Переход. Репетиция следующего [Самуил Бабин] (fb2) читать онлайн

Самуил Бабин Переход. Репетиция следующего

Действующие лица.

ПАЛЫЧ и АРИСТАРХ — актеры одного не столичного театра

МАРТА — женщина с непростым характером и судьбой. Упоминается вскользь, как жена Палыча

КЭТ — современный модный режиссер из столицы. Из тех людей, которые всегда и везде очень востребованы, независимо от моды и времени. При этом милая женщина.

МАРК (он же КАМИЛ) — выделяется яркой внешностью и модной одеждой. Видно, что из элиты. Считается главным героем.

ДЖЕКСОН — молодой человек, выступает в разных ролях — администратора, солдата, даже человек из народа. В общем многогранный персонаж.

СОЛДАТЫ, народ — три, четыре человека. Выступают единым персонажем.

СТАРШИЙ — он же центурион. То же из народа, но выслужился. Говорит мало.

***

Акт 1.

Постепенно освещается авансцена. Глубже в полумраке, грубо сколоченные деревянные столы, лавка, несколько массивных стульев. Входят двое мужчин (Палыч и Аристарх). Первый одет в потертый цивильный костюм, в руках ведро с яблоками. На втором поверх одежды надеты элементы доспехов или латы. Останавливаются.

АРИСТАРХ. Ну, почему наши осветители всегда жалеют света. Можно подумать от трех лишних включенных лампочек наш театр разориться. (В зал). Эй, есть кто там наверху, добавьте света на сцену. Сейчас начнется репетиция, а я не могу рассмотреть текста в этой темноте (к первому). Как можно в таких условиях заниматься искусством. Разве это театр?

ПАЛЫЧ. Успокойся, там, наверное, уже никого нет. А лампочки просто перегорели. Какой текст ты собираешься читать? Там у тебя всего пара десятков фраз, или ты что-то решил добавить от себя? Что там у тебя из кармана торчит?

АРИСТАРХ. Это вчерашняя газета. Между прочим, и две фразы можно забыть, когда не репетируешь месяцами.

ПАЛЫЧ. Зачем ты в эти доспехи вырядился и вытащил меня сюда? В театре все равно никого нет.

АРИСТАРХ. Это сценический костюм. Сам придумал. Мне это помогает лучше войти в образ. А, что у тебя в ведре? Что ни будь съедобное?

ПАЛЫЧ. Да, вот яблок нарвал в городском саду. Хочу отнести Марте в больницу. Врач сказал, что ей сейчас очень нужны витамины.

АРИСТАРХ. Дай попробую. (Берет яблоко, кусает). Тьфу, они же еще не созрели. Разве можно такие яблоки давать больным. Ты сам их пробовал?

ПАЛЫЧ. Ничего, полежат на подоконнике, дозреют. Где я тебе возьму спелых. Сам знаешь, все деньги ушли на лекарства.

АРИСТАРХ. А как чувствует себя Марта?

ПАЛЫЧ. Хуже чем в прошлом месяце, но зато лучше, чем в январе.

АРИСТАРХ. Это хорошо, что лучше, чем в январе. Так и на поправку пойдет.

ПАЛЫЧ. Я тоже так думаю.

АРИСТАРХ. Все наладиться, Палыч. (загадочным голосом). Скоро приедет новый режиссер, поставит спектакль, будут хорошие сборы, и ты сможешь купить Марте настоящих фруктов, и не будешь кормить ее этой кислятиной.

ПАЛЫЧ. О чем ты говоришь? Какой режиссер? Никого и ничего здесь больше не будет. Вот уже два месяца только мы с тобой приходим сюда, ты да я, и все. Вся труппа давно уже разбежалась по антрепризам в столичные театры или вступают в этих пошлых юмористических шоу. Даже осветители давно нашли другую работу. Остались только мы с тобой Аристарх. Да и то смешно сказать, какие мы с тобой актеры? Вечно вторых ролей, с парой десятков фраз. Один играет римского сенатора, который в финале произносит, «Сенат решил казнить злодея.» Второй, представитель римского народа, радостно кричит в ответ. «Смерть, диктатору! Казнить его». И в итоге на одного порядочного человека становиться меньше. Вот такие наши роли в этом спектакле, маленькие и подленькие.

АРИСТАРХ. В таком случае, ты не находишь дорогой Палыч, что в условиях когда все разбежались и никого не осталось, наши роли могут стать главными. Парадокс, но факт.

ПАЛЫЧ. (ставит ведро с яблоками на стол). Нет, уважаемый Аристарх, просто мы в этом случае становимся никому не нужными. Скажи честно, зачем ты вытащил меня сегодня? Чтобы написать заявление на увольнение? Я согласен. Пора бросать театр и искать себе другое применение. Где ни будь пристроимся, с краюшку. На новом месте глядишь и жизнь наладиться?

АРИСТАРХ. Тоже на вторых ролях?

ПАЛЫЧ. Нет, на второстепенных. Первые распределены с младенчества. А на вторые знаешь, какая там очередь. В этой жизни, которая настоящая. Не протолкнешься. Там схватка настоящая идет. На вторые претендентов еще больше. В разы больше.

АРИСТАРХ. (с пафосом). Вот видишь, Палыч. Поэтому нам за наши вторые, которые здесь, держаться надо до последнего. И позвали нас сегодня не просто так, а на репетицию. Мне администратор с утра позвонил и предупредил. (Достаёт из-под стола кусок белой ткани и набрасывает ее на плечо Палыча.

ПАЛЫЧ. Что это? Зачем?

АРИСТАРХ. Это древнеримская тога. (отходит, с интересом рассматривая Палыча).

ПАЛЫЧ. Зачем она мне?

АРИСТАРХ. (отходит в сторону и вскинув руку вверх, торжественно произносит). У меня для вас господа есть при-приятнейшее известие!

ПАЛЫЧ. Ну, говори. Не тяни.

АРИСТАРХ. Подожди. Дай паузу выдержу. Итак, хочу вам сообщить (медленно подходит к Палычу). К нам едет, режиссер!

ПАЛЫЧ. Извини, но немой сцены не получиться. На сцене никого нет. Актеры все разбежались. Некому изображать. А я тебе не верю.

АРИСТАРХ. Вернутся актеры. А не вернуться новых наберут. Вот! (трясет газетой). Здесь про наше спасение (Разворачивает газету. Пытается читать). Ничего не вижу. Да дайте же кто ни будь свет на сцену! (свет становится чуть ярче). Слушай! В связи с провальным выступлением и вылетом в низший дивизион женской городской команды по хоккею на траве, Городские власти приняли решение прекратить финансирование этой позорной команды, а освободившиеся спонсорские средства направить на подъем духовных ценностей, то есть в искусство. А теперь, внимание! Основным очагом, которого, по словам мэра, у нас является городской театр. Дождались, Палыч. Теперь и наши второстепенные роли станут востребованы.

ПАЛЫЧ. Наивный ты, Аристарх. Это всего лишь очередные пустые обещания.

АРИСТАРХ. Не торопись с выводами. Слушай дальше. В настоящее время сделано предложение одному модному столичному режиссеру, который в ближайшие дни посетит наш город с целью подписания контракта. Что теперь скажешь?

ПАЛЫЧ. Тогда, нас в театре станет трое.

АРИСТАРХ. А вот ты и не прав. Я думаю, что многие актеры теперь захотят вернуться обратно.

ПАЛЫЧ. Подожди, я не понял. Это ты так думаешь или написано в газете?

АРИСТАРХ. И я так думаю и в газете написано, что так думает наш мэр. А вот, что ты теперь думаешь по этому поводу?

ПАЛЫЧ. Да, это, какие же деньги уходили на эту команду по траве. Даже на столичного режиссера осталось

АРИСТАРХ. (посмеиваясь) Так, что старина Палыч, готовьтесь к началу красивой жизни. Скоро и мы заживем как эти хоккеисты на траве. И ты сможешь завалить свою Марту ананасами разными и этими фруктами, ну дорогие такие круглые, как их. Манго, что ли, а?

ПАЛЫЧ. Какой- то бред. Хоккей на траве. Это же додуматься надо. А почему не в лесу.

АРИСТАРХ. Палыч, ты рассуждаешь по старинке. Может быть, это новое течение в спорте. Мир не стоит на месте, все развивается. И театр тоже претерпевает значительные изменения.

ПАЛЫЧ. Только не надо здесь упоминать театр!

АРИСТАРХ. Где здесь?

ПАЛЫЧ. На этой сцене! Здесь когда — то играли великие актеры.

АРИСТАРХ. Знаешь, что. Вот из-за таких как ты, которые устраивают из театра священную корову и ничего не хотят менять, зритель уходит из театра. И знаешь, куда он идет? Смотреть хоккей на траве. Да! Но хорошо, что у нас есть мудрая власть и она вернет людей в лоно искусства. Понял?

ПАЛЫЧ. Ты чего сказал? Ты сам понял, что ты сейчас произнес? Откуда эти холопские замашки. Начал вроде хорошо. Еще раз подумай над последней фразой по поводу власти.

АРИСТАРХ. Согласен, увлекся. Кажется, это было в какой- то пьесе. Прости, вырвалось автоматически.

ПАЛЫЧ. Ты, наверное, хотел обвинить меня в косности и неспособности создавать современный театр? Правильно?

АРИСТАРХ. Ну, да! Именно это я и хотел сказать. И обвинить тебя в неспособности.

ПАЛЫЧ. Вот теперь ты прав. Я вынужден согласиться с твоей пламенной речью,

АРИСТАРХ. Мы сами виноваты в том, что остались за бортом. Всегда надо чувствовать время. А если перестаешь, то все кончено.

ПАЛЫЧ. Красиво сказал. Емко. Это чей монолог? Что за пьеса?

АРИСТАРХ. Это от себя, из души.

ПАЛЫЧ. Нет, нет. Это не твой текст. Это монолог главного героя. Те, кто на вторых ролях, они так не говорят.

АРИСТАРХ. Хорошо, а если так. Нет, не все погибло и разрушено, еще может что-то наладится. Не будем терять надежду. Ну, ты чего замолчал? Сейчас правильно сказал?

ПАЛЫЧ. Ты думаешь это еще кому-то нужно?

АРИСТАРХ (вытягивается в сторону кулис). Подожди, там чьи-то голоса. Кажется, сюда идут.

ПАЛЫЧ. Перестань, никто сюда не придет. А если и придут, то нашу пьесу ставить не будут, это уж точно. Потому, что это не современно. (бросает вверх листы с ролью) И это никому сейчас не интересно (На сцену выходит женщина. Останавливается. Поднимает упавший листок. Смотрит)

Женщина. (читает вслух) «Я отдал им все свои деньги, но этого все равно не хватило, чтобы покрыть их долги. Тогда я продал все свои земли и имение. Но и этого оказалось недостаточно. И у меня ничего больше не осталось И теперь, я обращаюсь к тебе о высокочтимый сенат. Пришло время войти в храм Аполлона, взять золото галлов и заплатить кредиторам все долги римского народа. И тогда Великий Рим станет еще и самым справедливым государством среди всех народов и во все времена». Неплохо сказал. Несколько старомодно, но красиво. Притягивает. Это чьи слова?

АРИСТАРХ. Марка Манлия.

Женщина. Это вымышленный персонаж?

АРИСТАРХ. Это бывший консул Рима, спасший город от набега галлов и вставший потом на защиту разорившегося после война народа от кредиторов и олигархов. И потом казненный прилюдно на площади по волеизъявлению того же самого народа. Это если коротко.

Женщина. Так я не поняла — это вымышленный персонаж или так было на самом деле?

ПАЛЫЧ. К сожалению, так было всегда. И до, и после жизни Марка Манлия.

Женщина. Что же это за народ такой странный?

ПАЛЫЧ. Да, нет. Обыкновенный народ, занимающийся с утра до ночи добычей средств на пропитание себе и своей семьи.

Женщина. Современная пьеса. Даже я бы сказала очень актуальная. Ладно, с этими людьми из народа мне более — менее понятно, а вот вы кто? А вы, наверное, актеры этого театра, которых я попросила вызвать на репетицию? Простите, не представилась. Меня пригласили возглавить этот театр на некоторое время. Думаю, двух трех месяцев будет достаточно, чтобы поднять его популярность и соответственно стать прибыльным мероприятием.

АРИСТАРХ. И что, такое возможно в наше время?

Женщина. Несомненно. Но это не зависит от времени. Ничего сложного. Отбросим все старое отжившее, обновим репертуар, сцену переоборудуем. Поставим новый звук, свет. Ну, вообще приведем в современный вид и все. Дальше только работа. Теперь ваша очередь отвечать. Кто вы и чего хотите от жизни?

ПАЛЫЧ. А мы как раз и есть актеры этого отжившего театра. Не совсем еще старые, но уже из того, из прошлого репертуара. Простите мадам, а как к вам обращаться?

Женщина. Зовите меня просто, Кэт.

ПАЛЫЧ. Очень современно.

КЭТ. А скажите, кто из вас должен был играть роль этого странного консула, забыла, как его зовут?

АРИСТАРХ. Марк Манлий. Он жил в четвертом веке до нашей эры.

КЭТ. Да? Это было так давно. (подходит к Палычу) Я почему-то подумала, что вы играете Марка Манлия.

ПАЛЫЧ. Нет, я как раз наоборот и есть тот самый народ, который его предает. У меня роль второго плана, почти массовка.

КЭТ. Выходит, ваша роль здесь далеко не второстепенная. А скорее наоборот. Можно интересно обыграть. (подходит к Аристарху). Значит, это вы Марк Манлий?

АРИСТАРХ. Нет, я играю роль сенатора. Тоже второстепенная. Я должен объяснить этому самому народу, почему Марк Манлий и есть его наизлейший враг. Хотя и пытается делать им добро.

КЭТ. И что народ?

АРИСТАРХ. Соглашается.

КЭТ. Какие оказывается у вас интересные вторые роли. От них практически зависит вся дальнейшая история. Получается, что они как раз и являются главными. У меня уже начинает вырисовываться концепция постановки. Послушайте господа актеры, а кто тогда у нас Марк Манлий? Я хотела сказать, а где остальные актеры?

ПАЛЫЧ. Здесь больше никого нет. Все актеры уже и давно разъехались и играют в веселых шоу. В наличии только народ и сенат, зато в полном составе. Простите, не представился, меня зовут Палыч. Как я уже говорил представитель народа. А это Аристарх. Уже по имени понятно, что он из высшего света, в нашем случае представляет сенат. К сожалению, это вся наша труппа.

КЭТ. Прекрасно. Значит, я не буду ограничена в возможности приглашать актеров со стороны. Неплохое начало.

ПАЛЫЧ. То есть вы собираетесь, ставит нашу пьесу?

КЭТ. А почему бы и нет. То, что вы мне рассказали, очень интересно. А полный текст есть?

ПАЛЫЧ. Конечно, конечно. Мы сейчас ее всю соберем. Аристарх, у что ты стал, давай быстро собирай пьесу (Оба став на четвереньки, ползают по сцене, собирая разлетевшиеся листки). Сейчас, Кэт. У вас будет вся пьеса. Она, конечно, немного старомодная. Но думаю, вам будет интересно и с вашим подходом она обязательно станет современной.

КЭТ. Я помогу вам собрать (опускается на пол, начинает собирать).

ПАЛЫЧ. (останавливаясь). А может быть это все зря и эта старая история действительно никому не будет интересна?

КЭТ. Почему вы так думаете?

ПАЛЫЧ. Столько времени прошло. Века. Да какой — там, тысячелетия. Но иногда мне кажется, так ничего и не изменилось между людьми. Значит и история эта, так никого и не тронула. Кэт, а может действительно надо поставить шоу. Пригласим красивых танцовщиц в этих костюмах, ну знаете?

АРИСТАРХ. Ты имел ввиду в костюмах с открытым верхом, правильно?

ПАЛЫЧ. Ну, да.

КЭТ. А как же Марк Манлий?

ПАЛЫЧ. Что Марк Манлий. Он ошибся, к сожалению. И эта ошибка оказалось для него трагической. А все могло сложиться совсем не так, окажись там и в это время эти танцовщицы.

АРИСТАРХ. Ты, имел в виду гетер?

ПАЛЫЧ. Что?

АРИСТАРХ. Ну, гетер. В те времена красивых женщин с открытым верхом называли гетерами. Но честно, я не понял твоей логики. Как они могли повлиять?

ПАЛЫЧ. Как? Как всегда, случайно. Все могло сложилось бы совсем по- другому. Марк, например, увлекся этими гетерами и забыл бы про народ и ничего бы с ним не случилось. Ни с Марком, ни с народом. И знаешь, я уверен, народ бы его не осудил. Даже наоборот, еще больше бы зауважал. (Встает, осматривается) Ну, что все собрали? Давайте мне, я разложу по страницам. (забирает у всех листки). Так что Кэт, вы скажете по поводу этого сюжета, с гетерами? Получился счастливый конец. Так сейчас принято и зрителю должно понравиться.

КЭТ. Но ведь он не ушел с гетерами, этот ваш Марк Манлий. Он остался со своим народом и народ его предал. Почему они его предали? Кто ни будь знает ответ?

АРИСТАРХ. Я знаю. Его никто и не предавал. Его вовремя вывели на чистую воду. Марк хотел прийти к власть обманом, заплатив долги бедняков, практически подкупить свой народ и в конце концов стать диктатором. А диктатура — это самое страшное преступление против свободы и республики. Хорошо сенат раскусил замысел злодея.

ПАЛЫЧ. Ложь! Вы его оклеветали. Он просто пытался помочь своему народу.

АРИСТАРХ. Его вовремя остановили. И еще неизвестно, сколько бы пролилось невинной крови приди он к власти. Уж мы знаем, к чему всегда приводит диктатура.

ПАЛЫЧ. Не верьте ему, Кэт. Это он так пытается войти в образ, оправдывая при этом поступок своего подлого героя.

АРИСТАРХ. Сенат был прав, и народ поддержал сенат!

ПАЛЫЧ. Нет. Все было совсем не так.

АРИСТАРХ. Как же не так, если его казнили? Это исторический факт. Что ты хочешь теперь опровергнуть? Ну, что замолчал, отвечай.

ПАЛЫЧ. Ну, не весь же народ был такой.

АРИСТАРХ. Наверное, ты хотел сказать, что кое-кто воздержался?

ПАЛЫЧ. Я хотел сказать, что они заблуждались.

КЭТ. Подождите, я ничего не могу понять из вашего спора. То вы с обнаженными гетерами пытаетесь спасти вашего консула, то опять скатываетесь к историческим фактам. Чего вы сами хотите?

АРИСТАРХ. Вот правильно подмечено. Он сам не знает, чего он хочет этот народ. То он за гетер и веселье, забыв идеи Марка Манлия, то за справедливость и за Марка Манлия. Вот такой он всегда этот народ. Но все- таки мне кажется, и гетеры бы не помогли. С таким народом финал не мог быть другим.

КЭТ. Но в пьесе кажется, про гетер вообще ничего не упоминается. Это вы сейчас сами придумали?

АРИСТАРХ. А действительно жаль, что их нет. Может Палыч прав, надо переписать отдельные сцены и за счет танцев, музыки, веселья, освежить пьесу. Дать ей новое прочтение. Как вы считаете, Кэт?

КЭТ. Не сомневайтесь, я обязательно подумаю, как ее осовременить. Здесь важно, подать, чтобы современники ощутили это на себе. Как будто это с ними происходит, прямо сейчас.

ПАЛЫЧ. Что это значит?

АРИСТАРХ. Я знаю. Это новое направление в современном театре. Правильно, Кэт?

КЭТ. В общем, да. Но сейчас, это называется по-другому, не направление, а технологии. Новые технологии.

ПАЛЫЧ. Но мы же актеры старой школы, боюсь нам этого не понять и не потянуть.

КЭТ. А вам и не надо ничего понимать. Наоборот, здесь как раз нужны такие актеры, старой школы, способные психологически перевоплощаться в своих героев. Кстати, мне очень понравилось, как это сделал Аристарх, когда он начал обвинять Марка Манлия в коварстве. У вас это получилось по-настоящему. Вот именно такая игра мне и будет нужна от вас. Но играть вам придется по-настоящему.

ПАЛЫЧ. А сценарий остается тот же?

КЭТ. Сюжетная линия в целом сохранится. А вот все остальное, второстепенные линии, детали, будем менять по ходу, в сторону развивающегося сюжета и в зависимости от вашей реакции на происходящее. И финал в этой пьесе, должен до последнего момент, никто не заранее не должен знать. Это внесет напряжение, остроту. Это называется реализм.

ПАЛЫЧ. То есть вы хотите сказать, что я смогу по ходу принимать собственные решения?

КЭТ. Именно. Но! Вы все равно будете стеснены реальными обстоятельствами, и вам придется действовать по ситуации. И это будет связано с определенным риском. Вам теперь более-менее понятно, что от вас требуется?

АРИСТАРХ. Знаете, Кэт я не хочу вникать в детали этих ваших новых технологий. Я актер, дайте мне роль, и я ее сыграю. Но не бесплатно. У меня накопились долги. Не подумайте плохого, обычные текущие. За квартиру, за лекарства и так по мелочи, но уже набегает. А у Палыча жена в больнице. Ей сейчас фрукты нужны всякие экзотические. Как ты говорил, они называются? Кажется манго? А знаете, сколько стоит? И одним не обойдешься, надо много и по три раза на дню. Вы нас Кэт, только поймите правильно. Я вот слышал у вас в столичных театрах, актеры, даже второго состава, больше десяти тысяч получают, в месяц, конечно. А вот, сколько бы вы… нам., нас., вам. Я, конечно, не настаиваю на таких заоблачных суммах, но все равно хотелось бы…

КЭТ. Я думаю, что десять тысяч вы получите сразу, авансом, остальное потом, после спектакля. Не менее двух миллионов, каждому. Если хотите, в качестве получателей можете указать родственников, друзей, кого хотите. Деньги они получат в любом случае, независимо от финала. Вас устраивает сумма и такая система оплаты?

АРИСТАРХ. Два миллиона…

КЭТ. Это хороший гонорар, мне кажется. Что вас смущает?

АРИСТАРХ. Меня это полностью устраивает. Я согласен на все.

ПАЛЫЧ. Подожди. Кэт, а как долго мы будем играть этот спектакль, и вы еще, кажется, говорили, что это может быть связано с риском?

КЭТ. Спектакль будет идти ровно столько, сколько ему отписано в пьесе. А, что касается риска, то в случае любой опасности, если вам, конечно, это так покажется, вы вправе выйти из спектакля и остановить игру.

АРИСТАРХ. Ты слушал. Палыч, а риска то оказывается совсем никакого. Мы можем уйти в любое время. Правильно я вас понял, Кэт?

КЭТ. Да. Но в этом случае вы не получите никакого гонорара. Мне бы этого, конечно, не хотелось. Но увы, таковы законы бизнеса. Вы должны будете подписать соответствующий контракт с продюсером.

АРИСТАРХ. А я бы, все равно попробовал. Слышишь, Палыч у нас ведь всего вторые роли. Это не Марка Манлия играть, прорвемся.

ПАЛЫЧ. В принципе, я согласен.

КЭТ. Отлично. В таком случае. Давайте мне пьесу. Я сегодня с ней поработаю. А завтра, будем ставить.

ПАЛЫЧ. Вы хотели сказать репетировать?

КЭТ. Нет, именно ставить. Где остальные страницы? (Палыч передает ей собранные листки). Надеюсь, вы мне поможете выйти отсюда. Я еще плохо ориентируюсь в вашем театре.

АРИСТАРХ. Да, Да. Идемте за мной (все уходят)

***

Акт 2.

(Все предыдущие элементы интерьера сохранены, Единственное добавился небольшой ресторанный столик в углу, за которым сидит элегантно одетый мужчина, в черных очках. По сцене задумчиво ходит Кэт с микрофоном в руке. Она оборачивается лицом к залу и подносит микрофон к лицу)

КЭТ. Начинаем проверять свет. Дайте общий (включаются софиты, ярко залита светом сцену). Хорошо. Теперь высветили центр. (софиты гаснут. В круге света остается одна Кэт). Нормально. Что со звуком? (раздается музыка с хорошими басами из динамиков, как в современных кинотеатрах). Окей! Камеры все включены? (в ответ голос из динамика. — Да, Кэт все шестнадцать в работе).

КЭТ (обращается к мужчине в черных очках). Все, бос работает.

Мужчина. Ну, что ты решила. КЭТ?

КЭТ. А ты знаешь мне очень понравился сюжет. Такое еще никто в прямом эфире не ставил. Страсти кипят по любому поводу. Кажется третий век до нашей эры или четвертый, но наши проглотят. Очень актуально.

Мужчина. А как с актёрками?

КЭТ. Наших ты знаешь. Разведут кого хочешь. Но главная фишка, это эти двое местных. Мне показалось, что они живут и мыслят, как из третьего века до нашей эры. Необработанный материал.

Мужчина. Или из четвертого?

КЭТ. Без разницы, Марк. Древние они. И мне показалось, что и до финала могут дотянуть. Впрочем, даже если сойдут с дистанции, но под самый конец. И шоу точно состоится. А вот кстати и они.

(На сцену выходят Палыч с Аристархом в тех же костюмах)

КЭТ. Привет, парни. Познакомьтесь, это Марк, наш генеральный продюсер.

АРИСТАРХ. Здравствуйте. У вас очень интересное имя.

МАРК. Чем же оно интересное?

КЭТ. Это совпадение, Марк. Там в пьесе главного героя зовут тоже Марк. Он римский консул и в конце его предают и убивают.

МАРК. Интересное совпадение. Впрочем, я полностью тебе доверяю, Кэт. Так, что господа давайте подпишем контракты и за работу. Кэт, надеюсь, ты им объяснила все наши условия?

КЭТ. Да, они в курсе.

МАРК. В таком случае господа поздравляю, вам представился отличный шанс. Театр этот все равно закроют, он уже никому не нужен. А у вас есть возможность заработать напоследок на всю оставшуюся жизнь, и хочу особо отметить, совсем не бедную. Что вы молчите? Вас что-то смущает?

ПАЛЫЧ. Смущает. АРИСТАРХ. А меня нет. ПАЛЫЧ. Подожди. Послушайте Марк, мы привыкли играть для зрителя. А в вашем спектакле мы для кого будем играть?

КЭТ. Не беспокойся, Палыч. Я Кажется, поняла. Вы хотели, чтобы в зале сидели люди, правильно?

ПАЛЫЧ. Да, зрители, пришедшие на спектакль.

МАРК. Это единственное ваше требование?

ПАЛЫЧ. Да, единственное. С остальным мы согласны.

МАРК. Хорошо. Кэт, пригласите, пожалуйста, сюда Джексона и пусть захватит с собой контракты.

КЭТ (отходит к кулисе. Зовет) Джексон! Шеф вызывает. И прихватите бумаги для актеров. (на сцену выбегает молодой человек, с чемоданчиком)

ДЖЕКСОН. У меня все готово.

МАРК. Будешь заполнять контракты, впиши, чтобы в зале во время спектакля находились зрители. Так хотят актеры.

ДЖЕКСОН. Уже сидят. МАРК. Что, я не понял?

ДЖЕКСОН. Я случайно слышал ваш разговор, шеф и уже пригласил зрителей. Можете посмотреть. Они все в зале.

МАРК (Встает со стула и смотрит в зал). И, правда, смотрите полный зал. Молодец, Джексон. Тогда ознакомь актеров, пожалуйста, с контрактами.

ДЖЕКСОН. Момент. (открывает чемоданчик, достает бумаги, протягивает Аристарху)

АРИСТАРХ. (берет бумаги). Здесь слишком много написано. Скажите, Джексон, а про два миллиона здесь тоже упоминается, как обещала КЭТ?

ДЖЕКСОН. Конечно, читайте вторую главу, там про это тоже.

АРИСТАРХ. Нет, нет, я полностью вам доверяю. Разрешите вашу ручку. (подписывает, протягивает бумаги обратно). Ну, что Палыч, сыграем? Смотри, зритель ждет.

ПАЛЫЧ. Что я должен подписать?

ДЖЕКСОН. (протягивает бумаги). Вот здесь и здесь (Палыч подписывает, возвращает бумаги. ДЖЕКСОН убирает все в чемоданчик).

МАРК. Ну, тогда все. Джексон вы тут пока посидите, познакомьтесь поближе, а мы с Кэт пойдем готовиться к представлению. Джексон у вас надеюсь есть чем отметить?

ДЖЕКСОН. Да, шеф. (достает из чемоданчика бутылку и стаканы. Ставит на стол).

МАРК. Очень хорошо. Посидите, поболтайте, а мы скоро вернемся. Пошли Кэт. (идут вдоль сцены. Кэт останавливается, обращается к актерам).

КЭТ. Да и прошу вас, не забывайте, что вы всего лишь актеры, поэтому можете импровизировать по ходу, но не пытайтесь переделать историю.

МАРК. Они же читали контракт, там про это все написано. Пойдем. (уходят)

ДЖЕКСОН. (разливает по стаканам). Давайте, что ли за начало.

ПАЛЫЧ. Я не буду пить. В зале зритель.

ДЖЕКСОН. Подожди, а как ты собираешься переместиться в этот третий век?

АРИСТАРХ. В четвертый и еще до нашей эры.

ДЖЕКСОН. Тогда надо по полной накатить (доливает в стаканы). Давайте ребята, начнем перевоплощаться.

АРИСТАРХ. За перевоплощение. (чокается, выпивают. Аристарх берет со стола яблоко). О, Палыч и яблочки твои пригодились. Наливай еще. Повторим (выпивают по второй). Послушай, Палыч, а что ты сделаешь, когда разбогатеешь?

ПАЛЫЧ. Что-то у меня большое сомнение по поводу этого богатства.

АРИСТАРХ. А я вот в первую очередь балкон застеклю в доме, а то весь голуби загадили. Надоело. Еще в ресторан тебя свожу.

ПАЛЫЧ. И это все?

АРИСТАРХ. В хороший ресторан. Знаешь, который в центральный гостинице, для иностранцев. Ну, еще что-нибудь куплю. Джексон, а вот ты свои деньги на что тратишь?

ДЖЕКСОН. Не знаю. Все время на работе, с утра до вечера. Специально не задумывался, голова всегда другим занята. Как-то расходятся сами по себе.

ПАЛЫЧ. Тогда на фига нужны эти деньги?

АРИСТАРХ. А ты не понял, что сейчас сказал Джексон? Раскрываю глубокий смысл сказанного. Деньги нужны для того, чтобы не задумываться о них. Вот для чего они нужны. Джексон. Наливай.

ДЖЕКСОН. Правильно. (разливает)

ПАЛЫЧ. Я больше не буду.

ДЖЕКСОН. Надо. Это часть работы.

АРИСТАРХ. Хорошая, я вам скажу, нам досталась работа. За нашу работу (чокаются, выпивают).

ДЖЕКСОН. Наверное, пора уже переодеваться в рабочую одежду. Палыч, а ты кто у нас будешь по сценарию?

ПАЛЫЧ. Римским народом.

ДЖЕКСОН. А что, похож. Ага, вспомнил, что за представление готовиться. Значит это про старый Рим?

ПАЛЫЧ. Про древний.

ДЖЕКСОН. Правильно. Аристарх, надо и нам чего-то одеть на себя. А то сейчас народ прейдет, и примут нас не за тех. Например, за галлов или еще хуже, за кельтов. И продадут в рабство недорого. Так у нас есть чем прикрыться?

АРИСТАРХ. Конечно, есть. У меня вот как раз к костюму сенатора есть, (достает из-под стола венок и покрывало, одевает) очень правдоподобный. А ты кем хотел стать?

ДЖЕКСОН. В детстве?

АРИСТАРХ. Зачем в детстве, сейчас в Древнем Риме?

ДЖЕКСОН. А кто там у нас есть?

АРИСТАРХ. (заглядывает за стол). Вот есть неплохой костюм палача. Он буде в финале казнить Марка Манлия.

ДЖЕКСОН. Хорошая вроде профессия, всегда востребованная.

АРИСТАРХ. Его правда потом, на другой день народ тоже растерзает, от стыда за свой вчерашний поступок.

ДЖЕКСОН. Нет, пожалуй, для меня это слишком жестокая роль. Я по характеру мягче, добрее. Мне бы подошел кто-то безобидный, простой. Он больше молчит и часто уходит со сцены. Есть что ни будь похожее?

АРИСТАРХ. Есть, конечно, но это из массовки. Например, молчаливый легионер. Пожалуйста (достает что-то похожее на шлем и кольчугу). Примеришь?

ДЖЕКСОН. Вот с этой ролью я справлюсь без проблем. Давай.

АРИСТАРХ. Но учти, Джексон в таком случае ты не имеешь право при мне сидеть. Я сенатор, а ты простой плебей, так было принято в Риме.

ДЖЕКСОН. Я не гордый, я постою. Пойду переоденусь за кулисами. (уходит. В это время на сцене появляется Кэт)

КЭТ. Ну, что все готовы? (подходит, забирает бутылку). А это откуда здесь?

АРИСТАРХ. (смущенно) Это Джексон забыл.

КЭТ. А кстати, где он. (на сцену выходит Джексон, в костюме древнеримского легионера.

АРИСТАРХ. Мы предложили Джексону роль легионера. Вы не возражаете, Кэт? (поправляет на Джексоне шлем)

КЭТ. Тогда вооружите его, чем-нибудь. У вас есть меч?

АРИСТАРХ. Меча нет. Есть копье и щит.

КЭТ. Отлично. Пусть носит теперь, раз легионер. (АРИСТАРХ достает и отдает Джексону небольшой дротик). Очень похож. Все, пить перестали. Я пойду, дам последние указания рабочей группе. (идет к выходу)

ПАЛЫЧ. Постойте, Кэт. Зачем из такой трагической истории вы собираетесь устроить комедию?

КЭТ. А кто вам сказал, что это будет комедия?

ПАЛЫЧ. Ну, я же вижу, как вы к этому относитесь.

КЭТ. Это будет не комедия. Все будет очень серьезно. И прошу вас, не забывайте, что контракт уже подписан. Приготовьтесь, скоро начинаем. (уходит)

ДЖЕКСОН. Палыч, ты не беспокойся, они знают что делают. От нас теперь с тобой почти ничего не зависит. (смотрит за кулисы) Кажется, начинается.

***

Акт 3.

(На сцену выходят двое рабочих, уносят ресторанный столик и стул. Раздается голос из динамика: «Всем приготовится. Представление начинается». Выбегает женщина в длинной юбке с подносом на руках, с тарелками. Подбегает с пустым столом и начинает расставлять принесенное)

ДЖЕКСОН. (принюхивается вслед за женщиной) Какой запах. Так должно быть пахнет баранина в горшочках, тушеная с овощами. (Женщина бежит обратно с пустым подносом)

АРИСТАРХ. (принюхиваясь) Нет, просто женщина без баранины. (Женщина опять выбегает с полным подносом)

ДЖЕКСОН. Эй, толстушка постой! (женщина останавливается)

Женщина. Чего тебе?

ДЖЕКСОН. Ты про нас тоже не забудь. Мы с прошлой эры ничего еще не ели.

Женщина. Я сейчас (убегает)

АРИСТАРХ. (принюхиваясь) А что сейчас была за еда?

ДЖЕКСОН (принюхиваясь). Похоже на чечевичную похлебку с гусиными потрохами, обжаренными в оливковом масле. Со свежей зеленью и солеными маслинами. И сверху лимончиком побрызгали.

АРИСТАРХ. Даже с твоих слов понимаешь как это вкусно. (Женщина возвращается). Эй, красотка, а принеси- ка нам тоже этих потрошков с оливками и в горшочках.

Женщина (останавливается) Чего?

АРИСТАРХ. Я хотел сказать, нам бы тоже чего ни будь поесть. Если можно.

Женщина. За яблоки сначала рассчитайтесь (приподнимает ведро с яблоками)

ПАЛЫЧ. Это мои яблоки. Поставьте назад.

Женщина. Я сейчас стражу позову, и тебе эти яблоки золотыми станут.

АРИСТАРХ. Послушайте, уважаемая, как вы позволяете себя вести в присутствии сенатора?

Женщина. А мне все равно сенатор ты или плебей, у нас демократия. Съел-плати. Нечем платить, садись в тюрьму. (в сторону кулис). Эй, стража грабят! (На сцену выходит продюсер МАРК в красивой римской одежде)

МАРК. Стражу я отправил к городским воротам. Что здесь случилось?

Женщина. Вот сидят здесь с утра, яблоки едят, а платить не собираются.

МАРК. Так у них, наверное, денег нет. Сама знаешь, народ обнищал.

Женщина. Тогда нечего им здесь сидеть. Пусть на войну идут, хоть что-то да заработают.

МАРК. Успокойся. Вот тебе за яблоки и принеси им еще кувшин вина (бросает женщине монету. Та ловит монету и убегает)

МАРК. А ведь она права, нам сейчас очень нужна война. Народ обнищал, кредиторы душат. Пора уже воевать. Я вынес этот вопрос в сенат, но решения нет, сенаторы не хотят рисковать. Понятно, у них все есть, зачем им война, если можно и так безбоязненно жить, обирая свой народ.

ПАЛЫЧ. А, что даст война?

МАРК. (с насмешкой) Я смотрю, у тебя от голода, похоже высохли мозги. Война нам даст все, богатство, золото, рабов, наложниц, что хочешь. И главное сплотит нацию.

ПАЛЫЧ. Но ведь не всем это достанется, есть риск и не вернуться с войны.

МАРК. Да есть. А что, лучше подохнуть от голода в сточной канаве? Ты такого конца себе хочешь?

ПАЛЫЧ. Нет, я этого не хочу. А разве нельзя по-другому, без кровопролития?

МАРК. Что за глупость ты несешь, плебей? Чем вы тут напились? Дай посмотрю. (берет бутылку, читает) Коньяк. Коньяк. Ма-де ин Франсе. Что-это, откуда?

ДЖЕКСОН. Это мне привезли друзья из последнего похода в Западную Галлию. Это галльский напиток, они его делают. (Марк пробует из бутылки)

МАРК. Тьфу, гадость, какая. Теперь понятно, откуда такие мысли. Эй, женщина, где наше настоящее вино? (Выбегает женщина). Я несу, несу. Ставит стаканы, разливает. Марк берет стакан, залпом выпивает)

МАРК. Ну, чего сидите. Пейте, это настоящее. (все выпивают). Теперь понятно для чего нам нужна война. Ну, кто ответит?

ДЖЕКСОН. Наверное, чтобы пить настоящее вино, правильно?

МАРК. Молодец, и для этого тоже. Следующий кто отвечает?

АРИСТАРХ. И закусывать настоящей чечевичной похлебкой с гусиными потрохами.

МАРК. (к Палычу). А ты, что молчишь умник?

ПАЛЫЧ. Если вы имели в виду, чтобы есть тушеную баранину, то война для этого не нужна.

МАРК. Правильно. Питаться надо значительно лучше и разнообразнее, чем есть просто тушеную баранину. Вот поэтому нам и нужна война. Это хорошо, что народ понимает, что без войны нам не вылезти из нищеты. Если сенат меня не поддержит, я обращусь к народу напрямую. А у народа другого выбора и нет. Так, что ребята начинайте готовиться. Да, и не пейте больше эту гадость (забирает бутылку со стола), а то сопьетесь ведь и нация деградирует. Эй, женщина, принеси ребятам еще вина (бросает на стол монету, уходит)

Женщина. Вот, делайте, что вам умные люди говорят. А то так и будете чужие яблоки по столам воровать (Забирает кувшин, уходит со сцены)

ПАЛЫЧ. Подожди, женщина. Тебя как зовут?

Женщина (останавливаясь) Марта, а что?

ПАЛЫЧ. Иди сюда, Марта. Мне поговорить с тобой надо.

МАРТА. Сейчас, вина принесу, и поговорим. Может и договоримся. (уходит).

ДЖЕКСОН. Все — таки хорошо жить в Риме. Здесь, если руки ноги есть, всегда работу найдешь. Не то, что у нас.

ПАЛЫЧ. А ты разве не местный?

ДЖЕКСОН. Нет, я из Калабрии. Из Торрента, слышали про такой город?

АРИСТАРХ. Конечно, слышали. Известный город. Мировой центр науки и искусства.

ДЖЕКСОН. Вы шутите? Какой центр. Большая деревня. Всех бояться, воевать не с кем не собираются. Вот вся молодежь на заработки в Рим и подается.

ПАЛЫЧ. А в Риме, что много работы?

ДЖЕКСОН. Ну, ты даешь Палыч. Посмотри сколько вокруг земель не завоеванных и не разграбленных. Здесь работы хоть отбавляй. Правильно, дядя этот сказал, нечего сидеть, воевать пора, пока другие не опередили.

ПАЛЫЧ. А кто это был?

ДЖЕКСОН. Не знаю, вон Марта идет, у нее спросить надо. (входит Марта с кувшином вина)

МАРТА. Ну, мальчики пейте. Скоро на войну пойдете и богатенькими станете, я люблю таких перспективных. Я с такими очень добрая бываю.

ПАЛЫЧ. Марта, вопрос один есть, личный.

МАРТА. Я уже догадалась. Я могу и в долг, но под расписку и с процентами.

ПАЛЫЧ. Что ты можешь? МАРТА. Могу и дать.

ПАЛЫЧ. Нет, ты меня неправильно поняла. Я про другое хотел спросить. Кто это сейчас был.

МАРТА. Где?

ПАЛЫЧ. Ну, который вином нас еще угощал.

МАРТА. А ты, что не римлянин?

ПАЛЫЧ. Римлянин, конечно. Но я долго жил в этом, в Торренте. В командировку по работе отправили. Понимаешь?

МАРТА. Это в Калабрии, что ли?

ПАЛЫЧ. Да, мы все сейчас оттуда. Утренним поездом приехали, рано утром.

МАРТА. Теперь понятно, почему у вас денег нет. Откуда в Калабрии деньги. А это был бывший наш консул, он недавно Рим спас от нашествия галлов. Я ему за это теперь вино за полцены отпускаю. Кстати, вот ваша сдача (кладет монету на стол)

ПАЛЫЧ. Не может быть. Так это был Марк Манлий?

МАРТА. Марк, да только не тот. Выше бери.

ПАЛЫЧ. А кто еще может быть выше?

МАРТА. Давно ты, похоже, в Риме не был. Это же Марк КАМИЛ, не признал?

АРИСТАРХ. Сам великий Марк Фурий КАМИЛ?

МАРТА. А, что ты думал. У меня здесь очень приличное заведение. Да. И самые уважаемые граждане Рима не брезгуют зайти подкрепиться. Ой, заболталась с вами, у меня же актеры из Колизея отмечают премьеру. Решили на террасе пора, а я им здесь накрыла. (Собирает с соседнего стола тарелки, убегает)

ДЖЕКСОН. И мне тоже пора. Скоро на городской площади начнут записывать в легионы. Вот бы попасть, куда ни будь на юг или на Пиренеи.

ПАЛЫЧ. А что там хорошего, на юге?

ДЖЕКСОН. Там народ богатый живет.

ПАЛЫЧ. Тогда понятно, значит, пограбить собираешься?

ДЖЕКСОН. Почему грабить? Защищать интересы Римской империи. А треть трофеев всегда причитается легионеру. Все честно, по закону.

ПАЛЫЧ. И это ты называешь по закону?

АРИСТАРХ. Прекрати, Палыч. Это совсем другое время и другие законы. Такое устройство общества.

ПАЛЫЧ. Очень странное устройство. Почему тебя это не смущает?

АРИСТАРХ. Это, в конце концов, такой миропорядок. Да. Или ты их, или они тебя. Ты думаешь, что в твое время по-другому происходит?

ПАЛЫЧ. По крайней мере, там не собирают легионы для установления миропорядка.

АРИСТАРХ. Чушь, полная чушь. Знаешь, когда пройдет тысячу лет после твоего времени люди ужаснуться от твоих фондовых бирж и всех этих играх на повышении и прочих спекуляциях, в то время когда где-то миллионы голодают и умирают от отсутствия лекарств. И тоже будут это называть грабежом. Но тебя ведь не смущает такой миропорядок? А эти легионы, между прочим, являются основой процветания Великой Римской империи и великой культуры. Надеюсь это тебе понятно?

ПАЛЫЧ. Понял сенатор. Только и ты не забудь, что именно такой миропорядок и привел, в конце концов, к гибели твоей любимой империи.

АРИСТАРХ. Джексон, а ты чего стоишь? Ты собирался уходить?

ДЖЕКСОН. Пошел я. И вы то же подумайте насчет легиона.

АРИСТАРХ. Иди, иди, а то не успеешь и отправят куда-нибудь на север к бедным славянам. Ну, чего ты ждешь?

ДЖЕКСОН. Простите, а эта монетка. Ну, сдача, которую оставила Марта, она вам больше не нужна?

АРИСТАРХ. А тебе она зачем?

ДЖЕКСОН. Я бы на нее колчан купил для стрел. На колчан со стрелами этого не хвати, а вот без стрел хватило бы. А в колчан можно было тоже, что ни будь положить, пока не разбогатею и не куплю стрелы.

ПАЛЫЧ. Да забирай, конечно.

ДЖЕКСОН. Спасибо большое. Мне очень нужен колчан. Ну, тогда прощайте.

АРИСТАРХ. Все давай, давай иди. (Джексон уходит). Палыч, я очень прошу тебя впредь не высказывать подобные крамольные мысли при посторонних, не усложняй себе жизнь, живи проще. Плебеи так не должны рассуждать. Понял?

ПАЛЫЧ. Браво сенатор, вы здорово вошли в роль.

АРИСТАРХ. И тебе тоже уже пора входить. Спектакль то уже начался.

ПАЛЫЧ. Я, по-твоему, что-то не так делаю?

АРИСТАРХ. Да. Ты не боишься. А этот человек, которого ты играешь, плебея или гражданина Рима, как тебе будет угодно, так вот он должен бояться окружающей его действительности. Его везде подстерегает опасность. Вот если ты проникнешься этим страхом, тогда ты станешь искренен в своих мыслях и поступках, и сможешь понять по- настоящему этих людей.

ПАЛЫЧ. А я не хочу бояться.

АРИСТАРХ. Только глупец ничего не боится. Но у тебя другая роль. Не играй глупца.

ПАЛЫЧ. Какой циничный и расчетливый ум просматривается за твоими словами. Ты ли это Аристарх? Тот бедный актер из провинциального театра.

АРИСТАРХ. Бывший бедный актер. А сейчас уже Римский сенатор. И это не простая роль, но я готов прожить ее правдиво, по-настоящему.

ПАЛЫЧ. Да, моя роль плебея значительно проще, но правда и менее завидная. Моя задача заключается только в том, чтобы всего бояться и постараться выжить в этом ужасном мире, я вас правильно понял сенатор?

АРИСТАРХ. Твой ум начинает проясняться. Пожалуй, ты можешь угостить меня вином. Я разрешаю тебе сделать это, плебей.

ПАЛЫЧ. (берет кувшин, переворачивает.) Пусто. Не уверен, нальет ли нам сегодня Марта в долг. Марта!

МАРТА. (вбегает) Что случилось, мальчики?

ПАЛЫЧ. Хотел похвалить твое вино, Марта. Оно просто отличное.

МАРТА. Я знаю, мне его привозят с Крита.

ПАЛЫЧ. Что я говорил сенатор, сразу понятно не местная кислятина.

АРИСТАРХ. А я вот что-то не распробовал.

ПАЛЫЧ. Ты слышала Марта, он не распробовал. Я уверяю тебя Аристарх, это точно не местное вино. Ты продолжаешь сомневаться? Марта ты видишь, он сомневается.

МАРТА. Ну и что делать?

ПАЛЫЧ. Надо доказать, что это настоящее вино. Я готов поспорить с тобой Аристарх, что это настоящее вино, привезенное с Крита. Что Марта?

МАРТА. Так, что нести вино?

ПАЛЫЧ. Конечно, надо доказать этому самодовольному сенатору, что это настоящее Критское. Тебя, что-то смущает?

(входит Кэт в изысканной тунике, украшенной орнаментами и ювелирными деталями. Поверх туники, на плечи наброшена легкая стола)

КЭТ. Что ты ждешь Марта? Подай господам вина. Только, пожалуйста, не этого дешевого с Крита, а принеси настоящего, которое привозят с юга Италии.

МАРТА. Мне кажется им все равно, какое пить. Они не разбираются.

КЭТ. Неси, что я приказала. Пожалуй, я тоже с ними выпью. И фрукты не забудь.

МАРТА. Слушаюсь, госпожа (уходит)

КЭТ. Я рада вас приветствовать почтеннейший сенатор. Здравствуй и ты, народ.

ПАЛЫЧ. Привет, Кэт.

КЭТ. Смотрю, вы тут неплохо устроились в Древнем Риме. В беседах умных время проводите, вино попиваете. Красота.

ПАЛЫЧ. Так ведь наливают, не за свои пьем. Пока. Кстати Кэт, а почему денег никаких не дали, ну подъемные или командировочные. Здесь оказывается, тоже нужно за все платить.

КЭТ. Ах уж эти деньги, как они обесцвечивают жизнь. Когда они есть становиться бессмысленна борьба за существование. И главное пропадает интрига.

АРИСТАРХ. Я с вами полностью согласен, Кэт. Но вы, наверное, имели ввиду ситуацию, когда у людей много или очень много денег. Но это не наш случай, поверьте. И борьба за существование для нас не пустые слова. Вот даже Джексона не смогли нормально снарядить в легион. Ушел с пустым колчаном без стрел и без лука. И то хорошо, что на колчан нашли. Последние отдали будущему герою.

КЭТ. Вам ли сенатор считать гроши. В вашем положении и с вашими возможностями можно легко делать целые состояния.

АРИСТАРХ. Вы думаете, я против этого буду возражать? Нет, я даже очень этого бы хотел, но вот что-то ничего в голову достойного не приходить. Все по мелочи. Вы бы научили, Кэт?

КЭТ. Марта! Где ты там возишься? (Голос Марты. Бегу, бегу госпожа!) Я конечно могу научить, только это будет касатьсявас лично Аристарх.

АРИСТАРХ. Я все понял. Палыч, дорогой, иди погуляй.

ПАЛЫЧ. Так всегда, как только чем-то хорошим угощают, Палыч не нужен. Иди Палыч гуляй, дыши уличной пылью. А я так хотел почувствовать разницу между хорошим и плохим вином. Всю жизнь мечтал, можно сказать.

АРИСТАРХ. Иди, я тебе потом все расскажу, как это было.

ПАЛЫЧ. Ты не обманываешь? АРИСТАРХ. Ну, что ты. И пойми, ведь совсем не обязательно ехать в Италию, чтобы узнать, что на свете есть такая страна. Про это можно узнать и из других источников. Улавливаешь?

ПАЛЫЧ. Вы необычайно мудры сенатор.

КЭТ. Пусть остается, ведь он твой партнер. Я думаю, он нам не помешает.

(вбегает Марта с кувшином, наливает в стаканы. — Вот, это уже настоящее.)

КЭТ. (поднимает стакан) Я хочу выпить за вечный Рим, и за те невероятные возможности которые он дает избранным. (пьют)

ПАЛЫЧ. Скажи Кэт, а ты когда говорила про избранных, ты имела в виду народных избранников? (указывает на Аристарха)

КЭТ. И их тоже. Но не всех, а только самых способных. Да, я думаю, Аристарх мог бы попасть в их число.

АРИСТАРХ. Спасибо Кэт, я конечно польщен, но хотелось бы поподробнее узнать про мои возможности, в смысле способности.

ПАЛЫЧ. Да, хотелось бы. И мы еще подумаем, стоит ли нам соглашаться на ваше предложение.

АРИСТАРХ. Ты давай лучше закусывай. Вон, Марта фрукты принесла. Ешь.

ПАЛЫЧ. Не надо нам непроверенных фруктов. У меня яблоки свои есть и очень качественные.

КЭТ. Сенатор, вот что я вам хотела сказать. Там, на площади сейчас спешно собирают легионы. Я думаю, что через день, два они уже начнут выступать.

ПАЛЫЧ. Простите, я не понял. Перед кем они собираются выступать?

КЭТ. Не перед кем, а куда.

ПАЛЫЧ. Непонятно, а почему куда?

КЭТ. Выступать они будут в поход. Марта объясни, пожалуйста, кратко ситуацию.

МАРТА. Они выступаем, потому что Марк КАМИЛ объявил поход на галлов. Он обвинил галлов, что те не вернули часть золото Рима, утаили его и успели увезти с собой. Поэтому золото надо вернуть, и заодно попутно почистить немного самнитов.

ПАЛЫЧ. Простите, я не понял, а самнитов за что?

МАРТА. Все за тоже, за золото. За, что еще грабить, в смысле приучать к порядку?

ПАЛЫЧ. Нет, это не наш бизнес. С этим вопросом вам следует обратиться к бандитам. АРИСТАРХ, пошли отсюда. Нам здесь нечего обсуждать (покачиваясь, пытается уйти со сцены)

АРИСТАРХ. Палыч, не горячись, остановись.

КЭТ. Не держите его Аристарх, пусть идет. Только вот я боюсь, что как только он появиться на улице его схватят как беглого раба и в лучшем случае отправят на галеры. Но долго он там не протянет, не то уже здоровье.

ПАЛЫЧ. (поворачивается) А, что я такого сделал. Я простой, честный плебей. Хожу себе, никого не трогая и почему такое отношение, сразу на галеры, я не понимаю?

КЭТ. Потому, что во всем Риме не найдется ни одного человека, который смог бы подтвердить твое римское гражданство. Ты просто выдаешь себя за плебея, а ведь незаконное плебейство — это одно из самых страшных преступлений.

ПАЛЫЧ. Я этого просто не знал, правда. Я думал, что плебей это вообще никто, так песчинка. И почему я не могу быть песчинкой? Маленькой такой, почти незаметной.

АРИСТАРХ. Так сядь и успокойся. Песчинка, под сто килограмм. И не пей больше вина.

ПАЛЫЧ. (садится)Я не хочу на галеры, я очень устал. (смеется) А, вы меня разыгрываете, понял. Я вот посплю немного, и это все пройдет как сон. Эти ваши шуточки, совсем не смешно (роняет голову на стол)

АРИСТАРХ. Кэт, я тоже немного выпил и не все до конца понял. Ну, про свои возможности. Так выходит галлы и эти саниты, могут мне отдать золото просто так, как сенатору Рима или как?

КЭТ. Нет, дорогой сенатор. Просто так золото никто не отдаст. Его заберут римские легионеры, в сражениях, как трофеи.

АРИСТАРХ. Ну, это и правильно. Такая у людей работа. Не вижу ничего незаконного. Время такое.

КЭТ. Да, время самое подходящее, особенно для умных и предприимчивых людей. Надеюсь, Аристарх, вы понимаете, кого я имею в виду?

АРИСТАРХ. Наверное, меня? И еще кого-то, правильно?

КЭТ. Да. Тебя и Марту.

АРИСТАРХ. Ага, очень интересно. Марта, мне сразу понравилась. А, для чего нам Марта?

МАРТА. Я могу обеспечивать наших славных легионеров вином.

АРИСТАРХ. А, понимаю, понимаю. Этим, которое привозят с Крита.

МАРТА. Ну и что, что с Крита. Подумаешь. Им после сражения все равно, какое пить, лишь бы опьянеть и забыться. Главное платить они будут за него в два, а то три раза дороже, ну конечно после того как победят врага и разбогатеют.

КЭТ. Думаю, ты скромничаешь Марта. После самнитов цену можно будет поднять в пять, нет, пожалуй, в шесть раз.

МАРТА. Вам лучше знать госпожа. А вот уж выпьют вина они раз в десять больше чем в мирное время.

КЭТ. Теперь надеюсь, Аристарх вам понятна экономическая целесообразность такого мероприятия, ну и всех сопутствующих военных действий тоже.

АРИСТАРХ. Да. Похоже, госпожа Марта сможет на этом хорошо разбогатеть. Я очень рад за вас дорогая.

КЭТ. Марта, конечно, тоже получит свою долю.

МАРТА. И достаточно скромную.

КЭТ. Скромную, но значительно больше, чем в мирное время. А вот что же нам делать с остальными деньгами, вы не задумывались над этим Аристарх?

АРИСТАРХ. С остальными? Я? Нет, не знаю.

КЭТ. А вот я знаю. Остальные деньги пойдут на покрытие так называемых накладных расходов. Кстати, Марта, ты приготовила долю сенаторов?

МАРТА. Конечно, госпожа. Со вчерашнего дня еще приготовила (достает из-под юбки мешочек, протягивает Кэт)

КЭТ. Нет, нет, это отдай ему. Я здесь не причем.

МАРТА. Ой, простите. Это вам (протягивает Аристарху)

АРИСТАРХ. Спасибо. Это что, это все мне?

КЭТ. Нет не все, это вам и другим сенаторам. Поделите сами. И учтите, это всего лишь аванс. Остальное и самое весомое получите после того как Сенат утвердит Марту основным поставщиком вина для новых легионов.

АРИСТАРХ. А как он это утвердит?

КЭТ. Как обычно, голосованием. Вы выносите на обсуждение этот вопрос. Вот здесь уже все написано (достает и отдает Аристарху свиток бумаги). Зачитываете, и сенат большинством голосов одобряет. Вот и все. Ничего сложного. (Аристарх разворачивает свиток, читает. Чешет голову)

КЭТ. Что- то непонятно?

АРИСТАРХ. Так это, написано вроде складно, по существу вопроса. А на каком это языке?

КЭТ. Естественно на латыни.

АРИСТАРХ. Тогда мне все понятно. А вы уверены, что сенаторы поддержат это мое предложение?

КЭТ. Все не обязательно, я же сказала большинство. Поэтому вино и растет в цене. И кстати сенаторы уже в курсе про вас дорогой Аристарх. Они знают, что вы наследственный сенатор, но много лет прожили в Греции и только что вернулись на родину.

АРИСТАРХ. Сколько лет, простите я жил в Греции?

КЭТ. Всю жизнь, с самого рождения. Ваш отец бежал в свое время от бунтовщиков, и вы только сейчас вернулись практически нищим. Поэтому вам сейчас очень нужно продать это вино. Там все всё хорошо понимают. Вам теперь понятно?

ПАЛЫЧ. (поднимает голову). А почему вы продаете вино без закуски, в смысле, а где еда? Золото ведь на хлеб не намажешь, а кушать все равно захочется.

АРИСТАРХ. Так, заткнись.

КЭТ. Он прав. Но эту тему курирует другая политическая партия. Не наша. Надеюсь, пока не наша. Итак, Сенатор пойдемте. Пора начинать действовать. (Кэт быстро уходит в кулисы)

АРИСТАРХ. (Идет следом. Останавливается, бежит к столу. Берет мешочек c деньгами). Чуть не забыл.

ПАЛЫЧ. Что это? АРИСТАРХ. Самое главное (достает, показывает монету)

ПАЛЫЧ. Я рад за тебя Аристарх. А как же быть с Джексоном?

АРИСТАРХ. А причем здесь Джексон?

ПАЛЫЧ. Ну, как. У него же совсем нет стрел. У шел с пустым колчаном. Чем он будет там защищать ваши, в смысле наши интересы?

АРИСТАРХ. Да? (протягивает монету) Ладно, возьми и купи ему стрелы. Много стрел, сдачи не надо.

ПАЛЫЧ. Спасибо. Теперь я очень рад за Джексона. Можно я тебя поцелую?

АРИСТАРХ. Перестань, и прошу тебя, больше не пей. Все я пошел, меня ждут в Сенате. (гордо уходит)

ПАЛЫЧ. (вслед) Аристарх, ты не беспокойся, эти твои деньги на стрелы, они окупятся. Как только Джексон пойдет на войну и начнет пропивать свои трофеи, они обязательно окупятся, не сомневайся. Правильно я говорю, Марта?

МАРТА. Я тоже очень надеюсь на это. Им должно повезти.

ПАЛЫЧ. Кому это им?

МАРТА. Ну, кому еще? Народу конечно. А то совсем обнищал. Так и пить скоро перестанут. И у нас почти никакой торговли не стало.

ПАЛЫЧ. Не перестанут. Раз Сенат за это дело берется, то народ пить не перестанет. Я почему — то уверен, наша власти этого не допустит.

МАРТА. Ты лучше придержи язык. А то знаешь, что может быть за такие намеки?

ПАЛЫЧ. Знаю. Изучал историю, когда-то.

МАРТА. О, грамотный оказывается. Пить будешь?

ПАЛЫЧ. Это вино не буду.

МАРТА. Это хорошее вино. ПАЛЫЧ. Нет. Пью теперь только Критское. Я хочу жить и умереть вместе со своим народом. Народ!!!

МАРТА. Замолчи, тихо. (Всматривается) Сюда кажется, идут Солдаты. Точно, это головорезы из городской стражи. Положи голову на стол и сделай вид, что спишь. Быстро уснул!

(Палыч падает головой на стол, Марта начинает усиленно тереть тряпкой стол. На сцену выходят трое в военной амуниции и с ними Джексон)

СТАРШИЙ. Эй, торговка говорят, ты прячешь здесь беглых рабов?

МАРТА. Кто говорит?

СТАРШИЙ. Люди говорят.

МАРТА. Люди много чего болтают. Ты их слушай меньше, за умного сойдешь.

СТАРШИЙ. Дерзкая бабенка. Посмотрим, как ты будешь дерзить, когда предстанешь перед судом. (Подходит к Палычу, рукой отрывает голову от стола). Это кто?

Петрович. О, Джексон. Молодец, что не забыл и вернулся навестить старых друзей. Я достал деньги для тебя, смотри (крутит монетой). Теперь ты сможешь купить себе стрелы. Сколько захочешь. Я смотрю ты рад нашей встречи.

ДЖЕКСОН. (к старшему). Да, это он шеф. Я узнал его.

ПЕТРОВИЧ. Вы слышали, он меня знает. Это мой друг.

СТАРШИЙ. Откуда у тебя эта монету, а? (приставляет к горлу меч) Похоже, он ограбил какого-то бедолагу и тот, сейчас лежит в канаве с перерезанным горлом. Говори, где прячешь остальные деньги?

ПАЛЫЧ. Мне ее дали просто так. И у меня больше ничего нет. Возьмите ее себе, если она так вам нужна.

СТАРШИЙ. Ах ты, злодей. Вы видели, он хотел подкупить меня?

ПАЛЫЧ. Джексон, ну тогда возьми ты и купи стрелы, наконец, а то как-то некрасиво ходить с пустым колчаном.

СТАРШИЙ. Джексон, он кажется к тебе обращается?

ДЖЕКСОН. Мне не нужны его грязные деньги.

СТАРШИЙ. Правильно. Значит, конфискуется в пользу государства (забирает). А теперь расскажи кто ты, если не беглый раб?

ПАЛЫЧ. Я актер, я играю в театре, меня многие знают.

СТАРШИЙ. Ты лжешь! Я обожаю, театр и знаю в нем всех актеров, но твою наглую рожу я никогда не видел на сцене. Эй, СОЛДАТЫ. Вы видели его, когда- ни будь в театре?

СОЛДАТЫ. (в разнобой) Он лжет, лжет, лжет. Он не был в театре.

СТАРШИЙ. Слышал, что говорит народ? Вот так. Выходит, ты кроме того, что беглый раб, грабитель еще и лжец? И что я должен теперь с тобой сделать? Отвечай?

ПАЛЫЧ. Теперь и я не знаю.

СТАРШИЙ. А я знаю. Я должен для начала вырвать тебе ноздри (хватает Палыча за нос)

ПАЛЫЧ. Не надо. Я прошу вас. Мне больно.

МАРТА. А ну оставь его бездельник. (бросает тряпкой в Старшего, тот отпускает Палыча. Тот закрывает лицо руками)

СТАРШИЙ. Сопротивление властям? Ах, ты шлюха. Она прячет беглого раба и еще покушалась на меня. Все видели?

СОЛДАТЫ. (хором) Вдели, видели! Шлюха, шлюха!

СТАРШИЙ. Ты слышала, народ все видел и все знает. Отвечай, зачем ты прятала у себя этого беглого раба, а?

МАРТА. Ты меня на крик не возьмешь. Я вижу тебя насквозь, мерзавец. И ты не получишь от меня ни гроша. Хочешь знать кто он? Он не раб, он лучший друг одного высокородного сенатора. И если ты не уберешься сейчас от сюда, тебя сошлют в самый глухой гарнизон империи, в пустыню, где ты сдохнешь от лихорадки и твое гнилое тело склюют стервятники. Понял?

СТАРШИЙ. Джексон, что за чепуху несет эта ведьма, причем здесь сенатор?

ДЖЕКСОН. Их было двое, шеф. Второй действительно был похож на сенатора. Но это еще ничего не значит.

СТАРШИЙ. Хорошо. Отвечай, где сенатор?

МАРТА. Где, где. Ушел в Сенат.

СТАРШИЙ. Правильно, а куда ему еще идти. А вот мы сейчас сходим туда и посмотрим на него.

МАРТА. Обязательно сходи. Иди, иди. Что ты стал? И не забудь, что тебе пора собирать вещи для дальнего гарнизона.

СТАРШИЙ. Но если я не найду этого сенатора, приготовь пожалуйста сразу двадцать золотых, чтобы я тебя простил. Нет, пожалуй, тридцать, я забыл про дальний гарнизон. Я разорю тебя, и ты опять станешь шлюхой. Пойдемте братцы.

ДЖЕКСОН. Шеф, а что делать с этим, с актером?

СТАРШИЙ. Посадите его на цепь и привяжите к стене. Потом продадим его на рынке. (Уходят. ДЖЕКСОН с другим солдатом одевают на Палыча цепь и привязывают к ножке стола)

ДЖЕКСОН. Интересно, а сколько сейчас стоит беглый раб?

СОЛДАТ. Не больше двух монет.

ДЖЕКСОН. Тогда зачем он нам, лучше убить его сразу, а то кормить потом придется.

СОЛДАТ. Шеф чего-нибудь придумает. Не забивай себе голову. Пойдем (уходят)

ПАЛЫЧ. (ползет на четвереньках по сцене, цепь не пускает, садиться на пол потирает нос). Спасибо, вам Марта.

МАРТА. За, что спасибо?

ПАЛЫЧ. Вы только, что спасли мне жизнь. Этот головорез мог сейчас меня убить.

МАРТА. Ну, убивать тебя никто не собирался. Вот ноздри вырвать, это да, это бы он сделал с удовольствием.

ПАЛЫЧ. Все равно спасибо, за ноздри.

МАРТА. А вот зачем ты показал им золотой? Я бы кормила тебя за эти деньги целый месяц. Кто тебя просил?

ПАЛЫЧ. Никто не просил. Наверное, я их просто испугался. Пришли все такие в латах, с мечами и за нос хватают, неприятно.

МАРТА. Нельзя быть таким трусливым, тогда не выживешь в этом мире. Здесь надо быть коварным и хитрым, а если боги не наградили умом, то хотя бы наглым или жестоким. Тогда еще проживешь как ни будь.

ПАЛЫЧ. Вы так говорите, как моя жена. И вообще вы на нее очень похожи. Такая же не очень красивая и любит поворчать.

МАРТА. Да, не повезло твоей жене.

ПАЛЫЧ. Вы имеете ввиду, что ей не повезло со мной?

МАРТА. С тобой ей точно не повезло. Ты говоришь она моего возраста?

ПАЛЫЧ. Да, наверное, ваших лет будет.

МАРТА. Ну, тогда еще найдет себе кого-нибудь. А сам ты кем будешь, чем деньги зарабатываешь?

ПАЛЫЧ. Я же говорил. Я актер, играю в одном театре, провинциальном.

МАРТА. И что, там хорошо платят?

ПАЛЫЧ. Нет, что ты, совсем мало, не проживешь. Приходиться постоянно искать подработку.

МАРТА. Тогда бросай ты свой этот театр и записывайся в легион, пока еще набор не закрыли.

ПАЛЫЧ. Не знаю. Я люблю театр.

МАРТА. За что же его любить, если денег не платят?

ПАЛЫЧ. Ты знаешь, мы сейчас готовим одну постановку, очень важную для меня, про Марка Манлия. Это история когда его отправляют на казнь.

МАРТА. И что, ты играешь Манлия?

ПАЛЫЧ. Нет, я играю римский народ.

МАРТА. Значит тебе досталась хорошая роль. Не люблю актеров, которые играют положительных героев, скучно смотреть.

ПАЛЫЧ. Но я хочу сыграть по-другому. И тогда все измениться к лучшему. Я хочу сказать — нет!

МАРТА. Что значит, нет?

ПАЛЫЧ. Нет, это значит, народ выступит против казни. Понимаешь, народ он не такой, он совсем другой. Он не предаст Марка Манлия.

МАРТА. Знаю я этот народ. И Марк Манлий твой не так прост, как ты думаешь. Сначала посеет в головах сомнения и недовольство властью, потом начнутся грабежи и погромы, а закончиться как всегда диктатурой и еще большей кровью. Хватит, мы устали от всего этого. Ты лучше играй свою роль, как написано в пьесе.

ПАЛЫЧ. Но Марк Манлий не такой человек. Он этого совсем не хочет.

МАРТА. У тебя все не такие, какие есть. Откуда ты знаешь, чего он хочет? Ты или глупый или с ним заодно. Так может ты заговорщик?

ПАЛЫЧ. Нет, я не заговорщик.

МАРТА. Ну, значит, ты выбрал первое. Так, хватит, заболтал меня совсем, заказывать, что ни будь будешь? Ишь, расселся тут, место занимает.

ПАЛЫЧ. Я не могу, у меня нет денег, ты же знаешь.

МАРТА. Могу налить немного в долг. Может сенатор опять подбросит тебе монетку.

ПАЛЫЧ. Спасибо, я не хочу в долг. Можно я здесь немного посижу?

МАРТА. Сиди, куда тебе деться цепью привязанному.

ПАЛЫЧ. Правильно. И что теперь со мной будет?

МАРТА. Если сенатор за тебя не заступиться, то вырвут ноздри и продадут как беглого раба, куда ни будь на галеры. Ты грести умеешь?

ПАЛЫЧ. Нет, я совсем не умею грести.

МАРТА. Научат. Что-то я устала. Пойду, прилягу, отдохну. (собирается уходить)

ПАЛЫЧ. Марта, а вы не могли бы меня купить? В смысле как беглого раба. Поверьте, я не совсем глупый. Я просто другой.

МАРТА. (останавливается) А зачем ты мне нужен?

ПАЛЫЧ. Не знаю. МАРТА. Я тоже не знаю (уходит)

ПАЛЫЧ. (ползет следом, пока не натягивается цепь, садится. В это время с другой стороны входит Марк КАМИЛ). Но почему они здесь все уверены, что только личная корысть или коварный умысел могут двигать поступками людей?

КАМИЛ. Так могут думать только простые людишки. Сильного же человека может двигать жажда власти и богатство или наоборот. Хотя последние, как правило, есть приложение первого. Все остальное, варианты на ту же тему или проявление слабости. Я смотрю, ты не согласен? Или может, знаешь, что ни будь другое?

ПАЛЫЧ. Да, знаю. Например, любовь. Хотя ты можешь причислить это и к проявлению слабости. Но ты ошибешься.

КАМИЛ. Я не понимаю, что такое любовь вообще. Зато знаю, что такое, например любовь к близким тебе людям. Надеюсь, ты не отрицаешь такую любовь?

ПАЛЫЧ. Нет наоборот, это, наверное, основа всеобщей любви.

КАМИЛ. Хорошо. Так вот, любить близких себе, это значит защищать их от других, нелюбимых. А иначе они уничтожат, тебя и твою любовь. И кто сильнее, того любовь и победит. Вот это и есть основной закон любви, по которому живет человечество.

ПАЛЫЧ. То о чем ты говоришь, не имеет никакого отношения к любви. Это примитивный лозунг прикрывающий ненависть любовью. Этот подлый ход потом будут использовать неоднократно. И знаешь, что за всем этим стоит? Только твоя корысть, личный интерес и никакой любви здесь нет и в помине.

КАМИЛ. Да, за этим стоит мой личный интерес. Согласен. Но знаешь, в чем он состоит? В любви. Я люблю Рим. И мне горько и обидно когда его пытаются унизить другие. Поэтому мы должны победить своих врагов. И в этом состоит моя любовь. А любить всех невозможно.

ПАЛЫЧ. Ложь. Прикрываясь этими лозунгами ты, прежде всего, хочешь уничтожить своих личных врагов.

КАМИЛ. Так вот запомни. Мои личные враги, это люди которые могут привести к гибели Рима. И особенно опасны, такие как ты и тебе подобные, призывающие к всеобщей любви и парализующие волю народа. А враг этого только и ждет.

ПАЛЫЧ. А мне подобные — это кто? Может быть Марк Манлий, спасавший Рим, не жалея свою жизнь? И сейчас продолжает спасать свой народ от нищеты, отдавая все, что имел?

КАМИЛ. Теперь я понятно кто ты. В начале нашего спора ты показался мне достойным, умным собеседником. А оказалось, что ты один из тех, кто клюнул на золотой крючок Манлия. Глупец. Вот подожди, он скоро вытащит тебя как рыбу из воды, поджарит и съест с большой любовью и аппетитом.

Голос Марты. Это кто там у нас захотел жареной рыбки? (выходит на сцену) О, приветствую вас мой господин. Какой рыбки желаете? Могу предложить горную форель или морского окуня. Вся живая и плещется в тазу.

КАМИЛ. А смогла бы ты хозяйка поджарить рыбку и отнести ее домой моему другу?

МАРТА. Как пожелаете мой господин, я все исполню. Так выбирайте рыбку?

КАМИЛ. Я уже выбрал. Вот эту (показывает на Палыча). Тебя смутил мой выбор?

МАРТА. Да нет, нисколько. Мой повар делал торты в и виде статуи Апполона, ну а из этого куска он легко приготовит рыбу типа тунца или камбалу. (меряет пальцами длину туловища Палыча). Пожалуй все-таки тунца. И кому изволите отнести этого тунца?

КАМИЛ. Нашему общему друга, Марку Манлию (к Палычу) Ты, кажется, этого хотел?

МАРТА. Эй, повар. Неси сюда самый большой шампур.

ПАЛЫЧ. Марта, ты что? Ты в своем уме? Какой шампур?

МАРТА. Ты же сам меня просил, чтобы я тебя выкупила? Теперь я знаю, для чего ты мне пригодишься. (к Камилу) Господин, придется немного подождать. Сейчас вернуться СОЛДАТЫ. Я его выкуплю у них как беглого раба, и мы его потом быстро приготовим. Вы подождете?

КАМИЛ. Так он оказывается беглый раб?

МАРТА. Ну, конечно. Вот видите, стража его даже на цепь посадила, чтобы не сбежал второй раз. (Поднимает цепь)

КАМИЛ. Тогда не знаю? Боюсь, что Марк Манлий побрезгует, есть беглого раба.

МАРТА. А откуда он узнает? Мы же подадим его в виде рыбы, а не в виде раба.

ПАЛЫЧ. Марта, ты это правда сможешь меня взять и поджарить, просто так?

МАРТА. Просто так нет, а за деньги не сомневайся, легко. Простите Камил, это вам обойдется в два золотых. Ну, может немного меньше.

КАМИЛ. Я дам три, только украсьте блюдо покрасивей.

МАРТА. Сейчас, пойду, найду повара и займемся.

ПАЛЫЧ. Подожди. Вон кажется, возвращаются солдаты. Сенатор за меня обязательно поручился, я не сомневаюсь. Сейчас меня освободят. (входят солдаты). Джексон, привет. Ну, что вам сказал сенатор?

СТАРШИЙ. Сенатор сказал, что он не знает кто ты.

ПАЛЫЧ. Как это не знает? Вы, наверное, были у другого сенатора? В Риме очень много сенаторов. Наверное, вы ошиблись и зашли не к тому. Джексон, ты же его видел. Почему им ничего не сказал? Может это был не он?

ДЖЕКСОН. Это был он.

ПАЛЫЧ. Хорошо, а как тогда его зовут?

ДЖЕКСОН. Я же говорю, это был Аристарх.

ПАЛЫЧ. И он сказал, что меня не знает?

ДЖЕКСОН. Нет, он сказал, что знает тебя очень хорошо. Но он не уверен, что ты гражданин Рима.

СТАРШИЙ. Последний раз спрашиваю. Кто ни будь из граждан Рима сможет подтвердить, что ты не беглый раб?

ПАЛЫЧ. Нет, думаю, что больше никто не сможет подтвердить. Но я вас очень прошу, можно обойтись как ни будь без этого, ну не вырывать ноздри. Марта, ты же купишь меня с ноздрями. Правда?

КАМИЛ. Я ручаюсь за него. Это мой легионер. Встань римлянин. Ответь им теперь, кто ты.

ПАЛЫЧ. (встает) Я легионер, славного Марка Камила.

КАМИЛ. Все слышали? (достает монету протягивает старшему). Вот тебе золотой центурион, и хорошо запомни этого человека. Скажи теперь всем, кто он.

СТАРШИЙ. Это мой брат. Братишка (пытается обнять Палыча)

КАМИЛ. Это уже перебор. Он просто гражданин Рима. Понял?

СТАРШИЙ. Понял.

КАМИЛ. А, ты хозяйка накрой на стол солдатам. Да не жалей еды и вина. Сегодня я плачу за всех. Снимите с него цепи. (Солдаты освобождают Палыча)

МАРТА. Чего изволите подать?

КАМИЛ. Что будете солдаты? Что Палыч, может быть пожарить рыбу?

ПАЛЫЧ. Нет спасибо, я рыбу больше не ем.

КАМИЛ. Тогда принеси нам жареных колбасок. Знаешь таких, которые готовят кельты. Их укладывают на решетку и жарят на открытом огне. Сумеешь приготовить?

МАРТА. За деньги я умею все. Сначала принесу вина. А вы располагайтесь, господа. (собирается уходить)

КАМИЛ. Постой. (Марта оборачивается) Я не слышал еще твоего ответа. Кто этот человек? Ответишь правильно, золотой будет твой (поднимает в руке монету)

МАРТА. (Подходит к Палычу, внимательно его рассматривает) Его зовут Палыч.

КАМИЛ. Правильно, а что еще ты знаешь?

МАРТА. Он легионер великого Марка Камила

КАМИЛ. Хорошо, а еще?

МАРТА. Я не знаю точно, кажется он еще брат центуриона. Но я не уверена.

КАМИЛ. Нет. Еще он гражданин Рима. Повтори.

МАРТА. Еще он гражданин Рима и брат центуриона.

КАМИЛ. Центурион здесь совсем не причем, и брат его тоже. Забери свой золотой и быстрее неси вина и закуски. МАРТА. (ловит монету) Я поняла. (убегает)

КАМИЛ. Солдаты, а ну сдвигайте столы (сдвигают, рассаживаются) Марта, куда ты пропала, у солдат пересохли глотки? Неси, вина.

СОЛДАТЫ. (хором, стуча кружками по столу) Вина, вина, вина! (вбегает Марта с кувшином и большой тарелкой, наливает всем вина)

КАМИЛ. (поднимает тарелку). Это, что такое?

МАРТА. Это колбаски, кельтские, как просили. А, что не похожи?

КАМИЛ. Разве так кормят солдат? Этого мало. Что скажете, ребята?

СОЛДАТЫ. (хором. Стуча кружками по столу). Мало, мало, мало!

КАМИЛ. Возьми еще денег и неси сюда все. (бросает Марте монету)

СОЛДАТЫ. Неси все, неси все. Неси все!

МАРТА. Я сейчас все принесу. Я мигом. (убегает)

КАМИЛ. (поднимает кружку) Стыдно! СОЛДАТЫ. (хором) Стыдно, стыдно. Стыдно!

КАМИЛ. Хватит. Я уже про другое. Я говорю, стыдно. Мне стыдно, что римский солдат, великий римский солдат не может позволить себе есть и пить как победитель. Где изобилие я вас спрашиваю?

МАРТА. (вбегает с большим подносом). Здесь! Оно уже здесь! (ставит поднос на стол. СОЛДАТЫ (одобрительно). У-у-у-у!)

МАРТА. Ну, что этого теперь достаточно?

КАМИЛ. Это должно стать нормой!

СОЛДАТЫ. Норма, норма, норма! КАМИЛ. Слава Риму!

СТАРШИЙ. Слава Марку Камилу! СОЛДАТЫ. Слава, слава, слава!

КАМИЛ. (к Палычу) Палыч, а ты почему не кричишь со всеми?

ПАЛЫЧ. Я еще не привык. Мне надо время, чтобы понять, чтобы проникнуться энтузиазмом. Вы меня понимаете?

КАМИЛ. (к солдатам) Так, хватит здесь сидеть. Забирайте все и идите на улицу! Чего не понятно? Мне надо обсудить государственные дела. Быстро ушли, быстро! (Солдаты забирают со стола остатки и уходят. К Марте). Ты тоже иди. (Марта убегает)

КАМИЛ. А ты я смотрю, уже перестал бояться?

ПАЛЫЧ. Нет, я все также боюсь. Просто я не люблю.

КАМИЛ. Я не понял, что ты не любишь?

ПАЛЫЧ. Кричать хором не люблю. В восторженной толпе. Не думаю, что это правильно.

КАМИЛ. Значит, ты засомневался и перестал бояться? Видишь, как все быстро меняется. Тебе только что собирались вырвать ноздри и продать как беглого раба. Я пришел его спас, а он меня предал.

ПАЛЫЧ. Я не предавал тебя.

КАМИЛ. Значит, предашь скоро. Такие как ты, сомневающиеся, они-то чаще всего и предают!

ПАЛЫЧ. Не понимаю? Почему если я не кричу со всеми, тоя обязательно предатель?

КАМИЛ. А, что тебе трудно кричать со всеми? Если ты со мной, то будь до конца и во всем. Я тебя очень прошу. А если нет, тогда возвращайся на свою цепь. Вон она еще лежит под столом. Подумай хорошо о том, что я сказал. У тебя есть выбор. А я скоро вернусь. (уходит)

ПАЛЫЧ. (подходит к цепи, поднимает, возвращается к столу, цепь натягивается. Подергав, бросает цепь. Берет со стола тарелку, крутит в руке). Эх, граждане Рима, ни одной сардельки не оставили. Зато мои яблочки кисленькие все на месте (берет ведро с яблоками, гладит). Никому вы не нужны мои хорошие, только мне. И, что им всем от нас нужно. Все мы неправильно делаем. Почему не боишься, почему не кричишь со всеми, почему строем не хочешь ходить? Да, небогатый у нас выбор, если откажешься, вырвут ноздри и на цепь. Ну, когда это, наконец, закончиться? Когда же людям дадут пожить спокойно? (Входит Марта)

МАРТА. Да, только дай вам волю, вы тут же безобразничать начнете. Не успела выйти, а он опять яблоки схватил. А ну, поставь на место!

ПАЛЫЧ. (прижимая ю). Это мои яблоки. Я их никому не отдам.

МАРТА. (вытирает со стола). Да кому они нужны твои яблоки. Глупый ты, Палыч. Его сам Марк Камил в свой легион хотел записать. Кормить, поить. человеком сделать, а он как ребенок сидит тут, в яблоки свои вцепился. Нет, никчемный ты человек. Только в артисты и годишься.

ПАЛЫЧ. Ошибаешься, ты Марта. Это не простые яблоки, это лекарственные яблочки. Самые, что не на есть.

МАРТА. И от чего они вылечить могут?

ПАЛЫЧ. От многих болезней. От жадности, от злобы, от глупости.

МАРТА. Понятно тогда. Смотрю, ты уже вылечился?

ПАЛЫЧ. Да, Марта, я уже вылечился. Я уже абсолютно здоров. (кричит). Я здоров! (входит Камил)

КАМИЛ. Ты, что кричишь?

ПАЛЫЧ. Я, это, я теперь как надо кричу. (кричит) Слава Марку Камилу!

КАМИЛ. Осознал? Молодец. Но так громко не надо. Я там с народом общаюсь, а ты мешаешь.

ПАЛЫЧ. (в пол голоса) Слава Марку, Ка-милу!

КАМИЛ. Вот это самое оно. Ну, ты тут пока порепетируй, а я пойду на улицу, договорю. Это, что там у тебя в руках?

ПАЛЫЧ. Яблоки. Только они кислые.

КАМИЛ. Кислые не люблю. Ешь сам. (уходит)

ПАЛЫЧ. (тихо) Слава Марку … Манлию! Слава, слава, слава!

МАРТА. Ой, доиграешься ты со своим Манлием. Что за народ вы артисты. Вот подождите, придет к власти серьезный человек, и запретят этот ваш балаган вместе с вами.

ПАЛЫЧ. Запретят? Сколько раз еще потом запрещать будут. Закрывать, сажать, выгонять.

МАРТА. И правильно сделают. Хорошо, что мир устроен не без умных людей.

(шум за сценой. Выходят Солдаты, неся за руки и ноги Аристарха с завязанным ртом. Следом идет Камил)

ПАЛЫЧ. Слава Камилу!

СОЛДАТЫ. Слава, слава, слава!

КАМИЛ. Вольно. Слушай, Палыч, здесь где-то у тебя была цепь?

ПАЛЫЧ. (поднимает конец цепи). Вот на месте, ни куда не делась. Мне, что опять на цепь?

КАМИЛ. Нет, ты у нас пока молодец. Сейчас очередь этого сенатора. Оденьте на него цепь. (Солдаты кладут Аристарха на пол, застегивают цепь на ноге)

ПАЛЫЧ. (подходит к Аристарху). Это же настоящий сенатор. За, что вы его ребята?

КАМИЛ. Теперь уже бывший сенатор. А сейчас подлый преступник и враг народа…Рима. Да! В Риме все равны перед законом и плебей и сенатор. И так будет всегда пока я здесь! (к Палычу) Хорошо сказал?

ПАЛЫЧ. Красиво. А, что он натворил?

КАМИЛ. Пытался, подкупил сенат. (Аристарх мычит. Марта берет тарелки и крадучись уходит за кулисы)

ПАЛЫЧ. Подкупить сенат? Разве такое возможно?

КАМИЛ. Конечно, возможно. Если есть деньги, почему невозможно. Хорошо, что там были наши люди и успели вовремя сообщить, и его схватили, теперь осталось найти сообщников. Так, значит, мы сейчас пойдем искать сообщников, а ты Палыч, пока попытайся выбить из него показания. Пытками раньше занимался?

ПАЛЫЧ. Занимался. Правда, это было давно, в детстве.

(с сожалением). Кузнечикам ножки отрывал

КАМИЛ. Плохо. Придется оставить центуриона. У него это хорошо получается.

ПАЛЫЧ. Нет, нет, не надо я сам справлюсь. Он у меня все расскажет. Вы не беспокойтесь, вы ищите пока остальных.

КАМИЛ. Правильно. Людей у меня сейчас на все не хватает. Вперед Солдаты

(уходят строем.)

ПАЛЫЧ. (кричит вслед). Слава Камиллу! Солдаты. Слава, слава, слава! (уходят)

ПАЛЫЧ. (подходит к Аристарху). Ну, что сенатор, похоже, тебе не очень повезло в Древнем Риме. Подожди сейчас развяжу рот. (Развязывает платок на лице).

АРИСТАРХ. (разминаясь) Да, что- то там не сошлось. У них везде какие-то интриги, мелкие предательства, партийные группировки. Там совсем не так просто, как ты думаешь. А ты не в курсе, что они со мной собираются делать?

ПАЛЫЧ. Ну, в лучшем случае вырвут ноздри и продадут на галеры, гребцом. Будешь сидеть на цепи и грести.

АРИСТАРХ. Да, ладно? А, что у них нет других наказаний. Ну, в соответствии со статусом. Я все — таки сенатор?

ПАЛЫЧ. Я так понял, это самое гуманное. Я сам недавно освободился, а то тоже на цепи сидел и ждал очередь на галеры.

АРИСТАРХ. А ты за что сидел? И почему тебя освободили?

ПАЛЫЧ. Мне предложили найти поручителя, который подтвердит, что я гражданин Рима. Но никто не нашелся. Я и к тебе отправлял Джексона, но, похоже, ты был очень занят государственными делами, и тебе было не до меня.

АРИСТАРХ. Подожди, как я мог подтвердить твое гражданство, если я даже не знаю, где ты родился? Ты мне об этом никогда не говорил.

ПАЛЫЧ. Понятно, ты боялся сказать неправду.

АРИСТАРХ. Ну, конечно. Пойми, это происходило не просто на улице, а в дворце правосудия. Как я мог сказать там неправду?

ПАЛЫЧ. Да, ладно. У меня все вроде обошлось. Камил поручился за меня.

АРИСТАРХ. Камил? А он, что знает, где ты родился?

ПАЛЫЧ. Оказывается, да. Он даже вспомнил моих родителей.

АРИСТАРХ. Странно, а почему это он их вспомнил?

ПАЛЫЧ. Не знаю, наверное, я стал ему нужен, для каких — то целей.

АРИСТАРХ. Как ты думаешь, а меня он не сможет вспомнить? Может быть, и я ему, на что ни будь, пригожусь?

ПАЛЫЧ. Не знаю. Надо поговорить.

АРИСТАРХ. Палыч, поговори, а? Ты же знаешь у меня больная спина, кому я такой буду нужен на галерах?

ПАЛЫЧ. Я попробую. Но не ручаюсь.

АРИСТАРХ. (умоляюще) Ты попробуй, Палыч. Ты обязательно попробуй. У тебя всегда хорошо получалось убеждать людей. Ну, что тебе стоит попробовать?

(Шум за сценой. Два солдата вытаскивают за руки Марту. Останавливаются. Привязывают Марту другим концом цепи)

СОЛДАТЫ. Еще одну поймали. Тоже оказалась замешана в подкупе сенаты. Говори кто у вас главный? Молчишь. Ну, помолчи пока. Мы сейчас там закончим, вернемся, и ты у нас заговоришь. Палыч, брат, присмотри за ней. А мы там пока вещички кое какие из дома вынесем. Пошли, что ли? (уходят)

АРИСТАРХ. Марта, прости, я не хотел. Они спросили меня, откуда деньги и стали так копьем тыкать, больно. Вот сюда (показывает на ягодицу). Но я сказал им, но только про деньги. Что, мол, ты просто дала мне деньги и ничего не говорила. Молча, так дала и ушла по делам. Ты не переживай, они наверное думают, что ты посредник и все.

МАРТА. Подожди, они в тебя еще копьем потакают, и ты расскажешь все, что они захотят.

АРИСТАРХ. Ой, они кажется, возвращаются. Но вроде без копья. (на сцену выходят Солдаты с большим мешком, корзиной и бутылью вина. Проходят мимо, уходят)

МАРТА. Это же мои вещи. Грабители. Вернитесь. (входит Старший)

СТАРШИЙ. Как тебе не стыдно, Марта. Эти вещи конфискованы. Вот пожалуйста у нас бумага (Достает свиток). Законная конфискация по решению сената. Число сегодняшнее. Так, что ты, Марта, зря горячишься. Все по закону и никакого грабежа. Палыч, мы это сейчас все на рынок снесем и вернемся. Поохраняй их пока. Ты в доле, не переживай. Хорошо?

ПАЛЫЧ. Слава Камилу! СТАРШИЙ. Конечно слава.

АРИСТАРХ. Слава, слава, слава!

СТАРШИЙ. Ты, это. Ты бы лучше помолчал до суда. Подлый заговорщик. (замахивается копьем)

ПАЛЫЧ. Шеф, я сам с ними разберусь, а ты иди, присмотри за солдатами, а то нашу долю продадут.

СТАРШИЙ. Правильно, они могут. Ну, я пошел. Палыч, будь с ними построже (уходит)

ПАЛЫЧ. Ну и что мне теперь с вами делать?

АРИСТАРХ. Палыч, делай что хочешь, но ты нас должен спасти. Это теперь твоя миссия.

ПАЛЫЧ. Легко сказать. Впрочем, я вас освобожу от цепи, а вы убежите.

АРИСТАРХ. Ты думай, что говоришь. Куда мне бежать, Палыч? Я совсем не ориентируюсь в этой местности. Марта, а ты что скажешь?

МАРТА. Бежать бесполезно. Можно было бы откупиться. Но нужны деньги. Много денег. А без денег у нас ничего не получиться. У меня нет, я последние отдала сенатору. Теперь я нищая. А где твои деньги сенатор?

АРИСТАРХ. У меня все забрали сенаторы. Сказали мало и вызвали солдат. У меня тоже ничего нет. Палыч, а я ведь тебе одалживал немного денег. У тебя же должны быть мои деньги?

ПАЛЫЧ. У меня тоже нет. Я все потратил на вооружение Джексона. Что бы он купил себе стрел.

АРИСТАРХ. Ну, что же ты наделал Палыч! У меня, кажется, есть идея. А что если ты женишься на Марте. Она очень похожа на твою жену и зовут также. А жену римского гражданина могут и не тронуть. Как идея?

МАРТА. Он прав. Я согласна любимый.

ПАЛЫЧ. Допусти, женясь на Марте я ее спасу. А что делать с тобой, Аристарх?

АРИСТАРХ. (задумчиво). Да, не складывается. Прости Марта, но Палыч не сможет на тебе жениться и бросить друга в беде. Похоже, этот вариант нам не подходит.

МАРТА. Ну, думайте быстрее. Вон они возвращаются. (С одной стороны выходят Солдаты, с другой Камил)

СТАРШИЙ. Ну, что они назвали сообщников?

ПАЛЫЧ. Мне кажется, они в этом совсем невиноваты. Произошло недоразумение.

СТАРШИЙ. У тебя появились для этого веские аргументы? Сколько они предлагают за свою свободу?

ПАЛЫЧ. Камил. Сори, простите, уважаемый консул, вы не смогли бы одолжить мне немного денег. Я верну. Я запишусь в легион, и мы скоро победим самнитов, и я тут же верну, через некоторое время. Честно.

КАМИЛ. А зачем тебе тогда деньги сейчас?

ПАЛЫЧ. Я хочу жениться.

КАМИЛ. Что, так сильно хочется. (Солдаты хохочут)

ПАЛЫЧ. Да, я больше не могу терпеть

КАМИЛ. И кто эта обворожительная особа?

ПАЛЫЧ. Вот она. (подтаскивает за цепь Марту)

КАМИЛ. Ты уверен? Может, не будешь торопиться и подберешь что-нибудь получше?

ПАЛЫЧ. Мне лучше не надо. Она прекрасная женщина. А как она первоклассно умеет готовить кельтские колбаски. Объедение. (Солдаты- единый возглас одобрения. О… о… о!) Я полюбил ее за эти колбаски. Господа, я хотел вас всех пригласить на свадебный пир. Это будет праздник колбасок (Солдаты. О, о, о!). Марта, любимая, иди ко мне. (подтягивает к себе цепью Марту и обнимает. Потом оба становятся на колени перед Камилом). Благослови нас справедливый Марк Камил на брак и скажи, сколько я буду должен, чтобы снять подозрения с моей Марты и сенатора?

КАМИЛ. Подожди, а причем здесь сенатор?

ПАЛЫЧ. Он очень грамотный. Очень. И я хотел, чтобы он стал учителем у наших детей. Хорошего учителя найти, потом будет непросто. Удачное совпадение. Марта тоже очень хочет, чтобы наши дети выросли грамотными и образованными. Вот мои аргументы.

КАМИЛ. Сложно конечно и запутано, но вообще логика какая-то просматривается. Хорошо забирай обоих. Тогда значит, считаем, за Марту ты будешь должен десять золотых, а за сенатора пять. И вот тебе еще один золотой на свадебный стол, угостишь солдат как положено. (Солдаты одобрительно стучат мечами) Итого двадцать. Устраивает?

ПАЛЫЧ. Спасибо благородный Камил. Я все верну, не беспокойся.

КАМИЛ. Народ свидетель, считаем, что сделка состоялась. Вот тебе золотой, начинай, готовься к свадьбе, а мы не будем мешать молодым. Пойдемте господа. (идет к выходу)

ПАЛЫЧ. Слава Камилу! СОЛДАТЫ. Слава, слава, слава! (уходят)

АРИСТАРХ. Я не понимаю. Уму непостижимо. Десять золотых за Марту, а!

За меня пять, а за нее десять. Как вам это нравиться?

ПАЛЫЧ. Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать?

АРИСТАРХ. Почему ты согласился. Надо же было торговаться. Десять золотых за женщину, неоднократно бывшую в употреблении.

МАРТА. Сенатор прав, я столько не стою. Камил тебя обманул.

ПАЛЫЧ. Вы, что издеваетесь? Я не понимаю, что вы за люди? Вам никогда не угодишь. Скажи Марта, что тебя не устраивает?

МАРТА. А, что хорошего, жить с мужем, который всем всегда должен.

ПАЛЫЧ. Я никого не держу. Можете уходить. Идите куда хотите. Все свободны. (Марта разворачивается и медленно идет, волоча цепь) Предупреждала меня мама, Марта не женись на артистах, все жизнь мучиться будешь. Как в воду глядела.

ПАЛЫЧ. Подожди Марта, ты куда?

МАРТА. Пойду готовить колбаски.

ПАЛЫЧ. Дай я хоть сниму с тебя цепь. (подходит развязывает цепь) И вот деньги возьми.

МАРТА. Этого много, хвати и половины.

ПАЛЫЧ. Так, бери все, купи вина побольше и себе чего-нибудь.

МАРТА. А мне что купить, зачем?

ПАЛЫЧ. Подарок от меня, к свадьбе.

МАРТА. Ты слишком расточительный. С тобой мы никогда не разбогатеем. Ладно, я пошла.

ПАЛЫЧ. Иди, иди дорогая. (Марта медленно уходит)

АРИСТАРХ. (вслед Марте) И вина купи обязательно Критского.

ПАЛЫЧ. Тебе действительно понравилось Критское вино?

АРИСТАРХ. Конечно, оно ведь дешевле. Хочешь, я буду твоим экономом? Я же ведь должен быть чем-то полезен нашей семье, теперь ведь я твой?

ПАЛЫЧ. Почему теперь? Ты всегда был моим другом.

АРИСТАРХ. Значит, ты на меня не сердишься?

ПАЛЫЧ. Я и не сердился на тебя, так иногда раздражался по мелочам. С кем не бывает. Ты тоже не держи на меня зла.

АРИСТАРХ. Но если, по правде сказать, обидно Палыч.

ПАЛЫЧ. Не понял?

АРИСТАРХ. Ну, как сказать. Ты за меня, за своего лучшего друга, бывшего Римского сенатора, заплатил дешевле, чем за какую-то кухарку.

ПАЛЫЧ. Но у меня не было ни денег, ни выбора. Сколько запросили, столько и заплатил. Не обижайся.

АРИСТАРХ. Ладно, все забыто. Мир. (Подходит, обнимает Палыча. На сцену выходят Солдаты без оружия и доспехов. Останавливаются напротив Палача с Аристархом)

ПАЛЫЧ. Ребята, если вы на свадьбу, то еще рано, ни готово ничего. Подождете немного?

ДЖЕКСОН. Слушай, Палыч, ну что ты все свадьба, свадьба. Надоел уже. У нас кроме твоей свадьбы тоже дел хватает и государственных, между прочим. А у него только свадьба на уме.

ПАЛЫЧ. Это я надоел? А я думал это вы торопитесь.

АРИСТАРХ. А, что за дела? Куда вы все собрались?

ДЖЕКСОН. Собрание объявили в Капитолии. Общее, в смысле всенародное.

СТАРШИЙ. Ребята, а может, ну его это собрание. Свадьба, между прочим, тоже важное мероприятие и Палыча обижать не хотелось бы. Может здесь подождем, свадьбу отметим, а там и без нас разберутся. (одобрительные возгласы. Выходит Кэт, несет в руке указатель в виде стрелки на палке. На указателе написано KAPITOLI)

КЭТ. Ну, что вы здесь стали, или дорогу забыли?

СТАРШИЙ. Так это, нас вот Палыч на свадьбу пригласил. Вот стоим, думаем.

КЭТ. Нечего думать. Быстро все на собрание. Там заговор очередной раскрыли, а им, видите ли, наплевать на судьбу отечества. Вам, что безразлично все?

ДЖЕКСОН. Нам совсем не безразлична судьба отечества.

КЭТ. Тогда чего вы стоите?

ДЖЕКСОН. Извини Палыч, мы сейчас не можем. Свадьбу придется на немного перенести. Ты уж потерпи. Кэт, а где собрание то будет?

КЭТ. Как всегда, у Капитолия. (Ставит указатель со стрелкой в направление кулис)

ДЖЕКСОН. Ну, мы тогда пошли?

КЭТ. Конечно и как можно быстрее (Толпа уходит)

АРИСТАРХ. Очень рад вас видеть, Кэт.

КЭТ. А, коварный заговорщик, ты еще на свободе? Странно, почему до сих пор над тобой не свершилось правосудие?

АРИСТАРХ. Я тоже несколько удивлен, почему вас еще не разоблачили. Если мне не изменяет память, это была ваша идея, подкупить сенат. Или я что-то путаю?

КЭТ. Правильно, вы ничего не путаете. Нам надо было выявить слабое звено в сенате. Людей способных за деньги принимать вредные законы. И с вашим участием нам это удалось. Теперь слабое звено выявлено, удалено и порублено на мелкие кусочки.

АРИСТАРХ. То есть как на мелкие?

КЭТ. (смеется). Я шучу, конечно, не на такие мелкие. Нормальные кусочки, голова отдельно, туловище отдельно.

АРИСТАРХ. Значит, вы говорите, я вам помог в этом деле?

КЭТ. Пока не уверена. Это, смотря с какой стороны посмотреть. С одной стороны помогли, с другой сознательно пошли на преступление. Я еще не решила до конца что выбрать. А вот вы дорогой Палыч, смотрю совсем освоились у нас в Риме. Карьеру начали делать. Слышала, жениться собираетесь? Марк Камил о вас превосходно отзывался. Как вам это все удается?

ПАЛЫЧ. Не знаю. Может быть, все дело в этом критском вине. Точнее сказать в его количестве.

КЭТ. Я так не думаю. Далеко не все пьяницы достигают успехов. Скорее даже наоборот.

ПАЛЫЧ. Ну, кому-то и из пьяниц должно было, когда-нибудь повезти. Значит, им оказался я. А про какой заговор ты говорила? Что тут у вас происходит?

КЭТ. Да ничего особенного. У нас эти заговоры частое явление. Не стоит обращать внимание. (оглядывается, явно что-то ищет). Я здесь кажется, оставила кое-какие бумаги. Такая стопка листов. Вам не попадались?

ПАЛЫЧ. (поднимает со стола пьесу) Может быть это?

КЭТ. Да, кажется, эти. (подходит) Разреши взглянуть?

ПАЛЫЧ. (отводит руку с пьесой в сторону) Ты ошиблась. Этодругое. Это всего лишь текст театральной постановки. Это не твое.

КЭТ. Вот как раз она мне и нужна. Дай сюда.

ПАЛЫЧ. Нет. Сначала расскажи, зачем она тебе нужна?

КЭТ. Нужна. Может, я собираюсь ее поставить. ПАЛЫЧ. Где поставить?

КЭТ. Известно где, в театре.

АРИСТАРХ. Тогда тебе, наверное, понадобятся и актеры?

КЭТ. Обязательно. Я как раз и хотела предложить вам небольшие роли. Не бесплатно, разумеется.

АРИСТАРХ. Ты слышал Палыч, у тебя есть шанс подзаработать и вернуть часть своего долга. Отдай ей пьесу, что ты как маленький.

КЭТ. И сколько ты задолжал, Палыч?

ПАЛЫЧ. Это мои проблемы, я сам и разберусь.

АРИСТАРХ. Да хватит из себя изображать неподкупного героя. Он должен целых двадцать золотых. Это еще если не считать один золотой, который я ему тоже одолжил. Где ты собираешься взять такие деньги?

КЭТ. Я заплачу тебе в два раза больше и сразу. Верни мне пьесу.

АРИСТАРХ. Мы согласны. Палыч отдай эту пьесу. Пожалуйста. Я тебя очень прошу.

ПАЛЫЧ. Подожди Аристарх, не торопись. Здесь, похоже, скрыта какая-то нужная информация. Я, кажется прав? Скажи Кэт, а что тебе интересует в этой пьесе?

КЭТ. Финал.

ПАЛЫЧ. Финал здесь, к сожалению, печален. Марка Манлия уводят на казнь.

АРИСТАРХ. Палыч замолчи. Ты, зачем это ей все рассказываешь. Нет, Кэт, деньги вперед!

КЭТ. Я это знала, что он проиграет (достает мешочек, протягивает Аристарху)

КЭТ. Возьми, вот ваши деньги. Верните мне пьесу. (Аристарх протягивает руку за деньгами).

ПАЛЫЧ. Аристарх, убери руки.

АРИСТАРХ. (отдергивая руку) Палыч, я тебя не понимаю?

ПАЛЫЧ. Мне тоже здесь кое-что не понятно. Раз ты Кэт знаешь, что Манлий проиграет. Тогда зачем тебе эта пьеса?

КЭТ. Я тебе уже отвечала. Я хочу ее поставить. И это, правда.

АРИСТАРХ. Правильно. Все очень просто. Кэт у нас, между прочим, режиссер. А все режиссеры чего хотят больше всего? Правильно, поставить хорошую современную пьесу. Знаешь, что Палыч, ты как хочешь, а я забираю деньги. (Протягивает руку. Кэт отводит руку.) Сначала принеси мне пьесу.

АРИСТАРХ. Кэт, ну почему ты сразу не стала договариваться со мной? Ты, что не видишь он совсем пьяный. Напился этого дешевого критского и ничего не понимает. Кэт, давай я тебе ее, потом принесу. Он протрезвеет, и мы ее тебе вернем, гарантирую.

КЭТ. Нет, мне она нужна сейчас. Потом она будет ничего не стоить.

АРИСТАРХ. Палыч, ты слышал, ей она потом не нужна. Давай отдадим сейчас.

ПАЛЫЧ. Да, я кажется, понял, зачем она тебе нужна сейчас. Ты не знаешь, что сказать народу и боишься, что люди не поверят вам и пойдут за Марком Манлием. И вот тогда финал может стать совсем другим.

КЭТ. Палыч, отдай мне пьесу и не пытайся изменить ход истории. У тебя все равно ничего не получиться.

ПАЛЫЧ. Значит, у меня получиться ничего не может, а у тебя обязательно получится? Не слишком ли ты самоуверенна, Кэт? В этой пьесе сказано, что только с помощью хитрости тогда удалось обмануть народ. И ты очень хочешь знать, как это случилось. Я все правильно понял? Так вот. Я никогда не отдам тебе эту пьесу Кэт. А там кто знает, может все и получиться, по-моему.

КЭТ. По-твоему, никогда не получиться. Разве столько прожив, ты этого так и не понял? Единственное, что ты сможешь этим совершить, только продлить смутное время, посеешь хаос и все, а вот финал может оказаться более трагическим.

ПАЛЫЧ. Давай не будем спешить с выводами. Давай немного подождем.

КЭТ. Знаешь в чем твоя главная ошибка и вообще у таких как ты? Вы слишком идеализируете людей, пытаетесь наделить их вселенским разумом. А на самом деле, на уме у них лишь личная корысть, зависть и большое желание при случае нагадить другому, более успешному. Вот и все. И зная эту природу людей надо обязательно ограничить их свободы, а иначе все эти порочные качества разорвут тонкую оболочку общественного устройства и дальше ничего хорошего, никаких перспектив, все потонет в этом потоке. Поэтому Марка Манлия надо обязательно остановить, пока он не подтолкнул их к этой дикой свободе.

ПАЛЫЧ. Я, что-то не понимаю? То вы обвиняете его в стремление подкупить народ и стать диктатором. А теперь ты говоришь о неограниченной свободе, которую получит от него народ? Ты запуталась, Кэт. Подумай и скажи, когда же ты говорила правду, тогда или сейчас?

КЭТ. И тогда, и сейчас. Разницы нет. Оба сценария неприемлемы. Потому, что они подрывают устои. А этого мы никогда не допустим, поэтому он, Марк Манлий, обречен в любом случае. Но я хочу это сделать без крови и потрясений. Отдай мне пьесу Палыч, не будь глупцом.

ПАЛЫЧ. Это все слова. Красиво, правильно. Но за этими словами стоит совсем другое. Там только интерес небольшой кучки людей, имеющих свою выгоду и ничего больше. А направлены они кучке доверчивых глупцов, готовых поверить во все что угодно. Поэтому, попробуйте разобраться без чужой помощи. А эту пьесу я вам не отдам. Вы же такие умные, такие правильные и справитесь сами. (на сцену выходит Марта с кувшином в руке).

МАРТА. Вино привезли. ПАЛЫЧ. Что?

МАРТА. Я говорю, вино привезли, к свадьбе. Надо попробовать. (подходит к столу, наливает в кружку, протягивает Палычу). Вдруг плохое, не понравиться. Вокруг одни мошенники, нальют какой-нибудь отравы, а то и того хуже, разбавят водой.

АРИСТАРХ. Дай мне, я попробую.

МАРТА. Ты здесь не причем. Ты денег не платил. Вот жених пусть пробует. (отдает кружку Палычу)

ПАЛЫЧ. (отпивает) Да, кажется нормальное.

МАРТА. Ты выпей до конца. Распробуй лучше. (Палыч допивает. Потом медленно опускается на пол и падает на спины, раскидывая руки)

МАРТА. Хорошее вино. Сразу подействовало. Не обманули мошенники. (забирает из руки Палыча пьесу, несет Кэт). С моим непутевым будущим мужем, так никогда и не выберешься из нищеты. Возьми госпожа. Я слышала, тебе нужны были эти бумаги. (протягивает Кэт)

КЭТ. (берет рукопись). Спасибо, дорогая Марта. Сколько я тебе должна?

МАРТА. Сколько не жалко, я не разбираюсь в этом товаре.

КЭТ. (достает из мешочка монеты). Вот возьми пять золотых. Хватит? (прячет мешочек)

МАРТА. (забирая деньги). Спасибо благодетельница. (Падает на колени. Прячет деньги. Кэт бегло читает пьесу, бросая на пол станицы)

АРИСТАРХ. (бросается к Палычу) Ты, что с ним сделала? Это был яд! Ты же его отравила!

МАРТА. (вставая с колен). На яд у меня денег не хватило. Хороший яд нынче дорог. Не бойся ничего с ним не случиться. К свадьбе проснется. А я пошла, готовить колбаски, торопиться надо. (Поворачивается к Кэт). Спасибо тебе моя госпожа. (уходит)

КЭТ. (перелистывая пьесу) Аристарх, я не пойму, а где здесь написано о главном?

АРИСТАРХ. Смотря, что считать главным.

КЭТ. Главным? Что нужно, чтобы народ сделать правильный выбор. Это сейчас самое главное. Здесь это должно быть. Ты же знаешь текст пьесу, найди мне.

АРИСТАРХ. (берет рукопись) И вот так каждый раз, сделаешь правильный выбор, а потом всю жизнь мучаешься и терпишь.

КЭТ. Не смешно. Если хочешь, чтобы я забыла про неудачный подкуп сената, найди что мне нужно.

АРИСТАРХ. Я не знаю точно, что ты хочешь. Может быть это? (читает) И тогда Марк Фурий Камил перенес день суда и назначил его за Флументанскими воротами, оттуда не виден был Капитолий.

КЭТ. Все, достаточно. Теперь все понятно, Манлий герой защиты Капитолия. Если суд состояться там, может вспыхнуть бунт. Народ там никогда его не осудит. (Кэт берет указатель со стрелкой KAPITOLI и поворачивает пустой стороной к залу). Надо успеть перенести место суда. Я пошла (останавливается). Да. Аристарх, я тебя прощаю.

АРИСТАРХ. Спасибо Кэт, ты по- своему добра.

КЭТ. И, наверное, я опять сделаю тебя сенатором. У тебя будет еще шанс проявить себя. Старайся быть лучше. (уходит)

АРИСТАРХ. (читает). И народ осудит своего героя на смерть. (Подходит к Палычу. Трясет за плечо, пытаясь разбудить). Палыч, а ты знаешь, наверное, Кэт права, когда она говорила, что ты идеализируешь людей. К сожалению, их поступками движут не возвышенные идеалы. Нет. Люди рассуждают приблизительно так. Если я не могу оторвать от себя лишний кусок, значит, и никто не может. Даже не так. Значит и другой не должен этого сделать. Эта формулировка точнее отражает их суть, хотя и более безысходнее.

ПАЛЫЧ. (поднимает голову) Что? Аристарх, это ты? А, что это было со мной? Я, кажется, потерял сознание. Неужели опять сердце? (встает, садится на лавку)

АРИСТАРХ. Нет, вынужден тебя огорчить. Это не сердце.

ПАЛЫЧ. Что-то еще более неизлечимое?

АРИСТАРХ. Не переживай. Все как обычно. Ты, как всегда, напился критского и отключился.

ПАЛЫЧ. Тогда хорошо. Спасибо, ты меня обнадежил.

АРИСТАРХ. (садиться рядом, обнимает Палыча за плечи). Палыч, я очень тебя прошу, не пей больше критского. Ты видишь, тебе оно вредно.

ПАЛЫЧ. Это же твое любимое вино?

АРИСТАРХ. Согласен. Но ты все равно не пей его больше. Договорились?

ПАЛЫЧ. Я больше не буду. Честное слово.

АРИСТАРХ. Я тебе верю.

(На сцену выходит Камил. Подходит, и садиться рядом на лавку)

КАМИЛ. Ну, что, как дела? АРИСТАРХ. Да вроде стало получше.

КАМИЛ. Это хорошо. А, что стало получше?

АРИСТАРХ. Да, с Палычем. Выпил критского и потерял сознание. Теперь вроде очухался.

КАМИЛ. Ему нельзя пить критское.

АРИСТАРХ. Да, я ему говорил тоже самое. КАМИЛ. И что он?

АРИСТАРХ. Обещал больше не пить. КАМИЛ. Правильно, здоровье дороже (на сцену выходят солдаты).

ДЖЕКСОН. Тихо. Там кажется Камил. Уходим назад (разворачиваются)

КАМИЛ. Стоять. Что вы ходите туда-сюда? Нечем заняться?

ДЖЕКСОН. Так ведь суд перенесли, на другое время. А тут в воздухе колбасками запахло жареными.

СТАРШИЙ. Вот мы и подумали, а может свадьба началась. Палыч, мы не опоздали?

АРИСТАРХ. Со свадьбой тоже немного надо подождать. Палычу было плохо.

ДЖЕКСОН. А, что с ним случилось? АРИСТАРХ. Март отравила его вином.

СТАРШИЙ. Свадьбу еще не сыграли, а уже началось. Семейная жизнь всегда проблемы.

ДЖЕКСОН. Обычное дело. Ну, мы тогда пойдем? КАМИЛ. Куда вы пойдете?

ДЖЕКСОН. На улицу, погуляем. КАМИЛ. Идите, гуляйте.

ДЖЕКСОН. (негромко) Слава Камилу. Пошли ребята. (уходят)

КАМИЛ. Хуже всего, когда народу нечем заняться.

АРИСТАРХ. Придумают, что ни будь.

КАМИЛ. Вот это больше всего и настораживает. В таком состоянии всякая ересь в голову и лезет. Так точно, что ни будь и придумают. Да, неспокойное время.

АРИСТАРХ. А чего беспокоиться?

КАМИЛ. Враги кругом, расслабляться нельзя. А эти ходят, гуляют, совсем страх потерял народ. Палыч, ты сам как? Что молчишь?

ПАЛЫЧ. Мне уже хорошо.

АРИСТАРХ. Что значит хорошо? Ты можешь поподробнее?

ПАЛЫЧ. Ну, мне совсем хорошо. Есть не хочется, ничего не хочется. Очень хорошо.

АРИСТАРХ. Что с ним Камил? Тебе не кажется, что он немного странный?

КАМИЛ. Наверное, он еще болеет. Я слышал, можно добавить в вино какие-то травы и человек надолго впадает в болезнь.

АРИСТАРХ. А, что это болезнь? КАМИЛ. Так и называется, хорошая болезнь.

АРИСТАРХ. Хорошая?

КАМИЛ. Ну, да. Больному кажется, что все вокруг хорошо. Поэтому такое и название.

ПАЛЫЧ. Как же все хорошо вокруг. Красотища, то какая!

АРИСТАРХ. Палыч, очнись. Где ты видишь здесь хорошее? Нет, я точно убью эту Марту.

КАМИЛ. Оставь его в покое. Пусть человек порадуется. (быстро входит Кэт)

КЭТ. Я смотрю, все хорошо устроились. Там народ по улице болтается без дела. Здесь консул с сенатором сидят на лавочке, отдыхают. Похоже, что завтра будет с Римом, никого не интересует.

КАМИЛ. Кэт, ну что там опять у тебя случилось?

КЭТ. Это не у меня, это у Рима. Пока ничего, слава Апполону, но скоро может случиться. (Подходит к Палычу). Что здесь делает этот заговорщик?

АРИСТАРХ. Кэт, разве ты не узнала, это Палыч? Просто ему сейчас плохо. В смысле, наоборот хорошо. Как же объяснить правильно? Он заболел хорошей болезнью, но ему все равно плохо. Но это не то, о чем ты подумала.

КЭТ. Совсем недавно этот ваш хороший больной высказывал мне здесь достаточно крамольные и нехорошие идеи. (К Камилу). А ты знаешь Камил, что этот твой Палыч сторонник Манлия, и не просто сторонник, а он собирается его спасти?

АРИСТАРХ. Как он может его спасти, если он ничего не понимает? Палыч, ты слышишь меня?

ПАЛЫЧ. Я тебя очень хорошо слышу, Аристарх.

АРИСТАРХ. Тогда скажи им, что ты ничего не знаешь. Да и Марка Манлия ты никогда не видел и не знаешь, как он выглядит. Ну, скажи им правду?

ПАЛЫЧ. Ты прав, я его не знаю. Но я думаю, что он очень хороший человек. Самый лучший.

АРИСТАРХ. Да не слушайте вы его он, похоже, бредит. У него сейчас все хорошие. Вот, Палыч скажи, а Кэт тоже хороший человек?

ПАЛЫЧ. Нет. АРИСТАРХ. Не торопись, подумай. Ты, наверное, хотел сказать, да. Правильно?

ПАЛЫЧ. Да, правильно. Марк Манлий очень хороший.

КЭТ. Не надо его защищать, он сказал то, что хотел сказать. Но самое неприятное в этом то, что это могут услышать другие.

КАМИЛ. Ты на кого намекаешь, на Аристарха?

АРИСТАРХ. Заявляю официально. Мне абсолютно безразличны все эти ваши интриги и заговоры. Я здесь не причем. Мне все равно.

КЭТ. Очень жаль. Но в таком случае запомни Аристарх, кто не снами, тот против нас.

КАМИЛ. Отвечай, к тебе обращаются. Что ты выбираешь? Как будешь жить дальше, или не будешь?

АРИСТАРХ. Почему не буду, буду. Раз так ставиться вопрос, я за вас.

КАМИЛ. С этим кажется, разобрались. Тогда Кэт, кто эти другие, которым нельзя слушать речи Палыча?

КЭТ. Естественно, народ. КАМИЛ. Ты имела в виду мой римский народ?

КЭТ. Да, твой римский народ. А вот твой ли он, это еще вопрос. Я уже слышала их разговоры.

КАМИЛ. И, что они обо мне говорят?

КЭТ. О тебе почти ничего. А вот Марку Манлию сочувствуют и все чаще вспоминают его подвиги.

КАМИЛ. Но мои подвиги значительней. Ведь, в конце концов, это я спас Рим от галлов. О чем ты говоришь?

КЭТ. Я как раз и не сомневаюсь, что это именно так. И историки правильно оценят твои заслуги. Но это будет потом и в том случае, если народ сейчас откажется от Марка Манлия.

КАМИЛ. Что этому может помешать?

КЭТ Ничего должно быть. Чтобы себя обезопасить тебя, мы перенесли место суда из Капитолия. Разве этого недостаточно?

ПАЛЫЧ. Марк Манлий хороший. Не обижайте его, пожалуйста.

КАМИЛ. Почему ты решил, что он хороший? Тебе об этом кто-то говорил?

ПАЛЫЧ. Нет, никто не говорил. Просто я сам знаю, что он хороший

КАМИЛ. А кто еще знает? Назови своих сообщников, в смысле друзей?

ПАЛЫЧ. Мало кто знает. Наверное, никто пока не знает, но скоро все узнают.

КЭТ. Надеюсь, теперь тебе все понятно, Камил?

КАМИЛ. Мне ничего непонятно.

КЭТ. Ведь он четко дал тебе понять, народ еще колеблется, он не уверен в своем выборе.

КАМИЛ. Это уже внушает надежду. И что нам делать?

КЭТ. Я думаю, надо провести репетицию. Репетицию следующего.

КАМИЛ. Кэт, ты могла бы изъясняться проще?

КЭТ. Разъясняю, до начала суда надо провести репетицию суда и конечно с участием в нем народа. И показать всем заранее, что Манлий хитрый и коварный, и его цель захват власти и диктатура.

АРИСТАРХ. Кэт, я кое-что понимаю в постановках и здесь важно подобрать исполнителей. Допустим, что роль народа сыграет сам народ, они пока вам послушны. А вот кто будет играть Манлия?

КЭТ. У нас есть такой актер! КАМИЛ, АРИСТАРХ (одновременно). Кто?

КЭТ. Палыч.

ПАЛЫЧ. (все еще в прострации). Палыч хороший. И Манлий хороший.

КЭТ. Вот видите, они оба одинаково хорошие. И если мы сначала приговорим Палыча врагом народа, то потом со вторым будет значительно легче. Враги они такие, их по одному не бывает.

АРИСТАРХ. Я не понял, что значит, вы его приговорите?

КЭТ. То и значит. К сожалению, историческая справедливость не обходиться без отдельных жертв. (На сцену выходит Марта с кувшином вина). Что тебе нужно, Марта?

МАРТА. Госпожа, не надо его судить? КЭТ. Тебе его уже жалко?

МАРТА. Его мне нисколько не жалко. Он непутевый человек и я представляю, как он может испортить мне дальнейшую жизнь. Мне жалко ваше впустую потраченное на него время. Вот у меня осталось то самое критское, с травами. Прикажите ему выпить, и он больше никому не помешает.

АРИСТАРХ. Марта, уйди от греха подальше. Ты сейчас сама это выпьешь.

КЭТ. Успокойтесь господа. Иди Марта, не надо пока твоего вина, мы надеюсь, справимся законными средствами.

МАРТА. Как хотите. Я думала, так будет лучше и быстрее.

КЭТ. Иди, иди и не забудь прийти на репетицию.

МАРТА. Я обязательно приду. Я ведь знаю, как правильно голосовать.

АРИСТАРХ (подходить к Палычу). Видел, это твоя будущая жена. И что скажешь, она тоже хорошая?

ПАЛЫЧ. (утвердительно кивает). Хорошая. А Палыч бедный, бедный.

КАМИЛ. Вот, у него все хорошие. Даже жена только, что пытающая его отравить и тоже хорошая. Я боюсь, что на суде он станет говорить какой хороший Манлий и люди прислушаются. И тогда еще неизвестно кому вынесут суровый приговор. Как бы мне не оказаться на месте Манлия? Ты Кэт, конечно, очень умна. Но я начинаю опасаться, а против кого направлена сейчас твоя хитрая игра, не против ли меня?

КЭТ. Мужественный Камил, спаситель Рима и испугался слабой беззащитной женщины?

КАМИЛ. Я никого не боюсь. Просто время такое, надо быть осторожным.

КЭТ. Нет, как раз в такое время и нужно рисковать. У тебя нет другого выбора, как довериться мне сейчас. Но ты прав, осторожность будет не лишней. Палыч ничего не будет говорить. Мы просто закроем ему рот. Завяжем платком, и все. А людям скажем, что он источает заразное дыхание, опасное для окружающих.

КАМИЛ. Если он будет молчать, народ нам может не поверить?

КЭТ. Поверит, куда он денется. А если возникнет необходимость, за него ответит Аристарх. Все знают, что они друзья. А ты, Аристарх надеюсь, найдешь правильные слова, ведь ты же за нас?

АРИСТАРХ. Если вы собираетесь казнить Палыча, я лучше прямо сейчас пойду к Марте и выпью ее вина.

КЭТ. Казнить, это не в нашей компетенции. Такое решение может принять только народ. А вот мы, можем потом помиловать. Но для этого тебе надо будет очень постараться и вызвать у людей недоверие к твоему другу. Ты постараешься это сделать?

АРИСТАРХ. Я постараюсь, но вы мне обещаете не обмануть потом?

ПАЛЫЧ. (в прострации). Аристарх хороший, не обманывайте его.

КЭТ. Аристарх, разве у тебя не было возможности убедиться в нашей порядочности?

АРИСТАРХ. Была, в смысле наоборот. Я не знаю, как правильно сказать?

КЭТ. Значит, мы договорились. Тогда иди и приглашай сюда народ.

АРИСТАРХ. Куда, сюда приглашать? Судить здесь будет, в ресторане?

КЭТ. Конечно. Тем более они там все на улице собрались, ждут начало свадьбы. Иди, зови.

АРИСТАРХ. Да, правильно, и осуждаемый уже здесь. Очень удобное место. (Уходит)

КАМИЛ. Я все равно не понимаю, Кэт, чего ты этим хочешь добиться, для чего этот суд?

КЭТ. Видишь ли, дорогой Камил, если они один раз это сделают, отправят на казнь одного, пусть это будет самый простой человек, без заслуг. Дальше станет проще. У них исчезнут сомнения и появиться уверенность, что совершается не зло, а наоборот, все делается во благо Рима. И это так и есть на самом деле.

КАМИЛ. Хорошо, а если они его не осудят, что тогда?

КЭТ. Тогда подумаем, где была допущена ошибка, и постараемся ее избежать в последующем. Так, что этот суд нам необходим в любом случае. Пора, пожалуй, начинать. Где Марта? Марта! (вбегает Март). МАРТА. Я здесь, госпожа.

КЭТ. (Протягивает платок). Вот возьми мой платок и завяжи рот своему жениху. (Марта берет платок и начинает с силой оборачивать его вокруг головы Палыча).

КАМИЛ. Что же ты делаешь? Ты так его и задушишь.

МАРТА. А чего его жалеть. Все равно приговорят. (завязывает платок)

КЭТ. Похоже они идут сюда. (входят Солдаты с Аристархом)

СОЛДАТЫ. (хором) Поз-драв-ля-ем! (выходит вперед Джексон)

ДЖЕКСОН. Дорогая Марта и друг наш, Палыч. От имени твоих друзей поздравляем вас с этим радостным событием в вашей жизни. И в память об этом счастливом для вас дне примите эти скромные подарки. (подходит к Марте, одевает ей на голову фату невесты). А тебе, Палыч, вот колчан. Пока без стрел, но думаю, ты скоро наполнишь его (вешает колчан. Палыч утвердительно машет головой)

КЭТ. Что все это значит? Зачем вы сюда пришли?

ДЖЕКСОН. Мы на свадьбу пришли, к Палычу и Марте. А, что разве свадьба состояться не здесь?

КЭТ. Аристарх, почему народ не в курсе происходящих в стране исторических событий? Ты им не объяснил?

АРИСТАРХ. Так они даже слушать ничего не стали, сразу побежали поздравлять.

ДЖЕКСОН. Там ветер с моря подул, стало прохладно, и мы к тому же проголодались. Вот и решили зайти. Опять рано?

КЭТ. Ну, почему же. Даже очень хорошо, что похолодало и проголодались. Чем быстрее мы закончим с делами, тем быстрее вы приступите к еде. Как там Марта у тебя дела с кельтскими колбасками, они уже готовы?

МАРТА. (надевает фартук) Скоро будут готовы. А вино и фрукты уже привезли.

СТАРШИЙ. А, что за вино у тебя красавица?

МАРТА. Твое любимое, критское. (Гул одобрения)

КЭТ. А почему у вас преступник сидит просто так, прямо как на свадьбе. Руки не связаны. Что разве так принято содержать преступников?

СТАРШИЙ. Быстро связать преступника, бездельники.

ДЖЕКСОН. Шеф, а кто здесь преступник?

СТАРШИЙ. Твой вопрос заставил меня задуматься.

КАМИЛ. Ну, напрягитесь, подумайте хоть раз самостоятельно. А то привыкли, что за вас всегда кто-то должен решать. Что молчите? Я жду ответа.

СТАРШИЙ. Ребята, не молчите, мы ждем.

ДЖЕКСОН. Давайте рассуждать логически. Палыч, понятно вне подозрения. Ему не до преступлений, у него одна свадьба на уме, ну или последствия. У Марты, тоже времени нет. Варит, жарит, к свадьбе готовиться. Некогда отвлекаться. Кэт, всегда не причем. Остается Аристарх.

СТАРШИЙ. Он мне всегда не нравился. Пафоса слишком много. Аристократ, на людей привык с высока смотреть. Камил, мы, кажется, нашли преступника, это Аристарх. Правильно? Мы угадали?

КАМИЛ. Не угадали. Дается еще одна попытка.

КЭТ. Последняя попытка. Если нет, то преступником придется выбрать одного из вас.

МАРТА. Уму непостижимо. Преступник может разгуливать между ними, жить как у себя дома, а у них не возникает никаких подозрений. Как можно так, потерять бдительность? А их еще на войну собрались отправить. Что за народ?

СТАРШИЙ. (прикрыв рот рукой, в полголоса). Марта, ты догадываешься кто преступник?

МАРТА. Даже, не сомневаюсь. Хорошо, что я успела вовремя ему рот завязать. А то бы он тут всех заразил дыханием своим.

ДЖЕКСОН. Ты намекаешь, что преступник Палыч?

МАРТА. А у тебя есть другой выбор?

СТАРШИЙ. Так он еще и заразный? Вот не повезло человеку.

ДЖЕКСОН. А, что он натворил?

КЭТ. Это, как раз я и хотела узнать у вас почтеннейшие граждане Рима. Что может натворить государственный преступник? Повторяю, государственный. Надеюсь, на этот вопрос вы знаете правильный ответ? Чему вас учили?

СТАРШИЙ. Если преступник государственный, наверное, … заговор? Нет?

КЭТ. Ну, наконец-то, хоть это запомнили.

КАМИЛ. Я не зря его назначил центурионом. Не ошибся в человеке.

КЭТ. Ну, теперь вы его может быть, все-таки свяжите преступника?

СТАРШИЙ. Ребята, а привяжите его к стулу и поставьте повыше, чтобы было видно всем. (СОЛДАТЫ бросаются к Палычу, пересаживают на стул, обвязывают веревкой и ставят на стол)

КЭТ. Ну, а раз наш преступник может заразить окружающих, отвечать за него перед судом будет также, всеми нелюбимый, его друг Аристарх. Впрочем, как решите. Хотите, пусть сам Палыч говорит. (Все, отрицательно. Нет, не надо, пусть Аристарх. Мы ему доверяем).

КЭТ. Тогда считаем, что принято единогласно. Хорошо. Палыч, ты согласен, что за тебя будет отвечать Аристарх? (ПАЛЫЧ утвердительно кивает головой). КЭТ. Вот, и преступник не возражает.

КАМИЛ. Кэт, я обращаюсь к тебе, как представителю обвинения. Только очень прошу, не затягивать свою речь. Люди устали и проголодались. Поэтому, выступи коротко, по существу, и предлагаемая мера наказания. Итак, чего хотели добиться заговорщики?

КЭТ. Мне трудно это произнести вслух, но народ должен знать правду. Заговор был направлен на самое святое завоевание Римской империи.

СТАРШИЙ. Не может быть?

КЭТ. Да, именно то, о чем вы все подумали. Присутствующий здесь один из заговорщиков собирался установить диктатуру.

СТАРШИЙ. Где установить?

КЭТ. Вот это как раз и самое печальное в этой истории. Если ответить коротко на ваш вопрос. Здесь! Да, да, у нас в Риме, в городе исторической демократии и свободы слова. У меня все. Единственное, я бы хотела задать вопрос сидящему здесь преступнику?

КАМИЛ. Задавайте, но очень коротко.

КЭТ. (подходит к Палычу). Скажите, вы хорошо успели к этому подготовиться? Хорошо? (ПАЛЫЧ утвердительно кивает головой)

КЭТ. Очень хорошо. (Палыч продолжает кивать). Он даже не пытается этого скрывать. Какой цинизм. У меня все.

КАМИЛ. Слово предоставляется защите. Аристарх, что можете сказать в защиту преступника?

АРИСТАРХ. Товарищи!

КАМИЛ. Не понял, это ты к кому обращаешься?

АРИСТАРХ. Простите, это, у меня из древнегреческого лексикона вырвалось, по привычке. Граждане! Конечно, он виноват. И мне трудно найти слова в его защиту. Очень трудно, но я постараюсь. Знаете, а Палыч на самом деле не такой, он все-таки немного хороший. Скажи Палыч, ведь ты хороший? (Палыч кивает головой). Вот видите. А еще Палыч, ответь, ведь народ у нас в Риме тоже хороший? (Палыч утвердительно кивает). Вот и я говорю, народ у нас хороший, но глупый. Ему скажут, что так надо, так будет лучше, он и верит. Скажи правду Палыч, ты поверил, что станет очень хорошо? (Палыч кивает головой). Вот он и доверился.

КАМИЛ. Подожди, не спеши. Что ты этим хочешь сказать? Что существует кто-то другой основной, который обманом вовлек в заговор бедного Палыча?

КЭТ. Я думаю, что так и есть на самом деле. А Палыч, оказался пешкой в руках более хитрого и коварного заговорщика. Это может случиться с каждым из здесь присутствующих. Хорошо я сказала, Палыч? (Палыч кивает). Но это уже будет темой следующего суда, который надеюсь, произойдет в скором времени. А сейчас хочу подвести итог. Итак, вина преступника бесспорно доказана. Однако принимая в виду вышеназванные смягчающие обстоятельства, получается, что казнить его вроде нельзя? Что тогда будем делать? У кого какие есть предложения?

МАРТА. Предлагаю, вырвать ноздри и сослать на галеры.

КАМИЛ. Наверное, такое наказание и соответствует совершенному преступлению, но несколько жестковато, не правда ли?

МАРТА. Я просто ничего другого не знаю, я в школе не училась.

КАМИЛ. Поймите, ведь это наш человек. Можно сказать почти родной. Ну, запутался, с кем не бывает. Правильно подметила Кэт, такое с каждым может случиться. Ответьте, (подходит к Старшему). С тобой ведь то же могло бы?

СТАРШИЙ. Могло бы.

КАМИЛ. Тем более жениться собрался человек, жизнь можно сказать новую начинать. Друзей вот пригласил на свадьбу. Люди пришли, проголодались. И что теперь я вас спрашиваю, будем все отменять?

МАРТА. Давайте, тогда ему хоть что ни будь ему отрежем. Самое маленькое.

КАМИЛ. Марта, скажи, ну зачем тебе нужен будет отрезанный муж?

МАРТА. Такой муж мне не нужен. Но я тогда не знаю. Я совсем запуталась.

КАМИЛ. В таком случае я предлагаю помиловать его. Кто за, поднимите руки. (все понимают, кроме Марты)

КЭТ. Марта, а ты? МАРТА. (машет рукой). Как прикажите госпожа, я как все.

КАМИЛ. Выходит, проголосовали единогласно. Что вы стали? Освободите жениха, развяжите ему руки. (Солдаты снимают Палыча со стола, развязывают)

СТАРШИЙ. А рот тоже развязывать?

КАМИЛ. Рот пока не надо, а то надышит здесь, чем ни будь, заразным. Правильно я говорю, Кэт?

КЭТ. Ты, как всегда, прав, консул. Если кто-то пожелает поговорить с женихом, обращайтесь к Аристарху, он ответит. Хорошо, Палыч? (ПАЛЫЧ кивает)

АРИСТАРХ. Что ты стоишь Марта? Давай неси вина, накрывай на стол. Пора. Господа, прошу всех к столу (Марта убегает. Солдаты рассаживаются за столы. Марта возвращается с большим кувшином и ведром колбасок). Палыч, а ты что стоишь? Давай в цент стола. Марта, становись с ним рядом. Ну, все готовы?

СОЛДАТЫ. (хором) Все! АРИСТАРХ. Слово предоставляется, консулу.

КАМИЛ. (поднимает кубок). В этот радостный и одновременно тревожный день, когда враги хотят любыми средствами изменить ход нашей жизни, такой светлой и счастливой, эта свадьба, Палыча и Марты наш ответ им. Это доказательство нашего единства и веры в бедующее великого Рима. И пусть знают, что мы все заодно! Все, можно пить. (Солдаты пьют). Налили по второй. Это было про Рим, а теперь за молодых. Горько! (Марта застенчиво притягивает Палыча, целует.)

СОЛДАТЫ. Слава Камилл, раз! Слава Камилу, два! Слава Камилу, три!

КАМИЛ. (поднимает руку) Всем спасибо. А теперь угощайтесь (Солдаты набрасываются на закуску)

КЭТ. Я думаю, теперь и Палыч хочет сказать в ответ несколько добрых слов. Хорошо, Палыч? (Тот кивает головой, встает с кубком в руке. Аристарх тоже встает рядом, поднимая кубок)

АРИСТАРХ. Мне сейчас очень трудно говорить. Такое вдруг счастье навалилось и кажется оно, в смысле счастье, теперь со мной надолго. Я бы сказал, на всю жизнь. Хочу сказать большое спасибо моим друзьям здесь присутствующим. За то, что не бросили в трудную минут, поддержали и так сказать за то, что ноздри целы и уши тоже. Шутка. (Солдаты смеются). Конечно, отдельная благодарность правильнейшей Кэт, что вовремя остановила и не позволила соскользнуть с правильного и ясного пути. И конечно, троекратное спасибо, не побоюсь этого слова, великому Камилу. Он можно сказать и Палыча, и меня спас. Да разве только нас. Он Рим спас. И не сомневаюсь, еще спасет не раз. В общем, слава Камилу!

Все. (встают) Слава Камилу! Слава Камилу! Слава Камилу! (пьют)

КАМИЛ. Очень трогательно, Палыч. Мы, к сожалению, мало стали говорить друг другу добрых слов. И твоя речь меня задела за живое. Я понял, как я вас всех люблю. Спасибо, Палыч тебе за этот праздник. (Подходит, хочет обнять)

КЭТ. Только не надо его трогать.

КАМИЛ. Я понял (Обнимает Аристарха. Потом оглядывает стол). Я смотрю народ, кажется уже все съел?

СТАРШИЙ. У нашего народа отменный аппетит, шеф.

АРИСТАРХ. Значит, мы должны соответствовать своему народу. Марта и это все?

МАРТА. У меня там еще осталось, на завтрашней день.

КЭТ. Неси сюда все. Завтра будет уже другая свадьба. И побыстрее. У нас скоро следующий суд должен начаться.

МАРТА. Я сейчас быстро подогрею. А вы гости дорогие, пока потанцуйте. Свадьба все-таки. (убегает)

КАМИЛ. Правильно. Объявляются танцы. Кэт, разрешите вас пригласить. (Обнимает Кэт, медленно танцуют). Ну, а вы господа, что стали, давайте присоединитесь. (Солдаты встают, разбиваются по парам. Палыч с Аристархом. Все танцуют).

КАМИЛ. Центурион, что скажешь? Или остались сомнения у народа?

СТАРШИЙ. Никаких сомнений. Веселая получилась свадьба.

КАМИЛ. Нет, ты не понял. Я по поводу следующего суда. Сумеем наказать злодеев?

СТАРШИЙ. А куда они от нас денутся.

КАМИЛ. Это хорошо. Молодец. Да кстати, чтобы после суда никто не расходился. Состоится торжественный банкет в честь торжества правосудия. Это всех касается. Можем, собраться здесь у Марты, мне понравилось?

СОЛДАТЫ. У Марты, у Марты, у Марты!

КЭТ. И не забудьте, суд пройдет не у Капитолия, а у Флументанских ворот, за городом.

СТАРШИЙ. Мы помним. Я их сам отведу.

АРИСТАРХ. А, что на суд всем идти обязательно?

КАМИЛ. Конечно всем, суд ведь всенародный.

КЭТ. Послушай Камил, я думаю, пусть Палыч с Аристархом останутся, надо к пиру подготовиться. Марте одной тяжело будет, сразу два праздника провести.

КАМИЛ. А кто тогда за них проголосует?

КЭТ. Выберем сейчас доверенное лицо. Вот центурион. Мне кажется, лучшей кандидатуры для нас не найти. Палыч, ты не возражаешь? Хорошо? (ПАЛЫЧ кивает головой. Вбегает Март с кувшином и тарелкой)

МАРТА. Ой, как все красиво танцуют. (ставит еду на стол)

КАМИЛ. Ну, все хватит. (все останавливаются) Нам с Кэт еще надо зайти в сенат. А вы тогда тут заканчивайте быстрее и тоже подходите. И не забудьте, суд состояться за Флументанскими воротами. (идет к выходу. Солдаты к столу). Кэт, не отставай.

КЭТ. Иду, иду! (бежит следом, останавливается). Да, вот что Палыч. Я еще раз хочу тебе напомнить. Не пытайся изменить ход истории. Бессмысленно. Только себе навредишь. Ты меня понял? (пауза) Хорошо понял? Я не слышу, хорошо? (Палыч утвердительно кивает головой). Ну, и молодец. Кстати, это ко всем относиться. (уходит)

АРИСТАРХ. (берет кувшин, разливает вино). Что замолчали? Как вам свадьба, понравилась?

СТАРШИЙ. Да, свадьба удалась. Колбаски были замечательные и вообще повеселились. Пожалуй, Марта, это твоя лучшая свадьба из тех, что я запомнил. Да, а что там случилось с твоим последним мужем?

МАРТА. Объелся изюма. ДЖЕКСОН. Много съел изюма?

МАРТА. (Наливает себе вина). Я считала, что ли? (выпивает)

СТАРШИЙ. Надеюсь, Палыч этого избежит. Так, а мы, кажется, уже все подъели?

МАРТА. Добавки больше не будет.

СТАРШИЙ. Тогда нам некогда здесь больше засиживаться. Извините, дела. Так все встали (Солдаты встают). Спасибо вам за угощение. Пошли ребята (Солдаты) направляются к выходу). Палыч, рад был отметить событие. И я тебя очень прошу, будь разборчив в еде. Хорошо? (Палыч кивает головой). Марты, ты его сильно не обижай.

МАРТА. Иди, иди. Я знаю как с ними себя вести. (Старший уходит вслед за солдатами).

***

Акт 4.

МАРТА собирает со стола тарелки. Аристарх берет кувшин, протягивает Марте). Все, хватит. Больше вина не принесу. Нам экономить сейчас надо на всем. Палычу еще за тебя долги отдавать.

АРИСТАРХ. За тебя, между прочим, тоже. И еще больше.

МАРТА. На себя я заработаю. А вот ты зачем нам нужен?

АРИСТАРХ. Я его друг. Выходит теперь и твой.

МАРТА. Знаешь что друг. Давай я тебе сейчас налью еще вина, выпьешь и уходи отсюда.

АРИСТАРХ. Мне некуда идти.

МАРТА. Это уже не моя забота. (достает из передника монетку). Вот, возьми монетку, на первое время хватит, а потом может кто еще поможет. Это я тебе как бывшему другу.

АРИСТАРХ. Не надо. Оставь себе. Я обойдусь как ни будь.

МАРТА. Ты, что думаешь, я бесчувственная и выжившая из ума старуха? Да, наверное, я такой стала. Но это просто так сложилась. Я всю жизнь боролось с нищетой, пыталась из нее вылезти. И одна, между прочим. Мне никогда никто не помогал. Наоборот, я всегда знала только насилие и грубость. Всю жизнь, с самого детства.

АРИСТАРХ. А, что же твои бывшие мужья, от них никакой не было пользы?

МАРТА. Какая от них могла быть польза. В основном это были отставные легионеры, калеки и горькие пьяницы. Я как могла, тянула их, но они все равно умирали от вина или гибли в уличных драках. Прости Аристарх, что я тебя выгоняю, но просто двоих вас я не вытяну. Силы уже не те.

ПАЛЫЧ. (снимает с лица платок). Надеюсь со мною у тебя все сложиться по-другому. Успокойся, теперь тебе не придется все тянуть одной. Ведь мы с моим другом Аристархом актеры и не плохие. А это, между прочим, отличная профессия для зарабатывания на жизнь. Правда, Аристарх?

АРИСТАРХ. Я не понял, ты уже выздоровел? С тобой все нормально?

МАРТА. А, что с ним могло случиться. Я дала ему выпить самого лучшего вина. От этого вина наоборот поднимались неизлечимые больные. Он же актер, разве ты это забыл? Это он так сыграл свою роль.

АРИСТАРХ. Браво, Палыч. Ты сыграл блестяще, по- настоящему. Только я не понял, какой смыл, был в этой роли?

ПАЛЫЧ. Не знаю. Я решил, что проще стать беспечным дурачком и нести всякий бред, чем быть нормальным человеком и жить с оглядкой на этих, кто пытается управлять нашей жизнью и которые знают заранее, что правильно, а что наоборот.

АРИСТАРХ. У тебя отлично получилось.

ПАЛЫЧ. Что получилось? Я смог только спрятаться от них за этой маской, замаскироваться. И то ненадолго. Но, знаешь, я понял, если хочешь, что-то изменить, ты не должен никогда прятаться. Понимаешь? А иначе не получиться.

АРИСТАРХ. Что ты опять собираешься изменить?

ПАЛЫЧ. Я им просто так не отдам Марка Манлия.

АРИСТАРХ. Но ты один этого не сможешь сделать. За ними пошел народ.

ПАЛЫЧ. Я знаю. И даже если ты и Марта пойдете со мной, мы будем обречены. Но я знаю зато как открыть людям глаза. (оглядывается по сторонам) Где-то здесь была одна очень важная вещь. Вот она (берет в руки указатель с надписью KAPITOLI). Отлично. Я сейчас пойду туда, в суд и покажу эту надпись людям. И они тогда вспомнят, как он, Марк Манлий, которого они собираются судить тогда спас их тогда в Капитолии, и они не отдадут его им.

АРИСТАРХ. Это очень большой риск. Нас может сразу уничтожить их охрана.

ПАЛЫЧ. Я знаю, поэтому я пойду один. А ты Марта, если со мной что ни будь случиться, не выгоняй Аристарха. Он хороший. Он может стать твоим следующим мужем. Я не буду возражать.

МАРТА. Ты меня бросаешь?

ПАЛЫЧ. Нет, что ты Марта. Успокойся, наоборот, чем больше я тебя узнаю, тем больше ты мне нравишься. Такими женщинами не разбрасываются.

МАРТА. Ну, почему мне так не везет? Даже с прошлыми мужьями, этими драчунами и пьяницами я жила хоть какое-то время. А с тобой мы даже не прожили дня.

ПАЛЫЧ. Прости меня Марта, но я должен это сделать, я должен идти. (Быстро идет к выходу останавливается перед кулисами). Марта, а здесь закрыта дверь. Откроешь?

МАРТА. Это не я. Я не могу. Наверное, кто-то запер ее снаружи. (Подходит к Палычу. Останавливается рядом). Точно. Чем-то подперли с той стороны.

ПАЛЫЧ. Что же делать? Может, есть другой выход?

МАРТА. Нет, другого нет. Там наверху есть два маленьких окна (показывает рукой над сценой). Но через них не выбраться. Они только для света.

ПАЛЫЧ. (Залазит на стол. Пытается вытянуться и заглянуть в невидимое окно). Да, они очень маленькие. (Всматриваясь в зал). Там на улице собралось много народа. Они куда-то пошли. Марта, посмотри, куда они направились?

МАРТА (Влезает на стол, заглядывает в окно) Они уходят из Рима через Флументанские ворота.

ПАЛЫЧ. Оттуда они не смогут увидеть Капитолий?

МАРТА. Оттуда не видно.

ПАЛЫЧ. Мне кажется, сверху капает прямо наголову. (Проводит рукой по голое, смотрит наверх). Там кажется, просвечивается и видно небо?

МАРТА. Значит, пошел дождь. А крыша дырявая, ночью можно звезды разглядеть.

ПАЛЫЧ. А может, и они нас разглядят?

МАРТА. Кто, звезды?

ПАЛЫЧ. Нет, люди. Граждане Рима. Аристарх, подай мне сюда стул и залезай к нам. Ну, давай быстрее пока они не ушли.

АРИСТАРХ. Что ты еще придумал? (Ставит стул на стол, залазит сам. Палыч встает на стул и протягивает вверх указатель Kapitoli). Аристарх, держи меня крепче. Обхвати за ноги. Отлично. Теперь они должны увидеть. (Раскачивает над головой указатель) Марта, что делает народ?

МАРТА. Они продолжают уходить из Рима.

АРИСТАРХ. Ты переверни табличку другой стороной, им же не видно текст.

ПАЛЫЧ. Точно. (переворачивает, вытягивается, размахивает)

МАРТА. Они остановились.

ПАЛЫЧ. Они смотрят в нашу сторону? А? Марта, что ты молчишь?

МАРТА. Они кажется увидели нас.

ПАЛЫЧ. Сколько там их?

МАРТА. Их становиться все больше и больше.

ПАЛЫЧ. И что они просто стоят и смотрят?

МАРТА. Я отсюда не вижу, что они делают. Слишком далеко.

АРИСТАРХ. А я вижу. Вон из первых рядов кто-то машет нам рукой. Кажется они поворачивают обратно.

МАРТА. Да, точно. Они возвращаются в город.

АРИСТАРХ. Палыч, а ведь мы победили. Они возвращаются. (хохочет) У тебя получилось. Ты слышишь Палыч?

ПАЛЫЧ. Я сам не верил, что у нас получиться.

(На сцену выходит Кэт в современной одежде. Останавливается, смотрит в зал)

КЭТ. Все хватит. Отключайте камеры и свет.

ПАЛЫЧ. Кэт, а у нас все-таки получилось. Да?

КЭТ. Это, смотря, что получилось.

ПАЛЫЧ. Ну, как. Они возвращаются.

КЭТ. Никто никуда не возвращается. Никого там больше нет. И вы тоже никому больше не нужны, можете слезать вниз.

ПАЛЫЧ. Марта, посмотри, что ты видишь?

МАРТА. Ничего. Там очень темно. Нет, вижу. Кажется, сидят какие-то люди и смотрят на нас.

КЭТ. И люди эти сейчас уйдут. Вам тоже пора собираться. Вы больше здесь не работаете. Шоу закончено.

АРИСТАРХ. Какое шоу, Кэт? Я что-то не понимаю?

КЭТ. Это было всего лишь реалити-шоу. Очень кстати популярное сейчас на телевидении, с большим рейтингом.

АРИСТАРХ. Так нас, что показывали в прямом эфире по телевизору?

КЭТ. Да, миллионная аудитория. Но вы своей глупой игрой все испортили.

АРИСТАРХ. А мы ничего не знали про телевизор.

КЭТ. Разве Джексон не показывал вам контракт?

АРИСТАРХ. Показывал, но мы особенно не вникали.

КЭТ. Так Палыч, хватит махать своей палкой. Давай слезай. Надоело уже.

ПАЛЫЧ. Я тебе не верю, Кэт.

КЭТ. Хорошо. Джексон? Джексон идите сюда. (вбегает Джексон)

ДЖЕКСОН. Да, Кэт. Все уже закончили. Народ садится в автобусы. И этих в зале тоже сейчас попросим.

КЭТ. Джексон, дай мне их контракты. Этих артистов, которые на столе стоят. Они у тебя?

ДЖЕКСОН. Да, Кэт, вот они (достает из папки и протягивает бумаги)

КЭТ. (бегло пролистав). Все, верно, ничего не упустили. А это специально читаю для вас уважаемые правдолюбцы (читает). В случае грубого нарушения актерами условий настоящего контракта, отношения с последними разрываются без каких-либо компенсаций. Все понятно?

АРИСТАРХ. А, что мы нарушили Кэт?

КЭТ. Забыли? А я вас несколько раз предупреждала, не пытайтесь изменить ход истории, только навредите себе. Кстати в контракте именно так и было написано. (Показывает лист). Еще есть вопросы?

АРИСТАРХ. А как же шоу?

КЭТ. Все, шоу закрывается. Жаль, что испортили такую яркую концовку с судом и казнью, а мы потеряли лучших рекламодателей.

ПАЛЫЧ. Мы ничего не испортили. Наоборот, они все видели и теперь все знают.

КЭТ. Все хватит, надоело. Собирайте свои вещи и убирайтесь отсюда. Кстати, забыла сообщить, здание театра уже продано одному банку под корпоративные вечеринки. И теперь ваша мечта, наконец, осуществилась, теперь вы полностью свободны. Пойдемте Джексон, не будем мешать господам, наслаждаться своей свободой. (уходят)

АРИСТАРХ. Быстро они, однако работаю. Давай слезать Палыч, мы кажется, остались без театра. (спускается вниз помогая Марте)

ПАЛЫЧ. А что в твоем понимании значит театр?

АРИСТАРХ. Как что? Сцена вот эта. Зал со зрителями, свет, декорации. Ты сам знаешь, зачем я тебе это объясняю.

ПАЛЫЧ. Но это не все. Ты говоришь о здании, о вещах. Это конечно важно, но это не весь театр. Это не самая главная его часть.

АРИСТАРХ. Я знаю, что ты хочешь сказать. Главное это артисты, зритель, я знаю, но…

ПАЛЫЧ. Ты прав, так и есть, и мы с тобой настоящие артисты или актеры, как хочешь.

АРИСТАРХ. Согласен, но где мы тогда сможем собрать зрителей? Где и что мы будем играть. Где находится этот наш театр?

ПАЛЫЧ. Аристарх не усложняй. Это будет просто театр. Заберем сейчас в гримерные старые костюмы зайчиков и пойдем играть зайчиков. Давай начнем с зайчиков, потом придумаем еще что ни будь.

АРИСТАРХ. Каких зайчиков, Палыч? Ты, что опять выпил Критского?

МАРТА. Ничего он не пил. Послушай лучше, человек может дело предлагает.

ПАЛЫЧ. А сцены нет, ну ичто. Будем выступать на детских утренниках. В школах, больницах. Ты же знаешь, там самый лучший зритель.

АРИСТАРХ. Хорошо, зрителя мы, допустим, найдем, но жить то нам надо на что-то? Кто нам заплатит за зайчиков?

ПАЛЫЧ. Я не знаю, на первое время устроимся сторожами. Сутки дежуришь, трое свободных, то есть в театре. У меня есть один знакомый, он меня давно приглашал. С голоду не помрем. Ну, решай Аристарх?

АРИСТАРХ. Заманчиво, конечно. Но в принципе идея не плохая.

ПАЛЫЧ. Отличная идея, я все уже давно продумал. У нас получиться. Вот увидишь. Здесь же получилось.

МАРТА. А как же я? А мне, что делать?

ПАЛЫЧ. Как, что? Теперь ты снами. Пойдем, не пожалеешь.

МАРТА. А, что я буду делать в этом вашем театре?

АРИСТАРХ. Будешь третьим зайцем.

ПАЛЫЧ. Правильно. Во всех самых лучших пьесах про зайцев всегда присутствуют три зайца.

АРИСТАРХ. Правду говорит, три. Два мальчика и одна девочка.

МАРТА. Так я ведь не умею?

ПАЛЫЧ. Ты прямо скажи, есть желание играть зайца?

МАРТА. Есть.

ПАЛЫЧ. Тогда научим. Мы раньше тоже ничего не умели. Вставай. (протягивает Марте руку) Наш выход, господа артисты. И никто не сможет нам это запретить. (Обнимает Аристарха и Марту).

Занавес.

Посвящается ВПА.