Эдем 6 (СИ) [Владислав Афинский] (fb2) читать онлайн

Эдем 6

Пролог

Земли Сердца Эдема не являлись густозаселёнными территориями, однако смертных здесь проживало довольно много. Если в том же Саросе существенную роль играла урбанизация и как следствие большая часть населения проживала в одноименном городе, то в центре мира своих округов, феодов, кластеров или доминионов не было в принципе. Все территории являлись одним большим городом, что старался расти вширь, но не ввысь.

Поэтому и удавалось избежать нагромождения зданий: почти все окна жилых домов выходили в живописный двор, на который падали тёплые лучи солнца. Многоэтажки тоже имелись, но в большинстве своём граждане обладали частными участками с двух-трёхэтажными домами. Никаких муравейников.

Исключение составляют дворцы и промышленные районы. Однако лариосы всегда селились в почтенном расстоянии от алетисов, как и не имели права строить всякие десятиметровые стены близ жилищ других граждан. Промышленные районы также занимали много места, так что тоже возводились подальше, чтобы ни шум, ни дым не портили качество жизни.

Сперва могло показаться, что подобный подход сильно вредил экономике, однако стоит также учитывать, что Сердце Эдема является самым технологично развитым городом. Здесь нет никаких шахт, сюда наоборот свозят полезные ископаемые, где уже мастера-кузнецы создают свои шедевры. При этом каждое предприятие обязано следовать ряду указанных правительством правил, как например качественная звукоизоляция и очистка воздуха.

Еду здесь тоже выращивают, но не на грязных полях, где рабы умирают прямо среди растений, а в аккуратных теплицах с лучшим удобрением. И выращивают не еду для простых кателиев, а редкие культуры, из которых затем готовят вкуснейшие блюда или варят редкие зелья. Ради простой кукурузы здесь никто время тратить не станет, ведь её и так поставляет Сарос в достаточном количестве.

Из всего это можно сделать довольно очевидный или не очень вывод. Рабы тоже жили в весьма хороших условиях. Ведь многие из них обладали профессиональными знаниями, что ставило их на множество ступеней выше живых вещей, которые умирают за неделю в тех же шахтах. И алетисы здесь также жили в почёте и уважении, их защищала и Гильдия, и духовенство, а отсутствие квартирных муравейников говорило ещё о том, что денег у подавляющего большинства хватает и на более хорошее жильё.

Действительно райское место. Оно могло существовать только в полной изоляции, при спонсировании других земель утопающих в вони сточных вод. Конечно, все земли самодостаточны, но… Закроются сейчас шахты в Орта Миос, не будет алого угля, который копают без устали грязные рудокопы. Чем тогда топить печи эти элегантные мастера-кузнецы? Кто-то должен делать грязную работу. А ещё этот кто-то должен жить где-нибудь подальше и не мозолить глаза своей чумазой рожей. Цинично? Определенно да. Естественно? Для смертных — вполне. Было ли когда-нибудь иначе? Возможно, но исключение оно на то и исключение…

Колоссальных построек здесь также хватало и без промышленных фабрик с дворцами лариосов, например арены. Здесь самый маленький амфитеатр своей монументальностью мог сравниваться с Великой Ареной Сароса. А если какой-то архитектор вдруг решал предложить план нового шедевра и вместимость там была меньше ста тысяч… Его просто посылали восвояси.

Да, маленькие арены просто не строили и такой подход мог серьёзно влиять на удовлетворённость населения зрелищами. Ведь сто тысяч мест — это довольно много. Порой неутолённой нуждой в развлечения могут же обладать тысяч десять смертных. И получаться приходится либо строить арену, где будет куча свободных мест, либо выслушивать недовольство части населения. А ведь ещё порой спрос на бои может сильно колебаться.

Да, всё именно так, но решение нашлось довольно простое и очевидное. Арена то может вмещаться сотни тысяч смертных, но это при условии, если они будут сидеть друг к дружке в упор. А подобная практика в Эдеме не очень распространена, здесь в первую очередь следят за качеством и удобством, а потом уже за прибылью. Поэтому ничего не стоит поделить амфитеатр на ложа. И вот вместимость падает в разы, а алетис имеет собственный столик, место для личных рабов, да и что угодно, хоть три танцовщицы с шестами. Но за удовольствие вроде того же личного бассейна на трибуне нужно уже доплачивать сверху. Поэтому в зависимости от спроса варьировалась и просторность таких лож, где цена всегда оставалась вполне демократической, ведь основной клиент — алетисы. Так что в разные времена за одну и ту же сумму можно было получить качественный, либо ещё более качественный спектр услуг. А битком арены старались не забивать, предусмотрительно возводя новый амфитеатр.

Но, пожалуй, самый завораживающим зданием и сердце Эдема оставался собор Этия. В нём творцу смиренно служил сам архиепископ. Монструозные арки с заострённым верхом, на которых восседали древние монстры в различных обликах, узкие и высокие башни грозными копьями доставали до самих облаков, множество колонн, что своим расположением напоминали грозный строй воинов ушедших эр. И при всей колоссальности, фасад пестрил множеством мелких резных деталей: вимперги, тимпаны, архивольты и бессчётное множество витражных окон — всё вместе это проносило историю всего Эдема сквозь… нет, не века, не тысячелетия, целые эры, когда ещё по ойкумене летали древние драконы и бродили колоссы, чьим умом во славу Этия возводились гордые залы.

И даже сейчас опаснейший смертный не мог унять трепет перед величием постройки, что застала самого Творца. Конечно, глава Гильдии, как и любой его подчинённый, отличался прагматизмом и здоровым скептицизмом, поэтому оставался глухим к религиозным предрассудкам и верил не в Этия, а в точный расчёт, способный сохранить стабильность и покой Эдема. Нет, он уважал и признавал Творца, но ходить в храм и молиться тому, кто никогда уже не ответит… Нет уж, лучше что-то решить самому, а не ждать чуда.

Сам собор Этия действительно доставал до облаков, это не метафора, а факт. Ведь когда-то в него ходили и колоссы, чудища ростом в десятки и сотни метров. И как залы Орта Миос строились изначально для проходов подобных чудищ, так и этот храм возводился зодчими в том числе с учётом подобных габаритов. Конечно, после перепланировки появились и мелкие помещения для тех же людей, однако оставались и просторные коридоры, пугающие смертных своим величием.

И стоило главе Гильдии лишь войти внутрь, как сразу же сознание начало пытаться плыть по плавно текущей реки. Бессчётное число служителей единым хором по всему храму распивали свои молитвы. Молебные воззвания, адресованные к самому Этию литании, они никогда не смолкали и звучали в голове каждого посетителя, которые стекались сюда со всего Эдема, лишь прикоснуться к чему-то большему.

Разные языки, разные наречия, порой даже песни без слов. Всё это было не каким-то религиозным приходом фанатиков, ведь в круговерти хора менялось само мироздание. Мелодичное течение хара заставляло испытывать самые разные чувства, а мощь их до сих пор удивляла даже главу Гильдии, который на секунду замер впав в некий транс.

Именно эта огромная сила, собранная в одном месте, и служила всепокрывающей дланью архиепископа. Весь мир становился глазами культа Этия, что позволяло с точностью до минуты определить время появления Свободного и оценить его силу. Здесь предсказывались бури в ветрах Этия и даже внезапный прорыв бездны не смог остаться незамеченным. Нечто странное архиепископ почувствовал задолго до бедствия, поэтому и послал одного из епископов, при чём мага света, в Орта Миос. Более того, как только угроза явила себя, то подкрепление фактически прибыло ещё до самой просьбы от ныне покойного Валдора Роула.

Как вдруг неожиданно весь собор содрогнулся. Страх, ужас и возможная смерть от остановки сердца могла ждать неготовых к этому смертных. И даже тело главы Гильдии невольно пробила дрожь. К хору присоединился сам архиепископ, чьи слова заставляли двигаться, наверное, миллиарды, а может и триллионы тоны камня. Ведь храм был не только высок, он ещё и простирался до самого горизонта во все стороны.

Литания сменилась мессой, Литургия Слова проносилась теперь уже по всему Эдему, пусть многие и не замечали касания чудовищной мощи. В этом мире хватает смертных, способных соперничать с богами, этиамарии на великих аренах и вовсе могут щёлкать многих членов Совета из младших кругов как семечки. Более того существуют и те, кто не захотел возвышаться и посвятил жизнь борьбе с теми, кого сейчас принято считать богами. Поэтому про слово бог в контексте Совета всегда пишут с маленькой буквы. Они сильны, это факт, но во времена той же эры драконов эти боги считались простыми смертными, как и колоссы, левиафаны и другие древние. Их вполне можно убить или хотя бы уничтожить физическую оболочку и ослабить, более того сами боги этим активно промышляют. Так что с благовейным трепетом к Совету относились только простые смертные, для которых так-то и архимаги являются чем-то непонятным и страшным.

Однако архиепископ обладал мощью совершенно другого уровня во всех смыслах. Как и Владыка Света Аенор или Владыка Тьмы Мириос, глава культа Этия перенимал учения от самого Творца. Конечно, не совсем напрямую, через прошлых владельцев, но по-другому сейчас не может никто. Более того, Эдем никто и никогда не грабил, не разрушал, что позволило сохранить очень много знаний и сохранить качество передачи знаний.

Даже глава Гильдии не знал, насколько силён архиепископ. Какие знания скрываются в древних хранилищах? Какая сила заперта уже десятки тысяч лет? Сможет ли глава культа Этия с её помощью одолеть того же Аенора? Трудно сказать, возможно и сможет. Ведь Литургия Слова… это не просто какой-то обряд или стандартное таинство. Архиепископ явно используют техники первых одарённых и знает несколько слов из Словаря Мироздания, языка на котором писались все Законы. Владыки Света и Тьмы тоже владеют частичкой этих знаний и носят Имена, которые подобны клейму и после нанесения изменяют саму душу. Слова Арос и Миос, как раз и пришли из того языка, из времён, когда все понимали сокрытую в значении силу. Сейчас же… сейчас же это просто слова, как и даруемые имена просто имена. Они даже исказились до уровня свет и тьма, хотя куда лучше подходит перевод бытие и небытие.

К тому же несмотря на прикосновение к позабытым тайнам, вряд ли в мире остался хоть кто-то способный осознать семантику Словаря Мироздания. Этого в полной степени не смог сделать даже Аенор, которого сейчас считают сильнейшим. Исключение могут составить лишь некоторые старшие боги, рождённые не из плоти и заставшие ещё аж нулевую эру. Но и они имеют тенденцию умирать, после перерождаться, а время порой ложится на них настолько тяжёлым грузом, что они уходят в затворничество на долгие времена. Порой их и вовсе убивают, вернее, уничтожают оболочку, отправляя скитаться в тени Кихариса.

Но исчезнут империи или потухнут звёзды, не важно, они всё равно вновь обретут самосознание среди пустоты, чтобы снова вступить на свой путь, с которого им не позволяет свернуть всё тот же Закон. Это смертные могут потратить год жизни на музыку, а потом уйти ковать железо. Многие из них рождаются слабаками и не чувствуют хар, их имена просто бирки, дарованные родителями, но они в отличии о старших богов могут менять свою жизнь, могут решать тем, кем им быть. Наверное, поэтому и ушли древние народы, ведь даже неасилор и раалориан вобрали в себя от Творцов куда больше, чем кажется на первый взгляд. А развитие это перемены, которые тяжело даются всем, но для смертных забытых времён… для них это действительно практически невозможно, ведь их путь уже описан их Именем, в котором скрыта и колоссальная сила, и проклятие.

Глава Гильдии потратил всю свою жизнь, более двух тысяч лет в поисках силы так что действительно знал о чём говорит. А ещё он внимательно изучил каждого из епископов и самого архиепископа. Они скрывали свои личности, но по большей части это являлось скорее красивым жестом традициям, нежели какой-то реальной тайной. В архивах оставались имена и пройденный до этих санов путь.

И это говорит не об некомпетентности. Просто ни один враг из полученной информации не получит никакой выгоды. У них нет семей, чтобы взять заложников, нет недвижимости, которую можно уничтожить. Они буквально безликие служителя Этия, к которым не подобраться привычными путями. Всё их прошлое не играет никакой роли, оно навсегда оставлено.

Так что сегодня у главы Гильдии выдастся тяжёлый разговор. Ведь созданные для одной цели духовенство и Гильдия, недавно немного не попали в ноты общей песни. Поэтому архиепископ попросил ещё одного верного слугу Этия явиться в храм для беседы. Возможно некоторое недопонимание удастся решить личным разговором и обе стороны найдут ответы на интересующие их вопросы.

И глава Гильдии действительно хотел в это верить. Но этот скрытный культ в последнее время вызывает слишком много вопросов, пока сгущающиеся тучи скрывают за собой нависшую над всеми беду. Об этом Гильдия говорила и ни раз, но… но духовенство будто просто оглохло, что заставляет действовать в одиночку. Всё ради спасения Эдема, только для этого и жил каждый член духовенства и Гильдии.

Сегодня будет предпринята ещё одна попытка достучаться до архиепископа. Есть серьёзные опасения, что в их рядах завелись враги. Неизвестно насколько глубоко проникла зараза, но некоторые послушники ведут себя слишком странно, как и вызывает вопросы поведение священников. Обо всём этом доложено епископам, да и встреча с архиепископом далеко не первая.

Только вот… убеждённые в своих нерушимых и необоснованных логикой догмах служители Этия даже представить себе такое не могут. Проверку провели, кого-то нашли из нижних ступеней иерархии, покарали и поблагодарили Гильдию, сказав, что всё решено. Но требовалась более углублённая чистка, особенно сейчас, после трагедии с прорывом бездны. Даже если под раздачу попадут не те… Лучше убрать всех подозрительных, чем позволять потенциальной змее греться на груди.

— Надеюсь архиепископом меня услышит в этот раз, — без особой надежный подумал глава Гильдии. — Но сначала в любом случае нужно дождаться конца мессы. И почему со всем этим дерьмом приходится разбираться именно мне?

Прошлый глава Гильдии вроде провёл свой срок без особых приключений. Только Священная Война немного заставила поднапрячься, но ничего, всё решилось поставкой ресурсов и победой. Хотя в последний век, казалось, что вот-вот и придётся посылать войска Эдема в другой мир. Ведь из-за войны между Аросом и Миоса упал уровень стабильности во всей ойкумене, что обернулось рассадником культов бездны и преисподней, которые под шумок решили воспользоваться ситуацией. И следующий за этим катаклизм, который, возможно, и спас этот мир, ведь заставил двух Владык опомниться и окончить братоубийственную войну ради объединения против общей цели.

И вдруг раздался звон гигантских колоколов и витражные окна засияли всеми цветами. Яркие лучи упали прямо на главу Гильдии, осветив чело и внушив спокойствие в душу. Вместе с этим в конце колоссального размера зала открылись могучие ворота, в которых уже стоял сам архиепископ. Без золота, без гигантского меча, рост его средний, как и ряса изготовлена из простого льна. Но как же сильна хватка его маленькой руки, длань которой оберегает целый мир.

Глава 1

Уже третьи сутки Ада брела вдоль ветров Этия, стараясь не подходить слишком близко к миражам. Странные блики и порой пугающие иллюзии служили в Анхабари напоминанием об существовании опасности на границе. Стоит только перейти незримую черту и всё, конец. Ещё эти миражи ведут себя ровно так же, как бури близ гор Орта Миос или туманы около Сароса. Так что они могут взять путника в кольцо и тогда тоже ничего хорошего не случится.

А тем временем ойкумена Совета совсем недавно встретила 2283 год пятой эры по единому календарю. В этот раз новый год почти смог соприкоснуться с новым годом на Эдеме, что вылилось в долгие праздники. Только вот Огненная Бестия вместо отдыха заканчивала обучение у своего учителя.

Да, именно заканчивала. Пусть и прошло меньше, чем четыре с половиной года, а планировалось так-то пять с чем-то, но перевыполнить план никогда не будет ошибкой. Тем более обучение у пятого мастера уже стояло поперёк горла.

С двумя другими удалось закончить ещё раньше. Один просто довольно легкомысленно отнёсся к обучению, всё из-за первого месяца уроков. Ведь так-то новые учителя не могли сравниваться с Лансемалионом Бальмуаром в принципе, более того они и магами были… хорошими, но недостаточно хорошими. Да, заклинания некоторые знают, тела ментальные у них развитые, но многое в силу обстоятельств было упущено из-за нехватки денег в начале их путей, да и не каждому дано достигнуть вершины.

И как-то так получилось, что первый мастер после месяца обучения и разговоров с ученицей сам в себе разочаровался. Он посвятил все свои два века жизни пути силы, развивал как магию, так и владение мечом. Про разум тоже не забывал. Но как же ничтожны его успехи оказались в сравнении с ученицей Бальмуара, которой сразу фактические давали всё самое лучшее. В свои уже два пять лет девушка двигалась в разы быстрее, чем её учитель. Ну а что ещё ожидать от эльфийской крови? Они просто лучше по праву рождения. И лишь двухвековая практика, мастерство и мудрость позволяли не упасть в грязь лицом.

Но как же угнетал сам факт осознания того, что мастеру в своё время пришлось продираться сквозь дебри и кровью оплачивать каждую крупицу знания… А кто-то проходит через всё это будто на прогулку по райскому саду вышел. И эта рабыня в скором времени тоже переплюнет и его, ведь рядом стоит Наставник, который возьмёт за руку и покажет каждую ловушку на пути, попутно объяснив, как избежать следующую. У первого мастера такого просто не было… И никакое рвение, никакое упорство не смогут компенсировать этого факта. Более того и ошибок уже никак не исправишь, ментальное тело, тень Кихариса… она сильна, но испорчена, закрыты пути к новым вершинам, достигнут предел.

Второй мастер тоже без особого энтузиазма отнёсся к обучению. Он сразу всё понял. Лансемалион Бальмуар не просил научить чему-то свою ученицу. Нет, деньги платились за работу над ошибками, которые ещё поди найди. Второй мастер вот не нашёл, но всячески старался отбить деньги, пытаясь чему-то обучить Аду. Это выливалось в том числе и в философские споры, но вот не задача. В свои сто тридцать два года мастер до сих считал мир цветным. Чёрное и белое, добро и зло… Конечно, Огненная Бестия вежливо всё выслушивала, но беседы с таким человеком после тысяч часов общения с господином Бальмуаром и Хранителем. Ей было просто не интересно и даже несколько жаль второго мастера, который несмотря на свой долгий путь и почтенный возраст так и не смог понять некоторых элементарных истин, оставшись жить в удобных для сознания предрассудках.

С четырьмя следующими учителями обучение продолжалось. Шестой, мастер балета в целом не давал никаких философских уроков, он лишь помогал оттачивать движения, которые до сих пор оставались…

— В лучшем случае посредственными, — прозвучал голос Рама Ариука, который раньше никак не комментировал «успехи» ученицы, а с недавнего времени начал выдавать реплики пропущенные сквозь зубы с нескрываемыми нотками сожаления.

Ада старалась, выполняла каждое требование, никогда не жаловалась, даже когда ломала пальцы, в том числе и на руках. Однако результат не мог удовлетворить раалорианца, который продолжал обучение лишь из-за заплаченных денег. Ученица старалась, это было видно, но она была чуть ли не худшей в балетной школе. Изяществом, элегантностью, настоящей гибкостью и грацией просто не пахло. Возможно, отдай Лансемалион Бальмуар её раньше, до того, как началось обучение ремеслу этиамариев… Но аристократ уже сам закрыл множество дверей для своей ученицы. Это понимал и сам Рам Ариук, как и то что его ученица должна стать не танцовщицей, а воином, но стремление к кровавому совершенству заставляло раалорианца требовать идеального исполнения всего. Впрочем, так или иначе знания он давал и позволял рабыни идти по пути полного контроля физического тела.

С остальными тремя мастерами особых проблем не возникало. Также важно понимать, что у всех шести мастеров Ада фактически училась одновременно, а не по очереди. Да, с первыми двумя получилось закончить пораньше, но ещё три своего слова не дали: ждут прохождения финального урока. Обучение с мастером балета и вовсе невозможно закончить за пять лет, с ним рабыня увязла надолго, на очень долго и вероятно обучение придётся закончить не по причине достижения идеала, а по причине появления других более важных дел, как например очередной переезд.

Но вернёмся к пятому мастеру. Шёл третий и последний день финального испытания. Очень жестокий, прагматичный, бескомпромиссный и… ну, за мысли рабов ещё не убивают, так что Ада позволяла себе считать его наглухо отбитым и поехавшим. У него рабыня тренировалась также не лично, а с другими учениками. Лансемалион Бальмуар имел много денег, но не настолько, чтобы оплатить уроки сразу у шестерых может и не лучших, но всё ещё мастеров с приличным стажем минимум в век. Так что занятия почти всегда проходили в группах.

И финальной проверке сейчас оказался удостоен целый поток учеников в количестве тридцать человек. Но к моменту финального испытания остались только шестеро. Для остальных уроки подошли к концу. Это не было фактическим изгнанием, скорее чем-то вроде… защиты диплома в магической академии. Те, кто проходил испытания, получал своеобразную награду, диплом. Те, кто не проходил, не получал. Но, так как речь идёт не об магической академии, то всё проведённое с мастером время никуда не исчезло, она осталось в качестве опыта, применение которому найдётся куда вероятнее, чем тому же диплому. В первую очередь у таким мастерами шли за знаниями, а не за корочкой.

Однако в то же время все стремились к лучшей награде. К именным перстням, выкованным самим пятым мастером. Это украшение не является артефактом, более того изготавливается из простого железа, но оно позволит открыть множество других путей. Ведь признание этого мастера сродни лакмусовой бумаге для других, более опытных и сильных наставников, которые выбирают себе учеников сугубо по своему личному мнению, оставляя за собой право выгнать любого или не принять даже, казалось бы, лучшего мага в мире, просто потому что они так захотели. Потому что речь всё же не об обучении в магической академии, а об буквально пути силы. Ада же хочет получить не диплом архимага в сфере алхимии, ей нужно стать сильнейшей и научиться фактически убийству своих врагов. Этому учат только в военных академиях, куда рабов не берут, да и вообще служба в армии — это не путь силы, это путь винтика военной машины. Может быть конечно сам главнокомандующий тебя захочет взять в адъютанты и будет обучать своим фокусам, но… легче будет взять кого-то из детей лариосов, которых уже с детства тренируют.

В общем, не было какой-то школы или академии, где тебе расскажут, как стать самым сильным и всему обучат. Многие знания просто являются уникальными и настолько древними, что ими владеют лишь единицы, которые никогда в жизни не откроют школу, где будут рассказывать эти тайны каждому встречному. Они занимаются лично, да и порой совсем не заинтересованы в объяснении всех моментов. Вдруг ученик просто уйдёт и провернёт вон тот план с открытием школы для всех желающих? В общем, тяжко всё, очень тяжко, а станет ещё тяжелее, когда вот такие мастера на пятилетку закончатся. Раньше то хоть к Халсу’Алуби всегда можно было пойти, а сейчас куда? Ада вот не очень видела решение этого вопроса, но до него ещё куча времени. Наверняка Лансемалион Бальмуар что-нибудь придумает.

— Ох, как бы успеть до конца испытания… — вздохнула Ада, поправив понягу за спиной, и не просто понягу, а гигантскую понягу, метра полтора в высоту и шире самой девушки.

Время поджимало, но наконец-то крови в какой-то момент стало очень много. А поднявшись на бархан, Огненная Бестия увидела цель и мёртвую приманку.

Суть испытания проста до невозможности. Нужно поймать монстра с большой башкой. Поэтому шестерых учеников бросили на границу, а сам пятый мастер сидел в своём шатре и веселился с наложницами. При этом что в его понимание значит «большая башка» он, разумеется, не сказал. Так что все выкладывались на полную, стремясь поймать монстра как можно крупнее. Ах да, акцент делался на слове поймать, не убить. Принести зверя нужно ещё и живым.

Впрочем, лично для Ады дело не такое уж и сложное. Она уже стала куда сильнее и быстрее, уже начались формироваться зачатки эркенхара. В физической силе недостатка не было, а это уже фактически и есть решение большинства вопросов в охоте на монстров. Ведь пятый мастер не запрещал использовать оружие.

— Жри, жри уродец… — ухмыльнулась Огненная Бестия, скидывая понягу на землю.

Ещё сутки назад удалось подстрелись гигантскую саламандру, очень похожу на ту, которую когда-то довелось убить на арене. Однако тварь всё же мелковата… Вместе с рыжеволосой полуэльфийкой обучался чистокровный эльф из истока тех, которые живут близ морей. Он является более сильным и опытным магом, однако его стихия — вода. А вокруг пустыня. Но в любом случае, и другие ученики довольно упорные, со счетов их списывать не стоит, поэтому не ошибкой будет выложиться на полную.

За истекающей кровью саламандрой Ада неспеша следовала вот уже больше суток, попутно добавляя новых ран, если это требовалось. Сама же волшебница уже научилась скрываться в тенях Кихариса, так что использовала маскировку. И вот, нашлась тварь побольше саламандры. Чем-то похожее на гигантского крокодила существо прижало лапой добычу и быстро жрало мяско.

Огненная Бестия уже спокойно разложила свои арбалеты, натянула с помощью рычагов тетиву. Да, даже ей приходилось использовать рычаг, несмотря на физическую силу.

Выстрел, лязгающий звук цепи и поднявшийся от эха песок. Болт тут же врезался в бок монстра, легко пробив чешую. Сразу же болт внутри раскрылся розочкой, а штырь на другом конце цепи Ада вогнала в землю, после чего ударом ноги заставила зубья также разогнуться в ставшем песчаником песке. Всё благодаря рунным чарам.

Монстр взревел попытался напасть на только сейчас замеченную девушку, но догнать её так и не смог. Сама же рабыня повторила операцию пять раз, лишив подвижности монстра. Далее в ход пошёл меч-пила, ноги отрезаны, хвост тоже, пасть вертикально пробил штырь. От кровотечения монстр не сдох, ведь добрая Огненная Бестия услужливо прижгла раны. Затем закинуть цепи на себя и дотащить до заката эту тушку с вроде как достаточно большой башкой.

Ада управилась куда быстрее и как оказалось явилась последней, но в срок. Тушке её удивились все, кроме эльфа: тот просто заточил в лёд какую-то громадину и, кажется, потратил на это почти все силы. Ещё один олух, который явился первым, видимо оказался настолько же самонадеянным, насколько и тупым, так что пришёл с попавшейся в первые сутки добычей. В шоке был и говорящий со змеями, который сумел договориться с какой-то гигантской коброй, и теперь с ужасом взирал на безного крокодила Ады, у которого вместо конечности обугленные культяпки. Разве можно так поступать с живым существом?

— Наконец-то все в сборе! А я то думал одного из вас сожрали! — пробасил вышедший из шатра южанин окидывая взглядом живых монстров. — Что же… вы смогли меня удивить. Все вы шестеро поймали и привели действительно монстров с большими башками… Но есть маленькая проблема…

Пятый мастер оскалился буквально золотой улыбкой, после чего развёл руки и засмеялся.

— Тут такое дело… Вы меня ещё и обидели. Я так-то подготовил целых пять колец, рассчитывая, что кто-нибудь из вас не справится, а вы… вы посмели явиться сюда вшестером! Какое неуважение! Убейте кого-нибудь одного что ли…

Сказать, что Ада удивилась… нет даже не удивилась, скорее подходит другое слово, но Лансемалион Бальмуар заботился и о чистоте речи своей рабыни, так что… Подобное заявление оказало на девушку столь же невероятный эффект, сколько бы могло оказать явление Этия народу.

В следующую же секунду в весок опешившей Огненной Бестии уже летел молот. Без лишних слов почти все ученики вцепились в конечно же самую слабую цель, в девушку-рабыню. Она училась с ними больше четырёх лет! Четырёх! Но видимо сентиментальной оказалась только Поцелованная Огнём. Впрочем, это не особо сказалось на её боеспособности.

Лёгким движением, будто вспорхнув подобно лебедю, Ада ушла под молотом и тут же рассекла живот одного из учеников, вместе с его песчаной бронёй. Покрывшиеся огнём лезвие прошло под рёбрами, разрезало желудок, органы брюшной полости, остриё ещё слегка задело позвоночник… Ну, всё, уже не боец.

Следующим решил выстрелить лучник. От спуска его тетивы поднялся вихрь, но магическим зрением Огненная Бестия уже заметила, как в одно место стеклось подозрительно много хара. Уклонение и хлёсткий удар пламенного кнута по руке, после рывок и ещё один противник тут же сдаётся. Не каждый здесь готовы был рисковать здоровьем по пустякам, подумаешь сила… Он же у мамы один, не получилось, ну и Этий с ним.

В следующую же секунду вокруг самой Ады воцарилась огненная буря. Сражаться под палящим солнцем ей было настолько же приятно, насколько и легко. Огонь сам хотел появиться. В этот же момент пламя поглотило двух таких же огненных магов… нет, не таких же. Один дикий словно зверь, он быстро потерял самоконтроль в чужой стихии. Ещё один слишком флегматичный, будто огонь совсем не его стихия. Вполне возможно так и есть, многие родители в Анхабари заставляют учиться своих детей магии огня или песка, даже если у них иная или и вовсе противоположная предрасположенность.

Последний же, эльф, маг льда, он был сильнее других, но не вступал в бой, ожидая пока Ада вынесет мусор. Дело не в его сентиментальности, просто в гордости. Носитель высшей крови не может запятнаться свой вид, созданный править всеми другими. Однако и ему хотелось кое-что проверить, пусть технически в продолжении сражения нет никакого смысла: убрать требовалось только кого-то одного.

Огненная Бестия в свою очередь слегка кивнула в знак признания, после чего уняла бурю пламени. Воздух и без того слишком сухой, а после использования заклинаний сразу трёх магов огня… Шансы на победу ледяного мага стремились к нулю.

Поэтому Ада решила дать поединок воли. Не очень умелый, буквально посредственный, но все с чего-то начинают. И этот эльф прилетел в Анхабари из Акерона как раз, потому что хотел обучиться некоторым моментам связанных с высшей формой магии у пятого мастера.

Битва длилась долгих семь минут, на протяжении которых оба паресиса просто стояли без движений. Магические узоры сменялись одним за другим, беря на пробу ментальные барьеры. Огненная Бестия могла в любой момент сорваться с места, ведь даже природную естественную защиту пробить одной волей крайне сложно, кроме того, для магов такого уровня мощные заклинания в физическом мире сильно мешают и буквально ослепляют. Так что победить девушка могла в любой момент, просто убив эльфа в ближнем бою, ведь элегантный остроухий волшебник никогда в жизни не держал меча и вряд ли интересовался магией в сфере боевого применения.

— Сдаюсь, — вдруг произнёс ученик и упал на колено, сплюнув кровь.

И признаться он мог бы победить Аду, если бы она владела другой стихией. Ведь в поединках воли она знала не очень много и действовала скорее интуитивно. Лишь инициатива безудержного пламени позволила победить, огонь жаждал поглощать и нужно лишь его направить, а дальше он уже сам разберётся. С воздухом, землёй, с водой такое провернуться не получится. Конечно, такой подход остаётся ужасно дилетантским, но и противник же не архимаг. В результате пламя подпалило ментальное тело эльфа, что обернулось внутренними кровотечениями по организму, включая повреждение некоторых органов.

— Помниться я просил убить только одного… — протянул вечно недовольный пятый мастер. — И как мне теперь определить лишнего⁈

К слову, никаких убийств не было. Целитель уже вовсю трудился, ведь только Ада здесь была рабыней. А смерть гражданина чревата последствиями, кроме того, учитель ещё не настолько тронулся кукухой, чтобы намеренно гробить источники своего дохода. Испытания были жестокими, но никто не умирал, даже не калечился, максимум выходил из строя на месяц-другой.

— Ладно, эй ты, с молотом… — уже начал говорить мастер, как вдруг словил на себе взгляд ученицы, которая смотрела уж больно злобно и с отвращением, без доли уважения.

— Не утруждайтесь. Мне ваш перстень не нужен, — гордо подняв голову произнесла действительно не на шутку взбешённая Огненная Бестия, для которой произошедшее стало последней каплей.

— Что⁈ Объяснись! — тут же в ярость пришёл и пятый мастер.

— Вы самый худший наставник, которого я когда-либо видела. Каждый из ваших учеников стойко проходил все ваши безумные испытания, рвал жилы на взятие новых вершин, терпел ваш несносный, хаотичный и самодурский характер! Так поступала и я, ведь думала, что всё это делается ради нашего блага. Даже в финальном испытании, где вы поленились уточнить критерии отбора… Я видела в этом смысл, мол, таким образом вы стимулируете в нас быть лучше, но в первую очередь лучше нас самих. И целью было выложиться на полную, ведь среди нас каждый обладает разным уровнем силы. Но… — Ада покачала головой и горько усмехнулась, ещё не веря в произошедшее. — Теперь вы просто сказали убрать одного из нас, потому что… потому что у вас не хватает перстня? Больше четырёх лет долгих уроков, каждый из учеников не жалел себя, не ленился и шёл вперёд, чтобы… чтобы вы вот это сказали? Чтобы обесценили всё проведённое здесь время и вложенный труд⁈ Что кто-то не получит желаемое не из-за глупости, слабости, нерадивости, а потому что у вас кольца нет⁈ Сранного кусочка железа пожалели⁈ Вы самодур и ужасный наставник, который позорит всех своих коллег, посвятивших жизнь наставлению! Мне нужно ваше кольцо!

От услышанного даже целитель вдруг замер, а воздух насытился харом до предела. Пятый мастер разгневался не на шутку, а бешенный взгляд заставил Аду схватиться за рукоять меча из-за чувства угрозы собственной жизни. Но прежде, чем пальцы легли на оружие, южанин уже встал в упор к рабыне, пройдя расстояние до наглой ученицы не по песку, а через тени Кихариса.

— Значит сегодня моих колец не получит никто, — довольно оскалился пятый наставник, вечно смотрящий на всех сверху вниз. — Но я рад, что хоть у кого-то наконец-то хватило мужества сказать мне всё это в лицо. Правда не ожидал, что это сделает клеймённая невольница. Это заставляет о многом задуматься… Всё, на этом ваше обучение закончено! Все прочь! Тот, кто был достоин моего кольца отказался от него! Эй, ты, остроухий, зайди ко мне. Для тебя ещё пару уроков проведу, так уж и быть.

С этими словами ущемлённые граждане получили новую порцию боли, но в этот раз уже из-за морального поражения. Сама же Ада продолжала стоять несколько удивлённая. С одной стороны кольца не получила, с другой стороны вроде как её же похвалили? Остаётся надеется, что Лансемалион Бальмуар не разочаруется, ведь он планировал, что его этиамарий вернётся с железным кольцом.

— Эй, Огненная… — вдруг пятый мастер окликнул задумавшуюся рабыню. — Я никогда не называл себя наставником. Я лишь учитель и никто более.

Девушка лишь кивнула и поспешила закинуть понягу на спину. Пора возвращаться в город, сдавать взятые в аренду гномьи арбалеты и всё рассказывать наставнику.

Глава 2

Ада старалась не дышать и не шевелиться, вообще не издавать никаких звуков. Лишь изредка удавалось услышать слабый вздох, когда у кого-то уже не получалось сдерживаться. Но воздуха в запасе крайне мало, его нужно экономить, благо слабаков в рядах охотников не было. Даже ученица третьего мастера достойно справлялась и испытанием.

Этий с ним с воздухом, Огненная Бестия уже умела впадать в медитацию и уменьшать траты энергии всего своего организма. Вот что действительно являлось проблемой, так это кровообращение. Конечности затекали и пытались онеметь, двинуться же особо не получиться, ведь находится девушка фактически в саркофаге под толщей песка.

Поэтому требовалось постоянно обращаться к ардии и разгонять кровь вручную, напрягая мышцы и делая самой себе своеобразный массаж только без касаний. Из-за ошибок случались судороги, что доставляло определённых неудобств, но постепенно Ада набиралась опыта.

Время шло. На поверхности уже, наверное, рассвело, хотя отряд затаился ещё вечером прошлого дня. И вдруг стены саркофага из песчаника начали рассыпаться, песок порциями попадал в глаза и заставил зажмуриться: третий мастер решил, что пора действовать.

Сразу же через считанные мгновения на берегу реки Ари поднялась буря. Стихия сходила с ума, закрывая обзор и смуглым кочевникам, и приплывшим на земли Анхабари белокожим контрабандистам.

Положение же Огненной Бестии быстро превратилось из лежачего в стоячее, песок сам подхватил её и выкинул на поверхность в нужном месте. И сразу же рабыня бросилась вперёд, не теряя не секунды. Так сражались многие южане, в том числе в армейских подразделениях. Появление из неоткуда, быстрая атака и устранение врага. Ни в коем случае нельзя медлить, ведь, во-первых, в буре ничего не видно, во-вторых, ставка делается на эффект неожиданности.

Ада старалась использовать магическое зрение, но, признаться, особо ориентироваться в чужом заклинании не получалось. Поэтому выпрыгнув за границу бури пришлось импровизировать, благо и сами враги особо не ожидали атаки.

Полуторник сверкнул в лучах и тут же отрубил голову одному из южан, успевшему лишь обернуться. Двое его товарищей несли ящик к кораблю, пока они освободили руки, Огненная Бестия приблизилась и вспорола глотку ещё одному, третий же лишился руки в момент обнажения оружия.

Куда активнее работали и другие охотники, посылая мощные заклинания во все стороны. Огонь уже спалил паруса, песчаная буря разделилась на локальные участки, поддерживаемые уже отдельными магами. В это же время раздался крик и взрыв. В последний момент маг воздуха ушёл в сторону, а на его месте оказалась воронка с разорванным телом одного из контрабандистов.

Ада читала много книг и знала, что некоторые смертные пробовали использовать нечто под названием порох. Идея проста, быстрое горение создаёт взрыв, посылает снаряд в сторону врагов. Но подобные технологии просто не прижились ни в одном из миров Совета, ведь иные направления являлись более перспективными, да и те же маги особо не горели желанием тратить время на создания оружия, способного уровнять простого смертного с паресисом. Хотя многие артефакты требовали лишь минимальную возможность влиять на потоки хара, так что вопрос силы всё ещё можно решить сугубо деньгами и уровнять какого-нибудь неофита с архимагом.

В результате, на кораблях стояли не пушки с ядрами, а артефактные машины. Например, очень популярным являлись огнеметы, самый настоящий алхимический огонь, способный гореть под водой вылетал из сопл на чудовищной скорости, используя давление, создаваемое кристаллами воздуха. Так же капитаны часто устанавливали стихийные камни молний, что создавало непосредственно саму молнию. Хотя технически молнии эти были жёлтыми и куда мощнее, чем во время грозы, так что правильнее будет уточнять, что молния магическая.

Точность, дальность, вес боеприпасов и эффективность таких машин оставляли далеко позади пороховое оружие. И также важно понимать, что при создании кораблей зачастую использовалась магическая древесина, которая легко может оказаться прочнее той же стали. Что уж говорить, один маг воды или руны на борту, могут поднять волну и остановить залп тех же ядер. Поэтому приходилось изобретать новое и более лучшее оружие.

Также активно использовалась и пневматика, позволяющая создавать автоматические арбалеты и что-нибудь потяжелее. В качестве снарядов могли использовать как обычные болты, так и горшки с сюрпризом. Кислота, яды, проклятый артефакт или огненная бомба — что угодно было лучше ядра. Аналогичное вооружение использовалось, как и в защите городов, так и в вооружении небесных странников, а не только для морских флотов.

И прямо сейчас третий мастер сражался с капитаном контрабандистов. Опасный морской волк, он бороздил запретные воды и уплывал к островам с туманными берегами, скрываясь за границей от солдат Эдема. Говорят, что где-то там, далеко-далеко даже есть ещё один город. Город пиратов. И в это действительно можно поверить, ведь угроза пиратства до сих пор не решена. Всегда эта зараза куда-нибудь спрячется и никак не получается её полностью выжечь, может и действительно есть у них там какой-то город, тайники и туманные гроты до сих пор же находят.

Поэтому существовали и охотники за головами. Ведь в Эдеме живут вот такие вот пираты, просто бандиты и прочая мерзость. Некоторые прячутся в городах, другие уходят за барханы, третьи за границу мира, четвёртые выживают под землёй. Всех их ловят, отрубают головы или привозят живьём на арены. Ублюдки же в свою очередь не кончаются, потому что их рождает сама система. Ведь когда смертным хочется жрать, они сразу же забывают про мораль, прямо как животные. Работы у многих нет и остаётся лишь ступить на скользкий путь. Ну, либо умереть или продать себяв рабство.

Что касается облегчённых вариантов вооружения, то только что капитан контрабандистов достал из-за пазухи короткий жезл и тут же его активировал. Артефакт сразу же издал рёв и изрыгнул огненное пламя. Мастер перенаправил поток с помощью напитанного харом меча, являющимся истинным продолжением тела во всех смыслах.

Сам контрабандист ушёл в сторону и тут же достал новую игрушку. Ещё один жезл выстрелил молнией, которая поразила мечника в грудь. И видит Этий, если бы на месте воина оказался любой из смертных, он бы разлетелся на куски. Такие вот одноразовые игрушки тоже были весьма популярны, ведь ими мог пользоваться почти любой паресис.

Но атака капитана пробила только кирасу, а вот кафтан снизу уже справился с остатками энергии, рассеяв его по рунному рисунку. Мастер же следующим ударом рассёк своего врага от плеча до поясницы, чем поставил жирную точку в сражении.

Со стороны охотников никто не погиб, остатки контрабандистов взяты в плен. Их передадут страже, а там уже будет решено как их казнят. Но скорее всего выкинут на арену в качестве мяса или может быть накормят ими зверей, что в целом тоже можно делать на арене.

Сам же третий мастер спустился по трапу и снял шлем, чтобы осмотреть захваченную добычу и своих воинов. Коротко подстриженные чёрные волосы, хищное заострённое лицо и взгляд благородного мечника. Он действительно являлся членом известной семьи, а занимался подобным как раз потому, что в Анхабари любая профессия, связанная со сражениями, считается почётной. А охота на такую мерзость, почётна в двойне.

— Эх, дураки никогда не кончаются… — горько произнёс третий мастер, смотря на приведённых пленных. — Не могли дождаться праздников? Разрешили бы вам взятки давать и всё, везите почти всё что хотите! Неужели вы настолько жадные? Или же дело в чём-то другом?

— Командир, мы проверили трюм, — отчитался один из охотников за головами.

— Там есть что-то полностью запрещённое?

— Ром, очень много рома. Не помеченный. Никаких документов нет.

— Ха, — усмехнулся мастер и одарил квартирмейстера странным взглядом, после чего обратился к своему воину: — А ну, неси его сюда!

И вот по трапу на берег спустили один из ящиков. Быстро командир выудил одну из бутылок и одним движением отрезал горлышко ударом меча. Часть жидкости вылилась на песок, а стоящая относительно близко Ада почувствовала ярко выраженный аромат крепкого алкоголя. Но что-то было не так…

— Это просто ром? — спросил мастер у стоящего на коленях квартирмейстера, конечности которого уже были скованы кандалами. — Отвечай!

— Д-да… — не очень уверенно ответил контрабандист, пряча взгляд: признаваться означает стопроцентную смерть.

— Тогда пей, — сухо произнёс командир и резко протянул бутылку, ударив преступника в грудь. — Я сказал, пей.

Контрабандист задрожал, но бутылку взял. Руки тряслись, на лбу появился пот, однако после некоторых размышлений и соотношении перспектив… Решил всё же выпить.

Ада не знала, что именно произойдёт. Она же не телепат. Только вот её изумрудные глаза подметили одну забавную деталь. Пролитый на песок «ром» до сих пор лежал на песке лужицей и не собирался впитываться.

Один глоток и квартирмейстер тут же роняет бутылку, всё его тело через мгновение парализовало и затем последовала смерть. Вернее, сначала потеря сознания, потом смерть… Но какая там уже разница? Для контрабандиста главное было, что смерть оказалась довольно быстрой и не столь болезненной, разумеется, в сравнении. Поэтому он и думал, после чего решил: смерть здесь от этого «рома» явно будет лучше, чем позорный и вероятно мучительный конец на арене.

— Все ящики берём с собой, хотя… Оал! — рявкнул командир, не найдя взглядом одного из своих охотников.

— Здесь! — из воды позади вынырнул представителей народов амфибии.

— Ты сможешь доставить это корыто до города?

— Ну… да, смогу.

— Тогда на нём и поплывём обратно.

Отряд начал собираться и подниматься на корабль, лишённый парусов. Плюс ещё и штурвал повредился из-за битвы с капитаном. Но ничего, маг воды решит проблему.

— Что это было? — поинтересовалась Ада у своего учителя.

— В составе рома скорее всего какие-то запрещённые реагенты. Многие контрабандисты смешивают жидкости со всякой алхимической дрянью, затем эта дрянь проходит через стражу и попадает в руки заказчика, которому нужно лишь выпарить, либо ещё каким-нибудь способов вытащить реагент. Так часто делают. И, судя по всему, хотели провезти какую-то крайне опасную дрянь, раз не дождались праздников. — пожал плечами третий мастер, после чего вдруг перегородил дорогу на трап.

Огненная Бестия уже хотела спросить, что, собственно, происходит, но раньше мысли сверкнул металл в лучах солнца. Лишь натренированные рефлексы позволили девушке успеть выхватить своё оружие, после чего два полуторных меча столкнулись.

Сразу же Ада отошла назад, где перегруппировалась и приняла стойку. Видимо третий мастер решил устроить ещё один урок, о чём, разумеется, не стал предупреждать свою ученицу.

В следующую же секунду мечник рванул с места, оставляя за собой облако поднявшегося песка. В свою очередь Огненная Бестия сразу же атаковала на упреждение, собираясь разрубить противника от правого плеча до рёбер.

Но от первого уже удара мастер погибать не планировал и, разумеется, вовремя выставил блок. В миг после этого последовала контратака, но из-за увеличения дистанции до девушки он достать не мог, поэтому ударил по выставленному клинку, дабы убрать его подальше и открыть брешь для продолжения натиска.

Так в принципе и случилось, Ада успела вернуть оружие, но от следующей атаки в голову она всё же увернулась присев и пропустив лезвие над головой. На этом же пути находился и собственный клинок, но при столкновении кисть расслабилась, позволяя мечу опуститься, ведь в жёстком блоке смысла не было. За то имело смысл перенаправить инерцию в следующий удар, что ученица и сделала.

Снова столкнулся зачарованный металл, чем заставил подняться пыль. Во время этого сражения, кажется, можно было буквально услышать, как напряжены тела. Среди звона проносился какой-то треск, будто кости вот-вот сломаются из-за слишком быстрых движений, как и горячие мышцы будто издавали звук натянутых до предела канатов.

Разрыв дистанции и теперь атакует уже сама Ада. Она, конечно, могла уйти в глухую оборону, что добавило бы ей шансов, но здесь всё же проходит обучение. Если никогда не атаковать, то никогда не научишься делать это правильно и никогда не победишь.

Выставив меч вперёд, ученица быстро скрестила свой клинок с клинком мастера. Сразу же последовал крестовые удары от учителя, во время которыъ мечи снова и снова сталкивались. Неискушенному в фехтовании смертному могло показаться, что удары однотипны, ведь идут по одним и тем же направлениям, образующих тот самый крест.

Однако после каждого столкновения следовало недолгое продолжение. Каждый мечник пытался соскользнуть своим лезвием до гарды врага и попытаться задеть локоть, либо надавить и уколоть плечо. Подобно смычку на струнах клинок нападающего высекал искры, а владельцы опасных оружий не моргали, а порой кажется и не дышали, держась в полном напряжении.

Очередной обмен ударами и мастер делает хитрое движение в момент очередного соприкосновения клинков. Из-за расстояния мечи держались на почти вытянутых руках, что повлияло и на угол скрещивания оружия. В результате клинки образовали крест с тупым углом, после чего лёгкое движение командира охотников превратило оба меча в чуть ли не в две параллельные линии. Этим движением он создал себе почву для точного колющего удара, который в момент атаки вперёд отведёт вражеское оружие, которое уже никак не сможет стать блоком, как и отвести и отбить атаку тоже не получится.

Но Ада уже знала, что нужно делать в таком случае. Немного поздно, но всё ещё не слишком, она фактически повторила действие, в момент колющего удара подставила свою гарду и повела рукоять вверх, а своим остриём ударила в гарду противника, что сцепило мечи. Ситуация стала патовой.

Скованные дистанцией учитель и ученица обладали длинными мечами. Мастер уже хотел было отступить, но этого не позволила сделать Огненная Бестия, приблизившись ещё сильнее. А затем последовал дерзкий удар пяткой по пальцам ноги противника.

От такой подлянки командир удивился, после чего в лицо ему ещё прилетело кулаком и далее последовал наглый пинок в пах. Конечно, в дуэли все средства хороши, но подобные приёмы несколько странно выглядят на уроке фехтования.

Третий мастер повалился на спину, но сразу же и сам ответил ударом ноги в бедро, чем чуть не словам ученице куости. После учитель легко поднялся, одновременно нанося удар, и продолжил сражение, которое продлилось ещё секунды три.

В момент очередного нападения Ада собиралась нанести удар, это заметил и враг, в результате мечи снова столкнулись, но… командир охотников за головами выставил оружие быстрее и правильнее, в самый последний момент, в результате чего клинки ударились, но длинное лезвие врага пошло дальше и полоснуло противника по виску.

Далее последовало продолжение, точный укол в кисть и к горлу обезоруженной ученице приставили меч. Дуэль окончилась, как всегда, победой третьего мастера.

— Хм… не помню, чтобы я учил тебя таким подлым приёмам, — задумчиво произнёс учитель, убирая меч в ножны. — Хотя… ты же училась не только у меня.

— Использовать ноги и руки в бою меня научил пятый мастер. Он уделял этому много времени, ведь в дуэли бывают случаи, когда оба воина теряют своё оружие. Или же когда дело доходит до ближнего боя… действительно легче выкинуть неудобное длинное оружие и задушить своими руками противника, сделать захват его ведущей руки, просто сломать тому нос. На юге эти приёмы особенно актуальны, ведь чаще голову защищает тюрбан, нежели полный шлем с тяжёлым забралом.

— Да… такие потасовки случаются, а некоторые ещё и сами любят к ним сводить, — через силу произнёс третий мастер, вынужденный признать правду. — Всё же в дуэли главное победа, а значит все средства хороши. Хотя такой подход мне не очень нравится. Впрочем, поэтому у тебя и несколько учителей, не так ли? Взять от каждого самое лучшее.

— Верно, так и планировал мой хозяин.

— Судно готово к отплытию! — раздался голос одного из охотников за головами: к слову, бой длился меньше минуты.

— Что же… Ты уже взяла у меня всё, что могла. Обучение закончено, — уверенно произнёс третий мастер, после чего развернулся и пошёл к трапу, лишь напоследок бросив через плечо последние слова. — До города доберёшься сама.

Корабль начал уплывать по Ари, а Ада ещё некоторое время стояла в одиночестве. Она так и не смогла победить учителя, который даже магию не использовал. Всё же по силе он сильно превосходил свою ученицу, используй он заклинания в дуэли у Огненной Бестии и шанса бы не было.

И всё же… Всё же ей удалось оставить прилично царапин третьего мастера и даже почти сломать тому нос. Более того, вряд ли командир охотников за головами обиделся на слова о пятом мастере. Да, несмотря на свою работу, он оставался гордым и довольно доблестным воином из-за чего оброс предрассудками по поводу «грязных» приёмчиков.

Но обучение он закончил действительно по причине того, что обучать ученицу более нечему. Единственная причина поражения, как он посчитал, — разница в магической силе, которая обуславливает недостаток скорости и силы. А фехтование уже находится на достойном уровне, а может даже на равном, кто его знает. Идеальных условий для проверки таких моментов никогда, и никто не создаст, слишком много факторов всегда будут мешать дать точный ответ.

К слову, все мастера, за исключением учителя балета, являлись опытными мечниками. Этому в первую очередь и обучалась Огненная Бестия, остальное же служило декорацией и приятным бонусом. Действительно приятным, ведь каждый из мастеров являлся смертным со своим уникальным опытом. Пятый являлся довольно жестоким, дурным, беспринципным, что сказывалось и на его стиле боя. Третий же охотился за преступниками по всем землям Анхабари. Он заботился о своей чести, но в то же время оставался хитрым и крайне осторожным в бою. У каждого было чему поучиться и речь не только о махании мечом.

— Осталось закончить обучение у четвёртого, — произнесла самой себе Ада, двигаясь вдоль реки пешим ходом. — И можно будет заявлять о перевыполненном плане. Больше семи месяцев сэкономила, значит можно будет уделить больше времени другим делам, например урокам магии с Лансемалионом Бальмуаром.

Глава 3

Столько времени уже прошло с момента переезда в Анхабари. Пять лет фактически, совершенно пустяковый срок, за который мало что успеешь сделать. Хотя всё, конечно, зависит от амбиций и монструозности собственных планов. Так-то простой смертный за пять лет успеет закончить школу, поступить в магическую школу, влюбиться, пожениться, развестись и убить своё здоровье вредными привычками.

Лансемалиону Бальмуару же через год исполниться ровно пятьсот лет по календарю Эдема. Если же считать по всемирному, то получается ровно шестьсот пятьдесят лет. Для перевода нужно просто умножить или поделить на одну целую три десятых. А этот коэффициент берётся из деления часов в году Эдема, на часы в году в Эримосе.

И это всё означает, что настало время значительных перемен. С этой целью аристократ и отправился в центр города Анхабари. Прошлого не вернуть, значит и цепляться за него не стоит. Кроме того, новое редко является действительно плохим, ведь мало какие миры в ойкумене Совета действительно деградировали, нет, смертные всегда движутся вперёд. Просто некоторые старики не могут этого понять и постоянно возмущаются из-за страха перед стремительно меняющимся миром, за которым ветхие кости и уставший разум совершенно не поспевают.

А значит самое время купить новый костюм.

— Спасибо за покупку, приходите ещё! Хорошего вечера! — вежливо произнесла рабыня, после чего низко поклонилась.

Тоже сделали и остальные работники ателье, специализирующегося на пошиве одежды. Это очень важное уточнение, ведь ателье это в первую очередь мастерская занимающихся искусством или художественным ремеслом. Раньше так и вовсе слово ателье употребляли в контексте мастерских художников, однако в последнее время слово в широком смысле чаще связывают исключительно с производством одежды, а про тех же скульпторов и художников в свою очередь забывают. Хотя вроде словари всё ещё остаются общедоступным достоянием смертных. С другой стороны, кто-то вообще учит родной язык по словарю? Вроде такой важный момент, но большинство обладает скорее интуитивным и ассоциативным значением слов, что потом выливается в недопонимание и проблемы.

В любом случае, Ланс уже купил себе новый костюм. Давно уже пора было это сделать. Чёрный фрак отправился курьером домой, а в приобретённом наряде аристократ отправился сразу же на деловую встречу. Правда, какое-то странное чувство всё ещё не покидало разум, заставляя размышлять и предполагать.

Важность этого события определенно точно нисколько не преувеличена. Всё же костюм является отражением своего носителя, описывает его вкус и стиль. Также по одежде вполне можно определить и некоторые личностные черты владельца. Кроме того, в высшем обществе одежда ещё и подчёркивает статус и состояние. Не может лариос из известной семьи выглядеть хуже, чем какой-нибудь случайно пробравшийся на банкет алетис.

В результате всегда приходилось с трепетом относиться к подбору одежды, а многие ткани в известных ателье стоили на порядок больше золота, при этом не идёт речи о каких-то магических рунах и чарах, просто костюм для выхода в высший свет. И, очевидно, всё шилось на заказ, индивидуально под каждого владельца разрабатывался дизайн, а тысячи швов накладывались вручную.

— Господин Бальмуар? — снаружи ателье хозяина ждал его новый этиамарий, Синрив.

— Что-то не так? — спросил аристократ, заметив странный взгляд ирбиса.

— Нет, всё в порядке.

Ланс кивнул и уверенным шагом пошёл в сторону новой цели. Элитная ткань, диамантовые пуговицы, идеально подобранный размер — всё это внушало дополнительную уверенность, а в некоторых случаях могло привести к появлению излишнее надменной и горделивой улыбки на лице владельца. Ведь такой костюм мог легко стоить дороже какой-нибудь однокомнатной квартиры кателия. И стоил.

Вскоре показалось место назначенной встречи. Перед тем как явится на беседу с коллегой, аристократ решил как раз купить костюм. В старом действительно надоело ходить. Для экономии времени и пришлось забежать за заказом лично: график крайне плотный, всё порой расписано поминутно и даже посекундно.

Приличных размеров здание, метров сто в длину, пятьдесят в ширину, главный вход находится в цилиндрической пристройке на углу, где стоит охрана. На плоской крыше стоит гигантская статуя, где десятки каменных смертных замерли в попытках сдвинуть круглый рычаг, чтобы сменить зависшее над головой солнце, на луну. Разукрашено же всё в довольно яркие и тёплые цвета, окон нет.

Войдя внутрь Ланс, обнаружил открытый зал с множеством столиков, во главе же всего находилась сцена, где пока что ещё шла подготовка к выступлению. Скоро посетителей начнут развлекать, но нужно ещё немного подождать.

— Добрый вечер, — Ланс поприветствовал своего коллегу, присаживаясь за один из круглых столиков.

— Добрый, — столь же почтительно ответил Иадал Афар, специально не сделавший ещё заказа.

Только аристократ опустился на стул, как рядом уже успела появиться официантка, чем даже напрягла оставшегося стоять рядом с другим этиамарием Синрива: работница двигалась крайне плавно и даже незаметно, слишком.

Каштановые волосы спадали на плечи девушки, которая в вульгарно-непристойной манере облокотилась на стол и выудила из-под юбки перьевую ручку, попутно также достав зажатый меж грудями блокнот. С длинными чёрными ногтями писать ей явно было неудобно, однако с этим ничего не поделаешь.

Взгляд карих глаз тоже выделялся на фоне привычных образов Эдема, в нём каким-то чудом смешивались покорность и необходимая для работы дерзость. Некоторую наглость придавал и макияж, ложащийся на кожу толстым слоем, с явным румянцем и яркими губами.

Шею окаймлял плотный воротник, облегавший и подбородок снизу, и слегка касающийся ключиц. Хрупкие плечи закрывались рукавами, что являлись отдельной частью костюма и пестрили какими-то небрежеными дырами, под которым скрывалась сетка.

Конечно же уделялось внимание и груди, однако, чего-то впечатлительного аристократ выделить не мог. Разве что костюмера можно похвалить, ведь он мастерски смог создать иллюзию большого размера с помощью наложенных пудрой теней в вырезе и узкого корсета. Грудь приподнималась, что создавало обманный образ, на деле же дай Этий здесь будет второй размер.

Из-под корсета торчало платье, но лишь слегка прикрывало тело. Зато имелся вычурный бюстгалтер. Да, обычно работницы и рабыни его не носят, тем не менее в некоторых случаях он являлся неотъемлемой частью образа. Ведь как уже было сказано, ключицы покрыты лишь слегка воротником, рукава также являются отдельной частью, поэтому лямки крайне хорошо видны, как, собственно, и сам бюстгалтер мелькает вовремя движений. Именно на это и делал расчёт костюмер, создавая интригу и распутность образа, но ещё не приторную пошлость, ведь простая демонстрация прелестей не так интересна и больше подходит для других заведений.

Поэтому корсет являлся действительно плотным, закрывал весь торс снизу, далее шёл пояс, расположившийся прямо на платье. Само же платье обладало кривым подолом: правое бедро фактически оставалось полностью открытым, но постепенно подол увеличивается и уже у левой ноги был ниже колена.

Заканчивали образ, разумеется, чёрные чулки в сеточку, тяжёлые туфли с высоким каблуком, перчатки без пальцев и много кружева по краям.

— Чего желаете? — игриво подняв брови спросила официантка, которая вдруг и вовсе легла на стол спиной.

Одна её нога ещё находилась на полу, а вот вторую девушка задрала к потолку, демонстрируя не только превосходную растяжку, но и своё нижнее бельё, которое можно было разглядеть лишь в момент движения, когда подкидывался подол платья.

Лениво и кажется без особого интереса, работница записывала пожелания клиентов через раз, будто бы слушает граждан в пол уха. Однако это лишь часть игры и роли. Поведение исключительно показушное, о чём и пишут на вывесках перед входом. В этом и была фишка заведения, которое забирало свою нишу путём контраста на фоне всепоглощающего раболепия.

На деле же Ланс чётко чувствовал страх в тенях Кихариса вокруг девушки. Ведь сюда по случайности иногда заходят всякого рода личности, которые из-за подобного обслуживания сильно ущемляются. Они не совсем понимают, что работницы выполняют указанную роль, ведь многие граждане, в том числе лариосы, хотят порой вспомнить что-то давно позабытое. Чтобы хоть в коим-то веке перед ними никто не падал ниц и не разбивался в этих лицемерных поклонах.

Когда за столик принесли блюда и алкоголь, то началась активность и на сцене. От обычного ресторана место отличалось как раз наличием актёров со своей художественной программой пародийно-сатирического содержания. Одноактные пьесы уступали в масштабе полноценной опере, как и музыка здесь напоминала уличную, ушедшую от строгих правил консерваторий. Но наличие особого шарма отрицать не стоит.

— Признаться… кабаре мне не очень нравятся, — с натянутой улыбкой произнёс Иадал Афар, когда весь зал засмеялся после постановочной шутки в пьесе: там как раз высмеивали прошлого хозяина песков, обсасывая его личную жизнь и отсутствии жён, и даже наложниц. — Но раз в год я сюда захожу, так… для разнообразия. Хотя на юге эти заведения не прижились, лишь пару штук ещё не закрылись. И это на весь город с миллионным населением.

Выступление вскоре закончилось и сразу же на сцену вышел конферансье. Остроумный актёр разговаривал с пришедшими гостями в промежутках между выступлениями, а конкретно сейчас он скрашивал недоразумение, вызванное шутками в сторону Халсу’Алуби. Половина зала даже не улыбнулась. Да, все они опять же пришли сюда как раз ради того, чтобы услышать шутки о том, о чём шутить нельзя, как и посмотреть на мюзиклы, но без балетной утончённости.

Больше музыки, больше простых и откровенных танцев, больше активного действия и коротеньких сюжетов, которые не растягиваются на долгие часы, что навевает скуку. Этакий фастфуд для тех, кому сложно воспринимать тонкости высокого искусства. Только вот все посетители также являлись ещё и южанами, шутки про Халсу’Алуби оказались лишними и оставили осадок.

Впрочем, всё оказалось забыто уже следующим выступлением танцовщиц. С горящими глазами, улыбающиеся, в пёстрых костюмах и звонкими голосами. Красотки кабаре отжигали на полную, как и музыканты, с юмором и шутками умещая серьёзные оперные пьесы в один акт и ведя повествования через простые, всем понятные образы.

Что примечательно, почти все из них носили вполне скромные костюмы. Разумеется, всё относительно, однако Ланс знал о культурах и в других мирах. Много где имелись подобные заведения, пусть их и называли как-то по-другому. Суть оставалась той же, менялись лишь декорации.

В частности, здесь хотелось выделить отсутствие той самой звенящей пошлости, особенно в контексте Эдема. Работницы даже бельё носили, так что вряд ли сюда кто-то приходил, чтобы успеть взглянуть под юбку. Более того глаза зрителя смотрели куда угодно, но не на задницы или грудь. С такими целями можно сходить в бордель напротив.

Это же место до сих пор существовало по совсем другим причинам: просто гражданам хотелось порой посетить заведения, где не будет всего этого лицемерия. Никто не станет говорить зашедшему в ателье жирдяю о том, что он, вполне красив, нет нужды убеждать горделивого ублюдка в его скромности, никакой лести и раболепия. Да, это лишь иллюзия, но приятная и кому-то необходимая иллюзия. К тому же в этом месте можно не бояться призыва к ответу за слова или мнение, ведь на звучащие в стенах кабаре шутки про Этия в контексте очередной пьесы про нулевую эру здесь смотрят сквозь пальцы, как и на всё остальное.

Так что Лансемалион Бальмуар ни в коем случае не считал, что место для встречи можно назвать неудачным. Нет, скорее даже наоборот. Ведь где ещё можно услышать такую музыку, рождённую на улице? Она может и не очень элегантная, но уникальная и неповторимая, вполне достойная права на существование.

Внезапно одна из танцовщиц зацепилась подолом за декоративную стену и грузно повалилась на пятую точку, после чего пробила своей задницей доски и порвала платье. Танец прервался, и сцена на мгновение замерла, после чего одна из работниц громко засмеялась и отпустила шутку. Через секунду мелодия сменилась, а бедную девушку уже пытались вытащить подруги, пока другие развеивали обстановку через гиперболизацию неуклюжести их коллеги. Всё пошло не по сценарию, но импровизация спасла дело, правда теперь пьеса понеслась куда совсем не в ту сторону, что, впрочем, даже лучше.

Аристократ за последние пять лет успел посетить и балет Рама Ариука. Даже страшно представить, что ждало бы его ученицу, посмевшую упасть. Досталось бы и её подруге, которая вместо того, чтобы продолжать следовать плану посмела отпустить шутку про свинцовый зад. Как минимум в этом плане кабаре лучше высокого искусства, хотя до уровня местных актёров ещё тоже придётся дорасти, но благо ломать пальцы и расставаться с ногтями не придётся.

Сам же Лансемалион Бальмуар продолжал обсуждать последние детали с Иадалом Афаром. Этот этириданос несколько выделялся на трибуне, так что с ним аристократ общался более плотно. Более того, оказывалась и помощь советом, например, в оптимизировании процессов и повышении доходов с этиамариев. Может показаться, что так поступать глупо, ведь это фактически помощь конкурентам…

Но нет, этот южанин уже не являлся конкурентом господина Бальмуара. За пять лет бизнес рос и вширь, и ввысь. Деньги Надии Ишар уже вложены в будущее, проданные артефакты также помогли увеличить капитал. Покупалась недвижимость, приобретались рабы, налаживалась в том числе и логистика поставок необходимого сырья, например той же еды и тренировочного инвентаря.

И рос Ланс куда быстрее, чем господин Афар, вынужденный справляться своими силами без помощи всяких старых влиятельных друзей. Зачем было помогать южанину? Всё просто, как раз сегодня его школы буду куплены, вместе с рабами, наставниками и всем сопутствующим. Этириданос же пойдёт создавать новую ячейку производства с нуля в другом месте, потом снова продаст заготовку в руки тех, кто сможет продолжить развитие путём вливания куда больших средств. Своеобразное поглощение большего малым, такой ход аристократ проворачивает не в первый раз.

Да и вообще, у Лансемалиона Бальмуара теперь уже довольно много рабов и несколько школ в Анхабари. Кроме того, и оставленный в Орта Миос Гнарг Дурзол умудрился отжать у какого-то наглого конкурента недвижимость. Что тоже неудивительно, ведь с чёрным орком остался сведённый с ума вампир, яркое напоминание того, что будет если по каким-то причинам аристократу придётся вернуться в город. Во второй школе подземного города наставником стал Вирд, с подготовкой простого мяса он вполне справляется даже с одним глазом, да и если что Гнарг всегда рядом, чтобы решить некоторые вопросы в подготовке.

Вскоре выступление закончилось, а встреча завершилась достижением компромисса. Два гражданина попрощались и разошлись. На улицу уже к этому времени опустилась ночь.

— Синрив, я же вижу, тебя что-то гложет. Что случилось? — ещё раз спросил Ланс у своего раба.

— Ничего, хозяин, — ответил ирбис и отвёл взгляд куда-то в сторону.

— Говори прямо и не бойся. Кто-то же должен говорить мне правду, даже неприятную. Для меня это важно, — вроде и нейтрально, но вроде и крайне настойчиво, прямо требуя, произнёс аристократ.

— Ну… — Синрив замялся, будто не знал, как это сказать. — Ваш костюм…

— Что?

— Он же жёлтый. Вы в нём похожи на цыплёнка.

— Хм… вот как, — задумчиво выдал Ланс, который только что понял какое именно чувство не покидало его всё это время.

Костюм действительно был жёлтым, вернее золотистым. Многие граждане Анхабари наряжаются в подобные цвета, ведь это буквально город Палящего Солнца. Тёмные цвета здесь никто не носил. Кроме того, расцветка подходила и к янтарным глазам. Но…

— Вам больше идёт чёрное. В прошлом фраке вы выглядели статно и элегантно, а в этом… как какой-то ребёнок, любящий цвета по ярче, — продолжил говорить Синрив. — Строгий готический фрак говорил о вашем холодном нраве, белая рубашка к нему идеально подходила и тоже являлась данью неизменной классике. А это что… жёлтый костюм. Вы выглядите нелепо, ужасно, я бы даже сказал постыдно, да и вообще жёлтый цвет ассоциируется с мо…

— Так, я тебя понял, — Ланс прервал своего раба и вздохнул. — Хватит на сегодня правды.

Глава 4

— Как прогресс? — раздался слабый голос позади Ады, уткнувшейся в разложенные перед книги и свитки на столе.

Четвёртый мастер сегодня проводила последние уроки в этом месяце и последние уроки в целом. Согнутая в три погибели старушка в очках, использующая для передвижения трость, но не красивую и элегантную, как у Лансемалиона Бальмуара, а практичную, надёжную и удобную, чем-то похожую на корягу.

Такая участь ждёт любого из смертных, каким бы сильным магом он ни являлся. Рано или поздно возраст возьмёт своё. Да, в это трудно поверить, ведь редко можно увидеть архимага в столь плачевном положении, история запоминает их статными, красивыми, великими во главе армий и на защите городов. Во многом из-за того, что волшебники редко доживают до настоящей старости. Чаще они погибают во время своих безумных экспериментов, на очередной войне за власть и просто из-за собственной жажды безудержной силы, ведь тайны мироздания крайне заманчивы.

Но эта старуха избежала подобной участи. Во многом из-за того, что действительно по-настоящему сильной она никогда не и была, особенно если говорить о боевых возможностях. В результате… в какой-то момент она просто остановилась, впала в депрессию, понимая, что всяких монстров вроде Халсу’Алуби ей никогда не догнать и уж точно не обогнать. Затем после долгих лет тьмы появился свет и новый смысл жизни.

— Ох, позволь взгляну на твои черновики, дорогуша, — прокряхтел в первую очередь мастер, потом уже старая и уставшая от жизни женщина.

Ада аккуратно пододвинула свои свитки, после чего учитель и ученик продолжили работать уже вместе. Да, именно работать, трудиться, речь именно об этих двух словах, но не про какой-то урок с примерами и правильными вариантами. Потому что даже многовековая мудрость не могла справиться с поставленной задачей, отличавшейся от всех до этого. Приходилось в том числе и изучать что-то новое, с чем свежий разум ученицы справлялся куда лучше.

Четвёртый мастер, как и вся пятёрка, также являлась и мечницей, но не прямо уж опытной. Нет, в качестве инструктора в военной школе ей будут всегда рады, даже в таком почётном возрасте. На что-то большее претендовать она не могла. И пусть может сама она уже не сразится на поле боя, но спасти от ошибок молодняк… это старухе вполне под силу.

Однако научить уже Аду, после обучения Лансемалионом Бальмуаром и другими учителями, чему-то новому вряд ли получится, да и уметь владеть мечом, и уметь обучать владению мечом всё же навыки несколько разные. Однако аристократ уже оплатил весь курс, а значит нужно чему-то учить девушку. Более того, он же после первых двух недель обучения и попросил почтенную Изабеллу о продолжении уроков, но в другом направлении, после чего она, кажется, и поняла истинные замыслы заказчика.

Большую часть своей жизни четвёртый мастер провела в сражениях, но не среди крови и лязга стали, а на бумаге. Лучшим же оружием её стали формулы и теоремы. На её труде и труде её коллег зиждились все остальные науки, физика, архитектура, алхимия и в том числе магические дисциплины. Сами по себе трёхэтажные интегралы бесполезны, сам факт умения их решать ничего не даст, но без них объяснить мироздание вокруг чем-то большим чем «Всех нас создали Творцы» не получится.

Творцы говорили на языке, составленном из самых первым слов, отпечатанном в Словаре Мироздания. Также существует и понятие Закона, чего-то большого и всемогущего, во власти которого находятся даже старшие боги. В пример можно привести Кузнеца, который существует с времён возникновения первых миров и обладает истинной силой созидания. Именно он создал Пепельный Мир, тюрьму для врагов Совета во времена войны во второй эре. Создать целый мир… на это нужна колоссальная сила, которую простым смертным в настоящее время вряд ли суждено понять.

Но за всё своё существование Кузнец так и не смог стать кем-то другим. История знала его как Чёрного Кузнеца, что создаёт оружие из порочных душ смертных, знала как Светлого или Белого Кузнеца, творения которых включают в себя силу добродетели. Когда в мире устанавливалось равновесие, он становился Серым Кузнецом. Но никогда он не был фермером, художником, лишь кузнецом. Закон запрещал ему изменить свою жизнь, этот же Закон запрещает людям летать и жить вечно. Про гравитацию смертные уже узнали, когда-то узнают и про все остальные Законы.

За пять лет Ада успела многое выучить, стала действительно грамотной и даже научилась решать те самые многоэтажные интегралы. Но лишь недавно из просто затравки для мозга у всего происходящего появился практический смысл.

Как уже было сказано, математика применяется в том числе в магических дисциплинах. Объяснение движений потока хара, представление четырёхмерных фигур на плоскости, познание природы магии и её влияние на электромагнитные поля… Мир требовалось познать как в физическом, так и в магическом планах, упорядочить и подчинить. В данный момент ученица и учитель трудились над свитками Лансемалиона Бальмуара. Наставник подготовил полный план развития ментального тела Огненной Бестии, но отдал их на чужое рассмотрение, ведь нет предела совершенству.

К общей гордости, и Ада, и её учительница смогли найти некоторые недочёты и улучшить общую схему. Ученица притащила десятки книг из музея, четвёртый мастер изучала геометрические фигуры шаблонов участков ментального тела. Всё же сам процесс улучшения собственной тени Кихариса очень походил на проектирования какого-то города будущего. Нужно для всего найти место, учитывать нужды носителя, ведь ментальные тела мага земли и мага огня сильно отличаются, также и работа над ардией, подразумевала превращение сгустка хаотичной тени в идеальный рисунок из совершенных фигур с множеством граней и отсеков внутри… И вот геометрии Изабелла разбиралась куда лучше, чем во владении мечом.

Кроме того, и сам Лансемалион Бальмуар не мог учесть всех моментов, даже будь он магом огня, то это бы ничего не поменяло. Во всех академиях ученики изучают основы и делают планировку своего тела самостоятельно. Да, никто не мешает взять готовые шаблоны, ведь пути многих магов находятся в библиотеках в общем доступне. Только вот путь совершенства крайне индивидуальный процесс, идя по чужим следам можно многое испортить. Эти методики используются в подготовке очередного офицера, но для достижения вершин они непригодны.

Поэтому аристократ приветствовал и поощрял желание Ады самой разобраться во всех тонкостях и внимательно изучал каждую заметку, где зачастую действительно был допущен недочёт или ситуация имела право называться спорной. В спорной же ситуации уже должно решать сам паресис, что для него будет лучше. Ведь только ему действительно лучше видно, ну за рядом исключений разумеется. Главное находиться в золотой середине, оберегая ученика от глупости, но в то же время, не навязывая исключительно одну точку зрения. Нужно уметь слушать свой организм и свою тень Кихариса, и пусть хоть тысячи архимагов напишут о том, что каждый день нужно пить два литра воды, пить нужно всё равно столько, сколько нужно организму, не больше, не меньше.

— Хм… кажется здесь действительно можно сузить энергоканал и подвести его к буферной зоне… Расчёты вроде как верны, но я на всякий случай ещё раз всё пересчитаю, — произнесла Изабелла, начав проводить повторные вычисления.

Аде вот тоже сразу же показался этот момент странным. В чертежах около ардии создавалась буферная зона, где должен будет также накапливаться хар. Далее он пойдёт под колено дракона и соединится с крылом, что позволит создать плацдарм для использования некоторых эффективных заклинаний в будущем. Только вот впускала буферная зона на два процента энергии больше, чем выпускала. Тогда зачем собственно такой толстый входной канал? С одной стороны, чтобы хар не скапливался в ардии и постоянно обновлялся, с другой… Можно же просто заглушку поставить, которая будет выплёвывать лишний хар и всё. Потом в случае чего её можно убрать. А подогнав размер входного канала можно увеличить давление и ускорить течение энергии. Мелочь, конечно, но… эти мелочи потом и позволяют потом стать именно лучшей в целом мире, а не просто одной из лучших.

Недочёт же вроде как обуславливался всё теми же шаблонами в библиотеках. Они подгонялись для среднего паресиса, который так-то не существовал. Конечно, это мелочь, ведь подобная ерунда не загубит ментальное тело, кроме того, она крайне незначительна, но, во-первых, суть всегда кроется в мелких деталях, во-вторых, очень приятно оказаться в чём-то лучше, чем Лансемалион Бальмуар, который не обращал внимания на подобные мелочи, считая, что они не стоят потраченного времени. В целом всё так и есть, пусть сами ученики разбираются со столь мелкими моментами, ведь даже эти два процента после пересчёта по правилу полезности и учёта смежных нюансов, вроде того же мастерства паресиса… на продуктивность это повлияет в лучшем случае в одной тысячной процента. Ведь таких буферных зон уже десятки, а будут сотни. Да и ни один маг никогда не достигнет и не приблизиться к стопроцентному кпд переработки хара. Так что… два процента в одной из сотен буферных зон действительно сущая мелочь, которую можно и опустить.

— Слушай, дорогуша, а откуда взялось это число? — вдруг спросила учительница, достав лист.

На листе красовалась кружок со стрелочкой ведущей к продолжающемуся уравнению. В кружочке находилась цифра шесть, а значит где-то должен быть и пятый лист.

— И где он? Ах… вот! — Ада выудила груды нужный черновик, после чего взглянула на содержимое и нахмурилась.

Для ускорения процесса ученица то и дело многое сокращала, зачёркивая всё прямо в черновике и записывая потом оставшуюся часть сверху… Не очень понятный почерк и лишнее движение перьевой ручкой, в результате получилась мазня и сама Огненная Бестия теперь не могла понять, что здесь на сокращала. Нужно будет пересчитать, снова… и не забыть переписать на грязный чистовик. Грязным чистовиком назывались наброски, которые вроде правильные, но ещё не готовы пойти на стол к Лансемалиону Бальмуару и служат лишь временным хранилищем знаний. Всё же без чёткого структурирования здесь Этий ногу сломит, даже город куда легче спроектировать.

— Ох… — выдохнула Ада, которая уже совсем что-то поплыла.

— Устала? Можем продолжить в другой раз. Придёшь на час раньше. Или хочешь, можем переключиться на что-то другое. Помнишь ту задачку про центробежную силу?

— Помню, но… я что-то действительно притомилась, — честно призналась ученица. — Наверное лучше пойду. Спасибо за урок и помощь. Ничего если я оставлю наброски здесь?

— Ничего страшного, ступай отдыхать, — произнесла старуха и улыбнулась, после чего проводила девушку до дверей и попрощалась.

По многим причинам четвёртым мастером для Огненной Бестии стала именно Изабелла. Может она и не смогла дать каких-то важных знаний о сражении мечом, но зато вот помогала мозгу не затухнуть. Ведь остальные уроки уже в каком-то смысле стали рутиной. Нейроны же продолжают умирать и восстанавливаться, затухать и загораться вновь. Этого не изменить никак, но можно повлиять на процентное соотношение сторон процесса. И на появление новых огоньков в сознании как раз влияет изучение чего-то нового, не совсем стандартного. Всё же несмотря на долгую продолжительность жизни физического тела, мощную регенерацию, нужно ещё огородить себя от всякой там деменции и слабоумия. Здесь сам организм без осознанной части мозга, в которой заключена личность, с этим не разберётся никак.

Но и отдыхать тоже нужно. Со свалившейся на Аду нагрузкой далеко не каждый справится. Целых пять мастеров и учитель балета… в таком темпе можно легко выгореть. Этому как раз препятствовала всё та же Изабелла. Она без лишних споров переносила занятия, во многих вещах относилась к ученице крайне снисходительно, не заваливала чрезмерным обилием задач. Если в какой-то момент в голове появлялся звон, а кости начинали трещать, то четвёртый мастер понимающе позволит расслабиться и пропустить занятие. Без этого Огненная Бестия наверное бы давно уже сломалась.

Сразу же после досрочно оконченного урока Ада направилась не домой, а в музей. Она не скрывалась от Лансемалиона Бальмуара, нет, наставник и так обо всём знал и никогда ничего против не говорил, полагаясь на ответственное отношение к обучению своего этиамария. Ну а сама ученица… она вполнеоправдывала возложенные на неё ожидания.

— Добрый вечер, Хранитель.

— Рад видеть свою дорогую гостью, — улыбнулся голем с вновь засиявшими лазурным светом глазами.

— Я пока что пойду на своё место и отдохну немного. Потом сразу же примусь изучать новую информацию.

— Так и будет, — спокойно проскрежетал Хранитель и продолжил о чём-то беседовать со своими горгульями на неизвестном языке: он знал их много, уча один за другим, чтобы и его нейроны в каменной голове обновлялись.

Сама же Ада добралась до одного из залов, где и был обустроен её личный кабинет. Свитки доставать она не спешила и просто разложила еду из сумки на стол, после чего села на стул и откинула голову назад, уставившись на потолок. В таком положении она залипла где-то на час.

Куча мыслей вертелась в голове, но постепенно мысли о Нуму начали доминировать на обшей фоне. Больше четырёх лет Огненная Бестия с Хранителем раскапывали информацию об этом отбросе. Процесс выдавался крайне сложным, ведь из-за получения статуса бесчестного не удалось найти его фамилии. Все документы о прошлом подчистились. В результате приходилось выходить на конкретных смертных, расспрашивать тех об общем прошлом и получать сухие ответы.

В целом, всё опять сходилось на одном и том же. Бегство с поля боя, нарушение приказа старшего командования, вопиющее самоуправство и кучи трупов из-за нарушения построения на фронте. Только вот… теперь даже сама Ада, до этого радикально настроенная по поводу данного вопроса, была уверена: картина не полная, все чего-то не договаривают, включая самого Нуму.

Взять тоже бегство. В рапортах и сведениях по трибуналу использовались словосочетания «трусливое бегство» и «позорное бегство». Однако в личных беседах с некоторыми солдатами, которые косвенно или даже прямо застали произошедшее… Они использовали уже словосочетания «досадное бегство» или и вовсе «грустное происшествие».

При всём этом при дальнейшем расспросе всё равно они уверенно и точно, даже жестоко заявляли о глупости и ошибочности принятого их командиром решения. Ведь как оказалось, Нуму ещё и под угрозу собственных людей поставил, что им не понравилось. Но в отличии от их командира, они являлись порядочными солдатами и исполняли приказы, а не своевольничали. И всё же… досадное бегство и трусливое бегство… словосочетания имеют довольно разный подтекст.

Да и во всём остальном, в произошедшем хватало мутных моментов. Кто-то явно что-то скрывал. Да и бесчестных так-то всегда хватало, но вот именно в документах Нуму не просто использовали в дальнейшем обращение по позорному титулу «бесчестный» вместо фамилии, так ещё и старые сведения все перерыли и убрали оттуда упоминания фамилии Нуму. Зачем? Явно для того, чтобы что-то скрыть. Но никто не колется! Даже сам Нуму!

— Будто бы этому алкашу есть ещё что терять! От него даже семья отказалась! — раздосадовано вдруг выпалила Ада. — Почему он не хочет мне рассказать всего? Будто бы он может пасть ещё ниже! А если действительно может, то почему его не казнили? Так даже с детьми важных шишек поступают. Ну ничего, разберёмся… это уже дело принципа.

Глава 5

Анхабари считается довольно жарким местом. Днём температура легко может достигать и пятьдесят, и шестьдесят градусов. При этом это далеко не аномальная жара, а так, можно сказать, обычный день. Бывает Палящее Солнце разойдётся и магические градусники начнут выдавать трёхзначные числа.

Однако простые смертные не помирают в тот же час. В чём секрет? Во влажности и золотом песке. Воздух крайне сухой из-за того же песка, поэтому даже шестьдесят градусов чувствуется не так уж и ужасно. А вот в тропических джунглях с куда меньшей температурой, но большей влажностью, ситуация с жарой куда хуже. Простым смертным, за исключением коренного населения, там жить куда сложнее, чем в Анхабари.

Также в пустынях есть ещё одна особенность. Крайне холодные ночи. Проблема всё в той же влажности и песке. Песок быстро остывает, водяной пар также не задерживает тепло. В результате получаем днём плюс шестьдесят, а ночью минус пять, а бывают даже и самые настоящие заморозки.

Поэтому лучше не испытывать судьбу и приготовить для себя одеялко на ночь. Так Ланс и сделал, разве что и устроил у себя под боком тепловой генератор. Ада уже стала куда сильнее в том числе в аспектах магии, что сказалось и на её температуре.

С такой грелкой рядом в принципе и одеяло не нужно, но сама девушка укуталась им плотно. Ведь для неё комфортная температура тоже изменилась. Конечно, ментальное тело волшебника легко решает подобную проблему, и вряд ли огненный маг замёрзнет, но во время сна же нужно полностью расслабиться. Вон, те же огненные саламандры буквально у потоков лавы ночуют.

Ланс в свою очередь медленно переместился под одеялом поближе к своей рабыне. В последнее время особых проблем со сном фактически и не было, во многом из-за отсутствия серьёзных вызовов. Дела шли своем чередом, излишняя спешка наоборот будет мешать, так что можно и самому расслабиться. Да и времени прошло прилично, к душевной боли тоже постепенно привыкаешь ну или умираешь.

Аристократ выбрал первое и аккуратно прижался к тёплой Огненной Бестии. Она оказалась действительно горячей, будто пробежала тридцать километров. Но нет, тело её полностью расслаблено, а мордашка невинно сопит в подушку.

Спать Ада легла в спортивной майке, крайне свободной и белой. В ней она тренировалась на улице перед сном, потом приняла ванну и вернулась в покои хозяина, чтобы порезвиться и лечь спать. Раздеваться вовремя и после секса ей было во всей видимости лень, только шортики стянула.

Ланс тем временем уже запустил правую руку под нежную шею рабыни, после чего улёгся поудобнее и начал мять тёплую грудь. Сопение стало чуть чаще, сама девушка слегка пододвинулась, но не проснулась. Левая же рука поглаживала спину, но быстро переместилась ниже поясницы и скрылась меж бёдер.

— М-м-м… — сладко промычала Ада, начав тереться ножками.

Трусики оказались на месте, но сильно не мешали. Аристократ даже снимать их не стал, ведь спешить всё равно некуда, а аккуратные поглаживания чувствовались даже сквозь бельё, постепенно начали раздавать лёгкие постанывания.

Набухли и нежные соски, стали твёрже. Тут же чувственный розовый бугорок оказался зажат между большими и указательным пальцами. Сама девушка быстро поправила майку и позволила своей груди чуть вывалиться, чтобы ничто не мешало хозяину.

Левая рука Ланса тем временем схватилась за трусики и начала их оттягивать, заставляя уже намокшую ткань тереться ещё сильнее об чувственные зоны. Постанывания становились громче, тело ещё горячее, а сама девушка даже слегка извивалась. Она хотела как-то поменять позу, чтобы пристроить свои руки, но особо не получалось из-за крайне плотных объятий.

Аристократ вдруг умудрился прижался ещё плотнее, чтобы укусить острое ушко. Внезапно резинка на нижнем белье растянулась после чего рука отпустила трусики. Но прежде, чем раздался хлопок, ловкие пальцы быстро угодили под нижнее бельё, а указательный и средний дерзко вошли внутрь.

Движения тут же стали мокрыми, хлюпающими, Ада завелась не на шутку. Левой рукой она ласкала свою грудь, сильно сжимая и потягивая соски, а теперь нашлась задача и для второй: от яростного темпа девушка рефлекторно схватилась за кисть хозяина, чтобы прервать поток удовольствия, что переполняло разум и рвалось наружу.

— Ох, бля… — совсем некультурно выдала рабыня, не в силах сдержать голос, после чего задрожала.

Бёдра сжались с такой силой, что могли бы сломать руку простому смертному. Более того, вокруг кровати на секунду поднялось пламя, не столбы или мощные потоки, скорее будто кто-то поджёг несколько облаков газа в воздухе, что обернулось красочными всполохами.

Ада ещё не успела расслабиться, как мощное движение легко раздвинуло натренированные бёдра воительницы. С прелюдиями Ланс покончил и сразу же вошёл на всю длину, от чего из груди рабыни вытянулся сладкий протяжённый стон.

Движений было минимум, да и сама поза, пожалуй, может претендовать на самую ленивую. Однако так даже лучше, ведь получалось полностью расслабиться. Кроме того, и напрягаться не стоило: заводящая с четверть оборота Огненная Бестия уже вовсю стонет. Для неё сам факт близости являлся достаточной причиной кончить.

Очень сильно Ада привязалась к своему хозяину, что позволяло быть ей максимально открытой во всех планах. Объятия из-за этого казались в тысячу разу теплее и нежнее, так ещё и сверху ментальные способности аристократа буквально ласкают сознание. Прямо как в поединках воли, только здесь целью ставиться причинить не вред, а доставить удовольствие.

Самого же Ланса всё более чем устраивало. Может большая часть процесса сейчас и лежала на нём, но даже спустя пять лет его любимица стала кажется только нежнее, а её бурную реакцию даже сравнить с чем-то не выходило, что сильно льстило гордости. Искренние чувства, зажатая в пальцах мягкая грудь, ласкающие уши стоны, огненное тепло вздрагивающего тела и промокшие бёдра — всего этого более чем достаточно для того, чтобы назвать утро удавшимся.

Снова кончив внутрь, аристократ уткнулся в рыжую гриву, сомкнув своих объятия ещё сильнее. Затем юркая Ада как-то умудрилась перевернуться лицом к хозяину, после чего ещё и напористо навалилась, заставляя хозяина лечь на спину. А затем и вовсе рыжая бестия оказалась сверху.

Сразу же девушка начала двигаться, при чём довольно быстро. Она уже прекрасно знала, что магия открывает крайне много путей. Делать перерыв нужно смертным, а паресисы могут заниматься сексом даже долгие часы, без опасения что-то натереть, порвать или может быть даже сломать.

Хотя испытывать на прочность своего хозяина рабыня не стремилась, да и после шести лет практики движения её стали ужасно ловкими. Более того и партнёр всё этого время не менялся, так что физическое тело своего наставника ученица объездила сполна.

Руки Ада свела и упёрлась на Ланса. Сразу же сомкнулась и большая грудь, ставшая ещё более подтянутой и упругой после магических тренирвок, можно уже сказать фактически идеальной. Набухшие соски тут же попытались проткнуть просвечивающуюся ткань. Пусть майка и была свободной, однако с учётом размера бюста, пота, она эффектно прилипала и подчёркивала каждый изгиб, а сквозь довольно серьёзный вырез можно кажется разглядеть и цвет сосочков, в момент подпрыгивания прелестей.

Но просто смотреть аристократ не хотел, кроме того, и одежда больше подходила для спорта. Да, вырез имеется, однако он создан не для удовлетворения похотливых взглядов, а лишь для того, чтобы было видно клеймо. Во время тренировок рабыня не носила кинжала за спиной, как и не было других отличительных черт, поэтому домашняя одежда тоже всегда обладала вырезом и поэтому выглядела откровенной, пусть и недостаточно.

Рука Ланса быстро устремилась к бюсту, ладонь ненадолго легла меж двух грудей после чего пальцы схватились за край и потянули майку вниз. Ткань растянулась, но наружу выбралась только одна грудь, движение влево и открывается вторая, однако вот незадача, первая уже скрылась под лямкой. Места в вырезе оказалось мало, а намерений много.

В результате майка затрещала и порвалась, наконец-то высвободив грудь. Ада на это внимания не обратила, как и её хозяин. В порыве страсти всегда что-то рвалось, это далеко не первый случай. Затем уже и сама рабыня дорвала испорченную вещь до конца и выбросила её, после чего вроде и схватила, но вроде и нежно приобняла хозяина за шею, с силой прижав к своей груди.

Продолжая стонать во всю глотку и скакать на аристократе, Огненная Бестия набирала всё больший темп и заливала соками любви всё вокруг во время особо громких криков. Глаза уже закатывались, сердце рвалось из груди наружу и кажется его стук был слышен даже снаружи дома.

Ланс же вовсю орудовал языком, облизывая стоячий сосок и иногда подключая даже зубы, не боясь навредить уже далеко не такой слабой девушке. Оттягивая зубами розовый бугорок назад, аристократ отпускал его, после чего с новой силой утыкался лицом в сладкие прелести. Буквально сладкие, ведь прошлой ночью Ада вся измазалась клубничным сиропом.

— Да, да… ДА!!! — во всю глотку завопила Огненная Бестия, с силой опустившись в последнем движении.

Раздался треск, ножка несчастной кровати сломалась, девушка вздрогнула, но не повалилась из-за крепких объятий, продолжая прерывисто и громко стонать, в порыве страсти царапая спину своему хозяину.

Ланс в свою очередь без остановки обильно наполнял Аду на протяжении долгих секунд. В какой-то момент она даже попыталась слезть, почувствовав, что место внутри так-то кончается, но мощные руки на бёдрах резко прижали содрогающуюся в оргазме бестию, насадив ту обратно с громким хлопком и брызгами.

Через минуту аристократ повалился обратно на спину, а пытающая отдышаться рыжая плутовка уже устроилась у него на груди.

— Ох, Великий Этий… — переведя дыхание произнесла Огненная Бестия. — Кажется, раньше вы меня так напористо не брали, тем более с утра. Влюбились в меня небось?

Ада ещё и голову подняла, чтобы стрельнуть своими изумрудными глазками.

Однако в голосе читался лишь шутливый и ироничный подтекст. Всё же пять лет прошло, рабыню и до этого глупой никто назвать не смел, но теперь она уж точно сняла розовые очки. Кроме того, и нравы Эдема повлияли на мировосприятие. Вряд ли ей что-то светит, но это никак не мешает получать удовольствие.

— Маги молний не влюбляются, — в своей манере холодно ответил аристократ. — Лишние чувства буквально могут убить.

— Могли бы и подыграть разок, — Ада закатила глаза, в очередной раз убедившись, что с юмором у хозяина всё не так хорошо, как с другими дисциплинами. — А у вас была жена?

— Нет.

— А любовница?

— Технически ты тоже моя любовница. Так что вопрос не очень продуманный.

— Ну… Во-первых, контекст вопроса подразумевает промежуток время до меня. Во-вторых, речь скорее не просто о тех, с кем вы спали, а… с кем спали куда чаще и на постоянной основе, но из-за различных причин не могли сыграть свадьбу.

— Хм… — Ланс на секунду задумался. — Нет.

— Как так? — удивилась Ада и широко раскрыла глаза. — Вам же в следующем году стукнет пять веков целых, а по единому календарю так и вовсе шесть с половиной!

— Это довольно малый срок.

— Не сказала бы… вы очень многому за это время научились. Прямо… очень многому.

— Как раз, потому что не тратил своё время на пустяки.

— Ну да, логично, — согласилась Огненная Бестия, которая представляла сколько требовал с самого себя её хозяин. — Легче сходить в бордель, чем брать на себя какие-то обязательства, будь то даже какая-то мелочь.

— В бордели я тоже ходил не так часто. Бывало и годами секса не было.

— Же-е-есть… — протянула Ада, свалившись с груди аристократа. — Я ещё поваляюсь немного. Всё же вы меня слегка раньше разбудили. Хорошо?

— Ага, давай, — отмахнулся Ланс, который уже полностью пробудился и собирался пойти заняться чем-нибудь полезным.

Надев чёрные брюки, вычищенные туфли, нацепив рубашку, верхние пуговицы которой решено было не застёгивать, почётный алетис отправился на первый этаж своих владений. В целом, денег уже вполне хватает на покупку нового гражданства, но становиться лариосом пока не хотелось. Впрочем, заявление можно и подать, ведь рассматривать его будут долго. А затем понадобиться и титулы приобретать, как и дополнительные разрешения оформлять.

Но сейчас Ланс думал немного о другом, о своих убийцах. Нет, не о Гильдии, а о других недоброжелателях. Далеко не всем нравился быстрый рост гостя, рабыня которого ещё и буквально плюнула в сторону пусть и ветхи, неудобных, глупых, но традиций.

Молодая школа ещё поддерживала Ланса, ведь сталкивалась с этими же проблемами. Старики же по большей части затаили обиду. Да и на самом деле речь не только о стариках, ведь хватало и юношей, из которых может и не солдатскими сапогом, но чем-то более тяжёлым выбили всю дурость. Индоктринация[1] это вам не шутки, а ведь именно на ней и держится весь Эдем. Так что прошлые поколения очень умело вдалбливали своим потомкам нужные идеи.

— Господин Бальмуар, — на первом этаже Ланса встретила новая служанка, на внимание которой пока что не хотелось акцентировать внимание.

Низко поклонившись, рабыня чуть было не выронила метлу. Более скромно отреагировала кухарка, которая вовсю трудилась над новым блюдом со своей помощницей. Да и в целом в доме стало довольно смертно, в плане очень много смертных, ведь не скажшь же, что стало людно, тут так-то представители многих разных видов. Эдем можно упрекать в чём угодно, но расизма здесь как такового фактически и не было за исключением единичных случаев и эльфов. Да и чаще всего всё ограничивается словами.

Вот взять того же Синрива, сидит за столом в гостиной, грязные лапы закинул на соседний стул, своими когтями схватил кусок торта и жрёт его. Крошки летатя во все стороны, крем размывается по шерсти… Но это не потому, что он зверолюд, а потом что он просто свинья, в метафоричном смысле, так-то он ирбис.

— О-о-о, мой любимый хозяин! — прорычал снежный барс и сидя поклонился, выполнил неуклюжее подобие реверанса и попутно раскидывал крем с крошками до стен: некоторые кусочки, кажется, и до потолка достали из-за того, что тот махнул лапой, в которой был кусок торта. — Смотрю вы ко мне прислушались и более не носите тот жёлтый костюм!

— От тебя слишком много грязи. Уважай чужой труд, — скупо бросил Ланс, чем вогнал в ступор зверолюда.

Да, Синрив действительно делал это не специально и как только его ткнули в неприятных факт лицом, то стыд быстро взял вверх. Всё же это действительно было некрасиво.

Однако никакого наказания этиамарий не получит. Более того ирбис обладает особым статусом. Для любого тирана, диктатора, крайне сильного смертного и рабовладельца важно не двинуться кукухой из-за льющихся со всех сторон потоков лести. Очень легко в таком окружении поверить в собственную ложь и создаваемый образ, после чего потерять связь с реальностью.

Поэтому Ланс старался держать при себе кого-то, кто будет говорить неприятную правду. Им стал Синрив, остальные просто бояться сурового хозяина, который редко улыбается и всегда ходит серьёзный, опасный как молния. Вообще планировалось, что этим кем-то станет Офлея, но она оказалась несколько умнее. Ада же просто крайне предвзято относится к хозяину, так что эта роль была отдана зверолюду.

Затем аристократ вышел во внутренний двор и собирался пересечь улицу. Буквально на противоположной стороне и находилась одна из школ этиамариев. Сегодня нужно будет обойти свои владения, расспросить учителей, проверить всё ли в порядке. Но внезапно дорогу перегородил Проводник.

— О, Этий, что-то опять случилось? — вздохнул Ланс, который после прошлой встречи вынужден был устроить резню в пирамидах. — К Гильдии не пойду. У меня дела. Очень и очень важные.

— Нет, я здесь по другому поводу, — проскрипел Слушающий Песок и Солнце.

— Какому?

— Хочу поговорить с твоей рабыней.

— Зачем?

— Это касается лишь избранных.

— Кхм… а это не подождёт? Скоро первый день лета, она будет выступать. Плюс ещё нужно закончить улучшения ментального тела, ведь в последний день лета я планирую для неё особый бой.

— Значит ей нужно поспешить. Солнце проявило волю, песок прошептал мне слова. Ей пора пройти по пути нации огня и песка.

— Может в следующем году? Я уже начал обсуждать проведение боёв…

— Нет, это нужно делать сейчас и обязательно этим летом. Не переживай, тебя поймут, если нужно я всё объясню.

— Хорошо, с боями я разберусь. А встречу назначу…

— Сегодня.

— Нет, это невозможно. У неё до полудня тренировки со мной. Затем она идёт к учителям. Кроме того, она пашет, как проклятая. Поэтому у неё сегодня вечером время для отдыха и завтра полный выходной. Она как раз собирается посетить Сарос, её там ждут друзья. Для неё это важно. Выбери другой день.

— Отлично, как раз на выходе из города я её и встречу.

— Ты меня услышал? — прищурившись спросил Ланс, который пусть и уважал Проводника, но есть только один план, которому будет следовать его рабыня.

— Услышал. Но тебе придёться смириться. Путь огня и песка важнее всех твоих целей. Для неё это уникальный шанс, который ни в коем случае нельзя упускать. Халсу’Алуби тебе про это говорил, — проскрипел Слушающий Солнце и Песок. — Но не переживай, сегодня я хочу лишь поговорить с ней. Никаких сюрпризов. Паломничество можно совершить летом, раз в тринадцать лет, когда высохнет Ари и заплачут шпили. В другой раз будет слишком поздно. Сейчас лучшее время.

И в тот же миг Проводник растворился в песчаном вихре.

* * *

[1] Индоктринация. Вообще значения слова отличается от словаря к словарю, но наиболее корректным я считаю версию из почти любого учебника по политологии, где проводится явная и однозначная линия. А любой научный термин обязан быть однозначным.

ИНДОКТРИНАЦИЯ — насильственное навязывание личности (группе, народу) целей, ценностей, идеологий теми или иными субъектами или институтами власти.

Ключевое слово «насильственнное» и «навязывание», что отличает индоктринацию от обычной передачи нравственных ценностей от, скажем, отца к сыну или наставника к ученикам. Это именно что привитие, без альтернативы и права выбора(да, я знаю, что многие родители реально занимаются самой настоящей индоктринацией, но здесь не об этом). Яркими примерами индоктринации можно назвать гитлерюгенд, пионеров или религиозную индоктринацию. Индоктринация также до сих пор существует в каждой стране, в любой силовой структуре, а полностью раскрывается в разведке и контрразведке, куда набирают изначально особенных людей, следя за кадрами ещё со школы. Попутно им также прививают и нужное мнение, чтобы шпион не раскололся в плену. Ну и под «насильственным навязыванием» подразумевается не то, что товарищ майор будет сидеть рядом с паяльником в руках. Речь именно об отсутствии выбора альтернативной идеологии или и об вовсе наказании за изучение других доктрин, что свойственно тоталитарным режимам, любящим сжигать книги.

Именно в этом контексте я употреблял это слово. Ведь смысл лучше всего передается именно при использовании слова привить и навязать, да и сам подтекст слова с отсылкой на гитлерюгенд подразумевает откуда растут ноги методик индоктринации. Однако в словарях можно встретить и более «мягкие» значения слова, где под индоктринацией подразумевают и просто работу СМИ, которая не навязывает, а якобы в честной конкурентной среде продвигает одну из идей. Хотя честно говоря, лично я считаю это лицемерием, ведь даже в самых продвинутых и свободных странах, где как раз ссылаются на словари, в которых…

Индоктринация — (англ. indoctrination от лат. in внутрь и doktrina учение, теория, доктрина) передача фундаментальных положений системы верований.

И вот привитие или навязывание стали просто передачей. Убрали неудобное слово, которое так и навевает воспоминания о начале и середины двадцатого века. Однако в их же универах фактически продвигают тоже одну точку зрения, никакой альтернативы, понятное дело что и методика более мягкая, так что никого не принуждают писать доносы и каждый может просто сказать «нет, не хочу слушать» и уйти без последствий быть повешенным за что-то, но это всё равно остаётся привитием и навязыванием, пусть и в более мягкой форме. Да и что уж тут говорить, сам факт передачи любого верования, уже всё это подразумевает. Здесь нет места для объяснений и альтернатив, здесь можно только использовать методики навязывание и привития, чтобы заставить кого-то во что-то поверить.

Так что вот, из-за этой путаницы я уточняю этот момент. Ну и наверное само слово не очень популярное, так что решил сделать ссылочку, попутно объяснив в каком контексте употребляется слово. А то сейчас очень много демагогов развелось, которые и сами свои словари напишут, и всё перевернут до невозможности, лишь бы выполнить поставленную перед ними цель.

Глава 6

Кровь и пот, беспощадные тренировки от рассвета до заката, постоянная боль в теле — такими были почти любые школы этиамариев. В этом плане подход Лансемалиона Бальмуара не слишком отличался от других, разница лишь в профессионализме.

Десятки рабов-мужчин выходили утром на песок плаца, где проходили общефизическую подготовку, учились владению оружием, а также закаляли разум. Среди будущих этиамариев практически все являлись простыми смертными, ни одного паресиса. Всё же школа с полноценным магическим уклоном требует куда больших финансовых вложений: начинать лучше с чего-то попроще.

Эта же простота выливалась в особую жестокость и циничность в отношении к жизни простых смертных, ведь во многих вопросах в случае чего легче просто купить нового раба, чем индивидуально решать проблему. Как и на устранение мелких погрешностей вроде случайных смертей лучше закрыть глаза, чем тратить своё драгоценное время. В подготовке мяса ставка всегда делалась на массовость, ведь никто из них никогда не станет ни героем арены, ни даже чемпионом. Они умрут в первый год, возможно даже этим летом, ведь в эту пору бои будут проходить круглосуточно без остановок.

Лансмелион Бальмуар сидел на балконе и наблюдал за работой своей школы с высока. В центре находился большой стол с отверстием в центре, где сидела молодая рабыня. Она готовила закуски прямо здесь, сразу же подавая их свободным гражданам. Ещё несколько девушек пристроились сзади кресел и делали массаж, используя свои обнажённые тела. Также арендован был и музыкант. Именно арендован, ведь и Иадал, и Ланс приходили сюда не так уж и часто.

Южанин вовсю наслаждался плодами своего труда. Одна рабыня аккуратно нарезала кусочки дорого импортного мяса, обжаривала их в масле или на пропитанной жиром решётке, после чего клала их прямо в рот гражданина. Массажистки также пристроились рядом уже не владельцем, а лишь гостем этой школы. Лишь одна скучающая мастерица улеглась на край кресла, грустно поглядывая на затылок хозяина.

Лансемалион, в отличии от смуглого Иадала, пристально изучал происходящее внизу. И вместо того, чтобы лениво откинуться на кресло, он наклонился слегка вперёд и опёрся рукой на колено. Расслабляться в данный момент аристократ не планировал, так что все эти декорации являлись исключительно жестом доброй воли по отношению к другу, хотя лучше употребить фразу ситуативный союзник с повышенной надёжностью. До друга ещё далеко, как, впрочем, и с другими знакомыми его в один ряд не поставишь.

И пока танцовщица вовсю демонстрировала свою пластику, заигрывая с воображением господина Афара и снимая с себя и без того откровенную одежду, внизу проходил тяжкий день этиамариев. В этом процессе Ланс и пытался найти способы по оптимизации процессов и увеличению прибыли.

Всего на плацу внизу имелись четыре зоны. На первой находилась полоса препятствий, состоящая из ступенчатых лестниц. Каждому рабу выдавался валун, который нужно в руках донести до конца полосы, после сбросить его и пробежать круг на максимальной скорости. За интенсивностью упражнения следил учителя, бывшие этиамарии, которые теперь получили кнут и власть, но не свободу. Несмотря на их прошлое, более жестоких надзирателей найти будет сложно. Они также оставались рабами, но с каким же наслаждением щёлкает их оружие, оставляя кровавые полосы на спинах тренирующихся мужчин. Свободные граждане презирают рабов, но настоящая ненависть испытывают лишь рабы по отношению к другим рабам. Как, собственно, и лариоса ненавидит сильнее всего другой лариос, а не собственная живая вещь.

Вторая зона пестрила деревянными столбами и чучелами из соломы. На них отрабатывались немногочисленные приёмы. Учить какие-то техники и добиваться мастерства этому сброду необязательно, всё равно они умрут от какой-нибудь Огненной Бестии раньше времени. Кроме того, и времени на их подготовку даётся немного, ведь слишком долго обучать простых этиамариев просто нельзя: понесёшь убытки. Поэтому ограниченность в имеющемся времени заставляла отдать предпочтение двум-трём простым приёмам, но зато отработанных до рефлексов. А если уж каким-то чудом раб переживёт десяток боёв… ну, там уже и видно будет стоит ли на него тратить время или нет.

На третьей зоне находился ещё один суровый учитель, следящий за спаррингами и порой даже лично участвующих в них. Этиамарии сильно отличались друг от друга вооружением, кто-то использовал копьё и щит, другие два меча, некоторые меч и щит, зверолюды используют когти, а значит ни о какой честности и речи идти не может. Впрочем, так даже лучше, ведь сражаться им придётся тоже с разными противниками.

Кроме того, здесь же на спаррингах проходило и психологическое обучение. Иногда бойца выпускали сразу против трёх товарищей, что выливалось в избиение. Но целью ставилось не покалечить, скорее позволить привыкнуть к боли, а затем научиться ориентироваться в хаосе. Реагировать приходилось быстро, чтобы не получить очередной удар по хребту, удар мог прилететь с любой стороны, что также хорошо влияло на внимательность. Ну и банально нужно научить раба не закрывать глаза в момент удара противника.

Тренировки действительно были беспощадные, максимально. Из этиамариев выдавливали все соки, чтобы как можно быстрее выкинуть их на кровавый песок арены и получить за это деньги. Конечно, смерти на плацу оставались относительной редкостью: ведь убивать свои вложения крайне глупо. Однако о колоссальных нагрузках говорили сами тела рабов. Речь даже не о поте и крови, а о том, что у некоторых руки разной длины. Буквально, на несколько сантиметров ведущая рука длиннее, всё из-за тренировок. Хотя таких рабов мало, всё же чтобы растянуть так руку нужно очень много и долго тренироваться, а большая часть почти всегда умирает в первый год.

В то же время Ланс следил и за другими вещами. Ведь сама школа состояла ещё и из обслуживающего персонала, тоже рабов. Имелся целитель, следящий за здоровьем этиамариев: эти простые смертные очень любят умирать в горячке из-за какой-то простуды. Да и вывихи во время тренировок тоже случаются. Без целителя функционирование школы невозможно, как и без еды. Жратву для сброда готовила кухарка, закупающая огромное количество ячменя, чтобы никчёмные набирали мышечную массу быстрее. Мерзкое, но питательное месиво на завтрак, обед и ужин, чего-то большего они не заслуживают.

Также школы отличаются друг от друга по типу закупаемого живого сырья. Ведь сюда попадают разные смертные, одни строптивые и дикие, другие покорные и тихие. Иногда в школу отдают на месяц другой преступников для казни, что спонсируется городом. Всё это фиксировалось в документах, ведь эти моменты влияли ещё на налогообложение и на требования безопасности.

Конкретно эта школа набирала этиамариев из числа попаданцев с военным прошлом. Так что вместе с персоналом, Лансемалион Бальмуар подписал и обязательный контракт с охраной. Отряд воинов в количестве десяти голов дежурил здесь день и ночь. Конечно, десять человек без дара к магии это всё же маловато, но и опять же стоит понимать крайне низкую вероятность к мятежу. Ведь каждый раб здесь понимает — бежать просто некуда. Ну удастся прорваться к инвентарю, подговорить учителей и персонал, затем убить охрану, а дальше что? Дальше смерть от солдат из гарнизона Анхабари. И всё же правила есть правила, плюс и Свободный время от времени подкидывает сюрпризов. К тому же опасность представляют опасность и злобные завистники, конкуренты, нажравшиеся и ищущие приключений кателии.

Также уделялось время и мотивации. Целью каждого этиамария является увеселение толпы. Об этом напоминали каждое утро на общем сборе. Рассказывали о важности преподнесения себя толпе, чтобы в один день возможно «добрый» зритель пощадил павшего воина. Хотя большинству это не понадобится, ведь они буквально мясо, которое должно лишь умереть в качестве массовки за редким исключением особо талантливых воинов. Всё же есть и арены для кателиев, где маги не выступают, а на арену пускают порой и вовсе бесплатно. Но даже туда ещё нужно пробиться, текучка кадров огромная.

И остаётся четвёртая зона. Иногда, примерно два раза на сотню, среди рабов можно было встретить одарённого. Не полноценного мага, ведь таких отбирают ещё до распределения по рынкам, однако с некоторой перспективой. Те, у кого дар не открылся сам по себе, но возможно откроется при помощи извне. Шансы, конечно, крайне малы, более того такой паресис вряд ли далеко уйдёт от обычного смертного, куда вероятнее, что он просто умрёт во время попытки раскрыть дар… Но по статистике, лучше всегда попробовать.

Сами продавцы рабов с этим не заморачиваются, это не стоит их времени. Но уже у этириданосов появляется возможность походу дела и попробовать провести пару обрядов с тем или иным рабом. Если всё пройдёт удачно, то ардия запустится и частично очистится, этиамарий станет немного сильнее и проживёт дольше лет на десять-двацать. Может даже ему повезёт, и он сможет выучить какой-нибудь фокус.

Так что на четвёртом поле, как раз работал один из учителей, являющийся паресисом. Крайне слабым и посредственным, но он мог обучить элементарным основам, а больше и не нужно. Ведь если нанять нормального учителя магии, то расходы увеличатся и вот такой поиск лучших среди худших принесёт уже не прибыль, а убытки. Так что подобных подход имеет финансовый смысл лишь при дешевизне.

— Превосходно, — вынес вердикт Ланс, пристально изучающий каждую мелочь.

Аристократ учитывал всё, даже медяк, ведь тем же учителям-рабам приходилось платить, чтобы они чувствовали себя лучше сброда и оставались лояльными. Содержание, стоимость тренировочного инвентаря, жалование для охраны, расходы и доходы — всё должно быть сбалансировано для получения максимально прибыли. Ведь даже принцип больше — лучше, здесь не работает. Потому что больший оборот денег может и принесёт большую разницу между расходами и доходами, но в то же время закинет владельца под новый перечень дополнительных налогов из-за возросшего оборота. Всё это нужно учитывать, чтобы не разориться.

— Рад это слышать! — довольно произнёс Иадал Афар и хлопнул в ладоши.

Именно этот южанин и владел этой школой, но продал её за внушительную сумму своему другу. Правда за пять лет здесь многое изменилось, ведь Ланс активно давал советы и даже составил список рекомендаций, которым этириданос должен был следовать для последующей передачи бизнеса в руки щедрого покупателя.

— Отметим годовщину нашего сотрудничества? — с усмешкой спросил Иадал, отмахиваясь от рабынь. — О, кстати, сегодня с утра к нам прибыли дары.

— Дары?

— Да, многие хотят к вам подлизаться. И даже как-то умудрились узнать, что вам можно найти именно здесь и сейчас.

Несколько рабов принесли прямо на балкон те самые дары. Ларец с ожерельем из жемчуга, роскошная сладкая корзина высотой в метр, а также бутылка дорогущего алкоголя из самого Акерона.

— Ого, эльфийское вино, — удивился Иадал, замечая роскошно разукрашенную бутылку. — Так ещё и сверху печатка из чистого золота. Контрабанда может?

— Хм… нет, оригинал, — прищурившись произнёс Ланс, после чего коснулся пальцем горлышка.

Сразу же стекло нагрелось, как и воздух внутри, после чего пробка сама вылетела. Аристократ сразу почувствовал сильный пряный аромат.

— Корица? — удивлённо спросил южанин.

— Ещё и мускатный орех. А само вино крайне сладкое.

— Никогда не пробовал столь дорогих эльфийских вин.

— Сегодня тоже не попробуешь, — пробурчал Ланс, после чего закупорил бутылку. — Оно отравлено.

— Как ты это понял?

— Это вино частое используют, когда хотят кого-то отравить. Контрастный сладких вкус и запах легко перебивают что угодно. Сама бутылка была ранее открыта: пробка не оригинальная. Плюс аромат… Хорошее вино не должно так сильно бить в ноздри запахом. А это точно хорошее вино, которое я пробовал много раз. Однако ты мгновенно учуял корицу, хотя сидишь на другом конце стола, а мы так-то ещё и на свежем воздухе, на балконе, между нами, стол с пахнущим мясом… Значит в вино добавили, как минимум усилитель запаха и вероятно вкуса. Зачем кому-то открывать подарочную бутылку и делать всё это? Только чтобы скрыть добавленный яд. А прислал это… — Ланс потянулся к прилагающемуся письму. — Ха, семья Умали. Хадар меня сразу невзлюбил. А после того, как я взял очередную вершину, он наверняка ущемился больше обычного. Палки в колёса ставил, но успеха не добился, так решил меня взять таким дешёвым трюком? И на что он рассчитывал?

— Семья Умали? Хм… Они не очень богаты, но довольно авторитетны. А глава семьи дед Хадар вроде как даже имеет дружеские отношения с самим Тораном Хаффаном.

Торан Хаффан являлся действительно известной в Анхабари личностью. Ведь этого старика вполне заслуженно называли решающим голосом Великой Арены. От него зависело очень многое, ведь пусть по факту диктатуры в главном амфитеатре земель не было, но его влияния хватало, чтобы надавить или убедить многих собственников Великой Арены.

А вот дед Хадар являлся вполне… обычным и простым. Единственная причина его дружбы с Тораном — почётный возраст и давнее знакомство. Сама же семья… Ну, Умали пусть и являются лариосами, но из-за того, что их глава больше предаётся ностальгическим воспоминаниям типа «а вот раньше Паляще Солнце сияло сильнее и ярче», чем делу… У них всё очень грустно в плане финансового положения. Сам же старик уходить на покой и отдавать место сыновьям не хочет.

— И что будете с ним делать? Наверное, лучше будет проигнорировать… — задумчиво начал говорить Иадал Афар. — Опасно переходить дорогу старшим, особенно дважды. Особенно если речь, пусть даже косвенно, идёт о Торане Хаффане.

— Я уже всё решил.

— Бездействие тоже является решением…

— Я его уничтожу.

— Кхм… Что? — поперхнувшись воздухом спросил южанин. — Вы уверены?

— Другого выхода уже просто нет, — пожав плечами, легко и даже несколько безразлично ответил Ланс после чего указал на бутылку. — Он буквально пытался меня убить. Такое не прощается.

— Ох… это печальная новость. Разборки между лариосами очень кровавы, — покачал головой Иадал, которого произошедшее тоже может легко задеть, ведь он сотрудничает с аристократом. — Я не сомневаюсь в вашей личной силе, но… Если вы бросите вызов Хадару, то Торан может встать на его сторону.

— Нет, он этого не сделает. На Великой Арене у меня тоже есть связи. Он не посмеет превратить локальный конфликт двух мелких граждан в реальные разборки лариосов.

— Даже пусть так. Но и сама семья Умали крупнее вашей. Намного. И союзников у них прилично. Я, конечно, помогу вам, но… в прямое противостояние вступать не собираюсь.

— О, я не собирался вас об этом просить. Как и проливать чью-то кровь.

— Но…

Иадал только хотел задать вопрос, как вдруг в балконе появилась одна из служанок. В просвечивающемся рабском платье девушка низко поклонилась и произнесла.

— Хозяин Бальмуар, господин Афар, запрошенный вами гость явился и уже поднимается.

Вскоре на балкон принесли дополнительное кресло, где устроился остроухий смертный, в руках которого находилась огромная сила. Для того, чтобы кого-то уничтожить ему не понадобятся редкие перстни и позабытые заклинания, нет нужды даже в сундуках золота, ведь его боятся даже зажиточные гномы-банкиры. В Анхабари же его сила достигает, пожалуй, максимума из-за чего высшая аристократия этих земель его крайне недолюбливает и порой… боится. Ведь он и ему подобные заставили уйти даже Халсу’Алуби.

— Чем могу быть полезен, господа? — спросил усевшийся за стол Алмер Фенлистин, летописец, владеющий пятнадцатью процентами всех печатных станков Анхабари.

Глава 7

— Вновь застряв в сухих песках пустынь… — мелодично напевал подвыпивший бард, пальцы которого даже после нескольких кружек эля оставались ловкими.

Говорят талант не пропьёшь, только вряд ли тут дело в таланте. Просто игра на лютне стала для него сродни дыханию, столь же рефлекторным, как и некоторые приёмы для Ады, которая несколько погрустнела, услыхав знакомый мотив. Музыкант согласился сыграть что-то южное, но знал только одну песню, хорошую, но печальную.

Хотя сам бард играл активно и голос его оставался звонким, что задавало позитивную атмосферу. Ведь одну и ту же песню можно сыграть по-разному, как и выбранный инструмент сильно влияет на подачу. Поэтому в грустных песнях можно так часто услышать фортепиано или скрипку, ведь они легко могут заставить заплакать слушателя.

Так что большая часть посетителей и персонала «Золотого окуня» продолжала веселиться, задорно подпевая барду. Они не знали ни историю создания песни, ни сокрытый в ней смысл, да и искать его никто не хотел: зачем лишний раз грустить? Жизнь и так полна страданий, пока есть возможность стоит искать поводы для улыбок.

Ада всё это понимала, но не могла отогнать собственные мысли.

— Хватит грустить! — неожиданно рядом плюхнулась Зайчиха, поставив на стол фирменное блюдо.

Золотой окунь лежал на широкой тарелке, удобно устроившись на ярких листах зелени, рядами выкладывались ещё и нарезанные помидоры, лук-порей и кусочки лимона, которые предварительно нужно выжать на блюдо. Сама же рыба специально разводилась другом Вульфа, однако главным и секретным ингредиентом стала особая панировка золотистогоцвета.

— Ого, а откуда? — удивилась Ада, ведь хозяина таверны на месте сегодня не было: ушёл по делам в резиденцию клана Вой.

— Я приготовила, — гордо сказала Зайчиха и начала уминать рыбку.

— Но как? Когда ты успела этому научиться?

От такого вопроса ушастая девушка удивилась, как, впрочем, и Огненная Бестия быстро поняла, что ляпнула какую-то глупость. Так-то шесть лет прошло. Это на самом деле сильно удивляло рыжую полуэльфийку, ведь для неё этот срок прошёл чуть ли не за миг. Большую часть времени составляли тренировки, жизнь по строгому расписанию… а ведь и сама воительница стала куда сильнее, намного, пусть и оставалась каким-то ребёнком в сравнении со своим наставником.

Рутина в результате и смазала восприятие времени. Хотя дело не только в этом.

— Что ты такая грустная сидишь? — спросила Зайчиха и игриво попробовала ущипнуть подружку, но не вышло: кожу просто не получилось оттянуть, будто это не кожа, а какой-то камень.

— Да-а-а… песня печальная. В Анхабари её на праздниках не играют, — выдавив из себя улыбку, произнесла Ада после чего сменила тему разговора.

На деле же мысли уходили всё дальше, а глаза оказались прикованы к собственному отражению на отполированной вилке. Шесть лет, а сама Огненная Бестия даже на день не постарела, более того, скорее помолодела и стала ещё красивее. Всё же тень Кихариса уже довольно плотная, поэтому физическое тело уже подстраивается под желания паресиса. Проще говоря, волшебница становилась такой, какой себя представляла без зеркала и какой хотела себя видеть. Изменения не очень большие, но всё же они есть и их можно заметить.

А вот Зайчиха… она постарела, это сразу видно. Молодая и задорная девушка, уже становилась женщиной. Между двадцатью и двадцатью шестью годами лежит огромная пропасть, особенно если ты простой смертный. На прекрасном поле это отражается лучше всего, что заставляет искать лучшего самца в ранние годы, пока тело и лицо остаются презентабельными.

Более того и другие работники «Золотого окуня» тоже сильно поменялись. Лили уже редко обслуживает столики и чаще проводит вечера с хозяином за бумагами. Лулу теперь имеет в подчинении несколько новеньких и ходит во вторую таверну с проверками. Даже Зайчиха вот заслужила право готовить фирменное блюдо по секретному рецепту, хотя раньше этим всегда занимался лично Вульф.

Сам тавернщник подвергся износу куда сильнее: он и до этого молодым не был. Это Лансемалион Бальмуар за первое десятилетие кучу школ откроет. Зверолюд же отдал больше тридцати лет, чтобы «Золотой окунь» принял существующий сейчас вид. Чёрная шерсть к этому времени уже наполовину стала серой.

Всё это сильно угнетало Аду, жалость разрывала сердце изнутри. Как же краток отведённый Творцами миг. Ещё, кажется, вчера ты бегаешь и веселишься, а завтра уже борешься с болями в спине. Хочется успеть всё, но боли в суставах не дают подняться по лестнице, а выстроенная система заставляет тратить и без того крайне ограниченное время на всякую ерунду.

Смерть неизбежна, это понятно, но жалость имела другую природу. Ведь есть вещи куда более худшие, чем смерть. Забвение. Каждый стремится что-то оставить после себя, поэтому многие стремятся завести семью, ведь размножиться проще всего. Более того, что может оставить после себя простой смертный, который и века не проживёт? Кроме того, первый десяток жизни он вообще ни на что не способен, как и последний.

Поэтому Аде было жалкой её друзей. Она то будет жить веками, успеет достичь многих вершин, а они… они не успеют ничего и умрут. Вон, за шесть лет Огненная Бестия почти и ничего не добилась даже со своими способностями и наставником. А простых смертных ждёт куда более незавидная и жестокая участь.

Хотя, наверное, подобные выводы слишком поспешны и излишне надменны. Всё в этом мире относительно, ведь так? «Золотой окунь» является смыслом всей их жизни. Да, это не победа на Великой Арене и взятие титула легенды. Вроде это и вовсе какая-то мелочь, ведь таких таверн в только в этом мире, наверное, сотни или тысячи. Есть куда более лучшие заведения, на фоне которых существование «Золотого окуня» лишается всякого смысла.

Хотя Вульф, конечно, с этим поспорит. Как и Зайчиха с другими работниками, которые уже готовятся в качестве замены. Они проживут немного, не успеют выучить мудрёных заклинаний требующих десятки летки медитаций, но эти года… В них умещается вся их жизнь и весь её смысл.

И, кажется, только сама Ада испытывает жалость, в то время, как и посетители, и персонал, и все простые смертные продолжают жить и вряд ли нуждаются в том, чтобы их пожалели. И уж точно не нужно обесценивать их вклад и пройденный путь.

Сменилась и музыка, что позволило Огненной Бестии расслабится и не быть мрачной тучкой. Всё же не для этого она сюда приехала. Нужно поговорить и узнать как можно больше, а то следующего раза… следующего раза ведь может и не быть.

Но как только начало вечереть и посетителей стало довольно много, Ада взяла свои вещи и направилась в сторону главной улицы. В Саросе у неё имелись друзья не только в «Золотом окуне» или в подземном музее. У них и планировалось переночевать.

На себе девушка ловила много любопытных взглядов, даже стража пару раз остановила этиамария, чтобы проверить документы. Но там всё оказалось в порядке, как и в тележке рабыня тащила за собой вполне законные вещи, прошедшие проверку.

Да, Огненная Бестия пусть и специализировалась на сражениях, но знала о манерах довольно много. Например, в гости с пустыми руками приходят только бестолочи. Нужно обязательно что-то взять с собой, например бутылку вина или букет цветов для хозяйки дома. Небольшой гостинец, необязательно дорогой, но искренний. А то многие забывают, что нужно быть не только хорошим хозяином, но и хорошим гостем.

Подарки от самой Ады оказались скромными, для них прямо уж тележка не требовалась, но как бы и Лансемалион Бальмуар не мог отправить свою рабыню с пустыми руками к другому гражданину. Нужно что-то положить от себя. Хотя Вульф наверняка предпочёл бы, чтобы аристократ просто явился лично и немного посидел за лучшим столиком. Тяжело было рабыне объяснять занятость своего господина, ведь любые причины меркли под взглядом постаревшего зверолюда.

Да, они общались в письмах, но это всё же не совсем то. Кроме того, принять у себя своего спасителя крайне почётно. Ведь когда-то Ланс сильно помог Вульфу, так ничего и не взяв взамен. Теперь ещё и развитием таверного бизнеса помогает, вливая какие-то чудовищные суммы.

Но сам аристократ… ему же шесть с половиной веков, если считать по единому календарю. То недолгое время, проведённое в «Золотом окуне» сродни капли в море. Кроме того… как бы это жестоко не звучало, но и саму Аду уже учат особо не общаться с простыми смертными.

Дело не в эгоизме и надменности, просто все такие друзья уйдут куда раньше. Расставаться с ними будет больно. Многие маги убивали себя из-за этого, предварительно сойдя с ума. Завязывать дружбу стоит с равными, а лучше вообще на заводить лишний раз, полагаясь лишь на себя и на ситуативных союзников. Дольше проживёшь и не будет резонанса от банального осознания идущего рядом с любой жизнью одиночества. Ведь так или иначе смертные приходят в этот мир и уходят из него в одиночестве, а все эти друзья… зачастую это просто знакомые, служащие временной декорацией пути. Не стоит к ним излишне привязываться.

— Опять дурные мысли в голову лезут… — пробурчала себе под нос Ада и попыталась переключить внимание.

И это получилось сделать. Теперь приходилось терзать себя размышлениями о проведённой с Проводником беседой. От этого, кажется, сознание начало угнетаться ещё сильнее, но рука вопреки здравому смыслу скользнула за пазуху, чтобы выудить свиток.

В очередной раз Огненная Бестия перечитывала содержимое и снова ей стало слегка плоховато. Эта информация ставила девушку перед серьёзным выбором, от которого без преувеличения будет зависеть вся её дальнейшая жизнь. И Проводник об этом тоже говорил, как и Халсу’Алуби рассказывал о важности этого решения, как и сама Поцелованная Огнём знала всё это по истории нации огня и песка. И всё бы прошло без особых сюрпризов… но нет, нужно же было ей всучить этот свиток. Теперь уже никак не забудешь написанного, а значит придётся серьёзного поговорить с хозяином, который вряд ли обрадуется услышанному.

Вскоре удалось добраться до нужного адреса на окраине и Ада постучала в дверь.

— Кого ещё там принесло в такое время⁈ — прогремел раздражённый голос, который чуть было не выбил дверь обратно порывом ветра.

— Гости пришли! Открывай! — прокричала Огненная Бестия, начав стучать ещё сильнее.

Хозяйка небольшого домика явно не спешила подходить, но всё же через какое-то время открыла дверь и лениво поприветствовала подругу в свойственной манере:

— А-а-а… это ты… — лениво протянула Офлея, смотря на рабыню сверху вниз, как она делала и всегда до этого. — Ну проходи… Что это ты с собой протащила?

— Подарки! — радостно произнесла Ада, для которой это путешествие до Сароса и посещение друщей действительно являлось чем-то вроде приключения, особенно на фоне сплошной рутины. — А где Нека?

— В магазин убежала.

— Ты отпускаешь её одну в позднее время?

— Чрезмерная опека мало чем отличается от рабских кандалов.

После обретения свободы Офлея почти сразу же решила переезжать в Сарос. В основном, потому что здесь жить дешевле, к тому же и межклассовая, и межвидовая вражда не успела пустить в это место корни. Да, свои заскоки у некоторой части населения имелись, но в общем… зверолюды никогда не жили здесь одни. Всегда большой процент граждан составляли те же люди. Плюс среди самих зверолюдов тоже существует разные виды и расы. Так что никто не обращал внимания на наличие или отсутствие рогов, копыт, хвостов, как и не было никакого дела до цвета кожи.

Домик оказался довольно скромным, прямо… очень. Даже похуже квартиры, которую когда-то в этом городе снимал Лансемалион Бальмуар. Однако здесь всё ещё было уютно.

Больше всего Аду удивило преображение самой Офлеи. В домашнем халате, в мягких тапочках, а когда она открыла дверь, то ещё в руках и метлу с тряпкой для пыли держала. В это с трудом верилось, но через минуту Воительница из клана Праутеи уже накрывала стол, аккуратно разливала чай и спрашивала сколько сахара добавить, прямо как настоящая домохозяйка.

— Значит ты действительно больше не сражаешься? — удивлённо спросила Огненная Бестия, вспоминая первые встречи, когда дикарка по привычке всё также носила броню.

— Я же ей пообещала, — нахмурившись ответила Офлея, которой явно не так уж и легко давались перемены.

Но слово гордая северянка держала. Несмотря на свои боевые умения, она не пошла ни в охрану, ни в армию, ни на какую-либо работу, связанную с насилием и рисками для жизни. Это служило поводом для зависти со стороны подруги, которая слабо представляла, какая лично у неё самой должна появиться цель, чтобы свернуть с пути силы. Хотя некоторые варианты имелись.

— Так где работаешь сейчас? — чтобы не сидеть в тишине, спросила Ада.

— На стройке. Сейчас как раз стену новую строят, решили немного город расширить.

— А в кузню какую не пробовала пойти?

— Да кому я там нужна? Плюс, в этой работе не грубая сила требуется, а точность в ударах. Все кузнецы подмастерьев набирают с раненого возраста, либо довольствуются родственничками. Брать меня и обучать… К тому же не так уж всё и плохо. С моей физической силой я получаю вполне нормально так монет. По крайне мере нам хватает, — как-то без особого интереса ответила Офлея, будто бы её действительно всё более чем устраивало. — О, Нека возвращается!

Одному только Этию известно каким образом дикарка об этом узнала, может дело в магическом зрении, а может в чём-то другом. В любом случае северянка всегда заранее открывала дверь и встречала своё маленькое чудо.

Как только кошечка ступила на порог, то тут же увидела и гостью. Именно благодаря хвостатой девушке общение когда-то и не закончилось. Сразу после переезда она начала писать Аде и даже Лансемалиону Бальмуару. Хотя последнему письма приходили не особо часто. Первое получил в знак благодарности, а остальные были косвенно связаны с тем, что Огненная Бестия то про открытие новой школы вспомнит, то про покупку того жёлтого фрака… Ну а культурная кошечка сразу же считает своим долгом поздравить аристократа.

Едва сделав шаг Нека тут же, радостно подпрыгнула и побежала сначала к самой Аде, чтобы обнять: говорить она так и не начала, так что демонстрировала свои чувства другими доступными способами. Через секунду девушка махнула хвостиком и скрылась в другом конце дома, повозилась около своей кровати и вернулась уже с целой картиной.

— Ого! Это мне? — удивилась Ада, принимая и внимательно изучая подарок. — Да это же я!

Нека согласно закивала. Она тоже многому научилась и теперь рисовала куда лучше, намного. И в качестве подарка решила подарить картину с изображённой на ней Огненной Бестией, стоящей на голове убитого ей же дракона. Нечто похожее Ада уже видела в музее, где наверняка кошечка и черпала вдохновение. Но даже так, картина оставалась действительно красивой.

— А мы вам тоже подарки привезли! — сразу же вспомнила Ада и встала со стула, чтобы достать сюрпризы.

Первым делом кошечка получила коробочку с кистями и краски, Офлее досталась воздушная раковина, а самое сладкое пришлось доставать по частям. Быстро рядом с самодельным мольбертом Неки появилась треножная подставка, а затем рабыня с некоторым трудом водрузила на них увесистую рамку в подарочной обёртке. Через секунду бумага загорелась и у дикарки отвисла челюсть.

Почти пять лет назад она ушла, оставив на кровавом песке не только рабские кандалы, но и своё оружие из небесного металла. И этот момент не давал покоя аристократу, ведь это снаряжение этиамария. Все бойцы, заслужившие свободу, оставляют оружие себе, такова традиция Эдема. Для уважающих себя этириданосов это и вовсе священная традиция, сродни той, которая запрещает забирать выкинутые зрителем подарки.

Подарок немного запоздал, но… тут дело в том, что ещё хозяину не стоит лезть и напоминать о себе уже свободным гражданам. Поэтому та же Офлея вообще никак не контактировала с Лансом. И если бы Нека сама не писала, то всё так бы и закончилось. А так… вроде никто зла не держит… Но всё же потребовалось довольно много времени и несколько походов Ады на протяжении этих лет, чтобы удостовериться в уместности подобных подарков.

Сам же боевой топор оказался перекован в составную рамку для мольберта. Светящийся металл будто бы являлся кусочком неба, скованного твёрдой оболочкой. Он пытался вырваться, но мешали руны с тонким магическим рисунком.

Нека сильно обрадовалась, ведь мольберт далеко необычный, что понятно даже простому смертному. А вот Офлея… она стояла позади и хмурилась, будто видела в этом какой-то скрытый посыл. Впрочем, через секунду дикарка уже лучезарно улыбалась в лицо своей кошечке, чтобы не портить той радость от подарка.

Глава 8

Среди весьма приличного множества этиамариев во владении Лансемалиона Бальмуара имелся как простой никчёмный сброд, так и смертные посильнее. Разные титулы, разные возможности, разные специализации. Кроме того, помимо школ покупались ещё и чужие рабы, даже чемпионы, как например Синрив.

Однако ирбис не особо впечатлял хозяина своими успехами. Всё же по силе зверолюд сильно уступал своим конкурентами. Во многом из-за его способностей. Ведь главным козырем шамана являлось общение с духами, а в Эдеме связь с тенями Кихариса слабая. В результате приходится сковывать души смертных, используя схожие, но всё же во многом отличающиеся методики. Поэтому эффективность Синрива посредственная, как и перспектив дальнейшего развития не наблюдается. Вряд ли он станет героем арены. И всё же будучи чемпионом зверолюд приносит внушительный доход.

Сейчас Лансемалион Бальмуар находился также в одной из своих школ, где решил провести встречу с другими важными смертными. Конечно, можно было забронировать места в ресторане или борделе… но аристократ всё же является этириданосом, как и многие обсуждаемые вопросы связаны именно с аренами, так что куда лучше лишний раз продемонстрировать собственный профессионализм. Пусть гости слышат не только слова, но и видят подтверждения.

Встреча проходила также на террасе, где шли непринуждённые переговоры. И на протяжении всего этого времени внизу будут сражаться лучшие этиамарии. Не насмерть, лишь для демонстрации своих умений, что косвенно можно сравнить с их потенциальным доходом. Ведь у некоторых из своих гостей Ланс будет брать деньги в долг и заключать партнёрские соглашения как раз по поводу развития своих школ.

— Вы очень быстро растёте, — произнёс один из гостей, пристально следя за лучшими бойцами: разве что только Огненной Бестии не было, но о ней и так все знают предостаточно. — Не могу не выразить уважение и Иадалу Афару. Пока все скептично наблюдали за явившимся в Анхабари белокожим гостем, он сразу же разглядел выгоду. Ещё недавно его школы являлись… средними по уровню, но стоило вам стать частичным собственником, как доходы школ поползли вверх. Сколько вы собираетесь купить школ до конца этого года?

— Две, — спокойно ответил аристократ, следя обращением Синрива к душам павших товарищей. — И ещё по поводу трёх я планирую с кем-нибудь заключить схожие с господином Афаром соглашения. Также будет создана одна новая крупная школа с полного нуля.

Да, важно понимать, что все школы отличаются ещё и по масштабу. У Лансемалиона Бальмуара действительно имелось множество школ, однако только в двух проживало более сотни рабов. И это с учётом обслуживающего персонала, этиамариев в чистом итоге и того меньше. Сами же города Эдема — это всегда миллионное население. Потребность же в мясе для арен огромна, так что объёмы производства всё ещё слишком малы на общем фоне.

Разговор шёл своим чередом, обсуждались детали и нюансы. Скептичность приглашённых гостей сглаживалась нерушимыми аргументами, однако чего-то не хватало. Слишком амбициозны оказывались планы аристократа. Конечно, он действительно рос чудовищными темпами, дружил с крайне влиятельными личностями, да и в целом прошло довольно много времени, так что можно говорить о некоторой стабильности.

Поэтому деньги готовы были предоставить как банки, так и другие граждане соглашались на заключение соглашений. Ведь важно понимать, что реализация того же плана по строительству собственной крупной школы оборачивается огромными затратами. Надия Ишар денег уже не даёт, монеты с проданных артефактов также не бесконечные, как и всякого рода риски нужно учитывать. В одиночку с этим не справится, поэтому нужно привлекать других граждан, деля тем самым расходы, финансовую нагрузку и прибыль тоже.

Однако несмотря на всё сказанное, Ланс всё ещё просил слишком много и многие сомневались. Ведь речь идёт не о медяках, а о действительно серьёзных суммах. И вот чего-то не хватало, вроде всё хорошо, никто ничего против сказать не может, но самые главные соглашения ещё не подписаны.

Тем временем на плацу сражение подходило к концу. Сильнее всего выделялось недавнее приобретение аристократа.

— Сначала её покупка вызывала у меня смех… — протянул один из гостей, который тоже поднялся со своего ложа и подошёл к краю. — Теперь же я испытываю лёгкий страх…

Никчёмная Алетина, сейчас она даже не заслуживала права на имя, но сражалась с чемпионами, пусть и крайне часто отступала. Победить ей не удастся, только вот есть один нюанс.

Девушка принадлежала к виду смертных под названием криерос. Удивительные существа, гуманоидного телосложения, во многом походят на тех же людей. Только вот живут они в мирах вечного хлада, где даже Офлея рискует простудится. Температура абсолютного нуля, толщи льда, постоянные войны с ледяными великанами. Они многочисленнее драконоидов, культурнее и умнее ранее упомянутых великанов.

С людьми они пересекаются редко, ведь живут куда севернее в аномальных местах миров, либо и вовсе в других мирах. Даже в том же Эримосе о их существовании многие северные королевства и не догадываются, ведь их границы проходят в обычных снегах, где температура ну… минус сорок, минус шестьдесят, да и только зимой. Там обычно можно встретить только каких-нибудь молодых великанов, да тренирующихся в охоте драконоидов, которые ради этого спускаются с высочайших гор, где человек и дышать не сможет. Криеросы живут ещё дальше и вообще являются довольно скрытными.

Внешне Алетину, как и любого её сородича, можно описать двумя словами — живой лёд. Однако подобное описание верно лишь с точки зрения внешности, не более. Ведь в жилах этих существ течёт кровь, пусть и ледяная. Имеется у них и кожа, однако крайне тонкая и бледная. Поэтому все криеросы уже с девства учатся покрывать себя коркой льда, довольно прочной и служащей надёжной защитой. Из-за этого кажется, будто они как какие-то големы из кристаллов.

Яркие глаза светятся яркой лазурью, как и в целом их тела сияют под лучами любого света. Волос у криеросов не имеется, нужды в одежде также нет, но есть культура. С практичной точки зрения этот вид смертных покрывает себя ещё дополнительным слоем льда, который напоминает латный доспех. Однако этим же занимаются и мирные криеросы, создавая изо льда не броню, но всякие юбки, платья, короны и даже некоторое подобие волос и причёсок, которые они увидели у других народов.

Из всего этого можно сделать вывод, что все криеросы рождаются уже одарёнными паресисами. Так и есть, каждый из них с рождения является сильным магом льда. Что примечательно, у них нет традиционного кузнечного ремесла, ведь оружие создаётся самостоятельно из родной стихии подобное одежде. Хотя есть мастера, которые на наковальнях, без огня и горна, молотами придают форму хару из чего после рождаются произведения искусства и орудия войны.

А теперь можно перейти к тому, каким образом Ланс умудрился купить себе криероса в Анхабари. Всё просто, лето началось, а вместе с ним наступила и аномальная жара. Всё, как и предсказывал Проводник. Ари уже начала высыхать и становилась всё уже. Бедные простые смертные боялись выйти на солнце, ведь это могло сразу же стать причиной ожога. Нещадное Палящее Солнце испытывало своих народ огня и песка.

Однако это испытание сродни казни, особенно для простых людей, пусть даже и темнокожих, рождённых здесь. Случалось подобное стабильно, так что имелось и надёжное решение проблемы. Когда-то Анхабари пришёл на помощь в Орта Миос, а теперь союз гор и пещер спешил вернуть долг. Ведь Эдем действительно является единым.

Река Ари начиналась именно у северных гор. Огромные потоки снега стекались и объединялись с реками, идущими из-за границы мира. Эта же Ари связывала весь Эдем. Ведь именно по ней из морского порта Атес шли товары в Орта Миос и наоборот. Всё же морские воды у Эдема только с одной стороны, так что, слава Этию, благодаря Ари удаётся экономить на логистике, ведь доставлять по воде товары куда легче.

И как только Совет Палящего Солнца отправил запрос, то сразу же за дело взялись драконоиды ледяных пиков при помощи лучших гномов инженеров и артефактологов из Дкал’Алинтар. И вот, прямо с гор по реке уже плыли корабли хлада, за которыми следовали высочайшие айсберги. Магический лёд таял очень плохо, а уже у берегов Анхабари он раскалывался и поставлялся в каждый дом.

Однако земли песка крайне обширны. Ко всем оазисам пустыни лёд не доставишь в нужном объёме. Ладно ещё военные барханы, воины песка и огня справятся с таким испытанием. Но ведь есть и другие поселения, мелкие, но необходимые для экономики Анхабари. Здесь как раз и помогали пустынные кочевники. В обычное время они служили рассадником преступности, но сейчас только они выдерживали путешествия при стоградусных температурах. Именно кочевники и служили в это время главным способом связи всей пустыни.

Ну и как раз с прибывшими кораблями из Орта Миос привезли ещё и некоторых рабов. Ведь там недалеко находятся ледяные земли, на границе соответственно появляется много характерной живности. Там поймали в том числе и Алентину, которую собирались доставить в порт Атес, где как раз выросла цена на криеросов. Да, порт Атес являлся не просто портом, а портовым городом и даже имеет свою Великую Арену, построенную прямо в море. И учитывая родство льда и воды, подобные этиамарии там всегда в цене.

Но вдруг поступает куда более выгодные предложение от господина Бальмуара. Аристократ так-то уже имел и собственных разведчиков, которые вместо него посещали рынки рабов и искали лучший товар. Таким образом получалось экономить своё время и не бояться, что упустишь какой-то самородок. Всё самое интересное и вкусное всегда оказывалось на столе Ланса, который затем решал купить или не купить.

После ознакомления с донесением, последовала личная встреча с капитаном корабля. Далее шёл пристальный осмотр товара, а там уже и длительные переговоры не заставили себя ждать. Нужно было брать. Во-первых, криеросы и так являются довольно редким видом, так ещё и Алентина оказалась опытной воительницей.

Даже сейчас при такой температуре, она умудрялась давать бой другим чемпионам, пусть и не очень равный. Но это только из-за палящего солнца. И сначала действительно многие приняли подобный ход господина Бальмуара за глупость, ведь эта рабыня будет приносить крайне малый ход в Анхабари и вряд ли в ближайший десяток лет отобьёт здесь свою стоимость, скорее уж помрёт в битве с магом огня. Только вот…

Постепенно становилось всё понятнее: насколько же амбициозны планы этого человека с янтарными глазами. Он не останется в этом городе, поэтому Огненная Бестия так часто тренируется и крайне мало выступает. По слухам она будет брать титул легенды, уже этим летом, после чего отправится с хозяином в другой город, чтобы одержать ещё одну победу и затем отправиться в сам Эдем.

— Хозяин, — на террасу вошла одна из рабынь. — У вас гость…

— Гость? Кажется я вижу здесь всех кого приглашал… — наигранно удивлённо произнёс аристократ.

— Он явился сам и без приглашения, — последовало отрепетированное пояснение. — Молодой человек очень сильно волнуется и чуть ли не умоляет его впустить. Говорит это вопрос жизни и смерти.

— Ну раз так, то пусть приходит. Думаю, никто против этого, — пожал плечами хозяин школы, хищно улыбаясь про себя.

Меньше, чем через минуту ворота в школу отворились, сразу же «нежданный» гость быстрым шагом устремился к террасе, обгоняя даже сопровождающую его рабыню с охраной. Через считанные секунды он уже оказался прямо среди других удивлённых происходящим гостей.

Пот тёк с лица юноши, руки его слегка дрожали, а в глазах застыл не страх, но переживание. В следующее мгновение он и вовсе упал на колени, начав что-то неуверенно говорить, путаясь в словах и как-то уж совсем невнятно объяснять цель своего визита.

— Этий всемогущий, это же младший наследник третьего сына деда Хадара… — шокировано прошептал один из гостей, сидящий рядом с Иадалом.

— Да, это точно он, — подтвердил господин Афар, который знал больше других, но всё равно тоже удивлялся.

— Не надо, — тихо, но и чтобы вся терраса услышала, произнёс Ланс, подойдя к юноше. — Встань. Пойдём поговорим в мой кабинет.

И изящно аристократ покинул своих гостей предварительно извинившись. Таким образом он показывал своё благородство. Все и так поняли, что ситуация у юноши крайне плачевная. Тон привкусу увиденного задаст уже сам Иадал, который любезно объяснит некоторые детали происходящего, попутно делясь своими домыслами.

— Ну и что случилось? — уже в кабинете Ланс спросил члена семьи Умали, хотя и так всё знал.

Алмер Фенлистин сделал всё в лучшем виде, распространив гадкие и мерзкие слухи с долей правды. Говорилось там о многом, как например об попытке отравления. Это подтвердил курьер, косвенно рассказал некоторые детали и сам Ланс, который великодушно попросил не делать поспешных выводов, но подтекстом у читателя формировалось совершенно иное мнение. Трусливая попытка убийства с ядом вместо дуэли. Потерявший хватку дед Хадар, испугавшийся бросить вызов открыто. Маразматическая глупость, сменившая статную мудрость. Отсутствие успехов в прошлом, все результаты достигнуты лишь благодаря друзьям, никаких личных заслуг. Вишенкой на торте стали намёки на мужеложство.

Слухи сами по себе ничего не значат, но они уничтожают репутацию. Из-за уничтоженной репутации с тобой не заходят иметь дел даже те, кто знают правду. Так случилось и с дедом Хадаром, который пытался защищаться, но… Слухи быстро расползались, ведь стадо так любит копаться в чужом белье. Вот уже и кто-то заплатил кабаре, чтобы те ставили мерзкие пьесы о семье Умали. Барды начинают сочинять матерные частушки, а слушают их сотни и тысячи, ведь как-то так уж получилось, что все музыканты выставляющие Хадара в негативном ключе играют в тавернах, где первую кружку эля наливают бесплатно. Поэтому даже те, кто не хотел слушать, всё равно существовал в нужном Лансу информационном пространстве, после чего в подсознании откладывались нужные тезисы.

Алмер Фенлистин выкладывался на полную, но не только из-за денег. Старый дед Хадар обладал натянутыми отношениями с очень многими смертными. А остроухого летописца он считал чем-то вроде… надменного, бесполезного, слабого шута, который лучший бы дуростью не занимался, а взял бы копьё и пошёл защищать границы мира, вот это профессия больше подходит мужчине. Так что для Алмера этот заказ стал ещё и чем-то личным.

Быстро подключись к травле и другие враги Хадара, а его союзники теперь намекали, что пора отходить от дел и отдавать бразды правления наследникам. Но старый баран выбрал лучший для аристократа вариант и худший для него самого. Он просто упёрся и ещё больше уверовал в то, что он самый умный.

В результате наступила вторая фаза плана. Поиск слабого звена семьи и воздействие на главу рода через собственных родственников. Горделивые первые наследники, сыновья Хадара приняли позицию своего отца, который держал потомков на коротком поводке. Однако с внуками ситуация выходила несколько сложнее. Всех лично Хадар проконтролировать не мог, как и уследить кто и с кем дружит. Сами же его сыновья прожили всё детство под тотальным контролем и оказывали некоторые послабления своим детишкам, в душе понимая, что дед излишне именно жесток.

Одна взятка, вторая и третья. Друзья друзей этого юноши были куплены. Они говорили нужные слова, но не лично ему. Затем уже товарищи внука Хадара вскользь говорили о тех или иных моментах. Прямого контакта не было, так что этот малец истинно верит, что пришёл сюда падать на колени по собственной воле.

Он умолял остановиться и помириться с поехавшим дедом. Объяснял всю ситуацию, что это Хадар уже на старость поехал кукухой. Корень проблемы, не поминающий что творит дед. А его сыновьям не хватает сил, чтобы пойти против отца. Сам внук Хадара, без разрешения главы семьи, пришёл сюда чтобы унизительно просить о первом шаге навстречу миру. Всё это уже увидели гости, так что теперь слухи среди лариосов поползут ещё быстрее.

Подобный фокус ни раз проворачивал Адрион. Слухами и печатными станками он растаптывал в пыль своих врагов путём разрушения их репутации. Это была его любимая методика борьбы с врагами рода Торвандори. Ланс рос и видел, как всё это происходит изнутри, но сделал нечто подобное лишь впервые.

Вспоминать о прошлом было больно. Только по-другому не получится. Аристократу придётся многое перенять у своего брата, иначе в Эдем не вернуться. Более того, нужно будет превзойти Адриона и на его собственном поле. Первые шаги уже делаются, однако… не совсем понятно, что нужно сделать, чтобы обогнать первого и теперь уже по всей видимости единственного наследника.

Глава 9

Столбы огня били в небо по всему Анхабари. Бессчётное множество шпилей искрили магическими рунами и сбрасывали излишнее напряжение. Этим летом хара стало настолько много, что ни одно предприятие по производству зелий или артефактов не могло справиться с подобной нагрузкой. Температура же поднималась ещё выше, грозясь вскоре достигнуть пика.

Вместе со всем этим начали подниматься песчаные бури невиданной мощи. Солдаты у границ круглые сутки дежурили и сражались с прибывающими тварями. Также имелись угрозы и на территории самой пустыни, ведь колоссальная концентрация хара стала причиной появления или пробуждения различных монстров. Даже древние храмы поднимались из глубин, будто их вечные хранители захотели подышать свежим воздухом и взглянуть на своих потомков, чтобы решить достойно ли они живут и умирают. У этого имелся и плюс, и минус.

Плюс заключался в том, что так или иначе все постройки песка строились народом Анхабари, так что буквально предки граждан совершенно точно не стремились уничтожить своих потомков, даже наоборот помогали, если какие-то особо шустрые твари прорвут границу или проберутся на территории Эдема под землёй. Минус же в том, что явление древних храмов также сопровождалось катаклизмами и безумием в потоках хара.

Но ситуация всё ещё являлась стабильной, город жил и веселился, стараясь находиться поближе к магическому льду из Орта Миос. Арены же проводили бои круглые сутки, а трибуны постоянно забивались под завязку, ведь многие производства пришлось частично приостановить, а граждан решено было развлекать кровавыми сражениями, чтобы они дома не спеклись от безделия.

Выступать пригласили и Огненную Бестию, ведь очень немногие этиамарии могли сейчас развлекать толпу как прежде. Пришлось даже заказывать поставки рабов с Вулканического острова, ведь остальные смертные при такой температуре не то что сражаться, даже просто находится не могут. Хотя преступников казнили, как и раньше, так что мясо порой тоже выкидывали.

Ещё один лёгкий взмах и на песок падает очередной труп. Ада даже не напрягалась, ведь даже самый слабый удар отправляет на тот свет почти любого смертного. Полуторный меч стал ещё тяжелее, немного длиннее и острее, ведь качественный зачарованный металл позволял не переживать по поводу появления сколов в момент парирования. Более того, любое стальное оружие легко ломалось в момент столкновения. Также из-за веса меча его удары позволяли крайне эффективно рубить щиты в щепки, и даже если каким-то чудом не удавалось пробить защиты, то эхо атаки всё равно сродни молоту могло сломать кости.

Раздался чудовищный рёв, который только сейчас заставил Огненную Бестию открыть глаза. Четырёхметровый рогатый демон шёл на своих двоих, оставляя глубокие следы копытами. Громадные когтистые руки могли легко разорвать латника на две части, а острые рога пробивали даже чешую саламандр.

В диком рывке он помчался к этиамарию, но в последний момент Ада сделала встречный натиск. В прыжке пройдя под когтями демона воительница пробила грудную клетку твари насквозь. От столкновения тварь повалилась на спину, столь сильным оказалось столкновение с, казалось бы, простой и не очень большой девушкой.

Без особого интереса Огненная Бестия сделала ещё пару шагов по тушке и приблизилась к ревущей морде. Пасть разверзлась и собиралась сомкнуться на теле паресиса, но не получилось. Одной ногой этиамарий упёрся в нижнюю челюсть, второй стал на верхнюю, не давая им схлопнуться. Руки же держались за рога.

Демон ревел и плевался огнём, но пламя даже не касалось тела Ады. Сама же девушка продолжала тянуть рога на себя, а уходящее в ноги давление обрушивалось на челюсти. В диком отчаянии монстр наконец-то опомнился и решил схватить наглую добычу своими лапами, раз уж изрыгаемый огонь не смог её даже обжечь, но в этот же момент раздался двойной хруст. В следующее мгновение первый рог пробил одну из лап, второй же угодил в глаз и убил тварь.

— Это наш шанс! — раздался крик одного из смертников.

Трудно сказать в какой момент мясо решило, что у него есть шанс, ведь даже этот монстр не смог хотя бы поцарапать Огненную Бестию. Но мокрый сброд действительно помчался прямо к стоящему на трупе этиамарию.

Быстро и легко Ада сделала пару шагов назад, вытащила свой меч и спрыгнула на песок, после чего ещё секунды две ждала «молниеносного» натиска обычных смертных. И здесь стоило честно признать, что они не такой уж и сброд. В плане, это явно было не первое их сражение.

Группа преступников не бросилась тут же в атаку, наоборот самые первые вдруг сбавили темп и выставили щиты, ожидая контратаки. В это же время их товарищи обходили рабыню по дуге и брали её в кольцо. Далее последовало не менее грамотное продолжение, пока Ада смотрела на врага спереди, сзади дёрнулся один из смертников. Только девушка увела взгляд, как и боец спереди с небольшой задержкой рванул в атаку. Аналогично действовало и другое мясо.

Будь Огненная Бестия простой смертной, шансов бы просто не было. Попытка убежать привела бы к погоне до первой стены. Прорыв кольца означает ответное нападение с целью прорыва кольца, чего и не дождался их главарь. Тогда бы завязалась драка, которая не закончится в миг. Ведь врагов быстро убивают либо маги, либо герои книг. В реальности же нужно как-то попасть в голову или сломать хребет. И то иногда даже перелом позвонка не обязательно приводит к моментальной парализации, а те же режущие удары меча по шлему обтекаемой форме вряд ли нанесут какой-то урон.

Это понимают все, так что защищаться будет голова, грудь, шея. А если тебе удастся каким-то чудом переиграть врага и проткнуть того мечом в бок, в момент отведения щита противника… Ну, есть крайне высокая вероятность, что последует такой же ответный удар. Ведь враг под адреналином, тебе для того, чтобы отойти нужно ещё меч вытащить и отскочить, а ему только пырнуть тебя. Это же не тренировка какая-то, где победа тут же засчитывается после первого касания. И всё это время остальные противники не будут стоять на месте, что делает любую тактику сражения против группы, лишённой практического смысла. Лучшее что можно сделать при сражении против группы — убежать. А всякие советы вроде «прорви окружение яростным натиском, попутно убив парочку врагов за пару секундочек», «нужно следить за всеми противниками быть готовым к атаке с разных направлений» или «прыгай и скачи так, чтобы враги друг другу мешали и выстраивались в линию»… Они сродни совету «ну, просто не умирай». Ведь проблема боя против нескольких врагов как раз и заключается в том, что тебе не позволят ничего из этого сделать. Разве что противниками будут шатающиеся пьяницы, вывалившиеся из таверны. А так у простого смертного шансов немного, ведь он чисто физически не сможет эффективно отражать атаки с двух сторон.

Но простой смертной Ада уже давно не была, тем более сейчас. После пяти лет тренировок, умножайте на один и три для перевода на единый календарь, она уже находилась на совершенно ином уровне. Магическое зрение подмечает каждое движение противника, молниеносная реакция позволяет с лёгкостью отбивать даже обычные стрелы, как и сила необъёмных, но чудовищно плотных мышц, только была продемонстрирована с демоном. Поэтому её противникам позволили даже щиты взять и шлема надеть, пусть и ржавые.

Пируэт в сторону главаря, попутно нанесены два лёгких тычка. Меч сверкает ещё трижды и лёгкий шаг в сторону, после чего удар ноги ломает бедро какому-то смертнику. Схватка длилась несколько секунд, после чего парочка противников умерла, а остальные лишились боеспособности.

Зритель даже толком не успел ничего заметить, более того атаки Огненной Бестии казались какими-то уж больно слабыми. Не было никаких фонтанов крови, однако разве это показатель? Точные удары этиамария действительно не отрубали ног или рук, но те же уколы разрывали сухожилия. Кто-то уже просто не мог держать оружия, а другие хромали. Сама же воительница демонстрировала теперь не просто грубую скорость и силу, но и мастерство, выражающееся во владении меча.

В этот же момент раздался звук горна, и ворота по всему периметру арены открылись снова. Прямо к Аде побежали ещё куча смертников, за которыми оставались мокрые следы. Все эти рабы перед выходом обливались ледяной водой, чтобы не сдохнуть от адской жары раньше времени. Впрочем, многие теряли сознание и падали прямо лицом в песок, так и не добежав до противника. Неудивительно, ведь под Палящим Солнцем довольно быстро испарялась даже кровь.

Раздался грохот колоколов и температура, кажется, достигла предела. Солнце поднялось в зенит, и Огненная Бестия почувствовала, как сила просто переполнила собственную тень Кихариса. Стихия вырывалась наружу и более сдерживать её нельзя.

Сразу же огонь распространился на всю арену. Шпили по всему Анхабари стали напоминать драконов, а от разом поднявшейся температуры заплакали кровью стены: алая краска плавилась и стекала по кирпичу. Каждый маг огня сейчас становился сильнее, чувствуя истинное родство со своей стихией.

Бегущий сброд тут же попадал и тела их стали быстро чернеть. Но бой ещё не закончен и Ада тут же достала второе свое оружие. Кувырок и хлёсткий щелчок кнута, магическое оружие обвилось вокруг лапы неудачного спикировавшего огненного змея.

Монстр хотел улететь дальше, да и весил он прилично. Однако Огненная Бестия воткнула меч в песок, создав для себя упор. Удивлённая рептилия неожиданно для себя ударилась об землю, после чего попыталась встать, только вот этиамарий оказался быстрее и лихо проткнул черепушку змея.

Тут же в спину Ады прилетелгигантский песчаный валун. Столкновение сопровождалось громким взрывом, но как только рассеялась пыль, то все увидели успевшего развернуться и поставить блок этиамария. Но сразу же полетел второй снаряд, который также оказался разрублен.

Пустынные элементали появлялись прямо из-под арены, и они не боялись огня, спокойно проходя сквозь бушующее пламя. Вместе с тем на арену опускалась тень, нет, тень опускалась на весь город, угрожая скрыть само солнце. Чудовищная буря поднялась за границами в тот же момент, как дыханием дракона разгорелся центральный шпиль главного дворца Анхабари.

Появился и второй этиамарий, до этого сражавшийся на второй половине арены. Маг песка сократил дистанцию и приблизился к Аде, но лишь для совместного сражения. Его сильно прижал явившийся на поле боя ифрит.

Могучий демон пустынь тут же начал пытаться взять под контроль огонь паресиса, начав пробивать незримую эшелонированную оборону усердной возводимую годами вокруг собственной тени Кихариса при помощи советов наставников и учителей. И у твари это вполне получалось пробиваться всё дальше, значит время играет против этиамариев.

Добраться до парящего в воздухе ифрита мешали големы, метающие свои снаряды и аналогично подчиняющие себе родственную стихию. Сначала нужно разобраться с ними. Ада уже помчалась вперёд, быстро смекнул что к чему и её напарник, подняв вокруг Огненной Бестии бурю, отводившую или и вовсе превращающую в пыль песчаные снаряды.

Едва уйдя от удара гигантской каменной руки, воительница тут же пламенным клинком прорубила одну из конечностей. Сражаться с элементалями крайне неприятно, особенно стабильными и сильными. Ведь они магические существа, у них нет органов, что даёт им поразительную живучесть в битвах. Кроме того, к ним крайне тяжело подкрасться незамеченным, ведь они ориентируются в мироздании по теням Кихариса.

Но и покрытый пламенем меч Ады не является уже простым оружием. Покрытый рунами что самое главное магическим огнём, он резал в том числе и ментальные проекции. Хотя на деле и физические повреждения причиняют ущерб элементалям, вынужденными тратить силы на регенерацию оболочки, обеспечивающей ту самую стабильность присутствия в физическом мире. Огненная Бестия это хорошо помнила, ведь один из её первых врагов был как раз бродячий земляной элементаль. Правда у того оболочка была буквально из рыхлой земли, а эти… пусть они и выглядят, будто состоящие из песчаника, но прочность их куда выше. Обычным стальным оружием такую тварь взять бы не получилось.

Очередной элементаль упал и поднял в момент своей смерти песчаную бурю. Он не успел создать заклинание и в момент смерти, хар вышел из-под контроля. Тут же в воительницу полетел новый снаряд, но Ада увернулась и уже щёлкнула своим кнутом снова. Огненная дуга полыхнула в реальности, после чего обвилась вокруг шее следующей цели. Мощный рывок на себя и элементаль припадает на колено, что позволяет тут же отрубить тому голову. Сразу же меч продолжил свою песнь, кроша элементаля на части, куда быстрее чем он восстанавливался.

Когда последний враг на земле оказался убит, пришёл черёд и ифрита. Зависший в небе он уже почти охватил своей волей большую часть арены, значительно уменьшив бурю Огненной Бестии. Магический кнут являлся артефактом, так что длина его могла существенно варьироваться, однако до такой высоты им не достанешь. Как и сама воительница не могла сразить демона другими способами, ведь он превосходил её в магической силе, что ставит крест на шансы победы в классической дуэли двух паресисов.

Но вдруг явил себя и маг песка. Его не было на поле боя, однако своей незримой рукой он прикрывал спину напарницы и до этого просто прятался от ифрита, который пользовался тем, что ранее живые големы мешали подчинить врагу песок. Однако теперь вся его мощь обрушилась в одном направлении, мощный поток песка укутал демона и стремительным рывком обрушил того с небес на землю, где уже стояла Ада с выставленным к небу клинком.

Огненный взрыв поднял последнюю бурю стихии и в диаметре составлял по меньшей мере двадцать метров, при том, что большая часть силы вырвалась вверх. Но Огненная Бестия пережила этот выброс хара в момент смерти ифрита, даже несмотря на то, что этот уродец успел нанести четыре удара, по одному на каждую конечность. Пробитое плечо, оторванный воротник доспеха, смятая нагрудная пластина и разорванное бедро. Впрочем, могло быть и хуже.

Кипящая кровь недолго выливалась из тела Ады, вскоре раны начали стягиваться, беря энергию из тени Кихариса. Затем ещё и врач поработает, так что всё будет хорошо.

Вокруг самой Поцелованной Огнём вдруг заиграло пламя. Самопроизвольно. Она не тратила на это ни одной капли энергии, но огонь сам расходился всполохами вокруг ауры. Тоже самое можно было наблюдать и на трибуне: некоторые из зрителей тоже покрылись странными аурами. Многие удивлялись этому, ведь кто-то только сегодня узнал, что он является может быть и не очень сильным, но магом огня.

Сильнее всего выделялась главная трибуна, где половина смертных стала подобием факелов. Чем сильнее был паресис, тем сильнее выделялась его аура. Подобное продолжится до конца лета, а сама аномалия называлась «воспламенением» и служила знаком для всей нации огня и песка.

К слову, и маги песка тоже изменились. Тот же этиамарий будто покрылся своей родной стихией и золотое покрывало вокруг него постоянно двигалось волнами, а порой и становилось самой настоящей бурей, тоже произвольно.

— Пора, — только и произнёс временный напарник Ады, после чего поклонился зрителю и трибунам, затем кивнул в сторону союзницы.

Огненная Бестия сделала тоже самое, после чего ушла к своей стороне арены. Сразу за воротами её тут же усадил целитель, который принялся отрабатывать монеты. Хотя лично Ланс ему ни медяка не платит, всё покрывает оформленная на живую вещь страховка. Без неё своих более-менее умелых этиамариев не выпускает ни один этириданос. Некоторые новички по началу особо на это не тратятся, предпочитая платить по факту, ведь действительно серьёзные ранения случаются не так часто. Однако они случаются, резко и неожиданно, после чего нужно заплатить пару сотен золотых или даже больше. А это довольно серьёзная сумма, чтобы сходу её заплатить. Нужно брать кредит или расставаться с этиамарием. А страховка как раз для таких случаев и существует, чтобы одна череда неприятных ситуаций не выбила бизнес из равновесия. Платить постоянно и по чуть-чуть удобнее, чем выкладывать всю сумму сразу.

— Отличный бой! — довольно произнёс Ланс, решивший посетить свою рабыню прямо сейчас: всё равно на трибуне сегодня он засиживаться не планировал, а больше его этиамариев сегодня выступать не будет. — Как раны?

— А… ерунда, — отмахнулась Ада, наблюдая как целитель с помощью бальзама и магии восстанавливает недостающий кусок плоти на плече. — Тень Кихариса ифрит не задел, хотя огонь оказался крайне сильным. Но помогла диадема, он её разрядил, а вот пробиться дальше не смог.

— Всё! — довольно произнёс целитель. — Держите баночку. Вам нужно её выпить. Но не спешите, по чуть-чуть, где-то за два часа. Снадобье очень насыщенное, если выпить залпом, то убьёте печень.

— Храни вас Этий, — поблагодарила Огненная Бестия и уже через минуту вышла вслед за хозяином на улицу, попивая мерзкий напиток небольшими глотками.

— Шпили уже горят, Ари уменьшилась в два раза. Всё, как и предсказывал Проводник, а это значит тебе пора совершить то самое паломничество, — начал говорить Лансемалион Бальмуар, который не совсем понимал в чём заключается суть, ведь нюансами с ним никто не поделился, ведь он не маг огня или песка. — Об этом сейчас думают все избранные. И каждому для этого пути нужен напарник. Ведь путь могут пройти только двое, маг огня и маг песка. Об этом мне ещё Халсу’Алуби рассказывал. Я долго подбирал тебе кандидата. Третий мастер имеет в своих учениках одного крайне достойного мага песка. И он не имеет каких-то предрассудков, так что должен согласится, несмотря на наличие у тебя клейма. Ещё как вариант твой сегодняшний напарник, его хозяин Иадал Афар, и этот достойный этиамарий тоже планирует совершать паломничество в этом году. Он довольно сильный маг, даже смог прибить к земле ифрита, что на самом деле сложнее, чем кажется на первый взгляд…

Ада шла рядом с хозяином и слушала каждое слово, размышляя о том, как бы ему всё сказать… Но что-то подходящего момента всё не наблюдалось, да и вообще, наверное, стоило сказать об этом раньше, а не в фактически последний момент. Но девушка сильно переживала по этому поводу, понимая какая последует реакция.

— Ты меня слушаешь? — спросил аристократ и обернулся к плетущейся позади рабыни. — Я же не могу выбрать за тебя. Так что внимательно отнесись к моим советам, чтобы принять правильное решение.

— Я его уже приняла, — с тяжёлым вздохом произнесла Огненная Бестия и остановилась, посмотрев прямо в глазах наставника. — Я собираюсь отправиться вместе с Нуму.

Редко девушка видела господина Бальмуара удивлённым, но после сказанных слов он не просто удивился, его будто контузило. Кроме того, на некоторые мгновения аристократ даже потерял некоторое самообладание, ведь это заявление до ужаса абсурдно.

— Нуму? Этого алкаша? — Напряжённое лицо на секунду дёрнулось из-за появившейся и исчезнувшей гримасы. — Что ты вообще несёшь? Он же буквально самый безответственный отброс в этом мире. К тому же как воин он слабее даже твоего сегодняшнего напарника. Тебе понадобится сильнейший, чтобы пройти испытание…

— Вы не правы хозяин. Суть паломничества заключается не в том, что его может пройти сильнейший маг. Ведь на него идут все маги огня и песка, разного уровня, но проходят его лишь достойные, которых всегда в равном количестве между всеми магами.

— Это в любом случае испытание! Я, конечно, не маг огня и не маг песка, так что всего не знаю, но брать с собой алкаша… он будет балластом.

— Может и так… — снова печально вздохнула Ада, которой морально тяжело было спорить с наставником. — Но я уже приняла решение.

— Это тебя Проводник надоумил? Что он тебе там наговорил?

— Я не могу сказать, но… он тоже не имеет права решать кого мне брать с собой в напарники. Он лишь поделился своими мыслями и сведениями, как и вы. Но решение принять могу только я, ведь именно мне идти с будущим напарником через всю пустыню и ветра Этия, от реки Ари и до чёрных скал. Таковы традиции нации огня и песка.

Спорить с аристократом придётся ещё долго, пару раз Огненная Бестия будет близка к тому, чтобы сломаться и отказаться от своей затеи. Железные аргументы будут бить подобно молоту, но всё же… Ада уже знала, как ей нужно поступить. Если свернуть сейчас и смириться, то вряд ли удастся пройти испытание. Она будет сомневаться и даже если другой, более лучший напарник протащит её на своём горбу… Не ради этого совершается паломничество, которое может совершить лишь маг огня или песка. И то, только раз в своей жизни, и, если момент ещё не упущен или не утерян.

Так что Поцелованная Огнём продолжала стоять на своём, при этом ещё борясь с желанием рассказать всю правду и поделиться знаниями со своим наставником, чтобы он понял, что означает это паломничество и что значит быть магом огня и песка. Но тогда бы об этом обязательно узнали Солнце и Песок, после чего последовал бы запрет и придание анафеме недостойной дочери.

Да и… вряд ли кто-то кроме мага огня или песка сможет понять истинную ценность этих знаний, как и приведённые доводы окажутся приемлемы лишь для тех, кто мыслит так же, но не для Лансемалиона Бальмуара.

Глава 10

Гигантский водоход с гулом двигался против ослабшего течения некогда могучей Ари. Хотя не пройдёт и полугода, как река вновь станет такой же великой, как и раньше. До следующей аномальной жары.

Сам водоход являлся довольно сложной артефактной машиной, хотя опять же всё относительно. Ведь для производства подобной техники не требовалось привлечение архимагов, как и сами чертежи до ужаса просты, в отличии от тех же магических рисунков небесных странников.

Наверное, можно сравнить это судно с пароходами, ведь во многом они действительно похожи. Нет никаких парусов и используется двигательная установка с источником энергии. В более примитивном варианте использовались движители в качестве гребных колёс, двигательная установка основана на паровой машине, источник энергии — мазут или уголь. В результате нужно ставить трубу, которая будет плеваться чёрным дымом, а сам пароход так ещё и двигается всё равно крайне медленно.

А вот в водоходе применялись артефактные машины основанные на магии воды. Аналогичный двигатель, не столь сложный в производстве, но всё ещё требующий профессиональных знаний и непосредственного участия паресисов. Генератор создавал под собой буквально волны, но без использования каких-то лопастей. Вода приходила в движение и тем самым заставляла двигаться водоход. При этом не нужно грузить судно топливом, ведь энергоносители хара крайне компактны и ещё надёжны. Скорость также на порядок выше, да и в целом водоход во всех аспектах лучше парохода. Единственная причина по которой он не вытеснил парусные корабли — воздушные артефакты позволяющие развивать с помощью одного мага воздуха какую-то по-настоящему чудовищную скорость, не волнуясь о попутном ветре или штиле. Кроме того, никто не мешает добавить к парусному ходу ещё и такой вот водный двигатель, что выйдет дороже, но и эффективность возрастёт. Поэтому иногда военные баржи увидеть можно, однако торговцы и военные используют в подавляющем большинстве именно парусники.

А вот для гражданских целей использовались уже водоходы. На них проводили экскурсии, на них же перевозили пассажиров между берегами Ари. Ведь расстояния не такие уж и большие, а вместимость у водоходов повыше, да и можно прямо на главной палубе построить ресторан. Насчёт манёвренности волноваться так же не нужно.

На таком вот судне и ехал в данный момент Лансемалион Бальмуар со своей рабыней. Вместе с другими жителями Анхабари он провожал достойных свершения главного паломничества. И таких смертных оказывалось довольно много, ведь даже если твоя сила огня навсегда будет ограничена зажиганием свечек, то ты всё равно являешься сыном или дочерью Солнца и Песка. Более того, иногда Проводник и ему подобные могут позволить кому-то другому совершить паломничество и признать в нём потерянного ребёнка собственной нации. Ведь несмотря на все эти предрасположенности и взаимосвязь стихии с характером…

Иногда находятся и маги воздуха, чья ярость бури затмит неудержимостью любое пламя, как и гнев бездны океана внезапно может обрушиться и своей упорностью свергнуть даже горы. Эти исключения встречаются и довольно часто в количественном плане, но не в процентом. Более того, порой даже не паресисам позволяется свершить опасное паломничество за границы земель. Однако там нужно учитывать множество нюансов, о которых тот же аристократ мог догадываться лишь смутно и только сами избранные смогут понять в чём заключается секрет того, что у простого смертного и чуть ли не сильнейшего мага огня равные шансы пройти этот путь.

Единственной же причиной, по которой кто-то мог лишить избранного его права совершить паломничество и, следовательно, стать полнёной частью нации песка и огня — это собственная глупость. Проводник и ему подобные специально проводят экскурсии для каждого желающего, открывая некоторые тайны, а затем наблюдают на протяжении долгого времени. И если избранный вдруг начинает с кем-то делиться увиденным, то к главному испытанию его уже не допустят. Это знал даже Ланс, который никогда не тянул за язык Аду и даже порой осаждал ту, если это требовалось.

В результате подобное поведение аристократа и привело ко всему этому. Огненная Бестия готовиться вот-вот сойти на берег, а напарником она выбрала себе алкаша Нуму, который даже сейчас продолжает пить и блевать за борт. Ведь она же Поцелованная Огнём, она сама должна решать, вот, нарешала.

Ада в свою очередь испытывала некоторый лёгкий стыд, но всё также оставалась уверенной в своём решении. Девушка очень сильно хотела узнать, что от неё скрывают. Дело даже не в любопытстве или её принципиальном решении докопаться до истины. Нет, ради этого она бы не пошла против наставника. Однако в то же время…

Как бы это наивно и глупо не звучало, сколько бы не возмущался и не требовал рационального объяснения господин Бальмуар, Огненная Бестия всё равно чувствовала, где правильное решение, а где ошибочное. Сердце и интуиция заставляли гореть пламя в груди ещё сильнее, как и беседа с Проводником добавляла уверенности. Пусть воительница и сама всего до конца не понимает, но она верит, нет, она знает, что именно так и должна была поступить.

— Возьми с собой диадему, — снова предложил Ланс, когда водоход уже почти подплыл к противоположному берегу.

— Нет, я не могу, — в очередной раз ответила Ада, которая рассталась со всеми артефактами и даже оружия с собой не взяла: только церемониальный кинжал висел за плечом. — Солнце и Песок не любят, когда золотом пытаются купить признание.

— Ладно, — со вздохом ответил наставник, которому оставалось лишь смириться.

— О-о-о, вот это настоящая дочь огня! — прокричал убитый в хлам Нуму, который внезапно появился позади Ланса.

Далее бесчестный направился прямо к своей напарнице, попутно случайно пихнув элегантного аристократа, заставив того резко одёрнуть руку: не хватало ещё коснуться этой грязной, смердящей мерзости. Ну почему именно он?

— В отличии от тех вон юношей, она точно понимает куда и зачем идёт! — довольно произнёс южанин и приобнял напарницу, попутно хлебнув из бутылки. — Проверяйте, мы вернёмся из паломничества первыми даже без оружия!

Ланс ничего не ответил, лишь смерил Нуму убийственным взглядом. Этот алкаш пришёл без оружия либо потому что забыл его, либо потому что пропил. Ничтожная падаль, он теперь вообще не работал, а лишь пропивал остывшее имущество. В будущем его ждёт лишь тюрьма или смерть на арене в качестве мяса, ведь законными способами при текущей стадии алкоголизма он найти деньги не сможет.

Ада поклонилась хозяину и направилась к краю борта, где в шлюпки уже спускались избранные. Никому кроме них и солдат Эдема не дозволено ступать на священную землю в это время. Поэтому их близким остаётся лишь смотреть на высадку на другой берег Ари со стороны.

Огненная Бестия лихо переступила по верёвочной лестнице, села на свободное место, лишь на секунду потеряв Нуму из виду. Это было ошибкой.

— А-А-А-А!!! — раздался пронзительный крик и всплеск.

Опешивший раб у края борта схватился за голову и застыл в ужасе. Он работал на водоходе и помогал людям при пересадках, некоторым требовалась помощь, чтобы усесться в подвешенной и, следовательно, шатающейся шлюпке. И всё же, каким-то образом южанин умудрился провалиться в щель между бортом и собственно самой шлюпкой, хотя там расстояние ну буквально шаг. Удивительная неуклюжесть.

Впрочем, никто спасать утопающего алкаша не спешил, даже капитан предпочёл сделать вид, что ничего не видел. Через минуту шлюпку опустили и уже сама Ада за шкирку вытащила барахтающегося пьяницу.

— Хотите верьте, хотите — нет, но я так всё и планировал, — произнёс ни капли не смутившийся Нуму. — С утра умыться не получилось, так что решил сделать это сейчас. А то сами понимаете…

После этого бесчестный загадочно ухмыльнулся, будто все прекрасно поняли о чём он говорит. А в следующую секунду из-за пазухи он вытащил новую определённо точно не украденную в таверне бутылку и принялся хлебать прямо из горла, да так жадно что часть лилась уже по шее. Раньше южанин ещё мог сдерживаться, но теперь пошёл вразнос, совершенно перестал следить за собой и жил лишь от попойки до попойки. Незавидная и ужасная участь, а ведь когда-то он служил в армии Эдема, был почётным офицером и возглавлял целый ударный отряд Змеи.

Вскоре шлюпка достигла берега. Сразу же разбитые на пары избранные отправились в сторону границы ветров Этия. До запретной черты их будут сопровождать в том числе и солдаты, выполняющие роль почётной процессии. Однако в саму аномалию они не пойдут, ведь иначе не вернуться. Только те, кому позволили Солнце и Песок, смогут пережить паломничество. Остальных ждёт участь любого беглеца из Эдема.

Вереница уходила вдаль, позади уже подплывал следующий водоход, где кто-то даже с усмешкой тыкал пальцем на двух смертных, оставшихся у шлюпки. Нуму и здесь умудрился споткнуться, ему даже тяжело было справиться с вылазкой на берег. Это выглядело крайне жалко, хотя Ада испытывала лишь грусть, наблюдая за южанином, зацепившимся одеждой за край борта.

— Да Этий тебя дери! — вздохнул бесчестный и расслабился, свиснув низ головой с шлюпки: благо уровень воды здесь был низкий.

Далее он снова приложился к бутылке, поперхнулся и только после этого резко дёрнулся, чем порвал свою накидку, но наконец-то полностью оказался на берегу, где тут же принялся кашлять. Бухло явно пошло не в то горло, а значит что? Значит нужно приложиться ещё раз и прочистить его.

— Пойдём уже… — тихо произнесла Ада, за плечо подняв алкаша, который, кажется, готов был лежать на пляже до следующего пришествия Этия и пить бесконечный запас горячей воды. — Хватит позориться…

— Да-а-а… а чё мне? Я уже и так на самом дне, — горько в некоторой доли истерично засмеялся теперь уже плетущийся позади Нуму, допил бутылку и затем вдруг помрачнел. — Извини, я же и тебя тоже позорю таким поведением.

Огненная Бестия не особо прониклась этим словам. Словам пьяни верить никогда не стоит, подобное южанин говорил уже не в первые. И вот, через двести метров, он уже снова забыл обо всём и откуда-то достал ещё одну бутылку, принявшись хлебать яд.

И всё же Ада взяла именно его, в том числе по косвенной просьбе Проводника, который также желал подобного. Только вот почему? С чего это вдруг Солнце и Песок решили дать этому Нуму шанс? Рабыня этого не понимала, однако по всей видимости в истории этого алкаша не всё так просто. Ведь во второй раз совершить это паломничество позволяют совершить крайне редко, в очень особых случаях.

К тому же и в глубине своей души Поцелованная Огнём понимала, что бедолаге нужна помощь. Ведь причина подобного поведения заключается не в дурном характере, бывшие офицеры просто так не спиваются. Просто он не может справиться со своими проблемами, которые ломают его всё сильнее. Говорят, после паломничества смертные часто меняются, очень сильно. Может путь сможет исцелить и бесчестного?

Проводник в это верил, Ада тоже не видела причин не верить. Она даже была готова помочь Нуму, но для этого нужно сначала понять, что произошло в той злополучной войне со Свободным. Ведь сам бесчестный изнутри разрывался на части, что выливалось не только в алкоголизм, но порой и в самоистязание.

— А вот и граница мира… — произнесла Ада, ненадолго остановившись перед тем, как встать на путь, с которого свернуть уже не получится.

Даже Нуму вдруг перестал пить и застыл перед величием силы Солнца и Песка. Гигантские бури смешались с ветрами Этия и несли полчища тварей по всему рубежу Анхабари, некоторые твари даже добирались до Ари, где их встречали залпы военных кораблей.

Однако здесь… на десять километров расположилось спокойное место, окруженное безумием стихии. Именно сюда и направлялись все избранные, уходя далеко за границу. Но вскоре начнутся и испытания, сильные бури и сражения с монстрами, ориентироваться станет невозможно и лишь Солнце и Песок будут решать кто сможет выбраться к чёрным скалам, а кто навсегда сгинет.

— Ты когда-нибудь бывал здесь раньше? — как бы невзначай спросила Ада, отправившись вперёд прямо в око бури.

— Да… я же служил в армии Эдема, — вдруг и бутылка исчезла из рук Нуму.

Огненная Бестия, разумеется, это знала, как и многое другое, ведь потратила уйму времени, копаясь в архивах. И сейчас она пыталась разговорить своего напарника, чтобы пролить свет на тёмные моменты. Сам же южанин быстро предался ностальгии, кажется, даже помолодел и рассказывал о своём прошлом, забыв на мгновения о том, кем является сейчас.

Одна история заканчивалась и сразу же начиналась новая. Нуму долго служил верой и правдой этому миру, успел многое пережить, а путь его начинался ещё с рядового солдата. До сих пор он помнил и имя каждого солдата в его отряде, как и в целом он многое знал о личной жизни своих подчинённых. Ударный отряд Змеи был не просто воинским подразделением, а самым настоящим братством, начало которому положил как раз их бывший командир.

С улыбкой на лице и с теплотой в намокших глазах Нуму вспоминал, как сначала наказывал новенького за его постоянные покидания военного бархана. Молодой любил сбегать к своей любимой в ближайший оазис и делал это удивительно быстро. В отряде даже часто шутили, что молниеносное появление отряда на поле боя является таковым лишь благодаря тому, что этот маг песка совершенствовался сутки напролёт, лишь бы остаться незамеченным во время очередного неодобренного ухода на гражданку. А через каких-то пять лет уже сам строгий командир держал в руках сына этого вечно сидящего на губе солдата, который никогда не обижался на вполне заслуженные наказания, но и долго без своей любимой протянуть не мог.

Ада слушала одну историю за другой, иногда задавала вопросы и старалась особо не лезть в ненужные места. Пусть Нуму говорит лишь то, что считает нужным. Если разговорится и решит поделиться чем-то связанным с той войной со Свободным, то хорошо. Если нет — значит не судьба.

Самого же южанина несло всё дальше, мысли уплывали и не хотелось возвращаться из этих грёз. Но в какой-то момент наступила тишина.

— У меня было всё… — вдруг тёплые чувства ностальгии сменились болью утраты и глаза бесчестного закрылись. — Я всё похерил. И происходящее со мной лишь малая часть наказания, которое я действительно заслуживаю. Поэтому я там и не умер, чтобы страдать сейчас в осознании своего греха.

— Почему? — Огненная Бестия всё же решилась спросить. — Что там случилось?

Но Нуму ничего не ответил и надолго замолчал, в руках его снова появилась бутылка. Будто бы алкоголь являлся последней надеждой обрести душевный покой… или хотя бы выключить мозг, чтобы не думать ни о чём.

Тем временем вокруг уже не было видно ни одного из других избранных. Отошедшие ветра Этия начали сгущаться и постепенно разделили всех и каждого. Единственное что теперь требуется от избранных — продолжать идти вперёд столько, сколько потребуется. Барханы и дюны будут сменяться, миражи начнут сводить с ума иллюзиями, над головой застынут два солнца, но нужно лишь продолжать идти вперёд, даже когда будет казаться, что ты ходишь кругами. Именно вперёд, только вперёд, не делая никаких поправок даже на занос: после тысячи шагов даже на равнине порой заносит минимум на шаг вправо. А из-за поднятий по дюнам отклонение станет ещё больше. Однако ни один из советов путешественников по придерживанию прямого движения здесь не действует. Ведь решать куда ты придёшь будет лишь пустыня.

Глава 11

Чудовищная жара становилась всё сильнее, солнце слепило глаза круглые сутки, а как только беспощадный диск заходил за горизонт, с другой стороны, сразу же поднимался второй, такой же яркий и беспощадный. Было ли это бредом сумасшедшего? Или может некая древняя сила создавала эти образы? Ада точно сказать не могла, но чувствовала, как от лицезрения неестественных порядков её рассудок слабеет. Мозг просто отказывался воспринимать некоторые увиденные вещи, как например внезапное раздвоение солнца.

Однако нужно продолжать идти, что Огненная Бестия и делала. Необычайно высокий бархан в этот раз расположился на её пути. Подниматься по нему было тяжело, а обход может занять долгие часы: настолько он огромен. Кроме того, и разворачиваться нельзя, ведь с подветренной стороны находится главное сокровище.

— Нуму! Пошевеливайся! — крикнула Ада и сделала последний шаг, оказавшись на самой высокой точки пустыни, по крайне мере в радиусе пары десятков километров уж точно.

Недолго думая Ада тут подошла к склону оголённого бархана и начала скользить вниз. С подветренной стороны угол был куда выше, что позволяло кататься прямо как на водяной горке. Да и в целом, пустыня больше похожа на море, чем кажется. Многие кочевники использовали самые настоящие парусники, буквально плавая по золотому покрывалу, а дюны с барханами становились чем-то вроде волн.

Оказавшись в ложбине за барханом, Ада тут же принялась рыть яму. Прямо руками, без каких-либо инструментов и помощи. Нуму сильно отставал и ждать его особо смысла не имеет. А пить очень сильно хочется. Где-то на глубине трёх метров девушка нашла влажный песок и начала рыть ещё усерднее.

Как можно догадаться, на ручное рытьё такой ямы уходит прилично сил и времени. Но южанин так и не присоединился к напарнице и продолжал подниматься по бархану. И лишь когда уже удалось добраться до воды, только тогда и появился чёртов алкаш. Как маг песка он мог вырыть подобную яму куда быстрее, только вот дождись его ещё попробуй. Ведь этот пропащий и бесчестный отброс то и дело делал привалы, чтобы приложиться к бутылке.

— Зачем тебе вода? Выпей лучше вина или эля… — произнёс прикатившийся Нуму: он буквально мешком именно скатился с бархана и пока что не планировал вставать.

Ада тяжело вздохнула, после чего сняла свою накидку и как могла растянула её над ямой, а затем использовала свою магию. Вода начала быстро испаряться, вскоре ткань намокла и далее девушка выжала драгоценную жидкость себе в рот.

Процедура повторялась ещё несколько раз. Время в запасе есть, а вот в следующей раз наткнуться на такой большой бархан не получится. А ведь именно размер этих барханов увеличивает шансы наткнуться на воду, ведь чем выше бархан, тем ниже ложбина за ним, а значит докопаться до грунтовых вод получится с большей вероятностью.

Кроме того, и пустыня не такая уж и безжизненная. Здесь живут звери и растут растения. И если флору можно встретить близ оазисов, то скелеты представителей фауны можно встретить чуть ли не везде. А это значит, что они обитают по всей территории, с переменным успехом находя добычу и воду. Один раз даже удалось найти место, где водный горизонт был удивительно близок к поверхности. Там даже деревья росли. Но это действительно редкость, большую часть путешествия кругом находился лишь песок и лишь выносливый организм паресиса позволял здесь выживать.

Наконец-то напившись Ада расслабленно выдохнула и осознала, что её терпение кончилось. Так дальше продолжаться не может. Рыть своими руками яму, когда у тебя в напарниках маг песка… это уже слишком. Как и продвижение вперёд идёт уж больно медленным темпом. Пора что-то менять.

— Эй! — раздосадовано вскрикнул Нуму, когда бутылка лопнула прямо в его руках. — Там же ещё на донышке осталось! А… Этий с ней.

Сразу же в руках алкаша появилась новая бутылка, которая тоже тут же лопнула. Магией огня Огненная Бестия просто взрывала сосуды из-за резкого перепада температуры. И уже после второго раза южанин, кажется, смекнул что к чему.

— Где пространственный артефакт⁈ Говори, где он⁈ — тряся за шкирку напарника, настойчиво кричала Ада, уже переставшая надеется на то, что бездонные запасы Нуму иссякнут своим ходом: у него там по всей видимости целая винокурня где-то спрятана.

— Отстань от меня, шельма! Я в печали!

— Ах ты уродец пропитый!

— У меня депрессия!

— Сейчас мы тебя вылечим, но не обижайся если лишишься пары зубов.

Когда-то этот бесчестный отброс почти одолел девушку на арене. В те дни он был куда сильнее её и лишь какое-то чудо уберегло этиамария от смерти. Хотя нет, теперь Огненная Бестия понимала, что дело вовсе не в чуде. Тот взгляд Нуму она до сих пор помнила, стеклянный взор и внезапное промедление, тут дело даже не в алкоголе. В чём-то другом, о чём в конце это паломничество обязательно станет известно.

Однако теперь Ада достигла новых высот, а вот её напарник всё это время просто пил и терял хватку. Так что бороться у южанина с воительницей на равных не выходило. Только вот он и не собирался драться, а просто свернулся и лёг лицом в землю, пряча руку с пространственным артефактом под собой.

— Я не отдам пространственный артефакт, хоть убей! — отчаянно закричал жалкого вида Нуму.

В целом можно было использовать магию, Огненная Бестия могла заставить этого отброса отдать зачарованное хранилище, даже если потребуется оторвать для этого руку. Однако всё же девушка решила остановиться.

— Ещё раз я увижу бутылку… — пригрозила Ада, после чего отвернулась от лежащего Нуму и направилась дальше.

После этой встряски алкаш уж точно не станет пить, по крайне мере при напарнице уж точно. Хотя как показывает практика, он просто начнёт делать это незаметно до очередной взбучки. Ведь подобное повторялось не в первый раз. Рецидив за рецидивом, похоже никакое паломничество не исправит этого отброса, лишь могила.

— Вот же срань… — прошептала Ада после, может быть, сотни метров, а может десятков километров: время будто сливалось в одно сплошное мгновение из-за неизменности декораций. — Нуму, ты это видишь?

— Да, приближается буря. Очень сильная, я таких никогда не видел.

— Никогда?

В ответ южанин кивнул. Бывший офицер часто защищал Эдем во время бурь ветров Этия, а они сопровождались сущим безумием пустыни. Поэтому Огненная Бестия и переспросила, надеясь, что пьяница просто порет чушь из-за пойманной белочки. Но нет, на лице Нуму всё чёрным по белому написано, он даже серьёзнее стал и, кажется, протрезвел от некоторой доли страха.

— Нам лучше создать укрытие и переждать… — сглотнув ком в горле, произнёс наблюдая за мощью пустыни. — А ещё лучше развернуться и пойти обратно. Там мы не выживем.

— Буря не двигается, — после паузы произнесла Ада, наблюдая как гигантские ураганы ходят не так уж и хаотично, как кажется на первый взгляд. — Обойти её тоже не получится, она может протягиваться на сотни километров во все стороны.

— Значит идти нужно вдоль.

— Значит нужно идти к её эпицентру. Солнце и Песок испытывает нас, разве неочевидно?

— Я не хочу здесь подыхать, — взмолился Нуму, осознав, что его напарница не шутит.

— Тогда разворачивайся и иди обратно. Тебе же не привыкать.

Но бесчестный южанин оказался не так плох, как может показаться на первый взгляд. Да и до этого он же не ушёл, как и согласился на это паломничество далеко не просто так. Где-то в глубине его души ещё было желание что-то поменять. И что самое главное, он не мог допустить ещё одной ошибки. Ведь сколь бы не бахвалилась Ада, она остаётся лишь магом огня. Какой бы сильной она не была, эта буря её убьёт без помощи мага песка. Развернувшись и отправившись обратно, Нуму собственноручно убьёт ещё одного смертного, совершившего ошибку и доверившись бесчестному отбросу.

Именно так и будет, ведь бесчестный совершает паломничество сюда уже во второй раз, хотя в прошлый двух солнц не видел, как и бури что кажется выше небес. Однако нет сомнения, что этот путь в одиночку не пройти.

Стоило только подойти к границе, как тут же стихия ударила в лицо невообразимо сильным потоком. Обмотав лицо шарфом и прикрываясь рукой, Огненная Бестия всё равно продолжала идти прямо в сторону ураганов, а буря становилась всё безумнее.

Мгновенно исчез и свет, видимость упала чуть ли не до нуля, с каждым пройденным шагом песчинки всё сильнее начинали царапать лицо и рвать одежду. Ладони уже начали кровоточить, с такими темпами скоро и плоть будет разорвана до кости. Но вдруг задрожали земля и небосвод.

Здесь, за границей Эдема ветра Этия находились везде и всегда, кроме того, и их концентрация увеличивалась в десятки раз. Чудовищной силы заклятие, сотворённое возможно самим Творцом в первые времена, оно меняло саму реальность.

Тени Кихариса сходились с Ахикрисом, объединяясь они становились причиной возмущения мироздания, рождая немыслимое и неподвластное простому разумению, где простое перемещение между мирами является сущей мелочью.

— Осторожно! — внезапно крикнул Нуму и тут же упал лицом в песок, против воли увлекая и саму Аду.

Через секунду прямо над головами двух паломников пронеслась чудовищной мощи ударная волна, способная стереть с лица земли города вместе с башнями и стенами. Огненная Бестия даже не почувствовала этой угрозы, что пугало ещё сильнее. Ведь спрятать маленькое заклинание легко, а столь разрушительный импульс… А вот Нуму среагировал куда быстрее, более того в момент падения он создал и воронку, чем спас жизнь и себе, и напарнице.

Но Поцелованная Огнём не испугалась, скорее наоборот напряглась в ожидании немыслимой битвы. Схватившись за рукоять кинжала, Ада проползла чуть вперёд и выглянула из-за укрытия, после чего отпустила оружие, понимая, что в нём нет никакого смысла.

Огромные существа сошлись в битве, где-то в десятках километров от паломников. Это были не просто колоссы, ведь даже они составляли в среднем где-то восемь десятков метров в высоту. Самым высоким из них считался Зодион Внушающий Страх Богам, и он был немногим больше двух сотен метров. Эти же существа… Они, казалось, смотрят на этот мир даже сквозь небеса.

— Нужно идти! — крикнула Ада, стараясь перекричать звуки бури.

— В ТУ СТОРОНУ⁈ — в ужасе взревел Нуму, указывая на сражающихся монстров.

— А ДРУГОГО ПУТИ УЖЕ НЕТ!!! — столь же громко ответила девушка и указала назад.

Мощь битвы двух существ эхом пронеслась по физическому миру, что создало горы позади дух паломников. Первое чудище метало гигантские камни, а второе напоминало мирового змея из северных сказок. Их схватка меняла всё вокруг, являясь определяющим фактором существования физического мира в текущей форме.

— Ещё одна волна! — крикнул южанин, хватая поднявшуюся из укрытия Огненную Бестию за ногу и утаскивая ту обратно в воронку.

И новый поток безудержной мощи врезался прямо в образованные только что горы, превратив их в равнины. В этот момент Ада и увидела свой шанс.

— Змей повалил его! Быстрее, пока они не встали! Нужно пересечь бурю!

— Ты сошла с ума! — раздался отчаянный крик Нуму, который уже полностью протрезвел.

— Это наше испытание! — уверенно и без тени сомнения стояла на своём Огненная Бестия.

— Нужно уходить обратно, пока мы ещё живы!

— ДА Я СКОРЕЕ СДОХНУ, ЧЕМ УПУЩУ СВОЙ ШАНС!!! ХОЧЕШЬ СБЕЖАТЬ⁈ БЕГИ!!! — раздражённо выпалила девушка, сверкнув яркой вспышкой пламени и резко рванула вперёд.

Лишь раз в своей жизни избранные могут получить возможность достигнуть одной из вершин. Все великие маги огня Эдема проходили это паломничество достойно и об этих историях до сих пор ходят легенды. Именно после этого пути Халсу’Алуби вернулся с силой, позволившей ему спасти Анхабари от упадка и раздора. И даже этот Нуму… в своё время он достойно прошёл испытание, что и, наверное, стало главной причиной для предоставления ему второго шанса.

Ада не хотела становиться правителем, как и умирать в планах тоже не было. Но лишь выходя за грань можно сделать новый шаг в сторону недостижимого совершенства. Только с болью и кровь, рискуя и ставя на кон жизнь, можно стать чем-то большим, чем трясущимся от страха смертным. Лучше попытаться и умереть, чем жить дальше осознавая, что ты упустил возможность из-за собственной нерешительности. Так думала Поцелованная Огнём.

Поэтому и шла вперёд, принимая испытание за испытанием. Тяжкие тренировки теперь заставляли ноги двигаться и нести тело вперёд, даже против разрушающего горы ветра. Закалённая воля в противостояние смертного и стихии становилась всё прочнее. Всё ради того, чтобы пробиться чуть выше. Ради того, чтобы стыдливо не уводить взгляд от собственного отражения.

С пламенным сердцем и рвением огня уверенная в себе воительница шла вперёд, полностью оправдывая все слухи об нации огня. Гореть ярко, но недолго, вся Огненная Гвардия жила по такому принципу, как и многие граждане Анхабари разделяли подобное мировоззрение, по крайней мере уж по молодости точно. Однако излишняя самоуверенность может легко стать откровенным безумием и глупостью.

Внезапно Ада почувствовала, как её ноги увязают в песке. Сначала на это девушка не обращала внимания, но вскоре она сделала последний шаг и уже не смогла вытянуть лодыжку. Затем золотое покрывало начало поглощать дерзкого мага огня.

Оказавшись скованной, Огненная Бестия вдруг почувствовала, как буря усилилась ещё в несколько раз. Песчинки разрывали веки, что заставляло прикрывать лицо обеими руками. С кистей кусками срывалась плоть, кости оголялись, но хуже всего было уплотнение под ногами. Песок вдруг резко стал в некоторых местах плотным и начал выворачивать ноги.

Раздался хруст, боль пронзила сознание, в лучшем случае лодыжки оказались просто вывихнуты. Но сама Ада продолжила тонуть в песке, увязая в ловушке всё прочнее. Вот уже исчезает голень, через мгновения песок снова станет песчаником и сломает ещё и берцовые кости, колени, затем дело дойдёт до бедра, таза. Её просто разорвут на части.

Но вдруг процесс поглощения приостановился, и кто-то потянул Поцелованную Огнём обратно. Рядом стоял Нуму, который всеми силами старался взять под свой контроль хотя бы квадратный метр песка и это у него получалось. Скрепя зубами и плюясь кровью от перенапряжения, он одновременно заставлял поток стихии кружиться вокруг, а также рыхлил песчаник.

ОгненнаяБестия с удивлением наблюдала за несколько изменившимся южанином. Сразу же она вспомнила и ту битву на арене. В тот день взгляд алкаша стал взглядом воина, жестоким и непоколебимым. Это не было ностальгией, Нуму будто на некоторые мгновения стал тем, кто исполняет свой долг. Всё остальное ушло на второй план, как это часто бывает на войне. И в очередной раз пришлось задаваться вопросом: что же могло такого произойти, что некогда достойный человек оказался на самом дне? Ведь даже сейчас, грязный, мерзкий, бесчестный, он всё ещё мог на секунду показать, что значит быть Офицером. Никогда в жизни этот воин не бросал своих товарищей и был примером для подражания.

И этот взгляд… Ада на секунду посмотрела прямо в карие глаза бесчестного. В них застыло нечто, что она уже видела, как раз в том бою на арене. Через секунду Нуму уже закинул напарницу сломанными лодыжками за спину и принялся идти вперёд.

Песчаная буря продолжала разрывать плоть на части. Ведь даже силы мага песка не хватило, чтобы создать безопасную зону достаточного размера. Лишь частично в некоторых местах тела двух паломников покрывались песчаной плёнкой, которая хоть как-то защищала от ужасных ранений.

Трудно сказать, как долго пришлось пробираться сквозь бурю. Сложнее всего было преодолеть её эпицентр. Однако выбраться всё же удалось. Там наконец-то Нуму смог упасть на землю и опустить Аду.

Огненная Бестия лишилась кожи в некоторых местах и всё её тело пестрило царапинами, но вот маг песка… Песок бил прямо в него. С обнажёнными рёбрами и разорванным лицом он тихо присел и снова достал бутылку. Может он и был алкашом, но трусом — никогда.

Глава 12

После необходимого привала Ада тут же продолжила путь. Ноги ещё болели, как и раны до конца не зажили, но натренированный организм справлялся с этой нагрузкой. Постепенно всё заживёт, а вот от злополучной бури лучше убраться как можно дальше.

Гораздо больше досталось Нуму, который в принципе даже не жаловался, ведь алкоголь по всей видимости напрочь убил инстинкт самосохранения и вызывал деградацию нервной системы. Боли он сейчас особо не чувствовал, да и складывалось ощущение, что бесчестный витает в облаках.

Более того Огненная Бестия даже начала всерьёз размышлять о причинах произошедшего. Почему вдруг южанин решил пойти дальше, а не развернулся в той буре? Дело только в какой-то офицерской гордости и долге? Или всё же именно алкоголь убил разум, что вылилось в принятие нерационального решения? Может быть, южанин и вовсе хотел умереть в благородной попытке спасения товарища, чтобы закончить эти бессмысленные страдания на хорошей ноте? На всё это Ада хотела получить вопросы, но Нуму просто замолчал и не говорил более ни слова.

Но вскоре спокойствие пустыни вдруг нарушил поток ветра. Лёгкий и даже ласковый, он слетел с бархана и коснулся щеки идущей впереди девушки, заставив тут напрячься всем телом. Такая реакция на простой ветер будет ещё долго сопровождать Огненную Бестию, которая продолжит испытывать даже некоторый страх при виде любой, даже самой обычной, песчаной бури. Сковывающий душу ужас и воспоминания невообразимых чудищ… Что будет если они вдруг решат перейти границу Эдема? Смогут ли защитники хотя бы заставить их отвлечься от вечной битвы или же весь мир будет уничтожен эхом их буйства? Будет хорошо, если ответа никто и никогда не узнает.

Сразу же за лёгким порывом ветра поднялся песок и заставил закрыть глаза, прикрыть их руками и наклонить голову. Но вряд ли эти песчинки могли хотя бы поцарапать веки. А как только это поняли и два паломника, то открыв глаза они обнаружили изменившуюся до неузнаваемости пустыню. Ни одного бархана, ни одной дюны, идеально ровное золотое покрывало простиралось до горизонта во все стороны.

Только один вопрос успел родиться в сознании, как вдруг одно из солнц начало опускаться прямо к земле. Беспощадный диск стал сферой из чистого и необузданного пламени. Жар его заставлял песок плавиться из-за чего поверхность пустыни начала приобретать кристальный вид.

Голова Ады разболелась, сознание разрывалось на части от лицезрения и последующих сюрреалистичных картин. Разум просто не мог воспринять происходящего. В одно мгновение барханы стали золотыми равнинами, сменившиеся кристальным зеркалом, которое в свою очередь уже превратилось в чистую реку, текущую не вниз, а вверх.

Всё это происходило настолько стремительно, нет, не происходило ничего, лишь одно и то же представало перед смертным разными гранями, подобно вращающемуся кубу. Только каждая грань является не простой стороной понятной всем фигурой, а одной из формой тени Кихариса. Самое настоящее иное измерение сливалось здесь с Ахикрисом почти полностью и в тоже время ни капли не объединяясь.

Подобное может показаться самым настоящим хаосом, противоестественным ужасом и просто немыслимой несуразицей. Многие паресисы даже создавали отдельные направления в магии, опираясь на эти довольно глупые догмы. Но хаос здесь видели лишь те, кто не в силах воспринять нечто чужеродное. Как может рождённый из плоти простой человек живущий в Ахикрисе не сойти здесь с ума? Ведь у него даже нет органов, чтобы воспринять многомерные пространства.

Паресисы обладают даром и могут чувствовать иную грань, но даже их мозг не всегда справляется с потоком той информации, что в результате выливается в ассоциативное использование хара. И даже архимаги из других миров для путешествий в Кихарисе используют один простой совет, который запечатлён во всех учебниках магии. Не нужно пытаться понять происходящее вокруг, просто прими это и пропусти через себя. Ведь в тщетной попытке увидеть всю фигуру полностью даже мозг сильнейших может просто сгореть.

Это всё знала и Ада, которая много читала о тенях Кихариса, пусть мир духов и оставался во многом ограниченной особенностями Эдема. Однако всем тем полученным из книг знаниям находилось сейчас практическое применение. И не было никаких сомнений в том, что сейчас паломники находятся именно в тени Кихариса или мире духов, где первостепенную и определяющую роль играет не материальность, а мысли, эмоции и даже на мгновение мелькнувшие неосознанные намерения.

Вихрь изменений продолжался и разрушительность его могла быть колоссальной. Но никто не желал вреда двум паломникам, которые из-за собственной слабости принимали лёгкое дуновение ветра за шторм. Вскоре всё закончилось и потоки хара стали предсказуемыми, а тень Кихариса повернулась привычной для жителей Ахикриса гранью.

Тогда Ада и открыла глаза, пусть и не поднимала век. Тысячи магических узоров слились в знакомые образы, но форма их упорядоченность пугала. Здесь небо находилось под ногами, а над головой сверху вниз росли деревья и текли реки. Среди всего этого безумия расположился и гигантский храм из песка.

— Не может быть… — дрожащем голосом произнёс Нуму. — Это же…

— Сердце Пустыни, — продолжила не трепещущая, но заворожённая зрелищем Ада.

Древнее святилище из бессчётного числа легенд. Упоминания об этом месте можно найти в культурах разных миров, не только Эдема. Раньше Ада со скепсисом относилась к подобным историям, ведь на каждое сходство приходилось десять различий. Однако теперь не было сомнений, что все культуры говорили об одном, что представало перед смертными всегда по-разному.

Возможно даже Нуму видит это место совсем иначе, однако Огненная Бестия не задала этого вопроса и уже направилась к главному входу. Без лишних прелюдий двери храма отворились, будто древняя сила и так уже знала всё о своих гостях. Длинные коридоры и бессчётное количество бесценных знаний. Здесь не было картин и статуй, стоит лишь повернуть взгляд, и ты уже находишься среди великих событий прошлого, чей размах и важность трудно понять. Миллиарды искр и чужих желаний сливаются не в множество следующих друг за другом картинок, а просто предстают в едином факте, ударяя в момент по сознанию.

На главном перекрёстке Нуму с Адой остановились, затем переглянулись и пошли в разные стороны. Поцелованная Огнём выбрала путь с отметиной Палящего Солнца, а южанин отправился по золотому песку. Для каждого из гостей Сердце Пустыни приготовило нечто своё.

Как долго Огненная Бестия шла по коридору трудно сказать, ведь ощущение времени притупилось до невозможности. Оно оставалось линейным и всегда шло вперёд, не позволяя свернуть в сторону или вернуть в прошлое, однако во время путешествий по теням Кихариса никогда точно не скажешь прошёл ли год или может быть секунда.

В какой-то момент Ада вышла в маленькую комнату, которая становилась просторным залом, стоит только присмотреться. Будто в зависимости от уровня пристальности изучения гостем этот мир тоже менялся, что вполне возможно, учитывая его потворство эмоциям и мыслям.

— Я вижу твоё пламенное сердце… — пронёсся сквозь всё немыслимой силы шёпот. — Чего ты хочешь?

Вопрос был задан и тут же без слов смертный сам дал ответ. Череда мыслей проносилась в сознании девушки, они казались хаотичным потоком информации, но для храма вся её жизнь подобна одному листу короткого рассказа.

Сразу же перед Поцелованной Огнём начали появляться дары. Первым из ярости и неудержимости воплотился эфирный клинок, который никогда не сломается и не затупится, ведь его изначальной формой станет дух воина, а не физическая оболочка. Напитываемый мощью хара напрямую, он подобен ментальному телу паресиса, такой же самодостаточный и могучий. Оружие будет развиваться вместе с владельцем, а сокрушить им можно даже бога и может даже уничтожить первичную оболочку высшего, не дав тому ни сбежать, ни переродиться.

В этом мече заключалась сила, которая будет всегда принадлежать именно Огненной Бестии и никому более. С ним она сможет подняться куда выше и возможно только этот дар позволит ей стать первой. Ведь просто идти по пути других долго не получится, нужно будет противопоставлять врагам нечто своё.

Рука Ады уже дёрнулась в сторону рукояти клинка, как сразу же рядом появился второй дар. Казалось бы, обычный компас лежал на аккуратной алой подушке и притягивал к себе взгляд. И сразу в сознание вторглось знание, заполняющее собой пустоту.

— Возьми его и ты сможешь вернуться домой. Однако придётся отдать все свои силы, — пронёсся всеобъемлющий шепот Сердца Пустыни.

От этих слов всё внутри девушки сжалось, а протянутая к мечу рука дрогнула и опустилась. С болью и тоской в груди она смотрела на второй дар, надеясь найти какое-то оправдание, причину, зацепку… Но храм не врал. Это место действительно находится в тенях Кихариса, а значит рабыня уже находится за границей власти архиепископа. Можно прыгнуть в бесконечный поток хара и уйти дальше, попасть в другие миры после долгих скитаний. Ориентироваться там практически невозможно, но куда-то же всё равно в итоге придёшь.

Компас же позволит вернуться домой. Где-то там остались родные, пусть может и не по крови. Может быть её отец сейчас угасает в одиночестве из-за лихорадки… Быть может они нуждаются именно в её помощи… Возможно её до сих пор ждут… От этих мыслей сердце разрывалось в клочья.

Последним появился третий дар, но его девушка даже и не заметила. Внутри всё так запуталось, а после началась самая настоящая война. Жалость и тоска обрушивались волнами, но их разбивали собственные желания. Разум понимал, что её отец хотел бы лишь лучшего для дочери, чтобы та жила своей жизнью, а не отдавала всё ради умирающего или… или уже мёртвого старика. Прошло много времени, слишком много, неизвестного сколько ещё пройдёт во время путешествия с компасом.

И в то же время собственные желания и стремление к совершенству не могли одержать победы. Ада не могла определиться, в результате чего сама искала оправдания, чтобы не дать одному из вариантов доминировать. Ведь этот меч… он может стать не даром, а проклятьем, сильный клинок, созданный чужой силой, история пестрила легендами о архимагах, впавших в зависимость от своих артефактов. Тот же перстень Лансемалиона Бальмуара обладал куда меньшей силой, но одним своим нахождением рядом мог сломать Поцелованную Огнём.

Значит нужно выбирать второй вариант, методом от противного всё решилось, прямо как на уроках с четвёртым мастером Изабеллой. И что тогда? Отдать всю свою силу и прожить смертную жизнь у кровати болеющего отца? Если его ещё не убила старость, то затухание любимой дочери это уж точно сделает. Все свои силы он отдавал, чтобы смысл его жизни мог существовать без него. Поэтому отец никогда и не печалился о своём одиночестве. Ведь где-то там, в столице, в соседней деревне, живут своей жизнью его дети, которые так-то время от времени навещают своего старика. Самодостаточные и именно живущие, а не просто существующие чужими желаниями. Это ли не главное счастье любого родителя?

Так значит нужно взять этот меч? Попытать удачу, быть может отложить оружие на время, пока не удастся его покорить? И тем самым просто отвернуться от своей родной семьи, которая дала Аде всё? Даже если существует хоть малейший шанс попытаться вернуться, то может эта игра стоит свеч?

Оставить прошлое и идти дальше. Взять силу и не сворачивать со своего пути. Вовремя остановиться и бросить всё, тем самым сделать этот рабский мир тем самым прошлым? Собственные желания или исполнение ожиданий близких? Неизвестно что из этого приносит большее удовлетворение.

Очень тяжело было сделать выбор, а прошлое всё сильнее выворачивалось наизнанку. Довольно рациональный разум продолжал приводить факты и аргументы, ведь действительно глупо и слишком наивно считать, что по возвращению домой всё будет как раньше. Нет, это лишь возведённая в абсолют ностальгия, которая приукрашенная временем и далека от реальности.

С другой стороны теперь по рациональному фронту била не только тоска о доме, но и сами холодные факты начали воевать друг с другом. Ведь артефакт может оказаться подлянкой. Может тогда стоит взять компас и вернуться к хозяину? Дорогой артефакт, трудно оценить его стоимость, возможно удастся купить самых лучших наставников, которые не смогут устоять перед соблазном… Или же просто взять компас и начать путешествовать? В подсознании уже имелись знания о функционировании этого артефакта. Вряд ли он настроен именно на хижину отца, скорее всего он показывает направление туда, куда желает попасть владелец.

В воцарившемся хаосе всё разделилось на две равные части. Определиться не выходило и раздумья затягивались. Как вдруг внутри самой Ады, к удивлению для неё самой, бессознательно появилась третья сторона. Маленькая искра возгорелась и вдруг бросилась прямо к третьему дару. И пока все мысли метались между выбором из двух, решение принял внезапный и слабый луч надежды.

Неосознанно для себя Огненная Бестия коснулась варианта по середине, кристального шара, и сразу же разум её пронзил невообразимой мощи поток. Она видела всё и сразу, различные варианты и решения, последствия и предпосылки, будущее, в котором центральной фигурой являлась лишь она.

Из-за обилия информации мозг начал разрушаться, но Поцелованная Огнём могла выдержать ещё немного. Однако вдруг девушка сама в ужасе отринула руку, не в силах больше смотреть на эти образы. Раз за разом, в разных формах и узорах пред ней представало одно и тоже сражение. Ослепительный и холодный мечник вонзал ей меч в грудь, после чего поток прерывался и начинался новый, отличающийся своим содержанием, но с той же концовкой.

— Ты хотела увидеть совсем не это… — прошептал голос, видя боль внутри этиамария. — Вы, смертные, всегда желаете узнать, что будет, не понимая последствий своего желания…

Искра надежды тут же потухла и сменилась колоссальным разочарованием. Разбитые в дребезги мечты и невероятное отчаяние, как же глупо было фантазировать о чём-то другом… Сейчас Ада ощущала себя глупой, ведь действительно… в какой-то момент она решила, что всё может закончится иначе? Статистика и логика твердят об одном, а наивная девочка продолжает грезить о чём-то своём.

Ноги подкосились, руки безвольного повисли, воля разрывалась изнутри. Сейчас Огненная Бестия постигала участь любого архимага. В один момент бессмысленность всего происходящего, сущая незначительность каждого действия и невозможность хоть на что-то повлиять… Даже существование целых видов для вселенной лишь миг, который ничего не стоит. Так какой смысл продолжать идти вперёд? Движение ради движения и наивные попытки оправдать своё существование выдуманными лично целями, в которых тоже нет никакого объективного смысла? И при этом знать, что ты умрёшь раньше, чем успеешь чего-то добиться?

Воля слабеет и исчезает, а вместе с ней начинает растворяться и собственная тень Кихариса. Смертный без смысла и цели для существования: зачем ему продолжать жить? Самораспад, увядание и смерть ждут каждого мага, если его не убьёт кто-то раньше. Это неизбежно, ведь с ростом силы каждый паресис в какой-то момент получает фактически физическое бессмертие. Значит рано или поздно всё к этому и придёт, умереть со старости раньше рокового момента не выйдет. Цели всей твоей жизни в один момент померкнут в твоих же глазах.

Ада понимала, что с ней сейчас происходит и всячески пыталась найти или создать ниточку для спасения. Но перед глазами так и маячил образ собственной смерти, отрубленная рука, выколотый глаз, переломанные кости и реки крови. Последний удар пробивает грудь насквозь, ведь уже нет ни сил, ни возможности продолжать сражение против противника. Ни одна из её мечт так и не сбудется.

И это… это вызывало гнев. Сам факт безвыходности и невозможности найти решение напитывал сознание распаляющейся ненавистью ко всему: к себе, к этому идиотскому храму, к этим глупым дарам и чуть ли не всему мироустройству. Трепет перед невообразимым могуществом древних сил сменился надменным взглядом и усмешкой. Пророчества? Будущее динамично и всегда меняется, а куда свернёт дорога будет решать только сама Ада.

Так она себя убеждала, чтобы сохранить рассудок. Сознание стремилось не к истине и к правде, а лишь к сохранению. И выбирался для этого самый простой путь. Самовнушение и отправная точка отсчёта, подходящая для текущего мировоззрения, встала на место пустоты и скрепила разрушающийся внутри. Мир.

Тем временем яркие эмоции подобно пламени быстро начали заполнять собой пространство. Именно эмоции определили новый вид этого места: плавящиеся стены и возникающие прямо по среди разрастающегося вширь и ввысь зала вулканы. Компас упал и треснул, клинок исчез в огне, как и хрустальный шар взорвался подобно тем чёрным артефактом из Орта Миос, которые занимались ровно тем же. Пытались сломать смертного.

Само же Сердце Пустыни смеялось, позволяя Поцелованной Огнём заполнить своими эмоциями пространство.

Глава 13

Распалённые произошедшим эмоции ещё долго не утихали, а мир вокруг постепенно менялся. Сердце Пустыни обладало куда большей силой, чем можно представить, и вряд ли кому-то из смертных удастся повлиять на это место. Поэтому Ада и не заметила, как декорации храма вдруг сменились серой пустыней. После полученного ответа храм просто выгнал гостью, да так, что та этого и не поняла.

Всё ещё гневающаяся Огненная Бестия быстрым шагом пошла вперёд, а на лбу её продолжала пульсировать вена. Столько слов сказано о важности этого паломничества, в результате получаешь это. Лучше было остаться в Анхабари и потратить время… да на что угодно. Что же, негативный опыт тоже опыт.

О предложенных дарах девушка уже тоже не переживала. Она полностью себя убедила в том, что и так ничего хорошего бы не получила. Во-первых, никто не отменяет идущих в комплекте потенциальных проклятий. Во-вторых, иллюзии с хрустальным шаром на это также намекают: будущее может быть любым, но почему-то же нужно показать собственную смерть и только её, будто бы только так всё закончится и может. Подлянка на лицо, наверняка и меч с компасом были с сюрпризом. В-третьих, не факт, что кто-то что-то бы подарил, ведь Сердце Пустыни спросило лишь о желаниях, а всё остальное уже получается гостья выдумала сама: ей просто могли ничего не дать, ведь никто ничего и не обещал.

Вскоре Ада добралась до крутого склона, где, к удивлению, встретила и Нуму, грустно сидящего на камне и наблюдающего за теперь уже одним солнцем. Сколько он здесь сидел? Что пережил в Сердце Пустыни? Этого девушка так и не узнает, но от лицезрения своего напарника гнев тут же забился куда-то внутрь.

Бесчестный южанин с оголённым торсом молча сидел и теперь с почти полностью пустым взглядом без особого интереса наблюдал за происходящим вокруг. Ещё издали было нечто странное в силуэте бывшего офицера. Подходя всё ближе, Огненная Бестия сначала заметила отсутствие левой руки, изуродованную кровавыми полосами спину, затем и отрубленную по колено ногу, а как только она присела рядом, то обнаружила и ставшие тусклыми глаза слепого человека.

Ада не знала, что нужно говорить в такие моменты. Она злилась на эту чёртову пустыню, которая причиняет лишь бессмысленные страдания. Неужели ради этого нужно было совершать паломничество? Чтобы разочароваться или возможно даже умереть? Правильно говорил Лансемалион Бальмуар… дурость всё это и ничего более.

А ведь и путь ещё незакончен. Сердце Пустыни стало лишь серединой, теперь нужно преодолеть серую пустошь. Лавовые озёра и реки, дождь из пепла и острые скалы. Тварей здесь тоже хватает.

— Я вижу гордый стяг своего отряда… — вдруг заговорил Нуму, голос которого стал необычайно тихим и слабым. — Вижу полчища врагов и нерушимый строй своих воинов. Но сложнее всего смотреть на лик моего сына…

Последняя рука сжалась в кулак, а всё тело южанина напряглось. По щекам катились слёзы от ощущения бесконечной боли и чувства собственной вины. На секунду Аде показалось, что она понимает своего напарника и теперь, кажется, всё встаёт на свои места. Он потерял сына, который наверняка также служил в армии, но Нуму продолжил говорить:

— В тот день Итас продавил ряды защитников Эдема. Построения оказались сломаны, позиции нашей армии пошатнулись. Полчища жаждущих крови врагов окружали отряды! Я был там и стоял до последнего! Ударный отряд Змеи всегда сражался в первых рядах и никогда не отступал! — теперь южанин кричал, а всё его тело дрожало. — Но затем левый фланг дрогнул… Солдаты отступали и их брали в кольцо. Туда направился сам Итас, пока Ка’Ум отвлекал элитные подразделения, а главнокомандующий Халсу’Алуби веселился, уничтожая тысячи рядовых противников за раз.

— Отступление не всегда является позором… — мягко и снисходительно заметила Ада, стараясь поддержать своего напарника. — Возможно в другой армии тебя бы и не лишили чести на трибунале из-за такой оплошности…

— НЕ В ЭТОМ ДЕЛО!!! — от разрывающей душу боли Нуму вдруг взревел как раненный зверь. — На левом фланге сражался мой сын! Я узнал об этом, он попал в окружение, а резервов и так не хватало! Я должен был тут же рвануть к нему на помощь, но это означало нарушить приказ и подставить позиции союзников. Я разрывался между выбором, сомневался в решении, пока моего сына убивали! В последний момент я бросил позиции и помчался на помощь, но было уже поздно. Мой сын погиб, многие товарищи пали в попытке прорыва окружения, в построении армии появилась ещё одна брешь! Из-за своей нерешительности я упустил вообще всё!

Нуму замолчал, а Ада всё пыталась найти нужные слова. Она уже знала, что нерешительность уносит куда больше жизней, чем принятие неправильных решений. Но одно дело слышать это от Лансемалион Бальмуар во время лекции, совсем другое наглядно смотреть на живые последствия. И вряд ли здесь будут уместны какие-то нравоучения и слова в целом.

— Но хуже всего не это, — голос Нуму вновь ослабел и стал тихим, а голова бессильно опустилась. — Трибунал провели по велению моего отца. Тогда я ещё не совсем понимал, почему он это сделал. Мне казалось… причина в моём бегстве с поля боя и нарушении приказа. Я пытался оправдываться, признавал свою ошибку и делал это… искренне… Это и было ошибкой. Как я только мог сомневаться в такой ситуации⁈ Променять моего единственного сына на какой-то приказ… Как может собственная честь волновать больше жизни близкого⁈ Именно это и лишило меня чести. Ведь вместо того, чтобы гордо заявить о своём решении и пусть даже с позором покинуть ряды армии, лишившись титула, я… я…

Голос Нуму надломился, и южанин замолчал. Долго ещё два паломника сидели на краю скал, наблюдая за бьющим в небо пламенем. Теперь Ада лучше понимала ситуацию. Ведь действительно, в Анхабари очень заботились о чести, но что делать, когда на разные чаши весов судьба положила семью и долг? Важнее ли исполнить приказ или спасти своего сына? Мнения здесь разделяться, но хуже всего, когда ты сам не можешь определиться. А больнее всего не из-за осуждения офицеров, безликих рядовых, даже взгляды отца и товарищей терзают не столь сильно, как собственная совесть.

— Спасибо тебе… что взяла меня в это паломничество, — спустя долгую паузу произнёс бесчестный. — Теперь я понимаю, что я виноват не перед Эдемом, а перед самим собой. И что ошибкой было не нарушение приказа, а то, что я слишком поздно отдал приказ пробиваться на левый фланг. Как и мой отец… Вряд ли его репутацию мог серьёзно повредить этот случай, но у него тоже тогда погиб внук. Поэтому семья и отвернулась от меня… ведь зачем им отброс, который не смог уберечь сына… Трибунал стал лишь поводом. Теперь я это понимаю и признаю, а значит можно и наконец-то умереть. Спасибо тебе ещё раз. Если бы не ты… вряд ли я бы добрался до сюда и всё понял.

— Нет, ещё нужно добраться до чёрных скал.

— Вряд ли я смогу…

— Идём, — уверенно повторила Ада и пошла в сторону ущелья, чтобы спустится в лавовую долину.

Нуму лишь улыбнулся, но направился за своей напарницей. Идти ему было тяжело, приходилось опираться на посох. Глаза его не видели, но магическое зрение позволяло не свалиться в лавовые реки, близ которых приходилось ходить. Вся серая пустошь являлась острыми скалами и лавой, где лишь узкие тропы могут куда-то привести, например в тупик.

Иногда южанину приходилось помогать и даже подгонять. Всё же, лишившись двух конечностей он действительно становился балластом. Кроме того, напарник то и дело залипал и останавливался. В Сердце Пустыни через боль и лишения он заслужил искупление и смог принять произошедшее. Но теперь… теперь смысла в его жизни просто не было, он хотел умереть. Вопрос лишь в том, как скоро Нуму это сделает, вернее, как скоро у него появятся на это моральные силы.

Но не могла же Ада бросить своего напарника здесь? Он же её не бросил в той буре. Тем более самая тяжёлая часть уже позади. Нужно лишь добраться до чёрных скал и всё, ещё чуть-чуть.

Тем временем внутри Огненной Бестии снова разгоралась буря. Это Сердце Пустыни ужасно бесило девушку, неужели не было других способов достучаться до бесчестного? Можно же просто поговорить, объяснить, выслушать и помочь… Хотя этот храм тоже помог, пусть и через боль, забрав у сына песков зрение, руку, ногу и волю. Неужели иначе было никак? По всей видимости — да. Ведь смертные просто так не меняются, должно произойти что-то из ряда вон выходящее.

Нуму продолжал плестись позади, но вдруг остановился на середине серого естественного моста над лавовой рекой. Он смотрел вниз, но не думал и ничего уже не желал, лишь страдал от осознания. Один прыжок и всё закончится, но для этого тоже нужна воля, которая не могла появиться, ведь посещение храма просто разорвало душу южанина. Вот бы кто-нибудь помог…

И вдруг боги сжалились над бедным человеком, испортившим всю свою жизнь. Медленно и плавно прямо из глубины лавы поднимался огненный змей. Бесчувственные глаза и чёрная чешуя меж которых играет пламя, монстр двигался на удивление бесшумно и уже открыл пасть. Внутри южанина вдруг блеснула искра инстинкта самосохранения, но она не смогла стать действием. Да и смысл? Здесь нигде нет песка, лишь серый пепел и странный обугленный камень, узоры которого не знакомы паресису.

Змей сделал рывок и в этот же момент Нуму упал на спину. В последний момент его отпихнула Ада, едва успевшая вовремя. Схватившись двумя руками за клыки змея она не позволяла монстру повалить её. Всё тело её покрылось пламенем, а одна рука тут же выдернула кинжал из-за спины. Может это и не дуэль чести, но в особых случаях можно не по назначению использовать и церемониальное оружие.

Челюсти напряглась, сжались ещё сильнее и заставили Огненную Бестию присесть. Ногами девушка упиралась в нижнюю челюсть, левой рукой держала верхнюю, а правой рукой резала и колола всё внутри этой дряни. И с диким рёвом напуганный монстр решил всё же отступить: добыча оказалась с острыми зубками.

— Нужно убираться с моста! — выпрыгнувшая из пасти Ада тут же подхватила своего напарника и побежала к другому берегу, ведь змей успел позвать друзей.

Но перед самым концом моста перед паломниками выползла огненная саламандра, матёрая и очень злобная. Ну ничего, с такими уже доводилось драться. Только вот… Магическим зрением паресис смотрел во все стороны и видел, как твари со всей пустоши устремляются в одно место.

— Вот же срань… — произнесла Огненная Бестия, бросая тело напарника на землю и не отводя взгляда от глаз саламандры. — Слушай, Нуму. Я понимаю, ты хочешь сдохнуть сейчас, но я же не могу тебя вот так вот бросить. Одновременно драться и нести тебя тоже не могу. Поэтому… Будь добр, поднимай свою задницу и быстро беги на север к чёрным скалам. С монстрами я разберусь, только не тупи. Чем быстрее, тем бежишь, тем будет легче мне. Уяснил⁈

Южанин медленно поднялся и опёрся на посох. В глазах его мелькнула новая невидимая искра, давшая краткую цель. Он понимал свою напарницу, которая из чувства долга уже не сможет просто сбежать. А умереть можно будет и потом, при этом никого не утягивая на дно с собой. И Нуму побежал. Пусть он и являлся калекой, но крепкое тело паресиса даже с использованием посоха позволяло при желании двигаться довольно быстро.

— Нужно было брать диадему… и меч… а лучше два и пару гномьих арбалетов, — вздохнула Ада, поудобнее сжимая рукоять своего церемониального кинжала, который сродни зубочистки для местных тварей.

Впрочем, даже так паресис остаётся весьма опасным. Устремившись прямо к саламандре, воительница даже не попыталась уворачиваться от потока огня. Стихия врезалась в смертную, но не нанесло никакого вреда, впрочем, как и заклинания самой волшебницы вряд ли нанесут вред живущим в лаве монстрам.

Сделав высокий и длинный прыжок, Огненная Бестия ещё в полёте метнула свой кинжал в правый глаз, а приземлившись на голову тут же ударила кулаком во второй и пробила око. Не теряя ни секунды, рука углублялась всё дальше и пальцы схватились на зрительном нерве.

Рывок и прыжок, убивать этого монстра смысла нет, достаточно лишить зрения. Поэтому выполнив свою цель Ада тут же разорвала дистанцию и теперь готовилась к новой схватке, сжимая в одной руке выдернутый кинжал и вырванный глаз. В этот момент в сознании мелькнула забавная мысль. Если то пророчество правда, то здесь воительница получается не умрёт. С одной стороны она полностью отрицала увиденное, с другой ничто не мешает ей черпать уверенность из этого пророчества. Как удобно.

Через секунду око полетело в морду выползшего на землю змея, а с кинжалом Ада бросилась за успевшим отбежать Нуму. Буйствующая саламандра же начала кидаться на всех подряд, в бешенстве она откусывала головы змеям, пока те впивались в её тушку клыками.

Сражаться с местными обитателями приходилось ещё множество раз. Иногда удавалось отделаться малой кровью, а порой ломались кости от неожиданных ударов хвостов. Поцелованная Огнём кружилась вихрем вокруг бегущего Нуму и покрывалась ранами. Кинжал в её руках давно уже расплавился, но удалось вырвать клык одной из тварей.

Южанин же бежал вперёд и даже порой прыгал прямо в чёрный туман. Ветра Этия сгущались всё сильнее, но они чувствовали чужую волю и расходились. Паломников аномалия не трогала, хотя порой стоило подождать рассеивания тумана, ведь из-за спешки тело Нуму начало слегка… разлагаться, гнить, скорее даже просто распадаться, будто здесь зашкаливает уровень радиации.

Последний рывок и бесчестный южанин резко тормозит перед обрывом. Он не видел цвет скал, но знал, что они чёрные как смола. Путь всегда заканчивается здесь, только в прошлый раз бесчестный вышел к берегу через мирное ущелье. И такого количества тварей не было. А до ушей уже донёсся звук прилива, значит где-то внизу бьются о камень волны моря. Ошибки быть не может, это точно чёрные скалы. Только напарницы что-то нигде не видно уже минут как пятнадцать, что довольно много.

Но вдруг чёрный туман рассеялся вновь, пропуская бегущую на максимальной скорости Огненную Бестию с ошалевшим взглядом. Волосы её обгорели, вся кожа стала обугленной, что даже льющаяся из ран кровь тут же запекалась. Сложно представить с чем именно она столкнулась, раз огонь смог повредить её физическое тело.

Нуму ничего не видел, но чувствовал смерть и страх где-то в скалах. Ада бежала от чего-то крайне опасного и даже не смотрела назад, понимая, что никакого смысла в этом нет. Южанин хотел крикнуть стой, но не успел. Девушка на полной скорости врезалась в него и оба паломника полетели вниз со скал. В последний момент удалось хоть как-то сгруппироваться и не разбиться о водную гладь.

Бесчестный тут же начал тонуть, но обугленная и дымящаяся от жара рука тут же подхватила его. Относительно долго ещё пришлось барахтаться, но вот подплыла рыбацкая лодка и двух паломников подняли на борт.

— Обалдеть… — удивлённо произнёс молодой юноша, помогая выбраться бедолагам из сети. — Да это точно паломники! Отец, я же говорил! Только почему вы вышли здесь?

Но статный мужчина и капитан небольшого рыбацкого судна ничего не ответил, ведь лишился дара речи. Гигантская тень почти достала до корабля, после чего резко исчезла. Невообразимого вида ужас выбрался из своего логова и едва не поймал добычу. Лишь на мгновение некоторым рыбакам удалось увидеть силуэт твари, но этого уже хватило, чтобы прибавилось седых волос на голове.

— Этий всемогущий, как же вам досталось… Я думал это смола, но… у неё же вся кожа обуглена, — тихо произнёс юноша, не зная даже как здесь помочь. — А этот… без руки, без ноги, слепой и изуродованный… будто его кто-то пытался казнить с помощью кнута…

Ада ничего не отвечала и продолжала спокойно лежать, набирая в лёгкие как можно больше чистого морского воздуха. Да уж, паломничество явно выдалось непростым. Только вот… Какой был во всём этом смысл? Разве этот путь что-то дал Поцелованной Огнём? Может и дал, время покажет. Но для себя девушка уже решила, что больше доверять всяким там Проводникам и прочим не будет.

Глава 14

— Госпожа Изабелла, рад вас видеть! — с доброй улыбкой Лансемалион Бальмуар встречал четвёртого мастера. — Позвольте.

— Какой вы галантный, — усмехнулась учительница Ады, поправляя свою несколько нелепую фиолетовую шляпу с алым пером.

И уже вместе они вошли в Великую Арену и поднялись на трибуну, где заняли свои места. Некоторые смертные провели парочку несколько странными взглядами. Статный и красивый этириданос, успешный и уже довольно известный, а рядом какая морщинистая старуха, имени которой никто не знал или не мог вспомнить. Хотя имелось и довольно много уважительных взглядов, в основном с верхних мест, где сидели так называемые старшие. Для них этот жест многое значил и без имён.

Сама Изабелла выглядела… как очень старая женщина. При этом Лансемалион Бальмуар всё ещё был раза в три старше как минимум. Это тоже почти все понимали, ведь разница в магической силе колоссальна.

— Отсюда открывается совершенно иной вид, — с улыбкой произнесла старуха, которая посещала главную трибуну в седьмой или восьмой раз за всю свою довольно долгую жизнь.

А виды действительно отличались. Из-за огромных размеров амфитеатра и поля боя в частности, даже сражения целых армий порой не рассмотришь толком, что уж говорить про дуэли. Поэтому использовалось увеличительное стекло, маленькие бюджетные монокли стоили сущие медяки из-за развития сектора промышленности по их производству. Поэтому даже простые смертные могли рассмотреть интересующие их детали, ведь монокли выдавали порой и бесплатно, вернее, цена уже входила в стоимость билета, так говорить куда вернее.

Однако всё ещё намного приятнее наблюдать с верхних мест, либо с парящих трибун. Но там как правило сидят лариосы, либо зажиточные алетисы и просто алетисы по особым праздникам.

— Ох, как она вся извивается, — задорно произнесла Изабелла, следя за движениями танцовщицы.

Новое выступление пока ещё не началось, так что оставалось лишь следить за рабынями. Самые лучшие красавицы и красавцы обслуживали главную трибуну, чтобы скрасить ожидание.

— Когда-то я тоже не имела горба, — четвёртый мастер начала вспоминать своё прошлое. — Более того, я когда-то ещё и сражалась в рядах защитников Эдема. Как и многие на этот трибуне. Ведь служба в армии считается почётным долгом, а не обязанностью. Некоторых вон тех стариков, что сидят повыше, я даже помню. Как например Торана Хаффана. Он же когда-то был главнокомандующим Анхабари, да! А двое его сыновей до сих пор являются верными генералами Песков и Солнца. Эх… это были золотые времена.

Лансемалион Бальмуар больше слушал и говорил лишь по необходимости, что, впрочем, Изабеллу вполне устраивало. С ней и так особо никто не общался, а с цифрами и формулами диалога не построишь.

Почему вдруг учительницу вдруг решили пригласить на главную трибуну? О, ответ лежит на поверхности и скоро виновница выйдет на горячий песок. Вернее, уже вышла. В этот раз вместо брони она снова облачилась в красочное платье с десятками шлейфов подобным гимнастическим лентам.

А далее началась постановочная пьеса. Слабые враги и отточенный в балетной школе танец. Броня здесь и не нужна, ведь бой исключительно показательный, это даже скорее не бой, а именно что пьеса из одного акта. Их тоже порой вставляли между кровавыми сражениями, для разнообразия.

За исключительной растяжкой и гибкостью натренированного тела с удивлением следила не только Изабелла, но и другие мастера. Жестокий и беспощадный учитель сидел рядом со своим другом на три метра выше аристократа, скрытный охотник за головами предпочёл купить обычный билет и находился среди зрителей. Найти можно и других, а пригласила всех сама ученица, которая что-то приготовила.

Огненная Бестия сама составила пьесу и всего сценария не знал никто, кроме самих актёров и непосредственно мастера балета, который следил за каждым шагом ученицы. Так что происходящее действительно в некоторой мере являлось сюрпризом и имелось место для интриги. Хотя лично Ланс уже узнал откуда растут ноги сюжета, ведь в качестве сценария зачастую использовали известные события прошлого.

В центре внимания находилась сама Ада и Алентина. Последняя, к слову, вообще не училась балету, однако две главные роли должны были принадлежать магу огня и магу воду. С последним возникли некоторые проблемы, но как оказалось ледяная воительница обладала настоящей грацией. А что ещё главное, она являлась сильным магом льда и это позволяло создать лучшие декорации.

Птицы из кристального льда летали по всей сцене и пламя играло лучами света в их детализированном оперении, пока две воительницы пробирались к главному антагонисту пьесы. Сверкало копьё и резал меч, бой действительно не имел ничего общего с реальной битвой. В танце кружились все актеры, а когда-то кого-то касалось копьё, то сразу же тело покрывалось коркой льда, что означало смерть. На деле же оружие в руках всех являлось бутафорским: куча спецэффектов и ни одной реальной раны. Даже огненный меч Ады якобы поджигал заживо врагов, но огонь этот создавали сами актёры, являющиеся магами огнями. Очень красиво, очень зрелищно… но это никогда не заменит желания зрителя посмотреть на настоящую смерть и кровавую бойню.

Также огромное внимание уделялось тактильным моментам и зрительному контакту. Без слов нужно было передать зрителю всю важность некоторых моментов. Да и сама история рассказывала в первую очередь о любви между двумя противоположностями. Огонь и лёд сражались вместе, но не могли долго находиться друг с другом и лишь редкие прикосновения в моменты полного окружения могли успокоить их души.

Может показаться странным, что на главные роли выбрали двух девушек, но каких-то предрассудков в Эдеме не было. Более того, покрытая льдом Алентина вообще могла напомнить и мужчину, так что каждый зритель видел лишь то, что хотел. Но большинству граждан в любом случае плевать на то, кто там кого пола или вида: криерос, человек, зверолюд, женщина или мужчина — всё это не имеет никакого значения, ведь пьеса рассказывала о самых чистых чувствах, которые могли существовать лишь в момент невообразимой боли двух противоположностей.

И вот сразу пятеро врагов падают на землю, после серии метких ударов Алентины, чьё копьё сверкало подобно комете. Однако в последний момент один из актёров успевает сделать тычок меча и разбивает ледяной доспех. Грустная музыка обрывается.

— А говорят, что судьба ничего не решает, — как-то грустно произнесла Изабелла. — Пьеса напомнила мне оперу про Солнце и Луну. Скованные собой же они никогда не могут достичь друг друга, ведь это приведён к концу жизни.

Лансемалион Бальмуар тоже ни раз бывал на этой опере. Да, понятное дело, что самаистория романтизирована, ведь луна — это спутник планеты, а солнцем называют родные звёзды в каждом из миров… Но сами пьесы от этого хуже не становятся, более того в них же рассказывается совсем о другом.

Сколько судеб было разрушено из-за дерзости и своеволия смертных? Иногда действительно стоит остановиться и смириться, иначе быть беде. Лёд не может существовать рядом с огнём, это же всем понятно. Однако время идёт, и короли влюбляются в крестьянок, простые солдаты решают заполучить не титул, а руку принцессы… Всё это ведёт к конфликтам и боли. Хуже всего, когда боль обоюдная, ведь не понимающая своего долга принцесса может ответить взаимностью простолюдину, что приведёт скорее к войне, чем к хорошему концу.

Аристократ даже на секунду задумался о своём будущем. Ведь ситуация с братом очень похожа на сыгранную только что пьесу. Конечно, хочется убедить Адриона в неэффективности его планов и методик, доказать ему на практике ошибочность выбранного пути. И хочется верить, что он всё поймёт и… наверное наивно будет полагать, что всё станет как прежде. Как и борьба будет несомненно яростной, ведь брат верит в правильность своего решения, иначе бы не пошёл на ту бойню. Чтобы заставить его признаться ошибку… нужно будет разгромить его и лишить всякой возможности к сопротивлению. Ведь признать глупость затеи будет означать бессмысленность всех прошлых жертв.

Будет тяжело, возможно, кому-то придётся умереть, чтобы что-то доказать. Это наиболее вероятный вариант, альтернативу которому Лансемалион Бальмуар уже продумывает. Но будущее оставалось неопределённым и тёмным, а в самые тяжёлые ночи в сознании всплывали свойственные для смертного с критическим мышлением вопросы: а что, если это я не прав?

Более того с каждым новым шагом становился всё сильнее страх. Все действия приближают аристократа к цели, но… так что будет при личной встрече? Как он себя поведёт? Что сделает? Возможно, эмоции возьмут верх и всё станет пеплом в собственных руках. А если всё пойдёт по наихудшему сценарию… получится ли убить брата или рука вдруг дрогнет в последний момент? В такие моменты Ланс сожалел, что не стал полностью бесчувственным.

Тем временем актёры уже попрощались, но почему-то сама Ада никуда не уходит и что-то странное говорит комментатор. Неужели будет что-то ещё? Серьёзный бой? Но на Великой Арене в платье особо не поражаешься, нужна нормальная и надёжная броня, ведь бои здесь довольно серьёзные. Громкий голос же продолжал что-то там твердить про неоднозначность сюжета и как-то оправдывать появление нового противника, который уже вышел на другой стороне арены.

— О, великий Этий сжалься же ты надо мной, — шокировано произнёс Ланс и опёрся щекой на подставленную ладонь. — Опять этот урод? Как он сюда пробрался?

Изабелла немного удивилась такому поведению аристократа, но мудро промолчала. Но она примерно понимала, что всё же происходит. Ученица рассказывала ей о некоторых вещах, в том числе поделилась некоторыми деталями паломничества. В основном это были возмущения и сетования на бессмысленность данного мероприятия, что лично для учительницы звучало крайне странным. Ведь именно это паломничество в результате и помогло ей найти себя пусть и спустя десятки лет.

— Чёртов засранец, откуда у него только деньги на взятки? Хотя одними взятками тут не обойдёшься, — аристократ продолжал возмущаться, его не на шутку разозлило происходящее. — Если только не купить кого-то с главной трибуны. Вот же мразь. А чем только эта бестия думает? Мало ей было паломничества, так ещё теперь и это!

Несмотря на костюмы все сразу же узнали бесчестного Нуму, да и сам комментатор ничего скрывал. Без руки, с деревянной ногой… но вроде не пьяный. Впрочем, это мало что меняет и вообще не успокаивает Ланса. Хотя сильнее него от эмоций побелел Торан Хаффан, как и его сын рядом. Неудивительно, ведь их семья является решающим голосом Великой Арены, а значит и весь позор будет бить по ним сильнее всего. Это же надо такого отброса пригласить на кровавый песок! Так ещё и калеку, без руки, без ноги… он и раньше то Огненную Бестию победить не мог, а это что?

Впрочем, зритель тут же воспринял ситуацию по-своему и слава Этию! Казнь бесчестного будет чем-то вроде десерта, так что не всё так плохо. Ада по идеи не замарает своей репутации и популярность её не уменьшиться, всё будет хорошо.

— Да что же ты делаешь… — раздосадовано вздохнул Ланс, наблюдая за действиями своей рабыни.

Вместо того чтобы устроить травлю и показательно убить ненавистного всеми отброса, Поцелованная Огнём сначала поклонилась противнику, а затем вынула кинжал из-за спины и метнула его в песок перед собой. В этот же момент зрители, мягко говоря, сильно удивились, Ланс подскочил, да так резко что сломал подлокотники кресла. В ужасе с места поднялся и сын Торана, а сам глава семьи Хаффан, кажется, словил инфаркт от чистой злости. Бесчестному отбросу бросили поединок чести прямо на Великой Арене. Это уже край.

А Нуму уже повторил тот же жест, после чего оба дуэлиста бросились навстречу друг другу, попутно выхватывая из песка свои кинжалы. В следующую же секунду началась яростная схватка. Бесчестный южанин без руки, с дешёвым протезом ноги и лишённый зрения не представлял серьёзной угрозы, но всеми силами пытался вырвать победу подобно безумному зверю.

Ада в свою очередь действовала куда спокойнее и занимала позицию второго номера. Это может показаться странным, ведь не опытный человек думает что всегда лучше быть первым. Однако в дуэлях, тем более на кинжалах и любом другом коротком оружии вроде тех же ножей всегда чётко разделяется второй и первый номер. Первый соответственно нападает, второй защищается.

Два первых номера существуют как правило только в книгах. Почему? Потому что если оба дуэлиста одновременно нападут друг на друга, то это сведётся к ближней потасовке, где каждый будет бить в упор, и никто не сможет увернуться. И как, наверное, можно догадаться, это заканчивается смертью обоих дуэлистов. Без разницы кто нанёс пять ударов, а кто шесть. Будет вероятно два трупа.

Конечно, если столкнутся два мастера равно уровня, то возможно всякое. Однако на практике очень тяжёлой одновременно атаковать кинжалом в живот, а второй рукой пытаться перехватить удар противника в шею. И Ада это понимала, как и то, что она сильнее. Поэтому она просто ушла на второй номер, отбиваясь и реализуя своё преимущество перед уступающем во всём слепым Нуму.

С кинжалом Огненная Бестия обращалась довольно хорошо, ведь тот во многом напоминал короткий меч. Около тридцати пяти сантиметров в длину, им можно и резануть нормально, но, конечно, весь потенциал раскрывается в колющих ударах. В этом как раз и заключается сходство с короткими мечами. Например многие этиамарии Ланса тренировались с гладиусами, которые составляли сорок максимум пятьдесят сантиметров в длину. И это крайне удобно, ведь тот же длинный меч довольно бесполезен в бою никчёмных. Ведь брони ни у кого нет, а клинки мечей становятся длиннее как раз из желания пробивать защиту за счёт большей скорости на конце. А против голых оборванцев… Проще сократить дистанцию, ударить щитом и колющей атакой в упор вспороть живот, хотя даже режущая атака будет смертельной, ведь вряд ли враг будет в кольчуге или хотя бы плотно набитом акетоне, так что небольшой длины хватает с лихвой.

Более того, помимо изучения сражений на мечах, Ада также отдельно тренировалась и подобным дуэлям чести, но не очень часто. В основном из-за личного желания и некоторых традиций Эдема. Хотя сам Ланс очень сомневался, что случится какая-то ситуация, при которой его рабыня будет защищать свою честь сама, ведь она вещь, но… всякое же бывает.

Дуэль тем временем продолжалась, и она очень сильно отличалась от когда-то случившейся схватки аристократа с посланным в Сарос южанином, как и от встречи с одним из Огненной Гвардии уже в Анхабари. Вторая дуэль и вовсе являлась магической, что ставило крест на противнике сходу. А в первом случае оба дуэлиста являлись мастерами с минимумом ошибок и лишних движений, что делало бой элегантным, кровавым, но элегантным.

Дуэль же куда более слабых смертных и уступающих в мастерстве настоящим монстрам… На самом деле она выглядела безумной и ужасной. Стремительные режущие удары, Ада не совсем понимала куда именно ударит и делала ставку на скорость. Молниеносное движение сверху вниз на руке Нуму остаётся царапина, сразу же колющий в живот и уклонение южанин, сразу же попытка достать до бедра. Главное попасть, а куда уже не особо неважно.

Всё время используется вторая рука, оба дуэлиста хлёсткими ударами лупили по ведущей руке своих противников, тем самым меняя траекторию движения кисти. Нуму в такой ситуации приходилось двигаться в два раза быстрее из-за одной конечности. За секунду наносилось по два-три удара с обеих сторон, очень быстро, но… Лично Ланс уже видел, как минимум семь возможностей, когда можно было закончить сражение. Но это маг молний с янтарными глазами обладал чудовищной реакцией, а вот сражающиеся на песке полагались не на глаза. Лишь рефлексы и отработанные приёмы могли здесь помочь, ведь предсказать, увидеть и что-то осмысленно сделать за треть секунды… Это требует крайне высокого уровня подготовки.

В результате ран на телах бойцов становилось всё больше. Множество царапин, но ни один колющий удар пока что не достиг цели. Как и критических ранений тоже не было, только вот даже простая царапина та ещё проблема. Нуму кровоточил куда сильнее, боеспособность его падала ещё ниже.

И наконец-то Огненная Бестия нашла возможность поставить точку. Молниеносный перехват ведущей руки уставшего бесчестного отброса и её клинок разрезает бок. Сразу же после этого девушка заходит за спину и оставляет ещё один глубокий порез по уродливой спине. Атака наотмашь уже слишком медленная и после лёгкого пируэта появляется ещё одна рана на голени. Бывший офицер обладал куда большим мастерством, так что действительно успел удивить своего противника.

Через считанные секунды Ада уже заставила Нуму упасть на колено, после чего вся трибуна замерла. Этот отброс выступал далеко не в первый раз, он часто подрабатывал чем-то вроде шута, которого били и пинали. И даже если ему удавалось победить, то в конце в него летела только гнилая рыба. Хотя чаще он проигрывал, ведь любил сражаться пьяным, а на аренах попроще так и вовсе устраивались покупные бои. Так с ним поступила когда-то и Поцелованная Огнём.

Но сейчас всё изменилось. Последний рывок Огненной Бестии оказался настолько быстрым, что южанин даже не успел среагировать и кинжал пробил его грудь. Но Нуму сразу не умер, пусть сердце его и оказалось пронзено. Ведь он всё ещё оставался довольно сильным паресисом. Он мог нанести ответный колющий удар в, например, печень, но… вместо этого левая рука схватилась за плечо не врага, а сам бесчестный снова посмотрел в глаза Ады, прямо как тогда.

— У тебя такой же взгляд, как у моего сына… — с улыбкой на лице произнёс слепой Нуму, который видел нечто своё, после чего его хватка начала слабеть. — Спасибо.

Через два удара сердца южанин упал на спину с вонзённым в грудь кинжалом и вторым в его руке. Сама же Ада бросила взгляд на поверженного врага и ушла прочь, так и не забрав своё оружие.

Зритель ещё не знал как на это реагировать, все взгляды оказались прикованы к главной трибуне, где что-то кричал какой-то алетис, вмешиваясь в спор высших мест. Громко возмущалась прекрасная Надия Ишар, считая подобное архинеуважанием истинной формы, ведь эта рабыня не только вопреки всему дала поединок чести бесчестному ублюдку, так ещё и сделала это по всем правилам и оставила после сражения своё оружие в знак признания соперника, чтобы того могли похоронить как воина.

Из уст других лариосов тоже лилось много интересного, в том числе и в адрес поднявшегося Лансемалиона Бальмуара, который не мог стоять в стороне, ведь сейчас буквально решалась судьба главного актива, нужно было что-то выдумывать и как-то оправдываться.

— Да кто она такая, чтобы устраивать подобное⁈ — снова воскликнула Надия Ишар, озвучивая мнение значимой части трибуны, которая боялась что-то заявить лично. — Он не заслуживал подобной участи после всего что сделал!

— А кто ты такая, чтобы говорить о чьих-то заслугах? — внезапно в разговор вмешался сам Проводник, чем несколько удивил собравшихся: обычно он никогда не встревал в споры лариосов.

— Не поняла вопроса…

— Солнце и Песок даёт оценку действиям своих детей. Поцелованная Огнём Адериин прошла паломничество с честью, что было отмеченной всеми. Как и для Нуму был вынесен свой вердикт по этому поводу, — жёстко и неоспоримо говорил Слушающий Пустыню. — После всего произошедшего за гранью мира Огненная Бестия приняла решение. Она сочла этого южанина достойным дуэли чести, как и оставила своё оружие в знак уважения. Ты оспариваешь этот выбор⁈

— Да, оспариваю. Это решение было неправильным!

— Тогда бросай вызов, и мы устроим ещё один поединок, — всё также тихо, но с беспощадностью Палящего Солнца произнёс Проводник.

Надия Ишар усмехнулась, выигрывая тем самым себе время на размышления. А аристократ продолжал сверлить взглядом спорящих лариосов и хозяйку пирамид, в частности. Бросить вызов Поцелованной Огнём Адериин? Не было сомнений, что за свою вещь сразу же вступится хозяин и дуэль уже будет проходить между Надией и Лансемалионом Бальмуаром, где победитель известен заранее. Вряд ли даже удастся подкупить кого-то на время, ведь в Анхабари немногие могут хоть как-то соперничать с человеком, чьё настоящее имя лучшее лишний раз не упоминать.

— Тебе следует с уважением относится к старшим, Надия! — встрял сын Торана.

Самый же влиятельный смертный на этот трибуне продолжал молчать, как и никакой конкретики не говорил ни его сын, ни другие члены семьи. Из-за этого Надия и начала словесную перепалку, надеясь указать на ослабевшую хватку и нерешительность своего конкурента. Разумеется, с использованием двусмысленных эпитетов, что граничило с прямым оскорблением. И вот уже рот хозяйки пирамид открылся вновь, чтобы сказать пару ласковых…

— МОЛЧАТЬ!!! — громко рявкнул Торан Хаффан и наконец-то поднялся со своего места. — Он умер достойно!

Один жест и тут же тело Нуму объял песок. Мастера-архитекторы перенесли его в саркофаг, где вскоре начнут приготовления рабы для похорон. А через секунду обладатель решающего голоса Великой Арены направил свой тяжёлый и жестокий взгляд прямо на аристократа, посмевшего встревать в разговоры старших. Однако вместо осуждения последовал короткий кивок.

Опешивший ещё больше Лансемалион Бальмуар тут же успокоился и быстро вернулся на место, приняв нейтрально холодный вид. Но что-то он ничего не мог понять, ведь в жесте Торана явно читалось признание… с чего бы это?

— Нуму… знакомое имя… — тихо прокряхтела сидящая рядом Изабелла, пытающаяся что-то вспомнить. — Ах, да! Конечно же! Это же офицер ударного отряда Змеи. Нуму Хаффан, лишённый чести трибуналом и фамилии главой семьи. Да… Торан поступил тогда очень жестоко со своим провинившимся внуком и даже слова генерала Джала Хаффана, его четвёртого сына не смогли переубедить жестокого деда. Помниться Нуму успел дослужиться до сержанта, и мы даже однажды сражались бок о бок во время бури ветров Этия. Золотые времена… Жаль только, что правнук Торана погиб в прошлом вторжении Свободного. Говорят смерть его оказалась ужасной и мучительной, ведь свободные питают удивительную ненависть к каждому из защитников Эдема. Они пытали и издевались над захваченными офицерами, даровав быструю смерть только некоторым рядовым солдатам, за исключением инженеров осадных машин. Нуму был безутешен, горевал и Джал, ведь Нуму являлся его единственным сыном и вдруг лишился всякой возможности вернуть себе честь после совершенного поступка. А вот Торан… он после этого не говорил целый год. Он любил правнука и, пожалуй, только к нему относился как к… к члену семьи, а не как к инструменту в родовых конфликтах за власть в Эдеме. Но хоть закончилось всё хорошо. После этого Нуму должны похоронить рядом с его сыном. Это вы подсказали своей ученице как правильно поступить?

— Нет. Я ничего об этом не знал, — мертвенным голосом ответил Ланс.

— Да уж… жизнь полна сюрпризов, — как-то грустно усмехнулась Изабелла, после чего поднялась. — Ладно, пойду я уже. Спасибо, что пригласили меня на трибуну, господи Бальмуар.

— Госпожа Изабелла? — внезапно один из бегающих туда-сюда рабов остановился, увидев смутно знакомую фиолетовую шляпу с таким нелепым алым пером. — Да, это же точно вы! Может согласитесь встретится с господином Ипиросом? Он как раз только сейчас вспомнила о вас!

— Ипирос? Этот старый хрыч ещё жив? — громко и звонко, будто помолодев лет на сто рассмеялась старуха. — Ну что же, веди!

Так Ланс остался сидеть в одиночестве, пытаясь переварить происходящее. А Изабелла отправилась для беседы к своему старому другу, к третьему мастеру Ипиросу.

Глава 15

— Пропуск, — монотонно и без какого-либо интереса, прямо как голем, произнесла пожилая женщина в холле купальни.

Без лишних слов высокая девушка протянула единственный личный документ. Мельком просмотрев содержимое и задержавшись взглядом только на нескольких строчках, старуха вернула его обратно. Всё оказалось нормально, и рабыня по всей видимости действительно принадлежит Лансемалиону Бальмуару.

Рабов у аристократа становилось только больше, а следовательно, прибавлялось и проблем. Ведь живые вещи нужно как минимум мыть. Личную ванную комнату каждому не выделишь, поэтому арендовались общественные купальни и бани, куда и сгонялись рабы.

— Больше не опаздывай, — прокряхтела напоследок старуха и пропустила рабыню.

Эллинеш в свою очередь ничего не ответила. Она может и выглядела молодо, но пожить уже успела и знала, что старики порой очень любят заниматься нравоучениями и давать всякие советы, когда их об этом никто не просит. Плюс особенности профессии и синдром вахтёрши. Старуха не могла промолчать, ей нужно было что-то ляпнуть. Любая из рабынь может явиться вовремя, может не явиться вообще, может опоздать — всё это повлияет лишь на время нахождения в купальни. Что вообще значит «большей не опаздывай?». Только желание создать иллюзию некого контроля, будто бы она здесь что-то решает.

Сама общественная купальная являлась довольно ухоженным местом. Здесь всегда тщательно убирались, полировали плитку, даже использовали благовония. В этих местах иногда моются и не очень богатые граждане. А вот на рабах часто экономят и водят в другие заведения. Но за своими вещами господин Бальмуар хорошо следил, так что в гадюшниках мылись по большей части лишь этиамарии, которые всегда могут что-то выкинуть, а поэтому к ним лучше приставить стражу даже во время мытья.

В раздевалки имелись даже шкафчики для хранения личных вещей, но ими пользовалась только Эллинеш. У других рабов ничего своего фактически и не было, лишь рабская роба. Воровать просто нечего, да и все друг друга тут знают. Поэтому одежду просто складывали на скамейках.

Скрипнула деревянная дверца и сразу же девушка увидела своё отражение. Первыми в глаза простым смертным бросался кожа аметистового цвета. Мягкий и светлый оттенок, очень непривычный для людей и населения Анхабари. Неудивительно, ведь Эллинеш родом из миров Миоса, которые называют тёмным или демоническим планом. Каких-то настоящих демонов там не живёт, но вот пейзажи действительно преимущественно тёмные и холодные.

Длинные волосы спадали с плеч и обладали светлым оттенком, напоминающим больше всего платину. Однако на свету они играли схожими с кожей аметистовыми оттенками, как и глаза горели самым ярким и насыщенным фиолетовым цветом. Не стоит забывать и про рога, которые были довольно ровными, и про шаловливый хвостик.

Личных вещей у девушки тоже было немного, а с собой она носила только две. Первой вещью являлся наряд. Довольно закрытое платье без плеч с элегантным воротником. Цвет также тёмный, подходящий к коже. Спина оставалась полностью закрытой, да и в целом Эллинеш предпочитала максимально закрытую одежду. Однако декольте всё ещё оставалось. Почти всем рабыням наносили клеймо именно меж грудей, особенно если бюст обладал приятными глазу формами. Если же природа не награждала объёмами, то могли нанести клеймо на спину, меж лопаток. Например, многие эльфийки как правило не могут похвастаться большой грудью или хотя бы вторым размером, поэтому спереди декольте у них отсутствует, но спина почти полностью открыта. Второй вещью являлась на первый взгляд обычная помада.

Платье быстро отправилось в шкафчик. Бельё рабыня не носила, ведь на такой жаре и так довольно тяжело находиться. И теперь в отражении появилось без преувеличений самое идеальное тело без каких-либо дефектов. Наверняка многие художники хотели бы перенести эту красоту на холст, одного Эллинеш даже знала.

К слову, о художниках… многие мастера кисти из людей почему-то часто допускают одну и ту же ошибку, когда рисуют обнажённых представителей других видов. Они ошибаются с цветом сосков и порой можно найти даже картину с тёмной эльфийкой, у которой серая кожа и розовые соски как у людей. Хотя настоящий цвет сосков у эльфов и большинства других смертных видов из числа тех же народов Миоса как правило просто на несколько тонов темнее, чем сама кожа. Видимо, художник королевств людей редко рисуют всяких демониц с натуры, а недостающие элементы восполняет хорошо изученной внешностью своих сородичей.

Напоследок рабыня послала поток хара по телу и тем самым заставила засветиться руны. Магические узоры наносились как раз той помадой и сейчас проходила проверка на их функционирование. Что примечательно, разукрашивалось почти всё тело и в самых неожиданных местах. Тонкие линии были на лице, на плечах, локтях, бедрах и даже вокруг сосков.

Убедившись, что всё в порядке Эллинеш закрыла шкафчик и направилась в саму купальню, где уже находилось прилично так рабынь. Почти все довольно молодые и красивые, что неудивительно, ведь господин Бальмуар не так давно закупал их для бизнеса. Постареть ещё не успели. Оценив взглядом всех собравшихся, демоница тут же приступила к своей работе, за которую её и ценили куда больше других.

Сразу же была выбрана цель. Аккуратно подойдя к краю купальни, Эллинеш опустилась прямо рядом с молодой и неопытной девушкой, которая сидела как-то отстранённо от других. Это сразу и было подмечено аметистовыми глазами.

— Привет, Неля. Приятно понежиться в тёплой водичке после тяжёлого дня? — ласково и нежно спросила демоница, закинув обе руки на край купальни и выставив вперёд свою большую грудь.

— Ага, — тихо ответила молодая рабыня и поджала колени.

Ей не очень понравилось такое дерзкое нарушение личных границ, да и вообще как-то уж больно девушка смущалась, стараясь спрятать свою грудь за коленями. Хотя здесь находятся только женщины, так что стесняться по идеи нечего. Хотя кому как…

— Не переживай, я не кусаюсь. Всё хорошо, — всё также ласково произнесла Эллинеш, вкладывая в голос волю.

Слабая смертная тут же успокоилась и даже немного расслабилась. Характер у неё крайне покладистый и пугливый, а значит и работать с ней будет легко.

— У тебя что-то случилось? — тихо, чтобы никто лишний не услышал вопроса, спросила искусительница. — Не бойся, расскажи мне что тебя гложет.

В этот же момент аккуратные пальчики с аметистовыми коготками прошлись по краю купальни и появилось ограждение. Теперь никто не только ничего лишнего не услышит, но ещё и не увидит.

Сама же Неля уже начала расслабляться и успокаиваться, готовясь всё рассказать. За считанные секунды она оказалась убеждена в том, что сама хочет поделиться с Эллинеш своей проблемой. И никакие странности в поведении собеседницы уже не замечались.

А странностей хватало, постепенно цвет кожи демоницы менялся, аметистовые оттенки в миг стали почти такими же как у чем-то запуганной рабыни. Волосы стали золотистыми, поменялся даже цвет глаз став голубым, рога куда-то исчезли и грудь стала больше, на пол размера.

Эллинеш сильно отличались от других рабынь, как и выполняла совершенно иные задачи, отчитывая лично перед Лансемалионом Бальмуаром, который не мог за всем уследить в одиночку. Кто-то должен знать, что происходит, кто упивается своими полномочиями и кто бегает в камеру к этиамариям чаще обычного.

В этом демонице помогали её особые умения. Она могла менять своё тело по желанию, принимая самые различные образы для расположения к себе собеседника. Если вдруг природных сил не хватало, то на помощь шла магия иллюзий, которой когда-то довелось обучаться у суккубов. Вишенкой на торте становилось чувствительность к эмоциям и техники изучения чужого разума.

Эллинеш буквально видела скрытые желания своих собеседников и их мечты. В данном случае в разуме молодой девушки, недавно попавшей в этот мир, удалось найти влечение к своей подруге из прошлого, образ которой и удалось принять. Любопытство и даже некоторая любовь испытывалась до сих пор, но свои фантазии приходилось держать при себе…

Тем временем демоница уже заставила колени собеседницы разогнуться и взялась играться с сосками подружки. Неожиданно рабыня издала томный стон, когда когтистая рука с положила собственную ладонь на шикарную и такую мягкую грудь… Неля всегда завороженно глядела на свою подругу с просто гигантским бюстом. Внутри постоянно горело желание схватиться за неё, потрогать, из всё того же любопытства и, наверное, похоти.

— Элли… не надо, нам же нельзя… — чары слегка с пали с разума девушки, которая попыталась остановить процесс.

— В этом нет ничего плохого… — спокойно ответила искусительница, запустив руку в укромное местечко.

И почти сразу же Неля издала новый стон. Для неё эти ощущения действительно были непривычными, хотя девственницей она не была. Но не все охотники у границ заботятся о целосности своей добычи, иногда они позволяют себе поиграться. Также поступают и работорговцы, когда им уж больно что-то понравится, то они сразу же это берут.

Однако как можно догадаться, секс против воли имеет мало общего с удовольствием. Более того, многие молодые девушки в принципе ничего не знают об этом самом удовольствии. Во многих королевствах близость до свадьбы считается грехом, как и рукоблудие. Секс становится долгом и инструментом, что на самом деле грустно, но для государства выгодно, ведь это позитивно влияет на рождаемость.

Поэтому Неля в принципе знала о мастурбации, но как правильно доставить себе удовольствие не знала и вообще считала это чем-то постыдным. Ей было неловко смотреть на изгибы чужих тел. Эллинеш же… у неё опыта более чем предостаточно как в этой жизни, так и в прошлой.

Вот уже порозовевшие губки принялись играть с грудью начавшей извиваться девушки. Пальцы же быстро входили внутрь и постепенно выявляли слабые места. Каждый стон и каждое сокращение мышц служили лучшими сигналами.

А стоны становились всё громче, что крайне хорошо. Ведь никто не должен знать о работе демоницы, пусть лучше думают, что две девушки просто решили поиграться.

Внезапно Нели слегка подпрыгнула и выгнулась, руками она хваталась за край купальни позади, пытаясь вылезти, но пальцы Эллинеш всё также быстро двигались внутри. Вдруг и левая рука плотно обняла подружку за шею и прижала к себе, лишая всяких шансов вырваться.

Вскоре рабыня громко вскрикнула и растаяла в тёплых объятиях, совсем забыв о истинной личности Эллинеш. Сразу же искусительница напряглась и подняла свою подружку, положив спиной на край купальни, а сама устроилась меж бёдер. Язык же начал удлиняться и творить сущее безумие внутри, пока пальцы переключились на ласки набухшего цветка.

Руки Нели впились в золотистые волосы прижимая голову своей подруги ещё плотнее, она так увлеклась, что кажется забыла даже где находится. Запретные фантазии полностью взяли верх, позволяя испытывать один оргазм за другим. Ведь любые физические действия вторичны в сексе, а удовольствие рождается именно в сознании, которое уже полностью поверила в иллюзию.

Постепенно градус накала падал. Эллинеш продолжала нежиться со своей подружкой, попутно начав расспрашивать её о всяком. Остальные рабыни в купальне не испытывали никакого интереса, ведь им и так всё было понятно. Веселятся девочки, так что совать туда нос не стоит, лучше посплетничать о чём-то другом.

Сама же искусительница делала свою работу. От этих игр удовольствия она не испытывала, не было в этом настоящей страсти и любви, лишь рутинная обязанность. Да и в целом, очень давно рабыня не испытывала каких-то высоких чувств. Её и в прошлом мире порой вынуждали использовать свои умения в похотливых целях, попав сюда удалось недолгое время поработать самым настоящим психотерапевтом… но бизнес накрылся. Хозяин решил, что новый бордель принесёт куда больше денег. Чтобы не отправиться на рынок рабов пришло пройти переквалификацию в шлюху, где навыки изменения тела очень сильно помогают. Однако строптивая судьба и здесь оставила подлянку. Хозяин в итоге не выдержал конкуренции и обанкротился через пару лет. Так Эллинеш и попала к Лансемалиону Бальмуару.

А аристократ в свою очередь увидел куда большие перспективы в умениях демоницы, нежели удовлетворение похоти клиентов. Конечно, денег в борделе она приносила крайне много, однако этот рабовладелец явно понимал, чем занимается и имел очень серьёзные планы. Он больше нуждался в информаторе, чем в шлюхе, которая будет приносить монеты.

В результате… шлюхой Эллинеш как бы не была, но всё равно три раза на день или даже больше раздвигала свои или чужие ноги. Она втиралась в доверие, одурманивала этиамариев, проверяла даже Синрива, с которым было тяжелее всего. Всё же ирбис как бы два с половиной метра ростом, обладает внушительным телосложением и не только им. С девушками тоже проблем не было, ведь своё тело искусительница может менять в довольно широком диапазоне.

После диалога с Нелей удалось прояснить ситуацию. Ничего необычного, бедняжка просто не вписалась в коллектив, такое бывает. Нужно будет её перевести в другую школу, а затем выяснить кто причастен к травле, составить отчёт и положить на стол хозяину, который уже решит, что делать.

Размышляя о своих планах, Эллинеш даже и не заметила, как уже покинула купальню и явилась в ближайшую школу. График довольно насыщенный, рабов у Лансемалиона Бальмуара много, а такой умелый информатор один. Порой приходилось вкалывать и круглые сутки, благо хоть магическая сила позволяла справляться с такими нагрузками.

Вскоре искусительница явилась в школу и сразу же пришла к нужной камере. Жили этиамарии в крайне маленьких комнатах, прочные стальные двери не давали сбежать, единственное окошко чаще всего выходило во внутренний двор, где шли тренировки, но через него не пролезешь, даже если распилишь прутья. А даже если пролезешь, то покинуть школу не сможешь, ведь здесь буквально стены имеются с колючей проволокой и защитными рунами. За стенами же… и так понятно что.

Однако Эллинеш не сомневалась, что её главная цель сможет легко сбежать как минимум из этой школы. Более того, её комната постоянно покрыта толстой коркой льда, а стальная дверь кажется из-за деформаций вот-вот сама слетит с петель.

Алентина являлась представителем вида криеросов и обладала внушительной силой. Даже под палящим солнцем и с крайне сухим воздухом её магия льда представляла угрозу и могла деформировать сталь. При этом хладная воительница не делает этого намеренно, не пытается сбежать. Просто она поддерживает комфортную температуру в своих покоях.

Разговорить снежную королеву не получалось, а порой казалось, что её сердце тоже сделано из льда. Молчание и безразличие, она выполняла приказы, но не показывала какого-то рвения или уважения к хозяину.

Ничего существенно узнать об Алентине не удавалось. Она слишком закрытая, друзей у неё нет и по всей видимости не будет. Ей куда больше нравится одиночество. Магические техники Эллинеш здесь также не работают, ведь цель является куда более опытным и сильным паресисом во всех планах.

Было замечено, что у ледяной воительницы есть хобби. Как и все криеросы она создаёт свою одежду и оружие сама, прямо из льда. Иногда в качестве сырья используются заготовки, поверх которых уже ложатся чары. В любом случае ей нравится проводить целые часы за созданием нового копья. Вернее, нет, не совсем так. Копьё остаётся тем же, однако меняются украшения, появляются новые узоры и витки. Это же можно сказать о щите, который разукрашивается инеем. Броня почти не подвергается изменению, плотный лёд остаётся чистым, гладким с обтекаемой формы.

А вот чего у неё много, так это масок. По всей видимости Алентина боится зрительных контактов, поэтому всегда старается закрывать лицо. В бою используется шлем, в повседневной жизни — маски, очень напоминающие маскарадные варианты из Орта Миос. Скорее всего именно там она их увидела и решила попробовать повторить. Все криеросы этим занимаются, хотя ворами их называть не стоит, ведь в процессе рефлексии они в какой-то момент начинают создавать и нечто своё.

Однако вся эта информация мало что даёт. Перед Эллинеш стоит задача вытянуть из этой снежной королевы всю душу. Ведь с таким уровнем силы этот этамарий наверняка сможет добраться до вершины и получить возможность сразиться за свободу. И если не найти к ней подход, то она выберет свободу и уйдёт.

В этом и состоит главная проблема создания этиамария, достойного сражаться под взором Этия в Эдеме. Поэтому многие этириданосы намеренно не позволяют своим чемпионам достичь этой черты, чтобы их активы не ушли. Также в этом вопросе не помогут методики запугивания, которые и вовсе являются запрещёнными. Нельзя сказать своему этиамарию что-то вроде «если не выберешь свободу, то я найду тебя и убью».

За одну только такую угрозу можно поплатиться, а за исполнение… это будет считаться неоправданным убийством другого гражданина. А такие вопросы, в отличии от разборок лариосов, решаются жестоко, порой с привлечением Гильдии, если вдруг удастся раздать взятки и найти пути в нужные кабинеты.

Поэтому нужно искать другие подходы и молиться Этию, чтобы перспективный этиамарий продался лишь за личный комфорт. Хотя чаще такие личности нуждаются в чём-то совершенно ином и неожиданном. И это что-то нужно найти как можно скорее.

Глава 16

Перьевая ручка поставила точку, после чего собственной кровью Лансемалион Бальмуар расписался в углу, поставил печать и положил очередной лист в новую стопку. Любой взглянувший на написанный аристократом текст сильно удивиться, ведь все строчки идеально ровные, а одни и те же буквы не отличаются друг от друга, будто бы их печатали на станке.

Аккуратно отложив письменный прибор, Ланс ещё раз поправил стопочку, чтобы достигнуть полной симметрии на столе. Порядок и чистота, без них добиться превосходного результата невозможно. Более того, просто превосходного результата здесь не хватит, нужно достичь совершенного идеала. Иначе амбиции и цели станут саркофагом, а не очередной ступенькой к новой вершине.

Путь в Эдем сложен, слабакам там не место. А значит каждое действие, каждое решение, любое усилие должны приводить к значительному результату. Также неспособность быть совершенным нельзя чем-то оправдать, ведь поблажки и снисхождения по отношению к другими и главное к самому себе станут причиной появления новых проблем. Под контролем необходимо держать и мысли, ведь любое сомнение равносильно первому шагу к полному краху. И вот с последним возникали некоторые трудности.

Даже в моменты монотонного труда порой в сознании мелькали неприятные образы с разлагающими душу мыслями. Независимо от воли и желаний Лансемалиона Бальмуара его разум возвращался к прошлому. Это угнетало и сильно давило, порой мешало принимать решения.

Тогда аристократ начал трудиться ещё больше, даже когда дел вроде бы не было, то доставались недавно исписанные листы и начинались повторные проверки. Два, три, четыре раза — это могло продолжаться долго. Только вот… проблемы это не решало, а сам факт невозможности контроля собственных мыслей даже несколько пугал и стыдил.

Внезапно загорелся кровавый кристалл. Перстень на безымянном пальце чувствовал любую слабость и иногда проверял волю хозяина на прочность. Температура резко поднялась, грубый металл покрылся копотью и затрещал из-за вырывающейся наружу силы. Это вызвало гнев, который на секунду был отпущен. Через секунду артефакт успокоился, поняв, что ещё не наступил роковой день.

— Ах, вот же дрянь… — недовольно произнёс Ланс и поднялся со стула: снова всё тело напряглось вслед за разумом.

Но ничего с этим не поделаешь, да и сейчас расслабляться всё равно нельзя. Слишком много дел навалилось, так ещё и всякие огненоволосые рабыни в последнее время излишне своевольничают. Сейчас нужно наоборот напрячься, да посильнее и сделать всё в совершенном виде.

Хотя также стоит признать, что действия Ады привели к весьма удачным последствиям. Нуму оказался внуком самого Торана. Интересно в какой момент рабыня узнала об этом? Почему не поделилась мыслями с хозяином? Потому что догадывалась о реакции аристократа?

В любом случае теперь Хаффан куда больше уважал белокожего гостя в солнечном городе. Ведь благодаря действиям Огненной Бестии его внук смог хотя бы умереть достойно, а также понять в чём заключалась его главная ошибка. Больно, наверное, смотреть как твой потомок разрывается на части. Особенно когда в произошедшим виноват ты сам. Ведь именно глава семьи воспитывал излишне обострённое чувство долга перед Анхабари. Так чего ещё стоило ожидать? Да и сам Торан наверное бы пожертвовал своим детьми и даже внуками, но вот правнуками… Будто бы всю жестокость дед вложил в первых, а накопившуюся доброту оставил напоследок.

Так что глава семьи Хаффан считал себя слегка обязанным и поэтому пригласил аристократа на праздник. Также он более не будет вставлять палки в колёса, а значит всё просто превосходно. Изначально строились крайне сложно реализуемые планы по тому, как к концу лета продвинуть Огненную Бестию, но теперь проблема решилась сама собой. Переговоры с Великой Ареной пройдут как надо.

Спустившись на первый этаж, Ланс обнаружил собравшихся рабов, которые должны будут сопровождать хозяина. Почти все готовы, за исключением одного зверолюда. Излишне любвеобильный Синрив не смог усидеть на месте и начал приставать к кухарке.

Та в свою очередь не особо настойчиво отбивалась, будто ей нужно работать. При этом не говорила ни нет, наоборот ещё более заводя зверолюда, инстикты которого разгорались ещё сильнее из-за бьющих в голову сезонных гармонов.

Размеры ирбиса поражали, однако это никак не мешало ни ему, ни его партнёршам. А ведь кухарка являлась человеком… откуда в ней только места?

— Синрив, ты почистил свои клыки? — уже на первом этаже спросил Ланс своего раба, попутно оглядывая и другие живые вещи.

— Конечно! — Ирбис оскалился своим действительно отполированными зубами и не хотя отпустил женщину из объятий.

Хозяин в ответ одобрительно кивнул, проигнорировав убегающую рабыню, которая попутно поправляла свою одежду, пряча вывалившуюся грудь. Остальные рабы также приготовились и их вид вполне можно описать словом «достойный». Остаётся надеется, что никто из них не опозорится…

— Эллинеш, что-то не так? — уже выйдя на улицу спросил аристократ.

— Нет, всё в порядке, господин Бальмуар, — ответила искусительница и тут же потупила взгляд, хотя до этого излишне пристально изучала своего хозяина.

Добираться до одного из самых роскошных дворцов пришлось относительно долго. Всё же и сам Ланс, и большая часть его бизнеса находилась фактически на другой стороне города. Да и напрямую добраться до цели никак не получалось, ведь тот же центр Анхабари лучше обойти по дуге: там то и дело толпы собираются, во многом из-за обилия пропускных пунктов и вечно опущенных мостов. Город же построен фактически на реке.

— Господин Бальмуар! — раздался знакомый голос.

— Господин Фенлистин!

В подводном туннеле, на финишной прямой до цели и встретились два приглашённых в имени семьи Хаффан гостя, два ситуативных союзника, эльф и человек с янтарными глазами, этириданос и мастер слова. Алмера также пригласили на праздник, ведь он так-то довольно влиятельный смертный, пусть и не слишком богатый. Хотя какого-то особого отбора по статусу Торан не делал, приглашая практически всех более-менее вменяемых личностей. Но даже до этой планки ещё нужно дорасти.

— Как же жарко! Я искренне завидую вашей выносливости, — тут же остроухий завёл светскую беседу. — При такой температуре и без парочки ледяных артефактов! Можно даже подумать о вашем плачевном финансовом положении, только вот своим рабам вы хладные ожерелья купили.

— У меня есть некоторые свои секреты, которые помогают справится с перепадами температур. Хотя сейчас уже не так и жарко, пик пришёлся на середину лета, сейчас же климат нормализуется. И ледники из Орта Миос более чем справляются с охлаждением города.

— Да, вы правы. Просто моя утончённая натура и нежная кожа нормально себя чувствуют только при двадцати двух максимум двадцати четырёх градусах.

И вдруг сразу же после этого заявления без спроса или разрешения, совершенно внезапно, Алентина подошла прямо к двум идущим гражданам, чем вызвала некоторое удивление других рабов, ведь живым вещам нужнобыло держать почтенную дистанцию, чтобы не напрягать хозяев и не дышать тем в спину.

Господин Фенлистин удивлённо остановился и повернулся к подбежавшей рабыне. Та в свою очередь нагло впилась взглядом в лицо эльфа, а через считанные секунды протянула ледяную маску.

— Благодарю, — подняв брови произнёс Алмер и сразу же надел подарок. — Ох, так действительно куда лучше! И как точно подогнан!

Лансемалион никак произошедшее не прокомментировал, лишь улыбнулся и про себя снова ругнулся. Своеволие живых рабов в последнее время слишком часто проявляется в неожиданных ситуациях. Такими темпами можно и контроль над ситуация потерять.

Впрочем, сам эльф, кажется, ничего и не понял. Он посчитал, что произошедшее является частью плана аристократа, который любезно предупредил обо всём своих рабов, чтобы таким образом получить дополнительную симпатию. Всё же редко когда господин Бальмуар терял над чем-то контроль и эта репутация за ним прочно закрепилась.

Вовремя подсуетилась и Эллинеш. Искусительница тихо, ненавязчиво, уже начала объяснять Алентине, что так делать нельзя. Ведь инициатива должна оставаться разумной и уместной, иначе можно легко опозорить своего хозяина в глазах других граждан излишнем своеволием.

Вскоре показался и дворец. Белый кирпич, богато украшенный золотом фасад, множество шпилей, три оазиса во внутреннем дворе и четырёхэтажная теплица соединённая с алхмической лабораторией с латунными резервуарами и дымящими трубами. Роскошно, дорого, масштабно, но чего-то более Лансемалион Бальмуар сказать не мог. Даже какие-то нелепые пирамиды Надии Ишар выглядели интереснее, а это место… Оно какое-то стерильное, хотя важно понимать что Торан так-то матёрый военный, наверное ему больше нравится минимализм и практичность.

Внутри уже собралось довольно много граждан и их рабов. Несмотря на личное приглашение Хаффана в письме нужно понимать две вещи. Первое, письма он сам не пишет: это от его имени делают рабы, так что не нужно возводить этот красивый жест в абсолют. Второе, статус Торана несоизмеримо выше аристократа и многих других. Поэтому даже признанные алетисы и лариосы обычно отдыхают на нижних ярусах, а сама семья с их настоящими друзьями и старшими проводят время отдельно от большинства. Однако даже так, тут ещё хватает смертных, с которыми можно и нужно завести дружеские отношения. Для этого Ланс сюда и явился.

Некоторое время эльф и человек с янтарными глазами ещё бродили по дворцу, после остановились около фуршетного столика и, казалось, вели не принуждённую беседу, попутно уделяя время на светские беседы и с другими гостями.

К слову, внутри дворец выглядел уже поинтереснее. К стерильному дизайну добавлялось множество боевых трофеев. Здесь даже имелись головы драконов, которых вроде как когда-то убили предки Торана. Однако информация эта не подверженная, да и предки эти жили в прошлых эрах, так что потомков вроде Торана в Анхабари могут жить десятки тысяч или даже больше, намного больше.

С развлечениями всё тоже более чем в порядке. Где-то на минусовых этажах можно покупаться даже в Ари и повеселиться с амфибиями. Крупные рестораны на время переехали сюда и уже целую неделю работают фактически только здесь. Более того, семья Хаффан крайне хорошо планировала праздник вплоть до того, что изучались личные предпочтения подавляющего большинства гостей.

И да, какой-то бойни они не боялись. Ведь глава семьи Торан так-то бывшим главнокомандующий не всеми войсками Эдема, но всеми войсками Анхабари. Конечно, главнокомандующий — не значит самый сильный воин земель, да и староват он… Но не будет ошибкой заявить, что Хаффан вполне может претендовать на десятку сильнейший этого города. А может и на пятёрку, точно не скажет никто, ведь такие монстры редко сражаются с друг другом в равных условиях. Плюс ещё нужно учитывать и остальных членов семьи, которых очень много и из которых двое сыновей ещё и генералы.

Вскоре в дворец явилась и процессия ордена света, паладины Ароса тоже были приглашены и приехали аж из других земель. А значит в принципе можно и начинать действовать.

Но Ланс не собирался спешить. Во-первых, Эллинеш ещё не вернулась и не принесла ответы от других союзников. Во-вторых, что-то Алмер Фенлистин излишне увлёкся подошедшей рабыней. Это, кстати, косвенно подтверждает, что развлечения составлялись эксклюзивно для гостей.

Глаза эльфа сразу же загорелись, а потом он прямо поплыл. Этот остроухий в целом довольно любил женщин во всех планах. Ему нравилось и общаться с ними, и покупать картины с обнажёнными красавицами, и в бордели ходить, и заводить романтические отношения с коллегами. А тут подошла рабыня с идеально подходящими ему внешними данными.

Как и многие другие эльфы, Алмер предпочитал себе подобных. Однако в то же время ему не очень нравились морские истоки и белокожие сородичи. Ему хотелось экзотики и в то же время некоторые нотки ксенофобии не позволяли прямо уж спасть с какими-то зверолюдками низшей крови.

Однако подошедшая рабыня оказалась эльфийкой, только с загорелой кожей. Традиционные южные одежды и украшения, татуировки… она впитала в себя экзотичную культуру других земель и при этом оставалась высшей кровью.

Не прошло и секунды, а Алмер уже обнял приглянувшуюся девушку сзади, уткнулся носом в белые волосы, скользнул руками под платье и принялся играться с грудью. И как же от неё пахло акеронскими розами… а ведь такой парфюм считается довольно редким, ведь большинству запах не очень нравится. Это точно не может быть совпадением.

Сама же рабыня принялась слегка постанывать от прикосновений и наигранно смущалась, попутно прося быть нежнее. В Эдеме, конечно, есть все виды удовольствий, но если вы встречаете стеснительную шлюху, то скорее всего кто-то просто очень хорошо слился с образом.

Однако эти условности Алмера не волновали, он полностью увлёкся девушкой и уже запустил её руку меж бёдер.

— Можно я тоже пойду повеселюсь? — спросил Синрив своего хозяина, наблюдая как эльфийка жадно хватает ртом воздух.

— Нет.

— Ну разок?

— Нет.

— Ну пол разка?

— Только если ты приглянешься кому-то из гостей, и он тебя захочет. Так уж и быть разрешу тебе повеселиться. Вон кстати, тот орк от тебя взгляда не отводит.

— Ладно, можно в принципе и без этого обойтись, — со вздохом произнёс Синрив, которому явно не нравились имеющиеся перспективы.

Господин Фенлистин к этому времени уже повернул рабыню к себе лицом и поднял её за бёдра, чтобы уткнуться лицом в грудь. Такая нежная девушка, тёплая, с мелодичным голосом и ужасно приятными пальчиками, которые уже ласкают шею и острые уши гостя… Однако каким-то образом мастер слова нашёл в себе силы и спустя десять минут шептания на ушко рабыни красочных слов, он всё же остановился, а эльфийка даже покраснела. Даже сложно представить, что там он ей нашептал.

— Что же, приступаем к реализации нашего плана? — спросил немного успокоившийся Алмер, который в принципе девушку не отпустил.

Ланс только легко кивнул, как эльф тут же закричал:

— Орир! Мой старый друг! Неужели это ты⁈ Как давно не виделись!

И сразу же господин Фенлистин отправился к своему знакомому, попутно прихватив ещё и Алентину. Криеросов в Анхабари редко можно увидеть, поэтому многие с удивлением рассматривали дивную смертную. А через каких-то пол часа ледяная волшебница уже создавала для гостей вычурные маски на заказ, которые помогали справиться с жарой и отличались высокой детализацией.

Помимо Алмера в плане участвовал также и Иадал Афар, и даже третий мастер Ипирос. В одиночку далеко не уйдёшь ни в Эдеме, ни в Анхабари, ни даже в Саросе. Нужно искать друзей и заключать союзы, желательно делая это быстрее конкурентов.

За каждым закреплялась своя зона ответственности. К кому-то мог найти подход только Фенлистин со своими печатными станками и интеллигентной манерой речи. Некоторые воины уважают только равных себе и не особо жалуют утончённость, поэтому лучше отправлять для решения вопросов жестокого Ипироса, который не использует высокопарных выражений и просто говорит всё прямо. Иадал Афар же умудрился обзавестись огромными количеством друзей, которые может и не готовы умереть или даже дать в долг серьёзную сумму, но через них можно выйти на почти кого угодно.

А Лансемалион Бальмуар дождался Эллинеш и отправился к паладинам, которые прибыли в Анхабари месяц назад. Воины света приехали из Ландоса в честь праздника солнца. Однако их обычаи и манера общения сильно отличается от южан. Ведь одно и тоже они видят в различных образах. И пусть их объединяет одна и та же родная звезда, но одни видят беспощадный палящий диск, а другие — милосердные лучи источника всей жизни.

Впрочем, сам Лансемалион Бальмуар крайне много времени проводил именно в Ландосе. И его отец, Зелгиос Торвандори начал свой путь именно там. Поэтому общий язык найти точно получится. Тем более Эллинеш уже провела разведку и теперь в распоряжении имеются все нужные фамилии, многие из которых относительно хорошо знакомы аристократу.

Переговоры пройдут как надо.

Глава 17

Все паломничества завершились, гордые сыны и дочери Анхабари либо вернулись домой, либо навеки сгинули в горячих песках под палящим солнцем. Вместе с тем начали возвращаться в своим порты и прибывшие с севера корабли. Гул монструозных генераторов хлада затихал, а без них начинали таять и ледники. Температура постепенно приходила в норму, Ари становилась больше, подходило к концу и лето.

Оставался последний день, который полностью посвятили восхвалению свежей крови, пополневшей ряды нации огня и песка. И конечно же в этот день выступала и Огненная Бестия, отложив тренировки. Ведь уроки являлись не целью, а средством достижения совершенства, которое этиамарий обязан демонстрировать, не прятать. Также платили в эти дни куда больше, но что ещё более важно, так это возможное взятие нового титула. То ли в честь праздника, то ли в честь нехватки этиамариев высоких рангов, в любом случае сейчас титулы текли рекой.

Выйдя на горячий песок Ада сразу же начала приветствовать зрителей. Сегодня она будет впервые сражаться в настоящей броне. Не в каких-то южных одеяниях с хитиновыми пластинами поверх, не в откровенном платье, а в надёжном и сверкающем доспехе. Прочный нагрудник, наплечники, наручи, поножи, подвижные пластины и даже сочленения прикрыты металлом. Снизу кольчуга, под кольчугой эластичный комбинезон из лёгкой, но удивительно прочной ткани.

Также, наверное, стоит и уточнить, что металлические части изготовлены тоже не из стали. Ведь для того, чтобы создать предназначенный для магических битв доспех из даже калённой стали нужно будет делать его ну в сантиметр толщиной хотя бы. А как бы кираса с толщиной от двух до трёх с половиной миллиметров будет уже весит целых пятнадцать килограмм. То есть вес увеличится в три раза, и обычный смертный человек уже точно в таком снаряжении не повоюет.

Под магическими битвами также подразумевается не только сражение сильных паресисов, но и сражения против всяких магических тварей вроде тех же огнедышащий саламандр. Плюс сантиметр стали ещё нужно будет и рунами покрыть, а они в большинстве своём сильно зависят от хара. Есть конечно техники, которые позволяют наложить самодостаточные магические рисунки, но и уровень их качества серьёзно упадёт. Поэтому почти все владельцы рунических доспехов и мечей — паресисы. Может быть несильные, может быть, они не умеют создавать даже ледяных сосулек, но питать энергией собственную броню куда проще. И даже если внешне доспехи кажется не очень толстым, нужно ещё держать в голове существование различных магических сплавов, которые обладают не только большей прочностью, но и плотностью.

Более того, большинство паресисов так-то каких-то особых заклинаний и не знают, зачастую их магическая сила проявляется только через пробуждённую ардию, что выливается исключительно в повышение физических возможностей, а дальнейшее развитие останавливается порой без каких-либо объективных причин. Особенно хорошо подобную тенденцию можно заметить на человеках. Это всякие эльфы могут похвастаться быстрым ростом и сильной чувствительностью к потокам хара, ну и всякие полукровки. А вот людям… людям всегда было тяжелее выживать, чем другим видам.

И вот начали подниматься декорации, а Ада наконец-то одела полный шлем. Шикарных рыжих волос теперь никто не увидит, но ничего не поделаешь. Их действительно лучше уложить и спрятать под броню. Впрочем, сразу же шлем покрыла красочная огненная корона, вернее диадема из чистого пламени, ещё вернее её проекция, ведь физически сам артефакт находился под шлемом.

Быстро декорации разделили арену на тринадцать частей для двенадцати этиамариев, которые сегодня будут претендовать на титул легенды. Шесть из них принадлежали к нации огня и песка, а ещё шестеро прибыли со своими хозяевами из Ландоса. И не нужно думать, что раз Великая Арена находится в Анхабари, то победитель известен заранее. Никто в поддавки играть не будет, как и многие маги света хотят доказать, что их видение Солнца единственно истинное.

Как только был дан сигнал, Огненная Бестия тут же помчалась вперёд. Сама арена стала городом с множеством застроек, но заблудиться в них просто невозможно, ведь архитекторы явно давали понять этиамариям куда им следует идти.

Не пробежав и двадцати метров перед Адой тут же, появились первые враги. Три четырёхметровых огра появились прямо из песка. В руках их находились тяжёлые двуручные топоры, у них также имелась и броня. Эти смертные тоже являлись этиамариями, наверняка они имели и какие-то титулы. Однако сегодня они служили лишь мясом.

Продолжая бежать вперёд, Огненная Бестия на ходу обратилась к ещё одному своему артефакту. До контакта с врагом оставалось пять секунд, но за две в физический мир явился двуручный меч, а на левом предплечье появились дополнительные пластины, как и на локте появился малый щит.

Несмотря на вес своего снаряжения, воительница всё ещё двигалась крайне стремительно. Ведь подвижность в бою крайне важна, поэтому даже в латном доспех даже слабые люди могут спокойно бегать и прыгать, если нужно кувыркаться. Конечно, не столь резво, но всё ещё кузнецы уделяют много времени своим творениям, чтобы те оставались максимально эффективными… Хотя некоторые смертные почему-то считают, что в латах можно ходить только шагом, а то и вовсе только передвигаться верхом. С другой стороны, эти же смертные считают, что двуручные мечи весят по сорок килограмм, а одноручные по двадцать… Хотя даже увесистый, действительно здоровенный двуручный меч в руках Ады, не какой-то эсток, а с довольно широким и толстым лезвием оружие из магического сплава…

Оно весило чуть меньше десяти килограммов, и это при учёте сильно развитой ардии, которая делала воительницу не в два, не в три, а как минимум раз в пять, а то и во все восемь раз сильнее, чем обычный смертный воин в армии Эдема. Потому что в бою наносимый урон в первую очередь зависит не от веса оружия, а от скорости. Да, Ада могла бы сражаться и двадцатикилограммовым мечом, но зачем? Чтобы быть медленной как черепаха? Кроме того, такую махину толком не разгонишь своими мышцами при текущем уровне силы. Тем более даже десятикилограммовый меч с учётом утолщённого лезвия рубил будь здоров. Ну и опять же, скорость не только позволяет бить чаще, а значит наносить больше ран врагу, но и увеличивает пробитие. Быстро двигающийся десятикилограммовый меч за один удар прорубит куда больше хребтов, чем тот же двадцатикилограммовый, который разогнать до той же скорости уже просто не получится. Разве что если рубить сверху вниз, тогда может быть как-нибудь с верой в Этия удастся объединить силу гравитации с собственной силой… но в любом случае с остальными приёмами придётся попрощаться.

Поэтому требовалось находить золотую середину, что для Ады не было проблемой, ведь у неё имелся отличный тренировочный инвентарь. Поэтому она точно чувствовала грань, перейдя за которую масса оружия начнёт уже причинять вред, а не приносить пользу.

На полной скорости воительница одновременно послала в глаза врагам потоки огня, а сама сделала подкат и ушла от вражеских топоров, попутно нанося свой удар. Десять килограммов зачарованного металла врезались в наколенник огра и разрубили броню вместе с коленом. Так её учил сражаться третий мастер, Ипирос всегда предпочитал один яростный и беспощадный удар, который поставит точку в сражении. Ведь, по его мнению, этот один рискованный натиск покрывает все другие многочисленные риски затяжного боя.

Сразу же после этого Огненная Бестия сделала пируэт, уворачиваясь от новой атаки противника. Тяжёлый топор врезался в землю и поднял песок в воздух, но полагаясь на своё магическое зрение воительница легко отрубила руку второму противнику.

Огонь продолжал бить потоками, заставляя огров закрывать свои лица. Они и так не могли похвастаться своей скоростью, так ещё теперь лишлись зрения… шансов у тварей оставалось немного. Да, если кто-то из них сможет попасть по молниеносно двигающемуся этиамарию, то возможно битва тут же и закончится. Если.

Разобравшись с тремя противниками Ада сразу же, направилась дальше по дороге, в так называемый второй квартал, к которому вели ступеньки. Но стоило только подняться, как сразу же воительницу сбило с ног стремительное существо. И вот знаете, падение с лестницы, пожалуй, куда опаснее чем кажется на первый взгляд. Как-то в музеи девушка нашла интересные документы об одной битве рыцарей в Ландосе: там феодалы любят сражаться друг с другом без особых поводов.

Так вот первый интересный факт, смертность среди рыцарей там практически нулевая, ведь простым смертным порой под страхом смерти запрещается не то, что убивать рыцарей, но даже стаскивать их с лошадей. А те немногие смерти зачастую связаны с падением с лошадей. Тяжёлый шлем, сила гравитации, слабая шея, высокая скорость… прилично так рыцарей погибали не из-за удара копья, а после того, как это удар выбивал их из седла и отправлял в полёт.

— Обошлось… — выдохнула Ада, радуясь, что ничего себе не сломала, хотя кубарем пролетела будь здоров.

Тварь же оказалась химерой, которая в начале прыжка тут же сама насадилась на выставленный меч и сдохла. Однако остались ещё и другие собранные из частей хищных кошек твари. Быстро они побежали вниз по лестнице, но как только последовал прыжок второго монстра, то в руках воительницы уже появилось другое оружие.

Кинжал в левой и короткий меч в правой. К врагу Огненная Бестия стояла левым боком, на котором ещё оставались дополнительные пластины и локтевой щит. Кинжал выставлялся в момент прыжков, клыки броню прокусить как оказалось не могли, а короткий меч сверкал куда быстрее двуручного. Прорубать условную толстенную ногу огра с наколенником более смысла не имелось, так что ставка была сделана на максимальную скорость.

Рубя и пронзая всё и вся, Ада радовалась, что ей разрешили использовать нормальное снаряжение. Несколько раз твари набрасывались сзади, кусали за голень, впивались в руку, а одна даже сомкнула пасть на шлеме. Но даже если клыки попадали в сочленения, раздвигали звенья кольчуги, то вот уже с поддоспешником ничего сделать не получалось. Хотя у химер также не получалось нормально укусить, так что даже без поддоспешника клыки вряд ли бы вошли в плоть достаточно глубоко. Да и к шее из-за воротника никак не подберёшься, как и к лицу, к сердцу. Так что у этих тварей шансов особо и не было. Если только удалось бы повалить добычу… Однако первый мастер может и закончил обучение в первые полгода, но он тоже успел дать ученицы нечто новое, в частности отточить твёрдость своей стойки, что потом отполировал мастер балета.

Раздавив череп последней химере, Огненная Бестия снова поднялась по лестнице и сразу же направилась уже к третьему кварталу, который также находился чуть выше и к нему вела ещё одна ступенчатая лестница. Уже виднелась одна из двенадцати статуй: каждому из этиамариев нужно добраться до своей цели, прежде чем откроется путь к тринадцатой, что стоит в самом центре на возвышенности.

В третьем квартале воительницу встречало двое вампиров, бывших когда-то человеком и эльфом. Разумные и из-за этого опаснее остальных кровопийц. Оба сжимали свои элегантные мечи с тонкими клинками. Сразу этиамарии не напали, как и не сделали засады, хотя знали о приближении врага. Очень гордые и принципиальные существа.

Поклонившись в ответ своим врагам Ада, потратила в этот раз секунд десять, чтобы поменять снаряжение. Всё же пространственный артефакт имел ряд ограничений, оружие можно воплотить только себе в руку или на тело, вместимость его сильно ограничена, как и перемещения туда-сюда весьма энергозатратные. Если в первые разы хара внутри артефакта хватает на самообеспечение, то теперь уже приходится давать ему энергию напрямую из своей ардии.

В левой руке баклер, в правой рапира, исчезли и дополнительные пластины, ведь враг будет бить только в сочленения. И скорее всего он легко сможет пронзить кольчугу, которая плохо защищает от колющих атак, так и поддоспешник не остановит атаки вампиров.

Любезно выждав замену оружия, вампиры всё же напали, наглядно демонстрируя всю сложность сражения против нескольких, пусть даже двух противников. Только Ада отбила первый выпад, как сразу же второй враг сделал свою атаку. Почти идеальная координация не оставляла окна для реакции даже с учётом куда большей скорости Огненной Бестии как относительно простых смертных, так и относительно её противников.

Кроме того, сами вампиры пусть и являлись молодыми, но всё ещё оставались как паресисами, так и возраст их явно исчислялся десятилетиями. Они спокойно защищали себя от магии огня тенями, а каждый даже не очень глубокий укол разрывал один или несколько энергоканалов ментального тела. Ведь каждый вампир является магом крови, что позволяет не только черпать силы из крови врагов, но и просто куда быстрее выматывать добычу.

Ада чувствовала, что начинает слабеть. Крови вроде почти не выливалась, но силы будто куда-то уходили вместе с вытекающим харом, который потоками тёк к противникам. Время играет не в пользу девушки, это факт.

Однако несмотря на свой возраст… вампиры оказались не таким уж и хорошими мечниками. Что неудивительно, наверняка всю молодость они потратили на развлечения. Молодые кровососы часто этим грешат, порой даже нападают на деревни и устраивают пиры, после чего их в одиночку вырезает матёрый паладин.

Огненная Бестия же попала в этот мир не так давно. Чуть больше семи лет по календарю Эдема и чуть меньше десяти лет по единому календарю Эдема. Почти восемьдесят пять тысяч часов, из которых пятнадцать часов тратилось на сон, ещё в лучшем случае десять уходило на прочий отдых и различные нужды, шестьдесят тысяч же почти полностью посвящались интенсивным и беспощадным тренировкам с признанными учителями и лучшим наставником.

Баклер отражает атаку с фланга и сразу же Ада делает тычок во второго вампира. Рапиры сталкиваются, лёгкое движение кистью и остриё устремляется к кисти противника, противник делает то же самое, клинки стукаются о гарды, но сразу же воительница делает шаг вперёд, повторяя выученный у пятого мастера приём. Ещё одно движение руки и собственное остриё соскальзывает с вражьей гарды и устремляется к плечу. Остриё делает тоже самое, но сама девушка заранее уклоняется.

Сзади уже делает атаку первый вампир. Пробовать их растянуть или выстроить в линию, чтобы они мешались друг другу буквально невозможно. Они слишком хорошо для это скоординированы, будто являются одним целом. Как и отскакивать, отходя назад, не получится, ведь это не пьяная шпана, а довольно опытные смертные с развитыми ментальными телами. Они двигаются достаточно быстро, чтобы не дать добыче убежать. Ада сделает один шаг назад, первый противник — шаг вперёд, а второй два шага по дуге. Поэтому нужно было сразу же выводить из строя хотя бы одного.

Что Огненная Бестия и сделала, ведь после первого тычка сразу же последовал резкий второй. Лишь слегка вернув руку новый выпад пробил вслед за плечом ещё и живот, после чего хлёсткий удар клинком рассёк шею, и вампир упал на землю, попутно выставив вперёд правую руку с двумя сведёнными поднятыми пальцами: указательным и средним. Левой же он закрывал рану на шее.

И сразу же Ада развернулась, встречая баклером новую атаку. Обе её ноги кровоточили, но пламя тут же загорелось, а руны заискрились. Сосуды прижглись, при чём довольно аккуратно, будто кто-то ювелирно работал раскалённой иголкой. Затем уже подключилась естественная регенерация. Вскоре и второй вампир сдался, не выдержав дуэли. Добивать противников смысла не имело, ведь и сражались они достойно, да и если всех убивать, то никакие ветра Этия не смогут покрыть нужду арен в этиамариях.

В четвёртом квартале Огненную Бестию встретила лишь шестиметровая статуя на пьедестале. Женщина в платье и с книгой в руках с печальной улыбкой смотрела прямо на этиамария. Воительница в свою очередь осторожно подошла и смогла разглядеть надпись на табличке.

— Неб-Таат-Инра, — вслух Ада прочитала надпись и улыбнулась.

Статуя, построенная в честь одной из богинь, Неб-Таат-Инра являлась когда-то довольно известно и даже после своей гибели занимает почётное место в истории многих народов огня и песка. Она считается младшей богиней, ведь когда-то была смертной учёной, которая смогла вознестись и занять место в Совете. Покровительница науки и законов, моря и звёзд, порядка и равновесия, но в первую очередь правды и истины. Именно Неб-Таат-Инра встречала Поцелованную Огнём, что явно было сделано намеренно, возможно даже с личного указа Торана.

Любоваться статуей долго не вышло, ведь вдруг сама земля задрожала и некоторые дома начали исчезать, рассыпаясь в песок. И Ада, к удивлению, обнаружила, что в её поле зрения появился ещё один этиамарий, который также стоял рядом с другой статуей древнего воина, чей лик явно переполняется неудержимым рвением.

Огненная Бестия нахмурилась и напряглась, прекрасно зная, что победитель на арене может быть только один. Однако вдруг магическое зрение уловило возмущения в харе. По первым кварталам уже бежали бесчисленные полчища новых противников. Переглянувшись ещё раз, этиамарии направились к лестницам, понимая, что время дуэли ещё не наступило.

Монстры ещё мчались, а воин под статуей неудержимого бога уже загорелся ярким солнечным светом. Щит в его руке стал чуть ли не солнцем, а меч в руках напитался энергией.

Внезапно сознание Ады пронзила боль, прям перед глазами застыло видение из Сердца Пустыни. Как ослепительный мечник пронзает своим клинком грудь… Быстро сбросив наваждение воительница взяла в себя в руки и достала из пространственного хранилища магический кнут с полуторником.

С щелчком поднялась огненная буря, пугая полчища врагов и разгоняя страх. Полуторник покрылся пламенем и разрубал одну тварь за другой. Но даже в сражении Поцелованная Огнём находила время, чтобы бросить подозрительный взгляд в сторону мечника с солнечным щитом.

Воин стойко держался и не сдавал позиций, явно не собираясь умирать. А значит им придётся встретится в центральном квартале у тринадцатой статуи. Этого никак не избежать.

Глава 18

Ещё один размашистый удар меча разрубил сразу пятерых скелетов, после чего над головой Огненной Бестии щёлкнул, нет, буквально взорвался кнут. Магический артефакт создал очередную вспышку пламени, а вместе с этим разрушительная стихия побежала во все стороны кривыми спиралями.

За всё время своего обучения Ада также уделяла огромное внимание магической составляющей. Однако каких-то особых заклинаний она так и не выучила, да и главной задачей являлось всё же развитие тени Кихариса. Поэтому единственным заклинанием стали огненные спирали. Придавая особую форму хару через неслышимые просьбы и приказы паресис менял неосязаемый мир. Вслед за ним появлялись и изменения в физическом. Один и тот же приём, одно и тоже заклинание, его Огненная Бестия тренировала все эти десять лет по единому календарю и продолжит доводить до совершенства, наверное, до конца жизни.

Вскоре огненные змейки убежали от создательницы на метров пять, после чего разом вспыхнули гигантскими столбами пламени. Под заклинанием в магических школах чаще всего подразумевали не любое воздействие на физический мир через тень Кихариса, а нечто более особенное. Зажигание свечки или простое подчинение стихии, которое может демонстрировать даже новичок заклинанием в академическом смысле не является. Это даже магией как таковой не считается, просто фокус или шалость.

Под магией как правило подразумевает научную составляющую познания тени Кихариса, как и магами называют тех паресисов, кто пытается объяснить законы иного мира через формулы, а не через какие-то приметы. Поэтому титул мага ещё нужно так-то заслужить. Для обозначения простых одарённых не обученных в школе и самостоятельно изучающих тени Кихариса чаще используют слово волшебник: тот же паресис, но в учениях которого присутствует очень много глупых предрассудков, например, каких-то заговоров. Хотя какой-то силой слова не наделены, разве что силой убеждения и самовнушения, что косвенно может влиять на способности некоторых паресисов. Ещё есть слово чародей, у которого также имеется два значения. Первое и самое очевидное — паресис, который накладывает чары. В широком академическом смысле чаредей это тот, чей дар пробудился из-за влияния третьей стороны. Под эти критерии попадают, например народы лесов, которые зачастую рождаются с высокой чувствительность, но развиваются благодаря благословлениям своих хранителей. Ключевая разница от тех же магов в том, что сила им даётся во многом просто потому что. Маги добиваются всего через долгое изучение, волшебники те, кто не смогли пойти в профессиональную школу в силу ряда причин и вынуждены создавать кривые велосипеды, чародеи берут силу от кого-то другого. Хотя для простых смертных всё это чаще всего синонимы. Они и ведьму магом назовут, и заклинателя от чародея не отличат.

Кроме того, главным атрибутом заклинания является и его требовательность к ментальному телу. Те же волшебники и чародеи вообще особо не запариваются над своей тенью в Кихарисе, позволяя той расти своим путём подобно мышцам. Ада же ходила к Изабелле, строила настоящие многомерные чертежи и изучала тонны трудов, после чего вырезала лишнее и добавляла что-то новое под строгим надзором наставника. И всё для того, чтобы выучить настоящие заклинания в истинном понимании этого слова.

На первый взгляд один и тот же поток огня может считаться как заклинанием, так и просто волеизъявлением паресиса. Только в первом случае благодаря заточенному под это ментальному телу и температура, и дальность, и энергозатраты становятся куда лучше, а во втором… это зачастую просто фокус. Поэтому главным критерием для заклинания является наличие фундаментальной базы, шаблонов, формул и правил, наличие подогнанного под реализацию идеи ментального тела и огромное количество практики, что в совокупности позволяет из простых искр сделать плавящий сталь поток.

Ну и всё это требует довольно много времени, поэтому в большинстве своём маги стараются концентрироваться на одном заклинании в первые годы своего обучения. Конечно, никто не мешает им придавать любую форму огню, поток, стена, стрела, да хоть бесполезный огненный шар, но коронным приём становится нечто одно.

Так и Ада сейчас использовала свою тень Кихариса, свой инструмент, чтобы одновременно создать шесть симметричных потоков хара, которые двигались по одной траектории и питались от шести главных энергоканалов. Конечно, этот инструмент можно использовать и для того, чтобы создать не спираль, а скажем стену с шестью источниками пламени, но эффективность тут же упадёт. Ведь инструмент затачивался под динамичное движение.

Да и спираль куда лучше любых стен. Ведь враги нападают на Огненную Бестию уже со всех сторон, как и сражения на арене зачастую подразумевает сражение в окружении. Спирали же разделяют поток противников, кроме того, они двигаются, что не позволяет врагам нападать единым потоком.

Однако среди полчищ тёмных тварей нашлись и те, кто мог себе позволить пробежать сквозь пламя. Хлёсткий удар кнута рассёк голову недавно убитого огра. Сразу же черепушка мертвеца стала факелом от прикосновения с артефактом, сама Ада тут же рванула вперёд отрубила обе ноги за два удара.

Вслед за Огненной Бестией метнулись и её шесть спиралей. Очередной круговой удар и головы мертвецов отправились в полёт. И наконец-то удалось немного передохнуть. Новая волна противников уже бежит по ступенькам, но пока что можно поднять забрало и подышать свежим воздухом.

К этому времени почти все жилые здания на четвёртых кварталах исчезли. По флангам от воительницы стояли этиамарии, которые защищали свои статуи и занимались одним и тем же. В этом и заключалась одна неприятная проблема, ведь воин справа от Ады уже оказался зажат под статуей, а часть его тварей бежала по дуге, собственно, к самой девушке и ещё одному смежному этиамарию где-то на другой стороне. Из-за этого нагрузка повышалась.

Можно было отступить к пятому кварталу, куда ведут шесть лестниц, то есть в два раза меньше, чем к кольцу из статуй. Однако никто не смел этого сделать. Всё из-за статуй, каждая из которых воплощала лучшие из качеств своих защитников. Оставить их можно, это будет крайне практично, однако принципиально этиамарии продолжали стоять на своих местах. Не столько чтобы порадовать зрителя символизмом сколько… Ну лично Ада просто не могла позволить этим тварям просто так разрушить статую Неб-Таат-Инра. Будь здесь статуя какого-то Полемоса или Ароса… Этий с ними, но с этой статуей девушка чувствовала некоторое родство, да и… в истории Совета не так уж и много богов, которые занимались чем-то кроме борьбы за власть над умами смертных. Поэтому, наверное, Неб-Таат-Инра и ушла так рано, ведь у неё не было огромного количества последователей, как и огромной силой младшая богиня не обладала. Её просто поглотили другие высшие.

— Вот же дерьмо… — жадно хватая воздух произнесла Ада и опустила забрало, после чего встала на левом фланге.

Этиамарий пал вместе со своей статуей и теперь нагрузка на Огненную Бестию возрастёт как минимум в полтора раза. Сразу же шесть спиралей вернулись к статуе, концентрируясь на фронтальном направлении. Полуторник рубил бегущих со стороны тварей, хлыст отрывал крылья нетопырям, а спирали уже стали превращаться в ту самую огненную стену, которая была не столь эффективна, однако без которой сейчас было не обойтись, ведь стеной удобнее перекрыть лестницу и играть себе время.

Земля же задрожала. Гигантский бык высотой с двухэтажное здание наконец-то решил в какую сторону пойдёт. И, разумеется, монстр уже брал разбег, чтобы снести теперь и статую Неб-Таат-Инра.

Ада с ужасом осознавала, что не сможет остановить эту тварь. Слишком много весит бык, слишком быстро двигается, слишком толстые и прочные конечности… Сам враг не особо страшный, ведь из-за размеров он также не очень поворотливый. Однако нужно же как-то защитить статую.

— Значит остаётся лишь выложиться на полную, — с выдохом произнесла Ада.

Далее последовал крайне глубокий вздох, который в один момент вобрал весь хар и даже заставил спирали чуть уменьшиться. Могучий взмах кнута и огненная дуга разрезает ряды нежити, сама же воительница уже мчится на встречу к быку. Однако тварь ещё слишком далеко. И даже если в момент контакта подрезать тому лапы, то бык по инерции пролетит до статуи, в этом сомнения не было.

Как вдруг луч пронзительного света ударил прямо в одну из передних конечностей монстра. Сиятельный этиамарий отвлёкся от своего сражения, на его правом плече повис кровосос, а по затылку о священную сталь били когти химеры. Но воин продолжал стоять полу боком в сторону своего левого фланга, выставляя в сторону быка щит, который и создавал луч разрушительного света.

Из-за этого тварь замедлилась, плоть её начала плавится, а затем уже через две секунды Огненная Бестия ударила хлыстом и рассекла вторую конечность. Яростное пламя и пронзительное сияние повредили две конечности и заставили чудище упасть. Передние лапы ещё только подкосились, а воительница тут же сделала прыжок в сторону опускающейся головы.

Кнут ещё в полёте обвился вокруг левой руки и стал дополнительной защитой, рукоять полуторника теперь сжималась двумя руками и клинок вгонялся всё глубже в черепушку, что начала гореть изнутри. Бык быстро подох, но пропахал своей тушей длинную полосу, прежде чем стукнуться мордой о статую, которая всё же не упала.

Воин Света сразу после этого резко развернулся и нанёс размашистый удар своим щитом, разбивая кровососа сразу в прах. Сиятельные лучи убивали нежить быстрее, чем огонь, но вдруг на поле боя появился и некромант, чей поток тьмы стал куда активнее и занимал всё больше территорий. Отвлёкшись ради помощи на фланге, маг света сдал собственные позиции. А разве можно было поступить иначе? Не умри тот бык около статуи Огненной Бестии, тогда он бы прошёл дальше и было бы ещё хуже. Дело тут не в благородности или чести, просто в обычной рациональности.

С диким рвением золотой меч крушил тёмную заразу. Сражаясь в полном окружении этиамарий едва справлялся, удары сыпались вихрем со всех сторон, а сияние щита уже начало меркнуть во тьме некроманта. И вдруг воин почувствовал смерть сразу же с двух сторон.

Огненный полуторник летел прямо в спину и среагировать на него уже не получалось. И вот уже воин света успел трижды пожалеть о том, что решился помочь другому этиамарию, как вдруг клинок пролетел чушь выше плеча и вонзился в грудь напавшего из тьмы некроманта.

Чернокнижник хотел поставить точку в битве, но не успел. Гигантский пламенный взрыв объял тело тёмного мага, после чего безумная стихия продолжила поглощать всё. Эпицентром стихии стал клинок, соединённый с самой Адой кнутом, через который поставлялась энергия. Также и предсмертно выделяемый хар паресиса сгорал и заставлял пламя становиться безумнее. Через считанные секунды огонь объял всё и заставил воина света прикрываться щитом.

Когда стихия успокоилась среди кучи тлеющих трупов остались стоять целые статуи и покрытые пеплом этиамарии. Сверкающий доспех Ады покрылся золой, стал тёмным, запёкшаяся кровь впиталась в поддоспешник, а собственная аура пламени стала ещё плотнее, требуя продолжения бойни.

Огненная Бестия могла убить этого воина света. Более того, она действительно хотела это сделать, к этому толкали всплывающие в сознании воспоминания. И даже сейчас изумрудные глаза сверлили поднявшего забрало этиамария, который не мог понять почему ситуативный союзник столь сильно гневается.

Но всё же Ада тот же час не бросилась на своего врага, как и не ударила в спину. Вместо этого она сделала короткий кивок и направилась в сторону ступенек, чтобы подняться на пятый квартал. Вслед за ней отправился и маг света, то же самое сделали и другие выжившие этиамарии.

Вскоре на вершине оказались стоять десять смертных, претендующих на титул легенды. Но незаметно для себя, буквально интуитивно, они поделились на две группы. Пятеро являлись частью нации огня и песка, ещё пятеро прибыли из Ландоса и служили Аросу. Все знали, что в конце останется только один, но обе стороны желали сделать всё, чтобы победителем не стал этиамарий других земель.

Центральная статуя начинала сиять всё ярче, становясь самым настоящим ликом солнца. И как только огненный диск поднялся над землёй в воздух тут же раздался звук горна. Сигнал к началу боя дан, больше медлить нельзя.

Ада сильно напряглась и тут же послала лёгкий поток огня в выбранную цель. Стихия разбилась о наплечник сиятельного воина, который кивнул в ответ, принимая вызов. И пока остальные только ещё думали, что делать или с подозрением смотрели куда-то вдаль арены, где начали появляться новые магические силуэты, Поцелованная Огнём тут же рванула в бой.

Огненной стрелой воительница сорвалась с места, а вслед за ней поднялась чудовищная буря. Все эмоции в один момент вытекли наружу, обрушаясь в истинном гневе на бедного этиамария, который даже не понимал в чём виноват. В руках же Ады снова сверкал двуручный меч. Мощные удары опускали прямо на щит, да с такой силой, что заставляли сиятельного воина отходить назад после каждого удара. Столкновения отзывались дрожью в руке, а обитый благословенной сталью щит стонал и трещал.

В этот же момент и другие маги огня тут же поспешили вступить в бой. Свет и огонь сходились в не очень равной схватке. Пламенное рвение оказывалось стремительным и беспощадным, только тот факт, что маги огня действовали отдельно от магов песка, позволял пятёрке из Ландоса держаться. Кроме того, их маги земли оказались несколько сильнее магов песка.

Раскатился грозный рёв, боевой клич сам вырвался из глотки Ады и вместе с волей объединялся в психическую атаку. В отчаянной схватке сверкал клинок воина света, но каждое столкновение оставляло зазубрины.

— За Арос! — проревел в последний момент этиамарий.

Ослепительная вспышка ударила в глаза, но гнев стремительным тараном нёсся сверху вниз. Эмоции кипели внутри и огонь плавил всё вокруг, пламенный меч разрубил клинок врага, вонзился и заставил опуститься щит, после чего металл также прорубил и наплечник противника. С новым диким рёвом под стон умирающего воина, Огненная Бестия тут же вырвала оружие, ногой отбилащит и пронзила грудь, точно добивая врага.

Упавший в собственную кровь враг ещё долго вызывал гнев Ады. Где же то будущее и смерть, о которой рассказывало Сердце Пустыни? Неужели это всё? Пламенные эмоции били всё сильнее, но постепенно душа успокаивалась. Стресс уходил и сердце сбавляло темп. Всё, как и изначально предполагала Поцелованная Огнём, ничего эти предсказания не значит. Только вот… Сколько ещё сражений с магами света уготовила судьба? Да и этот воин… он был другим, не таким как в видении. Тот ослепительный мечник сродни свету звезды разрезал всё вокруг и мало напоминал что-то связанное с солнцем.

И будь проклята Ада, когда позволила себе отвлечься на размышления прямо в горячке боя. Пока разлагающие мысли опять пытались взять сознание штурмом, в голову прилетел двуручный молот.

В последний момент на рефлексах девушка успела дёрнуться, но мощная атака всё равно оторвала забрало. Даже удар нанесённый вскользь выбил Огненную Бестию из равновесия.

— Без жалости, без пощады! — зазвучали в голове слова наставника.

И пока маг песка ещё пытался справится с инерцией тяжёлого оружия, двуручный меч воительницы тут же нанёс ответный удар. Пусть противник и являлся частью нации огня и песка, но это не уменьшило ни ярости, ни вернувшегося гнева Ады. Лезвие пробило кирасу и тут же оружие застряло, вместе с тем песок прочно зафиксировал меч.

Но Огненная Бестия без размышлений и без страха перед куда более высоким и крупным противником выпустила оружие, вцепившись голыми руками в горло противника. В считанные секунды девушка повалила этиамария с молотом на спину и началась грязная потасовка, ударами латных перчаток разъярённая воительница мяла шлем, крушила каменную защиту и пыталась оторвать забрало. Одна за другой заклёпки отлетали, но магия земли служила дополнительной и возобновляемой защитой. С гневом кулак снова вмазал прямо в лицо, продавив пластину после чего огонь ударил во все щели и трещины. В дикой агонии корчился этиамарий, но как только он перестал двигаться, то сразу пришлось сражаться с новой целью.

С диким взглядом Ада поднялась на ноги и сразу же достала кнут, чтобы ударить в спину следующему врагу. Как вдруг она увидела ещё одну проблему. Новая волна монстров бежала со всех сторон, их стало ещё больше, чем было до этого. А вот этиамарии… они самолично проредили собственные ряды.

Кнут начал хлыстать всех подряд и даже порой прикрывал спины другим. Тьма наступала и в этот раз на арену выпустили бывших этиамариев-паресисов, которые становились личами. Многие мертвецы носили латы, как и химеры прибавили в размерах. И лишь тот факт, что недавно защищаемые статуи сошли со своих пьедесталов и вступили в бой, позволял хоть как-то держать оборону, рассчитанную на двенадцать воинов.

Лестницы пришлось сдать, держать их более не получалось. Этиамариии отступали всё дальше, вскоре под солнечным диском осталось стоять лишь четверо. Кольцо врагов же сгущалось, как и тёмный туман заполонял арену. Ещё один воин упал, когда на него обрушилось сразу три вампира.

Но чем хуже и плачевнее становилась ситуация, тем меньше страха оставалось в сердце Огненной Бестии. Чем плотнее натиск вражьих рядов, тем больше распалялся гнев в груди и тем яростнее становился взгляд. Полуторник разрубал выродков тьмы одним за другим, тело напрягалось до максимума, что трещали даже кости.

Поток тварей становился всё плотнее и пал маг песка. Спиной к спине Ада теперь стояла ещё с одним магом огня. Тела двух этиамариев напоминали суровые скалы, ноги не двигались, как и в целом работал только меч в одной и той же стойке. Огненный диск над головой горел ярко, но недостаточно сильно, из-за чего порождения тьмы подбирались всё ближе.

И вдруг воительница почувствовала, как об её спину стукнулось тело. Второй этиамарий ударился своей спиной, а его грудь проткнуло копьё лича. Теперь придётся справляться со всем одной.

Последний хар теперь шёл напрямую к артефактам, ардия трещала по швам и жар становился настолько высоким, что собственная броня начала чернеть. Кнут огненной дугой сжигал химер и развевал пепел тёмных тварей по ветру. Пламенный клинок переполнился энергией и слился с волей настолько, что в отчаянных взмахах он разрезал даже нематериальных призраков, призванных личами.

Ногу вдруг проткнуло копьё и заставило припасть на колено. Дикий рёв вместе с эмоциями вырвался из груди, чем убил ещё несколько десятков тварей, но тут полчища сомкнули ряды. И новый удар пришёлся прямо в нагрудник, пробив броню и разорвав желудок.

Ещё одну атаку удалось заблокировать мечом, кнут объял руку огненными полосами и позволял прикрывать от ударов молота локтем. В затылок прилетел удар топора, в ушах зазвенело, но вдруг вопреки всему воительница начала подниматься. Ещё один шаг вперёд и один из личей лишается головы.

От обилия ран Ада умирала и из-за адских агоний умирающего сознания и тела действия её становились всё безумнее. Разрываемое на части ментально тело уже фонило харом во все стороны, что одновременно заставляло терять ещё больше сил и делало эмоции сильнее.

В какой-то момент мощный удар по хребту всё же заставил упасть на колени. Опираясь на свой меч, Огненная Бестия чувствовала, как пластины её брони ломаются, как со звоном разлетаются кольца кольчуги и как холод проникает всё глубже. Сознательная часть разума затухала и лишь невиданное упорство не позволяло упасть лицом в грязь.

Как вдруг прямо перед последним этиамарием в землю вонзился гигантский сверкающий золотом меч, а сияние солнечного диска над головой стало увеличиваться. Ослепительное и самое чистое сияние пронзило не только глаза, но и душу.

Белые перья коснулись лица стоящей на коленях воительницы, после чего рука существа невообразимой силы существа коснулась плеча девушки, заставив ту поднять взор.

— Ты славно сражался, этиамарий, — произнёс самый настоящий ангел с белоснежными крыльями.

И Ада сразу же узнала кто стоит перед ней. Легенда всех арен Эдема, никогда не убивающий своих врагов Оноэль, чьё прикосновение в один миг исцелило все раны на теле Поцелованной Огнём, как и аура его заставила подняться на ноги других павших этимариев.

Глава 19

Лето закончилось и дел в один момент стало в десятки раз больше. При чём ни одно из них даже не отложишь ведь, а значит приходится опять отказываться от сна. Неприятно, ничего не поделаешь, остаётся только смириться с тем, что судьба не знает ничего о равномерности.

Трудился Лансемалион Бальмуар снова вне своего дома и как обычно писал письма. Одно отправится в Орта Миос, где Гнарг Дурзол умудрился всё перепутать в результате чего не заплатил прилично так налогов. Благо хоть чёрный орк сам это всё заметил, так что штрафа скорее всего не будет. А вот если бы налоговая пришла с проверкой и заметила всё сама… а это она делает стабильно раз в пару лет, бывает чаще, бывает больше, но зависит всё от содержания присылаемых отчётов. В центре внимания как правило стоят те граждане, чьи доходы крайне нестабильные.

— Так что придётся платить неустойку, а она там… просто демоническая… — пробурчал Ланс, попутно считая сколько дней прошло с первой ошибки в декларации. — Нужно будет нанять отдельного раба, чтобы тот всё это считал…

Далее на повестке дня находились письма для Иадала Афара, довольно сильно подросшего в плане влияния и репутации этириданоса, который оказался весьма надёжным партнёром. Его даже наверное и другом назвать можно, ведь пусть этот южанин и заявляет постоянно о том, что его интересуют личные цели… но в случае каких-то проблем или возможных проблем, он всегда консультируется с господином Бальмуаром на момент возможного пересечения интересов. И делает это даже в тех моментах, которые не оговорены подписанными соглашениями. Конечно, можно всё списать на то, что смертный хочется подлизаться, но это вряд ли. Иадал явно не из таких людей и делает это сугубо из своих личных убеждений.

Сотрудничество с ним продолжится до тех пор, пока это будет возможно. Кто-то должен создавать новые школы, улучшать имеющиеся технологии производства этиамарием, а также следить за уровнем качества. Всё это Ланс сам делать скоро не сможет, по крайне мере лично. По бумагам же… это совсем другое.

— Хм… но мне нужно увеличить мой ежемесячный доход… Наверное придётся выкупить ещё несколько процентов доли. А Иадал на полученную разовую сумму как раз сможет расширить свои школы… Да, так и сделаю.

Этот момент, к слову, был ключевым. Почти ни одна школа не принадлежала аристократу на сто процентов. Потому что тогда и у партнёров не будет мотивации что-то делать, да и все риски на себя брать не хочется. Поэтому лучше довольствоваться пятьдесят и одним процентом.

Так бы труд и продолжался, но вдруг неожиданно тёплые женские руки обняли Ланса сзади. Нежные, но в то же время очень неловкие, неуверенные движения являлись чем-то напоминающим ласки, а в плечо уткнулся твёрдый из-за прохладного ветерка сосок.

— Вы вчера всю ночь глаз не смыкали и корпели над этими бумажками, — жалостливо, слегка пугливо произнесла довольно молодая девушка. — Пойдёмте обратно в постель, понежимся и отдохнём.

— Опять, леди Терейская? Я признаться хотел взять небольшую передышку…

— Я не леди, господин Бальмуар, — грустно произнесла Вилья и слегка потянула аристократа, прижимаясь к предплечью грудями. — Ну пойдёмте, вам не нужно будет ничего делать…

Ланс спокойно отложил перу и позволил себя увести. Вот эта девушка как раз и являлась одним из важных дел. Вилья Терейская, старшая сестра рыцаря Беринота Терейского. И она действительно не являлась леди, ведь так обращаются к дочерям герцогов, маркизов, графов, ну хотя бы баронов, но не простых рыцарей. Сама же Вилья так и вовсе титула как такового не имеет, поэтому к ней стоит обращаться как к обычной гражданке, максимум можно добавлять госпожа, что является обращением по так называемому титулу вежливости.

Почему это Вилья не имеет титула? Ну, на самом деле всё просто, потому что она его не получила. Титул получил её брат, титул рыцаря, который принадлежит только ему и более того не является наследственным, так что даже дети Беринота останутся простыми гражданами.

Сама девушка являлась молодой, но лишь относительно, так-то она какой никакой, но маг. Однако сила её оставляет желать лучшего, как и… уровень, скажем, образования и эрудиции. Не то чтобы она была селянкой, просто некоторые люди даже в после первой сотни лет остаются какими-то излишне наивными и вечно летающими в облаках. Такой вот и была Вилья, хотя сама она конечно не настолько старая.

Когда брат получил титул рыцаря, то сразу же забрал и свою сестру в свой самый настоящий замок. Всё было относительно хорошо, род Терейский рос, становился сильнее, Вилья почти не работала и поселилась в библиотеке, пока брат ходил на все эти балы и встречи лариосов. Но в один момент что-то пошло не так и начались крайне серьёзные проблемы.

Какие именно? Лансемалион Бальмуар уже знал, но ждал пока девушка сама обо всём скажет. Госпожа Терейская в свою очередь крайне неумело пыталась обработать возможное решение своих проблем. Трудно в это поверить, но в Эдеме хватало крайне неопытных в плане секса девушек, даже тем, которым уже стукает далеко не третий и четвёртый десяток.

Вилья всячески пыталась зацепить аристократа, в том числе через постель. Но, во-первых, она пусть и являлась магом, но слабым и далеко от простых смертных не ушла. Поэтому проводить долгие часы в постели дни на пролёт она не могла. Плюс умения оставляют желать лучшего, и вся работа ложиться на плечи самого Ланса, что как бы… такое себе удовольствие.

И это всё как раз говорило об уровне отчаяния Вильи, которая уже, скажем, весьма сильно утомилась от постоянных актов соития, но продолжала тащить спасательную соломинку в постель. Нужно было любой ценой влюбить в себя успешного лариоса, который как раз собирается переехать в Ландос и если всё получится, то возможно он поможет её брату…

— Расслабься, — тихо прошептал Ланс и повалил свою леди в постель.

Аккуратно аристократ провёл пальцами по напряжённой спине, что сопровождалось лёгкими покалываниями. Молнии слегка расслабили мышцы, но всё равно и так предельно понятно, что сама девушка делает всё это через силу. Однако приходится подыгрывать, ведь, по плану, госпожа Терейская должна до последнего верить в то, что всё идёт согласно её замыслам.

— Ложись на живот…

Ланс аккуратно перевернул до сих пор смущающуюся Вилью, хотя в первый они переспали ещё в последний день лета, чуть ли не прямо на трибуне, где и встретились. Однако до сих пор она вела себя крайне зажато, особенно в постели.

Аккуратно переставив девушку в позу собачки аристократ достал смазку и принялся подготавливать неопытную леди. Аккуратно проводя пальцами и порой вводя их внутрь. Леди почти не издавала никаких звуков и постоянно задерживала дыхание, будто боялась хоть как-то проявлять эмоции. Даже испытывая оргазм, она максимум могла тихо пропищать, не более.

Легко войдя внутрь благодаря смазке Ланс тут же начал набирать темп. Фигура у Вильи оказалась вполне себе достойная, хотя можно и пару килограмм набрать. Судя по её рассказам, она любит запираться в библиотеки и часто забывает поесть. А без калорий вес никак не наберёшь. Впрочем, филейные части всё ещё оставались достаточно упитанными и мять её попку было довольно приятно.

Под тихое сопение Вильи и шумные шлепки об её задницу, аристократ начал перемещать руки по изогнутой мостиком спине, искры слегка били с кончиков палцьев и заставляли кожу покрываться мурашками, затем уже ладони дошли до шеи и после утекли в каштановые волосы средней длины.

Почувствовав, что внутри скромной леди всё сжалось Ланс замедлился и сделал небольшую паузу. После секса с Адой подобное соитие напоминало скорее какое-то недоразумение. Шаловливая Бестия и бесстыдно стонала во всю глотку, и сама себя могла до вести до оргазма ещё до вхождения лишь силой мысли, столь сильно она заводилась, и в постели рыжая полуэльфийка действовала не менее яростно, чем на арене, порой беря на себя полную инициативу, как и передышка ей особо и не требовалась.

Вилья же больше напоминала простую смертную со всеми вытекающими. Можно было подумать, что она и вовсе девственница, но нет, это не так. Просто видимо такой у неё темперамент. И вот шумно дышащая девушка легла на спину и свела свои ручки, тем самым придав груди второго размера чуть больший объём. Хоть чему-то научилась за всё это время…

А какое же у неё смазливое личико, интересно она это специально делает? Складывается впечатление будто бы леди чувствует за что-то вину и вот-вот начнёт извиняться за свою провинность. Это на самом деле несколько заводило, так что Ланс руками закинул ноги любовницы себе за спину снова продолжил движения, делая их более мощными, чем заставлял грудь трястись.

Неестественная смазка обильно использовалась, делая секс максимально приятным. Несмотря на свою зажатость, девушка всё же могла испытывать удовольствие. Сердце её било всё чаще, особенно когда аристократ сжимал её грудь и потягивал соски в разные стороны. И в какой-то момент Вилья снова резко вздохнула и задержала дыхание, щёки её уже покрылись румянцем, а внутри всё сокращалось. Аристократ тоже почувствовал, что находится на пределе, но дал время на передышку своей любовнице, которая начала пыхтеть, ведь в момент оргазма опять забыла про дыхание.

И вдруг, девушка вспомнила о сказанных словах. Так-то она должна была всё делать сама, но Ланс просто и так знал, чем это закончится, поэтому брал инициативу на себя. Однако в последний момент Вилья резко изменила позу и взяла в рот, не забыв подставить язычок и убрать зубки.

За пару движений кончил уже сам аристократ, попутно схватившись за голову своей любовницы. Вилья не ожидала всё закончится так и пыталась отпрянуть, но у неё этого не выходило, как и дышать носом девушка не начала. Задыхаясь, леди вынуждена была всё проглатывать, и в результате, как только её голова оказалась отпущена, то девушка принялась жадно хватать ртом воздух и плеваться, жалея о своём решение.

Через минуту Ланс лёг на кровать и прижал к себе неопытную Вилью. Девушка, кажется, немного успокоилась, почувствовав, что всё находится вроде как под её контролем и любовник не собирается тут же сбегать. Она даже сама взяла руку аристократа, чтобы положить ту на собственную грудь. Так и пришлось полежать некоторое время, пока не заявилась Эллинеш.

— Я пойду приготовлю завтрак, — тихо произнесла леди и поцеловала свою спасительную соломинку, после чего надела халат и ушла.

Сама завтрак она готовить не будет, но попросить раба приготовить завтрак и приготовить самолично в Эдеме и особенно в Ландосе является почти одним и тем же. А так вряд ли Вилья что-то понимает в готовке, хотя, с другой стороны, родители у неё умерли относительно рано, и она на себе какое-то тянула младшего брата, даже не догадываясь, что тот сможет стать сильным магом и рыцарем. Но это было давно и сейчас леди явно привыкла всё сваливать на своих слуг.

— Какая услужливая, — с удивлением произнесла Эллинеш, брови которой поползли вверх. — Но не искренняя.

— Вилья знает, что я поеду в Ландос и знает, что у её брата серьёзные тёрки с куда более влиятельными лариосами. Она надеется если не устроить со мной свадьбу, так как минимум завести плотные дружеские отношения в надежде на какую-то помощь.

— А вы конечно же ей подыгрываете, чтобы получить свою выгоду, — уверенно заявила искусительница, попутно водрузив на трудовой стол стопки новых отчётов.

— Разумеется, — со вздохом ответил Ланс, оглядывая новую порцию бумаг. — Так что тут у нас нового? Каким моментам мне стоит уделить время в первую очередь?

— Из самого важного, наверное, стоит выделить Огненную Бестию.

— Что с ней?

— А вы даже не догадываетесь?

— Я тебя не за вопросы содержу, — напомнил аристократ, уже начав что-то выводить на пергаменте перьевой ручкой. — Она же недавно получила титул, вместе с ним выходные. Уроки с Изабеллой закончились, да и в целом я же её похвалил.

— Вы, видимо, совсем не понимаете, что у неё на душе, господин Бальмуар. Наверно из-за того, что слишком много читаете и слишком мало разговариваете.

— Ближе к делу, Эллинеш, — настойчиво повторил Ланс, у которого не было лишнего времени от слова совсем.

— Ей не нужны ваши подарки и подачки. Она больше ценит личное внимание и близость. Но что самое главное… Именно взятие титула её и расстроило!

— Это ещё почему?

— Вы серьёзно? Вы же буквально выпустили её на бой с Оноэлем, где умереть невозможно. То есть изначально она ничем не рисковала, как и всё пройденные трудности не имели смысла. Вы обесценили радость награды таким решением.

— Я сделал всё, чтобы она не умерла раньше времени. Чем больше сражений она пройдёт, пусть даже таких, тем больше опыта получит. Больше опыта — меньше шансов умереть. И я буду делать так всегда, если будет иметься возможность. У неё ещё хватит возможностей побыть на волосок от гибели, она же этиамарий.

— Ну так объясните ей это лично.

— Зачем? Она же не тупая, а значит и так всё сама понимает.

— Затем, что она видит в вас чуть ли не само воплощение Этия, затем что она ещё молодая, затем что она вами вдохновляется и берёт с вас пример. Вы же находите время с ней потрахаться, так найдёте и время сказать пару слов. Иначе она себя там накрутит и всё!

— Так, на тон ниже и повежливее, мы с тобой не друзья. Будешь позволять себе так разговаривать — улетишь в бордель.

— Вы сами меня бросили говорить честно.

— Не юли, ты поняла о чём я. Что-то ещё?

— Да, но я боюсь продолжать, а то могу улететь в бордель за честность.

— Промолчишь — улетишь сто процентов. Не промолчишь — возможно улетишь.

— Эх, вот, выбор раба, — наигранно вздохнула Эллинеш, которую запугать особо не выходила, ведь она знала, насколько полезна, да и бордель её не пугал. — В общем, вы знаете о том, что у вас ОКР?

— Что?

— ОКР. Обсессивно-компульсивное расстройство, — уточнила искусительница. — Я уже довольно долго слежу за всем происходящим, в том числе за вами. Да-да, можете не начинать говорить, что платите мне не за это. Но у вас действительно серьёзные проблемы. Вечное стремление к порядку и симметрии, как навязчивая идея. К сами себе вы чрезмерное требовательны, в мусорки валяются письма с одной помаркой. Целые листы переписываете из-за сущего пустяка и тратите на это силы… Ваше стремление к контролю, мне кажется, распространяется и на ваши мысли. Крайне низкая вероятность того или иного события не мешает вам скрупулёзно прорабатывать любые мелочи, это хорошо, но ровно до того момента, когда вы перестаёте спать из-за желания проработать план на случай начала мировой войны в Эдеме. А эти сигары… вы их постоянно курите, чтобы расслабиться, но они же не помогают от слова совсем, ведь маг такого уровня почти полностью невосприимчив к подобной дряни. Вы лишь убеждаете себя в этом, создаёте для себя ритуалы… И да, фрустрации. Вы просто не можете отдыхать, не так ли? У вас явные симптомы ОКР, либо какого-то другого психического расстройства… Это действительно серьёзная проблема, которая распространяется не только на вас. У Огненной Бестии уже выражается какое-то иррациональное стремление к совершенству, что возможно как раз вытекает из вас: она берёт с вас пример. Фанатичный перфекционизм к добро не приводит, как бы Адериин не начала переживать о том, что у неё на одной брови больше волосинок, чем на другой…

Нависла продолжительная пауза, на протяжении которой Эллинеш ещё продолжала иногда что-то говорить и приводить из жизни другие примеры, вроде той же излишней чистоплотности. К уборке у Ланса действительно особое отношение, даже в трущобах он никогда не позволял себе запачкаться, а все его владения всегда выдраены до блеска. Конечно, от страха грязи до принципа чистоты один шаг, поэтому стороны так сразу и не скажешь…

— Да, я знаю о своих проблемах, — наконец-то что-то произнёс аристократ, который никогда раньше себя не обманывал.

— И почему не лечитесь?

На это Лансемалион Бальмуар грустно ухмыльнулся и Эллинеш сразу поняла всю глупость своего вопроса. Она мало знала о своём хозяине, но ему явно прилично так лет. У него явно были возможности решить проблему, как и было множество попыток побороть свои слабости. Но по всей видимости победить расстройство не получилось, лишь взять его под какой-то мнимый или не очень контроль.

И обычно аристократ действительно держал себя в руках, но порой случались и периоды обострения, когда навязчивые мысли заполняли сознание и начинали серьёзно мешать жизни. Обычно это случалось раз в несколько лет, порой десятков, да на неделю-другую. Но теперь… после серьёзного потрясения навязчивых мыслей стало лишь больше, как и страхов.

Но Ланс особо не переживал по этому поводу. Он жил с этим всю свою жизнь, привык уже. Да и тренировки с Алгирендой Тхалнутан позволили взять сознание под больший контроль и не позволять своим загонам развиться до реальных проблем. Тем более трудиться всё равно нужно в огромных объёмах, а здесь фанатичный перфекционизм наоборот помогает, как и навязчивые мысли об идеале и последствиях в случае недостижения этого идеала… Конечно, после этого следует морального и психическое истощение, но… пока что всё действительно под контролем.

Хотя с Адой действительно нужно будет поговорить, а то она действительно может решить, что подобное поведение нормально.

— Спасибо, Эллинеш, я тебя услышал. Можешь идти.

Глава 20

Как только Ада взяла титул легенды, то сразу же началась подготовка к переезду в Ландос. Это заняло некоторое время, почти полгода, но в целом всё прошло без особых происшествий. Врагов как таковых в Анхабари не имелось, к тому же после оттепели отношений с Тораном положение дел также улучшилось, так что оставалось лишь передать часть дел доверенным смертным.

С собой Лансемалион Бальмуар взял относительно много рабов. Всё же теперь деньги на настоящую свиту имелись, как и на личных служанок с кухарками. Из важных личностей стоит выделить разве что Огненную Бестию, которая в Ландосе будет выступать на Великой Арене и одерживать ещё одну легендарную победу. Также не стоит забывать про Синрива и Эллинеш. Первый довольно хорошо разбирается в этиамариях и на него можно скинуть покупку живых вещей на рабских рынках, вторая следит за уровнем лояльности. С ними расставаться аристократ не пожелал. Также имелся ещё один спутник, являющийся знакомой гражданкой.

Рабы сразу же направились решать различные нюансы в сам Ландос. Нужно арендовать жильё, уже подыскивать недвижимость и готовить почву для дальнейшего расширения. И всякие мелкие нюансы, разумеется, частично скидывались на помощников.

Сам же Ланс отправился сразу в замок Беринота Терейского, который по просьбе сестры пригласил удивительного человека в гости. С одной стороны это был красивый жест и предоставление жилья на время пока рабы разберутся со всеми делами в городе, а с другой… рыцарь явно преследовал конкретную выгоду.

Замок же являлся… самым настоящим замком. Комплекс зданий, выполняющий жилые и оборонительное-фортификационные задачи, при чём акцент делался на втором моменте. Довольно высокие стены, грозные башни, тёмные бойницы с арбалетчиками на посту, имелись даже инженерные машины — всё ради обороны, ведь междоусобные конфликты вполне себе разрешены и даже порой поощряются.

К слову, политическое устройство Ландоса просто до невозможности. Есть самый настоящий король, который правит всеми землями. В руках его находится самая большая и сильная армия. У короля есть присягнувшие на верность вассалы. Вместе король и его вассалы держат в руках большую часть земель Ландоса и всегда выступают единым фронтом в случае каких-либо серьёзных проблем вроде вторжения Свободного.

Однако остальные земли принадлежат вассалам вассалов и вассалам тех вассалов, которые сами являются вассалами вассалов. А как все знают — вассал моего вассала не мой вассал. Это выливается в постоянные конфликты и междоусобные войны, потому что значительная часть лариосов королю напрямую не служат. Впрочем, любые сражения армий феодалов остаются контролируемыми и жизненно необходимыми. Ведь круговорот смертей не позволяет старой крови застоятся.

Иногда и прямые вассалы короля могут сражаться между собой, но подобное происходит крайне редко, ведь они предпочитают действовать через уже своих мелких вассалов, а те через своих. И вот поэтому немногим больше половины земель Ландоса почти всё время находятся в одних и тех же руках, а вот остальные территории меняются своих владельцев как перчатки.

Также Ландос отличается от других земель тем, что в этих местах живёт крайне много человеков. Ещё здесь имеются магические школы нового направления, которые пусть и порицаются теми же академиями Акерона, однако занимают огромную долю в образовании паресисов. Стоит выделить и относительно низкую урбанизацию земель.

Даже в сравнении с Саросом, где основу экономики составляет сельское хозяйство, Ландос имеет куда большую долю внегородского населения. Например, тот же простой рыцарь Беринот Терейский, фактически низшая ступень аристократии, имеет целый замок, в котором проживает прилично так людей и находится ещё и кузня, простенькая алхимическая лаборатория и инженерная мастерская. Да, работает там немного смертных и большую часть времени они удовлетворяют нужды самого феодала, нежели поставляют что-то на рынки.

Однако стоит понимать, что в той же кузне работает не один человек, ведь в гарнизоне находится целых две сотни воинов. И две сотни воинов — это очень много, их нужно кормить, значит им нужна кухня, их нужно одевать, значит нужен портной, их нужно лечить, а один алхимик на двести рыл зелий варить не сможет. Поэтому замок является небольшим городком, в котором в данный момент проживает множество смертных. Ну и всё это, разумеется, содержится за счёт рабов, которые проживают на землях феодала и работают на лесопилках, фермах, плантациях и шахтах.

Это всё к тому, что не нужно считать Ландос отсталыми землями из-за низкой урбанизации. Ведь пусть многие и живут вне главного города, однако в каждом из феодов остаётся множество высококвалифицированных специалистов, без которых функционирование современного магического общества просто невозможно. И утверждение того, что на сто человек имеется один рыцарь, а остальные работают в поле — в корне неверно для Ландоса. Ремесленников в процентном соотношении очень много.

— Почти подъехали! — радостно объявила Вилья и высунулась из кареты. — Наш замок уже видно! Госпожа Клези, посмотрите!

Без сомнения девушка очень сильно гордилась тем, чего достиг её брат. Когда-то Беринот был простым кателием, но смог стать рыцарем. Как тут можно не гордиться? Особенно когда он добился всего сам без чужой помощи, буквально выбравшись со дна.

Однако несмотря на лучезарную улыбку Вильи, эти земли оставались… посредственными. Стены толстые, башни высокие, но видали и выше, и толще. К тому же замок старый, со всеми вытекающими. Зодчие же явно не являлись паресисами возводили здания довольно примитивными методами. Однако несмотря на отсутствие стандартных магических узоров у замка имеется магический купол, самый слабый, однако даже он стоит, наверное, дороже всего остального в замке.

— Удивительно, — вслух произнёс Ланс, чем заставил улыбаться Вилью ещё сильнее: хотя аристократ комментировал нечто совершенное иное.

Вскоре карета спокойно въехала во внутренний двор замка, где гостей уже встречали слуги. А затем аристократа сразу же отвели в некое подобие тронного зала, где разместился довольно скромных размеров стол. Там же удалось встретить и собственного самого Беринота Терейского.

Как и следовало ожидать, рыцарь не обладал какой-то ярко выраженной чувствительностью к хару. Более того, его в бою сможет одолеть даже Ада, хотя здесь, наверное, стоит выделить не слабость феодала, а силу рабыни, но всё же. Из-за этого предположения Ланса лишь укрепились.

За столом началась светская беседа не о чём. Вилья всячески старалась выставить своего брата в лучшем свете, попутно она также рассказывала об успехах своего любовника, видимо намереваясь лестью заполучить ещё большее расположение. Аристократ же любезно отвечал на все вопросы, умело вёл диалог не о чём и подмечал некоторые детали.

Маленький стол действительно являлся маленьким, иначе и не скажешь. Наверное, при упоминание рыцарских пиров вспоминаются хотя бы десятки гостей, вкуснейшие блюда и огромное количество вина… Однако за столом сидели только Ланс, Беринот, Вилья, скромная и тихая Шиада Клези, командир стражи и видимо некий придворный советник. При этом встреча была запланирована заранее.

Из этого аристократ делал ряд выводов. Детей у Беринота нет, как и жены. Его сестра также очевидно одинока. Родителей у них тоже нет, что подтверждают рассказы самой Вильи. Друзей или хотя бы ситуативных союзников не наблюдается. Раз за столом сидит неблагородный командир стражи, значит и в высшее общество бывший кателий не вписался. Придворный маг ужасно стар, так ещё и ужасно слаб в магическом плане, особенно с учётом возраста.

Отсутствие роскошной еды на столе. Сыр, молоко, творог, каша, блины, сырники, сметана, яйца, яблоки, хлеб и пирог с капустой. Всё довольно вкусное, однако эти блюда исключительно собственного производства. Из мяса только пару скромных куриных грудок. Никакой дичи, нет хотя бы свинины, рыбы тоже. С финансами явные проблемы, хотя здесь можно также говорить об отсутствии торговли с соседними феодами, ведь недалеко от этого места имеется озеро, где разводят и продают рыбу по довольно демократической цене.

Отсутствии торговли в свою очередь может говорить либо о крайне низких навыках красноречия Беринота, либо, что более вероятно, о торговой блокаде. Второй вариант больше походит на правду и отвечает на важный вопрос: почему такому посредственному безродному рыцарю доверили такой большой замок?

По всей видимости рыцарь стал лишь пешкой в переделке сфер влияния. Более влиятельные лариосы со своими вассалами часто любят перекидывать туда-сюда собственные земли. Например, граф что-то не то ляпнул в адрес герцога и испугался, что смежные земли теперь могут быть утрачены. Поэтому мелкий вассал вдруг умирает, на его место быстро находят замену вроде недавно титулованного рыцаря, который присягает скажем другу графа, какому-нибудь барону. Сам рыцарь землями пусть и владеет, но может легко в любой момент случайно умереть. Или не случайно, а со старости, ведь Беринот слабоват, вряд ли продержится ещё век. Сам помрёт, а права передать феод наследнику у него нет.

Таким образом высшее дворянство любит на время обмениваться землями, подёргивая за ниточки своих мелких вассалов. Кроме того, часто используется и сценарий с силовым возвратом. Это во многом обусловлено желанием феодалов иметь солдат с реальным боевым опытом, также стоит понимать, что и Эдем нуждается в сильной армии. Король обладает сильнейшей армией на этих землях, одно его слово и будут собраны знамёна, после чего можно навсегда остановить междоусобные конфликты.

Но этого не делается, как и остальные земли намеренно делятся на множество мелких феодов с замками и небольшими армиями. Они живут, обижаются, воюют. Простые смертные умирают, давая место другим, более опытные паресисы набираются опыта и становятся сильнее. Поэтому многие считают, что главную роль в защите Эдема играет именно постоянно воюющий Ландос. Сюда же приезжают наёмники, например с юга, чтобы заработать и испить крови не монстров, а других смертных. Всё же Свободный скоро явится, а убивать неразумных монстров не то же самое, что убивать разумных людей или эльфов.

Также в существовании этих междоусобных войнах заинтересованы оружейники. Конечно, поставлять снаряжение на границу миров прибыльно, однако хочется же всегда большего. А конфликт двух феодалов это как раз возможность заработать больше денег. Заработав больше денег, оружейники вложат их в новые предприятия и опять же сделают армию Эдема ещё сильнее. А она должна быть сильной. Почему? Потому что скоро придёт Свободный. И это нельзя забывать, хотя многие забывают. Ведь порой перерыв между вторжениями может составлять и сто лет. Целых пять поколений для простых смертных людей. Это много. И куда-то нужно пристраивать солдат, которых для защиты от Свободного требуется куда больше, чем для защиты от среднестатистической бури ветров Этия.

Поэтому война в Эдеме была всегда, хотя любой из граждан скажет, что её нет. Они называют это мелким конфликтом, который где-то там далеко. А ведь в этих войнах умирают без преувеличения тысячи смертных ежедневно. Также и флот постоянно сражается с пиратами, а иногда и сталкивается с флотом других земель, чтобы разрешить давний спор. Но обычно о существовании войны узнают лишь тогда, когда что-то не то ляпнет твой феодал и сжигать начнут твой город. Только тогда начнут появляться вопросы. Как так? Почему это происходит? Чем я это заслужил? Почему никто не остановит войну? Почему всем плевать? Хотя плевать было и тебе, пока за тобой не пришли.

Вскоре за столом остались сидеть только Ланс и Беринот. Остальные ушли под различными предлогами, чтобы оставить гостя и хозяина наедине.

— Вы уже поняли зачем я попросил вас о встрече? — рыцарь скорее утверждал, нежели спрашивал.

Несмотря на то, что он являлся младшим братом Вильи, выглядел господин Терейский как закалённый вояка. Густая борода, суровые брови, жестоких взгляд прошедшего через многие битвы воина. Лицо его покрывали шрамы, мощное телосложение позволяло сражаться утяжелённым одноручным кавалерийским топором и лихо махать даже башенным щитом. Как и Вильи, ему было меньше века, наверное, где-то лет семьдесят по единому календарю, а границу своей силы он увидел ещё лет двадцать назад по тому же календарю. Сильнейший среди слабых, слабейший среди сильных. Он чувствует хар, может им управлять, но из-за человеческой крови в двери постучала статистическая вероятность стать полноценным магом.

— Догадываюсь, — ответил Ланс, достав свой портсигар и закурив. — У вас проблемы с кем-то из влиятельных лариосов.

— Да, у меня проблемы, — хмуро согласился Беринот. — По каким-то неизвестным мне причинам я пал в немилость барона Милета Лаберуса. И как мне сообщили, через месяц он объявит мне войну и соберёт знамёна. Этот конфликт будет кровавым. Поэтому я бы не советовал вам продолжать общение с моей сестрой. Иначе вы рискуете быть втянутым в этот конфликт.

— Очень благородно так прямо заявлять об этом мне.

— Я дал обет чести перед ликом Этия, — гордо произнёс рыцарь, выпячив грудь и продемонстрировав бледную ленту, которую так сразу и не заметишь.

В свою очередь Ланс едва сдержал ухмылку и вспомнил ещё одну особенность Ландоса, даже две. Ведь эти земли, пожалуй, являлись главной опорой Эдема. Преданность местных рыцарей не знала границ. Многие из них крайне религиозные и дают обеты аж перед самим Этием, с благословления духовенства разумеется.

Также имеется нечто вроде кодекса рыцаря, сами аристократы часто дают обеты и почитают так называемые доблести: мужество и отвага, верность и преданность, великодушие, благоразумие, учтивость и куртуазность, честь, вольность и свобода. Имеется ряд различных заповедей, среди которых выделяется обязанность почитания Этия, служба храму Творца, защита слабых, любовь к родине, повиновении королю и так далее.

Вторая особенность следует из всего этого. Это вопиющие лицемерие. Почти все чуть ли не публично подтираются всеми этими доблестями, процветают двойные стандарты, а между строчек заповедей так прямо и читается желание власти повесить на рыцарей поводок. Но так или иначе находились некоторые личности вроде Беринота.

Кстати, поэтому сюда и переехала Шиада Клези. После бойни в пирамидах она подумала и решила отдать всю свою жизнь служению Этия. И с учётом желания Гильдии её убить, лучшего места чем Ландос для неё не найти. Ведь здесь культ Этия обладает куда большей силой, а значит и защитить сатирессу точно смогут.

— Понятно, благодарю вас за честность, — ответил Лансемалион Бальмуар, после чего последовала недолгая пауза с неожиданной сменой темы разговора. — Как думаете, почему Шиада Клези решила переехать в Ландос?

— Чтобы служить Этию. Мне она показалась крайне религиозным человеком.

— Да, вы правы. Но знаете, что лично меня удивляет? Она же из богатой семьи, однако никто не стал её останавливать. Без лишних споров и слов, её просто отпустили. С одной стороны вроде и хорошо, а с другой… на неё видимо всем плевать.

— Этий смотрит за всеми своими детьми, даже за теми, кто отвернулся от него, — уверенно произнёс Беринот. — К тому же на неё плевать не всем даже из числа смертных. Вы же её привезли, храм Этия протянул ей руку помощи. И, мне кажется, она уже нашла своё место в этом мире.

— А вы нашли?

— Нашёл ли я? — если до этого рыцарь просто выглядел хмурым, то теперь он напоминал грозовую тучу. — Я дал клятву, что буду защищать эти земли и живущих на них граждан. Это мой долг, как феодала. И с первого дня получения своего титула я делал всё ради процветания этих земель. Да, у нас сейчас проблемы с поставками некоторых товаров. Вина также нет, как и другого алкоголя. Есть много вопросов которые я должен решить… Но знаете, этот замок мне передали с дырой в стене, разрушенной башней и пятью дюжинами воинов с ржавыми топорами. И пусть я не учился в магической академии, но мне хватило сил поднять это место из руин. И я буду исполнять свой долг до самой смерти.

— Думаете вы сможете противостоять барону?

— Я уже обратился за поддержкой к своему сюзерену. Он переживает не лучшие времена, но… он меня не бросит! — не передать словами насколько уверенно говорил Беринот. — А я не брошу своих земель и не отрину данных клятв, пусть даже придётся умереть!

— А меня вы позвали…

— Чтобы предупредить и попросить помощи. Мне нужны деньги, чтобы снарядить ещё дюжину воинов и закупить инструментов для осады. Я понимаю, вы не хотите портить отношения с бароном сразу по приезду, но… мой советник знает способ как тайно от ненужных глаз перевести деньги через третьих лиц. Взамен я могу предложить вам поставки провизии в ваши школы, свою дружбу и…

Беринот замялся и потупил взгляд, внезапно осознав, что ему толком и нечего предложить кроме обещаний. Кузня есть, но она будет занята поддержкой армии, как и алхимическая лаборатория с мастерской, ведь нужно готовить замок к осаде. Поставки провизии закончатся сразу с началом войны. Никто сжигать фермы не будет, как и устраивать намеренную резню, так в Ландосе не принято, просто возьмут в блокаду, а потом поменяется владелец. Обычное дело. Хотя рабов забавы ради могут перебить, но только рабов. Тотальным же разрушением никто не занимается, это просто не выгодно с учётом того, как часто земли переходят из рук в руки. А вот замки уничтожают будь здоров, порой даже фундамента не остаётся.

— Ладно, разберёмся с деталями позже. Я готов вам помочь. Лишних денег у меня немного, но войну мы для вас выиграем.

— Согласны? Выиграем? Мы?

— Да, я хочу принять участие в конфликте и получить место в вашей командной ставке. Более того, мне известно, как выиграть войну. Однако это возможно только при вашем участии и точном выполнении всех моих указаний. Сами вы явноне понимаете, с чем вам предстоит столкнутся.

— Я воевал! — сразу же рыцарь разгневался, вскочил, ведь он так часто бил головы противниками лично. — Почему вы смеете такое говорить⁈

— Потому что ваша оборона… она дерьмо, господин Беринот.

Глава 21

Лансемалион Бальмуар в своей прошлой жизни не только махал посохом на дуэлях, но и также почти всегда участвовал в защите Эдема от лица своей семьи. Кого-то же послать нужно, а отец всегда занят чем-то важным, как и Адрион предпочитал выигрывать битвы, не выходя из своего кабинета. Хотя старший брат тоже проходил обучение в офицерской школе, пусть и не такое углубленное.

Аристократ же тратил на военное ремесло куда больше времени. Однако он концентрировался на изучение ремесла этириданоса. Поэтому генералом так и не стал, да и особой нужды в этом не было. У Зелгиоса имелись свои союзники-главнокомандующие, при которых его сын оставался в роли адъютанта.

В результате опыта у Ланса более чем предостаточно, при чём уникального опыта. Может для кого-то роль адъютанта и звучит как нечто незначительное, но, во-первых, адъютант в любом из миров это уже как минимум младший офицер с высоким уровнем образования для штабной работы. Во-вторых, он находится всегда при главнокомандующем. В-третьих, помимо штабной работы сын Зелгиоса ещё и дополнительно обучался у того же Халсу’Алуби тактики и стратегии. Поэтому аристократ очень хорошо разбирался во многих военных нюансах, в логистике, в фортификации и знал, как выглядят осады, как их выигрывать. Если бы не судьба этириданоса, то он бы мог стать одним из генералов Эдема и как знать, возможно главнокомандующим всеми войсками лет так ещё через тысячу.

А вот Беринот Терейский… не хочется как-то унижать рыцаря, да и он всё же некоторые элементарные основы понимал. Вот и ров есть, правда без воды, но с кольями и валом. И солдат он тренирует ежедневно, следит за их снаряжением и понимает важность горячего масла и сухого склада со стрелами. Но и пробелов в познаниях рыцаря хватало, ведь по всей видимости он не участвовал в по-настоящему серьёзных битвах и осадах.

Как уже говорилось, Ландос особое место. Войны здесь ведутся постоянно, простые смертные солдаты дохнут в огромных количества. Всё ради того, чтобы более перспективные кадры, паресисы, получили бесценный опыт. Также в этих мелких битвах тестируется новое оружие или просто опять же инженеры проходят практику, привыкая к своим катапультам. Более того, тех же благородных людей даже порой напрямую запрещается даже банально стаскивать с коней, если битва идёт в чистом поле. Тотальное лицемерие, ничего не скажешь.

Поэтому бои мелких феодалов, подобных рыцарей, представляют из себя жалкое зрелище. Пару сотен простых смертных, бьются и махаются, с обеих сторон имеется лишь парочка не очень полезных магов. Главные же силы, например, элитная гвардия при графе в бой обычно не бросается, иначе молодняк ничему не научится. Поэтому то, что происходит в момент вступления в битву опытных магов, всякие рыцари вроде Беринота толком и не знают, а за жизнь подобные сражения видят разок-другой при вторжении Свободного. И это проблема, ведь барон может и пошлёт сначала лишь часть сил, но как только обломается, то сразу же начнёт играть всерьёз и возможно попросить помощи.

Поэтому Ланс ходил по замку вместе с Беринотом и несколькими рабами, попутно раздавая указания:

— Ров достаточно глубокий, с валом тоже всё хорошо. Но нужно будет вырыть ещё и разделительные рвы внутри замка.

Беринот уже перестал спорить и лишь серьёзно кивал, попутно подгоняя своих рабов, чтобы те сразу же разносили донесения. Конечно, хочется верить, что удастся остановить врага у внешней стены, но бережённого Этий бережёт и по учебнику внутри замка тоже должны быть разделительные рвы, а полученная земля пойдёт как раз на вал, прямо рядом с сами рвом, чтобы нападающим было ещё веселее.

— Мост староват… долго ворота мы не удержим, — с досадой произнёс Ланс, переваливаясь с галереи.

Да, замок действительно хороший, добротный и надёжный, возможно один из лучших за свою сумму в своём сегменте. Даже галереи имеются на стенах, пусть и из дерева, но обожжённого дерева, которое поджечь повторно будет куда сложнее. Защитники же получают благодаря этому навесу не только дополнительную защиту, но и лучшие условия для дозора.

Прямо снизу Ланса находилась небольшая пристройка. Там находился механизм для поднятия двухстворчатых ворот и для поднятия моста. Также имелись две небольшие башенки, метров шесть, может семь. Сами башенки довольно компактные, а на вершине самой пристройки больше четырёх-пяти солдат размещать не стоит из-за нехватки места, плюс два раба внутри на механизме, плюс на самих воротах кого-то оставить.

И вот в чём собственно проблема… Мост то ещё ладно, но вот сами решётчатые ворота… Они изготавливались из дерева, из досок. Это просто ужасно, но и механизм стальные литые ворота просто не потянет, как и какого-то великана для обслуживания в запасе у рыцаря не имеется. Поэтому единственное, что удалось придумать Бериноту — обить дерево железом, чтобы хоть как-то увеличить прочностью самого главного места замка. Поможет ли это? На какое-то время точно поможет, но смотря на эту хлипкую защиту, Ланс понимал, что рвы и вал внутри замка нужны, и что держать внешнюю стену удастся до первого тарана или первого мага огня.

— Может попробуем наглухо запечатать ворота? — видя опечаленного аристократа, спросил рыцарь. — Выходить можно будет и через боковую калитку.

— Нет, ни в коем случае. Добавьте поперечных балок, справитесь?

— Кхм, нужно поговорить с инженерами.

Поперечные балки являлись… балками, здоровенными, мощными и прятались они в саму стену, где имелось место для этого. Таким образом их можно быстро убирать или возвращать для дополнительной защиты. Боковая калитка являлась дополнительным входом и выходом, однако она крайне узкая, очень низкая, пройти можно лишь одному человеку среднего роста и то если согнуться. Запечатывать ворота тоже нельзя, в глухой обороне шансов против барона точно не будет. Ставку нужно делать на вылазки, активные и постоянные контратаки.

— Хоть канаты надёжные… — пробурчал Ланс, который на самом деле редко участвовал в обычных осадах. — Огненные горшки убрали?

— Так точно!

Беринот имел алхимическую лабораторию, так что огненных горшков хватало. Кидать их на голову нападающим одно удовольствие, только вот гений умудрился их спрятать внутри помещений наворотных башен, рядом с механизмом. Логика его проста, внутри довольно безопасно, так что туда переместили десятки горшков! Десятки!

А по учебнику более пять стандартных горшков хранить в одном месте нельзя! Более того, их нельзя хранить во внутренних помещениях замка! Одна искра и всё, нет у тебя больше замка. Поэтому их нужно хранить во внутреннем дворе в отдельном здании, а на стену перемещать небольшими партиями с помощью рабов. Без преувеличения, десятки горшков с алхимическим огнём просто бы уничтожили ворота. Колоссальный перепад температуры в замкнутом помещении потрескает камень как лёд и разрушит оборону. Не нужно недооценивать огонь.

Про уничтожение подъемного механизма и говорить не стоит, ведь главный проход за внешнюю стену обрушится вообще полностью в случае пожара. Ведь чуть выше, прямо над воротами есть небольшой выступ, смоляной нос, отверстие для выливания смолы и всего чего пожелаешь. Примыкает он к комнатам для стражи, которые также дежурят чуть выше на башенной площадке.

И вот рядом со смоляным носом находится целый гигантский чан этой смолы. Она не горит, но кипит. А кипит из-за того, что её соответственно разогревают. Поэтому если горшки загорятся внутри наворотной башни, то разрушения затронут и смоляной нос, где и так довольно жарко, ведь как можно догадаться котлы со смолой разогревают не с помощью дров: алхимическая лаборатория же под боком.

Далее внимание уделялось стенам. Вообще, для того чтобы построить хороший замок нужно добыть камень, затем отправить его зодчим, среди которых должны иметься опытные маги земли и рунологи. Благодаря им удастся произвести действительно прочный материал для стены, который не будет боятся дыхания дракона, а обычные катапульты даже скола не оставят.

Но этот замок строился просто руками смертных, что в целом не делает его плохим. Да и зодчие старались здесь на совесть, правда архитектору хочется по роже вмазать за некоторые косяки. В общем, эти стены обычная катапульта тоже не возьмёт, если только барон не имеет связей с эльфами и не привезёт что-то из магического дерева, но это глупо, есть куда более эффективные и более дешёвые способы разрушить стену.

Почему не возьмёт? Ну, во-первых, стена просто толстая. Во-вторых, для постройки использовался самый настоящий бетон. Промытый песок, наполнитель из щебёнки, связующий компонент, а в основу закладывался тёсанный камень. Всё просто. При чём нигде не требуется магия, хотя связующие компоненты изготавливаются только алхимиками, но цена не кусается, это массовое производство. И качество куда лучше какой-нибудь глины или извести.

Так что нормальная стена, хорошая, но вот почему архитектор поленился во внутреннем дворе построить вторую стену? Небольшую, метра или хотя бы два. Защитники бы взяли внешнюю стену, затем прошли дальше и… и что? Осадную башню с собой уже не возьмёшь, лестницы тоже, только мага земли звать. Но ничего, ров вырыли, вал почти закончен, поверх вала брёвен можно накидать для придачи земли нужной формы и получится внутренняя стена. Лучше, чем ничего. Враги же станут лёгкой мишенью между этими двумя стенами.

Бруствер вроде прочный, выглядит надёжным. За каменными зубцами прятаться будет удобно, бойницы тоже расположены довольно грамотно, правда для лучников их почти нет. Да, бойницы могут сильно друг от дружки отличаться. Для лучников — длинные и узкие, для арбалетчиков — короткие, с расширением по сторонам. Первый владелец замка явно планировал иметь в гарнизоне только арбалетчиков, на это делали ставку и следующие владельцы, включая Беринота.

На углах находились небольшие выступающие башни. Благодаря выступам можно вести огонь сразу вдоль двух стен. С внешней стороны никакой защиты нет, так что после захвата внешней стены враги знатно огребут и надолго не закрепятся. До главного внутреннего двора, добраться будет тяжело. Ведь замок — это комплекс зданий, выполняющих оборонительные функции. На пути защитников окажется много мелких двориков, где нападающие окажутся под взором десятков бойниц. Войдя во внутренний двор, обнаружат ещё линии укреплений, ведь кузница, лаборатория и мастерская также в случае чего превращаются в укрепления с помощью баррикад, а на винтовых лестницах… там в одиночку можно держать хоть целую армию.

Без преувеличений, целую армию ведь поднимаясь по винтовой лестнице, расположенной по часовой стрелке, нападающий будет один, так ещё и в неудобном положении. Оружие с правой рукой то и дело будет цепляться за внутреннюю стенку башни, которая по центру самой башни. А вот обороняющийся будет спокойно лупить, ведь его правая рука находится со стороны круглой внешней стены, таким образом траектория для его удара является удобной дугой, на пути которой нет центра винтовой стены. Так что противник будет вынужден стоять ниже, атаковать ему будет неудобно, так ещё и ступеньки разного размера. Жители замка к этому привыкли, а вот нападающий латник с закрытым забралом и нулевой видимостью… весело ему будет, это точно. В этом плане архитектор всё сделал как по учебнику, честь ему и хвала.

Но при всём этом у замка имелся очень большой минус. Спросите любого: где ты построишь свой замок? На возвышенности, конечно же! Но эти земли являлись фактически равниной. С другой стороны, имеется и плюс — колодец. Правда Ланс видел колодцы глубиной и в сотню метров, так что даже в горах можно запариться и провести водопровод, даже нужно: без воды осады заканчиваются удивительно быстро.

— Так-с… — после очередного похода произнёс Ланс и остановился. — А теперь нужно как-то предотвратить мгновенный захват внешней стены. Нам понадобятся цистерны, чернила, десять метров пергамента и два быстрых раба.

Беринот Терейский лишь кивнул и через минуту аристократ получил всё, кроме цистерн.

— С ними придётся подождать… — пояснил рыцарь.

— Сделайте десяток из дерева, ещё несколько штук переместите на крышу донжона. Также скажите алхимикам, что мы заберём у них четыре латунных цистерн. Пусть они их подготовят…

Быстро Лансемалион Бальмуар заполнил свою перьевую ручку, записал указания для алхимиков, после чего продолжил писать уже письма в сам Ландос. Война войной, но в первую очередь нужно помнить о своём бизнесе. Поэтому устроившись прямо во внутреннем дворе, аристократ принялся трудиться. Работали как проклятые и все жители замка, не только рабы. Рук катастрофически не хватало, но ничего, справятся. Ведь внезапно войну в Ландосе никто не объявляет, согласно традициям и правилам нужно предупредить врага заранее. Барон это сделал, дал месяц времени и только после этого начал собирать знамёна. Если объявить сбор войск без оговоренной перед всеми причины, то можно получить по шапке от Гильдии, духовенства, короля или своего сюзерена, если им не является король.

Остро обстоял вопрос с провизией. Здесь целых две сотни солдат, а к концу времени их станет ещё больше. Закупить дополнительные арбалеты несложно, как и за месяц вполне реально даже обезьяне объяснить, что такой курок. И все эти смертные буду жрать, маги будут жрать в разы больше и ещё просить зелий, ведь любое заклинание требует энергии, хара не хватает, организм начнёт тратить физические резервы.

Плюс ещё простой народ и рабы. В любом из миров и тех, и других сразу выгонят, если они не приносят особой пользы в обороне. Однако Беринот Терейский надавал кучу клятв перед Этием и теперь упирался, да и крепостного права какого-то в Ландосе нет, кателии и алетисы всё ещё являются полноправными свободными гражданами… Так что большая часть простого народа отправится по всей видимости в поселения неподалёку. Всякие служанки там, от которых толку не будет. А вот рабов придётся оставить, по крайне мере на первое время тоже. Они же помогают ремесленникам, приносят вовремя очередную связку болтов. Однако если еды станет не хватать… Рабов будет ждать незавидная участь.

— Господин Бальмуар! Я сделала то, что вы просили! — внезапно во внутренний двор выбежала девушка-рабыня, подмастерье.

— Ага, отлично. Сделай таких ещё с две дюжины.

— Поняла!

Девушка убежала и оставила довольно обычную медную чашу с шарами внутри. Они то и дело дрожали, под звуки тяжёлой физической работы. Ещё на территории замка сильно воняло. Вообще, баня здесь имелась, как и водопровод, однако в последнее время у жителей не хватало времени на личную гигиену из-за обилия указаний аристократа.

Почему Лансемалион Бальмуар так сильно переживал за оборону замка? Ведь он мог бы сам выйти против армии барона, где большинство солдат — простые смертные. Разобраться с ними было бы куда легче, чем с тем же Свободным.

На самом деле ответ опять же заключается в комплексе ряда причин. Во-первых, не хочется привлекать к себе внимание. Гильдия этого не поймёт, она и так, наверное, уже думает, что делать с проблемным смертным. Во-вторых, на эти земли имеются далеко идущие планы, так что их благополучие тоже важно. В-третьих, любое действие рождает противодействие. Если Ланс выйдет и начнёт крушить врагов лично, то барон действительно не сможет чего-то сделать, ведь несмотря на свой грозный титул он так-то просто тот же рыцарь, но с большим количеством земель. Однако у него тоже есть свой сюзерен, у него имеются союзники. Как бы из-за личного прямого вмешательство на поле боя не приехал какой-нибудь герцог или даже граф. А у тех армия будет посильнее, с элитными магическими отрядами, там уже в одиночку не победишь.

Поэтому решено было остаться в тени. Хотя на самом деле озвучены не все причины. Есть ещё один момент, о котором Ланс пока что старается не думать. И этот момент возможно самый важный и самый неприятный.

Глава 22

— Этий помоги… — пробурчал Ланс, ковыряясь в главном блоке энергощита. — Трёхступенчатый жезл!

Сразу же один из рабов принёс нужный инструмент, после чего аристократ продолжил трудится над этим позором инженерной и магической мысли.

Теперь в паззле стало на одну деталь больше. Оказывается, Беринот Терейский не нашёл где-то кучу денег на чудо прогресса, а просто оказался обманутым нечестным продавцом. Старый, трижды поломанный с кучей рунических заплаток артефакт уже явно должен был пойти на списание. Однако зачем что-то списывать, когда можно продать поломанную вещь наивному смертному?

Так-то купол в принципе работает, только вот при малейшей внешней нагрузке он сразу же выйдет из строя. Всё из-за сломанных стабилизаторов и отсутствия изоляторов лишнего хара, что приводит к перегреву. Однако какой-то умник приделал сюда ограничитель аварийного отключения, так что это дерьмо может ещё и взорваться. Конечно, не хочется играть в конспирологию, но возможно кто-то специально продал эту бомбу замедленного действия Бериноту, чтобы тот уж точно не выиграл осады.

В принципе такое вполне возможно. Замок стал для кого-то проблемой? Значит его нужно снести. Здесь же войны ведутся не между городами, а между замками. Другие поселения никто не трогает, за редким исключением. Поэтому убрать замок означает убрать точку соприкосновения до момента, пока кто-то здесь не построит новые стены и башни. Но не стоит исключать и случайное совпадение.

— Господин Бальмуар! — в сердце замка ворвался солдат. — Враг прибыл!

Сразу же последовал отчёт. Как и следовало ожидать барон прислал многократно превосходящие силы. И если о количестве простых смертных Ланс особо не переживал, то вот о вражеских магах хотелось узнать как можно больше. Потому что один опытный маг земли является крайне серьёзной проблемой.

— Ваше благородие! — не прошло и десяти минут, как тут же прибежал ещё и страж. — Там… мы… ну это… перехватили сообщение! Предательство! Измена!

— Ага, только перебивать не нужно, — всё столь же недовольно пробурчал Ланс, который теперь был вынужден трудиться в грязной рубашке из-за прорыва шланга, по которому текла ледяная кровь сердца артефакта. — Я тут слушаю описание геральдики наших противников.

Страж немного опешил, но замолчал. Простой смертный человек… из-за присутствия столь сильного мага он буквально терял дар речи и не мог разговаривать. Даже мыслить трезво становилось трудновато, взгляд же сам собой падал куда-то вниз. А не стабильность эмоционального фона вблизи паресиса меняла тени Кихариса, что могло даже буквального навсегда парализовать вызвавшего недовольство глупца.

Разведчик же продолжал говорить о важных вещах. За этот месяц Ланс уже успел выучить большую часть сборников геральдики, в том числе и свежие издания. Это крайне важная информация, ведь в этих книгах записаны не только все рыцарские фамилии и имена, но и всякие подвиги, сильные стороны, предрасположенность к стихии. Поэтому можно заранее узнать подробности состава элитных подразделений.

Также важно понимать, что рыцарей несколько больше, чем замков в Ландосе. Ведь сам титул рыцаря подразумевает в первую очередь огромную почесть, во вторую очередь наличие каких-то земель. Некоторые рыцари при королевском дворе и вовсе могут обладать просто элитным домом в столице или вообще отказаться от недвижимости и служить в гвардии короля. Также много рыцарей зачастую имеют не целый замок, а какой-нибудь особнячок рядом с их деревушкой на пару сотен смертных. Они тоже феодалы, но крайне мелкие.

Поэтому в пришедшей армии прилично так рыцарей. Да и сами армии же собираются путём сбора знамён. Барон отдал приказ и его вассалы всех размеров прибыли для объединения в войско. Каждый рыцарь привёл с собой и своих людей. Как правило это небольшой отряд.

Один такой небольшой отряд, который является важной тактической боевой единицей, могли называть как копьём, так и знаменем. Чаще использовался второй вариант, ведь конные паресисы далеко не всегда использовали копья. Само знамя может составлять как сотни и тысячи смертных, так и едва ли набирать десяток голов. Зависит всё от количества денег феодала, что зависит уже от благополучия его земель.

Мелкие рыцари, дно иерархической цепочки дворянства Ландоса, могли даже приезжать в одиночку и сражаться в пешем строю. Но вообще в кодексе существовали рамки и стандартны, к которым каждому благородному воину необходимо стремиться. Таким образом закреплялось, что состав знамени должен составлять: сам рыцарь, паж, оруженосец, четыре щитоносца, два арбалетчика и пикинёр.

Таким образом выходило десять смертных и ещё иногда добровольцы. Также по правилам рыцарь, паж и оруженосец обязаны обладать ездовым животным, однако из-за чудовищных цен даже на простых лошадей, иногда на эти моменты могли закрывать глаза и существовали так называемые пешие рыцари.

Рыцарь являлся главной ударной силой, желательно должен иметь латы или аналогичное по стоимости снаряжение. Паж является буквально слугой рыцаря, однако не рабом. В пажи отдавали граждан для обучения тех военному ремеслу. Очень почётная должность, которая может позволить выбиться условному кателию в лариосы. Оруженосец также в идеале должен обладать конём и быть всегда рядом с рыцарем, чтобы потенциально отдать за того жизнь в бою. В перспективе и оруженосец также может стать когда-нибудь рыцарем.

Остальной состав знамени как правило имеют крайне низкие шансы выбиться в высшее общество, однако это не означает отсутствие карьерного роста. Вчера арбалетчик-кателий на войне, а завтра алетис-командир патрульного отряда у границ ветров Этия.

Также, в армиях же служат только свободные граждане. Рабов там нет. Смертность чудовищная, как и отсутствие практик ограбления деревень не означает гуманного поведения при тех же осадах. Однако добровольцев всегда хватает и явно не от хорошей жизни смертные идут на службу к рыцарям. Для многих пойти в солдаты является единственным шансом решить свои проблемы и вероятно умереть. Хотя стоит понимать, что тысячи смертей ежедневно происходят по всему Ландосу и редко когда армии уничтожаются под ноль или хотя бы лишаются половины своего состава.

— Ах, Этий с ним! И так сойдёт! — плюнул Ланс и наконец-то отложил инструменты: на одну осаду купола должно хватить.

— Господин, там же это… измена… — снова тихо произнёс страж, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Да знаю я! Иду уже!

И сразу же аристократ отправился в донжон, главную башню замка, находящуюся внутри крепостных стен и являющуюся самым недоступным для врага местом. Там же находилась подзорная труба, с помощью которой рыцарь на такой высоте мог осматривать чуть ли не все свои земли.

Уже в донжоне Ланс обнаружил и взбешённого Беринота Терейского, который стоял с обнажённым оружием и всячески сдерживался, чтобы не убить своего придворного мага на месте в порыве праведного гнева.

— Ах ты ж тварь… уродец, а я же с тобой как с родным братом…

Как и следовало ожидать, никто не собирался отдавать новому рыцарю целый замок, не оставив своих глаз и ушей внутри. Поэтому аристократ сразу же начал искать шпионов. Поиски не заняли много времени, список подозреваемых был составлен и вот, как только враг пришёл, так сразу же предатель попытался передать информацию через раба.

Беринот по началу даже предполагать наличие предателей в своих рядах не желал. Он же всех сам набирал, никто не заставлял рыцаря делать выбор против воли! Неудивительно, главный принцип манипуляции же: жертва должна до последнего считать, что её мысли и решения рождены лишь по собственному желанию.

Однако надавив на господина Терейского, Ланс смог заставить его усилить стражу и установить скрытую слежку на всякий случай.

— Что прикажете делать, ваше благородие? — спросил солдат, при этом было совершенно не понятно к кому он обращается к рыцарю или к аристократу.

— Казнить, на головах ножом выцарапайте «предатель» и отправьте с помощью катапульты за стену к лагерю врагов, но попозже, перед их штурмом, — первым ответил всё же господин Бальмуар, который фактически теперь и управлял всем замком.

— Выполняйте, — дал отмашку и сам Беринот, как всё ещё хозяин на этой земле.

— Как прикажете.

Тем временем Ланс уже сам принялся изучать противника через подзорную трубу. Без всякого преувеличения для осады прибыли тысячи воинов, что в целом неудивительно. Ведь гарнизон замка составлял три сотни относительно опытных воинов, также удалось набрать и ополчение, а вот выдать им что-то больше копья и щита не удалось. Пришлось даже дырявые акетоны доставать… Плюс ещё и рабы будут заниматься всяким делами вроде принеси и подай горшок с алхимическим огнём. Так что защитников крайне много. И без десятикратного превосходства лучше не лезть, как и без магов.

— Кто же ими командует? — переводя взор с одного знамени на другое, вслух спросил Ланс.

— Скорее всего собрана ставка из лучших рыцарей, а решающим словом обладает представитель барона, который может не иметь каких-то личных опознавательных знаков и ходит исключительно под гербом своего повелителя, — ответил Беринот Терейский, хмуро смотря в окно: и без увеличительного стекла можно увидеть бессчётное множество шатров и знамён у горизонта, как и людей, уже отправившихся к лесу или к замку. — Будут строить осадные башни и рыть траншеи вокруг всего замка.

— Катапульты тоже уже собираются. Они привезли материалы с собой, — всё также недовольно произнёс Ланс и цокнул языком.

— Думаете у нас есть шансы?

— Шансы есть всегда, однако нужно ждать хода противника и оценивать его уровень мастерства. Потому уже делать какие-то выводы.

— Если всё пойдёт по наихудшему сценарию… вы вмешаетесь? — спросил рыцарь и повернулся лицом к аристократу.

Ланс в свою очередь оторвался от подзорной трубы и посмотрел прямо в глаза Беринота. Вряд ли этому человеку нужна была жалость, но только её можно испытывать к пешке, ставшей жертвой гамбитов лариосов. Если даже враги прямо сейчас за минуту преодолеют всю оборону и ворвутся в донжон, полностью окружив замок, то всё равно магу с янтарными глазами не составит труда покинуть, казалось бы, ловушку. И это будет куда более правильным решением, чем собственноручное уничтожение армии.

— Нет, не вмешаюсь, — прямо и честно ответил аристократ. — Но это скорее всего и не понадобится.

— Господин Бальмуар! — внезапно прямо в наблюдательную комнату ворвалась запыхавшаяся рабыня. — Западная чаша!

— Отлично, — произнёс Ланс и пошёл к соответственно западному балкону, чтобы лично посмотреть на исполнение собственных указаний.

Медные чаши и шар внутри. Нужно ли для их создания привлекать паресисов? Может быть, гномы-рунологи накладывали на эти творения свои магические рисунки? Нет, просто чаша из меди, с такими же простыми шарами внутри. Крайне простое и столь же надёжное изобретение. И стоит только какому-нибудь уроду начать делать подкоп, как сразу же из-за шарики начинают дрожать из-за улавливаемых вибраций.

— Вот же хитрецы, — в этот раз недовольно лицо уставшего аристократа озарила внезапная ухмылка.

Может их командир и не стратегический гений, но и явно не дурак. Он наверняка послал отряд вперёд своего войска и ещё этой ночью начал копать туннель. При этом дозорные ничего не увидели, хотя так-то всё просматривается вполне идеально. Вряд ли враг начал копать прямо из леса, скорее всего дело в маскирующих чарах, что говорит о привлечении магов. Даже Ланс не смог их заметить, ведь покрывать огромный участок земли довольно тяжело, а слабые смертные в тенях Кихариса подобны иголке в стоге сена. Так эту иголку ещё и прячут. Поэтому если не знать куда смотреть, то можно и проморгать отряд копателей. Хотя Ланс принципиально даже не пытался использовать всю свою магическую силу.

Тем временем рабы Беринота уже рыли встречный туннель под стеной, ориентируясь по перемещаемым чашам, слуху и комментариям слабого, но всё же мага земли. Да и враг всё же подкопался уже довольно близко.

Вскоре раздались крики агоний, бедных рабов убили и сразу же один из офицеров отдал приказ. Гигантские деревянные цистерны с водой начали опустошаться с помощью шлангов, жидкость подгонялась магом воды и попутно алхимик добавлял в жидкость небольшие дозы самой настоящей отравы.

— На западной части вы расставили куда больше медных чаш, почему? — вдруг заметил Беринот, который не мог не заменить этой детали.

— Я поднял архивы и узнал историю этого замка. К нему ни раз делали подкопы как раз под западной стеной, которая из-за этого несколько раз обрушалась. В разных войнах, в разное время, в одном и том же направлении. Это уязвимое место. Почему? Скорее всего из-за ненадёжного фундамента стены.

— Это плохо.

— Да, очень плохо. Они ещё предпримут множество попыток нападения с западной стороны, — спокойно говорил господин Бальмуар, наблюдая за тем как маг земли уже спустился на верёвке со стены и отбежал где-то метров на тридцать, после чего недалеко от него часть земли осыпалась. — Также они будут нападать на восточную часть, где стена чуть ниже. Значит можно быстрее построить и осадные башни. Сил у них хватит и на штурм ворот, к которым явно найдут способов доставить таран. Возможно, враг что-то придумает и для взятия северной.

— Всё, там уже все сдохли! Хватит! — радостно кричал командир, которому удалось убить как минимум одного мага земли.

Враг тем временем послал конных лучников, чтобы попробовать перехватить также мага земли, но уже являющегося защитником замка. Однако тот довольно быстро смог найти туннель, обвалить его и вернуться. Сами же конные лучники слишком близко подъезжать всё же боялись, ведь по ним уже вели огонь арбалетчики. Так что обе стороны лишь потратили кучу боезапаса без особого результата. Хотя вроде один болт прилетел кому-то в голову, только из-за дальности скорости снаряду не хватило чтобы пробить шлем. Так что конный лучник отделался испугом.

— Отправьте рабов собирать снаряды, — сразу же Беринот отдал приказ одному из своих подчинённых. — Но пусть дальше, чем на двадцать метров не отходят. Пообещай выдать за каждую дюжину наконечников похлёбку, а за каждые пол дюжины целых болтов и стрел полноценный рабский ужин.

Ланс же спорить не стал, лишь одобрительно кивнул. Наконечники стрел и болтов отправятся в кузню, хотя возможно некоторые снаряды окажутся вполне целыми. Они явно пригодятся защитникам, в отличии от лишних ртов. Рабов не убили и выгнали лишь как раз из желаний выжить из них все возможные соки путём убийственных задач, как вот сбор стрел и болтов.

Как только невольники выбежали наружу, то сразу же активизировались и нападающие. Смеющиеся лучники в довольно хорошем снаряжении удобно устроились на границе лагеря, шутили, болтали, даже еду с собой взяли и вели прицельную стрельбу на довольно приличном расстоянии.

Эти лучники не являлись простыми солдатами, более того судя по их снаряжению и поведению, они из числа землевладельцев. Не рыцари, не лариосы, а те самые зажиточные алетисы, которые стоят повыше других и с которыми в плену порой обходятся не хуже, чем с благородными.

Йомены, зачастую они обрабатывали свою землю своими же руками или же являлись ремесленниками. Денег у них было куда больше, ведь не приходилось платить налога рыцарям Эдема, однако также у них имелись и дополнительные обязанности. Не платишь налогов, чтобы рыцарь мог кормить своего боевого коня? Значит будь добр явиться на войну сам. Это они и делали.

Однако из-за необходимости возделывать землю и также работать на своих землях, они не могли посвятить всю свою жизнь военному ремеслу. Денег на латы не хватит, как и на содержания породистого скакуна, который будет бесстрашно топтать черепа пехота, поэтому зачастую йомены зачастую оказывались где-то среди обычных солдат. Но их можно выделить как раз по снаряжению и веселому лицу. Ведь те же лучники, которые сейчас занимались спортивной стрельбой по живым мишеням, вполне вероятно являлись подмастерьями своих отцов и в мастерских по производству тех же луков и арбалетов, что выражалось в достатке и опыте стрельбы.

И даже если зажиточный алетис занимался буквально возделыванием земли, работал в теплицах, то всё равно либо он сам, либо его дети, тратили часть своего времени на подготовку к очередному сбору знамён. Как правило такие смертные выбирали себе в качестве оружия копьё и щит, что-нибудь простое и незамысловатое. Никаких мечей, которые и стоят дороже, и содержать их крайне проблемно из-за постоянных зазубрин и сколов после боя. Снаряжение им также покупала семья. И да, стоит также уточнить, что им всё же платилось жалование, опять же более высокое, чем простым солдатам. Их же впоследствии делали командирами отрядов пехоты, хотя до лариоса они как правило не дослуживались.

— Что же… с таким численным превосходством они явно долго ждать не будут, — произнёс Беринот Терейский, когда первые деревья в лесу начали падать. — Осада началась и нас ждёт море крови.

С этим аристократ не мог не согласиться. В Ландосе существовали традиции и доблести, согласно ним никто не смел трогать мирное население и для битв всегда выбирались специальные места. Однако это лишь суровая необходимость жестоких реалий творений Этия, которая никак не может говорить о какой-то высокой морали местного населения. Скоро начнётся резня, жестокая и беспощадная, лицемерная и эгоистичная, в которой руки выживших станут стальными, а сердца — гранитными.

Глава 23

Грохот битвы, бранная ругань, боевые кличи и звонкий лязг металла, в котором тонут агонии павших воинов стали новыми декорациями для смертных в этот час. Пасторальная картина размеренной и тихой жизни, сменилась пожарищами, мерцающими вспышками в небе, изменился даже поредевший лес у горизонта.

В адском пекле сражались слабые и, наверное, именно из-за этого переполняемыми злостью люди. Вряд ли они искренне считают противников отбросами, да и настоящую ненависть, что пройдёт сквозь поколения в сердцах солдат лариосы не взращивают. Многие из сегодня сражающихся вскоре могут плечом к плечу встать против общего врага, но сегодня они ломают друг другу колени яростными ударами молотов, дробя кости и выбивая из собственных сердец жалость.

И среди всего этого безумия внимание оказалось приковано к восточной стене. Одна из осадных башен достигла цели и это было предзнаменованием скорого поражения защитников. Бесстрашные захватчики всё поднимались и поднимались на стену, прикрываясь щитами от залпов арбалетчиков и прыгая прямо в огонь. И вперёд врагов вёл самый настоящий гигант из вида людей, двухметровый монстр носил чёрный латный доспех и шлем его украшали рога, которые визуально делали противника ещё больше и ещё страшнее.

Болты отскакивали от прочной брони, а грозный двуручный молот превращал простых смертных в мешки с костями. И лишь вовремя подоспевший отряд, который возглавлял сам командир стражи сумел остановить продвижение вглубь замка. Прямо на валу началась чудовищной ярости битва стали и магии.

Мелкого калибра заклинания рассекали воздух, солдаты прикрывали своих командиров, а сами лидеры, казалось, превратились в яростных зверей. Их глотки исторгали совершенно нечеловеческие звуки, а рвение и непоколебимость служили примерами для всех остальных.

И снова двуручный молот опустился на щит, сразу же последовал удал булавы в колено. Обмениваясь десятками ударов, паресисы почти не использовали так называемые заклинания, весь хар шёл на укрепление их физических тел, благодаря которым удастся сломать и броню, и кости противника, чего не сделаешь с помощью потоков огня или воды.

Но вдруг очередной удар двухметрового монстра выбил щит из рук командира защитников, после чего оружие проделало дугу, ушло за спину и через два быстрых стука сердца молниеносно обрушилось на голову защитника. Раздался лязг, немного крови вылетело сквозь забрало, и командир стражи пал на землю с деформированным до неузнаваемости шлемом.

Битва на несколько мгновений остановилась, уверенность и предвкушение скорой победы загорелись в сердцах нападающих, пока защитники стояли будто парализованные. Все они переглядывались, пытаясь найти хоть кого-то способного бросить вызов двухметровому воителю. И, наверное, только сам Беринот Терейский мог противостоять такой мощи, но рыцаря здесь не было, ведь осада шла почти по всем направлениям. Тогда и раздался полный уверенности крик сержанта, обвязавшего знамя вокруг своей шеи.

— ОН ВЫДОХСЯ!!! НАВАЛИСЬ!!! — подобно грому прозвучал приказ Рудольфа Гирардуса, который в тот же миг помчался прямо на вражеского рыцаря с гербом танцующего быка.

Тяжёлые латы, гигантский молот и затянувшаяся битва. Этот монстр шёл в первых рядах, первым ступил на стену и пробился сквозь ряды защитников через ров и встал на вал. Да, он паресис, но даже его силы не бесконечны. Тем более командир стражи его знатно вымотал. Всех не убьёт.

И первым добежал как раз сержант, который едва успел поднять щит. Столкновение с молотом откинуло Рудольфа и заставила того упасть на спину. Однако сразу же на вал поднялся и пикинёр, нанося удар в колено, продолжали стрелять и арбалетчики, попутно и другие солдаты снова сцепились с захватчиками, не давая тем закрепиться на валу.

Сам же сержант, взявший на себя командование, продолжал кричать приказы и попутно сам создал заклинание. Вода конденсировалась из пропитанного потом и кровью воздуха, после чего стала льдом на забрале вражьего рыцаря. В отчаянной схватке какой-то храбрец протаранил двухметрового титана и оба они повалились в ров.

— ДОБИВАЙ!!! ГАСИ ЕГО!!! — вопил во всю глотку поднявшийся на ноги избранный битвой новый командир.

И мораль сей басни такова, толпою гасят даже закованного в толстый металл паресиса. Грозные алебарды, полэксы и молоты обрушивались со всех сторон на рыцаря, который в свою очередь уже успел голыми руками сломать и шлем, и череп, повалившего его мёртвого храбреца.

Сразу же продолжилась неудержимая контратака защитников. Осадная башня действительно достигла восточной стены, но ни одной из башен враг так и не взял. Высадка же во внутренний двор закончилась провалом из-за слишком самоуверенного рыцаря с гербом танцующего быка, который побежал вперёд вместо того, чтобы уверенно закрепиться на стене и взять башни.

Первым бежал вперёд сам Рудольф, подзывая за собой других солдат и выполняя роль лидера. На лестнице уже стоял враг с башенным щитом, но тут же один из союзников зацепил его ногу алебардой, и захватчик упал на землю, после чего тому не дали подняться.

Сам же сержант продолжил подниматься по ступеням. Сквозь забрало шёл пар из-за колоссальной нагрузки на организм, но в крови уже распространилось чудное зелье, вместе с гормонами оно напрочь убивало чувство усталости. И вот уже яростные удары одноручного молота обрушиваются на ногу следующего врага, который не может достать до своего противника из-за высоты ног и вынужден бить по подставленному щиту, иногда попадая по шлему и наплечникам.

Тем временем позади уже бежали рабы с алхимическими горшками, они стремились к другой лестнице, путь к которой теперь также оказался открыт. Болты продолжали лететь во все стороны, превращая продвижение захватчиков в путь сквозь саму преисподнюю. Ведь до самой осадной башни ещё нужно добраться, а всё это время защитники ведут огонь. И пусть арбалетов способных пробить латы ни у кого не имелось, но и в латах сражались далеко не все. Кроме того, даже небольшая рана кисти, предплечья, голени или любого другого не очень хорошо защищённого места уже существенно снижает боеспособность солдата. А иногда случайный болт даже в глаз прилететь может.

И вот Рудольф уже поднялся на стену, после чего со своими товарищами занял глухую оборону. Поток нападающих не иссякал, ведь численное превосходство позволяет даже просто закидывать мясом защитников. Однако вражеская ставка командования всё же предпочитала действовать по учебнику, поэтому каких-то штурмовых лестниц никто не использовал. Нет ничего более бесполезного чем осадная лестница: их обычного применяют, когда нужно позорно проиграть осаду. Ну либо когда нападающих тысяча, а защитников человека четыре.

В какой-то момент сержант потерял связь с реальностью. Шквал ударов летел на него и весь мир свёлся к одной цели — держать свой щит достаточно высоко. Ответных ударов Рудольф просто не делал, как и многие другие товарище в первых рядах. На это не хватало сил, ведь нападающие обрушивались единой волной. Но втройне за своих братьев по оружию мстили обладатели алебард, лихо бьющие из задних рядов по головам врагов.

Всё это время продолжались и попытки взять соседние башни, но там в узком дверном проёме захватчики находили только смерть. А как только рабы выполнили свой приказ, то сразу же в осадную башню полетели огненные горшки. Правда только с одной из башен, ведь на вершине другой смежной со стеной уже буйствовал пожар: случайное огненное заклинание взорвало горшок прямо в руках защитника и дальше последовала цепная реакция. Благо самих горшков там оказалось немного, благодаря мудрым советам аристократа.

Осадная башня горела долго, как и выполняла свои функции ещё минут двадцать. Ведь с внешней стороны доски обивалисьмокрыми свиными шкурами, да и в целом маги воды пытались тушить пожар. Поэтому никакими огненными стрелами, факелами и прочими фокусами осадную башню не уничтожить. Помочь может только алхимический огонь, который подобен напалму и горит даже под водой.

И как только разобрались с башней, только тогда началась зачистка защитников. Хотя всё также солдаты не спешили бросаться в бой и действовали от обороны, ведь всё это время работают стрелки и лишний раз рисковать явно не стоит.

Чудесный миг радости и секундный отдых тут же обернулись неожиданной стрелой пролетевшей меж зубьев стены и угодившей прямо в височную часть шлема сержанта. Тут же Рудольф опомнился, и краткая эйфория успеха развеялась, сам он упал на землю, прильнув спиной к брустверу. Дрожащей рукой удалось поднять забрало и наконец-то вдохнуть не собравшегося под шлемом углекислого газа от собственного дыхания, а богатого кислородом воздуха.

И сразу же из груди вырвался кашель. В ноздри ударила вонь горящих тел, кровавого пота, чувствовался и яркий привкус спирта, который гнали алхимики и которым обрабатывали ужасные раны. Вот она война, ужасная и беспощадная, где тебе скорее сломают ноги, ведь это куда легче сделать, чем пробить толстую кирасу или не менее надёжный шлем. Потом тебя ещё и добивать вероятно не станут, чтобы не тратить время. И будешь ты лежать и корчиться в агониях, постепенно осознавая, что тебя ждёт участь некому ненужного калеки.

— Рудольф, где командир⁈ — на стену вдруг поднялся один из солдат.

— На внутреннем валу посмотри, где-то там валяется. Его черепушка взорвался прямо как арбуз, — ответил Рудольф и как-то странно, можно сказать почти истерично, усмехнулся.

Говорят, шутить над смертью плохо и что побывавший на войне так никогда шутить не станет. Забавно, но эти слова зачастую принадлежат смертным, которые никогда на войне и не были. Они отличаются от тех, кто по наивной глупости романтизируют кровавые бойни, однако и сами не обладают полным видением картины. Из-за понимания масштабов ужаса битв их отношение становится такой же крайностью, пусть и другой полярности.

На деле же на войне без юмора на войне не обойдёшься. Ты либо шутишь, либо сходишь с ума. Лучше отвести внимание собственного сознания от гибели товарищей и сконцентрироваться на чём-то забавном. Со стороны это покажется крайне странным, да и звучит это довольно ужасно. И такое, наверное, трудно понять. Но реальность такова, что мрачный траур из-за гибели товарища на фронте приносит больше проблем, чем пользы.

— Рудольф, я с тобой разговариваю! — солдат кричал прямо в лицо товарища и настойчиво тряс сержанта за плечо. — Ты теперь командир! Тебя ждут в донжоне! Отчитайся и получи новые указания! Быстрее!

Прямо на всех участках замка штурмы не шли, поэтому активно использовались резервные отряды, когда где-то ситуация ухудшалась, силы перебрасывались к новому участку. Как раз уже покойный командир стражи и возглавлял один из таких отрядов быстрого реагирования.

Подниматься Рудольфу пришлось на самую вершину наблюдательной башни, где и сидел аристократ, активно раздающий приказы. Только благодаря его вмешательству и помощи замок ещё не пал.

— Повторная проверка прошла, вода всё также отравлена. Наши зелья не помогают, — сейчас отчитывался как раз алхимик.

— Значит они всё же отравили грунтовые воды, — раздражённо произнёс Лансемалион Бальмуар. — Но ничего страшного, цистерны уже перемещены на высоту?

— Да, осталось дождаться дождя.

— Запасы?

— Хватит на неделю.

— Мыться больше никто не будет. Держите в запасе одного мага воды. Если дождя не будет, то ему придётся лично конденсировать жидкость из воздуха круглые сутки напролёт.

— Как скажете, — произнёс алхимик, поклонился и ушёл.

— Теперь ты… — Лансемалион Бальмуар повернулся к Рудольфу. — Значит будешь новым командиром. И сразу же вопрос: что вы сделали с вражеским рыцарем?

В этот момент душа ушла в пятки бывшего сержанта. В горячке боя они так увлеклись, что забыли о правилах.

— Вижу ты понимаешь, что натворил. Но не переживай. Вряд ли он доживёт до рассвета, я об этом позабочусь. А причиной тому будет травмы, нанесённые в битве с твоим командиром, которого с того света уже не достанут.

— Почему это не достанут? Я всё ещё настаиваю на осмотре его тела! — тут же возмутился работающий в углу некромант, приглашённый Беринотом в последний момент перед осадой.

— Ему черепушку смяло, зачатки эркенхара полностью разлетелись после такой атаки. Как ты его поднимать будешь?

— Ну, не всё так однозначно как вам кажется. А иногда, тем более у паресисов, эркенхар сохраняет форму даже при разрушении физической оболочки. Возможно, удастся поднять его.

— Вы собираетесь поднимать наших падших товарищей? — тихо спросил Рудольф.

— Врагов тоже, иначе нам не победить.

— Но это же… аморально. Неужели они не могут отдохнуть хотя бы в посмертии?

Незавидная участь, удача улыбнулась и наконец-то вырвала тебя из кромешного ада, но чернокнижник всё равно вернёт тебя в мир живых, чтобы ты продолжил страдать во благо чужих интересов. Это угнетает и также подрывает моральных дух солдат, которые быстро осознают, что их долг не будет исполнен даже после смерти. И видя состояние нового командира, Лансемалион Бальмуар поманил солдата к себе, к балкону.

Всё поле битвы лежало как на ладони. У западной стены уже стоял мерзкого оттенка туман. Там прямо под стеной нападающие умудрились относительно успешно закрепится и соорудить защитные сооружения прямо под стеной. Ещё чуть дальше в укреплениях сидели арбалетчики и тоже отстреливались, чтобы оттянуть на себя внимание стрелков-защитников.

И всё то время работали кирками рабы, которые пытались сделать в стене дыру, чтобы водрузить туда какой-нибудь алхимический горшок с живым огнём. Однако защитники сделали ответный подкоп и в этот раз пустили из латунной цистерны быстроиспаряющийся яд. На стенах даже не стоял никто, ведь отрава одинаково опасна как для врагов, так и для союзников.

На юге же подходил к концу кровавый бой, где сражался и Беринот Терейский. В яростной схватке он одолел целых двух вражеских рыцарей и взял тех в плен. Они будут доставлены в казематы, где условия лучше, чем в домах многих кателиев. К пленению благородных людей относились с самым настоящим трепетом.

И на поле боя уже лежали десятки защитников, лежали и кричали. Кому-то отрубили кисть, другим сломали ноги… Порой нападающие намеренно не добивали ударом меча в лицо, даже если имелась возможность. Ведь куда лучше оставить защитника живым и лишённым боеспособности. Угрозы он уже представлять не будет, а вот кормить его и тратить на него лекарства придётся уже как раз его друзьям. Кроме того калеки оказывают сильный деморализующий эффект, да и… не прогонишь же их. Так редко поступают в Ландосе, а Беринот тем более обет чести дал и соблюдает его. Своих бросать он не станет.

— Так много трупов, так много боли и страданий, которые только начинаются… — произнёс Лансемалион Бальмуар, подняв взгляд на небо, где о купол взрывались редкие огненные горшки. — Но помочь с этим справится могут мёртвые. Как думаешь, твои товарищи захотели бы послужить ещё немного, если бы знали, что благодаря их жертве будет спасена твоя жизнь? А ты хотел бы задержаться в этом мире, чтобы спасти других?

— Да, хотел бы, — против воли согласился Рудольф, понимая, что в данном случае цель оправдывает средства.

— Тогда иди и объясни своим людям эту мысль, — довольно произнёс арискторат.

После этого Ланс ещё некоторое время побеседовал с некромантом, после чего отправился в казематы для разговора с пленниками. Бедный барон… он даже ещё не догадывается во что вляпался.

Глава 24

Рудольф Гирардус стоял у балкона наблюдательной башни и с ужасом смотрел на последствия очередного штурма. Гигантский каменный голем лежал прямо в воротах, недалеко от него распадался на куски плоть такой же собрат, но более ужасный и мерзкий, мясной. Чудище некроманта, сотканное из кожи и душ павших, наполнялось смердящими зельями из крови. Даже сейчас, кажется, можно было услышать нечеловеческие крики умирающих в чёрном ритуале рабов. И стенания осколков человеческих душ терзали теперь разумы всех в радиусе двадцати метров. Живых ещё оставались десятки, однако их так тяжело отличить от ходящих трупов. Тяжёлые взгляды и убивающая усталость, война достаточно измучила смертных, теперь пора их убить.

— Что такое, командир? — спокойно спросил Лансемалион Бальмуар, который продолжал сидеть за столом и писать письма.

Как уже говорилось, с доставкой информации в Эдеме как таковых проблем нет. Имеются личные курьеры-рабы, есть развитая транспортная система, в которой используются в том числе солнечные странники и грифоны. Для самых важных сообщений существуют специально обученные маги, которые способны точно передавать и расшифровывать мысли в тенях Кихариса. В этом нет ничего удивительного, особенно когда знаешь, что в других мирах смертные могут буквально путешествовать по теням Кихариса лично, преодолевая тысячи километров за минуты. Даже порталы имеются, которые активно используются доминирующими государствами или когда в резню вступают члены Совета.

По аналогичным технологиям перемещения создавались и некоторые рунные тубусы, которые позволяли перемещать заключённые в них объекты на почтительные, но не такие уж и огромные расстояния, обычно речь идёт о сотнях километрах. Существует и ряд ограничений использования этих артефактов, однако смертные уже давно научились создавать особую зачарованную бумагу, а что касательно расстояний… Эдем не настолько большой, чтобы это являлось проблемой.

Поэтому даже в полном окружении врага Ланс мог держать связь с внешним миром. Да, за каждый метр пергамента уходили десятки золотых монет из личного кармана аристократа, ведь таких денег у Беринота Терейского просто не было. Однако не стоит переживать, все вложенные средства окупятся с лихвой в кратчайшие сроки.

— Они снова заряжают катапульты, господин Бальмуар, — с тяжёлым вздохом полным боли произнёс Рудольф, покрытый засохшей кровью врагов и бинтами, которые пропитались уже собственной кровью. — И, кажется, часть пленников они отпустили… Предварительно изувечив…

Всё сказанное оказалось чистой правдой. Прошлой ночью Беринот отдал очередной приказ о вылазке. Отряд довольно опытных диверсантов-паресисов, доукомплектованный простыми смертными егерями. Он действовал с первого дня осады, изматывая противника.

Враги действовали по началу слишком уверенно. Да, они сразу вырыли траншею, так что открыть ворота и въехать конницей в лагерь осаждающих не получится, однако те же дозорные могли позволить себе спать и пить на посту. За такую ошибку их тут же наказали, как и множество раз потом.

Однако всему приходит конец. С каждым днём потери диверсантов, в том числе среди магов, росли. Сегодня из паресисов не вернулся никто. Обычно пленных солдат стараются калечить и отпускать обратно к защитникам, но для чувствительных к хару порой делали исключения, если те, конечно, не являлись благородными людьми или хотя бы зажиточными алетисами. Всё же даже без рук маг ещё может оказаться полезным.

Через считанные минуты катапульты сделали залп и за стену перелетели четвертованные тела союзников. С шумом мешки ударились о донжон, после чего порвались и останки повалились прямо на головы защитникам. К слову, захватчики уже переместились куда ближе к стенам, буквально двадцать метров и начинаются оборонительные постройки с траншеями. Чуть дальше строятся осадные башни.

Причина тому банальна и незамысловата: защитники выдохлись. Стрелы и болты почти полностью кончились, башни разрушены, даже магический купол фактически разрядился и вряд ли выдержит ещё один залп, если вообще удастся его запустить. Ещё одного мясного голема некромант собрать не успеет, да и силы его подходят к концу.

— Сир рыцарь! — сразу же воскликнул Рудольф и со стоном попытался сделать воинское приветствие, заметив своего господина.

— В восточной стене делают ещё одну брешь. Алхимических горшков нет, как и людей. Отогнать мы их просто не можем, ведь каждый метр под прицелом инженерных машин врага, — отчитался уставший и израненный Беринот Терейский, чей доспех пестрил ужасными трещинами и вмятинами. — Будем пытаться удержать донжон.

— Вам лучше остаться со мной здесь, — напомнил Лансемалион Бальмуар, не отрываясь от очередного письма.

— У нас осталось слишком мало людей. Боевой дух на крайне низком уровне. В победу никто уже не верит, кроме вас. И если вы хотите, чтобы они сражались, то рядом должен стоять я. Да и… без меня замок падёт слишком рано.

— Я пойду с вами! — тут же воскликнул Рудольф, проковыляв три метра за десять секунд.

— Нет, ты останешься здесь, — жёстко и бескомпромиссно произнёс рыцарь. — И если я умру, то на следующем рубеже обороны ты с другими раненными встретишь захватчиков и объявишь о капитуляции. Это приказ! И он не обсуждается!

После этого Беринот Терейский отправился вниз к главному входу в донжон, попутно громко хлопнув дверью. От звука даже некромант осел на пол лишившись чувств. Хотя вернее будет сказать не от звука, а от катастрофического переутомления.

У Рудольфа же от злости аж зубы заскрипели. Сдаться на милость врагу? Бывшему сержанту подобное казалось чем-то совершенно немыслимым, постыдным и ужасным. Хотя в Ландосе с добровольно сдавшимися обычно обходятся довольно хорошо, особенно если сражение в поле. Это только на осадах могут четвертовать и за стену отправить какого-нибудь смерда. Но по-другому можно сказать никак, ведь сами осады и так довольно тяжелы, поэтому нужно использовать все доступные возможности, чтобы не потерять своих людей.

Да и как бы о лояльности лариосы не забывают, поэтому некоторые особенно преданные воины могут даже на десяток латников с ножом прыгнуть, после чего убить кого-то ударом в забрало. Таких в плен брать проблемно и опасно. Некромантов тоже особо не уважают, поэтому зачастую убивают на месте. Обладатель ядовитого оружия тоже ждёт смерть. В общем, существует негласный список мразей, которых в плен брать не стоит.

Лансемалион Бальмуар же тихо вздохнул и продолжил писать письмо. Эти люди вокруг… они вроде слушают его, но почему-то не слышат. Вот тот же рыцарь, зачем он куда ушёл? Сидел бы здесь, но нет, нужно играть в героя… Спорить же с ним в данной ситуации бесполезно. По одному матёрому лицу понятно, что это вопрос из числа принципиальных, которые не обсуждаются. Это немного бесило, ведь согласно планам Беринот должен пережить осаду, а не подыхать как герой на последнем рубеже обороны.

И всё же несмотря на плачевность ситуации… Барон проиграл войну. Да, никто в замке в это не верит и готовится ко смерти и встрече с Этием, но вот аристократ наблюдал за происходящим с совершенного другого ракурса и даже не переживал. С одной стороны, решение Милета Лаберуса по сбору всех сил довольно правильное. Без каких-либо сомнений он сразу же решил не мелочиться и привёл сюда тысячи солдат, чтобы точно взять замок. Благодаря колоссальному численному преимуществу он проводил штурмы чуть ли не круглые сутки, уводя в резерв раненных и уставших, после чего ставил на их место свежих бойцов. Защитники же выматывались и плевались кровью, боясь сомкнуть ночью глаз. Да и как уснёшь, когда осадные машины работают по куполу?

И всё же оборонятся крайне легче, особенно на высоких и крепких стенах. Враг нёс потери, в моменты некоторых штурмов соотношение потерь составляло один к четырём и один к шести. Один раз у южных ворот удалось и вовсе отразить атаку и не потерять ни одного защитника, при этом убив целых тридцать солдат врага и лишив боеспособности ещё шестьдесят. Поэтому войско под стенами стало существенно меньше, как, впрочем, и количество живых в замке сократилось с сотен до десятков.

Да, сохранивших боеспособность врагов ещё больше половины от общего числа, плюс завтра на ноги поднимут и многих раненных. Также в случае нужды будут созваны дополнительные знамёна, на места павших рыцарей встанут их дети и их оруженосцы, получая и титулы, и новую ответственность. Однако в этом нет нужды, ведь и оставшихся сил хватит для последнего штурма.

Так почему же барон проиграл? Потому что даже возможная победа уже будет добыта слишком высокой ценой. И всё это время Лансемалион Бальмуар писал письма как союзникам барона, так и врагам. В самом начале осады сюзерен Беринота Терейского, почётный виконт, собирался просто слить своего подданного, который потратил все свои сбережения на покупку вооружения для замка как раз у самого виконта.

Всё так бы и случилось, если бы не появление аристократа. Лёгкая победа внезапно превратилась в долгую и тяжёлую осаду с кучей трупов. Чуть ли не в момент, под взором всего Ландоса, Милет Лаберус лишился по причине травмы или смерти тысяч воинов. Да, солдат ещё хватает, но сам факт произошедшего изменил баланс сил, и злобные шакалы уже почувствовали слабость. Кто-то уже готовиться вцепиться в другие земли, пока здесь идёт осада. Кроме того, если использовать правило враг моего врага мой друг… Барона разорвут на куски.

И вот обрушивается стена, сразу же к северной части подъезжают осадные башни. Панцирная пехота гремит металлом и легко пробивается сквозь тупую нежить. Огромным потоком противники врываются внутрь, спускаются и переходят через ров и вал без особых проблем. Остатки защитников вынуждены прятаться в донжоне, где в узких коридорах вот-вот начнётся жестокая и беспощадная битва. Но там захватчики задержатся надолго из-за баррикад и ловушек. В узких же коридорах численное превосходство особо не важно.

— И вы ничего не сделаете⁈ — отчаянно воскликнул Рудольф, подходя ко столу. — Будете и дальше здесь сидеть за бумагами⁈ Внизу уже гремит битва!

— Ничего не сделаешь здесь только ты в силу собственной слабости, — спокойно и размеренно ответил Ланс, продолжая выводить символы на пергаменте.

— Я ранен!

— Как видишь захватчикам на это плевать, — усмехнулся аристократ, ставя подпись собственной кровью в конце очередного письма. — Не нужно просить кого-то о помощи, нужно было ещё лет десять назад сделать всё, чтобы подобной ситуации не случилось. Но чем ты в то время занимался? Веселился и отдыхал?

— С раненого возраста я вовсю трудился подмастерьем у кузнеца за медяки!

— Нужно было трудиться больше. Ведь пока ты спишь, твои враги развиваются и уходят всё дальше. Иначе будешь всегда выглядеть настолько же жалко, как и сейчас. Но можешь не переживать, эту осаду я для вас уже выиграл.

— Выиграли⁈ Враг уже в замке!

— И теперь это их главная проблема.

Рудольф сильно нахмурился, совершенно не понимая о чём говорит этот аристократ. Может он шутит или издевается? Но всё же Ланс сжалился, закатил глаза и указал в сторону балкона, на небо.

Долго бывший сержант стоял и пытался что-то увидеть. И вдруг прямо сквозь облака вниз бесшумно спикировали наездники на крылатых ящерах. Вниз полетели не стрелы, а всё те же горшки, но уже с немного другим содержимым. Мгновенно в лагерях начали подниматься небольшие столбы ядовитого тумана, а затем на головы врага полетели уже зажигательные снаряды. Через секунды цепная реакция объяла весь лагерь. Воздушных сил прислали немного, буквально дюжина наездников. Однако каждый ящер нёс ещё по дюжине горшков. После же захода в ход идут луки и стрелы, хотя лучше отступить и пополнить боезапас.

В этот же момент на горизонте появилась ударная кавалерия, которая уже мчалась к лагерю, где поднялась сущая суматоха. Раненные солдаты сгорали заживо, пока пикинёры собирались у траншей для отражения атаки вражеской кавалерии. Кто-то уже вовсю кричал приказы, но воины внутри в замке слишком увлеклись задачей по взятию замка и не обращали внимание на происходящее.

К чести командной ставки, они всё ещё действовали во многих вещах строго по учебнику, поэтому защита от воздушного нападения имелась, более того она была спрятана как раз на случай неожиданной атаки, поэтому не пострадала от обстрела. Через долгую минуту из некоторых шатров выехали инженерные машины чем-то напоминающие баллисты. Только выстрел делался молнией, а для её направления использовался шоковый кристалл, чтобы непредсказуемый разряд не ушёл куда-то в сторону союзников. И один из ящеров уже был поджарен.

— Парный рёв боевых рогов… Это же… — не веря своим ушам Рудольф уже вовсю искал глазами подтверждение своей догадки.

Знамёна сюзерена двигались с западной стороны. Тяжёлая ударная конница в количестве пятидесяти рыцарей! Возможно, во главе едет и сам виконт или его старший сын! Иначе такое единство среди гордых вассалов объяснить просто сложно. Однако звук их боевых рогов Рудольф хорошо знал и этот звук очень сильно отличался от рёва, мчащегося по воздуху с востока.

И вдруг прямо из-под земли в двух сотнях метрах до лагеря захватчиков появился ещё один отряд. Каждый из всадников имел свой весьма выделяющийся пёстрый герб, а магическое сияние их лат ослепляло взор людей. Их скакунами же стали не боевые кони, а каменные ондрусы, рождающиеся со способность к подчинению стихии земли. Всего лишь пять всадников двигались клином, а за их спинами двигалась целая лавина. А прямо перед строем пикинёров вдруг вырос трамплин, по которому пятеро магов сразу же перепрыгнули вглубь строя, начав сеять смерть и хаос в рядах врага. И их командир гордо нёс знамя, на котором художник изобразил двух людей.

— Это же знамя Близнецов! — не веря в увиденное воскликнул Рудольф, наблюдая как пять магов с лёгкость разбивают десятки противников. — Но почему они решили вмешаться?

— Потому что война только начинается, — оскалился Лансемалион Бальмуар и наконец-то поднялся со стула.

Аристократу нужно ещё раз спуститься и поговорить с благородными пленниками. Ведь совсем скоро эти земли Ландоса утонут в крови десятков тысяч в желании единиц изменить сферы влияния. Мелкая осада вдруг пошатнула позиции барона. Это в свою очередь заставило виконта отойти от первоначальных планов, ведь он давно хочет заполучить себе земли Милета Лаберуса. И раз вражеское войско уже понесло такие огромные потери при осаде какого-то вшивого замка… Видимо сам Этий дал знак о слабости соперника.

Сам же барон скорее всего уже начал понимать, что именно происходит, поэтому побежит просить помощи к своему господину. И конечно же сюзерен Лаберуса не оставит свою может и не главную, но значимую фигуру в беде и пошлёт сначала косвенные силы, а затем возможно граф и сам вмешается в конфликт. Это в свою очередь спровоцирует сюзерена виконта.

И все эти влиятельные люди будут отправлять тысячи и десятки тысяч солдат, которые будут умирать ради чужих интересов. Бойня будет набирать обороты, кровь литься реками, и трупная вонь будет бить в ноздри повсюду. Каждая новая смерть даже мелкого рыцаря будет служить причиной не остановиться, а в порыве мести отправить и детей, и внуков в борьбу, где будет теряться первоначальная причина происходящего.

Застоявшаяся кровь уйдёт, в какой-то момент молодёжь сможет даже продохнуть и пройти чуть дальше на пути, чтобы вскоре столкнуться ровно с тем же самым и возможно умереть или пробиться ещё дальше. Вечная конкуренция Эдема жестока, в Ландосе она в большей степени затрагивает простой народ, однако здесь и рождаются одни из сильнейших смертных, которые в постоянной борьбе добираются аж до Эдема.

Во всём этом хаосе, где каждый будет преследовать свои цели, разумеется, найдётся время для предательств или, как говорят в Эдеме, изменений списков ситуативных союзников. Интриги и кровопролитные битвы послужат хорошей ширмой и для самого аристократа, который лишь слегка подтолкнул давних соперников и обнажил слегка позабытые обиды.

Всё для того, чтобы пройти по головам слабых и найти в Ландосе своё заслуженное место, как это когда-то сделал и Зелгиос Торвандори.

Глава 25

Вроде бы ещё недавно было тепло и солнечно, как вдруг наступила зима. Однако ни холода, ни снег, ни вьюга не помешали продолжать войну. Конечно, нашлись лариосы, которые предпочли запереться в своих замках и отдохнуть, но большинство продолжало сражаться в стремительно ухудшающихся условиях. С одной стороны это глупая трата ресурсов, с другой стороны разве война в принципе не является глупой тратой ресурсов? К тому же из-за малых размеров Эдема, и ещё более малых размеров уже самого Ландоса, очень большую роль играл вопрос инициативы на поле боя. Шаг влево, шаг вправо — твой замок или замок врага. Да и отходить из-за погодных условий у местных просто не принято.

Конечно, можно было спрятаться за стенами, но нужно понимать некоторые суровые реалии Ландоса. Рыцарей много, замков и крепостей — тоже. Большинство жилищ рыцарей рассчитаны на гарнизон в лучшем случае сотню, более того магических куполов там нет. Таких замков большинство и если к любому из них подойдёт собранное войско виконта, то осада продлиться минут десять. Ведь теперь в сражении участвуют элитные отряды, а те снося обычные стены по щелчку пальцев.

Можно отступить, скажем, до замка Барона. Однако нападающие не станут же сразу же устраивать осаду хорошо укреплённого магического замка. Они разрушат те мелкие крепости, заберут себе земли и с деревушками. Мелкие рыцари пусть и слабы, но это костяк любой армии Ландоса. Со своими владениями она расставаться на захотят. Поэтому сражения в чистом поле случались довольно часто, чаще осад.

И вот этот конфликт тоже давно переместились в относительно чистое поле. Ну, вернее, как сказать чистое… всё же в битвах принимали участие и сильные паресисы. И, например маги земли как правило не кидают какие-то валуны во врагов, а создают для своих союзников возвышенности или предотвращают натиск кавалерии мгновенно созданной ямой или стеной. Поэтому поле боя стремительно менялось.

Лансемалион Бальмуар же до сих пор прямого участия не принимал, выжидая лучшего момента. Градус накала постепенно растёт, однако время единственного козыря не наступило. Поэтому аристократ просто переместился в новую командную ставку и заодно уже официально стал самым настоящим лариосом.

Как так случилось? Всё довольно просто. Как только удалось отбить замок, вернее руины замка Беринота Терейского, то вошедший в донжон виконт Эрнольд Хейл первым делом пожелал узнать каким образом удалось нанести такой урон армии барона? Обороняться понятное дело всегда легче, однако не было сомнений, что рыцарю кто-то помогал. И этот кто-то являлся достойным стратегом.

Там Ланс и познакомился с Эрнольдом, который пожелал видеть мага с янтарными глазами среди своих офицеров и советников. Ну и попутно выдали титул рыцарь, так что технически теперь в Ландосе все должны обращаться к аристократу по титулу сир. Да, только в Ландосе, потому что у каждых земель лариосов, алетисов и кателиев разделяют по-своему. Сам титул аналогично играет какую-то роль лишь на тех землях, где его выдали. Однако вместе с титулом рыцаря шло и повышение гражданства до лариоса, что уже будет действовать во всём Эдеме. Плюс ещё и какие-то земли выдали, но вроде как там население пятьдесят человек… так что чисто формальность и ничего.

И вот Ланс сидел в шатре, в тепле и уюте, пил вино и писал письма в главный город этих земель, в одноименный Ландос. Синрив уже и рабов новых закупил, и помещения арендовал. Не без помощи Эллинеш, которая может чувствовать ложь и не только за версту. А следила за всем Ада, чья лояльность не вызывает никаких сомнений и может считаться абсолютной.

Конечно, не очень приятно тратить так много времени на вот эти междоусобные разборки. Особенно когда время поджимает и этиамарии требуют личного обучения. Однако удалось договориться с Эрнольдом, который оплатил все издержки по взятию нового титула. Так что отложенные на это деньги отправились на наём новых наставников. Плюс имеется и исключительно принципиальный мотив лично присутствия здесь.

— Господин Бальмуар! — в личный шатёр ворвался молодой адъютант. — Вас ждёт великолепный Эрнольд Хейл для внесения корректировок в стратегию ведения войны!

— Сейчас же явлюсь, — спокойно ответил Ланс и действительно отложил письма.

Очередной сбор командного состава для внесения бесконечных корректировок. Подобное происходило с завидной периодичностью и редко давало какие-то особые результаты. Война вдруг стала такой запутанной и сложной, а положение на фронте — патовым.

Накинув офицерский акетон на плечи, аристократ взял с собой бутылку вина, портсигар, часть бумаг и отправился прямо на совет, чтобы продолжить создавать видимость работы. Хотя возможно некоторые советы нового рыцаря и вовсе будут в последствии оценены скрупулёзными летописцами как вероятно вредительские. Но к этому времени всё уже закончится.

Выйдя наружу Ланс, вдохнул морозный свежий воздух в свои лёгкие. Многие солдаты уже валялись с воспалением и ждали своей смерти из-за нехватки зелий. Однако пополнения всё ещё прибывали быстрее, чем воины умирали на поле брани. Такая тенденция обуславливались в том числе тяжёлыми погодными условиями, которые не позволяли воевать столь же активно как раньше.

Командирский шатёр находился неподалёку и вскоре Ланс уже занял своё место на краю. Никто даже толком не обратил внимание, ведь шёл активный спор кто в этот раз встанет в авангарде войска. Вообще подобная роль, конечно, является почётной и романтизированной, но обычно желающих на это место особо нет из-за высокой смертности. Потому что там в суматохе порой и благородных убивают, а потери личного состава также серьёзно бьют по силе отдельного лариоса, ведь в авангард становятся и его люди.

Однако вдруг как псы сцепились два рыцаря, которые уже собирались решить вопрос дуэлью.

— Хватит! — рявкнул виконт, который обладал самым высоким положением из собравшихся. — Хемарт, ты встанешь со своими солдатами в авангарде. МОЛЧАТЬ!!! Это не обсуждается.

Старый северянин ухмыльнулся и скрестил руки на груди, смотря сверху вниз на Варина Карнота. Решение в принципе очевидное, Хемарт Рад всё же буквально когда-то жил севернее Орта Миос, где патрулировал границу. Для него и его воинов наступившие холода являются довольно жаркими. Соответственно и опыта в снежных сражениях у них больше.

— Господин Хейл! — вдруг в шатёр вбежал ещё один адъютант виконта. — Андре Гюнтер дал свой ответ!

— Отлично! — обрадовался Эрнольд и взял свиток, развернул, после чего его глаз начал дёргаться, а свиток мгновенно закрылся.

Некоторое время главнокомандующий молчал и готовился взорваться подобно вулкану. В этой войне уже участвовали многие стороны, в том числе и Близнецы, чей мотив до конца не известен. Пять всадников во главе с Андре являлись единственными присланными силами из их графства, однако с учётом магической силы этих паресисов… не стоило списывать их со счетов. Но вот незадача, командир вообще не шёл на контакт с Эрнольдом и принципиально не отчитывался перед виконтом. В этот раз он решил ответить и написал лишь одно слово «нет».

— ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО!!! — не прошло и минуту, как в шатёр ввалился один из разведчиков. — ИЗМЕНА!!! ПРЕДАТЕЛЬСТВО!!!

— КТО⁈ — сразу же спохватились все лариосы, кроме попивающего вино аристократа.

— Солдаты с гербом Тибальта Фера столкнулись с отрядом Беринота Терейского!

— Тибальт Фер? — нахмурился Варин Карнот, который тут же отвлёкся от своих обид на Хемарта Рада. — Так он же предал нас ещё две недели назад, переметнувшись на сторону графа Альбертуса Альярда.

— Это же старая информация, разве нет? Советник Ботольт же говорил, что они уже сражаются на нашей стороне. — Тяжёлый взгляд нового командира авангарда лёг на старичка, сидящего за спиной виконта.

— В своём вчерашнем письме Тибальт Фер уверял Эрнольда в своей верности! — раздражённо воскликнул Ботольт. — Где-то копия письма у меня сохранилась… И не надо на меня смотреть! Я никаких гарантий вам не давал, лишь озвучил содержимое и выдвинул предположение! То, что какой-то лариос постоянно меняется сторону уже не моя вина!

— Ваше благородие! — В шатёр ввалился ещё один разведчик. — Беринот Терейский успешно защитил левый фланг при поддержке Тибальта Фера! Мы можем начать контрнаступление по западному направлению и закрепиться близ леса! Осталось только выбить отряды егерей! Господин Рамбаут уже согласился предоставить свои силы для этого манёвра! Кажется… кажется наступило время переломного момента! Мы можем навязать генеральское сражение! Я сказал что-то не то?

Громкое заявление, долгая пауза и шокированные взгляды собравшихся лариосов. Никто не решался озвучить навязчивый вопрос первым, чтобы не опозориться, но всё же старый северянин не выдержал и пробасил:

— Этий тебя побери, кто мать его такой этот Рамбаут⁈

Ответ никто дать не смог, а ведь каждый из благородных людей учит списки знати, зубрит фамилии и имена, запоминает на всю жизнь гербы и знамёна. Но никто не мог дать ответ на озвученный вопрос. По всей видимости это какой-то мелкий рыцарь… но у него есть какие-то «силы» для предоставления. Кроме того, он по всей видимости сражается на стороне Хейла, только вот как-то и сам виконт видимо не в курсе полного списка своих союзников.

— Господин Бальмуар! — от отчаяния Эрнольд был вынужден обращаться к аристократу. — У вас очень цепкая память и вы вроде ведёте запись всего, что происходит, не забывая уделить время даже самым мелким вассалам. Может вы сможете пролить свет на этот момент?

— Конечно, ваше сиятельство, — вежливо ответил Ланс и достал свитки. — Значит так… Три месяца назад, когда у нас кончилась провизия и господин Каринот объявил о невозможности продолжать снабжения растущего объединённого войска, нам понадобилась еда. Тогда Хемарт Рад пообещал договориться со своим другом Генрихом, который не является благородным, но имеет серьёзные запасы зерна на своих складах. Однако местный феодал присягнул на верность Альбертусу Альярду, сюзерену Милета Лаберуса, а значит Генрих является союзником барона. Поэтому решено было отправить запрос Гильдии и захватить склады иным, невоенным способом. В этом пообещал оказать поддержку некий неизвестный, который по всей видимости является другом графа Тедрика Озёрского, к которому обратился наш главнокомандующий виконт Эрнольд Хейл через свою подругу графиню Матильду Сиалийскую. Как-то так.

— Так, а кто такой этот Рамбаут?

— Он упоминается в составе нашего войска как раз с момента перехода наших складов на сторону барона Милета Лаберуса, который предложил больше денег.

— Переход наших складов? — удивился Хемарт.

— Да, именно так.

— А почему мы тогда не умерли с голоду? Вроде же вопрос снабжения решился. Я думал мы всё же захватили склады Генриха.

— Нет, склады мы в результате этой авантюры, наоборот, потеряли. Но удалось договориться с Пенелопой, что сделал ваш паж-сердцеед. Она сжалилась и теперь поставляет солонину.

— Пенелопа? Это которая дочь сына графа Тимида от его третьей жены? Так её отец же выставил три сотни закованных в латы алебардщиков для барона Милета Лаберуса! Он же буквально наш враг!

— Дела семейные порой бывают крайне сложными… — нейтрально произнёс аристократ и пожал плечами. — Может не смогли договориться.

— Так, ладно… так что там с Рамбаутом-то? — снова к первоначальному вопросу вернулся Варин Карнот. — Я правильно понимаю, что в наших рядах сражается никому неизвестный рыцарь?

— Или наёмник. Если бы мы знали обладает ли он титулом, но мы не знаем.

— ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО!!! — третий запыхавшийся разведчик влетел в шатёр и пытался отдышаться.

— Опять измена и предательство? — закатил глаза виконт, который уже что-то совсем поплыл на этой войне.

— Знамёна… там… на юге… на горизонте… лорда Великолепного.

— Лорда? — раздражённо переспросил господин Хейл. — Почему ты не озвучиваешь его титула? Он же, как и я, почётный виконт.

— Ваше сиятельство… Это не совсем так! — встрял советник Ботольт, принося к главнокомандующему свиток. — Лорд Великолепный недавно по велению гергоца Рейнальда де Нобель стал графом.

— Так…

— НО! Месяц назад его опустили до барона из-за вроде как неподобающего общения в высшем обществе. И вроде как он подал апелляцию, сам король изучает это дело и возможно его восстановят даже обратно до титула графа, ведь вскрылась одна крупная взятка и вроде делом заинтересовалась Гильдия… И из-за этой неопределённости его пока что называют лордом, по титулу учтивости.

— О, я нашёл! — воскликнул аристократ, откопав нужный свиток. — Великолепного должно быть послал ваш сюзерен, граф Силийский, чья жена является вашим другом, и которая является в свою очередь другом Тедрика Озёрского, через которого вы знакомы с герцогом Рейнальдом де Нобель, который в свою очередь является наблюдателем этой войны и также регулировал вопросы со складскими войнами, где нам приказали проиграть.

— ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО!!! Армия Великолепного в боевом построении движется к нашему лагерю!

— Или здесь написано не Силийский, а Алийский? — нахмурился аристократ, смотря на копии присланных писем. — Ну и почерк… Хм… Что же, вижу ситуация крайне запутанная, господа. Поэтому предлагаю единственное правильное решение в данном случае. Все, кто нас атакует — наши враги. Те, кто сражается нами — наши союзники. Вот и всё.

Решение было принято единогласно, после чего война начала набирать новые обороты. Много ещё лариосов принимало участие в этом конфликте, одни приводили солдат и уводили. Один раз в лагере остановился рыцарь с тремя десятками смертными и только через неделю он понял, что должен был прибыть на другую сторону.

Подобное, наверное, может показаться странным и крайне глупым. Как может такой хаос воцарится на войне? На самом же деле любой серьёзный конфликт в Ландосе всегда таким и был. Ведь все стороны здесь сражаются по самым разным личным причинам, про ту же осаду замка Беринота Терейского никто уже и не помнил.

Никто точно не знал каких целей добиваются их союзники. Поэтому даже случайная победа могла обернуться причиной того, что один из твоих рыцарей вдруг переметнётся на другую сторону, ведь оказывается здесь он искал лишь месть другому рыцарю, однако его двоюродный брат по материнской линии разведённых родителей оказывается на стороне барона и теперь ещё большим кровным врагом получается становится сам виконт, что заставляет отринуть клятву по вполне обоснованным причинам.

Ведь вассалы не рабы, у их сюзеренов также существуют обязанности. Более того существует отдельное правило, что если сюзерен не по чести обошёлся со своим вассалом, то тот может легко отказаться от клятвы из-за несоблюдения второй стороны. Стоит ли говорить, что формулировка «обойтись не по чести» крайне размытая и под неё можно подвести, что угодно? Более того, лариосы ведь любят оскорбляться по поводу и без, после чего вопрос приходится решать кому-то из королевской семьи, Гильдии или герцогу, второму после короля смертному в Ландосе.

А Лансемалион Бальмуар… он не врал, ведь и сам уже давно запутался, кто и на чьей стороне воюет. Также десятки тысяч мотивов в голове держать сложновато, ведь важно понимать, что вот герцог в Ландосе один, как и король. А вот количество графов измеряется сотнями. У каждого графа есть минимум один виконт, ведь сам титул виконта изначально подразумевает помощника графа, хотя иногда существуют и относительно самостоятельные виконты, пусть и большая их часть является вассалами графов. Баронов ещё больше, мелких рыцарей же и вовсе тысячи, скорее даже десятки тысяч, если учитывать простых смертных. Точное количество знает, наверное, только Гильдия, ведь эти титулы выдаются налево и направо, как и их обладатели умирают с незавидной частотой. Ну и как виконт может знать лично знать каждого рыцаря, многие из которых фактически являются младшими офицерами? Только в отличии от всяких сержантов и капитанов, эти лариосы могут просто взять и уйти.

Воцарилась несусветная неразбериха, но именная такая ситуация и нужна была сиру Бальмуару. Хаос, форму которому и придавал аристократ. Конечно, полного контроля не было, однако и за все последствия будет отвечать кто угодно, но не сам Ланс, который в том числе лично за спинами друзей и врагов сеет смуту, чтобы пожарище войны разгорелось посильнее и открыло ещё больше возможностей.

Глава 26

Кажется только вчера выпал снег, а вот уже солнце его растопило. Вместе с ним прогремело генеральское сражение, хотя особого внимания ему Ланс не придал. Собранные вокруг виконта силы разгромили куда более меньшее войско барона. Победитель был известен заранее. Однако война на этом не закончилась, как и важно понимать, что потери в этой битвы пусть и ужасали, однако проигравшая сторона не потеряла и трети своего личного состава. Лишь четверть с учётом тяжело раненных и пленных.

С боем барон отступал и планировал перехватить инициативу путём разделения своих знамён на малые самостоятельные группы-армии. Рыцарей и сержантов всё же в армии Милета Лаберуса куда больше, а вот Эрнольд Хейл выстроил сильно централизированную иерархию. Да и младшие звенья не обладали достойным офицерским обучением, в основном в командиры отрядов отбирали исключительно самых здоровенных и самых громких солдат с луженной глоткой.

Переход к новой тактике сопровождался потерей нескольких десятковкрепостей. Также виконт был вынужден разделить и свои знамёна, ведь ширина фронта возрастала, как и количество мелких стычек. Однако так или иначе в генеральской битве большие потери понес барон, а значит инициатива находится в руках виконта. Поэтому сам Эрнольд Хейл взял с собой значимую часть войска и отправился по ныне открытым путям к крепостям и замкам мелких рыцарей для собственно осад и захватов.

Ланс подобное решение осуждал, ведь уже имелась информация о том, что в войну скоро вступит Альбертус Альярд, сюзерен барона. Всё из-за того, что виконт втянул в конфликт графиню Матильду, которая в тайне от мужа оказала мощную экономическую помощь и тем самым оправдала вмешательство новых сил со стороны врага. Конечно, граф и до этого присылал помощь, но теперь он собирает все свои знамёна. Тоже самое начал делать и граф Сиалийский, муж Матильды и сюзерен виконта Хейла. И по всей видимости война теперь не закончится разрушением мелких замков. Либо земли барона, либо земли виконта должны перейти в другие руки. Хотя бы частично, ведь уже сами графы вышли на игровую доску.

— Не слишком туго, сир рыцарь? — спросил один из оруженосцев Варина Карнота и затянул ремень.

— Идеально, — спокойно ответил Ланс, продолжая писать письма.

Несмотря на свой новый титул, своим знаменем и людьми аристократ ещё не обзавёлся. Поэтому броню помогал надеть чужой оруженосец. Не то чтобы доспех в одиночку не наденешь, это возможно, просто неудобно. Ну и времени больше займёт. А сейчас нужно как можно скорее успеть дописать ещё одно письмо.

Лансемалион Бальмуар находился в командирском шатре, который расположился в укреплённом лагере на рубеже владений союзников. Пока основное войско реализует преимущество, остальным нужно держать оборону и ждать новый приказов. И стоит здесь армия уже где-то месяц, построен частокол, солдаты вырыли рвы. В качестве гарнизона здесь лишь несколько сотен бойцов.

Постепенно в шатре начали появляться знакомые рыцари, уважаемые лорды, которым уже пообещали или даже выдали новые титулы с захваченными землями. Среди них выделялись Варин Карнот, Тибальт Фер, Беринот Терейский и тот самый Рамбаут, чьё происхождение до сих пор неизвестно. Вроде как он не так давно служил в качестве поварёнка на кухне виконта, однако вдруг стал рыцарем. Чудеса, да и только.

— Ваше благородие, — почтенно произнёс Рамбаут, вошедший в шатёр последним. — Разведчики засекли вражеское войско. Оно роет рвы и готовит вал в паре километрах от нас. Нападать по всей видимости не собираются. Пока что.

— Отлично, — произнёс Ланс и затем обратился к Варину Карноту: — Как обстоит положение дел у Хемарта Рада?

— Он уже столкнулся с врагом и в данный момент ведёт сражение.

Какая же удивительная эта штука, война. Ещё не так давно этот рыцарь спорил и ругался с северянином за место в авангарде, но не прошло и полугода, как два воина стали лучшими друзьями. И теперь лишь с Варином гордый Хемарт общался на равных. Наверное, как раз из-за того спора, где два упёртых барана признали друг друга.

Также несмотря на своё крайне низкое положение аристократ вдруг стал обладать наибольшей властью среди всех собравшихся. По велению виконта господина Бальмуара должны были почитать в качестве обычного советника, однако сам Эрнольд Хейл здесь уже давно не появлялся.

— Собирайте людей, мы выдвигаемся, — коротко произнёс Ланс, после пяти минут размышлений в тишине.

Без лишних слов Варин Карнот кивнул и тут же отправился к своим воинам. Тоже сделал и Тибальт Фер, однако на его лице отразилось некоторое сомнение. И в принципе только эти двое лордов могли хоть как-то поспорить с аристократом, остальные же не обладали ни силой, ни влиянием, а следовательно, и их присутствие здесь оставалось формальным.

— Выдвигаемся? Куда? — а вот Рамбаут от услышанного опешил: бедный, бедный юнец, он совершенно не понимает, что происходит.

— Мы ударим врагу в спину и поможем Хемарту Раду, — ответил Ланс и поднялся на ноги, убрав письменные принадлежности и позволив оруженосцу закрепить поножи.

— Это безумие! И… — рыцарь замялся, но нашёл в себе силы продолжить. — Измена! Виконт Эрнольд Хейл дал однозначный приказ удерживать эти позиции! Вы лишь опозорите всех нас и убьёте наших храбрых воинов! У врага куда больше сил! Нам нужно закрепиться в лагере и ждать, пока нападут на нас!

— Можете остаться здесь, — коротко ответил аристократ, взял в руки протянутый оруженосцем шлем и отправился наружу.

Разношёрстное войско, несколько сотен против… Точной информации о численности противника нет, ведь он ещё развёртывает силы, однако не было сомнений, что враг располагает превосходством в числе в несколько раз. Но никто не сомневался в своих командирах, гордые воины стояли рядом со своими рыцарями и чувствовали себя значимыми, полезными. На их щитах герба не их родов, однако каждого радовала причастность к чему-то великому. Может быть их лорд и не сильный паресис, а так… простой смертный, закованный в латы, однако для них он был героем, без преувеличения живой легендой, символом и защитником земель.

Ведь кто бы что не говорил, но лариосы не только воюют и собирают дань, они обязуются защищать интересы своих поданных на всех направлениях. И здесь нет места какому-то лицемерию, как в других мирах. Ведь за этой обязанностью следит Гильдия и, если земли не процветают, а вместо исполнения обязанностей рыцарь жиреет и захлёбывается в праздности… Его убирают и через час уже находится замена, ведь желающих бессчётное множество, как и талант рождается в пекле адской, порой бесчеловечной конкуренции. Поэтому многие зажиточные алетисы не спешат и не желают становится лариосами, понимая, что не потянут такой ответственности. Хотя всегда можно найти исключения.

— Господин Бальмуар, при всём уважении… Одумайтесь! — Рамбаут всё не унимался и продолжал настаивать на своём. — У врага за холмом кавалерия! Как только вы покинете лагерь, то сразу же…

— С кавалерией разберётесь вы.

— Я? У меня осталось тринадцать всадников. Я не смогу…

— Эй, Чёрный! — воскликнул Ланс и подозвал к себе немого южанина, буквально чернокожего. — Где твой дружок с клыками?

Командир отряда наёмников оскалился и взглядом указал в сторону зверолюда.

— Отлично, вы вдвоём отправляетесь в распоряжение этого рыцаря.

После этих слов аристократ подошёл к воротам из лагеря и встал перед собранными людьми.

— Храбрые воины! Враг подошёл к нашему рубежу и спокойно роет рвы, думая, что наш гарнизон запрётся и будет дрожать от ужаса! Численное превосходство, отсутствие у нас кавалерии и инженерных отрядов! Они наверняка смеются над нами! — Ланс не кричал, но говорил громко, а от голоса его поднимался ветер и дрожали знамёна. — И совсем скоро мы покажем врагу, как сильно он заблуждается! Я верю в вашу доблесть, знаю ваше мужество! Вы не побежите — вы станете героями!

Не столь важно, что именно ты говоришь. Куда большую роль играет то как ты это говоришь. Наполненный уверенностью голос поднимает боевой дух куда сильнее, чем самые рациональные доводы. Эмоции должны звучать и плыть вместе с ветром, ведь в роковой момент смертные слушают не разумом, а сердцем.

Аристократ же обладал более чем поставленным голосом, ведь объединять волю со словами его учила Алгиренда Тхалнутан. Поэтому яростный клич Ланса мог парализовать врага, сладкая лесть открывала души прекрасного пола, а собственная уверенность материализовывалась и становилась частью каждого из внемлющих речи солдат. И всё это окаймляли благородные лики рыцарей, которые не прятались за спинами. Даже такие влиятельные рыцари как Варин Карнот и Тибальт Фер всегда сражались рядом со своими людьми, количество которых до войны измерялось сотнями. Это фактически армии, пусть и небольшие.

И сам Ланс в этот раз также решил вступить в бой лично. Ведь изменения в тактике барона соприкасаются с изменением ставки командования. Армия графа может ещё не вступила в бой, но его стратеги уже взяли ситуацию под личный контроль. А значит настало время второй фазы плана, где начинается непосредственно личное участие.

Как только ворота лагеря открылись, то сразу же аристократ перешёл на бег. За ним побежал и Варин Карнот со своими лучшими бойцами. Быстро, стремительно и неостановимо почти сотня бойцов вырвалась вперёд, устремляясь к противнику в рассыпном строе.

Однако расстояние до врага приличное. Раздались звуки боевых рогов, и враг с усмешками начал показывать пальцами в сторону горизонта, где показалась какая-то горстка по всей видимости смертников. Им было смешно, они не боялись, ведь подобная атака выглядела исключительно нелепой.

Вскоре появилась и кавалерия барона. Она выехала из-за холма и уже мчалась к жалкой пехоте. Как вдруг сквозь ряды разношёрстых воинов с самым разным снаряжением проехал Рамбаут со своим воинами и устремился к семи дюжинам латных всадников чьи длинные копья способны сбить само солнце, если прикажет сюзерен.

Никаких шансов у Рамбаута не было, однако первым с вражеской кавалерией столкнулись невесть откуда взявшиеся зверолюды. Кровожадные наёмники из Сароса они уворачивались от копий и кусали лошадей. Манёвренные и быстрые, они умирали, рыцари же падали и вставали, продолжая бой и не боясь ударов зверолюдов. Ведь их броня оказывалась куда прочнее чужих когтей и клыков.

В этот же момент на позиции вышел чёрный южанин и отдал команду. И сразу же пращники сделали залп. Кому-то подобное метальное оружие может показаться слабым и бесполезным, однако оно куда эффективнее даже луков. Ведь от прилетевшего в колено камня мало что поможет, а вот от стрелы легко защитят поножи.

Кроме того, в качестве снарядов использовались свинцовые пули, в форме эллипсоида. Они были тяжёлыми, порой с кулак размером, а метались за счёт того, что южанин использовали не простую пращу, а пращу с опорой. Деревянный шест втыкался в землю, после чего снаряд натягивался на рогатине, этакая большая рогатка.

И где-то в этот момент вражеская пехота, которая занималась развёртыванием лагеря кажется поняла, что их положении несколько более ужасное, чем казалось на первым взгляд. Быстро солдаты попытались перегруппироваться, кидали лопаты и киянки, командиры кричали и матерились.

К этому времени Ланс с отрядом уже достиг рва. Одно заклинание и некоторые противники оказались похоронены заживо. В яростном натиске рассыпной строй вбежал в лагерь и началась самая настоящая резня. Слабаков среди выбранных аристократом людей не было, с собой он взял лишь лучших из лучших, способных не только быстро бегать в тяжёлой броне.

Кроме того, и сам Ланс обладал чудовищной силой. Однако на полную он не выкладывался и намеренно сдерживался. Одно дело если слухи начнут рассказывать об умелом рыцаре-герое, совсем другое если в Ландосе начнут плодиться истории о самом воплощении Этия, который снизошёл с небес в одиночку уничтожает армии. Привлекать к себе излишнее внимание пока что рано и бессмысленно.

Впрочем, даже не используя сильнейших заклинаний, Ланс на одной реакции легко разил одного врага за другим. Никто не мог успеть за командиром отряда, просто не мог, чисто физически. Только даже так быстро яростная атака начала захлёбываться. Врагов было слишком много, они уже перегруппировались и начали давать отпор.

И тогда Ланс достал боевой рог, давая сигнал. Солдаты начали отступать и собираться в строй, чтобы не увязнуть окончательно. Сразу же с радостными криками противники продолжили догонять наглых глупцов. Это и стало их роковой, буквально смертельной ошибкой.

Храбрые герои падали на землю и умирали, полчища продолжали давить на стены щитов, а отряд лишь двигался назад и нёс потери, пытаясь как-то огрызаться. Как вдруг раздался второй звук рога, и солдаты замедлили темп отступления. Силы позади заняли свои позиции и объединились с отступающими товарищами, которые лишь отвлекали внимание.

Враг настолько обозлился и так был уверен в своей победе, что увлёкся и не заметил, как зашёл в капкан. С каждым шагом Ланса назад его товарищи на фланге делали два вперёд и смыкали кольцо. Конечно, полного окружения сделать не удалось, но это и не требовалось. С трёх сторон оказались зажаты тысячи вражьих солдат. Они продолжали давить по центру, ведь из-за нехватки людей строй в глубину составлял четыре человека, а то и меньше. Очередной натиск и вот-вот воины виконта дрогнут. Однако до боя наконец-то добрались и пикинёры, чьё грозное древковое оружие легло на плечи союзников.

Началась бойня. Врага было в несколько раз больше, однако первые ряды дрожали и боялись. Перед ними стоял какой-то неубиваемый маг с янтарными глазами. С флангов пехота просто стоит как вкопанная, пока работают воины с всё тем же древковым оружием. Очередной натиск означал почти стопроцентную смерть для первых рядов, тяжёлая же пехота застряла где-то в середине. Она пихала союзников в спины, а те порой и вовсе разворачивались и призывали к бегству. Это смешило задние ряды, которые не видели проблемы и не понимали: «В чём же проблема? Нас же раз в десять больше! Нужно идти вперёд!». Не понимали до тех пор, пока сами не оказывались в первых рядах.

Постепенно хаос боя менял картину до неузнаваемости. Даже те солдаты, которые лично видели, что из лагеря вышли несколько сотен уже свято верили в то, что к врагу пришло неожиданное подкрепление, ведь атакуют же аж с трёх сторон сразу! Маги же смотрели на происходящее под совсем другим углом, они всё понимали, но… простые смертные уже не слушали. До них нельзя было достучаться.

Почему так произошло? Ну, на самом деле ничего удивительного в этом нет. Размещённые здесь силы в принципе даже не предполагали контратаки. Большая часть солдат барона являлась опять же простыми смертными, которым поручили создание лагеря, пока главные силы и лучшие командиры сражались с армией северянина.

Как только стала замечена вылазка противника… Это оказалось воспринято как отчаянная атака безумцев, которые понимали, что скоро земли за их спинами отойдут кому-то другому. Их должна была разорвать конница, но она оказалась скованна боем.

Да, неожиданная атака нанесла серьёзный урон. Но всё ещё врагов было слишком много, они собрались в кучу и собирались убить наглецов. Ведь что может пойти не так, когда существует такой разрыв в количестве? Зачем какие-то тактики? Нужно раздавить дрянь одним ударом, осторожность же здесь наоборот лишь помешает и обернётся большими жертвами. Так, наверное, и думали командиры.

Но центр продавить было просто невозможно, ведь там стоял сам Ланс и сильнейшие воины во главе с Варином Карнотом. И вот боевой дух противника оказался окончательно сломлен. Враги начали отступать, понимая, что только перегруппировка может спасти это положение. Но, как наверно можно догадаться, такое количество смертных одновременно и аккуратно не отступит. Подобный манёвр вряд ли был бы возможен даже при наличии у каждого воина… скажем, какого-нибудь телепатического кристалла. Сами же воины виконта начали давить ещё сильнее, радостно атакуя дрогнувшего врага.

Через час враг ещё продолжал бежать, хотя преследование никто не вёл. В этой бойне был убит или тяжело ранен каждый шестой воин в стане противника. Для тех, кто не знаком с военным ремеслом подобное число может показаться каким-то… малым, незначительным. Получается одного убили, а пятеро побежали? Да, так и получается, но нужно учитывать масштаб. Здесь скорее десять умерли, шестьдесят посмотрели, что эти десять, кажется, даже одного противника не убили и решили отступить, ведь битва явно идёт в одни ворота. Строевые баталии в принципе до последнего бойца почти никогда не продолжаются. Два строя сталкиваются, а через считанные минуты уже становится предельно очевидно кто побеждает. И это не чьё-то личное мнение, это факт, который проверяется документами о потерях армий после даже генеральских, самых важных и решающих сражений.

Сам же Ланс после этой атаки сразу же направился в тыл ещё одной армии, которая сражалась с войском Хемарта Рада. Северянин также был посвящён в детали плана, но не этой битвы, а общей стратегии. Более того, он намеренно навязал сражение, чтобы разделить единое войско и создать наилучшие условия для этой дерзкой контратаки.

В принципе уже всё своё текущее окружение аристократ уже обработал, кроме разве что Рамбаута. Но тот являлся слишком мелкой сошкой, на которую не хватило времени. Поэтому уставшие и вымотанные солдаты тут же построились и побежали дальше стоило только отдать приказ. Потому что все понимали, что этот человек с янтарными глазами точно знает, что делает.

Глава 27

Какое самое главное качество солдата? Верность? Может быть, ведь без неё стройные колонны воинов своим своеволием выкуют победу для врага или вовсе нагло продадут командира. Или сила? Вполне возможно, ведь один мастер меча может стоить десятков обычных смертных, как и магическая сила зачастую выигрывает невозможные сражения, что заставляет ценить каждого паресиса. Не стоит забывать и про координацию. Строевая подготовка и превращение сброда в единый механизм, пожалуй, этот момент увеличит эффективность армии куда сильнее чем остальные пункты.

И на самом деле вопрос изначально поставлен некорректно. В нашем мире в принципе существует очень мало вопросов, где ответ можно свести к чему-то однозначному и конкретному. И здесь также в качестве ответа будет служить совокупность множества факторов, в той или иной мере одинаково равных. Каким бы мастером фехтования ты не был, но это не перекроет трусости и отсутствия дисциплины. Как и наоборот.

Однако хочется выделить одно крайне важное качество, без которого остальные чаще всего просто не сыграют отведённой роли. Выносливость. Каким сильным, умелым, умным, верным и лояльным ты не был, но какой в этом толк, если ты не выдержишь форсированного марша до цели и превратишься в вялый мешок ещё до встречи с врагом?

В Эдеме выносливость всегда играла куда большую роль, чем во всех других мирах. Из-за недостатка транспорта приходилось передвигаться пешим строем. Даже в обозах порой не использовались лошади, и воины тащили всё на себе, подобно вьючным животным.

Всё это полностью на себе ощутили солдаты под неофициальным командованием Лансемалиона Бальмуара. Тяжёлая битва была выиграна, враг разбит, но вместо отдыха пришлось бежать. Да, именно бежать, без остановки и очень долго. Руки ещё трясутся от десятков принятых и нанесённых ударов, лёгкие разрываются, из-за прерывистого дыхания организм переполняется углекислым газом. Но нельзя остановиться и передохнуть, нужно бежать.

Колоссальная нагрузка легла на плечи воинов, которые предпочли бы ещё одно сражение, чем этот марафон. Даже паресисы, чьи тела обладали большими возможностями за счёт развитых теней Кихариса, уже чуть ли не плевались кровью. Ведь их сила стала причиной ещё большей нагрузки. На хребтах маги тащили раненных, коих на войне всегда хватает.

Варин Карнот неловко предложил оставить раненных в лагере на рубеже. Однако там их ждал лишь плен или смерть. Впрочем, это всё ещё довольно обычная практика на войне. «Своих не бросаем», красивая фраза, но как правило она существует лишь в книгах, а реальность как всегда менее лицеприятна. Ведь войны выигрываются ни доблестью, ни высокой моралью, а хладнокровием и циничным расчётом, цифрами и монетами.

Раненные являлись балластом. И всё же Лансемалион Бальмуар их не бросил. Но не стоит делать каких-то поспешных выводов. Ведь аристократ слишком долго жил в Эдеме, кроме того, прошёл через офицерскую академию. В нём не осталось жалости, как и сам он являлся воплощением того самого холодного расчёта. Все эти люди вокруг являлись лишь переменными в большом уравнении. Более того, каждый из этих мужчин сам выбрал свою судьбу, никого силой не держат.

Единственная причина по которой решено было не бросать раненных — это потенциальная возможность их использовать. Это и отличало Ланса от других стратегов. Там, где они отказываются от инструмента и не находят возможности использовать пешку, маг с янтарными глазами видит и реализует возможности.

И вскоре показалась заветная крепость. Мгновенно ворота открылись и впустили целую армию внутрь. Солдат под началом аристократа оказалось так много, что во внутреннем дворе тут же закончились места, раненных размещали в коридорах донжона и даже на кухнях, пока способные стоять воины перемещались на стены, чтобы найти свободное место и если не сесть, то хотя бы опереться спиной на мерлоны.

После поражения у рубежа враг исчез? Нет, не исчез, он сделал выводы, перегруппировался и составил новый план. И Ланс знал куда отправятся солдаты барона, поэтому всячески подгонял союзников и заставлял их отдавать последние силы в марш-броске до заветной цели.

Раздался звук боевого рога и сразу же все отдыхающие воины поднялись на ноги. Их копья и щиты виднелись с далека. Разведка врага докладывала о слабом гарнизоне, но вдруг их встретило целое войско, которое не оставило свободного места ни на башнях, ни на стенах.

Возможно, если бы враг знал, насколько сильно вымотаны защитники, а некоторые даже меч держать не могут, то командиры отдали бы приказ. Однако уже к вечеру войско ушло дальше, вглубь земель, решив, что эта осада не будет стоит потенциальных жертв. Есть ещё другие обиды с другими лордами, а эта крепость может и подождать, тем более она уже фактически отрезана от главных сил виконта. На это и делал расчёт Лансемалион Бальмуар.

Солдаты наконец-то смогли передохнуть. В крепости пришлось оставаться целых двое суток. За этот срок продовольственные запасы существенно пострадали, но ничего страшного. Куда важнее, что своевременным прибытием аристократ склонил на свою сторону ещё одного лорда, помощь которому виконт не смог прислать. Теперь здесь останутся раненные, многие из них встанут на ноги через считанные недели, а может и раньше, зависит от типа травмы.

Остальные же силы на вторые сутки тут же отправились в новый безумный поход. Пусть и отдохнувшие, однако всё ещё морально вымотанные, солдаты отправились вглубь земель врага, огибая вражеские замки и изредка вступая в недолгие битвы с егерями. Очень странное решение командира волновало солдат, но никто не смел обсуждать приказа. Однако, когда армия поняла куда прибыла… часть храбрецов и героев дрогнула.

Их пришлось успокаивать, порой силой. Однако вся командная ставка обладала единством, почти никого Ланс не тащил сюда силой. Поэтому сами рыцари проявили инициативу и угомонили своих подчинённых.

В чём собственно причина возмущений? Ведь эти же люди совсем недавно покинули рубежный лагерь и напали на врага, обладающего колоссальным численным превосходством. Откровенных трусов здесь тоже не наблюдалось. На самом деле всё просто, лагерь разбился прямо под замком барона. Гигантские стены, башни с магическими орудиями гарнизон в тысячу опытных гвардейцев, закованных в металл и прибывших сюда по донесению разведки. Магов там наверняка так же хватает. Хлипкий замок Беринота Терейского смог сдержать тысячи воинов. А сколько же удержит этот?

Поэтому мораль упала сразу же и пробила дно. Даже нашлись дезертиры, но их всё же было не так много. Командная ставка же продолжала собираться по несколько раз на дню. План Лансемалион Бальмуара являлся надёжным, но… недостаточно надёжным и нужно было всегда держать ухо востро.

Находясь в относительной глубине земель врага, имеется высокий риск попасть в окружение. Скорее всего уже собираются дополнительные армии или отводятся резервы с других направлений, чтобы разбить странное и на первый взгляд хаотично действующее войско. В любой момент защитники могут сделать высадку и тогда… Вообще, они могут и победить даже в чистом поле. Буквально только сам аристократ защищает всю свою армию, ведь в случае этой битвы он сможет яростным натиском обезглавить войско врага, убив командиров. Правда всё равно враг успеет перерезать кучу союзников. А без них… без них воплотить план в жизнь не выйдет. Благо, защитники решили не спешить, ведь время и так играет им на руку.

— Господин Бальмуар! Прибыли заказанные орудия! — гордо произнёс вошедший в шатёр Хемарт Рад.

Без этого сурового северянина всё происходящее просто бы не имело смысла. Ведь буквально от этих орудий зависит исход осады. Десять артефактных машин были доставлены в лагерь, вместе с ними прибыли инженеры и, собственно, сам владелец, троюродный брат Хемарта, которого еле удалось уломать на эту авантюру. Однако все собравшиеся понимали, что без риска не возможно достичь новых вершин.

К этому времени рабы уже подыхали под стенами замка барона. Под стенами означало расстояние даже в сотню и более метров, ведь защитники использовали метательные машины и магию. Поэтому рыть сеть траншей было опасно даже на почтенном расстоянии. Рабов быстро стало не хватать и тогда уже пришлось бросать на выполнение задачи солдат, которые, к слову, справлялись лучше, ведь у них имелось больше опыта, чем у одноразовых невольников.

— Надеюсь у нас всё получится, — тяжело вздохнул Хемарт, наблюдая за реализацией плана главного стратега.

— Вы так сильно сомневаетесь, неужели никогда не видели использование этой тактики? — удивился Ланс, который ничего сам не придумывал, а лишь использовал знания своих наставников и книг.

— Я прошёл через множество осад, но не помню ни одной, где бы замок захватывался без осадных башен и тарана.

— Что же… совсем скоро увидите.

В этот же день начали стрелять привезённые орудия. Магические машины являлись не очень дальнобойными, однако крайне мощными. Как раз из-за большей дальности стрельбы защитников и пришлось рыть траншеи, где готовились брустверы. Залпы молний гремели круглые сутки. Первым делом требовалось уничтожить машины врага, чтобы тот не стрелял в ответ.

Разумеется, не идёт речи об уничтожении всех машин, ведь на это у захватчиков просто не хватит сил. Поэтому сеть траншей двигалась к углу замка, к угловому бастиону. В ответ стреляло лишь семь баллист, которые использовали и зажигательные снаряды, и яд, и просто вакуумные бомбы, созданные на основе воздушных кристаллов. Но инженеры к этому всему были готовы и защищали орудия.

Как только бастион перестал отстреливаться, траншеи начали рыться куда быстрее. Вскоре подготовился второй бруствер на пятьдесят метров ближе третьего. С такого расстояния были расстреляны последние бойницы, сквозь которые ещё работали некоторые защитники с помощью малых и средних машин. Через неделю инженеры брата Хемарта достигли третьей траншеи, последней. Теперь машины просто равняли угол замка с землёй. Из-за постоянных обстрелов обрушилась даже башня, образовывалась насыпь, по которой и будут подниматься нападающие единым потоком.

Был ли у замка барона защитный купол? Был, однако он защищает с воздуха. Существуют конечно и модели, которые даже пехоте не позволят пробежать до стен, однако это редкость. Ведь от пехоты защищают стены, купол же прикрывает от всего, что хотят перебросить через стену, от бомбардировки крылатых ящеров. Энергозатраты полного покрытия, чтобы магическая стена выжигала нападающих… это стоит неоправданно много.

И как только кончился последний заряд орудий, сразу же Лансемалион Бальмуар отдал приказ об атаке. Одним потоком всё воинство устремилось к бреши, где их уже, разумеется, ждали.

Более того, несмотря на разрушенный бастион, ещё хватало башен и бойниц, с которых работали стрелки врага. И последний рывок приходилось делать по земле, ведь копать траншею прямо по стеной было невозможно из-за активных действий всё тех же защитников.

Впереди шёл сам аристократ, при поддержки лучших из лучших. Не имеет никакого смысла кидать мясом любых других воинов, ведь их просто уничтожат гвардейцы барона. Только сами рыцари могут ударом единого кулака пробиться вперёд. Если не получится у них — значит штурм изначально не имел шансов на успех.

Сотни стрел поднялись в воздух, метальные машины стреляли без остановки, как только кончалась первая коробка с болтами, то сразу же ставилась вторая. Большинство скорпионов также снабжались двумя латунными цилиндрами со сжатым воздухом, пока один меняют, второй позволяет стрелять.

Над головой поднял посох Рамбаут, который с последними воинами шёл уже пешим ходом. Его магия создала бурю ветров, однако некоторые орудия придавали снарядам слишком большую скорость и пролетали сквозь ураганы. Траектория менялась незначительно и всё равно попадала в нападающих, пробивая кирасы насквозь. Маги земли создавали стены по флангам, но и они разбивались ответными заклинаниями врага. Один из горшков с алхимическим огнём упал прямо в гущу солдат, перекрыв путь и обагрив напалмом десяток воинов.

Первым на насыпь поднялся Ланс и увидел своих противников. Грозные гвардейцы стояли полукругом, ощетинившись алебардами. Сразу же сделали залп орудия внутреннего двора, гигантская стела баллисты пролетела над головой и разорвал десяток бегущих солдат, после чего артефактная машина создала цепную молнию. Трещащий звук разряда, появилась синяя дуга, подобно плети она ударила прямо в Беринота Терейского, поднявшегося следующим. Тело рыцаря буквально разорвалось, как и тех, кто стоял чуть ниже и позади него.

— Где Бальмуар⁈ — прокричал Варин Карнот, поднявшийся третьим и весь покрытый кровью разорванных товарищей.

— ДО КОНЦА!!! — бесстрашно закричал Хемарт, ставший четвёртым воином, который добрался до вершины насыпи живым.

И вместе с рёвом северянина, что был подобен вою волку, поднялась снежная буря. Влажность воздуха возросла и второй залп из дуговой машины враг не сделал, боясь, что молния может уйти и в сторону союзников. Сам же Хемарт пусть и поднялся четвёртым, но тут же устремился прямо на направленные в него алебарды. Щитом он ломал древковое оружие и топором принялся пробиваться сквозь гвардейцев при поддержке столь же безумных и кровожадных товарищей.

Сущая бойня началась прямо на насыпи. Трупы становились валом для защитников, а нападающие, порой казалось, умирают быстрее, чем появляются на насыпи. Но когда кажется надо Этию молиться, ведь Лансемалион Бальмуар никуда не сбежал и уже сражался на внутренней стене, вырезая защитников и уничтожая метальные машины, давая союзникам больше возможностей закрепится внутри.

И как раз это сражение оказалось тем самым, где потери ужасали. Со стороны захватчиков меньше чем за сутки пало три тысячи воинов, больше половины собранной армии. Раненых же почти не было, ведь защитники обладали крайне мощным вооружением, также многие из них являлись паресисами. Да и после залпов инженерных машин… трудно выжить.

Потери же со стороны захватчиков составили сто процентов, ведь они проиграли. Однако убитых было чуть больше сотни. Остальные раненные и сдавшиеся. Потому что их доспехи оказывались крайне прочными, поэтому вместо смерти они чаще лишались боеспособности. И всё же замок барона был взят. Правда самого барона в нём не оказалось, впрочем, это не столь важно. Милет Лаберус лишь пешка в руках графа.

Слухи о взятии замка распространились крайне быстро. Это многих удивило. Сюда уже двигалась армия графа Альбертуса Альярда, ведь это он отдал эти земли в руки барона и теперь намеревался лично разобраться с проблемой. Также опешил от услышанного и виконт Эрнольд Хейл, который обрадовался и уже внёс коррективы в планы, выдвинув своё войско к захваченному такой малой ценой замку, где уцелели и стены, и орудия остались.

— Господа, прибыло письмо от нашего славного сюзерена, — через две недели в тронный зал явился один из рыцарей, который сразу же оскалился в улыбке.

Перед всеми выжившими лордами разных калибров он вслух зачитал ответ Эрнольда Хейла. Безграничная благородность и уважение, награды и почести, тысячи золотых всем и каждому, а главным участникам он даровал даже земли. Теперь у Ланса вроде как есть небольшая крепость, наверное, где-то в заднице этих земель.

Услышав о списке своих наград Хемарт Рад, басисто рассмеялся несмотря на ещё незажившие раны.

— Этот пёс предлагает четыре кузницы и два заполненных ржавыми мечами арсенала⁈ Ха-ха… как же жалок стал Эрнольд.

— Но к сожаленью даровать господину Варину Карноту захваченный замок я не могу, — ещё раз прочитал рыцарь, под улыбки и порой откровенный смех других лордов.

Хотя замок захватил Ланс с товарищами, однако распределением захваченных земель занимается сюзерен или глава военной компании. В данном случае это одно и то же лицо. Ну и, разумеется, виконт не пожелал отдавать такой лакомый кусок кому-то другому. Дело даже не столько в жадности, сколько в балансе сил. Получи любой из собравшихся такие земли себе во владении, и он станет сильнее виконта. Взамен Хейл пообещал какие-то подачки, как компенсацию, при этом только стоимость пленников и снаряжения в этом замке уже будет стоить больше, чем предлагает сюзерен.

— Что же… нам не оставили выбора, — разведя руками произнёс Варин Карнот, дописывая письмо и ставя подпись с печатью. — Я отказываюсь от данной этому подлецу клятвы.

Тоже самое сделали и другие рыцари. Сразу же было послано уведомление и королю, который скорее всего одобрит это право. Почти всегда одобряет, особенно в таких ситуациях, когда сам виконт ничего не сделал, чтобы захватить замок, а ручки наложить пытается.

Небольшие проблемы возникнут с оставшимися без господина солдатами. Всё же в этой бойне погибло много рыцарей. Как например Беринот Терейский, и что теперь делать Рудольфу Гирардусу с его людьми? Рыцарь пал, земли теперь будут отданы кому-то другому… Впрочем, для бывшего сержанта уже нашлось место. В тот же день он дал клятву верности Лансемалиону Бальмуару, которого нельзя было не уважать. Самому же аристократу потребуются верные люди, коих как раз можно вербовать прямо здесь.

Ещё через неделю Эрнольд Хейл пришлёт яростное письмо в пока что непонятно чей замок. Он будет требовать и умолять опомниться своих вассалов, но… ещё зимой каждый из них знал о том, что случится. Их мнение не поменялось и теперь, а наоборот даже укрепилось после этой победы. Ещё через неделю в замок прибудут близнецы Дельдамионы со своим небольшим мобильным войском для усиления гарнизона и принятия клятв своих новых вассалов, между которыми будут поделены все земли, что захвачены и будут захвачены в этой области. Только тогда граф Сиалийский и поймёт, что происходит.

Сам же Ланс даст клятву напрямую перед герцогом, которому также подчиняются Дельдамионы. Вернее, как сказать подчиняются… Клятва дана, но важно понимать, что король, герцог и другие самые влиятельные лариосы как правило не особо вмешиваются в такие локальные конфликты. Более этого тем же графам зачастую позволяют действовать самостоятельно. То есть если Близнецы захотят с кем-то повоевать на спорных землях, то они это делают и без разрешения Рейнальда де Нобель.

И по этим причинам Ланс принёс клятву именно перед герцогом, чтобы сохранить большую часть самостоятельности. Ведь клятвы другим графам и более мелким лордам вроде виконтов и баронов будут сильно мешать в будущем. Сами же Дельдамионы оказались не против, но попросили поговорить с ними наедине и обсудить нечто очень важное. И вряд ли их волновали земли или деньги, скорее всего их кто-то снова послал.

Глава 28

Ещё не так давно некогда живой Беринот Терейский переживал о конфликте с бароном Милетом Лаберусом. Сегодня же уже никто и не помнит об этой мелочи, а в войну втянуты несколько графов напрямую, а также ряд влиятельных лариосов, которые выполняют роль экономического подспорья.

Сам же Беринот умер при осаде замка. После его смерти, буквально через неделю пал и его замок. Трудно сказать по каким соображением и причинам, однако захватчики не мелочились и довольно жестоко обошлись с небольшим гарнизонам. Там же оказалась убита и Вилья Терейская, хотя о смерти её никто так и не узнает. Она не была благородной и её жизнь волновала только её брата.

Война разгоралась не только из-за вмешательства аристократа, который всячески старался сеять смуту и повышать градус напряжённости. Многие лариосы тоже подливали масла в огонь, ведь, например тем же графам, чьи земли находятся в центре и где войны не ведутся из-за прямого вассалитета перед королём или герцогом. Однако им тоже нужно зарабатывать деньги. В сами войны они напрямую вступить не могут без разрешения сюзерена, а тот согласия никогда не даст. Ведь одно дело, когда воют граничные земли вассалов являющихся вассалами вассалов, которые вассалы других вассалов, совсем другое если цапаться начнёт самое высшее общество и король пойдёт против герцога. Поэтому они действовали иными методами, например через поставки оружия. На этом они и делали чудовищные суммы, поэтому им была выгодна война. Ведь в любых войнах всегда проигрывает только народ, а дяди в кабинетах из кожи, они даже в случае поражения своей страны преумножают капитал и потом начинают работать на бывших врагов.

Поэтому интересантов в затяжном и более обширном конфликте хватало. Одной из сторон стала семья Дельдамионов, которые давно хотели себе эти земли. Кроме того, прошлые владельцы… они недостаточно сильно удовлетворяли требованиям герцога и Гильдии. Трудно сказать, что именно было не так, однако порой головы летят не по причине неисполнения обязанности, а просто потому, что ты не так хорош, как потенциально взращённые кадры. Крайне обидно, до невозможности цинично, однако опять же… колоссальное перенаселение и чудовищная конкуренция. Очень часто в Эдеме собирается столько талантов на одно место, что Гильдия позволяет себе убирать лучших, чтобы дать место для самых лучших и почти идеальных для определённой роли.

— Господин Бальмуар, — в командный шатёр аристократа вошла, даже скорее заплыла рабыня в маске.

На первый взгляд девушка напоминала служащих Гильдии, там и сотрудники Этио Симулос, и Этио Апотелос, и многих других направлений обязаны сохранять инкогнито. Однако в данном случае посланница пусть и не имела имени и лица, но имела отличительные регалии. И то, что перед ним находится именно рабыня, Ланс понял лишь по причине некогда близкого знакомства с близнецами.

— Слушаю, — ответил аристократ, но даже не отвернулся от командирского стола: прямо сейчас шли активные боевые действия.

— Сиятельные Дельдамионы просят дать ответ сейчас.

— Ничего не поменялось, — скупо бросил Ланс и передвинул одну из фигур.

— Вы уверены в своём решении? Прошу вас, подумайте ещё раз и рассмотрите все стороны вопроса. Ваши действия воспринимаются Гильдией как неприемлемые.

— Гильдией? — последовали вопрос и усмешка. — Гильдия уже хочет забрать мою голову. Стоять на коленях с просящей рукой перед своим убийцей… Нет. Пусть присылают хоть весь Этио Симулос в полном составе. Мне плевать, я сделал свою ставку.

— Это очень смелые слова, господин Бальмуар. Слишком смелые, — раздосадовано произнесла рабыня и покачала головой, после чего снова покинула шатёр.

Аристократ же остался в одиночестве продумывать свой следующий шаг на поле боя. Да, не было сомнений в том, что Дельдамионы работают на Гильдию. Правда на какую половину? Но в любом случае близнецы не пытались убить или подставить своего давнего друга, хотя и не поддерживали в полной мере решений Ланса. Это заставляло вспомнить диалог в Саросе с предложением о перевороте при участии лояльных дворян. Утвердительный ответ тогда буквально означал скорую смерть, вопрос же являлся исключительно проверкой. Теперь сомнений в этом не было.

Кто-то бы счёл подобное предательством… Хотя почему кто-то? Подавляющие большинство затаит обиду и перестанет называть таких смертных своими друзьями. Большинство, но не аристократ, ведь он понимал, что мир гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Даже своего брата он до сих пор не считал предателем, пусть тот и воткнул нож в спину. Просто произошёл конфликт интересов, всё же иногда жизнь действительно не оставляет выбора. И кто знает, быть может, близнецы предстали перед ультиматумом Гильдии.

В любом случае сейчас в руках Ланса имелась целая армия и он являлся её полноправным главнокомандующим. Часть рыцарей недавно отказавшихся от клятв графу Сиалийскому и его союзникам, как например виконту Эрнольду Хейлу. Также Дельдамионы отдали в распоряжение мага с янтарными глазами часть своих знамён. Кроме того, меняли сторону и союзники графа Альбертуса Альярда, который на днях собирается заключить перемирие с графом Сиалийским. Ведь из-за появления третий стороны продолжать войну между собой этим двум графам стало нецелесообразно.

Сам же Ланс получил полную свободу действий. Да, Дельдамионы присылали указания, но те сродни рекомендациям. Близнецы понимали зачем всё это устроил их давний друг, поэтому не вмешивались и старались лишь убедить словами, но… аристократ уже всё решил, хотя на самом деле здесь и решать было нечего.

Через две свечи размышлений главнокомандующий покинул свой шатёр и вышел к краю лагеря, чтобы своими глазами взглянуть на происходящее сквозь лёгшую на территории ночь. Стоять в грязи и наблюдать за локальными стычками, слушать лязг металла и вдыхать насыщенный харом воздух… Здесь куда легче найти правильное решение, чем в тёплом шатре.

После взятия замка барона Милета Лаберуса Ланс более ни разу не вступал в сражения лично. Противостояние с командой ставкой графа Альбертуса Альярда стало принципиальным делом и дуэлью стратегов. Осквернять свою победу личной грубой силой не хотелось, хотя если дело прижмёт… там ужевидно будет. И даже сейчас, аристократ готовился выйти на поле боя исключительно тем же принципиальным мотивам.

— Стальной кулак нанёс удар, — рядом появился разведчик, маг воздуха: он довольно быстро передвигался по полю боя и предоставлял самую точную информацию.

Стальной кулак, его возглавил сам Варин Карнот, кующий себе славу и титуле в жерле пылающей битвы. Храбрый рыцарь объединил вокруг себя других всадников, многие из которых являлись благородными рыцарями. Сотня закованных в металл воинов, их латная броня весила сотню килограмм, каждый из них являлся паресисом, ведь такой вес для обычного смертного будет слишком большим. Длинные кавалерийские копья, тяжеленные щиты, выведенные с помощью магии скакуны, которые также носили броню из металла. Конская броня весила столько же, сколько и доспех всадника. И получается только на защиту уходило две сотни килограмм металла минимум. Сотня всадников и получается двадцать тонн. И ведь речь идёт даже не о стали, а о сплавах из магических руд.

Под этой мощью падала ниц пехота. Рыцари вонзались в строй, доставали мечи и начинали рубить всё и вся. Их не могли остановить даже пикинёры, ведь паресисы активно использовали магию. Кроме того, Варин Карнот идеально подобрал момент для атаки, объединившись с Тибальтом Фером. Яростное столкновение пехоты и затем бегство, врага удалось выманить на удобное для конницы место, после чего сотня рыцарей разбила тысячу, целую тысячу солдат врага.

Сразу же после этого последовало ещё одно отступление. У врага тоже имелась конница, кроме того, она была сильнее. Варин Карнот утверждал, что сможет одержать победу даже при учёте численного перевеса врага, но уже сам Ланс не захотел этого проверять. Ведь даже в случае победы цена будет слишком высокой.

Вторая стычка случилась уже у холма. На самом деле лук не может пробит латы, даже миллиметр простой стали становится для этого оружия проблемой. Исключения составляют луки из эльфийской древесины, но там такое натяжение, что им пользоваться сможет только паресис. Однако оружие популярное, несмотря на свою дороговизну: ведь лук может легко стать непригодным для использования из-за дождя, к нему нужно иметь как минимум три запасных тетивы, а саму тетиву также весьма трудно производить. Перевозить оружие нужно также в разобранном виде, плечи отдельно, тетивы тоже отдельно. А стоимость стрел? О, не стоит думать, что они дешёвые.

И всё же эти лучники может и не убивают своими выстрелами, но ранят врага. Особенно сильно луков боится конница, ведь сотню килограмм металла, чтобы полностью покрыть скакуна, ещё поди найди. Кроме того, стрела может и в ногу лошади попасть и всё, скакун становится небоеспособным. Аналогичная ситуация и с пехотой. Этот холм враг пытался брать уже шестнадцать раз. И единственное чего он добился — колоссальных потерь. Своих же стрелков он использовать не мог, во-первых, у него их намного меньше, во-вторых, это преимущественно арбалетчики, которых расстреливают лучники на подходе за счёт большей дальности стрельбы и высоты.

Сражения гремят уже довольно долго, но Лансу спешить некуда. Аккуратно и осторожно он выматывал врага точными укусами и ждал, когда собственных сил хватит для решительного удара без неоправданных рисков. Однако идеального момента дождаться не вышло. На поле боя появились те самые знамёна.

— Боевые псы, — произнёс вернувшийся для передышки Варин Карнот. — Их мы разбить не сможем. Кроме того, они нам сильно мешают.

Тяжёлая латная пехота с башенными щитами и длинными копьями. Грозные воины, многие из которых являются сильными паресисами. Грозные наёмники строились квадратами в самых важных позициях и не давали врагу нарушить выстраиваемую картину поля боя. Кроме того, в центре их квадратов прятались и стрелки. Шесть таких отрядов являлись фактически шестью подвижными и неприступными крепостями.

— Я попрошу помощи у Хемарта, он свяжет их боем, а затем мы попробуем ударить их с другой стороны…

— Нет, ты просто потеряешь кавалерию, — сразу же Ланс отрезал этот вариант.

— Их нужно как-то убрать, иначе контрнаступление врага не остановить. Да и не забывай сколько весит один всадник с лошадью. Мы их сметём, — уверенно произнёс Варин и взял протянутое рабом копьё: прошлые копья поломались в натиске.

— Нет. Я сделаю это сам. Вы с Хемартом продолжайте давление на своём фланге. Также прикажите лучникам спускаться. Вместе с Тибальтом Фером вы их разгромите. Подкрепления на вашу сторону враг не пришлёт, я об этом позабочусь.

— Как скажешь, командир, — усмехнулся Варин и без лишних вопросов повёл окровавленную конницу в новый бой.

Аристократ же отдал приказ последним резервным силам, которые бросились прямо по центру навстречу отступающему авангарду. Боевые псы смяли центр и медленно двигались вперёд. Их никто не мог остановить, более того их броню почти не брало обычное оружие.

Быстро отступающие силы перегруппировывались. После битвы потери составили довольно большой процент, организация центральных сил упала, солдаты лишились младших командиров и отступали. Однако ситуацию спас Рудольф Гирардус. За несколько минут он быстро раздал десятки приказов, нашёл новых командиров, выставил новые задачи и остановил бегство, готовясь к новой стычке. Его стратегические знания оставляли желать лучшего, однако тактик из него оказался грамотный. Поэтому туда его Ланс и отправил.

Шесть квадратов же продолжали движение вперёд. Они шли не стеной, а находились на почтенном расстоянии друг от друга. Там даже можно разместить ещё несколько сотен бойцов. В прогремевшей час назад стычке Ланс даже потерял тысячу воинов, когда младшие командиры решили забежать в эту брешь и окружить шесть отрядов боевых псов. Однако даже в полном окружении квадраты сохраняли возможность двигаться, более того они затем начали менять построение и сами сделали окружение, образовав из шести квадратов круг. При этом они одновременной вели бой на внешней и внутренней частях этого круга. Разве простые смертные способные на такое? Это лишь ещё больше убеждало аристократа в его догадках.

— Стоять!!! Никто из вас не побежит!!! — кричал Рудольф Гирардус, стараясь голосом вырвать своих людей из лап ужаса.

Гигантские башенные щиты, они отливались целиком из стали и сверху на них накладывались руны. Сколько он весит? Простые смертные боялись боевых псов, ведь понимали, что это явно элитный отряд, собранный лишь из паресисов. Они перебьют тысячи и только затем устанут, в их рядах есть маги света, а командиры… порой казалось, что никто не способен их убить.

И вот земля задрожала, квадрат поднялся на метр. Маг земли создал возвышенность и позволял псам всегда сражаться в максимальном преимуществе. Ураган над головой не давал применить артиллерию, лобовой натиск никогда не достигнет успеха. Некоторые солдаты уже побросали оружие и побежали прочь.

В этот же момент другие, более храбрые и отчаянные побежали в атаку, ведь арбалетчики уже начали стрелять, как и пламя вырывалось из посохов, поджигая акетоны. В тот же миг мелькнула молния. Никто даже ничего не понял, вспышка и секунды не заняла.

Ланс же тут же сделал круговой удар копья. Острое лезвие ювелирно разрезало глотки, двигаясь столько же плавно как рыба в реке, сразу же в ход пошла и магия. С непередаваемым и несвойственным остервенением аристократ вонзал копьё в лица, пробивая светящиеся рунами забрала. Когда копьё сломалось, в ход пошло любое другое оружие. Эти воины являлись действительно сильными паресисами, на этом поле боя ровни им не имелось.

Кроме Лансемалиона Бальмуара. Но несмотря на это резкое появление прямо в сердце строя противника, сражаться пришлось ещё долго. Кроме того, натиск союзной пехоты всё также захлебнулся, и Рудольф снова отступил для перегруппировки.

Но на это аристократ не обращал внимание, он уже даже не сдерживался, а просто дал волю даже кровавому кристаллу самого опасного перстня. Пламя стало таким мощным, что в нём могли выживать лишь сами боевые псы, а вот приставленные к ним стрелки тут же превращались в пепел.

Битва проходила в полном окружении. В небо взлетали отрубленные руки, пару раз и самом Лансу прилетело по голове булавой. Враг был силён, но недостаточно. Кроме того, и уникальные артефакты мага с янтарными глазами давали колоссальное преимущество. Численное превосходство боевых псов с лихвой компенсировалось мастерством и качеством снаряжения.

Постепенно сражение переросло в бойню. Ланс отчаянно и дико сражался с подоспевшими командирами. Кроме того, и сами квадраты перегруппировались, видя серьёзную угрозу. Ну считал воробьёв и Варин Карнот, который тут же почувствовал слабость врага.

Долго ещё шла битва, действительно долго. Аристократу приходилось действовать крайне осторожно, ведь он хорошо знал врага, как и враг знал его. На каждого солдата боевых псов уходило по тридцать секунд для убийства, во многом из-за грамотного взаимодействия. Пока один воин получал ранение, то сразу же на его защиту вставал другой. Кроме того, командиры отрядов отличались куда большей силой и стоит только отвлечься, как в голову прилетит пальца.

Но через часы безостановочного сражения быстро пали союзники боевых псов, после чего армия Ланса начала поджимать со всех сторон. И вскоре на колени упал лидер боевых псов, весь закованный в металл и гигантской двуручной булавой. В его груди зияла рана, рука оторвана, а ноги пробиты.

— Значит слухи не врали… Сам Граниир Торвандори участвует в этой войне, — сквозь забрало донёсся уже ослабевший голос умирающего воина.

— Где он? — тихо и холодно спросил Ланс.

— Жаль, что ты не сдох… — лидер боевых псов поднял забрало и оскалился, глядя прямо в лицо своего убийцы.

Он не собирался ничего говорить, а лицо его не показывало никаких эмоций, более того оно казалось слегка парализованным. Один удар и история для него закончилась. Доверенный гвардеец рода Торвандори, он всадил в спину второго наследника больше всего болтов, а после попытался ещё и поймать, но получил разряд молнии прямо в лицо.

Испытывал ли что-то Ланс в этот момент? На самом деле все чувства ненависти и злость сразу же исчезли, погрязнув в холоде или даже правильнее сказать в пустоте. Безжалостный удар, который оборвал жизнь и не принёс удовлетворения, однако некоторые дела должны быть просто сделаны. Никакого злорадства и наслаждения. Это было просто дело всё тех же принципов. Ведь даже если ты не испытываешь ненависти и понимаешь, что виной предательства является исключено конфликт интересов, то это не означит, что нужно оставлять ублюдка в живых. Более того, его не нужно оставлять в живых, ведь после таких событий во всей Ойкумене не найдётся места для двух таких людей. Слишком тесно, кто-то должен умереть, чтобы другой мог жить спокойно.

Однако сам Дамескус не повёл своих людей в бой. А значит он находится во владениях графа Альбертуса Альярда. Ведь только бывшему командиру стражи подчинялись боевые псы.

Глава 29

Землетрясение уничтожило башни и обрушило стены. И солдаты ещё не успели встать, как с неба упали первые капли дождя, готового стать самым настоящим штормом. Первая линия обороны оказалась смята за считанные мгновение и мало кто мог осознать, что именно произошло.

Лансемалион Бальмуар же спокойно шёл по внутреннему двору. Одна вспышка молний и сбитые с ног солдаты уже мертвы. Ещё один поток жёлтых искр отправился к наблюдательной башне и разрушил одно из орудий, при высокой влажности и отсутствии союзников вокруг убивать врагов стало крайне просто. Вместе с этим с неба начали бить голубые молнии. Цвет электрических искровых разрядов в принципе и без внешнего вмешательства может обладать разным цветом от белого до фиолетово, даже жёлтым и красным. Однако если в обычной ситуации цвет обусловлен состоянием атмосферы, то вот у большинства паресисов они всегда именно жёлтые из-за влияния хара за редким исключением.

Тем временем лучшие защитники графа Альбертуса Альярда уже перегруппировывались. Но стоило их грифонам лишь подлететь, как сразу же во все стороны от захватчика ударило сильное пламя. Неожиданная атака посеяла смуту, кроме того, удивлял и тот факт, что войско по ту сторону стен только-только пришло в движение.

Ланс напал первым и слишком рано, не в силах больше ждать. На второй план ушли даже попытки сдерживаться, в бой шли все кольца сразу. Стоило стрелкам лишь выйти на позиции, как сразу же загорелся перстень с драгоценным камнем цвета морской лазури. Сразу же вода собралась в силуэт, после чего последовала кристаллизация в лёд и теперь вокруг аристократа парил самый настоящий ангел со щитом, отражая стрелы со всех направлений.

Продолжала дрожать и земля, засыпая рвы и обрушивая валы. От тряски невозможно было навести орудия, массовка из простых смертных солдат только вставала и сразу же валилась на ноги. И лишь некоторые гвардейцы могли похвастаться достаточной силой, чтобы надолго преградить путь магу с янтарными глазами.

Все грифоны отступили, не в силах бороться с пламенем, однако их всадники, самые дерзкие и уверенные спешились со своих ездовых друзей прямо в воздухе. Будучи сильными паресисами, они не только пережили падение с приличной высоты, но ещё и спокойно бежали сквозь пламя. Их рунная броня превосходно защищала от жара, ведь чем больше покрытие заклинания, тем меньше температура.

Как только подбежал первый враг, то сразу же мелькнул боевой посох в руках. Его аристократ забрал с боем у прошлого владельца. Острый конец, с одной стороны, со стуком вонзился в кирасу и пробил броню с сердцем насквозь. Сразу же хар поплыл от поножей литаса к земле, почва под ногами стала твёрдой платформой, которая в следующий же миг резко пришла в движение разворачивая мага.

Сам Ланс тоже начал наносить новый удар другим концом своего оружия и на чудовищной скорости энергетический кристалл, покрывший чёрной пеленой, столкнулся с головой следующего противника. В принципе любая из стихий может достаточно сильно напитать кристалл для физической атаки, однако именно тьма позволяет с вероятностью почти в сто процентов не дать врагу подняться на ноги. Проклятье обволокло рыцаря и не позволило регенерировать, обрывая потоки хара внутри его тени Кихариса. Ведь несмотря на деформированный шлем, сильные паресисы способны и конечность отрастить, и кровоизлияние в мозг вылечить за счёт внутренних ресурсов.

Не прошло и минуты, а земля вдруг поднялась и единой волной выбила дубовые двери в главный донжон. Внутри Ланс обнаружил последние недобитки боевых псов, но и они не смогли чем-то удивить аристократа. Помниться сильнейших он перебил ещё при побеге из своего дома, да и теперь многие из боевых псов являлись простыми наёмниками, которых завербовали за последние получается двенадцать лет по единому календарю. Эти и вовсе никогда не были гвардейцами и не знали о семье Торвандори в принципе, хотя слабее от этого не стали.

Свои цели аристократ обнаружил в тронном зале, который был переоборудован под штаб. Множество карт, книг, учебников и только пятеро смертных. Проявляя максимальную выдержку, Ланс всё же сначала направился прямо к графу.

Альбертус Альярд уже поднялся на ноги и собирался объявить о капитуляции, как в тот же миг мелькнуло копьё и в своём кресле обмяк барон Милет Лаберус. Удар пришёлся точно в глаз, так что в остальном лицо оставалось вполне узнаваемым. Не то чтобы это так важно, ведь в Эдеме хватает способов опознать тело, но всё же это многое упрощает.

В этот же момент глаза графа расширились, и он снова попытался заговорить, но почувствовал, что лишился дара речи. В этот же момент в происходящее вмешался четвёртый смертный, который наблюдал за всем из тени.

— Ещё одно убийство будет лишним, — произнёс безликий служащий.

— Этот зал покинет либо один, либо никто, — жёстко ответил Ланс и тут же отправил молнию.

Но сотрудник Гильдии тут же испарился и ушёл. Конечно, подобное аристократу не простят, но хуже положение уже не станет. Кроме того, технически предъявить Гильдия ничего не сможет, ведь её смертный даже не представился и не сказал, что действует по особому указу. А значит можно утверждать, что Ланс атаковал какого-то наёмного убийцу… Хотя такой фарс и клоунада вряд ли будет кого-то волновать.

Граф же вдруг в миг побелел. Он уже понимал, что его ничто не спасёт, ведь только что безумец отказал даже Гильдии. Только вот Альбертус Альярд не понимал, что его изначально ничего не спасало. Ведь смерть этого глупца являлась фактом, а краткий диалог про ещё одно лишнее убийство касался совсем другого смертного.

Ещё один удар и граф падает на пол, после чего каменный пол оживает и начинает медленно обволакивать шею, дабы аккуратно оторвать голову от тела. Тоже самое происходило и с бароном. Теперь живых смертных в зале оставалось двое.

Дамексус же продолжал молчать и без особого интереса смотрел на стратегическую карту, где иногда двигал фигуры. Одноглазый волк, сразивший медведя, так его называли и это не было какой-то хитрой метафорой. Одного глаза у командира стражи Зелгиоса действительно не было, кроме того, он действительно являлся волком, зверолюдом, и медведя он тоже сразил, при чём с помощью грубой силы, что считалось невозможным. Ведь в облике Великого Предка зверолюды друг от друга сильно отличаются и крупные особи как правило на порядок внушительнее и опаснее мелких.

Дамексус служил в гвардии дольше чем жил Ланс. Века, потраченные на защиту интересов рода Торвандори, столько сил он вложил, чтобы помочь построить целую империю. И ведь Зелгиос всегда считал его не просто каким-то безликими телохранителем, а другом. У него было всё, но…

— Если ты ждёшь от меня извинений, то запасись свечами на целую вечность, — прорычал бывший командир стражи. — Другого выхода не было.

Ланс медленно и бесшумно подошёл к столу с картами, начав рассматривать поле боя. Множество фигур и колоссальное количество ошибок. Нет, здесь прослеживалось наличие каких-то навыков, однако сам зверолюд не являлся стратегом. Да, он стар, мудр, но важен не возраст, а сколько времени ты потратил тому или иному ремеслу. Дамексус очень сильно уступал очень многим даже относительно молодым офицерам Эдема. Единственная причина, по которой граф доверил ему командование — боевые псы, идущие в комплекте. Сам же одноглазый волк всегда мечтал стать генералом и поиграться в солдатиков в масштабе армий.

— Хотя… да, мне жаль… больно было это делать, — с оскалом произнёс зверолюд, ладонью сметая бездарно расставленные фигуры на поле боя. — Но если… если мне бы предложили что-то поменять в тот день, я бы не поменял ничего. Это нужно было сделать. Ты же понимаешь о чём я говорю!

Но Ланс продолжал молчать и лишь менял расположение фигур по своему усмотрению. Постепенно картина поля боя становилась всё лучше и лучше, ресурсов у Дамексуса хватало с лихвой, однако пользоваться ими он не умел. Это он уже и сам понял, проиграв десятки схваток, только в двух из которых Ланс участвовал лично. Всё остальное сделали… простые смертные, исполняя точные приказы. Варин Карнот никогда не обладал грифоновыми наездниками, Тибальт Фер и вовсе полагался на лёгкую пехоту из простых смертных, Хемарт Рад воевал с помощью храбрых и верных сердец своих воинов. Никаких големов, никаких передовых артефактов, да и в целом в количестве и качестве войско Ланса сильно уступало собранным знамёнам Альбертуса.

Но не всё в этом мире решается деньгами. Один человек всегда проиграет зверолюду, двое людей будут драться с двумя зверолюдами на равных, но уже трое людей никогда не проиграют трём зверолюдам. Организация и дисциплина, тактика и стратегия, за счёт этого и выживали люди в ойкумене Совета. Слабые и обделённые, сородичи Ланса всегда понимали, что не станут столь же хорошими магами как эльфы или драконоиды, как и не смогу бороться в грубой силе с орками или зверолюдами. Выживание заставило развиваться в других направлениях, и сегодня эти принципы делали Ландос главной опорой всего Эдема.

Хотя… не стоит нагонять пафоса, ведь Дамексус изначально имел несоизмеримо меньше опыта в таких вопросах, чем второй наследник Торвандори, прошедший не только через военную академию, но и через обширную полевую практику сражаясь то просто с наплывом чудищ во время бури ветров, то со Свободным. Так что в этих битвах Ланс скорее доказывал не свою силу, а слабость и посредственность оппонента.

— Твой отец сошёл с ума… — продолжил говорить Дамексус.

Но договорить он не успел. Сверкнули янтарные глаза и в них зверолюд увидел и подошедшее к концу терпение, и ненависть, и чрезвычайную усталость. Но всё же сильнее всего выделялись гнев и ярость, кажется, во взгляде аристократа застыли сотни и тысячи способов самой ужасной расправы. Медленное сжигание заживо, наполнение лёгких жидкостью и последующим разогревом, хотя магию воды можно использовать и для взрыва сосудов внутри тела, магия молний заставит любого смертного корчится в болезненных судорогах…

Но вместо всего этого последовало лишь два удара, которым Дамексус даже не сопротивлялся, хотя мог бы. Всё же он командир стражи, пусть и бывший, и на этот пост его назначили не за красивые клыки. Хотя, с другой стороны, зверолюд в то же время прекрасно знал второго наследника. Сражаться с ним в дуэли хоть на сколько-то равных могут лишь единицы. Он даже Халсу’Алуби в своё время победил, а теперь ещё сильнее стал. Исход известен заранее, да и не было внутри уже никакого желания продолжать сражаться.

Первый удар копья пронзил сердце, второй сразу же пришёлся в голову. Две молниеносные атаки и в этот же момент по третьему фронту набросились тени в Кихарисе, которые подобно аллигатору разрывали ментальное тело Дамексуса, исключая даже потенциальную возможность выжить. Это была быстрая смерть.

Кровавый кристалл продолжал гореть огнём на перстне, он переполнялся гневом и ненавистью, которую сам Ланс всеми силами сдерживал и не давал вырваться на волю. Ведь какими бы сильными не были эмоции, нельзя превращать приговор справедливости в грязную месть с пытками и мучениями. Сюда аристократ пришёл не ради утоления собственных эгоистичных чувств. Лишь для того, чтобы поставить точку в очередном вопросе.

Схватив две головы тут же, маг с янтарными глазами поспешил на вершину наблюдательной башни, где взял ездового ящера и покинул поле боя. Война и так уже подошла к концу, все стороны получат своё и личного присутствия здесь более не требуется. До центра Ландоса, до одноименного города пришлось лететь не так уж и долго. Но спешился Ланс заранее, после чего позаботился о своём скрытном передвижении.

Но вскоре аристократ добрался до храма Этия, где его уже ждала Шиада Клези, ставшая послушницей. Некогда богатая дворянка буквально мыла полы стоя на коленях, но, пожалуй, лишь теперь она обрела хоть какое-то душевное равновесие. В это трудно поверить, но счастье действительно не в монетах. Для подтверждения этого факта достаточно взглянуть на большинство лариосов Эдема и всё станет предельно понятно. Постоянные конфликты, в Ландосе ещё и междоусобные войны, они рвут друг другу глотки, а внутри семей для каждого члена выставляются цели, достижения имеет абсолютную важность. Долг и ответственность, жизнь в постоянных оглядках на действия конкурентов и борьба даже не за новые вершины, а просто за удержание имеющихся. Они богаты, но что-то никто из них не улыбается. Халсу’Алуби возглавлял целый город, но у него так и не появилось близких людей, жены или детей. Бастен Одинокий Волк, гном-банкир из Орта Миос, он мог купить себе парочку добротных кластеров и ярусов, даже не тратя деньги из капитала, просто так покупка на личные деньги. Из-за этих монет он потерял всю свою семью. Или может семья Нар’Авидов? Дхинарел просто был вынужден переехать в Сарос, потому что не был достаточно амбициозным и из-за порицался в том числе своей сестрой Киране. Список можно продолжать долго, но лично Ланс не знал ни одного человека, кто бы нашёл счастье в монетах и власти. Там обычно находят лишь горечь потерь.

Увидав гостя, Шиада тут же поднялась и поспешила провести его к старшим. Она ничего не говорила, как и Ланс продолжал хранить молчание. Да и что тут скажешь? На самом деле аристократу снова очень повезло, что он встретился с этой сатирессой. Именно благодаря её вопросу верный пёс рода Торвандори впервые задумался. И как оказалось решение вопроса с Гильдией находится на поверхности. Ведь в Эдеме их власть не абсолютна.

Шиада довела аристократа до нужного зала, приоткрыла дверь и пропустила гостя вперёд. Внутри Ланс обнаружил одного из епископов. С ним он уже встречался в Орта Миос, ведь именно сильнейшего мага света отправили разбираться с угрозой прорыва бездны от имени духовенства, а затем также на его плечах лежала зачистка подземного города от оставшейся заразы.

Рядом же с главой самого влиятельного в Ландосе храма стоял сам герцог Рейнальд ле Нобель. Сам титул герцога является уникальным и единственным, обладатель же его как правило всегда является вторым по силе смертным в королевстве, после короля. Конкретно в Эдеме власть семьи ле Нобель считается в некоторые века даже более сильной, чем у королевской семьи. Во многом это связанно с военными действиями, ведь чаще всего армию возглавляет именно герцог или кто-то из его сыновей. Ну и, как, наверное, можно догадаться, когда вторгается Свободный, то сразу же растёт и власть солдат.

— Господин Бальмуар, — не отворачиваясь от статуи Этия в облике древнего ткача, произнёс епископ.

Ланс тоже подошёл к статуе и положил прямо под лапы удивительного монстра две головы. С Гильдией найти общий язык не получилось, зато получилось с духовенством. Фактически аристократ занимался всё тем же, сохранением стабильности Эдема, но теперь за его головой приглядывали священнослужители. И это хорошо, теперь можно не так сильно переживать о появлении Этио Апотелос.

— Мой старый друг, — произнёс уже герцог, когда достаточно близко подошёл аристократ. — Рад, что ты жив.

Но Ланс ничего не ответил, не из-за гордыни или какой-то обиды, просто будто сил стало раз в сто меньше. Мысли также уводили сознание куда-то дальше в прошлое, заставляя размышлять о том, что уже не имеет никакого смысла и лишь мешает идти дальше.

Где-то там нашлось место и для Рейнальда ле Нобель. Он действительно был настоящим другом Ланса. К тому же и семьи Торвандори и ле Нобель дружили ещё до возвышения Зелгиоса, который так-то начинал свой путь здесь, в Ландосе. Как и любые другие сильные, он явился в Эдем с поддержкой и гордой поднятой головой, имея в других городах прочное подспорье для последующей реализации планов.

И уже когда Зелгиос закрепился в Эдеме, то нашёл время и продолжил род. Сам Ланс являлся с Рейнальдом фактически ровесником. Только помниться раньше он герцогом не был… Хотя, стоит признаться, из аристократа выходил довольно посредственный друг, который редко уделяет достаточно времени своим товарищам, предпочитая труд и ещё раз труд на протяжении бессонных ночей. А ведь дружба — это долг, который требует много времени. Иначе зачем заводить друга, если ты ему даже часа в неделю уделить не можешь? Поэтому возможно Ланс и пропустил возвышение того, с кем провёл очень много времени в детстве и молодости, больше событий связывало аристократа только с его братом Адрионом.

— Скажи ему, Рейнальд. У нас мало времени, — напомнил епископ и положил один конверт рядом с головой барона.

— Да, сейчас, — вздохнул герцог, будто не зная с чего и начать, но через минуту всё же повернулся к Лансу лицом. — До меня дошли одновременно весьма мрачные и светлые сведенья. В Ландосе ты не задержишься, тебе нужно отправиться в портовый город Атес.

— Это ужаснее, чем прорыв бездны? — взгляд аристократа тут же прояснился, как только перед ним поставили новую цель.

— Намного. Это снова касается всей безопасности Эдема, — произнёс герцог и положил второе письмо рядом с головой графа. — Епископ всё объяснил в письме. Также ты можешь рассчитывать на мою поддержку в решении этой проблемы. И… я не смогу помочь тебе решить вопрос с братом, однако моего влияния хватит, чтобы никто в Ландосе не участвовал в будущем конфликте. Это я тебе обещаю.

В голосе Рейнальда звучала сталь, ведь на той бойне погибли и его родственники, приглашённые на празднования. И лишь долг перед всем Ландосом и своей семьёй не позволял ему тотчас помчаться сеять хаос и мстить. Хотя стоит заметить, что и сам герцог всегда был несколько более рассудительным и холодным, чем тот же Халсу’Алуби, который реально планировал чуть ли самый настоящий мятеж с колоссального масштаба резнёй и использованием армии Анхабари. Благо он вовремя одумался, хотя от мести не отказался.

— А что в твоём письме? — спросил Ланс, заметив, что про это не было сказано ни слова.

— Там… — Рейнальд снова замялся, будто пытался найти правильные слова. — В той бойне погибли не все. Я следил за действиями Адриона и в какой-то момент вышел на одного ребёнка. Он назвал его Лунар.

Глава 30

— Ещё раз! — скомандовала Ада и в такт её словам по тренировочному плацу прошла серия всполохов.

Через силу и боль у валяющихся этиамариев началась неравная борьба с гравитацией. Пришлось ждать целую минуту прежде, чем большинство поднялось на ноги, после чего переглянувшись, бойцы предприняли ещё одну попытку атаки. Каждый прекрасно знал, чем это закончится, но особого выбора не было и уже не будет.

Через пять минут не поднялся уже никто. С отбитыми лодыжками и кистями, Огненная Бестия никого не калечила, но учила и по большей части скорее проверяла результаты трудов других.

— А помягче нельзя было? — спросил подошедший Синрив и недовольно скрестил на груди руки.

Лансемалион Бальмуар всё ещё отсутствовал и в последнее время не особо часто присылал письма. Вроде как он участвует в какой-то междоусобной войне, причины которой будут выяснять как всегда потом. В Ландосе всегда так, сначала нужно поубивать кучу людей, а потом уже оправдывать произошедшее и обвинить во всём мёртвых. И никто против этого не был, это считалось большинством нормой, а значит это и есть норма, ведь её определяет всё то же большинство.

В любом случае, кому-то приходилось брать на себя обязанности аристократа в его отсутствие. Таких смертных было довольно много, прямо очень. Например белоснежный ирбис как раз занимался покупкой новых этиамариев. Глаз у зверолюда намётанный, плюс тем же самым он занимался и раньше. Крепкие, с подходящим характером, без каких-либо заболеваний рабы за соответствующую цену покупались именно с его помощью.

Также Синрив попутно искал и тренеров или сам занимался обучением, попутно внедряя технологии Лансемалиона Бальмуара. В принципе чего-то особо сложного в этом нет, но с другой стороны и простым такое дело не назовёшь. И вроде все рабы, которые сейчас занимались открытием и управлением новых школ, довольно долго находились рядом с хозяином в Анхабари и наглядно видели, как и что делается… Только то и дело возникают те или иные нюансы и вопросы, которым не уделялось внимания в инструкциях. Что, собственно, и логично, аристократ же не может каждый шаг расписать, на это никаких бумаг не хватит.

Кроме того, лично Ада усматривала и иной умысел, ведь Лансемалион Бальмуар не может всё делать сам, пусть и очень пытается. Ему нужно готовить помощников, что он и делает, позволяя доверенным рабам проявлять инициативу и ошибаться, попутно набираясь бесценного опыта.

Также стоит заметить, что Огненная Бестия особо не участвовала в обучении этиамариев и всего, что с этим косвенно и не очень связано. В той же покупке рабов она ничего не понимает, ведь все рабы как на одно лицо слабые и никчёмные, в логистике поставок провианта и заключения договоров с кузнецами — тоже. В первые месяца даже тяжело было понять, а нормально ли платить ту или иную сумму за новую партию инвентаря для тренировок.

Однако и задача у Ады была немного другая. Она следила и контролировала всех остальных по мере сил. Как вот, например с этими рабами. Раз в месяц проходила такая вот проверка, где изучался уровень подготовки будущего мяса для арены. Таким образом определялось стал ли живой товар лучше, если не стал, то почему, а если стал, то на достаточно ли высокую планку за целый месяц обучения. Ведь скорость развития должна расти с каждым месяцем, если этого не происходит, то значит какие-то звенья стагнируют и их нужно заменить.

— Мягче? — Брови девушки поползли вверх от удивления. — Им скоро придётся проливать чужую и собственную кровь на потеху зрителя. В них не должно остаться слабости.

— Мне кажется ты перегибаешь палку, — Синрив продолжал настаивать на своей точке зрения.

— Когда кажется, молиться Этию надо.

На это ирбис уже ничего не ответил и лишь недовольно покачал головой, отправившись на кухню.

Ада же подошла к террасе, которая соприкасалась с плацом. Здесь же находился и рабочий столик с бумажками. Девушка предпочитала решать бюрократические вопросы на свежем воздухе, плюс ещё приходилось и тренироваться. Так что далеко ходить не приходиться.

Вообще в чём-то Синрив прав, как и Огненная Бестия. Обучение же бывает разным, как и подходы к этому обучению. И как подчинивший себе огонь паресис… ну, все знают, что предрасположенность к стихии во многом зависит от характера. Так вот огненные маги всегда более жестоки, чем другие. Ада, конечно, понимала, что порой её требования слишком завышенные и что не стоит ожидать от всех и каждого столь же быстрых успехов, как у неё самой. Ведь смертные тоже все разные, если у тебя получилось сделать что-то за неделю, это не значит, что у всех получится. И уж точно это не означает, что те, кто не смог добиться того же результата, имеют проблемы с интеллектом или самодисциплиной. Всё и всегда куда сложнее, чем кажется. Если вы считаете что-то простым, то вы просто не углублялись в изучение вопроса.

Огненная Бестия это понимала, как и то, что в её жилах течёт эльфийская кровь, а это даёт огромное преимущество. Однако она также понимала и важность избавления этиамариев от слабости и приучение тех к боли. Пусть привыкают, в бою с ними обойдутся ещё хуже.

В Эдеме тем временем прошёл уже целый год. За этот срок многое произошло, но каких-то особых успехов без аристократа добиться не удалось. Хотя всё познаётся в сравнении, так-то удалось открыть две школы каждая на пять дюжин этиамариев. Через год они уже начнут приносить прибыль. Кроме того, лично Ада от лица хозяина провела переговоры с некоторыми этириданосами и провела прилично личных боёв, в том числе с другими чемпионами и героями. Это не только позволило не потерять и улучшить собственную форму, но ещё и создало приятельские отношения для будущего развития.

А ещё Огненная Бестия нашла себе нового и равного соперника. Довольно сильный паресис также одержал одну победу на легендарном сражении и являлся магом воды. Противостояние с ним выглядело интересным, оно мотивировало развиваться и обучаться ещё сильнее. И вроде как переговоры о сражении на Великой Арене Ландоса проходили вполне успешно. Наградной же станет дополнительная популярность и следовательно доход.

— Но нужно поднапрячься… — вздохнула Ада, которая одновременно пересчитывала числа в таблице с расходами и читала магический фолиант.

Пусть она тоже имеет титул легенды, но… пожалуй в данный момент рабыня является худшей из лучших, как и остальные этиамарии получивший титул в том бою с ангелом. Проиграть там было невозможно, как и умереть. Ведь Эдему нужны новые легенды для боёв, но их не хватает из-за печальной ситуации на рынке. Поэтому выдачу титула упростили. Однако это не означает, что последующие бои станут легче или что в один миг из-за этой победы кто-то стал сильнее. Это означает лишь повышение смертности среди новичков, которые вроде получили титул, но возможно не вполне заслуженно. И их рассудит уже смерть, проведя самую точную проверку.

Таким образом арены компенсировали нехватку этиамариев-легенд за счёт повышения смертности среди этиамариев-героев. А происходило всё за счёт того, что все эти поверки не очень-то и точные, порой находятся настоящие таланты, которые по ряду причин, не связанных с их личной силой просто, не могут взять новый титул. Вот эти таланты и пройдут дальше, выживут, а ещё девять их коллег умрут, не выдержав планки.

Умирать Ада не планировала, поэтому старалась ещё больше. И в этом ей помогала другая рабыня.

— Ты пришла немного раньше, — не отрываясь от заполнения декларации, произнесла огненноволосая девушка. — Пять минут.

Алентина холодно кивнула и молчала стояла всё это время в центре плаца. В лучах солнца она сверкала красочными цветами преломляя проходящий сквозь кристальную броню свет. И несмотря на свою природу, воительница не боялась и не пряталась от тёплого солнца, а наоборот с любопытством изучала ближайшую к Эдему звезду сквозь свою маску, которая могла становится плотнее, темнее, менять форму, исчезать и появляться, как и любая другая часть родной брони криеросов.

— Ты изучила тот свиток? — спросила Ада, выйдя на плац ровно через пять минут. — Я не очень сильна в нанесении магических рисунков, как и в целом не совсем понимаю суть того заклинания…

Вместо слов Алентина слегка изменила стойку, расставив ноги, после чего сквозь щели брони и маски начал выходить крайне холодный воздух, напоминающий дым. Он опускался на землю комьями и медленно плыл во все стороны, стремительно понижая температуру. Вместе с тем под ногами ледяной королевы начал образовываться ледяной айсберг. Да, именно айсберг, ведь Огненная Бестия уже стояла в воде по щиколотку.

И эта вода всё прибывала и прибывала, создавая вокруг арены кольцо из потоков. Вскоре начали формироваться отдельные волны и щупальца, а в воздухе замаячили кристаллизованные кусочки льда. Алентина же быстро переместилась на своём айсберге в поток, при этом она продолжала двигаться и эластично изгибаться, будто повторяла единственный выученный танец. Таким образом она сохраняла равновесие, а ещё ей это просто доставляло удовольствие.

Жизнь раба порой ужасно скучна, а жизнь этой ледяной рабыни скучная в десятикратном размере. Выпускать её строго запрещается, на арену её тоже не выпускают по велению Лансемалиона Бальмуара. Общие тренировки для неё абсолютно бесполезны по отсутствию достойного уровня учителей. Так она и занимается буквально ничем, ожидая пока вернётся хозяин и, возможно, лично изменит ситуацию.

Так что Алентине было в радость выбраться и получить разрешение использовать магию, хотя бы на тренировке Ады, которая в свою очередь получала уникальный опыт в спаррингах. Ведь другого достаточно сильного паресиса в запасе не имеется, а учителя…

На самом деле аристократ не забыл об обучении своей рабыни и отдал её в магическую школу Ландоса, относительно известную и престижную. Только вот там упор делался в теоретическую магию, а военному ремеслу никто и никого ни собирался учить, тем более рабыню. Всё ради того, чтобы заполнить пробелы в знаниях и также отполировать некоторые навыки до блеска. Да, Лансемалион Бальмуар дал базу своей ученице, однако это лишь поверхностные знания, которые должны быть закреплены путём монотонного повторения, иначе всё быстро забывается и эффективность падает. Там же рабыне помогают и с познанием теней Кихариса, которые правда называют миром духом, но суть одна.

Тем временем заклинание Алентины разрасталось и становилось масштабнее, довольно быстро создательница отошла от заданных рамок и позволила своим фантазиям заполнить пустоты. Вычурные ледяные птицы и рыбки появились в хороводе ускоряющихся потоков воды. В целом ничего плохого в этом не было, ведь по большей части это всё ещё походило на стиль соперника Огненной Бестии. Сомнений в этом не имелось, ведь он выступает довольно часто и любой желающий может купить билет, чтобы посмотреть какое оружие и какие заклинания использует тот или иной этиамарий. На таких высоких титулах никто не выходит на бой, предварительно не изучив и не подготовившись к противнику.

На саму Алентину Ада внимания не обращала, предпочитая сконцентрироваться на волнах и щупальцах. Сражение с магом воды всегда напоминает сражение в полном окружении. Удар может прилететь с любого направления, кроме того, каждый паресис плавной стихии старается сражаться близ источника воды, что позволяет ему навязывать битву на своих условиях. Такое уже Огненная Бестия видела в битве за титул чемпиона, когда противник залил водой часть арены и просто не выходил из центра озера. Ну и да, в бою этиамарию стихии воды всегда создадут открытый источник.

И конечно, для победы нужно уничтожить именно Алентину, которая и создаёт заклинание. Ведь все хоть сколько-то бы умные смертные борются с первопричинами. Более того, затягивать сражение с магом воды всегда крайне опасно и глупо, ведь все их тактики на этом и строятся. Во многом из-за высокой выносливости, которая обусловлена даром к целительству: тела смертных стоят по большей части из воды, что позволяет им куда лучше взаимодействовать со своим организмом. Поэтому они могут себе позволить и две раны получить, нанеся тебе при этом одну. Ну и в воде убегать они могут крайне долго, что позволяет выматывать врага. Крайне противный соперник, как в принципе и любой паресис.

Однако сейчас на плацу всё же проходит именно тренировка, поэтому Ада принципиально не обращала внимания на ледяную королеву и продолжала отражатьмечом захваты щупалец, уворачиваться от бьющих с неожиданных сторон волн, а также блокировать ледяных птиц и рыбок, которые на полной скорости норовят вылететь из потока и стукнуться в затылок, в лицо, да куда угодно.

В процессе этого тренировалось в большей степени именно магическое зрение. Чем больше Огненная Бестия проводила сражений стоя по колено в воде, тем лучше видела тени Кихариса формы противоположной стихии. Рассматривая и ошибаясь, падая и контратакуя, постепенно нечто хаотично и неподвластное становилось упорядоченным и подконтрольным. Магом воды от этого не станешь, но сможешь понять методы врага и научиться эффективно им противодействовать.

Но вдруг воды стало ещё больше, круг начала сужаться. Плавная и гибкая стихия способная к манёвренному сражению вдруг стала мощной и яростной как беспощадный океан, способный поглотить целый флот в одно мгновение. В глазах Ады на секунду мелькнул страх, сразу же на её голове загорелась диадема и огненная аура стала подобно факелу. Факелу, который бросили в пасть бушующего шторма.

Огненная Бестия оказалась в водяной ловушке и просто не знала, что ей делать. Двигаться не получалось, ведь на земле ноги уже не стояли. Плыть тоже не получается не столько из-за снаряжения, сколько из-за внутренних потоков мокрой тюрьмы. Выпарить такой объём жидкости тоже не выходило, ведь Алентина оказалась куда сильнее. Постепенно огонь затухал и вскоре исчез даже пар, а снаружи тюрьма начала покрываться ледяной коркой.

Ада уже почувствовала, как лёд коснулся её кожи, дышать становилось невозможно, ведь твёрдая тюрьма и давление не позволяло мышцам сокращаться. Да и воздуха здесь как бы нет. При этом всём кристальная западня оставалась прозрачной и чистой. Можно было даже увидеть голубоватый силуэт Алентины.

Но вдруг в один миг лёд стал водой, которая в момент растеклась и впиталась в песок плаца. Огненная Бестия тут же выпала и упала на колени, пытаясь отдышаться и вернуть контроль над телом. Ведь из-за переохлаждения потерялся даже контроль с диадемой и огонь просто не хотел разжигаться снова.

— Извини, я немного увлекалась, — тихо и холодно произнесла Алентина, протягивая руку. — Хотела показать тебе главную опасность любого мага воды. Ты как?

— Ага, в порядке, — Ада взялась за протянутую руку и поднялась, попутно убирая промокшие волосы с лица.

— Продолжим? — всё ещё со льдом в голосе, но и с мягкостью снега спросила буквально сияющая девушка.

— Да, давай… — неуверенно ответила рабыня, отводя взгляд от ослепительного образа.

И тренировка продолжилась, но ещё некоторое время вся школа оставалась парализованной. Молча стоял Синрив, с опрокинутой кастрюлей под ногами, в руке же его находился обнажённый кривой меч. Напряглась и охрана, которая парализовалась и не знала, что им делать.

Ясность мышления сохранилась лишь у Эллинеш, которая выжидала и готовила десятки планов на все случаи развития дальнейших событий. Алентина могла легко убить и Аду, в какой-то момент, казалось, она так и сделает, а потом… Кто ей остановит? Эта стража? Синрив? Успеет ли искусительница добежать до ворот и выжить, затем позвать на помощь солдат?

Не было сомнений, что при желании ледяная королева может легко устроить побег или бойню, возможно всё вместе. Этот страх никогда не уходил далеко и всегда оставался где-то рядом, ведь её не остановит даже Огненная Бестия, которая считается здесь сильнейшей. Но Алентина этого не делает и это хорошо.

Мастер

Десятки тысяч мест под открытым небом находились перед многоуровневой сценой. Одни музыканты сидели на верху, другие прятались от взгляда слушателей в нижних помещениях, так называемых акустических ямах. Архитекторы амфитеатра очень сильно постарались и создали множество звуковых ловушек для лучшего покрытия большей площади. Более того, в Эдеме многие театры различались по типу играемой музыки, каждый инструмент требовал своей акустической иллюзии, которая часто объединялся с магией.

И сейчас Густав наблюдал за прекрасной оперой, правда немного необычной. Сценического действия в первом акте почти не было, даже слов совсем немного, в основном только музыка и хор, поющий на совсем неизвестном языке, который добавлял мощи и масштаба тому немногому происходящему действию на сцене за счёт грубого и басистого звучания, напоминающего раскаты грома.

Буквально лишь три актёра изредка выдавали реплики и выкладывались на полную. Им нельзя было кричать, но и их лица не видны, как и мимика. Но всё же им нужно передать весь смысл произведения, что крайне тяжело сделать в таких условиях. Музыкантам на других уровнях тоже приходится несладко, но всё же несколько легче, ведь играемые ноты вполне себе передавали всю эмоциональную палитру и без слов.

Но во втором акте всё поменяется и лишь орган не даст забыть о том, что в опере участвуют какие-то музыкальные инструменты. В песнопении хора удастся уловить знакомые слова из смены языка на межвидовой, как и актёры начнут действовать куда активнее и у них появятся даже реплики, позволяющие лучше раскрыть героев.

Целых два часа все зрители сидели как на иголках и ждали развязки. Никто не мог в полной мере понять сути, но каждый боялся вздохнуть или моргнуть, чтобы не отвлечься от завораживающего зрелища. А когда выступающие поклонились, то никто не встал со своих мест. Многим было даже страшно от понимания, что это чудо закончилось и осознанная часть разума не хотела принимать факта окончания оперы. В этом амфитеатре подобное происходило относительно часто.

Полностью оперу повторить никто не мог, ведь это крайне тяжело, особенно после столь интенсивного выступления, где участвовали в том числе паресисы. Но музыканты согласились сыграть на бис, что вполне всех устроило. Хотя никто не запрещал просто выгнать слушателей.

И через десять минут зрители уже немного отошли от шока, расслабились и были готовы покинуть свои места. Ведь через пол часа начнётся следующие выступление, а в этот амфитеатр продавали один билет на одни руки в месяц. Здесь выступали лучшие из лучших, и даже гости из других земель приезжали в Ландос, чтобы насладится выступлениями человеческих и не только актёров.

— Пойдём в ресторан, — произнёс Густав всё ещё удивлённым друзьям.

Да, именно друзьям, пусть речь и шла о двух его рабах. Кто-то увидит в этом высочайшее лицемерие, но конкретно в данном моменте мастер был искренен как ни в чём другом. Кроме Аши и молчаливого телохранителя у него просто никого фактически нет. Не с кем поделиться внезапными размышлениями, некого позвать в оперу и нет тех, кто готов был бы поговорить по душам прямо сейчас. Да где-то там в других землях и дворцах сидят знакомые, с некоторыми удаётся вести переписку, но… это совсем другое. Ведь друзья вроде как должны быть рядом и всегда готовы помочь. Разве нет?

И подобная проблема на самом деле касается не только Густава, но и очень многих граждан Эдема. Хотя стоило сначала точнее обозначит саму проблему, ведь речь не об отсутствии друзей. С этим сталкиваются все смертные во всех мирах, а поиск надёжных товарищей порой затягивается до самой силу в силу различного рода внешних и внутренних обстоятельств. То просто население в твоём городе является поголовно шахтёрами, а ты всегда мечтал научится играть на скрипке, то просто характер у тебя не сахар и никто не желает общаться со столь язвительной персоной.

Но речь немного о другом, о бесконечном раболепии живых вещей, в котором так хочется увидеть нечто своё. Не страх перед наказанием и смертью, а верность и искренность. Но разве можно ожидать высоких чувств о скованного кандалами смертного? Все это понимают, но всё равно верят в то, что их рабы являются друзьями. И нет в этом ничего удивительного, потому что остальные равные по статусу свободные граждане-знакомые могут позволить сказать и пару резких слов, зачастую правдивых. Это в свою очередь обижает, а живая вещь с клеймом такого не позволит, даже если ты её об этом попросишь.

И всё же Густав верил, что сейчас с ним идут двое друзей, которые рядом не из-за клейма.

— Я до сих пор не могу отойти от этого выступления… — с трудом из себя что-то выдавила Аша и улыбнулась. — А наш храбрый воин так и вовсе, кажется, забыл о своих обязанностях.

Чёрный орк вдруг вздрогнул и перестал считать птиц, переводя взгляд в толпу, где вполне мог скрываться вор-карманник, убийца или просто пьянь, способная испортить костюм мастера. За всем этим должен следить телохранитель, а не рассматривать небеса в поисках внезапно появившихся вопросов.

— Такая музыка… она подобно космосу! — продолжала говорить татуированная рабыня, пытаясь подобрать нужные слова. — Столь же необъятная и великая. И вроде ты смотришь на бессчётное количество звёзд, понимаешь, что вокруг них крутятся планеты и даже можешь отличить цвет, а значит и сделать выводы о температуре… Но сколь же малы эти знания и как далеко настоящее понимание. А хор… кажется я где-то уже слышала нечто подобное.

— Скорее всего в ландоском соборе Этия, — сразу же пояснил Густав, разбирающийся в искусстве как таковом, а не только в отдельном направлении. — Сегодня для граждан выступали в том числе священнослужители и вроде как сам епископ. Правда точно сказать нельзя, ведь мы их не видели. Но и слухи на пустом месте не появляются, в акустической яме явно находился крайне сильный маг с опытом в Литургии Слова. Если это не епископ, то кто-то стоящий рядом с ним.

— Литургия Слова, я уже слышала об этом, но так и не смогла найти достаточной информации, чтобы разобраться в чём, собственно, заключается суть.

— В местном и широком понимании, под литургией слова понимают религиозное богослужение с совершением таинств. Однако если углубляться в ту самую суть, то Литургия Слова порой пишется с заглавных букв, что относит нас к более далёким временам и к Словарю Мироздания, — начал пояснять мастер, аккуратно следуя за широкоплечим чёрным орком, который прокладывал путь сквозь толпу для своих хрупких друзей. — Когда-то, давным-давно смертные ведь обладали и Именами. Не просто ярлыком и биркой, которые можно даже поменять если обратиться в ратушу, а именно Именами, что являлись неотъемлемой частью души. Многие уже с рождения понимали в чём заключается смысл их существования, знали где спрятано их призвание. Имена эти даровались по воле Творцов, но, когда те ушли… Лидеры оставшихся смертных, такие как Владыки Света и Тьмы, пытались сами даровать Имена, но не получилось. Со временем Имена стали редкостью и лишь некоторые из них до сих пор передаются владельцами друг от друга, как например те же титулы Владык, ведь их титул не просто какой-то там ранг, а тяжёлая участь и бремя, как и Имя не столько даёт какую-то волшебную силу, сколько является кандалами.

Вскоре показался ресторан, куда направилось множество зрителей и слушателей недавней оперы. Ведь всё же выступление занимает больше двух часов, это долго. Многие не только проголодались, но и устали. Ведь высокие и прекрасные чувства утомляют, когда идут единым потоком. Нужна передышка, чтобы сознание могло прийти в норму после такой пусть и положительной, но встряски.

— Сегодня твоя очередь выбирать блюда, — улыбнулась Аша и протянула меню чёрному орку. — Давай, присаживайся, тут и так охраны хватает.

И телохранитель неловко присел рядом, под удивлённые взгляды других гостей. Но никто не посмел сказать ни слова, всё же все присутствующие обучены манерами, да и Густава быстро узнавали на любых землях Эдема.

— Так, а что там именно с Литургией Слова? — ещё раз спросила татуированная рабыня, разглядывая узор на салфетке. — А то мы что-то ушли немного в другую сторону…

— Да, Литургия Слова основана на истинной… даже не хочется называться это магией. На истинном понимании языка вселенной, на её познании. Лучше всего эту суть сейчас передают эльфийские школы, основывающие изучение магии на тенях Кихариса. И вот Литургия Слова в широком смысле включает в себя полное взаимодействие с тенью Кихариса без всяких так артефактов, заговоров и жестикуляции. В узком же и религиозном смысле это молитвы и обращения к богам, хотя по канону первых писаний Литургия Слова может употребляется в контексте служений именно Творцам, а не высшим из Совета.

— В общем это молитвы способные менять реальность…

— Ну в каком-то смысле да… если прямо уж обобщённо. Но в целом ты права. Ведь те же служения в главном соборе Эдема буквально изменяются реальность и используемые техники не имеют ничего общего с направлениями в магических школах. Поэтому это и называют Литургией Слова, отделяя от магии, волшебства и чародейства. Этому специально обучают и эти знания имеют крайне узкую область применения.

— Ваши заказы, дорогие гости, — мягко пропела рабыня, которая не ходила между столика, а буквально парила.

Её грациозные движения даже с тремя блюдами — два в руках и одно на голове –оставались крайне плавными. При этом шла девушка крайне быстро, но не пролила ни капли, пусть бокалы и наполнены чуть ли не доверху. Платье же рабыни очень сильно напоминало костюмы недавно выступающих актёров, что неудивительно, ведь в свободное время в ресторане работают и танцовщицы, закрепляя грацию и радуя своих гостей прелестными телами.

— О, мясо, — по-доброму ухмыльнулась Аша, подняв разукрашенный клош. — Я почему-то не удивилась.

Сам же телохранитель отвёл взгляд и развёл руки. Ну действительно, что ещё мог заказать чёрный орк-воин? Мидии? Картофельный гратен? Может быть грибной жульен или клафути? Впрочем, вкус блюда не зависит от уровня вычурности названия, да и готовили в этом ресторане всё на высшем уровне.

— Так вот. Это я всё к чему… — Густав делал небольшие паузы, чтобы не говорить с набитым ртом. — Изначально никто не использовал современные методы владения магией, как и в принципе слова магия или близкого к нему понятия не существовало. Все рождались с чувствительностью к энергии и способностью с ней взаимодействовать. И доминировала духовная часть познания иной грани, а затем уже спустя целые эры начала набирать силу именно магия, как научное объяснение той же самой грани. А вот музыка была уже тогда, более того, она появилась ещё раньше смертных. Музыка вселенной, песня космоса через которую говорили Творцы. И как сейчас духовенство в своих литургиях и мессах контролируют ветра Этия, так и раньше существовали целые мелодии, сыграв которые музыкант мог… наверное даже создавать целые миры.

— Звучит как одна из басен, — мечтательно протянула Аша, отрезая себе кусочек от стейка.

— Да, наверное, — с улыбкой ответил Густав. — Но скорее всего это правда. Ведь стоит взглянуть на народ неасилор. Эти голубоглазые монстры буквально из прошедших эр, возглавляют королевскую семью и обладают колоссальной силой до сих пор. А сами они рассказывают о предках, которые были ещё сильнее и застали тех, кто застал Творцов. Вроде как у короля имеется даже дневник предка, где… очень много интересного.

Долго ещё мастер со своими друзьями сидел за столиком и просто общался о самом разном. Проводил параллели музыки и языка, ведь каждый язык имеет свой ритм, свою тональность и свою уникальную мелодию. Почти всё созданное Творцами, как минимум или максимум половина, стремится к гармонии, а значит разобравшись с квинтовым кругом можно познать и суть изучаемого вопроса. Всё тот же поиск закономерностей плотно связан с опять же гармонией. И не зря же все эльфы в магических школах рекомендуют изучать и музыкальную составляющую?

Тем временем солнце перемещалось всё ближе к горизонту, укрывая звёздным одеялом Ландос. Эти земли в Эдеме считаются порой посредственными, как и в целом человеческий вид. Не такие трудолюбивые как гномы, не столь дружные хотя бы как амфибии, чаще всего для описания людей используют фразу «ни рыба, ни мясо», какое направление не возьми, найдётся кто-то лучше.

Но лично Густав с этим в корне не согласен. Ведь Ландос даёт очень многое этому миру, как и в целом человеческий вид не стоит считать убогим. Лучшие сержантские школы именно здесь, как и в целом тактика и стратегия куётся в Ландосе, пусть и яро соперничает с эльфийской, которая всё же занимает немного другую нишу. Лучшие скрипки тоже создаются именно людскими мастерами, несмотря на всю утончённость Акерона. Там обычно предпочитают арфы. И пусть музыкальные школы — это прерогатива остроухих, но так или иначе многие инструменты высокого регистра заказываются именно в Ландосе. Виски здесь тоже самый лучший.

Но больше всего Густаву нравилась архитектура Ландоса. Массивность, строгость и отсутствие излишеств, а также суровость внешнего облика. Она не считалась лучшей во всём Эдеме и уступала многим землям, но мастер лишь здесь чувствовал какое-то родное спокойствие. Тяжеловесные замки и храмы, даже простые дома напоминают неприступные крепости. Мощные стены, массивные полукруглые двери из дуба, толстые колонны и крестообразные своды, разумеется, круглые или полукруглые окна.

Да и в целом в Ландосе жизнь текла крайне спокойно несмотря на то, что двадцать процентов земель воюют чуть ли не без остановки, но это где-то там далеко, а больше половины территорий в принципе никогда не знали осад. Хотелось бы остаться здесь, но по всей видимости придётся снова отправляться в путь.

— Господин. — К столику подошёл неизвестный смертный в скрытном одеянии и положил свёрток на стол. — Ваш заказ.

И сразу же он исчез. Никто не заметил его прихода кроме самого мастера и его друзей.

Сам же Густав не попытался обернуться, ведь знал, что уже не сможет найти взглядом исполнителя. Поэтому старые руки аккуратно начали разворачивать маленькую посылку, через мгновения мастер уже держал амулет.

— Что это? — любопытно спросила Аша, уже притронувшаяся к десерту, который выбирался уже каждым самостоятельно, как и все последующие блюда.

— Это очень важная вещь для лучшего из моих творений, — последовал грустный ответ.

— А-а-а… кажется догадываюсь. Это подарок Теобальда, да?

— Да, подарок для Зелгеоса. От его брата.

Многие действительно и не знают, что у отца Лансемалион Бальмуара тоже был брат. Всё из-за сомнительно репутации Теобальда, который был тем ещё бабником, алкашом и любителем поиграть в азартные игры. И всё же в самые важные и самые трудные часы жизни Зелгеоса непутёвый братец всегда был рядом и как мог оказывал посильную поддержку. Но из-за ряда скандалов приходилось держать родственника где-нибудь далеко… в Анхабари, где у Теобальда до сих пор существует свой собственный фонд. Несмотря на то, что сам Теобальд был тем ещё пьяницей, он устраивал турниры-попойки с призовыми фондами и помогал другим алкашам, которые пропили всё, снова встать на ноги.

Да, он занимался лечением алкоголизма, пусть и таким крайне странным методом. И, что самое удивительное, это действительно работало, трудно понять почему, но Теобальд каким-то образом убеждал заядлых пьяницы нормировать количество выпивки. Вчера он выжирал бутылку за вечер, а через год пьёт две рюмки в сутки. Такой прогресс не лечил алкоголизм в полной мере, но позволял взять проблему под контроль и нормально жить, работать.

В Анхабари его до сих пор знают, пусть и под фамилией жены, с которой он в конечном итоге развёлся. Ведь сам себе помочь он не смог. Это в принципе семейная черта у всего рода Торвандори. Вроде всё знают и всё понимают, станые, мудрые, сильные и величественные, но с какой-то сущей мелочью разобраться не могут и вместо решения забивают эту проблему куда-то глубоко в себя, где она собирает силы и потом в один момент прорывается. А ведь слабовольных личностей в роду Торвандори не было, а значит они могут копить все чувства внутри очень долго. Так было с Теобальдом, который вроде ушёл в завязку, но в один миг сорвался и потерял всё, потому что не смог кому-то раскрыться, а значит и понять его никто не смог. Так стало с Адрионом, который неожиданно устроил резню. Так было с Зелгеосом. Так будет и с Лансемалионом Бальмуаром, в чём невозможно сомневаться после личной встречи со вторым наследником.

— А почему этот амулет у вас? — вдруг поинтересовалась Аша.

— Зелгеос наверняка хотел бы, чтобы его похоронили с этой вещью, но… — Густав тяжело вздохнул и спрятал украшение во внутренний карман пиджака. — Адрион никогда не любил дядю, считая, что Теобальд ничего не делает для семьи Торвандори. Поэтому его сожгли где-то в Анхабари, а прах собрали в горшок и поставили в общее хранилище, в ожидании что кто-то его заберёт.

Да, всё именно так как и сказал мастер. Для Теобальда в конечном итоге нигде нашлось места, ведь даже семья его жены… она уже давно забыла о существовании непутёвого зятя. И никто так и не узнает почему вполне себе достойный человек пустился во все тяжкие. Потому что никто и не хотел узнать.

Эпилог

Художник, посвятивший свою бренную и всегда такую короткую жизнь искусству скульптуры, называется скульптором или ваятелем. К ним обращаются многие лариосы, а порой даже алетисы с кателиями, чтобы запечатлеть чаще всего фигуру какого-нибудь смертного. Храбрый защитник Эдема из стали как символ подвигов армии после очередного вторжения Свободного, может быть просто искусное надгробие в родовом склепе в память о предке, а может и потомке, если такова судьба отведённая Этием, на крайний случай простенькая статуя напротив вашей малой мастерской, где провели всю свою жизнь и теперь хотите предать этому месту особый статус. Без художников всех мастей этот мир был бы серым, а жизнь являлась пародией на самому себя.

К одному из таких мастеров обратился и Адрион, теперь наблюдающий за результатом нескольких лет почти беспрерывного труда. Высокий мужчина возвышался на десять метров и встречал всех гостей нового родового поместья семьи Торвандори. Могучий меч, вонзённый в землю, тяжёлые руки на рукояти грозного оружия и волевой взгляд, смотрящий кажется чуть выше небес в сторону самого Этия. Голень его обвивали маленькие драконы, а объёмные рычащие львы застыли на броне в качестве благородных регалий.

Великий и гордый, таким большую часть жизни был Зелгеос. И пусть последние года, наверное, даже десятилетия, прошлый глава рода потерял хватку, но его первенец сделал всё, чтобы Эдем запомнил отца как волевого человека создавшего свою империю с нуля и получившего возможность влиять на жизнь этого мира. Никто и никогда не посмеет сказать, что под конец своей жизни уставший дракон стал чаще допускать ошибки, ведь любые промахи будут меркнуть в прочих достижениях. Ни одна лживая пасть не посмеет плеснуть желчи в сторону главного наставника аристократа.

— Что-то не так? — резко спросил Адрион, не отводя взгляда от великолепного творения.

Сразу же служанки, находящиеся по всему периметру главного холла, вздрогнули в самом настоящем страхе. Они действительно боялись своего хозяина, но самого рабовладельца это немного… не то, чтобы оскорбляло, скорее вызывало некую досаду. Разве он какой-то монстр? Хоть раз он брал одну из девушек силой из личной прихоти? Может быть, он заставлял вытворять рабынь какие-то непотребства? Или их личные комнаты со всегда двадцатью тремя градусами тепла и идеальной влажностью не лучше, чем у большинства граждан Эдема? Хоть раз малодушие брало верх над аристократом и тот позволял хотя бы как-то оскорбить свои живые вещи?

Нет, ничего из этого не было и не будет, ведь это в первую очередь плевок в самого себя. И всё же они боятся, прячут взгляд в пол, а некоторые бедняжки порой и вовсе дрожат подобно осеннему листу. И на самом деле Адрион понимал в чём причина, ведь он редко улыбается, почти никогда не шутит, вечно серьёзный, даже почти мрачный. Голос же его наполнен сталью, прямо как у какого-нибудь офицера, который готов за нарушение субординации устроить децимацию без лишних прелюдий. Поэтому его считали жестоким, хотя в чём на деле проявляется эта жестокость, никто сказать не сможет. Разве что, если не считать жёсткое соблюдение правил жестокостью. Но уж извините, эти служанки должны убираться и держать родовое поместье в идеально чистоте. Да и вообще, давайте отличать жёсткость от жестокости, это разные слова.

— Неужели ни у кого не хватит смелости для пары слов? — раздражённо бросил Адрион, попивая вино из бокала и всё также не переводя на кого-то взгляда, а то ещё не дай Этий кто-то потеряет сознание от эмоционального стресса.

— В-ваше сиятельство… — превозмогая и давая неравный бой внутреннему страху, одна из рабынь всё же начала говорить. — Ваш достопочтенный отец… он… кажется слишком одиноким по моему скромному и ничего не значащему мнению. Извините, пожалуйста простите.

Последние слова девушка буквально выпалила разом и сразу скукожилась, будто ожидала удара. Хотя рукоприкладство лично у Адриона не практиковалось, ведь это устаревшая и неактуальная методика. Более того, если бы он увидел, что кто-то пришёл хотя бы с ма-а-аленьким синяком, то последовали бы разбирательства. Наверное, нужно будет обсудить некоторые вопросы со старшими служанками, которые как раз и занимаются обучением новых кадров. Подобное поведение явно ненормальное.

— Да, наверное, ты права, — довольно спокойно ответил аристократ, не собираясь делать ничего из безумных предположений своего излишне предвзятого окружения. — Но он же будет встречать наших гостей, а значит в центре внимания должны находится сила и величие. Впрочем, скоро мастер закончит ещё серию статуй, которые мы расположим в других частях поместья. Там найдут свои отражения и иные грани самого достойного человека.

Зелгеос Торвандори действительно велик и заслуживает того, чтобы его помнили ещё долгие века и тысячелетия. Однако не будет ошибкой не просто сказать, а прямо утвердительно заявить, что за каждым сильным мужчиной стоит ещё более сильная женщина. Или по крайне мере за большинством, ведь возводят что-то в абсолют только дураки и глупцы, ну или те, кто не перерос юношеский максимализм в силу ряда обстоятельств.

И свою матушку Адрион тоже собирался увековечить, хотя многое сделал и сам отец ещё при жизни. Его жена умерла задолго до печальных событий, прямо уж очень давно уже получается больше шести с половиной веков назад. Огромный срок, за который аристократ так не и смог почувствовать хотя бы тени того далекого и навсегда ушедшего тепла. Да и никогда уже не сможет. Хорошо, что она не увидела всего, что довелось на себе испытать семье Торвандори, хотя… быть может если бы она осталась жива, то ничего бы и не случилось.

— Ох, Этий его знает… — вздохнул новый глава рода, принявшись изучать цвет вина в бокале.

На самом деле Адрион помнил свою мать не очень хорошо, лишь смутные обрывки странных чувств где-то существовали в самых тёмных недрах разума. Даже трудно вспомнить её лицо, фактически сын даже уже и не знает, как выглядела его мать, остаётся полагаться на видения художников, чьими гобеленами увешены залы. Это очень печалило аристократа, как и то, что он не смог достаточно хорошо узнать свою мать за те немногие отведённые Этием годы. Нет, летописи полны всякой информации, возраст, прошлая семья, капитал и грамоты, выданные престижными магическими академиями… Но какой у неё был любимый цвет? Какое блюдо для неё самое вкусное? Какая пора года ей приятнее всего и есть ли любимая цифра? Такие мелочи, о которых почему-то дети забывают на десятки лет и вспоминают лишь когда уже совсем-совсем поздно. Тогда они и осознают, что они получается толком и не знают своих родителей.

Она умерла на следующий день после родов второго сына, так и не вернувшись в сознание. Адрион плохо помнил те дни, ведь всё же оставался ещё ребёнком, пусть уже и мог ходить, разговаривать, учиться и познавать долг лариоса. Но нет сомнений, что тогда на семью Торвандори опустилась тень. Грусть и печаль отца не знала границ, целых семь суток он вообще не выходил из кабинета, пребывая в трауре. И лишь одному Этию известно каких сил ему стоило после этого выйти и улыбнуться, напуганному до ужаса сыну, ждущего объяснений и поддержки, которые не в силах дать никакие даже самые добрые няньки.

Несмотря на это горе, Адрион никогда не винил своего брата в случившемся. Роды всегда полны риска, а роды сильных магов ещё опаснее как бы парадоксально это не звучало. Одну половину своих сил она отдала первенцу, а вторую юному Гранииру. Хотя возможно янтарноглазый ребёнок урвал и больше, ведь в магической силе он развивался куда быстрее своего старшего брата и многие считали его сильнейшим дуэлистом в Эдеме.

Тогда же начал семимильными шагами расти и груз на плечах Адриона. Требования к нему и так были высоки, как к первенцу, но после смерти они стали ещё выше. Ведь младший брат будет расти без матери, а значит оставшимся членам семьи нужно взять на себя эту ношу, чтобы ребёнок вырос полноценным. Нужно было где-то найти ресурс, силы, знания и возможности, чтобы дать хотя бы часть того, что дала родная мать своему первому ребёнку. Но разве это вообще возможно?

— Вам принести другой бокал, господин? — рядом вдруг появился услужливый дворецкий.

— Нет, благодарю, — ответил аристократ и размеренным шагом отправился в свой рабочий кабинет, делая редкие неглубокие глотки.

К слову, вино было собственно производства. Каждому человеку нужно хобби, даже лариосам, пусть и с некоторыми ограничениями. Адрион трудился много, но понимал важность отдыха и когда начинал уставать, то решал проблемы виноделий. Без фанатизма, так чисто труд для самого себя без каких-либо обязательств, хотя эти предприятия также приносили доход, пусть и довольно скромный в сравнении с аренным бизнесом. Так что чужое вино род Торвандори принципиально не покупал.

Что самое интересное в производимых напитках почти не было алкоголя. Меньше десяти процентов, обычно около шести-семи. Упор же делался именно на вкус, ведь сам Адрион довольно негативного относился к спиртным напиткам, табаку и всякой алхимической дряни. Конечно, всем порой хочется ужраться и понизить интеллект, следовательно отвлечься от проблем, путём невозможности их понять или даже вспомнить. Однако за это приходится очень много платить, ведь организм не вечен, за каждый глоток алкоголя смертные платят не плохим состоянием на следующее утро, а своим здоровьем, фактически днями своей жизни. И зачем? С таким же успехом можно сходить в театр, посмотреть выступление и ровно также уйти от проблем. Альтернатив миллионы, но все выбирают самый простой и доступный способ.

— И снова здравствуйте! — раздался громкий возглас, едва Адрион опустился на своё кресло.

С шумом отворились двери в кабинет, в ноздри тут же ударила табачная вонь, а за идущим прямо к столу гоблином уже простиралась кровавая полоса.

— Ну так чё, — выдал Орлойд, оперившись прямо на стол: несмотря на свой биологический вид, он всё же оставался довольно высоким, по меркам гоблинов разумеется.

— Тебе опять стало скучно, и ты решил поиграть на моих нервах? Или же тебя привели какие-то конкретные вопросы, которые нужно обсудить лично со мной?

— Посылка от того, кого нельзя называть. — Наёмник передал письмо, с содержимым которого заказчик ознакомился за считанные секунды. — Ну?

— Что «ну»?

— Грядёт буря, на чьей стороне мы будем?

— Мы всегда на стороне Эдема.

— Да-да, ещё тысячу раз эту чушь повтори. — Орлойд закатил глаза и пополнил трубку смердящим невиданной вонью табаком. — У вас тут все во блага Эдема друг друга убивают. Гильдия с духовенством договориться не смогли? Нам ждать гражданской войны или чего-то вроде того?

— Никогда этот мир не знал гражданских войн.

— Да? Источник информации надёжный? Я просто не помню ни одного самостоятельного печатного издания в этом райском уголке. Тут даже про Свободного не все знают, хотя он стабильно так по несколько раз на век вторгается в гости.

— Что ты от меня хочешь услышать?

— Приказ, Адрион. Приказ. Твой братец уже встретился герцогом и епископом. Теперь он едет в порт Атес. Гильдию он послал, значит пора его убить.

— Во-первых, я здесь решаю, кого пора убивать. Во-вторых, ты не сможешь его убить без помощи. В-третьих… — аристократ закончил выводить буквы на пергаменте, после чего свернул тот в свиток. — Здесь написаны имена. Связаться, выяснить, дальше действовать по обстановке. Сейчас Гильдия нуждается в нас как никогда раньше.

— А-а-а, значит мы всё же на стороне этого засранца, имени которого я будто не знаю.

— Мы на стороне Эдема и защищаем его покой. Всё, проваливай.

— Ладно, — внезапно хмыкнул Орлойд и действительно ушёл, не став ни с чем спорить и проглотив это надменное «проваливай».

Такое поведение немного удивило Адриона, но особого значения произошедшему он не придал: дел и так хватало. Да и этот алчный наёмник в принципе всегда что-то выкидывал, хотя границ дозволенного не переходил.

Сам же гоблин злорадно улыбался и уже продумывал гадкие мысли, поглядывая на прячущихся служанок. Какой же унылой становится жизнь, когда ты уже перепробовал всё до чего дотянулся. Орлойд скучал и очень сильно скучал, ища в этой смертной жизни хоть какой-то интерес.

Сначала это были шлюхи, много шлюх всех пород. Затем алкоголь и наркотики… Или это было всё сразу? В какой-то момент гоблин начал пристращаться к запретным плодам. Контрабанда, «особые» зелья, крупные мошенничества, не столь важно было заработать денег, сколько хоть что-то почувствовать в чёрном сердце. Но быстро выработалась толерантность и стало хотеться большего.

На убийствах алчный наёмник сидел дольше всего. Сначала просто нравилось смотреть в глаза умирающей жертве, затем процесс становился… затянутым, с применением игрушек. Быстро стало понятно, что настоящее насилие причиняется не прямым путём, а косвенным. Многие смертные больше боятся за кого-то, чем за себя, такие глупышки.

Какое-то время он даже служил в армии, купаясь в почестях и славе. Но время шло, а гоблин почему-то не умирал, даже наоборот становился сильнее, а вот жизнь –скучнее. Поэтому он и пошёл к Адриону, ведь события вокруг него, несомненно, обещают стать ещё кровавее и интереснее. Может даже удастся убить епископа…

— Всегда хотелось снять маску с лица одного из этих ублюдков, а потом медленно и медленно предаваться попыткам найти тот предел, за которым исчезает их верность Этию, — сладко говорил Орлойд, который уже выбрался наружу к своим парням. — Понимаешь меня?

Огр глупо улыбнулся и закивал. Сказать он ничего не мог, ведь язык ему алчный наёмник отрезал. За что отрезал? Да так, просто мимолётное желание порождённое искаженным и испорченным разумом больного маньяка, готового на всё ради новых эмоций.

— А ещё я уже задрался слушать эти высеры Адриона про «ой, боже, я такая тряпка, я перерезала всю свою семью, но убить братика не могу, бли-и-и-ин», — под смех своры Орлойд кривлялся в приступе очередного прихода: это действительно казалось ему смешным.

— Так давайте поиграем немного, бос-с-с-с, — прошипел змееподобный отброс, предпочитающий убивать сначала детей, потом матерей, для пущего эффекта.

— Не-е-е… рано. Шоу ещё не началось, — проявляя огромное терпение для такого мусора, произнёс гоблин. — Но проверочку мы устроим. Как раз поедем в порт Атес на днях, чтобы помножить на ноль некоторых неприятных личностей. Заодно и посмотрим, кто это такой Лансемалион Бальмуар.

— А приказ Адриона?

— Говна поест этот Адрион, — отмахнулся командир. — Да и нарушать его указаний мы не будем. Так… просто поговорим…

Небольшая пауза и через пять секунд все наёмники начинаю ржать как не в себя, фактически задыхаясь.

≡=Конец шестой книги≡=

≡=Ссылка на шестую книгу≡=

Ссылка в примечаниях на странице книги.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Мастер

Эпилог