Тысяча уловок Вилли Тирэлл [Нина Каротина] (fb2) читать онлайн

Нина Каротина Тысяча уловок Вилли Тирэлл

Глава 1

Империя Ригорон. Столица Свидарг.

Родиону снился дурной сон. Сумбур и неясные страхи, от которых просыпаешься в лёгкой дрожи и с учащенным дыханием. Такое случалось нечасто, но сегодня особенно неприятное чувство и духота в комнате. Мужчина вскрикнул, поднялся на локтях и вздрогнул от знакомой ласки женских рук. В такой момент особенно хорошо, что он не один, что есть кто-то рядом, кто прошепчет спросонья тёплое слово, обнимет и вернёт в мягкие подушки.

У неё прекрасные тёмные волосы, они бесконечным водопадом струятся по белой коже, шёлковой гладью прикасаются к его груди. У неё огромные чёрные глаза, в которых бездна любви, почти обожания, преклонения. У неё вишнёвые томные губы, всегда готовые к жаркому поцелую, готовые к материнскому утешению, готовые к бешеной страсти и самой изощрённой ласке. У неё идеальная кожа, гладкая, местами упругая, местами с тончайшими волосками, на которых алмазными каплями задерживается капелька пота.

Ясторна. Дочь степного народа, маленькая кочевница, что много лет назад нашла своего Избранника и подобно всем женщинам племени осталась с ним. И неважно, рад ли Избранник ее выбору, хочет ли он разделить с ней судьбу, женат ли он. Важно, что это ее выбор, она будет спать у порога его дома, но не покинет своего мужчину до самой смерти.

Родион со стоном опустился назад, на грудь легла приятная тяжесть женского тела. А затем услышал скребыхание Скотины в дверь спальни. Она услышала его крик и тоже поспешила на помощь, как верная собака, заботливая жена и на всякий случай любящая мать. Именно потому Скотина, с детства собака своенравная и шкодливая, и никакое имя лучше не отражает ее суть.

Родион встал рано, оставил Ясторну досыпать, утешил собаку и развалился в кресле гостиной с чашкой крепкого мятного чая. В груди остался комок плохого предчувствия. Что не так, трудно разобрать. Раньше с ним подобного не случалось.

— Старею, — уныло заключил он.

— Ваше Вашество, — ворвался в гостиную секретарь и попытался захлопнуть за собой дверь.

Стараний Тибеля хватило всего на несколько мгновений непродолжительной схватки. Напор с той стороны сметал любые преграды на пути. При виде гостьи Родион нервно подорвался с кресла, облился горячим чаем и грохнул чашку на пол.

— Роди, ты запретил меня пускать?

— Вилли? — округлил он глаза.

— Выставил стражу у своих покоев, — отгибала она пальцы. — Заперся на все запоры. Натравил на меня своего Грубеля. Может ещё собаку натравишь? Скотиночка моя сладенькая, — засюсюкала она и наклонилась к предательнице, что приветливо махала мохнатым веником хвоста. — И всё для того, чтобы я не смогла пройти?

— Вилли, неудержимая ты моя, не возводи напраслину, — отряхивался Принц первой крови Ригорона. — Тебя такими условностями не остановить. Мне ли не знать.

— То есть, пускать не хотел, — сделала она вывод.

— И в мыслях не держал. В моем представлении преграды существуют для всех, но ты исключение. Потому в мои дружественные пенаты двери для тебя всегда гостеприимно закрыты.

Княжна Вилетта подозрительно наморщила лоб, силясь уловить в словах тончайший намёк на оскорбление. С Вилеттой Тирэлл Родион знаком с детства, буквально с ее рождения, совместно пережито столько бед и радостей, что она воистину не ведала преград на пути в его покои. До сего дня.

Родион почувствовал дрожь в коленях. Совсем недалеко, за дверью сладко потягивается выспавшаяся и набравшаяся сил Ясторна. Если приветствия непрошеной гостьи затянутся, и эти две неистовые воительницы столкнутся нос к носу, беды не миновать. В прошлый раз их разнимал сам Родион, до сих пор свежи воспоминания и даже шрамы об этой схватке. Именно после того Вилли лишилась должности второго секретаря и была возвращена в отчий дом.

— Вилли, какими судьбами к нам в захолустье столичного города? — мужчина поспешил свернуть разговор.

— Я выхожу замуж, Милорд, — довольно улыбнулась девушка. — Вот, приехала…

— В самом деле? — встрепенулся он. — Вилли, что же ты с этого не начала моё утро? Какая отличная новость! А я жаловался на плохое предчувствие. Боги вы мои, небесные! Кто же наш счастливец, которого я нынче же навещу, чтобы расцеловать во все щёки?

Невеста благодушно склонила голову в поклоне. Она почти не изменилась и совсем другая. Маленький усатый мальчик… усатый ровно потому, что в статусе секретаря она считала важным добавить себе солидности и для того рисовала усы… вырос в высокую девушку, худую, цепкую, с длинной шеей и тонкими кистями рук. Волосы с платиновыми выгоревшими подпалинами заплетены в сложную прическу. У неё подвижное лицо, высокие скулы, большой рот, готовый в любой момент растянуться в невероятно озорную девичью улыбку от уха до уха, показывая свету жемчужины ровных красивых зубов. Серые глаза светились шалостью и детской влюбленностью.

— Родик, ты вводишь меня в краску. Я тоже очень рада. Наконец мы поженимся.

— Вилли, сразу оговорюсь, с меня самый дорогой подарок на свадьбу, — ликовал Принц. — Назови любое желание, и я брошусь исполнять его, как добрый фей. Или может быть, у тебя с твоим женихом уже общие желания?

— С каким женихом? — насторожилась девушка.

— В смысле? — насторожился Родион. — С тем, за кого ты скоропостижно и при моём активном содействии выходишь замуж.

— Ха, выхожу то я замуж за тебя, — отмахнулась она. — Как договаривались.

Родион словно от удара в солнечное сплетение на минуту лишился дыхания.

— А как мы договаривались? — тихо прохрипел он.

— Ты сказал, чтобы я ехала домой и растила грудь к замужеству, — охотно напомнила та.

— И?

— И вот, — девушка гордо выпятила грудь.

— И вот, что? Где? — запаниковал Принц.

— Роди, внимательно, — наставительно и громко произнесла она. — Это ниже шеи и выше талии. Смотри, предвкушай, готовься. Свадьба через неделю. Я согласна. Платье хочу красное, я всё продумала. Гостей много. Насчёт невестиного выкупа: папа нейтрализован, я учла твою бережливость. Брачная ночь только после жреца, я девственница.

— Вилли, — нервно сглотнул жених и в отчаянии посмотрел на двери спальни. — Всё верно, так я и сказал. Посему собирайся, возвращайся домой и продолжай растить грудь.

Родион подскочил к девушке, схватил её за локоть и с силой толкнул вон из гостиной. В этот момент двери спальни распахнулись, и оттуда ведомая женской ревностью, вызверилась черноволосая Кочевница.

Первой путь ей преградила Скотина. Пока девочки сошлись в глухом недопонимании, Родион приставил к дверям гостиной с одной стороны Тибеля, с другой стороны встал сам, и принял на себя удар стихии по имени Вилетта.

— Что? — вопила княжна Тирэлл. — То есть, в спальне кто-то есть? Это та самая Дикарка? И это накануне нашей свадьбы?

— Вилли, Вилли, — сдерживал он вибрирующие от напора двери гостиной. — Именно потому существуют стражи, запоры и секретари, которые сообщают, удобно ли мне принять гостью.

— Что значит, езжай домой, расти грудь? Мне двадцать лет! Прекрати обращаться со мной, будто я подросток!

— Великовозрастная моя, к твоей маленькой груди это не имеет никакого отношения.

— Ты лгал мне? — придушено вопила она. — Маленькой?

— Вилли, ты лучше меня знаешь, что я никогда не лгу. А если и был уличен в том, то это ситуативные замечания, направленные только во благо.

Девушка громогласно набрала в грудь воздуха, раздула щёки и замолчала, выпучив от гнева глаза. За дверью продолжалась возня и лай собаки.

— Успокоилась?

— Нет, Родик, — выдохнула она. — Твои ситуативные замечания не просто слова. У меня есть свидетели.

— Ты о князе Бибанте Пирэлле? Что может засвидетельствовать свиновод, который уже почил?

— Да, Бибант скоропостижно скончался. Но есть ещё твой Тибель-Грубель. Он неоднократно слышал от тебя признательные показания.

— Я повышу ему жалование, он не вспомнит ни одного.

— Твои слуги, твой Дедуля Аксил.

— Слуги не в счёт, они в той же зависимости. Дедулю лучше не беспокоить, он лжесвидетель, какого поискать. Все это знают.

— Ты хочешь оставить меня старой девой? — возмутилась она и в бешенстве залепила ему пощёчину.

Родион Ялагр от неожиданности прикусил язык и растерянно захлопал ресницами.

— Вилли, одно твоё слово, и я заломаю любого. Просто укажи пальчиком. Хочешь Ти или Гора? — перечислял он родных братьев. — Дата свадьбы даже не изменится.

Почти заметно, как она огнём и пеплом выдохнула через ноздри.

— Нет, Родик, — очень по-взрослому ответила вчерашняя хулиганка.

— Другая дата? — растирал он пострадавшую щёку.

— Ты меня знаешь, я не отступлю, — уверенно и пугающе спокойно заявила она. — Я приехала в Свидарг не для того, чтобы слушать твои оправдания. Я ждала этого много лет. Либо ты женишься через неделю, либо война. И я буду беспощадна!

Родион нервно сглотнул. Княжна Вилетта Тирэлл тот самый человек, который может переиграть его на любом поле. В этом даже не стоит сомневаться. Она найдёт тысячи уловок, подстроит тысячи ловушек, влезет даже по отвесной стене, выгуляет в саду даже лесного ялагра, но не сдастся. Её изобретательности ещё в детские годы поражался лихой бог, во время брачного забега она действительно опасна и способна на многое. Будь на то ставки, Родион поставил бы на Вилли.

— Я сбегала из дома, чтобы ты меня нашёл. Я тонула, чтобы ты меня спасал. Я болела, чтобы ты меня лечил. Я всё делала, чтобы ты был рядом. Я усы рисовала! — взвизгнула она. — Вся жизнь только ради тебя. Я ждала, но больше ждать не буду. Не испытывай моё терпение.

— Вилли, может договоримся? — в отчаянии предложил Принц.

— У тебя неделя, Родик, — холодно ответила девушка. — Через неделю либо свадьба, либо война.

И она ушла величественной походкой ригоронской княжны. А он вернулся в гостиную, чтобы с трудом успокоить взволнованную Кочевницу, занять костью взбудораженную Скотину и обдать холодным презрением нерадивого Тибеля. С этим увальнем ещё придётся провести разъяснительную беседу на предмет соблюдения интересов нанимателя. В ближайшие дни их ждёт суровое испытание, от Вилли можно ждать любой уловки, девчонка найдёт немало способов воздействия на его окружение, следует быть во всеоружии и готовиться к изнурительной обороне.

Ясторна обняла сзади, прильнула доверчивой щекой, располневшая грудь прижалась к его спине, и дурные предчувствия немного отступили. Рядом с этой черноволосой красавицей Вилли почти гадкий страусёнок. Нервный, изворотливый, но очень забавный. Она — отголосок его детства и беззаботности, но никак не жена.

— Ваше Вашество, у нас приемные забиты, как городской лазарет, — доложил секретарь.

Родион заканчивал утренний туалет перед зеркалом. Он заметно возмужал за эти годы. На лбу и в уголках губ сложились тонкие чёрточки морщин. Это нисколько его не портит, ушла юношеская смазливость. Он стал более привлекательный, по-мужски неотразимый. Нет женщины, способной устоять перед его обаянием.

Волосы отрасли ниже пояса, он не стриг их с того самого дня, как почувствовал себя бесконечно несчастным и брошенным своей первой любовью Неей Артенной, ныне Королевой воинственного южного королевства Алесция. Это почти ритуал, отречение, боль, заклятие. Никакие замечания и насмешки семьи не трогали его. Вместо небрежного мальчишеского беспорядка на его голове сложилась длинная мужская коса.

— Кого лихие боги к нам принесли?

— Милорд, всё больше по делам южных и восточных провинций, но есть и приятные гости. В мятной приёмной расположился князь Тирэлл с княжной Шиэль Тирэлл.

Родион вздрогнул, словно от удара.

— Беда, то бишь Вилли, не приходит одна. Тирэллы снова взялись вышивать свадебные накидки. Когда-нибудь они закончатся и оставят меня в покое? Тринадцать! Тринадцать девиц Тирэлл, это самое настоящее проклятие!

С этим нужно покончить сразу. Если отложить и заставить ждать неугомонное семейство, то последствия однозначно выйдут из-под контроля. Он знает их давно, почти с рождения, и не может избавиться от мысли, что князь Тирэлл со своими бесконечными дочурками однажды добьет его до свадебного алтаря. Вилетта Тирэлл последняя из тринадцати его девиц и непредвзято самая прыткая.

— Мой дальнеродственный старец. Я снова вижу тебя и снова вздрагиваю от радости.

— Милорд, — князь Тирэлл склонил в поклоне новый объёмный парик.

Старый иссохший таракан не меняется на протяжении последних тридцати лет.

Княжна Шиэль кокетливо присела в полупоклоне. Ей исключительно идёт вдовий чёрный цвет платья и заметно округлившиеся формы. Она прекрасна, эдакая пышногрудая знойная красавица. Шиэль будто забрала у сестёр привлекательность и объёмы, Вилетте достались лишь жалкие крохи. Но младшая отхватила много иных «достоинств».

— Мои глубочайшие соболезнования, многоюродная ты моя сестрица. Всё это время я не перестаю сопереживать твоему горю. Как князь Бибант Пирэлл мог позволить себе покинуть нас столь рано?

Княжна даже не потрудилась натянуть на вдовствующее лицо сколько-нибудь печали:

— Его Светлость, уж простите меня за прямолинейность, откровенный самоубийца. Такую глупую смерть ещё нужно постараться найти. Помнишь ли ты, Милорд, что подарил нам на свадьбу?

— Разумеется, — величественно уселся в кресло Принц. — Каменную Грацию, точную копию нашей героической хрюшки Грации. В своё оправдание сразу оговорюсь, что просил статую в императорский сад на хранение.

— И Бибант не отдал. Трясся над своей свиньей, будто она из золота. Раз в неделю переносил её из комнаты в комнату. И что же? Однажды Грация не удержалась и упала с лестницы, придавив своего хозяина.

— Прыткая свинка попалась, — кивнул Родион.

— И главное меткая, — подытожила Княжна.

— Согласен, есть в этом что-то печальное. Награда, так сказать, настигла своего героя. Надеюсь, наш Бибант успел обзавестись розовощеким наследником, ибо…

— Милорд, когда? — возмутилась Кокетка Шиэль. — У Бибанта было столько свиных забот, что я чаще видела его до замужества, чем после, — девушка наконец вспомнила о своей утрате и высморкалась в кружевной платок.

Родион нервно вздохнул, сбываются все его самые мрачные предчувствия. Тирэллы осиным роем начали его окружать. С детства он Наместник Южных провинций Ригорона, с детства он вынужден большую часть жизни проводить в Ближних Патнах, с детства он окружен семейством Тирэллов, ибо те родом из столицы Южных провинций и дальние родственники императорской семье.

— Ваше Высочество, — взял слово Князь Тирэлл, — после смерти Бибанта Пирэлла с моей дочерью обошлись крайне несправедливо. Его брат стал наследником и вышвырнул бедную девочку буквально на улицу.

— Ах он, негодник! — воспел Принц. — Что, совсем не захотел жениться на прекрасной вдове своего брата? Мм… быть может нам заломать его в свадебный бублик?

Шиэль брезгливо фыркнула.

— Ему десять лет, Милорд.

— Хм… напомни мне, сестрёнка, кого из вас двоих смущает такая «маленькая» разница в возрасте. Тебя или его нянек?

— Шиэль действительно нужно снова выйти замуж, — азартно жевал старческие губы Князь. — Я не молод, могу ли я позаботиться о моей бедной дочери? А мой сын и наследник Норинэльт Тирэлл так и не вернулся из Агарона. Он уехал вместе с вашим братом, Ридалагом Ялагром, и ещё неизвестно вернётся ли. Потому забота о ней ляжет на ваши плечи.

Родион вытаращил глаза от потрясения и не сразу нашёлся с ответом.

— Князь, вы мастер ставить ультиматумы. Откуда посреди нашего непринужденного разговора взялись мои плечи?

— Но как же? Шиэль и Вилетта родные сёстры, они почти неразлучны. Вы же не будете столь жестокосердны, чтобы оставить свояченицу бездомной?

— Что? — придушено прохрипел Родион. — Откуда неразлучны, если обе терпеть друг друга не могут?

Шиэль сидела, потому красочно упасть в обморок не получилось, но она шумно выдохнула и придавила роскошным торсом Папеньку. Тот сухим деревом сложился под дочерним весом и судорожно обмахивал кровинку новым париком.

— Ваше Высочество, мои дочери друг в друге души не чают. Знали бы вы, — пыхтел старикашка из-под корсета вдовствующей дочери, — какие нежные сестринские чувства их разделяют.

— Мне ли не знать, — фыркнул Принц. — Последний раз Вилли натёрла корсет сёстры перцем. А Шиэль в отместку сбрила младшей одну бровь. Отчетливо помню, как Вилли приклеивала на пустое место накладные усы.

— Всего лишь детские шалости.

— Как быстро девочки повзрослели. Бровь отросла всего год назад. А я уже женюсь на Вилли?

Родион произнёс последние слова и прикусил язык. Он ходит по тонкому льду, даже разговоры на эту тему недопустимы. Каждое сказанное слово в этом вопросе может быть использовано против него.

— Но как же, — Князь без церемоний пихнул дочурку, и та лихо поднялась. — Вилетта не единожды говорила, что вы изволили делать ей предложение. В последний раз дело оставалось за малым…

— За малым бюстом? Князь, вернёмся к главному. Откуда такие пораженческие настроения по части Норинэльта? Я сей же час напишу ему письмо, после прочтения которого он не только вернётся, а буквально возникнет среди нас.

Принц вырвался из приёмной комнаты и в бешенстве хлопнул дверью. Вилли даже не начала осаду, а ему уже страшно. Страшно представить, что ждёт его через неделю. Нужно принимать срочные меры, иначе уже через неделю он, сам того не ведая, поднимет замужнюю накидку Вилетты перед праздничным жрецом.

— Ваше Вашество, в ежевичной приёмной вас дожидается господин Аксил Термиса.

— Тибель, я говорил тебе, чтобы чаще чем раз в неделю его не допускали в мои покои?

— Милорд, у него исключительные обстоятельства. Он умеет убеждать.

— Тибель, ты меня пугаешь. Мой Дедуля умеет что угодно, но только не убеждать

Родион Ялагр молча прошёл в ежевичные комнаты и расселся в кресле напротив гостя. Тот и глазом не моргнул в сторону внука, сосредоточенно наморщил нос и, закусив язык, продолжил вязать непропорционально огромный шерстяной носок. Зрелище умиротворяющее и завораживающее настолько, что Родион помимо воли начал считать петли.

Дедуля Аксил по маминой линии персона в семье весьма неоднозначная. Хотя бы потому, что он неродной дед, прибившийся к неродной Бабуле. Это давняя история, интересная только тем, что жену нынешнего Императора вырастила приемная мать, Кентурси Сиуца, взявшая на себя дополнительную нагрузку в виде алесцийца Аксила, почти ровесника своей дочери.

Со смертью Бабули с Дедулей Аксилом произошли заслуживающие внимания перемены. После затяжного праздничного загула тот неожиданно потерялся. Не физически, найти его не составило труда. А вот душевно потерялся, будто лишился твердыни и самих основ бытия.

Потому сразу после празднования он начал впадать в крайности, от которых захватывало дух. Боязнь неизлечимой болезни. Он нашёл у себя все известные заболевания, выявил симптомы всех смертельных недугов и отчаянно лечился, дотошно посвящая всех и каждого в детали своего организма настолько подробные, что даже Родион невольно чесался и чувствовал недомогание. Апогеем этого этапа стало открытие лекарства от всех болезней. Мёд.

Именно мёд и именно собственного изготовления. Дедуля стал пчеловодом, ульи разместил в императорском саду. Пасека вышла знатная и не в меру активная. От укусов страдали домочадцы, пчёлы буквально наводнили дворец, на кухне все повара покусаны. Покусанная Мама поставила точку в этом вопросе так, что Аксил остался с мёдом, но уже без ульев. Он наварил медовуху, понравилось, но мёд собственного производства быстро закончился. Возникла новая идея — пивоварня.

История с пивоварней развивалась бурно, в саду появилась целая аллея своего хмеля. Пиво весьма сомнительного свойства заняло все свободные сосуды во дворце. Никто не хотел разочаровывать несчастного Дедулю, давились, пили и нахваливали. Все, кроме Родиона. Рецепт тыквенного эля нашел именно он.

Тыкво-разведением Аксил занялся охотно, у него уже целый огород в императорском саду. Каждая оранжевая головешка становилась едва ли не возлюбленным чадом. Аксил давал им имена, дни напролёт измерял объемы своих кругляшей, хвастал успехами и рекордами. А потом с особой кровожадностью крошил «детей» в чан. Излишки тыквы никак не могли пропасть, и от того близ пивоварни обосновалось стадо гусей.

Гусеводство и стало новой страстью после полного провала с тыквенным элем. Нахальные твари быстро оперились и почувствовали себя хозяевами императорского дворца. Поначалу все с аппетитом ждали гусиной печени, затем поняли, что печень если чья и будет использована, то только не гусиная. Пернатые с завидным азартом нарывались на неприятности и щипали каждого зазевавшегося прохожего. Когда этим прохожим стала маленькая внучка Императора, гусеводству пришёл конец.

Казалось бы, отчего Аксилу не заняться своим истинным призванием? Отчего императорская цирюльня не процветала и не поглощала все дедулины мысли и чаяния? Не процветала, а загнулась с первой неудачной попытки «навести порядок» на голове Россена Ялагра. Папа после того долго ходил в головном уборе, и даже по слухам спал в нём, а Аксил для успокоения нервов освоил вязание.

Ужас состоял в том, что бессмертные творения мастера стали настоящим наказанием семьи. Подарки так и сыпались на родственников в своём убогом многообразии. Признаться, это самое безобидное увлечение Дедули, и потому Родион всякий раз боялся перемен в этом смысле. Никто в здравом уме не мог даже предположить, что станет следующим на очереди. Члены семьи делали ставки и замерли в тягостном ожидании.

— Родик, я вот о чём думаю, — внезапно заявил Дедуля, не отрываясь от рукоделия.

— Дедуля, — быстро перебил его внучек. — Только не это, что бы то ни было.

— Почему? — нисколько не обиделся мужчина, придирчиво рассматривая рисунок на шерстяном носке.

— Хотя бы потому, что стричься я не буду. Тем более у тебя.

— Не о том я. Совсем не о том.

— Сыроварня отобьётся очень нескоро, а кулинария не твоё, поверь моему слову. Никто даже из уважения к тебе добровольно травиться не станет.

— А если я найду себе женщину?

У Родиона в голове пронёсся целый рой разных мыслей, от возвращения Алесцийца на историческую родину до вдовы Шиэль Тирэлл.

— Что, так внезапно и первую встречную? Без значимого сопротивления?

— Родик, я всё продумал. Мне нужна Кен, с ней я был счастлив. Сам того не понимал, теперь вот только… Значит, мне нужно найти мою Кентурси.

— Не пугай меня, Дедуля. В подземное царство я тебя не отпущу.

— Конечно, это будет другая женщина, но…

— Другой такой нет!

— А если поискать? — пронзительно прищурился дед и отложил вязание. — Ты всё можешь, Родик, я знаю. Ты найдёшь её.

Родион тяжело вздохнул и помассировал болезненные виски. Спорить бессмысленно. Если уж Дедуля бесстрашно лез в ульи и ходил синим от гусей, если он пил своё горькое пиво и одет с ног до головы в вязанные вещи, то здесь он наверняка не отступит.

— Сходство должно быть абсолютным или допускаются отклонения во внешности Бабули? — уже по-деловому спросил младший.

— Мне бы такую, как Кен, — упрямо повторил Дедуля.

— Не могу не спросить. Известная нам княжна Шиэль не могла бы случайно скрасить остатки твоих дней?

— Нет, — твёрдо ответил Аксил и вернулся к рукоделию. — Я хочу вернуть Кентурси Сиуцу.

Глава 2

В уютной гостиной императорского дворца собралась вся венценосная семья по срочному зову её Основателя. Родители подозрительно тихо сидели друг напротив друга и ждали, когда соберутся все участники совещания.

Родион бросил своих посетителей, поспешил на встречу и расположился в нише окна. Сестра Тенна и ее полу-ригоронский супруг Дейн Вистога рядом, они пьют чай возле маленького столика. Здесь же близнецы Рестиан и Роянг. Принцесса Отриэн, супруга Яни осталась в своих комнатах, она готовится стать матерью. Редгор от скуки зевает и потягивается, задевая длинными ногами высокие вазоны. Младший из венценосной семьи Ялагров только вчера прибыл из северных провинций, всю ночь потратил на столичные потребные дома и на утро с трудом сохраняет ясность сознания. Дедуля Аксил довязывает носок где-то в углу гостиной.

— Сегодня из Северного царства Агарон прибыли два вестовых, — мрачно начал Император.

— Ридалаг? — воскликнула Тенна. — Он возвращается?

— Я прочту сначала второе письмо. Датировано оно тремя месяцами позже первого, — холодно заметила Мама.

— Но прибыли одновременно? — уточнил Родион.

— С разницей в пару часов. Итак, во втором письме Ридалаг пишет, что у него всё в порядке, очень занят, уверен в скором разрешении проблем.

— Я так понимаю, содержание его писем не сильно отличается, — фыркнул Родион. — Всякий раз он почти у цели, но прошло два года, а он по-прежнему в Агароне. Веселенькое дело, Наследник ригоронского трона затерялся на просторах Северного царства в поисках любви.

— Роди, возьми письмо, — протянула Мама свиток. — Его почерк?

— Эти крючки и завиточки мне до боли знакомы. Даты внизу написаны похоже, может быть спешил и смазал. Что не так, моя возлюбленная прародительница?

Тенна, Ти, Яни и Гор подтвердили достоверность письма.

— Всё не так. Есть нестыковки с первым письмом, которое должно было поступить тремя месяцами ранее. И оно от князя Рисмага Дэвони. Читай, Роди, — бесцветным голосом проговорила Мама.

«С прискорбием вынужден сообщить, что мой возлюбленный брат Лагрид Дэвони и Принцесса Эстерсэн неожиданно пропали из столицы. Приняты все меры к их поиску со стороны агаронского трона. Я со своей стороны ни дня, ни ночи не провожу дома, разыскивая безвестно пропавших дорогих мне людей.

До меня дошли слухи об их гибели. Они мертвы, я проверил слухи. Тела не нашёл, буду искать. По результатам отпишусь.

Принцесса Шали в безопасности. Она дома под присмотром царствующей четы.»

В комнате повисла напряжённая тишина. Гор перестал зевать, Аксил отложил спицы. Первым пришёл в себя Родион.

— А уже спустя три месяца так называемый Лагрид Дэвони, под именем которого скрывается наш старший братец, нашёлся и написал письмо домой. В чём нестыковки? Выходит, потеряшки нашлись, и нет повода для треволнений. Всего лишь хотели уединиться где-нибудь в ледяной избушке на краю снежной долины, а столько суеты навели.

— Прочти до конца письмо Рисмага Дэвони, — устало кивнула Мама. — Последняя строчка внизу.

«Не верьте никому и ничему, они мертвы».

— Хм…

— Что если второе письмо поддельное? — Тенна придирчиво рассматривала почерк старшего брата. — Во всяком письме он восторгался дочкой Шали, описывал её проказы и смешные словечки. Здесь нет ничего про девочку и принцессу Эстерсэн. И даты смазаны.

— Тоже заметила? — хмурился Император.

— Он пишет о погоде, о кочевниках в степи, об интригах двора, но ни слова о девочках, — Мама встала и прошлась по комнате. — Обычно он уделял этому место во второй половине письма, но второй половины в этот раз нет. Что если письмо подделано искусным каллиграфом?

— Не подделано, — беспечно ответил Родион. — Я знаю его букву «Р». Так пишет только он. Подделать невозможно. Я много раз пытался. Здесь он пишет про какого-то барона Протаара, сравнивает его с индюшкой. Только Лаг приводит сравнение с индюшкой. Это его письмо.

— Там что-то произошло, я чувствую, — схватился за сердце Папа. — Лаг не говорит нам, но он сам не свой. И Рисмаг умолк. Не написал ни строчки опровержения. Если бы Ридалаг нашёлся, Дэвони первым выслал бы вестового с ближайшим караваном.

— Странно не это, — вставил слово гралийский посол Дейн Вистога. — Почему вестовые прибыли в один срок? Тот, что доставил письмо от Князя, пояснил, отчего так задержался?

— Пояснил, — ответила Мама. — Нет никакой задержки. Вестовые почти одновременно получили бумаги. Князь Дэвони выслал своё письмо едва ли не позже.

— То есть, — рассуждал Родион, — проблемы с головой не у моего старшеродного братика, а у сдуревшего Рисмага Дэвони?

— Не в правилах Рисмага шутить подобными вещами, — гаркнул Патриарх семейства.

— А сходить с ума в его правилах?

— Роди, отец прав, там что-то произошло, — приблизилась к нему Мама. — Пойми это не нормально, если сначала пишут, что человек погиб, а спустя три месяца погибший заявляет, что у него всё в порядке. Ридалаг в опасности. Сердцем чувствую.

Мама плакала впервые на его памяти, и это было пострашнее письма Дэвони. Словно вокруг сгустился тёмный туман, и сердце Родиона кольнуло. Дурное предчувствие почти осязаемо зашевелилось под кожей. Вот оно что?

Совет семьи закончился на том, что нужно время для расследования. В Северную Навадну, городок близ пограничной Северной стены, направился отряд тайной канцелярии с тем, чтобы допросить торговцев, прибывших из Агарона. Возможно, так они получат больше сведений о событиях, произошедших в Северном царстве.

Родион вернулся в чайную комнату, где его с утра дожидался дядюшка по маминой линии, Титтава Орс. Он опекал старшего из братьев, Ридалага Ялагра в его управлении восточными провинциями Ригорона, он сам являлся наместником портового города Греден и строил корабли. Но с отъездом Лага восточные провинции отошли под управление Родиона Ялагра.

Стоит отметить, как Титтава изменился за эти годы. Из молодого человека с заметно рыжими волосами он вырос в дородного дядюшку, точнее будет сказать в крайне дородного дядюшку с бородкой, усами и поредевшими, но не поседевшими волосами. Лишь местами начали серебриться редкие пряди, известно, рыжие седеют позже прочих.

Дядька до сих пор не женат. Страстный коллекционер макетов кораблей, охотится даже за набросками морских и речных посудин всех видов и всех стран. Фрегатами, баржами и даже рыбацкими лодчонками увешен и заставлен дом наместника Гредена. За редкие экспонаты он готов продать душу и потратить целое состояние. А к слову сказать оно сложилось недурное, как бы не больше, чем у старших братьев Торка и Ноя Орсов вместе взятых. Причина тому проста: к нему стекались сведения о кладах морских пиратов и гралийских мародеров, кои он азартно искал, отдавал в казну и от того имел недурную прибыль.

Перед разговором он заметно взволнован, пыхтит лоснящимися щеками и стирает шелковым платком бисеринки пота на лбу.

— Мой возлюбленный морской дядюшка, я не так давно попираю землю в твоих восточных провинциях, но уже знаю этот взгляд.

— Роди, это то, что я искал всю жизнь, — задрожали пухлые губки толстяка. — Они существуют.

— Кто? Женщины? Ты на старости лет прозрел и решился-таки лишиться невинности?

— Корабли!

— Да ладно, — пропел племянник. — Откуда такая уверенность? Неужели заглянул в гавань?

— Сухопутные корабли, Роди. Сухопутные! — Дядюшка неуклюже порылся в своих карманах, пыхтел, возился и бурчал под нос ругательства, и наконец извлёк пред очи Принца засаленный клочок бумаги. — Взгляни, взгляни. Вот, что нарисовал один бродяга, которого хорошо бы вздернуть, да не за что.

Родион брезгливо развернул смятую бумагу.

— Что-то не пойму, что я должен здесь увидеть?

— Роди! Они сухопутные!

— Неужели? — Родион крутил бумажку, на которой почти детской рукой нарисовано нечто, едва напоминающее средство передвижения. — Допустим. И?

— Мне нужно получить качественное отображение. Лучше макет, — наставительно добавил Титтава.

— Мой дорогой водоплавающий пращур, мне льстит твоя вера в мои способности, но рисовать я не умею. За сим тебе следует обратиться к нашей сестрице Тенне. Она тебе что пожелаешь намазюкает. По запросу пририсует столько новых деталей, что ты присвистнешь.

— Не присвистну, — буркнул Титтава Орс. — Мне нужно отображение подлинника. А эти корабли агаронские. Потому и рисунок должен быть оттуда.

— Агаронские? — приподнял брови Принц. — Ридалаг в Северном царстве, но что-то в своих письмах он ни словом не упомянул о чудо-кораблях. Все больше о своей дочурке. А он тот ещё корабельщик. Выходит, нет никаких кораблей.

— Не выходит, — огрызался дядька. — Очевидно, он занят чем-то иным. Нужно ему отписаться.

Родион откинулся в кресле и тяжело вздохнул. Отписаться можно, но с получателем проблемы. И что-то ему подсказывает, что проблемы серьёзные. Маму провести сложно, она не ошибается, когда с детьми случается беда. Зацепок так мало, что с трудом верится в непоправимое. Остаётся надеяться на сведения от торговцев, ибо даже если выслать в Агарон новых послов, вернутся они месяцев через шесть-восемь. А по расчётам Родиона выходит так, что проблемы с Ридалагом и принцессой Эстерсэн начались не меньше полугода назад. С такой скоростью любая помощь опоздает на целый год.

Родион ломал голову над загадкой и пришёл к самому неутешительному выводу. Ему нужна помощь. И хуже всего, что нужна она от очередной княжны Тирэлл.

— Милордик, — воскликнула Биннет Тирэлл и присела в низком поклоне. — Как я рада, что вы нашли времечко и навестили…

— Биннет, я понял, не наводи суету. Времечка у меня мало. Доставай свои шаманские кости и приступай.

Биннет Тирэлл двенадцатая из девиц князя Тирэлла, родная сестра Вилли. Очень знаковый персонаж в его непростых отношениях с этим семейством. Фея Тирэлл, одухотворенная и воздушная девушка, способная сбить с ног своим своеобразным милосердием и добросердечием. В свое время потрепала ему нервы со своими брачными играми, загоняла в угол жертвы и требовала ломать им руки и ноги на пожалеть. Закончилось это тем, что она бросила свадебные изыскания и отправилась за счет казны учиться в Северное царство на магистрата.

В Северном царстве Агарон Фея пребывала подозрительно мало, вернулась через год и сообщила, что в ней открыли дар прорицательницы, и теперь она готова предсказать события на годы, да что там, на столетия вперёд. Бесспорно, могла, однако слог её был столь витиеватый и образный, что в тех предсказаниях смысла меньше, чем в детских сказках. Родион участвовал в её показательных выступлениях исключительно для развлечения, ибо Биннет гадала столь причудливо, что оставалось только задирать брови и сдерживать лютый смех.

— Вам что-нибудь предсказать, Милордик? — обрадовалась девушка.

— Не что-нибудь, — зло огрызался он, — а что-нибудь хорошее.

— Мм… что-то про истинную любовь? И как её отличить среди прочих, не истинных?

— Остынь, отродье Тирэллов. Для начала свяжись с духами и ответь мне, где мой единоутробный и старший брат? Где его лихие боги носят?

Биннет скривила недовольную моську, но порылась в сундуках и потрясла перед его носом грязным мешочком с неизвестным содержимым. Затем прорицательница сосредоточилась.

В первый раз наблюдая эту картину Родион ждал от неё чего-то экзальтированного, типа закатывания глаз, поволоки или беснования. Однако Биннет его приятно удивила. Традиционно девушка прикусила верхнюю губу и свела глаза на переносице. А потом выбросила из мешочка содержимое, и Родион от подступившей тошноты заткнул нос. Из мешка выпали маленькие черепки давно убиенных мелких животных. Можно даже не спрашивать, кто прибил милых зверушек. Биннет в своё время даже генералам ломала руки-ноги, с неё станется.

— Вижу большую тень, — рокотала гадалка. — В тени той бьётся маленькая птаха. Бьётся, а вырваться не может. Глаза у той птахи изо льда. Открывает она клюв, а оттуда падают куски льда. Тень эта — темница для неё.

— Это всё? — фыркнул Милордик.

— Ваше Высочество, я рассказываю только то, что вижу.

— То есть, он в темнице?

Девушка ещё раз тщательно изучила костяную мозаику.

— Плохо ему, — подтвердила она.

— Допустим, — поджал губы мужчина. — Что с принцессой Эстерсэн?

Биннет охотно собрала черепки в мешок, снова потрясла и снова бросила на стол.

— Вижу прекрасный дворец, много света, всё белое, зайчики с белым мехом.

И в этом особенность гадалки-Биннет. Людей она не видит, только иносказательно птички, зайчики, бабочки. И потому все её слова сливаются в какой-то бред уличного сумасшедшего.

Родион закатил глаза от нетерпения.

— Биннет, среди них есть красноволосый заяц по имени Эстерсэн?

— Милордик, как нехорошо. Это будто…

— Будто? — рычал Принц от едва сдерживаемого раздражения.

— Белый цвет, белый дворец, столько веселья. Там нет живых, они в царстве мёртвых, — отпрянула она от стола.

— Подытожим. Он в чёрной тени, но среди живых. А она в белой кроличьей шубе, но среди мёртвых, — хмурил уставшие брови мужчина.

Шарлатанке по имени Биннет Тирэлл Родион не верил, но неприятное чувство прочно засело в груди. Ничего не ведая о письмах, она вполне отчетливо описала возможную или уже случившуюся беду. При этом Ридалаг жив, что вполне сходится с последним его письмом. Неужели есть надежда?

— Милордик, не могли бы вы помочь мне в одном маленьком дельце, — подступилась к нему просительница. — Дело в том, что духи обычно очень неразговорчивы, когда общаешься с ними без магического кристалла или спрашиваешь про себя.

— Сочувствую, любопытная ты моя. Но и только. Нет у меня желания раскидывать кости на тебя. И увижу я только то, что ты их плохо обглодала перед использованием.

— Не могли бы вы порекомендовать зайти ко мне на погадать господина…

— Прекрасненькая ты моя, — собрался уходить Принц, — не напрягай свой волшебный дар, хватит с меня твоих причуд. Ни одного приличного господина я твоим кровожадным духам больше не скормлю.

— А если это судьба?

За эти годы Фея повзрослела, и, хотя ещё не совершила окончательный переход из Феи в Ведьму, все же изрядно продвинулась в этом направлении. Известная пожирательница мужских сердец приметила очередную жертву и вышла на охоту. Среди ее трофеев есть даже генерал ригоронской армии. Девица с легкостью избавлялась от завоеванного жениха и шла дальше, будто ей нравился сам процесс, а не его результат.

Осечка вышла только один раз, но и жертва оказалась непростая. За время пребывания в Агароне на предмет изучения магии Биннет Тирэлл по слухам столкнулась с известным прохвостом и бабником князем и послом Ригорона Рисмагом Дэвони. Что произошло между этими двумя, история умалчивает, но с тех пор Дэвони едва ли не в каждом письме поминает ведьму и ее проклятие, мешающее ему жить и радоваться.

— Если это судьба, пусть он последним об этом узнает. Чуть дольше побудет в счастливом неведении.

Родион завтракал в уютной гостиной, когда Тибель принёс на подносе небольшой свиток письма.

— Четыре дня, — прочитал Принц два слова и смял листок. — Вилли отсчитывает дни до свадьбы.

— Выглядит как угроза, Ваше Вашество, — осторожно заметил секретарь.

— Это и есть угроза, — вздохнул Родион. — И без того тошно, но от Вилли так просто не избавиться.

В коридоре послышался неясный звук борьбы, и вот уже в приемную комнату Родиона ворвался всклокоченный Ти. Или Яни, кто их разберёт. Венценосные близнецы и его младшие братья похожи, как две мохнатые зеленые гусеницы.

— Чего тебе, несносная гусеница? Ошибся дверью?

— Роди, Лага нужно сыскать. Нужно направить в Агарон поисковый отряд. Я поеду с отрядом и спасу его.

— Ти, напрасно стараешься, — фыркнул хозяин гостиной и тщательно намазал варенье на булочку. — Даже под таким предлогом из дома тебя выпускать нельзя. Потому что после того спасать придётся уже тебя.

— С чего так? — рявкнул Рестиан Ялагр.

— С того, мой единоутробный несмышлёныш, что всякий раз, когда у тебя открывается зуд к бродяжничеству, ты вляпываешься по самые брови. Вспомнить хотя бы провал твоего последнего исхода. Ты отправился в островные провинции…

— Именно! Я наместник Островных провинций, — защищался Ти.

— В которых так и не побывал ни разу. Ибо попытка не засчитана.

— Я искал новые острова!

— А нашёл приключения на свою нестандартную задницу. Теперь нет целого фрегата в западном Море Бурь.

— Но на карте появился ещё один остров.

— Ещё один риф, названный в твою честь. «Достойная» замена боевому фрегату. Чудом остался жив, благо рыбаки приметили в море останки корабля.

— Но брата нужно спасать. А я очень даже подхожу. У меня вера агаронская. И языки я благодаря Отриэн подтянул.

— Не знаю, что насчёт ваших с Отриэн языков, но верой своей мне перед носом не махай. Точнее не верти, — хмыкнул Родион, припомнив, что святые письмена агаронской веры обычно накалывают на шее, но с близнецами вышла история, после которой письмена сместились на интимную часть тела ниже спины. — Ты последний в очереди на поездку в Агарон. Если тебя это немного успокоит, предпоследний стою я.

— Не успокоит!

— Возьми пару уроков у Дедули по вязанию. Очень умиротворяет.

— Я уеду в Агарон, хотите вы того или нет, — разозлился Ти и хлопнул дверью.

Однако спасатели на сегодня не закончились. Ещё один такой же пылкий ждал его в приёмных комнатах.

— Ваше Высочество, — поклонился Дейн Вистога.

— Пушистик, твоя официальность пугает меня без меры. Чем ты так взбудоражен? — Родион присел в кресло.

— Я могу возглавить отряд в Агарон.

— Гм… неожиданно. Я чего-то не знаю? Хочешь бежать на край света от такой жизни? Икота замучила?

Гралийский барон и посол гралийского Короля Дейн Вистога женат на сестрице Тенне, и зная неугомонный характер ригоронской принцессы, иного и предположить сложно. С детства Родион зовёт ее Икотой, и ровно потому что, покоя от неё нет никому.

— Его Императорское Величество не позволит отправиться в Северное царство ещё одному венценосному Ялагру. Это будет слишком. Я подхожу для этой миссии больше прочих.

— Чем же это, позволь спросить? Двойным слоем волосатости?

Пушистик ровно потому. В истории Дейна Вистоги и Тенны много темных пятен. Однажды она приволокла в дом полу-гралийца — полу-ригоронца с мохнатой грудью и копной волос на всем лице. С тех пор он Пушистик, и уже перестал обижаться.

— Я Гралиец…

— Полу-Ригоронец, — привычно поправил его Родион.

— Я могу пользоваться этим преимуществом, рассчитывать на поддержку гралийской диаспоры и посольства, а они многочисленней ригоронской. Я привлеку меньше внимания и меньше подозрений со стороны агаронского трона.

— Насчёт меньше внимания я бы поспорил. Ты своими кущами на груди заинтересуешь всех агаронских ткачей. В целом, здравое зерно в твоих словах есть, — признал Принц. — Всё так, но есть одно большое «Но».

— Тенна не будет против,она любит Ридалага и желает ему вернуться домой.

— Против будет гралийский монарх, который отрядил тебя послом в Ригорон. А дипломатические объяснения «что, к чему и зачем» затянутся настолько, что спасательная миссия успеет вернуться домой.

— К лихим богам эти разрешения, — возмутился Дейн.

— Нет, Пушистик, твои надежды поскорее смыться от домашнего уюта несбыточны. Сиди дома, расти дочерей. В этом деле ты если и потребуешься, то только для добрых напутствий.

Родион искренне не понимал, откуда в этих дурнях столько энтузиазма. Лично он не хотел посетить Северное царство, дорога не прельщала его приключениями, а погода в Агароне настолько дурная, что он кутался в плед при одном упоминании северных названий. Он теплолюбивый, изнеженный Принц, мечтающий вернуться в свой уютный мир в Ближних Патнах в Южных провинциях Ригорона, и там отмокать в тёплых каналах летнего императорского дворца круглый год. Есть в этом какая-то особая пытка, ибо Родион чувствовал, что поездки ему не миновать.

— Яни, я правильно понимаю, что ты спешишь возглавить спасательный отряд? — бурчал Родион, явственно ощущая себя простуженным ещё до этой поездки.

— Роди, я должен ехать, — уверенно заявил второй близнец и сел рядом на диванчике.

— Давай рассуждать здраво, — старший шумно втянул из кружки горячий отвар. — Итак, ты уже в Агароне. Что будешь делать?

— Я эм… буду искать Лага.

— Неверный ответ. Для начала ты будешь искать нашего посла, Рисмага Дэвони. Второй вопрос. Яни, сосредоточься и будь внимательным. Ты не нашёл Рисмага. Твои действия?

— Я мм… буду искать Лага, — мямлил тот.

— Неверный ответ. Если ты не нашёл Рисмага, то тот либо мёртв, либо сбежал. Как определить, что ригоронский посол мёртв?

— Гм… найти тело?

— Неверный ответ. Яни, зачем тебе выкапывать тело из вечной мерзлоты? Просто обыщи посольский дом и допроси слуг. Итак, у нас три неправильных ответа. Исходя из моих предположений с такими навыками ты даже до Агарона не доедешь.

— Роди, но я же могу…

— Ничего ты не можешь, моя дорогая гусеница, — почти ласково отчитывал старший брат. — Если там затоптали Ридалага, то ты погибнешь в первый же день. Потому сиди дома и не высовывайся.

— Кто-то же должен это сделать? — возмутился тот.

— Кто-то должен, — задумчиво ответил Родион и отхлебнул ещё отвара от простуды.

Последним «спасателем» должен стать Гор, но тот все ещё отсыпался в потребных домах и потому появился в приемных Родиона только на следующее утро.

— Милорд, снова письмо, — с кислой рожей протянул Тибель поднос со свитком.

— Три дня, — кивнул Принц и приветствовал младшего из Ялагров. — Что тебе нужно, дитя-переросток?

— Роди, я знаю Степь, — пробасил Гор.

— Заход правильный, ты Степь знаешь, — согласился Принц. — Наместнику Северных провинций Ригорона и не знать Степь?

— Я владею всеми видами оружия.

— Лучше меня, это верно, — кивал Родион.

— Я не связан обязательствами, у меня нет жены и детей, я младший и наименее ценный.

— Здесь я бы поспорил, но в целом хвалю, ты хорошо продумал стратегию.

— Я знаю Ридалага лучше прочих, мы с ним долгое время провели в северных провинциях. Все его шаги я могу просчитать и даже предугадать. Я найду его.

Родион внимательно рассматривал брата. «Наименее ценный» это определенно не про Гора. Младший повзрослел, окреп и поумнел. Из вчерашнего подростка он вырос в мужчину, готового взять на себя ответственность.

— Гор, есть один критический недостаток во всей этой истории. Ты найдёшь Ридалага, сомнений у меня нет. Найдёшь и влипнешь в ту же историю. Если ты давно не смотрел в зеркало, то открою тебе небольшой секрет. Ты похож на Лага и даже слишком. Враги, если таковые есть, а они есть, вычислят тебя с первого взгляда. И забросят в ту же темницу.

— Почему в темницу? — нахмурил брови младший. — Ты что-то знаешь?

— Не знаю, но просчитываю варианты. Убивать его незачем, он не претендует на агаронский трон. В отличие от баронты Эстерсэн. К тому же убивать его опасно, он не последний человек в Ригороне. Сын Императора, истинного происхождение не утаишь. А Агарон всё ещё зависит от нашего хлеба. Но если его не убили, и он жив вопреки паническим настроениям Рисмага, то остаётся неволя. И последнее письмо он писал именно из неволи, коротко, ни о чем. Возможно, Рисмаг Дэвони уже с ним, ибо второго письма-опровержения от него нет.

— Интересно, зачем его неволить?

— Зачем — понятно и неинтересно. Ридалаг сунул свой хозяйственный нос не в свои дела. И не просто сунул, а создал угрозу. Интересно другое. Они знают кто он, под пытками и не такое расскажешь, но всё равно не отпускают. Не отпускают и ждут. Ждут чего?

— Или кого? — встрепенулся юноша.

— Вопрос без ответа. Твоё оружие бессильно в этой игре. На той стороне сидит изворотливый и опасный противник. И ответить ему достойно ты не сможешь. Мечами махать он не станет. Он будет бить иначе, а это уже моё оружие.

— Это месть за поражение в Степи? Месть за историю с отравлением Гралийского короля? Мы спасли от неминуемой гибели Генрада Гралийского, чем фактически развалили козни Агарона против нас пять лет назад. В этом суть?

— «Месть придумали дураки и богачи», однажды сказал мой дражайший дядюшка Ной Орс. И был прав. Это не месть. Но что это, я пока не понимаю.

Глава 3

Пять лет назад по окончании войны кочевых племён против Мериона, агаронская принцесса и наследная баронта Эстерсэн в знак благодарности за помощь с мерионскими беженцами подарила ригоронскому трону шесть магистратов. Служители магических культов известны всему свету своей тайной магией и высоким уровнем знаний в разных областях. Этот дар был сопоставим с тремястами мерами золота, который Родион Ялагр запросил у агаронского трона за добрую услугу.

Но агаронцы расплатились шестью магистратами, и те сразу поступили в распоряжение Родиона Ялагра. Папа так решил, прекрасно осознавая, что сын использует этот дар не в пустую и извлечёт максимум пользы. Никто иной не сможет пристроить подарок лучше. Ни Ридалаг, который не нашёл среди них корабельщиков. Ни близнецы, которые по развитию младше Гора. Ни сам Гор, который в сущности совсем ребёнок. Мог взяться только Родион, да ещё Риккон, приемный сын и племянник Императора, но…

Риккон исчез бесследно. Поначалу семья лишь смутно беспокоилась, но со временем тревога переросла в подозрение.

— Это может быть твоя Висцийка? — однажды спросил отец сына. — По времени сходится. Она покинула Свидарг в тот самый день, когда Риккон исчез.

Пять дет назад в кутерьме политических и военных событий Ригорон заключил союз с южным королевством Алесция, которое представляли на переговорах четыре алесцийские Теседы или генералы областей. Одна из них была Висцийка Нея Артенна, ставшая в тот же год избранной королевой. Родион Ялагр вел переговоры и вляпался по самые брови в двух сестренок-близняшек Нею и Солонну Артенну. Они похожи, в одну из них он был влюблён, а вторая прибыла с посольской миссией в Ригорон, и после ее отъезда пропал Риккон Ялагр.

— Конечно, может. Почему нет? Она вполне могла треснуть его тяжеленьким по голове и прихватить с собой. Кстати, неплохой выбор. Конник хоть и дурнушка, но вполне себе половозрелая особь, способная заинтересовать женщину. Хотя бы на один раз, до первого разочарования.

— Роди, я не шучу. Он мне сын, Мама с ума сходит от беспокойства.

— А ещё князь Сиретта мог сделать это в отместку за Бо и скормить его токсичное тело акулам где-то по пути в Гарзат. Чем не мотив? А ещё дражайший дядюшка Ной Орс мог подослать убийц, Конни грозил ему виселицей. Князю Тиреллу он досаждал, князю Пирэллу, Наместнику Турису Асмагелу. Список потенциальных «доброжелателей» на отдельную полку императорской библиотеки потянет.

— И всё же…

— И у моей, как ты сказал, Висцийки, мотива меньше, чем у меня. Меня ты, надеюсь, в подозреваемые не вписал?

— Сынок, — тяжело вздохнул Россен Ялагр, — ты первый в этом списке. И все мы знаем почему.

— Чудненько, — пропел Принц и помял усталый лоб. — При выезде из Ригорона алесцийский отряд Солонны Артенны досмотрели. Ничего подозрительного не нашли. Впрочем, вряд ли она везла его тело на сувениры. Могла по пути где-нибудь придушить и притопить. И всплыл наш Конник где-то к концу лета неузнаваемым комком плоти, подъеденный раками.

— Гм… у меня есть повод написать Королеве Алесции протест?

— Повод есть, но ни одной улики. Что если Солонна чиста и невинна? Мы готовы разорвать договоры с королевством Алесция? Не забываем, Солонна — родная сестра-близнец Королевы Алесции. Я писал Нее и Солонне о его пропаже. Ответа нет.

— Куда он мог пропасть? — в отчаянии спросил отец.

— Я ищу его, — ответил Родион и поджал от негодования губы.

И потому агаронскими магическими дарами занялся Родион Ялагр.

Итак, первый из шести, Итоор оказался лекарем, очень неплохим и крайне полезным. Его направили в городскую лечебницу возглавить наставничество.

Второй магистрат сразу вызвал неподдельный интерес. Представился он Летраном, по происхождению калутонец, и тоже знахарь, но особенный. Лечил он не тело, а дух.

— В смысле душевнобольных?

— Верно, Милорд. Слабых умом и духом, — пояснил магистрат. — Но в моём ремесле не всё так просто. Люди нуждаются в утешении и забвении. Я могу избавить их от плохих воспоминаний, и это есть лекарство.

— Допустим. Пока неясно, как это может быть применимо. Например, человек пьющий…

— Ему нужно забыть вкус вина и эйфорию опьянения, Милорд. Это самый простой случай в моем ремесле.

— Гм… любопытно.

Летрана направили в лечебницу к Итоору. Там его способности вполне применимы и востребованы. Ему в помощь сразу приставлены ученики.

Третьим магистратом оказалась молодая женщина, ведунья. И тоже лекарское дело. Она заговаривала раны. Принцесса Эстерсэн подобрала способных людей, не поскупилась на целителей всех мастей.

Однако четвёртый магистрат оказался совершенно бесполезный. Под мантией магистрата находился всего лишь священник, готовый нести веру в агаронского бога в языческой державе. Применение ему найти сложно, и потому Родион отправил святого отца в Греден, строить небольшой храм для гостей из восточной Гралиции.

Остались два магистрата, и оба на первый взгляд настоящие жемчужины.

— Ратный маг, — прочёл Родион с листа и поднял брови. — Что, так и есть? Ратный?

— Да, Милорд, — гулко ответил мужчина из-под капюшона.

Родион с интересом рассматривал мага. Мужчина крепкий, вполне сойдёт за гвардейца, способного мечом раскидывать неприятеля. Но у него другой талант. Ригоронец приблизился и заглянул под накидку.

— В смысле, маг, который кидается огненными шарами и палит по чём зря крепости?

Магистрат покачнулся, выронил из рук небольшой браслет из светящихся бусин и с сомнением посмотрел на своего нового хозяина.

— Для того нужно быть боевым магом и с собой иметь оружие Светоликих.

— Но ты забыл прихватить его с собой, — понятливо хмыкнул Родион.

— Оно хранится в храме, применение подобного оружия имеет ряд существенных ограничений.

— Боги вы мои насмешливые, — развёл руками Ригоронец. — За каким интересом ты нужен мне безоружный? Зачем мне ратный маг без огненного меча? Это всё равно, что баллиста без ядра. Бестолковое приобретение.

— Я владею мастерством управления боем, — растерянно бормотал тот.

— Управления боем? Талантливый полководец?

— Я способен внушить солдатам боевую ярость. Наслать на неприятеля ужас и панику, и тем изменить ход боя.

Принц разочарованно поднял брови.

— В таком случае я тоже ратный маг. Примерно то же самое говорят про меня.

— Да, Милорд, — Агаронец поднял браслет и убрал вещицу в карман мантии. — Уверен, у вас найдётся множество талантов.

Последний магистрат вызвал у Родиона двойственные чувства. Мужчина без возраста, небольшого роста, худощавый с бегающим взглядом. Эдакий нервный всклокоченный человечек. И потому сразу вызывает отторжение. Но это только поначалу.

— То есть, алхимик? — уточнил Родион.

— Не совсем, Милорд. Всё же больше аптекарь, — Диибур прятал взгляд и взволнованно сучил руками в карманах. — Лекарства, эликсиры, зелья. По части зелий должен сказать, что это больше увлечение. Так сказать, эксперименты.

В этот момент Алхимик засветился. Увлечённая натура, он буквально жил в своём эликсирном мире. И ему неважно где, в какой стране, в какой лачуге он будет творить.

— Зелья — это то, о чём я подумал? — заинтересовался Принц. — Яды, отравы всякого свойства?

— Ох, это скучно, Милорд, — зарделся от смущения Диибур. — С моей точки зрения, яды — это примитивная вещь. Убить человека куда как проще, чем влиять на него.

— Как ты на него можешь влиять? Подсыпать слабительного?

— По чести сказать, мне больше по нраву иное влияние. Например, любовные зелья. Очень пользуются спросом.

Родион возможно впервые за шесть магистратов удивился.

— Любовные зелья? Это что-то вроде приворотных зелий? Ты серьезно? Выходит, я выпью одну из твоих склянок и полюблю тебя до гроба?

Алхимик наконец остановил блуждающий взгляд на Ригоронце, и было в нём столько сочувствия, что Родион почувствовал себя идиотом, что случалось с ним исключительно редко.

— До гроба вряд ли. Сила зелий не столь велика и ограничена во времени. К тому же требует от участников процесса, как бы это правильно сказать, встречного курса. В указанном вами случае, я бы мог вызвать некое ваше расположение.

Диибур и ратный маг Эрсэн остались при Родионе. Алхимик варил свои склянки для городской лечебницы, а второй обосновался в Тёмной башне, где должен был внушать ужас врагам трона. Маг большей частью обходился без работы, а вот зельеповар изрядно повеселил семью. Его любовными зельями азартно воспользовались домочадцы, и даже сам Император. Отметили, что зелья действительно работают пусть и очень ограниченно по времени. Забава всем приглянулась, и Диибуру выделили в Тёмной башне отдельную комнату под лабораторию, где он мог творить свои эксперименты.

Родион вспомнил о домашнем алхимике только в момент, когда получил очередное утреннее письмо.

— Один день, — прочитал за него Тибель. — Милорд, завтра у вас свадьба?

— Тибель, почему в твоём голосе мне слышится злорадство? — блистал дурным настроением Принц.

— Я бы себе не позволил, Милорд, — наигранно возмутился тот. — Если вы не заметили, я тоже человек, мне свойственны сочувствие и милосердие. И совсем немного паники, Ваше Вашество. После свадьбы я буду вынужден терпеть Её чаще и дольше.

— Никакой свадьбы! — рявкнул Родион. — Сам паникую. Тащи ко мне нашего Зельеварца.

— Дельная мысль, Милорд, — встрепенулся секретарь. — Одна капелька яда решит все наши проблемы.

— На яд я бы ставки не делал. Это же Вилли, её ядом разве на икоту вызовешь. Будем приворотное зелье спаивать. Пусть полюбит что-то более достойное. Например, тебя.

— Высочество, помилуйте!

— Не имею такой привычки!

Родион чувствовал, что с каждым днём в груди нарастает комок страха. Сегодня он вполне понимал своего дядюшку Ноя Орса, коего однажды притащил на свадьбу связанным и с кляпом во рту. И тоже к княжне Тирэлл, родной сестре Вилетты. Тот упирался до последней минуты, надеялся на побег и согласен был сразу стать вдовцом. Но венценосный племянник распорядился иначе.

— Мой магистратный друг Диибур, я позвал тебя в трудную для себя минуту.

— Милорд, торговцы из Агарона ещё не прибыли. У меня ингредиентов хватит разве что на микстуру от кашля.

— Ты режешь мне сердце без ножа, — упал в кресло Принц и горестно застонал. — На что ты тратишь наши ценнейшие капли любовного эликсира?

— В основном на вас, Ваша Милость.

— В смысле?

— Все спешат добиться вашего расположения. Вы употребили основную часть.

— Диибур, ты в своём уме? — возмутился Родион. — Меня что, грязно используют? Кто?

— Почти все, Ваше Высочество. Спрос на ваше расположение крайне велик. Но это врачебная тайна.

— Эту врачебную тайну я выбью из тебя с помощью Эрсэна за пару минут. Живо раскрывай карты.

Диибур нервно заерзал в кресле.

— Ваш секретарь, например. Он всякий раз просит увеличить дозу и концентрацию.

— Ах ты ж, гнойный фурункул!

— Их Высочества Рестиан и Роянг. Им запрещено пользоваться моими зельями, но они всякий раз по множеству причин хотят вас опоить.

— Гусеницы мерзкие!

— Дейн Вистога заходил буквально пару дней назад.

— Так хотел поехать в Агарон? Кто ещё?

— Милорд, я не смею говорить о Самом… — Агаронец нервно сглотнул.

— Папа? Ты серьезно? А среди всей этой мужественности была ли некая княжна Вилетта Тирэлл?

— Мм… Ваше Высочество, смею вас заверить, что ни одна женщина, желающая вас как мужчину, а не как брата или, скажем, брата мужа, не заходила ко мне. К тому же, я бы отказал. Эликсиры расположения безобидны и краткосрочны, а любовная магия между мужчиной и женщиной материя сложная и ведущая к непредсказуемым последствиям. Их ожидания не оправдались бы, а женщины умеют предъявлять претензии.

Родион откинулся в кресле и затянулся спертым воздухом приёмной комнаты.

— Ты сможешь наскрести хотя бы крохи своей чудодейственной магии? Вопрос жизни и смерти. Диибур, я на краю бездны, — просительно застонал Принц. — Мне нужно чтобы Вилли оставила меня в покое хотя бы на… всю жизнь.

— Милорд, вам требуется отворотное зелье? — догадался алхимик. — С этим я вас не подведу. На это ингредиентов хватит, не извольте беспокоиться. Мне нужен день, эликсир уже завтра будет у вас.

Родион выдохнул от облегчения. Даже из безвыходного положения под названием Вилли есть выход. Она сама не придёт на свадьбу и будет долго удивляться, на что потратила лучшие годы жизни. Сомнений нет, девица Тирэлл уже завтра сменит ориентиры.

Мужчина в приподнятом настроении шагнул в следующую приёмную комнату.

— Ваше Высочество, — присели в поклоне посетители.

Посетительницы. Мерионская принцесса Отриэн пять лет назад стала женой одного из близнецов, но с первого дня знакомства избегала второго Ялагра. Родион оставался для неё пугающим и непостижимым. Ти и Яни подогрели её чувства, и Мерионка неприкрыто боялась светловолосого Принца. Будучи в интересном положении, она чуть осмелела, но не настолько, чтобы не прихватить с собой подмогу. С ней сестра, мерионская принцесса Асма, явившаяся в Ригорон поддержать роженицу, а также святой отец Тьент и странный отталкивающий человечек, по виду секретарь.

— Ваше Высочество, — взяла слово Асма.

Принцесса Асма за эти годы разительно изменилась. Из робкой пухлой девочки выросла настоящая Принцесса. Война в Степи наложила на неё свою печать, дети мерионского монарха не желали более оставаться слабыми и беззащитными. Они взрослели на пепелище горя и страха. Асма не вышла замуж за князя калутонских гор, как того желали до войны родители. Она взяла в руки лук и стрелы и села в седло. Теперь это скорее степной воин, чем принцесса.

Отец Тьент изменился разве что в ширь. Он водил кадилом вокруг венценосного Язычника, а его спутник Отлон шептал тихие проклятия.

— Принцесса Асма, — лукаво прищурился Ялагр и указал на кресло. — Ваш приход для меня полная неожиданность. Мне казалось вас больше интересуют приемные комнаты моего брата Гора.

Не секрет для семьи, что Гор вызывает неподдельный интерес этой Мерионки. Младший заверяет всех, что между ними только дружба, но Родион в этом смысле куда прозорливее.

— Милорд, они собирают вещи, — Асма с истинно королевским величием игнорировала его уколы.

— Кто они? Кто эти ужасные люди? Как посмели?

— Близнецы. Яни. И Ти тоже. Вы дозволили им ехать в Агарон?

Принцесса Отриэн, не скрываясь, заскулила в кулачок.

— Гм… — растерялся Принц. — Принцесса, так чтобы явно, нет. И если говорить начистоту, то делать им там откровенно нечего. Если только по святым местам пройтись, иноверцам нашим.

— Но они собираются ехать, — настаивала девушка.

— Кто же им запретит это делать, — всплеснул руками Родион. — Пусть собираются, заодно разберутся в шкафах, там много лишнего. При скудости ума чем ещё занять время?

— А если они сбегут?

— Асма, воинственная ты моя. Зачем тебе стрелы и арканы? Свяжи обоих и дело с концом.

— С ними бесполезно разговаривать, они не слушают, — возмущалась свояченица.

— Угу… наконец и до вас стали доходить наши семейные проблемы. Ничего нового я сегодня не услышал.

Отриэн в голос разрыдалась, а отец Тьент махнул знойным фимиамом прямо в лицо Язычника. Тот даже не закашлялся.

— Милорд, можно ли их как-то остановить? У одного из них скоро родится ребёнок. Он не должен уезжать. У моей сестры дурные предчувствия.

— Конечно, можно, — уверенно заявил Родион. — Есть масса способов и часть из них даже действенные. Вам как угодно, гуманно или можно не церемониться?

Отриэн перестала плакать, всхрюкнула не по-королевски носом и согласно кивнула.

— Церемониться не будем, — принял ответ Принц. — Вынужден вас оставить, мои мерионские родственники. Мне нужно срочно проверить комнаты в Тёмной башне. В последнее время там царит запустение и алхимия, время проветрить помещения.

Что ж, в игру вступили женщины венценосного семейства. Уже в следующей приёмной его ждала новая напасть.

— Икота, ты вечно не ко времени и не к месту. Что тебе нужно, художественная ты моя?

— Родик, он сбежит, я это чувствую. В самый раз как тогда, в Горном домике, — с волнением проговорила Тенна.

Тенна за эти годы преобразилась в настоящую красавицу. Удивительно насколько женщинам идёт любовь и двое детей. По слухам, она очень похожа на мать Россена Ялагра, а та была настолько хороша, что свела с ума Императора. Тёмные волосы искрились на солнце золотыми нитями, а зелёные глаза лесной феи наводили настоящий морок на любого мужчину.

— Ну, брошенка ты моя возлюбленная, странно что он с этим так затянул. Предпосылки к тому созрели ещё в день его возвращения на ригоронские земли.

— Почему ты не запретил Дейну ехать в Агарон? — взвизгнула она. — Он посол Гралийского короля, он не имеет права оставлять службу! А ты его в этом поддерживаешь?

— Я могу ошибаться, не он ли заверил меня, что ты очень любишь Ридалага и готова пожертвовать самым сокровенным ради его спасения, — заметил брат.

— Готова! — ревела она. — Потому в Агарон должен ехать ты, Родик!

Мужчина на миг потерял дар речи.

— Даже обидно…

— Ты единственный, кто может вернуть Лага. Но это никак ни Дейн. И ты это знаешь!

— Предположим, я об этом догадываюсь.

— И терять тебе нечего, у тебя ни семьи, ни детей. В отличие от всех остальных!

— Опять обидно. Сестрица, ты забыла подлить мне в чашку эликсир расположения от Диибура? Я что-то не чувствую к твоим словам должной симпатии.

— Иди к лихим богам, Родик, со своими разбавленными эликсирами. Мне они ни к чему. Ты бессмертный, вали в Агарон и вытаскивай оттуда Ридалага.

— Меня терзают навязчивые сомнения, дорогуша. Во-первых, я не настолько влюблён в старшего братца, чтобы жертвовать сокровенным. К тому же я не люблю агаронскую погоду, у меня нет тёплых вещей.

— Ты никого не любишь «настолько», потому и должен ехать. Возьми у Дедули пару тёплых носков, — вызверилась она.

— И почему разбавленные? Что, эликсиры уже не действуют на вашу остывающую полу-ригоронскую связь?

— Потому что на тебя они не действуют! Ты как был бездушным Поганцем, так им и остаёшься, даже если в тебя влить любовную сыворотку. Бочку!

— Тенна, у меня тоже есть дети, — зашёл с другой стороны брат.

— Это не дети, это сборник твоих прошлых интрижек! Целая коллекция разных одичавших без матери мальчишек. И это только те, о которых мы знаем.

— Всего трое. Зачем так грубо? Четвёртый пока глубоко в Ясторне.

— Езжай в Агарон, Родик. Пару лишних детишек привезёшь, мы не расстроимся, привыкли. А Дейна запри в башне. Пусть остаётся дома, иначе я лично напишу донос гралийскому королю на его халатное отношение к делу. И его отзовут в Гралицию. Пусть так, лишь бы не в Агарон.

— Что за фобия, никак не разберу? Вполне себе цивилизованное царство-государство с сильной монархией, устоявшимися законами и позитивной религией. Всего лишь в трёх месяцах пути от нас по безопасным дорогам Степи.

— Дивненько, что тебе всё нравится. Собирай носовые платки и в путь.

— А носовые платки зачем? — обиженно буркнул брат.

— Сопли подтирать.

Родион сидел, развалившись в кресле, и смаковал утреннюю трапезу. Именно смаковал, медленно с расстановкой, в ожидании нашествия Вилли. Сегодня очередное письмо не поступило, но Тибель охотно сообщил:

— Ноль дней, Милорд. Мои поздравления. Я сказал «поздравления»? Прошу прощения, Милорд. Мои соболезнования. Отворотное зелье в этой чашке. Прошу не перепутать, иначе вы испытаете отвращение к самому себе и наконец поймёте, что чувствуют ваши близкие.

— Тибель, душка, не напрягай органы злоязычия. Я сегодня не поддаюсь на провокации.

— В таком случае вы не будете гневаться, если я скажу, что отлил от зелья и плеснул вам в чашку? Исключительно для вкуса.

— Ты первостатейный паскуда, Тибель, — благодушно отмахнулся Принц.

— Спасибо, Милорд. Я стараюсь.

— Но, если она не придёт, — заметил Родион, — я от всей души ударюсь в панику. И набью тебе морду.

— Почему мне, Ваша Низость? — услужливо подавал тарелки помощник.

— Потому что так бездарно тратишь живительное зелье. Ни на меня, ни на маму они не действуют. Проверенный факт.

— Буду знать, Милорд. Какая жалость, столько золота впустую. Придётся мне поссориться с Диибуром и вернуть свои деньги.

— Не советую, — довольно улыбался хозяин. — У него закончились ингредиенты на любовные зелья. На все прочие мерзости запасов хватает.

В этот момент долгожданная княжна Тирэлл всё же объявилась. И это хорошо, потому что Родион всерьёз тяготился таким затишьем. Ибо затишье от Вилли сулит самые непредсказуемые последствия.

Девушка облачена в обещанное красное платье и выглядит крайне воинственно. Ей к лицу, она похожа на красную от гнева треску. Рот открывается, но пока не готов жечь все мосты.

— Родик, ты ещё не одет? — подозрительно тихо начала она.

— Вилли, нареченная моя, ты как раз успела к моему утреннему туалету. Присядь, выпей чаю. Я пока начну сначала раздеваться, потом облачаться. В свадебное, — уточнил он на всякий случай.

Вилли подвох ощущала каждой порой, быстро осмотрела гостиную, триумфально ворвалась в спальню и вышла оттуда глубоко удовлетворённой, будто после первой брачной ночи. Кочевницы нет, нет даже тёмных волос на подушке, значит, он сохранял верность хотя бы в ночь перед свадьбой.

— Родик, можно сразу перейти к раздеванию-одеванию? Я тороплюсь и есть от волнения не хочу.

— Брачующаяся ты моя, не пугай меня. Волнением ты от роду не болела. Где ты успела подхватить эту хворь? Не чешется?

— Чешется, — девушка поджала губы. — Быстро раздевайся, чего я там не видела.

Мужчина поперхнулся чаем. До сего дня она была всего лишь ребенком, и никак иначе он к ней не относился. Потому «чего я там не видела» было неприятно, но предсказуемо. Вилли с детства активная девочка, ее нос прищемили все двери и ставни Ближних Патн. Могла ли она следить и подсматривать за мужчиной, которого обожала почти с рождения? Только этим она и занималась. А ещё тем, что ждала совершеннолетия, чтобы прижать его к стенке. И всего то пару раз в сердцах он обещал жениться, шутки ради и мотивации для. Она была всего лишь ребенком, способным ребенком, нельзя отрицать, ее услуги по части выкрутится из неприятной ситуации дорогого стоили. Вилли умеет находить нестандартные решения. Она запомнила его невольные слова и теперь выставляет счет?

— Я же не предлагаю кушать. Выпей чаю, — протянул он остывшую чашку.

Вилли в раздражении выхватила чашку и одним залпом опорожнила. Родион удовлетворенно крякнул. Пара мгновений, и она с глубоким омерзением посмотрит ему в глаза и плюнет в намазанное жирным кремом лицо. Но Вилли умеет удивлять.

— Роди, меня что-то мутит.

— Надеюсь, от меня? — счастливо предвкушал он.

— Меня вырвет, — позеленела она.

— Нет-нет, не так сразу. Дай впитаться чаю, иначе эффект будет неполный. Держись, это только самое начало нашей семейной жизни. Нельзя расклеиваться так быстро.

А потом она схватилась за горло и рухнула на пол.

— Тибель, — тихо позвал Принц и ногой потрогал бездвижное тело. — Что-то пошло не так.

— Милорд, я бы удивился, если бы с княжной Вилеттой всё прошло гладко, — помощник склонился над застывшей девушкой.

— Как думаешь, есть надежда, что это навсегда?

Тибель приложил руку к жилке на шее.

— Боюсь, нет, Ваше Душегубство. Она дышит.

Глава 4

Родион за шкирку проволок алхимика через гостиную и втолкнул в спальню. Несчастный безумными глазами озирал огромную кровать, на которой раскинув руки и ноги лежала девушка в красном платье. Тишину нарушал только её неделикатный сап.

— Мой аптекарский спаситель, что-то пошло не так. Я соглашусь, теперь она проявляет ко мне чуть меньшие чувства, но в храпе проскальзывает столько любви, что я уже сомневаюсь в качестве отворотного зелья.

Принц не смыл кремовую маску, не сменил халат на свадебный плащ и даже домашние тапки не потрудился скинуть. Теперь он с ужасом взирал на личное ложе, куда, пусть даже таким образом, пробралась Вилли. Кстати, совсем не просто оказалось дотащить её и спрятать от едва сдерживаемой волны нетерпеливых родственников. Тело Вилли оказало максимальное сопротивление, по пути цеплялось за мебель и косяки дверей, дважды уронило Тибеля и один раз застряло в проходе.

— Гм… — почесал небритую шею Агаронец.

— Эликсирный мой, не пугай меня. Скажи, что она вот-вот проснётся и будет ненавидеть меня до скончания своих дней.

— Пф…

— Пусть даже до скончания моих дней, я не жадный. Просто скажи, что действие отворотного зелья начинается с храпа.

— Нет, Милорд. Боюсь, нет, — понимающе кивнул алхимик.

— Я тоже боюсь, а теперь боюсь ещё больше. У неё полная невосприимчивость к эликсирам? Как у меня? — Родион паниковал и размазывал по лицу омолаживающую маску.

— Напротив, Ваше Высочество, исходя из симптомов эликсир подействовал.

Принц выдохнул от облегчения. Чародей подошёл к девушке и оттянул веко.

— Эликсир подействовал, но вступил в противодействие с чувствами подопытной. От навалившегося напряжения девушка не выдержала и потеряла силы. Впервые такое на моей практике. Она спит.

— Очевидный ты мой, не поверишь, я тоже это заметил, — Родион подошёл с другой стороны и оттянул второе веко. — Как долго это продлится?

— Она вас действительно сильно любит, — заключил Диибур. — Думаю, до окончания действия зелья. Раньше она не проснётся.

— Сколько это в годах? — уточнил Принц.

— Всё зависит от её организма. Возможно пару дней, возможно часов.

— Лихие боги! Откуда так мало? Я рассчитывал, как минимум, дотянуть до старости.

— Любовь — сильное чувство, Милорд. Она проснётся, и действие зелья прекратится.

— Диибур, готовь эликсиры с запасом. Я сразу волью в неё пару бутылок. Пусть спит дальше. Я готов терпеть её в таком состоянии бесконечно долго.

— Боюсь, после такой реакции организма она приобретёт полную невосприимчивость. Или, что хуже, непредсказуемый эффект. Я бы не советовал продолжать лечение.

— О, боги… — в отчаянии стенал мужчина. — Сделайте хоть что-нибудь! Дайте мне приворотное зелье, чтобы я женился и не чувствовал боли.

— Милорд, на вас зелья не работают, — пожал плечами магистрат. — И напомню, у меня нет ингредиентов. На днях жду поставки.

Вилли оставили на хранение в спальне. Родственникам сообщили, что девушка внезапно впала в зимнюю спячку. Почему в зимнюю не ясно, возможно потому, что нынче начало весны, и у неё сбился спячный график. Князь Тирэлл робко заметил, что раньше такого не случалось, на что Родион заявил, что девочка потому такая активная, что все мешали ей делать это ежегодно.

Самое время отбиться от навязчивой Ясторны и перевести дух. Ревность у Кочевницы проявлялась по отношению к Родиону крайне сдержанно. Она просто колотила вещи вокруг себя и тем успокаивалась. Поднять руку на избранника она не смела, но смотрела так, что молнии из глаз едва не сыпались. Она ревнива до умопомрачения, до бешенства, до скрежета зубов, и умеет контролировать его спальню так, словно привязала невидимые колокольчики к двери.

— Ты позволил ей осквернить наше ложе?

— Моё ложе, — упрямо уточнил мужчина. — Она ещё ничего не успела осквернить.

— Я — мать твоих детей! Как я могу терпеть подобное?

— Одного из моих детей. Второй ещё не родился, — защищался Родион. — В который раз напоминаю, Ясторна, это был твой выбор. Не мой. Ты всегда можешь уйти, я не буду удерживать.

— Ты собираешься жениться на ней?

Он не собирался жениться вовсе. С Ясторной связь случилась помимо его воли. В тот вечер он был пьян и растерян, Висцийка уехала, он почти желал смерти. Как Ясторна проникла в спальню, остаётся только догадываться. Он просто спиленным деревом упал прямо ей в руки. И маленькая Кочевница проснулась уже любовницей. По началу, Родион ещё пытался отбиться, но спустя время смирился и принял как данность их связь. Она не требовала ничего большего, он пользовался удобной ситуацией. Мир был понятный и скучный вплоть до приезда Вилли.

Он ждал ее пробуждения с ужасом. Вилли уже не остановить, она пойдёт до конца, а жить сразу с двумя хищницами Принц категорически отказывался. У него уже раз такое было, две женщины, две висцийские близняшки, воительницы южного королевства Алесция. Они соблазняли его ради договора между двумя государствами, а затем одарили двумя сыновьями, рожденными едва ли не в один день. Он еле ноги унёс от двойственной любовной связи. Одна ещё терпимо, но сразу две разорвут его в клочья. С этим нужно что-то решать.

— Родик, если ты не поедешь в Агарон, поедет Гор.

Мама за эти дни порядком сдала. Она не находила себе места и искала выход, торопила вестовых, ждала новостей из Северной Навадны. Потеря старшего сына её убивала.

— Ты хочешь, чтобы поехал я, — догадался сын.

— Я хочу, чтобы никто не ездил. И чтобы Лаг вернулся, — расплакалась женщина. — Живой.

— Отец не отпустит меня, ты же знаешь. Он крайне трепетно относится к моей персоне. Боится, что я переверну мир.

— Не отпустит, — тихо согласилась она.

— Моя нежно любимая пращурка, — подозрительно прищурился сын, — почему у меня такое чувство, что ты хочешь, чтобы я придумал, как его заставить?

— Я не знаю. Но ты должен что-то придумать. Роди, должен быть выход!

— Я очень не хочу ехать в это проклятое царство-государство, — серьезно ответил мужчина. — Мороз по коже от одной мысли. Не люблю снег и ветер, не люблю их кухню, их культы, их царственную династию, путь к ним не люблю, Степь, кочевников. Это на уровне крови, я видимо чуть больше Ялагр, чем мой старший братец. Если меня туда заманить, я же к лихим богам всех пере убиваю.

— Как ты уговоришь Росса? — оживилась Мама.

Родион закатил глаза от нетерпения. Императора Ригорона уговорить сложно, его упрямство и несговорчивость отмечают близкие и подданные. Но именно своему второму сыну, зная его изворотливость и лукавство, он отказывает превентивно в самом начале разговора.

Папа хмурил брови и запивал сердечные капли крепкой настойкой. За семейным ужином семья успела переругаться в хлам, обвинить друг друга во всех грехах и наконец назначить виновного. Ничего нового, Родион Ялагр привык принимать удары на себя. Мама всё время отмалчивалась и делала знаки бровями, чтобы сын держался.

— Что ты предлагаешь? — рявкнул отец.

— Спросить у высших сил, кому ехать, — развёл руками Родион.

— Папа, Биннет Тирэлл шарлатанка! — взревела Тенна.

— Однако она подтвердила, что Лаг среди живых.

— Она говорит вечные глупости. Мы будем принимать решение исходя из её бреда?

— Она никогда не смотрела моё будущее, — склонил голову Виновник. — Пусть посмотрит и скажет, стоит ли ехать.

— Она скажет то, что ты ей прикажешь, — выступил Яни.

— Ей прикажешь, — в сомнении хмыкнул старший брат.

— Милорд, это какой-то бред, — возмутился Дейн Вистога. — Ты сам ей не веришь.

— Предложи что-нибудь более разумное. Хотя бы одна идея? Что сказали торговцы из Агарона?

— Ничего дельного, — ответил Папа. — Ходили слухи, что принцесса Эстерсэн пропала. Но такой мелочью, как брат ригоронского посла, никто не интересовался. Он сохранил свою персону в тайне, и от того вестей нет.

— Эстерсэн не пропала, она мертва, — уверенно заявил Родион. — Что с Лагом, мы не знаем. Но вернуться без нашей помощи он не может.

— Ты никуда не поедешь, — по слогам прорычал Россен Ялагр.

— Сам не хочу.

— Если Роди не поедет, я могу, — встал из-за стола Редгор.

— Сядь, тебе никто не давал слова! — рявкнул Отец на младшего.

— Если выбор стоит между мной и Гором, надеюсь, все понимают, что лучше с этой задачей справлюсь я?

Члены семьи противились одной этой мысли, но в душе каждый признавал правоту Родиона.

— Тащи сюда свою шарлатанку, — поспешно ответила Мама.

Принц устало добрёл до своих покоев, которые давно уже не покои. Он приложил ухо к двери спальни, и сердце радостно встрепенулось при звуке её сапа. За ней ухаживали горничные и врачи, всем были выданы угрозы, если те разбудят Спящее Зло. Тем временем Принц перебрался в другую спальню. Скотина увязалась следом. Она металась меж двух огней, от любимой Вилли до любимого мужа.

Проинструктировать Биннет Тирэлл составило труда. Она совершенно не понимала, что от неё требуется, или очень умело изображала непонимание.

— Милордик, — задумчиво закусила она губку. — Придумать такое я не смогу.

— А ты заранее заучи, как стишок. Я накидал тебе черновики. Тут столько бреда, что кто его разберёт без бочки вина.

— Прорицательство по черновикам?

— Биннет, просто контролируй свой бред. Я хотел сказать видения. Пусть они заканчиваются не так мрачно, как мы привыкли. Я выкручу их в нужном свете.

— А если я попрошу вас об одолжении, и вы приведёте ко мне господина Эрсэна, а я посмотрю его судьбу?

— Как низко ты пала, Биннет. Уже шантаж освоила. А я помню тебя ещё на этапе фейского варенья.

— Милордик, если вы поедете в Агарон, я непременно еду с вами.

— Биннет, не отвлекайся от темы. Отбрось всё лишнее. Сконцентрируйся на благоприятном прогнозе, — нетерпеливо объяснял Принц. — Поедешь непременно, но пока просто делай свою работу. Будет тебе Эрсэн на блюдечке под одуванчиковым соусом.

Родион нервно вышагивал вдоль стены отцовского кабинета. Все участники в сборе, все ждут пророчества Феи. Та неожиданно изменила себе и вместо костей гадала на сухих шкурках от яблока. Необъяснимое явление, но это лучше полусгнивших мышиных черепков и подсохших внутренностей голубей. Пока Биннет собирала вокруг себя духов, семья обсуждала последние новости.

— Роди, похвально, конечно. Но мог бы хотя бы предупредить.

Он не сразу оценил масштаб трагедии и от того долго оставался безучастным к беседе. Члены венценосного семейства разговаривают бесконечно, и он привык большую часть пропускать мимо ушей.

— Тенна, с тебя мера золота. Я ставила на Вилли, — смеялась Мама. — Хорошая девочка. Не отступилась.

— Он делает это специально, чтобы не ехать, — шипела сестра.

— Такая скоропостижная свадьба? — сомневался Яни. — Он опорочил Княжну?

— Роди женится? — фыркнул Ти. — Где-то рухнули небеса?

— Попробовал бы он не жениться на Вилли? — рассуждала Мама. — Она его опорочит так, что он женится на ней дважды.

— Вилли? — наконец пришёл в себя Роди. — Где она?

— Готовится к свадьбе, — ответила родительница. — Князь Тирэлл с утра поговорил с Папой.

— Он тряс с меня двести мер золотом, — пробасил Папа. — Мошенник. Откуда такой грабеж? Я согласился, но в ответ попросил с него триста мер за самого красивого сына. Небеса где-то рухнули, если Тирэлл даже не стал торговаться.

Семья рассмеялась, а Родион схватился за сердце. В его недолгое отсутствие Спящее недоразумение не только успело проснуться, но и со свежими выспавшимися силами бросилось в бой. Война началась, башни в его крепости рушатся со всех сторон. Неприятель уже пробил брешь в стенах и добивает остатки сопротивления. Родион прикусил кулак, чтобы не закричать от ужаса и не вспугнуть Фею. Надежда только на неё.

Ожидание пророчества закончилось как обычно ничем. Точнее будет сказать, что огрызки яблок показали не то чтобы полный бред, а абсолютный бред. Не требовалось даже писать черновики. По мере сказанного члены венценосного семейства сначала тихо хихикали, затем гоготали в полный голос. В видениях целый зверинец из енотиков, лисичек и хомячков, которые бегали, суетились и что-то делали, местами жрали друг друга, парили на облачках и летели на белых лентах. Кто из них, кто, не разобрать, но картина складывалась веселая и от того благоприятная.

Папа под давлением семьи благословил сына на брак и поездку. Родион побелел от накатившей слабости.

— Исключено! — вопил он. — Свадьба не может состояться!

— Роди, ты обещал! — вопила в ответ Вилли, не стесняясь будущих венценосных родственников, застывших в злорадном оцепенении.

Вилетта нагрянула сразу после предсказаний Феи и буквально кожей излучала воинственность брошенной невесты.

— Я не отказываюсь от обещания, но в такой момент не самое подходящее время, чтобы веселиться. Мой брат пропал, он в опасности!

— Вряд ли его положение ухудшится, если ты несколько минут постоишь перед жрецом!

— Вилли, — свирепел Принц. — Ты кощунствуешь!

— Яни, передай персики, — шепнула мама. — Не могу пропустить это захватывающее зрелище. Ставлю на Вилли.

— А я ставлю на Роди, — азартно разгрыз персик Ти. — Он изворотливое мурло. Вывернется.

— Я же не прошу большого празднования! Мы просто станем мужем и женой! — бросалась в атаку Княжна.

— Просто? — ревел жених. — Я ждал этого всю жизнь, а ты хочешь оставить меня без белых одежд и свадьбы на пару месяцев пиров и развлечений?

— Держится хорошо, — Дейн попросил фисташек и светлого вина на свою долю.

— Потому что, если он даст слабину, Ясторна ему глаза вырвет, — фыркнула Тенна.

— Это хорошо, Висцийки не вернулись. Нея Артеннапобедила в королевских играх и пошла на второй королевский срок, — поддакнул Папа. — С Солонной и Неей здесь было бы не так весело. Больше крови.

— Думаешь, я не хочу того же? — защищалась Вилли. — Мы вернёмся из Агарона, и будет тебе празднество на несколько месяцев!

— Вилли, у меня свадьба впервые в жизни! Я может никогда больше не женюсь! И делать это второпях в столь удручающих обстоятельствах не собираюсь. Вернусь из Агарона, приходи, обсудим.

— Эдак он из Агарона не вернётся, — жевал пирожные Гор.

— Из Агарона он не вернётся, если женится, — спорил с ним Яни.

— А если ты оттуда не вернёшься? Я останусь старой девой? — срывала голос Вилли.

— Обещаю, претензий не будет, если ты за это время подберёшь мне замену!

— Что? Никуда ты без меня не поедешь! Если не женишься, я еду в Агарон вместе с тобой!

— Не женится, — рассуждал Ти. — Возьмёт её с собой и отправит назад при первой возможности. Делаем ставки?

— Ставлю на Вилли. При первой возможности она его женит на себе даже в Агароне.

— Вилли! Иди к лихим богам! Женщине не место в Степи. Там опасно! — отбивался Родион.

— Роди! Пойдём к лихим богам вместе! Рука об руку! Я одного тебя никуда не отпущу!

Принц устало рухнул на любимый диван. Все складывалось из рук вон скверно. Возможно даже хуже, чем если бы он сдался. Отмучился бы одним махом и сбежал в Агарон. Пусть Вилли и Ясторна поубивают друг друга. Это много проще, чем терпеть Вилетту во время спасительной миссии в Северное царство.

— Милорд, у вас скверный вид, — заметил за завтраком Тибель. — И я даже знаю почему.

Родион без интереса ковырялся в тарелке, пока Скотина втягивала в себя всё, до чего дотягивалась.

— Вы едете в Агарон. Какая досада. Я увольняюсь.

— Отставка принята, пошёл вон, — безразлично ответил Принц.

— Ваше Бездушие, мне противопоказан холод, голод и рыжие дурнушки. Я подожду вас здесь. У меня не было отпуска семь лет. Я вполне заслужил какой-нибудь уютный кабак где-нибудь на берегу тёплого моря.

— Подыщи мне другого секретаря и проваливай на все четыре стороны.

— А он уже найден, Милорд. С усиками такой. Мальчик Вилли. Он уже работает в приемных комнатах, сдерживает напор жаждущих до вашего тела.

— Я проклят, — тихо простонал Принц. — Что, так много жаждущих?

— За место в очереди дерутся и перепродают места, Милорд.

Родион вышел из гостиной и сразу столкнулся с неугомонной девицей. Вилли действительно нарисовала усы в свадебно-сердечной символике, нарядилась в мужскую одежду, больше подчёркивающую её женские отличия, чем скрывающую их, и убрала волосы в высокий массивный пучок. В глазах девушки сияло торжество победительницы. Она услужливо открыла перед Принцем дверь в первую приёмную комнату.

— Ваше Высочество, — схватил его князь Тирэлл и втащил внутрь. — Как я рад! Как я рад! Как я рад!

— Мой несостоявшийся близкий родственник, ближе к делу, — Родион не пожелал садиться в кресло, ибо помимо князя здесь находились Шиэль и Биннет Тирэллы.

— Спешу обрадовать вас, что в Агарон мы едем вместе. Я не могу отпустить мою маленькую Вилли без заботливого родительского присмотра. И потому Шиэль едет со мной. Ей самое время отвлечься от горестей утраты и поискать нового супруга. В Агароне наверняка найдётся пара удачных партий.

— Пара удачных партий? Это вы с запасом, Ваша Светлость? Не многовато ли для одной Шиэль?

— Позвольте, у девочки должен быть выбор, — возмутился старый таракан. — Нам нужен очень богатый агаронский барон. Очень богатый, потому что я должен вашему отцу триста мер золотом. Милорд, это грабеж просить за жениха выкуп.

Родион потёр усталую переносицу.

— А Биннет тоже с нами? — уточнил Принц.

— Но как же, Милордик? Когда вы предлагали подлог с прорицательством, вы обещали взять меня с собой.

Родион пристально всматривался в пресветлую дурочку и уже не понимал, кто из них кого переиграл. За что его наказывают боги?

— В самом деле, — кивнул он.

Магистрат-Фея присела в благодарственном поклоне.

— Милордик, не сомневайтесь, вас будут сопровождать только те, кто вам действительно нужен. Я всё видела, так надо.

— Не сомневаюсь, — угрюмо буркнул Родион. — Без Шиэль я там всё к лихим богам провалю.

Усатый секретарь отправила ему воздушный поцелуй и открыла дверь в следующую приёмную комнату. Родион только заглянул в проем и уже готов бежать.

— Дедуля, — обреченно простонал он.

— Внучек, я еду в Агарон, — Аксил привстал с кресла и блеснул новым шикарным вязаным пальто.

На нём вязанная шапка, шерстяные штаны, уже растянутый свитер, огромный шарф и варежки. Вокруг набирает силу весеннее тепло, и в таких обновках он должен задыхаться от духоты. Но не задыхался.

— Я давно мечтал об этом. С детства. Как я могу отпустить тебя одного в такое опасное путешествие? Нет, нет, не благодари. Я чувствую, что должен ехать. Как знал, освоил вязание, мы даже в лютый мороз не замёрзнем. Твой комплект одежды я довязываю. Время в пути долгое, успею.

— Дедуля, что-то я не уверен, что готов украсить твою старость столь опасным путешествием, — Родион должен был попытаться.

— Что ты имеешь ввиду под старостью? Я старый?

— Всё верно понимаешь, мой молодящийся родственник. Для некоторых дел ты воистину не старый. Например, вляпываться в неприятности.

— Родик, это шанс помочь тебе.

— В самом деле? Обычно у тебя случается с точностью наоборот.

— Помочь найти мою Кен.

Родион просто вышел из комнаты, не желая продолжать этот вздор. Они все собираются в путешествие. И лучше сразу смириться, ибо сопротивление лишь усугубит его нервное состояние.

— Дядюшка Титтава Орс, — пропел Родион в ежевичной комнате. — Вы тоже собираете походные сундуки?

— Милорд, я не могу…

— …упустить такой шанс, чтобы лично увидеть сухопутные корабли, — закончил за него племянник.

— Так ведь…

— …Родион обязательно забудет о такой малости, молодежь такая забывчивая.

— Мне просто…

— …не хочется сильно утруждать своего племянника, он и без того будет занят, — Родион невольно хмыкнул.

— Вот только…

— …нужно на кого-то оставить Греден, но толковых людей много, я уже подобрал пару надёжных человек.

— Не совсем, — замялся дядюшка. — Нет толкового художника, чтобы взять его с собой и зарисовать диковины. Но мы будем проезжать Греден, я непременно что-нибудь подберу.

В остальных приемных комнатах Родион просто молчал. Не поддается логике, все эти люди желали сопровождать его в Северное царство. Среди них был только один, кто не хотел делать из дома даже шагу. И это был сам Родион.

Глава 5

Империя Ригорон. Восточные провинции.

Все не так плохо, как казалось на первый взгляд. Сборы прошли быстро, под чутким руководством Императора. Зима на исходе, посольская миссия прибудет в Северное Царство в самом начале лета, что очень подходит теплолюбивому Родиону. Путь миссии будет пролегать через Греден, оттуда на кораблях до Северной Навадны, далее в сопровождении целой армии солдат до Агарона. А поскольку столица Агарона находится на самой южной его границе, то миссия быстро достигнет цели. Путь домой в обратной последовательности.

Наставниками в дорогу Принцу назначены князь Тирэлл и Титтава Орс. Родители не возражали, если близ сына окажется умудрённая сединой старость. Дедулю Аксила к их числу не причисляли, его просто отдали в качестве нагрузки к первым двум.

В дорогу взяты агаронские магистраты. Лишь половина из них, ратный маг Эрсэн, аптекарь Диибур и лекарь душ Летран. Прочих приглашать не стали, в дорогу едут свои знахари.

К миссии неожиданно присоединились мерионские родственники. Принцесса Асма посчитала необходимым добраться до Северного царства в ригоронском обозе вместе со святым отцом Тьентом и секретарем Отлоном. С ними человек двадцать мерионских стражей, что будет не лишним в Северной степи.

Проводить Родиона до самой Навадны позволили Яни и Ти. Путём каких уловок им это удалось, Родион даже не стал расспрашивать. Одной головной болью меньше, одной больше. Важно в Северной Навадне отсечь этот хвост и вернуть близнецов в столицу. Гору дозволено проводить путешественников только до Гредена.

Принц едва выдержал церемонию расставания, закрылся в карете с собакой и сразу заснул. Ночь накануне выдалась непростая, Ясторна откровенно выводит его из себя. По законам своего племени она может заниматься только Избранником, и от того все время посвящала не столько своему ребёнку и беременности, сколько вмешательству в его жизнь. Она ревновала, она страшилась, она наставляла, жаловалась, упрекала и плакала. Он откровенно устал от неё и радовался отъезду. Нет худшей доли, чем терпеть нелюбимую женщину в своей постели.

Уже следующим утром Родион пил чай в собственном уютном кресле, возле собственного просторного шатра, подставлял лицо тёплому солнцу, жмурил глаза и почти чувствовал себя счастливым. Лихие боги с Агароном, в Степи вот-вот наступит весна, он почти уверен в своих силах, а Ридалаг непременно найдётся.

— Родик, нам нужно поговорить, — раздался голос Вилли.

Родион не хотел нарушать идиллию, и потому ответил, не открывая глаз:

— Вилли, даже не обсуждается.

— Почему?

— Потому что ты варварски нарушаешь мой покой. Потому что ты позволяешь себе непростительные вещи. Потому что ты перешла все границы моего безграничного терпения.

— Роди, — вздохнула девушка. — Я просто хотела, чтобы…

— Чтобы моя жизнь превратилась в кошмар? Чтобы надо мной потешались мои недалекие, но близкие родственники? Чтобы я не ведал от тебя покоя даже в собственном шатре?

— Чтобы ты был счастлив, — обиженно пробурчала та.

— С чего ты сделала вывод, — Родион открыл наконец глаза, — что без тебя я не был счастлив?

— Я же вижу, — жалобно сложила она бровки.

— Ничего ты не видишь. Ничего ты не знаешь. И ничего не понимаешь. Я счастлив! Я счастлив сам по себе, один, со своей Скотиной. Я заведомо счастливый человек! И мне не нужно сверх того ни-че-го! — развёл он руками.

— Ты ошибаешься.

— Вот и поговорили, — фыркнул Принц и снова прикрыл глаза.

Хорошо бы унять эту неуёмную девицу, иначе до конца пути она сведёт его в могилу. Ничего она не поняла, лишь немного скорректирует тактику. Даст ему время прийти в себя и снова двинется в атаку. Её следует нагрузить такой работой, чтобы она ноги волочила в руках от усталости.

— Ваше Вашество, у нас нет ни одного посетителя, — подлил мятного чаю Тибель. — Да что там, у нас и приемных комнат теперь нет.

Он не уволился, и более того спешно собрал вещички, когда узнал список путешественников. И среди них оказалась весьма известная особа по имени Шиэль Тирэлл. В свое время эти двое изрядно потрепали ему нервы на почве первого замужества княжны. Она не желала выходить замуж девственницей, Тибель безуспешно пытался ей помочь. С тех пор у них страстная и неприкрытая вражда.

— Мне всё больше нравится идея с путешествием. Кто бы мог подумать, что всем моим спутникам требуется немного развеяться. Они подобно Скотине засиделись дома. Где кстати моя девочка?

— Не беспокойтесь, Милорд. Она здесь, недалеко. Грызёт ногу какому-то мерионцу.

Родион расширил глаза от удивления. Так и есть, Скотина трепала секретаря Отлона, тот отчаянно отбивался и верещал на пределе связок зов о помощи. К нему уже спешил Святоша с кадилом наперевес, готовый отогнать собачьего беса от правоверной кости. Собака заинтересовалась новой игрушкой и выплюнула мерионца. Кадило пришло в негодность чуть позже, когда Скотина посчитала задачу выполненной. Почти плоский диск меди был сложен у ног хозяина.

— Тибель, приставь к девочке нашего суетливого второго секретаря Вилли. Святой отец в отместку может задумать недоброе, а Вилли полезно быть занятой. Это её отвлекает от поставленной цели.

Лёгкое недоразумение нисколько не задержало утренний отъезд, однако уже полчаса спустя в карету к Принцу вломился перепуганный Дедуля.

— Внучек, ты в курсе, что мерионцы везут с собой покойника?

Родион от неожиданности не сразу нашёлся с ответом. Он почесал за ухом Скотину, чтобы та не слишком радовалась посетителю. Собака по странному стечению обстоятельств помимо хозяина нежно возлюбила только двух кожаных двуногих, Вилли и Дедулю. Какими критериями руководствовалось звериное сердце неясно, однако ж всех прочих она не принимала. Терпела, но не принимала.

— Даже не знаю, какой вопрос задать первым? Покойника случаем величают не Отлоном? Давеча он потерял пару капель крови, может и помер.

— Откуда мне знать? — отмахнулся древний родственник. — Я же не спрашивал у трупа его имя.

— Хорошо. Допустим. Откуда ты знаешь, что он труп? Может он заснул, притомившись в дороге?

— Родик, много ли людей, притомившись, ложится в гроб?

Родион приподнял удивленную бровь.

— Дедуля, ты выдаёшь детали порциями. Помимо покойника есть гроб. Это в корне меняет дело. Хотя бы потому, что брать с собой гроб на всякий случай мало кто сподобится. Из чего мы делаем вывод, что указанный покойник помер до нашего отъезда.

— Родик, дело было в Салесции, я там работал в красильной мастерской. А у нашей хозяйки был пёс по кличке Зверь, который утонул в краске. Она набила из него чучело и носила с собой в качестве талисмана.

— Гроб с трупом в качестве талисмана? — засомневался Родион. — Необычная версия. Как ты узнал о гробе?

— Когда Скотина завтракала плешивым секретарем, Святоша выскочил из своего храма на колёсах. Я и увидел.

— То есть, они прячут тело, — отметил внук.

— Родик, я страсть как боюсь покойников. Я собачье чучело и сжёг, за что меня отправили на рынок алесцийских рабов.

— Очень разделяю твои чувства. Но так просто подойти и поинтересоваться, на кой им в пути труп, как-то неловко. Гроб — пожалуйста, всякое может случиться, в пути пригодится много хлама. Но вряд ли под это описание подойдёт усопший. В чем подвох?

— Внучек, покойники существуют ровно для того, чтобы находиться в покое. Его нужно непременно сжечь.

— Для того, чтобы сжечь, его нужно извлечь из бродячего «храма». А жечь вместе с телегой, которую святой Тьент охраняет, как свою брагу, по меньшей мере недипломатично. Что если это ценный труп?

— Что ценного может быть в трупе? — брезгливо сплюнул Дедуля. — Золотые зубы?

— Золотые зубы, — задумчиво протянул Принц. — Пожалуй, нужно нагрузить Вилли ещё работой.

А затем странности в посольской миссии начали нарастать. Преступность росла с каждым днем, причём мистическая составляющая только набирала обороты.

— Милорд, я хорошо помню, что положил их в сундук.

— Друг мой аптечный, я немного отойду от нашей дискуссии и задам простой вопрос, — Принц мерил шагами просторный шатер. — Итак, мы едем в Агарон. Путь непростой, понадобится много сил, в том числе магических, чтобы достичь цели без существенных задержек. Диибур, сконцентрируйся. Ты взял с собой целую коробку любовных эликсиров. На кой ляд?

— В целях самых практичных. Можно использовать их против наших недругов.

Родион вытаращил глаза, представляя, как отбивается от любовных поползновений степного князя СанДу. Картина вырисовывалась такая, что ему впервые стало стыдно за свою буйную фантазию.

— Принимается. Во время предварительного боя мы закидаем их любовными зельями. Вопрос второй, наводящий. Помимо любовных эликсиров, что ещё ты наварил нам в путь?

— Милорд, как обычно помимо нескольких экспериментальных составов. Зелье отведения глаз, эликсир правды, несколько склянок сонливости и тому подобную мелочь.

— Забрали всё? — уточнил Родион.

— Оставлен один пустой пузырёк.

— Правильно ли я понимаю, что воришка снял пробу прямо на месте? Что выпил?

— Любовный напиток.

— Любопытно, — почесал под косой следователь. — Какой эффект мы ожидаем? Обычно эликсир подают предмету вожделения. В нашем случае к кому испытает любовь подопытный?

— Ваше Высочество, — растерянно разводил руками алхимик, — случай в самом деле нестандартный. Одно могу сказать, эффект будет.

— Любовь к первому встречному?

— Не исключается.

— Ваше Дознавательство, позвольте предложить обыск в нашем кочующем лагере, — проявил подозрительную активность Тибель.

— Всех обыскать не сможем, а в списке подозреваемых мой помощник, то бишь ты, стоишь на втором месте, — фыркнул Принц.

— Помилуйте, Ваша Подозрительность, почему на втором?

— Потому что на первом у меня всегда будет Вилли. Обыск проводить не будем, ждём эффекта.

Однако эффект стал полной неожиданностью, поскольку следующая пропажа выходила за рамки какого-либо понимания.

— Ваше Высочество, — князь Тирэлл стенал и рвал на голове последний завиток волос. — Это оскорбление моему чести и моей достоинству! Я взываю к справедливости и возмездию!

— Сиятельство ты мое яйцеголовое, — успокаивал его Родион. — Припомни своим старческим маразмом, быть может ты забыл их?

— Все три штуки сразу? — брызгал слюной старикашка. — В чём я по-вашему выехал прошлым утром? Я бы никогда не позволил себе выйти в люди голым!

— Папенька носит парики даже в баню, — кокетливо подтвердила Шиэль и подмигнула Тибелю.

— Папенька не снимает свои волосы даже в лютую жару, — хлопнула ресницами Фея. — Без них он мёрзнет.

Родион оглянулся по сторонам на предмет третьей вездесущей Тирэллки. Вилли носилась за Скотиной на поводке по всему лагерю путешественников. Ей сказали следить за собакой и трупом, она послушно бежит, высунув язык.

— Начнем с самого начала. Когда вы видели их последний раз?

— Вчера, перед сном, когда снимал.

— То есть, показания о том, что пострадавший никогда не расстаётся со своими париками не соответствует действительности? — констатировал Принц.

— Но позвольте, — возопил отец семейства. — Я же не выбросил их из шатра? Я сложил их у изголовья подушки. А утром их уже не было.

— Мой недальновидный спутник, что мы имеем? Точнее, что не имеем. В данный момент мы не имеем радости лицезреть вас молодым и красивым. И пока лицезрение откладывается до результатов расследования.

— Но как же мне…

— Взамен могу предложить, исключительно на время, услуги императорского вязальщика. Он быстро взгромоздит на вашу достойную голову шерстяную шапочку.

— Но, Милорд…

Родион ещё раз внимательно осмотрел собирающийся в дорогу отряд. Ничего примечательного, всё как обычно. Отлон верещит и бегает от собаки, бросая в неё что под руку попадётся. Скотина, а за ней и Вилли охотно преследуют несчастного мерионца.

Асма вместе с Гором умчались вперёд по дороге. Святой отец хвалится Титтаве Орсу ядреной брагой для своего самогона, предлагает на пробу приложиться к святой воде. Биннет гадает по руке боевому магу Эрсэну, Фея умеет добивать своих избранников. Диибур ковыряет смолу у кривого дерева, собирает ингредиенты. Мимо него покачивая крутыми бёдрами, проходит Кокетка Шиэль, отлучавшаяся по своим девичьим делам в дальние кусты, и показывает язык в сторону Тибеля. Душевный знахарь Летран примеряет шерстяной пояс от Дедули, рядом сам Дедуля снимает мерки с внезапно облысевшей головы Князя. Кого не хватает?

— Тибель, что мы имеем к этому часу? Один труп и две кражи. Могут ли эти события быть связаны? — рассуждал Принц в пути.

— Ваше Вашество, если только среди нас в Агарон едет влюблённый и лысый некромант.

— Достойная версия, — удовлетворенно кивнул Родион. — Есть ещё вариант. Труп влюблён и жаждет украсить свой череп новой прической.

— Милорд, при всём моем уважении, ваша версия меня пугает больше.

— А меня пугает, что задумали эти дурни, — фыркнул Принц. — Какие есть дельные мысли? Зачем гусеницам эликсиры и парики?

— Ваша Прозорливость, тут может быть всё, что угодно.

— Возможно, Ти и Яни задумали…

Слишком очевидно, близнецы-гусеницы подозрительно смирно себя держат. Эдакая незаметность совсем несвойственна двум обормотам семейства. Не стоит ходить к Биннет, чтобы выяснить, что они готовятся к какому-то громкому делу и не высовываются по пустякам. Именно потому стоит готовиться к чему-то грандиозному и не расслабляться ни на минуту. Братья не имеют привычки разочаровывать, но уже научились думать и терпеливо готовиться, что заслуживает невольного уважения. Принцесса Отриэн хорошо влияет на мальчиков.

В этот момент дверь кареты распахнулась, и внутрь на полном скаку попытался влететь или впрыгнуть Титтава Орс. Попытка вышла неудачной, он ухватился за поручни и повис беспомощным мешком. Вес дядюшки таков, что двое мужчин и собака втягивали его внутрь с большим трудом.

— Ты уж прости меня, мой корабельный пращур, но не пора ли тебе сбросить пару лишних мер веса? — ворчал Родион.

— Пф… — отдувался толстяк и вытирал грязным платком красные от усилий щеки.

— Хотя бы для того, чтобы фрегаты под тобой не теряли устойчивости.

— Роди, — пыхтел Титтава Орс. — Я уже интересовался у знахарей, чего можно такого съесть, чтобы похудеть.

Принц в сомнении поднял правую бровь.

— А чего не съесть спрашивал?

— Список слишком длинный, — махнул рукой дядюшка. — И главное, всё что мне по нраву.

— Еще хорошо бы злоупотреблять утренней зарядкой. Мои прародители до сих пор такими глупостями занимаются по утрам.

— Кстати, именно потому, — фырчал Титт, — я и пришёл к тебе на приём.

— По поводу зарядки?

— По поводу глупости. Глупость какая-то, но твой агаронец молнии из руки пускает.

Родион сначала оторопел, а потом понятливо переглянулся с Тибелем. Так сразу и не подберёшь слов на подобные заявления.

— Дядюшка, — осторожно заметил Принц. — Хм… что, прямо из руки? К примеру, левой или правой?

Титтава нервно помял пухлую нижнюю губу и рассмотрел обе свои конечности с растопыренными пальцами. Множественные перстни давно стали малы и угрожающе перетягивали плоть.

— Левой, нет, правой. Я левша, так и не вспомню.

— Допустим, — кивнул Родион. — А молнии куда пускает?

— Не разглядел я, в лесу утренний туман был. По нужде отошёл, а он там… такое…

— Принимается, — поджал губы племянник. — Который из троих?

— Роди, кто их по сумраку разберёт? — шептал придушено тот. — В мантии он был, в капюшоне. А из-под мантии свечение отлетело куда-то в лес.

— Забавно, — задумчиво пропел Главный и стукнул возчику в стену. — В мантии у нас даже Биннет красуется.

Карета остановилась, и дядюшка, пыхая жаром, сошёл на землю.

— От стола отлучить, еды не давать, вино исключить, в Гредене на волю не выпускать.

Тибель понятливо делал заметки в своих бумагах.

— Попытается сбежать — связать. По утрам привязывать к лошади и гонять по лесу. К Агарону похудеет, — уверенно заявил Родион.

— Ваше Немилосердие, — грыз карандаш Тибель, — а если не похудеет?

— Сообщи всем, чтобы не прикармливали. Будут жалеть, говори, что всех милосердных я велел…

— Велел… — усердно чиркал в бумагах помощник.

— Сажать на диету вместе с Дядюшкой.

В этот день пошёл весенний дождь. И без того уныло ехать в карете, разбирать бумаги под мерный стук копыт и таращиться в окно. А тут совсем стемнело, дорогу развезло, всадники горбятся под холодной влагой. Скотина просилась на прогулку, но хозяин сдерживал её от опрометчивых поступков. Собака найдёт такую грязь, что придётся готовить внеочередную баню.

Внезапно карета дёрнулась, и Родион затылком приложился о стенку. Дверь распахнулась, водяным ветром в тёплую обитель ворвалась Вилли.

— Родик, ты только не сильно волнуйся. Но нам нужно вернуться.

Девушка с ног до головы мокрая и грязная, словно выгулялась вместо Скотины. Жестикулировала она столь отчаянно, что сразу верилось в непоправимое.

— Вилли, отсела подальше и коротко пояснила в чём дело, — брезгливо отряхивал он капли со своего роскошного мехового плаща.

— Там… вообще не понять, как… хотя понятно, как…

— Вилли, руки от Скотины убрала. Ей со мной спать, а от тебя комья грязи отваливаются и псиной несёт.

— Вещи вывалились и где-то по дороге потерялись, — выпучила она глаза.

— Чьи вещи? — без интереса переспросил он.

— Мои вещи и Шиэль. Вообще всё потеряно. Нужно вернуться и найти наши сундуки, — с надеждой подтирала она раскрасневшийся нос.

— Вилли, спонтанная ты моя, отчего тебе нужно мое благословение? Возвращайтесь и ищите.

— Роди, кто-то подрезал ремни. Я проверила, ножом резали. Острым, как бритва.

— Очень увлекательно. Я тебя выслушал, возвращаться не будем. Никаких задержек в пути, нас ждут в Агароне. Мы не на прогулке, милая.

Девушка от возмущения только хлопала посиневшими губами.

— Вилли, если вещи так важны, можешь вернуться. Не нагонишь нас, твои проблемы.

— Там вся моя одежда! Мне голой ходить?

— Голой не советую, хвастать нечем. В Гредене купишь новую одежду, но лучше оставайся дома.

— Там моё свадебное платье! — взвилась она. — Где я куплю такое же новое?

— Зачем тебе свадебное платье? — хмыкнул он. — Замуж собираешься?

Вилли гневно трясла кулачками под звуки злорадного хохота Принца.

— Ремни подрезали по твоему приказу? То есть, так, да? Война? Тогда сам выгуливай свою… — девушка при взгляде на Скотину запнулась. — Сам с трупом разбирайся!

Вечером кавалькада въехала в замок князя Натигэлла. Всего сутки пути до Гредена, нет времени разводить церемонии и приемы, но дождь прошёл такой силы, что весенние дороги превратились в кашу, люди промокли до нитки, лошадям требовался отдых. Замок принадлежал близким родственникам Императора, но хозяев дома не оказалось, что к лучшему, ибо Натигэллы столь гостеприимны, что трезвыми от них не вырвется даже жрец храма воздержания.

Пока гости размещались, мерионский труп всё же рванул. До сего дня удавалось сохранять его безучастность в общем деле, но настал день, и покойник дал о себе знать. Родион потом разобрался, как было дело. Сейчас на громогласный вой Святого отца разлетелись все летучие мыши.

Итак, по приезде отец Тьент посчитал правильным переждать непогоду в тёплом замке. Отчего он считал, что того же хотел покойник, не сразу разберёшь. Но наделенный силушкой священник, играючи подхватил последнее пристанище несчастного на плечо и прошагал в уютную парадную. Здесь на мраморном полу уже стряхивал излишнюю влагу с вязанной шерсти Дедуля Аксил. При встрече с усопшим произошла немая сцена, в результате которой Дедуля сорвал голос, а отец Тьент поскользнулся и упал.

Гроб лишился поддержки, минуя парадную, влетел в просторную гостиную, где слуги уже растапливали огромный камин и зажигали свечи. В полёте деревянное сооружение сохраняло идеальные баллистические свойства. Гроб оказался крепкий, но не запертый. От столкновения со стеной крышка открылась, и покойник выскочил.

И это только начало истории. Потому что выскочила только часть усопшего. Верхняя. Половина трупа влетела в камин и начала таять, как восковая свеча, быстро и с максимальными разрушениями. От такого зрелища Дедуля рухнул в обморок, во время падения упал в ноги Святого отца, который спешил спасти хотя бы часть утраченного.

Тьент свой подвиг так и не совершил. Он старался, но гроб срикошетил от стены и свалился ему на голову. Второй обморок у Дедули случился, когда он пришёл в себя и увидел, как гроб оживает и поднимается над землей. Отец Тьент, облачённый в деревянные доспехи склонился над истаявшим покойником.

Собравшимся испуганным людям предстало удручающее зрелище. От трупа мало что осталось. И это был не труп, а восковая кукла, копия некогда усопшего человека. На полную куклу воска не требовалось, ноги ему не нужны, и потому в гробу лежала только часть тела.

— Святой Кийинт, — охотно поделился сведениями Отлон. — Святой отец, а мощи, мощи где?

Оказалось, что мощи изначально были. Не так много, всего лишь скальп святого человека и один палец. Мощи везли во вновь образованный храм агаронского бога в Гредене в качестве реликвии. Почему именно эти части тела сохранились от Кийинта, ригоронцам отчего-то стало неинтересно. Хотя бы потому, что при словах «скальп» и «палец», Аксилу снова стало плохо, и не только ему. А мерионская часть отряда начала ревностно искать затерявшиеся детали святого тела.

И нашли. В залитом водой камине обнаружился искомый скальп. Однако при детальном рассмотрении оказалось, что это парик князя Тирэлла. То есть, ещё до всех приключений с гробом там уже находился не скальп, а дешевая подделка. Палец тоже не нашли.

— Милорд, я правильно понимаю, что скальп выкрали заранее?

Родион не сразу пришёл в себя от увиденного, но мысль быстро уловил. Первый парик найден. Святой мученик успел познакомиться с мародером.

Мародёркой.

Глава 6

Империя Ригорон. Восточные провинции. Город Греден.

Вилли!

Святые отцы и их дети! Воевать с Вилли себе дороже. На любой его шаг, она ответит самым непредсказуемым безумством. С покойником и гробом Интриганка давно разобралась и подсунула ему межрелигиозную проблему такого размера, что теперь либо скальп искать, либо палец с кого-нибудь рубить. Не факт, что детали покойника вообще сохранились. Она вполне могла прикопать их ещё в лесу. Ловко. Ты не захотел возвращаться за моим свадебным платьем? Вернёшься за скальпом.

— Вилли, это обыск, — Родион шагнул в девичью спальню и осмотрелся по сторонам.

Ничего примечательного. Три девицы заняли одну широкую кровать, комната небольшая, обыск продлится недолго. С ним Тибель и два стражника.

На удивление сестры даже не взвизгнули от смущения. Биннет, вещи которой благополучно сохранились, куталась в тёплый бархатный халат. Шиэль томно обернулась огромным шёлковым пледом. Вилли даже не переоделась, осталась в костюме для верховой езды, мокром и грязном.

— Что будем искать, Милорд? — приторно улыбнулась она от уха до уха. — Вещей у нас немного. Ой, да вы знаете о том.

— Вилли, лучше отдай всё и быстро, — мирно предложил Родион.

— Родик, хотя бы намекни, что пропало. Я может и отношения не имею.

— Эликсиры пропали, — холодно ответил он и кивнул Тибелю, чтобы осмотрел кровать. — Зелья, отвары, сыворотки. Твоих рук дело?

Вилли изобразила полное непонимание вопроса. Научилась-таки работать без осечки, его воспитание.

— Какие ещё эликсиры?

— Любовные, Вилли, — обходил он комнату. — Любовные эликсиры от Диибура, которые ты по наивности хотела споить мне.

— Не знаю, — фыркнула она. — С чего ты взял, что они у меня?

Родион помахал у её носа пустым пузырьком. Тем самым, который преступник оставил на месте преступления.

— Есть улика.

— Я впервые вижу эту стекляшку, — возмутилась девушка.

— А её нашли у тебя под дверью, — Родион лгал всегда только во спасение. — Вилли, ты изобличена. Верни краденное.

Шиэль игриво взвизгнула, когда Тибель потряс её, словно вешалку. Ничего не упало из-под пледа, девица чиста. Стражники уже потрошили сундук Биннет, изымая на свет атрибуты её провидческой деятельности. И прямо сказать, лучше бы не изымали.

— Может мне подбросили это? — вскипела девушка. — Для каких нужд эти эликсиры? Я и не разбираюсь в них.

— Любовные эликсиры, Вилли. Зачем? Быть может для того, чтобы соблазнить одного несчастного принца, который совершенно того не хочет и не стремится.

— Роди, ты на себя намекаешь? — растерянно переспросила девушка. — В смысле, ты хочешь сказать, что я, — до неё наконец начала доходить вся тяжесть обвинений, — украла эликсиры, чтобы тебя принудить к свадьбе?

Последние фразы она почти верещала, но слышалось так, что она скорее сожалеет о том, что не додумалась до такого простого шага, чем возмущалась подозрением.

— В этом ты меня обвиняешь? Ну, знаешь, — выпятила она боевую нижнюю челюсть, — давай, обыскивай. Нет у меня твоих эликсиров.

Вилли рванула на себе рубашку и выставила напоказ то что под ней. А под ней был мокрый насквозь корсет. Девушка в ярости сорвала плащ, рубашку и покрутилась перед Принцем. Корсет плотно облегал фигурку, маленькая грудь упругими шариками вздымалась из-под корсета. Эликсиров у неё не было.

Родион даже не отвёл взгляд, натянуто улыбался и морщил нос. Тибель поднял книжицу, вывалившуюся из плаща и поднес Принцу. Тот отвлёкся и полистал страницы.

— Дневник Вилли Тирэлл, — с выражением прочёл он. — Дорогой Роди…

Вилли взревела и бросилась на книжку, но Принц оказался быстрее. Быстрее даже Скотины, которая тоже заинтересовалась мемуарами своей питомицы.

— Нет, Вилли. Сначала мощи и эликсиры. Мне всё равно, кто и когда это сделал. Ты найдёшь их и вернёшь мне. Чтобы добавить тебе мотивации скажу, что эликсиры на меня не действуют, зря потратишь силы и время. Не охмурительный я, наследственность такая, от мамы досталась устойчивость к зельям. Пищеварительный процесс устроен правильно.

— Отдай мой дневник, — бесилась она.

— Чем дольше будешь искать, тем больше я прочту. Заодно развлекусь в дороге. Надеюсь, мощи ты не прикопала в лесу? Возвращаться не придётся?

Девушка от гнева сама не своя. Она всё ещё бросалась на него, чтобы вернуть книжицу, но стражники сдерживали девичьи порывы.

— Роди, ты бессовестная скотина. Я не брала эликсиры!

— Однако у тебя очень хорошо получится их найти. А пока дневник Вилли Тирэлл останется при мне.

— Ненавижу тебя! — кричала она вслед.

— Прогресс налицо, — довольно скалился он и махал над головой подмокшими страницами.

— Ваше Вашество, — бежал по коридорам Тибель. — Она ущипнула меня за ягодицу.

— Кто? Вилли? — удивился Родион и даже чуть замедлил шаг.

— Княжна Шиэль, Милорд.

— Тибель, учись пока я жив, как отшивать докучливых девиц. Шиэль овдовела и снова вышла на свадебную тропу. Руби веревки сразу.

Утром Родион не замедлил со сборами. Дождь ослабил силу, людям дана команда собираться и выезжать. Мерионскую сторону заверили, что мощи будут скорейшим образом найдены и возвращены усопшему. Принц ждал явки с повинной, показательно крутил в руках заветную книжицу, которую к слову сказать даже не имел интереса открывать, но виновница не явилась. Вилли хмуро прошла мимо и залезла в седло, шмыгнув обиженным носом. Она предпочитала ездить верхом, ибо в карете тесно от папеньки и двух сестёр.

— Милорд, странно, что нашелся только один парик. Вам не кажется? — заметил Тибель в пути.

— От неё можно ждать чего угодно. Остальные парики могли находиться в утерянном сундуке. Один она пристроила покойнику, от прочих быстро избавилась.

— Могла бы вернуть отцу, он так страдает. На Вилли не похоже.

— Тибель, на пути к цели Вилли иногда заигрывается и теряет остатки милосердия. Не защищай её.

— Но эликсиров при ней не было, — спорил помощник.

— Не было, но при ней всегда поразительная находчивость. Припрятать в любой телеге можно без труда. Это война, Тибель. Не я срезал её сундук, хотя мысль дельная и своевременная. Спасибо моему тайному союзнику. А пока в войне складывается ничья. Она утёрла мне нос со святым Кийинтом. Я не останусь в долгу. Пусть поработает, если хочет вернуть дневник.

Родион договаривал последние слова, когда Скотина закашляла и вытошнила пузырёк. Когда-то в нём хранился розовый раствор. Мужчины озабоченно переглянулись.

— Кто-то споил эликсир собаке, — подхватил стекляшку Тибель. — Склянка открыта и пуста.

Родион тревожно осмотрел питомицу на предмет повреждений. Скотина довольно скалилась и лизала хозяина.

— Вилли лишилась остатков разума! — зарычал он. — Я её саму на эликсиры пущу, заразу! Благо собака целиком заглотила пузырёк, могла же и разгрызть.

— Мы ошибаемся, Милорд, — неожиданно заявил Тибель. — Вилли споила бы любовное зелье без пузырька. Что ей стоит залить Скотине в глотку любую дрянь? Они целуются в дёсны при каждой встрече. Тот, кто бросил целый пузырёк, боялся собаку, не подпускал её близко. Собака на лету ловит любую вкусняшку. Ваша Недогадливость, я знаю, кто украл эликсиры.

Родион Ялагр не испытывал угрызений совести. Он никогда их не испытывал, даже за редким исключением. Ему не было мучительно больно ни за Дядюшку Титта, который однажды утром обнаружил в тарелке одинокий лист капусты, ни за Вилли, которая возможно не имеет отношения к эликсирам. Она имеет отношение ко всему остальному, и ещё неизвестно, когда и как всплывут оставшиеся парики и утерянные сундуки, которые очень может статься вовсе не утеряны.

По зрелом размышлении он всё делал исключительно правильно. Дядюшка рвался к нему на приём, но не допускался до первой подвижки в ремне. Вилли тоже занята, пусть восстанавливает целостность святых реликвий. И неважно как, важно, чтобы скальп был настоящий, а палец уже мумифицированный. Поиски эликсиров отложены до прибытия в Греден, который уже показался вдали мачтами императорских фрегатов.

Родион равнодушно относился ко всему, что имело отношение к кораблестроению и флоту, чем в корне отличался от пропавшего брата Ридалага. Тот знатный корабельщик, вместе с дядюшкой Титтавой Орсом охотно включился в морскую тему и продолжил дело отца Россена Ялагра. Родион сухопутный, ему на море всегда воняет, дует и качает. Морская болезнь не была изматывающей, но чуть дальше в море, и Принц уже готовил золотой тазик. Все должно быть красиво, даже тазик для подобных нужд.

Отряд въехал в ворота городской крепости. Здесь обитель Титтавы Орса, здесь он провёл лучшие годы жизни, здесь принимал на работу каждого поварёнка. И потому в крепость въехали все, кроме Дядюшки. Тот в рамках нового образа жизни приказом Наместника Южных и восточных провинций отправился на корабль. Скоро отплытие, нечего ему делать там, где у него есть запасные ключи от всех кладовок.

К слову сказать, ограничения вошли в жизнь Титта внезапно и полномасштабно. Утренние пробежки чередовались с вечерними, ездить дозволено только верхом, карета изъята, вместо мягкой постели плед на полу, вместо вина разбавленный чай.

По слухам, Дядюшка не сразу осознал всю шаткость своего положения. Он не до конца понимал, что Родион разительно отличается от старшего брата. Ридалаг не позволял себе вмешиваться в высокие материи, а именно в личную жизнь своих близких. Родион не брезговал никакими средствами для достижения благополучия семьи.

Поначалу Наместник Гредена лишь посмеялся, затем возмутился, после чего взбеленился и выразил незамутненный подозрениями протест. К третьему дню государственной диеты он только рыдал и молился. Но этого пока мало.

Гости разместились, Родион сразу прошёл на мерионскую сторону и объявил ещё один обыск. К лихим богам все дипломатические излишки, его Скотину травили и могли покалечить. Лучше бы спаивали отраву Вилли, с неё не убудет. Пусть даже целыми пузырьками, быть может случится толк, и она оставит его в покое. Но собака должна всегда оставаться его личной, без измен и плешивых соперников.

С первого взгляда очевидно, что расследование действует в правильном направлении. Первый пузырёк опустошил сам Отлон. Эффект буквально резал глаза и по-настоящему пугал. Раньше ригоронскую сторону не интересовала столь малозначимая фигура, ныне эта фигура стояла напротив и самовлюблённо разглядывала себя в мутное от поцелуев зеркало. Причём зеркальце заметно девичье, отвоёвано в неравной схватке с принцессой Асмой. Плешивый гад не сводил глаз со своего внезапно полюбившегося лика, строил глазки и подкручивал брови. Разговаривать было не о чем, преступник пойман с поличным.

— Язычники кудлатые, — ругался Отлон, не сводя глаз с отражения, — идолопоклонники срамные, не брал я зелья злодейские, не пил отравы чернокнижной, не ведаю злого умысла, как вы его ведаете.

Ругался он тоже своеобразно, фразы любовно растягивал, утробно ворковал и томно вздыхал перед новым потоком брани.

— Чудовищ на меня мракобесных наслали, псов подземных языческих, извести все косточки злодейски задумали, упыри вельможные, аки мученика святого, аки завтрак какой лакомый, аки конфетку сладостную, аки девицу пышногрудую…

— Принцесса Асма, потрудитесь объяснить, — холодно заметил Родион, пропуская продолжение захватывающей речи.

— Ваше Высочество, — таращила глаза девушка, — отец Тьент отпаивал его святой водой, макал в неё, топил. А он не меняется. Я не знаю, как это исправить. Мы сталкиваемся с подобным впервые…

— У магистрата Диибура пропал небольшой ящичек с эликсирами разного свойства. Среди них сыворотка правды. Но к нашему глубокому разочарованию мы не можем ею воспользоваться. Потому нам придётся обыскать все вещи мерионского отряда.

— Милорд, предвосхищая ваши напрасные попытки скажу, что мы искали нечто подобное. И возможно изначально ящик был у Отлона. Теперь его точно нет.

— Куда же он делся? — с недоверием спросил Принц.

— Мы понимаем, что выглядит это сомнительно, но судя по всему ящик снова украли. Забрать у Отлона в таком состоянии можно что угодно, даже органы. Не отдаст только зеркало.

— Он травил мою собаку, — негромко прорычал Родион. — Я велю его казнить.

Асма от волнения закусила нижнюю губу.

— Милорд, он не виноват. Он сам жертва. Мучается, страдает.

— …аки лебёдушка белокрылая, аки голубка ясноокая, аки дитятко румяное, аки… — не замолкал Отлон Самолюбивый.

— Или разлучу с зеркалом.

— Нельзя его с зеркалом, — просительно добавила Мерионка. — Пробовали, только хуже становится. Сколько по времени может длиться действие эликсира?

— Нет точного времени. Всё зависит от восприимчивости организма к зельям. Вариант с пожизненным сроком не исключается.

Девушка схватилась за голову.

— Если мы не найдём эликсиры и не вольём в него отворотное зелье, — уточнил Принц.

— Такое возможно? Может быть магистрат Диибур будет столь любезен и приготовит новый эликсир?

— Не будет, — зло ответил Милорд. — Ищите ящик, Принцесса. И помните, пока ящик в недобрых руках, подобная опасность грозит каждому из нас.

Родион покинул мерионское крыло здания вовремя, ибо по всему замку пронёсся душераздирающий вопль. В нём было столько нечеловеческого ужаса, что Тибель споткнулся и стукнулся лбом о косяк двери.

Вилли наносит ответный удар. Создается впечатление, что ей не составляет труда придумать и реализовать очередную пакость. Формально ей не предъявишь обвинений, она действует чисто, следов не оставляет, и перемещается в пространстве столь быстро, что Родион не успевает продумать ответный удар.

Кричал магистрат Диибур. Аналогии понятны, Вилли мстит за приписанные ей эликсиры. Аптекарьлюбил свои склянки, растворы, ступки, мерные стаканчики и весы. Всё это хранилось в идеальном порядке, сложено по своим местам в больших сундуках, натерто до медного и стеклянного блеска. Ничего, что могло бы плодить грязь и заразу гниющей плоти.

В одежде Диибур был чуть менее аккуратен, но всё же следил за порядком в вещах. Каждая была на своём месте, аптекарская точность явление не нарицательное в его случае. И потому надеть ночной колпак и почувствовать что-то лишнее было нормальным. А лишним был вывалившийся из колпака скальп живой плоти. Вот так прихорашиваешься к ночи, а у тебя волосы отпадают, причём кусками, причём точь-в-точь твои. Можно только представить чувства несчастного.

Родион схватился за сердце и судорожно вспомнил, что второй артефакт в виде пальца выглядит ещё инфернальней. И если она уже успела…

Нет, Вилли совершенно не умеет разочаровывать. Второй вопль рано по утру, это даже слишком.

Чем девчонке не угодил Летран? Душевных дел мастер сама любезность и обходительность. Улыбка не сходит с лица добродушного знахаря. Он всех готов поддержать, всех выслушает, предложит выговориться, сбросить накопившиеся раздражение и усталость. Ко всем найдёт подход, всем даст совет и научит правильно дышать. Он само утешение, одним своим видом внушает сирым и убогим строгость в одежде и доброту в сердце. Из украшений всего один неброский перстень, и тот найден по утру в вазочке на почерневшем от времени пальце.

Вилли именно так видит триумфальное возвращение святых мощей. Зараза изворотливая.

Родион в ярости ворвался в триединую девичью спальню и швырнул в едва пришедших в себя Тирэллок мощи святого Кийинта. Казалось бы, им стоило заверещать громче прочих. Но Биннет не удивить мертвечиной, она и по протухшим кишкам гадает. Шиэль приклеила на глаза два огуречных кругляша и слепо озирается по сторонам. А Вилли…

Вилли спит посередине, отклячив зад, у неё была трудная ночка. Зад кстати очень даже ничего, но Родион ворвался в девичью обитель не за тем.

— Дневник останется у меня! Навечно! — взревел Ялагр.

— А, — громогласно зевнула Шиэль и махнула пухлой ручкой, — она новый начала. В стихах! Хотите зачитаю, Милорд?

У Роди красивый кадык,

Он раздувается как башмык…

— Башмак, — поправила Фея и почесала голову под скрученными в тряпочки локонами.

— Башмак не подходит, — Шиэль сорвала наконец огуречную маску и смачно зажевала. — Потому башмык…

Боги лихие, когда только успевает ещё и стихи писать?

— Эликсиры найти и вернуть! Всех троих касается! — зверел он.

— Милордик, у нас нет времени. Всего один день в Гредене, сестренки будут подбирать платья.

— Плевать! — орал Принц. — Одолжишь им свои, ищите пропажу!

— Мне её платья малы, — без стеснения поправила Шиэль объёмный бюст. — А Вилли велики.

— Голыми ходить будете! Или в Агарон не поедите! Я всё ясно сказал?

Интриганка даже не проснулась. У него абсолютная невосприимчивость к эликсирам, у неё к его крикам. Родион хлопнул дверью так, чтобы она слетела с кровати и поплатилась за свои уловки. Напрасно он сделал это, напрасно вообще приходил в их спальню и бросался мощами, но об этом он пожалеет после.

— Ваше Вашество, — докладывал Тибель за завтраком, — у меня для вас хорошая и плохая новости. С какой изволите начать свой неудачный день?

— А он уже неудачный? — нахмурился Родион.

— Вне зависимости от того, какую новость вы желаете услышать первой.

Принц от дурного предчувствия нервно прочистил горло.

— Не томи.

— Наш давний друг Барон Турис Асмагел прибыл из Гралиции в Греден и ждёт вас в приемной комнате. Какое совпадение.

Родион поперхнулся тыквенный пирогом, Скотина на лету хватала крошки.

Турис Асмагел яркое пятно его бурной молодости, прошедшей в Ближних Патнах, имел одно неоспоримое достоинство, оно же недостаток, оно же гарантия неудачного дня. Он винодел до кончиков ногтей, неистовый приверженец нездорового образа жизни и потомственный искатель приключений на пьяную голову. В свое время он хандрил, что не помер по молодости лет подобно всем своим предкам в угаре хмельного загула. Согласно династическим летописям в результате родового проклятия он должен был в возрасте тридцати четырех лет и трех месяцев либо свернуть шею с лошади, либо рухнуть в колодец, либо захлебнуться в бочке молодого вина.

И не помер в результате вмешательства Родиона Ялагра, а женился на одной из девиц Тирэллов, получил титул гралийского барона, покинул родину и растил виноградную лозу где-то на склонах западных гор королевства Гралиция. Тот факт, что он рвется на встречу к венценосному другу, говорит лишь о том, что у него с собой несколько бочонков гралийского вина на дегустацию, которая обычно занимала не меньше недели и заканчивалась одновременно вместе с печенью.

Родион нервно потёр шею.

— А хорошая новость?

— Это была хорошая новость, Милорд, — убирал тарелки помощник. — Потому что во второй приемной комнате вас ждёт дражайший дядюшка, Ной Орс.

Родион вытаращил глаза, потому что хуже новости быть не может. По многим причинам, далеко ходить не нужно. Ной Орс скверна его детства и юности, смердящая клякса его молодости и частые кошмары его зрелости. Из трех дядек по материнской линии в помощники и наставники ему достался самый злокачественный родственник, негодяй и первостатейный жулик, вор и казнокрад, злоязычный паскудник и ядовитый плющ семейного древа. На заре восхождения Папы на трон Ной Орс был назначен наместником Южных провинций, в которых целых десять лет до прихода Родиона Ялагра процветали только его интересы в ущерб государственным.

Родиону пришлось долго и мучительно восстанавливать утраченное, прижимать мошенника к стенке, вытрясать награбленное и лично покрывать убытки от его жизнедеятельности. Пять лет назад Принц триумфально сбагрил его на руки старшей из девиц Тирэлл и буквально выпер из страны послом в алесцийскую Падмиру, угрожая виселицей и проклятиями, если тот вернётся. Но он не побоялся ни того, ни другого.

— Как он…? Откуда…? Точно он? — трепетал племянник.

— Милорд, я могу ошибаться, но он похож на вашего дражайшего родственника, говорит его голосом, представляется его именем и спер две серебряные ложки, пока дожидался вас. Есть только один человек, который напоминает его чуть больше прочих, но вы хотя бы не воруете ложки.

Так и есть, Дражайший часто отмечал, что Родион похож на него в молодости, он самый любимый племянник и надежда его удрученной пороками старости. Не стоит принимать эти слова всерьёз, при всех достоинствах Родион был хуже, но положа руку на сердце до ложек не опускался.

— Есть шанс, очень быстро погрузиться на корабль и отплыть до того, как он пресытиться ложками и потребует доступа к моему телу?

— Боюсь, нет, Ваше Вашество, — пересчитал приборы Тибель. — Дражайший нетерпеливо топчется прямо за этой дверью.

— Боги, как он умудрился сорваться с поводка Улии Тирэлл? Неужели умерла, отравившись миазмами его ядовитых желез? Быть того не может! Она же спилила ему рога, подточила зубы и вырвала когти!

— А нужно было перебить ноги, — разумно заметил секретарь.

Глава 7

Родион в панике подскочил к двери и приставил к ручке кочергу из камина. Это сдержит всемирное зло всего на пару минут замешательства, а уже затем Дражайший догадается, что его не хотят видеть, и начнёт действовать более настойчиво. Известный факт, если Ною Орсу очень приспичило, не остановит его даже смертный приговор. Племянник лихо перелетел через кресла и самоубийственно шагнул в распахнутое окно.

Тибель остановил движение бровей к затылку и со свойственный себе предупредительностью сообщил:

— Милорд, водосток на углу здания справа.

— Скотину привяжи. Где окна Летрана и Эрсэна?

— Этажом выше на той стороне замка.

— Чудненько. Вспомним молодость, — кивнул Принц и шагнул по карнизу в сторону водостока.

Были времена, когда Родион без страха таскался по балконам и бортикам императорского дворца ради банальной каверзы для зарвавшихся братьев или зазевавшихся сестер. Он с легкостью пробирался в окна, чинил расправу и уходил от преследователей без существенных потерь. С годами ловкость рук и отвага поубавились, Принц со сдерживаемой паникой смотрел вниз с третьего этажа и складывал свои кости на предмет их будущих переломов.

Но это лучше, чем снова вляпаться в токсичную жижу по имени Ной Орс. За эти пять лет Родион привык свободно дышать и жить без оглядки, не вздрагивать при виде шпилей Ближних Патн, в которых Дражайший заседал, как паук в паутине и ждал приезда венценосного племянника ради решения своих проблем. Всегда они упирались в золото, которого отчего-то нет.

— Закапывал он его что ли, — ворчал Принц, пробираясь к углу здания.

Кстати, очень может быть, стоит и проверить в следующий раз.

Отправил же в Падмиру, подальше с глаз. Ригоронским послом назначена была самая умная из девиц Тирэлл Улия, очень уместно в королевстве, где всем заправляют воинственные королевы. Ей нагрузкой вручили супруга, за которым следовало следить, буквально держать на поводке, чтобы он не сорвался и не…

— Неужели грабанул королевский дворец? — шикнул Родион, и рука сорвалась с кладки.

По замыслу Ной Орс должен был погрязнуть в семейном счастье, родить наконец детей и тем лишиться части своей неуемной активности. Дядька лихо начал, из частых весточек от Улии известно, что у них уже трое детишек, в которых Дражайший не чает найти родственные черты. Не чает, и видимо потому, что пошли они в мать, мелочь по карманам не тырят, словарный запас насыщают вежливыми словами, а в свободное от наставников время играют в детские игры, а не в грабителей с опушки леса.

— Наверняка выперли из Алесции! За что? Да хоть бы и за злоязычие.

Манера общения Дражайшего с первых слов вызывает холодные мурашки. Комплименты таковы, что всегда хочется дать в рожу и плюнуть напоследок. Обходился без грязи и портовой ругани, но складывал оскорбления столь витиевато, что остаётся только утираться. Племянник никогда не оставался в долгу, отточил на дядьке искусство измываться над людьми до совершенства, но в силу природного благородства не опускался в своем общении до откровенного измывательства. В сердцах мог, но берег чувства людей, а Ной Орс этим от рождения не страдал.

Родион достиг угловых окон, чертыхаясь ухватился за открытую раму, уцепился за подоконник и столкнулся нос к носу с оторопевшим отцом Тьентом. Выглянуть по утру в окно, чтобы обозреть залитый солнцем Греден, сыто икнуть после горячего завтрака, хлопнуть рюмашечку святой воды и при этом натолкнуться на злостного язычника, который раскрасневшимся от напряжения рылом лезет в святые пенаты, то ещё удовольствие. Отец Тьент приготовился к худшему и хряпнул для начала расплескавшуюся «воду».

— Мощи святого Кийинта сыскали, Ваше Высочество? — воинственно пробасил Мерионец.

И вот тут Родион вспомнил и пожалел. Мощи были в его руках, почти пригрелись в надежном и безопасном месте, но он их швырнул в триединое девичье зло. Не задумываясь о последствиях, раскидывался святыми реликвиями ради примитивного желания утереть им нос. Напрасно он, теперь мощи продолжили свое паломничество в мир непредсказуемой глупости по меньшей мере до вечера, ибо девицы Тирэлл уже умотали за платьями на торговые улицы портового города.

— Разумеется, — пыхтел Принц. — Есть пара уточняющих моментов, но я уже разбираюсь с этим. Вам они спешно, или у меня есть фора, пока вы освящаете храм за кружечкой святой воды?

— На небесное покушаешься, язычник немытый, — нахмурил кустистые брови священник. — Сам же отвесил нам всего один день на освящение храма. Через час и начнём, помолясь.

Через час все три Тирэллки затеряются в женском счастье настолько глубоко, что не только реликвии не сыщешь, но и самих девиц. Остаётся надежда, что они не прихватили с собой мощи, и очень может быть оставили их там же, где они приземлились после его броска.

— И в мыслях не имел, — отнекивался Принц. — Святой отец, вы даже представить себе не можете, сколько злоумышленников по части вашей веры среди язычников. Все норовят покуситься на сохранность мощей досточтимого Кийинта. Поэтому я вынужден был прятать их, но так, чтобы даже самый изощренный фанатик не сыскал. Пойдите в шестую дверь по коридору и найдете их в… на полу.

И только отдышавшись Родион приметил, что святой отец стоит перед ним в чем мать родила, прикрываясь только нечесаной бородой. Смущение от того не накрыло святое тело, а вот языческое дернулось и едва не сорвалось с карниза, ибо зрелище могло потрясти даже самого искушенного зрителя. У Тьента святые наколки перемежались с завитками тугих волос и родимыми пятнами по всей коже так, словно он наносил святое писание на все члены тела, чтобы при случае всегда при себе иметь наставления в вере для заблудшей души.

— Или среди женских панталон, — на всякий случай уточнила заблудшая душа и хотела было продолжить свой путь, но последние слова задели за живое. — Вы не стесняйтесь, святой отец, покопайтесь там без спешки. Хотя вижу, вас трудно смутить.

— Святые мощи в женских панталонах? — взревел священник, а наколки буквально встопорщились в религиозном рвении.

— А что вас, собственно, так напрягает? — пыхтел Принц, оценивая трудности с поворотом на углу здания. — Нет места сохранней, чем невинные женские панталоны.

— Побойся бога, Варвар! — Тьент высунулся в окно, задрал руку и ткнул в надпись, чтобы процитировать сокровенное из святой книги.

— Что, так и написано? Не прячь мощи в женском белье?

— Там написано: бей язычника, на святое покушающегося!

Родион быстро перехватился руками за кладку и нырнул за угол здания. Пожалуй, пришло время возвращаться на твердую землю и влезть в первое зазевавшееся окно. Дражайший бдит под его дверью, сообразит не сразу. Пока коридоры свободны, можно рвануть на корабль и дать команду на отплытие. После Ной Орс близко не подберется, можно даже палить по подозрительным лодкам, это его личный боевой фрегат, пришвартованный к пирсу замка.

Принц дополз до ближайшего створа, явственно ощущая дрожь в плечах. И стоило ему занести на подоконник ногу, как он услышал нервный голос:

— Внучек, ты знаешь, что эти мерионцы служат странному культу? — высунулся к нему в окно Дедуля.

— Да ладно, — кряхтел тот, взбираясь в спасительный проем. — Что странного в культе, где на самое видное место ставят мертвые кости и усохший скальп? С этим мы вроде давно разобрались.

Аксил тревожно икнул и подавил дурноту, едва тема коснулась болезненных материй. Озабоченное лицо родственника маячило в окне, он держался за горло и продолжал беседу так, словно посетитель мирно вошел в дверь, а не держится дрожащими руками за края подоконника.

— Родик, ах если бы все было так просто! — заговорщически прохрипел Дед и для убедительности развёл в стороны полы утреннего халата. — Только что их священник голым пробежал по коридору, даже срам не прикрыв. Я все понимаю, но закрадываются навязчивые подозрения.

Комнаты Аксила оказались близко от мерионских, и тот не знал покоя, следил за каждым их шагом, чтобы не пропустить случая и ухнуться в обморок при первом же удобном покойнике в гробу. Но на этот раз ситуация вышла из-под контроля.

— Не принимай близко к сердцу, Дедуля, — Родион перемахнул ногой в комнату и отдышался, присев на окне. — Сложный ритуал требует самоотдачи и жертвенности. Ему простительно.

— Какой ритуал?

— Они так злых духов изгоняют, не суть, — отмахнулся Внучек. — Выгляни-ка ещё раз, нет ли в коридоре злого духа моего бывшего дядюшки Ноя Орса.

Аксил понятливо кивнул, поспешил к двери, нервно выглянул на одно мгновение за пределы своей светелки, и в этот момент его пронзила очередная догадка. Он оглянулся на странного «злого духа», проникнувшего к нему через окно.

— Так он же в Алесции, — беспомощно проблеял Дед и прощупал слепой рукой воздух вокруг себя в поисках предмета поувесистей.

— Ты же знаешь, для него не составит труда материализоваться в любой точке света.

— А почему «бывший» дядюшка? — сощурил тот глаза, прикрыл дверь и нащупал-таки громоздкий стул.

— Да потому что нет сил терпеть его в настоящем, а изгнать составит труда даже опытным экзорцистам. Объявился здесь и жаждет испить моей крови. Посмотри в коридоре, нет ли его тени и не пробегает ли отец Тьент. Мне нужно проскочить, не коснувшись обоих.

Дедуля напрягся ещё больше и подозрительно осмотрел молодого духа у себя в окне. На Родика совсем непохож, тот любит аккуратность в одежде и идеальную укладку волос, а этот растрепан, рубаха грязная после карнизов и окон, на штанах свежая дырка, в волосах беспорядок и сухой листик с крыши. Аксил осторожно занёс стул на плечо.

— Родик, а как звали твоего первого учителя? — вкрадчиво спросил он.

Вопрос с подвохом, у второго императорского сына сменилось столько нянек и учителей, что хватит на целую академию. Известно, что Родион в детстве отличался живостью характера и неограниченными возможностями в угнетении наставников. Их сменилось столько, что он едва помнит имена трех последних. Но даже при всем том Дедуля тоже не знал правильного ответа, поскольку на тот момент проживал в далекой Алесции с Бабулей.

— Что-то я не понял. Ты с чего вдруг…

Дедуля, не получив точного ответа, решился на акт самообороны и швырнул стулом в изгнанного духа. Бесплотное тело качнулось с подоконника в окно, Аксил рванул следом и в ярости хлопнул ставнями. Родион таращил в стекло ошалевшие глазницы, пока экзорцист триумфально щелкал замочками и показывал ему неприличные знаки пальцами. Стучать бесполезно, тот только млеет от собственной находчивости и строит рожи на его грозные брови.

Передохнул самую малость, дрожь в мышцах чуть отступила, Родион растерянно озирался по сторонам, оценивая расстояние до нового распахнутого окна. Ни одного балкона, чтобы дотянуть до оазиса безопасности и дать отдых уставшим рукам. И лучше не смотреть вниз, бездна гостеприимно раскинула свои объятия ровно под ним.

Принц осторожно перемещался в сторону трепещущихся на ветру занавесок. Посольская миссия разместилась в замке лишь вчера вечером, он и не знает, кто где проживает, известно лишь, что первый и второй этажи отданы под служебные нужды с арсеналами и залами советов, а верхние этажи для гостей ниже рангом. Все родовитые путешественники разместились на огромном третьем этаже, а значит здесь могут оказаться все, кроме слуг и магистратов. Родион тихо подполз к окну, пригнулся и осторожно всплыл ровно над подоконником. Напротив окна, у огромного зеркала крутились близнецы Ти и Яни.

Старший брат не сразу разобрался в том, что происходит. Ти и Яни не слишком жаловали зеркала, в одежде соблюдали небрежный стиль, брезговали излишними деталями и тёплыми вещами. Но сегодня оба натянули на себя меховые пальто, щупали шерстку на предмет мягкости и одобрительно гудели. Вид мохнатых щеголей, прямо скажем, вызвал умиление.

— Утепленные вы мои, — раздался голос из окна, — старость подкралась незаметно? Вы стали тяготеть к уютным вещам и мечтать погреть седые косточки?

Эффект разорвавшегося ядра был сопоставим с их реакцией. Они привыкли прятать от брата свои тайны, запирать двери на все замки, таиться по темным углам и избегать лишних встреч. А он неожиданно зашел с другой стороны и контролирует их прямо из окна. Парни дрогнули. По лицам растекалось недоумение, а Родион не мог отказать себе в возможности позубоскалить:

— Нет, я все понимаю, есть в этом некое здравое зерно. Зимы в Ригороне столь «холодны», что самое время подыскать тёплую шубу и преть в ней до самого лета под затяжным дождем. И можно не ходить в баню. Очень удобно, заодно не смоете защитный слой грязи.

Парни нервно переглянулись.

— Хотя нет, странно было бы ожидать даже от вас подобной глупости. Но если вдуматься, то шубы не возникают на ровном месте. Возможно где-то там спрятаны ещё и снегоступы? А может и меховые шапки? Трудно даже представить, за каким лихим богом вам такие обновки? В Агарон собрались? — во всю глотку проревел старший брат.

Первым как всегда пришел в себя Яни. Парень подскочил к окну, злобно цыкнул и рявкнул:

— Это подарок!

И хлопнул ставнями, запирая окна на все запоры. Родион покачнулся, но устоял на карнизе. Стучать и взывать к родственной привязанности, а также грозить самыми страшными карами бесполезно. Близнецы задрали шубы, спустили штаны, оттопырили задницы и выразили свое отношение к подобным методам слежки. Он и сам уже не рад, готов поверить в любую версию, лишь бы его пустили на спасительную твердь. Но шанс упущен, и Родион с тревогой изучил очередной поворот здания.

Силы на исходе, нужно поторопиться и влезть в первое попавшееся окно. Сразу за поворотом он вцепился в распахнутую ставню, прильнул подбородком к подоконнику и вытянул руки в комнату. Занавески дружелюбно погладили его волосы, сразу после чего отлетели в сторону, и на Принца уставился раскрасневшийся от поисков отец Тьент. Только сейчас Родион понял, что попал в спальню трех сестер, где все это время проходил обыск. И, судя по всему, безрезультатно.

— Одну минутку, святой отец, — пыхтел он. — Я уже проползаю. Предлагаю не искать на вашем теле соответствующий ситуации стих и не показывать мне, где сия надпись набита. Мы с вами по одну сторону в борьбе за мощи, потому предлагаю перемирие.

Принц из последних сил перекинул бренное тело через оконный проем и со стоном рухнул на пол.

— В белье мощей нет! — констатировал священник, возвышаясь над ним, как гора накануне извержения вулкана.

Родион устало прикрыл глаза. Смотреть на Тьента с нижнего ракурса испытание не для слабонервных. К тому же он устал, дайте отдышаться.

— А вы где белье проверяли? В шкафу? Пф… Белье известные мне девицы хранят везде, большей частью под кроватью, там и следует начинать поиски. Ещё утром мощи были здесь, не стоит отчаиваться.

Принц только на слух улавливал, как Мерионец плюхнулся на колени и зашуршал беспорядком под кроватью. И даже если приоткрыть один глаз, ничего интересного не обнаружишь, кроме объемных святых ягодиц, исписанных мелким шрифтом. По скромным прикидкам старик здесь давно, но мощи так и не обнаружил. Очевидно, мелкая пакостница воспользовалась моментом и успела перепрятать предмет торга. И скрылась в пелене торговых рядом Гредена.

Чтоб ее!

Где взять запасные мощи?

Родион лихо взвился с пола и в два прыжка покинул женские комнаты. Прямо по коридору увидел знакомую фигуру дражайшего дядьки и влетел в ближайшую дверь.

— Виноградный мой, — торопливо проговорил Милорд, — рад приветствовать. Какими судьбами? Потолстел, полысел, лоснишься здоровьем. Турис, ты не знаешь, где можно раздобыть мощи?

— Ваше Высочество, — бросился ему навстречу дорогой друг. — Как я рад видеть вас! Как я скучал! Какое совпадение! У меня с собой отборное вино прошлогоднего урожая, шесть бочонков на пробу. Если начнём прямо сейчас…

— Турис, мощи! Нынче без мощей не пьют, не тот кураж. Мода, признаться, на любителя, но ты же знаешь, я люблю новизну, — Принц отбился от дружеских объятий, прижался к двери ухом и тихо щелкнул запором.

Туриса он встречал последний раз год назад во время поездки в Восточные провинции в качестве Наместника. Гралийский барон словно знал даты его прибытия и всегда вырывался из-под бдительного взора супруги Геванны, чтобы только с Родионом Ялагром оценить разницу гралийского и ригоронского винограда. Поначалу даже список отличий записывал и грозился снова взяться за рукопись неизвестной всем книги про благотворное воздействие виноградной лозы на пострадавшую печень.

— А что с мощами? — с интересом принял идею Турис. — Их до или после? Занюхивают или… как?

— Благословляют, — раздраженно пояснил Принц. — Без того пьется дурно и живот пучит. Но стоит только мощам объявиться, как прозрачные капли молодого вина заискрятся новыми гранями.

— А мощи это… то, что я подумал? — почесал залысины старый друг.

— Нет времени долго объяснять, в нашем конкретном случае это гм… скальп и палец святого Кийинта. Мой дорогой потомок виноградной жужелицы, нет ли у тебя на примете бесхозных святых мощей исключительно в долг и на время?

Гралийский барон по-настоящему растерялся и рассмотрел свои пальцы с надкушенными ногтями. Пожалуй, Милорд умеет удивлять. Он всегда на шаг впереди в вопросах моды и передовых технологий, в Гралиции в этом деле сплошная темнота и невежество. Стоит отдать должное их дружбе, Турис всегда первым узнает все тонкости вино-производства и вино-потребления.

— Вот так чтобы с собой нет, — честно ответил барон и нарочито порылся в карманах. — Но если отбросить в сторону имена и святость, то вполне можно…

— И даже нужно, — закончил за него Принц. — В этом вопросе главное — вера. Поэтому любой подлог приветствуется, а мощи нужны уже через час в новом Храме. Дружище, не представляешь, как я рад тебя видеть и принять помощь из дружеских рук. Я с нежной грустью вспоминаю наши прежние времена, когда мы беспечно не знали ни о каких мощах. Ты можешь незаметно вынести меня из коридора на четвертый этаж?

Турис Асмагел в свое время будучи Наместником и градоначальником Ближних Патн хорошо знал Ноя Орса. И не только знал, но и с неослабевающей дрожью вспоминал те дни, когда за утерю рукописей никому неизвестной книги «о пользе виноградной лозы для печени» топил и душил того самого Ноя Орса, который уничтожил рукопись по приказу венценосного племянника. С тех пор они почти породнились, женившись на сестрах Тирэллках, но все ещё с большой настороженностью относятся друг к другу.

Дражайший дядюшка всегда испытывал нежную привязанность к винным погребам Туриса. Оставить без внимания, бредущего мимо Туриса Асмагела с бочкой вина, в которую залез Родион, сложив все кости втрое, он не сможет. Как было бы проще, если бы эликсирам Диибура не приделали ноги, но судьба решается здесь и сегодня, нет времени на лишние сантименты и проволочки. Приходится действовать по обстоятельствам. И потому мимо Ноя Орса прокатилась бочка под управлением… не совсем женщины, но аналогии приветствуются.

По плану Турис обмотался в плотные занавески комнаты так, чтобы даже нос особо не высовывался. И неважно, что дама оделась не совсем в платье и похожа на свалившийся на нее рулон материи. Важно, что под ворохом тканей трудно определить не только саму женщину, но и ее возраст. Габариты говорили сами за себя, Турис мужчина тучный, объёмный, невысокий. Потому «прелестница» с бочкой может вызвать интерес особого свойства, только если кавалер едва сошел с корабля, пробыв в плавании года четыре.

Но видимо с Ноем Орсом так и было. Он вырвался из-под бдительного ока супружницы сравнительно недавно, отбыв мучительное заключение в Алесции, где женщины занимают высокое положение, держат при себе оружие и не дозволят к себе сомнительного отношения. И потому шлепнуть чаровницу с бочкой по заду и щипнуть ее за мягкое место Дражайший посчитал суровой и безусловной необходимостью. Что уж говорить, во времена лихого холостяцкого существования лет так до шестидесяти Дражайший слыл любителем женского пола и ни одной занавески не пропускал мимо себя.

Турис среагировал нервно. Родион его предупреждал, терпеть и молчать, а главное вытолкать бочку на лестницу. Но либо щипался Орс больно, либо он не только щипался, из бочки трудно определить степень дядюшкиного флирта, Турис брыкнул ногой, чем видимо дал Дражайшему неверный сигнал и робкую надежду на взаимность. Завязалось трепетное знакомство, в бочку проникли звуки сначала томных стонов, и только потом порядочная женщина влепила паскуднику затрещину.

Напрасно он, Ной Орс млел от девушек, способных дать ему в рожу. В итоге завязалась потасовка, в которой бочка имела принципиальное значение. Пройти заградительную стену Дражайшего Турис так и не смог, а бочка вылетела на лестницу с ускорением и грохоча пролетела вниз, прежде чем врезаться в стену, взорваться щепками во все стороны и вывалить содержимое.

Содержимое пострадало больше прочего. Родион со стоном выполз на лестничный проем, держался за голову и проклинал неудачный день. Но на этом не все. Дражайший заинтересовался не только прелестницей в ворохе шмотья, но и бочкой вина. Дядька выскочил проверить, все ли вытекло и триумфально воскликнул:

— Родюшончик, мой возлюбленный племянник! Надеюсь ты не выхлебал всё до капли и спешишь прижать ко мне свои изношенные столицей кости? Так грациозно ты ещё никогда не вываливался из винища. Солги мне, что это от счастья видеть меня.

Глава 8

Империя Ригорон. Восточное Море Течений.

Родион очнулся утром следующего дня и долго не мог без боли пошевелить даже пальцем. И не сразу в памяти восстановился вчерашний день. При этом все прошло не так ужасно, если подвести его итоги.

Племянник опрометью взлетел по лестнице на четвертый этаж, буквально перепрыгнул Дражайшего и вырвался на волю. В панике искал комнаты магистратов, запирал двери на запоры и вращал бешеными глазами.

— Внушить панику, ужас и отвагу одновременно! — кричал он. — Пусть боится и отважно броситься бежать от меня! Пусть забудет меня! Пусть забудет себя! Чтоб духу его здесь не было!

— Но, Милорд…

— А пусть он забудет дорогу ко мне! Пусть запутается в трех ступенях!

— Это скорее к магам-поисковикам…

— Делайте что хотите! — рычал Принц и тряс обоих за мантии. — Но, чтобы я не только не видел его! Чтобы духу его здесь не было! Эрсэн, верни его назад, в Алесцию! Хотя бы на один день!

Магистраты понятливо кивнули и отправились выполнять задание. Наверняка случай безнадежный, это вам не простофилю какого-нибудь охмурить, здесь мошенник высшей гильдии, Дражайший без всяких магических кристаллов сеет панику и ужас вокруг себя и наделяет людей такой отвагой, что они по карнизам лихо бегают. Но пусть отрабатывают свой хлеб и решают проблемы любыми средствами. Жаль нет эликсиров, он бы не пожалел на родственного жулика целого ящика отворотных зелий.

А потом события сбавили обороты, в коридорах затихла суета и громкие возгласы, Родион перебежками вернулся в свои комнаты и как-то неожиданно обнаружил себя уже в кресле у камина с огромным бокалом винища напротив раскрасневшейся рожи Туриса Асмагела. Тот в очередной раз повествовал историю, в которой святые мощи таки объявились в храме новой веры и удовлетворили всех участников действа вне зависимости от того, что к святому Кийинту не имели никакого отношения. Как собственно и к человеческому роду в целом. Местная скотобойня кладезь мощей на любой самый искушенный вкус.

Одной проблемой меньше, но одной больше. Да, религиозным разногласиям положен конец, но не все так просто с самим Турисом. У Родиона уже кружилась голова и он едва связывал слова, а дегустировали они только первую бочку из шести. И он ясно осознавал, что вырваться ему поможет только чудо. Что уж скрывать, он и сам готов провести в компании друга недельку-другую, вспомнить лихую молодость и нажить неприятностей, чтобы было что вспомнить, когда печень на старости лет совсем отпадет. Но его ждут дела и доклад магистратов об изгнании злого духа Ноя Орса.

Доклад Эрсэна и Летрана вызвал бурю эмоций в пьяной компании, друзья заливались слезами и вином, и это последнее, что помнит Принц из вчерашнего дня.

Дражайший получил причитающиеся ему магические пилюли, поначалу сопротивлялся и даже действенно, магистраты признали заметную устойчивость к магии, но в этот раз счет не в его пользу. Он не только забыл, зачем прибыл, но и принял обеты безбрачия, воздержания и самоотречения, все сразу. Как приятно осознавать, что есть управа даже на эту гнилую ветвь его семейного древа. По меньшей мере с месяц тот будет соблюдать обеты и пугать окружающих своим нестандартным поведением.

На палубе Принц затянулся прохладным воздухом моря. Здесь хорошо, крик чаек и шелест скрученных парусов. Вокруг суета и можно с капитанского мостика смотреть на мельтешение тел сквозь полуприкрытые веки, пить ароматный чай и представлять, как долгими скучными вечерами можно сидеть в уютной каюте и листать новую книгу.

У Роди красивый кадык,

Он раздувается как башмык…

Нет, нет, что-нибудь более увлекательное.

Благодаря Турису он пропустил целый день своей жизни, утром сбежал, пока тот отсыпался в своих комнатах, с нежностью обнимая следующую на пробу бочку вина. Не в этот раз, ему нужно спасти брата, нет времени на милые прежние радости.

Жизнь била ключом, но уже без него. Совсем рядом Вилли ругается из-за своего громоздкого сундука. Набрала столько тряпок всего за день. Что у неё там, дюжина запасных свадебных платьев?

Шиэль уже на борту, расхаживает по палубе, виляя крутыми бёдрами. Отец Тьент на эту красоту только и обращает внимание, докучливо соблазняет язычницу в новую веру, та отбивается от него солнечным зонтиком. Мерионец Самолюбивый уронил зеркальце в море и стучал головой о корпус. Его останавливал Душенька Летран и уговорами отвлекал от утраты. На них с марса что-то сбросили Ти и Яни.

Князь Тирэлл не без пользы провёл день в Гредене. Нет, парик не нашёл, его заказывать нужно и ждать готовности. Но на голове будто клеем насажена новая шляпа. На море ветер, потому без клея не обошлось. Фея что-то выглядывает в небе, плетёт новые пророчества, не иначе. Эрсэн помогает Диибуру грузить хрупкий инвентарь.

На пирсе всё ещё стоит Принцесса Асма и совсем не слушает жужжащего рядом с ней Дедулю Аксила. Тот что-то рассказывает, одновременно снимая мерки для чего-то, что больше напоминает женский корсет. Аксила задел проходящий мимо незнакомец, толкнул огромной корзиной, у Дедули сорвалась рука и ущипнула девчонку за грудь. Та в ответ влепила звонкую пощёчину.

Родион молча наблюдал за неуклюжим увальнем с корзиной на спине. Тот на карачках вскарабкался по трапу, сбросил корзину на борт и удовлетворенно вытер пот с лица.

— Ваше Вашество, агаронец из свиты королевы Гралиции Аяны.

Родион поднял недоуменные брови.

— Вчера Его Светлость барон Турис Асмагел передал вам бумаги от вашей сестры Аяны, — напомнил помощник. — В них помимо прочего упоминалась просьба забрать с собой в Агарон некую персону.

— Ах да, совсем забыл, — потерял он интерес.

— Шпион агаронских магистратов. Имя Вельтаар.

Родион вернулся к теме сразу.

— Даже не знаю, чему больше удивляться. Так и сказал, шпион?

— Истинный шпион, Милорд, — без интереса фыркнул Тибель, словно шпионы в их жизни такая же обыденность, как ежедневный завтрак, и разговор о том весьма лишний.

— Хорошенькое начало, — присвистнул Принц. — Сестрица умеет удивлять. Полная корзина нижнего белья, как я понимаю?

— Возможно, Ваше Вашество. Но в картинах.

— Каких картинах? — встрепенулся Принц.

— Его картины. Он картинный шпион, как я понял.

— Тибель, худшего бреда не слышал. Прикажи выбросить его за борт.

Дядюшка Титтава Орс, покачиваясь, взобрался на капитанский мостик.

— Роди, есть такое слово «человеколюбие». Ты его проходил с наставниками? — грозно сотряс он красными от раздражения щеками.

— Я проходил много слов, мой взвешенный Дядюшка. Среди них самое главное: Нет!

— Воспитание Ноя Орса налицо, — процедил толстяк. — Этот змий испортил мне племянника.

— Кто кого воспитывал и портил, ещё вопрос.

— Роди, я без шуток. Требую ужин и, хотя бы бокал вина, — сдал позиции заключённый на диету родственник.

— Наверняка я тебя удивлю, мой посвежевший пращур. Если лечь спать пораньше, то ужин волшебным образом превращается в завтрак, а вино в крепкий чай.

— Как спать на голодный желудок? Урчит так, что меня подкидывает в кровати. И как спать, если это не кровать, а жестяная койка? Рёбра болят.

— До рёбер нам ещё далеко, месяца три, и мы их сможем нащупать.

— Художника мне сыскал? Или я за себя не отвечаю.

Родиона пронзила мысль что, отправляя связанного по рукам и ногам Дядюшку в диетическое заключение на корабль, он клятвенно обещал сыскать художника для его несуществующих сухопутных кораблей или отменить диету. Но был так занят изгнанием Дражайшего, что совсем о том позабыл.

— Лучшего, — уверенно улыбнулся Родион и красиво отпил чаю из изящной чашечки. — Тибель, голубчик, выловите из воды нашего творческого шпиона.

— Почему шпиона? — насторожился дядька.

— Бери и можешь не благодарить, мой усомнившиеся дядюшка. Весь город перерыли, пока искали, с ног падаем от усталости за борт. Художник и шпион в одной корзинке, он лихо сыщет тебе корабли и сразу увековечит их маслом.

— Тьфу, — плюнул себе на ботинок дядька. Он явно рассчитывал, что последний аргумент вернёт ему ужин.

Принц наконец смог устало развалиться в кресле, в покое своей самой шикарной каюты на борту. Все прочие пусть ютятся в тесных каморках, он не просил их докучливого сопровождения. Два-три дня пути, и они в Северной Навадне, откуда отряд выйдет за Ригоронскую стену в Степь. В каюту грохнула дверь, и на порог ввалились нежеланные гости.

— Ти, Яни, пошли вон на марс, там вам и место.

— Роди, мы знаем, кто украл эликсиры, — вырвался вперёд Яни.

Какая неожиданность, гусеницы обошли саму Вилли Всемогущую? Со времён основания мира такого не было. Очевидно, есть подвох, стоит только разобраться.

— С реи подсматривали? И кто же облапошил Отлона Самолюбивого? — забросил он ногу на ногу в предвкушении новых сведений о путешествии проклятых эликсиров.

Близнецы неожиданно замялись.

— Нет, конкретно у него эликсиры взяли мы.

— Неужели? — елейно пропел Родион. — Даже не буду спрашивать, зачем двум идиотам, отдыхающим от беременной супруги, любовные эликсиры.

— Ты говорил, что там не только любовные зелья, — возмутился Яни. — Там же были настойки для отведения глаз, для правды, для неправды…

— Отворотные зелья, — подсказывал Ти.

— Вам зачем отворотные зелья, непредсказуемые вы мои? — заинтересовался старший брат. — Надоели друг другу?

Близнецы растерянно переглянулись. Им явно было что скрывать. Более того, ящик с эликсирами был у них в руках какое-то время, и что натворили эти бестолочи, остаётся только догадываться.

— Отворотные зелья, они же отворачивают от тебя взгляды нежелательные.

Родион нетерпеливо вздохнул. Охушки, эти гусеницы. Вот уж кому гарантированно нельзя приближаться к магическим артефактам, так это безмозглым и безграмотным скудоумцам. Дома им единственным отказали в пробах эликсиров Диибура.

— Кому что споили? — громко рявкнул он.

— Мы только попробовать, как эти штуки работают, — защищался Яни.

— Вам по пять лет? — взбеленился Старший. — Кого отравили, убогие? Жребий бросали?

— Что мы, совсем ничего не понимаем по твоему мнению? — возмутился Ти.

— Ти, к седым подмышкам ты наконец догадался про меня?

— Ему же и дали голубой пузырёк, — фыркнул Яни.

— Кому ему? — рычал Родион.

— Отлону Самолюбивому, кому ж ещё? Ему всё одно терять нечего. Если в розовых склянках любовные эликсир, мы же не звери, удваивать эффект. Потому решили проверить голубое зелье. Отворотное значит. Отвернётся и не будет смотреть в зеркало.

Родион вытаращил глаза, понимая, что близнецы не шутят, и Отлон теперь не Самолюбивый, а Самоненавистный. И сразу понятно, что зеркало он не упустил, а выбросил от нелюбви к собственному лику.

— Но что-то мне подсказывает, что эликсиры у вас пробыли недолго.

— Вилли сперла, зараза пронырливая, — ругался Ти.

Нет, с Вилли всё в порядке, нюх не теряет, она без труда вычислила клейменных негодяев и просто забрала добычу. Взять с гусениц больше нечего, кроме глупых оправданий. Пошли вон, с глаз долой.

— Значит, эликсиры уже у Вилли, — задумался Принц. — Но она не спешит сдать награбленное. Что задумала?

— Милорд, агаронского шпиона поселили в каюте вашего дядюшки, — накрывал венценосный обед Тибель.

— Других мест нет, пусть притираются, — отмахнулся Милорд.

— Вельтаар изволил жаловаться, что в неравной схватке упустил свой обед. Титтава Орс оказался сильнее.

Родион поджал нетерпеливые губы.

— Шпиона тоже на диету. Чуть проголодается, и сразу появятся силы защищать свою пайку.

— Гениально, Ваше Вашество. Что, к физическому развитию его тоже привлечь? Они нам ванты не порвут, лазая в целях похудательных?

— Сказал же, пусть притираются. К тому же, компания в этом деле Дядюшке только на пользу. Пусть соревнуются, у кого ремень быстрее уменьшился. Шпиону никто не обещал, что путь на родину будет лёгким.

Поскольку удачливая мошенница так и не пришла с эликсирами наперевес, Родион заподозрил неладное. И не напрасно. Странности в происходящем начали преследовать его уже при приближении к трехместной каюте сестёр Тирэллов. Для начала к их двери приклеился святой отец Тьент, который скрёб когтями дерево и громко завывал отрывок из святой книги. Оторвать его составило труда, мужчина он крепкий и несговорчивый.

— Милордик, как это мило с вашей стороны, — встретила его в дверях Фея и скоропостижно выпорхнула на волю.

— Вилли, — сходу начал Принц, но быстро осекся, потому что в каюте в данный момент происходило настоящее побоище.

В схватке участвовали Шиэль и Вилли, Биннет уже отгребла своё и сбежала. Сундуки и единственная постель были перевёрнуты, повсюду порванная одежда, в углу мутузят друг друга две взлохмаченные и почти голые девицы. Причём, Шиэль была покрепче, но Вилли брала верх напором и жилистостью.

— Уродина, шлюшка, тварь, — разразилась бранью Старшая.

Вилли отхватила у той клок волос, вырвалась из угла и с разбегу прыгнула на Принца.

— Роди, прикажи выбросить её за борт, — посоветовала она, карабкаясь ему на шею.

— Образина, потаскуха, мымра, — плевалась в её сторону Шиэль, а попадала в Родиона.

— Вилли, что происходит? — возмутился он, чувствуя её зад у себя на плечах.

— Она эликсиры прошляпила. Роди, они были у меня, а она Грубеля твоего решила приворожить, — верещала та.

— Гадина, замарашка, упыриха, — не останавливалась в проклятиях Кокетка, швыряя в их сторону мелкий хлам.

— Странный эффект, — растерялся мужчина. — Тибель, в целом, в порядке, слюной на стол не капает.

— Слюной капает отец Тьент, которому случайно Тибель передал причитающееся ему зелье.

Родион нервно вздрогнул.

— Со святошей определенночто-то не то, — заметил он. — Своеобразное действие любовного напитка.

— Да, он возлюбил её как дщерь, и теперь мечтает лишить её язычества, — наклонила Вилли к нему лицо. Вокруг левого глаза расплывался угрожающе темный синяк, точь-в-точь, как у Шиэль и Биннет.

— Шиэль, остановись, — рявкнул Принц.

— Придурок, кастрат, пентюх! — швырнула она в него ругательства.

— Не понял.

— А я один пузырёк себе отложила, — мстительно шипела Вилли, уклоняясь от снарядов сёстры. — Думала пригодится, вот и пригодился. У неё из-под носа ящик с эликсирами увели, я ей в отместку пузырёк в глотку залила.

— Пердун, мямля, вислоух!

— Что за зелье сквернословия? — оторопел он от такой подборки слов. — Экспериментальное что ли?

— Роди, не знаю, зелёненькое какое-то, — ржала над сестрой Вилли. — Она теперь только ругательствами может изъясняться. Вот мы и подрались.

— Так, стоп, где эликсиры? — рявкнул Принц, и Шиэль на миг остановилась.

— Остолоп, гребаные пойла, казнокрад.

— Перевожу: какой ты недогадливый, эликсиры тиснули прямо из каюты, — свесилась к нему сверху Вилли. — Родик, откуда нам знать, кто этот казнокрад?

Родион в бешенстве сбросил наглую девицу на сквернословную. Обе с визгом упали на кровать.

— Чтобы завтра… Завтра…! вернули мне ящик с эликсирами. Мне не интересно, как и когда вы это сделаете. Завтра принесёте мне ящик. Иначе я обеих вышвырну за борт. Вилли, рот сестре заклеить! Шиэль! — ревел он. — Святого отца удовлетворить, язычеством поступиться. Тибеля только троньте, убью! И чтобы я не видел на палубе ни одну особь женского пола со сливой вместо глаза!

Родион ушёл, так громко хлопнув дверью, что сам почти оглох. Позже он поймёт, что зря дал все эти указания. В этот миг он свято верил, что держит ситуацию под контролем и подсвечивает путь на светлую сторону заблудшим душам. На самом деле так и было, но заблудшие души об этом не догадывались.

— Внучек, можно я у тебя в каюте поживу? — тихо проблеял в дверях Дедуля.

Принц уже отдыхал, ночью он привык спать, а перед тем выпить немного вина и посидеть при свечах в уютном кресле в одном халате на голое тело. Рядом должна непременно тихо грызть кость Скотина. Обычно ещё была книга, но сегодня он так устал, что просто прикрыл глаза и ждал расслабления.

— Нет, мой уже уходящий пращур, — умиротворённо ответил он. — Роскошь и простор только для Принцев первой крови, и то не всех.

— Но я же тоже принц. Моя мать была королевой алесцийского города Термиса. Мне не пристало спать в одной крохотной каюте с человеком, который разговаривает со своими париками. Родик, я его боюсь, он им имена дает.

— Кому?

— Парикам. Теперь у него новенький, Олли.

— Дедуля, иди спать. Новая шляпа по кличке Олли не так страшна, как… — внучек нервно сглотнул, ибо наконец обернулся на деда, к которому предательски переметнулась Скотина.

Аксил стоял в проходе абсолютно голый, прикрывая самое сокровенное мотком синей шерсти. Тощие волосатые ноги были разуты.

— Он у меня в кости выиграл всю шерсть и сплёл из неё парик. Роди, он жулик.

— Нашёл с кем играть. Он прославленный на все Южные провинции шулер и кидала. Ты что, всё ему проиграл?

— И место в каюте тоже. Мне негде спать.

Принц, недолго думая, подошёл к двери и в ярости хлопнул ею перед носом растерянного пращура. Лучше бы Аксил остался, потому что ночь на корабле выдалась неспокойной.

Во исполнение воли Родиона Ялагра под покровом ночи в трюме происходило таинство посвящения девицы Шиэль агаронскому богу. На словах история выглядела достаточно просто. Если нужно лишиться язычества, то Шиэль не против, может быть даже будет приятно. Вилли тоже не против, можно облазить каюты участников действа, пока те заняты. Исключительно в поисках эликсиров. Биннет тоже не против, ибо можно поспать в кровати, пока сёстры бродяжничают.

Святой отец отвоевал в трюме небольшой закуток, подготовился к таинству, принёс святой воды, какая есть, хоть и брага. Оставалась загвоздка с наставником в вере, который должен всю ночь сопровождать посвящённую душу на пути к истине. Отлон не годился для такого ответственного задания, ибо сыпал проклятиями себе на голову такие махровые, что диву даёшься. Принцесса Асма не подходит, ибо наставником непременно должен стать мужчина. Магистраты сказали, что делать подобное не в их праве согласно уставу Храма Первородных. И потому сопровождать язычницу в веру взялся сам отец Тьент.

Момент, который застал дедуля Аксил, в поисках неприметного места на поспать, можно назвать кульминационным. Здоровенный бородатый мерионец топил голую девицу в бочке, а, чтобы вышло всё тихо, заткнул оной рот. С другой стороны процесса картина тоже открывалась не радужная. Из темноты трюма возник абсолютно голый мужик с мотком синей шерсти на чреслах. И всё бы возможно разрешилось миром, если бы…

Магистрат Вельтаар страдал от голода. Его спутник страдал сходным недугом, сверкая кровожадными глазницами. Ещё несколько дней вместе, и ложиться спать станет страшно уже обоим. Со слов Титтавы Орса воровать припасы запрещено только ему, о новобранце в борьбе с весом ещё не все знали. А значит, ему и идти на охоту в трюм. И главное, творческой натуре сразу свезло, он сумел найти снедь, причём сразу целую баранью ногу, копченую и источающую одурманивающий запах.

Вельтаара можно понять. Порядков и устоев ригоронских он не знал, с людьми познакомиться не успел. Кто знает этих язычников, чем они голые занимаются в трюмах под покровом ночи в бочке со смердящим бражным духом. Но девушка, причём весьма и весьма по нынешним меркам аппетитная, пучила глаза и раздувала щечки с кляпом во рту. Он махал бараньей ногой, как дубиной. Двоих извращенцев уложил сразу, девицу опрокинул из бочки и выволок на палубу.

На весь корабль разнесся громкий девичий визг.

— Душегуб, насильник, хааааам!

Глава 9

Восточное Море Течений.

Родион рассматривал не выспавшееся лицо в зеркале. Если бы ночное происшествие на корабле тем и закончилось… Не закончилось. Члены посольской миссии абсолютно не желали укладываться на покой и искали на его голову приключений. Наступило утро и с ним небольшое затишье, участники ночной оргии отсыпаются в своих каютах, а Родион вынужден разбирать их тела. Их дела.

Итак, пока на палубе происходило разбирательство, Титтава поспешил на помощь сотоварищу по трапезе. Тот спасая несчастную жертву извращенцев, не забыл прихватить с собой орудие самообороны. Баранья нога отлетела в сторону, на запах бросился оголодавший Орс. И начал рвать мясо прямо на глазах у собравшихся.

Но и это не всё. Магистрат Эрсэн задрал руку и указал на рею. Там, проклиная себя и богов, совершал ритуальное самоубийство секретарь Отлон Самоненавистный.

— Ваше Немилосердие, — накрывал завтрак Тибель, — ваш Дядюшка требует завтрак.

— Завтрак у него уже был. Очень ранний. Его сподвижника наделить сходными полномочиями, в трюм и на кухню вход воспрещён.

— Милорд, его Светлость князь Тирэлл заявил протест.

— Протестует против шерсти?

— Князь скуп, с него и клок шерсти не содрать. А играть в кости против ратного мага Эрсэна, это верх деспотизма.

— А играть против моего Дедули и раздеть его догола, это верх чего? Пусть теперь познает всю бездну разорения. Эрсэн его вмиг разденет до последнего волоска, внушая страх и ужас. Не принимать же мне Дедулю к себе в постель?

— Святому отцу Тьенту много лучше. Действие эликсира на окрепшую душу оказалось недолгим. Но он удручён потерей святой воды.

— Святой браги, — уточнил Родион, — которую сам же большей частью и вылакал с пола.

— Что, возможно, повлияло на действие эликсира, — кивнул помощник. — Секретарю Отлону тоже лучше, Летран охотно подтер ему память. Замечу, этот калутонец страшный человек, если может лишать людей воспоминаний.

— Он спаситель наш, без него мы бы не выпутались. Потому что, только забыв все ругательные слова, княжна Шиэль наконец замолчала. А до того настолько расширила наш словарный запас, что даже я записал пару слов. Каково это, Тибель, уметь говорить только сквернословия и при этом их все забыть?

— Она просто молчит, — неодобрительно поморщился помощник. — И стала гораздо привлекательней.

— Друг мой сострадательный, она хотела подсыпать тебе любовный эликсир. Будь осторожен, нас загоняют со всех сторон. Одно неловкое движение, и она затащит тебя в койку.

— Я может и не отказался бы, — мечтательно буркнул тот.

— Только рискни, — угрожающе процедил Принц, — я тебе память велю стереть. Причём всю. Забудешь для чего женщины вообще существуют.

К вечеру второго дня команда наконец выспалась и пришла в бодрое расположение духа, хотя благом это уже считать нельзя. Их активность и изобретательность поражала и пугала одновременно. Ещё одна ночь и корабельный кошмар наконец прекратится. Именно потому очередной стук в каюту расценивался как предвестник несчастий. Родион уже предусмотрительно запирал дверь.

— Родик, это я. Ящик принесла. Сегодня же уже завтра, ты, наверное, заждался.

— Вилли, — распахнул он дверь и увидел заветный ящик в её руках. — Ты ж моя, умница. Я всегда знал, что меня может подвести весь этот никчемный свет. Но только не Вилли.

Девушка с самым торжественным видом прошла в каюту, поставила ящик на стол и сбросила с себя платье. Под платьем оказался знакомый корсет и короткая нижняя юбка с парой заплаток после драки с Шиэль. Стоя рядом с ней голый в небрежно наброшенном халате, он почувствовал холод и закутался в полы халата.

— Что за…

— Роди, нам нужно поговорить, — заявила она.

— А это обязательно делать без платья?

— Обязательно, — задрала она носик. — Лучше и без корсета, но я пока стесняюсь как-то. Вдруг ты будешь смеяться.

— Не представляешь себе, как стесняюсь я. В подобных случаях я ржу, как жеребец.

— Ты обещал на мне жениться, — напомнила она.

— Очень, очень спорный момент, — бормотал он, не ведая, куда отступать при очередном свадебном штурме.

— И отложил свадьбу до возвращения из Агарона.

— Отложил, — подтвердил он.

— Я готова стать до свадьбы твоей любовницей, — победно воскликнула она.

То ещё предложение в свете догорающих свечей. Слива вокруг глаза не прошла, на шее пять царапин от пятерни Шиэль, на корсете пятно от варенья. Вилли откровенно преувеличивает свои возможности и его желание.

— Вилли, я что-то не пойму, откуда очередное осложнение? Может эликсир какой хлебнула?

— Родик, не соскакивай с темы, лучше помоги расшнуровать корсет, — пыхтела она.

— Вилли, не расшнуровать, а зашить я тебе его помогу. И не надо задирать юбку, видеть заплатки ещё и на твоей заднице я не хочу.

— Роди, у тебя давно не было женщины. Ты должен, — возмутилась она.

— Вилли, ввиду своей неопытности, ты слишком занижаешь порог моего воздержания. Поверь мне, не всё настолько нестерпимо, — схватился он за ослабевающие на корсете шнурки.

— А насколько нестерпимо? — дотошно уточнила она.

— Это очень тонкие материи, рассуждать о которых с девственницей мне гораздо стеснительней, чем тебе показывать свою грудь.

— Роди, моя грудь — твоя грудь, бери и радуйся, я согласна, — она схватила его руку и потёрла о корсет. В этот момент дверь снова распахнулась.

— Милорд, что вы делаете с моей дочерью? Вы скомпрометировали её! — наигранно взвизгнул Князь.

Немая сцена продлилась недолго.

— Вот значит, как? — угрожающе тихо пророкотал он. — Князь, очень бездарная игра. Я бы порекомендовал вам больше репетировать.

— Роди, ты меня домогался, — взвизгнула Вилли. — У меня есть свидетели! Папа!

— Милорд, — неуверенно заявил Тирэлл, — потрудитесь жениться на моей дочери, а потом хватайтесь за её корсет, сколько душе угодно.

— Не потружусь, и всё больше убеждаюсь, что мои предубеждения относительно свадьбы обоснованы.

— Не обоснованы, — спорила она. — Роди, ты растлил меня прямо здесь, в этой комнате. Меня будут считать падшей женщиной!

Принц допил остатки вечернего вина и грохнул кубком об стол.

— Пошли вон отсюда оба! Ещё раз попытаетесь разыграть этот спектакль, я растлю и скомпрометирую вас обоих в Тёмной башне с палачами и магами.

— Роди…

— С падшими женщинами, Вилли, я дел не имею. Потому мы с сегодняшнего дня не знакомы. Высажу в Северной Навадне и пну ногой в зад. Что не ясно?

Вилли поджала губы, но молча подняла платье, подхватила Папеньку под ручку и вывела из каюты. Родион хлопнул дверью, показательно громко прогромыхал ключами и вернулся к ящику.

— Что б тебя, — ругнулся он.

Ящик был пуст.

Ночь прошла ожидаемо плохо. Капитан фрегата доложил, что кто-то злодейским образом сломал рулевое управление. И не просто сломал, а уничтожил механизм. Команда пытается наладить работу, но корабль отклонился от курса, попал в течение и удаляется от Северной Навадны в сторону гралийского порта Пирлен по ту сторону Моря Течений.

— Как она смогла это сделать? — недоумевал Принц.

— Кто, Милорд?

— Вилли, лихие боги её побери. Только вчера вечером я обещал вышвырнуть её в Северной Навадне, а уже утром узнаю, что в Навадну мы не попадаем. Как?

— Милорд, уму не постижимо. В рубке всегда держат стражу капитан или помощник, да рулевой. Куда они смотрели?

Родион помял напряжённую бровь.

— Например, в сторону, если выпить эликсир отвода глаз.

— Ваше Очевидность, но даже если отвести взгляд, в устройстве нужно разбираться и иметь недюжинную силу, рубить топором, махать молотом. Хрупкой девушке справиться ли с такой задачей?

— Хрупкой девушке? Мы с тобой об одной особе говорим? Ее строй солдат не одолеет, её ратный маг избегает, её Летран боится, — орал Принц.

— Милорд, я бы не советовал вам принимать поспешных решений. Вы всякий раз ошибаетесь на её счёт. И всё потому, что относитесь к ней излишне предвзято.

— Как она это сделала? Может зелье какое экспериментальное? Усилители магические? Но сделать это могла только она! Предвзято? Да потому что она зверя во мне пробуждает! — взревел он.

Родион ворвался в знакомую трехместную каюту и молча начал переворачивать мебель, вещи, сундуки. Девушки были здесь же, сдержанным поклоном приветствовали венценосного гостя и молча наблюдали за его действиями. Неестественная скромность и бездейственность сестёр только подогревала его злость.

— Где эликсиры? — в бешенстве рявкнул он.

Велика честь приветствовать их добрым словом и пытаться договариваться. Один вид Феи, Кокетки и Интриганки вызывает такое раздражение, что хочется зверствовать.

— Их нет, — тихо ответила она.

— Ящик есть, а зелья нет. Где взяла ящик? — грубо спросил он.

— Нашла.

Родион в ярости схватил её за руку ниже плеча и сильно сдавил.

— Где эликсиры? Живо ответила, или я тебя и всё твоё гребаное семейство выброшу в море.

— Я нашла ящик в трюме, — растерянно лепетала она, морщась от боли. — Он был пустой.

— Врешь! — Родион ударил больно, наотмашь по лицу.

Вилли хлопала испуганными ресницами и чувствовала боль. Она впервые видела его таким и впервые боялась. О нём привычно рассказывали много небылиц, его избегали, проклинали, боялись и ненавидели. Кто угодно, но не Вилли.

— Последний раз спрашиваю, — с угрозой в голосе говорил он. — Где эликсиры? Ты сломала руль?

— Не знаю. Какой руль? — у неё дрожали разбитые губы.

Родион не стал более продолжать допрос. И без того понятно, что лгать она будет до последнего. Он сам с детства, с рождения взрастил её такой. Она училась на его примере и очень хорошо усвоила все уроки. Она день за днём, год за годом равнялась только на одного человека. Она даже манеру разговора переняла и всё делает настолько грамотно и знакомо, что это почти Родион, только в юбке. Однако Родион может быть один.

Слова не должны расходиться с делом. Он сразу определил наказание. Трёх сестёр и князя с вещами спустили в лодку. Там они и останутся, пока не вспомнят, куда спрятали эликсиры. Лодка, привязанная верёвкой к фрегату, подпрыгнула на волнах.

Наказание крайне суровое. Нынче весна, но они находятся в самой северной точке Моря Течений. На море ветер, холод и сильнейшая качка. Паруса грозно хлопают и несут фрегат по течению в сторону гралийского города Пирлен. С такой скоростью они буквально ворвутся в чужеземный порт за день. Там можно заменить руль, но это потеря времени, которое в текущих обстоятельствах очень дорогого. Они не на прогулке, спешат спасти Наследника трона. И потому, все заговорщики и интриганы будут наказаны беспощадно.

Родион заперся в каюте и наслаждался долгожданным затишьем. Всё же хорошо, когда не ждёшь нож в спину в любой момент. Это самое настоящее облегчение. Вилли устранена, и жизнь его наконец станет проще. Она объявила ему войну, не гнушалась ничем, даже шантажировать решилась. Он нанёс один решающий удар и покончил с войной. Пусть знают, он страшен, никто не смеет переступать ему дорогу, никто, даже Вилли.

— Родик, — заглянул в каюту Дедуля. — На море качка. Как бы беды не вышло?

— Если ты о людях, которых я знать не хочу, то поверь мне, не утонут. Такие не тонут, — фыркнул он и налил ещё вина.

— Девочка любит тебя, а ты её в лодку, — топтался на пороге Алесциец. — Зачем так сурово?

— Пусть скажет спасибо, что я на рее их не повесил. Там качка посильнее.

— Уверен, она ничего плохого не сделала. Сдались тебе эти эликсиры. Диибур новые сварит, в Пирлене купит ингредиенты.

— Дедуля, она на мне голая висела и кричала: «насилуют». Грязная шантажистка. Может мне ещё жениться на ней? Я как-то иначе представлял себе счастливый брак. И иначе свою жену.

— Родик, значит, дело было в Сиуце. Я влюбился в одну невероятно красивую девушку. Звали её Тенна Сиуца. А жизнь прожил с Кентурси. И теперь ищу такую как Кен, а найти не могу.

— Аксил, не доводи меня. Она испортила руль, плевать ей на все наши несчастья, на пропавшего Ридалага, на то, что я из кожи вон лезу, чтобы успеть ему на помощь. Она свои проблемы решает. Пусть решает, но без меня.

А уже утром возле каюты лежал мешок, в котором с характерным звуком звякнули стекляшки. Оставшиеся эликсиры подбросили ему к двери. К слову сказать, осталось их подозрительно мало.

Кто мог сделать это и бросить ящик в трюме? Этот кто-то находится на корабле и никак не связан с Вилли, но вполне мог испортить руль. А это значит, что девчонка не виновата и сидит в холодной лодке, дует губки и рисует в голове план мести.

Даже страшно, что она сотворит в ответ. Но извиняться он не станет. Кто из них двоих Принц первой крови, кто тиран и потомственный душегуб, кто пострадавший в деле о соблазнении? Пусть вернётся с лодки и будет благодарна, что осталась жива. И впредь будет хорошо думать, прежде чем лезть к нему в постель.

Но лодки позади фрегата утром не нашли.

— В смысле, нет лодки? — недоумевал Принц.

Он бросился к корме, где уже собралась сердобольная толпа. Моток веревки был оборван, лодки нет, а на горизонте показались очертания Пирлена. Что за лихие боги?

— Как так оборвалась верёвка? — кричал он. — Тирэллы её не отвязали, здесь только половина, они не могли этого сделать.

— Как будто перетерлась обо что, — недоумевал капитан.

— Вы серьезно? — разозлился Главный. — Обо что верёвка перетерлась в море? Где лодка?

— Осмотрели весь горизонт, даже рыбацких лодок нет. Кто ж в такую погоду выйдет?

— Где лодка? — взревел он на пределе связок. — Разворачивай фрегат, идиот!

— Руль не работает, Милорд. Только паруса можем сбросить, да якорь. До Пирлена нужно идти, руль чинить.

Родион почувствовал, что до того момента, как спустили лодку, жизнь его была безоблачна и прекрасна. Пусть нож в спине, пусть неудобно и чешется, но теперь куда как хуже. Одна мысль, что лодка могла затонуть, лишала его остатков самообладания.

Вилли просто не может умереть, это какая-то нереальность, неправильность и абсолютная неправда. К тому же она живучая, как крыса. Именно крыса, везде пролезет, отовсюду выплывет, спрыгнет, убежит, взлетит наконец, если очень захочет. В мире, где жил он, всегда существовала Вилли, и другого мира он не знал. До сего момента.

В порт Пирлена зашёл боевой ригоронский фрегат. Событие из ряда вон выходящее, сбежалось столько народу, что подойти к пирсу невозможно. Встречать нежданных гостей поспешил местный барон Герд Астедли, известный ранее всему городу как просто Герд Беспалый, или ещё проще, ВонТотПарень. Баронство своё он получил пять лет назад лично от Короля Генрада, пользовался благосклонностью монаршего двора и Королевы Аяны, и жил в своём поместье, занимался торговлей и обустройством города.

Герд крайне удивился, узнав имя персоны, что бросила якорь в его городе. На фрегат сразу направили мастеров и материалы для ремонта. Барон лично добрался до ригоронского корабля, чтобы поприветствовать Родиона Ялагра, о котором он знает понаслышке, но при этом заочно испытывает трепет и уважение.

— Ваше Высочество, — склонился барон в глубоком поклоне перед высоким человеком. — Я очень рад нашей встрече.

— Я не очень.

— Э… гм… — Гралиец растерянно осмотрел палубу ригоронского корабля.

— У нас ночью потерялась лодка, на ней люди. Нужно их найти.

— Лодка ночью в море? Весной? — спросил Герд и сразу вспомнил, как много лет назад сестра Родиона Ялагра Аяна также прибыла в Пирлен на сломанной рыбацкой лодке. Невероятное совпадение.

— Барон Астедли, — зло процедил Милорд. — Как их найти? Вы можете срочно выслать в море корабли?

— Могу, но пока не пойму зачем. Если люди живы, и лодка цела, море их выбросит.

— Выбросит куда? — тихо рокотал Ялагр.

Сходство брата и сестры есть, мимолётное, едва заметное, в мимике, жестах, глазах. Аяна была такой же в те дни, растерянной, жесткой, краткой.

— Я знаю море очень хорошо. Весной течение особо сильное. Вы шли на парусах, но без руля. И вас снесло из Навадны в Пирлен. Лодка легче, без паруса. Значит её снесло на север, — указал он в сторону от Пирлена.

— Что у нас на севере? — переспросил Принц у капитана.

— Степь, Милорд.

— Степь, — подтвердил Астедли. — Степь, доступный берег, может быть пираты, и очень может быть кочевые племена.

Родион поморщился от отчаяния. Опасность в Степи лишь в том, что можно угодить на наконечник стрелы кочевников, но это лучше, чем гибель в море. Есть шанс, что они живы и уже на суше.

— Барон Астедли, — чуть более дружелюбно произнёс Ялагр, — вы можете выслать корабли к северному побережью, чтобы найти людей? Мы бы сделали это, но у нас неисправно судно.

— Э… хм…

— Руль быстро починят?

— Может день-два, Милорд, — заверил капитан.

— День-два ходу до Навадны, — рычал Принц. — Ужасная потеря времени. Мы и без того потеряли два дня. В этот самый момент мы должны быть в Степи, в караване.

— Караваны, Милорд, — услышал знакомое ригоронское слово гралийский барон. — Караваны в Степь уходят ежедневно. Из Пирлена идёт главная дорога в Агарон. Она короче дороги из Навадны на неделю.

Ригоронец уловил мысль и задумался. Путь из Пирлена в самом деле короче. На будущее нужно помнить об этом и, минуя Навадну, идти морем в Пирлен. Но суть не в том. У него кружится голова от нескольких дел одновременно. Нужно найти Вилли и её семью. Нужно вернуть Ти и Яни в Навадну. Нужно выйти в Степь, как можно скорее. Нужно встретиться со своим обозом, который готовился в Северной Навадне.

Но сначала Вилли.

— Чините руль, — приказал Принц и вернулся к борту, откуда мог видеть море и пропавшую лодку.

— Роди, пусти нас с мерионскими стражами на сушу, — осторожно предложил Яни. — Поедем вдоль берега на север и найдём Вилли.

— Мы найдём их, — подтвердил Ти. — Зачем ждать, если есть мы? Ты возвращайся на корабле в Северную Навадну, как починят руль. А мы привезём Вилли.

— Найдёте? — ворчал он. — И сами потеряетесь, нет никаких сомнений. У вас это отлично получается. В последний раз в Степи тебя, Ти, с боем отбивали у женского шатра ТатуХэна. Что делали напрасно, потому что за тобой увязалась на мою голову Ясторна. Сидите на корабле и не высовывайтесь, я сам её найду.

Утром следующего дня руль был готов, но уже до того прибыл второй ригоронский фрегат. Капитан корабля сообщил, что корабль Родиона Ялагра видели из Навадны и приняли правильное решение. Обоз посольской миссии вышел в Степь и готов встретится с Принцем в долине Мертвых лошадей. Есть такое место на караванном пути, где пересекаются и смыкаются ригоронская и гралийская дороги в Агарон. Поскольку путь из Пирлена короче, выходит так, что Принц не потеряет ни одного дня, или даже достигнет долины раньше.

Если бы не Вилли.

— Милорд, что будем делать? — спросил Тибель.

— Выходим из Пирлена в Степь с ближайшим караваном. В Степи ищем девочек и князя. Как найдём, будем искать обоз.

В этот день посольская миссия Ригорона сошла на берег Гралиции. Нужно было подготовиться к выезду из города, найти караван и присоединить к нему своих людей и вещи. Все, что требуется для длительного пути в Агарон находится в ригоронском обозе. Шатры, припасы, вода на несколько месяцев пути и тысяча ригоронских воинов для сопровождения венценосного Посла. Придется брать с собой только самое необходимое на неделю. Дальше станет легче.

Родион сошёл с корабля последним, когда стало известно, что всё готово, и караван выходит. Он ещё раз окинул мрачным взором палубу и взглядом пригвоздил к полу Рестиана и Роянга. Им предстояло вернуться в Ригорон и ждать вестей об успехах его миссии. Прощанием вышло натянутым, Родион приказал сидеть в каютах и не высовываться. И спустился в лодку.

Глава 10

Северная степь.

Девочки сидели на берегу Моря Течений и с тоской смотрели в бескрайнюю темно-зелёную стихию. Биннет что-то тихо напевала под нос, Шиэль дожевывала кусок колбасы, а Вилли рисовала на мёрзлом песке страшные рожи. Они даже не разобрали, что произошло, потому что спали на дне своего маленького судёнышка. Ночью лодку выбросило на сушу, по темени трудно разобрать, что за место и почему так. Выходит, Ялагр выполнил угрозы и бросил их в море.

— Хорошо, хоть лодку дал, — отметила Вилли в который раз за утро. — Без лодки как-то совсем уж…

— Биннет плавать не умеет, — сообщила Шиэль. — Без лодки это верная гибель.

Действие эликсира закончилось само по себе. Шиэль проснулась этим утром и заговорила нормальным человеческим языком.

— Они, наверное, ищут нас, — вздохнула Фея. — Злой Милордик, с ума сходит от беспокойства.

— Пф… — фыркала младшая.

Она всё время так фыркала при упоминании его имени. Очень обидно вспоминать эти последние дни, и она старалась не вспоминать. Теперь для неё есть Роди и Родион Ялагр, и она пока не знает, как найти управу на второго.

— Привязался со своими эликсирами, — ковыряла в зубах Шиэль остатки колбасы. — Может они нужны ему для чего? Вилли, в итоге, кто их украл?

— У нас выкрал господин Аксил, — отмахнулась Вилли. — Потом он в кости проиграл их Папеньке. А у Папеньки сперли близнецы, вы же знаете, что папа спит крепко.

Девочки оглянулись на скрюченного старика. Он спал, завернувшись во все одежды в перекошенной лодке.

— Хорошо, что ты не сдала близнецов Милордику. Он бы очень злился, — пропела Фея.

— Он бы не бросил их в море, — глубокомысленно заметила Кокетка. — Как нас.

— Они просили не говорить ему. Но поскольку он требовал ящик, я ящик и вернула, — ворчала Интриганка.

— А эликсиры им зачем?

— Они не хотят возвращаться в Ригорон. Хотят с нами, в Агарон. Задумали зельями отведения внимания пользоваться и затеряться в обозе. На первое время. А потом, в Степи брат не сможет вернуть их домой.

— А руль кто сломал?

Вилли пожала плечами.

— Пока не разобрала, кто из них, кто. Только получается, что один делает всё, чтобы Роди доехал до Агарона, а второй ровно наоборот. Летран мне нравится меньше. Добродушный он, что подозрительно. А Эрсэн мрачный и опасный, но не подозрительный.

— Вилли, думай, как будем добираться, — Шиэль знойно потянулась и зевнула. — А то уже колбаса заканчивается.

— А я чем занимаюсь? — насупилась младшая.

— Портреты его рисуешь. Тоже мне, любовь всей жизни. Родик твой… всё, что я про него ругалась, так и есть. Вышла бы замуж за Рестиана, он тебе всегда предлагал. Или даже за Гора, он в Гредене предложение сделал перед отплытием. Зачем тебе этот самовлюбленный павлин?

— Потому что вы его не знаете.

— Знаем и очень хорошо за все годы. Какие у нас варианты?

— Самый простой… — задумалась Вилли. — Продать тебя кочевникам за двух лошадей. И доехать до караванного пути. С караваном добраться до Агарона.

— Почему сразу меня? — возмутилась Кокетка. — Я тоже хочу в Агарон. Я замуж хочу за барона, а не за кхэна. Биннет, ты пророчествовала мне барона?

— Потому что ты самая красивая. Что дадут за Биннет? Миску риса?

Фея по-детски рассмеялась, выпуская облачка пара. В Степи холодно, весна медленно вступает в свои права.

— А что дадут за тебя?

— Я себя для Родика берегла, — Вилли встала с места, приложила ладонь ко лбу и осмотрела степь. — Но раз уж женитьба откладывается, то нужно хотя бы с толком. Сидите здесь, — давала она распоряжения, собираясь. — У меня в корсете эликсиры на все случаи жизни. Ти и Яни отсыпали. Попробовали бы только не отсыпать. Потому я ищу лошадей, а вы прячетесь на берегу.

Вилли решительно шагала по Степи на север. План складывался так себе, но она всегда рассчитывала на обстоятельства. Так учил её Родион.

Здесь холодно, она правильно одета. Широкий агаронский подол удобен для шага. Не пышный, как в Ригороне, а именно широкий. Под подолом тёплые кожаные штаны, в них в самый раз верхом. И высокие тёплые сапоги. В Гредене огромные торговые улицы, найти можно всё, если знать, что брать. Потому в сапогах оружие — небольшие ножи.

Сверху на девушке короткая шубка. Вышло дорого, но оно того стоило. В ней удобно и тепло. Шапку пришлось поискать и остановить выбор на треухе. Степняки не зря шьют такую шапку, она подходит для пронизывающих ветров и снежных бурь. Может она не выглядит знойной красавицей, как Шиэль, но и не замёрзнет, и может даже доберется до людей.

По пути мысли навязчиво лезли только о Нем. Всякое случалось в их отношениях, но, чтобы вот так? Думать о Роди плохо не получалось, хотя очень хотелось. Она всегда чувствовала свою исключительность для него, и верила, пока он не разбил ей лицо. Как будто не лицо разбил, а что-то большее, и она уже не чувствовала своей исключительности.

А потом он бросил её в море. Она бы никогда не сделала подобного, никогда не подвергла его жизнь опасности. Он это может. Её детский мир любви и преданности рушился прямо в этой Степи. Из глупого подростка с болью и кровью рождалась женщина, ещё не злая, но уже не такая доверчивая, не такая наивная. У неё нет против него оружия, ни одной мысли, чем покорять венценосного принца.

Вилли при виде всадников продолжала смело идти вперёд. Какая теперь разница, будет ли у неё оружие против него? Сейчас её схватят кочевники, отвезут в свой стан, изнасилуют и сделают рабыней. Он допустил это, а она абсолютно беспомощна против его силы и власти.

— Есть на свете боги? — взмолилась она. — Помогите же, в конце концов. И без того обделили, матери с рождения не было, только сестры и папенька. Все приходится делать самой. А что я могу сделать, если у меня нет ничего, никакого оружия? И золота нет, чтобы это оружие купить. Должно быть средство, не может не быть. А я бы уж тогда не поскупилась на добрые дела.

Девушка внимательно рассматривала подъезжающих людей. В отличие от большинства своих сестёр Вилли хорошо училась. Точные науки давались хуже, но Родион всегда говорил, что знания лишними не бывают. Потому она лучше прочих ориентировалась на местности.

Здесь живут кочевые племена ТатХи. Слово ТатХи берет своё начало с незапамятных времён с некоего пра-пра-племени. Они населяли Степь и почти все земли нынешнего Ригорона, потому схожесть языков. Единого кхэна нет, племена дробились и расселялись, постепенно образуя на землях будущего Ригорона княжества. Те же кхэны на разных наречиях. Изменилось всё благодаря Ригорону Основателю, который объединил княжества в одно государство и стал в нем главным кхэном. Назвал себя Императором, ибо государство от Моря Течений до Моря Бурь.

Общая история с ТатХи сохраняла между Ригороном и кочевниками хорошие отношения. Не настолько хорошие, чтобы стать союзниками, но и вражды никто не желал. С ригоронской девушкой могут сделать что угодно, если она не придумает историю, заслуживающую внимания. Если история заинтересует кхэна, он возможно не сделает ничего дурного.

— Какая храсивый девучка? — пропели всадники.

Не совсем так, Вилли пока не в лучшей форме. Шиэль-злодейка испортила весь товарный вид. Синяк под глазом зиял своим самым отталкивающим оттенком. Это потом он посереет и ослабнет. Пока он из сиреневого обращается в желто-коричневый и лишает уверенности в своих силах.

— Как хорошо, что вы наконец приехали, — по-деловому вступила в переговоры она. — Я уже начала замерзать и думать о кхэне плохо. Он так и не приехал встретить свою невесту?

— Какой невесту?

— Меня невесту, — добавила она уверенности в голосе. — С папенькой сговорились, замуж меня берет, выкуп отдаёт, торговля налаживается.

— Какой папанька?

— Князь Тирэлл. Я княжна Вилетта Тирэлл. У меня лошадь сдохла в Степи, пока добирались. Вот, головой ударилась, — ткнула она в синяк. — Мы будем стоять, или невесту князю отвозить?

Степняки хитро переглядывались.

— Какой кхэна твой жених?

Вилли задумалась всего на миг.

— СанШад мой кхэн.

— Не знаю такой. Наш то СанДу.

— Я так и сказала, — шмыгнула носом девица. — Это у меня от мороза жуб на жуб не попадает. Пока жду вас, все хозяйство отморожу, детей не будет.

Вилли пожелала сесть спереди. Так теплей, можно удобно откинуться на грудь всадника и даже натянуть на себя его длинную меховую шубу. Смердит нещадно кочевник, но лучше вонь, чем холод. В целом, не замёрзла, дошла до людей, дальше по обстоятельствам. Как обычно.

Пока доехали, успела прикорнуть. Стан возвели большой, племя многочисленное, богатое, воинственное, если стоят на самой южной оконечности Степи, почти на берегу Моря Течений. Здесь теплей и весной раньше трава из-под снега вылезает, лошадям хорошо. И потому вражда за эти земли кровавая, победитель берет самый жирный кусок.

Что касается кхэна, то он должен оказаться не старый, и не молодой. Молодой и неопытный здесь не пробьётся, старый не удержит власть. Значит, мужчина должен быть солидный, сильный и умный. Другие в вождях долго не засиживаются. А что нужно мужчине? Женщины и власть. К власти она отношение не имеет, придётся изображать женщину.

— Вота, невеста кхэна, — завели её в большой шатёр. — Надо ему показать. Княжна, говорит. Договор, говорит. Торговля, говорит.

Вилли усадили на тёплые ковры, дали в руки глиняную миску и влили горячий отвар. Что ж, какие эликсиры у неё с собой? Она все успела изучить. Любовное зелье розового цвета, она уже расспросила близнецов. Все остальные растворы только методом проб и ошибок.

На склянке прозрачного цвета было написано самое очевидное название «Сон». Прочие вызывали сомнения и могли толковаться по-разному. Например, «Прео». Это преображение, преобразование или преогромнейшая проблема? Или вот, «Ноги». Это ускорение или красивые ноги? А вот это совсем головоломка, «Ух». Как можно так подписывать зелья? Этот «Ух» может означать, что угодно. Ну, и последнее, «Надо». Самое странное и самое обнадёживающее. Может она получит всё, что ей надо?

С чего начать, кому и в какой последовательности подливать? Причем незаметно. При сложившихся обстоятельствах незаметно можно выпить только самой. Выбор сложный. Пожалуй, чтобы выжить в этом стане, ей нужно выпить всё, кроме «Сон». Любовное зелье подождёт до времени. Княжна одну за другой опустошила склянки, прополоскала во рту и одним махом проглотила.

Ух.

На утро Вилли проснулась в своём собственном шатре и сладко потянулась. Усталость в ногах всё ещё ощущалась, но какая-то приятная, покалывающая. Из воспоминаний хорошо запомнились «Ноги». Цель эликсира так и осталась непонятной, но плясала она так, что шатёр ходуном ходил. «Прео» сработал слабенько, преображение она не ощущала, но как будто синяк не замечали, и уже хорошо.

Что касается этого Ух. Подвёл её Ух во всех отношениях. От него взгляд стал таким проникновенным, что как бы СанДу не женился на ней прямо сегодня. Что касается «Надо», то все ее просьбы звучали столь убедительно, что ночью в шатре спали её сестры и отец, а уже скоро стан поднимается и едет в Агарон. В таком случае хватило бы только последнего зелья, без проникновенного взгляда и без сомнительных ног.

Вилли выскочила из шатра всего лишь по нужде, а он её уже ждал и нетерпеливо сучил ногами.

— СанДучок, я по делам. Мне ненадолго, — суетилась она. — Где у вас тут можно уединиться?

— О свет моих очей, не уединяйся. Садись здесь, все уже ждут.

— Нет, это как-то слишком, — невольно возмутилась она.

— Какой слишком? Вчера было не слишком, а сегодня да?

— А кто эти все? — подозрительно осмотрелась она по сторонам.

— Все, кто хочет приложиться к росе богини Ису.

— СанДунчик, насчёт росы не гарантирую, — переминалась Вилли с ноги на ногу. — И потом, вчера было темно, днем я не смогу с таким достоинством росой жертвовать.

Вилли нехотя припомнила, что вчера за знакомство пришлось пить местную брагу. На вкус мерзость невозможная, но это только с первой кружки. Дальше пошло легче и веселей.

Потому богиня Ису. Девушка пила столько, что присвистнули самые отпетые местные пьянчуги. Что там, пила она ковшами, только из шатра приходилось часто выбегать. Когда мужчины буквально падали по углам, она выиграла состязание, оставаясь лишь с лёгким румянцем на щеках. А после ещё и плясала, причём так, что подол драный с обеих сторон. Она ноги задирала до ушей?

Эффект Уха надо запомнить. Видимо, проникновенный взгляд больше относился к «Прео». Богиней её ещё никто не называл, а это приятно. Жаль она плохо знакома с пантеоном местных богов и богинь. Надо подробно расспросить кхэна, что полагается ей за божественность и снисхождение к смертным. Так просто нам, богиням, этим раскидываться нельзя.

Вилли попросила завтрак и вернулась в шатёр. Папеньки уже не было, он вчера быстро освоился и уже на правах бога, или по меньшей мере отца богини, заимел в стане собственные интересы. Отпускать его по этим самым интересам всегда опасно, но с собой у них только одежда и нехитрый скарб, если и проиграется, то не слишком. К тому же у богини Ису есть очень востребованный товар. Её роса по слухам не хуже браги да с лечебными свойствами и ценится на вес золота.

— А этот Сундук приятный, — чавкая, заметила Шиэль. — Вполне себе. И наколки на лице такие мужественные.

— Шиэль, — грозно насупилась Вилли, — руки прочь. СанДулёк мой, тебе и без того все мужчины перепадают. А мне нужно успеть стать опытной женщиной, чтобы Родик сильно не переживал.

— Пф… — закатила глаза томная Кокетка.

— И времени у меня не так много. Кто его знает, сколько этот Ух продержится.

— Есть ещё любовный эликсир, — фыркнула Шиэль.

— Есть, но СанДунчик очень осторожный мальчик, пьет только после снятия пробы помощником. Отравы боится. Потому у меня появится сразу два пылких влюблённых, а это уже проблема и подозрение. Лучше управиться без приворотного зелья.

— А может нам попросить лошадей и вернуться к Милордику? — поинтересовался голос разума. — Он, наверное, волнуется.

— Бин, — зло огрызнулась Вилли. — А как же моя опытность? СанДушка вчера так перепил, что потерял способность веки закрывать. Мне что же теперь, снова это терпеть? Роди в этом смысле меня боится и никогда не решится.

— Можно и Роди напоить, — хмыкнула Шиэль.

— Можно, но это крайний вариант в моем списке, сразу после варианта с моим опьянением. С ним так сложно. Но как только я стану опытной женщиной, уверена, он сразу это оценит. Ему всегда нравились роковые красотки. Взять хотя бы его Висцийку…

— А я бы здесь, с Сундуком осталась, — томно потянулась Кокетка. — Заботливый, фрукты где-то добыл.

— Шиэль, прекрати путаться под ногами, — строго шикнула Младшая. — Я первый раз в жизни богиней стала. Тебе не привыкать. В Агароне тебе с твоими формами и каштановыми волосами все бароны перепадут.

Биннет заразительно рассмеялась и согласно кивнула.

У богини Ису оказались не только привилегии, но и много хлопот. Вилли как-то не сразу об этом подумала. Людям мало того, что она может перепить любого мужика, людям нужны простые человеческие чудеса.

К примеру, надумал кхэн объехать свои владения на молодом жеребце. Тащите сюда богиню, пусть росой своей благословит поилку, из которой жеребец попьёт. Станет он выносливей и быстрей.

Или вот ещё. Заквасили невольники новую брагу, ибо старые запасы истощились, особенно заметно прошлым вечером. Поставили чаны, много чанов в специальном шатре. Зовите богиню, пусть из каждого чана отопьёт, во рту прополоскает и выплюнет назад благословенный глоток.

Ещё одна божественная обязанность. Задумала хозяйка тесто месить, лепешки печь. Приди богиня, благослови хлеб, плюнь в тесто. Что так мало? Плюй, не жалей, надо чтобы на таком тесте муж был сильный, а дети толстощёкие.

Ещё такое, правда нечасто, но именно сегодня был случай. Роженица начала кричать. Зовите богиню, пусть пуповину режет и кусочек съест. Будет ребёнок здоровый, вырастет сильным воином.

— Нет, я так не могу. Меня стошнит.

— Ешь богиня, хотя бы крохотный кусочек.

Уже к обеду слюна закончилась, а ноги держались только за счёт зелья. Вилли потребовала перерыва. Богини тоже люди и есть хотят.

На следующий день, всё повторилось. Вилли бегала по всему стану, плевала, жевала и благословляла всё, к чему прикасалась. А вечером непременно должна была услаждать танцами кхэна. Намеки на то, что этому самому кхэну стоило бы с богиней сойтись поближе, заканчивались его однозначным ответом:

— Богиня Ису помоет СанДу, и тогда он станет достойным к ней прикоснуться.

А моется СанДу редко. Вилли по крохам собрала сведения и пришла к неутешительному выводу. Мылся СанДу раз в год по большому празднику. И праздник этот вполне может состояться уже после выветрившегося Уха.

И с этим женихом проблемы! С Роди проблем не оберёшься, теперь СанДу ставитневыносимые условия, придумывает отговорки и тянет время, жадно щурясь не столько на богиню, сколько на ее пышногрудую сестру.

Выход нашёлся совершенно неожиданно. Вилли сама захотела мыться, и сестры тоже. Сколько можно терпеть, когда ты княжна и привыкла не реже раза в день встречаться с водой и мылом? А здесь в лучшем случае условия, чтобы протереть снегом лицо. Местных женщин всё устраивало, они изображали полное непонимание вопроса. Но стоило богине сказать слова «баня», как в стане произошли заслуживающие внимания перемены.

И оказалось, что ожидаемый праздник и есть «баня». Более того, празднуется он всем Светлым станом, сопровождается гуляньями, распитием веселящей браги и наметившимися свадьбами. Посередине стана возводится отдельный шатёр, в нем организуется очаг, над которым подогревается гигантских размеров чан. И первой в этом чане моется богиня Ису. Так сказать, благословляет воду для помывочных нужд. А дальше туда заходят в порядке очерёдности. Сначала кхэн, потом жрец, за ним воины, дети и женщины. И все в одной воде.

И только после бани порядочному кхэну или воину пристало брать себе новую жену или наложницу. Или даже богиню.

— Есть все-таки у нас, богинь преимущества, — пыхтела Вилли.

Три сестры, пользуясь тем самым преимуществом, первыми вошли в шатёр и залезли в парящую от жара и благоуханий воду. Истинное блаженство размякнуть в неге, облокотиться на стенки чана и лежать, вдыхая ароматы сухих трав и лепестков цветов. От жара краснеет кожа и лицо, испарина на лбу, и так хорошо, что можно уснуть от наслаждения. Где-то там нетерпеливо топчутся грязные ТатХи, пока богиня Ису, как главная приправа к супу, благословляет им мыльный бульон.

— Дааа, — с довольным стоном согласилась Шиэль. — С нами, богинями только так.

— Представляешь, Ши, мой СанДучок даже преобразился. Бедняжка, чесался целый год, пока я не появилась. Обещал мне устроить в своём шатре ложе из хвостиков гадюк.

— Да ладно? — присвистнула сестра.

— Мм, да, — постанывала от довольства Вилли. — Это у них означает признание в самой сильной любви и верности. Да-да. Не каждой девушке хвостики гадюк на ложе посыпают. Шептал мне перед баней такие слова.

— Как приятненько, — стенала Биннет. — Какие они милейшие люди.

— СанДушка обещал мне сказочную ночь, и пусть только попробует не выполнить обещание. Прокляну. Богиня я, или кто?

— Может введём им этот праздник еженедельно? — шептала Шиэль.

— Неудобно как-то, — поморщилась богиня, не открывая прикрытых от счастья глаз. — Так сразу столько божественной милости раздавать. Может у меня её не так много осталось?

— К тому же нам нужно ехать в Агарон, у нас брат потерялся, — напомнила Фея.

— Пока будем добираться до Агарона, приучим их мыться чаще.

— В Степи воды мало, не получится. Как снег сойдёт, только на дождь надежда, — блистала знаниям Младшая.

— Может нам вообще не нужно в Агарон? — пыхтела Шиэль. — Наш братец Норинэльт и сам вернётся.

И в этот момент они услышали Его голос. Он совсем рядом, никакой ошибки, слов не разобрать, но действительно он. Родион стремительно ворвался в банный шатёр, и девушки медленно спустились в воду поглубже так, что остались только головы.

Он был страшен. От едва сдерживаемого гнева скулы свело судорогой, подбородок выдвинут вперёд, глаза мечут молнии. Одет ещё страшнее, с виду злой чародей. Весь в чёрной коже, поверх наброшена роскошная серебристая шуба.

Одного его взгляда было достаточно, чтобы вздохи наслаждения сменились тихим поскуливанием от Биннет. Шиэль хлопала невинными глазами, а Вилли просто ушла в воду с головой. Именно сейчас морская лодка покажется им лёгкой прогулкой. Родион в таком гневе не был даже в тот последний раз.

Вилли судорожно подсчитывала разницу в днях и с горечью осознавала, что ложе из хвостиков гадюк ей сегодня не светит. Опоздала всего на день, такой шанс повторится уже нескоро.

Глава 11

Мужчина обдал их гневным взором и столь же стремительно покинул банный шатёр. Вилли всплыла над водой и молча переглядывалась с сёстрами. Через несколько мгновений он также вернулся. Девушки ещё глубже просели под воду.

— Я задам один простой вопрос, — гневно рокотал он, как надвигающаяся в горах гроза. — Я надеюсь из вас варят суп, а не то что я подумал? И лучше, если ответ будет: Суп.

— Милордик, — пискнула Биннет, и это всё, что собственно они хотели сказать.

— Живо собирайтесь, мы выезжаем! — гроза разразилась, и даже чан с богинями завибрировал от силы его крика.

Одевались быстро. Паниковала больше всех Биннет, хотя она единственным голосом разума призывала их покинуть Светлый стан ещё несколько дней назад. Шиэль так распарилась, что не влезла в корсет, и пришлось повозиться. Вилли вообще забыла про корсет и после прихватила его подмышкой.

За пределами банного шатра творилось уныние и разочарование. СанДу и Родион Ялагр стояли в стороне и о чём-то переговаривались будто старые приятели. Помнится, он что-то рассказывал о том, как пять лет назад вытаскивал Ти из схожей ситуации. Близнец едва не сложил голову по указке Баронта Астерона, с которым потом беспробудно пил ровно до прибытия спасательной миссии Родиона.

Вилли впервые пожалела, что эликсир Ух не для ушей. Хотелось бы капельки понимания, как конкретно он хочет их прибить. И СанДучька жалко, он, наверное, уже разложил гадючьи хвостики, бережно распределил их по ковру, на котором должна возлечь богиня Ису.

В остальном ничего интересного не происходило. ТатХи с унылыми лицами провожали свою богиню, возвращали ей вещи. Откуда-то из глубин Светлого стана привели Папеньку и уже без шляпы. Притихший родитель виновато жевал старческие губы.

Ригоронцев немного, но принимали их спокойно, без лишнего уважения, но и без вражды. В Степи с такой слабенькой охраной опасно находиться, с Принцем должны быть тысяча вооруженных воинов, но те идут из Северной Навадны в долину Мертвых лошадей. Родион почти беззащитен перед кочевниками, но не беззащитен. В первых рядах стоит ратный маг Эрсэн. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что он использует магические способности. У него на руке ярким светом вспыхивают бусины странного браслета.

Родион возвращался к девушкам. При виде трех дурёх у него получались только утробные рычащие звуки.

— Почему вы сердитесь, Милордик? — с незамутненным непониманием спросила Биннет.

— И правда, почему? — наконец нашла в себе силы возмутиться Шиэль.

Вилли испытывала помимо прочего, помимо страха и унижения, обиды и злости, крохотное ощущение довольства. И даже торжества. Он искал их, он приехал, он испугался. Боги, это лучше хвостиков гадюк, видеть его бешеное напряжение и искорку вины во взгляде.

— Рот никому открывать не дозволялось. Тебя это касается больше прочих, — ткнул он в Кокетку Шиэль. — Наш Князь проигрался, оставил в качестве долга родную дочь. Шиэль ещё никто не отпускал. Я пытаюсь договориться о выкупе.

Девушки расширили глаза от страха.

— Роди, я могу им оплатить… росой, — поддалась порыву девушка, но быстро осеклась.

— Рот закрыли, я сказал, — злобно прошипел он.

Зная отношение Родиона к золоту, стоит признать, что он раздражён до самой глубины своего естества. Отдавать свои кровные он не привык, одно неловкое слово может качнуть весы не в пользу Шиэль.

Принц схватил Вилли за лицо и пролаял:

— Юбка почему разорвана? Он тебя домогался? Насиловал?

— Роди, я… нет, меня никто не трогал, — мотала она головой.

— Почему? — сдавил он подбородок до боли.

— Я это… танцевала.

Принц долго смотрел ей в глаза, прежде чем увидеть то, что хотел, и расслабиться.

— Танцевала, — с пониманием, кивнул он.

— Такое дело при встрече было… я же теперь богиня…

— Понятно, — он отпустил подбородок, и она почувствовала, что снова будут синяки.

СанДу отпустил княжну Шиэль, и ригоронцы быстро засобирались. Погрузили вещи и девиц и отъехали от стана в сгущающиеся сумерки. Вилли волновалась и ликовала, он затащил её к своей лошади, грубо впихнул в седло и сел позади. Положение её шаткое, но вряд ли он потратил время и силы, а главное, золото, чтобы позже прибить. Пока лучше не нарываться, пусть остынет, и уже на холодную голову расправится с ней.

Вилли смаковала подробности собственных поисков. Он облазил побережье, нашёл лодку и по следам пришёл в Светлый стан. Не требуется деталей, понятно без слов, он усталый, злой, торопится вернуться к главной цели, достигнуть обоза. Мало что может отвлечь его от цели, Родион обычно очень целеустремленный. Но Вилли снова стала исключением.

— Ты бросил меня в море, — робко проворчала она.

— Хочу напомнить, что следить за каждым в отряде поручено тебе, а ты упустила того, кто сломал корабельный руль. Упустила, он перетер верёвку лодки. Сама виновата.

— Ты ударил меня! — чуть менее робко заявила она.

— Ты била меня не раз по меньшему поводу.

— Знаешь, какой синяк на руке? — жаловалась девушка.

— Знаешь, какой у меня был синяк не скажу где, когда ты на весеннем балу показала мне один ошеломительный танцевальный приём.

— И челюсть будет болеть.

— Нечего перед кочевниками плясать! Даже не представляю, как! — раздался смешок, и она поняла, что они помирились. — Богиня! — повторил он и заржал в полный голос.

В пути Родион почти упал с лошади, но не от усталости.

— Да, богиня! — задрала она подбородок спустя час своего рассказа.

— Вилли, просто помолчи, — утирал он слезы. — Просто помолчи, я больше не могу это слушать.

— Между прочим, СанДучок хотел взять меня в жены. Да-да. Задумайся. Он мужчина интересный.

В этом месте рассказа он и попытался свалиться.

— Больше… больше не надо… Вилли… пощади…

— Просто перед тем нужно было помыться в воде с моего божественного благословения, а потом ложе из хвостиков гадюк. Не каждой выпадает такое счастье.

Родион конвульсивно дёргал ногами и со стоном подхрюкивал.

— Ты едва успел отбить меня у СанДусика. Теперь жениться придётся тебе. Сам напросился.

— Нееет, — стенал он. — хватит…

В караване торговцев места мало, каждое свободное пространство отдано под товары. Ригоронцы пристроились к каравану пятью телегами, в которые погрузили вещи и самое необходимое на неделю пути.

Шатра всего два, для Принца и для девочек. Причём девочки влезли все, включая Принцессу Асму. Та всю ночь слушала рассказы спутниц и неодобрительно шикала. Кочевников она не терпела, называть Тату-кхэна душкой посчитала кощунством. Некогда в Степи случилась война, в которой погибли тысячи мерионцев. И убивали их Вересы и ТатХи, два кочевых народа Северной степи.

Все прочие участники посольской миссии спали прямо в обозе. Холодно, люди кутались в тёплые шкуры, под телегами сооружали подобия спального места, снег использовали как утеплитель. Совсем иначе будет, стоит им добраться до долины Мертвых лошадей, а пока темно, холодно и неуютно, хоть и весна.

Весна в Степи проявляет себя, как капризная девица. То вдруг нагрянет резко, растопит снег за считанные дни, и от паводков нет спасения. То вдруг придёт поздно, и вязкий снег будет лежать неделями, мешая продвижению караванов. То станет переменчивой, оттепель сменяется заморозками, и тогда дорога превращается в лёд, калеча людей и животных.

Нынешняя весна никак себя не проявила. Просто серость, влажность и ветер. Снег подтаивает постепенно, под колёсами телег мешается со сгнившей травой и землей, а по утру влага застывает тонкой корочкой льда. Идеальная весна по меркам бывалых людей. Не будет паводка, не будет трясины, не будет ледяных дорог. Может и солнца не будет, они едут в Агарон, там порой годами не видят светила.

— Ваше Вашество, отвратительнейшее утро, погода наимерзейшая, всё, как вы заказывали. Ваш завтрак с кусочками льда, — суетился Тибель.

Родион изволил завтракать при любой погоде вне шатра. Кресло и столик, горячий чай и красивый вид на удаляющуюся в даль Степь, а ещё уютная шуба и плед на ногах.

— Мм… а лёд — это съедобно, — заметил Принц. — Надо непременно взять на заметку.

— Не поверите, Ваше Гурманство, вы не первый, кто это отметил. Ваш Дядюшка сообщил, что отказывается от той еды, что ему выдают, и будет есть лёд.

— Очень диетично, — оценил Родион. — Что, так и сказал?

— Так и сказал, Милорд. И добавил, что его смерть от простуды будет на вашей совести.

— Надеюсь, ты объяснил ему, что моя совесть самая вместительная на этом свете? — Родион бросил льдинку собаке, и та на лету её проглотила.

— Ваша Милость, позвольте нашим мученикам добывать еду самостоятельно.

— Это как? — заинтересовался Принц. — В обозе тырить всё, что не прибито гвоздями?

— Охотой, Милорд. Это и пища, и физическая активность, и развлечение, которое отвлечет их от голода.

— Что-то никак не разберу на что они собрались охотиться в снежной степи. Мышкованием займутся?

— Они просят лук и стрелы.

— Ох, что-то мне не нравится эта затея. В обозе ещё лошади начнут пропадать. Впрочем, есть в этом определенный резон, отойдём от скучных правил. Пусть каждую добычу покажут мне. По меньшей мере, не сожрут сырым.

Родион сделал удивительно открытие. Оказывается, Дедуля не ел императорский хлеб понапрасну. Его вязаные носки самая настоящая находка, спасают от холода и влаги. Ночью, когда в шатре надышишь тёплого воздуха и согреешься под двумя шубами, а ноги вспотеют от жара шерсти, можно снять носки, высунуть стопу из-под вороха одеял и получить удовольствие, сопоставимое с женщиной.

Все ригоронские члены миссии уже стояли в очередь к нему за обновками.

— Роди, эти мерионцы страшные люди. То покойников везут, то теперь… — Дедуля заткнул рот пером, снимая мерки для свитера. Снимет, вытащит перо, запишет. — … ты знал, что у Принцессы Асмы занятные бусики есть?

— Удиви меня, Дедуля, — крутился по его требованию внук. — Что, прямо женские украшения на женщине? Какой конфуз!

— Хорошенькое украшение из человеческих ушей, — взвился Аксил.

Родион задумчиво поджал губы.

— Честно признаем, украшение на любителя. Но кто знает, в какое общество она входит? Может там принято удивлять?

— Родик, ты действительно считаешь, что подданные короля Тауриса добровольно сдают свои уши ювелирам?

Родион поморщился, оценив дедулину версию.

— Я не был в Мерионе, как-то не довелось. Но совсем недавно там случилась война. Кто знает, может это память о дорогих ей людях?

— Прости меня, мой дорогой потомок, но в моем посмертном завещании пункта про уши ты не найдёшь, — Аксил закончил записывать и прикинул нужный объём шерсти.

— Там вообще не будет пунктов, — хмыкнул Родион. — Без ушей завещание потеряет смысл.

— А храм Милосердной Кентурси? — возмутился Аксил. — Тот самый, который я возвел в Падмире.

— В обмен на сундук сокровищ, которые тиснул у королевы города?

— Храм приносит доход!

— Мой внимательный и подозрительный пращур, памятуя наше расследование с трупом осмелюсь предположить, что уши эти непростые. А святые.

— То есть, Принцесса Асма развозит по храмам уши святого Кийинта? Все шестнадцать?

Принц задумался уже всерьёз.

— Твоя версия?

— Никакая это не Принцесса Асма, — тихо прошипел он ему в ухо. — Это самозванцы. И это не первый случай самозванства в семье Тауриса. Все мы помним историю с мерионской принцессой Вивиэн. Под ее личиной в толпе мерионских беженцев к нам приехала агаронская принцесса Эстерсэн. Не от того ли случая мы потеряли Ридалага?

— Хм… неожиданно.

— Девчонка Асма была милейшим ребёнком. Пухленькая сладкоежка и робкая ромашка. А теперь посмотри на неё. Она срезала эти уши со своих жертв, не иначе.

— Соглашусь, что за ней нужно последить, — нехотя ответил Родион. — Я дам поручение своему самому грамотному работнику. За донос хвалю, работай дальше. Свитер быстро закончишь?

Ти и Яни здесь же, среди гралийских и агаронских торговцев. Они избегают встреч и прячутся от зоркого ока старшего брата. И хорошо прячутся, устроились ещё в Пирлене и держатся от ригоронцев подальше. Погорели на собственной глупости, как обычно. Вилли совершенно случайно встретила своё свадебное платье. Вот так просто мимо неё проплыла наглая девица, активно виляя бёдрами.

Маскировка идеальная, оба одеты в женские вещи, вещи Вилли, на голове одного повязан платок, платок Вилли, у второго светлые локоны прикрыты знакомым париком. Второй и третий парики князя Тирэлла наконец вышли в свет. Судьба пропавших в лесу сундуков теперь ясна, как день. Их злодейски срезали близнецы, распотрошили и перепрятали вещи.

Вилли скрипела зубами от гнева. Из-за потери сундука она несколько дней ходила грязней каторжника, после чего потратила последние деньги на обновки. И это ещё не всё. Ти и Яни больше подошли бы вещи Шиэль, но они посчитали «правильным» испортить именно её платья. Порвали и срезали рукава ради забавы.

Убить обоих мало, но если убьешь, то Родик сразу опознает трупы и убьёт ещё раз. И даже вызвать на разговор не получится, чтобы не привлечь внимания. Но кто же помешает Вилли подставить подножку одной из них, а второй уронить на ногу ведро с ледяной водой? И так всякий раз при встрече она обдавала мошенников испепеляющим взглядом, а те растягивали ей вслед наглые улыбочки.

— Роди, как он работает?

Вилли влетела в шатёр Принца поздним вечером и застала его голым, в длинной до полу шубе вместо халата. Не в его правилах менять привычки, только теперь вечерний халат из меха степной лисицы.

— Вилли, честное слово, ты своими вопросами вгоняешь меня в краску? — запахнул он «халатик». — Что за вопросы? Выйдешь замуж, разберёшься.

— Хм… Ох, я прекрасно знаю, как это работает, я о магическом браслете Эрсэна.

— Вилли, даже не знаю, но в твоём вопросе меня пугает всё. Начиная с того, о чём ты «прекрасно знаешь».

— Пф… будто я не была на свиной ферме Бибанта Пирэлла и не видела все подробности…

— Ах, ну тогда…

— …в исполнении Бибанта и Шиэль.

— Допустим, — налил он вечерний бокал вина, с трудом опуская задранные брови. — Второе уточнение. Магический браслет Эрсэна тебе зачем? Ты и магия это уже гремучая смесь, способная сжечь Степь к лихим богам.

— Нужен мне его браслет, — фыркнула она. — Просто интересно, как он его подзаряжает?

— Браслет сделан из кристаллов, которые хранят энергию Светоликих. Он ею пользуется.

— А подзаряжает как, если потратится? У нас с собой запасной Светоликий едет?

— Гм…

Родион совершенно растерялся. Сходу и не ответишь на простой и глупый вопрос. По меньшей мере потому, что культ, связанный с некими светоликими вызывает у него глубокие сомнения. Но если откинуть своё предвзятое отношение, то выходит так, что есть в Агароне якобы некая сущность или сущности, способные производить магическую энергию. Назовём их Светоликими и допустим, что живут или обитают эти сущности в неких храмах, где и подзаряжают энергией кристаллы. Маги только пользуются ей в разных целях, чему учатся долгие годы.

— Вилли, выходит, он кристалл не растратил, — отмахивался Принц от глупышки.

— Потратил, иначе как он разломал руль твоего фрегата?

Родион снисходительно взглянул на свою воспитанницу, не находя связи между событиями.

— Однако в кочевом стане браслет снова был заряжен. И он снова его разрядил, — рассуждала она, загибая пальцы. — Запугал бедного СанДулёчка. А сегодня браслет снова сияет. Выходит, либо у него целый сундук заряженных браслетов, либо в сундуке Светоликий.

— Откуда подозрения про участие Эрсэна в деле по рулю? — налил он ещё вина.

— Больше некому, незачем и не под силу, — почесала она светлую голову, причём, в прямом и переносном смысле этого слова. — Методом исключений, ты же меня учил. Близнецы бы и рады сделать такое, но там понимать нужно, что и как ломать. Так чтобы быстро не восстановили.

Родион из свалившейся информации сразу уловил несущественные, но принципиальные детали.

— А гусеницам зачем?

— Эм… Родик, — заюлила девушка. — Ты только не сильно бей их, ладненько? Всё равно уже завтра в долине Сдохших коней узнал бы.

— Мёртвых лошадей, — холодно поправил он. — Где они?

Ловлю накрашенных девиц отложили до утра, ибо по темени сыскать в караване составит труда даже груженую телегу. Тем более Милорд вопил так, что они наверняка услышали и затихарились. А чтобы им стало особенно страшно, Родион на всю Степь проорал, что о них думает и что сделает при поимке.

— Напрасно ты, — останавливала его Вилли. — Они же теперь пойдут в Агарон не с тобой, а с торговым караваном.

— Рассудительная ты моя, — хрипел он, сорвав голос. — Понятно про безмозглых насекомых, но ты их покрывала! Знала с самого начала и покрывала, скрыв от меня правду. Как всегда!

— Согласно твоей версии я их и принарядила! — возмутилась Интриганка. — Они наши с Шиэль сундуки срезали. Говорила же тебе, это злой умысел, а ты не захотел за ними возвращаться. Даже подождать не хотел.

— То есть, это месть? — сделал вывод он. — Все ещё воюешь со мной, Вилли?

Ярость клокотала в нём без меры. Ти и Яни были у него на подогреве, теперь пришла очередь сорвать злость на Вилли. Очередной нож в спину, он уже устал их вытаскивать от близких людей.

— Роди, — воинственно вытянулась она, — я, если ты не заметил, всё ещё не замужем. Ты не держишь слова, я отстаиваю своё законное право на счастье. Войну выбрал ты.

Мужчина схватил девчонку за руку выше локтя, и та взвизгнула от боли в старой ране.

— Проваливай назад, в Ригорон вместе со своими родственничками, — рычал он. — С мной в обозе ты никуда не поедешь. Пошла вон!

— Ты мне не муж! — яростно вырывалась она. — Куда хочу, туда и поеду! В караване место найдётся, подавись своим обозом! Я вообще поеду с СанДиком! Он идет следом за нами. За своей богиней!

— Идиотка! — рявкнул он. — Достала до печенки. Вали к своему Сундуку, я благословляю! Будешь заправлять его женским шатром. Недолго, к слову сказать, там быстро проснёшься с перерезанным горлом. Точнее, не проснёшься!

— А ты, — верещала она на пределе связок, — вали к своей Висцийке! Ты ей так нужен, что она и на третий королевский заход пойдёт. Думаешь, я не знаю, что ты её ждёшь? Единственная любовь в жизни? Ха!

Родион схватил её за ворот и поднял над землей.

— Да, жду. Не тебя. Её!

И ударил по лицу. От боли она на миг потеряла сознание. Пришла в себя уже в полёте из шатра, упала и не сразу смогла пошевелиться. Будто тело парализовало.

Подняться помог ратный маг Эрсэн. Он сдержанный, по лицу не скажешь, о чём думает, что чувствует. Но пришёл на помощь и отряхивает грязную юбку.

— Эрсэн, может душенька Летран стереть мне память? — спросила она, дрожа от пережитых волнений. — Может стереть чувства к определенному человеку?

— Может, — холодно ответил он. — Но тебе не советую.

— А что советуешь? — растерянно спросила она.

— Жить.

— Но у меня не получается без него.

— А у него получится без тебя? — спросил он и не стал ждать ответа.

Утром Ригоронцы проверили вереницу каравана, но никого не нашли. Близнецы как сквозь землю провалились. За долгие годы тренировок, они научились прятаться в совершенстве. Родион по зрелом размышлении предположил, что братья поспешили в долину Мертвых лошадей, рассчитывая, что по пути старший брат немного отойдёт и примирится с их присутствием. Тем более долина близко, уже видна в морозной дымке степи.

С посольской миссией Вилли не пошла сама. Сестры остались в караване, Князь Тирэлл уже арендовал на последние выигранные деньги одну старую телегу, куда погрузил семейный скарб. Родион Ялагр не желал даже замечать их семью, приказал забрать лошадей и шатёр. Он снова бросил их, только теперь это бескрайнее море Северной степи.

Вилли долго смотрела в сторону удаляющегося отряда. Она не чувствовала ничего, кроме опустошения. Она знала о Висцийке Нее Артенне всё, она видела её, говорила с ней, и не признать очевидное превосходство этой женщины не могла. И она знала, что он продолжает все эти годы ждать её. И косу свою отрастил в память о ней. Ждал, оставался несчастным и послушно растил сыновей Неи и ее сестры, своих сыновей. А Вилли хотела вернуть ему счастье.

Но этого не хотел сам Родион.

— Вилли, на чём мы погорели? — возникло рядом накрашенное лицо Яни.

— Ага, так орал, — высунулся с другой стороны Ти. — Озверел вконец. Так мы к нему и выйдем, ага.

— На мне погорели, — честно призналась она. — Он меня пытал и бил. Вот, полюбуйтесь.

Синяк на пол-лица дополнил затухающий старый кругляш вокруг глаза.

— Милордик так зол, что отнял у нас лошадей. И даже шатёр отнял.

— Поганец! — заметил Яни.

Вилли при виде жизнерадостных близнецов не сдержалась. Это выше её сил. Возможно впервые она так жалела себя, что расплакалась и не смогла остановиться. Слёзы от Вилли были настолько проникновенные, что утешать бросилась даже Шиэль.

— Нашла с кем дружбу водить, — успокаивал её Ти. — Он же больной на голову с детства.

— Именно, — подтвердил Яни. — Отриэн его до сих пор боится. Роди настоящий живодер.

— Лошади были наши, — заметила Шиэль. — Он припомнил про выкуп у кочевников и забрал в уплату долга. Скупой гад.

— У нас с собой есть золото, — отмахнулся Ти. — Купим шатёр и лошадей. Мы весь этот караван можем купить. Доедем до Агарона без него и сами спасём Ридалага.

— Угу, — с сомнением протянула Шиэль. — Отобьём у Родиона.

— Без Лага нам вовсе не жить, — заметил Яни. — Папа сделает наследником Второго, и тогда этот змий всех со свету изживет. Ему за радость чужие слёзы.

— Поэтому мы самые заинтересованные в возвращении Ридалага, — пояснил Ти.

— Роди мы не доверяем, — серьезно заявил Яни.

Вилли шмыгнула носом.

— У нас с собой девять эликсиров, с учётом ваших запасов. Ещё золото и СанДушка. У нас свой собственный агаронский магистрат, верно, Биннет? У нас Норинэльт и Бальзаар. Нам тоже есть кого спасать, у нас тоже брат пропал.

— Верно, — согласились близнецы. — Принцесса Асма с нами осталась. И двадцать её стражников с отцом Тьентом. В Агароне найдём Принцессу Миа, она там по магистратной линии очень поднялась. Поможет найти Лага. И мы лично знаем Баронта Астерона. А он не последний человек, младший брат короля и Принцессы Эстерсэн!

— А ещё у нас есть один заряд в магическом браслете, — показала она светящиеся бусины.

Глава 12

Родион завтракал возле шатра и озирал долину Мертвых лошадей, оставшуюся позади. Здесь во время Великого Переселения произошли знаменательные события, вошедшие в историю летописей Ригорона. В Степи прошёл дождь, все лошади, которые пили эту воду, пали. Причина тому осталась неизвестной. Возможно, из размокшей земли проступили какие-то вещества, быть может семена, способные убить животное. С тех пор эту долину летом обходят стороной. В воздухе весна, снегом прикрыта земля и можно не опасаться отравы.

— Ваше Вашество, миссия в сборе, все готовы продолжать путь, — убирал посуду Тибель. — И нет, предвосхищая ваш вопрос, скажу, что из каравана никто на коленях не приполз.

— Хм… я никого не просил об этом, — процедил Родион. — У всех, кто там остался, мозги таковы, что они с трудом укажут, где у них колени.

— Милорд, готов поспорить с вами. У вас как раз подвернулся случай проверить это. Их Высочества изволили явиться.

Принц быстро втянул остатки чая.

— Ты же сказал, что никто из каравана…

— Я сказал, что никто не приполз, Милорд. А вот шумно заявиться они изволили.

Близнецы стояли в стороне, блистая роскошными женскими образами. На Ти плотно натянуто знакомое красное платье. С юбкой обошлось проще, она в поясе утягивалась. Хуже дела обстояли с корсетом, тот не сошёлся, и сзади голая спина перетянута шнурками. На обоих полушубки, парики и женские платки.

Родион молча рассматривал братьев, неуверенно шагнувших в его шатёр. Нарушая все правила дома, вопреки указанию патриарха семейства и строгих наказов матери, они задумали побег ещё до отъезда и сделали всё, в том числе руль вероятно на их совести, чтобы оказаться в Пирлене и оттуда беспрепятственно выбраться в Степь. Из Северной Навадны сделать это было бы сложней. Гусеницы триумфально потирали руки, образно говоря, считая себя практически неуязвимыми. Отсюда назад дороги нет, время в пути дорого.

— В подол не поддувает? — для начала разговора спросил он.

Ти молча поднял подол, под которым скрывались плотные кожаные совсем не женские штаны.

— Краситься надоело, — фыркнул Яни. — Щетина мешает.

— Зачем пришли? Сразу скажу, бритву не дам. Брезгую.

— За Дядюшкой Титтавой Орсом пришли, — уверенно заявил Ти. — Ты его голодом моришь, у нас ему будет лучше.

Родион понимающе кивнул.

— Женский полушубок его размера нашли? Скудоумие, вижу, у вас с годами прогрессирует. Слушать даже не хочу. Пошли вон, мерзкие гусеницы.

Старший даже не разобрал, что произошло, но сразу после его слов он ощутил резкую боль в челюсти.

— Моё имя Ти! Для тебя, Поганец, я Рестиан Ялагр, принц первой крови Ригорона и Наместник островных провинций. Повторяй про себя, чтобы хорошенько запомнить.

Родион попытался выровняться, но на него уже налетел второй близнец.

— Моё имя Яни! Можешь обращаться ко мне просто, Ваше Высочество Роянг Ялагр, Наместник западных провинций! И к Моей жене впредь только уважительно. Отриэн устала на тебя жаловаться.

Яни поднял подол и со всей дури ударил Родиона в живот ногой. Старший упал на колени, задыхаясь от боли. Против двоих у него не было даже шанса. Парни за эти годы возмужали, окрепли и наконец решились на бунт против родионо-властия. Они с большим удовольствием принялись метелить Старшего.

— Это тебе за Дядюшку, — Ти двинул ему в грудь, Родион задохнулся от боли.

— Мы заберём его с собой, — пояснил Яни. — Похудеет без твоих зверств. Асма будет заниматься им.

— Это тебе за Дедулю, которого ты на корабле вышвырнул голого в трюм. Ублюдок, — Ти навесил брату затрещину в ухо.

В голове шум и мешанина боли.

— Пусть Дедуля сам решит, где ему лучше. Но мы ему тоже предложим, — сообщил Яни.

— А это тебе за Вилли, — наклонился к нему Рестиан Ялагр. — Она весь день плакала. Привык с беззащитными Великим себя чувствовать?

Ти разбил ему лицо, от удара кровь брызнула на одежду.

— Прав был Риккон насчёт тебя. Ты его потому убил? — спросил Яни.

Родион отхаркивался кровью и смеялся. Сначала тихо, потом не скрываясь.

— А это я его… оказывается?

— А это мы ещё разберёмся, — зло сплюнул Рестиан.

— После Агарона вернём Ридалага и отправимся к твоей драгоценной Висцийке в Падмиру. И спросим у неё про Рикка. Не ты ли сговорился с Неей Артенной, чтобы прибить Риккона где-нибудь в алесцийской шахте? — заявил Роянг.

— Да я вас… домой отправлю прямо сейчас. Сотни всадников хватит, чтобы с ветерком до Свидарга.

— Не отправишь, — усмехнулся Яни. — У нас бумаги, согласно которым Папа наделил нас всеми полномочиями, как у тебя.

— Надо же! Да вы растёте! Как умудрились нарисовать? — искренне удивился он.

— А мы не рисовали, — дерзко ответил Ти. — Нам их Папа рисовал. Тебе он тоже не доверяет, улавливаешь? И можешь не проверять, бумаги не поддельные. Мы в этой миссии на равных правах.

Родион смывал кровь и морщился от боли. Лицо ему покалечили, к губам и носу лучше не прикасаться. Он час сидел со снегом на лице, чтобы прийти в себя. Близнецы били, не щадя, с огоньком и всей накопившейся яростью. Все обвинения он принимал и признавал, кроме Риккона. Тут он чист, хотя и в этом есть о чём подумать. Подозревал же, что это Висцийка, по срокам выходило, что ее рук дело. Все эти годы подозревал, но даже пальцем не пошевелил, чтобы проверить.

Было от чего. На Конни он зол, тот откровенно перегнул палку и в попытках очернить собственного брата, вонзил кинжал ему под сердце. И если бы не Скотина, убил бы, не задумываясь. В тот раз он потерял первую собаку, но выжил. Скотина номер два рядом, вылизывает его раны.

Теперь выходит так, что Нея Артенна и Солонна Артенна откровенно подставили его, вся семья верит в вину Родиона. Могла ли Солонна вывезти Риккона из Ригорона? Только она и могла.

— Милорд, Их Высочество, Принц первой крови Ригорона, Наместник островных провинций, ваш брат Рестиан Ялагр забрали вашу серебристую шубу, — Тибель развёл церемониал неспроста, очевидно подслушивал. — Их Высочество, Принц первой крови Ригорона, Наместник западных провинций, ваш брат Роянг Ялагр забрали вашу рыжую шубу. Вы теперь обесшубены, Милорд.

— Тибель, уйди с глаз, без шуб тошно, — устало ответил он.

— Их Высочество изволили одежду забрать и некоторые личные вещи. Милорд, мы разорены.

— В дорогу выходим, — глухо ответил он. — Нет времени сидеть на месте.

Принц ехал в карете. Колёса сменили на полозья, ход стал плавный, можно спокойно развалиться и немного отдохнуть. Скотина рядом, лижет руки и заглядывает влюблёнными глазами в лицо. Пожалуй, он снова один со своей псиной. И в этом исключительно его заслуга. Он так и хотел, так лучше. Нет никого, о ком нужно заботиться, волноваться, переживать. Нет никого, кого можно потерять и страдать от боли.

Дверь кареты распахнулась, впуская промозглый холод.

— Вот, Родик, смотри. Он разряжен. Пустой, кристаллы не светятся, — трясла она перед лицом браслет. — Теперь проверим, что у твоего Эрсэна на руке. Если второй браслет, значит, у него целый сундук магических кристаллов. Что у тебя с лицом?

Вилли с жалостью рассматривала его раны.

— А у тебя? — нехотя буркнул он, пытаясь скрыть чувство вины.

— Это ладно. Ты меня за дело. Что с тобой? Скотиночка, девочка моя.

— С лошади упал, — буркнул он. — Неудачно.

Вилли оглянулась в карете. Верхом Родион не ездил, если есть возможность греть зад в меховых диванах. Потому версия с лошадью откровенно хромала.

— Может это твой ратный маг тебя разукрасил? Роди, ты моргни, если он держит тебя в заложниках. Я ему этот браслет в ноздри продену.

Родион не сдержался и хмыкнул, и сразу застонал от боли. Вилли, как все женщины испугалась и потребовала немедленного лечения. Потому уже через час он был обложен припарками и масками, устроен на стихийное ложе прямо в карете и залечен до состояния смертельно больного человека. Ему нравилось, это хорошо, что у него есть Вилли. Весь светлый мир может рухнуть в подземный, а эта девушка прибежит его спасать. И от этой мысли ему стало легко и спокойно.

— Роди, он зарядился? — взвизгнула она.

— Кто?

— Браслет зарядился и снова светится.

— Говорил же, — хмыкнул он, — может он само-восполняемый.

— Биннет говорит, что только в храме светоликих можно зарядить кристаллы.

— Биннет слушать только детям и сумасшедшим интересно. Она тебе расскажет столько всякой мути… Постой, — Родион стянул маску с правого глаза и выпучил его, — а ты как браслет разрядила?

Вилли невинно хлопала ресницами.

— Родик, ты знаешь, тут такая история. Ты только не волнуйся, пожалуйста. Тебе нельзя волноваться, у тебя рана на сердце.

— Вилли, — отбивался он от припарок и масок, — не пугай меня, я же нервный от вас стал, бросаюсь с первого намёка. Что сделала? — взревел он.

Браслет ратного мага у девчонки отобрали и передали владельцу. С остальным пришлось разбираться. В сущности, браслет не являлся серьезным оружием. Кристаллы маленькие и их мало, большой силы они не выдавали. Хватало только Эрсэну на запугивание даже не армии, а отдельных боевые единиц типа кхэна СанДу. Но дело в том, что каждый отдельно взятый маг использует энергию Светоликих только исходя из собственных талантов и знаний.

Например, сам Эрсэн мог применить свои способности в любом сражении с целью внушения противнику панических настроений, а своей армии придать смелости. Другой маг эту же энергию мог потратить на действия сообразно своему дару. Биннет смогла бы выйти на связь с большим количеством духов и возможно увидеть что-то кроме зайчиков. Диибур мог создать эликсир длительного действия. Летран возможно даже заменить плохие воспоминания на прекрасные.

Настоящее оружие хранилось в храмах магистратов, там кристаллы посолидней и шарахнуть по слухам могут так, что непринужденно выжгут Степь. Ну, или часть Степи. Но это так, к слову.

Итак, кристаллы Светоликих оказавшись в руках неопытного мага, как в случае Вилли, подстраиваются под нового владельца и с учётом дара готовы к действию. Таким образом, уже все знали, какой дар у Вилли.

— Ты за каким лихим богом это сделала?

— Родик, я же не знала. И потом, это временно, рассосётся через сколько-то дней.

Уже очевидно, что она прибежала мириться только потому, что бежать ей больше было не к кому.

— Через сколько? — рычал Родион. — Это тебе не эликсиры, здесь магия не светлая, а тёмная. Эрсэн, сколько у нас времени?

Ратный маг с побелевшим от ужаса лицом пожал плечами:

— Милорд, наверно лет семьдесят. Может меньше. Дольше они не проживут.

Ти и Яни застывшими куклами лежали на земле. Они были живы, дышали и даже моргали, но большего сделать не могли. Выглядело всё крайне абсурдно, два Принца в шубах, девичьих одеждах и румянами на отросших щетинах походили на восковой труп святого Кийинта.

— Миледи, у вас потрясающий дар, — с неподдельным уважением отметил Агаронец. — Вас бы приняли в магистраты без протекций и задержек. Боевых магов не так много рождается и подобному мастерству нужно долго учиться. Даже я могу остановить врага только силой внушения. Воздействие непосредственно на человека такой силы…? Обездвижить или убить могут только боевые маги.

Вилли зарделась от похвалы и также быстро побледнела.

— Ну, я же богиня! Ой…

— Эрсэн, — рычал Принц. — Ты о чём вообще? Ты понимаешь, что она их почти убила? Как вернуть гусениц к жизни? Об этом нужно думать. Диибур, есть эликсиры?

— Милорд, — задумчиво чесал взлохмаченную гриву алхимик, — боевую магию лечить эликсирами? Пустое.

— Летран, что по твоей части?

— Милорд, я могу попробовать внушить им, что они камень или растение. Чтоб не сильно мучились.

— Вилли! — взревел он.

— Родик, я все исправлю. Хочешь, шарахну ещё раз, может они расколдуются.

— Совсем сдурела? Ты их в гроб положишь живыми! — рвал на себе волосы Принц. — Биннет, что можно сделать? Напряги свои фейские струны. Живо!

— Милордик, давайте мы их хотя бы в тележку положим. Холодно же.

Родион рычал от бессилия.

— Вельтаар, ты хотя бы можешь что-то, кроме того, чтобы нарисовать их посмертные маски?

— Милорд, — сглотнул Агаронец голодную слюну. — Нужен маг-целитель, который умеет снимать оцепенение. В Агароне мы найдём такого. А пока, осмелюсь предположить, среди нас такого нет. Но возможно, если попробовать поискать, то как в случае с миледи, у кого-то из непосвящённых получится.

— В смысле? — Родион, услышав, что в Агароне оцепенение снимут, как-то резко расслабился.

— Если такие таланты открылись в девушке, возможно у кого другого найдутся таланты прямо противоположные, — робко блеял Вельтаар.

— До конца не понял, ты предлагаешь всем по очереди шарахать по моим братьям, авось отойдут?

— Ваше Высочество, конечно нет. В качестве эксперимента…

— В качестве эксперимента мы такое натворим, что в Агарон приедут только бездвижные куклы. Магический браслет сдать мне, любая магия запрещена. Иначе вы все узнаете, какой дар у меня.

И что-то всем подсказывало, что этот дар будет крайне злодейским.

— Милорд, — неожиданно возбудился Эрсэн. — Позвольте оставить браслет при мне. Мы все видим, что это опасное оружие. По случайности все может выйти к худу. Не надевайте его на руку. Прошу.

— Да, Родик, ты нас так не пугай, — занервничала девчонка.

— Не одену, сам боюсь, — проворчал он. — Будет хранится под запорами и выдаваться под роспись. Гусениц окуклить в тёплое, согревать, мыть, заливать бульон. Вилли, — зло прорычал он, — живешь в моём шатре под полным контролем. Один шаг в сторону, и я тебя выпорю. Сам выпорю с особым удовольствием и пристрастием. Только попробуй выкинуть что-нибудь подобное.

— Пф… что, прямо в одном шатре? — заинтересовалась она.

Вилли весь вечер потратила на завоевание его шатра. Как кошка влетела в него первой, заволокла сундук и занялась обустройством. Родион сидел в кресле, вытянув ноги в шерстяных носках, и с особым удовольствием разминал ступни и пальцы, уставшие от тесных сапог. Скотина от счастья не находила себе места. Она готова ковриком лечь у её ног, отчего Вилли раз пятнадцать спотыкнулась и один раз грохнулась прямо на Родиона.

Девушка достала нижнее белье и раскидала его по углам. На столик выложила целый мешок со склянками, мазями и протирками. На зеркало повесила ночную рубашку с заплаткой на груди. В углу, где Тибель расстелил постель, побрызгала своих благовоний.

— Родик, а ты где будешь спать? — наконец задумалась она.

— В своей постели с воинственным магом, — фыркнул он.

— Гм… ты спишь с Эрсэном? В смысле, в целях безопасности или…?

— С тобой, Вилли. Я сплю с тобой, моим личным, внезапным, непредсказуемым боевым магом. И видимо в одной постели.

Вилли выдохнула от облегчения. С Эрсэном здесь было бы тесно, и без него в постель уже забилась счастливая собака. Пасть открыта, с множественных зубов капает любовная слюна.

— Родик, я что-то не пойму подвоха. Ты меня компрометировать собрался? Ты скажи сразу, мне красивое белье надеть или удобней вообще без белья?

Принц тяжело вздохнул.

— Вилли, скажу честно. Компрометировать мы тебя не будем. И не советую компрометировать меня. Ты здесь не для того.

— А для чего? — заинтересованно прищурилась она.

— Чтобы не натворила… уж даже не знаю, что ещё можно натворить в твоём случае. Твоя фантазия утёрла моей нос. Как ты вообще это сделала?

— Очень просто оказалось, — весело отмахнулась она и подошла к нему, чтобы помог расшнуровать платье. — Они бегут… такие счастливые… мимо в твоих шубах. Интересно же, как так? С чего вдруг ты шубами начал раскидываться? Ты же обычно платок пожалеешь умирающему. А тут шубы! Я им и крикнула «стой». И махнула призывненько так. Вот. А на руке браслет… кааак шарахнет.

— Зачем браслет стащила?

— Роди, я проводила следственный эксперимент с зарядом кристаллов, — хихикнула она от щекотки.

— Скажи, как? — стонал он. — Как можно стащить браслет с бодрствующего магистрата, и он даже не заметил? Я понимаю многое, ты способная девочка. Но откуда в тебе дар рыночного вора? Папенька обучал?

Вилли попрыгала, чтобы стянуть платье. Как в детстве, тогда она ещё прыгала на одной ноге, второй брезгливо откидывала вещицу.

— Родик, почему во всём ты видишь только плохое? Взгляни на это, — встряхнула она платье ему в лицо, — с другой стороны. Разве так уж плохо, что теперь у тебя не один ратный маг, а два и одна богиня?

Вилли настойчиво покрутилась перед ним в нижнем корсете, короткой юбке и тёплых штанах под ней. Он видел её всякой, даже голой, но в детстве. Нынче она соблазнительно оттопыривала свои несуществующие достоинства и строила ему оба подбитых глаза.

— Вилли, на богиню я ещё был согласен. Там последствия, прямо скажем, несущественные. Но исполнение роли боевого мага в твоём лице вижу крайне рисковым. Хотя бы потому, что ты…

Вилли расстегнула корсет, бросила его к ногам Принца и взяла мокрое полотенце. Обтирание подмышек она посчитала крайне соблазнительным и крутила перед ним впалым животом и маленькой грудью.

— … и меня так сможешь оцепенеть. А я не хочу лежать беспомощной куклой и глупо моргать, — продолжал он, не отводя глаз. — Страшно представить, что тебе придёт в голову, пока я беспомощный. Моя фантазия упирается только в сцену, где ты мне подрисовываешь усы. Но, стоит признать, твоя фантазия куда как богаче.

Вилли повернулась к нему спиной, сняла штаны и отстегнула нижнюю юбку. Зад у неё крайне привлекательный, Родион невольно засмотрелся. Женщины у него действительно не было с отъезда, и потому идея с одомашненной Вилли уже не представлялась такой уж простой. Девушка всяко старалась, совсем немного стеснялась, но он знал её слишком хорошо, чтобы понимать, что запасы стеснения в ней крайне ограниченные.

— Вилли, ты забыла ночную рубашку и спишь головой к моим ногам, — уточнил он, когда она с победным кличем покорила его меховую постельку.

— А это как? — обнималась она со Скотиной.

— А это так, чтобы ты не сильно сучила ногами. У меня и без того лицо подпорчено.

Родион быстро разделся и накинул халат. Изменять привычкам он не любит, но придётся. Она вытянула шею, чтобы подробно рассмотреть все детали, и лучше смириться с тем, что рано или поздно рассмотрит.

— Родик, — гневно уставилась она на его шерстяные носки. — Это чегой-то?

— Вилли, не поверишь, — громогласно зевнул он, — это то, что ты будешь делать со своим мужем в постели основную часть времени. Спи и попробуй только дернуться. Спать станешь голой, но связанной.

Затишье в комнате было недолгим.

— Роди, — громко прошептала она в темноту. — Ты же понимаешь, что ты меня скомпрометировал и должен жениться? Я же сегодня видела такие подробности, что на растление это тянет однозначно.

— Угу, — промычал он, засыпая.

Но на этом ночь только начиналась.

— Родик, ты прочёл мой дневник? Я описала там нашу первую ночь вместе. Не первую, конечно, мы с тобой как-то после бала заснули в кладовке, когда ты прятался от моей сестры Кенни. Помнишь? Родик, ты что, спишь?

— Мм…

— Роди, — громко прошипела она ему прямо в ухо, — ты по ночам храпишь? Я храплю. Как-то неловко себя чувствую. Вдруг я хрюкну во сне? Или ещё какие звуки. Если ты что услышишь, давай сразу считать, что это Скотиночка?

— Вилли, — хрипел он, переворачиваясь на другой бок. — Будто ты ни разу при мне этого не делала. В той же кладовке нам так воздух испо…

— Роди, — трясла она его спустя минуту. — Тут такое дело. Твои носки мне лицо колют. Можно я их сниму? А, это не носки, а собака…

— Роди, что-то мне холодно, можно я к тебе? Ты что голый? Ах да, ты же голый. Подвинься, там у тебя ещё полно места.

— Скотиночка, иди к нам моя мусечка-пусечка. Папочка совсем не любит нашу маленькую девочку, хочет, чтобы она простудилась. Родик, подвинься хотя бы. Разлёгся здесь, кабан безрогий. Нам со Скотинкой дышать нечем.

Глава 13

А уже через несколько дней весна решила начаться внезапно и бесповоротно. Солнце жизнерадостным потоком облюбовало землю, воздух прогрелся, снег начал оседать и таять, превращаясь в озёра и водяные потоки. Воды столько, что доходит до щиколотки и поднимается всё выше. Лошади идут по прозрачной глади, под которой скользкий снег и размокшая земля. Каретам заменили полозья на колёса, и от того тряска нестерпимая. Шатры ставить негде, кругом вода.

— Ваше Вашество, одно мгновение, и я уже подплываю. Ваш завтрак.

Для Принца возвели помост, отсутствием шатра он один не страдал. Утром шатёр убирали, на его место воздвигали стол, где он мог, следуя своему ежедневному ритуалу, откушать и осмотреть место бедствия. Затем помост разберут, чтобы снова собрать уже вечером. Обедать и ужинать он будет в пути, в карете. А пока время рассмотреть недовольные лица спутников, проконтролировать погрузку гусениц, понаблюдать за утренней водной гимнастикой Титтавы Орса и Вельтаара под командованием Принцессы Асмы.

Прогресс Дядюшки в похудательных целях налицо, он уже заметно сдулся, но это только начало пути. Дядька кряхтел и ворчал, намеренно подчеркивая тяготы своей жизни на глазах у племянника. То у него прострел, то колени не гнутся. Никакой пощады, пусть продолжает.

— Тибель, голубчик, я понимаю, что такой целью не задавался, но отчего не худеет наш маслописец Вельтаар. Тебе не кажется, что он имеет левую прикормку?

— Милорд, возможно он ест краски? Масляные.

— Гм… кстати, Тибель, в каком стиле работает наш шпион? Что на полотнах?

— Возможно, что-то из жизни королей, — заметил помощник. — За которыми он следил.

— Надо бы проверить его в деле, получится ли у него увековечивать корабли? А то может зря мы его кормим?

— Вы хотели сказать не кормим, Ваше Вашество. Я видел его в деле, он что-то уже малюет, вдохновлённый княжной Шиэль, — зло фыркнул помощник.

— Рогоносец ты мой художественный, отчего я узнаю об этом последним? Может наша Кокетка его прикармливает, сводя на нет усилия Принцессы Асмы? Эдак там и дядюшке перепадает.

— Вот уж вряд ли, Милорд, — подлил чаю Тибель. — У девушки отменный аппетит. Она скорее позирует за долю в добыче.

— Хм… — довольно жмурился на солнце Принц. — Пока из добычи только несчастная змейка, что вышла из спячки раньше положенного. Возможно пришло время заняться рыбалкой?

Дедуля Аксил залез в карету Принца и с торжественным блеском в глазах вручил ему обещанный свитер. Родион с сомнением разглядывал обновку.

— Шелкопряд мой родственный, мне всё нравится, спасибо за вместительный капюшон, но смущает рисунок на груди. Что-то я не припомню, чтобы мы это обсуждали.

— Роди, без рисунка скучная получалась вязка. Тебе к лицу, не сомневайся

.

— Странный выбор темы, — все ещё сомневался Принц. — Отчего именно эта часть тела, да ещё таких размеров будет красоваться на самом видном месте?

— Внучек, мне кажется, это так очевидно. Ухо на твоей груди символизирует как бы всевидящее око.

— Действительно? Ты так думаешь? — Родион одел уютную вещицу.

— Роди, касаемо ушей нашей самозванки, — заговорщически прошептал он.

— Ах, да, источник вдохновения вспомнил, — кивнул внучек. — Ты что-то накопал?

— Накопал, — воскликнул он. — Отец Тьент тоже самозванец. И Отлон Самолюбивый тоже не Отлон.

— Гм… уши тоже самозванцы?

— Роди, — прошипел Аксил. — Они чернокнижники. Понимаешь? Приняли образ знакомых нам людей и под покровом ночи проводят свои тайные ритуалы.

Родион поднял заинтересованную бровь.

— Доказательства?

— Так называемая Принцесса Асма ведрами копала Степь. Её так называемый секретарь Отлон эти вёдра просеивал от воды и грязи. А так называемый отец Тьент этим песком вечером обсыпал всех своих так называемых людей.

— Странный ритуал, — согласился Родион, припоминая рассказ пятилетней давности о празднике золотого песка в стане мерионских беженцев, за время которого Ти так засыпали песком, что он несколько дней лечился у ведуньи.

— Странный, внучек, очень странный.

— Продолжаем наблюдение. Варежки мне свяжи, только без ушей.

Вилли целыми днями гоняла лошадь от авангарда до арьергарда обоза. Неугомонная княжна успевала побывать везде, поучаствовать во всех событиях, и при этом маячить своей божественной сущностью перед кочевниками. Следом за посольской миссией продолжало двигаться кочевое племя СанДу.

Она так за день выматывалась, что вечером просто валилась с ног в обнимку со Скотиной, позабыв о свадебном штурме. Где-то на задворках сознания Родион испытывал некоторое разочарование. Голая девица ежедневно обтирается в его шатре, лезет в его кровать, лобзается с его собакой и все интимные поползновения свела к тому, чтобы попросить помассировать себе пятки. Нет-нет, она пыталась первые три дня обратить на себя внимание, но засыпала быстрее, чем он готов сопротивляться.

Утром всё происходило в обратном порядке, она снова принимала мокрые полотенца, верещала от холода, брызгалась водой, подглядывала за ним, играя бровями, соблазнительно натягивала на себя штаны с начесом, крутилась возле зеркала, отпихивая Принца, и уносилась на целый день в обоз.

Родион напротив, сидел в карете и зевал от скуки, дремал так, что ночью долго ворочался и прислушивался к её дыханию. Вилли спала тихо и крепко, даже если он полночи будет лазить по шатру, растормошит Скотину, попросит Тибеля ночную чашку чая и полистает от скуки её новый дневник.

Его волосы водопадом света на плечах…

Схвачены в тугую косу, как в пленах…

— В плену, — Родион достал чернильницу и поправил грамматику. — Совершенно нет таланта к рифме. Кто тебя учил, Вилли? Сплошная бездарщина и ошибки в каждом втором слове. Грязь, кляксы, фу, тут супом капнула.

Дверь в карету снова отворилась.

— Роди, СанДулёк хочет поговорить, — залетела она, зияя раскрасневшимися щеками. — Можно ты примешь его? Там что-то срочное.

— Нет, гостеприимная ты моя, — брезгливо фыркнул Принц. — Он провоняет карету. Мне после того ехать и нюхать.

— Я побрызгаю благовониями.

— Я все твои благовония выкинул, если ты не заметила. Воняй потом и плотью, лишь бы не той дрянью, которую ты в Гредене прикупила в самой дешевой лавке. Тибель несколько дней этот злой дух выветривал из моих шубок в снегу. Ты знаешь моё отношение к запахам. От бражного духа твоего Сундука меня стошнит.

Нет, к кхэну он не ревновал, он не ревнивый, и уж если так, то Вилли ревновать к этому скользкому типу верх глупости. Но к их божественной связи относился с должным нетерпением. Вилли слишком доверяет человеку, который половину тела и лица изрисовал наколками сомнительного содержания. Абсолютная безвкусица и бездарное исполнение. У шамана руки дрожали с перепоя?

— Роди, выйди в таком случае из кареты.

— Вилли, уйди, исчезни. Там холодно, промозгло, я испачкаю сапоги. А если я их промочу, то простужусь и умру, — капризничал Принц.

— Вопрос серьёзный, ты что, не понимаешь? СанДусик ради тебя примчался…

— А в чём дело? Предложение руки и сердца для богини прокисает? Вилли, передай, что я согласен. Благословляю вас на вечные мучения вместе. И не стоит благодарить, я не жадный.

— Шаман говорит, беда приближается, надо уходить.

— Мы уходим, если ты не заметила. Выгляни в оконце, недальновидная ты моя. Мы уходим от Ригорона всё дальше и дальше.

— СанДу уводит племя на восток, там безопасно. Опасно здесь, он хочет тебя предупредить.

— Опасно здесь, потому что здесь ты. Наконец твой разукрашенный дружок это осознал, — хмыкнул Принц. — Вилли, всё тайное становится явным. Ты где-то прокололась?

Девушка зло фыркнула и покинула карету.

Племя кхэна СанДу быстро затерялось в Степи. Родион отчего-то чувствовал облегчение. Он помнил, как тем вечером Кочевник просил оставить богиню и предлагал за неё выкуп. Чем конкретно сразила его сердце взбалмошная девица осталось загадкой. Но отдавать Вилли этому разрисованному дикому мужику он отчаянно не желал. Пусть уж лучше здесь глаза мозолит, чем не мозолит.

— Плохой знак, Милорд, — склонился в поклоне Эрсэн. — Шакал СанДу знает степь. Если его здесь нет, значит грядёт беда.

— Друг мой магистратный, откуда такой настрой? Тебя Фея случайно в дороге не покусала? Это её прерогатива животных предсказывать.

— Отдайте мне браслет, Милорд.

— И не проси. Только ты зазеваешься, как его подрежут вместе с кошельком. Вилли не дремлет тем более, у неё теперь СанДульков на одного меньше. А значит, она удвоит активность на твоём фронте.

— Я вышлю ещё один разведывательный отряд. Нужно узнать, куда мы движемся.

— Эрсэн, скажи начистоту. Чего боишься?

— Если бы знал, боялся меньше, — коротко ответил ратных дел маг и отвёл озабоченный взгляд.

Родион Ялагр приказал усилить стражу. Тысячное войско не слабая сила в Степи. Ни одно племя не насчитывает столько воинов. Только объединившись они станут армией, а пока это мелкие отряды степняков виднеются где-то вдали в целях самых примитивных, охота, разведка. Схожим курсом всего в часе езды от них идёт торговый караван. Нападение на караваны крайне редки, торговля под защитой агаронского трона, хлеб в караванах главный источник жизни для Северного царства.

В карету к вечеру шагнул Дядюшка Титтава Орс. Он хмурил недовольные брови и пронзал племянника суровым взглядом.

— Роди, в посольской миссии ходят дурные слухи. Ты опорочил девушку.

Принц доедал свой ужин и поперхнулся последним куском.

— Мой постройневший родич, обожаю сплетни, интриги и копание в грязном белье. Разрешаю, нет, приказываю перемыть мне кости немедленно. А то скука.

— Ты обесчестил её в своём шатре на глазах у людей и родного отца. Мне стыдно смотреть ему в лицо.

— Так-так, князь Тирэлл, как я понимаю, ищет союзников. И нашёл достойные уши, чтобы впрыснуть свой свадебный яд.

— Роди, это недопустимо, — возмутился Дядюшка и уставился на огромное ярко-желтое ухо на груди племянника.

Родион не снимал тёплый свитер с вязанным капюшоном, и теперь в распахнутой шубе можно наблюдать всевидящее ухо в дедулином исполнении. Всяк, кто созерцал это впервые, замирал в почтительном непонимании.

— У кого еще на глазах я это сделал?

— Все говорят только об этом. Бедная девушка не может скрыть подробностей.

— Ах ты ж, зараза, — ругнулся он. — Сегодня же отлучу от своего шатра.

— Роди, ты обязан жениться. Она княжна знатного рода. Какой ещё невесты тебе нужно? А если она уже беременна?

— Только если шерстью с моих носков, дрянь. Все же доказала мне, что контролировать её хуже, чем не делать этого.

В Степи действительно ощущалось какое-то противоестественное затишье. Умолкли птицы, не слышно голосов редких шакалов, и даже ветер словно бы сдул паруса. Однако реальность такова, что беды ждать неоткуда. Нападать на ригоронцев никто не в силе. Даже если это дикие неосведомлённый племена, тысячу вооружённых человек трудно не заметить. Дикие звери их обходят стороной, голодающие охотники тому свидетели. Для стихийных бедствий не сезон, весна время подтопления, а не пожаров.

А потом над их головами разорвал тишину птичий гомон. К вечеру небо буквально заволокло птицами. Огромные косяки летели на юг, хотя по весне должно случаться обратное явление. Эрсэн и Летран с тревогой поглядывали по сторонам.

— Ваше Высочество, — в шатёр Принца шагнул Алхимик.

Едва он открыл полог, как ветер ворвался в уютную обитель. Затишье быстро сменилось крепчающим ветром, и поведение птиц стало хотя бы объяснимым. Грядёт буря, в Степи явление частое, следует подготовиться и укрепить шатры, спрятать животных и скарб, позаботиться о телегах. И если об этом хотел предупредить СанДу, то правильным было не пускать в карету смердящего степняка.

— Я не согласен с действиями вашей… хм… нашей… гм… спутницы.

Диибур втолкнул следом за собой упирающуюся девицу. Родион упёр руки в бока и пронзил её многообещающим взглядом.

— Не представляешь, друг мой алхимический, как с её действиями не согласен я. Что на этот раз? — нетерпеливо спросил он, прислушиваясь к порывам ветра.

Вилли обиженно поджимала губы и дергала рукой, пытаясь освободиться.

— Миледи проводила обыск в моих вещах. Я допускаю, ей возможно потребовались некоторые зелья, но об этом можно просто попросить. Я несомненно откажу, но при этом не будет урона. А теперь у меня нет асминого раствора для приготовления эликсиров для поддержания силы наших… гм… оцепеневших милордов.

— Вилли, совсем оборзела? — возмутился Принц. — Лихие боги с эликсирами, мне чем гусениц поддерживать, пока они только бульон употребляют?

— Роди, я тебе всё объясню, — вырвалась из тисков девушка. — Это не то, что ты подумал. Нужны мне ваши эликсиры!

— Мне нужны! — рявкнул он и отпустил Диибура. — Вилли, ты не только их в гроб уложила, но и лишаешь последнего средства поддержания?

— Роди, пойми, — молитвенно сложила она руки. — Нам важно разобраться с сутью магических кристаллов, а все твои магистраты прячут свои артефакты по сундукам. И все, Роди, все они заряжены.

— И что? — взревел он. — Мы установили, вместе с тобой установили, что они само-восполняемые. Что ещё ты копаешь? Стоп! Не смей говорить, что ты трогала кристаллы.

— Не смею. Не трогала. А просто проверила…

— Вилли, — Родион угрожающе склонился к девушке, но снова отвлёкся и послушал ветер. — Не смей прикасаться к кристаллам. Ни к браслетам, ни к кулонам. Ни броши, ни сережки, ни подвески, ни булавки, ничто не должно тебя интересовать. Поклянись!

— Роди, я же не об этом. Кристаллы не заполняются сами. Биннет говорит…

— Бред несёт твоя Биннет, ясно тебе! — рявкнул он. — Хватит, тема закрыта. Скажи, чем поддерживать близнецов? Сохранить им жизнь, довезти до Агарона, найти мага и сделать из гусениц бабочек. Что не ясно?

— Ты думаешь агаронский маг, снимающий оцепенение, бросится тебе помогать?

— У меня достаточно золота, чтобы так и было.

— Не в золоте дело, Родик! — верещала она. — Услышь меня! Заряженный кристалл в Агароне редкость. Вот такая проблемка, проблемища! — описала она руками огромный круг. — Маги есть, кристаллы есть, но зарядить их проблема. И только у нас здесь никаких проблем с этим нет.

— Вот и чудненько, зарядим кристаллы здесь, — рыкнул он и поспешил наружу проверить ветер.

— А тебя не интересует почему так? — цеплялась она за рукав.

— Вилли, ты больная, — вырывался он. — И кстати, выметаешься из моего шатра сегодня же. Собирай вещички и на выход.

— Это еще почему? — опешила она.

— За распространение порочащих меня сплетен. Всем в обозе разболтала, что я тебя опорочил.

Принц рвался наружу, пока она буквально висела на нём, удерживая в шатре.

— Родик, это не сплетни. Ты со мной спишь! Люди, которые вместе спят должны быть женаты. И не смей отнекиваться в этот раз!

— Вилли, — нетерпеливо объяснял он. — Есть небольшой нюанс в этой фразе. Я сплю, но я и пальцем к тебе не прикоснулся. Разницу понимаем?

— Дело в том, Роди, что ты ко мне прикасался, даже пальцами, пусть и на ногах. И я к тебе прикасалась. Потому…

В этот момент шатёр над ними стал подниматься. По ногам ударил ветер такой силы, что девушку сбило и вынесло с помоста в воду. В темноте ночи это больше походило на кошмарный сон, потому что всё вокруг пришло в движение от невероятной силы ветра. Он шёл с севера и где-то вдали серой дымкой скручивался в нечто…

— Смерч, — кричал Эрсэн, пытаясь добраться до Принца вопреки стихии. — Смерч в Степи…

Родион с ужасом всмотрелся в дымку на горизонте. В сумерках не разобрать размер смерча, он шёл на юг, сметая на своём пути воду и землю, снег, камни, песок, и казался невероятных размеров, до неба. Чёрная спираль, будто живая двигалась и гудела осиным ульем.

— Браслет дай, — протянул руку ратный маг.

— Ты сможешь это остановить?

— Нет, такой смерч… не остановить… никто не сможет.

Принц бросился к заветному сундуку и в спешке нашёл нитку бусин.

— Вилли, может наслать оцепенение? На смерч может сработать?

Летран стоял рядом с Эрсэном и рассмеялся безумным смехом.

— Чтобы остановить смерч нужно оружие, копье Светоликих. Огромный цельный кристалл с мою голову. Милорд, эта тварь скоро нас убьёт. Смерч водяной, он поднял воду со Степи. Мы там не задохнёмся, а захлебнёмся.

— Не остановить, отвести его можно? — искал решение Родион. — Живее думайте. Сменить курс можно?

Эрсэн растерянно качал головой. Тем временем в обозе творилось что-то невообразимое. Шатры сдуло, телеги подпрыгивали, будто живые, лошади соскальзывали, люди цеплялись за землю, прошлогоднюю траву. Вода бурными потоками направлялась к гигантской воронке, затягивая с собой скарб. Они буквально стояли на краю воронки, зрелище потрясающее своей невероятной смертельной красотой.

— Нужен природный маг, тот, что управляет погодой, — перекрикивал стихию Эрсэн. — Возможно, он смог бы сменить немного курс, но смерч слишком близко.

— Природный маг? — Родион накинул браслет на руку. — Будет вам природный маг.

Эрсэн и Летран вместе бросились его останавливать. Родион выбросил руку вперёд и крикнул «уйди».

И ничего не произошло. Мага из Ригоронца не вышло от слова вовсе, то есть никаких магических способностей, кроме устойчивости к действию эликсиров Диибура не было. Чуда не произошло, стихия словно ненасытное чудовище продолжала приближаться.

Мгновение, и Родион решился. Под ударами стихии он пошёл вдоль обоза. Вилли трепыхалась, словно стяг, она держалась за помост, который медленно сползал в сторону смерча.

Браслет ей на руку. «Оцепеней». Удар. Кристаллы разрядились, но ничего не произошло. Смерч продолжал движение. Кристаллы снова зарядились.

Браслет на руку Тибеля. «Уйди». Нет.

Дедуля. Нет.

Князь. Нет.

Шиэль…

И в этот момент помост с Вилли поднялся в воздух. Родион бросился к телеге с братьями. Он шёл против стихии, словно связанный цепями, словно на нём висели железные путы. Телега с близнецами сама приблизилась к нему, он вцепился за поручни, подтянулся, схватил братьев за ноги, и…

Рёв смерча накрыл с головой. Телега сотрясалась, будто её били кувалдами тысячи злобных человечков. Он мог шевелиться, он это чувствовал, но словно в вязкой смоле, делал это медленно, неосознанно. Мысли просто остановились, грудь сковал такой силы ужас, что он закричал. Рот открылся, из него вышел воздух, а вздохнуть он уже не смог. Только пальцы рук сильнее сжимали что-то очень важное, что-то ценное, что нельзя отпускать, от чего никак нельзя отрываться, и умереть, но со сцепленными руками.

В лицо ударила волна острой воды. Именно острой, она впивалась в кожу и рвала её. Нельзя открыть глаза, его словно спеленали чем-то невероятно сильным, мышцы скручивались с костей. Удар, ещё удар. В плечо, в ногу что-то ударило, боли нет, всё тело просто раздавлено. Мгновение, яркая вспышка, и удар в голову лишил его сознания.

Глава 14

Родион очнулся от собственного стона. Ощущение тела отсутствовало, будто дух выбило, и он пришёл в сознание уже бесплотным. Нужно открыть глаза, но таких мелочей как веки у духа нет. Очень странные ощущения, неприятные, пугающие. Уж лучше боль.

И сразу резкая боль пронзила кожу. Дух открыл глаза и взревел на пределе связок. На нём сидела громадная птица, стервятник с окровавленным клювом. От крика птица заволновалась, добыча ещё не сдохла, придется зайти вечерком. Человек нащупал под рукой палку и отмахнулся от падальщика.

От нереальности происходящего он ещё долго вопил и размахивал орудием. Настоящий бред, от которого хочется кричать громче. Родион закашлялся и попытался отдышаться. Что происходит? Что вообще, святой Кийинт, происходит?

— Роди, что у тебя в руках? — спросил Яни.

Мужчина бездумно смотрел в грязную рожу брата и перевёл взгляд на палку. Кривая железяка была увенчана огромным кристаллом, смутно знакомым и ярко светящимся сквозь комья грязи. Родион отбросил корягу в сторону.

— Ничего себе, птичка, — заметила вторая грязная рожа. — Ты ей приглянулся, она еще не знает, что твое мясцо токсично.

Мужчина выдохнул с какой-то непередаваемой дрожью и ошалелыми глазами оглянулся по сторонам. И лучше бы этого не делал. Потому что вокруг картина складывалась как в сказке с плохим концом.

Смерч.

Степь разительно изменилась. Сейчас утро следующего дня, в лучшем случае следующего. Он неизвестно где, неизвестно когда, и неизвестно, что произошло. Вокруг лежат ошмётки вещей, тряпок, тела неизвестных людей, останки телег, шатров, сундуков. И все это под прекрасным весенним солнцем, заливающем ожившие земли. Трава поднималась прямо на глазах, местами бутоны первоцветов уже открылись и радовали своим разноцветием.

— Вода есть? — прохрипел он.

— Не-а, — с каким-то особым удовольствием ответил Ти. — Воды нет. Но я мокрый.

— Ты по своим причинам мокрый, — хмыкнул Яни.

Родион осторожно посмотрел на близнецов. Яни разделся до пояса, загорал под солнышком, жевал сочный стебель свежей травы. Ти тоже раздет, рассматривает свой рваный сапог и отчаянно чешет отросшую бороду. Живые и неоцепенелые. Старший резко приподнялся и сел.

— В сапоге вода есть, — протянул ему Ти. — Второй дырявый.

— Люди где? — брезгливо отодвинул он «посудину».

— Собираются уже, — кивнул в сторону Яни. — Бегали вокруг, искали. Видно потеряли что-то ценное. Тебя осмотрели, нашли на пузе огромное ухо и плюнули в него. Роди, откуда у тебя ухо?

— Дедуля поделился, — погладил уцелевший живот брат.

Дух вернулся в тело. Если не считать боль в плече, ноге и затылке, он целый и даже живой. И рядом близнецы совершенно невредимые, чего не скажешь о лежащих вокруг трупах покалеченных людей. И люди вовсе не из посольского обоза. Одежды говорили сами за себя. Во время смерча братья влетели в крутящееся там племя кочевников, и вылетели из стихии уже вместе. Выходит так, что в него ударились чужие тела, а по голове треснула коряга с тяжелым кристаллом.

Родиона стошнило. Боль в голове чуть уменьшилась, но слабость усилилась. Как и почему во всей этой истории ожили близнецы, остаётся только догадываться. Все эти магические ужасы ему порядком надоели, нужно выбираться отсюда, собрать обоз и двигаться дальше. В миссии кристаллы запретить, эликсиры уничтожить, магам связать руки и заклеить рты. Как они живут в этом проклятом царстве-государстве, если у них есть чернокнижники, способные наслать такой смерч?

Пять лет назад принцесса Эстерсэн откровенно подсунула ему головной боли столько, что он уже сомневается в удачном исходе дела. Лучше бы отдала золотом. Он знал об агаронских магистратах, слышал об их способностях, но никогда не верил в подобную разрушительную силу. Магистрат Итоор всего лишь лекарь, и с ним знахарка Мар. Магистрат Диибур всего лишь аптекарь, микстуры и снадобья. Магистрат Летран всего лишь отменный собеседник и лекарь отчаявшихся душ. Магистрат Эрсэн всего лишь молодой командор и ловец человеческих страхов.

Но наделённые неясной магической энергией неких Светоликих, они открывали портал в мир истинной Жути. Диибур может создать эликсиры, способные калечить людей. Летран может подчинять людей, навязывать им иные сущности, порабощать. А Эрсэн способен под действием кристаллов наводить ужас на целые массы людей. Это противоестественно, преступно, бесчеловечно. Это не может, не должно существовать в нормальном мире людей. Пусть лекарь остаётся лекарем, а аптекарь готовит микстуры. А Вилли просто остаётся смешной девчонкой.

Вилли!

К братьям уже спешили люди. Незнакомцы прибиты стихией, но отчаянно разыскивают потерянную реликвию. При виде горящего кристалла открыли рты и заверещали дикий пронзительный клич. На который со всех сторон, как муравьи, набежали ещё люди.

Родион небрежно пнул реликвию в их сторону. Похоже на копьё с навершием в виде кристалла. Ему эта дрянь за ненадобностью, забирайте и оставьте в покое. Дикари рухнули на колени, самый отважный из них ползком приблизился к горящему кристаллу. Принц возвышался сверху, озабоченно наблюдая за плясками дикарей возле идола. Шаман подцепил копьё и осторожно подхватил его в руки.

И только после того их схватили, связали и поволокли в сторону.

Дикое кочевое племя, они даже говорили на малопонятном языке. Это не племя ТатХи, не Вересы. Откуда их подцепило смерчем и пронесло через полстепи?

— Роди, — шептал Ти. — Что дальше, как думаешь?

— Они проверили наши шеи, — шептал полуголый Яни. — Искали знаки агаронского бога. Может единоверцы?

— Яни, оглянись вокруг, — шипел Старший. — Они похожи на единоверцев? Шаман точь-в-точь отец Тьент? Это язычники, и кланяйтесь мне в благодарственных молитвах, что ваши знаки расположены в таком месте, где их никогда не будут искать. Гусеницы.

— Роди, ты долго будешь нам вспоминать? — виновато спросил Яни.

— Во-первых, я только начал. Во-вторых, вы гусеницы. В-третьих, для меня вы гусеницы навечно. И споры на эту тему объявляю закрытыми. Ещё раз усомнитесь в моем превосходстве, я лично вложу браслет в руки Вилли.

Вокруг оживало целое племя дикарей. Их много, ещё сколько разбросано по Степи прошедшим смерчем. Мужчины заняты поисками пропавших, женщины собирали вещи, шаман восстанавливал алтарь, или подобие того, куда уже вернулась светящаяся реликвия.

Пленников связали и рассадили близ алтаря. Неприятное соседство, учитывая, что алтарь сложен из черепов, а вокруг жрец бережно насаживает на колья копчёные древние головы. Родион с особой брезгливостью рассматривал лица, или то, что от них осталось. Останки людей со светлыми клоками волос и рыжими бородами.

— Поздравляю, оцепеневшие вы мои, мы здесь не гости, а жертвы, — кивнул он на светловолосые головы близнецов. — И судя по обстановке свежее украшение их алтарю. Старое подсохло и потеряло внешний блеск.

— Родик, думаешь, нас на головы пустят? — догадался Ти.

— Вижу, оцепенение пошло на пользу. Появилась логика и наблюдательность. Лечение следует продолжать.

— Не следует, — насупился Яни. — Но если выбирать, то лучше бездвижной куклой, чем куклой с копьем вместо тела. Что с телами делают?

Родион пожал плечами, и боль снова дала о себе знать. Вопрос откровенно лишний и отвлекает от главной темы. Думать нужно о спасении, а спасение в виде тысячи ригоронских воинов что-то задерживается. Причин может быть великое множество. Быть может они рассеялись по Степи. Быть может все погибли, кроме братьев. Быть может принцев уже похоронили и двинулись назад, в Ригорон.

Родион ещё раз осмотрел племя и его быт. Итак, все от мала до велика одеты в темную кожу. На женщинах одежда отличается только тем, что поверх штанов что-то вроде короткого фартука или юбки. Но нет, на мужчинах тоже есть эта деталь одежды. Вполне удобно, штаны не пачкаются от крови врага, просто помыть фартук.

Именно женщины очень примечательны и отличаются от женщин кочевых племён. Тот же СанДу строит отдельные женские шатры. Здесь женщины свободно перемещаются по стану, заходят в любой шатёр, спорят с мужчинами и носят с собой оружие. У каждой на поясе ножи, у некоторых мечи и крючья. Мороз по коже от мысли, что они этими крючьями делают в свободное от сна время.

Люди племени черноволосые, худые и заметно выносливые. Они кочуют пешком, буйволы везут скарб, а племя топает по Степи своими ногами. Здесь даже дети выглядят взрослыми, а мужчины носят на спине самых маленьких. Непонятно почему и зачем им это нужно, но понятны преимущества. Племя двигается по Степи медленней, но и корма животным нужно меньше.

Они питаются охотой и молоком буйволов. Им, как прочим кочевникам нужны новые пастбища, но они выбрали верную стратегию. Без лошадей пастбищ требуется меньше, и от того с другими племенами меньше столкновений. Против ТатХи у них огромные мощные колья, и это главное оружие обороны. Нет, не главное. Шатры сделаны из гигантских щитов, которые быстро разбираются и встают в круговую оборону. Стрелами СанДу их не достанет, щиты держат даже дети.

Что ещё? Родион пристально изучал шамана. Что-то в его облике смутно знакомое…

— Эй, шаман, где твой вождь? — крикнул Принц на агаронском.

В ответ шипение и очередной плевок в сторону чужеземцев.

— Зачем в плен нас взял? Реликвию тебе вернули, — проорал он на ригоронском.

В ответ неясное бормотание старого сумасшедшего, но Родион напряг слух и отметил знакомые слова. Язык ему до боли знаком, и мужчина от догадки хмыкнул. Сначала тихо, потом в полный голос засмеялся, пока не рухнул от гогота наземь.

— Роди, ты меня пугаешь, — тихо заметил Яни.

— Ага, просто скажи, что мы выпутаемся, — таращил глаза Ти.

— Не-а, не выпутаемся.

К вечеру племя с трудом собралось в стане. Люди растеряны и подавлены, пропало много детей, стариков, животных. Они ещё долго будут искать потеряшек, а пока нужно отдохнуть, набраться сил, помолиться богам и возрадоваться сохранившейся реликвии. Все женщины и мужчины, словно сговорившись, подошли и плюнули на каждого светловолосого пленника. Это часть ритуала, без того собрание племени не начнётся.

Люди рассаживались в круг, в центре которого стоял алтарь, на копьях вокруг горели факелы. Рядом растерянные пленники в ожидании своей участи. Шаман начал пляску и завывание духовной музыки. Члены племени вторили ему громким мычанием.

— Что они делают? — испуганно шептал Ти.

— Братец, откинь сомнения. Люди отдыхают и готовятся к ужину.

— Что-то ничего к ужину не вижу, кроме нас, — блеснул догадливостью Яни.

— Мм… никогда не был главным блюдом? — хмыкнул Родион.

— Разденут и зажарят?

— Не зачем. Нас живьём выпьют.

— Как выпьют? — возмутился близнец.

— Кровь. Они помимо прочего питаются молоком и кровью буйволов. Пища весьма удобная для кочевников. Кровь светловолосых ублюдков, типа нас, тоже сойдёт, пусть и хуже по содержанию. После смерча скотины стало меньше, потому перекусят нами. Посмотри на фартуки, они ровно для того. Когда пускаешь кровь животному, удобно не запачкаться.

— Роди, ты так спокойно об этом говоришь, — возмутился Ти. — Даже мутит от твоего голоса.

— Видишь крючья? — кивнул он на женщину. — Она всаживает их в вену животного и сцеживает кровь. Но так, чтобы животное не пало. Как летучая мышь. Насосётся и улетит. И потому они племя Летучих мышей. У шамана пояс обвешан ссохшимся телами бедных мышек.

Жрец продолжал верещать, когда мужчина по виду вождь подхватил одного пленника за удобную белую косу и поволок к алтарю. Женщина хищно улыбалась и плотоядно облизывала крючок. Пленника вздернули за ноги и подвесили над алтарем вниз головой. Свитер скользнул на шею, оголяя торс чужеземца. По толпе кочевников пронёсся вздох удивления.

Женщина уронила крюк, а вождь наклонился, чтобы рассмотреть рисунок. Ничего не разобрать в сумраке факелов. Кочевник разрубил путы, и чужеземец свалился мешком на землю.

Спустя всего несколько мгновений все застыли, рассматривая странного чужеземца. Вождь от удивления не мог выразить словами свои чувства. У Родиона на груди прямо под ложечкой раскинула крылья чёрная узкая наколка в виде летучей мыши с растянутыми в сторону крыльями. Точная копия наколки вождя.

Родион вспомнил, как это случилось. Он просто проснулся однажды с сильнейшей головной болью и потребовал лекаря.

— Я сделала тебе дар. Дар моему избраннику.

— Ясторна, как-нибудь в следующий раз отблагодаришь мен за своего первенца. Я старался. Мне так плохо, что сдохну.

— Действие зелья пройдёт, и голова перестанет болеть. Не нужно лекаря.

Мужчина нервно дернулся. Он к любым зельям относился с особым подозрением.

— Какого зелья?

— Сонного. Посмотри, тебе нравится?

В зеркале он увидел откровенное надругательство над своим телом. Наколка небольшая, узкая, прямо под грудью, прикрыла шрам от кинжала Риккона. В центре клыкастая мордочка мыши, в стороны отходят два хищных крыла. Хуже дара придумать сложно. Просто опоила и изуродовала красоту мужского тела.

— Яся, что ты делаешь? — от негодования вопил он. — Ты… как… боги, какое уродство… Убью. Как эта дрянь сводится?

— Нельзя стереть дар, — улыбалась она. — Тебе идёт, ты стал ещё красивее.

Стереть дар оказалось проблемой. Родион искал средства, но краска вошла в кожу крепче, чем гвоздь в плотную древесину. Можно срезать, но уродства станет больше, и Ясторна усыпит его еще раз. От близких и родни пришлось скрываться, засмеют и сточат зубы над его недостатком.

В Степи этот недостаток спас ему жизнь. Ещё по пути к алтарю он, спасая свою жизнь, сообщил заветные слова. Вождь не поверил, но завидев рисунок, успокоил соплеменников. Свои.

Вождь с трудом подбирал слова, но Родион его понимал. У него способность к языкам, а Ясторна часто изъяснялась на родном наречии. Получалось не так свободно, как на агаронском, короткими и простыми фразами. Вождь понял это сразу и изъяснялся соответственно, без витиеватых оборотов.

— Вождь, дар избранника у меня по праву. Освободи моих братьев.

— Откуда дар? Кто женщина? Ты говорил, Ясторна?

Мужчина наклонился почти вплотную, чтобы оценить работу мастера. Долго смотрел и дважды сплюнул.

— Княжна Ясторна мне жена по вашим обычаям. Детей двое. Один Рок, второй родится, будет Ракель. В моем роду таких имён ещё не было, но это к лучшему, люблю новизну.

Вождь отпрянул, словно от удара.

— Я дал ей право выбирать имена сыновьям, по законам Ригорона это право отца.

— Ты Ригоронец? — догадался вождь и удовлетворенно кивнул черноволосой копной волос. — Хвала богам она не выбрала агаронца. Тьфу, если она так сделала. Проклятому северному народу нельзя давать дар. Тьфу. Их место на кольях, смотреть на людей моего племени и проклинать свои обычаи.

Уже спустя час чужеземцы сидели свободными, довольными и уважаемыми гостями племени. Рок, вождь племени и брат Ясторны слушал рассказ Родиона о жизни сестры в далёком южном Ригороне.

— Она назовёт детей в честь своих братьев, — счастливо сообщил князь. — Это хорошо, она обещала. Тьфу, если бы она подчинялась тебе, Ригоронец.

— Угу. Попробовал бы я ей отказать, — хмыкнул Родион.

Близнецы быстро управились с ужином и знакомились с местными обычаями. Женщины показывали чужакам своё оружие. Родион попросил братьев не сильно увлекаться. С этим народом связываться себе дороже. Стать избранником одной из местных красоток можно быстро, а брак продлиться до скончания дней, причём мужниных.

— Как ты мне нравишься, Ригоронец, — князь протянул очередную плошку с кровью буйвола, смешанной с молоком. — Ты правильно понял женщину. Дал ей право решать. Принял её выбор. Тьфу, если она пойдёт против своего выбора, ее накажут боги. С ней была Бо, нянька, она наставляла её на верный путь.

— Да, Ясторна умеет добиваться своего, — подтвердил Ригоронец.

Рок громко рассмеялся. Здоровый крепкий мужик находил забавным поведение своей сестры. Она правильная женщина, избранник вырваться не смог, даже если очень старался. В его племени выбор совершают женщины, а мужчины вынуждены смиряться с неизбежным.

— Сегодня мы празднуем чудесное спасение. А завтра будем плакать кровавыми слезами по нашим погибшим. Женщины будут умирать, когда умер их избранник. Некоторые станут Бо. Это хорошо, правильных Бо так мало. Новым девочкам нужны Бо. Матери заняты избранником. Избранник занят младшими детьми. Старшие дети помогают матери.

Родион поморщился от диких нравов. Далеко ходить не нужно, чем ещё заниматься избраннику, как не детьми? Фактически в его отношениях с Ясторной так и было. Она занималась только его персоной, ублажала и заботилась, живо отлучив ребёнка от груди и сдав на попечение нянек. Она желала, чтобы детьми занимался он, но Роди в этом смысле кремень.

— Страшный смерч наслали северные колдуны. Тьфу. Они хотели забрать у нас Палец бога, — кивнул Рок на кристалл.

Родион, пока отвлёкся местный князь, вылил молоко с кровью из чашки. Он привередлив настолько, что и молока не пьёт. Причём с детства, как узнал, откуда оно берётся. А здесь с кровью.

— Вот в чём дело? — догадался Ригоронец. — Палец бога? Копье магистратов. Откуда у вас Палец бога?

— Давно очень наши предки получили его от бога. Слуги северных колдунов всегда желают его забрать, охотятся за нашим племенем, хотя палец был мёртвый.

— Мёртвый? В смысле, кристалл был пустой?

— Мёртвый, — подтвердил Рок. — Не давал света. Давно не давал.

— Как ты попал в смерч?

— Он налетел, люди испугались. И растаял в одно мгновение. Бух, и вода рухнула на землю. Так видели со стороны люди. На земле Палец бога нашли. И он ожил. И он разрушил смерч. Тьфу, плохой смерч.

Родион вспомнил, что его отряд тоже попал в смерч, и теперь только боги знают, как и где их искать. И все ли выжили?

— Рок, это не моё дело, но связываться с северными колдунами не советую. Зачем тебе проблемы? Отдай палец, — посоветовал чужестранец. — Ты дядька моих детей, не чужой мне человек. Зачем подвергать риску своих людей?

— Десять пальцев на руках бога, — словно ребёнку объяснял тот, подбирая самые простые и доступные фразы. — Один принадлежит моему племени. Бог так хотел. Как отдать? Теперь палец ожил. Шаман может защитить нас с помощью пальца. Мы в безопасности.

— Десять пальцев? — задумался Родион. — И все у северных колдунов? Опасное оружие у них против нас.

— Может все, может не все. Десять пальцев, — растопырил ладони Рок. — Я слышал, что один палец есть в северных горах. Значит, у них восемь. Или меньше.

— Восемь больших кристаллов с невероятной силой, — запомнил Принц. — Остальные мелкие и не смогут сформировать такой смерч.

— Огненный смерч насылают. Он сжигает степь. Предки видели. Пыльный смерч. Он иссушает воду и губит всё живое. Смерч из змей видели, они жалят смертью. Теперь увидели водяной смерч. Вода в Степи была, подняли воду. Рассеялась вода, трава будет сладкой для буйволов.

— Что ты знаешь о колдунах? Кто такие Светоликие?

— Чужие колдуны, но смертные, как мы. Мало северных колдунов. Из льдов вышли. Кровью смешались с людьми. Кровь их в людях ходит. Среди людей рождаются.

— Просто люди? Смертные? — уточнил он. — Их можно убить, и кристаллы станут бесполезны?

— Люди простые, тьфу. Убить можно. Найти трудно. Северные колдуны в храмах живут ко льдам ближе. Там пальцы бога хранятся. Как убить, если в храм не войти?

— В чём сложность с храмом?

— Слуги охраняют.

Родион долго смотрел на жертвенный алтарь, с которого совсем недавно сошёл невредимым. Над ним свечением в небо возвышался Палец бога. Оружие, способное уничтожить целую армию. Такого оружия не должно быть.

— Магистраты-слуги охраняют храмы, где живут Светоликие. С этим понятно. Как к этому относятся царственная династия Светоликих Роннов? Цари с северными колдунами… мм… в мире живут?

Рок покачал головой, с трудом понимая вопрос чужеземца.

— Северных колдунов никто не любит, тьфу. Но у них сила. Хотят убить, но те окружили себя слугами. Слуги верные.

— Спросим прямо. Цари — северные колдуны?

— Нет, — по-детски рассмеялся Рок и стал похож на маленького Рока, оставшегося дома. — Цари тьфу. Боятся северных колдунов, как все. В страхе живут, как все. Убить хотят. Власть хотят, тьфу, но власть у слуг колдунов. Они держат в страхе Северный народ. Могут весну им вернуть, могут лето вернуть с помощью Пальца бога. Но в страхе держат, лето не приходит, хлеб не растёт. Чтобы страх был.

Глава 15

Принц Ригорона вернулся к обозу верхом на буйволе. Ездить верхом Родион Ялагр не любил, утомительное занятие. Но сегодня выбор не велик. Либо пешком искать своих людей, либо верхом на буйволе. И кстати, это ещё исключение из правил, Ти и Яни плелись позади на своих двоих. В телегах только скарб и запасы воды. Детей и стариков люди тащили на себе. Буйволы животные священные, в них молоко, кровь и мясо, основная пища племени. Их плохо объезжать и запрягать.

Последствия смерча заметны на протяжении всего пути. Но при виде посольской миссии Родион понял, что ригоронцы вошли в смерч последними и пострадали меньше прочих. Буквально на задворках по низу стихии крутанулись, и смерч сам собой распался. Братьев Ялагров отбросило чуть дальше, их уже нашли ригоронские воины. Сохранились даже лошади, только вещи раскидало по округе.

Племени Летучих мышей повезло меньше. Погибло больше половины людей, много детей, утеряно оружие и почти все буйволы. При таком положении дел скоро они будут умирать от голода. А умирающее племя быстро пожрут другие кочевые племена. Тот же СанДу, не задумываясь, расправится с чужеземцами, захватит женщин и Палец бога. Остальных скормит стервятникам.

— Где можешь взять новых буйволов? — спросил Принц.

— Надо идти на север, к горам, — мрачно ответил Рок. — Там купить можно, но золото нужно. Придётся за буйволиц отдавать молодых женщин, отдать всех Бо. Как потом без женщин?

— Золото есть. Иди за нами на север. Я дам тебе сотню своих воинов. Дойдёшь до гор, горы князей Калутона близко от Агарона. Там возьмёшь буйволов.

Рок согласно кивнул. Спасение для племени вывалилось прямо из смерча. Ясторна позаботилась о том задолго до этого дня. Теперь племя не погибнет, а будет идти за ригоронцами под охраной тысячи воинов и не умрет с голоду.

В посольской миссии люди подсчитывали убытки, покалеченных людей и лошадей, потерянные вещи. Карета Принца разбита, вещи Диибура, эликсиры и ингредиенты в хлам, князь Тирэлл потерял два вернувшихся парика. И это самая малая потеря.

— Тибель, что за чувственное вольнодумство?

Родион с нескрываемым интересом рассматривал свой шатёр. Он пострадал самую малость, всего несколько огромных дыр в стенах, которые секретарь уже заделывал диковинными заплатками. Всего их пять и на всех холстах нарисованы голые женщины в самых сладострастных позах.

— Ваше Вашество, прикажете заделать дыры вашими шубками?

— Побойся богов, варвар. Мои шубки священны, не смей даже думать о них в этом смысле. Но по всему остальному остались вопросы. Для начала, почему картины лицом наружу, а не внутрь?

— Милорд, — на миг растерялся помощник, — в шатре последнее время обитает миледи. Это непристойно, честное слово, делать ей такой вид из постели.

— Тибель, — возмутился Принц, — вопросов у меня всё больше. Снаружи этот вид она не рассмотрит? Как, впрочем, и все желающие. Гусеницы так впечатлены, что глазами делают новые дыры. С виду это не шатёр, а потребный дом на колёсах.

Помощник отошёл чуть в сторону и с нарастающим интересом рассмотрел постройку.

— Ваше Невежество, скажу осторожно, это искусство. Соотносить его с потребными домами верх кощунства и необразованности.

— Тебя Вельтаар в пути покусал? Его шедевры? Хорошенькие получатся у нас корабли. С большой кормой и рвущимися в зрителя парусами. Вопрос второй. Миледи отлучена от моего шатра. Навсегда, ещё перед смерчем. Выворачивай холсты, я буду в одиночестве разбираться в этом искусстве.

— Милорд, я не знал об отлучении. Княжна Вилетта Тирэлл пользуется всеми благами как прежде. Скотина не даст соврать, я пытался, но…

— Что? — возмутился Принц. — Вилли! Живо убрала свой зад из моей обители!

— И не подумаю, — взвизгнула она из шатра и вытащила в проход обмотанную ногу. — У меня нога сломана. Я теперь не только в твоём шатре сплю, но и в карете еду.

Вилли высунула торжествующую моську и обернула её занавесями входа на пример платка.

— А ты меня на руках носишь. Я согласна, можешь не сопротивляться.

— Вилли, втяни жвала, даже не обсуждается. Вопросы с ногой решаешь самостоятельно, без моего участия. Пусть тебя близнецы носят в благодарность за длительных отдых.

— А что, они уже разморозились? — с тревогой спросила девушка.

— Кстати, о наболевшем. Вилли, будешь паинькой, и я быть может попрошу повторить фокус с оцепенением. И возможно с теми же участниками. И очень допускаю, что даже с браслетом, — сообщил он громко, и радость с лиц близнецов, трущихся вокруг шатра, заметно поубавилась.

— Это чегой-то? — возмутился Ти.

— Поддерживаю, это несправедливо, — поддержал брата Яни. — Все попробовали с магическим браслетом. Мы тоже хотим. Может мы боевые маги, как Вилли?

— Яни, я ожидал подобного вопроса, — хмыкнул Родион. — Если на деле окажется так, то браслет вам не на что будет примерять. Я прикажу отрубить все выступающие члены тела. И сразу оговорюсь, что ваши полномочия, обещанные Папой, во время вашего непродолжительного, но своевременного отдыха я использовал по назначению. Бумага была мягкая.

— Роди, ты совсем озверел? Это вообще-то документ!

— Он просто завидует, — фыркнул Яни. — Потому что маг из него не вышел.

— Не вышел, — согласился старший брат, — а затаился, чтобы в нужный момент оборвать вам руки. Убрали грязные лапы с полотен высокого искусства! Взяли одноногую Вилли и скрылись с глаз. Быстро!

С каретой вышла заминка. Починить быстро не получалось, но даже при лучшем раскладе она на какое-то время станет на два колеса меньше и без дверей. Потому её снова переставили на полозья, а вместо дверей повесили холсты.

Оказалось, Вельтаар взял с собой лучшие работы за годы творчества в Гралиции. Некоторые достаточно большие и многолюдные. Многолюдность полотен была исключительно женская и исключительно обнаженная. Смерчем шедевры разметало по Степи так, что к искусству приобщились даже мужчины племени Летучих мышей. Прониклись, бурно обсуждали игру света и качество красок, а также сюжет и умение мастера донести до зрителя творческий замысел.

Все полотна изымались с боем и возвращались под строгое хранение в руки Главного. Тот не пренебрёг полезностью приобретения и использовал картины по назначению. Шатёр и карета объявлены пристанищем прекрасного.

— Вельтаар, соратник мой по вдохновению, ибо я большой поклонник женского начала. Сможете ли вы отобразить в цвете, например, корабль?

— Милорд, — пыхтел взволнованный Агаронец. На него одномоментно свалилось столько славы, что он едва справлялся с этим грузом. — Я никогда не работал в стиле мариниста.

— Охотно верю, — держал серьёзное лицо Принц и отмечал на «дверях» кареты особо интересные решения мастера. — Чуть проще, сможете ли нарисовать корабль, а на нём женщину? Всего одну, я многого не требую.

— Гм… хм… пф…

— Пойдём простым путём, согласен, мы взяли быстрый галоп. Сможете ли вы под женщиной очень условно и приблизительно подрисовать маленький такой кораблик?

— Если под женщиной…

— Так-так, уже прогресс. Поставим задачу чуть сложнее. Представьте, что корабль — это женщина. Здесь у него корма, здесь мачта, большие паруса и маленький такой курносый якорь, — Принц чертил на картине условные линии.

— Неожиданное решение, — заинтересовался автор. — Ноги откровенно мешают. Возможно их подогнуть? И руки парусами поднять. Угу.

— Талантливый вы мой, складывайте красотку, как вам заблагорассудится. В позу корабля, не жалко.

— Это интересно, — поджал губы автор. — Это же… новый стиль изложения! Женщина-корабль, это что-то новенькое. Женщина-дом, женщина-дерево, женщина-храм. Накатывающие волны прибоя…

— Именно так, друг мой. Пока не отвлекаемся от темы кораблей. Сконцентрируйтесь, творческий вы мой. Море вокруг корабля не требуется. Это сухопутный корабль. Вы что-то слышали о подобном?

Вельтаар сошёл с лица.

— Говорят, такие есть в Агароне?

— Да, Милорд, — проблеял шпион. — Я слышал о подобном средстве передвижения. Но, скажу прямо, не хотел бы оказаться на его палубе.

— Почему?

— По многим причинам, но среди прочих, потому что они ходят на север, в Долину вечной молодости.

— Что за долина?

— Мм… там людей хоронят… в некотором смысле.

— Кладбище, — понимающе кивнул Принц.

— По сути вы очень верно охарактеризовали это место, Милорд, — подтвердил бледный от испуга Агаронец.

Посольская миссия продолжала упрямо двигаться на север. Следом за ригоронцами, не отставая, спешило племя Летучих мышей. Они пешком не уступали верховым, гнали впереди поредевшее стадо и тащили на себе детей. Выносливость этих людей поражала. Они не откликались на предложение о помощи и не просили взять стариков. Им привычна подобная жизнь, они пересекали степь с востока на запад и с севера на юг многими поколениями и другой жизни не видели, и не желали. Народ, изгнанный однажды с исконных земель, на которое зашло гралийское королевство. Вечные странники степи.

Чуть в стороне вновь заметили знакомый торговый караван. Настоящее чудо, это стоит отметить, они пережили смерч и продолжали свой путь. Посетить их было некогда, да и некому, ибо Вилли залечивала ногу без магического вмешательства эликсиров Диибура и потому полностью зависела от помощи близнецов. Всё так, но её зависимость скоро переросла в зависимость самих близнецов. Девушка освоилась у них на руках и вскоре полезла на шею.

Утром её возносили в седло, и в течение дня она буквально изматывала помощников просьбами и поручениями.

— Посмотрите, милорды, СанДушенька там не показался на горизонте? Ти, очень просто, съезди и осмотри местность.

— Нет-нет, не люблю горячий чай. Не знаю, как остудить. Пробегитесь туда-сюда, милорд Яни. Он и остынет.

— Да-да, здесь. Угу. Ох, как чешется нога. Можно найти палку подлиннее? И потоньше. Эта не входит целиком под бинты. Ти, что стоишь, чеши, говорю.

— Теперь отнесите меня к Скотиночке. Мы сегодня ещё не целовались. С деточкой моей масипусичной.

— Фу ты, милорд Яни. Венок из красных цветов. Из красных. И без репейника. В той долине я видела красные цветы. Белые хуже. Синие совсем нет. Не люблю синий. Здесь кругом синие? То есть, я ещё и виновата?

— Именно ту бабочку. Вот, да, выше. Ну, всё, упустили. Тогда несём меня к Вельтаару. Что значит, зачем? Он картину рисует, его кто-то должен вдохновлять?

— Почему сразу рабы? Невольники как-то лучше звучит. Мужественней что ли. Роди так сказал, носите и не жалуйтесь. Должна же я знать, что у нас будет на ужин. Контролировать кухню. Если не я, то кто?

А потом близнецы просто исчезли. Вполне ожидаемый исход заботы о Вилли. Выдохлись быстро, продержались дней десять и в итоге просто растворились в Степи. Впрочем, искать долго не требуется. Торговый караван шёл своим курсом, всегда был в прямой видимости ригоронской миссии и не отставал от неё ни на шаг. Словно зеркальное отражение, вереница телег и лошадей растянулась в часе езды от них.

Тревога начала нарастать, когда Ти и Яни отсутствовали уже второй день кряду, а с ними и Принцесса Асма, коей потребовалось что-то прикупить у торговцев. Отряд мерионских стражей уехал с ней, и потому пропало уже больше двух десятков человек. Ощущение непоправимой беды нарастало с каждым часом. Что за лихие боги?

Родион отправил за неслухами десяток воинов. Но и те не вернулись. Издали трудно рассмотреть, что происходит. Но назад никто не возвращался, а караван продолжал идти вперёд. Это уже даже слишком, велено было вернуться сразу и доложить, что происходит.

Милорд направил к каравану ратного мага Эрсэна и ещё десяток воинов. И лично проверил в трубу, чтобы те достигли каравана.

— Летран, что это может быть?

Душевный знахарь озирался по стенам шатра и задумчиво перебирал длинный шнурок с десятками узелков. Даже таким мастерам человеческих душ нужна отдушина.

— Я думаю, мираж, Ваше Высочество.

— То есть?

— Никакого торгового каравана рядом с нами нет. Мы видим лишь отражение такового. Идёт караван где-то далеко в Степи, а отражение видно рядом с нами.

— Как такое может быть? — поразился Принц.

— Иллюзия, Милорд. Природное явление. Такое наблюдали и раньше.

— Хм… куда пропадают наши люди?

— Это самый важный вопрос, Милорд. При приближении к миражу, иллюзия тает. Они должны были увидеть пустоту и вернуться.

— И не вернулись, Летран. Их нет! Как так?

— Возможно с того места они увидели новый мираж, ещё дальше от нас, — предположил Диибур.

— И всё дальше от нас удаляются, — кивнул Летран. — Возможно. Хуже, если по дороге к каравану наши люди не чувствуют проделанного пути. Они всё ещё пытаются его достичь, видят его, видят нас позади, а добраться не могут. Ловушка Степи. Караван призраков.

— Летран, это снова магия? У Эрсэна на руке браслет, он может пользоваться им?

— Может, но какая от того польза? Напугать иллюзию невозможно.

Но Эрсэн и люди с ним вернулись, волоча за собой первый разведывательный отряд. Люди уставшие и перепуганные, у многих во время рассказа тряслись руки и ноги.

Караван призраков. Телега за телегой, люди, лошади, собаки, скарб, всё превратилось в призрачное ничто, в бесплотную картинку. Беззвучно и уныло они продолжали своё движение, и лишь ветер шелестел между призрачными фигурами. Первый отряд не вернулся именно потому. При виде каравана призраков люди ударились в панику и не смогли даже пошевелиться. Увидеть подобную картину и не схватиться за сердце удалось лишь бесстрашному магу.

Эрсэн разрядил браслет только на то, чтобы оттащить оба отряда от жуткого шествия. Он не видел среди мертвых душ Принцессу Асму, не заметил Ти и Яни, но не слишком и искал. Сам едва держался, не железный. Видеть подобное ему доводилось не каждый день, а если быть точнее, никогда.

— Призраки?

— Они все мертвы, — поведал ратный маг. — Просто шевелятся и идут вперёд. Будто нельзя останавливаться. Будто их тянет что-то.

— Точно мертвы? Как они выглядят?

— Как ожившие мертвецы, но бесплотные.

Отец Тьент предложил окропить призрачное шествие святой водой. А если они исчезнут после этого? Так пусть же исчезнут, бесовские отродья.

Ратный маг Эрсэн предложил проследить, где обрываются следы живого каравана, и выяснить, что там произошло. Со дня смерча прошло много времени. Вернуться назад за весьма сомнительными следами означало задержку в пути почти на месяц.

Князь Тирэлл предложил дельную мысль. Проспаться всем хорошенько, ибо у них случился массовый похмельный угар. Титтава Орс поддержал его, но предложил хорошо отужинать, ибо от голода у него случается и не такое.

Летран и Диибур развели руками. Княжна Биннет сообщила, что призраков в мире духов не существует. Вельтаар отметил, что маги-некроманты случаются в Агароне, но там мертвецы вполне осязаемы. Дедуля Аксил рухнул в обморок от самого названия «Караван призраков» и второй раз при упоминании осязаемых мертвецов.

— Морок это, — проскрипел шаман Летучих мышей. — Пока идёт наше племя, караван тоже идёт. Пока стоим, и они стоят.

Родион цеплялся за любую версию и дал знак, чтобы шаман продолжал.

— Выходит так, что мы видим морок. И оттуда видят нас такими же.

— Откуда оттуда?

— С той стороны морока. Смотрят на нас и видят такие же бесплотные тела.

— Заинтригован. Мы тоже в мороке? То есть, они живы и видят нас такими? Как это убрать?

Шаман с минуту помычал, закатил глаза и выдал бессвязную муть.

— Животные не видят морока, но не могут сказать. Новорожденные дети видят истину, но не понимают её. Старики слышат тайное, но перед смертью. Мужчины смотрят разумом, но тот обманывает. Женщины чувствуют сердцем, и не обманываются.

Родион долго думал и пришёл к неутешительному выводу. Новорождённых детей нет, да и от тех проку немного. Стариков при смерти нет, даже в племени Летучих мышей. Аксил и князь Тирэлл по-молодецки приосанились. Мужчины долго совещались, но решения так и не нашли. Он в отчаянии посмотрел в сторону собаки и трёх девиц.

Очень сомнительное решение. Одна колченогая, но быстро освоилась и резво прыгает на одной ноге, как бы не резвее, чем на двух. Вторая смотрит на картину Вельтаара, словно в зеркало, поправляет раздобревшую грудь и надкусывает жирную колбасу. Третья сплела венок из степных цветов и громогласно чихает. Четвертая вырвала остатки колбасы у Второй и сглотнула, не жуя.

Он мог бы поверить в чудо, будь среди них принцесса Асма. Но в таком составе идея казалась абсолютно бредовой.

Утром план снятия морока казался ещё более сомнительным. Что следовало делать, никто толком не понимал, но иного решения просто нет. Женщинам дозволили делать всё, что они чувствуют сердцем.

Девушки от такого ошеломительного начала не сразу пришли в себя и не сразу нащупали, где у них сердце. Недоумение продлилось ожидаемо недолго.

Баня как в шатрах СанДусика прямо здесь и безотлагательно. Родион согласно кивнул, не самое страшное начало. На важное дело пустили шатёр Принца, под нужды отмыли кухонные котлы. Одного большого чана не было, потому каждой спасительнице достался отдельный котёл. Скотиночке тоже нужно мыться, итого четыре.

Княжны расселись в котлах, как три торжествующие ведьмы. Вилли влезла попой, ибо ногу мочить нельзя. Из шатра сначала раздавалось довольное постанывание, затем нескладное пение, больше похожее на вой, дальше они замышляли свои каверзы и гоготали так, что Шиэль перевернула котлы. Пожара не случилось просто потому, что случился потоп.

Распаренные и раскрасневшийся девицы вышли из бани и возжелали трапезу. Шиэль сердцем чувствовала, что ей нужен торт. Биннет никогда не пробовала жаренных кузнечиков. Вилли запросила свежей клубники.

— Вилли, имей совесть. Откуда весной в Степи свежая клубника? — рычал Принц.

— Родик, — строго осекла она реалиста, — как договаривались, что на сердце, то и на языке. Хочу свежую клубнику. Причём из твоих ладоней, и чтобы голый совсем. И к тому вина.

— Откуда клубника? — возмущался он, нисколько не реагируя на прочие требования.

— Ну, я не знаю, — задрала она забинтованную ногу на стол и капризно ныла. — Примени фантазию, поищи, придумай, наколдуй, в конце концов. Что, так сложно пару ягод достать?

— А мне персиков.

— А мне рыбу жаренную. Морскую, — мечтательно закатила глазки Фея и погладила лающую Скотину.

Принц грохнул об стол кувшин с вином и в ярости прорычал:

— Тирэллки! Совсем оборзели? Я терпелив, но и здесь пределы не безграничны! Быстро засунули свои капризы поглубже и вытащили сердечные чувства.

— Роди, я что-то не пойму, — возмутилась Вилли. — Мы одно дело делаем, или где? Мы стараемся, наизнанку выворачиваемся. А у тебя персиков нет?

— Есть, — зловеще сообщил он. — Будет исполнено незамедлительно, моя госпожа. А пока пейте вино.

Поисковая команда отправилась в степь за ягодами, фруктами и жаренной рыбой. Дело сделано, девушки удовлетворенно расслабились и снова прислушались к внутренним ощущениям. Внутреннее ощущение пожелало ещё вина.

За этот день Вилли желала столько всего, что сама от себя устала. Она хотела мужской танец кандига непременно в исполнении Родиона… ну, хотя бы полуголым; серебристую шубу Принца; публичного признания своих стихов от Возлюбленного; массажа ушей и непродолжительного, но настоящего полёта.

— Вилли, какой полёт? Налеталась уже, нога сломана, — останавливал её Родион.

— Хорошо, тогда я хочу замуж, — воинственно выпятила она грудь.

Родион устало потёр переносицу. Именно этого он ожидал ещё с утра, но оказался в списке её желаний где-то во втором десятке. Это немного задевало самолюбие, он рассчитывал с того начать. И в целом уже готов был даже на близость, лишь бы она, как женщина, нашла выход.

— Вилли, спешу напомнить, что мы морок, и свадьба в мороке окажется недействительной.

— Мм… — пьяно промычала она. — Тогда нужно выйти из морока.

— Неужели? — елейно пропел он. — Вилли, ты меня бесконечно удивляешь. Не повторилась ни разу. Мы почти у цели, догадливая ты моя. Что предлагаешь?

— Родик, это же так просто, — хихикнула Вилли и громко икнула. — Нужно просто треснуть по голове Летрана.

— Почему Летрана? — растерялся он.

— Потому что он мне не нравится, — громко прошептала она и пьяно подмигнула всей моськой.

И чтобы долго не думать, девушка схватила свой костыль, допрыгала до зазевавшегося агаронца и со всей дури исполнила намеченное. Душевных дел мастер рухнул на землю. Следом на него рухнула уставшая и пьяная девица.

Глава 16

Перед самым рассветом прошёл быстрый дождь с грозой. А едва затеплился рассвет, как морок растаял сам собой. Родион сначала услышал голос Принцессы Асмы, а затем в шатёр вломились два близнеца.

— Это чего такое? — с возмущением начал Ти, но быстро осекся.

— Это Вилли, — устало ответил он.

— А почему спит лицом в твоём золотом тазике? — удивился Яни.

— Потому что пить нас ещё не научили.

Всю ночь её тошнило, она стенала и охала, в перерывах требовала близости и яду, чтобы прекратить мучение. Под грозу утихла, он боялся её трогать, чтобы не разбудить Лихо.

— Я про призраков, — вернулся к теме Ти. — Шутка такая? Мы чуть от смеха не сдохли, пока пытались вытащить вас из призрачного обоза.

— Ага. У тебя у мертвого коса отвалилась, ты её в руке нёс. А Вилли у тебя на загривке висела. Вы что здесь творили?

— Не поверите, — заразительно зевнул он. — Клубнику искали.

Останавливать обоз нельзя ни при каких обстоятельствах. Вчерашний простой следовало нагонять без устали. И потому посольская миссия быстро поднялась и отправилась в путь. Вилли погрузили в карету, где она проспала до обеда. Но и после того постанывала и бесконечно икала.

— Почему Летран? — осторожно спросил Принц, когда она вернула способность говорить.

— А что с ним? — переложила она мокрую тряпку на лбу.

— Пришёл в себя, и морок прошёл. Думаешь, в нем причина?

— Причина чего? — морщилась девушка от боли при каждом слове.

— Причина морока, Вилли, — процедил он. — Ты его ударила не просто так. Почему?

— Потому что он мне не нравится, — фыркнула она. — Нет, ничего не говори, и без того тошно. Не нравится, потому что я ему тоже не нравлюсь. К сундукам своим не подпускает, следит за мной, чтобы я у него в бельишке не покопалась. Даже Эрсэн любезно разрешил, а этот гад сопротивляется. Я думаю, у него там что-то спрятано. Например, вопрос с собственным Светоликим так и не решён.

— Вилли, не начинай сначала. Я бы тебя тоже не возлюбил за копание в личных вещах.

— Пф… — закатила она глаза от боли. — Я же копалась каждый вечер, пока жила в твоём шатре. И ничего. А этот скрывает Светоликого. Иначе как они заряжают свои кристаллы? Я думаю, может он и есть Светоликий?

— Вилли, какие к лихим богам здесь Светоликие? — разозлился Родион. — Они живут в своих храмах далеко на севере под охраной целого войска магистратов.

— Роди, услышь наконец, — хрипела она. — Ты запер в сундуке браслет Эрсэна, заряженный браслет. У каждого мага есть подобный артефакт с кристаллом. У Летрана он висит на шее. У Вельтаара перстень. У алхимика кулон на шее. И всегда артефакты заряжены. Это проблема!

— Нет никакой проблемы! — взревел он. — Заряжены, и святой Кийинт с ними!

— Не могут они сами наполняться! Биннет рассказывала, что в Агароне это целая история, наполнить артефакт силой Светоликого. Артефакты сдают в храмы Светоликих и получают вновь наполненный кристалл, не бесплатно. На один заряд, один очень ценный заряд, который используют крайне бережно. Роди, там маги охотятся за этой энергией, она не безгранична. Будь заряды безграничны, там бы от магии все поубивали друг друга.

— За каким лихим богом тебе это нужно?

— Как ты не понимаешь? Это же… я даже не знаю, что это. Светоликих крайне мало, никто их не видел, кроме высших магистратов. Я даже не знаю, как это существо, обладающее такой силой, выглядит, и что он может. Может это гном какой, и они прячут карлика в сундуках, — выдохнула Вилли.

— Вилли, — потёр усталую переносицу Принц. — Допустим, ты нашла его. Вычислила. Что дальше?

Девушка набрала за щёки воздуха и глубокомысленно выпучила глаза.

— Даже не знаю, — шумно выдохнула она. — Но если с нами едет Светоликий, то наши магистраты не просто магистраты. Не просто художники и аптекари. Они высшие магистраты. И тогда вопрос, что им от нас нужно? И как скоро они нас грохнут?

Вопрос в том, случайны ли неприятности в пути. Странный смерч, он шёл ровно на них, и столь же внезапно распался. Странный морок, кто мог сделать это, если все артефакты Родион отобрал и запер в сундуке? И снова морок сошёл, как не бывало. Если глупость Вилли принять за здравое суждение, выходит против посольской миссии ополчились сильные маги. Реально хотят убить?

Ещё хуже, если неугомонная девчонка во всем права, а он не слушал её.

— Тибель, что думаешь? — вздохнул Принц, откинувшись в опустевшей карете. — Что если предположить самое невероятное? Что если в обозе едет Светоликий?

— Эдакий неприметный серый человечек? И никто не может даже подумать о нём дурного? — рассуждал помощник.

— Едет и заряжает амулеты, насылает смерчи и мороки, — перечислял Родион.

— Или, например, в ваш сундук собраны не все кристаллы. Маги пользуются заряженными амулетами без контроля.

— Такой смерч можно было сформировать только огромным кристаллом. И как «случайно» в смерче пролетал наш Палец.

— Не наш Палец, — уточнил Тибель. — А неких дикарей, якобы оказавшихся в центре смерча.

— И он заряженный, в то время как раньше был пустой, — задумался Родион. — В чём логика? Был пустой, а в смерче зарядился?

— Или был заряжен, сформировал смерч, разрядился, и Светоликий снова зарядил.

— Но в этом случае Летучие мыши мне лгут, — рассердился Принц. — Палец бога был мёртвый. Бред какой-то.

— Или они не Летучие мыши. Хотя бы знать, как выглядят Светоликие и на что способны. Что говорят наши агаронские маги на этот счёт?

Родион крутил в руках бусины браслета. Кристаллы были абсолютно прозрачные, но наполнены струящимся ярким светом. Холодные, как маленькие льдинки.

— По их версии они младшие магистраты, мелочь, которую не жалко отдать в Ригорон в качестве дара. И, как я понимаю, со способностями весьма посредственными. Без кристаллов ни на что не годны.

— По их версии, — кивнул Тибель.

Злоключения посольской миссии продолжались. Люди проснулись ночью от неясного гула. Родион выскочил из шатра в числе первых и с непониманием оглядывался по сторонам. Ночь, редкие костры, разглядеть что-то нет никакой возможности. Гул был неясный, но всеобъемлющий, словно окружал их.

Никто не понимал, откуда ждать опасности, и что их ждёт. Они впервые сталкивались с подобным явлением, степь гудела и сотрясалась, словно от небывалой грозы. Очень похоже на смерч, но без ветра. Принц поневоле заорал.

— Ти, Яни, живо ко мне! Вилли!

А потом земля под ногами дрогнула, люди не смогли удержаться и свалились на землю, ощущая всем телом гул из-под земли.

— Землетрясение! — крикнул кто-то в ночи.

Родион лежал на животе и цеплялся за землю, не понимая, что делать, не разделяя сон и явь. Это какой-то один непрекращающийся кошмар, к которому он уже привыкает. Где-то там давно позабыт уютный и прекрасный, тёплый и солнечный, а главное стабильный мир Ригорона. В нем нет места магам и Светоликим, там нет диких племён и кровавых алтарей, нет смерчей, нет морока. Обычный мир, где он хотел остаться. И предчувствие его не подвело. Ялаграм нет места в Агароне и Северной степи. Если он выживет, то развернёт копыта лошадей назад, в Ригорон.

— Роди, что происходит? — прижался слева близнец.

— Земля трясётся. Что за напасть? — спросил правый близнец.

— Роди, я сундук твой прихватила, — лезла сверху Вилли вместе с сундуком. — Он грохнулся о телегу и открылся. Короче, все кристаллы…

И в этот момент гул усилился, тряска стала нестерпимой, Вилли с визгом вцепилась в его спину, рванула косу. Вокруг творилась настоящая свистопляска, с подпрыгивающими телегами, грохотом вещей, сундуков, криком людей и испуганным ржанием лошадей. Словно ветром гонимые, мимо пролетали предметы, подпрыгивали от земли и снова отлетали. Как живые прыгали мешки, сундуки, мечи и щиты, мимо прокатился котёл с кухни.

От тряски тело судорожно сжималось и сильнее упиралось в землю. Мысли в голове остановились, их вытеснил страх и примитивное желание выжить. Сверху Принца придавила Вилли с сундуком, отчего даже дышать трудно. Близнецы поджали с боков.

В нескольких шагах от них земля подрагивала и начала проседать. Словно образовалась трещинка, в которую как в песочных часах начал всасываться грунт.

— Разлом!

Трещина сначала медленно образовывалась вдоль ригоронских шатров. Но с каждым мгновением грохот усиливался, а грунт начал проседать целыми пластами. Всё происходило с какой-то невероятной скоростью. Где-то там люди, на другом конце обоза кричали от ужаса, оттаскивали лошадей. Разлом нарастал, он может поглотить весь лагерь, как разверзнувшаяся пасть огромного подземного животного.

Вилли верещала на пределе связок без остановки. Это казалось невыносимой пыткой, но, когда она резко замолчала, стало хуже. Девушка резко дёрнулась, словно от удара. Так сильно, что кубарем перелетела через голову Родиона в сторону разлома. Братья подняли головы и увидели, что девчонка яростно цепляется за проклятый сундук, который отлетел и тащит её к образующейся бездне, точнее бездна приближается к ней. Вперёд вытянулись три руки и схватили её за щиколотки.

— Брось сундук, дура! — орал Родион.

— Не брошу, — стенала она. — Я в твоём сундуке вещи спрятала.

— Брось, сказал!

Разлом разрастался, сундук скатился вниз, а княжна продолжала его держать. Упрямая глупая девчонка, погибнет же.

— Бросай! — взревели все трое.

Вилли ощутила себя наполовину в разломе, голова закружилась и руки отпустили ручку сундука.

— Стой! — кричала она.

Её крик заглушился очередным толчком, за которым последовала нежданная тишина. Неведомое подземное чудище словно проурчало проклятие напоследок и затихло. Прекратилась тряска и гул, разлом остановил движение.

Люди не сразу ощутили уверенность в себе и почве под ногами. В головах тряска, словно затухающий маятник. Но нет, повторных толчков нет, неведомая вибрация прекратилась. Вилли снова взвизгнула, ибо висела вниз головой в наметившейся пропасти и сучила голыми до талии ногами. Парни, скабрёзно улыбаясь, дернули её назад.

Поднимались все, будто пьяные. Многие оставались на карачках, так кружилась голова. Все, затаив дыхание, ожидали повторных толчков.

— Вилли, я сказал отползай от пропасти, дура! — рявкнул Родион.

— Сундук, можно достать, тут неглубоко, — пыхтела девушка.

— Лихие боги с ним, с сундуком. Утром достанем, что сможем. Отвали оттуда, иначе свалишься.

До самого рассвета люди не верили в своё спасение и не доверяли установившейся тишине. С первыми лучами солнца заглянули в разлом. Ров оказался широкий, шагов десять-пятнадцать, местами больше. Засыпанный обвалившейся землей, он вполне преодолим, если задаться целью и построить мост. Пугала лишь невероятная длинна разлома. Он уходил далеко в Степь с севера на юг.

Ригоронцам снова повезло. В провал рухнуло несколько телег, люди не пострадали, не считая ушибов и ссадин. Если бы разлом продолжился, в бездну рухнул бы весь обоз с лошадьми и людьми. Но что-то его остановило. Или кто-то.

Родион обходил миссию, оценивая масштаб ущерба, а Вилли уже организовала спасение заветного сундука. Навела столько суеты, что уронила в провал сначала близнецов, а затем спасая самих спасателей, уронила целую телегу с провиантом и вещами Летрана.

— Вилли, какого лихого бога! — рычал Родион. — Ты хранила в моем сундуке своё нижнее белье? Фу, влажное?

— Ох, ну, положила на время и забыла, — отмахнулась она. — И не влажное, а пропитанное благовониями. Это на случай внезапного замужества.

— Фу, твои благовония, — брезгливо копался Принц, отбрасывая кружевные тряпочки. — Боги, какая дрянь. Стоило из-за того рисковать жизнью?

— Стоило, — уверенно заявила она. — В чём я, приведись случай, буду тебя покорять?

— Ну, уж… такой случай наступит в крайнем случае. Верни кристаллы, сними браслет. На кой ляд их вытащила?

— А если бы сундук провалился так, что не достать?

— А если б ты рухнула так, что не достать? И нас с собой затянула? Косу мне едва не вырвала. Из-за каких-то рюшечек на попе? Теперь весь сундук смердит, как потребный дом. Что может быть хуже? — жаловался Принц.

Хуже, это когда разлом дошёл до воды, и теперь она с ночи стремительным потоком заполняла вновь образованное русло степной реки. Поначалу робким тоненьким ручейком вода проложила путь с юга на север, поднималась из подземных вод, наполнялась талым снегом. И пока путники копались с телегами и утерянным провиантом, на них с шумом налетел селевый поток грязи, смерзшейся земли, корней растений и останков погибших во время землетрясения животных.

Людей стихия застигла врасплох. Достать вещи не успели, сель накрыла утерянный скарб и спасателей. В неразберихе мало что можно разобрать, вода шла бурным потоком, бурунами накрывая трещину в земле. Люди подхватывали снесённых на север несчастных. Достать часть провианта не удалось, землю вокруг разлома подмыло так, что часть телег соскальзывали в пропасть.

Ригоронцы в панике спасали то, что осталось.

— Шаман говорит, северные колдуны изранили землю, — делился опасениями Рок. — Шаман говорит, плохо это. Шаман говорит, что пересечь разлом с буйволами будет трудно. Он говорит, что северные колдуны хотят сделать ловушку, чтобы отнять Палец бога.

— Рок, твой шаман слишком много говорит. Что предлагает?

— Шаман говорит, надо пересечь разлом. С той стороны идти. С этой стороны нельзя.

— Дельное предложение. Нам осталось построить мост, потратить на это несколько телег и несколько дней. Самое время.

— Если мы не сделаем этого, жди новой беды.

— Не поверишь, жду. И удивлюсь, если таковой не…

— Рокушка, — подскочила одноногая Вилли. — Дай, пожалуйста, одной прекрасной богине Ису чуточку буйвола? Всего одного, а она в благодарность благословит всё, чего не жалко.

— Буйвол священный. Нельзя людям ездить, — смутился дикарь.

— Вот-вот, нужен самый святой буйвол. Желательно покрупней. Я его любить буду, как родного.

От такого захода оторопел даже Родион. Вождь в недоумении разводил руками, не улавливая подвоха. Девушка просила буйвола так, словно выпрашивала котёнка на день рождение.

— Кормить, поить, ухаживать, — неубедительно перечисляла богиня. — Заботиться мне нужно о ком-то. Божественные, так сказать, порывы реализовывать.

— Вилли, чего удумала? — оттащил её в сторону Принц. — В твоём исполнении забота выглядит как угроза. Причём смертельная. Ты хорошо подумала?

— Откуда я знаю, хорошо ли я подумала? — вырывалась девушка. — Подумала, уже неплохо. Я напою его брагой отца Тьента. И быку приятно, часто ли ему перепадало браги. И мне польза.

Родион задохнулся от такого неожиданного плана.

— Боюсь даже спрашивать, на кой ляд?

— Роди, этот твой душевный знахарь из кожи вылез, а свою телегу с сундуками достал. Все мои усилия впустую. Знаешь, как трудно было столкнуть ее в пропасть? И главное, твой сундук проломился и открылся, а его крепкие оказались, тяжелые. Представь, сколько там ценностей, если он так старается. Уверена, мне давно пора покопаться в его грязном бельишке и найти там…

— Вилли, я просил тебя! Что за невыносимый характер!

— …гнома-Светоликого, — договорила она. — А не надо выносить мне характер!

— Причём здесь гном и буйвол? В чём связка? Ты ставишь меня в тупик всякий раз. Неужели ученица превзошла учителя?

— Роди, я достану его. Буйвол напьётся, станет дебоширить, я натравлю его на сундуки Летрана. Те разобьются, «случайно», и мы также «случайно» засунем туда нос.

— Вилли, ты совсем… — Родион проглотил самые смачные ругательства, но вовремя остановился. — Брагу уже достала? — заговорщически оглянулся он по сторонам.

— Нет, с брагой пока проблемки, но вполне разрешимые, — уверенно кивнула она. — Потому сначала буйвол.

— С брагой помогу, так и быть. Достань мне Светоликого, девочка моя. Любого, пусть даже гнома. В благодарность я…

— Женишься на мне, — поспешно дополнила девушка.

Родион зло раздул ноздри.

— Вилли, почему все наши отношения ты сводишь только к одному? Без того же хорошо.

— Потому что у тебя сразу такое испуганное лицо. Ты становишься такой беззащитный. Свадьбы боишься?

Принц торопил сборы и скорейший отъезд. Люди устали и напуганы, но нельзя терять времени, в пути снова нагонять упущенный отрезок дня. В голове складывалась странная картина происходящего. Он почти готов был бросить эту затею, почти готов был развернуть лошадей назад и вернуться в Ригорон. И это было бы самое правильное решение.

Но где-то там в далекой северной дымке сокрыто недостижимое и далекое Северное царство, в котором словно в сетях запутался его брат Ридалаг. Примерно также он делает попытки вырваться, но подобно болоту его затягивает все сильнее, пока над зловонной жижей не останется только голова. Без помощи Лаг не справится, а помощь все ещё в пути.

— Роди, — шагнул в карету дядюшка Титтава, — нет у меня привычки жаловаться, но мне всё это не нравится.

— Мой дорогой корабельный червь, ты почти готов сесть на шпагат. Откуда вновь такие пораженческие настроения?

Нельзя не отметить, что дядюшка за эти недели посвежел и полезно осунулся, приобрёл здоровый цвет лица и блистал обвисшими одеждами. Он всё ещё не оставлял надежды перехватить зазевавшийся ужин, но уже охотно сидел в седле и делал утреннюю зарядку даже над пропастью разлома.

— Вельтаар говорит, что землетрясение в Степи имеет загадочную природу? Родик, это противоестественно, — качал головой дядька.

— Да ладно? — пропел Принц. — Агаронский шпион готов изложить свои сомнения в красках?

— Посуди сам, виданное ли дело, чтобы трясло там, где нет гор? Разлом имеет магическое свойство, — сделал вывод рыжеволосый Орс.

— Я даже больше тебе скажу, мой настороженный пращур. Призрачный морок тоже не погодное явление. Да-да, поверь мне на слово.

— Роди, не хочу быть неправильно понятым. Но есть ли у нас силы противостоять подобным противникам? Не идём ли бы на поле боя безоружными? И чем сможем помочь Ридалагу, если сами беспомощны, как дети?

Родион отвёл понимающий взгляд.

— Я всю жизнь любил корабли, строил их, гордился боевой мощью. Я чувствовал, что это правильно, это делает нас защищёнными с моря. Это нужно моей родине. Что же изменилось? Ридалага надо выручать, но я не чувствую себя способным сделать это. Я чувствую себя голым на поле боя.

— Согласен, бороться с неведомыми врагами без штанов не сулит нам славы.

— Получается так, что кто-то очень не хочет, чтобы мы оказались в Ригороне. И им противостоят силы, которые напротив, тащат нас туда. И не факт, что вторые — наши друзья. Вельтаар говорит, что разлом остановился тоже от магического воздействия. Сила воздействия такова, что, по его мнению, задействовано копьё Светоликих. С обеих сторон.

Родион тяжело вздохнул.

— Во всей этой истории трудно найти светлые пятна. Обнадеживает одно, есть силы, которые спасли нас в этот раз. Спасут и еще.

— Уверен, отец посоветовал бы тебе вернуться, — не согласился с ним Титтава.

— Уверен, что так. Но я продолжу путь по одной причине. Ты строил корабли против морского неприятеля. Теперь наш враг иной, и мне нужно найти оружие против него. Иначе рано или поздно Ригорон потерпит очередное поражение в Битве Битв. И я это оружие достану.

— Мальчик мой, это опасно.

— Именно, — хмыкнул Принц. — На том и погорел Ридалаг.

— Ты считаешь…?

— Не уверен, но Лаг делал тоже самое, он искал копье Светоликих и потерпел поражение. Он сунул нос не в царские разборки, а в храм Светоликих. Он хотел, чтобы мы были защищены не только с моря, но и от магистратов. Очень может быть, это единственная правильная версия.

— Боюсь, мы сами лезем в расставленные сети. И окажемся по соседству с Ридалагом. Кто поедет спасать нас?

— Возможно, — согласился Принц. — Если будем действовать также, как Лаг. Нахраписто и благородно. Но я же привык иначе.

А ведь копьё Светоликих у него почти в руках. Позади идёт племя Летучих мышей со своим Пальцем бога. Чего проще забрать у них оружие и вернуться в Ригорон? Одна нестыковочка. Вилли говорит, что заряд в кристалле всего один, и к копью должен быть приставлен Светоликий.

Глава 17

Под покровом ночи к церковной телеге подкрались три тени. Одна немного хромала, но это нисколько ей не мешало. Тень так ловко подпрыгивала, что впечатлительного зрителя могла напугать до мурашек. Вторая тень пряталась в вязанном капюшоне и пыталась хотя бы немного сдержать порыв первой. Третья просто бежала рядом, оскалив от счастья огромную зубастую пасть.

— Вилли, отец Тьент спит под священной телегой, сторожит священную брагу, — тихо шипел он. — Ты можешь хотя бы не ржать, пока мы освобождаем его от излишков? Держи себя в руках.

— Не могу. Я тяжёлая, — гикнула она. — А Скотиночка меня за попу укусила. Ой, я во что-то вляпалась.

— Это Отлон Самолюбивый. Просто не шевелись. Я сам достану.

Родион на ощупь засунул руку под покров телеги и начал поиски заветной бутыли.

— Я не могу не шевелиться, у меня неустойчивость повышенная без одной ноги. А второй я стою, кажется, на его… что это у него?

На ощупь искать что-либооказалось крайне муторным занятием. Под руку попадались такие странные формы и предметы, что фантазия подрисовывала им совсем не священные функции.

— Ухо, наверное, — предположила она. — Или нос. Ты побыстрей давай. Знаешь ли, без уха ещё спать можно, а без носа… гы…

Под рукой что-то зашелестело, похоже на стекло. Родион ухватился за край бутыли и потянул на себя. И всё бы получилось, если бы не крайние обстоятельства.

Отлон почувствовал неладное сразу. Проснулся не сразу, но почувствовал, как на тело легла удушающая тяжесть. А потом в лицо повеяло горячим дыханием, и он открыл веки. Огромная пасть разверзлась и попыталась высосать ему глаз.

Отлон закричал так, что с испуга Вилли грохнулась, а Родион упустил бутылку прямо ему на голову. Паникёр обезвреженной тушкой упал продолжать сон, но под телегой зашевелился хозяин браги. Тени приняли решение о поспешном отступлении.

— Нет, вино буйволу спаивать не дам, — упрямился Принц. — Это моё вино, для личных нужд, дорогое. В Агароне такого не сыщешь. Как я буду жить без кусочка моих Южных провинций? Что угодно, только не это.

— Роди, всего одно ведро, — нервно прыгала по шатру Вилли.

— Ты в своём уме? Целое ведро! Проще и дешевле прибить этого буйвола. Скотина, ты что там грызёшь? Тащит в мою постель всякую гадость.

— Отец Тьент теперь будет следить за телегой и ночью. Может нам Шиэль в очередной раз посвятить агаронскому богу? И отлить святой воды?

— Вилли, твоя идея, сама думай. Фу, Скотина, что за дрянь ты там подцепила? — мужчина вырвал из пасти веревку и не сразу разобрал суть предмета. Предметов.

Вопль из шатра раздался такой, что Отлон заведомо проиграл это соревнование. Скотина принесла в шатёр мрачные бусики Принцессы Асмы.

— Уши твоих врагов? Принцесса, удиви меня ещё больше. Ты сама их срезала?

— Они убили мою сестру Вивиэн в самом начале войны, — рычала Асма. — Я нашла не всех, но ещё найду.

— Воинственная ты моя, месть штука понятная. Но ты росла в религиозной семье. Откуда такие замашки, больше подходящие женщинам Летучих мышей? — недоумевал Принц. — Тебя отец Тьент ещё не проклял?

— Не проклял, а благословил. Отец Тьент всегда был со мной. Пара ушей на его совести. Кочевники понимают только закон Степи. Я тоже теперь его понимаю. И не оставлю в живых ни одного, кто насиловал, а потом убил мою сестру, когда она всего лишь попыталась добраться до Агарона к своему будущему супругу. Я всех на эту веревку намотаю, — зло шикнула она.

Родион Ялагр с невольным уважением и затаенным ужасом смотрел на отчаянную девицу. Принцесса не по-детски пугает, она полна решимости и холодного расчета. Асма не только выросла, она почти переродилась, и эта девушка не ведает ни о прощении, ни о примирении. Она живет тем, что оставила ей в наследство месть.

— Позволь спросить, — осторожно поинтересовался Родион, — а в Агарон ты едешь по тем же причинам?

— Уши наследного баронта Астерона станут венцом коллекции, — спокойно подтвердила она. — Он приехал на встречу моей сестре, она была его невестой. Он видел её, видел, что с ней делают степняки. И пальцем не пошевелил, чтобы ее спасти. Он главный виновник! Перед смертью он узнает, где его уши будут висеть и напоминать мне об утолённом мщении.

— Гм… Принцесса Асма, воистину мы на одной стороне в этом вопросе, что не может меня не радовать. Искренне радовать. Но предлагаю для начала найти моего брата Ридалага, а потом собирать уши. Как тебе такой союз?

Девушка мрачно улыбнулась.

— Как только Ридалаг будет в ваших руках, наш союз прекратит действие. Настоятельно рекомендую сразу покинуть Агарон, — кивнула она и вышла из шатра.

— Не поверишь, Принцесса. Мне ветер в спину завистливо присвистнет, — буркнул он в пустоту.

Ночной дебош не на шутку встревожил всех обитателей священной телеги. По утру события восстанавливали по кусочкам. Расследование вёл хмурый отец Тьент. Он потерял не излишки святой воды, а последние живительные капли. Готовить новую нет ни оборудования, ни нормальный условий. Браге ещё нужно забродить, а в Степи пусть и весна, да тепла нет.

— Милорд, я категорически протестую, — отбивался от святого мстителя алхимик. — Не брал я его бутылку.

— Ты это, тьфу, бесовское отродье, — смачно ругался священник.

Принц молча выслушал обе стороны, ясно осознавая свою сопричастность к вопросу.

— Святой отец, каковы ваши доказательства? — осторожно поинтересовался Родион.

— У него эликсиров со времени смерча нет. Выпить нечего, вот он по чужим телегам и удумал.

— Диибур, голубчик, представь опровержение.

— Ваше Высочество, — покраснел от негодования микстурный мастер, — мои эликсиры никакого отношения гм… к святой воде не имеют. Я употреблял их до смерча исключительно в целях научных.

— Ага, значит, все же употреблял, — кивнул следователь. — Отец Тьент, ваша очередь. Отчего вы решили, что эликсиры имели свойства сходные с вашей… гм… святой водой?

— Он их закусывал. Хлопнет колбочку, крякнет и куском сала закусит.

— Аргумент, — согласился Принц. — Диибур, подозреваемый ты наш, в чём сакральное таинство закуски?

— На себе испытания проводил, — оправдывался Агаронец. — Горько же. Я новые эликсиры не сразу приятным вкусом наделяю. Для начала результат получить.

— Резонно. Отец Тьент, с чего решили, что наш аптекарь больше пьёт, чем экспериментирует?

— Он после того мычит и с ног валится, пьянчуга.

— Диибур, душенька, вряд ли вы варили зелья ради банального желания нажраться. Стоит ли тратить силы, если брагу варить так просто?

— Милорд, я отказываюсь верить, что вы верите этому человеку, — возмутился алхимик. — У меня научный подход, я ищу рецепт зелья омоложения. А веселящее пойло с привкусом святости я могу приготовить без особого труда, сколько угодно.

— Что?! — задохнулся от негодования священник. — Святой воды от этих безбожников? Чернокнижников! Тьфу. Колдун!

— Неуч! — плюнул в ответ алхимик.

Разнимать религию и науку пришлось Тибелю. Но и без того понятно, кто скорее из этих двоих предоставит Вилли действенное средство. Диибур охотно состряпает опьянительное по своим качествам зелье для ничего не подозревающего буйвола по кличке… Светоликий.

— Почему Светоликий? — опешил Родион.

— Чтобы с толку сбить наших врагов, — заговорщически прошептала Вилли. — Для нас просто Светик. Смотри, как славно пьёт. Сейчас мы им быстро ноги… в смысле, сундуки переломаем.

— Вилли, даю добро. Но прошу, поосторожней. Светоликий мне нужен живым. И я вовсе не про буйвола.

— Ой, Родик, ты же меня знаешь, — лихо отмахнулась девушка. — Осторожность — моя вторая сущность.

— Эм… именно потому, что я не знаком с твоей второй сущностью, я и беспокоюсь. Обычно, ты её умело скрываешь.

— Родик, — вздернула носик Княжна, — просто не мешайся. Показываю мастерство, запоминай и учись. Повторять не буду. Светик, рогатенький мой, пойдём, я тебя выгуляю.

Вот собственно и вся краткость мига затишья. Родион запоминал, учился и хватался за голову.

Во-первых, в этом плане ранее не фигурировало красное свадебное платье. Вилли то ли забыла упомянуть, то ли умышленно преуменьшила масштаб запланированной трагедии. Желание добраться до сундуков Летрана было столь велико, что она готова устроить ещё одно стихийное бедствие.

Светоликий, тот который с рогами, получив изрядную долю веселящего средства, не сразу ощутил открывающиеся перспективы. Поначалу стеснительность брала верх, хорошее воспитание сдерживало его от необдуманных действий и радостей невоспитанного бытия. Недолго, ибо эффект Вилли сбрасывать со счетов не было никакой возможности. Княжна благословляла его на потерю хмельной невинности всеми доступными средствами.

Родион прикрыл от ужаса глаза ладонью. Вилли раскачивала лодку столь откровенно, что от выхода этой парочки в свет до полной катастрофы оставались считанные мгновения. Девчонка щипала парнокопытного за уши, шлепала костылем и громко кричала, требуя дать дорогу Светоликому. А потом появилось многострадальное платье, пережившее столько испытаний на своём веку. Как появилось? Возникло в руках Интриганки, она протерла красной тряпкой заслезившиеся глазки буйвола, взвизгнула и бросила приманку в сторону заветных сундуков.

И, разумеется, не добросила. Светик, поднабравшийся энтузиазма, оказался проворней. Точнее будет сказать, что проворство в его исполнении было больше похоже на смерч, сметающий на своём пути любые преграды. И все бы ничего, красная тряпица была сходу атакована и повержена в грязь, но на беду она оказалась не единственной яркой вещью на сегодня.

Взять хотя бы Дедулю Аксила. На кой ляд ему поверх шубы красный жилет? Или вот, отец Тьент. Откуда на нем этот красный плащ? Раньше такого щегольства он не допускал. Или Дядюшка? К чему красная попона на несчастной лошади? О, боги! Что может быть хуже красных штанов на князе Тирэлле? Только красные сапоги на Диибуре. Лихие боги, телега с вещами Эрсэна тоже красная, как и укрытие священной телеги.

Светик, играючи проложил сквозь обоз широкий обезлюженный тракт. И не раз. В сторону отлетали не то, чтобы люди, целые телеги. Войдя в раж, Светоликий буквально распоясался, сметая по пути любую преграду. Что там агаронские магистраты! Вилли утрёт нос любому, дай только возможность.

Буйвол по кличке Светик, получив положенные впечатления, немного выдохся и затерялся где-то в Степи. А в обозе снова принялись подсчитывать убытки.

— Ваше Высочество, — почти рыдал Летран. — Я протестую!

Виновники торжества, а именно два сундука душевного лекаря не пережили встречи со Светоликим бычарой. Они унылыми разбитыми ящиками вальяжно развалились ровно посередине обоза. И в них оказались…

— Вот, Родик, — торжествующе заявила Вилли, — а говорил, нет клубники, нет персиков. Просто ты не хотел искать.

В сундуках во льду Летран вёз клубнику и персики. Дорвавшись до лакомства в южном Ригороне, он не мог отказать себе в слабости и бережно тащил с собой ценные припасы, защищал, как родных детей, ревностно отгонял вредителей в виде Вилли и тихо употреблял по штучке где-то под покровом ночи. Теперь тайна вскрылась, Вилли уже догрызала второй по счету мерзлый фрукт.

— Что задевает больше прочего, — громко чавкала она, — ты даже не рвался. Не-а. Ни на капелюшку старания, просто отмахнулся от нас.

— Вилли, — грозно рявкнул Принц, — я от тебя так отмахнусь, что ты на всех трёх уцелевших лапах полетишь отсюда назад! В Ригорон!

Девица фыркнула, подхватила ещё три персика и, вильнув юбкой, скрылась в обозе. Причём на обеих ногах, ибо за время светикового дебоша с ней приключилось исцелительное чудо. Как, впрочем, и со всеми жертвами Светоликого животного.

Потери ощутимые, но всем приказали быстро собрать уцелевший скарб и продолжить движение. Любая задержка в пути — лишний повод недругам нанести очередной удар. Родион ждал его и по-своему готовился. Хорошо бы взглянуть на предстоящие события через местную провидицу, но для того Биннет Тирэлл нужно дать в руки кристаллы, а он на это пойдет в крайнем случае. Каждый артефакт на вес золота, они заряжены, не стоит растрачиваться по-пустому. Светоликого в сундуках не оказалось. Теперь пойди, сыщи его в обозе, где каждая наглая рожа норовит спутать ему карты.

Браслета ратного мага в укромном месте не оказалось. Родион перерыл все вещи, но артефакты пропали, как и не было. Он не верил себе самому и продолжал искать, пока его не пронзила смутная догадка.

Трёх девиц срочно приволокли к нему в шатёр.

— Вилли, — метался он, как зверь в клетке. — Где кристаллы? Живо вернула все до одного.

Три княжны готовились ко сну и попали к нему в образах далеко не светских. Шиэль размазала клубнику по щекам. Биннет накрутила локоны в тряпочки. Вилли строчила новые стихи в дневник, и от того явилась с пером и чернильной кляксой на подбородке.

— Какие кристаллы? — изобразилась удивление она.

— Вилли, что удумала на этот раз? Даже не говори мне, я запрещаю! — взревел он. — Запрещаю любое действие в твоём исполнении. Думаешь, я не знаю, что для этого тебе нужно сначала разрядить браслет? А уже потом обойти обоз, вычисляя источник заряда. Светоликого собралась искать?

— Мм… — задумалась она. — Мысль так себе. Откуда мне знать, кто из них Светоликий?

— Милордик, как вычислить, если никто никогда не видел, как Светоликие заряжают кристаллы, — заметила Фея. — Это таинство.

— Вот-вот, может он просто на него посмотрит, и дело сделано, — куталась в шаль Шиэль.

— Вилли, выворачивай карманы. Кристаллы у тебя. Я сказал, живо! — зверел Принц. — Всех троих касается.

— Ваше Высочество, — томно подплыла к нему Кокетка с клубничным лицом, — вы будете нас обыскивать? Лично?

— Шиэль, будешь провоцировать меня, отправлю на диету к Дядюшке Титту. Будете делить ужин один на троих. Выворачиваем корсеты.

Вилли бросила в него обглоданным пером.

— И не подумаю. Биннет, не слушай его и запахни халат. Он нам не муж, чтобы лазать под корсеты. Это по меньше мере неприлично.

— Вилли, не тебе говорить о приличиях. Ты сегодня раздела половину мужского населения нашего обоза. Твой Папенька на лету выпрыгнул из красных штанов. К тому же в твоём случае для меня не будет ничего нового и ничего интересного, — рычал он.

— Если мои сёстры при тебе разденутся, ты обязан будешь стать троеженцем, — возмутилась девушка и сложила на груди воинственные руки. — А я на такое не пойду.

— Не слишком много думай на эту тему. Я и единоженцем не собираюсь становится. Мне нужны кристаллы, и я их достану. Тибель обыскивает ваш шатёр, и если я узнаю…

— То есть, о свадьбе после Агарона ты мне лгал? — услышала главное девушка.

— Вилли, где кристаллы? — по слогам процедил он.

Княжна от негодования сжала дрожащие губы и долго смотрела на него немигающим взглядом.

— Я их выбросила. В воду. В пролом.

— Что? — прохрипел он. — Да как ты… ты… смеешь! Ты… дура! Ты перешла все границы! Хватит! Мне надоело терпеть!

Родион схватил её за волосы и в бешенстве прорычал:

— Я обещал выпороть тебя? Я тебя выпорю. А потом с ближайшим встречным караваном выкину вон из обоза!

Родион с силой швырнул её на стол, задрал ночную рубашку и отходил по голому заду подвернувшимся под руку кожаным поясом. Сестры с визгом выскочили из шатра. Вилли от неожиданности перестала сопротивляться, но боль быстро привела её в чувство. Девушка вывернулась, не удержалась и рухнула вместе со столом.

— Я сама от тебя ухожу, — взвизгнула она. — Подавись своими кристаллами. Их взяли Ти и Яни. Торговый караван без тебя найду.

Вилли ушла. Родиону пока не до неё. Что сделали гусеницы с помощью кристаллов? Если включить фантазию, то можно ожидать даже всемирного потопа. Принц в отчаянии выскочил из шатра.

Но опоздал. Степь откликнулась неожиданным многоголосьем, от которого кровь стыла в жилах. Во тьме сверкают сотни маленьких огоньков, а сама тьма будто шевелится множеством неясных теней.

— Милорд, — спешил к нему ратный маг, — волки. Они повсюду с этой стороны от разлома. Их много.

Принц дернулся, словно от удара. Волки?

— Где близнецы? Кристаллы у них? Что они натворили?

— Близнецы? — удивился Агаронец. — Милорд, вряд ли они могли…

— Могли! — взревел он, и в ответ со всех сторон раздался душераздирающий вой степных хищников.

— Где они? — перекрикивал он стонущую степь. — Найди их, Эрсэн, немедля.

Степь колыхалась от движения. Как можно в столь короткое время собрать волков в одном месте? Зачем? Почему? Магический дар? У гусениц? Что за лихие боги!

Люди выскакивали из шатров, заслышав вой незваных животных. Они и раньше встречали это племя в Степи, но хищники всегда обходили людей стороной. Они готовы наброситься на любого слабого и отставшего, но целый обоз с телегами и буйволами, с воинами и кострами не по зубам даже большой стае. В этот раз им нет числа.

— Разводить огонь, — кричали командоры стражи. — Костры, больше костров.

Родион метался в поисках братьев. Пусть катится к лихим богам весь мир, сначала нужно найти новоявленных магов. Если это дело рук близнецов, то вместе решать, как избавиться от очередной напасти.

— Шаман говорит, плохие волки. Шаман говорит, пришли со всей Степи. Шаман говорит, их позвали слуги северных колдунов с помощью Пальца бога.

— Шаман может найти мне в этой тьме моих братьев? — взбесился Принц. — Нет! Пусть проваливает к своим богам, твой шаман!

В обозе настоящая паника и смешение тел. Люди судорожно растаскивают дрова и разводят костры вокруг становища.

— Отец Тьент хочет провести обряд, изгоняющий бесов, — наскочила на него из тьмы Принцесса Асма. — Это не просто волки. Они никогда не собираются в такие огромные стаи. Такую стаю не прокормить. Их призвали.

— Асма, делайте, что хотите, — кричал Принц. — Сотворите обряды, окропите всех святой водой, посвятите своему богу. Делайте, только найдите Ти и Яни!

Костры робко занимались, и когда пламя осветило пространство на пару шагов вперёд, у людей замерли от страха сердца. Их не сотни, их тысячи. Огромные звери, от холки до хвоста ростом с половину человека. Пасти разрываются от свирепой ненависти, в глазах светится неутолимый голод, шерсть клоками торчит в стороны, когти непропорционально огромные выпирают из лап.

Скотина испугалась настолько, что вжалась в ноги хозяина и путалась в каждом шаге.

— Милорд, волков призвали агаронские магистраты, — суетился рядом Летран. — Есть маги, способные делать призыв.

— Близнецы могли это сделать? Могут отозвать волков обратно?

— Без копья Светоликих? Это невозможно. Этому нужно учиться долгие годы. Никакой маг-самоучка не справится с подобной задачей.

Родион выдохнул от облегчения при виде робко топчущихся близнецов. Те вернулись сами с кристаллами полными зарядов. То есть, волки определённо не их рук дело.

— Роди, мы просто попробовали, — сообщил Яни, держа старшего брата на расстоянии.

Родион был страшен, от гнева лицо перекошено, в руках зажат кожаный пояс, он готов даже на убийство.

— Подделка, а не кристаллы, — фыркнул Ти, прячась за спину брата. — Никакого проку.

— Ничего у нас не вышло, — оправдывался Яни. — Может мы, как ты, немагичные.

— Только заряды туда-сюда летали. Прыгали от браслета к подвеске.

— Может они сломались? Ти командует всякую чушь, к нему заряды перелетают и ничего. Я тоже пробовал, заряды возвращаются. И ничего не происходит.

— Забери ты их, — бросил артефакты Ти. — Чего сразу пороть?

— А потом мы увидели волков. Роди, это не мы. От нас ни один заряд так и не отлетел. Клянусь тебе, — стенал Яни. — Это не мы.

Глава 18

Волки начали нападать почти сразу. То тут, то там вспыхивали отчаянные вспышки бешенства, и сразу несколько особей вырывалась вперёд. Их останавливали оружием и факелами, но те не проявляли заметного страха перед огнём. Их опьяняла добыча, они готовы на самоубийственные атаки.

Ригоронские воины тем временем готовились к обороне. Лагерь брали в кольцо щитов и копий, людей и животных заводили в центр, из телег строили оборонительные укрепления. Выдержать осаду из полчищ голодных волков по силам ли в бескрайней Степи?

— Какие у нас варианты?

— Построить мост и перейти разлом, — сразу предложил Титтава Орс. — Волки такую преграду не перепрыгнут.

— А мы перепрыгнем? — сомневался Принц. — Мер двадцать, не меньше. Какой мост мы сможем построить? Людей и лошадей потопим.

— Может они поутру отойдут? — заметил Дедуля.

— Может и отойдут. С набитым пузом чего не отойти?

— А если им скормить пару десятков лошадей? Отступят, мы и…

— А без лошадей не отступим уже мы, — спорил Родион. — Телеги на себе тащить будем? Их двадцатью лошадками не прокормить.

Со всех сторон раздавались крики о помощи. Волки начали нападать всё чаще, люди отчаянно сопротивлялись, но на место каждой окровавленной пасти возвращались три новых. Даже тысяча воинов не выдержат такую осаду долго. До утра они не продержатся.

— Эрсэн, наши шансы?

— Невелики, Милорд. Идея с мостом правильная. Нужно перебираться на ту сторону разлома.

— Ты сможешь возвести мост? — негодовал Родион. — Напугаешь воду?

— Не я, — снял он браслет с руки. — Княжна Вилетта может. Заряд небольшой, она остановит воду. Небольшой участок. Нам хватит, чтобы прошли лошади и телеги.

— Вилли? — вытаращил он глаза, будто вспомнил о ней только сейчас. — Где она?

Найти девушку в стане, где бушевала настоящая война, составило труда. Вилли успела одеться, успела развести факел и даже успела опалить платье у костра. Она обиженно приблизилась к их компании. Выслушала, молча взяла браслет, и недолго думая, шарахнула в середину проема своё единственное заклинание:

— Стой!

Вода тут же замедлилась, пошла паром и остановилась. Просто, как в сказке. Проем шириной с две телеги образовался ровно поперёк разлома. Вода с двух сторон от моста продолжала играть рябью, а между ними застыла льдина единым устойчивым мостом.

Вилли швырнула разряженный браслет и ушла. Не до обид, глупая девчонка. Выжить бы.

Переход на ту сторону начался сразу. Телега за телегой проходили в проём бесконечной вереницей. Прошли Летучие мыши и буйволы, прошли мерионцы и священная телега. Лагерь ригоронцев стремительно сужался под напором полчищ бешеных волков. Прикрываясь щитами и копьями, люди отступали к мосту.

Звери набрасывались сверху, один за другим они запрыгивали на щиты и пытались достать тёплую плоть. В кольце их встречали мечами и факелами, резали, кололи, но те продолжали сыпаться, не ведая страха и усталости.

Родион дал команду рубить мост топорами, когда на спасительную сторону перешли основные силы. В холодную воду погрузились отчаянные головы. Мост нужно разрушить прежде, чем на него смогут ступить призванные твари. А до того подход к нему остались защищать стражники.

Только к рассвету оставшиеся Ригоронцы прыгнули в разлом и переплыли на безопасную сторону. С того берега люди с нескрываемым облегчением смотрели на безбрежное море призванных хищников. Им нет числа, они беснуются и воют, пожирают останки своих соплеменников и угрожающе рычат на воду. Плыть пока не решаются. Это степные хищники, они не привыкли к воде. И это хорошо.

Родион дал команду собирать обоз и быстро выдвигаться в путь. Если волки порождение магистратов, есть шанс, что рано или поздно они потеряют свою силу, как это произошло с мороком. Пока твари на той стороне и грань воды не пересекли. Искали пути, принюхивались, чуяли добычу, но в воду не ступали. Разлом стал для них непреодолимым препятствием.

В карете Принц давился зевотой и слушал отчёт о потерях. Погибли несколько стражников, у прочих рваные раны, ими занимается Диибур. Телеги прошли все, кроме тех, что в панике подожгли, спасаясь от волков. Есть потери в провианте и оружии, но они не столь существенны. Хищники все ещё движутся за обозом, но их число снижается с каждым часом. Будто выполнили поставленную задачу и теперь свободны вернуться по своим местам.

— То есть, очередная ловушка, — устало отметил Родион. — Шаман Летучих мышей предупреждал. В следующий раз напомни мне, Тибель, слушать его, как пророка.

— Хорошо, Ваше Неверие, непременно. С княжной Вилеттой неудобно получилось, — осторожно заметил секретарь.

— Тибель, ты меня неприятно удивляешь. Давно она стала княжной Вилеттой? Помнится, ты не испытывал светских неудобств, отвешивая ей пинки.

— Да, Милорд. Но с тех пор она стала девушкой.

— Она стала девушкой в двенадцать, о чём торжественно объявила мне, предъявила доказательства и предложение руки и сердца. Всякий раз я ждал от Тирэллок этого момента со страхом. Месячные самой младшей праздновал неделю в Махровой монетке. От всех отбился, но последняя, как гвоздь в крышку моего гроба.

— Ваше Вашество, быть может это судьба?

— Тибель, — зевнул Принц, — откуда такие мрачные мысли? Я не женюсь даже под угрозой смерти. Тем более на ней.

— Вы снова поспешили с наказанием. Кристаллы она не брала. В итоге спасла всех нас.

— В первую очередь она спасала себя, потому не надо этих совестливых рассуждений. Кристаллы не брала, но снова утаила от меня правду. Я не потерплю подобных выходок, и выпорол её вполне справедливо. Два дня сроку, и быстро прибежит. Будто я не знаю Вилли.

— А если не прибежит?

— Тибель, небеса сойдут со своих осей. Нет вариантов. Что у нас на завтрак?

Волки преследовали обоз три дня, и те остались самые несговорчивые. Стражи отстреливали особо бешеных, что и стало развлечением в пути. Твари подыхали с большим нежеланием, некоторые так и бежали дальше со стрелами на всех частях тела. Это практически конвой, их не более полсотни штук, но они упрямо держатся обоза. И даже когда в Степи заметно похолодало, дикие собаки продолжили свой путь.

Родион ждал, когда неведомый враг нанесёт очередной удар и снова пропустил его. Мороз крепчал незаметно, но с каждым днём его ощутимые тиски всё больше сжимались вокруг отважного ригоронского обоза. Сухим инеем покрывались телеги и животные, одежда на людях застывала и становилась почти твёрдой. И с каждым днём все хуже.

— Тибель, вели подогреть, я не смог это разгрызть, — отставил тарелку с завтраком Принц.

— Ваше Вашество, это уже подогрето. Остыло, пока донёс. Желаете, чтобы я наколол вам завтрак на мелкие кусочки?

Зима наступила истинно северная. О большинстве подобных явлений ригоронцы слышали только как о легендах. Пища в котлах из кипящей жижи быстро кристаллизовалась в ледяные слитки.

— Неужели так трудно, чтобы кухню перенесли поближе ко мне?

— Что вы, Милорд. Как можно? Если вы будете есть тёплую пищу, то меньше будете думать о том, как нам из этого выбраться. Мы все хотим в тепло. Даже буйволы Летучих мышей. Да-да, мы спрашивали.

— Тибель, в чём проблема? Спите в повалочку, так теплее.

— Ваше Вашество, не поверите, это уже наша добрая привычка. Мы спим так тесно, как я никогда не спал даже с женщинами. Я знаю, что князь Тирэлл по ночам скулит, а ваш дядюшка причмокивает и сосет палец. У господина Эрсэна бессонница, у Вельтаара газы, а алхимик сучит ногами.

— Гм… что, сильно сучит?

— Сильно, причём не только своими. Потому мы спим единой массой, и переворачиваемся на другой бок одновременно. Всё одно холодно.

— Ну, извините, — Родион лизнул льдинку чая и приклеился языком. — Седи наш есь тойко… мм… природно-погодного мага у нас нет. Но могу предложить оцепенатора. Он живо решит вашу проблему, создав новую. Будете спать ещё плотнее. Штабелями.

— Благодарю, Милорд, вы очень добры.

— Есть другой вариант, и вы забудете, что холод — это плохо.

— Сомневаюсь, Ваша милость. Мы слишком быстро приобретём новые впечатления. К тому же магистрат Летран что-то не пользуется этим щедрым предложением. Отчего он не лишит себя таких воспоминаний? Отчего всякий раз закапывается в нашу берлогу в самую середину? И тихо грызёт персики.

— Кстати, дельная мысль, — Родион поправил обе шубы на плечах. — Могут ли маги воздействовать на самих себя? С микстурами Диибура понятно, неважно в чьей рот заливать. Но может ли Эрсэн сам себя устрашить? Хотя почему нет, любой человек может накрутить себя до паники. Может ли Вилли сама себя оцепенеть, вот вопрос?

Родион не сразу разобрался, что произошло с Ти и Яни, но после их очередного объяснения Эрсэн развёл руками.

— Милорд, о подобных способностях я только слышал. Это не совсем магия. Скажем так они недо-маги. Не совсем маги, или вообще не маги. Но крайне редкие.

Ти и Яни на последнем слове горделиво приосанились.

— Я тебе больше скажу, ратный мой магистрат, недо-маги слишком громко сказано, они — недоразумение, причём во всех отношениях, — хмыкнул Принц. — Не редкое, а редчайшее. Штучный товар.

— Роди, мы-то чего… ты вот сам совсем ничего…

— Они просто воры, Милорд. Способы вытянуть энергию из кристалла и передать её в другой артефакт. В сущности, это все их способности. Как таковую энергию употребить с пользой они никак не могут.

— Как это символично, — пропел Родион. — Сама суть моих гусениц.

— Чегой-то сразу суть? — набычился Ти. — Не крали мы ничего. В последние… полдня.

— Это очень опасная стезя, Милорд. Выкрасть магическую энергию из кристалла неприятеля, тем самым лишив его силы… Они могут стать грозным оружием в умелых руках магистратов. Лишить силы и передать её своему союзнику. Потрясающие способности.

Родион в сомнении приподнял бровь. Парни снова заулыбались.

— Эрсэн, поверь мне на слово, незачем слишком героизировать эту парочку. В нужный момент они всё испортят и сделают ровно наоборот. Недо-маги — это не способность, это заболевание.

— Ваше Высочество, их кристаллы даже не нужно заряжать. Они просто могут выкрасть энергию у любого встречного мага. Их способности на вес золота, но и уничтожить вора будет много желающих.

— Это почему же? — возмутился Яни.

— Вас удобно держать в своём воинстве. А в армии неприятеля вы первая мишень. Я бы без сомнений дал приказ уничтожить магического вора первым. Пока он не лишил меня силы.

В ригоронском обозе уныние и борьба за каждую каплю тепла. До Агарона ещё много дней пути, а они едва могут согреться. Чай пьют сразу кипяток, заглатывая парящую жижу. Кушают с пылу с жару возле котлов. На животных набросили оделяла и вещи. Шатёр ставят над шатром, получают многослойное убежище и спят все вместе. Исключение составляют только женщины.

Принцесса Асма, минуя все условности, объединила свой шатёр с Отцом Тьентом и Отлоном, а затем и со стражниками. И только три княжны вынуждены спать отдельно. Тирэллы так и не смогли вернуться в караван и по-прежнему шли в составе обоза. Вилли с примирением не возвращалась, небеса с осей не сошли, но Родион испытывал неприятное чувство.

Какое, трудно определить. Это не чувство потери, он всегда рад её потерять, всякий раз сбегает из Ближних Патн, будто каторжник на волю. Это не чувство вины, она его провоцирует и виновата всегда, сама знает. Это не чувство тоски, с ней нескучно, но он любит по-стариковски скучать, маяться от безделья и пребывать в одиночестве. Это больше похоже на сожаление об утере контроля. Как с близнецами, они должны быть на виду, иначе напакостят так, что замучаешься вытаскивать их из очередного дерьма. С ней тоже самое, точь-в-точь. И главное, он знает, что бросится вытаскивать её, будь на то случай.

Она почти на виду, просто не приходит к нему с очередной глупостью. Назло ему, высунув язык и звеня сосульками из носа, катается по замерзшему разлому со Скотиной. Вода в новой реке стянулась быстро, но волки не решились ступить даже на лёд. Вилли раздобыла санки, усадила собаку, разгоняет и прыгает так, что те летят, обгоняя его карету. То есть, к нему не приходит, просто мозолит глаза. Новая тактика обиженного ребёнка. Нет, уже обиженной женщины. «Смотри, мне и без тебя хорошо».

Он не привык относиться к ней как к женщине. Как можно, если впервые увидел её сморщенным комком в поношенном одеяльце, причём голой? Как можно, если в трехлетнем возрасте на балу она надула в панталоны и первому сообщила тебе? Как можно, если она подарила тебе бусы из молочных зубов? Как можно, если она хвалилась тебе первыми волосами в подмышках? Причём на спор порезала для того любимое красное платье. Любая иная стала бы для него женщиной, но не это недоразумение. Это часть его жизни. Как можно любить и желать часть себя?

Где в этом интрига, в чём загадка женщины, когда ты искренне веришь, что подмышками у твоей избранницы цветут розы? Где мечтательный взгляд и нежная улыбка, если Вилли плотоядно улыбается от уха до уха так, что трудно удержаться в романтическом настроении и не заржать в полный голос? Где грация и томность тела? Вилли порывистая, нервная, дерганая, к тому же с понятием грация знакома только в виде свиньи. Была такая героическая свинка у Бибанта Пирэлла по имени Грация.

Очевидно, при отсутствии матери женским воспитанием занимался отец, брат и такие же безмозглые сестры. У Вилетты есть все шансы стать милейшей девушкой, и возможно даже приятной мужскому взгляду, но она навсегда останется для него лишь девчонкой, что рисовала под носом усы, чтобы больше походить на его секретаря.

К её ледовому параду независимости присоединились близнецы и сестры, там сутолока, визг и ругань. Следом затянули к себе Эрсэна, старушка Биннет вновь вышла на фейскую охоту за очередным мускулистым избранником. К ним же незаметно прибился Тибель, охотно подкидывает Шиэль в санки за округлый зад. В разломе целый санный караван, они движутся без усилий, получают удовольствие от скольжения.

А вечером всей шумной компанией играли на льду мороженными персиками. Летран тоже с ними, носится по разлому с красными от мороза щеками, махает палками и забивает персики в чужую корзину. У всех случится воспаление уже завтра, слягут в руки Диибура в расплату за взыгравшее детство. Играют против мерионцев, где Принцесса Асма вошла в такой раж, что готова прибить Отлона, упустившего очередную атаку. Судит всех Дедуля, но и тот готов взяться за палку.

А потом они увидели Это. Над степью с неба сошло неведомое чудо. Зелёными потоками спускались нити божественного света, освещая пространство причудливым таинственным светом на многие меры вокруг.

— Диибур, что это? Снова магистраты? Нужно собирать людей? — паниковал Принц.

— Нет, Милорд, не стоит, — зачарованно смотрел тот вверх. — Это северное сияние.

— В смысле, от холода?

— Да, Милорд. Это природное явление здесь хорошо знакомо. Просто наслаждайтесь чудом. Такое в Ригороне вы не увидите никогда.

Родион задрал голову и замер в восхищении, ригоронцы застыли лицами вверх. Свет словно лился из воздуха, живой, подвижный, объёмный. Будто небесный художник подбирал на затейливой палитре краски для своего шедевра. В звенящей тишине это казалось чём-то неземным, магическим, но магия эта была доброй, возвышенной. Позабыв о нестерпимом холоде можно стоять под сиянием и завороженно застыть насмерть, глядя в небо.

— В Агароне это часто встречается? — спросил он.

— Чаще чуть северней, в ледяных долинах, — пояснил алхимик.

— Отчего так? Откуда свет?

— Говорят, он сопровождает Светоликих. Но я больше учёный, чем мистик. Возможно это сияние возникает в результате отражения солнца от льда на самом краю земель. Уверен, даже когда уйдут в небытие все Светоликие, северное сияние будет сопровождать путников в холодных долинах.

— Я не слышал о таком, — оглядывался вокруг Ригоронец.

— Ваше Высочество, мне нужно идти, согреть молодёжь зельями, иначе они слягут в лихорадке. Завтра будет ещё холодней, и нам нужно пережить эту ночь. Что будет дальше, я не знаю. Агарон близко, но мы не дойдём, если лошади слягут. Нас там не ждут.

Вечером указанная молодежь получила согревательное пойло и разбрелась по шатрам. Три княжны, закопавшись в ворохе одеял и вещей, дрожали от холода. Они сжались в один сестринский комок, посередине зажали хрупкую Биннет и ждали действия эликсира. Фея замёрзла так, что от холода не чувствовала ног и рук. Даже жаркая Шиэль почти дёргалась от дрожи, пытаясь отдать крохи своего тепла сестре. Вилли дышала ей в лицо и растирала онемевшие ушки и нос.

— Биннет, просто представь, что мы в бане у СанДусика, — шептала младшая. — Помнишь, как жарко нам было? У тебя даже глаза покраснели, как у варёного рака. Вода такая горячая, что кровь закипает от удовольствия.

— Или вспоминай, как мы ездили в Сермор, — шептала Шиэль. — Ты совсем не умеешь плавать, и обгораешь быстрее всех. Помнишь, Вилли, как мы с неё шкуру снимали, будто бумагу? Как нам было жарко. Духотища такая, что платья прилипали к телу, а Вилли жаловалась на желтые подмышки.

— Не помню, — тихо отвечала Биннет.

— Что нам сделать? Может ещё сходить к Диибуру? — крепче вжималась в неё Вилли. — Я могу, только соберусь.

Вилли не чувствовала в себе сил, даже чтобы выбраться из-под одеяла, но ради Биннет готова покинуть крохотное укрытие и доползти до аптекаря, пусть даже это будет последнее, что она сделает в своей жизни.

— Нужен посох света, — шептала девушка на грани потери сознания.

— Какой ещё посох света? — трясла её Вилли. — Проснись ты, сонная Фея. Не смей засыпать так… холодной.

— Посох света… нужно… прекрасная… пусть возьмёт…

— Чего она там? — шептала Шиэль. — Опять со своими духами заговаривается? Какой ещё посох? Может у неё бред? Говорила же, пусть даже не выходит на лёд. Обморозилась теперь. Заболеет.

— Я ей верю. Прекрасная из всех нас ты, Шиэль, — завистливо шмыгнула простывшим носом Вилетта и зябко застучала зубами. — Признайся честно, у тебя посох есть? Где ты его прячешь?

— Насчёт «прекрасной» спорить не буду, — сдавила Кокетка сестру в удушающих объятиях. — Но посох-то мне к чему? Если она намекает на то, что я старше всех и старая, то я прекращу ее греть. Я не старая, всего на два года старше тебя, и на год её. А если она намекает на то, что я была замужем, то придушу. Я с самого начала не хотела идти за этого свиновода. И вообще не разобрала, что к чему. Мне Биннет ещё в детстве агаронского барона нагадала.

Вилли перестала дрожать и хмыкнула в темноту шатра.

— Не на два года, а на пять. Я никому не скажу правду, но между нами, девочками, какие могут быть уловки… ты, Шиэль самая… посох где-то надо найти… агаронский барон тебе зачем, если ты хочешь другого…

Вилли тихо бормотала, остывая и цепенея от холода. Где-то там давно затихла Биннет, она, наверное, уже не проснётся. Замерзать не так больно, как например обгорать. Просто перестаёшь чувствовать сначала руки и ноги, только потом сердце.

— Так, живо раздвинулись, сонное царство, — распихивал остывающих девиц Родион.

В шатре стало нестерпимо тесно, будто к ним ввалились сразу четыре мужика. Родион набрасывал сверху шубы и меховые одеяла, тряс девушек и заливал в горло горькую дрянь. Вилли очень хотела спать, едва поднимала веки, но уже слышала тихое хихиканье со стороны Шиэль, которую взялся греть Тибель. Близнецы устраивались промеж девиц, дрожали, счастливо ржали, щекотали оцепеневших многоюродных сестёр.

— Это не значит, что я обязан жениться, — шептал рядом Роди, — но ты нужна мне голая. Вилли, не засыпай. Можешь щупать меня, сколько душе угодно. Просто, не засыпай.

— Не могу… — бормотала она сквозь сон.

— Еще немного и станет тепло. Мы поставили свои шатры вокруг вашего. Согреемся вместе, а завтра подумаем, что с этим делать. Вилли, я голый абсолютно. Как ты всегда хотела. Чувствуешь? Пошевели пальчиками.

— Нет…

— Вилли, замуж хочешь? — прогрохотал он в самое ухо.

— Мм…

— Я женюсь, как обещал. Обещаю. Ты ледяная, как мерзлая рыба. Вилли, не засыпай, прошу тебя. Нельзя засыпать. Нельзя оставлять меня одного. Прочитай свой свежий стих про меня. Ну, вспомни.

Если бы я могла родиться в Висции,

Я бы родилась ради тебя…

— Роди, у тебя есть посох?

— Какой посох? — насторожился он. — Если ты про мужской посох, то знаешь ли, я не то чтобы не могу прилюдно, но в компании с гусеницами что-то совсем не…

— Посох света. Нужно дать Шиэль, — бормотала она, кутаясь в его горячее тело. — Иначе мы погибнем.

— Ей зачем?

— Не знаю, Бин что-то узнала от своих духов. Нужен посох.

Глава 19

Утром выйти из шатров смогли только самые стойкие. Всего двое. Лагерь стоял в сизом морозном мареве, и это марево впивалось в кожу тысячами укусов мелких льдинок. В Степи стоял странный гул, словно от холода гудела сама земля. Это почти музыка, прекрасная, смертельная, спокойная, убаюкивающая.

Принц на руках вынес княжну Шиэль. Родион оделся во все шубы, замотал на лице шерстяной свитер с ухом в центре, но холод пробрался даже сквозь эту тепловую броню. Кокетку укутал в меховое одеяло и так донёс до стана Летучих мышей. Под ногами тихо хрустел морозный песок. Он белый, рассыпчатый, хрупкий.

Кочевники даже не вышли из шатра. Они грелись вместе, одним сгустком тел людей и буйволов. В центре шатра развели костёр, но тот давно потух и даже струйки дыма не шевелилось у основания. Люди и животные тихо умирали во сне.

Близ алтаря нет шамана. Любой магистрат может подойти и забрать священный Палец бога. Тот яркими всплесками ледяного огня сиял на фоне бесконечной зимы. Родион опустил кулёк с Шиэль на алтарь, разжал ей пальцы и сомкнул вокруг обжигающе холодного посоха, что торчал из плиты алтаря.

— Шиэль, проснись, — хрипел он. — Просто скажи, чего хочешь.

Девушка с трудом разлепила веки.

— Нет, не говори, что хочешь агаронского барона. Для начала нам нужно тепло.

— Нам… — шептала она растрескавшимся от мороза губами, — нужна… жара…

Удар произошёл такой силы, что обоих отбросило от алтаря на десятки шагов. Родион сквозь едва приоткрытые веки увидел, как столб рвущейся магической силы разорвал небо. Ослепительным светом будто стёрло краски мира, гул сдавил уши до невыносимой боли.

Принц пришёл в себя, ползком добрался до потерявшей сознание девушки, сгрёб её в охапку и на негнущихся ногах поплёлся назад, к шатру.

— Не слишком много жары получилось, — устало бурчал он. — Прямо скажем, Шиэль, жара в твоём исполнении что-то не очень. Не знаю, о чём ты думала в тот момент, надеюсь, не о жаре любовных объятий. В данный момент было бы не к месту. Шиэль, я… не дойду…

И он рухнул, не дойдя нескольких шагов до спасительного шатра. А очнулся уже в грязной луже под собой.

Обстановка в лагере изменилась. Он слышал голоса, но с трудом различал детали обстановки. Мороза нет, воздух тёплый, душный от испарений, почти марево от бесчисленных капель в воздухе. Оттепель наступила такая, что изморозь превратилась в пар, а морозные крупинки льда тонкими струйками поднимались в небо.

— Ваше Вашество, — образовался рядом Тибель. — Изволите завтрак? Или сразу обед подавать?

— Я уволю тебя, паскуду, — зло ругнулся тот.

— Милорд, вы сами говорили, что шубки в приоритете. Пока вы изволили отдыхать, я всё почистил.

— А оттащить меня с дороги не додумался?

— Вы сами запретили беспокоить вас во время сна. Вы так сладко стенали.

Родион держался за больную голову, наспех выслушал доклад о ночных потерях и велел поднимать лагерь. Они продолжают путь вопреки воле магистратов. Помощь к Ридалагу придёт в расчётное время, даже если против них ополчатся все Светоликие Северного царства.

Уже к концу дня погода в Степи соответствовала времени года. Даже невесна, а почти лето. Если так работает магия природного мага Шиэль, то уже завтра молодежь полезет купаться в реку. И это хорошо, это правильно. Если таково положение дел, то в Агарон вполне можно завезти лето, пока они будут искать Ридалага. Завозят же персики торговцы. Одна проблема. Шиэль может призвать жару, но заряд у Пальца бога уже использован. Уходя Родион видел, что посох погас.

А значит, нужно возобновить поиски собственного Светоликого.

— Родик, — влетела в его шатёр взбудораженная Вилли, — мне снился сон, что ты мне снова сделал предложение. Четко помню, что при этом ты щупал мой зад.

— Вилли, — смаковал он вечерний бокал вина в халате на голое тело, вернув привычную благостность уютного момента, — свои эротические фантазии оставь, пожалуйста, для мемуаров. Лучше скажи мне, пронырливая ты моя, что у нас с поисками Светоликого?

— Пф… — разочарованно фыркнула она. — Напоминаю, ты запретил мне любое движение. Выпорол поясом и отобрал кристаллы. Я смертельно обиделась и не разговариваю с тобой, пока не попросишь прощения. Как-то так.

— Ответ неправильный, — сделал вывод он и развалился в кресле. — Поиски Светоликого это нисколько не отменяет. Можешь дуться и не разговаривать, сколько душе угодно, это не снимает главной задачи.

Вилли задумчиво почесала светлую голову и хлебнула вина из кувшина.

— У Летрана в сундуках его не оказалось.

— Это сужает круг поиска, — поддакнул Принц.

— Ничего это не сужает. Все сундуки и мешки до того я уже проверила. Выходит, Светоликий открыто едет среди нас. То есть, любой может оказаться под подозрением.

— Согласен, — вырвал он кувшин и хлебнул следом. — Итак, составим список. Пиши слева тех, кто может оказаться тайным кудесником, справа кто не может. Справа сразу меня, у меня нет никаких магических способностей. За мной гусеницы, их мы уже проверили. Вор на воре и вором погоняет.

— …и вором погоняет, — высунув язык записывала она.

— Слева первой в списке ты.

— В смысле, я? — подскочила она на стуле.

— Ну, магическая ты моя, а как ты хотела? — довольно хмыкнул он. — Метод исключения забывать никак нельзя. Это первое чему я тебя научил, после того, как ты освоила науку вычёсывания колтунов. Агаронские магистраты тоже в правый список. Ни один из них не может быть Светоликим. Такое оружие мне бы никогда не подарили. Однозначно, они чисты. Светоликий кто-то из нас или мерионцев.

— Княжна Вилетта Тирэлл, — послушно записала она.

— Вторая и третья в списке тоже княжны. Нет, третью вычеркни, она была в Агароне, её бы вычислили. Итого, у нас двое подозреваемых. Ты и Шиэль. Причём Шиэль подними на строчку вверх.

— Почему Шиэль сверху? — снова возмутилась Вилли.

— Не суть, обе под пристальным наблюдением. Идём дальше. Вне подозрений Асма, Тьент и Отлон. Все были в Агароне, всех бы давно повязали и упекли в ледяные храмы на обогащение кристаллов магией. В левый список Дедуля, Дядюшка и Папенька. И Тибель, мурло Светоликое.

— Мурло, — охотно подчеркнула Вилли два раза.

— Переходим к Летучим мышам. Шамана нужно проверить самым тщательным образом. А затем всех дикарей, женщин и детей.

— …и детей. А как проверить? — сосала она красивое белое перо.

— С этим проблемка, — согласился Родион. — Если б знать, что им и в какое место вставлять для зарядки кристаллов?

— Ты уверен, что именно вставлять? — заинтересовалась девушка. — Мне просто интересно, как Первой в этом списке.

— Не совсем, — хмурил он задумчивые брови. — Стоп! Летучие мыши появились после того, как кристаллы начали самозаряжаться. Светоликий в нашем обозе. Сколько у нас подозреваемых?

— Тысяча ригоронских стражей, минус погибшие, плюс двадцать мерионцев, минус погибшие, плюс шесть нас. Итого… мм…

— Тысяча двадцать шесть, плюс-минус, — кивнул он.

— А если Светоликие не человеки? В смысле не люди, а животные? — целовалась она с собакой.

Родион от такого предположения даже привстал с кресла. Почему нет?

Уже утром над ригоронским обозом светило яркое солнце, обещая жаркий летний день. Шубы сброшены, шерстяные вещи ушли в прошлое, забыты шапки и носки, меховые одеяла и плотные попоны на лошадях. Степь на глазах оживала, свистела и жужжала, вновь зеленела молодым зелёным ковром. На лицах людей просветлела радость, глаза привыкали к буйству света и красок. Со всех сторон раздавался задорный смех, шутки и ржание лошадей.

— Шаман говорит, Палец бога уснул. Шаман говорит, плохо без Пальца бога. Шаман говорит, сила пальца ушла из-за злых колдунов, — жмурился на солнышке Рок и довольно улыбался.

— Не представляешь, насколько злых, — пил утренний чай Принц. — Звери, а не люди.

— Звери добрые. Люди злые.

— Насчёт зверей минуточку внимания, — заинтересовался Принц. — Шаман говорил, могут ли звери быть злыми колдунами?

Вождь в сомнении почесал красивую густую бороду.

— Шаман говорил, звери чистые, люди злые. Как могут чистые стать злыми колдунами?

— Может они добрые колдуны? А люди тем пользуются?

— Не может, — согласно кивнул Рок. — Злые колдуны пришли из далеких льдов и смешались с людьми. Они не звери.

— Версия была хорошая, — погладил он Скотину и бросил ей остатки завтрака. — Жаль.

В стане мерионцев заметное оживление. Отец Тьент замешивает настой новой святой воды. Задействованы все свободные руки, священник суетится и кричит на неумелых работников. Скоро оживление достигнет своего апогея, и в священной телеге забродит свежая брага. При такой жаре ждать придётся недолго.

Родион отдал все кристаллы в руки главных подозреваемых. Шиэль должна была разрядить заряды на природную магию, хоть бы и радугу пусть сделает, лишь бы кристаллы опустели. С копьем Светоликих у неё взорвалось так, что небеса покачнулись. С небольшими кристаллами ожидать неприятностей не приходится.

План очень прост. Сначала девицы всякими способами пытаются проверить себя на предмет светоликости. Затем проверить всех по списку и перейти к стражникам. У них работы на несколько дней, пусть будут заняты, вставляют себе кристаллы во все места, хотя бы вреда меньше. В конце списка значатся Летучие мыши, но и без того понятно, что Палец был мертвым до встречи с ригоронским обозом. Светоликий рядом, осталось вычислить его.

— Летран, до Агарона несколько дней пути, — Родион растянул ноги в карете и подставил лицо свежему ветерку, врывающемуся сквозь задранные холсты. — Мы приближаемся. Что нас ждёт?

— Милорд, не знаю, как так случилось, но такого лета в Агароне не было с моего рождения. И до того подобного не вспомнят. Сегодня там непривычно тепло.

— Мм… — довольно улыбался Принц. — Сюрприз, нежданчик. Уверен, они там ошалели от счастья.

Душевный лекарь согласно кивнул.

— Люди очень рады. Магистраты не очень.

— Почему? Они не любят солнышко так, как люблю его я?

— Они много чего не любят. Не любят, когда вмешиваются в их планы. Не любят природных магов, запирают в своих храмах. Не любят, когда люди не нуждаются в их магии. Солнце вырастит плоды и лекарства. Кому при таком раскладе нужны их магические способности?

— Неожиданно, — задумался Принц. — В этом есть здравое зерно. Их власть покоится на страхе и ограниченных ресурсах. А тут солнышко и можно растить клубнику.

— И они не любят тех, кто может пошатнуть их власть.

— Кто эти нехорошие люди?

Летран вздохнул и тоже подставил лицо тёплому ветру.

— Хорошо, если не мы, Милорд. В противном случае мы сунем голову в осиное гнездо. Нам объявят войну все храмы.

— Магическую войну? Маги имеют привычку воевать с помощью магии? Ты шутишь?

— Не шучу, Милорд. Магистраты опасны, они найдут способ устранить несогласных. Нам нужно готовиться к худшему.

Вечером молодежь полезла купаться. Кто их удержит? Такое счастье за многие недели пути. Девушки повизгивали чуть в стороне, парни прыгали в воду с разбега. Принц лично залез в тёплую воду и застонал от удовольствия. Сзади на него набросились оба вора, но ради такого случая можно позволить им некоторые шалости.

Родион растворился в воде, всплыл, раскидав руки и ноги, и прикрыл глаза. Столько забот позади, что хочется забыть о бескрайней Северной степи и приближающемся грозном Агароне. Здесь ещё на днях сияло Северное сияние, а уже сегодня у большинства обитателей ригоронского обоза обгорели носы. Есть в этом что-то магическое, и при этом таким трудом заработанное.

— Роди, — плескалась рядом Интриганка. — Я всё выяснила.

Принц даже приоткрыл веки ради такого исторического момента.

— Ты нашла Светоликого? Девочка моя, я тебя люблю.

— Именно это и выяснила. Той ночью ты спал со мной голый и сделал мне предложение. Щипание за зад тоже было. Только что в любви признался. Я согласна.

— Тьфу, Вилли, — разочарованно закрыл он глаза. — Сколупни ржавчину с девичьей памяти, ты со мной не разговариваешь. Поди прочь и без Светоликого не возвращайся.

— Роди, — вцепилась она ему в плечи и залезла сверху. — Всё равно женишься, чего сопротивляться. Рано или поздно придётся решаться. Лучше рано, пока я молода и прекрасна. Чуть позже, и у меня испортится характер и фигура.

— Вилли, — едва держался он на плаву. — Я старый, в моем возрасте опасны любые эксперименты. Сердце заходится, в коленях треск, в пояснице боль. И это я только щипнул тебя за зад. Потому не торопи события, если не хочешь быстро стать вдовой.

— То есть, женишься?

— То есть, не дави на грудь, иначе я утону. Что с нашими поисками?

— Мы с Шиэль и Биннет весь день вставляли кристаллы. Обошли всех подозреваемых, кристаллы от прикосновения не заряжаются. Помнишь, браслет в карете зарядился? Светоликий может делать это на расстоянии.

— Плохо дело. Продолжаем поиски.

Утром Родион, душевно зевая, вышел из шатра и не увидел собственного носа. Не сразу разобрать, в чём причина. Он протер глаза, затем ещё раз, но видимость от того не улучшилась. Будто шагаешь в молоко, такой плотный туман опустился на лагерь. Растерянность на повестке дня стояла недолго, быстро перерастая в панику. Как Тибель принесёт ему завтрак? Как он для начала отыщет завтрак? Как по утру пищу приготовят старательные повара?

— Тибель? — взволнованно крикнул он.

— Ваше Невидимость, я здесь, не извольте беспокоиться. Я ползу.

— Куда?

— Не могу знать, Милорд, но за упорство меня можно отметить.

— Непременно отмечу, как только нащупаю. Надеюсь, ты с завтраком и чаем? Я что-то после вчерашнего купания проголодался.

— Сожалею, Милорд. Завтрака я не нащупал.

— На кой ляд в таком случае ползёшь ко мне?

— На голос, Ваше Благозвучие.

Природа нового бедствия не ясна. Возможно это побочный эффект резкого потепления. Очень даже может быть, но в этом случае отчего он случился сегодня, а не вчера?

Возможно, во время разрядки кристаллов что-то напортачила природный маг Кокетка. Она самоучка, вполне могла перестараться. Запросила, например, что-нибудь чисто женское, типа «легкую вуаль в воздухе со шлейфом загадочности». Но кристаллы не обладали значимой силой, для создания такой плотной вуали потребовалось бы копье Светоликих, а оно разряжено.

Возможно, от неожиданного лета природа сошла с ума. Но эта версия хромает на оба колена. Вчера она сошла с ума гораздо больше. Остаётся самая неприятная версия. Магистратам не понравился их выбор с погодой, и они решили таким образом притормозить продвижение отряда. Очень эффективное противодействие, но на этот случай у него есть простое решение.

— Тибель, ползи назад, ищи мой завтрак.

— Ти, Яни, ищите Дядюшку Титта. Нам срочно нужен опытный навигатор.

— Эрсэн, вели страже готовить боевое построение. Встаём в цепь, рука об руку. Лагерь взять в кольцо, замкнуть периметр.

— Тирэллы все ко мне, можно без Папеньки.

— Родик, как мы тебя найдём?

— Вилли, ты умная девочка. Придумай сама, не мне тебя учить азам. Сразу говорю, петь не буду. Иди на запах, я брызну пару капель любимых благовоний.

На то, чтобы связать телеги и лошадей в единую цепь ушёл целый день. Люди устали, почти отчаялись, плохо привыкали жить только слухом. Туман нисколько не рассеялся, что подтверждало его магическую природу. Они в шаге от цели, а дойти не имеют никакой возможности. Несколько человек свалилось в воду, на их крики никто не знал, куда бежать. Благо река неширокая и утопающие благополучно спаслись сами.

Только к вечеру кольцо стражи сомкнулось, и вдоль всего обоза с юга на север протянулась первая путеводная нить, по которой люди смогли перемещаться и находить друг друга. Только к вечеру морской навигатор лёгкой спортивной поступью зашёл в шатёр Принца.

— Роди, сынок, я и туманной ночью проведу обоз на север, — охотно подтвердил Титтава Орс.

— Очень хорошо. Пойдем ночью, нагоним отставание. Ридалаг нас ждёт, а мы топчемся в этом тумане, как слепые кроты.

— Но за символическую плату.

— Побойся богов, родственный ты мой шантажист, — возмутился Принц. — Посмотри, как тебе идёт жить без ужина. Ты уже похож на мужчину, а не на засаленную подушку. Эдак я тебя скоро отдам в мужья первой зазевавшейся баронессе.

— Родик, я не прошу многого, но от чашечки наваристого бульона не смей меня отговаривать.

— Если дело только в чашечке…

— Меня на том не провести. Объём чашечки оговариваем перед отплытием, — требовательно заявил Титтава, заметно отточивший за это время мастерство в попрошайничестве еды. — Зная тебя, я заведомо ожидаю чайный напёрсток. Потому чашка суповая, до верху, с горкой, с хлебом. Бульон мясной, лучше говяжий. Мне и Вельтаару. Каждому по чашке.

— Ему зачем? С него навигационной пользы никакой. Если только подрисовать на твоих приборах голую бабу.

— Чтоб не отнял, не завидовал, не мстил. Родик, соглашайся. Я при перечислении еды есть захотел. Уже через пару минут условия могут быть более…

— Я согласен, — быстро ответил Принц. — Веди нас, наша путеводная морская звезда.

Отряд двинулся в путь прямо в ночи. Животные отдохнули, им вполне по силам идти единой цепью, круп в круп, телега за телегой. Веревки натянулись, сигнальные рожки пропели свою песнь и пели её непрестанно, чтобы никто не отстал от обоза.

— Диибур, душка, что скажешь о смерче и разломе? Что насчёт волков, мороза, тумана? Самое безобидное из вышеперечисленного был морок.

Алхимик благостно развалился в удобном кресле кареты и вдыхал роскошь всей грудью. Видимость была низкая, в остальном сплошные удобства и приятная компания.

— Ваше Высочество, мы чудом остались целы, — заметил он.

— Ох уж, эти мне чудеса, — дружелюбно улыбнулся в туман Родион. — Магическая составляющая Агарона мне всё больше докучает? Интересная там жизнь.

— Я бы так не сказал, Милорд. В обычной жизни нет места магии. Люди живут просто, от крестьянина до царя. Большинству смертных магическое воздействие не по карману. Магистраты берут за каждый шаг золотом, причём дорого. Они живут в своём мире, очень богатом и сильном.

— К которому ты не имел отношения.

— Так и есть, — согласилась взлохмаченная голова. — Иной раз совсем не хочется приближаться к их тайнам. Я алхимик с маленькой аптечной лавкой на окраине города. Но чтобы делать эликсиры особой силы, мне пришлось стать магистратом. Я был молод и крайне увлечён своим делом. Возможно, это стало ошибкой, но я увидел свою работу с иной стороны. Один маленький кристалл помогает создать чудо. Десятки эликсиров небольшой силы, или один, но способный на истинное преображение.

— Кто такие Светоликие? — в лоб задал вопрос Принц.

Заметно даже в темноте, как Диибуру неудобно об этом говорить. Он ёрзает и задумчиво кхекает.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Я никогда…

— Я уже слышал такой ответ, — холодно прервал его Родион. — Что ты знаешь о них?

— Это люди, Милорд. Возможно счастливые, возможно несчастные от своего дара. Они способны проводить магическую энергию в этот мир.

— Это маги? Высшие магистраты?

— Высшие магистраты — и есть маги, присосавшиеся к Светоликим. Им нужна их сила, чтобы творить магию, держать власть. Являются ли Светоликие магами? — Диибур пожал плечами, Родион почувствовал это. — Как все люди они могут обладать такими способностями или не обладать. Их уникальность не в том. Без магической энергии вся магия мертва.

— Допустим. Задам вопрос проще. Кто главный в их иерархии? Маги или сами Светоликие?

— Милорд, я думал над этим вопросом и точного ответа дать не могу. Возможно, как с царями. Несмышленым дитятей крутят придворные, пользуясь его законной властью. Есть правители бездарные, но так умело пользуются талантами своих подданных, что процветают. А есть тот, кто объединяет сподвижников для единой цели. В каждом храме своя тайна.

— Хм… то есть тиран, монах или узник. Сколько храмов?

— По числу Светоликих. Если такого нет, храм в запустении. В общей сложности я не ведаю. Может десять, может сто.

— Цари пользуются силой магистратов?

— Пользуются, но не владеют. Раньше, сотни лет назад среди Роннов рождались Светоликие. С них и пошло, Светоликие захватили трон Агарона. Но с годами началось вырождение. Царская династия пыталась остановить падение, детей женили меж собой, сестры выходили замуж за братьев, племянники женились на тётках. Со временем и это не помогало. Вырождение стало таковым, что порой и вовсе детей нет.

— Какая прелесть, — хмыкнул Родион. — Вот оно в чём дело. Нынешняя царственная чета брат и сестра. Они цеплялись за власть и стали куклами на троне.

— Не совсем куклами, власть в их руках, но они также боятся магистратов, как их подданные. Те лихо могут заменить на троне говорящую голову. Ваш предок, Ригорон Основатель был из той же династии. Отбракованный ребёнок-близнец. Вы знали о том?

— Что-то слышал, — отмахнулся Родион от несущественной детали.

— Ребёнок был болен, поврежден при родах. Его отдали из дворца, как мусор. Но по слухам он вырос Светоликим. И передал династии Ялагров свою кровь.

— Пф… в нас крови Ригорона осталось на одну царапину. А может и того нет, женщины такие коварные, когда желают привести к власти своих сыновей. Я тебе найду не меньше пяти примеров, когда наследник был весьма сомнительным Ялагром. И мой отец в том числе. Потому со Светоликими Роннами мы в таком же родстве, как я со Скотиной, — погладил он собаку.

— Ваша мать — урождённая семьи князей Дэвони. Их кровь тоже началась со Светоликих.

— Побочная Дэвони, очень побочная. Диибур, всё это не имеет отношения к нашему разговору, — отмахнулся Принц. — Я спрошу прямо. Кто заряжает вам кристаллы? Вы везёте с собой Светоликого?

Алхимик почти замер. В темноте едва слышно его тяжёлое дыхание.

— Не совсем так, Милорд. Мы не везём его, мы едем с ним. Потому что Светоликий это вы. Вы заряжаете кристаллы.

Глава 20

Родион не сразу нашёлся с ответом. Он оказался не готов к такому лихому повороту.

— Не понял, — ошарашено буркнул он.

— Представьте наше удивление, — снова пожал плечами аптекарь. — Когда мы приехали в Ригорон и встретили не одного, а двух Светоликих в одном дворце. Урождённая Дэвони и её сын. Все кристаллы заряжены вами, но у миледи те же способности, мы проверили.

— Эм… а как я их заряжаю? — вкрадчиво спросил Принц.

— Не знаю, Милорд. Но мы пользуемся прикосновением кристалла к вашему телу. Так всегда срабатывает.

— А…

— Нет-нет. Абсолютно безопасно. Вы даже не чувствуете потери энергии. Потому что она не ваша. Вы просто… как бы описать… проводник. Вы её собираете из всего живого и легко передаёте в кристаллы. Такова сущность Светоликих. И вы абсолютно не имеете способности к самой магии.

— Пф… мм… неожиданно чувствовать себя, даже не знаю кем.

— Колодцем, Милорд. Так наверно лучше всего описать вашу сущность. Маги черпают из вашего неисчерпаемого колодца живительную энергию.

— А… хм… что-то мне совсем неприятно стало. И обидно, прямо скажем, — не приходил в себя Родион. — При этом Вилли боевой маг.

— Вилли удивительная девушка, — заметил Диибур. — Вам, как Светоликому, крайне повезло с ней. Вы еще успеете это оценить, и возможно уже успели. Я не знаю, почему остановился разлом, но своей силой она вполне могла остановить кусок грунта под собой.

— Угу… — задумчиво мычал он. — Чего только не сделает Вилли ради кружевных панталон. Какой там разлом, она мир перевернёт. Теперь хотя бы становится понятно, почему простые смертные в Агароне живут, не ведая о магии, а вокруг меня такая свистопляска.

— Выходит так, что есть силы, которые знают о вас и препятствуют вашему продвижению. Морок, смерч, разлом, волки, туман — звенья одной цепи противодействия. Но вопреки ожиданиям ваших недругов ригоронский Светоликий без труда и серьезных потерь отбивает все атаки. Представляю, как недоумевают ваши противники. У вас собственный боевой маг, вы почти грозная сила.

— Почему почти? — переспросил Родион.

— Потому что у вас нет копья. Всего их пять. По слухам, было десять, но в своё время Светоликих было больше, они враждовали. И потеряли пять копий. В Агароне осталось половина.

— Гм… а если я скажу, что копье у меня есть?

Диибур от удивления вытаращил глаза. Родион этого не видел, но хорошо отслеживал изменения в его поведении.

— Милорд, в этом случае вы сила, с которой будут считаться. А с учетом боевого мага, вы вполне способны ставить свои условия.

— Угу… вот собственно и всё, что я хотел узнать, душенька. Подъезжаем к Агарону. Ах да, Диибур, что я должен сделать, чтобы нападки в Степи прекратились?

— Ответить им, Милорд. Наслать с помощью копья что-нибудь соответствующее. Возможно, это немного охладит их пыл и настроит на мирные переговоры.

Утром Принц объявил общий сбор высших магистратов в своём шатре. Высших и единственных. Других пока нет и с этим нужно считаться.

Ратный маг Эрсэн, душевный лекарь Летран, алхимик Диибур, художник Вельтаар, шаман Летучая мышь, Фея Биннет, оцепенатор Вилли и прочие потенциальные чародеи. На повестке встречи…

— Акт возмездия, магистратные вы мои, — пояснил Родион. — Ответный, так сказать, дар нашим гостеприимным друзьям из солнечного Агарона. Какие будут предложения?

— А можно мы шарахнем? — первым пришёл в себя магистрат Ти.

— Да, кстати, может у нас ого-го способности, — поддержал его магистрат Яни. — Сопрем у них все заряды из кристаллов. Пусть останутся без магии.

— Гусеницы вы мои Южные обыкновенные. Вы здесь ровно для того, чтобы не быть там и не сотворить там что-нибудь ого-го. Потому держите рот закрытыми без поправки на ветер. Следующий выступающий.

— Давайте мы на них нашлем смерч из мух, — выдала магистрат Вилли.

— Почему из мух? — заинтересовался Главный.

— Достали мухи, — почесалась она.

— Допустим, — согласился он. — Ты умеешь это делать? Без профессиональной подготовки вы все здесь больше вредители, чем мстители. Нашлешь что-нибудь не то, не так и не туда. Как будем отбиваться?

— Тогда пусть Эрсэн шарахнет чём-нибудь пугательным, — не унимался магистрат Ти.

— Я думал об этом, — кивнул Родион. — Но зрелищности в том нет, никто не разберёт отчего так. Нужно чтобы зрелищно, с размахом и без жертв. Мы же добрые волшебники. По крайне мере пока.

— Если зрелищно, то это по части Вельтаара, — кокетливо заметила магистрат Шиэль. — Он им такие картинки нашлет.

В голове Милорда быстро пролетели картинки, которые может наслать Вельтаар на «остолбеневших от ужаса» врагов. Голые красотки на холстах-заплатках приветливо зашелестели от ветра.

— Вельтаар, душенька, к примеру, не из красок, а из чего другого ты можешь слепить… Это?

— Милорд, — покраснел Агаронец. — Я никогда не пробовал, но при наличии натурщицы… — томно глянул он на магистрата Шиэль.

— Так-так, — задумчиво прохаживался взад-вперёд Принц. — А с помощью кристалла сможешь ли отправить своё творение, скажем на север, в Агарон? Хоть бы и на своих ногах?

— Эм… Пф… не смогу, Милорд. Для того нужен кристалл удивительной силы. Копье Светоликих.

— Угу… Летучая мышь, внеси Палец бога, косматенький ты наш.

При виде копья все магистраты застыли в священном трепете. Палец растерял былую яркость, смотрелся уныло, но всё ещё величественно.

— Это то, что я думаю? — заинтересовалась Вилли и подскочила с места.

— Сидеть! — скомандовал Главный. — Сидеть, не двигаться, не прикасаться! Тебя это касается в первую очередь. Потные ладошки убрала за спину. Пока только на посмотреть. Вельтаар, об этом копье речь?

Художник обомлел от одного вида бесценного артефакта и так и застыл с открытым ртом.

— А Светоликий у нас кто? — озиралась подозрительная Вилли. — Ты его уже прижал, Родик?

— Светоликого вычислили, прижали и провели разъяснительную беседу. Он готов оторвать от сердца пару капель драгоценной энергии в пользу благого дела. Большой души человек, чего уж скрывать. Красавец, умница, душка, коса по пояс.

— Чего-то не знаю таких? — насупилась девушка.

— Вилли, не суть. Светоликий я. От этого ваша жизнь никак не поменяется, деспотизм с моей стороны обоснован и усилится. Кто ослушается, накажу нещадно. Лишу доступа к телу, отберу кристаллы, низведу в младшие магистраты. Публично низведу, унизительно. Что не понятно, не спрашивайте, вопросы засуньте себе назад, в голосовые проходы. Просто одобрительно и восхищенно киваем, ничего более.

Магистраты послушно кивнули.

— Подводим итоги. Я возвращаюсь в свой персональных храм, в смысле уединяюсь за телегами и вершу таинство зарядки кристалла. Никому не приближаться, живо отлучу от своей светоликости. Вилли, не подглядывать, хотя бы первый раз. Я стесняюсь. Дальше…

Родион взял в руки копье и рассмотрел интересный рисунок на рукояти. Кристалл ответил ему приветственным подсвечиванием. На глазах у всех копье набирало силу. Никакого таинства сохранить не удалось. Всё предельно просто. В прошлый раз копье зарядилось, стукнув его по голове при встрече в смерче. И от того случился разряд такой мощи, что смерч сам собой распался. Второй раз копье зарядилось, когда он отмахивался от стервятника.

— Дальше наш магистрат, ответственный за творческую составляющую, идёт, практикуется лепить бабу. Туманную, для начала. Материала для создания шедевра столько, что хоть всю степь обезтумань.

Всего несколько мгновений, и вот уже энергия бьет через край так, что лижет яркими язычками его руку. Родион и сам не мог отвести взгляда от этого зрелища.

— Эрсэн и Летран тем временем проверяют всех на предмет магических способностей в безопасном от обоза месте. Идите к реке, чтобы не потеряться. Список способностей жду до конца завтрашнего дня.

Светоликий с интересом потрогал огонь магической энергии.

— Холодненькая, — шикнул он.

— Для всех она обжигающе горячая, Милорд, — улыбнулся Эрсэн.

— Хм… Выявленные маги занимаются с Диибуром на предмет, как жить, чтобы не сотворить глупостей. Вилли, Шиэль, Биннет это про вас, нечего озираться по сторонам.

— А…

— А гусеницы, как недо-маги, а по сути воры… согласен, звучит не очень, но давайте не будем искажать суть вещей. Итак, воры практикуют своё мастерство, а затем хвалятся, точнее докладывают мне результаты проделанной работы.

Как это не трудно признать, но в данном случае выбор и время у него ограничены. Высших магистратов или ближников нужно искать, не откладывая, среди своих. И не роптать, ему и без того повезло. У него два мага, один из которых вполне способен уложить армию, второй предварительно её испугать или обратить в бегство. Это удобно, но есть нюансы. Вилли в магическом смысле дикарь, Эрсэн никогда не практиковал способности масштабно. Против простых людей они весьма ценны, против обученных магистратов почти дети.

К вечеру следующего дня Вельтаар сдавал творческий черновик Главному. Вокруг собрались все ценители прекрасного и молча лицезрели молочно-туманную бабу размера эдак со смерч. С критикой не торопились, вышло недурно, формы немного вычурные, но вполне аппетитные от земли до неба.

— Ну, — помял подбородок Светоликий, — мы же и не просили абсолютной достоверности.

Ти и Яни сдерживали разгневанную княжну Шиэль. Та рвалась набить творцу рожу и жаловалась на бездарное исполнение, ругалась так, что впору заслушаться. Во многом она была права, но туманная баба не для того сделана, чтобы ей любоваться. Хотя именно это и остаётся делать.

Родион одобрительно кивнул магу-иллюзору. С помощью самого сильного артефакта, он смог создать и сможет оживить сие творение. Но поскольку никогда подобного не делал, дрожал от волнения всеми подбородками.

— Милорд, вы уверены?

— Не сомневайся, мой одарённый друг. Пусть теперь развернётся и полетит на север. В качестве ответного дара. Посмотри, как удобно, весь туман на нашем пути собрал. Мы можем видеть друг друга.

Зрители отошли подальше, чтобы рассмотреть картину целиком. Копье Светоликих вспыхнуло ослепительным светом, ударило в девицу, та ожила. Работа магии действительно поражала, все затаив дыхание наблюдали за её движениями. Баба рассмотрела свои ручищи, поправила непропорционально объёмные груди, вильнула округлым животом и закатила туманные глазки. Образ княжны Шиэль буквально закрыл небо. Затем баба повернулась к зрителям гигантским задом и, призывно раскачивая бёдрами, полетела на север.

Что ж, часть дела сделана, приятный сюрприз уже в пути. Что в Агароне будут делать с этой красоткой, Светоликий думать не хотел. Пусть просто знают, на что они способны, и прекратят нападать.

— Ни на что не способны, — выдохнул Родион.

Магические способности разного свойства отмечены всего у одного человека. Ригоронский страж, он сразу перешел под опеку Эрсэна в должности младшего магистрата. Второй случай интересней.

— Дедуля, ты… как же так?

— Внучек, вышло то всё случайно. Я же не знал. Дело было в Легоции…

— Я помню твой рассказ.

— Ага. Раз в жизни заряженный кристалл проглотил и до сих пор икаю. Оно ж не природное у меня, выстраданное. Ведьма выдавила его, применив способности. Колданула так, что он у меня внутри сработал. Теперь побочным эффектом, так сказать, икаю. Но сразу скажу, я этим заниматься не буду. Лучше помереть сразу.

— Дедуля…

— Нет-нет, не проси, я их до жути боюсь.

— Именно потому подозрительно. У тебя дар к этому делу.

Дедуля Аксил оказался начинающим некромантом. Одно из самых тёмных искусств в магии, самое неудобное и самое неуважаемое. И самое пугающее. Не всякий Светоликий мог похвастать таким магистратом в своей свите, а вот Родиону повезло. Представить себе картину, как Аксил поднимает мертвецов и сам же хлопается в обморок при одном виде, а он это сделает, и трудно, и просто.

— Ты же хотел вернуть Бабулю…

— Гм… хотел, но не таким же способом, — выпучил тот глаза. — Ох, что-то мне нехорошо.

— Дедуля, но ты их и упокоить можешь. Если научишься, конечно.

— Роди, внучек, — рухнул в ноги Дедуля, — проси, что хочешь. Варежки, да хоть шерстяной нижник. Только не это.

— Шерстяной нижник мне не нужен. Чесаться будет. Слушать ничего не желаю. Некромант, значит некромант. И не смей отнекиваться. Иначе прикажу Летрану, и он сотрёт тебе память о страхе перед мертвецами.

— Нет, только не копайся в моей голове, — взвыл Дедуля, поправляя завитые кудри.

— Вот и договорились. Пару обмороков и привыкнешь. Никто не просит тебя поднимать людей. Мертвых волков ты же не боишься?

— Я и живых то боюсь, а уж мертвых…

— По меньшей мере брезгливости не испытываешь. А мертвые собачки будут служить тебе верой и правдой.

В остальном всё, как и ожидалось. Магические способности обнаружены только в трёх случаях. По линии Тирэллов, назовём это наследственным даром. Все три сестренки, и каждая уникальна. Шиэль без труда могла дорасти до хорошего природного мага, способного влиять на погоду. Вилли фонтанировала энтузиазмом и готова оцепенеть всё, что под руку попадалось. Биннет с кристаллом заговорила чуть понятнее. Более того, духи не только стали яснее говорить, но и подсказывать правильные решения и даже способствовали любым начинаниям. Фея развила дар пользоваться их силой и собирать самый удачливый расклад на будущее.

Во втором случае дар приобретённый, как это произошло совершенно случайно с Дедулей Аксилом.

Третий случай тоже династический.

— Воры магической энергии могли родиться только по крови Светоликих. Неудивительно, Милорд, что ваши братья наделены такими способностями, — подтвердил Эрсэн. — Недо-маги не про них, они недо-Светоликие. Энергию добывают не из земли, а из заряженных кристаллов. Схожие способности с небольшим отличием.

— Недо-умки, что с них взять, — недовольно морщился Принц. — Я почти безоружный перед силой магистратов.

— Гм… Напрасно вы сомневаетесь, Милорд. По меркам любого храма, вы грозная сила. Среди высших магистратов у вас боевой маг, да к тому два вора. Копье в руках боевого мага станет смертельным оружием. Природного мага я бы не советовал использовать, как и некроманта. Но личный прорицатель тоже сила. Как и личный маг-спаситель, Летран. Вельтаар создаст иллюзию, способную затмить знакомый нам морок. Самый бесполезный в этой компании я, Милорд. Напугать магистратов магическим образом непосильная задача.

— А хотелось бы для начала напугать, точнее отпугнуть, — ворчал Принц.

— Вы уже сделали это, Милорд. Они не нашли возможности вас остановить. Теперь они гадают о способностях ваших магистратов и весьма озадачены.

— У меня почти не осталось времени. Не сегодня, завтра мы увидим шпили Агарона. А у моих высших магистратов нет даже собственных кристаллов.

— Мы добудем их до въезда в Агарон, Светоликий.

Северное Царство Агарон. Столица Гаард.

— Господин Зельтиур, господин Зельтиур. Вам нужно увидеть это собственными глазами, — влетел в комнату помощник Аравид. — Там… Она… увидеть надо.

Зельтиур устало вздохнул. Что он может увидеть такого, чтобы бросить свою работу?

— Позовите Бириара, пусть разберётся.

— Он уже в башне, Господин Зельтиур. Прошу вас, выйдите.

Зельтиур бросил перо и зло выругался. Ничего не могут сделать без него. У Высшего магистрата широкий прямой шаг, он быстро дошёл до башни и вышел на балкон. От увиденного даже привычное сердце неприятно екнуло.

— Что… Это?

— Туман, Ваше Магичество, — усмехнулся Бириар. — Стоит признать, чувство юмора у Ригоронца на высоте.

По городу шагала гигантская девица. Не совсем шагала, скорее летала голая прелестница с такими формами, что задорный свист городских зевак доносился на высоту самой большой башни города. Туманная дива строила глазки, рассылала воздушные поцелуи, сладострастно подмигивала всем, кого успевала разглядеть. Затем вновь воспаряла в небо, где принимала самые призывные позы, виляла аппетитным задом и эротично поправляла волосы.

— У него с собой ещё и Это?

— Маг-иллюзор, — согласился Бириар. — Хочу сказать, что это только наши догадки. Мы действуем вслепую, а Ригоронец уже у наших границ.

— Пожалуй, он умеет оборачивать ситуацию в свою пользу.

— У него природный маг. Как ещё можно было остановить смерч и мороз? Стоит признать, его изрядно посмешили магические препятствия. И вот, наконец, его ответ.

— Немедля уберите эту пакость с неба столицы. Как можно терпеть подобное? — взвизгнул позади Высший магистрат Итуур.

Бириар и Зельтиур закатили нетерпеливые глаза.

— Очень интригующие зрелище, Ваше Магичество, — улыбался молодой Бириар. — Ригоронец мне заочно нравится. Так умело использовать туман! Сколько в этом лёгкости, юмора и торжества красоты. Не находите?

— Неужели не ясно, что Ригоронец мстит нам? — зло шипел старик.

— Если это напоминает вам месть, то вполне понятно отчего, — смерил его жалостливым взглядом Бириар. — Мне это скорее напоминает предложение к мирному сосуществованию.

— Вы ошибаетесь, мой мальчик. Это не то, и не другое. Он издевается над нами, — грустно заметил Зельтиур. — А это значит, что у него в рукаве есть козыри. Родион Ялагр человек крайне разумный, чтобы так упрямо шагать в Агарон и при этом не прихватить с собой парочку отравленных кинжалов.

— Что бы это могло быть? — заинтересовался молодой человек, не спуская глаз с соблазнительной девицы.

— Честно признаться, я в тупике. Морок и прочие атаки отбиты. Ригоронец не замедлился, не потерял в дороге ни дня. Мы отслеживаем его по метке на Летране. Завидное упрямство и отменная подготовка. А если предположить самое страшное, то у него с собой прихвачено копье. Ума не приложу, откуда? О копье не докладывал ни один магистрат.

— Летран душевнобольной калутонец. Копье он в глаза не видел и мог не догадаться, как выглядит самое страшное оружие.

Бириар не сдержался и свистнул ей вслед, как уличный мальчишка. Туманная дива оглянулась, облизнула пухлые губки и рухнула с неба к его башне. Её лицо совсем близко, она сложила огромные губки уточкой и едва коснулась молодого человека поцелуем. Улыбнулась, покрутила тончайшей талией и буквально поглотила башню своим великолепным задом.

Когда туман развеялся, а девица умчалась шалить на другом конце города, магистраты молча смотрели ей вслед, и только Бириар улыбался, словно влюблённый мальчишка.

— Пусть у него окажется с собой оригинал.

— Единый бог, она залезла в башню к Астерону, — не сдержал улыбки Зельтиур.

— Нашему бывшему баронту не помешает капелька счастья в длительном заключении. За пять лет он заслужил увидеть хотя бы одну женщину. Пусть даже призрачную. Можно я встречу их первым? — взмолился молодой мужчина. — Можно мы не будем с ними воевать? Пусть он побудет здесь с посольской миссией, и мы мирно расстанемся?

— Бириар, мальчик мой. Ты знаешь, я готов и звезду тебе с неба достать. Но Ригоронец опасен. С ним дружбу не сыскать. Тем более, если у него копье.

— Судя по тому, как он его применяет… войны он не ищет.

— Тот, кто берет с собой копье ищет войны. А упрямство Ялагра зиждется на чем-то основательном. Он пришел не с пустыми руками. Возможно у него боевой маг.

— Вот и выясним. А я познакомлюсь с Ней. Что если она боевой маг? Что если боевой маг девушка? Представить такое сложно, я бы мог оставить ее с нами.

— Бириар, оторвать девушку от Светоликого? Хм… В Агароне всего один боевой маг, и тот трухлявый злобный пень. Женщины думают сердцем, а не головой. Она должна быть очень влюблена, чтобы остаться в Агароне.

Бириар расплылся в многообещающей улыбке.

— Почему нет? Заберём у него жемчужинку. Я хочу его боевого мага себе, — упрямо добавил он. — А если она молода и красива? А если я лучше Ригоронца?

— Светоликий, опомнись.

— Он развлекается в пути и шутить изволит. У него копье и девка боевой маг! Я завидую ему самой чёрной завистью. Я — Светоликий Храма первородных, завидую какому-то Ригоронцу! Ялагру! Язычнику!

— Бириар, это может быть опасно!

— Это плата за мою помощь. Никак иначе он своего не добьётся. Пусть отдаст Ее!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20