Непревзойдённый балагур [Сергей Данилов] (fb2) читать онлайн
- Непревзойдённый балагур 291 Кб, 28с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Сергей Данилов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Сергей Данилов Непревзойдённый балагур
Катализатор побуждений
О пользе часов
Часы — диковинные птицы —
На крыльях время нам несут.
По большей части круглолицы,
Уводят в мир шальных минут,
Секунд, бегущих торопливо,
И даже меньших их долей.
Зарядки нет — стоят лениво.
Лихой завод — бегут быстрей.
Не наблюдаем их мы всуе —
И можем счастливо летать.
Зато когда, надев, рискуем —
Способны цели достигать!
Конечность жизни
Мы рождаемся, живём и умираем,
Как ручей, спешащий в бурный океан.
Восхищаемся, влюбляемся, страдаем
И в иллюзиях плодим самообман.
Наших светлых лет конечность очевидна —
В палых листьях, увядающей траве,
И поэтому давайте дальновидно
Дни потратим в бесшабашном озорстве.
Пусть короткий миг, но яркого горенья,
Полный шуток, карнавальных ассорти
И надежды на фатальное везенье,
Что потомки не заблудятся в пути.
Лунный свет
Да, женщина любит порой не мужчину,
А чувство, вспорхнувшее птицей в груди.
Она для симпатии ищет причину
И верит, что счастье её впереди.
Найдя подходящий объект, отдаётся
Со страстью, невиданной в прежние дни.
Над строгой моралью беспечно смеётся,
Презрев пересуды обширной родни.
Кому предназначены томные вздохи?
Несложно найти откровенный ответ:
Виновник в отчаянном переполохе —
Манящей Луны возбуждающий свет!
Безграничная любовь
Любовь не боится оков и границ,
Подобна стихии ревущих морей.
Способна клевать во дворе меж синиц,
Парить среди гордых степных журавлей.
Готова нарушить негласный закон,
Забыть про мещанскую напрочь мораль,
Приличный легко расцветить лексикон,
Сменить на кураж вековую печаль.
Приемлет колючих опасностей путь.
Интимные игры — коронный конёк.
Рисковых шагов не страшится ничуть,
Летит на огонь, как шальной мотылёк.
Любовную силу измерить нельзя.
Умеет она воскрешать и губить,
Из маленькой пешки состряпать ферзя,
Из взвинченных нервов канаты крутить.
Нетрудно ей сердце порвать в лоскуты,
Запутать любой тренированный мозг,
Явить ад сомнений и рай красоты,
Сменить кракелюр на изысканный лоск.
Не стоит пугаться томлений в ночи,
Мучительно прожитых в поисках дней:
Любовь — и фундамент, и стен кирпичи,
Мелодии счастья твой сольный диджей.
Паруса мечтаний
Жизнь — бескрайний океан:
То штормит, то спит довольно,
Вызывает ураган
И блестит в лучах фривольно.
Сочетает мирный штиль
С грозовыми бурунами,
А любовный водевиль —
С недоверия цунами.
Волны могут, обласкав,
Унести в хмельные дали
Или, пеной поиграв,
Бросить в тягостной печали.
Можно недра изучать,
Достигать глубин порока
Или тихо дрейфовать
Вдалеке от злого рока.
Этот выбор — за тобой.
Слабому — в покое счастье.
Но смотри: зовёт прибой,
Обещает бурю страсти!
Дно полно погибших шхун,
Несусветного богатства.
Если дерзок, смел и юн —
Пред тобою путь пиратства.
Бесконечна сеть дорог,
Размышлений и метаний.
Покидай скупой порог,
Паруса подняв мечтаний!
Голубое поле
Небо — поле голубое,
Облака на нём — цветы.
Впечатленье неземное
Первозданной красоты.
Распускаются бутоны
И плывут спокойно вдаль,
Солнца яркого фотоны
Украшают пастораль.
Невесомые букеты
Растворяются легко —
Бесконечность эстафеты
Протекает высоко.
Поле изредка темнеет,
Серым полнится свинцом.
Караван цветов редеет,
Опадает вниз дождём.
Благодатный ветер, дуя,
Вновь несёт аквамарин.
Тучи, весело танцуя,
Повторяют балерин.
На закате — разноцветье,
На рассвете — благодать.
Я готов десятилетья
В этом поле пролежать!
Лесное царство
Каждый девственный лес — это царство земли,
Где деревья — маркизы, князья и бароны.
Несомненно, по мощи дубы — короли,
Им покорно внимают в траве шампиньоны.
Ели — это колючая стройная рать,
Клёны — франты, берёзы в серёжках — кокетки.
Взгляд от дивных рябин нелегко оторвать,
А густые кусты — их послушные детки.
Много в чаще живёт простодушных осин.
На пригорках шумят сладострастные липы.
Покрывает опушки густой ковролин.
В непогоду черёмух доносятся всхлипы.
Дерева присягают всевластной земле,
Осыпая с ветвей золотые купюры,
И с волненьем готовятся на дефиле,
Разукрасив волшебно свои шевелюры.
После танцев с ветрами дождливой порой
Они следуют мирно в морозное царство,
Погружаясь в целительный сон затяжной,
До весны забывают цветенья бунтарство.
Отдохнуть рядом с ними приятно душой,
Хризолиты листвы — вот для сердца богатство.
Я хочу обрести среди сосен покой
И навечно вступить в их зелёное братство.
Голод ревности
Голод страждущей горько души —
Беспричинная глупая ревность:
Там, где золото, — видит гроши,
Из феерий плодит повседневность.
Раздражает досадой пустой,
Ждёт подачек любви, объяснений,
То обидой кольнёт, то мольбой,
Не приемлет спокойных решений.
Заставляет сердца полыхать
Самым едким огнём мирозданья,
Не стараясь от боли сбежать,
Рушит хрупкой симпатии зданье.
Часто грубый пожар — ерунда.
Выживают порой бедолаги.
Только шрамы в груди — навсегда,
И ожоги — кровавые флаги.
Новая любовь
Бредёшь то в сумерках, то ночью,
Пути не видно — глаз коли.
Туманных размышлений клочья
Маячат призрачно вдали.
Мелькают косо полутени,
Запутан каверзно маршрут.
Наверх и вниз ведут ступени
И время скаредно крадут.
Шоссе впотьмах, на трассах пробки,
Не разобраться, кто и где.
Причудливо петляют тропки
В неугомонной чехарде.
Пугает тьма на серпантине,
Плюётся грязью колея.
Безликий мир погряз в рутине.
Страшна во мраке толчея.
Вдруг — освещённая дорога,
Призывным блеском манит новь.
Уносится к чертям тревога.
О, это — новая любовь!
Будильник
Будильник — поцелуй рассвета
С неоживлённого двора,
Противник злой иммунитета
К подъёму с раннего утра,
Приверженец рабочих будней
И не любитель выходных,
Лишь глыбе времени подсудный
Маэстро звуков ледяных,
Адепт внезапных пробуждений
И сталкер сумрачного дня,
Катализатор побуждений…
Громкоголосая фигня.
Перед рассветом
Предрассветное серое небо —
Лист помятый невзрачной бумаги.
Звёзды — крошки вселенского хлеба —
Исчезают к утру, бедолаги.
Лик Луны — капля блеклой побелки,
Позабытой в аврале ремонта.
Ночь не очень искусна в отделке —
Мир неявственный до горизонта.
Диск оранжево-яркий винила,
Появившись без всякой огласки,
Заиграет — и светлая сила
Разольёт лучезарные краски.
Облако воспоминаний
В центре города один
Я фланировал в июле
Вдоль фасадов без машин,
Будто в тихом вестибюле.
Ветер в мареве кружил,
Где пустели магазины…
Я как вкопанный застыл
От увиденной картины:
Был светилом озарён
Пыли столб в подножье зданий —
Словно в вечности времён
Облако воспоминаний.
Разбитое сердце
Разбитое сердце — стеклянный расколотый шар,
Упавший к роскошным ногам пышногрудой красотки.
Теперь ты не дамский угодник, а грустный клошар,
Злосчастная жертва гнетущей любовной чахотки.
В момент расставанья осколков взметнулся фонтан,
Калеча сосуды, вскрывая набухшие вены.
Но в блеске фрагментов был прошлого счастья канкан,
Сияние лучшей ночной эротической сцены.
Пазл судьбы
Взлететь в облака дополнительный повод —
Взглянуть свысока на запруженный город,
Минуя обилие бешеных пробок.
В нём крыши домов — это крышки коробок.
Одну приоткрыть, заглянуть аккуратно,
Чтоб после вернуть без сомненья обратно.
Там прячется пазл из неистовой страсти,
Счастливой судьбы и нежданной напасти,
Идиллии будней, излишних амбиций,
Нужды и удачных вполне инвестиций,
Весёлого детства и старости здравой,
Доверчивой правды и лести лукавой,
Осколков любви и симпатии нежной,
Растраченных дней и работы прилежной.
Из мелочных дрязг и высокого чувства,
Дешёвых подделок, большого искусства,
Смертельной обиды, святого прощенья,
Публичности звёзд и талантов забвенья,
Бессилия власти, терпенья народа,
Отважных кумиров и жалкого сброда,
Сиянья надежды, тумана смятенья,
Глухого невежества и озаренья,
Безумного гнева, улыбки блаженства,
Кошмарных ошибок, игры совершенства.
Из зависти злобной и искренней дружбы,
Творений маэстро и муторной службы,
Великих открытий, бездарных интрижек,
Гламурных альбомов, зачитанных книжек,
Слепого восторга, унынья сплошного,
Спокойной дороги, пути рокового,
Животного страха, гусарской бравады,
Кровавой вендетты, нежданной пощады.
Обширна палитра желаний, течений,
Ужасных просчётов, отличных решений!
Во всём разобраться не хватит и века.
Как пазл, многолика судьба человека!
Пылающая ревность
Ревность — вечно горящий кустарник
С огрубевшей, колючей листвой.
Иногда отрезвленье-пожарник
Тот огонь поливает водой
Веских доводов и оправданий.
Но рождаются всполохи вновь,
В ореоле благих обещаний
Будоражат безудержно кровь.
Миг — и снова костром полыхают
Золотые доверья сады.
Подозренья легко убивают
Беззащитного счастья плоды.
С первого взгляда
Не поддаются порывы контролю.
Ветру не нужен с печатью мандат,
Чтоб разгуляться по тихому полю
Или устроить лихой листопад.
Смерч появляется без разрешенья
И производит сильнейший фурор:
Он изменяет пейзаж за мгновенье
Скучным банальностям наперекор.
Так же внезапно врывается чувство
Вихрем эмоций из дивных миров.
В сердце — пожар, в венах — пена безумства.
Вот она — с первого взгляда любовь!
Огненный выбор
Ревущее пламя лесного костра,
Спокойные всполохи в топке камина.
В обоих и угли, и… божья искра,
И каждый из них настоящий мужчина.
Огонь, разгораясь, способен спалить —
Иль мягко согреть, если бесится стужа.
Пикантный вопрос не могу я решить:
Чьи слаще уста мне? Любовника? Мужа?
Золотая монета любви
Золотая монета любви — адюльтер —
Манит блеском запретным призывно.
И крутой коммерсант, и простой инженер
Размышляют о нём позитивно.
Он дарует приятную сладкую дрожь,
Соблазнительно нервы щекочет,
Порождает красивую наглую ложь,
Раскалённою кровью клокочет.
Сердце дразнят опасность, намеренный риск.
Распаляет азарт обладанья,
Похотливые стоны, восторженный визг
Непристойные будят желанья.
Но такой капитал не подходит для благ —
В банке счастья другие богатства.
Здесь семейные узы, домашний очаг
И друзей нерушимое братство.
Жизнь неиспользованных возможностей
Цвёл великий парад перспектив на заре,
Дефиле вариантов развития.
Я бы мог воплотиться в крутом бунтаре,
Делать важные миру открытия.
За окном расстилалась ватага дорог,
Интригующих до неприличия.
Надо было решиться шагнуть за порог,
Оценить коренные различия.
Много в мир выводило несхожих дверей —
Чёрных, белых, тяжёлых, податливых,
Впечатляла солидная связка ключей:
Подобрать — пустяки для догадливых.
Но от страха меня обуял паралич.
Постоял, глядя в дырку замочную, —
Сидя дома, устроил себе, словно сыч,
Добровольную ссылку бессрочную.
Растерялся, дурашка, не ведал, как быть,
Не делам отдавался, а прениям.
Предпочёл свой налаженный серенький быт
Неизвестности и изменениям.
Нерешительность мёртво вцепилась в меня,
Оплела паутина оплошностей.
Не найдя двери счастья, сгорел без огня…
Жизнь неиспользованных возможностей.
Маэстро серебряных звуков
Старение
Старение — осенний жёлтый лист,
Который, оторвавшись, опадает.
И циник, и наивный оптимист —
Любой из нас фатально исчезает.
Остаться может только броский след
В сердцах друзей и памяти знакомых,
Призывный свет достигнутых побед,
Напутствие последних слов весомых.
Закатные метания
Закатных метаний поднялся невиданный шквал.
От мыслей штормит, утонули слова примиренья.
Любовный корабль ожидает торнадо-скандал,
С тобой предстоят нам часы непростого общенья.
Без карты блуждаю по узким проливам интриг.
Не видно заливов спокойствия, гаваней счастья.
Доносится чайки пугливой пронзительный крик.
Я, чтобы очнуться, до боли сжимаю запястья.
Свирепых сомнений крепчает ночной ураган.
Погибшее чувство окажется рыбой на суше.
Ты сможешь разрыв пережить, словно лёгкий туман.
Разбитое сердце пойдёт ранним утром на суши.
По выходным
Сложнее мир становится с годами,
Нас оплетают липкие проблемы.
Мы ульями гордимся — городами,
Для пчёл рабочих нет иной дилеммы.
День ото дня общение сложнее.
Мы — муравьи безликих серых будней —
Стараемся держаться веселее,
Свободней, интересней, безрассудней.
Как бабочки, порхаем мы порою
Среди цветов, весеннего блаженства,
Открыто восхищаясь красотою
Столь редкого хмельного совершенства.
Приобретаем опыт позитивный,
Сменяя ритм, партнёров и пространства.
Темп чередуем ровный, импульсивный,
Смахнув украдкой маску пуританства.
Мы познаём гармонию движений,
Застенчивые в жизни однолюбы,
В порыве небывалых откровений
По выходным в элитном свингер-клубе.
Горькая правда и сладкая ложь
Горькая правда остра, как стекло:
Может поранить прозревшую душу,
Не наказать оголтелую врушу —
Ясность внести умолчаньям назло.
Сладкая ложь аппетитна на вкус,
Сдобрена часто она ванилином,
Но, словно пагубным холестерином,
Портит супружеской жизни искус.
Горькая правда — кислейший лимон,
Что вынуждает кривиться от боли,
Перед иконой скорбеть о юдоли,
Но оставляет бороться резон.
Сладкая ложь — медоносный язык:
Патокой полнит открытые уши,
Хитро с елеем вставляет беруши,
Портит навеки доверья родник.
Горькая правда — крутой препарат,
Вылечит точно, хотя неприятен.
Шлейф сладкой лжи отвратительно смраден.
Что тебе ближе, подумай стократ!
Благотворное сиянье
Случайная первая встреча — зажженье свечи,
Способна навек озарить благотворным сияньем.
Ты можешь всю жизнь проскитаться в кромешной ночи,
Но будет с тобой она солнечным воспоминаньем.
Последняя грубая ссора — финальный аккорд,
А дробь барабанная — туфель глухое стаккато.
Уносятся звуки, тоска составляет эскорт…
В душе — колыханье свечи, тонкий шлейф аромата.
Искушенье и соблазн
Соблазн обещает тепло и комфорт,
Искрящим костром провоцируя дерзко,
Рисует желанный в мечтах натюрморт,
Приводит обманные доводы веско.
Манящий оазис в пустыне проблем,
Сухих бесконечных забот — искушенье.
Оно составляет с соблазном тандем,
Сулит удовольствия и наслажденье.
Коварен соблазна игривый огонь.
Он только лишь с виду приятен и светел,
Способен спалить храбрецов и тихонь,
В душе оставляя отчаянья пепел.
В устах искушенья — забвенья туман.
Красивые, броские с виду покровы
На самом-то деле — банальный обман.
Зыбучи пески этой подлой основы.
Соблазн с искушеньем — сестрица и брат,
Дуэт наваждений, развратная пара.
Ты можешь быть счастлив, здоров и богат —
Чурайся их благ, как ночного кошмара.
Душевные реки
Понимание, прощение, принятье —
Три реки впадают в озеро души.
Выметай из сердца веником проклятья
И круиз по трём потокам соверши.
У любой реки заметная харизма
И особенностей личностных не счесть.
Лишены они дешёвого снобизма,
Кровожадность им чужда, слепая месть.
В мягких волнах плещет сила благодати,
Они исподволь согласие несут,
Навсегда смывают горестей печати,
Навевают безмятежность и уют.
Если их пройти от самого истока,
Воцарятся в сердце радость бытия,
Очищенье от вульгарного порока,
Гармоничная картина жития.
Лучше уступить
Искушенье подобно волне:
Налетит — и собьёт тебя с толку,
Отступив, вдруг накатит вдвойне,
Накрывает и треплет подолгу.
Глупо с ним нарываться на бой,
Проклиная грехи и пороки:
Без остатка исчезнет покой,
Силы сгинут в рекордные сроки.
Даже скалы, чтоб вечно стоять,
Меж уступов валы пропускают,
И никто им не смеет пенять,
Мол, соблазну они потакают.
Обольщенье — коварства река —
Омывает юдоль человека,
Провоцирует исподтишка.
С ней бороться не хватит и века.
Коль живёшь без грехов, дурачок, —
Быть тебе непременно мишенью:
Поглотит полноводный поток,
Закружит, унесёт по теченью.
Уступив искушенья волне,
Уберечь можно душу и тело.
Отдавайся влеченью вполне,
Но обдуманно, не оголтело!
Солнечный и лунный свет
Солнца свет — зажжённый факел —
Озаряет ярко мир.
Искромётный жаркий ангел
Заполняет днём эфир.
Лунный свет — седой маэстро.
Серебристый музыкант
В одиночку, без оркестра
Изливает свой талант.
Свет светила — брызг сиянье,
Гейзер радостных лучей,
Блеск фонтана, обаянье
Переливчатых морей.
Свет Луны — блюз упоенья,
Музыка волшебных снов,
Джаз желанного забвенья,
Понимаемый без слов.
Солнца свет — художник буйства,
Сочных красок и страстей,
Раскалённого безумства,
Обжигающих сетей.
Лунный свет — мечтаний спутник,
В море мрака светлый буй,
Чаянья плодить искусник,
Нежной ночи поцелуй.
Калейдоскоп жизни
В калейдоскопе жизни бренной
Пропало стёклышко — любовь.
Безликой и неполноценной
Картину мира вижу вновь.
Кручу я вправо, влево трубку,
Порой стучу по ней со зла,
Пытаюсь обратить всё в шутку,
Но раскаляюсь добела.
Мелькают скаредность, правдивость,
Хмельной кураж и колкий страх,
На службе должная ретивость,
Размолвки горькие в сердцах,
Малоприятные огрехи,
Интуитивные шаги,
За ломберным столом потехи,
Полузабытые долги,
Индифферентность к нареканьям
И безразличье к новостям,
Иммунитет к пустым страданьям
И охлаждение к друзьям.
Разнообразная насыпка
Легко плодится в зеркалах,
Но кислогубая улыбка
И потускневший блеск в глазах
Напоминают о проблеме —
Нехватке стёклышка любви,
О развалившемся тандеме
С зеленоокой визави.
Тополиный пух
В июльском городе пусты
Кривые переулки.
В объятьях летней духоты,
Как в маленькой шкатулке,
Томятся площади, дворы,
Дома глядят устало,
Под вечер гул от мошкары…
А где-то есть бунгало —
В тени прохладной у воды,
Не посреди асфальта,
Где от томительной езды
Гудят авто контральто…
И только тополиный пух
Витает вдохновенно.
Любитель пышных показух
Царит самозабвенно,
Белеет в парках и садах,
В угрюмых подворотнях,
Искрится под Луной впотьмах,
Красуется на сходнях.
Пух тополиный — млечный свет
Из облаков мечтаний,
Прошедших лет легчайший след,
Метель воспоминаний.
Запретный плод
Запретный крайне сладок плод,
В нём скрыта бездна таинства,
Сбежать возможность от забот,
Предощущенье празднества.
Он заставляет трепетать
В преддверии опасности,
Сердца усиленно стучать,
Забыть о безучастности.
Он, словно спрятанный алмаз,
Блестит из заточения, —
Желанный для раскрытых глаз
Венец грехопадения.
Работать заставляет ум
И нервов окончания,
Пикантный поднимает бум,
Тревожит подсознание.
Привносит он сумбур, раздрай
И жажду наслаждения.
Покинуть ли привычный рай?
Лишь за тобой решение!
Демагог любовных прений
Чередованье светотеней.
Тревожные волнуют сны,
Мерещится каскад ступеней,
Дыханье солнечной весны.
Как будто дует свежий ветер
И намечает верный путь,
Влечёт на необжитый север,
Пытается меня встряхнуть.
Я в нерешительности замер —
Перед глазами пустота.
Остановился жизни таймер,
Исчезли блажь и острота.
Хочу избавиться от боли,
Развеять горестей балласт,
Стереть покладистые роли,
Где я обманут и очкаст.
Передо мною сложный выбор,
Петлянье сумрачных дорог.
Я — жертва, жулик, инквизитор,
Любовных прений демагог.
Наш дом
День за днём, стих за стихом
Строим мы семейный дом
Из добра, интимных слов,
Танцевальных вечеров.
Вместо серых толстых стен —
Восклицаньями обмен.
Вынут из двери замок —
Откровенности залог.
Наша крыша, прочный кров —
Изощрённых ласк покров.
От дождя обид зонты —
Вдохновенные мечты.
Не проникнут скука, враг —
Греет нежности очаг.
Животворная вода —
Поцелуев чехарда.
Строим мы с женою дом
С добродушия звонком,
Изобильем лучших книг,
Отрицанием интриг.
Был бы я один прораб…
В доме стало б много баб.
Ну а так корпим вдвоём
И себе о счастье лжём.
Бремя неудач
Существовать — великое искусство,
Ведь умереть — сто поводов всегда.
Жизнь может бить и мазать масло густо.
То ты — лишенец, то — телезвезда.
Витает ощущение азарта,
Как будто ты всё время в казино,
Желанье нескончаемого фарта,
Чтоб были деньги, женщины, вино.
Но цепь сюрпризов крайне многогранна,
Коварных звеньев подлости не счесть.
Изменчива планида, негуманна —
Теряют капитал, очаг и честь.
Романтик может с горя удавиться,
Когда любовь пропала, словно дым.
На молодой — солидный муж жениться
И стать для всех посмешищем седым.
Забыть семью, уютную квартиру,
Налаженный годами милый быт,
Бросаться в ноги мнимому кумиру,
Зачахнуть от обилия обид.
Вести удачный бизнес очень сложно:
Раз оступился, крах — и ты на дне.
От жадности рискнул неосторожно —
И тонешь в водке, собственной вине.
Ввязаться можно в острые конфликты,
Гордиться огнедышащим стволом,
Надеясь на нестрогие вердикты,
Не думая, что ждёт тебя дурдом.
Дрожит струною нерв бурлящей жизни,
А ты — канатоходец и трюкач.
Неверный шаг — алеет пламя тризны.
Снеси достойно бремя неудач.
Самообман справедливости
Лёгкое облачко милого детства
Плыло с улыбкой в лазурной дали —
Чуждое зависти, страхов, кокетства.
Рядом мечтаний неслись корабли.
С ветром свободы играя беспечно,
Радуясь резким порывам его,
Облако юности чистосердечно
Мчалось вперёд, не боясь ничего.
Серых тонов стало больше в палитре,
Перистых всполохов горьких обид.
Смерчи интриг были каверзны, хитры,
Бриз благодатный — почти позабыт.
Зрелости тучи бродили свинцово,
В тёмных оттенках погряз небосклон.
В вихре скандалов не так бирюзово
Выглядел спешных часов марафон.
Жёстко хлестали дожди разногласий,
Слышен нередко разборок был гром.
Время ушло беззаботных фантазий,
Лживая хмарь обступила кольцом.
Ждёт впереди пелена отрешенья,
Жизнь испарится, как лёгкий туман.
Дымкой развеются моль прегрешенья
И справедливости самообман.
Завод свежих мыслей
По замкнутому кругу
Минуты крутятся по стрелке часовой,
События петляют хаотично,
С экрана дикторы галдят наперебой,
Меняются сезоны методично.
Любой успех нерегулярен, рваный ритм —
Его прерогатива и основа.
В науках точных важен чёткий алгоритм,
Удача к турбулентности готова.
Разнонаправленно бежит по проводам
Ток переменный, он непостоянен.
Состав вагонов поезд к дальним берегам
Ведёт сквозь град, когда ландшафт туманен.
У стройных ног подобострастною юлой
Мечусь в сердцах по замкнутому кругу.
Былой кумир, теперь смешной антигерой,
Наставник, превратившийся в прислугу.
Мельтешение
Снова лето припёрлось нежданно,
А вчера ещё был Новый год.
Жизнь поистине к нам негуманна:
Слишком резво кружит хоровод.
Унеслось босоногое детство,
Нежной юности скисла пора,
Не свершилась эпоха кадетства,
Улеглась декадентства хандра.
Зрелость мигом в трудах пролетела,
Словно спешный квартальный отчёт.
Сединой голова забелела
И уже не стремится в полёт.
Ускоряется будней скольженье,
Выходные стрелою летят.
Друг на друга похожи мгновенья,
Носят месяцы тусклый наряд.
Осень будто бы следует сразу
За весной — так спрессованы дни…
Нам пора удалить метастазы
Суетной городской болтовни,
Насладиться безудержным летом,
Встретить Нового года приход
И расслышать, как перед рассветом
Тарахтит свежих мыслей завод.
Кураж
Я в очках — рассудителен, строг,
Без очков — дать готов волю чувствам:
Пить под тосты текилу и грог,
Предаваться изысканным буйствам,
Пригласить на неделю цыган,
Позабыв о родне и работе,
Завести параллельный роман,
Начудить, как в плохом анекдоте,
Бить посуду, рублями сорить,
Ублажать длинноногих красоток,
Непристойно и плоско шутить,
Делать массу разнузданных фоток.
Отгусарив, плетусь на диван
С недочитанной, брошенной книгой.
Усмирив шебутной ураган,
Упиваюсь сюжетом, интригой.
Провожу с беллетристикой день,
Надрываюсь в конторе неделю,
Вечерами дремлю, словно пень,
Не стремлюсь похотливо к борделю.
Но взрывается тестостерон,
Возбуждённо в сосудах играя,
И кураж гонит прочь полусон,
Вожделенно сквозь линзы сияя.
Затишье
В голове — пустота, нет возвышенных дум,
Беспокойные спят «тараканы»,
Отдыхает лениво натруженный ум,
Опустели бравады стаканы.
Пересох невзначай дерзких мыслей поток,
Не прельщают награды, успехи.
От костра созиданья остался дымок,
В прошлом взлёты, просчёты, огрехи.
Словно клин журавлей, унеслись до весны
Побужденья к гульбе и разврату.
Вместо буйных попоек — спокойные сны,
Погружённые в вязкую вату.
Заржавел механизм потаённых страстей,
Не блестят шестерни развлечений,
Улетучились время весёлых гостей
И эпоха чудных приключений.
Стороною несутся интриг корабли,
Караваны азартных пирушек.
Бригантина желаний моих — на мели,
В арсенале лишь пара хлопушек.
Я смогу высечь искру закатной любви,
Запалю шнур бикфордов стремлений,
С поседевшей, изведавшей всё визави
Брошусь в омут хмельных наслаждений.
Отчёт о движении чувств
Я готов сдать отчёт о движении чувств,
Рассказать, что в душе изменилось,
Сколько всполохов ярких, опасных безумств
Через серые будни пробилось.
Изменений глобальных, конечно, не счесть —
В отношеньях царит напряжённость,
Стала меньше тревожить задетая честь,
Увеличилась осведомлённость.
Домоседство обильно пустило ростки,
К путешествиям жажда пропала.
Телевизор театры сменил мастерски,
Потускнели черты идеала.
Раздражительность выросла в несколько раз,
Захирела совсем толерантность.
Стало меньше торжественных, вычурных фраз,
Опостылела экстравагантность.
Лень расставила ловко капканы свои,
Обновила обшивку дивана.
Завершились азартные в спорте бои,
Их сменила мечтаний нирвана.
Не вернуть оскудевшей романтики пыл,
Умерла безвозвратно влюблённость.
За спиной не заметно возвышенных крыл,
Грозной тенью висит обречённость.
После страстного танца
После страстного танца двух тел
Расслабляет блаженно истома,
Погружает приятная кома
Невзначай за сознанья предел.
Остаётся в душе шепоток,
Дуновение свежего ветра,
Ощущение мягкого фетра
Ослабляет в груди кровоток.
Словно после свирепой грозы,
Безмятежное ластится утро,
Под ресницами — блеск перламутра,
Нежный свет голубой бирюзы.
Опустошение
Какао мало в шоколаде,
Нет мяса в лучшей колбасе,
С экспромтом плохо на эстраде,
Пустынно в лесополосе.
Становится порой тревожно
В мельканье шустрых январей —
Жизнь бездуховная безбожна,
И в людях нет давно людей.
В эпохальной короне
Красота — уязвимый цветок:
Опадает в мгновение ока
Легкокрылый резной лепесток,
Излучающий счастье до срока.
У поэзии короток век,
Исчезает романтика рьяно —
Увядает любой человек
В роли паиньки, скряги, смутьяна.
Блеск идей превращается в скарб.
Мысли — звёздочки на небосклоне.
Если знатен свершений масштаб,
Ты — сапфир в эпохальной короне.
В сумерках
Я в сумерках в неё влюбился,
Весь вечер трепетно дышал,
Легко интимности добился.
Животной страсти взвился шквал.
Ночь пролетела вакханально
В сплетенье возбуждённых тел.
Я отличился триумфально —
Пять раз изрядно пропотел.
Седой рассвет принёс томленье
И послевкусье нежных ласк,
Уставших рук переплетенье,
Забвенье надоевших дрязг.
День огорошил несуразно,
Как обухом по голове, —
Она была столь безобразна
Без макияжа, в естестве.
Мои светила
Солнце апрельское трепетно нежит,
Словно любовница в первые дни,
Слабо сквозь дымку небесную брезжит —
Шалость метрессы в волнах простыни.
Майское солнце порою кусает,
Предвосхищает обилие гроз,
В дерзких порывах с напором ласкает,
Пробуя жаркую силу всерьёз.
Летом светило кошмарно в зените,
Хлёстки претензий шальные лучи,
Влага душевных речей — в дефиците,
Вместо признаний — обид сургучи.
Солнце осеннее сквозь непогоду
Ссор и размолвок дарует покой,
Передвигаясь по лет небосводу,
Жалует белой подчас полосой.
Зимнее солнце не греет, но светит,
Правдой открывшихся истин слепит,
От вездесущих хлопот рикошетит,
Полный проводит судьбы аудит.
Скарабей интернетной жвачки
У бутылки каждой есть литраж.
Я же — ёмкость стройная без дна,
Принимаю доблестно купаж
Из текилы, водки и вина.
Для меня запретных нету тем,
Я готов о сексе рассуждать,
Сбросив толерантности ярем,
Геев, лесбиянок осуждать.
Пыла и азартности не счесть —
Я ва-банк играю каждый день,
На кону — семья, дела и честь,
Мне судьбу испытывать не лень.
Повелитель и волшебник грёз,
Созидатель жизненных путей…
Я в быту — худой молокосос,
Интернетной жвачки скарабей.
В Лету
Солнца закат уступает заре,
Свет пробуждается на горизонте.
Дни беспокойно шустрят в феврале,
Грезят о скором весеннем ремонте.
Год, завершив утомительный бег,
Новому году даёт эстафету.
Не возрождается лишь человек, —
Воздух свободы глотнув, сходит в Лету.
Пальцы женских ног
Пальцы на женских изящных ногах —
Это члены невидимых гномиков.
Я представляю их в дерзких мечтах,
Озорных, бесшабашных разбойников.
Плотно стоят они вдесятером,
У любого эрекция сильная.
Не привыкать им ходить нагишом,
Ведь всегда возбужденье стабильное.
Гордо головки вздымают они —
Ярко-алые ногти, пурпурные.
Ждут наслаждения целые дни —
Процедуры грядут педикюрные.
Золотая середина
Золотая середина есть меж малым и большим,
Между низким и высоким, ожиревшим и худым.
Существуют компромиссы, как расходовать бюджет
И в каком формате будет в день рождения фуршет.
Все взаимные уступки меж партнёрами в делах
Отдаляют, несомненно, неизбежный в ссоре крах.
В отношениях консенсус важен, что ни говори,
И к нему приходят часто разношёрстные жюри.
Жизнь, увы, непостоянна: ярко-белый счастья цвет
Чередуется исправно с чернотой кошмарных бед;
Тут златая середина — серость будней и застой…
Я упрямо выбираю: боль и праздник затяжной!
Бескрылый орёл
Я — опытный профи запутанных слов,
Прославленный мастер благих обещаний,
Безумный глоссатор несбыточных снов,
Гроссмейстер отправленных в стол начинаний,
Хромой Казанова интимных интриг,
Слепой донжуан необузданной страсти,
Печальный ревнитель любовных вериг,
Последний адепт эротической власти.
Забытый в пустыне верховный пророк,
Безликой толпою не признанный гений,
Избранник, закрытый на ржавый замок,
Вещатель, погрязший в болоте сомнений.
Великий творец непрочитанных книг,
Дешёвый создатель кричащих безвкусий,
Морщинистый отрок и юный старик…
Бескрылый орёл в небе сохлых иллюзий.
Лицедей счастливой жизни
Я планомерно строю дом,
Чтоб всем жилось вольготно в нём:
В приятных палевых тонах,
С вазонами на этажах,
С большими окнами на юг,
Со штатом незаметных слуг,
Готовых снять забот ярем,
Избавить молча от проблем.
Чтоб жизнь бурлила, как ручей,
В сиянье радостных очей,
Среди изысканных манер,
Благополучия химер,
А стены дружбы, кров любви
Защитой стали от молвы,
Сыновних чувств пылал костёр,
Во мне жил рьяный фантазёр,
Готовый гор гряду свернуть,
Найти в трудах толстенных суть,
Путь проложить до дальних звёзд,
Достойно содержать погост.
Настырно я ваяю дом…
С циничным, пагубным враньём.
Я им фундамент пропитал,
Доверья балки замарал.
Жену действительно люблю,
Но с молодой соседкой сплю.
Увы, привычен адюльтер,
Хоть я — седой пенсионер.
Учу быть честными детей,
Ору порой на сыновей
И… получаю чёрный нал,
На фирме серый кардинал.
Ругаю на весь свет страну,
Кляну за грязь и старину,
А сам творю в тиши берёз,
На грядках пестую навоз.
Покину я коварный дом —
Антенна будет мне крестом.
Распну себя в сердцах на ней,
Счастливой жизни лицедей.
Модель для сборки
Я — модель для конвейерной сборки.
Из меня можно чайник собрать,
Чтоб в прокуренной пыльной каптёрке
Кипяток с сахарком попивать.
Переделать в мотыгу с лопатой —
Буду ловко копать огород,
С сорняками бороться за хатой,
Фанатичный худой садовод.
Покумекать серьёзно — и вскоре
Я на лайнере автопилот,
Бригантина в лазоревом море
Вдалеке от житейских забот.
Переставить детали умело —
Трансформируюсь в магнитофон,
Буду музыку гнать оголтело:
Диско, классику, рок и шансон.
Стать машиной способен, ракетой,
Шить, стирать и утюжить бельё,
В кошельке притворяться монетой,
В пункт приёма носить вторсырьё.
Превращений достойных — лавина,
Всех возможностей не описать.
Разношёрстная брезжит картина.
Из меня б человека создать!
Эхо тревожного дыхания
Мерзкое одиночество
Утро — горький вкус кофе без сахара.
Вокруг тишина, и в квартире ни звука.
Кажется, она вечность проплакала.
Одиночество — очень мерзкая штука —
Плотно окутывает туманами
Данных самой себе пустых обещаний,
Кормит жалкими самообманами
И не составляет благих расписаний.
Судьба — книжонка полураскрытая —
Пылится на самом интересном месте.
В стакане тела — жизнь недопитая,
Не сгодившаяся для знойной сиесты.
Сумерки — словно площадь безлюдная,
Где редкое эхо тревожит дыханье.
Сердце — танцовщица безрассудная —
Наивно ждёт рыцаря и состраданья.
Плохой танцор
Я — плохо подготовленный танцор,
Мне постоянно жёстко жмут ботинки,
Но зажигаю им наперекор
На каждой мало-мальской вечеринке.
Потом лечу мозоли день за днём,
Натоптыши на пятках удаляю.
Мне боль и покрасненья нипочём —
В бинтах и клейких пластырях порхаю.
Галантный прирождённый кавалер,
Гордился сексуальным атрибутом,
Среди достойных мачо — Гулливер…
С годами стал в постели лилипутом.
Погрязнув в плотских сладостных грехах,
С метрессами шаля, поизносился,
Эрекцию растратил впопыхах:
Уж слишком в койке доблестно трудился.
Вид богатырский я себе верну,
Эргономичным стану в свинге скромном —
Оставлю только умную жену,
Чтоб рассуждать о сексе неуёмном.
Нетривиальная урбанистическая математика
Между ста простых людей —
Двадцать конченых блядей.
Среди тысячи людей —
Минимум пятьсот блядей.
Миллион, к примеру, взять:
На десяток девять — блядь!
Миллиард созданий — рать,
Здесь любая особь блядь!
Признание пышных заслуг
Не имеет значения внешность,
Если бюст у тебя номер пять,
Страстным взорам открыта промежность,
Воздыхателей не сосчитать.
Недоступны дипломы и званья —
Путь прямой в сеть интимных услуг.
В «Диком ландыше» ждёт процветанье
И признание пышных заслуг.
Ажурные трусы
Она не знала Пруста и Ван Гога.
Я брился — ей же нравились усы.
Она была скучна для диалога.
Решили всё ажурные трусы —
Она их показала дерзновенно,
И я погиб, точнее, воспылал,
Как фетишист, влюбился откровенно —
Меня сразили стринги наповал.
В любовных сетях
Я в сетях её любви —
Птица, пойманная властно.
Не стремлюсь в полёт, увы,
А пою подобострастно.
Я в сетях любви её:
Очарован, глупый странник.
Манит латексом бельё,
Чёрный кнут — желанный пряник.
Я к сетям её любви
Привыкаю постепенно,
Словно рыба на мели,
Извиваюсь вожделенно.
Я в сетях любви её —
Конь стреноженный в постели,
Погружаюсь в забытьё
От утех шальной модели.
Я в сетях её любви
Позабыл друзей, пирушки,
Ежедневно визави
Ожидает на подушке.
Стало скучно взаперти,
Улизнуть хотел беспечно.
Зона действия сети
Оказалась бесконечна!
В модели
Я хочу записаться в модели,
Кривоногий, прыщавый, босой,
Рекламировать горькие хмели,
Вид имея небритый, бухой.
Надоели красавцы и мачо,
Что с билбордов умильно глядят.
В их улыбках успех и удача,
Каждый носит роскошный наряд.
У меня от них комплексов куча,
Без стесненья не выглянуть в свет,
Ахиллесовых пят стала туча,
Изменяется менталитет.
У них — лайнеры, яхты, машины,
Белозубых улыбок оскал,
В спальнях ярко пестрят балдахины.
Я страдаю, хоть не маргинал.
Невозможно угнаться за ними —
Прут с экранов богатство и шик.
Они смотрятся очень крутыми,
Излучая флюиды владык.
У меня — дефицит, недостачи
И в бюджете дыра на дыре.
Не на море тусуюсь — на даче,
Где витает навоза амбре.
Мне пора, недотёпе, в модели:
Пусть поймёт обыватель простой,
Что бывают и худшие мели
И гораздо серьёзней застой!
Поэтический ас
Я — ас, жгу напалмом изящных стихов
Моих почитателей уши,
Минуя инструкции, без паспортов
Врачую заблудшие души.
Гремит канонада магических строф,
Надолго врезается в память,
Рождает из мальчиков строй мужиков,
Готова предателей хаять.
Поэзии залпы сражают девиц
Потоком нескромных желаний.
Смущённые барышни падают ниц
От сонма интимных признаний.
Готов из лиричности ярый фугас,
Романтики ядерной бомба,
Метафор разнузданных боезапас
Лишает гордячек апломба!
Одинокий вечер
Вечер — холодный театр без зрителей и актёров,
Кресла пустуют, а сцена стоит без движенья.
Не осталось ни почитателей, ни ухажёров.
Она не хочет признать горечи пораженья,
Желает поднять занавес одиночества плотный,
Вынимает старые фотографии, письма.
Хорошая память на лица — механизм добротный —
Не избавляет её от припадков снобизма.
Сердце — раритетный инструмент, разбитый судьбою, —
Круглые сутки фальшивит в безмолвье квартиры.
Она безнадёжно борется с глухой тишиною.
Со стен взирают с укором былые кумиры.
Нижнее бельё
В чертогах сладости и страсти
Полупрозрачная вуаль.
Подмога сексуальной власти
Роскошных длинноногих краль.
Создатель красочных иллюзий
Во время встречи тет-а-тет.
Отличный повод для дискуссий
О пользе и вреде диет.
Всех вдохновляющая муза,
Ваятель чувственной любви.
Порой причина для конфуза
И для стеснения, увы.
Чарует пламенные взоры,
Туманит трезвые умы,
Привносит в серость дней фуроры,
Красуется в объятьях тьмы.
Интимный полог знойной тайны,
Дающий миражам простор,
И соблазнительный бескрайне
Ажурный чувственный декор.
Нежнейший шепоток желанья
И возбужденья остриё,
Вместилище очарованья —
Прелестниц нижнее бельё.
Усталый тамагочи
Небо кажется синее,
Отпуск каждый раз — короче,
Отношения — честнее,
Ссоры и размолвки — кротче.
Спит уставшая гордыня,
Процветает толерантность,
Липких будней паутина
Оплела экстравагантность.
Вместо прений и дискуссий —
Мягкотелость и уступки.
Блеск разнузданных иллюзий
Перекручен в мясорубке
Суеты, возни мышиной.
Становлюсь потухшей тенью.
Секс сменился медициной,
Адюльтер — тупой мигренью.
Лень (теперь эргономичность)
Простирается всевластно.
Одряхлела романтичность,
Мысли куксятся бесстрастно.
Вечер чудится длиннее,
День спешит в объятья ночи.
Окруженье всё скуднее.
Жизнь — усталый тамагочи.
Искушения
Все мечтают о подлинной славе,
О поклонниках, сбившихся в толпы,
О покорной добротной державе,
Где стоят на коленях холопы.
Все желают крутого богатства,
Дивидендов от акций, валюты.
Ради денег готовы на блядство
Беспринципные жадные плуты.
На высокое времени нету
У златого тельца под копытом.
Языком полируя монету,
Чёрт куражится с обликом сытым.
Зарубка в душе
Любовь — это музыка в алчущем сердце:
Звучит мелодично и быстро уходит.
Но в замке воздушном у запертой дверцы
Её отголосок невидимый бродит.
Любовь — штормовая стихия морская:
Бурлит, горячится и скоро смолкает.
Но, пеной подножия скал подмывая,
Она в океане свой след оставляет.
Любовь — это свечка на гребне обрыва:
В аффекте пылает, сгорает ретиво.
Но блещет во тьме даже после разрыва,
Маячит звездою в судьбе горделиво.
Любовь-сумасшествие длится недолго,
Туманит рассудок и пульс учащает,
Лишает покоя, препятствует долгу,
Навечно зарубку в душе оставляет.
Верные слуги суеты
Успешная жизнь — это гонка,
где каждый выиграть хочет,
Стремглав проносясь сквозь недели,
кварталы, года, каждый миг.
Взять паузу нужно порой,
пока мир кипит и клокочет,
Чтоб с трассы не вылететь в пропасть,
издав поражения крик.
Как острые стрелы, всегда
стремимся к намеченной цели,
К заветному мнимому счастью,
скитальцы в нейронной сети.
А стоит взглянуть в небеса,
познать, сколь прекрасны апрели,
При встрече с заветной мечтою
в заботах мельком не пройти.
В лазурных манящих тонах
жизнь — это подобие моря.
Мы в утлых судёнышках быта
гребём по ревущим волнам.
Но чтоб не погибнуть в штормах,
хлебнув непомерного горя,
Поднять надо стёртые вёсла
и дать отдохнуть парусам.
Калечимся целые дни,
жестоких авралов герои,
И гордо вздымаем знамёна
неведомых, ложных заслуг.
Но маршалы бывших побед,
бесплодные ныне изгои,
Давно превратились в покорных
пустой суеты верных слуг.
Синицы и журавль
Я, в руке зажав синицу,
У окна стою тайком —
Увидать желаю птицу
С белым ангельским крылом.
Но не видно в небе клина.
Вот уже который год
Заунывная картина:
Сонных мыслей хоровод,
Ни желаний дерзновенных,
Что способны бросить в шок,
Ни признаний откровенных.
Вял унылый кровоток.
Отцвела пора экспромтов,
Сочных, хлёстких эпиграмм,
Фантастичных поворотов
И любовных пентаграмм.
Вдохновенье улетело
За далёкие моря,
Тело сильно погрузнело
От депрессий втихаря.
Тускло без импровизаций,
На дворе и в думах — смог.
Вместо ярких публикаций —
Прикроватный монолог.
Наловлю синиц смиренно,
Соберу их в штабеля…
Обменяю непременно
На крутого журавля!
Повзрослевший подросток
Я — слегка повзрослевший подросток,
Лет примерно так на… сорок пять.
У меня ещё бодрый отросток —
Сексуальности не занимать.
Продолжаю играться в машинки —
В гараже их три ряда стоит.
На мой родстер взирают блондинки —
Разжигает им шик аппетит.
Собирал раньше фантики, марки —
Получаю сегодня рубли.
Променял я на яхту байдарки
И хожу на ней в синей дали.
Поднимался в мечтаниях смело,
Фантазировал, воображал —
Ныне я воспаряю умело:
Самолёт есть и тёплый ангар.
Десять лет голодал в коммуналке,
Разделяя с соседями быт.
А теперь у меня на рыбалке
Свора слуг — я доволен и сыт.
Погрузневший изрядно подросток —
Килограмм так на… сто сорок пять, —
Я забыл про свой утлый отросток
И куда его надо вставлять.
Прозревший
Брала она в рот постоянно
То ручку, а то карандаш.
Для барышни в офисе странно
Смотрелся такой антураж.
Коллеги язвили ехидно,
Шептались за стройной спиной.
Ей не было стыдно, обидно —
Она наблюдала за мной:
Насколько прошла полноценно
Реклама оральных услуг.
Вздымала свой бюст вожделенно.
Увы, но я был близорук!
В итоге она оплатила
Лечение, стационар,
Меня миопии лишила…
И силы магических чар.
Не скрою, томился я тайно,
Богиней её представлял,
Стеснялся, краснел чрезвычайно,
О близости страстно мечтал.
Прозрев — обомлел. Вот плутовка!
Не груди — сплошной силикон,
«Набычила» губы чертовка,
Подколотый гиалурон
На пухлых щеках и, простите,
В промежности всё раздувал.
Речь шла о серьёзном кредите —
Коррекций пестрел арсенал:
Шиньон, накладные ресницы,
От ботокса мёртвая тень,
След филеров на ягодицах,
Подтяжек лица хренотень.
Уволился я из конторы,
Сбежал от такой срамоты
В деревню, где чужды фуроры
И девственны женщин черты!
Кутюрье весёлых масок
Лавандовый цвет
Комбинация цвета лаванды
Возбуждает порой меня страстно:
Напрягая опухшие гланды,
Я иду на сближенье опасно,
Разрываю материю в клочья,
Упиваюсь доступностью тела,
Не стесняюсь глубокою ночью
В тёмной спальне чудить оголтело.
Поутру собираю огрызки,
В магазин убегаю смиренно,
Чтобы спящей своей одалиске
Поднести пеньюар вожделенно.
В домашние питомцы
Стать хочу я домашним животным
У хозяйки моей дорогой, —
Любопытным, смешным, беззаботным,
С лёгким нравом и доброй душой.
Псом готов возродиться радушным,
В палисаднике утром гулять,
Слыть восторженным, верным, послушным,
Вечерами ей руки лизать.
Роль кота мне желанна безмерно:
Игнорируя фон новостной,
Буду ластиться долго, манерно
О колготки тереться спиной.
Золотою мечтаю стать рыбкой,
Плавать рядом и ночью, и днём,
Наблюдая с умильной улыбкой
Скромный быт за прозрачным стеклом.
Попугай — роль приятная тоже:
Безмятежно, не зная тоски,
Жить в достатке, подобно вельможе,
Корм клевать с драгоценной руки…
Я о страсти пою постоянно,
Мягкотелый пищащий комар,
Век в ногах провожу покаянно,
Безнадёжно влюблённый клошар.
Красавицы нейросети
Мне нравятся женщины нейросети —
Роскошные и вдохновенные.
Взгляд алчущий трудно от них отвести,
Настолько они совершенные.
Фигуры у статных прелестниц стройны,
Черты идеально воссозданы.
Одни беспардонны, другие скромны,
Лучистые взоры осознанны.
Причёски заманчивы и макияж,
Всегда элегантно накрашены.
Глаз радует в ярких тонах антураж,
Красотки изящно наряжены.
Улыбчивы, юны, довольны вполне,
Во взглядах — желанье общения…
Поведав о них ненароком жене,
Узнал непреложное мнение:
Мол, я — извращенец, слизняк, фетишист,
Забывший про рамки приличия,
Коварный балбес, половой террорист,
Срамник, воплощенье двуличия.
Как смеешь равнять их с живыми людьми,
Томиться по бюстам рисованным?
Позор прохлаждаться с такими блядьми,
Торчать дураком околдованным!
Содружество гурий в нейронной сети —
Брюнетки, блондинки сисястые —
Теперь для меня навсегда взаперти,
Похерено напрочь пристрастие.
Отобран компьютер, закрыт интернет,
Не жизнь, а эмбарго банальное.
Смартфон под запретом уже много лет.
Для связи — супруга реальная!
Подкаблучник
Штыковая атака её каблуков
Завершилась моим пораженьем.
Я из славной когорты смешных мужиков,
Что готовы терпеть униженья.
С конкурентами жёстко могу воевать
И горбатиться целые сутки,
Но теряю решимость, завидев кровать,
Уступаю любой проститутке.
Я — талантливый ментор, отличный игрок,
Не страшусь череды затруднений,
Но тушуюсь от вида ажурных чулок,
Забываю про трезвость суждений.
Не способен меня запугать прокурор,
Я достойно сношу неудачи.
Боевой макияж — смертный мой приговор,
Мини-юбка — причина для сдачи.
На болиде летаю, на яхте ходил,
Не боюсь топора форс-мажора.
А накрашенных губ обжигающей пыл
Норовит довести до позора.
Из меня получался отличный спортсмен —
Хоккеист, горнолыжник и лучник…
Умер мачо, постельный крутой рекордсмен,
Народился простой подкаблучник.
Алкоголь и трезвость
Трезвость — скверный барабан:
Поднимает спозаранку,
Захватив в проблем аркан,
Прогоняет сны, поганка.
Алкоголь даёт поспать
На рассвете и закате,
Ловко прячет страхов рать
В коматозной мягкой вате.
Трезвость разобщает нас,
Скромность пестует открыто,
Комплексы плодит подчас,
Жизнь лишает колорита.
Алкоголь — в общенье спец:
Помогает в разговоре
Похвальбы открыть ларец,
Выплеснуть любое горе.
Друг у трезвости — испуг,
Робость — лучшая подруга,
Бедокурить недосуг
В роли скромного супруга.
Алкоголь несёт кураж,
Умножает дерзновенность,
Гонит взять на абордаж
В мини-юбке драгоценность.
Трезвость — слабый фантазёр,
Для неё важна практичность.
Имманентный контролёр
Исключает динамичность.
Алкоголь — мечтаний царь,
Маршал вычурных иллюзий,
Беспардонных дум бунтарь,
Мастер сказочных диффузий.
Трезвость — бледный лунный свет.
Алкоголь — сиянье красок,
Серых будней самоцвет,
Кутюрье весёлых масок!
Хрустальная жизнь
Жизнь бесценна, как хрусталь
В филигранном исполненье.
В ней каникул пастораль,
Годы тяжкого ученья,
Пятилетки нудных дел,
Романтические встречи,
Отношений новодел
И потрёпанные речи.
Разбивается за миг
От измен и от ошибок,
От продуманных интриг
И предательских улыбок.
Осыпаются мечты,
Погибают откровенья,
Словно капли кислоты,
Вызывают боль мученья.
Ноют раны на душе,
Сердце в множестве порезов.
Обделённости клише
Требуют любви протезов.
Шрамы лягут навсегда,
Но, собрав осколки, можно
Воссоздать через года
Радость жизни осторожно.
В сетях мировой сети
За экранами смартфонов
И за стёклами дисплеев
Нас десятки миллионов;
Племя скучных фарисеев,
На аквариумных рыбок
Мы похожи без улыбок.
В интернете, словно в клетке,
Певчие когда-то птицы,
За столом и на кушетке
Умудряясь примоститься,
Прозябаем втихомолку,
Тратим жизнь свою без толку.
Пойманы всемирной сетью,
Трепыхаться не способны,
Не гоняемся за снедью —
Есть доставка. Так удобно!
Вместо бега и походов —
Калькуляция расходов.
Дома, словно за решёткой,
Срок пожизненный мы тянем,
Не имея цели чёткой,
В мониторах обитаем:
Подменяем мир реальный
На чужой и виртуальный.
Боты нам звонят, читают,
Лучший друг — квартирный робот,
Свежесть ветра заменяет
Ноутбука мерный ропот.
Для общенья — сфера гугла
И резиновая кукла.
Время иллюзий
Утро за плечи берёт, теребит,
Вторит будильника муторным звукам,
Выйти из сладостной комы велит
И потакает назойливым стукам.
День нагружает обозом забот,
Мелких проблем и больших разногласий,
Время транжирит, отъявленный мот,
И расширяет количество связей.
Вечер приносит загрузку дорог;
В роли потом предстаёт вышибалы:
Гонит лиричность, стихи за порог
И запускает в дома сериалы.
Ночь, под вуалью иллюзий мадам,
Пестует море приятных фантазий,
Трон отдаёт дерзновенным мечтам,
В мир переносит любовных оказий.
Роковая красотка
Качни незаметно мысочком,
Дай знак, что желаешь меня, —
Заносчивым двум одиночкам
Интимного надо огня.
Скинь туфельку с пятки игриво,
Холёною кожей блесни,
Бесстыдно взгляни, похотливо,
О чувствах без слов намекни.
Сорви вожделенно колготки,
Дай волю безумным страстям.
Всегда роковые красотки
Рога наставляют мужьям.
Борьба с прошлым
Я на прошлое ставил капканы,
Погубить его грезил подчас,
Заготовив силки и арканы, —
Но оно проявлялось анфас.
Прожитое топил я в дурмане,
Заливал его водкой, вином,
Но оно не тонуло в стакане,
Возникало с похмелья тишком.
Я с прошедшим боролся напалмом,
Выжигал его тысячу раз,
Но оно надоевшим кошмаром
Возвращалось опять напоказ.
Закрывал я минувшее в бочку
И пускал по ревущим волнам,
Но оно, дав мне только отсрочку,
Вновь гуляло по муторным снам.
Я, на прежнее петлю накинув,
Задушить его жаждал всерьёз,
Но оно, ненадолго лишь сгинув,
Возрождалось средь радужных грёз.
Заливал я былое бетоном,
Утрамбовывал множество лет,
Но оно, вопреки всем законам,
Пробивалось на божеский свет.
Хоронил я вчерашнее смело,
Закопав невезения гроб,
Но оно выбиралось умело
И стреляло упрёками в лоб.
Я смирился — твой образ живучей,
Чем безжизненных лет кислота.
Отпусти меня, больше не мучай
И сними с рокового креста.
Лямки
На свиданье он нервничал много
И бюстгальтера лямку порвал.
Сердце сжала тисками тревога,
Ощущение — близок фингал.
Но практична была королевна,
Хоть валет и не денежный туз…
Он теперь бурлаком ежедневно
Тянет лямку оформленных уз.
Обманы и подлоги
Вокруг меня ложь и подделки.
Я — юный, изящный творец —
В чужой оказался тарелке.
Какой-то коварный хитрец
Сменил мне тонометр зловредно:
Давление — двести на сто!
И якобы пульс несусветно
Гремит, как в ведре долото.
В ночи медицинскую карту
Подбросили мне на порог:
Теперь не вместить и в мансарду
Болезней моих каталог.
Мне лгут запылённые полки,
Что я уже всё прочитал,
От мыслей остались осколки,
От жизни — тупой сериал.
Чумные в часах батарейки —
Вращаются стрелки быстрей
И множат обидные фейки,
Мол, я — возрастной прохиндей.
Мне волосы кто-то покрасил
В белёсо-серебряный цвет,
Морщинами обезобразил
Высокого лба марафет.
Залётный подлец-алкоголик
Обчистил с бутылками шкаф,
Всё выпил! А я, трудоголик,
Работал, не зная забав.
Зачем-то из «комнаты смеха»
Домой принесли зеркала,
И в этих кривулях — потеха! —
Мелькают смешные тела.
Один — седовласый и полный,
С одышкой и красным лицом,
Мне чем-то неясно знакомый —
Шныряет за пивом тишком.
Другой — косолапый, угрюмый,
Со скошенной влево спиной —
В припадках внезапных безумий
Глумится в сердцах надо мной.
Обманы пестрят и подлоги.
Я — принц, а в грядущем — король…
Покорно считаю налоги,
Играя бухгалтера роль.
Ожоги страданья
Опять кошмарный, мерзкий сон:
Я физику не сдал повторно,
Отчислен, праздный охламон,
Не получил диплом позорно,
Семестры нагло прогулял,
Чем занимался, непонятно.
Большой семейный ждёт скандал
И наказанье, вероятно.
Я просыпаюсь весь в поту —
Студенчества промчались годы.
Кляну в сердцах белиберду —
Прожил полвека, есть доходы.
Ночь расстилает звёздный плед,
Ларцы вскрывает подсознанья,
Но в них хранится жуткий бред,
Ожоги прошлого страданья.
Ты возникаешь молодой,
Со мною расстаёшься резко.
Впадаю в кризис затяжной.
Твои слова кусают дерзко.
Я — жалкий брошенный щенок,
Скулю, оставленный хозяйкой.
От резкой боли занемог,
Смотрюсь убогим попрошайкой.
Из грёз рождается мандраж.
Вновь пробуждаюсь — в страхе, с криком…
Ты рядом. Сумрачный пейзаж.
В аффекте память бьётся диком.
Последние комментарии
13 часов 30 минут назад
17 часов 44 минут назад
20 часов 3 минут назад
21 часов 52 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад