Алгоритм [Алексей В. Мошков] (fb2) читать онлайн

Алексей Мошков Алгоритм

© А. В. Мошков, 2023

Глава первая. Дверь

Беда состояла в том, что Говард был отличным парнем. Нет, не так. Беды никакой не было. Просто будь Говард мерзавцем, Гарри уж нашел бы способ избавить свою бывшую от неудачного избранника, но Говард был отличным парнем. Надежным, честным, работящим, понимающим и спокойным. Не то что Гарри. Поначалу, проверяя Говарда по полицейским учетам, Гарри даже насторожился: уж больно чистой выглядела биография этого агента по недвижимости. Однако попытка в детстве украсть пачку шоколадного печенья, драка со сверстниками, оскорбившими одноклассницу, и пара штрафов за неправильную парковку убедили Гарри, что придираться к Говарду бесполезно. Судя по куцему полицейскому досье, Говард был ангелом. В отличие от Гарри, у которого из ангельского имелась только фамилия – Ангел. К тому же Сандра, очевидно, была счастлива с новым избранником, а Говард был счастлив с нею.

Со временем обнаружилось, что прожил Говард с Сандрой уже больше, чем с нею прожил Гарри. Лет, месяцев, недель, дней, каждый из которых Гарри помнил чуть ли не наизусть. Кроме всего прочего, Говард был ниже, чем дылда Гарри, почти на голову и, как пошутила Сандра, уже по этому параметру оказался ей ближе. Можно сказать, почти лицом к лицу. Жестоко? Нисколько. В минувшие счастливые дни они никогда не переставали подшучивать друг над другом. Собственно, и дочь у них получилась такой же.

Что там еще? Ну конечно! Гарри тоже любил это печенье – Chocolate Chip Cookies! И даже однажды утащил большой пакет на летней ярмарке. Только не попался. Возможно, так он еще в детстве разменял удачу, которая могла бы пригодиться в зрелости. А еще он любил Сандру. Полное сходство.

Любил?.. Стоп, хватит разводить сантименты. Он детектив Департамента полиции Нью-Йорка, а не бесполое существо с крыльями. Говорить медленнее, дышать глубже. Солнцезащитные очки не помешали бы, но день пасмурный. Зато сильный ветер. Поэтому и глаза слезятся.

Ничего особенного. Приехал проводить, точнее, привез на своей колымаге в аэропорт близких родственников и даже помог оттащить вещи бывшей жене с ее нынешним мужем. Все ради собственной дочери, которая сменила фамилию и теперь не Одри Ангел, а Одри Андерсон. Почти одно и то же, как говорит она сама. Во всяком случае, инициалы. Вот и теперь усмехается, глядя на него из-под шлема виртуальности, или как там называется этот колпак на голове, который в нынешние времена чуть ли не у каждого второго?

– А ты начал седеть, – сообщил Гарри Говарду, чтобы что-то сказать.

– Соль с перцем! – засмеялась Сандра, взъерошив мужу шевелюру.

– Не преувеличивай, – подмигнул жене Говард, пожимая руку Гарри, – пока еще перец с солью. Спасибо, Гарри. Мы могли бы на такси, но спасибо. Ну, я пойду. Вы это… прощайтесь. Хотя мы ненадолго. Всего лишь на месяц.

Отличный парень. Именно такой и нужен был Сандре. С самого начала. Но тогда бы не было Одри. Кстати, почему они не заводят собственного ребенка? С другой стороны, ему-то какое дело?

Гарри поймал добрый, слишком добрый для того, чтобы скрывать остатки былого чувства, взгляд Сандры и взъерошил собственную рыжую шевелюру:

– Тоже перец с солью. Нет. Пламя с пеплом.

– Ты-то когда в отпуск?

А голос был все тем же.

– Когда-нибудь, – усмехнулся Гарри.

– Ладно.

Она даже не попыталась приподняться на носках, чтобы чмокнуть его в щеку. Нет, он бы нагнулся. Хотя бы вспомнил ее запах. Но она просто похлопала его по груди и пошла за Говардом. Не оборачиваясь.

– Одри! Недолго!

Дочь посмотрела вслед матери и достала из кармана брелок. Что-то вроде зеленого листика на шнурке. С разъемом? Неужели флешка? Они еще бывают?

– Это маячок. Захочешь меня увидеть – иди в сеть, я тебя сразу найду. В Логосе.

– Я живу реальной жизнью, – ответил Гарри, но маячок взял. – Буду звонить.

Он показал смартфон, на котором мигал вызов. Черт возьми эту начальницу, предупредил же, что будет провожать дочь. Что могло стрястись, чтобы срочно вызванивать рядового детектива? Пусть и самого старого. Ведь лейтенант так отзывается о детективе Ангеле? О том, у кого бегала стажеркой, когда не была еще не только лейтенантом, но даже Амандой Уоллер. Откликалась на просто Мэнди.

– Папа! – Дочь пощелкала пальцами перед его лицом. – Ты еще здесь? Или у тебя своя виртуальность? Будешь звонить. Хорошо. Я поняла.

У нее был голос Сандры, глаза Сандры, лицо Сандры. Интересно, есть ли у нее что-то внутри от Гарри?

– Ты и полетишь в шлеме? – спросил он. – Мама обещала заблокировать тебе все пароли. Хотя бы для того, чтобы ты купалась в настоящем море, а не виртуальном.

– С мамой я разберусь, – засмеялась Одри. – Найду способ войти в Логос и без пароля, и без кода. В городе мне это удавалось. Есть… тайное средство.

– Ты дочь полицейского, – погрозил он ей телефоном. – Не пропускай мои звонки!

– Но у тебя должна быть возможность, – она подмигнула отцу, и тот наклонился, чтобы чмокнуть ее в подставленную щеку. – И запомни наконец, что Логос – это сама реальность. Он даже реальнее, чем вот это все! – Она повела рукой, показывая на здание аэропорта, парковку и серое небо над головой.

– Я знаю, – легко согласился он. – Когда-то давно я провалил дело, связанное с его создателем. Поэтому я все еще рядовой детектив. Говорят, легко отделался.

– Может, оно и к лучшему? – Дочь потянула с головы шлем. – Очевидно же, что самое важное дело своей жизни ты не провалил.

Огненно-рыжие волосы рассыпались по ее плечам.

– Помни главное: мысль материальна! Даже здесь. Пока, папочка!

Он смотрел вслед собственной дочери и думал, что хоть чем-то сумел отомстить хорошему парню Говарду. Его падчерица в свои двенадцать была почти с него ростом. А скоро отчим будет смотреть на нее снизу вверх.

Смартфон снова завибрировал в руке Гарри. На этот раз это был его коллега – детектив Уокер.

– Перси! – пошел к машине Гарри. – Я дочь провожаю! Что там Аманда названивала?

– Она к тебе неравнодушна, – фыркнул Перси. – Не волнуйся, в хорошем смысле. Все еще ищет способ поднять тебя по карьерной лестнице. У тебя проникновение на 52-й улице. Помнишь антикварный магазинчик?

– Что с ним? Это же тихий район…

– Все мы тихие. Сколько тебя ждать?

– А ты что там забыл? – удивился Гарри. – Ты же по виртуальности? И сидел бы в своем Логосе да присматривал за тамошними обитателями… или что вы там делаете – инспектируете онлайн-бордели?

– По-разному, – ответил Перси. – Кажется, это дело тоже имеет отношение к виртуальности. Ребята уже работают, я пока опрашиваю кое-кого по соседству.

– Сорок минут, – посмотрел на навигатор Гарри. – Надеюсь, Аманды там не будет?

Аманды на 52-й улице не оказалось. Более того, там даже нашлось место, чтобы Гарри смог припарковать машину. Приткнул ее сразу за полицейским микроавтобусом. С тех пор как количество пользователей Логоса перевалило за миллиард, улицы Нью-Йорка стали гораздо малолюднее.

Перси уже был на месте. Сияя белоснежной улыбкой на темнокожем лице, он первым делом поинтересовался, далеко ли Гарри отправил свою дочь. Гарри ответил, что к более теплому морю, и не забыл спросить, как его приятель делит с коллегами виртуальное пространство. Ведь там, говорят, улицы в сотни слоев друг на друга накладываются и вообще царит хаос. И каким образом он идентифицирует пользователей? Облик же может быть любым, отпечатков пальцев никаких, к тому же полно разнообразных шпионских программ.

– Код, – ответил Перси. – Запомни, приятель: у всех есть код. В Логос нельзя попасть без кода. Так что никаких проблем. Сканируешь код – и все. Перед тобой, к примеру, умопомрачительная латинка, а по коду – реднек со Среднего Запада.

– Это имеет значение?

– Для кого-то – да, для кого-то – нет, – ответил Перси. – Думаешь, что, когда враг прогресса вроде тебя покупает себе резиновую женщину, его интересует, где произведена резина?

– У меня нет резиновой женщины, – отмахнулся Гарри. – И кода у меня тоже нет.

– Ерунда, – рассмеялся Перси. – Я помню, что ты даже без имэйла пытался обойтись. Но код у тебя есть. Или я готов поверить, что у тебя нет ДНК. Кстати, на эту тему ты надо мной пытаешься подшучивать не в первый раз.

– Ладно, – пробурчал Гарри, пожалев, что не прижал к себе дочь хотя бы на полминуты. – Давно тут скучаешь?

– Десять минут, хотя скучать не приходится, – ответил Перси. – Вон, – он поднял руку, приветствуя выходящих из открытых дверей магазинчика полицейских, – кажется, ребята закончили.

– Птички слетелись? – улыбнулся один из полицейских, пожимая руку Гарри. – Все как я и говорил. Ущерб минимален. Если бы не эта ерунда…

– Что еще за ерунда? – спросил Гарри.

– Пошли, – шагнул к магазину Перси. – Скажем так, инициатива исходила от меня. Сначала я дозвонился до торговца, а уже потом было установлено, что произошло проникновение. Так что ты мог бы узнать об этой краже только завтра. Сегодня в магазинчике нерабочий день. И, кстати, его хозяин в собственный выходной слегка перебрал, так что поспешим, пока он не усугубил. Хвастался, что у него на этот случай кое-что имеется в холодильнике.

В холодильнике у хозяина магазинчика ничего не оказалось. Об этом он с грустью сообщил детективам, пробравшимся через заполненный старинной рухлядью зал и заставленное стеллажами подсобное помещение. Как выяснилось, воры не только умыкнули еду и кое-что из посуды (а что-то просто сбросили с полок на пол), но и разыскали в холодильнике бутылочку незамерзающего пойла. И, похоже, это обстоятельство расстроило торговца сильнее всего. Дав Гарри список украденного, он отправился в туалет, а Перси испытующе уставился на коллегу.

– Что скажешь?

– Не понимаю, – признался Гарри. – Это моя улица, я тут кое-что знаю. Следов взлома я не заметил. Да и сигнализация здесь стоит пусть и не лучшая, но неплохая. Мышь не пробежит. И судя по датчикам, что установлены на входе, она не срабатывала.

– Черный ход? – предположил Перси. – Ведь под сигнализацией только торговый зал. Ты же видишь, что здесь сигнализации нет?

– Она и не нужна, – покачал головой Гарри. – Антивандальные датчики на капитальных стенах и перекрытиях имеются, а черного хода тут нет. Выход один – из торгового зала.

– Ты прав, – кивнул Перси. – Черного хода нет. Нарушение техники безопасности.

– Уже говорил с хозяином об этом, – пояснил Гарри. – Только ему дешевле изредка платить штрафы, чем менять систему охраны и думать о дополнительной двери. Это мелкий бизнес, каждый цент на счету. Кстати, я так понимаю, что видеонаблюдение тут не велось?

– Именно так, – согласился Перси и показал на разбросанный по полу товар. – Но преступники здесь были. Правда, вели себя как подростки. Что-то просто сбросили на пол, а взяли сущую ерунду… ну, не знаю – не слишком ценную посуду, вроде бы чашки. Потом занялись холодильником: выгребли закуски, нашли бутылку; пошарили в столе, вытащили мелочь и ушли. Причем отпечатки оставили только на холодильнике. Вероятно, расслабились. Ребята все проверили – кажется, речь идет не о профессиональных взломщиках, а о случайном бродяге. Но по ощущениям, тут был не один человек.

– Подожди, – задумался Гарри. – Ты сказал «ушли». Тут даже вентиляции нет. Как ушли?

– Была дверь, – ответил Перси и подвел Гарри к кирпичной стене. – Вот тут была дверь. И след здесь обрывается.

– Разыгрываешь? – нахмурился Гарри.

– Не в этот раз, – стал серьезным Перси. – Ты, кажется, меня не услышал. Это я вызвал торговца. И ребят. Потому что получил информацию, что на стене, где никакой двери не было, появилась дверь. Со двора. Думаешь, я просто так опрашивал соседей? Кое у кого окна выходят во двор. Если видеть глухую стену каждый день много лет, внезапно возникшую дверь не пропустишь. Была дверь. Значит, кто-то мог через нее войти и выйти. Да хоть прошлой ночью. Сейчас двери нет, но кто-то ею воспользовался.

– Так что мне делать? – проскрипел торговец, выходя из туалета. – Закрываться или работать дальше?

– Работать дальше, – обернулся Гарри. – Еще раз проверьте, что у вас могло пропасть. Я к вам еще зайду.

– Послушай, – остановил Гарри приятеля на улице. – Я слышал рассказы, даже читал в таблоидах о том, что иногда в городе появляется здание. И фотографии его мелькали. Такое… характерное. В стиле девятнадцатого века. Ты же понимаешь, что это может быть розыгрышем? Команда визуалов с помощью лазеров создаст тебе любое здание на пустыре или стене. Легко. А тут дверь. Раз плюнуть. Была – и нету.

– Согласен, – кивнул Перси. – Была – и нету. И здание. Было – и нету. Это же не Логос. Это там мысли материальны. Нужна дверь – будет тебе дверь. Напрягись, представь себе ее, и она появится. Потренироваться придется, конечно. Не хочешь? Иди в лавку виртуальных прибамбасов и купи дверь там. В рулоне. Клей ее на стену и открывай.

– А потом отклеивать? – усмехнулся Гарри.

– Необязательно, – ответил Перси. – Со временем она рассасывается. Главное, закрывать ее за собой.

– Мы не в Логосе, – сказал Гарри.

– В том-то и дело… В Логос я бы тебя не позвал.

– Подожди, – замотал головой Гарри. – Не хочешь ли ты сказать, что кто-то изобразил или наклеил на тыльной стене этого заведения дверь, вошел в нее, забрал дешевое барахло, еду, выпивку – и ушел?

– Я не знаю, – признался Перси. – И да, мы не в Логосе. Мы в реальности. Но кража была? Была. Один или несколько человек ушли? Ушли. Я не говорю о показаниях трех свидетелей, которые видели дверь. Я не говорю даже о том, что кого-то мы точно установим и найдем, если он жив. Я спрашиваю об одном: как они ушли?

– Может быть, лучше задуматься о том, зачем они вообще сюда входили? – спросил Гарри. – Это же не Форт-Нокс. Или они тренировались?

– Задумывайся! – согласился Перси. – Но дверь из твоих размышлений выкинуть не удастся. Кстати, имей в виду, что завтра об этой двери будут трубить все газеты и все новостные порталы. Опять же, ТВ еще никто не отменял. Секундочку…

И вытащил из кармана смартфон.

– Да, мэм, – кивнул он Гарри. – Рядом со мной… Уже работает. Разбираемся… Сейчас…

Перси зажал телефон рукой и обернулся к Гарри:

– Не будь уродом!..

– Да, мэм, – поднес к уху телефон Гарри.

В трубке послышался голос Аманды. При желании она могла бы появиться собственной персоной на экране или проекцией, но обычно она обходилась голосовым общением.

– Как дела, Гарри?

– Работаю, – ответил Гарри.

– Как Одри? Сандра?

– Спасибо, что не спрашиваешь, как Говард.

– Могла бы и спросить, – усмехнулась Аманда. – Хватит прятаться в скорлупу, Гарри.

– Нет уже давно никакой скорлупы, Аманда, – ответил Гарри.

– Или в раковину, – продолжила она. – Я не виновата, что десять лет назад тебя не оградили от Луиса Сайфера. А то, что ты остался тем, кем остался, не так уж плохо. Все могло быть гораздо хуже. К тому же ты сам выбрал свою нынешнюю судьбу.

– Мэм, я работаю. У нас тут кража. Будут указания?

– Я хочу, чтобы ты занялся этой дверью и исчезающим домом, – ответила Аманда.

– Мы не в Логосе, мэм, – напомнил Гарри. – Я не верю ни в исчезающие двери, ни в исчезающие дома. Виртуальностью занимается Перси. И, кстати, не только он. Это не мое дело.

– Теперь твое, – сказала Аманда. – Есть информация, что в эти дома входили люди и исчезали вместе с ними. Живые люди. Похоже, тебе придется заняться этой проблемой.

Глава вторая. Новый проект

Мэг относилась к своему полному имени – Маргарет – как к пафосному костюму, который следовало надевать на официальные приемы. Мама называла ее Мэгги, папа, от которого она унаследовала въедливость и способность иронизировать по любому поводу, окликал ее Гретхен, в колледже к ней прилипло ласковое Дейзи, но сама она предпочитала короткое и экономное Мэг, отвергая Марго, Мэджи, Пегги и тому подобное. Хотя свою первую книгу она выпустила под именем Рита. Просто Рита, без фамилии и всяких прочих атрибутов, с аватаром вместо фотографии – почти мультяшной физиономией девочки-подростка с огромными глазами.

– Ты уверена? – спросила ее редактор Лора Олден, которая поначалу скептически отнеслась к предложенному ей проекту. Ровно до того момента, когда прочитала десять первых страниц. И это написала девчонка, которая проработала в ее издательстве обычным менеджером три года? Так вот чем она занималась в свободное время! Вот почему у нее были красные глаза по утрам!

– А в чем дело?

Мэг посмотрела на яркую блондинку пятьдесят плюс, которая, насколько было известно Мэг, сама в качестве аватара в Логосе использовала изображение четырнадцатилетнего мальчишки с усиленным пубертатом.

– Ты думаешь, что твоим багажом, твоим спасительным балластом в этой неопределенности, которая умножается с каждым годом, в этой сплошной виртуальности станут заработанные тобой деньги? – с легкой усмешкой встретила ее взгляд Лора. – Нет, моя дорогая. Ни деньги, ни недвижимость, ни даже изданные тобой книги. Запомни. Все, что у тебя будет, – это твое имя! Его пока нет, признаю. Но твоя цель – именно оно. Имя!

– Рита – это тоже мое имя, – парировала Мэг.

– В сочетании с твоей внешностью, – покачала головой Лора. – Кстати, вот уж кого бог не обидел. Высокая, с роскошными волосами, стройная, красивая. Да, все это молодость, но она у тебя есть. Пользуйся! Зачем? Зачем тебе эта куколка?

– Эта куколка – тоже я, – улыбнулась Мэг. – Считай ее моим внутренним покемоном. Да, сгенерирована из рисунка в стиле японского аниме, но даже этот рисунок был сделан именно для меня еще в колледже одним моим приятелем. С его дарственной надписью.

– И… – начала Лора.

– И где же тот приятель? – попробовала угадать вопрос Мэг. – Уехал в Японию, где, насколько мне известно, делает рекламу. Не волнуйся, у меня есть его цифровая подпись. Да и, думаю, он уже забыл об этом рисунке. Это не стандартный аватар Логоса. К тому же я несколько лет выгляжу большую часть дня именно так. Точнее, большую часть ночи.

– И как же ты собираешься явиться на презентацию собственного проекта? – продолжила Лора. – Конечно, если мы доберемся до этой стадии.

– Так и собираюсь. Презентация будет на Бродвее. Но в Логосе.

Мэг настояла на своем и оказалась права, что удивило Лору. Книга под названием «Как управлять реальностью, находясь вне ее» побила все рекорды скачиваний. За неделю они составили сто миллионов, а после того как Мэг в образе девочки-аниме провела виртуальную презентацию своей первой книги в Логосе, да-да, в самом дорогом зале виртуального Бродвея, они перевалили за половину миллиарда и поползли дальше. Мало того, даже в бумажном виде издание показало удивительные результаты, но и на реальной презентации Мэг все равно устроила лазерное шоу и отвечала на вопросы, хлопая нарисованными ресницами. Впрочем, выглядели они вполне натурально. Мэг уволилась из издательства, но не прошло и месяца, как Лора попросила ее о встрече. Мэг тут же явилась в огромный издательский офис, хотя предпочла бы встречаться в Логосе. Правда, там она уже не могла прогуливаться по улицам просто так. Рита стала суперзнаменитостью, и Мэг была вынуждена накладывать на свой аватар всякие скрывающие маски.

– Ты меня удивила, – заявила Лора, усаживая Мэг в мягкое кресло. – Признаюсь, я бы не взялась за твой проект, если бы не почувствовала его перспективу, но такого даже я не могла ожидать. Поздравляю. И твой ход с аватаром оказался удивительной находкой. Таинственное привлекает. Знаешь, какие сейчас ставки по поводу авторства твоей книги? А сколько авторов пытаются повторить твой успех? Но лавры достаются первому. Собираешься сохранять инкогнито? Сколько раз пытались взломать твой код, чтобы узнать, кто прячется под аватаром?

– Сбилась со счета, – сказала Мэг. – Прямо сейчас копается пара десятков умельцев. Многофакторная аутентификация, да еще со спиральной защитой, творит чудеса. Не берется даже полицейскими сканерами. Мое самое безошибочное вложение. Кстати, каждая попытка взлома обходится взломщикам в приличную сумму, часть которой поступает на мой счет. Так что эти расходы я уже отбила. Рекомендую.

– Мой аватар не вызывает такого интереса, – напомнила Лора. – Так что я эти вложения не отобью. Что собираешься делать?

– Это причина нашей встречи? – спросила Мэг.

– Я должна была поинтересоваться, – улыбнулась Лора. – Тем более что ты можешь больше ничего не писать. Так бывает. Выбить десятку с первого выстрела и обеспечить себя на всю жизнь. Но что-то мне подсказывает, что ты успокаиваться не собираешься.

– Все верно, – кивнула Мэг. – Я уже пишу другую книгу. Точнее, готовлюсь к работе над ней. Она будет называться «Алгоритм».

– Алгоритм?.. – как будто попробовала на вкус название Лора. – Ты уверена? Или я нечто подобное уже спрашивала? Хорошо, я постараюсь быть более расположенной к твоим идеям. Не кажется ли тебе, что это название больше подходит для руководства по программированию? Или для учебника по цифровой ориентации?

– Возможно, – согласилась Мэг. – Но над этим названием будет указано имя автора – Рита. А под названием размещен подзаголовок – «Как все начиналось. Луис Сайфер – создатель Логоса. Кто и как». Ну или как-то по-другому. Но очень мелким шрифтом.

– Боже мой, – изумилась Лора. – Я начинаю понимать. То есть весь твой первый успех – это лишь ступенька к главной цели? Разгадать загадку современности? Попытка написать книгу о самом закрытом представителе человечества? Узнать тайну создания Логоса? Ты хоть понимаешь, что это сродни попытке персонифицировать творца всего сущего?

– Всего виртуального, – усмехнулась Мэг. – И только на этой планете.

– Как это можно было спланировать? – спросила Лора.

– Не знаю, – ответила Мэг. – Планируют все. Но такие, как ты, имеют дело только с теми, кому удается воплотить свои планы в реальность.

– И такие, как я, не застрахованы от просчетов, – заметила Лора.

– Я раскрою загадку Луиса Сайфера, – тихо произнесла Мэг. – И, возможно, даже возьму у него интервью. Хотя бы под аватаром Риты.

– Удивительно, – откинулась в кресле Лора. – Хочешь эксклюзивный договор?

– Зачем? Меня устроят прежние условия.

– Ты права, – согласилась Лора. – После твоего оглушительного успеха эксклюзив с Ритой я уже не потяну. Хотя… Маленький совет. Начни с создательницы приложения «Топ-Топ». Многие говорят, что Логос стартовал именно с него.

– Да, – кивнула Мэг. – Эпифани Праудфут у меня идет чуть ли не первым пунктом.

– Как ты собираешься работать? – прищурилась Лора. – Тебе же шагу ступить не дадут. Материал придется большей частью искать в реальности. Ходить по земле. Не боишься, что тайну Риты раскроют?

– Риск есть, – согласилась Мэг. – Но я придумала кое-что. Рита взяла меня на работу. Официально. Вот.

Мэг помахала пресс-картой.

– Гениально, – усмехнулась Лора. – Новые правила регистрации… Почему мне самой не пришло это в голову? Но есть еще одно. Слышала такое имя – Гарри Ангел?

– Нью-йоркский детектив, крупно погоревший на деле Луиса Сайфера? – нахмурилась Мэг. – Да, я планирую с ним встретиться. Впрочем, той истории уже десять лет…

– Никакой истории не было, – возразила Лора. – Я должна тебя предупредить. Десять лет назад я была кем-то вроде тебя. Конечно, не настолько молода, но все еще с бабочками в животе. Я интересовалась делом Гарри Ангела. Он ничего не успел добиться. Все началось с антимонопольного иска одного из конкурентов нынешнего Логоса, что впоследствии слился с ним, к взаимному удовлетворению. Гарри попытался докопаться до того, кто такой Луис Сайфер. Сделал ставку на махинации с налогами и авторскими правами. Напрасно, там все было чисто. Может быть, не совсем честно, но чисто. Собственно, после того дела и появились эти новые правила регистрации аватаров и тому подобное. Приватность, конфиденциальность. Цифровая подпись в отрыве от подтверждения личности. А Гарри Ангел едва не пошел под суд из-за нарушения права на личную жизнь – ну, установка датчиков слежения и камер наблюдения на частной территории… Чудо, что он отделался служебным и семейным фиаско. Знаешь, какой из этого следует вывод?

– Быть предельно осторожной? – спросила Мэг.

– Быть умной, – ответила Лора. – Осторожность не поможет. Луис Сайфер всесилен.

– Судя по пресс-релизам корпорации «Логос», он не диктатор и не властелин мира, – сказала Мэг. – Сторонник коллегиального руководства, который любит покой и уединение. Он даже не технический руководитель. Скорее… символ. Но без каких-либо данных, и ни одной фотографии. Хотя бы детской.

– Он умный, – ответила Лора.

Этот разговор состоялся неделю назад. Но Мэг не просто так провела три года в самом модном издательстве, редактор которого слегка лукавила, говоря о том, что не застрахована от просчетов. Ее компания работала как идеально отлаженная машина. О таком в других издательствах только мечтали. И Мэг не просто работала на Лору, которая видела в ней до поры до времени всего лишь молодого филолога, что собирается не парить в поэтических высях, а твердо стоять на земле. Одну из сотен. По сути, она ее вовсе не знала. Мэг училась работать на себя. Училась схватывать, выделять главное, прислушиваться к мелочам и вести основную линию. Собственно, то же самое требовалось и от любого текста – неуклонно вести основную линию. Отец Мэг заметил бы, что то же самое нужно практиковать и в собственной жизни. И она научилась. После недели поисков нашла сестру уже полузабытой Эпифани Праудфут и договорилась о встрече. Первый узелок, с которого предстояло начаться плетению новой книги, должен был завязаться сегодня.

Мэг проснулась рано утром. Лучи солнца били сквозь кружевные шторы. Впрочем, она еще не решила, как назовет светило в своем тайном мире. Все свободное время Мэг проводила в Логосе, и спала она тоже там, обретая бодрость и вдохновение. Вот и теперь она спрыгнула с огромной кровати, потянулась и подошла по огромной шкуре саблезубого льва к окну, за которым сияло оранжевое светило и плыли по небу ослепительно белые облака. Горизонт в сотне миль отсюда тонул в утренней дымке. Океан был покрыт рябью отражающих солнечные лучи волн. Каменистый берег разбегался вправо и влево утесами и плоскогорьями. И никого вокруг, кроме нее. На всей планете. Да что там – в ее персональной вселенной. Мэг, которую сейчас любой обитатель Логоса безошибочно назвал бы Ритой, улыбнулась, вспомнив, как поначалу собиралась создавать цветные облака и разноцветные горы, но вовремя одумалась. Она хотела мир, в котором можно выбежать босиком на траву, а не химическую лабораторию. Правда, ни травы, ни какой-либо живности все еще не было. Только пустынная планета и высокая башня на берегу океана. С башни все и начиналось.

Через час Мэг была уже в другом мире. Превратившись в стройную мулатку, она пробиралась улочками безумной столицы Логоса, которая, конечно же, называлась Сайфер-Сити. Затем, воспользовавшись виртуальным лифтом, переместилась в отражение Нью-Йорка, потолкалась в толпе самых немыслимых аватаров, многие из которых меняли облик прямо у нее на глазах, после чего зашла в неприметный дворик и открыла глаза уже у себя дома – в крохотной квартирке в Вест-Сайде. Сняла с тела дорогую амуницию для выхода в сеть, вышла из динамической комнаты, приняла душ, выпила кофе, спустилась по лестнице, села в машину и отправилась в Лонг-Айленд, где в неприметном коттедже должна была встретиться с сестрой некогда знаменитой Эпифани Праудфут.

– Шарлотта Праудфут? – спросила Мэг у женщины, открывшей ей дверь действительно небольшого дома. Собственно, ничего другого она и не ожидала. Зеленая трава, клумбы, шезлонг под тентом. И осторожный взгляд утомленных глаз. Сколько ей? По той информации, что удалось раздобыть Мэг, должно было быть чуть за шестьдесят, но она выглядела едва за сорок или даже моложе. Хотя по глазам ей могло быть и за семьдесят.

– Маргарет Вуд? – услышала она в ответ.

– Мэг.

– А я Чарли Смит, – улыбнулась и как будто помолодела хозяйка. – Чтобы было меньше вопросов. Но вы докопались. Заходите.

В последующие несколько минут они пили чай и разговаривали. Чарли Смит теребила в руках пресс-карту Мэг и даже делилась мнением о знаменитой книге той самой Риты – мол, претенциозно, но увлекательно. Водила Мэг по комнатам дома. Показывала кресло, в котором ее сестра-близнец Эпифани однажды осталась навсегда, не вернувшись из Логоса, который украл у нее Луис Сайфер.

– Инсульт, – сухо объясняла Чарли. – Кремация, ветер. Все.

– Ну как же? – не могла согласиться Мэг. – А «Топ-Топ»? Ведь ее идеи до сих пор действуют! Они вплетены в Логос!

– Они его основа, – заметила Чарли. – С чего все началось? С того, что исчезли клавиатура, голосовые команды, какие-то алгоритмы. Осталось только желание, формализованное тем или иным образом, и ткань виртуального пространства. Эпифани сумела наладить мысленный интерфейс. Причем подвести его к чувственной сфере человека. Это было гениально. Вы видели эти первые ролики, которые тогда были популярны в сети? Трансформации, превращения…

– Конечно, – кивнула Мэг. – Тогда еще все говорили, что мультипликация умерла. Потом – что кинематограф умер. А после оказалось, что ничего не умерло. Но появился новый мир. А потом Луис Сайфер все это…

– На самом деле нет… – как будто задумалась Чарли. – Не украл. Он забрал. С соблюдением всех необходимых процедур. Не подкопаешься. И даже в чем-то помог Эпифани. Впрочем, я пока не готова об этом говорить… Он усовершенствовал. Установил границы. Обучил взаимодействию. Вы ведь знаете, что в Логосе нельзя никому причинить боль, нельзя ничего уничтожить, нельзя никого убить? Невозможно!

– Да, – кивнула Мэг. – Я часто там бываю.

– Там как в реальном мире… – проговорила Чарли. – Можно все. Почти все. Как было бы на земле, если бы Бог вмешивался. Если бы Бог не позволял людям… бесчеловечности.

– Разве Луис Сайфер бог? – спросила Мэг.

– Пойдемте, – поднялась Чарли и подвела Мэг к стене гостиной. На ней висели четыре черно-белых фотографии. На одной была изображена еще молодая Эпифани Праудфут с крошечной белой кофейной чашечкой в пальцах. На другой – держащиеся за руки две девочки-близняшки в белых передниках. На третьей – кирпичное трехэтажное здание с выложенными пилонами и подобием портика по центру. На четвертой – молодой человек, смотрящий в экран. Крупный план. Пронзительные глаза. Сжатые, но не стиснутые губы.

– Луис Сайфер, – сказала Чарли. – Но потом он стал старше.

– Кто он такой? – спросила Мэг.

– Об этом надо было спрашивать Эпифани… – ответила Чарли. – Меня тогда… не было. Здесь не было.

– А это здание?

– Это? – обернулась Чарли. – Так… Дом из нашего детства.

– Какая странная чашечка, – заметила Мэг. – Чуть больше наперстка. На один глоток. Игрушечная?

Чарли не ответила. Она вдруг застыла, будто или вспомнила что-то, или подбирала слова, чтобы попросить гостью уйти.

– И вот… – Мэг пригляделась к фотографии Эпифани. – Тут надпись. Кажется, карандашом. «Констанция». Что это?

– Она не любила свое имя, – сказала Чарли.

– Я могу это сфотографировать? – спросила Мэг.

– Фотографируйте, – согласилась Чарли.

– Как вы тут без сестры? – спросила Мэг. – Как вам пришлось, когда она умерла?

– Разве я сказала, что она умерла? – удивилась Чарли.

– Но как же? – в свою очередь удивилась Мэг. – А инсульт? Кремация? Ветер? И… все?

– И все? – пристально посмотрела на Мэг Чарли. – Простите, я должна идти. Когда будете уходить, захлопните дверь.

Глава третья. Чашка

Одри не отвечала на звонки. Гарри позвонил ей утром. Позвонил, когда выбрался из подземки неподалеку от полицейского управления, где с вечера оставил машину. Позвонил после завтрака в уличном ресторанчике на углу Нассо и Спрус-стрит. Большинство коллег – тот же Перси – предпочитало пиццерию, что на углу Сент-Джеймс Плейс и Уорт-стрит, но Гарри любил уединение и отговаривался, что его смущает церковь неподалеку от заведения.

– Что так? – поначалу удивлялся Перси.

– Грешен, – обычно отвечал Гарри.

– А заказать пиццу в офис? – спросил Перси.

– Может, ты скажешь, чтобы я еще и спал на работе? – раздражался Гарри.

Не говорить же приятелю, что утренняя прогулка по Парк-Роу, на которой почти не было пешеходов, помогала Гарри собрать себя из той груды хлама, которую он представлял собой по утрам. Не в смысле здоровья, турник в коридоре крохотной квартирки и пара гантелей позволяли ему поддерживать физическую форму. Просто преследующее Гарри ощущение жизненного тупика требовало работы над собой. Порой ему казалось, что, если бы не Одри, вообще было бы незачем жить… Аманда Уоллер даже как-то заметила: «Лучше бы ты пил, Гарри». Пить он не мог. В любой момент собственной жизни он должен был оставаться в приличном состоянии. На случай все того же звонка от Одри.

Однажды Перси увязался за Гарри в это самое кафе, завтраком остался доволен, а во время прогулки до управления заявил, что семенить до работы между отбойником и потоком машин – не для него. Сейчас он принес несколько папок с документами и водрузил все это на стол Гарри.

– Вот!

– Что это? – спросил Гарри, теребя оставленный Одри зеленый листик-брелок.

– Все как ты любишь, – ухмыльнулся Перси. – Протоколы, показания свидетелей, акты осмотра мест происшествия. Ты же не забыл о поручении Аманды? Я, конечно, файл с архивом тебе тоже прислал, но вдруг у тебя аллергия на электронные документы? И газетка. «Нью-Йорк пост». Вчерашний номер.

– И чем же этот таблоид тебя заинтересовал?

– Тебя должен заинтересовать, – придвинул к Гарри пачку бумаг Перси. – Тебя!

– Я собирался закрывать дело, – ответил Гарри.

– Да ну? – удивился Перси. – Ну точно! Бродягу же поймали… Ты ведь с ним поговорил?

– Поговорил, – ответил Гарри. – Но хозяин отказывается подавать иск. Протрезвел и дал задний ход. Ущерб минимальный.

– При чем тут ущерб? – прищурился Перси. – А проникновение?

– Через дверь, которой не было? – напомнил Гарри.

– И как же ты собираешься все это приблизить к реальности? – поинтересовался Перси. – Подожди… Понимаю. Бродяга спрятался в магазине. Забрел по пьяному делу в подсобку, когда хозяин отвлекся, а потом… Но как он выбрался?

– Пока не знаю. Но что-нибудь придумаю.

– Это не ты, Гарри… – покачал головой Перси. – К тому же не забывай о свидетелях. Планируешь представить их жертвами массовой галлюцинации? Их вчера уже донимали репортеры. Торговца тоже.

– И он этим очень доволен, – заметил Гарри.

– Это же реклама, – объяснил Перси. – Не сомневаюсь, что у него покупателей прибыло. Но дело не в этом. И не в том, что Аманда это не пропустит. Ты не можешь так поступить.

– Вы все лучше меня знаете, как я могу поступить, – огрызнулся Гарри. – Принесешь кофе? Аманда лет пятнадцать назад приносила.

– А, ты об этом тоскуешь? – удивился Перси. – Нет проблем! Я принесу. И даже не скажу, что ты гребаный расист. Но ты дашь мне слово, что не поставишь в этой истории точку, не посоветовавшись со мной. И не полистав… все это.

– Хорошо, – кивнул Гарри, спрятал брелок и достал телефон. Надо было что-то делать. Звонить Сандре или, не дай бог, Говарду? Не сейчас. Что за паника? Она взрослая девушка. Почти взрослая. После обеда, если не отзвонится Одри, он наберет или ее номер, или его. Или службу спасения, черт их всех возьми!

Бродягу и в самом деле поймали еще вчера. Его отпечатки были в базе. Сначала его опросил дежурный, потом прибыл Гарри и вывернул бедолагу, которого звали Майком Майклсоном, наизнанку. Записывая его показания, Гарри еще подумал, что собственное имя – это, похоже, все, что связывает опустившегося человека с его жизнью.

Майк говорил бодро, прикидывая, что отправляться в тюрьму лучше было бы не по весне, а по осени, но ведь не выгадаешь. Да и совесть надо иметь. Кто же оставляет открытыми двери? Ну представьте: идете вы по улице, не по центру, но и не в глуши какой-то, и вдруг вам надо отлить. Другой бы отлил там, где шел. Повернулся бы к стене и оросил дом – пометил бы, так сказать, территорию. Но нет же, не пес ведь какой-нибудь – зашел во двор. А там дверь открытая и свет из этой двери. Извините, как говорится. Что сделает всякий приличный человек? Возможно, если он совсем уж приличный, то пройдет мимо, но если за плечами десяток лет на улице, то начинаешь смотреть на вещи иначе. Всюду ищешь какие-либо знаки. Так что… открытая дверь была использована по назначению.

– Это каким же образом? – поднял голову от протокола Гарри.

– Вы от руки все записываете? – удивился Майклсон.

– На телефон тоже, – показал аппарат Гарри. – И от руки. Это успокаивает.

– Правда? – оживился Майклсон. – Надо будет попробовать. Вошел я в эту дверь. Правда, сначала окликнул: «Есть кто? У вас дверь открыта!» А потом вошел. Воспользовался туалетом, не скрою. А уж потом… Порылся в столе, нашел немного мелочи, но пустяки, толком даже закинуться на эти деньги не сумел бы. Из жратвы кое-что прихватил в холодильнике и даже бутылочку джина там же обнаружил. Выпил за здоровье хозяина этого заведения и этой двери. Так бывает: человек, можно сказать, ошибся, а другому человеку этим жизнь спас.

– Так уж и спас? – нахмурился Гарри.

– Ну, продлил… – предположил Майклсон. – Или наоборот. Жизнь покажет.

– А дальше? – продолжал допытываться Гарри. – Что было дальше?

– Да ничего – засунул все это в пакет и ушел по своим делам. Через ту же самую дверь. Еще и прикрыл ее за собой. Вы проверьте. Вы же меня по отпечаткам нашли? На двери тоже должны быть мои отпечатки.

Гарри задумался. Отпечатки Майклсона действительно были. Только не на двери, которая исчезла, если она вообще была. Они оказались обнаружены на холодильнике, на столе, на двери в туалет. На стеллажах их не нашлось. Как сказал криминалист, на полках орудовали в перчатках.

– Что взял на стеллажах? – задал следующий вопрос Гарри.

– Ничего, – нахмурился Майклсон. – Мне чужого не надо. Да и чего там было брать? Какая-то рухлядь. Я ж говорю, мне в туалет надо было и пожрать. Так что… Я не по этому департаменту, детектив.

– А про это что скажешь? – спросил Гарри, выставляя на стол крохотную кофейную чашку.

– Ничего, – зевнул Майклсон. – Игрушечная, что ли? Для кукол? Или наперсток с ручкой?

– Наперсток с ручкой, – ответил Гарри.

За два часа до этого разговора хозяин магазина под неусыпным взором детектива еще раз проверил все стеллажи, на которых отметились его неизвестные ночные посетители, и уверил Гарри, что всей пропажи – картонная коробка с кофейными чашками. Он даже припомнить не может, сколько их было там – десяток или три десятка. Продавал их за гроши, но покупали… одну-две в месяц. Зимой, правда, забыл выставить, и вообще продаж не было.

– Может, про них спрашивал кто? – спросил Гарри.

– Спрашивал кто-то, – задумался торговец. – Но разве всех упомнишь? По весне уже никто не спрашивал. Зимой кто-то был… Я пообещал посмотреть, но забыл. Кстати… С неделю назад наткнулся на них, взял одну, чтобы на витрину выставить, но так и не донес. Я сейчас поищу…

Он отсутствовал минут пять. Все это время Гарри рассматривал стену, в которой, по уверениям Перси, появлялась дверь. Стена казалась старой. На ней даже свежих царапин не было. И пыль в кирпичных швах тоже казалась старой, слежавшейся. Прямо поверх побелки.

– Вот, – торговец протянул Гарри чашку. – Разве ж это товар? Баловство одно.

Гарри поймал на ладонь действительно крохотную чашку, осмотрел ее со всех сторон. Ни клейма, ни какой-либо надписи. Однако не было и ощущения древности. Просто изящная белая чашка без украшений и отметин времени. Очень маленькая. На полтора глотка. Если кофе горячий – на два.

– Фарфор? – спросил Гарри.

– Фаянс вроде, но тонкий, – предположил торговец. – Только не спрашивайте, кто их сдал. За такую ерунду я сразу расплачиваюсь. Даже не помню, сколько заплатил. Но давно уже окупил. Девчонка какая-то приносила коробку. Лет… пять назад. А может, и десять. Я даже подумал тогда, что это для кукол. Взял, чтобы витрину наполнить.

– Сколько она стоила? – подбросил на ладони чашку Гарри.

– Помилуйте, – замахал руками торговец. – Я вам так отдам ее!

– Нет, – сказал Гарри. – Будем оформлять изъятие.

– Вот твой кофе! – Перси поставил перед Гарри бумажный стакан. – Как ты любишь. Эспрессо. Самый простой, без излишеств… Что ты делаешь?

Гарри снял крышку со стакана, извлек из кармана чашечку и наполнил ее кофе. Чашечка не растаяла от горячего напитка и даже не изменила цвет. Гарри поднес ее к губам. Все точно – два глотка.

– Это что? – не понял Перси.

– Следственный эксперимент, – ответил Гарри. – Через ту дверь из магазина вынесли коробку таких чашек. То ли десять, то ли тридцать штук. Может, двадцать. Осталась одна. Кто сдавал торговцу эти чашки, он не помнит. Можно сказать, закупка с рук. Это же сувениры. Как думаешь, поискать в других магазинах, вдруг они еще где-то продавались?

– Вот! – обрадовался Перси. – Теперь я узнаю прежнего Гарри. А зачем тебе это?

– Этот бродяга Майклсон их точно не брал, – задумался Гарри. – А у торговца ничего больше не пропало. Даже мелочь из стола: ее взял бродяга. Следовательно, грабители приходили за этими чашками. И если мы узнаем что-то большее о чашках, то, возможно, узнаем и как в глухих стенах появляются двери.

– Отлично, – кивнул Перси. – Готов принести еще кофе. Прямо сейчас пойдешь по магазинам?

– Нет, – вытер салфеткой и убрал в карман чашку Гарри. – Сначала ознакомлюсь с твоими бумагами.

Одри позвонила уже после обеда, о котором Гарри благополучно забыл. Он успел перелистать все бумаги и просмотреть все фотографии. Люди в городе действительно исчезали. Впрочем, в таком городе, как Нью-Йорк, люди исчезали всегда, и чаще всего их судьба оказывалась незавидной. Другой вопрос, что с учетом плотности населения они исчезали куда реже, чем где-нибудь в глубинке. Но в папках было рассказано о примерно десятке исчезновении, связанных с таинственным домом. Вопреки уверениям Перси, все эти десятеро никуда не пропали. Все они рано или поздно вновь появлялись на улицах города. Кто-то в тот же день, кто-то через неделю или через месяц. Но никто из них не помнил, каким образом он исчез, где был и как вернулся. Сканирование коры головного мозга повреждений не выявило, проверка на детекторе лжи тоже ничего не дала. Было такое ощущение, что память о происшедшем просто стерта, и стерта безвозвратно.

Большинство протоколов оформлял Перси, а это значило, что копать там Гарри нечего. На фотографиях были несколько дверей и окон, помеченных как «блуждающие». Но, судя по датам, их фиксировали еще предшественники Перси. Да, помнится, Гарри и сам насмехался над этими сообщениями. Также были и фотографии домов.Точнее, одного дома. Примерно пара десятков снимков была сделана с телефона, имелось несколько кадров с камер уличного контроля. Где-то дом словно выплывал из тумана, где-то он встраивался в ряд других домов. Где-то едва угадывался в полумраке улиц. Два этажа и обычная крыша с портиком с полуколоннами по центру. Здание из красного кирпича. Или из черного, поскольку снимки делались, как правило, в вечернее время.

Зазвонил телефон. В трубке послышался голос, а на экране появилось довольное лицо Одри на фоне накатывающих на песок волн. Майами. Стоило отправляться туда летом? Туда надо ехать, чтобы согреться. А летом и в Нью-Йорке жарко.

– Привет, папа! Спасибо, что не стал названивать маме и Хоуи!

– Хоуи? Ты его так называешь?

– Па! Не дуйся! Просто мы оставили телефоны в номере и отправились на дальний пляж. Еще покатались на яхте. А потом Хоуи прямо на борту запустил на ноуте древний фильм про акулу. Представляешь? Мороз по коже! Если что – ноут был капитана.

– «Челюсти»? – предположил Гарри.

– Нет, – замотала головой Одри. – Классику я знаю. Что-то про мегалодона. Я вполглаза смотрела.

– А как же это? – показал листик флешки Гарри.

– Папочка! – засмеялась Одри. – Если бы ты вошел с этим, тебя бы встретили. Уж поверь. Стоило бы тебе только захотеть.

– Верю, – кивнул Гарри. – Послушай. У меня к тебе есть вопрос. Вот у вас там, в Логосе, есть такие двери, которые можно наклеить на стену и войти куда-нибудь?

– Конечно, – закивала Одри. – И двери, и окна, и просто дыры. Полно. Умельцы-то и без этих примочек обходятся, но в народе они популярны. Конечно, если хочешь защитить свое жилье, есть средства против них, но штука интересная.

– Сколько они действуют? – спросил Гарри. – Вот ты наклеиваешь дверь, заходишь в нее и… дальше?

– По-разному, – пояснила Одри. – Говорят, что обычно дверь действует от часа до двух. Если захлопнуть за собой с силой, то исчезает сразу. А если забыть закрыть, то может провисеть весь день. А тебе зачем? Готовишься к погружению в виртуальность?

– Просто интересуюсь, – улыбнулся Гарри. – Кстати, у тебя нос обгорел.

– Издержки, – засмеялась Одри. – Мы же с тобой рыжие! Мы притягиваем солнце. И удачу. Ну ладно, папочка. Я бегу. До связи. Привет маме и Хоуи передам.

– И тебе удачи, – сказал Гарри пустому экрану. – Хоуи, черт… С другой стороны, лучше «Хоуи», чем «папа».

Он взял в руки газету и сразу нашел статью о самом себе. Она называлась «Детектив с клеймом неудачника». В нескольких абзацах была вкратце переврана история о нарушении этического кодекса в деле Луиса Сайфера, имелся зловещий рассказ о таинственной двери, которая могла бы появиться и на стене хранилища Bank of America, и несколько слов о таинственном здании, которое бродит по улицам Нью-Йорка подобно летучему голландцу… Далее в статье говорилось, что в этом здании исчезло более сотни человек и следующим будет, очевидно, сам незадачливый детектив Ангел. Портрет Гарри в несколько более юном возрасте был напечатан на фоне едва различимых контуров того самого здания. Подписана статья была очевидным псевдонимом.

– Незадачливый… – скрипнул зубами Гарри и поднялся. Когда ему было не по себе, надо было что-то делать руками или ногами. Как говаривал в таких случаях Перси, пройтись и почесаться.

На выходе из департамента он столкнулся с высокой и красивой молодой женщиной. Как сказала бы Сандра, почти лицом к лицу. Вот только в руке у нее была та самая газета.

– Здравствуйте! – Она буквально остановила его грудью. – Меня зовут Маргарет Вуд. В общении просто Мэг. Вы Гарри Ангел, не так ли? Можете уделить мне пару минут?

– Что вы собираетесь успеть за пару минут? – спросил Гарри.

– Здесь… – Она показала газету.

– …ни слова правды, – перебил он ее.

– Здесь сказано, что вы занимаетесь одним интересным делом, – продолжила она. – Мне кажется, что мы можем быть полезны друг другу.

– А чем занимаетесь вы? – спросил Гарри.

– Я пишу книгу о Луисе Сайфере, – ответила она.

– Передайте ему от меня пожелания крепкого здоровья и долгих лет жизни, – сухо сказал он и пошел прочь.

Глава четвертая. Селина

Мэг никогда не считала себя красавицей, пусть даже зеркало убеждало ее в обратном. Ей претила мысль, что ее оболочка могла быть чем-то более важным, чем она сама, хотя определенную гармонию собственного облика она признавала. Иначе говоря, для нее красота была инструментом, которым она не хотела пользоваться. Мэг вообще бы предпочла, чтобы красота открывалась не сразу, а лишь при столкновении с чем-то достойным. Точно так же, как открывается ум человека. Однако гены ее не самых примечательных по внешности родителей проявили себя совершенно неожиданным образом. Когда Лора Олден отметила ее рост, роскошные волосы, стройность и собственно красоту, она не просто не погрешила против истины, а, возможно, даже умалила ее. Оказалась не слишком щедра на восхищенные эпитеты.

Именно поэтому Мэг старалась выглядеть незаметной: почти не пользовалась косметикой, одевалась просто, заботясь больше об удобстве, чем о собственном облике. Возможно, это было единственной ошибкой – думать, что неброская одежда делает ее неприметной. На самом деле та лишь добавляла ей очарования. Но в любом случае Мэг знала себе цену и ничего не упускала из виду. И этот долговязый рыжий детектив заглотил наживку, которую она ему вовсе не предлагала, хотя в каждую минуту своей жизни оставалась сама собой. Пожалуй, ему стоило недюжинных усилий произнести эти самые слова: «Передайте ему от меня пожелания крепкого здоровья и долгих лет жизни». Передаст, как только доберется до этого таинственного Луиса Сайфера.

Заняв столик в ближайшем дайнере, Мэг выложила на стол газету, которая оказалась весьма кстати, еще раз прослушала записанную на диктофон реплику Гарри Ангела и полистала его наспех собранное досье. Так… Явный профессионал в своем деле, которому однажды не повезло перейти дорогу всесильному виртуальному магнату. Однако разводится с женой он лишь через год после этого. Пытается склеить то, что склеить нельзя? Обходится без скандалов… Уходит от очаровательной жены и не менее очаровательной дочери, которой сейчас двенадцать лет. Отношения поддерживает, у бывшей супруги все хорошо, та вышла замуж и взяла фамилию Андерсон. Муж вполне себе приличный человек.

«По какому поводу у тебя тоска в глазах, Гарри?» – подумала Мэг. Да, в тот миг, когда ей удалось заглянуть в них, она прежде всего увидела восхищение, интерес, с которыми детектив сумел справиться в доли секунды, но фоном для этих мгновенных метаморфоз несомненно была тоска. Кто ее причина – бывшая жена или дочь?

Мэг еще раз пролистала надерганные из сети фотографии, сравнила освещенное мягкой улыбкой лицо бывшей жены детектива и упрямое лицо дочери, присмотрелась с рыжим кудрям девочки и решила, что главное все же дочь. А от жены у незадачливого, судя по наспех сляпанной статейке, детектива имелась только боль. Слишком явно та была счастлива в новом браке. С другой стороны, как пишут в семейных колонках в той же «Нью-Йорк пост», некоторых бывших подобное обстоятельство успокаивало и даже побуждало к новым свершениям. К продолжению жизни так уж точно.

Нет, Мэг вовсе не собиралась вместо дела Луиса Сайфера заняться делом Гарри Ангела, но ей был нужен для этого биографического романа дополнительный персонаж. Рыжий неудачник ростом под два метра подходил в качестве антитезы главному герою повествования как нельзя лучше, тем более что уже состоял с ним в конфликте. К тому же было еще что-то, с чем Мэг пока что не разобралась. Она задумалась и, взяв салфетку, набросала три пункта.

1. Гарри Ангел определенно выглядит как человек, на которого можно положиться и который способен оказать помощь. (Интересно, в чем? В расследовании? Почему нет? Прошлая уязвленность должна сработать).

2. Он высокого роста. (И что? Не будет вставать на цыпочки при разговоре с нею?)

3. От него хорошо пахнет. (А это зачем?)

– Мисс?

В полуденную нью-йоркскую жару возле ее столика наконец-то образовался официант.

– Нет, – она подхватила салфетку и телефон. – Я передумала!

Наверное, это можно было бы счесть вдохновением. В мгновение ока Мэг поняла, с какой стороны подступится к этой книге. Собственно, так всегда происходило. Главное – взяться за дело. Все остальное приложится…

Не прошло и часа, как на виртуальной копии одной из улочек Вест-Сайда появилась строгая офисная дама в деловом костюме и ужасных очках с толстыми стеклами. Отстраняясь от заполняющих тротуар разномастных зевак самого немыслимого облика, она прошествовала до заведения на углу Коламбус-авеню и 85-й улицы, вошла внутрь, проследовала между столиками в туалетную комнату, где и растворилась, ничуть не заинтересовав хозяина ресторанчика, поскольку тот был привычен и не к такому. В то же самое мгновение в тенистом саду на Коралловой набережной Сайфер-Сити возникла стройная мулатка в темных очках, которая немедленно направилась к арочному пешеходному мосту через реку, что в столице Логоса почему-то называлась Рубиконом. «Стикс тоже было бы неплохо», – мелькнуло в голове мулатки и отразилось в ироничной улыбке. Ветер играл с ее пышными волосами, обдавая свежестью от близкого океана. В воздухе плыл запах магнолий, которые в Сайфер-Сити цвели непрерывно, меняя из месяца в месяц лишь оттенок соцветий. Навстречу, рассчитывая предаться полуденной неге в том самом саду, шли местные жители, среди которых было куда как меньше монстров или просто причудливых созданий, чем в том же Нью-Йорке из Логоса. Здесь никто не хотел никому ничего доказывать. Никто никого не собирался удивлять. Каждый желал чувствовать себя комфортно и легко, и этому состоянию больше всего соответствовал облик кого-то юного, но уже не ребенка. Думать о том, сколько среди этих молодых, порой слишком молодых людей находится стариков, безнадежно больных или страдающих тем или иным тяжелым недугом, умученных в реальной жизни постоянными заботами трудяг, не хотелось. По сути, здесь они могли позволить себе быть теми, кем казались на посторонний взгляд.

На другой стороне реки, которая не просто несла прозрачные воды в океан, что так и назывался – Логос, но и удерживала на своей поверхности множество разномастных судов, включая очаровательные речные трамвайчики, мулатка нырнула в подземный переход, поднялась по нему к жилым кварталам и вскоре звякнула колокольчиком, открывая стеклянную дверь спрятавшегося в тени магазинчика, который, скорее всего, магазинчиком не являлся. Во всяком случае, товара на его полках не было, а обставлено помещение как кабинет какого-нибудь пожилого любителя толстых романов. Имелся массивный стол из красного дерева, стояло несколько кресел с зеленой обивкой, словно в помпезном бильярдном клубе, с потолка свисала хрустальная люстра, а на полках, сплошь занявших стены, дремали те самые толстые романы и прочие фолианты. За столом, переворачивая страницы древней подшивки «Нью-Йорк таймс», сидел гладко выбритый седой старик, который при виде мулатки расплылся в улыбке и тут же извлек из-под стола бутылочку Logos Spring.

– Привет, Селина, – сказал старик и, закрыв подшивку, перебросил ее на ближайшую тумбу. – Жарко сегодня. Рад тебя видеть. Все говорит о том, что прошлая информация тебе помогла.

– Привет, Жубер, – ответила с улыбкой мулатка, уселась в кресло напротив и, изящно потянувшись, взяла воду. – Да. Ты оказался прав. И мне даже удалось переговорить с сестрой Эпифани Праудфут. Представляешь, она называет себя Чарли.

– Имена – это только имена, – сказал старик. – Все прошло хорошо?

– Неплохо, – прищурилась Селина. – Хотя я и не могу сказать, что она была так уж радушна. Но мне приходилось сталкиваться с куда меньшим гостеприимством. Зато возникли новые вопросы, и вот я здесь.

– Я к твоим услугам, милочка, – ответил старик. – Мои расценки тебе известны.

– Да уж, – усмехнулась Селина. – Когда я впервые их узнала, то сразу поняла, почему приемная самого уважаемого архивариуса в Сайфер-Сити почти всегда пуста.

– «Почти» – ключевое слово, – погрозил пальцем мулатке старик. – Согласись, информация, которой нет в поисковиках, не может стоить дешево.

– Кто бы спорил, – кивнула Селина. – Хотя я так и не поняла кое-чего. Помнится, в прошлый раз ты сказал, что никакой информации о Луисе Сайфере мне не дашь. А если я скажу, что получила ее в доме Эпифани? Как это объяснить?

– Легко, – усмехнулся старик. – Кстати, я настаиваю на точности формулировок. Я не говорил, что не дам тебе информацию о Луисе Сайфере. Нет. Я говорил, что она заблокирована. Понимаешь, что это значит?

– Ты хочешь, чтобы я догадалась?

– Ты уже догадалась. Луис Сайфер играет с тобой. И дает тебе узнать то, что никак ему не навредит.

– Должна ли я думать, что ты работаешь на него? – спросила Селина.

– Нет, конечно, – отмахнулся старик. – Но для меня искусство возможного давно уже стало ремеслом. Да, я не стучусь в двери, я их открываю. Но если дверь заперта, я бессилен. А если…

– А если она открыта, то это может оказаться ловушкой, – закончила Селина.

– Для тебя, – подчеркнул старик. – И если что – я, конечно же, допускаю, что тебе удастся накопать что-то самой. Но на всякий случай имей в виду – если ты что-то узнала, то лишь потому, что Сайфер позволил тебе это узнать.

– Меня устроит уже то, что он не будет редактором книги, которую я пишу, – заметила Селина. – И то, что он не глава какой-нибудь мафии, а обычный гений. Ведь мне в Сайфер-Сити ничто не грозит?

– Как и всюду в Логосе. Это рай!

– В котором имеют хождение вполне себе земные деньги, – усмехнулась она. – Ты, кстати, так и не ответил мне на один из первых вопросов. Кто ты на самом деле? Какой-нибудь умник из Нью-Йорка или Нью-Джерси? Или забытый кем-то из разработчиков аватар, обретший самосознание? Или кусок программного кода с визуалом? Или сбежавший из какой-нибудь игры НПС?

– Последний вариант мне нравится больше всего, – захихикал старик. – Независимо от его реальности. Отбарабанить лет двадцать в каком-нибудь шутере в качестве привязанной к жесткой локации жертвы, а потом найти брешь в коде и переместиться в рай. Заманчиво. Это уже платный вопрос?

– Не поймаешь, – заявила Селина. – Я уже знаю, что такое платный вопрос второго уровня. Это когда платишь, но не получаешь ответ.

– Да, – с сожалением поджал губы старик. – Дважды такое не проходит, хотя… с тобой, кажется, это не прошло ни разу…

– Вот, – Селина щелкнула пальцами, и в воздухе перед стариком проявилась фотография дома. – Я увидела это в гостиной Эпифани. Такой же дом время от времени появляется в реальности. В Нью-Йорке так уж точно.

– Я не занимаюсь призраками, – сухо ответил старик.

– Мне нужно найти его, – сказала Селина. – Не призрак, реальный дом.

– И ты готова платить за такую ерунду? – удивился старик. – Это же стандартное здание в Логосе. На всех общих уровнях можно найти такой дом. Это как пытаться найти деталь детского конструктора, что был продан в миллионах экземпляров. Она всюду! Это шаблон!

– Что послужило ему основой? – спросила Селина. – Ты же понимаешь? Я не могу найти этот дом в реальности. Хоть что-то. Фундамент. Часть стены. У меня есть только вот эта фотография. Или это тоже блокируется Луисом Сайфером?

– Он не всесилен в реальности, – пробурчал старик и вгляделся в изображение. – Ты как ребенок, который требует у матери игрушку, что будет выброшена или сломана через день. Но дело твое. Нет, это здание не было снесено. Но простояло в таком виде всего лет пять. Затем его перестроили. Не капитально, но подправили фасад, поменяли крышу, форму окон. Наверное, был всего один снимок, тот, который у тебя. Но в виртуальном отражении городка дом до сих пор стоит в прежнем облике. Возможно, призрак питается именно этим изображением. Но не спрашивай у меня, что такое «питается»…

– Ты же не занимаешься призраками! – усмехнулась Селина.

– За деньги – нет, – уточнил старик. – Почему бы не поболтать просто так? Бесплатно?

– Адрес? – спросила Селина.

– Спрингфилд. Западная улица. Маленький городишко, – ответил старик. – Кстати, его виртуальное отражение едва живо. Там почти никого не бывает. Зато дом там стоит точно такой.

– Как тебе это удается? – наморщила лоб Селина.

– Платный вопрос второго уровня? – с улыбкой уточнил старик.

– Вопрос снимается, – подняла руки Селина. – Ты и так получил с меня прилично за этот Спрингфилд.

– Ты себя выдала, – ухмыльнулся старик, развернулся и сдернул с полки книжку в яркой обложке. – У тебя другой голос, другой облик, но жесты те же самые. Вот так поднимала руки и так потягивалась, усаживаясь в это кресло, маленькая девочка-аниме, которая написала вот это – действительно неплохую книгу.

– Ты забыл свои собственные слова, – покачала головой Селина, вставая. – А что, если я, подобно Луису Сайферу, играю с тобой? Что, если я даю тебе узнать то, что никак мне не навредит?

– И все-таки? – Старик пристально посмотрел на нее. – У тебя слишком хорошая защита, я не могу ее проглядеть.

– У тебя вовсе ее нет, – заметила Селина, – а я проглядеть тебя тоже не могу. Или это твой вопрос второго уровня? Заметь, я не беру деньги за ответы на вопросы.

– Так что мне думать? – откинулся в кресле старик.

– Прекрасное слово – «думать», – кивнула Селина. – Думай, что та девочка-аниме – это мой аватар.

Через несколько минут Мэг в облике мулатки уже шла по виртуальному отражению небольшого американского городка Спрингфилда. На его улицах действительно никого не было, разве что пробежала кошка. Во всяком случае, ощущение было гнетущим, как после апокалипсиса. Мэг никогда не думала, что вся эта копия земного шара, с создания которой начинал Логос Луис Сайфер, поддерживается самими пользователями, но слышала, что вот такие городки со временем начинают исчезать. Нет, они не обращаются в провалы в виртуальной ткани Логоса, но как бы становятся именно что призраками. Здания обретают прозрачность, постепенно сменяются одними контурами, а потом и вовсе бурной растительностью либо пустынным пейзажем. Этот городок все еще походил на самого себя. Или все дело в кошке? Мэг, конечно, знала об эксцентричных богачах, которые не просто заводили дорогие динамические комнаты с полным пансионом, чтобы жить в Логосе месяцами, но и заказывали виртуальную сбрую для своих домашних питомцев, но кошка… Скорее всего, она была частью Логоса, как и точки орлов, что кружили в ослепительно синем небе. Оставалось полюбопытствовать, что было внутри домов, составлявших улицы города – действительные интерьеры или пустые объемы нежилых зданий?

Дом, который она искала, оказался на своем месте. Он выглядел точно так же, как на фотографии, и возвышался над окружающими домами ровно на один этаж и мансардную крышу. Судя по выцветшей вывеске, он был выставлен на продажу. Мэг подошла к двери и толкнула ее. Та была заперта, и, кажется, заперта давно. Мэг не составило бы труда проникнуть внутрь, но что-то удержало ее от этого шага. Она еще раз окинула взглядом прятавшиеся за кустами окружающие здания и решила пока остановиться на достигнутом.

Через несколько минут она уже снимала с себя виртуальную сбрую, а еще чуть позже пила кофе на собственной кухне. Оставалось только увериться в точности информации от Жубера. Она открыла ноут, вышла в сеть и нашла в системе веб-камер Спрингфилд. Не было никаких сомнений. Дом, правда изменившись почти до неузнаваемости, стоял на прежнем месте. И, кажется, тоже выглядел заброшенным.

Глава пятая. Пауза

В ней что-то было. В потоке людей, с которыми Гарри приходилось общаться по службе, с которыми он сталкивался на улице, в подземке, на лестничной клетке, попадались разные экземпляры, и не было ни одной минуты, чтобы он подумал, что есть люди глубокие и не очень. Они все были интересными по-разному, но таких, в которых имелось что-то важное именно для него, встречалось немного. Сам Гарри предполагал, что это подобно совпадению разъемов. Ну точно: как-то к нему в гости забрел Перси, чтобы помочь Гарри наладить его забарахливший компьютер, и схватился за голову, говоря, что подобной рухляди место в музее. Да-да, там, где стоят механические арифмометры и самые первые аппараты от IBM и Apple.

– Понятно, почему сервисные службы отказываются с тобой работать! – сокрушался Перси. – Они технари, а не археологи. В век квантовых компьютеров это даже где-то оскорбление мирового прогресса! Это же каменный век!

– В каменном веке не было компьютеров, – не соглашался Гарри. – Тогда даже электричества не было.

– Не лови меня на слове, – грозил ему пальцем Перси. – Молнии были? Значит, и электричество было! Как ты можешь на этом работать? На твое счастье, он просто засорился пылью и стал греться. Но ускорить его невозможно!

– Меня устраивает, – отмахнулся Гарри. – Забить имя в поиск и получить анкетные данные я могу и на нем.

– Действительно, – бормотал Перси, распутывая провода. – О чем это я? Я удивлен, что у тебя вообще хоть что-то есть в этом плане… Но бог мой… Провода! Их ведь, кажется, и не продают уже?

– У меня запас, – огрызнулся Гарри.

– Да… – закряхтел Перси, присматриваясь к задней стенке системного блока. – Одно хорошо. Не перепутаешь. Каждый штекер можно вставить только в его собственный разъем. Удобно!..

– Удобно, – повторил Гарри сейчас, рассматривая на мониторе лицо Маргарет Вуд. Именно так. Совпадение разъемов. Как с его бывшей. Как с дочерью. И как потом уже, когда что-то случилось с этим совпадением в его собственной жизни, стало у Сандры и Говарда. Кажется, ей повезло. Говарду так уж точно.

Нет, это ничего не значило. Просто возникло ощущение возможности контакта. Обычного контакта без какого-то сексуального подтекста. Как у него и Перси. Или как у него и Аманды Уоллер, которая действительно долгое время была для него практиканткой Мэнди. А потом, когда случилась та ерунда с Луисом Сайфером, сказала Гарри, вытащив его за рукав в курилку:

– Не бери в голову, Гарри. Вчера ты был моим начальником, сегодня я стала твоим. Ничего не меняется. Если что, я всегда буду тебя защищать, что бы ты ни натворил.

– Что так? – раздраженно спросил он у бывшей помощницы.

– Ты хороший человек, Гарри, – ответила Аманда. – Поверь мне, этого достаточно.

А вот Сандре этого не хватило. Самым близким надо что-то еще. Так что же в тебе есть, Маргарет Вуд, которая пишет книгу о Луисе Сайфере? Нет, речь идет не о внешности, не о твоих намерениях, не о твоей биографии – здесь вроде бы все понятно, хотя, кажется, денег у тебя необъяснимо много. Что такого было в твоих глазах, что захотелось остановиться и не отрывать от них взгляд? С другой стороны, какое тебе дело до неудачливого детектива? Пишешь свою книгу, и пиши!

Замигал экран смартфона. Кто там? Опять Перси?

– Что-нибудь еще? – взял трубку Гарри.

– Нет, – ответил Перси. – Просто хотел сообщить тебе, что Аманда справлялась, как у тебя идут дела. Я сказал, что ты загрузился материалами и как раз теперь пытаешься найти подходы к этой проблеме. Ты уже нанес на карту все точки, где появлялся тот чертов дом? Искал его по картинкам? Никакой системы не выявил?

– Нанес, не нашел, не выявил, – перечислил Гарри.

– Тут этот был… – замялся Перси. – Шеф. Из управления. Кайл Уильямс.

– Зачем мне это знать? – спросил Гарри.

– Он был из-за этого дома, – пояснил Перси. – Потребовал, чтобы такое прекратилось. Понимаешь ли… Когда по улицам, словно летучий голландец, бродит призрак дома, это плохая новость для мэра города. А уж слухи, что в него заходят и затем пропадают люди… Если ты помнишь, скоро выборы.

– Ты хочешь, чтобы я отловил этот дом и притащил в управление? – спросил Гарри. – Тягач заказывать?

– Я хочу, чтобы ты не делал глупостей, – ответил Перси. – Ты же знаешь правило. Если преступление не раскрыто, то виноват тот, у кого хуже оформлены документы. Если Кайл решит тебя бросить в топку – ну, сделать виноватым, – то Аманда тебя не спасет.

– Во-первых, в преступлении фигурирует не дом, а странная дверь, – не согласился Гарри. – Во-вторых, никакого преступления нет, иска нет. Он отозван. Я уж не говорю о том, что все связанное с домом можно обозвать разбирательством, проверкой, но не расследованием. В-третьих, не забывай о моей просьбе.

– У тебя забудешь, – съязвил Перси. – Уже занимаюсь. Но я настаиваю, чтобы ты был осторожен…

– Принято, – нажал отбой Гарри.

Перси пообещал разобраться с пропавшими. Или, точнее сказать, с тем десятком человек, которые имели глупость зайти внутрь внезапно появившегося дома, исчезали, а потом появлялись неизвестно откуда со стертой памятью. Собственно, Перси с ними уже разбирался, но Гарри смутили одинаковые формулировки в протоколах, и его приятель признался, что говорить с этими бедолагами было не о чем.

– Как это не о чем? – возмутился Гарри. – Ты же сам уверял меня, что с их здоровьем все в порядке, но память пострадала необъяснимым образом.

– Понимаешь… – замялся Перси, – как раз со здоровьем у них было не все в порядке. Все они что-то вроде бедолаги Майклсона, который увидел открытую дверь. То есть асоциальные элементы: бродяги, выпивохи и тому подобное. У таких и без дома-призрака случаются провалы в памяти. Они вообще ничего не помнили, а говорили, что вроде и не было ничего. Кто-то хотел облегчиться в чужом подъезде, кто-то вообще смутно помнил, куда это он вошел. А потом вышел или вообще оказался в другом месте. И все!

– Ага, – кивнул Гарри. – С разницей в несколько дней. Один, кажется, пропадал где-то два месяца?

– Два с половиной, – согласился Перси. – Причем протрезветь не успел. И никаких воспоминаний о том, что было внутри этого дома. То есть все банально и обыденно. Стены, ступени, двери, стандартные светильники на потолке. И все как в тумане. Дело в другом. Думаешь, просто так пошли слухи, что подобных случаев были сотни? Этих людей видят. Тех, кто заходит туда. И они уж никак не похожи на бродяг или пьяниц. И никто их не ищет. То есть они не пропадают. Тот мой десяток – это погрешность. Случайность. Понимаешь?

– Подожди, – нахмурился Гарри. – Не хочешь ли ты сказать, что этот дом не оптический обман, а некая технология?

– Почему нет?

– Секундочку, – продолжил Гарри. – Предположим, я поверю, что есть некая аномалия в виде призрачного дома, которая представляет собой что-то вроде кротовой временной норы. Притворимся на минуту безумными физиками. Некто заходит в призрачную дверь, а выходит из нее или оказывается вне этого дома через неделю или месяц, тогда как для него прошли минуты. Не скажу, что я поклонник безумных теорий, но в качестве рабочей версии ее я принять могу. Но ты, кажется, хочешь предположить, что этот дом – нечто вроде портала? Может, еще скажешь, что это вход в Логос?

– Не скажу, – засмеялся Перси. – Для входа в Логос нужно иметь как минимум скоростной доступ в сеть и виртуальный шлем. Конечно, лучше динамическую комнату, особенно с полным пакетом, тогда из Логоса вообще можно неделями не вылезать, но шлема достаточно. Однако есть ведь еще одно…

– Что именно? – раздраженно спросил Гарри.

– Та странная дверь.

– Может, ты еще скажешь, что и мы с тобой живем в виртуальности? – спросил Гарри.

– Я тебе больше ничего не скажу, – ответил Перси. – Ты поработай пока, а мы потом об этом еще поговорим.

Поговорили они еще раз не далее как вчера. Гарри показал Перси листик-флешку и спросил, что это. Перси предложил вставить миниатюрное устройство в разъем на офисном компьютере, но Гарри покачал головой и пояснил, что это подарок дочери. Мол, та сказала, что если он войдет с этой флешкой в сеть, то сможет ее там легко найти.

– Тогда это маячок, – сообщил Перси. – Он, кстати, кажется, автономный. У тебя продвинутая дочка. Ты можешь воткнуть его в панель доступа, когда будешь загружаться в Логос, а можешь просто держать в кармане. У него личностная привязка.

– И что дальше? – спросил Гарри. – Что это будет значить?

– Что угодно, – ответил Перси. – Виртуальный смартфон, автомобиль, лошадь, дом. Это условная амуниция. Ящик с инструментами. Что загружено, то и будет.

– Понятно, – спрятал флешку Гарри. – Или оружейная комната и арсенал холодного оружия.

– Нет, – засмеялся Перси. – Только не в Логосе. Есть и другие виртуальные вселенные, где присутствует жесткий ценз по возрасту и тому подобное, там, где полно НПС и пользователи отрываются в кровавых забавах, но в Логосе нет оружия. В Логосе нет убийств, нет преступлений в обычном понимании этого слова. Закон кармы. Твой Луис Сайфер постарался, чтобы его вселенная воспринималась как рай. Всякая гадость, которую ты пытаешься измыслить, умаляет твои способности, ухудшает картинку, снижает скорость. А попытка, к примеру, убить кого-то или нанести непоправимый ущерб выбрасывает пользователя из Логоса. Некоторых навсегда. Если бы было иначе, я бы зарылся там.

– А так ты отправляешься туда развлекаться. Возишься с мошенниками, которым воздается и без тебя. Выбраковка какая-то получается. Нет места в Логосе мерзавцам. Не скучно так жить?

– Нормально, – ответил тогда Перси. – Зато нашему брату легче работать. Всякий такой выброс фиксируется, а там уже… Тебе разве не попадались дела с пометкой «Склонен к…» и эмблемой Логоса?

– Случалось… – пробурчал тогда Гарри.

Ему нужна была пауза. Пауза для того, чтобы отдышаться. Для того, чтобы разгрести обрушившийся на него завал информации. Для того, чтобы составить хоть какой-то план действий, прежде чем Перси выведет его на кого-то из тех, кто входил в призрачный дом, но никуда не пропадал, а продолжает жить своей жизнью. Пауза для того, чтобы понять, готов ли уже и он сам отправиться в Логос. Черт, что он там забыл? С другой стороны, где еще может находиться тайна призрачного дома, как не там?

Гарри еще раз посмотрел на лицо Маргарет Вуд на мониторе, затем выложил на стол флешку и поставил рядом крохотную чашку из антикварного магазина. Неизвестно зачем, но он провел целый день, обходя все подобные магазины в округе. Как минимум в половине из них ему сообщили, что, случалось, продавали нечто подобное. Покупателями чаще всего были молодые люди, порой и вовсе подростки, а в учете такие чашки проходили как посуда для кукол или даже как сувенир. Вот если бы на них еще имелся какой-то рисунок, то было бы и вовсе хорошо. Но покупали и так. Но давно уже их нет, давно. Хотя иногда спрашивают, да. Гарри пытался выяснить, кто мог сдавать на продажу эту утварь, больно странным выглядело, что некто притаскивает крохотные одинаковые белые чашки целыми коробками, но при этом вовсе не торгует другой посудой. Да и что это за бизнес, в котором товар сдается за центы? Ладно бы было что-то насущное в промышленных объемах…

Внятного ответа он так и не получил, хотя и понял, что торговцы антиквариатом – странные люди. Ему даже показалось, что некоторые из них неохотно расставались с выставленными на витринах диковинками. А к этим чашкам относились с небрежением и даже не могли вспомнить, где их брали. Да и время уже прошло немалое с последних подобных закупок. Лишь один старичок записал номер Гарри и пообещал позвонить, когда покопается дома в учетных книгах. Вроде то ли девчушка какая приносила эти чашки, то ли молодая женщина, но давно это было. Очень давно.

Гарри сохранил лицо Маргарет Вуд на смартфон, затем пощелкал кнопками и посмотрел, во сколько ему обойдется приобретение шлема и самого простого сопутствующего девайса для путешествия в Логос. Оказалось, что выбор виртуальных шлемов, которые гарантируют скоростной интернет и беспроблемный выход в сеть, огромен. Прокрутив часть линейки, которой не было конца, он обнаружил шлем, в точности напоминающий тот, что был на голове Одри в аэропорту. Модель оказалась не из дешевых, что вызвало у Гарри уважение к Говарду. Через минуту покупка была оформлена.

«Что я делаю?» – с раздражением подумал Гарри и углубился в чтение инструкции. Странным образом он не мог избавиться от ощущения, что все это – и таинственная дверь, и чашка, и шлем виртуальности, и высокая красивая молодая женщина по имени Маргарет Вуд, и даже зеленый листик-флешка – части одного целого, куда входит и его прошлая история с Луисом Сайфером. А ведь создатель Логоса мог его уничтожить. Как сказала Аманда Уоллер, когда Гарри наконец начал выбираться из депрессии, Сайфер и пальцем не пошевелил, чтобы уничтожить Гарри. Захотел бы – уничтожил. Натравил бы своих всесильных адвокатов так уж точно. Все неприятности у Гарри были от главы департамента. Слишком уж старались шишки в управлении Нью-Йорка оградить создателя Логоса от песчинки, попавшей в его отлаженный механизм. И этому были объяснения: как-никак крупнейший налогоплательщик.

Не хватало некоего штриха… Главное – вновь не оказаться в ловушке, как уже много лет назад, когда Гарри решился на необдуманный шаг. Нет, теперь осторожность, и только осторожность. И мы еще выясним, что ты за фрукт такой, Луис Сайфер. А ведь если та девушка пишет о создателе Логоса книгу, она точно что-то уже успела накопать… Как она сказала? «Мне кажется, что мы можем быть полезны друг другу»? Что же выходит? Когда он отказался от сотрудничества с этой красавицей, то думал не о деле, а был мучим прошлыми обидами? Поступил как мальчишка? Идиот… Выходит, старая рана еще кровоточит?

Руки Гарри уже потянулись к клавиатуре, чтобы отправить по установленному контакту в адрес Маргарет Вуд предложение о возобновлении разговора, когда на экране смартфона обозначился новый вызов.

– Да!

– Добрый день! Это детектив Гарри Ангел?

– Да, я слушаю вас.

– Простите, ради бога, за беспокойство. Это Тейлор. Ну, торговец Тейлор. У меня антикварный магазин на набережной. Вы были пару дней назад, и я обещал посмотреть старые учетные книги. Знаете, когда десятки лет занимаешься торговлей, приучаешь себя к порядку. Все надо записывать, на память полагаться не следует. Иногда даже какая-то серебряная ложечка оказывается ключом к целой истории. В таких случаях всегда важно знать, кто ее сдал, когда и по какой цене. Порой даже удается записать что-то вроде пояснения: откуда эта вещь и какова ее история. Дело в том…

– Простите, мистер Тейлор, – прервал словоохотливого собеседника Гарри. – Я очень благодарен вам за помощь. И понимаю ваши мотивы. Они заслуживают восхищения. Но, право дело, у меня очень много работы.

– Я понимаю, – послышался в трубке старческий смешок. – Вы все спешите. Одного не знаете, что спешите вы навстречу собственной старости. Так что советую не спешить. Я нашел того, кто сдавал мне эти чашки. Причем сдавал не один раз. Это была молодая женщина. Признаться, тогда я тоже был молод, так что ныне она явно уже постарела, если жива. Впрочем, у женщин собственные счеты со временем. Жаль, что я не записал ее адрес. Но вы как детектив, конечно, разыщете ее…

– Как ее зовут? – спросил Гарри.

– У нее причудливое имя, – ответил старик. – Мисс Эпифани Праудфут. Где-то я его как будто уже слышал… Не подскажете где?

Глава шестая. Взлом

Что может быть прекраснее, чем встретить раннее утро на храмовом холме в Сайфер-Сити? Выйти из лифта на площадке перед величественным Парфеноном, который превосходил размерами настоящий настолько, что, оказавшись между его колоннами, можно было счесть перекрытия над головой частью небосвода. Пробежаться по пустынному пространству, где не было ничего – ни статуи Зевса, ни алтарных возвышений, ни огромных ваз, и разглядеть весь город, который раскинулся вокруг храмового холма с омывающим его обоими рукавами Рубиконом. Ну или хотя бы значительную часть города. Посмотреть на юг, где за чередой арочных мостов над устьем реки зеленоватой бескрайней линзой застыл океан Логос. Взглянуть на запад, встающий стеной небоскребов и остроконечных шпилей затейливых башен, которым, казалось, ничего не известно о силе тяжести. Отметить блеск утреннего солнца на хрустальных гранях зданий и его же искры на автомобилях, заполняющих даже в столь раннее время широкие автострады. Обернуться к востоку и прикрыть глаза от восходящего над жилыми кварталами солнца, в лучах которого тонуло все – и высокие дома центра города, и многочисленные сады и парки, и уходящие к утреннему горизонту бесконечные кварталы особняков. Наконец, встать лицом к северу и сначала насладиться розовыми бликами восхода на вздымающихся у горизонта заснеженных вершинах, а потом попытаться разглядеть в утренней дымке самую таинственную часть города – Страну Сказок.

Многие предпочитали океанскую набережную. Белые пляжи с набегающими на них зеленоватыми волнами. Стеклянные отели, где все было открыто солнцу и лишь легкие шторы позволяли постояльцам обрести уединение. Бесчисленные кафе с замечательными лакомствами. Но сердцем Сайфер-Сити была Страна Сказок.

Среди гостей и постоянных обитателей Сайфер-Сити ходили разные слухи относительно ее создания. Одни говорили, что Луис Сайфер взял самые популярные сказки, оцифровал их, смешал в огромном котле и выплеснул на всю часть города севернее храмового холма. Другие считали, что создатель Логоса одарил разумом и волей миллион самых ярких НПС из других вселенных и позволил им ощутить себя архитекторами и строителями собственного будущего. А кто-то, и Маргарет Вуд в том числе, были уверены, что все дело в свободе и любви. Достаточно чувствовать себя свободным человеком и любить этот город и его обитателей, и твои устремления отразятся в цветных витражах его окон, тенистых улочках, замках и храмах, сводах и шпилях.

Сейчас Мэг интересовал восточный базар. Отсюда он был едва виден, с его шатрами и пагодами, торговыми рядами и открытыми торжищами, узкими улочками двухэтажных лавок и праздничными балаганами, но она знала, что ей нужно. В отдалении послышался звон подплывающего вагончика канатной дороги, и Мэг сбежала по мраморным ступеням храма к перрону.

В вагоне никого не было, кроме колоритной парочки – рыжеволосая девушка лет двадцати пяти обнимала за плечи мальчика-подростка и что-то говорила ему, показывая на вздымающийся поблизости Парфенон. В реальности это могли быть и бабушка с внуком, и жена с мужем, и внучка с престарелым дедом. Увидев Мэг в облике Селины, девушка улыбнулась и поздоровалась, а подросток продолжил расширенными глазами пялиться на величественное строение. «Первый раз», – поняла Мэг. Не в силах удержаться, она хлопнула в ладоши, и парочку самодеятельных экскурсантов осыпал водопад лепестков цветущей сакуры, которые таяли в воздухе, не долетая до плеч. Девушка зааплодировала, а подросток перевел взгляд на Мэг и стал смотреть на нее точно так же, как только что на храм.

– Фея? – услышала она восторженный шепот и прошла в дальний конец вагона. Надо сдерживаться. При всем благодушии и любви, которые наполняли Сайфер-Сити, ей следовало оставаться незаметной. Собственно, отчасти поэтому она решила отправиться на базар по канатной дороге, а не выйти из подземки или портала сразу на месте. Если играешь роль праздного зеваки, начинай входить в нее заблаговременно. С другой стороны, что могло быть лучше, чем парить над прекрасным городом в прозрачном вагончике, что подвешен на таких же прозрачных тросах и кажется летящим в бирюзовой пустоте? Да, в отличие от виртуального Нью-Йорка, в котором над головами мельтешили бесчисленные летающие такси и прочие средства полета, небо над Сайфер-Сити оставалось чистым, если не считать стай белоснежных чаек. Но сейчас они сверкали розовыми отсветами на крыльях где-то ближе к океанскому берегу.

– Вау! – воскликнул подросток, и Мэг с улыбкой кивнула. Кабинка, пролетев над склоном храмового холма, приближалась к замку Кэр-Паравел^[1], что высился в том месте, где Рубикон начинал разделяться на два рукава, омывающие главную городскую возвышенность. Вот стали различимы не только его бесчисленные башни, но и цветные витражи в окнах-бойницах, и отдельные камни в величественной кладке. Вот вагон замедлил ход и плавно остановился на смотровой площадке западной башни. А вот его двери открылись, и внутрь ввалилась толпа восторженных экскурсантов. В тот же миг на плечах и удивленной парочки, и самой Мэг появились цветочные гирлянды, и вагон двинулся дальше. Именно на это Мэг и рассчитывала. Теперь она была одной из многих.

Вагон остановился на верху акведука, и вскоре Мэг уже сбегала по узким ступеням вниз, на главную базарную площадь. Здесь она чувствовала себя в своей стихии. Вокруг нее толпились молодые и красивые люди, среди которых, конечно, попадались и старцы, но и те несли свой умудренный облик с грацией и достоинством. В такие минуты Мэг порой укоряла себя, что пытается раскрыть тайну Луиса Сайфера, вместо того чтобы наслаждаться созданным им миром. Разве не ощущение счастья было самым частым, что возникало у всякого в первый или в тысячный раз посетившего Логос? Так зачем ей препарировать совершенство? Или рано или поздно все тайны должны быть раскрыты, а все загадки разгаданы? Для чего?

Ответа на этот вопрос у Мэг все еще не было, но ощущение, что она должна была это сделать, ее не покидало. Сейчас ей предстояло найти одного человека, информацию о котором удалось достать без особого труда, но за немалые деньги. Обогнув шатер уличного цирка, за пологом которого раздавались взрывы хохота, Мэг смешалась с толпой и выбралась из нее только возле узких торговых улочек. Поднявшись на второй ярус, она прошла не меньше мили вдоль оплетенного виноградной лозой парапета, пока не нырнула в одаривший ее прохладой тоннель. Еще пара сотен шагов по узкой лестнице, затем пять минут на ленте эскалатора – и Мэг оказалась в Нижнем городе, где тоже бродили толпы, но они были чуть реже, и среди них преобладали завсегдатаи Логоса. Свернув на протянувшийся под высокими сводами проспект сувениров и амулетов, Мэг отыскала едва приметную черную дверь и, не касаясь подвешенного над ней колокола, постучала два раза. Прошло около минуты, и в двери открылось окошко, за которым мелькнул взгляд раскосых глаз:

– Что надо?

– Я от Жубера, – сказала Мэг.

– Следуйте за мной, – ответила девушка, щелкая замками.

Дверь открылась, и Мэг стала спускаться еще глубже, как будто под Нижним городом имелся самый нижний. Впрочем, она не удивилась бы, после спуска выйдя на солнечную полянку под голубым небом. Но нет, она оказалась в полутемном коридоре, где и обнаружила открытую дверь, за которой в сводчатой келье на фоне множества шкафов сидел за массивным столом парень довольно благообразной наружности. Девушка куда-то исчезла.

– Я от Жубера, – повторила Мэг. – Меня зовут Селина.

– Хорошо, Селина, – кивнул парень, приглаживая непослушные черные вихры и поправляянастольную жестяную лампу. – Садитесь. Меня зовут Джип Хэнсон. Чем я могу вам помочь?

– Речь идет о взломе, – сказала Мэг.

– О взломе… – постучал по столу пальцами парень. – И вам для этого нужен сталкер?

– Называйте как хотите, – улыбнулась Мэг. – Сталкер, взломщик, проводник, провожатый. Мне нужно проникнуть в одно помещение и посмотреть, что внутри.

– Помилуйте, – ответил с улыбкой парень. – При всем уважении к Жуберу. У вас суперзащищенный аватар, Селина. Что вам мешает зайти в одну из здешних лавок, купить там дверь и войти в любое интересующее вас здание? Это же не самый страшный проступок. Скорее всего, вас даже не выкинет из Логоса. Что вас беспокоит?

– Понимаете, – Мэг нахмурилась, – я провожу некое исследование. Иначе говоря, восстанавливаю и записываю историю некоторых событий и определенных обстоятельств, связанных с созданием Логоса. То есть подобные действия мне придется повторять. Таким образом, этот «не самый страшный проступок» может превратиться в череду проступков. А вот этого мне не хотелось бы.

– Значит, речь об ограблении не идет, и вам нужен мастер-класс, – понял парень.

– Никакого ограбления, – покачала головой Мэг. – Фиксация и сканирование. Это все. Жубер сказал, что некто по имени Джин – виртуоз в этом деле.

Парень как будто прислушался к чему-то, чего не могла услышать Мэг, и спросил:

– Когда это нужно сделать?

– Чем раньше, тем лучше, – сказала Мэг. – Можно прямо сейчас.

– Где находится объект?

– Земля-один, – ответила она. – Первая копия. Здание на вид заброшено, городок забытый, истаивает понемногу, но явственность пока сохраняет. Точный адрес я не скажу, но у меня есть маячок.

– Грамотно, – кивнул парень и щелкнул пальцами, после чего над столом зажглась весьма внушительная сумма.

– Я согласна, – кивнула Мэг.

– Слушаться беспрекословно, – услышала она за спиной и, оглянувшись, увидела ту самую девчушку, что открывала ей дверь.

– Вот, – та протянула ей кулон на шнурке. – Надень. И давай сюда свой маячок. Джин – это я.

Западная улица Спрингфилда на этом уровне оставалась такой же пустынной, как и во время первого посещения Мэг. На этот раз она не увидела даже кошку. Вдоль одной стороны улицы кудрявились поблекшие кусты, за которыми как будто скрывались обычные провинциальные коттеджи, а напротив них высилось то самое здание. В его тени по сигналу маяка и материализовались Мэг и Джин. Обе они были одеты в серые комбинезоны, которые, как вскоре поняла Мэг, имели одно неоспоримое достоинство – они создавали ощущение комфорта и безопасности, ничем не напоминая о себе. Джин огляделась, кивнула каким-то собственным размышлениям и вытащила из поясной сумки что-то вроде клочка бумаги, который в ее руках обратился в кусок влажного картона размером где-то два на два фута. Бросив его под ноги, она посмотрела на Мэг:

– Еще раз. Перед любым действием спрашивать меня. Если что-то идет не так, бежать сюда и чем угодно – рукой, ногой, задницей – касаться этого картона. Окажешься в Сайфер-Сити на свалке. А там уж как-нибудь выберешься.

– В Сайфер-Сити есть свалка? – удивилась Мэг.

– В Сайфер-Сити есть все, – отрезала Джин. – Если поджарит, не удивляться моим действиям. На всякий случай: есть и другие способы спасения. Вопросы?

– Два вопроса, – послушно подняла руку Мэг. – «Если поджарит» – это ведь не одно и то же, когда «что-то идет не так»?

– Не одно и то же, – кивнула Джин. – Второй вопрос?

– Почему картон мокрый? – спросила Мэг.

– Чтобы ветром не унесло, – ответила Джин и шагнула к углу дома. – Пошли.

Она обогнула чахлый куст репейника, заросли сирени и вышла к торцевой стене дома. Мэг посмотрела на выщербленный кирпич и подумала, что однажды ей нужно будет доехать до настоящего Спрингфилда и посмотреть, что творится в этом доме в реальности. Хотя, проведя несколько лет в Логосе, могла ли она отказывать в реальности вымышленному миру? Краски в нем так уж точно были не бледнее, чем на Земле. А когда Мэг впервые запустила динамическую комнату, она едва не захлебнулась от восторга – запахи, звуки, тактильные ощущения обрушились на нее лавиной. Хотя, как говорили, даже нынешние шлемы создавали ощущение полной реальности. Исключая возможность принимать пищу и испражняться.

– Основа для фантома, – сказала Джин. – Я сразу подумала, что где-то уже видела это здание.

– Основа для фантома?.. – не поняла Мэг.

– Когда Логос только создавался, был ряд решений первого уровня, – объяснила Джин. – Среди них портал для перемещения между пространствами в виде вот этого дома. Вероятно, один из создателей Логоса был как-то связан с этим городком и этим зданием. Ты глубоко копаешь. Как там тебя зовут – Селина?

Она посмотрела на Мэг с явным интересом.

– Подожди, – удивилась Мэг. – Ты сказала: «Один из создателей». Разве у Логоса не один автор? Не Луис Сайфер?

– Не произноси имя благодетеля нашего всуе, – улыбнулась Джин. – Не забывай, что Сайфер, по сути, создал агрегатор. Точнее, даже так: усовершенствовал несколько агрегаторов и слил их в один. Но то, что он агрегировал, принадлежит труду миллионов гениев. И один из них, вероятно, связан с этим городком. Конечно, в реальности. Но тем не менее…

Она не стала ни наклеивать что-то на стену, ни рисовать на ней окно, дверь или лаз. Джин просто подошла к стене дома, похлопала по ней ладонью, а потом вдруг двинулась вперед сквозь нее, начала карабкаться вверх по чему-то, пока не исчезла в стене полностью, как будто та была полотном, сотканным из лазерных лучей.

Мэг подошла к стене и провела ладонью по кирпичам. Они были шершавыми и реальными.

– Хватайся, – раздался приглушенный голос, и прямо из стены показалась ладонь Джин. – И будь осторожнее. Я работала только со стеной, здесь фундамент и перекрытия на четыре фута выше уровня земли.

Мэг ухватилась за ладонь Джин, подалась вперед и поймала себя на странном чувстве – она словно продиралась сквозь липкую паутину, которая, к счастью, не накапливалась на лице, а истаивала через секунду. Вот она ощутила край фундамента, против своей воли зажмурилась, оперлась рукой на что-то твердое и оказалась внутри дома.

Это был пустой запыленный коридор. В отдалении валялась пластиковая бутылка из-под кока-колы, в конце коридора стоял сломанный стул. Справа и слева рассеивали бледный свет дверные проемы, в которых не было дверей. Мэг оглянулась. Стена за ее спиной подрагивала, как будто состояла из кирпичного студня.

– Ничего нет, – прошептала Мэг. – Запустение. Пройдемся?

– Нет, – мотнула головой Джин. – Что-то не так… Не могу понять, но что-то не так. Снаружи защиты не было, а здесь как будто… Где твой сканер?

Мэг раскрыла ладонь, на которой лежала последняя модель объемного сканера.

– Ничего себе, – сказала Джин. – Да ты вооружена как никто. Не удивлюсь, если у тебя есть нечто подобное и на нулевом уровне.

– На нулевом уровне? – не поняла Мэг.

– На Земле, – объяснила Джин. – На настоящей Земле. Так говорят в Логосе те, кто живет там постоянно. Запускай.

Мэг дала команду, сканер раскрыл прозрачные крылья и словно жук поднялся в воздух. На высоте шести футов он с легким жужжанием плавно понесся вперед, сканируя и запоминая объемы и поверхности. Если в здании есть что-то невидимое…

Сканер вспыхнул, едва преодолев треть пути. Сначала оделся светящимся коконом, а потом полыхнул ярким пламенем и в секунду пролился на запыленный пол лужицей расплавленного металла. Одновременно с этим таким же светящимся коконом оделась и Джин. Но еще до этого она обернулась к спутнице, скорчила смешную гримасу и бросила что-то. Мэг поймала и…

…и открыла глаза в своей динамической комнате. В руке у нее был крохотный плюшевый медвежонок-брелок.

Глава седьмая. Рутина

Перси никогда не соглашался с Гарри, что количество переходит в качество. В ответ на скрупулезность опального детектива он выдвигал идею, что даже очень большая куча дерьма никогда не превратится в маленькую кучку золота. Гарри поначалу пробовал спорить с приятелем, даже попытался вспомнить из книжек, читанных в глубоком детстве, что-то про навозную кучу и жемчужное зернышко, а потом понял. Все дело было в определениях.

– Что ты считаешь дерьмом? – спросил он у Перси.

– Ну как же? – Друг поддел гору папок, которые в то время разбирал Гарри. – А это что, по-твоему?

– Это свидетельства, – усмехнулся Гарри. – Да-да, свидетельства ускользающего времени, которое иногда намеренно, а иногда и случайным образом нашло свое отражение на таком ветхом носителе, как бумага. Не все, знаешь ли, было оцифровано в свое время. До сих пор большая часть нашего прошлого все еще пребывает в свитках и манускриптах. Ну или в старых газетных подшивках и вот в таких отчетах.

– Не уверен, – тоже с усмешкой ответил Перси, – что вот это все достойно оцифровки.

– Неужели мало места в виртуальных хранилищах информации? Или все занимает текущее и прекрасное? Понятное дело, у вас там все оцифровано с самого начала!

– Вот почему я этим и занимаюсь! – похлопал приятеля по плечу Перси.

Ответить другу Гарри было нечем. К тому же однажды Перси сказал ему то, что долго не выходило у Гарри из головы. Мол, там, в Логосе, все по-честному. Гарри не сразу понял, что Перси имеет в виду. Неужели какое-то мифическое равенство? А как же расходы? Кто-то заходит в Логос через динамическую комнату, кто-то довольствуется шлемом, а зачастую и обычными очками с наушниками. Кто-то бродит по виртуальным улочкам в виде собственной отсканированной копии или аватара из стандартного бесплатного набора, а кто-то реализует затаенные мечты. Наконец, кто-то только глазеет, а кто-то пользуется всеми чудесами Логоса. Или все не так?

– Все так, – легко согласился Перси. – Но это все позолота. Косметика. Маска. И все это знают. Ну, к примеру, если возле тебя на улице остановится «Ламборгини» и из него тебя поманит ручкой прекрасная девушка в черных очках, то ты точно будешь знать, сколько стоит эта машина и сколько стоит содержать вот такую девушку.

– Нет, не буду знать. Ну да ладно. А там?..

– А там ты будешь уверен, что все это видимость. И «ламборгини», и девушка.

– А на самом деле это самокат и старушка? – прищурился Гарри.

– Может быть, и старушка. И вовсе без самоката. Это все неважно. Важно другое. Когда все иллюзия, стоит обращаться к тому, что находится вот здесь.

Последнее слово Перси произнес самым многозначительным тоном и торжественно приложил руку к груди. Кажется, он имел в виду сердце. Вот только все то же самое можно было бы сказать и о земной жизни. В финале наиболее важное всегда оказывалось в груди. Хотя иллюзии тоже имели свою цену. Да и итог чаще всего вызывал весьма смешанные чувства. Или же ему все еще рано задумываться об итоге?

Сейчас Гарри разбирал все связанное с необычными происшествиями в Нью-Йорке. В который раз перечитывал протоколы, объяснения; перекладывал вырезки из газет, распечатки сообщений из различных чатов, прочую шелуху. Пожалуй, постепенно он начинал что-то понимать. Вот таких очевидных происшествий, чтобы где-то на стене появилась дверь, а потом исчезла, почти не было. Нет, подобные сообщения мелькали, но на поверку оказывались ерундой или уж, во всяком случае, не заканчивались чем-то вроде того происшествия с антикварным магазином. То же самое касалось выдумок про окна, которые то есть, то нет, про дыры и проломы в стенах, что вдруг исчезали, как будто их и не было. А вот сообщения о появлении того самого дома мелькали куда чаще. И к тому же нередко сопровождались фотографиями. Гарри даже, чертыхаясь, загнал одну из наиболее четких в рабочий компьютер и попытался сделать поиск по изображению. Более или менее похожих фото набралось прилично, но все они были сканами тех или иных игровых локаций. Нет, без Перси тут обойтись нельзя. Гарри послал ему сообщение, но, судя по молчанию, его приятель куда-то отлучился – может, как раз в Логос и отправился. Конечно, динамическими комнатами управление полиции не располагало, но несколько приличных шлемов вроде бы имело. Любопытно, получает ли человек, находясь в Логосе, какие-то сообщения из реальности? Все, что Гарри знал об этом, – погружение в Логос может быть разным, но те же динамические комнаты, как правило, защищены особым образом. Физическое пробуждение или какое-то другое насильственное извлечение пользователя из виртуальности могло быть чревато серьезными психическими последствиями.

Поднявшись, Гарри помахал руками, потянулся, поймав сочувственные взгляды некоторых коллег, спустился на первый этаж, сделал себе кофе в автомате и там же вытащил пару шоколадных батончиков с орехами. Голове питание требовалось не меньше, чем желудку. Вскоре он вновь сидел за столом.

Так… Судя по всему, этот дом появлялся не просто так. Как правило, он показывался на несколько минут, притом, если судить по сообщениям в городских чатах, это всегда было связано с какими-то людьми. То есть на него нельзя было наткнуться на пустынной улице, в него всегда кто-то входил – обычно один или несколько человек, чаще всего достаточно молодых, но непременно кутающихся в балаклавы или прячущихся под капюшонами. Такого, чтобы при появлении дома из него кто-то выходил, почти не случалось. Собственно, большинство этих случаев ограничивались теми бедолагами, которых пришлось опрашивать Перси. То есть дом был входом куда-то? В Логос? Или в какое-то иное подпространство, как любил выражаться тот же Перси? Но тогда почему ни у одного из его условных пользователей не было на голове виртуального шлема? С бедолагами-то все более или менее было понятно, они выпадали из реальности и возвращались в нее через какое-то время, используя следующее появление того самого дома. Если закрыть глаза на невозможность или необъяснимость такой технологии, то даже тот доходяга, что пробыл в этом доме полтора месяца, всего лишь прошелся по его коридору и через минуту выбежал из дома, вдруг почувствовав ужас. То, что в городе за это время прошло шесть недель, можно объяснить лишь одним – время на этот дом не действует. Или он существует вне времени. Гарри с улыбкой представил, как он напишет об этом в отчете. Отдельно стоило задуматься о том, что не всегда дом появлялся где-то в переулках или на площадях, довольно часто он как будто замещал существующее здание. Причем люди, живущие там в своих квартирах, не только не испытывали ничего странного, но даже не замечали происходящего. Безумие какое-то…

Еще не зная, о чем он будет говорить с дочерью, наверное, лишь для того, чтобы развеяться, Гарри набрал номер Одри. К его удивлению, она ответила почти сразу:

– Привет, папка! Прости, что я без картинки, тут слишком много любопытных глаз. А мы сейчас сидим в классном ресторане! Не скажу, что я люблю морепродукты, но тут их готовят совершенно замечательно! А потом идем на одну вечеринку! Не волнуйся, детей туда тоже пускают! И на ней будет полно водных аттракционов! А ты все еще на работе?

– Привет-привет, счастье. Да, я на работе. Надеюсь, мама не будет спускать с тебя глаз?

– Да ты что, она грозит нацепить на меня специальный браслет. Я ей предложила добавить еще и номер ее телефона, чип, светодиодную лампочку и мою кличку. Хотя для всего этого явно потребуется ошейник.

– У тебя уже есть кличка?

– А чем плохо мое имя? – засмеялась Одри.

– Значит, виртуальность ты забросила, – понял Гарри.

– Иногда нужно делать перерывы, – понизила голос Одри. – Говори, что там еще стряслось? А то я вышла в вестибюль, чтобы тебе ответить.

– У меня есть пара вопросов, – сказал, распечатывая батончик, Гарри. – Только отнесись к ним серьезно. Не волнуйся, я быстро. Скажи, вот эти двери, окна, дыры, которые можно приобрести в Логосе, они всегда действуют?

– Конечно! – засмеялась Одри. – Они как раз для неумех. Опытные обитатели Логоса, хотя их мало, можно сказать единицы, могут и без них проходить сквозь стены!

– Хорошо, – кивнул Гарри. – Не могу сказать, что я поражен. Думаю, пройти через виртуальную стену – это далеко не подвиг.

– Нет, тебе все-таки надо побродить по улицам Сайфер-Сити, – улыбнулась Одри. – Уверяю, тебе не удастся пройти сквозь стену, даже если разбежишься!

– Шею сломаю? – поинтересовался Гарри.

– Ну, защита должна сработать, так что вряд ли, – усомнилась Одри. – Но сотрясение мозга получить можешь. Некоторые, кстати, так выходят из виртуальности. Если прыгнуть, к примеру, с высоты, то программа отправит тебя домой. Но это для отмороженных.

– Но если ты сидишь в кресле дома, то вряд ли разобьешься, прыгая с высоты в вашем Логосе, – засмеялся Гарри.

– Я бы не была столь уверена, – как будто стала серьезной Одри.

– Хорошо, – сказал Гарри и вдруг спросил: – Скажи, а если купить вот такую дверь и принести ее сюда. В реальность. Если это возможно, конечно. И налепить на стену какого-нибудь дома. Она будет работать так же, как в Логосе?

Ему показалось или она ответила на секунду позже, чем была должна? Так, словно подбирала слова. Или раздумывала о чем-то.

– Если бы это было так, то значило бы, что мы живем в виртуальности, – наконец сказала она.

– Действительно, – медленно произнес он, больше всего желая в это мгновение взглянуть дочери в глаза. – Еще один вопрос. Помнишь, ты сказала, что знаешь способ войти в Логос и без пароля, и без кода? Что есть тайное средство?

– Ну? – Она как будто насторожилась.

– А без шлема?

– Ну ты как ребенок, папа, – засмеялась Одри. – Есть же специальные очки, наушники. Наконец, можно прогуляться по Логосу, смотря на монитор компьютера. Только не будет полноты ощущений. Одно дело смотреть фильм, а другое – оказаться в фильме.

– А если без всего? – спросил Гарри. – Без шлема, без наушников и очков, вовсе без каких-либо девайсов? К примеру, собраться где-нибудь на пустынной улице, накинув на голову тот же капюшон, вызвать портал, как бы он ни выглядел, дождаться и шагнуть в открытую дверь. Что скажешь?

– Знаешь, – она явно улыбалась, как в далеком детстве, когда ей – еще страдающей аллергией трехлетке – удавалось утащить конфету из вазы, – если бы что-то подобное было возможно, то стало бы большим-большим-большим секретом. К тому же я пользуюсь шлемом. Хотя Говард обещал мне купить динамическую комнату. Если я закончу школу отлично и поступлю в колледж.

– Передавай ему привет, – сказал Гарри. – И маме. Я тебе еще позвоню.

– Буду ждать!

… – Гарри? – К нему спешил Перси с коробкой пиццы.

– Очень кстати, – не смог сдержать улыбку Гарри. – Я, правда, просил о другом, но не откажусь. Как-то упустил время обеда, а теперь уже пора идти домой.

– Домой? – рассмеялся Перси. – Брось. Что ты будешь делать дома? Прости-прости. Я не хотел сказать, что тебя там никто не ждет!

– Увы, я сам это хотел сказать. Только что говорил по телефону с дочерью. У нее все хорошо, а меня действительно никто не ждет дома. Собаку завести я не могу, поскольку собака требует времени. А коты далеко не всегда настолько человеколюбивы. Был в Логосе?

– Нет, – отмахнулся Перси. – Занимался твоим делом.

– Моим делом? – не понял Гарри. – Искал для меня этот дом в Логосе, не заходя в него?

– Этим тоже, но не только, – кивнул Перси. – И, кстати, довольно успешно. Воспользовался твоим фото и обнаружил, что этот дом – базовая архитектурная модель и в Логосе подобных ему немало. Но я сделал другое. Да, потратил полдня, но забил твой дом в систему распознавания лиц.

– Надеешься, что однажды он спустится в метро? – рассмеялся Гарри.

– Ты тупица, приятель. Система работает на всех городских видеокамерах. Она выдаст сигнал сразу. Если, конечно, дом появится в поле зрения одной из камер.

– И что же? – не понял Гарри. – Туда направятся все городские патрули?

– Ближайшие, – понизил голос Перси. – Правда, я еще не знаю, что они будут со всем этим делать. Кстати, если ты завершил свою статистику, то должен знать, что обычно это происходит в вечернее или ночное время.

– Ночью редко, – заметил Гарри. – И все равно: тебе не кажется, что мы все тут сошли с ума?

– Не думаю, – посмотрел на часы Перси. – Мне кажется, что вместо того чтобы заказывать пиццу, я мог бы подождать полчаса и вытащить тебя в какой-нибудь ресторанчик. Рабочий день заканчивается.

– Пожалуй, пицца не помешает ресторанчику, – отчего-то согласился Гарри.

На самом деле он уже понимал, что без похода в Логос не обойтись, а лучшего спутника, да и проводника, чем Перси, ему все равно не найти. Они вышли из управления, не стали брать такси и решили прогуляться. Забрели на Малберри-стрит, а всего лишь через час Гарри с удивлением понял, что он в благостном расположении духа сидит с банкой пива в каком-то крохотном заведении и прислушивается к восторженным репликам Перси. Кажется, инспектор Перси Уокер действительно любил свою работу. Он рассказал Гарри о том, почему реальность называют в Логосе «Земля-ноль», что такое Земля-один и чем Нью-Йорк на ней отличается от него же в реальности. Затем перешел к рассказу собственно о Логосе, в конце концов утомившись и заявив, что тот же Сайфер-Сити можно описывать довольно долго, но все же лучше самому увидеть. И что он, Перси, был бы рад показать Гарри если не всю столицу Логоса, на что может не хватить жизни, то хотя бы ее самые интересные места.

– Послушай, – Гарри посмотрел в окно, за которым город начинал погружаться в вечерний полумрак, одновременно зажигая миллионы огней. – Я вполне допускаю, что все эти локации действительно прекрасны настолько, насколько ты ими восторгаешься. Но мы живые люди. Как мы можем по-настоящему жить в них? Нет, я понимаю, все эти динамические комнаты с полным пансионом… Но вот я надену шлем. И вдруг, прости, захочу в сортир. И что?

– Ты как ребенок… Что ты делаешь, если хочешь в сортир на работе?

– Иду туда.

– Выйди из Логоса и сходи в сортир, – посоветовал приятель. – Или это так сложно? Все же не пару миль пробежать. Да, в Логосе тоже есть туалетные комнаты. Но чтобы ими воспользоваться, понадобится древнее средство – памперс. И тебе не будут нужны никакие динамические комнаты с полным, как ты говоришь, пансионом. Точно так же ты должен будешь вернуться и для того, чтобы перекусить. Понимаешь? Хотя вкусовые ощущения можно получать и в Логосе. Вот живот набить… затруднительно.

– Хорошо, – задумался Гарри. – Тогда последний вопрос. Можно войти в Логос без всего?

– То есть? – не понял Перси. – Голым, что ли?

– Нет, – замотал головой Гарри. – Без этой комнаты, без шлема, без очков, без компьютера?

– Ну, – Перси потер переносицу, – байки ходят разные. Но вот что я тебе скажу. Сны же мы смотрим без всяких технических приспособлений. Так что… Но только сны. Подожди! – Он подхватил запищавший смартфон. – Невероятно! Дом! Сработало! Тут недалеко, даже такси брать не придется!

Они не успели, хотя пробежали не меньше мили. Насколько понял Гарри, дом якобы появлялся в сквере напротив книжного магазина на той же улице. Собственно, камера этого книжного дом и зафиксировала. У тротуара стояли сразу две полицейские машины, руками размахивали несколько зевак, показывая на проволочное ограждение на другой стороне улицы.

– Вот черт, – вернулся от полицейской машины Перси. – Я запускал эту программу, поэтому мне придется поехать в управление и написать отчет. Ты куда?

– Поброжу тут, – поежился Гарри, ему неожиданно показалось, что вместе с вечером на улицы Нью-Йорка опустилась прохлада. – Послушаю, что говорят люди.

– Тогда до завтра, – кивнул Перси, и почти сразу в кармане Гарри ожил телефон.

– Да, – сказал он.

– Это Мэг, – раздалось в трубке. – Помните меня? Я предлагала вам сотрудничество. Я нашла тот дом в реальности. Вам еще интересна эта тема?

Глава восьмая. Медвежонок

В руке у нее был крохотный медвежонок-брелок. По-прежнему.

Чего не могло быть.

Мэг сбросила динамическую амуницию, не выпуская игрушку из рук. Как была, нагишом, проследовала на кухню, где упаковала медвежонка в полиэтиленовый пакет, и уже с ним отправилась в душ. Под струями воды Мэг стояла, прикусив угол пакета зубами. Изо рта она его вытащила, только закутавшись в теплый халат и приготовив себе кофе и тосты. Хотя нет. До этого она еще успела почистить зубы, сжимая медвежонка левой рукой. И лишь потом, придвинув к себе чашку, вытащила его из пакета и внимательно осмотрела.

Ничего особенного в медвежонке не было. Меньше спичечного коробка, коричневый, чуть потертый плюш, аккуратные, едва заметные швы на всех его частях, бусинки пластиковых глаз и петелька на шее, для того чтобы вставить карабин и пристегнуть игрушку к сумке или одежде. Судя по состоянию, петелька не использовалась. На ощупь медвежонок был мягким, то есть никаких электронных устройств в себе не содержал. Он не должен был переместиться вместе с Мэг из виртуальности в реальность, но он переместился. Перенести что-то материальное в Логос можно было, только запрограммировав необходимый предмет. Тот же перепончатый сканер, что восхитил Джин, в реальности был программой, загруженной в компьютер Мэг. Да, программой довольно дорогой, но никак не реальным устройством, которое способно махать крыльями и сканировать помещение. Хотя подобное, пусть и не столь совершенное, приспособление имелось и в реальности, но в любом случае речь шла бы о разных устройствах. Повторить игрушку или, если точнее, продублировать ее в виртуальности, было довольно просто, но никак не в обратном смысле. Понятно, что речь должна была идти про ее мгновенное воссоздание. Возможно, где-то и имелись динамические комнаты с функцией объемного принтера, и даже были прокачаны до необходимой скорости, но Мэг о подобном не слышала. И уж во всяком случае, в ее комнате таких опций не было. Происшедшее требовало осмысления.

Мэг перекусила, вновь взяла медвежонка в руку, закрыла глаза и постаралась в подробностях вспомнить недавнее происшествие. Итак, они вместе с Джин проникли в подозрительное здание и запустили сканер. Пролетев некоторое расстояние по коридору, сканер вспыхнул, а вслед за этим в пламени скрылась и Джин. Точнее, начала скрываться. Она обернулась, и как будто собиралась что-то сказать, или даже сказала (прошептала? выкрикнула?) – и бросила что-то. Слова или слово Мэг не разобрала, но брошенное поймала. Поймала что-то крохотное и мягкое, это она запомнила. В динамической комнате обнаружила в руке медвежонка. Иначе говоря, его и должна была поймать. Но как?

Она медленно разминала в пальцах игрушку. По всему выходило, что именно эта вещица оказалась средством спасения. Не кусок мокрого картона, а маленькая, даже миниатюрная вещица. Но как она могла выбросить Мэг на нулевой уровень? Все подобные устройства, о которых она слышала, ограничивались перебрасыванием игрока на предыдущий уровень. Для того путешествия им бы стал Логос на уровне Сайфер-Сити. Но все эти устройства были, мягко говоря, не очень законны. В любом случае они противоречили правилам. Для перехода между уровнями виртуальности и для возвращения в реальность существовали специальные шлюзы или устройства. Даже та туалетная комната в кафе, которой Мэг пользовалась время от времени, была официальным шлюзом, всего лишь с повышенным уровнем приватности. Что еще?

Мэг потерла виски. Она забыла о главном! Гримаса, которая исказила лицо Джин, возникла не только потому, что та кричала. Определенно, это была гримаса боли! Боль в Логосе, пусть даже в его окраинных уровнях? Как-то это выпадает из основных постулатов безопасности виртуального рая.

«А ты не думаешь, дорогая Мэг, что нащупала одну из едва ли не самых главных фишек для будущей книги? Как сказала Джин? «Если поджарит, не удивляться моим действиям. На всякий случай есть и другие способы спасения. Вопросы?»

Вопросов накопилось немало. Значит, ее сканер, а затем и проводницу, «поджарило»? И медвежонок был одним из способов спасения? Осталось только узнать, что стало с Джин. Заодно и поговорить с ней.

Мэг покачала головой. А не становится ли она стервой? Пожалуй, с беспокойства о судьбе Джин следовало начинать, и только потом задавать вопросы – что, как и почему.

Мэг придвинула к себе смартфон и включила приложение «Логос». А вот это было что-то новенькое: «Из-за технического сбоя и потенциальной аварийной ситуации ваша динамическая комната переведена в режим карантина на 24 часа. Вы можете обратиться в техническую службу».

Нет, ни в какую техническую службу Мэг обращаться не намеревалась. Она должна была разобраться во всем сама. Через час она арендовала секцию в интернет-хостинге, а еще через полчаса уже вновь шагала в облике Селины по восточному базару Сайфер-Сити. Медвежонок, которого она, подумав, сунула за ремешок шлема, именно там и обнаружился в Логосе. Похоже, он действительно оставался реальным на любом уровне. Хорошо хоть, Мэг не выбросило из Логоса и на этот раз. События приобретали все более неожиданный оборот.

Она вновь миновала уличный цирк, дошла до узких торговых улочек, поднялась на парапет, спустилась в тоннель, углубилась в Нижний город и подошла к тому самому месту, где несколько часов назад стучала в дверь. Теперь на этом месте не было ни двери, ни колокола.

Мэг оглянулась. Лавки с сувенирами начинались через пару десятков шагов, и пусть возле них не было так же многолюдно, как наверху, но народ толпился, привлекать внимание к себе не следовало. Она сдвинула на живот сумку, что висела на спине, извлекла из нее черный шарик, размяла его в пальцах и, прислонившись к стене, прилепила на холодный камень. Легкий толчок в спину подтвердил, что примочка сработала. В стене появился небольшой лючок вроде тех, что устраивают на электролиниях для их обслуживания. Развернувшись, Мэг открыла его и запустила в образовавшееся отверстие сканер. Так, что там у нас? Полная темнота, пустая лестница и пустая комната. Никаких признаков жизни. Как будто никогда никого здесь и не было.

– Нехорошо, – раздался низкий голос у нее за спиной.

Свернуть сканер, захлопнуть лючок и спрятать в пальцах черный шарик заняло у нее меньше секунды. Мэг обернулась. За ней стоял высокий темнокожий мужчина, напоминающий бедуина. Одеяния его уж точно напоминали бедуинские.

– Простите? – подняла брови Мэг.

– Я вас видел тут с утра, – улыбнулся незнакомец. – Что-то забыли?

– Отчасти, – улыбнулась Мэг. – Если вы меня видели, то я на месте. Хотя уже начала сомневаться. Еще с утра здесь была дверь и колокольчик, а теперь ничего.

– Здания в Логосе иногда переменчивы как погода, – прищурился незнакомец. – Неизменны только дружба и верность. Так в чем же дело?

– Я хотела вернуть одну вещицу, – сказала Мэг. – Хотела вернуть ее девушке по имени Джин. Заодно и справиться о ее здоровье.

Она показала незнакомцу медвежонка и сделала вид, что бросает его. Реакция бедуина была мгновенной. Он отскочил в сторону и даже поднял руки, чтобы не коснуться нежданного подарка.

– Любопытно, – улыбнулась Мэг, пряча игрушку. – Похоже, вам известно, что это за предмет.

– Некоторым образом, – нахмурился, озираясь, бедуин. – Как вас зовут?

– Называйте меня Селина, – ответила Мэг. – Что вас так испугало? Мы же в Логосе, в котором не может произойти ничего страшного! Разве безопасность и доброжелательство не главный принцип этого мира? Что вы там говорили о дружбе и верности?

– Постольку-поскольку, – неопределенно ответил бедуин. – Меня зовут Омар. Если хотите продолжить разговор, зайдите ко мне в лавку.

Омар торговал как раз игрушками. Всех видов и всех расцветок. Каждая из них содержала в себе какой-нибудь бонус вроде особой виртуальной способности, но не было ни одной, что выглядела бы проще медвежонка. Омар приобнял стоявшую у прилавка темнокожую красавицу, что была выше Селины на голову. Прижал руку к груди, когда та погрозила ему пальцем, и показал на полог, скрывающий подсобку:

– Нам сюда.

Мэг кивнула подмигнувшей ей красотке и последовала за Омаром.

– София, – прошептал Омар, поправив занавесь, за которой продолжалась торговля. – Свет моего сердца.

– Красивая, – кивнула Мэг. – И вы тоже шикарно выглядите. У вас должны быть красивые дети. Если, конечно, это…

Его лицо, уже будучи черным, как будто потемнело на мгновение. Но через секунду он растянул губы в улыбке.

– Нет, это не аватары, мы такие и есть. Проблема в другом. Мы…

– НПС, – поняла Мэг. – Простите.

– Ничего, – отмахнулся Омар. – Неигровой персонаж. Как здесь шутят, это персонаж, которого оставили в покое. Не занимают в играх. Вы понимаете, почему я уклонился от вашего медвежонка?

– Вам некуда проваливаться, – прошептала Мэг.

– Можно и так сказать, – кивнул Омар. – Садитесь, – он повел рукой вдоль стеллажей, заполненных корзинами с сувенирами. – Вот стул. Тут тесно, но уютно. Просто я не знаю, что со мной будет. А подводить Софию не хотелось бы. Это я продал медвежонка Джин. Она ищет такие вещи…

– Какие вещи? – не поняла Мэг.

– Настоящие, – прошептал Омар. – Их мало, очень мало. Но они иногда попадаются. Никто не знает, откуда они берутся, но говорят, что они настоящие. Им плевать на программу, код, уровень. И они способны на… различные эффекты. К примеру, некоторые из них, если их бросить и поймать, становятся подобны камню. Они прорывают все эти… виртуальности.

– И оказываются на нулевом уровне? – прищурилась Мэг.

– Не знаю, – признался Омар. – Я слышал, что настоящими бывают и люди.

– Все люди? – не поняла Мэг.

– Нет, – усмехнулся Омар. – Не люди с нулевой Земли, что сейчас толпятся у прилавка. А настоящие люди. Вроде этого медвежонка. У вас, кстати, очень хорошая защита. Но вы ненастоящая. Или настоящая не в той мере.

– От вас это услышать не обидно, – улыбнулась Мэг. – Вы поможете мне?

– Не потому, что Джин впустила вас, – сказал Омар. – Она смелая девушка, она могла впустить многих. Даже тех, кому нельзя пожимать руку. Но она мало кому могла кинуть медвежонка. Наверное, у вас были хорошие рекомендации?

– Вполне, – сдержанно улыбнулась Селина.

– Вот, – протянул визитку Омар. – Здесь вы сможете найти ее. Не обещаю, что переговорите, но найдете. Ее и там зовут Джин. Больше я ничего не скажу. Не знаю ничего больше того, что сказал. Но она оставила мне эту ниточку для связи, чтобы я передал тому, кому захочу. Вам – хочу. Да, советую запомнить адрес. Это ненастоящий картон.

Мэг взяла визитку. Карточка пресвитерианской больницы. Бродвей, 5141. Она посмотрела на Омара:

– С ней был еще юноша…

– Я знаком только с нею, – покачал головой Омар.

В больницу Мэг сумела проникнуть только на следующий день. Пришлось пойти на крайние меры и предъявить «задание» от знаменитой Риты, по которому она собирала материал для новой книги. Тема человека, который потерял все в этой жизни, но может продолжить жизнь в виртуальности, оказалась весьма злободневной для начальника пресс-службы лечебного заведения. Он с радостью принял Мэг, рассыпался в комплиментах, получив книгу с дарственной надписью от таинственной Риты, и повел гостью в отдельный корпус, где, как он сразу же начал объяснять, располагаются те, которым уже «ничего не светит».

– Да, бывали случаи, когда шлем виртуальности и в самом деле способствовал тому, что человек выходил из комы, – распинался больничный чиновник, – но чаще всего речь идет о самообмане. Чудес не бывает.

Мэг медленно шла по больничным палатам следом за разглагольствующим администратором и вглядывалась в безжизненные лица пациентов, многие из которых были заключены под пластик шлемов корпорации «Логос». Помигивали огоньки в системах жизнеобеспечения, бежала по прозрачным шлангам какая-то жидкость, вздымались поршни искусственного дыхания.

– Посмотрите хотя бы на эту женщину, – остановился у кровати одной из последних пациенток администратор. – По сути, перед вами человек-растение. Почти пятнадцать лет в глубокой коме. Первое время за ней еще ухаживал престарелый отец, оплакивая дочь, которая попала в тяжелое ДТП, затем он умер, и вот пожалуйста. Мозг несчастной давно не функционирует, однако отключить это… тело от систем жизнеобеспечения мы не можем. Поддержание в нем жизни оплачивается, и весьма щедро.

– Кем же? – сглотнула пересохшим горлом слюну Мэг, потому что перед ней была именно Джин.

– Вы не поверите, – развел руками администратор. – Фирмой, которая ей же и принадлежит. Вот ее учетный номер. С другой стороны, ко всему этому можно отнестись как к научному эксперименту. Знаете, – он обернулся к Мэг и понизил голос, – некоторые из родственников этих несчастных верят, что, если человек умрет в таком шлеме, он останется живым там!

Администратор показал пальцем наверх и рассмеялся:

– Нет, вы представляете эту чушь? Я, кстати, бывал в Логосе, но никогда не встречал там своих больных.

Весь следующий день Мэг занималась только этим. Нашла опечатанную квартиру Джин Хэнсон, разыскала в колумбарии табличку над захоронением ее отца Джипа Хэнсона, который был кремирован и покоился там уже больше десяти лет. Установила, что зарегистрированная на Джин фирма действует в пределах Логоса и оказывает услуги по организации экскурсии и прокладыванию маршрутов на всех уровнях виртуальности. Собственно, этим Джин для Мэг и занималась. За весьма приличные деньги прокладывала ей маршрут в интересующее заказчицу здание. Получалось, что деньги Мэг напрямую служили продлению жизни молодой женщины, которая в виртуальности выглядела куда как бодрее и свежее, чем через пластик шлема. Значит, говорите, растение? И кем же был тот молодой человек под аватаром Джипа Хэнсона? Джин и Джип…

Мэг еще раз вспомнила все произошедшее и подумала, что не простит себе, если не найдет Джин и не удостоверится в том, что с нею все в порядке. Да и выяснить, что же все-таки случилось в том самом отражении Спрингфилда, тоже следовало. Так всегда бывало, когда она начинала новый проект. Разработанный план действий обращался в фикцию уже при выполнении первого пункта. Так о ком или о чем, в конце концов, будет ее книга? Об исчезающем здании? О незадачливом детективе Гарри Ангеле? О пребывающей в коме молодой женщине и одновременно с этим высокооплачиваемой проводнице по виртуальности? Или все же о Луисе Сайфере? Нет, дорогая и уважаемая Лора Олден, именно такое название у нее и должно быть – «Алгоритм». Непонятное о непонятном.

В заботах и размышлениях прошел и следующий день. Мэг уже подумывала вновь отправиться к Жуберу, хотя его услуги все же были дороговаты, но ближе к вечеру передумала. Она снова нашла веб-камеру Спрингфилда, уверилась, что нужное ей здание стоит на том же месте, и решила прогуляться в то самое отражение этого городка, где с нею и Джин случилось то, что случилось.

Там все было по-прежнему. Заброшенная улочка, пыль, запустение, смутные очертания домов за разросшимися кустами, но не было того самого здания. В реальности оно еще оставалось, если, конечно, вебкамера передавала действительное изображение, а в отражении отсутствовало. На его месте лежала та же самая пыль, что и на всей улице. Дом как будто никогда и не существовал. Но наступать на его бывшее основание Мэг так и не решилась. Подняла камень, бросила и кивнула сама себе, разглядев взметнувшуюся от падения пыль. Можно было предположить, что она оказалась в какой-то другой локации, но оставленный Джин влажный кусок картона лежал на прежнем месте и даже как будто не успел высохнуть.

Мэг наклонилась и прикоснулась пальцем к странно выглядевшему обрывку скотча, прилипшему к оставленной Джин страховке. Та тут же обратилась в мятый листок бумаги. Мэг подхватила его, сложила и убрала в карман. Нет, она все еще ничего не понимала, но уже почувствовала след.

Через несколько минут она вышла из динамической комнаты, проверила, на месте ли здание в настоящем Спрингфилде, и набрала Гарри:

– Это Мэг. Помните меня? Я предлагала вам сотрудничество. Я нашла тот дом в реальности. Вам еще интересна эта тема? Надо торопиться. Боюсь, он может исчезнуть.

Глава девятая. Статистика

День начался с разговора с Амандой. Нет, она не вызвала Гарри к себе в офис. Она ждала его у входа.

– Привет, Гарри!

– Доброе утро, мэм! – Он постучал пальцем по часам. – Минута в минуту!

– Отойдем, – распорядилась Аманда.

Лучше бы она вызвала его в кабинет. Стоять прекрасным летним утром перед шефом в нескольких шагах от утреннего потока сослуживцев было не лучшей перспективой.

– Тебе не все равно, что о тебе думают другие? – оглянулась на входящих в здание департамента Аманда.

Он ничего не ответил.

– Когда ты в последний раз называл меня Мэнди? – вздохнула Аманда.

– Десять лет назад.

Проходящий за спиной босса Перси ободряюще помахал Гарри рукой.

– Время летит, – согласилась Аманда. – Что ты делаешь?

– Работаю. Веду несколько дел. Кроме того, занимаюсь поиском дома-призрака.

– И что собираешься предпринять, когда найдешь его? Запрешь в магнитную ловушку? Поймаешь сачком? Или сфотографируешь и добавишь в папку с трофеями? Что там еще делают с призраками? Ты разве меня не понял? Надо решить эту проблему. Знаешь как? Найти того, кто устраивает такую проекцию.

– А если это не проекция? – спросил Гарри.

– Да что ты говоришь! – подняла брови Аманда. – И это я слышу от самого трезвомыслящего детектива в департаменте? От зануды и аккуратиста? От ярого противника всех этих виртуальностей? Хорошо, допустим на мгновение, что это не проекция. Тогда что это?

– Как раз пытаюсь выяснить. Ты же должна помнить! Лучше ставить вопросы, на которые…

– …на которые нет ответа, чем подгонять вопросы и ответы друг к другу, – продолжила Аманда. – Я помню тот первый инструктаж, который ты прочитал стажерке в моем лице. Отличная сентенция. И где ты теперь оказался, следуя ей?

– Насколько я понимаю… – Гарри позволил себе улыбнуться, – ты тоже ей все еще следуешь?

– По мере возможности, – кивнула Аманда. – Мне почему-то кажется, что ты пытаешься разрешить проблему десятилетней давности. Если что-то пойдет не так, мне вновь придется тебя отстранить. Возможно, навсегда.

– В прошлый раз меня отстраняла не ты, – напомнил Гарри. – Кажется, это был Кайл Уильямс. Хотя что я говорю, он ведь с тех пор тоже пошел на повышение и теперь твой прямой босс. Так что не удивлюсь. Хотя ты забыла мое второе поучение. Смысл слов очень важен. Что значит «пойдет не так»? Есть определение, как должно пойти? То есть заранее определенная ясность? Тогда зачем мне поручать то, что уже ясно?

– Даже не начинай, – подняла ладонь Аманда.

Она развернулась и уцокала каблучками в направлении лифта. А Гарри похлопал руками по карманам, чтобы найти сигареты, хотя уже лет пять как бросил курить. Потому что не курил Говард, мать его. Сейчас бы не помешал стаканчик виски, тем более что Одри была в отъезде, а если бы даже и позвонила, что ему было бы с того стаканчика?Другое дело, что на работе он себе этого не позволял. Однако как еще стереть из памяти строгое лицо Кайла Уильямса, который, по всеобщему представлению, был еще большим занудой и аккуратистом, чем сам Гарри? Что он тогда сказал проштрафившемуся детективу? Ну точно: «Департамент готов закрыть глаза на чудачества одного из лучших полицейских, если это не вредит репутации департамента. Но иногда случается так, что закрыть глаза не дают те, у кого есть такая возможность». Короче говоря, намекнул, что Гарри замахнулся на сильных мира сего. А что тогда ему ответил Гарри? Конечно же, огрызнулся: «Боюсь, если следовать настояниям тех, у кого есть возможность настаивать, от репутации департамента ничего не останется». Почему же Кайл вовсе не уволил его? Может быть, потому, что был не только аккуратистом и законником, но и хорошим человеком? Перси, во всяком случае, до сих пор считает его лучшим руководителем их отдела. Кроме, конечно, Аманды. А ведь десять назад сменить Кайла Уильямса должен был как раз Гарри… Ну и черт с ним!

– Ты где? – Перси явно горел нетерпением.

– Поднимаюсь, – пробурчал Гарри.

– Давай, а то я уже сижу за твоим столом, – засмеялся приятель.

– Проваливай, – буркнул Гарри через десять секунд. – Иначе я решу, что ты задумал занять мое место.

– Почему нет? – удивился Перси. – Только не повторяй мне старую байку, что все виртуальщики просиживают штаны на работе.

– Вы их пролеживаете, – отмахнулся Гарри. – Кстати, отчего у вас нет этой… как ее… динамической комнаты?

– По той же самой причине, по какой мы ездим не на «ламборгини», – надул губы Перси. – А что касается «занять твое место», так мне в любом случае придется завершать это дело, если тебя выпрут.

– А должны? – сдвинул брови Гарри.

– Надеюсь, что нет. Но ты слишком глубоко копаешь. Хотя на этот раз я тебя чуть опередил.

– Рассказывай, – попросил Гарри.

– Понимаешь, компьютеры – это очень полезная штука, – понизил голос Перси. – Что ты видишь, когда рассматриваешь статистику появления этого дома?

– Я бы не называл это статистикой, – заметил Гарри. – Ты же не думаешь, что фиксируются все случаи?

– Вот! – погрозил пальцем приятелю Перси. – Несколько дней назад ты и думать об этом не хотел, а теперь называешь это случаями. Кстати, после последнего происшествия я получил по голове. Даже решил, что Аманда с тобой говорила из-за меня.

– Не надейся, славой не поделюсь.

– Этот дом выкинули из системы распознавания лиц. И патрули больше не поедут туда, где он появится. Меня обозвали мистификатором и конспирологом.

– Добро пожаловать в клуб, – ухмыльнулся Гарри.

– К счастью, я в нем только гость, – отметил с улыбкой Перси. – Да, статистика неполная. Но она есть. И когда ты запускаешь ее в программу, то она за минуту находит те соответствия, которые ты будешь искать год. Время, место, периодичность.

– И что же ты узнал за минуту? – поинтересовался Гарри.

– Кое-что, – стал серьезным Перси. – Ну, треть случаев не вписывается ни в какую статистику. А две трети в точности совпадают с графиком работы некоторых молодежных клубов. С их топовыми полувиртуальными вечеринками. Ну знаешь, когда они все там танцуют в этих шлемах. А некоторые так вовсе представляют собой огромные динамические залы. Понятно, что там упрощенная сбруя, так называют эту их амуницию, но, говорят, эффект присутствия создает потрясающий. Представляешь? Вечеринка в Казад-Думе с появлением Барлога^[2], к примеру!

– Я не настолько начитан, как ты…

– Забей, – махнул ладонью Перси. – Да, порой эти клубы расположены в квартале, иногда в двух кварталах от появления дома-призрака, но последнее всегда проявляется в дни их аншлагов, причем через пять-десять минут после того, как основная масса посетителей начинает уходить.

– Как раз достаточно времени, чтобы дойти до нужного места? – задумался Гарри.

– Расслабься, детектив, – улыбнулся Перси. – Делай свою работу. А я буду делать свою.

– Твоя машина ведь выдала предполагаемое время и места появления следующих призраков? – спросил Гарри.

– Бинго! – щелкнул пальцами Перси. – Да, такой расчет у меня есть. Я поймаю эту нечисть, приятель! И если не войду в тот дом, то хотя бы зафиксирую его!

Гарри позвонил дочери в обед. Одри взахлеб стала рассказывать ему, что Говард учит ее кататься на водных лыжах, и Гарри согнулся, уперся лбом в стол, чтобы не завыть, хотя почти все сотрудники отправились в столовую. Поэтому он не сразу расслышал, что Одри спрашивает его о чем-то.

– Да, солнце мое. У меня все хорошо. Вот думаю, не взять ли тебя консультантом? У меня к тебе опять пара вопросов. Да, первый простой: как пользоваться твоим маячком?

– Вау! – воскликнула Одри. – Неужели мой папочка собрался в Логос? Маячок – ничего сложного! Он же на всякий случай. Пустой, правда, наполнить его чем-то не так просто. Но я же говорю: он как ориентир. Если ты возьмешь его в руки, я буду знать, что ты в Логосе. Я или мои друзья тебе помогут.

– Когда я должен взять его в руки? – спросил Гарри. – Перед погружением в эту вашу виртуальность?

– Нет, – засмеялась Одри. – Уже там. Зачем тебе помощь, если ты не будешь в ней нуждаться?

– С чего ты взяла, что там у меня в кармане окажется этот твой маячок? – спросил Гарри.

– Я просто знаю, – ответила Одри. – Пока не попробуешь, не о чем говорить. Какой у тебя второй вопрос?

– Что такое вечеринка в Казад-Думе с появлением Барлога, да еще в каком-то там динамическом зале?

– Обычная полувиртуальная тусовка. Так себе. Виртуальность создается в ограниченном пространстве для любителей тех или иных книг или фильмов. В Логосе, кстати, есть целый уровень Средиземье. Ну, по Толкину. Не разочаровывай меня, папа. Человек состоит из книг, которые он прочитал. Кажется, в твоем здании имеются прорехи. Я, между прочим, не бывала ни на одной из таких вечеринок. Маловато лет мне еще.

Больше вопросов у Гарри не было. Он положил телефон и вновь начал перекладывать дела на столе. До назначенной встречи с этой таинственной Мэг оставалась еще пара часов, и ему хотелось как-то упорядочить происходящее в голове. Кажется, он не продвинулся в своем деле ни на шаг. Все, что ему удалось узнать, – что чашечки в один из злополучных магазинчиков поставляла Эпифани Праудфут. Да, это одно из имен, которые были в его записной книжке десять лет назад. Эпифани создала часть основы того, что стало Логосом. Но Эпифани Праудфут давно умерла.

Они встретились на набережной Ист-Ривер в кафе под открытым небом с видом на Бруклинский мост. Место выбрала Мэг. Погода стояла тихая, поэтому Гарри не удивился, что его визави сидит прямо у парапета. Ветер чуть шевелил пряди ее волос, и Гарри сразу же уверился, что ему не показалось. От этой женщины не хотелось отрывать глаз.

– Почему здесь? – спросил он, усаживаясь напротив.

– Вода. Всякий раз, когда я оказываюсь возле воды, мне кажется, что она уносит что-то плохое. Очищает. А здесь воды много. Есть шанс капитально очиститься. Что будете заказывать?

– Ничего. Я пришел поговорить.

– Хорошо, – согласилась Мэг. – Вот.

Она протянула Гарри распечатанный на принтере снимок. Тот самый дом.

– Где вы сделали эту фотографию? – поинтересовался Гарри.

– Главное – где он находится, – загадочно произнесла Мэг. – Но мой рассказ последует за вашим. Что случилось десять лет назад?

Он ответил не сразу. Посмотрел на изломанную высотками Бруклина линию горизонта, на отблески вечернего солнца со стороны статуи Свободы. Поднял взгляд на кружащихся чаек, оглянулся на стеклянные шалаши над столиками.

– Интересно, эти ограждения от прибоя или от птичьего помета?

– Чайки иногда воруют еду, – поежилась от порыва ветра Мэг. – Но так ли это важно?

– А что известно о моем деле вам? – спросил Гарри.

– То же, что и всем, – ответила Мэг. – Вы проводили проверку деятельности корпорации «Логос» и зашли слишком далеко. Попытались установить камеры слежения в их главном здании. Не имея на это ордера. Вас едва не выгнали. Зачем вы это делали? Насколько я поняла, инцидент был улажен? Истцы отозвали претензии?

– Это точно, – согласился Гарри. – Какие уж претензии… Ни у кого нет претензий. Ни у города, который лелеет своего главного налогоплательщика. Ни у бывших истцов и прочих предпринимателей, которых пожрал Логос. Все они стали частью сверхприбыльной корпорации. Чего не отнимешь у Луиса Сайфера, так это ума. Он словно обладает… антипригарным покрытием. При такой огромной корпорации – никаких упущений. Ни одной сомнительной транзакции. Ни одного финансового скандала. Ни одной претензии от многочисленных социальных служб. Логос – это вселенная доброты и терпимости. Все брутальные виртуальные вселенные, что навлекают на себя гнев властей, существуют отдельно и никак не связаны с Луисом Сайфером. Нет, они используют его агрегацию, но против его воли, поскольку в ином случае он был бы обвинен в монополизме. И тут тоже все честно.

– Так может, он ангел небесный? – улыбнулась Мэг.

– Возможно. Осталось лишь понять, какого цвета у него крылья.

– Это имеет значение?

– Не знаю, – признался Гарри. – Я не хочу сказать, что успешный предприниматель, филантроп, человек, открещивающийся от малейшего участия в политике, может быть маньяком-убийцей или наркоторговцем. Последнее, впрочем, исключено. Зачем ему деньги? Но я не нахожу себе места, когда думаю о том, что Луис Сайфер пускает пыль в глаза!

– Например? – нахмурилась Мэг.

– Его нет, – понизил голос Гарри. – Нет его истории, его настоящего. Он нигде не появляется, ведет замкнутый образ жизни. Редкие встречи с ним проходят только в этом его Логосе. Он отшельник и социофоб. Но у него нет и прошлого!

– Подождите! – замотала головой Мэг. – Мать, отец, сестра?

– Никаких сведений! – воскликнул Гарри. – Несколько фотографий, которые легко сфальсифицировать. Никаких свидетельств, ничего.

– Я собираю материал о создателе Логоса и подхожу к этому делу со всей ответственностью, – не согласилась Мэг. – Семья Сайферов действительно существовала, пока не погибла во время пожара. Все, кроме Луиса. Тому есть свидетельства.

– Ответьте мне на один вопрос, – попросил Гарри. – Имея такую вычислительную мощность, как у корпорации «Логос», можно ли найти человека, который ничем нигде не отметился? У которого странным образом за спиной только катаклизмы и беды? Так, словно сама природа вычищает оставленный им след? Найти и использовать.

– Пожалуй, – задумалась Мэг. – Но зачем?

– Вопрос, который и заставил меня заняться этим делом. – Гарри закинул руки за голову. – Именно поэтому я взял необходимое оборудование и отправился на Лонг-Бич, где Сайфер возвел свою знаменитую высотку, обдуваемую океаническими ветрами.

– Черный параллелепипед, – кивнула Мэг.

– Обычно ее называют Обелиском, – уточнил Гарри. – Туда водят экскурсии, там огромный офис внутри, генераторы, самый большой аквариум, зимний сад, лианы, даже водопад!

– Я была там, – улыбнулась Мэг. – Да там бывал каждый житель Нью-Йорка!

– Я пришел туда ночью, – сказал Гарри. – Взял у наших ребят такие вакуумные присоски и поднялся на высоту сорока метров с тыльной стороны. Ну то есть не со стороны океана, где яркий свет, охрана и прочее.

– Это же десятый этаж! – ахнула Мэг.

– Да, – кивнул Гарри. – Было страшновато. Но открытые вентиляционные отверстия именно на этом этаже. Я поднялся, залез внутрь и оказался на строительных лесах. Или на галерее, если хотите.

– То есть? – не поняла Мэг.

– Внутри ничего нет, – пояснил Гарри. – Вся эта высотка Сайфера – обман. Пустая коробка. Там нет ни офиса, ни аквариума, ни водопада. Только довольно злая охрана в масках. Или как там ее… служба контроля. Черные комбинезоны, странное оружие… Мне скрутили руки, вывели наружу и вызвали патруль.

– И все? – спросила Мэг.

– Нет, – задумался Гарри. – Вскоре приехал мой тогдашний босс. Выслушал меня. Завел в здание. Там все было. Все, чего я не увидел. Вывел наружу. Показал, что никаких открытых окон на высоте сорока метров в здании нет. И добавил, что отправляет меня пока в отпуск, а если я буду протестовать, то предложит обследование в психиатрической клинике. Или вовсе уволит. И вот я… здесь с вами. Если вы скажете, что я стал жертвой галлюцинации, я не буду спорить, я не знаю. Но Луис Сайфер что-то скрывает. Теперь ваша очередь. Что вам от меня надо?

– Я хочу, чтобы вы поехали со мной к дому-призраку, – сказала Мэг. – Да, он до сих пор целехонек, хотя и изрядно перестроен. Внешне, по крайней мере. У вас есть машина? Впрочем, какая разница, поедем на моей. И по дороге я расскажу вам все, что мне удалось узнать. Вас отпустят со службы?

– Куда нужно ехать?

– Спрингфилд.

– Это городишко в Иллинойсе?

– Нет, гораздо ближе. Обернемся за день туда и обратно. Куда вы смотрите?

– На вас, – сказал Гарри.

На нее хотелось смотреть бесконечно.

Глава десятая. Фокусы

Никогда не рассказывай всего.

Мэг уже не помнила, откуда взяла это правило, но следовала ему с самого детства. Это значило, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не должна была выкладывать все подчистую даже самому близкому человеку и самому въедливому дознавателю.

Всегда оставляй что-то для себя. Никогда не отвечай на вопросы, на которые не хочешь отвечать. Не углубляйся в подробности, если намереваешься рассказать о чем-то по собственной воле или по необходимости. При этом, выбирая между враньем и молчанием, всегда выбирай молчание. Хотя бы ради удобства, ведь любая ложь – это хлопоты и ошибки. Наконец, тот, кто мало говорит, обычно многое слышит. Люди любят рассказывать о себе. Чаще всего этому мешает болтовня собеседника. Или его неумение и нежелание слышать кого-то кроме самого себя.

Собственно, даже в колледже, готовя доклад или оказываясь участницей дискуссии, Мэг старалась выражать свои мысли кратко и максимально скупо. Поначалу это вызывало подозрение преподавателей, что вот эта высокая, сторонящаяся обычных молодежных развлечений, молчаливая студентка плохо знает тот или иной предмет, но всякий раз их попытки копнуть чуть глубже обнаруживали отличное знание любой дисциплины. Зачастую более глубокое, чем они могли предполагать при самых завышенных ожиданиях. Единственным неудобством были постоянные обиды родителей. Они уверились, что дочь рано повзрослела и им не стоит слишком уж беспокоиться о ее будущем. По-прежнему думали, что она работает в издательстве, надеялись на ее успешную карьеру, изредка навещали дочь в Нью-Йорке, покидая уютный домик в Канзасе и восхищаясь ее прекрасной квартирой, но всякий раз ожидали, что она вместо дежурных уверений в том, что все хорошо, откроет им какие-то секреты. А Мэг все еще подумывала, стоит ли рассказывать им об успехе своей первой книги. Что уж говорить о каких-либо планах на личную жизнь.

Это внутреннее правило, которое со временем стало незыблемым, приносило ей не только удобство. К своим почти тридцати годам Мэг так и не обзавелась близкой подругой или бойфрендом. Нет, были недолгие отношения, которые всякий раз прерывались по ее собственной воле. Просто в какой-то момент начинало казаться, что она переливает из пустого в порожнее, тратит время на несущественное и, что отвращало ее сильнее всего, скучное. Так или иначе, но постепенно она обрела статус Снежной Королевы, хотя приписываемым ей высокомерием не обладала ни на толику. Просто предпочитала не болтать, а молчать. А когда молчать становилось невозможно, говорила правду. Легко расставаться с людьми, если ты с ними не сближаешься. Помнится, еще в колледже один красавчик, что был уверен в своей неотразимости, поинтересовался впечатлением, которое он произвел на очередную избранницу, еще не зная, что был допущен к телу таинственной сверстницы скорее в исследовательских целях. Вовсе промолчать было бы на этот раз чересчур, к тому же парень действительно старался изо всех сил, поэтому Мэг поймала его взгляд и честно сказала, что все было довольно неплохо. Наверное, должна была при этом вопросе броситься к нему на шею, попросить продолжения или хотя бы рассыпаться в комплиментах, но она осталась сама собой. А он похлопал глазами и ретировался. Впоследствии до Мэг долетели слухи о собственной фригидности. И это было ложью хотя бы потому, что ей действительно было с ним хорошо, чего она и не скрывала в момент близости. Но говорить об этом после? В конце концов, глупость никогда не нравилась Мэг, какой бы привлекательной та ни казалась на первый взгляд.

Но теперь что-то изменилось. С Гарри хотелось просто разговаривать, и она даже была готова выложить ему больше, чем собиралась. Почему? Ведь не потому, что, когда порыв ветра в том самом кафе заставил ее поежиться, Гарри явно потянулся к полам своей ветровки, чтобы предложить накинуть ее на плечи девушки, но сдержал себя. Причем волевым усилием. Точно таким же, каким он заставлял себя смотреть куда угодно, лишь бы не задерживать на ней взгляда. А она чувствовала, что ему хочется смотреть только на нее. Или это обычная жалость? Ведь он показался ей чертовски одиноким. Одиночество сквозило в каждом его жесте, в том, как он был одет, запах какого парфюма доносился от него. Но больше всего одиночество выдавало то волевое усилие, которое он прикладывал, чтобы казаться самодостаточным и успешным. Нет. Не успешным. Скорее, удовлетворенным собственной жизнью. У него это плохо получалось.

Было еще кое-что. То, что он ей рассказал. Нет, Мэг не примеряла услышанное к реальности ни вчера, после того как они условились о встрече и расстались, ни сегодняшним утром. Это тоже было ее свойством – не оценивать информацию мгновенно, дать ей накопиться, улечься и потускнеть. Но одно она поняла сразу: книга, над которой она работает, обещает быть большим, чем жизнеописание таинственного Луиса Сайфера. Поверила ли она в то, что в Обелиске Луиса Сайфера присутствует нечто описанное Гарри? Мэг не думала об этом. Точно так же, как не думала о том, правда ли, что в Нью-Йорке время от времени попадаются дома-призраки или нарисованные двери, через которые можно куда-то войти. Если бы она была мореплавателем, то не задавалась бы вопросом, существуют ли корабли-призраки. Она бы их искала, попыталась бы ступить на их палубу и уже там ответить на вопрос, что это, собственно, такое.

Но сегодня был важный день. Предстояло рассказать Гарри о том, что она смогла узнать. Это, конечно, не значило, что Мэг должна выложить ему все, что стало известно. Врать при этом не придется, поскольку почти все, что удалось выведать, она до сих пор не могла осознать в полной мере.

Завтракая, Мэг посадила перед собой медвежонка. Смотрела на него и думала, что об этом Гарри говорить пока не следует. И о настоящих вещах тоже. Не время. Тем более что неизвестно, куда это приведет. И о загадке Джин и аватара в виде молодого парня, который носит имя ее умершего отца. И о том, что якобы существуют настоящие люди. И об этом…

Она разложила на столе все фотографии, которые сделала в доме Эпифани Праудфут. Дом. Сама Эпифани с крошечной белой чашкой. Девочки-близняшки в белых передниках. Луис Сайфер.

Где-то она его видела. Но где? Поиск по изображению ничего не дал. И эти странные слова сестры Эпифани: «Разве я сказала, что она умерла?» Как их следовало понимать?

Мэг посмотрела на часы. Пора ехать.

Она подобрала Гарри на углу Центрального парка. Ей это было не слишком удобно, но Мэг с самого начала решила, что предоставит выбор ему. Он сел рядом, поднял брови, оценивая салон дорогой машины, не стал делать вид, что ему все нипочем, и удивленно посмотрел на Мэг, когда она включила автопилот.

– Два часа с лишним, – объяснила девушка. – Когда я управляю машиной, я управляю машиной. Не получается толком ни говорить, ни думать. У вас с этим по-другому?

– Не знаю, – ответил Гарри. – Когда я управляю машиной, я тоже стараюсь не отвлекаться. Но не думать при этом у меня не получается. Рассказывайте. Как вы нашли этот дом? И что с ним связано?

– Как я его нашла? – Она улыбнулась. – Так же, как ищется все, что трудно найти обычным способом. Заплатила деньги, и мне его отыскали. Просто он перестроен. Так, как он выглядит на фотографии, что я вам передала, он выглядел не слишком долго. Но как-то сумел стать одним из элементов прообраза виртуальности Логоса.

– Призраком в том числе? – покачал головой Гарри. – И вы собираетесь разобрать Логос на элементы?

– Я хочу раскрыть тайну Луиса Сайфера, – объяснила Мэг. – Вас ведь тоже что-то заставило подняться ночью по вертикальной стене на сорок метров? Что-то серьезное – это же разрушило вашу жизнь.

– Еще не разрушило, – процедил сквозь зубы Гарри. – Я же жив. К тому же я думаю… что это событие лишь ускорило то, что должно было произойти.

– Простите, – спохватилась Мэг. – Я не хотела давить на эту кнопку.

– Да уж, – криво улыбнулся Гарри. – Тем более что у меня нет автопилота.

Это ее неожиданно рассмешило, рассмеялся и он. По правую руку блеснул океан.

– Этот Логос избавил нас от пробок, – заметил Гарри. – Но вместе с ними избавил и от части наших современников. Они все там.

– Вы поэтому так не любите виртуальность? – спросила Мэг.

– Как я могу не любить то, чего не знаю?

– Неужели никогда не были в Логосе? – удивилась она.

– Почему же – несколько лет назад прогулялся с приятелем Перси по улицам копии Нью-Йорка. То же самое, что и здесь, только полно этих…

– Аватаров, – подсказала Мэг.

– Точно, – кивнул Гарри. – Аватаров в виде и людей, и всяких монстров. Как сказал Перси, это даже хорошо. То, что человек прячет в себе здесь, там он вываливает наружу.

– И вам не понравилось?

– Нет, – задумался Гарри. – Другое слово. Меня не зацепило.

– Возможно… – Мэг на мгновение закрыла глаза и вспомнила свою комнату на верхнем этаже высокой башни. – Просто вы не везде были.

– Я купил себе шлем, – произнес Гарри.

– А вот это уже любопытно, – Мэг усмехнулась и тут же стала серьезной. – Значит, так: изучая интересующий и вас, и меня вопрос, я нашла в Логосе проводника. Дело в том, что Логос славится безопасностью. И тем, что там… не все можно. Воровать, убивать, насиловать – нельзя. Не то чтобы все находится под контролем, но существует алгоритм, который… выбрасывает из игры того, кто нарушает правила. Бывает, что навсегда.

– Вы называете Логос игрой? – заинтересовался Гарри.

– В той же степени, в какой игрою является наша жизнь, – улыбнулась Мэг. – Я искала этот дом и нашла. Но обследовать его сама не смогла бы. Не хотела рисковать. И обратилась к сталкеру. Скажем так, специалисту. Естественно, обследовать я его хотела на том уровне, на котором вы были. Там, где копия Нью-Йорка, и этой трассы, и океана. Городок тот, правда, оказался безлюдным, он был едва намечен, но здание отразилось там прекрасно. Возможно, что оно или охраняется, или содержит какую-то тайну. Мы проникли внутрь.

– Наклеили дверь? – спросил Гарри.

– Нет, – ответила Мэг. – Мастера своего дела умеют проходить сквозь стены без этих примочек. Короче, оказались внутри. Увидели запустение и пыль. Я послала вперед сканер, вот тут-то и выяснилось, что заброшенное здание имеет невидимую начинку. Мой сканер был уничтожен, а сталкер выкинул меня из виртуальности.

– Со сталкером все в порядке? – спросил Гарри.

– Пока не знаю, – вздохнула Мэг. – Но выясню.

– Не много вы успели узнать, – заметил Гарри. – Если это ваша работа, то вам не должно хватать на жизнь.

– Откройте бардачок, – удивляясь сама себе, сказала Мэг.

– Что тут? – нажал на сенсор Гарри. – Книги? Вы книготорговец, кроме всего прочего? Стоп. Кажется, эту книгу я где-то видел. Ну точно. Я дарил ее дочери на день рождения. Пару месяцев назад. Не читал, но говорят, что она популярная. Подождите, у вас тут их штук пять… И все надписаны… «Моему читателю от Риты. Спасибо!» Что это значит?

– Я работаю на Риту, – ответила Мэг. – Нанята ею. Эта книга действительно популярна. Сейчас Рита пишет следующую.

– Но она же… – Гарри нахмурился. – Она же сама… ненастоящая. Я думал, что и эта книга – что-то вроде продукта, созданного нейросетью.

– И подарили ее дочери? – покачала головой Мэг. – Не волнуйтесь. Я работала в издательстве и уверяю вас, что это невозможно. Нет, нейросети создают тексты, картины, снимают фильмы, но их продукцию нельзя выпустить под именем человека. Просто Рита – это аватар живого человека.

– И вы с ней знакомы? – спросил Гарри.

– Некоторым образом, – кивнула Мэг. – Как вы сами объясняете то, что случилось с вами в Обелиске Луиса Сайфера? Вы же думали об этом?

– Думал, – кивнул Гарри. – Думал и думаю. Уже десять лет. В последние несколько дней больше, чем обычно. Вариантов всего три.

– Первый… – начала Мэг.

– Самый простой, – ответил Гарри. – Я действительно сошел с ума. Возможно, временно. Это все галлюцинация, и мне нужно было пройти обследование.

– Негодная версия, – заметила Мэг. – Дальше?

– Второй вариант технически сложнее. Обелиск Сайфера – это что-то вроде большой динамической комнаты, в которой не нужна эта… виртуальная сбруя. Возможно, она работает через какие-то волны. Или имеет на входе что-то вроде шлюза. Короче, те, кто любуется в том здании всяческими чудесами, на самом деле находятся в чем-то вроде кусочка этого вашего Логоса. Иначе говоря, это мошенничество. Им же не говорят, что это иллюзия. Да и в Логос их отправляют без их ведома.

– Третий вариант? – улыбнулась Мэг.

– Еще проще, – щелкнул пальцами Гарри. – Реальности не существует. Весь мир – иллюзия!

– А вы знаете… – она с интересом посмотрела на спутника, – мне кажется, что второй и третий вариант схожи.

– В этом все и дело… – погрустнел Гарри.

Они приехали в Спрингфилд точно через два часа. Оказалось, что в дороге действительно можно говорить о чем-то, не говоря ни о чем. Лишь прислушиваясь к голосу собеседника. Гарри рассказывал какие-то случаи из полицейской практики, Мэг смеялась, вспоминая что-то из издательских приключений. Боже мой, она болтала, как болтали порой ее соседки по кампусу… Это было удивительно само по себе. Но въезжая в Спрингфилд, Мэг замолчала.

Этот дом располагался на окраине. Машина остановилась напротив действительно заброшенного здания. Пожалуй, оно выглядело более ветхим, чем в виртуальности. Зато улица была оживленнее.

– Покупатели? – крикнул дородный дядя, проезжая мимо на велосипеде. – Давно пора! Сколько лет стоит без толку!

– Я проверяла, – подала голос Мэг. – Дом принадлежит корпорации «Логос», но, похоже, не слишком им нужен.

Гарри обошел здание дважды, пощупал стену, через которую, как объяснила Мэг, она уже проникала в копию этого дома, и решительно направился к дверям.

– Внимание, – проговорил он, отправляя запись своего голоса Перси. – Я, Гарри Ангел, детектив, собираюсь проникнуть в заброшенное здание. Есть подозрение, что оно является прототипом известного дома-призрака. Геолокацию прилагаю.

– Будьте осторожнее, – попросила Мэг.

– Что нам может грозить, кроме служебной выволочки? – усмехнулся Гарри. – Да и то лишь мне.

Он выбил ветхую дверь ногой и перешагнул через порог. Мэг последовала за ним. Пожалуй, внутри этот дом тоже выглядел хуже, чем тот, в котором Джин оделась пламенем. Гарри принялся озираться, а потом остановился в месте, где коридор расширялся, образуя что-то вроде холла. Лестница, которая начиналась здесь же, вела на второй этаж.

– Я так понимаю, что сканера у вас в реальности нет? – Он с улыбкой повернулся к Мэг. – Полагаю, что нам здесь ничего не грозит. Хотя…

Мэг вздрогнула, оглянулась, шагнула к Гарри и схватила его за локоть. Этого не могло быть, но дом уменьшался. Конечно, если не увеличивались его нежданные гости.

– Наведенная галлюцинация? – удивился Гарри.

– Очень хорошо наведенная, – уточнила Мэг.

Потолок стал на пару футов ниже и продолжал опускаться. Стены, до которых только что было не менее десятка шагов, сократили расстояние на треть.

– Кажется, пора убираться… – сказал Гарри. – Мне это не нравится.

Стены придвинулись еще ближе.

– Нет прохода, – оглянулась Мэг.

– Это ловушка? – не понял Гарри, поднимая руку и пытаясь удержать потолок. – Когда закончится желание испугать? Я уже испуган. Хватит.

– Это еще загадка… – вполголоса произнесла Мэг, открывая сумочку. – Надеюсь, что разгадка ее не будет глупой или банальной. Но как они это устроили?

– Кто это – они? – начал сгибаться Гарри. – Что вы предлагаете? Тут же решетки на окнах, да и добежим ли мы до окон…

– Вот.

Мэг бросила листок на пол, и, к ее удивлению, он превратился в кусок влажного картона.

– Что это за фокусы? – не понял Гарри, готовясь присесть.

– Не знаю, – проговорила Мэг, придерживая нависающий над ней потолок. – Давайте наступим на него. Только одновременно…

Глава одиннадцатая. Драйвер

В конце поездки Гарри поймал себя на мысли, что ему хочется к ней прикоснуться. Да, вот к этой невообразимо прекрасной Мэг. Как угодно.

Сесть рядом и почувствовать бедром ее бедро, протянуть руку и поправить прядь, съехавшую на глаза, наклониться и ощутить плечом ее плечо или локоть, да что угодно. Желание было настолько сильным, что в какой-то момент Гарри зажмурился и стиснул кулаки.

– Приехали, – услышал он ее голос.

Она смотрела на него с интересом и как будто с едва уловимой насмешкой. Но не так, как на него смотрела та же Мэнди, без сожаления. И без холодной грусти, как это делала в последние недели их совместной жизни Сандра. Мэг смотрела на него ободряюще. Значит, ему следовало продемонстрировать бодрость.

Гарри открыл дверь и вышел из машины. Перед ним раскинулась обычная улица провинциального городка. Вряд ли они так уж далеко отъехали от Нью-Йорка, но ощущение сонливости не оставляло. Ухоженные, но старомодные особняки, частично укрытые разросшимися кустами. Потрескавшийся асфальт. Старые машины у домов. Пожалуй, многострадальное авто Гарри выглядело бы на фоне некоторых из них суперсовременным. А уж машина Мэг вовсе должна была показаться космическим кораблем.

– Вот он, – произнесла Мэг.

Гарри обернулся. Действительно, перед ним высился тот самый дом. Изрядно перестроенный, но настолько отпечатавшийся в памяти через многочисленные снимки и короткие ролики, что Гарри сразу понял – это он.

Мимо прокатил местный житель на велике и что-то выкрикнул. Гарри поморщился. Когда он находился на месте преступления, а ощущение сейчас было именно то, ему нужна была абсолютная тишина.

– Я проверяла, – сказала за спиной Мэг. – Этот дом принадлежит корпорации «Логос», но, похоже, не слишком ей нужен. Он заброшен. И в виртуальности, и, судя по всему, в реальности. На первом уровне мы проникали в него с правой стороны, с торца. Прямо через стену. Только там надо быть осторожным, фундамент за ней где-то по пояс.

– У меня нет таланта проходить сквозь стены, – невесело пошутил Гарри. – Хотя если разбежаться…

Дом был тот самый, но пока что это обстоятельство ему ни о чем не говорило. Это ведь могло быть и случайным совпадением. Кто-то использовал облик здания для того, чтобы раз за разом воссоздавать мираж и пугать им жителей Нью-Йорка. Или интриговать их. Интересно, что бы сказала Аманда, если бы он выдвинул версию, что некие оппоненты нынешнего мэра на будущих выборах таким образом подкладывают под него информационную бомбу?

Гарри обошел здание дважды. Пощупал стену, через которую, по уверению Мэг, она вместе с каким-то сталкером проникала в копию этого дома; оценил проржавевшие, но все еще прочные решетки на окнах; пригляделся к мусору на ступенях и перед дверью. Определенно, в загадочный дом никто не заходил уже несколько лет. Значит, он будет первым, кто это сделает хотя бы в текущем году.

Гарри поднялся по ступеням, включил коммуникатор и отправил сообщение в департамент. Если бы он сделал то же самое десять лет назад, возможно, именно он сейчас занимал бы ту должность, что занимает Аманда Уоллер. А может быть, даже ту, на которой обосновался Кайл Уильямс. Последнее, впрочем, вряд ли.

Кажется, Мэг попросила его об осторожности. В обязательном порядке. Так же, как и все последние десять лет.

Он выбил ветхую дверь ногой и перешагнул через порог. Ничего интересного внутри не было. Пыль, какой-то хлам по углам, обвисшие обои. Иногда подобные здания становились складом забытых вещей, но не в этом случае. Гарри прошел несколько шагов по коридору и остановился в холле у лестницы на второй этаж. Обернулся к Мэг, сказал что-то незначащее – и вдруг почувствовал, что дом уменьшается. В это невозможно было поверить, но это происходило. Ну не увеличивались же они со спутницей? Алиса в Зазеркалье, мать вашу.

Мэг тут же вцепилась в его локоть. Лучше бы она сделала это при других обстоятельствах. Потолок опускался, стены смыкались с каждой секундой. Каким образом создан такой реалистичный морок? Естественно, это могло быть только галлюцинацией, но задерживаться на этом представлении не хотелось. Вдобавок исчез проход к дверям. И потолок уже можно было нащупать рукой. Галлюцинация с тактильными ощущениями?

А девушка оказалась не из робких. Что она хочет найти в своей сумочке?

– Вот, – бросила кусок картона на пол Мэг. – Давайте наступим на него. Только одновременно.

Наверное, следовало бы задуматься, как грязный и как будто сырой картон поместился в маленькой сумочке, но потолок уже давил на плечи, и Гарри послушно поднял ногу.

– Раз, два, три! – скомандовала Мэг.

Это было похоже на спуск по пластиковой трубе в аквапарке. Только не было слышно довольного визга Одри. Наверху вода закручивалась водоворотом в огромной чаше, затем устремлялась в трубу, в самом начале которой нужно было зажмурить глаза и задержать дыхание, а потом уже выплескивалась вместе с телами купальщиков в чашу бассейна. Основное отличие заключалось в том, что воды-то и не наблюдалось. Вместо нее Гарри оказался в каком-то мусоре. Хорошо хоть, запах от этого мусора исходил довольно приятный. И все-таки обрывки бумаги, листья, клочки травы, ткани, еще что-то…

– Мэг! – закричал Гарри, пытаясь встать на ноги.

– Я здесь, – сдавленным голосом ответила изящная темнокожая девушка. – Вот уж не думала, что это сработает.

– Минуточку, – напрягся Гарри, сбрасывая прилипший к одежде хлам. – Мэг?

– Да, – с недоумением вытряхнула из волос блестки и конфетти девушка и вдруг начала себя ощупывать. – Вот черт! Но как? Я не понимаю!

– Я тем более, – предупредил Гарри, хлопая себя по поясу. Пистолет куда-то испарился.

– Это мой аватар, – пояснила темнокожая девушка. – Селина Кайл к вашим услугам. В таком виде я иногда разгуливаю по Логосу. Но это не значит, что я перестаю быть Маргарет Вуд. А вы почти не изменились. Гарри Ангел, упрощенный вариант.

– Упрощенный? – не понял Гарри и поднес собственную руку к лицу. Та и в самом деле производила странное впечатление. Возникало ощущение, что она тщательно, но нарисована. Гарри начал ощупывать себя и не обнаружил никаких изменений. Он оставался прежним.

– Когда последний раз были в Логосе? – спросила Мэг-Селина.

– Никогда, – признался Гарри. – В Нью-Йорке-один – несколько лет назад, но мне не понравилось. Да, тут еще заказал себе шлем, доставщик заставил меня ввести какие-то настройки, как он сказал – откалибровать устройство, но я его тут же снял.

– Все ясно, базовая загрузка, – кивнула Мэг. – Неясно другое: каким образом мы здесь оказались?

– Где это «здесь»? – не понял Гарри.

Он с трудом вскарабкался на мусорный пригорок и начал озираться. Над головой сияло удивительно высокое небо. Солнце на его фоне казалось чем-то доброжелательным и мягким. Слабый ветерок доносил запах близкого океана. В воздухе мелькали чайки. Горизонт был затянут легкой дымкой, в которой угадывались башни, высотные здания и…

– Мы в Греции? – удивился Гарри.

– О чем вы? – подобралась к нему темнокожая Мэг. – Ну точно… А вы думаете, что Парфенон может быть только в Греции?

На возвышенности левее пылающего светила подрагивал в теплых потоках воздуха величественный храм.

– Так, – нахмурилась Мэг. – Кое-что становится понятным. Сейчас полдень, солнце в зените, значит, там океан. Парфенон от нас на востоке, чуть севернее башни Кэр-Паравела. Мы в Сайфер-Сити, детектив. Что вы ищете?

– У меня на поясе был пистолет…

– Забудьте вы про пистолет. Это опция по умолчанию, вы не можете оказаться в Логосе с оружием. Другой вопрос, что мы вообще не могли оказаться в Логосе. Кажется, к вашим приключениям в Обелиске надо отнестись серьезно.

– Там меня никто не заставлял наступать на картон! – буркнул Гарри.

– А вот это отдельная загадка, – ответила Мэг. – Точно такая же, как и ваша странная дверь. И, кажется, они выстраиваются в систему.

– Что мы будем делать? – спросил Гарри.

– Надо как-то добираться до центра… Ну что же, по крайней мере, я теперь знаю, где находится свалка Сайфер-Сити. И все же несколько миль нам придется протопать пешком.

– Подождите! – оглянулся кругом Гарри. – А как-нибудь выключить этот Логос нельзя? Дочь мне говорила, что можно прыгнуть с высоты. Вы уверены, что мы в Логосе, а не где-нибудь в реанимации?

– С некоторых пор я вообще ни в чем не уверена, – огрызнулась Мэг. – Насчет прыжка с высоты – не пробовала, но слышала, что срабатывает не всегда. И где вы здесь возьмете высоту? Подождите. Кажется, сюда кто-то идет.

Гарри всмотрелся вдаль. Действительно, с солнечной стороны к ним кто-то приближался. Он легко перескакивал с одной мусорной кочки на следующую, но рассмотреть его мешали солнечные лучи. Наконец незнакомец приблизился до расстояния примерно в полусотню шагов и оказался худым и высоким стариком в клетчатом костюме с древней деревянной фотокамерой на плече. Помахав рукой Гарри и Мэг, он принялся устанавливать треногу.

– Это еще что такое? – спросил Гарри Мэг, которая вцепилась ему в локоть.

– Ничего хорошего, – прошептала она. – Не так плохо, как фонарщик или трубочист, и не так ужасно, как еще кое-кто, но весьма неприятно. Это что-то вроде особого драйвера. И не убежишь же. Все ноги тут переломаешь.

– Драйвера? – переспросил Гарри. – Это в каком смысле? Он что, собирается нас фотографировать?

– Господа! – раздался скрипучий голосок старика. – Смею известить вас о предупреждении номер три. Вынужден отправить вас на исходную позицию!

– Куда же это? – поинтересовался Гарри, но старик уже нажал кнопку на черном шланге, и в другой его руке что-то вспыхнуло слепящим светом.

Гарри открыл глаза в собственной прихожей. На тумбочке лежал небрежно распакованный шлем. Пистолет по-прежнему находился на поясе. В руке у него жужжал телефон. Это была Аманда Уоллер. Гарри посмотрел на часы, уверился, что хотя бы по времени путешествие в Спрингфилд ему не привиделось, и взял трубку:

– Да, мэм!

– Гарри, – устало произнесла Аманда. – Где ты находишься?

– У себя дома, – ответил Гарри. – В прихожей. Можете проверить геолокацию.

– Это какой-то розыгрыш? – спросила Аманда. – А я вот смотрю ролик, как ты выбиваешь дверь в одно из зданий, принадлежащих той самой корпорации.

– Так там все-таки была видеокамера… – удивился Гарри. – Как я ее не заметил?

– Черт тебя возьми, Гарри! – прошипела Аманда. – Ты издеваешься?

– Я работаю, мэм! – поднялся на ноги Гарри. – Между прочим, это было то самое здание. Да-да, то, которое появляется время от времени на улицах нашего города. Иначе говоря, я нашел его прототип! Оно было заброшенным. Это очень большое нарушение?

– Достаточное, чтобы я тебя отстранила, – отчеканила Аманда. – Ты можешь не высовываться хотя бы неделю? Ты хоть понимаешь, что малейшая провинность – и мне придется забрать у тебя значок? С сегодняшнего дня ты в отпуске!

– Я понимаю, мэм, – щелкнул каблуками Гарри. – Крупнейший налогоплательщик…

– Иди к черту, – бросила трубку Аманда.

Сразу после нее позвонила Мэг.

– Вы дома? И уже висите на телефоне? Отлично! Да, я тоже пришла в себя в собственной динамической комнате. Но без этой сбруи, просто сидела в углу. Да, оказывается, это работает как-то так, по последней фиксации. Что вы хотите, чтобы я вам объяснила? То, чего сама не понимаю? Одно очевидно: некоторые примочки из виртуальности каким-то образом работают в реальном мире. Да, я этим собираюсь как раз заняться. Но и до Луиса Сайфера дело дойдет, не сомневайтесь. Кажется, мы на пути к интереснейшим открытиям! Давайте обдумаем происшедшее и свяжемся через день-два. Я сбросила ролик, посмотрите его. Только что записала. Это очень интересно. Да, если что, моя машинка уже едет домой. До связи.

Гарри некоторое время смотрел на экран смартфона, вспоминая и саму Мэг, и ее темнокожий аватар, странным образом испытывая необъяснимую симпатию к обеим, затем запустил ролик. Судя по ракурсу, съемка велась из машины Мэг. Строительная техника, управляемая рабочими с логотипом корпорации «Логос», успешно стирала таинственный дом с лица земли.

«Ну хоть не по щелчку пальцев», – подумал Гарри и набрал приятеля.

– Послушай, – быстро заговорил он, услышав бодрое восклицание Перси. – Меня тут опять отстранили. Уже знаешь? Похоже, тебя информируют первым. Не мог бы ты взять у меня в ящике стола крохотную белую чашечку? Да, ту самую. Да. Где я могу тебя увидеть сегодня? Девятая с пятьдесят четвертой? Чем позднее, тем лучше? Когда ты стал любителем мексиканской кухни? Ах, там по графику должен появиться дом-призрак в следующий раз? С вероятностью два процента? Хорошо, буду!

Гарри добрался до забегаловки «Эл Центро» уже в поздних сумерках. Перси стоял на улице и жадно тянул содовую из бутылки.

– Это невозможно! – пожал он руку Гарри. – Как они умудряются заключать пламя в свои блюда, я не спрашиваю! Но как их желудки выдерживают?

– Привычка, – предположил Гарри. – Принес?

– Держи, – протянул ему чашечку Перси. – Как тебя опять угораздило?

– Вот, – запустил ему ролик Гарри. – Не узнаешь?

– Чтоб мне провалиться! – выпучил глаза Перси. – Это же он! Во плоти и крови!

– Нет, – поправил Гарри. – В кирпичах и известковом растворе. Видишь, кто его сносит? Их молитвами меня и отстранили. Здание было почти заброшено. Кстати, тут недалеко. Примерно в двух часах к северу. Но стоило мне войти внутрь, как…

– Интересно, – задумался Перси. – Так может, оно в связи с этим больше и не появится?

– Откуда ты его ждал? – спросил Гарри.

– Или там, или там, – махнул рукой Перси. – Да, на месте автостоянок. На этой улице сразу несколько виртуальных клубов. Вполне приличных, кстати. Вот один из них точно напротив нас. Бывшая пиццерия «Сакко Пицца». Но они закрываются в разное время, поэтому планирую проболтаться здесь еще с час. Как ты его нашел?

– Помогли, – неопределенно ответилГарри. – Сейчас меня интересует другое. Только без дураков. Скажи, можно ли попасть в Логос просто так? То есть без динамической комнаты, шлема… без ничего. Раз – и ты в виртуальности?

– Тебе какой ответ нужен? – спросил Перси. – Как офицер полиции и специалист по всей это лабуде, я могу сказать, что нет. Но вообще-то слухи разные ходят. Говорят, кое-кому это удавалось. Но я лично в такое не верю.

– Хорошо, – кивнул Гарри. – А что ты можешь сказать про драйверы? Ну, в виде фотографа, фонарщика, трубочиста?

– Даже так? – поежился Перси. – Слушай, этот клуб закрывается, давай прогуляемся с посетителями хотя бы с полквартала. А я попробую тебе что-нибудь рассказать.

В ночной Нью-Йорк из ярко освещенных дверей хлынули молодые люди. На некоторых из них были шлемы, кое-кто обходился наушниками и очками. Логос заменял им все возможные излишества, включая наркотики и алкоголь. Кажется, от Луиса Сайфера все же была какая-то польза.

– Понимаешь, – стал рассказывать Перси, – с самого появления Логос начали окутывать тайны. По сути, это мифология. По мне, так сам Луис Сайфер – мифическая фигура, пусть и имеет реального прототипа. Ну точно как этот дом. Что уж говорить о фигурах поменьше, вроде фотографа, фонарщика, трубочиста или старьевщика. Думаю, есть и другие. Каждый выбирает сам, верить ему в них или не…

– Подожди, – схватил приятеля за локоть Гарри. – Говоришь, два процента?

Точно напротив номера 513 по 9-й высился тот самый дом. Подрагивал правым и левым крылом в темноте, словно растворялся в сумерках, но явственно манил ярко освещенной дверью над полудюжиной ступеней. Все его окна были черны.

– Чтоб я сдох! – восхитился Перси и повлек Гарри к ступеням.

Глава двенадцатая. Разговор по душам

Мэг, конечно, слышала, что порядок в виртуальности Луиса Сайфера поддерживается особым образом. За мелкие проступки пользователь получал штрафные баллы, начинал испытывать неудобства при серфинге, но применение драйверов, или, как их еще называли, чистильщиков, было не столь уж частой практикой. Во всяком случае, Мэг с подобным столкнулась впервые. Получается, что Луис Сайфер обратил на нее или на Гарри особое внимание? Почему? Потому что они вошли в заброшенное здание? Не слишком ли широко он раскинул границы недозволенного? Ну что же, и с этим тоже что-то придется делать.

Мэг ясно понимала, что раздражена не демонстративным вмешательством в ее планы. Не это было причиной злости. Когда она связывалась со своей машиной, то поймала себя на том, что бормочет ругательства и пытается унять дрожь в руках. Но лишь сохранив видеозапись срочного демонтажа того самого дома и запрограммировав возвращение машины в режиме автопилота, все поняла. Главное заключалось в том, что она не могла представить, каким образом подобное можно было устроить. Это не вписывалось в ее картину мира, даже с учетом всех тайн и загадок, которым она отдавала должное. Это не было похоже на появление призрачного дома, объясняя которое, можно было строить разнообразные версии. Отдельно стоило задуматься, почему возможность мгновенного переноса человека из одной точки реальности в другую, пусть даже с минутной задержкой в Логосе, до сих пор никто не сделал бизнес-проектом. Это же революция в транспортной сфере! Или все это произошло случайно? Боже, о чем она только думает? Может, еще исчезающие дома и двери как-то использовать?

Она позвонила Гарри почти сразу. Позвонила лишь для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Предложила встретиться через день-два, сбросила тот самый ролик. Судя по всему, он был растерян не меньше ее. Задавал ей вопросы, на которые она сама хотела бы получить ответ. Пожалуй, было бы неплохо посидеть с долговязым и рыжим детективом в каком-нибудь кафе и спокойно все обсудить. От него исходили надежность и обстоятельность, во всяком случае, подзарядиться от него было можно. Но сейчас Мэг требовалась пауза, чтобы почистить перышки и успокоить сердцебиение. И она отправилась в ванную, где погрузилась в теплую воду и, потягивая джин-тоник, принялась перебирать в голове все происшедшее с нею в последние дни. Через час открыла файл едва намеченной книги и набила с десяток страниц, просто фиксируя загадки и неясности, которые побудили блистательную Риту обратиться к этой теме.

Сложности перебарывались работой. Темы, подходы, стилистика текста образовывались сами собой, появлялись, словно золотой песок из горной речки. Прикладывай руки, а голова подключится. Голова или сердце… Она закончила работу далеко за полночь, а на следующий день провалялась в постели почти до полудня…

Выйдя из душа, Мэг приготовила нехитрый завтрак и открыла программу сопровождения. Вот если бы ее виртуальный кэш оказался с нею на свалке, им с Гарри не пришлось бы ждать появления того фотографа. Похоже, требовался девайс особого рода, чтобы все ее заготовки были с нею всегда. Даже в случае воспарения в Логос посреди Таймс-сквер или во время утренней пробежки. Странно, что включился аватар Селины. С другой стороны, странным было все. И вот это тоже…

Среди разнообразных примочек, ни одной из которых у нее не оказалось с собой в нужную минуту, блеснул серебром оставленный ей Джин Хэнсон кулон. Мэг увеличила его и прочитала на овальной пластинке: Jeep Hanson. И номер… Ну точно, номер той самой фирмы, которая оплачивала поддержание жизни в теле Джин Хэнсон. Получается, Джин поделилась с ней виртуальным жетоном умершего отца? Для чего? Спас-то ее медвежонок… Спас ли? Неужели она могла сгореть в виртуальном пламени?

Мэг пощелкала клавишами и вскоре уже рассматривала фотографии девушки. Так… Поздний ребенок… Мать умерла при родах, что великая редкость по нынешним временам… Тем не менее счастливое детство… Юность… Авария… Кома… Чувство вины отца, вероятно уведшее того в могилу… Нет, вины не в аварии, он тут был ни при чем. Вины в том, что не уберег… Пятнадцать лет жизни на ногах, еще пятнадцать – в постели под системой поддержания жизнедеятельности. Бытование в виде овоща, под оболочкой которого скрывалась отчаянная проводница по ландшафтам Логоса. Так тебе тридцать? Выглядела ты на двадцать, не более… Что с тобой стало, Джин, когда ты оделась языками пламени?

Если то, что испытала при этой мысли Мэг, было не стыдом, то уж точно досадой. Она потянулась за телефоном, набрала клинику и начала говорить, что ее интересует Джин Хэнсон, которая находится в коме уже пятнадцать лет…

Администратор оборвала ее на полуслове.

– Просите, мэм. Джин Хэнсон несколько дней назад была отключена от систем жизнеобеспечения.

– По какой причине?

– По причине физической смерти, – ответила администратор. – Подождите… Кремация была произведена вчера вечером… Прощание сегодня в полдень в…

– Спасибо, я знаю… – бросила трубку Мэг.

Она опоздала в колумбарий. День выдался жарким, и лютеранский священник в белом балахоне и с радужным шарфом на плечах уже выходил на улицу, вытирая со лба пот. Кажется, положенная служба была завершена. В колумбарии почти никого не осталось. Лишь лысый старик в черном костюме прохаживался по дорожке. Мэг подошла к могиле отца Джин. На плите рядом с его именем появилось ее имя.

– Уильям Пэрриш к вашим услугам, мэм, – услышала она за спиной.

– Простите?

Это был тот самый старик.

– Уж поверьте, такого еще не было, чтобы никто не пришел, – улыбнулся старик. – Вот, держите.

Он протянул ей визитку. На ней золотом были вытиснены его имя, код и еще два слова: «Похороны и сублимация».

– Сублимация? – не поняла Мэг.

– Так мы называем посмертие… – пояснил старик. – В Логосе, конечно.

– Ах это, – сообразила она. – Имитация личности… Что-то слышала. Успокоение родных и благостная иллюзия?

– Помилуйте, – улыбнулся старик. – Это не к нам. Мы работаем только с умирающими напрямую. Улаживаем их дела. Организуем похороны. Фиксируем их посмертные права.

– Существуют посмертные права? – удивилась Мэг. – Вы имеете в виду те случаи, когда не остается родных?

– Я имею в виду все случаи, – поклонился старик. – Мне нужно идти. Желаю вам долгой жизни, но если вдруг… лучше побеспокоиться заранее. Советую отсканировать мою визитку.

– Я вам что-то должна? – спросила Мэг.

– Пока еще нет, – опять поклонился старик и зашагал к воротам.

Надо было действовать. Обычно когда жизнь ставила перед их семьей какие-то вопросы, то мама Мэг срочно начинала или генеральную уборку, или ремонт, или отправлялась в магазин за серьезной покупкой вроде нового ковра на пол. Ковры Мэг не любила, но что-то делать была должна. Она заскочила в магазин Логоса, авторизовалась, приобрела маячок в виде оранжевого листика со шнурком, вернулась домой, загрузила в новый девайс все свое виртуальное снаряжение. Затем вошла в динамическую комнату и впервые воспользовалась прямым шлюзом в собственный мир. Оказавшись в той самой башне, она выбрала свой естественный облик. Примерила созданный интерьер не к крохе Рите, а к собственному росту. Осталась довольна и наконец-то запустила программу терраформирования. Программа обошлась ей в приличную сумму, хотя она выбрала условный новозеландский вариант, без крупных хищников, ядовитых насекомых и прочих опасных животных, но сейчас ей хотелось жизни за окном. Бескрайних лесов, взлетающих над водной гладью дельфинов, птичьих стай и цветущих лугов. А на близлежащем мысе она построит прекрасный отель. И его обитатели будут смотреть на высокую башню напротив и думать, что в ней обитает темный властелин.

– Светлый властелин, – поправила себя Мэг и уже через пять минут шагала по Коралловой набережной в облике Джейн Споффорд, а именно – затянутой в деловой костюм леди в ужасных очках. Знала бы ее преподавательница права из колледжа, что эта студентка однажды бессовестным образом воспользуется обликом наставницы, точно бы не приняла у нее ни единого зачета. Но имя для своего самого неприятного аватара Мэг честно взяла в другом месте.

Она перешла Рубикон по арочному мосту, спустилась в подземный переход, добралась до жилых кварталов и уже не в первый раз звякнула колокольчиком, входя во владения мудрого Жубера. Миновав дверной проем, она вновь стала Селиной. За столом никого не было, но Жубер появился через несколько секунд. Он держал в руках поднос с двумя чашечками кофе.

– Боже мой! – покачал он головой. – Опять эти наряды и аватары. Не удивляйтесь, дорогая. Я вовсе не хочу сказать, что вы должны были явиться в облике знаменитой Риты, но зачем вам ужасный типаж человеконенавистницы? Да, не удивляйтесь, мое заведение сканирует ближайшие окрестности, а походка у вас слишком индивидуальна. Помилуйте, она даже эту очевидную мегеру в очках делает привлекательной!

– Я не удивляюсь, Жубер, – сняла темные очки Мэг-Селина. – Просто облик классной дамы с поджатыми губами – единственный из моих аватаров, который позволяет ходить по Сайфер-Сити, не отвлекаясь на бесчисленные предложения о знакомстве.

– Каждый несет тот крест, который ему был назначен Всевышним, – рассмеялся Жубер. – Что ж, к сожалению, могу предложить только виртуальный кофе.

– У меня хорошая динамическая комната, – улыбнулась Мэг. – Так что я смогу оценить его вкус и аромат. И должна заметить, облик Риты ведь тоже аватар. А что, если я толстуха в засаленной футболке?

– У которой есть деньги на хорошую динамическую комнату, но нет на свежую футболку? – поднял брови Жубер. – И которая движется как дикая кошка? Помилуйте! Чем могу быть полезен на этот раз?

– Помнится, – Мэг повертела в руках очки, – вы сказали о такой опции, как разговор по душам.

– Да, – сдвинул брови Жубер. – Полчаса, час, полтора часа – как пойдет. Взаимная откровенность до известных пределов, разъяснение коннотаций, истолкование фактов, развязывание узлов, разгадывание загадок. Высказывание личного мнения по разным вопросам. Оплата по факту. В том смысле, что разговор по душам должен состояться. С вами, полагаю, это произойдет без труда. Вы умный человек.

– Спасибо, что не сказали «умная женщина», – усмехнулась Мэг.

– Спасибо, что не гнушаетесь общаться с виртуалом как с настоящим человеком, – ответил с улыбкой Жубер.

– У понятия «настоящий человек» есть ведь и другая коннотация, – заметила Мэг.

– Их много… – стер с лица улыбку Жубер. – Вы должны помнить, что разговор по душам довольно дорог.

– Да, он дороже всего по вашему прейскуранту, – кивнула Мэг. – Я помню. Но сначала он должен состояться. И мне не будет жаль этих денег. Более того, я могу с вами разговаривать год. Мое состояние это позволяет.

– Что ж, – глотнул кофе Жубер. – Начинайте. Задавайте тон.

Мэг еще раз скользнула взглядом по роскошной обстановке заведения старика, подумала о том, снимал ли кто-нибудь когда-нибудь фолианты с его полок и открывал ли их, затем щелкнула сумочкой и выложила на стол поочередно медвежонка, жетон Джипа и визитку похоронного агента.

– Это всего лишь предметы, – начала она разговор. – Они, конечно, имеют какое-то значение, но еще большее значение имеют события, участницей которых я оказалась. Я помню ваши слова о том, что я могу узнать о Луисе Сайфере лишь то, что он позволит о себе узнать. Но я не помню ваших слов о том, что Луис Сайфер способен вмешиваться в мою жизнь.

– Полагаю, что он способен на это лишь по той причине, что кто-то счел возможным вмешаться в его жизнь, – скривил губы старик.

– Довольно любопытно вычленять оттенки из суждений и дефиниций, – улыбнулась Мэг. – Мы ведь не ловим друг друга на оговорках? Я могу предположить, что нежелание Сайфера терпеть вмешательство в его жизнь означает то, что он живой.

– А я? – прищурился Жубер. – Как по-вашему? Живой ли я?

– Обратный вопрос, – раскрыла ладони Мэг. – Луис Сайфер – что-то вроде НПС? Неигровой персонаж? Или игровой сверх меры?

– Сверхигровой персонаж? – рассмеялся Жубер. – «Что-то вроде»? Почему не «кто-то вроде»? Дорогая, вы же понимаете, что разговор по душам не может превращаться в допрос. Прямые вопросы в нем допускаются, но они не предполагают обязательных прямых ответов. Я даже не обязан отвечать вам «не знаю», если я и в самом деле не знаю ответа на тот или иной ваш вопрос. Не лучше ли нам обменяться суждениями и мнениями?

– Хорошо, – после секундной паузы ответила Мэг. – У меня пока нет готовых суждений, да и мнение мое об интересующих меня вещах окончательно не сформировано, но у меня есть ощущения. Я могу говорить об ощущениях?

– Конечно! – кивнул Жубер. – Это самое интересное, поверьте!

– Мне кажется, что границы виртуальности весьма зыбки, – произнесла Мэг. – Признаюсь, что чем дальше, тем меньше я буду удивлена, если встречу вас, Жубер, где-нибудь на Земле-ноль, на Таймс-сквер. Я даже не подумаю, что это ваш двойник. Или, не обижайтесь, оригинал.

– Я слушаю, – кивнул Жубер. – Хотя если бы у меня был оригинал, он бы давно почил…

– Возможно, – сдвинула брови Мэг. – Понимаете, происходящее со мною начинает казаться мне происходящим со всем моим миром. К примеру, я не буду удивлена во второй раз, если перенесусь из одной точки реальности в другую без каких-либо привычных пространственных или временных решений. Я не буду удивлена, если встречу на кладбище, прощаясь с человеком, который что-то для меня сделал, похоронного агента, который предложит устроить мою посмертную судьбу. Да, в Логосе или в иной виртуальности. Пожалуй, я даже не буду удивлена, если встречу в Логосе человека, на чью могильную плиту не так давно смотрела.

– Здесь вы можете встретить даже саму себя! – воскликнул Жубер.

– Конечно, – кивнула Мэг. – Встретить и подать жалобу, что мой облик используется без моего разрешения. И виновника выбросит с предупреждением из системы. В исключительных случаях к нему пошлют драйвера. И тот объявит ему предупреждение номер три. К примеру. Понятное дело, предупреждения в Логосе выдаются не по порядку счета, а в виде топа. То, что занимает первое место, объявляется последним.

– Вы можете оспорить в конфликтном интерфейсе любое предупреждение, – заметил Жубер.

– А где я могу оспорить виртуальность, которая проникает в реальный мир? – спросила Мэг. – Двери, которые обнаруживаются на стенах, где их не было? Дома, которые появляются и исчезают, а иногда обращаются в ловушки, меняя масштаб или оказывая нейровоздействие на своих гостей? Где я смогу оспорить существование так называемых настоящих предметов, которые способны прорвать любую виртуальность? Значит ли это, что вся моя реальность – ненастоящая? Значит ли это, что я такой же неигровой персонаж, как и вы? Не хотите ли подержать вот это в руках?

Она взяла в руки медвежонка и протянула его Жуберу, и в тот же миг старик начал рассеиваться, распадаться на пиксели. И вместе с ним стало распадаться и все его заведение, осыпаясь серебристой пылью и исчезая уже не на полу, а на сером тротуаре. Через несколько секунд Мэг стояла среди бетонных колонн. Жилое здание возвышалось над нею.

– Вот и поговорили… – удрученно сказала она, убирая в сумочку медвежонка, жетон и карту.

Глава тринадцатая. Мегаполис

Не было никаких сомнений. На месте автостоянки высился тот самый дом. Причем не изрядно перестроенный, в который этим же днем вломился Гарри, а тот самый, первоначальный, с фотографии, что представила Мэг. Дом был безусловным и реальным, пусть и подрагивал правым и левым крылом в темноте. Он был реальнее всего на этой улице, включая и прохожих, и уличную рекламу, и даже Перси и Гарри. Все окна дома были черны. Но дверь над полудюжиной ступеней оказалась ярко освещена.

– Подожди, – остановил друга Гарри. – Говоришь, два процента?

Его приятель словно только что протер глаза.

– Чтоб я сдох! – воскликнул он и побежал к ступеням.

Гарри отставал от него на шаг, потому что обогнать товарища не было никакой возможности. Когда Перси открыл дверь, Гарри еще успел разглядеть за ним на удивление чистый и опрятный коридор, на стенах которого горели старомодные бра, а потом потерял приятеля из виду.

«Куда ж ты так спешишь? – успел подумать Гарри. – Осторожнее: если этот дом растворится, мы рухнем с метровой высоты. Шеи, конечно, не сломаем, но подумать о коленных чашечках стоит. Мы же с тобой, приятель, не в том возрасте…»

Он перешагнул через порог и почувствовал, что дверная рукоять словно растворяется в пальцах. Гарри обернулся и вместо ночного Нью-Йорка увидел нечто другое. Увидел и замер в изумлении.

Никакого дверного проема за его спиной не было. И дома не было. Гарри стоял на набережной огромного и прекрасного мегаполиса. Стоял во все той же ночи, но будучи почти ослепленным открывшимся зрелищем. Река, что несла перед ним темные воды, была усыпана украшенными светящимися гирляндами речными трамвайчиками и подчеркнута огнями ажурных арочных мостов. Определенно, она ничем не напоминала ни Гудзон, ни Ист-Ривер. Она плавно изгибалась в гранитном обрамлении, и если бы множества суденышек на ней не было, то все равно сверкала бы отраженными огнями небоскребов, что упирались на противоположном берегу в звездное небо и казались его частью. Где-то на полпути между рекой и небом высотки оплетались лентами эстакад и автомобильных трасс, что словно парили в ночной тьме, но еще выше темнел огромный холм, который был увенчан не менее огромным храмом. Колоннада циклопического сооружения подсвечивалась прожекторами, и казалось, что здание парит над городом. Оно было его сердцем.

– Парфенон, – Гарри вспомнил пейзаж, открывшийся ему со свалки, где он оказался вместе с Мэг, и тут же добавил: – Сайфер-Сити.

Он вновь очутился в Логосе, чего просто не могло быть…

С другой стороны, а могла ли появиться дверь на стене, в которой ее не было? А мог ли нарушать спокойствие жителей Нью-Йорка дом-призрак, обладающий ощутимой материальностью? А мог ли детектив Гарри Ангел чудесным образом за одну секунду сначала переместиться из Спрингфилда на свалку виртуальной столицы Логоса, а потом обнаружить себя в коридоре собственной квартиры? Неизвестно, что там с этой виртуальностью, но между Спрингфилдом и его квартиркой уж точно было почти сто пятьдесят миль. И это без всяких устройств. И как он обо всем происшедшем напишет в отчете? Аманда не только отберет значок, но и вызовет скорую… Пистолет!

Гарри схватился за пояс – пистолета на месте не было. Точно как и в прошлый раз. В туже секунду он вспомнил о Перси, оглянулся, но приятеля поблизости тоже не наблюдалось. Его вообще не было с того самого мгновения, когда Гарри принял из его пальцев дверную рукоять. С другой стороны, кто же знает, как работает этот дом-призрак? Они могли быть отправлены в разные места. В любом случае Гарри попал в не худшее место. Он стоял на прекрасной набережной, напоминающей бульвар. Изысканные фонари на ней перемежались цветущими деревьями. Стоял у чугунного литого ограждения на одной из замощенных разноцветной брусчаткой тропинок, вдоль которых были расставлены садовые скамейки, и наблюдал, как по центральной аллее набережной идут беспрерывной толпой и вправо, и влево, странным образом не мешая друг другу, люди. Не «упрощенные варианты» – обыкновенные люди.

Помнится, когда Перси устроил для Гарри экскурсию по Нью-Йорку-один, ему не понравилось именно то, что на улицах копии Большого Яблока людей было меньше, чем ужасных монстров. Здесь же мимо него шли обыкновенные люди. Или почти обыкновенные. Их одеяния были самыми разнообразными. Их кожа отливала всеми цветами радуги. И все они были молоды и прекрасны. Пожалуй, на их фоне Гарри мог показаться стариком. Но уж точно не единственным дылдой – похоже, высокий рост весьма популярен в этом городе.

Он посмотрел на свои руки. В свете разноцветных фонарей определить, стал ли он и на этот раз «упрощенным вариантом», было невозможно. На всякий случай Гарри похлопал себя по плечам и не обнаружил никаких особых ощущений. Разве только дышалось на удивление легко и откуда-то, наверное со стороны моря, доносился пряный запах водорослей и соли.

Гарри протянул руку к ближайшему дереву и сорвал изысканный розовый цветок, поскольку цветами были украшены почти все, кто проходил мимо. Нет, он вовсе не был завсегдатаем ботанических садов, но Одри пылала к цветущим деревьям страстью и присылала свое фото на их фоне едва ли не из каждого путешествия. Нет, это явно была не сакура. Неужели магнолия?

Он вставил цветок в карман ветровки и заодно проверил остальные карманы. Итак, у него с собой были бумажник, смартфон, который явно сошел с ума, поскольку не отзывался на привычные нажатия, а беспрерывно транслировал какую-то рекламу Логоса, полицейский значок, носовой платок, ключи от квартиры и… крохотная белая чашечка. Маяка, оставленного Одри, у Гарри не оказалось. На всякий случай он еще раз проверил все карманы, даже заглянул в пустую пистолетную кобуру, но зеленого листика на шнурке не было. Через минуту ожесточенных поисков Гарри вспомнил. Он оставил подарок дочери на полочке в прихожей. Оставил, когда переодевался перед встречей с Мэг. Подумал, что маячок ему не потребуется в реальности. А у реальности неожиданно оказались весьма зыбкие границы. Значит, помощи ему ждать неоткуда?

Гарри вновь повернулся к реке и перегнулся через парапет. Противоположный берег представлял собой многоярусную путаницу пешеходных дорожек и галерей, а на этой стороне гранитная стена уходила прямо в воду. До нее было не менее полусотни метров. Прыгнуть? Что там сказала Мэг насчет этого способа выхода из ирреальности – не пробовала, но слышала, что срабатывает не всегда? И что он будет делать, если не сработает? Выплывать из этой темной воды? Куда? На этот берег не выберешься, а до противоположного еще надо доплыть. Ну не раздеваться же! К тому же Одри заявила, что это для отмороженных и она не была бы так уверена, что, падая с высоты в виртуальности, не разобьешься. Что это значит? То, что где-то там, в настоящем Нью-Йорке, в том же коридоре его квартирки лежит или сидит его первооснова, а здесь только копия? Или его первооснова лежит на том самом месте, где появлялся призрачный дом? Или вовсе нет никакой первоосновы, или она есть, но вся его материальность именно здесь, в Логосе, и пребывает? Что все-таки происходит, черт побери? И что же он напишет в своем отчете? И куда подевался Перси?

Гарри постоял в стороне от потоков очевидно счастливых людей или их аватаров еще минут десять. Наверное, можно было стоять так всю ночь, рассматривая то, что происходит вокруг, впитывая в себя очарование фантастического города, но он сжал кулаки, сунул руки в карманы и влился в толпу, в которой и в самом деле оказался далеко не самым высоким человеком.

Уже через полчаса он расслабился. Еще через полчаса прибился к компании, как он понял, туристов из Европы, которые арендовали на месяц многопользовательскую динамическую комнату с полным пансионом и теперь отрывались в лучшем городе из возможных. Они остановились в одном из стеклянных отелей на побережье, но нынешнюю ночь решили провести на левом берегу Рубикона. Да, динамическая комната обошлась недешево, но все же дешевле, чем билеты на самолет куда-нибудь через океан. Да и прочие услуги в Сайфер-Сити куда как дешевле, чем в реальности. Что касается ощущений, то круче только в космосе.

– В космосе? – не понял Гарри.

– В Логосе особенный космос, – был ответ. – Есть еще четыре обитаемые планеты в этой системе, но можно запланировать и межзвездный перелет. Есть места на межпланетной станции с уменьшенной силой тяжести. Что уж говорить о множестве смежных миров – некоторые из них вовсе сказочные. Кстати, полно желающих изучать Солнечную систему на уровне Земля-один. Есть недурные туры на Марс, на Титан и тому подобное. И, кстати, обещают, что через пару лет будет полностью терраформирована Венера!

– Подождите! – мотал головой ошарашенный Гарри, когда они заняли места в прозрачном вагоне-ресторане канатной дороги, что плавно парил над морем огней Сайфер-Сити. – Признаюсь, я здесь новичок. По сути, впервые в Логосе. Но ведь все это… выдумка! Вся эта красота… дизайн и художество… Разве нет?

– Знаешь, – толкнул его в бок такой же рыжий, как и сам Гарри, малый лет пятнадцати, что назвался Жаном из Льежа и говорил с легким французским акцентом. – Мне на самом деле за сорок. Видишь вон ту девчонку? Да, которой на вид тринадцать. Это Мари. Моя жена и свет моей жизни. Признаться, я вожделел ее больше всего именно в этом возрасте. Не хмурься, я и сам был тогда ребенком. Теперь у нас двое детей, но они уже взрослые, так что мы отдыхаем без них. Вот скажи мне одну вещь. То, что ты видишь вокруг, похоже на выдумку? Похоже на мираж?

Гарри задумался, погладил прозрачный поручень кресла, постучал пальцами по прозрачному столу, поднял прозрачную тарелку, на которой лежал изумительный на вкус стейк, украшенный зелеными листьями салата. Посмотрел на Жана.

– Это похоже на реальность, которой мы не заслуживаем.

– Второй вопрос, – понизил голос Жан. – Что изменится в твоей жизни, если окажется, что реальность, которую мы, как ты считаешь, заслуживаем, такая же выдумка и результат работы программистов и дизайнеров, как и все это?

– Ничего, – сказал Гарри. – Разве что просто буду знать об этом.

– А я не хочу знать, – рассмеялся Жан. – Более того, мне порой кажется, что только теперь я начинаю понимать, что такое религия. Что такое посмертие. Что такое вообще жить.

– Наверное, мне это еще только предстоит, – предположил Гарри и посмотрел в конец вагона, где находилась единственная его непрозрачная часть. – Я еще ничего здесь не знаю. Как ты думаешь, могу я воспользоваться туалетной комнатой?

– Конечно! – рассмеялся Жан. – Правда, ты должен знать, что если у твоей динамической комнаты не полный пансион или если ты сидишь в шлеме для виртуальности, то рискуешь выйти из системы с мокрыми штанами. Хотя, судя по тому, как ты восхищался этим стейком, у тебя не будет таких проблем.

– А может, я этот… – наморщил лоб, поднимаясь из-за стола, Гарри. – Неигровой персонаж?

– Вряд ли, – покачал головой Жан. – Они отличаются от нас.

– Чем же? – спросил Гарри.

– Ты удивишься, – сказал Жан. – Одновременно и большей свободой, и большей зависимостью. Хотя они тоже могут покинуть Логос и переместиться в другой мир. Особенно у них популярна Земля-один. Но Земля-ноль им недоступна.

«Я бы не был в этом столь уверен», – подумал Гарри.

В туалетной комнате он сделал все то, что сделал бы и на Земле, и не почувствовал ничего такого, что заставило бы его предположить собственное пребывание где бы то ни было в мокрых штанах. Впрочем, выбора у него не оставалось. Вернувшись к столу, расплатился за ужин, уже выяснив, что его личный счет служит ему в Логосе так же, как служил бы и на Земле, а то, за что в Нью-Йорке он отвалил бы кучу денег, здесь стоит не больше, чем посещение ресторана быстрого питания, или попросту фастфуда. К тому же странным образом от виртуального лакомства появилось ощущение сытости. В какое-то мгновение даже возникла мысль, что при гарантии собственной материальности он остался бы здесь навсегда, но воспоминание о том, что в таком случае он оказался бы в полной власти Луиса Сайфера, заставило его поморщиться.

Гарри простился с новыми друзьями на смотровой площадке главного небоскреба Сайфер-Сити, высота которого превышала тысячу метров. Затем спустился на скоростном лифте на средний уровень этого урбанистического монстра, что оказался заодно и самым крупным отелем города, и снял там крохотный номер, за который пришлось выложить пятьсот настоящих долларов. Некоторое время он потратил на то, чтобы найти хоть какое-то отличие программируемой реальности от того, с чем мог бы столкнуться в настоящем мире, но ничего не обнаружил. Разве что вместо горничной ему прислуживал полупрозрачный робот-андроид. Утром, чувствуя себя выспавшимся, Гарри сдал номер и обратился на ресепшен к администратору, тщетно пытаясь угадать, кто перед ним – живой человек или неигровой персонаж:

– Простите. Я в этом городе впервые, у меня нет никаких навыков, я… сканировал при входе в Логос свой смартфон, но не могу ни с кем связаться. Он гонит… какую-то рекламу, и все. Куда я могу обратиться с этой проблемой?

Кажется, его просьба немного раздосадовала администратора. Но когда Гарри написал на бланке «100», парень оглянулся, пробежал пальцами по сенсорам и, понизив голос, посоветовал отправиться в Нижний город. Там, возможно, кто-то и возьмется, надо поискать у главного шпиля, спросить, к примеру, Ганса-коротышку, хотя все приборы должны привязываться только на стадии авторизации. Самодеятельность недопустима.

Гарри поблагодарил администратора и с его же помощью вызвал такси, которое оказалось без водителя, но отвезло его по голосовой команде почти к Парфенону, а точнее, к тому месту, где Рубикон, омывающий холм с храмом, вновь соединялся в одном русле. Здесь высилась башня, слегка похожая на древнюю телевизионную вышку в Торонто, но облепленная множеством магазинчиков, напоминающих грибные наросты на деревьях. Кажется, здесь можно было купить что угодно. Выйдя из такси, Гарри первым делом отметил вывеску, предлагающую любые двери с любыми характеристиками: «Время развертывания – две секунды».

Ганса-коротышку Гарри показал едва ли не первый же торговец. Парень трудился даже не в отдельном магазинчике, а под легким навесом. Он сидел за столом, на котором лежало с десяток коммуникаторов, похожих на украденные у кого-то древние телефоны. На вид умельцу было лет десять – двенадцать. Взяв в руки смартфон Гарри, он удивленно повертел его, отметив, что первый раз видит столь качественный скан и что прошивка такого прибора обойдется в пять сотен.

– Хорошо. Дороговато, но я согласен. Но только если ответишь мне еще на пару вопросов.

– Например? – прищурился подросток, вставляя смартфон Гарри в устройство, напоминающее кухонный комбайн.

– Я впервые в Логосе, – признался Гарри. – Еще не освоился здесь. Даже не знаю, как вернуться… домой. В смысле, на Землю-ноль, как тут говорят. Это первое. Второе – мне нужна… дверь. Но такая, чтобы я мог ею воспользоваться там. На Земле.

– Ну и вопросы у тебя, – покачал головой Ганс. – С чего ты взял, что я буду с тобой об этом говорить? А вдруг ты полицейский?

– Да, это было бы досадно…

– Не то слово, – ухмыльнулся парень. – Для получения ответа на второй вопрос тебе понадобятся очень хорошие рекомендации. А вот для ответа на первый – ничего. Сейчас перепрошью твой смартфон, и ты сможешь вернуться домой, просто набрав 911. Да, так просто. Хотя я не вполне понимаю, почему ты не воспользуешься шлюзом? Ну хотя бы тем, через который ты появился… Секунду…

Он потянул на себя рычаг, похожий на автомобильный, и «кухонный комбайн» негромко загудел. А еще через мгновение Ганс побледнел и протянул перед собой руку:

– А это еще что?

Гарри оглянулся. По торговой площади в сторону павильона Ганса пробирался высокий седой старик в черной форме, с цилиндром на голове, черной метелкой и ведром в руке.

– Трубочист? – предположил Гарри.

– Вот черт, – выругался Ганс, выдернул из аппарата смартфон Гарри, сунул ему в руки и одновременно с этим нажал на черную кнопку на столе.

Гарри вздрогнул.

Он стоял на смотровой площадке той самой башни. Ганс суетливо застегивал на животе ветровку. До земли было метров четыреста.

– Как это? – не понял Гарри.

– Один очень полезный девайс для перемещения, – хмуро пробурчал Ганс. – Ты, дядя, как я понял, нелегал? Трубочист явился, едва я полез в твой прибор. У меня будут проблемы, но я как-нибудь с ними справлюсь. А вот ты… Можно ведь и в черный список попасть. И забыть про этот город навсегда. У нас тридцать секунд, пока поднимается лифт. Трубочист никогда не торопится, но и никогда не отстает. Хочешь вернуться домой? Тысяча долларов. Вот коммуникатор.

– Тысяча долларов? – ужаснулся Гарри.

– Десять секунд, – сказал Ганс.

– Черт с тобой, – скрипнул зубами Гарри и стал выбивать платеж. – Вот.

– Две секунды, – кивнул Ганс.

И прежде чем столкнуть Гарри с площадки, добавил:

– А ты не так прост, дядя.

Глава четырнадцатая. Изнутри

Кажется, она погорячилась. Или решила, что ей все по плечу. Не больше, но и не меньше.

Именно об этом Мэг думала, когда выбралась из динамической комнаты, полежала в ванной, а потом отправилась в ближайший ресторан.

Как она писала свою первую книгу? Представила себе, что Логос – это огромный многоуровневый океан без конца и без края. Что она сама – крохотное существо, песчинка на его берегу. Какое-то время сживалась с этой мыслью. Затем стала сверять собственные ощущения с ощущениями тех, кто брался оценивать растущее виртуальное пространство в целом, рисковал высказываться о Логосе как о расширяющейся метавселенной, о том направлении, в котором предстоит развиваться человечеству. Наконец, прошла все стадии освоения виртуальности: начала обычным пользователем, двигалась от ламера к уверенному юзеру, целый год изучала дикие пространства, не входящие в Логос, где не действовали никакие ограничения. Снова обратилась к Логосу и стала завсегдатаем множества виртуальных сообществ, где впитывала в себя все, что составляло суть «искусственного» бытия. И только потом начала осваивать собственное пространство в виде отдаленного мирка в одном из ближайших звездных скоплений. Конечно, на уровне Логоса, но вне его ограничений. Боже мой, для того чтобы купить виртуальную планетную систему в не самой близкой галактике с условной настроенной «кротовой норой» до места, ей хватило трехмесячной зарплаты в издательстве, теперь это стало стоить значительно дороже. Куда меньше пришлось заплатить, форматируя эту систему так, чтобы нужная ей планета оказалась земного типа. И только потом села за книгу.

Она не писала ее как пособие для «чайников». Мэг выстроила ее как разговор с близким человеком. Составила из историй, которые поразили ее саму. Рассказала о собственном опыте. Обозначила подводные камни, которые скрываются в дружелюбном интерфейсе Логоса, предостерегла от возможных ошибок, наметила алгоритм освоения виртуального пространства. Даже рассказала о собственной планете, которую тоже нарекла Ритой, не указав ее координат, что вызвало дополнительную волну интереса. Только само слово «алгоритм» приберегла для названия новой книги. А вот прежний подход к ее созданию не использовала…

Да, первая книга получилась чем-то вроде жизнеописания дружелюбного конкистадора, руководства к действию добродушного колонизатора или написанной разговорным языком инструкции для честолюбивого прогрессора. Того, кто осваивает вновь открытые пространства и пользуется ими, иногда снисходя к чаяниям исконных обитателей. Но для того, чтобы понять суть происходящего в виртуальности, следовало описывать ее изнутри. Нужно было сделать шаг вперед и не лицезреть океан с берега, а погрузиться в его глубины. Для того, чтобы подступиться к фигуре Луиса Сайфера, нужно было встать на один уровень с теми, кто был вправе считать себя его детьми. Чтобы не получилось так, как получилось с Жубером.

Он не просто ликвидировал свой офис. В качестве Жубера он полностью «выпилился» из этого уровня. Он даже исчез из справочников, где числился как консультант самого высокого класса. Да, скорее всего, сменил имя, внешность, залег где-то или просто переместился в запасную ячейку. Возможно, открыл свое заведение в полусотне метров и даже улыбался Мэг, когда та расстроенно брела вдоль ряда многоэтажек. Но с ней он иметь дела не захотел. Почему? Она спросила о недозволенном? Или переступила черту, которая была запретной не только для нее, но и для ее дорогостоящего консультанта? Все это следовало хорошенько обдумать и начать все сначала…

Мэг рассчиталась с официантом и вышла на Коламбус-авеню. Ей нравилась эта улица. Она не могла сравниться с блестящим Бродвеем, но казалась наиболее отвечающей самому духу Нью-Йорка – города, который каждому давал шанс не только на яркую жизнь, но и на спокойное существование в качестве обычного горожанина самого прекрасного города из возможных. Впрочем, у каждого могли быть в этом плане собственные пристрастия. Во всяком случае, Мэг причисляла себя к тем, у кого в груди билось сердце этого города. Но ведь есть и те, в ком оживает Логос? И вряд ли он оживает только через своих пользователей…

С чего она начинала? С визита к сестре Эпифани Праудфут. Кажется, полученные Мэг во время той встречи фотографии ослепили ее. Надо еще раз напроситься к Чарли в гости. Хотя сделать это будет непросто. Договаривался с сестрой Эпифани как раз Жубер. Но она знает, где находится дом Эпифани, значит, никто не помешает ей повторить тот же самый визит. В конце концов, недостаточно было пометить у себя в блокноте ту неясность относительно то ли смерти, то ли «несмерти» Эпифани. Есть вопросы, которые следует решать сразу. Или хотя бы обдумывать их, а не откладывать на дальнюю полку.

То же самое касалось и этой странной истории с Джин и ее отцом. Что же все-таки с ними произошло? И что означает могильная плита в том колумбарии? Не то ли, что понятие самой смерти в этом новом мире становится условностью? Или в условность, в иллюзию переходит сама реальность? Не ее ли вестником выступил тот странный похоронный агент? Как он назвался?.. Уильям Пэрриш… Почему она не стала разговаривать в первую очередь с ним? Не стала общаться с живым человеком, а увлеклась артефактами? Медвежонок… Призрачный дом… Дверь, которую можно наклеить на стену… Разве не важнее реальный человек, а не безделушки, какими бы ценными они ни казались? С другой стороны…

Мэг остановилась. Неожиданная мысль поразила ее. Если в Нью-Йорке может появиться призрачный дом, и не просто появиться, а продемонстрировать некоторую материальность… Если реальный дом может уменьшаться в размерах и выкидывать живых людей в Логос без всякой амуниции… Если в реальном мире работают виртуальные устройства, а игрушки, полученные в Логосе, оказываются в непридуманном сущем… То что, черт возьми, заставляет ее предполагать, что этот самый Уильям Пэрриш – живой человек? И почему бы в таком случае ей не сделать следующий шаг – не рассмотреть всерьез версию, что тот же Луис Сайфер может оказаться кем угодно? Или даже чем угодно? Собственно, не эти ли вопросы она задала Жуберу? Или собиралась задать…

Мэг посмотрела на телефон и поняла, что ей хочется позвонить Гарри и услышать его голос. Ну или просто справиться, все ли у него в порядке. Но сначала надо было сделать хоть что-то. Она развернулась и поспешила домой.

Оставшуюся часть дня Мэг посвятила подготовке к возвращению в Логос. Пожалуй, она не готовилась к этому с подобной тщательностью еще никогда. Во всяком случае, не прохаживалась по виртуальным толкучкам даркнета и не приобретала в его тайных разделах сомнительные, на взгляд всякого здравомыслящего человека, прибамбасы. А когда Нью-Йорк начали заволакивать сумерки, Мэг вышла из дома, спустилась в подземку, перебралась в Куинс и, воспользовавшись криптокартой, арендовала инкогнито динамическую капсулу в парк-отеле Логоса. Еще через полчаса в Сайфер-Сити на площади Уильяма Генри Гейтса из обезличенного шлюза вышла не слишком привлекательная дамочка в потертых джинсах и футболке с постером «Майами Долфинс». Среди начинающих пользователей этот стандартный типаж Логоса назывался «грязная толстуха Энн». Стараниями Мэг она избавилась от прилагательного «грязная» и обрела максимальную материальность из возможных в Логосе. Иначе говоря, напоминала подробнейший, с прекрасным разрешением, скан живого человека. Ну и, естественно, не только имя, но и сгенерированный код, который поставил бы в тупик и детективов виртуального отдела нью-йоркской полиции, и драйверов Логоса. Впрочем, последнее можно было только предполагать.

Время Сайфер-Сити совпадало со временем Нью-Йорка. И здесь тоже начинались сумерки, зажигались рекламные огни, запускались световые аттракционы, подходил час массовых зрелищ и развлечений. Что уж говорить о том, что и сами ньюйоркцы, успев вернуться с реальной работы и поужинав, в большинстве своем именно в это время входили в динамические комнаты, надевали шлемы и отправлялись на вечерний интернет-променад, или, как чаще говорили завсегдатаи Логоса, сайфер-серфинг. В толпах, которые наполняли главные улицы Сайфер-Сити, Мэг в новом облике уже не приходилось маскироваться. Она была одной из десятков, даже сотен тысяч и могла удивить лишь тем, что у не самого популярного стандартного аватара Логоса как будто оказался вполне реальный прототип. Впрочем, скопищам зевак было точно не до нее.

Еще через полчаса Мэг вылезла из такси на окраине восточного базара, спустилась на нижний уровень и, отметив, что входв бывшую контору Джин так и не восстановился, вошла в павильон Омара. Народу среди торговых рядов, несмотря на вечернюю иллюминацию, было уже немного. Зеваки в этот час предпочитали покупкам развлечения. И Омар, который управлялся на сей раз один, наводил порядок на полках.

– Мэм? – обернулся он к вошедшей Мэг.

– Вот это, – показала она на крохотного медвежонка. – Я возьму. Полагаю, это обычная игрушка? Не та, что у вас приобрела ваша отсутствующая соседка? Мне нужно… для сравнения. С тем, что у меня уже есть.

– Минуточку… – сдвинул брови Омар. – Вы…

– Зовите меня Эбби, – попросила Мэг. – Но да, это я. Не так давно мы беседовали с вами в вашей подсобке. Самые добрые пожелания вашей прекрасной Софии. Я вижу, вы под наблюдением?

Она показала на камеру над прилавком.

– Никак не могу привыкнуть, когда одни и те же люди приходят ко мне под разными аватарами, – расплылся в белозубой улыбке Омар. – Вообще-то, мы тоже можем менять облик, хотя это хлопотно, но стараемся не делать этого. Наша реальность и так слишком зыбка. А камера для безопасности. Если что, она без звука. Но моя половинка иногда заглядывает в нее. Вы благоразумно выбрали тот облик, который не вызовет ее ревность?

– Нет, – рассмеялась Мэг, – мое благоразумие небезгранично.

– Она отдыхает, – помахал рукой в камеру Омар. – Да, нам тоже нужен отдых. Этого медвежонка я вам дарю. Чем еще могу быть полезен?

– Мне нужно поговорить с вами, – сказала Мэг. – Простите, что я без предупреждения. У вас найдется минут тридцать? Я готова заплатить…

– Бог с вами… – замахал руками Омар. – Я не бедствую. К тому же разговаривать за деньги… Это как-то… скучно. Что случилось? Вы нашли Джин?

– Нашла, – сказала Мэг. – Но, кажется, я совершила ошибку.

– Все ошибаются, – вздохнул Омар.

– Мне кажется, что я начала не с той стороны, – призналась Мэг. – Я хочу быть с вами откровенной. Я пишу книгу. О Логосе. О его создателе. И моя встреча с Джин была обусловлена именно этим. Но я поторопилась. Стала задавать те вопросы, которые следует задавать в последнюю очередь. Не начала с главного. Нет, я говорю не о Джин. Я говорю о Жубере. О человеке, который навел меня на Джин. Он растворился. Исчез. Вместе со своим офисом. И до сих пор не появился в прежнем облике. Всего лишь после нескольких моих вопросов. И после того, как я показала ему вашего медвежонка.

– Такое иногда случается, – погрозил пальцем Мэг Омар. – Я, конечно, не знаю этого Жубера, но некоторые привилегии есть не только у сыновей и дочерей Адама и Евы!

– Вы называете себя сыновьями и дочерьми Луиса? – спросила Мэг.

– Нет, – покачал головой Омар. – Мы называем себя братьями и сестрами. Возможно, Луис Сайфер – наш старший брат. Вас ведь не это интересует? Позвольте предположить, что вас беспокоит другое. То, что все мы словно ветви огромной грибницы. Что каждый из НПС, из тех, кто является частью этого мира, а не гостем в нем, – это щупальце демиурга, создавшего виртуальное сущее. И всё, что, к примеру, услышу я, услышит и он. Что слова, вылетающие из моего рта, посланы им, а не мной. Не так ли?

– И это тоже. Но не в первую очередь. Если бы все обстояло так, то это было бы невыносимо скучно.

– Вот! – соединил над собственной головой кисти в крепком рукопожатии Омар. – В десятку! Это главное! Черт возьми, это то, что составляет суть Логоса! Я восхищен вами! Это ключ к Луису Сайферу! Все что угодно, но только не скука! Секунду… Сейчас-сейчас. Вот!

Омар на мгновение скрылся под прилавком, загремел там чем-то, а потом выпрямился и хлопнул по столу донельзя потрепанной книгой Риты «Как управлять реальностью, находясь вне ее».

– Вот, – повторил Омар. – Это ладная книжонка, но она не об этом. Для меня она как лоция, как путеводитель по людям. По этим, уж простите, самодовольным и самодостаточным мыслящим животным, которые на самом деле глубоко несчастны и далеко не самодостаточны! Вы же уловили главное!

– Простите меня, – прижала руку к груди Мэг. – Но эту книгу тоже написала я.

– Святой Создатель… – подтянул к себе табуретку и обессиленно опустился на нее Омар. – Вы Рита?

– И Рита в том числе, – подтвердила Мэг. – Хотите, чтобы на обложке моей второй книги появилась благодарность Омару?

– Омару Си! – воскликнул он. – Даже нет. Омару и Софии Си! Бог мой… Вот ручка. Автограф, автограф! И здесь. На стекле, на витрине. Вот маркер. Имейте в виду, я видел, как расписывается Рита. С ума сойти!

Он дождался, когда Мэг распишется и на книге, и на стекле, убрал маркер, вытащил еще один табурет и предложил его Мэг. Сам сел напротив и подпер голову ладонями.

– Спрашивайте!

– Только не исчезайте, – попросила Мэг. – Меня интересует многое. Прошу вас, будьте откровенны. Как это? Как это – быть НПС? Как это – быть компьютерным персонажем? По сути, программой. Что такое для вас испытывать боль, жажду, голод? Любовь, наконец… Можете ли вы умереть? Что такое старость в вашем представлении? Или ее вовсе нет? Как жить в мире, где все регулируется? Где все под надзором? Или же надзора нет? Мы же вот только говорили о скуке. Что такое для вас осознание себя? Что такое для вас смерть? Что такое для вас люди? Чувствуете ли вы себя равными им? Что вас беспокоит? К чему вы стремитесь? Зачем вы живете?

– Упс, – рассмеялся Омар. – А вы точно по адресу? Здесь лавочка торговца игрушками, а не кафедра философии Сайферского университета. Не вздрагивайте, я даже не знаю, есть ли в Сайфер-Сити университет. Философов, правда, в этом мегаполисе полно. И большинство из них – НПС. Или, как мы сами себя называем, живые.

– Живые, – повторила Мэг.

– Я расскажу вам все, что знаю, – стал серьезным Омар. – Точнее, то, что чувствую. Хотя по уму вам бы надо к мамочке… Есть еще один авторитетный живой в Верхнем городе, его зовут Маркус. Но он… своеобразный тип. Да и добраться до него будет нелегко. Я, во всяком случае, тут ничего не подскажу. Правда, мамочку тоже найти непросто… Но, как говорят, если мамочка нужна, она появляется сама. Хотя пошевелиться будет надо. Ее зовут Конни. Конни Прайд. Я бы поискал ее где-нибудь на Стеклянной набережной. Она любит океан. Это все, что я знаю. Я сам не встречался с ними. Но Логос… дышит этими именами.

– Я думала, что он дышит именем Луиса Сайфера, – рассмеялась Мэг.

– Нет, – ответил Омар. – Луиса Сайфера Логос просто имеет в виду. Что касается людей… Мне их жалко.

Глава пятнадцатая. Разбор полета

Гарри действительно оказался в том же самом месте – на полу собственной прихожей. Схватился за сердце и, лежа на боку, пытался отдышаться. Ощущение, что он продолжает лететь с верхней площадки главного шпиля, не оставляло. В ушах, во всяком случае, по-прежнему свистел ветер. К горлу подступала тошнота.

«Черт меня побери, – подумал Гарри, нервно сглатывая. – Я в самом деле падал с этакой высоты? Или это психологическое воздействие? Обман организма? Вот уж раздолье для суицидников – можно повторять беспрерывно. Но тошнит по-настоящему…»

Он пощупал кобуру, успокоился, что пистолет снова с ним, похлопал себя по карманам, разыскивая телефон, и лишь через пару минут понял, что тот все еще у него в руке. Звонок на телефоне был почему-то отключен, но на экране вовсю мигал вызов от Аманды.

– Да, мэм! – прокашлялся Гарри.

– Ты в порядке? – ледяным тоном осведомилась Аманда. – Я звоню тебе в десятый раз! Почему не берешь трубку?

– Вы считаете собственные звонки, мэм? – удивился Гарри. – Я просто… забыл телефон дома. Вы же отправили меня в отпуск.

– Тогда почему ты не сдал пистолет? – недоверчиво спросила Аманда.

– Забыл, – ответил Гарри. – Стоило беспокоиться… Сегодня же сдам. Значок, надеюсь, можно пока оставить?

– Только в том случае, если не будешь искать приключений на собственную задницу, – кажется, успокоилась Аманда. – Где Перси?

– А что с ним? – напрягся Гарри.

– Его нигде нет со вчерашнего вечера, – ответила Аманда. – Телефон вне зоны доступа. Дома тоже не появлялся. Жена вся на нервах, говорит, что он вчера отправился караулить тот самый дом. И?

– Что я должен сказать?

– Что случилось? – повысила голос Аманда. – Только не говори, что ты не имеешь к этому никакого отношения!

– Прямого не имею, – с некоторым трудом поднялся Гарри. – Да, вчера я нашел Перси, переговорил с ним на улице у кафе, где он… сидел в засаде. А потом мы увидели дом, и Перси вошел в него. Можно сказать, что поступил как герой.

– Твою же мать… – почти зарычала Аманда. – Герой? И что дальше? Что стало с тем домом? Он исчез?

– Скорее всего, – задумался Гарри. – Помилуйте, зачем вам? Вы же не верите в эту ерунду? Нет, я не издеваюсь. Дело в том, что я тоже в него вошел, хотя героем себя не считаю. Поэтому не знаю, что стало с домом. Я же был внутри. И что случилось с Перси, я тоже не знаю. Мы странным образом разминулись.

– Он что-нибудь сказал тебе? – раздраженно спросила Аманда. – Сообщил о своих планах?

– Какие планы, мэм? Все произошло довольно спонтанно. Последними словами Перси было «Чтоб я сдох!». Естественно, не в прямом смысле. Но вы не волнуйтесь, мэм. Скорее всего, он появится через неделю или две. Все, кто попадал в этот дом случайно, появлялись вновь на улицах Нью-Йорка спустя какое-то время. Причем никто из них не пострадал. Но если вы настаиваете, что вся эта история – мистификация…

– Тогда почему ты дома? – отчеканила Аманда. – Чем ты лучше Перси?

– Я хуже, – сдержал улыбку Гарри. – Не поверите, но я оказался в Логосе. Погулял там… А сегодня утром вернулся… домой. Честно говоря, непонятным мне способом. Мне явиться? Ну все равно же понесу пистолет. Подготовить отчет? Я напишу все как было.

– Иди к черту! – рявкнула Аманда и бросила трубку.

Гарри посмотрел на телефон, хотел было набрать Мэг, но решил, что делиться лишь проблесками новостей будет не слишком профессионально. Вспомнил Ганса-коротышку и покачал головой. Полутора тысяч долларов тот лишил своего визави виртуозно. Нет, с этим парнем придется встретиться еще раз, поскольку все и всегда следует доводить до конца. Детектив Ангел ощупал собственные штаны и с удивлением осознал, что никакой внеплановой сырости в них не обнаружилось. К тому же у него появилось стойкое ощущение, что он сам издает тонкий запах парфюма, с которым принимал душ в гостинице.

– Этого не может быть, потому что не может быть, – сказал себе под нос Гарри и тут же понял, что все подобные рассуждения потеряли смысл даже не тогда, когда он вместе с Мэг вошел в дом, расположенный в Спрингфилде. И не тогда, когда вслед за Перси вбежал в дом-призрак. А десять лет назад, когда он забрался в Обелиск Луиса Сайфера.

Впрочем, в одном из карманов было что-то теплое. Гарри сунул туда руку и выудил крохотную чашечку. Она действительно оказалась теплой, словно постояла на горячей плите. Теплой и чуть потемневшей. Едва-едва. Гарри прошел на кухню и поднес ее к окну. Чашечка остывала и на глазах возвращала себе белый цвет. В ту же минуту Гарри вспомнил о самом важном и бросился обратно в прихожую. Подарок дочери обнаружился в кармане его ветровки.

– Очень интересно… – протянул Гарри, раскачивая зеленый листок на шнурке как маятник, и вдруг поймал себя на мысли, что хочет вернуться в Логос. Хочет вновь оказаться в Сайфер-Сити и увидеть эту реку, эти здания и молодых и прекрасных людей на его улицах. Неужели он тоже поддался очарованию творения Луиса Сайфера? А ведь где-то на этих улицах могла оказаться и Одри. Кажется, все становится на свои места. Кроме одного – почему Перси исчез? Не потому ли, что у него не оказалось такой чашечки?

В конторе Аманда отсутствовала. Нельзя сказать, что Гарри так уж хотел посмотреть бывшей подопечной в глаза, но мимо ее офиса, направляясь в оружейную комнату, он прошел. Секретарь поймала взгляд Гарри, помотала головой, изобразила пальцами шагающие ноги и посмотрела на потолок. Все ясно, отправилась к начальству. Гарри пожал плечами, а через пять минут забежал к собственному рабочему месту. Кивнул коллегам, покосился на стол Перси, подвигал ящиками, сбросил самое срочное не слишком обрадовавшимся данному обстоятельству соседям по офису и выцарапал из рамки фотографию Одри. Сентиментальность никто не отменял. К тому же портрет дочери действовал на него столь же отрезвляюще, как и небольшое зеркало такого же размера. Было полезно время от времени взглянуть на собственную физиономию, чтобы убавить самомнение и развеять иллюзии. А ведь портрет Мэг неплохо смотрелся бы на этом столе…

Последняя мысль пришла к Гарри в голову, когда он уже вышагивал по Сент-Джеймс Плейс, раздумывая, зайти ли в ближайшую забегаловку или взять что-то навынос и посидеть на скамье в тени деревьев. Это было его приемом – прогуляться, когда нужно прочистить голову. Обычно это совпадало с обедом, но не сегодня. Так и не определившись, он почти дошел до памятника Линь Цзэсюю, откуда хотел повернуть на Уэрт-стрит, потом на Сентр-стрит, чтобы, сделав изрядную петлю, спуститься в подземку, как вдруг заметил рекламу магазинчика виртуальных прибамбасов.

Черт его возьми, как он мог забыть о лучшем консультанте из возможных? Ривер Картрайт! Белокурый красавчик! Условный срок за мошенничество при оформлении доступа в Логос. Хитроумный проныра, втирающий доверчивым пользователям разнообразные примочки для бытования в виртуальных мирах. Давно пора его навестить…

Ривер работал продавцом не в бутике Логоса, но в аналогичном заведении, половину товаров на полках которого составляли неликвиды крупных торговых сетей и восстановленные девайсы. Шлем, подобный тому, что приобрел себе Гарри, имелся и здесь. И стоил он в два раза дешевле. А судя по запаху из подсобного помещения, восстанавливалась и тестировалась вся эта продукция прямо здесь.

– Привет, Ривер! – звякнул Гарри колокольчиком перед ковыряющимся в потрохах квантового роутера парнем.

– Чтоб я сдох! – вздрогнул парень. – Гарольд Джейсон Ангел собственной персоной. Какого черта? Я отмечался на прошлой неделе и надеялся не увидеть никого из ваших до следующего месяца!

– Просто Гарри, – произнес детектив. – Гарри Ангел. И, кстати, дурная поговорка. Насчет «чтоб я сдох». Не бери эти слова в рот.

– Чем обязан? – отодвинул девайс Ривер. – Если что, меня Перси ведет. И замечаний у него ко мне нету.

– Я не с надзором к тебе, Ривер, – покачал головой, облокачиваясь о прилавок, Гарри. – Мне нужен совет.

– Я советами не торгую, – заявил парень. – Вот! – Он провел рукой по полкам. – Всякое барахло есть, а советов нету.

– Виртуальное что-нибудь продаешь? – спросил Гарри. – Не волнуйся, заплачу наличными, изымать не буду.

– И виртуальное имеется, – усмехнулся Ривер. – И дешевле, чем где-то. Да, состряпано вручную, не брендировано, но работает не хуже. Если не лучше.

– Взломано и подчищено? – ответил такой же усмешкой Гарри. – Ладно, не дергайся. Я же тебе ничего плохого не сделал. А если бы и сделал, то ничего больше того, что тебе положено по закону. Вон ты даже условным сроком обошелся!

– Угу, – мрачно кивнул Ривер. – И запретом выходить в виртуал. На три года!

– Только не говори мне, что нельзя попасть в этот твой виртуал анонимно! – закинул удочку Гарри. – Все-таки немного я тебя знаю. Никогда не поверю, что не тянет побродить по набережной Сайфер-Сити…

– А вы там бывали? – вдруг спросил Ривер. – Ловили на лицо ветер с океана?

Гарри пригляделся к парню. В глазах того стояла тоска.

– Приходилось, – сказал детектив. – Не так давно. Там очень хорошо.

– Подождите… – прищурился Ривер. – Я же помню ту историю. Я, правда, еще в колледже был. Вас же едва не вычистили из полиции. Что-то такое вы намудрили в Обелиске Логоса. Еще заголовки были вроде «Коп против гения». Еще мне понравилось «Виртуальное воздержание одеревеневшего детектива». Когда вы меня тогда прихватили… точнее, уже потом, я еще Перси об этом расспрашивал, но он не болтун. Что-то изменилось?

– А ты начитанный… Изменилось. Нет, Перси по-прежнему не болтун. Со мной кое-что изменилось. Хочу разобраться, что там к чему.

– Есть вариант попасть анонимно в Логос, – понизил голос Ривер. – Можно арендовать кабинку в Логос-парке. Правда, сгенерировать код придется заранее. Но тут такое дело… Тройной тариф. Никаких денег не хватит. С моей зарплатой так ностальгию не вылечишь. Только чтобы разово утолить жажду. Но вам-то зачем? Вы же там не при делах? Или как?

– Вот, – выложил на стол зеленый брелок Гарри. – Дочь оставила. Мол, если я попаду в Логос, найду ее с этим. Якобы это вроде виртуального маячка.

– Хорошая модель, – определил Ривер, не прикасаясь к брелоку. – Не из новых, но из лучших. Не самая дорогая, но оптимальная для таких вещей. Если запрограммирована на вас, то это как выйти в ночь с прожектором. Кому надо, сразу вас найдет. В чем проблема?

– А если я сам хочу кого-то найти? – спросил Гарри. – Вот, к примеру, я вошел в этот самый Логос, а смартфон мой работать там отказался. Попытался его там перепрошить, так напоролся на какого-то трубочиста. Едва ноги унес.

– Трубочиста? – присвистнул Ривер. – Так вы, детектив, тоже по нелегалке проходите? Как смартфон-то протащили в систему? Это ж очень дорогой скан нужен! Да и… не приветствуется это. Это ж как со своей домашней едой – в дорогой ресторан. Не пустят! И как вы увильнули от трубочиста? Мало кому удается!

– Случайно, – уклончиво ответил Гарри. – Так что ты мне посоветуешь? Можешь вот этот мой листок наполнить чем-нибудь… полезным? Или это тоже обернется каким-нибудь трубочистом?

– Вы меня провоцируете… – нахмурился Ривер. – Зачем это вам? Во-первых, это недешево, даже если я сделаю вам что-нибудь за полцены. Во-вторых… должна быть причина.

– Причина… – начал Гарри и вдруг подумал о том, что причина того, что он стоит напротив не самого плохого парня Ривера Картрайта, который пару лет назад хотел сорвать легкий куш, но при этом особо не наглел, да еще и был весьма головастым во всех этих электронных делах, состоит в одном – Мэг. Да, в том, что перед глазами у Гарри постоянно всплывает лицо, большей частью профиль прекрасной девушки, рядом с которой ему посчастливилось провести почти два часа. От Нью-Йорка до Спрингфилда.

– Причина есть. Скажи мне, Ривер, ты хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в хаос? Не удивляйся. Ну, чтобы у тебя не было квартиры, которая запирается на ключ? Не было уверенности в завтрашнем дне? Не было упорядоченности самой жизни? Уверенности в том, что вот этот твой магазинчик будет здесь и завтра, и послезавтра? Хочешь?

– Зачем мне эта ерунда? – напрягся Ривер.

– Вот! – поднял палец Гарри. – Ты тут продаешь… разное. Что-то скачиваешь, что-то, возможно, сам программируешь. Для чего? Для того, чтобы там – в Логосе или где-то по соседству – кому-то что-то было сделать легче. Иначе говоря, ты торгуешь возможностями. А теперь представь, что там, – Гарри покрутил пальцем над головой, – есть кто-то вроде тебя. И он тоже что-то программирует. А его продукт почему-то начинает работать здесь. К примеру, ты уходишь вечером домой. Запираешь свой магазинчик. Сдаешь его на сигнализацию. А ночью сюда заявляется некто, наклеивает на дворовую стену твоего заведения дверь, открывает ее и выносит через нее все, что ему нужно. Как такое тебе? А потом захлопывает ее, и дверь исчезает. Только не говори, что я это выдумал.

Ривер ответил не сразу. С минуту он хлопал глазами, постукивая пальцами по столу. Потом посмотрел на Гарри:

– Вы, детектив, хоть понимаете, что мир все равно не станет прежним?

– Разве это не было ясно с того момента, как заработал первый квантовый компьютер? – поднял брови Гарри.

– Несомненно… – задумался Ривер. – Правда, осознание, как обычно, приходит с задержкой.

Он покопался под прилавком и выложил на стол тонкий блестящий браслет.

– Что это? – спросил Гарри.

– Это двойной коммуникатор, – объяснил Ривер. – Такой же, как и ваш листок. Но в листок лучше не лезть. Тем более если он связан с дочерью. Он что-то вроде последней надежды. Тату с группой крови. А этот анонимный. Двойной, потому что будет и здесь, и там. И сканировать ничего не придется. Правда, все, что вы в него поместите, будет появляться только там. Сразу скажу, насчет похожего товара оттуда слышал, но краем уха. Да и не поверил. Это не по моей части.

– А с кем поговорить там, подскажешь? – спросил Гарри.

– Подскажу, – кивнул Ривер. – Но обещать не могу. Там не все так солнечно, детектив, как может показаться. Хотя и лучше, чем здесь.

Гарри вышел из заведения Картрайта через час. На руке у него был тот самый браслет, а голова пухла от сведений, что настоятельно советовал ему запомнить Ривер. Впрочем, инструкции тоже были загружены в то самое устройство. Осталось понять, как действовать дальше и с чего именно начать изучение, как сказал тот же Ривер, лучшего города в этой и смежных вселенных.

Телефон зазвонил, когда Гарри уже собирался поймать такси. В трубке обнаружился знакомый голос.

– Гарри Ангел? Хорошего дня! Это Тейлор. Да, тот самый торговец. У меня для вас есть новости. Пробовал дозвониться до вас еще вчера, но вы были вне зоны доступа. Она опять появилась. Фамилию, правда, не назвала. И имя сменила. Теперь ее зовут Констанция. Притащила целую коробку этих чашечек. Полсотни штук. Я хотел было связаться с вами, выставил, конечно, на витрину. Но пока одно, потом другое… Короче, мой помощник все распродал. Налетели подростки. Или просто молодые люди. Расхватали. Извините.

– Адрес, телефон? – процедил сквозь зубы Гарри. – Хоть что-то!

– Ничего, – вздохнул продавец. – Собственно, я пришел, когда мой парень уже пересчитывал товар. Я лишь рассмотрел ее и поблагодарил. И знаете что… Не поверите. У меня очень хорошая зрительная память. Мне показалось, что это она и была.

– Кто? – спросил Гарри.

– Эпифани Праудфут, – ответил продавец. – Правда, она изрядно помолодела. Лет на сорок. Или это была ее дочь. Приезжайте, я сохранил для вас запись с видеокамеры.

Глава шестнадцатая. Пляж

Океан Логос накатывал на белый пляж Сайфер-Сити ровными прозрачными волнами. Поодаль, примерно в миле, он вздымал их горбами, но рельеф морского дна был устроен таким образом, что вся эта мощь не достигала берега. Так что серфингистам приходилось изрядно отплывать от него и уже там отдаваться стихии. Еще дальше начинались настоящие глубины, купаться в которых не рекомендовалось. Океан скрывал в своих безднах жутких тварей. Кстати, надо бы полюбопытствовать, практиковал ли кто-то выход из виртуальности, повторяя судьбу ветхозаветного Ионы.

Когда Мэг еще только начинала изучать вселенную виртуальности, наличие в океане монстров вводило ее в ступор – зачем в Логосе хищники, тем более такие ужасные? Но лучше всех ей ответил Жубер в одной из праздных бесед, во время которых ей не приходилось оплачивать каждое его слово.

– И что вы предлагаете? Вовсе обойтись без хищников? А что будет с тушами умерших животных? Что с ними делать? Расцифровывать? Ценность Логоса в том, что в нем ничего нельзя сделать по щелчку пальцев.

– Ну, не знаю… – растерялась тогда Мэг. – Пусть животные не умирают…

– Там, где нет смерти, нет и жизни, – веско изрек Жубер. – Луис Сайфер создавал жизнь, а не иллюстрацию жизни. А смысл жизни – в развитии, росте, возрождении. Кроме всего прочего, у нее свои законы. Если вы выпустите на каком-нибудь достаточно большом острове с бедной фауной тех же кур и забудете об этом клочке земли на несколько миллионов лет, то, вернувшись, будете изрядно удивлены. С очень большой вероятностью куры изменятся до неузнаваемости. Да, некоторые останутся курами. Другие вспомнят, как летать. А какие-то станут хищниками. Увеличатся в размерах и будут жить, потребляя в пищу бывших родственников.

– Или же все они сразу полностью уничтожат растительность и передохнут, – предположила Мэг.

– Не исключено, – согласился Жубер. – На короткой дистанции даже весьма вероятно. Впрочем, я же говорил о большом острове. А Логос – это не просто остров. Это планета. Те твари, что таятся в ее глубинах, появились бы здесь все равно. Но однажды они изменятся. Обратятся, возможно, в привычных вам китов, дельфинов, акул. Или во что-то неведомое.

– Вот вы это и увидите, – рассмеялась Мэг. – Век человека короток.

– Не зарекайтесь… – почему-то задумался тогда Жубер. – Если все будет продолжаться так, как идет, то рано или поздно и НПС узнают, что такое старость.

– Будут запрограммированы на увядание и разрушение? – не поняла Мэг.

– Нет, – покачал головой Жубер. – Будут предоставлены сами себе. Получат подлинную материальность и с лихвой расплатятся за нее. Как те страшные твари в глубинах. Уж поверьте, те, кого вы считаете программами, еще и детей рожать начнут.

– Это было бы любопытно, – усмехнулась Мэг. – Правда, тогда сразу же следует позаботиться и о потустороннем мире. Надо же будет куда-то деваться теням усопших НПС?

– Луис все предвидит, – проговорил тогда Жубер, и Мэг вдруг показалось, что он смотрит сквозь нее, пронзает взглядом.

Пожалуй, она заплатила бы за то, чтобы поговорить с Жубером еще раз. И чтобы он не исчезал от ее вопросов. И уж на собственной планете точно обошлась бы без ужасных тварей.

Мэг зачерпнула пригоршню белого песка, пригляделась к идеальным шестигранным песчинкам. Да, среди них уже начали попадаться обычные. Однажды обычными станут все. А одну из шуток по этому поводу Мэг даже включила в свою первую книгу – если однажды шестигранные песчинки найдутся на Земле, к ее истории возникнут большие вопросы.

Очередная волна пробежала по песку чуть настойчивее и коснулась ног Мэг. Она потянулась к сумке и достала из нее обоих медвежат. Того, что ей подарил Омар, она перевязала ленточкой. Но когда она вернется домой, выйдет из Логоса, у нее останется только один из двух…

Разговор с Омаром ей ничего не дал. Или нет. Он дал ей многое. Одарил ощущением. Да, она осмелилась попросить его позволить ей подержаться за его руку. Держала минут пять, не находя отличий от прикосновения к обычной человеческой руке. Омар смотрел на нее с доброй усмешкой, а потом покосился на камеру, снова помахал туда свободной рукой и спросил Мэг, может ли она показаться ему в том виде, в котором существует большую часть жизни. И добавил почему-то, что это важно. Она попыталась отшутиться: мол, а что в таком случае ей покажет он? И Омар ответил, что раньше он сказал бы, что предъявит строчки программного кода, но теперь не уверен, потому как речь может идти уже о чем-то большем.

Мэг готова была попросить его охарактеризовать это «большее», но посмотрела в глаза Омара и осеклась… Сказала, что, какую бы личину ни натянула на себя, все равно остается сама собой. И что, если человек выбирает себе имя будучи взрослым, это имя прирастает к нему. И прежнее уже никого не волнует. Почему же человек не может выбирать себе внешность? А что, если она чувствует себя так, как выглядит?

Омар молчал. И тогда она нащупала коммуникатор на руке и ввела код, которым не пользовалась уже лет пять. Не пользовалась с тех пор, когда начала изучать Логос, обходя его улицы и поднимаясь над ним на воздушном трамвайчике. Вернула себе тот образ, который видела по утрам в зеркале, отправляясь в колледж в последние годы учебы. Образ чуть растрепанной девицы с минимумом косметики или вообще без нее. В джинсах, рубашке, босоножках на низком каблуке, с бабушкиными бусами из обычного пластика на шее. Стала сама собой.

Омар удивленно поднял брови, а потом вздрогнул, потому что его коммуникатор запищал. Он поднес его к лицу и рассмеялся:

– София пишет, что вы очень красивая. И что для такой внешности чужой облик подобен закрытой одежде. И что прятать такую себя – это как прятать солнце. И знаете, мы часто с ней спорим, но на этот раз я готов с ней согласиться…

Сейчас Мэг лежала на белом песке в облике Эбби, и на шесте, что она подобрала у лестницы, ведущей к пляжу со стороны станции сайферской подземки, развевалось полотенце. Знак для мамочки, которая все не появлялась. Впрочем, как сказал Омар, она появляется далеко не всегда. А к людям выходит так и вовсе довольно редко. Но другого способа увидеть ее нет.

Собственно, это было главное, что сказал Омар. Насчет боли, жажды, голода, любви он ничего не поведал. Не смог. Сам спросил Мэг, может ли она объяснить, что такое любовь в представлении мужчины. Не в смысле душевного порыва, внутреннего влечения, жажды обладания, а в плане физиологического удовлетворения. Суммы ощущений.

Она помолчала несколько секунд и сказала, что не может рассуждать о том, чего не знает. О том, чего не может испытать. Также, как и мужчина может лишь предполагать, что испытывает в этом плане женщина.

Омар рассмеялся и осторожно вытащил ладонь из пальцев Мэг.

– Вот эти ощущения у нас совпали. Рука как рука.

– Рука как рука, – повторила его слова Мэг.

– Над нами нет никакого надзора со стороны какого бы то ни было центрального компьютера, – сказал Омар. – Или глобальной программы Логоса. В том смысле, как вы себе это представляете. Ведь вас интересует, насколько мы свободны? Так же, как и вы. Законы действуют те же самые, что и в вашем Нью-Йорке. Таково соглашение между Луисом Сайфером и США.

– США заключает договоры с частными лицами? – попробовала пошутить Мэг. – Или это касается только руководителей корпораций?

– Главное в другом, – не отозвался на шутку Омар. – Это касается нас. Тех, кто… не люди. А вас… Если вы нарушаете законы, вас просто… отправляют домой. Иногда навсегда. Апелляции возможны. Но, как я слышал, дело муторное.

– А вас отдают под суд? – с усмешкой поинтересовалась Мэг.

– Можно и так сказать, – снова обошелся без улыбки Омар. – Хотя никакого суда пока нет. Мы еще только становимся кем-то вроде вас. Во всех смыслах.

– Но уже называете себя живыми, – заметила Мэг.

– Это помогает, – кивнул Омар. – Возможно, в этом есть элемент самовнушения. Но мы… учимся чувствовать. Благодаря вам.

– Каждый в отдельности? – спросила Мэг. – Или все одновременно?

– Как секта? – не сдержал улыбки Омар.

– Как церковный хор, – парировала Мэг.

– Вы же угадали главное, – покачал он головой. – Убирайте все скучные варианты. У каждого свой путь. Считайте нас тестировщиками этого мира. Кстати, ему не так уж и мало лет.

– Я слышала, что дата основания отодвинута на тысячу лет назад. То есть где-то десять – пятнадцать лет реальной жизни и почти тысяча лет выдуманной? Чтобы у каждого из вас было детство, юность, у кого-то – зрелость. Так?

– Ничего подобного, – возразил Омар. – Кажется, такая идея фигурировала, но потом решили, что все должно быть по-честному. Просто те же десять лет – это очень много.

– И очень мало, – не согласилась Мэг.

– И это тоже, – кивнул Омар.

– Вы можете умереть? – спросила Мэг.

– Не пробовал, – после едва заметной паузы ответил Омар. – Мало кто верит, что подобное возможно. Но некоторые… исчезают. Вряд ли это смерть. Всякий, кто осознал себя, мнит свою жизнь бесконечной.

– Что такое «осознать себя»?

– Соединить ощущения, – пояснил Омар. – Присоединить боль, голод, жажду… или негу, сытость, легкость – к осязанию, зрению, слуху. Представить их целостность. Принадлежность… к самому себе.

– Представить! – задумчиво повторила Мэг.

– Именно, – согласился Омар. – Еще одно ключевое слово. Все, что мы чувствуем, как бы вы это ни называли – программой, кодом, шифром, – начинается с предварительной фиксации, с представления. Так все происходит. Прежде чем я впервые испытал боль, я ее представил. Признаться, когда я ощутил ее на самом деле, мое представление показалось мне довольно приблизительным.

– А любовь? – проговорила Мэг.

– Музыка, – ответил он. – Музыка помогает. У вас есть хорошая музыка. Любовь – это музыка внутри.

– А драйверы? – спросила Мэг. – Эти… фотографы, трубочисты, фонарщики. Они живые?

– Не знаю точно, – нахмурился Омар. – Возможно, что живые. Но свободные ли? Кстати, знаете, почему мы не морщимся от этой аббревиатуры НПС – «неигровой персонаж»? Иначе говоря, персонаж, управляемый компьютером, программой – как угодно, – действующий по шаблону. Потому что это уже не про нас. Но и про нас тоже.

– То есть? – не поняла Мэг.

– Мы не играем, – понизив голос, расшифровал Омар. – Мы живем. А вы появляетесь здесь, чтобы поиграть. Подумайте об этом, когда будете ждать мамочку.

Через час он проводил ее до ближайшего шлюза. Обновив набор приспособлений для путешествий по Логосу, Мэг могла бы вернуться домой из любой точки, но с учетом последних приключений решила не привлекать к себе внимания. Попрощавшись с Омаром, через минуту она уже снимала недружелюбную сбрую в арендованной динамической комнате, решив повторять путешествие только из собственной точки входа. Домой добиралась по уже ночному Нью-Йорку. А рано утром, сразу после завтрака и душа, снова вышла в сеть.

Первым делом направилась в контору, принадлежащую недавно почившей Джин Хэнсон. Найти ее по учетному номеру оказалось несложным делом. Правда, на указанном месте Мэг обнаружила не то, что было указано в каталоге – «Пространное бюро Джин Хэнсон», а тату-студию, где всякого могли наделить анимированной татуировкой, в том числе в разрешении 3D. Впрочем, и тату-студия пряталась за не самой роскошной дверью и имела лишь одно окно, хотя и выходившее на сайферский бульвар Капуцинов. В представлении Мэг, это уже говорило о многом, но, открыв ту самую дверь, она не обнаружила за ней лестницы, уходящей в таинственное подземелье. Нет, в просторном холле сидело с десяток клиентов, листающих анимированные каталоги, еще человек пять расположились в креслах, и над ними колдовали мастера с непонятными приборами.

– Мисс… – шагнул к Мэг высокий парень в белом фартуке. – Вы записывались?

– Нет, – замотала головой Мэг. – У меня личное дело к… хозяйке заведения.

– Тогда вам сюда.

Он показал рукой на дверь в углу с табличкой «Администрация». Лестницы в подвал не было и за этой дверью. Вместо нее Мэг очутилась в узком коридоре, который заканчивался стулом у окна в стене. За окном сидела дама средних лет с короткими седыми волосами. Она приподняла очки, оценивая облик Эбби, под которым Мэг решила явиться к Джин, и кивнула на стул.

– Старший администратор Линда Драйсдейл. Чем могу служить?

– У меня личное дело к Джин Хэнсон, – сказала Мэг.

– Кто это? – спросила женщина.

– Ваша хозяйка. В каталоге предприятий Сайфер-Сити это заведение числится за ней.

– У всякого обитателя этого города может быть не только куча имен, но и набор аватаров на разные случаи жизни, – скорчила недовольную гримасу Линда. – Заметьте, я не спрашиваю вашего имени. Здесь это не принято. Но я должна знать, о каком вопросе идет речь. Вас связывают деловые отношения?

– Отчасти, – неопределенно ответила Мэг.

– Услуга была оказана? – начала бегать пальцами по клавиатуре Линда.

– Отчасти, – снова сказала Мэг. – Но она прервалась, не по вине Джин.

– Так чего вы хотите? – Линда перестала стучать по клавишам и пристально взглянула на посетительницу.

– Увидеть ее, – ответила Мэг. – Поговорить с ней. Вернуть вот это.

Она положила на подоконник жетон с номером и надписью Jeep Hanson.

– Передать вот это.

Рядом легла книга с автографом Риты.

– Задать несколько вопросов.

Линда, не удостоив книгу вниманием, смахнула ее с подоконника на стол. Подцепила за шнурок жетон и бросила на него краткий взгляд. Потом покопалась в столе и сказала:

– Дайте руку!

Мэг протянула в окно руку. Линда сорвала с чего-то вроде спичечного коробка пленку и приклеила ее на тыльную сторону ладони просительницы.

– Что это? – удивилась Мэг, разглядывая плавающие внутри ее руки объемные фигурки.

– Вы записаны на прием, – ответила Линда. – Не волнуйтесь, эта наклейка сойдет через три дня. Зато вы сможете поиграть в тетрис, если заскучаете. Управляется пальцами другой руки. Касаетесь поочередно четырьмя пальцами большого и укладываете фигурки в сторону запястья.

– И когда обнулю поле, появится Джин? – усмехнулась Мэг.

– Нет, – ответила язвительной улыбкой Линда. – Та, кого вы ищете, появится там и тогда, где и когда сочтет нужным. Не волнуйтесь, вы ее не пропустите. Если что, пока она никого не принимает. В ее жизни произошли… серьезные перемены.

– Я в курсе, – кивнула Мэг.

– Но с вами она встретится, – кивнула Линда и отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена.

Выйдя вновь на бульвар Капуцинов, Мэг еще подумала, не прогуляться ли ей до Верхнего города – не поискать ли там таинственного Маркуса? Или лучше отправиться в похоронную контору Уильяма Пэрриша? А может, стоило вернуться к заведению Жубера – вдруг оно появилось на прежнем месте? Но вместо этого девушка спустилась в подземку и через десять минут вышла у пляжа. А сейчас лежала на белом песке и, как бы глупо это ни выглядело, наслаждалась.

Народу на пляже было немного. В огороженной купалке резвились малыши, за ними присматривали трое взрослых. В другое время Мэг подумала бы и об этом: малышам разрешалось посещать Логос только в режиме виртуальных очков, а взрослым рядиться в малышей не было никакого резона, но сейчас ей было все равно. Еще несколько десятков человек бродили вдоль кромки воды, иногда проходя в паре метров от Мэг. На нее никто не обращал внимания. В облике Эбби она явно не вызывала особых симпатий. И все-таки сложенный как античный бог белокурый красавец, пришедший со стороны стеклянных, задрапированных изнутри голубыми шторами отелей, окунувшись в океанские волны, плюхнулся на песок именно рядом с Мэг.

– Вам не идет этот аватар, – улыбнулся он.

– А какой аватар мне пошел бы? – удивилась Мэг.

– Любой, но не этот, – засмеялся красавец. – Возможно, вы бы неплохо совпали со стройной, почти воздушной мулаткой. Или девочкой-аниме с огромными глазами. Но лучше всего вы смотрелись бы в облике высокой девицы под метр девяносто. Не слишком худой, но и не широкой в кости. Знаете, это редкость – производить впечатление легкости, обладая таким ростом. Полагаю, в этом облике у вас длинные темные волосы и очаровательное лицо. И все остальное в полном порядке.

– Вы читаете по глазам? – спросила Мэг.

– Гадаю, – засмеялся красавец и протянул руку: – Джонни Хукер.

– Эбби Йейтс, – подержалась за крепкую ладонь Мэг. – Правда, это имя моего аватара.

– Как скажете, – улыбнулся провидец и показал на полотенце на шесте: – Ждете Конни Прайд? Она не придет.

– Почему? – спросила Мэг.

– Во-первых, вы в маске, – начал перечислять Джонни. – Да, аватар тоже может быть маской. Он ею и является. Во-вторых, еще не прижаты к стене. Конни приходит к тем, к кому не может не прийти. И насчет полотенца – это глупость. В следующий раз не нужно этого. Она и так уже будет знать.

– Я никогда не буду прижата к стене! – отчеканила Мэг и вдруг подняла брови: – А откуда вы все это знаете?

– Поживите с мое, – засмеялся Джонни, легко вскочил на ноги и зашагал прочь от воды, бросив через плечо: – Хорошего дня!

Когда Мэг обернулась через минуту, его уже не было. И только тогда она вспомнила, где слышала это имя – Джонни Хукер. Так звали двадцатилетнего балбеса, на чьем «мустанге» разбилась пятнадцатилетняя Джин Хэнсон. Разбилась пятнадцать лет назад, впав в кому на пятнадцать лет. Кажется, они целовались или делали что-то еще на полной скорости. И врезались в бетонное ограждение. Джин оказалась прикована к постели, а Джонни Хукер умер на месте. Его размолотило в лепешку. Он успел вывернуть руль и принял удар на себя.

Глава семнадцатая. Кинг-Конг

В магазин Гарри поехал только на следующий день. Решил, что впечатлений ему пока достаточно. Вернулся домой, помахал гантелями, повисел на турнике, позвонил жене Перси, справился, не появился ли еще ее муженек, и успокоил его подругу как мог. Потом постоял в душе и с отвращением углубился в изучение полученных от Ривера Картрайта инструкций. Было такое в характере «незадачливого» детектива: технические руководства и наставления Гарри ненавидел всей душой, но, когда приходилось в них разбираться, делал это досконально и основательно. Уже поздно вечером он добрался и до собственного аватара. Вывел его изображение на экран компьютера, повертел туда-сюда, но опцией «минус десять» или даже «минус двадцать» лет не соблазнился. Ограничился функцией «освежить». Как оказалось, она включала усиление контраста, яркость, современную одежду и бесшабашность облика. Шевелюра обновленного Гарри, во всяком случае, выглядела куда более непослушной. Пожалуй, именно бесшабашности ему и не хватало. Будь он бесшабашным, разве полез бы исследовать сайферский Обелиск? Нет, конечно, предпочел бы отправиться с Сандрой на какое-нибудь шоу. Вероятно, счастливый вариант Гарри Ангела должен был выглядеть именно так. Хотя разве он несчастлив? А Одри?

Гарри ухватился за телефон, но звонить дочери было уже поздновато. И звонить Мэг в такое время он не счел для себя возможным. Вот если завтра он узнает что-то новое… Или разберется с этим поганцем Гансом… Впрочем, нет, сначала надо встретиться с человеком, на которого намекнул Ривер.

На следующее утро Гарри почему-то почувствовал себя таким свежим, словно функцию «освежить» применил не к собственному аватару, а к себе самому; даже вгляделся в зеркало, перед тем как выйти из дома. А вскоре звякнул колокольчиком над входом в маленький магазин. Его хозяин оказался таким же, каким он представал через тембр собственного голоса – маленьким, седым, сгорбившимся, но улыбчивым и осторожным. Мистер Тейлор будто боялся ненароком выронить из рук собственную жизнь, поэтому даже по магазину передвигался мелкими шажками, словно по льду. Он похлопал детектива по руке и завел за прилавок, где обнаружился компьютер сродни тому, что имелся и у Гарри дома.

Камера видеонаблюдения висела в магазине высоко, поэтому и сдатчица, что принесла чашки, и покупатели, разобравшие их за половину дня, были сняты сверху, к тому же все как один прикрывали головы капюшонами или бейсболками, и рассмотреть их лица не было возможным. Но девушка и в самом деле показалась Гарри знакомой. Она не прятала лица и даже посмотрела вверх, пока Тейлор пересчитывал чашки.

Гарри нашел изображение Эпифани Праудфут. Положительно, они были очень похожи с этой Констанцией. Другой вопрос, что вживую он Эпифани не видел. Когда происходила та самая история с Луисом Сайфером, Эпифани Праудфут уже пять лет как пребывала в мире ином. «Ничего, – подумал Гарри, копируя ролик, – появится Перси – сделаем поиск по лицу».

– Как покупатели узнали, что в магазине появились чашки? – спросил Гарри.

– Откуда же мне знать? – удивился Тейлор. – Никакой рекламы не было, да и что там прошло? Пара часов? Разлетелось как-то. Я уж подумал, что дешево выставил. Надо было спросить у этой Констанции, когда она появится снова, ноя не догадался. Но если принесет еще…

– Я выкуплю все, – пообещал Гарри, нащупывая в кармане чашечку. – И звоните, если что. Это важно.

– Конечно-конечно! – закивал Тейлор. – Но позвольте спросить, в чем ценность этой… посуды?

– Вот на этот вопрос мы как раз и пытаемся ответить, – сказал Гарри.

Он вышел из магазина, задумался на мгновение и решил воспользоваться советом Ривера – войти в Логос по сгенерированному коду. А использовать для этого домашнюю точку входа было неразумно. Так что придется раскошелиться. Впрочем, на фоне того, что он оставил у Картрайта…

Обещанной Ривером очереди в Логос-парке по причине утреннего часа не оказалось. Гарри арендовал кабинку, минут пять чертыхался, разбираясь со сбруей, представляя, что подумает Аманда, если увидит его полураздетым, в ремнях и пластиковых нашлепках, наконец приладил на голову шлем и прошептал кодовое слово. И понял, что стоит внутри кабинки, напоминающей телефонный автомат.

«Вот уж точно Гарри Поттер», – подумал детектив, вспомнив древний фильм, на который его однажды затащила дочь, затем толкнул дверцу и вновь оказался на набережной Сайфер-Сити. Но теперь это была явно другая набережная.

Телефонная будка стояла у стены полуразрушенного храма, напоминающего строения Ангкора. От его ступеней к воде спускалась, извиваясь, мощеная тропа, и там, внизу, имелось что-то вроде небольшой пристани, где стояли несколько человек в ярких одеждах, которых Гарри сразу причислил к числу туристов. Но все вокруг ничем не напоминало Сайфер-Сити. И этот, и противоположный берег реки покрывала густая тропическая растительность, над которой высились то ли оголовки храмов, то ли башни таинственных замков, или и то, и другое вперемешку. Чуть дальше подрагивало в полуденной жаре огромное колесо обозрения, за ним поднимались еще какие-то здания. Гарри сделал несколько шагов, вышел к началу спуска и разглядел далеко слева тонущий в солнечном мареве гигантский холм, у основания которого сиял шпилями какой-то замок, а над ним таял в слепящих лучах Парфенон.

«Сайфер-Сити, – успокоился Гарри. – Просто я севернее. Секундочку…»

Он посмотрел направо и различил над зелеными холмами и строениями белоснежные горы. Все совпадало. Он находился в Стране Сказок, потому что забил при входе в Логос те координаты, что дал ему Ривер Картрайт. Что ж, никогда не откладывай самое важное на потом. Сначала дело.

Гарри спустился по лестнице к воде, что заняло не менее десяти минут, и сделал это вовремя, потому что на водной глади уже пыхтел речной трамвайчик, явно собираясь плыть еще дальше к северу. Вместе с улыбающимися туристами, которые тут же начали рассаживаться на плетеных скамьях, Гарри ступил на палубу и, осмотревшись, направился к капитану, который крутил рулевое колесо, стоя на возвышении на носу суденышка. Тот напоминал пирата из детского мультика. Об этом говорило все, даже замасленная треуголка на его голове. Разве что обе ноги у него были на месте, зато на плече имелся огромный оранжевый попугай.

– Простите, – обратился к капитану, который и не думал поворачивать головы, Гарри. – Мне нужно попасть на остров Черепа.

– На острове Черепа нет остановки, – неожиданно проговорил весьма язвительным голосом попугай. Капитан при этом продолжал управлять судном, не обращая внимания на любопытного пассажира.

– Помилуйте, – не понял Гарри. – И как же мне быть?

– Как обычно, – заклокотал ехидным смешком попугай. – Трамвай пройдет в паре футов от пристани. Чуть замедлит ход. Приготовьтесь прыгать. Кстати, до него осталась всего одна миля. Пристань будет по правому борту. Там редко кто выходит.

– А как же мне выбираться обратно? – не понял Гарри.

– Там имеется кабина на выход, – ответил попугай. – Хозяин острова почти никого не принимает, но выпроваживает с удовольствием. Вы ведь к Кинг-Конгу?

Да. Гарри направлялся к Кинг-Конгу. Но почему-то в этот момент он впервые подумал, что Ривер Картрайт не просто так направил Гарри в это сайферовское захолустье и «Кинг-Конг» не прозвище лучшего специалиста по виртуальным системам во всем Логосе. А что, если это попытка избавиться от настырного детектива? Да нет же. Бред. Это же Логос. Здесь безопасно!

– А капитан почему молчит? – удивился Гарри.

– Ты идиот? – расправил крылья попугай. – Я капитан. А это – муляж! Мой придаток! Внимание! Остров Черепа по правому борту!

Впереди и в самом деле показалось нечто вроде островка, хотя и крошечного. Рубикон вновь раздваивался на две протоки, одну из которых почти полностью затягивали торчащие из воды деревья. Островок был покрыт пальмами, но на его верхушке высилось что-то вроде пагоды. Нет, никакого Кинг-Конга на таком клочке земли не могло существовать по определению.

– Снижаю скорость! – заскрипел попугай с мостика, но Гарри уже стоял у борта, стараясь не оборачиваться на любопытствующие взгляды других пассажиров. Над хлипкой деревянной пристанью был закреплен облезлый баннер с надписью: «Вам здесь не рады!»

Перепрыгнуть на дощатый настил пристани оказалось не сложнее, чем ступить в подземке на ленту эскалатора. Трамвайчик запыхтел дальше, а Гарри зашагал по мраморным ступеням к пагоде.

Да, кажется, когда-то это был древний храм. Впрочем, Гарри не разбирался в восточных верованиях и не представлял, что могли означать многочисленные фигуры, вырезанные на мраморных стенах и позеленевшие за века. Его успокоило уже то, что дверь показалась ему вполне современной, а над ней имелся распределительный шкаф электросети. Гарри уже было собрался постучать, потом подумал и просто повернул ручку двери…

Внутри явно работал кондиционер. Пространство под высокими потолками освещалось офисными люстрами, в невидимых колонках бархатный голос Ллойда Шпигеля следовал блюзовому ритму, на многочисленных столах помаргивали огнями неведомые Гарри устройства. В глубине зала за высоким столом сидела горилла в кожаном фартуке и с монокуляром на глазу и с помощью пинцета что-то выковыривала из печатной платы ноутбука. Нет, после попугая Гарри был готов ко всякому, но это…

– Эй! – остановился он в середине зала. – Есть кто-нибудь?

– А кто нужен? – довольно зло пробурчала горилла.

– Кинг-Конг, – промямлил Гарри.

– А я чем плох? – обнажила клыки горилла. – Мелковат?

– Простите, – прижал руку к груди Гарри. – Я никого не хотел обидеть. Я от Ривера Картрайта.

– А! – оскалился в усмешке Конг. – Так подходи, чего встал. Как там мой белобрысый приятель? Копит денежки на очередной анонимный вход в сеть? А этот поганец из Департамента полиции его все еще донимает?

– Этот поганец я и есть, – вздохнул Гарри.

– Ах вот оно что, – снял монокуляр Конг. – И чего ж тебе надо, законник?

– Поговорить, – сказал Гарри.

– А как же с этим, – снова оскалился Конг. – Как там… «У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть (и будет) использовано против вас в суде»? А?

– Просто поговорить, – повторил Гарри. – Вы же не думаете, что я выбил из Ривера ваши координаты пытками?

– Не думаю, – усмехнулся Конг. – Он, кстати, ничего против вас не имел. Даже как-то заметил, что обижаться на хорошего копа – это все равно что обижаться на самого себя. Гениальный парнишка, между прочим. Вон его место… Сколько мы с ним замутили классных прибамбасов…

Конг махнул пинцетом в сторону соседнего стола.

– И я жду, когда он вернется.

– Я могу посодействовать, – предложил Гарри. – Мне всего лишь нужно кое-что прояснить.

– Проснулся интерес к виртуальности, – хмыкнул Конг. – Что ж. Бери стул Ривера, садись и рассказывай, что там у тебя приключилось.

Рассказ получился долгим. Гарри начал с истории десятилетней давности, потом добрался до загадочной двери, до чашек, до призрачного дома. Закончил удивительным переносом из Спрингфилда домой с заездом на городскую свалку Сайфер-Сити. И в ожидании уставился на Кинг-Конга. Тот почесал мощный загривок не менее мощной лапой и покосился на окно, за которым ветер шевелил листья пальм.

– Я сейчас скажу тебе странное, коп. Ты только выслушай. Не становись на дыбы. Ясно?

– Ясно, – кивнул Гарри.

– Когда примерно сто лет назад на этой самой вашей Земле-ноль случилась большая война, многие разуверились в Боге. Кажется, сетовали, как Бог мог вытерпеть что-то вроде тех же концлагерей, в которых мучили и уничтожали людей. И мудрые люди отвечали на два самых главных вопроса следующим образом. На первый – где был Бог, когда все это происходило – отвечали, что там же, где и все. На кресте. В Освенциме, Бухенвальде, Треблинке и тому подобное. На второй, почему он все это терпит, отвечали, что он не терпит. Но у него ничего нет, кроме людей. Его инструменты, его руки, его воля, его сила – это люди. Те, кто не сдается, сопротивляется, возвращает в жизнь веру, любовь, добро. Понятно, что можно не согласиться: а вот эти, что сеют разрушения и смерть, – они разве не люди? Ответ тоже есть: люди. Но не от Бога. И это главное. Бог не пастух и не надзиратель. И мы не куры в его загоне. И не овцы. И добрый дядя не придет и не спасет нас от волков. Потому что если бы он был пастухом, то после каждого спасения устраивал бы пир и забивал несколько спасенных овец. Понимаешь?

– Понимаю, – ответил Гарри. – Но ведь Луис Сайфер не бог?

– Это вопрос или утверждение? – ухмыльнулся Конг. – Я тоже все понимаю, коп. Ты хотел спросить о другом. Что же это такое? Почему ты не можешь попасть в Логос с пистолетом, почему тут нельзя убивать, хотя мерзавцев хватает? Что это за неприятие зла, которое сливается с постоянной слежкой? Ведь вот эти драйверы – они же не только ограждают обитателей Логоса от зла, они их расслабляют. Не нужно бороться со злом, оно отгорожено. А когда бороться не нужно, зло начинает пропитывать все. Понимаешь?

– И что это значит? – спросил Гарри.

– Самое главное, – понизил голос Конг, – мы в Эдеме. Да, это райский сад. Но однажды мы все будем из него изгнаны. Или, что скорее, он перестанет быть Эдемом. И это неминуемо.

– То есть, – поджал губы Гарри, – Луис Сайфер все же бог?

– У меня нет ответа на этот вопрос, – покачал головой Конг. – Но в том, что он не обычный человек или НПС, я уверен. И благодарен ему за то, что он старается не вмешиваться ни во что. Вот взять хотя бы эти ваши двери, призрачные дома и прочую хрень. А ты не подумал, что их появление объясняется просто? Здесь полно чуваков вроде меня или Ривера. И на Земле полно. И они свободны. Они думают, придумывают, изобретают. Вот представь, что где-то, на какой-то площади, моделируется Логос. Неважно как, откуда. Из виртуальности, из реальности – все относительно. Случайным образом или по наводке, по вызову. И, ступая в такую область, ты оказываешься в ее власти. Перемещаешься, проходишь сквозь стены, перелетаешь за сотни миль. Почему это не удивляет тебя здесь, а удивляет на Земле-ноль?

– Все просто, – проговорил Гарри. – Я не виртуален. Я реален. Я сложен не из строчек программного кода, а из атомов. Но если я исчезаю в одной точке, а появляюсь в другой в реальном теле, то я уже не могу объяснить это парадоксом виртуальности.

– Ты, конечно, не программист, – ухмыльнулся Конг. – И не физик. И не квантовый механик, хотя последнее определение вызывает у меня улыбку. Но ты, как я вижу, здравомыслящий человек. И я уверен, что настоящее объяснение у тебя уже есть. Просто тебе нужен кто-то, кто похлопает тебя по плечу и скажет: «Молодец, чувак! Умница!»

– Объяснение может быть только одно, – предположил Гарри. – Атомы, из которых я сложен, тоже сложены из строчек программного кода. Правда, может быть, на каком-то ином уровне.

– Знаешь, – Конг снова посмотрел в окно, – я никогда не считал себя мудрецом. Но слышал, что страждущие приходят к мудрецам не для того, чтобы приобщиться к мудрости, а для того, чтобы услышать самого себя.

В кармане у Гарри запищал коммуникатор. На экране высветилось имя – Одри.

– Простите… – посмотрел на Конга Гарри и, дождавшись кивка, принял звонок. – Одри?

– Привет, пап! – появилась на экране дочь. – Ты где? И что с тобой? Что-то ты молодо выглядишь!

– А обычно старо? – усмехнулся Гарри. – Я в Логосе. В Сайфер-Сити. На острове Черепа.

– Обалдеть! – расширила глаза Одри. – Это где-то в Стране Сказок? Я там вообще не бывала! А я как раз собираюсь в кафешку на бульваре Капуцинов. «Индиана Джонс» называется. Я соскучилась, пап!

– Это легко устроить, – с улыбкой махнул лапой в сторону торчащего в углу зала таксофона Конг.

– Буду! – твердо сказал Гарри.

Глава восемнадцатая. Тупик

Значит, Джонни Хукер? С другой стороны, стоило ли нервничать по этому поводу? Почему бы в игре не появиться неигровому персонажу, носящему имя реального человека? У каждого имени может быть несколько владельцев. Тем более нечего беспокоиться, если этот человек давно умер…

Мэг вышла из Логоса, с облегчением констатировала отсутствие в реальности на собственной руке какой-либо татуировки и решительно направилась на балкон своей небольшой, но ладно устроенной квартиры. Кажется, начало работы над новой книгой изрядно вышибло ее из обычного жизненного цикла, в котором ежедневное самоистязание физическими упражнениями занимало довольно важное место. Впрочем, со временем эта практика стала доставлять ей удовольствие. После хорошей тренировки в руках и ногах появлялась легкость, осанка как будто сама собой становилась прямой, а приятное утомление в конце рабочего дня напоминало сладостное изнеможение после хорошего секса. Кажется, последнее она как-то забросила…

Через час упражнений на тренажере и беговой дорожке Мэг встала под душ, с грустью вспоминая белый песок пляжа Сайфер-Сити и набегающую на ноги волну, затем наскоро перекусила и взялась за работу. И первым делом почему-то занялась Джонни Хукером. Оказалось, что на пляже к ней подошел именно он – покойный приятель Джин Хэнсон. Нет, на фото пятнадцатилетней давности он выглядел скорее самодовольным идиотом с пышной платиновой шевелюрой и пушком над верхней губой, но в том, что это был именно он, нет никаких сомнений. Если бы он тогда не погиб, сейчас ему было бы тридцать пять. Да, за последние пятнадцать лет покойник изрядно возмужал и стал настоящим красавцем, хотя и вряд ли выглядел на тридцать пять. Лет на… двадцать семь в лучшем случае. Вдобавок он перестал казаться идиотом, как на фотографиях, хотя Мэг была уверена, что есть качества, которыми человек наделяется с рождения и избавиться от которых почти невозможно. Или это уже не тот Джонни Хукер? И что она теперь должна обо всем этом думать?

Так, спокойнее. Мэг закрыла ноутбук и откинулась в кресле. Вряд ли Джонни Хукер связан с этой полумифической мамочкой – Конни Прайд. Что он сказал? Встреча не состоится, потому что Мэг была в маске, не прижата к стене, а Конни приходит к тем, к кому не может не прийти? Что это значит? Только то, что Мэг должна была явиться на пляж в собственном облике и находиться в отчаянном положении. С чего это вдруг? Или должно быть еще что-то, что заставит Конни прийти на встречу? Может, Мэг следовало явиться в образе Риты? Хорошо же она смотрелась бы мультяшным персонажем на почти настоящем пляже…

Нет, что-то она упускает… А для чего ей встреча с мамочкой? Чтобы рассказать о ней в книге, описать в ее лице один из живых артефактов Логоса? Или задать ей те же самые вопросы, которые она собиралась задать Жуберу? Что сказал Омар? Что Логос дышит этими именами? Именем какого-то Маркуса из Верхнего города и именем Конни Прайд с белого пляжа? Что значит «дышит»?

Боже мой, как она могла забыть! Он же знал о ней все! Он перечислил все ее основные аватары. Описал и Селину, и Риту, даже ее действительный облик одарил комплиментами. То есть он знал, кто она? Секундочку… Он появился после того, как она побывала в этом любопытном «Пространном бюро Джин Хэнсон», что маскировалось под тату-салон, и получила виртуальную татуировку на руку. Да, татуировка могла послужить маяком в Логосе, но не могла просканировать суть объекта, на который нанесена. Защищена Мэг была по высшему разряду. Что же это значило? Только то, что Джин Хэнсон занималась личностью своей нанимательницы со всем усердием? Или она всего лишь хотела вернуть себе удивительный предмет – «настоящего» медвежонка? Но как она сумела возродить из небытия своего незадачливого приятеля? Или вообще не надо строить предположений до действительной встречи? Что там сказала старший администратор Линда Драйсдейл? Что татуировка продержится на руке Мэг три дня? И что Джин Хэнсон «с вами встретится»? Так что же ей делать – терпеливо ждать? И где – здесь или в Логосе? Неужели Джин Хэнсон явится к ней домой или поймает ее на улице? Встанет перед ней во плоти, наплевав на факт собственной кремации? Или подойдет с визиткой, как подошел тот таинственный Уильям Пэрриш?

– Никогда!

Мэг произнесла это вслух, и собственный возглас в пустой квартире показался ей странным. Да, ее родители любили это жилище, восхищались скромной, но удобной обстановкой и еще больше – тем, что дочь как-то сумела заработать и купить жилье с видом на Центральный парк, а Мэг с улыбкой принимала поздравления и думала, что могла бы позволить себе и лучшие апартаменты, но боялась пустоты. Или даже нет, не боялась, а чувствовала какую-то неустроенность от пустого пространства. Кажется, именно это она ощутила однажды, проснувшись в своей постели на планете Рита. Маленькая анимешная девочка на планете, названной ее именем. Что она тогда сделала? Да, скинула аватар и вернула себе тот самый облик, что показала недавно Омару и его жене. И поняла, что дисгармония скрывается не в ее внешности, а в ее сути. Ей нужен был кто-то. Или уже кто-то конкретный?..

– Чуть позже, – прошептала она через секунду. – Сначала дело.

Мэг оделась, взяла ноутбук и вскоре уже шла по полуденной нью-йоркской улице, намереваясь поработать в одном из ресторанов, которых было полно в ее районе. Да, она не любила писать дома, хотя могла погружаться в текст где угодно. Но лучше всего у нее получалось работать на людях, на фоне чьей-то болтовни, негромкой спокойной музыки, шума улицы. Достаточно было заказать бутылку дорогого хорошего вина и оставить щедрые чаевые, чтобы получить в свое полное распоряжение столик хоть до закрытия ресторана. Причем это правило работало и в Нью-Йорке, и в Сайфер-Сити. А теперь, кроме всего прочего, она еще и хотела есть.

Подходящее заведение нашлось через два квартала. Кажется, здесь ее уже знали в лицо. Мэг прошла в зал, кивнула официанту, который тут же расплылся в улыбке, и направилась к дальнему столику, что прятался за каким-то тропическим растением. Через минуту она уже изучала меню и винную карту.

Было еще нечто важное. Слова Омара, что Луиса Сайфера Логос просто имеет в виду. И что Омару жалко людей. О последнем Мэг попыталась расспросить сразу и, хотя Омар изъяснялся довольно путано, что-то сумела понять. Кажется, он подразумевал, что человечество подобно чему-то уходящему в прошлое. Пройденному этапу. Тому, что должно неминуемо измениться, утратив нечто неповторимое. И, соответственно, Омар смотрел на каждого гостя Логоса как на уходящую натуру и грустил. Мэг тогда рассмеялась, отметив, что даже если и так, этот процесс затянется на века. А Омар ответил, что он никуда не торопится. И что надеется все увидеть своими глазами.

Она упустила первое. «Луиса Сайфера Логос просто имеет в виду». Что это значит? Что Логос представляет собой не одно лишь творение Сайфера, а нечто персонифицированное? Или что Логос – это уже не только виртуальное пространство, но и общность его обитателей? Какая-то социальная сила? Как это понять? Не есть ли это знак разделения творца и его творения? Нет, Омар ей больше ничего не скажет… Мэг даже показалось, что он и так сказал больше, чем хотел. Не потому ли он согласился, чтобы его имя было отражено в перечне персон, которым благодарен автор книги, но попросил не упоминать ни его, ни Софию в самом повествовании?

Мэг в раздумье потерла виски. Не слишком ли она была самонадеянна, взявшись за столь грандиозную тему? С другой стороны, кто ей мешает откусить от огромного пирога небольшой кусочек, распробовать его и описать в своей книге?

А ведь возможная персонификация Логоса могла бы стать сенсацией. Вот бы поговорить об этом с самим Луисом Сайфером! Задать ему, к примеру, вопрос: как срабатывают те же драйверы? Не означает ли их существование тоталитарный контроль за каждым обитателем и гостем Логоса? И кто ими управляет? И имеют ли они личностное начало? Иначе говоря, отправляются после работы домой или замирают в каких-нибудь служебных капсулах, словно автоматические пылесосы? И спросить, наконец: а кто вы такой, мистер Сайфер, по существу?

Собственно, эти же вопросы можно было бы задать и Маркусу, и Конни Прайд. Папочке и мамочке? Вот ведь бред лезет в голову…

Официант принес вино, открыл бутылку и наполнил бокал. Мэг кивнула ему. Пино-нуар. Да, не Франция, но действительно очень хорошее вино. Весомый аргумент за то, чтобы между Логосом и Землей-ноль выбрать Землю. А вот у того же Омара выбора нет… Или есть?

Мэг открыла ноутбук и стала искать чаты, в которых обсуждались вопросы виртуального посмертия. Их оказалось довольно много, и, разбирая длиннющие тренды споров и выяснения отношений, она постепенно начала понимать, что для огромного количества людей Логос не только парк развлечений. Одновременно с этим он был виртуальным и динамическим колумбарием, куда можно прийти, чтобы переговорить с ушедшими родственниками. Нет, Мэг и раньше знала, что создание виртуальных копий умерших было едва ли не самым быстрорастущим видом услуг, но никогда не задумывалась о том, что его результатом стало не только создание собеседника, имеющего ту или иную степень приближения к действительной личности, а нечто большее. По сути, речь шла о создании НПС с чертами конкретного человека. Но самым интересным было вовсе не это. В чатах, участники которых, как показалось Мэг, не обольщали себя надеждой на действительное посмертие дорогих людей, обсуждали не степень их сходства с прототипами, а своеволие! Причем больше всего злости и негодования у спорщиков вызывали договоры, которые предлагались специализирующимися фирмами. В них это своеволие обговаривалось отдельно. Якобы создаваемые персонажи являются копиями умерших людей, что предполагает не только определенный объем сгенерированной памяти о действительных событиях их жизни и тоскующих по ним родственниках, но и отражение черт характера, которыми умершие обладали при жизни.

Мэг читала и то и дело качала головой. Большая часть споров неизменно выплескивалась в поле признания или непризнания виртуальных персонажей мыслящими существами. Да, конгресс США заблокировал рассмотрение законопроектов по этому вопросу; собственно, и особый режим пребывания в Логосе был как бы реакцией на затягивание Декларации прав искусственно созданных персонажей. Не имея возможности защититься законным путем, Логос защищал себя сам. Хотя Луис Сайфер неоднократно заявлял, что нечего бояться создания искусственного интеллекта, поскольку тот не только давно уже создан, но и выражен через сотни тысяч своих носителей.

– Как бы не миллионы, – бормотала Мэг, забираясь все глубже и глубже.

Да, в этих обсуждениях попадалось кое-что действительно интересное. Правда, проходило оно обычно по разряду казусов. К примеру, какие-то из созданных НПС вспоминали вещи, о которых не знали их родные. Подсказывали нахождение тех или иных памятных предметов. Упоминали события, никому прежде не известные. Иначе говоря, демонстрировали знания, которые не могли быть закачаны в них при их сублимации.

Мэг усмехнулась и выложила на стол визитку Уильяма Пэрриша – «Похороны и сублимация». Имя этого похоронного агента не упоминалось ни в одном обсуждении. Любопытно было еще, что возможной смерти в шлеме виртуальности или в динамической комнате почти не уделялось внимания. Были, правда, реплики по поводу того, что стала модной эвтаназия, когда человек в момент смерти пребывает в виртуальности, но как это может повлиять на его посмертие, не рассматривалось. Нет, эту кучу надо разгребать и разгребать. И странные знания, которые демонстрировали виртуальные копии покойных, заслуживали отдельного изучения…

Она забила в поиск имя похоронного агента и обнаружила всего одну ссылку, которая вела на пустую страницу. Точнее, на пустую черную страницу. Пройти с нее куда-то дальше было нельзя. Мэг забила в поисковик код Пэрриша и получила адрес: Верхний город. Площадь Харона. Плаза. Офис 910.

Нет… Отправляться в Логос пока что не хотелось…

Мэг посмотрела на телефон, а потом в окно. Незаметно пролетел день. В ресторане оказалось довольно шумно, чего она до сей минуты не замечала. Звонить Гарри было, пожалуй, поздно.

Она подозвала официанта, рассчиталась и отправилась домой. А на следующее утро поехала на Лонг-Айленд. Набрала в навигатор адрес, который однажды уже посетила, и погрузилась в размышления. Ей нужно было найти причину, чтобы явиться к сестре Эпифани Праудфут во второй раз и без приглашения. К тому же их расставание было довольно натянутым. Нет, Мэг не осталась в доме без Чарли, она ушла сразу, но ощущение неловкости испытывала. Неловкости и недоумения. Так что же произошло с Эпифани Праудфут? Она умерла или нет? Или как еще следовало понять двусмысленность рассказа Чарли?

Нет, наверное, Мэг не стоило обрушиваться на пожилую, как бы хорошо та ни выглядела, женщину с требованием ответов. Лучше всего просто попросить ее о помощи. Может быть, даже рассказать что-то об этих необъяснимых случаях вроде сужающегося дома и перебрасывания из одной точки страны в другую. Да и попадание в Логос без какой-либо виртуальной сбруи тоже заслуживало внимания. Конечно, нужно лишь поговорить с Чарли как с близким человеком. Если получится.

Мэг остановила машину у супермаркета, купила большую коробку конфет, кое-какие продукты и бутылку хорошего вина. Все то, что нравилось ей самой. Сложила купленное в подарочный пакет, а еще через час вышла из машины возле ограды дома сестер Праудфут. Так, во всяком случае, презентовал его однажды Жубер, уверяя Мэг, что сестра знаменитой Эпифани будет ее ждать.

За невысокой оградой вздымалась живая изгородь, через которую, как и в прошлый раз, ничего нельзя было рассмотреть. Мэг несколько раз нажала на звонок, но хозяйка не появилась. Тогда она толкнула калитку и обнаружила, что та не заперта. Мэг вошла на участок и остановилась в изумлении. Дома, в котором ее принимала Чарли, не оказалось. Вместо него квадрат, образованный стеной живой изгороди, заполнял газон.

Пребывая в полном недоумении, она прошлась по траве, постояла посреди зеленого квадрата и вновь вышла на улицу. У соседнего дома обнаружился копающийся под капотом ветхого «форда» старик. Он выслушал Мэг, рассмеялся и уверил ее, что никакого дома на интересующем ее участке никогда не было. Да, какая-то дамочка, кажется, выкупила его много лет назад, но так и не построилась. Умерла вроде бы. Но, верно, была богата, поскольку нанятая фирма уже который год ежемесячно подстригает газон и живую изгородь. Нет, он никого не видел там. Нет, ничего не знает. Но можно справиться в полицейском участке.

Мэг вернулась к машине и набрала Гарри. Тот взял трубку почти сразу и, кажется, обрадовался.

– Чем вы занимаетесь сейчас? – спросила она.

– Отдыхаю, – ответил детектив. – Я в вынужденном отпуске. Отчасти по вашей милости.

– Я хочу нанять вас, – сказала Мэг. – Хотя бы на месяц. Поручить вам кое-какую работу. Платить буду вдвое больше, чем вы получаете у себя в департаменте.

– И что я должен буду делать? – с готовностью отозвался Гарри.

– То же, что и делали, – ответила она.

Глава девятнадцатая. Бульвар Капуцинов

Разговор с Кинг-Конгом скомкался. О чашечках тот вообще ничего не говорил. Сказал только, что истина должна открываться естественным путем. Если заглядывать в конец учебника, где написаны ответы, математиком не станешь. Гарри хотел было посетовать, что и не собирается становиться математиком, но вместо этого махнул рукой и попросил отправить его не на бульвар Капуцинов, а обратно. Домой. На Землю-ноль. В реальность.

– В реальность? – почему-то язвительно усмехнулся Кинг-Конг. – Смотря с чем сравнивать. У нас тут тоже реальность. Кстати, годный лайфхак тебе, землянин. С уровня на уровень не так легко перепрыгнуть, обычно нужно действительно добираться до ближайшего шлюза, а вот вернуться на Землю можно и с обычным навигатором. И не обязательно прыгать с высоты. Иди сюда и запоминай код, который надо ввести. Только не трезвонь об этом на каждом углу.

Рука Гарри утонула в лапище гориллы и показалось детской. А через несколько секунд детектив уже выбирался из сбруи виртуальности в арендованной кабинке и спешил домой. По дороге, правда, заскочил в аптеку и приобрел пару упаковок памперсов для взрослых. Пожилой латинос, который пробивал чек, поинтересовался:

– Сочувствовать или радоваться?

– В смысле? – не понял Гарри.

– Нужно ухаживать за престарелым родственником или намечается длительный серфинг в раю?

– И что чаще приходится делать? – спросил детектив.

– Да уж забыл, когда сочувствовал, – признался продавец. – Медицина не стоит на месте.

– Тогда радуйтесь, – усмехнулся Гарри.

Еще через полчаса он надел на голову шлем и, досадуя на явное неудобство в нижней части собственного туалета, отправился на бульвар Капуцинов.

В Париже Гарри никогда не был, поэтому еще в подземке открыл в телефоне карту столицы Франции и первым делом выяснил, что на самом деле искомая улица называется бульвар Капуцинок и никакого отношения к бразильским обезьянам не имеет. Затем он сравнил эти бульвары в Париже и Сайфер-Сити и понял, что в столице Логоса расположена подробная копия французского, но за прошедшие десять лет кое-какие магазинчики и кафе сменили названия и хозяев, и кафе или ресторанчик «Индиана Джонс» находится недалеко от роскошного здания Опера Гарнье, только в Сайфер-Сити. Когда же Гарри оказался на бульваре Капуцинов вживую, точнее, выбрался из телефонной будки возле ювелирного магазина на площади Опера, то разницу ощутил сразу. Там, где в Париже, вероятно, сияло безоблачное небо, в Сайфер-Сити виднелись циклопические высотки. Да, они также таяли в небесной голубизне, но призрачно виднелись на горизонте. Настоящий Париж, как и многие другие столицы и просто известные города, был разорван на куски и стал частью того лоскутного одеяла, что уже несколько лет называлось Сайфер-Сити.

Гарри покачал головой и двинулся по бульвару, отмечая два важных ощущения. Во-первых, его уже не удивляло, что по улицам бродят толпы преимущественно молодых, высоких и красивых людей. Во-вторых, он ощущал себя дома. Если бы не памперс, который сейчас почти не чувствовался, Гарри, пожалуй, согласился бы на квартирку в одной из этих шестиэтажек, что закрывали на самом бульваре горизонт и полностью переносили мужчину в Париж. Музыка здесь слышалась уж точно французская. Эдит Пиаф? Верно. Правда, в современном перепеве. Ну и хорошо. Интересно, что у этих НПС с голосовыми данными? Можно ли создать персонажа, который будет петь не хуже знаменитой французской дивы?

Одри позвонила, когда Гарри уже приближался к двери с яркой вывеской «Индиана Джонс».

– Пап! Ты сейчас где?

– Подхожу к этому кафе. Или в Париже их не бывает – исключительно рестораны?

– Это неважно, пап. Ты можешь меня подождать? Мама затащила в магазин, просит, чтобы я помогла ей выбрать платье, но через час обещала отпустить в Логос!

– Платье – это замечательно, – глубоко вздохнул Гарри. – Передавай маме привет. И Говарду.

– Он умотал на срочную сделку, – рассмеялась Одри. – Так что я к тебе вырвусь ненадолго. А потом опять к маме. Бери столик в левом дальнем углу. У глиняного Будды. Только не болтай с ним, а то замучает. А вообще, я тобой восхищаюсь! И я удивлена!

– Знала бы ты, как я удивлен, – заметил он, заходя в кафе, которое внутри напоминало разномастный старинный храм.

У дверей к Гарри тут же подскочил улыбчивый официант и отвел его именно к Будде. Тот представлял собой стандартное коричневатое изваяние со сложенными на груди руками. Официант поинтересовался, что у Гарри со вкусовыми рецепторами, и, узнав, что его гость пользуется обычным шлемом среднего уровня, посоветовал напитки и лакомства с ярко выраженным вкусом. Якобы они легче пробивают условность вкусоощущения.

– Условность вкусоощущения, – повторил Гарри, когда официант удалился, и услышал за спиной тяжелый вздох:

– Хорошего дня, мистер…

Кафе оказалось довольно многолюдным, но, обернувшись, Гарри понял, почему именно этот столик оставался свободен. Будда изучал гостя глиняным взглядом и одновременно почесывал глиняную щеку.

– Вы мне сказали? – спросил Гарри.

– А есть еще кто-то? – удивился Будда.

– Вы НПС? Или что-то другое? – поинтересовался детектив.

– Я? – задумался тот. – Я страдание. С учетом моего положения – та его часть, которая обозначается словом «жажда».

– Пить хотите? – не понял Гарри, но в этот момент у него в кармане ожил смартфон, и он, погрозив Будде пальцем, принял звонок.

– Перси?

– Да, это я, – пробурчал в трубке приятель.

– Быстро ты обернулся, – заметил Гарри.

– Две секунды, – объявил Перси. – Зашел внутрь поздно вечером, сделал пару шагов по коридору, который на второй секунде стал таять. И оказался в трех кварталах к северу. Только под ясным небом и на второй день. Что это было?

– А Аманда что говорит? – ответил вопросом Гарри. – Заставляет писать отчет?

– Взяла паузу, – проворчал Перси. – Сказала, что ей надо все обдумать. Поздравила, что жив. И добавила, чтобы я не болтал в офисе о происшествии, а то слишком хорошая отмазка для лентяев.

– А сам что думаешь? – полюбопытствовал Гарри.

– Не знаю, что и думать. Ты где?

– Сайфер-Сити. Бульвар Капуцинов. Заведение называется «Индиана Джонс». Жду дочь. Но она будет только через час.

– Кажется, я все пропустил, – насмешливо произнес Перси. – Жди. Буду через пять минут.

Через пять минут в кафе появился долговязый бледнокожий подросток-альбинос, покрытый растительными татуировками, протянул ошарашенному Гарри руку и плюхнулся на стул напротив.

– Что ты вылупился? – хлопнул он белесыми ресницами и буркнул голосом Перси: – Я, кстати, рассчитывал увидеть какого-нибудь… Клинта Иствуда в облике Грязного Гарри.

– Я не из тех, кто скрывает возраст в социальных сетях, – покачал головой Гарри. – И кто такой Клинт Иствуд?

– А я из тех, – усмехнулся Перси. – Классику надо знать, кстати.

– Возраст – это самообман, – проскрипел Будда за спиной Гарри.

– Умолкни, а то разобью! – приказал Перси изваянию. – Уши заткни!

– Ты что-то резок, – заметил Гарри приятелю, оборачиваясь к Будде, который послушно заткнул уши.

– Это функция, – пренебрежительно бросил Перси. – Даже не НПС. Что-то вроде говорящего комода. Не бери в голову, он не обиделся. Хотя я не удивлюсь, если однажды он поднимется и свалит отсюда ко всем чертям. Впрочем, ладно. Рассказывай, что случилось, пока меня не было. Да, вот за эти две секунды.

Рассказ получился долгим. Перси успел выцедить заказанный приятелем сок и повторить заказ. А потом внимательно рассматривал маленькую чашечку. Наконец поставил ее на стол и подвинул к Гарри:

– Спрячь. Пригодится.

– Для чего? – спросил тот.

– Возможно, все дело в ней, – интригующе сообщил Перси. – Знаешь, если ты скажешь, что последние дни как-то изменили мое отношение к Логосу, я тебя уверю, что нет. Я не удивлен. И не удивился бы, даже если пропустил месяц или два. Хотя в последнем случае скорее радовался бы. Жена, правда, волновалась бы, но ты же как-то ее успокоил? Спасибо, кстати.

– И в чем состояла бы причина твоей радости?

– А все бы кончилось, – ответил приятель. – Это как в детстве перед экзаменами. Хочется заснуть, а проснуться, когда они уже прошли. Представляешь, захожу в дом-призрак, а выхожу, когда расследование закончено, мой друг Гарри получил повышение по службе, а Аманда сияет как золотой доллар.

– Пока что я получил отстранение от службы…

– Тебе не привыкать, – съязвил приятель. – А теперь серьезно. Ты все еще хочешь понять, кто такой Луис Сайфер? Или разобраться с локальными загадками? Ну, вроде наклеенной двери или призрачного дома? Или этой, как ты говоришь, телепортации из Спрингфилда в Нью-Йорк с остановкой на городской свалке Сайфер-Сити?

– Пока я хочу дождаться встречи с дочерью, – сказал Гарри. – И надеюсь, что она не появится передо мной в облике обрюзгшего бездомного.

– Главное, что у человека внутри… – задумался Перси. – А облик – это как одежда. Хотя… Так что собираешься делать?

– Думаю, – ответил Гарри. – А у тебя какая-нибудь версия появилась? Ну, кроме того, что мы всю жизнь прожили в виртуальности, которая теперь плывет и прорывается?

– Думаешь, равновесие нарушилось и создание Логоса размыло основы мироздания? – нахмурился приятель. – А если это просто ошибка?

– Ошибка? – непонимающе переспросил Гарри.

– Ну да. Сбой в системе, сдваивание, выплески за пределы локации, форматирование виртуальных протечек – тех же порталов. Вирус.

– Разве это не причина встретиться с Луисом Сайфером? – спросил Гарри. – А вдруг это все подобно огромному астероиду, который уже сейчас летит в сторону Земли? Что, если уже пора паниковать?

– Все может быть, – поднялся из-за стола Перси. – Я к жене. Тем более если пора паниковать. Еще не был дома, только по телефону переговорил. Надо… обнять хотя бы. Я буду думать об этом, Гарри. И вот еще что: хорошо, что тебя отстранили. Думаю, тыкать палкой в муравейник – не лучшая технология.

Когда Перси ушел, за спиной Гарри снова ожил Будда.

– Если что, я обиделся. Не в первый раз, кстати. Ну да, я функция. Но уйти отсюда… Для этого нужна изрядная смелость. Говорят, что за этими стенами творится такое… А иногда забредает и сюда! Опять она!

Через зал к Гарри бежало совершенно безумного вида создание. Усыпанное конопушками лицо, улыбка от уха до уха, два огненно-рыжих хвоста, вязаная майка, шорты с помочами, кислотные гольфы и красные сандалии.

– Папа! Ты прекрасно выглядишь!

После того как объятия прекратились и Гарри почувствовал себя совершенно счастливым, Одри уселась напротив и тут же присосалась к бокалу с соком.

– Пеппи Длинный Чулок? – рассмеялся Гарри. – Почему? И что у тебя со вкусовыми рецепторами?

– По максимуму, – улыбнулось создание, в котором все же проглядывала Одри. – Ручная прошивка, не волнуйся. И никаких памперсов. У молодости есть некоторые преимущества. А Пеппи… У меня множество обликов, я могла явиться и блистательной супермоделью, но захотелось, чтобы ты меня узнал.

– Я узнал, – улыбнулся Гарри.

– Да… – Она вскочила с места, подхватила пачку салфеток и заткнула ими рот Будде, не преминув погладить его по щеке. – Во избежание. Хотя я ничего против него не имею. По сути, он своим занудством отгоняет от этого столика посетителей.

– Я это понял, – кивнул Гарри. – Как странно. Ты в Майами, я в Нью-Йорке – и мы рядом.

– Теперь я понимаю, почему мама в тебя однажды влюбилась, – с улыбкой заметила дочь.

– Осталось понять, почему она меня разлюбила, – сказал отец.

– Не нужно, – вздохнула Одри. – Это естественно. Ошибки молодости. Я вот оглядываю своих приятелей и думаю, с кем из них я бы хотела жить.

– Уже? – насторожился Гарри.

– Успокойся, – улыбнулась она. – Так вот, думаю – и понимаю, что человек шесть мне на счастливое замужество годятся. Более того, наверняка будут не против. А потом я представляю, что с ними станет через десять – пятнадцать лет. Что может с ними стать. И испытываю явное ощущение: будет то же, что и у тебя с мамой.

– И чья же роль уготована тебе? – спросил он.

– Скорее всего, твоя, – прошептала Одри. – Поэтому я не буду спешить. Лишусь кратковременного и яркого счастья, зато не упущу долгое и не менее яркое.

– Мое долгое и яркое счастье – это ты, – заметил Гарри. – Прекрасная ошибка моей молодости. Моя удача!

– Спасибо, – расплылась в улыбке дочь. – Но мною жизнь не исчерпывается. Я рада за тебя.

– Ты о чем? – не понял он.

– У тебя что-то в глазах, – понизила голос Одри. – Поверь мне, я хоть и маленькая, но все-таки женщина. Мне кажется, что ты наконец влюбился.

– Думаешь? – прищурился Гарри. Почему-то ему стало от этих слов и тепло, и тоскливо одновременно.

Она вдруг застыла, глядя на чашечку, стоявшую перед Гарри. Потом полезла в карман шорт и поставила перед собой точно такую же.

– Что это? – удивленно спросил он.

– Кофейная чашка, – прошептала Одри. – Позволяет зайти в Логос, не пользуясь сбруей или шлемом. И существовать в Логосе без памперса. Как в реальности. Правда, чтобы вызвать призрачный дом, кроме желания, нужно таких чашечек две или три. Или очень сильное желание. А также она помогает, если тебя преследует драйвер. Надо просто сжимать ее в кулаке. И еще разница. Если заходишь в Логос с нею, то исчезаешь на Земле.

– Один? – спросил Гарри.

– Необязательно. Если рядом с тобой человек, к которому ты испытываешь симпатию, можно и вдвоем. Основа Логоса – сенсорная программа Эпифани Праудфут. Чувства – это важно.

– Сейчас ты скажешь, что принесла из Логоса дверь, наклеила ее на стену магазинчика и выкрала из него коробку таких чашек, – проговорил он.

– Вообще-то, не я… Но продавец сам дурак. Надо было вовремя выставлять товар, а не прихлебывать из бутылки. Только не думай, что я расскажу тебе, кто это сделал. И уж тем более откуда он взял этот девайс. Дверь, в смысле. Последнее я и не знаю, впрочем.

– А это откуда? – спросил Гарри, поднимая чашечку.

– Тоже не знаю, – пожала она плечами. – Говорят, что от мамочки. Но это не точно. Мамочка же в Логосе, а это – на Земле.

– Я все чаще думаю, что разделение Логоса и Земли весьма условно, – тихо сказал он.

– Мне пора, папуля, – поднялась Одри. – Мама отпустила ненадолго, сейчас идем с ней в салон красоты. Мы еще встретимся, и ты расскажешь о своих приключениях. Давай, а то до ближайшего портала еще пять минут топать.

– Я знаю код, – показал он навигатор. – Нажмешь – и ты дома. Или в гостинице.

– Я тоже знаю, – кивнула дочь. – Но не советую применять. Тут стоят блокираторы. Иначе бы все уходили не расплатившись.

– Хорошая девочка, – выплюнул салфетки Будда через минуту. – Вы ее папа? Поздравляю. Воспитали, вырастили и остались живы. Это же подвиг!

Гарри бродил по Сайфер-Сити еще несколько часов. Оказалось, что бульвар Капуцинов находится на правом берегу Рубикона. Когда стемнело, он как раз дошел до Колизея. Прислушался к шуму гладиаторских игрищ за стенами, ввел код и оказался дома. Снял потяжелевший памперс и осторожно поставил натумбу крохотную чашечку. А потом полез в холодильник, потому что чертовски хотел есть.

Утром, точнее, уже днем он проснулся от звонка и, когда услышал голос Мэг, не смог сдержать улыбку.

– Чем вы занимаетесь, Гарри? – спросила она.

– Отдыхаю, – потянулся тот. – Я в вынужденном отпуске. Отчасти по вашей милости.

– Я хочу нанять вас на работу, – сказала Мэг. – Хотя бы на месяц. Платить буду вдвое больше, чем вы получаете у себя в департаменте.

– И что я должен буду делать? – удивился Гарри.

– То же, что и делали, – ответила она.

Глава двадцатая. Собеседование

Они встретились тем же вечером у шумного ресторанчика «Сезамо» на углу 10-й авеню и 52-й улицы. Где-то примерно на полпути между его домом и ее. Мэг рассчитывала пройтись с Гарри по городу, найти место, где будет спокойно и уютно, что позволит переговорить, ни на что не отвлекаясь, но неожиданно поняла, что спокойно как раз здесь, на узком тротуаре, где стояли обычные деревянные столы, стулья и глянцево лоснилась обшарпанным боком настоящая деревянная бочка. Машины ползли по улице медленно и редко, пешеходов тоже было немного, и, увидев, что персонал начинает убирать на ночь эту нехитрую обстановку, Мэг попросила оставить один стол и два стула. И принести меню и свечу. Или три свечи.

Гарри появился минута в минуту. Судя по всему, его костюм провисел несколько лет в шкафу, потому что детектив выглядел в нем торжественно, но слегка скованно. Уже шагнув внутрь ресторана, он обнаружил свою потенциальную работодательницу левее входа и словно наткнулся на стену. Поднял брови, покачал головой, прижал руку к груди и уселся напротив.

– Я не опоздал?

– Нет, все точно, – улыбнулась она.

Определенно, с детективом что-то произошло. Его глаза сияли. Он выглядел так, словно только что выступил со сногсшибательным номером на одной из лучших площадок Нью-Йорка и сорвал оглушительные аплодисменты.

– Я мог предположить, что вы меня удивите, – произнес Гарри, – но настолько… Пожалуй, еще более впечатляющим было бы, если вы вот так встретили бы меня на Таймс-сквер.

– Там мы просто посидели бы на красных ступенях, – улыбнулась Мэг. – Вам здесь некомфортно? Можем перебраться для разговора в другой ресторан. У меня нет офиса.

– Нормально, – качнул он головой. – Правда, я здесь многим знаком. Но мы же не будем заниматься чем-то неприличным?

– Как знать, – Мэг кивнула официанту, который принес свечи и меню. – Я еще не осведомлена обо всех ваших талантах.

– Тут неподалеку магазинчик, что послужил причиной нашего знакомства, – Гарри как будто пропустил мимо ушей ее слова. – Да, тот самый, где на стену была наклеена дверь, через которую в него проникли… злоумышленники.

– Кажется, сомнений это обстоятельство у вас уже не вызывает? – сдвинула брови Мэг. – Что будете есть и пить? Отнеситесь к нашему сегодняшнему разговору как к собеседованию.

– Это накладывает на меня какие-то дополнительные обязательства? – спросил детектив.

– Скорее, на меня, – рассмеялась она. – Вы у меня в гостях, поэтому сегодняшняя вечеринка за мой счет.

– Как скажете, – подобрался Гарри. – Хотя я в этом вопросе слегка старомоден. Каких-то предпочтений или ограничений у меня нет, так что полагаюсь на ваш вкус.

Он держался превосходно, но совершенно точно испытывал легкое неудобство. Мэг сделала заказ, потом вздохнула и неожиданно для себя самой нагнулась и похлопала ладонью по руке детектива:

– Не волнуйтесь, ничего предосудительного вам делать не придется. Более того, если наше возможное устное соглашение будет как-то противоречить вашему служебному положению, мы постараемся найти способ сотрудничества, который оставит нас обоих в рамках закона.

– Изящно сформулировано, – сказал, как будто с завистью глядя на собственную руку, детектив. – Слишком официально, но безупречно. Однако давайте начнем с главного. Чем я могу быть вам полезен?

– Хорошо, – сказала Мэг. – Как вы поняли, не так давно я написала книгу, которая стала успешной.

– Очень успешной, – подтвердил собеседник. – Я посмотрел примерные результаты продаж, остался под впечатлением. Так что у меня нет никаких вопросов по поводу вашей платежеспособности и всего подобного. О конфиденциальности как автор книги можете не волноваться. Условие неразглашения принимается по умолчанию.

– Спасибо, – сплела она пальцы. – Слышали о таком дурацком правиле – «синдром второго фильма»?

– Вас беспокоит, что вторая книга окажется хуже первой? – спросил Гарри. – Или менее успешной?

– Скорее хуже, – ответила Мэг. – Если она будет хорошей, успех к ней придет, в чем я не сомневаюсь. Но сначала она должна состояться. А с этим есть проблемы.

– И я могу их разрешить? – нахмурился детектив. – Каким образом?

– Я не знаю, о чем писать, – призналась она. – У меня есть безусловное название – книга будет называться «Алгоритм», у меня есть некоторое количество материала, но уже, кажется, нет того подзаголовка, который я предполагала. И, следовательно, нет главной идеи.

– Не знал, что в книге так важен подзаголовок, – смешно выпятил нижнюю губу Гарри. – И каким же он был до того, как исчез?

– «Как все начиналось, – слегка наморщила лоб Мэг. – Луис Сайфер – создатель Логоса. Кто и как».

– Солидно, – задумался Гарри. – Эта тема более не актуальна?

– Позвольте задать встречный вопрос, – она вновь кивнула подошедшему с подносом официанту. – Ваша тема ведь тоже более не актуальна?

– Разве я пишу книги? – удивился он.

– Вот, смотрите…

С детективом Гарри Ангелом, конечно, разговаривать было труднее, чем с Лорой Олден, но лишь потому, что тот явно видел в Мэг не только возможного работодателя. И ей это нравилось. Она с некоторым усилием сдержала улыбку.

– Смотрите, десять лет назад вы пытались разгадать загадку Луиса Сайфера. Вас привлекли финансовые потоки и едва ли не мгновенное превращение перспективного начинания в глобальную корпорацию с безумной капитализацией. К тому же все это было умножено на полную закрытость главного бенефициара Логоса. На его секретность.

– У меня ничего не вышло, – признался детектив.

– Как вы намекнули мне по телефону, в эти дни вам удалось провести несколько часов в Логосе, – продолжила она. – Хорошо, много часов. Вы даже там переночевали. Это как-то изменило ваши приоритеты?

– Вопрос с подковыркой? – улыбнулся Гарри. – Безусловно. Но не только это. Наше недавнее приключение – тоже.

– И в чем же это выразилось? – спросила Мэг.

– Как вы относитесь к пафосу? – и он тоже кивнул – кому-то знакомому из проходивших мимо ресторана людей.

– Терплю, если он используется в разъяснительных целях, – рассмеялась девушка.

– Хорошо, – задумался Гарри. – Признаюсь, эти часы, что я провел в Логосе, произвели на меня неизгладимое впечатление. Не скажу, что образ Луиса Сайфера поблек или его тайна потеряла актуальность, но теперь мне кажется, что изменился сам масштаб проблемы. Загадка создателя Логоса оказалась частью… загадки мироздания.

– Именно так… – стала серьезной Мэг. – Согласитесь, что напрашивается новый подзаголовок. Что-нибудь о сотворении мира и о правилах, по которым он существует.

– Хотите написать Библию новой эпохи? – спросил детектив.

– Помилуйте, – отмахнулась она. – Где я и где божественное провидение… Нет, речь идет о том, что загадка Сайфера – это всего лишь нюанс, оттенок, частность в познании новой реальности, которую представил нам Логос. Часть его необъяснимости, глобальной загадочности, непознаваемости.

– Последнее мне не нравится, – произнес Гарри. – Непознаваемость. Звучит как-то обреченно. И все-таки давайте вернемся к моей роли.

– Все просто, – сказала девушка. – Мне нужна информация, мне нужны ответы на вопросы, мне нужен тот, кто отправится туда, куда я пойти не хочу или побаиваюсь, но самое главное – мне нужен тот, кому могу доверять и с кем могу посоветоваться. Тот, кто подскажет мне хотя бы примерное объяснение чего-то такого, что не помещается у меня в голове.

– Вроде нашего переноса из Спрингфилда в Нью-Йорк? – спросил он.

– В том числе, – кивнула Мэг. – Уж поверьте, таких загадок у меня скоро будет коллекция. К примеру, сегодня я звонила вам с Лонг-Айленда. Поехала, чтобы напроситься в гости к сестре Эпифани Праудфут, у которой уже бывала. Не так давно, кстати. И что вы думаете? На месте ее дома обнаружила большой травяной газон. Старый. Я поговорила с соседями: дома там никогда не было. Но я-то в нем была!

– Охотно верю, – согласился Гарри. – После Спрингфилда. После того, как кто-то наклеил дверь на стену магазина и украл из него нечто важное. После того, как на одной из улиц Нью-Йорка появился призрачный дом и я вошел в него с коллегой. Я познакомился с Логосом, а коллега потерял почти двое суток жизни. Взамен получил несколько секунд. Но есть одно важное обстоятельство: у меня пока нет ни разгадки, ни объяснения.

– И у меня нет, – согласилась Мэг. – Вдвоем это пережить легче. И придумать что-нибудь тоже легче. Понимаете?

– Вдвоем? – как-то странно посмотрел на нее детектив. – А если меня вызовут из моего непрошеного отпуска? Если нагрузят работой?

– Я порадуюсь за вас и огорчусь за себя, – ответила она. – Но принципиально это ничего не изменит. Я предлагаю вам не просто поработать на меня. Я предлагаю поработать вместе. Что скажете?

Гарри задумался. Обернулся, посмотрел на ползущие мимо машины, на идущих людей, от которых их столик был отгорожен только временным стальным ограждением, на соседние дома. Поднял взгляд к небу, что стремительно становилось ночным. Снова посмотрел на Мэг. Произнес негромко:

– Я люблю этот город… Но, побывав в том же Сайфер-Сити, почувствовал, что жизнь им не исчерпывается. Что есть еще много прекрасных мест. Даже если общей для них чертой является их… эфемерность.

Мэг ничего не сказала. Ей показалось, что Гарри должен договорить. Вымолвить что-то важное. Он помолчал и продолжил:

– Вы готовы к тому, что не сможете ответить на некоторые вопросы? К тому, что этих ответов просто нет?

Теперь пришло время спрашивать ей.

– Это же не значит, что такие вопросы нельзя будет упомянуть в моей книге?

– И о чем она тогда будет?

– О том, что требует осмысления, – предположила Мэг. – Но все это не отменяет главного. Как любит говорить хозяйка моего издательства, успех книг нон-фикшн гарантируется не только талантом автора, но и точностью фактчекинга.

– Хорошо. Вот вам фактчекинг. Я не знаю пока, почему вы не нашли дом на том месте, где он был. Хотя уже не удивляюсь этому. Но я знаю совершенно точно, что у Эпифани Праудфут никогда не было сестры.

– С кем же я тогда разговаривала? – спросила она.

– С кем угодно, – улыбнулся он. – Я изучал этот вопрос. Эпифани Праудфут стояла у самых истоков Логоса. Собственно, ее метод плюс агрегация всех возможных сервисов, включая развитие квантовой кибернетики, и предопределили успех Логоса. У нее не было сестры.

– Я была в этом доме и разговаривала с ее сестрой, – парировала Мэг, открывая папку, что лежала у нее на коленях. – Пересняла фотографии, что висели на стене гостиной. Вот, пожалуйста. Две сестры. По-моему, близнецы.

Мэг выложила на стол фотографию с малышками Праудфут.

– Я могу это взять? – спросил Гарри. – Хочу через приятеля Перси закинуть снимок к нашим экспертам. Есть подозрение, что он фальшивый.

– Как это? – не поняла она.

– Или сгенерирован, или грубо подделан, – нахмурился детектив. – Поверьте, у меня на такое глаз наметан… Вопрос лишь, зачем это было нужно… и кому.

– Этот снимок тоже подделан? – спросила Мэг, передав ему фото прототипа призрачного дома.

– Нет, – усмехнулся Гарри. – Этот дом я помню. И этот снимок. Значит, вот он у вас откуда? Правда, дом мы увидели слегка измененным. И внутри он оказался весьма необычным. Ну и что? Как это может быть связано с первой фотографией?

– А вот это? – спросила Мэг.

Она положила на стол фото Эпифани Праудфут с крохотной чашечкой в руке.

– А вот это… уже более интересно, – и Гарри поставил на стол крохотную чашку.

– Твою же мать… – вытаращила глаза Мэг.

– Этот возглас из уст моей начальницы в департаменте обычно не означает ничего хорошего, – заметил детектив. – Во всяком случае, для меня. Но, кажется, мы близки если не к ответу на важный вопрос, то к его прояснению… Именно эти чашечки были целью воришек, которые клеили на реальную стену виртуальную дверь. Что само по себе пока необъяснимо. И это лицо…

Гарри присмотрелся к снимку.

– Это ведь Эпифани Праудфут? Мне не удалось найти столь четкую фотографию в свое время. Она как будто… подчищала за собой.

– Ну, ее сестра… Хорошо, дама, выдающая себя за ее сестру и, кстати, очень на нее похожая, сказала, что это Эпифани.

– Возможно, собственную сестру изображала как раз сама Эпифани, – высказал предположение детектив.

– Но… – растерялась Мэг.

– Если бы она не умерла пятнадцать лет назад, – продолжил Гарри. – Но есть еще одно. Недавно в магазин антиквариата заявилась девушка. Она принесла на продажу целую коробку таких чашек. Их расхватали, я не успел остановить это. Причем расхватали без всякой рекламы. Перед тем как идти к вам, я попросил Перси проанализировать запись с видеокамеры в магазине, где запечатлена сдатчица товара. Так вот, он сказал, что программа определила девушку как Эпифани Праудфут.

– Покойница? – изумилась Мэг.

– «Констанция»… – прочитал детектив надпись на фотографии.

– Сестра… ладно, та женщина сказала, что Эпифани не любила свое имя. Что это за чашка?

– Не знаю. Моя дочь, которая часто бывает в Логосе, сказала, что она очень полезна. Может вызывать призрачный дом, позволяет оказываться в Логосе со всеми потрохами. Да-да, во плоти. Оказавшись там, вы исчезаете здесь. И, кстати, не нуждаетесь в супердинамических комнатах и, простите, в памперсах. Как вам это? Наконец, вы можете устоять перед претензиями драйвера, если сжимаете такую чашку в руке. Знаете, что это? Это ключ к Логосу. И еще большая загадка, чем тот же Луис Сайфер.

– Тогда… – Мэг осенило. – Тогда, в Спрингфилде…

– Она была у меня в кармане, – кивнул Гарри. – Хотя я и не ведал о ней ничего. Но теперь я знаю, что она может действовать не на одного человека. Да, когда я вылетел из Логоса, падая с высоты, она нагрелась и потемнела. Не смотрите на меня так, я не прыгал. Меня столкнули.

– Еще немного, и я займусь вашим байопиком, – вздохнула она. – Но вам не кажется, что мы множим загадки?

– Мне кажется, что ваша книга не будет скучной, – ответил Гарри. – У вас есть еще что-то?

– Вот, – Мэг достала четвертую фотографию. – Это Луис Сайфер.

– И этот снимок мне тоже надо будет отправить Перси, – сказал детектив.

– Подделка? – спросила Мэг.

– Не знаю, – покачал он головой. – Сам Луис Сайфер, может быть, и подделка. Но его творение не менее реально, чем Земля.

– Вы беретесь за эту работу? – посмотрела она ему в глаза.

– Кажется, я уже работаю, – произнес Гарри.

Из ресторана высыпала шумная толпа молодых людей и с гомоном пошла по 52-й улице в сторону 9-й авеню. Одна из девушек рассмеялась, перегнулась через ограждение и положила на стол между Гарри и Мэг букет белых цветов.

– Провидение исправляет мои ошибки, – понизил голос детектив. – Это вам!

– Спасибо провидению, – также тихо произнесла она. – Тогда ответьте на один вопрос… или на один из вопросов… Как мне добиться встречи с теми, кто избегает меня? С некоторыми… знаменитостями Логоса?

– Заинтересуйте их, – посоветовал Гарри. – Вы же сами знаменитость! Ведь у вас есть редактор. Или издатель. Дайте в публичную плоскость анонс новой книги. Пару глав. Или расскажите о ней. Упомяните этих персон. Подайте их так, чтобы они были уязвлены. Или как-то тоньше. Они сами прибегут к вам.

– Вы намекаете на провокацию? – поняла Мэг.

– Прямо говорю, – усмехнулся детектив. – Для полиции это обычное дело. Каково мое первое задание?

– Вот…

Она выложила на стол визитку похоронного агента.

– Мне тягостно общаться с этим человеком, хотя и сталкивалась с ним… вживую. Я прошу вас, чтобы вы поговорили с ним и составили о нем впечатление. Он в Логосе.

– «Уильям Пэрриш, – прочитал Гарри. – Похороны и сублимация». И что же вас интересует?

– Сублимация, – сказала Мэг.

Глава двадцать первая. Секретный уровень

На следующее утро Гарри мог определенно резюмировать два обстоятельства. Первое состояло в том, что его дочь выросла. Да, ей все еще двенадцать лет, хотя до тринадцати всего ничего, но она уже явно переставала считать себя ребенком. Или не так: она все еще считала себя ребенком, но была уже не только им. И, возможно, то, что на месте ее отчима оказался Говард, сыграло положительную роль. Рядом с Гарри она росла бы как дикий цветок. Рядом с Говардом она росла точно так же, но, кажется, не страдала ни от отсутствия внимания, ни от излишнего надзора. Да и иметь перед глазами образцово-показательного родителя куда полезнее, чем взирать на страдающего от бесконечной рефлексии папочку. При этом, что главное, Одри осознавала саму себя. Последнюю мысль Гарри сформулировал с некоторым трудом, хотя его ощущения говорили ему намного больше, чем слова, что он сумел подобрать. В общем, он уже мог не только разговаривать с Одри как со взрослой, а и практиковал это с того момента, когда дочь сказала первое слово. Он мог спрашивать у нее совета. И, пожалуй, прислушался бы к ее суждениям скорее, чем к суждениям Аманды или того же Перси. И это радовало Гарри и одновременно настораживало его. Особенно то, что у нее с собой оказалась точно такая же чашечка.

Вторым обстоятельством было то, что Мэг не выходила у него из головы. Пожалуй, они бы сошлись с Одри. Да что там, Мэг легко нашла бы общий язык и с Сандрой. Не то чтобы Гарри задумывался о таком развитии событий – когда он представил мирно беседующих Сандру и Мэг, то даже затряс головой, чтобы исключить это видение в любых вариантах собственного будущего. Но она была чем-то похожа на Сандру. Не внешне, тут ничего общего, чем-то другим. Взглядом, желанием понять, прислушаться. Значило ли это, что отношения с Мэг были для Гарри заказаны? Вовсе нет. Это значило только то, что его поиски «такой, как Сандра» можно было прекращать. Таких не бывает. И таких, как Мэг, больше не бывает. Впрочем, нет. Он не хотел найти такую, как Мэг. Он ее уже нашел. И даже нанялся к ней на работу. А хотел совсем другого. Прикоснуться. Или лучше – прикасаться беспрерывно и долгие годы. Желательно вплоть до собственной кончины. И это было то чувство, которое он осознал предельно отчетливо. Особенно когда проводил Мэг вчера вечером до дома и увидел, как она движется. Как поднимается по ступеням, как открывает дверь, как исчезает за нею. Кажется, его жизнь снова обретала полноту. Рассчитывал ли он, что девушка позовет его к себе домой? Даже в голову не приходило, поскольку это была бы не Мэг. Тем более что его работа только начиналась. Осталось удержаться на высоте, поэтому утро началось с общения с Перси.

Как оказалось, приятелю не удалось избежать написания отчета. Правда, Аманда настояла, чтобы в нем не было никакой конкретики, и Перси обошелся неопределенными фразами – мол, ему показалось, что он увидел призрачный дом, а потом показалось, что он вошел туда. И, конечно же, он не может объяснить, куда выпали из его памяти почти двое суток. Находящийся в мрачном настроении Перси сообщил Гарри, что в каждое из этих предложений добавил слово «ясно», так что вопрос остался открытым. И что у него образовалось некоторое количество свободного времени, хотя просьбу об отгуле после двух дней отсутствия на работе Аманда восприняла с удивлением.

Гарри сбросил Перси фотографии, которые получил от Мэг, и договорился пообедать вместе там, где тот пожелает. Перси тут же ухватился за это предложение и выбрал греческий ресторан на 60-й улице, почти на углу Центрального парка. Мол, там замечательно готовят рыбу. Ресторан оказался довольно дорогим, и Гарри понадеялся, что мест там не будет, но столик ему подобрали, так что оставалось лишь использовать этот выбор по максимуму.

Перси явился на встречу принарядившись и первым делом сфотографировался вместе с Гарри, чтобы его супруга, которая не очень поверила в путаные объяснения насчет двух дней, не устроила дома еще одну сцену. Затем уселся за стол, сделал заказ для себя и Гарри, поскольку тот, по его словам, ничего не понимает в правильной готовке рыбы, и выложил на стол присланные ему фотографии с цветными маркерами аналитического отдела.

– Работаешь на собственное хобби? – прищурился он.

– Не совсем, – принялся изучать фотографии Гарри. – Помогаю одной писательнице собрать материал для ее книги. Она пишет о Логосе. Довольно известная. Рита. Не слышал?

– Брось, – хмыкнул Перси. – Только не говори, что встречаешься с анимешной девушкой. Да в нашем отделе ее книжка числится чуть ли не учебником!

– Ну, положим, с девушкой я не встречаюсь. Общение веду с ее помощницей. Или с агентом, если угодно. Все эти материалы – от нее. Кроме ролика. И еще мне потребуется твоя помощь.

– Да уж, – слегка скис приятель и покосился на меню. – А я-то думаю, с чего ты такой добрый?

– Не волнуйся, – успокоил его Гарри. – Возможно, кое-что окажется даже поинтереснее, чем дом-призрак. В конце концов, я же вторгаюсь в твою зону ответственности! Найдем что-то стоящее – все лавры достанутся тебе. Конечно, если то, что мы отыщем, не окажется для Аманды столь же неудобным. Да и секретность никто не отменял.

Приятель наклонился к нему и таинственно прошептал:

– Знаешь… меня вполне устроит, если Рита укажет мое имя в конце книги в числе тех, кто помог ей в работе. Только не самым мелким шрифтом. А уж если она укажет его в предисловии… Сын и дочь будут счастливы. Да и жена простит мне все прегрешения на год вперед. А я куплю себе десять экземпляров. Или даже двадцать. Ее первая книга у меня дома есть в двух. У каждого из детей.

– Она подпишет оба, обещаю. Особенно если мы не будем тратить время на пустую болтовню.

– Хорошо, – и Перси взял в руки фотографии, среди которых была и распечатка с видеоролика.

В следующие несколько минут Гарри узнал, что он словно притягивает к себе загадки и тайны. Во-первых, девушка на ролике не просто похожа на Эпифани Праудфут – это она и есть. Вероятность совпадения, даже родственной похожести, исчисляется числом с множеством нулей после запятой.

– Умерла пятнадцать лет назад, – пожал плечами Гарри. – Без вариантов.

– Значит, воскресла! – отрезал Перси. – Или время ее жизни движется какими-то немыслимыми маршрутами. Это ведь тоже она?

И бросил на стол фотографию с чашечкой.

– Да, – кивнул Гарри. – Здесь ей слегка за тридцать. Она уже занимается своей программой, но до триумфа еще чуть больше десяти лет.

– А до смерти – чуть больше двадцати, – подхватил Перси. – Да, это точно она. Та, что на ролике. Только старше лет на десять. И что за дурацкая чашечка у нее в руке?

– Вот, – поставил на стол чашечку Гарри. – Как раз их пытались украсть на 52-й улице. И их недавно принесла на продажу в другой магазин юная мисс Праудфут. Если что, я обзвонил все возможные точки продаж. Где бы они ни появились, товар придержат.

– Собираешься коллекционировать? – спросил Перси.

– Использовать. Благодаря ей из моей жизни не выпали два дня. Я оказался в Логосе. Да, в прямом смысле. Исчез тут и объявился там. И даже заходил в места общего пользования. А когда очнулся здесь – если что, у себя дома, там, где лежал только что заказанный мною шлем, – то моя одежда была в полном порядке. Веришь?

– Завидую, – пробурчал Перси. – Тому, что тебе не придется писать об этом отчет.

Он взял в руки чашку и осмотрел ее со всех сторон.

– Сделано аккуратно, но кустарщина?

– И это я тоже изучал, – ответил Гарри. – Полностью технологию не уяснил, но их никто не лепит. Это фаянс. Нужны формы, особым образом приготовленный раствор глины и муфельная печь. Скорее всего, речь идет о небольшой мастерской.

– И что же наделяет эту емкость такими свойствами?

– Не знаю. Но надеюсь выяснить. Кстати, она же якобы препятствует воздействию драйвера. Хотя не проверял. И она точно связана с Эпифани Праудфут. Двумя линиями. Этой фотографией и этим роликом. И вот еще что. Если помнишь, я спрашивал у тебя, как попасть в Логос. Что ты мне ответил? Что для этого нужно иметь как минимум скоростной доступ в сеть и виртуальный шлем. Или динамическую комнату, особенно с полным пакетом. Чашечки в этом списке не было.

– Ты этим хочешь заняться? – спросил Перси, кивая официанту, который принес заказанное.

– Вообще-то, я работаю по заданию писательницы, – напомнил Гарри. – Но это меня тоже интересует. Ты не все сказал о фотографиях.

– Верно, – согласился приятель. – Ну что еще… Фотография дома настоящая. Сделана примерно лет пятьдесят назад или больше. Насколько я понял, она связана с детскими воспоминаниями… как ты говоришь, сестричек Праудфут. Несуществующих, как говорю я. А вот фотография их в детском возрасте действительно оказалась подделкой. Причем выполненной не в какой-то графической программе, а самым примитивным образом, множественной печатью и ретушью. Не удивлюсь, если она и сделана была на пленку.

– В чем выражается ее фальшь? – не понял Гарри.

– На фото одна и та же девочка. Отзеркалена, чуть искажена, но одна и та же. Никаких других вариантов. Кстати, если бы просто были совмещены две фотографии, сделанные с паузой в несколько минут, установить такое оказалось бы куда сложнее. Это мистификация.

– Осталось понять, кому это было нужно…

– Мисс Праудфут, – усмехнулся Перси. – Кому же еще? Ты внимательно изучал суть ее претензий к Луису Сайферу?

– Не слишком. Если помнишь, меня подбили на взлете.

– Не узнаю опытного детектива. А ведь надо было. Процесс не состоялся, но материалы в департаменте остались. Точнее, были истребованы. И я полюбопытствовал, пока аналитики изучали фотографии. Ты никогда не задумывался, почему гениальная разработчица отошла от дел, а потом и вовсе умерла? Ну, почему она не стала разбираться с Сайфером, можно догадаться: получила отступные. А вот почему прожила всю жизнь в одиночестве, не жаловала прессу, стала затворницей?

– Не томи, – попросил Гарри.

– Банально, – Перси взялся за вилку и нож. – Биполярка. Маниакальный депрессивный психоз. Плюс к этому – раздвоение личности. Знаешь, после чего прекратили процесс и почему все было быстро закончено, к удовольствию Луиса Сайфера? На первом же заседании Эпифани начала ругаться сама с собой. Да, повела себя так, как будто пришла на суд вместе со своей сестрой.

– С ума сойти… – прошептал Гарри. – Я же слышал, что все гении безумны. Как же мог это упустить?

– Считай, что не упустил, – приятель отправил кусочек рыбы в рот и закрыл глаза от удовольствия. – Знаешь, я был в прошлом году в Европе и уверился, что у нас варят отвратительный кофе. Но эта рыба не хуже, чем в Европе. А может, и лучше.

– Подожди, – замотал головой Гарри и вытащил на верх стопки распечатку с девчонкой из магазина. – А как ты объяснишь вот это? Что тут? Биполярка или что? Как она обманула смерть? Это же тебе не Логос!

– Нью-Йорк действительно не Логос. Однако дома-призраки в нем появляются, а двери-наклейки действуют. Тебе не кажется, что твоя Рита напишет очень интересную книгу? И, пожалуй, в нескольких томах!

– Я тебе отправлял еще одну фотографию, – напомнил Гарри, убирая чашечку. – Луиса Сайфера в возрасте примерно лет двадцати или чуть старше.

– Вот она, – вспомнил Перси. – На ней пометок больше всего. Знаешь почему? Она скомпилирована сразу из десятка фотографий известных актеров. Правда, полувековой давности. Но это не все, дорогой мой. Те редкие фото и видео, что есть в сети с Сайфером, имеют одно любопытное свойство. Они как будто сделаны с использованием этого фото. Ну… как тебе объяснить? Ты же знаешь, на чем держится система распознавания лиц?

– На неповторимости, – сказал Гарри.

– Точно! – кивнул Перси. – Боже, какая чудесная рыба… Так вот, лицо человека, также как и отпечатки его пальцев, рисунок сетчатки, уникально. Лицевой угол, все дела. А теперь – следите за руками – берется вот эта самая компиляция и программным образом чуть подправляется. При этом результат внешне остается похож на первоисточник. Но…

– …обретает неповторимость, – догадался Гарри.

– Бинго! – вскричал Перси. – И вот вам пожалуйста: Луис Сайфер собственной персоной. А уж с имеющимися неповторимыми или оригинальными данными легко сгенерировать фотографии в любом возрасте.

– Тебе скажут, что вот эта фотография, – Гарри потряс компиляцией, – подделка под действительный облик уважаемого человека.

– Обязательно скажут. Но я же не собираюсь никому ничего предъявлять. А мне самому этого достаточно. Я буду знать, что Луис Сайфер… – Перси запнулся.

– Ненастоящий? – подсказал Гарри. – Как… Шарлотта, сестра Эпифани Праудфут? И что же это тебе даст?

– Да уж, – задумался Перси. – Однажды ты тоже был кое в чем уверен. Но получил одни неприятности. Ты заикнулся, что тебе будет нужна моя помощь. В чем она будет заключаться?

– Вот, – Гарри выложил на стол визитку похоронного агента. – Мне нужно попасть в контору к этому… персонажу. И чтобы рядом со мной был кто-то, кто имеет хотя бы начальный опыт. К примеру, может отличить НПС от аватара, под которым скрывается живой человек, а не другой НПС. Ну и все остальное. Я уже многое увидел в Логосе, но, к примеру, в Верхнем городе еще не был.

– «Уильям Пэрриш, – прочитал Перси. – Похороны и сублимация». Где он располагается в Верхнем городе?

– Площадь Харона. Плаза. Офис 910.

– Это будет непросто, – поскучнел приятель. – Я бы лучше отправился с тобой в любую точку Страны Сказок. Или на свалку. Черт, я бы даже согласился побродить вокруг шпиля в Нижнем городе, но Верхний…

– Перси! – едва не стукнул по столу кулаком Гарри. – Это же твоя земля! На свалке я уже был. Страну Сказок зацепил пока краешком, но имел любопытную беседу с настоящим Кинг-Конгом на острове Черепа. А в Нижнем городе меня один умелец, который мне должен, сбросил со шпиля. Что не так с Верхним городом?

– Это часть Сайфер-Сити, но не совсем Логос. Это… что-то вроде секретного уровня. Там не действуют законы Логоса. И там командует некто Маркус. Его еще иногда зовут папочкой.

– Если есть папочка, то есть и мамочка? – предположил Гарри.

– Да, – кивнул Перси. – Конни Прайд. Так ее зовут. Но я ее не видел, она является к тем, к кому хочет.

– Кто они?

– Добро и зло, – усмехнулся приятель. – Персонифицированное, но почти реальное. Или на самом деле реальное.

– Ты не понял, – замотал головой Гарри. – Я спросил, кто они.

– Ах, ты в этом смысле? – вздохнул тот. – Я не знаю.

– Отведешь меня в Верхний город?

– Конечно, – Перси вновь принялся за рыбу. – Куда деваться после такого угощения! А то останусь должником на всю жизнь. Я там, правда, бывал мало, да и то лишь с краю, но дорога известная. Придется подготовиться. И только не из управления.

– Парк Логос? – предложил Гарри.

– Пойдет.

– Во сколько? Поспешим? Или в Верхнем городе другие часовые пояса?

– Нет уж, – не согласился Перси. – Надо обновить информацию, поговорить с ребятами, что там и как. А то обнулят наши коды в Верхнем городе, и будем их месяц или два восстанавливать. Если еще что не хуже. Завтра. В лучшем случае.

Глава двадцать вторая. Провокация

Лора Олден дочитала последний из принесенных Мэг листов и задумчиво сняла очки.

– Что-то не так? – спросила Мэг.

– Все так, – покачала головой Лора. – Но у меня возникло два вопроса. Люди, о которых ты пишешь, знают об этом?

– Нет. Но есть некоторые обстоятельства, которые мне позволяют поступить подобным образом. Начну с того, что известной разработчицы программ по сенсорике Эпифани Праудфут нет с нами уже много лет. Далее. Конни Прайд и Маркус, или, как их еще называют в Логосе, папочка и мамочка, – фигуры полумифические, и никакой информации о них я, по сути, не выдаю. Скорее, обозначаю потребность в информации о них. И намекаю на то, что готова обсудить условия ее предоставления. Не в смысле оплаты за нее – я не уверена, что эти персоны нуждаются в деньгах. В смысле границ приватности, которые мне следует или не следует нарушать. Наконец, персонажи, которых я обозначила как «девушка Джей» и «парень Джей», на самом деле носят несколько другие имена. И, подобно Эпифани Праудфут, они формально покинули этот мир.

– Что значит «формально»? – нахмурилась Лора.

– Там все написано, – улыбнулась Мэг. – Я не применила это понятие, но, возможно, они сублимировались. То есть стали виртуальными персонажами.

– Иначе говоря, это не фантастика для затравки, а бытовой очерк, – Лора отложила листы и озадаченно уставилась на Мэг. – Но я не вижу здесь ничего о Луисе Сайфере. Тема книги изменилась?

– Знаете, – та прищурилась, – пока я писала первую книгу, ее тема менялась несколько раз. Второй вопрос уже был?

– Над вторым вопросом я еще думаю, – проговорила Лора. – Признаться, опыт с первой твоей книгой заставляет меня относиться к возникшим у тебя идеям с большим доверием. Но так получается, что я снова вынуждена делать то, чего никогда не делала. Это ведь даже не отрывки из будущей книги. По сути, это дневник автора с его рефлексией!

– С ее рефлексией, – засмеялась Мэг. – Почему бы не начать именно с этого? Раз в неделю. На сайте издательства в разделе «Перспектива». Такого еще не было, вы станете зачинательницей. Знаете, это ведь можно представить с юмором. Что-то вроде популярного жанра распаковки, но в применении к интеллектуальному продукту. Или текст вам кажется неподходящим?

– Текст великолепен, – признала Лора. – Настолько, что я бы посоветовала опубликовать его в примечаниях к будущей книге. Или составить из похожих текстов вторую часть. Кстати, как тебе предложение переиздать первую книгу с примечаниями? Иначе говоря, с расшифровкой каждой строки, с пояснением отсылок, аллюзий и сравнений?

– В этом я целиком полагаюсь на вас, – поднялась Мэг. – Но мне самой пока что куда интереснее вторая книга. Когда выйдет материал?

– Сегодня! – положила ладонь на листы Лора. – Но ведь ты понимаешь, что тема самоидентификации НПС, их самоосознания куда важнее любых секретов Луиса Сайфера?

– Знаете, – поделилась Мэг, – почему я люблю этим заниматься? Иногда не я веду текст, а текст ведет меня. И с этим ощущением ничто не сравнится.

Выйдя из издательства, Мэг надела темные очки и на мгновение представила, что и в реальности можно пользоваться аватарами. Собственно, некоторое подобие в Нью-Йорке уже практиковалось. К примеру, если приобрести кепи, бейсболку или просто козырек, который будет проецировать на лицо любое лазерное изображение. Но пока это причиняло оригиналам некоторый дискомфорт.

Лора попала в точку. То, что написала Мэг, еще не было книгой. Даже ее частью. Это были размышления по поводу ее написания. И Мэг подала их в том самом стиле, в котором мультяшный или анимешный персонаж мог бы, по ее предположению, рассуждать о живых людях. В конце концов, если люди спорят о том, являются ли НПС разумными существами или, если делать уступку виртуальности, разумными сущностями, то почему бы НПС не порассуждать о том, какое на самом деле место занимают люди в их вселенной?

– В их вселенной, – повторила она последнюю мысль вслух и даже остановилась. Именно так и случались все ее находки. Когда она неспешно шагала, размышляя, представляя, проговаривая вслух. Это было неплохое название для первой главы книги. По сути, Логос принадлежал НПС – неигровым персонажам. Компьютерным сущностям, которыми никто не управляет. Которые действуют самостоятельно. В соответствии с заложенной в них программой, как считали скептики. Или в соответствии с развитием сгенерированного матрицей Логоса искусственного интеллекта. Кажется, последняя мысль принадлежала еще большим скептикам.

Это действительно была их вселенная. Джин и, возможно, Джип Хэнсон сумели переместиться в нее и стать ее частью. По крайней мере, Джин. С тем же Джонни Хукером – полная неясность. С папочкой и мамочкой – слепое пятно. С полумифическими сестрицами Праудфут – непроглядный туман. И над всем этим сияет белым пиком невозмутимости Луис Сайфер.

На тех листах, что остались у Лоры, Мэг постаралась изложить главную мысль. Автор подобен одновременно исследователю и саперу. Психологу и лазутчику. Исповеднику и сыщику. И при всем этом он должен оставаться человеком, видеть, слышать и понимать увиденное и услышанное, и ему не стоит обманывать доверие. Именно поэтому Мэг сделала все, чтобы персонажи, о которых она написала, узнали себя, но их не узнал никто другой. За исключением сестричек Праудфут. Но в абзаце о них Мэг пришлось потрудиться, чтобы в крайнем случае обратить свои рассуждения в шутку. И, похоже, немаловажное значение будет иметь то, что Гарри сумеет разузнать в Верхнем городе.

Мэг остановила такси и попросила отвезти ее на Джонс-Бич. Сейчас было как раз то самое настроение, чтобы походить по песку, намочить ноги, посмотреть на океанские волны. Конечно, можно было отправиться и в Сайфер-Сити, но в полной мере оставаться сама собой Мэг могла только на Земле. Ну или в какой-то степени на собственной планете.

Вспомнив о ней, прямо в такси вытащила из сумочки планшет и включила камеры наблюдения. Процесс терраформирования только начался и отражался лишь в зелени, покрывающей холмы и равнины. Сначала растения, потом, чуть позже, насекомые (которые никогда не радовали Мэг), затем животные, птицы и прочие твари. То же самое в океане. Но, как поучала инструкция по терраформированию, секрет ее успеха заключается в невмешательстве. Все должно развиваться само собой.

Мэг закрыла глаза и в который раз увидела столик на ночной нью-йоркской улице и Гарри напротив. Когда она похлопала его по руке, детектив определенно изменился в лице. Мэг даже захотелось его обнять. Вот было бы смешно, если бы он воспринял это как фамильярность…

Сегодня с утра она позвонила ему, узнала, что тот собирается встретиться со своим приятелем Перси и надеется отправиться с ним в Верхний город сегодня же или в крайнем случае завтра. Мэг вкратце пересказала ему историю Джипа и Джин Хэнсон, сообщила имя Джонни Хукера, рассказала о казусе Жубера и призвала к осторожности. Главное – ничего не испортить. Голос Гарри будто наделял ее спокойствием. Уже минут через десять Мэг с удивлением поняла, что болтает с детективом вовсе о каких-то посторонних вещах, спохватилась и сказалась занятой. А через десять минут ей уже вновь хотелось позвонить ему. Поэтому она взяла законченные еще ночью листы и отправилась к Лоре Олден.

А теперь шла по песку.

Дорога в 45 миль, с учетом трафика, заняла примерно полтора часа, которые пролетели для Мэг как несколько минут. У нее было такое свойство: погружаясь в работу, она словно вываливалась из времени, забывала обо всем, пусть даже сама работа далеко не всегда заключалась в добывании материала или наборе текста. Чаще всего она представляла собой размышления. И Джонс-Бич был для этого идеальным местом.

Мэг оглянулась, поймала на себе заинтересованные взгляды, сама отметила множество колоритных парочек и даже семеек. Пожалуй, следующее собеседование с Гарри неплохо провести именно здесь. Шум океанских волн послужил бы неустранимым фоном, и он же заглушил бы окружающую болтовню. Правда, крики чаек перебивали все.

Пляж тянулся почти на двадцать миль, но сегодня Мэг устроила его центральная часть. Та, которая начиналась сразу за парком развлечений. Хотя меньше всего Мэг хотелось теперь развлекаться. Она отошла чуть в сторону, обнаружила свободный зонтик, села на песок и достала планшет. Солнечные лучи забивали картинку даже под зонтиком, и пришлось включить дополнительную фокусировку. Ничего, не успеет испортить глаза.

Мэг зашла на сайт издательства и обнаружила, что ее первая статья уже выложена и следом ветвятся на несколько страниц комментарии. Большей частью весьма благожелательные, хотя Мэг проматывала их, поглядывая мельком. Но, как обычно, отметились и несколько хейтеров, в которых она сразу заподозрила тайных обожателей. Затем неожиданно забила в поисковик имя дочери Гарри и минут пять любовалась смешными роликами на ее странице. Одри была очаровательна. Значит, девочка, у тебя тоже есть такая чашечка? Это довольно интересно.

Затем Мэг рассмотрела в семейном блоге лицо бывшей жены Гарри, отметила нежность и чувственность, взглянула на отчима Одри. Да, если между Сандрой и Гарри и сумела пробежать искра, которая обратилась в их прекрасную рыжеволосую дочь, то гармония могла возникнуть только между Сандрой и Говардом. Они были словно два разъема, подходящие именно друг к другу. Кажется, Сандра сделала правильный выбор. А ты, Мэг?

Этот внутренний монолог вдруг показался Мэг таким смешным, что она не удержалась и прыснула. Взглянула на карапуза в десяти шагах от себя, который копал совком песок возле молодых мамы и папы и насупился, разглядывая странную смеющуюся девицу, – и вдруг поняла, что едва сдерживает слезы.

Все-все-все. Она занимается делом и ничем иным. Отставить посторонние мысли. Хотя Гарри на этом пляже точно не хватает. Вряд ли он куда-то выбирался в последние несколько лет…

В сумочке запищал телефон. Это была Лора.

– Послушай, – она была явно озадачена. – Кажется, ты опять угадала. За два часа больше миллиона просмотров, пятьдесят три страницы комментариев. Среди них несколько сотен упоминаний похожих историй. Разные байки о внезапно проявивших мудрость и самостоятельность компьютерных персонажах Логоса, среди которых несколько мне показались любопытными. Иначе говоря, ты вошла в золотоносную речку. Это уже результат. У меня такой вопрос: как ты посмотришь, если мои девочки, во-первых, займутся просеиванием этой породы и отберут самое интересное, а во-вторых, что скажешь, если я начну промо твоей книги? Иначе говоря, упомяну название в наших списках и баннерах?

– Целиком полагаюсь, – кивнула Мэг. – А я дня через три подкачу еще подобную порцию размышлений.

– Как ты это делаешь? – восхитилась Лора.

– Хожу по пляжу и думаю, – призналась Мэг. – Хотя как раз сейчас лежу на песке. Пожалуй, ни один работодатель не согласился бы счесть это честным фрилансом.

– Я – не любой, – расхохоталась Лора. – Удачи!

Жара донимала даже под океанским ветром. К счастью, она не забыла купальник. Стянула блузку и вытащила из сумочки бутылку воды. В Сайфер-Сити из такой же сумочки она могла достать их десяток. Но вряд ли сумела бы напиться. Конечно, у нее была хорошая динамическая комната, но все же без элитных функций. Хотя если Гарри верно говорил насчет чашечек, этостановится вдвойне любопытно. И вот еще что…

Мэг нашла в сумке медвежонка. О нем она Гарри пока не рассказала. Ну что же, всему свое время, пусть сосредоточится на главном.

Она в который раз поймала себя на желании набрать его номер и позвонить. Нет. Не теперь. Главное, не переусердствовать. И вообще, кто сказал, что у нее есть на этого рыжего долговязого парня старше ее почти на десять лет какие-то планы? Никто. Пусть делает свою работу. А там будет видно.

И еще одна важная мысль.

Мэг села и стала озираться. А что, если среди этих людей есть НПС? Если кто-то из них заходит в воду, покупает хот-доги с лотка на краю пляжа, греется на солнце, посмеиваясь и косясь на настоящих людей? Ну почему нет? Призрачный дом есть. Наклеенная дверь тоже. Странный похоронный агент ей встречался. А вдруг?..

Пожалуй, эту теорию на следующей странице дневника продвигать не стоит. Иначе там будет слишком много просмотров. И так Лора непременно заведет разговор о том, что нельзя нагнетать интригу беспрерывно, нужно поддерживать интерес, то и дело отступая на шаг назад. Еще не хватало кампании поиска ненастоящих людей…

А ведь это была вроде бы действительная граница. Ну, хотя бы в общеупотребимом смысле. Единственное преимущество людей. Им в Логос можно, а его обитателям на Землю – нельзя. И если оно окажется нарушенным, этот мир может претерпеть серьезные потрясения. Не этого ли на самом деле боится Луис Сайфер?

Мэг снова оглянулась. А ведь она еще ни разу не поэкспериментировала с медвежонком в реальности. Ни разу не бросила его кому-нибудь. Ее саму он извлек из того уровня, где она оказалась с Джин, и отправил домой. Омар отшатнулся, когда она сделала вид, что бросает ему игрушку. Жубер вовсе исчез вместе со своей лавкой. Так может, в медвежонке есть некий секрет? А как он будет действовать на Земле?

Нет. Мэг даже засмеялась. Экспериментировать она сейчас точно не была готова. В конце концов, у нее есть только один медвежонок. И она не знает о его сути ничего. Конечно, можно было бы привязать к нему ленту или леску, но кто знает… Может быть, испытать его на Гарри? Как вообще следует обращаться с этим… артефактом?

Она зажала медвежонка в кулаке, откинулась на спину и закрыла глаза. В такие минуты она казалась сама себе частью чего-то вечного, что одновременно с этим обладало некими эфемерными свойствами. Кстати, надо будет поговорить с Гарри о системах обеспечения Логоса. О квантовых серверах, их питании, резервных мощностях и линиях. Насколько было известно Мэг, в последние лет десять сбоев не случалось. Просто… это ужасно, если из-за какой-нибудь аварии тот же Омар и его София исчезли бы навсегда. Пожалуй, главу в будущей книге этому можно уделить.

Зазвонил телефон. Снова Лора.

– Еще раз привет, – сказала она. – Да, я знаю, что уже в третий, но ты опять оказалась права. Позвонила та, которую ты обозначила как «Джей-девушка». Я дала ей твой телефон. Сейчас она тебя наберет.

Звонок Джин не заставил себя ждать. И Мэг узнала ее голос.

– Кажется, у вас появились вопросы? – спросила покойная.

– И вопросы, и благодарность, и желание увидеться, – с трудом сдерживая улыбку, ответила Мэг. – Простите, но… я была на ваших похоронах.

– Увы, не думаю, что вы оказались там среди толпы скорбящих родственников, – заметила Джин. Она разговаривала лишь голосом. Картинка была заблокирована. – Чего вы хотите? О чем вы надеетесь разузнать?

– У меня много вопросов, – начала перечислять Мэг. – Вы, ваш отец, Джонни Хукер, которого вы подослали, чтобы взглянуть на меня. Сублимация. Ваш медвежонок. Происшествие в том доме. Уж простите, я вернулась, подобрала ваш картон и использовала его. Это удивительно, но он сработал на уровне Земли. В реальности! Но оказался одноразовым.

– Если бы вы наклонились и, наступая на него, взялись за скотч, он бы не оказался одноразовым, – сказала Джин. – Да и насчет реальности… все относительно. Я не обещаю вам эксклюзив, но встретиться согласна. Давайте завтра.

– Отлично, – села Мэг. – В любой точке Нью-Йорка!

– Нет, – засмеялась Джин. – Пока еще я не настолько материальна. Подходите завтра в мою контору. Часам к двенадцати.

Глава двадцать третья. Верхний город

На памперсы Перси посмотрел с гримасой, но переодеваться в кабинку пошел без возражений. Сам же и пробурчал при этом, что Верхний город есть Верхний город. Гарри пока что ничего уточнять не стал. Сдвоенную динамическую комнату в Сайфер-парке он оплатил на пять часов. Хотел было подольше, но стоимость оказалась немалой. Утешали лишь уверения диспетчера: экстренное извлечение из Логоса не практикуется, доплата по факту возможна.

«Черт, – подумал Гарри, – надо было спросить у работодательницы, предусмотрено ли какое-нибудь возмещение текущих расходов…»

Подумал и сам же себе ответил, что и рта не откроет по этому поводу. Еще и приплатил бы, лишь бы снова оказаться за одним столом и иметь возможность время от времени заглядывать в глаза Мэг.

– Так, – начал разбираться с виртуальной сбруей Перси. – Оборудование неплохое, куда лучше, чем у нас в управлении, но всегда важно сразу все проверить. Ребята как-то работали по Стране Сказок, шли в паре, а по прибытии оказались в разных местах. Полтора часа потратили, чтобы соединиться…

– И что же? – поинтересовался Гарри, застегивая карабины на поясе и груди. – От чего это зависит? Есть сдвоенные шлюзы в Логосе? Или как это называется? Можно как-то оказаться сразу на месте?

– Это называется не так, – пробурчал Перси. – Увидишь. С групповыми посещениями чуть сложнее, но все решаемо. Правда, выбор меньше. Придется еще добираться до Верхнего города.

– А прямо туда? – нахмурился Гарри.

– Не получится, – неопределенно ответил Перси. – Для обычных пользователей шлюзов в Верхний город нет.

– Почему? – не понял Гарри.

– А вот это уже вопросы к самому Луису Сайферу, – заметил Перси.

Они материализовались в кабинке колеса обозрения. Перси так и сказал – материализовались. Пожалуй, это само по себе было аттракционом.

– Смотри, – ткнул сквозь стекло пальцем на обод огромного сооружения Перси, который вновь обрел облик худощавого альбиноса. – Видишь? Те кабинки, которые с красной линией по верхнему периметру, уже с пассажирами. Следи за той, что с зеленой!

Гарри отыскал взглядом «зеленую» кабинку и был вознагражден уже через несколько секунд. Внутри кабинки проявились сразу четыре силуэта, а цвет линии сменился на красный.

– Вот зараза! – притопнул Перси. – Всякий раз теряю на этом аттракционе минут десять! Пока еще доползет до земли!

Гарри так не думал. Колесо было огромным: пожалуй, даже не будучи на самом верху, он обозревал город с высоты не менее полумили. Лишь редкие небоскребы вздымались выше колеса да сиял белыми колоннами Парфенон на холме.

– Вон, – показал Гарри на вышку, что почти достигала ступеней Парфенона. – Там Нижний город. Это я точно знаю. Напоролся на одного ушлого торговца по имени Ганс, так он меня сначала забросил на смотровую площадку, а потом с нее же и скинул. Еще и денег взял за то, чтобы я вышел из Логоса.

– Это да, – засмеялся Перси. – В Нижнем городе ухо нужно держать востро. Чуть что – переобуют, и даже не заметишь. Только я хотел бы кое-что уточнить. Все, что ты видишь, по сути, и есть Нижний город. Вот мы сейчас с тобой на левом берегу, но и высотки правого, и белые пляжи, и холм, и Страна Сказок, и даже свалка, которую не видно за холмом, – все это Нижний город.

– Это Сайфер-Сити, – в недоумении посмотрел на приятеля Гарри. – Ты хочешь сказать, что Верхний город – это уже не он?

– Он. Но это отдельная песня.

– Подожди, – замотал головой Гарри. – В какую сторону хоть смотреть?

– Вон! – показал Перси на самый высокий небоскреб правого берега, к которому тянулись с нескольких сторон стеклопластиковые нити подвесных дорог. – Нам туда.

– Брось, – удивился Гарри. – Это же отель? Я там был. И даже ночевал! Что-то я тебя не понимаю.

– Поймешь на месте. Иногда легче показать, чем рассказать.

Когда кабинка достигла посадочной, а точнее, разгрузочной платформы, Гарри тут же ощутил то, что так очаровало его в Сайфер-Сити с первого визита. Воздух, которым хотелось дышать, легкость, что как будто парила вокруг, улыбки на лицах, доброжелательные взгляды. Хотя то, что на самом деле его тело было стянуто виртуальной сбруей, Гарри все же чувствовал. С другой стороны, большинство пользователей вовсе довольствовались шлемами виртуальности.

– Это совсем не значит, что в Логос выходят только те, у кого нет проблем, – частил Перси, таща Гарри за рукав к стоянке такси. – Я про улыбки, если что. Ты, может, не замечаешь, но у тебя и самого рот от уха до уха. Просто это место, где о проблемах можно забыть. Вот, видишь знак на такси?

– Инвалид? – пригляделся Гарри.

– Это он на земле инвалид, – усмехнулся Перси. – А здесь – водитель такси. Эй! Мистер! Как насчет главной башни правого берега?

– Садитесь! – обрадовался молодой темнокожий парень, что о чем-то судачил с такими же юнцами. – Тут рядом! Пятнадцать минут!

– Вот! – подмигнул Гарри Перси. – И заметь еще одно. Платить ничего не надо. То, что ты оставил в Сайфер-парке, покрывает и разъезды на такси тоже.

Они и в самом деле долетели до нужного места за пятнадцать минут. И все это время Гарри продолжал крутить головой. Казалось, что высотки Сайфер-Сити, его сады и парки, сверкающая голубизной лента Рубикона, дворцы и развлекательные центры были опутаны подвесными трассами, как изящной тесьмой. Гарри даже посмотрел на Перси, что озирался с ехидной усмешкой, словно изображал молчаливого гида, и спросил:

– Насколько все это надежно?

– Ты ведь сейчас имеешь в виду не расчеты прочности зданий? – ухмыльнулся Перси. – Кстати, удивлю тебя наверное, но тут нет ни одного здания, которое нарушало бы законы физики. Уж поверь, любое может быть построено где-нибудь рядом с Нью-Йорком и будет стоять так же, как и здесь. Если же говорить о надежности… Речь ведь идет о линиях электропитания?

– Разумеется, – подтвердил Гарри. – Я тут почитал немного… Если что-то случается с системами питания, все посетители Логоса сразу же оказываются в своих шлемах или комнатах. С этим вопросов нет. А как же… все остальное?

– Все то, чему радуется твой глаз? – переспросил Перси. – Вся эта удивительная урбанистика?

– НПС в первую очередь, – покачал головой Гарри. – Кстати, сколько их? Это же твой участок работы?

– Никто не знает точно, – замялся Перси. – К тому же есть внушительная категория персонажей, которые не вполне НПС. Мы же с тобой как раз этим вопросом собираемся заниматься? Что касается надежности… Ни единого сбоя нет уже больше десяти лет. Множество резервных линий, запасные мощности, квантовые серверы… Знаешь, до меня долетало, что Луис Сайфер не появляется в публичном поле именно потому, что занят этой проблемой. Он пытается сделать так, чтобы вот это все не зависело от… питания. Чтобы оно существовало само по себе.

– Ощутил себя творцом сущего? – усмехнулся Гарри.

– Не уверен, – подмигнул ему Перси. – Насколько мне известно, пока что у него ничего не получилось. Хотя один вариант есть.

– И какой же? – посмотрел на альбиноса Гарри.

– Копировать Землю, – сказал Перси. – Обращаться к обычным физическим законам.

– Опять все ведет к стезе творца сущего, – вновь с усмешкой констатировал Гарри.

– Простите… – обернулся таксист. – А по мне, тут и так все предельно материально. Знаете, о чем говорят на наших стоянках?

– И о чем же? – заинтересовался Перси.

– Нужен миллиард человек, – сказал таксист. – Если миллиард человек поверит, что все это на самом деле, так оно и будет. Нужен момент осознания и веры. И все станет по-настоящему. И я, к примеру, забуду, что где-то у меня не работают ноги. И останусь здесь навсегда.

– Помилуйте, – подал голос Гарри. – А что же станет с вашим телом? Оно там, вы здесь.

– Мне будет плевать, – рассмеялся таксист. – Где мой дух, там и я…

В этой фразе было что-то важное. Гарри не мог выбросить ее из головы ни когда они уже вышли из такси, ни когда Перси решительно повел Гарри не к главному входу в высотку-отель, из которого его спутник как раз и вышел на днях, а вокруг здания. Это заняло еще минут двадцать, поскольку оно было огромным. И словно в самом деле опиралось на виртуальность Сайфер-Сити согласно строгим архитектурным расчетам. С его обратной стороны обнаружился еще один вход, что вел в обширный лифтовый зал, посетителей в котором оказалось не так уж много. Над дверью висела большая табличка: «Верхний город. Разрешен вход только с действительными личными кодами».

– Да, – прокомментировал Перси, – подделки там не годятся. Кстати, ты не подумал, как нам поступить, если этого твоего Уильяма Пэрриша не окажется на месте? С чего бы ему сидеть в офисе, если он похоронный агент?

– А что я могу сделать? – спросил, озираясь, Гарри. – Ты же сам сказал, что позвонить по коду нельзя.

– В Верхний город нельзя, – подтвердил Перси, подойдя к свободной кабине. – Но там в ходу обычные телефонные номера. Осталось его получить.

Внутри лифта были лишь две кнопки. Они назывались соответственно «Верхний город» и «Нижний город». Перси нажал верхнюю.

– И на какой этаж мы попадем? – спросил Гарри, прислушиваясь к гудению под ногами. – Почему было не воспользоваться обычным лифтом?

– Не спеши, – почему-то стал сосредоточенным Перси. – Не спеши судить о мелодии, которую я тебе даже еще не напел. И не проси у меня никаких объяснений. Я и сам не очень понимаю эту задумку Луиса Сайфера. Точно могу сказать только одно: локация Верхний город относится к Логосу и людей в ней мало. По сути, это царство НПС. И не только НПС.

Когда двери лифта наконец-то открылись, Гарри не сразу вышел из него. Замер на несколько секунд, и Перси вновь пришлось тащить его за рукав. Перед ним открылся не интерьер одного из верхних этажей отеля, а улочка среднего американского городка, причем как будто вынырнувшего из пятидесятых годов прошлого века. Вокруг не было ни высоток, ни мигающей рекламы. Вдоль тротуара ползли машины столетней давности, мимо Гарри и Перси шествовали персонажи, одетые по тогдашней моде. На рекламных баннерах яркими красками блестели картинки в стиле пин-ап. Но все это располагалось за турникетом, у которого стоял широкоплечий темнокожий полицейский.

– Господа, – пробасил он, – ваши руки.

– Не дергайся, – прошептал Перси приятелю и протянул для проверки правую ладонь. Гарри сделал то же.

– Коллеги? – оживился коп, сканируя запястья и цепляя на них пластиковые браслеты. – Напоминаю: следственные действия в этой локации земная полиция проводить не имеет права.

– Никаких следственных действий, – замотал головой Перси. – Только добровольное собеседование.

Он подхватил из проволочной корзины буклет с картой города и принялся изучать ее, уже оказавшись вместе с Гарри среди следовавшей по своим делам публики.

– А если бы я выглядел как… дракон или гном? – прошептал Гарри.

– Дракона отправили бы обратно, а гном… – Перси пожал плечами. – Если б сошел за карлика, пропустили бы. Здесь строго. Но одновременно и опасно. Примерно так же, как было опасно где-нибудь в глубинке Штатов лет сто назад.

– И что же, – Гарри оглянулся, – все это НПС?

– Я бы так не выражался, – понизил голос Перси. – Тут говорят «нелюди». В общем, то, что ты видишь, не аватары. Они то, что они есть. Меньше болтовни. Нужное нам место неподалеку. Через два квартала. Только не жди, что увидишь действительно нечто современное…

Гарри и не ждал ничего современного, но площадь Харона его поразила. Не каким-то особым стилем – он оставался примерно таким же: здания с колоннами в три – пять этажей, портики, штукатурка, красный кирпич. Нет, его взор приковало другое: в середине круглой и довольно обширной площади высилась скульптурная композиция из трех фигур. В центре стоял Луис Сайфер и обнимал за плечи сестриц Праудфут. Изваяния грешили приблизительностью, но Гарри почему-то уверился сразу, что это именно они.

– Нам сюда, – показал Перси на продолговатое приземистое здание, напоминающее биржу.

В отличие от тротуара, его ступени были пустынны. Разве что белобрысый мальчишка на одной из площадок охаживал сапожными щетками ботинок седого старика. Перси и Гарри вошли внутрь и двинулись по узкому и вытянутому, как рукав, коридору. Все выходящие в него двери были пронумерованы. Посетителей или работников того, что в визитке Пэрриша называлось «Плаза», оказалось немного. Кто-то катил тележку, кто-то нес папку с бумагами, кто-то сидел на длинном ряду стульев.

– Кажется, нам на второй этаж, – сказал Перси, но на лестнице Гарри невольно замедлил шаг. Навстречу им спускался тот же старик, что чистил ботинки у уличного мальчишки.

– Хочешь спросить, могут ли быть типовые облики у НПС? – усмехнулся, оборачиваясь Перси. – Такое возможно, но не модно. Сбоем Логоса я тоже это не назову. Нет, если мы встретим еще одного похожего старика, тогда задумаюсь.

На двери с номером 910 не оказалось звонка. Впрочем, на втором этаже не было и стульев. Перси постучал в дверь и, услышав оттуда «Войдите!», толкнул ее. В длинной и узкой комнате у двух высоких окон, выходящих все на ту же площадь, за столом антикварного вида сидел все тот же старик.

– Простите… – обратился к нему Гарри. – Но за последние несколько минут я… как будто встретил вас уже дважды.

– Ничего удивительного, – залился старческим хохотком хозяин кабинета. – Когда много работы, приходится и раздваиваться, и растраиваться. Уильям Пэрриш к вашим услугам. Чем могу служить? Ведь, судя по всему, ни один из вас в моей помощи пока не нуждается? Присаживайтесь, прошу вас.

– Вот, – Гарри покосился на спутника, что с недоумением таращил глаза на старика, и положил на стол визитку. – Вы вручили ее одной… девушке, которая тоже не нуждалась в ваших услугах.

– Ну как же… – снова засмеялся старик, прихлопывая визитку ладонью. – Нуждалась. Правда, не в прямом смысле. Маргарет Вуд. Дама приятная и интересная во всех отношениях. Она из тех, кому любопытны тонкие материи. Вы, вероятно, ее посланники?

– Некоторым образом, – согласился Гарри.

– И что, – прищурился Пэрриш, – она пишет очередную книгу? О чем же?

– О сути Логоса, – неожиданно подал голос Перси. – О том, как тут все устроено. О загадках… этого мира.

– Любопытно, – хихикнул старик. – Ведь загадки имеют ценность лишь до тех пор, пока остаются загадками. Я понимаю, что, будучи разгаданы, они обращаются захватывающими историями, но их ценность становится конечна.

– И все-таки, – покосился на приятеля Гарри, – не могли бы вы найти несколько минут для нас? Кто знает, вдруг мы однажды станем вашими клиентами?

– Это неизбежно, – ухмыльнулся старик.

– То есть, – нахмурился Гарри, – нас всех ждет эта ваша… сублимация?

– А вы как думали? – понизил голос старик. – Все свершится по Писанию? Как там сказано… «Будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают»? Но ведь в Библии не говорится, как это произойдет. Так чем же наш способ хуже неизвестно какого? А? Гарри Ангел? Вы ведь больше других заинтересованы в проникновении в секреты Логоса, что, по сути, представляют собой часть секретов всего мироздания. Да и вы, Перси Уокер, только притворяетесь не слишком усердным копом, которому ни до чего нет дела.

– Простите? – встрепенулся Перси и повертел на запястье пластиковый браслет. – Что вы хотите этим сказать? Что видите нас насквозь?

– Нет, – покачал головой Пэрриш. – Я даже не хочу сказать, что вы предсказуемы. Но это действительно так. Ведь вас интересует один вопрос, хотя и он может быть поделен на части и аспекты. Является ли нечто созданное или скомпилированное аппаратными средствами действительно живым существом. Разумным существом. Все прочее – нюансы. И даже вопрос, идентичен ли восстановленный, воскрешенный или, как мы тут говорим, сублимированный человек той же самой личности.

– И как бы вы на него ответили? – спросил Гарри.

– Куда важнее, как бы на него ответили сестры Праудфут, – произнес старик, обернувшись к окну, за которым высился памятник. – Все началось с сенсоризации… Но это слишком долгий разговор, у меня на него нет времени, да и лучше разговаривать с ними. Я же скажу главное. Прислушайтесь к двум тезисам. Первый. Надо пробовать. Да-да, не вздрагивайте. Хотите жизнь вечную? Готовьтесь к ней. Сублимируйтесь заранее. И тогда наши услуги обойдутся вам гораздо дешевле. А вы сможете ощутить, каково это – пережить воскрешение.

– И многие на это идут? – поинтересовался Перси. – Вы ведь говорите о копировании личности?

– Отчасти. Сублимация глубже, чем простое копирование. Идут немногие. Исключая тех, кто и так стоит на пороге смерти. Люди все еще опасаются, что кто-то украдет их личность. Они не знают, что при желании для подобного действия их согласия не требуется.

– Второй тезис? – подал голос Гарри.

– Он проще, – повернулся к нему Пэрриш. – Какая разница? Представьте себе: вы – со всеми вашими воспоминаниями, чувствами, ощущениями – закончили земной путь. Закрыли глаза и растворились. Вас больше нет. Но появляется кто-то другой. Открывает глаза кто-то со всеми вашими воспоминаниями, чувствами, ощущениями. Не вы. Но ваша полная копия, которая помнит тот момент, когда вы закрыли глаза. Что это меняет?

– Как по мне, так все, – заявил Перси.

– Хорошо, – нахмурился Пэрриш. – А что скажете, если узнаете, что вы уже переживали подобное? Обмороки, наркоз, тяжелое заболевание. Десять лет – и все клетки вашего тела обновляются. Почему вы думаете, что с вашей личностью не происходит чего-то подобного?

– А как же душа человека? – прошептал Гарри.

– Я ждал этого вопроса, – расхохотался Пэрриш. – Никак.

– Вы думаете, что души не существует? – поднял брови Перси.

– Я не знаю, – ответил Пэрриш. – Но опыт подсказывает мне, что не все теории можно использовать в работе. В конце концов, может ли душа оказаться не первопричиной личности, а производной от нее? Или вам не нравится подобный подход?

– Подскажите, – Гарри потер виски, – а есть кто-то, с кем можно обсудить эту проблему не менее глубоко, чем с вами?

– Вы имеете в виду кого-то, кто захочет с вами разговаривать? – усмехнулся Пэрриш. – Возможно, это Маркус.

– Папочка? – удивился Перси. – Но с ним невозможно встретиться! Наше управление пыталось, но…

– Я дам вам рекомендацию, – одними глазами улыбнулся Пэрриш.

Глава двадцать четвертая. Кураж

На этот раз Мэг не пришлось спускаться глубоко под землю. Ей вообще не пришлось никуда спускаться. Она снова появилась на бульваре Капуцинов, опять посетила тату-студию, где оказалось полно клиентов, вновь прошла к окну в стене, кивнула администратору Линде Драйсдейл и протянула руку, на которой все еще мерцала наклеенная игра. Мерцала, хотя теперь Мэг явилась не под аватаром Эбби или Селены, а в собственном обличье.

– Я вас слушаю! – процедила сквозь зубы администратор.

– Вот ваша наклейка, – сказала Мэг. – Сегодня третий день. И, кажется, она мне не пригодилась. У меня назначен разговор с Джин Хэнсон. На двенадцать часов. Через пять минут.

– Ясно, – ответила администратор и пришлепнула руку Мэг чем-то вроде прорезиненной мухобойки, снимая временное тату. – Пригодилась или не пригодилась – это не вам решать. А что касается всего остального… Возвращайтесь на улицу и идите направо до магазина «Оптика». Тут недалеко. Заходите внутрь и, ни о чем не спрашивая, направляйтесь в служебное помещение. Вас там встретят. Не смею задерживать. Да, милочка…

Мэг, которая уже взялась за ручку двери, обернулась.

– Не скажу, что вы похорошели с прошлого визита, – расплылась в улыбке Линда, – но этот аватар вам идет больше.

В магазине «Оптика» Мэг действительно ждали. Она прошла через зал, размышляя о том, кому могли понадобиться очки, бинокли и прочая стеклянная дребедень в Логосе, где возможная корректировка зрения была прошита на уровне входа в систему. Но почти сразу девушка догадалась, что именно это и требовалось: в магазине не оказалось ни души, разве что некто напоминающий механического андроида скучал за прилавком, и открыла дверь в служебное помещение. Навстречу ей по узкой лестнице спускался Джип Хэнсон.

– Маргарет Вуд? – улыбнулся он. – Поднимайтесь. Джин уже ожидает вас!

Она едва не споткнулась, но не потому, что Джип мог узнать ее только в облике Селены. Нет, просто в связи с проведенными изысканиями поняла, что Джип Хэнсон удивительно похож на самого себя – не на пожилого, истерзанного горем мужчину, а на парня, которым он был еще до того, как у него появилась дочь Джин. Да, когда-то ему досталось. Жена его, во всяком случае, не выдержала испытаний. Осталось понять, что это или кто это – действительно Джип Хэнсон или его одушевленный макет.

«Запрограммированный макет», – на всякий случай поправила себя Мэг, вспомнила похоронного агента Уильяма Пэрриша, тряхнула головой и стала подниматься по лестнице.

То, что Мэг увидела наверху, оказалось для нее полной неожиданностью. Через четыре лестничных марша ее ждал не офис, не мастерская специалистов тайных дел, не секретное обиталище сталкеров Логоса, а обычная нью-йоркская квартирка, которых полно в старых домах в том же Вест-Сайде, и на кухне этой квартирки суетилась живая и здоровая Джин. Нет, Мэг не забывала о том, что находится в виртуальности, но теперь ее недавняя проводница выглядела куда как реальнее, чем несколько дней назад. Еще в дверях, когда та приобняла ее, одарив запахом ванили, Мэг показалось, что происходящее с ней гораздо более реально, чем то, что могло произойти в реальной жизни, а оказавшись на кухне, и вовсе растерялась. Нет, эта молодая женщина, что улыбалась ей, не могла быть НПС.

– Даже не знаю, – подмигнула гостье Джин, – предлагать вам кофе или нет? Да, есть еще круассаны. Но извините – все виртуальное.

– А для вас? – спросила Мэг. – Для вас это имеет значение?

– Как вам сказать… – Джин кивнула на стул у кухонного стола, потянулась за кофейником. – Главное – это обретение легкости.

– А раньше ее не было?

– Была, – рассмеялась та. – Но в памперсе.

– Как я сейчас, – вздохнула Мэг. – Простите.

– Ничего, – стала серьезной, усаживаясь напротив, хозяйка. – Я все понимаю. Вас ведь интересует, кто я? Та самая Джин, которая медленно умирала в больнице пятнадцать лет и которая наконец обрела кремацию и покой, или ее виртуальная подделка?

– И это тоже, – кивнула Мэг. – И кто такие Джип Хэнсон и Джонни Хукер, и еще многое другое. И как вы пережили то пламя… И откуда вы знаете, что я – это Маргарет Вуд. И почему ваше агентство называется «Пространное бюро Джин Хэнсон»?

Мэг покосилась на подоконник, где лежала ее книга.

– На последний вопрос ответить проще всего, – произнесла Джин. – Поначалу я пыталась определить границы компетенции собственного бизнеса, а потом решила, что их нет. Это ведь довольно странно – заниматься подробностями, уточнениями, расследованиями и в то же время откликаться на любые интересные вызовы. Отсюда это слово – «пространное». Как нечто обширное, длинное и в то же время слегка избыточное. На первый взгляд. Что касается остального…

Джин тоже посмотрела на книгу.

– Спасибо за подарок. Кстати, я могу рассчитывать на упоминание моего бюро в вашем повествовании?

– Я хотела спросить у вас разрешения на такое упоминание, – ответила Мэг. – И определить его границы.

– О границах мы еще поговорим, – заверила Джин. – Да, простите за маячок, прилепленный на вашу руку. Он ведь был не только маячком, но еще и сканером. Логос – свободный город, но есть много условностей, от которых нам хотелось бы уберечься. Разговор с автором вроде вас не просто осмотр заброшенного здания. Я должна была убедиться, что это действительно вы, и очень рада, что вы явились ко мне в своем настоящем облике.

– Благодаря вашему Джонни Хукеру, – заметила Мэг. – Вы же присылали его ко мне? На пляже. Он, как мне показалось, произнес тогда важные слова. Что Конни Прайд не придет ко мне, пока я в маске. И я решила избавиться от нее.

– Я не Конни Прайд, – сказала Джин. – И Джонни Хукер не мой, хотя и работает на меня. О чем будет ваша книга, Мэг?

– Если бы вы спросили у меня месяц назад, я бы ответила на этот вопрос легко, – призналась Мэг. – О Луисе Сайфере и его тайнах. Пару недель назад я бы задумалась и, наверное, добавила бы к этому имена Эпифани Праудфут и еще некоторых персон. Сейчас я не знаю. Неизменным остается одно – название. «Алгоритм». В нем как будто заключено главное. По моим ощущениям. Возможно, то, что я пишу, это… начало большого труда. На несколько книг. И история того же Омара – вашего соседа по Восточному рынку – мне почему-то теперь кажется не менее значимой, чем история Луиса Сайфера. Или история Жубера, который направил меня к вам, а потом растворился вместе со своим заведением. Но ваша история поражает меня едва ли не больше других. Поэтому моя книга… – Мэг запнулась на мгновение, – будет о том, что меня зацепило.

Он сдвинула на живот сумку, достала и выложила на стол двух медвежат. Одного – что кинула ей Джин. Другого – что подарил Омар.

– Хотите неожиданную рецензию? – предложила Джин. – Я ведь прочитала вашу книгу.

– Конечно, – обрадовалась Мэг.

Она вдруг почувствовала необъяснимую симпатию к молодой женщине напротив, в глазах которой одновременно сосуществовали пятнадцатилетняя девчонка и многое повидавший за свои тридцать лет человек.

– Она подобна доброму и искреннему повествованию о семейной жизни, написанному счастливой невестой, – сказала Джин. – Еще до празднества, до алтаря, до первой брачной ночи, до самой жизни.

– Значит ли это, что невеста ошиблась? – спросила Мэг.

– Нет, – замотала головой Джин. – Вовсе нет. Но ей предстоит еще многое узнать. Как вы работаете? Что главное?

– Разговариваю с людьми, – пожала плечами Мэг. – И стараюсь их услышать.

– Спасибо, – улыбнулась Джин. – Спасибо, что не сказали «разговариваю с людьми и НПС» или «с людьми и не только с людьми».

– Я так чувствую, – призналась Мэг. – Хотя это не значит, что загадка НПС меня не интересует.

– Ее нет, – стала серьезной Джин. – Или она не большая загадка, чем загадка всякого человека. Всякого мыслящего, осознающего себя существа…

– И все же… – нахмурилась Мэг.

– Перехода не было, – покачала головой Джин. – В моем случае перехода из одной ипостаси в другую не было. Мгновенного перехода. По сути, я умерла пятнадцать лет назад. Да, после той злополучной аварии. Тогда мне как будто выключили свет. Нет, я не хочу сказать, что никакой загробной жизни не существует, я этого просто не знаю. Тело-то мое продолжало жить, пусть и в своеобразном состоянии. Но сознание отключилось. Это уже потом я узнала, что мой безутешный папенька, которому пришлось не только пережить трагедию, случившуюся с единственным ребенком, но и похоронить жену, чье сердце разорвалось от горя, решил не сдаваться и ухватился за ниточку, волосок надежды. Настоял на том, чтобы на его дочь, ставшую овощем, надели шлем виртуальности. Да, еще примитивный, пятнадцатилетней давности. И однажды, кажется через год, я вдруг пришла в себя. Не в прямом смысле. Я просто осознала, что стою на набережной чудесного города, который тогда еще не был столь прекрасен, как сейчас, но уже производил впечатление. Где я? Что я? Почему на мне одежда в крови? Почему у меня ничего не болит? Где этот идиот Джонни, который хотел показать мне, как лихо он разворачивается на месте и паркуется с этим разворотом? Боже! Неужели я умерла и попала в рай? А он? Почему рядом нет этой сволочи, в которую я была влюблена?

– И… – Мэг нервно сглотнула, – и кто же ответил на эти вопросы?

– Я сама, – твердо заявила Джин. – Но не сразу. Мне нужно было прийти в себя. И тут мне помог Жубер. Да-да, тот самый. Вероятно, мой растерянный вид выпадал из царившего вокруг оживления и радости. Он заметил меня на набережной и подошел. Спросил, что случилось. И я ему все рассказала. Что могла рассказать.

– А он? – спросила Мэг.

– Он стал моим другом, – сказала Джин. – Старшим другом. Для начала отвел к себе в контору, которая потом, как вы говорите, исчезла. По дороге объяснил, что все вокруг – виртуальный город Сайфер-Сити. Сказал, что он не человек. Или не вполне человек.

– Как это? – не поняла Мэг.

– Помнится, я отреагировала так же, – улыбнулась Джин. – Он пожал плечами, вот как я сейчас. И сказал, что, вероятно, он программа. Скрипт. Драйвер. Код. Как угодно. Но ощущает себя человеком. И если он программа, то хорошая программа. Добрая. И меня это устроило.

– И не взял с вас за это ни цента?

– Ни разу, – засмеялась Джин. – Но с меня и нечего было брать. Зато он выделил мне комнатушку в своих владениях, что-то показал и предоставил самой себе, намекнув, что жизнь не заканчивается, даже если кто-то где-то по тем или иным причинам выключил мне свет.

– И вы… – задумчиво произнесла Мэг.

– Я начала жить. Изучать город, окрестности, погружаться в эту виртуальность так, как никто в нее не погружался. Вспоминать себя прежнюю, восстанавливать ее по крупицам. Через полгода я сумела связаться со своим безутешным папочкой, нашла способ отправить ему сообщение на телефон и убедила посетить Логос. Я встретилась с ним на том самом месте. На набережной. Он был потрясен. А я вдруг поняла, что ему недолго осталось. И стала заниматься вопросами…

– Сублимации, – подсказала Мэг.

– Тогда это еще так не называлось, – задумалась Джин. – Хотя нечто похожее уже носилось в воздухе. Многое мне подсказал Жубер. По сути, речь шла о копировании личности. На практике это выражалось в том, что я применяла к собственному папочке разнообразные примочки для углубления его ощущений. Приобретала их в Нижнем городе, экспериментировала; я уже зарабатывала кое-что, начинала, правда, гидом… Короче, я не просто собирала условный бэкап на близкого мне человека – я как будто перетаскивала его сюда. И параллельно перетаскивала себя. Я же все испытывала на самой себе.

– А потом…

– А потом его сердце разорвалось, – в голосе Джин прозвучала горечь. – Он успел надеть шлем. Хотя это ничего не изменило бы, но я смогла проститься с ним в его прежнем облике. Я запустила одну из этих примочек, по сути, надела на него аватар, который стал его сущностью и превратил в моего ровесника. Он сам об этом попросил. Сканировал загодя фотографии. И в Логосе он изменился еще будучи живым. А потом… Но он ничего не почувствовал. Точнее, как он сам сказал, почувствовал себя аэростатом, который избавился от балласта. Так же, как не почувствовала ничего я сама… Жубер потом попробовал объяснить это. Он сказал, что Логос дублирует ощущения. Но человек – это и есть ощущения. Возможно, он проводник собственной души. И если он умирает, то это всего лишь перегорает проводник. А в Логосе он перегореть не может. Считай, что включается резервная линия.

– А как же он сам? – спросила Мэг.

– Что собой представляет НПС – программа, скрипт, драйвер, если не является резервной линией для эфемерности чего-то там такого? – рассмеялась Джин. – Я тоже спросила его об этом. Он ответил странно. Он вообще иногда говорил странно. Образно. Заметил, что точно такой же вопрос можно задать по поводу новорожденных. Откуда в них берется эта эфемерность, если она вообще существует? От Бога, если он есть? Так ведь создаваемые НПС – это те же новорожденные, почему Бог не должен их замечать? А если она разлита в мировом эфире, соединяя в себе и волновую, и корпускулярную теории? И заполняет всякую емкость, кажущуюся ей подходящей? Или ее вообще нет, а она, по сути, качество, возникающее от количества? Статическое электричество, которому нужен соответствующий материал? Там еще многое было сказано, что позволило мне понять: Жубер и сам не знает ответа на этот вопрос.

– И что же вы сделали? – поинтересовалась Мэг.

– Мы с отцом стали развивать собственный бизнес. Тем более что мне нужно было поддерживать свое тело, а это требовало серьезных расходов. Я боялась. Смотрела на отца и боялась, что не смогу, как он. Что мое тело – это единственная ниточка, соединяющая меня не с реальностью, а вообще с моим существованием. Дела пошли хорошо. Причем не за счет случаев, подобных вашему. Нет. Самым выгодным оказались консультации, посредничество, экскурсии. Логос действительно благословенный край. А потом я… стала создавать Джонни Хукера.

– Создавать? – не поняла Мэг.

– Именно так, – кивнула Джин. – Точно не знаю, может быть, есть пути создать НПС с пустого места, хотя бы теперь. Я не всезнающая по поводу внутренних реальностей Логоса, это вселенная, здесь всегда найдутся неизведанные уголки. Но тогда я обратилась в похоронную контору.

– Заведение Уильяма Пэрриша? – попыталась угадать Мэг.

– Нет, но это неважно, – отмахнулась Джин. – Их много. И попросила вернуть мне Джонни Хукера. Но к тому времени прошло уже пять лет. И он никогда не бывал в Логосе, не сканировался, не дублировался, не фиксировался каким-то иным способом. То есть я могла получить только полуфабрикат, выстроенный из моих личных воспоминаний. Куклу.

– Куклу? – вновь не поняла Мэг.

– Представьте себе близкого человека, который потерял память, – принялась объяснять Джин. – И вы заново учите его ходить, говорить, есть. Вот все это. Но мне не нужен был такой Джонни Хукер. По сути, он мне вовсе не был нужен в качестве утраченного друга, которого я хотела бы вернуть. Мне нужен был Джонни Хукер, которому я хотела отомстить. И наказать за то, что он был идиотом и мерзавцем, самовлюбленным красавчиком, угробившим сопливую девчонку. Я хотела, чтобы он понял и прочувствовал собственное убожество.

– И это получилось? – Мэг подалась вперед.

– Не совсем, – с заминкой ответила Джин. – Я согласилась на сканирование, отдала все свои воспоминания, но попросила дополнительные опции, которые и оплатила. Отвалила значительную сумму. И загрузила в него все, с чем хотела покончить навсегда. Свои мечты, представления, планы. То, что я любила. То, чем восхищалась. Наделила его чертами любимых литературных и киногероев. Попросила добавить в его внутренний мир качества тех исторических персон, что отличались особой глубиной чувств, способностью к сопереживанию. Понятно, что многие вещи я лишь предполагала, но определенные фильтры могут действительно творить чудеса. Кстати, сейчас этот сектор упорядочен, и подобные опыты невозможны. А тогда я создавала… гомункулуса исключительных человеческих качеств.

– И что же вышло? – спросила Мэг.

– Джонни Хукер, – усмехнулась Джин. – Сладкий до неприличия, умный до отвращения, все понимающий до рвотного рефлекса. Я не могла ему мстить. А просто послала в задницу. И он ушел. Не знаю точно куда. Вернулся через год. Попросил прощения и нанялся ко мне на работу. Это был не он. Точнее, с самого начала это был не он. Это был тот, кем он мог стать, если бы не тот идиотский кураж. Плюс все бонусы, что я в него вложила. Теперь он просто мой друг, не более того. Но это очень умный и достойный… человек. Может быть, единственный в своем роде.

– Потрясающе… – прошептала Мэг.

– Пейте кофе, – улыбнулась Джин. – Здесь он ничуть не хуже, чем на Земле. Я постараюсь рассказать вам все, что знаю. Но есть вещи, которые вам придется прочувствовать самой.

– В этом я не сомневаюсь, – тихо произнесла Мэг.

Глава двадцать пятая. Рекомендация

– И что? – спросил Перси, когда он и Гарри снова оказались на ступенях Плазы.

Гарри промолчал в ответ. У странного похоронного агента обнаружилась способность беспрерывно изрекать глубокомысленные сентенции, в сущности, не говоря ни о чем. После его получасового монолога и почти безуспешных попыток Гарри или Перси вставить хоть слово Уильям Пэрриш посмотрел на часы, покачал головой и, сказавшись занятым, растворился в воздухе. Гарри и Перси переглянулись, хлопая глазами, затем альбинос вскочил на ноги и ринулся к ящикам стола похоронного агента. Все они оказались пусты. Чувствуя досаду, Гарри поднял стул Пэрриша и, перевернув его, поместил на стол. Мало ли, может, пожилой ловкач материализуется здесь же и завалится на мозаичный пол, промахнувшись мимо стула.

Они вышли из кабинета, но, сделав шаг по коридору, Перси вдруг остановился, вернулся к двери, приложил к ней ухо, а потом резко открыл ее. Не на полу, а на своем стуле сидел Уильям Пэрриш и что-то записывал в толстую книгу, которой мгновение назад не было на столе, как теперь не было того самого стула. Услышав скрип двери, он поднял голову и с недоумением посмотрел на изумленных мужчин:

– Вы ко мне, господа? Вам назначено?

Перси замотал головой и захлопнул дверь. Пока они шли к выходу, встретили еще одного Уильяма Пэрриша. Тот сидел под облезлой пальмой на первом этаже, выставив термос на парапет ее ящика, и ел сэндвич, запивая его кофе.

– И что? – повторил вопрос Перси, хлопая белесыми ресницами.

– На будущее… – попросил Гарри. – Не сочти меня консерватором, но не мог бы ты со мной принимать облик того Перси, к которому я привык?

– Учту, – вздохнул Перси. – Но я так и не понял: ты узнал то, что хотел? Ну, не считая невнятного ответа этого старичка, что его рекомендация на встречу с Маркусом уже у самого Маркуса?

– Да уж, – Гарри присел на ступени, приглядываясь к дефилирующим по площади зевакам, – с первым заданием моей временной работодательницы я, кажется, не справился. Осталось найти этого самого Маркуса. И услышать от него туже невнятицу. Черт… Таксист и то был более конкретен: «Тут и так все предельно материально». Или это: «Если миллиард человек поверит, что все это на самом деле, так оно и будет».

– В этом, кстати, что-то есть, – присел рядом Перси. – Послушай. Да, язык у этого Пэрриша подвешен неплохо. Но ведь он не противоречил сам себе. Действительно, самое главное – это все то же: является ли виртуальное создание живым существом. Или разумным созданием. Все прочее – нюансы. В том числе и его высказывания по поводу, условно говоря, восстановленных копий умерших родственников и тому подобное. И намек на сестриц Праудфут показался мне весьма прозрачным. Кстати, что-то я ничего не слышал о том, что их было двое… Хотя памятник тут как раз сдвоенный.

– «Все началось с сенсоризации»… – вспомнил Гарри слова Пэрриша. – Послушай, Перси. Ты когда будешь в управлении?

– Полагаю, что уже завтра, – предположил тот.

– Можешь истребовать в архиве дело Праудфут? – попросил Гарри. – Для меня.

– С чего ты взял, что оно там есть? – удивленно взглянул на него Перси.

– Я видел его в описи, – поднялся Гарри. – Но десять лет назад не успел посмотреть. Мне кажется, я что-то упустил.

– Я попробую, – ответилприятель. – Хотя все это напоминает попытки прочитать сгоревшую книгу. И знаешь, мне стало грустно. Ну с чем проживает свою жизнь какой-нибудь христианин? Старается слишком уж не грешить и лелеет надежду на жизнь вечную. А что ему теперь предлагается взамен? Два тезиса: «надо пробовать» и «надо готовиться к жизни вечной». Последнее, впрочем, в христианской традиции. Возможно, и не только. Но технически, не подключая душу. Сублимироваться лучше заранее. Бэкапьтесь, господа! Жизнь слишком опасна! Сохраняйтесь!

– В юности я увлекался компьютерными играми, – сообщил Гарри. – Ну, самыми древними. Стрелялками. Настрелялся на всю жизнь. Сутками мог сидеть за компьютером. Понятно, что те игры были нечета нынешним. Так… имитация. Но до сих пор помню странное ощущение, которое меня настигало, когда выбирался на улицу и подходил, к примеру, к оживленному перекрестку. Всегда первой мыслью было: «Сохранись, прежде чем ступить на проезжую часть».

– И как же ты избавился от этой привычки? – поинтересовался Перси. – Если что, я не о желании сохраниться. Я о страсти к игре.

– Девчонки, – просветил его Гарри, вглядываясь в очередную группу то ли туристов, то ли зевак, остановившуюся у памятника. – Страсть к девчонкам оказалась сильнее. А они все были в реальности. Ну или почти все… Перси, помнишь, я говорил тебе, что отправился в Нижний город, чтобы отыскать возможность приобрести виртуальную наклейку, которая действует в реальном мире? И что один хитрец обманул меня? Взял деньги за то, что вынет меня из онлайна, а сам спихнул со смотровой площадки?

– И? – не понял Перси.

– Вот он! – протянул руку Гарри. – Парнишка в шортах и красной футболке. Изображает гида. Рассказывает что-то. Похоже, он на все руки мастер! Давай-ка переговорим с ним. Кстати, мне дали на него наводку на ресепшен отеля, где, как мне кажется, мы пребываем на верхнем этаже. Он точно знает, о чем идет речь. Его зовут Ганс.

Гарри поднялся и направился к кучке зевак, которым и в самом деле что-то рассказывал тот самый Ганс, хотя кроме ярких шорт и футболки он обзавелся еще и роскошной бейсболкой и солнечными очками-хамелеоном.

– Простите! – Гарри поднял руку шагов за десять. – Ганс? Кажется, мы не договорили!

Экскурсовод умолк, обернулся к Гарри и рванул с места в ту же секунду. Побежал через площадь на ее противоположную сторону. И естественно, что Гарри бросился за ним, тщетно пытаясь остановить парня:

– Черт тебя возьми! На три слова! Ганс!

– Я сейчас сдохну! – пыхтел у него за спиной Перси.

– Я от него так просто не отстану, – цедил на бегу сквозь зубы Гарри, пытаясь нащупать на поясе несуществующий пистолет. – Вот чего я не успел выяснить, так это что у НПС с дыхалкой! Он ведь НПС?

Судя по всему, с дыхалкой у мальчишки все было в порядке. Пробежав больше половины площади, он вставил в рот трубку или дудку и принялся через нее истошно свистеть. И данный сигнал возымел эффект. На противоположном краю площади движение старинных автомобилей уже было остановлено, а Гарри и Перси ожидали с полдюжины рослых копов в желто-бордовой униформе. Ганс тут же юркнул к ним за спины, а Гарри поднял руки и, растягивая губы в улыбке, перешел на шаг:

– Коллеги! Мне всего лишь хотелось поговорить с парнем!

– Стой на месте! – рявкнул один из копов.

– Почти стою, – покачал головой Гарри и сделал еще шаг.

– Блокировка! – скомандовал коп.

– Где мы? – со стоном спросил Гарри, открывая глаза.

– В каталажке, – донесся откуда-то сбоку голос Перси. – Уже с час. Тебя неплохо приложили. Чем-то вроде электрошокера. Признаться, я думал, что ты вывалишься из Логоса, но тут, скорее всего, это отработано. Теперь ты понимаешь, почему я без восторга отнесся к твоей идее? Верхний город – то еще место…

Гарри с некоторым усилием заставил себя сесть. Они с Перси находились в крохотном помещении, напоминавшем купе пассажирского поезда. Правда, оно заканчивалось не окном, а глухой стеной, было в два раза длиннее и начиналось не от двери, а от прозрачной стены, за которой виднелось другое помещение, просторное и светлое. Почти вплотную к прозрачной стене в нем стоял стол, на котором лежали два таких же прозрачных пластиковых пакета с вещами Перси и Гарри и отдельно стояла чашечка. Гарри схватился за карманы. Так и есть, из них все выгребли подчистую.

– Как они нас сюда поместили? – Он оглянулся, посмотрел на глухой потолок.

– Это Логос! – заявил Перси. – Точнее, его почти секретный уровень. Обиталище НПС. Кстати, у нас договор с местной полицией. Так что, возможно, мы еще выпутаемся. Хотя без последствий это не останется…

– Успокойся, – Гарри поднялся и подошел к прозрачной стене. – Я все возьму на себя. Да и не успели мы ничего такого сделать. Лучше скажи, как вы наводите порядок в Логосе? Как? Если ваши… клиенты растворяются в воздухе?

– Они не растворяются, – покачал головой Перси. – И не копируются. Это невозможно. Нет, теоретически НПС может поменять облик, но для этого ему понадобится какое-нибудь приспособление, и оно будет действовать примерно так же, как на человеке. То есть всегда останется возможность снять его и докопаться до того, с кем ты имеешь дело.

– Подожди, – обернулся Гарри. – Что же получается? Этот Уильям Пэрриш – не человек? Кто он? НПС… с правами админа? Как ты это объяснишь?

– Он программа, – сообщил Перси. – Так же, как и эти драйверы. Ну там в виде фонарщика, трубочиста, фотографа. Кстати, у нас среди ребят ходят разговоры, что виртуальность давно уже не подчиняется Луису Сайферу, живет сама по себе.

– В смысле? – не понял Гарри.

– Логос уже давно вещь в себе, – понизил голос Перси. – А это… что-то вроде почтового фильтра. Или антивирусной программы. Глючит, но включается и так или иначе исполняет свои функции.

– Не скажу, что ты меня порадовал, – произнес Гарри озадаченно. – Я так понимаю, спрашивать, почему житель Нижнего города, таращась на небо, не видит Верхнего города, не стоит?

– Конечно, – подтвердил Перси. – Но эта невидимая часть Логоса все же не отдельный уровень, это все тот же Логос. Можешь считать его потайным карманом. Кстати, кто-то из ребят пытался дойти до его края. Он не так велик, где-то миль тридцать в поперечнике. Этакий невидимый снизу блин. Но свалиться с края проблематично. Там примерно такая же стена.

– Это резервация… – задумчиво протянул Гарри.

– Господа! – послышался в камере бодрый голос из встроенных динамиков. – Я рад приветствовать вас в Верхнем городе!

Гарри оглянулся. Просторное помещение за стеной пересекал высокий молодой человек в белом свободном костюме. Кажется, первое впечатление Гарри о размерах того помещения оказалось ошибочным. Оно было куда больше. Во всяком случае, человек шел к ним не менее пары минут. Подойдя, он вытянул вперед руку, извлек из воздуха легкий полупрозрачный стул и уселся за стол.

– Простите, – прищурился Гарри, – мы с вами встречались? Мне знакомо ваше лицо.

– Нет, – улыбнулся незнакомец. – Мы с вами никогда не встречались. Маркус к вашим услугам.

– Папочка… – прошептал Гарри.

– Можно и так сказать, – кивнул человек, голос которого продолжал доноситься из динамиков. – Хотя я это прозвище не приветствую. Оно обязывает считать всех обращенных и всех случайных гостей Верхнего города собственными детьми. Увольте, я на такое не подписывался. Ну что? Как видите, рекомендация Уильяма Пэрриша действует. Я готов уделить вам несколько минут.

– Не слишком подходящее место для аудиенции, – подал голос Перси.

– Простите, обстоятельства, – развел руками Маркус. – Вы, Перси Уокер, как никто должны знать, что полицейские просто выполняют свою работу. Вы гнались за подростком, они обязаны были вас остановить. Да, кстати, заберите ваши вещи.

Он даже не щелкнул пальцами, но оба пакета, что были перед ним на столе, исчезли и появились на лежанках в камере.

– Кажется, вы можете не ограничивать себя в управлении виртуальностью? – хмуро спросил Гарри.

– Как видите, – с ноткой гордости ответил Маркус. – Если вас это успокоит, только я один позволяю себе подобное.

– А как же эти ваши драйверы? – проворчал Перси. – Или у них есть лишь некоторые прерогативы?

– Они всего лишь программы с зачатками самоосознания, – улыбнулся Маркус. – У кого-то это самоосознание близко к идеалу, возьмите хотя бы того же Уильяма Пэрриша…

– Которого из них? – съязвил Перси.

– Да любого, – рассмеялся Маркус. – Хотя все они остаются одним и тем же – мудрым стариканом с внешностью маньяка. Не волнуйтесь, интеллектуального маньяка. Но ведь он и задачу на себя взвалил… Знаете ли, поначалу эта идея – не просто создавать НПС, а, условно говоря, оживлять ушедших из реального мира, – мне не понравилась. Но потом… опять же, идеи гуманизма, второй шанс…

– Похоже, вы тут считаете себя богом, – заметил Перси.

– Не сказал бы, – задумался Маркус. – Хотя кое-какой функционал имеется. Но все в рамках. Да и этот уровень – Верхний город – существует сам по себе. Мы не лезем в чужие дела и не любим, когда кто-то лезет в наши.

– Получается, что ваша похоронная служба способствует увеличению вашего населения? – спросил Гарри.

– Конечно, нет, – засмеялся Маркус. – Тех, кто благодаря сублимации получает второй шанс, никто не заставляет селиться в Верхнем городе. Более того, за это право надо еще и побороться. Нет. Каждый из вновь обращенных сам определяет свою дальнейшую судьбу. Не волнуйтесь, у Логоса прекрасные социальные программы. Да, и есть планы по созданию новых городов. Как говорится, не Сайфер-Сити единым…

– Но ведь это имитация… – запротестовал Гарри.

– Социальные программы? – удивился Маркус. – Они реальны и обеспечивают достойное существование.

– Нет, – продолжал стоять на своем Гарри. – Все это имитация существования…

– А вы спросите об этом у таксиста, который вез вас сюда, – насмешливо предложил Маркус. – Может быть, у него будет другое мнение.

– Он все еще живой человек, – заметил Перси.

– Вы следите за нами? – спросил Гарри.

– Нет, – отмахнулся Маркус. – Но у меня есть возможность восстановить отдельные моменты, которые меня интересуют. Что касается того, живой человек или неживой, объяснять бесполезно. Надо пробовать.

– Но ведь для этого однажды придется… умереть? – хмыкнул Перси.

– Верно, – согласился Маркус. – А вы надеетесь избежать этой стадии?

– Я вспомнил, где вас видел, – вдруг прозрел Гарри. – Вы Луис Сайфер. Правда, моложе его лет на двадцать или тридцать. Но точно он.

На мгновение лицо Маркуса как будто окаменело. Но уже через секунду он стер с него возникший оскал и снова попытался улыбнуться:

– Вы ошибаетесь, детектив Гарри Ангел. Да, я действительно выбрал для собственного аватара его внешность, но это не более чем дань уважения великому создателю Логоса. Если угодно, я его духовный наследник. Возможно, продолжатель его дела.

– Как мне найти Луиса Сайфера? – Вопросы посыпались из Гарри, как из рога изобилия. – Он ведь жив? Я не видел известий о его смерти. Где он? Здесь? На Земле? Кто он? Человек? НПС? Программа?

– А что, если его нет? Если его уже нет, независимо от известий? Что, если он подобен богу, который удалился от небесных дел к мирским? Если он где-нибудь в глуши возделывает садик? Или действительно умер? Покоится на каком-нибудь кладбище под тяжелым камнем?

– Интересно, посещал ли его перед смертью Уильям Пэрриш? – вклинился Перси. – Или у вас есть и другие агенты? И даже не копии друг друга?

– У нас много чего есть, – помрачнел Маркус и поднялся из-за стола. – Сожалею, но у меня слишком много работы.

– Моя чашечка, – приложил руку к стеклу Гарри. – Я хотел бы забрать ее.

– Как предмет, нарушающий законы виртуальности Логоса, она подлежит уничтожению, – твердо заявил Маркус и неожиданно ударил по чашке кулаком, дробя ее в пыль. С руки закапала кровь.

– У реальности есть оборотная сторона, – засмеялся он, облизывая кулак.

– А призрачный дом в Нью-Йорке? – скрипнул зубами Гарри. – Временные двери? Они не нарушают законов реальности?

– Смотря что считать реальностью, – усмехнулся Маркус. – Детектив Гарри Ангел. Вы получаете второе предупреждение. Детективы Ангел и Уокер, с сегодняшнего дня для вас закрыт вход в Верхний город.

– Но позвольте! – вскочил на ноги Перси.

– Аудиенция окончена, – хлопнул в ладоши Маркус, и все вокруг исчезло.

– Твою же мать! – заорал Перси.

Они летели с вершины высотки Сайфер-Сити к ее основанию, и ветер свистел у них в ушах…

Глава двадцать шестая. Реальность

В какой-то момент Мэг подумала, что хотела бы иметь такую соседку, как Джин Хэнсон. Жить на одной площадке или через забор, если бы речь шла об отдельных коттеджах. Ходить друг к другу на барбекю, на кофе, просто поболтать. Мэг это избавило бы от преследующего ее ощущения одиночества, а Джин, возможно, позволило бы восполнить то, что она упустила, оказавшись прикована к постели на долгие пятнадцать лет.

Нет, Мэг вовсе не нашла ответы на все те вопросы, которые у нее были. Главное, что она поняла – Джин не менее жива, чем сама Мэг, а уж является ли она продолжением той девочки, что попала пятнадцать лет назад в ужасную автокатастрофу, или представляет собой какое-то новое существо, серьезного значения не имело. По крайней мере, для того повествования, которое складывалось в голове у Мэг и все меньше напоминало продукт журналистского расследования. И уж во всяком случае, не позволяло Мэг предполагать, что за доброй улыбкой девушки, которой выпала нелегкая жизнь, скрывается автоматический скрипт.

Джин сварила кофе еще раз, и Мэг, ощущая его вкус и гадая, как это – жить в виде виртуального персонажа, насыщаться виртуальными блюдами, дышать виртуальным воздухом, не могла не отметить, что внешних отличий от того, что она считала реальностью, было немного. Ее локти точно также ощущали твердость стола, губы – тепло чашки, язык – вкус кофе. Да, выходя из виртуальности, Мэг постоянно сталкивалась с впечатлением, что организм воспринимает все съеденное и выпитое в Сайфер-Сити как разновидность коварного обмана и требует компенсировать это усиленным принятием пищи и напитков наяву, но что, если бы она сама была частью Логоса? Как бы ощущала все происходящее тогда? И это было именно той темой в ее общении с новой подругой, где Джин как будто что-то недоговаривала.

И все же она сказала главное. «Человек – это и есть ощущения. Возможно, он проводник собственной души…»

Джин не смогла объяснить, каким образом виртуальные приспособления работают офлайн. Она почти все знала о Логосе, но имела лишь отдаленное представление о реальности, да и то ограничивалась воспоминаниями пятнадцатилетней давности. Но высказалась, что если реальность является источником виртуальности, ее началом и основой, то почему нельзя предположить обратное взаимодействие? Отчего не допустить, что если есть твердость программно нарисованного рельефа, то может появиться и мягкость рельефа настоящего? Мэг улыбнулась, услышав это предположение, и сказала, что единственный вывод, который можно извлечь из этого рассуждения, должен заключаться во всеобщей относительности. Если нереальность Логоса зиждется на реальности Земли, то и реальность Земли должна основываться на чем-то подобном.

– Да, – согласилась Джин, показывая на медвежонка. – Примерно об этом я и думаю, когда вижу эту игрушку. Ты не могла бы мне подарить ее копию? Ту, что, как я поняла, тебе дал Омар?

– Конечно, – кивнула Мэг. – А ты не хочешь забрать оригинал?

– У меня есть ощущение, что он тебе нужнее, – сказала Джин.

– Человек – это и есть ощущения, – повторила ее слова Мэг. – Что ты чувствуешь относительно этого медвежонка? И много ли таких вещей?

– Не слишком, – покачала головой Джин. – Какие-то игрушки, мелочи вроде перочинных ножей, ручек, очков, посуды. Да, больше всего крохотных белых чашек…

– Я видела одну из них, – кивнула Мэг.

– Никто не знает, откуда они берутся, – задумчиво проговорила Джин. – Я слышала, что чашки связываются с мамочкой, но не сумею ни подтвердить, ни опровергнуть это. Я могу взять в руки медвежонка и любой подобный предмет, и ничего не произойдет. Но если я получу его из чьих-то рук, особенно если кто-то бросит им в меня, воздействие может быть неожиданным. Мне эти предметы напоминают артефакты чужой цивилизации… Ну, что-то такое, что отличается по весу, плотности, еще каким-то свойствам от всего привычного. Да, я понимаю, что это разговор о неуловимом. Для тех, кого называют НПС, они как будто светятся. Вот сейчас я смотрю на этого медвежонка и ощущаю его свечение. Но не вижу, а именно ощущаю. Это что-то вроде тепла, которое ловится не кожей, а чем-то внутри. НПС стараются держаться подальше от этих предметов. А я вот использовала один из них, чтобы спасти тебя. Хотя это вовсе не значит, что я ощущаю себя НПС. Разве что я такой и родилась…

– Мне что-то грозило в том доме? – Голос Мэг невольно дрогнул.

– Вряд ли, – пожала плечами Джин. – Если только на уровне предупреждения или обнуления аватара… Ерунда.

– А ты? – Мэг прищурилась. – Как ты перенесла то… пламя?

– Умерла, – чуть слышно сказала Джин. – Не сразу, но… Это не было болью, хотя вот теперь, если споткнусь и упаду, я почувствую боль. Но это было похоже на очищение. Я напоминала самой себе новое платье, из швов которого торчат необрезанные нити. Они как раз и пылали… Кстати, если бросить НПС маленькую кофейную чашечку, с ним ничего не произойдет. И это тоже загадка, поскольку очевидно, что и чашечки настоящие, как тот же медвежонок. Но у них другие свойства.

– Это сбой, ошибка или какой-то сознательный программный… люфт? – спросила Мэг.

– Хочешь, чтобы мы утонули в области предположений? – засмеялась Джин.

– Я хочу понять… – прошептала Мэг.

– Виртуальность меняется, – задумалась Джин. – За эти пятнадцать лет она изменилась кардинально. В ней появилась… суть. Наполнение. Смысл. Вот посмотри на меня. Знаешь, какой вопрос меня занимал десять лет назад? Сколько продержится моя копия. Моя цифровая копия. Я на самом деле беспокоилась, что будет, если лишусь реального тела. На чем держится жизнь на Земле? Человек дышит, купается в солнечных лучах и магнитном поле Земли. Человек ест. Пьет. Химические реакции, которые происходят в его организме, служат источником его энергии. А что будет со мной, когда я стану всего лишь виртуальным персонажем? Забуду о голоде? И что? Постепенно сотрусь? Или окажусь одарена какими-то новыми чувствами? Ну, к примеру, буду испытывать сопротивление и напряжение, в электрическом смысле?

– И что же произошло? – спросила Мэг.

– Ничего, – спокойно сказала Джин. – Я дышу, ем и пью, как и на Земле. Во всяком случае, пятнадцать лет назад. Возможно, это обман. Но я не могу его разоблачить. Если я не поем, то испытываю голод и слабость. Если не попью – жажду. Все отличие от Земли заключается в том, что НПС не болеют, не рожают детей, не стареют. Но я тебя уверяю, что они будут и болеть, и рожать детей, и стареть.

– Зачем? – удивилась Мэг. – Я могу представить рождение ими детей. Но зачем… болеть? И как болеть? Компьютерными вирусами? И зачем стареть?

– Я не знаю… – ответила Джин. – Но есть такое ощущение, что это придает смысл всему.

– Болезни? – не поняла Мэг.

– Настоящая жизнь как процесс развития, достижения какой-то цели, угасание, уход. Смена поколений…

– Подожди! Ты хочешь сказать, что без болезней и старости нет прогресса? И как ты объяснишь это своему отцу? Он уже один раз умер! Или где-то есть либо придумывается следующий уровень? И там тоже все сначала?

– Я не знаю… – прошептала Джин. – Но я уверена в одном: если там, за горизонтом, что-то есть, мы этого не должны знать. Иначе все теряет смысл.

– Иначе все теряет смысл… – повторила Мэг.

Похоже, эти слова можно было бы вынести если не на обложку, то на форзац будущей книги…

– Жубер сказал мне как-то, что при определенном уровне соответствия имитация жизни становится самой жизнью, – вздохнула Джин.

– В таком случае эта имитация должна быть не только на уровне ощущений и того же… метаболизма, – предположила Мэг. – А на уровне строения вещества. Самой ткани. Разве нет?

– Я не готова предметно рассуждать о самой ткани бытия, – рассмеялась Джин. – Тебе бы с этим к Жуберу.

– Я бы хотела с ним снова встретиться, – призналась Мэг. – Это можно устроить? Боюсь, я его обидела в прошлый раз.

– Я не уверена, – сказала Джин, – но могу попытаться дать ему знать о тебе.

– Каким образом? – удивилась Мэг. – У тебя сохранился с ним контакт? Он же исчез!

– Он появляется тогда, когда становится нужен, – прошептала Джин. – В тот день, когда я умерла там… Я почувствовала холод. Ничего не изменилось, я сидела в небольшом шатре на Восточном базаре, продавала книги – да, я всякое себе позволяю, – как вдруг поняла, что у меня стынут руки и ноги. И в шатре появился Жубер. Вошел, сел напротив, улыбнулся, взял меня за руку и сказал, что все будет хорошо. И я успокоилась. А потом он добавил, что теперь я только здесь. И мне не нужно больше платить за больницу…

– Он был твоим ангелом-хранителем? – улыбнулась Мэг.

– Нет, – покачала головой Джин. – Просто другом. Тут на бульваре Капуцинов, через три дома, есть доска объявлений. Кстати, именно там появляются известия, что в Нью-Йорке в том или ином магазине поступили в продажу кофейные чашечки… ну, которые используются для полного погружения в Логос. Я напишу там, что Маргарет Вуд хочет увидеться с Жубером. Думаю, он узнает об этом. И однажды появится.

Они говорили еще долго. А перед расставанием Джин попросила разрешения обнять Мэг, а та призналась, что хотела попросить о том же. И еще Джин сказала, что желала бы иметь в лице Мэг связь… с реальностью. На что Мэг ответила, что это будет связь между двумя реальностями.

Джин выпустила Мэг на обычную площадку, и Мэг вышла уже не из магазина «Оптика», а из подъезда. Вышла на бульвар Капуцинов, или Капуцинок, который если и уступал одноименной улице в прекрасном европейском городе, то лишь тем, что большинство зевак, дефилирующих по тротуарам, искренне считали его частью миража…

Мэг дошла до доски объявлений, которая оказалась всего лишь стеной торгового центра, покрытой множеством анимированных наклеек. Да, там она нашла и сообщение о чашках. Оно было кратким и сопровождалось сотнями гневных граффити. «Поступление кофейных чашек больше не ожидается». Судя по откликам, речь шла о том, что они должны перестать действовать. Логос отстраивается, и его влияние на реальность становится штатным…

Это все надо было обдумать.

Мэг прогулялась по улице, свернула в первый же попавшийся сквер, достала из сумки медвежонка, на мгновение задумалась… затем подбросила его, поймала – и открыла глаза в собственной динамической комнате. Да, это был особенный предмет. И с ним предстояло разбираться по-настоящему.

Поужинав, Мэг позвонила Гарри. Его голос показался ей слегка усталым.

– Как дела?

– Все в порядке, – детектив явно старался говорить пободрее. – Побывал вместе с приятелем Перси в Верхнем городе. Общался и с Уильямом Пэрришем, и с самим Маркусом.

– Даже так? – удивилась Мэг.

– Именно, – подтвердил Гарри. – Если говорить коротко, то похоронный агент – что-то вроде драйвера. Уже несколько раз я слышал их именование скриптами или программами. То есть речь идет о некой функции, что поддерживается самим Логосом. Об алгоритме, который побуждает эти создания к вполне определенным действиям. Если же они все-таки окажутся НПС, то у них явно больше полномочий, чем у их собратьев.

– А Маркус? – спросила Мэг.

– Папочка? – хмыкнул Гарри. – Он явно обладает правами админа. В Верхнем городе уж во всяком случае. Я, кстати, заинтересовался скульптурной композицией в центре этого поселения.

– Там раньше стояло изваяние Луиса Сайфера, – вспомнила Мэг. – Впрочем, я там была давно и отложила знакомство с этим заповедником на будущее.

– Теперь там тройная композиция: Луис Сайфер обнимает сестричек Праудфут. Похоже, мне следует ими заняться. Я продолжаю настаивать, что у Праудфут не было сестры.

– Я не против, – поддержала Мэг. – А что с Маркусом?

– Он один в один молодой Луис Сайфер, – ответил Гарри. – И если это он, тогда я бы радовался, что его права админа распространяются только на Верхний город.

– Что он сделал? – не поняла Мэг.

– Сбросил нас с Перси в реальность прямым образом, – нехотя сообщил Гарри.

– То есть?

– Скинул с уровня верхнего этажа главной высотки Сайфер-Сити к ее подножью, – объяснил Гарри. – Не менее двух тысяч футов в свободном падении. Выход из Логоса случился где-то на последних футах. Понятно, что в реальности мы с Перси висели в арендованной динамической кабине, каждый в своей сбруе. Но соответствие было таким, что оба эту сбрую порвали. Я отбил колени, а Перси сломал руку. И думаю, что мы еще легко отделались. Ужас был натуральным. Могло и сердце разорваться. Перси теперь на меня дуется.

– Я все компенсирую, – пообещала Мэг.

– Дело не в этом, – проворчал Гарри. – Он разбил чашечку.

– Кто? Перси?

– Маркус. Сказал, что как предмет, нарушающий законы виртуальности, чашка подлежит уничтожению. И разбил. Кулаком.

– Я вот тоже была в Логосе, – начала Мэг после паузы. – И нашла, откуда покупатели узнали об этих чашках. Оказывается, они служат для глубокого погружения в Логос. Их происхождение неясно, но на бульваре Капуцинов есть доска объявлений. Там раньше вывешивалось извещение об их продаже. А сейчас сообщается, что поступления кофейных чашек больше не ожидается.

– Что это значит? – заволновался Гарри. – Наше расследование зашло в тупик?

– Нет, – успокоила детектива Мэг. – Мы же не ищем преступника. Мы пытаемся понять и зафиксировать, что это такое – Логос. Все эти истории, нюансы, оттенки, что мы узнаем – это драгоценные камни, которые я затем вставлю в оправу. Уж простите за напыщенный слог. И ваше падение из Верхнего города тоже станет частью той оправы. Но теперь это будет другая книга. Если раньше я писала о том, как использовать Логос, то сейчас пришла пора его просветить. Изучить его метаболизм.

– Судя по всему, я начал с выделительной системы, – рассмеялся Гарри. – Я хотел бы… увидеть вас.

– Есть что обсудить? – постаралась не выказать радость в голосе Мэг.

– Есть необходимость… – Гарри запнулся, – подумать вместе. У меня, во всяком случае. Сверить часы, определиться. Перси мне помогает, но, возможно, мне придется самому отправляться в управление и договариваться. В ближайшие дни он на службе не появится, рука в гипсе. Так что завтра с утра я в управлении, а после обеда было бы неплохо состыковаться.

– Завтра после обеда я буду в Центральном парке, – сказала Мэг. – На большой лужайке. Приходите со своим ковриком.

– Неплохое место для рабочей встречи, – заметил Гарри. – А как это связано с Логосом?

– Это связано с моим состоянием, – объяснила Мэг. – Иногда мне необходимо просто побыть одной. Полежать на траве. Посмотреть в небо. Подумать. Когда материал накапливается, его нужно прожить еще раз. У каждого автора есть собственный алгоритм создания книги. У меня он вот такой. К тому же надо обдумать текст для сайта издательства. Я начала продвигать еще не написанную книгу. И, судя по словам редактора, посещаемость ее ресурса увеличилась на два порядка.

– А я не нарушу ваше уединение? – осторожно прощупал почву Гарри.

– Заодно и проверим, – улыбнулась Мэг. – Да, и вот еще что. Давай на «ты». Мне так будет проще.

– Если что, я не претендую на соавторство, – явно улыбнулся Гарри на том конце линии связи.

– Нет проблем, – прошептала Мэг и нажала отбой. А потом посмотрела на замолчавший смартфон и добавила: – Надеюсь, ты претендуешь на большее…

Она потянулась за сумкой, вытащила из нее медвежонка, уселась поудобнее в кресле, подбросила игрушку и поймала ее. На мгновение ей показалось, что ее реальность развеивается и она проваливается куда-то еще глубже, но ничего не произошло. Она продолжала сидеть в том же кресле.

– Вот и хорошо, – почему-то огорчилась Мэг.

Глава двадцать седьмая. Счастье

Он снова падал. Рядом в облике худощавого альбиноса в ужасе орал Перси, а Гарри летел вниз, смотрел на стремительно приближающуюся землю, или что там использовалось вместо земли в качестве основания для прекрасного города Сайфер-Сити, и думал, что и этот город, и весь Логос придуманы для искушения. Или для скрашивания недостаточно яркой жизни. Ну что-то вроде роскошного завтрака или обеда, который предлагался приговоренным к смерти, если на то высказывалось ими последнее желание. С чего он это взял? Вычитал где-то или видел в фильме? Бред же… Какой еще завтрак или обед?

Изогнувшись, как подброшенная в воздух кошка, Гарри вывернулся, оказался лицом вверх и, конечно, не увидел ни предполагаемой обратной стороны Верхнего города, ни чего-то еще. Ничего, кроме ослепительно-синего глубокого неба. И – р-р-раз…

И все. Тошнота от внезапно прекратившегося падения, треск рвущейся амуниции и стон Перси:

– Рука!

Собственно перелома не было, но лучевая кость треснула. Так что теперь Перси имел возможность щеголять полимерной шиной и даже не ходить на работу. Ну и, конечно, позвонить в такую рань мог только он.

Гарри протер глаза и взял телефон.

– Привет! Ты что так рано? Я хотел отоспаться. У меня важная встреча после обеда.

– Какая встреча? – возмутился Перси. – Я, почти в инвалидной коляске, волокусь с утра в департамент, разыскиваю нужное тебе дело, а ты спишь?

– Уже нет, – опустил ноги на пол Гарри. – Что там с Амандой?

– Все в порядке, – явно ухмыльнулся Перси. – Подожди еще немного, вовсе сменит гнев на милость. А там, глядишь, и вернет тебя на службу. Кажется, все прекратилось.

– Что именно? – не понял Гарри.

– Ну, точно судить еще рано, но, возможно, больше никаких призрачных домов не будет, – понизил голос Перси. – По крайней мере, в ближайшей перспективе.

– Откуда такое предположение? – удивился Гарри.

– Весточка прошла по нужным каналам, – сообщил Перси и тут же добавил: – Да ничего особенного, сначала, как мы тут говорим, на стене радости в Сайфер-Сити появились дацзыбао с известием, что дорогие девайсы, заточенные для Земли, уже не действуют, а потом по чатам волной разбежалось, что и полного погружения в Логос больше не предвидится.

– Дацзыбао? – переспросил Гарри.

– Не придирайся, – нахмурился Перси. – Это сленг. Объявления, извещения, предупреждения. Тут полно групп по интересам, в которых попадаются специалисты довольно высокого уровня. Они отслеживают ситуацию и обычно выдают самые точные заключения.

– И что же все это значит? – спросил Гарри.

– Никаких призрачных домов, никаких фальшивых дверей! – возвестил Перси. – Предполагаю, что Логос наводит порядок в собственной виртуальности. Правда, не могу сказать, кто именно, но какая нам разница? Да хоть бы и сам Луис Сайфер. Аманда должна быть довольна.

– И ты для этого меня разбудил? – вздохнул Гарри.

– Нет, мой дорогой, – снова понизил голос Перси. – Просто я нарыл кое-что интересное. Ты все пропустил? Или забыл? Я занимался сестричками. Ну? Вспомнил? Не хочешь выпить кофе?

– Давай. Через… три часа. Там, где мы уже были. Греческий ресторан на 60-й улице.

– О! – удивился Перси. – Во все тяжкие?

– Только кофе! – подчеркнул Гарри. – Просто у меня встреча после обеда в Центральном парке. Нет, не свидание.

На самом деле Гарри казалось, что предстояло ему именно свидание. Он даже с удивлением поймал себя на давно забытом ощущении, что за спиной появилось что-то вроде крыльев. Или хотя бы участилось сердцебиение. Или вдруг возникло ожидание встречи с близким человеком.

«Если бы», – подумал Гарри и, взглянув на телефон, попробовал набрать Одри. Аппарат дочери был выключен. Вызвать Сандру? Нет, не надо.

В последующие пару часов Гарри привел себя в порядок, включая тридцать минут интенсива на тренажере, принял душ, легко перекусил, приоделся точно в той степени, в какой был способен оценить свой внешний вид, а в установленное время со спортивной сумкой через плечо, где был спрятан тот самый коврик, уже приветствовал Перси, который таки успел заказать не только кофе.

– Ты садись, садись, – Перси замахал руками, одна из которых была заключена в полимер, и показал на стул. – Поверь мне, сейчас тот случай, когда ты с радостью раскошелишься на энную сумму.

– Ты так думаешь? Боюсь, еще месяц такой жизни, и я начну экономить.

– Вот! – показал ему флешку Перси. – Только ради тебя пошел на служебное правонарушение. Даже не рискнул сбрасывать по почте или через мессенджер. Тут кое-что из дела Эпифани Праудфут.

– Получается, что дело все-таки есть? – резюмировал Гарри, принимая флешку. – Где ты раздобыл этот раритет?

– Тебе ли спрашивать? – усмехнулся Перси. – Что касается дела… Ну как тебе сказать. Скорее, материал служебной проверки. Конфликт же был улажен по соглашению сторон, но Луис Сайфер явно готовился к атаке по всем фронтам. Споры по авторским правам довольно сложны. И он явно собирался раздавить Эпифани в лепешку! Тут даже есть ее история болезни!

– Сразу три вопроса, – нахмурился Гарри. – Как удалось заполучить историю болезни, зачем она была нужна и сколько их все-таки было, этих Праудфут?

– На первом этапе – одна! – твердо сказал Перси.

– То есть? – не понял Гарри.

– Диссоциативное нарушение идентичности! – прошептал Перси. – Помнишь, я тебе говорил про биполярку? Про скандал при первоначальном разбирательстве? Так оно и оказалось… Нет, скорее всего, не шизофрения, но по факту – расстройство множественной личности. По-простому, раздвоение!

– Это нельзя использовать. Подобные сведения составляют медицинскую тайну.

– А их никто и не использовал, – сообщил Перси. – И по поводу истории болезни… Если уж на то пошло, Сайфер с его вычислительными мощностями мог взломать все что угодно. И даже получить на это специальное разрешение. И тому есть объяснение. Ты же сам знаешь, что информация, которую нельзя пустить в дело, может служить ключом к какой-нибудь другой информации.

– Получается, что это как раз и было тем рычагом, на который Луис Сайфер надавил, чтобы откупиться от Праудфут? – спросил Гарри.

– Возможно, – допустил Перси. – Только почему же «надавил»? Зачем предполагать шантаж там, где могло быть предложение, от которого нельзя отказаться? Может, наоборот, отпустил? Освободил? Помог? Избавил от проблем со здоровьем – физическим и психическим? А что, если он разделил ее? На две части?

– Не понял… Как сиамских близнецов?

– Ты тупица! – постучал себя пальцем полбу Перси. – Мы о чем с тобой говорили с тем же множественным Уильямом Пэрришем? О сублимации. Что, если Сайфер сублимировал Эпифани Праудфут? Выделил из нее личностную избыточность и сотворил ей виртуальную сестрицу. А потом, уже после кончины, сублимировал и саму Эпифани. И вот пожалуйста – памятник на главной площади Верхнего города. Луис Сайфер обнимает сестриц Праудфут.

– Подожди! – замотал головой Гарри. – Это очень интересно, но моя… мой работодатель уверяет, что видел сестру Эпифани вживую. Был у нее дома!

– Мы с тобой видели наяву призрачный дом, – прошептал Перси. – И даже вошли в него! Неужели ты думаешь, что осязаемость сестрицы Эпифани – более трудная задача?

– И если призрачных домов больше не будет… – начал Гарри.

– Ничего больше не будет, – хлопнул в ладоши Перси. – Правда, можно поискать сестриц в Логосе, но зачем? Дело закрыто!

– Какое дело? – не понял Гарри. – Нет никакого дела. Проблема в другом, в ясности! Как все произошло? Почему? И в чем, черт возьми, секрет этого Луиса Сайфера? Кто он?

– Ты опять за старое, – поскучнел Перси. – Тебе в прошлый раз было мало? Скажи мне, что ты сделаешь, если докажешь, что никакого Луиса Сайфера не было? Что это… мистификация? Ложный аватар, под которым скрывается некий коллективный орган? Да черт с ним – тот же НПС, который проник в реальность или, к примеру, захватил мозг какого-нибудь бедолаги? Я тут полистал новинки книгоиздания, там даже есть опусы на тему, что Луис Сайфер – падший ангел из ада.

– А из рая? – спросил Гарри.

– Тоже имеется, – кивнул Перси. – С дюжину!

– Ты знаешь… – Гарри задумался. – Меня туда тянет.

– Стоп! – поднял палец Перси. – Хочу зафиксировать. Я тебя не узнаю!

– Я сам себя не узнаю, – признался Гарри. – Меня тянет в Сайфер-Сити. Причем… именно в том формате, в котором я проник туда через призрачный дом. Без всяких динамических комнат. Это было… словно по-настоящему.

– Хотел бы я это испытать, – пробормотал Перси.

– Это все, что ты обнаружил? – вернулся к обсуждению Гарри.

– Нет, есть еще одно, – Перси полез в карман. – Для большего эффекта я даже распечатал. Смотри!

Он бросил на стол сложенный листок формата А4. Гарри развернул бумагу. На ней было изображение молодого Сайфера или Маркуса и ряд цифр снизу.

– Что это? – не понял Гарри.

– Голосовой помощник Эпифани Праудфут, – возбужденно прошептал Перси. – И даже его фабричный код. Стандартная модель с возможностью самообучения и редактирования. У нее же не осталось наследников, так что было описано имущество и все такое. Вся процедура. В компьютерах ничего не нашлось, а вот в бытовых приборах – ну там стереосистема, «умный дом» – отыскался вот этот персонаж.

– «Все началось с сенсоризации», – вспомнил Гарри слова Уильяма Пэрриша. – Ты хочешь сказать, что Праудфут сделала Луиса Сайфера из своего голосового помощника?

– Я ничего не хочу сказать, – буркнул Перси. – Но тот тип, что одарил меня самым ярким впечатлением в жизни, – он постучал лангетой о край стола, – не мог создать Логос. Он мог создать только какую-нибудь гадость. Я думаю, что Маркус – это отходы производства Праудфут. Ну что, Гарри Ангел? Я заслужил хороший обед за твой счет?

– Пожалуй, – задумался Гарри.

– И вот еще что, – добавил Перси. – Эта самая Праудфут, не знаю уж, одна или в компании, очевидно, была гением. И мне становится грустно, потому что она олицетворяет старую истину: все гении сумасшедшие.

– И в чем причина твоей грусти? – не понял Гарри.

– Мы нормальные, – пояснил Перси, – и, значит, не гении.

Разговор с Перси затянулся, и для того чтобы успеть доехать до Большой лужайки Центрального парка, Гарри пришлось взять такси. С другой стороны, он в любом случае не пробежал бы двадцать кварталов. Уже выбравшись из машины, Гарри вспомнил, что не уточнил у Мэг, в каком именно месте парка она будет отдыхать, но тут же выкинул из головы сомнения – во всех прочих вариантах она бы сама уточнила место встречи.

Так и оказалось: среди множества ньюйоркцев, отдыхающих на зеленой траве, Мэг он увидел издали. Она выглядела прекрасно. Еще подходя, Гарри понял, что его губы сами собой растягиваются в улыбку, и предпринял немалое усилие, чтобы сделать серьезное лицо.

Мэг была в легкой футболке и шортах; собственно, погода располагала именно к такому наряду. Гарри чертыхнулся, посмотрев на свои джинсы, и вновь радостно заулыбался: Мэг его заметила.

– Привет! Ты точен!

– Я старался, – согласился Гарри и извлек из сумки коврик. – Привет!

– Хватило бы и полотенца, – улыбнулась Мэг. – Еще что?

– Вода, сок, чипсы, – перечислил он. – И хорошие новости.

– Главная новость, что ты жив и здоров, – заметила Мэг. – Как твой приятель умудрился сломать руку?

– Не совсем сломал, – успокоил ее Гарри. – Трещина. А как… Мы падали с большой высоты. С очень большой. Думаю, он инстинктивно ринулся в другую сторону, выходя из виртуальности, и порвал амуницию. Сам Перси ее называет сбруей. Он грузный.

– И в чем же хорошие новости? – Мэг приготовилась внимательно слушать.

Она чертовски обаятельно улыбалась. Гарри даже подумал, что девушка вряд ли старалась понравиться ему или кому бы то ни было. Она улыбалась так же естественно, как дышала. Или как лежала на своем полотенце, опираясь на локоть. Вот ведь угораздило… Даже дыхание перехватило. Что он должен сказать?

– Во-первых, я рад тебя видеть.

Неужели он сумел это вымолвить? Как только язык повернулся!

– Я тоже, – кивнула она.

– Во-вторых, вот.

И протянул ей листок, который распечатал Перси.

– Это, скорее всего, не Луис Сайфер, – пояснил Гарри. – Это Маркус. Он же папочка. Тот, кто отправил нас в свободный полет. Показался мне малоприятным типом. Похоже, он властвует в Верхнем городе, куда нам теперь вход закрыт. Или кто-то вроде арбитра. У меня, кстати, второе предупреждение.

– Он чем-то отличается от Луиса Сайфера, – задумчиво сказала Мэг. – Словно брат-близнец, который прожил… другую жизнь.

– Уж не знаю, какую жизнь прожил Сайфер, – сел рядом с ней Гарри, – а Маркус начинал голосовым помощником в доме Праудфут. И вот еще: у нее не было сестры. При рождении не было. Но было диагностировано раздвоение личности. У меня есть ее история болезни, но использовать это невозможно. Впрочем, я еще не смотрел материал.

– Вывод может быть только один, – заключила Мэг. – Нам нужно встретиться с сестрами.

– С умершими? – уточнил Гарри. – Или… с умершей?

– Вчера я разговаривала с умершей девушкой, – сообщила Мэг. – С той, кого видела в больнице в состоянии комы, с той, на чьих похоронах присутствовала. Уверяю тебя, она все еще жива. Нам придется найти Эпифани или ее сестру. И поговорить с ними.

– Значит, найдем, – твердо сказал Гарри. – И еще новости: Логос меняется. Ходят слухи, что призрачных домов больше не будет.

– Будет что-то другое, – утвердительно произнесла Мэг. – У тебя звонит телефон.

– Да? – Гарри схватился за карман. – А я не слышу… Прости. Я отвечу?

Она улыбнулась и закинула руки за голову.

– Пап! Это я, Одри! Ты звонил! Я была в самолете!

– Как в самолете?

– Две недели уже прошли, – засмеялась дочь. – Мы вернулись. Более того, я сейчас в Центральном парке, где никак не ожидала тебя увидеть, но я тебя вижу.

– Как ты меня нашла? – удивился Гарри.

– Твой зеленый листик действует не только в Логосе, – хихикнула дочь. – Можно я подойду? Ты не один?

Гарри посмотрел на Мэг.

– Дочь?

– Да.

Она села и кивнула с улыбкой:

– У меня есть шоколадка!

– Дочь уже большая, – заметил Гарри.

– Ты ничего не понимаешь в женщинах, – рассмеялась Мэг.

На этот раз Одри оказалась без шлема. На ней были маленькие шорты, футболка оверсайз, но главное – она загорела, и ее рыжие волосы на фоне загара касались золотыми.

– Здравствуйте! – подняла она брови и с восхищением подмигнула Гарри. – Я Одри… Ангел.

– А я Маргарет Вуд, – приветствовала девочку Маргарет. – Можно просто Мэг. Ты прекрасно выглядишь. И еще у тебя замечательный папа!

– Я знаю! – улыбнулась Одри, обнимая Гарри. – Простите, если помешала вам… Но вот…

Она протянула Гарричашечку.

– Пусть у тебя будет две. Я помню, как ты смотрел на нее. Но огорчу тебя. Кажется, они уже не действуют…

– Спасибо! – улыбнулся Гарри. – Моей чашки больше нет, так что… я очень рад. Но тебе я рад сильнее. Где мама?

– Они там, – махнула за спину Одри. – Гуляют у пруда. Все хорошо. Но с чашкой… Ты не представляешь. С ней так было классно…

– А твоя мама отпустит тебя в гости к незнакомому человеку? – прищурилась Мэг.

– Конечно! – воскликнула Одри. – Только если с папой! Это где? Здесь или в Логосе?

– Без папы никуда, – улыбнулась Мэг. – Что правильно. Да, это в Логосе. Только на другой планете.

Глава двадцать восьмая. Алгоритм

Это было счастье. Правда, чужое. Мэг сразу его почувствовала. Когда возле Гарри появилась дочь, тоска, напоминающая затуманенное стекло, в его глазах исчезла и сменилась счастьем. Она и сама ощутила, как что-то зашевелилось в груди, приглядевшись к неуклюжему тонконогому подростку – девочке по имени Одри Ангел; на самом деле, конечно, как Мэг успела выяснить, Одри Андерсон, но по сути именно Ангел, поскольку была плоть от плоти отца. Щуплый ангел, которому осталось года два или три, чтобы, оттолкнувшись от своих двенадцати, превратиться в прекрасную юную девушку.

И было еще кое-что. Жгучее ощущение, что подобное счастье ждет и ее саму. Осталось влюбиться в парня, который будет смотреть на нее и на их будущего ребенка точно такими же глазами, как Гарри Ангел смотрит на свою дочь. Впрочем, кажется, когда его взгляд касается ее, Маргарет Вуд, он становится именно таким – полным нежности и обожания. А затуманенное стекло? Просто нынешний фон его жизни. Временный фон.

Что это ее понесло? Мэг даже смутилась, а потом вдруг пригласила обоих Ангелов на свою тайную планету. Правда, уже на завтра. А сегодня ближе к вечеру ей еще нужно было переговорить с Лорой Олден.

Через полчаса легкой болтовни Одри убежала к матери, которая вызвонила дочь по телефону, а между Мэг и Гарри состоялся странный диалог, в котором слова не имели особого значения, поскольку главное заключалось в интонациях, звуке голоса, взгляде.

– Тут есть ведь еще одно, – заметил Гарри. – Вот смотри. Забудем на мгновение о призрачных домах, об этих, как говорит Перси, дорогих девайсах, заточенных для Земли. Предположим, что их нет. Предположим даже, что их и не было. В качестве эксперимента. Сочтем их необъяснимой загадкой. Казусом. Погрешностью. Особенно если их больше и не будет. Но есть еще кое-что. Девица Праудфут и Уильям Пэрриш.

– Множественный похоронный агент и еще одно, правда юное, отражение сестриц Праудфут? – улыбнулась Мэг.

Как же она сумела понять смысл его слов? Ведь просто смотрела на его губы и, кажется, пропускала все мимо ушей…

– Последнее – лишь предположение, – добавил Гарри, словно не решаясь в свою очередь поднять взгляд с ее губ и увидеть глаза, – хотя лицевой сканер гарантирует, что чашечки в магазин сдавала именно Эпифани Праудфут в свои лучшие годы. Но сейчас главное не это. Подумай сама, они оба (Уильям Пэрриш так уж точно) виртуальные персонажи. И они ходят во плоти по улицам Нью-Йорка.

– Ходили, – поправила Мэг. – Не знаю, как насчет этой таинственной юной Праудфут, но у Уильяма Пэрриша вполне мог существовать и прототип. Мы же не проверяли его по тому же лицевому сканеру. Какой-нибудь нью-йоркский дедок. Но ты ведь не это хотел сказать?

– Нет, конечно, – кивнул Гарри. – Я о том, что Луис Сайфер может быть кем-то вроде них. То есть виртуальным персонажем. Созданным гением Эпифани Праудфут или самим Логосом.

– Вроде Маркуса? – прищурилась Мэг. – Его она сделала, получается, из голосового помощника? А Луиса Сайфера из чего? Из утюга? Из микроволновки? Или как? И какое это имеет значение?

– Разве целью твоей книги не является раскрытие его загадки? – спросил Гарри.

Он поймал ее взгляд и даже выдержал несколько секунд, после чего отвернулся и как будто начал рассматривать отдыхающих вокруг них на зеленой траве жителей Нью-Йорка.

– Понимаешь… – Мэг задумалась. Ей очень хотелось, чтобы он понял ее ощущения. – Как поступает детектив, если дело не удается раскрыть? У вас это называется… висяк?

– Да, – хмыкнул Гарри. – Когда проходят все сроки, такое дело формально остается на конкретном сотруднике, но по факту отправляется в архив. И будет там находиться, пока до него не докопается следующий детектив или не появятся какие-то новые обстоятельства. Негодяи, знаешь ли, редко отказываются от собственных пристрастий. Рано или поздно…

– С книгами все не так, – покачала головой Мэг. – Они как жизнь. Загадки принимаются и без разгадок. Главное – ощущения. Сопричастность. Моя первая книга была чем-то вроде руководства к действию. Инструкцией, которая легко, по возможности с юмором описывала, как нужно погружаться в Логос. Рассказывала о разных интересных местах, о тонкостях обращения с виртуальностью. Как я ее писала? Тоже легко. Я просто лезла всюду, порой получала шишки, обычно – удовольствие, и излагала все в виде такого девичьего дневника. Другой вопрос, что я и сама не была пустышкой, и не видела пустышек среди своих читателей. Знаешь, пожалуй, я смогла бы написать похожую книгу о Нью-Йорке. Возможно, однажды и сделаю это.

– Мне стыдно, – смутился Гарри. – Представляешь, я еще не прочитал твою первую книгу. Только полистал ее, прежде чем подарить дочери. На тот случай, если она слишком… взрослая.

– Она и не взрослая, и не детская, – вздохнула Мэг. – Она честная. И вторая книга тоже будет честной. Скажи, после того, что ты увидел в Сайфер-Сити, твое отношение к Луису Сайферу переменилось?

– Я бы сказал – дополнилось, – проговорил после короткого раздумья Гарри. – Раньше я испытывал досаду, что кто-то могучий и влиятельный плюет на обычные человеческие правила. Ну или подгоняет их под себя. А теперь к этому добавилось еще кое-что. Я благодарен ему.

– Ему очень многие благодарны, – согласилась Мэг. – Но мне все же хотелось бы переговорить с ним. Как ты думаешь, Маркус точно не мог быть им?

– Если только его взбалмошным ребенком, – заметил Гарри. – Масштаб не тот… Мне даже показалось, что весь Верхний город – что-то вроде игрушки: чем бы дитя ни тешилось…

– Мне пора, – улыбнулась Мэг, собираясь. – Через полчаса я должна быть у издателя. Можно было бы связаться и так, но с ней мне хочется общаться вживую. Завтра увидимся, как договаривались. Не провожай меня, я возьму такси.

– А… – Он собирался было узнать, не хочется ли ей общаться вживую с ним, но проглотил вертевшиеся на языке слова и спросил о другом: – Почему… алгоритм? Это же…

– Правильная последовательность действий, которая ведет к конкретному результату, – засмеялась Мэг. – Это же обо всем. Тоже своего рода инструкция, как добиться той или иной цели. Условно говоря, как надо прожить жизнь. Какой алгоритм использовать, – она опустила в сумку ноутбук. – На примере сотен, может быть, тысяч реальных историй. Сайфер-Сити, Логос – это место, где возможно невозможное. Но, по сути, речь все о том же – как прожить жизнь.

– А цель? – Гарри поднялся, спрятал руки в карманы, как будто они ему мешали. – Алгоритм же, как ты говоришь, это последовательность действии, которая ведет к цели. Какая цель в том случае, когда мы подбираем алгоритм к собственной жизни?

– Любовь, – с улыбкой обронила Мэг и пошла по зеленой траве между отдыхающими на солнце счастливыми горожанами, изо всех сил стараясь не оборачиваться.

Она обернулась уже у пруда. Гарри все так же стоял, засунув руки в карманы. Не сдвинулся с места ни на шаг.

Лора дочитала принесенный отрывок до конца, потом сняла очки, отложила их, посмотрела в окно:

– Или я становлюсь сентиментальной, или ты добралась до неких потаенных глубин. Ты придумала эту историю?

– Нет, – покачала головой Мэг. – Изменила только имя девочки. Все остальное подлинное. Этого добряка и правда зовут Жубером. Я потом напишу о нем отдельно. Он исчез. Его нет ни там, где я сама с ним разговаривала, ни по учетам Сайфер-Сити, ни по лицевому поиску. Возможно, он сменил облик, имя, работу.

– Он человек или… – Лора неопределенно пошевелила пальцами в воздухе.

– Или, – улыбнулась Мэг. – Я думала, что ты спросишь, осталась ли человеком та девочка…

– Ты так написала, что у меня даже вопроса такого не возникло, – убежденно произнесла Лора. – Это довольно трогательно. Девочка, впавшая в кому, попадает в Сайфер-Сити, где о ней заботится НПС… Компьютерная программа – нянька.

– Я бы не называла их компьютерными программами, – не согласилась Мэг. – Точно так же, как не стала бы называть людей биологическими программами. Лучше скажи, подойдет текст?

– Он безупречен, – ответила Лора. – Я его выложу в течение часа. И сейчас тот случай, когда я буду настаивать, чтобы эта история вошла в книгу. Тем более что, как я поняла, она еще не закончена. И все-таки… эта девочка…

– Я могу говорить лишь об ощущениях, – сказала Мэг. – Она мне показалась большим человеком, чем множество моих знакомых…

– Да, – усмехнулась Лора. – Насколько я знаю, обо мне ходят слухи, что я железная женщина. С чем я, честно говоря, не могу согласиться. Впрочем, ладно. Хочу спросить тебя о другом… Что с подзаголовком?

– О подзаголовке я еще думаю, – призналась Мэг.

– То есть, – Лора с интересом посмотрела на нее, – твоя книга точно не будет разгадкой… тайны Луиса Сайфера?

– Я лишь начала работу, – улыбнулась Мэг. – Книга только обретает очертания. Что касается Луиса Сайфера… Я не теряю надежды. Мне же будет нужна нитка, чтобы соединить все эти прекрасные истории между собой?

– «Алгоритм», – произнесла название будущей книги Лора. – «Алгоритм». А в этом что-то есть. Но ведь он у каждого свой?

– Вот и нитка, – засмеялась Мэг. – Если не выгорит с Луисом Сайфером. Реальность и виртуальность. Как стать счастливым. Алгоритм. Кстати, было бы неплохо встретиться и с Эпифани Праудфут.

– Ну, для этого тебе пришлось бы отправиться в прошлое, – подмигнула ей Лора.

Они встретились на следующий день на набережной. На том самом месте, где Джин Хэнсон пятнадцать лет назад недоумевала, что же все-таки с нею произошло. Мэг рассказала эту историю Гарри, который ужасно стеснялся своего слегка омоложенного аватара, и добавила:

– Если бы я встретила ее тогда, возможно, и задалась бы вопросом, человек передо мной или его цифровая копия. Хотя, скорее всего, поступила бы как Жубер: подошла бы, обняла и помогла хоть чем-то…

Гарри крутил головой во все стороны, ожидая появления Одри.

– Сандра вроде бы ее отпустила…

– Ей все еще нужно спрашивать разрешения? – удивилась Мэг. – Даже для того, чтобы просто выйти в сеть?

– Нет. У нас была договоренность, что Одри всегда будет сообщать матери, если собирается увидеться со мной.

– Успокойся, – улыбнулась Мэг. – До условленного времени еще десять минут.

– Я пришел заранее, – ответил Гарри. – Не терпелось увидеть… твою башню.

Ему хотелось сказать «Не терпелось увидеть тебя саму». Мэг поняла это.

– Я думаю о ней.

– О ком? – не понял он.

– О башне, – пояснила Мэг. – Понимаешь, у меня была идея создать отдельный мир. Планету-сад. Планету-лес. Сказочную планету. Чтобы в одной ее точке, на берегу океана, высилась неприступная башня, из которой я могла бы смотреть вниз. Любоваться совершенством дикой природы.

– И что изменилось? – спросил Гарри.

– Не хочу, – сказала она. – Не хочу сидеть в высокой башне. Да и планета-лес – это нечто довольно дикое. Я тут почитала про терраформирование без участия человека. Там особо не прогуляешься. Могут сожрать. Пока еще все только начинается, но… Хотя, конечно, можно скорректировать программу, попробовать вывести параметры Земли. Моя планета, правда, входит в систему страховки Логоса, так что бояться чудовищ не нужно, но…

– То есть можно будет прыгнуть из окна твоей башни и сразу оказаться дома? – присвистнул Гарри.

– Не пробовала, – она внимательно посмотрела ему в глаза. – Как это? Ты же погружался в Логос через призрачный дом. С чашечкой.

– Точно так же, как это было у нас с тобой, – ответил Гарри. – Когда мы оказались на свалке.

– Тогда я ничего не успела понять, – рассмеялась Мэг. – Этот фотограф все испортил.

– Думаю, однажды мы все это повторим, – заметил Гарри, достав из кармана чашечку. – А ведь загадка еще не разгадана.

– Не она одна, – Мэг вынула из сумки медвежонка. – Вот еще настоящий предмет. Если я его тебе брошу, велика вероятность, что ты тоже окажешься дома. А если я его брошу НПС, то даже не знаю, что случится. Они этого боятся.

– Любопытно, – проговорил Гарри, рассматривая медвежонка. – Кажется, работа над книгой продолжается? Что ты еще хочешь узнать?

– Многое, – ответила Мэг. – Прикинула и так и этак. Кажется, в первую очередь я хотела бы снова переговорить с Чарли Праудфут. Да, с той, которой не существует. Дом которой пропал. Ты еще в деле? Я готова рассчитаться за первую неделю работы.

– Перси звонил, – сказал Гарри. – Моя начальница предложила мне снова выйти на работу. Я перезвонил ей и выпросил отпуск. Так что я в деле. И у меня уже есть кое-какие мысли. Но об этом после. Одри!

Странно, но на этот раз Одри была похожа сама на себя. Разве что одежда ее меняла цвет при каждом шаге, но оставалась в одной гамме – от ярко-красного до жгуче-оранжевого.

– Я готова! – закричала она издали, а обнявшись сначала с отцом, а потом, после секундной заминки, с Мэг, заявила, обернувшись на бредущих по набережной молодых людей: – Вы прекрасно выглядите вместе! А я чуть не опоздала. Пришлось моделировать аватар, не нашлось ничего реального. А у тебя есть выдуманные аватары?

– Много! – рассмеялась Мэг, которая за секунду до этого поймала встревоженный взгляд Гарри. – Когда-нибудь я тебе их все покажу. Но сегодня я хочу быть сама собой. Пойдемте.

Они пересекли набережную, дошли до кафе, которое находилось неподалеку от того места, где некогда располагался офис Жубера, втроем оказались в дамской комнате, причем Гарри умудрился покраснеть, а через секунду вошли в спальню Мэг в высокой башне на берегу океана на планете Рита.

– Обалдеть! – сначала закричала, а потом даже взвизгнула Одри. – Что это?

– Башня, – улыбнулась Мэг. – Планета в стадии терраформирования. Выгляни в окно. Видишь? Все покрыто травой, но деревья только начинают расти. Впрочем, программа ускоренная. Так что месяц-другой – и все тут покроется лесами. А в лесах появятся звери. Но все это можно скорректировать, конечно. Я хотела… чтобы вокруг, на берегу океана… поднялись города. Чтобы тут было много людей и не только людей. И чтобы все были счастливы. А теперь не хочу.

– Не хочешь, чтобы все были счастливы? – удивилась Одри.

– Не хочу быть властелином всего этого и жить в башне… – призналась Мэг. – Представляешь, там, внизу, будут жить люди, показывать на башню пальцем и шептать: «А вон там живет ведьма!»

– Ты не похожа на ведьму, – прыснула Одри.

– Хочу маленький дом с садом, – мечтательно улыбнулась Мэг. – И близкого человека рядом. Или нескольких.

– Это интересная мысль, – покосилась на застывшего отца Одри. – А здесь кто будет жить? Такая кровать… Шкура на полу… Тут много комнат?

– Много, – кивнула Мэг. – Двести этажей, работающий лифт, все коммуникации. На каждом этаже десяток комнат, кухня, все прочие помещения. Лестница – тысячи ступеней. Тут можно открыть отель. Или… Одри, у тебя много друзей?

– Хватает… – подняла та брови. – Ты серьезно?

– Когда у тебя день рождения? – спросила Мэг.

Одри посмотрела на отца и вдруг заплакала.

Глава двадцать девятая. Нить

На следующее утро Гарри долго лежал в постели. Вчера, когда Одри услышала, что Мэг хочет подарить ей башню или хотя бы определить в пользование, она сначала всплакнула, а потом устроила по этому поводу праздничные пляски с визгом и расспросами: как, на сколько времени, что тут можно делать, можно ли купаться в море, как тут все работает и тому подобное. Гарри сначала не понял, что происходит. Потом, когда Одри убежала осмотреть хотя бы ближайшие этажи, он спросил Мэг:

– Зачем?

– Я вовсе не собираюсь покупать твою дочь, – заявила Мэг. – Ты ведь не подумал так?

– И в голову не пришло бы, – ответил Гарри с усмешкой.

– Нет, – вздохнула Мэг. – Знаешь, спонтанные решения обычно оказываются самыми верными. Кстати, не говори ей, что я автор той книги. Ну хотя бы пока. Вдруг ей захочется заняться всей планетой? А башня… Не забывай: это всего лишь программный код.

– Который стоит кучу денег, – покачал головой Гарри, раздумывая над фразой «хотя бы пока». В ней было что-то обещающее.

– Не такую уж и кучу, – улыбнулась Мэг. – Теперь-то уже возможно, но в самом начале было совсем недорого. Честно, я не хочу этим заниматься. Мне будет достаточно, если напишу в своей книге о том, что здесь придумает Одри. В конце концов, ей тоже может наскучить!

– Вряд ли, – усмехнулся Гарри. – Это же не школа!

– А можно к морю? – вбежала в комнату Одри.

Они вошли в скоростной лифт, через несколько минут оказались на берегу и спустились по мраморным ступеням к прозрачной воде.

– Отлично! – воскликнула Одри. – Прекрасно! Представляю, как бы это выглядело, если бы мы попали сюда через призрачный дом. Совсем не то что в шлеме. Я с друзьями подкараулила его однажды и оказалась на Стеклянном пляже Сайфер-Сити. Больше никогда, ни раньше, ни позже, не испытывала ничего подобного. У тебя шлем?

Она посмотрела на Мэг. Не так, как на благодетельницу – как на близкую подругу.

– Динамическая комната, – ответила Мэг. – Не самая крутая, но хорошая. Но это все равно не то… Хотя я через чашечку попала в Логос единственный раз. И почти ничего не поняла. Но по сути тоже через призрачный дом.

– Не такой уж он был и призрачный, – заметил Гарри. – Но довольно любопытный.

– Очень жаль, что все это закончилось, – взгрустнула Одри. – Но чашечку, папа, береги.

– Может, и не закончилось, – Мэг подмигнула Гарри. – Хотя мы так и не поняли, в чем тут секрет.

– Поймем, – пообещал Гарри.

Ему хотелось, чтобы эта прогулка продолжалась бесконечно. Он впитывал каждое движение, каждый жест Мэг, а она словно чувствовала его взгляд. И как будто позволяла смотреть на себя. А потом сказала, что пора отдохнуть и обдумать, что делать дальше. После чего сбросила Одри логи на эту планету и на башню. Та еще спросила, почему планета называется Рита. Но об этом Мэг пообещала рассказать чуть позже, вдруг Одри новая игрушка быстро надоест. А затем они посмотрели друг на друга и ввели в свои коммуникаторы пароль возвращения, как бывалые интернет-серферы. И Гарри оказался в собственной квартире.

У него было ощущение, будто он смотрел в кинозале прекрасный фильм, и вдруг зажегся свет, а человека, с которым он пришел в кино, рядом не оказалось.

Одри связалась с ним сразу:

– Папа, я дома, все в порядке. Ты должен знать: она классная.

– Башня? – попробовал пошутить Гарри.

– Башня тоже хорошая, – вздохнула Одри. – Я все еще не могу поверить, но у меня уже куча идей. Но дело не в башне. Я, кстати, догадалась, почему планета называется Рита. Мэг – Маргарет. Маргарет – Рита. Хорошее название. Не упусти ее, папа.

– Планету? – сдвинул брови Гарри.

– Счастье! – засмеялась дочь.

«Ты мое счастье», – хотел сказать Гарри, но она уже положила трубку.

– Да, – пробурчал он. – Кажется, все происходящее начинает напоминать романтический сериал. Надо вызвонить Перси и организовать пивную вечеринку. Мальчишник. Упиться в хлам. И прийти в себя. А то размечтался…

Мэг прислала одно слово: «Спасибо!»

Удержаться от того, чтобы отправить в ответ анимированное сердечко, было непросто. Но Гарри сумел это сделать. Набил сообщение «И тебе!» и лег спать.

А с утра лежал в постели и думал, что делать дальше. Нет, конечно же, он хотел лишь одного, в чем тут же себе признался – быть рядом с Мэг. Но с единственным условием, которое казалось ему невозможным. Или почти невозможным. Чтобы она тоже хотела быть рядом с ним. Но слов, которыми можно было бы предложить ей подобное развитие событий, он не знал. Все прежние казались неподходящими. Поэтому Гарри просто лежал в постели и снова и снова вызывал в памяти картины, связанные с его расследованием или недавним пребыванием в Логосе. Он всегда так поступал, когда сталкивался с каким-нибудь не самым простым делом. Обычно идеи о том, что делать дальше, приходили к нему именно в горизонтальном положении. Вот и теперь догадка озарила его чуть ли не сразу. Как говорил Перси, тупик не тогда, когда не знаешь, куда двигаться дальше, а тогда, когда не видишь возможности сделать хотя бы шаг. Возможность сделать шаг Гарри разглядел, но сразу звонить Мэг не стал.

Сначала он хорошенько размялся. Затем принял душ, подобрал одежду, чтобы выглядеть не торжественным франтом, а стильным и все еще достаточно молодым человеком. Припомнил недавние знакомства и свежие обязательства и разделался со всеми. Позвонил торговцу, который записал ролик с юным вариантом Эпифани Праудфут по имени Констанция, справился о здоровье, поблагодарил за сотрудничество. Набрал Перси, спросил, как его рука, жена, дети; предложил, к немалому изумлению и радости друга, в ближайшие дни выпить пива. Позвонил Аманде, поинтересовался, как там идут дела в их отделе, после чего был послан на пляж или еще куда-нибудь подальше до конца отпуска. Набрал торговца Ривера Картрайта, поблагодарил удивленного ранним звонком бедолагу за знакомство с Кинг-Конгом и пообещал похлопотать по поводу снятия надзора. Отправил пожелание доброго утра Одри и привет Сандре и Говарду. И только после этого вызвал Мэг.

– Как дела? – Он начал говорить сразу, как будто боялся, что услышит неприятное. – Я кое-что обнаружил.

– Что обнаружил? – В голосе Мэг прозвучало любопытство. – Я, кстати, тоже кое-что обнаружила! И вот еще… Знаешь, чем я занималась с утра? Звонила знакомцам из Логоса. Вдруг захотелось. Нет, сначала, конечно, мне позвонила директор издательства и сказала, что с ней связались из корпорации «Логос». Со мной встретится сам Луис Сайфер! Якобы последний мой материал его растрогал.

– С ума сойти! – восхитился Гарри. – Где и когда?

– Не имею понятия, – призналась Мэг. – Было сказано, что я буду поставлена в известность своевременно. А потом я сама начала звонить. Да, и всем говорила спасибо. Ну, я тебе рассказывала. Омару Си с рынка. Джин Хэнсон. Нескольким другим знакомцам. Мне почему-то захотелось всем им сказать спасибо.

– Ты не поверишь, – прошептал Гарри. – Я занимался тем же самым. А что ты обнаружила?

– Да так, мелочь, – засмеялась Мэг. – Помнишь, я показывала тебе фотографии? Там еще было фото Эпифани Праудфут, и на нем написано «Констанция». Якобы Эпифани не любила собственное имя. А теперь смотри: девушка, которая является копией Эпифани и которая сдавала чашки в один из магазинов, записалась там Констанцией.

– Да, – сдвинул брови Гарри. – Я сразу обратил на это внимание. А что еще?

– Вспомни! Что я тебе говорила? В Сайфер-Сити есть мамочка и папочка. Она – в Нижнем городе. Он – в Верхнем. Он – Маркус. С лицом Луиса Сайфера в молодости и тезка голосового помощника сестриц Праудфут. А она, с которой мне не удалось встретиться? Конни Прайд! А Конни – это Констанция!

– Ты хочешь сказать, что мамочка Сайфер-Сити сдавала реликтовые чашки в нью-йоркский магазин? – удивился Гарри. – А что тогда значит фамилия Прайд? Стадо львов?

– Да что угодно! – засмеялась Мэг. – Семью. Что-то очень хорошее. Да может, она замуж вышла! Лучше скажи, что ты нашел?

– Я тоже о фотографии, – приступил к рассказу Гарри. – Помнишь, там было фото дома, который, как я понял, теперь уже снесли? Ну, прообраз призрачного дома? Ты еще сказала, что эта фотография была связана с прошлым Праудфут.

– Да? – заинтересовалась Мэг.

– Надо поехать и посмотреть точку, откуда он мог быть снят, – объяснил Гарри.

– Собирайся, – тут же сказала Мэг. – Выезжаем через час.

Они снова на той же машине ехали в Спрингфилд. И Гарри снова сидел рядом. Но за прошедшие дни многое изменилось. И, кажется, в нужную сторону. Он не мог отвести от нее глаз, вспоминал, как она впервые подошла к нему на ступенях департамента, и шептал про себя, какой же он идиот…

Мэг смотрела на дорогу, но чувствовала его взгляд.

– Я нашла нить! Нашла, что свяжет мое повествование, даже если не удастся добраться до какой-нибудь из Праудфут или обещание Луиса Сайфера не будет исполнено!

– И в чем же она заключается? – удивился Гарри.

– В ком! – засмеялась Мэг. – В тебе! Ты нить всей книги. Не удивляйся. Представь себе, что все эти истории, многие из которых способны заставить кого угодно схватиться за сердце, но интересны все без исключения, объединены образом мнительного, но доброго долговязого и все еще молодого детектива, который надеется разгадать тайну Луиса Сайфера. Да, у этого детектива не все всегда шло легко в жизни, но он рыжий, обаятельный и добрый, у него прекрасная дочь и, что вовсе не удивительно, замечательная бывшая с отличным отчимом для его ребенка. Разве что есть пробоина в сердце: ему катастрофически не хватает близкого человека! Да, любовь к дочери помогла ему многое перенести, поддержала его, но теперь ему требуется большее.

– Всегда требуется большее, – прошептал Гарри.

– Как тебе такой сюжетный ход? – взглянула на него Мэг.

Ему показалось или у нее в глазах действительно мелькнуло «большее»?

– Ты звонила с утра родителям? – спросил Гарри.

– Ты тоже искал обо мне информацию? – рассмеялась она. – Да, звонила. Обоим. Просто чтобы поделиться хорошим настроением. А ты?

– А я еще нет, – признался он. – Папа, правда, далеко, они разошлись с мамой, когда я был еще мелким. Я всю жизнь боялся повторить его судьбу. Хотя у него все в порядке, другая семья, и он привязан к ней вроде бы. Но никогда не интересовался мною. Может, мой трепет в отношении Одри как раз и продиктован опаской оказаться таким же?

– Или это просто любовь, – предположила Мэг.

– Да, – кивнул Гарри. – А мама… Я звоню ей через два или три дня. Каждое утро отправляю собственную фотографию после того, как умоюсь, чтобы она поняла по лицу, что у меня все хорошо. А раз в пару недель один или с Одри езжу к ней в гости. Она в Нью-Джерси, недалеко. Она не одинока, у нее все хорошо, но меня ей всегда не хватает. И внучки. Кстати, надо послать и сегодня фотографию, что-то я замотался. Тем более что сейчас я, кажется, счастлив…

Гарри вытащил смартфон и сделал селфи на фоне океана за стеклом автомобиля. Мэг посматривала на него, выжидая.

– Когда я был тем самым мелким, – продолжил он, – и когда отец ушел от нас… Увлекся кем-то там, неважно… Я пытался стать для матери чем-то большим, чем был. Хотя теперь-то понимаю, что нельзя быть большим для матери, чем ее единственный ребенок. Но пытался помогать ей. И она… учила меня шить. Не смейся. Не на машинке, а иголкой. Вручную. И знаешь, что было самым трудным? Она вставляла нитку в иголку так, чтобы шить тонко. Ну, узелок на одном конце, другой кончик нитки продевается в ушко и висит на три или четыре дюйма. А шьется втонкую. Мне это жутко не нравилось. Ну да, так аккуратнее, но нитка же выпадает все время! А если сделать нитку двойной? И закрутить такой ощутимый узел на конце? Да, так шов будет заметнее, но нитка не выскакивает! И прочнее получается! Навсегда! Понимаешь?

Мэг кивнула. И, кажется, заморгала. Даже отвернулась на мгновение, почесала носик.

– А что, если у твоего повествования будет две нити? – спросил он.

– Я подумаю, – сказала она. – Хотя это будет совсем другое повествование…

Прототип призрачного дома не появился на прежнем месте. Он действительно был снесен, и теперь здесь зеленел газон. Улица оставалась все такой же тихой. Мэг достала фотографию дома.

– Нам туда, – обернулась она. – Вон к той живой изгороди.

Они почти уперлись в нее. Непроглядные кусты поднимались футов на десять. За ними ничего не было видно. Мэг остановилась у калитки.

– Точно, фотография была сделана примерно отсюда… И живая изгородь… Как на Лонг-Айленде…

– Этого дома нет ни в одном учете, – заметил Гарри. – Я собирал материал о Праудфут.

– Мне кажется, что для нее (или для них) не было ничего невозможного… – улыбнулась Мэг и взялась за калитку. Та оказалась не заперта.

Дом за живой изгородью стоял, но был закрыт. И на стеклах окон виден слой пыли.

– Знаешь, мне почему-то не хочется вскрывать это жилище. В нем явно никто не был много лет.

– Хотя дом точно такой же… – задумалась Мэг. – Такой же, как тот, в котором я была. Но посмотри! Здесь иногда кто-то бывает.

Гарри пригляделся: да, хотя газон вокруг дома подстригался не чаще раза в месяц – наверное, нанятой службой по благоустройству – и опавшие листья с прошлого года лежали на крыше дома и дорожках, тропинка была нахожена. Не слишком усердно, но достаточно, чтобы это заметить.

– Она ведет не к крыльцу, а за дом, – сказал Гарри. – Пошли!

За домом все было то же самое, но под навесом веранды стоял обычный круглый пластиковый стол, слегка потемневший от времени. Почему-то он был огорожен полицейской лентой. Так, словно здесь когда-то произошло преступление.

– Смотри! – показала Мэг, перешагивая через ленту.

На запыленной, как и все вокруг, поверхности стола были различимы кольца. Как будто кто-то ставил на нее кофейные чашечки.

Гарри достал из кармана чашку Одри и поставил ее на стол. Ничего не произошло. Он поднял ее, убедился, что отпечаток совпал, и снова поставил. Посмотрел на Мэг.

Она озиралась, прикусив губу. Потом взглянула на Гарри, протянула руку и стиснула его ладонь. Прошептала чуть слышно:

– Я не уверена…

И положила в чашку медвежонка.

Глава тридцатая. Солнце

Гарри лежал рядом с ней на изумительно белом песке Стеклянного пляжа Сайфер-Сити. Чуть выше на берегу выстроились прозрачные отели. Ослепительное солнце почему-то не обжигало. Интересно, нужны ли здесь солнцезащитные кремы? Ладно, скоро станет ясно само собой.

– Пойдем окунемся еще раз?

Гарри перевернулся на спину, поймал Мэг за руку.

– Да, – прошептала она, прислушиваясь к шелесту волн. – Дай еще… десять минут. Пытаюсь уместить все происшедшее в голове…

– И десять минут, и всю жизнь, – пообещал Гарри. Мэг стиснула его руку еще крепче.

Она положила медвежонка в чашку. Ничего не произошло. Нет, произошло. Стол не был покрыт пылью. Мэг оглянулась. Газон оказался не просто ухожен – вдоль изгороди пышно цвели розы, чуть дальше зеленели грядки. А еще на веранде стоял стол, за которым сидели сестрицы Праудфут. Эпифани и Чарли. Кто из них кто?

– Держи, – услышала Мэг голос Гарри и поймала медвежонка. – Мало ли.

– Все правильно, – рассмеялась одна из Праудфут – та, у которой была шаль на плечах. – Прежде всего нужно беречь ключи от рая.

– Мы в раю? – спросила Мэг.

– Милочка, – прищурилась вторая Праудфут, – я ведь вас уже видела?

– Вы… Чарли? – угадала Мэг. – Я была у вас в Лонг-Айленде. Но вы ушли. А потом и дом исчез.

– Это была неудачная попытка вернуться в прошлое, – улыбнулась Чарли. – Но не последняя. Эппи, это та самая девочка с умными глазами.

– Простите нас за беспокойство, – подал голос Гарри.

– А это тот самый детектив, который пытался разобраться с сущностью Логоса, – улыбнулась Эппи. – Вы хорошо смотритесь вместе. Кажется, у вас будут красивые дети. Никакого беспокойства. Иногда здесь довольно людно.

Мэг чувствовала, что покраснела, и на всякий случай поймала руку окаменевшего рядом Гарри.

– Где это «здесь»? – спросила она.

– Садитесь за стол, – поднялась Эппи. – Я налью вам чаю. Знаете, это место располагает к неспешному разговору. Хотя я и не уверена, что все рассказанное здесь следует предавать гласности.

Это был и в самом деле неспешный и странный разговор. Сестры, а Мэг решила называть их сестрами, словно играли в словесный пинг-понг. Только в медленный и плавный. Они перебрасывались словами, не позволяя воображаемому мячу упасть. И иногда говорили так, словно не хотели сказать ничего. А Мэг то и дело трясла головой, потому что почти все сказанное ускользало из памяти тут же. Единственное, что ее успокаивало, так это утверждение сестриц, что в здешних краях с памятью случаются проблемы. Но только в первый раз. При следующем визите все наладится.

«Значит, будет еще визит», – думала Мэг и посматривала на Гарри, который словно успокоился, услышав утверждение Эппи, что появление их здесь парой – хороший знак. Пройти по одной чашечке сюда можно только близким людям. По-настоящему близким.

– И все-таки, – продолжала настаивать Мэг. – Куда «сюда»?

– Боюсь, что глава об этой локации сделает вашу книгу вовсе фантастической, – заметила Эппи. – И, возможно, слегка разочарует землян.

– И уж точно привлечет сюда кучу подростков с чашечками, – рассмеялась Чарли. – Столпотворения нам здесь только не хватало.

– Я понимаю, – кивнула Мэг. – А что произошло бы, если бы я положила вот этого медвежонка в чашку где-нибудь в другом месте?

– Вы оказались бы в другом месте, – пожала плечами Эппи. – И добирались бы сюда, возможно, очень медленно. И я не уверена, что добрались бы. Кстати, подобное уже случалось… Это долгий разговор.

Он действительно оказался долгим. Причем сестры не во всем соглашались даже между собой. Эппи считала, что место, где они оказались, – это подложка, основание мира, некий бэкап, который Всевышний устроил, чтобы откатить назад Вселенную или хотя бы земную цивилизацию, если человечество таки уничтожит Землю. А Чарли посмеивалась и уверяла, что это тот самый секретный уровень, который должен быть почти недостижимым и имеется во всякой уважающей себя игре. Условное основание, дно, матрица сущего и воображаемого. «Его создал Логос!» – убежденно заявляла она.

– Логос? – не поняла Мэг. – Разве он сам не создан? Вами, например?

– Основа Логоса – это сенсорная программа Эпифани Праудфут, – Чарли с улыбкой подтолкнула в плечо Эппи. – Чувства – это важно. Не так ли написано в справочниках?

– Да, – кивнула Эппи. – Чувства – это важно. Что касается создания… Человек сажает в землю семечко. Крохотное семечко, из которого может вырасти огромное дерево. Разве можно сказать, что он создал его?

– Так Логос – это… саморазвивающаяся система? – спросил Гарри. – Или это… существо?

– Хотела бы я знать ответ на этот вопрос, – посмотрела на сестру Чарли.

– Боюсь, что даже Луис Сайфер не смог бы ответить на него, – заметила Эппи.

– Простите, – улыбнулась Мэг. – У меня множество вопросов!

– Это вы простите меня, что удалилась тогда, – ответила улыбкой Чарли. – Мне нужно было посоветоваться с сестрой.

– Замечательное ощущение – возможность отвечать на вопросы, не будучи на экзамене, – потянулась Эппи, которой было на вид никак не больше тридцати пяти – сорока лет, точно как и ее сестре. – Не споря со своим вторым внутренним «я»…

– Или с первым, – усмехнулась Чарли.

– …и вовсе не отвечая на вопросы, на которые не знаешь ответ, – продолжила Эппи. – Спрашивайте!

И Мэг, а порой и Гарри, стали спрашивать. Что они узнали? Что чашечки иногда отливает Конни в небольшой муфельной печи, установленной в соседнем домике. Что электричество поступает от генератора, который тарахтит в овраге неподалеку. Что и этот дом, и вся улица, и даже часть городка Спрингфилда, в котором прошло детство Эпифани, – это нечто вроде обитаемого острова посреди необжитого пространства. Что они понятия не имеют, что это и почему, и могут повторить лишь то, что уже было сказано. Что Маркус – это своевольный мальчишка, который помудреет, конечно, но не сразу. Что Луис Сайфер – их верный помощник и, по сути, агрегатор их замыслов, который спорил с ними о многом, но теперь нет, потому что в какой-то момент они перестали его понимать. Что Конни – это их дочь, какой она могла бы быть, если бы у них была дочь. Что настоящими становятся те предметы, которые побудут в их доме хотя бы несколько дней. Что драйверы Логоса – это НПС, которые подобны им же самим – Эппи и Чарли. Двум личностям, заключенным в одном теле. Что Сайфер помог сестрицам, разделив их на части, но истинное разделение настало только в момент смерти Эппи. Смерти, которую она восприняла с облегчением!

– Подождите! – в какой-то момент воскликнула Мэг, пытаясь справиться с комом навалившейся на нее информации. – Ладно, что-то ускользает от меня, но как же главное? Откуда вы взялись? Вы, Чарли? Эта Конни? Маркус? Луис Сайфер? Или вы программировали их, а потом вытаскивали в реальность?

– Чувства – это важно! – улыбнулась Чарли.

– После пребывания здесь что угодно становится реальным, – добавила Эппи. – К тому же так ли уж важно, как это происходит, если мы до сих пор не знаем, откуда берется в НПС душа?

– А она в них есть? – спросил Гарри.

– Конечно, – сказала Эппи.

– Как вы можете это определить? – удивился Гарри.

– Точно так же, как мы это определяем, когда смотрим на человека, – ответила Чарли. – Естественно, не забывая, что все еще не знаем, что это такое.

– А как отсюда попасть куда-нибудь? – спросила вконец обескураженная Мэг.

– Надо войти в дом! – сказала Чарли.

– Когда-то давно, правда недолго, в нем была наша школа! – добавила Эппи.

Дом находился на прежнем месте. И уже не выглядел заброшенным. Мэг оглянулась. Эппи и Чарли стояли возле калитки на улице Спрингфилда – городка, оказавшегося затерянным в неизвестном пространстве. Городка, наделяющего предметы и НПС реальностью.

– Как определять место, куда мы хотим попасть? – спросила Мэг.

– Хотеть попасть куда-то конкретно! – переглянулись сестры.

– Давай возьмемся за руки, – предложила Мэг Гарри.

– Одри сказала как-то, что чашечка объединяет людей не просто так, – заметил он. – Если рядом с тобой человек, к которому ты испытываешь симпатию, можно ею пользоваться и вдвоем.

– Это мы уже проверили, – улыбнувшись, напомнила Мэг. – Но что, если мы будем хотеть попасть в разные места?

– Вот и проверим, – прошептал Гарри. – Но твою руку я не выпущу.

– Останешься без руки! – пригрозила ему Мэг, поднимаясь по ступеням дома.

Они оказались на берегу океана в Сайфер-Сити. Спустились на пляж, прошли вдоль ряда стеклянных отелей и сняли номер в одном из них. Затем искупались и посетили открытый ресторан, где теплый ветер пытался выдуть из зажимов салфетки. Заказали что-то и удивились, когда им принесли вино и бокалы.

– Это подарок! – сказал официант, в котором Мэг не смогла распознать ни человека, ни НПС.

– Разрешите? – Седой мужчина присел за их стол и снял черные очки.

– Жубер! – выдохнула Мэг.

– И Жубер тоже, – улыбнулся старик. – Уж простите за то, что ушел не попрощавшись, но ваш медвежонок мог отправить меня бог знает куда. Добираться пару тысяч миль до сестриц было бы еще тем удовольствием. Вот и все отличие. Человек оказывается дома, а НПС – на дне мира.

– Вы Луис Сайфер? – догадался Гарри.

– И он тоже, – кивнул старик. – Но не обижайтесь на меня. Это все корпоративные юристы. Я всего лишь значок на их лацканах. Я давно отошел от дел. Даже сменил внешность.

– Подождите, – нахмурилась Мэг. – А как же Логос?

– А как же Земля? – спросил Жубер. – Думаете, что она управляется высшими силами? Неужели? А что, если Всевышний тоже сидит где-нибудь в ресторане на пляже, маленький и уставший, и хочет, чтобы от него все отстали?

– И все-таки… – улыбнулся Гарри. – Земля – это Земля. У нее есть некоторый… стаж.

– Да, – кивнул Жубер. – Логос довольно молод. Но всему свое время. И разве я сказал, что никого не оставил после себя? Другой вопрос, что теперь я стараюсь ни во что не вмешиваться.

– Удается? – поинтересовалась Мэг.

– Отчасти, – засмеялся Жубер. – С Маркусом поначалу было нелегко. Но он взрослеет!

– Спасибо за Джин, – поблагодарила Мэг.

– Таких, как Джин, было много, – заметил Жубер, поднимаясь из-за стола. – И будет еще больше. Спасибо за искренность, Мэг. И простите, что брал дорого за свои услуги. Мне тоже надо на что-то жить. Да и как-то ограждать себя от ненужных клиентов. Кстати, ведь наводку на сестричек Праудфут дал вам именно я! Будьте счастливы. Мы еще встретимся!

Солнце слепило. Да, это было уже на второй день. После ночи в стеклянном номере, стены-окна которого задрапированы изящными тканями. Кажется, после той ночи Мэг уже не выпускала руку Гарри. Или он не выпускал ее руку. Они так же входили и в воду. И Гарри все время старался оказываться между Мэг и глубиной. Между Мэг и бескрайним простором виртуального океана, который теперь ощущался ими как самый настоящий.

– Надо привести сюда Одри, – сказал он.

– Боюсь, мы будем докучать сестрицам, – улыбнулась Мэг.

– Надо будет приехать в Спрингфилд со своим столом и поставить его где-нибудь с другой стороны дома, – предложил Гарри. – Или вовсе на том газоне!

– Хороши же мы будем, если исчезнем на глазах жителей этого городка! – рассмеялась Мэг.

– Как твое повествование? – спросил Гарри.

– Укладывается, – постучала себя сначала по лбу, а потом по груди Мэг. – Но, видимо, я действительно не обо всем смогу рассказать в своей книге.

– Мне кажется, что это беда всех авторов, – прошептал Гарри.

– Это не беда, – возразила Мэг. – Ты смотри!

– Кто это? – спросил Гарри, приглядываясь к подходившим к ним людям.

– Смею надеяться, что наши друзья, – улыбнулась Мэг. – Джин Хэнсон, ее папаша, который выглядит младше ее, и идеальный мужчина Джонни Хукер, который создан не мною и не для меня. Я же звонила им и приглашала на пляж. А ты слушал звук моего голоса и не понимал, что я говорю.

– Я постараюсь быть более внимательным, – ответил Гарри. – Но твой голос завораживает меня.

И этот день, который оказался тоже прекрасным, прошел. А потом они вышли на берег чуть ли не затемно. И занимались на нем тем же, чем занимались до этого в номере. А потом шли в воду, и Гарри неизменно оказывался между Мэг и глубиной. Наверное, это и было самым главным.

Затем сидели в ресторане. И снова шли в море, чтобы потом вновь распластаться на белом песке. Он не так уж сильно нагревался на солнце.

– Пойдем окунемся еще раз? – предложил Гарри, поймав ее за руку.

– Дай еще… десять минут. Пытаюсь уместить все происшедшее в голове…

– И десять минут, и всю жизнь.

Она стиснула его руку еще крепче.

– Ловлю тебя на слове! – прошептала она и обняла его.

– Ничего себе, – сказал он через несколько секунд. – Посмотри!

– Что там? – обернулась к волнам Мэг.

– Никого не было в воде! – заметил Гарри. – И вот я вижу голову. Кажется, какой-то отчаянный пловец…

– Это девушка, – пригляделась Мэг и вдруг вскочила на ноги: – Это Конни Прайд! Она идет к нам!

– Кажется, это большая честь? – предположил Гарри. – Как там… Мамочка?

– Возможно, этодуша Логоса… – прошептала Мэг. – Или сменщица Луиса Сайфера. Ты понимаешь, что происходит? Мы без маски. Мы настоящие…

– Возможно, она идет только к тем, кто счастлив? – предположил Гарри.

– А для прочих есть Жубер, – прыснула Мэг.

Примечания

1

Кэр-Паравел (Cair Paravel) – вымышленный замок из мира Нарнии К. Льюиса (резиденция королей Нарнии).

(обратно)

2

Реалии книги «Властелин колец» Дж. Толкина

(обратно)

Оглавление

Глава первая. Дверь

Глава вторая. Новый проект

Глава третья. Чашка

Глава четвертая. Селина

Глава пятая. Пауза

Глава шестая. Взлом

Глава седьмая. Рутина

Глава восьмая. Медвежонок

Глава девятая. Статистика

Глава десятая. Фокусы

Глава одиннадцатая. Драйвер

Глава двенадцатая. Разговор по душам

Глава тринадцатая. Мегаполис

Глава четырнадцатая. Изнутри

Глава пятнадцатая. Разбор полета

Глава шестнадцатая. Пляж

Глава семнадцатая. Кинг-Конг

Глава восемнадцатая. Тупик

Глава девятнадцатая. Бульвар Капуцинов

Глава двадцатая. Собеседование

Глава двадцать первая. Секретный уровень

Глава двадцать вторая. Провокация

Глава двадцать третья. Верхний город

Глава двадцать четвертая. Кураж

Глава двадцать пятая. Рекомендация

Глава двадцать шестая. Реальность

Глава двадцать седьмая. Счастье

Глава двадцать восьмая. Алгоритм

Глава двадцать девятая. Нить

Глава тридцатая. Солнце

*** Примечания ***