«Меридиан» и другие пьесы [Ян Солович] (fb2) читать онлайн
- «Меридиан» и другие пьесы (пер. Татьяна Ильинична Миронова, ...) 1.51 Мб, 187с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Ян Солович
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
«Меридиан» и другие пьесы
ДРАМАТУРГИЯ ЯНА СОЛОВИЧА
Ян Солович работает плодотворно: из-под его пера вышло свыше двадцати пьес для театра, телевидения и радио. Пьесы Соловича с неизменным успехом играются на сценах Чехословакии и других стран. В СССР поставлены комедии «Загадочный нищий» и «Кошмарная ситуация, или Сор из избы»[1]. Постановка «Загадочного нищего» московским театром имени Ермоловой вызвала живой интерес публики и была широко отмечена театральной критикой. С той поры, с 1970 года, произведения талантливого словацкого драматурга привлекают внимание не только советского зрителя, но и читателя, ибо драмы и комедии Яна Соловича печатались в наших изданиях. Объяснить популярность пьес этого драматурга нетрудно: свой талант он обращает к делам и заботам, которыми живет современный человек. С пристальностью исследователя Солович всматривается в яркий, быстро меняющийся лик современности. Находит животрепещущие проблемы и отзывается на них словом художника. В этом смысле весьма показательна трилогия «Меридиан», «Серебряный «ягуар» и «Золотой дождь». В поле зрения автора семья рабочего, машиниста Томаша Бенедика. Глава семьи — достойный человек, ветеран партизанской войны против гитлеровцев и герой труда. В финале пьесы «Меридиан», первой в трилогии, его жизнь обрывается. Однако же на событиях двух следующих частей трилогии сказывается заложенное Томашем — его жизнь как бы продолжается в судьбе его младшего сына Мики. Характеры братьев Бенедиков, Ильи и Мики, несут в себе современнейшие черты. Конфликт между сыновьями Томаша интересен сегодня зрителям и читателям всех поколений. Это конфликт высокой идейности, самоотверженного служения обществу — и мещанского эгоизма. Зная драматургию Яна Соловича, можно с уверенностью говорить о своеобразии этого автора. Он строит сюжет с остротой, доходящей до парадоксальности. Причем сознательно уходит от разветвленности, многослойности; фабульное начало строго ограничивает одной главенствующей линией, ограничивает для того, чтобы глубже эту единственную линию развить. Светлый, мягкий юмор окрашивает в пьесах самые драматические ситуации, и в юмористической подсветке они обретают еще большую достоверность. Во всем своем творчестве драматург остается верен благородному принципу: он черпает материал из жизни и пишет, вторгаясь в жизнь, чтобы сделать ее лучше. Ян Солович — заслуженный писатель ЧССР, лауреат Государственной премии ЧССР имени Готвальда. Много сил отдает общественной работе: он — член президиума и председатель Комиссии по вопросам культуры и просвещения Словацкого Национального Совета, первый секретарь правления Союза словацких писателей. Общественная деятельность вдохновляет его, сообщает его таланту высокую целеустремленность. Знакомство с драматургом Яном Соловичем доставляет истинную радость — радость общения с наблюдательным и тонким выразителем дум и чаяний словацкого народа.Афанасий Салынский
МЕРИДИАН Пьеса в четырех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Т о м а ш Б е н е д и к. Э в а, его жена. И л ь я } М и к у л а ш (М и к и) } их сыновья. М а г д а, одноклассница Микулаша. П е т е р Г а й н о ш, врач.Действие происходит в наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Пятница. Жаркий летний вечер. Гостиная типовой двухкомнатной квартиры на пятом этаже панельного дома в новом районе города на юге Словакии. За окнами видны провода железной дороги, по которой время от времени с шумом проносятся электропоезда.Явление первое
Т о м а ш
Пронзительный гудок электропоезда. Т о м а ш открывает дверь в квартиру, входит, снимает фуражку железнодорожника и форменный пиджак, распахивает окно и проверяет по часам, вовремя ли прошел экспресс «Меридиан». Экспресс промчался точно по расписанию, Томаш убеждается в этом, глядя на часы, которые он держит на ладони, но его рано постаревшее лицо сохраняет прежнее озабоченное выражение. Что-то — может быть, усталость, а может, нездоровье — заставляет Томаша отойти от раскрытого окна и сесть на заваленную многочисленными подушечками тахту. Томаш пытается расстегнуть пуговицы на пропотевшей рубашке, но пальцы его не слушаются, он ложится. Тишину нарушают лишь детские голоса, доносящиеся откуда-то из глубины двора, да гудение лифта. Слышно, как он останавливается. Хлопает дверь.Явление второе
Томаш и Э в а
Э в а (входит с полными авоськами). Ты уже дома? Что так рано? Господи, ну и жарища сегодня. Я думала, меня удар хватит за этой кассой, но нашему заву хоть кол на голове теши — делает вид, что ничего не слышит, а я ведь с мая прошу, чтобы поставили вентиляторы. Такой магазин — и без вентиляторов. А нашему заву наплевать! Когда ему жарко, он к себе на склад забирается, а ученицы еще и пивко ему открывают… Больно его интересует какая-то кассирша. Пусть себе вкалывает восемь часов на солнцепеке. Ему — хоть бы хны… Да… погляди-ка, Томаш. (Достает из сетки бутылку.) Мы получили новый чай, в бутылках. (Она еще не обратила внимания, что муж плохо себя чувствует.) Представляешь, расхватали за полчаса. Говорят, в нем нет этого, ну, как его… в общем, того, что в кофе называется кофеин, а в чае — как-то иначе. И кто-то придумал, будто этот чай помогает от рака. За полчаса триста бутылок как корова языком слизнула. Господи, скажи людям, что динамит — средство от старости, так ведь и его раскупят. А Илья прошлый раз говорил, что в Братиславе этот чай уже давно продается, им все магазины завалены, и никто на него даже не смотрит… Томаш! Что же там с нашим мальчиком? Он ведь давно не приезжал и даже не пишет. Господи! У меня дурное предчувствие. Может, съездим к нему? Завтра после обеда? Или в воскресенье? (Эва только сейчас заметила, что муж ей не отвечает. Она подходит к тахте и склоняется над Томашем.) Томаш! Боже мой! Что с тобой? Т о м а ш. Открой окно. Э в а. Ведь оно же открыто! Т о м а ш. Душно. Э в а. Душно? Т о м а ш. Ужасно. Э в а. Что с тобой? Что у тебя болит? Ты побледнел… И руки холодные — в такую жару! Т о м а ш. Ты не принесла каких-нибудь таблеток? Э в а. Каких? Что ты говоришь? Т о м а ш. Мне бы… Э в а. Что? Вызвать неотложку? Т о м а ш. Не надо. Э в а. Как это не надо. (Бросается к телефону, снимает трубку, но гудка нет.) Господи! Надо же было ему сломаться именно сейчас. Т о м а ш. Может, у тебя есть что-нибудь? Э в а. Господи, да что? Т о м а ш. Какая-нибудь таблетка… Э в а. Погоди… Ведь у нас в доме живет доктор, я сбегаю позову его. Т о м а ш. Нет! Только не его! Э в а. А кого же? Т о м а ш. Никого. Не надо. Э в а. Нет, надо, ты же весь дрожишь. Боже мой, лежи и ни в коем случае не двигайся! Я сейчас же вернусь… (Выбегает из квартиры.)Томаш пытается встать. Это ему не удается, тогда он садится — так ему легче дышать; подкладывает под спину большую вышитую подушку. На минуту он чувствует облегчение. Кругом тишина; ее нарушает гудение электровоза, ведущего грохочущий товарный состав. Томаш опять вынимает часы, сверяет время и, услышав шаги в коридоре, успевает поднять брошенную газету и включить приемник над тахтой. В комнате сразу же меняется настроение — раздаются звуки известного «Марша повстанцев» Яна Циккера.
Явление третье
Те же и Г а й н о ш
Г а й н о ш. Ну и ну! Кажется, милая пани меня… Т о м а ш. Напрасно утруждала. Э в а. Напрасно? Да вы взгляните на него получше, пан доктор! Г а й н о ш. Ну да, конечно… Нам обоим уже добрых пятьдесят, но это еще не значит… Т о м а ш. Что нас можно просто так, ни с того ни с сего, взять — и списать. Э в а. Никто тебя списывать не собирается! Ты сам себя доконаешь, если будешь и дальше тянуть эту лямку. Подумать только! Мало того, что он машинист и ему вздохнуть между рейсами некогда, так у него еще куча всяких общественных нагрузок. Представляете, доктор, он в трех местах председательствует. И бог знает, сколько у него еще работы, кроме этого. Г а й н о ш (усевшись возле Томаша, меряет ему давление, считает пульс). Да, да, конечно. Но что поделаешь, милая пани, такое уж нынче время. Правда, некоторые из нас и в самом деле работают на износ. Э в а. Э, я давно уже это ему твержу, да что толку — он меня не слушает. Как об стенку горох. (Заметив, что Гайнош берет фонендоскоп, выключает радио.) Да вот, взять хотя бы радио. Ну, скажите, кому нужно, чтобы оно орало целый день. Г а й н о ш. Да-а, а между прочим, когда этот марш загремел впервые, мы были на тридцать лет моложе — бравые были ребята… Э в а. Бравые ребята!.. Все это было, да быльем поросло… Но ему до сих пор кажется, что он по-прежнему может лазать через заборы, как когда-то. Г а й н о ш. Ну уж нет. Заборы надо оставить молодым. Э в а. А у них, к счастью, вроде бы, ума побольше. На них так легко все заботы не переложишь, их не очень-то нагрузишь. И молодцы, правильно делают — пусть хоть поживут в свое удовольствие. Г а й н о ш. А как ваш? Э в а. Который? Г а й н о ш. Старший… Э в а. Скоро кончает архитектурный. Г а й н о ш. Ого. Значит, художник. Т о м а ш. Да, такой художник, что дальше некуда. Г а й н о ш. А младший, он, кажется, кончил школу вместе с моей дочерью? Т о м а ш. Да, Мики говорил, что они вместе учатся. Э в а. С отличием кончил. Г а й н о ш. Способный мальчик. Будет иметь успех не только у девушек. Э в а. Хорошо бы. Он подал на медицинский. Экзамены уже сдал, но результат пока не известен. Г а й н о ш. Все будет в порядке. Э в а. Вы думаете? Г а й н о ш. Конечно. Если кончил школу с отличием, и к тому же анкета в порядке, то никаких осложнений быть не может. Отец у него — заслуженный человек, ведет большую общественную работу… разве не так?.. Там сложности возникают только, если… Да, а вот давление не ахти. Э в а. Что? Г а й н о ш. Давление, говорю, неважное, но ничего страшного. Просто нужен покой, отдых. Это, конечно, нервы. Приходите ко мне в понедельник. Вам надо на время забросить все дела. Т о м а ш. Забросить дела? Э в а. А почему бы и нет? Г а й н о ш. Или, если хотите, я пошлю вас на обследование, чтоб гарантия была на сто процентов. Т о м а ш. Сейчас, конечно, мне только по больницам ходить… Э в а. Что я вам говорила? И так всегда. Вы слышите? У него нет времени. Интересно! У других время есть, только у него нет! Г а й н о ш. Я вас понимаю, но ведь с каждым может случиться, что… Э в а. Что его хватит кондрашка, и тогда уж в самом деле можно навсегда забросить дела. Т о м а ш. Ты вечно всюду видишь одни ужасы. Э в а. Я? Разве это я мерила тебе давление? Т о м а ш. Это все из-за жары. Э в а. Ну да, конечно. А зимой — из-за ветра. Все твои отговорки я знаю наизусть. Старая песня. Т о м а ш. Но в понедельник я и в самом деле не могу. Г а й н о ш. Тогда во вторник. Т о м а ш. Во вторник у нас важная проверка. Г а й н о ш. На стройке? Э в а. Обойдутся и без тебя! Г а й н о ш. Подумать только, скольким людям эта стройка выматывает все нервы! Э в а. Если б речь шла о гараже или, скажем, о собственном доме, я бы и слова не сказала. Но они ведь строят новое здание депо уже который год и могли бы строить еще несколько лет, так нет — кому-то взбрело в голову, что они должны закончить строительство именно сейчас, к годовщине восстания. Т о м а ш. Так и будет. Э в а. Только на меня не рассчитывай, не думай, что я пойду вместе с вами на бетонные работы. Хватит и того, что парнишка надрывается там уже третью неделю. Т о м а ш. Он прилично заработает. В наше время мы работали на таких стройках за спасибо. За хлеб с повидлом. Вот, например, в Гронской Дубраве, на «дороге молодежи»… Г а й н о ш. Что верно, то верно. Т о м а ш. А вы в каком лагере были? Г а й н о ш. Простите, не понял… Т о м а ш. Я не припоминаю, чтобы мы с вами встречались на той стройке. Г а й н о ш. Ну как же, наверняка встречались, но ведь там нас было как муравьев в муравейнике. И все же в той стройке была своя романтика, а, пожалуй, именно ее-то теперь молодым и недостает. Они тут работают на строительстве депо и только и знают, что прикидывают, сколько им это даст. И все. А где идеалы? Разве я не прав?.. Да, если у вас это получится… Я имею в виду депо… Если вы закончите в срок, то… Я слышал, что тогда, вроде, приедет делегация на высоком, даже на высшем уровне. Это правда? Т о м а ш. Главное — успеть. А делегация — уж как-нибудь к нам приспособится. Г а й н о ш. Это было бы неплохо. Такая возможность бывает нечасто. Т о м а ш. Какая возможность? Г а й н о ш. Ну… Встретиться со старыми друзьями, товарищами. Т о м а ш. На высшем уровне? Г а й н о ш. А что вы думаете: многие из них сейчас занимают самые высокие посты! Э в а. Боже мой! Пан доктор, в самом деле? Г а й н о ш. Представьте себе, но ведь когда мы в землянке согревались дыханием друг друга, то об этом вовсе и не думали. Т о м а ш. Да, верно. Г а й н о ш. И вот, теперь это даже трудно вообразить. Моя дочь твердит, что все это сказки, легенды, в которые мы сами успели поверить за тридцать лет. Т о м а ш. В самом деле? А вы? Как же получилось, что вы… Г а й н о ш. Что я? Т о м а ш. Что вы тоже не оказались… Г а й н о ш. Где? Т о м а ш. Ну, как бы это сказать… На высшем уровне. Г а й н о ш. Я человек другого склада. Э в а. Хорошо вам, пан доктор. Г а й н о ш. Люди живут всюду, и врач, если хочет, найдет себе применение где угодно. Я не говорю, что не мог бы работать на уровне повыше… Наши, из Союза участников Сопротивления, уже давно предлагали мне всякие должности. Э в а. Но вы, конечно, как разумный человек, в отличие от моего мужа сказали им: «Покорно благодарю». Г а й н о ш. Что тут говорить, мне тоже приходится тянуть целый воз всяких нагрузок — их у меня даже больше, чем у моих молодых коллег. Они — другое поколение, а мы… Мы просто не можем оставаться в стороне и не включаться в общее дело. Т о м а ш. Если бы вы смогли направить на стройку человек десять шоферов из вашей больницы, вы бы сослужили большую службу этому общему делу. Г а й н о ш. Шоферов? Рад бы, но вряд ли. Они сейчас на вес золота. Т о м а ш. Если б только они. Скоро у нас на вес золота будет обычный рабочий. Э в а. А я все же никак не возьму в толк, почему именно ты ломаешь себе голову? Ведь есть же начальники, замы и всякие там прорабы. Они и должны обо всем заботиться. А ты — обычный, рядовой машинист. Г а й н о ш. Ну, не скажите, не совсем рядовой. Секретарь партийной организации целого депо — это вам не шутка. Большая ответственность, тут нельзя быть равнодушным. Это я понимаю. Это логично. Э в а. А я вот не понимаю. И никогда не пойму. Что это за логика? Один разрывается на части, а другие спокойно на это смотрят и думают только о своих садовых участках. Г а й н о ш. А между прочим, садовые участки при нашем образе жизни — дело полезное. Физический труд на свежем воздухе никому не повредит. Кстати, а у вас нет участка? Вы ничего не выращиваете? Э в а. В горшках. На балконе. Г а й н о ш. Жаль, жаль. Э в а. Когда распределяли участки, председатель местного комитета (показывает на Томаша) сумел все раздать так, что нам уже не хватило. Т о м а ш. Будто тебе мало твоих горшков. Г а й н о ш. Да, я обратил внимание. У вас превосходная герань. Такую я видывал только у нас дома, в Люпче. Э в а. Боже мой… в Люпче? Пан доктор, так вы с Томашем земляки? Г а й н о ш. А вы разве не знали? Э в а. Вот, теперь вы хоть понимаете, как мы живем. У нас просто нет времени поговорить о важных вещах. Г а й н о ш. Да, да. Кто бы подумал, что нас, ребят с гор, жизнь забросит сюда, на эту знойную равнину. Что поделаешь? Люди живут всюду, но, скажу вам, я к этим местам привыкал с трудом. Простор без конца и края — и никаких гор. Это не для меня. Э в а. Вы словно ему в душу заглянули. Он тоже так говорил, когда мы сюда приехали. Ну, да со временем человек ко всему привыкает. Г а й н о ш. У вашего мужа все несколько иначе. Всю жизнь на колесах. Утром тут, а в обед, глядишь, он со своим поездом уже в горах. Э в а. Надо же, а я бы никогда не подумала, что вы земляки. Из одного края — и, можно сказать, не знакомы. Т о м а ш. Да как-то все не получалось. Э в а. Нет, ты мне не говори! Да встреть я тут одноклассницу, бросилась бы к ней на шею, может, даже расплакалась бы от радости и уж, конечно, не стала бы ей «выкать»! Г а й н о ш. Да как-то до сих пор не было повода… То есть… Чтобы перейти на «ты»… Э в а. Ну, прошу вас, пан доктор… Г а й н о ш. Ваша правда… Вы абсолютно правы, милая пани. А я, по-моему, на пару лет старше, значит, я и должен сделать первый шаг. (Подает руку Томашу.) Я — Петер. Ну что мы в самом деле?.. Неудобно.Томаш пожимает протянутую руку.
А ты — Томаш, если мне не изменяет память. Э в а. Это надо спрыснуть. Г а й н о ш (с протестующим жестом). Нет, нет, нет. Я не настолько придерживаюсь старых славянских обычаев… Т о м а ш. Но главное, наверное, из-за моего давления? Г а й н о ш. С давлением шутить не стоит. Приходи к нам, и мы приведем тебя в порядок. Э в а. Вот именно, доктор. Вы даже не можете себе представить, как я рада… Т о м а ш. Отправить мужа в больницу? Ну, этого ты так скоро не дождешься. Г а й н о ш. Кстати, Томи, ведь мы были, по-моему, в одной бригаде. Т о м а ш. Не припоминаю. Э в а. Вот, пожалуйста! Ему всего пятьдесят, а уже склероз, но лечиться он и не думает. Г а й н о ш. Да, да, точно — я хорошо помню. У меня, кажется, и фотографии есть. Э в а. Ой, вы должны мне их показать. Мне б хотелось взглянуть на Томаша-партизана. Кроме свадебной, у нас нет ни одной фотографии, где он молодой. Г а й н о ш. А у меня наоборот — все сохранилось. Целый архив, так сказать, полный комплект. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Вот и сейчас… Надо же… Я как раз собирался к Винценту, он теперь где-то в самой Праге. Как здорово, Томи, что мы с тобой встретились! Ты по крайней мере избавишь меня от лишних хлопот. До Праги и обратно, да еще там денек — это целых три дня, а тут я могу принести тебе все бумажки прямо сюда. Как говорится, прямо на кухню. Т о м а ш. Не понимаю. Г а й н о ш. Тебя это удивит, но у меня до сих пор нет удостоверения, что я активный участник восстания. Т о м а ш. И что же тебе от меня надо? Г а й н о ш. Автограф. Т о м а ш. Мой? Э в а. Боже мой, Томаш, я думаю, ты… Т о м а ш. Прошу тебя, будь так добра… Э в а. Ну хорошо, хорошо… (Уходит в кухню.) Г а й н о ш (когда они остаются одни). Может быть, у тебя есть какие-то сомнения? Т о м а ш. Будет лучше, если ты все же съездишь в Прагу. Г а й н о ш (встает). Ну что ж… Разумеется. Я не буду тебя уговаривать. Разумеется. Просто я думал… Т о м а ш. Видишь ли… Г а й н о ш. Я подберу все документы. Т о м а ш. Не надо. Я хотел сказать, что с моей памятью дело обстоит не так уж скверно.
Гайнош собирает со стола свои инструменты.
Э в а (появляясь в дверях). А до понедельника вы ему ничего не пропишете? Г а й н о ш (уходя). Нет. Ничего не надо. Необходим только покой. Никакой нервотрепки, и абсолютный отдых. (Выходит в переднюю.) Э в а (идет за ним, закрывает дверь, потом возвращается). В чем дело? Т о м а ш. Ты же слышала. Э в а. Но ведь он говорит, что у него есть все доказательства, документы. Т о м а ш. Почему же, интересно, несмотря на такую полную документацию, он не сумел собрать подписи до сегодняшнего дня. Э в а. Врач, который будет тебе многим обязан, да еще и живет в твоем же доме — это, по-моему, стоит одной подписи. Т о м а ш. Ты так плохо меня знаешь? Э в а. В том-то и дело, что даже слишком хорошо, но я все-таки скажу тебе: многие уже поумнели на старости лет, а ты… Т о м а ш. Ну, тогда и я скажу тебе кое-что. Этот твой Петрик, с которым и ты чуть было не перешла на «ты»… Э в а. Я? Т о м а ш. Так вот, в партизанском лагере он думал только о том, как ему найти потерянную зубную щетку. А когда она наконец нашлась, оказалось, что он страдает без хорошей зубной пасты. Э в а. Ну и что? Он просто чистюля — как любой врач. Что тут такого?
Звонит телефон. Томаш хочет снять трубку, но Эва опережает его.
Слушаю!.. Что?.. Заседание?.. (Томашу.) Из уличного комитета. Т о м а ш (берет у нее трубку). Да, слушаю… (Смотрит на часы.) Приду. Начинайте без меня. Э в а (вырывает у него трубку). Никуда он не придет! Он болен! Одни раз можете обойтись и без него… Заседать они придумали! Тоже мне, выбрали время! В пятницу вечером! Т о м а ш. А когда же? Когда, по-твоему, лучше? Э в а. Неужели ты не хочешь послушаться даже врача? Т о м а ш. Но ведь я не в другой конец города иду. Только спущусь в подвал. Э в а. Вывозить мусор раз в неделю или два — это они могут решить и без тебя. Т о м а ш. Если бы речь шла только о мусоре… Э в а. А о чем еще? Т о м а ш (с нежностью погладив жену по плечу). Ты же прекрасно знаешь. Э в а. Когда ты вернешься? Т о м а ш. Через час. Э в а. Значит, до двенадцати ночи? Т о м а ш. Ну, мать! Что это с тобой? Э в а. Со мной? Посмотри лучше на себя в зеркало! Т о м а ш (глядя в зеркало). Пустяки. Просто надо побриться новым лезвием. Завтра я опять буду как огурчик, чтобы ты не ворчала. Э в а. Ты все только обещаешь.
Явление четвертое
Те же и М и к и
Мики только что окончил школу. Загорелый, атлетического сложения парень в белом костюме, с сумкой через плечо, он останавливается в дверях — после пляжа у него хорошее настроение.М и к и (шутливо поет на мотив народной песни). Добрый вечер вам, почтенные родители. Т о м а ш (с удовольствием глядит на любимого сына). Ну что? М и к и. Все в норме. Э в а. Смотри не переусердствуй со своим купаньем. Каждый божий день с обеда до вечера на солнце. М и к и. Да ну, мамуля. Э в а. Нечего подлизываться! Уже третью неделю не спишь нормально. Все ночи на стройке. А до обеда что это за сон? Чуть-чуть вздремнешь, а потом полдня — в воде. Туберкулез хочешь заработать? Тебе сейчас, после школы, только этого не хватало. Т о м а ш (шепотом). Сегодня у нашей матери одна медицина на уме. М и к и. Что так? Т о м а ш. Ты же ее знаешь. Это пройдет. М и к и. Да, кстати, отец, если можешь, нажми, пусть пришлют солдат! Т о м а ш. Как? Их еще не прислали? М и к и. Ни одного. В ночную нас ходит всего несколько человек, а ведь работы хоть отбавляй. Т о м а ш. Я позвоню начальнику. М и к и. Ничего он не сделает. Надо пойти прямо в гарнизон. Слушай, подожди, я пойду вместе с тобой. Э в а. А ужинать когда? М и к и. Я поужинал у Магды. Э в а. У Магды? Это что за новости? М и к и. Она пригласила нас. Всю бригаду. На шпекачки. Э в а. Шпекачки. Это на нее похоже. И ты теперь на одних шпекачках собираешься возить тачку до утра? М и к и. А какое меню у нас? Э в а. У нас? Что за вопрос. Все, что надо. М и к и. Ну, тогда ты мне оставь. Я поем утром. Мне теперь с утра что-то жуть как есть хочется. Э в а (Томашу). Ты слышишь? Ведь ты же отец. Скажи ему. Это плохо кончится. М и к и (бросается к матери, обнимает ее, а потом приподнимает, как в танце). Ну, мамуля! Э в а. Сумасшедший! Надорваться хочешь? М и к и. По почте ничего не приходило? Э в а. Ничего. М и к и. Там тоже не больно торопятся. Э в а (ласково). Не бойся. Говорят, сто процентов за то, что ты пройдешь. М и к и. Откуда ты знаешь? Э в а. Я разговаривала. М и к и. С кем? Т о м а ш. С одним человеком, у которого хорошие связи. Э в а. Ты был бы не ты, если бы все сразу не высмеял. А что, если Мики не примут? Что тогда? Ты слышал, у доктора есть связи даже в Праге. Т о м а ш. Если б только в Праге. У него наверняка найдутся знакомства и в ООН. Э в а. Где? М и к и (по-английски, со школьным произношением). Огэнайзешн оф юнайтэд нэйшнз.
Звонит телефон.
Т о м а ш (берет трубку). Слушаю. У телефона. Нет. Не могу. У меня комитет… Завтра? Когда? Только если с утра. Хорошо, приду. Честь![2] Э в а. Мы же завтра едем к Илье. Т о м а ш. Придется тебе поехать одной. М и к и. А в казармы ты сейчас заскочить не сможешь? Т о м а ш. Как бы вот только успеть? Все сразу. М и к и (уходя с отцом). Я знаю их нового политрука. Он живет в первой башне. Мы могли бы перехватить его по дороге.
Их голоса постепенно заглушает гудение лифта.
Э в а (оставшись одна). Боже мой. Трое мужчин в семье — а будто ни одного. Вечно они где угодно, только не дома. Ну и жизнь. (Включает радио.)
Звучит приятный женский голос.
Г о л о с. …Жены и матери партизан провожали мужей и сыновей, дав им на дорогу по караваю свежего хлеба, и потом жили ожиданием встречи. Сколько выстрадали материнские сердца, когда за суровой осенью пришла жестокая зима, когда занесло снегом горные тропки, ведущие к печам, в которых женщины выпекали хлеб…»
Эва выключает радио.
Э в а. И эти все про то же. Хорошую музыку и раз в году не услышишь. (Берет оставленную Мики сумку, достает из нее плавки, полотенце, разглядывает потрепанную книжку.) Биология. (Перелистывает ее и уже собирается положить обратно, но из книжки выпадает фотография; Эва поднимает ее и с интересом разглядывает.) Ярмилка? Интересно. Об этой я не слышала. На вид ничего. Гораздо лучше, чем эта Магда.
Хлопает дверь лифта. Эва быстро вкладывает фотографию в книгу. Раздается звонок, Эва идет открывать дверь.
Явление пятое
Эва и И л ь я
Э в а (стоя в дверях, радостно). Илья! Ильюшка! Сыночек мой!Входит И л ь я, рослый студент, старше Микулаша на шесть лет. С привычной беспечной и несколько снисходительной улыбкой он отстраняет мать, припавшую к его груди.
И л ь я. Привет, мама! Э в а. (Обрадованно разглядывает сына, и в эту минуту ее совсем не трогает, что волосы у него намного длиннее, чем он обычно носил, не раздражают ее и яркие полосатые брюки; она всматривается в слегка похудевшее лицо Ильи и, не удержавшись, нежно проводит пальцами по шраму на носу и щеке — из-за этого шрама всего год назад она столько пережила.) Ты не встретил отца? Он пошел вниз вместе с Мики. И л ь я. Видимо, мы разминулись. Э в а. Боже мой, Ильюшка. Я так счастлива, что ты здесь. А мы как раз собирались завтра к тебе поехать. И л ь я (удивленно). Ко мне? Зачем? Э в а. Мне в последнее время снились разные кошмарные сны. И л ь я. Серьезно? Э в а. Как хорошо у тебя зажил этот шрам. Уже почти не заметно. И л ь я. Вот видишь. Может, я еще и пожалею о нем. (Смотрится в зеркало.) Все говорят, что он делал меня интереснее. Э в а. У меня — ну прямо как в прошлом году, перед этой катастрофой — было ужасное предчувствие. Вчера, позавчера… Господи, Ильюшка, ты не можешь себе представить, как у меня отлегло от сердца… И л ь я. Ты говоришь — предчувствие, как в прошлом году? Э в а. Точь-в-точь. И л ь я. Любопытно. Э в а. Да сядь же ты. Садись и рассказывай, что нового. Как последний экзамен? Когда будут вручать дипломы? И л ь я. Я все тебе расскажу, только ополосну руки… Э в а. Иди. Быстренько прими душ. Слушай, а может, я все-таки позову отца? Он пошел на заседание комитета; по крайней мере у него хоть будет отговорка. И л ь я. Ты что, нашего отца не знаешь? Какие могут быть отговорки, если у него собрание? Э в а. Ох, ты прав. Он все такой же, и знаешь, он в последнее время очень плохо выглядит. А сегодня он чуть не упал в обморок. И л ь я. Зря он так усердствует. Э в а. Ты бы сказал ему. И л ь я. Меня он не послушает. А как Мики? Э в а. Вкалывает на стройке каждую ночь, уже третью неделю, с самого начала каникул. И л ь я. Я читал в какой-то газете, что им хотят присвоить звание «Депо имени Словацкого национального восстания». Э в а. Эх, если бы… но я боюсь, они не успеют в срок, и все лопнет как мыльный пузырь. (Подает Илье полотенце.)
Илья держит полотенце в руке, но не встает со стула.
Напустить воды в ванну? И л ь я. Нет, не надо. Э в а. Ты ведь наверняка весь потный.
Илья наблюдает за матерью и не отвечает.
И в Братиславе такая же жарища? И л ь я. Мама! (После паузы.) Ты сказала, что у тебя было такое же предчувствие, как в прошлом году, перед тем как я попал в автомобильную катастрофу? Э в а (замирает). Господи боже. И л ь я. Не знаю, как тебе сказать… Э в а. Экзамен?.. Ты завалил последний экзамен и не получишь диплома? И л ь я. Получу… Э в а. Но что случилось? Когда? И л ь я. В поезде я всю дорогу думал, как тебе это сказать. Послушай, мама… Сядь, прошу тебя…
Эва молча садится рядом с сыном.
На этот раз я, как будто, выбрался из катастрофы без шрама. Э в а. Боже мой! И л ь я. По крайней мере его не видно. Э в а. Ты же пообещал мне, что больше не сядешь за руль. И л ь я. А я и не садился. Автомобиль тут не при чем. Э в а. А что же тогда? И л ь я. Мамуля! Э в а. Ну? И л ь я. Я должен жениться. Э в а. А диплом? И л ь я. Диплом будет. Э в а. Когда? И л ь я. Осенью, скоро. Э в а. Боже мой. Жениться… Ильюшка, а на ком? И л ь я. На одной женщине… Э в а. Я понимаю, что не на двух. И л ь я (обрадованно обнимает мать). Мамуля! Ты знаешь, ты просто гениальный человек! Э в а. Что? И л ь я. У тебя инстинкт… Да что там инстинкт — настоящий рентген на расстоянии. Представь себе, что их, в общем-то, уже двое. Э в а (после долгой паузы). Что? И л ь я. Да, именно так. Все так, как я тебе говорю. Э в а. Нет, этого не может быть. И л ь я. Ну почему же, все вполне логично, это только кажется невозможным. Дело в том, что у нее уже родилась дочь, вот я и обязан жениться; главным образом из-за ребенка. Э в а. Боже мой. И л ь я. Мамуля! Погоди, дай сообразить, все ли я тебе сказал? Э в а. Господи, что же еще? И л ь я. Не забыл ли я что-нибудь? Э в а. Ильюшка, сыночек! Бога ради, ну что там еще? И л ь я. Я тебе потом подробно расскажу. Я просто боялся, что не сумею объяснить тебе все быстро и ясно. Э в а. Нет, этого не может быть. Ты, наверно, шутишь, разыгрываешь меня! И л ь я. Мама! Ну что ты, такими вещами не шутят. Э в а. Я знаю, просто хочу хоть на минутку успокоиться. Господи, да ты хоть понимаешь, что это значит? И л ь я. Понимаю. Прекрасно понимаю. Всю ответственность я беру на себя. Э в а. Когда это случилось? И л ь я. Что ты имеешь в виду? Э в а. Ох! Ничего. Я ничего не имею в виду. И л ь я. Ах, это? Малышка родилась месяц назад. Э в а. Кто эта женщина? И л ь я. Чудесная, золотая девушка. Катка… Вот увидишь, ты полюбишь ее. Э в а. Так же, как ты? И л ь я. Конечно. Э в а. Ты говоришь — Катка? Но ведь ты никогда ни о какой Катке не рассказывал. И л ь я. Она учится у нас, на втором курсе. Э в а. На втором? Боже мой. И л ь я. Но она в самом деле золото. Э в а. Могу себе представить. Вся так и блестит. Хороша девица, если она способна искалечить парню жизнь перед самым дипломом. И л ь я. Не волнуйся, диплом будет! На сто процентов. Э в а. Ты пойдешь получать его с Каткой под руку? Может, еще и малышку с собой прихватите? И л ь я. Зачем ты так! Малышка вся в тебя. Вылитая бабушка. Мы потому и назвали ее Эвичка. Э в а. Эвичка… И л ь я. Если бы ты только ее увидела! Эти глазенки, пальчики… Э в а. Господи! Нет. Этого не может быть! Почему ты нам раньше об этом не сказал? И л ь я. Я до последней минуты надеялся, что все утрясется. Э в а. Это в твои-то годы? Утрясется! Думал бы, что говоришь. И л ь я. И потом… Ты ведь знаешь нашего отца. Э в а. Боже мой! Отец… Ему ни в коем случае нельзя об этом говорить. И л ь я. Почему? Э в а. Только не сейчас! И л ь я. А когда же? Э в а. Нет, это его добьет. Наверняка… Ты не должен… Не смей говорить ему об этом. И л ь я. Но мамуля… Э в а. Я, я помогу тебе, как только смогу… Да, я помогу… Но отец… Отца мы должны уберечь от этого удара. И л ь я. Но он все равно ведь когда-нибудь узнает. Э в а. Когда будет свадьба? И л ь я. Когда? Это зависит от того, как мы договоримся. Э в а. Боже мой! Они еще о свадьбе не договорились, а ребенок уже родился. Нет, это просто не укладывается у меня в голове. И л ь я. Я приехал не из-за свадьбы. Э в а. А из-за чего? И л ь я. Свадьба может и подождать. Э в а. Подождать? И л ь я. Мне надо устроиться на работу. Э в а. Не получив диплома? Не окончив институт? Да кто тебя возьмет без диплома? И л ь я. У меня есть на примете хорошее место. Впрочем, хорошее — не то слово! Просто отличное. Э в а. Отличное? Что по-твоему значит «отличное»? И к тому же, в твоем нынешнем положении… И л ь я. Это значит, что, работая там, я смогу спокойно закончить учебу. И при этом буду работать по специальности. В Братиславе. А самое главное — на предприятии высшего класса. Мне там сразу же дадут однокомнатную квартиру. Э в а. С женой и ребенком ты хочешь жить в однокомнатной? И л ь я. А что делать? Неужели ты думаешь мне где-нибудь предложат трехкомнатную? Э в а. Ты хочешь исковеркать себе всю жизнь ради крыши над головой? И л ь я. Мамуля! Пойми, я не могу иначе. Эта работа — уникальный вариант, за нее ухватился бы любой. Знаешь сколько там претендентов? Это предприятие, каких мало. Э в а. А ты уверен, что возьмут именно тебя? И л ь я. Возьмут, наверняка возьмут, если отец… Э в а. Что — отец? И л ь я. Надо, чтоб он мне помог. Я его никогда ни о чем таком не просил, но сейчас… Э в а. Как он должен тебе помочь? И л ь я. Похлопотать за меня. Э в а. Где? И л ь я. На этом предприятии. Он это может через райком… Теперь так делают. Э в а. Ты что, не знаешь нашего отца? И л ь я. Знаю, но в такой ситуации… Один раз поговорить с кем надо по телефону — это даже он может себе позволить, особо не терзаясь угрызениями совести. Э в а. Отец ни о чем не должен знать! Я помогу тебе, обязательно, но отец… И л ь я. Мама, ну подумай — чем ты можешь мне помочь? А у отца тьма нагрузок, но связей еще больше. Тут ведь важна цепочка — один позвонит другому, а тот — третьему.
На площадке хлопает дверь лифта, слышно, как в замочную скважину вставляют ключ. Эва удивлена, увидев в дверях Томаша.
Явление шестое
Те же и Т о м а ш
Т о м а ш (из передней, не видя Илью). Ты удивлена, а? Мне обычно редко удается вернуться так быстро. Э в а. Ты ушел с собрания? Т о м а ш. Нет, мы все закончили. Они понемногу начинают понимать, что я прав: любое заседание, которое длится больше часа, ни к черту не годится. И ведь, ей-богу, не я это выдумал. (Увидев Илью.) Вот это да! У нас гости?Илья подает руку отцу.
Послушай, мать, ты у нас прямо магнит — притянула сыночка домой, чтобы самой к, нему не ехать. Это мало кому удается. (Внимательно оглядывает сына.)
Илья, нервно переминаясь с ноги на ногу, хочет что-то сказать, но мать знаками приказывает ему молчать.
Послушай, архитектор, что у тебя за вид? И л ь я. А что? Т о м а ш. Ну и волосы! Э в а. Сейчас так модно, отец. И л ь я. Но если тебе это не нравится, я могу подстричься. Т о м а ш. Доставишь мне хотя бы эту радость? И л ь я. В общем-то, конечно, это формализм. Т о м а ш. Ты так считаешь? И л ь я. Да, естественно. Т о м а ш. Сколько времени у тебя уходит, чтобы расчесать эту гриву? А может, ты ходишь в женскую парикмахерскую? И л ь я. Ну, знаешь, отец… словно у нас у всех нет других забот и проблем… Т о м а ш. У тебя — заботы? Да что ты говоришь? Ты что, опять не сдал экзамен? Э в а. Томаш, прошу тебя… Т о м а ш. Что? Э в а. Не приставай к ребенку. Т о м а ш. Ты привез пригласительные билеты на торжественное вручение дипломов? Э в а. Еще привезет. Т о м а ш. Когда? И л ь я. Осенью. Т о м а ш. Опять какая-нибудь катастрофа? Э в а. Томаш, я прошу тебя… Т о м а ш. А что это за брюки? И л ь я (помолчав). Пожалуйста… Чтобы доставить тебе удовольствие… Я могу снять их прямо сейчас. (Снимает брюки и остается в трусах.) Т о м а ш. Не устраивай тут цирк! Э в а (забирает брюки). Дай-ка я их, кстати, постираю. До утра высохнут. И л ь я (отцу). Но это уж формализм в высшей степени. Я думаю, ты с этим согласишься. Т о м а ш. И в таком виде ты ходишь по Братиславе? Э в а. Тебе, конечно, было бы больше по душе, если бы все ходили в железнодорожной форме. Т о м а ш (после паузы). Так в чем же дело? Что стряслось на этот раз? Э в а. Боже мой, ну что ты сразу устраиваешь допрос. Пусть он хоть оденется. И л ь я. Отец, мне надо очень серьезно поговорить с тобой. В самом деле, серьезно. Т о м а ш. А когда мы с тобой разговаривали несерьезно? Э в а. Но прежде всего давайте поужинаем. И л ь я. У меня кусок в горло не полезет, пока отец мне не пообещает… Э в а. Илья, что я тебе сказала?! Т о м а ш (Эве). У него опять нет денег? И л ь я. Нет. Деньги как раз есть. Дело не в деньгах. Денег, пожалуй, я у вас больше брать не буду… Отец, пойми, прошу тебя, я наконец встаю на ноги… Т о м а ш. Рад слышать. И л ь я. Но нужно, чтоб ты сходил в райком. Т о м а ш. За твоими ногами? И л ь я. Я устраиваюсь на работу. Т о м а ш. Да что ты? Почему так скоропалительно? И л ь я. Первоклассное предприятие, туда не всякого берут. Т о м а ш. Вот как? И л ь я. Меня возьмут и без диплома, главное — не прозевать, не упустить случая. Ждать, пока я кончу институт, там не будут. Т о м а ш. Что же это за шарашкина контора? И л ь я. Превосходное место. И достаточно одного звонка по партийной линии. Т о м а ш. Да ну? Что ты говоришь? И л ь я. Отец, прошу тебя! Э в а. Томаш, и я тоже прошу! Т о м а ш. Но вы же оба прекрасно знаете, что я никогда в жизни никому не протежировал и не собираюсь. К тому же это бессмыслица — лезть в такое заведение без диплома. Что ты думаешь там делать? Будешь работать чертежником? Стоило ли тогда пять лет учиться? Если тебе нужны деньги… Пожалуйста… Мы как-нибудь выдержим. Но прежде всего ты должен окончить институт, а уж потом… с дипломом… ты можешь… И л ь я. Мух ловить! Ты думаешь, там будут меня дожидаться? Т о м а ш. Ну, коли не дождутся там, мы тут подождем. И л ь я. Я должен остаться в Братиславе. Т о м а ш. Само собой! Оставайтесь там все! Все! Можно подумать, кроме Братиславы, люди нигде не живут. И л ь я. Ты хочешь предложить мне остаться в нашей занюханной пыльной дыре? А чем я тут буду заниматься? Сидеть в строительном управлении и до бесконечности переделывать проект вашего депо? Т о м а ш. Бесчувственный чурбан! Э в а. Ну хватит! Вечно вы так — не можете сразу же не сцепиться! И л ь я. Что ж, хорошо… Если ты не хочешь сделать это через райком, есть и другая возможность. Т о м а ш. Меня уже не удивляет, что тебе некогда сдавать экзамены, — у тебя все время уходит на изыскание возможностей. Э в а. Какая еще возможность? И л ь я. Об этом никто и знать не будет. Достаточно поговорить с одним человеком. Э в а. С кем? И л ь я. У директора предприятия есть брат. Он живет здесь. Э в а. Брат? И л ь я. Доктор Гайнош, наш сосед. Неужели он не позвонит своему брату, если его попросит секретарь парторганизации депо, где он работает рядовым врачом. Т о м а ш (подходит к сыну, который по-прежнему стоит перед ним почти голый). Сейчас мне ужасно хочется влепить тебе затрещину, чтоб ты хорошенько запомнил этот день… день, когда ты начал указывать собственному отцу. Но я не сделаю этого, потому что доктор Гайнош рекомендовал мне не волноваться.
Снизу слышен гул поезда. Томаш, вынув часы, проверяет время. Гаснет свет. Темнота. Слышно, как мимо окон идут поезда.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Суббота. Утро. В окно сквозь опущенные жалюзи пробивается яркое утреннее солнце. На тахте спит И л ь я, двери в спальню открыты, видны неубранная постель и раскиданные пуховые одеяла. Родители уже ушли. Откуда-то сверху доносится тоскливое поскуливание собаки, нетерпеливо дожидающейся утренней прогулки; поскуливание заглушается гудением лифта. Сильно хлопает дверь шахты. В замке поворачивается ключ, и в комнате появляется М и к и в запыленном комбинезоне.Явление первое
И л ь я и М и к и
Илья на мгновение просыпается и, что-то неразборчиво пробормотав, тотчас же отворачивается к стене.М и к и. Привет, братишка. Что это ты показываешь мне спину, давай-ка слезай с дивана. Сейчас я завалюсь. И л ь я (садится и заспанно глядит на брата). Без балды? М и к и. Я с ночной, а сегодня мы вкалывали как никогда. И л ь я. Без балды? М и к и (снимает комбинезон). Заладил — без балды, без балды! Если ты собираешься дрыхнуть дальше, топай в спальню. И л ь я. Э, да ты весь в цементе. Не тряси на меня. М и к и. Аллергия от пыли? И л ь я. Будущий медик! Ты и в самом деле вкалываешь на бетоне? А я-то думал, ты ходишь туда просто ради деньжат. М и к и. А на что они мне, по-твоему? И л ь я. На что? Думаешь, с сентября тебе будет хватать стипешки и того, что вытянешь из наших? М и к и. Поживем — увидим. Пока что я над этим голову не ломаю. И л ь я. Молодо-зелено. М и к и. В крайнем случае обращусь за помощью к богатому брату, который к тому времени будет работать в первоклассной конторе. И л ь я (встает). Откуда ты знаешь? М и к и. Тут все всё знают. И л ь я. Не валяй дурака. М и к и. Чего это ты так разволновался с утра пораньше? И л ь я. Кто тебе сказал? М и к и. Я забегал кмаме выпить лимонаду до открытия магазина. И л ь я. Значит, она уже успела все тебе доложить. М и к и. Откуда мне знать, что по-твоему значит «все»; хотя из того, что она сказала, я понял, что ты изрядно влип, братан; что правда, то правда. И л ь я. Ну и влип, подумаешь. И нечего ухмыляться, у тебя все еще впереди. А кроме того, не я первый и не я последний оказался в такой ситуации. М и к и. Превосходное слово! «Ситуация». И л ь я. И если ко мне здесь отнесутся с маломальским пониманием, я из этой ситуации выйду играючи. М и к и. Да только вот отец не хочет понимать. И л ь я. А ты знаешь, пока что я ему сказал, или, вернее, открыл, только меньшую, лучшую часть… М и к и. Ситуации? И л ь я. Мама меня упросила. М и к и. И мне тоже приказала молчать. И л ь я. Не знаю только, до каких пор она хочет это скрывать. М и к и. Последнее время он совсем не в форме. И л ь я. Ничего удивительного. Семь общественных нагрузок свалят с ног и Геркулеса. Да еще суматоха из-за этого депо… М и к и. Эх, пришло бы раньше на стройку хоть раз столько же народу, сколько там работает сейчас, — мы бы успели до праздников. И л ь я. «Мы»? Кто это «мы»? М и к и. Кто, кто. Мы все. Да пойми ты, ведь если депо не закончат в срок, это позор для всего города. И л ь я. Неужто и ты успел выбиться в деятели? М и к и. В каком смысле? И л ь я. У тебя теперь какой-то чудной лексикон. М и к и. Чудной? И л ь я. Если ты мне еще скажешь, что ходишь вкалывать по ночам ради того, чтобы вам вручили вымпел бригады социалистического труда, я сразу потеряю дар речи. М и к и. Ну и фрукт из тебя получился, как я погляжу! И л ь я. Ты, может, уже вступил и в Социалистический союз молодежи? М и к и. А ты — нет? И л ь я. Спасибо, не надо. М и к и. Не вступил, и, несмотря на это, учение все равно идет со скрипом? И л ь я. Поосторожней на поворотах! Ты еще не знаешь жизнь. Братислава — это тебе не наша дыра. Кстати, мама просила тебе передать, чтобы ты поел, прежде чем завалишься спать. Она боится, что ты заработаешь чахотку из-за этой стройки… А, кстати, сколько это тебе дает? За одну смену? М и к и. Ты же спец. Строитель. Вот и рассчитай! И л ь я. Боишься, что попрошу взаймы? М и к и. А ты знаешь, могу и одолжить. Ей-богу. Если попросишь, папаша, я одолжу, но на коляску, говорят, выдает государство. И л ь я. Сопляк. М и к и (добродушно обнимает брата). Ну, а он хоть красивый? И л ь я. Что? Кто? М и к и. Ну, твой малыш. На кого он похож? И л ь я. Представь себе — я даже не знаю. М и к и. Надеюсь, что буду для него образцовым крестным отцом. И л ь я. Послушай, Мики… Ты должен мне помочь. М и к и. Как? И л ь я. Отец тебя обожает. М и к и. Меня? И л ь я. Мама говорит, что у вас одинаковый характер. Но я знаю, что ты… М и к и. Что я? И л ь я. Настоящий брат. М и к и. Это означает… И л ь я. Что ты поможешь мне уговорить отца хотя бы сходить к этому Гайношу. М и к и. К доктору с седьмого этажа? А что у вас с ним общего? И л ь я. Мама тебе не говорила? М и к и. Нет. И л ь я. Его брат — руководитель того предприятия, куда меня могут взять. М и к и. А знаешь, Гайнош вчера приходил. И л ь я. Куда? М и к и. К нам. Мама попросила его посмотреть отца, а потом он пристал к отцу с просьбой. И л ь я. С просьбой? Что он просил? М и к и. Он хотел, чтобы отец подписал ему эту, ну, бумажку, что он был активным партизаном. И л ь я. А отец что? Не подписал? М и к и. Ты же его знаешь. Конечно, нет. И л ь я. Он думает, что республика разорится, если какой-то доктор будет получать пенсию на несколько крон больше? М и к и. Дело, наверно, не в этом. И л ь я. А в чем? М и к и. Отцу важен принцип. И л ь я. Прости, Мики, но где вы все живете? На каком свете?
Звонок в дверь.
Явление второе
Те же и М а г д а
И л ь я (идет открывать и видит в дверях М а г д у, одноклассницу брата; в руках у нее авоськи с бутылками кофолы[3]. Илья сразу оживляется). Магдушка! Добро пожаловать, красавица! М а г д а. Приветик! М и к и (не в восторге от раннего визита). Чао. (Своим тоном он как бы хочет дать понять, что ей тут нечего делать в такую рань.) И л ь я. Магда, девочка! С того времени, когда я тебя видел в последний раз, ты не только кончила школу, но еще и фантастически похорошела! М а г д а (с наигранным смущением поглядывая на Мики). Ну, я бы не сказала. И л ь я. Если это говорю тебе я, можешь быть уверена на все сто процентов, что это именно так. М и к и. Да, можешь положиться на специалиста. Если уж он так считает… М а г д а. В самом деле? М и к и. Ведь наш Илья… И л ь я (оглядывает полные сетки). Красавица ты наша, а куда же ты держишь путь? С таким количеством напитков! М а г д а. Тут у нас, если все с утра не купишь, через час в магазине ни бутылки не останется, хоть умирай от жажды до самого понедельника. И л ь я. Выходит, ты не только выпускница, но еще и прирожденная хозяйка. Эй, Мики, держись за нее, не упускай такой вариант — наверняка сделаешь карьеру. С такой красоткой — верняк. М а г д а. Меня сюда послала мама. М и к и. Чья? М а г д а. Твоя, конечно. И л ь я. Мама? М а г д а. Она велела передать, чтобы ты вечером не ходил на стройку. М и к и. Почему? М а г д а. Сегодня суббота, и наверняка никто не придет. И л ь я. Вот это мама, а? М а г д а. И еще она разрешила мне пригласить тебя… М и к и. Куда? М а г д а. Я думала, что ты и сам придешь. У меня ведь… (после паузы) сегодня именины. И л ь я. Да что ты говоришь! Серьезно? Так это просто великолепно! Это надо отметить! Мики, живо, цветы и бокалы! М и к и. Не сходи с ума… И л ь я. У Магды именины сегодня, а у меня были позавчера. М и к и. Ты небось уже отметил. И л ь я. К счастью, Илья — такое имя, которое встречается не на каждом шагу. М а г д а. Мне оно нравится. И л ь я. Но нет имени красивее, чем Магдалена. Мики, я сказал тебе — цветы! М и к и. Откуда прикажешь их взять! Срезать мамину герань на балконе? И л ь я. Тю-ю… Тогда хотя бы рюмки. Не будем же мы пить лимонад по поводу таких прекрасных именин!Мики исчезает в кухне.
М а г д а. Да, лимонад, пожалуй не… И л ь я. А разве не чудесно звучит — «Магдалена»? М а г д а. Мики! М и к и (из кухни). Что? М а г д а. Вчера вечером у нас были ребята. Говорили, что надо бы устроить, не знаю уж через кого, чтобы, когда поступим в институт, первый рабочий семестр мы отработали дома. Ну, хоть в том же депо.
Входит М и к и.
И л ь я. Мне бы ваши заботы! (Наливает в рюмки коньяк.) Магда, девочка! За твое здоровье, за твою прелестную, сказочную фигурку, и пусть исполнится все, о чем ты мечтаешь. М а г д а. Ну, давайте.
Мики поперхнулся. Магда быстро открывает бутылку с водой и подает ему.
Держи! Первая помощь после травмы. И л ь я. И он собирается учиться в институте?! М а г д а. Он еще поупражняется. До октября времени хватит. И л ь я (снова наполняет рюмки). Разве что так, в этом деле и правда нужна практика… М и к и. Ну, мне кажется, рядом с тобой… И л ь я. Я буду болеть за тебя. А вообще-то, милые детки, если вы думаете добиться чего-то в Братиславе, оставаясь членами общества трезвенников, то это большое заблуждение. Вас засмеют уже в первом семестре. М а г д а. Ты не слишком сгущаешь краски? И л ь я. Не веришь? Увидишь сама. М а г д а. Впрочем, рюмочка коньяку — вовсе неплохо. И л ь я. А две — еще лучше. Ох, Магда, уж коли научишься чему хорошему в молодые годы, то и в старости оно от тебя не уйдет. (Выпивает.) М и к и. Братишка, а тебе не кажется, что ты задал слишком быстрый темп? М а г д а (тоже выпивает). А знаешь, лимонад, если его запить коньячком, — просто экстракласс. И л ь я. Ты попала прямо в точку! Ты просто прелесть! (Снова наливает.) М и к и. И тебе охота пить прямо с утра? И л ь я. Ну, извини, утро или не утро, а когда у нас такая гостья, не буду же я за ее здоровье пить молоко. М и к и (нехотя, как будто по обязанности, выпивает вторую рюмку). Ну, как знаешь. И л ь я. Вот видишь. Вторая попытка у тебя прошла вполне успешно. (Он хочет снова налить брату, но Мики отодвигает рюмку.) М а г д а. Господи, как приятно — тепло по всему телу разливается. М и к и. Что, тебе уже в голову ударило? М а г д а. Скорее не в голову, а в ноги. Я должна сесть. И л ь я. Конечно, детка, конечно. (Убирает одеяло с дивана.) У нас тут малость не прибрано. М а г д а. Ничего. М и к и (Магде). У тебя как-то опасно блестят глаза. И л ь я (к Мики). Ну, ну, ну! Только без морали. (Протягивая Магде рюмку.) Еще раз за твое здоровье! М и к и. Магда, не надо! И л ь я. Слушай, Мики́но… М а г д а. Ты хочешь сказать, что тебе это не нравится? М и к и. Говорю — не пей! М а г д а. А что, если мне правится? И л ь я. Брависсимо! Из тебя выйдет такой доктор, что вся больница будет носить тебя на руках. М а г д а. Я и не знала, что ты такой компанейский парень. М и к и. Напилась! И сразу же попалась на крючок! И л ь я. Не болтай ерунду! М а г д а. Хочешь, я сделаю стойку? М и к и. Боже сохрани! М а г д а. Боишься, что не смогу? И л ь я. Давай устроим для него небольшое показательное выступление гимнастов? М а г д а (протягивает руку Илье). Общими силами? И л ь я. Объединенными усилиями. Кувырок или сальто? М и к и. Вы малость рехнулись, а? И л ь я. Мики, ты что, шуток не понимаешь? М и к и. Когда как. После ночной смены, может, и не понимаю. М а г д а. Он хочет всхрапнуть, а мы тут мешаем ему. И л ь я. Заблуждаешься! Никто его здесь не держит. В соседней комнате две свободные постели. Идя спать, братишка. А мы с Магдой пока повеселимся. М и к и. Как угодно. И л ь я. Надеюсь, ты не обиделся. М а г д а. Нет, нет, я пойду. И л ь я. Да ну, девочка, мы так здорово начали, а ты хочешь нас бросить. М а г д а. Мики, неужели ты в самом деле так хочешь спать? И л ь я. Не волнуйся, я его сейчас взбодрю. Давайте опрокинем еще по одной, а потом я научу вас новой игре — в нее сейчас играют во всех лучших домах. М а г д а. Без балды? Мики, ну выпей еще одну. Чтобы мы были на равных. М и к и. Лучше не буду. А то во время этой игры живот разболится, что тогда? И л ь я. Основной реквизит: спичечный коробок и спиртное — чем больше, тем лучше. Но на худой конец хватит и одной бутылки. Спиртное делится строго поровну. На край стола кладется спичечный коробок. На каждом игроке должно быть надето одинаковое количество вещей. Эталоном, естественно, служат дамы. Мы двое должны дополнить свой туалет так, чтобы по числу вещей наша одежда соответствовала наряду нашей очаровательной дамы. М и к и. Ты изжариться хочешь? И л ь я. Потерпи, братец, потерпи. Ничто не длится вечно. Игра заключается в том, что постепенно снимается всё. М и к и. Что все? И л ь я. Вся одежда, разумеется. М а г д а. С ума сойти! И л ь я. Сначала щелчком подкидывают над столом спичечный коробок. Если он просто переворачивается, это пас, если падает широкой плоскостью, игрок снимает с себя один предмет, а если боковой, то — два предмета. Каждый бросок запивается одним глотком. Постепенный переход в райское состояние Адама и Евы гарантируется на сто процентов за сравнительно короткое время. М а г д а. Кто начинает? М и к и. Магда! И л ь я. Дамам, разумеется, предпочтение.
Магда берет спичечный коробок и ставит его на край стола.
М и к и. Минутку, минутку! Ведь Илья к пижаме. Это значит, что он окажется в одеянии райского жителя уже во втором круге? И л ь я. Не волнуйтесь, я сейчас надену надлежащий костюм. Магда, радость моя, сколько на тебе вещей?
Звонок в дверь.
Ну вот, только этого не хватало. Звонок надо отключить.
Мики идет открывать. Илья подает Магде рюмку.
М а г д а. Уже? Это входит в правила игры? И л ь я. Маленькая увертюра. Лучше пойдет.
М и к и возвращается с конвертом в руках.
М а г д а. Что это? И л ь я. Покажи! Э, да у тебя руки трясутся?! М а г д а. Господи. Деканат медицинского факультета университета имени Яна Амоса Коменского. И л ь я. Ну, наконец-то! Вот оно, долгожданное. Надеюсь, теперь-то у Мики появится аппетит и к еде и к игре.
Мики стоит, все еще не распечатав конверт.
Что ты стоишь? Распечатай… Да не трясись ты так! Ведь все в порядке, железно. (Вырывает у него конверт и обрывает край.)
Мики выхватывает у него письмо и читает про себя короткий текст, напечатанный на официальном бланке. Прочитав, Мики растерянно глядит по сторонам. Магда забирает у него бумажку, читает, но тоже не хочет верить лаконичному сообщению и в смятении протягивает письмо Илье. Тот, прочтя, многозначительно свистит сквозь зубы и начинает читать вслух.
И л ь я. «…Экзамен вы сдали успешно, но вас не зачислили в институт ввиду недостатка мест. Это решение вы можете опротестовать в течение пятнадцати дней со дня получения извещения. Честь труду. Декан». Подпись неразборчива. М а г д а (встает и стремительно бросается к двери). Не может быть. М и к и (после короткой паузы). Что — не может быть? М а г д а. Если не приняли тебя, думаешь, меня дома ждет другой ответ? И л ь я. Да вряд ли. М а г д а (уже в дверях). Ну, бывайте, ребята… До сви… М и к и. Подожди! Я пойду с тобой. И л ь я (удерживает брата). Никуда не ходи! М и к и. Почему? И л ь я. Зачем тебе идти? М и к и (кричит вслед Магде). Магда, позвони мне! И л ь я (когда они остались одни). Ни к чему. Если не приняли тебя, то и она не зря волнуется. М и к и. Из-за недостатка мест. И л ь я. Изрядное свинство, ничего не скажешь. М и к и. Из-за недостатка мест. И л ь я. Не будь наивным. М и к и. А я так радовался. И л ь я. Вот видишь, и ты погорел ни за что ни про что. Но теперь уж… М и к и. Что? И л ь я. Надеюсь теперь, отец проявит себя как… М и к и. Как ему еще нужно себя проявлять? И л ь я. Как настоящий отец. М и к и. Ты думаешь, он… И л ь я. Если он хочет, чтобы ты стал медиком, ему придется что-то предпринять. М и к и. Какая гадость! И л ь я. Житейское дело. М и к и. Я его ни о чем просить не собираюсь. И л ь я. Для тебя он это сделает и без твоих просьб. М и к и. Наш отец? И л ь я. А если он похлопочет за тебя, у него уже не возникнет никаких угрызений и когда придется хлопотать за меня. М и к и. Илья! И л ь я. Да. Все именно так. Жестоко, но… В жизни и не то бывает. Так сказать, не было бы счастья, да несчастье помогло. М и к и. А что, если я не захочу? Если я против? И л ь я. Думаешь, я не вижу, как ты сдерживаешься, чтобы не заплакать? М и к и. Сдерживаюсь — не сдерживаюсь. Кому какое дело! И л ь я. Рыцарство и красивые жесты спрячь в чемодан, в самый низ. Без них ты в жизни обойдешься, поверь. М и к и. Я только не могу понять, почему? И л ь я. Что — почему? М и к и. Почему нет места именно для меня? И л ь я. Ах ты, бедненький. Да таких — сотни! Может быть, даже тысячи, если взять по всей республике. М и к и. Но почему именно я? И л ь я. Сын такого отца? М и к и. Отца сюда не приплетай.
Звонит телефон.
(Подскакивает к телефону, снимает трубку.) Да… Что? Тебя приняли? Поздравляю! (Почти шепотом.) Магду приняли. И л ь я. Вот видишь. Наверно, у нее отец половчее. Он в отличие от нашего строит не депо имени Национального восстания, а собственный дом с гаражом на две машины и, по-моему, больше заботится о будущем своей дочери, а ведь кто он такой? Активист-общественник? Ничего подобного! Самый обычный буфетчик… Правда, работает на бойком месте… М и к и. Но если приняли Магду… И л ь я. Примут и тебя, только не складывай оружие. М и к и. Я и не складываю. И л ь я. Ну что ж. Главное — не бояться. Теперь у нас обоих, в общем-то, одинаковые шансы.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Суббота. Вечер.Явление первое
Т о м а ш, И л ь я, М и к и и Э в а
Та же комната. Тахта застелена, на столе остатки ужина. Семья, наверное, уже давно поужинала, но все по-прежнему сидят за столом. Когда на сцене загорается свет, никто не спешит заговорить. Чувствуется, что атмосфера напряженная. М и к и тянется через стол и берет спичечный коробок. Все ждут, что он будет делать дальше. Мики ставит коробок на угол стола и щелчком подкидывает его вверх. Когда он повторяет эту операцию еще раз, Э в а решительно отнимает у него коробок. Издали доносится шум приближающегося поезда. Т о м а ш встает из-за стола. Экспресс с гудением промчался мимо.Т о м а ш (проверяет время, по часам, а потом недовольно говорит, скорее себе, чем остальным). Черт знает что. Опаздывает почти на полтора часа. Этим людям на все наплевать. (Выходит в спальню.) И л ь я (обращаясь к матери и брату, по-прежнему сидящим за столом). Ну вот, пожалуйста. Слышали? Э в а. Илья, я прошу тебя! И л ь я. «Меридиан» опаздывает на час. Это для него катастрофа. Вот увидите, он сейчас будет звонить на станцию… Из-за какого-то занюханного экспресса. А то, что дома… М и к и. Оставь нас в покое. Э в а. Мики напишет заявление в апелляционную комиссию. Т о м а ш (стоя в дверях спальни). В течение пятнадцати дней. И л ь я. И вы надеетесь, что, если никто не похлопочет, ответ будет другой? Не такой, как сегодня? Т о м а ш. А почему он должен остаться таким же? И л ь я (после короткой паузы). Ах, вот оно что? Понимаю. Т о м а ш. Что ты понимаешь? И л ь я. Что в случае с Мики ты не будешь сидеть сложа руки, а будешь действовать. М и к и. Не будет. И л ь я. Как это? М и к и. Я запрещаю. Я просто не хочу этого. Э в а. А ты помолчи. М и к и. Если у них не будет места и после апелляции, я пойду работать. И л ь я. С аттестатом зрелости. Всюду только и ждут таких «специалистов», прямо со школьной скамьи. М и к и. До октября поработаю на стройке. Э в а. А потом что? М и к и. Пойду в армию. И л ь я. Великолепная перспектива! Там ты станешь шофером, а через два года… М и к и. Меня возьмут в таксисты. И л ь я. Отец! А ты что скажешь? Ты с этим согласен? М и к и. С чем? И л ь я. Чтобы человека, который за все время учебы в школе ни разу не приносил табель с плохими отметками, не приняли в университет. Т о м а ш. Я верю, апелляционная комиссия во всем разберется. И л ь я. Отец, прошу тебя! Не будь смешным. Они уже давно все взвесили. Если он хочет туда попасть, надо, чтобы на медицинском факультете у него была поддержка. Т о м а ш. Ты во что бы то ни стало хочешь меня убедить, что за тысячами молодых людей, которые поступают в вузы, стоят тысячи тех, кто им протежирует? И л ь я. Может, и не тысячи, но… Т о м а ш. Я знаю, что есть и такие случаи. И л ь я. И немало. Т о м а ш. Только я, мой милый, по этому пути не пойду! И л ь я. Но по этому пути идут и весьма уважаемые товарищи, даже те, которые занимают очень высокие посты. Т о м а ш. Это дело их совести. И л ь я. А что, если они защищают интересы тех, за кого стоит похлопотать? Что плохого, если кто-нибудь замолвит в апелляционной комиссии словечко за абитуриента Микулаша Бенедика? Т о м а ш. Я и не догадывался, что ты так горячо любишь своего младшего брата. И л ь я. Он наивен и неопытен. И не знает, что такое жизнь. Т о м а ш. Зато ты — ты уже в совершенстве изучил все подводные течения. Но только меня, мой милый, на кривой не объедешь. И л ь я. Я и не объезжаю, я всего лишь тебе советую. Т о м а ш. А я не советую тебе давать мне советы. И л ь я. Ну конечно. Ты все еще считаешь нас детьми, которых ты совсем недавно водил за ручку в ясли. Но пойми, и вокруг нас, и в нас самих многое изменилось. И водить в ясли скоро будешь не ты… Э в а. Боже мой! Илья! Замолчи! Как ты смеешь так разговаривать с родным отцом? Т о м а ш. Пусть договорит.
Звонит телефон.
М и к и (берет трубку). Да? Кого? (Обращаясь к отцу.) Тебя. Т о м а ш. Слушаю… Э в а (шепотом). Ильюшка, прошу тебя… И л ь я. До каких пор? До каких пор я должен ждать? Т о м а ш (в трубку). В понедельник? Это значит… Понимаю… Да… Приду… Разумеется. Я уже иду. (Кладет трубку.) Э в а. Куда ты? Т о м а ш (к Мики). В понедельник на стройку приедет комиссия из министерства. Если им покажется, что у нас еще мало сделано, они снимут свое предложение. М и к и. Значит, мы вкалывали зря? И л ь я. И такое случается. Довольно часто.
Томаш берет фуражку.
Э в а. Томаш, куда ты? Т о м а ш. Звонил начальник. Надо что-то предпринимать. М и к и. Солдаты! Нас могут выручить только солдаты. Человек двести… И машины. Все, что есть под рукой. И л ь я. Послушай, отец, когда ты вернешься? Т о м а ш. А что? И л ь я. Я обязательно должен с тобой поговорить. Т о м а ш. Разве мы не обо всем поговорили? И л ь я. Нет. Я сказал еще не все. Т о м а ш (кладет фуражку на место). Ну, давай. Начинай. Э в а. Томаш… если тебя звал начальник, неужели ты будешь задерживаться… из-за каких-то пустяков. И л ь я. Это вовсе не пустяки, мама, ты же прекрасно знаешь… Т о м а ш. Я жду.
Звонит телефон.
И л ь я (раздраженно). Возьмите же кто-нибудь трубку и скажите, что он уже ушел. Т о м а ш. С чего это ты такой нервный? И л ь я. Я? Т о м а ш. Повышаешь тон, и руки трясутся.
Илья смотрит на свои руки.
Э в а (в трубку). Да… Да… (Кладет трубку.) Т о м а ш. Кто звонил? Э в а. Кто? А действительно, кто? Представляешь, я уже забыла. Т о м а ш. Ты серьезно? Э в а. Вы совсем сбили меня с толку. Т о м а ш. Кто — мы? Э в а. Шел бы ты на стройку. Если тебя срочно вызывают, то это, видно, и в самом деле серьезно. И л ь я. Мама, прошу тебя… Э в а. Я же сказала. Т о м а ш. Что вы все такие нервные? Э в а. Я? Я ничего. В этой семье, кажется, у меня одной нервы пока еще в порядке. М и к и. Ведь этим специалистам из министерства, им же наверняка все равно. Прогуляются по стройке полчаса и скажут: «Не примем». Откуда им знать, сколько туда вложено сил, нервов. И л ь я. И еще немало вложите, я вам гарантирую: сегодня потемкинской деревней никого не проведешь. Т о м а ш. Почему ты думаешь, что это — потемкинская деревня? И л ь я. Я проезжал мимо. М и к и. На экспрессе. И л ь я. До праздника вы просто не можете это успеть. Исключено. Т о м а ш. Ты говоришь как будущий специалист, или это всего лишь беглый взгляд из окна скорого поезда? И л ь я. И в конце концов, что случится, если это депо не откроют торжественно в праздники? Вы обходились тут без него двадцать лет. Что случится, если ленточку перережут позже? Неужели вам в самом деле так уж важно это название и награды, которые товарищи из министерства обещали вам привезти на разукрашенном флагами «Меридиане»? Т о м а ш. Ты прекрасно знаешь, что «Меридиан» у нас не останавливается. И л ь я. Ради такого торжества вы бы наверняка смогли его здесь остановить. Т о м а ш. Ты говоришь так, словно тебя радует, что у нас все может сорваться. И л ь я. Я говорю так потому, что не переношу формализма. Э в а. Илья, прошу тебя! Т о м а ш. Не перебивай его, пусть облегчит свою молодую страждущую душу и пусть поведает нам, кто тут формалист. И л ь я. Вы хотите убедить меня, что штурмовщина на стройке, которую замораживали много лет, и к тому же на стройке абсолютно незначительной, что вся эта спешка именно теперь — к годовщине восстания — не пустой формализм? Т о м а ш. Весьма оригинальный взгляд, ничего не скажешь — и это после пяти лет учебы в институте. М и к и. Люди, можно сказать, наконец-то проявили инициативу… Т о м а ш. На стройке, которая действительно была заморожена много лет… А он взял и навесил ярлык — формализм! И л ь я. Вы хотите сказать, что тогда, тридцать лет назад, это депо и этот городишко имели какое-нибудь отношение к восстанию? Ничего подобного! Так для чего же вы во что бы то ни стало хотите повесить на депо табличку: «Имени Словацкого национального восстания»? Т о м а ш. Мы ничего никуда не вешаем. А читать тебе лекции о том, что имеет и что не имеет отношения к восстанию, я не буду. Я предполагал, что тебе это и так давно известно. И л ь я. Так же, как и то, что меня назвали Ильей в честь русского партизана, который умер у тебя на руках?
Томаш угрожающе поднимается. Эва подскакивает к мужу, чтобы в случае чего вмешаться.
Т о м а ш (после паузы берет фуражку и идет к двери). Хотя бы так. Ему было тогда столько же лет, сколько тебе сейчас, и ему еще очень, очень хотелось жить. И если я могу попросить тебя кое о чем, то… И л ь я. Ты — меня? Т о м а ш. Постарайся быть достойным этого имени. (Уходит.)
Долгая пауза, во время которой Эва провожает Томаша на лестницу: братьям после слов отца уже нечего сказать друг другу.
Э в а (вернувшись). Боже мой. Вот никогда не думала, что доживу до такой нервотрепки. И все из-за собственных детей. М и к и. Из-за меня можешь не нервничать. И л ь я. Разумеется, в каждой семье всегда только одна паршивая овца. М и к и. Изволил оскорбиться? И л ь я. У тебя все впереди, ты еще узнаешь, что такое жизнь. М и к и. Хватит меня пугать. И л ь я. Но эгоист в тебе проклюнулся первоклассный. М и к и. Во мне? И л ь я. А в ком же еще? Ты ведь мог бы мне помочь. М и к и. Ты слышал, что сказал отец? И л ь я. Конечно. А ты еще больше укрепляешь в нем его чистоплюйство… своими благородными разговорчиками, что, дескать, не нуждаешься в его протекции. М и к и. Я и в самом деле не нуждаюсь. И л ь я. Чокнутый! М и к и. Какой есть. И л ь я. Интересно, до каких пор ты таким останешься? М и к и. Навсегда. И л ь я. Такой у нас твердый характер? М и к и. А у тебя уже нет никакого? И л ь я. Чего? М и к и. Ты ж говоришь о характере… И л ь я. Чокнутый! М и к и. Как тебе угодно. И л ь я. Именно так, как я говорю. Э в а. Ну довольно! Я не желаю больше слушать! М и к и. Я его не обзываю. И л ь я. Ну что тебе стоило просто сказать отцу, чтобы он перестал валять дурака! М и к и. Почему ты сам ему это не скажешь? И л ь я. Да ведь я говорил, я даже просил его. М и к и. Ты уверен, что если я попрошу его за тебя?.. И л ь я. Не за меня. За меня не надо, ты попробуй за себя. М и к и. Ну и логика! Сначала за себя, а потом за тебя… И л ь я. Ну хорошо, хорошо, тогда пусть он это сделает только ради меня. М и к и (после паузы протягивает Илье руку). Договорились. И л ь я. Что? М и к и. Я пойду поищу его. Э в а. Куда? М и к и. Я еще успею его догнать. И л ь я (провожает Мики до дверей). Я твой должник. М и к и. Но я надеюсь, что своего «эгоиста» ты возьмешь обратно. Э в а (оставшись с Ильей). Только захочет ли отец слушать? Боюсь, что нет.
Звонит телефон.
И л ь я (берет трубку). Да… Нет… Он только что ушел. Когда? Завтра в девять? Но ведь завтра воскресенье… Да… Понял. Хорошо, я ему передам. Э в а. Кто звонил? И л ь я. Какая-то деятельница. Э в а. О господи! И л ь я. Надо не забыть напомнить отцу, что завтра утром у него пленарное заседание участников Сопротивления. Э в а. Какое заседание? И л ь я. Его приглашают партизаны. Э в а. В воскресенье? И л ь я. У них, мол, оно всегда проводится по воскресеньям. С утра. Она мне это так назидательно сказала, что ой-ё-ёй! Э в а. Роза? И л ь я. Откуда я знаю, как ее зовут. Э в а. Наверняка Роза. Она носит ему их газету. Очень хорошая женщина. Без руки, а вырастила четверых детей. И уже давно могла бы пойти на пенсию. Но все еще работает, разносит газеты, и прекрасно справляется. А братья у нее, оба — полковники. И л ь я. Это те двое, что с отцом на фотографии? Те солдаты? Э в а. Да, они самые. И л ь я. Вот видишь. Они уже полковники, да и остальные, которые мерзли вместе с ним в землянке под Дюмбьером, тоже если не министры, то хотя бы замы министров или директора предприятий. Один наш отец так и остался простым машинистом. Э в а. Да. Но я никогда его за это не упрекала. И ты не должен. Таким уж он уродился, другим не станет. И л ь я. Но ведь все хоть что-нибудь имеют от этого своего восстания, а мы… Э в а. А что бы ты хотел? И л ь я. При чем тут я? Разве ты ничего не заслужила? Э в а. Я? И л ь я. Да хотя бы работу получше и поспокойнее, чем за кассой в магазине. А отец? На что он рассчитывает? Думает, что его хватит на сто лет? Вкалывать на электровозе, плюс вся эта его общественная работа! Э в а. Что да, то да. Ох, уж эта мне общественная работа! И л ь я. Ну, от нее-то он мог бы и отказаться, конечно, если бы место было получше. Его уже все давно обошли. Начальник станции — совсем молокосос, немного старше меня… а отец? Да что он, собственно, имеет от своего партизанского прошлого? Ничего. Или, может, у нас есть собственная вилла, машина? Нет, мы живем в обычной государственной квартире, к тому же тесной, двухкомнатной. А может, у нас есть счет в банке? Э в а. Боже мой, Илья! Ну откуда ему взяться? И л ь я. Короче, мы не имеем от восстания ничего, кроме нервотрепки и хлопот по случаю его годовщины. Э в а. Ты не смеешь так говорить. И л ь я. А как? Как мне в конце концов сказать ему правду? Э в а. Я… Я попробую вечером поговорить с ним. И л ь я. Ты мне обещала это еще вчера. Э в а. Я боялась… так сразу… И л ь я. А сегодня? Сегодня не побоишься? Э в а. Ох, не знаю! Я все думаю, вспоминаю — какую жизнь я прожила. С вашим отцом. С вами. И л ь я. Тебе никто не позавидует. Э в а. А мне и не надо, чтоб мне завидовали! И л ь я. Но ты только представь, как ты могла бы жить. Э в а. Я буду рада, если у тебя все сложится удачно. И л ь я. Хорошо бы. Э в а. Дай-то бог. (Включает приемник.)
В наступившей паузе раздается марш повстанцев. Когда Эва выходит в кухню, Илья начинает крутить ручку приемника, пытаясь поймать какую-нибудь другую станцию.
Явление второе
Те же и М и к и
М и к и появляется из передней. Эва и Илья следят за ним долгим испытующим взглядом.И л ь я. Ты не догнал его? М и к и (устало). Догнал. И л ь я. И что? М и к и. Ничего. Э в а. Я так и знала. И л ь я. Ты сказал ему? М и к и. Сказал. Э в а. Все? М и к и. Абсолютно все. Пусть знает правду. Э в а. Боже мой, Мики! И л ь я. А как ты сказал? М и к и. Так и сказал, как есть. Дескать, если он не хочет это сделать ради тебя, пусть сделает ради малышки. Э в а. Прямо так и сказал? М и к и. Я думал, что как дед он будет помягче… Э в а. О господи! И л ь я. А он что? М и к и. Не верит. И л ь я. Чему? М и к и. Что он — дедушка. Смеется — это, говорит, просто фокус… ты это придумал, чтобы обвести его вокруг пальца… и устроиться на тепленькое местечко. И л ь я. Значит, не верит? М и к и. Он сказал, что хотел бы посмотреть на эту внучку. Э в а. Прямо так и сказал? М и к и. Я давно не видал, чтоб он так смеялся. Э в а. Боже мой! М и к и. Люди на улице оглядывались. И л ь я (встает — он принял какое-то решение). Что ж, хорошо. Э в а. Что ты задумал? И л ь я. Очень скоро у него пройдет охота смеяться. М и к и. Слушай, Илья, ты знаешь, а я ведь тоже начал сомневаться! И л ь я. Тебе я не удивляюсь. (Снимает трубку и набирает номер.) Э в а. Куда ты звонишь, что ты еще придумал? И л ь я. Хочу убедить неверующих. Э в а. Как? И л ь я (в трубку). Междугородная? Алло! Это двести десять-тридцать три? Пожалуйста, Братиславу. Триста тридцать-восемьсот десять. (Кладет трубку.) Э в а. С кем ты хочешь говорить? О чем? И л ь я. Ты слышала? Отец не верит. М и к и. Но ведь это и в самом деле звучит почти невероятно. И л ь я. Как для кого.
Звонит телефон.
(Снимает трубку.) Да. Заказывал… Жду… Алло?.. Это Илья… Добрый день. Будьте добры — Катку… Да, Катку, пожалуйста… Хорошо. Э в а. Что ты хочешь ей сказать? И л ь я (в трубку). Катка! Привет! Это я… Что случилось? Ничего, все в порядке… Ну… Ты удивлена, да? У меня к тебе просьба. Будь добра, возьми утром малышку и приезжайте сюда… Что?.. Как? Первым поездом… Коляска? Как без коляски? Ничего страшного — мы донесем ее на руках. Сейчас тепло. Не бойся… Не простудится. Это всего час езды… Что? Нет, просто дедушка хочет на нее посмотреть… Да… Вот видишь… А ты боялась… Так я вас жду утром на станции. Привет… (Кладет трубку.) Э в а (шепчет). Боже мой.
На сцене медленно гаснет свет. В тишине слышится гудок электропоезда.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Воскресенье. Утро. На тахте спит И л ь я. Сквозь опущенные жалюзи пробивается яркое утреннее солнце.Явление первое
И л ь я и Э в а
Эва выходит из спальни, проходит мимо спящего сына и поднимает жалюзи; комнату заливает солнце.И л ь я (просыпается и наблюдает за матерью, стоящей у окна). Доброе утро. Э в а. Доброе… Кому как. Я всю ночь глаз не сомкнула. И л ь я (поглядев на двери спальни). Ты говорила? Э в а. С кем? И л ь я. Как отец? Э в а. Он не возвращался. И л ь я. Где же он может быть? Э в а. Откуда я знаю. И л ь я. Ты в депо звонила? Э в а. Никто не отвечает. И л ь я. А у начальника? Э в а. И там тоже. И л ь я (начинает торопливо одеваться). Вы сказали ему, кого я позвал? Э в а. Когда, по-твоему, мы могли ему сказать? И л ь я. И он… у него не хватает смелости посмотреть в глаза своей внучке? То-то он исчез. Хочет нас переупрямить. Э в а. Скорее всего, он просто остался на ночную смену. И л ь я. Где Мики? Э в а. Только что ушел. И л ь я. В такую рань? Куда? Сегодня же воскресенье? Он что, тоже не хочет видеть нас в полном сборе? Э в а. Боже мой, да нет же. Наоборот. И л ь я. Что — наоборот? Э в а. Он просил меня, чтобы я не проговорилась. Он… Ну, чтоб вам не пришлось нести малышку со станции на руках… В общем, он пошел одолжить коляску. У Магдиной сестры маленький ребенок. В воскресенье они могут обойтись и без коляски. Он хочет сделать тебе сюрприз. И л ь я. Вот как? Э в а. Он будет ждать вас… на станции. И л ь я. Мики? С коляской? Э в а. Смотри не испорти ему настроение. Он так хочет сделать тебе приятное. И л ь я. Настоящий ребенок! Э в а. Не делай вид, что тебя это не тронуло. И л ь я. Откуда мне знать? Я его не понимаю. Мы уже пять лет видимся только в каникулы. (Собирается уходить.) Э в а. А завтрак? И л ь я. Потом. Э в а. Ты бы выпил хоть чашку чая — поезд придет еще только через час. И л ь я. Сначала я попробую его найти. Э в а. Отца?.. Илья, прошу тебя… И л ь я. Знаю, знаю. Э в а. Кстати, что приготовить на обед? И л ь я. Что хочешь. Как обычно. Э в а. Но для гостей? И л ь я. Как для своих. Э в а. О господи! Голова кругом идет! И л ь я. Надеюсь, молочную смесь они привезут с собой. Э в а. Ее уже кормят смесями? Боже мой, что же это за мать? И л ь я. Да ведь теперь… Э в а. Такая мода? И л ь я. Врачи так рекомендуют. Э в а. А что мне надеть? И л ь я. Мамуля, неужто ты волнуешься? Э в а. А тебя очень удивляет? Столько всего сразу на мою бедную голову! И л ь я. Ну, я отвалил.
Эва закрывает за сыном дверь, потом подходит к окну. На лестнице громко хлопает дверь лифта. Эва включает радио, и в воскресной тишине, наполненной утренним солнцем, звучит Восьмая симфония Шуберта. Музыка как будто помогает Эве стряхнуть с себя ощущение беспокойства и усталости после бессонной ночи; она бесцельно бродит по квартире, словно не зная, за что взяться, с чего начать. С этой минуты симфония ненавязчиво звучит до самого конца пьесы. Вновь гудит лифт. Эва настораживается и идет открывать дверь.
Явление второе
Эва и Т о м а ш
Э в а. Господи, Томаш, где ты пропадал? Т о м а ш (усталый после ночной смены, он нежно гладит жену по щеке и кладет на столик фуражку и пустой портфель). Разве ты не знаешь, где я брожу по ночам? Э в а. Ты мог хотя бы позвонить! Т о м а ш. Вечером я было собрался домой, а тут вдруг — целый поезд. Пришли вагоны на стройку… Надо было сразу же распределить, что куда, а на маневровом, конечно, никого. Болеют. Ну, что было делать — оставлять до утра? Э в а. Ты-то, конечно, не оставишь. Т о м а ш. Ничего, сегодня отосплюсь… Молодежь наверняка отправится купаться, будет тихо… (Окидывает взглядом комнату.) Они что, уже пошли на реку? Э в а. Не знаю. Т о м а ш (обратив внимание на радио). Что это ты слушаешь? Э в а. Я? Т о м а ш. Это наши передают такую грустную музыку в воскресное утро? Э в а. Не знаю кто… Мальчики вечером настраивали. Т о м а ш. Знаю я, как они настраивают — прыгают с волны на волну… По телевизору ничего не было? Э в а. Мы не смотрели. Т о м а ш. Вчера, говорят, что-то снимали для кино. Э в а. Где? Т о м а ш. У нас на стройке. Э в а. Значит, все же?.. Т о м а ш. Не знаю. Мы не поняли — то ли нам хотят помочь, то ли собираются все прикрыть. Да, а все же, где ребята? Э в а. Илья тебе не встретился? Т о м а ш. Нет. Э в а. Ушли. Т о м а ш. Куда? Э в а. Ну как бы тебе сказать… Т о м а ш. В воскресенье они ведь обычно долго валяются в постели. Э в а. А сегодня, как видишь, нет. Т о м а ш. Что, изменили программу? Э в а. Изменили, и похоже, что очень. Т о м а ш. Да? Э в а. Томаш, прошу тебя… Т о м а ш. Вижу. Э в а. Что ты видишь? Т о м а ш. У тебя заплаканы глаза. Э в а. Тебе только кажется. Т о м а ш. Да нет, я еще хорошо вижу и без очков. Э в а. Томаш, прошу тебя… Т о м а ш. Сядь. Э в а. Незачем. Т о м а ш (садится сам). Я понимаю. Большие детки, большие бедки. Э в а. Хорошо, что ты хоть это понимаешь. Т о м а ш. Думаешь, меня это не мучает? Э в а. Что же нам делать? Т о м а ш. Мики напишет в апелляционную комиссию. Э в а. Да, Мики напишет… а что же с Ильей? Т о м а ш. Тебе не кажется, что здесь как-то душно? Э в а. Душно? Т о м а ш (расстегивает рубашку). Да. Э в а. Все окна раскрыты настежь. Т о м а ш. Говоришь, что с Ильей? Э в а. Томаш, дорогой… Я должна очень серьезно, по-настоящему поговорить с тобой. Т о м а ш. Ты слепа к нему. Я знаю. Каждая мать любит так своего первенца. Э в а. Видишь ли, чтоб ты знал всю правду… Т о м а ш. Это ты о том… Э в а. То, что сказал тебе вечером Мики, не шутка. Т о м а ш (после паузы). Открой, пожалуйста, окна пошире! Э в а. Ведь он… Илья в самом деле… Т о м а ш. Должен жениться. Э в а. Если б только это. Т о м а ш. Он уже… Э в а. Отец. Т о м а ш (после паузы). Это значит… Э в а. Что ты и я… Т о м а ш. Понимаю. Э в а. Но и это еще не все. Т о м а ш. Что еще? Э в а. Дело в том, что он… Т о м а ш. Что? Э в а. Вызвал их сюда… И сейчас пошел встречать. Т о м а ш. Кого вызвал? Э в а. Боже мой, ну кого же? Конечно, невестку с внучкой. Они приедут утренним поездом, сюда, к нам. Т о м а ш (после паузы). Ну что же! Значит, у нас будут гости. Э в а. Томаш, прошу тебя! Т о м а ш. Ну что ты так трясешься? Э в а. Я боюсь, я ужасно боюсь этой встречи. Т о м а ш. Почему? Я их не укушу. Э в а. Раз уж так случилось, обратно не повернешь. Мы должны им помочь. Илье срочно нужно это место в Братиславе. Теперь надо это сделать уже не только ради него. Ты должен, Томаш. Т о м а ш. Я ему жизнь не усложнял. Э в а. Я знаю: ни ты, ни я. Но раз уж дело приняло такой оборот. Т о м а ш. Он не маленький, пускай обо всем заботится сам. Э в а. Так он ведь и хочет, хочет честно заботиться о семье и о себе. Другие обманут девушку, а потом выкручиваются как могут. А он — не такой. Т о м а ш. Теперь он узнает, что такое жизнь. Э в а. Но для начала, на первых порах ты должен ему помочь. Ты не можешь отказать.Звонок в дверь.
Боже мой. Это они! Уже тут. (Идет открыть дверь.) Томаш, помни, что ты отец… И не только Илье, а теперь уже всем троим.
Явление третье
Те же и д о к т о р Г а й н о ш
Г а й н о ш (обращаясь к Эве, еще в передней). Нет, этого не может быть. Я не верю. Т о м а ш. Чему? Г а й н о ш. Что вашего сына не приняли. Э в а. Кто вам сказал? Г а й н о ш. Дочь. Но я сначала подумал, что она меня разыгрывает. Мои девчата любят всякие розыгрыши. Но когда мне это сегодня утром подтвердил и ваш старший… Т о м а ш. Илья? Э в а. Вы разговаривали с Ильей? Г а й н о ш. Да, в лифте. Э в а. Представляете — написали, что, мол, мест не хватило. Г а й н о ш. Ну, знаете ли! Т о м а ш. Он подаст апелляцию. Г а й н о ш. Само собой, но кроме этого… Т о м а ш. Что — кроме этого? Э в а. Боже мой, Томаш! Т о м а ш. Мики сам заявил совершенно ясно. Он не хочет никакой протекции. Г а й н о ш. Понятно. Ребенок… Э в а. И я говорю. А вы что посоветуете, пан доктор? Г а й н о ш. Неужели вы допустите, чтоб мальчик страдал? Нельзя усложнять ему жизнь в самом начале. Э в а. Мои слова. Г а й н о ш. Если понадобится… У меня на факультете есть друзья. Т о м а ш. Без них… Ты уверен, что без этих друзей у нас не выйдет? Г а й н о ш. Может быть, и выйдет, но не факт. Риск — благородное дело, однако — не всякий риск. В твоем положении одно дело ходатайствовать за чужих, а другое — за собственного сына. Но в данном случае тебе не придется ничего предпринимать. Ты останешься в стороне. Я все возьму на себя. И даже твой сын ничего не будет знать. Э в а. Ах, пан доктор, вы… Т о м а ш. Минутку. Г а й н о ш. Да? Т о м а ш. А что за это? Г а й н о ш. Как? Т о м а ш. Ты берешься устроить это просто так? Г а й н о ш. Не понимаю. Т о м а ш. Без встречной услуги? Г а й н о ш. Ну, знаешь… Т о м а ш. Ту бумажку я тебе все равно… Г а й н о ш. Забудь об этом. Мне будет вполне достаточно, если твоя жена… Э в а. Я? Г а й н о ш. Обронит пару слов в разговоре с Розой. Ее брат передал мне, чтобы я к нему зашел. Э в а. Ну конечно, я с удовольствием. Г а й н о ш. Как только у вас будет свободная минутка, мы к ней сходим. Э в а. Разумеется. Можно прямо завтра, после обеда. У меня выходной. Г а й н о ш. Вот и отлично. И за Илью вы тоже можете не волноваться. Т о м а ш. За кого? Г а й н о ш. Ведь его зовут Илья, вашего старшего? Э в а. Илья. Г а й н о ш. Так я ведь, собственно, пришел из-за него. Он сказал мне, в чем дело. Э в а. Когда? Т о м а ш. Все в том же лифте? Г а й н о ш. Да. Для такого разговора ведь не нужно много времени. Ясное дело — я тотчас же позвонил брату… Так вот, место ему гарантировано и не будет никаких проблем. Э в а. Пан доктор! Г а й н о ш. А почему бы нет? Почему нам не помочь друг другу? Мы ведь люди. И хотим мы этого или не хотим, а может настать момент, когда наши дети спросят нас, все ли мы сделали для них, что должны, или, скажем, могли сделать… Т о м а ш. Балбес! Г а й н о ш. Кто? Т о м а ш. Ходит по людям без стыда и совести. Г а й н о ш. Ну, послушай, какой же тут стыд? Старая словацкая пословица говорит: кто много стыдится, голодным спать ложится. Т о м а ш. Приставать к чужим людям!.. Г а й н о ш. Кто же тут чужой? Т о м а ш. Почему ты его не выставил? Г а й н о ш. Ты хочешь сказать, что ты… Ты прогнал бы мою дочь, если бы она пришла сюда, к вам, попросить, ну, не знаю о чем? Не притворяйся, ты не такой. Т о м а ш. С чего ты это взял. Г а й н о ш. Я знаю наверняка. Т о м а ш. Что ты знаешь? Г а й н о ш. Что ту бумажку ты мне не надписал только потому, что у тебя самого ее пока нет. Т о м а ш (после паузы). Нет. Действительно нет, но не потому, что это мне не положено… Г а й н о ш. Я знаю, я знаю… Т о м а ш (кричит). Что ты знаешь? Что ты можешь знать? Ты знаешь только то, что у меня ее нет. Но у меня ее нет просто потому, что я этим не занимался. Мне просто некогда было… собирать подписи и заполнять бумажки! Г а й н о ш. А к чему повышать голос? Т о м а ш. Чтобы ты услышал как следует, что мне она пока что была ни к чему. Я обходился и без нее. У меня голова забита другими заботами. Г а й н о ш. Да ведь я ничего плохого не хотел… Т о м а ш. Понимаю. Г а й н о ш. Но такая реакция, такая нервозность — не лучшая визитная карточка… Э в а. Он опять… работал в ночную смену. Г а й н о ш. Неужели и вправду больше некому? Э в а. Нет. Г а й н о ш. А если я завтра дам ему больничный? Т о м а ш. Мне только его и не хватало. Г а й н о ш (Эве). Значит, завтра, после обеда. Вы, кажется, ждете гостей. Не буду вас задерживать. Завтра после обеда я зайду. Э в а. Пожалуйста. Я буду вас ждать. Очень… Мы действительно очень обязаны вам, пан доктор… (Провожает Гайноша.)Слышится гул поезда. Томаш смотрит на часы.
(Вернувшись.) Все-таки он очень хороший человек, что бы ты ни говорил. Т о м а ш (устало). А разве я что-нибудь говорю. Э в а. Ты, как всегда, верен себе. Мог бы по крайней мере, поблагодарить его.
Томаш молча смотрит перед собой с отсутствующим видом.
Что ты молчишь? Т о м а ш. Я думаю. Э в а. О чем? Т о м а ш. Когда мы с тобой начинали… Э в а. Было другое время… Т о м а ш. А как зовут малышку? Э в а. Как меня. Т о м а ш. Эва? Э в а. Господи, Томаш… Ведь это наши дети… Т о м а ш. Наши. Э в а. Я прошу, очень тебя прошу. Они вот-вот придут. Встанут в дверях… Ну… Т о м а ш. Что же я должен сделать? Э в а. Сделай хотя бы приветливое лицо. Т о м а ш. М-да… Для такого случая мне, наверно, не мешает побриться, а? Э в а. Да, пожалуй… И поживее… Т о м а ш. Послушай! Бабка! Э в а (горячо обнимает мужа). Ах ты, мой дедка. Т о м а ш. А как ту, вторую? Э в а. Она — Катка. Т о м а ш. Катарина. Катарин у нас в семье еще не было. Э в а. Ничего, главное — чтоб они были счастливы. Т о м а ш. А тебе не кажется, что ты слишком быстро все им простила? Э в а. Что поделаешь? Такое время. Вечно все в спешке, на ходу… Т о м а ш. Это у кого как. Э в а. И в конце концов, может, и хорошо, что так получилось. Т о м а ш. Вряд ли. Э в а. Ну, все равно, ступай бриться и — чистую рубашку! И брюки чтоб не форменные. (Уходит в спальню.)
Томаш устало вытягивается на тахте, не замечая, что вошел Мики.
Явление четвертое
Те же и М и к и
М и к и останавливается у двери и внимательно смотрит на лежащего с закрытыми глазами отца. Из спальни выходит Э в а.М и к и (матери, тихо). Спит? Э в а. Да нет, почему… Т о м а ш (открывая глаза). Ну что, написал апелляцию? М и к и. Когда ты пришел? Т о м а ш. Ты тоже будешь меня допрашивать? М и к и. Ты не видел, что делается? Э в а. Где? М и к и. Весь гарнизон вышел. Т о м а ш (оживленно). Все-таки вышли? (Встает и идет к окну.) М и к и. И с техникой. У них скреперы, до обеда они уберут старую насыпь. Отец, я уже просто не знаю, что нам теперь может помешать. Э в а. А коляска?
Мики удивлен тем, что вопрос задан вслух.
Не бойся. Отец уже знает. Знает все. М и к и. Коляску я не достал. Магдиной сестры нет дома. Э в а. Бедная малышка — придется нести ее на руках. Т о м а ш. Может, нам пойти навстречу. Э в а. Ты? Нет, не надо. А Мики, пожалуй, мог бы. Я сказала Илье, что ты будешь ждать их на станции. М и к и. Да, тут ничего не скроешь. Э в а. Иди поешь. (Уходит на кухню.) Т о м а ш (к Мики). Ну что? М и к и. Откуда я знаю. Т о м а ш (шепотом). Мама думает, она меня обработала этой коляской, и я теперь вымощу для Ильи дорогу в рай. М и к и. Мама — это мама, как любая мать. Т о м а ш. Слушай, Мики! Повтори за столом еще раз. М и к и. Что? Т о м а ш. Я хочу еще раз услышать то, что ты сказал вчера вечером. И обязательно повтори это в их присутствии. М и к и. Тут ведь не во мне дело. Т о м а ш. Я все прекрасно знаю. Дело не в тебе, но я хочу быть уверен хотя бы в тебе, если им удастся сломить меня, притащив сюда младенца. Э в а (бросает Томашу из кухни полотенце). Бриться. (К Мики.) А ты поможешь мне чистить картошку. Т о м а ш (берет полотенце). Вот видишь как. Кстати, Мики, я заглянул вчера в наряды. Вы там прекрасно заработали. М и к и. Кроны? Т о м а ш. Сотни. М и к и. Кроны — вещь хорошая, но в принципе… Э в а. Принципы принципами, а ты впервые оденешься на свои. Т о м а ш. И как следует. Чтобы не болтался мне по Братиславе в таких зебрах, как Илья. (Вместо того чтобы идти в ванную, входит в спальню.) М и к и (держа на коленях кастрюлю с картошкой). А мне все равно. Э в а. Ну, не скажи. А Ярмилка? Она бы быстро дала тебе от ворот поворот… Такому. М и к и (удивленно). Что? Э в а. То, что говорю. М и к и. Откуда ты знаешь про Ярмилку? Э в а. Если бы ты знал, сколько мне всего известно, ты бы удивился. М и к и (делает знак матери говорить тише, так как отец не закрыл за собой дверь в спальню). Ш-ш-ш. Э в а. А я ничего не сказала. Девушка она красивая, по крайней мере на этой фотографии. М и к и. Ах, вот оно что. Ты изучала биологию? Э в а. Надеюсь, ты не вздумаешь обижаться. М и к и (кричит в спальню). Отец! Что ты скажешь? Может, мы заскочим к солдатам? Э в а. Сейчас? М и к и. Ну, хотя бы после обеда. Э в а. Никуда вы не пойдете! Вы что, хотите оставить меня тут с ними одну? М и к и. Столько женщин сразу! Такого в нашей семье еще не было. Э в а. Мне, наверно, тоже надо бы переодеться. М и к и. Да, пожалуй. Я могу тебе сказать, что такая молодая бабушка должна следить за собой гораздо больше, чем другие. Э в а (смотрится в зеркало, потом уходит в спальню; небольшая пауза, потом крик). Томаш! М и к и (роняет кастрюлю с картошкой и бежит за матерью). Что такое? Э в а. Приступ, опять, как позавчера. М и к и. Он задыхается. Э в а. Боже мой, он говорил, что тут душно. М и к и. Отец! Э в а. Вызови неотложку! М и к и (бежит к телефону). Какой номер? Э в а. Не знаю. М и к и. Куда же звонить? Э в а. Неотложку! М и к и. А номер! Э в а. Посмотри в телефонной книге. М и к и. Где она? Э в а. Не знаю.
Мики набирает номер наугад.
Да скорей ты! Господи боже мой!
Мики бросает трубку.
Мики, куда ты?
Мики выбегает на лестницу.
Ради бога! Не уходи! Позови кого-нибудь! (Опять вбегает в спальню, потом бежит в кухню намочить полотенце и снова возвращается.)
По радио звучат последние такты симфонии Шуберта. В комнате наступает тишина.
Томаш! Чем я могу тебе помочь? Что у тебя болит? Скажи! Не молчи! Ты не имеешь права! Слышишь… Ты не должен… (Выбегает из спальни.) Кто-нибудь! Помогите!
Явление пятое
Те же и д о к т о р Г а й н о ш.
Г а й н о ш вбегает с М и к и.Э в а (показывает на открытую дверь спальни). Там… Там!
Гайнош входит в спальню. Мики останавливается на пороге. Эва рядом с ним. Слышно, как поднимается лифт, потом хлопает дверь; Эва и Мики смотрят в спальню, на Гайноша, склонившегося над Томашем, и не замечают, что в передней появляется И л ь я с ребенком на руках.
Явление шестое
Те же и И л ь я
Напряженную тишину нарушает жалобный детский плач. Эва и Мики поворачиваются. Немая сцена: Мики и Эва с ужасом смотрят то на Илью, то на ребенка. Илья непонимающе глядит на застывших мать и брата, кладет ребенка на стол и робко делает шаг вперед.Э в а. Он там. И л ь я. Кто? М и к и. Доктор Гайнош. И л ь я (обрадованно). Отец позвал его? М и к и (с отчаянием сжимает голову ладонями). Нет. Не отец. Мы. Мы должны были…
Опять пауза. В дверях появляется Г а й н о ш. Он печально опускает голову и с сочувствием протягивает Эве руку.
Э в а. Нет, нет. Нет! (Вбегает в спальню.) Г а й н о ш. К несчастью, да. (Делает еще шаг и подает руку Мики, потом Илье.)
Они стоят неподвижно, словно не осознавая до конца ужасный факт.
Э в а (в спальне). Томаш!
От ее крика ребенок снова плачет.
Г а й н о ш (лишь теперь замечает ребенка. Бросает многозначительный взгляд на Илью). Это был такой замечательно честный товарищ… Его нам (тише), его вам будет очень недоставать. Но такова жизнь. (Уходит.)
Илья и Мики стоят молча, без движения. Потом Илья берет плачущего ребенка на руки, подходит к дверям спальни, но не входит туда, а лишь опускается у порога на колени.
И л ь я. Отец…
Звонит телефон. На первый и второй звонок никто не реагирует. Наконец, после третьего звонка, Мики снимает трубку.
М и к и. Да… Да… Нет. Не придет. (Кладет трубку мимо рычага.)
На сцене темнеет. Как и в первом явлении, звучит пронзительный гудок электровоза. Поглощенное его гудением эхо постепенно затихает.
Занавес.
СЕРЕБРЯНЫЙ «ЯГУАР» Пьеса в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
И л ь я Б е н е д и к, архитектор. К а т к а, жена Ильи. Э в а Б е н е д и к о в а, мать Ильи. М и к и, младший брат Ильи. В л а с т а, подруга Мики. А л о и з, отец Катки. Т е т я М э р и, тетка Катки. П о в д я ч н ы й, инженер.Действие происходит в наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Просторная комната в большом старом доме в центре Братиславы, обставленная хорошо сохранившейся мебелью, подобранной в свое время с известной долей педантичности. Гармонию интерьера нарушают явные следы вторжения в семью новой семьи. Когда-то заботливо оберегавшаяся гостиная превратилась в общую комнату, где и сосредоточена вся жизнь обитателей квартиры. Двери в кухню и в прихожую постоянно открыты, но родительская спальня заперта на ключ. Кому что принадлежит, можно определить с первого взгляда. На стене висит большой, написанный маслом пейзаж в позолоченной раме, под ним, у стены, кульман на легкой пластмассовой подставке. Рядом — диван, а над ним книжная полка, на которой не старинные книги с золотым обрезом, а всего лишь свежие журналы и детские игрушки. Электрические провода расходятся от двенадцатирожковой люстры к небольшим современным светильникам над письменным столом и в заваленном учебниками и конспектами студенческом закутке. Когда сцена освещается, мы переносимся в атмосферу раннего майского вечера, наполненного отзвуками братиславской улицы, которые долетают до шестого этажа добротно построенного в двадцатые годы многоквартирного дома без лифта и центрального отопления. Звонит телефон, и тотчас же раздается жалобный плач ребенка. Из кухни доносится раздраженный мужской голос — в комнату входит А л о и з, в одной руке у него «Вечерняя Братислава», другой рукой он тянет за собой детскую коляску. Алоиз направляется к телефону.Явление первое
А л о и з. Господи! Пропади все пропадом! Только ее укачал, так на тебе — разбудили! Алло! Слушаю! Кого? Вы не туда попали. (Он собирается положить трубку, но в последний момент, передумав, быстро подносит ее к уху.) То есть, собственно, туда… Пан архитектор Илья Бенедик здесь живет, правда, это не его квартира… Два, шесть, пять, три, четыре, два. Да, номер тот, только это моя квартира, и в телефонной книге этот номер записан на мое имя… Это говорит его тесть. С кем имею честь? Пан инженер Повдячный? Ах, это вы, пан инженер?! Я совершенно не узнал ваш голос… Ну конечно… разумеется, помню. Смею вас заверить, пан инженер, что у бывшего метрдотеля интуристовской гостиницы за сорок лет работы в голове накопилась целая картотека. Как поживаете?.. Ах, вы по поводу квартиры, понимаю… Без сомнения. Но раз мой зять до сих пор вам ничего не сообщил, значит, пока решения нет. Сами знаете, с квартирами теперь так трудно… Наверное, понадобится еще… Вы же понимаете… Расходы большие… огромные! Мой зять завтра опять едет в Прагу. Вы не можете себе представить все эти бесконечные хлопоты… Ай-ай-ай! Но должен вам сказать, мой зять хоть и немногим более полугода в правлении кооператива, а скольким уже помог! Что правда, то правда, можете мне поверить, он добряк каких мало. И притом, пан инженер, он ведь сам ждет квартиру. Скажу вам больше — он даже уступил свою очередь, и сейчас мы, две семьи, живем в одной квартире на голове друг у друга. Понимаете? Я вам верю. С маленьким ребенком… у вас уже третий? Поторопились вы, пан инженер, поторопились. А впрочем, правильно. Когда же обзаводиться детьми, как не в молодые годы? Так ведь? Но… Что, что? Где можно его поймать? Разумеется, только дома. Это такой деликатный вопрос, что улаживать его надо только дома. Нет, нет — ни на работе, ни в кафе… Зайдите к нам и обо всем поговорите. У вас есть наш адрес?.. Да жду его с минуты на минуту… Пожалуйста… Лучше всего сегодня, потому что завтра он едет в Прагу, я же вам сказал. Ведь такая поездка, да еще в Прагу, кое-чего стоит. А на следующей неделе он, по-моему, уезжает в командировку. Поэтому я вам советую, если можете, приходите лучше сегодня. А я ему передам, что вы придете… Покорнейше благодарю… Ну что вы! Не за что! Все мы… люди. Кланяюсь, кланяюсь. (Кладет телефонную трубку.) Повдячный[4]. Вот уж действительно удачная фамилия. С такой фамилией не может раскошелиться…Ребенок в коляске снова начинает плакать.
Тихо! Не плачь! (Катает коляску взад и вперед, но так как ребенок не успокаивается, склоняется над ним и забирается рукой под одеяло.) О, боже мой, что ты тут наделала! Не думай, что я собираюсь менять тебе пеленки. Не надейся и не жди! Раз уж ты такая невоспитанная, придется тебе потерпеть до прихода родителей. Я, милая моя, даже твою собственную маму не пеленал, а ведь тогда я был ни много ни мало — на двадцать пять лет моложе! (Неожиданно зажимает рукой нос и быстро вталкивает коляску на кухню.) Бог мой! Чем они тебя только кормят? Сплошная химия. Дают ребенку бог знает что, и вот, пожалуйста…
В передней раздается звонок. Алоиз выбегает из кухни с пеленкой в руке.
Явление второе
А л о и з и К а т к а
А л о и з. Наконец-то! Почему так долго? К а т к а. Что случилось? А л о и з. Не слышишь? К а т к а. Плачет… А л о и з. Запомни: я с ней сидел в первый и последний раз. К а т к а (задыхаясь от быстрой ходьбы по лестнице, снимает пальто). Папа, это действительно в первый раз. (Проходит в кухню.) А л о и з. Первый и последний, если не хочешь, чтобы меня тоже отвезли в сумасшедший дом… Да, как мама? К а т к а (голос из кухни). Я разговаривала с главным врачом. А л о и з. И что? К а т к а. Без изменений. А л о и з. Уже второй месяц. И это называется специалисты. К а т к а. Говорят, при нервных заболеваниях это нормальное явление. А л о и з. Хм, нормальное! К а т к а. Он мне все досконально объяснил. А л о и з. Вот, вот. Единственное, что врачи умеют — так это объяснять. К а т к а. Ее состояние стабилизировалось. А л о и з. Что это значит? К а т к а. Ее здоровье не ухудшается, но пока и не улучшается. А л о и з. Премного благодарен за такое сообщение.Ребенок затих, и К а т к а возвращается в комнату.
К а т к а. Папа! А л о и з. Что? К а т к а. Я хотела тебя спросить. А л о и з. Что еще? К а т к а. Ты же должен был ехать… А л о и з. Я и еду. Что же мне, надо было оставить ее одну?.. Запереть на ключ? К а т к а. Только не говори маме ни слова. А л о и з. Я еду не к маме, а за твоей свекровью. К а т к а. Именно ей и не говори. А л о и з. О чем? К а т к а. Ради бога, не начинай, как только она сядет в машину, говорить, сколько жрет твой «ягуар» и как нынче дорог бензин. А л о и з. Должен тебе заметить, моя милая, что она спокойно могла бы приехать и поездом. У нее есть льготы, так что поездка стоила бы ей сущие гроши, а так… К а т к а. Отец, бога ради… А л о и з. Ну, хорошо, хорошо. Мне не хотелось портить Илье радостного настроения. Завтра ему в Прагу. Я ведь понимаю. Поедем туда вчетвером. Это какая-никакая, а все же экономия. Но сегодня она одна, да и ехать ей всего несколько километров. Скорым поездом каких-нибудь полчаса… К а т к а. Илья попросил тебя об этом только потому, что волнуется… А л о и з. Волнуется? К а т к а. Тебе нужна практика. Ты слишком мало ездишь… а все-таки завтра ехать на большое расстояние. И главное, машина: она ведь у нас почти все время стоит. А л о и з. Да? Уж не хочет ли пан архитектор ездить на ней на работу? К а т к а. Он об этом даже не думает. А л о и з. А если не думает, так нечего ему и волноваться. Я на этой машине проехал всю Европу, от Брюсселя до Братиславы. К а т к а. Это было пятнадцать лет назад. А л о и з. Ну и что? Такая машина, если ее держать в гараже и ухаживать за ней как следует, послужит человеку всю жизнь. Это тебе настоящий автомобиль, а не какая-нибудь дешевка. К а т к а. Разве я что-нибудь сказала? А л о и з. Вот увидишь завтра, когда мы поставим нашего «ягуара» у Градчан[5], черные «татры» и те побледнеют. К а т к а. Только чтобы… А л о и з. Уж это предоставь мне. Ну, я пошел. (Идет в переднюю.) К а т к а. Отец! А л о и з. Что? К а т к а. Я… А л о и з. Ну, что там еще? К а т к а. Я должна тебе сказать одну важную вещь. А л о и з (возвращается и садится). Знаешь, лучше не надо. К а т к а. Почему? А л о и з. Насколько я тебя знаю, ты таким тоном сообщаешь только самые сногсшибательные новости: «Отец, должна тебе сказать, что я выхожу замуж. Отец, должна тебе сказать, что я в положении. Отец, я должна прервать учебу…» К а т к а. На этот раз у меня новости совсем иного рода. А л о и з. Нет, уж лучше не надо. К а т к а. Как хочешь. А л о и з. Выкладывай! К а т к а. Сам же сказал, что не надо. А л о и з. Раз уж начала, так не мучай меня до вечера. К а т к а. Маме пришла телеграмма. А л о и з. В больницу? К а т к а. Нет, сюда, домой. А л о и з. Какая телеграмма? К а т к а. Из Вены. А л о и з. Боже мой, от кого? К а т к а. Прилетела тетя Мэри. Из Сан-Франциско. А л о и з. Тетя Мэри? К а т к а. Вчера вечером. Сегодня она будет здесь. А л о и з. Тетя Мэри? Вот это да! К а т к а. Но она наверняка захочет жить у нас! А л о и з. Ну и что? Не выпускать же ее вместе с ее валютой в какую-нибудь гостиницу. К а т к а. Мы с мамой всегда так боялись… А л о и з. Чего? К а т к а. Ты же терпеть не мог, когда к нам приезжали родственники. А л о и з. Ничего. К а т к а. Значит, все в порядке? А л о и з. Все, да не все. Теперь надо сообразить, как быть с поездкой в Прагу. Такую гостью нельзя оставить одну в пустой квартире. К а т к а. Здесь же будет сидеть пани Новакова с малышкой. А л о и з. Ты хочешь оставить с посторонней женщиной уважаемую пожилую даму, которая, можно сказать, на закате жизни решила вернуться на родину с другого конца света? Боже мой, ты понимаешь, что ты говоришь? К а т к а. Но, возможно, для нее… А л о и з. Для нее, для нее, что там для нее! Главное — для нас! К а т к а. Не понимаю. А л о и з. Что тут понимать? К а т к а. Ты думаешь?.. А л о и з. То же, что и ты, только не играю в наивность. К а т к а. Отец, я… А л о и з. Ну, ну, ну! (Радостно обнимает дочь за плечи.) А разве вам с Ильей не хочется пару раз заглянуть в «Тузекс»[6]?
Катка молчит, в который раз потрясенная отцовскими рассуждениями.
А л о и з. Что же ты стоишь как вкопанная! Ведь каких гостей ждем! Не мешало бы навести в квартире порядок. Нельзя же, чтобы на каждом гвозде висели пеленки. Боже мой… тетя Мэри! За тридцать лет не было случая, чтобы она не послала нам к рождеству поздравление. Невероятно! Послушай-ка, а что, если мы завтра возьмем ее с собой? К а т к а. Куда? А л о и з. Как это куда? В Прагу, на торжества. Вы втроем уместитесь сзади. Это идея! Пусть старая богатая американка увидит, что и мы не лыком шиты! Черт возьми! Градчаны, и вся эта готика. Это будет потрясающе! Дома она такое не каждый день видит. К а т к а. У нее же нет приглашения. А л о и з. Что? К а т к а. Пригласительного билета, говорю, нет. А л о и з. Я в своей жизни доставал и более дефицитные вещи. К а т к а. И потом, я не знаю… А л о и з. Ну, что там еще? К а т к а. Удобно ли это? А л о и з. Об этом можешь не беспокоиться — я все беру на себя.
Явление третье
Те же и И л ь я
Входит И л ь я. Смотрит на тестя, потом на часы.И л ь я (тестю). Ты еще дома? А л о и з. Как видишь. А что? И л ь я. Успеешь? А л о и з. Я же еду не на каком-нибудь «трабанте» или «эмбечке». Да, Илья, пока не забыл, тебе звонил этот… И л ь я. Кто? А л о и з. Черт возьми, забыл его фамилию. Она у него еще такая странная… О! Инженер Повдячный. И л ь я. Что ему надо? А л о и з. И ты спрашиваешь? И л ь я. Ты ему не сказал, что пока ничего не получается? А л о и з. Это ты сам ему скажешь. (Прикрывает дверь в кухню, чтобы Катка не слышала продолжения их разговора.) А я пока обработал его по всем правилам. Он может заявиться в любую минуту. Коль скоро он Повдячный, пусть покажет, чего он стоит. И л ь я. Но ведь он мне уже… А л о и з. Что уже? Я дал ему понять, что нужно еще. Так что имей в виду. (Уходит в переднюю.)
Илья с минуту стоит посреди комнаты, как бы что-то взвешивая, потом направляется в сторону кухни, откуда выходит Катка с ребенком на руках.
И л ь я. Привет, девочки! Как вы тут поживаете? К а т к а. Мы едва тебя дождались, папочка. Еще немного, и дедушку хватил бы инфаркт. Он просидел с внучкой чуть больше часа. И л ь я. А что с пани Новаковой? К а т к а. Она ушла пораньше, за покупками на завтра. И л ь я. Я уж испугался, что она опять что-нибудь выкинула. К а т к а. Выкинуть не выкинула, а вот записку оставила. И л ь я. Какую еще записку? К а т к а. Чтобы мы до вечера принесли ей сто крон, иначе она завтра не придет. И л ь я. Но ведь мы платим ей шестьсот крон в месяц. К а т к а. Это за будничные дни, не считая суббот и воскресений. И л ь я. Она хочет еще целую сотню за одну субботу с годовалым ребенком? К а т к а. Она якобы уже договорилась с кем-то другим. И л ь я. За сотню? К а т к а. Не знаю, может, и больше, а может, меньше. И л ь я. Вот пиявка!.. Господи, когда же мы получим место в яслях? К а т к а. Там я тоже была. И л ь я. Ну? К а т к а. У них восемьдесят заявлений на тридцать мест. И л ь я. Но ведь мы остро нуждающиеся, разве не так? К а т к а. Я говорила директорше. И л ь я. Боже мой! Катенька ты моя золотая! Она говорила! Да говорить в такой ситуации — это вообще ничто! К а т к а. А что ж я должна была делать? И л ь я. По меньшей мере — расплакаться. Затем разложить перед ней все наши карты, как в пасьянсе. Сказать, что бабушка лежит в нервной клинике, что тебе пришлось прервать учебу перед самыми экзаменами, что отец ребенка… К а т к а. Что — отец? И л ь я. Ну, придумала бы что-нибудь… Сказала бы, что я пью или бью тебя — не знаю, что сейчас в первую очередь учитывает бытовая комиссия.
Катка молча берет дочку на руки и без звука исчезает в кухне, только взглядом давая понять Илье, что это не решение вопроса.
(Понимает ее.) Катка?
Катка прикрывает дверь в кухню.
(Тотчас же открывая дверь.) Катенька, надеюсь ты понимаешь, что я пошутил? Ты — мое солнышко. К а т к а (появляясь уже без ребенка). Шутка шуткой, а вот ста крон у меня действительно нет. И л ь я. Нет? А когда они у тебя, собственно, были? К а т к а. Сегодня я ходила к маме в больницу. У нее тоже нет. Я уже истратила даже ее последние деньги. И л ь я. Последние? Как ты странно рассуждаешь? Деньги всегда были и будут. И никогда не было так плохо… К а т к а. …чтобы не могло стать еще хуже. И л ь я. Катка, ты действительно хочешь меня разозлить? И именно сегодня? В канун нашего великого семейного торжества? К а т к а. Пойми, Илья, если я сегодня не отнесу ей эту сотню, завтра мне придется остаться с ребенком дома, и весь этот семейный праздник пройдет без меня. И л ь я. Это невозможно. И этого не будет! К а т к а. Но у меня и вправду в кошельке ни кроны. И л ь я. Неважно! В Прагу ты все равно поедешь! У тебя должно на всю жизнь сохраниться воспоминание о дне, когда твой муж принял за своего покойного отца самую высокую награду в нашей стране. В честь такого события Илюшенька дарит своей Катеньке… (Достает из кармана маленькую коробочку.) К а т к а. Что это? И л ь я. Сначала поцелуй! К а т к а. Илья! И л ь я. Я сказал — сначала страстный поцелуй! К а т к а (достает из коробочки медальон на цепочке). Илюшенька! Какая прелесть! И л ь я (обнимает жену). Ведь неизвестно, удостоят ли кого-нибудь из нас звания героя, как удостоили им покойного отца! Так пусть эта вещица всегда напоминает нам об этом знаменательном событии. К а т к а. Илья, ты поэт! Настоящий поэт! Почему ты не пишешь стихи? И л ь я. Ну, ладно, ладно… К а т к а. А сколько ты за него заплатил? И л ь я. Боже мой, как ты умеешь моментально испортить настроение. К а т к а. Но если мы сегодня не отдадим деньги пани Новаковой, с кем мы завтра оставим малышку? И л ь я. С кем, с кем? Найдем мы эту сотню! К а т к а. Дай мне сейчас, и я сбегаю к пани Новаковой. И л ь я. Подождем маму. Мама нам поможет. К а т к а. Опять в долг? И л ь я. Ну и что? Ты думаешь, мы единственные молодые супруги, которые так часто склоняют драгоценное слово «мама»? А если тебе действительно невмоготу брать деньги у мамы, есть и другой выход. Возьми этот бесценный дар и отнеси его пани Новаковой как залог, раз она, пиявка этакая, нам не верит. Пусть подержит его до понедельника, а в понедельник отдадим ей сотню. К а т к а. Но ведь зарплата у тебя только через неделю. И л ь я. Получим премию. К а т к а. Правда? И л ь я. Конечно! К а т к а. Илюшенька, знаешь, что мы купим на эти деньги? И л ь я. Нет, не знаю. К а т к а. Разумеется, прежде всего для малышки. Сейчас продаются просто сказочные детские мебельные гарнитуры. И л ь я. Прежде всего надо кое-кого задобрить, чтобы малышка попала в ясли. К а т к а. Что ты имеешь в виду? И л ь я. То, что говорю. К а т к а. По знакомству? И л ь я. Эти деньги с лихвой окупятся через несколько месяцев.
В дверях раздается звонок. Илья идет открывать.
Явление четвертое
Входит Э в а Б е н е д и к о в а.
И л ь я (удивленно). Привет, мама! Что такое? Откуда ты так рано? Э в а. Удивляешься? А я к тому же чуть было не явилась с одним красавцем. К а т к а. Что? И л ь я (после паузы). С кем еще? Э в а. Представьте себе, дети, он приехал из Владивостока. Искал отца. Брат того Ильи, который похоронен под Чремышнем[7]. И л ь я. Где он? Э в а. Придет. Я его пригласила. Он приехал с группой, и они все живут в гостинице. И л ь я. Мама… Э в а. Что? Чему вы удивляетесь? Надеюсь… К а т к а. Нет, не этому… Э в а. А чему? И л ь я. Как ты приехала? Э в а. Как, как? Поездом. И л ь я. Но почему поездом? Ведь мы же договаривались… К а т к а. Что отец за тобой приедет. Э в а. Договаривались? Когда? И л ь я. По телефону. Еще на прошлой неделе. Э в а. И верно, договаривались. Теперь припоминаю. Просто у меня от всех этих дел голова кругом идет… К а т к а. Отец уехал примерно полчаса назад. И л ь я. Опять будет шум, крик: «Зря гоняю такую машину!..» Э в а. Ничего страшного. Главное, что я здесь. И вот что я вам скажу, дети мои, мне было бы намного спокойнее, если бы завтрашний день был уже позади. Такие торжества не для меня. Наш бедный отец придумал бы сотню разных дел, лишь бы отвертеться от участия в любой церемонии. Это уж точно. Бог ты мой! А где моя маленькая? Где моя Эвочка? Что я ей принесла! Всего наварила, напекла, навышивала. (Берет тяжелую сумку и передает ее Катке.) Открой, только осторожно!Катка уходит в кухню.
Э в а. Илья! Надеюсь, твой тесть не рассердится… И л ь я. На что? Э в а. Что я его пригласила… И л ь я. Куда? Э в а. Как — куда? В Прагу. И л ь я. Кого? Э в а. Ну, его… дядю Ваню. И л ь я. Ты пригласила его в Прагу?! Э в а. А что тут такого? Что мне оставалось делать? Распрощаться с ним и все? И л ь я. Нет, нет, но… Э в а. Мы с ним сходили на могилу отца. Поплакали оба. Сейчас он тоже здесь, в Братиславе. И л ь я. Но он приехал как обычный турист. Э в а. Ну и что, разве это плохо? И л ь я. Не знаю, мама. Но ты пойми, завтра на Градчанах состоится торжественная церемония. Будут вручать высшие награды. Это делается… как бы тебе сказать… по протоколу. И пускают туда по особым пригласительным билетам. Э в а (подумав). По билетам? Знаешь, Илья, ты надо мной не смейся, но когда этот человек тридцать лет назад входил в Прагу, у него никто не спрашивал билета. И л ь я. Да, входил, но тогда… Э в а. Я догадываюсь, что… И л ь я. Пойми, мама… Э в а. Понимаю. Тогда на его «катюше» было больше места, чем в вашем «ягуаре». И л ь я. Нет, мама, сейчас я думаю совершенно не об этом… Сколько у нас билетов? Э в а. Я там скажу, что позвала его с нами вместо нашего отца. И пусть кто-нибудь осмелится не пустить его. К а т к а (останавливается в дверях кухни с сумкой в руке). Никак не могу открыть. Ох уж эти твои чемоданчики! Э в а. Боже мой, чемоданы… ну и дырявая голова! Я ведь совершенно про них забыла. И л ь я. Какие еще чемоданы? Э в а. Огромные. Настоящие сундуки. Там внизу, у ворот, сидит на чемоданах какая-то пожилая дама. Похожа на американку. Я ей сказала, давайте я вам помогу, а она мне — у вас самой руки заняты. Тогда я сказала, что пришлю своих молодых. Эта пани тоже на шестой этаж. Ведь надо же, как раньше неудобно строили: шестой этаж, и без лифта! К а т к а. Она уже здесь? Э в а. Кто? И л ь я. Тетя Мэри?! Э в а. Откуда я знаю, как ее зовут? К а т к а (бежит к дверям). Илья! Быстрее. Надо ей помочь. Э в а. Она тоже к вам? И л ь я. Это Каткина тетя. Из Сан-Франциско. Э в а. Вот тебе на! Принесло же ее именно сегодня. И л ь я (исчезая за дверью). Катка, подожди! Э в а (выкатывает из кухни коляску и сюсюкает над спящей внучкой). Ах, какие у нас щечки, прямо яблочки! Боже мой, что они делают с ребенком. Спит вся запеленатая. Это так на них похоже. Когда у детей рождаются дети, они совершенно не знают, что с ними делать. (Распеленывает ребенка в коляске.)
Явление пятое
Входит т е т я М э р и. За ней идут И л ь я и К а т к а.
Т е т я М э р и. Ну, мои дорогие, небоскреб, я вам скажу, по сравнению с этим домом — ничто. Мне, наверное, за всю жизнь не пришлось отмахать столько ступенек. Э в а (стоя около нее с коляской). Вот и я говорю, что за осел был архитектор — правда, это строили в годы первой республики, тогда им было все равно. Т е т я М э р и. Первая республика![8] Mon dieu![9] А та, что сейчас, это которая? Э в а. Ну, как бы вам сказать… К а т к а. Я думаю, прежде всего вам надо познакомиться. Т е т я М э р и. Я — Юржевская. По мужу. Он был поляк. Мы поженились за океаном. Но для вас, дорогие мои, я хочу по-прежнему оставаться тетушкой Мэри. Э в а. Какая же вы тетушка — вы так молодо выглядите. Т е т я М э р и (польщенная). Ах, девочка моя. Я так устала, так устала с дороги. Э в а. Еще бы не устать! Такая даль, да к тому же через океан. И л ь я. Это моя мама. Т е т я М э р и (обнимает всех по очереди). Очень приятно, очень рада. А моя бедная сестра, говорят, в больнице. Но… Хоть вы сейчас им ее замените. Как это мило с вашей стороны, моя золотая, как прекрасно. Сестра век вас не забудет. А ваш муж? Э в а. Мой муж? Его уже нет в живых. Т е т я М э р и (Эве). Mon dieu! Вы вдова? Я тоже. Я похоронила Юржевского сразу же после войны, как только он вернулся из Японии. Бедняга умер от какой-то странной болезни, что-то вроде лихорадки. Сгорел как свеча. Э в а. Ну, Илья! Принеси-ка водки. Я припасла как раз для такого случая, да и тетя Мэри с нами выпьет. У вас в Америке наверняка не найдешь настоящей хорошей водки. Т е т я М э р и. Водка? Mon dieu! Душенька, водка нынче — настоящий бестселлер, но я… Я уже пас. При моем сердце и давлении… Э в а. Ну немного, всего по наперстку. Т е т я М э р и. Если я теперь о чем и мечтаю, так просто о теплой ванне. Это единственное удовольствие, которое может себе позволить одинокая старая женщина. Э в а. Какая же вы старая?.. Т е т я М э р и. Приготовь мне ванну, Катка, и чтоб побольше пены, ладно? Я обожаю немного полежать в ароматной пене. К а т к а (шепотом Илье). Илья! Она хочет принять ванну, а у нас не работает колонка, перегорели пробки. И л ь я. Мама сейчас все починит, она это умеет. Т е т я М э р и (открывает чемодан). Если у вас нет мыла, я с собой привезла. И для вас тоже. Настоящая лаванда. Э в а. Так вы говорите, ни капельки не выпьете? Т е т я М э р и. Душенька моя, давайте называть друг друга на ты. Зовите меня просто Мэри. Э в а. Это по-нашему как Маришка? Т е т я М э р и. А ты — Эвелин? Э в а. Какого черта, просто Эва! И л ь я. Мама, прошу тебя. Э в а. Иду, иду. В доме двое мужчин, оба как безрукие… (Уходит на кухню.) Т е т я М э р и. А где мой зять Алоиз? И л ь я. Ждем его с минуты на минуту. Он поехал на машине… Т е т я М э р и. О, у него есть своя машина? И л ь я. Да еще какая! «Ягуар»! Т е т я М э р и. Боже мой! Лойзик так хорошо живет? И л ь я. Ну, как бы вам сказать… Т е т я М э р и. Не надо. Я по вас вижу, что вы не голодаете. И л ь я. Разумеется, и песком не умываемся. Т е т я М э р и. Вот свинья! И л ь я. Кто? Т е т я М э р и. Да мой зять! И л ь я. Почему? Т е т я М э р и. Он тут разъезжает на «ягуаре», а я — вдова военного — вот уже скоро тридцать лет шлю ему посылки. И л ь я. Это очень мило с вашей стороны, тетя Маришка. Отец перед вами в долгу не останется. Т е т я М э р и. Покатает меня на своей знаменитой машине? К а т к а (голос из кухни). Тетя Мэри, пожалуйста! Т е т я М э р и. Приму ванну и… как это говорится? Как будто заново рожусь.Тетя Мэри поднимает чемоданы.
И л ь я. Чемоданы можете оставить здесь. Т е т я М э р и. Нет, нет. Уж такая у меня привычка — всегда держу свои вещи при себе. И л ь я. Ну, как знаете. (Помогает ей втащить чемоданы на кухню.)
Звонок. Катка идет открывать дверь.
Явление шестое
Входит и н ж е н е р П о в д я ч н ы й.
К а т к а. Проходите, пожалуйста. Илья! К тебе пришли! И л ь я (выходя из кухни). А-а! Это вы, пан инженер! П о в д я ч н ы й. Ваш тесть был так любезен… И л ь я. Да, я знаю… Вы с ним разговаривали по телефону. Прошу вас, садитесь. Катенька, оставь нас на минутку. К а т к а. Пожалуйста, только ты знаешь, у нас полный дом гостей. П о в д я ч н ы й. Я вас долго не задержу. И л ь я (сначала закрывает дверь за Каткой, которая уходит на кухню, потом прикрывает дверь в переднюю). Что вам сказать, пан инженер? Буду откровенен. In medias res…[10] Пока еще нет решения. П о в д я ч н ы й. А когда? Когда оно будет? И л ь я. Полагаю, в самое ближайшее время. П о в д я ч н ы й. Не знаю, известно ли вам, в каком я положении, но это действительно катастрофа. И л ь я. Позвольте вас заверить, что не вы один в таком положении. Я сам живу ничуть не лучше. П о в д я ч н ы й. Но нас теперь пятеро в однокомнатной квартире, где мы когда-то жили только вдвоем с матерью. И л ь я. Действительно незавидная ситуация. П о в д я ч н ы й. Скажу вам откровенно. Если это будет тянуться дальше, мы с женой не выдержим. Я вас очень прошу, пан архитектор… И л ь я. Что касается меня, уверяю вас, я делаю все, что в моих силах, и, разумеется, в дальнейшем… П о в д я ч н ы й. Ваш тесть мне говорил. Я знаю. (Вынимает конверт и неумело пытается засунуть его в карман Илье.) У вас с этим, естественно, связаны лишние расходы… И л ь я. Помилуйте, пан инженер… П о в д я ч н ы й. Нет, нет. Я знаю. И л ь я. Право же, не стоило это делать. П о в д я ч н ы й. Вот завтра вы едете из-за этого в Прагу. А мне прекрасно известие, сколько денег съедают подобные командировки. И л ь я. В Прагу? Да, едем… П о в д я ч н ы й. Я вас очень прошу об одном… И л ь я. Я дал вам честное слово, что как только примут дом. Это наверняка. П о в д я ч н ы й. У меня нет оснований не верить лично вам, хотя за шесть лет, которые я состоял в трех кооперативах, дома сдавали уже раз восемь. И л ь я. Поверьте мне, пан инженер, я готов отказаться от собственной очереди на квартиру и отдать ее вам, хотя, думаю, эта крайняя мера не потребуется. П о в д я ч н ы й. Я знаю, вы лишь один из многих членов правления кооператива, но заверяю вас, что, когда я получу квартиру, я полгода буду спать на голом полу, но не останусь в долгу и перед всеми остальными. И л ь я. Пан инженер, прошу вас, об этом больше ни слова! П о в д я ч н ы й. Знаете, когда я ежедневно прохожу мимо новостроек и смотрю на белые пеленки, свисающие как флаги с каждого второго балкона, я не могу поверить, что вот так же однажды и я… И л ь я. Повесите еще одну пеленку? П о в д я ч н ы й. Упаси господь! У нас их трое, детей, и, к счастью, они уже выросли из пеленок. И л ь я. Все девочки? П о в д я ч н ы й. Что поделаешь? И л ь я. Как это у вас получается? П о в д я ч н ы й. Что? Девочки? И л ь я. Нет. У меня у самого дочка. Я хотел спросить, как вы с ними справляетесь? У нас одна, и то не знаем, что делать. П о в д я ч н ы й. Первый ребенок — это всегда трудно. А когда появляется второй, а потом и третий, все процессы автоматизируются. Утром, около пяти, вместо будильника нас будит самая маленькая. Жена уносит ее в ясли. Вторую я отвожу в садик. Третья, первоклассница, идет в школу сама. Во второй половине дня все повторяется в обратном порядке. Школа, продленка, детский сад, ясли — это вполне терпимо. Сущий ад начинается вечером, когда все мы толчемся в двадцатиметровой комнате. Можете себе это представить? И л ь я. Могу, определенно могу. И скажу вам, вы достойны награды за героизм и мужество. П о в д я ч н ы й. Ну что вы. Все это одни разговоры. Какие только комиссии не выслушивали меня и чего только не обещали. И л ь я. Как ни говорите, за последние два-три года, бесспорно, многое изменилось. П о в д я ч н ы й. Только у меня ничего не изменилось. Поймите, пан архитектор, когда я читаю о жилищном строительстве в газетах, мне кажется, меня хватит инфаркт. И л ь я. Еще один маленький вопрос: когда происходит распределение площади, больше всех недовольны те, кому достается первый или последний этаж. Если бы речь пошла… П о в д я ч н ы й. Я поеду даже в подвал, только бы в нем можно было жить. И л ь я. Ну зачем же так? По сравнению с другими у вас есть определенные преимущества. П о в д я ч н ы й. Я больше не хочу слышать ни о каких преимуществах. Я уже не требую, а просто слезно молю…Звонок в дверь.
К а т к а (выбегая из кухни). Иду! П о в д я ч н ы й. Ну… я пошел. У вас еще масса дел. И л ь я. Да. Но у меня к вампросьба: напишите, пожалуйста, номер вашего домашнего и служебного телефона на случай, если понадобится что-либо быстро согласовать. П о в д я ч н ы й. Конечно.
Илья протягивает ему лист бумаги.
Явление седьмое
Те же и А л о и з, М и к и, В л а с т а
К а т к а (радостно кричит в дверях). Привет, Мики! Как здорово! Илья, посмотри, кто к нам приехал!В дверях показывается М и к и Б е н е д и к, брат Ильи. Он в солдатской форме. За ним идет В л а с т а, девушка немного моложе Катки, последним входит А л о и з.
И л ь я. Мики? Откуда ты взялся? Солдат! (Открывает дверь на кухню.) Мама! Посмотри, какое к нам прибыло молодое пополнение! Э в а (входя). Мики! Сыночек. (Обнимает сына.) А л о и з (Эве). Ну вот! Я мчусь за ней, сломя голову, а она уже здесь. К а т к а (Власте). Давайте познакомимся. М и к и. Мама! Это Власта. В л а с т а (подает Эве руку). Прохазкова. Э в а. Власточка? М и к и. Представь себе, она из Бржецлава! И л ь я. Вас подвез отец? М и к и. Я смотрю, вокруг нашего дома кружит серебряный «ягуар»… А л о и з. Слава богу, хоть соседи мне сказали, что пани Бенедикова уже уехала, да еще с каким-то мужчиной. И л ь я (обнимает брата). Ну, ворчун, форма тебе очень к лицу. В л а с т а (обращаясь к Мики). Вот видишь! А он мечтает скорее переодеться в штатское. Э в а. Мики? Так ты заезжал домой? М и к и. Наверное, мы разминулись на станции. Мы приехали, а ты как раз в это время уехала. А л о и з. Честно говоря, я принципиально не подвожу тех, кто на дороге, но этот молодой человек в пилотке почему-то показался мне знакомым. И л ь я. Итак, наши вооруженные силы прибыли на «ягуаре». Удобнее, чем на армейском грузовике, а? М и к и. Ну, как сказать… Э в а. Боже мой, дети! (Начинает считать присутствующих.) Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. П о в д я ч н ы й. Нет, меня не считайте. Я здесь совершенно случайно. А л о и з (подает руку Повдячному). Добрый вечер, пан инженер. Надеюсь, вы договорились. И л ь я. Конечно, как же иначе. А л о и з. Этот мой зять, скажу я вам, добряк каких мало. Себе не возьмет — другому отдаст. М и к и (смотрит на Повдячного). Не может быть!.. П о в д я ч н ы й. Ой, действительно! М и к и. Запасник! Ты что здесь делаешь? П о в д я ч н ы й. Привет, дежурный. Вот это встреча! И л ь я. Как? Вы знакомы? П о в д я ч н ы й. В прошлом месяце я проходил военные сборы. В его роте. Так что мы вместе служили. М и к и. И как! Десять дней неразлучно. П о в д я ч н ы й. Он дежурил, а я был его помощником. А л о и з. Не зря говорят, что на военной службе все наоборот. М и к и. Так что ты тут, запасник, делаешь? А л о и з. Какой он запасник, Мики? Это же пан инженер Повдячный! М и к и. Извини, я, честное слово, все это время не знал, как тебя зовут. П о в д я ч н ы й. Я тоже не знал, что тебя зовут Мики. М и к и. Но служить под моим начальством тебе было неплохо. Теперь можешь сказать это во всеуслышание. Э в а. Боже мой, Мики, тебя все-таки отпустили? Ведь ты же писал, что тебя не отпустят. В л а с т а. По такому-то поводу?! Как только наше начальство узнало, что солдат Бенедик приглашен в Градчаны… Э в а. Ваше начальство? М и к и. Власта работает у нас в медпункте. И л ь я. В таком случае я ничуть не удивляюсь, что военная служба тебе по душе. Когда рядом такая сестричка… А л о и з (с любопытством берет со стола еще не откупоренную бутылку водки). Это еще что? Э в а. Водка «Экстра». Давайте же, наконец, выпьем. Илья! Наливай. Сколько новых знакомых! Все обязательно должны друг с другом чокнуться. А л о и з (рассматривает бутылку оценивающим взглядом). Такой бутылки нам определенно хватит. Э в а. Боже мой, я совсем забыла! Ведь мы же еще не все собрались! К а т к а. Тетя Мэри! А л о и з. Где она? Э в а. В ванной. А л о и з. Что? И л ь я. Она приехала почти одновременно с мамой. А л о и з. Что она делает в ванной? Там же нет горячей воды? Э в а. Кто тебе сказал? А л о и з. А колонка? К а т к а. Работает. У нас теперь все работает. Э в а. Стоило войти в ваш дом, как пришлось все ремонтировать. Пойди посмотри, как надо чинить пробки. К а т к а. Власточка, пойдемте со мной, я покажу вам, где помыть руки. М и к и. Дамское общество развивает бурную деятельность? К а т к а. Не беспокойся. Верну тебе ее целой и невредимой. М и к и. Власта! Смотри, не болтай лишнего. И л ь я. Ну-ну, вот это новости… М и к и. Какие новости? И л ь я. Да никаких, братишка… Знаешь, с тех пор как ты охраняешь границу, я сплю намного спокойнее. М и к и. Только не очень храпи, а то мне придется взяться за твое воспитание. И л ь я. Учить меня! М и к и. Тебе ведь это предстоит. И л ь я. Уже нет, Мики. Уже нет. М и к и. Почему же? И л ь я. Потому что у меня, братишка, белый билет. М и к и. Не верю. И л ь я. Хочешь, покажу? М и к и. Неужели такой здоровый, энергичный малый может быть освобожден от службы в армии? И л ь я. Не веришь? М и к и. Пока не увижу собственными глазами… И л ь я. Тебе еще многое в жизни надо увидеть. (Уходит в переднюю.) П о в д я ч н ы й (оставшись наедине с Мики, пользуется моментом). Послушай, дружище… М и к и. Что ты тут делаешь? Пришел к Илье? П о в д я ч н ы й. Я по поводу квартиры. М и к и. А что, Илья распределяет квартиры? П о в д я ч н ы й. Ну, как бы тебе сказать… Он в правлении кооператива. М и к и. Значит, он знает все ходы и выходы. П о в д я ч н ы й. Послушай, будь другом, скажи ему… Я сам не могу ему сказать, а ты — брат. М и к и. Что сказать? П о в д я ч н ы й. Что сегодня я не мог дать ему больше. Клянусь честью! М и к и. Не понимаю. П о в д я ч н ы й. Даже то, что я ему дал, пришлось занять. Ты не знаешь, что такое трое детей — деньги летят, как в трубу. М и к и. Он платит за тебя взнос, что ли? П о в д я ч н ы й. Нет. Взнос я уже давно заплатил, но он должен мне помочь. М и к и. И за это ты давал ему деньги? П о в д я ч н ы й. Тс-с-с! Тише! М и к и. И он их взял? П о в д я ч н ы й. Боже мой, ты ничего не понимаешь? Я уже семь лет жду квартиру. М и к и. Сколько ты ему дал? П о в д я ч н ы й. Ну, совсем немного. М и к и. Что значит «немного»? П о в д я ч н ы й. Когда получу квартиру, в долгу перед ним не останусь. Я понимаю, у него сейчас большие расходы… М и к и. Значит, наш Илья… П о в д я ч н ы й. Вот, скажем, завтра он едет в Прагу. М и к и. Слушай, что ты выдумываешь? П о в д я ч н ы й. Да, в Прагу. М и к и. Все мы едем в Прагу. П о в д я ч н ы й. Все? М и к и. Только не ради твоей квартиры. Мы едем в Прагу, чтобы получить за нашего покойного отца знак «Героя социалистического труда». Как это говорится… П о в д я ч н ы й. In memoriam. М и к и. Вот, вот, посмертно.
В дверях останавливается И л ь я, держа в руках удостоверение.
И л ь я. Не веришь, Мики? (Протягивает брату документ.)
Мики с минуту смотрит на брата, как бы не слыша, что тот говорит, потом переводит взгляд на Повдячного и только потом глядит на удостоверение.
П о в д я ч н ы й (Илье). Ну, я пошел, пан архитектор. До свидания. Вот мой телефон. И л ь я. Положитесь на меня, пан инженер.
Повдячный уходит. Илья идет его проводить. Мики рассматривает удостоверение.
(Возвращается с победоносным видом.) Теперь ты веришь?
Мики кладет удостоверение на стол.
У тебя что, язык отнялся? М и к и. Вот именно. И л ь я. Ты по-прежнему такой же брюзга! А форма тебе действительно здорово идет. М и к и. Ты так считаешь? И л ь я. Точно. М и к и. Илья? И л ь я. А что это за девочку ты с собой привез? М и к и. Власта девчонка что надо. И л ь я. У тебя с ней роман? М и к и. Ну, это как посмотреть. И л ь я. На первый взгляд она ничего. Сколько ей лет? М и к и. Лет? И л ь я. Она не старше тебя? М и к и. Понятия не имею. И л ь я. Разумеется. Это так на тебя похоже. Любовь с первого взгляда. Солдатик из Словакии соскучился в Бржецлаве по мамочке и нашел себе милую утешительницу. М и к и. Не совсем так. И л ь я. А как? М и к и. Узнаешь… А пожалуй, лучше не надо. И л ь я. Как хочешь. М и к и. Илья! Это же форменный обман. И л ь я. Ты о чем? М и к и. Ну этот твой белый билет. И л ь я. Пойми, Мики, жизнь — это лабиринт, и, чтобы через него пройти, нужно знать ходы и выходы. М и к и. Во сколько тебе это обошлось? И л ь я. Как ты… М и к и. Кому ты дал взятку? И л ь я. Ай-ай-ай. Зачем так грубо? М и к и. Дал в лапу. Сунул кому-то деньги точно так же, как их сунул тебе этот бедняга. И л ь я (застыв). Что? М и к и. Илья! И л ь я. Что ты болтаешь? М и к и. Он мне сказал. И л ь я. Кто? М и к и. Этот мой запасник. И л ь я. Что он тебе сказал? М и к и. Что он пока не мог дать больше, что даже эти деньги ему пришлось занять. И л ь я (помолчав). Это его личное дело. М и к и. Илья! Что ты такое говоришь?! И л ь я. Ему нужна квартира! М и к и. А ты? Ты можешь ему помочь? И л ь я. Могу. М и к и. И за это берешь деньги? И л ь я. Тише! М и к и. Илья… И л ь я. Не делай из всего трагедию. М и к и. Но ведь у него трое детей. И л ь я. Я тебе уже сказал: это его личное дело. М и к и. Его. А твое? И л ь я. И вообще, что ты лезешь, куда тебя не просят? М и к и. Я думал, что мой брат… И л ь я. Прошу тебя, не читай мне морали. У нас полон дом гостей. Лучше поухаживай за женщинами. У них ты будешь иметь больший успех. М и к и. Илья! И л ь я. Да, кстати, как ты себе представляешь завтрашний день? М и к и. Что именно? И л ь я. Ты собираешься взять с собой в Прагу и эту Власту? М и к и. Думаешь, нас не пустят? И л ь я. Тебя-то пустят. Прямых родственников, несомненно… Только вот мы — мама, Катка и я — поедем на машине. Хороша машина, а? М и к и. Только с виду. Мы три раза останавливались. Мне показалось, что твой тесть не очень-то разбирается в своем серебряном «ягуаре». И л ь я. Откуда ему! Он на нем выезжает от силы два-три раза в году. Но все-таки как быть завтра… К тому же мама решила взять с собой еще какого-то дядю Ваню. М и к и. Кого? И л ь я. Приехал брат того Ильи. М и к и. Который похоронен под Чремышнем? И л ь я. Вот, вот. А тесть говорит, что надо обязательно взять с собой американскую тетушку. М и к и. Бедный отец. Такого бы ему точно не пережить. И л ь я. Мама говорит, что отец наверняка бы что-нибудь придумал, только бы не ехать, даже если бы потом ему пришлось просить извинения у самого президента. М и к и. Илья! И л ь я. Да? М и к и. Давай поговорим как брат с братом. И л ь я. А как же иначе? М и к и. Эти деньги… И л ь я. Я просил тебя оставить эту тему! М и к и. Это нечестно полученные деньги! И л ь я. Не ори! М и к и. Они не будут жечь тебе руки? И л ь я. Чего ты распетушился? М и к и. Завтра в Праге… когда произнесут имя нашего отца… Илья? Неужели ты сможешь теми же руками, которыми сегодня взял эти пять тысяч крон, принять завтра награду за отца? И л ь я. Прошу тебя… М и к и. И у тебя не дрогнет рука? И л ь я (вытягивает правую руку, смотрит сначала на нее, потом на Мики). Видишь? Нет! Посмотри, она вообще не дрожит.
Сцена погружается в темноту. С улицы в комнату врывается вой сирены «скорой помощи».
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Явление первое
И л ь я и М и к и стоят друг против друга, как их застал конец первого действия.
И л ь я (когда вой сирены замирает вдали, рукой, протянутой к брату, показывает на окно). Ну, тебе не повезло. Если бы сирена выла подольше, рука бы, конечно, дрогнула, и ты бы остался доволен. М и к и. Ты в этом уверен? И л ь я. Военная служба не сделала тебя ни на йоту умнее. М и к и. С твоей точки зрения, поумнеть — значит… И л ь я. Оглянись вокруг, Мики. Что ты знаешь о жизни? М и к и. Да что ты без конца пугаешь меня этой жизнью? И л ь я. Потому что ты рассуждаешь, как ребенок. М и к и. Возможно. В отличие от тебя у меня нет высшего образования. И л ь я. О! Закомплексованный герой? А ведь ты тоже мог поступить в институт… М и к и. Мог… И л ь я. В свое время для тебя все сделали. Было и место в институте, и место в общежитии. Но Мики, видите ли, не пожелал учиться. М и к и. Ты сам прекрасно знаешь, как все было на самом деле. И л ь я. Именно так, как я говорю. М и к и. Я никого не просил о протекции. И л ь я. Ты — нет, а мы с мамой кое-где замолвили за тебя словечко сразу же после похорон отца. М и к и. Я этого не знал. И л ь я. Теперь будешь знать. М и к и. Неужели и мама тоже? А я ведь именно из-за мамы, ради нее… И л ь я. Что — ради нее? М и к и. Не поехал учиться. И л ь я. Вот чокнутый! М и к и. Она бы осталась одна. И л ь я. Ну и что? Она все равно осталась одна, а ты уехал служить за сто километров от Братиславы. М и к и. Я подумал, что ей пришлось бы жить только на пенсию отца. И л ь я. Ах, вот что. А сам ты, конечно, испугался, что на одну стипендию не проживешь? М и к и. Ты думаешь, я не знаю, сколько родители посылали тебе все эти пять лет? И л ь я. Тебя бы мы тоже как-нибудь поддержали. М и к и. Кто это «мы»? Может, ты? Интересно, сколько бы ты мне подкидывал в месяц? И л ь я. Ну ты силен! Как погляжу, военная форма сделала из тебя настоящего героя. М и к и. Ну, знаешь, я про Фому, а ты про Ерему. И л ь я. Извини, не понимаю. М и к и. Пытаешься внушить мне, как малому ребенку, что вы бы меня… И л ь я. Да, можешь не сомневаться. М и к и. Я же прекрасно знаю, как ты стремишься прибрать к рукам каждую крону, как ты вытянул из мамы последние деньги, на которые мы собирались поставить отцу памятник. И л ь я. Памятник?.. Ну, знаешь! Не смеши! Памятник! Нашему отцу — памятник! Он всю жизнь жил скромно, я бы даже сказал, слишком скромно, а вам вдруг пришло в голову поставить ему мраморный памятник! Насколько я помню, отец никогда не говорил о смерти, но уверен: если бы он знал, что умрет так неожиданно, то завещал бы нам сжечь его останки, а пепел развеять по ветру. М и к и. Для чего тебе понадобились эти деньги? И л ь я. Боишься, что не верну тебе твою долю? М и к и. Ты хорошо знаешь, что это меня не волнует. И л ь я. Мики, ради бога, пойми, замуровать деньги в кусок бетона на кладбище — бессмысленно, особенно когда эти деньги нужны, когда они могут помочь. М и к и. Не понимаю. Кому помочь? И л ь я. Кому, кому? Ты что, не видишь, как я живу? М и к и. Чего же тебе не хватает для полного счастья? И л ь я. Давай попробуем поговорить как брат с братом. М и к и. У тебя красивая жена, здоровый ребенок, нормальная жизнь… И л ь я. Нормальная? О чем ты говоришь?! Ты представляешь, что это такое, когда в одной квартире живут две семьи? М и к и. Зато квартплата невелика. И л ь я. Зато я вынужден выслушивать речи своего тестя, который каждый раз в день получки считает нужным подчеркнуть, что он, официант, получает в четыре раза больше, чем я с моим дипломом архитектора. М и к и. Ну и что? Ты хочешь его догнать? И л ь я. Но где же справедливость, Мики, где? М и к и. Квартира у тебя могла бы уже давно быть. И л ь я. Я имею в виду не квартиру. М и к и. Конечно, но только ты, по доброте душевной, каждый раз отдаешь свою очередь другим за несколько тысяч… Илья, для чего тебе все эти деньги? И л ь я. Боже мой! С тобой с ума сойдешь! По-твоему, в новой квартире я должен спать на голом полу? Или дважды в день трястись в битком набитом трамвае на работу и обратно? М и к и. Тысячи людей так ездят и не обращают на это внимания. И л ь я. А я не хочу. Понимаешь? Не хочу, чтобы меня толкали в автобусе, когда другие едут мимо на собственных машинах. М и к и. Странный аргумент. И л ь я. Ничего не странный. Почему у одних есть машины, роскошные виллы и еще бог знает что… Почему у меня ничего этого нет? Что я, хуже других? Что я, не работаю? Не отдаю все силы обществу? Ведь я кручусь как белка в колесе. М и к и. С той только разницей, что другие крутятся ради этого общества несколько дольше тебя. И л ь я. Кто как. М и к и. Тебе не кажется, что ты хочешь добиться всех благ с космической скоростью? И л ь я. Жизнь, Мики, слишком коротка, чтобы мы могли позволить себе малые скорости. М и к и. Одним словом, ты решил… И л ь я. Жить в этом благодатном мире, как подобает человеку, и не завидовать, глядя в окно на коллег, которые, приехав утром на работу, не могут найти свободного места для своих машин. А ты бы посмотрел на эти машины! М и к и. Только твой «ягуар» сидит на цепи. Запертый на три замка. И л ь я. Во-первых, он не мой, а во-вторых… М и к и. Скажи уж как брат брату, может, ты и на Катке женился ради этого «ягуара»? И л ь я. Не говори глупости. М и к и. Неужели твой тесть ни разу не дал тебе сесть за руль? И л ь я. Ничего, пусть запирает, пусть бережет свое сокровище. У меня на примете есть такая машина, что его серебряный «ягуар» побагровеет от злости, когда они окажутся рядом. М и к и. Сколько же это будет тебе стоить? И л ь я. Немного. М и к и. Значит… И л ь я. Сделка будет выгодной. М и к и. Неужели и машину уже можно получить за квартиру? И л ь я (с трудом сдерживаясь). Любой другой на моем месте давно бы дал тебе пару затрещин. К сожалению, отец слишком тебя баловал… М и к и. Ты тоже не можешь на него пожаловаться. И л ь я. И вообще, что это за допрос? По какому праву ты себе это позволяешь? М и к и. Я думал, мы братья. И л ь я. Да, братья, но… М и к и. И как брат с братом можем поговорить откровенно. И л ь я. Можем. Но в то же время можем и… М и к и. Послушай, Илья, а когда у тебя будет все: машина, квартира, дача, собака, моторка, короче, все по первому разряду — что ты будешь делать тогда? И л ь я. Знаешь что, Мики, обратись-ка ты лучше к врачу, полечись… В твои годы нельзя быть таким инфантильным и так рассуждать!.. М и к и. Я ж тебе говорю — у меня еще нет высшего образования. И л ь я. И давай без комплексов. М и к и. Не надо кончать университет, чтобы распознать… И л ь я. Что распознать? М и к и. Где характер, а где грязь. И л ь я. Бу, бу, бу! Так мы пугаем нашу маленькую Эву. М и к и. Илья! И л ь я. Тише! У нас полой дом гостей. М и к и. Илья! Наш покойный отец… И л ь я. Ну что ты привязался? М и к и. Завтра… Он ведь завтра в гробу перевернется… И л ь я. Ну, ну… молодой человек. Вот это атеизм! М и к и. Неужели ты и завтра не дрогнешь? Там будут произносить речи… говорить о чести и героизме. И л ь я. Это тебя на политзанятиях подковали? М и к и. Илья… Отец умер всего год назад… Всю свою жизнь он… Ты прекрасно знаешь, как он дорожил своей честью, своим честным именем… И л ь я. Если ты полагаешь, что я запятнаю это имя своим присутствием на церемонии вручения награды, пожалуйста, я могу там и не быть. М и к и. А ты не думаешь, что запятнал честь отца уже тогда, когда взял деньги у Повдячного?.. И л ь я. Мики! Я твои деньги не считаю. А что касается завтрашнего дня — пожалуйста! Поезжай один. Незапятнанная честь семьи! Я тебе и мелу дам: надрай свои пуговицы и значки до блеска. М и к и. Мне кажется, у тебя начинает дрожать голос. И л ь я. А если еще раз заикнешься о деньгах… М и к и. Что тогда?Илья хватает Мики за грудки. Напряженная пауза. Неожиданно открывается дверь из кухни.
Явление второе
Входят Э в а, А л о и з, т е т я М э р и.
А л о и з. Ай-ай-ай, что же это такое? Э в а. Мики!Илья отпускает брата.
М и к и. Интересно, в таких случаях мама всегда почему-то кричит на меня. И л ь я. Мы тут решили побороться. У нас с детства такая привычка. Когда мы долго не видимся, то при встрече обязательно выясняем, кто сильнее. А л о и з. Как хулиганы на улице. Не пора ли уже отвыкать от подобных привычек? Т е т я М э р и. О, солдат! Mon dieu, совсем как мой сын. А л о и з (братьям). У нашей тети Мэри тоже был сын. Солдат. М и к и. А где он сейчас? Т е т я М э р и. Его убили. Дикари. Где-то в джунглях. В далекой Камбодже. М и к и. Что он там делал? Т е т я М э р и. Mon dieu! Солдат… Был такой же красавец, как ты. Точно такой! А л о и з. Да, война есть война. Она не выбирает. Т е т я М э р и. Благодари бога, Эвелин, что оба сына с тобой, дома. Э в а. Какое же это «дома»… Т е т я М э р и. Благодарите бога, что вы живете спокойнее, чем мы в Америке. М и к и. За это надо благодарить не столько бога, сколько… Т е т я М э р и. Если не бога, то кого же еще? Я простая женщина и в политике не разбираюсь. А л о и з. Да, единственное, чего тебе не хватает для полного счастья, так это политики. Т е т я М э р и. Mon dieu! А где мои вещи? А л о и з. Вот видишь. И мы чуть не забыли. Надо помочь тебе распаковать чемоданы. (Уходит на кухню.) Т е т я М э р и (Илье). А ты? Ты, наверное, уже офицер? И л ь я. Я? Э в а. Он не… Т е т я М э р и. Понимаю… Больной? Бедняжка. Мы с сыном тоже хотели… как-то… отвертеться. Но у нас в Америке это стоит уйму денег.
Алоиз с двумя чемоданами застревает в дверях.
А л о и з. Пожалуйста… Вот твои вещи… За такую тяжесть ты, наверное, доплачивала как еще за полбилета. (Предлагает Мики поднять один чемодан.) М и к и. Вот это да! Тяжелее, чем пулемет с полным снаряжением. А л о и з (открывает перед тетей Мэри дверь в спальню). Еще бы, не лететь же ей на другой край света с пустыми руками.
Оба уходят.
Э в а (оставшись с сыновьями). Свою спальню он всегда запирает или только от нас? И л ь я. Не надо, мама… Э в а. А что я такого сказала? (Помолчав.) Что между вами произошло? И л ь я. О чем ты? Э в а. Между тобой и Мики. И л ь я. Ну, мама… Э в а. Я сразу же догадалась по вашим лицам… Мики? М и к и. Пусть он скажет… Э в а. Илья! Что случилось? И л ь я. Господи, мама, ну что ты волнуешься? Э в а. Почему вы от меня скрываете? Мики! М и к и. Я же сказал — пусть говорит он! Э в а. Илья! И л ь я. Я и говорю — ничего. Просто наш Мики стал немного раздражителен. Не знаю, то ли на него военная форма так действует, то ли Власточка. М и к и. Власта здесь ни при чем. Э в а. Не знаю, Мики, почему тебе вдруг пришла в голову эта идея. М и к и. Какая идея? Э в а. Привезти ее сюда именно теперь. М и к и. По-вашему, она мне не пара… И л ь я. Я же говорю, он стал какой-то нервный. М и к и. Илья, прошу тебя, замолчи! И л ь я. Ну, пожалуйста, пожалуйста, как прикажешь! Я замолчу, только не забудь сказать, когда мне снова можно будет заговорить. Э в а. Хватит! Или вы мне объясните в чем дело, или я сейчас же уеду домой. М и к и (помолчав). Илья… Ты действительно собираешься оставить себе эти деньги? И л ь я (повышая голос). Я тебе уже сказал: не суйся в мои дела! Э в а. Какие деньги? М и к и. Илья!.. Мама, наш Илья… Нет, пусть он лучше сам тебе скажет… (Выбегает в переднюю.) Э в а. Мики! (Бросается за ним.) Мики, куда ты? (Илье.) Куда он побежал? И л ь я. Откуда я знаю. Оставь его. Пусть охладится на свежем воздухе. Э в а. Мики! (Возвращаясь в комнату.) Ушел. И л ь я. Не беспокойся. Скоро вернется. У него тут остался магнит посильнее, чем мы с тобой. Э в а. Власта! Может, послать ее за ним? И л ь я. Не надо. Э в а. Пора садиться ужинать, а он взял и убежал. И л ь я. По-моему, от этой военной службы он чуть-чуть свихнулся. Э в а. Что он говорил? Какие деньги? И л ь я. Не знаю. Я уже начал подумывать, а не влип ли он, как я год назад. Э в а. Не пугай меня. И л ь я. Я тебе тогда все честно объяснил — так и так, я должен жениться. А нашему солдатику, наверное, мужества не хватает. Э в а. Мики… Нет, с Мики такое не может случиться. И л ь я. Откуда тебе знать. Просто так он бы ее сюда не привез. Э в а. Она выглядит очень порядочной девушкой, и, кроме того, у нее ничего не заметно. И л ь я. Когда это становится заметно, уже поздно. Э в а. Женщина женщину видит сразу. И кроме того, Мики… И л ь я. Я знаю, что ты хочешь сказать: Мики — образцовый сын, он ничего подобного себе не позволит. Э в а. Илюшенька, мальчик, мой, надеюсь, ты не ревнуешь? И л ь я. Мама, скажи лучше, как тебе твоя внучка? Здорово подросла за эти два месяца, что ты ее не видела, да? Э в а. Подросла, да… И л ь я. Мордашка — загляденье! Сразу понятно, что твоя внучка. А ты бы видела ее в том платьице, которое ты связала. Настоящая принцесса. Э в а. Я очень рада. И л ь я. Правда? Ты так это сказала, будто на самом деле ты не… Э в а. О каких деньгах говорил Мики? И л ь я. А-а, ты все никак не можешь успокоиться? Поверь мне, мам, это все выеденного яйца не стоит… Э в а. Тебе снова нужны деньги? И л ь я. На этот раз — нет. Я получил первую премию. Э в а. Мики просил у тебя в долг?
Явление третье
Входит В л а с т а.
В л а с т а (останавливается в дверях, ведущих из кухни). Мики! (Увидев Эву и Илью, прикрывает за собой дверь и направляется к ним.) А где Мики? Э в а. Не знаю. Куда-то побежал. В л а с т а. Он ушел? И л ь я. Представь себе, Власточка, исчез. Э в а. Перестань, Илья, не пугай ее. В л а с т а. Он, наверное, решил все еще раз обдумать? И л ь я. Что обдумать? Э в а. Боже мой, дети… В л а с т а. Ну… я… как бы вам это сказать… И л ь я. Главное спокойно, Власточка. Все это останется между нами. Э в а. Илья! В л а с т а. Не знаю, что вам известно, но Мики мне строго-настрого запретил об этом говорить. И л ь я. Точно нам, конечно, ничего не известно, но мы примерно догадываемся. В л а с т а. Я никогда не думала, что он такой. И л ь я. Но в этой ситуации вы оба виноваты, Власточка. В л а с т а. Нет, в данном случае нет. Э в а. Действительно нет? В л а с т а. Мики… он… Э в а. Что произошло? В л а с т а. Он в самоволке. Э в а. Что? Не понимаю. И л ь я (торжествующе). Вот тебе и примерный солдат! В л а с т а. Он сбежал из казармы. Вернее, от нас, из медпункта. И л ь я. Ну и дела. Э в а. Сбежал? И л ь я. Дезертировал. В л а с т а. Да нет, что вы. Просто он очень хотел попасть в Прагу, и я его прекрасно понимаю. И л ь я. Теперь он, как пить дать, сядет за решетку. Э в а. Думаю, до этого не дойдет. И л ь я. А ты знаешь, как военный прокурор квалифицирует подобный побег? Э в а. Я сразу заметила, что он какой-то странный. Неужели его не могли отпустить ради такого торжественного случая? В л а с т а. Командир, возможно, и отпустил бы, но не знаю… поймите меня правильно… из медпункта в таком состоянии… Э в а. В каком состоянии?В этот момент из кухни раздается гудение миксера и неожиданно гаснет свет.
И л ь я. Ну вот! Вместо взбитых сливок — интим со свечами. К а т к а (голос из кухни). Власточка! Иди скорее сюда, помоги мне!
Явление четвертое
Те же, А л о и з и т е т я Мэри
В дверях спальни показывается А л о и з.А л о и з. Доигралась! Надо соображать! Наверняка включила сразу все электроприборы — пробки и перегорели. И л ь я. Вся квартира без света осталась. А л о и з. А может, и весь дом. Э в а. Так вот почему вы никогда не включаете колонку и стиральную машину одновременно. И л ь я. Я сбегаю к дворнику. А л о и з. Попроси у него ключ от электрощита. Наша квартира четвертая слева в верхнем ряду. К а т к а (голос из кухни). Илья! Где свечи? И л ь я (уже из коридора). В подсвечнике на полочке. А л о и з. Надеюсь, ты не собираешься зажигать праздничные? К а т к а. А у тебя есть обычные? А л о и з. Подожди, посмотрю. Т е т я М э р и. Mon dieu, только не оставляйте нас одних в темноте. Я ужасно боюсь темноты. Э в а. Почему, Маришка? Т е т я М э р и. В Америке все женщины боятся темноты. Э в а. Первый раз слышу. Т е т я М э р и. Самые страшные преступления совершаются у нас именно в темноте. А л о и з. Мы не в Америке, так что бояться тебе нечего, тем более что рядом с тобой сразу три джентльмена. А куда исчез Мики? Э в а. Мики? Не знаю. Куда-то ушел… А л о и з (Эве). Что между ними произошло? Э в а. Наверняка ничего серьезного. А л о и з. Что же, по-твоему, они просто валяли дурака? Э в а. Оставь ты, Лойза! А л о и з. Этот твой младший какой-то… Э в а. Какой? А л о и з. Слишком упрямый. Э в а. Служба в армии очень меняет парней. Ты, наверное, и по себе это знаешь, да? А л о и з. Но ведь… я… Э в а. Понимаю. Ты не служил… А л о и з. Плоскостопие. Профессиональная болезнь с ранней юности. Э в а. Интересно. А л о и з. Но уж зато свои километры эти ножки оттопали. Если б кто-нибудь однажды подсчитал… Э в а. То ты, может быть, оказался бы рекордсменом. А л о и з. Еще когда я вез их сюда, я обратил на него внимание. Э в а. На кого?.. А л о и з. На твоего младшего. Э в а. Почему ты не называешь его по имени? Его зовут Мики. Т е т я М э р и. Мики? Это в честь святого Микулаша? А л о и з. Он так необычно говорил… Э в а. Как? А л о и з. Увлеченно, с жаром. Э в а. Яблоко от яблони недалеко падает. Ты, к сожалению, не знал нашего отца, нашего Томаша. А л о и з. Да, он, наверное, в отца, такой упрямый. Э в а. Что же он тебе наговорил? А л о и з. Мне — ничего. Э в а. Тогда причем здесь его упрямство? А л о и з. Молодежь теперь пошла самоуверенная. Слушай, а ведь он, наверное, уже и в партию вступил? Э в а. В армию ушел комсомольцем. А л о и з. Там его наверняка успели сагитировать. Э в а. Ну и что тут плохого? А л о и з. Господи! Я просто предчувствую, что младший будет еще умнее старшего. Э в а. Да о чем ты наконец? А л о и з. А ведь он прав. Пока молод, пусть крутится на всю катушку. Глядишь, и обеспечит себе… Э в а. Что он себе обеспечит? Инфаркт?! Как его отец?! Тот тоже всю жизнь — на полную катушку. Т е т я М э р и. А я бы ему другое посоветовала: пока молод, не занимайся политикой. Для молодых есть любовь. Зачем им политика? Правильно, Эвелин? А ты сама? Ты ведь еще женщина в соку. Могла бы найти себе хорошего мужа. Да и парню, если он, как говорите, с норовом, отец нужен. Э в а. У нас, милая Маришка, есть такая старая поговорка: когда умирает жена, остается жених, а когда умирает муж, остается вдова. А л о и з. Вдова вроде тебя, вдова героя — еще какой лакомый кусочек! Вот увидишь, тебе теперь и пенсию назначат персональную. Э в а. Если тебе понадобятся деньги, я дам взаймы. А л о и з. Я же ничего такого не сказал, Эвочка. Э в а. И я ничего, Лойзик. А л о и з. Кстати, а что там слышно насчет ужина? Э в а. На кухне хозяйничают две молодухи. Пусть покажут, на что они способны. А л о и з (Эве). Слушай, а что это еще за Власта? Неужели наши ребята не могут найти себе словачек? Э в а. Значит, не могут. Т е т я М э р и. Mon dieu! Лойза! Сердцу не прикажешь! Мой Юржевский был поляк, я — словачка, и с ним мы вместе прошагали через всю Америку, от океана до океана. А л о и з. Типичная женская логика. (Передразнивает тетю Мэри.) От океана до океана. А если об этом задуматься всерьез, то… ведь нашему солдатику еще целый год служить. Смогут ли такие… Э в а. Какие? А л о и з. Такие влюбленные — жить друг без друга. Э в а. Да ну тебя, Лойза. Эти твои шутки! А л о и з. В каждой шутке… Впрочем, действительно надо поговорить о более серьезных вещах, например о завтрашней поездке в Прагу. Я, собственно, уже решил. Э в а. Ты? А л о и з. Мы же едем на моей машине. И тетю Мэри с собой возьмем. Пусть посмотрит. Она ведь ничего подобного не видела. Т е т я М э р и. O, mon dieu, Лойза! Как это не видела. Видела, и сама дважды пережила. Первый раз, когда погиб муж, а второй раз — после смерти сына. Ко мне пришли генералы и джентльмены из Капитолия. Прикололи мне на грудь значок с ленточкой. Вот сюда. Но как только они ушли, я выбросила этот значок. Он жег мне грудь. До самого сердца. Э в а. Родная ты моя! Я ведь тоже не знаю, как завтра все это выдержу. Т е т я М э р и. Но ведь у тебя все совсем не так. Твои сыновья с тобой, а муж умер у тебя на руках. Никто его не убивал на чужбине… Только одного я не пойму. Э в а. Чего, Маришка? Т е т я М э р и. Я получила эту… железку, только когда мой муж и сын были убиты. Разве у вас иначе? Э в а. А у нас почет оказывают тем, кто после войны проявил себя на трудовом фронте. А л о и з. Вот, вот. Стараемся, боремся не покладая рук, а что у нас завтра получится, не знаем. Э в а. Ты про что? А л о и з. Видишь ли, Илья хочет, чтобы завтра все мы поехали в Прагу на моем «ягуаре». Машина, конечно, вместительная, но больше пяти человек я взять не смогу. Значит, кому-то придется остаться дома.
Явление пятое
Те же, М и к и, и н ж е н е р П о в д я ч н ы й
М и к и останавливается в дверях вместе с П о в д я ч н ы м.Э в а. Мики! П о в д я ч н ы й. Добрый вечер. А л о и з. Вы что-нибудь забыли, пан инженер? П о в д я ч н ы й. Я… нет. Я… извините. Ничего не понимаю. М и к и (поворачиваясь к Повдячному). Ты ведь здесь кое-что забыл. П о в д я ч н ы й (Алоизу). Я не понимаю, что случилось. Он догнал меня на улице и потребовал, чтобы я вернулся обратно. Т е т я М э р и. Mon dieu! Двери оставались открытыми! Мои чемоданы! М и к и. Где Илья? П о в д я ч н ы й. Я, право, ничего не понимаю. Э в а. Мики! В чем дело? М и к и. Илья тебе ничего не сказал? Э в а. Что он должен был мне сказать? М и к и. У него не хватило мужества тебе признаться? А л о и з. Что за комедию вы туг разыгрываете? П о в д я ч н ы й. Я… извините… я ничего… М и к и (у дверей в кухню). Катка! Где Илья?
Явление шестое
Входят К а т к а и В л а с т а.
К а т к а. Чинит пробки. В л а с т а. Это ты, Мики? Пойди помоги ему!Зажигается свет.
А л о и з. Уже не надо. М и к и. Наш Илья… К а т к а. Что — Илья? П о в д я ч н ы й. Ради всего святого, дружище! Помолчи! М и к и. Я не могу молчать, раз он сам не отваживается сказать правду. И не хочу! Понимаете? Пусть все здесь знают — я не хочу сметь братом авантюриста!
Недоуменная пауза. Хлопает дверь, появляется Илья.
Не хочу!
Явление седьмое
Те же и И л ь я
Э в а (бросается к Мики). Что ты сказал? М и к и. Мама! Но ведь и ты этого не хочешь. Скажи ему! Прикажи ему! Прямо здесь перед свидетелями! Э в а. Что? Что я должна ему приказать? М и к и. Чтобы он вернул Повдячному пять тысяч! П о в д я ч н ы й. Нет. (Илье.) Мне они не нужны! Прошу вас, не слушайте его, пан архитектор. Я понятия не имел, зачем он меня заставил вернуться. Он сказал, что мне сообщат что-то важное. М и к и. А что может быть сейчас важнее, чем это? П о в д я ч н ы й. Для меня? Квартира! Ты способен это понять, солдатик? Квартира, квартира… М и к и. Наш Илья такая персона, что поможет тебе получить квартиру и без взятки. Э в а. Илья? Это правда? М и к и. Братишка! Хочешь перед тобой на колени встану?Илья дает Мики пощечину.
А л о и з. Вот это да! Отличное воспитание. Примерная семья. Э в а (бросается между сыновьями). Что до воспитания, то это моя забота. А л о и з. Ради бога. Я не вмешиваюсь. Только в нашей семье никто никому пощечину не давал. И л ь я. Он вполне заслужил эту оплеуху! Разве это брат? М и к и. Верни ему деньги, Илья! Он же их одолжил. К а т к а. Илья! Пять тысяч!.. Значит, это не премия? П о в д я ч н ы й (обращаясь то к Илье, то к Алоизу). Пожалуйста, я вас очень прошу. Я не знаю, что вы теперь обо мне подумаете. Я понятия не имел о его намерениях. Мне не нужны эти деньги. Я их не возьму. К а т к а. Какой кошмар! Т е т я М э р и. Mon dieu! Я ничего не понимаю. А л о и з (Эве). Твой младший свихнулся. И л ь я. И еще как. М и к и. Хотите сделать из меня сумасшедшего? А ну, кто из вас подойдет ко мне и повторит это еще раз?! Т е т я М э р и. Mon dieu! Что происходит? Они сейчас подерутся. М и к и. Я вам покажу, какой я сумасшедший! И л ь я. Еще слово — и я тебе ребра переломаю. М и к и. Попробуй! Ударь, если тебе от этого будет легче… Но уж если ты еще носишь фамилию отца, деньги вернуть придется.
Илья хватает брата за плечи.
В л а с т а (бросается разнимать Илью и Мики). Что вы делаете! Вы с ума сошли! Он же весь забинтованный! У него еще раны не зажили. Э в а. Что не зажило? М и к и. Ничего… Пустяки, мама… Ерунда. В л а с т а. Он не разрешил мне об этом говорить. Э в а. Какие раны? М и к и (поднимает гимнастерку, видны повязки). А ну, братишка, ударь. Ударь! Э в а. Что это? В л а с т а. Иногда к нам приезжают… На таких шикарных машинах… Дельцы… Валюту швыряют направо и налево. На пасху они особенно разошлись. Людей оскорбляли. Чуть его товарища не убили… А л о и з. Ах, вот оно что… Драка. Известное дело. В л а с т а. Мики в этой драке своему другу жизнь спас. И л ь я. Так чего ж тебе еще надо? Геройский поступок ты уже совершил! Нацепишь на грудь новый значок. И самоволку тебе наверняка простят. Только вся эта твоя честность и принципиальность — с душком! Смыться в форме — не шутка. А л о и з. Да, дезертира в нашей семье еще не было. М и к и. Логично! Вам с Ильей неоткуда было дезертировать. А л о и з. Да? Посмотрите на него! Герой нашелся! Пожалуй, еще больший герой, чем его отец… Э в а (Алоизу). Ну, хватит! И ни слова больше! Был мой муж героем или нет — это решили другие. И не ты с твоим плоскостопием проложил ему дорогу к славе. И л ь я. Мама! Э в а. Да! А ты? Если ты настоящий сын своего отца, то вспомни, говорил ли он когда-нибудь о героизме. Нет, никогда. И если завтра… Если завтра слово «герой» станет частью имени отца, которое ты по сей день носишь, то… Ты сам… только ты и никто другой должен решить, как ты обязан поступить.
Катка кладет на стол перед Повдячным конверт с деньгами.
Э в а. Я не знала, что это ваши деньги, пан инженер. (Повернувшись к Илье.) Илья! И л ь я. Мама, как ты можешь обо мне так думать! П о в д я ч н ы й. Нет, прошу вас! Мне эти деньги не нужны. Мне нужна квартира. Понимаете, квартира…
Пауза.
И л ь я. Мама! Э в а. Последний поезд в Прагу уходит почти в полночь. Если захочешь, найдешь меня или в зале ожидания, или на перроне. И л ь я. Но ведь мы едем… Э в а. Нет. Я в таких машинах ездить не привыкла. М и к и (бросается матери на шею). Мама, я знал… Э в а (протягивает одну руку Мики, другую — Власте и идет в переднюю). Ты поедешь со мной, но только до Бржецлава. Вернешься в часть и во всем признаешься. И л ь я. Мама! А л о и з. Это просто обидное недоразумение. Все уладится. П о в д я ч н ы й (Алоизу). Пан метрдотель, прошу вас! Не думайте обо мне плохо. Я ко всему этому не имею никакого отношения. К а т к а. Подождите! (Выбегает из кухни с ребенком на руках и бежит через комнату в переднюю.) И мы поедем с вами! И л ь я (старается задержать ее). Катка! Не делай глупостей! К а т к а. Ты хотел меня обмануть. Зачем тебе это было надо? А л о и з. Что он, по-твоему, должен был тебе сказать? К а т к а. Правду! А л о и з. Можно подумать, тебе эти деньги не нужны. К а т к а. И без них обойдемся. А л о и з. Хотел бы я посмотреть, как? К а т к а. Я не желаю! А л о и з. Чего? К а т к а. Попасть в сумасшедший дом, как мама. Т е т я М э р и. Mon dieu! Моя сестра в этом… как его? А вы мне говорили, что она в больнице… И л ь я. У нас это почти то же самое, что больница, тетя. К а т к а. Илья! И л ь я. Прошу тебя, сейчас же положи ребенка в кроватку. К а т к а. Скажи, ты что, не мог бы? И л ь я. Что? К а т к а. Содержать семью, как другие честные люди? И л ь я. Это все красивые слова, Катка… А л о и з. Набралась их от твоих… К а т к а (Илье). Отцу я не удивляюсь. Другим он уже не будет. Привык все вокруг мерять чаевыми. Но ты, ты ведь… А л о и з. Ты мне чаевыми глаза не коли. К а т к а. Да ведь и тебе не больно-то нравится, что я живу здесь, рядом с тобой. Что у тебя за жизнь! Только и думаешь, как бы побольше отхватить. Хитришь, комбинируешь… Ложишься и встаешь с одной и той же мыслью: а что мне это даст… А л о и з. Положи ребенка! К а т к а. Оставь меня. Т е т я М э р и. Mon dieu! Она решила уйти? Бросить собственного мужа? Ничего не понимаю. И л ь я. Куда ты собралась? К а т к а. К маме. И л ь я. Ты что, совсем ошалела? К а т к а. К твоей маме. И л ь я. Она же уезжает в Прагу. К а т к а. Ты думаешь, она поедет? И л ь я. А почему бы и нет? К а т к а. Без тебя? Илья! Умоляю тебя! П о в д я ч н ы й. Нет, прошу вас, не делайте этого! К а т к а. Пан инженер, я вас тоже прошу. П о в д я ч н ы й. Меня? Меня ни о чем не надо просить. К а т к а. Во что вы хотите превратить моего мужа? А л о и з. Илья! Если ты мужчина, то приструни ее! Или ты баба и позволишь, чтобы тобой вертели, как хотят? К а т к а. Он не только мужчина, но и отец, а кроме того, пока еще и сын. А л о и з. Знаешь, хватит тут разводить философию! Я этого терпеть не могу. Положи ребенка! К а т к а. Ты прекрасно знаешь, что не положу, даже если вы оба начнете на меня кричать. А л о и з. Кричать? К счастью, мы с Ильей еще в своем уме.
Катка убегает.
И л ь я. Катка! А л о и з (задерживая его). Оставь ее! Далеко она не убежит. И л ь я. Но ведь на улице… А л о и з. Дальше ворот не уйдет. В такой ситуации настоящий мужчина должен проявить хладнокровие. А вот когда она сама вернется,тут уж ты с ней можешь разговаривать по-другому. Т е т я М э р и. Но ведь на улице темно. А в темноте на каждом шагу убийства. А л о и з. Братислава не Сан-Франциско. Т е т я М э р и. Ну, если так… П о в д я ч н ы й. Пан архитектор, поверьте мне, прошу вас. Я страшно огорчен, что все это из-за меня. А л о и з. Да, пан инженер, что уж и говорить. Человек вам хочет помочь, а вы его втягиваете в какую-то уголовную историю. П о в д я ч н ы й. Я? Я действительно не виноват. Он примчался за мной как сумасшедший… А л о и з. Сумасшедший — не сумасшедший, но, согласитесь, пан инженер, это такое деликатное дело, что, кроме вас двоих, никто об этом не только знать, но и мало-мальски догадываться не должен. П о в д я ч н ы й. Поймите и вы меня. Мы служили с этим парнем целый месяц. Он произвел на меня хорошее впечатление. А л о и з. В таких делах даже собственному брату доверять нельзя. Видите, что получилось. П о в д я ч н ы й. А что, если бы он был прав? А л о и з. Вы хотите сказать?.. П о в д я ч н ы й. Может быть, он действительно… А л о и з. Пан инженер! Если вы начинаете сомневаться… П о в д я ч н ы й. Нет, я ничего такого не думаю. А л о и з. Должен вам заметить, что судебную ответственность в равной степени несут и тот, кто дает, и тот, кто берет. Т е т я М э р и. Mon dieu, Лойза! Криминал? Где мои чемоданы? (Исчезает в спальне.) А л о и з. Так что подумайте, пан инженер, какие неприятности могут произойти, если мы не сохраним тайну в этих четырех стенах. П о в д я ч н ы й. Надеюсь, что родной брат не… А л о и з. Я уже сказал вам, что в таких делах даже родному брату нельзя доверять. И л ь я. Брат!.. Мой брат!.. Мой родной брат!.. А л о и з. Не сердись, Илья, но я не понимаю, что вы за поколение? Без причины и такая зависть. И л ь я. Не то. А л о и з. Ну, ненависть. И л ь я. Не то. А л о и з. Но постой, постой, как же тогда можно во всеуслышание называть собственного брата вором. И л ь я. Не то. А л о и з. Как так не то? Он же сказал это при свидетелях… И л ь я. Он сказал, что не хочет иметь братом авантюриста. А л о и з. Вот, вот пожалуйста… Дело не в том, как тебя назвали, а в том, что ты собой представляешь. И л ь я. Что же я такое? А л о и з. Я не люблю всякие грубые слова. Что касается меня лично, у меня конфликтов с законом никогда не было. И л ь я. Если не было у тебя… то и у меня не будет! А л о и з. Пожалуйста… Делай, как знаешь. П о в д я ч н ы й. Пан архитектор! Умоляю вас, не бросайте меня на произвол судьбы. И л ь я. Возьмите свои деньги. П о в д я ч н ы й. Нет, нет! И не просите меня об этом. И л ь я. Возьмите и верните тому, у кого вы их заняли. П о в д я ч н ы й. А как же моя квартира? И л ь я. Вы думаете, без этого конверта я бы вам не помог? П о в д я ч н ы й. Интересно, чего ради вы бы стали мне помогать? И л ь я. Просто так. Из принципа… П о в д я ч н ы й. Нет… в это я не поверю. Так теперь никто не делает. И л ь я. И вы думаете, что я не сумел бы это сделать? П о в д я ч н ы й. Может, и сумели бы, но только зачем? И л ь я. Я же сказал. П о в д я ч н ы й. Из принципа? Я жду квартиру уже семь лет, и согласитесь, что приходит конец вере во всякие принципы. И л ь я. Вы не правы. А л о и з. Это же как посмотреть. И л ь я. Мой отец всю жизнь прожил, не поступаясь этими принципами. П о в д я ч н ы й. Я вам верю. И л ь я. А мой брат… П о в д я ч н ы й. Он славный парень, только… И л ь я (уже в коридоре). Заберите ваши деньги, пан инженер. П о в д я ч н ы й. Куда вы, пан архитектор? И л ь я. Вы же слышали. Меня ждут на станции. (В дверях сталкивается с выносящей чемоданы тетей Мэри.) П о в д я ч н ы й (вслед Илье). Подождите! И л ь я. Приходите ко мне в понедельник. Т е т я М э р и (Алоизу). Mon dieu! И он уходит? А л о и з. Ненормальный! Т е т я М э р и. Лойза! Я боюсь. А л о и з. Ты? Тебе-то чего бояться? Т е т я М э р и. Все тебя бросили… А л о и з. Меня? Извини, пожалуйста! Я не виноват, что все они с приветом. Т е т я М э р и (Повдячному). С приветом? Что это такое? П о в д я ч н ы й. Так я… Я тоже пойду. А л о и з. Не забудьте ваш конверт… П о в д я ч н ы й (помолчав). Я… Если вы разрешите… Я этот конверт не возьму. А л о и з. Нет? П о в д я ч н ы й. Я думаю… А л о и з. Пан инженер! Вы чертовски хитрый парень. И надо сказать, вы просто читаете мои мысли. П о в д я ч н ы й. Как так? А л о и з. Вы рассуждаете логично: сегодняшний запал и вся эта болезненная принципиальность пройдут, а жизнь… Жизнь пойдет своим чередом. П о в д я ч н ы й. Пан метрдотель, будьте так добры, оставьте у себя этот конверт. А л о и з. Как понимаете, у меня ничего не пропадет. П о в д я ч н ы й. Я вам очень признателен. А л о и з (провожая его до двери). Спокойной ночи. Т е т я М э р и. Mon dieu! Лойза! Мы остались с тобой совсем одни. А л о и з. Не бойся. Они вернутся. Надеюсь, по крайней мере на кухне нас ждет праздничный ужин. Т е т я М э р и. Я не ем на ночь. А л о и з. Нет? Правильно делаешь. Говорят, в нашем возрасте это опасно. Т е т я М э р и. Лойза! А л о и з. Да? Тетя Мэр и. Что же мы теперь будем делать? А л о и з. Времени уже много, так что пойдем спать. Т е т я М э р и. Mon dieu! Неужели после всего, что было, ты сможешь заснуть? А л о и з. Я? А почему нет? Т е т я М э р и. Они ушли. Ведь все ушли. А л о и з. Как ушли, так и вернутся. Т е т я М э р и. А если не вернутся? Я не знаю, правильно ли я все поняла… А л о и з. Едва ли… Т е т я М э р и. Знаешь, Лойза, я — старая, измученная жизнью женщина — всегда в душе вам завидовала… А л о и з. Завидовала? Нам? Чему же ты завидовала? Т е т я М э р и. Тому, что вы живете на лучшей половине земного шара. А л о и з. Да? Т е т я М э р и. Только одного я никогда не могла понять: как это возможно? А л о и з. Что? Т е т я М э р и. Чтобы у нашего шарика одна половина была лучше, а другая — хуже… Ведь всюду живут одинаковые люди. А л о и з. Не знаю, с чего ты так расфилософствовалась? Т е т я М э р и. Но после того, что произошло сегодня… мне кажется, Лойза… А л о и з. Что тебе кажется? Что тебе еще может казаться? Т е т я М э р и. Что на вашей половине… на лучшей половине и люди действительно… А л о и з (после долгой паузы). Послушай, Мэри… Ты что, специально приехала с другого конца света, чтобы мне это сказать?.. Т е т я М э р и. Я не хотела тебя обидеть. Упаси бог! Но если ты сердишься, то я тоже уйду. А л о и з. Куда?
Тетя Мэри, пожав плечами, поднимает чемоданы и идет к выходу. Алоиз зло смотрит на нее, потом в тишине, которую только сейчас осознает, в поисках опоры, нерешительно подходит к дивану и включает стоящее на колонке радио. На сцене постепенно гаснет свет, горит лишь магический зеленый глазок приемника. Раздается голос диктора. «Одевшаяся в праздничный наряд Прага вместе со всей страной готовится к знаменательному юбилею. Сотни лучших из лучших получат завтра высшие награды Родины, свидетельство уважения и доверия нашего социалистического общества ко всем тем, кто за последние тридцать лет помог превратить Чехословакию в страну счастливых людей. Прямой репортаж из Пражского Кремля будет передаваться завтра с девяти часов утра всеми радиостанциями Чехословацкой Социалистической Республики». Свет гаснет.
Занавес.
ЗОЛОТОЙ ДОЖДЬ Пьеса в четырех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
М и к у л а ш Б е н е д и к (М и к и), председатель Городского национального комитета. И л ь я Б е н е д и к, его брат. Э в а Б е н е д и к о в а, их мать. В е р а, журналистка. Ш т е ф а н, директор химической фабрики «Химфа». В а л е н т, председатель фабкома. В и к т о р, зав. отделом строительства Городского национального комитета. Т о н к а, секретарь.ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Один из небольших городков Южной Словакии. Кабинет председателя Городского национального комитета. Внешне комната ничем не отличается от других учрежденческих кабинетов. Со стандартной, безликой обстановкой резко контрастирует множество цветов в горшках и вазах, на подоконниках и полках. Даже на письменном столе председателя светятся многочисленными фонариками желтые капельки «золотого дождя»[11]. Кусты его только что расцвели в городе и радуют глаз свежестью и неповторимой яркостью. Слева — дверь, ведущая из кабинета в приемную, справа — вход в конференц-зал. Из приемной в кабинет входит Т о н к а и с любопытством смотрит через полуоткрытые двери в конференц-зал, где под звуки заигранной пластинки свадебного марша заканчивается торжественный акт бракосочетания.Явление первое
Т о н к а и М и к и
М и к и Б е н е д и к появляется в дверях из конференц-зала в кабинет. Через плечо Мики перекинута широкая трехцветная лента.Т о н к а (проворно принимает из его рук документы, подает футляр, в который Мики кладет герб, и с чисто женским любопытством смотрит на молодого председателя, которому больше подошла бы роль жениха, чем официального лица, проводящего церемонию бракосочетания). Да, товарищ председатель! За те годы, что я работаю в национальном комитете, я много повидала и пережила. Но такой свадьбы мне еще видеть не приходилось. Как вы думаете, сколько им обоим… вместе? М и к и. Тонка, вы же знаете, что меня никогда не интересует возраст жениха и невесты. Т о н к а. По-моему, не меньше ста тридцати. Чего это они вдруг вздумали жениться, хотела бы я знать… Да, вас уже ждут посетители. М и к и. Сейчас? Мы же договорились на три! Т о н к а. Здесь ваш брат. М и к и. Илья? Т о н к а. Но не один. М и к и. А с кем? Т о н к а. С журналисткой. М и к и. С журналисткой? Не с той ли, которую вы на прошлой неделе выпроводили? Т о н к а. Выпроводила… потому что вы мне так велели. М и к и. Вот ведь хитрая девчонка! Нашла себе заступника. И не кого-нибудь, а именно Илью. Т о н к а. Что ей сказать? М и к и. Брат пусть войдет… Т о н к а. А она? М и к и. Тонка, золотая моя! Вы же секретарь. А хороший секретарь всегда найдет, что сказать нежелательным гостям и посетителям. Т о н к а. Вам легко говорить. М и к и. Ну… Тонка! Т о н к а. Ладно, ладно… (Уходит.)
Явление второе
М и к и и И л ь я
И л ь я (в дверях). Послушай, Мики, что это значит? М и к и. Привет. И л ь я. Ты действительно не хочешь ее принять? Чем провинилась эта милая девушка? Может быть, ты начинаешь создавать вокруг себя культик неприкосновенности? М и к и. Успокойся, братец, и присаживайся. И л ь я. Ну, что ты воображаешь? Думаешь, она так и будет без конца к тебе ездить? М и к и. Советую тебе сначала отдышаться. И л ь я. Мики?! Это черт знает что! Неужели твой пост уже вскружил тебе голову? М и к и. Тебе так кажется? И л ь я. Чего там кажется! Что это за стиль работы? Газета посылает к тебе своего редактора, молодую симпатичную девушку, чтобы она написала репортаж о самом молодом в республике председателе Городского национального комитета, а ты, сноб несчастный, отказываешься ее принять. М и к и. Может быть, ты мне скажешь, кому нужен такой репортаж? И л ь я. Ой-ой-ой. Он еще к тому же прикидывается скромником. М и к и. Подожди. Кто кем прикидывается, об этом мы потом поговорим, а сначала… И л ь я. Прошу тебя. Войди в ее положение. Она просто выполняет свои служебные обязанности. Кто самый молодой в республике председатель Горкома? Ты! Тебя избрали, ты работаешь, город процветает, люди тебя любят. Зачем же тебе все это скрывать? М и к и. А я и не скрываю. И л ь я. Тогда почему же ты не хочешь с ней поговорить? М и к и. Потому что полагаю, что у нас должны были бы писать о других, более необходимых и важных вещах, чем моя персона. И л ь я. Но через очерк о тебе читатели увидят в ее репортаже этот город, людей, все, чем вы здесь живете. М и к и. Это она может сделать и без меня. И л ь я. Мики, ради бога, не смеши меня. Газете нужна фигура… Немножко сенсации… Такая статья и читается по-другому… М и к и. А мне вовсе не надо, чтобы она делала из меня знаменитость. И л ь я. Это уж ее дело. Пусть проявит свой журналистский талант. М и к и. Нет, лучше не надо. И л ь я. Мики! Я знаю, что ты безнадежно упрям. М и к и. Я — Бенедик, сын своего отца. И л ь я. Разумеется. Оставайся при своих убеждениях. Кстати, для ее репортажа ты с твоими убеждениями — именно то, что надо. Молодой герой — просто как с картинки! М и к и. Знаешь что, Илья! Будем считать, что мы с тобой не говорили. И л ь я. Нет, ты не имеешь права так со мной обращаться. М и к и. С тобой? А при чем здесь ты, когда разговор идет о журналистке? И л ь я. Ее зовут Вера. М и к и. Вера? Ну и что? А ты… И л ь я. Знаешь, Мики… Если уж тебя это так интересует… В конце концов мы — братья и можем быть откровенны. М и к и. Так ты… И л ь я. Это вполне естественно, я бы даже сказал — прозаично. Развожусь. Мой первый брак оказался неудачным. М и к и. А она?.. И л ь я. Кто? Вера? М и к и. Какое она имеет к этому отношение? И л ь я. Вот это вопрос! Какое отношение? Просто она меня поняла. М и к и. У меня всегда было такое предчувствие… И л ь я. Я рад, что ты трезво смотришь на вещи. Надеюсь, что и мама… М и к и. Что мама? И л ь я. Тоже постарается меня понять. Сегодня вечером я собираюсь познакомить ее с Верой. М и к и. А как же твоя дочка? И л ь я. Она не первая и не последняя в этом большом и прекрасном мире. М и к и. С разведенными родителями. И л ь я. Прошу тебя, избавь меня от лекций на темы морали. Ты же прекрасно знаешь, что в мещанской семье моей жены мне было не место. М и к и. Твоя Катка никогда не была мещанкой. И л ь я. Зато все остальные, ее родственники… Ты, собственно говоря, должен был бы меня поздравить, что я вовремя одумался и решил уйти от них. М и к и. Но все же, как с Эвочкой? Такой чудесный ребенок! Что будет с ней? И л ь я. Конечно, ее присудят матери, а не мне. Но я буду платить. М и к и. Если бы только платить! Насколько я тебя знаю, ты еще, сверх всего прочего, будешь ходить с ней каждую вторую субботу в зоопарк, чтобы оказывать благотворное отцовское влияние. И л ь я. Хватит, Мики. В конце концов тебя это вообще не должно волновать. Я тебе никогда не припоминаю все твои старые увлечения. Была у тебя Магда. Пожалуйста. Привез ты нам с военной службы Власту, мы щелкнули каблуками и смирились. М и к и. С чем смирились? Я не женился ни на той, ни на другой. И л ь я. Твое счастье. Знаешь, давай покончим с этим разговором. Катка была моей женой, а Эва остается моим ребенком. Вытекающие отсюда последствия я уже серьезно продумал, все взвесил, рассчитал… М и к и. Прекрасно! Рассчитал! Об этом бы и надо написать. О расчетах преуспевающего молодого человека, а не о заботах какого-то служащего в захолустном городишке. (Открывает дверь в приемную.) Товарищ журналист! Пожалуйста, проходите! И л ь я. Мики! М и к и. Что? Ты же хотел, чтобы я с ней поговорил. И л ь я. Она здесь по работе. М и к и. Я тоже. И л ь я. Мики? М и к и. Обещаю тебе, это будет чисто служебный разговор. И л ь я. Хорошо. Я могу остаться? М и к и. Лучше нет. И л ь я. Ладно. Только помни одно. Эту девушку… М и к и. …Ты собираешься ввести в нашу семью. Все понятно. И л ь я. Послушай, брат. Если ты задумал что-нибудь не то, лучше не зови ее сюда. М и к и. Положись на меня. (Повернувшись к дверям в приемную.) Тонка! Приготовьте моему брату… чашечку кофе… Покрепче! Пусть успокоит нервы.Явление третье
Входит В е р а.
Илья обменивается с Верой неуверенным взглядом и выходит. Вера остается стоять на пороге. Мики закрывает дверь за братом, потом проходит через кабинет и садится за письменный стол.М и к и (показывает на стул). Пожалуйста!
Вера молча смотрит на цветы, как будто не расслышав.
М и к и (после паузы). Как говорили в старые времена: «Молчать — дела не скончать». В е р а. Простите. (Подходит к вазе с ветками золотого дождя и хочет расставить их по-своему.) Изумительный букет, но мне кажется, что ветки лучше расположить иначе. М и к и. Цветы — хозяйство Тонки, а с ее вкусом лучше не спорить: это может плохо кончиться. В е р а. Так это она превратила ваш кабинет в цветочный магазин? М и к и. Вам не нравится? В е р а. Наоборот. Я очень люблю цветы. М и к и. Это значит… В е р а. …Что здесь у вас я чувствую себя, как в саду. Причем не просто в саду, а в саду, полном золотого дождя. Как здорово! (Достает блокнот.) Это же прекрасное название! М и к и. Что? В е р а (записывая). Или можно иначе назвать: золотой дождь в кабинете председателя. М и к и. Прошу вас, спрячьте ваши бумажки. В е р а. Почему? М и к и. Я не люблю, когда… Ну, как бы вам это сказать?.. Когда пишут неправду. В е р а. Какую неправду? Не только ваш кабинет, но и весь город, и не одна улица, а буквально все вокруг утопает в цветах, что в нашей области большая редкость. Вы хотите сказать, что все это мне кажется или, может быть, снится? М и к и. Часть правды — еще не вся правда. В е р а. Именно об этом я и хочу с вами поговорить. Вы должны рассказать мне всю правду о том, как вам удалось это чудо. М и к и. Пожалуйста, не надо громких слов. Объясните, что вы имеете в виду. В е р а. Только то, что всем бросается в глаза. М и к и. Например? В е р а. Например… в вашем городе даже около мусорных ящиков посажена сирень. М и к и. Ну и что же тут особенного? В е р а. А то, что грязная бумага не летает по всей улице… У вас и пыли совсем нет. М и к и. Для этого нужно немного: трава и трудолюбивые руки. В е р а. Почему же до того, как вас выбрали, в городе было пыльно и грязно? Ведь и трава, и трудолюбивые руки здесь всегда были! А горячий источник за городом? Может быть, и тут вы ни при чем? М и к и. Его обнаружили геологи, а то, что он оказался на нашей территории, никак не моя заслуга. В е р а. Ну, конечно. Просто раньше тек себе в болоте теплый ручей, и никто не обращал на него внимания. А вы в прошлом году построили рядом с источником оранжерею. М и к и. Подумаешь! Одна оранжерея, а сколько разговоров! В е р а. Более того. Затратив незначительные средства, вы умудрились засадить весь город цветами, а теперь даже продаете цветы другим городам. М и к и. Интересно, есть ли что-нибудь, чего вы о нас не знаете? В е р а. Я не знаю, как вам все это удалось за такое короткое время. Вы ведь здесь председателем всего второй год. М и к и. И кого же, по-вашему, это может интересовать? В е р а. Хорошие примеры надо пропагандировать. По вашим следам пойдут другие. М и к и. По каким следам? Я не путешественник, не альпинист, не изобретатель, а самый обыкновенный человек, просто у меня, если вас устроит такое объяснение, больше забот, чем у других. В е р а. Может быть, вы расскажете поподробнее об этих заботах? М и к и. Вы думаете, это будет интересно кому-нибудь, кроме вас? А почему бы вам лучше не написать, например, о том, что наша славная «Химфа» — одновременно и кормилица и могильщик этого города? В е р а. Это вы о загрязнении окружающей среды? Почему бы нет? Сегодня это уже проблема дня, а не просто отличительная черта нашего времени. Хотите — верьте, хотите — нет, но наша газета действительно помогла решить немало сложных вопросов. М и к и. В кроссвордах? В е р а. Вы положительно начинаете мне нравиться. М и к и. Да? В е р а. Я люблю людей с настоящим чувством юмора. К сожалению, их встречается немного. М и к и. Я бы не сказал. В е р а. Ну, конечно. По-вашему, любой бы начал рассказывать мне анекдоты, едва познакомившись. М и к и. Вот чего не умею, так это рассказывать анекдоты. В е р а. Никогда бы не подумала. М и к и. Правда? Ладно, шутки в сторону. Нам нужно с вами поговорить об очень серьезных вещах. В е р а (достает блокнот). Охотно. Я вся — внимание. М и к и. Это вряд ли будет очень приятный разговор… И спрячьте, пожалуйста, ваш блокнот. В е р а. Спрячу… Только вначале прошу вас, будьте любезны, подтвердите мне по крайней мере правильность основных данных. Вы родились здесь. Детство тоже провели здесь. Тут окончили гимназию. Служили в Бржецлаве. После армии вернулись домой. Стали просветработником. Вас выбрали депутатом национального комитета. С прошлого года вы — член президиума и сейчас, наконец, председатель комитета. Все точно? М и к и. Почти, кроме одного. После окончания гимназии меня не приняли… В е р а. …В институт. Я это знаю. М и к и. Почему же у вас это не записано? В е р а. Потому что мне известно, что с сентября вы учитесь на заочном экономическом отделении…
Явление четвертое
Те же и Т о н к а
Т о н к а (появляясь в дверях). Товарищ председатель! Товарищи из «Химфы» уже здесь. М и к и. Хорошо. Пусть войдут. Скажите, что я их жду. В е р а. А я?.. М и к и. Вы же слышали?.. Они пришли в назначенное время. В е р а. Вы мне сказали, что хотите поговорить со мной об очень серьезных вещах. М и к и. Да. Хотел. В е р а. Тогда я подожду, пока они уйдут. М и к и. Придется ждать долго. В е р а. Может быть, вы назначите мне любое другое время… М и к и. Нет. Лучше не надо. В е р а. Но почему? М и к и. О том, что я собирался вам сказать, вы все равно ничего не могли бы написать. В е р а. Не понимаю. М и к и. Вот и прекрасно. (Прощаясь, подает ей руку.) В е р а. Нет… нет-нет…Явление пятое
Те же и Ш т е ф а н, В а л е н т, В и к т о р
В а л е н т входит первый, за ним — остальные.В а л е н т. Не нет, а да. Я бы и сам не отказался принимать таких красивых посетительниц, но молоденькие девушки теперь ко мне не ходят. Ш т е ф а н. Красивый председатель — красивые посетительницы. Все логично. В и к т о р (обращаясь к Вере с услужливой улыбкой). Если вы собрались о нем написать, вам следовало бы прийти ко мне, потому что он, насколько мы его знаем, ничего вам о себе не расскажет. В е р а. Хороший совет дороже золота. Учту на будущее. (Уходит.) В а л е н т (Виктору). Вот так-то! Получил? В и к т о р. Да… современная молодежь! М и к и. Тонка! Приготовьте нам кофе. Вы знаете, кто как любит. Ш т е ф а н. Не нужно. Мы к тебе ненадолго. У нас у каждого миллион своих дел. В а л е н т (обращаясь к Мики). Говорят, ты сегодня регистрировал брак директора магазина «Мототехника» с поварихой кафе «У трех сердец»? В и к т о р. Нет, вы только подумайте! Ему до пенсии осталось самое большее года два, да и она от него ненамного отстала. М и к и. Есть одна старая пословица… В и к т о р. «Любовь не считает годов». В а л е н т. Но все же ты, должно быть, испытывал странное чувство: регистрировал брак стариков, которые могли бы тебе быть бабушкой и дедушкой. М и к и. Я вначале хотел произнести одну из наших готовых речей, но что-то меня остановило, и я решил сказать им несколько слов так, как подсказывало мне сердце. Это прозвучало, как пожелание от внука. И по-моему, они остались довольны. Ш т е ф а н. Мне бы твои заботы! М и к и. Судя по твоему виду, их у тебя хоть отбавляй. Я уже по глазам научился читать, кого что тревожит. Ш т е ф а н. Это хорошо. Значит, без долгих разговоров можно перейти прямо к делу. М и к и. Вы пришли ко мне по поводу разрешения на строительство… Ш т е ф а н. Которое ты нам до сих пор отказываешься дать без серьезных на то причин. М и к и. Не знаю, что может быть серьезнее, чем то, что я вам уже говорил. Ш т е ф а н. По-твоему, это действительно серьезная причина? М и к и. Когда разговор идет о деле, я не привык шутить. (Обращаясь к Виктору.) Товарищ заведующий, напомните нам формулировку моего официального ответа на запрос «Химфы». В и к т о р (после паузы). Городской национальный комитет отказывается дать разрешение «Химфе» на строительство дома отдыха в районе горячего источника до тех пор, пока руководство фабрики не приступит к строительству яслей или детсада в черте города. М и к и. Что в этом обосновании несерьезно? Ш т е ф а н. Не обижайся, но это смешно. М и к и. Смейся на здоровье! В а л е н т. Ну-ну-ну! Еще не хватает, чтобы вы сцепились друг с другом, как мальчишки. М и к и. Если в этом есть хоть что-нибудь смешное, то и я охотно погогочу вместе с вами. Ш т е ф а н. Скажи мне, пожалуйста, к какому мудрецу ты ходишь за советами. Ведь это же… М и к и. Договаривай, не стесняйся. Ты хочешь сказать, что, когда какой-то там деятель национального комитета осмеливается предложить директору богатого и преуспевающего предприятия реальнее посмотреть на бытовые проблемы, это ни в какие ворота не лезет? Так? Ш т е ф а н. Объясни мне, что у тебя за логика? Я ведь к тебе обращаюсь не по производственным вопросам. М и к и. Ты в этом убежден? Хочешь я покажу тебе письма? Одно, два, три… да сколько угодно… И во всех — просьбы твоих же рабочих и сотрудников обеспечить их детей местами в яслях. Ш т е ф а н. Ну, погоди, погоди. Это же явная демагогия. М и к и. Может быть, скажешь, что эти просьбы я сам придумываю? Я ежедневно вынужден отвечать людям, что в яслях мест нет. Ш т е ф а н. Конечно, если так рассуждать, эти люди, действительно, — мои работники, но, с другой стороны, они — жители города, в котором ты — мэр. В а л е н т. Верно. Все они наши, местные. М и к и. Тебя, товарищ Валент, я понимаю. В этой ситуации тебе не позавидуешь: для меня ты — член городской партийной организации, а для товарища Штефана — его сотрудник и председатель фабкома «Химфы». Тебе известно положение в городе, и в то же время ты прекрасно знаешь проблемы, волнующие директора «Химфы». Ты можешь поддержать только одну из сторон. Но которую? Это тебе должна подсказать твоя совесть. В а л е н т. Ты сейчас как две капли воды похож на своего покойного отца. В и к т о р. А что, если бы мы попытались найти компромиссное решение? М и к и. В данном случае я — против. В и к т о р. Правильная политика, кто бы ее ни проводил, не исключает этой формы решения. Ш т е ф а н. Помилуйте, какие компромиссы? У меня на фабрике есть свои задачи, определенные государством, и я не обязан выполнять предвыборные обещания членов национального комитета. М и к и. Свои обещания мы всегда выполняли и выполняем. Даже больше, чем на сто процентов. Ты это прекрасно знаешь. Ш т е ф а н. В таком случае построить одни несчастные ясельки — не проблема для национального комитета. М и к и. Но ты ведь знаешь, что мы уже построили одни. Комитет располагает ограниченными средствами, а нужд у города много — не только ясли. Так что при тех возможностях, которые есть у тебя, эти, как ты сказал, несчастные ясельки не должны были бы доводить тебя до бешенства. Ш т е ф а н. Интересно, кто здесь бешеный? М и к и. Извини. Не хотел тебя обидеть. Ш т е ф а н. Давай поговорим откровенно, как мужчина с мужчиной. Я бы охотно избавился еще от одной неприятной обязанности… М и к и. Я до сих пор не старался избавляться от своих обязанностей. Ш т е ф а н. Только, пожалуйста, не рассчитывай, что тебе удастся вдохновить меня на строительство этих яселек. М и к и. Хорошо. Если тебя не будет мучить совесть, значит, наш разговор закончен. Ш т е ф а н (встает). Ты что, выгоняешь меня? В а л е н т. Товарищи! Я только с одним не согласен… Ш т е ф а н. Я спрашиваю, это твое последнее слово? М и к и. Если желаешь, я могу все повторить еще раз. В и к т о р. А что, если мы подойдем к этому с другого конца? В а л е н т. Ну, что же, Виктор! Посоветуй нам. Ты все же старый строитель, специалист… В и к т о р. Меня здесь никто не слушает… В а л е н т. Давай твое предложение. Мы его обсудим. Три головы — хорошо, а четыре — еще лучше. Ш т е ф а н. Возможен только один выход. Или-или. У меня больше нет желания спорить. Если городские власти не желают, чтобы для рабочих был построен фабричный дом отдыха, то — пожалуйста… В этом случае нам говорить не о чем. Постараемся, чтобы нас поняли где-нибудь в другом месте. Хотя я наперед знаю, как к нам отнесутся где угодно, когда мы изложим свою просьбу. Люди ищут место для отдыха, а тут рядом с собственным городом бьет теплый источник, но им пользуются не люди, а утки. В а л е н т. Что правда, то правда. Ш т е ф а н. Кроме того, уважаемые, вы сами можете представить, что значила бы такая стройка для всего нашего города? Круглый год золотой дождь! В и к т о р. Вполне возможно. Ш т е ф а н. А если здесь будет курорт… В и к т о р. Тогда сюда повалит народ со всего района. А если еще пустить слух, что источник не только горячий, но и целебный, приедет полреспублики. М и к и. Так и вижу, как вы прогуливаетесь под белыми колоннами. В и к т о р (Валенту). Он был бы не он, если бы не перевел все в шутку. Ш т е ф а н. Взгляд в будущее никому еще не вредил. Не отрицаю, что для этого нужен определенный жизненный опыт и, главное, хозяйский подход к вещам. М и к и. Возможно, я слишком молод и еще не накопил опыта… Ш т е ф а н. Вот именно. А ты еще берешься поучать меня, немолодого человека. М и к и. Ты просто боишься стать первым руководителем предприятия, которого на совещании у генерального директора подымут на смех за то, что он построил сверх нормы одни ясли для детей своих рабочих? Ш т е ф а н. Дом отдыха мне нужен не для себя лично, не для моих детей, а для тех же самых рабочих, которые имеют право после тяжелой, изнурительной работы немного отдохнуть в приятной обстановке. Приди к нам на фабрику хоть раз. Посмотри. Подыши аммиаком в любом цехе. Любопытно, что ты скажешь после этого? Собственными глазами увидишь, как там несладко. Кроме того, прежние директора «Химфы» многое обещали рабочим, но ничего не выполняли. Когда меня назначили на эту должность, я дал рабочим слово… Мы договорились, что выведем фабрику из заколдованного круга. Удалось сделать немало, хотя было не так легко, как может показаться на первый взгляд. Сейчас «Химфа» процветает, и я не могу кормить людей обещаниями: мол, подождите, товарищи, еще несколько лет, потому что сначала нужно то, а потом другое! Что эти люди обо мне подумают? У нас даже некогда захудалые сельхозкооперативы понастроили дворцов по всей республике, только у «Химфы» до сих пор ничего нет, потому что мы думаем прежде всего о выполнении производственного плана… Если уж эти аргументы на тебя не действуют, то познакомься со статистикой фабричной поликлиники. Она по крайней мере должна произвести на тебя впечатление. Мы ее по вполне понятным причинам не публикуем, но здоровье человека… М и к и. Ты действительно так глубоко убежден, что для счастья и здоровья наших граждан не хватает только дома отдыха у горячего источника? Ш т е ф а н. Чего им хватает и чего не хватает — об этом судить не только нам с тобой. М и к и. Что касается лично меня, я готов прийти на фабрику когда угодно, хоть завтра. Собери общее собрание, я выступлю и докажу рабочим, что твой проект еще может подождать. А потом я устрою общее собрание жителей нашего города, ты на нем выступишь и объяснишь, по каким причинам не желаешь помочь общему делу. Ш т е ф а н. Это уже вымогательство. Не сердись, товарищ председатель, но времена таких методов давно прошли. С ними покончили еще наши предшественники. «Глас народа — глас божий» — теперь это не современно. М и к и. Я общественного мнения не боюсь. Ш т е ф а н. Хочешь сказать, я боюсь? М и к и. Я тебе предложил разделить трудности в решении стоящих перед нами задач. Ш т е ф а н. К счастью, ты еще не ставишь передо мной никаких задач. В а л е н т. Хватит! Смех, да и только — два таких замечательных руководителя и не могут договориться. Что о вас люди скажут? Об этом вы, конечно, не подумали?! М и к и. Товарищ Валент. Ты же сам прекрасно знаешь, что говорят люди. Все вокруг недоумевают, кому это вдруг так невтерпеж построить дом отдыха? Ш т е ф а н. Ну-ка, ну-ка… любопытно. В и к т о р. Боже мой… Сплетни… Какое они имеют отношение? Ш т е ф а н. Никакого. Но раз уж они оказывают на председателя такое влияние, то, думаю, пришло время выложить все начистоту. М и к и. Если не возражаешь, я посвящу тебя в эти сплетни, чтобы уберечь и твою репутацию! Ш т е ф а н. Благодарствую. У меня, к счастью, есть одно большое преимущество — я ни к чему сомнительному не причастен и ни в чем не замешан. М и к и. Тем лучше. По крайней мере быстрее откажешься. Ш т е ф а н. Мне не от чего отказываться. М и к и. Оборотистые люди умудрились очень ловко раскупить земельные участки около горячего источника еще до моего вступления в должность. Они собираются построить там себе дачи. Пока никто из них еще не приступил к строительству, потому что все они ждут, когда начнется большая стройка поблизости… Ш т е ф а н (вскакивает). Так вот в чем дело! Это переходит все границы! Ты подозреваешь меня в воровстве! М и к и. Ничего подобного я не говорил. Ш т е ф а н. Откуда только к тебе приходят подобные мысли? (Опускается на стул, достает из кармана таблетки и начинает неумело отрывать уголок целлофана.)
Явление шестое
Те же и Т о н к а
Т о н к а (вносит в кабинет поднос с кофейными чашечками). Я немного задержалась. С этой водой… В а л е н т. Опять не течет? Т о н к а. Течет, только… М и к и. Принесите побыстрее стакан воды товарищу директору.Тонка выбегает, остальные берут кофе. Слышно, как в тишине позвякивают ложечки.
В и к т о р. Да… конечно… Если так рассуждать, то логика простая, товарищ председатель. И все понятно. В нашем городе все делается своими силами, и после нас останется только то, что мы сами построим. М и к и. Тонка! Где вода? Ш т е ф а н (глотает таблетку и запивает кофе). Спасибо. Уже не надо. Т о н к а (входит и с несчастным видом подает на подносе стакан мутно-коричневой воды). Не знаю… Ничего не понимаю… Вот что течет из крана.
Все пристально смотрят на стакан с водой, который секретарша ставит на стол.
А кофе мне пришлось сварить на минеральной воде. В а л е н т (берет стакан). У нас дома уже вчера текла мутная вода. В и к т о р. О боже! (Берет у Валента стакан.) Этого нам еще не хватало. Явно какая-то неполадка.
Звонит телефон.
Т о н к а (берет трубку, слушает, затем передает ее Мики). Вас. М и к и. Слушаю… Да… Где?.. Резервуар? Принимаете меры? Какие?.. Да, какие?.. Черт возьми! Что вы спрашиваете меня? Я же не специалист!.. Да. Иду. Конечно. (Кладет трубку.) В и к т о р. Кто звонил? М и к и. Механики. Это не просто неполадка, а авария. Уже третий день мы пьем нефть. (Выбегает из кабинета.) Т о н к а. Товарищ председатель? Куда вы? У вас же посетители… кофе…
Сцена погружается в темноту. Звучит тревожная музыка.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Спустя десять дней. Там же.Явление первое
Тонка и М и к и
Звонит телефон.Т о н к а (входит в кабинет с маленькой лейкой в руках, снимает трубку). Алло!.. Нет. Еще не пришел… Скоро будет… Лучше не сейчас: у него совещание… с медработниками… До обеда… Что? Плохо слышно. Да, санитарная комиссия. Что может быть важнее? Как вам не стыдно так спрашивать? Меня не интересует, кто вы такой. У нас здесь тоже не лавочка! (Кладет трубку.) Нахал какой-то. М и к и (останавливается в дверях). С кем это вы ругаетесь, Тонка? Да еще с самого утра. Т о н к а (начинает поливать цветы). Им бы хотелось, чтобы мы здесь работали даже ночью. М и к и (заглядывает в лейку). Тонка! Что вы делаете? Т о н к а. Надеюсь, вы не думаете, что я стану поливать цветы этой грязью из водопровода. М и к и. Мы возим питьевую воду за пятнадцать километров. Каждый стакан воды — на вес золота. Мы сами издали строгие распоряжения и приказы, а вы, моя дорогая, как вы расходуете драгоценную жидкость?! Люди в очередях стоят за водой. Т о н к а. От вас ничего не скроешь. М и к и. Из Красного Креста пришли? Т о н к а. Ждут вас. (Показывает на двери, ведущие в конференц-зал.) М и к и. Столько женщин, и такая тишина! Т о н к а. Я думаю, сейчас всем не до смеха. М и к и. Если позвонят из района, соедините их с Виктором. Я положил ему на стол все данные о ситуации на сегодняшний день. Сразу же после обеда пойду посмотрю, как ведутся земляные работы. Для бригад добровольцев, в том числе и шоферов, составлен план работ. Если придет или позвонит мама… Т о н к а. Интересно, что ей сказать? М и к и. Что сегодня я, наверное, буду ужинать дома. Т о н к а. В одном вам, несомненно, повезло… М и к и. Знаю, что вы хотите сказать.
Звонит телефон.
Возьмите трубку, а я пойду, пока те не разбежались. (Идет в конференц-зал.) Т о н к а. Алло!.. Да. Здесь, но на заседании… Кого? Заместителя? Он болен… уже давно. Я вас соединю с заведующим отделом строительства.
Явление второе
Т о н к а и В и к т о р
В и к т о р (входя в кабинет). Не соединяйте. Я здесь. (Берет трубку.) Виктор. Да… Чего нет? Воды? Вы думаете, для меня это новость?! Как?.. Не на чем готовить? Откуда вы говорите?.. Из фабричной столовой?.. Прошу вас, не кричите так, я вас прекрасно слышу… Да, понимаю. Шестьсот человек останутся без супа. Да, положение тяжелое! А почему вы не запаслись водой с утра? Что? Не было машины? Хорошо, поможем… пошлем… (Кладет трубку.) Тонка! Вы слышали? Нет воды для супа. Т о н к а. Я сейчас зайду к дежурному диспетчеру. Только что звонили из школы — у них там то же самое. В и к т о р. Вот ведь неприятность!Звонит телефон.
Тонка! Возьмите трубку! Т о н к а. Да. У телефона… Район?.. Звонят из районного центра. (Виктору.) Возьмите трубку. В и к т о р. Я? Т о н к а. Товарищ председатель оставил вам все инструкции на столе. В и к т о р. На столе… на столе… Т о н к а. Минуточку. Передаю трубку заведующему отделом строительства. В и к т о р. Алло? Честь труду, товарищ заместитель! Да, это я, Виктор. Ну, как тебе в двух словах сказать. Пока держимся. Делаем все, что можем. Помощь нужна: по крайней мере четыре цистерны. Не можем обеспечить все улицы… Когда? Если можно, то прямо сейчас. Дорога каждая минута. Будем тебе очень благодарны. Да, да… Друзья познаются в беде. Это и я говорю… Алло? Так… Вот что? Значит, ты звонишь насчет труб? Нам нужно девятьсот пятьдесят метров… Да, километр. Что?.. Нет?.. Невероятно… Как нет?.. Это же для нас катастрофа. Мы на них твердо рассчитывали… траншею уже вырыли… Что? Кто нам разрешил копать? Ну, знаешь… Я лучше позову председателя. Он здесь. На совещании. Подожди… Тонка! Попросите сюда председателя! Т о н к а. Но ведь он… В и к т о р. Позовите! Тут все гораздо серьезнее, чем кажется. Т о н к а. Прошу вас, позовите его сами, а я подержу трубку.
Виктор идет в конференц-зал.
Т о н к а. Минуточку, пожалуйста. Сейчас подойдет. Да, это я… Вы уже слышали? Такое невезение. И надо же, чтобы это случилось именно у нас. Если бы вы помогли нам трубы достать, через несколько дней все снова было бы в порядке. Я… да, но… Я ни во что не вмешиваюсь, я только говорю, что люди… Знаете, целый город без питьевой воды… нет, это совсем не легко себе представить…
Явление третье
Те же и М и к и
М и к и входит вместе с В и к т о р о м.В и к т о р. Кричит на меня: «Кто вам разрешил рыть траншею?!» М и к и (берет трубку). Бенедик слушает. Да. Что?.. Так и понимать. Чего же нам нужно было еще ждать?.. Извини, пожалуйста, какие машины? Людям было сказано: аварию ликвидируем, но для этого нужно выкопать траншею и уложить трубы до соседнего водоотвода. Ты бы видел, как они работали! Километровая траншея была вырыта буквально за несколько часов… Что?.. Дисциплина планирования?.. Мы ее нарушили?.. Но ведь аварию мы не планировали!.. Сколько времени мы, по-твоему, должны носить воду в чайниках? А тут есть такая возможность… Согласовать? Боже мой! С кем?.. Вы не поддержите? У соседей есть питьевая вода, а мы… Инженеры все просчитали. Водонапорная станция выдержит… Что? Не раньше, чем через полгода? Это невероятно… План… План не может идти вразрез с интересами общества… Да, я понимаю… Общество. Все общество… Только я должен буду объяснить людям этого общества… Ты приедешь? Ты объяснишь? Ну вот видишь, не приедешь. Я тебя не ловлю на слове, а просто спрашиваю… В ситуации, когда мы сами нашли оптимальное решение, когда мы создали условия… Теперь люди должны полгода любоваться пустой траншеей?.. Что? Мы не имели права ее копать?.. На собственный страх и риск?! Да ведь в городе живет шесть тысяч человек, и я это делал не на собственный риск. Людям все известно… Что?.. Я настраиваю их против районных властей? Такое никому и в голову не приходило. Последствия? Какие последствия? Алло?.. Т о н к а. Вас прервали? М и к и. Возможно, он положил трубку. В и к т о р. Ну и дела! Я ведь говорил, что с трубами мы еще помучаемся. М и к и. Плановое хозяйство. В лучшем случае через несколько месяцев, а то и через полгода. Веселая перспектива! В и к т о р. Поспешили мы с этой траншеей. Опыт подсказывает… М и к и. Тише едешь — дальше будешь. Только в подобных ситуациях эта мудрая пословица может идти к… Т о н к а. Ну, товарищ председатель! М и к и. Поняли, что я хотел сказать? Вот и хорошо. В и к т о р. Он пообещал мне еще четыре цистерны. Не мешало бы ему об этом напомнить. М и к и. Если район отказывает, придется обращаться в область. В и к т о р. Там скажут то же самое. М и к и. Почему ты так думаешь? В и к т о р. Порядок есть порядок, и каждое уважающее себя государство его придерживается. М и к и. Хорошо, что мне об этом напомнил именно ты.
Стук в дверь.
Т о н к а (выходит и тотчас же возвращается). Это к вам. М и к и. Я на комиссии. Т о н к а. Там ваш брат. М и к и. Пусть подождет. Т о н к а. Говорит, что по неотложному делу. М и к и. Он что, снова надумал жениться? Т о н к а. Вот уж чего не знаю, того не знаю. М и к и. Ведь вы же всегда все знаете, Тонка. Ну ладно, пусть войдет. В и к т о р. Может, мне позвонить в район, раз уж нам обещали четыре автоцистерны? М и к и. Сначала загляни в конференц-зал, к медработникам. Посиди там, пока я вернусь.
Явление четвертое
М и к и и И л ь я
И л ь я (появляется в дверях с радостной улыбкой). Привет, братишка! М и к и. Привет! Ты, братиславчанин, в последние дни чаще бываешь дома, чем я. И л ь я. Но сегодня я приехал не по своим делам. М и к и. Вот это новости! Держи меня, а то сейчас упаду! И л ь я. Тогда лучше садись и слушай внимательно, что я тебе скажу. Знаешь такую пословицу… М и к и. Отстань! Я уже больше не могу слушать пословицы. И л ь я. Не знаю, кто тебя ими так донимает, но я вот что хочу сказать… Как говорится, «кто скоро помог, тот дважды помог». М и к и. Прекрасная пословица, но хотел бы знать, что ты имеешь в виду. Или ты собираешься развлекать меня болтовней? И л ь я. Спокойно, Мики, спокойно! Как говорит другая пословица, «горячность мешает, спокойствие помогает». М и к и. Короче! И л ь я. Я слышал, что ты попал в передрягу. М и к и. Уж не хочешь ли ты мне помочь? И л ь я. А почему нет? Ты меня не раз выручал, теперь очередь за мной. М и к и. Прости, Илья, но что ты можешь? И л ь я. В Братиславе я встретил твоих инженеров. Мы же вместе учились. Так вот, они мне сказали, что тебе нужен километр труб. А где их достать? М и к и. Да, труб нет. Это правда. И л ь я. Я бы сказал — полуправда. М и к и. То есть как это? И л ь я. Да так. Нет таких вещей, которых нельзя было бы достать. М и к и. Илья! И л ь я. Слушай, дубрава, что лес говорит. М и к и. Так, по-твоему, трубы… И л ь я. …Можно достать. М и к и. Где? И л ь я. Там, где они есть. М и к и. Как? И л ь я. Очень просто. М и к и. Ты понимаешь, что бы это для нас значило? И л ь я. Понимаю. М и к и. Девятьсот пятьдесят метров. И л ь я. Неужели из-за какого-то километра труб я оставлю в беде своего брата, мэра этого города? М и к и. Речь идет не обо мне. И л ь я. Я знаю. Для тебя главное — город. Но не забывай, что я тоже родился здесь. А земляк всегда протянет руку помощи земляку, тем более что рука руку моет. М и к и. Как это понимать? И л ь я. Так, как слышишь. М и к и. Подожди, ты что, предлагаешь мне нечестный путь? И л ь я. Знаешь, не смеши меня. Ты не вчера родился. М и к и. Если это какое-то ловкачество, я отказываюсь. И л ь я. Слушай, Мики, на честный вариант в твоем положении надеяться нечего. Тебе всюду скажут то, что ты уже слышал: труб нет и не будет. М и к и. Я не желаю заниматься никакими махинациями! Дело касается… И л ь я. …Интересов широкой общественности. В таком случае у тебя не должны дрожать коленки, когда придется выложить за трубы часть денег из резервного фонда. М и к и. Нет! И л ь я. Надеюсь, ты понимаешь, что трубы тебе достанут не за красивые глаза. М и к и. Илья! Ведь это самая большая подлость: строить свое счастье на несчастье других. И л ь я. Советую тебе как будущему инженеру-экономисту посчитать, во что обойдется эта авария всему городу, если вы и дальше будете возить воду машинами. Пока — это тысячи, но когда дело затянется на недели, а потом на месяцы… Гораздо разумнее и экономически эффективнее было бы поставить кому надо… М и к и. Бутылку? И л ь я. Зачем так грубо? Скажем ласковее — бочечку… Одну или две. И, будь уверен, все тотчас же нормализуется, войдет в свою колею… Разве за это грешно заплатить? М и к и. Нет. В такие игры я не играю. И л ь я. Как прикажешь это понимать? М и к и. Ты же прекрасно знаешь, что я не из тех, которые… И л ь я. Конечно! Ты — Бенедик, сын своего отца, который в свое время отказался снять трубку и позвонить, чтобы помочь собственному сыну. Но в данном случае речь идет не о тебе, а о людях. А это, я бы сказал, огромная разница. М и к и. Нет. И л ь я. Подумай хорошенько. М и к и. Я повторяю: нет. И л ь я. Посуди, что тебя ждет, когда за тобой закрепится слава неспособного и неумелого работника? Взвесь все сам. Мне эта взятка не нужна, ей-богу. И если я собираюсь тебе помочь, то только потому, что действительно не хочу, чтобы тебя уволили. Пойми же ты наконец, что чистыми руками действуют только любители, а ты должен вести себя, как профессионал. М и к и. Знаешь что? Скажи своим вновь испеченным друзьям, что если они могут с легким сердцем брать от нас то, что им не принадлежит, если они вконец потеряли совесть, то мне… то нам стыдно за них… За них и за тех, кто их поддерживает. И л ь я. Успокойся, Мики… Успокойся! Да, чуть не забыл. Тебе привет от Веры. М и к и. Спасибо. И л ь я. Надеюсь, ты придешь домой вечером. Нам бы надо поговорить и о личных делах. Я помогу тебе, а ты поможешь мне убедить маму. Ее первая встреча с Верой прошла не лучшим образом. Мама слишком консервативна…Явление пятое
Те же и В а л е н т
В а л е н т (в дверях). Не помешаю? М и к и. Входи. Мы закончили! В а л е н т (подает руку Илье). Валент. М и к и. Ты что же, не узнаешь нашего Илью? В а л е н т. Илья Бенедик? Не узнал! Вот что значит редко видимся. И л ь я. Я здесь не часто бываю — нет времени. Сами знаете, как оно дорого в наш век. Ну ладно… привет… (Уходит.) В а л е н т (глядит ему вслед). Твой брат красавец. Рослый, как отец. М и к и. Да. Красавец. Этого у него не отнимешь. В а л е н т. Сидим мы тут напротив, в банке, с нашим директором, смотрю — идет твоя Тонка. Кстати, это она мне шепнула, что звонили из района. М и к и. Правильно шепнула. В а л е н т. Ужасно! Для них пара месяцев — чепуха, а для нас… Послушай, председатель… Садись. У меня уже второй день не выходит та головы одна идея… М и к и. Какая? Надеюсь, хоть ты обойдешься без пословиц. В а л е н т. Пошли за ним Тонку. М и к и. За кем? В а л е н т. Да за Штефаном, нашим директором. М и к и. А какое отношение имеет он к твоей идее? В а л е н т. У нас на фабрике есть резервные… М и к и. Трубы? В а л е н т. Может быть, он их отдаст. М и к и. Ты с ним говорил? В а л е н т. Я — нет. Поговори ты. М и к и (после паузы). Тонка! В а л е н т (обращаясь к Тонке). Сходите в банк. Скажите нашему директору, пусть зайдет сюда. Есть срочное дело. М и к и (когда Тонка закрывает за собой дверь). А что, если он поставит условие? В а л е н т. Какое? М и к и. Ты же знаешь, почему мы с ним не можем найти общий язык. В а л е н т. Надеюсь, что согласится. Ведь все же авария. М и к и. Должен бы… Кстати, анализ воды показал, что она испорчена вашими отходами. В а л е н т. Это легко сказать — нашими отходами. Нашими! Здесь все наше. М и к и. Напрашивается вопрос, какие меры предосторожности принимались у вас на фабрике, чтобы отходы не просачивались в землю? В а л е н т. Таких вопросов ты ему, пожалуйста, не задавай. Лучше тогда вообще не звать его сюда. М и к и. Я уж думал, не поехать ли мне самому в областной центр, но все кругом говорят, что ради нас там заседать не станут. В а л е н т. Да и не надо. Проще было бы вам со Штефаном разумно поговорить друг с другом. М и к и. Разумно, с твоей точки зрения, означает… В а л е н т. Что вы не будете подозревать и ругать друг друга. М и к и. А он действительно обиделся? В а л е н т. Штефан — прекрасный мужик. Таких директоров немного. Посмотри, сколько он сделал для фабрики. Это тебе любой подтвердит, потому что все видят это собственными глазами. М и к и. Но когда он выходит за ворота фабрики, его ничто больше не волнует. В а л е н т. Нет, не совсем так. М и к и. Хочешь сказать, что насчет яслей я не прав? В а л е н т. Этого я не говорю. Ты прав. Но, несмотря на это, вы должны и можете договориться. Согласись, он немного старше тебя, да и опыта у него побольше. М и к и. Советуешь мне отойти от наших общих принципов?Явление шестое
Те же и Ш т е ф а н
Т о н к а. Пожалуйста, товарищ директор. В а л е н т. Извини, что мы тебя так без предупреждения… М и к и (подает ему руку). …Вытащили. Да к тому же из банка. Ш т е ф а н. Догадываюсь, почему вам так не терпелось. М и к и. Тем лучше. Значит, можем сразу же приступить к делу. Ш т е ф а н. Ну и сколько же тебе надо? М и к и. Девятьсот пятьдесят метров. Ш т е ф а н. Метров? Ты хотел сказать «тысяч». А может быть, для круглого счета — миллион? М и к и. Какой миллион? Один километр. Ш т е ф а н. Мы что, на разных языках говорим, что ли? М и к и. Не знаю, что ты имеешь в виду. Ш т е ф а н. Я говорю про штраф, который вы рассчитываете с меня получить за загрязнение земли и воды. Только у вас ничего из этого не выйдет. Я не дам ни кроны. Кроме того, эти процессы происходят не по моей вине. Мы уже составили подробный протокол. Нормы безопасности не нарушены ни на йоту. В а л е н т. Но мы-то хотели поговорить совсем о другом. М и к и. Разумеется, этот миллиончик был бы для нас совсем не лишним, но сейчас мы действительно говорим не о нем. Ш т е ф а н. А о чем? В а л е н т. Председатель уже сказал — нам нужен километр труб… М и к и. Которые лежат у тебя на фабрике… Ш т е ф а н. Как резерв. Но я не могу его использовать. М и к и. Даже в случае аварии? Ш т е ф а н. Если бы авария произошла у меня, на фабрике. М и к и. А она, такая-сякая, перепутала двери. В а л е н т. Товарищ директор, если бы можно было… М и к и. Речь идет лишь о временной помощи. Мы эти трубы получим и тотчас вам вернем. В а л е н т. Нам их твердо обещают через пару месяцев. Ш т е ф а н. Но кто из вас может поручиться, что за это время у меня на фабрике не произойдет ничего непредвиденного? Знаете, чем бы это грозило? Миллиардными убытками. Под угрозу встало бы производство у десятков заказчиков, и не только наших, но и зарубежных. М и к и. Мы, конечно, не гарантируем, что за это время на «Химфе» ничего не случится, но ты в конце концов мог бы войти в наше положение. Ш т е ф а н (Валенту). Ты понимаешь, что значит обеспечивать работу химического предприятия? В а л е н т. Меня тут убеждать незачем. Ш т е ф а н. Поэтому меня удивляет, что ты… М и к и. Он не только сотрудник «Химфы», но и житель этого города! Ш т е ф а н. Ты, может быть, думаешь, что я или моя жена не стоим вместе с другими в очереди за водой? М и к и. Могли бы и не стоять… У нас все уже подготовлено. Траншеи вырыты. Остается уложить трубы и подсоединить их к новому распределителю. Ш т е ф а н. Чересчур большой риск. М и к и. Когда люди узнают, что ты мог помочь, но… Тут ты уже рискуешь доверием, а это… В а л е н т. Подожди, не торопись. О таких делах следует говорить спокойно. М и к и. Если ты, товарищ Валент, ждешь, что я, загнанный в тупик, сейчас пообещаю ему подписать разрешение на строительство дома отдыха, а он, платя услугой за услугу, даст мне трубы, то ты ошибаешься! Это было бы вымогательством. Ш т е ф а н (встает). Кто здесь вымогатель? Не я к вам пришел, а вы меня сюда позвали. М и к и. Если действительно не можешь, то ничего не поделаешь. Будем искать помощь в другом месте. Возможно, там нас поймут лучше, чем дома, среди своих. Ш т е ф а н. Не понимаю, зачем при этом повышать тон? М и к и. Извини, уж такой я человек. Ш т е ф а н. Да и слова ты мог бы выбирать поосторожней. Вымогать — это, с моей точки зрения… М и к и. Ты дашь трубы или не дашь? Поможешь или нет? Ш т е ф а н. Не кажется ли тебе, что в данном случае вымогатель — ты. М и к и. У тебя есть возможность… честно взглянуть в глаза общественному мнению. Ш т е ф а н. Знаешь, дорогой товарищ председатель. Ты с этой своей принципиальностью начинаешь мне действовать на нервы. Разыгрываешь из себя ангела, а сам при этом затушевываешь недостатки, да еще как! М и к и. Докажи! Ш т е ф а н (достает из кармана газету и протягивает ее Мики и Валенту жестом победителя). Пожалуйста! Это, по-вашему, что?Мики и Валент читают.
В а л е н т. «Золотой дождь в кабинете председателя». Ш т е ф а н. Репортаж. Настоящий панегирик. Самый молодой и самый выдающийся человек во всей округе и в городе, невиданно расцветшем под его руководством. Милая журналистка пишет о цветах, но многое можно прочитать и между строк. В том числе в этой статье говорится и о явном непонимании, проявляемом некоторыми руководителями предприятий по отношению к деятельности председателя. А вот о главном, о том, чем живут люди в этом городе сегодня, нет ни слова. В а л е н т (складывает газету и кладет ее на стол). Да, это правда. Не надо было ей писать. Тем более сейчас. М и к и. Она была здесь до аварии, и вам хорошо известно, что я просил ее ничего обо мне не писать. Ш т е ф а н. Но тем не менее она написала, а люди, о доверии которых идет речь, сами сделают выводы. (Демонстративно покидает кабинет.) В а л е н т. Подожди! (Повернувшись к Мики.) Не пускай его! М и к и. Пусть идет! В а л е н т. М-да… нашла коса на камень. М и к и (берет со стола газету). Ведь я же ее просил, чтобы она не писала. В а л е н т. Ну ее к черту… А газету брось в корзинку. Завтра выйдет новая газета, в ней будут писать о чем-нибудь другом. Эту писанину люди забудут, а вот воду…
Явление седьмое
Те же и В и к т о р
В и к т о р (выходит из конференц-зала). Товарищ председатель! М и к и. Иду! В и к т о р (загораживает дверь). Пришли из поликлиники. Беда! Первые два случая. Подозрение на тиф. В а л е н т. Мики! (Хватает его за плечо.) Слышишь? Мы что же, должны подохнуть из-за твоего упрямства? Звони Штефану! Сейчас же ему звони! М и к и. Нет, ему не буду. В а л е н т. Что ты собираешься делать? М и к и. Оставь меня. Дай минуту подумать. В а л е н т. О чем? М и к и. Я знаю, что с поля боя убегать нельзя. В а л е н т. Ты бы этого и так никогда не сделал. М и к и. В таком случае… нам надо самим вступать в бой.Через открытое окно о площади доносится бой часов. Сцена погружается в темноту.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Там же. Поздний вечер. Слышно, как вдали на башне бьют часы.Явление первое
М и к и и Т о н к а
М и к и (сидит, обхватив голову руками, перед разложенными на письменном столе бумагами. Когда в тишине раздается последний удар часов, он встает и начинает что-то искать в ящиках стола. Он решает уже позвать Тонку, но передумывает. Достает бумажник, открывает его и вынимает оттуда маленькую фотографию отца. Смотрит на нее, потом кладет перед собой на стол). Отец! Что бы ты сделал… на моем месте? Т о н к а (открывает дверь из приемной). Вы меня звали? М и к и (после паузы). Нет. Не звал. Т о н к а. Мне показалось, что вы что-то говорили. (Включает свет.) М и к и. А вы, Тонка? Что вы здесь еще делаете? Ведь уже поздно. Т о н к а. Надо было закончить отчет. М и к и. Отчет подождет. Т о н к а. Меня он ждать не будет. А вы? Домой не собираетесь? М и к и. Собираюсь. Т о н к а. Когда? М и к и. Завтра у нас заседание совета. Т о н к а. Неужели вы из-за этого собираетесь здесь ночевать?! М и к и. Ах, Тонка. Т о н к а. Мама ждет, что вы придете ужинать. Она уже два раза мне звонила. М и к и. И что вы ей сказали? Т о н к а. К вам в гости приехал брат. Нехорошо… Да и подумайте, сколько придется мыть посуды второй раз… М и к и. Боже мой, посуда…Звонит телефон.
Т о н к а. Ну вот… Возьмите трубку. Это наверняка она. Интересно, как вы ей объясните. М и к и. Слушаю… Да. Бенедик. Что?.. Звоните, пожалуйста, на водонапорную станцию. Там есть диспетчер… Как?.. Не поднимает трубку?.. Проверю… Конечно… Как называется ваша улица?.. Строителей?.. Спокойной ночи. Т о н к а. Что ни говорите, ваша мама права… М и к и. Когда она жалуется, какой у нее плохой сын. Т о н к а. Вы все шутите, но когда от недосыпания, недоедания и нервотрепки у вас появится язва или какая-нибудь другая болезнь еще похуже, вот тогда-то… М и к и. Что же будет тогда, душа моя золотая? Т о н к а. Когда вы начинаете говорить «душа моя золотая», я сразу понимаю, к чему вы клоните — ухожу, ухожу. Не забудьте все здесь запереть. М и к и. А утром вы… Т о н к а. Если утром я снова, как вчера, застану вас спящим на стуле, даю слово, я возьму расчет. М и к и. Прошу вас, Тонка, что угодно, только не это! Т о н к а. Вы как ваш отец — если бы он не переутомлялся и не старался делать все за всех, он бы еще жил и жил. Но, как говорится, мудрому не советуй, к сильному не лезь. Вам что, хочется умереть в расцвете лет, оставить жену и детей на произвол судьбы? М и к и. У меня их нет. Ни жены, ни детей… Т о н к а. Давно пора обзавестись семьей. М и к и. Тонка! Душа моя золотая… Т о н к а. Знаю, знаю. «Душа моя золотая» значит «до свидания, оставьте меня в покое, не приставайте ко мне со своими бабскими советами, не действуйте мне на нервы»… Я ухожу, но постарайтесь не забыть, что я сказала. М и к и. Постараюсь. Т о н к а. Потом пожалеете, что меня не послушали, но будет уже поздно. А то вы только и думаете что о городе, о других людях, а они привыкают и считают это само собой разумеющимся. М и к и. Вы хотите сказать, что… Т о н к а. …Нужно иногда думать и о себе. Такой замечательный председатель и — холостяк! Скоро над вами смеяться начнут. М и к и. Пока что, Тонка, как видите, я в грязных рубашках не хожу и носки мне штопать не надо. Т о н к а. Ну хорошо, хорошо. Считайте, что я вам ничего не говорила. Вы ведь знаете, что дело вовсе не в грязных воротничках или рваных носках. М и к и. Разумеется. По-вашему, моей маме мало одной внучки, а у меня на сегодняшний день нет других забот?.. Т о н к а. На сегодняшний день! А завтра? Разве завтра эти заботы кончатся? М и к и. Тонка, золотая. Обещаю вам, как только мы ликвидируем аварию… Т о н к а. Что тогда? М и к и. Немедленно влюблюсь в первую же девушку, которую вы мне порекомендуете. Т о н к а. Магда этим летом кончает институт. М и к и. Магда? Т о н к а. Очень хорошая девушка. М и к и. Она небось уже подыскала себе теплое местечко в Братиславе. Т о н к а. Я думаю… М и к и. …Что она вряд ли предпочтет кого-нибудь из здешних парней? Т о н к а. Если бы этот здешний оказался настоящим мужчиной, то все братиславчане должны были бы ему уступить. М и к и. Да ну? Кстати, из поликлиники не звонили? Т о н к а. Нет. М и к и. Я распорядился, что в том случае, если… Т о н к а. Возможно, это и не тиф. Дети тащат в рот что угодно, и вода, может быть, совершенно ни при чем. М и к и. Хорошо, если так. Т о н к а. И не вздумайте поливать цветы всякой грязью. Если вам жалко воды из цистерны, я принесу из дома. Из колодца. М и к и. Этот ваш бы колодец — да на городскую площадь!.. Надеюсь, утром у нас будет достаточно машин. Т о н к а. Машин-то хватит, а вот шоферов… М и к и. Мне вообще-то обещали. Ну а в случае чего… Т о н к а. …Вы сами тоже поедете развозить воду. М и к и. А что тут особенного? В прошлый раз ничего со мной не случилось. По крайней мере я послушал, что говорят люди в очереди за водой. А они выслушали меня. На мой взгляд, у нас с ними получился интересный и полезный разговор. Т о н к а. Я здесь работаю двадцать пять лет. За это время сменилось четыре председателя, но ни один из них ничего подобного не делал. Вы, конечно, молодой, но все же… М и к и. …Представляете солидное учреждение. Вы это хотели сказать? Ничего, еще будет время стать посолиднее. Т о н к а. Ой, чуть не забыла. Вам звонил Валент. М и к и. Что он хотел? Т о н к а. Ничего. Просто поинтересовался, звонили ли вы директору Штефану. М и к и. Что вы ему ответили? Т о н к а. Сказала, что вы не звонили. М и к и. Ну и правильно сделали. Т о н к а. Валент всем говорит, что без Штефана нам аварию не ликвидировать… М и к и. Спокойной ночи, Тонка. Т о н к а. До свидания (уходит). М и к и (задумчиво смотрит ей вслед, потом возвращается к столу, садится, берет фотографию отца). Как ты думаешь, отец, справимся мы или нет? Как бы мне пригодился сейчас твой совет… Хорошо бы сейчас посидеть с тобой. Просто так. Дома… на кухне. Ты бы пил, как всегда, кофе с молоком. Мы бы катали шарики из хлебных крошек и вместе решали, как быть дальше. Я знаю, я точно знаю, что ты бы мне сказал. Ты бы сказал: «Если ты считаешь, что прав, то не отступай». А что, если вопрос «прав я или не прав» касается не только нас… не только нашей семьи, но всех живущих в этом городе! Что делать в таком случае, отец?
Явление второе
М и к и и В е р а
Раздается робкий стук в дверь. Мики оборачивается, встает и, когда стук повторяется, идет открывать дверь. На пороге стоит В е р а. Длительная пауза. Оба смущенно смотрят друг на друга.В е р а. Добрый вечер. М и к и. Кому добрый, а кому… В е р а (делает несмелый шаг вперед и снова останавливается). Извините. Я с обеда ждала вас на улице. М и к и. У вас столько свободного времени? В е р а. Я боялась… и мне не хотелось снова атаковать вашу секретаршу. Вот я и просидела полдня на скамейке под вашими окнами. А когда я увидела, что она ушла… В общем, мне хотелось поговорить с вами с глазу на глаз. М и к и. Понимаю. В е р а. Я пришла, чтобы извиниться перед вами. М и к и. Должен вам сказать, что, когда сегодня утром мне показали эту вашу статейку, я в первый момент готов был вас… Извините, я понимаю, что так с женщинами не разговаривают, но… Да вы понимаете, что вы наделали своей писаниной? Конечно, не понимаете! Но объясните мне, какого черта вы все это написали? Ведь я же просил вас, не пишите. Просил? А вы как назло. К тому же вы в эту свою бочку меда влили хорошую ложку дегтя — обругали «Химфу». Кому вы сделали лучше? Вы даже не представляете, как вы мне усложнили жизнь! Честное слово, я так на вас рассердился, что… В е р а. Я понимаю. Конечно, этот репортаж не следовало публиковать. Извините. Я не знала, что здесь произошло за это время. М и к и. Разве Илья вам не сказал? В е р а. Я с тех пор его не видела. М и к и. Не видели? В е р а. Вы, конечно, можете обо мне подумать бог знает что… М и к и. А сегодня вы не с ним приехали? В е р а. Он здесь? М и к и. Дома. У мамы. В е р а. Я приехала одна. Вчера вечером, когда я узнала про аварию, я тотчас же позвонила в типографию, но материал был уже в работе. М и к и. Интересно, каким же тиражом вышла в свет ваша красивая ложь? В е р а. По-моему, все, что я о вас написала, было чистой правдой. М и к и. С того времени кое-что изменилось. В е р а. Поэтому-то я сейчас здесь. Мне хотелось честно поговорить с вами и исправить то, что еще не поздно исправить. М и к и. Понимаю — вы теперь собираетесь написать новый репортаж о городе, который утопает не в золотом дожде, а в грязной луже. Так? И вот вы пришли задать мне пару оптимистических вопросов о том, как мы героически боремся со стихией. Я угадал? В е р а. Нет. М и к и. Тогда что же вас сюда привело? В е р а. Я хотела бы вам помочь. М и к и. Помочь? Вы?.. Как? В е р а. Поговорить с вами. Вместе подумать вслух… Может быть, это ничего и не даст, но иногда в подобных ситуациях человек может доверить постороннему такое, о чем в другое время никогда бы не сказал… М и к и. Илья вам намекнул о нашем с ним разговоре? В е р а. Нет, мы с ним действительно с тех пор не виделись. М и к и. Но как тогда расценивать то, что он мне говорил? Что именно вы… та настоящая и и единственная, которая его понимает… В е р а. Понимала… до поры до времени. М и к и. Вы хотите сказать, что… В е р а. Что у вашего брата по отношению ко мне и у меня по отношению к нему нет никаких обязательств. М и к и. Вы можете, если понадобится, повторить это в его присутствии? В е р а. По-вашему, мне нельзя верить? М и к и. Извините. Все это у меня в голове не укладывается… А может быть, я просто устал. В е р а. Я понимаю, что доверием платят за доверие. Но, к сожалению, не всегда так получается. Иногда человеку приходится верить, как говорится, вслепую. Если вы сумеете мне поверить, я вас не обману. Читатели любят нашу газету, и, честное слово, нам удалось сделать не одно доброе дело. Люди часто пишут нам благодарственные письма. М и к и. Вы хотите взяться за новый репортаж? В е р а. Я хочу написать правду обо всем, что здесь произошло в последние дни. М и к и. Вот что, золотая вы моя… В е р а. Можете называть меня Верой. М и к и. Да хоть Верочкой. Все едино. Так вот: я вам искренне советую ближайшим поездом вернуться домой и поискать себе другую тему. В е р а. Почему? М и к и. Потому что люди сами знают правду, а то, что вы сумеете о ней написать… В е р а. …Им не нужно. Вы это хотели сказать? М и к и. Не то, что не нужно, а я не уверен, сумеете ли вы взять на себя хотя бы часть того риска… В е р а. Я вас не понимаю. М и к и. В данном случае речь идет о правде. В е р а. Вам не кажется, что вы меня постоянно и беспричинно обижаете? М и к и. Я?.. Вас?.. В е р а. Я глубоко убеждена в том, что за три года журналистской работы еще ни разу не написала неправды. М и к и. А я повторяю, что не уверен, готовы ли вы рискнуть и определить, кто прав в ситуации, при которой городок попал в тяжелое аварийное положение, когда люди уже несколько дней живут без питьевой воды. Возникшая задача имеет два варианта решения. Первый — классический: доставлять воду в цистернах, что мы сейчас и делаем. Второй — более радикальный: обеспечить город водой из другого источника. Он находится недалеко, но нам необходим километр труб, которых в данный момент нет, хотя они могли бы быть, если бы… В е р а. Я могу написать о совести, чести и моральном облике людей, которые… М и к и. Например, о чести, совести и моральном облике некоего председателя национального комитета, который заупрямился и, не думая об интересах жителей города, терпеливо стоящих в очередях за питьевой водой, не желает дать разрешение на строительство дома отдыха некой фабрике, которая своими отходами загрязняет питьевую воду. В том случае, если бы председатель дал разрешение на строительство, руководство фабрики, невзирая на существующие строгие правила, отдало бы городу километр труб, а через два-три дня во всех квартирах из кранов потекла бы чистая вода. В е р а. А могла бы я узнать, чем объясняется упрямство этого председателя? М и к и. Пожалуйста. Этот бедняга не требует ничего особенного — он просто хочет, чтобы богатая фабрика выделила часть имеющихся у нее средств на воспитание детей города. В е р а. Я бы на месте этого председателя не уступила. М и к и. Но людям нужна вода. Всем. Ясли необходимы городу — сто двадцать матерей ждут их строительства, но этим женщинам и их детям каждый день нужна вода. В е р а. Обычно за первым компромиссом… М и к и. …Идет второй. Я знаю. Когда два года назад было решено избрать меня председателем, районные руководители мне прямо сказали: «Мы знаем тебя как честного человека; знали мы и твоего отца; покажи, как ты умеешь работать». За два года удалось сделать немало. Но я при этом никогда ни на йоту не отступал от своих принципов. В эти двери ни разу не входили мошенники, обманщики, взяточники. А теперь? Как мне быть в этой непредвиденной ситуации? В е р а. Ты не смеешь отступить, товарищ Бенедик! Не смеешь! Тем более сейчас. М и к и (после паузы). Как?.. Как ты сказала? (Протягивает ей руку.) Давай познакомимся. В е р а (пожимая ему руку). Вера. М и к и. Мики… Смешное имя для председателя, а? В е р а. Необычное. М и к и. Так ты говоришь, что я… В е р а. Не просто говорю, а убеждена, что ты не отступишь. М и к и. Боюсь, что меня вынудят. В е р а. Не поддавайся. М и к и. А вдруг подтвердится, что это все-таки тиф? В е р а. Что бы ты сказал, если бы я пошла… М и к и. Куда? В е р а. К директору этой вашей фабрики. И откровенно с ним бы поговорила. М и к и. А у тебя бы это получилось? В е р а. Когда я уверена, что правда на моей стороне, трудности меня не останавливают. М и к и. Он обезоружит тебя своей логикой. В е р а. А если я поговорю с ним о моральной стороне этой проблемы? М и к и. Зачем тебе, постороннему человеку, вмешиваться в здешние дела, лезть в огонь, непонятно, ради чего? В е р а. Да хотя бы затем, что я твердо убеждена: настоящий журналист не должен бояться обжечься. М и к и. Женщин ожоги не красят… И вообще… Подумать только, о чем мы с тобой говорим?! Чудесная майская погода, отцветает золотой дождь, а мы тут… Любой настоящий мужчина пригласил бы тебя… У вас, в Братиславе, — в винный погребок… или на Дунай, а может быть, куда-нибудь потанцевать… А здесь у нас? Разве что в кино.
В тишине сквозь открытое окно доносятся звуки рояля. Кто-то старательно повторяет пассаж из «Лунной сонаты» Бетховена.
Интересно, а? Город остался без воды, а дети занимаются музыкой, как будто ничего не случилось. В е р а. Детям легче, но, знаешь, мне бы не хотелось снова стать послушной воспитанной девочкой и каждый вечер отсиживать за роялем положенные сорок минут. М и к и. Я легко могу себе представить, какой ты была лет в четырнадцать: белый фартучек накрахмален, в волосах — бант… В е р а. А украшенная бантом головка хранит пару свежих и не вполне детских анекдотов. М и к и. Боже мой, я уже тысячу лет не слышал никаких анекдотов. Кажется, что хочешь сейчас отдал бы за хороший остроумный анекдот!
Явление третье
Те же и Э в а Б е н е д и к о в а
Э в а (появляется в полуоткрытых дверях). Вот я сейчас расскажу тебе такой анекдот, что у тебя пропадет всякая охота смеяться. М и к и. Мама? Что ты тут делаешь? Э в а. Пришла тебе сказать, что, если ты не собираешься бывать дома, я сдам твою комнату. М и к и. У тебя уже есть на примете квартирант? Э в а. И не один. М и к и. Позволь, я познакомлю тебя с Верой. Э в а. Мы уже… В е р а. …Знакомы. Э в а. К сожалению. М и к и. Мама! Э в а. Так вот почему он не захотел подняться сюда со мной! М и к и. Кто? Э в а. Илья. М и к и. Где он? Э в а. Ждет нас внизу, у ворот. М и к и. Я сейчас за ним схожу. Э в а. Подожди. А что здесь делает эта девушка? М и к и. Мама. Мы все… В е р а. …Вам объясним. Э в а (Вере). Вы-то что собираетесь мне объяснять? Пусть мне все объяснит мой сын. М и к и. Мама, сядь, прошу тебя. Э в а. Боже мой… Мики… М и к и. Вера… Ты же можешь ей растолковать… В е р а. Могу, но если пани Бенедикова хочет сначала выслушать тебя… Э в а. Как? Вы уже на «ты»? М и к и. Мама, но что в этом плохого, если двое людей… обращаются друг к другу на «ты». Э в а. Подожди, не надо мне ничего объяснять. М и к и. Но тогда как же ты поймешь? Э в а. Неважно. Сейчас не до этого… Ко мне заходил Валент. М и к и. К тебе? Что ему нужно? Э в а. Ты сам знаешь. М и к и. Прости, мама, но… Э в а. Валент старый, опытный и честный человек. Он тебе в отцы годится. М и к и. Мама! О чем ты говоришь? Э в а. Я говорю, что он тебе в отцы годится, и ты мог бы к нему прислушаться. Он тебе только добра хочет и плохого не посоветует. Ты должен договориться с его директором. М и к и. И за этим он приходил к тебе? Э в а. Мики! Мальчик мой… Прошу тебя. Он чуть не плакал. М и к и. Но зачем ему плакать, разговаривая с тобой? Э в а. Не перед тобой же ему плакать! Мужчины, пока они не перепились, обычно не распускают нюни друг перед другом. М и к и. Мама, а ты веришь, что… Э в а. Валент тебе дело говорит. Директор Штефан прав. М и к и. Выходит, я один тут чиню всякие безобразия? В е р а. Пани Бенедикова, вы, вероятно, не во всем разобрались… Э в а. Извините, девушка! Мало того, что вы разбили семью моего старшего сына… и вообще, что вы тут, собственно говоря, делаете? Ночью, наедине с мужчиной, да к тому же в служебном кабинете. М и к и. Мама! Э в а (Вере). Вы помните, что я вам прошлый раз сказала? Что я не желаю… М и к и. Мама, прошу тебя! Замолчи! Э в а (Вере). Разве я не сказала тогда достаточно ясно? М и к и. Илья вернется к своей жене. Э в а. Как ты можешь обещать за него? По-твоему, эта девица так легко его отпустит? Да она вертит им как хочет. Думаешь, зачем она к тебе пришла? Чтобы заодно и тебя обработать! А ты… Что я тебя не знаю, что ли? Да с тебя еще станется их поженить. М и к и. Ты не права, мама. Вера не такая. Ты ее обижаешь. Э в а. Я ее обижаю? А ну-ка сходи за ним! Сейчас же приведи Илью сюда. Хотя нет… Не надо. М и к и. Почему? Э в а. Я пришла к тебе не поэтому. Я пообещала Валенту… М и к и. От моего имени. Э в а. Я пообещала ему, что поговорю с тобой как мать. Мики! Прошу тебя… в память о нашем отце, которого все в этом городе помнят и уважают… Что вдруг тебе взбрело в голову? Откуда у тебя это самолюбование? Ты ведь знаешь, что в нашей семье такого ни за кем не водилось. Но сейчас речь идет не только о нас, а о целом городе, о нормальной жизни наших людей, которым нужна вода, а не пустая траншея. М и к и. Тебе все это Валент наговорил? Э в а. Прошу тебя, сходи к Штефану.Явление четвертое
И л ь я (появляется в дверях). Ты что, тоже собираешься оставаться здесь ночевать? (Замечает Веру.) Привет, Вера!.. Мне бы, наверное, пришлось там ждать до скончанья века. Что ты тут делаешь? М и к и. Разве не видишь? Пишет репортаж. И л ь я. Опять? Э в а. Мики! Не заговаривай мне зубы. Ты слышал? Город может остаться совсем без воды. М и к и. Мама, если бы это зависело только от меня. И л ь я. Все считают, что именно от тебя. Мама может тебе подтвердить: она слышала разговоры в «самообслуживании», я — в автобусе, а Валент заявляет об этом во весь голос. Э в а. Люди говорят, из кранов еще долго будет течь эта мерзость, потому что председатель уперся и никак не договорится с кем надо… Не может ублажить высокое начальство, как это делают другие. В е р а. Мики! Уступить в критический момент — это… И л ь я. О! Ты уже в курсе? Э в а. Что значит уступить? И л ь я. Это значит слегка поколебать наш бенедиковский престиж. Братишка заартачился, и, если теперь отступит, кое-кто сможет его потом упрекнуть. Я понимаю тебя, дружище. Э в а. Боже мой! Мало я перенервничала из-за мужа, так теперь еще приходится из-за сына мучиться. М и к и. Меня уже не переделаешь, мама. А если вы хотите видеть меня другим, то я лучше завтра утром на совете откажусь от своих обязанностей. Пусть кто-нибудь другой, поспособнее, расхлебывает всю эту кашу. Э в а. Отказаться — это самое простое. М и к и. А что же ты мне предлагаешь, мама? Э в а. Договорись со Штефаном. И л ь я. Есть и другой выход. Э в а. Какой? И л ь я. Мики знает. Э в а. Мики! Объясни мне, что он имеет в виду. М и к и. У Ильи есть связи, и если мы кое-кого подмажем… И л ь я. …Трубы будут положены в траншею уже через несколько дней. Э в а. Боже мой! М и к и. Так что, собственно, нужно выбирать между просто плохим и очень плохим. И л ь я. Уверяю тебя, ты не первый оказался перед таким выбором. Да к тому же речь идет не о личных интересах, а об общественных. М и к и. А сколько они хотят? Эти твои… подонки… Мне, пожалуй, не подобрать для них названия помягче. И л ь я. Брось ты, Мики! Наверняка в каком-нибудь твоем резервном фонде найдется нужная сумма. М и к и. Таких фондов у нас нет. По крайней мере с тех пор, как я тут работаю. И л ь я. А вот это — маленькая, но ошибка. Жизнь может подбросить столько неожиданностей, что… М и к и. Я уже с обеда перебираю в уме все возможности. И л ь я. И к чему же ты пришел? М и к и. Вода нужна всем. И л ь я. Значит? М и к и (достает из кармана пиджака сберегательную книжку). Кроме тебя и нас троих, никто не будет об этом знать. И л ь я (берет у Мики сберегательную книжку). Ты с ума сошел. М и к и. Почему? Ты же сказал… И л ь я. Но ведь это твоя собственная… личная сберкнижка! Э в а. Мики?! М и к и. Другой возможности у меня нет. Э в а. Илья! Ради бога! Неужели ты возьмешь? И л ь я (после паузы). Я беру не для себя, мама. В е р а. А для кого? И л ь я. Для всех, Верочка. Э в а. Почему он должен отдавать свои деньги? Честно заработанные! Неужели у города не найдется несколько лишних крон? И л ь я. О чем речь? Конечно, найдется. Так что Мики потом как-нибудь извернется и получит свои деньги обратно. М и к и. Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю! Э в а. Илья, верни ему книжку!Илья крутит в руках сберкнижку, делая вид, что собирается вернуть ее брату.
М и к и. Нет. Иди! И действуй! (Опускается на стул в углу комнаты и закрывает лицо ладонями.)
Сцена погружается в темноту. Звучит та же тревожная музыка, что и в конце первого действия.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Прошло десять дней. В кабинете все по-прежнему, но комнату больше не украшают букеты золотого дождя.Явление первое
Т о н к а и В и к т о р
В и к т о р (входит с бокалом воды в руке). Скажите, Тонка, вы помните, чтобы кто-нибудь еще поднимал за ваше здоровье бокал воды? Т о н к а. Слава богу, что у нас опять хорошая, чистая вода. В и к т о р. Прямо как в сказке про соль… Только когда соли нет, понимаешь, как она нужна. (Останавливается у окна.) Тонка… Т о н к а (поливая цветы). Одну минуточку. В и к т о р. Посмотрите вниз. Вы их видите? Т о н к а (после паузы). Вижу. В и к т о р. Ну и что вы на это скажете? Т о н к а. А что я могу сказать? В и к т о р. Наш председатель… опять с ней. Подумать только! Посмотрите, она его фотографирует. Т о н к а. Получится прекрасная фотография. Кругом цветы… В и к т о р. Значит, не зря говорят… Т о н к а. Что? В и к т о р. Что наш председатель… Т о н к а. А вы уж тут как тут. Вам все сплетни известны. В и к т о р. Какие сплетни? Вы хотите, чтобы я поверил, что эта журналистка ездит сюда каждую неделю по долгу службы? Т о н к а. Откуда я знаю, зачем она ездит. В и к т о р. Прекрасно знаете. Т о н к а. Ну а если даже… не по службе… Это в конце концов его дело. В и к т о р. Конечно, его. Т о н к а. Он уже не мальчик, не оставаться же ему старым холостяком. В и к т о р. Все понятно. Но он — видный работник, к тому же председатель. Ему надо подыскивать себе… жену, а не… путаться… с какой-то… Т о н к а. С какой-то?.. В и к т о р. …Репортершей. От нее ничего путного не жди. Т о н к а. Неужели она и у вас уже взяла интервью? В и к т о р. Тонка! Вы что, встали сегодня с левой ноги? Т о н к а. Скажите мне, только искренне. Что вам сделал наш председатель? Почему вы его все время подкалываете? В и к т о р. Я? Т о н к а. Нам всем благодарить его надо! В и к т о р. За воду? Т о н к а. И за воду. В и к т о р. Я бы сказал… мы все приложили усилия. Конечно, каждый по-своему, в силу своих возможностей, в рамках своих обязанностей. Т о н к а. Мы могли бы еще несколько месяцев каждый день стоять в очередях с ведрами и бидонами. В и к т о р. Я повторяю: не только он, но и все мы немало потрудились, чтобы была вода. Т о н к а. Никто этого не отрицает, а он тем более. В и к т о р. А писать будут снова только о нем. Вот увидите! Ох и прославится наш председатель! Т о н к а. Вам из его славы не шубу шить. В и к т о р. Точно… Как вы думаете, Тонка, когда они поженятся, он переедет к ней в Братиславу или она приедет сюда? Т о н к а. Знаете, меня это мало интересует. В и к т о р. Ну не скажите, вам это все же не безразлично. Т о н к а. Я уже пережила четырех председателей. В и к т о р. Но расставаться с этим вам будет очень жалко, правда? Т о н к а. Он пока никуда не уходит. В и к т о р. Уйдет. Попомните мои слова. Его ждет большое будущее. Это уже сейчас ясно.Явление второе
Те же и И л ь я
И л ь я входит в кабинет и останавливается у двери.Т о н к а. Здравствуйте, пан архитектор. И л ь я. А брат? Еще не пришел? В и к т о р (протягивает ему руку). Ба! Кто к нам пожаловал!.. Идите-ка сюда. И л ь я. Куда? В и к т о р (тянет его к окну). Посмотрите вниз. И л ь я. Он с Верой? В и к т о р. Какая пара! Что скажете? И л ь я. Я шел мимо, но их не заметил. В и к т о р. Бывает. Иногда идешь, голова полна забот, и даже не замечаешь, что с тобой кто-то здоровается. Т о н к а. Садитесь. И л ь я. Спасибо. Я на минутку. Т о н к а. Я сейчас за ним схожу. В и к т о р (от окна). Не надо. Они уже идут. И л ь я. Вместе? В и к т о р. А как же иначе? Т о н к а. Хотите кофе? И л ь я. Спасибо, я кофе не пью. В и к т о р. А бокальчик свежей водички? У нас это сейчас лучшее угощение. И л ь я. Напор нормальный? Все работает? В и к т о р. Пока да. И л ь я. Теперь победа Мики на будущих выборах обеспечена — хочет он того или нет. В и к т о р. Должен заметить, что ваш брат — деловой человек. Я в бога не верю, но если бы был верующим, то сказал бы, что сам бог послал его нам в нужный час. И л ь я. Он — счастливый человек. В и к т о р. Скажите, пожалуйста, а?.. Вы-то, конечно, знаете об этомбольше, чем мы… Тонка делает вид, что ей ничего не известно, но… Когда все-таки намечается свадьба? К такому событию город как-никак должен подготовиться. И л ь я. Вы меня разыгрываете? В и к т о р. Море — ветром, земля слухом волнуется.
Явление третье
Те же, М и к и и В е р а
М и к и (удивлен, увидев в кабинете Илью). А ты откуда? В и к т о р. Доброе утро, товарищ председатель. Т о н к а. По-моему, вы работаете даже по пути на службу. В е р а. Мы сделали несколько фотографий. И л ь я. Надеюсь, что новый репортаж будет более удачным. В и к т о р (после паузы). Я зайду попозже, товарищ председатель… когда гости разойдутся… У меня подготовлен проект списка. М и к и. Какого списка? В и к т о р. Уже забыл? На последнем совещании говорили, что неплохо бы премировать наиболее отличившихся. Так что я все подготовил. (Уходит.) М и к и. Тонка! Мы принимали какое-нибудь решение о премиях? Т о н к а. Не помню. М и к и. Если уж вы не помните, значит, ничего такого и не было. Опять кто-то развивает инициативу не там, где надо. И л ь я. А что тут плохого: кому не захочется получить премию? Почему же об этом не подумать? Везде так делается. М и к и. Тонка, прошу вас, чтобы у нас не было никаких сомнений, загляните в свой блокнот. Т о н к а. Конечно. (Выходит.) М и к и (после паузы обращается к Илье). Ты сегодня пожаловал ни свет ни заря! Во сколько же тебе пришлось подняться? Что скажешь хорошего? И л ь я. …Хорошее — не хорошее, а… М и к и. Тебя, случайно, не мама послала? И л ь я. Зачем? М и к и. Я просто спрашиваю. Может, ей опять что-нибудь показалось? Но последние дни я снова ночую дома. И л ь я. Мне надо с тобой серьезно поговорить, Мики. В е р а. Мне уйти? И л ь я. Нет. Можешь остаться. М и к и (помолчав). Я тебя слушаю. В чем дело? И л ь я. Мне нужны еще деньги. М и к и. Тебе? И л ь я. Не для себя. М и к и. За трубы? По-твоему, я наследник Онасиса? И л ь я. Войди в мое положение. М и к и. Мы же им хорошо заплатили. Официально. Все до последнего геллера. И л ь я. За трубы — да. С этим полный порядок. Но люди, которые нам посодействовали… М и к и. Они тоже свое получили. И л ь я. Но им кажется, что мало. М и к и. Что? И л ь я. То, что слышишь. Если бы речь шла о какой-нибудь сотне, я бы сюда не примчался. М и к и. У меня больше нет ни гроша. И л ь я. Придется поискать. Иначе они не станут молчать, и все лопнет. М и к и. Что лопнет? Они что, придут и выкопают трубы? И л ь я. Думаю, до этого не дойдет. М и к и. Тогда к чему это вымогательство? И л ь я. Пойми, Мики… М и к и. За трубы мы хорошо заплатили… И л ь я. Да, но эти трубы… кое от кого уплыли. Понимаешь? Ведь у нас все планируется, так что тот, кто мог их получить, но не получил, не должен подымать шум… Очень простая механика. М и к и. У меня больше нет денег… Да если бы и были… Короче говоря, не дам ни гроша. И л ь я. Значит, ты хочешь, чтоб я влип? В е р а. Вот это сюжет! И л ь я (раздраженно). Будь любезна, хоть ты не вмешивайся в эти дела. А ты, Мики, постарайся понять, что в твоем городе ликвидирована авария, что стоит тебе… М и к и. Разве я мало им дал? И л ь я. Говорю тебе, недостаточно. В е р а. Илья! На что ты толкаешь собственного брата? И л ь я. Я его? А не он меня? В е р а. Если мы вскроем всю эту историю… И л ь я. Кто? Ты? Что ты здесь еще собираешься вскрывать? И вообще, милая Верочка, не кажется ли тебе немного странным… это твое… В е р а. Что ты хочешь сказать? И л ь я. Ничего. В е р а. Договаривай! И л ь я. Смотри, как бы твоя новая любовь с первого взгляда не кончилась слезами! М и к и. Наконец-то выговорился! И л ь я. Невероятно банальная история. Как в классических словацких романах. Роковой треугольник: два брата и прекрасная женщина. Что дальше? В е р а. Я думала, мы с тобой уже все сказали друг другу и объяснений больше не требуется. И л ь я. Одно маленькое дополнительное обстоятельство, Верочка. Учти, что присутствующий здесь Микулаш Бенедик — прирожденный брат милосердия. Брат милосердия или спаситель, выбирай, как тебе больше нравится. А если тебе не совсем понятно, что я имею в виду, могу пояснить — своим поведением он прежде всего оберегает мой брак. М и к и (подскакивает к Илье). Ты!Напряженная пауза. В этот момент открывается дверь из приемной и появляется Т о н к а.
Явление четвертое
Те же, Т о н к а и Ш т е ф а н
Т о н к а. Товарищ председатель! К вам директор Штефан. М и к и. Пусть подождет. Ш т е ф а н (входя). Не могу. Шел мимо, решил зайти на минутку. М и к и (после паузы). Это мой брат. Ш т е ф а н. Очень приятно. М и к и (показывая на Веру). А это… Ш т е ф а н. Товарищ журналист? (Протягивает ей руку.) Готовите новый репортаж? Теперь уже, наверное, на целую страницу?.. В е р а. Может быть, мне выйти? Ш т е ф а н. Нет, не беспокойтесь. Я действительно хочу перекинуться с председателем всего парой слов. Так сказать, коротко поговорить по душам. Вы, наверное, уже в курсе дела — у нас с председателем давно ведется, в сущности, смешной спор о строительстве дома отдыха. (Обращаясь к Мики.) Думаю, пришло время решить этот спор трезво, без эмоций, как и полагается мужчинам, тем более что после этой истории с трубами от твоих высоких моральных принципов ничего не осталось. И л ь я (не выдерживая). Это были его собственные деньги. Ш т е ф а н. В такой ситуации совершенно не важно, чьи они. Главное, что эти деньги решили дело. Ответственность в равной степени несут и тот, кто берет, и тот, кто дает. И л ь я. А вы? Вы, товарищ директор? Если Мики даст вам разрешение на строительство, могли бы вы… промолчать? Операции вроде этой с трубами делаются не первый раз, и республика от этого не разваливается. В конце концов людям нужна вода… Ш т е ф а н. Я не говорю, что не нужна. И л ь я (обращаясь к Мики). Слышишь? Директор может тебе помочь… Ш т е ф а н. Это, конечно, горький урок, но такова жизнь. М и к и. То есть это значит… В е р а. …Что он ради интересов общества отдал свои личные сбережения, а у вас хватает совести пытаться загнать ею в угол. Ш т е ф а н. Милая девушка, я вас прекрасно понимаю. Вам, конечно, больше по душе героические типы, но… В е р а. Вы не имеете права оскорблять других, если вы не в ладу с собственной совестью. Ш т е ф а н. По-вашему, она у меня нечиста? И л ь я. Мики! Тебе все же стоит договориться с товарищем Штефаном! М и к и. А что, если мы не договоримся? Ш т е ф а н. Собственно, я просто проходил мимо. (Направляется к дверям.) И л ь я. Подождите! Ш т е ф а н. Кому здесь от меня еще чего-то надо? И л ь я. Мики, подумай! Ведь он теперь раструбит все это по разным инстанциям. М и к и. Если ему это позволит его совесть, пускай действует, как хочет.Явление пятое
Те же, В а л е н т и В и к т о р
В а л е н т (останавливается в дверях, потом входит и, запинаясь, начинает говорить, не обращаясь ни к кому в отдельности). Нет… Я не понимаю… Что, собственно говоря, происходит? М и к и. Что? В и к т о р. Из района приехали. Они уже здесь. М и к и. Кто? В а л е н т. Из Комитета народного контроля. Говорят… Но это какая-то чепуха. Явное недоразумение… Я им говорю, пойдите, спросите у людей. Наш город сейчас как заново родился. А они, знай, талдычат свое… М и к и (после паузы, обращаясь к Штефану). Это ты? Ты их сюда вызвал? В а л е н т. Господи, что же это?.. Товарищ директор? В и к т о р. Это, пожалуй, было излишне. В е р а. Человек с чистой совестью?! И л ь я (поворачиваясь к Мики). Конец. Вот и конец. Ш т е ф а н. Минуточку. Вы, как я посмотрю, хотите сделать из меня… В е р а. Противно даже произнести это слово! Ш т е ф а н. Если противно, то и не надо! В а л е н т. Тогда я скажу тебе как мужчина мужчине. От тебя я ничего подобного не ожидал. Мики невиновен. Ты это прекрасно знаешь… Кошмар! А я-то, старый добряк, до последней минуты был убежден, что ты честный и сильный человек. Ш т е ф а н. Тогда ответь, как в твоем понимании должен вести себя в подобной ситуации честный человек? Закрыть на все глаза? Делать вид, что ничего не знает? Не кажется ли всем вам, что у вас несколько странные представления о морали? В а л е н т. У нас? Ш т е ф а н. Ну, если вы убеждены, что это я их сюда вызвал… М и к и. Поспешили… Что правда, то правда. В и к т о р. Чистая вода стала поступать в город всего несколько дней назад. Ш т е ф а н. Если вам так хочется изобразить меня доносчиком, советую быть осторожнее… Сообщить кое-что органам народного контроля социалистического государства — это не подлость, а обязанность гражданина. Почитайте нашу Конституцию! В е р а. По-моему, уважаемый товарищ директор, эта же Конституция давала вам возможность показать себя в трудный для города момент не только директором предприятия, но и патриотом своего города… М и к и. …Чтобы бескорыстно помочь не органам народного контроля, а народной власти социалистического государства. В а л е н т (Штефану). А ты? Что ты тогда сделал? М и к и. Прикрылся инструкциями. В е р а. Это ведь тоже выход. Ш т е ф а н. Конечно! Женская логика. Если бы я нарушил закон, вы бы сделали из меня героя номер два! Взяли бы у меня интервью на целую газетную полосу! В е р а. Что оно вам так далось, это интервью? Ш т е ф а н. По-вашему, я завидую? В а л е н т. Если бы я не знал тебя уже много лет, то, честное слово, поверил бы, что завидуешь. Завидуешь Бенедику, и только потому, что его, молодого парня, люди любят так же, как тебя. Ш т е ф а н. Мы действительно знаем друг друга не первый год, и поэтому я надеюсь, что по крайней мере ты не веришь, что это я сообщил в Народный контроль. В а л е н т. Что сделано, то сделано. А ответственность разделим мы все. Ш т е ф а н. Я… В а л е н т. Не хочешь ли ты сказать… М и к и. Он считает, что не несет никакой ответственности. Конечно, он ничего не нарушил, не обошел ни закон, ни инструкции, ни параграфы… Всё на его стороне. И л ь я. Вот именно поэтому он мог бы сейчас помочь тебе, как никогда… Конечно, если бы захотел. М и к и. Илья, прошу тебя, уйди! И л ь я. Мики! На что ты надеешься? Думаешь, что если… Знаешь, что тебя ждет? Ты можешь быть хоть сто раз сыном своего отца Бенедика… но это тебе не поможет. Жизнь — это же лавина… М и к и. …И надо вовремя отскочить, чтоб тебя не придавило, так? Да, ты это умеешь. Ш т е ф а н. Послушай, председатель. Не знаю, что ты сейчас обо мне думаешь. М и к и. Пусть тебя это не волнует. Ш т е ф а н. А если… волнует? М и к и. Дело твое. Ш т е ф а н. Мог бы я тебя кое о чем попросить? М и к и. Ты меня? Ш т е ф а н. Думай обо мне что хочешь, но поверь, я вовсе не хотел причинить тебе зла. Я еще не ослеп и вижу, кто болеет душой за дело, а кто относится ко всему наплевательски. Не раз, когда меня мучила бессонница, я думал о том, какой ты человек, и скажу честно, в тебе больше достоинств, чем недостатков. М и к и. Но потом, когда ты мог практически доказать свое отношение ко мне… Ш т е ф а н. Возможно, ты прав. Все мы люди. Наверное, я должен был… И л ь я. Еще не поздно! Ш т е ф а н. А вы, пан архитектор? Что для вас важнее? Собственная шкура или положение брата? В и к т о р. Увы, часто случается, что, как говорится, сухой с мокрым в одном огне горят. И л ь я. Но воду… чистую воду хотели пить все! Все, кто сейчас здесь находится!Явление шестое
Те же и Э в а Б е н е д и к о в а
Э в а (входит в кабинет одновременно с репликой Ильи). Да, ты прав, Илья. Вода нужна нам всем. М и к и. Мама! Ты ушла с работы в середине дня? Э в а. Ушла. М и к и. Первый раз в жизни! Э в а. И надеюсь, последний. М и к и. Мама! Э в а. Ко мне приходили. М и к и. Кто? Э в а. Товарищи из района. М и к и. К тебе? Э в а. Я, наверное, должна была бы сказать тебе об этом с глазу на глаз. Но, может быть, даже лучше, что здесь столько свидетелей. Пусть все знают, что у Эвы Бенедиковой нет секретов от собственного сына. М и к и. Что тебе сказали? Э в а. Один из них, тот, что выступал на похоронах отца, сказал, что ему очень неприятно было ехать сюда по такому поводу, но что здесь у нас… В городе кто-то не может успокоиться, пишет письма, требует, чтобы проверили твою отчетность. Я им объяснила, что ты дал свои собственные деньги, а они мне в ответ на это показали письмо. Там говорится, что такого быть не может, что не найти сумасшедшего, который пожертвовал бы свои кровные… А в конце письма от руки приписано: «Приезжайте, товарищи, потому что мы, честные люди, не хотели бы, как сухой с мокрым, в одном огне сгореть». В и к т о р. Нет, вы только подумайте! И такое кто-то пишет!..Явление седьмое
Те же и Т о н к а
Т о н к а входит и что-то шепчет Мики.М и к и. Пусть войдут. Скажите, что я их жду. Т о н к а (подавленно). Нет. Это они вас ждут. М и к и (после паузы). Так… Понимаю. (Подходит к столу, запирает его, берет ключ и медленно идет к двери.)
Все молча глядят на него.
Пусть люди рассудят по справедливости, кто из нас делал то, что ему подсказывал его долг.
Сцена погружается в темноту. Слышно, как на городской площади бьют часы.
Занавес.
SOS! ИЛИ СОВЕРШЕННО ОСОБАЯ СИТУАЦИЯ Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Д о м и н и к Г а ч и к. А н г е л и к а Г а ч и к о в а, его жена. Р а д о в а н } М и л и ц к а } их дети А н а с т а з и я К а ч к о в а. Ц и р и л М у х а. М а л ь в и н а.ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Большая жилая комната, обставленная так, чтобы семь действующих лиц могли в ней свободно двигаться, сидеть, лежать и даже спать, если автор предначертал им это по ходу пьесы.Явление первое
К а ч к о в а и М а л ь в и н а
На первый взгляд этим бодрым старушкам давно за шестьдесят, но они держатся так, словно им нет и пятидесяти. Когда поднимается занавес, М а л ь в и н а с аппетитом доедает последние кусочки сосиски, макая их в горчицу. В течение всего последующего разговора она сосредоточенно вытирает тарелку хлебной коркой.М а л ь в и н а. Или давали бы хоть такие шпекачки… на полдник. Да где там! Не дождешься. К а ч к о в а. Ты уже слышала нашу новость? Моего зятя избили. Гачика. Вчера вечером. М а л ь в и н а. Вот, вот… Вечером дают то, что от обеда останется. Это уж закон. А если ничего не останется, дают консервы. Одну банку на двоих… Съел — иди спать. К а ч к о в а. Я спрашиваю, ты слышала или нет, что моего зятя… Доминика Гачика… вчера вечером избили на улице? М а л ь в и н а. Нет, не на улицу. Во двор. И это неплохо, потому что, когда окна во двор выходят, спишь лучше… А хороший сон, как известно, получше любой пищи. К а ч к о в а. Ох, Мальвина, ты глуха, как пень, но ведь и мне хочется с кем-нибудь поговорить… Так вот, послушай. Вчера вечером Доминик возвращался домой после девяти… Вчера ведь был четверг, а он каждый четверг весь вечер в шахматы играет… И дались ему эти шахматы! А на кой черт он в них играет? Что ему с этого? Вот наши соседи, ты их знаешь, так они тоже играют, кто как умеет: отец — в преферанс, сын — на трубе в похоронном оркестре, а мать — на рояле на гражданских свадьбах. Это я понимаю! От такой игры прямая выгода — они вон, уже и машину купили. А наш Доминик и слышать не хочет, что играть надо со смыслом, чтобы и в карман тебе перепало… О чем это я говорила?.. Ну так вот, возвращается он домой со своих шахмат, идет себе по улице и вдруг слышит — кто-то зовет на помощь. Ему бы самое время за забором притаиться, а он, Доминик-то, бегом на крик. Ты ведь его знаешь. Великий педагог! Хулиганов вздумал воспитывать. Они ему и всыпали по первое число. Теперь вся голова в синяках, а лицо так распухло, что нам бинта едва хватило. А на помощь, говорят, звал учитель Небожец. Да ты его знаешь — хромой такой, он на соревнованиях всегда в свисток свистит. Было бы кого выручать! Но наш Доминик — он весь в этом! Все только книжки да разговоры о социалистической гуманности, а спроси его, почем кило хлеба, он и понятия не имеет. М а л ь в и н а. Да, ты права. Такой свежей белой булки с ароматной корочкой сейчас уже не купишь. Удивляюсь я, и как они теперь пекут! Ведь раньше обыкновенная лепешка была вкуснее, чем нынешние батоны. Но наш заведующий и их нам не дает — говорит, белый хлеб для сердца вреден. К а ч к о в а. Что бы там ни было, Мальвина, ты мне сразу дай знать, как только у вас освободится койка. Перейду к тебе. Лучше жить в доме для престарелых, чем в этом, хоть и родном, но действительно сумасшедшем доме. Вот и сейчас. Один бог знает, чем вся эта история кончится. Небожец подозревает парней из исправительного дома. Сегодня их будут допрашивать. Так им и надо… Только у нас такое возможно, чтобы собрали разных бродяг со всей округи и поселили не где-нибудь, а в старом замке. М а л ь в и н а. Правду говоришь, такое только у нас возможно. Белый хлеб, мол, вреден для сердца! А свинина — для сосудов. Врач нам целую лекцию прочитала. Говорит, на молоке и на овощах можно еще много лет прожить. А я говорю, очень мне нужна такая жизнь! Я вам всю свою пенсию отдаю, так уж будьте добры обо мне заботиться. В конце концов меня сюда собственный сын устраивал. А он вам не кто-нибудь. В политике будь здоров как разбирается. К а ч к о в а. Какая тут политика?! Твоей пенсии только и хватает, что на молоко да салат. М а л ь в и н а. Салат полагается к мясу. Только нам салат дают без уксуса, без сахара. Я однажды не вытерпела и сказала им, как нужно салат готовить. А заведующий давай меня упрекать, что я, мол, не ценю заботу государства, что мне следовало бы знать, сколько государство добавляет на таких, как я. А я ему в ответ — пусть ничего не добавляет, а пенсию повысит, чтобы можно было нам давать и мясо пожирнее, и белый хлеб. Глядишь, мы так и помрем скорее — врачиха же не зря нам лекцию читала. Кому от этого будет лучше? Тому же государству. Ему не придется еще несколько лет нам пенсию выплачивать. И как до этого не додумались?! К а ч к о в а. А сейчас меня любопытство разбирает: получит он хоть какую-то компенсацию за свою разбитую голову или нет. Говорила я Ангелике, оформи ты на него страховку, да так, чтобы он об этом и не догадывался. Но почем я знаю — может, теперь голову и не страхуют. Ох, глаза б мои все это не видели! Как только у вас кто-нибудь умрет, сейчас же мне сообщи. Я возьму свой узелок и — к вам. Поминай как звали. Поживу еще пару лет спокойно, а не как здесь. Это не для моих нервов. М а л ь в и н а. Для нервов полезен мед. У нас там даже такой плакат висит. К а ч к о в а. Посуди, Мальвина, ну разве нормальный человек будет себя так вести? Ведь Гачика назначили было директором школы, но он продержался на этом месте всего один год. Заявил своему начальству, что он против школьной реформы. А тогда как раз спрашивали, кто «за», а кто «против» гимназии. После этого он стал замом директора. Ну черт с ним, подумала я тогда, пусть хоть замом. Так его и оттуда выперли, потому что он единственный не захотел идти с детьми собирать картошку. Ох, неисповедимы пути господни! Вот тогда-то я и почувствовала, что у Доминика не все дома. А когда его выгнали и из учителей и поставили выдавать книжки, я Ангелике прямо сказала: «Разведись ты с ним, пока не поздно»… Не знаю, что она в нем нашла. Ну хоть бы на мужчину был похож, а то ведь как есть паршивая собачонка. Не приведи бог, дети в него пойдут. Да с ними уже и сейчас невозможно разговаривать. Нет уж, с меня хватит, нервы у меня не железные. М а л ь в и н а. Нервы… Как знаешь, но если мед тебе не поможет, тогда… К а ч к о в а. Боже мой, кому что. Вот бы и мне оглохнуть и думать только, как набить свою утробу. Такое счастье тоже не каждому выпадает.
Явление второе
Те же и Р а д о
Р а д о (почти вбегает, швыряет в угол портфель и тут же начинает стаскивать с себя рубашку). Привет, куколки… К а ч к о в а (Мальвине). Слышала?.. И хорошо, что не слышала… Даже поздороваться толком не может. Р а д о. Ну, чем кормят в доме для престарелых? Прозрачный бульончик по принципу: похлебаем и опять дольем? А? К а ч к о в а. Радо! Прошу тебя… Хоть она и глухая, но это уж совсем нехорошо… Р а д о. Разве я спросил что-нибудь неприличное? Или, может, у вас сменилась тема разговора? К а ч к о в а. Ты знаешь, что я в твои разговоры не вмешиваюсь. Р а д о. Ну, куколка моя… Ты живешь не в девятнадцатом веке. К а ч к о в а. Сто раз я говорила, что я тебе не куколка, а бабушка, а куколки — это те, за кем ты бегаешь. Р а д о. Никакие они не куколки, а женщины двадцатого века! К а ч к о в а. Боже мой, хотя бы при Мальвине… Р а д о. Отец еще не вернулся? К а ч к о в а. Там на кухне есть сосиски, иди поешь. Р а д о. Я спрашиваю, отец не вернулся? К а ч к о в а. Только обязательно разогрей. Не вздумай есть холодные.Радо уходит на кухню.
М а л ь в и н а. От холодной еды живот будет болеть. К а ч к о в а. Его желудок все перемелет. А вот с внучкой… одни мучения. В пятнадцать лет заботится о фигуре. Р а д о (появляется в одних трусах и с сосиской в руке). Меня никто не спрашивал? М а л ь в и н а (смущенно потупившись). Ну… так я, пожалуй, пойду. Куда я положила свой пакет? К а ч к о в а. Посиди… (Поворачиваясь к Радо.) А ты тут голый не прыгай. Р а д о. Ты могла бы попросить за меня тетю Мальвину? К а ч к о в а. Попросить за тебя? О чем? Р а д о. Чтобы нам разрешили устроить выступление культуристов в доме для престарелых. Они это себе запишут как спортивное мероприятие. Проведем на уровне. К а ч к о в а. Совсем уже стыд потерял! М а л ь в и н а (встает и кладет на стол пакет). Почтальон попросил меня передать это заведующему. Опять, наверное, эти плакаты с советами, как сохранить здоровье… Да, не забудь про рецепт котлет. Я обещала его поварихе. К а ч к о в а. Послушай, Мальвина. Ты не могла бы замолвить за меня словечко своему сыну? Ведь это он сумел тебя пристроить. А я боюсь, как бы меня кто не опередил. Слышишь? Гляди, чтобы меня никто не опередил! И заведующему вашему тоже передай привет. В конце концов и у меня есть право хоть чуточку пожить спокойно. М а л ь в и н а. А ты передай от меня привет Ангелике и твоему зятю. Я что-то давно его не видела. Как он поживает? Ты мне ничего о нем не рассказываешь. К а ч к о в а. Избили его. Вчера вечером. На улице. Ударили по голове. М а л ь в и н а. Голова… Я и говорю, твой зять — голова. Это все от книг. Мудрый человек. Жаль, что теперь таких мало родится.
Обе старушки уходят.
Р а д о (глядя им вслед). Записать бы их разговор на пленку… Со смеху можно подохнуть. К а ч к о в а (возвратившись). Послушай, сколько раз я тебя просила, чтобы ты не раздевался перед чужими. Р а д о. Так ведь тетя Мальвина уже давно не… К а ч к о в а. Оставь свои шутки. Лучше пошел бы встретил отца. Р а д о. Я? К а ч к о в а. Чует мое сердце, разбитой головой дело не кончится. Р а д о. Ничего хуже этого с ним не случится.
Явление третье
Те же и М и л и ц к а
М и л и ц к а. Вы о чем? Р а д о. Да вот, бабка сердится, что мы плохо смотрим за отцом. М и л и ц к а. Он еще не вернулся? К а ч к о в а. А где ты была так долго? М и л и ц к а. Долго?.. Ну, извини! Я ведь только что ушла. К а ч к о в а. Ты что-то слишком рано теряешь счет времени. Да ладно, бог с вами, делайте что хотите. Мне теперь недолго осталось на вас смотреть. М и л и ц к а. Что? Освобождается место в доме для престарелых? К а ч к о в а. Вот когда вы сможете проявлять свою любовь ко мне. (Милицке.) Тебе письмо пришло. М и л и ц к а. Давно? К а ч к о в а. Надеюсь, ты не думаешь, что я его распечатала? Не бойся. Целое. Р а д о. Из Югославии?.. Уважаемая подруга… Пионерская переписка? Нет, не похоже. М и л и ц к а. Не суйся не в свои дела. Понял? Р а д о. Твое счастье, что письмо не попало в руки маме. Хотя вообще-то цензура тебе бы не повредила. М и л и ц к а (волнуясь, отрывает уголок конверта). А про тайну переписки ты ничего не слышал? В твои-то годы? А? Р а д о. Ладно, не остроумничай. Давай сюда! Вот как руки трясутся. Заказное письмо из-за границы ты еще ни разу в жизни не распечатывала. М и л и ц к а (пятится). Спасибо за твою заботу. К а ч к о в а. Знаете радиопередачу «Спасибо за любовь и заботу»? Так вот, Мальвина рассказывала, что у них в доме живет одна столетняя старуха. У нее девять детей и столько же внуков. Так они послали ей привет по радио. Стыд и позор на весь свет. Спасибо за любовь и заботу — по радио. Р а д о. Не бойся. Мы тебя не выдадим. Пустим слух, что ты уехала отдыхать… лечишься где-нибудь в Татрах. Это даже звучит правдоподобнее. Туда уж никто не поедет тебя навещать. К а ч к о в а. Ничего, зато я сама пойду по городу и расскажу всем, как мне хорошо живется на одном хлебе и воде. (Обращаясь к Радо.) Ты куда? Р а д о. На тренировку. К а ч к о в а. И так каждый вечер?! М и л и ц к а (громко вскрикивает). Боже мой!Из письма выпадает фотокарточка. Радо быстро нагибается и поднимает ее с пола.
М и л и ц к а. Какое сегодня число? Р а д о. Четырнадцатое. Пятница. Да-с, действительно очень занимательная корреспонденция. К а ч к о в а. Покажи! Р а д о. Настоящий пионер-переросток. К а ч к о в а. Внученька! Это же матрос! Р а д о. Юнга с Адриатики. Пижон! К а ч к о в а. Нам только матроса не хватало! М и л и ц к а. Какое сегодня число? Р а д о. Чего ты там высчитываешь? К а ч к о в а. О господи… Р а д о. А у тебя сразу дурные мысли. К а ч к о в а. Да в вашей семье только так все и получается. М и л и ц к а. Четырнадцатое. Пятница… (Подает брату письмо.) На, читай. Р а д о (читает вслух). «Дорогая подруга Милица. Разрешите мне сердечно приветствовать Вас и сообщить, что 14 июня я прибуду в Чехословакию. Мечтаю увидеть Вас в Вашем прекрасном городе. Спасибо за Вашу фотографию. Надеюсь найти Вас по Вашему адресу. Перед Вашим домом просигналю три раза. Ваш Божимир Троянов». К а ч к о в а. Сколько раз он просигналит? Р а д о. Три. К а ч к о в а. А что потом? Р а д о. А потом семья выйдет встречать поклонника с валютой. К а ч к о в а. Боже мой. Три раза просигналит! У нас под окнами и своих иерихонских труб достаточно. М и л и ц к а. Родителям ни слова! К а ч к о в а. Хочешь скрыть от них? Р а д о. Они из этого состряпают ту еще мелодраму, уж будьте уверены! К а ч к о в а. Но маме все же… Р а д о. Еще бы, мама ведь прекрасно разбирается в сердечных делах своих детей! К а ч к о в а. Господи помилуй! В пятнадцать-то лет — с моряками! Я не хочу и не собираюсь это слушать. М и л и ц к а. Не слушай, только не выдавай! К а ч к о в а. Как же тут не выдать? Он, по-твоему, три раза просигналит, а потом превратится в невидимку? Так, что ли? М и л и ц к а. Я помогу ему с комнатой. К а ч к о в а. Боже милостивый! Может быть, ты еще и в гостиницу с ним отправишься? М и л и ц к а. Тсс… Кажется, кто-то… К а ч к о в а. Сигналит? М и л и ц к а. Нет… Идет.
Явление четвертое
Те же и Г а ч и к о в а
Г а ч и к о в а. Где отец? Он еще не пришел?Качкова молча качает головой.
Ужасно. Весь город только об этом и говорит. Меня сегодня, наверное, человек двести спросили, кто его избил, и ни один не поинтересовался почему. Хорошо еще, что ученики не рискуют задавать такие вопросы. К а ч к о в а. А его ведь все нет… Неужели до сих пор не нашли хулиганов? Г а ч и к о в а. Было темно. Лиц он не разглядел. (Поворачиваясь к Радо.) А ты? Куда ты опять? Р а д о. На тренировку. Г а ч и к о в а. Сегодня можно было бы и пропустить. Отец должен вернуться с минуты на минуту. Р а д о. Ну и что? По-твоему, как только найдут виновника, я должен буду ему отомстить? Для этого в наши дни имеются более совершенные средства. Г а ч и к о в а. Я бы на твоем месте не скалила зубы над несчастьем родного отца. Вчера избили его, а не сегодня-завтра и кому-нибудь из нас голову проломят. К а ч к о в а. Уходить! Уходить из этого дома, как можно скорее! Г а ч и к о в а. Прошу тебя, мама, успокойся. М и л и ц к а. Его найдут, вот увидите. Р а д о. А если нет? К а ч к о в а. И такое может быть. Вот в Америке до сих пор не могут точно сказать, кто их президента бабахнул. А ведь была фигура! Г а ч и к о в а. Завтра надо будет обойти все магазины и незаметно заглянуть… К а ч к о в а. В книги жалоб? М и л и ц к а. Фелиция Скрбкова говорила на перемене, что в мясном магазине наш отец написал про ее отца, что тот жулик и вор. К а ч к о в а. О господи. Тот одной рукой может быка повалить, а не то что нашего недомерка… Г а ч и к о в а. Мама, прошу тебя… Р а д о. Только меня, пожалуйста, в эти дела не втягивайте. Г а ч и к о в а. Неужели у тебя нет к отцу никаких чувств? Р а д о. Чувства есть, только спрашивается, какой нормальный человек возьмется сегодня перестраивать мир? К а ч к о в а. Вот именно. Разве продавец Скрбка станет лучше от того, что какой-то Гачик напишет на него в книгу жалоб? Р а д о. Могу привести еще один пример, посвежее. В субботу начальница отца отмечала свои именины в Доме просвещения. Все скинулись на подарок. Один отец ничего не дал. Сказал, что придерживается правила давать деньги только на похоронные венки и признает только этот вид складчины, поскольку тут уже никто не может преследовать какую-то выгоду для себя… Это мне сын начальницы по секрету шепнул. М и л и ц к а. Отец так и сказал? Замечательно! Р а д о. Может быть, и замечательно, но разве нормально? Г а ч и к о в а. Иди-ка ты лучше на тренировку. Р а д о. Я знаю, что мы с тобой всегда находим общий язык. Г а ч и к о в а. Посмотрим, что будет через две недели. Р а д о. Ты сомневаешься, что я сдам экзамены на аттестат зрелости? Г а ч и к о в а. Перед экзаменационной комиссией не мне стоять. Р а д о. Часто успех зависит не столько от того, кто стоит перед комиссией, сколько от того, кто стоит за ним. Г а ч и к о в а. Меня ты за собой точно не увидишь. К а ч к о в а. Когда вернешься ночью домой, постарайся не слишком шуметь в ванной. М и л и ц к а (когда Радо исчезает за дверью). Мама?
Качкова испытующе смотрит на Милицку.
Сегодня… Ведь сегодня пятница. Г а ч и к о в а. Ну и что? Что должно случиться? М и л и ц к а. У тебя сегодня вечерний университет… Г а ч и к о в а. Один раз обойдутся без меня. М и л и ц к а. Ты же говорила, что тебе надо будет выступать. Г а ч и к о в а. Отец должен вернуться с минуты на минуту. К а ч к о в а. У меня какое-то дурное предчувствие… Г а ч и к о в а. Что там никого не найдут, я была уверена. Ведь с этими правонарушителями у нас никогда не было ничего общего. К а ч к о в а. Правонарушители? Это те… М и л и ц к а. Трудновоспитуемые хулиганы. К а ч к о в а. А Мальвина мне говорила, что они вполне хорошие ребята. Они приходят к старикам работать в саду. М и л и ц к а. Может быть, у Небожеца были с ними какие-нибудь свои дела? Г а ч и к о в а. Но избили-то отца, а задира Небожец остался без единой царапины. К а ч к о в а. Он себе лежал под забором, а Доминик из-за него пострадал. М и л и ц к а. А если его найдут? К а ч к о в а. Кого? М и л и ц к а. Ну того гангстера… Что тогда будет? Г а ч и к о в а. Следствие, суд, тюрьма… невзирая ни на что. К а ч к о в а. Если, конечно, сам Доминик с его характером не побежит к хулигану просить у него прощения и не станет извиняться, что причинил ему неприятности. М и л и ц к а. Мама, а ты не хочешь пойти встретить папу?.. Г а ч и к о в а. Объясни мне в чем дело! У тебя что, свои планы на пятницы, когда меня не бывает дома? Кто тебя ждет? М и л и ц к а. Никто. Г а ч и к о в а. Кто должен прийти? К а ч к о в а. Тоже никто… Г а ч и к о в а. Учти, мама, что твоя внучка уже достигла того возраста, когда по вечерам уходят из дома не для того, чтобы играть в куклы. К а ч к о в а. Уж ты-то меня не учи! Как будто я не помню, что ты делала в ее годы! Г а ч и к о в а. Пойми, мама, сегодня мир стал намного сложнее. К а ч к о в а. Боже… Никто не сигналил на улице? Г а ч и к о в а. А кто должен сигналить? М и л и ц к а. Никто. К а ч к о в а. Никто. Это у меня нервы. Мир стал намного сложней. А Доминика все нет и нет. С ним, наверное, опять что-нибудь стряслось. М и л и ц к а. Ведь он туда пошел не один, а с милицией. К а ч к о в а. Тем хуже. Я никогда не доверяла военной форме. Г а ч и к о в а. А знаете, кого подозревает наш участковый? Того черненького водопроводчика, который чинил нам трубы. К а ч к о в а. Его? А почему именно его? Г а ч и к о в а. Доминик якобы пристыдил его за то, что он халтурит, да еще и пользуется ворованным материалом. К а ч к о в а. Я этого не слышала. Г а ч и к о в а. Достаточно, что другие слышали и донесли участковому. А тот, бедняга, был вынужден проверить факты и нашел у водопроводчика целый склад. И действительно, все детали оказались ворованными. М и л и ц к а. Но ведь избить-то хотели кого-то другого. Не нашего отца. К а ч к о в а. Может быть, и у Небожеца засорилась уборная? Откуда нам известно. Теперь никому нельзя верить. Я уж думала, не мстит ли ему кто из школы. Г а ч и к о в а. Но ведь он уже несколько лет не преподает. К а ч к о в а. Зато ты еще там работаешь. Г а ч и к о в а. Думаешь, из-за меня? К а ч к о в а. Кто знает. Теперь никто ничего не знает, а люди день ото дня становятся все хуже. Г а ч и к о в а. Если бы он преподавал, мне все было бы ясно. У него ведь были свои методы. Он за тройку по поведению ругал не ученика, а родителей. А в библиотеке? Кого он может там обидеть? К а ч к о в а. Это только ты так думаешь. Вчера через окошко в подвале я совершенно случайно слышала, как Кладивичка рассказывала своему мужу про то, как она ходила в библиотеку за книжкой. С тех пор как у них появилась машина, они книг не покупают. Она якобы попросила у Доминика какой-то роман той французской писательницы, которая пишет про любовь. А он ей на это, что, дескать, она уже не в том возрасте, чтобы читать такие глупости. Г а ч и к о в а. Так ей и сказал? Доминик? К а ч к о в а. Может быть, он сказал ей что-нибудь вроде: «Милостивая пани, не хотели бы вы прочитать что-нибудь другое», но она-то перевела все на свой язык, так, как я говорю. М и л и ц к а. А что, если отец прав? Любовь, а особенно когда об этом пишут французы, требует… Г а ч и к о в а. Да что ты можешь об этом знать? М и л и ц к а. Я хотела сказать, что даже форма иногда преобладает над содержанием. Г а ч и к о в а. Хорошо бы ты помолчала! М и л и ц к а. Как знаешь, а я все-таки думаю, что дискуссия лучше, чем… Г а ч и к о в а. Я тебе сейчас такую дискуссию покажу… К а ч к о в а. Вот-вот. Наподдай ей. Самое простое и давно проверенное средство воспитания. Только нынче и наказать-то ребенка нечем: ремней мужчины уже не носят, а палку отменил Макаренко. В современной семье только и остается что дискуссия.
Явление пятое
Те же и Г а ч и к
Г а ч и к неслышно появляется в дверях. Его голова забинтована. В глазах нескрываемая усталость.Г а ч и к о в а. Доминик! К а ч к о в а. Наконец-то! Мы тут такого натерпелись. Г а ч и к о в а (щупая повязку на голове мужа). Ты даже не был на перевязке?
Гачик бессильно качает головой.
М и л и ц к а. Не хватило времени, папка? К а ч к о в а. Ему всегда не до себя… Г а ч и к о в а. У тебя может начаться заражение. Г а ч и к. Знаю. Г а ч и к о в а. И все же ты не пошел? Г а ч и к. Не было времени. К а ч к о в а. Что-нибудь удалось узнать? Г а ч и к. Ничего. Г а ч и к о в а. Так что же ты делал с самого обеда? Г а ч и к. Искал и сравнивал. Г а ч и к о в а. Кого с кем? Ведь вам никого не удалось найти. Г а ч и к. Я размышлял о бессилии этого мира. К а ч к о в а. Боже мой. Опять он разводит свою философию. Г а ч и к о в а. И ни один не вызвал у тебя подозрения? Г а ч и к. Ни один. К а ч к о в а. Вот так-то у нас переводят время попусту, и никаких тебе результатов. Г а ч и к. Я бы не стал утверждать, что совсем никаких. Г а ч и к о в а. Тогда что же? У тебя есть какие-то серьезные подозрения? Г а ч и к. Серьезных подозрений — нет, а вот серьезное решение — есть. К а ч к о в а. Ради бога! Что ты решил? Г а ч и к (после короткой напряженной паузы). Если вам объяснить… Я бы сказал, объяснить принципиально и глубоко… то вы со мной согласитесь. К а ч к о в а. О господи! Принципиально и глубоко. Опять какая-то неожиданность… Г а ч и к о в а. Очень тебя прошу. Сядь и расскажи все, как было. Пока что я ничего не понимаю. Г а ч и к. С чего бы начать, чтобы вы меня скорее поняли?.. (Смотрит на женщин.) К а ч к о в а. Господи, как он смотрит!.. Взгляд-то какой!.. Успокойся, Доминик, ты ведь дома, среди своих. Г а ч и к о в а. Ты принял это решение один или при свидетелях? Г а ч и к. Свидетелей было сто двадцать человек. Все, кого вызвали. К а ч к о в а. Сто двадцать, боже милостивый! М и л и ц к а. Бабушка… Г а ч и к. Кроме этих ста двадцати, был еще полный зал народу. Ведь проводилось общее собрание жителей нашего города. То, что вчера со мной случилось, касается каждого из нас, потому что завтра такое может произойти с кем угодно. Г а ч и к о в а. Хорошо-хорошо, но все-таки что же ты решил? Г а ч и к. Знаешь, я был потрясен. К а ч к о в а. Этих хулиганов избили?.. У тебя на глазах? Г а ч и к. Сто двадцать одиноких детей. Выражение их глаз… Вы можете себе представить? Мы с Небожецем, проходя мимо них, внимательно смотрели на каждого… Странное зрелище. Они еще дети — ровесники нашим. Без отцов, без матерей, без любви… Обездоленные детские души… К а ч к о в а. Не принимай все так близко к сердцу. Хороши эти обездоленные детские души, если они способны ни за что ни про что проломить человеку голову! Г а ч и к. Я повторяю — ни один из них не показался мне подозрительным. К а ч к о в а. Ни лицом, ни голосом? Г а ч и к. Петь мы их не заставляли. К а ч к о в а. Ну и что же с чем надо было сравнивать? Г а ч и к о в а. Мама, не перебивай его. Пусть расскажет, что там произошло. Г а ч и к. За этих сто двадцать детей словом и делом отвечают пятеро: директор, воспитатель и три их помощницы. Все пущено на самотек. Ребята лазают в окна, прячутся на чердаке, прыгают через забор. Форменное безобразие! Из просто беспризорных они превращаются в дикарей, а тем, кто должен их воспитывать, попросту не хватает сил, нервов, здоровья. И никакого выхода нет. Г а ч и к о в а. Как это нет? Ведь это же государственное учреждение. Г а ч и к. В штатном расписании не хватает единиц, а коек в колонии вдвое меньше, чем ребят. Г а ч и к о в а. Зачем же тогда их столько набрали? К а ч к о в а. Вот оно, наше планирование. Выделили средства на исправительный дом, а их не хватает. Не хватает даже на приличные заборы и решетки! Г а ч и к. За́мок будут реставрировать только через семь лет. Г а ч и к о в а. И получается, что до того времени мы брошены на произвол судьбы. Г а ч и к. Это и так и не так. Г а ч и к о в а. Что ты хочешь этим сказать? Г а ч и к. Я предложил выход из положения. Г а ч и к о в а. Ты? Г а ч и к. Да, я. Г а ч и к о в а (Милицке). Пойди поставь чайник. Г а ч и к. Не выгоняй ее. Мне любопытно, что думает голова, не отягощенная предрассудками. Я исходил из собственного опыта. Предложил педагогическую помощь. Г а ч и к о в а. Хочешь снова преподавать? К а ч к о в а. Учить трудновоспитуемых? Сколько тебе за это пообещали? Г а ч и к. Пока ничего. К а ч к о в а. Думаешь работать по совместительству? Г а ч и к. К счастью, воспитание — не та работа, которой можно заниматься по совместительству. Г а ч и к о в а. Тогда как же? Г а ч и к. Здесь невозможна халтура. Поэтому на собрании я встал и обратился к присутствующим… «Товарищи! — сказал я. — Вы сами видите, какие плоды приносит неправильное воспитание» — я показал на сто двадцать ребят из исправительного дома. Никто мне не возразил. Тогда я продолжил: «Что же мы можем для них сделать? Ведь все мы знаем, чего им недостает. Прежде всего родительской руки. Ласковой и строгой». Все зааплодировали. А я добавил: «Я знаю, как действенно помочь этим ребятам и как удержать их от хулиганства… У всех нас есть дети. Мы их воспитываем. Каждый из нас, кто считает, что он воспитывает своих детей правильно, должен без колебания согласиться на мое предложение… Давайте возьмем этих детей к себе, в свои семьи. Деньги, которые государство дает исправительному дому, пусть перечисляют нам. А одно место за столом всегда найдется. Я поднимаю руку первый».
Пауза. Все молчат.
Такое же гробовое молчание воцарилось и в большом зале. К а ч к о в а (в сторону). Эти глаза… Взгляд… Доминик! Ты спятил? Г а ч и к о в а. А… что было потом? Что остальные? Г а ч и к. Молчали. М и л и ц к а. Отец, ты чудо! Г а ч и к о в а. Твое предложение не приняли? Г а ч и к. Положение спас директор. Г а ч и к о в а. Наверное, сказал, что это не разрешено инструкцией? Г а ч и к. Нет. Он сказал, что ловит меня на слове и, пока я не передумал, сегодня же пришлет ко мне одного из ребят. Г а ч и к о в а. А ты что ответил? К а ч к о в а (причитая). …Что он будет у нас желанным гостем. Г а ч и к. Да. На этом мы и расстались. Собрание закончилось. К а ч к о в а. Значит, один из этих хулиганов заявится сегодня к нам? А что будет с нами? Г а ч и к о в а. Доминик? М и л и ц к а (матери). Валерьянка на кухне. Принести? Г а ч и к. Ангелика! Дорогая! Что с тобой? К а ч к о в а (дочери). Это у него после травмы. Г а ч и к о в а. Ты пошутил? Этого не может быть… Г а ч и к. Ну почему же, милая? К а ч к о в а. Потому что нормальный человек не может сделать такое заявление официально. Г а ч и к. Что в моем предложении ненормального? К а ч к о в а. Все. Я сейчас же одеваюсь и иду. Скажу, чтобы все отменили. Больной человек не может отвечать за свои поступки. Г а ч и к. Возможно, в первый момент это вас огорошило. Но подумайте…
Милицка подает матери таблетки.
К а ч к о в а. Дай ей воды… И мне тоже принеси. Г а ч и к о в а. Как ты мог вообще до такого додуматься? Г а ч и к. Путем логических заключений. Как говорится, «добрый пример лучше сотни назиданий». В кругу нашей семьи парень за короткое время изменится. Г а ч и к о в а. Но у нас — подрастающие дети… Г а ч и к. Именно поэтому. Он будет формироваться вместе с ними. К а ч к о в а. А что, если не они, а он их перевоспитает? Они уже и так от него ненамного отстали. М и л и ц к а (подает стакан воды бабушке, потом отцу). А где он будет жить, этот колонист? Г а ч и к о в а. Нигде. Завтра утром отец пойдет и скажет, что мы передумали. Г а ч и к. Я этого не сделаю. К а ч к о в а. Но хоть кто-то в нашей семье должен мыслить здраво. Г а ч и к. Я настаиваю на своем. К а ч к о в а. В таком случае я сейчас же ухожу из этого дома. Г а ч и к. Это проще всего. К а ч к о в а. Свой гражданский долг я давно выполнила. Мои дети выросли хорошими людьми. А если кому-то нравится проделывать фокусы с чужими детьми, то на здоровье, но только без меня. Еще не хватало бояться, что тебе проломят голову в собственном доме. Г а ч и к о в а. Действительно… А если среди них не было того, кто на тебя напал?.. Если виновник скрывается в другом месте? У нас есть кого подозревать, помимо хулиганов из исправительного дома. Г а ч и к. В этой ситуации речь идет вовсе не о моей голове. Поймите. Подумайте об этом спокойно. Наука уже давно сказала свое слово по этому поводу, и, согласитесь, в любом практическом деле кто-то должен быть первым. Г а ч и к о в а. Но почему именно мы? Что у нас, какие-то особые условия? Или у тебя такая огромная зарплата, что ты можешь позволить себе подобные эксперименты? Может быть, у нас большая квартира, машина, дача, положение в обществе? Г а ч и к. Ты же знаешь, что ничего этого у нас нет. Но дело и не в этом. В свое время я очень внимательно изучал Коменского… Г а ч и к о в а. Теория остается теорией, а практика — это жизнь, и то, как ты познаешь ее через свои шесть диоптрий, стоило тебе карьеры, а нам — здоровья. К а ч к о в а. Молодец! Наконец-то выложила ему все начистоту. Г а ч и к. Ангелика! Ты не можешь говорить это серьезно! Г а ч и к о в а. Абсолютно серьезно. Г а ч и к. Насколько я понимаю, ты и твоя мама считаете, что я… что я немного… К а ч к о в а. Если бы немного! М и л и ц к а. Бабушка! Г а ч и к о в а. Иду. Иду сейчас же… по горячим следам, чтобы не было ненужных толков и пересудов. Если у тебя не хватает мужества сознаться в своем безрассудстве, я должна сделать это за тебя. М и л и ц к а. Мама, не сходи с ума! Г а ч и к о в а (в раздражении дает ей пощечину). Как ты разговариваешь с матерью?! Г а ч и к. Ангелика! Опомнись! Это несправедливо! Г а ч и к о в а (Милицке). Ты — первая жертва отцовского экспериментаторства.
В передней раздается звонок.
К а ч к о в а. Боже мой. Сигналят? Г а ч и к о в а. Что у вас у всех, галлюцинации? М и л и ц к а. Кто-то звонит. Г а ч и к. Идите откройте. К а ч к о в а (Милицке). Это Мальвина. Как всегда, что-нибудь забыла.
Милицка выходит.
Г а ч и к о в а. Какой позор. Г а ч и к. Позор может получиться, если ты сделаешь то, что собралась. Г а ч и к о в а. Я? Г а ч и к. Но ведь я свое слово обратно не возьму. Г а ч и к о в а. В наши дни слово человека ничего не значит. Г а ч и к. Для кого как. Г а ч и к о в а. Для людей важны кроны, а не данное слово… Да-да! Г а ч и к. Ты думаешь, нам не хватит денег, которые даст государство? Г а ч и к о в а. Доминик, прошу тебя, помолчи, иначе я не выдержу… Г а ч и к. И сорвешь злость, стукнув меня по голове?
Явление шестое
Те же и М а л ь в и н а
М а л ь в и н а (входит в сопровождении Милицки). Неужели это правда?.. Пан Гачик? Г а ч и к. Что? М а л ь в и н а (внимательно оглядывает его). То, что я слышала. К а ч к о в а. Боже мой, что эта глухая могла услышать? Г а ч и к. А что вы слышали? М а л ь в и н а. Слышала… а сейчас уже и вижу. Г а ч и к о в а. Что видите? М а л ь в и н а. Голову… Вашу светлую голову… Она забинтована. Г а ч и к о в а (кричит). Только это? И больше ничего? М а л ь в и н а. Господи Иисусе! Чего же больше? К а ч к о в а (подает ей пакет). Вот… ты забыла пакет… М а л ь в и н а. Пакет? А… Чепуха… А вот голова… Такая голова! (Обращаясь с упреком к Качковой.) Ты не сказала мне ни слова. Хорошо, что я на улице услыхала. К а ч к о в а. Боже милостивый! Неужели это по радио передавали? М а л ь в и н а. Пан Гачик! А его-то поймали? Г а ч и к. Пока нет. М а л ь в и н а. Если его не поймают… Пан Гачик… Мы с вами вместе сходим к Гейзе, моему сыну. Он все устроит. Он разбирается. Г а ч и к о в а. В чем? К а ч к о в а. В политике. Г а ч и к. Я политикой не занимаюсь. Она тут ни при чем. Не приписывайте мне бог знает что, иначе я буду вынужден протестовать. М а л ь в и н а. Протестовать. Вот именно… Вы правы. Протестовать. Я и говорю… Иначе ничего не добьешься. Г а ч и к о в а. Прошу тебя, мама… К а ч к о в а. Я же не протестую. Г а ч и к о в а. Будь так добра… проводи ее…Раздается звонок.
К а ч к о в а. Кто-то сигналит? Г а ч и к. Звонят в дверь. Г а ч и к о в а. Милицка… не слышишь? Кто-то звонит.
Милицка выходит.
М а л ь в и н а. Гостей ждете? Г а ч и к о в а. Да нет… нет. Г а ч и к. Да… ждем… М а л ь в и н а. Я… я пойду… Но если понадобится мой Гейза… Только дайте мне знать. К а ч к о в а. Пусть твой Гейза лучше обо мне думает. Слыхала? Обо мне!
Появляется М и л и ц к а и в растерянности останавливается в дверях.
Г а ч и к о в а. Кто там пришел? М и л и ц к а. Он. К а ч к о в а. Кто он? М и л и ц к а. Это… К а ч к о в а. Югославский моряк? М и л и ц к а. Нет… Из замка… К а ч к о в а. Боже праведный! Г а ч и к о в а. Ну вот и доигрались! Г а ч и к (встает). Хладнокровие, спокойствие, выдержка! (Милицке.) Позови его. Пусть войдет. М и л и ц к а. Можно? Г а ч и к. Конечно. Какие могут быть разговоры. М и л и ц к а. Не знаю, что у нас на ужин. Но если мало, я отказываюсь от своей порции. (Уходит.) Г а ч и к о в а. Ужасно! Невероятно!.. Просто кошмар! Г а ч и к. Тс-с-с…
Явление седьмое
Те же и Ц и р о
Ц и р о с чемоданом в руке останавливается в дверях. Все остолбенело молчат.Г а ч и к. Пожалуйста, проходите… Проходите, не бойтесь. К а ч к о в а (шепотом дочери). Боже мой, он с ним на «вы». Ц и р о. Можете называть меня на «ты». Я так больше привык. (Подает Гачику руку.) Циро. Г а ч и к. Доминик… Собственно, Гачик. Ц и р о. А я Муха. Г а ч и к. Муха? Это замечательно! Ц и р о. Что? Г а ч и к. Я знал одного Муху. Ц и р о. У меня фамилия матери. Г а ч и к. Ага… Понимаю. Ц и р о. А что это был за мужик? Тот Муха, которого вы знали? Г а ч и к. Тот? Я уже как следует не помню. Сколько лет прошло. Но, по-моему, это был порядочный и честный парень. Ц и р о. А о нашем мне мама рассказывала, что он был первоклассный негодяй.
Пауза.
Г а ч и к. Знакомься. Прошу. Ангелика, моя жена. Ц и р о (подает руку все еще не пришедшей в себя Гачиковой). Очень приятно. Г а ч и к. Пожилая пани… — ее мама. Ц и р о. Ваша теща? К а ч к о в а. Качкова. Ц и р о. Как это вы всю жизнь прожили с такой смешной фамилией? К а ч к о в а. Что? Ц и р о. Бабушка плохо слышит?.. (Наклоняется к ней.) Говорю, наверное, с такой фамилией не обходилось без хохмочек! К а ч к о в а. Что? У меня?.. Г а ч и к. А это наша добрая знакомая. Тетя Мальвина. Она тоже плохо слышит… А это наша дочь. Ц и р о. Милицка. Г а ч и к. Вы уже знакомы? Ц и р о. В этом мерзком городе не так уж много симпатичных цыпочек. Г а ч и к о в а. Документ! Ц и р о. Какой? К а ч к о в а. Приказ! Ц и р о. Что? Г а ч и к о в а. Подтверждение. Ц и р о. О чем? Г а ч и к о в а. Вас, что же, отпустили просто так? Г а ч и к. Можешь называть его на «ты». Г а ч и к о в а. Где у тебя пропуск? Ц и р о (в недоумении смотрит на Гачика). Пропуск? К а ч к о в а. Значит, из исправительного дома любого отпускают погулять, когда ему вздумается? Ц и р о (после паузы Гачику). Какую им нужно бумагу? Г а ч и к (обращаясь к женщинам). Ну… так… Ц и р о. Пан Гачик, я могу уйти. К а ч к о в а. Это было бы лучше всего. Ц и р о (берет чемодан). Как знаете. Г а ч и к. Никуда ты не пойдешь! Г а ч и к о в а. Пойдет! К а ч к о в а. Пойдет! М и л и ц к а. Нет, не пойдет! Ц и р о. Эй, пан Гачик! Что все это значит? Г а ч и к. Поставь чемодан и садись. Ц и р о. Как знаете.
На улице раздаются прерывистые гудки автомашины.
М и л и ц к а. Гудки!.. Это он сигналит! (Убегает.) К а ч к о в а. Ради бога! Ангелика! Держи ее! Г а ч и к. Что такое? К а ч к о в а. Черт его знает, каким он окажется! Г а ч и к о в а. Кто? К а ч к о в а. Ну… Как бы это тебе… Ты ничего не знаешь, а я… Я его уже видела. Г а ч и к о в а. Кого? К а ч к о в а. Ну, этого… Моряка. Г а ч и к о в а. Моряка? (Выбегает.) К а ч к о в а (бросается вслед за ней. На ходу сует Мальвине пакет и легонько подталкивает старуху к двери). Мальвина! Держи свой пакет.
Женщины уходят. Гачик смотрит им вслед.
Ц и р о. Пан Гачик? Г а ч и к. Спокойно, Цирилка. Ц и р о. Что это значит? Г а ч и к. Не знаю… У нас в семье появился какой-то моряк. Ц и р о. А что будет со мной? Г а ч и к. Ты держись. Ц и р о. Вам хорошо говорить. А за что мне держаться? Г а ч и к. За наш уговор. Ц и р о. О пропуске не было и речи. Г а ч и к. Я и сам об этом забыл. Ц и р о. Пан Гачик! Г а ч и к. Спокойно. Ц и р о. Наш уговор распространяется только на сегодняшний вечер. Г а ч и к. Конечно. Ц и р о. Пора бы уже начинать. Г а ч и к. Подождем, пока все соберутся. Ц и р о. Пан Гачик! Г а ч и к. Не бойся. Ц и р о. А что, если они от меня еще чего-нибудь потребуют? Г а ч и к. Переведи разговор на какую-нибудь другую тему. Ц и р о. Стоит ли все это затевать? Г а ч и к. Ты видишь мою разбитую голову? Ц и р о. Вижу, пан Гачик. Г а ч и к. Значит, должен выдержать. Ц и р о. Я-то выдержу, но вы не затягивайте. Г а ч и к. Разумеется. Но по такому поводу должна быть в сборе вся семья. М и л и ц к а (возвращается в сопровождении матери и бабушки). Умоляю тебя, мама, не преувеличивай. В этом нет ничего особенного. Г а ч и к о в а. Сейчас же дай мне фотографию! Г а ч и к. Какую фотографию? Г а ч и к о в а. Удивительное дело! Наша пятнадцатилетняя доченька получает заказные любовные письма. К а ч к о в а. Заказные! Г а ч и к. Кто там сигналил? М и л и ц к а. Никто. Вообще никто не сигналил. Это нам показалось. К а ч к о в а (обращаясь к Циро). Так как с пропуском? Г а ч и к. Директор забыл выписать. Г а ч и к о в а. Я с ним об этом поговорю в более высокой инстанции. К а ч к о в а. Что же, это неплохо: ответственности никакой, а зарплата идет. Ц и р о. Он немного получает. Несколько сотен — это чепуха. К а ч к о в а. А ты откуда знаешь? Ц и р о. Жена его часто шумит. Они внизу ругаются, а нам наверху все слышно. Г а ч и к о в а. Вот вам, пожалуйста, воспитание. К а ч к о в а. И такие растят вот этих. Ц и р о. Но в остальном они что надо. А по сравнению с прежним начальством — вообще сила. Г а ч и к о в а. С прежним начальством? Ц и р о. При мне их много сменилось. К а ч к о в а. Это как? Ц и р о (кричит). Да так. Здешний замок — это мой третий дом родной. К а ч к о в а. Боже мой! Г а ч и к о в а. Директор послал нам самого что ни на есть отъявленного. Ц и р о. Ну, нет! Если бы к вам заявился Краварчик, у вас бы глаза на лоб вылезли. За ним уже кое-что числится. Я рядом с ним — мелюзга пузатая. Г а ч и к. Думаю, ты мог бы пока по крайней мере сесть. Ц и р о. Могу. Только вот без бумаги… Г а ч и к. Для меня главное человек, а не бумага. Ц и р о. Как знаете. Я не возражаю. Г а ч и к. А бабушка сейчас приготовит нам ужин. К а ч к о в а. Нет. Да… То есть… (Уходит.) Г а ч и к. Она не очень хорошо слышит. Ц и р о. Значит, смеху у вас с ней хватает. Г а ч и к о в а. Милицка, покажи ему, где вымыть руки. Будем ужинать. Ц и р о. Как скажете.
Уходит с Милицкой в ванную комнату.
Г а ч и к о в а (когда двери закрываются). Я от тебя немало натерпелась, но пойти на такое безумство… Г а ч и к. Тс-с-с… Тише. Выбирай выражения! Г а ч и к о в а. Я? Я должна выбирать выражения… в то время как какой-то моральный урод будет жить рядом с моими детьми? К а ч к о в а (возвращается). Ну все. Я ухожу окончательно и бесповоротно. Г а ч и к. Подождите! Потерпите еще немножко. Г а ч и к о в а. Ни секунды. Вот он вымоет руки, мы его накормим, и ты тотчас же отведешь этого парня обратно. Г а ч и к. Постарайтесь как-нибудь дотянуть до утра. А утром придет директор и принесет все необходимое. Г а ч и к о в а. Да я его… вместе со всем необходимым… Знаешь, что? Г а ч и к. Тс-с-с… Тише. К а ч к о в а. Чтобы человек в собственном доме боялся рот раскрыть? А все потому, что мы прощали тебе все твоя выходки, думали, что на старости лет образумишься, а ты чем старше, тем… Г а ч и к. Ти-ше!
Из ванной раздается визг Милицки.
К а ч к о в а. Господи! Что там происходит? Г а ч и к о в а (сталкивается в дверях с дочерью). Что такое? М и л и ц к а. Ничего. А что? Г а ч и к о в а. Ты же вся мокрая. М и л и ц к а. Я пустила воду, а он заткнул кран пальцем. К а ч к о в а. Когда они только ума наберутся?! Ведь вон какие вымахали! Пол будете сами вытирать. М и л и ц к а. Пожалуйста! Г а ч и к о в а. Слыхал, отец. Еще и пяти минут не прошло, как он здесь, а она уже — «пожалуйста»!.. К а ч к о в а. Что он там так долго делает? Боже мой! Ведь там у нас вещи. Как бы чего не украл. М и л и ц к а. Он хочет принять душ. Г а ч и к о в а. Пойди скажи ему, что душ не работает. М и л и ц к а. Но он уже раздевается. К а ч к о в а. Пресвятая богородица! М и л и ц к а. У него татуировка — во! Г а ч и к о в а. Где? М и л и ц к а. На груди. К а ч к о в а. Ты уже все увидеть успела! Г а ч и к о в а. Мало того, что он испорченный, так еще и татуированный! К а ч к о в а. Пойдите кто-нибудь, скажите ему, чтобы не пускал душ, а то на полу будет лужа. Ой! По мне уже что-то ползет. Г а ч и к. Нервы. Это бывает. К а ч к о в а. Полотенце у него есть? Нет… Значит, будет вытираться нашим. Говорю заранее — я за ним стирать не буду. Г а ч и к. У него есть свое полотенце… в чемодане. Ц и р о (входит). Да, течет у вас будь здоров. Надо гайку подтянуть. К а ч к о в а. Не нужно. К нам уже заходил водопроводчик, на прошлой неделе. Ц и р о. Как знаете. Мне все равно, но завтра я мог бы все исправить. Г а ч и к. Конечно, исправь. Наведи порядок после этого халтурщика. К а ч к о в а. А ты в этом что-нибудь смыслишь? Ц и р о. Поскитаешься по исправительным домам, какому-нибудь ремеслу да научишься. Г а ч и к о в а. Это вместо школы? Ц и р о. Школа там тоже есть. Г а ч и к о в а. Значит, у вас все как надо? Ц и р о. Да не скажу. Но если бы не плохая жратва, то, в общем, нормально. К а ч к о в а. Боже мой, он же голодный! (Уходит на кухню.) Г а ч и к о в а. Сколько тебе лет? Ц и р о. Шестнадцать. Г а ч и к о в а. Значит, учишься в девятом классе? Ц и р о. Почти. Г а ч и к. Что тебе труднее дается? Математика или язык? Ц и р о. И то и то. Так что я решил со школой завязать. Г а ч и к. А может быть, тебе еще понравится учиться? Ц и р о. Сомневаюсь. Г а ч и к о в а. Ты еще слишком молод, чтобы решать, стоит тебе учиться или нет. Ц и р о. А вы? Вы, наверное, учительница? Точно? Г а ч и к (жене). Смотри-ка. Паренек наблюдательный. Ц и р о. Любую учительницу легко можно узнать по тому, как она разговаривает.
Качкова вместе с Милицкой накрывают на стол.
Г а ч и к. Так… Прошу к столу. Ц и р о. Но… М и л и ц к а. Приятного аппетита. Ц и р о (сразу же набрасывается на еду). Приятного… Г а ч и к о в а (смотрит на Циро, потом глядит поочередно на членов своей семьи). Ну хорошо… Расскажи нам что-нибудь о себе. Как ты докатился до исправительного дома? Ц и р о. Пожалуйста… расскажу. К а ч к о в а. Можешь ничего от нас не утаивать. Мы дальше не понесем. Ц и р о. А у меня и нет никаких тайн. Все, собственно, началось из-за маминой должности. Г а ч и к о в а. Из-за должности? Ц и р о. Ее сделали начальницей. Если бы не это, у меня была бы вполне счастливая юность. Г а ч и к. Значит, мы должны так понимать, что мать тебе… Ц и р о. …Понапрасну осложнила жизнь. Г а ч и к о в а. Ты бы рассказал поподробнее, как все это было. Ц и р о. Обыкновенно. Г а ч и к о в а. Значит, твоя мать… Ц и р о. …Родила меня раньше, чем следовало. Печально, но я тут не виноват. К а ч к о в а. Может, поговорим об этом в другой раз? Ц и р о. Замуж она вышла значительно позже. Я эту свадьбу никогда не забуду. Поверите ли, я тогда напился первый раз в жизни. Мне было девять лет. Я все это помню как сейчас. Назюзюкался, как говорится, до положения риз. (Гачику.) А вы помните, как вы впервые были в положении? Г а ч и к. Я? Ц и р о. Понимаю, это было так давно, что вы уже и не помните. Г а ч и к. Я… Я никогда не был в положении. Ц и р о. Правда? (Смотрит на женщин. Те кивают.) Вы больной. Поэтому и не можете. Ох, тоска зеленая. Г а ч и к о в а. Итак, твоя мать… Ц и р о. Мы с ней прекрасно жили и понимали друг друга. А потом появился тот пан, который должен был стать мне отцом, а за ним — сразу две сестры. Дальше все, как положено: мы стали действовать друг другу на нервы. К а ч к о в а. В твои-то годы? Нервы? Ц и р о. Э… и такое бывает. Вот мне и пришлось драпануть из дома. Г а ч и к о в а. Ты убежал из дома? Ц и р о. Пытался. Три раза. И все три раза — неудачно. Г а ч и к о в а. А как к этому отнеслись в школе? Ц и р о. Устроили цирк. Г а ч и к о в а. А мать? Ц и р о. Она все говорила, что из-за такого сына кончит жизнь самоубийством. К а ч к о в а. Еще бы! Г а ч и к. А тот пан?.. Твой… отец… Ц и р о. Неродной? Г а ч и к. Он держал тебя в ежовых рукавицах? Ц и р о. Да нет. Он спокойный, тихий, но в то же время — лицемер. Я его быстро раскусил. Г а ч и к. Почему ты думаешь, что он лицемер? Ц и р о. Это он подговорил мать избавиться от меня. К а ч к о в а. Боже мой… Ц и р о. Когда в школе сказали, что предлагают направить меня на воспитание в исправительный дом, она прикинулась обиженной и заявила, что сама со мной справится. А потом, ясное дело, подключился мой новый папенька. Он крупный работник и, конечно, сумел подыскать хорошее место и для нее. Тогда я в очередной раз попытался удрать из дома. По этому поводу в школу пришел сам инспектор. Со мной он разговаривать не стал, но я слышал, как он в директорской говорил маме о воспитании, морали и всяких таких вещах. А она ему, что у нее остается очень мало времени: работа, совещания, заседания, активы. А он ей на это сказал, что ее как работника можно заменить когда угодно и кем угодно, а вот заменить ее как мать, это почти невозможно. Вы бы ее видели, когда она от него вышла! Дома она меня как следует выдрала, а потом согласилась на этот интернат. Даже не возразила, когда ей сказали, что с нее будут брать больше, чем с других. К а ч к о в а. Сколько же она платит? Г а ч и к о в а. Она к тебе ходит? Ц и р о. Нет. Но они прислали мне открытку ко дню рождения. Оба подписались. К а ч к о в а. Боже мой… Ну-ну, ешь, бери еще… Даже подарка тебе не послали. Что же это за люди? Так относиться к собственному ребенку! Г а ч и к о в а. А сестры? К ним родители относились так же, как к тебе? Ц и р о. Те еще пеленки мочили… В яслях… Их на всю неделю туда отдавали… Г а ч и к. А никаких других родственников у тебя нет? Ц и р о. Есть еще какой-то дядя, но он за границей. Даже не знаю где. Г а ч и к о в а. Дома из-за тебя никогда не ссорились? Ц и р о. Они-то? Да они друг друга обожают. И о том, чтобы от меня избавиться, по-тихому договорились. К а ч к о в а. Ну что вы без конца его спрашиваете? Дайте ему поесть. Ц и р о (отодвигает тарелку, а неиспользованную бумажную салфетку протягивает Милицке). Не собираешь? М и л и ц к а. Еще чего не хватало… Ц и р о. Пардон. Ясненько. Пионерские забавы уже не для тебя. К а ч к о в а. Наелся? Ц и р о. Да. Все отлично, но… (Осматривается.) Вы все некурящие… Г а ч и к. Хочешь закурить? Г а ч и к о в а. У нас не курят. М и л и ц к а. Я знаю, где у Радо спрятаны сигареты. Г а ч и к о в а. Что? Он курит? Г а ч и к. Почему его опять так долго нет? Г а ч и к о в а. На тренировке. Г а ч и к. Я не видел его уже, наверное, недели две. Г а ч и к о в а. Прекрасный отец! Собственного сына неделями не видит, а еще собирается чужого воспитывать. Ц и р о. Со мной у вас хлопот не будет. Я к муштре приученный. К а ч к о в а. Тяжело тебе там приходится, а? Г а ч и к о в а. Ну вот. Мама уже растаяла. К а ч к о в а. А с кем его положим спать? Ц и р о. С кем? Г а ч и к. Мама хотела сказать «где». Видишь ли, квартира у нас небольшая. В каждой комнате спят по двое. Г а ч и к о в а. Раздвинем диван и уложим его вместе с Радо. Ц и р о. Я могу переночевать где угодно. А завтра мне принесут раскладушку. Постель — это не проблема. Г а ч и к о в а. Нам хватит… того, что у нас есть… (Милицке.) Сбегай с ним наверх. Принесите с чердака одеяло.
Милицка стоит задумавшись.
Ц и р о. Пошли. У них сейчас будет совершенно секретный разговор.
Милицка и Циро уходят.
Г а ч и к. Этот парень соображает не хуже взрослого мужчины. Так что думайте, что при нем говорите. К а ч к о в а. Я бы сказала его матери несколько «теплых» слов. Г а ч и к о в а. Что будем делать? К а ч к о в а. Отправим его обратно к родителям. Г а ч и к о в а. Я спрашиваю, что будем делать сейчас? Г а ч и к. А ты что решила? Все еще собираешься от него отказаться? К а ч к о в а. Теперь это невозможно… Г а ч и к о в а. Мама, прошу тебя… Вы ничего не заметили? К а ч к о в а. Господи! О чем это ты? Г а ч и к о в а. Я в эту игру не вступаю ни при каких обстоятельствах. Г а ч и к. Почему же? Г а ч и к о в а. Может быть, и ты оглох? Ты что, ничего не слышал? Разве сам не видишь? Ведь это не обыкновенный парень, а трудновоспитуемая личность. И вы хотите отважиться?.. Г а ч и к. Ты думаешь, у нас для этого руки коротки? К а ч к о в а. Боже мой, не приплетайте сюда политику. Г а ч и к. Твоя мать никогда специально не занималась педагогикой, и то дело говорит. А ты, как учительница, должна бы знать, что воспитание — это процесс, в котором главное — распутать клубок, потянуть за нужную веревочку.
Сверху раздается пронзительный визг Милицки. Все замирают от неожиданности.
Г а ч и к о в а (после паузы). Ну, вот… Пожалуйста… Теперь можешь распутывать.
Сцена погружается в темноту.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Час спустя, там же. Тишина. На раздвинутом диване лежит Ц и р о. В темноте светится огонек его сигареты. Раздается скрип двери.Явление первое
Ц и р о и М и л и ц к а
Ц и р о ныряет под одеяло. В дверях появляется одетая в пижаму М и л и ц к а. Она вглядывается в темноту и чувствует запах дыма.М и л и ц к а (удивленно). Ты здесь куришь? Ц и р о (осторожно высовывает голову из-под одеяла). С чего ты взяла? М и л и ц к а. А что же ты делаешь? Ц и р о. Сплю. М и л и ц к а. Нет, не спишь. Ц и р о. Тебе какое дело? М и л и ц к а. Тише. Ц и р о. А я и так тихо. М и л и ц к а. Слушай! Ц и р о. Что? М и л и ц к а. На улице никто не сигналил? Ц и р о. А кто должен сигналить? М и л и ц к а. Должны были три раза прогудеть. Ты не слышал? Ц и р о. Нет. М и л и ц к а. Странно. Ведь сегодня четырнадцатое? Ц и р о. Пока еще да. Кого-то ждешь? М и л и ц к а. Никого. Ц и р о. Значит, ты меня разбудила просто так? М и л и ц к а. Ты же не спал. Ц и р о. Почем ты знала, что я не сплю? М и л и ц к а. Интуиция. Ц и р о. Чудно! Гудеть на всю улицу среди ночи! Разве нельзя было договориться, чтобы он тихонько свистнул и не подымал весь дом на ноги? М и л и ц к а. Ты ничего не понимаешь. Ц и р о. Да? Тогда зачем ты ко мне пришла? М и л и ц к а. Если вдруг что-нибудь услышишь… Мы с бабушкой спим в комнате за кухней. Ц и р о. Значит, если три раза погудят, тебя позвать? Я все равно до утра не усну. М и л и ц к а. Тогда тихонечко позовешь. Ц и р о. А ваши? Они об этом знают? М и л и ц к а. О чем? Ц и р о. Ну, что у тебя свидание… ночью? М и л и ц к а. А твое какое дело? Ц и р о. Уж больно ты смелая. М и л и ц к а. Да, смелая… и вообще… Я хочу, чтобы ты остался у нас. Ц и р о. Рехнулась!.. Ты что, на самом деле этого хочешь? М и л и ц к а. А почему нет? Ц и р о. Ну и ну! Ты явно в отца пошла… М и л и ц к а. Разве плохо? Ц и р о. Я бы никогда не согласился, чтобы ко мне в дом привели чужого, да еще рядом со мной спать положили. М и л и ц к а. Отец действительно хотел как лучше. Ц и р о. Твой отец вообще… М и л и ц к а. …Прелесть! Только его никто не желает понимать. Ц и р о. Да разве такое поймешь? Это он хитро придумал… привести к себе в дом одного из тех, кто его избил. М и л и ц к а. Значит, это были ваши? Ц и р о. А ты сомневалась? М и л и ц к а. Но тебя же среди них не было. Ц и р о. Дело не в этом. М и л и ц к а. Мне ты можешь все сказать. Честное слово, можешь. Я тебя не выдам. Ц и р о. Для чего тебе знать? М и л и ц к а. Я бы отомстила за отца. Ц и р о. Ах ты, боже мой! Это ты небось кино насмотрелась. М и л и ц к а. Думаешь, сегодня это уже не модно? Ц и р о. Для таких дел есть специалисты. М и л и ц к а. А если их не найдут? Ц и р о. Тогда и мстить не придется. М и л и ц к а. Ты, я скажу, тоже хорош… Так напугать наших… Ц и р о. Чем? М и л и ц к а. Наговорил на себя, что ты такой… Ц и р о. Какой? М и л и ц к а. Мама боится, сумеем ли мы с тобой… Понимаешь, мы, как… Ц и р о. Вот это да! М и л и ц к а. Подожди… Я им сказала, что самое главное потянуть за нужную веревочку. Ц и р о. Это ты о чем? М и л и ц к а. О тебе. Ц и р о. За что меня нужно потянуть? М и л и ц к а. Вот этого я еще не знаю. Ц и р о. Ты сама не понимаешь, какую чушь несешь. М и л и ц к а. Конечно, тебе трудно. Ведь правильное воспитание… Ц и р о. Это что? М и л и ц к а. Это трудный процесс… Ц и р о. Так ты поэтому ко мне пришла? Поговорить о воспитании? Ночью? В пижаме? Сидишь тут в темноте с незнакомым парнем… М и л и ц к а. Тебе это не нравится? Пойми, я вижу в тебе прежде всего человека, а уже потом правонарушителя. Хотя у мамы другое мнение. Ц и р о. Смехота! А по какому образцу она тебя воспитывает? М и л и ц к а. Меня? Ц и р о. Система правильного воспитания, пункт такой-то и такой-то. В воспитании надо проявлять последовательность. Во-первых, при серьезном разговоре с воспитуемой голос необходимо повысить. Во-вторых, когда обсуждаются щекотливые вопросы, воспитуемую следует удалять за дверь. В-третьих, если она вернулась, а взрослые еще не закончили свои дебаты, они должны либо замолчать, либо перейти на непонятный воспитуемой иностранный язык. Так? М и л и ц к а. Откуда ты это знаешь? Ц и р о. На мне эти методы тоже проверялись. М и л и ц к а. Все можно делать гораздо проще. Сегодня каждый из нас воспитывает себя сам. Ц и р о. А они не хотят понять, что при системе самообслуживания покупателю не суют в корзинку товар, который ему не нужен. М и л и ц к а. Точно. Послушай, а кто это сказал? Ц и р о. Это я тебе говорю. М и л и ц к а. Но где ты это вычитал? Ц и р о. Разумеется в… М и л и ц к а. Я… обожаю читать именно то, что не разрешают. Мне на днях дали почитать «Современную сексологию»… Вот это книжка! Ц и р о. А нас просвещал какой-то психолог, рассказывал о венерических заболеваниях. Теперь это модно… Он старался говорить с нами по-свойски. Но взрослых надо держать на расстоянии. Половина того, что они говорят (а может, даже меньше), — правда, зато все остальное — мыльный пузырь. Дунь — и лопнет. М и л и ц к а. Но для меня хуже всего то, что они не дают возможности ничего им объяснить. Ведь все можно обсудить. Разве нет? А у нас любая попытка что-то растолковать сразу пресекается. В нашей семье это называется оперативным подходом. Так поступают и с Радо и со мной… Со мной все обсуждения чаще всего кончаются обычной грубой пощечиной. Ц и р о. Я бы нисколько не возражал против пощечины. Только настоящей! Такой, которая не описана ни в одном учебнике педагогики. Когда я только что попал в исправительный дом, я однажды заработал оплеуху у нашего учителя. Ну и треснул же он меня! Зато потом я чувствовал себя намного умнее. А он был мужик что надо. Он меня ударил не из злости и не для того, чтобы сохранить свой авторитет, как это делает большинство взрослых… Я его любил. Да и все мы его любили. Только потом его уволили. М и л и ц к а. Послушай, Циро. А ты, оказывается, совсем не такой чокнутый, как мне вначале показалось. У тебя есть девчонка? Ц и р о. Сомневаешься? Само собой… Как только будет можно, мы поженимся. М и л и ц к а. Тише! Ц и р о. Что? Гудят? М и л и ц к а. Нет. Кто-то идет. Ц и р о. Где?
Раздаются шаги.
Прячься скорей! М и л и ц к а. А она красивая? Ц и р о. Тс-с-с… (Накрывает ее одеялом Радована.)
Явление второе
Те же и Г а ч и к
Г а ч и к останавливается в дверях. Он в ночной рубашке, в руке — карманный фонарик. Светя перед собой, он на цыпочках идет через комнату в кухню.М и л и ц к а. Куда он прошел? Ц и р о. Куда, по-твоему, ходят в ночной рубашке? М и л и ц к а. Я побегу. Ц и р о. Подожди, а то, когда пойдешь мимо, он тебя увидит. М и л и ц к а. Не могу же я лежать здесь. Ц и р о. Лезь под диван, если тебе там удобнее. М и л и ц к а. Он на тебя светил? Ц и р о. Светил, но ничего не заметил. М и л и ц к а. Откуда ты знаешь? Ц и р о. Он был без очков. М и л и ц к а. Как ты думаешь, который сейчас час? Ц и р о. Тс-с-с…
Скрипит дверь.
Г а ч и к (возвращается в комнату, шарит по стенам фонариком и медленно обходит диван. Циро притворяется спящим, но Гачик, стоя над ним, светит ему прямо в глаза). Послушай, Цирил!
Циро не отвечает. Гачик присаживается на диван и осторожно трясет его за плечо.
Цирилка! Ц и р о. Что?.. Что такое?.. А? Г а ч и к. Ты спишь? Ц и р о. Вот… Как раз засыпал. Г а ч и к. А мне показалось, ты не спишь. На новом месте плохо спится. Ц и р о. Мне не привыкать. Г а ч и к. А что, Радо уже спит? Когда же он вернулся? Ц и р о. Когда? Не знаю… Я уже спал. Г а ч и к. Значит, начнем завтра с утра. Как условились. Ц и р о. Пожалуйста… Может, нам лучше выйти на кухню и там поговорить? Г а ч и к. Нет, нет. Рядом с кухней спят теща и Милицка. У них очень чуткий сон, а наш разговор не для их ушей. Ц и р о. Говорите тише и погасите фонарик. Г а ч и к. Спокойно, Цирилка. Не бойся. Ц и р о. Я? Я спокоен. Г а ч и к. Почему же ты трясешься? Ц и р о. Это вам кажется. Г а ч и к. Тогда — ближе к делу.
Явление третье
Те же, К а ч к о в а и Г а ч и к о в а
К а ч к о в а (появляется в дверях). Милицка! Г а ч и к (удивленно смотрит на тещу). Что? К а ч к о в а. О боже… Кто здесь? Г а ч и к. Спокойно. Это я… К а ч к о в а. Доминик? А где девочка? Г а ч и к. Какая девочка? К а ч к о в а. Твоя дочь… Г а ч и к. Она же спит. К а ч к о в а. Где? В кровати ее нет. Г а ч и к. Не может быть. К а ч к о в а. Боже праведный. Чуяло мое сердце. Убежала… С моряком. Г а ч и к. Это тебе померещилось… со сна. К а ч к о в а. Померещилось?! Мне никогда ничего не мерещится! Кровать-то пустая! Г а ч и к. Но… этого не может быть. (Идет к дверям вслед за Качковой.) М и л и ц к а (высовываясь из-под одеяла). Что делать? Ну мы и влипли! Ц и р о. Лежи!.. Не высовывайся! (Накрывает ее еще и своим одеялом.) Г а ч и к (возвращается взволнованный). Цирилка! А ты?.. Ты не заметил? Ведь она должна была пройти мимо тебя. Ц и р о. Я… Я крепко спал, пан Гачик. К а ч к о в а (открывает дверь в спальню супругов). Ангелика! Вставай! Г а ч и к. Спокойно. Без паники. У нее слабое сердце. Как бы с ней чего… Нам только этого не хватало. Г а ч и к о в а (испуганно вбегает в комнату). Что? Обокрал? К а ч к о в а. Вот они — результаты твоего воспитания! Чуяло мое сердце. Г а ч и к о в а. Что пропало? Деньги? К а ч к о в а. Милицка! Девочка наша пропала! У нее еще молоко на губах не обсохло, а она уже с матросами переписывается. Г а ч и к о в а. Милицка?! Доминик! Не стой здесь. Г а ч и к. А где же мне стоять? К а ч к о в а. Он еще спрашивает! А ну поднимайтесь!.. Все! Радо! Вставай! Твою сестру могут изнасиловать. (Энергично сдергивает одеяло с Милицки.)Пауза.
М и л и ц к а. Меня… Ничего со мной… Г а ч и к о в а. Что это значит? Доминик! Воды! Г а ч и к. Валерьянку… К а ч к о в а. И неотложку. Г а ч и к. Милицка. Золотко мое. Что это значит? М и л и ц к а. Ничего. Абсолютно ничего. Г а ч и к. Как это ничего? Куда ты улеглась! Г а ч и к о в а. В собственном доме! На диване! И с правонарушителем! Г а ч и к. Да… Ситуация… К а ч к о в а. Страшная! Г а ч и к. Не страшная, а просто совершенно особая! Г а ч и к о в а. Скандальная. Г а ч и к. Ангелика! Тебе плохо? М и л и ц к а. Я принесу тебе воды. Г а ч и к о в а (кричит). Ни с места! Я хочу знать, что у вас тут было. Ц и р о. Если вы думаете, что мы… Г а ч и к о в а. Я мать, и я должна все знать. Ц и р о. Так ничего же… Может быть, мы начнем, пан Гачик? Г а ч и к. Одно с другим не путай! Г а ч и к о в а. Если я не сойду с ума сейчас, то уже никогда не сойду. Доминик, неужели ты знал об этом? Г а ч и к (Милицке). Можешь нам объяснить, что ты здесь делала? М и л и ц к а. Пожалуйста. Я пришла попросить его, чтобы он меня разбудил, если услышит, что на улице три раза прогудели. Г а ч и к о в а. Прогудели? Ты мне язык не заговаривай. Г а ч и к. Успокойся. Г а ч и к о в а. Чего ты меня успокаиваешь? Думаешь, я поверю ее выдумкам?! Да они же белыми нитками шиты! М и л и ц к а. Это не выдумки, а правда. Ц и р о. И ничего невероятного в этом нет. М и л и ц к а. Что факт, то факт. К а ч к о в а. В годы моей юности такие вещи назывались по-другому… Г а ч и к о в а. Я тебе покажу «факт». Факт — это то, что мы застали вас вместе. Ц и р о. Я лежу там, куда вы меня сами положили. Г а ч и к о в а. Замолчи, хулиган! Ни слова больше! Ц и р о. Раз такое дело, пожалуйста. М и л и ц к а. Он тут ни при чем. Ц и р о. И она… Она тоже не виновата. Г а ч и к о в а (мужу). Ты слышишь? Вот их понятие о морали! Еще кончится тем, что они нас же обвинят, что мы их накрыли в нашей собственной квартире! Г а ч и к. Ангелика… Ты просто разнервничалась… Ничего такого не могло случиться. М и л и ц к а. И не случилось. Г а ч и к о в а. Молчать!.. Молчать!.. Ц и р о. Конечно… Молчание — знак согласия. Но с чем мы должны согласиться? С тем, что вы тут навыдумывали, хотя ничего и не произошло? Г а ч и к о в а. Доминик… Попроси его помолчать! Ц и р о. Как знаете… но только это нечестно. М и л и ц к а (обращаясь к Циро). А ты мне еще не верил, когда я говорила, что у нас в семье ни с кем невозможно поговорить нормально. Г а ч и к. Почему невозможно? Давайте поговорим! Г а ч и к о в а. О чем? О чем ты собираешься разговаривать с пятнадцатилетней дочерью, которую застал в кровати с парнем… От такого шока можно на всю жизнь больной остаться. Ц и р о. Боюсь, что настоящий шок у вас еще впереди, пани Гачикова. Г а ч и к о в а. Замолчи! Не думай, что если ты сын ответственных работников, то тебе все прощается… Г а ч и к. Где Радо? Г а ч и к о в а. Где? На баскетболе. Их команда готовится к первенству. Тебе бы следовало это знать в первую очередь… Ты все же отец! Ц и р о. Может быть, сходить за ним? Г а ч и к о в а. Спать… Сейчас все пойдут спать. К а ч к о в а. А утром на свежую голову решим… Г а ч и к о в а (Милицке). Ты пойдешь со мной. И с этой минуты будешь спать около меня. М и л и ц к а. А как же папа? Г а ч и к о в а. Мне с ним ночью не о чем разговаривать.
Женщины уходят.
Г а ч и к (после паузы). Надеюсь, Цирилка, ты ее понимаешь. Она — мать. Когда у тебя будут собственные дети, ты ее еще вспомнишь. И однажды поймешь, откуда берутся нервы и что это вообще такое. Ц и р о. Надеюсь. Г а ч и к. Спокойной ночи. Ц и р о. Подождите, пан Гачик. Г а ч и к. Что еще? Ц и р о. Уже идет. Г а ч и к. Кто?
Циро показывает на дверь, за которой раздаются шаги. Гачик быстро гасит свет и прячется у окна за штору.
Явление четвертое
Ц и р о и Р а д о
Р а д о открывает дверь, осторожно снимает ботинки, делает несколько шагов по комнате и, привыкнув к темноте, замечает, что на раздвинутом диване кто-то лежит. Он удивленно останавливается, потом идет к дверям родительской спальни и только тут понимает, что уже далеко за полночь. Затем он вспоминает, что Милицка ждала вечером гостя. Улыбаясь, он начинает раздеваться. Подойдя к дивану, склоняется над спящим Циро.Р а д о (шепотом). Юнга с Адриатики? Вот здорово!
Как только Радо устраивается на диване, Циро садится в постели. Радо протягивает ему руку.
Р а д о. Здраво, другар… Ну, как? Хорошо спится на суше? Это тебе не море. Здесь не качает. Ц и р о. Чего?.. Что ты болтаешь? Р а д о (удивленно). Ты понимаешь по-словацки? Ц и р о. Ты что… чокнутый? Р а д о. Я? (Вскакивает с дивана.) Ты кто такой? Ц и р о. Что ты вскочил? Р а д о (включает свет). Это ты?.. Ц и р о. Я. Р а д о. Что ты здесь делаешь? Ц и р о. Сплю, как видишь.
Радо хочет стащить Циро с дивана, но тот крепко хватает его за руку.
Р а д о. Как ты сюда попал? Ц и р о. Тише ты, а то… Р а д о. Что а то? Ц и р о. Сам знаешь что… Я здесь в гостях. И если ты пикнешь, я тебя… Р а д о. Пусти! Пусти сейчас же! Ц и р о. А то ты позовешь на помощь?.. Кого? Мамочку? Р а д о. Идиот! Ц и р о. Уж если кто идиот, так это ты. Причем самый настоящий. Р а д о. Отпусти, скотина. Ц и р о. Наконец-то я слышу интеллигентную речь. Надеюсь, мы с тобой договоримся? А? Р а д о. Кончай шутить. Как ты сюда попал? Ц и р о. Отгадай. Р а д о. Не знаю. Ц и р о. Меня взяли на воспитание. Р а д о. Очередная гениальная идея отца? Ц и р о. Спроси лучше его самого. Р а д о. А может быть… Ага, понимаю… Он узнал тебя на допросе? (Неожиданно набрасывается на Циро и хватает его за горло.) Ц и р о. Осторожно, я боюсь щекотки. (С силой сжимает оба запястья Радо.) Р а д о. Ладно, хватит… (Извиваясь от боли.) Пусти, псих. Ну у тебя и ручищи! Ц и р о. Самые обыкновенные. Р а д о. Придумал же отец! Не мог он, что ли, сразу же сдать тебя в полицию?! Ц и р о. Как видишь, не сдал. Р а д о. Наверное, хочет испытать на тебе какой-нибудь новый метод? Ц и р о. Не знаю. Сам у него спроси. Р а д о. И тебя оставили тут одного? Без присмотра? Ц и р о. Как видишь… Мне здесь доверяют. Р а д о. Конечно, им невдомек, кого они имеют честь принимать… Ц и р о. Я им представился… И мы договорились. Р а д о. О чем? Ц и р о. О том, как здесь надо все организовать… Режим дня, взаимоотношения со взрослыми… Р а д о. Чего ты треплешься? Ц и р о. Разговаривай с гостем повежливее. Я здесь на воспитании. Исправительный дом за меня платит. Ясно?.. Ваши хотят наставить меня на ум… Ну, чего зенки вылупил? Тебе перевести, чтобы лучше понял? Р а д о. Это, конечно, отец все придумал. Ц и р о. Не знаю, придумал или вычитал, но факт то, что это эксперимент. Р а д о. Слушай, ты! Если меня выдашь, убью. Ц и р о. Не вздумай снова меня щекотать! Р а д о. Значит, ты собираешься у нас оставаться?.. Жить? Ц и р о. Ну… Р а д о.Надолго? Ц и р о. Откуда я знаю. Пока вы меня не перевоспитаете. А это зависит не только от меня. Р а д о. Я тебя сейчас как тресну! Да я тебя… Ц и р о. Смотри не перестарайся, а то портки лопнут… Р а д о. Нет… так дальше не пойдет. С этим надо покончить раз и навсегда. Я сейчас же всех подниму. Ведь они понятия не имеют, какого гостя мне подсунули. Ц и р о (силовым приемом опрокидывает Радо на диван). Полежи немного, не спеши. Никого будить не надо. Они все только что пошли спать. Наверное, еще не могут отдышаться после той сцены. Р а д о. Какой сцены? Ц и р о. Да они застали тут со мной твою сестру. Р а д о. Что?.. Где?.. Ц и р о. Здесь, под твоим одеялом. Р а д о. Тебе череп ни разу не прошибали? Ц и р о. Пока нет, но, если хочешь, можешь попробовать… Ну, покажи, как это делается! Р а д о. Послушай, ты… Выкладывай все начистоту! Чего тебе тут надо? Ц и р о. Я ж тебе говорю: меня взяли на воспитание. Р а д о. Заткнись! Ц и р о. Хватит психовать. Р а д о. Послушай… Ц и р о. Не шуми, они все очень чутко спят. Р а д о. Я тебя слишком хорошо знаю. Ц и р о. А я — тебя. Р а д о. Ты действительно не врешь? Ц и р о. Вначале я думал, что утром они отправят меня назад, а потом… Потом они, видно, передумали. Р а д о. И что ты собираешься здесь делать? Ц и р о. Ты будешь помогать мне по математике, твоя сестра — по языку. А я займусь работой, которую вы никто делать не желаете. Краны и трубы у вас подтекают, около дома беспорядок… В общем, утром разберемся. Р а д о. Идиотизм какой-то! Просто с ума сойти. Ц и р о. Спокойно! Как советует пан отец. Возможно, ты от этого идиотизма выиграешь больше всех. Р а д о. Я? Чего ты там еще задумал? Ц и р о. Так я полагаю, мы сможем договориться… Р а д о. Мы с тобой? Ц и р о. Да, мы с тобой. Р а д о. О чем?.. Чего ты привязался? Ц и р о. Пан отец распорядился, чтобы я подождал тебя здесь. Он очень на меня рассчитывает. Так что теперь я буду тут по ночам дежурить. Р а д о (повернувшись к нему спиной). Ну и дежурь. Ц и р о. Не знаю, как ты собираешься всю эту кашу расхлебывать, но скоро затрещит будильник… и закрутится такая карусель… Лучше бы нам с тобой обо всем договориться, пока мы тут вдвоем. Р а д о. Мне не о чем с тобой договариваться. Ц и р о. Как знаешь. (Тоже поворачивается к нему спиной.) Р а д о (после паузы). Слышишь, ты… Ц и р о. Я сплю. Р а д о. Если пикнешь… Ц и р о. Ну вот, опять ты заводишься. А что, если я уже… Думаешь, я сюда просто так втерся? Ради твоих прекрасных глаз? Р а д о. Чего тебе здесь надо? Чего еще Ждешь? Надеешься, что я буду плакать тебе в жилетку? Ц и р о. Не ори. Не поможет. Р а д о (бросается на Циро). Тебе это дорого обойдется! Ц и р о (ловко повалив Радо). Решил свести счеты? Пожалуйста! Р а д о. Псих! Ты меня задушишь! Ц и р о. Ничего… не задушу. Р а д о. Чего ты хочешь? Ц и р о. А ты не догадываешься? Р а д о. Хватит с меня твоих намеков! Говори, чего ты хочешь! Ц и р о (кричит). Хочу, чтобы ты громко сказал. Понимаешь? Громко! Чтобы все слышали! Кто разбил голову твоему отцу? Отвечай! Громко!.. Кто ударил по голове пана отца?
Гачик быстро выходит из-за шторы и открывает двери во все комнаты.
Ц и р о. Ну-ка громко скажи всем, как было, чтобы люди зря не гадали и не подозревали, кого не надо. Р а д о. Пусти… Пусти меня! Ц и р о. Сначала скажи то, что должен сказать. Г а ч и к о в а (вбегает в комнату). Доминик! Что ты стоишь?! Он же его задушит! Г а ч и к. Не бойся. Захват применен по правилам. Г а ч и к о в а. Отпусти его! Сейчас же отпусти нашего сына! Ц и р о. Не могу. Если я его отпущу, он вам ничего не скажет. Г а ч и к о в а. Что он должен нам сказать? Ц и р о. Кто пробил голову пану Гачику. К а ч к о в а. Боже мой! Он знает? Ц и р о. Конечно. К а ч к о в а. Звоните в полицию. Г а ч и к. Спокойно. Ц и р о (усаживаясь верхом на Радо). Ну? Что-то ты долго тянешь. Не можешь вспомнить? Кто это был? Кто пробил голову собственному отцу? Кто нападает ночью на прохожих? Кто угрожал избить Небожеца за то, что он правильно засчитал голы нашей команде, а не вашей, в которой давно уже нет ни одного порядочного спортсмена, а собрались одни спекулянты? Кто в этом городе наводит на людей страх? Мы, из исправительного дома, или вы, благополучные подонки, свободно расхаживающие по городу и добывающие спортивную славу кулаками? Г а ч и к о в а. Не может быть. Ц и р о. Может. Г а ч и к о в а. Радо! Ты? Ц и р о. Хорошо, я его отпущу. Пусть лучше скажет правду шепотом, на ухо каждому из вас, чтобы нам не пришлось краснеть всем вместе.
Радо молчит.
Г а ч и к о в а. Радо? Радик? Что с тобой? Ц и р о. Он думает. Не знает, как вам получше объяснить. Уж больно щекотливая ситуация — сын разбил голову собственному отцу. К а ч к о в а. Я это предчувствовала. Г а ч и к. Многие предчувствовали. Ц и р о. Только никто не осмеливался сказать это вслух. Г а ч и к о в а. А ты? Ты откуда знаешь? Ц и р о. Я тоже всего лишь предчувствовал, но когда он пригрозил мне, что если я пикну… Р а д о. Дело было так… Ц и р о. Погодя. Я здесь лишний. (Начинает одеваться.) Г а ч и к. Ты куда? Ц и р о. К себе, в свой замок. Г а ч и к. Цирилка! Ц и р о. Согласитесь, пан Гачик, что воспитываться в такой семье рискованно. Разве нет? К а ч к о в а. Боже мой… Г а ч и к о в а. Ты никуда не пойдешь! Ц и р о. Не бойтесь. В полицию я не побегу. Достаточно, что об этом знаете вы. Г а ч и к о в а. Хватит. Мы сами сделаем выводы. Но за тебя… За тебя мы тоже в ответе. Ц и р о. Да это все ерунда, пани Гачикова. М и л и ц к а (подает ему платок). Вытри лицо. К а ч к о в а. Боже мой, у тебя на лбу кровь! Ц и р о. Ничего. Это он меня поцарапал. Вам бы следовало ему ногти подстричь. К а ч к о в а. Если б только ногти! И эти лохмы, и бакенбарды… Г а ч и к. Пойди умойся! Быстро!.. Не могу видеть кровь.
Милицка открывает дверь в ванную. Циро выходит. Пауза.
Р а д о. Так вот… Дело было так. Г а ч и к о в а. Я ничего не хочу слышать! Г а ч и к. Нет, Ангелика. Мы должны его выслушать. Р а д о. То, что у тебя разбита голова… В общем, произошла ошибка. К а ч к о в а. Ошибка? Четыре шва — это ошибка? Р а д о. Никто против тебя ничего не имеет. Г а ч и к. А на кого же вы устроили засаду? Что это за счеты, которые надо сводить в темноте? Г а ч и к о в а. Я давно говорю, что то, чем он занимается, не имеет никакого отношения к спорту. Г а ч и к. Будь осторожна, дорогая, а то опять попадешь в аут. Г а ч и к о в а. Я? Г а ч и к. Мы пропустили гол. От этого никуда не денешься. Г а ч и к о в а. Пожалуйста, говори человеческим языком. Я терпеть не могу эти твои заумные сравнения. Г а ч и к. Ты зря думаешь, что дело в спорте — нам надо поговорить о другом, о самих себе. Г а ч и к о в а. Не смотри на меня так, будто ты меня не понимаешь, будто я одна виновата, что твой собственный сын… Г а ч и к. Ты прекрасно читаешь мысли по глазам. Г а ч и к о в а. Дело не в этом. Г а ч и к. Но как бы то ни было, мы должны признать, что наш сын… забил гол… в ворота собственной команды. Г а ч и к о в а. Но он же говорит, что это была ошибка… Г а ч и к. Мы в нашей семье никогда не обсуждали допущенные ошибки. А тем более прямо, открыто и принципиально. Всегда стремились отбросить их в аут. Правда, мамочка? Г а ч и к о в а. Брось, пожалуйста, эти аллегории. Г а ч и к. А теперь нам деваться некуда. Приходится играть в открытую. М и л и ц к а. Наконец-то можно будет поговорить! К а ч к о в а. А ты иди оденься. В доме чужой парень — нечего прыгать тут полуголой… в такой серьезной ситуации. (Уходит вместе с Милицкой.) Г а ч и к о в а (оставшись в комнате с мужем и сыном). Доминик! Это ты все подстроил! Г а ч и к. По-твоему, я специально дал возможность собственному сыну проломить мне голову, чтобы доказать самому себе, что как отец я ничего не стою. Г а ч и к о в а. Эта твоя затея… пригласить к нам в дом… Г а ч и к. …Трудновоспитуемого и нравственно испорченного подростка, чтобы он убедил нас в нашей неспособности… Г а ч и к о в а. Такое могло взбрести в голову только тебе. Г а ч и к. Хотя я не предполагал, что он сумеет проделать все это так мастерски, да еще в первую же ночь. Г а ч и к о в а (кричит). Какой позор! Такого в нашем городе никогда не было. На глазах у всех выметать сор из избы!.. Г а ч и к. Почему ты кричишь на меня? Ты ведь знаешь, кто виноват в этом позоре! Р а д о. Я говорю, это была ошибка. Г а ч и к о в а. Ничего бы не случилось, если бы ты сам не совал нос в чужие дела. Г а ч и к. Как ты можешь закрывать глаза на то, что произошло? Г а ч и к о в а. Потому что я стараюсь заглянуть вперед и думаю обо всех нас, в том числе и о тебе. Через несколько дней голова у тебя заживет, а твоего сына, как только слух разнесется по городу, выгонят из школы. Г а ч и к. Весь этот разговор останется между нами. Никто не собирается ничего разглашать. А заявление в суд я напишу анонимно. Г а ч и к о в а. Неужели ты на это способен? Донести на собственного сына? Г а ч и к. Конечно, кое-что может просочиться, если Цирилка не будет держать язык за зубами. Он вернется в замок и, неровен час, проговорится ребятам. Вот когда они повеселятся! Г а ч и к о в а. Поэтому я и говорю, что его никуда нельзя отпускать. Г а ч и к. Ты серьезно? Г а ч и к о в а. Абсолютно серьезно. Он останется здесь, а об остальном я с ним договорюсь. Г а ч и к. Ангелика, я хочу тебя предостеречь. Моральное давление на подростка его возраста крайне опасно. Г а ч и к о в а. Будь добр, предоставь мне самой решать моральные проблемы. Г а ч и к. Если все направить в нужное русло, Радо заслуженно получит тройку по поведению, этим дело и кончится. Г а ч и к о в а. И, окончив школу, он останется без всяких перспектив. Г а ч и к. Ты же не хочешь, чтобы наш сын и дальше хитрил и изворачивался. Г а ч и к о в а. В данном случае речь идет о родном, а не о чужом ребенке. Г а ч и к (сыну). А ты? Как ты на все это смотришь? Что тебе подсказывает твоя гордость… честь? Р а д о. Пойми, отец. В подобной ситуации такие романтические понятия… Г а ч и к. Ангела, я советую тебе как следует подумать. Вспомни, что ты говорила вчера вечером. Цирилка не обычный парень. Знаешь, что из этого может получиться? Г а ч и к о в а. Его родители — ответственные работники, и, если что не так, я могу им пригрозить. Г а ч и к. И это ты называешь воспитанием? Г а ч и к о в а. Сейчас не время анализировать. Г а ч и к. А когда? Когда у нас наконец появится для этого время? Г а ч и к о в а. Найдется. Только сейчас, прошу тебя, не вмешивайся ни во что! Г а ч и к. Ты хочешь сказать, что… Г а ч и к о в а. Не доводи меня своими вопросами. Мальчишка может сюда войти в любую минуту… и мы должны быть готовы… Г а ч и к. Учти, что, если ты решила играть этот вариант партии, каждый новый ход грозит тебе матом. Р а д о. Отец, пойми. Мама права. В данной ситуации… Г а ч и к. Необходимо мужественно взглянуть правде в глаза. Другого выхода нет. (Идет к двери в ванную.) Цирилка!.. Циро? Г а ч и к о в а. Что ты собираешься делать? Г а ч и к. Сейчас увидите. Я не собираюсь ничего от вас утаивать. С сегодняшнего дня в нашей семье все будет говориться в открытую. Циро? К а ч к о в а (тоже подходит к двери). Господи, не случилось ли с ним чего? Г а ч и к. Цирил! К а ч к о в а. Не отвечает. М и л и ц к а (открывает дверь в ванную). А его здесь и нет. Г а ч и к о в а. Нет?! М и л и ц к а. Смотрите! Окно открыто. Р а д о. Убежал! К а ч к о в а. Боже милостивый! М и л и ц к а. Записка! Г а ч и к о в а. Покажи! М и л и ц к а (читает). «Пану Гачику». Г а ч и к. Очки! Г а ч и к о в а (вырывает у Милицки записку, читает). «Кажется, все прошло удачно. Теперь я здесь лишний. Желаю вам счастья. Оно вам очень необходимо». М и л и ц к а. Отец, ты прелесть! Г а ч и к о в а. Жулик! Г а ч и к. Честный малый! Г а ч и к о в а. Этот паршивец нас обманул. Г а ч и к. Почему же? Он пришел отомстить за меня. Сделал свое благородное дело и, как истинный джентльмен, исчез раньше, чем мы успели его поблагодарить. Г а ч и к о в а. Что теперь? Р а д о. Нужно его догнать. Далеко он не ушел. Г а ч и к о в а. Надо немедленно сообщить. Г а ч и к. Кому?.. Куда? Г а ч и к о в а. В милицию. Г а ч и к. Не понимаю. Кому-нибудь из нас грозит опасность? Г а ч и к о в а. Убежал. Ты слышишь, он убежал! Его должны поймать. Г а ч и к. И привести к нам? Г а ч и к о в а. Зачем к нам? Пусть ведут, куда надо. Такие не должны болтаться без присмотра. Г а ч и к. Но он ничего плохого не сделал. Г а ч и к о в а. Все равно надо что-то предпринять! Подумай, что? Г а ч и к. А мне и так ясно. Давно уже ясно. Я иду в милицию. Г а ч и к о в а. Я, кажется, сойду с ума. То да, то нет. То иду, то не иду. То надо, то не надо. Р а д о. Отец хочет идти, чтобы сообщить обо мне… а не о нем. Г а ч и к. Ну, наконец-то! Наконец-то ты правильно и быстро соображаешь. Р а д о. Пойми, отец. Если бы ты не возражал, можно было бы все объяснить… логично… разумно… Г а ч и к. Что, по-твоему, означает «разумно»? Г а ч и к о в а. Послушай, Доминик. Не делай вид, что не понимаешь собственного сына… Г а ч и к. Да, я действительно как-то туго соображаю… Что нужно делать, когда твое любимое дитя из любви к тебе одаривает тебя оплеухой? Г а ч и к о в а. Ты задаешь вопросы вместо того, чтобы на них отвечать. Так что же мы будем делать? Г а ч и к. Пойдем в милицию. Г а ч и к о в а. Ни за что на свете! Мы сами заварили эту кашу, сами и будем ее расхлебывать. Г а ч и к. Значит, опять прячемся от правды… умалчиваем? Г а ч и к о в а. Ну и что?.. Разве мы первые?
Раздаются три автомобильных гудка подряд.
К а ч к о в а. Боже мой… Гудят… Три раза… Г а ч и к о в а. Что вы все, помешались на этих гудках? К а ч к о в а. Я?.. Я ничего. Это она. Р а д о. Сестричкины дела! Г а ч и к о в а. Кто будет вызывать ее гудками ни свет ни заря? К а ч к о в а. Милицка!.. Милицка? Слышишь? Три гудка! Он приехал. Это точно он! Морячок… Г а ч и к о в а. Доминик! Что ты стоишь? Делай что-нибудь. Что все это значит? Г а ч и к. Спокойно. Г а ч и к о в а. Милица! К а ч к о в а. Где же она? Г а ч и к о в а. Где?.. Спряталась, конечно. Боится выйти… Что все это значит? Г а ч и к (открывает дверь в ванную). Милицка, не бойся. Ничего с тобой не случится. Иди и пригласи гостя.
Тишина.
Милицка? К а ч к о в а. Ее нет. Г а ч и к о в а. Господи Иисусе! Р а д о. Удрала? К а ч к о в а. Через окно в ванной. Р а д о. Побежала за Цирилкой? Г а ч и к о в а. Они успели сговориться. Ночью. На этом диване. Р а д о. Я побегу за ней. Она не успела далеко уйти. Г а ч и к о в а. Конец света! Удрала через окно. В пятнадцать лет! Конец света!.. (Сыну.) Ну, что ты стоишь? Беги! Бегите все! Ее надо найти и вернуть! Г а ч и к. Подождите! А что мы будем делать, когда их поймаем? Г а ч и к о в а. Ведь ты же отец! Разве ты не знаешь, что надо делать в подобных случаях? Г а ч и к. Нет. Честное слово, не знаю. Но моя дочь… меня… обнадеживает. К а ч к о в а. Чем? Бегством из отчего дома? Г а ч и к. Своей принципиальностью.
Снова раздается гудок машины.
К а ч к о в а. Боже, а этот знай себе, гудит и гудит. Г а ч и к. Надо пригласить его сюда. Г а ч и к о в а. А что мы ему скажем? Г а ч и к. Правду. Г а ч и к о в а. Исключено… В такой ситуации мы не можем никого сюда приглашать. Г а ч и к. Он моряк? Р а д о. Юнга. Г а ч и к. Как правило, моряки — смелые и мужественные ребята. Он все поймет. Откройте ему дверь. Г а ч и к о в а. А если он спросит, где она? Г а ч и к. Скажем, что придет попозже, что сейчас у нее очень важное дело.
Звонок в дверь.
Г а ч и к. Это он. Откройте. Г а ч и к о в а. Но говорить с ним будешь ты. Г а ч и к. Наконец-то! Хоть раз получу слово первым. К а ч к о в а (уходя). Я сейчас открою. Р а д о. Может быть, и мне вылезти через окно? Он ничего не должен знать. Г а ч и к. Подожди!
Явление пятое
Те же и М а л ь в и н а
М а л ь в и н а (в дверях). Доброе утро. К а ч к о в а. Мальвина!.. М а л ь в и н а. Я вас разбудила?.. Всех сразу? Видит бог, я этого не хотела. Думаю, позвоню тихонечко, еле-еле… А вот… Но дело-то неотложное… (Качковой.) Та столетняя старушка приказала долго жить. Так я скорей сюда. Если еще не передумала, собирай вещи. Хотя питание у нас. Но если тебе так хочется к нам устроиться, то пошли сейчас же. Вечерами будем вместе петь… молиться будем. Выдержать можно… Да и здесь будет попросторнее. Дети-то вон как растут! А Милицка? Где она? К а ч к о в а. Еще спит. М а л ь в и н а. Спит… Ну и хорошо. Значит, мне показалось, что я ее видела… Старость — не радость. Мало того, что глохну, еще и слепнуть начала… Г а ч и к о в а. Где? Где вы ее видели? К а ч к о в а. Где? М а л ь в и н а. Мне показалось, что она садилась в автобус… и не одна, а с таким черненьким… Г а ч и к. В автобус? Какой? М а л ь в и н а. То ли семерка, то ли шестерка. Я так спешила, что и не посмотрела. Г а ч и к о в а. Семерка? Куда она ходит? Г а ч и к. Конечная остановка — у замка. Г а ч и к о в а. Что теперь делать? Г а ч и к. Ты ведь мать. Г а ч и к о в а. А ты — отец. Г а ч и к. Нам не остается ничего другого, как… посмотреть правде в глаза. Г а ч и к о в а. Но как? Г а ч и к. По всей вероятности, иначе, чем раньше. Г а ч и к о в а. Иначе? Конечно, иначе… Только почему вы стоите… Делайте что-нибудь! Время бежит. Г а ч и к. С чего начать? За какую веревочку потянуть, чтобы все это распутать. К а ч к о в а. Боже мой. Тяни за нужную! Г а ч и к. Да… за нужную. А которая из них нужная? К а ч к о в а. Ты ведь отец. Чего же спрашиваешь? Сам должен знать. Г а ч и к. Кто знает, пусть мне подскажет… Прошу вас! Люди добрые! Посоветуйте! (В публику.) И ваши улыбки, уважаемые, тоже могут быстро смениться слезами, так что будьте осторожны… Вот видите? (Показывает на свою голову.) А кто не верит… пожалуйста! (Начинает разбинтовывать голову.) Пожалуйста, можете убедиться. Четыре шва! Мне их еще не сняли.Сцена погружается в темноту.
Занавес.
Последние комментарии
2 часов 47 минут назад
2 часов 59 минут назад
3 часов 1 минута назад
3 часов 7 минут назад
3 часов 7 минут назад
3 часов 11 минут назад