и деньги, накопленные за долгие годы, пожертвовал в детский хоспис, так как придерживался и придерживается по сей день идеи «Если ты не захочешь помочь, то с кого брать пример другим?». Этот человек вызывал уйму эмоций внутри Марка, что он даже не мог понять, как в этом пожилом мужичке сохранился юношеский запал, который угас внутри него. В этот миг раздалась очередная волна кашля, которая заставляла скрежетать барабанные перепонки.

— Вы хорошо себя чувствуете? — с каким-то трепетом спросил Марк. — У вас все хорошо?

— Как и у всех других стариков! А что? — с непринужденным лицом сказал Аристарх Валерьевич.

— Просто ваш кашель… — повторил Шефер. — Он уж очень истошный…

Через пару мгновений волна хрипа повторилась вновь, так что старик даже скрючился и наклонился к земле, закрыв рот старым потертым платком. Кашель повторялся вновь и вновь, пока на бело-желтом платке не оказалась маленькая лужица крови.

— Что с вами? У вас точно все хорошо? — с еще большим переживанием переспросил Марк. — Давайте я отведу вас в больницу?

— Нет, ты чего, все в порядке же, — сквозь сильную боль в груди говорил старик. — Не переживай. Все будет хорошо. Это просто кашель!

Аристарх Валерьевич потихоньку увел в сторону диалог от темы его состояния и вернулся к рассуждению о том, как же тяжело жить в неосознанности.

Аристарх переводил глаза с одного человека на другого и рассказывал о судьбе каждого из них, словно знал весь город. Так Марк узнал о проститутке Эрлих, о маленьком мальчике Ванечке с разбитыми в кровь руками и ногами из-за изнуряющей работы на складе и многих других на первый взгляд непримечательных жителях. Они просидели на этой скамье часа с полтора. Шефер даже свыкся с наличием сотен голубей вокруг, снующих туда, куда их не просят. Уже вечерело и начинало холодать, стоило позаботиться о себе и пойти в теплое место. Марк решил угостить господина Трубецкого горячим кофе и отблагодарить его вкусным ужином. Они проговорили еще долгие часы, сидя в маленькой, ничем не приметной кафешке. Порой мы даже не представляем, как быстро можем встретить человека, с которым вмиг станем ближе, чем с самым давним другом. Душевный вечер был в самом разгаре, как вдруг бармен, оставшийся до самого позднего часа, сказал, что им пора закрываться.

— Ну вот, нам пора расходиться, — с тоской сказал Марк. — Ну ничего, мы обязательно так посидим еще, например, завтра.

— Не гони впереди паровоза, сначала реши вопрос со своей работой, — с шуточной отцовской строгостью сказал старик.

— Ну да… — без особого энтузиазма пробормотал Марк. — Надо покончить с этим.

— Вот и правильно, — с радостным лицом сказал господин Трубецкой. — Так держать! Как только все уляжется, мы обязательно отпразднуем это! Ну что, по домам?

— Да, пора бы! — нехотя сказал Марк, ведь понимал, что завтра будет такой же ужасный день, как и вчера. — А вам хоть есть куда податься?

— Все в порядке, — уверенным голосом сказал старик. — Надеюсь у тебя все сложится.

— Спасибо, хорошего вечера, — сквозь зубы сказал Марк, так как не хотел уходить.

В этот момент они пошли совершенно в разные стороны. Шефер прошел уже метров 100, как вдруг осознал, что они не обменялись никакими контактами и что никак не смогут друг друга отыскать в этом громадном городе. Он бросился вдогонку за господином Трубецким. Бежал за ним минут 10 и все никак не мог найти его. Оббежав и осмотрев все окрестности, он уже было отчаялся, как вдруг услышал до боли знакомый истошный кашель, который доносился все громче и громче из соседнего закоулка. Повернув туда, он увидел лежащего на старой истертой картонке уже знакомого старика, укутывавшегося в дырявую телогрейку.

— Аристарх Валерьевич, поднимайтесь! Вы же сказали, что вам есть где ночевать! — со злобой не на старика, а на весь несправедливый мир сказал Шефер. — Поднимайтесь же!

Но старик не вставал, он словно уже ничего не слышал. Просидев на коленях на холодной бетонной отмостке, Марк понял, что старик совсем раскис и нуждается не просто в пустых словах, а в помощи. Приподняв его, он позвонил в скорую и потребовал приехать как можно скорее, на что ему ответили, что не собираются ехать за каким-то бездомным. Ярость так и переполняла Марка. Он взвалил Аристарха Валерьевича на свою спину и понес его в ближайшую больницу, что была не так далеко, но дорога туда казалась вечной. Делая шаг за шагом, молодой человек с хиленьким станом, жаждущий помощи, нес его к месту спасения. Юноша взял на себя роль атланта, только держал не небо, а тело, олицетворяющее нечто настоящее, но такое никем в упор не замеченное. Он держался изо всех сил и не собирался сдаваться ни на минуту. Они кое-как добрались до ближайшей больницы и, дойдя до самого порога, упали у дверей. Марк уже не мог сдерживать слезы, но, пересилив себя, поднял бедного страдальца на спину и дотащил его до кушетки-каталки.

— Помогите нам, пожалуйста, — дрожащим голосом проговорил Марк, — да, помогите уже кто-нибудь, не видите — здесь человеку плохо.

— Да, одну минутку! К вам сейчас подойдет свободный врач, — донесся раздражающий голос из маленького окошка регистратуры.

— Какую, черт возьми, минутку? — судорожно и одновременно со злостью проговорил Марк. — Еще пара секунд — и он умрет.

— Я тут, не волнуйтесь, сейчас разберемся, — проговорил с виду моложавый доктор. — Что беспокоит и как давно он в таком состоянии?

— Не могу сказать точно… Мы познакомились только сегодня… — онемевшим от страха голосом сказал Шефер. — Он стал часто и сильно кашлять.

— Так, тогда мы поехали на исследования, а то чувствую, что дело пахнет пневмонией, — спокойным голосом проговорил врач. — А вы, пожалуйста, принесите ему сменное белье и попытайтесь найти документы.

— Хорошо… — потерянным голосом сказал Марк.

Он вышел из больницы и направился в непонятном направлении. Город был покрыт с ног до головы густыми клочьями тумана. Идя по улице, нельзя было разглядеть не только человека, идущего перед тобой, но и собственные руки. Стремительно направляясь в сторону офиса, Марк погряз в собственных мыслях, которые с каждой секундой поглощали реальность в его глазах, перенося в мир сказочных мечт.

«А ведь действительно старик прав, как никто другой! Кто, если не я, будет решать, как жить дальше? Ведь главное — быть в гармонии с собой и миром вокруг, не поддаваясь материальному соблазну. Человек с деньгами, не наделенный душой и чувством сострадания, — не человек и даже не животное, а скорее антропогенный калека. В какой момент я превратился в бесчувственное и корыстное существо, которое пляшет под чужую дудку против собственной воли ради получения большей финансовой выгоды? Когда? — со злобой на самого себя смотрел молодой человек. — Ах, ладно. Надо думать не об этом, ведь я мог бы жить на улице и не иметь даже собственного угла. А живу ведь в хорошем месте и частенько забываю о том, что кто-то существует без таких возможностей, но радуется каждому прожитому дню. Вот, например, чудаковатый дедушка Трубецкой с его сизыми голубями или юноша с драной штаниной и многие другие — они живут и не думают о плохом, потому что только вера в хорошее и делает их жизнь счастливее и сильнее. А я чем хуже? Я все детство мечтал помогать людям, а не тонуть в бескрайнем офисном море, которое поглощает хоть и не физически, а морально, но целиком и полностью».

В этот момент мысли о работе сменились на раздумья о том, что такое жизнь и как ее прожить лучше, а после резко переключились на продумку плана помощи бедным бездомным, которые вынуждены скитаться по городу из-за полной ненадобности не только городской власти, но и каждому жителю этого самого города. Марк не мог понять, за что эти доброжелательные люди, умеющие делать множество прекрасных вещей, вынуждены жить под забором старого исторического здания мэрии в центре города, не имея возможности даже войти в нее. По мнению охраны, они не люди, а грязные животные, которые являются злостными источниками зловонного запаха и переносчиками множества заболеваний. Но за что эти люди заслужили такое, если ничем не отличались от любого из нас? Да, пускай живут на улицах, но они во многом даже лучше тех, кто сидит в теплых и высокоиновационных зданиях, в которых сортируют мусор по разным коробкам, но все равно выбрасывают его в один общий бак. Наш мир переполнен абсурдом, который сильно замылил реальность. Идя по улице, не задумываешься, от чего на ней так чисто или грязно. Никто и не подумает, что мог заболеть или, того хуже, умереть дворник, а замену ему не смогли найти, вот и грязно. Человек забывает о том, что растения, животные, грибы, да даже бактерии — живые существа, а не производное чего-то, свыше данное для использования человечеством. Но нет, количество мыла, разлитого по нашим глазам, настолько объемно, что мы не только не видим чего-то в сотне метров от нас, но и отказываемся видеть то, что лежит прям перед нами. Человек — непобедимый вельможа, а мир вокруг его — раб, который не может никак ему противостоять, а при всяческой попытке гибнет под колесами золотой повозки, летящей на высоких оборотах в сторону светлого будущего. Но стоит ли это будущее этих жертв?

Марк продолжал витать в облаках, забыв о мире вокруг. Он дошел до пешеходного перехода, и мало того, что даже не заметил, что идет не в ту сторону, но и не обратил внимание на свет светофора, который горит непонятным желтым светом и раздражающе мигает. И вот она, граница пересечения тротуара и дороги. Сделав пару шагов по выделенной полосе, он услышал лишь скрип шин, доносящийся из густых паров тумана, спустившегося на город ранним утром и не уходящего прочь. Миг за мигом мозг выходил из раздумий о вечном и переносился в реальность, но в один момент перед глазами юного Шефера пронеслись заветные цифры номера его долгожданного автобуса, который шел как раз до дверей его офиса. Он без раздумий махнул рукой недоумевающему от происходящего водителю и потребовал открыть двери. Зайдя в автобус, Марк машинально оплатил проезд и продвинулся в конец автобуса. Ошеломленный водитель взялся за руль и отправился без всякой остановки прямиком до самого офиса.

«Как же помочь Трубецкому? Точнее, не так — чем? — все еще думал Марк. — Завтра надо будет сходить в мэрию за пособием для бездомных и малоимущих и взять его с собой, если, конечно, доктор разрешит. Может, тогда ему чем-нибудь помогут? Надо попробовать! Точно! А это же выход!»

Выйдя из автобуса, он без раздумий направился в сторону дверей, затем пройдя через холл, вызвал лифт. После его скорого прибытия Марк нажал на кнопку и начал подниматься на 123-й этаж. Лифт, казалось, ехал быстрее обычного. И вот цифры на табло почти дошли до нужного этажа, как вдруг резкий железистый запах стал проникать в лифтовую кабинку и заполонять ее сверху донизу. В этот момент мозг словно переключился и начал рефлексировать. Все внутри Марка тряслось и не давало делать никаких движений, подчиненных разуму. Присев сначала на корточки, а потом и на пол, он держался за голову руками и трясся не то от страха, не то от боли, разобрать было тяжело. Вдруг мысли погрузились в мир теплого детства, Марк начал видеть свои детские воспоминания. Перед глазами всплывало множество картин. От первого с трудом выговоренного слова «мама» до школьного выпускного. Он вспоминал главу за главой из собственной жизни и проживал ее с еще большим трепетом, чем это было в былые времена. Мысли заполняли его дрожащий мозг и приводили в движение давно осушенные жарким и страдальным солнцем жизни слезы не то счастья, не то истерики. Сделав один глубокий вдох свежего воздуха, он ощутил солено-железистый вкус, увидел, как из носа пошла кровь, которая вперемешку со слезами заполонила все лицо, подчеркнув не только ужаснейшие мешки под глазами, но и не свойственные для этого возраста маленькие морщинки. Сделав еще пару вдохов, он со всей дури ударил себя по ногам, но ничего не ощутил, повторяя это действие раз за разом, он не получал желанного результата — боли, которая, как казалось, могла сделать его счастливее. Однако это была ошибка, ведь легче от этого не становилось. Марк продолжал сокрушаться над самим собой. Вдруг лампочки в лифте начали моргать, и он остановился, но двери словно не спешили открываться. Шефер переборол все свои эмоции, сделал три глубоких вдоха и встал напротив дверей. Пару мгновений спустя две большие мощные двери открылись, он вышел в привычный офисный мир, но, сделав пару шагов, осознал, что является никем, ведь на его пути к его рабочему месту с ним никто даже не поздоровался и не перекинулся взглядами. Шаг за шагом он понимал, что не сделал ничего нужного для самого себя. Марк с трудом осознавал, что уже 5 лет как не делает ничего, что приносило бы ему живые эмоции, а испытывает рефлексию, свойственную любому животному, даже самому простейшему. Он не мог понять, что спустился не то что до уровня таракана, а до уровня ничем не примечательного ланцетника. Просидев пару минут в своем полураcшатанном кресле, он посмотрел в сторону дверей начальника, в этот момент из них со страхом и слезами на глазах вылетела Мария. Она шла к рабочему столу Марка, словно не замечая, что он сидит в своем кресле.

— Господи, за что ты так разгневался на него? За что? — с наполненными слезами лицом промолвила Маша. — Он же не сделал ничего плохого! За что?

Она истерически продолжала повторять это раз за разом. Ее чувства были смешаны в нечто непонятное. Маша работает в компании чуть меньше Марка, потому что пришла из-за него. До этого работала в соседнем здании, но, каждый раз встречая его во время обеда в пиццерии за углом, не могла осмелиться подойти. В один прекрасный день Мария решила перевестись в его компанию, но даже этот поступок не сделал ее счастливее. Она никак не могла найти силы, чтобы подойти к нему, или это Шефер не хотел, но никто об этом не знает. И только спустя 4 года после празднования юбилея компании он проводил ее до дома, потому что был единственным трезвым на этом празднике жизни. Марк просто, как настоящий джентльмен, не захотел отпускать одну домой одинокую и нетрезвую девушку, поэтому взял ее сумку и повел в сторону дома. В тот день Маша была счастливее всех на свете, потому что думала, что вот он, заветный миг ее сближения с Марком Шефером, но на следующее утро все вернулось на круги своя. Мария любила его долгие годы, но не могла сказать это ему в лицо, а теперь это было уже неважно. Она подошла к его столу и положила свою любимую брошку с белоснежным голубем на его рабочий стол, налила вазу и поставила маленький, но стойкий букет артишоков, затем достала из шкафа старую рамку и вложила в нее черно-белый портрет, под которым было написано словно кровью: «Шефер Марк Денисович»…