Не уставай, преследуя врага! (СИ) [СкальдЪ] (fb2) читать онлайн

В тот долгий перелет мастер учил меня прятаться в Тенях. Я осваивал молнии, огонь, щит, лечение ран, Каменные Челюсти и телекинез. Особое внимание уделялось тренировкам ментального нападения и защиты, так, чтобы никто посторонний не мог прочитать мои мысли. И продолжалось это несколько недель с краткими перерывами для приема пищи и сна.

Глава 8

За те двенадцать лет, что миновали после бойни на Зартаке, Джейд Ранник продвинулась до статуса дознавателя при ставшем инквизитором Аугиме Нзогве. Ее патрон проводил ряд расследований, одно из них касалось тех преступлений, что были совершены на Зартаке. В частности, его интересовал вопрос не только противодействия банде Повелителей Ночи, но и легитимности Кархародон Астра и всего того, что они делали — их безжалостной агрессии, доктрин и полномочий. Они забрали с планетоида сорок тысяч человек. Подобное деяние нуждалось в проверке, а равно, как и само их существование, в котором главным заключался вопрос — не встали ли они на сторону Хаоса? А если и нет, то остались ли верны Богу-Императору?

Данное расследование в силу невозможности призвать кархародонов к ответам протекало тяжело. С какого-то момента оно перестало входить в число приоритетных, но все же Нзогве уделял ему определенное внимание. Одна из ниточек заставила инквизитора отправить Джейд на далекий Гипаситис, входящий в пятерку самых почитаемых миров-кладбищ сегментума. Сюда с сотни планет свозили останки героев, погибших во славу Императора. Здесь проживало восемь миллиардов человек, но ежегодный поток паломников практически удваивал данную цифру. Гильдия Некрополя поддерживала в надлежащем порядке известные всему сегментуму святыни — Имперский Кенотаф, Склеп Первых Героев, Виадук Скорби, Лестницу Доблести, Дворец Мучеников, Холм Тишины и десяток других.

На Гипаситисе она объединила усилия с Кириллом Себастьяном Вексом, главой штаба инквизитора Джардниса Фрэйна, с которым уже участвовала в совместной операции ордосов по раскрытию Ереси Скилы на Донарисе. Фрэйн был одним из учеников лорда-инквизитора Розенкранца и считался его союзником. Эти отношения связывали его и с другим учеником лорда — Нзогвой.

Помогал им похоронный архивист Скорбящий Созель, старый и больной человек, бывший агент Розенкранца. Именно он и послал весточку о любопытных деталях.

Под унылым серым небом, среди тоскливого ветра, завывающего меж гробниц, надгробий, могил и погребальных урн, она отыскала свидетельство того, что во время Седьмого Черного Крестового похода, который остановили на планете Макан ценой великих жертв, Кархародоны пришли на помощь Человечеству.

Проталкиваясь сквозь многочисленных паломников, Созель провел их к Холму Тишину, который опоясывала длинная стена с величественными барельефами, выполненными в полный рост космодесантников. На одном из фрагментов запечатлели момент, когда воины Астартес с гербом на наплечнике в виде слезы и двух крыльев отступали от орды еретиков и мутантов с жуткими искаженными телами. Их положение казалось тяжким, но на помощь пришли воины, чьи доспехи украшало изображение изогнутой акулы.

Похоронный архивист упомянул и Песни Кассандры Лев — титанического исторического труда, в одном из книг которого упоминался данный орден. Там говорилось, что в миг своего триумфа еретики были обращены вспять вмешательством пришельцев из Пустоты, верных сынов Бога — Императора. Они спасли Кровавых Ангелов, Имперскую Гвардию, миллионы простых жизней, а затем так же неожиданно исчезли. Кассандра Лев называла их Обсидиановыми, и это же имя закрепилось на Гипаситисе.

Образы на барельефе заставили Ранник нахмуриться и непроизвольно сжаться. Она сразу узнала акулу, которую древний мастер передал идеально. За последние двенадцать лет добрая треть ее ночей была наполнена снами о тесных скальных туннелях, серых призраках с черными глазами и скользких от крови грозовых когтей. И там была акула — чудовищно большая, относительно молодая, но невероятно свирепая, скользившая кругами и подбирающаяся все ближе. Акула бешено работала хвостом и свирепо рвала врагов острыми, как бритва, зубами. Масштаб был таким, что рядом с чудищем она ощущала себя маленькой девочкой, способной целиком поместиться в пасти твари, полной треугольных зубов. Просыпаясь мокрой от пота, с бешено колотящимся сердцем, она все отчетливей понимала, что получила тяжелую психологическую травму, вылечить которую способна лишь правда о Кархародон Астра.

— Это не единственное упоминание Обсидиановых, хотя и самое подробное, — Скорбящий Созель вручил ей инфопланшет. — Здесь задокументированные изображения интересующего вас ордена космических десантников, а также тексты Кассандры Лев. Надеюсь, они вам помогут.

Несколько дней дознаватель обследовала мавзолеи и памятники, находя следы Обсидиановых — выяснилось, что они оказали весьма серьезное влияние на противодействие Седьмому Черному Крестовому Походу. Орден также принял участие в Войне Призраков. Но к ее разочарованию, более конкретные свидетельства она так и не получила. Ниточка на Гипаситисе добавила расследованию новых сведений, но не привела ни к чему конкретному. Обратно к инквизитору Нзогве она вылетела уставшей и недовольной.

Её патрон находился на Империусе, планете Десяти Тысяч Костров. После публичного сожжения Архирецидивиста Тирейна там прошел Конклав трех Ордосов Инквизиции, по окончанию которого Нзогву приказал своей свите готовиться к вылету на Благочестие V для подавления активности культистов и еретиков.

— Лорд Розенкрейнц чувствует себя все хуже, годы давят его, и он просил меня разобраться с этим делом. И там появятся кархародоны, — ошеломил ее инквизитор, когда они остались наедине. — Вельт видел, что мы с ними встретимся. Значит, и шанс призвать их к ответу у нас появится. Ты рада?

Вельт был сильным псайкером-предсказателем в свите инквизитора. Его видения достаточно часто сбывались, их можно было принимать в расчет.

— Безумно рада, — подавив невольную дрожь, Джейд твердо решила, что не отступит и преодолеет все свои страхи.

* * *

Флот ордена встретился в самых безжизненных глубинах Галактики, не отмеченных ни на одной из известных карт. Здесь никто и никогда не появлялся. Никто, кроме Кархародонов.

Мне впервые позволили участвовать в подобном событии, которое даже на памяти наставника происходило не чаще двух-трех раз за столетие.

Выйдя из варпа «Белая пасть» и ее суда сопровождения присоединились к крейсеру Пятой роты «Безмолвный судия» и уже вместе с ним приблизилась к внушительному скоплению звездолетов и транспортов обеспечения. Только сейчас можно было судить об истинной мощи ордена, флагманом которого выступала боевая баржа «Никор», древняя и сильно модифицированная, служившая домом магистру и Первой роте. Красные Братья базировались на «Уничтожении». Вторая рота владела еще одной баржой «Сцилла», а корабль-кузница «Адамантиус» хоть и уступал им в огневой мощи, зато превосходил в размерах. Вокруг исполинов разместилась добрая сотня прочих судов.

После того, как капитан Бейл Шарр получил разрешение, мы прошли на палубу и заняли места в челноке. Кроме капитана и верховного библиария, с нами присутствовал и Красный Брат Каху.

— Не задерживай нас, лексиканий, — грубо проскрежетал он, хотя в подобном не было никакой необходимости, я никого не задерживал. Броня, если она не принадлежит падшему в Хаос космодесантнику, не может передавать эмоций и фигура терминатора внешне выглядела спокойной. Визоры шлема и статичная поза создавали ощущение, что ветеран совершенно бесстрастен, но я знал, что ко мне он относится без всякой теплоты, а внутри весь бурлит от обычной для себя ярости. Данное чувство составляло его суть, то, что давало ему силу, но сейчас оно усиливалось моим присутствием. Во время сражения на Зартаке в отделении Каху погиб его брат-кровник Эти. Подобные потери выглядели вполне нормальными, мы относились к смерти как к неизбежной части жизни, но Каху пока не видел тех причин, ради которого все это имело смысл. Он не признавал во мне особого потенциала.

При желании я мог бы прикоснуться к полному ярости сознанию терминатора и более глубоко изучить его эмоции, но это было тапу — запрет на подобные действия. Тапу так же являлось без спроса дотрагиваться до оружия ветеранов и братьев-в-пустоте или без разрешения входить в их кельи.

Бронированные створки плавно разошлись, позволяя челноку выйти в космос. Полет оказался недолгим и уже через три минуты мы оказались в необъятном нутре флагмана. Главная палуба «Никор» поражала размерами и мрачным величием. Сотни безостановочно трудящихся сервиторов и рабов лишь усиливали подобное впечатление. Ведомые Первым Жнецом Бейлом Шарру, мы покинули челнок и выдвинулись в сторону мостика, миновав несколько спаренных турелей, создающих внутренний пояс обороны.

Внутреннее убранство «Никор» отличалось от «Белой пасти», различных реликвий здесь было куда больше. Проходя по переходам, буквально заваленными иссохшими костями и клыкастыми черепами хищников со всей Галактики, я старался сдерживать волнение, но глаза сами по себе фиксировали бесчисленное множество трофеев.

В нишах пылились поврежденные доспехи сгинувших героев, находившихся в таком плачевном состоянии, что их не могли починить даже самые искусные мастера. Старинные знамена пятнали стены серыми выцветшими пятнами, фрагменты техники и части оружия были просто свалены на полу. Здесь, в сумраке никогда не заканчивающегося служения, проявлялся истинный возраст ордена, становился понятен подвиг долгого бдения во тьме.

Но еще большие чувства вызывал узкий, в три метра, полукилометровый мост, перекинутый над гигантским трюмом, наполовину заполненным мусором отгремевших войн. Век за веком туда скидывали куски брони и металла, разломанные иконы предателей, орочьи механизмы, разбитые ксенотехи эльдар, тау и прочих рас, груды изломанного оружия, части, некогда бывшие деталями турелей и атмосферных катеров. Все это осталось после бесчисленных побед и избиений. А над пропастью висели архаичные штандарты и реликвии Империума, которые ныне использовались крайне редко — Великая Аквила, различные лики святых, примархов и щиты с гербами нескольких орденов Астартес.

— Спокойно, — донесся до моего разума мыслешепот наставника.

Ведущие на мостик противовзрывные двери украшали акулы, океанические узоры и клыки древних тварей. По бокам от входа застыли два терминатора, своей неподвижностью напоминающие статуи. Чтобы пройти на мостик, даже капитану Шарру требовалось разрешение, но присутствие Те Кахуранги и Каху гарантировало, что нас никто не остановит.

Старший библиарий нажал руну, двери медленно отошли в стороны. Следом за братьями я шагнул внутрь.

Необъятный мостик прятался в тенях. Смотровые порты были задраены, свет давали лишь авгур-посты, стойки оккулосов, мониторы когитаторов да гололитический стол. Здесь день и ночь трудились многочисленные сервиторы, рабы и операторы, но все они хранили молчание. Никто не осмелился поднять глаза, пока мы шли по центральному проходу.

Фигура магистра возвышалась у исполинских размеров аквариума, заполненного зеленовато-синей водой. Прозрачное бронестекло позволяло видеть медленно колышущиеся водоросли и камни на дне, а глубины надежно прятали чье-то присутствие.

Рост магистра в терминаторских доспехах превышал десять с половиной футов. Рядом с ним умалялась даже несокрушимая мощь Красных Братьев, они словно делались слабее. Силовая броня магистра имела серую окраску, шлема он не снял, а руки его венчали легендарные силовые перчатки — Голод и Утоление. С двух сторон от него находились два прославленных воина, верховный капеллан Иеремия и Второй библиарий Атеа. Иеремия был облачен в черный доспех с маской шлема в виде черепа и держал в руках тяжелый крозиус арканум по имени Вечность, символ своего статуса и власти. Цвет доспехов Атеа был синий, как и у каждого библиария, а оружием ему служил увенчанный черным камнем посох и болтер модели Умбра, такой же, как и у Бейла Шарру.

— Киа аррэ, братья, — приветствовал нас Атеа, поворачиваясь и позволяя рассмотреть свое бледное грубое лицо с чешуйками на лбу и вокруг глаз — так у некоторых из нас проявлялся генетический недуг ордена.

— Киа аррэ, — за всех ответил капитан. Не доходя дюжины шагов до магистра ордена, он опустился на одно колено. Каху и я повторили его жест. На ногах остался стоять один Те Кахуранги.

Магистр Тиберос медленно развернулся. Сервоприводы древней брони работали мягко и тихо. Черные линзы шлема уперлись в Шарру, затем скользнули на Те Кахуранги, переместились на Каху и остановились на мне. Даже не поднимая головы, я чувствовал полной свирепой мощи взор Алого Потока.

— Встаньте, — сухим мертвым голосом разрешил магистр. — Что ты принес стае, Первый Жнец?

— Плоть, — ответил Шарр. — Места в транспортах заполнены, я предоставлю полный отчет.

— Хорошо. На пороге новой угрозы нам нужна свежая кровь.

— Новой угрозы? — уточнил капитан.

— Надвигается Великий Пожиратель. Зонды в дальнем космосе подтвердили наши худшие опасения. Огромное щупальце тиранидов, которое по нашим предварительным оценкам насчитывает пятьсот миллионов организмом, приближается со стороны нижней плоскости Галактики, — пояснил Атеа. — Они двигаются целенаправленно, по строгому вектору к точке, которая их влечёт.

— Что и куда именно их влечёт? — спросил Шарр переводя взгляд со Второго библиария на Алого Потока.

— Мы смогли более-менее точно протянуть вектор движения тиранидов до ближайших населенных систем. Видения, что библиарии зафиксировали в ваше отсутствие, подтвердили точность расчётов, — Атеа обращался к Те Кахуранги. — Флот-улей движется в систему Благочестия, расположенную на границе сегментумов Ультима и Солар. Это первый обитаемый сектор на пути тиранидов, а величина его населения означает богатство биологического топлива, что нестерпимо привлекает ксеносов.

— Благочестие созрело, там обосновались предатели и пособники чужих под предводительством патриарха, — сказал магистр Тиберос. — Видения библиариев говорят, что культ глубоко проник в ряды граждан Империума, возможно, порчи поддалось и духовенство системы. Именно культ призывает тиранидов из глубин пространства. Он — тот свет, что влечет их из тьмы. Его необходимо потушить.

— Мы дадим бой ксеносам в полном составе?

— Нет, капитан. Я поведу флот навстречу кошмару, пока он не начал пожирать Империум, но тебе и твоей роте надлежит отправиться на Благочестие и разобраться с культом. Истреби его! Уничтожь маяк, и если на то будет воля Рангу, подобное заставит флот-улей свернуть с пути и отсрочит угрозу. Есть шанс, что все мы погибнем, тогда ты и твоя рота останетесь последними кархародонами и единственными наследниками Эдиктов Изгнания. Ты знаешь, что делать в таком случае.

— Как же так, мой повелитель? — Шарр не смог сдержаться. — Чем я подвел вас, что меня лишают возможности сражаться с остальным орденом в наш последний час?

Все молчали. Лишь тихое шуршание когитаторов да негромкий шум со стороны работающих операторов нарушали мертвенную тишину. Как и прочие, безмолвствовал и я, понимая, что магистр позорится. Но я видел причины, по которым он так поступает и полностью их одобрял. И все же Первый Жнец ставил себя выше потребностей ордена и приказов владыки. Неподвижная фигура магистра дала понять пустое тщеславие вопросов.

— Как пожелаете, мой повелитель, — капитан склонил голову, вновь опускаясь на одно колено. Тиберос лишь кивнул и отвернулся, вновь сосредоточившись на воде перед собой.

— Сейчас важна быстрота, — отметил Иеремия. — Вы отправитесь незамедлительно, как только примите на борт свежие припасы и перекинете нам плоть. Все необходимые данные уже передали на мостик «Белой пасти».

— Выжги заразу, Первый Жнец, — не поворачиваясь, еще раз напомнил магистр Тиберос.

— Я выполню задание, — заверил капитан, поднимаясь на ноги.

— Да будет так.

В глубинах аквариума обозначилась исполинская тень. Вяло работая плавниками, она приблизилась и ткнулась носом в бронестекло. Не знаю, где верховный магистр смог отыскать столь впечатляющую тварь. Она поражала своими размерами и пастью, полной острых треугольных зубов. Её жабры работали медленно и мощно, фильтруя воду и насыщая тело кислородом, в то время как сама она застыла, вперив в нас запредельный взгляд черных глаз. И смотрела она только на меня. Смотрела неподвижно, бесстрастно, но я чувствовал некий интерес древнего существа, и интерес этот не был кулинарным. В нем проскальзывала некая разумность и посыл, который остался для меня тайной.

Все неверующе замолчали. Атеа глубоко вздохнул, Иеремия захрустел бронированной перчаткой, сжимая рукоять крозиуса. Капитан Шарр и Каху развернулись ко мне. Те Кахуранги коснулся моего разума, и в его эмоциях я почувствовал столь редкое для верховного библиария одобрение.

Под тихий гул сервоприводов массивная фигура Тибероса пошевелилась. Он сделал несколько шагов и навис надо мной, все так же сохраняя молчание. Не знаю, что пытался рассмотреть во мне магистр, псайкерского дара он был лишен, а о том, кто я и что собой представляю, он и так прекрасно знал.

— Пророчество! — одними губами прошептал Атеа, но я все же его услышал.

— Ступайте, — еще раз приказал магистр. — Все, кроме Те Кахуранги.

Покинув главный мостик, ни Бейл Шарр, ни Каху никак не прокомментировали того, что видели. Первый Жнец лишь выслушал, что я дождусь Те Кахуранги и отправился на «Белую пасть», а Каху ушел к своим Красным Братьям.

Некоторое время я в раздумьях стоял в тени одного из коридоров. Несмотря на генное возвышение, волнение все же проникло в мои сердца и лишь ментальные практики помогли успокоиться. Как и каждого библиария, меня учили обращать внимания на знаки Судьбы. Подобные вещи неразумно игнорировать. Несомненно, сейчас был именно такой момент. Но что конкретно он нес? Какой истинный смысл произошедшего?

Пользуясь несколькими часами имеющегося до отлета времени, я отправился в библиариум «Никор», место, где содержались книги, инфопланшеты и различные знания, накопленные орденом за десять тысяч лет странствия по всей Галактике.

Здесь я был впервые, но раб-архивариус помог сориентироваться и провел меж высоких стеллажей к одному из когитаторов. Один за другим я принялся просматривать инфокристалы, которые распаковывались на экране в виде мнемо-отпечатком. В отличие от многих других братств, Кархародон Астра не прятали от своих основные детали. Я, как и прочие, знал наше происхождение, легион и примарха, чье геносемя мы несли в себе. Эти факты, а равно как и самые значимые вехи нашей долгой истории, мне преподали в самом начале обучения. Некоторые тайны, к которым допускались библиарии от ранга кодиций и выше, у нас все же имелись, за столько тысяч лет без подобного не обойтись. Сейчас они меня не особенно волновали, фокус моего внимания сосредоточился на ином.

Инфокристалы я просматривал быстро, один за другим, а архивариус подносил все новые и новые. Сведений было много, но то, что я искал, отсутствовало.

Я и раньше слышал о Великом Пророчестве нашего ордена и том, что сделал его шесть тысяч лет назад Первый библиарий Отон. По общеизвестной легенде, ходившей среди братьев-в-пустоте, оно касалось далекого будущего, в котором Кархародон Астра полностью исполнят свой долг и получат возможность вернуться в ряды Империума, пройдя путь очищающего одиночества Тьмы.

Плохо было то, что полный текст Пророчества знали лишь магистр, капеллан и верхушка библиариума. Возможно, даже записи такой нет, пророчество устное, а я просто впустую трачу свое время. Но после того, что случилось на мостике, после безмолвного послания древней твари и реакции братьев, я начал сомневаться в том, что в Пророчестве все так однозначно. Воспоминания о намеках, двусмысленностях, умалчиваниях и избегании ряда тем, что я видел в лице Те Кахуранги и прочих библиариев за последние годы, всколыхнулись, пробуждая память и любознательность. Я знал, что недостойно кархародона предаваться тщеславию и пытаться соотнести себя с пророчеством, сделать значимой собственную фигуру, но поделать с собой ничего не мог. Да и не хотел. Более того, мне казалось, что я нахожусь на правильном пути.

Наставник появился неожиданно, буквально выйдя из тени одного из стеллажей, заставленного пухлыми томами в кожаных переплетах. Он воспользовался умением, которым владел в совершенстве, и я не успел ничего сделать.

— Забиваешь себе голову Пророчеством, — ему хватило одного взгляда на монитор, чтобы понять суть моих изысканий.

— Просто проявляю любопытство, мастер, — я встал и выпрямился, позой выражая уважение.

— Занимаешься пустым делом, — покачал головой он. — Я же говорил тебе, что иной раз несвоевременные знания могут нести опасность. Непросто так я избегал ряда тем. Всему свое время.

— Мое предчувствие говорит, что я все делаю правильно, — в моих словах прозвучало упрямство и осознание собственной правоты. — Вы сами учили меня доверять интуиции и псайкерскому дару.

— Осталось недолго, Борей. Скоро ты получишь ответы на свои вопросы, мой ученик, — неожиданно Те Кахуранги не стал меня порицать. — Настало время твоей инициации. Я поговорил с Атеа и прочими библиариями. Они согласны, что путешествие на Благочестие Пять станет твоим первым испытанием. Ты пройдешь его самостоятельно, без меня, и в случае благоприятного исхода твое обучение закончится.

— Я буду сопровождать Третью роту в одиночку, мастер? — мысли мои заметались, хотя я и давно ждал подобного. И все же было волнительно отправляться в плаванье без мудрого пригляда наставника.

— Ты не считаешь себя готовым, — проворчал он. — Уверяю тебя, любого библиария гложут подобные сомнения. Даже самое подробное предвиденье не сможет гарантировать, выстоим ли мы или падем. Стать библиарием, прикрепленным к боевой роте, значит полностью осознать, каким же проклятием является психический потенциал. Окружающие братья будут всегда опасаться тебя, и в то же время ожидать, что ты внесешь вклад в победу своей мудростью и мощью. Если ты потерпишь неудачу, то понесешь строгое наказание, но и триумф твой не останется незамеченным. Считай я, что ты не готов, разве отправил бы тебя?

Верховный библиарий неожиданно улыбнулся. Треугольные зубы придавали выражению его лица страшноватый оттенок.

— Но ты все это и так знаешь, Борей. Ты был внимательным учеником, прилежным. Теперь остается лишь применить усвоенные знания на практике. Я горжусь тобой.

— Мастер… — голос мой перехватило от волнения.

— Не надо слов. Просто отправляйся на Благочестие, — наставник предугадал те вопросы, которые я хотел задать и продолжил. — Когда мы встретимся вновь, я все расскажу — и о твоем прошлом, и о Пророчестве. А может быть, ты самостоятельно приоткроешь часть своих тайн, — туманно добавил он.

— А если Кочевой Флот погибнет до того, как мы сможем уничтожить культ? Тогда я стану последним библиарием Кархародон Астра. Единственным хранителем тайн ордена, которые и сам толком не знаю.

— В конечном итоге подобное и обозначает быть готовым. Ты в любом случае найдешь свой путь. Я верю, что Рангу и Забытый не оставят тебя.

Глава 9

Входящий в атмосферу «Сокол» мелко дрожал, передавая в салон нагрузку, идущую от крыльев и фюзеляжа. Звук действовал Джейд Ранник на нервы. Вдобавок ей не нравился роскошный интерьер челнока — плющевой ковер цвета опавшей листвы, блеск хромированной обшивки, серебряные держатели для бокалов с амосеком и лакированное дерево. Она привыкла к сводящей живот тряске боевого лихтера, истошному завыванию сирен и бьющему по глазам красному свету, предупреждающему об огневом контакте. Даже служба на инквизитора не успела выбить из нее подобных привычек. Голые металлические скамейки и похожие на загоны для перевозки скота отсеки нравились ей больше, чем мир тонко выделанной кожи, изысканных запахов и мягкого бархата.

— Расслабься, — посоветовал сидящий в низком кресле Аугим Нзогву, отвлекаясь от пролистывания инфопланшета.

— Вы же меня знаете, мне кажется, что мы не в воздухе, а в каком-нибудь губернаторском дворце.

Еще четыре человека из свиты — Вельт, Тибальт, Янус и Роулинг расположились ближе к корме и в разговор не влезали. Оперативники негромко посмеивались, вспоминая веселые деньки.

— Просто наслаждайся видом. Первое впечатление крайне важно. Кстати, о первых впечатлениях… — он покопался в контейнере на полу и достал пакет черного пластека. — Это для тебя.

— Что там? — Джейд подозрительно сощурилась. Интуиция ее не подвела, открыв пакет, она увидела складки великолепного платья из сапфирового шелка и золотого шитья. Настроение испортилось окончательно. — Не вариант, — быстро добавила дознаватель.

— Вариант. Понтифик пригласил нас сегодня на проповедь и бал в честь последней Трапезы Святого Этрика, так что мы должны выглядеть подобающе. Переоденешься в апартаментах.

— Это Дамар вас надоумил? — Дамар состоял в их команде в качестве еще одного агента. Вместе с несколькими помощниками он уже находился на поверхности и прямо сейчас занимался внедрением в трущобы пилигримов. Ранник многое бы отдала, чтобы быть с ним, на полевом задании. Вместо этого впереди её ждал торжественный и скучный прием, на котором они должны будут убедить понтифика Гильермо де Граттио, что никаких расследований в его епархии инквизиция не проводит.

— Ранник, бери платье.

Янус и Роулинг насмешливо фыркнули, Тибальт хохотнул, Вельт промолчал. Все четверо знали, как она не любит подобные вещи.

Понимая, что спорить бесполезно, ведь фактически она получила приказ, женщина одернула тяжелую занавеску и принялась рассматривать местность.

Серые облака разошлись, позволяя увидеть великий Понтифракс, служащий домом пятидесяти миллионам жителей. Столица-святыня Благочестия V располагалась в излучине реки Амарик. Сверху она казалась бесконечной чередой куполов храмов, базилик, шпилей и колоколен. В сумрачной глубине между циклопическими сооружениями кипела жизнь, в то время как отражающийся от золотых крыш свет ревниво скрывал недостатки города, выставляя его в виде сверкающего самоцвета. Но дознаватель знала, что все не так радужно. Драгоценный самоцвет был окружен нищетой и грязью. За пределами помпезных культовых сооружений теснились хибары бедноты и паломников, которые за века превратили подобные кварталы в чудовищные лабиринты неказистых построек, уходившие далеко под землю, сливающиеся с канализациями и поднимающиеся вверх так далеко, как позволяли выдержать хлипкие несущие конструкции.

Ранник множество раз доводилось наблюдать двойственность Империума Человечества. Противостояние величия и нищеты не вызывало у нее особых эмоций. Чаще подобное можно было встретить в городах-ульях, где невообразимо богатые семейства жили в километровой доступности от бедноты, погрязшей в болезнях и страданиях и от рабочих, чья жизнь стоила меньше, чем патрон для иного пистолета. Просто здесь контраст между громадными зданиями Экклезиархии, окнами-витражами в сотню футов, золотым блеском тысяч горгулий и мраморных статуй, изображающих святых-мучеников Имперского Кредо и ветхими лачугами терзаемой обскурой и иными наркотиками бедноты казался особенно сильным.

День на планете длился долго, почти вдвое длиннее стандартного терранского. В городе-святыне пользовались четырехчасовыми циклами активной деятельности и сна. В апартаментах для почетных гостей, расположенных в здании Почтения, они отдохнули, постаравшись привыкнуть к чуть более ощутимой силе тяжести. Когда приблизилась длинная ночь, все переоделись и отправились на пир в честь Святого Этрика.

Джейд знала, что ее внешность мужчины находят красивой, но сама она данному факту особого значения не придавала. И к своему нынешнему наряду относилась чуть ли не с отвращением. Теперь она была облачена в оборки из плотного шелка, синий корсет и туфли на высоком каблуке. Хвост волос ей пришлось распустить, дабы локоны могли прикрыть гарнитуру коммуникатора в ухе. Незаметно от инквизитора она пристегнул к бедру мощный автопистолет «Стигия X» — под широкой юбкой его все равно не было видно. Плохо было то, что под платье нельзя было так же спрятать тяжелый дробовик «Вокс Леги».

Янус остался в покоях, координируя связь с группой Дамара и ожидая техномагоса Хро, еще одного члена инквизиторской свиты. Тибальт самостоятельно отправился в город, к ним он должен будет присоединиться позже. Вельт и Роулинг облачились в одежды черно-бежевых оттенков, в то время как инквизитор предпочел черное одеяние девотатов, культовой фракции Министорума, которая в настоящее время управляла Благочестием. Согласно негласной традиции, лидер всякой группы, желающий выразить уважение понтифику и заручиться его поддержкой, одевался именно так. Понтифик возвысился из девотатов, поэтому считалось, что подобные знаки внимания ему весьма приятны.

Длинный автомобиль — золото, серебро и дешевая показуха — привез их к обитым платиной дверям Теократики. Едва они вышли, Ранник обратила внимание на многочисленных фратеристов в красно-черных рясах, с автоматами, завернутыми в тяжелую ткань.

— Мужчины на службе Экклезиархии? — поинтересовалась она. — Разве подобное законно?

— Граничащее с ересью нарушение Указа о Бездействии, — Нзогву пожал плечами, наблюдая за «оружными мужами», которые Церковь не имела право набирать. — Однако в связи с невероятным наплывом паломников и важностью праздника Экклезиархия выпросила себе небольшую поблажку. Через пару недель их распустят.

По широкой мраморной лестнице поднималась пышно одетая толпа местных аристократов, нуворишей и гостей с дюжины планет. Личности приглашенных сверялись охраной, но подобная процедура не затрагивала инквизитора и его людей.

На самом верху, у входа во дворец, их встретил маршал-клерик Амол Брант, командующий ополчением всей планеты.

— Его преосвященство хотел бы встретиться с вами как можно скорее, — сообщил он. — Прошу вас, следуйте за мной.

Фратеристы расступились перед Брантом, рывком встав навытяжку. Инквизитор и его свита оказались в вестибюле с мозаичным плиточным полом, окаймленным статуями и картинами имперского величия. По правую руку Святой Сорель повергал пылающим топором какого-то презренного еретика, слева же во всю стену сверкало благородными металлами и драгоценными камнями изображение атмосферных шпилей Семнадцати Святилищ Имтепа.

Миновав ряд колонн, они очутились в зале для церемоний, который не оставлял у посетителей и тени сомнения насчет истинных богатств и величия Экклезиархии Благочестия V. Под сотней взирающих со стен и потолка ликов святых, мучеников и проповедников, отдавших свои жизни во имя Человечества, Ранник почувствовала некоторую неуверенность. Впечатление усиливали двадцатиметровые статуи прежних верховных понтификов в митрах и при посохах с аквилами. Их высеченные из камня глаза взирали на толпу под ногами с таким огнем праведной веры, словно лицезрели сонм нераскаявшихся грешников. Десяток служителей в черных рясах непрерывно перемещались среди людей, окуривая лиловым дымом из золотых кадильниц. Тяжелый аромат благовоний перебивал все прочие запахи.

Около трех тысяч гостей уже расположились вокруг колонн и статуй, но свободного места хватило бы на втрое большее количество посетителей.

Потолок терялся в высоте, а сквозь витражи и мозаику золотистый свет падал вниз таким образом, что значительная его часть фокусировалась на платиновом троне, создавая видимость святости и величия.

Путь к трону охраняли двое крестоносцев Экклезиархии в полированных доспехах, вооруженные массивными двуручными мечами. Сам понтифик оказался худым изможденным стариком, с улыбкой взирающей на их приближение. Казалось, он едва выдерживает бремя власти и вес надетых на него одежд. Устроившийся на спинке трона кибер-херувим что-то беззаботно чирикал по птичьи, создавая странный контраст со своим господином.

Глашатай во всеуслышание представил инквизитора, заставив разговоры смолкнуть. Все без исключения гости повернулись в их сторону. Де Граттио поднял усеянную пигментными пятнами руку и благословил их, начертав в воздухе знак милости Императора.

— Почтенный инквизитор Аугим Нзогву, — скрипуче протянул де Граттио. Чем-то неуловимым его голос напоминал предсмертный хрип покойного. — Вы и ваши служители — желаннейшие гости в Святом мире Благочестия.

— Ваше Преосвященство, вы оказываете честь мне и моему ордосу, удостаивая нас личной беседой, — инквизитор вернул любезность.

Последовал обмен ничего не значащими комплиментами и уверениями в дружбе. Понтифик поинтересовался, кто сопровождает инквизитора. Узнав, что среди свиты находится псайкер, старик недовольно поджал тонкие губы.

— Он верно служит мне долгие годы, а ранее служил моему наставнику, — бесстрастно заметил Нзогву. Вельт хранил молчание, сжимая посох и не поднимая взгляд от пола.

— Необычно, что на Трапезе Святого Этрика примет участие псайкер. В конце концов именно по причине темного колдовства погиб сей великий человек.

После таких слов наступила леденящая тишина. Дознаватель понимала, что их испытывают. Инквизитор и сам видел скрытый подтекст, а потому просто стоял, не мигая выдерживая взгляд де Граттио и продолжая хранить молчание. Он умел играть в подобные игры, да и силой воли мог бы поспорить с сидящим на троне человеком.

— Тем не менее, любой служитель Трона более чем волен примкнуть к нам, — проскрипел понтифик, понимая, что ничего не добьется. — Если вам что-то потребуется, немедленно дайте мне знать, инквизитор.

— С радостью воспользуюсь вашим предложением, — Нзогву поклонился. Свита повторила жест, и они наконец-то отошли в сторону.

Следующий час прошел в пустословие и ожидании начала службы. Когда понтифик подготовился, вся толпа покинула Теократику и через площадь Отпущения достигли кафедрального собора «Слава Бога-Императора» — еще одного монструозного сооружения, чьи шесть готических шпилей поднимались на километровую высоту. Внутрь вели широкие мраморные ступеньки, по которым мог бы спокойно, не нарушая строя, войти целый Имперский полк со знаменами и техникой.

«Слава Бога-Императора» словно соперничал по красоте, размеру и богатству с Теократикой. Соперничал и выигрывал эту борьбу. Вздымающиеся к небесам колонны, выполненные в виде дубов благословенной Терры, зрительно подчеркивали прямоугольное пространство нефа и поддерживали великолепный свод, считающимся одним из Чудес Света сектора. С восточного предела доносились величественные звуки органа.

Пока тысячи гостей заполняли неф и кафедру, Ранник осмотрелась, фиксируя ключевые точки, тесные места, потайные позиции возможных снайперов и маршруты отхода. Это была привычка, не раз спасающая ей жизнь.

Многочисленные галереи поднимались одна над другой. За внушительными колоннами можно было без особых трудностей спрятать танк «Леман Русс», а обилие статуй, картин, икон, горгулий и различных деталей интерьера давали злоумышленникам сотни возможностей провести акцию и благополучно уйти.

Инквизитору выделили места на скамье во втором ряду от открытой площадки перед алтарем и помостом амвона. Ожидая, когда толпа рассядется и наступит тишина, Джейд еще несколько раз осмотрела неф и проверила связь. Вейд оставался с ними, в то время как Роулинг контролировал южную сторону. Тибальт показал инквизиторский значок, сумел пройти внутрь и занял позицию на северной стороне. Учитывая масштаб сооружения и число гостей, все их усилия выглядели мышиной возней, но это было лучше, чем ничего.

Хористы на балконе запели. Разнесся величественный хорал на высоком готике. Выполнив вступление, певчие затянули «Te Imperius Deum Laudamus». Под звуки слов молитвы из галереи вышел верховный понтифик. Перед ним шли закованные в броню крестоносцы, а сзади следовала нескончаемая свита. На голове старика возвышалась огромная митра, рука его сжимала внушительный жезл. Дряхлое тело де Граттио было закутано в плотные складки расшитой ткани, позади на десяток метров тянулся подбитый горностаями шлейф, честь которой поддерживать выпала юным пажам в рейтузах и напудренных париках.

Осеняя всех благословением, де Граттио занял место за аналоем, выждал паузу и заговорил. Его слова загремели через вокс-динамики, разносясь не только по Храму, но далеко и за его пределами, к радости миллионов собравшихся пилигримов.

— Свят Бог-Император, свято и спасение, что Он обещал нам. Присоединитесь же ко мне, братья и сестры, да снизойдет милость Его на всех нас! Спасение близко, и мы знаем, как его получить! — речь набирала силу с каждым новым предложением и казалось, ничто не способно ее остановить. Проповедь текла плавно, по давно проторенному маршруту, где каждое слово и определение использовались в течении тысячелетий, лишь слегка меняясь в зависимости от конкретного события или праздника. Понтифик без усилий использовал заученные цветистые обороты и впечатляющие примеры из истории Церкви, взывая к смирению, послушанию и покаянию ради спасения души.

— Лжец! Наше спасение грядет! — с одного из балконов раздался истошный вопль. Молящиеся задохнулись от кощунственного вмешательства. Крестоносцы вскинули свои мечи и активировали силовое поле. Последовало всеобщее ошеломленное молчание. — Слава Звездным Святым!

По кафедре и аналою загрохотала дробь шквальной стрельбы. Верховный понтифик рухнул первым, посох его ударился о пол с одной стороны аналоя, а громыхающая митра откатилась в другую. Трех или четырех пажей убили сразу, пятеро получили ранения. Дюжина человек среди толпы также пострадали.

Паника, всеобщее смятение и суета моментально охватили собравшихся. Фратеристы устремились на балконы, в то время как гости вскакивали со скамеек и пыталась разбежаться в разные стороны. Крики, вопли и стоны с каждой секундой усиливали всеобщую панику. На службе присутствовало множество военных, флотских и армейских, и у многих из них имелось богатое церемониальное оружие. Их рефлексы заставили выхватить его и ответить огнем на огонь, правда, куда с меньшей эффективностью. Нападающие скрывались за перилами и балясинами, которые и приняли на себе весь потенциальный урон. Каменная крошка летела во все стороны, залпы поразили великолепные витражи, мозаику и ни в чем невиновных паломников.

Первым делом убедившись, что ее патрон жив, Ранник скинула туфли на неудобном каблуке, достала пистолет из-под юбки и отпихнув какого-то толстяка с выпученными глазами попробовала протолкаться в сторону, откуда продолжали звучать выстрелы.

— Шевелись! — закричала она, взбешённая мешающей пройти толпой. Дознаватель по звуку и росчеркам определила, что стрелков трое: один использовал лазоружие, а двое других — стаб-винтовки. Огонь они вели хлесткими короткими очередями, что говорило об их неплохой армейской подготовке. Роулинг и Тибальт так же взялись за оружие, сбивая врагам прицел и одновременно продвигаясь в их сторону. Вейд сотворил защитное поле, защищая себя и инквизитора.

— Шестой снизу балкон, северная часть, стрелок одет в рясу Министорума. Мне долго выходить на нужный угол, — прозвучал энергичный рапорт Тибальта. — Лис, бери на пять часов вправо. Штрих, второй практически над тобой, два этажа, небольшая ниша. Третьего не вижу.

— Поняла, двигаюсь к лестнице, — откликнулась Джейд. Как и всегда в бою они перешли на позывные.

— Отставить, стоять на месте, — прозвучал в воксе голос Нзогву. — Мы пока не можем раскрывать свое настоящие цели, по легенде мы прибыли в качестве паломником, а не по службе Ордо.

— Поздно, — Ранник уже вскочила на спинку деревянной, с позолотой, скамейки, обнаружив, что та достаточно широкая, чтобы по ней можно было бежать. Да и вид отсюда открывался чуть лучше, главное, чтобы её никто не толкнул. Она увидела, как фратеристы окружили понтифика плотной стеной, закрыли его своими телами и начали отстреливаться. С балкона по ним продолжали вести прицельный огонь, причем нападающие не думали о том, что если они хотят сохранить себе жизнь, то пора убегать. Значит, на атаку решились культисты — эти свои жизни никогда особо не берегли. Один из фратеристов получил пулю в голову и забрызгал мозгами все вокруг, второго лазерный импульс поразил в руку, а третьему пробило пах.

В движении Джейд сделала несколько выстрелов, но расстояние до врага для «Стигии» было слишком велико, находилась онане в лучшей позиции, так как стрелять приходилось снизу, под углом, да еще следовало и под ноги смотреть. Но она и не стремилась попасть, ей просто требовалось хотя бы слегка сбить прицел одному из неприятелей и заставить отвлечься. Кажется, с последней задачей она все же справилась, стрелок отвлекся, и отвлекся именно на нее.

Прямо со спинки скамьи Ранник нырнула за резную лестницу. Вокруг тут же застучали пули, выбившие щепки и сбившее крыло у золотой аквилы. По ней вели огонь с противоположной стороны нефа, но она выбрала для себя другую цель, ту, что указал Тибальт. Не переставая проклинать узкое платье и путающуюся в ногах юбку, дознаватель взбежала по лестнице на два этажа и остановилась, пытаясь в мельтешении бегущих тел найти стрелка. Это было непросто, но очередной характерный звук выстрела помог ей сориентироваться и принять верное решение, устремившись по восточному коридору. Метров через тридцать она увидела повернутого к ней боком мужчину в просторном балахоне паломника. Сидя на одном колене, тот продолжал вести огонь из стаб-винтовки. Джейд рванулась к нему, надеясь взять живым для дальнейшего допроса, но тот почувствовал ее и стал разворачиваться. Ранник осознала, что не успевает, ей пришлось стрелять. «Стигия» внушительно дернулась. Первый выстрел ранил мужчину и заставил выругаться, но оружие он не выронил и справившись с болью, продолжал поднимать винтовку. Дознавателю пришлось стрелять еще, чтобы надежно нейтрализовать угрозу. Её пули разворотили мужчине грудь и горло, и она со злостью поняла, что для разговора тот уже вряд ли подойдет.

Лазерные росчерки продолжали вспарывать воздух под аккомпанемент обычных пуль. Люди кричали и затаптывали друг друга, стремясь оказаться как можно дальше от неожиданной опасности. Шум стоял оглушающий, и в нем трудно было что-то различить.

— Всем прекратить огонь! — закричал Нзогву, вскидывая вверх инквизиторскую розетту. Его крик Вельт усилил с помощью своих колдовских сил, заставляя звучать как императив, обязательный для исполнения всем вокруг — как своим, так и врагам.

Приказ услышали. Стрельба резко оборвалась, хотя всеобщее смятение лишь набирало обороты. Грохот ботинок, тяжелое дыхание, стоны умирающих создавали неповторимую какофонию. Пахло потом и кисловатой ноткой пороховых газов.

— Во имя Бога-Императора, успокойтесь! — через вокс-динамики загремел голос маршала-клерика Амола Бранта.

Ранник трясло из-за выброса адреналина. Многократно отработанным движением она выщелкнула практически пустой магазин и вставила на его место новый. Быстро осмотрев и обыскав убитого, она вернулась к лестнице и спустилась вниз, пробежала неф и приблизилась к инквизитору, к которому подтащили второго убитого. Даже в смерти его лицо оказалось искажено ненавистью, а в черных глазах медленно угасала ярость. Склонившийся над ним Нзогву оттянул рясу на горле, обнажив печать умерщвления плоти девотаторов.

— Это не маскировка, — сказал инквизитор, с неудовольствием оглядывая дюжину окруживших их офицеров. Возбужденные и бравые, они были готовы куда-то бежать, кого-то ловить и карать непонятно кого. Толку от них было мало. Скорее, они выступали в качестве досадной преграды. — Он действительно из духовенства.

— Или был им, пока не впал в ересь и предательство, — добавил Вельт.

— Тот, которого успокоила я, имеет такие же отметины, — кивнула Джейд.

— Нападающих было трое. Штрих, ты убила второго. Третий сам покончил с собой, я сейчас осматриваю его труп, — пришел доклад от Роулинга.

— Я же приказал не вступать в бой, — начал поднявшийся с колен Нзогву, но замолчал из-за подошедшего маршала-клерика. Офицеры при его появлении разошлись в стороны.

— Благодарю за помощь, инквизитор, — произнес Брант. Крупный мужчина все еще оставался в церемониальном облачении, однако теперь он сжимал в руках лазвинтовку.

— Что с верховным понтификом? В него попали? — требовательно спросил Нзогву.

— Мои люди перенесли его в безопасное место. Он ранен, в шоке и потерял много крови, но кажется, состояние стабильное. Благодаря Богу-Императору сегодня под рясу де Граттио надел бронежилет.

— Я бы хотел присоединиться к расследованию, хотя и понимаю, что это сугубо внутреннее дело Экклезиархии, — твердо заявил Нзогву.

— Не могу ничего обещать, господин инквизитор. Не мне давать вам такое разрешение, — Брант ретировался, сыпля новыми распоряжениями. За ним потянулись и остальные, более чем красноречивый взгляд инквизитора отбил у них всякую охоту оставаться рядом.

— Что теперь? — поинтересовалась Ранник после того, как они отошли в тень ближайшей колонны и осмотрелись на предмет посторонних.

— Культ нанес удар, мы обязаны как-то отреагировать, — констатировал Вельт. — Так ведь, милорд?

— Кажется, нас заставляют вступить в игру. Нам надо будет просто играть в нее лучше, чем культ, — ответил инквизитор.

— Мое предвиденье показывает, что на этом мире лежит великая тьма, чернее рясы этих монахов, — Вельт указал посохом на один из трупов. — И тьма эта проникла в ряды девотатов. Как де Граттио допустил подобное?

— Если здесь замешаны девотаты, зачем им бить по понтифику, своему патрону? В нем источник их власти. Погибни он, и новый понтифик из новой фракции обязательно оттеснит их в сторону. Они утратят политическое влияние, — подумав, заметила Джейд. — Что-то здесь не сходится.

— Возможно, — Нзогву потер подбородок. — Или де Граттио хочет казаться жертвой. Помнишь нападение на Коре, когда ДеВри организовал схожую операцию прикрытия, дабы самому выглядеть невиновным? Бронежилет просто так не надевают.

— Брант мог и солгать насчет бронежилета. Естественно, если понтифик мертв, никто не захочет сразу же говорить о таком, — предположил Тибальт.

— Может быть. И все же Вельт прав, мы должны действовать. Я потребую доступа к архивам девотатов, тебе надо будет установить их личности. Роулинг возьмет на себя слежку за Брантом, находясь в таком состоянии, он может как-то проявить себя. Тибальт займется осмотром балконов и мест, откуда стреляли. Приведи свиту в состояние максимальной готовности, Джейд.

— Слушаюсь. Что с Дамаром и прочими?

— Пока их не раскрыли, пусть продолжают находиться среди паломников и просеивать слухи. Вельт, что с твоими видениями?

— Чтобы прояснить их детально, мне понадобится время.

— Время у нас может и не быть. Особенно, если сюда прилетят кархародоны. Тогда в конфликт вступит новая сила, которая не привыкла церемониться. Все наши планы могут сорваться. Они ведь прилетят?

— О, мои видения верны, события и силы пришли в движение. Не сомневайтесь, милорд, хищники пустоты уже на подходе. Они оседлали гребень волны и пылают злобой. Скоро здесь разверзнется ад!

При этих словах Ранник невольно вспомнила залитые кровью коридоры и штольни Зартака. Дознавателя передернуло, по спине прошла волна холода.

Глава 10

В залах Облачения «Белой пасти» царила деловая суета. Третья рота в полном составе неторопливо и основательно готовилась к бою.

Мое место располагалось в самом конце длинного помещения, в основном состоящего из стеллажей, шкафов и индивидуальных ниш каждого брата-в-пустоте. Сейчас здесь было достаточно светло, в основном из-за рабов, которые нуждались в качественном освещении для достойного выполнения своих обязанностей.

Из-за бронированных створок выехало похожее на скелет устройство, на котором висели все части моего доспеха Мк. V, выкрашенного в синий цвет и с ротной эмблемой на наплечнике — изогнутой акулой и косой. В связи с тем, что у нас отсутствовали постоянные базы снабжения, отдельные детали брони, такие как наручи и ранец, принадлежали к иной модели брони.

Вокруг располагались братья-в-пустоте. Прислуживали нам рабы, для которых подобное являлось невероятной честью. Мне помогали трое — Ритта, Бастер и Юсти. Первых двоих взяли с планеты Кастум, а последнюю с агромира Аргонис. Все они стали моими слугами относительно недавно, и я без труда считывал их эмоции — переходящее в счастье усердие, благоговение и гордость за то, что им позволено ухаживать за доспехами и облачать в них самого Ангела Императора.

Иного и быть не могло. Те рабы, которым оказывали подобную привилегию тщательно избирались за преданность и сообразительность. В Третью роту они попали с сотни различных миров и космических объектов. Одной из наиболее занимательных считалась рабыня ветерана Корди из Первой Косы. Её имя звучало как Трайн, и ранее она была вольным торговцем. Во время зачистки покрытой джунглями луны в глубине Нижних Секторов мы повстречали её, потерявшую команду и все средства к спасению. Выбор был прост — либо остаться на луне и принять неизбежную смерть, либо отказаться от своей хартии и отправиться с Кархародон Астра во Внешнюю Тьму. Женщина приняла правильное решение, хотя прошло более десятка лет, прежде чем она оставила последнюю надежду сбежать и смирилась с новой судьбой.

По залу разносился скрежет, скрип сервоприводов, визг активируемого цепного оружия, щелчки проверяемых болтерных магазинов и тихий шепот ритуальных фраз. Пахло оружейным маслом.

— Повязку! — я был практически полностью облачен и заканчивал процедуру. Ритта выступила вперед и с поклоном вручила мне ожерелье из длинных клыков тиранида-воина. Я сам поверг эту тварь, а Те Кахуранги превратил клыки в пси-накопители, куда можно было скидывать излишки энергии. Обмотав повязку вокруг левого наруча, я поднял голову.

— Болтер!

Бастер на двух руках преподнес мне оружие, простой и надежный «Фобос». Тысячекратно отработанными движениями я проверил магазин, счетчик боеприпасов и повесил его на магнитную защелку на бедре.

— Шлем.

Юсти выступила вперед и трепетно протянула требуемый предмет, склоняя выбритую налысо голову. Она и не думала прятать легкой улыбки, скользнувшую по ее губам. Женщина радовалась каждой возможности поддерживать доверенные ей части доспеха в исправности и святости.

Я подавил странное желание как-то отметить трудолюбие рабов. Подобное выглядело бы неуместно. Рабы и так знали, что их ценят, а братья посчитали бы меня слабаком. Не став накидывать на шлем псайкерский капюшон, я одним из первых покинул зал Облачения. Оставшиеся воины проводили меня молчаливыми взглядами.

Кроме экипажа на мостике уже находился магистр роты Шарр, Красный Брат Каху, капеллан Никора, апотекарий Тама, ротный чемпион Танэ и Нуритона — ударный командир Первой Косы и правая рука магистра.

«Белая пасть» и сопровождающие ее шесть кораблей уже закончили варп-прыжок и вышли в системе Благочестия. От точки Мандевиля до планеты оставалось около пяти часов хода на обычных двигателях.

Долгий переход сквозь Океан Душ я провел в медитациях и тренировках. Те из братьев, кто не спал, не беспокоили меня. Одновременно я был им благодарен и слегка зол на то, что подобным поведением они подчеркивали мою индивидуальность. Без наставника я оказался впервые и сполна прочувствовал, что же такое одиночество библиария.

— Наше появление вызвало переполох среди кораблей Имперского флота. Частоты забиты едва ли не паникой, но координаты орбитальной стоянки нам уже переслали, — доложил капитан Теко, подняв глаза от консолей оккулюса.

— Что они хотят? — спросил Бейл Шарр.

— Выяснить нашу цель и прояснить вопрос лояльности. Они нас не знают и нешуточно обеспокоены.

— Сохраняй молчание. Чем меньше мы увязнем в местных протоколах, тем быстрее сможем выявить угрозу.

Флот двигался вглубь системы. Попадающиеся по курсу суда-храмы Эклезиархии, корабли паломников, грузовые баржи, прогулочные лайнеры и фрегаты Имперского флота спешно разбегались в стороны, торопясь очистить нам дорогу. Кархародонов воспринимали как смертоносных хищников, по неизвестным причинам поднявшимся из мрачных глубин к обжитым мирам, и подобное отношение полностью нас устраивало.

Третья рота шла на войну, и нам только предстояло выяснить, насколько глубока скверна тиранидов. Если ксеносы еще не проникли в высшие эшелоны Экклезиархии, то никакой культ не сможет продержаться долго. Но Монисторум мог и отказать нам в содействии, или, хуже того, был уже заражен. Тогда Кархародон Астра ждали тяжелые испытания.

Подобные мысли текли сквозь мой разум, создавая периферийны шум и не отвлекая от происходящего. При желании я мог полностью очистить сознание и целиком сконцентрироваться на той или иной задаче. Пока в подобной практике не было нужды. Меня куда сильнее заботил тот факт, не подведу ли я роту в своей первой самостоятельной операции.

— Брат Борей, на секунду, — неожиданно произнес Шарр. Он еще не надел шлем, по его бледному лицу скользили зеленоватые тени от экранов мониторов. Следом за капитаном я проследовал на задний край командирской платформы, куда едва достигал свет. — Большую часть перехода ты молчал. Тебя не посещали предзнаменования, касающиеся нашей миссии? Не было видений?

— Нас ждет что-то важное. Что-то такое, что в той или иной степени определит будущее ордена, — я действительно ощущал, что на Благочестии мы столкнемся с судьбоносными испытаниями. Кархародоны часто принимали участия в серьезных конфликтах, но нынешний казался мне чем-то особенным. Не потому, что я первый раз участвовал в нем в качестве библиария, а потому, что нас ожидала некая развязка, перекресток, если так можно выразиться. Наше будущее замерло на весах. Развилка покажет, куда дальше мы двинемся, фатум что-то приготовил для нас. Подобное касалось не только ордена, но и меня лично. Я мог получить на данной планете некую возможность, шанс на что-то, что пока не открылось. О последнем факте я умолчал, не желая, чтобы обо мне подумали, как о слишком болтливом воине. Но в душе я уже уверовал, что Рангу обратил к нам свой взор и Благочестие может стать благословением для всех нас. Или не стать — если мы упустим мимолетные дары Судьбы.

Мастер учил меня не пропускать подобные вспышки предвиденья. Так что я сосредоточился, настраиваясь ловить и осознавать каждый миг пребывания на планете. Возможности — а я прекрасно понимал, что они обязательно появятся — имеют свойство быстро пропадать, если их не замечать.

Капитан некоторое время молчал. Когда он заговорил вновь, его голос звучал чуть менее властно.

— Похоже, я слишком привык к акцентированным наставлением Те Кахуранги. Он давал практические советы, а не туманные пророчества. Уверен, ты чувствуешь то же самое. Нам обоим следует привыкнуть к новому положению дел.

— Согласен, капитан Шарр. Я здесь, чтобы помогать роте. Если у меня появятся новости, я незамедлительно поделюсь ими с вами.

— Хорошо, — Первый Жнец раздвинул узкие губы, позволяя скудному свету обозначить треугольные зубы. — Ты не хуже меня знаешь, как важна данная миссия. От нашего желания как можно скорее искоренить культ зависит само существование ордена. Мы обязаны уничтожить патриарха, магоса и вожаков-гибридов. Каждый час здесь означает лишний час сражения для магистра Тибероса и всего ордена. Каждый наш лишний вздох — новая смерть братьев во Тьме.

— Первый Жнец, я с вами до конца. Мы не подведем ни Алого Потока, ни Бледного Кочевника, — я понимал, что хочет услышать капитан и сказал то, что он ждал.

Мы вернулись на середину мостика. Красный Брат Каху медленно развернулся и долго смотрел на меня. В терминаторских доспехах он казался настоящим исполином. Как и всегда, разум его бурлил яростью и жаждой крови. Меня он пока считал слабым звеном, но мысли свои озвучивать не стал. Фактически Красный Брат был прав — я действительно не сделал ничего такого, чтобы завоевать доверие роты. Эффективность библиария определяют дела и выигранные войны, а не всеобщее ожидание.

— Даже не вздумай читать мой разум, акуленок! — неожиданно прогремел Каху.

— Я не читал ваш разум, Красный Брат, это тапу! — скрывая злость, я склонил голову, демонстрируя, кто здесь вожак. Каху и его отделение терминаторов считались ушами и глазами Алого Потока, не мне спорить с прославленным ветераном. Все же я ощутил поднимающийся гнев и волевым усилием подавил его в зародыше. — Но ваш разум пылает, подобно горнилу. Я библиарий, и вижу огонь даже с закрытыми глазами.

Так все и было. Псайкерское зрение давало возможность более глубоко, можно сказать, фундаментально, осознавать реальность. Души и ауры воинов сияли различными оттенками, я мог фиксировать их сквозь стены и тем более, доспехи. У Каху преобладали красные и оранжевые цвета, являющиеся следствием ярости и внутреннего жара ветерана. Одновременно они весьма точно характеризовали его несдержанность, нетерпимость и жажду крови. Прочие кархародоны Третьей роты так же могли похвастаться подобным огнем души, особенно чемпион Танэ, но Каху превосходил всех, временами он напоминал мне раскаленное жерло вулкана. Бейл Шарр куда меньше фонтанировал в эфире своими жизненными силами и энергией. Аура его выглядела более закрытой, с отчетливыми стальными оттенками, свидетельствующими о воли и лидерских качествах. Он умел принимать сложные решения и сдерживать себя. Капеллан Никора выделялся пламенем праведной и несокрушимой веры, а у апотекария Тама имелись развитые зеленые тона, показывающие заботу о других и спасение чужих жизней через медицинские умения.

Астартес превосходили смертных во всем, в том числе и во внутренней силе. Потому и души наши сияли ярче, мощнее, подпитываемые совершенными телами и соответствующей мотивацией. Но один раз я увидел истинную мощь, в тот самый день, когда Те Кахуранги снял с себя защитный покров. По сравнению с ним все мы выглядели не более чем детьми.

— Через три часа высаживаемся на планете, — голос Шарру звучал совершенно бесстрастно, но Первый Жнец поддержал меня, это было очевидно. — Я хочу, чтобы Красные Братья приняли участие в нашей первой встрече с Экклезиархией.

— Ты хочешь, чтобы смертные поняли серьезность наших намерений? — голос Каху напоминал трущейся о наждак металл. Удостоверившись, что урок дошел до меня, он скрипнул сервоприводами и развернулся к капитану.

— Именно. И я жду, что Красные Братья помогут нам.

— Я подготовлю свое отделение, — заверил терминатор.

— Будем надеяться, что духовенство подчинится, — Шарр качнул головой. — В ином случае их города-святыни сгорят.

«Белая пасть» встала на высоком якоре и почти сразу недра ее причальной палубы покинул первый челнок. Наше появление совпало с началом нового дня, который встречала столица, город-святыня Понтифракс.

Рассвет осветил помпезные шпили храмовых комплексов Благочестия, когда «Копье пустоты» стремительно пробило атмосферу и рухнуло на посадочную площадку, хрустнув стальными опорами. Мои кости хрустнули в унисон со стальными лапами челнока. Аппарель с грохотом опустилась и внутрь ворвался свежий воздух. Первый Жрец шагнул наружу и утренний свет отразился от начищенного металла его нагрудника.

Несмотря на вес и внушительные пропорции боевых доспехов, большая часть ветеранов при желании умела двигаться в них едва ли не бесшумно. Подобное касалось и Шарру, но сейчас нам требовалось во всеуслышанье заявить о себе и потому его шаги громыхали по рокриту.

Нас встречала толпа церковников, смущенная появлением Ангелом Императора. Растерянность, удивление, страх, недовольство, благоговение — я без труда считывал эмоции с их аур. Капитан уже успел подсветить их фигурки рунами нейтрального белого цвета. Статус смертных до конца еще не прояснился, он мог стать враждебным или союзным, и тогда цвет стал бы красным или зеленым.

— Добро пожаловать к престолу Святого Благочестия, ваша светлость, — произнес лидер встречающей делегации, кутаясь с бело-золотое одеяние. — Прошу, позвольте нам…

— Во имя Отца Пустоты, кто властвует над миром сим? — перебил его капитан, используя благословенную Забытым тысячелетнюю форму приветствия. К сожалению, люди не знали, что слышат не просто слова, а фактически ритуал, который определял, кто свой, а кто чужой.

— В настоящее время епархия пребывает под управлением верховного понтифика Гильермо де Граттио, господин. Безусловно, он будет…

— Где понтифик? — Первый Жнец навис над людьми, подобный стальной глыбе.

— Он нездоров и находится в госпитале. Произошел… инцидент, — залепетал какой-то толстяк, смущенный фигурой капитана. Его глаза еще больше расширились, когда он перевел взгляд на Красных Братьев. Массивные фигуры несокрушимых терминаторов заставили церковников съежиться и опустить головы.

— Верховный понтифик стал жертвой подлого нападения, — вперед выступил мощный мужчина в стандартной пехотной броне. Его шрамы и выбритая голова свидетельствовали о славной службе в то время, как огонь ауры не оставлял сомнений в честности служения Имперскому Кредо. — Я — маршал-клерик Брант, командующий подразделениями фратеристов Благочестия Пять. От имени планетарный властей приветствуя вас, Ангелы Императора.

— Мы приветствуем твою силу духа, — ответил Шарр. — Я — Первый Жнец Кархародон Астра, капитан Третьей роты. На вашей планете набухла гноем зараза ксеносов, мы прибыли, дабы выжечь ее святым огнем. Я ожидаю, что вы окажете нам полное содействие, маршал-клерик. Моя рота начинает боевое развертывание в городе. Мы разместимся на центральной площади и в ее окрестностях. Не приближайтесь и не мешайте нам. А теперь мне нужно, чтобы один из вас отвел меня к де Граттио.

Мне всегда импонировало поведение капитана, в нем в идеальных пропорциях сочетались наш высокий статус, верность долгу и намек на дипломатию. Не просто так Алый Поток сделал его ответственным за Красную Подать. Голос Шарру выражал несокрушимую волю, а слова звучали безапелляционно, с абсолютной уверенность в собственной правоте. Он действительно воплощал образ Ангелов Императора, рожденных для войны и суда.

Брант оказался единственным, кто не пришел в смятение. Духовенство пыталось что-то доказать, но капитан обращал на них внимание не большее, чем на мошкару.

В переливах прекрасного рассвета небо расчертили инверсионные следы спускающихся десантно-штурмовых кораблей. Сотни раз я видел зримое проявление силы нашего ордена и столько же раз сердца мои наполнялись гордостью. И пусть братья до конца не понимали меня, я находился среди своих, был частью Течения, частичкой той основы, благодаря которой человеческая раса все еще владела Галактикой.

Чеканя шаги по мраморному полу, Первый Жнец проследовал вглубь Теократики, резиденцию верховного понтифика. Пятерка Красных Братьев отправилась с нами и их вид пугал смертных до дрожи. Казалось, даже просторные коридоры стали тесными для спустившихся с небес терминаторов.

Де Граттио должен был находиться в медицинском блоке, но его там не оказалось. Роскошные апартаменты оказались пусты.

— Клянусь Святым Троном, еще два часа назад понтифик был здесь, — маршал-клерик Брант выглядел ошеломленным. Я понимал, что человек не лжет.

Несколько хирургеонов в один голос утверждали, что в связи с неожиданным ухудшением показателей де Граттио перевели в частный медблок на побережье.

— Я отправлю Четвертую Косу Тофса, дабы проверить состояние понтифика, — решил Шарр. Как и мне, ему совершенно не понравилось услышанное. — Кто в таком случае осуществляет верховную власть на Благочестии?

— Епископы, господин, — выдохнув, ответил Брант. Похоже, он и сам начинал, как все это нелепо выглядит. — По сути, прямо сейчас мы пребываем на этапе перехода власти.

— Вы установили личности напавших на понтифика?

— Да, все трое являются членами нынешнего главенствующего культа девотатов. Они повсеместно известны как монахи-затворники. Личных связей у них мало.

— Девотаты являются одной из фракций Экклезиархии, — сообщил я капитану по закрытому каналу, считывая информацию с разумов смертных. — Похоже, нам не обойтись без планов Понтифракса.

— Где штаб-квартира девотатов? — последовал новый вопрос.

— В Клуатруме на Холме Юстиции. Это на окраине города, рядом с трущобами паломников.

— Передайте мне координаты, я введу туда ударную группу, — решил капитан. — Приведите ополчение в полную боевую готовность. Закройте все общественные и правительственные здания. Уведомите духовенство, что они должны приостановить обряды и проповеди на следующие сорок восемь терранских часа. Я закрываю все святилища.

— Подобное невозможно, господин, — побледнел Брант. Он оглянулся, ища помощи. Две дюжины монахов нашли в себе смелость поддержать его смутным ропотом. — Традиция праздников и служб имеет тысячелетнюю историю. Они никогда не отменялись и не переносились. Духовенство выразит протест, среди паломников вспыхнут беспорядки… Граждане Понтифракса так же начнут волноваться. Кроме того, у моих фратеристов нет власти закрывать святилища.

— Вы закроете храмы, — терпеливо повторил Шарр. — Или же я посчитаю, что фратеристы полностью вовлечены в деятельность культа.

Следующие полчаса мы провели, обходя кафедральный собор «Слава Бога-Императора» и его окрестности. Четвертая Коса не нашла де Граттио в усадьбе на побережье, чем окончательно дискредитировала власть понтифика. Но дискредитировала для нас, миллионы смертных продолжали верить ему, как представителю Бога-Императора на этом мире.

Капитан связался с «Белой пастью», приказав технодесантнику Утулу спустить с орбиты в окрестности Холма Юстиции «Хищника-Разрушителя» и «Носорога», синхронизировав время передислокации с нашими действиями.

— Насколько мудро было закрывать храмы? — спросил я, когда мы поднялись на «Ястреб», дабы выдвинуться к штаб-квартире девотатов. Я все еще постигал стратегию кархародонов и понимал не все.

Перед тем, как ответить, Шарр задумался.

— Наша задача здесь — как можно быстрее найти культ. Он должен проявить себя, тогда мы сможем атаковать. Мы не можем медлить, наоборот, должны сделать все, чтобы спровоцировать гнойник лопнуть. Генокульт может затаиться и десятки лет прятаться в подземельях. Нас подобное не устраивает, мы обязаны выманить ксеносов. Поэтому я веду себя максимально вызывающе и провоцирую наших врагов.

— Вы сознательно дестабилизируете имперскую власть, — наконец-то догадался я. — Что будет, если Экклезиархия обратится против нас вместе с культом?

— Если они настолько безумны, мы расправимся и с ними. Сомневаюсь, что верующие пилигримы осмелятся выступить против Ангелом Императора.

— Нельзя недооценивать пламя веры, капитан Шарр. Тысячи смертных готовы отдать свои жизни во славу Отца Пустоты, им лишь нужен призыв и указание. Если нас не поддержит маршал-клерик Брант, начнутся проблемы.

— Чем руководствуется Брант, пламенем веры или порчей? — воя турбинами, «Копье Пустоты» поднялось в воздух.

— Порчи в нем нет, — уверенно ответил я.

— А что насчет прочих клериков и фратеристов?

— Генокульт умеет прятаться. Я могу уверенно вычислить первое и второе поколение культа, но третье и четвертое выглядят как люди и эффективно маскируются под них. Для такого мне требуется заглянуть им в глаза, — я чувствовал стыд. Те Кахуранги мог бы однозначно сказать, где враг и где он спрятался. Я такого дара пока был лишен.

— Что еще ты можешь сказать, библиарий Борей? — капитан взялся за один из поручней под потолком «Ястреба».

— Благочестие погрязло в скверне. Тьма разрастается и грозит захлестнуть это царство. Мир замер на краю погибели.

— Значит, наша ярость очистит его, — заверил меня Первый Жнец.

«Ястреб» летел, и чем ближе мы приближались к Клуатруму, тем отчётливее я чувствовал во рту вкус алюминия и пепла. Это значило, что впереди нас ожидает угроза.

Глава 11

Ранник, Тибальт, Янус и Нзогву отправились в Клуатрум ранним утром, с рассветом, после небольшого отдыха в апартаментах Почтения, где они оставили Вельта, техномагоса Хро и Роулинга. Псайкер выглядел встревоженным, его преследовали кошмары, но он все же надеялся вычленить из них что-то стоящее и полезное для дела. Хро прослушивал частоты, попутно занимаясь общим анализом ситуации. Роулинг присматривал за обоими, а заодно отслеживал действия мершала-клерика Бранта.

Инквизитор и его люди сменили официальную одежду на свободную униформу с бронежилетами. Как и всегда на полевых операциях, сверху Нзогву надел армейскую шинель, широкие камуфляжные брюки и высокие берцы. Ранник, Янус и Тибальт могли похвастаться шлемами, а также стальными наколенниками и налокотниками. Оружия у них было столько, что могло хватить и на десятерых.

— У девотатов было время подготовиться к нашему визиту, — заметила Ранник. — Мне кажется, им вполне по силам сложить два плюс два и понять, что именно таким и будет наш следующий ход.

Четыре человека сидели внутри громоздкого автомобиля с водителем-сервитором. Из кондиционера на них лился освежающий поток воздуха. За тонированными стеклами мелькали улицы, и по мере того, как они все дальше забирались в пригород, богатство уступало место нищете. Резиденция девотатов располагалась на границе трущоб, показывая тем самым, что Церковь всегда готова оказать помощь страждущим. К сожалению, это был всего лишь красивый жест, в реальности дела обстояли не столь радужно.

— Конечно, но несмотря на оружие, визит наш носит мирный характер, — ответил инквизитор. — Каждому стоит сто раз подумать, прежде чем вступить в силовой конфликт с Ордо, это просто немыслимо. Они бояться нас, а мы миндальничать не станем.

— Люблю, когда все средства хороши, — вооруженный лазкарабином «Минерва-Эгида» Тибальт кровожадно ухмыльнулся.

— У нас есть весомые аргументы, — согласился Янус, поглаживая автомат «Армагеддон», чей приклад украшали многочисленные насечки за трофейные «головы».

— От Дамара вестей нет? — поинтересовалась Джейд.

— Он и его группа выдвинулась в один из домом странников в трущобах. Кажется, они что-то нащупали. В любом случае, за эти сутки мы выявим заразу.

— Пять минут до места назначения, — сообщил через динамики отрешенный голос сервитора.

Машина начала долгий подъем на Холм Юстиции. Изначально резиденция девотатов представляла собой скромную обитель, но за века здание разрослось, а под покровительством нынешнего понтифика превратилось в обширный комплекс из темного камня, который недоброй мрачной глыбой возвышался над близлежащий морем лачуг. Вход на территорию охранялся контрольным пунктом с барьером и отделением фратеристов.

— Я — инквизитор Аугим Нзогву из Ордо Еретикус, — объявил её патрон, опуская стекло и демонстрируя розетту в виде ожерелья на шее. — Пропустите нас.

— Монахи знают о вашем визите, милорд? — спросил старший. Мужчина побледнел, кинул испуганный взгляд на одного своего починенного, на второго, а затем уставился на дорогу перед машиной. Было видно, что он крайне смущен.

— Нет. И я не обязан заблаговременно оповещать о нем.

— Мне придется сообщить им о вашем появлении, господин.

— Хорошо, но вы пропустите меня. Уберите барьер!

— Разумеется, — поклонился фратерист.

— Обожаю символы власти, — хохотнул Тибальт, кивая на розетту, которую инквизитор убрал обратно под одежду.

— Не отвлекаемся, — приказал Нзогву.

Автомобиль проехал под аркой и остановился в просторном дворе, замощенном брусчаткой. Их окружал высокие строения с многочисленными злобными горгульями и прикрытыми коваными решетками окнами.

— Оставайся на месте, — велела Ранник сервитору, последней покидая машину и тот послушно выключил двигатель. Наступившая тишина сразу же стала действовать дознавателю на нервы.

Раздался скрежет засовов, перед ними распахнулась внушительная двустворчатая дверь. Изнутри выступила группа монахов в черных одеяниях с надвинутыми на лица капюшонами. Возглавлял их высокий худой горбун. Он откинул капюшон, открыв немолодое бледное лицо и выбритую голову.

— Я — прэсес майорис Бальдичи, — представился горбун. — Полагаю, вы инквизитор Нзогву и нанесли нам визит в связи с недавним прискорбным инцидентом.

— Все так. К сожалению, улики таковы, что их нельзя игнорировать, поэтому я здесь.

— Нам скрывать нечего, — Бальдичи внимательно осмотрел Ранник, Януса и Тибальда, задержавшись на их оружие. — Следуйте за мной, инквизитор.

Под звон открывающих очередную утреннюю службу колоколов Бальдичи повел их в главную часовню. Инквизитор решил начать с неё. В первом же коридоре им на глаза попалось трое фратеристов, а в следующем зале они наткнулись на еще двух вооруженных мужчин.

— Клуатрум всегда охраняют фратеристы? — поинтересовался Нзогву пока они шли по мрачным коридорам. Ранник встревожилась, что совсем не видит монахов, кроме тех, кто их встретил, а ведь сейчас здесь должно быть не протолкнуться от слуг Экклезиархии. На глаза попадались одни ополченцы. Перехватив взгляд Тибальта, она жестом показала ему быть предельно внимательным.

— Нет, — коротко ответил Бальдичи. — Они здесь из-за последних событий по требованию Альбертуса Зоха, заместителя маршала-клерика.

Монах цедил слова по одному, не особо испугался инсигнии и всячески показывал, что им здесь не рады. Ранник вскользь задумалась, насколько сильно Нзогву надавит на него наедине. То, что они получат ответы, хотя бы часть, не вызывало никаких сомнений.

Пройдя здание, они очутились во внутреннем дворе, центр которого занимала скульптурная группа в виде трех Стражей Навалорна, преклонивших колена и поднявших взоры к небу. По периметру выстроились колонны, поддерживающие мраморный портик.

Готовясь к визиту, Ранник бегло изучила историю девотатов. Три тысячи лет назад их основали офицеры Имперской Гвардии, вернувшихся из Крестового похода на Восточной Окраине. Именно их и запечатлели в виде каменных Стражей. Черные одеяния изначально обозначали траур по погибшим.

Что-то странное присутствовало в этом месте — от скорбных ликов статуй до безмолвия, которое как будто приглушало шаги. И лишь удары колокола звучали в отдалении. Зря они не взяли Вельта, псайкерский дар мог бы здорово им помочь. Да и Нзогву не следовало столь опрометчиво соваться сюда, есть места, где власть инсигнии заканчивается.

Бальдичи неожиданно ускорился, опередил их, взялся за ручки двери, ведущие в очередной внутренний коридор и приоткрыв их, нырнул внутрь. Боковым зрением Ранник уловила резкое движение. Она повернула голову и отработанным движением выхватила «Вокс Леги».

— Нас атакуют! — закричала дознаватель. Одновременно с этим раздались выстрелы и рычание Нзогву, в которого попали.

Тибальт бросился на инквизитора, сбил патрона с ног и прикрывая собой, оттащил за одну из колон, попутно поливая лазерными импульсами неожиданных врагов. Янус одним движением перехватил автомат и первой же короткой очередью срезал двух монахов из свиты Бальдичи. Выстрелив и попав, Ранник рыбкой прыгнула вбок, перекатилась через плечо, заняла позицию за другой колонной, присела на колено и осмотрелась.

В один миг благочестивая тишина Клуатрума взорвалась грохотом выстрелов, визгом пуль, шипением лазерных вспышек, топотом ног и криками команд.

Огонь по ним открыли из бокового коридора. Нападавших насчитывалось несколько человек, девотаты и фратеристы. На первый взгляд непреодолимой угрозы они не представляли, но к ним наверняка должно подойти подкрепление. С настроем у них тоже полный порядок, они пойдут до конца, прекрасно понимая, какими последствиями грозит нападение на инквизитора.

Джейд выстрелила в монаха, который по глупости побежал прямо на них, крича и вскинув над головой силовую дубинку. Заряд дроби тяжелого дробовика снес предателю полчерепа. Следующим выстрелом Ранник разворотила грудь появившемуся между колонн фратеристу. Вокруг нее пули откалывали каменную крошку. Маленький осколок чиркнул по щеке. Охнув, она выстрелила еще раз и сразу же отпрянула обратно за колонну.

Пока Янус подавлял движение в дальнем коридоре, Тибальт на мелочи не разменивался и зашел с козырей. Он отстегнул поясные гранаты и бросил их, ориентируясь на скопление врагов. Два мощных взрыва прозвучали один за другим и на миг наступила абсолютная тишина. Кажется, напавшие на них враги подобного не ожидали.

— Вас ранили? — разделенная несколькими метрами открытого пространства Ранник перехватила взгляд инквизитора. Оба они использовали язык жестов.

— Порядок, — тем же способом ответил инквизитор. Она и сама знала, что ему доставалось и хуже.

— Где этот ублюдочный монах? — крикнул Тибальт.

— Крыса завела нас в ловушку и сбежала, — откликнулся Янус, меняя магазин в автомате.

Ранник быстро огляделась. Бальдичи успел юркнуть в открытую дверь. Все указывало на то, что он знал о готовящемся нападении, а если числился здесь старшим, то и организовал его. Нападение на представителя Ордоса оценивалось как тягчайшее преступление. Ранник кровожадно представила, как она будет проводить по отношению к горбуну допрос шестой, или даже выше, степени, когда все закончится.

Нзогву тем временем обнажил уникальный плазменный пистолет ручной работы. Мощность его впечатляла и первый же выстрел забрал чью-то жизнь. Тибальт нашел неплохую позицию и стрелял экономно, практически не промахиваясь. Действуя слаженно, подстраховывая друг друга и меняя позицию, они заставили врагов отступить для перегруппировки. В инквизиторы и их свиту кого попало не набирали. Как правило, власть Священных Ордо представляли люди компетентные, жесткие и серьезные, которые умели и не стеснялись проявлять насилие. Даже вчетвером они заставили напавших умыться кровью, оставив на полу почти два десятка тел. Раненые стонали и ворочались, Янус без всякой жалости добивал их одинокими выстрелами.

Пауза оказалась короткой, но Ранник успела послать сигналы о нападении Вексу, в ближайшую крепость Арбитес, а также маршалу-клерику Бранту. Последнему верить они не могли, но если он не замешан в заговоре, то сразу же придет на помощь. А если замешан, то и так все знает.

Передышка закончилась, когда с южной стороны распахнулась дверь. Последовал грохот военных ботинок и во двор ворвались новые фратеристы, группа из пяти человек. Вышли они удачно — их встретила граната Тибальта. Стуча по камням и подпрыгивая, она подкатилась к ним и взорвалась, раскидывая во все стороны куски человеческих тел.

— Последняя, — с немалой досадой жестом просигналил Тибальт.

— Не ссы, братец, у меня еще есть, — ощерился Янус.

Теперь за них взялись серьезно, стрелять начали с нескольких векторов. Тибальту пуля пробила плечо, Нзогву получил еще одну попадание в ногу, лишь Джейд пока оставалась относительно здоровой. Лазерный выстрел задел её шлем, но металл выдержал и свою роль выполнил.

— Отступаем! — не сдерживаясь, закричала Ранник, первой заметив серьезную опасность — в глубине одного из коридоров монахи выкатили на позицию тяжелый спаренный стаббер и сейчас приводили его в боевую готовность.

— Варпова срань! — Тибальт подхватил Нзогву под руку и потащил в противоположную сторону, по тому самому маршруту, по которому они сюда вошли. Ранник выстрелила несколько раз, но на такой дистанции разброс дроби был слишком велик, и она устремилась за инквизитором. Прикрывал отступление Янус. Он кинул гранату и попытался подавить тяжелый стаббер. Одного из стрелков оперативник сбил, но оружие было оснащено не только лафетом с колесами, но и бронированным щитком, за которым укрылся второй фратерист.

Нзогву и Тибальт успели скрыться за углом. Через пару секунд Ранник присоединилась к ним и рухнула на пол.

— Не тупи, Янус, отступай! — крикнула дознаватель, подстегивая товарища. Янус отступал спиной вперед, хохоча, что-то выкрикивая и поливая неприятеля свинцом. Он почти успел…

Загрохотал спаренный стаббер. Его мощные патроны в один миг превратили коридор в решето, раскидывая во все стороны куски камня, кирпичей и подняв облака пыли. На пути пуль оказался Янус. Ни бронежилет, ни шлем не могли спасти оперативника. Только не от тяжелого стаббера и не с такой дистанции. Застонав от боли, он рухнул на пол, измочаленный и пробитый насквозь в нескольких местах.

— Нет, братец! — в бешенстве закричал Тибальт, открывая ответный огонь. Толком стрелять он не мог, тяжелый стаббер сводил на нет все их попытки высунуться в коридор, это означало верную смерть. Тело Януса конвульсивно дернулось, поймав еще несколько попаданий. Каждое из них вызывало фонтанчик крови и конус разлетающихся ошметков.

— Успокойся, он мертв. За Януса мы тут всех задавим, но сейчас надо отступать, — Ранник схватила Тибальта за пояс, рывком дернула его назад и сразу же приняласьскармливать дробовику патроны.

— Прорываемся к главным дверям, — решился инквизитор. Подобное означало, что они покинут выбранное укрытие и подставятся под вражеский огонь, но иного выбора не существовало.

Девотаты ясно понимали, что нельзя давать им шанса отойти, и потому усилили огонь. Пули свистели со всех сторон. Лазерные росчерки иногда проносились так близко, что Ранник чувствовала кожей их жар.

Стрельбы закончилась неожиданно, как по приказу. Даже тяжелый стаббер затих. Может, у него закончилась лента, либо же стрелок поддался всеобщей тенденции, тому неуловимому недоумению, что нарастало в воздухе. Наступила краткосрочная тишина. Все замерли, прислушиваясь к приближающемуся шуму и ничего не понимая.

Грохот стремительно перерос в лязг стали и рев мощного двигателя. Звуки доносились из-за стен, и были все ближе. От их мощи завибрировали колонны, а затем и кладка под ногами.

— Что за… — начал было Тибальт, но закончить фразу не успел.

С оглушительным ударом выбило часть стены метрах в пятнадцати от них. В облаке взметнувшийся пыли и разлетающихся камней во двор въехал боевой танк. Трех или четырех фратеристов раскидало по сторонам, кого-то закидало камнями, а двоих намотало на гусеницы.

Танк показался Ранник исполинским. Ревя двигателями и выбрасывая клубы черного дыма, он заворочался в тесноте между стенами, напоминая какого-то древнего хищника, угодившего в ловушку. Камни продолжали сыпаться по наклонной передней плите, но твердая броня из адамантия и пласстали была способна выдерживать куда более существенные нагрузки. На ней лишь оставались серебристые рубцы, не более.

Внушительная башня пришла в движение, словно раздумывая, стрелять или нет. Когда ствол скользнул мимо Ранник, показав свою пугающую темноту, дознаватель почувствовала, как сердце рухнуло куда-то вниз. От смерти её отделяло лишь нажатие оператора на курок. Полсекунды, щелчок сработавшего механизма, стремительный полет снаряда и её тело превратится в разлетающиеся во все стороны куски плоти. Но наводчик стрелять не стал. Не стал по ней. Вместо этого дуло безошибочно нашло позицию тяжелого стаббера и замерев на мгновение, выплюнуло вспышку огня.

От столь близкого грохота Ранник едва не оглохла и упала на колени. Тяжелый стаббер, стрелок и часть коридора просто перестали существовать, их перемолотило в кашу. Град мелких осколков застучал по ближайшим поверхностям. Машина с ревом сдала назад, вновь выбросив клубы вонючего дыма. Двигатель громыхал так мощно, что сотрясал камни и заставил зубы Джейд вибрировать вместе с ними.

Танк еще не успел отъехать, а в пролом уже шагнули три гигантские фигуры в серой броне, сжимающие в руках болтеры. Это были Астартес и Ранник, несмотря на облака пыли и грохот, моментально узнала эмблему на наплечниках в виде изогнутой акулы. Она вновь встретилась с Кархародон Астра и сей факт заставил Джейд вцепиться в дробовик, как за последнюю соломинку. Её кошмары ожили! Они вернулись, они пришли за ней! Она вновь встретилась с безжалостными убийцами, спаси их всех Бог-Император!

Закованные в сталь воины открыли безжалостный убийственный огонь. Их было трое, болтеры в могучих руках стреляли пугающе экономно и эффективно. Дюжина выстрелов, вряд ли хоть один из них промахнулся, и помещение оказалось полностью зачищенным. Болты прошивали тела девотатов и фратеристов с невообразимой легкостью, в то время как ответные пули и лазерные росчерки скользили по броне без всякого эффекта.

Тяжелые шаги дробили щебень. Ранник обнаружила, что от шока не знает, что делать. Перед глазами мелькали картины Зартака, и она вновь ощущала тот же ужас, что и тогда. Джейд мучительно захотела проснуться и прекратить этот кошмар, но знала, что находится не во сне. Все, что происходило вокруг, происходило на самом деле. Пришло время взглянуть в лицо ночным кошмарам!

Сопротивление подавили за секунды. Никто из врагов не выжил, а новых желающих лезть под оружие Ангелов не нашлось. Инквизитор с достоинством поднялся. Подволакивая раненую ногу, он приблизился к Астартес, демонстративно опустив пистолет к земле.

— Я — инквизитор Нзогву, — представился патрон и его слова, а еще больше спокойный уверенный голос, заставили Джейд прийти в себя. — А вы — Кархародон Астра. Вас удивляет, что я вас знаю? Меня же удивляет, как вы здесь очутились.

Три фигуры просто стояли и рассматривали их, держа болтеры так, что было ясно — применить они их могут в любой момент. Отчетливая аура смерти, свирепая мощь идеальных воинов расходилась от них во все стороны, чувствовать ее могли даже те, кто не был наделен даром псайкера.

— Вам следует говорить с Первым Жнецом, — наконец сообщил один из них. — Он идет сюда.

— И где он? — морщась, инквизитор похлопал себя по груди, выбивая пыль. Тибальт и Ранник встали за его плечами, выражая полную поддержку.

— Здесь! Я Бейл Шарр, Первый Жнец и капитан Третьей роты, — внутрь шагнули еще две фигуры. Одна — в серой броне с устрашающим двуручным цепным топором. Вторая была закована в синие доспехи и держала в руке посох. У обоих на поясе висели болт-пистолеты. — Что вы здесь делаете, инквизитор?

Говорил воин в серых доспехах. Если его и удивило то, что Нзогву опознал их орден, виду тот не подал. Они вообще были на удивление молчаливы — все кархародоны до единого. Ранник сразу же узнала их лидера — прежде всего по услышанному имени и титаническому цепному топору. Перед ней был тот самый воин, с которым она разговаривала на Зартаке.

— Провожу расследование.

— Ясно. Данный комплекс поражен скверной ксеносов. У нас нет времени на любезности. Если вы служите Империуму так же, как и мы, то немедленно уйдете.

— Если вы служите Империуму так же, как и я, то мы вычистим эту скверну вместе, — Нозву поднял голову и твердо встретил взгляд безжизненных визоров шлема Астартес.

— Можете делать, что пожелаете, но не мешайте нам, — снисходительно разрешил гигант. — Вы показали, что знаете, кто мы. Значит, вам знакома и судьба тех, кто чинит нам препятствия.

Кархародоны рассредоточились по Клуатруму, заканчивая зачистку. Стрельба и визг цепного оружия слышались еще некоторое время, после чего звуки сражения начали стихать. Инквизитор понимал, что их помощь не требуется. Первым делом они осмотрели то, что осталось от Януса. Тело оперативника пострадало сильно, в нем с трудом угадывался верный товарищ, который еще утром шутил и смеялся. Если в смерти и можно было отыскать что-то хорошее, так лишь то, что Янус погиб быстро, без мучений. И погиб на службе Трону!

— Мы заберем Януса с собой и предадим земле, как положено. Выносите его наружу, — решил инквизитор. Сам он отправился с Первым Жнецом, который выяснил, что в подвале сосредоточилась большая группа врагов и решил их зачистить. Нзогву выразил твердое желание отправиться вместе с ним. Ранник помогла Тибальту с телом Януса, после чего бегом догнала патрона. Лучше бы она осталась снаружи!

В подвал вели массивные двери. Капитан Шарр выбил их ударом ноги и шагнул внутрь, разгоняя цепной топор. Он взял на себя правую сторону подвала, в то время как один из воинов с силовым мечом и причудливой формы щитом занялся левой частью помещения. Помощи им не требовалось.

В ненадежном убежище набилось свыше ста девотатов. Их крики и ответный огонь не причинили Астартес заметного ущерба. Два воина буквально прокладывали себе путь, разбрасывая во все стороны выпотрошенные тела, заливая пол, стены и потолок кровью. Действовали они слаженно и совершенно беззвучно, если не считать шума, издаваемый их оружием и доспехами. Джейд считала, что видела все в этом мире, но сотня людей, которых за минуту вырезали, как скот на бойне, заставила ее понять, как сильно она ошибалась.

От вида столь свирепой агрессии, крови, развороченных мозгов, кишок, запаха содержимого желудков и дерьма она выбежала наружу. Несмотря на все усилия, дознаватель не смогла сдержаться и её вырвало. Нзогву оказался крепче, но и он не обрадовались увиденному.

Побледневшая, чувствуя неподдельное отвращение, Ранник вслед за инквизитором вернулась обратно во двор. По дороге она достала фляжку с амасеком и несколько раз тщательно прополоскала рот, сплевывая отдающий рвотой алкоголь. «Это был последний раз, больше такого я себе не позволю», — поклялась дознаватель. Она и так выставила себя слабой, а на службе инквизиции слабаков не держали.

У главных ворот обители девотатов, вернее у тех развалин, что от них остались, стояла техника кархародонов. Сейчас, когда бой закончился, а пыль осела и перестала мешать, Ранник смогла ее опознать. Танк, который проломил стену, оказался «Хищником-Разрушителем». Недалеко от него находился транспортный «Носорог», а в небе барражировал «Громовой ястреб». Двое окровавленных, связанных по рукам и ногам монахов лежали в тени гусениц, жизнь им сохранили для дальнейшего допроса и следствия. В стороне догорал остов привезшего их сюда автомобиля.

Ранник принялась перевязывать инквизитора и Тибальта, вколов обоим стимулирующие препараты. Капитан Шарр все ещё зачищал Клуатрум, но теперь они находились под присмотром воина в синей броне и двух его братьев. Почувствовав себя лучше, Нзогву решил напомнить о себе.

— Как инквизитор и представитель Трона, я ожидаю, что вы окажете нам всяческое содействие, — сказал он, подходя к гиганту. Не сговариваясь, они решили никак не комментировать ту бойню в подвале, свидетелями которой стали. Сейчас подобное не имело никакого смысла.

Ранник несколько раз вздохнула и сосредоточилась. Похожего воина в синих доспехах она видела на Зартаке, у того старика лишь посох был иным, да броня могла похвастаться большим количеством белых узоров. Сейчас она уже знала, что подобный цвет означат библиария в рядах Ангелов Императора.

— Как и вы, мы служим Императору, — воин не стал игнорировать Нзогву. Некоторое время он словно раздумывал, после чего неторопливым движением откинул капюшон и взялся за шлем. Щелкнули зажимы, перед Ранник предстало лицо из её ночных кошмаров — бледная кожа, короткие белые волосы и черные бездушные глаза. Черты лица казались грубыми, массивными, но при этом исполненные внутренней силой и непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Дознаватель не считала себя знатоком анатомии Астартес и не могла точно сказать, сколько лет представшему перед ними воину, но то, что он молод сомнению не подлежало. Когда Астартес продолжил, стали видны его острые треугольные зубы. — Мое имя Борей, я библиарий Третьей роты Кархародон Астра.

Глава 12

Гравитация планеты превышала стандартную терранскую на девять процентов. Никакого влияния на нашу боевую эффективность столь незначительный фактор оказать не мог, до обители девотатов в Клуатруме на Холме Юстиции мы добрались быстро. Одновременно с орбиты спустились транспортные челноки с техникой. Они высадились на небольшом свободном пяточке в трущобах, после чего сразу же выдвинулись к стенам здания.

Один из постов внешней охраны решился оказать сопротивление. Красный Танэ вырезал их с немалым удовольствием. Когда я понял, что внутри идет бой и сообщил капитану, тот решил действовать под прикрытием тяжелой техники. «Хищник-Разрушитель» пробил стену, намотав на гусеницы пост внутренней охраны. Несмотря на грохот двигателей и открывших стрельбу братьев Первой Косы, наше появление стало полнейшей неожиданностью. Во всяком случае, местные церковники никак не успели к нему подготовиться.

Кархародон Астра пришли вовремя, успев спасти инквизитора и двух человек из его свиты. В первый момент я не успел толком их прочувствовать, они практически сразу отправились вместе с Первым Жнецом и ротным чемпионом Танэ завершать зачистку. Я же остался наверху, прикрывая братьев и пытаясь понять, что не так с этим местом. Я искал центр культа, но он явно находился не здесь. В Клуатруме угнездилась скверна, но она являлась лишь проявлением чего-то большего, одной из ячеек.

Когда инквизитор и его люди вернулись, стало ясно, насколько сильно они ошеломлены. Похоже, в подвале смертные стали свидетелями того, как безжалостно могут действовать капитан Шарр и Красный Танэ. Пока их не было, я нашел и обезоружил двух монахов, посчитав, что они могут оказаться полезными в роли пленников. Из их разумов я без труда почерпнул первичную информацию, но они являлись рядовыми служками, к важным сведениям таких не допускали. Факт же самого присутствия культа генокрадов на Благочестии был вполне доказан и без их свидетельств.

Инквизитор располагал многими признаками опытного жесткого человека — превосходно подогнанные легкие доспехи, затянутый ремень, прямая осанка, отрывистая манера речи, тяжелый властный взгляд. Черная кожа и карие глаза добавляли ему внушительности. Даже армейская шинель сидела на нем строго, подчеркивая силу духа хозяина. Нзогву порицал наши методы, в тоже время восхищаясь их эффективностью. Он не доверял нам и желал лишь повода, чтобы обрушить на нас всю мощь своего Ордоса. Оперативник Тибальт считал нас опасными безжалостными убийцами. Хуже всего к нам относилась женщина по имени Джейд Ранник. Она боялась нас до ужаса, в ее мыслях мы вплотную приблизились к статусу еретиков, предателей и падших Ангелов. И для всех троих главный вопрос звучал просто — верны ли мы Трону и Богу-Императору?

Инквизитор представился, а имена прочих я прочел в их разумах, как учил Те Кахуранги. Также я считывал поверхностные образы. Аугима Нзогву был защищен каким-то артефактом, помогающим не только скрывать мысли, но и в определенной степени защищаться от варпа, так что его я воспринимал хуже остальных. Тибальт же и дознаватель Роулинг ощущались мною едва ли не как открытые книги с четким текстом. Сейчас, в момент эмоционально шока, подобное оказалось несложным, потом люди успокоятся, придут в себя, соберутся, а их разумы частично закроются.

Стоя в тени «Хищника», я перехватил взгляд женщины и понял, что именно она тот знак судьбы, что я пытался нащупать. Знание появилось словно из ниоткуда, кристально ясное и четкое. В Джейд Ранник сосредоточилось мое будущее и будущее нашего ордена — по крайней мере, одна из перспективных вероятностей. Невозможно было сказать, насколько она предпочтительней или интересней, но то, что Судьба проявилась, не подлежало ни малейшему сомнению.

Естественно, дознаватель не могла влиять на нас в глобальном плане, но фактор её присутствия в любом случае было бы разумней не игнорировать.

Когда инквизитор Нзогву заявил, что как представитель Трона он ожидает от нас всяческого содействия, я осознал, что молчать нельзя. Танэ, Нуритоне, Дотору и даже Первому Жнецу смертные по большей части безразличны. Мы здесь не ради них. Нам не нужны такие союзники, и самое лучшее для них — не мешаться под ногами. Но я — псайкер, и последние двенадцать лет мастер учил меня видеть знаки и реагировать на них, ибо истинный библиарий не только помогает в бою, но и дает советы. От его мудрости во многом зависит куда и с кем пойдут братья-в-пустоте.

— Как и вы, мы служим Императору, — тщательно подбирая слова, ответил я. Ясно, что мое лицо не обрадует инквизитора и его людей, но будет лучше, если они увидят одного из кархародонов. Я снял шлем, после чего представился и обозначил собственный ротный статус.

Нзогву поднял голову и приложил усилие, чтобы сохранить невозмутимость. Тибальт глубоко вздохнул, а вот разум Ранник захлестнула волна панического страха. Она словно узрела свой кошмар, мысли её заметались и среди них я выловил ассоциацию, что она считает нас такими же отступниками и ренегатами, как и Повелителей Ночи. Тем более, мы с ними были очень похожи, в чем она успела убедиться на Зартаке.

Зартак! Образ планетоида буквально вспыхнул у меня в голове, и от силы передавшегося мне видения я слегка вздрогнул. Разум мой сотрясся от внутреннего удара, то, что там случилось, едва не пробудило памяти, я чуть не обрел закрытые блоками гипнообработки воспоминания.

Удивительны и таинственны пути Отца Пустоты! В Галактике около двухсот миллиардов звезд, а людей в миллионы раз больше. Но именно здесь, на Благочестии, вновь встретились те, кто двенадцать лет назад впервые увидел друг друга на Зартаке. И яснее ясного стало, что встреча наша не случайна, она имела далеко идущие последствия.

— Найди мне тело монаха-мутанта, желательно, побогаче одетого, — мысленно обратился я к Паори, брата из Пятой Косы.

Он не ответил и некоторое время стоял неподвижно, обдумывая, стоит ли выполнять приказ библиария. Мне как можно быстрее требовалось завоевывать авторитет, без Те Кахуранги меня пока считали никем. Я специально выбрал молодого воина, ветераны точно бы не стали меня слушать.

Паори смотрел на меня сквозь визоры шлема, в нем отчетливо проявлялось недовольство. Одновременно с этим воин понимал, что библиарий не будет что-то требовать по нелепой прихоти. Гнев боролся с дисциплиной. Одолела последняя. Когда Паори развернулся и ушел, я понял, что одержал небольшую победу, положив первый камень в фундамент будущего авторитета.

— Что происходит? — заминка не укрылась от взора Нзогву. Стоило отдать им должное, он и его люди едва не погибли, но быстро пришли в себя. Ранее я не сталкивался с инквизиторами, но наставник немало рассказал о них. Агентов Трона не следовало недооценивать. Став врагами, они могли доставить нешуточные неприятности даже нам.

— Вам следует кое-что увидеть, — больше я не стал ничего добавлять. Правильней будет, если люди сами до всего дойдут.

Первыми появились капитан Шарр, ударный ветеран Нуритона и Красный Танэ. Кровью они были залиты с головы до ног. Ранник сглотнула и сделала несколько шагов назад. Я сделал вид, что ничего не заметил.

— Приближаются городские власти, — вместо этого доложил я капитану, ощущая, как к Холму Юстиции со стороны города стягиваются сотни огоньков человеческих душ.

— Готовимся к выходу, — отозвался Первый Жнец. — Если хотите, осмотрите тела. Вы увидите, что порча вышла из-под контроля, — последние слова адресовывались инквизитору.

— Я уже приказал доставить сюда одного из мутантов.

— Правильно, — Шарр одобрил мои действия.

Вернулся Паори и молча бросил под ноги человеческое тело. Любой из нас делал качественно то, за что брался. Вот и Паори нашел именно того, кого я и просил — монаха в богатых одеждах, который точно не являлся рядовым церковником.

Инквизитор, Тибальт и Ранник приблизились и склонились над ним. А я и так видел физическое уродство убитого — поперек тела вытянулась третья рука, оканчивающаяся лиловой, похожей на крабью, клешней, а горб скрывал мутацию позвоночника и плеч.

— Это же ублюдок Бальдичи! — первым сообразил Тибальт. Услышанное имя ничего мне не сказало, но, судя по всему, он являлся одним из руководителей местного отделения.

— Верно, он, — откликнулась Ранник. — Но это же тварь какая-то, а не человек!

— Вы все еще думаете, что Кархародон Астра вырезали невинных людей, инквизитор? — мой вопрос заставил Нзогву отвернуться от трупа.

— По крайней мере, я нашел подтверждение, что здесь имеет место культ, — уклончиво ответил человек.

— Скоро вы обретете еще больше свидетельств, — заверил я.

Все вместе мы покинули развалины Клуатрума и спустились с Холма по дороге. Впереди грохотал гусеницами «Разрушитель», а тыл прикрывал «Носорог» с телом мертвого оперативника из инквизиторской свиты. Двум пленникам развязали ноги и сейчас они бежали вприпрыжку, привязанные к технике стальным тросом. Бейл Шарр отдал приказ двигаться пешим порядком и теперь я более полно начал понимать его план. Капитан желал, чтобы как можно больше гражданских увидели нас. Слухи начнут расходиться по столице, подобно кругам по воде. Культ и патриарх поймут, что мы прибыли за ними. И вся Галактика знала, что Ангелы Императоры обычно получают то, чего хотят. Как поступит патриарх? Затаится или выступит?

Думаю, культу нет смысла прятаться и выжидать время. Флоту тиранидов потребуются еще годы, если не десятилетия, чтобы добраться до Благочестия. Столько они не протянут. Им надо поднимать восстание, собирать силы в единый кулак и искать свои шансы — либо в полноценной войне, либо в возможности покинуть планету.

За остатками контрольного пункта Клуатрума нас ждали полдюжины «Химер» и несколько взводов пехоты, состоящих из арбитров и местного ополчения. Машины нацелили на дорогу тяжелые орудия мультилазеров и пулеметов, а люди — автоматов и дробовиков. Они увидели Ангелов Император, страх закрался в их сердца, но не один из них не побежал. Бледные лица, пот на лбу, расширенные зрачки однозначно свидетельствовали о том, что смертные осознавали, что от безжалостной смерти их отделяют секунды.

Движение выглядело незаметным для постороннего взгляда, но по рядам братьев-в-пустоте прошла волна готовности. Цели, которые авточувства шлема проецировали прямо на сетчатку глаз, замигали, подсвеченные бледно оранжевыми рунами. Шарр моментально распределил вектора и направления вероятных атак. Как и всегда, мы приготовились к худшему варианту развития событий. Это была одна из доктрин ордена — всегда предполагай самое плохое, дабы тебя не застали врасплох.

Даже воздух изменился. В нем появилось напряжение, как перед грозой. Еще немного, и у кого-то из арбитров или фратеристов не выдержат нервы.

— Подождите, остановитесь и опустите оружие! — выкрикнул инквизитор и выбежал вперед. На ходу он убрал плазменный пистолет в кобуру и вскинул руки. Нзогву рисковал, если те, кто нас встретил, служат культу, то бойни не избежать. Я видел, что в людях нет зла, лишь недоумение, страх и отчаяние, но Нзогву того знать не мог. Он повел себя смело и это меня невольно впечатлило.

— Что это значит, инквизитор? Почему вы напали на монастырь святых братьев-девотатов? Где прэсес-майорис Бальдичи? — спросил возглавляющий их маршал-клерик Брант.

— Здесь проросла порча. Мы вычистили её, — ответил Нзогву.

— Для подобного существуют протоколы. Да и закон гласит… — начал тот, но осекся, когда к нему приблизился Первый Жнец.

— Девотаты укрывали мерзость ксеносов. Более того, они сами стали её частью, — капитан Шарр не повышал голос, но его слова разнеслись среди притихших смертных. — И вы сделаете так, как говорит инквизитор.

Нзогву явно удивился подобным словам. До сего момента он нас надежными союзниками не считал. Думаю, услышанное заставило его задуматься.

Первый Жнец замолчал, слушая, о чем переговариваются Нзогву, маршал-клерик Брант и предводитель арбитров Эскар. В итоге инцидент оказался исчерпан, пришедшие не захотели оспаривать власть действующих заодно Ангелов Императора и инквизитора. Часть из них отправилась в Клуатрум.

Маршал-клерик Брант сообщил последние новости. В то время, пока мы зачищали обитель девотатов, культ решился на действия, начав уничтожать псайкеров на планете. Под удар попали астропаты и навигаторы, что находились на поверхности. Погибли оперативники инквизитора, псайкер по имени Вельт и какой-то Роулинг.

От капитана Шарру исходило мрачное удовлетворение — его план начал приносить свои плоды, культ проявил себя. И это было хорошо, я и сам чувствовал, как в Понтифраксе начинает подниматься волна грядущего восстания.

Пока мы добирались до Площади Искупления, я успел обдумать сложившееся положение дел. В действиях культа прослеживалась определённая логика — убивая псайкеров и астропатов они намеревались сохранить в тайне все то, что происходит на планете. Но в тоже время подобное выглядело нелепо, ведь они знают, что на Благочестие прибыли Астартес. Да и на орбите висят сотни судов со своими навигаторами. Так что новости в любом случае разойдутся по Империуму. Значит, скоро действительно последует полноценная война. Генокульт захочет подчинить себе планету, а дальше будет действовать по обстоятельствам. С потерями они никогда не считаются, для патриарха главное сохранить жизнь себе и магусу. Если что-то пойдет не так, он постарается покинуть Благочестие, возродив культ на новом мире.

Следующий час прошел относительно спокойно. Капитан Шарр решил держать оборону на самом видном месте, демонстративно заняв кафедральный собор. Он осмотрел ближайшие улицы и разместил технику на наиболее опасных направлениях. Большая часть отделений заняли периметр, защищая входы в исполинское здание и прикрывая ближайшие улицы. Остающиеся в резерве Красные Братья прошли внутрь, капитан с Первой и Третьими Косами укрепился на главном входе и кафедре Святого Соломона. Восемьдесят четыре кархародона высадились на планету, но на фоне титанического здания даже такая сила словно теряла свое истинное значение.

Волнение в городе нарастало, оно набирало силу, но нас пока никак не затрагивало. Культисты организовали несколько драк и погромов, но для того, чтобы бросить открытый вызов Кархародон Астра, им требовалось активизировать все свои силы и решительность.

Пользуясь последним спокойным часом, нам удалось перехватить множественные сигналы на каналах связи фратеристов. Похоже, маршал-клерик Брант неожиданно потерял свою власть. Один из его помощников по имени Альбертус Зох примкнул к восставшим, вместе с ним сторону сменила и большая часть фратеристов. Арбитры торопливо готовили к обороне свои крепости, разослав по городу мобильные бронированные группы.

Нахождение де Граттио все так же оставалось под вопросом, что уже характеризовало его как попавшего под власть культа, иначе поведения верховного понтифика было не объяснить. В районе Святого Клавдия перед церковью Секулума собралась толпа, протестующая против закрытия святилищ. Имели место первые акты вандализма и осквернения святынь. Доносились звуки отдаленной стрельбы, пока еще вялой, но начинающей набирать обороты.

Подобные проявления гнева и напряжения мало волновали Первого Жнеца. Мы спустились на этот мир ради культа генокрадов, более мелкие цели нас не беспокоили. Кафедра, Теократика и собор «Славы Бога-Императора» являлись духовными и административными центрами Благочестия V. Если ксеносы намерены сокрушить имперскую власть, то им придется штурмовать Площадь Искупления.

С зависшей на орбите «Белой пасти» пришли донесения о многочисленных толпах, начинающихся формироваться в различных районах Понтифракса. Отправленные на разведку «Громовые ястребы» совершили несколько маневров, подтвердив и уточнив разведданные.

В воздухе продолжало сгущаться напряжение. Оно накапливалось, как вода в чаще, стремительно подбираясь к той точке, когда появится возможность выплеснуться. Знаки указывали, что набухший гнойник вот-вот лопнет.

Но первыми к нам пришли не враги, а инквизитор и его свита. По вокс-связи капитан Шарр позвал меня присоединиться к беседе.

— У инквизитора Нзогву есть новости, — сообщил Первый Жнец, когда я приблизился к группе смертных и Астартес. Было видно, что минувший час инквизитор использовал с пользой. Люди перекусили, взяли новое оружие и наверняка провели небольшой совет, решая, что же делать дальше. Сейчас инквизитора окружало шесть человек, свита собралась в более полном составе, но даже в таком количестве они не могли ничего решить. Им требовались мы. — Его оперативники проникли в трущобы и нашли там необычное святилище. Вот чему там поклоняются.

Он передал мне небольшое металлическое украшение в форме полумесяца, изображающий изогнутый силуэт, состоящий из клыкастой пасти, ребристого, с шестью лапами, хребта и остроконечного хвоста.

— Генокульт, — мне не было нужды спрашивать, что это такое. Символы веры бездушных ксеносов с различных миров походили друг на друга, как пальцы на одной руке. Все они имели ряд ярких особенностей, восходящих к биологическим особенностям тиранидов.

— Да. И там же Дамар нашел проход в общую систему канализаций и подземных туннелей, — инквизитор указал на помощника.

— Инквизитор решил их обследовать. Ему требуется наша помощь, — добавил Первый Жнец. — Я отправляю туда Первую и Седьмую Косы, руководить операцией будет Нуритона. Ты пойдешь с ними, Борей.

Как и требовал капитан, за минувший час я рассказал ему о своих предчувствиях в отношении Благочестия и дознавателя Джейд Ранник. Первый Жнец внимательно меня выслушал, задал несколько вопросов, но никак не отреагировал на полученную информацию. Теперь он принял решение. Судя по тому, что меня направляют в город, мои слова Шарр воспринял серьезно. Это была заслуга Те Кахуранги, успевшего сотни раз доказать, что к пожеланиям библиария стоит прислушиваться.

— Что полезней для ордена, жизнь или смерть Джейд Ранник? — прямо спросил капитан.

— Жизнь, — прозвучал мой уверенный ответ.

— Тогда защити дознавателя, библиарий, коль она так важна для нас, — добавил Первый Жнец.

Сам инквизитор решил остаться, поручив представлять свою власть Ранник. Она провела энергичный инструктаж подчиненных и занялась осмотром оружия. Пока шли последние приготовления, я находился рядом с Шарру и слышал, как тот связался с «Белой пастью», приказав технодесантнику Утулу и капеллану Никоре быть готовыми к началу ритуала пробуждения Великих.

— Вы опасаетесь, что нас сомнут? — на моей памяти почтенных дредноутов еще ни разу не будили. Их мощь сокрушающая мощь казалась неодолимой, а воинские умения и опыт накапливались тысячи лет. В ордене ходили легенды о тех безнадежных боях, в которые вступали Великие, добывая очередную победу там, где нас ждала гибель.

— Мы пока не осознаем всей силы врага, судя по докладам, она огромна. Третья рота готовится вступить в бой за выживание Кархародон Астра, не стоит недооценивать противника.

Глава 13

Кархародон, которого называли ударным ветераном Нуритоной, повел в трущобы два отделения. В качестве поддержки он захватил «Хищника-Разрушителя» и два транспортных «Носорога». Нзогву остался у входа в кафедральный собор. Оперативники Ордоса заняли места в ведущем бронетранспортере вместе с Нуритоной, библиарием Бореем и шестью воинами.

Операция выглядела перспективной, через канализации они могли подобраться к гнезду ксеносов и разведать обстановку. Но от того, что ее заперли в стальном кузове с безжалостными убийцами, Ранник думала не о деталях вылазки, а о том, насколько далеко простирается лояльность кархародонов.

По коже дознавателя ползли мурашки, Дамар и Тибальт выглядели ненамного лучше. В красном внутреннем освещении их лица казались гротескными масками испуганных мутантов. Гусеницы грохотали по рокриту дороги, двигатель рычал, как бешеный зверь, а все три оперативника судорожно сжимали оружия и старались показать, что им совершенно не страшно. Любимый дробовик «Вокс Леги» добавлял Ранник спокойствия, но она все равно чувствовала себя добычей, которую закинули в клетку к монстрам.

Транспортер раскачивался, а металл вибрировал от мощи двигателей. Кархародоны молчали и практически не двигались. Их кошмарные лица скрывали шлемы, почти у всех визоры пересекала красная стрелка, на бедрах и поперек нагрудников было примагничено устрашающее оружие — болтеры, цепные топоры и мечи. Они напоминали безмолвные неподвижные статуи и подобное почему-то пугало дознавателя сильнее, чем любое проявление открытой агрессии. У Джейд сводило живот и ей казалось, что сны её обрели реальность.

Несколько раз глубоко вздохнув, она осторожно скосила глаза на библиария Борея. Тот отличался от своих братьев и почему-то казался более дружелюбным, хотя в подобное верить совершенно не хотелось. Белый волнистый узор на его наруче уступал красотой тем узорам, что украшали доспехи остальных воинов. Вероятно, подобное что-то обозначало, у Астартес каждая насечка, герб или значок несли глубокий, зачастую мифический, символизм. Клыки и кости смертоносных тварей украшали доспехи космодесантников, но у Борея они казались иными, мягко сияющие нездешним светом. Похоже, некогда они принадлежали весьма впечатляющему образчику тиранидов. Болт-пистолет покоился на поясе библиария, а стальные пальцы сжимали резной посох с камнем в навершие. Как и прочие, он смотрел строго перед собой, похоже войдя в какую-то разновидность предбоевой медитации.

— Пятьдесят секунд до прибытия, — щелкнул в интеркоме голос водителя. — Вижу скопление смертных.

Тридцать минут назад их небольшая колонна техники покинула Площадь Искупления, миновала район девотариумов по Дороге Пилигримов и выехала на тесные улочки, змеившиеся через городские трущобы. И они наконец-то добрались до того святилища, что обнаружил Дамар со своей группой.

— Десять секунд.

Слова как будто включили кархародонов. Они разом подобрались и встали, самым рослым из них приходилось пригибаться, упираясь шлемами в бронированный потолок. Рядом с их массивными фигурами Джейд Ранник вновь почувствовала себя маленькой девочкой.

«Носорог» дернулся и остановился. Красный свет несколько раз мигнул. С лязгом опустилась аппарель.

Дознаватель вышла наружу третьей, сразу после Нуритоны и Борея. На нее обрушился свет летнего полдня Благословения Пять, а еще через удар сердца — шум и зловоние трущоб.

Они находились на небольшом перекрестке. Техника доставила их максимально близко к нужной точке, дальше дороги не было, узкие улочки и змеящиеся проходы заставили последнюю часть пути пройти пешком. Вокруг сгрудилось сотни пилигримов, бродяг и местных жителей. Драные рясы, молитвенные облачения и сандалии соседствовали с рабочими робами и истлевшей ветошью, едва прикрывающей тела. Когда кархародоны начали выгружаться, послышались вздохи и вопли, частью восторженные, частью испуганные. Толпа, как единый организм, подалась назад.

Космодесантники разошлись в сторону, оцепляя технику и заставляя собравшихся отступать все дальше. Тревога людей усиливалась, они стремились очутиться как можно дальше от серых гигантов.

Ранник, Дамар и Тибальт заняли позицию в тени бронированного бока «Носорога». Джейд осматривала окружающие их ветхие строения, отмечая поржавевшие конструкции, переходы прогнивших лестниц, ведущие в жилища хлипкие двери и веревки с бельем, протянутые от дома к дому. Все это понималось на пять-шесть этажей, стискивая и нависая над головой. Здесь было превосходное место для засады, к тому же техника чувствовала себя в городе уязвимо. Кархародоны явно осознавали подобное, но внешне никак не реагировали.

— Не нравится мне эта дыра, — протянул Тибальт. Его взгляд метался от одной лачуги к другой. — Мы в кольце.

— Не бзди, — хохотнул Дамар. — С нами Астартес, значит, не нам стоит бояться.

— Выдвигайтесь к намеченной цели. Я обеспечу прикрытие, — скомандовал Нуритона, которому перед отправкой инквизитор скинул план района и координаты места. Так же до него довели, что оперативники Ордоса не останутся здесь, а захотят самолично осмотреть находку и канализации под ними. — Держитесь рядом с библиарием Бореем и ударным командиром Корди, дознаватель.

— Так и сделаю, — Ранник передернула помпу на дробовике. Становилось адски жарко, она чувствовала, как ее черный комбинезон под броней впитывает пот. Бронежилет неожиданно стал тяжелым, а шлем сдавил голову. Джейд встряхнулась и сосредоточилась на тактической задаче.

Улочка стала совсем узкой. Впереди, углубляясь в кварталы, неторопливо шагали два Астартес во главе с Корди. Сразу за ними занял позицию Борей. Ранник держалась слева от него, позади шли Тибальт и Дамар, а пятеро кархародонов прикрывали тыл. Остальные остались на перекрестке, поставив технику в кольцо и став неким аналогом тылового резерва.

Толпа поспешно отступала и пряталась по хибарам, освобождая им дорогу и провожая напряженными взглядами. Так они прошли около семидесяти метров, прежде чем Борей неожиданно вскинул посох. На его навершие зажегся синий свет.

— Нас сейчас атакуют. Справа! — успел предупредить библиарий. Кажется, он что-то сделал, сбивая врагу прицел.

Раздался хлесткий хлопок. В наплечник одного из передовых Астартес ударила пуля и оставив узкую полоску серебристого металла, отлетела в сторону. Воин даже не сбился с шага и не произнес ни слова. Он и его братья открыли огонь по представляющему угрозу сектору, руководствуясь словами библиария и траекторией вражеского выстрела.

Грохот болтеров заставил толпу разбежаться, толкая друг друга и вопя от ужаса. Три или четыре хибары насквозь прошило снарядами. Воздух наполнился щепками и пылью.

— Цель поражена, можно продолжать движение, — бесстрастно заметил Борей. За свой болт-пистолет он так и не взялся.

На секунду Ранник вновь почувствовала себя в холодном мраке выработок Зартака. Её жизнь сделала круг, все повторялось, но сейчас ситуация все же выглядела иначе. С неохотой она призналась, что имея в своем распоряжении Астартес многие проблемы просто теряли свою актуальность.

— Принято. Святилище за поворотом, занимаем его и спускаемся под землю, — ответил Корди. Они специально вели переговоры на общей частоте, давая возможность союзникам понять, что же происходит.

Улочка обогнула очередную ржавую хибару и привела их к невзрачному строению, занявшему первый и второй этажи ветхой многоэтажки. Ржавый имперский орел, украденный с алтаря или с церемониальной плиты, висел над входом. Дверь соорудили из сломанных пласталевых поддонов, и она оказалась закрыта.

Кархародоны не стали утруждать себя ненужными знаками вежливости. Корди вышиб дверь ударом ноги, от чего содрогнулось все строение, и первый шагнул внутрь. Часть воинов осталась снаружи, охраняя подступы, но оперативники Ордоса вместе с Бореем вошли в пыльный сумрак, освещенный несколькими свечами.

Помещение оказалось тесным и заваленным мусором, с невысоким потолком, из-за которого Астартес приходилось пригибаться. У дальней стены находился стол с различными подношениями из ткани, металла и дерева. В центре находился более крупный предмет. Ранник не стала брать его в руки, просто подошла поближе, наклонилась и внимательно рассмотрела.

Предмет оказался плетенной из соломы куклой Урожая, какие часто делали на агромирах, надеясь таким образом увеличить размеры жатвы. Но в отличие от обычных кукол, данная изображала не человека, а некое существо с шестью конечностями-палочками, двумя ногами и четырьмя руками.

— Это здесь, ничего не изменилось, — напомнил о себе Дамар. Закинув карабин на плечо, оперативник опустился на колени и откинул в сторону несколько грязных тряпочных циновок. — Вот спуск в канализации, который обнаружил сканер Хро.

Дамар поддел металлический люк. К нему на помощь пришел Тибальт. Вдвоем они подняли его и со скрипом прислонили к стене. Ранник включила на дробовике фонарь и осмотрела ведущую вниз лестницу.

— Насколько далеко вы углубились в проходы? — спросил Борей. Сильный и низкий голос космодесантника звучал совершенно бесстрастно.

— Достаточно далеко, не меньше, чем на километр, но ничего важного не обнаружили. Там каменные туннели, погребальные камеры, выход к канализации и несколько развилок, ведущие в разные стороны. Слишком далеко мы не углублялись, заметив чужие следы. И они не были человеческими. Наш техномагос Хро уверен, что эти ходы связаны с общей системой под всем Понтифраксом.

— Сейчас и проверим, — Ранник решила действовать, но её порыв сразу же остановили. На плечо оперативника легла тяжелая рука, заставляя сделать два шага назад.

— Внутри наверняка кто-то есть, — сообщил Борей. — Будет лучше, если первым пойду я.

Джейд оставалось лишь подчиниться. В любом случае её согласие или возражение совершенно не волновали библиария.

Космический десантник едва пролез в узкий ход. Лестница под ним угрожающе скрипела, но все же выдержала немалый вес. Когда могучая фигура опустилась метров на пять, Джейд отправилась следом. Чем ниже она спускалась, тем сильнее ощущала, как мерзкий запах трущоб сменяется отвратной вонью канализации.

Наконец она достигла дна и встала рядом с библиарием. Они оказались в каменном туннеле, закругленный потолок которого поднимался метра на четыре. Дождавшись Тибальта, Дамара, Корди и еще четырех кархародонов, Борей сделал знак, показывая, что можно двигаться. Группа проследовала дальше, оставляя позади световое пятно лестничного проема.

Три узких луча света оперативников Ордоса разрезали мрак, давая хоть какую-то возможность ориентироваться в полнейшем мраке. Ранник знала, что шлемы Астартес снабжены тепловизорами и приборами ночного зрения, так что космодесантники чувствовали себя значительно лучше. К тому же создавалось такое впечатление, что в темноте Борей и его спутники неплохо видят и без шлемов.

Отряд остановился на перекрестке. Не считая прохода, из которого они пришли, перед ними открывалось три коридора. Правый вел прямо к бурлящему потоку нечистот и его стены покрывала склизкая бурая пена. Оттуда тянуло прямо-таки нестерпимым зловонием. Левый подпирали деревянные и металлические леса, он был значительно уже, Астартес вряд либы смогли там протиснуться. А центральный проходил через старую взломанную крипту, уставленную погребальными урнами и надгробиями.

— Мы проходили сквозь крипту, — луч света от оружия Дамара указал направление. — Нам туда.

— Всем стоять! — неожиданно приказал Борей.

— В чем дело, библиарий? — спросил подошедший Корди.

— Мы попали в ловушку, — последнюю минуту Ранник буквально ощущала исходящее от Борея напряжение. Он повернул голову в одну сторону, в другую и словно прислушался. Взгляд библиария пытался проникнуть сквозь темноту и камни. Похоже, его что-то беспокоило. — Здесь стоят мины.

— Отходим назад по туннелю, — незамедлительно среагировал Корди. — Построение «Отступающий прилив». Рантару, ты прикрываешь нас.

Астартес глухо стучали сабатонами по камням, от каждого шага поднимались облачка пыли. При этом воины двигались так легко, словно не ощущали вес и габаритов доспехов. Они перестроились и начали пятиться назад, осматриваясь и старательно выискивая угрозу. Ранник едва успела вздрогнуть и перехватить дробовик, а камень на конце посоха библиария взорвался светом. Он вспыхнул и устремился во все стороны, прогоняя мрак. Тибальт и Дамар закричали, когда их сетчатка ощутила боль от внезапного освещения. И почти сразу же сработала спрятанная взрывчатка.

Заряды ударили с двух сторон коридора, их совокупная мощь пришлась в центр отряда. Двух Астартес изрешетило осколками, Дамара разметало на куски. Едва не оглохнув от взрыва, ошеломленная и ничего не понимающая, Ранник увидела, как свет библиария преобразился в защитный кокон, принявший на себя часть взрыва и ударную волну. Корди и Астартес рядом с ним откинуло в коридор, из которого они пришли, а Борея, Рантару, Тибальда и саму Джейд взрывная волна бросила ко входу в крипту. Стены и потолок начали сыпаться, погребая людей под многотонным слоем земли. Взметнулась пыль, а от грохота заложило уши. Дознаватель еще успела подумать, что здесь то им и суждено погибнуть, прежде чем какой-то камень с хрустом ударил её в грудь и заставил согнуться от невероятной вспышки боли. Дробовик отлетел в сторону, а по ушам били короткие залпы мощного оружия — Борей выхватил болт-пистолет и открыл убийственный огонь по дальней части крипты. Помогали ему припавший на одно колено Рантару и Тибальт из своего лазкарабина.

* * *

Корабли Кархародон Астра сгруппировались в боевое построение «Клин» и двигались по гигантской окружности, в то время как к ним приближался флот-улей.

Авгуры «Никор» звенели от множества целей, точное количество которых не поддавалось подсчету. Флагман занял место в авангарде собравшегося флота, по бокам от него находились боевая баржа Красных Братьев «Уничтожение» и «Сцилла» Второй роты. Трех этих кораблей хватило бы, чтобы преломить хребет флоту целого подсектора, но против того, кто надвигался на них, они могли лишь продержаться какое-то время, не рассчитывая на победу. Суммарный флот кархародонов был куда больше, но даже располагая сотней судов, орден не имел возможности кардинально изменить ситуацию, он лишь мог нанести тот или иной уровень урона.

Передний край флота-улья, состоящий из пяти-шести дюжин биологических организмов размером с крейсер, приближался к зоне атаки дальнобойных орудий Кочевого флота. Те Кахуранги бесстрастно наблюдал за ними через экраны оккулусов на мостике «Никор». Несмотря на более чем впечатляющие размеры, находившиеся на самом краю твари являлись лишь мелкими рыбешками по сравнению с теми древними монстрами, что составляли ядро и основную силу роя. Приближаясь, они заслоняли горизонт и звезды своими посеченными в пустоте космоса хитиновыми покровами. Их подбрюшья напоминали исполинские горы, испещренные отверстиями, через которые вылезали более мелкие организмы.

— Пристрелочный огонь! — бесстрастно приказал Тиберос Алый Поток. Борта барж и крейсеров расцвели вспышками. Когитаторы зафиксировали множественные успешные попадания, разорвавшие несколько мелких целей и уничтожившие один из внушительных био-кораблей. Первые потери не произвели на тиранидов никакого впечатления. По крайней мере, так показалось самому Те Кахуранги. Библиарий находился позади верховного магистра и чувствовал, как по коже ползут электрические мурашки, а мысли, несмотря на весь опыт и хладнокровие, приобретают странную вязкость и несвойственную панику.

Всему виной был подавляющий размерами флот-улей и то пси-поле, что он генерировал. Поле было абсолютно чуждое человеку, кошмарное и пугающее. Оно скребло и царапало внутри черепа Те Кахуранги сотней острых коготков. Давая защиту, психический капюшон пульсировал, в то время как сам библиарий создал мощнейшие ментальные щиты. На таком близком расстоянии от роя большинство псайкеров просто бы лишилась рассудка. Те Кахуранги и его коллеги на других судах пока держались, но и сделать ничего не могли. Чужеродная мощь разума улья подавляла их, заставляя окунуться в пучину безумия.

Корабли кархародонов перешли на непрерывной огонь, продолжая держаться на удобной дистанции. Они воспользовались всем своим арсеналом — лазерами, пушками, орудиями «Нова» и торпедами, обрушивая на врага бурлящий шквал ярости. Астартес сражались практически как в учебном тире и пока не несли потерь, но огонь казался до странного малоэффективным. Отдельные монстры разваливались на куски или взрывались, на миг вспыхивая облаками пара, но на их место из глубин роя выползали новые чудища, и не было им конца.

Те Кахуранги опасался, что несмотря на невероятные размеры уже прибывшего роя, состоящего из более чем полумиллиона крупных носителей, они видят всего лишь одно из щупалец Великого Пожирателя, малую долю изначальной армады.

Крейсера и баржи вели огонь с убийственной частотой и эффективностью. Практически не один выстрел не проходил мимо цели. Они получили невероятное преимущество, сражаться с тиранидами в космосе было куда проще, чем на поверхностях планет, но даже сейчас все их усилия выглядели жалкими потугами. Расход боеприпасов превысил все мыслимые цифры, а флот-улей продолжал лететь прежним курсом.

Те Кахуранги знал, что его влечет сигнал с Благочестия V. И пока этот сигнал не будет заглушен, Великий Пожиратель не свернет со своего пути. Так что им оставалось лишь продолжать делать то, зачем они пришли сюда и ждать, когда Третья рота выполнит свою миссию.

Глава 14

Капитан Шарр принял доклад ударного ветерана Нуритоны, который сообщал, что они попали в засаду, два брата погибли, Корди получил серьезное ранение, а Борей и Рантару вместе с людьми инквизитора остались по другую сторону обрушившегося на них завала. Шарр одобрил решение не пытаться полностью расчистить завал. Группе библиария было проще двигаться дальше, проводя свое расследование и искать другой выход на поверхность, карты города у них имелись. Отдав Нуритоне приказ вытащить из-под завала павших Фагу и Этера, после чего возвращаться на Площадь Искупления, капитан отключил вокс и сосредоточился на том, что происходило вокруг.

Он стоял на ступенях кафедрального собора «Слава Бога-Императора» и наблюдал, как братья заканчивают последние приготовления. Инквизитор затребовал информацию о причинах, по которым прервалась связь с его людьми. Первый Жнец в нескольких словах описал ситуацию и бесцеремонно оборвал контакт, невольно отметив, что Нзогву стал вести себя более смело.

Судя по донесениям, которые кархародоны перехватывали на общих частотах, восстание началось. Поначалу это были не связанные между собой волнения в различных районах города-святыни, но за ними явственно виделась единая воля и направляющая рука. Отделение Нуритоны успешно забрало тела братьев и теперь отступало под натиском тысяч паломников, часть из которых имела различное вооружение. По улицам к Площади Искупления начали стекаться толпы исступленно орущих прихожан, которые и сами уже не знали, что они, собственно говоря, хотят получить. Общий психоз все сильнее воздействовал на разумы смертных, заставляя их терять контроль, а вместе с тем и всякий страх. Оставшиеся с маршалом-клериком Брантом фратеристы утратили последние рычаги контроля над ситуацией и втянулись в войну со своими бывшими коллегами под командованием Альбертуса Зоха.

Шарр еще раз связался с Утулу и передал приказ быть готовым в любую секунду начать ритуал Пробуждения.

— Вы хотите разбудить всех трех Великих? — уточнил технодесантник.

— Да, — решился Первый Жнец.

* * *

После взрыва из глубины крипты на нас бросились генокрады. Их яростная атака могла бы быть более успешной, располагая они большими ресурсами. Два десятка тварей доставила нам определенные трудности, но их порыв мы остановили.

Рантару пострадал сильно. Заряды направленного взрыва пробили ему доспехи, нанеся множественные травмы ног, груди и живота, разорвав одно из легких и порвав трапециевидную мышцу. Он сумел остаться строю на некоторое время, помогая разделаться с ксеносами, но затем организм принудительно ввел его в искусственную кому. Брат-в-пустоте принялся бороться за жизнь, но без моей помощи он бы не справился. Я снял с него ранец и принялся лечить, используя наработки в биомантике, преобразуя псайкерскую мощь в сияющий золотистый поток, который омывал тело и заставлял естественную регенерацию работать в сверхускоренном режиме.

Вокс под землей работал отвратительно, вместо нормального общения слышался нескончаемый шум, щелчки и потрескивания. Я связался с Корди телепатически и послал серию образов, описывая ситуацию. Корди так же сильно досталось, но умирать он не собирался и согласился с моим решением не тратить время на расчищенные завала, а идти дальше. В его ответных мыслях я смог прочесть, что они вытащили погибших Фагу и Этера, чье геносемя имело важнейшую ценность.

— У вас великий дар, — уважительно заметил охраняющий нас Тибальт. Он стоял чуть дальше по коридору, пытался светить фонариком и периодически оглядывался на меня, Рантару и прислонившуюся к стене Ранник.

— Не отвлекайся, — посоветовала ему хрипло дышащий дознаватель.

Я не видел особой нужды отвечать. Закончив с братом, я склонился над женщиной, встречая ее полной боли и страха взгляд.

— Расслабьтесь, — посоветовал я, расстегивая ее куртку, под которым находился улучшенный армейский нагрудник. Он треснул и проломился по всей длине, но благодаря качеству спас женщине жизнь.

— Бог-Император! — прошептала она, закусывая губу от боли, когда я снял нагрудник, разорвав смягчающую подстежку. Под майкой проступала грудь женщины, небольшая и мускулистая. Я не обратил на нее никакого внимания, сосредоточившись на впечатляющей гематоме и сломанных ребрах.

— Придется потерпеть, дознаватель.

— Я готова, — она глубоко вздохнула и тут же выругалась от нового приступа боли.

Я положил ладонь ей на грудь и через меня потекла энергия. Благодаря псайкерскому зрению тело женщины приобрело прозрачность, я видел все капилляры, железы и кости, подсвеченные бледно-розовыми, белыми, зеленоватыми и голубыми оттенками. Среди здоровых органов виднелись темные разрывы повреждений, куда и следовало направить энергию.

Впервые лечив человека, я проводил невольные параллели между смертными и Астартес. Тела первых казались менее плотными, с ними было легче работать. Анатомия космодесантников подразумевала большую инертность, сопротивляемость и плотность.

С хрустом ребра встали на место, женщина едва сдержала очередной крик. После этого все пошло быстрее, я заставил клетки ускорить регенерацию и начать сращивать кости, попутно убирая гематому и смягчая боль.

— Не могу поверить, — Ранник смотрела на начинающий исчезать кровоподтек.

— Не сочтите мои слова неуважительными, милорд, но нам бы пригодился такой человек в группе, — осмелился заметить Тибальт.

— Готово. До окончательного выздоровления еще далеко, но идти и сражаться вы сможете, — поднявшись на ноги, я протянул ладонь дознавателю. Помедлив, она все же приняла мою помощь и встала.

— Да, смогу, — прислушавшись к ощущениям, констатировала она и подняла с пола дробовик. — Благодарю за лечение.

— Пустяки. Вам придется охранять меня какое-то время, пока я сосредоточусь на Рантару. Оставлять его здесь нежелательно, а выводить из комы слишком рано.

— Сделаем, — твердо пообещал Тибальт.

Надев шлем, я перехватил жезл и поднял брата с помощью левитации. Джейд осторожно положила ему под руку болтер. С Тибальтом в авангарде мы двинулись вперед, Я пытался сканировать пространство, но контроль над полетом Рантару занимал значительную часть моего внимания, отвлекаться на что-то иное было затруднительно.

Пятеро чистокровных генокрадов со сгорбленными спинами, лиловыми телами, луковицеобразными головами и пестрыми панцирями рухнули на нас сверху, едва мы зашли в очередную рукотворную пещеру. Они атаковали с потолка, из темноты, расплываясь в движении, полосуя воздух острыми когтями и демонстрируя оскаленные клыки.

Двух я перехватил, переместив внимания с Рантару на создание защитного поля и откидывая ксеносов. Завывая, они разлетелись в стороны. Третьего я снял из «Фобоса», а четвертого остановил дробовик Ранник. Пятый же упруго приземлился на землю, собрался и словно выпрямившаяся стальная пружина рванулся к Тибальту. Тот едва успел обернуться и начал стрелять, но лазерные росчерки запаздывали и не успевали за юркой тварью. Дознаватель закричала и нажала на курок, но промахнулась. Когти сверкнули хищным росчерком, отделившаяся голова оперативника отлетела в сторону. Тело выбросило струйку крови и рухнуло на спину.

— Сдохни! — дробовик Ранник выдал впечатляющую серию выстрелов, пластая тварь крупной картечью и разрывая ее на куски. Мой болт-пистолет разорвал грудь следующему генокраду, а последнего я принял на наплечник, откинул его и взорвал молнией раззявленную в вопле пасть. Нас окатило зловонными выделениями ксеноса.

На миг наступила тишина. Слышалось лишь хриплое дыхание Ранник, до негромко застонал Рантару.

— Тибальт! — женщина бросилась к товарищу.

— Он мертв, а у нас гости, — дальний коридор наполнился шумом, на нас буквально выплеснулась небольшая орда, состоящая из конечностей, когтей, клыков и длинных хвостов. Но я уже собрался и сосредоточился, толкнул на них ревущую стену огня. Пиромантия не являлась моей сильнейшей дисциплиной, но именно сейчас она могла дать наибольший эффект.

Дикий вопль потряс пещеру. Твари загорались и лопались, распространяя невероятное зловоние и треща трескающимся хитином. Присевшая на колено Джейд торопливо щелкала патронами, перезаряжая дробовик, а потом принялась всаживать экономные выстрелы в тварей, которые пытались добраться до нас по потолку или сбоку.

Будь я один, все бы было куда проще, стоило лишь отступить в узкий коридор и там спокойно держать оборону, уничтожая генокрадов одного за другим. Здесь же все было иначе, мне приходилось защищать Ранник и приглядывать за братом. Стоило признать, для смертного дознаватель действовала вполне профессионально. Ее хлесткие выстрелы смели нескольких тварей, пока я разбирался с основной волной. Ксеносы вспыхивали, горели или лопались с оглушительными воплями. Их глотки издавали нечеловеческой злобы вой и чириканье, похожее на птичье. Но мы справились и отбили атаку, последнюю тварь я просто впечатал телекинезом в стену и с удовлетворением проследил, как она сдохла под хруст костей.

У нас появилось время на небольшую передышку, во время которой дознаватель отыскала голову Тибальта, приложила ее к телу и наклонилась, что-то шепча и прощаясь с товарищем. Я стоял над ними, осматриваясь по сторонам и невольно слыша ее молитвы к Богу-Императору.

— Не поможете присыпать тело Тибальта, библиарий? — вежливо попросила Ранник. — Не хочу оставлять его так, на растерзание этим тварям.

— Отойдите, — несмотря на гибель двух братьев-в-пустоте, ранении Корди и Рантару, а также смерти двух оперативников Ордо, отношения с дознавателем медленно налаживались. Трудно продолжать бояться того, кто раз за разом тебя спасает и помогает. Так что все складывалось правильно.

Обратившись к силе, я обрушил на тело Тибальта часть стены. Когда пыль немного улеглась, женщина смогла убедиться, что ее товарища мы похоронили хорошо.

— Спасибо, — Ранник посмотрела на меня. Я кивнул, принимая благодарность.

Судя по картам, выход на поверхность находился совсем близко, в той же стороне, откуда на нас напали. В катакомбы мы спустились с целью осмотреть, что творится под землей и выяснить примерное расположение основного логова ксеносов. В моем разуме данная точка находилась где-то впереди и ниже, скрытая тысячами тонн кирпича и грунта. Получить более точные координаты было не самой простой задачей, учитывая, что нас всего двое, а на защиту своего гнезда культ генокрадов готов кинуть все имеющиеся резервы. Поразмыслив, я пришел к выводу что операцию пора сворачивать. Наша группа понесла серьезные потери, сил для того, чтобы зачистить логово патриарха у нас нет, подобное выглядело полной бессмысленностью. Теперь, выбравшись на поверхность, я мог с приемлемой точностью определиться, где именно под землей находятся ксеносы. Здесь же, в зловонных канализациях, нас больше ничего не держало.

— Я готова, милорд, — по примеру погибшего Тибальта она впервые так ко мне обратилась. Дознаватель обвешалась оружием, своим и тем, что забрала у мертвого коллеги.

Я вновь подхватил телекинезом тело Рантару и мы направились дальше. Поначалу путь вывел нас в узкий туннель, а затем привел к развилке. Иногда сверху доносились глухие далекие удары, после чего начинала сыпаться земля. Подобное обозначало, что на поверхности начались полномасштабные бои, в дело вступили танки или тяжелое оружие, работающее по площадям. Возможно, и с «Ястребов» отрабатывали по скоплениям неприятеля. Но некоторые взрывы однозначно имели иную природу, являясь следствием того, что культ пытался заваливать коридоры, не давая нам возможности продвигаться дальше.

— Они пытаются сдержать нас, — поделился я своими соображениями, когда коридор вывел нас к свежему завалу. Дальше пути не было. В свете, который излучал камень моего посоха, густыми слоями колебалась пыль. Именно там находился ближайший выход на поверхность, но теперь нам следовало искать другой путь. Понимала это и моя спутница.

— Ясно, — дознаватель сверилась с инфопланшетом. — На расстоянии восемьсот метров на северо-восток находится Схола Прогениум, там мы наверняка сможем выбраться наружу.

— Принимается, — сил на то, чтобы левитировать Рантару уходило все больше, я чувствовал, что начинаю выдыхаться.

Выдержав еще одну небольшую схватку, мы выбрались на небольшую круглую площадку, от которой поднимались спиральные каменные ступени. Наверху нас ждала массивная бронированная дверь с потеками ржавчины и позеленевшей от возраста решеткой вокс-связи с кнопкой вызова. Ранник безрезультатно нажала ее несколько раз, но ответа так и не последовало.

Пристроив Рантару у стены, я впечатал кулак в дверь. Она содрогнулась, посыпалась ржавчина, а из кладки взметнулась пыль. Нам снова никто не ответил.

— Похоже, все ушли, а специального сервитора здесь не предусмотрено, — дознаватель посмотрела на меня снизу вверх. — Что будем делать?

Я вздохнул, сосредоточился и ударил в дверь психической силой. Это было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Несмотря на неважный внешний вид и основательную ржавчину, сталь сохранила большую часть прочности, да и толщина у нее оказалась приличной. Дверь начала проминаться внутрь, медленно и неохотно. С противным скрежетом рвался металл, лопались петли и засовы, после чего преграда рухнула.

— Впечатляет, — констатировала дознаватель и посвятила фонариком в темный проем. — Идём дальше?

— Через минуту, мне необходимо передохнуть, — я присел и глубоко задышал, восстанавливая энергию по методу Те Кахуранги. — Как я понял, вы успели немного изучить историю этого мира?

— Так и есть, — сразу же откликнулась она.

— Вы выяснили, почему здесь нет сестер-сорориток? На любом церковном мире их присутствие так же естественно, как и наличие храмов.

— Данный вопрос беспокоил и нас с инквизитором, — Ранник прошлась по площадке и посмотрела вниз, на лестницу. — На протяжении веков здесь располагался малый орден-милитант Благословенного Креста, являющийся духовным наследником ордена Пресвятой Девы-Мученицы. Шесть лет назад они в полном составе отправились в очередной Крестовый поход на север Мальстрёма, что достаточно нетипично, на мой взгляд.

— И кто отдал такой приказ?

— Верховный понтифик де Граттио.

— Значит, культу не удалось проникнуть в ряды Адептус Сороритас, а рисковать они не захотели.

— Мой патрон имеет аналогичные суждения. Жаль, сестры могли бы нам здорово помочь.

На это я ничего не ответил, все и так было очевидно. Передохнув, мы углубились в коридор, и я обрушил потолок за спиной, оберегая нас от возможных неприятностей с тыла. Проход выглядел узким, сверху капала вода, на грязных стенах блестел конденсат, но уже через сотню шагов коридор довел нас до первого светильника и очередного лестничного марша. Похоже, мы сильно шумели, так как наверху нас ждали два облаченных в рясы мужчины. Первый, тщедушный, седой и старый держал в руках лазвинтовку, а второй, молодой здоровяк со шрамом на щеке, сжимал силовой молот. Ни в одном, ни в другом скверны не чувствовалось.

— Бог-Император, Ангелы спустились к нам! — глаза здоровяка широко распахнулись.

— Скорее поднялись, — хмыкнула моя спутница. — Дознаватель Ранник из свиты инквизитора Нзогву. Наш лидер — библиарий Борей из Кархародон Астра. Назовите себя!

— Аббат-наставник Аврил Обидэ, — выпрямился старик. — Меня сопровождает аббат-инструктор Хотвил. Мы слышали о том, что на Благочестие прибыл инквизитор и непобедимые воины Астартес.

— Новости разносятся быстро, — согласилась дознаватель.

— Рады приветствовать столь редких гостей. Позвольте заверить вас в нашем глубочайшем уважении, милорд, — отдельный поклон предназначался мне.

— Все мы в меру своих сил служим Отцу Пустоты. Нам необходимо немедленно попасть на поверхность. Какова общая ситуация в Схоле?

— Конечно, мы понимаем вас, — заверил старик. Его спутник выглядел более эмоциональным, он непрерывно облизывал губы и не знал, что сказать от волнения. Судя по его мыслям, он с детства желал стать Ангелом Императора, а когда нужный возраст прошел, начал мечтать увидеть одного из нас хотя бы один раз. И вот чаяния Хотвила сбылись. Неудивительно, что он так среагировал на меня. — Наша Схола практически обезлюдела, служители разбежались непонятно куда, а в южном крыле мародеры попрали все законы, они жгут, убивают и насилуют. Мы с братьями Хотвилом и Ваароном собрали часть прогенов и укрылись в подвалах.

Следом за аббатами мы проследовали во внушительное помещение, которое встретило нас восторженным, полным искреннего почитания, вздохом собравшихся здесь прогенов — восьмидесяти мальчиков под присмотром ранее упомянутого наставника Ваарона. Они сидели на корточках, прямо на полу и на нескольких скамейках, но при виде нас повскакивали на ноги и почтительно замерли, сосредоточив все свое внимание на мне и бесчувственном Рантару. Я без труда ощущал их эмоции — благоговейный восторг от того, что им посчастливилось узреть самих Ангелов Императора и невероятное облегчение, у смертных вновь появилась надежда, что теперь все будет хорошо. Пожелай я, и по одному лишь моему слову они бы со счастливой улыбкой расстались со своими жизнями.

— Я не дерзаю спрашивать о вашей миссии, господин, — почтительно произнес Аврил, приближаясь ко мне и опускаясь на колено. — Прошу лишь об одном — не оставьте детей без своей защиты. Они — верные Его слуги и в свой час станут надежными гражданами Империума.

Дети существенно осложняли жизнь. Нам требовалось вернуться к своим, а неожиданная обуза нарушала все планы.

— Для начала требуется прояснить ситуацию, — решил я.

— Я уже связалась с инквизитором, слышимость плохая, но она есть, — Ранник прижала бусину вокса к уху. Пока она общалась, я вышел на частоту капитана Шарру и в нескольких словах описал сложившуюся ситуацию.

— У нас множественные огневые контакты, — отрывисто ответил Первый Жнец. Его речь перебивалась грохотом болтеров и визгом цепного топора. — Культисты начали всеобщее наступление. Через две минуты высылаю за тобой «Острый зуб».

— Плохо дело, — сообщила Ранник, обращаясь не только ко мне, но и к собравшимся. — Наверху разверзся настоящий ад.

— Знаю, но нам в любом случае необходимо подняться на крышу, помощь скоро будет.

— А что с ними? — дознаватель качнула головой.

Помедлив, я снял шлем, пусть они увидят и примут того, кто пришел к ним в час отчаяния. По окружающим меня смертным прошлась волна страха, но дети восприняли мою внешность куда спокойнее, чем их наставники. И все равно, всеобщий восторг никуда не делся. Он лишь слегка приутих, попутно приобретя ноту еще большего уважения.

— Сейчас вы покажете ближайший путь на крышу, — приказал я, обращаясь к Аврилу. — Мы с дознавателем уходим, но здесь я оставлю своего брата и запечатаю вход в подвал. Обещаю, когда все закончится, я вернусь.

Я не привык делиться со смертными планами и мне не нравилось задержка, но интуиция, которой мастер требовал доверять, подсказывала, что я на верном пути. Плохо, что я не обладал его предвиденьем, но то, что именно здесь требовалось оставить Рантару, сомнению не подлежало. Так было правильно.

— Спи, брат, я вернусь за тобой, — послал я ему мысленный образ. Он что-то проворчал, находясь далеко, в глубинах Пустотного сна.

— Мы присмотрим за вашим братом, господин! — пламенно пообещал Хотвил, встав недалеко от Рантару и крепко сжимая молот. По его позе и решительности в сердце было видно, что он лучше умрет, чем позволит врагу прикоснуться к Астартес.

Из подвала наверх вело два пути — лестница и гравилифт. Лестницу я уничтожил, заставив сложиться стены и потолок. Лифт поднял нас с Ранник наверх, после чего я сразу же обрушил шахту. Даже такая ненадежная защита давала оставшимся внизу шанс на выживание.

Аврил подробно описал нам путь, так что сложностей не возникло. Мы пересекли несколько просторных аудиториумов, заставленных партами прогенов. Схола, как и любое подобное ей сооружение, имела внушительные размеры и поднималась над поверхностью на двести метров. Смертные последователи культа Бога-Императора пытались таким образом показать свою силу и величие всего Человечества. Нам такого не требовалось, к Отцу Пустоты мы относились иначе, но и подобный подход успел доказать свою эффективность за минувшие десять тысяч лет.

В одном зале на нас бросилась группа оборванных культистов. Вооружены они были плохо, в основном обрезками арматуры, тяжелыми ножами и несколькими единицами огнестрельного оружия. Нам потребовалось некоторое время, чтобы разобраться с угрозой и продолжить путь дальше. Странно, что они вообще решились напасть на меня — похоже, всеобщая истерия выбила из них последние остатки здравомыслия.

Глава 15

Бейл Шарр и успешно вернувшаяся Первая Коса Нуритоны заняли лестницу перед богато украшенными дверями собора «Слава Бога-Императора». Позади них располагалась кафедра Святого Соломона, а на площади разместились три тактических отделения, закрепившихся вокруг ротного «Лендрейдера» носящего имя «Максима Альба». «Хищники» с именами «Черная коса» и «Серый Жнец», а также несколько «Носорогов» при поддержке братьев-в-пустоте перекрыли подходы из боковых улиц. По воксу от разведки поступали сообщения, что с юга-востока катится огромный вал обезумевших культистов, на ходу подхватывающий менее крупные банды со всего Понтифракса. Шарр уже дал разрешение на воздушные заходы, однако многочисленные высокие здания давали взбунтовавшейся толпе неплохую защиту, экипажам «Ястребов» приходилось действовать словно в узких горных каньонах.

— Враги приближаются, численность свыше ста тысяч единиц, простые смертные и ксеносы, — вокс щелкнул, донося бесстрастный голос Дортора. — Расчетное время до контакта меньше минуты.

Капитан и так уже слышал нарастающий топот бесчисленных ног, вопли и бессмысленные завывания обезумевших фанатиков. Все они свято верили в Звездных Святых, Избавление и прочую чушь, с помощью которых их просто загипнотизировали и погнали на убой. Никогда и никому из культа, кроме патриарха, да магусу в отдельных случаях, не удавалось выжить. Всех прочих, столь счастливых от своей доли, считающий себя Избранными, поглощал и перерабатывал обрушивающийся на поверхность флот-улей тиранидов. Глупцы не понимали, что они всего лишь топливо, биологический материал и ничего более. Первый Жнец активировал общую ротную частоту.

— Время пришло, братья-в-пустоте. Наши действия здесь определят будущее ордена. Мы начинаем!

Речь была краткой и не имела цели поддержать дух или как-то всколыхнуть ярость, Кархародон Астра не нуждались ни в чем подобном.

Словно дождавшись сигнала, с близлежащих улиц хлынули первые нападающие, впереди бежали мутанты и ксеносы с разнообразным количеством конечностей. Навстречу им ударил дружный залп, состоящий из болтов, гула ракет, раскручивающихся стаб-пулеметов и рева жгучей плазмы. С секундной задержкой заговорили тяжелые оружия техники.

Кархародоны начали бой слаженно и мощно, за первые секунды просто выкосив передовые силы нападающих. Их вал рассыпался на окровавленные куски, темп движения сбился и порыв иссяк, не причинив ни малейшего вреда.

Шарр знал, что так просто победы им не получить, они срезали лишь верхушку волны, по сути, ее пену, по-настоящему еще ничего даже не начиналось.

Кархародоны продолжали вести огонь по все новым и новым целям. Культисты, мутанты и гибриды гибли сотнями, их бледные тела разрывало на части, сжигало прометиевым огнем, разносило мельтами и картечью, заставляя забрызгивать плиты черным ихором. Осколочные ракеты превращали поганых ксенопоклонников в кровавые ошметки, плазма испепеляла гибридов слепящими солнечными вспышками.

— За Великих Звездных Святых! — нарастал клич нападающих, и они рвались вперед, несмотря ни на что. Рвались, зная, что всех их ждет смерть.

Бульвар Благословенных полностью скрылся под корчащимся роем тел чужих, сбросивших лохмотья и явивших глазам свои уродства. «Копье Пустоты» и «Острый зуб» заходили на очередной боевой разворот, работая из всех орудий вдоль бульвара, прокашивая ряды, но даже подобные потери никак не влияли на культистов. Координируя действия братьев, Шарр поймал себя на мысли, что все пятьдесят миллионов человек Понтифракса объединились под командованием культа, дабы сокрушить Третью роту.

Культом генокрадов всегда и на любой планете руководил патриарх, смертоносная и умная тварь, которая знала, что делает. Часть гибридов упорно лезла вперед, но другие заняли крыши ближайших зданий и церкви Экклезиархии на дальнем краю площади. Стрельба оттуда стала доставлять кархародоном неудобство, тем более, огонь вели не из заурядного ручного оружия, а снайперских винтовок, тяжелых стабберов и автопушек. Особенно сильно доставал огонь со стороны Теократики. Именно там ранее держал оборону маршал-клерик Брант и оставшиеся верными Человечеству фратеристы. Пятнадцать минут назад их частоты окончательно замолкли, что косвенно свидетельствовало о гибели Бранта и его людей.

По команде капитана «Копье Пустоты», «Острый зуб» и наземная техника принялась ликвидировать наиболее опасные точки, но места погибших тут же занимали новые. Стреляли враги плохо, но зато отсутствие меткости компенсировали частотой залпов.

Ступени кафедры не давали никакой защиты. Если бы капитан заранее не озаботился созданием примитивных заграждений, все было бы куда хуже, но и так появились первые потери: троих из братьев-в-пустоте ранили, двое погибли. И тогда Шарр отдал приказ перейти в общее наступление, сокращая дистанцию и уводя братьев в толпу.

Астартес атаковали несколькими клиньями, остриями которых служили танки или «Носороги», наматывающие на свои гусеницы сотни тел и выбрасывающими к облакам клубы черного выхлопного дыма. Сгустки горящего прометия из нескольких огнеметов ударили в толпу, сбивая с ног и сжигая заживо. Полные ненависти вопли гибридов переросли в какофонию нечеловеческих воплей боли. Горящие культисты беспорядочно размахивали конечностями и слепо врезались друг в друга, а пожар распространялся все дальше. Вонь поджаривающегося мяса и смрад сгоревших волос пробивался даже через фильтры доспехов капитана Шарру.

Размеренно шагающие воины продолжали вести убийственный огонь до тех самых пор пока не соприкоснулись с врагом вплотную, тогда пришлось взяться за холодное оружие. Цепным топорам, столь любимым среди ветеранов ордена, нашлась пища. И пусть ее качество оставляло желать лучшего, это были обычные отбросы, в чьих смертях истинный воин не мог получить славы, количество культистов частично перекрывало сей факт.

Несмотря на молчание, большая часть братьев ощущала свирепое ликования от простой незамысловатой резни. Враг проявил себя, его требовалось выпотрошить и покарать, прочее же не имело значения.

Ротный чемпион Танэ действовал в обычной для себя манере, сочетая скорость и полнейшую безжалостность. Там, где мелькал меч Пустоты, живых не оставалось.

Каждый выстрел «Черной косы» и «Серого Жнеца» вызывал сотрясение ближайших зданий и прокладывал в рядах культистов целые просеки. Но те все равно не останавливались, а из-под земли, через подвалы, канализационные стоки и подземные коммуникации лезли все новые и новые твари.

Штурмовые десантники Восьмого отделение активировали прыжковые ранцы и принялось перемещаться по крышам, вырезая всех, до кого могли дотянуться. Разрывы их гранат рвали культистов на части, а сами Астартес наносили стремительные удары, сеяли хаос и успевали отходить без потерь.

Шарр работал топором с пугающей для постороннего взгляда эффективностью, каждое его движение было выверено едва ли не до миллиметра и ясной головы воин не терял. Очередной доклад с висевшей на орбите «Белой пасти» не застиг его врасплох. Теко сообщал о приближении новых толп, и Первый Жнец приказал начать тактическое отступление.

Братья разом отхлынули назад, раскидывая осколочные гранаты и разрывая дистанцию. Шарр в очередной раз отметил, насколько яростно на них нападают. Мало кто в Галактике, от примитивных орков до чирикающих курлов выстояли бы против подобной концентрации жестокости и мастерства. Практически любой противник уже бы поддался панике или, как минимум, отошел и перестроился. Однако культисты были лишены страха и инстинкта самосохранения, напоминая самых примитивных некронов. Но те не являлись живыми в прямом смысле данного слова, а эти же имели плоть и разум. Вперед их гнал фанатичный пыл, вызвать который удавалось далеко не каждому из самых громогласных проповедников Министорума. Подобное указывало на то, какую чудовищную угрозу представляют тираниды и их культы. Их зомбированная, гипнотически обработанная паства с радостью отдавала свои жизни во имя своих Звездных Святых, не понимая, чему именно они поклоняются. Тысячи жизней, уже принесенным культом в жертву на Площади Искупления не значили для патриарха и его магуса абсолютно ничего. Вновь открывая огонь, Шарр вознес короткую молитву Рангу о том, чтобы повелители культа показались раньше, чем у них закончатся боеприпасы.

Сопровождаемый лязгом гусениц на площадь из боковой улицы вырвался один из «Носорогов», отправленный в объезд ближайшего квартала. Культисты прыгали на броню с окон и крыш зданий, бросались под траки в тщетной попытке хотя бы замедлить космодесантников.

Прошедший сотни битв и кампаний Бейл Шарр почувствовал, как наступает секундная передышка. Третьей роте удалось отбить первую волну культа. В основном она состояла из плохо вооруженного пушечного мяса, но на смену ей накатывал второй вал, состоящий из бывших фратеристов в доспехах и девотатов в черных рясах. Куда лучше экипированные, имеющие и понятие о дисциплине и боевых навыках, они являлись корнем заражения и представляли серьезную опасность. К тому же их поддерживали угнанные единицы бронетехники. Сигнализируя об изменении тактической обстановки, на поле боя начали появляться самые опасные порождения генокульта — санктусы, локусы и абберанты. Там, среди элиты, наверняка скрывался и примус — злобная тварь, осуществляющая общее командование войсками выводка.

Патриарх умело вводил в битву имеющиеся у него ресурсы. Сначала погибли самые никчемные, успев прощупать кархародонов и заставив их потратить множество боеприпасов. Теперь же в бой втягивалась более внушительная сила. Их шквальные выстрелы заставили Третью роту нести потери, и капитан скомандовал общий отход.

Экипажи ротной бронетехники привели орудия в негодность, покинули машины и заперли люки, полагаясь на то, что после победы все можно будет вернуть и восстановить. Прямо сейчас гибридов в любом случае интересовали люди, а не металл. Отстреливаясь и огрызаясь короткими очередями, кархародоны поднялись по ступеням и втянулись внутрь кафедрального собора. С других направлений остальные отделения проделывали такой же маневр.

— Вижу приоритетные цели, вероятно верхушка культа, — доложил Ико, ударный лидер Восьмой Косы. — Находятся на западной стороне Теократики.

Шарр незамедлительно проверил информацию. На одном из балконов величественного здания действительно показалась пышно разодетая в золото и парчу группа, прикрытая мощным силовым полем. Судя по одеждам, среди них находился и ложный понтифик де Граттио, безвозвратно предавший свою душу, свою паству и свою расу. Весь вид культистов с посохами, митрами и лживыми знаменами выражал неприкрытую насмешку над Имперским Кредо. Кархародоны уже скрылись внутри здания, и враги полагали, что им ничего не угрожает. Они ошибались.

Капитан изначально предполагал самый худший вариант, при котором порча подобралась в самое сердце церковного руководства Благочестия. Так оно и оказалось. Теперь они осмелели, вылезли из норы и кинули в мясорубку все свои резервы. Вероятно, это был все же не патриарх, а его магус, но и данная цель имела высший приоритет. Настало время действовать.

Шарр скинул точные координаты на мостик «Белой пасти» и произнес всего два слова.

— Теко, бей!

Капитан крейсера принял сигнал и с небес ударил узкий луч слепящей концентрированной энергии лэнс-излучателя. Казалось, над Понтифраксом взорвалось новое солнце! Вспышка света была настолько яростной, что выжгла глаза многим смертным и их жуткие вопли заставили Шарру удовлетворенно ухмыльнуться.

Силовой купол пережил первый зал, второй, но на третьем лопнул, как мыльный пузырь. Западное крыло Теократики разлетелось в грандиозном взрыве, осыпая округу осколками некогда величественных колонн, балюстрад и витражей. Все, кого защищал купол, испарились в долю секунды со всем своим пышным облачением, амбициями и нечеловеческой злобой. Горячая волна воздуха ударила по космодесантникам, неся вонь сгоревшей плоти, пепла и смерти. Это был славный запах!

Одновременно с этим земля заходила ходуном, показывая, что «Белая пасть» начала прицельный обстрел по скоплениям вражеской пехоты и техники. Опасаясь зацепить своих, мощные орудия крейсера Третьей роты не могли подавлять культистов и генокрадов вблизи находящихся на поверхности братьев. Тем более, Теко приходилось учитывать многочисленные крепости арбитров, схолы и прочие гражданские постройки. Даже при всем желании, Обеты запрещали кархародонам открыто убивать верных слуг Отца Пустоты.

— Цель на балконе Теократики поражена, — доложил Ико.

Шарр лишь щелкнул воксом, подтверждая получение информации и продолжил сражаться, отдав команду перестроиться. Почти все братья-в-пустоте укрылись за мощными стенами собора. Широкие двери все еще оставались открытыми и в них непрерывно накатывался вал культистов. Увидев и почувствовав благодаря синаптической связи, что произошло с одним из лидеров, они потеряли последние остатки здравого смысла. Братья отстреливались из окон и балконов, опаляя огнем поднимающихся по стенам генокрадов, но в центральных дверях стояло всего три фигуры: сам капитан, Красный Танэ с мечом Пустоты и Коралловым щитом, а также Варатак, ударный командир Третьей Косы. Несмотря на ширину прохода, Астартес вполне успешно его обороняли. Красный Танэ двигался столь стремительно, что временами превращался в размытое пятно. По мечу Пустоты стекал ихор, а неровная поверхность Кораллового щита лоснилась от кровавых останков тех, кого с его помощью ротный чемпион скинул вниз по ступеням.Огромный даже по меркам Кархародон Астра Варатак сражался в более медленном темпе, но его силовой молот неумолимо перемалывал в вязкую кашу всех тех, кто рискнул приблизиться к ветерану на расстояние шести метров. Доспехи воинов, равно как и кожу под ними, украшали причудливые метки изгнания, прославляющие их силу, умения и подвиги. Сегодня наступил такой день, что к старым узорам можно было добавить новые витки.

Шарр стоял чуть впереди, создав себе достаточно место для размаха Жнецом. Уходящие вниз мраморные ступени были залиты кровью, мешаниной изорванной плоти и отрубленными конечностями. От доспехов капитана отскакивали клинки и пули, а он рубил налево и направо, потроша громадным цепным топором все, до чего мог дотянуться. Мышцы пылали от адреналина, неизрасходованная сила требовала не останавливаться, а дух воспарил ввысь от радости простого незамысловатого убийства. Он хранил молчание, умело балансируя на грани скатывания в Черную Слепоту — ненасытном желании пасть в кровавую резню, маниакальную тягу убивать, калечить и кромсать, позабыв обо всем. Превращаются в кровавых и неадекватных берсерков, смертоносное мастерство которых было практически доведено до совершенства, ему не хотелось. Это был один их генетических эффектов ордена, с которым братья боролись с тем или иным успехом.

Все мысли капитана сводились к тому, чтобы рвать Жнецом и крошить сабатонами слабых жалких тварей, шмыгающих у его ног. Но настал такой момент, когда и исполинам вновь пришлось отступить.

Откинув культистов, кархародоны втянулись внутрь собора. Тактические десантники захлопнули двери, а Варатак в одиночку поставил на место громадную запорную балку, для чего обычно требовалось два десятка служителей Министорума. Удар входящей в начищенные бронзовые пазы балки эхом отразился от стен, почти сразу же его подхватили культисты с другой стороны толстенных дверей.

Шар резким движением стряхнул со Жнеца прилипшие останки и зашагал по проходу к амвону, апсиде и алтарю на дальнем конце исполинского зала. По ходу он раздавал указания и выслушивал доклады.

За алтарем Нико успел воткнуть в стык плит адамантивое древко ротного знамени. Темное изодранное полотнище констатировало с окружающей роскошной обстановкой. Его окружила пятерка Красных Ветеранов во главе с Каху.

— Здесь мы дождемся патриарха и вырежем всех врагов! — с абсолютной уверенностью, что так и будет, констатировал Шарр, вставая под знамя и оглядывая кафедру Соломона. Большая часть Третьей роты находилась внутри. Места хватило всем. Братья заняли балконы, нефы, проходы, лестницы наверх и спуски в подвалы, отстреливаясь и не пуская врага. Отсутствовали лишь оставшиеся на «Белой пасти» воины, экипажи «Ястребов», да скауты, которые действовали самостоятельно, перемещаясь по городу и тревожа неприятеля с тыла.

На связь вышел библиарий Борей. Капитан выслушал его доклад и отправил за ним «Острый зуб». Одновременно с этим огромные двери кафедрального собора начали содрогаться от массированных выстрелов. По ним работали из тяжелых пушек и продержались они недолго. И когда последняя преграда с грохотом и пылью рухнула, внутрь устремилась волна завывающего и визжащего отребья.

— Мы займемся ими, — прорычал Каху. Пять терминаторов шагнули вперед и ударили, как один. Вал культистов содрогнулся от ужаса, такого они точно не ожидали. Резерв в виде монументальных Красных Братьев, чьи умения давно и прочно завоевали им репутацию непобедимых бойцов, стал для генокульта полной неожиданностью.

* * *

Астартес открыл тяжелую дверь и в глаза ударил яркий дневной свет. Вслед за своим спутником Ранник первой шагнула на крышу величественной Схолы Прогениум. Они находились на одной из боковых крыш, пусть и не самой внушительной, но даже отсюда вид открывался потрясающий. Понтифракс лежал как на ладони, со всеми своими шпилями, соборами, часовнями и святынями. Торопясь, Джейд подбежала к ферокритовому бортику ограды и постаралась рассмотреть, что же делается внизу.

Мешая обзору, справа и снизу находилась изогнутая часть другой пристройки с выступающей из-за стены аквилой, широко раскинувшей свои крылья. За века, минувшие с постройки здания, позолота с аквилы частично сползла, теперь металл был весь в пятнах от ржавчины и коррозии. Остальной же сектор просматривался вполне неплохо. Город в двухстах метрах под ногами кипел тысячами орущих культистов, мельтешащих фигур, взрывами и лазерными вспышками. Культ окончательно заявил о себе и теперь вырезал всех непокорных — оставшихся верным Императору фратеристов, арбитров, мирных жителей и добрых паломников. Далеко впереди блестели хрусталем и золотом величественные шпили кафедрального собора «Слава Бога-Императора». И именно оттуда в их сторону летел серо-черный «Грозовой ястреб», чей массивный силуэт угадывался сразу и безошибочно. Он заложил дугу, совершая противовоздушный маневр, одновременно отстреливая тепловые ловушки. Грохот его турбин казался далеким, стремительно приближающимся громом. Фигуры снизу встретили появление летающей машины Астартес злобным воем, они вскидывали лица вверх и завывали, словно волки на луну.

Судно рухнуло на крышу, сминая бортики и все, что мешало адамантиевым опорам. Воздушная волна едва не скинула дознавателя вниз, она удержалась лишь благодаря библиарию, подхватившему ее за локоть. Аппарель ударилась о покрытие крыши. Борей практически закинул Джейд внутрь челнока, прыгнув следом. Машина сразу же дернулась, поднялась на пару метров, уходя вбок и вниз, избегая возможной атаки.

— Трон! — успела выкрикнуть Ранник, вцепившись в один из поручней и пытаясь удержаться на месте. Горизонт задрался к небесам, а верх и низ едва не поменялись местами.

Пилот успел вовремя. Пока аппарель закрывалась, Джейд успела заметить, как о стену чуть выше «Ястреба» взорвался мощный снаряд, разбрасывая во все стороны каменную крошку. Сила воздушного удара оказалась так велика, что качнула многотонную летающую машину и едва окончательно не завалила ее набок. Дознаватель приложилась головой о стальную переборку. Шлем принял на себя основную энергию удара, но в глазах все равно поплыло.

— Пристегнитесь, — невозмутимо посоветовал ей космодесантник. Благодаря совершенно иной анатомии и гироскопическим стабилизаторам, способным намагничивать подошвы сабатонов, он несокрушимо стоял на ногах и никак не реагировал на воздушную тряску. — Сейчас нас попытаются сбить.

Он был прав. Баззеры боевой тревоги принялись безумно реветь, в то время как по наружной обшивке загрохотали пока еще не страшные горошины попаданий. Воспользовавшись свободной секундой, Ранник надежно зафиксировала себя с помощью ремней и возблагодарила Бога-Императора за надежность машин космодесанта. Кресло явно рассчитывалось на более героические пропорции, но она кое-как устроилась в нем и принялась ждать очередной неприятности, сжимая дробовик.

— Мы попали под массированный обстрел, — сообщил пилот через вокс-динамики. — Запускаю ловушки и провожу уклонение. Открыть огонь!

Почти сразу заработали тяжелая пушка и спаренные болтеры на крыльях. От их совокупного грохота задрожал корпус, а внизу начался настоящий ужас — по крайней мере, Ранник искренне надеялась, что именно так все и происходит.

Глава 16

Протоколы разморозки прошли успешно. Технодесантник Утулу и два его помощника Хеми и Рунто почтительно вошли в Зал Безмолвия. Здесь уже находился капеллан Никора, снявший с себя доспех и по пояс погрузившейся в ледяную воду. Склонив голову, он стоял в тени трех каменных постаментов с Древними и нараспев декларировал строчки из книги «По ту сторону покрова звезд».

— Исполняйте свой долг, — не поднимая головы приказал отвлекшийся от речитатива Никора.

Три брата шагнули к постаментам, разбрызгивая воду и синхронно вскидывая молоты с шестеренками. Грохот наполнил зал, когда технодесантники принялись разбивать крепление цепей, удерживающих дредноуты. Каждый удар сотрясал камень и возвещал о начале ритуала, к которому прибегали столь редко, что он считался знаковым событием.

Тяжелые оковы с плеском попадали в воду. С помощью специальных манипуляторов бронированные скафандры Великих извлекли из ниш и торжественно установили в дредноуты. С солидным щелчком щелкнули фиксирующие запоры. Технодесантники вставили зубцы молотов в разъемы на постаментах и провернули их, словно громадные гаечные ключи, приводя в движение старинные механизмы. После секундной паузы, требующейся для полного поворота маховика, Утулу выдернул молот, широко размахнулся и ударил по активационной руне с выбитой акулой у подножия постамента. Братья повторили движение, после чего отступили на мелководье и замерли. Замолчал и капеллан, напряженно наблюдающий за происходящим.

Уходившие глубоко вниз узлы завибрировали от накопленной энергии. Гул стал громче, раздался треск электрических разрядов, а затем знакомый рокот сервоприводов брони оповестил о том, что дредноуты очнулись. Фигуры на постаментах пошевелились, прогоняя остатки Пустотных снов.

Корпус центрального дредноута качнулся медленно и неохотно. Древний Итако сделал первый заторможенный шаг, замерев у края постамента. Разбрызгивая воду, капеллан и технодесантники опустились на одно колено.

— Киа арре вам, Странствующие Предки Итако, Стродер и Анфелл! — приветствовал их Никора, воспроизводя ритуальную формулу церемонии пробуждения. — Восстаньте, ибо в воде кровь. Грядет ваш суд!

Секунду дредноуты никак не реагировали на услышанное. Утулу охватили сомнения — Древние могли опять соскользнуть в дрему, а их разумы затерялись бы в пустоте грез, среди которых они столь долго плыли. Затем что-то щелкнуло, раздались всплески помех, это включились вокс-динамики огромных «Контемпторов» За этим последовал новый звук, куда громче и ужасней.

Первым вой чистой ненависти испустил Древний Итако, два других дредноута подхватили его, оповещая весь крейсер о своем пробуждении. Они ревели, охваченные боевой яростью и ища цели, на которые могли бы излить свой гнев.

* * *

Когда-то внутри кафедрального собора славили Бога-Императора, здесь стояли толстые свечи, а тысячи прихожан молились под величественные звуки хоралов и песнопений. Кибер-серафимы парили над головами, а дым благовоний поднимался к сводам. Ласковые лучи проходили сквозь разноцветные витражи и окрашивали внутреннее убранство в причудливую россыпь причудливых узоров. От обилия платины, золота и серебра, бесчисленных даров паломников и предметов культа Бога-Императора тут все сияло. Ныне все это великолепие кануло в небытие. То, что имеет начало, имеет и конец. Кархародоны верили в такую концепцию и относились с полным безразличием к сопутствующим разрушениям.

Теперь в соборе гуляло эхо от невиданного прежде побоища. Свирепая ярость Кархародон Астра схлестнулась с фанатизмом и практически нескончаемым живым ресурсом генокульта. От противоборства двух столь непохожих сил величественное здание разваливалось по кускам. Драгоценные предметы под ногами защитников и нападающих превращались в ничто, в прах, на который никто не обращал внимания.

Ксеносы продолжали атаковать, вылезая из каждой щели, каждого укрытия, перебегая по стенам и цепляясь за потолки. Их поток казался нескончаемым, даже Красные Братья начали отступать, потеряв Атаро.

Один из гибридов врезался в Шарру, попытавшись сбить с ног. У него ничего не вышло, но острые когти пронзили нагрудник с обоих сторон и смогли достать ребра. Щелкающая клыками тварь зашипела ему в лицо. В ответ он ударил ее головой, а левой рукой сломал шею, отбросив в сторону, как падаль.

Манящая Слепота казалась все ближе, но капитан держал все под контролем. Десяток братьев уже погибло, их теснили, заставляя сбиваться в круг, центром которого выступало ротное знамя. Сначала круг этот был диаметром более ста метров, потом он стал уже и продолжал сжиматься. Грохот боя, отражавшихся от громадного свода, оглушал даже космодесантников. Шарру уже неоднократно задействовал ухо Лимана, отфильтровывая лишние звуки.

Начало конца наступило внезапно, атака культа приостановилась. Космодесантники продолжали убивать ближайших врагов, но все прочие застыли. На кафедру опустилась неестественная и грозная тишина. Дальние ряды ксеносов расступились и Шарру увидел появление патриарха.

Повелитель культа Благочестия V оказался на два метра выше огромных Каху и Варатака. Его мускулистые лиловые конечности покрывали толстые пластины хитина, оканчивающиеся полутораметровыми, изогнутыми словно сабли, когтями. Он вошел внутрь, оставляя на мраморе длинные царапины. Раздутая луковицеобразная голова медленно качалась из стороны в сторону, озирая побоище, а длинный раздвоенный язык выскальзывал из-за кинжальных зубов и пробовал воздух на вкус. По бокам его, словно свита древнего монарха, находились многочисленные сородичи, среди которых выделялись мускулистые аберранты.

Культисты окончательно замолкли, часть из них рухнула на колени, иные побросали оружие и простирая руки, начали песнопения, восславляющие Звездных Святых. Накрытые психической аурой чудовища, они захлебывались слезами и цепенели от восторга.

Разум патриарха прижал даже космодесантников. Шарру показалось, что внутри его черепа начали царапаться изогнутые когти, послышалось тихое шипение и внятный приказ сложить оружие, склониться и подчиниться.

Король культа безошибочно опознал капитана, бездонные черные глаза требовательно уставились на него. Существо рывком поднялось на лапах, став еще выше, напоминая уродливое порождение человека. Патриарх был не просто злом, он являлся представителем иной расы, дикой и безжалостной в своем стремлении пожрать всю Галактику. Это были не рядовые захватчики, а чрезвычайно умные создания, искусные подражатели, лазутчики и предвестники грядущего кошмара. Невольно сравнивая тиранидов и Хаос, Шарру не знал, кто из них представляет более жуткую угрозу всему Человечеству.

Гипноз патриарха не удался, ни один из братьев не пал. Осознав сей факт, существо издало вопль и прыгнуло вперед. Оно было невероятно быстрым даже по меркам своей породы, даже по меркам Красного Танэ. Шарру еще толком не успел поднять Жнеца, а двое опустошителей из Шестой Косы Лакари уже оказались выпотрошенными, как рыбы. Спустя всего один удар сердец за ними последовал и сам ударный ветеран Лакари, чью голову патриарх буквально разрубил до шеи. Каху и Красный Брат Туво открыли по повелителю культа шквальную стрельбу из спаренных болтеров, но тварь укутала себя энергетическим полем и прыгнула в сторону, уходя с линии огня.

Высокий купол кафедрального собора «Слава Бога-Императора» с грохотом проломился. Одно из Семи Чудес Нижних Секторов, гордость Благочестия и детище всей жизни великого дьякона-архитектора Экклезиархии Розарии взорвалось мириадами стальных и адамантиевых обломков, россыпью хрусталя, бесценных осколками витражей, чудесной лепнины и фрагментами росписей, знакомой всему сегментуму. Все это простоявшее не одну тысячу лет великолепие пробила массивная капсула дредноута. Она вонзилась в пол, калеча бесчисленных культистов и разметав во все стороны превратившиеся в пыль каменные плиты. Бронированная аппарель рухнула, из темноты на свет шагнула фигура Странствующего Древнего Итако.

Единицы в ордене точно знали, как именно пали Странствующие Предки, так давно это случилось. Что-то поведать мог Те Кахуранги, но он либо отмалчивался, либо говорил намеками или использовал двусмысленные аллегории. Капелланы, хранители древнего прошлого, рассказывали многочисленные истории по ситуации. Даже Шарр, как капитан, слышал разные версии, и дело было не в том, что его пытались сознательно обмануть или скрыть какие-то нелицеприятные тайны, а в том, что за несколько тысячелетий истина оказалась утеряна. Тем более, пробуждаясь, дредноуты совершали очередные подвиги, причудливым узором, вплетающимся в их историю и делающую ее еще более захватывающей и одновременно туманной.

Последний раз Шарру довелось лицезреть деяния Древних тридцать лет назад, когда они пробудились, дабы добыть очередную победу на Осколке, одном из миров безымянных Нижних секторов.

Итако закричал жутким получеловеческим и полуметаллическим голосом, с хрипом разнесшимся из вокс-решетки на нагруднике боевой машины. Яростные вопли Древних подхватили клич, их капитан услышал сквозь толстые стены храма и шум битвы. Два оставшихся Великих, Стродер и Анфелл, приземлились на Площадь Искупления. Прикрывая друг другу спину, они возвестили своим появлением на поле боя восходящий виток разворачивающейся резни.

Древний Итако шагнул вперед, впечатывая в пол одного из генокрадов и активируя спаренный тяжелый огнемет. Ревущая струя огня обрушилась на ряды ксеносов и начала описывать широкую дугу, сжигая все, что попадало в сферу ее действия. Разгоняясь, на левой руке Древнего пришел в движение титанический трехглавы осадный бур. Три вращающиеся и снабженные несокрушимыми зубьями адамантиевые головки врезались в ближайшего гибрида, моментально превращая того в облако кровавого пара. Серую броню «Контемптора» забрызгало ихором, а он выдвинулся дальше, вопя и поливая врагов очищающим пламенем.

Аура Древних, хотя при жизни они и не являлись псайкерами, чувствовалось как нечто несокрушимое, свирепое и вдохновляющее. Она вновь зажигала погасшие сердца, дарила новые силы и бросала вперед, а на врагов действовала, как сокрушающий молот. Зачастую одного лишь появления дредноутов хватало, чтобы сломить враждебную волю и заставить отступить. Казалось, даже патриарх и его чистокровные на миг поколебались и вышли из боя, пытаясь оценить кардинальное изменение обстановки. Несмотря на то, что им было неведомы сомнения, сейчас они приостановились.

Шарр не был бы ротным капитаном Кархародон Астра, не если бы не умел чувствовать таких вещей.

— Контратака всем Косам! — резко скомандовал он. — Отделениям с Четвертое по Восьмое прикрыть Древних на площади! Первая Коса и Красные Братья — атакуем патриарха, неважно какой ценой.

* * *

Полет «Громового ястреба» оказался стремительным. Катер получил несколько некритичных попаданий, после чего покинул опасное место и сейчас приближался к храму «Слава Бога-Императора».

Джейд Ранник лишь успела связаться еще раз с инквизитором и выяснила, что тот решил сменить точку дислокации. Сейчас он находился не с кархародонами, а в центральной цитадели арбитров, воодушевляя людей на сопротивления и организуя оборону. Патрон вполне здраво посчитал, что ему нет смысла сражаться рядом с космодесантниками. Тем совершенно не требовались ни его советы, ни помощь. А вот арбитрам он помочь мог. Нзогву выслушал доклад оперативника и приказал ей оставаться рядом с библиарием.

— Вы точно решили пролить кровь? — поинтересовался Борей, осматривая болтер.

— Я выполняю свой долг, библиарий.

— Как и все мы, — даже через шлем и визоры воин посмотрел на нее так, что женщина ощутила второе дно в сказанном. Что именно он пытался до нее донести?

— Как именно мы высадимся? — вместо этого поинтересовалась она.

— Увидите.

Машина замедлилась, перешла на вертикальный полет и почти сразу начала опускаться аппарель. Внутрь ворвался порыв ветра, мелькнуло синие небо и отбрасывающий золотые лучи величественный купол храма. Дознаватель не успела вскрикнуть, когда могучая рука подхватила ее и библиарий просто прыгнул вперед.

Полет был недолгим, всего три или четыре метра. Благодаря поддержке, Ранник нисколько не пострадала, когда сабатоны Астартес громыхнули по крыше. Боевой катер с воем сразу же ушел в сторону, но звук турбин терялся на фоне оглушительных взрывов и нескончаемых оружейных залпов. Само здание собора время от времени вздрагивало, показывая, что внутри творится что-то несусветное.

Библиарий, который уже побежал, вдруг остановился и поднял голову. Ранник повторила его жест и замерла с приоткрытым ртом.

— Трон! — выдохнула она.

С небес падали три объятые огнем сферы, оставляющие после себя шлейф дыма. Зачарованно задрав голову, оперативник следила за их недолгим полетом, не до конца понимая, что же видит.

От грохота воздух стонал, как живой. Два обьекта рухнули на Площадь Искупления, третье же вонзилось в величественный купол храма в ста метрах от дознавателя. От удара и пришедшей следом взрывной волны она не удержалась на ногах и рухнула, потревожив сломанное ребро.

— И сошли они с Небес в блеске славы и сокрушающего грохота, оставляя после себя длинные шлейфы дыма! — неожиданно произнес Борей, явно цитируя какой-то труд. Не успело отзвучать последнее слово, а он уже рванулся вперед, к ближайшему проходу, ведущему с крыши внутрь здания и бою, что гремел прямо у них под ногами.

Дознаватель перехватила дробовик и попыталась не отстать от спутника. Ее усилия были тщетны, он моментально опередил ее метров на двадцать, и дистанция продолжала увеличиваться. Ранник оставалось лишь ругаться и бежать, прикладывая все свои силы и не обращая внимание на боль в ребрах.

— Соберись, Джейд! — зло приказал она сама себе.

* * *

«Никор» и весь Кочевой Флот продолжал вести беглый огонь по флоту-улью тиранидов, держась от них на расстоянии в пятьдесят километров. Массированные залпы разносили на атомы бесчисленных врагов, но из глубин появлялись настоящие биологические планетоиды, от которых в стылую пустоту космоса кархародоны выбивали целые пласты чужеродного мяса и похожей на гной жидкости, а они все равно отказывались умирать.

У тиранидов нашелся и более адекватный ответ на ту бойню, что им учинили. Относительно небольшие и мобильные организмы сумели сократить дистанцию и обрушиться на борта крейсеров, проедая адамантий кислотой и впуская внутрь своих мелких сородичей.

За всю свою долгую жизнь Те Кахуранги сталкивался с бесчисленным количеством врагов, но нынешний превосходил большинство из них. Вероятно, он не видел истинной мощи Хаоса, не видел сжатый в один кулак весь потенциал Пагубных сил, а потому не мог судить адекватно, но необъятное щупальце Великого Пожирателя бесспорно заняло место все подавляющей и неотвратимой угрозы. Флот-улей летел вперед, следуя на сигнал маяка с Благочестия V с тупой последовательностью силы, которая не боится ничего и никого, рассматривая все встреченное исключительно с точки зрения топлива для дальнейшего усовершенствования самой себя, переработки, получения нового опыта и дальнейшего движения. Рой абсолютно не заботили такие фундаментальные понятия, как время и бескрайность Галактики, его не смущало то, что полет до нужной планеты мог занять десятилетия или даже столетия, он просто двигался, желая пожрать все вокруг. А для псайкера, которым являлся Те Кахуранги, хуже всего было то, что разум улья представлял собой жуткую и пугающую бездну, которую он не мог ни прочитать, ни как-либо на нее воздействовать. Более того, даже простое приближение к ней грозило ему безумием и бесконечными муками. Так что прямо сейчас Великий Пожиратель казался хуже, чем весь Хаос и навеки проклятая Четверка его великих сущностей.

Если бы древний библиарий мог испытывать страх, сейчас бы для него было самое время. И страх не за себя и своих братьев, они лишь служили Рангу, а за все Человечество и за то будущее, что его ожидало. Кочевой Флот не смог остановить или даже замедлить всего лишь одно из щупалец Пожирателя даже здесь, в бескрайней пустоте космоса. Что же будет, когда оно доберется до населенных миллиардами живых существ планет?

Бесстрастно наблюдая за продолжающимся уже несколько часов сражением Те Кахуранги покачнулся, когда его разум посетило видение — догола вычищенная Галактика, скопление мертвых камней и пустых планет, ставших добычей тому, чей голод можно было лишь на время притушить, но не утолить окончательно. Звезды продолжали сиять, но в их свете более никто не нуждался — никого не осталось в Галактике, кроме разросшихся до фантастических размеров и погрузившихся в очередной сон флотов-ульев.

В своей холодной безразличности видение казалось жутким кошмаром. И хотя Те Кахуранги прекрасно осознавал, что узрел всего лишь одну из вариативных веток будущего, которая могла и не случиться, в сердцах его все равно поселилась неизбывная тоска.

Ранее библиарий не видел способа окончательной и всеобщей победы для Человечества. Оно могло лишь выживать, тем или иным способом продлевая свою агонию на очередные десять тысяч лет. Слишком масштабными, неодолимыми и бесконечными казались угрозы, с которыми столкнулся Империум.

Разыгрывающаяся на Благочестии V сражение являлось всего лишь незначительным по меркам Галактике инцидентом, мелкой деталью всеобщей истории. Так казалось лишь на первый взгляд. Миссия Третьей роты и капитана Шарру имела судьбоносное значение для всего Человечества, а развертывающиеся прямо на глазах Пророчество Возвращения давало надежду не только самим кархародонам на изменение их безрадостной судьбы, но и бесчисленным миллиардам простых людей. Там мог родиться и начать свой путь Альфа-псайкер которого они ждали несколько тысячелетий. И дело было не только в нем самом, но и в тех изменениях, что он мог принести на самых разных уровнях. Они, как могли, приготовили ему путь, но пройти по нему он должен сам. Ради самого себя, ради ордена и всего Империума Трудности и беды нужны всем. Преодолевая их, человек крепнет духом и закаляет волю. Он растет. Тяжелые времена рождают сильных. Борей должен выстоять и родиться вновь, Те Кахуранги верил, что так и будет.

Разделившись, Кархародоны не допустили ошибки. Угроза на Благочестии выглядела более актуальной, но и те потери, которые они могли нанести тиранидам в дальнем космосе имели далеко идущие последствия. Сколько планет и миллионов жизней они уже спасли, сократив поголовье бездушных тварей? Для этого они и жили, таков был их долг. Все имело смысл, ничто не было напрасным, но об их великом подвиге, как и прочих, совершенных за десять тысяч лет, Человечество не узнает. Они останутся для людей пугающим кошмаром, жуткой силой, балансирующей на грани между предательством и лояльностью.

Такова была история ордена, отправленного для вечного бдения во Внешнюю Тьму. Возможно, Рангу наконец-то предоставил им шанс что-то изменить.

Глава 17

Один лишь взгляд на Площадь Искупления под ногами показал, насколько сильна воля моих братьев и безжалостны те, кто решился бросить нам вызов. Площади больше не было — вместо нее остались десятки порушенных до основания строений, базилик и святынь. Величественная Теократика, что еще совсем недавно сверкала удивительным и неповторимым великолепием, ныне разваливалась на глазах, а от одного из ее крыльев вообще ничего не осталось. Внизу горело и чадило больше двух дюжин единиц военной техники, как орденской, так и той, что сумел подтянуть культ. Густой черный дым поднимался из сотни мест, как на Площади, так и по всему городу, укрывая груды развороченных трупов, лужи крови и всеобщее разрушение. И словно для того, чтобы усилить всеобщую анархию, с небес падали три капсулы, несущих Древних. От радости лицезреть столь редкое зрелище я процитировал строки из книги «По ту сторону покрова звезд».

Но медлить было нельзя. Внизу погибали мои братья и им требовалась помощь. Во рту вновь появился вкус алюминия и пепла. Значит, меня ждало серьезное испытание, и я ничего не чувствовал, кроме радости, что пройду его.

Я побежал вперед, понимая, что настал кульминационный момент всего сражения. Широкие ступени дрожали под моими сабатонами, пролеты сменялись новыми ступенями, а лестница все никак не кончалось — такова была высота кафедрального собора. Хуже всего было то, что лестница проходила по закрытой со всех сторон шахте, путь с которой открывался только вниз или вверх. С нее не было возможности спрыгнуть или как-то срезать расстояние.

Боль, ярость, жажда крови, тягучее прикосновение Черной Слепоты — все эти эмоции полыхали внизу, в разумах сражающихся братьев. А еще там присутствовала нечеловечески дикая злоба патриарха культа, который безжалостно гнал своих рабов на убой.

Впереди показался свет, и я наконец-то выбежал на один из балконов и сразу, рывков, вошел в состоянии варп-скорости, позволяющей ускорить восприятие и реакции организма. Глаза мои скользнули по находившемуся в тридцати метрах снизу полу, заваленному камнями, стрелянными гильзами, падшими братьями, телами ксеносом и всех тех, кто еще оставался в строю, как с нашей стороны, так и со стороны культа.

Не замедляясь, я перемахнул узорные, с барельефами и фигурками ангелов, перила, и прыгнул вниз, нацеливаясь на относительно свободное пространство у одной из титанических колон.

Полет был недолгим, но глаза и мозг успели зафиксировать все необходимые детали: дознаватель Ранник отстала, капитан Шарр прорубался сквозь полчища генокрадов к сцепившимся патриарху и Древнему Итако. Красные Братья и ревущий Каху медленно двигались к ним с другой стороны. Нуритона, Варатак, Дортор и Соха с волкитной пушкой, как и всегда действовали умело и эффективно. Чемпион Танэ кровавым смерчем крутился вокруг ротного знамени и Нико. Погибших братьев было много, но как обычно и бывает, первыми жизни отдавали новички, ветераны держались дольше, убить их было куда сложнее.

В камне моего посоха полыхнуло синее пламя, я приземлился на пол, окутывая себя защитным полем. Колени и тазобедренные суставы протестующе хрустнули, на гравикомпенсаторы успешно взяли на себя часть импульса. Шлем вывел на левый глаз тактическую информацию: биологические показатели были в норме, давление и пульс немного повышены, уровень адреналина соответствовал условиям боя, а все детали схематического изображения доспеха мигали успокаивающим зеленым цветом.

Используя телекинез, я подхватил мраморную скамью и запустил её в скопление культистов. Со вскинутого посоха ударил слепящий врагов свет, который заставил часть тварей сбиться и зарычать от боли.

Даже не читая мысли капитана Шарру, я отчетливо понимал общий план и ту часть, которая касалась убийства патриарха. Именно на нем держался культ, он одновременно был его мозгом, сердцем и корнем. Уничтожить его — и дело сделано если и не полностью, то наполовину. Проблема заключалась в том, что патриарх обладал уникальными способностями и схватка с ним не выглядела рядовым действием. К тому же, свита защищала его всеми силами и была готова отдать за него свои жизни. Но сейчас патриарх не удержался и вылез из своего глубокого логова. План Бейла Шарру сработал.

Выпустив пучок молний и испепелив ближайших тварей, я позволил себе отвлечься на секунду и внимательно зафиксировать детали боя. Патриарх запрыгнул на плечи Итако, пробороздив металл невообразимо мощными когтями. Они полосовали Древнего, отрывая целые куски пластали и керамита, но дотянуться до того, кто был заключен внутри бронированного саркофага было не так-то легко. Странствующий Предок ревел от ярости, грузно перетаптывался и пытался сбить с себя тварь. Невероятно подвижный, словно ртуть, патриарх ловко уходил от соприкосновения с буром и боевой клешней, а прометий для огнемета, судя по всему, у дредноута закончился или же ксенос перебил стальные шланги подачи горючего. Когти раз за разом били в плечи, спину и грудь дредноута, и Итако проигрывал эту схватку.

Шарру и Красные Братья видели тяжелое положение Древнего и рвались ему на помощь, но на них навалилось столько культистов и генокрадов, что прямо сейчас они были озабочены собственной выживаемостью. Они не успевали, и я понял, что Древнему необходима помощь.

Собравшись, я ухватил внушительный осколок колонны и медленно, преодолевая невероятную массу мрамора, запустил им в патриарха. Братья так же пытались помочь Странствующему Предку, пытаясь болтами сбить тварь, но их выстрелы не причиняли ей особого ущерба, бессильно ударяясь в пси-щит. Король генокульта защитил себя с помощью поля, и пока в его разуме хватало энергии, щит продолжал держаться.

Кусок колонны так же ударил в пси-щит, но сила и масса были таковы, что он прогнулся и патриарха едва не унесло в сторону. И все же я добился своего — главный враг отвлекся, его черные глаза оценивающе скользнули по моей фигуре.

Выхватив болтер, я разрядил треть магазина в ближайших тварей, расчищая пространство вокруг себя, попутно задействовав часть псайкерских умений, включая свет и молнии. Сошедшая с моих рук стена огня разом сожгла три десятка генокрадов и культистов. Наконец-то появившаяся Ранник решила остаться на том самом балконе, с которого я ранее спрыгнул. Она сразу же бросила в скопление врагов гранаты, после чего взялась за дробовик и принялась уничтожать ближайших, перемещающихся по стенам, ксеносов. Действовала она грамотно — для неё лучше оставаться на балконе и не спускаться вниз, где пользы от оперативника Ордо немного.

И в этот момент патриарх понял, что ситуация изменилась, настало время пересмотреть приоритеты. Во мне он разглядел угрозу, с которой следовало разобраться в первую очередь.

Одним стремительным рывком он перескочил с Итако метров на десять в сторону и двумя когтями ударил Красного Брата Родри. Тот вел огонь из штурмовой пушки, неожиданное нападение огромной твари не свалило его на пол, но заставило развернуться. Продолжающая испускать снаряды пушка описала дугу, град прошелся как по своим, так и по генокрадам. В самой верхней точки движения она уставилась на балкон с дознавателем.

Родри успел дернуть рукой и прекратить огонь… Почти успел. Вместо того, чтобы умопомрачительным стальным шквалом располосовать женщину на куски, штурмовая пушка разнесла в щепки сам балкон. Кажется, один или два выстрела поразил ее, но большая часть залпа пришлась в камень. Пол под Ранник провалился. Дознаватель начала падать, успев отбросить дробовик, развернуться в воздухе и каким-то непостижимым образом схватиться за оставшиеся неповрежденными части конструкции. Куски камня и «Вокс Леги» полетели вниз, ноги дознавателя описали дугу, ударились о выступ, руки дернулись и соскользнули, и она рухнула следом. Падение с тридцати метров пережить Ранник шансов не имела, и я выбросил посох, пытаясь подхватить ее телекинезом. Будь у меня время, с дознавателем ничего бы не случилось, а так я лишь смягчил её падение.

Всему виной был патриарх! Еще раз полоснув Родри, он прыгнул на ближайшую стену, а с нее — прямо на меня. Удивительно, что столь внушительная тварь обладала такой грацией. Краем сознания все еще пытаясь удержать дознавателя, я развернулся к ксеносу, вновь активируя варп-скорость, медлить больше было нельзя.

Время практически остановилось, мне казалось, что я преодолеваю сопротивление водного потока и с каждым моим шагом оно все возрастало и возрастало. Но я был Кархародон Астра и в воде мы чувствовали себя в своей стихии. Да и процесс этот был мне знаком, хотя я впервые прорвался на такие глубины.

Сознание убеждало меня, что я обрел нечеловеческую скорость, зрение фиксировало, что так и есть. Наблюдая за фигурами сражающихся, становилось ясно, что по сравнению со мной они практически неподвижны. Они бились в своем обычном режиме, но мои движения казались им чем-то нереально стремительным, размытым пятном, за которым глаз не успевал зацепиться.

А еще я знал, что долго так держаться не смогу, не позволят резервы организма и псайкерские силы. Я и так подошел к краю.

Патриарх медленно опустился на пол и присел, гася инерцию. По его ногам и хвосту скользнул мышечный импульс, и теперь он прыгнул прямо на меня, вскидывая длинные когти для одного единственного смертельного удара, целясь в голову и шею. Полет выглядел завораживающе-неспешным, глаза сверкали лютой злобой, а меж кинжально острых зубов высунулся длинный раздвоенный язык. Раскрытая пасть издала пронзительный вопль — по крайней мере, таковым он являлся для тех, кто двигался с обычной скоростью, я же воспринимал его совсем иначе, как начинающую проявляться тягучую ноту.

Разум твари казался хитрой головоломкой, полной пугающих непонятных образов, грозящих сумасшествием любому, кто попробует прочитать её мысли. Но все же я видел, что, как и к каждой головоломке, к ксеноразуму можно подобрать ключи. Все упиралось в силу, сообразительность, терпение и время. А времени у меня оставалось всё меньше.

Реальность безжалостно выбивала в привычное состояние. Противиться ей я не мог, подойдя к пределу своих физических и ментальных сил. Последние секунды утекали, как вода сквозь пальцы.

И тогда я бросился вперед в рвущем жиле рывке, активируя всю ту мощь, что сумел заложить в меня Те Кахуранги и которую я накопил. Из носа пошла кровь, когда ментальным усилием я схватил тварь и заставил ее повиснуть в воздухе. Что-то похожее на испуг промелькнуло в глазах патриарха. Он завопил, призывая на помощь весь свой поганый выводок, а его правый коготь продолжил двигаться к моему горлу, стремясь перерубить его одним неуловимым движением.

Невероятно, но тварь преодолевала мою волю! Рука, которую я частично трансформировал в живой металл, ощутила легкое сопротивление и с тихим хлопком прошла сквозь чужой щит пси-поля. Капюшон раскалился и начал трещать, а затем и плавиться. Мозг мой вскипел, пытаясь пропустить через себя чудовищную мощь. В посохе зародился импульс, набирая силу, он прошел сквозь два моих сердца, устремился через руку в раскрытую ладонь и проявился в виде стремительной молнии, что ударила прямо из центра ладони и зигзагом вонзилась в лоб патриарха.

Щит пси-поля пропал, а голова патриарха взорвалась, как переспелый плод, раскидывая во все стороны мозги и ихор. Взрывная волна потрясла храм, выбивая наружу остатки витражей и сбивая с ног часть ксеносов. И на секунду время вернулось в привычное русло, на меня обрушилась какофония звуков, криков и грохот болтеров. Древний дредноут Итако вопил и содрогался, не желая погибать. Магистр Шарр кромсал тварей Жнецом, а дознаватель Ранник с криком упала на пол и ударилась головой. От летящего в горло когтя уже мертвого патриарха увернуться я успел, но другая лапа судорожно дернулась и одним великолепным ударом пробила наручь и отсекла левую руку по локоть. Срез выглядел гладким, словно от бритвы, мелькнула белая кость и почти сразу хлынула кровь.

Я рухнул на колени, а рядом пала тварь, суча лапами и дергаясь всем телом в последних конвульсиях. Мой же мозг сотрясали жесткие импульсы пси-перегрузки, я впервые настолько выложился и так далеко зашел, даже самые изматывающие тренировки с Те Кахуранги не были такими опасными. Сейчас я подошел к краю, к точке невозврата, практически разорвав стену между собой и варпом, а для библиария это было опасней и хуже, чем смерть.

Со временем творилось что-то несусветное, оно вновь остановилось. Все кружилось, реальность сменялось бредом, а бред реальностью, и я не мог сообразить, где начинается одно и кончается другое. Застывшие фигуры сражающихся братьев, Древнего Итако, потерявшей сознание Ранник, людей и тварей сливались в причудливом калейдоскопе, странным образом извиваясь и перетекая друг в друга. Реальность распахнулась, прямо перед собой я узрел прекрасный в своей жуткой смертоносной красоте варп. Я видел его девственно чистым и непорочным, таким, каким он был невообразимо давно, на заре юности нашей Галактики, каким он мог остаться и каким ему уже никогда не суждено стать.

Мелькнули оскаленные морды демонов, но варп пропал, а на его место пришла Изначальная Тьма, та самая, что присутствовала во Вселенной раньше первых звезд и черных дыр, раньше Материума и Имматериума. Та самая, что дала жизнь всему сущему, всем процессам, энергии и времени, и всем нам в том числе. Она пугала и вместе с тем странным образом притягивала, не являясь другом и не будучи врагом, она просто существовала, человеческий вид был для неё мимолетной бабочкой-однодневкой, а в глубинах таились невообразимые, не поддающиеся описанию источники неиссякаемой мощи, те самые, что питали само Мироздание.

Титанические потоки энергии текли сквозь меня, текли сквозь мой разум, готовые вырвать мою душу из тела и унести её в раскрывшееся окно. Из глаз и раскрытого в крике рта рванулись лучи обжигающего света. Ледяной иней расползался от меня во все стороны, а я всеми силами вцепился в собственное тело, стремясь удержаться.

Почти сразу стали лопаться блоки гипнообработки. Они мешали потокам течь и взрывались один за другим подобные стеклянным колбам, наделяя меня все новыми и новыми воспоминаниями из собственного прошлого. Я увидел Зартак и себя, попавшего в тело юного Мики Скелла. Увидел прошлую жизнь на Земле двадцать первого века, и более раннее свое воплощение, и то, что ему предшествовало… Череда жизней уходила все дальше и дальше вглубь времен. От увиденного в очередной раз перехватило дыхание, я невольно возликовал, ибо узрел, каким образом сумел переродиться, разом перепрыгнув тридцать восемь тысяч лет, но сейчас на радость времени не было. Я просто держался, разрывая сухожилия, кроша зубы и харкая кровью, держался на одной лишь силе воли и желании жить,держался вопреки тому, что настало время в очередной раз умирать.

Я воспротивился всем своим естеством… Не сейчас, не в миг моего триумфа, когда я наконец-то осознал себя, вплотную приблизившись к истинному могуществу и тому, чтобы взять судьбу в собственные руки. И как только я понял все это, где-то далеко, вероятно, лишь в моем воображении, прозвучал один единственный величественный удар гонга. От него вздрогнуло мое тело, вздрогнул собор «Слава Бога-Императора», все Благочестие, субсектор, сектор, сегментум и Галактика. И с кристальной ясностью я понял, что выиграл схватку.

Варп-ураган, которого никто кроме меня не видел, начал стихать, становясь обычным штормом, а затем и вовсе, превращаясь в сильный ветер. Вот и он затих, по моему разуму скользнуло последнее, практически ласковое дуновение и время вновь вернулось в свое привычное течение. Все закончилось. А скорее всего, все только началось.

* * *

Капитан Шарр успел заметить, как к ним на помощь пришел молодой библиарий Борей. Среди стреляющих, кромсающих, колющих и кусающих друг друга тел он уничтожил множество тварей, а затем спас Древнего Итако, который прямо сейчас погибал прямо на глазах у всей Третьей роты. Смерти Странствующего Предка капитан не мог допустить ни в коем случае, но он не успевал, слишком много тварей их разделяло.

Несколько секунд библиарий сражался у колонны, а затем реальность словно изменилась, его фигура приобрела немыслимую скорость и словно размазалась в пространстве. Даже Красный Танэ не мог сражаться в таком темпе, патриарх так же увидел новую опасность и оставил Древнего Итако, перепрыгнув на Красного Брата Родри и так же превращаясь в неуловимое пятно, состоящее из клыков, щипов, когте, хитина, внушительной головы и хвоста. Но это уже не имело значение. Библиарий Борей вернулся. Как и обещал Те Кахуранги, он должен был принести с собой силу Пустоты. И он принес ее.

* * *

Мощные плазменные орудия «Никор» прожигали в монстрах огромные дыры. Общий перегрев, с которым не справлялись системы теплоотвода, раскалил судно, даже воздух стал горячим и уже был готов начать убивать. Не лучше дела обстояли на «Сцилле», «Уничтожении», «Адамантиусе» и других судах. В этот момент пришла помощь.

Мироздание выгнулось и взорвалось короной лиловых молний, в реальное пространство вывалился колоссальный линкор «Злой Коготь» и ряд кораблей поддержки, принадлежащих Пепельным Когтям — ордену ренегатов, анархистов, налетчиков и мародеров, одинаково рьяно отрицающих верность Императору, Хаосу или кому-либо еще. Они служили лишь себе, исполняли только свою волю и с ними у кархародон имелось одно незаконченное дело — парные силовые перчатки «Голод» и «Утоление», невероятно древний и мощный артефакт, созданный на основе утерянных технологий еще до эпохи Великого Крестового Похода.

Последние двести лет ими безраздельно владел лорд Тиберос Алый Поток, но магистр Нехат Нев претендовал на то, что некогда они принадлежали Пепельным Когтям. Он жаждал обладать ими и хотел вернуть любой ценой. Нарушив все директивы и субординацию, на свой страх и риск Те Кахуранги неделю назад отправил Нехату тайное послание, в котором сообщил, что, если Пепельные Когти придут на помощь кархародонам, перчатки вернутся к ним. И сейчас, похоже, настало время держать ответ за свои слова.

«Злой Коготь» с ходу открыл огонь, заливая тиранидов потоками огня и лазеров, позволяя кархародонам выйти из боя и перегруппироваться. Положение на поле боя изменилось, флот-улей ощутил новую угрозу, а Кочевой флот смог отойти, перестроиться и восстановиться.

Около двух часов линкор Пепельных Когтей с сопровождающие его суда расстреливали ксеносов. С определенной точки зрения можно было сказать, что павшие кузены действительно спасли их. И уж точно, они оказали определенное влияние на все сражение.

— Авгуры… Они фиксируют отступление вражеского флота, — взволнованно доложил оператор одного из авгуров.

Те Кахуранги обернулся и быстро осмотрел экраны когитаторов. Ошибки не было, датчики четко отмечали, как громадные био-корабли медленно разворачивались, все необъятное щупальце отворачивало в сторону. Флот-улей величественно изменил курс и начал уходить вниз, в ту темноту, откуда и явился. Подобное значило лишь одно — психический маяк на Благочестии в лице патриарха был уничтожен. Третья рота справилась со своей миссией. Те Кахуранги поднял взгляд на Алого Потока и кивнул.

— Стоп! — раздался голос верховного магистра.

Одно за другим умолкали орудия Кархародонов и Пепельных Когтей. Плазменные двигатели постепенно переходили на холостой ход, но союзники имели иной план. Их сгруппировавшиеся вокруг флагмана корабли изменили направление и узким клином выдвинулись в сторону «Никор».

Пикт-мониторы с мерцанием ожили, проецируя зеленоватое изображение черного каменного трона и сидящего на нем магистра Нехат Нева в терминаторской броне с символикой Пепельных Когтей. Выражение его бледного лица было жестким и угрожающим.

— Лорд-жнец Пустоты Тиберос Алый Поток, — негромок прошептал он, не спрашивая, не приветствуя, а просто констатируя факт начала связи.

— Ты знаешь меня, Пепельный Коготь, — отозвался Тиберос.

— Верно, и знаю, что ты носишь на руках собственность моего ордена, кархародон.

— Я собирался поблагодарить тебя за помощь. Мне продолжить или поберечь дыхание?

— Ты осознаешь, зачем я здесь, — фигура на троне наклонилась вперед и ощерилась.

— Чтобы соблюсти старинные обеты, полагаю.

— Не вздумай насмехаться надо мной. Мне обещали вернуть Голод и Утоление.

— Ничего подобного не было, — твердо возразил Тиберос.

— Скажи это своему верховному библиарию! — прогрохотал Нехав Нев. — Он передал астропатическое послание! Он поклялся, что в обмен за помощь отдаст перчатки.

Глубокое молчание затопило мостик. Тиберос стоял, не поворачиваясь, прочие братья не знали, что сказать.

— Клятвы не было, но обещание я дал, — наконец промолвил Те Кахуранги.

— Он признает! — заревел Нехав Нев. — Отдай мне их!

Тиберос все еще молчал. Его поза не изменилась, но древние перчатки пришли в движение и их челюсти со скрежетом сомкнулись.

— Нет! — раздалось одно единственное решительное слово.

— Мы вас уничтожим! — заорал Нев, грохнув кулаками по подлокотникам своего трона. — Одно мое слово и твой флагман сгорит в огне «Злого Когтя».

— Да, но к тому моменту, как вы перезарядите свой главный калибр, «Уничтожение» и «Сцилла» разорвут тебя на части. Не тебе тягаться с Кочевым флотом.

— Ты нарушаешь клятву! Мне обещали эти перчатки!

— Те Кахуранги их не получал и не ему их отдавать, — безжизненным голосом констатировал Алый Поток. — Но, если хочешь их забрать, я приму твой вызов на поединок. Ты и я, победитель забирает приз. Ты рискуешь лишь жизнью, я же — жизнью и перчатками, счёт в твою пользу, прими решение.

Нев молча смотрел на них сквозь пикт-камеры. Если бы он мог, его взор разорвал бы всех присутствующих на мостике «Никор». Но он не мог ничего сделать, и он не был самоубийцей.

— Наши обеты работают не так, лорд-жнец Пустоты. Мне нет нужды что-то доказывать в бою, дабы получить свое, — наконец сказал он.

— Сразись со мной или сразись с Кочевым флотом. Рискни, но иначе реликвию моего ордена я не отдам.

Магистр Нехав Нев еще секунду злобно смотрел на них, а затем связь резко оборвалась.

— Наши щиты на максимуме, — негромко заметил капитан. — Общая тревога!

Тиберос не ответил. Мостик ждал, все глаза были обращены на исполинский линкор класса «Инфернус». Его энергетические показатели вспыхнули, но он не начал активировать лэнс-излучатели, а подал энергию на плазменные двигатели. Флагман Пепельных Когтей медленно и неохотно отворачивал от «Никор», следом потянулись суда сопровождения.

— Ты едва нас всех не прикончил, — произнес Второй библиарий Атеа, оборачиваясь к Те Кахуранги. — Что с тобой случилось?

То, что кто-то, тем более другой библиарий, сумели усомниться в действиях и мотивах Те Кахуранги выглядело едва ли не кощунством, но именно так и произошло. Однако тот лишь склонил голову.

— Мои слова были необходимой ложью. Видения ясны, и они показали, что вмешательство Когтей являлось обязательным условием. Мне пришлось обещать то, что мы заведомо бы не отдали, я признаю свой проступок.

— Ты предал всех нас, — угрожающе произнес лидер Красных Братьев ударный ветеран Гаппо.

— Нет, Бледный Кочевник поставил превыше всего благо ордена. В этом суть наших доктрин, — Алый Поток развернулся, заставляя недовольных разом умолкнуть. — Но произошедшее здесь имеет свою цену. Однажды нам всем придется так или иначе её уплатить.

Глава 18

Ранник находилась в медицинском блоке. Несколько часов назад женщина наконец-то очнулась. Как сказали хирургеоны, без сознания она пребывала свыше трех суток. Травмы у неё были серьезные — треснувший позвоночник, вывихнутая рука, пробитое легкое, ранение в ногу, большая кровопотеря и сотрясение мозга, не считая того, что она получила при взрыве в катакомбах. И лечил её библиарий Кархародон Астра Борей. Он же и ввел её в столь длительную кому, помогая организму восстановиться в полном объёме.

Врачи считали, что без удивительной помощи библиария дознаватель могла умереть, либо остаться калекой. Вместо этого оперативник чувствовал себя хорошо, если не брать в расчёт смущающего факта оказанной ей помощи и фигуры того, от кого она пришла. Подобное стоило всесторонне обдумать.

За минувшее время много всего произошло. Инквизитор Нзогву в минувших боях сражался на передовой с арбитрами и выжил, несмотря на несколько полученных ранений. Патрон рассказал всё — и то, что Кархародон Астра уничтожили патриарха и в течении следующих суток полностью зачистили весь Понтифракс с помощью оставшихся в строю арбитров, а на планету начали стягиваться силы Астра Милитарум. Выжившие члены Экклезиархии пытаются оправдаться и с тревогой ожидают прибытие масштабной делегации Священного Синода, а орден-милитант Благословенного Креста прервал свое участие в Крестовом походе на севере Мальстрёма и возвращается на Благочестие. Культистов уничтожили около трехсот тысяч, но для окончательной очистки планеты уже выдвинулась группа инквизиторов Ордо Ксенос и Ордо Еретикус со вспомогательными силами. В беспорядках и столкновениях погибло больше трех миллионов жителей. Для уцелевших организовали временные больничные палаты, пункты оказания первой помощи, столовые и жилье. Город частично сгорел, частично оказался разрушен яростью кархародонов и теперь у тех, кто выжил, не было даже самого необходимого. Сами же Астартес по каким-то причинам задержались, их крейсер «Белая пасть» и суда прикрытие продолжали висеть на орбите, нагоняя страх на всех присутствующих.

— Я встретился с капитаном Шарру и библиарием Бореем, — признался Аугим Нзогву, скрывая столь несвойственное людям подобного уровня смущение. — Они показали мне ордонанс столь древний, что я поначалу не поверил в его подлинность.

— И что там? — невольно задержав дыхание, спросила дознаватель.

— Подпись самого Бога-Императора, Его сына примарха Корвуса Коракса и Малкадора Сигиллита, — инквизитор вздохнул. — Кархародонам действительно даны такие права, они могут забирать людей с ряда планет. Да и вопрос их лояльности после спасения Благочестия отпал сам собой. Их теперь воспевают, как героев. Полагаю, моё расследование больше не имеет смысла.

Нзогву ушел, отправившись дописывать подробный отчет и готовиться ко встрече с коллегами. Ранник просто лежала, обдумывая все то, что случилось за последнее время и тщательно скрывая потрясения о той странице из прошлого Кархародон Астра, что сейчас приоткрылась перед ней. Немыслимо, подпись самого Бога-Императора! Это же величайшая реликвия всего Человечества, место которой на самой Благословенной Терре! К ней же будут стекаться паломники со всей Галактики!

— Разрешите, дознаватель? — после уверенного стука дверь раскрылась и внутрь, пригнув голову, шагнула внушительная фигура библиария Борея. В палате сразу же стало тесно. Неосознанным инстинктивным жестом женщина едва не натянула одеяло до подбородка. Астартес сделал вид, что не заметил секундной заминки.

— Как вы себя чувствуете, Джейд? — спросил гость, придерживая псайкерский посох правой рукой, которую все также украшали клыки различных тварей. На поясе висел болтер модели «Фобос» и узкий тонкий клинок в красивых ножнах, явно не соответствующий росту и пропорциям воина, а потому выглядевший несколько нелепо. Шлем был примагничен к доспеху и лишь псайкерский капюшон прикрывал голову. Левая рука Астартес отсутствовала по локоть. И он странным образом изменился, став не таким, каким был еще недавно. По крайней мере, Ранник не помнила, чтобы ранее он хоть раз называл её по имени.

— Кажется, неплохо, — кашлянув и прогоняя неуверенность, ответила оперативник. Она не раз и не два давала себе слово быть сильной и уверенной несмотря ни на что, но лицо Борея каждый раз выбивало из привычной колеи. Оно выглядело одновременно благородным и безжизненным, как у акулы. Бледная кожа, короткие белые волосы и черные глаза в совокупности с острыми треугольными зубами могли напугать кого угодно. Ей все время казалось, что кархародоны смотрят на людей исключительно с точки зрения того, убить их сейчас или немного подождать. — Благодарю вас за участие, библиарий. Хирургеон сказала, что без вашей удивительной помощи я бы осталась калекой. Даже с помощью инквизитора Нзогвы и его возможностей, мне было бы нелегко восстановить спинной мозг.

— Пустяки, — кархародон осмотрелся, словно раздумывая, не присесть ли, но не увидев достаточно прочную мебель, способную выдержать его вес, остался на ногах. — Собственно, я заглянул выяснить ваше состояние и заодно отметить, как превосходно вы держались. Ваша решительность и храбрость в Клуатруме и катакомбах впечатлили не одного лишь меня. Магистр Бейл Шарр так же просил передать свое одобрение.

— Благодарю, — несмотря ни на что, Ранник стало приятно. Получить признательность таких воинов дорогого стоило. Но все же она до конца не понимала причину появления кархародона. А еще она поняла, что Астартес за минувшие три дня стал слишком разговорчивым, подобного за ним ранее не наблюдалось. То, что он сказал дальше, едва не выбило из нее дух, так это оказалось неожиданным.

— Позвольте вручить вам небольшой подарок, Джейд, — Борей отпустил посох и тот остался стоять в воздухе, удерживаемый псайкерской силой хозяина. Здоровой рукой Астартес отстегнул от пояса ножны с мечом и уважительно протянул ей. — Этот меч изготовлен из когтя патриарха. Прошу вас, примите его как дар Кархародон Астра.

Это было так неожиданно, что женщина не нашлась, что ответить, а в следующую секунду её руки уже приняли подарок. Ножны были великолепны — из какого-то прочного сплава, строгие и внушительные. По ним бежал белый узор, состоящий из точек, черточек и извивистых линий, образующих волны, плавники и острозубые пасти. Подобные узоры большая часть кархародонов наносила себя на лица или оружие, они наверняка что-то символизировали. У самой гарды внимание привлекал тяжелый, выполненный из платины, герб кархародонов — хищно изогнутая акула. Ножны сами по себе казались произведением искусства, но они лишь оберегали настоящее сокровище. Невольно задержав дыхание, Ранник вытащила меч — длинную и узкую полосу темно-синего когтя. Эфес укрепили с помощью надежной адамантиевой гарды, черного камня в навершие и грубой, шершавой кожи на рукояти. В ней же находился генератор силового поля, который активировался нажатием кнопки.

— С помощью псайкерских сил мне удалось выпрямить коготь, придав ему более удобную форму. Я слегка изменил атомарную решетку, напитав клинок силой Пустоты, — невозмутимо заметил Борей. — По приказу магистра роты Шарру брат Утулу изготовил гарду, ножны и все прочее, включая эмблему. Кажется, получилось неплохо.

— Неплохо? Да вы шутите, библиарий! Таким великолепным оружием мало кто может похвастаться! Меч острый, как лезвие бритвы.

— Верно, вы же видели, как когти патриарха пластали несокрушимую броню нашего Странствующего Предка дредноута Итако. Их острота и прочность остались такими же, как и были, — казалось, могучий воин с трудом сдерживает улыбку, хотя на его неподвижном лице эмоции не читались.

— Передайте мою благодарность брату Утулу и капитану Шарру.

— Передам.

Некоторое время они говорили о мече и о минувшем бое, но чем дальше, тем более продолжительные паузы возникали в разговоре.

— Я чувствую, что вы порицаете наши методы и нашу жестокость, — неожиданно переменил тему кархародон. — В вашем сердце таится обида и злость, вы хотели бы призвать нас к ответу за содеянное на Зартаке.

— Собственно, я…

— Я не оправдываюсь, дознаватель, но вместе с тем понимаю вас. Пережить подобную бойню непросто. В те дни наш орден пролил много крови и забрал большую часть выживших заключенных. Но подумайте вот о чем — не явись мы на Зартак, Повелители Ночи в любом случае пустили бы всю колонию под нож или приготовили вам ещё более худшую судьбу.

— Да, вы спасли людей от одной кошмарной участи, но что предложили взамен? — женщина нашла в себе смелость и встретила взгляд черных холодных глаз. — Вы забрали десятки тысяч человек на свои суда. И какова их дальнейшая судьба?

— Они стали рабами ордена, а лучшие из них получили шанс обрести генное возвышение. Все это укладывается в наши традиции. Поймите, нас трудно назвать человеколюбивым братством в общеизвестном смысле данного понятия. Но наша верность Империуму проверена десятью тысячами лет странствования во Внешней Тьме. То, что там таится, мечтает лишь об одном — уничтожить и растерзать всю Галактику. Вы сами стали свидетелем того, с чем мы боремся. В своем служении мы добродетельны и праведны по меркам подавляющего большинства Адептус Астартес. Наше вероисповедание старо, оно куда старше нынешних суеверий и позднейших нагромождений Имперского Культа. Мы не сторонники пустой похвалы, пышных церемоний и помним Императора как живого человека, своего прародителя. Кархародон Астра возникли между Первым и Вторым Основаниями. Фактически мы первый из орденов, родившийся из легионов. Корни нашей силы уходят в легендарное время. Наши деяния, включая Серую и Красную Подати, разрешены Эдиктами Пустоты и Изгнания, подписанные примархом и самим Императором. Инквизитор Нзогву уже видел и признал их. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Кажется… — в нескольких предложениях Кархародон вывалил целую груду бесценной и в чем-то даже пугающей информации.

— Мы такие, как есть, — закончил Борей. Слова его падали, как тяжелые удары молота. — Мы — свирепые хищники, оберегающие Человечество от еще более чудовищных тварей. Таково наше служение.

Молчание затопило палату. Женщина не нашлась, что ответить. Библиарий приоткрылся перед ней, под острыми зубами и пугающей внешностью она смогла увидеть частичку человечности. Борей понял это и стал прощаться.

— Извините за мою бесцеремонность, библиарий, но что будет с вашей рукой? — все же спросила женщина.

— Рукой, — Борей задумчиво посмотрел на культю. — Думаю, я сумею её отрастить.

— Значит, вы псайкер невероятной силы, — констатировала Ранник. Астартес никак не отреагировал на комплимент. Он шагнул к двери, но в последний момент остановился и вновь развернулся к ней.

— Моего почтенного наставника зовут Те Кахуранги. Он один из старейших Астартес и внимал тем, кто собственными ушами слышал слова Императора. Мудрость его велика, а пророческий дар невероятно глубок. Мне далеко до наставника, но все же даже я вижу вашу дальнейшую судьбу, леди Ранник. Вам суждено стать инквизитором, и мои сердца наполняются радостью, ведь вы будете честно служить Империуму Человечества и спасёте не один миллион жизней. А еще я твердо знаю, что мы с вами встретимся вновь. Так что до встречи, будущая леди-инквизитор.

— До встречи, — только и нашлась, что ответить женщина. Она всегда считала, что сильные эмоции делают её слабой. И плакала она всего один раз, в тот самый день, когда узнала об одновременной смерти родителей. Тогда она поклялась себе, что больше не будет рыдать. Никогда и не при каких обстоятельствах! Галактика сурова и безжалостна, в ней нет места сантиментам. Сейчас глаза так же пощипывало почти забытым ощущением, но странное дело, она не стыдилась своей слабости.

Кархародон ушел, в палате сразу же стало свободно. Исчезло ощущение грозной древней силы, что подспудно подавляла окружающих. Высший хищник уплыл, теперь можно было вздохнуть спокойно.

Ранник осталась лежать в кровати, любуясь удивительным подарком. Хищные отсветы пробегали по темно-синей поверхности клинка. К тому же, библиарий сумел напитать его своей силой, теперь он стал еще более смертоносным. Решив испытать оружие, она поднесла меч к ногтю большого пальца. Лишь хорошая реакция спасла ее от травмы. Меч оказался настолько острым, что прорезал ноготь и пустил кровь. Еще мгновение, и она осталась бы без верхушки пальца.

Сунув палец в рот, Ранник невольно задумалась, как много людей в Галактике могут похвастаться мечом, изготовленным из когтя патриарха? Какая-то мысль упорно беспокоила ее на границе сознания. Женщина почти ухватила ее, но тут в палату заглянул инквизитор.

— Мне сообщили, что у тебя был гость, — заметил Нзогву, со вздохом облегчения присаживаясь в кресло. — Что он хотел?

— Выразил уважение и немного рассказал о своем ордене, — призналась Ранник. — А еще он преподнес дар.

Инквизитор осторожно принял меч и долго изучал его, скользя взглядом по блестящей поверхности клинка.

— Неожиданно, — в конце концов констатировал патрон. — Даже после всего увиденного мы мало что знаем о Кархародон Астра… Судя по всему, тебе оказана величайшая честь. И я говорю не о самом мече, а о жесте. Как часто Астартес идут на подобное?

— Думаю, нечасто, — несмотря на нахождение в свите инквизитора, Ранник, как и большинству жителей Галактики, редко доводилось общаться с Астартес. Фактически, это была ее вторая встреча за двенадцать лет с момента резни на Зартаке.

— Ты уже придумала, как назовешь его? — инквизитор вернул меч.

— Не его, а её, мою шпагу… Гиперборея! — с каким-то детским восторгом ответила женщина. Слово само по себе родилось у неё в голове, она не знала, что оно значит, но ей показалось, что клинок неслышно зазвенел, принимая имя.

— Хорошо. Впереди у нас много работы. Большая часть моей свиты погибла. Тибальт, Дамар и прочие оперативники, Векс и Янус — все они мертвы. Остались лишь ты, Хро и Лоренс. Надо набирать людей и двигаться дальше. Выздоравливай, Джейд!

Инквизитор не часто называл ее по имени. Подобное так же о многом говорило. Нынешний день продолжал преподносить приятные сюрпризы.

Нзогву ушел. Заглянула сестра, проверила показатели подключенной аппаратуры, поправила подушку и одеяло, охнув, обработала кровоточащий палец, напоила ее питательным раствором и оставила наедине с собственными раздумьями.

А Ранник наконец-то смогла ухватить и вытащить ту мысль, что не давала покоя. Последние годы в её снах присутствовал один и тот же кошмар — огромная акула неторопливо, описывая сжимающиеся витки, кружилась рядом, показывая треугольные зубы и лишенные всяческого сострадания черные глаза. Видение пугало до ужаса, она плохо спала и боялась, что сойдет с ума. Она думала, что акула пришла за ней, подбираясь все ближе. Океанического хищника звали Кархародон Астра, и потому все это время она считала его врагом. Но только сейчас женщина поняла, что никакой он не враг. И никогда им и не был, на самом деле. Да, он выглядела страшно, его вид заставлял сердце учащенно биться, но это был не враг. Защитником, вот кем была акула. А еще — другом, теперь женщина поняла это совершенно отчетливо.

То, что случилось на Благословении V и то, что она пережила за последний час, изменило ее. Она выросла и стала мудрее. Порой людям нелегко отличить добро от зла. Зло часто рядиться в красивые, наполненные светом, одежды. Оно улыбается, убаюкивает, говорит приятные слова, старается втереться в доверие, но рано или поздно предаст и погубит тебя. А есть и другие, те, кто выглядят как ночной кошмар, высшие хищники, пугающие своей древней силой и загадочной природой. Они не добрые, но и не злые, и просто следуют своей природе. Надо обладать истинной мудростью, дабы узреть их суть, отличать одно от другого.

Ранник наконец-то увидела. Она смогла. В один момент та тяжелейшая психологическая травма, что молодой арбитр получил на Зартаке, потеряла свою актуальность. Страх испарился. И впервые за долгие годы женщина уснула со счастливой улыбкой на губах, ведь сон её охранял свирепый непобедимый кархародон. Под рукой лежала удивительная шпага Гиперборея, а акула, чье имя звучало как Борей, кружила рядом и нашептывала Пустотные сны.

Глава 19

Покинув Джейд Ранник, я добрался до ожидающего «Острого зуба» и приказал возвращаться к висевшей на орбите «Белой пасти».

Челнок поднимался, показывая великолепие столицы Благочестия. Вернее, великолепием Понтифракс поражал раньше, несколько дней назад, до того, как всё началось. Многие из величественных храмов и прекрасных базилик ныне лежат в руинах, тут и там к облакам поднимался дым от пожаров, а количество расставшихся с жизнью паломников и простых граждан казалось запредельным. Наша ярость и упорная свирепость культа превратили город в развалины. И все же Понтифракс мне нравился. Нравился тем, что не где-нибудь, а именно здесь, я обрел себя, вспомнив прошлое и обретя целостность. Здесь я стал самим собой. И сейчас, оглядываясь назад, начал прекрасно понимать, что всё оказалось во благо. Без блоков гипнообработки и прочих процедур я не смог бы стать полноценным Астартес. Тем более, из настолько кровожадного ордена. Будь иначе, я изо всех сил цеплялся бы за минувшую жизнь и прошлую личность. А она, при всех достоинствах, не была достаточно сильной для нынешней Галактики. Мне хватило ума не даться в руки поганого колдуна Шадрайта на Зартаке, но там во многом повезло. А дальше было бы куда сложней… Вспомнив Зартак и своих товарищей, Долара, Недзи, Холлиса, Борена и Хоба, я ощутил печаль. Мы не успели стать друзьями, но, наверное, такой шанс у нас имелся. Долар, Борен и Холлис погибли на Зартаке, а Хоб не пережил жёсткого отбора перед генным вознесением. Остался один Недзи, еще не получившей Пустотного имени и обходившийся позывным. Он был перспективным скаутом, но совершенно не помнил меня.

На Благочестии я обрел истинную силу и получил обратно самого себя из прошлого. На личность кархародона наложилась личность с Земли двадцать первого века, я стал в два раза опытней. И это было хорошо.

Операция против генокульта многое дала. Я стал мудрее и обрел друга, капитана Бейла Шарру. Несмотря на высокое положение и непререкаемый авторитет, он всегда оставался благородным воином. Нет ничего плохого в том, что у воинов есть не только братья, но и друзья. После того, как я убил патриарха и смог привести в порядок мысли и чувства, мы закончили с культом. В тот момент я перестал быть простым подчиненным. Не понимая до конца всю глубину моих изменений, Бейл принял мой новый статус.

Тогда я попросил его и технодесантника Утулу изготовить для Ранник клинок из когтя патриарха. Подобные дары противоречили нашей доктрине, но я сумел убедить братьев, что так будет правильно. Раньше они не стали бы меня слушать, теперь послушали.

Утулу двое суток не вылезал из мастерской, проявив все свои знания и умения, а я напитал клинок силой. Так родился небольшой шедевр, удивительное оружие, которое с честью будет служить Джейд на протяжении долгих веков.

Три дня, прошедшие с момента нашей победы, прошли быстро. Прежде всего, я приложил немало сил, чтобы не только сохранить Джейд жизнь, но и полностью восстановить тело. Это было непросто, но я справился, попутно обследовав её разум и убедившись, что лечу хорошего и правильного человека. Джейд мне нравилась. Для того кархародона, каким я был совсем недавно, подобное выглядело недопустимым.

В сражении погибло тридцать два брата-в-пустоте и трое ветераном из отделения Каху. Третья рота понесла серьезные потери, но мы сумели вернуть всё геносемя, а часть раненых выжила благодаря моей помощи и умениям апотекария Тама. А еще я отправился в Схолу и забрал не только раненого Рантару, но и восемьдесят мальчишек, честно предупредив, что по пути генного возвышения три четверти неизбежно отсеются или погибнут. И все равно они пошли за мной добровольно — пошли с сияющими от счастья глазами, ошеломленный возможностью стать Ангелами Императора. Каждый из них думал, что повезет именно ему. Я же считал, что совершаю благой поступок. В любом случае их ждало непростое будущее в качестве солдат, офицеров флота, ассасинов, комиссаров или духовенства. На каждом из этих назначений они рано или поздно отдали бы жизнь за Императора. Так что путь Астартес выглядел не хуже, а в чем-то даже и предпочтительней, если не считать предварительного сурового отбора.

Проблем с наставниками из Схолы не возникло. Я просто внедрил в их разумы ложные воспоминания о том, что мальчишки погибли. В той резне, что охватила столицу, гибель восьмидесяти прогенов выглядела каплей в море, на которую никто не обратил внимания.

А еще я настоял на том, чтобы Шарр продемонстрировал инквизитору Нзогву копию древнего ордонанса, подписанного самим Императором, Малкадором Сигиллитом и примархом. Такие копии имелись у каждого ротного капитана, а оригинал хранился как величайшая реликвия на борту флагмана «Никор». Капитан не понимал, зачем нужны все эти трудности, но я сумел убедить его, что мы работаем на будущее. Зачем иметь во врагах такого опасного человека, как инквизитор, если можно сделать его практически союзником?

Нзогву в силу многолетней привычки не показывать истинных чувств сумел скрыть потрясение, увидев готическую литеру «I» и невзрачное бурое пятнышко рядом с ней. «I» обозначало Императора, собственноручно начертанное Его рукой, а пятнышко являлось Его кровью, которую многие считали божественной.

Оригинал ордонанса не имел цены, он был древней реликвией, за которую любой член Экклезиархии не задумываясь отдал бы всё на свете. Даже Нзогву пробрало при виде такого — за бесстрастным лицом он скрывал океан поднявшихся эмоций. И всем стало ясно, что расследование, которое Святая Инквизиция проводила в отношении нас, подошло к концу. Мы прояснили ситуацию и остались собой. Нзогву может и не стал полноценным союзником, но теперь испытывал к нам определенного рода уважение. Он не особо меня интересовал, куда больше внимания я уделял дознавателю Джейд Ранник — многочисленные знаки говорили о том, что она станет великим инквизитором и сыграет немалую роль в судьбе Кархародон Астра.

— Надо полагать, ты закончил свои дела, — констатировал встречающий меня на главной палубе «Белой пасти» Шарр. — Думаю, нам пора в путь.

— Так и есть, Бейл, — ответил я и кинул последний взгляд сквозь удерживающее воздух силовое поле на сине-белый шар планеты. Что-то подсказывало — сюда я больше не вернусь. Но это не должно стать поводом для грусти, Галактика располагала неисчислимым количеством миров и чудес, все они ждали меня. — Похоже, дознаватель Джейд Ранник перестала воспринимать нас в качестве врагов. Меч ей понравился, она просила передать Утулу и тебе свою благодарность. А это полезно для ордена, в будущем она станет авторитетным инквизитором. Такие связи пойдут нам на пользу.

— О таком тебе лучше вести разговор с Те Кахуранги и Алым Потоком, — признался Шарру. Он не был глуп или ограничен. Более того, его ум обладал феноменальной памятью и аналитическими способностями. Капитан знал тысячи военных схем, уловок и традиций, астрономических, технических, медицинских и исторических фактов, просто в силу рода занятий некоторые вещи мало интересовали кархародона.

— Знаю, что с военными? — все эти дни, что «Белая пасть» и суда сопровождения висели на орбите к нам пытались пробиться многочисленные гости. Флотские командиры, силы СПО, администрации и прочие хотели если и не разговорить нас, то хотя бы хоть немного прояснить наши намерения. Мы сильно нервировали всю планетарную систему и её обитателей. Более того, выжившие чины Экклезиархии организовали полноценное расследование случившегося и мечтали получить от нас хоть какую-то информацию. Церковники оказались в тяжелом положении — кроме расследования причин, по которым генокульт смог так глубоко проникнуть в их ряды, им теперь следовало приложить немало сил, дабы обелить собственное имя. И то, что орден-милитант Благословенного Креста, который де Граттио отправил в Крестовый поход, возвращается на Благочестие, вызывало множество опасений. Надо полагать, Сёстры Битвы пылают праведным гневом за то, что их так обманули и теперь хотят найти виновных. Да и Инквизицию заинтересовали случившиеся здесь события. Ближайший год для Благочестия будет непростым, но нас это совершенно не касалось.

— Меня не особо волнуют их планы, — безразлично проронил Первый Жнец. Бейл Шарр игнорировал абсолютно всех с изумительной холодностью, совершенно не обращая внимания на жалкие потуги получить хоть какие-то ответы. В его глазах они требовали не большего внимания, чем жужжание назойливых мушек. Он привел сюда Третью роту, спас мир и миллионы граждан Империума. Больше его ничего не волновало. Особенно бюрократические проволочки и какие-то там показания.

Через несколько минут «Белая пасть» начала манёвр, направляясь к точке Мандевиля, позволяющей уйти в варп. Наподобие акулы и её спутников, полосатых рыбок-лоцманов из моей прошлой жизни, крейсер сопровождали узкие силуэты стремительных фрегатов. Вся встречная мелочь разбегалась в стороны, торопясь освободить нам путь. Издалека до меня долетало эхо чужих эмоций, несущее нескрываемую радость. Систему покидал взрывоопасный пугающий фактор в лице Кархародон Астра. Естественно, люди испытывали облегчение.

Космос был прекрасен! Прежний Борей обращал на подобные вещи мало внимания, но меня они интересовали куда сильнее. Мечты из прошлой жизни о других мирах и межзвездных странствиях внезапно стали реальностью. Правда, будь у меня выбор, стоило бы сто раз подумать по поводу того, где именно и в каком времени я теперь оказался.

Черный бархат пространства, усеянный тысячами звезд и туманностей, выглядел восхитительно. В псайкерском зрении он приобретал еще больший глубинный масштаб. Мысли невольно перекинулись на миллионы планет, чьи тайны буквально кричали, чтобы хоть кто-то уделил им внимание. Они ждали меня и зов будоражил кровь. От таких мыслей меня отвлёк переход в варп. Сейчас, вновь став самим собой, я многие вещи открывал заново. Океан Душ стал одной из них, и я ощутил, как на мой разум навалилась лютая злоба Нерожденных, от которых нас защищало тонкое поле Геллера. Варп пугал, но я каким-то образом знал, что смотрю на него не так как ныне живущие в Галактики. Я оценивал его иначе, с точки зрения человека двадцать первого века. Возможно, такой подход давал определенные преимущества. В любом случае, Имматериум слишком фундаментален, слишком необъятен, чтобы я мог выносить о нем скороспелые дилетантские суждения.

До точки сбора с основными силами Кочевого флота мы добирались тридцать шесть стандартных терранских суток. Большая часть экипажа, включая Каху и ударных ветеранов погрузилась в блаженный Пустотный сон.

Я же не спал, проводя время в размышлениях, медитациях и тренировках. В последних компанию мне с радостью составил Бейл. Мы с ним сходились множество раз и ни разу я не сумел его победить. Он был хорош, а со своим цепным топором умел творить по-настоящему жуткие вещи. Хотя, стоило учитывать, что я не мог сражаться на пике возможностей, пока не отрастил потерянную руку.

Даже за такой короткий срок ощутимо продвинулась биомантия. Восстанавливая свое тело и занимаясь со взятыми с Благочестия детьми, я смог углубиться в данную дисциплину. Дети были испуганными и слабыми. Нахождение среди кархародонов и сам факт присутствия на боевом крейсере Астартес выбило их из колеи, притушив первоначальный восторженный настрой. Я часто общался с ними, вливал в них энергию и всесторонне готовил к грядущим испытаниям. Через некоторое время, если бы я позволил, они повсюду ходили бы за мной, настолько я сумел вызвать их доверие.

Несколько раз я заходил в Залив Безмолвия и медитировал в тени Странствующего Предка Итако. Утолив жажду крови на Благочестии, дредноут сумел вынырнуть из своего обычного состояния дикой ярости и обрести, хоть и на время, адекватность. Перед тем, как уснуть в очередной раз, Итако сказал мне: «ты хорошо начинаешь, юный библиарий, будь же достоин своих братьев». Странным образом эти простые слова что-то зацепили в моих сердцхах.

Достигнув мало кому известной звезды Идобар, мы воспользовались челноком и перебрались на «Никор». Капитан отправился с отчетом к магистру Тиберосу, а меня ждал Те Кахуранги.

Старший библиарий находился в личной келье, небольшой и аскетичной. Выглядел он так, словно мое посещение не стало для него неожиданностью. Хотя, именно так и было. Мало того, что его наверняка осведомили о возвращении Третьей роты, так еще и дар предвидения помогал ему смотреть на мир и вещи без лишнего удивления.

— Киа арре, мастер! — приветствовал я, уважительно склоняя голову. Сейчас наставник выглядел иначе, не так как раньше, и я все еще привыкал к таким вещам. Теперь я мог более объективно оценить его роль в моей судьбе за последние двенадцать лет. Блоки гипнообработки спали. Я вспомнил не только прошлую жизнь, но и то, как Бледный Кочевник долгими часами готовил меня к генному возвышению. Тело Мики Скелла оказалось слишком измученным и слабым, без помощи я бы не выжил, это было очевидно. Именно умения Те Кахуранги помогли преодолеть тяжелейшие испытания. А еще стало ясно, почему он столь много времени уделял ментальным тренировкам — все, что я знал, требовалось хранить в секрете.

— Итак, ты вернулся, — он смотрел на меня бесстрастно. На его костистом морщинистом лице отсутствовал и намек на улыбку. — Так кем же ты вернулся, лексиканий?

— Я вернулся другим, вспомнив всё, что было со мной прежде Зартака, но я вернулся библиарием Кархародон Астра, — под этими словами подразумевалось многое. В том числе и благодарность за то, что орден принял меня, воспитал, помог обуздать силу и стать полноценным Астартес. Верно, не такой судьбы я себе желал, но кто спрашивал моего мнения? Нынешнее человечество и нынешнее время вообще мало интересовалось желаниями своих граждан. Прежде всего ты должен верно и усердно служить Богу-Императору, прочее же неважно. Так что нельзя сказать, что ко мне отнеслись по-особенному жестоко. Кархародонам я был нужен для определенных целей, им требовался сильный псайкер и те возможности, что он открывал. Но и на покинутой мною Земле дела обстояли схожим образом. А еще я твердо знал, что не могу бросить орден и братьев. И пускай теперь мне не всё нравилось, выбор совершён. То добро, что мне сделали, заслуживало, как минимум, благодарности. Овладев удивительным искусством биомантии, я мог не только вызывать молнии, но и менять собственную внешность, играя с такими показателями, как рост, вес, цвет волос и глаз, и прочими данными. Наверное, при должном мастерстве я бы даже мог запросто выдавать себя за обычного человека, пряча под кожей органы и железы, что делали меня Астартес. Вот только куда, зачем и к кому я пойду? Кем буду, если отрешусь от принесенных клятв? Трусом и дезертиром, не меньше. И как сам оценю собственные поступки?

Когда-то давно один человек спросил меня — если бы ты встретил самого себя, то пожал бы себе руку в знак уважения? С тех пор я хотел вести себя так, чтобы без сомнений пожать себе руку при встрече. Честь воина заключается не в том, что он делает то, что хочет, а в том, что нужно, несмотря ни на что. И что-то мне подсказывало, что мастер прекрасно понимал эти нюансы и мотивы.

Я обрел память себя прошлого, но и двенадцать лет, что я был кархародоном, никуда не делись. А вместе с тем те мысли и чувства, мотивы и желания, что я успел приобрести за эти годы. Теперь они стали неотъемлемой частью меня, я не могу, да и не хочу ничего забывать. Теперь я действительно Астартес, библиарий Кархародон Астра, а подобное дает не только права, но и накладывает определенного рода обязательства.

— Рад слышать подобное, — черные глаза смотрели прямо в душу.

— Но у меня есть вопросы, мастер.

— Так задай их.

— Что вы решили насчет тех знаний, что хранятся в моей голове?

— Мы думаем, что книги, которые ты читал в прошлой жизни на Терре стали следствием того, что по каким-то причинам древние авторы могли заглядывать в будущее. Во всяком случае, тому есть доказательства, часть твоих сведений уже подтвердилась.Мы проверили некоторые из них, инквизиторы Эйзенхорн и Райвенор действительно служили в инквизиции субсектора Геликан. Стратегия тиранидов и некрон сходится с твоими воспоминаниями, а ордена Астартес, о которых ты читал, действительно существуют и соответствуют полученным от тебя данным. Даже положение дел на Некромунде именно такое, как у тебя в голове, мы многое успели выяснить.

— Ясно, — я действительно предполагал что-то подобное. Долгий перелёт от Благочестия позволил догадаться, что именно так братья и расценят полученную возможность. Информация станет нашим тайным стратегическим ресурсом, важность которого трудно переоценить. — А что со мной?

— Ты продолжишь нести свою службу в качестве библиария. Есть много мест, где твои способности найдут применение.

— И что, вы не собираетесь ничего менять?

— Не сейчас. Мои видения, видения Атеа и прочих говорят о том, что торопиться нельзя. Я видел твою память о Императоре и примархах, среди которых был Магнус Красный, король-воин, ученый и псайкер великой силы. Тебе же не нужно напоминать, куда в итоге привело его нетерпение и тщеславие?

— Нет, — я нисколько не удивился услышанному. Надо полагать, Те Кахуранги просеял мою память буквально по крупицам, извлекая все сколько-нибудь ценное. И это было хорошо — хорошо, что верхушка библиариума и Алый Поток знали все мои секреты. Они принимали меня таким, каким есть, теперь нет нужды таиться от своих.

— Тогда ты не должен совершать ошибок, основанных на великих амбициях и жажде славы. И тебе нельзя проявлять себя так рано. В сущности, ты, хоть и прожил столь много жизней, ещё многого не знаешь. Ты должен окрепнуть как псайкер, нельзя раньше времени привлекать к твоей персоне внимание различных предсказателей, оракулов и прогностикаров. Слишком ранний интерес сильных мира сего погубит тебя, Борей. Прежде ты должен окрепнуть и твердо встать на ноги. Это ясно?

— Да, — несмотря на проскользнувшую нотку разочарования о откладывающихся подвигах и свершениях, услышанное меня порадовало. Братья-библиарии многое продумали, их план заключался в неторопливой и планомерной подготовке к грядущему.

— Мы видим несколько узловых точек будущего. Более отдаленная касается Кадии и Тринадцатого Черного Крестового похода. Ближняя же связана с Бадабом и Тираном Гуроном. Мы проявим терпение и не будем искушать судьбу, тем самым меняя то, что знаем. Пусть всё идет, как идет, по крайней мере ещё тридцать лет.

Я уже привык, что Астартес оперируют временем совсем не так, как смертные. Для них три десятка лет не являлись чем-то таким, что нельзя перетерпеть. Тем более, подобный срок не казался заслуживающей серьезного внимание проблемой для древнего Те Кахуранги.

— А что с Пророчеством Возвращения? — я ознакомился с текстом древнего предсказания в той части, в которой мне позволили. Вероятно, там имелся и второй, более глубокий слой, но то, что удалось выяснить вкратце звучало так: после десяти тысяч лет странствований во Внешней Тьме у Кархародон Астра появится брат, который позволит им окончательно искупить свою вину и вернуться в Империум. Он сможет найти примарха Коракса и убедить того простить своих сынов.

На самом деле, никакой вины не было. Наш орден происходил из Девятнадцатого легиона, нашим примархом был Корвус Коракс. Но Корвуса нашли достаточно поздно, сотню лет легион сражался под рукой Хоруса Луперкаля, обретя братьев среди Лунных Волков. Все наши предки были терранцами и неудивительно, что они так близко сошлись с кузенами.

Обретенному примарху не понравилась такая тесная связь. Он был прав, когда думал о том, что подобное недопустимо, делая легион слабее, более того, ставя его в роль вспомогательной игрушки Хоруса. Порядок следовало менять, но не так, как сделал Коракс. Его жестокое решение выглядело бездушным и нелицеприятным — он отправил во Внешнюю Тьму всех терранцев во главе с Первым капитаном Аркхасом Фалом, приказав им искоренять врагов до тех пор, пока не настанут сроки вернуться. Без вины виноватые, воины отправились к дальним звездам, где еще не ступала нога человека.

Корвус имел право и захотел поступить именно так. На то он и примарх, и у него нашлись серьезные резоны для подобного. Вместе с тем все понимали, что существовали и иные пути, не столь радикальные.

Во Внешней Тьме, сражаясь в бесконечных войнах, терранцы во главе с лордом Аркхасом Фалом окончательно превратились в тех, кого сейчас называют Кархародон Астра. Столкнувшись с жестокостью и безразличием, они сами стали свирепыми и кровожадными хищниками, оточив искусство убийства до немыслимых высот. Иначе они бы просто не выжили, в космосе нет места слабым. Император стал для них Отцом Пустоты, а Фал — Забытым. Корвус не собирался ничего менять, он не отозвал Кочевой флот обратно, когда Восстание Хоруса удалось подавить. Он не вспомнил о своих сынах, а потом исчез. Воины не могли забыть своего генетического наследия, но своего примарха они постарались забыть. Во всяком случае, его имя без особой нужды не упоминалось. Гордые Астартес не простили незаслуженной обиды, но и не стали предавать ни в чем неповинный Империум. Так мы стали теми, кем являемся теперь. Это грустная и трагичная история о путешествии сквозь Пустоту и меж звезд, растянувшаяся на долгие десять тысяч лет. И при мне она могла подойти к своему финишу. Несмотря на всю жестокость, каждый из кархародонов задумывался о своем пути и том месте, которое мы могли бы занять. Занять честно, согласно подвигам и бесчисленным жертвам, искупив вину, которой не было.

— Если все пойдет согласно нашему замыслу, Пророчество исполнится, — Те Кахуранги словно раздумывал, что сообщать мне, а о чем следует до времени умолчать. — Ты выполнишь то, что положено, обретя славу и мощь. На тебя у нас есть определенного рода планы и в свой срок ты все узнаешь.

— Но не сейчас?

— Нет, не сейчас.

Я всесторонне обдумал открывающиеся перспективы. От меня ждали лишь того, что я и сам умел делать, как воин, библиарий и человек с таинственным прошлым. Не больше, но и не меньше. И мне нравилась подобная роль, мне было куда расти, и я знал, для чего живу. Позже, когда отдам все долги, обязательно появятся новые возможности.

— А что с моим даром? У меня такое чувство, что он продолжает развиваться. Это не совсем обычно?

— Это совсем не обычно, подавляющее большинство псайкеров получают дар определенного уровня при рождении и лишь в исключительных случаях могут развить его еще дальше. Примерно так, как инквизитор Райвенор из твоей памяти, получивший увечья тела и компенсирующий их возросшим пси-потенциалом. Но ты — исключение, ты продолжаешь расти и в этом я вижу великую надежду. Ты же это хотел услышать, лексиканий? Хотел потешить свою гордыню, верно?

Вопросы застали меня врасплох, я невольно смутился. Они попали точно в цель, четко высветив предосудительное поведение и спорную мотивацию.

— Прошу прощение за своё тщеславие, мастер, — я опустился на одно колено. — Мои речи и мечты недостойны кархародона.

Некоторое время в келье висело молчание. Я не поднимал глаз от пола, а Те Кахуранги хранил задумчивое молчание.

— Встань, Борей, — наконец сказал он и я выполнил требуемое. — Властью, данной мне орденом и титулом верховного библиария я дарую тебе титул кодиция. Будь же достоин!

— Буду! — твердо заверил я. Вот и все, никаких торжественных церемоний, фарфоров или пиров, в этом была суть нашего ордена.

Библиарии Астартес состоят всего из четырех рангов. Первый, лексиканий, подразумевает самого младшего, все еще являющегося учеником мастера-наставника. Второй, кодиций, говорит о том, что ученичество закончилось. Воин стал полноценным псайкером и готов полностью отдать себя и свои способности во благо ордена. Достигший третьего ранга получал титул эпистолярия, который являлся полноценным советником капитанов рот или даже магистра. Выше находился один лишь верховный библиарий, глава всей пирамиды, но у нас дополнительно присутствовал Второй библиарий Атеа, по сути являющийся правой рукой Те Кахуранги.

Я успешно прошел одну ступень и взобрался на другую. И жизнь моя фактически только началась. Что мне сто лет, если благодаря совершенной анатомии Астартес и благословенному искусству биомантии я могу жить практически вечно?