Тень ведьмы [Флоринда Доннер] (pdf) читать онлайн

ПРЕДИСЛОВИЕ
Труд Флоринды Доннер имеет для меня особое значение. Он, фактически,
находится в согласии с моей собственной работой, но в то же время несколько
отходит от нее. Флоринда Доннер - мой соратник. Мы оба вовлечены в одно
и то же занятие; мы оба принадлежим миру дона Хуана Матуса. Отличие
происходит из-за того, что она женщина. В мире дона Хуана мужчины и
женщины идут в одном направлении, одним и тем же путем воина, но по
противоположным краям дороги. Поэтому взгляды на одни и те же феномены
получены с этих двух позиций и разнятся в деталях, но не в целом.
Такая близость к Флоринде Доннер при любых других обстоятельствах
могла бы неизбежно породить скорее чувство верности, чем безжалостной
проверки. Но по предпосылкам пути воина, которым мы оба следуем, верность
выражается только в терминах требования чего-то лучшего для себя. Для нас
лучшее означает полную проверку всего того, что мы делаем.
Следуя учению дона Хуана, я предпринял безжалостную проверку
работы Флоринды Доннер. И нашел, что для меня здесь имеется три различных
уровня, три четкие сферы ее оценки.
Во-первых - это богатые подробности ее описания и повествования. По­
моему, эти детали этнографичны. Мелочи повседневной жизни, заурядные для
культурного окружения описанных персонажей, представляют собой нечто
совершенно нам неизвестное.
Во-вторых - все сделано очень изящно. Я рискну сказать, что этнограф
должен быть еще и писателем. Для того чтобы ввести нас в этнографическое
описание мира, этнограф должен быть более чем социальным ученым - он
должен быть артистом.
Третьим является честность, простота и прямолинейность работы. И
здесь я, без сомнения, очень требователен. Флоринда Доннер и я сформированы
одними и теми же силами, поэтому ее труд подчинен общей модели устремления
к совершенству. Дон Хуан учил, что наш труд должен быть полным отражением
наших жизней.
Я не в силах выразить чувство восхищения и уважения воина к Флоринде
Доннер, той, кто в одиночестве, имея мизерный шанс, сохранила свое
душевное равновесие, осталась. верным последователем пути воина и учения
дона Хуана.

Фnopn1-1aa !l.01-11-1eD

ТеН1. Ве1•м•1

Издательство А/О "Комплект"
Санкт-Петербург

1993

ISBN 5-88596-005-4

© А/О "Комплект"
© Емельянов Ф.В. (Оформление)

ВСЕМ ТЕМ,
ЧЬИ ИМЕНА НЕ MOfYT
ВЫТЬ НАЗВАНЫ

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
В доиспанские времена штат Миранда в северо-восточной
Венесуэле был населен индейскими племенами карибов и кипарикотов.
В колониальную эпоху здесь появились две другие расовые и культурные
группы: испанские колонизаторы и африканские рабы, которых испанцы
принуждали работать на своих плантациях и рудниках.
Потомки этих индейцев, испанцев и африканцев образовали
смешанное население, которое в настоящее время живет в мелких
деревушках, селениях и городах, разбросанных в· прибрежной и
материковой зоне.
Некоторые города штата Миранда известны своими травниками
и знахарями, многие из которых были спиритами, медиумами и
колдунами.
В середине семидесятых я приехала в Миранду. Будучи в то время
студенткой-антропологом и интересуясь знахарством, я работала с
женщиной-знахаркой. Учитывая ее просьбу оставаться неизвестной, я
назову ее Мерседес Перальтой, а город - Курминой.
С разрешения знахарки, так четко и точно, как только могла, я
записывала в свой полевой блокнот все, что касалось моих отношений
с ней, начиная с момента моего прихода в ее дом. Мной записано
несколько историй, рассказанных некоторыми из ее пациентов. Поэтому
настоящая работа состоит из частей моего полевого блокнота и
рассказов ее пациентов, причем материал подбирала лично Мерседес
Перальта. Части, взятые из дневника, написаны от первого лица.
Рассказы пациентов приведены в третьем лице. Единственной вольностью
в обращении с материалом стало изменение имен и личных дат
персонажей рассказов.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
[
Все началось для меня с трансцендентального события, собы­
тия, которое сформировало курс моей жизни. Я встретилась с
наrвалем, индейцем из северной Мексики.
Словарь Испанской Королевской Академии определяет
термин нагваль, как испанскую адаптацию слова нахуатль,
которое означает колдуна или мага на языке аборигенов Мексики.
До сих пор в современной Мексике существуют традицион­
ные истории о наrвале, человеке древних времен, обладающем
необычайными силами, способном выполнять действия, которые
не поддаются воображению. Однако в настоящее время и в
городе, и на селе наrваль считается чистой легендой. Впечатление
такое, что они живут лишь в народных сказаниях, в мире
фантазии и слухов.
Тем не менее, наrваль, которого я встретила, был реальным.
В нем не было ничего иллюзорного. Когда я спросила его о
хорошо известной уникальности, которая делала его наrвалем, он
предъявил по-видимому простую, и все же совершенно сложную
идею, в стиле объяснения того, что он делал, и того, кем он был.
Он рассказал мне, что нагвальство начинается с двух несомнен-

ных фактов: факта того, что люди являются необычными
существами, живущими в необычном мире; и факта того, что ни
при каких обстоятельствах ни человек, ни мир не могут считаться
доказанными и определенными.
Он сказал, что из этих простых предпосылок вырастает простой
вывод: наrвальство срывает одну маску и немедленно надевает
другую. Нагвали срывают маску, которая позволяет нам видеть себя
и мир, в котором мы живем, как нечто обычное, неприхотливое,
предсказуемое и повторяющееся; они надевают вторую маску,
которая помогает нам увидеть себя и наше окружение как потряса­
ющие события, которые расцветают только на краткий миг и никогда
не будут повторены снова.
После встречи с этим незабываемым наrвалем у меня был
момент нерешительности и колебаний, исключительно из-за
страха, который я почувствовала при пересмотре подобного
впечатляющего примера. Я хотела убежать от нагваля и его
предметов поиска, но не смогла сделать это. Немного позже я
сделала решительный шаг и присоединилась к нему и его партии.
Но это не рассказ о наrвале, хотя его идеями и влиянием
отмечено все, что я делаю. Не мое дело писать или даже
упоминать о нем. Есть другие в его группе, кто делает это.
Когда я присоединилась к нему, он устроил мне в Мексике
встречу с необычной и поразительной женщиной - возможно, она
была самой осведомленной и влиятельной женщиной в его группе.
Ее звали Флоринда Матус. Несмотря на ее одежду скучно­
однообразного цвета, она имела врожденное изящество высокой
и тонкой женщины. Ее немного бледное лицо, худощавое и
строгое, было увенчано косой светлых волос и привлекало
большими светящимися rлазами. Ее хриплый голос и радостный
молодой смех успокоили мой необоснованный страх перед ней.
Нагваль оставил меня на ее попечение. Я с9-азу же спросила
Флоринду, была ли она сама тоже наrвалем. Как-то загадочно
улыбаясь, она уточнила определение слова : «Быть колдуном,
магом или ведьмой не означает быть наrвалем. Но любой из них
может стать им, если он или она примут ответственность и поведут
группу мужчин или женщин, вовлеченных в определенный поиск
знаний».
Когда я спросила ее, что представляет собой этот поиск, она
ответила, что этим мужчинам или женщинам надо найти вторую
маску, которая помогла бы им увидеть себя и мир такими, какими
мы действительно являемся - потрясающими событиями.
Но здесь не будет рассказа о Флоринде, несмотря на то, что
6

эта женщина наставляла меня в каждом действии, которое я
выполняла. Это скорее рассказ об одной из многих вещей,
которые она заставила меня сделать.
- Для женщины поиск знания в самом деле очень курьезная
вещь, • сказала мне однажды Флоринда. • Мы проходим здесь
через странную уловку.
- Почему ЭТО так, Флоринда?
- Потому что женщины в действительности этого не хотят.
хочу.
- Ты говоришь, что хочешь. В действительности ты не
хочешь этого.
- Я здесь, с тобой. Разве это не говорит о моем желании?
• Нет. Случилось так, что ты понравилась нагвалю. Его
индивидуальность одолела тебя. Я сама такая же. Я была
ошеломлена предшествующим нагвалем. Он был самым неотра­
зимым колдуном.
- Я допускаю, что ты права, но лишь отчасти. Я хочу
участвовать в поиске с нагвалем.
- Я не сомневаюсь в этом. Но этого недостаточно. Женщинам
необходимы некоторые особенные уловки, чтобы добраться до
сути самих себя.
- Какие уловки? О какой сути самой себя ты говоришь,
Флоринда?
- Если внутри нас есть что-то, о чем мы не знаем, например,
скрытые резервы, неожиданная наглость и коварство, или благо­
родство души в минуты горя и боли - это должно выйти, когда
мы сталкиваемся с неизвестным, оставаясь одинокими, без
друзей, без привычных границ, без поддержки. Если при таких
обстоятельствах из нас ничего не вышло, значит у нас ничего и
нет. И прежде чем сказать, что ты действительно жаждешь
поисков нагваля, определи для себя, имеется ли что-нибудь
внутри тебя. Я требую, чтобы ты сделала это.
- Я не думаю, что получу какое-то благо, проверяя себя.
- Тогда вот мой вопрос: можешь ли ты жить без знания того,
имеется или нет что-либо скрытое внутри тебя?
- Но что, если я одна из тех, у кого нет ничего?
- Если это так, тогда я задам тебе свой второй вопрос.
Можешь ли ты продолжать жить в мире, избранном тобой, если
ты не имеешь ничего внутри себя?
- Конечно, я могу продолжать быть здесь. Я уже присоеди­
нилась к тебе.
- Нет. Ты только думаешь, что избрала мой мир. Избрание

-я

7

мира нагваля - это не просто тема для разговора, как у тебя. Ты
должна доказать это.
- Как, по-твоему, я могу это сделать?
- Я дам тебе намек. Ты не последуешь ему, но если все же
захочешь, поезжай одна туда, rде ты родилась. Ничто не может
быть лучше и легче, чем это. Иди и возьми свой шанс, каким бы
он ни был.
- Но твой совет непрактичен. У меня нет добрых чувств к
этому месту. Я не смогу оставаться там в хорошем состоянии.
- Тем лучше: шансы будут против тебя. Именно поэтому я
и выбрала твою родину. Женщине не нравится быть слишком
обеспокоенной; если она заботится о вещах, она связана. Докажи
мне, что ты не поступишь таким образом.
- Посоветуй мне, что я должна делать в этом месте?
- Будь собой. Делай свою Р!'-боту. Ты говорила, что хочешь
стать антропологом. Будь им. Что может быть проще?

II
Годами позже, следуя советам Флоринды, я наконец
вернулась в Венесуэлу - туда, rде родилась. На первый взrляд
я собирала антропологические данные о знахарской практике. В
действительности, я исполняла здесь, по наставлению Флорин­
ды, необходимые уловки, чтобы обнаружить, обладаю ли я
скрытыми резервами, без которых невозможно оставаться в мире
нагваля.
Согласие на то, что моя поездка будет предприниматься в
одиночестве, было вытянуто из меня поqти силой. Строго и
решительно Флоринда заметила, что ни при каких обстоятель­
ствах я не должна советоваться с кем-либо во время поездки.
Зная, что я учусь в колледже, она порекомендовала мне не
пользоваться украшениями академической жизни. Я не могла
просить о стипендии, иметь научного руководителя, не могла
даже просить помощи у родных и близких. Я должна была
позволить обстоятельствам диктовать путь следования, и приняв
его, я бросилась в это с неистовством женщины на пути воина.
Я договорилась поехать в Венесуэлу с неафициальным визитом.
Мне можно было видеться с родственниками. Я думала и собирала
сведения о любой возможности для будущеrо исследования в
культурной антропологии. Флоринда хвалила МfНЯ за быстроту и
тщательность, хотя, мне кажется, о�а забавлялась со мной. Хвалить
меня было не за что. Я напомнила ей, что меня волнует отсутствие
8

ее инструкций. Снова и снова я просила ее более детально раскрыть
мою роль в Венесуэле. Чем ближе подходила дата моего отъезда, тем
больше я беспокоилась об исходе всего этого. Я настаивала, правда,
не в очень ясных терминах, на необходимости более определенных
инструкций.
Мы сидели в плетеных креслах, удобно подбитых мягкими
подушками, в тени фруктовых деревьев, растущих в ее огромном
дворе. В своем длинном кисейном платье, в своей широкополой
шляпке, обмахиваясь разрисованным веером, она выглядела
человеком другой эпохи.
- Забудь об определенной информации, - сказала она
нетерпеливо. - Она не принесет тебе никакой пользы.
- Она обязательно даст мне массу полезного, - настаивала
я. - Я действительно не понимаю, почему ты не сделаешь этого
для меня, Флоринда.
- Вини в этом тот факт, что я нахожусь в мире наrваля, тот
факт, что я женщина, и что я принадлежу другому настроению.
- Настроению? Что ты подразумеваешь под другим настро­
ением?
Она посмотрела на меня далеким беспристрастным взrля­
дом.
- Хотела бы я, чтобы ты слышала свои речи. Какое
настроение? - передразнила она меня. Ее лицо выразило презре­
ние. - Видишь ли, аккуратная расстановка мыслей и дел не для
меня·. Для меня порядок отличается от аккуратной расстановки
вещей. Я не проклинаю rлупость и не имею терпения. Это
является настроением.
- Это звучит ужасно, Флоринда. Я была уверена, что в мире
наrваля люди стоят выше мелочности и не ведут себя нетерпеливо.
- Быть в мире наrваля значит ничего не делать со своим
нетерпением, - сказала она, сделав смешной, безнадежный жест. - Ты
же видишь, я безупречно нетерпима.
- Мне действительно хочется знать, что означает быть
безупречно нетерпимой.
- Это означает, например, что я полностью сознаю, как ты
надоела мне со своей r лупой настойчивостью, выпрашивая
подробные инструкции. Моя нетерпимость говорит мне, что я
должна остановить тебя. Но моя безупречность заключается в
том, чтобы заставить тебя замолчать немедленно.
- Все это выльется в следующее, - продолжала она, - если
ты, несмотря на мое предупреждение, будешь упорствовать в
просьбе о подробностях, что вызвано только твоей дурной
9

привычкой иметь все разжеванным, я ударю тебя, чтобы ты
остановилась. Но я никогда не буду сердита или обижена на тебя.
Несмотря на ее серьезный тон, я засмеялась. - Ты действи­
тельно будешь бить меня, Флоринда? Хорошо, лупи меня, если
тебе это нужно, - добавила я, рассматривая ее решительное лицо.
- Но мне надо знать, что я буду делать в Венесуэле. Я схожу с
ума от волнения.
- Все верно! Если ты настаиваешь на знании деталей,
которые я считаю важными, я расскажу тебе. Я надеюсь, ты
понимаешь, что мы разделены бездной, и через эту бездну нельзя
перебросить мост с помощью болтовни. Мужчины могут строить
мосты из своих слов, женщины не могут. Сейчас ты подражаешь
мужчинам. Женщины делают мост их своих поступков. Ты
знаешь, мы даем рождение. Мы создаем людей. Я настаиваю на
твоем отъезде для того, чтобы ты в одиночестве определила, что
является твоей силой, а что - слабостью.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, Флоринда, но прими во
внимание мое положение.
Флоринда смягчилась, отбросив резкий ответ, уже готовый
сорваться с ее губ.
- Все верно, все верно, - сказала она устало, жестом приказав
мне поставить мой стул рядом с ней. - Я дам тебе подробные детали
того, что я считаю важным для твоей поездки. К счастью для тебя,
это не будет подробной инструкцией, за которой ты гоняешься. Ты
хочешь, чтобы я точно расписала тебе, что делать в будущей ситуации
и когда делать это. То о чем ты просишь, совершенно rлупа. Я могу
дать тебе инструкции, как привести в порядок свои мысли, чувства
и реакции. Используя их, ты справишься с любой возможностью,
которая может предоставиться.
- Ты это действительно серьезно, Флоринда? - спросила я
недоверчиво.
- Я смертельно серьезна, - уверила меня она. Наклонясь
вперед на своем стуле, она продолжала говорить, сопровождая
все улыбкой и смехом. - Первым подробным пунктом считается
проведение инвентаризации самой себя. Видишь ли, в мире
нагваля мы должны отвечать за свои поступки.
Она начала напоминать мне то, что я знала о пути воина. За
то время, что я была с ней, говорила она, я прошла обширную
практику в тяжелой психологии мира нагваля. Поэтому любые
детальные инструкции, которые она могла бы мне сейчас препод­
нести, фактически были подробным напоминанием о пути воина.
- На пути воина женщина не чувствует себя важной, 10

продолжала она, словно декламируя что-то заученное наизусть,
- так как важность смягчает неистовство. На пути воина женщины
свирепы. Они остаются неистово беспристрастны при любых
условиях. Они не требуют ничего, но готовы взять себе все, что
угодно. Они неистово ищут сигнал из души вещей в форме
доброго слова, уместного жеста, - и когда они находят его, то
выражают свою благодарность, удваивая свое неистовство.
На пути воина женщины не рассуждают. Они неистово
сокращают себя до нуля для того, чтобы служить и наблюдать,
поэтому они могут покорять и быть покорными своим победите­
лям, или быть побежденными и быть возвеличены поражением.
На пути воина женщины не сдаются. Они могут быть
побеждены тысячи раз, но они никогда не сдаются. И превыше
всего, на своем пути воина женщины свободны.
Не смея перебить ее, я продолжала очарованно смотреть на
Флоринду, хотя и не совсем понимала то, о чем она говорит. Я
почувствовала острое отчаяние, коrда она остановилась, будто ей
нечего было больше мне сказать. Совершенно не желая того, я
бесконтрольно расплакалась. Я знал, что то, о чем она говорит,
не поможет мне решить свои проблемы.
Она позволила мне поплакать немного, а затем рассмеялась.
- Ты на самом деле плачешь! - недоверчиво воскликнула она.
- Ты самая бессердечная и бесчувственная из всех, кого я
встречала, - сказала я сквозь рыдания. - Ты готова отправить
меня бог знает куда и даже не говоришь, что мне там делать.
- Но я уже сделала это, - сказала она, спокойно улыбаясь.
- То, что ты сказала, не имеет значения в реальной
жизненной ситуации, - сердито возразила я. - А сама ты
выглядишь как диктатор, который выкрикивает с трибуны
лозунги.
Флоринда весело посмотрела на меня.
- Ты будешь удивлена, как много пользы ты сможешь
извлечь из этих глупых лозунгов, - сказала она. - Но сейчас давай
придем к соглашению. Я никуда не гоню тебя. Ты женщина на
пути воина, ты вольна делать все, что пожелаешь, и ты знаешь это.
Ты еще не поняла, что мир нагваля повсюду. Я не учитель для
тебя; я не наставник для тебя; я за тебя не отвечаю. Только ты
за себя в ответе. Самой трудной вещью, которую следует понять
о мире нагваля, является то, что он предлагает полную свободу.
Но свобода не освобождает.
Я взяла тебя под свое крылышко из-за того, что у тебя есть
естественная способность видеть вещи такими, как они есть, ты
11

можешь извлечь себя из ситуации и увидеть в этом нечто
удивительное. Это дар, ты была рождена такой. Для обычных
людей требуются годы, чтобы выйти из своих затруднений с
самим собой и обрести способность видеть в этом нечто удиви­
тельное.
Не считаясь с ее похвалой, я продолжала тревожиться. В
конце концов она успокоила меня, пообещав, что перед моим
отъездом даст подробную информацию, какую я пожелаю.
Я ждала ее в зале ожидания аэропорта, но Флоринда не
пришла. Удрученная и переполненная жалостью к себе, я дала
волю своему отчаянию и разочарованию. Под любопытными
взорами прохожих я села и заплакала. Я не чувствовала себя
такой одинокой никоrда раньше. Все, о чем я могла думать тогда,
так это что никто не пришел проводить меня, никто не помог мне
нести мои чемоданы. Я всеrда пользовалась услугами родствен­
ников и друзей, провожавших меня.
Флоринда предупреждала меня, что любой, кто выбрал мир
наrваля, должен быть готов к неистовому одиночеству. Она ясно
выразилась, что для нее одиночество означает не уединенность,
а физическое состояние уединенности.

III
Я никогда себе не представляла, какой защищенной была
моя жизнь. В комнате отеля в Каракасе, одна и без каких-нибудь
идей о том, что делать, я только сейчас испытала одиночество, о
котором говорила Флоринда. Единственное, что я могла еще
делать - это сидеть в кровати и смотреть телевизор. Я не желала
касаться своих чемоданов и даже подумывала улететь обратно в
Лос-Анджелес. Моих родителей в это время в Венесуэле не было,
а с б�тьями я не смогла созвониться.
Только после огромного усилия я начала распаковывать
свои вещи. И вдруг нашла записку, написанную Флориндой, она
была аккуратно спрятана внутри пары сложенных брюк. Я жадно
прочла ее.
«Не беспокойся о мелочах. Если имеешь убежде­
ние, мелочи склонны подчиняться обстоятельствам.
Твоим планом может быть следующее. Выбери что­
нибудь и назови это началом. Затем иди и стань лицом
к началу. Встав лицом к лицу с началом, позволь ему
сделать с тобой все, что угодно. Я надеюсь, что твои
12

убеждения не позволят тебе выбрать начало с причу­
дами. Смотри на вещи реально и скромно. Начни это
сейчас!
P.S. Для начала можешь делать все, что хочешь».
Обретя решительность Флоринды, я взяла телефон и
набрала номер моей старой подруги. У меня не было уверенности,
что она еще живет в Каракасе. Вежливая дама, ответившая мне,
дала несколько других номеров, так как моя знакомая недолго
жила по этому адресу. Я начала звонить всем, кого знала, мне
нельзя было останавливаться. Начало овладело мной. В конце
концов я нашла супружескую пару, которую знала с детства. Это
были друзья моих родителей. Они захотели увидеть меня
немедленно. Собираясь на свадьбу, они настояли на том, чтобы
я присоединилась к ним. Они уверяли меня, что все будет хорошо.
На свадьбе я встретила бывшего священника-иезуита,
который был антропологом-любителем. Мы проговорили с ним
много часов подряд. Я рассказала ему о своем интересе к
антропологическим изысканиям. Как будто ожидая от меня
этого, он начал излагать спорные мнения о народных целителях,
раскрывая социальную роль, которую она играли в своем
окружении.
Я не упоминала целителей или целительство вообще, как
возможное направление моих изысканий, хотя они и стояли для
меня на первом плане. Вместо чувства радости, что он, казалось
бы, следует моим сокровенным желаниям, я начала опасаться, что
стою на грани срыва. Когда же он сказал, что мне не следует
посещать городок Сортес, хотя его и принято считать центром
спиритизма в западной Венесуэле, я почувствовала, что он мне
надоел до чертиков. Он, казалось, предвосхищал каждый мой
шаг. Это был именно тот городок, куда я собиралась съездить,
если не случится чеrо-нибудь еще.
Я вполне оправдала себя и уже собиралась покинуть
священника, коrда он довольно крикливым тоном сказал, что мне
нужно серьезно подумать о поездке в Курмину, в северную
Венесуэлу, где я могла бы найти феноменальную удачу, так как
город был новым и истинным центром спиритизма и знахарства.
- Я не понимаю, как и откуда, но я знаю, что ты до смерти
хочешь встретиться с ведьмами Курмины, - сказал он сухим
деловым тоном.
Он взял кусок бумаги и начертил кар:rу области. Затем
отметил точные расстояния в километрах от Каракаса до разных
мест, где, как он говорил, жили спириты, колдуны, ведьмы и
13

знахари. Он уделил особое внимание имени Мерседес Перальты.
Совершенно бессознательно он выделил его, сначала окружив его,
а затем начертив вокруг него жирной линией квадрат.
- Она спирит, ведьма и знахарка, - сказал мне он, улыбаясь.
- Ты наверно захочешь повидать ее?
Я знала, о ком он говорит. Под руководством Флоринды я
встречалась и сотрудничала со спиритами, колдунами, ведьмами,
знахарями северной Мексики и среди латинского населения
южной Калифорнии. С самого начала Флоринда дала мне их
классификацию. Спириты были практиками, которые умоляли
души их святых или чертей заступиться за них, а в некоторых
случаях - за их пациентов. Их функция заключалась в том, чтобы
войти в контакт с духами и истолковать их советы. Советы
давались посредством встреч, на которые духов вызывали.
Колдуны и ведьмы были практиками, которые влияли на своих
пациентов непосредственно. С помощью знания оккультных наук
они прикладывали неизвестные и непредсказуемые элементы к
двум типам людей, которые приходили посмотреть на них. Это
были пациенты, ищущие помощи, и клиенты, жаждущие взгля­
нуть на их колдовские мессы. Jlелители были практиками,
которые стремились исключительно к восстановлению здоровья
и благополучия.
Флоринда подстраховалась, она включила в свою классифи­
кацию все возможные комбинации этих трех.
В шутливой форме, но со всей серьезностью, она утвержда­
ла, что в вопросе восстановления здоровья я предрасположена
верить, что иные методы лечения менее эффективньi, чем меди­
цина Запада. Она пояснила, что я ошибаюсь, не понимая, что
лечение зависит от практикующего лечение, а не от знания тела.
Она утверждала, что незападных методов лечения, как отдельной
вещи, - нет, поскольку лечение, в отличие от медицины, не было
оформленной дисциплиной. Флоринда шутила надо мной, высме­
ивая мой предрассудок верить в то, что если пациент вылечился
с помощью лекарственных растений, массажа или магических
формул, болезнь была или психосоматической, или лечение было
результатом везения, счастливой случайности, к которой сам
практик не имеет никакого отношения.
Флоринда была убеждена, что человек, который удачно
восстанавливает здоровье, будь он доктор или народный цели­
тель, является тем, кто может изменять фундаментальные
ощущения тела о себе и своих связях с миром - т.е. он тот, кто
предоставил свой ум и тело новым возможностям, при которых
14

тело и ум научены подчиняться. Тогда доступны другие измере­
ния сознания, а здравый смысл ожидания болезни и здоровья
может быть преобразован в .новое телесное значение, ставшее
кристаллизованным.
Флоринда долго смеялась, когда я выразила искреннее
удивление, выслушав подобные мысли, бывшие в то время для
меня революционными. Она сказала мне, что все, о чем она
говорит, происходит от знания, которое она делит со своими
спутниками в мире нагваля.
Следуя инструкциям, данным Флориндой в записке, я
позволила ситуации вести меня: я дала ей развиться с минималь­
ным вмешательством с моей стороны. Я чувствовала, что должна
поехать в Курмину и увидеть женщину, о которой говорил
бывший священник-иезуит.
Когда я впервые приехала в дом Мерседес Перальты, мне
пришлось немного подождать в затемненном коридоре, прежде
чем я услышала голос, звавший меня из-за портьеры, служащей
дверью. Я поднялась по двум ступенькам, ведущим в большую,
слабо освещенную комнату, где чувствовался запах сигар и
аммиака. Несколько свечей, горящих на массивном алтаре у
дальней стены, освещали статуэтки и картины святых, расстав­
ленных вокруг облаченной в голубую мантию Вирджинии Коро­
мото. Это была прекрасно вырезанная статуя с красными
смеющимися губами, румяными щеками и rлазами, которые,
казалось, пристально смотрели на меня снисходительным и
всепрощающим взором.
Я прошла чуть-чуть. В углу, почти скрытая между алтарем
и высоким прямоугольным столом, сидела Мерседес Перальта.
Она казалась спящей, ее голова откинулась на спинку стула, глаза
были закрыты. Она выглядела очень старой. Я никогда не видела
такого лица. Даже в своей спокойной неподвижности, оно
выдавало пугающую силу. Отблеск свечей скорее смягчал ее
резко выраженные черты, чем подчеркивал решительность,
отпечатанную в сети морщин.
Она медленно отке_ыла свои глаза - они были огромными,
миндалевидной формы. Белки ее глаз незаметно меняли свой цвет.
Сначала ее глаза были почти пустыми, затем они ожили и пристально
посмотрели на меня с тревожной прямотой ребенка. Прошло
несколько секунд, и постепенно под ее пристальным взглядом,
который не был ни враждебным, ни дружелюбным, я начала
чувствовать себя неудобно.
- Добрый день, донья Мерседес, - приветствовала я ее
15

прежде, чем окончательно потерять всю свою храбрость и
убежать из дома. - Мое имя Флоринда Доннер, и я буду очень
краткой, чтобы не занимать ваше ценное время.
Она несколько раз мигнула, подстраивая свои r лаза, чтобы
продолжать смотреть на меня.
- Я приехала в Венесуэлу изучать лечебные методы, продолжила я, приобретя уверенность. - Я учусь в университете
в Соединенных Штатах, но мне по-настоящему нравится быть
знахарем. Я могу платить вам, если вы примете меня как ученицу.
Но даже если вы не примете меня в ученики, я могу платить вам
за любую информацию, которую вы мне сможете дать.
Старая женщина не сказала ни слова. Она жестом пригла­
сила меня сесть на табурет, затем поднялась и посмотрела на
металлический предмет, лежащий на столе. На ее лице было
комичное выражение, когда она вновь посмотрела на меня.
- Что это за аппарат? - спросила я отважно.
- Это морской компас, - небрежно сказала она. - Он говорит мне
всякого рода вещи. - Она подняла его и положила на самую верхнюю
полку стеклянного буфета, который стоял у противоположной стены.
По-видимому, ее осенила забавная мысль, и она начала смеяться. Да, я дам тебе любого рода информацию о знахарстве, но не потому,
что ты просишь об этом, а потому, что тебе повезло. Я уже знаю это
наверняка. Чего я не знаю, так это сильна ли ты.
Старая женщина на миг замолчала, а затем вновь заговори­
ла громким шепотом, совершенно не глядя на меня; ее внимание
привлекло что-то находящееся внутри стеклянного буфета.
- Удача и сила - вот и все, на что можно полагаться, - сказала
она. - Я поняла, что ты везучая, той ночью, коrда я видела тебя на
площади, ты еще смотрела на меня.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - сказала я.
Мерседес Перальта повернулась лицом ко мне и вдруг
захохотала так странно, что я определенно начала думать о ее
безумии. Она раскрыла свой рот так широко, что я увидела
несколько коренных зубов, которые у нее еще остались. Затем она
резко остановилась, села на свой стул и начала настаивать на том,
что видела меня ровно две недели назад поздно ночью на
рыночной площади. Она объяснила, что была с другом, который
вез ее домой из прибрежного поселка со спиритического сеанса.
Хотя ее друг и был озадачен, увидев меня одну поздно ночью,
она сама ничуть не удивилась.
- Ты мгновенно напомнила мне кое-кого, - сказала она. - Это
было после полуночи. Ты улыбалась мне.
16

Я не могла припомнить то, о чем она говорила, или то, что
я была одна на площади в столь поздний час. Но это могло быть:
она видела меня в ту ночь, когда я приехала из Каракаса. Я
напрасно ожидала целую неделю, что кончится дождь, и в конце
концов рискнула выехать из Каракаса в Курмину. Мне было
прекрасно известно, что здесь бывают частые оползни, так что
вместо обычных двух часов пути, поездка заняла все четыре. В
то время, когда я приехала, весь город спал, я же занялась
поисками общежития вблизи от рыночной площади, которое мне
порекомендовал бывший священник.
Она поразила меня своим упорством в том, что якобы она
змала, что я приехала ради нее, с целью увидеться с ней. Тогда
я рассказала ей о бывшем священнике и о том, что он говорил мне
на свадьбе в Каракасе.
- Он прямо-таки настаивал, чтобы я повидалась с вами.­
сказала я. - Он говорил, что вашими предками были колдуны и
знахари, знаменитые в колониальные времена, и что они даже
преследовались Святой Инквизицией.
Проблеск удивления мелькнул в ее глазах.
Она сделала паузу и, глядя прямо мне в глаза, спросила:
- Где ты первоначально планировала изучать знахарские
методы?
- В штате Яраку, - неопределенно сказала я.
- Сортес? - спросила она. - Мария Лионза?
Я кивнула головой. Сортес был тем городом, где сосредо­
точился культ Марии Лионзы. Говорили, что рожденная от
индейской принцессы и испанского конкистадора, Мария Лионза
имела сверхъестественные силы. Сегодня в Венесуэле ее почита­
ют тысячи людей как самую святую и чудесную женщину.
- Но я приняла совет бывшего священника и приехала в
Курмину, - сказала я. - Потом переговорила с двумя знахарками,
и обе они сошлись на том, что вы самая знающая, и только вы
можете объяснить мне тайны знахарства.
Я рассказала ей о методах, которым хотела следовать при
обучении: я хотела непосредственно наблюдать и участвовать в
каких-либо знахарских сессиях, при этом по-возможности запи­
сывая их на магнитофон, и, что важнее всего, беседовать с
пациентами, за которыми наблюдала.
Старая женщина кивала мне, хихикая время от времени. К
моему величайшему удивлению, она полностью согласилась на
предложенные мной условия. Она с гордостью сообщила мне, что
17

несколько лет тому назад с ней беседовал психолог Каракасского
университета, который даже прогостил в ее доме целую неделю.
- Думаю, что тебе будет выгодней переехать сюда и жить со
мной, - предложила она. - Комнат в этом доме достаточно.
Я приняла ее приглашение, но сказала, что рассчитываю
остаться здесь по крайней мере на полгода. Она была невозму­
тима. По ее словам, я могла оставаться у нее на годы.
- Я рада тебе, музия, - прибавила она мягко.
Я улыбнулась. Хотя я родилась и выросла в Венесуэле, всю
жизнь меня называли музия. Это обычно пренебрежительный
термин, но в зависимости от тона, с которым он произносится, его
можно понимать как ласковое выражение, относящееся к любому,
кто белокур и голубоглаз.

IV
Напуганная слабым шорохом юбки, прошелестевшей поза­
ди меня, я раскрыла свои глаза и уставилась на свечу, горящую
на алтаре в полутьме комнаты. Пламя мигнуло и испустило
тонкую черную нить дыма. На стене выступила тень женщины с
палкой в руке. Тень, казалось, была окружена частоколом
мужских и женских голов, которые с закрытыми r лазами сидели
рядом со мной на старых деревянных стульях, расставленных по
кругу. Я едва смогла подавить нервное хихиканье, поняв, что это
была Мерседес Перальта, которая вкладывала в рот каждого из
нас большие самодельные сигары. Затем, сняв с алтаря свечу, она
дала каждому п_еикурить от нее и,наконец,переставила свой стул
в центр круга. l'лубоким монотонным голосом она начала петь
непонятные, часто повторяющиеся заклинания.
Сдержав приступ кашля, я попыталась синхронизировать
мое курение с быстрыми затяжками людей вокруг меня. Сквозь
проступившие слезы я следила за их серьезными, окаменевшими
лицами, которые с каждой затяжкой становились все живее и
живее, пока не начали казаться растворяющимися в сгустившем­
ся дыме. Подобно бестелесному объекту, рука Мерседес Пераль­
ты материализовалась из этого парообразного тумана. 1,Uелкнув
пальцами, она несколько раз начертила в воздухе воображаемые
линии, соединяющие четыре r лавные точки.
П�дражая другим, я начала раскачивать свою голову вперед
и назад в ритм со щелчками ее пальцев и ее низкоголосых
заклинаний. Игнорируя растущую тошноту, я заставила себя
18

держать глаза так, чтобы не фокусироваться на отдельных
деталях того, что происходило вокруг меня. Это был первый раз,
когда мне разрешили присутствовать на встрече спиритов. Донья
Мерседес служила медиумом и связным духов.
Ее собственное определение спиритов мало чем отличалось
от объяснения Флоринды, за исключением того, что она призна­
вала еще один независимый класс : медиумов. Она определяла
медиумов как переводящих посредников, служащих каналом, с
помощью которого духи выражают себя. Она пояснила, что
медиумы независимы потому, что они не принадлежат ни одной
из трех категорий. Но они могли быть всеми четырьмя катего­
риями в одном.
- В комнате находится сила, которая мешает мне, - внезапно
прервал заклинания доньи Мерседес мужской голос.
Тление сигар наполнило дымный мрак rлазами обвиняемых,
резко оборвалось групповое бормотанье.
- Я вижу ее, - сказала она, вскакивая со своего стула. Она
переходила от человека к человеку, делая на мгновение паузу
около каждого.
Я вскрикнула от боли, когда почувствовала нечто, резко
уколовшее мне плечо.
- Иди за мной, - шепнула она мне на ухо. - Ты не в трансе.
Боясь, что я буду сопротивляться, она твердо взяла меня за
руку и отвела к портьере, которая служила дверью.
- Но ты сама просила меня прийти, - сказала я ей прежде,
чем она вытолкнула меня из комнаты. - Я никому не помешаю,
если тихо посижу в углу.
- Ты помешаешь духам, - прошептала она и бесшумно
задернула занавес.
Я пошла на кухню в заднюю часть дома, rде обычно работала
по ночам, диктуя на маrнитафон и компануя свои понемногу растущие
полевые заметки. Рой насекомых !:_РОздью облепил единственную
лампочку, висящую под потолком. Ее слабый свет освещал деревян­
ный стол, стоявший посреди комнаты, левый угол был в тени, и там
спал блохастый и шелудивый пес. Одна сторона прямоугольной
кухни выходила во двор. Напротив других трех стен, черных от
копоти, на необожженых кирпичах у угольной ямы стояли керосино­
вая лампа и круглая металлическая бадья, наполненная водой.
Я вышла в освещенный луной двор. !Jементная плита, rде
подруга доньи Мерседес, Канделярия, раскладыва"ла каждый
день на солнце выстиранное белье, блестела, словно серебряна �
лужа воды. Одежда, развешанная на веревках, на фоне темнои
19

оштукатуренной стены, окружающей двор, казалась белыми
пятнами во тьме. Очертания луны, фруктовых деревьев, расте­
ний смешались с дрожащими пятнами, образованными темной
массой колибри и насекомых. Все утопало в пронзительном свисте
сверчков.
Я вернулась на кухню и заглянула в горшок, кипящий на
плите. Независимо от времени дня или ночи здесь всегда можно
было найти что-нибудь пожевать. Обычно · это был прекрасный
суп из мяса, курятины или рыбы, в зависимости от того, что
имелось в распоряжении, и ассортимента овощей и кореньев.
Я п оискала для супа тарелку среди посуды, сваленной на
стеллажах, выстроенных у стены. Здесь были целые дюжины
бесподобных фарфоровых, металлических и пластмассовых таре­
лок. Я положила себе куриного супа в большую миску, но прежде,
чем присесть, вспомнила, что надо начерпать из бадьи воды и
дополнить горшок, стоящий на плите. Знакомство с привычками
этого эксцентричного дома не заняло у меня много времени.
Я начала записывать все то, что произошло на встрече.
Попытка вспомнить все детали события или все слова беседы
всегда была лучшей мерой для борьбы с одиночеством, которое
постоянно накатывало на меня.
Холодный нос собаки ткнулея в мою но г у. Я нашла
оставшиеся куски хлеба, покормила собаку и вновь вернулась к
своим записям.
Я работала до тех пор, пока не почувствовала себя сонной,
мои глаза устали - света явно не хватало. Я собрала магнитофон­
ные ленты и бумаги и пошла в свою комнату, расположенную в
� ругом конце дома. На миг я остановилась во внутренне м патио.
Мое внимание привлекли переменчивые пятна лунного света.
Слабый ветерок будоражил ветви виноградных лоз, их зубчатые
тени рисовали живописные кружевные узоры на кирпичной
кла дке внутреннего двора.
Прежде чем увидеть женщину, я почувствовала ее присут­
ствие. Она сидела на земл е, почти скрытая большими террако­
товыми горшками, раскиданными по всему патио. Пушистая
копна волос венчала ее голову белым нимбом, но ее темное лицо
оставалось неясным и смешанным с тенями вокруг нее.
Я никогда раньше не видела ее в доме. Мой первоначальный
исп уг рассеялся, когда я подумала, что это наверняка о д на из
подруг доньи Мерседес, а возможно и ее пациентка, или даже
родственница Канделярии, которая ожидает ее возвращения со
с пиритического сеанса .
20

- Простите меня, - сказала я. - Я здесь новенькая. Я работаю
с доньей Мерседес.
Женщина кивнула мне. Казалось, что она знала, о чем я
говорю, но она не проронила ни слова. Одержимая необъяснимой
тревогой, я попыталась справиться с истерическим испугом. Я
заставила себя повторять, что нет причин для паники в том, что
старая женщина сидела на корточках в патио.
- Вы здесь на сеансе? - спросила я неуверенным голосом.
Женщина утвердительно кивнула головой.
- Я тоже там была, - сказала я, - но донья Мерседес прогнала
меня. - Я вдруг почувствовала облегчение и захотела посмеяться
над ситуацией.
- Ты боишься меня? - внезапно спросила старая женщина.
Ее голос был резким, скрипучим и все же молодым.
Я засмеялась. Мне хотелось легкомысленно соврать ей, но
что-то сдерживало меня. Я услышала свой голос, который
говорил о том, как я была напугана ею.
- Пойдем со мной, - по-деловому приказала мне женщина.
Моей первой реакцией было последовать за ней, но вместо
этого я услышала, что говорю то, о чем говорить не собиралась.
- Я закончила свою работу. Если ты хочешь поговорить со
мной, делай это здесь и сейчас.
.,_ Я приказываю тебе, иди за мной! - закричала она.
Вся энергия моего тела, казалось, тотчас же вытекла из
меня. Однако я заявила: «Почему же ты не прикажешь себе
остаться здесь? ». Я не могла поверить, что сказала именно так.
Я была готова извиниться, коrда странный резерв энергии влился
в мое тело и я почувствовала себя почти под контролем.
- Поступай, как знаешь, - сказала женщина и встала, выпрямив­
шись. Ее рост был невообразимым. Она росла и росла, пока ее колени
не оказались на уровне моих rлаз.
В этот миг я почувствовала, что моя энергия оставляет меня,
и я испустила серию диких, пронзительных воплей.
Канделярия бегом спешила ко мне. Прежде чем я успела
вдохнуть воздух и закричать снова, она проскочила расстоя­
ние между комнатой, где проходила встреча спиритов, и патио.
- Сейчас все в порядке, - повторяла она ласковым голосом,
который, казалось, приходил издалека.
Она нежно растирала мою шею и спину, но я не могла
остановить судорог, сотрясавших мое тело. А затем, не желая
того, я_J>асплакалась.
- .Н не должна была оставлять тебя наедине, - сказала она
21

извиняющимся тоном. - Но кто бы подумал, что музия сможет
увидеть ее?
Прежде чем другие участники встречи вышли посмотреть,
что случилось, Канделярия увела меня на кухню. Она помогла
мне сесть на стул и дала стакан рома. Я пила и рассказывала ей
о том, что произошло в патио. В тот момент, когда я закончила
и ром, и свой отчет, я почувствовала себя сонной, отвлеченной, но
вовсе не пьяной.
- Оставь нас одних, Канделярия, - сказала донья Мерседес,
входя в мою комнату.
Канделярия уложила меня в постель, застелилакровать и
для себя, чтобы быть здесь, когда я проснусь.
- Я не знаю, что сказать об этом, - начала донья Мерседес после
долгого молчания, - но ты - медиум. Я знала это с самого начала. Ее лихорадочные глаза, казалось, были подвешены в прозрачной
субстанции, она внимательно изучала мое лицо. - Единственный
смысл того, что они позволили тебе присутствовать на сеансе,
заключается в том, что ты везучая. Медиумы везучие.
Несмотря на свои опасения, я рассмеялась.
- Это не смешно, - сказала она предостерегающе. - Это очень
серьезно. В патио ты вызвала дух без чьей-либо помощи. И самый
значительный дух, душа одного из моих предков пришла к тебе.
Она приходит очень редко, но если приходит, это исполнено
rлубокого смысла.
- Она - призрак? - спросила я по глупости.
- Конечно, она была призраком, - убежденно сказала она. Мы понимаем вещи так, как тому научены. И здесь нет
отклонения от правил. Мое убеждение таково, что ты видела
самого устрашающего духа и что живой медиум может общаться
с душой мертвого медиума.
- Почему этот дух пришел ко мне ? - спросила я.
- Не знаю. Однажды она пришла ко мне, чтобы предуп�дить меня, - ответила она, - но я не последовала ее совету. - Ее
глаза потеплели, а голос смягчился, когда она произнесла :
- Первое, что я сказала тебе, когда ты приехала, было то, что
тебе повезло. Я тоже была везучей, пока кое-кто не разорил моего
счастья. Ты напоминаешь мне этого человека. Он был блондин,
как и ты. Его звали Федерико, и он тоже был везучим, но не имел
никакой силы. Дух посоветовал мне оставить его одного. Я не
сделала так и поплатилась за это.
Не зная, как отвести внезапный поворот события и печаль,
нашедшую на нее, я положила руку на ее плечо.
22

это.

� У него не было никаких сил, - повторила она. - Дух знал

Хотя Мерседес Перальта всегда была готова обсуждать все,
что угодно, лишь бы это относилось к ее практике, она довольно
настойчиво уклонялась от моих любопытных вопросов об ее
прошлом. Однажды, и я не знаю, застала ли я ее врасплох или
это было преднамеренное движение в ее игре, она открыла, что
много лет назад пережила огромную потерю.
Прежде чем я смогла решить, действительно ли она поощ­
ряет меня задать несколько личных вопросов, она поднесла мою
руку к своему лицу и прижала ее к щеке.
- Почувствуй этот рубец,- прошептала она.
- Что с тобой случилось? - спросила я, проведя пальцами по
неровному шраму, проходящему по щеке и шее. Пока я не
касалась его, шрам был неотличим от морщин. Ее темная кожа
была так хрупка, что я боялась, она может развалиться в моей
руке. Таинственная вибрация исходила из всего ее тела. Я не
могла отвести своего взгляда от ее глаз.
- Мы не будем говорить о том, что ты видела в патио, - твердо
сказала она. - Вещи, подобные этой, относятся только к миру
медиумов, а ты не должна обсуждать этот мир ни с кем. Я могу,
конечно, посоветовать тебе не пугаться этого духа, но не надо
глупо манить его к себе.
Она помогла мне подняться с постели и повела на то самое
место, где я увидела женщину. Когда я остановилась и начала
рассматривать темноту вокруг нас, я осознала, что не имею
понятия о том, спала ли я несколько часов или всю ночь и день.
Донья Мерседес, казалось, поняла мое смущение.
- Сейчас четыре утра, - сказала она. - Ты спала почти пять
часов.
Она присела там, где была женщина. Я тоже устроилась на
корточках рядом с ней, между пучками жасмина, развешенными
на деревянной решетке, своеобразной пахучей занавеси.
- Мне и в голову не приходило, что ты не знаешь как курить,
- сказала она и засмеялась своим сухим, скрипучим смехом. Она
сунула руку во внутренний карман юбки, вытащила оттуда сигару
и прикурила ее. - На встрече спиритов мы курили такие же
сигары. Спириты знают, что запах табака ублажает духов. После небольшой паузы она вложила зажженную сигару в мои
губы. - Попробуй покурить, - приказала она.
Я затянулась, глубоко вдохнув в себя. Крепкий дым вызвал
кашель.
23

" Не затягивайся, - сказала она с нетерпением. - Дай, я
покажу тебе, как надо. - Она достала сигару и запыхтела ею,
вдыхая и выдыхая, постепенно укорачивая затяжки. - Не надо
курить легкими, кури своей. головой, - объясняла она. - Таким
способом медиум вызывает духов. С сегодняшнего дня ты будешь
вызывать духов на этом месте. И не рассказывай об этом никому,
пока не сможешь сама проводить встречи спиритов.
- Но я не хочу вызывать духов, - весело запротестовала я.
- Я хотела лишь присутствовать на одной из встреч и наблюдать
за ее ходом.
Она посмотрела на меня с угрожающей решительностью.
- Ты медиум, а медиумы на встречах не наблюдают.
- Какой смысл во встречах? - спросила я, меняя тему.
- Смысл в том, чтобы задавать вопросы духам, - немедленно
отозвалась она. - Некоторые · духи дают прекрасные советы.
Другие бывают очень злобными. - Она тихо засмеялась с легкой
злостью. - Какой появится дух, зависит от состояния жизни
медиума.
- И тогда медиумы оказываются во власти духов? - спросила я.
Она надолго замолчала, rлядя на меня. Ее лицо не выдавало
никаких чувств. Затем вызывающим тоном она сказала : «Их нет,
когда ты сильна» . Она продолжала пристально смотреть на меня
лютым взглядом, затем закрыла r лаза. Когда она открыла их
снова, она были лишены какого-либо выражения.
- Помоги мне пройти в мою комнату, - прошептала она.
Опираясь на мою голову, она выпрямилась. Ее рука скользнула
ниже моего плеча, по рукаву, твердые пальцы обвились вокруг
моего запястья словно обугленные корни.
Молча мы побрели по темному коридору, где деревянные
скамьи и стулья, покрытые козлиными шкурами, выстроились у
стены. Она переступила порог своей спальни; прежде чем
закрыть дверь, она еще раз напомнила мне, что медиумы не
должны рассказывать о своем мире.
- В тот миг, когда я увидела тебя на площади, я знала, что
ты медиум и что ты придешь повидаться со мной, - утверждала
она. Улыбка, смысл которой я не понимала, исказила ее лицо.
- Ты пришла, чтобы принести мне что-то из моего прошлого.
- Что?
- Я не вполне уверена. Воспоминания, наверное, - сказала она
неопределенно. - Или, возможно, ты возвратишь мое старое
везенье. - Она провела рукой по моей щеке и тихо закрыла дверь.
24

V
Убаюкиваемая мягким ветерком и смехом детей, резвящих­
ся на улице, я пе_одремала весь день в гамаке, натянутом между
двух деревьев. Я даже перестала ощущать аромат стирального
порошка, смешанного с едким запахом креозола, которым
Канделярия натирала дважды в день полы, не считаясь с тем,
грязные они или нет.
Я ожидала почти до шести часов. Затем, как это пр�сила
Мерседес Пе_ральта, я подошла к ее спальне и постучала. Никто
не отвечал. Н тихо вошла в комнату. Обычно в это время она
заканчивала прием пациентов, которьiе приходили к ней лечить­
ся. Она никоrда не принимала более двух посетителей в день. В
свои плохие дни, котор�1е следовали довольно часто, она вообще
не принимала никого. На этот раз я хотела прокатить ее на своем
джипе и прогуляться с ней по окрестным холмам.
- Это ты, музия? - спросила донья Мерседес, вытягиваясь
в своем низко подвешенном гамаке, закрепленном на металли­
ческих кольцах, вбитых в стены.
Я поздоровалась с ней и села на вторую кровать у окна. Она
никоrда не спала на ней. По ее словам, с этой кровати, несмотря
Ita ее большие размеры, кто-то совершил фатальное падение.
Ожидая, пока она встанет, я осматривала эту странно обставлен­
ную комнату, которая никоr да не приводила меня в восторг. Вещи
здесь были расставлены, по-видимому, с целеустремленным
несоответствием. Два ночных столика, у изголовья и основания
кровати, были завалены свечами и статуэтками святых и служили
алтарями. Низкий деревянный платяной шкаф был выкрашен в
голубой и розовый цвет. Он загораживал дверь, которая
выходила на улицу. Я удивилась, что одежда доньи Мерседес она никогда не носила ничего, кроме черного - висела повсюду:
на крючках, на стене, за дверью, у изголовья и в ногах железной
кровати, и даже на веревках, поддерживающих гамак. Хрусталь­
ная люстра, которая не работала, ненадежно болталась под
потолком, сплетенным из тростника. Люстра была серой от пыли,
и пауки оплели паутиной ее граненые призмы. На дверях висел
отрывной календарь.
Скрестив пальцы на копне седых волос, Мерседес Перальта
r лубоко вздохнула и, спустив с гамака ноги, нашарила ими
матерчатые сандалии. Она секунду посидела, затем подошла к
раскрытому насте:ж окну, прищурилась, пока ее глаза не
25

приспособились к вечерним лучам, осветившим ее комнату, и
внимательно посмотрела на небо, словно ожидая от заходящего
солнца какое-то послание.
- Мы пойдем на прогулку? - спросила я.
Она медленно обернулась.
- На прогулку? - переспросила она, удивленно вскинув свои
брови. - Как мы можем идти гулять, когда меня ожидает какой­
то человек.
Я раскрыла рот, уже готовясь сообщить ей, что к нам никто
не приходил, но насмешливое выражение в ее усталых r лазах
вынудило меня замолчать. Она взяла меня за руку, и мы вышли
из комнаты.
На деревянной скамье у входа в комнату, где Мерседес
Перальта лечила людей, приходящих за помощью, прижав
подбородок к груди, дремал слабый и старый на вид мужчина.
Почувствовав наше присутствие, он выпрямился.
- Я плохо чувствую себя, - сказал он невыразительным
голосом, взяв в руки свою соломенную шляпу и трость, лежав­
шую рядом.
- Октавио Канту, - Мерседес Перальта представила
его мне, предварительно пожав ему руку. Она подвела его
к двум ступенькам в комнату. Я следовала за ними по
пятам. Он обернулся и посмотрел на меня вопроситель­
ным взглядом.
- Она помогает мне. Но если ты не хочешь, чтобы она была
с нами, она уйдет.
Он остановился на мгновение, нервно постукивая ногой. Его
рот дважды кривился в улыбке.
- Если она будет помогать тебе, - прошептал он с трогатель­
ной беспомощностью, - я полагаю, что все будет хорошо.
Б ыстрым движением головы Мерседес Перальта ука­
зала мне на табурет у алтаря, з атем п омогла старику сесть
на стул прямо перед высоким прямоугольным столом. Она
присела справа от него, лицом к нему. « Г де же он может
быть? » - несколько ра з пробормотала она, перебирая
груду банок, свечей и сигар, сухих корней и обре з ков
ткани, раз бросанных на столе. Она в з дохнула с облегче­
нием, найдя свой мор_ской компас, который тотчас поло­
жила перед Октавио Канту. Ее в з гляд пристально и з учал
круглую металлическую коробочку.
- Взгляни на это! - воскликнула она, маня меня подойти
поближе.
26

Это был тот самый компас, на который она смотрела в
первый день моего прихода. Стрелка, еле различимая сквозь
матовое, сильно поцарапанное стекло, энергично двигалась взад
и вперед как бы воодушевляемая какой-то невидимой силой,
исходящей от Октавио Канту.
Мерседес Перальта использовала компас как диа­
гностический прибор только тогда, когда верила, что
человек страдает скорее от душевного недуга, чем от
естественной болезни. До сих пор я не могла определить,
как и м критерием пользуется она для различения этих
двух видов болезней. По ее словам, душевный недуг мог
проявить себя в ф орме ряда неудач или холода во всем
теле, который в зависимости от обстоятельств мог опре­
деляться и как естественное заболевание .
Ожидая найти какое-то механическое приспособление, акти­
визирующее стрелку, я на всякий случай изучила компас. И
поскольку ничего подобного не оказалось, я приняла ее объясне­
ние за бесспорную истину ; когда человек уравновешен, т.е. когда
тело, ум и душа находятся в гармонии, стрелка не двигается
вообще. Доказывая свое мнение, она поочередно клала компас
напротив себя, Канделярии и меня. К моему великому изумлению
стрелка двигалась только тогда, когда компас был положен
передо мной.
Октавио Канту, вытянув свою шею, близоруко щурился на
инструмент.
- Я болен ? - тихо спросил он, взглянув на донью Мерседес.
- Это твоя душа, - прошептала она. - Твоя душа в великом
смятении.
Она положила компас в стеклянный буфет, затем встала
рядом со стариком и опустила обе руки на его голову. Она
оставалась в таком положении довольно долго, затем стреми­
тельным, уверенным движением провела пальцами по его
плечам и рукам, быстро встала напротив него, ее руки счищали
что - то вниз с его груди, ног, ступней. Она читала молитву,
которая частично была церковным напевом, а частично закли­
нанием. По ее словам, любой хороший целитель знает, что
католицизм и спиритизм дополняют друг друга. Она пооче­
f)едно массировала его спину и rpy дь в течение получаса.
Давая минутный отдых уставшим рукам, она периодически
энергично встряхивала их позади его спины. Это называлось
ею сбрасыванием накопле� ной отрицательной энергии.
Отмечая конец первои части ее лечения, она топнула три
27

раза об пол правой ногой. Октавио Канту бесконтрольно
вздрогнул. Она держала его голову сзади, сдавливая ладоня­
ми его виски, пока его дыхание не стало медленным и трудным.
Бормоча молитву, она двинулась к алтарю, зажгла свечу, а
затем и сигару, которую начала курить быстрыми, ритмичны­
ми затяжками.
- Я должен высказать это сейчас, - сказал старик, нарушая
дымное безмолвие.
Напуганная его голосом, она закашляла так, что слезы
покатились по ее щекам. Я забеспокоилась - не подавилась ли она
дымом.
Октавио Канту, не обращая внимания на ее кашель, продол­
жал говорить:
- Я рассказывал тебе уже много раз, что трезвый я или
пьяный, мне снится один и тот же сон. Я нахожусь в своей лачуге.
Она пуста. Я чувствую сквозняк и вижу тени, снующие повсюду.
Но здесь нет больше собак, лающих на пустоту и на тени. Я
просыпаюсь от ужасного давления, словно кто-то уселся на мою
грудь; а когда я открываю глаза, я вижу злые зрачки собаки. Они
открываются все шире и шире, пока не поглощают меня. . .
Его голос угас. Задохнувшись, о н блуждал взглядом по
комнате. Казалось, что ему не совсем понятно, где он находится.
Мерседес Перальта бросила окурок на пол. Схватив сзади
его стул, она быс_тро крутанула его вокруг так, что он оказался
лицом к алтарю. Медленными, гипнотическими движениями она
начала массировать область вокруг его глаз.
Я должно быть задремала, так как обнаружила себя в
одиночестве в пустой комнате. Я быстро огляделась. Свеча на
алтаре почти сгорела. Вправо от меня в углу, ближе к потолку,
сидел мотылек, величиной с небольшую птицу. У него были
большие черные круги на крыльях, они пристально смотрели на
меня любопытным взором.
Внезапный шорох заставил меня обернуться. У алтаря на
своем стуле сидела Мерседес Перальта. Я приглушенно вскрик­
нула. Ее не было здесь минутой раньше, я могла присягнуть в
этом.
- Я не знала, что ты здесь, - сказала я.
- Посмотри на этого большого !\'fОТылька над моей головой.
Я поискала глазами насекомое, но она улетело.
В том, как она смотрела на меня, было нечто такое, что
заставило меня содрогнуться.
- Я устала сидеть и заснула, - объяснила я. - И даже не
28

узнала, что было с Октавио Канту.
- Он приходит повидаться со мной время от времени, сказала она. - Я нужна ему как спиритист и лекарь. Я облегчаю
бремя, взваленное на его душу. - Она повернулась к алтарю и
зажгла три свечи. В мигающем блеске ее глаз был цвет крыльев
мотылька. - Иди-ка ты лучше спать, - предложила она.

VI
Когда я проснулась, то быстро оделась и выбежала в темный
коридор. Вспомнив о скрипучих петлях, я аккуратно открыла
дверь в комнату Мерседес Перальты и на цыпочках подошла к
гамаку.
- Ты не спишь ? - прошептала я, отводя в сторону марлю
противомоскитной сетки. - Ты все еще хочешь идти на прогулку ?
Ее глаза медленно открылись, но она еще не проснулась и
продолжала безмятежно всматриваться вперед.
- Я пойду, - наконец сказала она хрипло, полностью отбросив
сетку. Прочистив горло и сплюнув в ведро на полу, она как бы
наперекор себе прошептала. - Я рада, что ты вспомнила о нашей
прогулке. - Закрыв глаза и сложив руки, она помолилась
Вирджинии и святым на небесах, индивидуально поблагодарив
каждого за руководство в помощи тем людям, которых она
лечила, а затем попросила у них прощения.
- Почему ты просишь прощения ? - спросила я сразу же, как
только она закончила свою длинную молитву.
- Взгляни на линии моих ладоней, - сказала она, положив свои
руки мне на колени.
Указательным пальцем я очертила ярко выраженные «У» и
«М» , которые, казалось, были отштампованы на ее руках: «У» на
левой ладони, «М» - на правой.
- «У» означает вида, жизнь. «М » означает муэрте, смерть,
- объясняла она, произнося слова с преднамеренной выразительностью.
- Я была рождена с силой лечить и причинять вред.
·
OJ-Ia подняла руки с моих колен и помахала в воздухе, будто
собираясь стереть слова, которые произнесла. Она orляде·л а
комнату, затем осторожно опустила свои худые ноги и сунула их
в сапожки с дырами для пальцев. Ее r лаза мерцали забавой,
когда она расправляла черную блузу и юбку, в которой спала.
Держась за мою руку, она вывела меня из комнаты.
- Р азреши мне показать тебе кое-что, прежде чем мы отправим29

ся на прогулку, - сказала она, направляясь в рабочую комнату.
Она повернулась к массивному алтарю, который был
целиком сделан из расплавленного воска. Все началось с одной
свечи, объяснила она, ее прапрабабушки, которая тоже была
знахаркой.
Она нежно провела рукой по блестящей, почти прозрачной
поверхности.
- Найди черный воск среди этих разноцветных полос, подгоняла она меня. - Это знаки того, что ведьмы жгли черные
свечи, используя для вреда свою силу.
Бесчисленные полоски черного воска сбегали в цветастую
кайму.
- Те, что поближе к верхней части - мои, - сказала она. Ее
глаза блеснули странной свирепостью, когда она добавила:
- Истинная целительница является еще и ведьмой.
Проблеск улыбки мелькнул на ее губах, затем она продолжала
рассказывать о том, что ее имя хорошо известно не только по всей
области, но и людям, приходящим из Каракаса, Маракаибы,
Мериды и Куманы. О ней ходят слухи и за границей: в Тринидаде,
Колумбии, Бразилии, на Кубе и Гаити. У нее собраны картины,
свидетельствующие, что среди этих людей были главы государств,
послы и даже епископ.
Она загадочно взглянула на меня, а затем пожала плечами.
- Моя удача и моя сила были одно время бесподобными, сказала она. - Я растранжирила и то и другое и сейчас могу только
лечить. - Ее усмешка усилилась, а глаза загадочно заблестели.
- Как продвигается твой труд? - спросила она с невинным
любопытством ребенка. Но прежде чем я отважилась на внезап­
ную пер':мену темы, она продолжила:
- Несмотря на то, сколько целителей и пациентов ты
опросишь, ты никогда не будешh изучать этот путь. Настоящая
целительница должна быть сначала медиумом и спиритом, а
затем ведьмой.
Ослепительная улыбка расцвела на ее лице.
- Не расстраивайся излишне, когда в один из этих дней я
сожгу твои исписанные блокноты, - сказала она небрежно. - Со
всей этой чепухой ты тратишь зря свое время.
Я забеспокоилась. Мне не очень понравилась перспектива
увидеть свой труд горящим в пламени.
- Ты знаешь, что действительно достойно интереса? - спросила
она и тут же ответила на свой вопрос. - Результаты, которые идут
дальше поверхностных аспектов лечения. Вещи, которые нельзя
30

объяснить, но можно испытать. Здесь было достаточно людей,
изучавших знахарство. Они верили, что наблюдая и записывая,
можно понять то, чем занимаются медиумы, ведьмы и целители.
Поскольку их невозможно разубедить, часто бывает легче оставить
их в покое - пусть делают, что хотят.
- Но этого нельзя допустить в твоем случае, - продолжала
она. - Я не могу позволить тебе впустую тратить время. Вместо
того чтобы изучать знахарство, ты должна практиковать вызовы
духа моего предка по ночам в патио этого дома. Не делай записей
об этом, духи ценят время, затраченное на другое. Ты же видела,
заключать сделку с духами - значит закапывать себя под землю.
Воспоминания о женщине, которую я видела в патио, ужасно
разволновали меня. Мне захотелось бросить все мои поиски,
забыть о планах Ф�оринды и бежать отсюда сломя голову.
Внезапно донья Мерседес рассмеялась, этот ясный взрыв смеха
рассеял мои страхи.
- Музия, видела бы ты свое лицо, - сказала она. - Ты была
почти в обмороке. Кроме всего прочего, ты еще и трусишка. Несмотря на ее насмешливый тон, в ее улыбке чувствовалась
симпатия и ласка. - Я не могу принуждать тебя. Поэтому я дам
тебе что-то такое, что понравится тебе - нечто более ценное, чем
твои исследовательские планы. Присмотрись к жизни некоторых
людей, на которых я укажу тебе. Я сделаю так, что они будут
рассказывать для тебя сказки. Сказки о судьбе. Сказки об удаче.
Сказки о любви.
Она придвинула свое лицо поближе ко мне и мягким
шепотом добавила :
- Сказки о силе и сказки о слабости. Это будет дар тебе,
данный, чтобы умилостивить тебя. - Она взяла мою руку и вывела
меня из комнаты. - Идем на нашу прогулку.
Наши шаги гулко отозвались эхом на тихой, пустынной
улице с высокими бетонными тротуарами. Проходя мимо сонных
домов, Мерседес Перальта заметила, что во времена, когда она
была юной целительницей, ее дом - самый большой на улице уединенно стоял на окраине.
- Но сейчас, - сказала она, очертив широким жестом руки
полукруг, - кажется, я живу в центре города.
Мы свернули на центральную улицу и дошли до рыночной
площади, там мы присели на скамью лицом к статуе Боливара на
коне. По одну сторону площади высилось здание муниципалите­
та, на другой стороне стояла церковь с колокольней. Большую
часть старых домов снесли, заменив их современными строения31

ми. Однако там, где старина еще уцелела, с ее коваными
чугунными решетками, с красной черепицей на к рышах, серых от
времени, с широким и карнизами, которые позволяли дождевой
воде свободно стекать подальше от ярко окрашенных стен, - она
придавала центру города заметный колониальный шарм.
- Этот город здорово изменился с тех пор, как на башне
ратуши починили часы, - задумалась она.
Она объяснила, что давным-давно, как бы в отместку за
приход прогресса, башенные часы вдруг остановились на двенад­
цатичасовой отметке. Местный фармацевт, увидев это, починил
их, и словно по мановению волшебной палочки , улицы осветились
фонарями, а на площади устроили фонтаны, чтобы газоны
оставались зелеными круглый год. Раньше каждый знал, что
было событие, повсеместно и зменившее индустриальные центры.
Она на секунду остановилась, переводя дыхание, затем
указала на застроенные лачугами холмы, окружавшие город.
- Вот так хижины переселенцев создавали города, - добавила она.
Мы встали и пошли в конец центральной улицы, туда, где
начинались холмы. Лачу г и , сделанные и з гоф ри рованных
металлических листов , упаковочных ящиков и листов ка ртона,
едва держались на крутых склонах. В ладельцы хиба рок ,
выходящих поближе к городским улица м , нахально к рали
электричество от фонарных столбов. И золи рованные п ровода
были п р и митивно замаскированы цветными лента м и . Мы
свернули с улицы в переулок и наконец пошли у зкой тропин­
кой, и звилисто ведущей к одинокому холму, на который
переселенцы еще не п ретендовали . В воздухе, все еще сыром
от ночной росы, пахло диким розмарином . Мы взобрались на
вершину холма к одиноко растущему дереву и там уселись на
сырую землю, покрытую мелк и м и молодым и м а р гаритк а м и .
- Т ы слышишь море ? - спросила Мерседес Перальта .
Легкий ветерок резвился в кудлатой кроне дерева, разбра­
сывая россыпь мелких золотых цветов. Они, словно бабочки ,
к ружась, опускались на ее волосы и плечи . Ее лицо было залито
безмятежным спокойствием. Она слегка раскрыла рот, обнажив
несколько зубов, желтых от табака и воз раста .
- Ты слышишь море ? - повторила она, скосив на меня сонные,
слегка затуманенные глаза.
Я сказала ей, что море слишком далеко, за горами.
знаю, что море далеко, - тихо сказала она. - Но в этот
раннии час, когда город еще спит, я всегда слышу шум волн,
гонимых ветром .

- fl

32

Закрыв глаза, она прислонилась к стволу дерева.
Утреннюю тишину развеял шум грузовика, мчавшегося
внизу по узкой улочке. Я не поняла, был ли это португальский
пекарь, доставлявший свои свежевыпеченные булочки, или поли­
ция, подбиравшая последних ночных пьяниц.
- Посмотри, кто это, - подбодрила она меня.
Я спустилась на несколько шагов вниз по тропинке и увидела
старика, выходящего из зеленого грузовика, который остановил­
ся у подножия холма. Его пиджак свободно болтался на сутулых
плечах, а голову скрьmала соломенная шляпа. Почувствовав, что
на него смотрят, он поднял глаза и помахал своей тросточкой,
приветствуя меня. Я помахала ему в ответ.
- Это старик, которого ты лечила прошлой ночью,
сказала я ей.
- Вот же везет, - прошептала она. - Позови его. Скажи ему,
чтобы он шел сюда. Скажи ему, что я хочу его видеть. Мой дар
тебе берет начало.
Я сбежала вниз, туда, где остановился его грузовик, и
попросила старика подняться вместе со мной на холм. Он без слов
последовал за мной.
- Сегодня собак не было, - сказал он Мерседес Перальте
вместо приветствия и сел рядом с ней.
- Я открою тебе тайну, музия, - сказала она, жестом пригласив
меня сесть напротив. - Я медиум, ведьма и целитель. Из этой троицы
мне по нраву второе, так как ведьма имеет особый способ понимания
таинств судьбы. Почему так случается, что некоторые люди стано­
вятся богатыми, удачливыми и счастливыми, когда другие находят
только трудности и боль? Что бы ни означали эти вещи - это не то,
что ты назьmаешь судьбой; она - нечто большее, более таинственное,
чем это. И только ведьмы знают о ней.
Ее черты лица напряглись с выражением, которое я не
уловила, так как она повернулась к Октавио Канту.
- Некоторые люди говорят, что мы рождаемся с нашей
судьбой. Другие утверждают, что мы создаем нашу судьбу
своими поступками. Ведьмы говорят, что ни то, ни другое не
верно, и что нечто большее настигает нас, подобно бульдожьей
хватке. Секрет будет здесь, если мы захотим быть схваченными.
Но его здесь не будет, если мы этого не захотим.
Ее взгляд ласкал восточное небо, где над далекими горами
поднималось солнце. Минуту спустя она вновь повернулась к
старику. Ее глаза, казалось, поглотили сияние солнца и блестели,
горя огнем.
33

• Октавио Канту будет приходить к н ам лечиться, • сказала
она . - Может быть, мало-помалу он расскажет тебе свою сказку.
Сказку о том, как случай связывает жизни, и о том, что ведьмы
знают, как закрепить их в один узел.
Октавио Канту кивнул в знак соглас ия. Робкая улыбка
расползлась по его губам. Редкая его бородка была такой же
седой, как и волосы, торчащие из-под соломен ной шляпы.
Октавио Канту приходил в дом доньи Мерседес восемь раз.
По-видимому, она периодически лечила его с того времени, когда
он был еще молодым. Вместе со своей старостью и дряхлостью
он был к тому же алкоголиком. Донья Мерседес однако
подчеркивала, что все его болезни б ыли душевными. Он нуждал­
ся в заклинаниях, а не в медицине.
Сперва он неох отно беседовал со мной, но затем, возможно,
почувствовав себя более уверенно, начал . раскрываться. Мы
часами обсуж дали его жизнь. В начале каждой беседы он,
казалось, был подавлен отчаянием, одиночеством и подозритель­
ностью. Он допытывался, зачем я интересуюсь его жизнью. Но
надо отметить, что он всегда сдерживал себя и, восстановив свой
апломб, остаток беседы - час или целый день - рассказывал о себе
искренне и раскованно, словно о совершенно другом человеке.

***
Октавио откинул в сторону кусок картона и пробрал ся через
небольшое двереподобное отверстие внутрь л ачуги. Здесь света
почти не был о, а едкий дым огня в каменном очаге вышибал из гл аз
сл езы. Октавио сильно зажмурил ся и побрел в темноте на ощупь.
Споткнувшись о какие-то жестянки, он сильно ударил ся гол енью о
деревянный ящик .
- Будь прокл ято это вонючее место, - выругал ся он на одном
дыхании.
Октавио присел на миг на утрамбованный земл яной пол и
потер свою но гу. В дальнем угл у этой жал кой хибары он увидел
старика, спавшего на потрепанном заднем сиденьи, снятом с
автомашины. Медл енно обходя ящики, веревк и, тряпье и короб­
к и, разбросанные на земл е, он побрел туда, где л ежал старик.
Октавио чиркнул спичкой. При тускл ом свете спящий мужчина
выгл ядел мертвым. При вдохе и выд охе е го грудь двигал ась так
34

сла бо, что казалось, будто он вообще не дышит. Выпирающие
скулы буквально тор чали на его черном истощенном лице. Его
рваные грязные брюки были подвернуты до икр, а рубашка цвета
хаки, с длинными рукавами, плотно облегала его морщинис тую
шею.
- Виктор Джулио! - вскрикнул Октавио, энергично встряхивая
старика. - Проснись !
Сморщенные веки Виктора Джулио с трепетом открылись,
оголив бесцветные белки его глаз.
- Проснись ! - заорал Октавио в полном отчаянии. Он схватил
узкополую соломенную шляпу, лежавшую на земле, и с силой надел
ее на растрепанные седые волосы старика.
- Что ты за дьявол ? - завор чал Виктор Джулио. - Чего тебе
надо ?
- Это я, Октавио Канту. Я на зна чен мэром твоим помощни­
ком, - объяснил он с важным видом.
- Помощником ? - Старик ша таясь поднял ся на ноги. - Мне
не нужен помощник.
Он напялил свои потрепанные, незашнурованные ботинки и
на чал бродить кругами по темной комнате, пока наконец не на шел
бензиновый фонарь. Он зажег его, затем потер глаза и часто
заморгал, внимательно рассма тривая молодого человека.
Октавио Канту был среднего роста, с сильными бицепсами,
выпиравшими сквозь расстегнутый выцветший синий жакет. Его
брюки, которые казались слишком велики ему, мешковато
свисали на его новые лакированные туфли. Виктор Джулио
определенно в чем-то заподозрил молодого человека .
- Я никогда не видел тебя здесь прежде, - сказал он. - Откуда
ты взялся ?
- Из Парагваны, - резко ответил ·Октавио. - Здесь я
временно. Я встре чал тебя несколько ра з на площади.
- Из Пара гваны, - сонно повторил старик. - Я видел пес чаные
дюны Парагваны. - Он вс тряхнул головой и резким голосом
осведомился :
- Что ты намерен делать в этом богом забытом месте ? Разве
ты не знаешь, что у этой дыры нет будущего ? Ты просто отметь
для себя, куда переселяется молодежь.
- Все меняется, - заявил Октавио, усердно уклоняясь от
разговора о себе. - Этот городок выра стет. Иностранцы скупят
здесь кофейные плантации и поля сахарного трос тника . Они
построят здесь заводы и фабрики. Народ валом поtJалит в этот
город. Люди придут сюда, чтобы ра з·бога теть.
35

Виктор Джу.лно скор чи.лея от смеха.
- Заводы не для таких, как мы. Ее.ли ты за стрянешь здесь
надолго, то кончишь подобно мне. - Он положил свою руку на
плечо Октавно.
- Я знаю, почему ты забрел так далеко от Парагваны. Ты
бежишь от чего-то ? - спросил он, пристально разглядывая
беспокойные глаза молодого человека.
- А что, е сли н так ? - не.ловко уклонился Ок тавно. Он знал,
что не скажет ему ничего. Никто не знал о нем в этом городе. Но
что-то в гла зах старика тревожило его. - Дома у меня было
несколько неприятностей, - пробормотал он уклончиво.
Виктор Джу.лно прошел шаркающей походкой к отверстию
в х ижине, снял джутовый мешок, висевший на ржавом гвозде и
вытянул оттуда бутылку дешевого рома . Его руки, переплетенные
вздутыми венами, непроизвольно тряслис ь, когда он отвинчивал
крышку бутылки. Не обращая внимания на то, что янтарная
жидкость с труится вниз по его тощей бороде, он несколько ра з
глотнул.
- Нам надо многое сдела ть, - сказал Октавио. - Аучше
собирайся н пойдем.
- Я был молод, как н ты, когда другой мэр назна чил меня
помощником к одному старику, - вспомнил Виктор Джулно. - Ах,
как я был силен н усерден в труде. Но взгляни на меня сейчас.
Даже ром уже не может согреть мое горло. - Опустившись на
землю, Виктор Джу.лно некал свою походную трость. - Эта палка
принадлежала тому старику. Он дал мне ее перед своей смертью.
- Он протянул Октавио темную, прекрасно отполированную
трость. - Она сделана нз твердого дерева, ра стущего в джунглях
Амазонки. Ее даже с.лома ть нельзя.
Октавио мельком взглянул на трость, а з а тем спросил с
нетерпением :
- Что толку в этой бол товне ? Ил и нам больше не чем
заняться ?
Старик усмехнулся.
- Мясо замочено уже в чера . Сейчас оно должно быть готово.
Оно на у.лице позади .ла чуги, в ста.льном баке.
- Покажи мне, что надо делать с мясом , - попросил Октавио.
Виктор Джу.лно засмеялся. У него не было передних зубов,
а оставшиеся желтые коренные зубы выглядели словно два
столбика в дыре его рта .
- Здесь н в самом деле нечего показьmать, - сказал он сквозь
взвизгивающий хохот. - Я просто захожу к фармацевту, когда надо
36

приготовить мясо. Он пол ивает его чем-то похожим на м�инад .
Фак ти чески, - о6ьясня.л он, - ничего с.ложного в этом нет. - Его рот
расплыл ся в широкой ухмылке. - Я всегда беру мясо из скотобойни,
ко торое нравится мэру. - Он еде.лал долгий г.л оток из бутылки. - Ром
помогает мне войти в норму. - Он почесал подбородок. - Собаки
на с тигнут меня в один из этих дней, - П.f!!!Шепта.л он со вздохом и
вручил полупус тую бутылку Октавио. - Ты .лучше хлебни немного.
- Нет, спасибо, - вежливо отказа.л ея Ок тавио. - Я не могу пить
на пустой желудок .
Виктор Джу.лио раскрыл рот, готов ясь сказа ть что-то. Но
вместо этого он поднял дорожную трость и джутовый мешок,
пригла с ив Октавио следова ть за ним. Увле ченный чем-то, он на
миг останови.л е я и вз г.л яну.л на небо. Оно было ни темным, ни
светлым, но каким-то необычно и угнетающе серым, что быв ае т
иногда перед рассветом . Вдали он услышал .лай собаки.
- Мясо здесь, - сказал он, указыва я подбор одком на
с тальной бак, с тоящий на д �ев янном обрубке. Он передал
Октавио свернутую веревку. - Е е.л и ты подв яжешь на спину этот
бак, тебе .легче буд ет нести его.
Октавио со знанием дела обв язал веревку вокруг с тального
бака, поднял его на спину и, скрестив веревки на св оей груди,
про чно зав я зал их ниже пупка.
- Это все, что нужно J - спросил он, уклоняясь от взгл яда
тарика
.
с
- У меня в мешке ес ть еще несколько за па сных веревок и
канис тра с керо с ином, - обьяснил Виктор Джул ио, снова
отхлебнув г.лоток рома и небрежно засунув бутылку в карман.
С.л ед в с .л ед они зашагали сухим оврагом, который
ра ссекал з арос.ли тростника . Кругом сто яла тишина, наруша ­
ема я .л ишь трел ями свер чков и .ласковым ветерком, с нующим
между кинжальных отро с тков тростника . Виктор Джу.лио
бе спокойно вздохнул . У него болела грудь. Он чув с твова л себя
ус та лым. Ему хоте.л ось .ле чь на твердую землю и .лежа ть здесь,
.лежа ть . . . Его взгл яд час то возвр ащалс я к .ла чуге, котора я
становила сь все меньше и меньше. Пред чувствие охва тило его.
Конец был близок. Он уже давно знал, что с.лишком стар и
с.ла б дл я той работы, которую должен был выполня ть. Это был
только вопрос вр емени, поэ тому они при е ла .ли нового человека .
- Виктор Д жу.лио, идем, - нетерпеливо закричал Ок тавио.
- Уже поздно .
Город тихо спал. Лишь несколько с тарых женщин толпи­
лось у церкви. Покрыв свои головы черными пла тками, они
37

прошли мимо двух муж чин, не отве чая на их приветствия. На
узких бетонных тротуарах, пытаясь найти защиту у безмолвных
домов, перед закрытыми дверьми, свернувшись, .л ежа.ли костля­
вые и ужасные на вид собаки.
По команде Виктора Джу.лио, Октавио опускал стальной бак
на землю и открьmа.л тугую крышку. Пользуясь длинными деревян­
ными щ ипц а ми, которые он вытащил из своего мешка, старик
выбирал из бака большой кусок мяса и кидал его собаке. Таким
образом он и Октавио медленно пересек.ли весь город, подкармливая
каждую бездомную собаку, мимо которой они проходи.ли. С
жадностью, виляя хвостами, животные пожирали смертельную еду.
- Сожрут тебя в аду эти собаки, - закричала то.летая старуха,
закрывая за собой большую деревянную дверь старой ка толи чес­
кой церкви по другую сторону площади.
- Совсем спятила, - заорал в ответ Виктор Джу.лио, вытирая
свой нос рукавом рубашки. - Я думаю, из тебя в будущ ем мы
приготовим хороший корм для соба чек.
- Я нас читал семнадца ть, - пожаловался Ок тавио, распрям­
ляя за болевшую спину. - Судьба дохлых псов оттягивает мои
пле чи.
- Что ж, взвалим на них еще одну, - ска зал Виктор Джу.лио.
Зловещая улыбка скривила его .л ицо. - Здесь есть одна собака,
которой не суждено найти смерть на у.л ице .
- Что ты хочешь сказать ! - спросил Октавио и развернул
вокруг головы свою кра сную бейсбольную кепку, озада ченно
вглядываясь в его .л ицо .
Глаза Виктора Джу.лио сузились, его зра чки заблеете.ли
злыми огоньками. Его худое старое тело дрожало от ожидания.
- Я сильно нервничаю. Сейчас я убью черного Германа,
пастушью собаку .лавочника Лебанесы.
- Ты не е д е .л а ешь э того, - з а пр о те с тов а л Ок та в и о .
Э т о н е брод я ч а я с о ба к а . Она н е больна . Е е х ор о ш о
кормят. Мэр говорил тол ь к о о бе з д омных и б о л ь ных
с о ба к а х .
Виктор Джу.лио громко выругался и зло посмотрел на своего
помощника. Он не сомневался, что это был его последний шанс
воспользова ться ядом. Ее.л и не Октавио, так кто-тодругой будет
ведать уничтожением собак к концу текущего сезона. Он понимал,
почему молодой человек не хочет причинять кому-то неприятности,
но это же не его забота. Он жаждал смерти собаки Лебанесы с тех
пор, как она покусала его. Это был последний шанс.
- Этого пса обучали для трав.ли, - сказал Виктор Джу.лио.
38

- Каждый раз, вырвавшись, он кусает кого-то. Он искусал меня
несколько месяцев тому назад . - Старик оголил свою нз раненную
ногу. - Посмотри на шрам ! - сердито вор чал он, растирая лиловое
узлова тое место на своей икре. - J\.ебанеса даже не побеспокоился
о тв ести меня к док тору. Не знаю, кто нз них бешеный, собака нлн
ее хозяин.
- Все равно, ты не убьешь собаку, - настаивал Октавно. - Этот
пес не уличный. У него есть владелец . - Он умоляюще посмотрел
на старика . - Ты только напросишься на неприятность.
- Кого это волнует, - воинственно огрызнулся Виктор
Джулно. - Я ненавижу э то животное, н у меня не будет другой
возможности убить его. - Он бросил свой мешок на плечо . Пошли, идем же.
Октавно неохотно последовал за стариком. По узкому
переулку они вышли на окраину города н остановились перед
большим зеленым домом.
- Собака д олжна быть за домом, - сказал Виктор Джулно.
- Посмотрим.
Они пошли вдоль кирпичной стены, окружавшей задний двор.
Но собаки здесь не было.
- Давай оставим это, - зашептал Октавно. - Я уверен, что собака
спит внутри дома .
- Она должна выйти, - сказал Виктор Джулно н заколотил
тростью по стене.
Громкий лай ра сколол утреннюю тишину. Старик возбуж ­
денно подпрыгнул, размахивая в воздухе тростью.
- Дай мне оста тки мяса ! - потребовал он.
Октавно снял веревку со своей груди н неохотно спустил
с тальной бак на землю. Старик вытащил деревянными щипцами
последние куски мяса н бросил их через забор.
- Ты только послушай, как эта скотина глотает отраву, весело бол тал Виктор Джулно. - Эта злобная тварь так же
голодна, как н остальные.
- Пойдем быстрее отсюда, - зашипел Ок тавио, закидывая
бак на спину.
- Не спеши, - ра ссмеялся с тарик. Чувство восторга охва тило
его, когда он нашел на что вста ть.
- Идем, - нас таивал Ок тавио. - Нас могут заметить.
- Не могут, - спокойно заверил Виктор Джулио, поднимаясь
на дрожащий деревянный ящик, припертый к стене. Встав на
цыпо чки, он ра ссма тривал беснующуюся собаку. Яростно лая и
не жалея своего горл а, животное раз брызгивало пену и кровь,

39

пытаясь вырва ться на свободу. Вот уже ноги перестали сгиба ть­
ся. Пес сва.ли.лся набок. Сильные судороги скрути.ли его тело.
Виктор Джулио задрожал. «Как он тяжело умира.л», шептал он, спрыгнув с ящика. Он не чувствовал никакого
удовольствия от того, что отравил собаку Аебанесы. Все эти
годы, уничтожая собак, он всегда избегал смотреть на то, как они
умирают. Он никогда не получал удовольствия, убивая бродячих
дворняжек города. Это бы.ла только его ра бота, единственно
доступная для него.
Смутный страх закрался в сердце Виктор Джулио. Он
посмотрел на пустынную дорогу внизу. За тем, подогнув большой
палец на левой руке, он положил между ним и запястьем свою
трость. Держа руку вытянутой, он на ча.л вращать трость взад и
вперед так быстро, что казалось будто трость подвесили в
воздухе.
- Что это за фокус ? - спросил Октавио, увле ченно наблюдая
за ним.
- Это не фокус. Это искусство. Это единственное, что я
делаю хорошо, - печально пояснил Виктор Джу.лио. - По утрам
и после обеда я ра звлекаю маленьких детей на площади.
Некоторые дети даже дружа т со мной. - Он передал трость
Октавио. - Попробуй. Посмотрим, можешь ли ты повторить э то.
Виктор Джулио взахлеб хохотал над неуклюжими попытка ­
ми Ок тавио удержа ть трость так, как полагалось.
- Это требует до.лгих лет практики, - ска за.л старик. - Надо
развива ть свой большой палец, оттягивая его назад, пока он не
коснется запястья. А ты должен двига ть рукой очень быстро,
чтобы трость не имела времени упасть на землю.
Октавио вернул ему трость.
- Давай лучше поймаем этих собак ! - воскликнул он,
удивленный внезапным появлением утреннего зарева и кра сочных
пятен, возникших на восточном небе.
- Виктор Джулио, подожди меня, - закричал позади них
ребенок.
Босиком, с черными спутанными волосами, завязанными на
за тылке, шестилетннн левочка бь,стро логоня.ла мужчин.
- Посмотри, какую игрушку подарила мне тетя, - сказала
она, позволив старику посмотреть на щенка, отцом которого бы.л
только что отрав.ленный Герман. - Я назвала ее Бабочкой. Она
очень похожа на Бабо чку, правда ?
Виктор Джу.лио сел на бордюр. Маленькая девочка устро­
илась рядом с ним и положила прелестного пухлого щенка ему

40

на колени. В смятении он пробежал пальцами вдоль его черной
и бледно-желтой шкурки.
- Покажи Бабо чке, как ты заставляешь танцева ть свою
палку, - попросил ребенок.
Вик тор Джулио опустил собаку на землю и вытащил из
кармана бутылку рома . Не перевод я дыхания, он полнос тью
осушил ее и бросил обра тно в мешок. Старик с тоской оглядел
радостное лицо ребенка . «Скоро она вырастет», - подумал он.
Она не дол го будет сидеть с ним под деревьями на площади
и помога ть ему наполнять мусорные баки тряпьем и хламом,
веруя в то, ч то но чью все это превра тится взолото. Он
задумался, будет ли она тоже крича ть на него и издева ться над
ним, как э то делает большинство повзрослевших детей. Он
сильно зажмурился. « Пус ть смотрит, если только пало чке
захо чется танцева ть» , - прошептал он и встал, растирая свои
скрипучие колени.
Словно околдованные, Октавио и ребенок уставились на
трость. Казалось, что она танцевала сама по себе, оживляемая не
только быстрым и изящным движением рук Виктора Джулио, но
также и ритмичным топотом его ног, его хриплым и все же
мелодичным голосом, ко торым он пел детские стишки.
Ок тавио опустил бак и сел на него, восхищаясь мастерством
старика. Вик тор Джулио остановился на полуслове. Его трость
упала на землю. С удивлением и ужасом он смотрел на щенка,
лакавшего сок о травленного мяса, ко торый тихо сочился из бака .
Девочка подняла трость, погладила прекрасно вырезанный
набалдашник и подала ее Виктору Джулио.
- Я никогда не видела, чтобы ты ронял ее, - заме тила она с
беспокойством. - Палочка устала ?
Виктор Джулио положил дрожащую руку на ее головку и
нежно пригладил ей челку.
- Я возьму Бабо чку на прогулку, - сказал он. - А ты
возвращайся в крова тку, пока твоя мама не нашла тебя здесь.
Встре тимся попозже на площади. Мы снова будем вместе
собира ть будущие слитки золота . - Он поднял пухлого щенка на
руки и сделал знак Ок тавио следовать за ним по улице.
Бродячие собаки уже не лежали перед закрытыми дверями,
но, раскинув свои негнущиес я лапы, они валялись посреди
пыльных переулков, и их ос текленевшие глаза пристально и тупо
смотрели в пространс тво. По одному Октавио связывал их
веревкой, которую Виктор Джулио вытащил из своего мешка .
Бабочка, все ее тело конвульсивно тряслось, извергла
41

струйку крови на брюки старика. Он с отча янием встряхнул ее
го.ловку. « Что я скажу ма.лышке ? » - прошептал он, связывая
отрав.ленного щенка с другими животными.
Они сде.ла.лн два обхода, а за тем утащи.ли мертвых собак за
окраину города, за дом Аебанесы, за пустые по.ля, вниз по сухому
уще.лью. Виктор Джу.лно накры.л их грудой сухих веток, по.лн.л
кучу керосином н поджег. Собаки горе.ли медленно, наполняя
воздух запахом паленого мяса н шерсти.
Едва переводя дух, с .легкими, за битыми копотью н дымом,
двое мужчин выбра.лнсь нз уще.лья. Не в сн.лах да.льше продол­
жать путь, они рухну.ли под тень цветущей кра сным цветом

акац ии.

Старик р а с тяну.л е я на тв ерд ой з е м.л е , еще пр охл а д ­
ной пос.л е но чи. Его руки тр я с .л н с ь . О н з а кры.л г.л а з а н
попробов а л успок о и ть свое д ых а ние в на д е ж д е , что э то
р а з в е е т бо.ль, с теснив шую его груд ь . Он ме ч т а .л о сне, о
сне, в к о тором тер яешь с е б я .
- Пожа.луй, я уйду, - сказа.л Октавно спустя некоторое
время. - Буду де.л ать какую-нибудь другую работу.
- Останься со мной, - попросн.л старик. - Мне надо
рассказать [!!бенку о собаке. - Он се.л н умо.ляюще взг.ляну.л на
Октавно. - Ты можешь помочь мне. Дети о чень рано на чинают
бояться меня. Она одна нз немногих, кто дружит со мной.
Ужасная пустота в го.лосе Виктора Джу.лно напугал а
Октавно. Он прнс.лонн.лся к ство.лу дерева н закры.л свои г.лаза.
Он не мог бо.льше видеть этот страх н отчаяние, отпеча танные на
.лице старика .
- Пойдем со мной на п.лощадь. Пусть каждый узнает, что ты
новый че.ловек, - умо.ляюще просн.л Виктор Джу.лно.
- Я не останусь в этом городе, - грубо отреза.л Октавно. - Мне
не нравится эта работа . Мне не нравится убива ть собак.
- Вопрос не в том - нравится и.ли не нравится, - заметн.л Виктор
Джу.лно. - Это вопрос судьбы. - Он грустно у.лыбну.лся, его взг.ляд
ско.льзну.л в направ.леннн города. - Кто знает, может ты останешься
здесь навеки, - прошептал он, снова закрьm свои г.л аза.
Тишину нарушн.л гу.л сердитых го.лосов. Внизу по дороге
двнга.лась группа ма.ль чншек под предводнте.льством старшего
сьта Аебанесы. Они остановн.лнсь в неско.лькнх шагах от двух
мужчин.
- Ты убн.л мою собаку, - зашнпе.л сын Аебанесы н п.люну.л
дюймом да.льше ноги Виктора Джу.лно.
Опираясь на трость, старик поднялся.
42

- Почему ты так думаешь обо мне ? - спросил он, пытаясь
выиграть время. Его руки дрожали. Он нашарил в мешке
бутылку рома и остолбенел от того, что она была пуста, не в силах
вспомнить, когда же выпита последняя капля.
- Ты убил собаку, - повторял маль чик нара спев. - Ты убил
собаку.
Проклиная и толкая его, маль чишки пытались вырвать его
трость и джутовый мешок.
Виктор Джулио отступил назад. Размахивая своей тростью,
он вслепую колотил насмешливых юнцов.
- Оставьте меня в покое ! - закричал он дрожащими губами.
На мгновение напуганные его яростью, юноши притихли.
Вдруг, словно только что заметив, что Виктор Джулио не один,
они повернулись к Октавио.
- Кто ты ? - закричал одни из маль чишек, переводя взгляд
от одного муж чины к другому, возможно, оценивая результаты
их обоюдного сговора . - Ты был со стариком ? Ты его помощник ?
Октавио не ответил. Взмахнув веревкой над своей головой,
он защелкал ею перед собой как хлыстом. Смеясь и вскрикивая,
ребята пытались уклониться от прицельных ударов. Но когда
некоторым из них веревка обожгла не только икры и бедра, но
и пле чи и руки, они отступили назад. Они ринулись за Виктором
Джулио, который тем временем убегал к ущелью, где еще
догорали собаки.
Старик оглянулся. От ужаса у него расширились зра чки,
маль чишки были почти за его спиной. Они не казались ему
людьми, они напоминали ему свору лающих псов. Он попробовал
бежа ть быстрее, но жгучая боль в груди тормозила движения.
Маль чишки, поднимая гальку, бросали ею в него, просто
подшучивая над ним. Но когда сын Аебанесы потянулся за
большим камнем, остальные ребята постарались превзойти друг
друга - в ход пошли большие осколки породы. Один из них попал
Виктору Джулио в голову. Он заша тался. Глаза его ничего не
видели, земля уплывала из-под ног. Старик пока чнулся и
свалился в обрыв.
Ветер донес из ущелья сдавленный крик. Запыхавшись, с
лицами в полоску от пыли и пота, маль чики стояли, глядя друг
на друга . За тем, словно по какому-то сигналу, они бросились в
разные стороны.
Октавио сбежал вниз по крутому склону и опустился на
колени перед неподвижным телом Виктора Джулио. Он сильно
встряхнул его. Старик открыл глаза. Дыхание слабеющими
43

вспышками выходило из него. Го.лос был слабым, приг.лушенным
звуком.
- Я знал, что конец близок, но думал, что это конец моей
работы. Мне и в го.лову не приходило, что все закончится таким
образом.
Его зра чки блесну.ли странно яркими искрами. Он при­
стально вг.лядьmа.лся в глаза своего помощника. Жизнь ушла .
Октавио безумно встряхнул его.
- Иезус ! Он мертв ! - Октавио перекрести.лея и поднял свое
вспотевшее .лицо к небу. Несмотря на ослепительное сияние
солнца, бледная .луна была отчетливо различима . Он хотел
помолиться, но не мог вспомнить ни одной молитвы. Единствен­
ный обра з засел в его мыс.лях - множес тв о собак преследовало
старика по полям. Октавио по чувствовал в своих руках нарастаю ­
щий холод, его тело на чала бить дрожь. Можно снова убежать
в другой город, подумал он. Но тогда они заподозрят его в
убийстве Виктора Джу.лио. Лучше остава ться некоторое время
в городе, пока все не прояснится, решил он.
Октавио долго наблюдал за мертвецом. За тем, поддавшись
порьmу, он поднял трость Виктора Джу.лио, .лежавшую рядом.
Он пог.лади.л ее и потер прекрасно вырезанный набалда шник о
свою .левую щеку. Он чувствовал, что она всегда принадлежала
ему. Стало интересно, сможет .ли он когда-нибудь воспроизвести
танец трости.

VII
Октавио Канту закончил свой последний. сеанс лечения. Он
взял свою шляпу и встал со стула. Я заметила, как сильно годы
сдавили ему грудь и ослабили мышцы его рук. Вылинявший
пиджак и брюки на нем были на несколько размеров больше.
Карман на правой стороне резкр выпирал от большой бутылки
рома.
- Вот так всегда, когда она заканчивает мое лечение, сон
куда-то прячется, - прошептал он мне, продолжая смотреть
своими ввалившимися бесцветными глазами на Мерседес Пе­
ральту. - Сегодня я заболт�лся с тобой. Никак не могу понять,
почему ты так интересуешься мной.
Широкая улыбка разгладила его лицо, когда он поместил
свою походную трость между большим пальцем и запястьем. Его
рука замелькала взад и вперед с таким поразительным мастер44

ством, что трость, казалось, подвесили в воздухе. Н и слова не
говоря, он вышел из комнаты.
- Донья Мерседес, - тихо вскрикнула я, поворачиваясь к ней.
- Ты не спишь?
М�седес Перальта кивнула.
- Я бодрствую. Я всегда бодрствую, даже когда сплю, мягко сказала она. - Это способ, которым я пытаюсь сдерживать
свои прыжки вперед себя.
Я сказала ей, что с тех пор как я начала беседовать с Октавио
Канту, меня постоянно мучают изводящие вопросы. Мог ли
Октавио Канту как-то уклониться и не вставать на место Виктора
Джулио? И почему он в такой полной мере повторяет жизнь
Виктора Джулио?
- Это неопровержимые вопросы, - ответила донья Мерседес.
- Но лучше пойдем на кухню и спросим об этом Канделярию. У
нее побольше ума, чем у нас обеих вместе. Я слишком стара, чтобы
быть умной, а ты слишком образована.
С сияющей улыбкой она взяла меня за руку, и мы пошли на
кухню.
Канделярия, занятая тем, что скребла днища медных
тарелок и rор�рков, не слышала и не видела нашего прихода.
Когда донья Мерседес подтолкнула ее руку, она издала пронзи­
тельный и испуганный вопль.
Канделярия была высокой, с покатыми плечами и широкими
бедрами. Я не могла определить ее возраст. Иногда она выгля­
дела на тридцать, а иногда на пятьдесят. Ее загорелое лицо было
покрыто крошечными веснушками, расположенными так равно­
мерно, что они казались нарисованными. Она выкрасила свои
темные вьющиеся волосы в морковно-красный цвет и надела
платье из вызывающе разрисованного ситца.
- Как? Что тебе надо в моей кухне? - спросила она с
притворным раздражением.
- Музия одержима мыслями об Октавио Канту, - объяснила
донья Мерседес.
- Бог мой! - вскричала Канделярия. Когда она посмотрела
на меня, ее лицо выражало искреннее потрясение. - Н о почему о
нем? - спросила она.
Озадаченная ее обвиняющим тоном, я повторила вопросы,
которые только что задала донье Мерседес;.
Канделярия засмеялась.
- А я уж было забеспокоилась, - сказала она донье Мерседес.
- Музии такие странные. Я вспомнила ту музию из Финляндии,
45

которая пила стакан мочи после обеда для того, чтобы сбросить
вес . А женщина, которая приехала из Норвегии ловить рыбу в
Карибском море ? Как я знаю, она так ничего и не поймала. Из­
за нее перессорился весь экипаж су дна. Тоже мне, взяли в море
на свою голову.
Весело смеясь, обе женщины присели.
- Никто не знает, что у музий в голове, - п родолжала
Канделярия. - Они способны на все .
Она вновь захохотала, еще громче, чем п режде, а затем
опять принялась скрести свои горшки.
- По-видимому, Канделярию очень мало заинтересовали твои
вопросы, - сказала донья Мерседес. - Я лично думаю, что Октавио
Канту не мог избежать становления на место Виктора Джулио. У
него было очень мало силы ; вот почему он был схвачен тем, что
таинственнее всего, о чем ты можешь сказать ; это что-то более
таинственное, чем судьба. Ведьмы назьmают это тенью ведьмы.
- Октавио Канту был очень молод и к репок, - внезапно
заговорила Канделярия, - но он слишком долго п росидел в тени
Виктора Джулио .
- О чем она говорит ? - сп росила я донью Мерседес .
- Когда люди угасают, особенно в момент их смерти, они
свя зывают это таинственное нечто с другими людьм и . Образу­
ется непрерывная цепь, - объ ясняла донья Мерседес . - Вот почему
дети похожи на своих родителей . И те, кто присматривает за
старыми людьми, следуют по п ятам за своими подопечными.
Канделярия заговорила снова :
- Октавио Канту слишком долго просидел в тени В иктора
Джулио. И тень истощила его силы. Виктор Джулио был слаб,
но, окрашенная им, его тень была очень сильной .
- Ты на зываешь тенью душ у ? - сп росила я Канделярию.
- Нет, тень - это то, что имеют все люди, нечто более сильное ,
чем их души, - ответила она .
По-вид имому, мои воп росы ей надоели.
- Вот так, музия, - сказ ала донь я Мерседес. - Октавио Канту
слишком долго сидел на звене цепи - точке, где судьба свя зывает
жизни вместе . У него не было силы уйти от этого . И, как сказала
Кандел ярия, тень Виктора Джулио истощила его силы. Каждый
из нас имеет тень, сильную или слабую. Мы можем передать эту
тень тому, кого любили , том у, кого ненавидели, или тому, кто
просто оказался под рукой. Если мы не отдаем ее никому , она
расползается вокруг после нашей смерти до тех пор, пока не
исчезнет .
46

Я смотрела на нее, ничего не понимая . Она засмеялась и
сказала :
- Я говорила тебе, что мне нравится быть ведьмой . Мне
нравится способ, которым ведьмы объясняют события, даже
сознавая то, что им трудно понять его. Октавио нуждается во мне.
Я облегчаю его брем я с помощью своих заклинаний. Он
чувствует, что без моего вмешательства он повторит жизнь
Виктора Джулио точь-в-точь .
- Jlелесообразно, - выпалила Канделярия , - не сидеть
слишком долго в тени кого угодно, если только не хочешь
следовать по его или ее стопам .

ЧАСТЬ В ТОРАЯ
VIII
Я ожидала громких стуков и скрипов, котор_ые обычно
оглашали по утрам весь дом каждый четверг, когда Канделярия
начинала переставлять тяжелую мебель в гостиной. Шума не
было, и подумав, уж не снится ли мне это во сне, я пошла по
темному коридору в ее комнату.
Лучи солнечного света проникали сквозь !Цели в деревянных
ставнях, скрывающих два окна на улицу. Обеденный стол с
шестью стульями, черный диван, обитое кресло, зеркальный
кофейный столик и даже вставленные в рамы эстампы пастораль­
ных ландшафтов и сцен корриды - все было на тех местах, куда
их расставила Канделярия еще в прошлый четверг.
Я вышла во двор, где з а куст а м и з а м етила К а н дел я ­
рию . Ее жесткие, курч авые, выкра шен н ые в кра сный цвет
волосы был и причеса н ы и украшены кра сивым и гребн я м и .
Мерц а ю щие зол отые кол ьц а бол т а л ись в м о ч к а х уше й .
Губы и ногти отлив а л и r л я н ц е м и соответствов а л и цвет у
ее я ркого ситцевого пл а т ь я . Гл а з а поч т и скрыв а л и веки.
Это придавало ей м еч т а т е л ь н ы й вид, который, одн а ко,
48

расходился с ее угловатыми чертами и решительными,
почти ре зкими манерами .
- Зачем ты так рано поднялась, музия? - спросила Канделярия.
Поднявшись, она поправила свою широкую юбку и низкий лиф,
который открьmал ее пышную грудь.
- Я не услышала, как ты двигаешь мебель, - сказала я.
Может, ты забыла?
Не отвечая, она заторопилась на кухню, ее свободные
сандалии засверкали пятками, словно она бежала стомет­
ровку .
- Я сегодня ни с чем не справляюсь, - заявила она,
останавливаясь· на миг, чтобы всунуть ногу в свалившуюся
сандалию.
- Я уверена, ты успеешь сделать все, - сказала я. - х·очешь,
я помогу тебе? - Я разожгла дрО"Ва в печи и села за стол,
посмотрев на нее. - Только семь тридцать, - отметила я. - Ты
отстаешь всего на полчаса.
В отАичие от доньи Мерседес, которая была совершенно
безразлична к любому распорядку, Канделярия делила свой
день на дела, точно выверенные по времени. Для того чтобы
завтракать в одиночестве, она садилась за стол ровно в семь. В
восьмом часу она натирала полы и вытирала пыль с мебели. Ее
высокий рост позволял ей, вытянув руки, доставать паутину в
углах и пыль на притолоке. К одиннадцати часам у нее на плите
уже кипел горшок с супом.
Как только это было исполнено, она начинала ухаживать за
своими цветами. Поливая их, она сначала обходила патио, а затем
двор, одаривая любовной заботой каждое растение. Ровно в два
часа она принималась за стирку, даже если стирать надо было
только одно полотенце. Погладив белье, она читала иллюстриро­
ванные романы. Вечером вырезала картинки из журналов и
наклеивала их в фотоальбом.
- Прошлой ночью здесь был крестный отец Элио, прошептала она. - Донья Мерседес и я проговорили с ним до
рассвета. - Она потянулась за ступкой и начала мешать белое
тесто для маисовых лепешек, которые мы обычно ели за
завтраком. - Ему наверно лет восемьдесят. Он все еще не может
прийти в себя после смерти Элио. Лукас Нунец обвиняет себя
в смерти юноши.
- Кто такой Элио? - спросила я.
- Сын доньи Мерседес, - ответила тихо Канделярия, делая
из теста круглые лепешки. - Ему было всего восемнадцать, когда
49

он трагически скончалс я . Это было давно . - Она зачесала п р ядь
волос за ухо, а затем добавила :
- Лучше не говори ей, б удто я рассказала тебе, что у нее был
сын .
Я подозрительно посмотрела на Канделярию. У нее было в
привычке рассказывать мне необычайные истории о целителях, к
примеру про то, как донья Мерседес была захвачена десантом
нацистов во время Второй мировой войны и находилась в плену
на подводной лодке. - Она лжет, - однажды сообщила мне по
секрету донья Мерседес. - И даже говор я тебе правду, она так
ее преувеличивает, что та становится ничем не лучше лжи.
Канделярия, совершенно не заботясь о моих подозрениях,
вытирала лицо передником, который она обвязала вок руг шеи.
Затем быстрым и резким движением она ра звернулась и выбе­
жала из кухни.
- Следи за лепешками, - крикнула она из коридор а . - Я
сегодня ни с чем не могу справитьс я .
Несмотря на ш у м передвигаемой мебели, который в этот
четверг был громче, чем обычно, так как Кандел ярия спешила,
Мерседес Перальта проснулась только в полдень.
Она нере шительно остановилась у дверей комнаты и п р и щу­
рила глаза от я ркого света. Постояв секунду, опираясь о косяк
двери, она рискнула выйти в коридо р .
Я бросилась к н е й и, в з яв е е за р у к у , отвела на ку хню. Е е
глаза покраснели, он а нахмурила брови и печально поджала рот .
Меня заинтересовало, спит ли она ноча м и . Всегда могло оказать­
ся, что Канделярия действительно говорит п равду .
По-видимому, чем-то озабоченна я, о н а критически осмотре­
ла тарелку с лепешками и, не в з яв ни одной, отломала два банана
от грозди, висевшей на одном из строп ил. Очистив их и насадив
на щепку, она элегантно их съела .
- Канделярия хочет, чтобы ты повидала ее родителей, сказала она, деликатно вытирая уголки рта. - Они живут на
холме , недалеко от плотины .
Прежде чем я успела сказать, что буду от этого в восторге,
в кухню ворвалась Канделярия.
- Ты полюб ишь мою маму, - убедительно заявила она . - Она
такая же маленькая и худа я, как ты, и ест тоже целый день.
Я как-то не п редставл яла себе, что у Канделярии есть мать .
С восхитительными улыбками обе женщины внимательно слуша­
ли мои разъ яснения о том, что я думаю об этом . Я уверяла их,
что причисляю некото рых людей , так сказать, к «безматеринско50

му» типу, причем с этим никак не связан ни возраст, ни их
взгляды, но какое-то неуловимое качество, которое я не могла
вполне объяснить.
Больше всего Мерседес Перальта была восхищена поясне­
нием того, что оно не может создать какого-либо чувства. Она
задумчиво смаковала кофе, затем вопросительно посмотрела на
меня.
- Может ты думаешь, что я родила сама себя ? - спросила
она. Донья закрыла глаза и сморщила рот, потом подвигала
губами, как если бы сосала грудь. - Или ты веришь, что я
вылупилась из яйца ?
Она взглянула на Канделярию и серьезным тоном произне­
сла :
- Музия совершенно права. Она хотела сказать, что ведьмы
очень мало привязаны к своим родителям и детям. Однако, они
любят их со всей своей мощью, когда стоят лицом к лицу с ними,
и никогда, если те повернулись к ним спиной.
Мне стало интересно, боится ли Канделярия того, что я
вспомню об Элио. Она отошла за спину доньи Мерседес и делала
мне отчаянные жесты хранить молчание.
Донья Мерседес, будто прочитав наши мысли, посмотрела
сначала на меня, а потом на Канделярию. Вздохнув, она
обхватила руками свою кружку и залпом выпила остатки кофе.
- Элио было всего несколько дней, когда его мать, моя
сестра, умерла, - сказала она, посмотрев на меня. - Я была в
восторге от него. Я любила его, как будто он был моим
собственным ребенком. - Она слабо улыбнулась и после короткой
паузы продолжила свой рассказ об Элио. Она сказала, что никто
не мог бы назвать его красивым. У него был широкий чувственный
рот, плоский нос с большими ноздрями и дикие курчавые волосы.
Но что делало его неотразимым одинаково и в юные годы, и с
возрастом, так это его огромные черные и блестящие глаза,
которые сияли от счастья и полного благополучия .
Донь я Мерседес долго рассказывала об эксцентрич­
ных наклонностях Элио . Хотя он и стал целителе м
подобно ей самой, он редко тратил время на мысли о
лечении. Он был слишко м зан ят встречами и проводами
любв и . В течение дня он беседовал с юными женщина ми
и девушками, которые приходили повидатьс я с ним .
В ече ром, с гитарой в руках , он пел серенады своим
покорительницам. Еле живой , он возвращалс я домой
только на рассвете . Правда , бывали случаи, когда е м у не
51

везло в его любовных зате я х . Тогда он приходил рано и
развлекал ее остроум ным пересказом своих неудач и
успехов .
Я с нездоровым любопытством ожидала рассказа о его
трагической смерти. И почувствовала разочарование, когда она
взглянула на Канделярию и прошептала :
- Иди и принеси мой жакет. Ветер дует как раз с тех холмов,
где живут твои родители. - Она встала и, опираясь на мою руку,
прошла во двор. - Сегодня Канделярия удивлена тобой, - по
секрету сообщила она мне. - У нее полным-полно восхитительных
причуд. Если бы ты знала хотя бы половину из них, ты, вероятно,
упала бы в обморок от потрясения. - Донья Мерседес засмеялась
легко, как ребенок, скрывающий чей-то секрет.

IX
Смех, хриплые голоса и звуки музыки из игрального
автомата вырывались из небольших ресторанов и баров, которые
в ряд выстроились на у лице, ведущей из Курмины. За газовой
станцией на обочинах дороги появились крупные деревья .
Переплетая свои ветви в форме арок, она создавали неестествен­
ную картину, возможную, казалось бы, только во сне.
Мы проезжали мимо одиноких лачуг, сделанных из трост­
ника и обмазанных илом. Все она имели узкую дверь, несколько
окон и соломенную крышу. Некоторые из них были побелены,
другие сохраняли грязно-песочный цвет. Под крышами в непри­
годных более горшках и консервных банках висели цветы,
большей частью герань. Величавые деревья, пылающие золотым
и кроваво-красным цветением, затемняли тщательно убранные
дворы, где женщины или стирали белье в пластмассовых тазах,
или развешивали его на кустах для просушки. Некоторые
приветствовали нас улыбками, другие - еле заметным кивком
головы. Дважды мы останавливались у придорожных лотков, где
дети продавали овощи и фрукты со своих огородов.
Канделярия, усевшись на заднем сиденьи моего джипа,
указывала мне направление. Мы проехали скопление хижин на
окраине небольшого городка и через минуту очутились в полосе
тумана. Он был так плотен, что я едва могла видеть конец капота
машины.
- О Господи, - начала молиться Канделярия. - Спустись и
52

помоги нам выбраться из этого дьявольского тумана. Прошу
тебя, Святая Мария, Матерь Божья, приди и защити нас.
Блаженный Святой Антоний, Милосердная Святая Тереза,
Божественный Дух Святой, спешите к нам на помощь.
- Лучше брось это, Канделярия, - вмешалась донья Мерсе­
дес. - Что если святые на самом деле услышат тебя и ответят на
твою мольбу ? Как мы разместим их всех в этой машине ?
Канделярия рассмеялась и тут же запела песню. Снова и снова
она повторяла несколько первых фраз арии из итальянской оперы.
- Тебе нравится ? - спросила она меня, поймав в зеркале
заднего вида мой удивленный взr ляд. - Этому меня научил мой
отец. Ему нравится опера, и он учил меня ариям Верди, Пуччини
и прочих.
Я взr ляну ла на донью Мерседес, ища подтверждения, но она
спала, откинувшись на сиденьи.
- Это правда, - настаивала Канделярия, затем она пропела
еще несколько строк арии из другой оперы.
- Как, ты их знаешь ? - спросила она после того, как я
правильно угадала названия опер, отрывки из которых она
напевала. - твой папа тоже был италья!:lцем ?
- Her, - засмеялась я. - Он немец. На самом деле я ничего
не смыслю в опере, - призналась я. - Единственное, что в меня
пытались вдолбить - это то, что Бетховен почти полубог. Каждое
воскресенье, покуда я жила дома, мой отец играл симфонии
Бетховена.
Туман подн ялся так же быстро, как и по явилс я,
открыва я цепь за цепью голубоватые горные пики . Каза­
лось, что они протянулись в бесконечность поперек пус­
тоты воздуха и света. Следуя указани ям Канделярии, я
свернула на узкую грунтов ую дорогу, ширины которой
едва хватало для моего джипа .
- Это здесь, - взволнованно закричала она, указывая на
двухэтажный дом в конце улочки. Побеленные стены пожелтели
от возраста, а красная черепица посерела и обросла мхом. Я
остановилась, и мы вышли из машины.
В окне второго этажа показался старик, одетый в потертую
майку. Он махнул нам рукой, затем исчез, и его громкий
возбужденный голос зазвенел в тишине дома :
- Рорэма! Ведьмы прикатили!
Едва мы дошли до парадной двери, как маленькая морщи­
нистая женщина выбежала приветствовать нас. Улыбаясь, она
обняла Канделярию, а затем и донью Мерседес. ·
53

- Это моя мать, - гордо сказала Канделярия . - Ее зовут
Рорэма.
После некоторых колебаний Рорэма обняла и меня. Она
была одета в длинное черное платье. Удивительны были ее черные
густые волосы и блестящие глаза птицы. Она провела нас через
темный вестибюль, где неяркий огонек освещал образ Святого
Джозефа, и, сияя от удовольствия, пригласила следовать за ней
на широкую галерею, окружавшую внутреннее патио. Лимонные
деревья бросали приятную тень в открытую гостиную и простор­
ную кухню.
Мерседес Перальта шепнула что-то Рорэме и пошла по
коридору в заднюю часть дома.
На миг я нерешительно остановилась, затем вместе с
Канделярией и ее мате рью поднялась по каменной лестнице на
второй этаж, пройдя ряд спален, выходящих на широкий балкон,
который протянулся на всю длину патио.
- Сколько у вас еще детей ? - спросила я, когда мы прошли
пятую дверь.
- У меня есть только Канделярия. - Жесткие морщинки на
лице Р_орэмы стали еще резче, когда она улыбнулась :
- Но внучка из Каракаса часто приезжает сюда провести
свой отпуск.
Ошеломленная, я повернулась к Канделярии и посмотрела
в ее черные внимательнь1е rлаза, в которых едва различались
озорные огоньки.
- Я не знала, что у тебя есть ребенок, - сказала я,
заинтригованная мыслью, а знает ли об этом донья Мерседес.
И все же было какое-то разочарование.
- Как же я могу иметь ребенка ? - возмущенно возразила
Канделярия. - Я девушка.
Я расхохоталась. Ее заявление означало, что она не только
незамужняя, но и до сих пор девственна. Надменное выражение на
ее лице не оставляло сомнения, что она очень гордится этом фактом.
Канделярия перегнулась через перила, затем повернулась и
взглянула на меня.
- Я никогда не говорила тебе, что у меня есть брат. Вернее,
он мне брат лишь наполовину. Он намного старше меня и родился
в Италии. Как и мой отец, он приехал в Венесуэлу в поисках
счастья. Сейчас он богат и владеет строительной компанией.
Р�рэма утвердительно кивнула головой.
- У ее полубрата восемь детей. Они любят проводить здесь
лето с нами, - добавила она.
54

Внезапно сменив настроение, Канделярия рассмеялась и
нежно обняла свою мать .
- Вообрази! - воскликнула она. - Музия не могла предста­
вить себе, что у меня есть мать. - С проказливой улыбкой она
добавила : - И что еще хуже - она не верит, что у меня есть
итальянский папа!
Н емедленно одна из дверей спальных комнат открылась, и
старый мужчина, которого я видела в окне, вышел на балкон.
Довольно низкорослый, с резкими угловатыми чертами, он
сильно походил на Канделярию. Старик, видно, одевался в
спешке. Его рубашка была застегнута косо, кожаный ремень
выскочил из пет ли, а шнурки на ботинках были развязаны. Он
обнял Канделярию.
- Гвидо Микони, - представился он и извинился, что не встретил
нас у двери. - Малышкой Канделярия была такой же симпатичной,
как и Рорэма, - сказал он, удерживая свою дочь в жарких объятиях.
- Но повзрослев, она стала точной копией меня.
Очевидно, разделя я какую-то общую шутку, они весело
захохотали.
Сделав утвердительный кивок, Рорэма взглянула на мужа
и дочь с восхищением . Она взяла меня под руку и повела на
первый этаж.
- Пойдем, присоединимся к донье Мерседес, - предложила она.
Громадный двор был обнесен колючей изгородью. В самом
дальнем конце стояла открытая хибара с соломенной крышей. В
гамаке, привязанном к поперечным балкам хибары, сидела
Мерседес Перальта. Она с наслаждением пробовала самодель­
ный сыр Рорэмы.
Гвидо Микони нерешительно встал перед доньей Мерседес,
казалось, он не знал, пожать ли ей руку или обнять ее. Она
улыбнулась ем у, и он заключил ее в объятия .
Мы вс�асположились вокруг гамака, а Рорэма села рядом
с Мерседес 1 lеральтой . Она задавала ей вопросы обо мне, а донья
Мерседес отвечала на них, будто меня здесь не было вообще.
Некоторое время я слушала их беседу, но вскоре жара,
неподвижность воздуха, голоса женщин и Гвидо Микони переме­
шались, я слабо хихикнула и опустилась на землю. Должно быть,
меня одолел сон. Спустя некоторое время донья Мерседес
разбудила меня и отослала к Канделярии помогать ей готовить
обед. Я и не заметила, что Канделярия и ее отец покинули нас.
В глубине дома в одной из спален густой спокойный голос
шептал заклинания . Испугавшись, что Канделярия развлекает
55

отца моими магнитофонным и записями целительных сессий, я
заторопилась на верхний этаж. В прошлый раз, п рослушивая
записи, она полностью стерла целую кассету, нажав не ту кнопку.
Я резко остановилась у полуп рикрытой две р и . Сдерживая
дыхание, я следила за тем , как Канделяр и я массирует свое м у
отцу спину и плечи, тихо напевая заклинан и я . И что-то было в
этом - сосредоточенные, и тем не менее красивые движени я рук
- что напоминало мне Мерседес Перальту. Мне стало ясно, что
Канделярия тоже была целительницей .
Вскоре, окончив массаж, она повернулась ко мне . Забавные
искорки горели в ее глазах .
- Донья Мерседес уже рассказала тебе обо мне ? - интонаци и
е е голоса были д о странности нежными, я никогда п режде н е
слышала такого о т нее. - О н а говорит, что я родилась ведьмой.
В моем мозгу закружилось такое множество вопросов, что
я просто не знала, с чего начать.
Канделярия, поняв мое замешательство, пожала плечами, не
зная, чем мне помочь.
- Пойдем готовить обед, - п редложил Гвидо М икони,
спускаясь по ступенька м .
М ы с Кандел ярие й последовали за н им. Внезапно о н
повернулся ко мне лицом .
- Мерседес Перальта права , - сказал он, затем склонил
голову и пристально осмотрел пятнистую тень от агавы, отпеча­
танную солнцем на кирп ичах патио. Некоторое вре м я он стоял,
встр яхивая головой, словно не знал, что ему говорить и что делать
дальше. Он вновь взглянул на меня и, слабо улыбнувшись, начал
расхаживать по патио, его руки слегка задевали цветы и листву,
его в з гляд был рассеян.
- Это необычная история, • обратился он ко мне взволнован­
ным голосом, в котором явно ч увствовался его италь янски й
акцент. - Канделяри я говорит, что донья Мерседес хочет, чтобы
я рассказал тебе ее. Ты же знаешь, что тебе здесь рады. Я
надеюсь, ты будешь приезжать к нам почаще и мы с можем
беседовать друг с другом .
Я была в полном недоумении. Н адеясь получить какое­
нибудь объ яснение, я вз глянула на Канделярию.
- Мне кажется , я знаю, что хочет сделать с тобой донья
Мерседес, - сказала Канделя р и я . В з яв мою руку, она повела меня
на кухню. - Ее судьба похожа на твою, но она не может передать
тебе свою тень, так как она п редназначена для одного человека
и будет отдана мне.
56

- О чем ты говоришь? - спросила я.
- Я ведьма, - ответила она, - и я иду по стопам доньи
Мерседес. Лишь следуя по стопам духовного наставника-целите­
ля, ты сможешь стать целительницей сама. Это - то, что назьmают
соединением, звеном. Донья Мерседес уже говорила тебе, что
ведьмы называют это тенью.
- Тени истинны для всех, - продолжала она, - и здесь бывает
только один наследник, тот, кто получает реальное знание.
Виктор Джулио имел реальное знание об ум�рщвлении собак и
невольно передал его по цепочке Октавио Канту. Поэтому я
говорю тебе, что Октавио слишком долго просидел в тени
Виктора Джулио и что донья Мерседес передаст мне свою тень.
Позволяя обычным людям рассказьmать тебе свои истории, она
пытается подставить тебя на мгновение под тень всех этих людей,
так чтобы ты почувствовала, как вертится колесо случая и как
ведьмы помогают этому колесу вращаться.
Я безуспешно пыталась объяснить ей, что ее заявления
ввергли меня в глубочайшее замешательство. Она смотрела на
меня светлым доверчивым взглядом.
- Когда в дело вмешивается ведьма, мы говорим, что это тень
ведьмы вращает колесо случая, - задумчиво сказала она, затем
секунду помолчав, добавила: - История моего отца подойдет тебе,
но я не хочу быть с вами, когда он начнет рассказывать тебе ее.
Он стесняется меня, поэтому я могу помешать. - Она обернулась
к своему отцу и засмеялась. Ее смех, как хрустальный взрыв,
закружился эхом по всему дому.

***
Проведя ночь без сна, Гвидо Микони сел на кровать и
задумался, скоро ли кончится ночь и сколько еще продлится
безмятежный сон Рорэмы. На его лице промелькнуло озабоченное
выражение, когда он окинул взглядом ее голое тело, темное на фоне
белой простыни, ее лицо, скрытое под спутанной массой черных
волос. Он нежно убрал волосы. Она улыбалась. Ее глаза слегка
приоткрылись, блеснув между густых коротких ресниц, но она не
просµулась.
Стараясь не разбудить ее, Гвидо Микони поднялся и
выглянул в окно. Почти рассвело. В ответ на пение пьяницы,
бредущего по улице, в с оседнем дворе залаяла собака. Затем
шаги и пение уда.лились и затихли. Собака заснула.
57

Гвидо Микони отошел от окна и, присев, достал из-под
крова ти небольшой чемодан, который там прятал. Ключом,
который носил на цепо чке на шее вмес те с медальоном Девы
Марии, он открыл замок и нашарил широкую кожаную сумку,
засунутую между сложенной одеждой. Странное чувство, по чти
предчувствие поколебало его на миг. Он не с тал завязыва ть сумку
вокруг талии, как думал раньше. Вмес то этого он вытащил из нее
тяжелый золотой бра с.лет и, положив его на подушку рядом с
Рорэмой, за сунул сумку обра тно в чемодан.
Он плотно закрыл гла з а . Его ум вернул на зад тот день,
когда он, прельщенный возможностью хорошо зара бота ть, имми­
грировал в Венесуэлу, почти двадца ть .лет назад. Тогда ему было
всего двадца ть шесть. Уверенный, что жена и двое детей вскоре
[!рисоединятся к нему, первые несколько .лет он оставался в
Каракасе. Откладывая деньги, он жил в дешевых гостиниц ах,
поближе к строительным объектам, на которых работал. Каждый
месяц он посылал часть своих сбережений домой.
Несколько .лет спустя он на конец понял, что его жена сюд а не
приедет. Он уехал из Каракаса и стал работа ть на периферии.
Письма из дома доходи.ли до него все реже и реже, а затем перестали
приходить вообще. Он перестал отсылать деньги и, по примеру
многих своих товарищей, на чал отк.ладьmать жалование и скупать
драгоценности. Ему хоте.лось вернуться в Италию богатым.
«Бога тым», - прошептал Гвидо Микони, защелкивая кожа­
ный ремень чемодана . Он задумался, по чему это слово больше не
вu;зывает привычного волнения.
Он взглянул на Рорэму, .лежавшую в пос те.ли. Ему уже
будет не хва та ть ее. Воспоминания перенес.ли его почти на
десятилетие, к тому дню, когда он впервые увидел Рорэму во
внутреннем дворе своей дешевой гос тиницы, где он разогревал на
примусе спагетти. У нее бы.ли ввалившиеся г.лаза, и пла тье,
которое она носила, было с.лишком велико для ее худого,
маленького тела, ее можно было спута ть с одним из тех
подростков, которые всегда приходи.ли сюд а посмеяться над
иностранм.ами, особенно на д итальянскими строителями.
Но Рорэма приходила сюд а не для того, чтобы потеша ться
на д итальянцами. Днем она работала в пансионе, а но чью за
несколько монет де.лила посте.ль с мужчинами. На досаду своим
подругам она преданно привязала сь к Гвидо и даже отказывалась
спа ть с кем-л ибо еще, не соглаша ясь ни за какие деньги. Однако,
однажды она ис чезла. Никто не знал, где ее иска ть, никто не знал,
куда она ушла.
58

Пя ть .лет спус тя он вновь ув идел ее . По какому-то необъяс ­
нимому капризу, вмес то того чтобы. вывести команду к ка зарма м
на то место, где строи.ли фа брику и фармакологическую .ла бора ­
торию, он поехал на автобусе в город . Здесь на автобусной
с та нции, как будто ожидая его, сидела Рорэма .
Прежде чем он полнос тью о правился от неожиданности, она

позвал а маленькую дево чку, которая играл а неподалеку.
- Это Канд е.л ярия, - заявил а она, невинно улыбаясь . - Ей че тыре
года, и она твоя дочь .
Был о какое-то безудержное ребячес тво в ее го.лосе, в ее
выражении .л ица. Он не смог сдержа ть смех а . Сл а бая и тонкая,
Рорэма выглядела скорее сес трой, а не ма терью ребенка, стояв ­
шего рядом с ней .
Канде.лярия мол чаливо смотрела на него . За таенное выр а ­
жение ее темных глаз было выражением старого человека . Она
была д овольно высока для своего возра ста . Ее .л ицо было так
серьезно, что его нельзя было на зва ть детским . Но оно тут же
с тало симпа ти чной детской мордашкой, когда Канде.лярия вер ­
нула сь к своей игре . Когда же она посмотрела на него опять,
проказливый .лучик блеснул в ее гл а з ах.
- Ид ем домой, - сказала она, взяв его за руку и потянув за собой.
Не в состоянии сопротивляться твердому давлению ее
кроше чной .ладони, он пошел с ней по главной у.л ице на окраину
города . Они остановились перед небольшим домом, окруженным
рядами колосьев, по которым волнами перека тывался ветерок .
lJементные блоки бы.л и неоштука турены, а рифленые цинковые
.листы бы.ли закреплены на месте большими камнями .
- На конец-то Канде.лярия привела тебя сюда, - заявил а
Рорэма, принимая у него из рук небольшой чемоданчик. - А я уже
почти перестала верить, что она родила сь ведьмой .
Она позвала его внутрь небольшой передней, которая
переходила в широкую комна ту, пустую, ее.л и не с чита ть трех
с тульев, ра сставленных у стен. Ступенькой ниже находилась
спальня, разделенная занавеской на две ча сти . В одной из них под
окном стояла двуспальная крова ть, на которую Рорэма бросил а
его чемодан. На другом краю комна ты висел гамак, где, по ­
в идимому, спала малышк а .
Следуя за Рорэмой, он прошел по коро тк ому коридору на
кухню и се.л у деревянного стола, ко торый стоял посред и комнаты.
Гв идо Микони взял руки Рорэмы в свои и, как ребенку,
на чал об ъ яснять, что в город его привела не Канде.лярия, а
пл отина, которую будут строить на холмах .

59

- Нет, э то только на поверхности так. Ты пришел, потому
что Канде.лярия пр11ве.ла тебя сюда, - rробормота.л а Рорэма . - И
вот ты гостишь у нас. Не так .ли? - Видя, что он мо.л чит, она
добавила : - Канде.лярия родила сь ведьмой. - Круговым взмахом
руки Рорэма указала на комна ту, дом и двор. - Все это
принадлежит ей. Ее крестна я ма ть, знаменитая це.лите.льница,
подарила ей все это. Она снизила го.лос и зашептала : - Но не этого
она хотела. Она хотела тебя.
- Меня! - повторил он, встряхнув озада ченно головой. Он
никогда не .лга.л Рорэме о своей семье в Италии. - Я верю, что ее
крестная мать - п�красный целите.ль. Но родиться ведьмой! Это
чистейший вздор. Ты же знаешь, что когда-нибудь я вернусь к семье,
которую оставил.
Непривычная нервная улыбка пробежала по .лицу Рорэмы,
когда она достала кувшин и поставила на сто.л изогнутый бокал.
Она напо.лни.ла его и протянула ему, добавив : - Микони, эта
тамариндовая вода бы.ла околдована твоей дочерью Канде.ля­
рией. Ее.ли ты выпьешь ее, ты навсегда останешься с нами.
Секунду он ко.леба.л ся, а затем захохотал.
- Хитрости ведьмы - это еf!.УНда и суеверие. - Одним долгим
глотком он осушил бокал. - Это .лучший напиток, который я
когда-нибудь пи.л, - отметил он, протягивая бокал за с.ледующей

порцией.

Слабый каше.ль дочери прервал его воспоминания. Он
вышел на цыпо чках в другую часть разделенной комна ты и с
тревогой склони.лея над спящей в гамаке Канде.лярией. Грустная
улыбка тронула его губы, когда он посмотрел в ее маленькое .лицо,
в котором так часто пытался обнаружить сходство с собой. Но
ничего не виде.л. Как ни странно, бьmа.ли случаи, когда дево чка
застав.ля.ла его задума ться о своем деде. Здесь не бы.ло большого
сходства, но скорее настроение, определенный жест, сделанный
ребенком, напоминал то, что когда-то пугало его.
У нее бы.ла та же самая .легкость животного, что и у старика .
Она .лечи.ла .любого ос.ла, корову, козла, собаку и кошку. Она
фактически уговаривала птиц и бабо чек садиться на ее вытянутые
руки. Ее дед име.л тот же дар. В маленьком городке в Ка.л а брии
.люди называли его святым.
Бы.ло что-то святое и.ли нет в Канде.лярии, он не с.лишком в
это верил. Однажды после полудня он нашел ребенка во дворе,
.лежащим на животе. Ее подбородок упирался в сложенные руки.
Она беседовала с болезненным на вид котом, который сверну.лея
кала чиком в нескольких дюймах от нее. Кот, казалось, отве чал

60

ей. Он не издавал явных звуков, но недолгое пыхтение страшно
напоминало смех пожилого человека .
Мгновенно по чувствовав его присутствие, и кот, и Канде.ля­
рия подпрыгну.ли в воздух, будто какая-то невидимая нить
подкинула их. Они приземлились прямо перед ним, с жуткими
ухмылками на фнзнономнях. Он растеря.лея, на какой-то миг нх
черты, казалось, бы.ли наложены друг на друга . Он не мог
решить, чье .лицо кому принадлежит. С того самого дня он понял,
почему Рорэма всегда говорила, что Канде.лярня ведьма, а не
святая.
Тихо, чтобы не раз будить ее, Гвидо Мнконн погладил щеку
ребенка, затем он вышел на цыпочках в небольшую прих ожую,
слабо освещенную керосиновой .лампой. Он потяну.лея за своим
пиджаком, шляпой н туфлями, прнготов.леннымн заранее еще
вечером, н оде.лея. Поставив .лампу у зеркала, он крнтнческн
осмотрел свое отображение. Обветренное .лицо сорокашестн.лет­
него муж чины, с.легка худощавое, было все еще наполненотой
неистощимой энергией, которая позволила ему пройти сквозь
годы нзнурнте.льного труда . Его волосы с прожилками седины
бы.ли по-прежнему густы, а ясные коричневые глаза ярко
блеете.ли под косма тыми бровями.
Осторожно, стараясь не наступить на собаку, которая во сне
скулила н перебирала погамн, он вышел на у.лицу. Прнс.лонясь к
с тене, подождал, пока его г.лаза не привыкнут к темноте.
Вздохнув, он проводил взг.лядом ранних тружеников, идущих на
работу. Они словно призраки ско.льзн.лн в пустоте предрассвет­
ной тьмы.
Вместо того, чтобы пойти на южный конец города, где
с троите.лей плотины ожидал грузовик, Мнконн направился на
рыночную площадь. Там останавлива л ся автобус на Каракас.
Слабый свет внутри автобуса очер чивал фигуры неско.лькн�
пассажиров, дремавших на своих местах. Он прошел в самын
конец н, поднимая чемодан на багажную полку, увидел тень через
грязное стекло автобуса. Черная н огромная, тень стояла
напротив белой церковной стены. Он не знал, что заставило его
подума ть о ведьме. И хотя он не был верующим, его губы тихо
зашептали молитву. Тень растворилась в сла бом об.лаке дыма .
Наверное, осветительные .лампы на п.лощадн сыграли шутку с
его г.лазами, подумал он. Рорэма н Канде.л ярня объясни.ли бы это по­
другому. Они сказа.ли бы, что он видел одно нз тех существ, к оторое
никогда не оставляет следов, н .лишь таинственными снгна.ламн оно
сообщает о своем прнсутствнн н нс чезновеннн.
61

Голос контролера вмешался в его мысли. Микони опла тил
свой проезд и спросил, как лучше проехать в порт Аа Гв эйра, а
затем закрыл гла за.
Дребезжа и пока чиваясь, автобус пересек дол ину и медлен­
но поднялся на пыльную извилистую дорогу. Микони прильнул
к окну, ра ссма тривая все в последний ра з. Отступающие пятна
крыш и белая церковь с колокольней проплыли перед его
помутневшими от слез глазами. Как он любил звон э тих
колоколов. Он больше никогда не услышит их снова.
Отдохнув немного под неуловимой тенью цветущего мин­
дального дерева, Гвидо Микони прошелся по площади и свернул
на сонную, узкую уло чку, которая кончалась кривыми ступень­
ками, вырезанными в холме. Он поднялся до середины и осмотрел
порт. Аа Гвэйра, город зажа тый между горами и морем ; розовые,
голубые и буро-жел тые дома, церковные башни-близнецы и
старая таможня, которая, как какой-то древний форт, врезалась
в гавань.
Его повседневные экскурсии в это уединенное место стали
необходимостью. Только здесь он чувствовал себя с безопа снос­
ти и покое. Иногда он проводил здесь ча сы, на блюдая, � ак
швартуются большие корабли. По флагам и цвету дымовых труб
он пытался угада ть, какой стране они принадлежат.
Его еженедельные визиты в контору судоходства этого
города были так же необходимы для его благополучия, как и это
наблюдение за судами. Прошел месяц с тех пор, как он ос тавил
Рорэму и Канделярию, а он все еще не мог ре шить, вцшуться ли
ему в Италию напрямик или . проездом через Нь ю- Иорк. Ил и
последовать совету мистера Гилкема из судоходной конторы:
сесть на один из немецких сухогрузов, плывущих через Рио,
Буэнос-Айрес, через Африку в Средиземное море, и посмотреть
на мир. Но какими бы заманчивыми ни были его возможнос ти,
он не мог заставить себя заказать обра тный билет в Италию. Он
не понимал по чему. Хотя в глубине души знал причину.
Он поднялся на вершину холма и свернул на узкую
извилистую тропинку, ведущую к пальмовой р още. Он сел на
землю, прислонив спину к стволу, и на чал обмахива ться шляпой.
Тишина была а бсолютной. Пальмовые листья неподвижно обвис­
ли. Даже птицы парили без каких-либо усилий, словно падающие
листья, подколотые к безобла чному небу.
Он услышал отдаленный смех, эхом отозвавшийся в тишине.
Вздрогнув, он оглянулся. Звенящий звук напомнил ему смех его
до чери. Внезапно ее лицо ма териализовалось перед его глазами.
62

Мимо.летный обра з, бестелесный, плывущий в каком-то сла бом
свете; ее .лицо, казалось, было окружейо нимбом.
Быстрыми, резкими движениями, словно же.лая стереть
наваждение, Гвидо Микони снова замахал своей шляпой.
Возможно, что Канде.лярия на самом деле родилась ведь­
мой, размышлял он. Может .ли ребенок действительно быть
1!J)ИЧиной его нерешительности с отъездом, спрашивал он себя.
Была .ли она причиной его неспособности вспомнить .лица жены
и детей, остававшихся в Италии, как бы сильно он ни же.лал
э того ?
Гвидо Микони встал и обвел г.лазами горизонт. На секунду
он подумал, что спит и видит огромный корабль, который
появился словно мираж в дрожащем мареве раскаленного возду­
ха. Судно подходило все ближе и ближе, направляясь в гавань.
Несмотря на расстояние, он ясно различал белую, кра сную и
зеленую трубы.
- Итальянское судно ! - закричал он, подбрасывая свою
шляпу в воздух. Он был уверен, что теперь его наконец оставят
чары Венесуэлы, Рорэмы и Канде.лярии, этих суеверных созда­
ний, которые читают приметы по по.лету птиц, движению теней,
направлению ветра . Он с частливо улыбнулся. Это судно, входя­
щее в гавань, было прекрасным чудом, было его освобождением.
В волнении он несколько раз оступился, сбегая вниз по
кривым с тупенькам. Он промчался мимо старых колониальных
домов . Не останавливаясь, он мельком слышал плеск воды в
фонтанах, пение птиц в к.летках,вьшешенных у открытых окон и
дверей. Он бежал в контору судоходства. Он бежал, чтобы
купить билет в этот же день.
Его резко остановил детский голос, на звавший его полное
имя. Преодолевая внезапное головокружение, он закрыл глаза и
прислони.лея к с тене. Кто-то схва тил его за руку. Он открыл
г.лаза, но увидел .лишь черное пятно, маячившее перед ним. Он
снова услышал голос ребенка, который звал его по имени.
Понемногу головокружение прекра ти.лось. Все еще рассеян­
ным взором он посмотрел на взволнованное .лицо мистера
Ги.лкема, голландца из конторы судоходства .
- Я не знаю, как здесь оказался, но мне надо поговорить с
тобой, - заикаясь пробормотал Гвидо Микони. - С холма я увидел
входящее в гавань итальянское судно. Я хочу немедленно купить
билет на родину.
Мистер Ги.лкем недоверчиво пока чал головой.
- Ты уверен в этом ? - спросил он.
63

- Я хочу взять билет на родину, - по-детски настаивал
Микони. - Прямо сейча с. - Под пристальным взгляд ом мистера
Гилкема, красноречивым по смыслу, он добавил : - Я, в конце
концов , нарушу это заклятие.
- Коне чно, ты сделаешь это. - Мистер Гилкем одобряюще
похлопал его по плечу, а за тем направил к кассиру.
Подняв глаза, Гвидо Микони посмотрел на высокого худо­
щ а в ого голландца, который важно сидел за прилавком. Как
обычно, мистер Гилкем был одет в белый льняной костюм и
черные ма тер ча тые сандалии. Челка седых волос, проросшая на
одной стороне его головы, была аккура тно за чесана и распределе­
на по его голому черепу. Его л ицо постарело от безжалостного
сол нца и, коне чно же, от выпитого рома .
Мистер Гилкем вынул тяжелый гроссбух и шумно опустил
его на прилавок. Он пододвинул стул, сел и на чал писа ть.
- Есть некоторые люди, которые решили оста ться здесь, сказал он. За тем поднял св ою ручку и указал ею на Микони. И ты, мой друг, никогда не вернешься в Италию.
Гвидо Микони, сове�!шенно не зная, что ему ответить,
укусил св ою губу. Мистер Гилкем издал громкий хохот, который,
зародившись в глубине его брюха, прорвался грохо чущим
болезненным звуком. Но когда он заговорил, его голос странно
смягчился.
- Я просто пошутил. Я возьму тебя с собой на судно.
Мистер Гилкем сходил с ним в отель и помог собра ть его
принадлежности. Уверившись, что получил каюту, какую он
просил, и распла тившись, Микони распрощался с голландцем.
Немного обалдев, он озирался, заинтригованный тем, что на
палубе итальянского судна, за якоренного у девятого пирса,
никого не было. Он поставил стул рядом со столиком на палубе,
сел- на него верхом и опустил лоб на деревянную спинку. Нет, он
не сошел с ума. Он был на итальянском судне, повторял он сам
себе, надеясь рассеять страх от того, что вокруг никого не было.
Сейча с, отдохнув немного, он спустится на другую палубу и
докажет себе, что команда и остальные па ссажиры находятся на
корабле. Эта мысль придала ему увереннос ть.
Гвидо Микони встал со стула и, опираясь на перила,
посмотрел на пирс. Он увидел мистера Гилкема, который замахал
ему рукой, увидев его.
- Микони! - кричал голландец. - Судно поднимает якорь. Ты
уверен, что хочешь уехать ?
Гвидо Микони прошиб холодный пот. Неизмеримый страх
64

овладел им. Он о чень хотел спокойной жизни рядом с семьей.
- Я не хочу уезжа ть, - закричал он в ответ.
- У тебя нет времени, чтобы вернуть свой багаж. Трап уже
убрали. Прыгай немедленно. Тебя поймают в воде. Ее.ли ты не
прыгнешь сейчас, ты не еде.лаешь этого никогда.
Гвидо Микони колебался всего секунду. В его чемодане
.лежа.ли драгоценности, которые он собирал годами, ра ботая
почти с не человеческим упорством. И все это будет утеряно ! Он
решил, что у него есть еще доста то чно сил, чтобы на ча ть все
сна чала, и прыгнул с перил .
Все с.ли.лось. Он собрался перед ударом о воду. Он не
волновался, так как был хорошим пловцом. Но удара так и не
последовало. Он услышал голос мистера Ги.лкема, громко сказав­
шего :
- Я думаю, этот человек в обмороке. Автобус не поедет, пока
мы не выведем его. Эй, кто-нибудь, подайте его чемодан.
Гвидо Микони открыл глаза. Он увидел черную тень на
белой церковной с тене. Он не знал, что за ставило его подумать
о ведьме. Он чувствовал, что его подняли и вынесли из автобуса .
Потом пришло разрушительное понимание.
- Я никогда не смогу уеха ть. Я никогда не уезжал. Это был
сон, - повторял он. Его мысли вернулись к драгоценностям в
чемодане. Он был уверен, что тот, кто схва тил чемодан, украл его.
Но драгоценности больше не имели для него зна чения. Он уже
потерял их на судне.

х
В моей последней поездке в дом Гвидо Микони меня
сопровождала Мерседес Перальта. Когда в конце дня мы
собрались вернуться в город, Рорэма обняла меня и повела
сквозь заросли тростника узкой тропой к небольшой поляне,
обсаженной кустами юкки, чьи цветы, прямые и белые,
напоминали мне ряды свечей на алтаре.
- Как тебе это нравится ? - спросила Рорэма, указывая на
грядки, укрытые редким навесом из тонких и сухих ветвей,
который по углам поддерживался раздвоенными на концах
шестами.
- Прямо как на картинке ! - воскликнула я, осматривая поле,
покрытое перистыми ростками моркови, малюсенькими листьями
65

салата, сходными по форме с сердечками, и кружевными завиты­
ми веточками петрушки.
Сияя от восторга, Рорзма прогуливалась туда и обратно
вдоль опрятно вспаханных рядов смежного поля, собирая на свою
длинную юбку массу сухих листьев и веточек. Каждый раз,
указывая место, где она посадила салат, редис или цветную
капусту, Рорзма поворачивалась ко мне, и ее рот изгибался в
слабой воздушной улыбке, а хитрые глаза сверкали между
полуприкрытыми веками, отражая огонек низкого послеполуден­
ного солнца.
- Я знаю, что у меня есть прямое посредничество ведьмы,
каким бы оно ни было, - внезапно воскликнула она. - И
единственно хороший момент в этом, что я знаю зто.
Прежде чем я воспользовалась случаем расспросить ее
подробнее, она подошла ко мне и обняла меня.
- Я надеюсь, ты не забудешь нас, - сказала она и отвела меня
к джипу.
Мерседес Перальта крепко спала на переднем сиденьи.
В одном из окон второго этажа показался Гвидо Микони.
Он сделал мне знак рукой, который был скорее манящим, чем
прощальным.
Незадолго до того, как мы достигли Курмины, Мерседес
Перальта зашевелилась. Она громко зевнула и рассеянно посмот­
рела в окно.
- Ты не знаешь, что на самом деле произошло с Гвидо Микони?
- спросила она.
- Нет, - сказала я . - Мне только известно, что и Микони, и
Рорзма назьmают зто вмешательством ведьмы.
Донья Мерседес захихикала.
- Это определенно было в м ешательством ведьмы, - сказала
она. - Канделярия уже говорила тебе, что когда ведьмы вмеши­
ваются во что-то, говорят, что они делают зто своей тенью.
Канделярия создала звено для своего отца ; она создала ему
жизнь во сне. Поскольку она ведьма, она вращала колесо случая .
Виктор Джулио тоже создал звено, и он тоже повернул колесо
случая, но так как он не был ведьмой, сон Октавио Канту - хотя
он также реален и нереален, как и сон Микони - получился очень
длинным и мучительным.
- Как Канделярия создала вмешательство ?
- Некоторые дети, - объ яснила донья Мерседес, - имеют
силу желать чего-либо с огромной страстью долгий период
времени. - Она откинулась на свое сиденье и закрыла глаза. 66

Канделярия была таким ребенком . Она была рождена такой.
Она желала возвращения своего отца, и она желала этого, ни
в чем не сомневаясь. Это посвящение, эта решимость и есть то,
что ведьмы называют тенью. Это было той самой тенью,
котора_я не могла позволить Микони уйти.
Мы проехали остаток пути в молчании. Мне захотелось
переварить ее слова. Прежде чем мы вошли в дом, я задала ей
последний вопрос.
- Как мог Микони иметь такой подробный сон?
- Микони никогда не хотел уезжать, никогда, - ответила
она. - Поэтому он был открыт непоколебимому желанию
Канделярии. Подробности сна сами по себе, однако, не
являются частью вмешательства ведьмы, это было воображение
Микони.

ЧА СТЬ ТРЕ ТЬЯ
XI

Kor да что-то защекотало мою щеку, я села и медленно
подняла rлаза к потолку, разыскивая гигантского мотылька. С
тех пор как я увидела его в рабочей комнате доньи Мерседес, я
была одержима им. Каждую ночь мотылек размером с птицу
появлялся в моих снах, трансформируясь в Мерседес Перальту.
Когда я рассказала ей, что верю в свои сны, она высмеяла это как
плод моего воображения .
Я вновь опустилась на свою скомканную подушку. У же
упльmая в сон, я услышала шарканье Мерседес Перальты,
проходящей мимо моей двери. Я вскочила, оделась и на цыпочках
выбежала в темный коридор. Тихий смех донесся из ее рабочей
комнаты. Янтарное зарево горящих свечей просачивалось сквозь
открытую, небрежно задернутую портьеру. Непреодолимое
любопытство заставило меня заr лянуть внутрь. За столом сидела
Мерседес Перальта и мужчина, лицо которого было скрыто
шляпой.
- Ты не хочешь присоединиться к нам ? - крикнула донья
Мерседес. - Я только что говорила нашему другу, что вскоре ты
придешь взrлянуть на меня .
- Леон Чирино ! - воскликнула я, как только он повернулся
68

ко мне и приподнял край шляпы в знак приветствия. Мы
познакомились во время моего неудачного участия в сеансе.
Именно он организовывал встречи спиритов. Ему было около
семидесяти-восьмидесяти лет, но на его темном лице было всего
несколько морщин. У него были большие черные глаза и
искрящиеся белые зубы, которым следовало бы быть желтыми от
сигар. На его подбородке торчала щетина, но его седые, коротко
остриженные волосы были безупречно причесаны. Его темный
костюм, мятый и мешковатый, выглядел так, будто он спал в нем.
- Он работал как сумасшедший, - сказала донья Мерседес,
словно читая мои мысли.
Хотя меня больше не приглашали на сеансы, Мерседес
Перальта одобряла мои поездки к Леону Чирино. Иногда она
сопровождала меня, иногда я ездила одна. Он был плотник по
профессии, но его знание различных шаманских традиций,
практикуемых в Венесуэле, было изумительным. Его интересова­
ли мои изыскания, он часами изучал мои записи, отслеживая в
процедурах колдунов индейские и африканские корни. Он знал
всех спиритов, ведьм и целителей Венесуэлы восемнадцатого и
девятнадцатого века. Он говорил о них с такой искренней
фамильярностью, словно желал, чтобы у меня сложилось впечат­
ление, будто он знает их лично.
Голос Мерседес Перальты бесцеремонно оборвал мои вос­
поминания.
- Ты не хотела бы поехать с нами, чтобы выполнить
обещание? - спросила она.
Смущенная ее вопросом, я посмотрела сначала на нее, потом
на него. Их лица мне ничего не сообщили.
- Мы уезжаем сейчас же, - сказала она мне. - У нас в запасе
только ночь и день. - Она встала и взяла меня за руку. - Я
подготовлю тебя для поездки.
Подготовка заключалась в следующем. Она спрятала мои
волосы под тесную вязаную матросскую шапочку и намазала мое
лицо черной растительной пастой. Она заставила меня поклясть­
ся, что я ни с кем не заговорю и не буду задавать вопросов.
Игнорируя мое предложение воспользоваться джипом,
Мерседес Перальта вскарабкалась на заднее сиденье старого
« Меркурия» Леона Чирино. С мятыми бамперами и разбитой
рамой, его машина выгляде.ла так, словно ее вытащили со склада
металлолома.
Прежде чем я рискнула спросить, куда мы едем, она велела
мне залезать и присматривать за ее корзиной, наполненной
69

лечебными травами, свечами и сигарами. Громко вздохнув, она
перек_Еестилась и заснула.
Я не решалась заговорить с Леоном Чирино ; вся его
концентрация, казалось, шла на то, чтобы совладать с машиной.
Ближний свет едва освещал uятачок дороги перед ним. Слегка
сгорбившись, он напряженно крутил баранку, словно этим как­
то мог помочь машине пересекать темные холмы. Когда она
артачилась на крутых подъемах, он тихо уговаривал ее продол­
жать путь. Но под гору он выжимал из машины все, проходя
повороты в полной темноте на безрассудной скорости, так что я
волновалась за наши жизни. Сумерки врывались сквозь незастек­
ленные окна и щели в картоне, который скрывал ржавые дыры в
полу.
Торжественно улыбаясь, он наконец резко остановился и
погасил передние фары. Донья Мерседес зашевелилась на заднем
сиденьи.
- Мы приехали, - мягко сказал Леон Чирино.
Мы вышли из машины. Стояла темная облачная ночь. На
небе не было ни одной звезды. Прямо пред нами что-то
протянулось черной полосой. Я неловко шагнула и ухватилась за
донью Мерседес, у которой, казалось, никаких проблем видеть
в темноте не было.
Леон Чирино взял меня за руку и повел. Я услышала около
себя приглушенный смех. Здесь явно были другие люди, которых
я пока не могла видеть.
Наконец, кто-то зажег керосиновый фонарь . В слабом
�рожащем свете я различила силуэты четырех мужчин и доньи
Мерседес, сидящих кругом. Леон Чирино отвел меня на
несколько шагов от группы. Я чувствовала полный упадок сил.
Он помог мне сесть, прислонив меня к какой-то глыбе,
торчащей из земли, затем подал фонарь и проинструктировал,
как держать его и освещать то, что скажут. Затем он дал мне
две солдатские кружки; та, что побольше, была наполнена
водой, в другой был ром. Я должна была подавать их
мужчинам по их просьбе.
Молча и без усилий двое мужчин начали копать мягкий
грунт, аккуратно возводя у ямы кучу земли. Прошло по крайней
мере полчаса, прежде чем они остановились и потребовали ром.
Пока они пили и отдыхали, Леон Чирино и другой мужчина
продолжали копать.
Так, сменяя друг друга, они работали, пили - кто ром, кто
воду - и отдыхали. За час мужчины выкопали яму, в глубине
70

которой спокойно мог спрятаться человек. Когда · один из них
ударил лопатой обо что-то твердое, они перестали работать. Леон
Чирино попросил меня посветить внутрь ямы, но не смотреть
туда.
- Это он, - сказал один из мужчин. - Теперь нам надо
обкопать его. - Он и его партнер присоединились к тем, кто
находился в яме.
Я умирала от любопытства, но не смела нарушить своего
обещания. Ах, если бы я только могла говорить с доньей
Мерседес, которая сидела неподалеку от меня. Она была так
неподвижна, что казалось будто она в трансе.
Мужчины лихорадочно работали в яме. Прошло почти
полчаса, прежде чем я услышала голос Леона Чирино, говоряще­
го донье Мерседес, что они готовы открыть его.
- Музия, зажги сигару из моей корзины и дай ее мне, приказала она. - И принеси мне корзину.
Я зажгла сигару и уже хотела встать, чтобы принести ее ей,
как Леон Чирино зашептал со дна ямы:
- Присядь, музи я ! Присядь.
Я остановилась и передала сигару и корзину донье Mepcel(ec. ·
- Не смотри в дыру ни за что на свете ! - шепнула она мне
в ухо.
Я вернулась туда, где сидела, борясь с почти неодолимым
желанием посветить фонарем в дыру. Я знала с абсолютной
уверенностью, что они выкапьmают сундук, полный золотых
монет. Я даже могла слышать звук лопат, тупо ударявших о что­
то, что казалось большим и тяжелым.
Очарованная, я смотрела, как донья Мерседес достала из
своей корзины черную свечу и банку с черной пудрой. Она зажгла
свечу, установила ее на земле возле ямы, затем приказала мне
потушить фонарь.
Черная свеча источала жуткий свет. Донья Мерседес села
у свечи. Повинуясь какой-то непроизнесенной команде, мужчины
по очереди высунули головы прямо перед ней. Каждый раз, когда
возникала голова, она отсыпала небольшую порцию черного
порошка в ладонь, а затем натирала им каждую голову. Вскоре
после того, как она управилась с головами, она намазала черным
порошком руки мужчин.
Мое любопытство достигло предела, когда я услышала
треск открьmаемой крышки.
- Мы достали ее, - сказал Леон Чирино, высунув свою руку
из ямы.
71

Донья Мерседес подала ему банку с черным порошком,
затем банку с чем-то белым и после этого задула свечу.
Нас снова поглотила полнейшая тьма. С тоны и вздохи
мужчин, вынимавших что-то из ямы, еще больше подчеркивали
неестественную тишину. Я прижалась к донье Мерседес, но она
оттолкнула меня.
- Все сделано, - прошептал Леон Чирино напряженным
голосом.
Донья Мерседес вновь зажгла черную свечу. Я с трудом
различала контуры трех мужчин, которые несли большой узел.
Они положил� его на кучу грунта. Я наблюдала за ними с такой
увлеченностью, что почти упала в яму, услышав голос доньи
Мерседес. Она приказала Леону Чирино, который все еще
находился в яме, поскорее забить гвоздями то, что там было, и
вылезать.
Леон Чирино появился тотчас же, и донья Мерседес
массировала ему лицо и руки, в то время как другие трое мужчин,
взяв лопаты, зарывали яму. Когда они закончили работу, донья
Мерседес поставила свечу в центр зарытой ямы. Леон Чирино
бросил на нее последнюю лопату земли и погасил пламя.
Кто-то зажег керосиновый фонарь, и мужчины немедленно
продолжили свой труд; они утрамбовали эемлю так идеально, что
никто не мог бы догадаться о произведенных раскоцках. Я
следила за ними все это время, но в последний миг все мое
любопытство сфокусировалось на узле, завернутом в брезент.
- Теперь никто не узнает, - сказал один из мужчин и тихо
засмеялся. - А сейчас надо уходить отсюда. Скоро начнет
светать.
Мы подошли к узлу. Я освещала путь. Мне так не терпелось
узнать, что там такое! Впопыхах я налетела на узел, брезент
соскользнул, приоткрыв часть женской ноги, одетой в черный
ботинок.
Не в силах сдержать себя, я сдернула брезент и осветила
раскрытый узел. В нем был труп женщины. Мой испуг и
ошеломление достигли таких размеров, что я даже не закричала,
хотя желала этого и прилагала к этому силы. Все, что я смогла
сделать, это каркнуть. Затем все в моих глазах потемнело.
Я залезла на заднее сиденье машины Леона Чирино и
уткнулась в колени доньи Мерседес . Она плотно прижала к моему
носу платок, смоченный смесью аммиака и розовой воды. Это
было любимое средство доньи Мерседес. Она называла это
духовной инъекцией.
72

- Я всегда знала, что ты трусиха, - отозвалась она и начала
массировать мне виски.
Леон Чирино крутился вокруг.
- Ты очень смелая, музия, сказал он. - Н о у тебя нет еще
сил, чтобы отступить. Тебе придется потерпеть.
Я не отзывалась. Мой испуг был слишком велик, чтобы
можно было успокоиться. Я обругала их со злостью за то, что
они не предупредили меня о своих действиях.
Донья Мерседес ответила, что все, сделанное ими, делалось
преднамеренно, и частью их замысла была моя полная неосведом­
ленность. Это давало им вид защиты против осквернения могилы.
Слабым местом оказался мой жадный интерес к тому, что было
под брезентом.
- Я говорила тебе, что мы приехали сюда выполнить
обещание, - сказала мне донья Мерседес. - Мы закончили первую
часть - выкопали труп. Теперь мы должны похоронить его снова.
- Она закрыла rлаза и заснула.
Я пересела на переднее сиденье.
Тихо напевая, Леон Чирино поехал по грунтовой дороге к
побережью .
Было уже утро, когда мы достигли заброшенной кокосовой
рощи. Почувствовав запах морского бриза, Мерседес Перальта
проснулась. Она громко зевнула и выпрямилась. Высунувшись в
окно, она, казалось, вдыхала плеск дальних волн.
- Вот хорошее место для остановки, - заявил Леон
Чирино, притормозив в нескольких шагах от пальмового
дерева, прямее и выше которого я еще не встречала. Казалось,
что тяжелые серебристые листья подметают облака на темно­
синем небе .
- Здесь поблизости находится дом Лоренцо Паза, - продол­
жал болтать Леон Чирино, помогая донье Мерседес выйти из
машины. - Прогулка пойдет нам на пользу. - Улыбаясь, он подал
мне ее корзину.
Мы пошли проторенной дорогой через густые заросли
высокого бамбука, обрамлявшего ручей. Здесь было прохладно
и темно, а воздух наполнялся зеленой прозрачностью листьев.
Леон Чирино шагал впереди нас, его соломенная шляпа была
сдвинута на rлаза так, чтобы ее не унес ветер.
Мы догнали его на узком мосту. Опираясь на балюстраду
из свежесрезанных шестов, мы отдохнули немного, наблюдая за
группой женщин, стиравших белье. Из чьих-то рук выскользнула
рубашка, и юная девушка прыгнула в воду, чтобы поймать ее.
73

Тонкое платье вздулось воздушным пузыре м , затем облепило ее
грудь, живот и мягкий изгиб бедер .
П р я м а я грунтовая дорога по другую сторону моста вела к
маленькой деревушке, в которую мы так и не зашли. Свернув на
заброшенное маисовое поле , мы пошли вдоль оросительной
канавы. Затвердевшие початки жалко обвисали шелухой на
засохших стеблях ; при слабых дуновениях ветерка она и здавали
трескучее шуршание . Мы подошли к маленькому дому. Его стены
были недавно покрашены, а черепичная крыша частично пе реде­
лана. Банановые де ревь я , листья которых были почти п роз рачны
в солнечном свете , словно часовые стояли стеной перед дверью.
Дверь была п р иоткрыта. Без стука мы вошли в дом. Н а
кирпичном полу, опираясь о стены, сидело несколько мужчин.
Увидев нас, они в знак приветствия подняли наполовину напол­
ненные ромом стаканы, а затем вновь п родолжали беседу
низкими, ленивыми голосами. В узкое окно врывался солнечный
луч . Пыль, клуб яща яся в нем, подчеркивала спертую духоту и
острый запах керосина. В дальнем yr лу комнаты на двух
упаковочных я щиках стоял открытый гроб .
Один из мужчин под!iЯЛС Я и, нежно в з яв за локоть, подвел
мен я к гробу. Мужчина был небольшой, но крепко сложенный .
Его седые волосы и морщинистое лицо указывали на почтенный
возраст, но что-то моложавое было в и з я щном наклоне его скул
и озорном выражении его красно-коричневых глаз .
- Взгляни на нее, - шепнул он, склоня ясь над ме ртвой
женщиной, лежащей в грубом неок рашенном гробу. - Видишь,
как она еще к расива .
Я едва сдержала крик. Это была та самая женщина, которую
мы откопали пр9шлой ночью . Я подошла поближе и внимательно
осмотрела ее. Несмотря на серо-зеленый цвет кожи, который не
мог ск рыть даже грим, в ней было что-то живое . Казалось, будто
она улыбаетс я своей собственной смерти. Ее тонкий нос венчали
круглые очки без стекол. Яркие, выкрашенные красным губы
были полуоткрыты, обнажая п рекрасные белые з убы. Ее длинное
тело было завернуто в красную мантию, отделанную белы м. Н а
подставке лежала красно-черная деревянная маска дьявола,
украшенная двумя угрожающе вывернутым и рогами барана.
- Она была очень к расива и очень дорога для мен я , - сказал
мужчина, расправляя складку на мантии.
- Невероятно, как она е ще к расива, - согласилась я с ним .
Боясь, что он перестанет говорить со мной, я не стала задавать
ему воп росы.

74

С волнением продолжая расправлять красную мантию, он
подробно рассказал мне о том, как они выкопали ее из могилы
на кладбище вблизи от Курмины и принесли в дом.
Внезапно он взглянул на меня и понял, что я здесь
посторонняя. Он осмотрел меня с любопытством.
• Ох, милая моя ! Ну что я за хозяин? • воскликнул он. • Я
все говорю и говорю, а еще не предложил тебе ни еды, ни питья .
- Он взял меня за руку и представился : - Я - Лоренцо Паз.
Я хотела сказать ему, что мне и кусок в горло не полезет,
но он быстро повел меня через узкий проход на кухню.
Здесь у керосиновой плиты хозяйничала Мерседес Пераль­
та. Она размешивала какую-то стряпню из лекарственных
растений, которые принесла с собой.
- Ты лучше похорони ее поскорее, Лоренцо, - сказала она.
- Не надо слишком долго держать ее над землей.
- Она еще хороша, - уверял ее мужчина. - Я уверен, ее муж
отвалил солидный капитал тем, кто бальзамировал ее в Курмине.
Для большей надежности я обрызгал гроб негашеной известью,
а ее тело обернул в ткань, пропитанную керосином и креозолом .
- Он умоляюще посмо:rрел на целительницу. - Я должен быть
уверен, что ее дух последует за нами.
Кивнув, донья Мерседес продолжала мешать свою стряпню.
Лоренцо Паз наполнил ромом две эмалированные кружки. Он подал
одну мне, другую - донье Мерседес.
- Мы похороним ее, как только она остынет, - пообещал он
и вышел в другую комнату .
- Кем была эта мертвая женщина? • спросила я донью
Мерседес и села на кипу сухих пальмовых листьев, сложенных у
стены.
- Для тех, кто тратит большую часть своего времени на
изучение людей, ты не очень наблюдательна, - заметила она,
мягко улыбаясь. - Я у�азывала тебе на нее несколько раз прежде.
Она была женой фармацевта.
- Шведка? - ошеломленно спросила я. - Но почему . . . ? Конец моей фразы потонул в шумном хохоте в соседней комнате.
- Я думаю, они узнали, что ты была той, кто держал фонарь
прошлой ночью, - сказала донья Мерседес и вышла в другую
комнату посмеяться вместе с мужчинами.
Не привычная к спиртному, я почувствовала, что фактичес­
ки засыпаю. Голоса мужчин, их смех, а несколько позже,
ритмичный стук молотка доносились до меня, как будто издале-

ка . . .

75

XII
Ближе к вечеру мужчины ушли за гробом на кладбище, а я
и донья Мерседес отправились в деревню.
- Интересно, где все эти люди ? - спросила я . Кроме
девчушки, стоявшей у дверей с голым карапузом на спине, и
нескольких собак, лежавших в тени домов, на площади никого не
было.
- На кладбище, - сказала донья Мерседес, направляясь
через площадь к церкви. - Сегодня день поминовения умерших.
Люди приводят в порядок могилы своих покойных родственников
и молятся за них.
Внутри церкви было прохладно и сумрачно. Последние
нити солнечного света, дробясь цветными стеклами узких
окон, падали вниз, освещая статуи св ятых в стенных нишах.
Расп ятие в натуральную величину, с разорванной вывернутой
плотью и упавшей кровоточащей головой, освещенной ярким
светом, возвышалось на алтаре . В п р!1во от расп ятия стояла
статуя счастливой Вирджинии из Коjюмото, облаченная в
голубую бархатную накидку с вышитыми звездами. Слева был
косоглазый образ Святого Д жона в узкополой шля пе и
красном фланелевом плаще, рваном и пыльном, небрежно
наброшенном на плечи.
Донья Мерседес потушила пламя семи свечей, горевших на
алтаре, положила их в свою корзину и зажгла семь новых. Она
закрыла глаза и, сложив руки, прочла длинную молитву.
Со�нце едва мерцало за холмами, когда мы вышли из
церкви. Малиновые и оранжевые облака, украшенные закатом,
медленно тянулись к морю в золотистых сумерках. Когда мы
пришли на кладбище, было уже темно.
Казалось, что здесь собралась вся деревня . Мужчины и
женщины, присев возле могил, молились тихими голосами,
окруженные горящими свечами.
Мы прошли вдоль низкой кладбищенской стены к уединен­
ному месту, где отдыхали Лоренцо Паз и его друзья . Они уже
опустили гроб в землю и забросали его грунтом. Их лица,
освещенные расположенными по кругу свечами, превратились в
абстрактные маски, чьи призЕачные формы скорее годились тем,
кто был погребен под нами. Как только они заметили Мерседес
Перальту, они ретиво бросились устанавливать крест в изголовье
76

могилы. Сделав это, они исчезли, быстро и беззвучно, как если
бы их поrлотила тьма.
- Сейчас мы вызовем сюда дух Бриджит Брицены, - сказала
донья Мерседес, доставая из корзины семь свечей, которые вз яла
с церковного алтаря, и столько же сигар. Воткнув свечи в мягкий
грунт на вершине могилы, она зажгла их и сунула в рот первую
сигару. - Смотри внимательно, - шепнула она, передавая мне
остатки сигар. - Когда я выкурю ее, у тебя уже должна быть
раскуеена следующая.
Делая rлубокие затяжки, она выпустила дым в четырех rлавных
направлениях. Она сидела у могилы и непрерьmно курила, шепча
заклинания низким дребезжащим голосом.
Казалось, что табачный дым выходил не из ее рта, а прямо
из-под земли. Тонко струясь, он окутывал нас облаком. Очаро­
ванная, я сидела возле нее, подавала сигару за сигарой и слушала
ее мелодичное, но непонятное пение.
Когда она начала передвигать свою левую руку над могилой,
я придвинулась к ней поближе. Мне казалось, что она встряхи­
вает трещоткой, но в руке у нее ничего не было видно. Я только
слышала трескучий звук зерен или, возможно, мелкой гальки,
которую она быстро перекатывала в руке. Крошечные искры,
словно светлячки, выскакивали между ее сжатых пальцев. Она
начала насвистывать странный мотив, который вскоре стал
неотличим от шуршащего шума.
Из облака дыма выплыла высока я фигура, облаченная в
длинную мантию и фригийский колпак. Я прижала руку ко рту,
заrлушая нервный смех. Я верила, что еще нахожусь под
воздействием рома и принимаю участие в каком-то трюке,
который, возможно, является частью дневного празднества в
честь мертвых.
Полностью поrлощенная, я следила за фигурой, вышедшей
из дымного круга и бредущей к кладбищенской стене. Взгляд
задержался на грустной улыбке призрака. Я услышала мягкий
смех, такой тихий и нереальный, что, возможно, он был лишь
частью пения Мерседес Перальты.
Ее голос стал громче. Звук, казалось, исходил из четырех
yrлов могилы, каждая сторона повторяла слово эхом. Дым
р�ссеялся, он поднялся к пальмовым листьям и исчез в ночи.
Некоторое время донья Мерседес продолжала сидеть у могилы
что-то тихо бормоча. Ее лицо едва виднелось в свете догоравших
свечей.
Она повернулась ко мне, улыбка промелькнула на ее губах.
77

- Я заманила дух Бриджит Брицены сюда, но не к ее могиле,
- сказала она. Взяв мою руку, она встала.
Я хотела спросить ее о странном видении, но что-то в пустом
выражении ее глаз заставило меня замолчать.
Лоренцо Паз, прислонясь к огромному валуну, ожидал нас
за кладбищем. Ни слова не говоря, он встал и последовал за нами
по узкой тропе, ведущей к пляжу. Полумесяц ярко сиял на
выбеленном плавнике, разбросанном по широкой полосе песка.
Донья Мерседес приказала мне подождать ее у ствола
вырванного с корнем дерева. Она и Лоренцо Паз ушли на берег.
Он снял свою одежду, вошел в воду и исчез в волнистом
фосфоресцирующем седом покрывале, обшитом серебристыми
тенями.
Он показался несколько раз на волне, блеснув в лунном
свете, затем его вынесло на берег.
Мерседес Перальта достала из корзины банку и посыпала
ее содержимым на распростертую на песке фигуру. Встав на
колени рядом с ним, она положила руки ему на голову и
забормотала заклинания. Она нежно массировала его, ее пальцы
едва касались тела, наконец слабое свечение показалось вокруг
него. Быстрыми рывками она покатала его из стороны в сторону,
ее рука описывала в воздухе странное округлое движение.
Казалось, что она собирала тени и обматывала их вокруг него.
Немного позже она вернулась ко мне.
- Дух Бриджит Брицены прилип к нему как вторая кожа,
- сказала она, садясь рядом со мной на ствол дерева.
Вскоре Лоренцо Паз, одевшись, подошел к нам. Донья
Мерседес движением своего подбородка приказала ему сесть
перед ней на песок. Поджимая губы, она издала несколько
громких шлепающих звуков и своими быстрыми короткими
выдохами заставила вибрировать горло в приглушенном рыча­
нии.
- Пройдет много времени, прежде чем призрак Бриджит
Брицены будет забыт, - сказала она. - Процесс умирания длится
некоторое время и после того, как тело предано земле. Мертвый
очень медленно теряет память о себе.
Она повернулась ко мне и приказала сесть на песок рядом
с Лоренцо Пазом. Его одежда пахла дымом свечей и розовой
водой.
- Лоренцо, - обратилась она к нему. - Мне хочется, чтобы
ты рассказал музии историю о том, как ты околдовал Бриджит
Брицену.
78

Он посмотрел на нее озадаченно, а затем обернулся и
взглянул на море ; его голова слегка склонилась, казалось, что он
выслушивает тайное послание от волн.
• Почему ей нравится слушать нелепые истории стариков? спросил он ее, не обра!!!ая внимания на меня. • У музии есть свои
собственные истории. Я уверен в этом.
• Но я же прошу тебя рассказать ей твою историю, • сказала
донья Мерседес. - Она рассматривает пути и способы, посредством
которых колесо случая может быть повернуто человеком. В твоем
случае объект, который повернул колесо, это ты, Лоренцо.
• Колесо случая ! • сказал он грустным голосом. - Я
вспоминаю это, словно все случилось только вчера. - По­
видимому размышля я о чем-то, он потыкал гальку кончиком
своего ботинка и вытянулся плашмя на песке.

***

Со своего кресла позади при.лавка в тусклом, прокуренном
баре Лоренцо на блюдал за группой муж чин, склонившихся за
бильярдным с то.лом над партией корнера . Он перевел взгляд на
часы у камина, отмечавшие каждый час стеклянным перезвоном.
Почти рассвело. Он уже хотел подняться и напомнить муж чинам
о позднем времени, когда услышал шаркающие шаги Пэтры. Он
быстро усе.лея опять. Злая усмешка пробежала по его .л иц у.
Пус ть посетителями занимается его тетушка . Никто в городе еще
не избежал ее порицаний. Их слушали, не с читаясь с тем, какими
бы мерзкими и возмутительными они ни бы.ли .
- Этот чертов стук бильярдных шаров не дает человеку
заснуть, - пожаловалась она хриплым голосом, едва только вошла
в комна ту. • Вы не подумали о том, что жены ждут вас i Вы не
думаете, что вам надо завтра идти на работу, как и в сем добрым
христианам i • Не давая муж чинам прийти в себя от неожидан­
ности, она продолжала в той же негодующей манере :
- Я знаю, что де.лается с вами. Вы уже сожалеете о том, что
принес.ли э ти яз ыческ ие рождественские деревья в св ои дома, что
разреши.ли детям играть в рождественские игры.
Она перекрестилась и набросилась на одного из мужчин :
• Вот ты, мэр. Как же ты можешь позволять такое i Неужели
вы в се обра тились в протестантов i
• Упа си Бог, Пэ тра, • сказал мэр, крестясь. • Не де.лай из
мухи с.лона. Какой вред в деревьях и играх i Посмотри, как
нравится э то детям.
79

Провор чав что-то неразбор чиво, она хотела уйти, но вдруг
остановилась.
- Мне стыдно за дона Серапио! Он более чуждый нам, чем
истинные иностранцы. Мне с тыдно за то, что он более чужой нам,
чем даже его жена . Благодаря им большинство детей в городе не
по.луча т подарков Трех Мудрецов шестого января, как то
полагается каждому доброму христианину. - Она достала на
при.лавок па чку сигарет. - Сейчас они собирают их на Рождество,
- продолжала она, - назьmая каких-то типов Санта-Клаусами. Это
позор !
Прис.лонясь к двери, она угрожающе рассма тривала мэра,
не замечая, что сигарета из ее рта давно упала на пол . Она
потянула сь к полуоткрытой бутылке рома рядом с бильярдным
сто.лом и пропустила стаканчик, шепча что-то про себя.
Улыбнувшись, Аоренцо ясно вспомнил тот день, когд а
грузовик, нагруженный необычными арома тными деревьями,
приехал в город. Дон Серапио, ф�рмацевт, назвал их рождествен­
скими елками. Он заказал их в Каракасе вместе с украшениями
и пластинками европейских рождественских песен.
Не же.лая уступать друг другу, друзья дона Серапио вскоре
последовали его примеру и, упла тив кучу денег за хрупкие
деревья, выставляли их так, чтобы они бы.ли заметны в их жилых
комна тах.
К большому огор чению старых родственников, живущих в
этих домах, деревья ставили рядом, а то и прямо в тех местах,
которые по традиции отводились для рождественских сцен.
Открывая окна, чтобь1 каждый прохожий мог заг.л януть и
услышать незнакомые мотивы « Тихой ночи» и « Танненбаума »,
женщины украшали веточки стеклянными бусами, з олотой и
серебр.!!_ной мишурой и снегом из ваты.
Шорох дребезжащей занавеси рассеял воспоминания Ло­
ренцо. Он помахал рукой муж чинам, покидавшим бар, з а тем
принялся расставлять бутылки на полках. Его взгл яд остановил­
ся на маске, засунутой за дешевые ста туэтки богородиц, святых
и страдающего Христа . Фигурки дари.ли бедные клиенты,
которые не в силах бы.ли опла тить спиртное. Он вытащил маску.
Это была маска дьявола с огромными бараньими рогами. Ее
оставил приезжий из Каракаса. Он не смог опла тить зака занный
стакан рома .
Прислушиваясь к тому, как Пэтра гремит горшками и
кастрюлями на кухне, он поставил маску обратно на полку.
Вместо того, чтобы запереть бар; он вытащил свое кресло-

80

ка чалку на тро туар. Широкие ветви древних деревьев на площади
резко вырисовывались на бледном предрассветном небе.
Он неторопливо раска чивался взад и вперед. Сквозь полу­
прикрытые веки он следил за стариками, которые, наверно,
никогда не спали на рассвете. Они сидели у своих дверей, беседуя
и вспоминая поминутно детали прожитых дней с какой-то все
возрастающей живостью.
Сквоз ь тишину плыла мелодия. Через улицу прямо на
А оренцо смотрела Бриджит Брицена, жена фармацевта . Это
звучало ее радио. Ему стало интересно, проснулась ли она только
что или тоже еще не ложилась.
Ее л ицо было безупре чно овал ьным. Уголки ее маленького,
чувственного, прекрасного рта выражали вызов и нахальство. Ее
жел тые волосы оплетали голову косой, а холодные голубые глаза,
казалось, блеснули, когда она улыбнулась ему.
Он кивнул ей в немом приветствии. Он всегда немел в ее
присутствии. С пее..вого дня, как увидел ее, она была для него
идеалом красоты. Это нз-за нее я прожил до сорока лет, так и
не женившись, подумал он. Для него все женщины были
привлека тельны н неотра зимы, но Бриджит Бр нцена была более
чем неотразима, она была действи тельно недостижима .
- Почему ты не зашел к нам вечером на рождественские
игры � Сегодня вечером будет Рождество, - прокричала она через

улицу.

Старики, дремавшие у своих дверей, внезапно оживились и
повернули головы к владельцу бара . Нетерпеливо усмехаясь, они
ждал и его ответа .
До сих пор Аоренцо постоянно отказывался от приглашений
д она Серапно. Он не мог терпеть важного вида фармацевта . Ему
претила его насто й чивость в попы тках убедить всех знакомых и
близких в том, что он самый влиятел ьный человек в городе и что
только он мог служить примером цивилизованного человека.
Но каким несносным ни казался ему этот муж чина, Аоренцо
не мог сопротивляться приглашению его жены. Громк им голосом
он пообещал Бриджит Брнцене, что придет этим вечером. Он
затащил в д ом свое кресло и отправился спа ть в заднюю часть
д ома, довольный и уверенный в себе.
Одетый в белый льняной костюм, Аореµцо вышагивал по
своей спал ьне, испытывая новые лакированные туфли. Это была
бол ьша я комна та, заста вленная тяжелой в итиеватой мебелью нз
красного . дерева . Она стояла прежде в гостиной, но отец
перестроил ее нескол ько лет назад в небольшой бар. А оренцо сел
81

на пос тель, снял туфли и носки и надел ма тер ча тые с анда лии.
- Я рада, что ты не зря старался, - отозвал а сь Пэтр а, вход я
в комна ту. - Нет ничего хуже, чем неудобна я обувь. Она делает
человека а бсолютно ненадежным.
Ее небольшие темные гл а за одобрительно з асиял и, когда
она осмотрела его костюм.
- И все же ты никогда не заманишь Бриджит Брицену обычными
средствами, - заявила она, поймав его взгляд в зерка ле. - Эта
иностранка отзовется лишь на хитрости ведьмы.
- Неужели ? - пробормотал Л оренц о, пожима я пле ча ми с
напускным безра зли чием.
- Не в этом ли при чина того, что ты хотел увидеться с
ведьмой ? Попросить приворотное зелье для этой · музии ?
подзадоривала она его, скрестив тонкие руки на плоской груди.
Понимая, что он не посмеет ответить, она добавила : - Л адно, но
почему ты не следуешь совету ведьмы ?
Л (!F енц о усмехнул ся и внима тельно посмотрел на свою
тетку. Она жутким обра зом знала все, что было в его мыслях, а
ее оценка всегда была то чна .
Пэтра поселила сь в доме после смерти отца. Ему было тогда
десять лет. Она не только присма тривала за ним все э ти годы,
но и заведовала баром до тех пор, пок а он не вырос и не с та л
справляться с э тим самостоятельно.
- Бриджит Брицена ответит только на уловку ведьмы, угрюмо повторила Пэтра .
Лоренцо осмотрел себя в зеркале. Он был слишком мал и
приземист, чтобы выглядеть достойно. У него излишне выступа ­
ли скулы, рот был тонким, а нос большим. Однако, он без
смущения любил женщин и знал, что женщины любят муж чин
такого образа поведения. Но любить Бриджит Брицену, - что
можно жела ть более, чем это ! И он желал ее больше всего на свете.
Он никогд а не сомневался в силе ремесла ведьм. Рекомен­
дации ведьмы о том, к ак собла знить иностр анку, однако, были
слишком необычными. «Приворотное зелье готовят для людей,
не имеющих силы идти прямо к душе вещей», - говорил а она ему.
- «Любая исполнит твое желание, твое самое серьезное желание,
если у тебя имеется доста точно сил, чтобы жел а ть прямо душу
вещей. У тебя есть маска дьявола . Попроси ма ску собла знить
Бриджит Брицену» . Он решил, что это все слишком неясно. Он
был о чень практичен и мог пол а га ться только на что-то конкрет­
ное.
- Ты знаешь ? - спросил он, взглянув на свою тетку. -

82

Бриджит Брицена сама пригласила меня к себе в дом.
- Она, наверное, приг.ласи.ла полгорода, - цини чно ответила
Пэ тра . - А неприглашенна я половина тоже будет там. - Она
встала, но прежде чем оставить комнату добавила : - Я не
предлага ю тебе не ходить к Бриджит Брицене. Но запомни мои
с.лова . У тебя ничего не по.лучится с помощью обычных средств.
Он отбросил совет ведьмы из-за того, что больше не хотел
собла знять шведку; он хотел, чтобы она .любила его, пусть даже
на мгновение. В этот миг эйфории он подумал, что до встречи
оста.лось менее ча са .
Парадная дверь и окна дома Брицены бы.ли открыты
настежь. Даже с площади можно было увидеть высокую ель в
гостиной, которая пылала бес численными яркими огнями во всем
своем великолепии.
Лоренцо вошел в дом. Что-то здесь напоминало железнодо­
рожный вокзал. В па тио на возвышавшейся пла тформе бы.ли
расставлены ряды стульев. Из гостиной вместе с мебелью из ивы
вынес.ли кожаные кресла, диваны и сафьяновые та буретки.
Маль чишки и дев чонки носились босиком, таща на буксире своих
ма терей, которые на ходу пытались поправить их костюм чики.
- Лоренц о ! - закричал дон Серапио, увидев его в широко
открытых дверях гостиной. Он был высок и худощав, к тому же
обладал при.личным брюшком. Поправив свои толстые роговые
о чки, дон Серапио радушно похлопал Лоренцо по пле чу. - Мы
подаем кофе, - ска зал он, сопровождая его к гостям, элите города.
Здесь бы.ли доктор, мэр, парикмахер, директор школы и
священник. Увидев Лоренцо в доме дона Серапио, они бы.ли в
полном недоумении.
Фармацев т, казалось, искренне радовался тому, что заполу­
чил неуловимого в.ладе.льца бара к себе в гости.
Лоренцо поздоровался с каждым и, отходя к двери, едва не
с толкну.лея с Бриджит Бриценой, которая в этот миг входила в
комна ту.
- От.лично! - воскликнула она, улыбаясь гостям. - Дети уже
на чинают игру. Но сна чала идите и помогите вашим женам
приготовить печенье и кофе. - Взяв под руку мужа, она прошла
в с тол овую.
Лоренцо не сводил с нее г.лаз . Она была высока и прекрасно
сложена, однако, подумал он, было что-то беззащитное, почти
хрупкое в ее длинной шее, нежных руках и ступнях.
Почувствовав, что ее оценивают, она взглянула на него.
Секунду поразмыслив, она на.лила кофе в две маленькие чашки
83

в золотой оправе н понесла нх туда, где стоял он.
- Здесь есть еще н ром, - сказала она, задумчиво посма три­
вая на бутылку в конц е стола, - который предназна чен только для

муж чин.
- Я позабочусь о нем без промедлений, - воскликнул
Лоренцо, одним глотком прик ончив кофе. Он взял бу тыл ку,
наполнил свою чашку ромом н непринужденно обменял ее пустую
чашку на свою.
Усмехаясь, она в з яла печенье, немного откусила н элегантно
выпила ром маленькими г.лотка ми.
- Всегда с о мной происходят странные истории, - прошепта­
ла она, ее г.лаза вдруг заблеете.ли, а щеки раскраснелись.
Лоренцо не замечал никого вокруг себя - только ее. Все, о
чем говорил гостям дон Серапно, про.летало мимо его ушей, пока
она, досадливо отмахиваясь, не ска зала : - Я .лучше вернусь к
детям.
А фармацевт медлител ьно н педантично ра зобла чал тради­
ц ии рождественских гуляк Венесуэлы, которые каждую ночь
проводи.ли в пенни импровизирова нных колядок, нступ.л енно
играя на своих бара банах . Это так надоедливо, подчеркивал он,
слушать непрерывный бой барабанов. Ему было просто возму­
тительно видеть моА одежь, ша тавшуюся по у.л иц а м от рома,
которым нх опаивали в награду за пение.
Лоренцо вспомнил последний визит к ведьме. Выражение
озорства н злорадства озарило его .лицо.
- Я не верю в то, о чем ты мне говоришь, - кричал он, - потому
что я не знаю, кто сможет дать мне такое монументальное
желание.
- Доверься мне, - отвечала она . - Нет способа узнать, кто дает
так ое желание . Но оно случается, когда ты меньше всего этого
ожидаешь. - Она настаивала на том, что у него уже есть предмет,
который позволит ему бросить заклятие на Бриджит Брицену дьявольская маска. - И еще добавлю. Ты должен надеть ма ску
в момент торжества, н она даст тебе твое желание .
Ведьма об ъяснила ему, что требовалось выбра ть .лучшее
время, так ка к магическая маска мог.ла сра бота ть только один
раз.
И то, что маска попалась ему этим утром на г.лаза, был о
более чем совпадение . Лоренцо бесцеремонно вышел во двор,
уверенный в том, что никто не видит его. Он перебежал у.л ицу и
незаметно проскользнул в тыльную дверь своего дома .
Он вошел на цыпочках в бар, зажег све чу н д остал маску с
84

полки . Нерешител ьно провел пал ьцами по красно - черной поверх ­
ности . Рез чик вложил в свое творение что- т-0 адское, подумал
Л оренцо . У него было странное чувс тв о, что г.лазные ще.лн,
прикрытые гус тыми бровями, обвиняли его за пренебрежение .
Рот, с длинными к.лыками в уголках, дь яв ольски скр иви.л е я в
усмешке, подбивая его на танец с ма ской.
Он надел ее на .лицо. Его глаза, нос и рот так хорошо подходи.ли
к маске, что он по чти поверил, буд то маска сделана для него. Лишь
ску.лы с.легка терлись о г.ладкую деревянную поверхнос ть. Он связал
сыромятные ремешки на за тылке и прикрыл их волосами нз пак.ли,
окрашенными в фиолетовый, зеленый и черный цвет. Волосы свисали
на его спину.
Лоренцо не слышал, как в комна ту вошла Пэтра . Ис пугав­
шис ь, он подпрыгнул , когда она заговорила .
- Ты должен переодеть ся, - заявила она, подавая ему брюки
и за.ла та нную рубашку. - Сними сандалии, дьявол ходит босиком .
- Она оглянулас ь, боясь, что кто- то может подслушать, за тем
добавнJ,\ а : - Помни, д ьявол приказывает, не произнося с.лов.
Тихо, той же дорогой, какой пришел, Лоренцо выскользнул
через заднюю дв�рь. Секунду он колебался, размышляя, как им
путем вернуться. И вдруг увидел группу гул як, игравших на своих
барабанах в конце улицы. Укрываясь в тени, он пошел вдоль стены
к ннм.
- Дьявол ! - закричал один нз них, увидев Лоренцо, за тем
бросился вприпрыжку по у.лице крича , что в город пришел
дь явол .
Четверо юношей отде.лились от группы и окружи.ли д ь явола,
прод олжая бить в свои барабаны. Один нз них за пел импрови­
зирова нные строфы о том, что они будут этой но чью под на чалом
д ь явола .
Лоренцо по чувствовал , как дрожь пробежала по его позво­
ночнику. Она наполнила его нетерпением, которое он не мог
контролирова ть. Он медленно поднял свои мускулис тые руки, его
ноги задвигалис ь по собственной воле под ритм барабанов .
На их пути открывались окна и двери. Они шес тв овали по
у.лице к площади, а сзади их сопровождала растущая толпа .
Вдруг, словно по велению дь явола, освещение на площади и в
окрестных домах пога сло на три- че тыре секунды. Музык а
оборвалась. И в этот миг парализова нная толпа г.лазе.ла на то, как
д ь явол входит в дом Брнцены.
Он запрыгнул на пла тформу патио, и ракеты, пущенные кем­
то снаружи, взвились в возд ух . Красные, голубые, зеленые и
85

белые огнн ра сползлись зонтом по небу, а з атем головокружи­
тельно понеслись на землю ливнем слабых золотых нскр.
Прикованные к месту, ошеломленные гостн смотре.ли на
дьявола н барабанщиков, которые следовали за ннм. Словно
прнс.лушнваясь к какой-то безмолвной музыке, он кружи.лея
средн умолкших барабанщиков. Его тело с.легка горби.лось, маска
мерцала, а рога бы.лн угрожающе направлены в небо.
Словно гром, взорвались бара баны, превра тив за тянувшую­
ся тншнну в грохот, который заползал в каждый уголок дома .
Дьявол, увидев у дверей столовой Брнджнт Брнцену,
спрыгнул с пла тформы, схва тил бутылку рома со стола н подал
ее ей.
У.лыбаясь, она взяла бутылку н, запрокинув ее, выпила до
кап.ли.
Уверенный в своей сн.ле, дьявол кружи.лея вокруг нее,
двигаясь с нзумнте.льной грацией.
Вытянув рукн н восторженно улыбаясь, Брнджнт Брнцена
раска чивалась в такт барабанам, словно была в трансе.
Дон Серапно сжался в комочек на кресле, которое вдруг
оказалось с.лишком шнрокнм д.ля него. В его глазах под то.лстымн
роговыми о чками был ужас.
Гостн, смешавшись с толпой, нахлынувшей с площади,
на чали танцевать. Скромно пока чивая бедрами, онн старались
сдерживать свон двнження.
Лоренцо был окружен все уве.лнчнвающнмся числом танцу­
ющих женщин, которые хоте.ли коснуться его, прижаться к нему,
удостовериться, что он нз п.лотн н кровн. Он потерял нз внду
Брнджнт Брнцену. Без усн.лнй разорвав ннть нетерпеливых
женских рук, он скрылся за дверью. Уверенный, что его не будут
преследова ть, он бросился в заднюю часть дома, заглядывая в
каждую комна ту.
Радостный смех настиг его на полпути. У аркн, отделявшей
пра че чную от заднего двора, стояла высокая тучная фигура,
одетая в черные сапоги, длинную кра сную мантию, отделанную
белым, н красный фрнгнйскнй колпак поверх кудрявого парика.
Лоренцо прнб.лнзн.лся к странно одетой персоне.
- Брнджнт Брнцена, - прошептал он вполголоса, г.л ядя в ее
ясные, нахальные гла за, обрамленные очками в проволо чной
оправе без стекол .
- Санта-Клаус ! - поправила она ; широкая усмешка тронула
ее губы, скрытые .лохма той бородой н усамн. Она потянула сь за
джутовым мешком, на битым пакетами.

86

- Я ждала двенадца ти часов, чтобы разда ть детям рожде­
ственские tюдаркн, - объяснила она, - но теперь не могу пройти
мимо такой воз!-fожнос тн. - Она хитро улыбнулась. - Ты пойдешь
со мной ? - спросила она, и ее глаза хищно блесну.ли, когда она
согнула сь, заг.лядьmая в ще.ли его маски.
Лоренцо кивнул ей, затем поднял джутовый мешок, взвалил
его на пле чо и движением руки приказал ей следова ть за ним.
Через задний двор они вышли на у.лицу, ведущую к
пл ощади, где несколько стариков, женщин и детей собрались
посмотреть на праздник в доме Брнцены.
- Там дьявол ! - завизжала маленькая девочка . Позвав
других детей за собой, она побежала на середину пл ощади. Дети
резко остановил ись. Их глаза расширились от ужаса и .л юбопыт­
ства.
- Это дьявол, - сказала маленькая девочка, указыв ая на
Лоренцо. - А ты кто ? - спросила она высокую фигуру. - Почему
ты так одет ?
- Я Санта-Клаус, и я принес подарки, - сказала Бриджит
Брицена, выта скивая из мешка пакеты. Смеясь, она раздавала их
детям.
- А нам ты принес подарки ? - крича.ли другие дети, танцуя
вокруг нее .
Громко хохоча, Бриджит Брнцена к.лала пакеты в их жадные
маленькие ручки. Растерянная малышка, пенжимая завязанную
коробку к груди, возбужденно кричала : - Санта-Клаус и дьявол
пришли к нам танцевать !
Восторженный визг детей в один миг пр ив лек толпу.
Несколько музыкантов заиграли на своих инструментах, снова
загремели бара баны.
- Давай та нl!,ева ть подальше от твоего дома, - шепнул
Лоренцо в ухо Бриджит Брнц ены. - А когда мы войдем в
переулок, то у.лизнем от них.
Лоренцо обвязал вокруг ее талин цветастый пла ток и крепко
держал его концы. Их тела сплетались и дрожа.ли в пламенных,
ритми чных объятиях.
Боясь вьтустнть из рук концы платка, он напрочь игнорировал
явные прнг.лашення других женщин, которым тоже хоте.лось потан­
цева ть с ним. Несмотря на свою полную увлеченность танцем, он
вдруг услышал другую группу музыкантов, идущих в конце улицы.
На глазах у всех он схватил вскрикнувшую Бриджит Брнцену на
руки и вытащил ее из толпы. Прежде чем кто-либо понял, что же
с.лучи.лось, дьявол и Санта-Клаус ис чез.л и.
87

Они бежали, пока хва тило дыхания. А когда услышали
гул толпы за углом, Лоренцо поднял Бриджит Брнцену на
руки и вошел в парадную дверь дома одного нз своих друзей.
Он увидел его в гос тиной с небольшой группой л юдей.
Лоренцо и в голову не приходило, что он может помеша ть
семейному торжес тву. Все, о чем он думал, как убеди ть своего
друга да ть ему на время машину.
- Кака я ночь, - вздохнула Бриджит Брнцена. Радостная
улыбка озарила ее .лицо. - Эта толпа почти настигла нас. - Она
сняла парик, бороду, усы и выбросила их в окно, затем вытащила
подушку нз-под мантии и кинула ее на заднее сиденье. - Куда мы
едем ? - спросила она, всма триваясь в темноту.
Лоренцо сбросил свою маску и продолжал гнать к неболь­
шому домику у моря.
Хихикнув, она откинулась на своем снденьн.
- Я чувствую запах морского ветра, - резко прошептала она,
глубоко вздохнув. - Люди моей нации всегда хоронят своих умерших
близких у моря или в море, и единственное, о чем я жалею, что не
буду похоронена у моря. Серапно уже купил участок на городском

кладбище.
ну.

Озада ченный ее странным замечанием, он остановил маши-

- Сможе т ли маска дьявола исполнить мое желание быть
похороненной у моря ? - спросила она так серьезно и решительно,
что он только к ив нул в знак согласия.
- Обещание, подобное э тому, священно, - сказала она.
Взгляд ее глаз выражал понимание какой-то тайны. Она была
спокойна, но странная, почти озорная улыбка играла на ее устах.
- И я, на э том месте, обещаю любить владельца исполняющей
;ке.лання маски всю э ту ночь, - прошептала она.
Он о тчаянно торопил мгновения любви. А потом была ночь
- как вечность.

XII
Весь коне ц дня я размышляла над смыслом истории,
которую услышала. Я думала, что понимаю то, что означает
звено или тень ведьмы, или колесо случая, но все же я еще
нуждалась в пояснениях доньи Мерседес или Канделярии.
Я приняла за начало то, что не могу истолковать свои
88

переживания в терминах моей академической подготовки, однако
мне не хотелось переводить их в термины того, чему я научилась
в мире нагваля .
Флоринда объяснила это все в терминах намерения : универ­
сальной, абстрактной силы, ответственной за формирование
всего, что есть в мире, где мы живем. Наличие абстрактной силы,
ее формирующая способность обычно находится за пределами
досягаемости человека, однако при некоторых обстоятельствах
ими можно манипулировать. И это дает нам ложное впечатление
того, что люди и вещи исполняют наши желания .
По сравнению с Флориндой - а я не могла удержать себя
от сравнения - донья Мерседес и Канделярия не имели общего
законченного понимания своих действий. Они понимали лишь
то, что делали как медиумы, ведьмы и целители в терминах
отдельных, конкретных событий, свободно связанных друг с
другом. К примеру, донья Мерседес дала мне кон�ретный
образец способа манипулировать чем-то неизвестным. Акт
манипуляции им она назвала тенью ведьмы. Результат этой
манипуляции она называла звеном, непрерывностью, поворо­
том колеса случая .
- Конечно, это была маска, исполнившая желание Лоренцо,
- сказала донья Мерседес с абсолютной убежденностью. - Я знаю
другие, очень похожие пример�� вещей, исполняющих желания.
- Но скажи мне, донья Мерседес, какой фактор важнее вещь сама по себе или личность, которая имеет желание ?
- Вещь сама по себе, - ответила она. - Если бы Ло_ренцо не
имел этой маски, он бы всю жизнь лишь вздыхал о Бриджит
Брицене ; и это было бы всем, что дало ему его желание. Ведьма
должна сказать, что маска, а не Лоренцо, создала звено.
- Почему ты называешь это тенью ведьмы? Разве здесь
вовлекалось влияние ведьмы ?
- Тень ведьмы • это только название. Все мы имеем в себе
кусочек ведьмы. Лоренцо, безусловно, не был ни спиритом, ни
целителем, однако он имел определенную силу очарования. Я
думаю, недостаточно создать звено и передвинуть колесо случая.
С помощью маски получается совсем другая история .

ЧА СТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
XIV
Меня испугал слабый шум. Я попробовала передвинуться,
но моя левая рука, которую я отлежала, затвердела и не
слушалась меня. Я заснула в комнате Мерседес Перальты,
изнуренная проведением инвентаризации ее лек,арственных рас­
тений.
У слышав голос, звавший меня по имени, я повернула голову.
«Донья Мерседес? » - прошептала я. Кроме скрипа узлов гамака
о металлические кольца, я ничего не услышала в ответ. Я прошла
на цыпочках в угол. В гамаке никого не было. Но я имела четкое
чувство, что она только что была в комнате, какое-то присутствие
ее еще было здесь.
Застигнутая необъяснимой тревогой, я открыла дверь и
выбежала в темный пустой коридор; я прошла через патио на
кухню, затем во двор. Здесь в гамаке отдыхала донья Мерседес,
окутанная табачным дымом.
Ее лицо медленно показалось из дымного облака. Оно
больше походило на образ во сне. Ее rлаза сверкали странной
глу�иной:
90

- Я только что думала о тебе, - сказала она. - О том, что ты
здесь делаешь. - Она вытянула свои ноги и выпрыгнула из гамака.
Я рассказала ей, что уснула в ее комнате и была напугана
звуком ее пустого гамака.
Она молча слушала с тревожным выражением на лице.
- Музия, - сказала она строго, - сколько раз я советовала тебе
не спать в комнате ведьмы? Мы очень уязвимы, пока спим.
Неожиданно она хихикнула и прикрыла рот рукой, словно
сказала слишком много. Она сделала мне знак подойти поближе
и сесть на землю у края гамака. Затем начала мне массировать
голову. Ее пальцы скользили волнообразными движениями вниз
по моему лицу.
Успокоительное оцепенение распространялось по лицу.
Кожа, мускулы и кости, казалось, растворились под ее ловкими
пальцами. Полностью расслабленная и успокоенная, я чувство­
вала себя в дремоте, которая, однако, не была и сном . Я
полусознавала ее м ягкие прикосновения и наконец легла лицом
вверх вблизи от цементной плиты.
Донья Мерседес молчаливо стояла надо мной.
- Смотри, музия, - внезапно крикнула она, указывая на
полную луну, бегущую сквозь облака. То скрываясь, то появля­
ясь вновь, луна, казалось, в спешке рвала облака. - Смотри, крикнула она снова, подбросив горсть золотых медалей, связан­
ных длинной золотой цепочкой, над своей головой. - Когда ты
увидишь цепочку еще раз, ты вернешься в Каракас.
На минуту темная горсть, казалось, была подвешена к луне,
показавшейся среди облаков. Я не увидела ее падения. Я была
слишком озабочена тем, что побудило ее упомянуть о моем
возвращении в Каракас. Я спросила ее об этом, она заметила, что для
меня было бы rлупо предполагать, что я останусь в Курмине навсеrда.

XV
Настойчивый резкий треск цикад на ветвях над моей
головой был больше похож на колебания, разрывавшие тишину
жаркой и влажной ночи. Я лежала лицом вниз на циновке и
ожидала женщину, которая являлась ко мне каждую ночь на этом
самом месте.
Донья Мерседес, дремавшая в гамаке поблизости, решила
составить мне этой ночью компанию и похоже нарушила своим
91

присутствием всю исключительность таких появлений. Она с
самого начала установила, что поскольку еще никто не был
свидетелем моих встреч с духом, они могли оказаться чисто
личными событиями. Но если кто-то еще будет присутствовать
при этом, все станет, как говорится, общественным достоянием.
Я уже приобрела некоторый опыт в курении сигар. Сначала
я жаловалась донье Мерседес на раздражающее действие горя­
чего дыма на нежные ткани внутри рта. Она смеялась над моими
страхами, уверяя меня, что дым ритуальных сигар на самом деле
прохладен и успокоителен.
Потренировавшись немного, я согласилась с ней - дым
действительно был прохладным; казалось, что табак ментолизи­
рован.
Решение доньи Мерседес сопровождать меня этой ночью
было вызвано сомнениями Канделярии в том, что я достаточно
сильна для самостоятельного ведения сеанса. По ее словам,
полный сеанс означал то, что в некоторый момент медиум
абсолютно оставлял весь контроль над своей персоной и дух мог
выражать себя посредством тела медиума.
Днем раньше донья Мерседес объяснила мне, что мое
присутствие в ее доме не могло длиться слишком долго. Не
потому, что она или Канделярия были как-то против меня, но
потому, что она не могла дать мне ничего ценного. Она уверяла
меня, что и Канделярия, и она сама не чувствовали ничего другого
ко мне, кроме глубокой любви. Если бы я меньше ей нравилась,
она бы удовлетворилась тем, что разрешила мне наблюдать ее
лечение больных и делать вид, что я являюсь ее помощницей. Но
любовь ко мне вынуждала ее быть правдивой. Мне нужно было
звено, а она не могла дать мне его. Она создавала его для
Канделярии. Однако, поскольку дух выбрал меня как посредни­
ка, а возможно даже как настоящего медиума, она уважала этот
выбор. Пока она помогала мне только косвенно при ночных
контактах с призраком.
- Тот факт, что дух моего предка избрал тебя, - говорила она,
- делает тебя, Канделярию и меня в некотором роде родственниками.
Канделярия потом мне рассказала, что у нее был контакт с
тем же духом еще в детстве. Но, следуя традиции медиумов
хранить все в глубочайшей тайне, она не могла рассказать мне об
этом.
Донья Мерседес пошевелилась в гамаке и скрестила руки за
головой.
92

- Музия, ты лучше садись и начинай курить, - сказала она
тихим, расслабле нным голосом.
Я зажrла сигару и часто запыхтела ею, шепча заклинания,
которым она ме ня научила. Дым и звук были обязате льными
агентами для вызова призрака. Я услышала тихий ше ле ст. Донья
Ме рсе де с тоже услышала его, она повернулась в том же направлении·,
что и я. В не скольких шагах от нас, между гигантскими терракото­
выми веточными горшками, сиде ла же нщина.
}tонья М рс д с прис ла рядом со мной и взяла сигару из
е
е е е
моих губ. Она запыхте ла е ю, ше пча заклинания, отличные от
моих. Я почувствовала дрожь в те ле ; не видимая рука сжала мое
горло. Я услышала, что испускаю свистящий, булькающий шум.
К моему изумле нию, он звучал как слова, сказанные ке м-то е ще
с помощью моих собстве нных голосовых связок. Я мгнове нно
узнала - хотя и не понимала слов - что это было другое
заклинание . Призрак парил над мое й головой, зате м он исче з.
Я обнаружила се бя в доме вме сте с донье й Ме рсе де с и
Канде лярие й. Я насквозь пропоте ла и чувствовала се бя физич е с­
ки истоще нной. А тут были две же нщины. Однако мое истоще ние
никак не изнуряло. Я чувствовала удивите льную ле гкость и
оживле ние .
- Как я очутилась зде сь ? � спросила я.
Канде лярия взглянула вопросите льно на донью Ме рсе де с и
сказала:
- У те бя был полный се анс.
- Это ме ня е т все , - откликнулась донья Ме рсе де с слабым
голосом. - Дух мое го пре дка даст мне зве но для те бя. Поэтому
ты должна остаться зде сь, пока дух не позволит те бе уйти.
- Но поче му дух избрал ме ня ? - спросила я. - Я же
иностранка.
- Для духов не суще ствуе т иностранце в, - отве тила Канде ­
лярия . - Духи име ют де ло только с ме диумами.

XVI
Ме рсе д е с Пе ральта сиде ла сгорбившись у алтаря, бормоча
заклинания. Голодная и утомле нная, я наблюдала за не й со свое го
ме ста. Было почти ше сть часов ве че ра. Я пылко же лала о том,
чтобы крупная женщина, сиде вшая за столом, оказалась после д­
не й пацие нткой в этот де нь.
93

Обычно она не принимала более двух больных, но после дние
че т ыре с убботы донья Ме рсе де с осмат ривала более две надцат и
пацие нтов за де нь.
Больше й част ью это были ж е нщины из сосе дних де ре ве нь,
кот орые, сове ршая е ж е не де льную пое здку на рынок, заде ржива­
лись, ч т обы осмот ре т ься у це лите льницы. Н е кот орые из них
искали помощи от т аких не дугов как головные боли, простуды и
же нские расст ройства. Большинст во посе т ит еле й, однако, прихо­
дило обле гчат ь свои эмоциональные пробле мы. Бе зот ве т ная
любовь, се м е йные зат рудне ния, конфликт ы с родне й и подросши­
ми де т ьми, пробле мы на работе и в обще стве были наиболее
част ыми те мами бе се д. Посе де вшие волосы, от сут ст вие волос,
появле ние морщин и полоса не удач были самыми ле гкомысле н­
ными жалобами. Донья М е рсе де с ле чила каждого, не зависимо от
е го или ее пробле мы, с одинаково искре нним инт е ре сом и
эффе кт ивност ью.
Сначала она опре де ляла не дуг, приме няя морской компас
или истолков ывая узор пе пла сигары на т аре лке . Если от сут ст вие
це лост ност и ч е лове ка было вызвано физиологич е ским смя те ние м
- она называла е го духовным - она накладывала молит вы­
закля т ия и де лала массаж. Если ч е лове к страдал физич е ским
недугом, она прописывала ле карст ве нные расте ния.
Ее изумите льное владе ние языком и ве ликоле пная чувст ви­
тельност ь к каждой м е льчайше й пе ре м е не в наст рое нии че лове ка
побуждало сопрот ивлявшихся мужчин и ж е нщин р аскрыват ься
и откр ове нно говорит ь о своих инт имных де лах.
Г олос Ме рсе де с Пе ральт ы испугал м е ня .
- В этот раз т ы де йствите льно испорт ила все де ло, от чит ывала он а крупную ж е нщину, кот орая сиде ла пе ре д не й за
столом . Вст ряхивая не дове рчиво головой, она е ще раз осмот ре ла
пе пе л сигары, кот орый собрала на м е т алличе скую т аре лку. - Ты
дурачишь м е ня, - заявила она, поднося таре лку к лицу ж е нщины
и призывая ее узнать в мягком, се ро-зе ле ном порошке природу
свое го не дуга. - На эт от раз т ы де йст вит е льно в бе де .
Покраснев от волне ния, же нщина суе т ливо озиралась , слов­
но пыт алась найт и путь к от ступле нию . Она надула губы совсе м
как ре бе нок. Донья М е рсе де с поднялась и по дошла ко мне ,
произне ся официальным т оном : - Я прошу т е бя подробно
записат ь м е тоды ле че ния эт ой п ацие нт ки.
Как обычно, я сначала выслушивала названия предписанных
трав, цветочных эссенций и диетические ограничения. Зате м я
переписывала подробный от чет о том, при каких обстояте льствах
94

пациент должен принимать отвар из трав или очищающие ванны. По
указаниям доньи Мерседес я никогда не делала копий для себя. И
наконец, по ее просьбе я несколько раз перечитьmала то, что написала.
Я была уверена, что донья Мерседес не только убеждает себя в том,
что я правильно поняла ее, но
r лавным образом учитьmает
возможный случай того, что пациент неграмотен.
С инструкцией в руке женщина встала и повернулась к
алтарю. Она положила несколько банкнот под статуэтку Вирд­
жинии, з атем торжественно пообещала, что будет следовать
инструкци я м доньи Мерседес .
Донья Мерседес подошла к алтарю, з ажгла свечу и, встав
на колени, помолилась святым о том , чтобы ее мнение оказалось
п равильным .
Я упомянула, что знаю докторов, которые тоже очень часто
молятся .
- Единственное, что объединяет хороших докторов и цели­
телей, это терпеливое уважение к своим пациентам, - объ яснила
она . - Они довер яютс я великой силе, которая ведет их. Они могут
вызвать эту силу с помощью молитвы, медитаций, заклинаний,
табачного дыма, медицины и хирургического скальпеля .
Она вз яла копии инструкций, которые я написала в этот день,
и сосчитала листы.
- Я в самом деле осмотрела сегодня столько людей ? спросила она, по-видимому, совершенно не интересуясь моим
ответом . Слабая улыбка тронула ее губы, когда она закрыла
r лаза и откинулась на спинку своего неказистого стула . - Иди и
п р инеси мне все твои записи о моих клиентах, кроме тех, кто
рассказывал тебе свою историю. Я хочу посмотреть, как много
людей я вылечила за то в ре м я , как � ы появилась здесь. - Она
встала и п рошла со мной до двери. - [Jринеси все в патио. Я хочу,
чтобы Канделя ри я помогла мне, - добавила она .
Почти час я собирала все мои материалы. За исключением
нескольких дневников я принесла все в патио, где донья Мерседес
и Кандел я ри я уже поджидали мен я .
- Это о н о и есть ? - сп росила донья Мерседес , р а з r лядыва я
стопку бумаг, которую я положила на землю прямо перед ней.
Не ожидая моего ответа, она приказала Канделярии сло­
жить бумаги и каталоги у металлической бочки, которая стояла
в дальнем конце патио. Сделав это, Канделярия снова села рядом
со мной на циновку . Мы сидели перед доньей Мерседес, которая
лежала в своем гамаке .
- Я уже говорила тебе, что ты здесь находишься под
95

покровительством духа моего предка, - сказала мне донья
Мерседес. - Прошлой ночью дух избрал тебя как медиума. А
медиумы не держат записей о целительстве. Подобная мысль
отвратительна.
Она встала и подошла к стопке моих бумаг. Только сейчас
меня осенило, что она намерена сделать. Она развязала бечевку
переплета ножом и бросила пригоршню в металлический бак.
Раньше я не заметила, что внутри него горит огонь.
Пытаясь спасти хотя бы часть моей работы, я вскочила.
Слова Канделярии остановили меня:
- Если ты сделаешь это, ты должна будешь уехать сейчас же.
- Она улыбнулась и похлопала по циновке рядом с собой.
В этот момент я поняла все. Я просто ничего не могла здесь
сделать.

XVII
Проработав целый день, донья Мерседес крепко заснула на
своем стуле.
Я некоторое время смотрела на нее, желая так же быстро
расслабляться как и она, затем начала перебирать различные
флаконы в ее стеклянном буфете. Когда я проходила на
цыпочках мимо нее, она вдруг открыла глаза, медленно
повернула голову, прислушиваясь к чему-то, ее ноздри затре­
петали, словно нюхая воздух.
- Чуть не забыла, - сказала она. - Приведи его сейчас же.
- Но там никого нет, - ответила я с абсолютной уверенностью.
Она подняла руки в беспомощном жесте.
- Делай же то, что тебе говорят.
Не сомневаясь, что на этот раз она ошибается, я вышла из
комнаты. Было почти темно. Никого не было. С торжествующей
улыбкой я уже собиралась вернуться, когда услышала слабый
кашель.
Словно вызванный по велению доньи Мерседес, из сумрач­
ного коридора вышел аккуратно одетый мужчина. У него были
непропорционально длинные ноги. Плечи же, по контрасту,
казались маленькими и выглядели слабыми и хрупкими.
Мгновение он колебался, затем в знак приветствия поднял гроздь
зеленых кокосов. В другой руке он держал мачете.
96

- Мерседес Перальта у себя ? - спросил он низким скрипучим
голосом, прерванным резким кашлем.
- Она ждет тебя, - сказала я и отодвинула занавес в сторону.
У него были короткие жесткие вьющиеся волосы, простран­
ство между бровями измято rлубокими складками, а темное
yrловатое лицо приковывало к себе внимание неприступной
суровостью, свирепым и безжалостным выражением глаз. Лишь
где-то в уголках его рта проступала некоторая мягкость.
Слабая улыбка медленно пробежала по его лицу, когда он
приблизился к донье Мерседес. Опустив кокосы на землю и
поправив на коленях брюки, он присел перед ее стулом. Он
выбрал самый крупный кокос и тремя искусными ударами
острого мачете срезал макушку.
- Они как раз такие, как тебе нравится, - сказал он, - все еще
мягкие и очень сладкие.
Донья Мерседес пригубила фрукт и, делая шумные rлотки,
заметила, как прекрасно молоко.
- Дай мне немного внутренностей, - потребовала она,
возвращая фрукт ему.
Одним ловким ударом он разделил кокос пополам, а затем
отрезал сладкую желатиновую мякоть от макушки.
- Дай музии другую половину, - сказала донья Мерседес.
Он строго посмотрел на меня, потом без слов соскоблил
оставшуюся половину· кокоса с той же самой тщательностью и
подал ее мне. Я поблагодарила его.
- Что привело тебя сюда сегодня ? - спросила донья
Мерседес, прерывая неловкое молчание. - Тебе нужна моя
помощь ?
- Да, - сказал он, доставая портсигар из своего кармана.
Прикурив от зажигалки, он сделал долгую затяжку и сунул
портсигар обратно в карман. - Дух был прав, проклятый кашель
стал еще сильнее. Он не дает мне заснуть. У меня от него болит
голова. Он не дает мне работать.
Она пригласила его сесть, но не напротив нее, где обычно
сидели клиенты, а на стул у алтаря. Она зажгла три свечи перед
Вирджинией, затем небрежно спросила его о кокосовых планта­
циях, которыми он владел где-то на побережье.
Он медленно оглянулся и посмотрел в ее глаза. Она
успокоила его кивком головы.
- Эта музия помогает мне, - сказала она ему. - Ты можешь
говорить все, словно ее тут нет.
Его взr ляд остановился на мне.
97

- Мое им я Бенито Сантос, - сказал он и быстро взr лянул на
донью Мерседес. - Как ее зовут ?
- Она говорит, что ее имя Флоринда, - ответила донья Мерседес,
прежде чем я смогла вставить словечко. - Но я зову ее музия.
Она внимательно осмотрела его и встала ему за спину.
Медленными, легкими движениями она растирала мазь на его
груди и плечах почти полчаса.
- Бенито Сантос, - сказала она, поворачиваясь ко мне, - очень
крепкий человек. Он приезжает время от времени повидаться со
мной, причем всегда или с головной болью, или с простудой, или
с кашлем . Я излечу его за пять встреч. У меня для него есть особо
приготовленная мазь и молитва духу моря.
Она вновь массировала его длительное время.
- Ушла головная боль ? - спросила она, положив руки на
плечи Бенито Сантоса.
Казалось, он не слышал вопроса. Его невидящий взор был
направлен на мигающие свечи. Он начал говорить о море и о том,
каким зловещим оно бьmает на рассвете, коrда солнце встает из
тусклой, потерявшей блеск воды. Монотонным шепотом он
говорил о своих повседневных полуденных экскурсиях в море.
- Пеликаны кружились вокруг меня, - говорил он. - Иногда
они пролетали очень низко и смотрели мне прямо в r лаза. Я
уверен, они хотели знать, не иссякла ли моя сила.
Опустив голову, он замолчал на длительное время, а потом
перешел на низкий, почти непонимаемый шепот.
- В сумерки, когда солнце садится за дальние холмы и его
лучи больше не ласкают воду, я слышу голос моря. Он говорит
мне, что в какой-то день он умрет, но пока он жив, он неумолим .
А потом, я знаю, что люблю море.
Мерседес Перальта сдавила ладонями его виски, ее пальцы
оплели его голову.
- Бенито Сантос, - сказала она, - это мужчина, который
преодолел свою вину. Он стар и утомлен. Но даже сейчас он такой
же безжалостный, как и море.
Бенито Сантос приходил к донье Мерседес п ять дней
подряд. Оканчивая ежедневный лечебный сеанс, она просила его
рассказать мне свою историю. Он ничего не говорил в ответ,
полностью игнорируя меня. Но в конце лечебной сессии, уже
прощаясь, он резко обернулся и взглянул на меня .
- Твой джип на улице ? - спросил он и тут же добавил, не
дав мне времени на ответ : - Отвези меня, пожалуйста, на
кокосовую плантацию.
98

Мы ехали в молчании . Уже достигнув побережья, я попы­
талась заверить его, что он может и не выполнять просьбу доньи
Мерседес .
Он решительно замотал головой .
- Все, о чем бы она ни попросила, священно для меня, - сухо
произнес он . • Я просто не знаю, что говорить, вернее, как
говорить об этом .
Под предлогом доставки кокосов для доньи Мерседес я
посетила Бенито Сантоса много раз . Мы долго беседовали друг
с другом, но он так и не потеплел ко мне . Он всегда вызывающе
сверлил меня взглядом, пока я не отводила глаз . Он сове ршенно
ясно давал мне понять, что говорит со мной только потому, что
об этом его просила Мерседес Перальта . Он конечно же был, как
она и описала его, строгим и безжалостным .

***

Яростно сжима я в руке ма чете, Бенито Сантос неподвижно
с то ял под пал ящ им полуд енным сол нцем. Оно обжигал о его
спину, изрезанную тростником. Сдвинув край шл япы, он при­
с тал ьно следил за группой усталых муж чин, бредущ их в город
по пустым, убра нным пол ям са х арного тр остника .
Последние день и но чь каждый рабо тал без отдых а . Это был
последний урожай са х арного тр остника . Теперь эту землю
выровняю т трак тора, а за тем ее распродадут по частям. Владелец
э тих полей не выд ержал . Как и все другие планта торы, он был
вынужден продать свои владения каракасск ой строительной
к омпании.
· Долина превра щалась в индустриальный центр. Немцы и
американцы строили свои фармацевтические ла бора тории. Ита­
л ь янцы пригнали на строител ь с тво обувной фабрик и своих
собс твенных рабочих.
- Прокл я тые иностранцы, - ругнулс я Бенито Са н тос, сплю­
нув на землю . Он не мог ни писать , ни чита ть, у него не было
профессии. Он был рез чиком сахарного тростник а и знал тол ько
то, к ак владеть ма чете . Обтерев длинное лезвие о землю, он вошел
во внутренний двор гасиенды, свернув к небол ь шому бунгало, гд е
был расположен к а бинет мастера . Толпа рабочих, сидящ их в тени
крыши, подозрител ь но с мотрела ему вслед, когда он вх одил в
контору.
- Что тебе надо ? - спр осил его маленький толстопузый
99

мастер, сидящий за серым мета.л.лическим сто.лом. - Хочешь
по.лучить рас чет ? - добавил он нетерпеливо, вытирая потную шею
аккура тно сложенным белым пла тком.
Бенито Сантос кивнул . Он бы.л неразговорчив и большей
частью груб. Услышав, что с ним заговори.ли, он спросил
.любезно :
- Я с.лыша.л, что сахарный тростник повезут на фабрику в
город, - пробормотал он, уставившись на массивную шею мастера,
которая как тесто выпирала на воротник его накрахмаленной
рубашки. - Я однажды ходил на фа брику. Скажи, ты можешь
нанять меня туда ?
Откинувшись на стуле, мастер смотрел на Бенито Сантоса
сквозь !!Рикрытые веки.
- Ты живешь где-то здесь, не так .ли ? Как ты будешь
добира ться до города ? До него, пожалуй, больше пятнадц а ти

ми.ль.

- На автобусе, - буркнул Бенито Сантос, глядя украдкой ему
в глаза.
- На автобусе ! - презрительно ра схохотался ма стер, пригла ­
живая тонкие, аккура тно подрезанные усы. - Ты прекрасно
знаешь, что автобус отходит только тогда, когда он полный. Ты
никогда не уедешь раньше полудня.
- Уеду, - отчаянно возразил Бенито Сантос. - Ее.ли ты дашь
мне работу, я всегда буду приезжа ть вовремя. Я прошу тебя.
- Слуша й, - прошипел ма с тер. - Я нанимаю .любого, к то
может реза ть тростник, не смотря ни на возра ст, ни на опыт.
Но я устанавливаю им срок. И э то извес тно ка ждому, к то
ра бота е т у меня шестидневку. На заводе и так .людей больше,
чем надо. - Ма с тер на чал перебир а ть бума ги на столе. - Не
отвлекай меня больше. Я человек занятый.
Бенито Сантос шагнул во внутренний двор, стараясь не
наступать на траву, проросшую между камней. Мельница в конце
двора выг.ляде.ла опустевшей. Он знал, что никогда больше не
увидит долину такой.
Громкий гудок грузовика отрезвил его. Он быстро шагнул
в сторону, поднимая руку в просьбе подвезти его в город. Его
окутало облако пыли.
- Эй, Бенито, пройдись пешком! - крикнул кто-то из ма шины.
Пыль осела, а он еще с.лыша.л крики и смех ра бо чих на
грузовике. Его пальцы сдави.ли рукоятку ма чете. Он на тянул
шляпу на брови, прикрыв глаза от яркого солнца и с.лепящей
голубизны неба .
100

Он не пошел в город по широкой дороге. Бенито Сантос
шагал по пус тынным полям узкой пыльной тропой, ведущей к
южной окра ине города, где находи.лея субботний открытый
рынок.
Он медленно брел по тропе, ощущая в одном ба шмаке дыру,
а в другом хлопающую подошву, поднимавшую пыль перед ним.
Время от времени он отдыхал в прохладной тени манговых
деревьев, удру ченно ра ссма тривая мимо.летные зеленые о черта­
ния ящериц , которые стремительно носились взад и вперед
между кустов.
Было послеобеденное время, когда он наконец добра.лея д о
рынка. Пл ощад ь бур.лила .люд ьми. Торговцы, с уже охрипшими
голосами, расхваливали товар с тем же энтузиазмом, какой они
проявляли и рано утром. Покупа тели, в основном женщины,
бесстыдно торговались за цену. Бенито Сантос проходил мимо
.лотков португальских фермеров, которые .ломились под увяда­
ющими овощами ; мимо мясных и рыбных рядов, вокруг которых
роились мухи, а шел удивые собаки с бесконечным терпением
дожидались кусо чка мяса,упавшего на землю. Он улыбнулся,
увидев наемных маль чишек, стоявших за фрук товыми .лотками.
Они потихоньку складывали гнилые фрукты в бумажные пакеты
вместо тех, что выбрал покупа тель.
Он позвенел монетами в своем кармане, своей шестидневной
зарпла той, размышляя, купить .ли ему прод уктов д.ля жены
А.льта грации сейчас и.ли немного позже. «Позже», - ска зал он
всл ух. Имела сь возможность сторговаться по.лучше под конец
распрода жи.
- Пок упа й еду, пока у тебя еще есть деньги, - крикнула ему
с тара я женщина, которая немного знала его. - Бобы и рис не
с танут дешевле.
- Только женщины ждут послеобеденной торгов.ли, - под­
дразнил его продавец, де.лая непристойный жест своим тазом.
Бенито Сантос яростно ог.ляде.л смеющиеся .л ица ра знос чи­
ков Аебанесы, стоявших за броскими .лотками с рек.ламой
дешевой одежды, поддельных драгоценностей и д ух ов. Гнев
взду.л жилы на его висках, мышцы на шее напряг.лись . В уме вновь
возник унизительный инцидент в ка бинете ма стера . В ушах
за звенел презрительный смех рабо чих на грузовике. Ма чете
сверкнул в его руке. С потрясающим усилием он поверну.лея и
зашагал про чь.
Холодный пот выступил на теле. Во рту было сухо. В
желудке возникла неприятная дрожь, хотя он не бы.л голоден.
101

Надо сейчас же доста ть ром, решил он. Не дожидаясь прихода
домой. Ему бы.л нужен ром, чтобы рассеять гнев, рассеять его
уныние, его пода вленность.
Он целеус тремленно направ ился к центральному входу
рьтка, где грузов ики и вьючные обозы ожидали разгрузки
продуктов . Он пересек у.лицу и, в ойдя в небольшой темный
магазин на углу, купил три пол.литровые бутылки д ешевого рома .
Он се.л в тени дерева, разглядывая грузов ики и ос.лов,
стараясь не упустить момент, когда торговцы на чнут расходить­
ся. Довольно в здохнув, он прислони.лея к дереву и, сняв шляпу,
вытер рука вом пот и пыль с изможд енного .лица.
Открыв бутылку, он опустошил ее одним долгим г.лотком.
Ма.ло-пома.лу ром притупил напряжение в его желудк е, успока­
ивая боль в натруженной спине и усталых ногах. Он улыбнулся.
Смутное чувство . благополучия зашумело у него в го.лове. «Да
- задумался он, - .лучше сидеть здесь, наслаждаясь ромом, чем
идти домой и слуша ть непрерывные придирки А.льтаграц нн ».
Пусть он немного успокоился, но это будет больше, чем он сможет
вынести.
Сквозь усталые веки Бенито Сантос разг.лядыва.л .людей,
собравшихся в округ в орот рынка. Это была толпа, которая
каждую субботу приходила сюда нз ближайших деревень биться
об зак.лад на петушиных боях. Его сонный в згляд останов и.лея на
двух муж чинах, которые сидели под деревом прямо напротив
него. Он совершенно не интересов ался петушиными боями,
однако его внимание привлек.ли дв а петуха в руках муж чин. Они
отскакивал и, взлетая и опускаясь, поминутно прис едая на своих
крепких ногах.
Странным и мягким жестом муж чина в зъерошил перья птиц
и толкнул их друг к другу, в озбуждая их боевой дух.
- Эта птица прекрасно выг.ляд нт, - сказал Бенито Сантос
человеку, который держал темного петуха с золотистыми перья­
ми.
- Она такая и есть, - охотно сог.ласи.лся муж чина. - После
обеда ты ув идишь ее в последней драке. Л учших птиц берегут д.л я
последнего боя, - гордо добавил он, разг.лаж нв ая перья петуха.
- Ты можешь смело став ить на него. Сегодня он будет победи­
телем.
- Ты уверен ? - небрежно спросил Бенито Сантос, вынимая
другую бутылку нз своего бумажного пакета. Он ед е.лал долгий
глоток, затем пробрался сквозь толпу в озбужд енных мужчин,
сидящих вокруг песочной ямы. Они отодвигались, не г.лядя на
102

него. Их глаза бы.ли направлены в центр арены, где птицы
сцепились в смертельной схватке.
- Ваши ставки ! Джентльмены, ваши ставки! - крикнул
мужчина, и его голос на миг успокоил шум толпы. - Ваши ставки

на последнюю драку! На настоящую драку!
Муж чины жадно меня.ли свои грязные банкноты на цветные
фишки, которые обозна чали сумму ставок.
- Ты уверен, что твой петух сегодня выиграет ? - спросил
Бенито Сантос владельца птицы с золотистыми перьями.
- Он уверен! - воскликнул муж чина, восторженно целуя алый
гребешок.
- Боишься поставить на кон, Бенито Сантос ? - ,спросил его
один из парней, который работал с ним эту неделю. - Лучше иди
и покупай еду для своей старухи, ее.ли не хочешь скандала сегодня
вечером, - насмешливо добавил он.
Бенито Сантос сгреб фишки и без колебаний поставил все
свои заработанные деньги на петуха с золотистыми перьями. Он
верил, что удвоит свой капитал.
Тогда он купит не только рис, но и мясо, и даже ром. А
может быть, даже хва тит денег на то, чтобы купить сыну его
первую пару башмаков.
Бенито захлестнуло волнение зрите.лей, он, как и все,
одобрительно закричал, когда владельцы подняли своих птиц
высоко над головами. Они сосали острые, смертельные шпоры на
ногах петухов, доказывая, что они не отравлены. Муж чины
бормота.ли что-то .ласковое своим птицам, а за тем по команде
судьи по.ложи.ли их в центр песочной ямы.
Бойцы гневно оглядывали друг друга, но от боя пока
воздерживались. На них опусти.ли плетеные к.летки. Толпа
кричала, возбужденно подбивая птиц на драку. Петухи дрожа.ли
от ярости, их оперенье под бритыми, на.литыми кровью шеями,
распусти.лось.
К.летки подняли. Петухи прыгну.ли друг на друга, умело
избегая ударов клювами и крыльями. Но вскоре они сцепились
в смертельном взрыве бешеных взмахов крыльев, ударов головой
и ногами. Белые перья петухов покраснели от крови собственных
ран и глубоких порезов на шеях противников.
Бенито Сантос мол ча.ливо моли.лея за птицу, на которую он
поставил .
По сигна лу судьи из ямы убрали петухов с открытыми
клювами и тяжелым дыханием. С нарастающей тревогой
Бенито Сантос смотрел на владельца птицы с золотис тыми
103

крыльями, который ду.л на ее раны. Он что -то говорил,
успока ивая петуха .
По команде судьи п тиц вновь поставил и в центр круга .
Белокрыл а я п тица тут же совершила прицельный прыжок,
запуска я шпоры в ш ею своего противника . .Л икующий крик
петуха разбил безмолвие зрите.лей. Пе тух с з ол отис тым
опереньем упал з а мер тво.
Бенито Сантос горько улыбнулся, з а тем захохотал, стара­
ясь сдержа ть слезы. «По крайней мере, у меня оста.лея ром», прошептал он, допивая оста тки второй бутылки. Дрожа щими
пальцами он вытер подбородок и, выйдя нз толпы, направился
к холмам.
Пустые тростниковые по.л я тянулись вдаль, сверкая в ярком
пос .л епо.л уденном солнечном свете. Же.л тая пыль на дороге,
поднятая его башмаками, прекрасным золотым порошком оседа­
ла на его руки.
Он медленно взбирался на крутой холм. Где бы ни было
дерево, он свора чивал с пути и отдыхал в его тени.
Он открыл последнюю бутылку и еде.лал г.лоток. Ему не
хоте.лось видеть свою жену. Он не выносил взг.л яда ее обвиня­
ющих глаз. Бенито обвел гла зами холмы вокруг себя, его взор
останови.лея на зеленом откосе по другую сторону дороги. Там
была ферма генерала высшего ранга нз правительства.
Бенито Сантос глотнул еще. Ром наполнил его смутной
надеждой. Возможно, ему дадут работу на ферме. Он мог бы
подрез ать со чную зеленую .люцерну, которая выращивалась
специально для .л о шадей . « Черт! У меня хва тит умения!» подумал Бенито Сантос - рез чик тростника . Реза ть тростник и.л и
.люцерну - какая разница. Он может даже попросить аванс.
Совсем немного . .Лишь бы купить риса и бобов.
Он взбежал на холм и по недавно проложенной дороге
направился к генеральской ферме. Он был так возбужден
возможностью по.лучить работу, что даже не заметил двух солда т
у широко открытых ворот.
- Ты думаешь, куда идешь ? - остановил его один нз них,
ука зывая винтовкой на знак у дороги. - Чита ть умеешь ? Тебе
нельзя пересека ть эту .л инию. Это частная дорога .
У Бенито Сантоса с каждым вдохом в горле росла обида. Он
переводил взгляд с од ного солда та на другого, за тем обра ти.лея
ко второму, который прислони.лея к крупному валуну около
знака . Он выглядел постарше и казался более дружелюбным.
- Я в отчаянных поисках работы, - прошептал он.
104

Солд а т мо.л ча�нво кивнул головой, его глаза остановились
на жес тких черных волосах Бенито Сантоса, которые вы.л ез .л и
сквоз ь порва нную соломенную шляпу. Его поношенные подвер ­
нутые брюки н рубашка цвета хаки влажно .лип.ли к его высокому,
нсхуд авшему телу.
- Здесь ты не по.л учишь рабо ты, - дружелюбно сказал он.
- Во всяком случае, з д есь нет никого, кто мог бы нанять тебя.
- Но кто- то же д олжен был оста ться с .л ошад ьми, - настаивал
Бенито Сантос. - Я мог бы помога ть ему. Хотя бы пару часов в
д ень .
Ча совые переглянулись, а за тем, пожав плечами, проказли­
во улыбнулись.
- Попроси Германа, он отве чает за .лошадей, - ска зал
муж чина помоложе. - Возможно, он поможет тебе.
На миг Бенито Сантосу показа .л ось, что солд а ты смею тся
над ним . Но он чувствовал себя с.лишком призна тельным за их
заботу о нем. Боясь, что они могут изменить свое решение н
прогна ть его, он поспешил к холму по прямой мощеной д ороге.
Он резко останови.лея перед генеральским домом, нереши­
тельно рассма тривая двухэтажное зд ание. Оно был о ослепитель ­
но белым, с д линным балконом на массивных колоннах. Вместо
того что бы окликнуть кого-нибуд ь, он на цыпочках под крался к
одному нз окон нижнего этажа. Оно был о открыто, н ветерок
.ласково шевелил ажурную занавеску. Ему захотелось хотя бы
одним г.лазом посмотреть на то, что было внутри. Он слышал, что
роскошную мебель сюда привез .л и нз Европы.
- Что ты зд есь д е.л аешь ? - громко крикнул кто-то за его
спиной.
Вздрогнув, Бенито Сантос едва не выронил бутылку. Он
уд ивленно огляд ел жилистого мужчину среднего возраста с
белокурыми, тща тельно под стриженными волосами. Это, навер ­
ное, Герман, которого сол да ты советовали повид а ть, подумал он,
заг.л яд ьmая в беспокойные глаза муж чины. Они бы.л и голубые
как небо н свирепо сия.ли под нависшими бровями.
- Дай мне работу, - попросил Бенито Сантос. - К акую угодно
работу.
Муж чина под ошел поближе к Бенито Сантосу н угрож а юще
взг.ляну.л на него.
- Как ты посмел прийти сюд а, пьяница ? - презрительно
закричал он. - Убнрайся прочь, пока я не спустил на тебя собак.
Бэ г.ляд Бенито Сантоса дрогну.л, веки бесконтрольно трепе ­
та.ли. Он чув ствовал себя как нищий. Он не выносил просить о
105

л юбезности . Он всегда был честным тружеником . Его язык
отяжел ел .
- Хотя бы на пару часов. - Он протянул свою руку так, чтобы
муж чина мог видеть трещины и мозол и на его л адони. - Я
хороший работник. Я рез чик тростника . Я могу резать траву дл я
лошадей.
- Пошел прочь ! - закричал Герман. - Ты пьян.
Бенито Сантос медленно брел по дороге, волоча конец
мачете по земл е . Путь казался дл иннее, чем обычно, протягива­
ясь вдаль, сл овно нарочно пытаясь задержать его приход домой.
Ему хотелось с кем-нибудь поговорить. Монотонное жужжание
насекомых создавало чувство еще большего одиночества.
Он шел вдоль сухого оврага к своей ла чуге. На миг он
остановился, г.лубоко вдыхая вечернюю свежесть и позволяя
ласковому ветерку остудить его покрасневшее лицо.
Су тулясь он вошел в хижину. Здесь не было окон, л ишь
отверстия спереди и сзади, которые он закрывал на ночь кусками
картона, подпирая их палками.
Внутри стояла удушл ивая жара. Его раздражал и звуки
трущихся о дерево веревок гамака и неровное дыхание А.льтагра­
ции. Он знал, что она кипит от гнева. Он оберну.лея, взгл янув на
сына, спящего на земле. Его прикрьmа.ли испа чканные .лохмотья,
которые едва закрывали маленькую грудь. Бенито Сантос не мог
вспомнить, было .ли ребенку два года и.ли три .
А.льтаграция вы.л езла из гамака, ее взгл яд устреми.лея к
пакету в его руках. Она опустилась перед ним на ко.лени и
спросила резким, виз гл ивым голосом : - Г д е еда, Бенито ?
- Когда я пришел туда, рынок уже закрылся, - пробормотал
Бенито Сантос, перейдя от детской кроватки в угол ла чуги.
Крепко сжимая в руке бумажный пакет, он добавил : - Мне
кажется, у нас еще осталось немного бобов и риса .
- Ты прекрасно знаешь, что у нас ничего нет, - сказала
А.льтаграция, пытаясь схватить пакет. - У тебя хватило времени,
чтобы напиться. - Ее .лицо с желтоватой обвисшей кожей,
покраснело. Ввал ившиеся, обычно безжизненные гл аза, засвер­
кали в гневе и отчаянии .
Он ясно почувствовал ускоренное биение ее сердц а . Ему не
было перед ней оправдания. Он ничего не мог объяснить ей.
- Заткнись, женщина, - крикнул он. Он достал бутылку рома
и выпил остатки, не переводя д ыхания. - Всю ночь я работал,
срезая тростник. Я устал. - Он бросил пус тую бутылку в
отверстие хижины. - Сейчас я хочу немного тишины и покоя. Я
106

не позволю, чтобы женщина кричала на меня. Забери ребенка и
убирайся отсюда ко всем чертям.
Альтаграция схватила его за руку, прежде чем он опустился
на детскую кроватку.
- Дай мне денег. Я сама куплю еду. Ребенок хочет есть. - Она
вывернула его карман. - Где деньги ? - повторяла она в смятении,
непонимающе раз глядыва я его. - Ты не получил сегодня зарабо­
ток ? Не мог же ты пропить все деньги, полученные за шесть дней.
- Непристойно ругаясь, она вцепилась ему в волосы и заколот ил а
сжатыми кулаками по его спине и груди.
Он по чувствовал себя пьяным, но не от рома, а от бешенства
и безнадежности . Проблеск ужаса мелькнул в ее глазах, когда он
поднял свой ма чете. Ее крик наполнил воздух, затем наступила
тиш ина. Он взглянул на ее распростертую фигуру, на ее
спутанную копну волос, намокшую от крови.
Кто-то дергал его за штаны. Маленький сын вцепился в его
ногу с такой силой, что ему подумалось страшное. Он никогда не
сможет освободиться от его объятий. Одержимый необъяснимым
страхом, он попробовал освободить его хватку, но ничего не
вышл о . Глаза ребенка, направленные на мать, были темны, а
глубоко в них бушевало все то же обвинение. Под неумол имым
взором ребенка у него застучало в висках. В слепом неистовстве
он 11однял ма чете еще раз.
Никогда в жизни он не чувствовал такого мучительного
одино чества . Никогда прежде у него не было такого ясного ума.
Словно совсем из другой жизни, более многозна чительной жизни с высок ой цел ь ю - он вглядывался сейчас в кошмар,
которым стало его существование. Он намочил несколько тря11ок
в стоявшей поблизости канистре с керосином и поджег свою
х ижину.
Он бежал, сколько мог, затем остановился. Он неподвижно
рас сма!F ивал опустошенные поля у подножья холма и далекие
горы. l lo утрам у этих гор цвет надежды. За ними море. Он
никогда не видел моря. Он только слышал, что оно огромно.
Бенито Сантос подождал, пока горы, холмы и деревья не
превратил ись в тени. Тени, -словно воспом1!,нания о его детстве.
Он чувствовал, что снова шагает со своеи матерью по узким
уло :!кам деревушки среди толпы верующих за какой-то процес­
сиеи в сумерках, со свечами, мигающими в темноте. «Святая
Мария, Матерь Божья, молись за наших грешников, сейчас и в
час их смерти. А минь ». Его голс, подхваченный ветром,
тыся чью маленьких звуков окутал холмы. Он съежился от страха
107

и вновь понесся в диком беге. Он бежал до тех пор, пока не
кончилось дыхание. Он чувствовал себя втоптанным в мягкую
землю. Почв а поглощала его, успокаивая своей чернотой. И
Бенито Сантос знал, что это последний день его бесполезной
жизни. Он наконец умрет.
Он открыл глаза на звук женского пла ча . Это был ночной
бриз, посвистьшающий вокруг него. Как он хотел оста ться
навсегда в этой тьме. Но знал, что теперь ничего не достанется
ему легко. Он встал, поднял свой ма чете и зашагал по дороге,
которая вела к горам. Ясный свет струился с небес. Он струился
вокруг него, он делал воздух тоньше и легче для дыхания.
Он шел в никуда . Ни на что не гляд я. У него не было никаких
эмоций. Было только смутное ощущение, смутная надежда на то,
что он может увидеть море.

XVII
- Пришло время уезжать, • сказала мне Канделярия . - Ты
не должна работать по воскресеньям. • Она спустила в туалет мои
записанные ленты.
В это время на кухню вошла донья Мерседес. Она нахму­
рилась, заметив, что я еще в своем халате .
- Почему ты не готова? - спросила она меня .
- Я знаю почему, - вмешалась Канделярия. Ее голос был
любопытно мягким, а в глазах сверкали шаловливые блестки. Она не хочет больше забирать кокосы у Бенито Сантоса . Она
боится его.
Прежде чем я успела опровергнуть ее обвинение, она вышла
из комнаты.
- Это правда, музия? • спросила донья Мерседес, наливая
себе в чашку кофе. - Я не замечала раньше, что ты имеешь к нему
какую-то неприязнь.
Я заверила ее, что не имею. Однако я ничего не могла
поделать с чувством того, что Бенито Сантос поступил со своей
женой и ребенком ужасно мерзко.
- Не смотри на его исто_рию с позиций морахи и справедли­
вости, • перебила она меня . • Это история о яростном, отчаявшем­
ся человеке.
Я запротестовала, так как была r лубоко против того,
чтобы рассматривать его только самого по себе . Я почти
108

истерично заговорила об отчаянии и безнадежности женщины
и ребенка.
- Брось это, музия . - Она ткнула меня своим пальцем в грудь
около ключицы. Мне показалось, что она толкнула меня желез­
ным наконечником. - Не давай своему ложному чувству распоря­
жаться тобой. Не будь музией, которая приехала из далеких
с тран искать здесь недостатки; пусть другие обижаются на
Бенито Сантоса и промах, который я пытаюсь показать тебе. Я
хочу подставить тебя в тень тех людей, которых я выбрала для
того, чтобы они рассказали тебе свои истории. История послед­
него дня бесполезной жизни Бенито Сантоса подводит итог всему
его существованию. Я попросила его рассказать тебе все детали,
какие он вспомнит. Я также заставила тебя увидеть его кокосовую
рощу у моря, чтобы ты могла проверить, как повернулось колесо
случ ая.
Мне было трудно объяснить донье Мерседес мои чувства,
не используя моральных категорий. Я не только не хотела, но и
не могла помочь в этом себе. Она одарила меня всепонимающей
улыбкой.
- !Jенность его истории, - внезапно сказала она, - заключа­
ется в том, что он без какой-либо подготовки создал для себя
звено ; он повернул колесо случая. Ведьма сказала бы, что иногда
одно единичное действие может создать такое звено.
Донья Мерседес приподнялась со стула, на котором сидела,
и, взяв твердо мою руку, по ш ла из кухни в свою комнату.
У дверей она остановилась и взглянула на меня.
- Бенито Сантос убил свою жену и сына. Это действие
повернуло колесо случая ; но то, что заставило его оказаться там,
где он сейчас находитс я - море - было его желанием увидеть море.
Он должен был рассказать тебе, что это было смутное чувство,
смутное желание, но оно было единственной вещью, которую он
имел после с овершения поступка, проявившегося в подобном
насилии и завершении. Итак, желание захватило его и повело. Вот
почему он остается верным этому желанию, оно спасло его. Он
любит море. Он приезжает ко мне для того, чтобы я помогла ему
сохранить его непоколебимый курс. Я могу сделать это, ты же
знаешь. Мы можем создавать свои собственные звенья одним
единственным действием. Оно не обязательно должно быть таким
отчаянным и насильственным, как по с.тупок Бенито Сантоса, но
оно может стать последним. Если за этим действием следует
желание огромной силы, мы иногда, подобно Бенито Сантосу,
можем б ыть вынесены за основы морали.
109

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
XIX
Наступал вечер. Донья Мерседес и я вышли из дома и
пошли по улице к дому Леона Чирино. Мы неторопливо
проходили мимо старых колониальных домов вблизи рыночной
площади, заr лядьmая в открытые окна. В комнатах было темно,
и все же мы могли различать тени старых женщин, которые
перебирали бусинки четок, читая свои безмолвные молитвы.
Мы вышли на площадь и отдохнули на скамье в окружении
стариков, сидящих на грубых деревянных стульях. Мы сидели с
ними, ожидая, когда солнце исчезнет за холмами и вечерний бриз
охладит воздух.
Леон Чирино жил на другой стороне города у подножья
холма, утыканного хижинами. Его дом, сделанный из неоштука­
туренных цементных блоков, имел обширный двор и был окружен
высокой стеной.
Маленькая деревянная калитка в стене была открыта, так же
как и передняя дверь. Без стука и оклика мы прошли через
большую гостиную и направились прямо в заднюю часть патио,
которая была превращена в мастерскую.
110

В свете одиночной лампочки Леон Чирино шлифовал кусок
дерева. Он сделал широкий жест, приглашая нас присесть на
скамью недалеко от его рабочего стола.
- Я догадался, время собираться, - сказал он, стряхивая
опилки со своих курчавых седых волос и одежды.
Я вопросительно взглянула на донью Мерседес, но она
просто кивнула головой. Таинственный огонек блеснул в ее
глазах, когда она обернулась к Леону Чирино. Ни слова не
говоря, она встала и пошла П6 коридору в заднюю часть патио.
Я последовала за ней, но Леон Чирино резко остановил меня .
- Тебе лучше пойти со мной, - сказал он, выключая свет. Он
сплюнул сквозь зубы, метко попав в цветочный горшок в углу.
- Куда пошла донья Мерседес? - спросила я.
Он нетерпеливо пожал плечами и повел меня в противопо­
ложном направлении к узкой нише, которая отделяла гостиную
от кухни. У одной из стен небольшой конторки стояла rлиняная
посуда с процеженной водой, около другой - холодильник.
- Хочешь одну? - он указал на бутылку с пепси. Не·
дожидаясь моего ответа, он открыл ее и небрежно добавил :
Донья Мерседес уверяла, что сигар будет достаточно.
- Здесь будеt сеанс? - спросила я, принимая от него бутылку.
Леон Чирино включил свет в гостиной и прошел к высокому
окну, выходящему на улицу. Он достал деревянный щиток и
вставил его в оконную раму. Затем оглянулся через плечо. Его
rлаза блестели. Одна рука поглаживала подбородок. Его улыбка,
слегка перекошенная, была дьявольской.
- Здесь безусловно будет что-то, - сказал он.
Потягивая пепси, я села на кушетку у окна. Отсутствие
мебели делало комнату гораздо большей, чем она была на самом
деле. Кроме кушетки здесь был еще высокий шкаф, набитый
книгами, снимками, бутылками , банками, стаканами и чашками.
У стен рядами стояли стулья.
Что-то неразборчиво прошептав, Леон Чирино выключил
свет и зажег свечи, которые стояли на вырезанных полочках под
образами святых, индейских вождей и черных лидеров. Стены
комнаты были выкрашены охрой.
- Я хочу, чтобы ты сидела здесь, - попросил он, поставив два
стула в центр комнаты.
- А на котором?
- На любом, который ты предпочтешь. - Широко улыбаясь,
он отстегнул мои ручные часы и спрятал их в карман, затем
подошел к шкафу и вынул оттуда небольшую банку. Она была
111

наполовину наполнена ртутью. В его темных руках она казалась
гигантским зрачком живого чудовища.
· • Как я понял, ты вполне оперившийся медиум, - сказал он,
положив банку на мои колени. • Ртуть удержит духа от
притяжения к тебе. Мы не хотим, чтобы он приближался к тебе.
Это слишком опасно для тебя . - Он подмигнул и надел на мою
шею серебряное ожерелье с медалью Вирджинии. - Эта медаль
гарантирует покровительство, - заверил он меня.
Прикрыв глаза, он сложил свои руки в молитве. Закончив
ее, он предупредил меня, что нет способа узнать чей дух посетит
нас во время сеанса.
• Смотри не урони банку и ни в коем случае не снимай
о жерелья, - предостерег он, устанавливая в круг стулья в центре
комнаты.
Он погасил все свечи, оставив только одну, ту, что горела
под образом Эла Herpo Миrуэля • знаменитого лидера черных,
который повел рабов на первое восстание в Венесуэле. Леон
Чирино прочел небольшую молитву и в молчании покинул
комнату.
Korда он вернулея, свеча почти догорала. Посоветовав мне
смотреть только на банку, он сел рядом со мной. Не в силах
преодолеть любопьrгство, я все же несколько раз осмотрелась,
особенно коrда услышала шаги входящих в комнату людей и скрип
стульев. В неясном свете я не могла разглядеть отдельных лиц.
Мерседес Перальта была последней, кто вошел в комнату.
Она сняла свечу с полки и раздала самодельные сигары.
• Ни с кем не разговаривай ни до, ни после сеанса,
прошептала она в мое ухо, поднося мигающее пламя к моей
сигаре. • Никто, кроме меня и Леона Чирино, не знает, что ты
медиум. Медиумы очень уязвимы.
Она села напротив меня. Я закрыла глаза, раскуривая
сигару так, как делала это неоднократно в патио доньи Мерседес.
Я так углубилась в это действие, что потеряла счет времени.
Тихий стон раздался из дымной комнаты. Я открыла глаза и
увидела женщину, которая материализовалась в центре круга из
стульев. Это была туманная фигура. Красноватый свет медленно
распространялся по ней, пока она не запылала огненным вихрем.
Манера, в которой она вела себя, ее одежда - черная юбка
и блуза - знакомый наклон головы набок, все это заставило меня
подумать, что передо мной стояла Мерседес Перальта. Однако,
чем дольше я за ней наблюдала, тем меньше была уверена в этом.
Меня заинтересовало это необъяснимое видение, которое я
112

уже наблюдала однажды. Я взяла в руки банку с_ртутью и встала
со стула. Но женщина стала прозрачной. Я остановилась,
прикованная к месту. В ее прозрачности не было ничего
пугающего. Я просто приняла, что можно видеть сквозь нее. Свет
внутри нее погас. Я полностью поняла, что это не призрак, когда
она вытащила платок и высморкалась.
У став, я опустилась на свой стул. Леон Чирино, сидящий
слева, подтолкнул меня локтем, показывая на центр комнаты .
Там в кругу стульев, где только что находилась призрачная
женщина, стояла старуха, по-видимому, иностранка. Она при­
стально смотрела на меня, ее голубые глаза были широко
откры т ы, они пугали и приводили меня в замешательство. Ее
голова дернулась взад, потом вперед. Но прежде чем у меня
появилось какое-либо чувство относительно видения, оно угасло.
Медленно она растворилась в воздухе.
В комнате было так тихо, что я подумала на миг, что все ушли.
Я потихоньку осмотрелась. Все, что я увидела, было огнями сигар.
Но это были не те сигары, которые раздавала донья Мерседес,
подумала я. Когда я наклонилась вперед, чтобы привлечь к себе
внимание Леона Чирино, кто-то положил руку на мое плечо.
- Донья Мерседес, - воскликнула я, узнав ее прикосновение.
Все еще склонив голову, я ждала, что она скажет мне что-то. Но
она молчала. Я осмоте_елась еще раз. Никого вокруг не было. Я
была одна в комнате. Н ее уже ушли. Испугавшись, я вскочила и
бросилась к двери, но меня остановил Леон Чирино.
- Дух Фриды Герцог бродит вокруг, • сказал он. - Она
умерла на ступенях этого холма. - Он подошел к окну и открыл
деревянную панель. Словно призрачное видение, дым забурлил,
выходя из комнаты и растворяясь в ночном воздухе. Леон Чирино
обернулся ко мне и вновь повторил, что Фрида Герцог умерла на
ступенях этого храма. Он прошелся по комнате, тщательно
проверяя затемненные углы ; возможно, он думал, что в комнате
кто-то прятался.
- Фрида Герцог, это та старуха, которую я видела? спросила я. - Ты тоже видел ее?
Он кивнул, затем еще раз прошептал, что ее дух бродит
вокруг. Он несколько раз обтер лоб, будто пытаясь избавить себя
от мысли, или, возможно, образа пугающей старухи.
Тишина в комнате стала невыносимой.
- Я лучше догоню донью Мерседес, - тихо сказала я и
открыла дверь.
• Подожди ! • Леон Чирино бросился вперед и схватил
113

меня за руку. Он снял с меня серебряное ожерелье и взял из
моей руки банку с ртутью. - Во время сеанса хронологическое
время прекращается, - прошептал он медленно и устало . Спиритуальное время - это врем я равновесия, это и не
действительность, и не сон. Но это время существует в
пространстве. - Он намекнул, что я была брошена в событие,
которое произошло много лет назад. - Прошлое - это не есть
последовательность событий во времени, - продолжил он. Сегодняшний день может стать вчерашним или событием
давно минувших лет . - Он застегнул на моем запястье часы. Но лучше не говорить о таких вещах. То, что случается,
является неопределенным и неуловимым, и его нельзя обозна­
чить словами.
Я хотела присоединиться к донье Мерседес и равнодушно
cor лашалась с ним . Но, кажется, Леон Чирино решил держать
меня в своем доме. Он вновь и вновь повторял то, что Фрида
Герцог умерла на холме прямо за его домом .
- Я видела, как Мерседес Перальта стала прозрачной, перебила я его. - Ты это тоже видел?
Он взr лянул на меня так, словно не ожидал, что я задам ему
вопрос. Но в следующий момент он рассмеялся.
- Она хотела ослепить теб я, - сказал он, наливаясь гордос­
тью. - Она безупречный медиум. - Слегка улыбаясь, он прикрыл
утомленные r лаза, по-видимому смакуя какое-то бесценное виде­
ние. А потом он м ягко вытолкал меня на улицу и без слов закрыл
за мной дверь.
На секунду я опешила и остановилась у дверей Леона
Чирино. Я знала, что потеряла счет времени в течение сеанса, но
все же как-то не ожидала, что ночь прошла и что ночью шел
дождь. Однако, уже рассвело, а на тротуаре блестели лужи.
Где-то далеко закричал попугай. Я or ляделась. Через
дорогу, словно тень, под эквалиптом у цементных ступеней,
ведущих на холм, стояла Мерседес Перальта. Я подбежала к ней .
Предвидя мои вопросы, она коснулась моих губ пальцами,
затем низко согнулась и подняла небольшую свежесломанную
ветвь, лежавшую на земле. Она была мокрой от ночного дождя .
Донья Мерседес встряхнула ее ; аромат эквалипта, заключенный
в сотне капель, обрушился на мою голову.
- Нам лучше уйти, - сказала она, но повела меня не домой,
а на холм .
В воздухе стояла запах гниющего картона. Вокруг нас не
было ни души. Лачуги на холме выr лядели брошенными. От
114

широких ступеней, как от ствола, ветвилось множество тропинок.
Мы свернули на одну из них и вскоре остановились перед желтым
домиком, покрытым листами рифленой жести.
Передняя дверь открывалась прямо в спальню. Узкая
опрятная постель стояла в середине комнаты. На стульях стояли
экзотические горшки с лохматыми папоротниками. Под потолком
висели бамбуковые клетки с канарейками. На кованых крюках,
вбитых в стены, болтались брюки, жакеты и накрахмаленные
рубашки.
Из-за ярко расписанной занавески, которую я сперва
ошибочно приняла за настенное украшение, вышел мужчина.
- Эфраин Сандоваль ! - воскликнула я, горя желанием
узнать, что делает здесь человек, в лавке которого я покупаю свои
блокноты и карандаши. Я хорошо знала его и его жену-немку, у
которой речь и манеры были более венесуэльскими, чем у коrо­
либо. Вместе с двумя дочерьми они жили на площади над
магазином канцелярских и радиотелевизионных товаров, кото­
рым он владел.
Ему было сорок, но легкое сложение и тонкие черты лица
намного молодили его. Раскосые темные rлаза, обрамленные
длинными ресницами, ярко сияли. Как всегда, его одежда была
безукоризненной, но этим утром он весь пропах дымом сигар.
- Вы были на сеансе? - спросила я его недоверчиво.
Прижав палец к губам, он пригласил нас присесть на
кровать.
- Я сейчас вернусь, - пообещал он и исчез за занавеской.
Вскоре он вернулся, держа в руках бамбуковый поднос с едой,
тарелками и приборами. Он взял свободный табурет, поставил на
него поднос и пышными движениями метрдотеля обслужил нас
черными бобами, рисом, пизангом, острым шинкованным мясом
и кофе.
В нервном ожидании я переводила взгляд с одного блюда
на другое, предвкушая обсуждение спиритической встречи.
- М узия скоро лопнет от любопытства, - сообщила донья
Мерседес, ее глаза дьявольски сверкнули. - Она хочет знать,
почему ты живешь здесь, когда у тебя есть славная квартира над
твоим магазином в городе. Мне бы хотелось, чтобы ты рассказал
ей почему.
- Ты этого хочешь? - безразлично спросил Эфраин Сандо­
валь. Доедая последние бобы, он медленно жевал некоторое
время, затем встал, подошел к окну и открыл его. Взглянув на
бледное предрассветное небо, он повернулся и осмотрел меня. 115

Наверное, у тебя есть какая-то причина, чтобы узнать нечто обо
мне ? - добавил он вопросительным тоном.
- Да, это так, - ответила донья Мерседес. - Поэтому не
смущайся, когда она придет в твой магазин мучить тебя твоей
историей.
Эфраин Сандоваль робко улыбнулся, наклонив свой табу­
рет, и прислонился к стене. Его взгляд блуждал по комнате. В
его глазах было столько глубины, что казалось, будто он забыл
о нашем присутствии.
- Но какой смыс� рассказывать ей это, - наконец спросил он,
не глядя на донью Мерседес. - Это совсем невыразительная
история . Скорее, даже банальная.
- В ней есть смысл, - сказала она. - Музия сейчас
выслушивает разные истории. Твоя интересна тем, что ты
никогда не делал ничего против того, что должно было случиться.
Ты просто был здесь, положившись на высший порядок.
- И все же я не вижу, как история Фриды Герцог может
помочь музии? - настаивал Эфраин Сандоваль.
- Это уже ее забота, - сухо сказала Мерседес Перальта. Она
встала с кровати и поманила меня за собой.
Эфраин Сандоваль, кажется, хотел возразить ей, но вместо
этого лишь кивнул головой.
- Как ты уже знаешь, у меня есть большой дом в городе, сказал он, поворачиваясь ко мне. Он обвел рукой вокруг себя . И все же я иногда живу здесь. Именно здесь я могу ощутить
присутствие Фриды Герцог, той, кто невольно дал мне все, что
я имею. - Он подошел к окну, но прежде чем закрыть его, как­
то неопределенно взглянул на донью Мерседес : - Ты дашь мне
сегодня очищение ?
- Конечно, - засмеялась она. - Не думай о музии. Она уже
видела, как я делаю это.
Эфраин Сандоваль секунду колебался, затем по-видимому
испугавшись, что ему, возможно, не хватит времени, быстро снял
пиджак и лег лицом вниз на постель.
Мерседес Перальта вытащила из кармана маленькую бутылоч­
ку, белый платок, две свечи и две сигары. Она тщательно разложила
их на полу у кровати, затем зажгла одну из свечей, раскурила сигару
и глубоко затянулась. Слова заклинаний, окутанные дымом, выры­
вались из ее рта с каждым выдохом. Злая улыбка пробежала по ее
лицу; она подняла белый платок и маленькую бутылочку, наполовину
наполненную микстурой из ароматной воды и аммиака. Она обильно
смочила платок и сложила его в идеальный квадрат.
116

- Вдохни! - приказала она и одним быстрым и точным
движением поднесла платок к носу Эфраина Сандоваля.
Бессвязно бормоча, он несколько раз изогнулея в тщетной
попытке сесть. Слезы покатились по его щекам, его губы в
волнении скривились в напрасной мольбе. Донья Мерседес
удерживала его на месте совершенно без усилий, просто увели­
чивая давление своей руки на его нос. Вскоре он отказался от
борьбы, сложив руки на груди. Совершенно изнуренный, он
лежал тихо и неподвижно.
Донья Мерседес зажгла вто_рую сигару. Шепча тихо
молитву, она попросила дух Ганса Герцога защитить Эфраина
Сандоваля. Последние несколько затяжек дыма она вдула в свои
сложенные чашечкой руки, а затем провела пальцами по его лицу,
сложенным рукам и ногам.
У слышав странный звук, я испугалась и orлянулась. Ком­
нату наполнял дым, и из этого тумана появилась фигура, не более
чем тень или волна дыма, которая, казалось, как бы парила рядом
с кроватью.
Глубокий сон Эфраина Сандоваля прерывался громким
храпом и заклинаниями. Мерседес Перальта встала, сложила все
свои вещи и окурки сигар в карман, затем повернулась к окну и
открыла его. Указав своим подбородком на дверь, она приказала
мне следовать за ней.
- С ним будет все в порядке? - спросила я, когда мы вышли.
Я никогда не присутствовала на такой короткой встрече.
- Он так же хорош, как и в другие годы, - заверила она меня.
- Каждый год Эфраин Сандоваль приходит на такую спиритическую
встречу. - Она обвела рукой вокруг себя. - Здесь бродит дух Фриды
Герцог. Эфраин верит, что она принесла ему счастье. Вот почему он
держит эту хижину. Это, конечно, не так, но его вера никому не
вредит. Фактически, она приносит ему облегчение.
- Но кто такая Фрида Герцоr? - спросила я. И кто такой
Ганс Герцог? Ты еще попросила его дух покровительствовать
Эфраину.
Донья Мерседес зажала мне рот.
- Музия, имей терпение, - сказала она. - Эфраин расскажет
тебе об этом со временем. Я же добавлю только одно. Для
Эфраина колесо случая было повернуто не Фридой Герцог. Да,
она была причиной. Но сделал это призрак. Призрак Ганса
Герцога.
Донья Мерседес тяжело оперлась на меня. Мы медленно
спускались с холма.
117

- Скорей бы добраться до моего гамака, - прошептала она.
- Я умираю от усталости.

***
Боясь, что кто-то может подменить или даже украсть его
мопед, Эфранн вытащил его на тротуар и зака тил в прихожую
нового двухэтажного дома, который принадлежал его хозяйке,
Фриде Герцог.
Финка и ее ребенок, которые ютились в нижних комна тах,
обиженно смотре.ли на него. Они с читали прихожую своей
верандой. Он нзвнняюще пожал пле чами и поднялся по ступень­
кам в апартаменты Фриды Герцог.
Он работал на Герцогов еще подростком. Сна чала на Ганса
Герцога, который и купил ему мопед. Время, которое Эфранн
работал на него, про.летело так быстро, что он даже не заметил
его.
Ему нравилась ра бота на птицеферме, где он был и
помощником, и курьером. Но больше всего его привлекала
аристокра тичность хозяина . его величайшее чувство юмора .
Иногда Эфранну казалось, что он не ра ботает, а приходя на
службу, каждый день получает урок искусства хорошей жизни.
С годами он стал скорее приемным сыном или учеником
Ганса Герцога, чем его служащим. ((Я думаю, что ты, Эфранн,
- говорил он ему, - человек моего склада потребностей, в
определенном возрасте, конечно».
Ганс Герцог приехал нз Германии перед войной, но искал не
с частья и денег, а скорее удовлетворения. Он о чень поздно
жени.лея и с читал брак, а тем более отцовство, моральной
необходимостью. Он называл их управляемыми видами рая.
Когда с ним с.лучи.лея удар, Эфранн ухаживал за ним день
и ночь. Ганс Герцог не мог ничего говорить, но прекрасно
обща.лея с Эфранном с помощью глаз. В свой последний миг он
еде.лал безумное усилие сказать что-то Эфранну - но не смог.
Тогда он пожал плечами и ра ссмеялся. И умер.
Сейчас Эфранн работал на вдову, правда, не так охотно и,
конечно, не с тем удовольствием. Она продала птицеферму,
напоминавшую, как она говорила, ей о супруге, но продолжала
держа ть Эфранна на службе, так как он был единственным, кто
знал, как ездить на мопеде.
Заметив, что дверь в апартаменты Фриды Герцог прноткры118

та, он тол чком, без стука, открыл ее и вошел в кроше чную
переднюю, которая вела в гостиную.
Комна ту, зава.ленную мебелью с бежевой обивкой, отделял
от столовой прекрасный роя.ль. За стекленный книжный шкаф
с тоял рядом с огромным камином, который Фрида Герцог
разжигала раз в год на Рождество.
Эфраин отошел на несколько шагов так, чтобы видеть себя
в позоло ченном зеркале на каминной доске. Ему было двадцать
.лет, но маленькое сухова тое тело и маль чишеское, незрелое,
безбородое .лицо дела.ли его еще моложе. Он стара тельно
причесал свои вьющиеся волосы, поправил галстук и надушенный
носовой пла ток в нагрудном кармане. Бедность - это еще не
причина для того, чтобы выг .лядеть неопрятным, подумал он и,
ог.лядьmаясь, осмотрел пиджак сзади, расправляя складки и

морщины.
Весело на свис тывая, он пересек комнату и вышел на широкий
балкон. Декора тивные пальмы, орхидеи, высокие папоротники и
птичьи к.летки почти скрывали Фриду Герцог. Полная и солидно
сложенная, она сидела за белым письменным чугунным сто.лом с

тяжелой ма товой стеклянной крышкой.
- Я жду тебя с девяти часов, - сказала она вместо приветствия.
Сердитое выражение ее глаз подчеркивали .линзы толстых роговых
очков, угрожающе приспущенных на ее орлином носу.
- Ну что за кра сота ! Какой прохладой дышит это истинное
небо ! - воскликнул Эфра ин восторженным тоном. Он знал, что
восхваляя ее искусственные джунгли, Фриду Герцог всегда
можно вернуть в хорошее расположение духа . - Даже в полдень
Е!аши канарейки поют как ангелы. Подражая крику птиц, он снял
пиджак и аккура тно повесил его на спинку стула.
- .Ладно, хва тит о птичках, - сварливо сказала она, приказав
ему сесть возле себя. - Я пла чу тебе жалование и хочу, чтобы ты
бы.л здесь вовремя.
- Меня задержали наши будущие клиенты, - важно возразил он.
Она посмотрела на него с сомнением и вытерла капельки
пота тонко вышитым пла тком с верхней губы и .лба.
- Ты принял все заказы? - Она не дала ему возможности
ответить, подтолкнув несколько белых коробочек. - Проверь это,
- провор чала она .
Не смущаясь ее плохим на строением, он весело сообщил ей,
что заказы в сущности написаны и подписаны. За тем, почти
благоговейно, он открыл одну из коробо чек и почтительно
осмотрел покрытый серебром набор шариковых ручек, у.ложен119

ный на темно-синюю вел ьветовую подкладку. Он открыл одну
ручку, отвинтив колпа чок, и аккуратно проверил неболь шой
прямоугольный кусок металла с рез иновым оттиском. Это была
печать. Эту операцию он повторил с о всеми ручками, после чего
тща тельно проверил правильность написания фамилии и адреса
покупа теля.
- Сколько раз тебе надо повторять - на ручках не должно
быть отпечатков пальцев, - затрещала Фрида Герцог, схва тив
авторучку нз его рук. Она обтерла ее своим пла тком н опустила
ее в коробку. - А сейчас заверни нх !
Он бросил на нее недружелюбный взг.ляд.
- Вы хотите, чтобы я наклеил на них адреса ? - спросил он,
закончив завора чивать последнюю коробку.
- Да. Сделай это. - Она дала ему шес ть аккура тно
отпеча танных наклеек нз неболь шого металлического ящ ика . Пос тарайся наклеить нх ровно.
- Что ? - раздраженно переспросил он, не расслышав с.лов,
которые она сказала. Ее акцент, обычно едва заметный, станови.л­
ея невыносимым, когда она была в гневе и.ли страхе.
Фрида Герцог медленно повтор ила , че тко произнося каж­
дое слово :
- Накл ей все уголки э тик еток ровно . - Она взг.ляну.ла на него
строго н добавила : - Я хочу, чтобы этикетки бы.ли приклеены
крепко.
- Е е.ли бы взглядом можно было убивать, я был бы уже
мертв, - прошептал он, поднимая обе рук и над головой в
притворном жесте муки. Затем он о чаровательно ей улыбнулся
н обругал ее скороговоркой .
- Что ты сказал ? - спросила Фрида Герцог, ее акцент был
так с и.л ен, что с.лова получались невнятными.
- Я сказал , что у меня нет столько времени, что бы сдела ть
все, что вам хочется. - Он ослабил свой галстук в голубую по.лоску
нрасстегнул воротничок жестко накрахмаленной рубашк и, за тем
достал нз ящ ика стола тюбик с к.леем и выдав ил по небольшой
капле на каждую э тикетку. Он тща тел ьно подровнял резиновую
насадку во все стороны н наклеил э тикетки к аккура тно заверну­
тым пакетам .
- Хорошо сделано, Эфр анн. - Намек одобрения мгновение
играл на полном румяном .лице Фриды Герцог. Она никогда не
удивлялась той аккура тности, с ко торой он наклеивал наклейк и
как раз посеред ине коробок . Она не могла призна ть, что кто-то
может делать э то .лучше нее самой.
120

Окрыленный ее комплиментом, он решил спросить о ручке,
которую она обещала ему. Хотя юноша уже оставил надежду
когда -нибудь по.лучить что-то от нее, он тем не менее напоминал
ей об э том при первой возможности. Каждый раз у нее бы.ли
раз.личные отговорки, чтобы не выполнить свое обещание.
- Когда же вы дадите мне авторучку ? - повторил он высоким
нас тойчивым голосом.
Фрида Герцог смотрела на него в мол чании, за тем подви­
ну.ла сту.л ближе к столу и опустила на него св ои локти.
- Я не говорила тебе раньше о трудностях, которые я имею,
чтобы убедить фирму направлять торговое судно в эту мест­
ность ? Да ты и не поймешь, что быть в моем возрасте - она
никогда не говорила сколько ей лет - и быть женщиной, это
огромный недоста ток. - Она помол чала секунду, а за тем гордо
добавила : - И то, что я так хорошо продаю авторучки, еще не
озна чает, что я должна их кому-то дарить.
- Одна авторучка не разо ит ва с, - на стаивал Эфраин.
f
- Тв оя ручка ! Тв оя ручка . Это все, о чем ты думаешь ? - Ее
голос дрожал от негодования. Она приблизила свое .лицо к нему.
Ее глаза сверли.ли его немигающим взором.
Он ошеломленно смотрел в ее голубые глаза, в которых
бушевал огонь безумия.
Возможно заметив, что зашла слишком далеко, Фрида
Герцог потупила взор. Ее .лицо смягчи.лось. Просительным тоном
она продолжала говорить о своей уверенности в том, что вместе
они смогут продать тысячи авторучек. Они будут продава ть их
не только в городе и окрестных деревнях, но и по всей стране.
- Будь терпелив, Эфраин, - умоляла она, ск.лонясь к нему.
- Когда дело пойдет в гору, мы оба будем бога чами! - Она резко
откинула сь на стуле и .л асково провела рукой по маленькой серой
коробке.
- Но мне нужна только ручка, ты понимаешь, старая
идиотка, только ручка, - отчаянно прошептал Эфраин.
Фрида Герцог не слышала его. Она сонно смотрела на свои
птичьи к.летки грустным ме чта тельным взглядом.
- Я работаю, как лошадь, - ска зал Эфраин громко и ясно.
- Я не только доставляю товар, я нахожу покупа телей на ваши
ручки. - Он проигнорировал ее попытку перебить его. - А вы не
хотите д а ть мне одну ручку.
- Я не буду говорить, как нехорошо ты поступаешь, капризно сказала она . - Я из сил выбиваюсь, пытаясь вдолбить
тебе то, что на чало любого бизнеса требует каких-то жертв. - Она
121

вышла на балкон. - Очень скоро я дам тебе не только ручку и
комиссионные, я сделаю тебя своим партнllРом. - Она останови­
лась перед ним. - Я - деловая женщина. 1 lредставь, эти ручки
будут в каждом доме по всей стране. Эфраин, мы продадим их
каждому грамотному человеку в этом государстве.
Она отошла от него и оперлась на перила .
- Взгляни на э ти холмы! - крикнула она. - Посмотри на эти
хижины! - Взмахом руки, так что затрепетали широкие рукава ее
халата, она описала панораму перед собой. Улыбка засияла на ее
губах, она повернулась к нему. - Подумай об этих .ла чугах на холмах.
Какие возможности! Мы продадим ручки всем, кто может писать.
А те, кто не могут, вместо того чтобы ставить крестик каждый раз,
когда им нужно подписа ть документ, будут штамповать свое полное
имя на .любой бумаге, где необходима их подпись. - Она захлопала
в ладоши в детском восторге и, присев возле него, сунула руку в
карман. - Это, - утвердительно произнесла она, доставая свою
позолоче1Шую ручку, - идеальное решение всех проблем! - Она
осторожно отвинтила колпа чок и, нажав на небольшой выступ на
конце авторучки, опечатала каждый пакет, а затем гордо прочла свое
имя и адрес, которые вмиг отпечатались фиолетовыми буквами. Сотни людей живут в этих хижинах. И я знаю, что все они захотят
такие ручки. - Она коснулась его руки. - Эфраин, с сегодняшнего дня
я буду платить тебе комиссионные за каждую ручку, прода1Шую
тобой на этих холмах.
- Они не купят ни одной. Это им не по средствам, - напомнил
он ей саркастически.
- Я сделаю то, чего не де.лала никогда прежде, - напыщенно
провозгласила она . - Я позволю им покупа ть авторучки в кредит.
- Она опустила с рассеянным видом несколько авторучек,
включая свою золотую ручку, в кожаный ранец Эфраина . - А
сейчас можешь идти.
Он недоверчиво посмотрел на нее. Неужели она не заметил а
свою ошибку } Юноша беспе чно взял свой ранец.
- Увидимся завтра, - сказал он.
- Но тебе надо доставить только шесть ручек, - напомнила
она ему. - Я жду тебя к пяти часам. За эти ручки уже запла тили,
и тебе не придется жда ть денег.
- Сейчас середина дня, - запротестовал Эфраин. - Неужели
вы хотите, чтобы я таскался по этому пек.лу. Кроме того, мне надо
сна чала пообеда ть. И мне нужны деньги на транспортные
расходы. - Заметив ее мра чное лицо, он пояснил : - Мне нужен
бензин для мопеда.
122

Она дала ему немного мелочи.

- Не .забудь спросить квитанцию на .заправке, - сказала она,
свирепо посмотрев на него через очки.

Его передернуло от недовольства.
- Скупая идио:rка. Этого не хва тит даже на то, чтобы
наполнить бак, - сказал он скороговоркой.
- Что ты сейчас сказал мне � - крикнула Фрида Герцог.
- За э ти деньги нельзя наполнить бак, - сказал он, ссыпая
монеты в карман. Он вынул рас ческу и, не обращая внимания на
ее недовольное лицо, пробежал ею по своим непослушным черным
волосам.
- Всего четыре адреса и все они рядом, - убеждала она. - Не
надо даже ездить на мопеде. Я сама хожу на такое расстояние,
а иногда и дальше. Если уж я в своем возрасте делаю это, то
вправе ожида ть от молодого человека, что он сделает то же.
Тихо насвистывая, он поправил свой галстук и надел
пиджак, .за тем лениво махнув рукой на прощание, повернулся и
вышел в гостиную. С его губ сорвался радостный вздох. Его глаза
расширились, выражая и удивление, и вос торг.
В одном и.з объемистых кресел, оголив ноги, поднятые на
подлокотник, сидела Антония, единственна я дочь Фриды Гер­
цог. Не прикрьmая ног, она посмотрела на него с нежной за ботой
- так женщины смотрят на своих младенцев - а .за тем соблазни­
тельно улыбнула сь.
Она была маленькой симпатичной женщиной около двадца­
ти пяти лет, но ее изможденное лицо и отчаявшийся вид очень
с тарили ее. Она отсутствовала уже долгое время. К великому
смущению ма тери, Антония уходила с муж чинами при каждом
удобном случае и периодически возвращалась навестить родной
дом. Жаль,• что старуха в таком скверном настроении, подумал
Эфраин. Он по чувс твовал клубящуюся страсть Антонии, ему
хотелось оста ться, поговорить с ней, но зная, что Фрида Герцог
может услышать их с балкона, он сморщил губы и послал
Антонии воздушный поцелуй. А .за тем вышел в переднюю дверь.
Фрида Герцог неподвижно стояла у ограды балкона .
Пал!!_щее солнце и дрожащее марево .заставляли ее глаза слезить­
ся. Жара волнами вздымалась в ближайшее предгорье, превра­
щая разноцветные ла чуги в смутные мерцающие пятна .
Совсем недавно эти холмы были .зеленые. Почти .за ночь
переселенцы превра тили их в скопище хибар. Словно грибы после
сильного дождя, ла чуги выросли в одно утро, и никто не
осмелился снести их.
123

Ее взгляд остановился на шумном мопеде Эфраина, который
тарахтел внизу на улице. Она знала, что сна чала он поедет к двум
секретаршам из фармацевтической ла бора тории, которые были
помешаны на авторучках. Фрида Герцог была уверена, что хотя
бы одна из них блеснет своей ослепительной новинкой среди
коллег, и это заставит других прийти к ней.
Тихо хохотнув, она повернула сь и взглянула через балкон
в гостиную, где сидела ее дочь. У нее вырвался тяжелый вздох,
голова разочарованно ка чнулась из стороны в сторону. Не было
способа заставить Антонию понять, что нельзя класть ноги на
бежевый шелк кресел. Как много надежд возлагала она на свою
красивую дочь. Антония могла бы выйти замуж за какого-нибудь
бога того человека, и почему дево чка связала себя браком с
нищим, безродным продавцом - это было выше ее понимания. К
тому же он однажды ушел от нее. Она не могла вспомнить, обед
был или полдник, когда он встал из-за стола и больше не
возвращался.
Сложив губы в приятную улыбку, Фрида Герцог смиренно
вошла в гостиную.
- Подума ть только ! Эфраин стал опаздыва ть каждый день,
- сказала она, садясь в кресло напротив Антонии. - Я боюсь, что
если я дам ему авторучку, которую он просит, маль чик совсем
бросит JJаботу. Это все, чем он интересуется.
- О, ты знаешь, че го он хочет, - сказала Антония. Не глядя
на ма ть, она - продолжала рассма трива ть свои длинные холеные
ногти. - Итак, единственное желание Эфраина - это получить
ручку. Что плохого в этом ?
- Он мог бы ее купить ! - злобно огрызнулась Фрида Герцог.
- Ну что ты, мамо чка, - упрекнула Антония. - Эти глупые
безделушки стоят слишком дорого. Козе понятно, что он не
сможет себе э того позволить.
- Не смеши меня, - фыркнула Фрида Герцог. - Я прекра сно
опла чиваю его труд. Если бы он не тратил зря денег на одежду,
он мог бы. . .
Антония оборвала ее на полуслове.
- Эти ручки просто причуда, - заявила она . - И Эфраин знает
это. Вот так. Через несколько месяцев или даже недель люди
перестанут покупа ть их.
Фрида Герцог выпрямилась в своем кресле. Ее лиц о
покра снело от гнева .
- Не смей так со мной разговарива ть, - закричала она . - Эти
ручки всегда будут в цене !

124

• Успокойся, ма ть. Ты сама не веришь в это, • примирите.льна
отозвалась Антония. • Ну почему ты думаешь, что продашь
ручки в этом богом забытом месте чке ? Неужели ты не понима­
ешь, что в Каракасе их больше никто не покупает?
• Это неправда, • крикнула Фрида Герцог. • Когда-нибудь
я буду ТОРговать по всему региону, а может быть даже по всей
стране. Ее.л и бы я нзготав.лнва.ла авторучки, я бы расширила
торговлю в международном ма сштабе. И я еде.лаю это. Я создам
империю.
Антония захохотала и отвернула сь к зеркалу на каминной
доске. По.л аски преждевременной седины борозди.ли ее темнова•
тые во.ласы. В уголках рта появились морщины. Ее большие
голубые г.лаза можно бы.ло бы с чита ть прекрасными, не будь в
них такого ожесточенного выражения. Не возраст, а отча яние и
изнеможение бы.ли на чалом увядания .лица и те.ла этой мо.лодой

женщины.

• Ты просто не знаешь, в чем опытен Эфра ин, • сказала
Антония. • Никто не сравнится с ним в поиске путей делать
деньги. А ты думаешь, что разбогатеешь на ручках ! Это же
анекдот. Почему бы тебе не использова ть его там, где ему нет
равных ?
Пр�зрите.льная ухмылка заиграла на .л ице Фриды Герцог.
• Использовать его там, где он .лучший! Ты думаешь, я не
знаю, где ты бы.ла последние несколько месяцев. Возможно я
немного глухова та , но зато не глупова та . • Увидев, что Антония
вста.ла, она торопливо добавила : • У тебя никогда не бы.ло
никакого достоинства. Связала сь с Эфраином ! Тебе будет
стыдно за себя. Он ж е му.лат. Он цветной !
Когда ее гнев утих, она откинулась на крес.ле и закрыла
г.ла за. Е й хоте.лось отказа ться от своих с.лов, но когда она
заговорила вновь, ее го.лас бы.л по-прежнему сердит.
• Неуже.ли нет ничего, что тебе бы.ло бы нужно от жизни ?
• Я хочу выйти замуж за Эфранна, • тихо сказала Антония.
• То.лько через мой труп! • закричала Фрида Герцог. • Я
.лишу тебя наследства . Я выгоню тебя нз дома ! • Она жадно
.ловн.ла ртом воздух. • Погоди! Я все скажу тебе! Я отберу у него
мопед и сожгу его.
Но Антония больше не с.луша.ла ее . Хлопнув дверью, она
покину.ла гостиную.
Несколько секунд Фрида Герцог смотрела на дверь, за
которой ис чезла ее дочь, ожидая ее возвра щения. Ее г.лаза
отяже.ле.лн от с.лез. В безмолвии она отправилась в свою спальню.
125

Сев перед туалетным сто.л иком, она тр ясущ имис я па льцами
сняла очки н осмотрела себя в зеркале . Надо бы сдел а ть новую
зав ивку, подумала она, провод я па ль цами по своим волосам с
полосками седины. Ее г.лаза, окруженные темными тенями,
вва .лн.лнсь. Ее кожа, когда-то г.л адкая н бела я как тонкий фарфор,
неумолимо старела, раз ъедаемая безжалостным тропи ческим

сол нц ем.

Слезы ка тились по щекам .
- О боже, - тих о прошептала она . - Не дай мне за болеть н
умереть в этой чужой стране .

Она услышала тихий шорох за дверь ю, несомненно, ее
подсл ушивала Антония. Фрида Герцог была с.лишком утомлена,
чтобы волноваться нз -за этого . Она .л егла на посте.ль и забылас ь
в полусне, убаюкиваема я нежными звука ми сона ты Моцарта .
Мыс.л ь о том, что на ро яле игр ает Антония, наполнила ее
печал ьной радостью . Девочка играла всегда так прекрасно .
Когда Фрида Герцог проснулась , было почти четыре часа .
Как всегда немного подремав, она по чувствовала себя посвеже­
вшей, на строение у нее поднялось. Она решила надеть шелковое
пла тье в горошек н туф.л и, которые А нтония подарила ей на
Рождество.
Заходящее со.л иц е наполняло комнату тенями. Она взгл я­
нул а через балкон на ярко раскрашенные хижины на далеких
холмах . В вечернем свете они казалис ь намного ближе . Она
прошла на кухню н приготовила послеобеденный поднос : кофе,
сахар, сливки н тарелку маковых пирожных.
- А нтония, - .л а сково позвала она, сад ясь в одно нз кресел .
Прежде чем на .л ить себе кофе, она усл ышала знакомую дробь
каб.лучков . Она кр икнула снова, но ответа не было . Ушла,
наверное, решила Фрида Герцог, развора чива я на коленях белую
.льняную салфетку.
Она посмотрела на свои золо тые часы. Было около пя ти .
Вот-вот должен вернуть с я Эфра нн, подумала она . Может быть ,
он сказал ей правду н действител ьно нашел новых клиентов. Она
давно знала, что несмотря на отсутствие чес толюбия, он прекрас­
но сговаривалс я с .люд ь ми. Пл охо, что она разрешила ему уйти .
Е й давно надо было найти ему замену, а теперь, узнав планы
Антонин относител ь но него, она не позволит ему втереть с я в свою
семью . А может быть, до чь хочет просто подраз нить ее . Ну как
же она мог.ла поверить , что А нтония захо чет выйти замуж з а
этого молокососа .
К шести ча с ам Фрида Герцог была так обеспокоена, что
126

позвонила и секретаршам в .ла бора торию, и вл адельцу магазина
одежды. Ав торучек им не приноси.ли .
Она ошарашенно смотрела на телефон, за тем выбежала на
балкон и дрожащими руками нервно ощупал а каждый предмет
на своем рабо чем столе .
- Он взял мою ручку! - з а визжала она . Через парадную
дверь она торопливо сбежала по ступенькам на у.лицу. Она не
заме чала испуганных .лиц соседей, которые сплетничали на
тротуаре. Она не слышала их приветствий, огибая цоворот. Аишь
достигнув подножья холма, она остановила сь передохнуть . Про­
клина я себя за то, что не надела более удобную обувь, Фрид а
Герцог медленно поднимала сь по широкой грунтовой дороге,
которая вела к хижинам .
Она никогда не была в доме Эфр аина , но примерно знала,
где он находится. Ей приходи.лось слыш а ть об опа снос тях этих
трущоб, где чужим появляться не следовало . Даже полиция
неохотно преследовала преступников, которые скрыв ались на
этих холмах . Но это ее не пугало . Кто з ахочет причинить вред
старой женщине ? Она по чувствовала себя в полной безопасности,
заметив, что не все жилища бы.ли .л а чугами . Некоторые из них
бы.ли сделаны из цементных блоков, а несколько домов имели
даже два э тажа .
У нее ча сто захва тывало д ух, тогда она останавливала сь,
успока ива я бешеное биение сердца . Аюди оглядывались на нее
с .любопытством . Босые полуголые дети бросали свои игры и
хихикали, когда она проходила мимо . Перед тем, как взобра ться
на вершину холма, она обернулась и оглядела город внизу.
Мягкий бриз овевал ее покра сневшее .лицо.
Промытый в со чном ра ссеянном зареве сумерек, еще дрожа ­
щем от послеобеденной ж ары, город никогда не казался ей более
кра сивым . Преодолев странное и неопределенное пред чувствие
роковой гибели, она выискивала силуэ т нужного дома .
Привет.ливый голос дево чки ра ссеял ее думы.
- Может быть, вам нужна помощь ? - спросила она,
рассма трива я ее с .любопытством . - Вы что-то потеря.ли ?
- Я ищу дом Эфр а ина Сандова.ля, - отозвала сь Фрид а
Герцог. Пог.лощенная поисками дома, она и не заметил а, что уже
наступа ет но чь . - Ты не можешь мне пок а за ть, где живет Эфр аин ?
- Она несколько ра з повторила вопрос, но девочк а, наверное, не
понимала с.лов, которые говорил а Фрид а Герцог .
- Ты з ашла с.лишком далеко, - сообщил ей вежливо старик,
сидевший на корто чках поблизости. Сла бый свет между криво

127

сбитых досок едва освещал его. - Спустись немного и сверни
на.лево по тропинке. Там будет жел тый дом. Ты не промахнешься.
Он выг.лядит как канарейка .
С тревогой он следил за ее нетвердыми шагами, когда она
на чала спуска ться с холма .
- Шла бы ты лучше домой, - крикнул он ей вслед. - Здесь
полно пьяниц в это время; а они всегда готовы к ссоре.
Но Фрида Герцог не ус.лыша.ла его предостережения. Оно
утонуло в оглушительной брани мужчины и топоте торопливых
шагов. Прежде чем она успела обернуться и посмотреть, что же
с.лучи.лось, ей нанес.ли резкий удар. Земля дрогнула у нее под

ногами, и она по.летела через перила низкой ограды. На мгновение
она в ужасе увидела, как острые камни внизу рванулись ей
навстречу. Потом бы.ли голоса, то громкие, то тихие, а после
остались лишь тишина и мрак.
Вздрогнув, Эфраин проснул ся. Ему приснился жуткий сон.
К ак и много раз прежде в своих снах, он гулял с Гансом Герцогом.
Друг торопил его взять дела в свои руки и жениться на Антонии.
Вместе они смогут объеха ть весь мир. Эфраин засмеялся и
попросил друга_ра ссказа ть одну из своих историй об иноземных
странах. Ганс Герцог отказывался, говоря, что настанет день,
когда Эфраин сам сможет увидеть эти страны.
И хотя живость его снов о Гансе Герцоге стала привычной,
одна дета.ль заставляла задума ться - это было за тяжное чувство
реальности, которое Эфраин не мог ра звеять. Он уже отказывал­
ся признавать, что его друг и хозяин умер. В конце концов, он
же виде.лея и говорил с ним каждую ночь в своих снах.
Эфраин зажег керосиновую лампу на столе у кровати и
открыл бутылку пива, стоявшую на столе. Он пере.лил пиво в
высокий бокал и, прежде чем сдел а ть глоток, сдул пену с ободка .
Он не обращал внимания на то, что пиво было теплым.
- Взять дела в свои руки! - повторил он, вынимая позоло­
ченную ручку из своего ранца. Тихо смеясь от удовольствия, он
отвинтил колпа чок и прочертил несколько линий на своей руке.
Неделю назад он решил взять дела в свои руки и догово­
ри.лея с гравировщиком из ювелирного мага зина, чтобы ТО Т
еде.лал ему точную копию пе ча ти, но с его именем. Эфраин не
сомневался, что к нему пришла уда ча . Как_ еще он мог объяснить
это пугающее совпадение : в тот день, когда он по.лучил печа ть со
своим именем и адресом, Фрида Герцог ошиб.лась, положив свою
позоло ченную ру чку в его ранец .
Он на.лил оста тки пива в свой бокал и выпил до дна
128

маленькими г.л оточками. Возможно, какая-то бессозна тельная
час ть Фриды Герцог перешла к нему вместе с этой авторучкой,
ему хоте.лось верить в это.
Настойчивый стук в дверь перебил его мыс.ли.
- Эфранн ! - прокричал кто-то . - Старуху-иностранку,
которая некала тебя, столкнул вниз какой-то пьяница .
- Фриду Герцог! - Схва тив ранец со стола, он побежал туда,
где уже собралась толпа .
- Этого не может быть, - повторял он, расталкивая .людей в
с тороны. Она .лежала на земле. Он опусти.лея перед ней на ко.лени.
Тусклый свет керосиновой .лампы бросал на ее .лицо желтова тый
отблеск. Он хотел что-то сказа ть, но ни одно слово не вырвалось
нз его рта . Эфранн смотрел в ее голубые г.лаза. Без о чков - они
.лежа.ли рядом, раздав.ленные кем-то, - ее г.лаза выг.ляде.ли
большими, внимательными, по чти детскими. Складки у рта
rрндава.лн ей строгий вид. Белые зубы бы.ли с.легка приоткрыты.
Ему почуди.лось, что она хочет что-то сказать.
- Я принес авторучки, - шепнул он, успокаивая ее. Вынув
шесть коробо чек нз ранца, он поднес их к ее .лицу поближе. - Я
не отдал их сегодня, - врал он, - потому что бы.л занят
составлением неско.лькl(х заказов. У нас будут четыре новых
клиента .
Она нахмурила сь еще больше. Ее губы дрогну.ли, шепча что­
то об его увольнении с ра боты н об Антонин. Ее г.лаза ста.ли еще
больше, зра чки расшнрн.лнсь, а за тем жизнь ее иссякла .
- Я ра ботал у нее, - сказал Эфранн, н и к кому конкретно не
обращаясь. - Жизнь так необычна . Только этим утром она
подарила мне эту прекрасную ручку, - рассказывал он, доставая
нз кармана позоло ченную авторучку. Точно н аккура тно он
прн.ложн.л кончик с пе ча тью к своему предпле чью. - Эфранн
Сандова.ль. Канарее чная хижина . Курмнна, - прочитал он свое
имя н адрес громким ясным голосом. - И я могу договориться с
.любым нз вас о продаже такой же прекрасной ручки в кредит.

хх
Было воскресное утро. Я и донья Мерседес сидели на
площади и ожидали выхода Канделярии из церкви. Часом
раньше у меня бЬiла последняя встреча с Эфраином Сандовалем.
На соседней скамье сидел прилично одетый, достойный
129

старичок . Он громко читал газету из Каракаса, причем читал
таким серьезным голосом и так увлеченно, что даже не замечал
улыбок людей вокруг него.
На другой стороне улицы из бара, уже открытого в это
время, вышел растрепанный пожилой мужчина. Он надел сваю
шляпу и, положив бутылку в пластиковый пакет, хрипя и кашля я
пошел вниз по улице.
С необъ яснимым чувством печали я взглянула ца донью
Мерседес. Она надела темные очки, и я не могла видеть
выражения ее глаз. Она сложила руки на груди, обнимая себя ,
словно заме р знув н а холодном ветру.
Я пыталась рассказать ей, как я понимаю теперь истории,
которые успела услышать, а она внимательно слушала.
• Ты показьmаешь мне различные пути манипуляции той
силой, которую Флоринда назьmала намерением, • сказала я .
- Привести е е в движение, это не т о ж е самое, что
манипулировать ею, • поправила она меня, по-прежнему обнимая
себя. • Я пытаюсь сделать большее. Как я уже говорила, я
подставляю тебя время от времени в тень этих людей так, чтобы
ты чувствовала движение колеса случая . Без этого чувства все
сделанное тобой окажется ерундой . Ты будешь пе реходить от
человека к человеку, выслушивая их рассказы ; на миг ты будешь
оказываться в их тени.
• Как в случае Эфраина Сандоваля ? Он, конечно, ничего не
делал для того, чтобы с ним случилась подобная перемена. Но
зачем мне надо было быть в его тени ? • спросила я.
• Колесо передвинулось для него ? Он не двигал его сам, и
все же его жизнь изменилась. Я хочу, чтобы ты почувствовала это
изменение, почувствовала это движение колеса. Я уже напомина­
ла тебе, что призрак, дух Ганса Герцога передвинул колесо для
него. Так же как Виктор Джу лио в момент смерти повернул
колесо случая, погубив жизнь Октавио Канту, Ганс Герцог
передвинул это колесо после своей смерти и обогатил жизнь
Эфраина Сандоваля .
Донья Мерседес сняла очки и посмотрела мне в r лаза. Затем
раскрыла рот, собираясь что-то добавить, но вместо этого
улыбнулась и встала со скамьи.
• Месса скоро закончится, - сказала она. - Встретим
Канделярию у церковных дверей.

130

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

XXI
- М у з и я , ты здесь ? • шепнула Мерседес Перальта, бесшумно
отк рыва я дверь в мою комнату. В слабом свете настольной лампы
она выглядела настоящей ведьмой . Ее наряд состоял из длинного
черного платья и ш ирокополой фетровой шляпы, которая ск ры­
вала половину ее лица .
- Не включай свет, • сказала она, увидев, что я потянулась
к выключателю. - Не вынош у резкого света. • Она села на мою
постель . Ее б рови были задумчиво нахмурены, руки бесконтроль­
но раз глаживали морщинки на моем одеяле. Она пристально
взглянула мне в лицо долгим нем игающим взором .
Я з астенчиво п ровела пальцами по своим щекам и подбород­
ку, стараясь понять, что же здесь не так .
Хихикая, она отвернулась к ночному столику и начала
аккуратно складьmать мои тощие блокноты.
- Прямо сейчас мне надо уезжать в Чуао, • наконец сказала
она, ее голос был низким и тревожным .
- В Чуао ? • спросила я . • В этот час ? • Увидев ее
решительный к ивок , я добавила : • Мы застрянем в грязи, если
131

пойдет дождь. • Деревня Чуао находилась на побережье по
крайней мере в часе езды от Курмины.
- Дождь будет, - небрежно признала она. - Но в твоем джипе
мы не застрянем. • Она села, сгорбившись, на ночной столик и
закусила нижнюю губу, раздумьmая над тем, что еще сказать. - Я
должна быть там сегодня вечером перед полночью, • произнесла она
тоном, который выдавал скорее срочность, чем желание. - Я еду за
некоторыми растениями, которые надо срьmать только этой ночью.
• Сейчас одиннадцатый час, • сказала я, указьmая на
светя_щийся циферблат своих часов. - Мы не успеем к полуночи.
Улыбаясь, донья Мерседес достала мои джинсы и рубашку,
висевшую в изголовье моей железной кровати.
- Мы заставим твои часы остановиться. - Слабая улыбка
осветила ее лицо, ее глаза доверчиво и нетерпеливо смотрели на
меня. - Ты сделаешь это для меня, не так ли?
Когда мы выехали из города, по джипу забарабанили
крупные капли дождя. За секунду дождь превратился в сплош­
ную стену, плотную и темную. Я сбавила ход, не в состоянии
разглядеть дорогу. Меня раздражал скрип «дворников», очи­
щавших стекло, которое тут же заливало снова. Деревья по
сторонам дороги смутно маячили то рядом с нами, то выше нас,
создавая впечатление того, что мы проезжаем через туннель.
Лишь прерьmистый лай собаки указьmал на то, что мы проехали
мимо какой-то хижины.
Ливень окончился так же резко, как и начался, но небо
оставалось пасмурным. Облака нависали гнетуще низко. Я не
сводила глаз с ветрового стекла, уворачиваясь от лягушек,
которые, ослепнув от света фар, прыгали. через дорогу.
Стоило нам свернуть на дорогу, ведущую к побережью,
облака исчезли как по мановению волшебной палочки. Луна
сияла ярко и таинственно над плоской равниной, где бриз мягко
раскачивал редкие деревья . Их листва отливала серебром в
нереальном свете.
Я остановилась на середине перекрестка и вылезла из
джипа. Воздух, теплый и влажный, пах горами и морем.
- Почему ты остановилась здесь, музия? - спросила Мерсе­
дес Перальта, ее голос наполняло изумление. Она вышла из
машины и остановилась передо мной.
• Я ведьма, - объяснила я, глядя ей в глаза. Я знала, что если
расскажу ей о моем простом желании размять ноги, она не
поверит мне. • Я родилась в местечке, похожем на это, продолжала я, - где-то между горами и морем.
132

Мерседес Перальта хмуро orлядела меня, а потом в ее
rлазах заблестел юмористический, восторженный огонек. Необу­
зданно расхохотавшись, она села на мокрую землю и потянула
мен я за собой.
• Возможно, ты не родилась как все нормальные люди,
может быть, куриоза потеряла тебя на своем пути через небо, сказала она .
• Что такое куриоза ? • спросила я .
Она ободряюще взглянула на меня и объяснила, что
куриозы • ведьмы, которые совершенно не интересуются явными
аспектами колдовства : символическими вещами, ритуалами и
заклятиями.
• Куриозы, • шептала она, • это существа, озабоченные
вещами вечными. Они, как пауки, плетут тонкие невидимые нити
между известным и неизвестным. • Она сняла свою шляпу и легла
на спину, расположив свою голову точно на середине перекрестка
так, чтобы она указывала на север. - Ложись, музия, • произнесла
она, протягивая руки на восток и запад. • Макушка твоей головы
должна касаться моей, а твои руки и ноги пусть будут в такой
же позе, как и у меня.
Лежать голова к голове на перекрестке было удобно. У меня
было ощущение, что наши скальпы, хотя и разделенные волосами,
сплавились вместе. Я повернула свою голову в сторону и, к моему
великому удивлению, заметила, насколько длиннее ее руки, чем
мои. По-видимом у, осознав мое открытие, донья Мерседес
подвинула свои руки ближе к моим.
• Если кто-нибудь увидит нас, то подумает, что мы сошли
с ума, • сказала я.
• Возможно, • corласилась она. • Однако, если найдутся
люди, которые обычно прогуливаются по этому перекрестку в это
время ночи, они убегут прочь в ужасе, думая, что увидели двух
куриоз, готовых к полету.
Мы молчали некоторое врем я, а когда я спросила ее о полете
куриоз, она заговорила снова.
- Что заставило меня так заинтересоваться, почему ты
остановилась на перекрестке ? Есть люди, готовые присягнуть,
что они видели куриозу, лежавшую голой на этом самом месте.
Они говорят, что у нее появились крылья, выросшие из спины.
Они видели, как ее тело стало просвечивать белизной, когда она
взлетела в небо.
• Я видела, как твое тело стало прозрачным на сеансе для
Эфраина Сандоваля, • сказала я .
133

- Конечно, ты видела это, - ответила она с веселым
пренебрежением. - Я сделала это для того, чтобы ты поняла, что
ты никоrда не будешь целительницей. Ты медиум и возможно
даже ведьма, но учти - не целительница. Я знаю это, так как я
сама ведьма.
- Чем ведьма отличается от других ? - спросила я между
приступами смеха. Я не хотела воспринимать ее серьезно.
- Ведьмы - это существа, которые не только способны
вращать колесо случая, - ответила она, - но способны создавать
свое собственное звено. Что ты скажешь, если в этот миг мы
отправимся в полет, связанные друг с другом головами?
На секунду или две у меня было ужаснейшее неприятие.
Затем чувство полного безразличия овладело мной.
- Повторяй любое из заклинаний, которым тебя научил дух
моего предка, - приказала она. - Я буду повторять его с тобой.
Наши голоса слились в единый гармоничный звук, который
наполнил пространство вокруг, окутывая нас гигантским коко­
ном.
Слова выстраивались в ряд непрерывной линией, унося нас
все выше и выше. Я видела, как облака двинулись на меня. Мы
начали вращаться, словно колесо, пока все вокруг не стало
черным.
Кто-то энергично тормошил меня. Я проснулась от неожи­
данного толчка. Сидя за рулем джипа, я вела машину! Это
потрясло меня. Я никак не могла вспомнить, как и коrда я
вернулась в машину.
- Не спи, - пробурчала донья Мерседес. - Мы же можем так
разбиться и умереть, как две дуры.
Я нажала на тормоза и выключила зажигание. Мысль о том,
что я спала и управляла машиной, заставила меня задрожать от
страха.
- Куда мы едем? - Мой голос прозвучал на октаву ниже.
Она улыбнулась и сделала жест полного отчаяния, поднимая
брови.
- Ты слишком быстро устаешь, музия. Ты слишком малень­
кая. Но я думаю, что это твоя лучшая черта. Если бы ты была
больше, ты была бы невыносимой.
Я настаивала на том, чтобы она назвала мне место назначе­
ния. Мне хотелось знать, где оно находится, чтобы ощутить
чувство направления.
- Мы едем на встречу с Леоном Чирино и другими коллегами,
- сообщила она. - Трогай. Я покажу тебе, куда надо ехать.
134

Я завела джип и ехала некоторое время в молчании. Мне все
еще хотелось спать.
- Леон Чирино медиум или целитель ? - наконец спросила я.
Она тихо засмеялась, но ничего не ответила.
- Почему ты думаешь об этом ? - спросила она после долгого
молчания.
- В нем есть что-то совершенно необъяснимое, - ответила я.
- Он напоминает мне тебя.
- И даже сейчас ? - насмешливо спросила она, и вдруг
совершенно серьезным голосом признала, что Леон Чирино и
медиум , и ясновидец.
Уйдя в раздумья, я прослушала ее указание и вздрогнула,
когда она закричала, указьшая на высокое дерево букаре.
- Ты проехала мимо ! Езжай задним ходом . - Затем она
улыбнулась и добавила: - Останови здесь! Мы немного пройдем­
ся.
Дерево отмечало въезд на узкую дорожку. Земля была
усыпана мелкими цветами. Я знала, что они красного цвета, но
при лунном свете цветы казались черными. Букаре почти никогда
не растут сами по себе. Обычно они украшают рощи, затемняя
кофейные и какаовые деревья.
Следуя узкой тропой между тонких стволов букаре, мы
направились к гряде холмов, мрачно маячивших перед нами.
!(ругом стояла тишина, нарушаемая лишь неровным дыханием
Мерседес Перальты и хрустом ветвей под нашими ногами. Тропа
кончалась Ш.:Ред низким домиком, грязные стены которого едва
держались. Крышу покрывали пальмовые листья вперемешку с
оцинкованной жестью. Скат крыши доходил почти до земли,
создавая широкую веранду. Окон на фасаде не было, и слабый
свет проникал только через узкую дверь.
Донья Мерседес распахнула ее настежь. Мерцание свечей и
блики причудливых теней наполняли комнату, в которой почти
не было мебели. Леон Чирино, сидя на стуле, смотрел на нас с
удивлением и восторгом. Он вскочил, горячо обнял целительницу
и подвел ее к стулу, который только что освободил.
Потом он приветствовал меня, шутливо встряхнув мою руку.
- Я хочу тебе представить одного из величайших целителей
нашего времени, - сказал он. - Второго после доньи Мерседес.
Прежде чем он успел что-либо добавить, кто-то крикнул:
Я Августин.
Только сейчас я заметила в углу низко опущенный гамак,
а в нем небольшого мужчину. Он лежал изогнувшись, и его нога
135

касалась земли, раскачивая гамак взад и вперед. Он не казался
особенно молодым, но не был и старым. Ему, пожалуй, было лет
тридцать, однако, его впалые щеки и кастлявое тело делали его
похожим на ребенка-дистрофика. А какие у него были глаза !
Голубые, на смуглом лице, они сияли с ослепительной силой.
Я неловко топталась посреди комнаты. Было что-то жуткое
в неясном свете свечей, игравших нашими тенями на стенах,
увешанных паутиной. Спартанская обстановка - стол, три стула,
два табурета, раскладушка - создавала в комнате нежилую
атмосферу.
- Ты здесь живешь? - спросила я Августина.
- О, нет, - сказал он, приближаясь ко мне. - Это мой летний
дворец. - Довольный своей остротой, он откинул голову назад и
захохотал.
Смущенная, я двинулась к ближайшему табурету и вскрик­
нула, когда что-то больно оцарапало мою лодыжку. Гнусный,
грязный кот глазел на меня .
- Нет нужды кричать, садясь н а стул, - сказал Августин и
вз ял на руки костлявое ж ивотное. Стоило хоз яину погладить его
по голове, как он начал урчать. - Он нравится тебе? Ты не хочешь
его погладить?
Я категорически замотала головой. Меня страшили не
столько блохи и чесоточные голые пятна, рассыпанные по его
желтоватой шкуре, как эти пронзительные желто-зеленые щелоч­
ки глаз, ни на миг не спускавшие взора с моего лица.
- Если мы хотим отыскать растения, нам лучше выходить,
- сказал Леон Чирино, помогая донье Мерседес подняться. Он
отцепил старую лампу, висевшую на гвозде за дверью, зажег ее
и дал нам сигнал следовать за ним.
Низкая дверь, закрытая занавесом, вела в заднюю часть
дома, служившую и кухней, и кладовой. Одной стороной комната
выходила на большой участок земли, усаженный толстыми
саженцами деревьев и высоким кустарником. В слабом свете
лампы он выглядел как фруктовый сад без фруктов.
Мы протиснулись сквозь брешь в непроходимой стене
кустарника и оказались в пустынной унылой местности. Склон
холма, покрытый недавно сожженной травой и обуглившимися
пеньками, выглядел в лунном свете уродливо и страшно.
Не сказав ни слова, Леон Чирино и Августин исчезли.
- Куда они пошли? - шепнула я донье Мерседес.
- Они впереди нас, - сказала она, неопределенно указывая в
темноту.
136

Тени, оживленные керосиновой лампой в руках доньи
Мерседес, зигзагами проносились рядом с нами и впереди нас по
тропе, ведущей в чащу. Я заметила вдали свет, он слабо мерцал
сквозь кусты. Словно светлячок, он то появлялся, то исчезал.
Подойдя к нему поближе, я услышала монотонное пение,
смешанное с резкими звуками жужжавших насекомых и листвы,
взволнованной ветром.
Мерседес Перальта погасила лампу. Но перед тем, как исчез
последний блик света, я увидела, как взметнулась в воздухе ее
юбка, оседая возле осыпавшейся стены, шагах в двенадцати от
меня. Огонек сигары осветил ее фигуру. Из макушки ее головы
исходило прозрачное мерцающее сияние.Я окликнула ее по
имени, но ответа не было.
Очарованная, я смотрела на туманное облако дыма от
сигары, которое парило по кругу прямо надо мной. Дым не
рассеивался, а оставался сконцентрированным над землей дово­
льно долгое время. Что-то коснулось моей щеки. Автоматически
я поднесла руку к лицу и в полном изумлении уставилась на
кончики пальцев - они светились. Я испуганно бросилась к стене,
где видела донью Мерседес. Но стоило мне сделать несколько
шагов, как меня перехватили .Леон Чирино и Августин.
- Куда ты, музия ? - насмешливо спросил Леон Чирино.
- Я хотела помочь донье Мерседес собирать растения .
Мой ответ, казалось, насмешил их. Они тихо засмеялись.
Леон Чирино погладил меня по голове, а Августин ловко схватил
меня за большой палец и сдавил его несколько раз, словно он был
резиновой грушей.
- Нам придется терпеливо ожидать здесь, - сказал он. - А
сейчас с помощью этого пальца, я просто закачивал в тебя
терпение.
- Она взяла меня сюда, чтобы я помогала ей, - настаивала я.
- Все верно, - успокоил он меня. - Ты помогаешь ей, но это
не относится к ее растениям . - Взяв мою руку, он повел меня к
упавшему дереву. - Подождем донью Мерседес здесь.
Сереб_Qисто-зеленые и блестящие листья свисали на лоб
Мерседес Перальты. Она закрепила фонарь на ветвях, присела
на землю и начала сортировать растения, складывая их в
отдельные кучи. Корни вербены предписывались при менструаль­
ных болях. Корни валерианы, вымоченнные в роме, были идеаль­
ным средством от неврозов, раздражительности, беспокойства и
кошмаров. Корни торко, настоенные в роме, излечивали от анемии
и желтой лихорадки. Корни rваритото, в основном мужское
137

средство, предназначались при затруднениях с мочевым пузы­
рем. Розмарин и рута rлавным образом использовались как
дезинфицирующее средство. Листья мальвы надо было прикла­
дьmать на кожу при сыпях, а артемизия, сваренная в соке
сахарного тростника, успокаивала менструальные боли, убивала
паразитов и уменьшала жар. !Jебила излечивала астму.
- Все эти растения растут в твоем дворе, - озадаченно сказала
я. - Почему ты приехала за ними сюда ?
- Хочешь, я что-то расскажу тебе, музия, - вмешался
Августин, весело улыбаясь. Он наклонил голову поближе к моей
и прошептал:
- Эти растения выросли на трупах. - Он сделал широкий
жест .РУКОЙ. - Мы с тобой стоим на кладбище.
Я встревоженно orляделась. Здесь не было ни надгробных
плит, ни холмиков, которые бы указывали места погребения,
хотя, впрочем, я не видела их и на других кладбищах.
- Здесь похоронены наши предки, - сказал Авrу