Забвение Миров (СИ) [Мирослава (Мира) Кулеш] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== Глава 1. «Смерть». ==========
Больно… Очень больно.
В огромной ванной у раковины стояла утончённая строгая леди, волосы её были собраны в высокий тугой пучок, длинное коричневое платье с золотой вышивкой на подоле придавало её стройной фигуре утончённость, белый фартук поверх платья был залит кровью. Она с усилием отмывала руки, которые были по локоть в крови, из глаз катились огромные горькие слёзы. Кровь пробыла на руках слишком долго и успела впитаться в кожу так, что леди казалось, будто она не отмоется никогда. Огромные горькие слёзы всё никак не переставали бежать из глаз, изливаясь нескончаемым потоком. Она вытерла слёзы с одной щеки тыльной стороной ладони, размазав кровь по лицу.
Входная дверь открылась, и в ванную вошла молоденькая миловидная служанка в чёрном платье, аккуратном белоснежном переднике и чепце.
– Леди Маргарет, вам нужна помощь? – спросила служанка.
Леди повернула на неё невидящий взгляд, и её лицо исказилось от злости.
– Полли, выйди, – коротко сказала леди.
– Да, леди, – на милом личике Полли промелькнул страх, и она поспешила выйти.
Это был тяжёлый день для всех: для женщины в комнате на первом этаже дома, для семьи, для Маргарет, для страны и для всего мира.
В дверь снова вошли. Леди повернула голову и увидела статного офицера в синем мундире, высокий голубоглазый блондин с нежностью смотрел на молодую женщину. Он подошёл к ней и нежно обнял, прижимая её голову к своей груди. Она прижалась к нему и разрыдалась в голос, при этом руки держала на весу, не прикасаясь к мужчине, стараясь не испачкать его. С её рук стекала мыльная вода, окрашенная кровью, и тяжёлые капли падали на мраморный пол, растекаясь безобразной кляксой.
– Мне так жаль, милая, – приговаривал он, гладя её по спине и целуя в макушку.
Только теперь, в его объятиях, она смогла отпустить свою горечь, дать выход слезам. Она так горько рыдала, что в этом плаче можно было услышать всю боль мира, крик женской души и голос матерей, потерявших своих детей. Только в его объятиях гордая леди могла показать свою слабость, перестать держать лицо. Через какое-то время слёзы иссякли, всхлипывания прекратились. Он помог ей отмыться от крови, снять испачканный фартук, умыть лицо. Они были женаты десять лет, а знакомы всю жизнь.
Одиннадцать лет назад юная Маргарет окончила гимназию для благородных девиц при институте медицины имени святой Екатерины и поступила в сам институт. Через год она должна была выйти замуж, и тогда уже супругу предстояло решить её дальнейшую судьбу, станет ли она продолжать обучение или, как высокородная леди, займётся домом и воспитанием будущих детей. Юный Томас Уэлч, сын друзей семьи, наследник золотых приисков, всегда был вхож в дом родителей Маргарет, общался с её старшими братьями, грезил о карьере военного и совершенно не хотел управлять семейным бизнесом. Он был на два года старше Маргарет и часто являлся её спутником в путешествиях и совместном отдыхе. Молодые люди всегда вели себя скромно и сдержанно по отношению друг к другу. Томас был истинным джентльменом, получив довольно строгое воспитание дома и в военной академии. Ему прочили головокружительную карьеру. Он мог не жениться десять лет назад, а заниматься карьерой и обучением, но, узнав, что отец Маргарет ищет претендента на её руку и ей дозволено выходить в свет, молодой офицер решил не медлить.
Помолвка была пышной и полной нежности юного офицера к будущей жене. Она отвечала взаимностью. Ей было всего шестнадцать, ему – восемнадцать. Через год они поженились и переехали в большой дом с огромным фруктовым садом. Томас позволил жене закончить обучение, она стала акушером, в их доме была специально оборудована комната, в которой леди могла помогать женщинам разрешиться от бремени. Сам же продолжал военную карьеру, и спустя десять лет он уже был майором, в его подчинении находился взвод из ста двадцати солдат. Маргарет же вела довольно успешную практику, вот только своих детей у них пока так и не случилось. После нескольких лет попыток они сдались и завели большого толстого кота, который и скрасил их жизнь. Они не были одиноки, и жизнь не казалась им неполной, напротив, они были довольны друг другом и радовались каждому дню.
Но не сегодня…
Молодая леди обратилась к леди Уэлч, жалуясь на тянущую боль в животе. Она была на седьмом месяце беременности, и преждевременные роды не стали бы фатальными для ребёнка, поскольку у него уже сформировались органы и лёгкие, способные к дыханию. Всё могло бы закончиться хорошо, но при опросе выяснилось, что плод уже несколько дней не двигался. Он погиб в утробе и теперь, разлагаясь, отравлял организм матери. Вынимать его пришлось по частям, поэтому Маргарет была по локоть в крови и рыдала так горько. Разное случалось в её практике, но она впервые почувствовала всю боль утраты, обречённость бытия и реальность смерти. Она чувствовала себя мясником, но и выбора у неё не было. В такие моменты она благодарила Бога, что у них с Томасом нет детей. Конечно, Маргарет хотела детей, но боялась, что во время беременности могут возникнуть различные осложнения. Она страшилась каждого дня, который ей придётся пережить, вынашивая своё дитя, поскольку знала, что всё могло закончиться не маленькими ножками, топающими по полу, а огромной лужей крови и смертью не только младенца, но и её. И Маргарет не понимала, что из этого страшнее, но точно знала, что жить после такой потери она вряд ли сможет. И ещё был Томас. Она не могла оставить его одного, она никогда бы с ним так не поступила, потому что безоговорочно любила. Они были знакомы едва ли не с рождения, читали одни и те же книги в детстве, видели одни и те же страны, одинаково относились к жизни. Они любили друг друга ещё до того, как случились помолвка и свадьба. Это было очень давно. Маленькая Маргарет всегда надеялась, что её чувства взаимны, и Томас доказал, что она права в этом, а большего счастья она не просила.
Взяв себя в руки, леди Маргарет проследовала за мужем на первый этаж, в комнату, переделанную под палату, где приходила в себя её пациентка. Молодая темноволосая леди была чрезмерно бледна, но в сознании. Полли поправила её подушку и проверила, нет ли у неё жара. Леди Маргарет присела на край постели полуживой женщины и просмотрела на неё, слёз больше не было, но лорд Томас всё ещё стоял в дверях, наблюдая.
– Леди Уэлч, – слабо произнесла женщина. – Я ведь снова смогу зачать?
Пережив такое, единственное, что её волновало, это способность к репродукции.
– Да, – мягко отозвалась леди Маргарет. – Но не сразу. Нужно будет подождать от полугода до года.
– Слава Святому Прародителю, – отозвалась женщина. – Почему он умер?
– Я думаю, что это инфекция, – ответила леди Маргарет.
– То есть я больна? Это моя вина?
– Необязательно, инфекция могла прийти извне, – нехотя ответила леди Уэлч. – Это довольно неудобный вопрос, но мне придётся его задать. У вас был половой акт с вашим мужем за несколько дней или примерно за неделю до сегодняшнего дня?
Женщина посмотрела на лорда Уэлча, стоящего в дверях, и испуганно сглотнула.
– Не волнуйтесь, – леди Уэлч тоже посмотрела на мужа. – Ему можно доверять, и в этом нет ничего противоестественного, если муж с женой делят ложе.
– Да, – отозвалась женщина. – Был.
– Только с ним?
– Да, леди Уэлч, – женщина закрыла глаза, она уже понимала, какой будет следующий вопрос, и ждала его.
– Ваш муж верен вам? – спросила леди Маргарет тихо. Её бы саму напугал этот вопрос, если бы ей когда-либо его задали, но Томас ни разу за десять лет не заставил её сомневаться в верности.
– Нет, – ещё тише ответила женщина. – Так это он?
– Необязательно. Я думаю, нам нужно провести некоторые процедуры и анализы, чтобы выявить причину смерти дитя.
«Превосходная ложь», – мысленно похвалила себя леди Маргарет и тут же скривилась. Она знала, что инфекцию принёс мужчина, и именно на нём лежала ответственность за сегодняшний ужас. Доказательства она видела в лоне женщины, когда вынимала ребёнка по частям. Ей не нужны были анализы, чтобы заметить следы инфекции, передаваемой половым путём.
Леди Маргарет поднялась на ноги.
– Я к вам зайду позже. Полли, проследите, чтобы леди набиралась сил и отдыхала.
– Да, леди, – отозвалась Полли.
Полли служила в их доме санитаркой уже несколько лет и никогда не видела хозяйку в таком разбитом состоянии. Она была бледна, её голос, ранее всегда твёрдый, сейчас дрожал, Полли понимала, что леди Уэлч сломлена.
Лорд Уэлч взял жену под руку и проводил в сад подышать свежим воздухом. Они медленно шли вдоль цветущих аллей, весна в этом году была пышной, словно природа решила бросить все силы на то, чтобы блистать подобно невесте на свадебном балу. Томас неожиданно для себя вспомнил их собственный свадебный бал и прекрасную Маргарет в дорогом белоснежном кружеве платья. Как кружил её в первом танце, как священник засвидетельствовал их союз перед Святым Прародителем и перед людьми, как связал их руки белой лентой, как Том надевал обручальное кольцо на тонкий пальчик, как вёл её, смущённую, в комнату на первую брачную ночь. Он помнил каждый сантиметр её нежного и юного тела, к которому ещё никто не прикасался, как старался быть нежным. И вот теперь он каждую ночь вот уже десять лет засыпал, обнимая её, такую нежную и такую родную. Они многое пережили вместе: слухи о её женской несостоятельности; о своей несостоятельности; даже слухи о том, что его ориентация не вполне традиционна и по этой причине у них нет детей. Много чего было, но они всё прошли вместе, и ещё пройдут, если понадобится. Хотя откровенные обвинения в мужеложстве были ещё до свадьбы, да и во время неё. Милая и нежная Маргарет не должна была их слышать, но так случилось, что до её ушей донеслись пересуды присутствующих.
Маргарет тоже помнила день свадьбы, но не в таких радужных тонах, как Томас. Сначала были страх и волнение, потом разочарование и смущение, только потом счастье и уверенность. Счастье наступило тогда, когда всё случилось между ними за запертой дверью на супружеском ложе. Муж был аккуратен и нежен с ней, старался перебороть её страх, позволить расслабиться. Но из головы не выходил разговор, когда во время свадебного пира один из его друзей, абсолютно пьяный, пожалел милую маленькую девочку, которой достался муж мужеложец. Томас тогда безумно разозлился, а после в комнате посмеялся над этим, потом они вместе шутили над этой ситуацией, но уже позже, через три года, когда об отсутствии беременности у юной леди Уэлч заговорил весь свет. На это она отвечала коротко: «Он мой муж, и уж мне ли не знать, насколько он мужчина в постели». И он был им, мужчиной в постели, джентльменом и защитником в свете. Он всегда был на её стороне, а она – на его. И так будет всегда, они это знали и никого не допускали в свой уютный мир, где есть только она и он.
– Посмотри, Том, на небе солнечное гало*, – Маргарет подняла голову вверх, приложив ладонь ко лбу, чтобы создать тень и смотреть на солнце не щурясь.
Вокруг солнца было огромное белое светящееся кольцо. Том поднял голову и по примеру жены заслонил ладонью слишком яркий свет. Но его внимание привлекли не солнце и не ореол вокруг него, а небольшая расщелина в небе странного фиолетового оттенка. Она увеличивалась, теперь и Маргарет её заметила.
– Что это такое?
Только и успела спросить она, как расщелина резко увеличилась и стала размером с полнеба. Сотни тысяч молний вырывались из неё и застывали по краям. Из расщелины стали появляться огромные существа – ДРАКОНЫ. Их чешуя сияла в солнечном гало ледяной голубизной, они были быстры и огромны. На их спинах можно было разглядеть небольшие человеческие фигуры, управляющие ими, и длинные вожжи, зажатые в руках всадников. По мере того как поток Драконов иссяк, расщелина становилась всё меньше и меньше, пока не превратилась в дыру диаметром с солнце. Никто не знал, что такой она теперь и останется на долгие-долгие годы.
Лорд Томас взял жену за руку и быстро повёл в дом. Страх запускал свои холодные щупальца под кожу супругов. Паника накрывала с головой. В дом они так и не вошли. Земля разверзлась перед ними, из-под неё восстал огромный золотой Дракон. Заметив людей у своих ног, он едва заметно кивнул им, словно приветствуя, а затем расправил крылья, извергая из пасти пламя прямо в небо!
Лорд Уэлч едва уберёг жену от падения в образовавшуюся пропасть, усилием отодвинув от края ямы. Через мгновение он уже вёл её обходной дорогой в особняк, а огромный Дракон взмыл в небо навстречу противнику.
Втолкнув жену в дом и заперев за ней дверь, лорд Уэлч быстро проследовал к летнему домику, в котором хранился его арсенал. Он старался не бежать, потому что понимал, что жена следит за ним из окна, и не хотел её пугать ещё больше. Он и сам был напуган и сомневался, что его арсенал хоть как-то может помочь. Лорд Уэлч не хранил оружие в доме, так как особняк хорошо охранялся, к тому же он не хотел, чтобы все эти предметы были рядом с нежной Маргарет. Он взял мушкет и патроны, совершенно не представляя, как он будет ими пользоваться против Драконов. Что он знал о Драконах? Задав этот вопрос себе, лорд Уэлч обнаружил, что кроме легенд, детских сказок и странной теории о том, что Великий Прародитель был Драконом, он не знал ничего. Теперь всё его знание о них было одно, и оно было ясным – ОНИ СУЩЕСТВУЮТ.
Через несколько минут вооружённый лорд Уэлч стоял на пороге своего дома и вглядывался в небо. Золотой Дракон нещадно палил пришельцев, те осыпались пеплом и тяжёлыми тушами прямо на землю. Где-то уже гремели орудия, но вслед за ними в небо поднимались другие Драконы: красные, синие, зелёные, коричневые и чёрные. Они, присоединившись к своему золотому собрату, летели в бой, сжигая пламенем противника. Пятеро ледяных Драконов оторвались от общей группы и теперь летели в сторону особняка, их преследовал золотой Дракон, не давая спуску. Практически на подлёте к границе владений Уэлчей золотой Дракон спалил троих, и теперь они падали, грозя сровнять с землёй прекрасный сад своими огромными тушами. И огонь! Они горели! Лорд Уэлч чувствовал смрад горящей плоти, хотя до Драконов было ещё далеко. Он увидел, как замертво падают всадники со спин Драконов, как полыхают их тела, обугливаясь и превращаясь в кости, а затем в пепел. И вот Драконы упали на прекрасный сад, полностью сметя его, продолжая пылать и издавая страшный предсмертный рёв.
Лорд Уэлч медленно спустился с крыльца и подошёл к пылающей туше Дракона настолько близко, насколько это было возможно. Огонь пожирал плоть и кости гиганта, так легко обращая их в пепел и прах, что поначалу Томас ужаснулся, но потом присмотрелся, зажимая нос от смрада. Дракон был не просто мёртв, он был мёртв задолго до того, как его оседлали и случилось вторжение. Именно так, вторжение. Полномасштабное вторжение мёртвых Драконов и их всадников в мир живых людей и живых Драконов…
Комментарий к Глава 1. «Смерть».
*Гало — оптическое явление, во время которого вокруг Солнца или Луны возникает светящееся кольцо. Это явление обусловлено наличием перистых облаков в верхней тропосфере, сложенных из кристалликов льда. Из-за преломления света в кристаллах гало иногда бывает радужным, например зенитная дуга, один из видов гало. К другим разновидностям гало относят паргелий и парселену.
========== Глава 2. Война. ==========
Драконы были здесь всегда.
Последние правдивые упоминания о них датируются пятым веком новой эры. Они не просто скрупулёзные собиратели золота и его охранники, сокровище, которое они защищают, гораздо более важное, и это жизнь! Повелители стихий, дышащие огнём и стоящие на страже жизни. Они были не просто животными, а обладали разумом, могли вкладывать слова в разум собеседника. А после победы в сражениях уходили в спячку до новых битв. С какой угрозой они боролись на самом деле, мифы и легенды молчат, но всегда это были «зло» и «смерть». И теперь, спустя сотни боёв, было точно ясно, что это была за «смерть». Захватчики пришли не просто из другого мира, они появились из-за черты между жизнью и смертью. Они пришли из мира мёртвых. У них были разум, воля и желание захватить мир живых, собрать свою чёрную дань, которая позволяет им жить. Они уже приходили, но потерпели поражение, теперь собрали армию и снова вторглись в мир живых. Казалось бы, зачем возвращаться туда, где уже потерпели поражение. Но в этот раз у них было преимущество – время. Прошло более тринадцати веков после их последнего вторжения, и многие Драконы, которые спали в недрах земли, не проснулись. Они давно были мертвы и окаменели, став драгоценными жилами в её плоти. Золото, серебро, рубины, алмазы, изумруды, сапфиры и все благородные металлы – это плоть Драконов. Они не просто собиратели сокровищ, так они чтят предков и через металл обретают долголетие и силу. Опьянённые прежней победой Драконы совершили ошибку: они не позаботились о сохранении истории и о новой кладке. Их было слишком мало.
Золотые Драконы – самые редкие среди их представителей и очень важные, они полководцы, генералы, короли своего вида. Остальные склоняются перед их волей. Стратеги и тактики, бесстрашные воины. Но по какой-то причине именно они становились золотыми жилами. При этом, судя только по богатствам семьи Уэлчей и количеству рудников, раньше было больше золотых Драконов: сотни, даже тысячи. Теперь один на пару сотен.
Красные Драконы – самые свирепые воины, их огонь горячий и испепеляющий. По своей численности они превосходили своих сородичей. Именно они каменели в раскалённое добела золото – платину, а кости становились алмазами.
Зелёные Драконы – по силе слабее своих красных и золотых сородичей, но есть у них невероятная особенность: там, где падали и распадались на пепел поверженные противники, зацветало прекрасное поле, земля становилась плодороднее. Несложно догадаться, что малахит – это их плоть, а изумруды – кости.
Синие Драконы – повелители воды и льда. Своим пламенем они могли как испепелить, так и заморозить противника. Отважные и сильные, выносливые, способные преодолеть самые большие высоты, лёгкие и изящные, словно барышни на выданье, и так уж сложилось, что все они самки. И сапфиры – их кости, а топазы и лазурит – плоть.
Коричневые Драконы – медь и олово. Они способны плеваться раскалённым металлом и вырабатывать железо внутри себя. Их атаки быстры и губительны, а сами Драконы хитры и умны.
Чёрные, как уголь, Драконы способны извергать не только пламя, но и молнии. Они могут слиться с темнотой ночи, их так и называли когда-то – мгла. Морион и оникс – вот во что превращались их плоть и кости после окаменения.
И самый важный, единственный в своём роде, – Королевский Золотой Дракон, управляющий всеми, стоящий во главе армии. Самый скрытный и крупный из всех, его почитали и слушались беспрекословно. Он носил имя Дариус и пришёл из-за гор, тщательно хранил драконьи тайны, как и его главный союзник, красный Дракон Гохус, чьим всадником стал Лорд Уэлч.
С начала войны прошло два года. Люди, Драконы и мертвецы несли потери. Земля пахла пеплом, порохом, горящей плотью. Города горели один за другим, люди сдавали позиции, Драконы гибли, противник побеждал. Люди ушли в горные пещеры, каменные крепости, катакомбы и подземные рудники. Леди Уэлч уже больше полутора лет не принимала роды, а лишь перевязывала и зашивала раны, лечила ожоги, накладывала шины. Кто будет рожать в такое время, ведь идёт война и совершенно не до любви. Младенцы, которые родились в самом начале войны, были отправлены с матерями на дальние рубежи, далеко в тыл и под землю. Но где был тыл, никто не знал, война была везде. И уже два года леди Маргарет не видела мужа. Казалось, их бесконечная переписка никогда не закончится встречей. И всякий раз, отправляя письмо, она боялась, что почтальон не найдёт адресата, что письмо не дойдёт, потому как он попадёт под огонь и сгорит, но иных средств связи просто не было. Драконы часто приносили пепел вместо почтальона, так как попадали под атаку противника. Лишь спустя год после начала войны Драконы разрешили использовать кожу погибших товарищей в качестве огнеупорной защиты: от огня живых Драконов она защищала прекрасно, а вот от пламени захватчиков лишь помогала уменьшить возможный ущерб. Из кожи шили плащи и сапоги для всадников, которые шли в бой вместе с Драконами, потому как она была не только огнеупорная, но и сверхпрочная. Конечно, было мерзко помогать Драконам свежевать своих, да и те были не в восторге от того, что приходилось осквернять тела своих собратьев, но выбора не было. Люди стали гибнуть меньше. Хотя умирать было уже особо некому: горстки выжившего сопротивления и люди в тылу, только тыл – это теперь подземелье, куда не проникает солнечный свет.
Леди Уэлч два года не видела солнечного света, её некогда лучистые голубые глаза поблёкли, кожа была настолько бледной, что казалась прозрачной, тонкие капилляры и вены проступали сквозь неё замысловатым узором. От горя и скорби она стала совершенно седой в свои полные двадцать девять лет. Ежедневно Маргарет просыпалась и шла ухаживать за ранеными, менять им повязки, смешивать травы для облегчения боли и заживления ран. Лекарств больше не было, раз в неделю с Драконом посыльный доставлял травы по списку леди Уэлч. Она изготавливала из них какое-то подобие лекарств и чувствовала себя практически знахаркой. Цивилизация была уничтожена полностью. Те крохи, что остались, вряд ли можно было назвать таковой. Мир был в руинах и пепле, восстановить его уже не представлялось возможным. А о победе леди Уэлч уже не думала, она была готова погибнуть, проиграть, сдаться, но перед этим хотела увидеть мужа. Ей больше не было страшно, она просто знала, что однажды придёт конец. Эта обречённость висела над ней, как Дамоклов меч, как призрак прошлого и полного отсутствия будущего. Что надежды нет, леди Уэлч поняла по окончании первого года войны и перестала писать мужу о своих страхах и надеждах на победу. Муж это тоже понимал, но не подавал виду, и уже давно они вели в переписке милую светскую беседу и больше говорили о том, как скучали друг по другу и как ждали возможности увидеться.
Большую часть дня леди Уэлч проводила за работой и в молчании. Вечером она приходила в общую спальню женщин и писала письма мужу. Их было много, но отправляла она лишь одно в неделю, когда возвращался почтальон. В высокой пещере была отдушина, выход к небу, иногда пылающему огнём, временами – чёрному, как уголь, а бывало – по-настоящему голубому или звёздному, такому, каким оно бывало «до». Через это отверстие почтальоны спускали почту при помощи небольших корзин.
Сегодня был день доставки почты, и сквозь отверстие опустился небольшой сверток выделанной Драконьей кожи. Стоя в очереди на получение письма, Маргарет не могла унять дрожь. Всякий раз, находясь здесь, она боялась, что не получит вестей от Томаса. Страшное осознание того, что он может погибнуть, висело над ней карой небес за то, что они были слишком счастливы, но почта для неё сегодня была. Тонкий аккуратный почерк Томаса успокаивал её. Значит, он жив, следовательно, есть надежда увидеть его.
«Милая Маргарет!
Мне бы не хотелось пугать тебя ужасами войны, но и делать вид, что мы оба не понимаем, к чему всё идёт, больше нет сил. Я лишь надеюсь на короткую встречу до того, как всё случится. Эта война проиграна с самого начала, мы все это понимаем, обречённость просто витает в воздухе. Это безумие, но Королевский Золотой Дракон говорит, что возможно отступить и покинуть этот мир, не просто мир, а планету, ибо она проиграна. Драконы готовы вынести с планеты всех выживших. Родная, я хочу, чтобы, когда за вами прилетят в ваше убежище для эвакуации, ты полетела с ними. Ты не должна ждать, если меня с ними не будет, ты должна будешь улететь. Я обязательно найду тебя на новом месте. И не важно, что это будет за мир. Я обязательно найду тебя, только умоляю – улетай с ними, не жди меня.
С любовью,
навечно твой Томас!»
Леди Уэлч прижала листок к сердцу, и безмолвные слёзы покатились из её глаз. Это был конец. Чего в этом письме не было, так это того, что они больше не увидятся. Это читалось между строк. Лорд Уэлч не поедет следом и, вероятнее всего, погибнет. Он останется, чтобы помочь очистить этот мир от зла.
Маргарет быстро утёрла слёзы и вернулась в свою комнату. Взяв небольшой лист бумаги, она начала писать:
«Лорд Томас Джозеф Уэлч!
Даже не смейте предполагать, что я уеду без вас! Никогда и ни за что я не покину это мир без вас!»
Через секунду она остановилась и смяла письмо. Конечно, она была зла на мужа, ведь так официально она обращалась к нему только в пылу ссоры, желая привлечь внимание к своим словам. Но от него сейчас ничего не зависело, он не мог ничего изменить и поступить иначе – чёртов кодекс чести. Она взяла другой лист, глубоко вздохнула и написала:
«Дорогой Том!
Я всё понимаю и надеюсь, что нам всё же выпадет шанс увидеться до того, как нас переправят в другой мир. Я не боюсь ни нового мира, ни смерти, а лишь нашей разлуки. Но я уверена, что мы снова найдём друг друга. Мы венчались, дали клятву перед Святым Прародителем и перед людьми, и наши души связаны куда более крепкими узами. Эти узы прочны, а значит, что наши души найдут друг друга, сколько бы жизней мы ни прожили, в каком бы мире ни оказались. Я буду ждать тебя, и в доказательство… – леди Уэлч сняла с пальца тонкое золотое обручальное кольцо с небольшим алмазом в виде слезы, такое же было у Томаса, только шире, – …я хочу, чтобы это было у тебя, и ты бы непременно вернул его мне, снова надев на палец, как это уже однажды случилось. Я буду ждать тебя всегда.
С любовью,
навечно твоя Маргарет!»
Леди Уэлч прикрепила кольцо к письму и вернулась в пещеру, корзинка с ответной почтой всё ещё наполнялась, другие дамы писали также своим мужьям, сыновьям.
Через неделю пришёл ответ, в нём было обручальное кольцо лорда Уэлча и записка с одним словом: «Пора!»
Леди Уэлч не выжила. Когда их перевозили, на красного Дракона, на чьей спине находилась она и ещё несколько женщин, пришёлся самый сильный удар. Маргарет лишь успела вздохнуть и сжать в тонких пальцах кольцо мужа. Граница между мирами была открыта, и пепел Дракона и беженцев был развеян над новым миром. Тонкое золотое кольцо не расплавилось от огня Дракона, а лишь закалилось. Оно скользнуло в новый мир и со звоном покатилось по отвесной скале, неся в себе любовь и воспоминания…
Лорд Уэлч прожил немногим дольше жены. О чём он ей не говорил ни в одном письме, так это о тяжёлом ранении. Его переправили в новый мир, но он плохо перенёс пересечение границы и умер через пару часов после приземления. Драконы сожгли его тело вместе с остальными. Тонкое кольцо, переданное леди Уэлч, закалилось от дыхания Дракона и упало в реку, над которой был развеян прах лорда Томаса Уэлча.
Выжившие начали новую жизнь в новом мире. Драконы уснули. И в этот раз они подстраховались: оставили новую кладку, которая будет лишь расти с годами. Её местоположение стало великой тайной, которую они так и не раскрыли людям, как свою сущность до конца. Они восстановят свою популяцию, вернутся и отвоюют родной мир. Потом. А сейчас им нужен отдых. Всем нужен отдых, и Драконам, и душам, которые не нашли покоя в своём мире, и людям, что строят новый мир.
Только никто предположить не мог, как скоро правдивая история будет предана забвению, обрастёт легендами и станет детской сказкой…
========== Глава 3. Кира. ==========
– Кира, ты не поверишь! – орала в трубку лучшая подруга.
– И тебе, доброе утро, Алёна, – Кира только открыла глаза, солнце нещадно палило, окна были настежь открыты. Она потянулась в кровати и зевнула. – Суббота, дай поспать.
– На том свете выспишься, – послышалось на другом конце трубки.
– Добрая девочка Алёна, – саркастично заметила Кира.
– Ты же приедешь сегодня к нам? Чего сидеть в городе в такую жару! В бассейне искупаемся.
– Ты мне всю неделю об этом твердишь, конечно, приеду, – Кира встала с постели и побрела в ванную.
На её шее на тонкой цепочке висело мужское обручальное кольцо с алмазной слезой.
– Ты не поверишь! – продолжала Алёна на другом конце. – У Ильи есть друг, они с детства дружат, он уезжал куда-то, поэтому на нашей свадьбе его не было. Короче, он приехал вчера!
– И? – Кира посмотрела на себя в зеркало и потёрла лицо рукой. Вид у неё был помятый. Волосы пшеничного цвета торчали в разные стороны, на тонком лице отпечатались складки наволочки, но ясные голубые глаза сияли. Кира снова потёрла лицо, пытаясь разладить складки после сна.
– Ты не поверишь, у него на мизинце точно такое же кольцо, как у тебя! Это судьба, Кира, я хочу, чтобы вы познакомились!
Сердце Киры пропустило удар. Она тронула кольцо на цепочке.
Кира происходила из древнего рода, наверное, самого древнего рода на планете, это кольцо нашла её прародительница и носила с собой как талисман, как напоминание о её родном мире. Эта легенда о переселении на планету передавалась от Старейшины к Старейшине, а кольцо от матери к дочери. Кира знала о нём лишь то, что где-то у него есть пара, женская версия его самого. А ещё, что у него есть душа, нежная и женская, она говорила с Кирой во снах и умоляла помочь ей найти покой. Разумеется, об этих снах она молчала, даже при разговоре со Старейшинами. Кира была Видящей. Древний инструмент Старейшин, только верховная Видящая, самая могущественная из них, могла предсказать момент, когда потомкам древнего рода пора будет вернуться домой, в свой мир. Но нужно ли это теперь? Прошло слишком много тысячелетий, все давно привыкли и осели, и мечта прародителей казалась лишь иллюзией, детской сказкой.
– Ты там снова уснула?! – снова подала голос Алёна.
– Нет, – пауза оказалась слишком долгой, Кира слишком погрузилась в свои мысли. – Приеду через пару часов, не верещи так с утра пораньше.
– Ой, смотрите-ка, какие мы нежные, – усмехнулась подруга. – Ладно, ждём, – и повесила трубку.
Кира отбросила телефон на раковину и умыла лицо. День будет долгим.
Москва гудела и страдала от жары, поливальные машины поливали асфальт водой, было только шесть утра. Солнце было уже высоко и палило нещадно, как и всю предыдущую неделю. Сидеть в душной квартире было самоубийством. Квартира у Киры была небольшая, однокомнатная, три больших панорамных окна наполняли её светом: два из них выходили на восток, а одно – на юг, во двор. Квартира была оформлена в белых тонах, Кира называла это профессиональной деформацией. Большая кровать, слишком большая для неё одной, мягкие объёмные подушки и одеяло такого внушительного размера, что она со своим маленьким ростом и миниатюрными формами просто терялась под ним. Белые пуфики вместо кресел. Белый диван. Уютные белые и кремовые пледы на нём. Стеклянный журнальный столик, вечно заваленный журналами и книгами, связанными с её профессией. Кухня была совмещена с комнатой. Раньше это была однокомнатная квартира, но когда Кира переехала в неё, то сделала капитальный ремонт, снеся стену, разделяющую кухню и комнату.
Кира сварила себе кофе в турке. Переоделась в лёгкий топ и белые джинсовые шорты. Привела в порядок волосы, завязав их в высокий хвост, заправила постель и только тогда позволила себе с наслаждением выпить свой кофе. Пара минут передышки. Взяв сменные вещи и бросив сверху в сумку купальник, она покинула квартиру и спустилась на парковку, завела свой новенький Фольксваген Тигуан тёмно-синего цвета и поехала за город к друзьям.
Кире было двадцать восемь, она вела успешную акушерскую практику в городской больнице при правительстве президента. Молодого доктора любили все, особенно пациентки, и это неудивительно: молодая Видящая видела всё и сразу, могла найти выход практически из любой ситуации. Она знала, когда дитя лучше отпустить и не держать, а когда нужно было сделать всё, чтобы помочь. К счастью, те, кого лучше было отпустить, попадались ей очень редко. Зоркие голубые глаза достались ей от матери, ведь это был лишь женский дар. От отца ей должны были перейти титул и место в совете Старейшин. Единственная дочь, умная, сильная, красивая, Видящая.
Тайное общество, в котором она состояла, было настолько засекречено, что в него не только не верили, о нём даже не было легенд. Многие считают, что миром правят тайные общества, но не многим известно, что это действительно так и что их всего два, самые старые из всех, о которых ходили легенды, с той разницей, что о них не было легенд. Когда оппозиция пришла к мнению, что им и тут неплохо живётся, возвращаться в свой мир они не хотят и уж тем более не желают будить Драконов, произошёл раскол. Старейшины ушли в глубокое подполье, а оппозиция, назвав себя Орденом Дракона, процветала, создавала новую жизнь и цивилизацию, вернее, Старейшины создавали, а оппозиция была слепым орудием в их руках. Такая вот большая шахматная политическая партия. Кто из Старейшин не хотел лучшей жизни для своего народа? Все хотели. А кто из Старейшин не знал, что однажды эта планета станет мала для населения? Даже оппозиция это признавала, но думала, что это случится не скоро. Именно поэтому Старейшины хотели отвоевать свой мир и отстроить его заново. Старшие Видящие предрекали приход большой чумы на эту планету. Кира тоже это видела, но старалась помалкивать о том, что всё не так страшно, как это звучало из уст старшего поколения. А ещё она знала, что Драконы скоро проснутся, земля пылала и наполняла видениями сны. Часто Кире снилось, как в её руках трескается Драконье яйцо и из него появляется молодой золотой Дракон, в мгновение ока он взмывает в небо и увеличивается до невероятных размеров.
Кира тряхнула головой и сбросила с себя тяжёлые мысли. Её ждали прекрасные выходные в обществе друзей у прохладного бассейна с мясом, приготовленным на мангале, и красным сладким вином. Илья был айтишником, руководил собственной IT-компанией, а Алёна работала в издательстве иллюстратором, но сейчас она была в декрете и через два месяца должна была родить первенца. Они ждали дочку. Кира должна была принять роды у Алёны, уже все документы были подписаны, и за неделю-две до родов она должна была лечь в больницу и благополучно родить малышку. Всё шло хорошо, даже слишком хорошо.
Кира доехала до МКАДа и повернула направо. Путь её лежал в Звенигород к небольшому двухэтажному коттеджу. Дорога была свободной, несмотря на жаркую субботу. Все, кто хотел, уехали ещё вчера вечером, поэтому пробок не предвиделось до завтрашнего вечера, но уже в обратную сторону, когда все снова поедут в город, чтобы начать трудовую неделю. Кира собиралась вернуться домой как можно позже, возможно, после одиннадцати вечера в воскресенье. У неё был первый день отпуска. А в понедельник вечером она улетала в Италию. Время было рассчитано верно. Хотя можно было вернуться и в понедельник ранним утром, но она думала о том, что у неё не собран чемодан, а опоздать на самолёт нельзя: Старейшины ждали её, впрочем, как и пейзажи Италии, а также мама и папа.
В городе Кира заехала в магазин и купила продуктов, в основном свежие фрукты и овощи, и вино. Она доехала до коттеджа и припарковалась у ворот, открыла багажник и начала выгружать продукты. Из ворот вышел Илья, высокий симпатичный широкоплечий мужчина, в одних шортах и сланцах.
– Привет, – отсалютовал он и принялся помогать с пакетами.
– Привет, забери арбуз из багажника, – попросила Кира.
Он ловко подхватил арбуз в одну руку, а в другую – пару пакетов. Айтишник-тяжелоатлет – весьма глумливое и редкое сочетание. Зеленоглазый красавец только подмигнул Кире и вошёл в калитку. Кира перекинула свою спортивную сумку через плечо, забрала с приборной панели сотовый телефон, заперла машину и тоже вошла во двор.
Двор был довольно просторный, на гладко стриженном изумрудном газоне носился молодой бигль. Он охотился за встроенными поливалками, всякий раз, как из отверстия вверх и по периметру била струя, он бросался туда и пытался поймать пастью воду. Дом был кирпичный, в два этажа, на втором этаже имелся балкон с коваными узорами на фасаде. За домом стояла беседка с качелями и диванами, в центре – мангал, а рядом был бассейн с прохладной и искрящейся на солнце водой.
– Наконец-то, – Алёна сидела в кресле на крыльце и обмахивалась веером. Задорная улыбка, огненные волосы и внушительный живот делали её похожей на Колобка. Она закинула ноги на стоящий напротив табурет. – Извини, что не встречаю, устала, ноги отваливаются.
– Мне кажется, что мне пора взяться за твою диету, – Кира подошла к подруге и обняла её.
– Голодом нас морить вздумала! – возмутилась Алёна.
– Ну что ты, добавить больше лёгкой пищи и наконец-то справиться с твоими отёками на ногах.
– Милая, я беременна, у меня будут отёки, пока я не рожу, – ответила Алёна. – А ещё эта жара! Она меня убивает!
– Ты всё преувеличиваешь, – усмехнулась Кира. – Не пей много холодного, только слегка охлаждённое, например, тёплый чай без сахара хорошо утоляет жажду.
– Ты смерти моей хочешь, – подруга театрально закатила глаза.
Они рассмеялись.
– Ну всё, хватит сидеть, – Алёна скинула ноги на пол и протянула руки подруге. – Помоги мне.
Кира помогла подруге подняться.
– Я тебе подготовила твою обычную комнату, – сказала Алёна. – Брось сумку туда и приходи на кухню.
Кира поднялась на второй этаж, бросила сумку у кровати и быстро спустилась. Дом она знала как свои пять пальцев и не единожды оставалась у друзей на выходные. Это для Киры этот дом был дачей, а для молодой семьи – это семейное гнёздышко.
В большой гостиной стояли уютные диваны коричневого цвета, имелся встроенный камин, и зимой в нём можно было разводить огонь. Комната супругов была на втором этаже, как и комната, которую всегда отдавали Кире, когда она у них гостила. Комната была светлая и просторная, но основную часть занимали стеллажи с книгами. Илья собирал библиотеку для себя и будущих поколений своей семьи. Удивительно для айтишника, не правда ли? Когда весь мир переходит на цифру, он покупает бумажные книги.
Рядом была ещё одна комната, которую супруги постепенно переделывали под детскую. На первом этаже находились кухня, большая гостиная, ванная и маленькая комната с диваном, в которой был оборудован по последнему слову техники рабочий кабинет Ильи, поскольку иногда ему приходилось работать из дома. В соседней постройке был утеплённый гараж с тренажёрным залом. В гараже стояла не машина, а спортивный байк, который Илья планировал продать, ведь в семье вот-вот появится ребёнок.
Пока девушки возились на кухне, Илья занимался делами на улице. После обеда он начал разводить мангал и ожидал приезда друга, тот должен был прибыть с минуты на минуту. Кира нервничала, но не подавала виду. Алёна без умолку трещала о том, какой красавец этот самый друг и какой он успешный. Кире его буквально сватали.
И вот наконец-то послышались шорох гравия у ворот, шум мотора, хлопанье дверьми и приглушённые голоса двух мужчин. Илья вышел приветствовать друга. Через пару минут они вошли в дом с очередной порцией больших пакетов. Друг Ильи был высоким, широкоплечим и немного сутулым блондином.
– Милая, эти двое завалили нас едой и вином. Когда они нагостятся, остатки продадим, – пошутил Илья. – Знакомьтесь. Кира, это Паша. Паша, это Кира.
– Привет, – отозвался Павел, его взгляд оценивающе скользнул по Кире снизу вверх, ей показалось, что он даже мысленно присвистнул.
– Привет, – отозвалась Кира и постаралась улыбнуться как можно милее.
Павел прошёл на кухню и поставил пакеты на стол. И вот здесь Кира действительно увидела кольцо на его мизинце, она неосознанно потянулась к своему кольцу, надёжно спрятанному под тканью футболки, и коснулась его. Кольцо тихо отозвалось, она потянулась разумом к камню на кольце мужчины. И услышала отклик…
Всего мгновение… Одно единственное… Но её словно откинуло назад невидимым взрывом. Кира подняла глаза и наткнулась на суровый серый взгляд Павла. Он едва ли не погрозил ей пальцем, но сдержался. Вот это номер!
Половину дня молодые люди натыкались друг на друга и быстро, отводя взгляд, расходились. И лишь когда вечером все уселись за столом в беседке, поедая мясо и запивая его вином, лёд между ними дал слабину.
– Чем ты занимаешься, Кира? – спросил Павел и долил в её бокал вина.
– Ооо, Кира у нас акушер, самый лучший в городе, между прочим, – бодро отозвалась Алёна.
– Ну не то чтобы лучший, – смутилась Кира. – Но кое-что умею.
– Я заметил, – многозначительно шепнул Павел. Его ответ услышала только Кира, для друзей он всего лишь одобрительно покачал головой.
– Ты, кстати, спишь в детской, – сообщил Илья другу.
– Почему? – возмутился Павел.
– В комнате спит Кира. Конечно, Алёночка спит и видит, – Илья взял руку жены и поцеловал тыльную сторону ладони, – чтобы вы спали вместе. Но я думаю, что в моём доме нет места подобному разврату.
– А какому есть? – усмехнулся Павел.
– Ну чтобы друг спал в комнате, где обои в розовый цветочек, – ответила Алёна.
– Главное, чтобы мне розовые единороги не приснились, остальное мелочи, – рассмеялся Павел.
– Конечно, куда нам единороги, позор на седые головы, –засмеялся Илья.
– Погоди, малышка родится, забудешь, что тебе почти сорокет, феей нарядишься на пару с ней или принцессой, – пошутил Павел.
– Даже не знаю, как я это переживу, – Илья картинно закатил глаза и сделал страшное лицо. – Завидуй молча!
– Мне ещё рано жениться, – парировал Павел. – Я пока слишком молод.
– Сказал человек, которому зимой будет больше, чем мне, – засмеялся Илья.
– Ага, прям на целый год, как же это много! – Павел тоже скорчил страдальческое лицо и закатил глаза. – Трагедия! Трагедия! – он схватился за сердце одной рукой, а вторую прижал ко лбу. – На помощь! Кто-нибудь! Я старею! У меня инфаркт! Где мой валидол?!
– Идиоты малолетние, – засмеялась Алёна и потянулась к своему соку.
– От сладкого пить ещё сильнее захочешь, и будут тебе новые отёки, – сказала Кира, протягивая подруге стакан с водой.
– Зануда, – Алёна показала подруге язык, но воду взяла.
Павлу, стало быть, столько же, сколько и Илье, то есть тридцать пять. Кире – двадцать восемь, а Алёнке – двадцать пять, она самая юная в этой смешной компании.
– Паш, – вкрадчиво начала Алёна. – А ты знаешь, что у Киры такое же кольцо, как у тебя, только мужское.
– Заметил, – холодно ответил Павел.
– Тебе не кажется, что это судьба?
– Ради Бога, перестань, – попросил Илья и закатил глаза, на этот раз не театрально, а очень даже по-настоящему. – Они взрослые люди, сами разберутся.
– Ага, знаю я их! Как же, разберутся! Они за день кроме как «Привет» больше ничего друг другу не сказали, – возмутилась Алёнка.
– Кира, тебе не кажется, что пора искупаться? – спросил Павел. – А то милые бранятся. Боюсь, когда мириться начнут, мы этого не переживём.
Кира улыбнулась и приняла приглашение. Они прошли к бассейну, наспех стянули с себя одежду – Кира осталась в купальнике, а Павел в каком-то купальном подобии шорт до колена – и быстро залезли в воду. За день вода хоть и прогрелась, но всё же была освежающей. Кира нырнула с головой и проплыла пару метров под водой, вынырнув, она отдышалась и произнесла:
– Как же хорошо.
– Абсолютно согласен, – Павел кружил вокруг неё и странно смотрел.
– Что? – возмутилась Кира.
– Ну а теперь, малышка, пока нас никто не слышит и не видит, – он подплыл ближе, протянул руку к её цепочке, аккуратно взял её кольцо и прикоснулся к нему своим кольцом.
Кольца резонировали, вибрировали и, кажется, излучали свет.
– Мы что, счастливые обладатели колец Всевластия?* – усмехнулась Кира.
– О да, надо собирать хоббитов и эльфов и тащить их в вулкан, – рассмеялся Павел. – В моей семье, – вкрадчиво начал он, – есть легенда, что когда-то в далёком-далёком мире жили двое влюблённых, на их мир обрушилась страшная «смерть», они погибли до того, как им удалось уйти в безопасное место, но их кольца были закалены в дыхании Дракона, поэтому души остались в этих кольцах, навеки заточённые и ищущие покой. А покой они обретут только после того, как вновь соединятся в своём родном мире.
– Ну что у кольца есть душа, и так понятно, – Кира закатила глаза. – Только вот тащиться в их мир ради успокоения двух душ меня не прельщает.
Павел засмеялся.
– Есть и другая легенда, – продолжил он.
– То есть самое страшное ты оставил на «сладенькое», – улыбнулась Кира.
– Естественно, – улыбнулся он. – Души обретут покой, только если этими кольцами снова будет скреплена брачная клятва, и не просто брачная клятва двух людей, а людей, которые будут любить друг друга так же, как эти души когда-то любили друг друга.
– Заманчивое предложение, – протянула сквозь зубы Кира. – Двух одинаковых историй любви не бывает. Все чувствуют по-разному, это ещё более невыполнимое условие, чем в первой легенде. Может, правда, хоббитов и эльфов, да к вулкану?
– Где я тебе эльфов найду? Ладно, хоббиты, все, кто ниже ста шестидесяти – хоббиты автоматически, а вот с эльфами беда будет!
– Смешной ты, – ответила Кира на тонкий укол по поводу её невысокого роста.
– Ну если в голову мне лазить не будешь, то мы поладим, – как бы между прочим заметил Павел.
– Как будто это так просто, – парировала она.
– Ну ты меня немного врасплох застала, не думал встретить Видящую так далеко от совета Старейшин.
– А меня больше интересует, кто вас в Ордене таких воспитывает, все как на подбор упрямые.
– Слушай, мы сейчас не на совете ваших с нашими, да и вряд ли когда-нибудь там встретимся. Мы ведь можем общаться как нормальные люди, быть даже друзьями, без упоминания наших семей и «кланов».
– Можем, – согласилась Кира.
– Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, так что тянуть**, – улыбнулся он, цитируя фразу из фильма.
– Как жаль, что у меня нет мужа-волшебника, а то мне было бы что ответить.
– В чём проблема? Организуем.
С разбегу и с криком «Банзай» Илья бомбочкой прыгнул в воду, Павел лишь интуитивно успел заслонить Киру от брызг своим телом.
– И как я его терплю столько лет, – театрально-сокрушённо покачал головой Павел, стирая воду с лица рукой.
Комментарий к Глава 3. Кира.
*Отсылка на роман-эпопею английского писателя Дж. Р. Р. Толкина, одно из самых известных произведений жанра фэнтези. «Властелин колец» был написан как единая книга, но из-за объёма при первом издании его разделили на три части — «Братство Кольца», «Две крепости» и «Возвращение короля». В виде трилогии он публикуется и по сей день, хотя часто в едином томе. Роман считается первым произведением жанра эпическое фэнтези, а также его классикой.
**Цитата из фильма «Обыкновенное чудо».
========== Глава 4. Видящие. ==========
Кира сидела в центре круга из двенадцати женщин разных возрастов в разноцветных мантиях, в руках у неё был моток ярко-алой пряжи. Нить тянулась в руку самой старшей женщины, сидевшей напротив Киры. Старшая передавала нить соседней женщине, а та – следующей и так по кругу, последняя сматывала пряжу в плотный клубок. Глаза их были плотно закрыты. Волшебным образом видения Киры вплетались в нить, а женщины с её помощью просматривали их. Тринадцать Видящих, включая Киру, делились своими видениями в Кругу. Видения каждой становились достоянием тринадцати и хранились на нитях пряжи. У каждой Видящей был свой цвет пряжи, такого же цвета была мантия, чтобы различить видения и ту, которой они принадлежали. Цвет главной был золотой. Однажды она «уйдёт», и её место займёт следующая по возрасту, а в Круг войдёт новая молодая Видящая. Это случалось примерно раз в семь-восемь лет. После Киры в Круг уже пришла молодая блёклая блондинка из Хорватии, но случилось это не потому, что ушла Старшая, а из-за трагедии, которая произошла с одной из Видящих.
В присутствии друг друга Видящие говорили на древнем всеобщем языке своих предков.
Когда пряжа закончилась и клубок был смотан, Видящие открыли глаза, приступая к обсуждению видений Киры.
– Весьма-весьма интересно, – протянула Старшая. – Золотой Дракон. Наверное, я выражу всеобщее мнение, если скажу, что наши лидеры мечтают о том, чтобы вернуться и отвоевать наш мир, но есть большая вероятность, что нам придётся его защищать.
Кира кивнула.
– И есть большая вероятность, что наших сил не хватит, чтобы защитить этот мир, – продолжила Старшая. Старуха часто повторяла одно и то же, и Кира грешным делом подозревала, что у неё развивается старческий маразм. – Драконы слишком рано уснули. Хотя твои видения весьма спорны, потому что кроме тебя их никто не видит. Возможно, это намёк на то, что ты увидишь это собственными глазами. Хотя это тоже очень спорно. Города в огне, рождение Драконов, этого нельзя не заметить в наше время глобализации и медиа, – она тяжело вздохнула. – А ещё в видениях Киры меня привлекли кольца.
Кира удивилась, кольца не должны были попасть на нить, это ведь не касалось Драконов и происходило в реальности, а пряжа вынимала из сознания только видения. К тому же за долгие годы её сны касательно колец ни разу не попадали на пряжу.
– Я думаю, что это не так важно, что они попали в видения, потому что они родом из нашего мира и закалены в пламени Драконов. Это было ожидаемо, – продолжила Старшая. – И этот парень из оппозиции, не такая плохая идея с ним подружиться, всё же они нам не враги, а мы просто люди. Главное, Кира, не пропусти момент и не дай ему использовать себя в его целях, если таковые имеются, конечно. К тому же он встретился с тобой не специально, ваша встреча не была подстроена, и кольца, – она сделала паузу, – возможно, души в них можно успокоить. Но душа, что в твоём кольце, хранила ваш род долгие тысячелетия, и неизвестно, что случится, если душа всё же найдёт покой и уйдёт в мир света. Но ты можешь попробовать, если хочешь, помочь душе найти покой. Если хочешь, конечно. А сейчас все могут быть свободны.
Тёмный круглый зал быстро опустел, женщины вышли на воздух, снимая на ходу мантии и оставаясь в повседневной одежде. Мать Киры тоже была в числе этих женщин, она уже давно жила с мужем в Италии и была рада приезду дочери. Её звали Мария, она выглядела слишком молодо для своих пятидесяти лет. Тонкие черты лица делали её невообразимо красивой, а паутинка морщин вокруг глаз – взгляд тёплым и сочувствующим. Волосы она красила в иссиня-чёрный оттенок, что выгодно оттеняло бледную кожу. Фигура была точёной, даже несмотря на возраст. Она много времени проводила в спортивном зале. В этом Кира даже немного завидовала матери, потому как себя и спорт считала вещами несовместимыми. Как говорит главный врач её больницы: «Это ж надо иметь так много свободного времени». Мать была намного выше Киры. Словом, они были совершенно не похожи. Кира с её низким ростом и веснушками, светлыми волосами, жёсткими чертами лица и мама, утончённая, с идеальной кожей без веснушек, разве что необычный цвет глаз, слишком голубой, но такой цвет глаз был у всех Видящих, это нельзя считать семейной чертой. Кстати, и на отца Кира тоже не была похожа, все говорили, что она пошла в какую-то дальнюю бабку.
Идя вдоль аллеи прекрасного апельсинового сада, мать и дочь вели неспешную беседу на русском.
– Он тебе понравился? – спросила мать.
– Есть в нём что-то, – Кира смущённо улыбнулась. – Он интересный.
– Я не думаю, что он опасен, и буду рада, если у нас с отцом наконец-то появятся внуки…
– Мама! – воскликнула Кира.
– Детка, тебе двадцать восемь лет, пора задуматься о замужестве и продолжении рода.
– Ага, судя по всем нашим видениям, рожать детей сейчас не самая лучшая идея.
– Это никогда не было лучшей идеей, ни в войну, ни в чуму, ни в голод, – сказала мать. – Но ведь если всё время бояться, то когда же жить и быть счастливыми?
– Не знаю, – выдохнула Кира.
– Я понимаю, тебе страшно, но это не повод не пытаться преодолеть свой страх. Ты всегда была у меня смелой девочкой. И я даже не против, что он из Ордена.
– Я не думаю, что дальше дружбы у нас с ним что-либо зайдёт, – отозвалась Кира.
– Глупая моя девочка, я видела, как он на тебя смотрел, – улыбнулась мать. – Всё будет. В следующий раз приезжай с ним.
– Я думаю, это бесполезный разговор, – ответила Кира.
Официальная часть была закончена, и теперь Кира могла отдохнуть. Отпуск у неё или нет?
Большую часть времени она провела у родителей в небольшом городке Стреза, расположенном у входа в залив Борромео на берегу озера Лаго-Маджоре. Прекрасные виды, отличная погода, свежий воздух, дома, выстроенные в отвесных скалах, всё это как нельзя лучше сказывалось на состоянии Киры. Италия её всегда успокаивала, тем более здесь была мама. Маму Кира любила, она была ей подругой, матерью, союзницей во всех начинаниях и приключениях. Так, посреди недели они отправились в Рим на пару дней просто за покупками и пробыли там почти пять дней, поедая пиццу и пасту, запивая их вином, обсуждая всё на свете. А потом пришло время возвращаться в Москву.
Её самолёт приземлился в субботу в Шереметьево. Кира не любила этот аэропорт, он напоминал ей огромный муравейник, слишком много суеты и людей на квадратный метр. Забрав свой багаж, она взяла такси и поехала домой. Едва она вышла из машины, как на её телефон пришло сообщение с неизвестного номера: «Как насчёт кофе? Завтра в 12, Большой Патриарший переулок, 14/24».
Кира улыбнулась и набрала ответ: «На Патриарших нельзя говорить с неизвестными».*
«Вот и проверим, насколько это может быть опасно. Приходи, буду ждать», – пришло в ответ.
Она догадывалась, кто это мог быть, и сладко улыбалась своим мыслям.
Павел встретил её широкой улыбкой и крепкими объятиями. Одет он был по-летнему: в белую футболку и такие же льняные брюки. Пах солнцем, хвоей и апельсинами. Кира лишь на мгновение вдохнула его запах и осознала, что она дома. Он пах домом. Это было странно.
– Привет, – он жестом пригласил её сесть за столик.
– Привет, – Кира села на стул и обнаружила, что улыбается так же широко, как и он.
– Загорела, отдохнула, – похвалил Павел.
– Ну, в какой-то степени, – ответила Кира. – Откуда у тебя мой номер?
– Алёнка дала, – хитро прищурился Павел.
– Чего-то подобного я от неё ожидала, – Кира нахмурилась. Она представила, что это приглашение на кофе он писал под чётким руководством Алёны.
– Я попросил, она дала. Конечно, надо было у тебя спросить, но было поздно, ты тогда уехала неожиданно, посреди ночи, – пояснил Павел.
Кире полегчало от осознания того, что её номер телефона не был всучен Павлу насильно.
– Как твой отпуск?
– Отлично, после официальной части мы с мамой отлично провели время, – ответила Кира.
– Мама с тобой ездила?
– Нет, она там живёт.
– А что за официальная часть?
– Встреча с Видящими.
К столику подошла улыбчивая официантка и протянула им меню, что-то прощебетала и попыталась даже построить глазки Павлу. Он сурово посмотрел на неё и даже не улыбнулся в ответ. Кира подняла бровь.
– Старушки немного покопались в моих мозгах и отпустили с миром, ничего особенного, – продолжила Кира, когда официантка ушла. – Хотя они очень даже умные женщины, всегда дают дельные советы и не лезут в личную жизнь.
– Стоп, стоп, стоп, – запротестовал Павел. – Помнишь, у нас правило: ни слова о твоих и моих. Они мне неинтересны, мне интересна ты. Лучше расскажи про пиццу и вино, а ещё про пляжи и солнечные ожоги, если таковые имеются, и про покупки и про то, как ты себя чувствуешь: отдохнувшей или нет. А про них не надо.
– Как скажешь, – улыбнулась Кира. Она специально завела этот разговор, и проверку Павел прошёл, хотя не исключено, что это всего лишь уловка. Липкое ощущение, что он может оказаться шпионом Ордена, периодически накрывало её, а потом снова отпускало. Было неприятно.
– Так, что мы будем делать с нашими кольцами? – внезапно спросил Павел.
– Я думала об этом. Можно попробовать всучить их каким-нибудь счастливым брачующимся, и кольца, увидев счастливую жизнь влюблённых, успокоятся.
– Как будто они ведут себя беспокойно, – ухмыльнулся Павел. – Нет, не вариант, кольца хотели найти свою пару и покой, пара нашлась. Дальше что? Моё молчит.
– Моё тоже, – подтвердила Кира.
– Может, это и есть покой, который они искали, осознание того, что они смогли найти друг друга, – предположил Павел.
– Это не может быть всё, – ответила Кира. – Жизнь человека коротка, а души бессмертны.
К их столику снова подошла официантка. Молодые люди сделали заказ, и она удалилась.
– Тогда собираем хоббитов и эльфов и несём к вулкану? – весело спросил Павел.
– Драконы живут очень долго, – вдруг сказала Кира. – А, находясь в спячке, ещё дольше.
– Думаешь найти пару Драконов и передать кольца им? Вряд ли это сейчас возможно, – Павел вытянул губы. – К тому же для Драконов эта планета невообразимо мала.
– Да, я слышала, что родной мир в разы больше, чем эта планета. Именно поэтому так остро стоит вопрос о перенаселении и возвращении в родной мир.
– Оглянись вокруг и посмотри на людей, – Павел облокотился на стол.
Кира огляделась вокруг: люди куда-то торопились, беседовали, смеялись, вели себя беззаботно или озадачено.
– Большинство из них, – продолжил Павел, – понятия не имеют, откуда они родом, они даже не подозревают, что их предки жили где-то не здесь. Они создали науку, ремесло, религию, культуру. Цивилизация снова процветает и достигла технических возможностей гораздо более высоких, чем наши предки, когда покидали родной мир. Они и не думают, что можно жить где-то ещё и что произошли не от обезьян или от Адама и Евы…
Павел замолчал, глаза Киры округлились, они смотрели друг на друга. Кольца на его пальце и на её цепочке мелко дрожали и издавали тонкий звон. Так же быстро, как это началось, так и прекратилось.
– Адам и Ева, – повторил Павел.
И тут же кольца снова задрожали и «запели».
– Это подсказка, – сообразила Кира. – Мы должны найти Адама и Еву?
Кольца снова задрожали и зазвенели, на этот раз дольше.
– Дело в именах? – спросил Павел.
Никакой реакции.
– Дело в роде? Род первых переселенцев?
И снова дрожание и «пение».
– Любой род?
Молчание.
– Значит, нам нужен какой-то переделённый род, а иначе даже мы бы подошли под это определение, – констатировала Кира.
Дрожание и «пение». Они были на правильном пути.
– Значит, у нас действительно есть возможность помочь этим…
Павел осёкся, им принесли кофе и пирожное. Когда официантка ушла, Павел продолжил.
– Как ты думаешь, как их звали?
– Кого?
– Эту пару, наверняка у них была красивая история любви, – мечтательно улыбнулся он.
– Или просто идеальные отношения. Красивая любовь – это не трудности и страдания, а уважение и понимание друг друга, а ещё доверие.
– Господи, – Павел восхищённо посмотрел на неё. – Девушка, вашей маме зять не нужен?
– Она, кстати, звала тебя в гости, – вспомнила Кира.
– Серьёзно? – удивился он.
– Да, почему-то наша с тобой встреча и кольца попали в видения, и Видящие тоже всё видели, – ответила Кира.
– Вот как, тогда пора забыть про план затащить тебя в постель, иначе наш секс станет достоянием общественности, – усмехнулся он. – Тяжело быть Видящей, приходится разделять постельные сцены с другими старушками.
– На самом деле всё не так, это не должно было попасть на нить. Но нить почему-то посчитала, что это всё как-то связано, есть предположение, что это из-за того, что кольца закалены Драконьим дыханием. Нить отделяет видения от реальности, а иначе эротические и прочие тайны стали бы достоянием всех, как ты их назвал? А, «старушек». Насколько мне известно, наша Старшая была ещё той оторвой в молодости. Коммуна Хиппи и прочие радости жизни.
Павел засмеялся.
– Вот так старушки!
– Ага, и я бы не хотела это видеть, – Кира засмеялась и пригубила кофе. – Класс. Хотя лучший кофе я пила только в Италии. Люблю кофе.
– Буду знать, – Павел тоже принялся за свой кофе и пирожное. – Но в любом случае надо быть осторожнее.
– Снимать кольца, ложась в постель? – как бы невзначай спросила Кира.
– И выносить их из комнаты, чтобы не подглядывали.
Осень наступила слишком быстро, два месяца пролетели как один миг. Павел и Кира часто встречались, гуляли, ходили в кино, на концерты, обсуждали книги и картины. С ним было о чём поговорить, он был не только внимательным слушателем, но и кавалером. Кира чувствовала себя с ним спокойно, весело и надёжно. Он был так надёжен, что она иной раз удивлялась, как такое возможно, что он держит каждое своё слово. Приближалась середина сентября, и Кира всё больше погружалась в общение с ним, совершенно забывая про всех остальных. Они иногда ездили к Алёне и Илье за город. В комнате, в которой Кира всегда останавливалась, появился диван, на котором спал Павел, когда они оставались на ночь. Детская комната в доме Алёны и Ильи была практически готова к появлению маленькой жительницы, оставалось дело за малым – появление самой обитательницы комнаты.
В середине сентября Алёна поступила в больницу Киры со схватками.
– Рано, – прошептала Кира, когда зашла в родовой зал, где Алёна уже лежала на кресле и кричала что было сил. Рядом с роженицей хлопотала шустрая медсестра, которая и пригласила Киру, сообщив, что время родов пришло. – Ой, врёшь ты всё, не так уж это больно, – Кира надела перчатки и подошла к подруге. Она проверила положения плода и раскрытие, всё было в норме. – Не ори так, а то Илья внизу и так бледный, как полотно.
– Никогда больше ему не дам! – заголосила Алёна.
– Дашь, как миленькая дашь! Знаешь, сколько таких заявлений я тут слышала, а потом каждая второго приходила рожать, – ответила Кира.
– А я не приду, – ответила Алёна.
– Конечно-конечно, тут тебе все верят. А теперь прекрати орать и тужься, – попросила Кира, уловив схватку. – Как мы с тобой репетировали, давай.
Алёна постаралась из последних сил.
– Ой умница, умница, теперь отдыхай, я скажу, когда в следующий раз тужиться.
Алёна смирилась со своей участью, через несколько минут схватка повторилась, Кира велела тужиться, и уже в следующее мгновение на её руки вышел мокрый младенец. Кира похлопала девочку по спине, и она закричала, лёгкие раскрылись, малышка дышала сама. Перерезав пуповину, она приложила её, ещё мокрую и красную от крови, к груди матери.
– Последний раз тужься, – попросила Кира и снова нырнула за ширму.
– Зачем? – возмутилась Алёна. – У меня только один ребёнок.
– Послед, глупая, послед, – повторила Кира.
Через несколько минут всё закончилось. Счастливой и обессиленной Алёне объявили вес и рост дочки, а малышку обтёрли и завернули в пелёнку.
– Пойду папашку поздравлю, а ты отдыхай, через полчаса в палату пойдёшь, малышку тебе туда же принесут.
Кира сняла перчатки и вышла из родового зала. Она спустилась, по дороге снимая медицинскую маску и поправляя чепчик.
Илья стоял в тамбуре и был совершенно белым, его мелко трясло. Увидев Киру, он быстро пошёл ей навстречу.
– Всё хорошо? – спросил он.
– Пятьдесят два сантиметра, три пятьсот двадцать, девочка, восемь и десять по шкале Апгар, – произнесла Кира, улыбаясь.
– А почему не десять? Что-то не так?
– Бледновата немного и раньше срока, – ответила Кира. – Но ничего критичного. Успокойся, всё хорошо. Дочка у тебя красавица будет!
– А Алёна, как она?
– Отдыхает. Приходи завтра, сможешь их навестить.
– А сейчас нельзя? – спросил Илья с мольбой в голосе.
«Вот кому надо было отдать кольца», – подумала Кира, но тут же что-то её кольнуло внутри. Неприятный укол, который она не могла проигнорировать. Это слишком просто.
– Ладно, жди здесь, договорюсь. Через полчаса её в палату переведут, за тобой санитарка придёт, – сдалась Кира.
– Спасибо, ты золото, – Илья сложил ладони, как в молитве, и поклонился.
– Дурак, – ответила Кира и ушла.
У неё на очереди было ещё несколько рожениц, ночь обещала быть долгой.
Комментарий к Глава 4. Видящие.
*Отсылка на роман М.Ф. Булгакова «Мастер и Маргарита». Именно Патриарших прудах, начинается действие романа: “Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина”. Первая глава романа носит название “Никогда не разговаривайте с неизвестными”.
========== Глава 5. Кольца. ==========
– Ты никогда не думала о том, что враг тоже не стоял на месте, – Павел сидел по-турецки на диване в квартире Киры в одних шортах.
Сегодня у них был тихий вечер перед телевизором с вином и пиццей. На улице бушевала непогода, а в квартире тепло и уютно. Он наблюдал за тем, как Кира в пижамных штанах и майке наливала в бокалы вино. Она очень внимательно слушала его, так же, как он всегда внимательно слушал её. Кира уже давно для себя решила, что ей нравится его голос, он действовал на неё успокаивающе. Кроме того, он органично смотрелся в её квартире со своим предпочтением к светлым цветам в одежде. Всё это наполняло её душу уютом. А ещё то, что он сидел с голым торсом, при этом совершенно не хвастаясь крепкой мускулатурой. Интересно, он занимался спортом? Или это у него такая наследственность?
– Прошло много тысячелетий, мы развивались, они тоже не стояли на месте. Сколько миров они уже завоевали за это время? И как скоро они доберутся до этого мира? И готовы ли мы защищаться? Не могли же завоеватели остановиться на одном единственном мире. Ну правда?
– Думала, – Кира подошла к дивану, подала Павлу бокал вина и легла на диван, вытянув ноги и положив стопы ему на колени.
Павел сделал глоток вина, поставил бокал на журнальный столик и принялся массировать правую стопу Киры, аккуратно водя пальцами и разминая каждый пальчик.
– О Боже! – Кира запрокинула голову и закрыла глаза от наслаждения. – Да! То, что нужно. Женись на мне!
– Я подумаю, – засмеялся Павел.
– Приход завоевателей в этот мир – вопрос времени, – ответила Кира. – Мы не думаем об этом, но однажды придётся с этим столкнуться. И непонятно, какой будет эта война, есть войны, которые можно лишь пережить, но не выиграть.
– Что, собственно, и сделали наши предки. Глупо думать, что враги стояли на месте или, как наши Драконы, ушли в спячку.
Кира глубоко вздохнула, Павел приподнял её стопу и поцеловал.
– Щекотно, – улыбнулась она, он перешёл ко второй стопе.
– Мне кажется, подобные беседы ведутся с момента переселения, и чем больше времени проходит, тем более неправдоподобным представляется возвращение домой или нападение врага, – Павел поцеловал Киру во вторую стопу. – Но у нас с тобой есть проблемы более насущные.
Он взял её за руку и притянул к себе, помогая сесть. Забрал бокал и поставил его на журнальный столик. Он был так близко, что Кира ощущала его дыхание на щеке и губах. Он аккуратно подцепил пальцами цепочку, едва касаясь её кожи.
– У меня есть одна идея, – он говорил полушёпотом, практически ей в губы. – Что, если нам обменяться кольцами, наверняка за столько лет ты привыкла к его проявлениям и некоторые не замечаешь, как и я привык к своему. Возможно, ты окажешься более внимательна к женской душе в моём кольце, а я к душе в твоём.
Кира послушно расстегнула застёжку цепочки, золотое украшение скользнуло в руку Павлу, он снял кольцо с цепочки, цепочку положил на столик. Кольцо он надел себе на безымянный палец правой руки, подошло идеально, от этого ему стало немного жутко и он поёжился. Снял с мизинца своё кольцо и аккуратно надел его на безымянный палец правой руки Киры. Ей оно тоже подошло идеально. Странно.
Кира посмотрела на свою руку, было непривычно видеть кольцо на пальце, оно легло неудобной тяжестью. Павел снова притянул её к себе.
– После обмена кольцами положено целоваться, – прошептал он и коснулся губами её губ.
Лёгкое колкое электричество коснулось её губ, она потянулась к нему и поддалась порыву, отвечая на поцелуй. Павел углубил поцелуй, аккуратно лаская её губы, это было безумно нежно, а потом стало страстно и дерзко. Он подхватил её, развел ноги и усадил на себя сверху. Кира запустила пальцы в его волосы, его руки сжимали её ягодицы, гладили талию, спину. Они отстранились друг от друга, и сквозь затуманенный взор Кира увидела, как на неё смотрит незнакомый мужчина. Всего одно мгновение.
– Надо остановиться, – выдохнула она, прижимаясь своим лбом ко лбу дорогого мужчины.
– Что не так? – хрипло спросил он.
– Я хочу, чтобы мы сделали это не под влиянием колец, а я не уверена, что сейчас нами руководят не они, – ответила она, но губы снова потянулись к его губам.
Он снова поцеловал её глубоко и нежно.
– Если хочешь остановиться, то лучше сейчас, иначе потом будет поздно, – прошептал он ей в губы.
Кира отстранилась, поджала губы, слезла с рук Павла и села рядом.
– Фильм? – хрипло спросил он.
– Ага, – ответила она.
Утро было туманным и хмурым. Павел спал на диване, положив голову Кире на живот, пальцы их были переплетены, его левая нога была закинута на её ноги, а её левая рука покоилась на его голове. Зазвонил телефон Павла. Он, разъединив их руки, поднёс его к лицу и, увидев, от кого звонок, принял вызов.
– Да, – сонно прошептал он, закрыв глаза.
Кто-то что-то тараторил в трубку, а Павел лишь изредка вставлял «Ага», «Да», «Через два часа». Кира слушала его сонный лепет и думала, что совершенно не знает этого мужчину, в том числе, чем он занимается, но при этом так сильно ему доверяет. Не было сомнений – он занял прочные позиции в её голове и сердце.
– Прости, разбудил, – он отключил звонок и положил телефон на столик. – Мне нужно ехать.
– Завтрак? – тихо спросила Кира.
– Кофе, – ответил он и попытался подняться. Не вышло.
Всё тело затекло, и подняться с первого раза не получилось. Встав на четвереньки, Павел аккуратно сполз с дивана и попытался выпрямиться, опять не вышло. Тогда он упёрся кулаками в позвоночник и резко выпрямился, позвоночник жалобно хрустнул.
– Ох уж эта ночь любви, – протянул он.
Кира засмеялась, она тоже поднялась с трудом, но у неё ничего не хрустело.
– Я первый в ванную, – заявил Павел.
Пока он был в ванной, Кира сварила кофе. Комната наполнилась терпким ароматом бодрящего напитка, она разлила его по чашкам и поставила на стол. Через несколько минут к ней присоединился Павел, умытый и с мокрой головой.
– Чудесно, – прошептал он, привлекая Киру к себе и целуя в макушку.
– Я в ванную, – сказала она.
Он тоскливо посмотрел ей в след и взял чашку с кофе. Кира посмотрела на себя в зеркало и включила воду. Прохладные струйки освежали, она умыла лицо, и лишь на мгновение задержала взгляд на своей руке, разглядывая кольцо. Она не сможет носить его всё время, она врач, даже с учётом перчаток это недопустимо. Она почистила зубы и вернулась в комнату к Павлу.
– Всё никак не спрошу, чем ты занимаешься?
– Да так, – отмахнулся он. – Проматываю семейное состояние, – и хитро улыбнулся.
– А если серьёзно?
– Я, – он набрал побольше воздуха в лёгкие, – мент, – он сделал паузу. – Правда, уже бывший. Теперь у меня свой охранный бизнес.
– Почему ушёл?
Павел опустил взгляд, а потом поднял полу шорт на левой ноге и показал большой уродливый шрам. Две больших дыры на бедре и тонкие полосы шрамов вдоль мышцы.
– Обрез, – сказал он. – Два года реабилитации и досрочная пенсия. Меня поэтому не было на свадьбе у Илюхи с Алёнкой.
– Мне жаль, – сказала Кира.
– Не о чем жалеть, было и прошло, даже болит редко, – отозвался Павел. – Я даже больше не хромаю.
– А кого охраняешь теперь?
– В основном бизнес-центры и предприятия, производящие продукты питания, – ответил он. – Только становлюсь на ноги, так сказать.
Он поднялся и пошёл одеваться, Кира тактично отвернулась, через пару минут он был полностью одет.
– Мне ехать нужно, – словно извиняясь, сказал он.
Павел притянул Киру к себе и нежно поцеловал.
– Но я с тобой ещё не закончил, – заявил он, уходя и грозя ей пальцем.
========== Глава 6. Сказки. ==========
Какова вероятность найти хоть какое-то упоминание о людях, никак не вошедших в историю, живших много-много тысячелетий назад? Правильно, нулевая. Маленькие пиксели на большом экране истории, настолько маленькие, что их отсутствие никак не скажется на общей картине. Из своего мира переселенцы уходили практически с пустыми руками. Что они несли с собой? Самое ценное, что у них было: письма, маленькие картины с изображением любимых, остатки одежды, немного трав, бинты, оружие, которое со временем стало негодным, кружка и ложка – всё, что умещалось в вещевой мешок. Собственно, вот и всё, что было принесено на эту сторону границы. Ветхие письма со временем превратились в прах. Их переписывали, передавали, высекали на скалах, но от переписывания, изменений в письменности, развития цивилизации многий смысл был утрачен. А искать иголку в стоге сена – неблагодарная трата времени. Единственное преимущество того, кто ищет иглу в стоге сена, – он знает, что она там есть. У Киры и Павла такого знания не было. Искать иглу, которой, возможно, вообще не существовало, так себе задача. Даже задействовав все свои связи в обоих сообществах, они не нашли ничего, хотя и понятия не имели, что искать. Кольца молчали.
Было несколько теорий относительно Адама и Евы. Речь чаще всего заходила о предках носителей определённых генов. Но родословная никогда не «схлопывалась» до одного-единственного предка, кроме того, исследования усложнял тот факт, что большая часть истории и родоначальники остались в родном мире. В любой момент прошлого существовала некая предковая группа с различающимися генами. И не ясно, какие именно гены в каком поколении были теми самыми Адамом и Евой и где искать носителей этих клеток. Возможно, это первые дети с мутацией, которая произошла из-за адаптации к новому миру. Или это те, кто сохранил исходный ген, принесённый из родного мира. И неизвестно, какой именно ген искать, поскольку в человеке их около тридцати тысяч. Либо речь шла просто о потомках рода этих самых душ, что были заточены в кольцах. Но выявить их родословную не представлялось возможным. Или новая мутация и новый набор генов, или носители гена, который только появится в будущем. Либо это были просто имена? Хотя кольца ясно дали понять, что речь идёт о роде. Родоначальники чьего рода? А может быть, это Драконы? Может, род Драконов? Но Драконы не носят кольца, тем более такие маленькие. Хотя родоначальников Драконов найти в разы проще. Говорят, первые Драконы живы и по-прежнему спят в недрах планеты. Они родились за миллиарды лет до первого рассвета, пережили две войны и спали глубоким сном без риска умереть и окаменеть.
– Мама в детстве рассказывала мне сказку.
Они сидели на диване, укутавшись одним пледом. Павел сидел позади Киры и обнимал её так, чтобы ей было максимально тепло. На руках у неё была меленькая дочка Алёны и Ильи. В доме было прохладно, за пару часов до Нового года сломался котёл отопления в доме молодых родителей, где друзья собирались встречать праздник. Кира, Павел и маленькая Алиса грелись, пока родители устраняли последствия катастрофы. Мерно потрескивал камин, наполняя комнату иллюзорным присутствием тепла.
– Смотрите-ка, дядя Паша сказки знает, – Кира слегка покачивала малышку, та мирно сопела и периодически открывала глазки, грозясь разразиться скандалом: как это мать посмела отдать дитя в руки какой-то тётке, которая даже пахнет по-другому. – Мы хотим послушать, – ворковала Кира.
– Далеко-далеко, на самом краю земли, а может, и в другом сказочном мире, жил-был маленький мальчик, – Павел ласково улыбался и говорил таинственным полушёпотом. – Мальчик жил в прекрасной и тёплой стране, где все дни были наполнены радостью. Он жил с родителями и был абсолютно счастлив. В его стране было всё, что нужно для счастья и беззаботного детства. Однажды мимо его дома проходил старый путник с котомкой. Все гнали старика, и лишь мальчик предложил ему крынку молока и краюшку хлеба. Улыбнулся старик и благословил мальчика, потому как прикинулся великий Бог простым бродягой. И сказал Он мальчику: «Золотое сердце у тебя, мальчик, грядут большие перемены, дам я силу тебе и право делиться ей, чтобы сражаться со «смертью» лютой, что придёт в эти земли. Ждут тебя славные победы, и всякий будет восхвалять тебя, как защитника». И с этими словами старик исчез. Прошли годы, мальчик вырос в прекрасного мужчину, сердце его было по-прежнему сострадающим и трепетным, как во времена, когда он был маленьким мальчиком.
– Ребёнком, – улыбнулась Кира.
– Мама говорила маленьким мальчиком, наверное, чтобы придать больше эмоциональной окраски. Да и нельзя говорить ребёнок маленькому человечку. Слушай дальше, – он поцеловал Киру в плечо и продолжил. – Как и предрекал старец, пришла в их край великая беда. Назвали её «смертью», потому как не оставляла она ничего, кроме выжженной земли и пепла. И взмолился мужчина, захотел он защитить свой край и народ. Бросился на врага с мечом, но противник был хитёр и коварен, жёг пламенем «смерти» всех, кто приближался. Ударил враг по храброму мужчине, но «огонь» не испепелил его, а лишь помог силе, которой он был благословлён, раскрыться. Так расправил над миром крылья первый золотой Дракон – Король Всех Драконов, Защитник мира.
– Круто, – Кира почувствовала, как по телу побежали приятные мурашки.
– Это не конец, – произнёс Павел. – Не солгал старец, смог Дракон обратить чистых сердцем в других Драконов. И встало великое войско на борьбу со «смертью» и победило. Прогнало «смерть» со своих земель. И стало войско Драконов на стражу мира, и мир наполнился их чудесами. А первый Дракон обернулся снова человеком и продолжил жизнь свою в этом образе. Другие Драконы не приняли облик человеческий, ибо жизнь Дракона практически вечна, а жизнь человека быстротечна, остались они спящими в недрах мира, чтобы при новой угрозе проснуться и снова спасти мир. А мужчина прожил человеческую жизнь, завёл семью и умер старцем в окружении многочисленной семьи. Только говорят, что потомки его могут по-прежнему по воле своей превращаться в Драконов, а вместо крови у них течёт золото. Вот теперь конец.
– Отличная сказка, – прошептала Кира.
– А про Видящих есть сказки?
– Да…
Только и успела ответить Кира, как в комнату, ёжась от холода, вошла Алёна.
– Мы закончили, – сообщила она. – Как вы тут?
– Спим, – ответила Кира.
Алёна аккуратно наклонилась над Алисой, посмотрела в её спокойное личико и, посильнее натянув на друзей плед, прошла к креслу.
– Сейчас пойдёт тепло, – заверила она, поднимая под себя ноги. – Минут двадцать, и пойдём на стол накрывать.
Илья тоже вернулся в гостиную, он вытирал руки.
– Новогоднее приключение, – усмехнулся он. – Как мой лисёнок?
– Спит, – ответила Кира.
– Мы крестить её собираемся, – Илья подошёл к жене и сел на подлокотник кресла. – Пойдёте крёстными родителями?
– Куда ж мы денемся? – улыбнулся Павел.
– Оооо, – протянул Илья. – Ты уже за двоих решаешь.
– Ты слышал? – Алёна обратилась к мужу. – Он сказал МЫ.
Она картинно прижала руку к сердцу. Кира и Павел переглянулись и пожали плечами, от хохота их удерживала только маленькая Алиса, спящая на руках у Киры.
Когда в доме потеплело, Алёна забрала малышку и унесла её в комнату. Павел сбросил плед и освободил из своих объятий Киру. Потом девушки удалились на кухню, а мужчины принесли в гостиную большой стол, который подруги через час накрыли скатертью и поставили на него блюда с угощениями. Через полчаса наступит Новый год. Алёна периодически отлучалась, чтобы проверить малышку, но та мирно спала в своей кроватке.
– За уходящий год и всё, что он нам принёс, – Илья поднял бокал с шампанским. – Особенно за новых людей, которых он нам подарил. За мою храбрую жену, которая привела в мир нового человечка. И за вас, друзья. За то, что этот год свёл нас наконец-то вместе.
– За любовь, – Павел поднял свой бокал. – И пусть дальше будет только лучше.
Но лучше не будет. Кира перевела взгляд на Павла и на мгновение увидела полыхающие города и взмывающего в небо золотого Дракона. Она сморгнула видение, постаралась улыбнуться как можно лучезарнее. И лишь Павел уловил её смятение, промелькнувшее на лице.
Когда пробило полночь, друзья пошли на улицу запускать фейерверки. Люди ликовали, Земля совершила полный оборот вокруг Солнца и ушла на новый круг, жизнь продолжалась. Всё было хорошо. Но так ли это? Кира отбросила грустные мысли. Жить с вечным предчувствием беды, ждать её, не самая лучшая политика. Нужно жить здесь и сейчас, а если что-то случится, то тогда и придёт время расстраиваться и паниковать. А быть может, это случится ещё не скоро? Сколько лет пройдёт? Сколько десятилетий? А быть может, это лишь игра воображения? Да, пусть будет так. Пусть всё идёт своим чередом. Сейчас она счастлива, пусть это ощущение продлится как можно дольше.
Праздновать закончили в три часа ночи. Планы на новогоднюю ночь были исполнены: настольные игры сыграны, животы от смеха надорваны, порции любви и тепла получены. Павел и Кира удалились в комнату, они неспешно переоделись в пижамы, смущённо повернувшись спинами друг к другу.
– Я бы хотел спать не на диване, а с тобой, – заявил Павел. Алкоголь явно ударил емув голову, и он набрался храбрости. – И ты должна мне сказку.
Между ними по-прежнему ничего не было, пару месяцев назад они договорились, что до тех пор, пока не будут уверены, что это на них не кольца влияют и что их совместное времяпрепровождение не попадает на нить, они оставят всё как есть.
Кира коротко кивнула и нырнула под одеяло. Павел последовал её примеру. Уже под одеялом он обнял её, притягивая к себе. Они лежали лицом друг к другу, Кира потёрлась носом о его нос и поцеловала.
– Нет-нет-нет, – остановил её Павел. – Сказка.
– Да, сказка, – прошептала Кира. – Она не такая интересная, как твоя. Чем-то напоминает…
Павел прижал палец к её губам.
– Нет-нет-нет, сказки так не рассказывают, не надо говорить, на что она похожа, просто расскажи.
– Хорошо, – согласилась Кира и начала свою сказку. – Жила-была принцесса. Она была очень красива и избалована. Больше всего на свете принцесса любила всё знать и всё контролировать, чтобы всё всегда было так, как она захочет. А ещё она не любила ждать. И поскольку капризы принцессы всегда выполнялись, она не знала огорчения. Приближался день её рождения, и все в замке были охвачены суетой. Принцесса взрослела, но её дурной характер не менялся. Однажды она гуляла в саду и встретила старого садовника. Он выкапывал старые увядшие розы, кусты были старые и безобразные. Принцесса брезгливо смотрела на розы. «Что поделаешь, всё в этом мире имеет срок: и красота, и жизнь, – сказал старый садовник, видя взгляд принцессы. – Все мы стареем и увядаем, как эти розы». «Не хочу постареть и увянуть», – грозно фыркнула принцесса. «Но так будет, все мы смертны», – ответил садовник. Принцесса разозлилась на него и вернулась в замок. Она велела уволить садовника и нанять молодого и красивого, чтобы не видеть увядания и старости рядом с собой. Перед своим уходом старый садовник прокрался в покои принцессы, она хотела закричать, но он протянул ей коробку. Несмотря на плохое поведение принцессы, он сделал ей подарок на день рождения. Но было условие – она должна была открыть его в день рождения и никак не раньше. Если она выполнит условие, то тогда её ждёт большая награда и желание исполнится. Но садовник не сказал, какое именно исполнится, а желаний у неё было много. Принцесса была соблазнена тем, что исполнится одно из её желаний, поэтому терпела несколько дней. Старый король очень сильно устал от капризов дочери. Он очень её любил, а старого садовника уважал и знал всю жизнь. Поэтому он не уволил его, а отправил в загородный замок, где принцесса не бывала. Садовник пожалел короля, измученного приготовлениями ко дню рождения принцессы, очень много было не сделано, а она требовала, чтобы всё было идеально. И тогда старый садовник посоветовал королю перевести в замке все часы назад на несколько часов, чтобы успеть с приготовлениями. Король последовал его совету, и часы во всём замке были переведены. А вот тут мама говорила: «Если ты думаешь, что принцессу специально проучили и она дотерпела, то ты ошибаешься». До дня рождения оставалось несколько часов. После ужина принцесса вернулась в свои покои и, достав коробку, решила её открыть сразу после полуночи, ведь тогда уже наступит день рождения и наконец-то она узнает, какое из её желаний исполнится. А их было так много, что она устала гадать и решила больше не ждать. Принцесса открыла коробку и нашла там живую розу и зеркало. Несмотря на то, что роза пролежала в коробке несколько дней, она не увяла и даже сохранила свой аромат. Принцесса достала из коробки зеркало и посмотрела в него. Сначала она видела отражение красивой молодой девушки, но потом оно стало меняться, и через минуту на принцессу смотрела сморщенная старуха с обвисшим лицом и седыми волосами, похожими на старую половую тряпку. Принцесса так сильно испугалась, что укололась о шип розы, которую держала в руке. Старуха в отражении засмеялась и скрипучим голосом сказала: «Все твои изъяны станут твоим проклятием. Ты будешь видеть всё и обо всех. Все беды мира предстанут перед твоим взором, но ты ничего не сможешь изменить и никому не сможешь помочь. Всё, что будет тебе дано, – видеть». Первое, что увидела принцесса, как отец выдает её замуж за старого короля соседней страны. Потом – войну и разрушенный город.
Через несколько месяцев в страну пришла война. Город был разрушен. И ради мира отец выдал принцессу за старого короля соседней страны. Ей пришлось со всем смириться и стать послушной. Оказалось, знать всё – не так уж весело. Умерла она, оставив наследников своего дара. Умирая, она была похожа на ту самую сморщенную старуху из отражения в зеркале.
– Это грустная сказка, – констатировал Павел.
– Да, есть немного.
Павел обнял Киру ещё крепче.
– Я на следующей неделе лечу к родителям, – сообщила Кира. – Полетели со мной.
– Ммм, – протянул Павел, размышляя о чём-то своём. – Нет, – коротко ответил он. – Не в этот раз, дел слишком много.
– Как скажешь, – согласилась Кира, почувствовав укол разочарования и обиду.
– Зато мы узнаем, попадёт ли наша «шалость» на нить. Если нет, то мы наконец-то сдвинемся с мёртвой точки, – он легко чмокнул Киру в губы и потянулся к её правой руке. Он стащил с её пальца кольцо, снял с себя своё и положил их на тумбочку у постели, не отрываясь от Киры. – Я больше не могу, – признался он. – Ты нужна мне… Я так люблю тебя… Я могу?..
Его поцелуй стал более настойчивым, он запускал пальцы в её волосы, тем самым контролируя поцелуй и их близость.
– Да, – выдохнула она свой ответ прямо ему в губы.
Он принялся неспешно освобождать Киру от пижамы. Каждая клеточка тела отзывалась на его ласки. Он был нежен и внимателен, покрывал поцелуями её грудь, живот и бедра, она тихонько стонала от его прикосновений. Всё вокруг померкло и заполнилось колким электричеством. Его горячее дыхание обжигало кожу, и вот, наконец, он вошёл в неё, заполняя, словно она была до этого невообразимо пуста. Это было слишком естественно, слишком правильно. Каждое его движение было размеренным и наполненным наслаждением, он глубоко дышал, «смаковал» каждое мгновение, каждое прикосновение. Кира тихо постанывала, гладила его плечи, оставляла поцелуи на его губах и шее, и, когда они оба были близки к пику наслаждения, он внезапно спросил.
– Ты ведь понимаешь, к чему всё идёт?
Кира посмотрела расфокусированным взглядом в его глаза, полные нежности.
– Я ведь могу? – снова прошептал он.
Она не ответила, лишь слабо улыбнулась, на что он тоже улыбнулся и снова припал к её губам с глубоким сладким поцелуем, во время которого его тело содрогнулось, он сдавленно зарычал и излился в неё… Она вздрогнула, тихо ахнула, и её тело накрыла волна удовольствия.
Павел, тяжело дыша, прижался лбом к её ключице.
– Надеюсь, я тебя правильно понял, – произнёс он. – Однажды ведь у нас будут дети.
– И ты решил начать работать над этим сразу, – улыбнулась Кира, целуя его в щёку.
– А чего терпеть, если и так всё ясно, – отозвался Павел.
То, что они всё решили, было понятно по тому, как они смотрели друг на друга, как говорили друг с другом, как дурачились. Всё было наполнено особой связью, тем, что называлось «идеальная пара». Но о том, что Павел планировал своё будущее с Кирой и она с этим согласна, было произнесено вслух только сейчас.
– Люблю, – прошептал Павел, целуя плечо девушки.
– И я тебя, – тихо ответила она, не скрывая улыбки.
========== Глава 7. Мама. ==========
Киру мелко трясло, кольцо на пальце игриво поблёскивало в пламени свечей, но тем не менее её глаза были плотно закрыты, а сквозь пальцы струилась алая нить с нанизанными видениями. Её видениями. Она слишком волновалась, от этого тошнота подступала к горлу, потом откатывалась назад в желудок, а там скручивалась в тугой ком. Скоро, очень скоро. Чем быстрее закончится пряжа в её руках, тем скорее она узнает, попала ли её личная жизнь на нить. Когда пряжа закончилась, Кира нервно сглотнула, в горле пересохло, она с трудом подавила кашель.
– Интересно-интересно, – прошептала Старшая.
Киру снова пробила дрожь.
– Это видение, – продолжила Старшая. – Огонь повсюду, взлетающий в небо золотой Дракон. Интересно-интересно. Судя по домам и их развалинам – это современный мир, такой, каким мы его знаем сейчас и каким он останется на ближайшие пару-тройку десятилетий. Это так удивительно. Почему только ты это видишь? Вполне возможно, это может случиться в твоей стране, и ты увидишь это своими глазами, – словно заезженная пластинка повторяла Старшая. Кира шумно выдохнула. – Но нельзя также отрицать, что ты единственная, кто это видит. Если бы твои видения имели отношение к реальности, то, скорее всего, они бы посетили каждую из нас.
– Дракон, – прошептала Кира. – Я увидела это, когда смотрела на Павла.
– Ааа, парень из Ордена, довольно странно, что в этот раз мы не увидели о нём совершенно ничего, – ответила Старшая. – Словно ты защитила его от нашего взора. Как я понимаю, ваши отношения стали более близкими, раз ты так волнуешься. Не волнуйся, мы же не звери какие, чтобы запрещать встречаться с человеком, который тебе по сердцу. К тому же времена вражды с ними давно прошли.
«А я так могу?» – удивилась Кира, размышляя о том, как у неё получилось защитить воспоминания о Павле от «нити» и «взора» других Видящих, она ведь ничего особенного не делала.
– Я надеюсь, что ваше дитя унаследуют твой дар. Словом, я надеюсь, что это будет девочка, – почему-то сказала Старшая.
– До этого слишком далеко, – отозвалась Кира.
– Надеюсь, – прошептала Старшая. – Не думаю, что ты сможешь надолго оставлять дитя, чтобы присоединиться к нам. Ты и так бываешь у нас слишком редко.
Старшая была права. Если Кира посещала собрания Видящих раз в полгода, то другие это делали хотя бы раз в две недели. А вдруг что-то важное? Мать Киры вообще жила в Италии и могла навещать Старшую, что жила в их «храме», едва ли не ежедневно.
Вечером, когда тошнота прошла и дрожь в теле удалось унять, Кира набрала ванну и залезла понежиться в тёплой воде, просто выдохнуть и смыть этот тяжёлый день. Она удобно устроилась в ванне, погрузившись в воду, отклонилась на край и закрыла глаза. Подумать ей было о чём. Видящие откровенно сватали её за Павла, хотя он не делал предложения и к тому же отказался ехать с ней для знакомства с родителями. А ещё они говорили о ребёнке. Зачем? Кира коснулась пальцами своего живота. А что, если?.. Нет, она бы знала. Но отказаться от того, что ей нужно было рано или поздно родить и желательно девочку, чтобы передать свой дар, она не могла, это был её долг. Кира не хотела этого делать по необходимости. Страх заполнил ванную комнату и стал почти осязаем. А если с Павлом ничего не выйдет? Если всё это неправда? И, вернувшись, она обнаружит руины своей личной жизни?
От тяжёлых мыслей Киру отвлекла Мария, которая вошла в комнату и села на край ванны.
– Мам, что такое? – заворчала Кира.
– Поговорим? – спросила она.
– Ну раз это не может ждать, – выдохнула Кира.
– Милая, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Не ты первая и не ты последняя, кто через это проходит, – начала мать. – Такова сущность Видящих: когда мы испытываем самые сильные эмоции, нас посещают самые яркие видения. Всякая Видящая учится отделять видения от реальности рано или поздно. Я понимаю, что опоздала с этим разговором примерно лет на десять. Очень сильные эмоции вызывают у нас любимые люди, поэтому слишком тяжело отделить их от видений. Самые яркие и правдивые видения случались со мной, когда я была с твоим отцом. Мне потребовалось несколько лет, чтобы научиться отделять происходящее наяву от видений…
– Ты никогда не говорила мне об этом. – Кира внимательно смотрела на мать.
– Это весьма деликатная тема, и всему своё время, – Мария опустила взгляд. – Как всякая Видящая, ты должна уметь ждать.
– Уметь ждать? Тебе не кажется это странным. Сколько веков мы существуем, а у нас нет даже банального курса обучения? Не смешно ли? О, мы можем защищаться! Круто! А сказать об этом не судьба?
– Милая, отсутствие обучения – это тоже способ раскрыть твою силу. Всё, чему ты научишься сама, и всё, что ты откроешь в себе сама, говорит о твоём могуществе. Но я не об этом. А о том, что если ты не будешь показывать все свои видения, то их невозможно будет восстановить по прошествии лет. За пару лет, что я не показывала свои видения, они уже не подлежат восстановлению, их невозможно нанизать на нить. Я слишком сильно заблокировала их. Слишком оберегала. Я не говорила о них, потому как то, чего не видели Видящие в общей зале, реальностью не является. Я перестаралась, возможно, и другие тоже блокировали свои видения. Но кто в таком признается? И я не хочу, чтобы с тобой было также. Ты и сама знаешь, что на веру у нас ничего не принимают.
– Что ты видела, мама? Ты помнишь?
– Я помню свои видения. Я видела тебя взрослой, красивой и сильной, состоявшейся. Я всегда гордилась тобой и любила тебя, хотя заранее знала, что ты будешь моей гордостью. Но на тот момент и речи не было о том, чтобы завести ребёнка. Эти видения ничего не меняют, они лишь служат доказательством, что ты желанный ребёнок. Но также я видела рядом с тобой золотого Дракона, такого, как видишь ты. Огромного и величественного. Кира, что бы ни случилось, послушай мой материнский совет: когда придёт время, держи его крепче, изо всех сил, что у тебя есть, со всей своей любовью, что бы это ни значило. Обещай мне.
– Хорошо, мама, – отозвалась Кира.
Она слушала мать очень внимательно, догадываясь, что её видения были с родни её собственным. Словно они в этом мире владели одной большой тайной на двоих.
– Я не хотела, чтобы папа это слышал, так что прости меня, дочь, – Мария слабо улыбнулась.
– Мам, я ведь люблю тебя и верю тебе.
– Расскажи мне о Паше, – попросила Мария.
– Он, – Кира вытянула губы, потом шумно выдохнула и снова закрыла глаза, откидывая голову на край ванны. – Он забавный, внимательный, заботливый. Он словно из другого мира. Наверное, таких, как он, не осталось, хотя, может, мне просто не встречалось.
– Ты его любишь? – спросила Мария.
– Да, – коротко отозвалась Кира.
– А он тебя?
– Говорит, что любит, – ответила Кира.
– И ты веришь?
– Думаю, что да. Но всё равно страшно.
– Не бойся, твоё тебя никогда не покинет, а если покинет, значит не твоё.
– Это сложно, мам. Я думаю, что никогда не смогу больше никому доверять, если он меня бросит.
– Если бросит, то познакомится с гневом Видящей матери, – успокаивала дочь Мария. – Но я всё же надеюсь, что он приедет летом. И с предложением тянуть не будет.
– Мам, мы только полгода знакомы, – возразила Кира.
– Вполне достаточно, – улыбнулась Мария. – Не переживай, родная, всё будет хорошо. Я видела.
– Спасибо, мам.
После этого Мария покинула ванную. Кира наконец смогла расслабиться и даже провалилась в дрёму, день был действительно тяжёлый. Но и в полудрёме ей не удалось остановить поток мыслей. Под закрытыми веками она видела картинки прошлого: Старшую Видящую, которая грозила ей пальцем; улыбку Павла, когда он провожал её на самолёт; маму, когда та сидела в круге Видящих и встревоженно смотрела на Киру; Алёну и маленькую Алису у себя на руках. Слишком много всего случилось за последние полгода. Она даже не понимала, как всё закрутилось, и что это действительно происходит с ней. Кино, чёрно-белое кино, вот что ей казалось с ней происходит. Павел… Как так случилось, что он пришёл в её жизнь? Почему с ним так спокойно и безопасно? Потому что он бывший милиционер? Потому что он сейчас занимается охраной? Потому что он так внимателен к ней? А может, он лишь плод её воображения? Кира открыла сонные глаза и, вдохнув и задержав дыхание, нырнула под воду. Сонный морок спал. Всё реально.
И тут она услышала, что на телефон, который лежал на раковине, пришло сообщение. Кира осторожно вылезла из уже успевшей остыть воды и, обвернувшись полотенцем, потянулась к телефону.
«Как твои старушки?» – это было сообщение от Павла.
«Прекрасно. Мучали немного. Скучаю», – набрала сообщение Кира.
«Постарайся отдохнуть. Маме привет. Скучаю», – ответил Павел.
«Хорошо, передам. Она по-прежнему настаивает на твоём приезде. Может, всё же найдёшь пару дней, а потом вместе домой улетим?»
«Прости, малыш, не могу. Увидимся дома, я тебя встречу в аэропорту».
«Хорошо».
«Доброй ночи», – написал Павел.
«Доброй ночи».
Сон был такой же беспокойный, как и события дня. Кира металась по постели. Ей снились пламенное дыхание золотого Дракона, пылающие города. Смрад наполнял воздух, Кира ощущала его буквально физически. В пламени золотого Дракона гибли его противники. Светло-голубые мёртвые Драконы, сияющие, словно глыбы льда на солнце. У многих отсутствовала часть плоти и виднелись белоснежные кости. И вот один из них летит прямо на Киру, она пытается убежать, но он настигает её, и она чувствует, как его пламя охватывает её, как она сгорает в нём…
Она проснулась в ледяном поту, открыла глаза и долго изучала потолок. Что это было? И почему от этого так страшно? Простых снов Видящие не помнят…
В доме родителей у Киры была прекрасная комната с живописным видом на озеро Лаго-Маджоре. Из окна она могла наблюдать, как паромы переправляют через озеро толпы туристов и машины. День обещал быть хорошим и солнечным. Кира планировала провести его на террасе за чтением книги. Но планам сбыться было не суждено. Обеспокоенная Мария вошла в комнату дочери, забыв постучать.
– Собирайся, – строго сказала она.
– Что за переполох с утра пораньше, – возмутилась Кира.
– Старшая хочет тебя видеть.
– Зачем?
– Она не сказала. Собирайся, я тебя отвезу.
Кира наскоро умылась, оделась и отправилась на улицу, где мать уже ждала её, сидя в машине.
– Что за срочность такая? – спросила Кира, садясь на пассажирское сидение семейного минивэна.
– Она не сказала, только орала в трубку, как полоумная.
– На неё это не похоже, – удивилась Кира.
Мать завела мотор, и они тронулись в путь. Киру мелко заколотило. Предчувствие? Что хотела от неё Старшая? Старшая никогда не вызывала её с такой срочностью и никогда не кричала. Видимо, стряслось что-то серьёзное. Кира машинально потёрла обручальное кольцо на пальце, успокаивая себя, но это не помогло.
До «храма» доехали очень быстро. Сад, растущий перед ним, казался нескончаемым, пока Кира шла по тропинке. Ноги были ватные, её била мелкая дрожь. Что такого могло случиться? И почему нужна именно она? Кира никогда не была приближённой к Старшей и уж тем более не была сильной Видящей, на которую возлагали большие надежды. От неё больше отмахивались, чем прислушивались.
Старшая встретила её на крыльце, по которому обеспокоенно ходила взад-вперёд, заложив руки за спину, как будто за ней ходил незримый конвоир. Она была одета в золотую мантию, словно никогда не снимала её. Седые волосы были связаны в тугой пучок и натягивали кожу так, что глаза казались раскосыми. Вот он секрет молодости! Ей было лет восемьдесят, а может, и больше. Сколько она уже в звании Старшей и сильнейшей? Больше срока? Пять-семь лет, столько обычно Старшие занимали свой пост. Сколько свой пост занимала именно эта Старшая, Кира никак не могла вспомнить. В Круг принимают с восемнадцати. Когда мать ввела Киру в Круг, эта Старшая уже была в его главе. Значит десять?
– Наконец-то, – прошуршала она скрипучим голосом, который ей был несвойственен. Голос был такой, словно она долго кричала и теперь сорвала его. – Как ты посмела, девчонка?! – она пыталась кричать, но получалось довольно плохо.
– Что случилось? – возмутилась Кира. На всеобщем это прозвучало угрожающе.
– Сядь! – Старшая указала на ступеньку.
Кира послушно села.
– Не смей, никогда не смей так делать!
– Да, о чём вы?
– Как ты смела проникнуть во сны?! Как ты смела показать мне эту страшную ересь?!
– Я? – удивилась Кира. – Но я не умею, я вообще не знала, что мы так можем.
– Врёшь! Не смей мне лгать! Не смей! – Старшая перешла на фальцет. – Как только додумалась?! Это надо же! Я сразу поняла, что это ты!
– Но я не умею!
– Ещё как умеешь! – возразила Старшая. – В детстве ты нам столько хлопот доставила, сладу с тобой не было! Только это и показывала!
Кира опешила. Она не помнила таких подробностей о своём детстве.
– И это надо было так. Золотой Дракон, восстающий из-под земли, трупы и мёртвые Драконы, распадающиеся на пепел. Зомби! Драконы и люди – зомби! Откуда только мысли такие? Это всё пагубное влияние ваших фильмов и сериалов, что только не придумают!
Кира замерла от ужаса и удивления. Откуда она знает? Ведь она видела этот сон всего лишь пару часов назад. Так не бывает! Она не умеет!
– Можно было на другую подумать, – продолжает Старшая. – Но у тебя и в детстве были эти фантазии. Еле остановили! А ещё знаешь, что тебя выдало, негодная девчонка, кольцо твоё паршивое, с которым ты носишься вместо того, чтобы делом заниматься!
– Но вы же разрешили, – глаза Киры расширились от изумления ещё больше. Вот так с ними с взрослыми. Сначала они что-то разрешают, а потом говорят, что не было такого, что ты врёшь и тебе это послышалось.
– Захватчики не были мёртвыми Драконами! – заорала Старшая. – Как ты посмела осквернить такими видениями образ наших защитников.
Кира в замешательстве мотала головой. Она совершенно не понимала, что происходит, и как такое возможно.
– Молчишь, – хмыкает Старшая. – Знаешь, что виновата. Вот что, подумай о своём поведении и не приезжай больше, видеть тебя не хочу! Я тебя исключаю из Круга Видящих за твою выходку! В мусоре нашли, среди мусора тебе и место!
Старшая зло посмотрела на Киру, а потом вошла в особняк, громко хлопнув дверью.
– Офигеть, – только и произнесла Кира.
Она вернулась к матери в машину, пребывая ещё в некотором шоке.
– Что такое? Что случилось? На тебе лица нет, – забеспокоилась мать.
– Мам, – произнесла Кира, ошарашенно глядя на Марию. – Меня только что исключили из Круга.
– За что? – не менее удивлённо спросила Мария.
– За то, что я якобы проникла в сон Старшей и показала ей зомби-Драконов в качестве противника золотого Дракона.
Мария недовольно поджала губы.
– Она говорит, что я и в детстве этим «баловалась», – продолжила Кира.
– Да, было дело, – Мария ещё сильнее поджала губы. – Ты совсем маленькая была, не помнишь, наверное. По крайней мере, я так думала.
– Мама, это не я! Поверь мне!
– Кира, больше некому.
– Ты издеваешься? – разозлилась Кира.
– Кира, что ты видела сегодня во сне?
Кира замялась. Старшая озвучила её сон. Хоть оправдывайся, хоть не оправдывайся, виноватой всё равно сделают.
– Допустим, это было что-то похожее, – ответила она наконец.
– Что и требовалось доказать, – пробормотала мать.
– Но я не умею входить к другим во сны! – прокричала Кира, словно это добавляло её словам убедительности и наконец-то все услышат, что она говорит.
– Больше некому.
– То есть ты мне не веришь! Езжай одна, – Кира вышла из машины и хлопнула дверью.
– Кира, вернись! – закричала мать из машины.
– Нет, – отрезала Кира и пошла прочь.
Через пару часов она вернулась в дом родителей и принялась собирать чемодан.
«Я возвращаюсь сегодня ночью. Доберусь до аэропорта, напишу, во сколько приземлится самолёт в Москве», – написала она Павлу.
«Что-то случилось?»
«Да. Меня исключили из Круга. Потом всё расскажу, дома».
========== Глава 8. Тайны. ==========
Павел стоял у выхода из аэропорта. Кира уже приземлилась, но никак не выходила на улицу, он уже трижды заходил внутрь, но её не видел. Он нервно растирал ладони и ёжился от январского мороза. Зима оказалась холодной, хоть и снега было совсем немного. Кира задерживалась. Её сообщение произвело на него сложное впечатление. А разве можно Видящую исключить? У неё забрали дар? Или заблокировали его? Что могло случиться? Что привело к исключению Киры из Круга? А может, она потеряла дар? Или же они увидели то, что происходило между ним и Кирой? Или они все же решили, что её отношения с ним опасны для Старейшин? Скорее всего, это он виноват. Неужели мирный договор между Старейшинами и Орденом был только на словах? И как поступить? Отказаться от Киры? Нет, не выход. Он не сможет без неё, прикипел кожей, сердцем, душой. Что скажет сама Кира? А что, если её не просто исключили из Круга? Тогда всё плохо, очень плохо. Знает ли она об этом? Мысли разрывали его. И вот она…
Он увидел, как она идёт через терминал и тянет за собой жёлтый чемодан, кутаясь в пальто. Она была в помещении, но казалось, что она абсолютно продрогла. Он бросился к ней навстречу. И, уткнувшись лбом в его плечо, Кира разрыдалась.
– Ну тише, милая, это не конец света, – шептал он. – Я рядом, всё образуется.
– Они… – задыхаясь рыданиями, говорила Кира. – Они… Старшая сказала, что я послала ей ересь… Проникла в её сон… Специально… Она так кричала… А мама не поверила, что я этого не делала…
– Милая, мне так жаль, – Павел облегчённо выдохнул, ему не надо было начинать войну за право быть с Кирой. – Я рядом, я всегда буду рядом.
Он взял её лицо в ладони и стал аккуратно вытирать слёзы.
– Поехали домой, я сделаю тебе горячий шоколад.
Он забрал у Киры чемодан и повёл её на парковку. Она пошла за ним, чувствуя свою руку в его. И подумала, что больше ей в этой жизни ничего не надо, только этот мужчина, который за неё. Когда на парковке Павел усадил её на пассажирское сидение своего старенького, видавшего лучшие времена рено, она уже почти не плакала. Павел завёл мотор, немного прогрел машину, и они тронулись в путь.
Квартира Павла находилась в Ховрино, туда от Шереметьево ехать не больше получаса, если без пробок. Когда они поднимались в лифте, Кира смотрела в стену и молчала, взгляд у неё был пустой. Павел провёл её к своей квартире и открыл дверь, пропустил её первой, а потом зашёл сам и занёс чемодан.
Его квартира была в разы больше, чем у Киры. Три изолированные комнаты, большая гостиная, совмещённая с кухней. И огромная библиотека, расположенная в шкафах гостиной. Кира сняла пальто, разулась и обессиленно рухнула на огромный тёмно-синий диван в гостиной.
Павел тоже снял обувь и пальто, прошёл за ней следом, сел рядом и обнял. Её мелко трясло, взгляд был безразличный.
– Что я могу для тебя сделать? – спросил он.
– Ничего. Меня предала мать, она не поверила мне, – отозвалась Кира. – Это ужасно.
– Расскажешь, что произошло?
Кира кивнула. Павел поднялся, достал из шкафа плед и укутал её, а сам прошёл за стойку и поставил чайник, он обещал ей горячий шоколад. Через десять минут всё было готово, он подал Кире кружку и снова сел рядом. Кира грела руки о горячую кружку, но пить не торопилась.
– Прошлой ночью я увидела сон. Это было так ужасно. Я видела Золотого Дракона, видела, как он палил врагов, как пылали разрушенные города, но не это важно. Его врагами были зомби-Драконы, живые мертвецы. Это было какое-то безумие. А наутро меня вызвала Старшая. Она тоже это видела и решила, что это я отправила ей видение через сон. Но я не умею этого делать. Оказывается, в детстве я могла проникать во сны и присылать видения. Самой бурной моей фантазией были зомби-Драконы в качестве врага. Говорят, что меня еле остановили. Мама сказала, что я была слишком маленькой, чтобы это помнить. Вот поэтому Старшая сразу подумала на меня. Она так кричала! Говорила, что это ересь показывать такое. А я ничего никому не посылала. Но мне даже мать родная не поверила.
– Ты ведь знаешь, почему захватчиков называли «смерть»? – спросил Павел.
Кира отрицательно покачала головой.
– Дело в том, что это не детские фантазии, – прошептал Павел. – У нас сохранились воспоминания тех, кто был среди первых переселенцев, и в них говорится, что «И мёртвыми Драконами правили мёртвые всадники», – процитировал он.
– Но тогда почему Старейшины это отрицают?
– Я не могу ответить на этот вопрос, возможно, не знают и действительно считают ересью. А может, как раз таки знают, поэтому и отрицают, – предположил Павел.
– Но ваши же знают и не отрицают.
– Как будто Старейшины нас слушают, – Павел опустил голову. – Боюсь, моя дорогая, ты единственная из твоей конторы видела, что было в действительности или что нас ждёт в ближайшем будущем.
– Как ты думаешь, это может действительно случиться?
– Боюсь, что да. Наши построили убежище на этот случай, – сообщил он. – Мне положены билеты для меня и моей жены, теоретически и для детей. Я не думаю, что это нас спасёт, но в случае чего есть хоть какая-то слабая надежда на выживание.
– Вот как, бункер себе отстроили, – ухмыльнулась Кира.
– Вообще-то у ваших тоже есть, – прошептал Павел, но Кира услышала.
– В смысле? Ааа? – протянула она. – Но наши молчат, нет ничего такого, типа билетов.
– Не хочу тебя расстраивать, но это странно, особенно то, что ты про это не знаешь.
Павел насторожился. Неужели эти эгоисты подготовили места только для избранных? Или они решили спасти всех, кого успеют? А может, просто не думают, что бункер когда-нибудь пригодится? Судя по тому, что рассказала Кира о реакции Старшей на зомби-Драконов, они делали, но не верили. Или это только маска? В этом отношении Орден внезапно оказался впереди, хоть изначально и не хотел возвращаться в родной мир, но к захвату этого мира и выживанию был готов. Как человек рациональный Павел прекрасно понимал решение своих, в бункере были места для людей не старше сорока пяти, детородного возраста. Возможно, если это случится, когда ему будет сорок пять, он не сможет сопровождать свою семью. И да, спасать будут в основном детей, потому что они – будущее, они смогут снова возродить род человеческий. Откуда он знал про убежище Старейшин? Кто-то из верхушки Ордена проболтался, и Павлу стало интересно, а мент однажды, мент всегда, по крайней мере, он так считал. Он тогда все связи свои поднял, но бункер нашёл. Сейчас он немного жалел, что сказал об этом Кире, но врать тоже было нехорошо. Только не он должен был ей об этом рассказать, а кто-то из родных, например, мама. Но, может, и она не знала. В сущности, Павел думал, что вряд ли при нападении те, кто рассчитывал оказаться в бункере, попадут в него. Реалии таковы, что как бы люди ни готовились к катастрофе, она всегда бывает неожиданной. А большинство о ней даже не подозревают.
– Как же скучно я жила до вчерашнего дня, – прошептала Кира, ухмыляясь.
– Ну вот видишь, нос морковкой, и вперёд, – улыбнулся Павел.
– Зато больше нет твоих и моих. Я теперь сама по себе, – констатировала Кира.
– То есть тебя исключили из общества, – забеспокоился Павел.
– Нет, только из Круга Видящих, – ответила Кира. – Но я к ним не вернусь. Не хочу снова проходить через это.
– Пожалуй, эта лучшая новость за сегодня, – одобряюще улыбнулся Павел. – Люблю тебя.
– И я тебя, – ответила Кира и наконец-то принялась пить свой уже не такой горячий шоколад.
– Оставайся у меня, – Павел поднялся с дивана. – И вообще, наверное, переезжай.
– Это ты так съехаться предлагаешь? – спросила Кира.
Павел развел руками.
– Ну прости, я не умею. Как-то не доводилось такое кому-то предлагать.
– То есть я у тебя первая? – слабо улыбнулась Кира.
– Типа того.
========== Глава 9. Свадьба. ==========
К концу недели Кира окончательно переехала к Павлу, сборы и перевозка вещей заняли больше времени, чем казалось на первый взгляд. Было принято решение, что её квартиру они будут сдавать. Как один человек за столь короткую жизнь наживает столько барахла, которое вынужден таскать за собой весь остаток жизни? Кира ворчала, изумлялась, но послушно паковала вещи. Перевезённые коробки свалили в одну из незанятых комнат, во второй свободной Павел затеял ремонт, переделывая её в гардеробную. Нанятые рабочие работали быстро и качественно, пока Павел был на работе, а Кира, отгородившись от мира, читала. Она зарывалась носом в книгу и переставала участвовать в реальности. Так она переживала исключение из Круга Видящих и ссору с матерью. Маму Кира очень любила, но её очень ранило, что та ей не поверила. Это было несправедливо. Они так и не помирились, а время шло. Даже отец не звонил. Тишина и нежелание идти на примирение давили на Киру. Несколько раз она звонила на телефон матери и отца, но те упорно не брали трубку. А ещё слова Старшей «в мусоре нашли, среди мусора тебе и место» постоянно крутились в голове и складывались в причудливые картины. Что бы это могло значить? Просто оскорбление? Неужели вся её семья «мусор»? Чем они так прогневили Старшую? А может, и сам совет Старейшин? Возможно, семья была давно в немилости у совета, а события, произошедшие с Кирой, стали последней каплей. Но Кира была ни в чём не виновата и не знала, что думать. Она построила громадную стену между собой и внешним миром, отгородившись книгами. Она буквально глотала их, прочитывая по пятьсот страниц в день. Скорей бы на работу, окунуться с головой в дела и всё забыть. Но как забыть свою жизнь?
В день святого Валентина Павел заказал столик в ресторане. Кира надела лучшее платье, купленное, как бы грустно это не было вспоминать, в Риме. А Павел серый атласный костюм и белую рубашку. Они оба нуждались в этом вечере и хотели провести его как можно лучше. Новомодный праздник, пришедший из-за границы, набирал обороты. Улицы были празднично украшены. В воздухе, наполнявшемся усталостью от зимы, внезапно подул согревающий ветерок. Терпеть последний месяц зимы стало не так тяжело, даже приятно. Наверное, для этого и придуманы праздники зимой, чтобы согреть если не тела, то сердца людей в холодные деньки.
Уютный ресторанчик в центре Москвы блистал. Потолок зала был украшен воздушными шарами в виде сердец красного и золотого цвета. Свет был приглушен, на столиках горели свечи, играла тихая романтичная музыка. Словом, всё располагало к любви и романтике.
– Наконец-то ты улыбаешься, – заметил Павел, когда подали десерт. – От всего сердца, а не слабо, как это было в последний месяц.
– Да, – улыбнулась Кира. – Спасибо тебе, я бы не пережила этого всего без тебя.
– Ну, хоть какая-то от меня польза, – засмеялся Павел. – Тут такое дело, – он поджал губы и заёрзал на стуле. – Я не знаю, как это правильно делается, только видел в кино много раз. Но разве нам нужно, чтобы было, как в кино? Мы – это мы. – Он полез во внутренний карман и достал оттуда небольшую бархатную коробочку. – Кира, – голос его звучал слишком серьёзно, – я хочу быть твоей семьёй и хочу, чтобы ты стала моей семьёй. Ты и так уже часть меня, я хочу, чтобы ты ещё и носила мою фамилию. Что скажешь? Ты станешь моей женой? – Павел поставил коробочку перед Кирой, в ней сверкало тонкое изящное кольцо с небольшим сапфиром.
Кира смотрела на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот.
– Не молчи, надо что-то ответить, иначе меня сейчас разорвёт, – его пальцы дрожали, он достал кольцо из коробочки.
– Да, – коротко ответила Кира.
Павел облегчённо выдохнул и, надев кольцо на палец Киры, поцеловал её. Смотрелось странно. Сначала обручальное кольцо, а только следом кольцо с помолвки. Люди, и без того носившие одинаковые обручальные кольца, только что отметили помолвку. Довольные, счастливые и абсолютно влюблённые друг в друга, через неделю они подали заявление в ЗАГС, свадьба была запланирована на конец марта.
***
– Я в свадебном платье, – Кира стояла перед зеркалом в свадебном салоне и примеряла платье, она не верила своим глазам и смотрела на своё отражение, сердито сдвинув брови.
– Не нравится? – спросила Алёна.
– Просто слишком странно, никогда не думала, что надену свадебное платье, – ответила Кира.
– Серьёзно? Даже не мечтала?
– Мечтала, – Кира погрустнела. – В институте. Моя одноклассница, мы тогда ещё общались, собиралась замуж, и мы ходили выбирать свадебное платье для неё. Я как-то увидела очень красивое платье и подумала: «Вот бы когда-нибудь надеть такое». Но я была белой вороной, на меня не обращали внимания. Только после института у меня появились первые отношения, если это можно так назвать.
– Ты никогда не рассказывала, – вздохнула Алёна. – Правильно говорят, что со своим человеком всегда легко, а если сложно, значит, это не твой человек. Давай посмотрим другое платье, это, я вижу, тебе не нравится.
Алёна усердно выискивала лучшее платье на вешалках, но казалось, чем дольше она ищет, тем всё хуже ей попадаются.
– Слушай, – Алёну внезапно осенило. – Я, конечно, не считаю твоих денег, но всё же спрошу, ты можешь позволить себе платье от Веры Вонг?*
– Могу, – Кира слегка вскинула брови, рассматривая очередное предложенное платье.
– Тогда какого зверя лютого мы делаем здесь? – она обвела помещение рукой.
– Понятия не имею.
– В ГУМ?
– В ГУМ, – согласилась Кира.
Когда они ехали в машине, Алёна спросила.
– А твои родители приедут на свадьбу?
– Нет, – отозвалась Кира.
– Что между вами произошло?
– Это сложно, Алён, очень сложно. Я оказалась самым недостойным членом нашей семьи. Мусор, так меня назвали.
– Кто? Мать?
– Нет.
– Отец?
– Нет.
– А кто тогда?
– Ну как бы это сказать, одна старая маразматичка, – ответила Кира. Она не могла объяснить Алёне всего и выдать свою тайну.
– И?
– И за меня никто не вступился, все обиделись и поддерживают видимость того, что бабка права.
– Ничего себе!
– Ага, – согласилась Кира.
Дальше ехали молча.
В бутике было довольно много покупателей, но продавец очень быстро подошёл к девушкам, разглядывающим платья.
– Что интересует девушек? – спросил он, широко улыбаясь.
– Платье Веры Вонг, самое лучшее, – ответила Алёна.
– Вам? – спросил продавец, глядя на обручальное кольцо Алёны.
– Нет, ей, – она показала на Киру.
Продавец глянул на два кольца на одном пальце у Киры. Алёна заметила его взгляд.
– Я тебя умоляю, – шепнула она Кире. – Надень это несчастное старье на левую руку. Пожалуйста.
Кира сделала постное лицо и демонстративно сняла с пальца оба кольца. На безымянный палец левой руки она надела обручальное, а на безымянный палец правой – кольцо с помолвки.
– Так устроит? – сердито спросила она.
– Я понимаю, что ты устала, что вам с Пашей нафиг не нужен никто, кроме вас двоих, и вы давно и глубоко женаты без печати в паспорте. Но, пожалуйста, хватит. Это ваш день! Я хочу, чтобы у вас был праздник, даже если на нём будете присутствовать только вы.
– Нас будет пятеро, – поправила Кира.
– Что?
– Ты, Илья, Алиса, я и Паша – пятеро.
– Аа! Короче, – Алёна снова обратилась к продавцу. – Лучшее платье.
– Сейчас, – продавец широко улыбнулся и скрылся среди вешалок.
Буквально через пару мгновений он принёс красивое платье.
– Воздушный рукав из тюля через одно плечо, украшенный индийским орнаментом из бисера и жемчуга, лиф украшен также, на подоле двадцать слоев белоснежного тюля, – огласил он. – Примерим?
– Да, – в унисон согласились девушки, кивая и глядя на роскошное платье с юбкой в пол.
Когда Кира вышла из примерочной кабинки, Алёна ахнула.
– Да, вот это платье достойно того, чтобы стать Юсуповой, – закивала она. – Как ты думаешь, Паша имеет отношение к тому роду Юсуповых?
– Понятия не имею, да и мне всё равно, – ответила Кира
Она повертелась у зеркала. Платье действительно было прекрасным и село идеально.
– Не думала, что доживу до этого дня, – снова удивилась Кира, глядя на своё отражение.
– Заверните, мы берём, – сказала Алёна продавцу.
И Кира его купила, хотя всё происходящее ей казалось сном.
Свадьба была скромной. Двое друзей, малышка и сами молодожёны. Павел купил их личные обручальные кольца. Переодев кольца-талисманы на другую руку, молодожёны обменялись своими собственными кольцами с гравировкой. Внутренняя гравировка колец содержала их имена, написанные красивым шрифтом. Старые кольца не были против, они вообще молчали и даже не резонировали последнее время. Всё было чудесно и казалось сказкой. Павел – в строгом белом костюме, в рубашке и бабочке, Кира – в свадебном платье и с букетом белых роз. Алёнка, утирающая слёзы. Первый танец молодых супругов, звон бокалов. А потом…
– Здравствуй, Кира, – сухо сказала она, вручая ей букет тюльпанов. – Поздравляю.
– Мама, – прошептала Кира. – Спасибо.
– Павел, – Павел подал руку женщине. Та критично оглядела его.
– Мария, – она подала руку и пожала его. – Мамой называть меня необязательно.
– Я догадался, – ответил Павел. – И, чтобы вы знали, Кира теперь моя жена, моя семья, и я буду защищать её любой ценой, даже от вас, если понадобится.
– В этом нет нужды, – сухо отозвалась Мария. – Я её вырастила и воспитала, это мне надо опасаться того, как она будет защищать вас.
– Вы забыли сказать – родила, – заметил Павел.
Мария зло посмотрела на него. Обмен любезностями состоялся.
– Теть Маш, давайте не будем портить этот день, – Алёна постаралась разрядить обстановку.
– Алёночка, я и не собиралась портить его, – сухо улыбнулась Мария.
– У нас заказан ресторан, – сказал Павел. – Там будут мои родители, присоединяйтесь.
– Хорошо, – согласилась Мария.
– У нас ещё фотосессия, – напомнила Кира.
– Езжайте сразу в ресторан, – сказал Павел. – С Алёной и Ильёй.
– Хорошо.
Когда Мария с Алёной и Ильёй удалились, Павел обнял Киру.
– Не расстраивайся, малыш, она приехала, это уже шаг навстречу, может, помиритесь.
– Ты-то не особо с ней любезничал, – заметила Кира.
– Прости, но она какая-то странная, а я бывший мент, мне редко нравятся люди её склада характера. Хотя нет, не так, мне вообще редко нравятся люди.
– Идём, – улыбнулась Кира.
– А вот и любимая мною улыбка, – просиял Павел.
После фотосессии Кира и Павел поехали в ресторан, где их уже дожидались. В тесном кругу началось празднование.
Родители Павла были довольно милыми людьми. Отец был совершенно седой, высокий и упитанный мужчина с серыми весёлыми глазами. Мать – тонкой и жизнерадостной старушкой со строгим пучком седых волос. Киру она называла весь вечер не иначе как дочка. Внутренним взором Кира видела, как глаза отца Павла сияют золотыми радужками, а глаза матери – нежно-голубым. У них был такой же барьер, как и у Павла, прочитать их не было возможности, только видеть внешние проявления не то их силы, не то сущности.
– Надо же, никогда не думала, что придётся сидеть с вами за одним столом, – заметила Мария. Она всё время смотрелась в зеркальце, которое без спроса взяла в клатче Киры, и демонстративно поправляла макияж. Киру это очень злило.
– Бросьте, – добродушно улыбнулся отец Павла – Сергей Геннадьевич. – Мы уже давно не враждуем.
– Всё равно, это такая редкость, – возразила Мария.
Алёна и Илья удивлённо переглянулись.
– Тут ваша правда. Отец Киры, я так понимаю, в совете? – спросил мужчина.
Мария бросила испепеляющий взгляд на Киру и неуверенно кивнула.
– Я тоже, – продолжил мужчина. – Паша не любит заниматься делами семьи, в чём-то я его понимаю. Как хорошо, что у вас нет подобных разногласий.
– Есть, – ответила Мария.
– Мама, пожалуйста, – попросила Кира, закатив глаза.
– Нет уж пусть послушают, кого они приняли в свою семью.
Это было жестоко, Кира опустила голову.
– Эта юная особа имела наглость очень нехорошо поступить, она всегда отличалась неуправляемостью. Я думала, что хорошее воспитание и любовь исправят то, что течёт у неё в венах…
– Вообще-то вы говорите о своей дочери, – заступился Павел.
Кира опустила голову ещё ниже, она была на грани, чувствуя, что скоро разрыдается.
– Ну дочь она мне только на бумаге, кто знает, что на самом деле течёт в её венах, какое дерьмо нам ещё придётся от неё вытерпеть. Хотя это теперь ваши проблемы…
– Что ты несёшь? – возмутилась Кира.
– Уходите, – коротко сказал Павел. – Сейчас же.
Он ещё добавил несколько слов на всеобщем:
– Si audes iterum venire ad nos cum falsis accusationibus, non eris bene, crede mihi, non mittent verba ad ventum!**
Но, кроме его родителей, Киры и Марии, никто ничего не понял. Алёна и Илья только ошарашенно переглядывались.
– Si putas hanc coniunctionem cum herede antiquae familiae felicissimam esse, tunc te confundere volo, nihil ad nostram familiam pertinet,*** – произнесла Мария.
– Et hoc pertinet ad familiam meam, ut auferat,**** – буквально прорычал Павел.
Язык напоминал примитивную латынь, из уст Павла он казался рёвом, убедительным и властным. О, он был точно уверен в своих словах и готов ответить за каждое. Для Алёны и Ильи он словно произносил проклятия с уверенностью, что они сработают.
Мария встала и покинула ресторан, оставив зеркальце на столе.
– Какой ужас, – сказала мать Павла – Ирина Станиславовна. – Ничего, дочка, не бери в голову. Мы, матери, иногда бываем жестокими даже с собственными детьми, и это не потому, что мы вас не любим, а просто считаем себя крайне обиженными.
Павел взял Киру за руку, веселиться настроения уже не было. День был испорчен… День их свадьбы…
Комментарий к Глава 9. Свадьба.
*Вера Эллен Вонг (кит. 王薇薇, пиньинь Wáng Wēiwēi, палл. Ван Вэйвэй; англ. Vera Ellen Wang; род. 27 июня 1949, Нью-Йорк) — американский модельер свадебных платьев, бывшая фигуристка. В 1990 году она открыла собственный салон дизайна в отеле Carlyle в Нью-Йорке, где представлены платья невесты её торговой марки. Так же она разработала костюмы для фигуристов, в том числе для Нэнси Керриган, Мишель Кван и Эвана Лайсачека. Серебряный призёр Нэнси Керриган носила уникальный костюм от Веры Вонг в 1994 году на Олимпийских играх.
**Если вы ещё раз посмеете заявиться к нам с ложными обвинениями, вам не поздоровится, поверьте мне, я слов на ветер не бросаю!
***Если вы считаете, что это очень удачный союз, с наследницей древнего рода, то хочу вас разочаровать, она не имеет отношения к нашему роду.
****Зато имеет отношение к моему роду, уходите.
========== Глава 10. Сострадание. ==========
– Мне нужна карта Марии Ивановны Брейгель, – Кира стояла у регистратуры больницы, где когда-то наблюдалась её мать. – Тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, четвёртый участок.
Грузная медсестра в регистратуре смерила её оценивающим взглядом.
– А вы? – спросила она.
– Её дочь, я вписана как доверенное лицо, которое может иметь доступ к личной медицинской карте, – пояснила Кира.
Проверив что-то в компьютере и постучав по клавиатуре, женщина сказала:
– Паспорт.
Кира подала свой новенький паспорт и следом свидетельство о браке.
– Кира Вячеславовна, в девичестве Брейгель, верно? – переспросила женщина.
– Да, верно.
Женщина вернула Кире паспорт и свидетельство о браке и пошла на поиски карты. Через несколько минут она вернулась с толстой медицинской картой. Поставив несколько подписей, Кира вышла из поликлиники с документом в руках. Все эти сложности были вызваны тем, что по каналам Павла факт усыновления установить или опровергнуть не удалось. В архивах просто не существовало документов, доказывающих это. Свидетельство о рождении, акт записи в ЗАГСе, личная медицинская карточка. Везде было написано, что она дочь своих родителей, на что бы там ни намекала мать или Старшая. Оставался последний источник – личная медицинская карта матери, в ней должна быть запись о беременности, родах. Последний источник, последний документ, который разрушит наговоры. Кира была уверена, что найдёт в карте доказательства беременности матери. Но ведь были и другие варианты. Она могла быть беременной в это время, а ребёнок мог умереть при рождении, и её, подкидыша, просто записали как родного ребёнка. Кира не была похожа на родителей или родственников, отсутствие общей крови многое бы объясняло. Но до прошлого января она никогда не чувствовала себя чужой. Она была любимым и желанным ребёнком. Была…
День обещал быть солнечным, наконец-то наступила полновластная весна. Портить день не хотелось, но и сидеть дома тоже. И Кира, приехав домой (домой, в квартиру Павла, как странно теперь называть эту квартиру домом, на душе становилось тепло от этого), бросила медицинскую карту на барную стойку и снова вышла на улицу, доехала до Северного Речного Вокзала и очень долго там гуляла, размышляя о своём. Её телефон зазвонил, по рингтону она поняла, что это отец. Кира сжала губы, глядя на дисплей телефона. Обида всё ещё жила в её сердце, но была уже не такой сильной, чтобы игнорировать звонок отца.
– Да.
– Кира, прости меня, дочка, – прошептал он.
– Да, ладно, пап, ты не виноват, – в это мгновение она почувствовала, что простила, и её сердце наполнилось нежностью к отцу.
– Виноват, – тихо отозвался он. – К сожалению, обратно дороги нет. И с матерью вы теперь вряд ли помиритесь. Я знаю, она бывает жестокой, но жизнь у нас с ней была не самая лёгкая. Пойми нас, пожалуйста, и не держи зла. Я должен тебе это сказать: тебя окончательно исключили из общества, ты больше не сможешь к нам приезжать и контактировать нам с тобой тоже запрещено. Я решил сам позвонить и сказать. Это наш последний разговор. Прости меня.
Он отключил вызов, и Кира услышала тишину, которая теперь наполняла её, как вакуум, что образовался вокруг неё, не давал воздуху попадать в лёгкие. Она села на скамью. Слёз не было. Она выплакала все, что у неё были. У неё больше ничего нет: ни родителей, ни Круга Видящих, ни членства в совете Старейшин. Её полностью исключили, вычеркнули, выбросили. И за что? За то, чего она не делала? А если бы и сделала, это же полная глупость исключать из-за такого. Ведь так? Почему её не наказали в детстве, если она так же делала? Что изменилось на этот раз? Возраст? А если она действительно передала свой сон Старшей? А если это часть её силы – уметь проникать во сны? Если бы можно было найти воспоминания из детства. Это сложно, в Круг Видящих принимают с восемнадцати лет, всё, что видится девушкам до, сплошные слепые пятна, поскольку они не были нанизаны на нить, а срок, в котором видения считаются актуальными и их возможно нанизать, составляет всего лишь девять месяцев. Видящие не видят прошлого. Они видят только будущее, это сказочное проклятие принцессы, которая была слишком капризна. Можно было, конечно, просмотреть воспоминания о себе на нитях других, матери например, но доступа к ним у Киры больше нет. Что она могла там увидеть? Вряд ли что-то действительно важное, что может пролить свет на её рождение и способности. Какова вероятность, что часть сил Киры была подавлена в детстве, а сейчас они пробуждались? Всегда ли это было в ней? За последние месяцы Кира практически убедила себя в том, что она действительно могла это сделать неосознанно. А если это Старшая проникла в её сон? Может, за ней всё время следили? Нет, эти мысли Кира отбрасывала, потому что она не такая уж значимая Видящая, чтобы за ней следили, чтобы сама Старшая проникала в её сны. Только почему это вызвало такой резонанс? Зомби-Драконы – ересь, но Орден считает, что это не так. Возможно, они подумали, что Кира предала Старейшин и перешла на сторону оппозиции, такой вывод всё объясняет, он вполне логичен. Не увязывались только время и то, что Кира и в детстве твердила о зомби-Драконах, а тогда она не знала Павла. Можно было, конечно, списать это на то, что маленькая Видящая просто видела будущего супруга и из этих видений могла почерпнуть его убеждения о «смерти», что грозит миру. Но и это было лишь бездоказательное предположение.
Снова зазвонил телефон. Это был Павел.
– Родная, ты где?
– Гуляю, – тихо ответила Кира.
– Что с голосом?
– Папа звонил.
– Что сказал?
– Сказал, что меня окончательно исключили из общества и им с матерью запрещено со мной контактировать.
Повисла пауза. Слышно было, как Павел злится, а потом он внезапно сказал:
– Срочно отправляйся домой, собирай вещи, мы уезжаем. Бери только самое необходимое, документы, минимум одежды, чтобы поместилось в один маленький чемодан.
– Что? – удивилась Кира.
– Не задавай вопросов, потом, всё потом. Срочно домой. Позвони на работу, скажи, что заболела или что берёшь отпуск за свой счёт, – проинструктировал он. Голос его был холодный, чужой и повелительный, он никогда так с ней не разговаривал. – Просто не спрашивай, а делай, что я говорю.
– Хорошо, – Кира больше не нашлась, что ответить.
– Я выезжаю, и упаси тебя Боже не оказаться дома с собранным чемоданом, – пригрозил он.
– Ладно.
– Не ладно, а живо домой, – он не кричал, его голос был ровный и холодный, от этого Кире стало жутко и полностью отпало желание ослушаться.
Он отключил вызов. Кира ещё секунду смотрела на экран телефона, а потом резко сорвалась и помчалась домой. Павел что-то недоговаривал. Она почувствовала, как паника запускает свои щупальца под кожу, непонятно откуда взявшийся страх гонит вперёд. У выхода из пешеходной зоны она практически бежала. Павел – её защита и опора, она должна ему верить.
Павел нашёл своего зама и сообщил, что уезжает, вернётся нескоро, бизнес на нём. Возможно, он приедет через пару месяцев, а может, никогда. Он быстро сел в машину и, заведя мотор, рванул домой. Только бы она его послушала. Он знал слишком много грязи о Старейшинах и об их методах устранения неугодных членов общества. Насмотрелся, больше не собирается. Но что им сделала маленькая девчонка? Только бы она была дома. Он взял мобильник и, выбрав из списка контакт, набрал его. Когда на другом конце ответили, Павел быстро затараторил.
– Семён, здорова, брат. Беда, срочно бери всех, кто свободен и дуй ко мне. В квартиру, кроме меня и моей жены, не пускать никого.
– Что случилось?
– Хана мне и моей спокойной жизни.
– Бандиты из той банды выследили?
– Похоже, – соврал Павел.
«Ту» банду он прекрасно помнил, тоже серьёзные и мстительные ребята, своим шрамом он обязан им. Что ж, это ложь во спасение.
– Будем через пятнадцать минут, – ответил Семён.
Павел отключил вызов и набрал следующий номер.
– Привет, какие люди, – отозвался мужской голос на другом конце.
– Привет, Олег, дело есть. Надо меня и мою жену вывезти из страны, – сообщил Павел.
– Когда?
– Вчера.
– Всё так плохо?
– Хуже не бывает.
– Конечно же, нелегально?
– Да, нельзя, чтобы нас отследили, – пояснил Павел.
– Куда?
– Туда, где не ловят телефоны и про интернет ещё не слышали, – угрюмо ответил Павел.
– Кто-то из бандитов тебя достал? Я думал, ты на пенсии.
– Типа того, – ещё злее отозвался Павел.
– Понял, сделаем в лучшем виде, я перезвоню.
– Жду.
А папаша Киры не дурак. Спасибо ему, что ли, сказать при случае за то, что предупредил. А вот Кира сплоховала, она должна была сразу позвонить мужу. Она точно ничего не знает. Нужно было спросить! Идиот! Ментовская беспечность, думал, что всё держит под контролем. Павел зло ругнулся себе под нос и резко ударил ладонями по рулю. Он набрал жену.
– Ты где? – спросил он, едва она ответила.
– Дома, – угрюмо отозвалась она. По голосу он понял, что её без того испорченное настроение ушло в глубокий минус. Её голос дрожал, она была напугана, поздно было что-то менять, а может, оно и к лучшему, что она боится, будет осторожнее.
– Там должен приехать мой друг, Семён Степанов, дверь отрыть можно только ему и его бойцам, он уже должен быть рядом. Только проверь документы, прежде чем дверь открыть. Он майор спецназа. Глаза карие, волосы русые, бородатый.
– Зачем?
– Кира, запоминай, это важно. Повтори!
– Семён Степанов, глаза карие, волосы русые, бородатый, майор спецназа. Скажи мне, наконец, что происходит?
– Я не хочу тебя пугать, – ответил Павел.
– Я и так напугана до чёртиков. Подожди, в дверь звонят.
– Кира, ради Бога, прошу тебя, не подходи к двери! Для Сёмы ещё слишком рано!
– Что?
– Зайди в гардеробную, быстро!
– Паш…
Послышалось, как железную дверь в квартиру пилят болгаркой.
– Быстро в гардеробную! – закричал Павел в трубку и вдавил педаль в пол, сильнее сжимая руль. – Там сзади потайная дверь, только свет не включай. У дальней стены. Вкрути лампочку в стене, она откроется. Живо!
Он услышал, как скрепит на половину открученная лампочка в цоколе, а затем звук отъезжающей двери.
– Открыла?
– Да.
– Заходи, трубку только не клади. Дверь сама закроется.
Он услышал, как закрылась дверь. Не зря он оборудовал эту маленькую каморку размером всего метр площадью. Бежать из квартиры на пятнадцатом этаже просто больше некуда.
– И молчи, – инструктировал он. – Слушай, что там происходит…
========== Глава 11. Побег. ==========
Каморка была очень маленькой, Кира старалась не шевелиться, но никак не могла унять дрожь, она даже зажала рот ладонью, чтобы дышать как можно тише. Павел был на другом конце телефонной трубки. Она слышала, как он хлопает дверью машины, как бежит, как открываются двери лифта. В квартире уже творился бедлам: страшно гремела мебель, кто-то кричал, требовал лечь на пол. Внутренним взором она видела красные всполохи ярости. Творилось какое-то безумие. Она сползла по стене на пол и продолжала смотреть в темноту широко открытыми глазами.
– Я здесь, – крикнул Павел в трубку и отключил вызов.
Кира зажмурилась, звуки борьбы продолжались, потом послышались выстрел и громкий крик незнакомого мужчины: «Держи его!» А потом всё утихло. Через минуту дверь её укрытия медленно отъехала в сторону. Перед ней стоял Павел, с ним всё было хорошо. Он быстро подхватил её за локоть и поднял с пола, она бросилась к нему на шею и зашлась рыданиями.
– Тише-тише, – он гладил её по голове. – Всё скоро закончится.
Они прошли в гостиную, Кира вытирала слёзы.
– Так ты была в квартире, сука, – пробормотал один из мужчин, прижатых лицом к полу группой захвата.
Его все проигнорировали.
Их было четверо, все в чёрных масках, чёрной форме, крепкие, огромные. Группа захвата была из семи человек, и было видно, что они скрутили нежданных гостей с трудом.
– Юсупов, это серьёзные ребята, – сказал бородатый, видимо, Семён. – Не похожи на тех бандитов, что тогда тебя подстрелили. Кому дорогу перешёл?
Рефлекс сработал сам собой. Кира потянулась к Семёну внутренним взором и увидела битого жизнью и горячими точками холоднокровного вояку, которому можно было доверить жизнь и не одну.
– Да так, – ответил Павел. – Есть одни иностранцы. Поэтому и позвал тебя.
– Это ж надо, дверь болгаркой выпилить, – Семён покачал головой.
Зазвонил телефон Павла. Он достал его из кармана и ответил.
– Да, – коротко отвечал он, на всё, что ему говорили. – Да, устроит. Когда? Едем. Ты чемодан собрала? – спросил он у Киры.
– Да, – коротко ответила она.
Павел отключил телефон и положил его в нагрудный карман Семёна.
– Всё так плохо? – спросил тот.
Павел коротко кивнул.
– Кира, отдай свой телефон Сёме, – попросил Павел. – И бери вещи, мы уходим.
Кира послушно вручила свой телефон Семёну и пошла за чемоданом и пальто. Павел забрал у неё чемодан, после чего они покинули квартиру.
Он ни на секунду не выпускал руку Киры из своей, пока вёл по двору к машине и всё время оглядывался. Он посадил Киру в машину, поставил чемодан на заднее сидение и сел за руль. Какое-то время они ехали в тишине. А потом Кира спросила:
– Это из-за меня? Да? Они за мной приходили?
– Да, – с горечью ответил Павел.
– Я ведь ничего не сделала? За что?
– А я думаю, сделала, – ответил Павел.
– Что именно?
– Сказала правду, – ответил он. – Есть у меня ещё пара мыслей на этот счёт. Но всё потом, сейчас нам надо уехать и очень быстро.
– Куда?
– Я всё организовал, нас вывезут на военном самолёте, – ответил Павел. – Тебе лучше пока не знать куда.
Киру всё ещё мелко трясло, он протянул к ней руку и переплёл их пальцы.
– Не волнуйся, я смогу тебя защитить, – сказал Павел. Он должен сохранять спокойствие ради неё, она и так до смерти напугана. Кира должна быть уверена в нём, должна знать, что он не оставит её. – Самое верное решение, чтобы ты была членом Ордена и находилась под нашей защитой, хотя боюсь, их это не остановит. У нас есть пара часов, чтобы поговорить, очень серьёзно поговорить.
– Я не понимаю, что происходит. Зачем я им?
– Не знаю, – отозвался Павел. – Итак, что мы имеем, – голос его был холодный и рассудительный, словно это не он только что отбивал атаку. – Ты сказала, что проникать в сознание можно.
– Так они сказали.
– Это очень плохо, – протянул Павел. – Если есть такая возможность и ты можешь проникать в чьё-то сознание, то и в твоё тоже могут, а значит, они могут видеть твоими глазами, поэтому ты не будешь знать, куда мы едем. Спасибо твоему отцу, конечно, за то, что предупредил, только он не знал, что времени осталось очень мало. Да и ты была не в курсе, что такое возможно. Теперь твоя мать. Она не зря себя так вела, возможно, это тоже подсказка. Думай, Кира, думай.
– Она сказала, что я могу защищаться, – сказала Кира. – Только этому надо учиться. У меня один раз получилось, может, получится снова.
– Кира, это не разовая акция, защита должна быть постоянная, круглые сутки, во сне и наяву, – пояснил Павел. – Иначе ты не жилец, – он сглотнул, в горле пересохло, но озвучить суровую правду было необходимо.
– Да что же я такого сделала? – спросила Кира.
– Думай, Кира, думай, что ещё говорила твоя мать?
– Она мне в прошлый раз рассказала, что видела меня взрослой, такой, какая я сейчас, и что видела рядом со мной золотого Дракона.
– Так, ещё что?
– Что она тоже блокировала свои видения, что слишком оберегала их…
– Вот он ключ к защите. Может, стоит обереги найти?
– Моим оберегом всегда было кольцо, – сообщила Кира. – Но оно не особо работало.
– Вот что изменилось. Мы обменялись кольцами, есть вероятность, что они заработали, как положено, как обереги.
– Ты думаешь?
– Не уверен, но не стоит исключать этот вариант. Необходимо всё проверить сначала. Надо кого-то найти, кто поможет это сделать.
– Хорошо.
– Что ещё говорила твоя мать?
– Она, – Кира вспомнила их разговор, когда лежала в ванной, – хотела, чтобы ты скорее на мне женился.
– Ну тут не поспоришь, наверное, я единственный, кто сейчас способен тебя защитить, как бы самодовольно и пафосно это ни звучало. Дальше.
– Ещё она сказала, что, когда придёт время, я должна держаться за него изо всех сил.
– За кого?
– За Золотого Дракона. Только она ещё сказала, что я должна держаться за него со всей любовью, что у меня есть.
– Любовью?
– Да, – отозвалась Кира.
Павел задумался. Золотой Дракон, любовь, кольца, Видящие.
– Было ещё что-то?
– Нет, думаю, нет.
Повисло тяжёлое молчание. Кира пыталась понять, что происходит, но не находила разумных объяснений. В голове было пусто, ни единой мысли, ни одного воспоминания. Возможно, это всё страх и адреналин, ей нужно успокоиться и тогда сможет понять, вспомнить.
На аэродроме их встретил грузный мужчина в военной форме.
– Олег, – позвал его Павел, выходя из машины и доставая чемодан с заднего сидения.
– Всё готово, – сообщил Олег.
– Моя жена Кира, – представил Павел, когда она вышла из машины.
– Очень приятно, – сказал Олег. – Жаль только, что при таких обстоятельствах.
– Мне тоже, – ответила Кира.
Олег проводил их до огромного военного боинга и передел Павлу два паспорта синего цвета.
– Делали быстро, фото твоей жены взяли в паспортном столе, твоё – из досье. Самолёт вывезет вас в ближайшую страну, не скажу какую, там вас пересадят на корабль, в порту в камере хранения возьмёшь всё, что надо, – инструктировал Олег, вручая Павлу ключи. – Если такое дело, то мне конечной точки вашего назначения знать не положено.
– Я верю, что, если тебя прижмут, ты не расколешься, но всё же тебе, правда, лучше не знать, – согласился Павел.
Кира взглянула на Олега, действительно не расколется, ему можно верить, он надёжный и основательный и чем-то напоминает бронетранспортёр, такой крепкий у него характер.
– Удачи, брат, – Олег пожал Павлу руку.
Они поднялись на борт самолёта.
– Ну и кто мы теперь, – Павел поджал губы и открыл паспорта. – Поздравляю, миссис Маргарет Уэлч.
Кира заглянула в паспорт, посмотрела на своё фото. Кто-то в её голове сдавленно захихикал.
– А ты? – спросила Кира.
– Томас Джозеф Уэлч, ваш супруг, мэм, – кривляясь, ответил Павел.
Кто-то откровенно засмеялся. Павел и Кира переглянулись.
– Кажется, я скучал по этим голосам в голове, – констатировал он.
– Я тоже. Им, похоже, нравятся наши имена…
– Прости, – прошептал Павел, прижимая к себе жену.
– За что?
– Я должен был предупредить. Не ты первая исключена из общества. Просто я не думал, что можно исключить Видящую, ведь вы основной инструмент, у вас дар, – сбивчиво начал оправдываться Павел.
– О чём ты?
– Понимаешь, всех, кого исключили, приговорили к смерти. Это моя излишняя самоуверенность, я думал, что держу всё под контролем. Я должен был спросить тебя, знаешь ли ты о вынесении смертного приговора бывшим членам Старейшин. Должен. А теперь и так понятно, что ты не в курсе. Мне жаль, Кира, я очень виноват.
Кира несколько мгновений смотрела на мужа, а потом словно отмерла:
– Ты прав, я Видящая, я особый случай, уже невероятно само осознание того, что меня исключили из Круга Видящих. Ты не мог знать. Ты сейчас рядом со мной, не бросил меня, женился на опальной Видящей, так что, – Кира поджала губы, – я тебе очень сильно не завидую, проблем ты себе нажил просто на ровном месте.
Павел лишь усмехнулся в ответ.
Больше поговорить не удалось, потому что самолёт взлетел и стало очень шумно. Они прижимались друг к другу, словно в мире больше ничего не существовало. Им обоим для счастья нужны были только они сами, а место не имело значения. Теперь они беглецы. Что бы им ни преподнесла жизнь, они выдержат. Только за что Старейшины так с Кирой? Какую угрозу она для них представляла, раз они решили её убить без суда и следствия? Она ведь Видящая, самый ценный ресурс, которым обладали Старейшины. Павлу и Кире оставалось лишь догадываться о причинах.
Первая пересадка была в Лиссабоне. Кира узнала его, так как уже бывала здесь с родителями. Так что попытка скрыть передвижение была провалена. Да и понятно, почему Павел сказал жене имена, под которыми они теперь скрывались: на границе могли быть проблемы, и Кира должна была знать, кто она теперь.
В порту в камере хранения Павел нашёл нужную ячейку, внутри которой лежала сумка. Он забрал её и оставил там российские паспорта, чтобы в случае обыска на границе их не нашли. Он проверил сумку, в ней было немного наличности, сотовый телефон, одежда, несколько папок с документами. Павел проверил папки, но вернул их в ячейку.
– Нам они не понадобятся, – сообщил он. – Хотя, – он задумался, – можно попробовать.
– Я поняла, о чём ты, – Кира решила, что это неплохая идея, чтобы она думала как можно чаще о том, что они плывут, допустим, в Марокко, а сами едут в другое место.
– Нам предлагают милые апартаменты в Дакаре, – произнёс Павел.
– Ну, если предлагают, значит, нужно соглашаться, – ответила Кира.
– Прекрасно, – хитро улыбнулся Павел. – Дакар! Жди, мы едем!
========== Глава 12. Воспоминания. ==========
Тонкая полоска света пробивалась в окно сквозь плотно закрытые шторы. Кира спала в объятиях мужа на большой кровати отеля. За окном было жаркое тропическое лето. Им нужно было остановиться именно здесь, так как Павел назначил встречу с информатором, так он его называл, для получения сведений, которые считал важными. Встреча была назначена в обед, поэтому Кира и Павел отсыпались. Они были счастливы наконец-то почувствовать твёрдую землю под ногами. Корабль это, конечно, замечательно, но не шестнадцать суток к ряду. Павел был привычен к подобным нагрузкам, но вот Кира плохо переносила плавание.
Конечную точку назначения знал только Павел. Кира надеялась, что их не догонят и не найдут, а ещё она хотела домой… Хотела снова говорить с мамой и папой, ходить на работу в больницу… Но не могла. А ещё она хотела знать, что же случилось в её жизни, раз она стала опальной. Она не сделала ничего плохого. Если долго повторять это себе, то в конечном итоге начинаешь верить. У неё ещё была вера Павла, это помогало.
«Тёмное небо раздирали всполохи молний. Дождь хлестал с такой силой, что капли, попадая на кожу, едва ли не ранили. Ветер прижимал деревья к земле. Они гнулись и стонали в унисон буре. Она летала на спине огромного Золотого Дракона! Держалась за шипы на его шее изо всех сил, но руки всё время соскальзывали. Было мокро и очень холодно. Дракон взлетал всё выше и выше, он хотел подняться над грозой. Но даже этой огромной машине смерти было тяжело бороться со стихией. Пробравшись сквозь тучи и бурю, поднявшись над облаками, Дракон направился навстречу яркому солнцу, озираясь по сторонам. Чего он ждал? Что высматривал над толщей грозовых облаков? А потом Кира увидела! Увидела впереди огромного Дракона. Плоть его частично сгнила, обнажая белые кости. Перепончатые крылья местами имели дыры, но тем не менее он держался в воздухе. На нём сидел всадник, который держался за поводья. Всадник, как и его Дракон, был полуистлевшим трупом. Кира содрогнулась всем телом. Золотой Дракон под ней поднял голову, завис над тучей, приняв вертикальное положение, открыл свою смертоносную пасть и выдохнул пламя. Огонь поглотил противника, и он стал опадать в облака, распадаясь на пепел…»
Кира открыла глаза. Простыня, которой они с Павлом укрывались, была мокрой. Волосы слиплись. Холодный липкий пот заливал глаза. Кира поёжилась, несмотря на жару, её морозило. Она осторожно поднялась с постели и ушла в душ, чтобы смыть с себя этот липкий сон. Стоя под горячими потоками воды, пыталась согреться и отогнать от себя дурные мысли. Кажется, она только что действительно побывала под холодным дождём в центре бури, в центре битвы. Сон не отпускал, обволакивая её. Она до сих пор чувствовала каждую каплю холодной воды у себя на коже. Сквозь шум воды Кира услышала шаги. Павел шёл к ней в душ. Она подставила лицо воде, стараясь и ни о чём не думать.
– Найдётся местечко? – спросил он, заходя в душ.
Он положил ладони ей на живот и прижал к себе.
– Боже, ты вся ледяная, – удивился он и стал растирать её плечи, сильнее прижимая к себе.
Кира повернулась к нему и томно посмотрела, распахивая глаза.
– Так согрей меня, – прошептала она.
– Что происходит?
– Не сейчас, – она припала губами к его груди.
Странное чувство разлилось по её телу, каждая клеточка наполнилась электричеством и желанием. Павел подхватил её под бедра, приподнял и прижал к стене…
Не существовало ничего. По венам растекалось живое пламя. Оно обжигало изнутри, но застывало перед ледяным холодом кожи. Ладони Павла были так же горячи, как кровь Киры, они обжигали, как и всё его тело, прижатое к ней, находившееся в ней, проходя электрическими импульсами, застывая на кончиках её пальцев. Нервные окончания в животе завязались в тугой клубок, отражаясь сладкой болью. Через несколько мгновений она вскрикнула и, распахнув глаза, увидела чёрно-белый мир. Мир утратил краски и звуки, как старое немое кино. Она видела. Видела… По ванной комнате заскользили тени. Через комнату прошла Старшая Видящая, она держала в руках свёрток, свёрток плакал. Ребёнок? Старшая была моложе, намного моложе, чем теперь, но узнавалась легко. Она прошла и положила сверток на стол. Из тьмы к свёртку потянулась костлявая рука, обтянутая серой кожей, тонкие пальцы отодвинули ткань, скрывающую дитя. Рука резко отдёрнулась. Утробный булькающий голос зазвучал у неё в голове: «Пока это лишь дитя. Но она станет самой сильной среди вас. Её взору открыты будущее и прошлое. Когда-нибудь это станет опасно. Когда это случится, убейте». Картина исчезла. Растворилась дымкой. Кира перевела пустой взгляд на Павла. Среди чёрно-белых картин сам он был чёрно-белым, лишь глаза… Тонкий сияющий золотой обруч вокруг радужки сиял нежным завораживающим светом. Кира прильнула к Павлу, впиваясь поцелуем в его губы, и через мгновение оказалась наполнена до краев. Огонь хлынул из её тела, обжёг кожу, и она наконец-то согрелась. Права была мама… Ох как права.
Они вышли из душа, неспешно позавтракали и вышли на прогулку.
– Может, расскажешь, что ты видела?
– Сначала сон, – отозвалась она. – Я летала на Золотом Драконе, а потом он уничтожил другого Дракона и его всадника, при этом оба они были живыми мертвецами. Я не знаю, что это было, может быть, я слишком много думала об этом, вот и увидела. Но всё было так реально. Всё время лил ледяной дождь. Мне было жутко холодно и страшно. А потом, – Кира слегка смутилась, – в душе, я увидела Старшую. Только она была моложе, намного моложе. Словно из прошлого. А мы ведь видим только будущее. И у неё был младенец в руках. Она принесла его откуда-то. А потом эта рука. Она была странная, словно кости обтянуты кожей, а мышцы давно высохли или их просто удалили. И это существо, я уверена, что голос принадлежал ему, сказало, что этому ребёнку открыты и прошлое, и будущее и что это опасно для них. Как только станет слишком опасно, ребёнка надо убить.
– Думаешь, ты видела прошлое?
– Либо так, либо я сошла с ума, – ответила Кира.
– Есть над чем подумать. А ещё костлявая рука, живые мертвецы, Драконы…
– И ты…
– Что я?
– У тебя радужку глаз опоясывают тонкие золотые кольца, – ответила Кира. – У них такое ласковое сияние.
– И когда ты это видела? – Павел недоверчиво поднял бровь.
– Когда… – Кира шумно вдохнула и засмеялась.
Павел всё понял и тоже засмеялся.
– Идём, – сказал он, привлекая её к себе. – Пора на встречу.
Встреча была назначена в кафе в другой части города. Безопасность прежде всего. Их ожидала блёклая блондинка, такая, какими бывают люди, которые легко смешиваются с толпой. Она была настолько обычной, что Кира пребывала в замешательстве: обычно женщины украшают себя, используют косметику, чтобы выделяться, казаться привлекательными. Она же была этакой невидимкой. На таких не смотрят, не обращают внимания, а значит, не запоминают. Кира знала, она ведь когда-то сама была такой, очень-очень давно, теперь казалось, что в другой жизни. Она потянулась к девушке мысленным взором и… Её отбросило назад, словно невидимая стена, на которую натыкаешься, не видя, куда идёшь. Кира вздрогнула, как от удара. Она и забыла это липкое ощущение, которое она испытала, когда её отбросила защита Павла. Что это за защита? Может, в Ордене все так защищаются от Видящих? Она так и не спросила. А надо бы.
– Ну и вид у тебя, – фыркнул Павел вместо приветствия.
Значит, девушка выглядела так не всегда, и Кира правильно оценила её вид как конспирацию и способ смешаться с толпой. Хотя бледнокожая девушка среди загорелых мулаток определённо выделялась, поэтому это было самонадеянно.
– И тебе привет, – ядовито отозвалась девушка и смерила жену Павла оценивающим взглядом. Кира поняла, что она почувствовала, как её попытались просканировать.
– Кира, познакомься это Маша, Маша, это моя жена Кира, – представил Павел.
– Угу, – буркнула Маша. – Сядете вы уже или нет?
Павел и Кира сели. Маша вытащила из рюкзака толстую папку и протянула Павлу.
– В двух словах, что можешь сказать? – спросил Павел.
– Да хреново всё, – ответила Маша. – Во всех бандитских группировках, да и мафиях объявлена награда за её голову, – она кивнула на Киру. – Деньги немалые, до конца жизни хватит. Так что ты б подумал.
– Очень смешно, – сердито процедил Павел.
– Кто заказчик, неизвестно, – продолжила Маша. – Но мы с вами знаем, кто на этой планете в край обнаглел. Орден уже вступился, но это не спасёт. Вы можете поехать в один из бункеров, но по глазам вижу, что не поедете. Да и не жизнь это, скрываться всё время. Из многолетней слежки за Старейшинами удалось выяснить, что основной мотив, которым они прикрываются, – это конфиденциальность. Есть тщательно охраняемый объект, но из тех, кто видел, что там происходит, никто не выжил, а если и выжил, то играет за другую «команду». Всё, что мы «нарыли», находится в папке, плюс самое интересное и пикантное из жизни Старейшин. И из жизни Киры, – Маша внимательно посмотрела на неё и поджала губы. – Конечно, не я тот человек, который должен был тебе сказать, что ты приёмная.
Кира шумно вдохнула.
– Я догадывалась, но доказать не успела, мать слишком явно намекала, – ответила она. – Я даже как-то успела смириться.
– Ну тогда не будем излишне сентиментальными и вернёмся к сухим фактам, – продолжила Маша, бросив быстрый взгляд на то, как Павел сжал руку Киры. – Нам удалось узнать, что нашли тебя рядом с контейнером с мусором. А ещё есть толстое досье с подробным описанием магических ритуалов, проводимых над тобой, все они были сделаны только с одной целью – изъять твои силы, воспоминания и видения. Интересное «чтиво», надо признать. Это делали с тобой до пяти лет. Потом прекратили, хоть особо и не преуспели, а только смогли отсеять видения прошлого и отправить их просто во сны, обычные сны. Ты думаешь, что видишь сон, а на самом деле – это видение.
– Но Видящие не помнят снов, а то, чего они не помнят, на нить не попадает, – удивилась Кира.
– Видимо, ты начала помнить, – пояснила Маша. – Всё, что они с тобой сделали, обратимо. Это был лишь вопрос времени, и, наверное, оно пришло, раз они так переполошились, а им есть чего бояться. Судя по записям, ты во много крат превосходишь по силе всех Видящих вместе взятых. Но, к сожалению, описания твоих сил не прилагаются, хоть и очень хотелось, чтобы они там были. Наверное, есть и другая папка с записями.
– Не папка, – догадалась Кира. – Клубок алой пряжи.
– О как мило, – Маша опустила ложку в стаканчик с мороженым, которое активно таяло на жаре. – И ведь кроме Видящих просмотреть никто не сможет. Мило, очень мило. И как находчиво.
– Интересно, а живые мертвецы могут видеть то, что вплетено в нить?
Маша подняла бровь.
– Вполне возможно, – ответила она.
Кира обратила внимание, что она задумалась, но не удивилась.
– То есть это правда, что на наш родной мир напали живые мертвецы?
– Правда, – ответила Маша. – Только Старейшины её не придерживаются. Что по меньшей мере странно. Да и прошло слишком много времени и нет доказательств. Хотя явлению сына Господа тоже нет доказательств, как и непорочному зачатию. Это тот момент, когда нужна вера, а не знание.
– Партеногенез*, – уточнила Кира. – У человека не доказан.
– ПОКА не доказан, – хитро улыбнулась Маша. – Но мы тут не для того, чтобы вести около религиозные беседы. Наш Бог и защитник тот, кто даровал нам первого Дракона для защиты мира.
– Ага, а Драконы сыны его, – в тон Маше ответила Кира.
– Ууу какая дерзкая, но это хорошо, – Маша всё же решила удостоить вниманием мороженое, даже облизала ложку. – Но вернёмся к нашим баранам. Приказ убить тебя отдали сверху, при этом непонятно, кто именно. Неизвестно, было ли это решение общего совета или чьё-то отдельное, но приняли его практически сразу после твоего удочерения, но с отсроченным исполнением, как видишь, они отложили приговор на двадцать восемь лет. Видимо, тебя хотели использовать, но, судя по твоему характеру, у них это не получилось… или получилось. К сожалению, цели, которые они преследовали, нам неизвестны. Кто твои настоящие родители, выяснить не удалось, сказано только, что они из Верхнего Мира. Прикинь, какая оказия, Верхний Мир. Инопланетяне тебя породили что ли? Или Боги? – она захихикала в кулак, как девчонка. – Шучу, конечно, интернет-поиск выдаёт плато Путорана на северо-западе Сибири. Милое такое плато, туристы там толпами ходят, что даже немного забавно, учитывая его историю. Но я не вижу, чтобы ты была похожа на уроженку Таймырско-Ненецких округов Сибири. Если только в душе, – она досадливо вытянула губы. – Так вот, была я на этом плато. Пустышка, как все прочие предполагаемые места спячки и кладки Драконов.
– Как пустышка? – удивилась Кира.
Павел отрицательно покачал головой.
– То есть я должна быть гонцом, что принесёт дурную весть? Ну спасибо! Их казнят, между прочим. Как ты знаешь, после разделения наших предков на Старейшин и Орден Дракона места, где спали Драконы и хранилась их кладка, остались в ведомстве Старейшин. Где-то с век назад наши начали копать. Кроме месторождений драгоценных металлов там нет ничего. Ты ведь знаешь, во что превращаются кости и плоть Драконов?
Кира коротко кивнула.
– Так вот, проверив все обозначенные и необозначенные места на этой планете, мы не нашли ничего.
– А моря, океаны? – спросила Кира.
– Тоже пусто, – ответила Маша. – В этом мире, на этой планете не осталось Драконов. Ни одного.
– А бункеры? Паша говорил, что у Старейшин есть бункеры.
– Тоже самое, – ответила Маша. – Ничего. Никаких Драконов, никакой кладки. Одна большая дырка от бублика. Даже магического следа их силы нет. Есть предположения, что они не уснули, а просто покинули планету, этот мир, называй, как хочешь.
– У вас нет Видящих, как вы можете отследить магический след? Насколько я знаю, только Видящие способны держать связь с Драконами.
Маша засмеялась так громко, что люди вокруг стали на неё оборачиваться. Она смеялась так сильно, что из глаз выступили слёзы.
– Ой, насмешила, – утирая выступившие слёзы, осипшим голосом говорила Маша.
Кира посмотрела на Павла, его лицо было непроницаемым. Да, договор больше не действителен, они обещали друг другу не говорить про общества и жили так, как будто ничего не случилось. А может, он просто не доверяет ей?
– Всё? Закончила? – спросил он у Маши.
– Да, – ответила она, успокаиваясь. – Связь с Драконами. Сама-то ты до фига с ними связывалась?
– Нет, этому надо учиться очень долго, и это может только Старшая, – пояснила Кира.
– Ммм, – протянула Маша. – Ерунда всё это. Связь? Входить к ним во сны? А связываться не с кем. Мы призвали совет Старейшин к ответу. Да, цели у нас разные, они считают, что надо вернуться домой, мы считаем, что и тут неплохо. Они хотят отвоевать старый мир, а мы – защитить этот. Но не в этом дело. Суть в том, что нам предоставили документы, но пояснили, что по факту никто не знает, какие из указанных мест являются настоящим местонахождением Драконов, а также заявили, что Драконы таким образом подстраховались от обнаружения противником и при нападении Видящие смогут войти во сны Драконов, разбудить их и узнать их местоположение.
– Даже я понимаю, что это бред, – прошептала Кира.
– Нет, не бред, большинство в это верит, – возразила Маша. – К сожалению, это наши реалии, информации настолько мало, что приходится верить. На наши данные о том, что на указанных в документах местах обнаружены только месторождения драгоценных металлов, Старейшины создали вид бурной активности, даже послали экспедицию на проверку мест, но они тоже ничего не нашли. Это стало проблемой. Но Видящие всё ещё утверждают, что могут входить во сны Драконов и, соответственно, держать с ними связь. Но это всего лишь одна женщина. Она предоставила нить…
– Какого цвета? – перебила Кира.
– Что?
– Какого цвета была нить? – переспросила Кира.
– А это важно?
– Да, – ответила Кира.
– Не спеши, ты всё поймёшь, – заверила Маша. – Так вот, она предоставила нить, на которой были нанизаны воспоминания о снах и общениях с Драконами. Но так как у нас нет Видящих, Старейшины думали, что мы не сможем просмотреть эти воспоминания, – на губах заиграла зловещая улыбка. – Но теперь у нас есть Видящая.
– И ты хочешь, чтобы она просмотрела эти воспоминания? – спросил Павел.
– Ещё бы, – ответила Маша.
– И, конечно, у тебя он с собой, – выдохнул Павел.
– Обижаешь! – улыбнулась Маша. Она полезла в сумку и достала алый клубок пряжи.
Кира прижала ладони ко лбу, шумно вздохнула. Это её цвет, её клубок.
– Когда это было? В каком году? – спросила Кира.
– Восемьдесят второй, – ответила Маша.
– Значит, это мой клубок, – ответила Кира. – И не факт, что тут есть информация. Мне три года было только. Это детские видения, половина из них просто не читаемы. И это очень странно. Никто не собирает видения таких юных Видящих. В Круг принимают только с восемнадцати лет. Это просто невозможно.
– Наверное, с этим расчётом нам его и отдали, – ответила Маша. – Что даже в случае, если мы найдём способ считать видения с клубка, то ничего не поймём. Но, видимо, Видящие видят не всё, они не знали, что видения увидит их хозяйка. Ты, когда просмотришь их, сообщи, что увидела.
Кира осторожно дотронулась до клубка, но ничего не произошло, хотя чего она ждала, его нужно размотать. Она убрала клубок в сумку.
– Мне пора честь знать, – заявила Маша. – У меня дел полно.
Она подняла руку и жестом показала официантке, чтобы та принесла счёт. Потом она посмотрела на Павла, указала на него пальцем и сказала:
– Веди себя хорошо. Лады?
– Я хоть раз тебя подводил? – возмутился он.
– Тебе напомнить каждый случай? – спросила Маша. – Веди себя хорошо, не лезь на рожон. Последнее китайское предупреждение. Я больше не буду вытаскивать твою задницу из неприятностей. Мы все страшно встряли, но это не только твоя проблема. Ты теперь женатый человек и отвечаешь не только за себя. Ты меня услышал?
Павел неохотно кивнул. О чём она вообще? Неужели Павел любитель искать неприятности на свою голову. Хотя она сама сказала, что, чтобы жениться на единственной опальной Видящей, нужен талант.
Официантка пришла с терминалом для оплаты и счётом. Маша посмотрела на цифры, достала из кошелька пластиковую карту и провела по терминалу оплаты.
– А ты, – она перевела взгляд на Киру, – позвони мне, когда разберёшь видения.
Кира послушно кивнула.
Когда Маша уходила, Павел процедил сквозь зубы ей вслед: «Тиранша».
– Она вообще кто? – спросила Кира.
– Она наша глава. Мария Александровна Фрейндлих, глава Ордена Дракона, магистр первой степени, если быть точным, – ответил Павел.
Кира ошарашенно уставилась вслед Маше. Та оглянулась перед выходом на прощание, и Кира увидела, как вокруг радужек её глаз засияли белые кольца. Белые? Она правда это видит? Наяву?
Комментарий к Глава 12. Воспоминания.
*Партеногене́з (от др.-греч. παρθένος γένεσις — девственное зарождение, у растений — апоми́ксис, ἀπο- +μῖξις, несмешение) — так называемое «однополое размножение» или «девственное размножение» — одна из форм полового размножения организмов, при которой женские половые клетки (яйцеклетки) развиваются во взрослом организме без оплодотворения. Хотя партеногенетическое размножение не сопровождается слиянием мужских и женских гамет, партеногенез всё же считается половым размножением, так как организм развивается из половой клетки. Считается, что партеногенез возник в процессе эволюции раздельнополых форм.
========== Глава 13. Зеркало. ==========
Всё можно пережить, даже когда рушится твой собственный, уютный, тщательно отстроенный личный мир. Когда от тебя отворачиваются те, кого ты считал самыми близкими и родными. Те, кто тебя оберегал, помогал, кому и ты была опорой. У Киры была община, большая и дружная, а теперь все отвернулись от неё. У Киры были родители, замечательные и любящие, но и они отвернулись от неё. У неё был Павел, но и он не всё говорил. А может, и ему не стоило доверять? Почему он так много ей не рассказал? У них было так много времени, чтобы поговорить, но они этого не сделали. И теперь Кира терзалась сомнениями. За что? Почему она? Гораздо проще сочувствовать, наблюдать, поддерживать. Но когда это происходит с тобой, когда твоя привычная жизнь превращается в руины, ты рискуешь остаться погребённым под ними. Осколки былой жизни сминают тебя, твою душу, а когда боль проходит или делает вид, что проходит, внутри остаётся зияющая пустота. Первой реакцией Киры на происходящее было чтение, так было ещё в Москве. Теперь всё было совсем по-другому. Она не могла отгородиться тысячей историй, её собственная вот-вот собиралась закончиться. А ведь счастье было так близко, она ведь даже была счастлива, если подумать, она была счастлива всё время. И вот теперь всё рухнуло в один момент и раздавило её обломками. Но она должна сражаться с внешним миром, убийцами, общиной, собой. Бог не хочет, чтобы мы были счастливыми, он хочет, чтобы мы были сильными.
– Почему ты мне не сказал?
Кира сидела на полу в отеле и смотрела в стену. Конечно, она должна была взять себя в руки, не закатывать истерики, но она хотела знать.
– Я бы мог соврать тебе, – ответил Павел. – Но я не хочу. Во-первых, всё не так просто, многое мне говорить нельзя. Сама понимаешь, секретность. Теперь, когда ты стала членом Ордена, я могу тебе многое сказать. Но мне не так много известно. Во-вторых, ты моя жена, и я банально хочу тебя защитить.
– Вы все можете защищаться от взора Видящих? – снова спросила Кира.
– Да, все, кто в Ордене.
– Как вы это делаете?
– Не знаю, это врождённое. Видимо, Видящие так часто вторгались в сознание предков, что они научились защищаться и передавать это на уровне генов. Малыш, – он сел рядом с ней, обнял, – прекрати себя изводить. Не ищи подвох там, где его нет. Я никогда тебя не брошу и не предам. Я не поступлю так, как поступили они. Я всегда буду за тебя и с тобой. Я буду тебя защищать даже от самой себя, от всего, что тебе угрожает, в том числе ценой своей жизни. Я тебя и смерти не уступлю. Перестань себя накручивать и видеть во всём предательство. Да, с тобой очень плохо поступили, но это не значит, что я сделаю так же. Мне казалось, что я заслужил твоё доверие.
– Я верю тебе. Но мне сейчас безумно страшно. Вся моя жизнь, её больше нет, и, возможно, я никогда не смогу вернуться к ней. А родители? Кто я? Кто я на самом деле? Что с моими настоящими родителями? Как так вышло, что меня выбросили? Как так можно поступить с собственным ребёнком? А если не выбросили, то как я оказалась на помойке? Рано или поздно мне придётся с этим разобраться. Смогу ли я жить дальше, не зная ответов на эти вопросы? Или мне надо просто забыть обо всём, отпустить и жить дальше?
Павел прижал Киру к себе ещё сильнее. Она не плакала, слёз не осталось, была только огромная дыра в груди. Она держалась за Павла, как за спасательный круг. Она приняла решение доверять ему, быть с ним, поддерживать его, помогать, опираться на него. И это решение она приняла не сегодня, а намного раньше, в тот день, когда впервые увидела его. Отступать поздно. У неё есть только он, он один во всём мире, теперь он её семья. Он тоже отказался от своей привычной жизни ради неё, ради её безопасности. Обычно мужчины так не поступают. Им тяжело менять свою устроенную и комфортную жизнь. Они ведь могли остаться дома? Могли ведь? Или он мог спрятать её, а сам искать ответы на вопросы? Мог ведь?
– Возможно, мы никогда не сможем вернуться домой, – сообщил Павел. – Я присмотрел нам домик на берегу залива Нортона.
– Аляска? – переспросила Кира.
– Слишком холодно?
– Нет, просто странно.
– Нисколько, просто маловероятно, что там будут искать. Все типичные беглецы пытаются прятаться в более тёплых странах, чтобы быть в бегах с комфортом. Но нас с тобой интересует не комфорт, а выживание.
Кира покрутила кольцо на левой руке, провела пальцем по камню.
– Я не хочу, как они, – вздохнула она
– О чём ты?
– Я не хочу, чтобы о нас не помнили, чтобы никого после нас не осталось. Я хочу оставить след.
– У истории любви со счастливым концом нет шансов попасть в историю, – пробормотал Павел.
– Нет, я не об этом, – ответила Кира. – Вот они жили, любили друг друга, были счастливы или не очень, у них была своя история, но её некому было рассказать, некому было их помнить, и они так и умерли. Что с ними случилось? Почему кольца так далеко друг от друга оказались? Как они умерли? Почему от них не осталось ничего, кроме колец? Почему их души до сих пор в этих кольцах? Их историю рассказать некому. Никто не говорит: «Эти кольца носили наши предки, они пришли из другого мира, и мы их праправнуки».
– Ты хочешь ребёнка? – Павел поднял бровь.
– Ты мне, помнится, заявил, что когда-нибудь у нас обязательно будут дети, – Кира сильнее прижалась к нему.
– Подходящего времени не будет никогда, – сказал Павел. – Нам остаётся только принимать всё как есть и быть счастливыми даже в текущих условиях. Если это сделает тебя счастливой, то да. Но подумай над тем, что будет, если нас найдут, тебя поставят к стенке и пустят пулю в лоб. Думаю, что это крайне безответственно оставлять ребёнка одного в этом мире. Но я буду давать ребёнку любовь и заботу столько времени, сколько буду жив. Я понимаю, родная, тебе сейчас нужно за что-то держаться, во что-то верить. Так держись за меня, обещаю не подвести.
– О, Боже! – у Киры по спине побежали мурашки. – Это о тебе говорила мама, а не о Драконе. О тебе! Неужели она знала, что всё так случится?
– Думаю, да. И, скорее всего, знала обо всём ещё задолго до того, как всё началось. У меня есть подозрения, раз она Видящая, что она знала всё едва ли не с твоих самых первых дней жизни.
– Ты думаешь, она все эти гадости специально говорила? – спросила Кира. – Она ведь так на самом деле не думает?
– Думаю, да, – ответил Павел. – Невозможно притворяться, что любишь кого-то столько лет. Я думаю, что она тебя действительно любит, как и отец. Он ведь нас предупредил. Он жутко рисковал, когда звонил тебе. Надеюсь, его не поймали. Ты не смотрела нить?
– Нет. Хотя надо, нечего тянуть. Давай сейчас посмотрим.
– Посмотрим?
– Если будешь держать меня за плечи, то сможешь увидеть, – пояснила Кира.
– Я принесу, – Павел поднялся и прошёл через комнату к сумке Киры. Достал из неё клубок.
Он снова вернулся к Кире, сел за её спиной, вытянув ноги. Вручил ей клубок и взял за плечи.
– Если почувствуешь дискомфорт или боль, постарайся не сжимать сильно, лучше просто отпусти, а потом снова возьмись, – Кира села по-турецки и стала наматывать конец нити на палец. – Готов?
– Да.
Кира закрыла глаза и стала разматывать клубок, пропуская нить между большим и указательным пальцами. Сначала ничего не было. И это неудивительно, поскольку видения ребёнка слишком сумбурны, обрывисты и неумело нанизаны на нить. Старейшины знали, что даже если оппозиция этот клубок посмотрит, то вряд ли сможет в нём разобраться, к тому же не было гарантии, что там есть нужная информация. Первое, что было на нити, было не изображением, а скорее мыслью: «Когда я вырасту, мы полетим над облаками». И громкий бас ей отвечал: «Обязательно, малышка, только подрасти немного и дождись своего Дракона». Звук голоса сменился картинкой. Кира узнала себя, она была маленькой девочкой в синем платьице в горошек, звонко смеялась, мама подарила ей волшебное зеркало. Она не могла от него оторваться. Кира помнила, что даже спала с ним, клала под подушку, а утром, едва проснувшись, сразу тянулась за ним. Но когда она подросла, то стало ясно, что любое зеркало можно сделать волшебным. Кира с горечью вспомнила, как мать смотрелась в её зеркало на их с Павлом свадьбе. А может? Картинка снова сменилась, и теперь она летела на Золотом Драконе. Она казалась такой крошечной на его спине. Маленький ребёнок на спине огромного Дракона. Кира отбросила нить и резко открыла глаза.
– Что? Что не так? – спросил Павел.
– А то, что я летаю на Драконе в режиме реального времени, то есть в том возрасте, в котором вижу видения.
– Это плохо?
– Это может значит только одно, что я входящая во сны. Но ведь это не врожденный дар, этому можно только научиться и учиться нужно не один год. Это очень сложно!
– Но возможно?
– Видимо, да, – ответила Кира.
Она снова взяла нить, закрыла глаза и продолжила. И снова детский голос: «Где ты?» И громкий голос ответил: «Я ухожу». «А мне с тобой нельзя?» – спросил детский голосок. «Нет, малышка, нельзя, теперь это твой дом». Твой дом? О чём он? О чём говорит этот голос?
«Ты вернёшься за мной?»
«Нет, но если ты захочешь домой, то всегда сможешь вернуться». Кира увидела себя, как она бежит по залитому солнцем лугу, трава высокая, а она такая маленькая. Позади дорога, впереди мелькает дыра… Вертикальная фиолетовая щель, как раз размером с Киру. Она вбежала в неё и оказалась на огромном поле, вокруг горели костры, возле них располагались Драконы разных окрасов и размеров. На этом клубок закончился…
Кира открыла глаза.
– Как мило, – сказала она.
– Да, неплохая картинка, – согласился Павел.
– Только беда в том, что это не видения Видящей, а воспоминания. А воспоминания – это хоть и истина, но в них легко вплести детскую фантазию. Из видений здесь только полёт на Драконе. У половины детей в детстве были воображаемые друзья. У меня такими друзьями были Драконы, а буйная детская фантазия в красках их рисовала и оживляла.
– То есть ты хочешь сказать, что Старейшины решили выдать фантазии за реальность и сбить Орден со следа?
– Думаю, да, – ответила Кира. – Есть ещё одна догадка.
Кира встала, прошла к своей сумке и достала из неё раскладное зеркальце, то самое, которое мать вытащила из её клатча в день свадьбы и в которое так демонстративно смотрелась. Она снова села впереди Павла, открыла зеркальце, сложила пальцы, изображая рамку, и, наклонившись, медленно выдохнула на отражающую поверхность. Некоторое время ничего не происходило, а потом гладь зеркала задрожала, как водная гладь. Из зеркала шагнула маленькая копия матери Киры, больше напоминающая голограмму, чем живое изображение. Изображение заговорило:
«Я надеюсь, что не опоздала. Что ты видишь это не тогда, когда стало уже слишком поздно. Прежде всего, милая, мы с папой любим тебя, никогда не сомневайся в этом. А теперь беги, очень быстро. Времени нет».
Из глаз Киры покатились слёзы. Павел крепко обнял её.
«Нам нельзя больше видеться, это для твоего же блага. Павел защитит тебя. Я уверена. Ты ни в чём не виновата. Твои видения о зомби-Драконах были и в детстве. Мне стоило огромных трудов, чтобы выдать их за детские фантазии. Как ты уже знаешь, я не очень-то преуспела. Я не могу сказать тебе много. Но хотелось бы сказать правду. Во-первых, я очень тебя люблю, ты моя дочь даже при условии, что тебя родила не я. Мы нашли тебя младенцем. Ты была особенной, я видела это. Твоя сила гораздо больше, чем у всех Видящих вместе взятых. Большую часть твоих сил мы закрывали, скрывали и подавляли. Старейшины говорили, что это тебе во благо. Если бы я знала, к чему это приведёт… Прости, если сможешь. Мы не знаем, кто ты и откуда, кто твои родители. Мы нашли тебя в мусоре, поэтому старуха не стеснялась в выражениях. Да и я тоже. Я была вынуждена. И нет мне за это прощения. У меня есть смутные сомнения относительно тебя. Ты в детстве, подобно великим Драконам, могла открывать порталы между мирами. Маленькие такие, у тебя было своё место, мы часто находили тебя там, ты сбегала из дома, а потом оказывалась за тридцать километров от города. Это твоё главное умение, думаю, из-за этого тебя и приговорили. Они увидели, что ты начала учиться защищаться, а значит, перестанешь быть под их контролем. Не знаю, как часто, но мне известно, что Старшая входила в твоё сознание, проверяла тебя. Видимо, она вошла в твой сон той ночью и увидела то, что её напугало. Сейчас, когда ты стала старше, возможно, ты стала сильнее, твой магический потенциал вырос. Я очень надеюсь, что вы с Павлом найдёте место, в котором будете в безопасности. Нам с отцом известно, как поступают с членами общества, которые были отлучены. Но ты особый случай. Тебя не запрут, не объявят сумасшедшей, а просто убьют. Я хочу, чтобы ты жила. Живи, моя девочка, живи. И держись за Павла, он твоё спасение. Большего сказать не могу, потому что просто не знаю».
– То есть это правда. Это не фантазии, а воспоминания, – подвел итог Павел. – Ты, видимо, не просто открывала порталы, но и действительно летала на Драконе и общалась с ним. Я думаю, что это он принёс тебя к тому мусору и оставил там, зная, что тебя точно найдут, а потом навещал, чтобы удостовериться, что с тобой всё хорошо.
– Бред…, – тихо ответила Кира. – Если сложить воедино слова мамы и то, что мы увидели на нити, тогда получается ещё бредовее. Воспоминания на клубке – это важные данные в руках знающих людей. Они не могли так просто отдать клубок с едва ли не самой секретной информацией в руки Ордена. Здесь что-то не так. Либо Маша нам врёт, и клубок просто выкрали, как и досье на меня.
– Зная Машу, могу сказать, что именно так она бы и поступила. Думаешь, клубок прилагался к досье?
– Чувствую, – прошептала Кира. – А про то, что я сбегала…, – Кира задумалась. – Я помню, как ездила куда-то одна на автобусе, как мне влетало за это.
– Значит ли это, что порталы привязаны к определённому месту и их нельзя открыть, где вздумается?
– Может быть.
========== Глава 14. Страх. ==========
Когда у тебя миллион проблем, ты решаешь их по мере поступления, и каждая из них в определённый момент становится самой насущной. Шаткое подобие безопасности, лёгкий тремор при виде полицейских на паспортном контроле при пересечении границ. Фиктивные визы. Билеты в один конец. И страх обнаружения. Всё это связалось в тугой ком. Павел и Кира, словно загнанные звери, озирались по сторонам, боялись лишних взглядов и вопросов. Им теперь предстоит построить новую жизнь под другими именами и в чужой стране. Но и это не значило, что они в безопасности. Мир внезапно стал крошечным.
Дом, в котором поселились Павел и Кира, был небольшим: две комнаты на втором этаже, маленькая кухня на первом, ванная комната. На второй этаж вела довольно крутая узкая лестница, спускаться с неё было откровенно опасно, поэтому новые жильцы спускались, опираясь о стены. На Аляске было холодно. Солнце светило, но не грело. Несмотря на лето, снег не таял, люди ходили в тёплых пуховиках, и Кира с Павлом в срочном порядке закупались тёплой одеждой. Они смотрелись странно, приехав налегке, тем самым привлекая к себе ненужное внимание местных, но выбора особо не было. В целях конспирации Кира перекрасила волосы в чёрный цвет, а Павел отращивал волосы. Время шло… Молчание и тишина угнетали. Иногда Кире казалось, что она хочет, чтобы их нашли, чтобы всё закончилось. А иногда ненавидела себя за малодушие. Неспособность расслабиться, забыться, вспомнить о том, что они с Павлом молодожёны и должны наслаждаться жизнью, доводила её до исступления. Павел тоже волновался, но виду не подавал. Каждую ночь он поднимался по несколько раз и обходил дом, всегда держал при себе купленный заряженный пистолет. Страх витал в воздухе и казался осязаемым. Однажды в дверь постучали. Кира схватила нож и с дрожью заперлась в кладовке, которую Павел переделал, добавив дополнительную скрытую дверь, как у себя в гардеробной. Павел вытащил пистолет и пошёл открывать, приставив дуло пистолета к двери, готовый нажать на курок. Но это всего лишь пришёл сосед. Страх был везде. В супермаркете, на людной улице, рядом с домом. Только закрыв дверь дома, они могли хоть немного ощутить себя в безопасности.
Страх был даже во сне. Кире часто снилось, как в дом вламываются, как убивают Павла, как пускают пулю ей в лоб. Простых снов Видящие не помнят, поэтому это пугало ещё больше. Тогда она вскакивала посреди ночи и бродила по дому, как привидение, не включая свет. Иногда спотыкалась и падала на лестнице, создавая лишний шум. В то же мгновение перед ней возникал Павел с пистолетом в руках. Осознав, что в дом не вломились и это всего лишь его жена бродит по дому, он выдыхал и садился на ступеньки, закрывая трясущимися ладонями лицо. Кира всегда просила прощения, она практически плакала от ужаса. Он обещал, что однажды просто не узнает её и пристрелит, ведь лучше выстрелить в темноту, перезарядить и снова выстрелить, чем спрашивать: «Кто там?» Это была их реальность, страшная и обезоруживающая, лишающая покоя.
Иногда звонил телефон, который Павел взял из камеры хранения в Лиссабоне. Звонили Олег или Маша. Новостей было мало, очень мало. За Кирой всё ещё охотились, и охотники не собирались отступать. Маша вела тяжёлые переговоры со Старейшинами, но те не сдавались, требуя её выдачи. Глупая позиция. Можно было бы сообщить, что Кире выписали помилование, она бы вышла из укрытия и её бы убили, но Старейшины этого не делали. И это было очень странно.
С самого утра лил сильный дождь со снегом, было безумно холодно. Павел и Кира весь день не выходили из дома, согреваясь горячим чаем и проводя время в постели. К вечеру непогода совсем разбушевалась. Ветер стал ураганом, кое-где даже сорвало крыши, вырвало с корнем деревья и оборвало электрические провода, поэтому света в доме не было. Павел и Кира легли спать, прижимаясь друг к другу. Страшно сегодня не было, в такую погоду мало кто выйдет на улицу. Постоянный гул урагана, стук капель дождя по черепице и отсутствие освещения. Идеальный вечер. В такую погоду никто не ждёт нападения. Но Павел и Кира ждали и не теряли бдительности.
Он пришёл ночью. В комнате резко похолодало. Кира проснулась оттого, что внизу хлопнула входная дверь. Она резко села на постели. Павел был уже на ногах, стоял у двери в комнату и держал пистолет. Кира поднялась и на цыпочках подошла к нему. Он приложил указательный палец к губам, призывая не шуметь. Кто-то тихо поднимался по лестнице, всё время спотыкаясь о крутые ступени. Лестница замедляла движения чужака. Он был один, точно один. Павел и Кира вглядывались в темноту. Тёмная фигура в длинном плаще поднималась по лестнице, сначала показалась голова, затем плечи, потом фигуру стало видно по пояс. Павел больше не стал ждать, он наставил пистолет на фигуру и дважды выстрелил. Пули прошли сквозь голову чужака навылет. Но чужак не упал, он продолжил своё движение, и вот уже через мгновение высокая фигура в плаще стояла на пороге их комнаты.
Павел и Кира попятились. Павел закрывал собой Киру, но она видела, КТО пришёл за ней. Тощая истлевшая фигура, плащ был относительно новый. Павел снова дважды выстрелил. Пули попали в плоть и прошли навылет, оставляя дыры в теле и плаще. Тонкая истлевшая рука, больше похожая на скелет, достала из-под плаща широкий кинжал. Павел снова выстрел, перебив сухожилие на руке чужака, и теперь она болталась на остатках кожи безжизненной тряпкой, всё ещё сжимая кинжал. Павел с силой ударил чужака, но тот не упал, а лишь утробно засмеялся, перекидывая кинжал в другую руку.
Кира отступила назад, на ощупь нашла на подоконнике зажигалку и зажгла свечу. Огонь ослепил её. Павел обернулся. Кира взглянула на него невидящими глазами, и теперь она видела. Радужки его глаз не сияли золотыми кольцами, нет, они были золотыми, зрачки стали вертикальными, а позади него стоял живой мертвец, как в её видениях. Павел выхватил свечу из руки Киры и повернулся к чужаку. Что он сделал, она не увидела, но мертвеца охватила волна огня, тот не успел ничего сделать, только взвыл от боли. Пламя в мгновение ока уничтожило его, превратив в пепел, оставляя после себя нестерпимую вонь сгоревшей плоти.
Кира упала на пол, хватаясь за голову, Павел сел рядом с ней и обнял.
– Всё закончилось, – шептал он. – Всё хорошо. Мы живы.
Она потянулась пальцами к его лицу. Его глаза приобретали былой серый оттенок, зрачки становились нормальными. Всё это напоминало морской отлив, что-то свирепое и сильное отступало, уходило внутрь, оставляя огромную нежность и тревогу в его взгляде.
– Прости, – прошептал он. – Не думал, что огонь сработает.
– Это было жутко. А твои глаза…
– Что с ними?
– Я видела, как они стали золотыми и зрачки вытянулись.
– Видела?
– Да. И, судя по всему, внутренним взором. Раньше это были только кольца сияния вокруг радужек, а теперь они были полностью золотыми, а зрачки вертикальными. А ещё я не говорила тебе, но думаю, что Старейшины в сговоре с мертвецами…
– Поднимайся, – коротко прошептал он. – Нам придётся уехать.
– Я не поеду, – ответила Кира. – Я больше не могу бежать. Можешь бросить меня.
– С ума сошла! – воскликнул он. – Я не оставлю тебя, никогда и ни за что. Смерть, одна только смерть способна теперь нас разлучить. Даже не думай.
– Как хочешь, – ответила Кира. – Но бежать я больше не собираюсь.
Утром ураган прекратился. Небо стало невообразимо ясным, солнце наконец-то грело вполне по-летнему, как должно было в этих суровых широтах. Новых визитёров за ночь не было. Страх больше не висел оковами, он был выметен из дома вместе с прахом живого мертвеца. Кира и Павел больше не могли бояться и не могли бежать. Если следующей ночью к ним снова ворвутся, то они будут готовы. Неплохо было бы обзавестись огнемётом, но пока и газовые баллончики должны помочь. В конце концов, не придёт же за ними орда мертвецов?
Павел позвонил Маше и сообщил о ночном происшествии, та обещала прислать нескольких парней для защиты и охраны. Теперь не было необходимости скрывать своё местонахождение от Ордена. И больше никаких тайн. Кира решила рассказать всё свои видения Павлу. Но кто мы есть без наших тайн? И сколько их у Павла? Кира была готова мириться с этими тайнами и принимать всё как есть. Этот человек оберегал её, любил, а она любила его. И, если он ей чего-то не говорил, значит, так было нужно, она была готова с этим мириться каждый день, каждую минуту своей жизни.
Ночью никто не пришёл, и на следующую тоже, и на третью, и через неделю. Вокруг дома теперь часто сновали мужчины, присланные Машей для охраны. Они поселились рядом и наблюдали за домом, иногда заходили. Кира поила их чаем. Павел обсуждал план обороны. Маша звонила каждый день и присылала по электронной почте всё новые и новые легенды о живых мертвецах. Сомнений не оставалось, раз живые мертвецы существовали, значит, были и живые мертвецы-Драконы. Но зачем Старейшинам отрицать их существование? И действительно ли они в сговоре? Каковы их мотивы? Чего они хотят добиться? Так много вопросов и так мало ответов.
========== Глава 15. Сон. ==========
Кира сидела на кухне. На столе были разложены распечатки присланных Машей файлов. Павел ушёл на очередной обход дома и близлежащей территории. Обрывки легенд складывались в довольно печальную картину. Мертвецы, именуемые в легендах «смертью», захватывали миры иногда набегами, а иногда путём завоевания власти изнутри. Видимо, это и происходило сейчас с этим миром. Они захватили теневую власть, Старейшины скорее всего служили им. Информация была. Только откуда? Кто был тем, кто писал легенды? Кто выяснил всё это? Почему эти легенды сохранились? Случился ли раскол между Старейшинами и Орденом из-за того, что предки из Ордена почуяли неладное? А может, это была открытая конфронтация? Описания конфликта не было, разделение во всех документах называли просто раскол. Но как так вышло? Видимо, речь шла о чём-то серьёзном, раз ушли все Драконы. И почему у Старейшин остались Видящие? И почему в Ордене Дракона нет Видящих?
Павел вошёл на кухню и поцеловал жену в макушку.
– Как успехи?
Кира хмуро посмотрела на него и ответила:
– Предлагаю следующего мертвеца брать живым. Ну или живым мертвецом. Брр, – она помотала головой, жуткий каламбур вышел.
– И как ты себе это представляешь?
– Ловушка, клетка, цепи, – предлагала Кира. – Самое главное, чтобы кто-нибудь пришёл.
– Не факт, – парировал Павел. – Возможно, это был единичный набег, он не успел никому сказать, что нашёл нас.
– Нашёл один, найдут и другие, – ответила Кира. – Дело времени.
– Я, оказывается, женился на камикадзе, – Павел поднял брови.
– Ты женился на Видящей, – улыбнулась Кира. – А мы полны сюрпризов.
– Ага, веками угнетаемый народ, – отозвался Павел. – Под гнётом старых пердунов.
– Остряк, даже в рифму выдал, – улыбнулась Кира.
– И как же ты решила его допрашивать, о мудрейшая? Грозить смертью не выйдет, он и так мёртв, ну испепелим мы его, допустим, но я не думаю, что это, то чего он боится. Пытать не выйдет, опять же потому что он мёртв и вряд ли ему будет больно от пыток.
– Чисто гипотетически, если у них есть сознание, то я могу до него «дотянуться» и прочитать воспоминания.
– Чисто гипотетически? – переспросил Павел. – А на расстоянии это нельзя сделать? Видящие ведь так умеют.
– Умеют, но меня не обучали «чтению» на расстоянии, – ответила Кира.
– Как удобно, – задумчиво ответил Павел. – К тебе в сознание проникнуть могут, а ты нет. Так что, чисто гипотетически ловим мертвеца?
– Да, и желательно старого мертвеца, ну эээммм, – она почесала макушку. – А у них есть возраст? Они стареют?
– Ну, наверное, нет, они разлагаются. Только вот вопрос, они, когда совсем до костей разлагаются или когда их кости истлеют, типа умирают совсем? Или как это? – Павел задумчиво посмотрел на жену.
Кира скривилась в отвращении.
– И как ловить будем? – спросила она.
– Верёвки? – предложил Павел.
Кира в красках представила, как они будут связывать истлевшую плоть мертвеца, как она от него отваливается или как висят отваливающиеся кости на сухожилиях, когда они пытаются связать ему запястья.
– Да, – согласилась она. – Только предварительно его в ковёр завернуть надо, а то мало ли.
– Думаешь, развалится?
– Не исключено.
– Всё верно, трупы обычно в ковры и заворачивают, – мрачно пошутил Павел.
– Извини, что я такая неоригинальная, – Кира развела руками.
Павел добродушно улыбнулся, повернулся к электрическому чайнику и включил его, потянулся к шкафчику и достал из него две чайные чашки. Ночь обещала быть долгой…
К середине ночи Павел и Кира сошлись на плотных пледах и страховочных альпинистских верёвках. Наборов для охоты на мертвецов нужно было несколько, по одному в каждую комнату, потому что неизвестно, в какой может случиться следующее нападение. Ехать за покупками решили с утра, тянуть было нельзя. Главное, чтобы нападение не случилось этой ночью, хотя они всё больше склонялись к тому, что предыдущее было случайным и больше не повторится.
Ночь на удивление была тихой. Ветра не было, небо было ясным, полная луна заглядывала в окно. Кира спала, повернувшись на правый бок, держа левой рукой Павла за руку. Он спал на спине, подложив правую руку под голову. Пальцы из рук переплетались, а кольца-обереги соприкасались. Павел спал вполглаза, Кира же, напротив, позволила себе расслабиться и крепко уснула. Впервые за несколько недель пребывания здесь она видела сон.
Сначала это был лишь туман, густой, словно молоко. Где-то впереди виднелся свет, он светил словно далёкий прожектор, слабо пробиваясь сквозь туман и очерчивая фигуру. Фигура расправила огромные крылья. Дракон! Рефлекс сработал быстрее, чем Кира успела подумать: она потянулась сознанием и обнаружила добрую и мягкую энергию, знакомую до мурашек. Это был он, тот, кто приходил к ней в детстве. Она точно это знала. Прекрасный Золотой Дракон, наполненный любовью к маленькой девочке. Туман рассеивался по мере приближения Дракона. Золотая чешуя переливалась в свете и обволакивала его фантастическим сиянием.
«Свят твой род, дитя».
Мужской голос ласково зазвучал в её голове, словно голос отца, которого она много лет не видела. Кира кивнула в ответ, голоса у неё не было, как будто она разучилась говорить. Она мысленно потянулась к своему визитёру и спросила:
«Зачем ты пришёл?»
«Не зачем, а ради чего, – поправил Дракон. – Ради справедливости для наших народов. Сегодня никто не придёт за тобой, а если придут, тебе надо будет пойти за ними. Нельзя всё время бежать. Ваша главная проблема в том, что вы забыли. Забвение – всё, что ждёт нас всех. Прошло слишком много времени. Ваша история построена на лжи. Вы забыли всё, что наши предки принесли с собой из родного мира. Мой великий предок, Золотой Дракон, проживший тысячи лет в двух мирах, был человеком и умел обращаться в Дракона, он выбрал жизнь Дракона, чтобы иметь возможность защитить родной мир. Когда в наш мир вторглись, наш великий Предок пробудился от своей спячки, пробудились его дети, которые утратили возможность снова обращаться, и обратились те, в ком спала способность обращаться в Драконов. Я знаю, что тебя беспокоит: раскол и исход из вашего мира Драконов. Драконы в большинстве своём – и те, кто мог обращаться, и те, кто утратил эту способность – вернулись, чтобы отвоевать наш родной мир. Кладки, про которые ты так много слышала, не были оставлены в недрах земли. Кладка – это потомки Драконов, которые смогут обращаться, чтобы встать на защиту мира, когда это станет необходимо. И по какой-то иронии судьбы так вышло, что потомки Драконов ушли из совета Старейшин. А в Ордене Дракона, как оказалось, только их потомки и состоят. Нет, конечно, и среди тех, кто о ваших обществах и не подозревает и уж тем более весьма далёк от правды, тоже есть потомки Драконов. Но вот Старейшины у себя не оставили ни одного. И советом управляет далеко не совет, и не Старейшины даже. А всего лишь одна женщина, то есть её род. Ваша Верховная Видящая, а она служит завоевателям. Так было не всегда, но со временем стало. Вас не было в нашем мире, вы пришли с мёртвыми Драконами-завоевателями, Видящие служили им. Когда-то они поработили и мир Видящих. Мне неизвестно, отвоёван ли ваш мир, но есть надежда, что да. Ты, дитя, рождена в нашем родном мире. Ты – потомок Дракона и Видящей. В тебе есть способности к вхождению во сны, способности Видящей, но вряд ли ты когда-нибудь обратишься в Дракона. Среди Видящих есть те, кто сражаются с захватчиками и не согласны с добровольным рабством. Видящие пришли в этот мир вместе с переселенцами под видом обычных беженцев, пострадавших от завоевателей. Они втёрлись в доверие к Старейшинам и завладели властью ради своих хозяев. Со временем всё забылось, конечно же. И, как бы ни было удивительно, тайна истинной миссии Видящих осталась только в руках одного рода. Но когда придёт время сбора «дара жизни», этому миру наступит конец. И это будет очень скоро. «Дар жизни» – это то, ради чего завоеватели приходят в миры. Древняя и страшная магия, для которой нужно истребление миллиардов жизней. Так захватчики поддерживают свои тела, это не позволяет им разлагаться и помогает жить вечно. Так они собрали «дар жизни» в нашем мире. Те, кто уцелел и смог бежать, населили новый мир. В живых всегда должен кто-то оставаться, чтобы снова населить мир и была возможность собрать жизни. А Видящие предупредят их, когда наступит пора. И тогда они придут, и Драконы снова попытаются отстоять мир и жизнь. Всё по кругу. Одно большое колесо. И одна большая ложь, поэтому мы и хотим справедливости. В нашем мире есть жизнь, ты родилась в нём. Твоя мать, твоя настоящая мать – Видящая, что избавилась от рабства, что пошла за своим предназначением. Уж прости, дитя, вы поколениями служили злу. Такова правда. Вам внушили, что вы за правое дело, ведь так проще управлять. Это вполне логичное и оправданное решение. Спустя столько тысячелетий завоеватели пошли по лёгкому пути, всего-то внушили большинству, что те борются за правое дело. Правду знают единицы, но и они способны причинить большое зло. Сейчас на кону не один мир, да, собственно, никогда и не был один. Уничтожив противника, вы спасёте все миры разом».
«Это что, инструкция? Почему ты говоришь мне это только сейчас?»
Дракон моргнул, внимательно посмотрел на Киру, словно сканируя.
«Потому что собственная жизнь ничего не значит, – ответил он. – Вы с Павлом с радостью отдадите свои жизни за справедливость и будете забыты, как и прочие поколения до вас, но я хочу, чтобы вы жили и вас помнили. И теперь вам есть ради чего жить и сражаться и будет, кому помнить».
Кира почувствовала тёплое прикосновение на своём животе. Она посмотрела на него и несмело дотронулась. Этого не может быть…
Кира резко открыла глаза и села. Павел тут же проснулся и тоже сел.
– Что случилось? – спросил он.
– Спи, никто не придёт, – ответила Кира. – Нам надо выспаться, а потом я расскажу тебе всё.
Кира снова легла, укладывая Павла рядом с собой. Она легко коснулась своего живота, там, где чувствовала прикосновение. Да, всё так и есть. И как она сразу не заметила? Как могла пропустить? Тонкая серебряная нить энергии потянулась к её руке, мальчик. У них будет сын. Павел интуитивно положил на её руку свою, и теперь обе руки покоились на её животе. Она всё расскажет утром…
========== Глава 16. Никого. ==========
Утро началось с ароматного кофе, от которого Кира тактично отказалась, на что Павел лишь поднял бровь, но возражать не стал, и звонка Маше, долгого обсуждения и доведения фактов. Многое стало на свои места. Вот только оставался вопрос открытия порталов. Мать сказала, что Кира может открывать порталы между мирами, но, как бы сильно она ни старалась, у неё ничего не получалось. Приятная новость заключалась в том, что Драконы были в этом мире, просто их искали не там. Это многое объясняло: золотые глаза Павла, белые кольца вокруг глаз Маши, глаза отца и матери Павла. С чем она не могла смириться, такэто с тем, что была марионеткой в чужих руках, а конкретно в руках завоевателей. Однако сейчас речь шла не только о её жизни, но и о жизнях миллиардов. Предполагала ли она, что однажды станет думать о таких вещах, о спасении целого мира. И готова ли она взвалить на себя эту ношу? А Павел? Готов ли он взять на себя такую ответственность? Он, конечно, взял на себя защиту Киры, но защита целого мира… Но разве не для этого был создан Орден Дракона? Разве не это их основная задача? Они ведь хотели остаться в этом мире и построить новую жизнь, значит, должны защищать его. Когда звонок закончился, Кира посмотрела на Павла и произнесла:
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
– Что-то такое, что не должна была слышать Маша? Ты всё ещё не доверяешь ей?
– Нет, не в этом дело, – быстро ответила Кира. – Просто пока это информация только для тебя.
– И что же это?
Кира набрала побольше воздуха в грудь, шумно выдохнула, но не смогла произнести. Почему-то она не могла, словно было в этом что-то страшное. Её бросили все, кроме Павла. Теперь он её семья, и эта семья станет больше. Они ведь хотели этого. Так в чём же дело?
– Мне тебя пытать? – спросил Павел.
– Нет, – Кира опустила голову, как провинившийся ребёнок. – Дело в том, что, – она снова вдохнула и выдохнула, – нам теперь есть ради кого жить и ради кого сражаться, – она подняла глаза и посмотрела в глаза Павлу. – Я беременна.
Павел молча смотрел на неё, в его глазах светились тепло и нежность.
– У нас будет сын, – проговорила Кира.
Павел подошёл к ней и встал на колени, прижался ухом к животу Киры.
– Я вас никому не отдам, ни за что, жизнь положу, но вы будете жить, – произнёс он.
Кира запустила пальцы в его отросшие волосы.
– Я безумно тебя люблю, – сказала она. – И никогда не прощу, если ты нас покинешь.
Её словно окатили кипятком, жгло всё нутро. Вот чего она так боялась, боялась проходить через беременность одна, боялась остаться одна после родов. Она боялась, что Павла не будет рядом, что он погибнет раньше, чем она. Но золотой Дракон был прав, теперь у них есть причина выжить. Они нужны этому ребёнку. Кира прокляла себя за минуту малодушия. Как она могла произнести эти слова. Конечно, она всё ему простит, и всё у них будет хорошо. И никто не умрёт, кроме врага.
Раздалась трель телефона.
– Это Маша, – сообщил Павел. – Слушаю, – сказал он, принимая звонок.
Пару мгновений его лицо ничего не выражало, а потом он стал бледным, его ноги подкосились, и он обречённо сел на стул. Казалось, всё горе мира упало на его плечи. Но он продолжал слушать, а потом молча положил телефон на стол, завершая вызов.
– Что случилось? Что она сказала? – спросила Кира.
– Их больше нет, – прошептал Павел.
– Милый, что случилось? Ты меня пугаешь, – Кира подошла к нему и обхватила его лицо ладонями, заставив смотреть на себя.
Его взгляд был равнодушный и пустой.
– Их больше нет, – снова прошептал он.
– Кого? Что случилось?
Киру мелко заколотило. Страшная догадка пронзила её, полоснула холодной сталью по сердцу.
– Мои родители, – прошептал Павел. – И твои…
Кира покачнулась и едва не упала. Павел среагировал молниеносно, подхватил её под локти, помогая удержаться на ногах.
– Ч-тто? Что случилось?
– Их устранили, – сухим голосом ответил Павел.
Из глаз Киры покатились слёзы.
– У нас больше никого не осталось, – прошептала она.
Павел прижал Киру к себе и, кажется, разрыдался. Кира плакала безмолвно, слёзы градом текли из глаз. Один день вместил в себя и вселенскую радость, и безмерное горе. И именно в такие дни принимаются самые безумные решения.
Павел резко отстранился и, вытерев слёзы тыльной стороной ладони, направился к входной двери.
– Куда ты? – Кира была удивлена такому повороту и смене настроения.
Павел резко оглянулся, и его глаза… Нет, они больше не были человеческими, а только золотые радужки и вертикальные зрачки.
– Никакой пощады им не будет, – выпалил Павел. Ярость клокотала в нём, прорезаясь на коже огненными венами, прожигающими футболку.
Кира испуганно посмотрела на мужа. Этот день пришёл…
Павел вышел на улицу и что есть сил закричал, подняв лицо к небу. Кира последовала за ним, она поняла, что зверь проснулся!
Павел оглянулся на Киру и, бросив на неё последний взгляд, произнёс:
– Я вернусь.
А потом он разбежался и прыгнул, обращаясь в полёте в золотого Дракона…
Кира смотрела, как огромный зверь взмывает в небо, прижимая руки к животу и точно зная: он не вернётся.
Она вошла в дом, ещё до того как к ней постучались охранники. Времени на размышления не было. Она набрала Машу и проговорила в трубку, когда та ответила:
– Он обратился.
Кира закрыла глаза и на мгновение почувствовала, как по телу разливается огонь, как в пальцах колет электричество, а ноги подкашиваются. Видение пришло сразу, без лишних прелюдий. Огромный Дракон разил древние здания и выжигал сады. Она видела, как Старшая бежала через сад, довольно прытко для женщины её возраста. Но и её настиг всепоглощающий огонь, она лишь коротко вскрикнула и рассыпалась пеплом. Небо пронзила яркая вспышка, Дракон оглянулся. Кира проследила за его взглядом. Это! Это был портал, но никто не выходил оттуда, в нём пытались скрыться. Слепая ярость застилала глаза Дракона, и он бросился вдогонку. Несколько мужчин скрылись в портале, но Дракон не даст им уйти. Огромной золотой тучей он влетел за ними в портал, и он закрылся за ним…
========== Глава 17. Сын. ==========
Андрей Павлович Юсупов появился на свет в срок, но тем не менее смог поразить акушерок золотыми глазами и вертикальными зрачками. Акушерка, которая принимала его, решила, что слишком много работает и от усталости ей мерещатся детки с глазами рептилий. Почему она так решила? Потому что видела она этот заинтересованный взгляд всего мгновение, а после мальчишка зажмурился и зарыдал, как и положено всем новорожденным. А когда его укладывали на грудь обессиленной матери, глаза его были мутно-голубыми, как у всех новорожденных. Этими глазами он сердито смотрел на мать и, кажется, над чем-то раздумывал. В его-то пару минут от роду! Какие могут быть мысли, когда тебя только что вытолкали на свет? Кира завороженно смотрела на сына и понимала, что ребёнок у неё родился особенный. Девять месяцев надежд на возвращение Павла, девять месяцев тяжёлых видений и странностей вынашивания наполовину человека, наполовину Дракона. В этот момент Кира приняла решение, что будет наслаждаться каждым мгновением с этим маленьким сердитым ребёнком, а Павел обещал вернуться. Он жив и обязательно вернётся, она верила в это. Она практически чувствовала его присутствие сейчас, в эту секунду, словно он держал её за руку, словно обнимал сына вместе с ней.
После исчезновения Павла и взрыва газопровода в Италии Маша позволила Кире вернуться домой. «Смерть», что висела над ней дамокловым мечом, отступила. Будто ничего и не было. В одно мгновение Старейшины были стёрты с лица земли. Если Видящие и остались в этом мире, то они попрятались в норы и боялись высунуть нос. Один-единственный удар, один-единственный Дракон. Кира часто думала, что всё, что с ней случилось, было лишь сном. Но спокойный младенец на её руках был доказательством того, что прежний мир не был сказкой и рано или поздно он её снова поглотит. Только для чего всё это было? Зачем так много действий, не приводящих к логическому концу. Однако завершение как раз было: Павел одним ударом уничтожил практически всех Старейшин. Но неужели они не хотят мести? Почему за Кирой так никто и не пришёл? Или это стратегическое отступление? Единственное, что её заботило сейчас больше всего – это маленький хмурый малыш, который, когда был чем-то недоволен, превращался в несносную крылатую «фурию», благо, что огнём не дышал. И в такие моменты Кире приходилось ловить его по квартире и успокаивать. Он, как кошка, успокаивался, когда ему тёрли переносицу, благодарно урчал, выдыхал пар из ноздрей и превращался в хохочущего мальчугана. Да, ходить он не умел, зато летать очень даже мог.
Большую часть времени Кира занималась тем, чтобы научить сына контролю, и уже к трём годам она спокойно могла оставить его у Алёны и Ильи на выходные поиграть с Алисой, не опасаясь, что он обратится и перепугает супругов и их дочь. Контроль. Всегда контроль. Хочешь выпустить пар, недоволен, уйди, чтобы никто не видел твоей второй сущности. А лучше не смей уходить, а контролируй свои эмоции. Контроль.
Когда Андрею исполнилось четыре, Киру начали посещать видения собственной смерти. Однажды этот день придёт, и она оставит сына. Стратегическое отступление всё же было. Она ещё добыча. Ей виделись огонь и сияние над её головой. Андрея с ней не было в этих видениях. Кира не могла предугадать, когда это с ней случится, поэтому вела дневник, а точнее, записала всё, что знала о себе и Драконах. Прописала занятия, которые проводила с Андреем по контролю его «звериной» натуры.
Душным летним днём Кира стояла, облокотившись об угол дома Алёны и Ильи. Андрею было уже шесть. Он носился по лужайке с Алисой и псом. Дети обливались из шланга водой и весело смеялись, собака, уже изрядно постаревший бигль, лениво бегала за детьми, толкая их носом на траву. Удивительно, но пёс Андрея не боялся, а относился к нему как к нерадивому щенку и довольно часто пытался защищать, словно чуял «звериную» породу в мальчике. Кира теребила в руках свой дневник.
– Вот ты где!
Алёна подошла к подруге со спины. Взглянув на детей, она философски изрекла:
– Прям анекдот: домой пришёл кусок грязи, говорит, что мой ребёнок, попробую отмыть, по голосу вроде мой.
Она шумно выдохнула и продолжила смотреть, как мокрые грязные дети гоняются друг за другом.
– Подожди, пока засохнет, а там об угол постучи, грязь сама отвалится, – предложила Кира.
– Хочешь отнять у меня кубок первенства за звание «Мать года»? – засмеялась Алёна.
– Не смогу, меня скоро не станет, – ответила Кира и нахмурилась.
– Ты чего несёшь?
– Да так, – Кира пожала плечами. Она протянула подруге дневник. – Держи, тебе нужно будет знать, как его воспитывать.
– Мать, ты чего?
– Обещай мне, что не бросишь его.
– Кира, ты мне чего-то недоговариваешь? Ты больна? У тебя что, рак? Или что? – обеспокоенная Алёна засыпала Киру вопросами.
– Потом сама всё поймёшь. Он бывает неуправляемым, особенно когда перекидывается, мы над этим работаем. Надеюсь, ты продолжишь заниматься с ним.
– Перекидывается? – практически по слогам спросила Алёна.
– Ага. Возможно, когда меня не станет, он не сможет сдержаться. Поэтому тебе придётся, – Кира задумалась. – Я не знаю, что нужно будет сделать, вряд ли найдётся способ его успокоить. Главное, чтобы новость он узнал не в доме. Поверь мне, пожар вам ни к чему. Выведи его в поле подальше от всех и пусть придаётся горю, сколько сил хватит, – Кира взглянула на часы. – Ладно, спасибо, что присмотришь за ним в выходные, мне на смену пора выезжать, ещё заправить машину надо.
– Ты ведь понимаешь, что напугала меня? – спросила Алёна.
– Понимаю, – ответила Кира. – Тебе придётся это прочитать. Я надеюсь, что успею ответить на все твои вопросы. И да, не ругай детей, когда они придут к тебе с повинной. Они тоже заслуживают счастья, даже если это не вписывается в рамки нашего понимания.
– Окей, – согласилась Алёна.
– Мне пора, – Кира махнула рукой на прощание. – Сынок, – позвала она мальчугана.
Андрей вприпрыжку подбежал к матери.
– Мам, а ты уже всё? Поехала?
– Да, – коротко ответила Кира. Она присела на корточки перед сыном и стёрла с его щеки разводы грязи. – Обещай мне, – она серьёзно посмотрела в его глаза.
– Хорошо, мама, – сердито ответил мальчишка.
Она поцеловала сорванца в щёку, встала, вышла из двора, открыла машину и села за руль. Какое-то время она сидела так, сложив руки на руле и оперевшись на них лбом, а потом завела машину и поехала. Всякий раз она уезжала и боялась, что больше не сможет вернуться к сыну. Каждый раз. Но она ведь вернётся через сутки, закончится дежурство, она поспит и приедет за ним, как возвращалась из дежурства в дежурство.
Заправка была неподалёку, Кира остановилась напротив колонки, отстегнула ремень безопасности и полезла в бардачок за картой, краем глаза она видела, как заправщик ходит перед машиной и что-то показывает, активно жестикулируя. Кира достала кошелёк и наконец-то подняла голову. То, что она увидела, заставило её замереть. Нет, заправщик не жестикулировал, он размахивал заправочным пистолетом, из которого лился бензин, прямо на него и её машину, а в другой руке у него была горящая зажигалка. Из глаз покатились горькие слёзы. Нет! Не сегодня, только не сегодня! И Кира схватилась за ручку, открыла дверь, опустила ногу на асфальт…
«Мощный взрыв произошёл сегодня на заправке на Новорижском шоссе. Как утверждают очевидцы, взрыв случился не сразу, а сначала вспыхнул огонь, от которого пыталась сбежать Кира Юсупова, ведущий акушер-гинеколог одной из клиник Москвы, но самоубийца отрезал ей путь, после чего и последовал мощный взрыв, унёсший жизнь молодой женщины и работника заправки. Как сообщает наш корреспондент, побывавший на месте происшествия, других пострадавших нет».
Алёна стояла перед телевизором и плакала. Только что сообщили, что не стало её лучшей подруги. Дети были в комнате, они смотрели на неё и не понимали, что происходит. Андрей настороженно смотрел на экран и, кажется, начинал понимать происходящее.
– Мама, – осторожно прошептал он, когда на экране показали фото Киры. – Она что, не вернётся?
Алёна со всей силы обняла его и сквозь слёзы ответила:
– Нет, твоей мамы больше нет.
– Как это нет? – переспросил мальчик.
– Она погибла, – ответила Алёна.
– Ты врёшь, – закричал Андрей, вырвался из её рук и выбежал из дома.
Алёна бросилась вслед за ним, но мальчишка уже был на улице и бежал по дороге. Она слышала, как он плачет, как кричит, что она солгала ему, что мама жива, что это неправда. А потом…
Алёна замерла, когда Андрей обернулся невероятным сказочным животным – золотым Драконом размером с большую собаку и взмыл в небо. Она остановилась, озираясь по сторонам, но дорога была пуста. Потом посмотрела на небо и увидела, как диковинный зверь поднимается всё выше и выше.
Андрей вернулся поздно вечером, измазанный и нагой. Алёна сидела в кресле на веранде и ждала его, погрузившись в чтение дневника Киры.
– Тёть Лен, – Андрей опустил голову. – Я больше не буду.
– Конечно, будешь, – строго ответила Алёна. – Но я обещала твоей матери, что не брошу тебя. К тому же здесь написано, что ты можешь себя контролировать, – она указала на дневник. – Кто ты?
– Я Дракон, – прошептал мальчик.
– Это опасно? – спросила Алёна.
– Не для тебя.
– А для тебя?
– Нет, – мальчик покачал головой.
– Алисе показывал?
– Нет.
– Кто ещё знает?
– Никто.
– Пусть так и останется, – заключила Алёна. – А теперь идём в дом, спать пора. Только обещай мне, что на похоронах будешь вести себя хорошо. Ладно?
– Она не умерла, – упрямо пробормотал Андрей.
– Возможно, ты слишком мал и просто не хочешь признавать этого, но она не вернётся, не обнимет тебя, – из глаз Алёны снова покатились слёзы. – Может, я и не мать тебе и не знаю, как растить маленького Дракона, но обещаю, что постараюсь.
========== Глава 18. Сердце. ==========
Двадцать лет спустя.
В большой кабинет на пятерых сотрудников отдела на Петровке тридцать восемь пробивались яркие лучи утреннего летнего солнца. Пятница. Высокий голубоглазый блондин в строгом костюме сидел за рабочим столом и с наслаждением пил крепкий кофе. Это единственное время, когда на его красивом лице, всегда идеально выбритом, можно наблюдать наслаждение. Он смотрит в окно, делает глоток кофе и довольно щурится. Слегка ослабляет галстук, хрустит шеей, снимая напряжение, бросает нежный взгляд на рамку с фото на своём столе и довольно улыбается. На снимке он запечатлён с зеленоглазой красавицей, высокой и тонкой, как лоза, с аккуратными формами, с белыми длинными до пояса волосами: она шуточно пытается придушить его, забравшись ему на спину, он смеётся, обхватывая её за бедра, помогая держаться на его спине. Это его самое любимое фото. Она на нём такая естественная, а он не прячет своих эмоций. На этом фото они настоящие, счастливые, словно из другого мира или другой жизни, жизни которой у них никогда не было.
– Ты как всегда. Скажи честно, тебе доплачивают за то, что приходишь раньше всех? – в кабинет вошёл Дмитрий Елец, следователь по особо тяжким. В строгом костюме, но без галстука, его он не носил принципиально, даже несмотря на то, что в некоторых случаях этого требовал протокол. Мужчина был настолько рыжий, что по определению он либо единогласно избранный лидер лепреконов, либо ирландец.
– И тебе доброе утро, – откликнулся парень, надевая на себя маску холодности и безразличия.
– Да, и за эту постную рожу тебе тоже, похоже, доплачивают. Новый начальник сегодня заступает на должность, – мужчина бросил рабочий портфель на стол и плюхнулся на стул. – Баба.
– Не баба, а женщина, – поправил блондин.
– Андрюх, не будь занудой, – отозвался Дмитрий.
– Если тебе так не нравится работать со мной и под началом женщины, переводись, тебя никто не держит.
– Умеешь ты испортить настроение, – мужчина открыл портфель. – Что по делу?
– Ничего, – ответил Андрей.
– Знаю я твоё ничего, – усмехнулся Дмитрий. – Уже, наверное, и дело в архив сдал.
– Не совсем, – Андрей сделал глоток кофе. – Но я в процессе.
– Ты тут два года, нюх, как у гончей, характер кремень, странно, что ты по головам не идёшь с таким-то характером. Ещё пара-тройка дел, и новым полковником и нашим начальником станешь ты.
– Я слишком молод, и у меня не хватит терпения выносить ваши «гениальные» идеи, – он улыбнулся уголками губ.
– Атас, мужики, – в кабинет просунул голову ещё один их коллега Алексей. – Построение! Полковник приехал.
Мужчины рывком поднялись со своих мест и вышли в коридор, встав у дверей своего кабинета. Андрей машинально затянул галстук туже. Кто знает, чего ждать от нового начальства.
Низенькая блондинка со стрижкой под каре, в форменном кителе, белой идеальной рубашке, галстуке, юбке-карандаше и на высоченных шпильках шествовала по коридору. Стук её каблуков, казалось, разносился по всему зданию. Это была Маша. Она не постарела за прошедшие двадцать шесть лет. Следом за ней шли двое мужчин в форме в качестве сопровождения.
Андрей взглянул на нового начальника и непроизвольно потянулся к ней разумом, когда она почти поравнялась с ним. Что-то отбросило его, на секунду на его лице даже отразилось замешательство, но он снова взял себя в руки. Контроль, всегда контроль. Только вот дышать он практически перестал. Ей Богу, как мальчишка! Маша остановилась напротив него, резко повернулась и оглядела оценивающим взглядом. Она внимательно изучала его, запрокинув голову, даже учитывая, что она на каблуках, он был выше на целых две головы. Потом она склонила голову вбок и ласково, почти по-матерински улыбнулась. Андрею не понравилась эта улыбка. Её глаза сверкнули, а серые радужки всего на мгновение опоясали белые обручи. Он удивлённо сморгнул видение.
– Через десять минут ко мне в кабинет, – пухлые губки начальницы были накрашены красной помадой, от этого улыбка становилась зловещей и самодовольной. – Говорят, что ты прям гений.
– Не стоит верить всему, что говорят, товарищ полковник, – словно между прочим заметил Андрей.
– А я и не верю, хочу проверить, – она развернулась и пошла дальше по коридору, приветствуя сотрудников, что вышли из кабинетов для встречи начальника.
– Дурацкая традиция, – Андрей вернулся в кабинет и ослабил галстук, дышать стало значительно проще.
– Не ты её заводил, не тебе нарушать, – отозвался Алексей. – По глазам видно, стерва, намучаемся с ней.
– Кто знает, – усмехнулся Дмитрий.
– Конечно, – усмехнулся Андрей. – Не ты под её пристальный взгляд попал.
– Как она сказала? А! «Говорят, что ты прям гений». Дико понравилось это «прям», вроде ничего не сказала, а такое чувство, что по стене размазала, даже мне неприятно, хоть и не в мой адрес было сказано, – брюнет поёжился.
– Ну, я пошёл, – Андрей взял со стола чёрный ежедневник и направился в кабинет шефа.
– Ни пуха ни пера, – крикнул ему вслед Дмитрий.
– К чёрту, – хмуро отозвался Андрей, в удаче он не нуждался, она и так зарядила в него, как ракета точного наведения. Двадцать шесть лет, ни одного Дракона на горизонте, и вот, пожалуйста, – сказочное везение.
Мария стояла у окна и с интересом разглядывала стоящего у двери молодого мужчину. Андрей стоял ровно, ничем не выдавая своё недоумение. Он стойко выносил сканирующий взгляд.
– Ну ты и вымахал, – наконец-то женщина нарушила молчание. – А на отца похож прям до жути.
Андрей сглотнул и поправил воротник, дышать стало трудно, но галстук снять не получится.
– Вы его знали?
– Присаживайся, – она указала на стул.
Андрей прошёл к столу и сел на стул. Маша, словно кошка, подошла к столу, опёрлась руками на столешницу и, прогнув спину, придвинулась к нему. Она рассматривала его, как экспонат в музее, как учёный смотрит на новое открытие. Вокруг её глаз снова сияли белые кольца, теперь он видел это отчётливо.
– Хорош, ничего не скажешь. Надо же, – продолжала Маша, вглядываясь в глаза Андрея. – Дракон, да ещё и Видящий, и уж что совсем невероятно, так то, что ты мужчина.
Она сканировала его, проникала буквально под кожу. Как у неё это получалось?
– Есть сомнения в моей гендерной принадлежности? – Андрей поднял бровь, небольшая дерзость за вторжение в личное пространство.
– Не ёрничай, – холодно отрезала Маша.
– Что вы, Мария Александровна, как я смею, вы ведь мой начальник, старший по званию…
Но закончить он не смог, да, впрочем, это и не нужно было.
– А вот характером весь в мать, – Маша скривилась. – Но это неплохо. Ты хоть её помнишь?
– Да, – сухо ответил Андрей.
– Искал?
– Что?
– Ты же в курсе, что гроб был пустой?
– Догадывался, – на выдохе произнёс Андрей.
– Так искал?
– Да.
– И как успехи?
– Как видите, не очень, – он развёл руками.
– Кира могла открывать порталы между мирами, возможно, она просто потеряла дорогу домой, – философски изрекла Маша. – Вот тебе подсказка, ей нужен маяк, как и твоему отцу.
– Маяк?
– Угу, – она кивнула.
– И вы знаете, как сделать этот маяк?
– В теории, – ответила Маша.
– И как?
– Не всё сразу, мой дорогой, не всё сразу. Сначала нужно показать тебя главе Ордена.
– Я читал об Ордене в записях матери, но сам найти не смог.
– Просто было не время, – Маша пожала плечами. – Ты можешь обращаться?
– Да, с рождения, – ответил Андрей.
– Ты действительно уникален, – Маша самодовольно улыбнулась.
Затем выпрямилась и прошла к своему креслу.
– А теперь иди, я сообщу, когда ты сможешь встретиться с главой Ордена, – она села и взяла со стола документы, показывая, что разговор закончен.
Андрей встал с места и покинул кабинет. Это был очень странный разговор. А ещё она определённо что-то скрывала. Андрей так и не смог просканировать её своим Видящим взором. Странно, защита женщины была крепкой, но не нерушимой. Получится ли её пробить? Скорее да, чем нет, но нужно найти способ. А ещё белые кольца вокруг радужки. Белый Дракон? А такие бывают? Мама писала в своём дневнике о Маше, она сомневалась в том, что белые Драконы существуют, но не отрицала того, что Маша «спящий» Дракон, точно определить её принадлежность к определённому виду маме не удалось. Странно всё это. Что-то сильно беспокоило Андрея в Маше. С одной стороны, он чувствовал её принадлежность к Драконам, с другой, – его Видящий взор не проникал сквозь её защиту.
Вечером Андрей поехал в дом приёмных родителей. Он обещал «маме Лене» присмотреть за Алисой пока родители в отъезде.
Алиса…
Он всё думал о белокурой бестии, пока ехал через пробки. Он давно не жил с ними, переехав в квартиру отца, в которой они с матерью жили до того, как её «не стало». А не стало ли? Он всегда знал, что она жива. Только спустя двадцать лет они чужие люди. Найдёт он её и что скажет? Узнает ли она его? И что он сам будет чувствовать, когда это произойдёт? Он часто прокручивал сценарии этой встречи, пока был ребёнком, а потом это утратило смысл. Мария Александровна сказала, что мать потеряла дорогу домой. В каком из миров она заблудилась? И прошли ли для неё двадцать лет так же, как для него? А может? Думать совершенно не хотелось, потому что в школе он часто строил теории и догадки, которые так ни к чему и не привели. Он и в полицию пошёл, чтобы найти мать. Впрочем, работа ему нравилась, а ещё были «мама Лёна», папа Илья и сестрица Алиса. Лиса… Не будь он блондином, давно бы седой ходил. Когда-нибудь она точно его доведёт.
Он припарковался у дома родителей и вышел из машины. Музыка гремела на всю улицу.
– Чёрт, – он выругался себе под нос. Вечеринка определённо была в самом разгаре.
Он достал из багажника сумку с вещами и прошёл через двор в дом.
Алиса сидела на диване в гостиной и попивала коктейль в обществе подруг, несколько молодых людей что-то бурно обсуждали, стоя посреди комнаты и тоже что-то пили. На журнальном столике стояли закуски.
– О, приехал мой любимый братец! – блондинка вскочила с места и, раскинув руки, бросилась Андрею на шею.
Хотел бы он задушить её, но решил, что сначала поздоровается. Он собирался поцеловать её в щеку, слабо потянулся губами, но блондинка тоже решила поступить также. Она была пьяна. Точно пьяна! Поэтому покачнулась и… промазала. Удивительно, она же держится за его шею. Насколько она пьяна? Она потянулась к нему, и их губы встретились… на короткую долю секунд. Мягкие нежные губы, а следом колкое электричество, посылающее волну мурашек по коже. Девчонка перестала дышать на секунду и резко отодвинулась. Он увидел, как испуганно распахнулись её зелёные глаза, как дрогнули ресницы. Андрей обвёл взглядом присутствующих, никому не были интересны эти двое. Он притворился, что ничего не случилось, ослабил галстук.
– Где ж мы тебя упустили, – разочарованно произнёс он.
– Не будь занудой, – отмерла девушка, приходя в себя и надевая маску безразличия. Ничего не было.
– Алис, закругляйся, – посоветовал он.
– Мой братец такой красавец, но такой зануда, – она повернулась к подругам и начала жаловаться. – Вот не повезёт его жене, с ним можно подохнуть от скуки.
– Зато с тобой слишком весело, – проворчал Андрей. – Нашей семье достаточно тебя. У вас полчаса, если через это время они будут ещё здесь, веселье продолжится в обезьяннике с бомжами.
После этого он развернулся и пошёл к лестнице на второй этаж. Поднялся, зашёл в свою старую комнату и лишь тогда выдохнул, роняя сумку на пол. Он осторожно облизал губы – на них был её привкус, немного алкоголя, сладкий сироп, клубничный блеск для губ, а ещё её неповторимый вкус. Он стянул с себя галстук и зло бросил его на кровать. Растёр лицо руками. Да, девчонка знала, как довести его до белого каления. «Контроль! Контроль!» Словно мантру повторял он себе. Сел на край кровати и снова потёр лицо руками. Это будут длинные выходные.
Взяв себя в руки, он достал из сумки чистые домашние вещи и пошёл в душ. Замка не было. Андрей отметил про себя, что даже здесь отец снял замок. Воспоминания нахлынули на него штормовой волной, тяжёлое было время. Андрей скинул с себя одежду и зашёл в душевую кабину. Он долго стоял под струями горячей воды, уперев руки в стены душевой, это его успокаивало.
Когда он вышел из душа, в доме было тихо. Музыка не гремела, разговоров слышно не было. Он прислушался к тишине, просканировал дом внутренним взором, чтобы убедиться, что Алиса дома, прошёлся ещё раз по мокрым волосам полотенцем и спустился в гостиную. Вот теперь он действительно дома. В серой футболке и пижамных штанах, босой, а на кухне моет посуду Алиса.
Это действительно было так. Она молча стояла у раковины и мыла посуду. За время, что он был в душе, она успела переодеться, снять синее платье-футляр и надеть растянутую футболку, оголяющую её плечи, и домашние штаны-шаровары. На столе стояла початая бутылка вина и бокал, к которому она периодически прикладывалась.
– Все ушли, как ты того и хотел, – она чувствовала его взгляд спиной. – Зачем ты так, это мои друзья.
– Если бы они были твоими настоящими друзьями, ты бы не мыла сейчас посуду в гордом одиночестве, – заметил Андрей.
Она не ответила. Он молча подошёл к мойке, взял сухое полотенце и принялся вытирать посуду. Они делали так тысячу раз в детстве, юношестве, когда стали взрослыми. Они были семьёй долгих пятнадцать лет, пока Андрей не решил переехать в квартиру родителей.
– Ты нравишься Наташе, – словно между прочим заметила Алиса.
– Её проблемы, – отозвался Андрей.
– Пожалей девочку, она не знает, какой ты сухарь.
– Неправда, – возразил Андрей.
– Ах да, как её звали, ту девчонку, по которой ты сох в школе. Она разбила тебе сердце!
– Закончила? – сухо спросил молодой мужчина.
– Наверное, – ответила Алиса, признавая, что не сможет вывести его на эмоции.
Они закончили мыть посуду, Алиса взяла бокал, наполнила его вином, сделала глоток. Андрей недовольно посмотрел на неё, он поговорит с ней, обязательно поговорит, но завтра, сегодня она вряд ли его услышит.
– Посмотришь со мной фильм? – спросила Алиса.
– Давай.
Они сели на диван, и она, прижавшись к парню спиной, откинула голову ему на плечо.
– Как в старые добрые времена, – едва ли не пропела она.
Он аккуратно закинул руку на спинку дивана, стараясь не касаться её оголенной кожи.
– Ну, может быть, – вяло согласился он.
Девушка нажала на пульт и, выбрав в видеотеке романтическую комедию, постаралась сосредоточиться на фильме.
Через какое время Андрей понял, что совсем не смотрит фильм и не понимает происходящего на экране. Воспоминание о случайном соприкосновении губ будоражило воображение и отдавалось спазмом внизу живота. Оголённое плечо девушки мелькало у самых его губ, и тогда он просто сдался, осторожно прижался носом к её коже и вдохнул аромат, немного цитрусовый. Он вдохнул полной грудью и понял, что реакции не последовало. Тогда он совсем осмелел и припал губами к желанной коже. Алиса повернула голову в сторону от него, словно давая ему больше простора для манёвра. От этого движения он поднял голову и понял, что девчонка спит. Её ресницы слегка подрагивали во сне, она ровно дышала и выглядела невероятно печальной. В груди неприятно защемило. Если бы она позволила, если бы разделяла его чувства, он бы сделал её самой счастливой. Он вернулся к её плечу и снова оставил там лёгкий поцелуй, полный нежности, которую испытывал к ней. Она не двигалась. Он оставил дорожку лёгких поцелуев на её плече, поднялся по шее и осторожно втянул в себя нежную кожу за ушком. Девушка издала тихий стон…
Это отрезвило. Андрей остановился. Стоп, стоп, стоп! Он посмотрел на неё, она всё ещё спала. Наверное, ей снился замечательный сон, и в главной роли был точно не он. Он бы мог его подсмотреть, но это не принесёт ничего, кроме боли и ненависти к себе за то, что нарушил личные границы той, что ему верила.
Андрей тяжело вздохнул и откинул голову на спинку дивана. Забылся, словно мальчишка. Поделом тебе. Нельзя быть таким беспечным. И что бы он ей сказал? Что? Что пользуется её бессознательным состоянием? Или алкогольным опьянением? Она бы точно так подумала. Он осторожно встал, выключил телевизор, взял девушку на руки и унёс в её комнату, положил на кровать, укрыл одеялом и просто ушёл. Он поговорит с ней, обязательно поговорит.
========== Глава 19. Утро. ==========
Андрей проснулся рано. Он спал плохо, часто просыпался, прислушивался к стоящей в доме тишине, последний раз проснулся в пять утра, но уснуть снова не смог, поэтому не придумал ничего интереснее, чем пойти готовить завтрак. Завтрак на двоих. Он делал это тысячи раз, глазунья, бекон, апельсиновый сок. Она любит апельсиновый сок и сама пахнет апельсинами. Он не мог вспомнить, когда это началось, наверное, когда он был в пятом классе, а может, раньше. Первому её парню он набил морду. Кажется, это было в девятом классе. Алиса тогда училась в одиннадцатом, а тот гад имел наглость говорить, что она доступна, распускал руки. Ей это не нравилось. Он вывел подлеца за школу и хорошенько отметелил. Алиса до сих пор думает, что рассталась с ним мирно. Андрей умел бить людей уже тогда, больно, эффективно и без следов. Никто не встречался с ней дольше трёх месяцев, хотя был один. О, его Андрей точно никогда не забудет, ведь это из-за него он её чуть не потерял, из-за него она так сильно страдала все эти годы. Гладко стелил. Они встречались год. Это было, когда Алиса почти закончила институт. Он был её первым мужчиной, Андрей точно знал, потому что она сама ему призналась, и он своим взором видел, что она не лгала. Только счастлива она не была. Тоска и боль стали её вечными спутниками. Андрей видел это, но не знал причины. Просто ей было плохо, а он понял, что не всесилен и его Видящий взгляд не панацея, способная пролить свет на состояние людей и правду, которую они скрывают. А потом она застукала этого подонка с какой-то девкой. Вот тогда-то жизнь Алисы и покатилась по наклонной. Сначала случился самый чёрный день в её жизни, а потом она стала часто задерживаться, гулять ночи напролёт, пропадала в клубах, много пила. Он должен с ней поговорить, должен.
Она вошла на кухню, набросив кардиган на растянутую майку и потёртые пижамные штаны, волосы были в беспорядке, но, несмотря на это, была умыта и, кажется, совсем не помята, только очень сонная.
– Так сложно было поспать ещё часок, – проворчала она.
– И тебе доброе утро, – откликнулся Андрей.
Она села за стол, поставив пятку на край стула и обнимая ногу, положила тяжёлую голову на колено.
Андрей закончил варить кофе и вылил из турки ароматный напиток в кружку, поставил её перед девушкой. Она перекинула волосы, оголяя ту саму сторону шеи, которую он вчера с таким упоением целовал. Небольшой засос красовался на её нежной коже, прямо под самым ушком. Он поджал губы и мысленно отругал себя.
– Спасибо, ты как всегда меня спасаешь, – девушка сделала глоток горячего кофе и блаженно зажмурилась.
– Лис, – Андрей поставил перед ней тарелку с завтраком, а сам сел напротив.
– Не начинай, – прошептала она.
– Пожалуйста, перестань губить себя, – ласково начал он.
– Прекрати, – она закрыла глаза и обречённо поджала губы. У неё не хватало смелости смотреть ему в глаза.
– Ты умная, шикарная, красивая женщина, но если ты не остановишься, я не смогу тебе помочь. Прошу тебя, только скажи, и я сделаю для тебя абсолютно всё, – он хотел взять её за руку, но она её отдёрнула.
– Так уж и всё, – из её глаз покатились слёзы.
Он резко встал со стула, упал перед ней на колени и обнял.
– Родная моя, – шептал он. – Пожалуйста, пойдём к психологу. Пойдём куда-нибудь! Я всё для тебя сделаю. Хочешь, переезжай ко мне, а хочешь, поедем к морю, только, пожалуйста, перестань мучить себя. Прошу тебя, никто не стоит твоих слёз, – он осторожно гладил её по спине и целовал в макушку. – Прошу тебя.
Но это не успокаивало её, теперь она рыдала навзрыд, как маленькая девочка, уткнувшись в его плечо, так что его футболка промокла. Она слезла со стула и теперь сидела на его коленях, содрогаясь в рыданиях, а он всё гладил и гладил её по спине.
– Наверное, ты прав, мне действительно нужен психолог, потому что я окончательно сошла с ума и жить так больше не могу. У меня просто нет сил. Я так устала. Помоги мне, пожалуйста, я больше не могу сама это нести, – она подняла на него заплаканные глаза. Ему показалось, что в них была вселенская печаль, такая огромная, что съедала и поглощала всё вокруг. – Не бросай меня.
– Никогда, – ответил он, аккуратно стирая большими пальцами её слёзы.
Он чувствовал, как бешено колотится сердце в её груди. Она готова была открыться ему, готова рассказать, что съедает её изнутри. А его сердце также бешено стучало от её близости, запаха. Она пахла домом и уютом, любовью, шоколадом, мандаринами и ощущением праздника. Только вот эти глаза уже давно забыли, что такое праздник, и перестали радоваться чему-то по-настоящему. Он аккуратно прижал её к себе, укладывая голову себе на грудь, потому что ещё немного и он бы не смог сдержаться, поцеловал бы, и тогда её мир был бы окончательно разрушен, но он не поступит так со своей маленькой девочкой, никогда не нарушит её границы. Он может видеть её горе, её отчаяние, её боль, и всё, что он должен делать для неё, – это быть рядом, помогать.
Через два часа завтрак был наконец-то съеден, посуда вымыта, а слёзы высушены.
Андрей вышел к машине и достал из бардачка сигареты. Он редко курил, только когда были особенно тяжёлые дни или хотел подумать. Сегодня был очень тяжёлый день, а утро, кажется, и вовсе было на прошлой неделе. Он вернулся на веранду, сел в любимое кресло «мамы Лёны» и закурил. Ему нужно было хорошо подумать. Хотя в душе понимал, что уже принял решение. Он достал телефон и набрал номер матери.
– Ма, привет.
– Привет, сынок. У вас там всё хорошо?
– Да, мам.
– Как Лиска?
– Мам, я хочу забрать её в город, ей нужна помощь специалиста, – сообщил Андрей.
– У тебя получилось её уговорить?
– Вроде того, – ответил Андрей. – Надо действовать, пока она не передумала.
– Слава Богу, – прошептала на выдохе Алёна. – Ты не представляешь, как мне страшно за неё бывает.
– Представляю, – ответил Андрей. – Я только за сегодняшнее утро постарел лет на десять.
– Что-то случилось? – забеспокоилась Алёна.
– Нет, просто поговорили по душам немного, – ответил Андрей.
– Мне расскажешь?
– Нет, она, если захочет, сама тебе расскажет, не нарушай её границ, спугнешь.
– Как скажешь, сынок.
– Вы когда возвращаетесь?
– В понедельник утром.
– Мы тогда в воскресенье вечером в город поедем. В понедельник утром завезу Алису в один центр, там спецы хорошие, может, что получится.
– Надо верить, Андрюш, а иначе никак.
– Ладно, отдыхайте. Увидимся в следующие выходные.
– Да, пока, сынок, Алисе привет передавай.
– Хорошо, мам.
Как давно он стал называть Алёну «мамой», Андрей не помнил, да и не считал никогда. Наверное, это случилось, когда уже пошёл в школу. Алёна – мама, Илья – папа, Алиса – сестра. Вот только любил он её далеко не как сестру.
– Угостишь? – спросила Алиса, выходя из дома.
– Нет, не надейся, – улыбнулся он.
– Ты всегда был жадиной, – она скорчила ему рожицу.
– Я не жадина, просто собственник, не люблю, когда трогают моё или пытаются одолжить, или испортить, – Андрей затянулся, а после выдохнул дым. – К тому же тебе никогда не нравился запах. Я помню, как ты плевалась, когда на выпускном парни из твоего класса дымили на тебя.
– Ну, парни из моего класса курили дешёвые вонючие сигареты, а у тебя довольно дорогие и, самое главное, качественные, – парировала девушка.
– Всё равно не дам, – он снова затянулся и покрутил пачку в руках. Сигареты были действительно очень дорогие и качественные.
– А если я очень хорошо попрошу, – она прищурилась.
– Боюсь, я всё равно тебе откажу.
– Кажется, кто-то на кухне клялся мне, что сделает для меня абсолютно всё.
– Ну так я и делаю. Берегу твоё здоровье. Разве не видно?
– Туше. Даже возразить нечего.
– Лис…
– М?
– Ты ведь знаешь, что я за тебя жизнь отдам? – он посмотрел в её изумрудные глаза и, кажется, утонул в них.
– Допустим, – ответила она. – Только мне ведь не это нужно.
– Ты веришь мне?
– Нет, – сухо ответила девушка и, отвернувшись, пошла к бассейну.
========== Глава 20. Откровение. ==========
В понедельник утром Андрей и Алиса стояли возле кабинета психолога в реабилитационном центре «Добро».
– Я заеду за тобой в обед. Всё будетхорошо. Тебе помогут, – успокаивал Андрей. – Просто дай им шанс.
Алиса только кивала головой и смотрела на свои кроссовки. Андрей обнял её и поцеловал в висок.
– Всё, иди.
Она снова кивнула и зашла в кабинет.
Андрей поспешил на работу, сегодня он опаздывал, впервые за два года, что работал на Петровке. Он уже спускался по лестнице, когда его окликнула шатенка средних лет.
– Андрей!
Он оглянулся и с изумлением узнал женщину.
– Оксана Петровна, здравствуйте. Вы теперь здесь?
– Да, перевелась полгода назад, – объяснила женщина. – А ты здесь по работе или по личным делам?
– Алису привёз, – ответил Андрей.
– Ей не лучше? – участливо спросила Оксана Петровна.
– Нет, – горько ответил Андрей и откашлялся, прочищая горло от кома.
– Мне так жаль, некоторых просто невозможно вылечить. Разбитое сердце нельзя вылечить лекарствами, только любовью.
– Но мы любим её, – возразил Андрей.
– А она? На самом деле женщина любит в своей жизни только двух мужчин. И это не пресловутые отец и сын или муж и сын. Нет. Первый это тот, кто её распял, а второй – кто её с этого креста снял. Я буду приглядывать за ней, если тебе так будет легче.
– Было бы замечательно.
– Она ведь в этот раз ничего не делала?
– Нет, прошлого, видимо, хватило.
Андрей засунул руки в карманы. Он помнил тот день. Алиса наглоталась таблеток, закрылась в ванной и легла умирать. Поэтому отец снял замки со всех дверей в доме. Андрей помнил боль и отчаяние в глазах матери, как рыдал отец, как он сам сидел в палате и держал дурочку за руку, как тогда он впервые после пропажи матери не сдержался, пришлось выехать в поле и обратиться. Кажется, он выжег тогда несколько гектаров полей и болот. Торфяники горят и дымят долго. Неудачно вышло выместить свои горе и ярость. Самый сильный пожар со времён горения торфяников в две тысячи десятом году, и ответственность за это лежала на нём. Прошло четыре года, а казалось, словно это было вчера. Алису тогда отправили на принудительное лечение. Оксана Петровна была её лечащим врачом. Алису держали там полгода и выписали вроде бы с улучшениями. Но на самом деле она стала просто потерянной, сначала она ходила, как привидение, по дому, а потом ушла в загул.
– Возможно, она никогда тебе этого не скажет, – продолжила Оксана Петровна. – Но дело не в том парне, даже близко не в нём. Она считает себя ненужной и неважной. И здесь главным будет мнение только одного человека. Кто он, мы не знаем. Она никогда не называла его имени. Но главная задача терапии – показать ей, что она может быть любимой, а мнение и поступки одного человека не могут влиять на всю её жизнь.
– Я понял, – коротко кивнул Андрей. – Мне пора, я и так опоздал.
– Ну теперь мы будем видеться часто, я так понимаю. Пока.
– До свидания.
Андрей зашагал к машине. Опоздание ему простят, а вот простит ли он себя, что был недостаточно близок к Алисе, чтобы увидеть, как ей плохо. Он должен ей помочь. Но что он мог сделать? Наплевать на правила и условности? Разбить сердце «мамы Лены», признавая наконец-то, что любит Алису не как сестру. А Алиса? Кто этот человек, что обесценил её настолько, что она решила покончить жизнь самоубийством, а когда её спасли, начала гробить свою жизнь.
Он сел в машину, взял телефон и набрал номер.
– Привет, Лёх, – поприветствовал Андрей, когда ему ответили. – Меня сегодня не будет в конторе.
– С чего вдруг?
– Надо опросить свидетелей, – соврал Андрей. – Если что-то срочное, звони.
– Хорошо.
Но он никуда не поехал. Так и просидел на парковке в машине у центра, раздираемый беспокойством за девушку. В обед он вошёл в здание. Алиса ждала его у кабинета.
– У меня предчувствие, что ты не в духе, – возмутилась она.
– Ну что ты, я просто источаю счастье. Обед?
– Да, я голодная, как волк.
– Кафе?
– Домой, – она активно замотала головой.
Он обнял её за плечи и повёл к машине.
– Как прошло? – наконец-то спросил он, когда они проехали половину пути.
– Мне предложили группу поддержки, типа клуба анонимных алкоголиков. Важна социализация. Глупо всё это. Социализация. Социализироваться нужно с теми, кто лучше тебя, тогда ты начинаешь равняться на них, а общаться с себе подобными – значит барахтаться в том же болоте. Мы изгои, общество не принимает нас. Глупо, живём в двадцать первом веке, а нас всё ещё делят на касты и сословия.
Андрей утвердительно покачал головой.
– Ты права, но всё же эти группы работают, поэтому давай ты сходишь разок, а потом уже решишь, стоят они твоего внимания или нет. Не руби с плеча. И, может, стоит выйти на работу? Ты прекрасный историк со степенью, твои умения и таланты не должны быть похоронены.
Приехали. Андрей вышел из машины и помог Алисе выйти, как галантный кавалер он открыл ей дверь машины, подал руку. Открыл дверь подъезда, пропустил вперёд в лифт. Когда они вошли в квартиру, он прошёл к барной стойке посреди комнаты и облокотился на неё, упираясь ладонями в столешницу.
– А ещё, – Алиса запнулась, – она сказала, что мой образ жизни ни к чему хорошему не приведёт. Например, я не помню, откуда у меня это засос, а мало ли что ещё может случиться. Я ведь ни с кем, уже очень давно… Я понимаю, что у меня отсутствует чувство самосохранения…
– Это я, – сознался Андрей, не давая ей договорить.
Последовала долгая пауза. Он не смотрел на неё, просто не хватало сил, было безумно стыдно. На руках выступили вены и начали слабо светиться огнём. Он должен успокоиться, должен сдержаться.
– Что? – в горле у неё пересохло, и она едва смогла произнести свой вопрос.
– Ты спала, и я…
– Зачем?
Он оторвал взгляд от столешницы и посмотрел на девушку. Из её глаз катились слёзы.
– Зачем? Я тебя спрашиваю! Что ты хотел этим доказать? Что? Хотел, чтобы я признала, что нуждаюсь в помощи? Хотел, чтобы я поверила, что ты действительно обо мне заботишься? Хотел манипулировать мной?
– Нет, Боже, – он сглотнул. – Прости, я поступил, как мальчишка, застрявший в пубертате. Просто я проявил слабость. Я не должен был. Ты спала, а я не устоял. Ты, только ты одна всегда была в моих мыслях, в моём сердце. Я всегда был рядом, пока ты не оттолкнула меня, но даже потом я старался, делал всё, что в моих силах. Мы выросли вместе, я знаю тебя настоящую. Господи! Да я проживаю с тобой двадцать четыре на семь. Ты первая, о ком я думаю, когда просыпаюсь. Ты, ты, ты, всегда только ты!
– Что? – теперь она смотрела на него широко распахнутыми глазами, по щекам катились слёзы.
– Теперь ты знаешь, делай с этим всё, что хочешь. Я принадлежу тебе, моё сердце, моя душа, мои мысли. Я живу ради тебя, дышу только тобой. Поэтому завязывай с этой драмой. Я устал, как чёрт, тащить это, но ни разу не пожаловался, что мне тяжело, что есть мораль, что мы вроде, как брат и сестра. Знаешь, каково мне смотреть в глаза родителям? А? Задумайся хоть на секунду? – здесь он начал кричать. Ярость клокотала в нём, поднималась огнём по венам, ускоряла сердце. И он решил, пусть так, но он скажет ей правду сейчас. – Я полжизни положил на то, чтобы ты была счастлива. А ты поступила, как эгоистка, решила бросить меня здесь, умереть собралась. А чем бы я дышал, когда тебя не стало бы? Подумай над этим. Поверь, ты важна и нужна, ты смысл моей никчёмной жизни и при этом страдаешь по какому-то кретину, который и мизинца твоего не стоит. Всё, я не могу больше.
Он отвернулся и начал растирать лицо руками. Он сорвался. Руки горели, лицо тоже, казалось, кожа вот-вот слезет или пробьётся чешуя. Он резко сорвал с себя галстук.
– Ты идиот, – прошептала она.
– Знаю, – сухо отозвался он.
– Поцелуй меня, – прошептала девушка.
Андрей замер. Ему что, послышалось?
– Пожалуйста, – девушка уже начала задыхаться от слёз.
Он повернулся к ней, быстро подошёл и заключил в объятия. Её мелко трясло, она была вся ледяная. Когда Алиса запустила пальцы в его волосы, ему показалось, что они сейчас расплавятся от соприкосновения с его горячей кожей. Он заглянул в её полные слёз глаза.
– Я тоже, тоже, – прошептала она.
Он не верил своим ушам.
– Прошу тебя, – он сглотнул. – Не давай мне ложной надежды, если это игра и твой способ спастись, то не смей. Я не смогу тебя отпустить. За столько лет не смог, а сейчас тем более.
– Замолчи, – потребовала она и, привстав на носочки, накрыла его губы своими.
Он быстро ответил на её поцелуй, впился в неё губами, целовал так, словно припал к источнику со спасительной влагой. Словно у него появилось заземление, якорь, что держит его. Словно он плавал в невесомости и наконец-то обрёл гравитацию. Словно она спасительный свет маяка после долгих лет в море. Маяк. Вот оно! Маяк. Андрей усмехнулся про себя, его ярость отступила, вместо неё расцветала нежность.
Он ослабил хватку и перестал целовать с напором. Поцелуй стал нежный и трепетный. Они отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание.
– Кажется, мы собирались обедать, – прошептал он.
– Я не голодна, – ответила она.
– Хорошо, – согласился он, заглядывая в её глаза.
– А тебе разве не нужно на работу? – спросила она.
– Я не пойду сегодня…
– Хорошо, – улыбнулась она.
Оба знали, чем всё закончится.
Он подхватил её на руки и понёс в спальню.
– Вот так сразу, – засмеялась она.
– Я ждал этого момента двенадцать лет.
Она лишь заливисто засмеялась в ответ.
Он целовал её руки, шею, грудь, не церемонился с одеждой. Сорвал все пуговицы со своей рубашки, возненавидел ремень, разорвал её блузку, едва не порвал джинсы, стягивая их вместе с бельём. И вот она, такая тонкая, нежная, обнажённая, вся для него. И он больше никому её не отдаст. Он покрывал поцелуями её нежную кожу, ласкал грудь. Она тихо стонала и вздрагивала, а когда он наконец-то вошёл в неё, вонзилась в него таким поцелуем, что у него окончательно сорвало крышу. Она отдавала ему всю себя. Это было не только единение тел, но и единение душ. В это мгновение они навсегда связывали себя вместе. Больше ничего не существовало, только они и их любовь.
Через полчаса ошеломительного марафона Андрей откинулся на спину и притянул Алису к себе, уложив её голову себе на грудь. Она едва пришла в себя после накрывшего взрыва удовольствия. Он поцеловал её в макушку.
– А ты не такой уж и сухарь, – заключила она.
Он усмехнулся.
– Я же говорил, что это неправда, просто я кое-кого люблю очень сильно, поэтому другие мне неинтересны.
– Ты только что вызвал у меня приступ зависти к самой себе, – рассмеялась Алиса.
– Забавно, – улыбнулся он. – Не думал, что это когда-нибудь случится.
– Что? То, что я начну завидовать сама себе?
– Нет, то, что чувства будут взаимными, и мы вот так феерично отпразднуем этот факт.
– Люблю тебя, – сладко промурлыкала девушка. – Но как ты мог так долго молчать? Раньше нельзя было сказать?
– Ты сама тоже хороша, так что это не только моя вина. Но теперь всё будет хорошо. Осталось только сообщить родителям.
– М-да…
– Мы всё же не родные, меня усыновили, так что, может, обойдётся без скандала, – прошептал он.
– Мама всегда всё тебе прощала, все твои выходки.
– Неправда! Ты даже не представляешь, какие разносы она мне устраивала за закрытыми дверями, – возмутился Андрей.
– Мне всегда казалось, что она пытается возместить тебе отсутствие твоей матери и поэтому больше любит тебя, больше внимания уделяет, чего только стоили эти ваши прогулки в детстве.
– Да, это ещё одна вещь, о которой нам надо поговорить. Только ты должна мне пообещать, что не испугаешься.
– Что? О чём ты?
– Мы с мамой… У нас были занятия. Мне надо было много учиться контролировать себя. Контроль, всегда контроль. Это очень важно. Я могу быть опасен. В детстве, конечно, это было не так, тогда я многого не умел, многого не знал о себе, но опытным путём я кое-чему научился. И мама мне очень помогла. Она очень любила тебя, но то, что она уделяла мне много внимания, это скорее из-за того, кто я есть, из-за моей другой сущности.
– Ты что, оборотень? – засмеялась Алиса. – Я в эти сказки не верю.
– Ну скажем так, я оборотень, только обращаюсь не в волка.
Алиса расхохоталась. Он сгрёб её в охапку и, перевернувшись, навалился на неё всем телом.
– Смотри, – прошептал он.
Он моргнул, и теперь на неё смотрели золотые радужки, переливающиеся огнём, и вертикальные зрачки.
Алиса с интересом уставилась на него.
– И что, даже крика не будет? – возмутился он.
– Но ведь это всё ещё ты?
– Конечно.
– И что ты за «зверь»?
– Дракон.
– Ого.
– Ого, у меня размах крыльев три километра. Ого.
Он снова перекатился на спину, откинулся на подушку. Всё прошло слишком просто.
– Покажешь?
– Для этого придётся ехать за город. Мама не хило меня откормила, – он засмеялся.
– Значит, мама помогала тебе справиться с этим?
– Да, я ведь мог рассердиться, перекинуться, натворить чего-нибудь, напугать всех до полусмерти, я был ребёнком, обычным ребёнком, который не умел держать себя в руках. Но почему-то держался. Последний раз я потерял контроль, когда ты пыталась покончить с собой. Я еле успел доехать до поля, выбежал из машины и дал себе волю. Тот пожар, о котором все так трубили, я устроил, мама мне все уши оборвала. А мне уже двадцать один год был, взрослый парень. Позорище. Но мама недолго злилась, она понимала, что так я выплескивал боль от того, что мы тебя чуть не потеряли.
– Прости, – прошептала она.
– Ты меня прости, я просто не мог, мне было противно от самого себя, что вы приютили меня, стали мне семьей, а я плачу чёрной неблагодарностью.
– Это не так. Помнишь, когда ты ещё в школе учился, а я только в институт поступила. Я тогда приехала из института, а родители куда-то уехали, а у нас была Лена…
– И ты видела, как она, скажем так, ублажает меня, – закончил он за неё.
– Ты знал, что я видела?
– Знал, – ответил Андрей. – Но решил, раз ты не придала этому значения и притворилась, что не видела, значит тебе всё равно.
– Ага, всё равно, – прошептала Алиса. – Если бы. Я тогда полночи проревела, а вторую половину ночи просидела, тупо глядя в стену.
– Настоящая сестра, как минимум, дразнила бы меня пару лет, – усмехнулся Андрей. – К тому же я был подростком и открывал новые горизонты самоконтроля и способы выпустить пар. И, когда я говорю пар, я имею в виду настоящий пар, – он театрально раздул ноздри и выпустил из них облако пара.
– Ничего себе, – прошептала Алиса, заворожённая этим зрелищем. – А ты позёр, оказывается.
– Каюсь, грешен, – усмехнулся Андрей. – Ты ведь специально промазала в субботу?
– Нет, это действительно вышло случайно, – она смешно сморщила носик, Андрей умилился, увидев это.
– Забавно, – он хмыкнул и продолжил. – А у меня чуть сердце не остановилось. Ты меня так завела, что я не мог успокоиться, поэтому и целовал тебя, пока ты спала.
– Извращенец, – захохотала Алиса.
– Нет, просто трус.
– Я видела, что тебе не по себе, тебя выдавал галстук.
– Галстук?
– Ты его ослабляешь, когда что-то выводит тебя из равновесия, а когда ты зол, то просто снимаешь его. Обожаю твой галстук, с помощью него я понимала, что ты хоть что-то испытываешь.
– Но ты не знала, что именно?
– Да, но меня утешало это, хотя бы было ясно, что ты не робот.
========== Глава 21. Селекция. ==========
Неделя пронеслась со скоростью света. Андрей ходил на работу, Алиса – к психологам. Её состояние улучшилось, она неделю была трезва, весела, словом, счастлива. Резкая смена настроения поставила в тупик психологов, и они хотели понаблюдать за ней, чтобы исключить биполярное расстройство. Вечером они возвращались домой, ужинали, смотрели фильмы и занимались любовью. Всё было настолько хорошо, что даже не верилось.
Ленивое субботнее утро не предвещало никаких приключений, разве что вечером нужно ехать к родителям, где их ждал нелёгкий разговор.
В дверь позвонили. Андрей и Алиса оторвались от своего завтрака и переглянулись.
– Ты кого-то ждёшь? – спросила Алиса.
– Нет, но, если кто-то хочет своей смерти, я с удовольствием предоставлю ему такую возможность, – отозвался Андрей, поднимаясь со своего места.
Он прошёл к двери и открыл. На пороге стояла Маша. В тонкой майке, джинсах, кедах и с огромным чемоданом.
– Может, ты мне поможешь? – она приподняла бровь, а на ярко-красных губах заиграла хитрая улыбка.
– Как вы вошли?
– Это так ты приветствуешь начальника? – возмутилась женщина. – Добрый старичок меня впустил.
– Понятно, – на самом деле ничего не понятно. Кто-то из жильцов впустил её. – Что вы здесь делаете?
– Дело есть важное, – ответила Маша и передала ему чемодан.
Андрей взял чемодан и жестом пригласил её войти. Она скинула кеды и, заперев за собой дверь, прошла в комнату, где за барной стойкой завтракала Алиса. Девушки уставились друг на друга.
– Ты, видимо, его сводная сестра? – догадалась Маша.
– Девушка, – из-за спины Маши ответил Андрей, опережая нарастающую катастрофу.
– Вот как. Отличный поворот, – улыбнулась Маша. – Меня зовут Мария Александровна, я его начальник, но можно просто Маша, раз мы в неформальной обстановке.
– Вам никто не говорил, что у вас абсолютно нет чувства такта? – спросил Андрей.
– Твой отец, – тут же ответила Маша. – А ещё он говорил, что я тиранша, злодейка ииии… как же это слово, что-то на молодёжном, что-то на букву «а», не помню, видимо, старею.
Она подошла к чемодану, открыла его и принялась выкладывать на стол толстые папки с бумагами.
– Я могу говорить при ней свободно? – спросила Маша у Андрея, кивая в сторону Алисы.
– Да, – ответил Андрей.
– Отлично.
Андрей прошёл к кухонным шкафам, достал чистую кружку, налил кофе из кофейника и поставил на стол, предполагая, что Маша займёт это место. Через пару минут она закончила выкладывать папки на стол и расположилась напротив Андрея. Он подвинул ей кружку с кофе. Маша смотрела на него всё тем же взглядом, что и тогда в кабинете: изучающим, заинтересованным.
– Чёрт, ты так на отца похож, что мне не по себе, – выдала она, хватаясь за кружку и отпивая ароматный напиток.
– Вы его знали?
– И очень хорошо. Когда твоя мать вернулась из Аляски с тобой под сердцем, она посчитала, что не хочет, чтобы ты был втянут в интриги и противостояние двух Орденов. Хотя каких двух? Противоборствующий Орден твой отец уничтожил. Он обернулся Драконом, когда погибли его родители и приёмные родители Киры. Ярость взяла верх. Он разбил Старейшин и Видящих одним ударом и отправился в другой мир, преследуя сбежавших. Твоя мать была Видящей, этот дар у тебя от неё. Она могла открывать порталы между мирами, в теории ей достался этот дар и, скорее всего, у неё всё же получилось. Я приглядывала за ней и тобой какое-то время. Она очень старалась. Я думала забрать тебя, когда она исчезла. Но, увидев, как ты привязан к её друзьям и что Алёна с тобой прекрасно справляется, решила оставить всё как есть.
– Что вы несёте? – возмутилась Алиса. – Как это забрать его? Вы от силы лет на десять старше нас.
– Милая, я Дракон, а Драконы живут очень долго, – она вытянула руку, и кожа на ней покрылась сверкающими белыми чешуйками, пальцы вытянулись и на них появились длинные звериные когти, чёрные, словно из обсидиана. – Хотя за это мне нужно сказать спасибо отцу Андрея. Когда он обернулся, до меня наконец-то дошло, почему я живу так долго, а ещё что про кладку Драконов распространяться не стоит. Твоя мать успела позвонить мне и предупредить, а потом я обернулась. Но об этом потом. Всё по порядку.
– Вы белый Дракон, – хмыкнул Андрей. Догадка была верна.
– Единственный в своём роде, – похвасталась Маша, и её рука снова стала человеческой.
– Я тоже так умею, – холодно ответил Андрей. – И что это значит? Меня тоже ждёт длинная жизнь?
– Необязательно. Чем реже ты обращаешься, тем короче твоя жизнь. У людей с геном Дракона два пути: обратиться и прожить много столетий, или перестать обращаться и прожить человеческую жизнь. Мне, правда, это не помогло. Раньше я думала, что сначала был Дракон, который стал человеком, но нет, это человек стал Драконом.
– То есть? – спросил Андрей.
– Я не обращалась до того момента, пока не обернулся твой отец, и жила довольно долго, – Маша поджала губы. Видимо, её «довольно долго» уже давно перевалило за сотню лет. – Но суть не в этом. Всё, что я принесла, – она положила руку на папки, – это моё личное расследование, которое я веду с момента исчезновения твоего отца, и в Ордене о нём не знают.
Андрей нахмурил брови.
– И знать не должны, – строго продолжила Маша. – Всё, к чему я пришла в результате этого расследования, так это то, что это селекция.
– Что? – изумился Андрей.
– Нас выводят, как скот, скрещивают, чтобы появилась идеальная особь, способная передавать свои гены по наследству, которые только крепли с каждым поколением. Всё, что ты читал или узнавал, просто сказки для подрастающего поколения. И я не верю Ордену. Но они точно захотят тебя.
– В смысле?
– Пока ты самая сильная особь, что появилась при скрещивании.
– О чём вы? Меня не в пробирке зачали, и родители любили друг друга.
– О, это самое интересное, – Маша сделала глоток кофе, чтобы смочить пересохшее горло. Она порылась в папках, достала красную и, открыв её, продолжила. – Никого не принуждали. Никогда. Здесь настолько тонкая психология, что я готова аплодировать стоя.
– О, – протянула Алиса.
– Кажется, она понимает, о чём я, – Маша указала на Алису. – Поделишься с классом?
– Да, конечно, – согласилась Алиса. – Это такой психологический приём. Своего рода деление на касты. Тебя вводят в сообщество по сути равных тебе людей, у вас одинаковое развитие, ценности, интересы. Ты, конечно, можешь выйти за пределы своей касты, но только выше, потому что ниже тебе просто неинтересно. И из этого окружения ты выбираешь себе партнёра, причём не по расчёту, ты его действительно выбираешь сам, потому что он соответствует твоим потребностям. Поэтому существует такая вещь, когда нравится определённый типаж внешности, определённые черты характера и поведения. Это всё равно, что естественный отбор, только с психологической точки зрения.
– Да, я помню, чтобы самому стать лучше, нужно общаться с теми, кто лучше тебя, – ответил Андрей, вспоминая разговор в машине.
– Верно, – согласилась Маша. – Так и с генетикой. Клетка заведомо хочет эволюционировать. И вот тут на сцену выходят случайные обстоятельства.
– В случайностях Бог сохраняет анонимность, – произнесла Алиса.
– Я думаю, это не Бог, а кукловод, который ни разу не выходил на сцену, – парировала Маша. – Детские сказки о том, что Драконы оставили кладку, ни стоят ни гроша. Кладка есть, но это гены, спящие гены Драконов. В людях. И наш таинственный кукловод (возможно, он не один) точно знает, у кого какие гены.
– Думаете, он ведёт записи своих экспериментов? – спросил Андрей.
– Знаю, – она указала пальцем на содержимое красной папки. – Это твоя мать. О том, что она дитя Дракона и Видящей в Ордене знали до того, как это было доказано. А ведь она подкидыш. Её переместили в наш мир, и все концы должны были быть утеряны. Но нет, вот её родители, вот её полное древо.
Андрей внимательно посмотрел на листок с генеалогическим древом матери. Некто Darius Bram числился как золотой Дракон и, судя по данным, был отцом матери Андрея. От него тянулись длинная вереница предков Драконов и их пары, у которых помимо имён значились характеристики силы, написанные на неизвестном Андрею языке, рядом простым карандашом был указан перевод. Мать же Киры была подписана как Видящая Samira.
– Что это за язык?
– Всеобщий, тебе придётся его выучить. Но пока ты не понимаешь, я всё для тебя перевела.
– Откуда это у вас?
– Украла, вернее, просто сняла копию, – ответила Маша, – из архива Ордена. Теперь понимаешь, почему я им не доверяю. Я ведь знала, что она дитя Дракона и Видящей, она сама мне это сказала, а я Ордену не сообщала об этом.
– Здесь только родословные? – спросил Андрей, указывая на папки.
– Не только, также характеристики носителей генов, выраженные способности с указанием, когда ген проявился, когда угас, когда передавался с успехом и креп, а ещё документы по Ордену и по Старейшинам. Оставляю это всё богатство тебе, ты же у нас гений, может, поможешь распутать этот клубок. И ещё раз повторяю, я не доверяю Ордену. Они хотят тебя видеть. Официальный приём. Большие боссы Ордена, много пафоса и лицемерных улыбок. Будь готов. И про девчонку, – она указала на Алису, – помалкивай. Пока ты самая сильная из выведенных особей, к твоим генам захотят добавить что-нибудь интересное.
– Дохлый номер, – усмехнулся Андрей.
– Да-да, Драконы однолюбы, представляю, как вытянутся их рожи, – засмеялась Маша.
– А вы и правда, злодейка, – усмехнулся он.
– Меня вывели так же, как и тебя. Вечная жизнь и в облике Дракона, и в облике человека, единственный белый Дракон, – она скривилась. – У тебя, кстати, по линии отца есть эти гены.
– У вас есть дети? – спросил Андрей.
– Нет, – ответила Маша.
– Тогда я знаю, кого мне предложат.
– О нет, милый, прости, но ты не в моём вкусе, – засмеялась Маша. – Хотя это тоже идея. Поиграть в парочку, а в это время рыть под них. Нет, слишком шаблонно, напоминает сюжет бульварного романа. К тому же твоё бессмертие не подтверждено, а если это произойдёт, то я стану, как ты там выразился, «дохлым номером». Так, – она взглянула на часы, – мне пора. Изучишь всё и потом поделишься идеями. И всё это сам мне привезёшь, я таскать эти кирпичи больше не буду. Знаешь, – она снова странно посмотрела на Андрея, – я благодарна твоей матери, что она не забивала твою голову чушью, как ей Старейшины. Она поступила правильно: воспитывала тебя как Дракона, а не слепого последователя старой лжи. И да, все лгут. С годами начинаешь понимать, что это самая прописная истина, которая только может существовать. Только вот зачем? Мне неясно. Я могу понять мотив Старейшин, поскольку они служили «мертвецам», а вот мотивы Ордена мне непонятны. Кому они служат? Кукловоду? Это было бы логично. Но вот его мотив тоже загадка. Селекция. Она имеет место быть. Но опять же для чего? Слишком много вопросов. Появятся какие-то мысли, свяжись со мной, потому что ещё немного, и я сломаю себе мозг.
Он коротко кивнул. Через минуту Маша покинула квартиру. Андрей смотрел ей в след и не понимал, что ему чувствовать. Его вывели как какое-то животное, хотя формально он и был животным. Но он ещё и человек, у него есть чувства, с ним нельзя так. К тому же, если бы его родители тоже всё это знали, может, он бы и не появился на свет. Они выбрали друг друга, но была ли их встреча случайной? Или эту селекцию можно было назвать судьбой? Что это такое? Любая клетка стремится к выживанию, а чтобы выжить, нужно быть сильнее, а значит эволюционировать.
Алиса пристально смотрела на него, она тоже не понимала, как ей реагировать на услышанную информацию. Бессмертие? Но как же? Она состарится и умрёт, а он останется один. Драконы однолюбы? Как он будет жить без неё? А с ней? Старой и дряхлой? Как? Всё было так просто, а теперь стало так сложно.
– О нет, даже не думай, – предупредил Андрей, встретив её растерянный взгляд. – Я тебя не брошу, как и ты меня. И даже не смей думать об этом. Мы вместе до конца, каким бы он ни был. Ты меня услышала?
– Она плохо на тебя влияет, – прошипела Алиса. – Ты сейчас говоришь, как самый настоящий тиран.
– Я Дракон, а Драконы ревностно относятся к своим сокровищам…
========== Глава 22. Полёт. ==========
Вечером Алиса и Андрей приехали в дом родителей, им предстоял довольно сложный разговор, на который они настраивались почти всю дорогу. Несмотря на протесты Алисы и мольбы подождать, Андрей был непреклонен. Её била мелкая дрожь, от страха хотелось выйти из машины на ходу и никогда не возвращаться в дом родителей. Едва они вошли во двор, их встретила Алёна. Андрей взял Алису за руку и переплёл свои пальцы с её. Женщина посмотрела на их переплетённые руки и произнесла:
– О Господи…
– Давай без этой драмы, мам, – выдохнул Андрей. – Мы не родные, инцеста нет, поэтому не надо театра, что мы брат и сестра.
Алисе стало неуютно от взгляда матери, и она инстинктивно спряталась за спину Андрея.
– Алиса, пойди поздоровайся с папой, – строго сказала Алёна.
Алиса послушно отпустила руку Андрея и пошла в сторону дома.
– Если ты собираешься закатывать скандал, угрожать отречься от меня, не сработает, – сразу же заявил Андрей. – Я не брошу её. Никогда. А если ты её запрёшь, то я выкраду Алису и всё равно женюсь на ней.
– Женишься? – переспросила женщина.
– Да, – твёрдо ответил Андрей.
– Ей лучше? – внезапный вопрос Алёны разрядил обстановку.
– Оказалось, что наши чувства и то, что мы их так долго скрывали друг от друга, были корнем проблемы.
– Вот как, – женщина задумалась. – Она знает?
– Да, – коротко ответил Андрей. Он понимал, о чём спрашивает мать. Они слишком много времени провели вместе, чтобы научиться понимать друг друга практически без слов и без использования его силы Видящего.
– Ладно, но о ваших отношениях отцу ты сам скажешь. Я не хочу быть тем, кто принесёт новости, от которых он получит инфаркт.
– То есть ты не против? – Андрей поднял бровь.
– Что бы вы там ни решили, вы всё равно мои дети, а значит, я на вашей стороне, – ответила Алёна. – К тому же инцеста нет, вы не родные, хоть я и не люблю признавать, что ты мне не родной.
– Люблю тебя, мам, – Андрей обнял женщину.
– Я тебя тоже, сынок, – прошептала женщина, утыкаясь ему в грудь носом.
– Ты всегда будешь моей «мамой Лёной», – пообещал Андрей.
– Обещаю быть хорошей тёщей, – засмеялась Алёна.
– Не знаю, каким сыном я был, но вот зятем постараюсь быть отменным, – засмеялся Андрей.
– Ты был ужасным ребёнком, никому не пожелаешь в доме такого неуправляемого и угрюмого «зверька», – засмеялась Алёна.
– Но ты ведь справилась, одна. До сих пор ума не приложу, как тебе удалось скрывать мелкого монстра-пиротехника от папы.
– Судя по тому, каким ты вырос замечательным, я справилась. И это было несложно. Ты же не поджёг дом.
– Спасибо, мам.
– Тебе спасибо, что позволил быть твоей матерью.
– Мам, ну мы же не прощаемся.
– Не знаю, не знаю. Отец может тебя и прикопать в лесочке после заявления, что вы с Алисой вместе, так что я решила, что попрощаться с моим сыночком будет не лишним.
– Цветочки мне в лесочек к холмику носить будешь?
– Каждый день, – пообещала Алёна и улыбнулась. – Пойдём в дом. Будем отцу объяснять, в каком месте мы вас упустили.
Андрей твёрдой походкой направился в дом, он буквально источал решимость. Алёна лишь покачала головой и украдкой перекрестилась, пропуская сына вперёд.
Илья копался в гараже, Андрей бросил сумку на диван в беседке и пошёл к нему. Алиса воодушевлённо рассказывала отцу о своих планах вернуться на работу, пойти преподавать в институт или же в музей, она ещё не решила. Андрей невольно улыбнулся, глядя на её воодушевлённый вид.
– Пап…
Илья поднял голову и широко улыбнулся сыну.
– Алис, пойди погуляй, – попросил Илья.
– Что вы меня все гоните?! – возмутилась девушка. – Говорите при мне! Я никуда не пойду.
Илья посмотрел сначала на дочь, а потом на сына.
– Ну будь по-твоему, – согласился Илья, кивая жене, стоящей позади Андрея. – Как продвигается её лечение? Что говорят врачи?
Алиса замерла и задержала дыхание.
– Всё хорошо, – ответил Андрей. – Даже очень. Устранили причину депрессии, теперь всё наладится.
– Надеюсь, этот козёл наконец-то умер, – сурово произнёс Илья.
Андрей поперхнулся воздухом, который набрал для того, чтобы сообщить отцу, что они теперь с Алисой вместе. Алиса, белая, как полотно, смотрела на отца круглыми глазами.
– Спасибо, пап, я живее всех живых, – ответил Андрей, откашливаясь.
– Не понял? – нахмурился Илья.
– Пап, нам с Алисой нужно кое-что тебе сказать, – начал Андрей, протягивая руку Алисе. Она испуганно отшатнулась, но потом всё же взялась за предложенную руку. – Мы встречаемся, и в ближайшем будущем я намерен на ней жениться.
Илья покачнулся, у него подкосились ноги, он стал оседать на пол. Андрей среагировал молниеносно и подхватил мужчину под руки, поддерживая, не давая упасть.
– Илья! – воскликнула Алёна, бросаясь к мужу.
– Пап, ты в порядке? – спросил Андрей.
– Пап, – Алиса подошла к отцу и взяла его за руку.
– Я пойму, если ты прогонишь меня, – прошептал Андрей. – Пойму, если откажешься, я всё пойму, только её не трогай, пожалуйста, и не вини себя.
Илья поднял взгляд на Андрея и понимающе кивнул парню. Он молча восстановил равновесие и также молча вышел из гаража.
– Он точно прикопает меня в лесочке, – Андрей поджал губы.
– Не утрируй, – парировала Алёна. – Дайте мне минут двадцать, а потом приходите в дом.
– Хорошо, – кивнул Андрей. Он привык доверять своей «маме Лёне».
Алёна пошла в дом вслед за мужем. Андрей обнял Алису и поцеловал в макушку.
– Всё образуется, – прошептал он, успокаивая её.
– А если нет? – Алису мелко колотило, ей было страшно.
– А если нет, то я, как всякий уважающий себя Дракон, украду Принцессу и унесу её в свою башню, – ответил он, пытаясь разрядить обстановку.
– Правда? – Алиса слабо улыбнулась.
– Правда.
Алиса и Андрей расположились в беседке у бассейна. Они не говорили. Андрей прислушивался к звукам, которые доносились из дома, и всякий раз, когда раздавался резкий стук или звон посуды, оглядывался на дверь. Алиса не оглядывалась, она просто вздрагивала. Через пятнадцать минут к ним вышел Илья и сел напротив детей.
– Сигарету дай, – потребовал он у Андрея.
Андрей непонимающе посмотрел на отца, но полез в карман и достал пачку.
– Ой, не надо делать такое невинное лицо, – проговорил Илья. – Как будто я не знаю, что мой сын курит.
– Я не часто, – ответил Андрей в свою защиту.
– Частота не отменяет факта, – Илья покрутил сигарету между пальцев, а потом, приняв зажигалку от Андрея, зажал её между губ и закурил.
– А вот я не знал, что ты куришь, – заметил Андрей.
– А я и не курю, – ответил Илья, затягиваясь. – Итак, вы встречаетесь?
– Да, – твёрдо кивнул Андрей.
– И ты причина того, что наша Лиса была в депрессии?
– Да, – снова твёрдый ответ.
– И когда ты это узнал?
– На прошлой неделе.
– То есть, если бы вы раньше признались друг другу в чувствах, всего этого ада, через который мы прошли, можно было бы избежать? Так?
– Это единственный напрашивающийся вывод.
– Охренеть, – прошептал Илья. – Просто охуительная история, – он снова затянулся.
– Пап, – подала голос Алиса.
– Я с тобой сейчас не говорю, это мужской разговор, – жёстко прервал дочь Илья.
Алиса прижалась к Андрею, ища защиты, он крепче обнял её. Илья оценивающе посмотрел на эту картину.
– Ладно, – продолжил Илья. – И какой план?
– План в том, что Алиса закончит своё лечение и через несколько месяцев мы поженимся.
Алиса возмущённо посмотрела на Андрея. Предложения он ей не делал, но уже полностью спланировал всё.
– То есть в лечении всё ещё есть необходимость?
– Я думаю, что нам нужно убедиться, что всё действительно хорошо. Это разумно, потому что годы депрессии не проходят по щелчку пальцев, даже если причина устранена.
– А свадьба?
– Если Алиса захочет, то будет пышная и красивая, – ответил Андрей. – Если нет, то скромная и тихая.
– Хм, – Илья снова затянулся. – То есть ты осознаёшь ответственность и готов исполнять капризы Лисы всю оставшуюся жизнь?
– Именно, – подтвердил Андрей.
Илья тяжело вздохнул.
– Учти, я буду внимательно следить за тобой, одна ошибка, и тебе конец, – сообщил Илья. – И я не шучу.
– Я понимаю, пап.
– Пап, – передразнил Илья. – Матери спасибо скажи, – он затушил сигарету, выбросил окурок в урну, стоящую рядом с беседкой, и пошёл в дом.
Солнце практически скрылось за горизонтом, когда Андрей и Алиса выехали к опушке леса, граничившего с полем. В летних сумерках можно было различить редких птиц в небе, тяжёлые лапы елей, стройные стволы корабельных сосен. На поле колосилась пшеница, и на много километров не было ни души.
Андрей вышел из машины и, не закрывая дверь, начал раздеваться. Он стащил с себя футболку, скинул туфли, носки, штаны и трусы. Неловко прикрываясь, он отошёл подальше от машины.
– Ты похож на сумасшедшего нудиста, – прокомментировала Алиса.
– Будешь отвешивать едкие комментарии, не покатаю, – пригрозил Андрей.
Алиса вышла из машины и пошла вслед за Андреем.
– Лис?
– А?
– Обещай, что не испугаешься?
– Ты притащил меня в поле, к чёрту на рога, разделся и просишь не бояться? – она засмеялась.
– Напоминаю, я не причиню тебе вреда, – серьёзно напомнил Андрей.
– Да помню я, – она цокнула языком и закатила глаза.
Андрей часто задышал, насыщая кровь кислородом и разгоняя её по венам, зажмурился, размял шею, похрустев позвонками. А потом глубоко вдохнул и задержал дыхание. Его тело начало покрываться золотой чешуёй, пальцы и руки стали вытягиваться. Он распахнул глаза, теперь они сияли золотым светом, а вертикальные зрачки внимательно следили за Алисой. Она начала отступать, когда его тело стало увеличиваться в размерах и менять форму. Череп стал вытянутым, по форме похожим на морду ящерицы с небольшими рогами. Золотые крылья потянулись к небу. И вот через пару мгновений перед Алисой был не Андрей, а огромный зверь, расправляющий крылья, сияющий золотом и внимательно наблюдающий за ней и её реакцией.
– Чёрт…, – только и смогла произнести Алиса.
Дракон опустил морду к Алисе, и ей показалось, что он улыбается. Его клыки были размером с четыре её ладони. Она осторожно протянула руку и коснулась чешуек на его морде. Они были гладкие и тёплые, словно камешки на морском берегу. Алиса гладила его, заворожённая красотой и величием. Она не испытывала страха, скорее любопытство. Она подняла голову, рассматривая его глаза, рога и шипы на шее. Он понимающе кивнул и опустил голову ещё ниже, практически лёг на землю.
– Полетаем? – спросил громкий голос.
– А ты громкий, – улыбнулась Алиса.
Она неловко забралась к нему на плечи, устраиваясь между шипами.
– Держись крепко, – снова произнёс голос.
Алиса ухватилась за шип на его шее, стараясь скрыть лёгкую дрожь в теле.
– Не бойся, не уроню, – тихо засмеялся голос.
– А вот я не очень уверена, – ядовито отозвалась Алиса.
– Хорошо, в следующий раз сделаем седло с ремнями.
– Мне бы этот пережить…
Дракон поднял голову, Алиса обхватила шип, насколько это было возможно, прижалась к нему щекой и постаралась не закрывать глаза.
– Там холодно и воздух разряжен, но не беспокойся, ты сможешь дышать со мной, – снова сказал голос.
Бесстрашие Алисы стало сдавать позиции, когда Дракон расправил крылья и с мощным толчком взмыл в небо. Они поднимались всё выше и выше к облакам. Алиса смотрела, как удаляется земля, как их машина становится крошечной, а лес – тёмным пятном. Это было похоже на взлёт самолёта. От Дракона исходило невероятное тепло, согревающее Алису, по мере подъёма. И вот они коснулись облаков. Дракон плавно влетел в них, а затем взлетел над ними. Одежда Алисы намокла, но холодно не было, тело Дракона надежно согревало ее. Девушка выровняла дыхание. Она не почувствовала изменений, но было ясно, что дышит с трудом и ей кто-то помогает. Она обязательно спросит, как этоработает, но сейчас…
Сейчас был полёт. Невероятная свобода, ветер, бьющий в лицо, последние лучи солнца, белоснежные облака. Алиса выпрямилась и раскинула руки. Это было потрясающе. Она чувствовала под собой пульсацию сердца огромного Дракона, чувствовала его тепло, дыхание. Они дышали в унисон, их сердца бились так же. Невероятное единение завершали свобода полёта и лёгкость во всём теле. Алиса чувствовала себя счастливой, цельной, словно именно этого ей не хватало всю жизнь. Всю жизнь ей не хватало этого Дракона. Не нужно мечтать о Принце, когда ей принадлежит сердце Дракона.
========== Глава 23. Орден. ==========
В понедельник Маша сообщила Андрею, что в субботу их ждёт визит в Орден Дракона. Андрей лишь молча кивнул на это сообщение. Он начал изучение принесённых ею материалов. Выводы, к которым приходил, были нерадужными. Маша была права, это селекция. Методичное выведение идеальной особи, способной размножаться и передавать свои гены. Кто-то создавал армию. Тот, кто составлял эти документы, был в курсе происходящего. Тогда почему Маша, когда была главой Ордена, не знала этого, если информацию обычно передавали правящей верхушке? Ей не доверяли? Нет, она была частью эксперимента, подопытная, марионетка в большой неизвестной игре. О её обращении и способностях знали, точно знали. Тогда оставался вопрос: почему другие не обратились вслед за его отцом? Обращение других разрушило бы эту тщательно отстроенную ложь. Орден занимался тем, что растил и воспитывал молодых Драконов. Их обучали как бойцов и стратегов, документы об этом были в чемодане, который привезла Маша. Программа обучения выглядела довольно впечатляющей: от простой спортивной подготовки к единоборствам, от простой логики к стратегии. Шахматы были обязательны для всех, как и военное дело с историей. А вот Старейшины никого не обучали. Даже Видящих, каждая раскрывала свой дар самостоятельно. Их словно сдерживали, многие из них умирали, так и не раскрыв свой потенциал. Что касается матери Андрея, то её подавляли, проводили магические ритуалы для скрытия её способностей, переводили видения во сны. Она была опасна для Старейшин, они не знали почему, но боялись её силы, это был просто приказ сверху. Однако Ордену было известно, что она являлась частью эксперимента. А ещё её перенесли сюда из другого мира. Значит, другой мир не просто существовал, но, возможно, и был отвоёван. А может, в нём ещё бушевала война и младенцу было небезопасно оставаться там? Если мама жива, то где она? В том мире? И как она смогла туда попасть? Вопросов больше, чем ответов. А ещё нужно узнать, кто в Ордене знает все его тайны. Дело за малым, всего лишь обойти ментальную защиту Драконов, которую они впитывают едва ли не с молоком матери. Какая мелочь…
Андрей шумно выдохнул и поднялся со своего рабочего места, ему нужно было кофе, много кофе и сигарета, чтобы хоть как-то переварить полученную информацию и просто подумать. Нужен план, хотя бы минимальный. Какова вероятность, что тот, кто владеет всей информацией в Ордене, просто человек и у него нет ментальной защиты? Сколько Драконов в Ордене, и почему они до сих пор не обратились? Ну, допустим, что не обратились они из-за отсутствия угрозы. Тогда почему обратилась Маша, когда обратился его отец? Что больше всего на свете берегут Драконы? Свою пару… Свою семью… Маша…
Андрей налил кофе из кофейника, вернулся за рабочий стол и открыл папки с родословными своего отца и Маши. Через час тщательного сравнения он снова поднялся и налил себе новую порцию кофе. Коллеги сегодня были на выезде, поэтому в кабинете он был один. Андрей подошёл к окну и посмотрел на улицу. В курилке стояла Маша. Нет, она не курила, она там просто стояла и читала какие-то документы. Андрей рассматривал её. Если она его дальняя родственница, то на кого она похожа? На отца? Нет, вряд ли. Отца Андрей видел только на фотографиях, общих черт с Машей он не имел. А мать? Андрей отпил кофе из кружки. Мать. Может, характер? Маша говорила, что Андрей пошел характером в маму, а у Маши довольно схожий с ним характер, то, пожалуй, это вариант. Что ещё? Форма черепа? Но его мать подбросили из другого мира. Снова неувязка. Он цокнул языком и вернулся за рабочий стол. Достал родословную матери.
Приёмные родители матери значились сноской «Брейгель». Брейгель?.. Андрей вернулся к изучению родословной Маши и нашёл! Это её родственники. Приёмная семья матери – её семья. У Маши была сестра, и на неё тоже была родословная. Андрей быстро залез в чемодан и, перебрав папки, нашёл нужную. Открыв её, он удостоверился, что прав. Да, Маше больше сотни лет, она могла потерять связь с семьёй, но как она не увидела столь очевидную связь?
Андрей снова встал со своего места, выглянул в окно. Маша всё ещё сидела в курилке и читала документы. Он открыл окно.
– Зайди ко мне, – крикнул он ей в окно.
Она подняла голову и удивлённо уставилась на него.
– Ты бессмертный что ли? Как со старшим по званию разговариваешь? – возмутилась она.
– Зайди, – ответил Андрей и закрыл окно.
Через несколько минут Маша вошла в кабинет.
– Совсем оборзел? – спросила она.
– Сядь, – спокойно скомандовал Андрей.
Она, словно под гипнозом, села на стул напротив Андрея. Но через секунду наваждение спало, Маша тряхнула головой и зло посмотрела на него.
– Ты в курсе, что приёмные родители моей матери являются потомками твоей сестры?
– Да, – коротко ответила она.
– Ты обернулась, потому что тронули твою семью, а не из-за моего отца, – отчеканил Андрей.
– Это всё равно твой отец, – ответила она.
Андрей вопросительно посмотрел на неё.
– Я не знаю, как объяснить это. Я просто услышала что-то, почувствовала и обернулась. Это было похоже на зов, не просто зов крови, а зов предводителя, того, кто стоит надо мной, кому я должна служить и подчиняться. Тебя я тоже слышу, когда ты обращаешься. Например, в эту субботу.
– Зов?
– Да, зов золотого Дракона. Вы наши короли, наши военачальники, вы главные и редкие.
– А ты единственная в своём роде, – напомнил Андрей.
– Но я тоже подчиняюсь тебе, – не согласилась Маша.
– Я заметил, – сердито ответил Андрей. – Но я всё равно не считаю, что след семейных уз – ложный. Твоя сестра была человеком. Только вот какова вероятность того, что в семье Драконов родится человек? И какова вероятность, что потомки этого человека будут Видящими и попадут в круг Видящих к Старейшинам?
– Я догадалась, что это неслучайно, – съязвила Маша.
– Да, и тот, кто это проворачивает, либо передаёт свою тайну от потомка к потомку, либо бессмертен, – сообщил Андрей. – А значит, это может быть Дракон, только не золотой, раз ты не слышишь его зов. Как преодолеть ментальную защиту Дракона?
– Не знаю, – Маша покачала головой.
– Теоретически, если ты слышишь мой зов, значит, и другие должны его слышать. Я могу дышать на большой высоте разряженным воздухом и также могу синхронизировать своё дыхание с наездником, согревать своим теплом. Теоретически Драконы должны как-то общаться между собой на такой высоте. И этот зов означает, что не так устойчива ментальная защита.
– Разумно, – согласилась Маша.
– Это довольно простые выводы, к которым могла прийти и ты, – Андрей положил руки на стол и сцепил их в замок.
– Так я и пришла, только это всё равно тупик, – Маша развела руками.
– Посмотрим, что нам даст визит в Орден, а пока можешь быть свободна.
Маша, как заворожённая, поднялась и покинула кабинет, закрыв за собой дверь. Через секунду дверь снова открылась, и Маша злобно выпалила:
– Ещё раз применишь на мне это, пожалеешь.
– Напугала, – усмехнулся Андрей.
– Бойся меня, мальчишка, у меня размах крыльев полтора километра! – пригрозила Маша.
– Так ты в два раза меньше меня, – заключил Андрей. – Я бы поспорил с тем, что ты можешь мне навалять.
– И наваляю! – она хлопнула дверью.
Андрей тихо засмеялся. Попробовать на Маше своё влияние было сомнительной идеей, но она удалась. Подчинение Драконов вожаку не могло быть простым добровольным служением. Должно было быть ещё что-то, и Андрей доказал, что имел власть над другими Драконами. А значит, если он постарается, сможет призвать других Драконов к ответу. Ну или призвать их для противостояния кукловоду и не бояться, что они предадут его, потому что это подчинение, хоть и не беспрекословное, не исключает возможности предательства, но если надавить, то другой Дракон сдаст своего лидера. А что делать с теми, кто предан другому золотому Дракону? И распространяется ли его власть на них? Какова вероятность, что другой золотой Дракон станет ему союзником? Андрей откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. У него есть власть, и при этом ему не нужно напрягаться ментально, а всего лишь проявить силу воли и твёрдость характера. Слишком просто.
Слишком много вопросов…
Суббота наступила раньше, чем этого хотелось. Андрей ждал посещения Ордена и надеялся, что знакомство с этими «людьми» внесёт хоть какую-то ясность в текущую ситуацию. А может, эти люди знают, что случилось с его матерью? Или где его отец? Это так странно. Он практически не знал своих родителей, даже почти не скучал по ним, но мысль, что они живы и когда-нибудь могут вернуться к нему, почему-то грела. Драконы верны своей паре, верны своей семье, верны своим сородичам, Драконы просто верны.
Андрей стоял у входа в ресторан в Башне Федерации комплекса Москва-Сити и поглядывал на часы – Маша безбожно опаздывала. Мимо проходили люди, цепляясь за него взглядом. Каждый пытался изучить его, но не смотрел дольше, чем длился случайный взгляд. Они были Драконами. Каждый. Используя свой Видящий взор, Андрей натыкался на ментальный барьер, защищающий сознание его собратьев. Собратья? Андрей никак не мог привыкнуть к мысли, что он больше не один. И даже то, что Маша показала ему свою способность обращаться, казалось чем-то нереальным, словно это было сном. Только проблема в том, что снов Андрей совсем не видит. Очень странно для Видящего, правда? Контроль, всегда контроль. Умение брать видения под контроль Андрей открыл в себе после исчезновения матери. В большей степени он считал, что умение видеть – довольно бесполезный дар. Смысл видеть, если не можешь ничего изменить? К тому же большую часть занимали видения о матери, а это было слишком больно. Да, у него бывали отрывочные видения будущего, но все они были наяву и не заходили дальше двух-трёх часов до момента свершения, также эта способность не предупредила его о беде, которая случилась с Алисой, что сильно разочаровывало. А вот умением читать людей он овладел в совершенстве, только на своей семье он не использовал эту способность. Ему хотелось верить, а может, он просто боялся разочароваться. Вдруг всё обман, и его не любят и не считают частью семьи? Сейчас ему не нужны были доказательства, а прежние комплексы были лишь юношеским максимализмом. Но он продолжал держать свои умения при себе в обществе семьи – это было проявлением уважения к людям, которые любили его.
Андрей встретился взглядом с высоким мужчиной средних лет с непослушными кудрями на голове, выдающимся греческим профилем, тёмными, почти чёрными, глазами, одетым в тёмно-синий костюм. Мужчина задержал взгляд на Андрее и остановился у входа в ресторан. Андрей потянулся к нему мысленным взором Видящего и…
Это было странно. Мужчина не был Драконом, но знал о них. А ещё у него отсутствовали чувства, эмоции, его лицо выражало заинтересованность, но в сердце и голове была пустота. Андрею даже показалось, что он шагнул в бездну, полную непроглядной тьмы. Но у мужчины были намерения, цели, и они легко читались на поверхности, а вот мыслей и воспоминаний о том, как он пришёл к задуманному и как воплотил в жизнь, не было. Андрей видел, что он глава Ордена, но пути его становления не было, словно этих воспоминаний вовсе не существовало. Также Андрей ничего не смог сказать о его характере, семье, взаимодействии с другими людьми или Драконами, но ведь они должны были быть – он же глава Ордена. Он даже не мог назвать его имя. Может, это такая форма защиты? Андрей размял шею и разорвал зрительный контакт с мужчиной, оглянулся. Маши всё ещё не было.
– Юсупов, – мужчина не спрашивал, он просто протянул Андрею руку.
Андрей автоматом пожал её.
– А вы? – спросил парень.
– Воронин Сергей Юрьевич, глава, – пояснил мужчина.
Андрей кинул.
– Мария задерживается? – спросил он. Андрей потянулся к нему Видящим взором и увидел, что тот уже знает ответ на вопрос и даже причину её задержки. Да что он за существо такое? А ещё у него есть планы относительно Маши и Андрея, а ведь Андрей уже озвучивал этот вариант. Прочитав это намерение, он почувствовал облегчение: они не знают про Лису.
– Женщина, – Андрей постарался быть милым.
– Таким женщинам, как она, это простительно, – хитро улыбнулся Сергей. – Пройдём, она знает дорогу.
Сергей жестом указал на ресторан и шагнул вперёд, открывая дверь и пропуская Андрея.
Большое помещение ресторана было освещено причудливыми лампами, напоминающими старинные светильники треугольной формы с одной стороны и большие прозрачные шары с другой. Барная стойка располагалась посередине, разделяя зоны. В обеих зонах находились столы из тёмно-коричневого дерева, тёмно-зелёные кресла и диваны. Дальняя сторона ресторана представляла собой большой балкон с открытыми окнами, из которых открывался завораживающий вид на ночной город. Андрей мысленно отметил, что в подобном месте было бы неплохо сделать предложение Алисе.
Присутствующие лишь на мгновение обратили на него своё внимание и вернулись к ужину и разговорам. Они знали, кто он, чувствовали каким-то образом и не видели угрозы. Доверие витало в воздухе, его принимали не просто за своего, а доверяли настолько, что считали его появление естественным. А ещё здесь не было ни одного золотого Дракона, кроме него самого. Замечательно. Они настолько ему доверяют, что даже не уменьшили громкость бесед и не перестали есть. Это можно было бы счесть игнорированием, но не здесь, не в компании Драконов. Андрей знал по себе, что не стал бы есть и громко говорить в присутствии того, кто несёт угрозу.
– Какие невоспитанные, – прошептал Сергей, при этом его эмоциональный фон даже не дрогнул, он даже не испытывал разочарования или недовольства. – Дорогие друзья, – сказал он уже громче, и все присутствующие посмотрели на него. – Хочу представить вам живое доказательство наследия наших предков, Андрей Юсупов, прошу любить и жаловать.
Мужчины и женщины, празднично одетые, в какой-то степени весёлые, дружно закивали и улыбнулись. «Марионетки, ей Богу», – едва не вырвалось у Андрея.
Но после того как Сергей проводил Андрея к одному из столиков, а сам занял место напротив него, к нему потянулась вереница Драконов, желающих засвидетельствовать своё почтение и познакомиться лично. Их красные, чёрные, синие и зелёные круги вокруг радужки глаз говорили о принадлежности к тому или иному виду, но Андрей уже знал их всех, их родословные прекрасно чувствовали себя на его рабочем столе. С каждым рукопожатием он чувствовал, как Драконы тянутся к нему, но их ментальная защита была всё ещё непробиваема. Это было другое, Драконьи чувства, связь другого рода, словно нерушимые узы. Если он отдаст приказ пойти войной, они тут же пойдут. Интересно, почему они не оборачиваются? Драконы оборачиваются перед лицом опасности, значит, сейчас этому миру ничего не угрожает, в какой-то степени это утешает.
Маша едва ли не вбежала в ресторан, что заставило Андрея приподнять бровь. Высокие каблуки, элегантный белый брючный костюм, красиво уложенные волосы и мягкий вечерний макияж. Если бы Андрей зашёл с ней, то не смог бы оценить реакцию Драконьего сообщества на неё. Они смотрели на Машу с каким-то внутренним благоговением, так смотрят на кумиров и святых. Она прошла к столику, где сидели Андрей и Сергей.
– Прошу прощения, – произнесла она, присаживаясь за столик.
– Ты как всегда великолепна, – сделал комплимент Сергей.
– Я стараюсь, – отозвалась Маша с несвойственной ей скромностью.
Андрей отметил про себя, что она неплохая актриса, вот только её спектакль был напрасным, потому что Сергей всё про неё знал.
– Он всегда такой сердитый? – спросил Сергей у Маши, указывая на Андрея.
– Нет, – ответила Маша. – Иногда он несносный всезнайка и манипулятор.
Андрей перевёл строгий взгляд на Машу, если бы им можно было убивать, то она бы, наверное, умерла, но она только притихла, расширив глаза в ужасе. Она втянула шею, прижав голову к плечам, как нашкодивший котёнок, её рука застыла в сантиметре от бокала. Он не применял свою власть, этого точно не было, но его раздражение, словно усиленное во сто крат, стало буквально осязаемым. Она плохо отозвалась о своём предводителе, и его реакция напугала её на уровне инстинктов. Он «выше» её, и она не имеет права ему дерзить. А ещё… В ресторане повисла гробовая тишина. Они все чувствовали его недовольство. Его связь с этими Драконами крепла с каждой минутой, и то, что он рассердился на одну из них, заставило их замолчать. Возможно, они наблюдали за ним, чтобы понять, стоит ли идти за этим золотым Драконом. Но они точно его слышали. Значит ли это, что если теперь он их «позовёт», они обернутся в Драконов? Значит ли это, что они готовы признать в нём вожака? Андрей обвёл взглядом зал, стараясь найти зрительный контакт с каждым из Драконов, что смотрел на него, мысленно уверяя, что всё в порядке и его лёгкое раздражение всего лишь чувство, не несущее опасности и не подрывающее его доверия к ним. Правильно, так и должно быть, он должен испытывать к ним доверие, как бы сложно это ни было, только так они пойдут за ним, когда станет необходимо, только так они станут преданны ему. Что это? Его собственный инстинкт быть предводителем? Куда он должен их позвать? Для чего?
– Потрясающе, – Сергей захохотал и захлопал в ладоши. – Мари, ты только одной фразой заставила всех замолчать и возмутиться: «Как так можно говорить о Драконе?»
Андрей лишь кивнул Маше и ответил вместо неё.
– У неё скверный характер, я пока пытаюсь привыкнуть, – он добродушно улыбнулся, призывая на помощь едва ли не всех святых, которых знал.
Зал снова загудел, словно большой улей. Маша часто заморгала и наконец-то взялась за бокал, выпрямляясь.
– Теперь о важном, – проговорил Сергей, протягивая руку к бокалу. – Ты единственный живой Дракон, доказательство нашей истории и пришествия в этот мир наших предков. Твой отец состоял в Ордене, как твои бабушка и дедушка, теперь пришла твоя очередь. Это неформальная встреча для знакомства, мы просто посидим, пообщаемся, посмотрим друг на друга. Ты в любом случае в Ордене, тут у тебя выбора нет, как ты понимаешь.
– И каким вы видите моё присутствие в Ордене?
– Ну для начала мы заполним пробелы в твоём образовании, – ответил Сергей. – Ты не получил классического образования, как остальные члены нашего Ордена, поэтому сразу погружать тебя в гущу событий не очень разумно.
– Да, конечно, – согласился Андрей.
– Потом поговорим о наших текущих задачах и планах, ничего сверхъестественного: благоустройство мира, планы на будущее, поиск кладки и других Драконов. Всё стандартно, – заверил Сергей. Андрей сканировал его и видел, что в целом тот говорит правду, но при этом она никак эмоционально не окрашена. С каким бы воодушевлением Сергей ни говорил, на деле он ничего не чувствовал. А вот про кладку было непонятно: то ли он лгал, то ли действительно верил.
А Драконы вокруг?
Андрей прислушался к себе и своим чувствам. Да, связь Драконов – это не Видящий взор, его ещё надо освоить. Драконы не чувствовали угрозы по отношению к Сергею и верили ему с некоторой оговоркой, у этой веры была длинная и нудная доказательная база, он не знал этого, не видел, а просто чувствовал. Он не слышал их мыслей, не видел воспоминаний, но понимал их чувства, будто они были его собственными, не все, конечно, а лишь те, что делали их единым целым: доверие и надежда. А они, кажется, слышали только те чувства, которые он открыто демонстрировал. Наверное. Проверить надо. Маме и маме Лёне надо будет сказать спасибо за то, что научили его себя контролировать.
– Я пришлю тебе материалы, а также места проведения занятий, – продолжал Сергей. – Думаю, много времени тебе не понадобится, говорят, ты гений.
Андрей мысленно скривился при этих словах, но внешне это никак не выразил. Драконы, стараясь не привлекать внимания, оглядывались на него и одаривали поддерживающей улыбкой.
– Может быть, – отозвался Андрей.
– Его умственные способности сильно преувеличены, – фыркнула Маша, отпивая вино из бокала.
Андрей никак не отреагировал на колкое и даже немного обидное замечание, по максимуму задействовав свою способность контролировать эмоции. Драконы никак не отреагировали. Вот как это работает. Андрей мысленно похвалил себя.
– Как и твои, – спокойно ответил он.
– Дорогие, вам не стоит ссориться, – улыбнулся Сергей. Внутри него же снова ничего не происходило, он не был раздосадован, что его планы по сводничеству не удались, не чувствовал веселья или беспокойства, а были пустота и вакуум. – В конце концов вы союзники, вам нужно помогать друг другу.
– Так мы уже, – улыбнулась Маша.
– Славно, – кивнул Сергей. – Ну, что ж, – он посмотрел на часы и довольно улыбнулся. Опять ничего, хотя на лице было написано удовлетворение. – Я думаю, что пары месяцев хватит для твоего обучения и введения в курс дела.
– Согласна, – кивнула Маша.
Потом разговор перетёк в безобидное русло работы, школьных и студенческих лет Андрея, а также контроля его способностей. После продолжительной беседы и нескольких блюд Сергей переключил своё внимание на других присутствующих, а Андрей и Маша переместились на балкон. Чудесный летний вечер плавно переходил в тёплую ночь.
– Какая ирония, – хмыкнула Маша. – Они все Драконы, та самая пресловутая «кладка», на поиски которой положило жизни не одно поколение. Они, конечно, в курсе, что всё, во что они верили, рассыпалось, как карточный домик. Но предположить, что они тоже Драконы, как ты и твой отец, не могут. Это так раздражает.
– Почему ты им не сказала? – спросил Андрей.
– Случая не представилось, – Маша задумчиво сморщила лоб. – Твоя мать сказала мне, что «кладка» это гены, но в тот же день, буквально сразу после нашего с ней разговора, убили родителей Павла и её приёмных родителей, а следом обернулся Павел. И я просто не успела, а потом поняла, что не верю Ордену.
– Почему?
– Ты где был, когда я говорила, что не понимаю их мотивов?
– Для веры не нужны мотивы. Большинство из них живут в иллюзиях, а истинная информация только у правящей верхушки. И, кажется, он упивается этой властью. И да, он знает твой маленький секрет.
Маша перевела на Андрея вопросительный взгляд.
– Они все Драконы, кроме одного, – пояснил Андрей. – Кто он, я так не понял, но точно не человек.
– О чём ты?
– О том, что у каждого Дракона есть ментальная защита от моего Видящего взора, а у него нет. Я посмотрел его и увидел лишь пустоту. Словно у него нет прошлого, настоящего, эмоций, мыслей. У него в голове вакуум. Только намерения, планы, будто он программа, выполняющая свою функцию. Чётко прописанный алгоритм, без чувств и эмоций. Хотя это тоже может быть формой защиты.
– И на основании этого ты решил, что он владеет всей информацией? – Маша подняла бровь.
– Архив, который ты так удачно скопировала, должен был откуда-то взяться, – парировал Андрей. – К тому же из этих документов ясно, что они в курсе твоего обращения, хоть и прямо не написано. И ты была права, тебя хотят отдать мне в пару. Ты единственная, кто обратился, у тебя есть бессмертие. Обрати внимание, как сейчас они на нас смотрят, словно уже всё решено, и эта уверенность исходит от Сергея, а они просто чувствуют, как я чувствую их веру и надежду, которую они испытывают ко мне. Программа выполнила свою функцию и теперь готова приступить к следующей операции. Он их направляет, и они следуют за ним. Совершенно непонятно, почему. Пока не знаю, как это работает, но они чувствуют меня, а я – их, и в какой-то степени они чувствуют его, поэтому владеют информацией о его решениях и намерениях, но без подробностей и мотивов. Какой-то странный коллективный разум.
Маша скривилась.
– Безумно подмывает сообщить им о том, что их планы накрылись медным тазом, – она хихикнула. – Не могу простить себе, что была настолько слепа. Я ведь находилась во главе Ордена, но ушла, когда пропал твой отец. И даже несмотря на это, тайны Ордена мне не раскрыли, копала всё сама.
– Ты только пешка в этой игре, даже не ладья и уж тем более не королева.
– Жутко хочется сбить корону королю вместе с головой, – скривилась Маша.
– Для этого его нужно сначала найти, – заключил Андрей.
– Карнавал лицемерия, – прошептала Маша. – Я обратилась. А они? Они чувствуют, что что-то изменилось. Я уверена, что они слышали зов, когда обратился твой отец. Золотые Драконы – лидеры, генералы, им повинуются все. Но почему они не обратились, когда его услышали? Это странно.
– То есть я лидер? – Андрей ухмыльнулся и приподнял бровь. – И они должны мне подчиняться? И ты в том числе?
– Обсуждали уже, – скривилась Маша. – И ты свою власть продемонстрировал. Только как-то мне не особо хочется подчиняться младенцу, – она хитро усмехнулась.
– Сколько тебе лет?
– Нетактично спрашивать у леди её возраст, – ухмыльнулась Маша.
– Леди…? – Андрей поднял бровь.
– А то ты не знаешь, – улыбнулась Маша. – Я была леди ещё до отмены крепостного права.
– Может, мне нравится тебя дразнить? Тысяча восемьсот шестьдесят первый, – произнёс Андрей. – А ты родилась ещё раньше. Как удалось это скрывать?
– Первую сотню было тяжело, – Маша задумалась, снова переключив внимание на свой бокал. – А потом я пришла в Орден и стало проще. В какой-то степени они помогли сохранить мою тайну. Только лидеры Ордена знают, сколько мне лет, для других я потомок первой Марии, что пришла в Орден. Сейчас я дочь той Маши, что была главой Ордена двадцать шесть лет назад. Они стареют и умирают, а я нет, поэтому это довольно просто, как бы странно ни звучало. А новые технологии упростили мою жизнь ещё больше. Цвет волос, цветные линзы, макияж.
– Смотрю, ты наслаждаешься, – ухмыльнулся Андрей.
– Ну если только совсем немного, – Маша хитро прищурилась.
– А почему имя не меняешь?
– С возрастом я стала сентиментальна, привязалась к нему, – ответила Маша.
– Это бы упростило твою жизнь ещё больше, – заметил Андрей.
– Я не ищу лёгких путей.
Андрей лишь покачал головой. Женская логика непостижима.
– Что будем делать с нашим «пустым» лидером? – спросила Маша.
– Нужно понаблюдать и покопать под него, – ответил Андрей.
– То есть прижать к стене и просто допросить не выйдет?
– Как грубо, Маша, ты же девочка, нужно использовать более изящные методы, – театрально скривился Андрей.
– Ну и что, что я девочка, может, в душе я Ганнибал Лектор, – усмехнулась Маша. – Но твой вариант тоже неплох.
– Мне почему-то кажется, что ты интриганка, каких ещё поискать, – Андрей хмуро посмотрел на Машу. – Если они скрывают, играют в непонятные игры, то ты в этом можешь их обойти ходов на десять. И на то, что твоё умение оборачиваться ещё не стало достоянием общественности, можешь не рассчитывать – это не один из твоих главных козырей, поэтому советую пересмотреть стратегию. Думай о том, что по другую сторону находится гениальный стратег, иначе я никак не могу объяснить, каким образом ему удавалось так долго водить за нос столько людей. И под «долго» я подразумеваю тысячелетия, а не пару лет. Разрушить эту иллюзию, перебороть предубеждения не получится сразу. Да, они догадались, что всё, во что они верили, – глупость, но вот зерно правды придётся принести им с доказательной базой.
– Мы с тобой – лучшее доказательство, – прошептала Маша.
– Не будь наивна, тебе не идёт, – взгляд Андрея стал ещё строже. – Они могут нас с тобой хоть препарировать, но не поверят, что способны обернуться сами, пока этого не случится.
– Я так понимаю, у тебя есть на этот счёт идеи, – Маша хитро улыбнулась.
– Да, есть, – кивнул Андрей.
– То есть ты решил сделать так, чтобы они все обернулись, возглавить их, заимев тем самым армию Драконов, и пойти войной на кукловода?
– Может быть.
– И это ты меня обвиняешь в отсутствии изящности, – выдохнула Маша и покачала головой.
– Только надо сначала найти кукловода.
– И выяснить его мотивы, – заключила Маша.
========== Глава 24. Исчезновения. ==========
Андрей спал, прижимаясь щекой к груди Алисы, обнимая её за талию. Он вернулся пару часов назад, забрался в постель к любимой и сладко уснул. Последнюю неделю у него не было времени даже на нормальный сон. Утром он отвозил Алису в клинику, затем ехал на работу, вечером забирал и привозил её домой, после этого ехал на встречу с Сергеем и учителями, занимался до десяти вечера, а потом мчался наблюдать за Сергеем. Поспать удавалось примерно часа три-четыре. Наблюдение не давало ничего, кроме разочарования, Сергей был невыносимо скучным человеком. Кроме дел Ордена он ничем не занимался, семьи у него не было, квартира походила на библиотеку, в друзьях значились семейные пары из Ордена, после работы он ехал в зал тренироваться, а потом домой: ужинал, читал и ложился спасть. Скучно до безобразия.
Под подушкой зазвонил телефон. Андрей, не разлепляя глаз, перевернулся на спину, запустил руку под подушку, нащупал телефон и принял звонок.
– Привет, просыпайся, – это был его коллега Дмитрий. – Мария Александровна велела привлечь тебя к делу.
– Да она издевается, – проворчал Андрей. Маша мелко мстила за его выходку, когда он применил к ней свою «власть», гоняя его по поводу и без, отказывая даже в минимальной помощи.
– Вставай, – настаивал Дмитрий. – Ждём тебя через двадцать минут. Лавочкина сорок восемь, второй корпус, наши уже подтягиваются.
– Хорошо, встаю, – ответил Андрей и нажал отбой.
– Что случилось? – сонно спросила Алиса
– Вызов срочный, – прошептал Андрей, целуя любимую в ключицу. – Утром приеду и отвезу тебя в клинику.
– То есть обратно тебя не ждать?
– Нет.
Андрей выбрался из кровати, быстро умылся, почистил зубы, оделся и спустился на первый этаж.
Девятиэтажный дом постройки восьмидесятых прошлого тысячелетия выглядел угрюмо в рассветных сумерках, на часах была почти половина четвёртого, когда Андрей подъехал на место. Несколько дежурных машин с мигалками находились у дома, возле них стояла пара офицеров в форме. Андрей вышел из машины и поздоровался с ними.
– Сто пятая квартира, пятый этаж, – направил его один из офицеров.
Он, не теряя времени, поднялся. Двери в квартиру были распахнуты настежь, оттуда доносились голоса. Андрей наклонился к замку большой железной двери – он был цел, дверь не деформирована, что бы ни случилось, её открыли добровольно. Андрей прошёл в узкую прихожую, осматриваясь. Следы борьбы отсутствовали, но было понятно, что чьё-то тело волокли до двери, присутствовала размазанная кровь. Переступая следы преступления, Андрей прошёл в комнату. Дмитрий опрашивал молодую женщину в спортивном костюме с пятилетней дочкой на руках. Светлые короткие кудряшки делали девочку похожей на домовёнка, а вот глаза, ярко-янтарные, – на маленького котёнка. Она внимательно посмотрела на Андрея, несколько раз моргнула, а потом слезла с рук матери и побежала к нему…
В одно мгновение преодолев комнату, девочка протянула руки к Андрею и, прыгнув по-кошачьи, оказалась у него на руках. Он вовремя успел среагировать и подхватил её. Малышка заглядывала ему в глаза, и только теперь Андрей обнаружил серебряные кольца вокруг радужек её глаз. Янтарь в серебре. Девочка была Драконом, серебряным. Андрей перевёл взгляд на ошарашенную мать малышки и обнаружил, что она всего лишь человек. С помощью своего Видящего взора он увидел, что женщина была врачом скорой помощи, довольно счастливой, это неудивительно, ведь о ней заботился настоящий Дракон. Она любила мужа и маленькое недоразумение, которое звала дочерью.
– Марианна, – позвала женщина, – не приставай к дяде.
– Всё нормально, – ответил Андрей, проходя к дивану и присаживаясь на него, удобно устраивая малышку у себя на коленях.
Дмитрий откашлялся и продолжил опрос:
– Итак, повторим для моего коллеги, вы вернулись домой после дежурства и увидели, что дверь открыта, а когда вошли в квартиру, обнаружили кровь на кухне и прихожей и пропажу вашего мужа.
– Верно.
– Чем он занимался? – спросил Андрей.
– Ничем особенным, менеджер среднего звена в офисе продаж, – ответила женщина. Её голос был сиплым, а глаза опухли, она определённо плакала.
– Это ваша общая дочь? – спросил Андрей, женщина была кареглазой шатенкой, а девочка светловолосой, ни формой черепа, ни губ, ни носа они не были похожи, разве что глаза.
– Конечно, – ответила женщина. – Просто Марианна копия Кирилла. Сама удивляюсь.
Андрей лишь кивнул.
– Ты ведь найдёшь моего папу? – девочка привлекла к себе внимание вопросом. Она теребила своими маленькими пальчиками галстук Андрея и разглядывала его, как какую-то диковину. – Я никогда раньше не видела таких же, кроме папы.
– Марианна, – на лице женщины отразился ужас.
– Всё нормально, – отозвался Андрей. – Дим, сходи, посмотри, не приехал ли судмедэксперт, я дальше сам.
Дмитрий недовольно фыркнул, но всё же вышел.
– А теперь поговорим начистоту, – продолжил Андрей. – По глазам вижу, малышка обращается.
Женщина кивнула.
– И, судя по всему, ей досталось это от отца.
– Кирилл тоже обращался, – ответила женщина.
– Какого он был цвета?
– Серебряного.
– Малышка такая же, – Андрей улыбнулся Марианне, девочка захохотала, и её зрачки стали вертикальными. – Ох, не завидую я твоим родителям, малыш, – он тихо усмехнулся.
– Да, – отозвалась женщина. – Она сплошная катастрофа. Но мы её очень любим, Кирилл учит её контролю.
– Всё бы отдал за отца-Дракона, – прошептал Андрей. И уже громче спросил. – Я так понимаю, Кирилл не состоял в Ордене Дракона?
– А такой есть?
– Ну раз вы не знаете, значит, не состоял, мы, Драконы, не любим лгать своим половинкам, – ответил Андрей. – Как вы думаете, кто мог желать ему зла?
– Я видела его, – заявила Марианна.
Девочка была дома, и её не тронули, значит ли это, что целью был только Кирилл.
– К папе пришёл дядя, – продолжила малышка, поправляя свою пижаму. – Они говорили на кухне, а потом дядя ударил папу и куда-то вытащил.
– И этот дядя тебя видел?
Девочка закивала. Это было странно, злоумышленник не тронул свидетеля.
– И ты сможешь описать этого дядю?
Девочка сморщила лобик и приложила пальчик к уголку губ, размышляя.
– Я могу показать, – внезапно сказала она.
Андрей поднял брови.
– Ну давай.
Малышка обхватила своими ладошками лицо Андрея и заглянула ему в глаза. Через секунду перед его глазами замелькали картинки: высокий кудрявый блондин ангельской внешности, открывающий входную дверь, и Сергей Воронин, добродушно пожимающий ему руку, а после он же, прикладывающий палец к губам, приказывающий девочке не шуметь, когда тащил её отца к выходу.
Андрей часто заморгал, пытаясь сбросить с себя пелену наваждения. Малышка захихикала.
– Я ведь помогла?
– Конечно, – ответил Андрей. – Ты просто умница.
– Теперь ты найдёшь папу?
– Я постараюсь, – ответил Андрей. – Вам есть, где пожить пару дней? – спросил он у матери девочки.
– Да, – кивнула женщина.
– На всякий случай, – Андрей достал свою визитку и протянул женщине. – Если понадобится помощь или что-то вспомните, то позвоните мне, не стесняйтесь, я своих не бросаю.
– А ты король? – спросила внезапно малышка.
– Марианна, что за глупые вопросы, – возмутилась женщина, ей было определённо не по себе.
– В какой-то степени, – ответил Андрей. – Другие Драконы меня слушаются, – прошептал он ей на ушко так, чтобы и её мать слышала.
– Я тоже буду, когда вырасту, – заявила девочка.
– Если захочешь, – улыбнулся Андрей.
– И захочу, – заспорила девочка.
– Конечно-конечно, – затараторила женщина.
Андрей передал малышку женщине.
– Мои коллеги не в курсе, так что не стоит им рассказывать о Драконах, – предупредил Андрей. – Звоните, если что-то ещё вспомните или нужна будет помощь с малышкой.
Андрей вышел из квартиры, столкнувшись в дверях с Дмитрием. Нужно было позвонить Маше. Андрей вышел на лестничную площадку и набрал её номер. Послушал гудки, но к телефону так никто и не подошёл, Маша не отвечала, это было странно. Спускаясь, Андрей подводил итоги услышанного. Пропавший был серебряным Драконом. Как и Маша, он был единственным в своём роде, а ещё его досье с родословной отсутствовало в документах. Других серебряных Драконов в Ордене не было, в досье тоже не было упоминаний о них. Чёрные, красные, синие, зелёные, коричневые и золотые. Маша была белым Драконом, Кирилл и Марианна – серебряными, первые из своего вида, и они могли обращаться. Это точно селекция, и выводили особей, способных обращаться независимо от того, есть опасность или нет. Только зачем? Какой в этом смысл? Кроме того, вызывало подозрения, что досье Кирилла отсутствовало.
Андрей сел в машину и закурил, ему нужно было подумать. Что-то в этой истории не клеилось и заставляло беспокоиться. Маша точно знала, что Кирилл и его дочка Драконы, иначе бы она не вызвала Андрея, но она не выходила на связь. Он снова набрал её номер, послушал гудки, а после текст автоответчика. Что-то было не так.
Дмитрий постучал в окно машины.
– Мария Александровна пропала, – произнёс он, когда Андрей опустил стекло. – Приехали к ней домой: там такая же картина, что и здесь.
Андрей сердито свёл брови. Это становилось совсем странным. Двух сильных взрослых Драконов одолел простой человек. Допустим, не простой, кто он на самом деле, до сих пор не было понятно. Он их убил? Похитил? Что он с ними сделал? Зачем ему это? Андрей завёл двигатель и быстро рванул в сторону дома Маши. А может, они ошибка эксперимента и их нужно устранить? Нет, тогда бы и девочку устранили, и Маше не позволили прожить так долго.
Маша жила в уютной квартирке на Патриарших. Там Андрея встретила другая оперативно-следственная группа, но та же картина в квартире: кровь и следы волочения в прихожей, разбитый графин и кровь на полу кухни.
Изучив место преступления, Андрей вернулся домой. Алиса суетилась на кухне, готовила завтрак.
– Кофе будешь? – сонно спросила она.
– Да, – ответил Андрей. – А ещё я дико голоден.
– Тогда я быстро, – проворковала она.
Андрей уронил голову на столешницу.
– Что случилось?
– Маша пропала, – ответил он. – А ещё пропал мужчина, тоже Дракон, при этом, похоже, единственный в своём роде. И везде одинаковая картина: судя по всему, их ударили по голове и вытащили из квартир, и сделал это глава Ордена.
– У тебя есть доказательства? – спросила Алиса, выкладывая на раскалённую сковороду бекон.
– Дочка первого пропавшего – тоже Дракон, она мне показала.
– Разве ты не должен задержать его по горячим следам?
– Нет, у меня нет прямых или косвенных улик, только воспоминания ребёнка, к тому же если я сейчас поеду к нему, то спугну. Но если он хотел скрыться, то уже сделал это. Я бы точно сбежал, конечно, если в планах нет украсть кого-то ещё.
– Думаешь, они ещё живы?
– Они уникальны, и живые ценнее, чем мёртвые, – заключил Андрей.
После завтрака Андрей отвёз Алису в клинику, а сам отправился на поиски Сергея. Дома его не было, в учебном центре тоже. В импровизированном офисе, местонахождение которого Андрей выяснил, следя за Сергеем, никто не знал, где начальник, и почему он не приехал сегодня на работу. Мобильный был недоступен. Андрей был прав: Сергей скрылся, и отсутствие перерыва на завтрак ничего бы не изменило. Нельзя думать, что преступники – идиоты. Если преступление хорошо продумано, никто не возвращается к своей обычной жизни, а убегает сразу. Сергея нельзя было назвать идиотом, даже несмотря на некоторые его странности. Андрей всё больше склонялся к тому, что отсутствие эмоций и памяти у Сергея – это всё же ментальная защита, которую ему не удалось обойти. Его выходка была безумной, но всё же тщательно спланированной.А ещё Маша. Она знала о том, что первый пропавший был Драконом. Только откуда? Может быть, она вела своё расследование, в которое не успела посвятить Андрея? Очень на неё похоже. Думать о том, что Маша была в этом замешана и её похищение – это лишь инсценировка, не хотелось. Однако сомнения уже закрались в подкорку мозга, постепенно подрывая доверие к Маше. Пропали два взрослых Дракона, сильных и способных защищается, что за существо было способно их обхитрить, застать врасплох и оглушить? Бог? Тот самый кукловод? Безумие.
Наступил вечер, и Андрей приехал в центр реабилитации забрать Алису. Он привычно поднялся по лестнице ко входу, поздоровался с девушкой на ресепшене и прошёл к кабинету, возле которого его обычно ждала Алиса. Но её там не было.
Первое, что он сделал, это постучал в кабинет с целью узнать, не там ли она, возможно, терапия ещё не закончилась. Понимание, что это странно, пульсировало в висках, а всё его естество било тревогу. В кабинете никого не было. Андрей прошёлся по коридору и набрал номер Алисы. Телефон был недоступен. После третьей попытки Андрей набрал Алёну.
– Мам, привет.
– Привет, сынок.
– Как дела? – пугать мать он не хотел, нужно было как-то завуалированно спросить про Алису.
– Хорошо, – ответила Алёна. – Как Алиса?
– Она разве не звонила тебе сегодня?
– Нет, а должна была.
– Мы говорили утром, что нужно позвонить вам с папой, но, видимо, она забыла. Ладно, вечером позвоним по видео, – соврал Андрей, он не был уверен, что найдёт её.
– Да, хорошо, – ответила Алёна. – У вас точно всё в порядке?
– Да, мам, – снова соврал Андрей.
Если бы Алиса звонила или же уехала к родителям, мама бы точно об этом сказала. Его начало мелко колотить: Алиса пропала.
– Андрей, – его окликнула Оксана Петровна.
– Мам, тут врач Алисы, я перезвоню, – Андрей сбросил вызов и поздоровался с Оксаной Петровной. – Здравствуйте, никак не могу найти Алису. Не знаете, где она?
– А разве её не забрал ваш коллега?
– Коллега? – переспросил Андрей.
– Ну да, высокий такой, кудрявый…
Оксана Петровна не успела договорить, Андрей вторгся в её сознание и просмотрел последнее воспоминание об Алисе. Её под руку уводил Сергей Воронин, Андрей едва не взвыл. Он шумно выдохнул, ярость, боль потери и сожаления о собственной беспечности клокотали в нём. Он в одно мгновение возненавидел себя, потому что не должен был бросать её сегодня, и то, что он не мог предугадать следующий шаг Сергея, не было оправданием. Андрей сорвался с места и побежал к машине. Когда он добрался до неё, то выронил ключи, руки дрожали, периодически покрываясь чешуей, а на пальцах отрастали когти, ещё немного, и он не сможет сдержаться. Он наклонился за ключами, злость и отчаяние брали верх, он не сдержался, упал на колени и издал то ли рёв, то ли крик, звуковая волна которого заставила запищать сигнализации припаркованных машин. Андрей сел, прижавшись спиной к машине. Ключи его больше не интересовали, глаза сияли золотом, а зрачки стали вертикальными, руки покрылись чешуей, он сжимал и разжимал пальцы, глубоко дышал, пытаясь унять свою звериную сущность. Он обернётся, обязательно обернётся, но не посреди города. Алиса была его заземлением, его покоем, а теперь её забрали. Нужно взять себя в руки, успокоиться, охладить разум и чувства, а затем найти её. Найти. Он сжал кулаки и с силой ударил по асфальту рядом с собой. Усиленный Драконьей чешуёй кулак пробил небольшую яму в асфальте. «Контроль, контроль, контроль», – крутилось в голове. В прошлый раз он успел доехать до поля, сегодня на это надежды не было. Он снова попытался поднять ключи, руки тряслись, но у него получилось, медленно, стоя на коленях, он вставил ключ в замок и повернул. Дверь открылась, осталось дело за малым, убедиться, что его лицо не покрыто чешуей, и срочно уехать, хотя бы в парк. Наконец-то сев в машину, Андрей посмотрел на себя в зеркало заднего вида и обнаружил свои звериные глаза, чешуи на лице не было. Он снова глубоко задышал, пытаясь вернуть себе контроль…
Реальность подёрнулась лёгкой дымкой. Его вторая сущность Видящего давала о себе знать. Довольно долго он не видел никаких видений и вот теперь плотина, созданная его тотальным контролем над собой, оказалась прорвана. Он откинулся на сидение и позволил видениям взять верх над разумом. Первое, что он увидел, это мать (она нисколько не изменилась с того дня, как пропала), идущая по полю, пшеница гнулась под потоками воздуха, перед ней приземлялся золотой Дракон. Она тянула к нему руки и подзывала к себе. Это был отец. Откуда Андрей это знал, он не понимал, но чувствовал это всем своим естеством. Картинка сменилась пылающим городом и огромной дырой, зияющей фиолетовым нутром, в небе. Драконы сражались, дышали огнём, молниями, льдом, полыхала битва. Павшие враги падали с небес, осыпаясь пеплом над незнакомым городом. А потом была Алиса. Она лежала на больничной койке, обвешанная трубками, Алёна держала её за руку. Все внутренности Андрея сжались, сердце пропустило удар – это был тот самый день. Именно эту картину он увидел, когда вернулся в больницу после того, как обратился, не сдержав свою боль. Алиса, всегда Алиса. Потом он увидел, как она смеялась и танцевала, целовала его, так сладко и так честно, что Андрей схватился за сердце. Это было новое видение, в её волосы были вплетены ленты, а белый сарафан в мелкий блёклый цветочек поднимался, когда она кружилась. Она была так прекрасна, на её пальце сияло обручальное кольцо, Андрей увидел себя в странной одежде, а ещё увидел свою мать, которая обнимала его с такой любовью, что сердце снова пропустило удар. Алиса протянула к нему руки, и он смог заглянуть ей в глаза. Она…
Андрея резко вырвало из видений. Это не могло быть правдой! Он тряхнул головой и растёр лицо руками. Увиденное в глазах Алисы не только напугало его, но и оставило надежду. Она жива, у них есть будущее. Но какой ценой? Готов ли Андрей заплатить эту цену? А Алиса? Ей и так досталось слишком много испытаний.
Но надо брать себя в руки и искать Алису. Куда мог поехать Сергей? Может, у него был какой-нибудь загородный дом? Подвал? Зачем ему два уникальных Дракона и Алиса? Он прокрутил в памяти последнее видение.
– Где же ты, Лиса? – прошептал он вслух. – Где ты, моя родная?..
Сияние ослепило его. Когда он смог разлепить веки, то понял, что уже не сидит в машине, а находится на берегу… реки? …моря? Маяк… На берегу водоёма стоял маяк, старинный, высокий, сияющий во тьме ночи. Андрея снова выбросило из видения, он часто дышал и совершенно не понимал, что происходит, он по-прежнему сидел в машине, крепко вцепившись в руль. Он не понимал, что происходило. В следующее мгновение его снова ослепило и выбросило в смотровую камеру маяка к вращательному механизму. Маяк освещал путь в… море? Андрей постарался собраться и увидеть то, что освещал маяк. Слабый свет плохо развеивал тьму, вдали ничего не было видно. Андрей ударил руками о перила смотровой площадки и повернулся к прожектору, который оказался старинной масляной лампой, увеличенной в сотни раз. Металлические вогнутые зеркала отражали свет, усиливая его в несколько раз. В ярком свете он увидел Алису, которая лежала в больничной палате. Она металась по постели явно в бреду, шевелила губами, звала, Андрей мог поклясться, что она звала его. Он попытался сконцентрироваться на обстановке, в которой находилась Алиса, но ничего не вышло. Его снова выбросило, видения были слишком реальными и слишком отрывистыми, он снова открыл глаза, от досады ударил руками по рулю. Что с ним происходило, он понять не мог, но безумно хотел повторить, потому что это было единственной зацепкой к месту нахождения Алисы. Но продолжить он не смог.
В водительское стекло постучали. Андрей повернулся к стучавшему, у его машины стояла мать Марианны, а у неё на руках была сама Марианна. Андрей удивлённо огляделся. Вокруг его машины стояло несколько человек – Драконы, те самые, с кем он познакомился в ресторане во время его представления Ордену. Андрей вышел из машины.
– Что здесь… ?
Договорить ему не дали, Марианна бросилась к нему на шею, переползая с рук матери. Он снова огляделся, подхватывая малышку. Людей было не несколько, здесь были все. Андрей помнил каждого, чувствовал каждого.
– Ты позвал, и мы пришли, – улыбнулась малышка.
– Она так кричала, что ей нужно к тебе, даже обернулась, еле успокоила, – посетовала её мать.
– Я забыл спросить, как вас зовут, – внезапно вспомнил Андрей.
– Екатерина, можно просто Катя или Кэт, меня так Кирилл называет, – улыбнулась женщина.
– Отлично, Кэт. А теперь по порядку…
– Андрей Павлович, – к ним подошёл один из Драконов. – Тут такое дело…
– Вы услышали зов и приехали? – опережая вопросы, спросил Андрей.
– Что-то вроде того, – ответил мужчина. – Это странно, мы все внезапно ощутили необходимость быть рядом с вами, помочь вам…
– Да, мне нужна помощь, – подтвердил Андрей.
– Я думаю, что выражу мнение большинства, но мы…
– Готовы помогать мне, даже несмотря на то, что почти меня не знаете? – Андрей хитро улыбнулся.
– Да, – кивнул мужчина.
– Отлично, – ответил Андрей.
Его глаза сверкнули золотом, а зрачки стали вертикальными. Мужчина пристально посмотрел ему в глаза и отзеркалил его метаморфозы, его глаза почернели, совершенно утратив разницу между радужкой и зрачком…
========== Глава 25. Павел. ==========
Первое, что ощутил Павел, это то, что у него дико раскалывается голова. Мягкая высокая трава лезла в ноздри и вызывала противный зуд. Он попытался взяться руками за голову и осознал, что у него не руки. Это заставило его резко распахнуть глаза и посмотреть на свою чешуйчатую лапу с когтями, отливающую золотом в солнечном свете. Он поднял голову и понял, что стал гораздо выше. Что он такое? От страха внутри всё похолодело. Он оглядывал массивное тело, крылья, хвост. Хвост. У него есть хвост. Пробуждение никогда ещё не было таким странным. Конечно, в голове крутилась масса неприличных ругательств и вопросов, но Павел решил не произносить их вслух, к тому же не был уверен, что в таком виде ему доступна речь. Он снова поднял голову и понял, что линия горизонта начала приближаться. Через несколько мгновений он стоял голый в человеческом облике посреди поля пшеницы, достающей ему почти до груди. Он неловко поёжился, прикрыл руками пах и двинулся в сторону восхода солнца и странной фиолетовой дыры в небе.
Тысячи мыслей роились в его голове. Самая главная, за которую ему было стыдно, это то, что он оставил Киру одну. Он совершенно не помнил, как очутился посреди поля, как обернулся в Дракона, что делал, пока им был. Он Дракон. Он та самая пресловутая кладка, оставленная предками. Это не яйца, не спящие в недрах земли особи, а гены в крови людей, всё, как говорила Кира. Мало тысячу раз поверить, достаточно один раз проверить. Павел тяжело вздохнул, головная боль отступала. Он поднял голову к небу и всмотрелся в яркое солнечное гало. Это было настолько символично, что он ухмыльнулся. Зрачок солнца и тонкий сияющий обруч вокруг радужного сияния – Око Дракона. Кира видела его в глазах Павла. Кира…
Воспоминания накрыли волной. Пламя, выдыхаемое им, испепеляло людей. Павел остановился, его мелко затрясло, и он упал на колени. Он убил их. А тех, кого не убил, преследовал сквозь дыру в пространстве, а когда настиг, то тоже испепелил огненным дыханием. Вернуться ему не удалось, потому что дыра сомкнулась за ним. Где он? Как далеко от Киры? Что это за мир? Разве это мир предков, порабощённый завоевателями? Не похоже. А фиолетовая дыра в небе это портал? Только куда он ведёт? Павел поднялся на ноги, снова прикрылся и побрёл дальше.
К вечеру он вышел на опушку леса и заметил небольшой домик, не обнесённый забором. Из трубы поднимался ароматный дымок, а на пороге сидел грузный бородатый мужчина лет шестидесяти, седой, с золотой серьгой в ухе и крупным чёрным ониксом в её центре, в расшитой чёрной вышивкой рубахе, коричневых шароварах и курил трубку. Он окинул нагого Павла хмурым взглядом, и Павел обнаружил, что его голубые глаза очерчены тонкими обручами чёрного цвета.
– Первый раз? – спросил мужчина на всеобщем.
Павел только кивнул. Несложно было догадаться, о чём спрашивал мужчина. Да, Павел обратился в первый раз. И отсутствие удивления на лице у мужчины вызвало подозрение, что он не впервые принимает у себя на пороге человека в чём мать родила с видом полоумного.
– Стой тут, – мужчина зажал трубку в зубах, поднялся на ноги и вошёл в дом.
Павел ещё какое-то время стоял, ёжась и неловко озираясь вокруг, он всё ещё прикрывал пах руками и выглядел, словно любовник, пойманный мужем в спальне неверной жены. Наступающий вечер веял прохладой и холодил кожу, но Павел совершенно не мёрз, пробудившаяся кровь Дракона грела его изнутри. Это было странно. Он вроде не знал этих вещей, но и в то же время знал. Он не понимал, откуда ему это известно, но при этом и не удивлялся собственной осведомлённости. Словно эта информация спала в нём, а теперь пробудилась, и он точно знал, как жить со своей Драконьей сущностью.
Мужчина вернулся. Он бросил Павлу широкие штаны чёрного цвета на завязках и льняную рубаху, скроенную на манер рубах древних славян.
– Спасибо, – отозвался Павел, неловко ловя одежду одной рукой.
– Одевайся, – проворчал мужик. – Ужинать пойдём. Голодный, наверное. Давно бродишь?
– С утра, – ответил Павел, отворачиваясь от мужчины и натягивая штаны.
– Значит, далеко приземлился, – заключил мужик, выпуская табачный дым изо рта. – Это мои земли, – мужик окинул взглядом простирающееся перед ним поле. – Раз в месяц обязательно какой-нибудь молодой Дракон тут обращается обратно. Надоели до смерти, – пробубнил он, совсем не стараясь произнести последнюю реплику тише. – У нас своих не бросают. Золотых тем более. Звать тебя как?
Павел напряжённо сглотнул. Мужик выглядел однозначно добродушным, но быть легковерным в своей ситуации Павел не собирался.
– Томас, – ответил Павел, натягивая рубашку через голову.
– А фамилия?
– Уэлч.
Мужик покачал головой.
– Уэлч, Уэлч, – повторил он. – Что-то знакомое. А, – он воскликнул, словно что-то вспомнил. – Уэлчи рудниками золотыми владели. Только давно это было.
– Как давно? – спросил Павел.
Мужик хитро прищурился и расплылся в улыбке.
– Ну лет так четыреста – четыреста пятьдесят назад, – ответил он.
Павел недоверчиво уставился на него.
– Только померли они все ещё в начале войны, никого не осталось.
– И ты это всё знаешь… откуда? – недоверчиво спросил Павел.
– Я Эхориус Фрай, можно просто Эхо, – произнёс мужик. – Пошли в дом, накормлю, расскажешь, откуда ты такой молодой да глупый.
Эхо развернулся и пошёл в дом, Павел последовал за ним. Внутри дом был довольно просто обставлен. Одна комната, две односпальные кровати у дальней стены, в углу старинная печь с лежанкой, из горнила* шёл умопомрачительный запах еды, стол посреди комнаты и две лавки с двух сторон, застеленные тёплой материей. Посреди стола стояла крынка**, а рядом на разделочной доске лежал каравай, прикрытый белым расшитым красными узорами полотенцем. Комнату освещали подвешенные к потолку лампады. Павел сморгнул, осознавая, что подобную картину мог видеть на картинках о жизни древних славян и в учебниках по истории.
– Садись за стол, – сказал Эхо, берясь за ухват***и доставая из горнила чугунок**** с ароматной едой.
Ступая босыми ногами по деревянному полу, Павел прошёл к столу и сел на лавку. Эхо поместил горячий чугунок на столе, убрал ухват и поставил на стол две тарелки, положил пару алюминиевых ложек. Павел уставился на ложку, по логике она должна была быть деревянной.
– Другого металла нет, война всё отняла и уничтожила, – пояснил Эхо.
– Она всё ещё идёт? – спросил Павел.
– Ну как сказать: примерно раз в пару месяцев Смертаки вспоминают, что мы всё ещё сопротивляемся и не вся жизнь выкачана из нашего мира, прилетают из дыры, и мы бьёмся.
– И кто побеждает?
– Вроде как они, популяция Драконов не растёт. Последний золотой Дракон умер пару часов назад, и потомков у него не осталось, то есть осталось, но это сложно. Так что ты в нашем мире теперь единственный. Как говорится, свято место пусто не бывает.
– Это хорошо или плохо?
– Хорошо. Золотые Драконы – наши предводители, только их мы признаём своими лидерами, а без лидера мы хоть и остаёмся могучей силой, но всё же разрозненной, поэтому твоё появление своего рода надежда, – Эхо положил в тарелку Павла горячую тушёную картошку с мясом, а потом принялся наполнять свою. – Налетай. Голодный, наверное.
– Есть такое, – согласился Павел, беря ложку.
– Сам-то откуда будешь?
– Понятия не имею, – отозвался Павел. – Могу только сказать, что Драконы и люди ушли из родного мира в тот мир, где я родился плюс минус пять тысяч лет назад.
Эхо почесал бороду.
– А сюда как попал?
– Гнал предателей и убийц из нашего мира, они открыли портал, – Павел скривился от тяжёлых воспоминаний. Убийцы… А он теперь кто? Тоже убийца.
– Всех пожёг?
– Всех, – выдохнул Павел.
– Хорошо, – кивнул Эхо, принимаясь за еду. Для него это не было чем-то из ряда вон выходящим, смерть врага была настолько обыденной для Эхо, что Павел невольно поёжился.
Какое-то время ели молча. Эхо ломал хлеб руками и делился с Павлом, тот молча принимал и кивал в знак благодарности. Когда пришло время чая, Эхо налил кипятка из чугунка, который также выудил из горнила печи. Кружки были простые, жестяные, местами мятые, было видно, что отлиты они были очень давно. Вместо заварки Эхо использовал пахучие листы смородины и мяты.
– Вот что, – Эхо достал свою трубку и стал набивать её табаком, который хранил в мешочке. – Ляжешь спать на одной из кроватей. Завтра утром полетим в город.
Павел поперхнулся:
– Полетим?
– Ну да. Ты ж Дракон, крылья тебе на что?
– Я не уверен, что у меня получится обернуться, – пояснил Павел.
Эхо засмеялся.
– Тот, кто обернулся один раз, никогда не забудет, как сделать это снова.
– И зачем нам в город?
– Пойдём к Гохусу, – ответил Эхо. – Он красный и самый старый, может, поможет чем, – он достал из кармана штанов небольшую тонкую деревянную щепку, дотянулся до лампады и поджёг от неё щепку, после чего раскурил трубку. – Или у тебя есть план, как вернуться домой? Ты ведь хочешь домой?
– Хочу, – оживился Павел.
– Ну, значит, полетим…
Комментарий к Глава 25. Павел.
*Горнило – варочная поверхность внутри русской печи.
**Крынка – расширяющийся к низу удлинённый глиняный кувшин без ручки для молока
***Ухват - ручной инструмент для перемещения глиняных и чугунных горшков для еды, установки их в топку русской печи. Представляет собой металлическую рогатку, закреплённую на длинном черенке.
****Чугунок - горшок из чугуна, позднее также из алюминиевого сплава, округлой формы, для тушения и варки в русской печи. Особенностью чугуна является его форма, повторяющая форму традиционного глиняного печного горшка: зауженный к низу, расширяющийся к верхней части и снова сужающийся к горлу.
========== Глава 26. Гохус. ==========
Утро выдалось туманным. Павлу не спалось, он всю ночь прокручивал в памяти события последних суток, иногда проваливался в полудрёму, но и там он видел пламя, слышал крики. Больше всего он удивлялся тому, насколько мог быть безжалостным. Да, он оправдывал себя тем, что практически не отдавал себе отчёта в том, что делал, что потерял контроль над собственным разумом. Состояние аффекта, так это называется. А может, он не в состоянии себя контролировать, когда обращается? Но Эхо говорил так уверенно о полёте, о контроле, что Павел склонялся к состоянию аффекта. Или это просто попытка заглушить чувство вины? Контроль возможен, но Павел не знал, что принесёт ему новое обращение, поэтому боялся заранее. Он пытался взять себя в руки, в конце концов, он же бывший мент, стреляный воробей, в прямом смысле стреляный, ему многое по плечу…
Эхо слез с печи, натянул штаны и поплёлся на крыльцо курить. Павел перевернулся на бок и перестал притворяться, что спит. Ночи здесь оказались холодными, от них спасала натопленная печь и новая температура тела. Павел чувствовал, как по его телу разливается горячая лава, он мог бы пойти босым по снегу и при этом ничего себе не отморозить, даже не продрогнуть. Чувствовать себя Драконом – фактически чувствовать себя неуязвимым. Он нехотя выбрался из постели, оделся.
Эхо сидел на крыльце и курил трубку.
– А для кого вторая кровать, если ты сам спал на печи? – спросил Павел своего нечаянного спасителя.
– Для вас, дураков, – хмуро пробубнил Эхо. – Иногда по двое за день бывает. До города далеко, в ночь отправлять не самая лучшая идея, конечно, есть и те, кто требуют, чтобы их сразу же сопроводили до города. Только после первого обращения обращаться снова и остаться при мозгах могут только дети. Может, знаешь старую сказку про Дракона, который мог обращать других?
– Да, знаю, – подтвердил Павел.
– Так вот, есть у этой сказки и другая сторона. Первый Дракон, наш Прародитель, смог вернуть себе человеческий облик. А вот остальные, – он задумчиво посмотрел перед собой, – не все смогли. Те, которые обернулись дважды за первые сутки, утратили человеческий разум и не смогли вернуть человеческий облик. Когда обращаются взрослые, первое обращение сопровождается только звериными инстинктами, ты, наверное, заметил, – Эхо хмыкнул, Павел кивнул. – Потом приходят воспоминания, и только во втором обращении возможен контроль. Но не раньше, чем через сутки, это важно.
– А что с теми, кто утратил разум?
– Для этого и нужны золотые Драконы, только им подчиняются те, кто утратил разум, инстинкт, знаешь ли.
– Поэтому ты меня встретил, как родного? – сделал вывод Павел. Эхо засмеялся. – И много тех, кто утратил разум?
– Много, было когда-то. В основном все молодые да горячие, без башки, ну ты сам знаешь, как это бывает. Когда тебя признают вожаком, ты сможешь приказывать не только им, но и нам. Мы, с разумом, сможем перечить тебе, но всё же выполнять какие-то прямые приказы, а вот они станут подчиниться беспрекословно. Ты будешь чувствовать их, понимать, как и они тебя. Часть стаи и ты вожак. Хотя я очень надеюсь, что ты никогда этого не узнаешь.
– А почему вожаком не может стать кто-то другой?
– Не знаю, такими мы созданы.
– Есть у меня сомнения относительно того, что ваше сообщество меня отпустит, – Павел скривился.
– Желание золотого Дракона – закон, если он признанный вожак, а если нет, то он залётный парень из другой стаи, а стая и семья – самое важное, что у нас есть. Если ты заметил, я не пожал тебе руку, когда ты объявился у меня на пороге.
Павел кивнул.
– Рукопожатие – это ритуал принятия, – продолжил Эхо. – Это люди пожимают руку каждому встречному, а мы только тому, кого признаем вожаком, фактически так мы говорим: «Я тебе доверяю». Когда большая часть стаи принимает вожака, другие приходят сами. И те, кто лишился разума, принимают выбор стаи. И да, ты тоже становишься частью стаи, семьи, это связь двусторонняя, – Эхо тихо хмыкнул.
Павел нахмурился, с этим могут быть проблемы, но он заглядывал слишком далеко, его пока никто не признавал вожаком. Так, стоп! Откуда взялось это «пока»? Павел обеспокоенно посмотрел на Эхо, тот выбивал трубку и совершенно утратил интерес к разговору.
Наскоро позавтракав, Эхо и Павел наконец-то собрались в город. Эхо достал большую сумку, сшитую из… кожи Дракона? Это определённо чешуя Дракона, Павлу не могло показаться.
– Раздевайся и складывай одежду в сумку, – скомандовал Эхо.
Павел нехотя выполнил то, о чём просил Эхо. Он совершенно не представлял, как снова обернуться. Эхо тихо посмеивался себе под нос. Оставшись нагим, он повесил сумку на длинной ручке себе на шею, ручка была настолько длинной, что сумка лежала на земле.
– Итак, – весело проговорил Эхо. – Ключ к обращению – твои эмоции: ярость, обида, чувство несправедливости, боль потери, отчаяние.
– А что, позитивные чувства у Драконов не в моде? – хмуро спросил Павел, совершенно не разделяя энтузиазма Эхо.
– Отчего же, есть ещё желание защитить, но что-то мне подсказывает, что первых названных у тебя сейчас гораздо больше.
– Пожалуй, – согласился Павел.
– У тебя должна быть цель для обращения. Непреодолимое желание защитить, отомстить, отвоевать. Давай, ты первый, а потом я.
Павел отошёл подальше от дома и постарался сосредоточиться на собственных ощущениях. Нужно было заново пережить боль потери и эмоции, которые заставили обратиться его в первый раз. Едва его сердца коснулась тревога за Киру и их нерождённого сына, по телу разлился жар. Потом он вспомнил, что чувствовал, когда ему сообщили о смерти родителей. Семья была для него всем: мама, папа, Кира, его ребёнок. Под кожей пульсировал жар. Он должен снова обернуться, чтобы вернуться к ним, к остаткам своей семьи. Он чувствовал на уровне подсознания, что его обращение – ключ к возвращению домой. Ему нужно домой, к семье – это его цель. А если он не сможет обернуться и вернуться домой? И тут же боль разочарования пронзила сердце холодным кинжалом, и его захлестнуло отчаяние. В это мгновение он понял, что обращается, кожа на руках замерцала тёплым сиянием золотой чешуи, ногти удлинились и стали похожи на звериные когти. У него получалось. Он поднял глаза и заметил, что горизонт стал отдаляться. Павел начал увеличиваться, обрастать чешуей, отращивать хвост и крылья. Ему не было больно, это было до чёртиков странно и в то же время естественно, словно он всегда жил в этом теле, будто тело Дракона и есть его настоящее тело. Через несколько мгновений Павел уже разминал крылья и хрустел Драконьей шеей. Тело Дракона, а шея всё равно затекает. И самое приятное: он осознавал себя, он был тем же, что и до обращения, за исключением новых инстинктов, фантастического чутья, обоняния, зрения, слуха. Павел чувствовал себя частью чего-то большего, чем он был до этого, частью большой общины, повинующейся обострённому чувству верности и желанию защитить.
Эхо довольно хмыкнул и тут же обратился в чёрного Дракона. Сумка теперь висела на его шее наподобие ожерелья. По размерам Эхо уступал Павлу, был более коренастый и ниже на целую голову. Его красные змеиные глаза сияли весельем.
– Как ощущения? – спросил глубокий утробный голос.
Павел не был уверен, что ему доступна речь, но всё же попытался пошевелить пастью и языком, получилось:
– Слишком естественно.
Чёрный Дракон оттолкнулся от земли мощными задними лапами и замахал крыльями, Павел последовал его примеру. Два величественных Дракона взмыли в небо…
Небо было бескрайним, такого простора Павел не ощущал никогда. Облака отливали яркими лиловыми бликами взошедшего солнца, сизыми оттенками собирающегося дождя и белой лёгкостью пуха. Это было прекрасно. Первая мысль, которая посетила его от этого вида, была: «Видела бы это Кира». Но она это видела в своих видениях, и тогда Павел дал себе обещание, что когда вернётся домой, то непременно покатает её. Взмыв над облаками, он посмотрел на сияющее солнце, безмолвным диском висящее в небе, лучи которого играми на его чешуе. Тёмно-фиолетовая дыра была единственным уродливым пятном на фоне фантастического пейзажа, она поглощала свет, словно чёрная дыра. Павел нырнул под облака, чтобы разглядеть проплывающий под ним ландшафт. Поля сменялись лесами, леса – равнинами, овиваемыми тонкими змейками рек, редкими поселениями в пару улиц, а то и в пару домов. Дома в поселениях были возведены из тёмного камня в отличие от дома Эхо, который был построен из дерева. Поля – местами выгоревшие, местами колосящиеся спелой рожью и пшеницей.
Каменный город, обосновавшийся у подножия высоких сопок, укрытых плотными шапками снега, появился на горизонте спустя четыре часа полёта. Он стоял на вулканах, кажется, Драконы были абсолютно бесстрашными. Или это было сделано в целях безопасности? Хотя при воздушной атаке вулканы бесполезны. Крылья Павла болели с непривычки, в ушах шумело от ветра, и приближение города стало приятным вознаграждением за долгий перелёт. Скоро он почувствует твёрдую землю под лапами и сможет отдохнуть. Взмывая в небо, он и представить не мог, каким утомительным может быть полёт.
Город, укреплённый высокой каменной стеной, представлял собой тонкие змейки улиц с невысокими двух-четырёхэтажными домами, небольшими скверами и громадной площадью в центре, с высоким центральным зданием, упирающимся острыми шпилями в небо. По периметру города были установлены железные рамки с колоколами, Павел предположил, что это система оповещения. Центральное здание, больше напоминающее храм в готическом стиле, с острыми шпилями, тонким громоотводом, чёрными резными узорами на стенах, цветными витражами, было самым высоким в городе, казалось, оно даже возвышалось над стеной. Но это только казалось. Когда Павел и Эхо приземлились рядом с собором, Павел обернулся на стену, возвышающуюся позади, и увидел, что она была настолько высока, что скрывала собор, улицы и жителей. Он также разглядел часто расставленные по стене высокие иглы громоотводов. Интересно, для чего они?
Когда Павел взглянул на Эхо, то обнаружил, что тот уже одевается в обличие человека. Серьёзно задумавшись, Павел оглядел свои лапы и понял, что не спросил у Эхо, как вернуть человеческий облик. Но всё произошло проще, чем он себе представлял. Стоило унять звериные инстинкты, как он начал уменьшаться и приобретать человеческую форму. Став человеком, Павел, неловко прикрывая пах, добежал до сумки, достал свою одежду и быстро оделся.
Эхо пошёл в сторону собора, и Павел послушно потопал вслед за ним, шлёпая по каменной мостовой босыми ногами. У него всё ещё не было обуви.
Внутри собор поражал высокими куполообразными сводами, резными арками и красотой преломляющегося света, проходящего сквозь цветные витражи. Павел смог разглядеть, что витражи изображают Драконов разных цветов, размеров и сил: кто-то выдыхал огонь, кто-то – лёд, кто-то – молнии. В нишах стояли алтари, на которых были установлены подсвечники и лампады, горевшие перед портретами. Это было похоже на мемориал памяти. Павел почувствовал, что все они мертвы.
Они прошли в центральную залу и стали ждать. Эхо уселся на лавочку, установленную у дальней стены, и раскурил трубку. Центральная зала была похожа на тронный зал, поскольку здесь стоял большой трон на высоком пьедестале. Наверное, так и было. Трон, как и всё вокруг, был украшен резьбой по чёрному камню, больше напоминающему обсидиан. На потолке висела огромная люстра с сотней зажжённых свечей.
Через пару минут в комнату вошёл приземистый мужчина в синем мундире без опознавательных знаков отличия. У него были раскосые глаза, длинные подёрнутые дымкой седины чёрные волосы, красноватая кожа и плоское лицо в паутине морщин. Типичный коренной житель Северной Америки, ни дать ни взять. Мудрые чёрные глаза с тонким обручем красного цвета, обозначающего его принадлежность к роду красных Драконов.
– Свят твой род, золотой Дракон, – пробубнил мужчина.
Павел кивнул и протянул руку мужчине, чтобы поздороваться. Тот странно посмотрел на его руку и прошёл мимо, садясь рядом с Эхо.
– Зовут как? – спросил красный Дракон.
– Томас Уэлч, – отозвался Павел.
– У-э-л-ч, – по буквам проговорил он. – А что, ты даже чем-то похож на него.
Красный Дракон очень внимательно смотрел на него, словно видел насквозь, будто понимал его ложь и не поверил ни на мгновение. Павлу даже показалось, что про себя старик сделал ставку, как долго он продержится в своей лжи. Он неловко покачивался с пятки на носок и чувствовал себя растерянным глупым мальчишкой, пойманным «на горячем».
– Кольцо покажи, – скомандовал мужчина.
Павел посмотрел на свою правую руку. К сожалению, его собственное обручальное кольцо лопнуло при первом обращении, и рука ощущалась такой же нагой, каким был он буквально пару минут назад. А вот кольцо-оберег на левой руке оказалось целым, обращение никак на нём не отразилось, оно загадочно поблёскивало алмазной капелькой и даже не догадывалось, какие метаморфозы претерпевал его носитель. Только вот откуда красный Дракон знал про кольцо?
Павел подошёл ближе к мужчинам и показал кольцо.
– Прекрасно, – красный Дракон цокнул языком. – Я Гохус, в отсутствии предводителя остаюсь за старшего, также меня называют Хранителем Памяти. Откуда ты?
– Как я понял, из мира, куда переселились беженцы из вашего мира вначале войны, – произнёс Павел.
– Очень интересно, – улыбнулся Гохус. Он запустил руку в карман и тоже достал курительную трубку, только более тонкую и длинную, стал набивать её табаком из мешочка, который Эхо оставил лежать на лавке. Сам Эхо довольно щурился и внимательно слушал. – И чего ты хочешь?
– Домой, – сообщил Павел.
– Ну так лети, – спокойно ответил Гохус.
– В смысле?
– В прямом, порталы между мирами могут открывать только Видящие и золотые Драконы, а ты золотой Дракон. Так что вперёд.
– Очень смешно, – пробубнил Павел. – Я не умею.
– Как-то же ты сюда попал?
– Это не я открыл портал, – сообщил Павел.
– А кто?
– Кто-то из Видящих?
– И где они все?
– Я их…, – Павел запнулся, снова окунаясь в тяжёлые воспоминания. – Сжёг, – он не использовал слово «убил», хотя бы так смягчая чувство вины.
– Понятно, – Гохус кивнул и раскурил трубку. Теперь эти двое курили и внимательно разглядывали Павла.
– Научишь его? – спросил Эхо так, словно Павел не присутствовал при разговоре.
– На правах старшего могу и отказать, – усмехнулся Гохус. – Вот что, парень, – Гохус снова обратился к Павлу. – Книги мы тебе предоставим, чему надо – научим, но на всё это нужно время, а оно слишком скоротечно для людей, – он задумчиво цокнул языком, а Павел нахмурился, ему не понравилось выражение лица старика. – Научить тебя открывать порталы я не смогу, хоть и видел, как это делают золотые Драконы, но книги есть, поэтому сможешь прочитать, что нужно, и научиться сам. У тебя там кто-то остался?
– Да, моя жена, она ждёт ребёнка, – ответил Павел.
– Ну что ж, Том, – Гохус выглядел немного самодовольно, – ты должен научиться открывать порталы как можно скорее. У меня для тебя плохие новости, один месяц здесь равен году в твоём мире.
Павел осел на пол. Новость выбила его из колеи, все планы, что он построил по возвращении домой, рухнули, как карточный домик. Ему вроде не отказали в помощи, но и не оказали её так, как он рассчитывал. Всё было в его руках.
– Как давно ты здесь? День-два? Для тебя прошли, может быть, сутки, а для них – двенадцать дней.
– Вот чёрт! – Павел выругался, взявшись за голову.
Эхо и Гохус почти синхронно подняли брови.
Павел понятия не имел, как надолго застрял в этом мире. У него нет времени, совсем: Кира там одна, беременная и беззащитная. Кира! Точно! Она ведь Видящая.
– Моя жена, она Видящая, Видящие могут входить в сны к Драконам, – сказал он. – Я могу как-то повлиять на то, чтобы она пришла в сон именно ко мне?
Гохус и Эхо засмеялись. Павел удивлённо смотрел на двух возрастных Драконов, которые смеялись над ним до слёз. Когда они наконец-то закончили смеяться и вытерли проступившие слёзы, Гохус пояснил:
– Видящие никогда не входили в сны Драконов. В сны Видящих – да, в сны людей – да, а в сны Драконов – нет. Это мы входим в их сны, мы приходим к ним, а не они к нам. Мы сами выбираем, кому доверять, у всех Драконов ментальная защита от Видящих, это мы входим в их сознание, а не они в наше.
Павел воспрял духом, он сможет связаться с Кирой! Сразу же… как только научится…
– Вы меня научите? – спросил он.
Гохус кивнул.
– Спасибо.
========== Глава 27. Сплетение. ==========
Возле старого поместья Уэлчей теперь было большое глубокое озеро с заросшими густой травой и фруктовыми деревьями берегами. Левое крыло особняка было сожжено, правое наклонилось в сторону пепелища. Проще было спалить и отстроить заново, чем ремонтировать. Зато летний домик сохранился нетронутым. Если Павел – Уэлч, то значит это его земли, как бы смешно это ни звучало. Он постепенно осваивался в городе и обществе. Драконы упорно отказывались пожимать ему руку, Павел их понимал, принимать чужака в сообщество – это одно, а признавать чужака предводителем – другое, но вот привычка подавать руку всё равно осталась. Люди же, наоборот, либо принимали его и приветствовали как новую надежду, либо смотрели как на диковинную зверушку, конечно, он ведь прибыл с Земли.
Гохус направил нескольких Драконов в помощь Павлу, чтобы разобрать завалы поместья Уэлчей, снабдил всей необходимой литературой, в какой-то степени жизнь налаживалась. Павел поселился в летнем домике, состоящем из четырёх комнат. Одна из них представляла собой просторный рабочий кабинет, оборудованный шкафами с книгами, рабочим столом из красного дерева, диваном для отдыха, несколькими креслами. Старые бумаги пожелтели, а текст на них выцвел от света и времени. Тоже случилось с диваном и креслами, ткань выцвела, была повреждена насекомыми. Книги в шкафах слежались и покрылись плесенью от влажности, исходившей от озера. Вторая комната была оружейной, внушительная коллекция старинных мушкетов и ружей была непригодна к использованию, многовековая ржавчина заела спусковые механизмы, порох отсырел от близости воды, сабли и мечи были покрыты слоем сажи и пепла. Третья комната была просторной спальней с шифоньерами, резной ширмой и большой двуспальной кроватью с балдахином. В шифоньерах нашлись мужские рубашки и брюки, женские старомодные платья, но все они были непригодными к использованию, поскольку моль и время не пощадили их. В четвёртой комнате располагалась просторная гостиная со столиками, диванами, комодами и чайными сервизами. Кухни здесь не было. Она находилась в основном поместье в уцелевшем крыле. Первые дни Павел готовил в старом котелке на костре, после уже освоился на кухне, смог разжечь огонь в печи.
Обучение шло медленно, а если честно, практически никак. Когда Павел терял терпение, он брал в руки топор и шёл вырубать заросший фруктовый сад. Досада от собственного поражения и беспомощности разрушала его, отнимала веру в себя и возможность вернуться домой. Только слепая ярость, полёты и вырубка деревьев помогали не сдаваться.
В первый раз у Павла получилось ненадолго связаться с Кирой спустя непривычно короткие четыре недели. В месяце было пять недель и тридцать дней, в году – триста шестьдесят дней, в неделе – шесть дней, а это значит, что для неё прошло десять месяцев. В тот день он видел всё её глазами: хмурый младенец взирал на него умными серыми глазами с вертикальными зрачками. Малыш мог обращаться с рождения, Павел понял это, едва увидев его. Но его очень быстро выбросило из головы Киры, он не успел ничего сказать. Всего одно мгновение и новое знание – у него родился сын. Следующий контакт оказался более удачным, ему удалось увидеть Киру и сказать ей пару слов, она даже оглянулась на его голос в своём сне. «Я вернусь», – да, он обязательно вернётся.
Следующий контакт был прерван атакой захватчиков…
Земля содрогнулась от удара, за ним последовал звон колоколов. Павел вскочил с постели, выбежал на крыльцо, скидывая по пути с себя одежду. Осень входила в свои права, от озера поднимался туман, пожелтевшая листва опадала с деревьев. Павел разбежался и, подпрыгнув, принял другую ипостась. Город был рядом. Буквально через пять минут он оказался в его черте. Драконы уже встали на крыло, готовые к обороне парили над городом и высматривали врага. Один из чёрных Драконов выдохнул молнию, ударившую в шпиль собора. Она прорезала ночное небо и ударила в громоотвод, который отразил её от себя, направляя потоки сияющего электричества в другие громоотводы, расположенные на стене. Таким образом образовался электрический смертоносный купол, защищающий город и простых людей. Принцип работы данного щита напоминал катушку Теслы*. Дыхание чёрного Дракона или удар молнии были источниками тока, он заряжал центральный громоотвод, который раскручивался и резонировал, передавая заряд в громоотводы на стене, бывшие своего рода приемниками.
Из зияющей дыры между мирами вылетали голубые, словно промёрзшие насквозь, мёртвые Драконы, управляемые всадниками. Они извергали голубое пламя и нападали на обороняющихся. Битва началась.
Павел бросился на передовую, совершенно не думая о собственной безопасности, ведомый чистыми инстинктами. Защищать, вот, что важно для Дракона, в этом смысл жизни. Выдыхая горячее пламя и не щадя противника, Павел сражался, как… Как Дракон? Да, Дракон. Настоящий золотой Дракон, великий воин и полководец.
Колоннойпротивника руководил крупный Дракон с всадником, облачённым в чёрный балахон с капюшоном. Павел приметил его сразу, он не был во главе нападения, парил позади, координируя действия других. Пламя, лёд и молнии мелькали вокруг. Раненые Драконы ревели от боли, и Павел ощущал краем сознания отголоски их боли и отчаяния. Поверженные мертвецы падали на землю, реже просто без движения, навсегда утратив подобие жизни, чаще – распадаясь на пепел. Павел прорвался сквозь защиту, испепелив своим дыханием нескольких Смертаков, к командиру группы. Глаза мёртвого Дракона злобно блеснули голубым ледяным сиянием. Он поднял голову, активно замахал крыльями, принимая вертикальное положение для нанесения удара. Павел выдохнул пламя, стараясь опередить противника, но тот тоже был хорош в своём деле. Голубое пламя встретилось с алым, застывая в воздухе фантастическим тёмно-фиолетовым сиянием. Новый удар сотряс землю, привлекая внимание противника, Павел ещё раз выдохнул пламя и на этот раз попал в цель. Мёртвый Дракон взвыл и камнем стал падать на землю, увлекая за собой всадника. Павел спикировал следом, посылая ещё одну волну пламени. Огонь охватил мёртвого Дракона и его всадника, поверхности земли достиг только пепел. Павел завис над землёй, а затем снова рванул ввысь, в гущу битвы. Расщелина между мирами засияла, словно призывая, и остатки группы мёртвых Драконов перешли к отступлению. Живые Драконы не побеждали, противник отступал не потому, что нёс несоизмеримые потери, а из-за потери лидера. Это была суровая и некрасивая правда – противник вернётся с новыми силами. Целью многовековой войны, которую они вели, была не скорая победа, а вымотать противника. Во всём этом был какой-то скрытый смысл, которого Павел не понимал.
После того как последний мертвец скрылся в портале, живые Драконы спустились на землю, стали помогать раненым, сняли электрический щит с города. Когда Павел спустился на землю, кто-то бросил ему длинную рубаху, которую он быстро надел на себя. Быть босым и нагим начало входить в привычку. Он отыскал Гохуса, старик сидел на земле по-турецки в такой же рубашке, что и Павел, и курил трубку.
– Что за херня? – возмутился Павел.
Гохус только вопросительно поднял бровь.
– Они не хотят нас одолеть, они хотят нас вымотать, – завопил Павел.
– Ну, да, – согласился Гохус. – Не делай вид, что тебя не предупреждали.
– Что происходит?
– Как ты справедливо заметил, херня, – равнодушно отозвался Гохус. – Это долгое и методичное истребление. Ты же заметил, что нас не так много, от силы три-четыре сотни. Новые Драконы рождаются редко, мы вымираем. Этот город был возведён после того, как мы практически проиграли, спасли людей, перебросив их на Землю, а потом вернулись, чтобы попытаться хоть как-то отвоевать наш дом. Но у нас ничего не выходит. Сначала нас было больше сотни тысяч, теперь почти не осталось. Как только они нас добьют, то перейдут в другой мир, чтобы собрать «дар жизни» там.
– Что за «дар»?
– Душа. Им нужна энергия душ, чтобы продолжать жить после смерти. Когда наши Драконы умирают на их стороне, то они оскверняют их тела, превращая в себе подобных, наделяя энергией пожранных душ. Иногда они утаскивают их тела отсюда, когда мы особенно сильно разбиты.
– То есть вы были на той стороне?
– Да, были. Там вечный лёд. Мир холода и смерти. Они уже давно не хотят победить, они считают нас поверженными, приходят сюда как короли, объезжающие свои владения. Мы сами уже давно утратили надежду на победу, но, пока мы здесь ещё бьёмся, Земля в безопасности.
– Это как?
– А так. Система миров довольно проста – это цепь: из вашего мира можно попасть в наш и обратно, из их мира в мир соседний и наш, из соседнего в другой и так по цепочке.
– А из моего можно попасть в какой-то другой мир?
– В том-то и дело, что Земля – это конец цепи.
– А другие миры с их стороны цепи?
– Мы не знаем точно, но то, что мы зовём «их миром», вряд ли их родной мир. Нам известно только, что большинство миров завоёвано, вероятно, они так же, как и мы, поддерживают видимость сопротивления.
– То есть этот мир – единственная преграда перед моим миром?
– Да.
– Я не знал, что всё настолько плохо, – выдохнул Павел.
Гохус поднялся на ноги и протянул Павлу руку для рукопожатия.
– Добро пожаловать в реальность, Том, – произнёс старик.
Павел, опешив, посмотрел в глаза Гохуса и осторожно пожал ему руку.
– Вот ведь, – пробормотал Гохус, победоносно улыбаясь. – Не Том.
– Павел, – наконец-то представился Павел.
– Что ж, добро пожаловать в стаю, Павел, веди себя разумно, теперь все равняются на тебя. Свят твой род, золотой Дракон.
После того как Гохус отпустил его руку, к нему потянулась вереница одетых и не очень Драконов, желающих пожать ему руку. Его признавали, делали частью общины, частью системы, генералом. От него многого ждали, он чувствовал это, и не только это: ему начали доверять.
Утро было заполнено дымом и запахом горелой плоти. Павел стоял у погребальных костров и смотрел, как огонь дыхания красных Драконов пожирает плоть погибших. К вечеру в соборе появятся новые алтари с портретами. По странному стечению обстоятельств живые Драконы, умерев, не обращались снова в людей, поэтому перед сожжением с них снимали кожу, чтобы использовать её для пошива одежды, сумок, обуви. Мерзко, но практично. Это тяжело. Однако мысли в голове Павла были не менее тяжёлыми. Он не мог вернуться домой. Не теперь, когда он увидел всё это. Война никогда не заканчивалась, Драконы никогда не засыпали. Те, кто утратил возможность возвращать себе человеческий облик, погибли и пополнили ряды противника. Он не мог вернуться на Землю и жить дальше, словно ничего не было и правда ему неизвестна. Он должен остаться здесь: стоять стеной перед родным миром, защищать его, своих жену и сына, быть на передовой, не отсиживаться в тылу. С этой ночи он больше не пытался связаться с Кирой…
Жизнь потекла своим чередом. Павел обустраивал дом, вырубал сад, знакомился с Драконами, познавал грани своих сил и возможностей. Они с Гохусом разработали план по обороне, начали тренировать молодых Драконов. Их было не так много, как хотелось, одно-два новых обращения в месяц, когда потери были по пять-шесть Драконов за бой. Противник не хотел полного истребления Драконов, хотя точно знал, что был ещё один непокорённый мир. Только если исключить из этой цепочки Драконов, останутся люди, которые безумно беззащитны, а ещё размножаются гораздо быстрее, с простых людей проще собрать «дар жизни». Нужны были стратегические решения.
Следующее нападение случилось, когда выпал первый снег. Белое покрывало окрасилось кроваво-красным, но живые Драконы избежали потерь. Раненые были, а мёртвых – нет. Нападение отбили довольно быстро, нанеся сокрушительный удар противнику, план обороны работал. Мёртвые тела противников испепелили, раны перевязали, снова попытались оправиться от удара.
Павел начал исследовать мир, пытаясь узнать его масштабы. Планета была большая, улетать далеко от города он не мог, потому что нападение предсказать было невозможно. В большинстве своём земли этого мира пустовали. Заброшенные и заросшие поля, покосившиеся и нежилые дома, леса, чаще сожжённые, чем густые. Город защищали, а остальное пространство – нет, и никто не мог дать гарантии, что враг не пробирался тайно из дыры в пространстве и не палил земли. Хотя, возможно, иногда сражения выходили за пределы пригорода. Популяция Драконов значительно уступала количеству людей в этом мире. Простые люди жили бок о бок с Драконами, возделывали земли, выращивали животных. Если Драконов не станет, их некому будет защитить, они не будут уничтожены полностью, а будут выращены, как скот на убой ради «дара жизни».
В начале весны – спустя семь долгих, мучительных месяцев пребывания Павла в мире предков – случилось нечто невероятное…
Павел сидел на крыльце и пытался пообедать, любуясь цветением прореженного сада и спокойствием водной глади озера. Погода была безветренной, светило ласковое весеннее солнце, стояли первые тёплые весенние деньки. Внезапно он почувствовал беспокойство Эхо. Это точно был Эхо. Павел научился различать эмоции связанных с ним Драконов и Эхо узнал без труда. Мужчина был сильно взволнован. Павел мысленно попытался успокоить старика, но вышло плохо. Эхо озадаченно метался и не знал, что делать. Почувствовав, что эмоции стали ярче, он понял, что Эхо обратился.
Через четыре часа, когда очередная книга с инструкциями по открытию миров закончилась, так и не принеся пользы, Павел обнаружил в небе чёрное пятно. Эхо летел к нему. Павел поднялся на ноги и присмотрелся. Эхо подлетал всё ближе и ближе. Павел замер, когда понял, что он несёт на своей спине всадника. И это был не просто всадник, это была Кира…
Его колени подкосились, и он упал. Кира! Но он тут же резко вскочил на ноги и бросился навстречу. Эхо приземлился у озера, Кира быстро скатилась с его спины, съехала, как по пологой горке. На ней были простая юбка-карандаш, лёгкая шёлковая блузка и балетки. Она была такой, какой он помнил её, такой, какой он её потерял, и в то же время другая. И теперь она бежала ему навстречу, тяжело дыша, спотыкаясь, не разбирая дороги. Павел подхватил её на руки, едва они приблизились друг к другу. Они так и замерли, сжимая друг друга в объятиях, стараясь, стать единым целым. Это для него прошло семь месяцев, а дня неё – семь лет. Семь долгих лет без него. Но что она делает здесь? Как она тут оказалась? Павел отпустил жену, взял её личико в свои ладони и стал покрывать его короткими поцелуями, потом снова прижал к своей груди.
– Как? Как ты здесь оказалась?
– Мне не оставили выбора, – прошептала она.
– А наш сын?
– Андрей остался у Алёны с Ильёй.
– Тебе нужно вернуться к нему, – произнёс Павел.
– Я не могу. Пыталась, но ничего не вышло, – грустно ответила Кира.
– Ничего, мы сможем вернуть тебя ему.
– А ты?
– Я не могу уйти, – ответил Павел. – Я нужен здесь.
– Но…
– Потом, всё потом, – прошептал Павел, увлекая её в нежный поцелуй после долгой разлуки.
Комментарий к Глава 27. Сплетение.
*Трансформа́тор Те́слы, или кату́шка Те́слы (англ. Tesla coil) — устройство, изобретённое Николой Теслой и носящее его имя. Является резонансным трансформатором, производящим высокое напряжение высокой частоты. Прибор был запатентован 22 сентября 1896 года как «Аппарат для производства электрических токов высокой частоты и потенциала».
========== Глава 28. Плен. ==========
Алиса лежала на больничной кровати, её руки и ноги были привязаны фиксирующими манжетами, кровать от другой части помещения отделяли белые плотные занавески. В её вены были воткнуты иголки двух капельниц, красная субстанция тихо капала из них. Девушка с трудом разлепила глаза и попыталась понять, где находится. Последнее, что она помнила, как за ней приехал коллега Андрея, чтобы отвезти домой, поскольку тот был занят, проводил дознание.
Алиса попыталась сглотнуть сухость в горле, но ничего не вышло, и она зашлась тяжёлым кашлем. Голова кружилась, очертания ширмы и потолка расплывались. Внезапно кто-то отдёрнул занавеску. Это был некто, кто назвал себя коллегой Андрея. Конечно же, это был Сергей Воронин, но Алиса могла об этом только догадываться. Он был одет в белый халат, а в руках держал стакан воды.
– Очнулась, – довольно проговорил он.
Алиса лишь простонала в ответ.
– Давай, тебе надо попить, – он приподнял её голову и помог напиться.
Когда стакан опустел, он снова уложил голову Алисы на подушку, поставил стакан на тумбочку и стал поправлять капельницы.
– Ненавижу Драконов за то, что они упрямцы твердолобые, однолюбы. Тьфу блин, сначала делаю, а потом страдаю, – ворчал он. – Если бы твой Андрюшенька не был таким упёртым бараном, тебе бы не пришлось сейчас так страдать. Хотя, возможно, оно и к лучшему, если эксперимент удастся и ты выживешь, то будешь так же уникальна, как и твой дружок, может даже, круче него.
– Он придёт за мной, – пробормотала Алиса.
Мужчина достал из кармана халата шприц и вколол его содержимое в одну из капельниц.
– На то и расчёт, девочка, на то и расчёт, – равнодушно ответил он. – А теперь спи, тебе понадобятся силы, чтобы пережить обращение, если, конечно, мой эксперимент будет удачным.
– Что вы сделали со мной? – голос стал ещё слабее, Алиса погружалась в забытье.
– Всего лишь улучшил тебя, – мужчина пожал плечами, – чтобы ты была под стать своему жениху.
Шторку снова задёрнули, но Алиса этого уже не видела, только слышала: она снова погрузилась в темноту.
Следующее пробуждение сопровождалось острой болью во всём теле. Слабо шевеля губами, она позвала любимого, но ответил ей кто-то другой.
– Тише, тише, – шептал он. – Ещё немного потерпи, скоро всё закончится.
– Он придёт за мной, – шептала она, мечась по постели, натягивая манжеты до боли, до тёмных ссадин на коже. – Он поймает тебя.
– Он мог поймать меня, у него был шанс, но это и отличает его от других людей, он упустил меня только потому, что в то время как он должен был гнаться за мной, он поставил тебя в приоритет.
– Он поймает тебя, – закричала Алиса что было сил, вырываясь и срывая крепления манжет от постели.
– Чёрт…
Мужчина зажал её, поставил укол прямо в шею, и она обмякла безвольной куклой в его руках, снова погружаясь во тьму.
Ей снился Андрей, мечущийся по парковке, раздираемый жаром сдерживаемого обращения. Он отчаянно кричал, ревел Драконьим голосом, звал… Она чувствовала его отчаяние, как своё, от этого она начала плакать во сне. Она чувствовала, как слёзы стекают по горячим щекам. Этот сон был слишком реальным.
Следующее пробуждение стало спасительным. Горячие капли пота стекали по её телу, волосы намокли, пряди прилипали к шее и лбу. Тело больше не болело, ей было слишком жарко, словно горячее пламя охватило её. Она была больше не привязана к постели. Алиса осмотрела свои запястья, на них «красовались» тёмно-фиолетовые полосы синяков от манжет, в её руки больше не были воткнуты иглы капельниц, ширма была задёрнута, а вокруг стояла оглушительная тишина. Девушка попыталась сесть. Она заметила, что была одета в больничную распашонку с вырезом и завязками на спине. Нужно было что-то делать, она не могла оставаться здесь. Алиса спустила дрожащие ноги на холодный мраморный пол. Дрожь и слабость во всём теле заставили её опереться на кровать. Она тяжело вздохнула, озноб не отступал, она стянула простыню и укуталась в неё.
Алиса шагнула за ширму, озираясь по сторонам. Никого не было. Тесная больничная палата пуста, из окна лился солнечный свет, дверь была плотно закрыта. Держась за стену, она дошла до двери и открыла её, на удивление она была не заперта. За ней находился длинный пустынный коридор, освещённый… масляными лампами? Алиса нахмурилась. Она вышла из палаты и, опираясь о стену, побрела в сторону двери, за которой, она надеялась, был выход.
Добравшись до двери, Алиса повернула круглую ручку и толкнула дверь. Это тоже была палата, только значительно больше, чем та, в которой держали её. В ней стояли две постели, задёрнутые ширмами.
– Что вернулся, козлина? – голос Маши разрезал тишину. – Вот выберусь, хана тебе.
– Это…, – Алиса прочистила горло, – Алиса.
– Алиса? – удивление послышалось в голосе Маши.
– Кто такая Алиса? – послышался мужской голос с соседней койки.
– Невеста золотого Дракона, – пояснила ему Маша.
Алиса отдёрнула ширму, из-за которой слышался голос Маши. Девушка была привязана к кровати не просто по рукам и ногам, как Алиса, а ещё несколькими ремнями вокруг тела. Алиса стала расстёгивать ремни, пальцы её дрожали и совершенно не слушались, что затрудняло задачу. Справившись с ремнями, она отстегнула манжет с руки Маши, после чего та начала сама отстёгиваться. Алиса перешла к другой ширме и, отдёрнув её, увидела молодого светловолосого мужчину, привязанного к постели. Она стала помогать ему отстёгивать ремни, а через несколько мгновений к ней присоединилась освободившаяся Маша.
– Ума не приложу, зачем ему ты, – проворчала она.
– Он сказал, что делает меня лучше, – прошептала Алиса.
– Козёл, – выругалась Маша, странно разглядывая Алису и хмурясь от собственных мыслей. – Он с нас кровь сливал литрами…
– Давно мы тут?
– Не знаю, пару дней, может, – предположила Маша.
Когда мужчина стал свободен, он встал с постели. Это была весьма удручающая картина: трое в больничных распашонках, совершенно не знающих, где они и для чего.
– Где он? – нарушила тишину Алиса. Не нужно было уточнять, о ком она спрашивала.
– Не знаю, – Маша озиралась по сторонам.
Собственно, смотреть было не на что: голые стены, держатель для капельниц, две койки, ширма, тумбочки, утки под кроватями. Наткнувшись взглядом на утку, Маша вздрогнула. Алиса проследила за её взглядом, приподняла брови и попыталась сдержать улыбку.
– Заорала сирена, и он куда-то ушёл, – присоединился к беседе мужчина.
– Я не ничего слышала, – Алиса снова нахмурилась.
– Уходим, – скомандовала Маша.
Они вышли из палаты. Маша оглядывалась по сторонам, мужчина помогал Алисе, обхватив её за талию и позволив опереться на него.
– Я Кирилл, – прошептал он.
– Алиса, – ответила девушка.
Преодолев коридор, Маша открыла дверь. Кирилл и Алиса значительно отставали. Маша шагнула в просторный старинный кабинет. Окно было раскрыто, в него врывался ветер, который сдул с рабочего стола листы с записями. Она осторожно начала собирать листы с пола, пробегая их глазами. Прочитав очередной лист, Маша застыла. Она тяжело сглотнула и оглянулась на вошедших Алису и Кирилла.
– Он сделал из тебя Дракона, – прошептала она.
– Что? – воскликнула Алиса.
Маша начала судорожно собирать листы с пола. Под рабочим столом обнаружилась сумка из странного материала, напоминающего крокодилью кожу. Она схватила её и стала заталкивать листы в сумку.
– Нам нужно уходить, – напомнил Кирилл.
– Я не могу бросить это здесь, это доказательства! – она стала сгребать в сумку оставшиеся на рабочем столе листы.
– Бежим! – поторопила её Алиса.
– Сейчас, сейчас…
По всему помещению прокатился звук оглушающей сирены. Они вздрогнули. Маша сорвалась с места, наскоро завязывая сумку и перекидывая плечевой ремень через голову. Все трое быстро покинули кабинет в поисках выхода. Алисе было тяжело идти, поэтому Кирилл просто подхватил её на руки и практически бежал вслед за Машей, которая останавливалась возле каждой двери, дёргая за ручки. Одна из дверей оказалась открытой и вела в светлую оранжерею, сплошь засаженную орхидеями и розами.
– Твою мать…
– Нормально, – проговорил Кирилл. – Стены стеклянные, разбить не проблема.
Он опустил Алису возле Маши, которая с готовностью приняла девушку в свои объятья.
– Всё будет хорошо, – пробормотала Маша.
Кирилл вернулся через мгновение со стулом в руках, с силой замахнулся и бросил его в окно. На счастье трёх беглецов, это было обычное стекло, которое со звоном разбилось. Осторожно переступая босыми ногами, Кирилл выбрался наружу. Осколки впивались в его ступни.
– Блин, – ворчал он. – Скорее, – он поманил рукой Алису.
Маша аккуратно передала Алису Кириллу, который тут же поднял девушку на руки, и выбралась из оранжереи.
– Твою мать, – Маша скривилась от боли, наступая босыми ногами на осколки стекла.
– Не ной, – проворчал Кирилл. – Обратишься, всё пройдёт.
– Больше не поддерживай никого, у тебя плохо получается, – проворчала Маша. – А вот обернуться – хорошая идея.
– Давно вы знакомы?
– Хм, – Кирилл задумался. – Не то чтобы очень, но достаточно, чтобы делать вид, что доверяем друг другу.
– Я ведь сохранила твоё существование в тайне, так что уж доверие точно должна была заслужить, – сердито буркнула в ответ Маша.
Они отходили всё дальше от дома похитителя. Гладкая дорожка вдоль ухоженного сада вела на берег не то моря, не то океана, идентифицировать было сложно, потому что они не понимали, где находились.
Кирилл опустил Алису на землю и, расправляя плечи, пошёл в сторону моря, претерпевая по дороге метаморфозы превращения в Дракона. И вот уже через пару мгновений на берегу моря расправил крылья серебряный Дракон, прекрасный и величественный. Он перевёл свой взгляд цвета ртути на Машу и коротко кивнул.
Маша скинула с себя сумку и, пятясь назад, разминая шею, тоже начала превращаться.
– Позволь инстинктам завладеть тобой, пусть зверь внутри возьмёт верх, – проговорила Маша, и уже через мгновение белый Дракон поднимался над землёй, взмахивая крыльями.
Позволить зверю внутри взять верх. А был ли этот зверь внутри Алисы? Маша подлетела ближе, цепляя задней лапой сумку, которую зажала между пальцев, словно та была мелкой монетой в ладони.
– Давай, – проговорил голос Маши. – Полезай мне на спину.
Никто не ждал от неё обращения. Она постаралась влезть на спину Маше, как можно быстрее, та помогала ей лапой, когда Алиса устроилась, два Дракона взмыли в небо.
Это в разы отличалось от полёта на спине Андрея. Маша была намного меньше, чем он, Алиса могла с лёгкостью обхватить её за шею, сцепив ладони в замок. Побег удался. Но как долго им бежать? И где они? Алиса оглянулась на берег. На одной из отвесных скал возвышался старинный маяк. Солнце отражалось от больших металлических вогнутых зеркал. Алиса выпрямилась, разглядывая маяк, на одно мгновение она ощутила тоску, потянулась мыслями к Андрею, отпуская шею Маши. Когда она теперь снова увидит своего Дракона? Маша резко взвилась вверх, набирая высоту, Алиса не успела среагировать…
Она покатилась по пологой спине Маши, завалившись на спину. У Маши не было шипов, схватиться было не за что…
Алиса пронзительно закричала, срываясь со спины белого Дракона, падая в лазурную гладь воды…
Она не могла погибнуть, когда только выбралась из заточения. Понимала ли она, что с ней происходило? И происходило ли это на самом деле? А может, это был только сон? Осознала ли она весь ужас того, что с ней случилось? Её украли, над ней экспериментировали. Что он сделал с ней? И вот теперь она падает в море. Не страшно, она умеет плавать, Драконы уже пытаются её догнать и поймать. Всё обязательно будет хорошо…
Резкий удар о воду выбил воздух из её лёгких, а вода вонзилась иглами в кожу. Она полностью погрузилась под воду. Слабость во всём теле сыграла с ней злую шутку. Измотанная и истощённая за последние несколько суток, которые она даже не помнила, Алиса стала погружаться в воду, жалкие попытки выплыть не приносили никаких результатов. А может, так всё и должно закончиться. Андрей – Дракон, она – человек, им точно не по пути. Драконы живут долго, а она умрёт. Пусть лучше всё закончится сейчас. Да, так будет лучше. Вот только Андрей вряд ли простит ей это. Он так много сделал для неё и никогда бы не сдался, никогда бы не смирился, он обязательно нашёл бы способ преодолеть неравенство. Она такая глупая. Она должна вернуться к нему. И тогда на неё обрушилась паника, чувство самосохранения наконец-то заработало. Она не может умереть здесь! Она должна вернуться к Андрею! Она ощутила, как жар разливается по телу, а на коже проступает чешуя. Она может! У него получилось!
Два Дракона, серебряный и белый, практически коснулись воды, когда на них вылетел большой бело-серебристый «тигровый» Дракон. Он был раза в два больше своих сородичей, с острыми обтянутыми серебристой чешуёй шипами, длинным хвостом с шипом на его конце, огромными сильными крыльями. Его голову венчали небольшие рога. Дракон клацнул острыми зубами и, казалось, усмехнулся. Этим Драконом была Алиса.
========== Глава 29. Камелия. ==========
– То есть ты хочешь сказать, что людей разводят, как скот, для сбора некоего «дара жизни» и Драконы являются единственными защитниками человечества?
– Примерно так, – Павел посмотрел в глаза жены и продолжил свой рассказ. – Я из всего, что прочитал, понял, цивилизация в этом мире развивалась примерно семь тысяч лет, прежде чем пришли захватчики для сбора. Эта планета гораздо больше, чем наша, но на данный момент она практически пустынна. Как рассказал мне Гохус, в других мирах, которые завоевали, происходит цикл: людей истребляют, оставляя какое-то количество для восстановления популяции, потом захватчики приходят снова, и так по кругу.
– Откуда это известно?
– Гохусу много лет, он здесь едва ли не самый древний, бывал в других мирах в качестве разведчика. Сейчас этот мир единственный рубеж между захватчиками и Землёй. И пока есть Драконы, этот мир не считается захваченным. Сейчас цель противника вымотать нас, не разбить единым ударом, а методично истребить, надо сказать, что у них получается.
– Это ужасно. Столько людей и миров страдают. Кстати, где мы?
– Тебе координаты назвать или пространство?
– Что можешь, то и назови.
– Чисто технически мы в параллельном мире. Это планета-дублёр Земли, только, может, раз в двенадцать больше. Именно из-за размеров здесь по-другому идёт время, хотя физически это не ощущается. В сутках также вроде 24 часа, но не наших привычных часов, я вряд ли смогу объяснить, лучше спроси у Гохуса. Здесь больше круглых цифр в календаре, наша планета просто быстрее. Хотя физически ты этого времени не чувствуешь. Я пытался посчитать, у меня вышло, что планета делает оборот вокруг местного солнца за двести восемьдесят восемь с копейками наших часов, но почему я их не чувствую, не понимаю, хоть убей.
– И что же это за гигант такой?
– Планета Аркс*.
– Думаю, тебе нужно встретиться с Гохусом, – Павел не мог оторвать взгляд от жены, боялся поверить в то, что она действительно сейчас сидит перед ним на одном из старых диванов и ведёт беседу. – Как ты попала сюда?
– Шагнула, – прошептала Кира. – Какой-то больной облил себя бензином на заправке и поджёг. Я помню, как попыталась сбежать, как хотела выжить и вернуться к сыну, как в последний момент подумала о том, что когда ты вернёшься, я не смогу обнять тебя. Видимо, опасность, паника и мысли о тебе перенесли меня сюда.
– И ты оказалась на поле Эхо?
– Эхориус?
– Он предпочитает Эхо, – улыбнулся Павел.
– У него странное имя. У всех здесь такие?
– Не у всех, Эхо и Гохус самые древние, по меркам этого мира им всего-то пара тысячелетий, – усмехнулся Павел.
– Так много? – взгляд Киры стал задумчивым и грустным.
– Нет-нет-нет, – запротестовал Павел. – Даже не смей думать об этом.
– Но рано или поздно придётся, – равнодушно отозвалась Кира. – Ты теперь обратился и будешь жить долго, я постарею и умру.
Павел шумно выдохнул и закатил глаза.
– Не закатывай глаза, – голос Киры звучал бесстрастно, будто она говорила с одним из своих пациентов, а не с мужем, словно к ней лично это не относилось. – Рано или поздно это станет нашей неизбежностью. Господи, это уже стало. Мне нужно вернуться к Андрею.
– У меня пока не получается открыть портал, – сообщил Павел.
– У меня получится, – заявила Кира.
– Упрямица моя, – улыбнулся Павел. – Верю, что у тебя получится. А теперь полетели, представлю тебя Гохусу.
Он стал снимать с себя одежду и засовывать её в рюкзак. Кира вопросительно смотрела на то, как муж раздевается.
– Что? – он развёл руками. – С одеждой тут напряг, всякий раз рвать её при обращении не лучшая идея.
Она только кивнула в ответ и вышла на улицу. Через минуту Павел присоединился к ней и вручил рюкзак.
– Мне сегодня не нужно тащить его на себе, – он указал на длинный несоразмерный ремень рюкзака, который был теперь просто завязан, уменьшая его длину. – Ну что, покатать тебя?
Кира расплылась в улыбке.
Павел прошёл к озеру и сменил ипостась. Прекрасный и величественный Дракон поманил Киру к себе пальцем с когтем. Она подошла к мужу и забралась к нему на шею, когда тот услужливо опустил голову.
– Здорово, – проговорила она, когда они взмыли в небо.
Когда они приземлились на центральной площади перед собором, Павел снова обернулся в человека и оделся.
– Добро пожаловать в Самри**, последний город Аркса, – объявил Павел.
– Что-то отдалённо знакомое.
– Цивилизация на Земле была построена выходцами из этого мира, понятно, что многие слова и названия встречаются в обоих мирах, просто имеют разный смысл.
Кира только поджала губы в ответ.
Они вошли в собор. Готический замок встретил их потрескиванием свечей на алтарях. Кира не спешила, подходила к каждому алтарю и разглядывала портреты. Иногда это были одиночные портреты, иногда – семейные, иногда несколько маленьких портретов стояли на одном алтаре. На одном из больших семейных портретов она увидела высокого блондина в синем мундире и маленькую хрупкую шатенку с котом на коленях. Большой детальный портрет передавал, насколько была счастлива молодая пара, а ещё… их кольца. Кира посмотрела на свою левую руку и обнаружила сходство со своим оберегом. Неужели это они?
– Это они, – едва слышно произнесла она.
– Что?
– Это их кольца, – произнесла она уже громче.
– Это точно?
– Да, я чувствую.
– Я живу в их летнем доме, мне отдали их земли. Гохус попросил меня предъявить кольцо при нашей первой встрече. Том был его всадником. Том и Маргарет Уэлч, иронично, правда, в наших фальшивых паспортах написаны их имена. Она была акушеркой, как ты, а он военным, как я. Мы слишком на них похожи. Видимо то, что кольца попали к нам, было судьбой. Гохус говорит, что Том очень хотел прожить жизнь и состариться вместе с женой, но он был ранен в бою и понимал, что не выживет, поэтому попросил обезопасить жену и перенести её на Землю, а сам собирался остаться. Но его отправили вместе с ранеными. Он умер на Земле, его тело сожгли вместе с кольцом. Но оно только закалилось в дыхании Дракона, как и её кольцо, поэтому их души остались в кольцах, не перейдя в мир мёртвых и не доставшись врагу.
– И как им помочь?
– У Гохуса нет ответа. Но душу Тома он почувствовал сразу, как только я вошёл. Этот старик странный, многого не договаривает. Но иногда мне снится, что Том и Гохус сидят в гостиной дома и ведут беседы. Иногда всё так реально, что я поднимаюсь с постели, чтобы присоединиться к ним, выхожу из комнаты, а там нет никого.
– Бедный мой, как же ты был одинок все эти годы, – Кира участливо погладила его по руке.
Павел перевёл на неё серьёзный взгляд. Она считает, что одиночество свело его с ума?
– Ладно, я запомнил, – ответил он. – Идём.
Он потянул жену к следующему алтарю. Новые лица на портретах, алтарь, залитый воском, ровное пламя свечей. Кира смотрела на портреты и чувствовала умиротворение. О них помнили, и если с ней и с Павлом что-то случится, то их портреты попадут сюда, кто-то обязательно будет приходить к мемориалу и зажигать свечи. Кира осекла себя, она ведь собиралась вернуться к сыну. Что это? Чутьё Видящей? Она умрёт здесь? Почему она воспринимает это как свершившийся факт? Она тяжело вздохнула и прошла к следующему алтарю. С двух портретов на неё смотрели женщина и мужчина. Он коренастый и темноволосый, голубоглазый, открытое доброе лицо. Она весёлая и озорная, с пшеничными волосами, россыпью веснушек на лице, глубокие голубые Видящие глаза. Она ни за что не спутает взор Видящей с другим. Эта девушка была Видящей. Кира застыла напротив их мемориала. Павел подошёл к жене и тоже замер. Он был здесь сотни раз и видел этот алтарь, но теперь, когда Кира была перед ним, понял, что так сильно смущало его. Она была похожа на них.
Она не плакала, она просто застыла каменным изваянием напротив алтаря. Разве возможно плакать о людях, которых она совсем не знала? Кто они? Что заставило их отправить своё дитя в другой мир? Отказаться от неё? У них добрые лица, они не могли просто отдать её, потому что она была им не нужна. Что случилось? Какие тайны хранят их портреты?
– Дариус и Самира, – Гохус возник словно из ниоткуда. Супруги, как зачарованные, обернулись на него, а потом снова повернулись к портретам. – Последний золотой Дракон нашего мира и Видящая, красивая история любви и смерть в бою.
– У них была дочь? – спросила Кира.
– Да, – кивнул Гохус. – Особенная малышка. К сожалению, её пришлось отправить в ваш мир. Смертаки охотились на неё. Каждый день приходили, в дом к ним пробирались. Чудом только малышку удалось уберечь. Они отправили её в ваш мир, семью для неё присмотрели хорошую. Самира так плакала, не хотела с дочкой расставаться, но здесь ей было небезопасно. Как только Смертаки поняли, что девочки больше нет в нашем мире, сразу же отстали.
– Не отстали, – прошептала Кира. – Они пришли за мной на Землю.
– Вот как, значит ты Камелия, – Гохус покачал головой.
Кира перевела на него взгляд. Он знал, он всё знал. Кто он? Почему он всё знает? Прочитать его не удалось, сознание Драконов скрыто от Видящих, но попытаться стоило. Он знает больше, чем говорит. Это ясно читается в глазах, в его мимике и жестах, а ещё… Кажется, Кира слышит отголоски чьих-то мыслей, возможно его?
– Камелия? – переспросила она.
– Да, Камелия, дочка Самиры и Дариуса Бремов, – твёрдо ответил Гохус. – Особенная девочка. Только знать бы ещё, в чём твоя особенность, – он хитро прищурился.
– Я бы тоже хотела знать это, – подтвердила Кира. – Мои новые родители назвали меня Кира, мне так привычнее.
– Как скажешь, дитя, – согласился Гохус. – И как же ты сюда попала? Хотя понятно как, только Видящие и золотые Драконы умеют открывать проходы между мирами.
– В нашем мире Видящие утратили этот навык, – сообщила Кира. – Хотя боюсь, что мне о таком навыке просто не сказали. От меня многое скрывали.
– И что ты планируешь делать дальше?
– Вернуться домой, у нас с Пашей сын остался в нашем мире.
– Как много оставленных детей, как много одиночества, – философски изрёк Гохус. – Ну, что ж, иди, может, у тебя получится.
– С этим есть какие-то проблемы?
– У Павла есть некоторые затруднения, – Гохус прищурился и посмотрел на Павла. Павел скрестил пальцы в надежде, что Гохус не расскажет, что после своего первого боя с захватчиками он перестал пытаться. – Желаю тебе успехов в этом нелёгком деле. Но пока ты здесь, мы бы хотели использовать твой дар, если ты не против.
– Конечно, я не против, – ответила Кира. – Если я могу быть чем-то полезной, то с удовольствием помогу вашей общине.
– Прекрасно, – Гохус обезоруживающе улыбнулся.
– А ты можешь быть обаятельным, когда тебе это выгодно, – заметил Павел.
– Если бы ты не был единственным золотым Драконом и тебя не признала стая, я бы тебе отвесил подзатыльник, но лидеров не бьют, как нашкодивших мальчишек, – Гохус продолжал улыбаться.
– Мы пойдём, – сообщил Павел.
– Я сообщу, если что-то увижу, – заверила Кира.
– Хорошо, девочка, хорошо…
Пройдя по рынку и купив за маленькие речные жемчужины немного продуктов, пару платьев и накидку для Киры, супруги вернулись домой.
– Гохус что-то недоговаривает, – сообщила Кира мужу, когда был готов ужин и пара сидела за столом в гостиной.
– Он хранитель памяти, – ответил Павел. – Он знает больше, чем говорит.
– Хранитель памяти, – повторила Кира и о чём-то задумалась.
– Я привык к его таинственности, – Павел только пожал плечами. – Если он чего-то не говорит, значит, на это есть причины.
– Сомнительно, – пробормотала Кира.
– Расскажи о сыне, – попросил Павел.
– О, он замечательный. Немного хмурый, словно понял об этой жизни всё заранее. Я учу его контролировать эмоции, он способный ученик, прилежный.
– Зачем?
– Он обращается.
– Я догадывался, то есть почувствовал, – сообщил Павел. – Я видел, когда ты впервые взяла его на руки.
– То есть мне не показалось?
– Нет.
– Я как-то смогла прийти к тебе во сне, но это было так быстро и сумбурно, – вспомнила Кира.
– Нет, это я приходил к тебе. К сожалению, тебя обманывали, не Видящие входят в сны Драконов, а Драконы приходят во сны Видящих.
Кира нахмурилась.
– Моим знаниям грош цена.
– Мне жаль, милая. Гохус дал мне много литературы по истории Драконов и Видящих, ты можешь это изучить, пока находишься здесь.
– Я обязательно почитаю, – согласилась Кира. – Может, что-то возьму с собой, если позволишь.
– Конечно, – кивнул Павел.
– Андрей очень похож на тебя, – Кира внимательно смотрела на мужа. – Взгляд, жесты, интонации, внешность. Я смотрю на него и вижу тебя. Когда он был совсем маленьким, он был как торнадо. Мне пришлось убрать из дома почти всё. Он не умел ползать, но уже летал, носился по комнате, как фурия. Успокаивала, как кошку – переносицу гладила. Когда он обернулся в роддоме и помчался к двери, я его еле поймала. Это сейчас мне смешно, но тогда не было. Я только родила, ходила с трудом, а тут он. Это было эпично, когда я упала прямо перед дверью с ним в руках, держа его за крылья. А ведь он не сердился даже, в нём было какое-то озорство, он умышленно хулиганил, а ему всего было пару часов от роду. Зато на выписке он был само спокойствие, Илью так разглядывал, что я испугалась, что он сейчас обернётся и за нос его укусит.
– Хотел бы я на это посмотреть, – захохотал Павел.
– Это сейчас смешно, – улыбнулась Кира. – А тогда было безумно страшно. Он ещё у меня в животе был, а уже обращался. Очень не любил УЗИ, благо я могла посмотреть его сама. Только чувствовал сканер, сразу же перекидывался и хвост свой мне между рёбер засовывал, непередаваемые ощущения. Нормальные дети пальцы засовывают, а наш хвост! Подумать только. Он, когда подрос, стал общаться с Алисой, и, видимо, эта девочка поумерила его пыл, он стал больше времени проводить в облике человека. Самое странное, что в облике Дракона он понимал меня лучше, чем будучи человеком. Потом он научился говорить, а не только кричать и извергать пламя, мы стали много заниматься. Он делает успехи, его контроль над собой становится более крепким и осознанным.
– Милая, он Дракон, у него инстинкты, с этим тяжело спорить, – парировал Павел.
– А что, лучше было бы, если бы он обернулся на людях? – Кира подняла брови.
– Нет, конечно, – сразу же ответил Павел, понимая свою оплошность. Это на Арксе можно оборачиваться без риска до смерти перепугать простых обывателей. – Ты невероятная умница. Справилась с ним сама. Прости, что меня не было рядом.
– Я привыкла, – грустно произнесла Кира, опуская глаза.
– Я кретин, – Павел поднялся со своего места, подошёл к Кире и встал перед ней на колени. – Прости меня.
– Это не твоя вина.
– Моя. Я обещал быть с тобой всегда, сделать всё для тебя, защищать, оберегать, а сам ушёл и решил не возвращаться. Пойми меня, я не могу уйти, здесь от меня больше пользы.
Драконья сущность разрывала его сердце буквально пополам. Он любил жену, хотел увидеть сына, но и также хотел остаться на Арксе, здесь он мог быть полезным, мог сражаться, стоять стеной между Землёй и мертвецами. Что было лучше? Сражаться? Или уйти на Землю и прожить жизнь с любимой и сыном? Что выбрать?
– Конечно, – Кира стёрла большим пальцем непрошенные слёзы. – Нам плохо без тебя, – прошептала она.
– Прости. Если ты хочешь, я пойду с тобой.
– Я не знаю, – пробормотала она, сквозь слёзы.
– Прости.
Утешая жену, Павел и представить не мог, чем всё обернётся впоследствии. Он так давно её не видел, так давно не чувствовал её запах, тепло её тела. Он приподнялся и поцеловал её, она ответила на его поцелуй, нехотя, но всё же ответила. Она отвыкла от него, от его прикосновений. Для него прошло семь месяцев, для неё – семь лет. Он скользил ладонями по её голеням, поднимаясь от лодыжек к коленям. Она сбросила его руки, пытаясь оттолкнуть. Он привстал на коленях и принялся сцеловывать её слёзы. Он был виноват в них, только он, больше никто, и её обида была обоснована. Если бы он тогда не вышел из себя, если бы ему удалось удержать контроль, они бы воспитывали и растили сына вместе. Да, им бы пришлось прятаться, постоянно переезжать, жить под чужими именами, но они были бы вместе.
– Прости меня… Я виноват. Накричи на меня, закати скандал, я это заслужил, только не молчи…
Но она молчала…
После ужина Кира обложилась книгами и начала изучать историю Драконов, а также возможность открытия портала между мирами. Павел еле загнал её в постель, ей необходим был отдых. Впервые за долгоевремя он, обнимая жену, почувствовал покой. Только рядом с ней он чувствовал себя цельным. Он не может отпустить её, снова оставить одну, но он уже сделал это. Горечь от предательства, которое он совершил, билась болью в висках. И тогда он дал себе обещание: он сделает так, как она скажет, выполнит любой каприз, лишь бы она была спокойна и счастлива.
Кира забылась беспокойным сном. Она видела сына, который, обернувшись в Дракона, скрылся в небесной выси, оставляя Алёну посреди пустынной дороги. Кира пыталась не упускать сына из вида, проследить его полёт, но он скрылся в небесах. Она всё вглядывалась в небо, но никак не могла его найти, отчаяние, что она потеряла его, завладело её сердцем и мыслями. Из глаз покатились слёзы. Она больше не увидит его. Боль потери росла, как сказочное чудовище, грозившее разорвать. Сердце матери не было готово к разлуке с сыном. Что чувствовала её мать, когда отправляла дочь на Землю? Было ей больно? В её видении небо заволокло грозовыми тучами, чёрными и зловещими, где-то вдали гремел гром и била молния. Сквозь тучи пробивалось золотое сияние… Кира присмотрелась. Огромный золотой Дракон вынырнул из туч и стал приближаться к земле. Он был настолько огромен и прекрасен, что Кира едва узнала в нём собственного сына. Она снова увидит его взрослым. От этого стало ещё больнее.
– Кира, – Павел будил плачущую жену. – Проснись.
Она резко открыла глаза. Павел принялся вытирать её слёзы, прижимая к себе.
– Я не вернусь, не вернусь, – шептала она, захлёбываясь рыданиями.
Комментарий к Глава 29. Камелия.
*Аркс (Arx ) - в переводе с латыни Крепость.
**Самри – является смесью фольклорной музыки и танца родом из Саудовской Аравии. Включает в себя пение стихов под звуки барабана, часто в то время как два ряда мужчин, сидящих на коленях, раскачиваются и хлопают в такт. Своеобразное единение общины в общем порыве. В тексте использовано, как единение общества Драконов, связанных ментально и общей целью, как и единение танцоров и музыкантов Самри.
========== Глава 30. Портал. ==========
Кира стояла посреди поля, на котором оказалась, когда попала на Аркс, и водила рукой по пространству перед собой, периодически сверяясь с книгой, которую держала открытой в другой. Павел сидел по-турецки неподалёку с книгой в руках. Эхо ворчал, что они уже вытоптали всю едва взошедшую пшеницу, приходя на поле, как к себе домой. Изумрудная поросль и правда страдала от метаний Киры и частых приземлений Павла. Эхо начинал тихо ненавидеть золотого Дракона и его неуёмную женщину.
Большинство учёных древности, что написали толстые талмуды о порталах, сходились на том, что в каждый из соседних миров цепочки ведёт по два смежных портала. Значит, на Землю ведут два портала и два других – в мир захватчиков. Местонахождение одного портала на Землю известно, через него на Аркс прибыли Павел и Кира, и находился он на этом самом злополучном поле. Зато это объясняло непреодолимую тягу Драконов к этому месту. Эхо грозился переехать и подарить эти «проклятые» земли Павлу и Кире, вот только пшеница вызреет и сразу же переедет. Ещё один портал находился высоко в небесах и вёл в холодный мир завоевателей. А точно ли холодный? Павел верил Гохусу, а Кира сомневалась. Ей так часто врали. Всё, во что она верила, обратилось в прах. Неудивительно, что теперь она всё подвергала сомнению. Оставались ещё два портала: один – на Землю, а другой – в мир врага. Их местоположение было неизвестным, по крайней мере для жителей Аркса. Запасным порталом в мир мёртвых Смертаки, так их называли здесь, пользовались исправно, поскольку последний бой, который состоялся прошлой ночью, они развязали со стороны гор, что стало для Драконов неожиданностью. Снова были потери.
Открывать и закрывать порталы могут только золотые Драконы и Видящие. Тогда оставались некоторые вопросы. Например, почему портал в мир завоевателей всё время остаётся открытым? Его некому закрыть и некому открыть снова? Но Видящие были на Земле и работали на мертвецов, значит, каким-то образом с ними связывались. Возможно, они использовали вторые порталы, чтобы перебираться из мира мёртвых на Землю и обратно. Тогда Драконов, по логике, должно тянуть и ко второму порталу на Землю. И почему их не тянет к порталам в мир мертвецов? Или тянет? А этот открытый портал? Обманный манёвр? В Самри были неплохие стратеги, и эта информация была для них не нова. Но делать с ней они больше ничего не пытались, просто оборонялись, стараясь продержаться как можно дольше. А может быть, есть второй город, о котором в Самри никто не знает? С коммуникациями в городе было плохо: к тем, кто не живёт в городе, летали голуби, в самом городе ходили почтальоны, которые собирали и разносили письма для «голубятни». Драконы далеко от города не улетали, потому что были необходимы для его защиты. Хотя всё было логично, Смертаки старались измотать и истребить Драконов, поэтому они приходили в город, где их было больше всего. Надо признать, у них получалось, Драконов осталось мало, этот бой был уже проигран, и делом времени было окончательное истребление Драконов на этой планете. Когда ты приходишь в новый мир с новыми идеями и желанием бороться, ты даже не подозреваешь, как этот мир устал сопротивляться. Все твои идеи и стратегии – лишь продление агонии. Аркс уже четыреста лет в агонии, дальше продлевать некуда. Армия мёртвых – превосходящая сила. Есть только один выход – закрыть портал, запечатать его. Если бы это было возможно, наверняка кто-то бы уже смог это сделать или хотя бы попытался.
Метания Киры между помощью Арксу и возвращением к сыну можно было прочесть на её лице. Она часто заговаривала о решениях проблем этого мира, но тут же осекалась, словно говоря себе, что это не её дело и помочь она тут не сможет. Она всего лишь слабая Видящая, которую обманывали всю её сознательную жизнь. Она не знает ничего о себе и своих способностях, как она может раздавать советы древним Драконам? А ещё Гохус. Он был стариком, лет за шестьдесят, и он обращался. Никто не говорил, что Драконы бессмертны, они просто живут долго. А может, он обратился в возрасте шестидесяти лет? Гохус на эти вопросы не отвечал, Кира прочесть его не могла, ментальная защита работала на все сто, хоть у него и не было тысячелетий эволюции. Одно было точно ясно – Гохус очень старый. Как и Эхо. Чёрный Дракон Эхориус Фрай отказывался идти на контакт совсем, очень много ворчал и чаще всего не по делу. Кира тоже ворчала на двух упёртых стариков, хотя по сравнению с Гохусом Эхо выглядел моложе на пару десятков лет, хотя Драконы утверждали, что они одного возраста.
– Если ты не найдёшь портал в ближайшие два дня, Эхо больше не пустит тебя на поле, – напомнил Павел.
Кира осматривала каждый сантиметр обозначенного места диаметром примерно в километр.
– Да-да, – отмахнулась Кира.
Она прошла больше половины и за два дня точно не успеет проверить остальное. Ещё оставался вариант, что портал открывается в небе, как и портал в мир завоевателей. Но Кира не упала, она просто шагнула и очутилась на поле, твёрдо стоя ногами на земле. Только точного места она не помнила, зато земля помнила. Отпечатки лап и тел Драконов говорили о том, что здесь были многие, а потом они обращались в людей и уходили. Это было то самое место.
Кира попыталась ускориться, но у неё мало что получалось. Шаг за шагом она проверяла пространство перед собой.
– У меня есть ощущение, что сегодня мы будем спать на коврике у порога, Эхо нас больше в дом не пустит, – Павел почесал переносицу и отвлёкся от книги.
– И что ты предлагаешь? Разбить здесь лагерь? До города четыре часа лёту и четыре часа обратно, восемь часов в воздухе – не самая лучшая идея. И, кстати, почему ты не живёшь в укреплённом городе, ведь так безопаснее?
– Я Дракон, мне всё равно, где меня настигнут враги. Будь я человеком, так бы и поступил.
– Слабоумие и отвага, – Кира поджала губы.
– При Эхо это не ляпни.
– Я буду очень сильно стараться сдержаться, но не кричи слишком громко, если у меня не получится.
Павел только покачал головой.
Кира сделала ещё несколько шагов вперёд и резко остановилась. Горячая вязкая субстанция обволокла её руку. Тонкая пластичная мембрана пространства выгнулась и снова вернулась на место. Кира подпрыгнула на месте и взвизгнула.
– Нашла!
Павел резко взвился на ноги, хватая длинную толстую палку, до этого скрытую в примятой пшенице. Он подбежал к Кире и воткнул палку в землю в том месте, на которое она указывала.
Упрямая женщина, которая всеми силами идёт к своей цели. Она победила, добилась своего!
Кира снова уставилась в книгу.
– Согласно этим записям мне нужно, – Кира почесала макушку, – даже не представляю, как это сделать, – она зачитала выдержку из книги. – «Вдоль по истинному азимуту* следовать на свет маяка». Бредятина. Компас бы. И причём тут маяк? Он на той стороне должен быть или на этой? Проще написать нельзя было?
– Может, это не нужно буквально понимать? – предположил Павел.
Кира задумчиво нахмурилась, уставившись на отмеченное пространство.
– Я была между, – прошептала Кира, а громче сказала. – Если восстановить хронологию событий, то сначала я вышла из машины, испугалась за Андрея, что он останется один, пожалела о том, что не дождусь тебя.
– А твоя жизнь? Ты за себя не испугалась?
– Я думала, что умру, видела этот взрыв несколько раз в своих видениях, успела смириться, – она пожала плечами с таким равнодушием, словно собственная жизнь для неё ничего не значила. – Меня буквально разрывало между желанием остаться и мыслями о том, что я больше не увижу тебя, что мне не удалось попрощаться, как следует.
– Если предположить, что истинный север это наш сын…
– А ты объект?
– Да, – кивнул Павел. – То проход между.
– А кто тогда маяк?
– Тот чудик, что поджёг себя.
– Мне кажется, он не был чудиком. То есть, конечно, был, но я всё больше склоняюсь к тому, что это не было случайностью.
– Думаешь, его подослали?
– Уверена.
– Но ведь я всех уничтожил, я точно знаю, что они все были там.
– Никогда нельзя быть абсолютно уверенным во всём, – парировала Кира.
– Ладно, предположим. И кто бы это мог быть?
– Не знаю.
– Даже предположений нет?
– Кто-то из Старейшин, кто точно, неизвестно. Просто они не думали, что я «шагну» в другой мир.
– А может быть, тебя заставили шагнуть в другой мир, – Павел задумчиво посмотрел на жену.
– Кто? Кому это выгодно? И какой мотив?
– Разлучить нас с сыном, единственным Драконом, обращающимся с рождения.
– Без меня его растить довольно хлопотно. Зачем им такие проблемы?
– Не знаю, – выдохнул Павел.
– Так, мы отклонились, – проговорила Кира. – Азимут.
– Да, – кивнул Павел. – А что, если нам неизвестен объект?
– Тогда нужен маяк, – согласилась Кира. – Как объект. Стоп!
Кира упала на колени и, достав из кармана накидки карандаш, принялась чертить на полях книги систему координат.
– Смотри. Вот наша точка, в которой нахожусь я, это угол, ноль. Здесь у нас истинный север, назовём его Андрей, он находится в моей системе координат, в моём мире, переместиться к нему я не могу, потому что мы уже находимся в одном мире.
– Понял, тогда я – маяк, тот самый объект, к которому тебе надо переместиться, потому что мы в разных мирах, и ты можешь переместиться только ко мне.
– Тогда проход можно открыть, если хотеть одновременно остаться и с истинным севером, и с маяком.
– Сейчас мы поменялись, получается: Андрей – маяк, а я – истинный север.
– Именно, – подтвердила Кира.
– Это половина дела. А дальше что делать? Я золотой Дракон, теоретически тоже способен открывать порталы. Теоретически мой истинный север – это Самри и его защита, маяк – Андрей. Он мой сын, моя кровь и плоть, но, родная, я никогда его не видел, не держал на руках, не растил. Достаточно ли моего желания увидеть его и тоски по нему, чтобы открыть портал? Достаточно ли сильна моя эмоциональная связь с ним?
– Я буду там, – Кира серьёзно посмотрела на мужа. – Ты же не думал жить на два мира? День здесь, двенадцать – со мной и сыном? Время здесь не равно времени на Земле, ты ничего не теряешь.
– Снова будешь говорить про слабоумие и отвагу, если я отвечу? – осторожно спросил Павел.
– Буду, – подтвердила жена.
– Я не подумал. Первая битва с мертвецами произвела на меня слишком большое впечатление, и я принял решение, что здесь я полезнее, к тому же нападение может случиться, когда я там.
– Ты же говорил, что с некоторой погрешностью их появление можно предсказать?
– Можно, но не точно, к тому же никто не знает, что у них в голове. Последнее нападение было гораздо раньше и более неожиданно, чем прошлые.
– Ты просто не хочешь, – Кира поднялась на ноги и снова принялась изучать пространство перед собой.
Злость и обида на мужа клокотали в ней, как раскалённая лава. Истинный север, как же! Этот север не хотел возвращаться домой, он хотел сложить голову в войне, которая уже проиграна четыреста лет назад. Хорошо говорить о храбрости и чести, когда над головой мирное небо. Кира мысленно дала себе оплеуху за малодушие. Его цели можно было понять, он не хотел быть героем, он просто хотел защищать, быть на передовой, приносить пользу Земле здесь, на поле битвы, не отсиживаться в уютном доме, в постели жены, когда его собратья гибнут. Кира мысленно выругалась. Её истинный север хотел быть храбрым, хотел приносить пользу. А её маяк остался один. Тоска по нему разъедала изнутри. Беспокойства о том, что Алёна бросит Андрея, не было, она видела, как подруга воспитывает её сына, как близка с ним, но ему нужна родная мать. Она практически видела его, слышала его звонкий смех, чувствовала тепло его ладоней.
Тонкая материя пространства перед ней расступилась…
Зияющая тёмно-фиолетовая дыра чуть выше её роста и шириной в метр образовалась прямо перед ней. Кира замерла перед порталом, это оказалось слишком просто.
Вот сейчас она должна обернуться и попрощаться с Павлом, может, попробовать уговорить его пойти с ней. Она научит его, покажет свои чувства и мысли, расскажет, как открыть портал, что нужно чувствовать при этом. Но будет ли битва и желание защитить мир от мертвецов достаточной причиной, чтобы открыть портал? Сможет ли эта цель быть маяком? Или маяк это обязательно человек? Вероятно, есть ещё какой-то способ открыть портал.
Она обернулась на мужа.
– Идём со мной, – она протянула ему руку.
Он без колебаний принял её руку, и Кира задрожала всем телом. Он выбрал её. Она поджала губы и кивнула, направляясь в проход. Она подошла вплотную, ведя Павла за собой, сделала последний шаг и…
Ударилась о невидимую стену. Она зашипела и потёрла лоб – будет шишка.
– Что это значит?
Павел прошёл вперёд и постучал по невидимой стене, та пошла волнами и заискрилась символами на всеобщем.
– «Опечатано Королевским Золотым и последней Видящей во избежание попадания скверны», – прочитала Кира.
Павел выругался.
Комментарий к Глава 30. Портал.
*Истинный азимут – это угол между истинным меридианом (северное направление) и направлением на объект. Дирекционный угол – угол между ориентированной на север линией прямоугольной сетки и направлением на выбранную точку. И дирекционный угол, и азимут отсчитываются по часовой стрелке и принимают значения от 0° до 360°. a=A-y или А=a+y, где А – истинный азимут, а – дирекционный угол, у – сближение меридианов.
========== Глава 31. Род. ==========
– Пей, – Эхо поставил перед Кирой жестяную кружку с какой-то сомнительной вязкой ярко-алой жидкость.
– Что это? – Кира сморщилась и понюхала содержимое, пахло металлом.
Павел с интересом заглянул в кружку жены, ему-то чай подали.
– Это кровь, – возмущённо заключила Кира, опознав жидкость.
– Пей, – потребовал Эхо.
– Это кровь, я врач. Я всегда узнаю кровь, – возмущалась Кира. – Я не буду это пить, – заявила она, отодвигая кружку.
– Пей, пока предлагают, это тебе дар от Гохуса, – сообщил Эхо.
Кира снова всмотрелась в содержимое кружки и поморщилась.
– Пей и не задавай лишних вопросов, – уговаривал Эхо, его терпение было на исходе.
– Зачем?
– Говорят тебе, это дар от Гохуса, но это разовая акция, потом раз в пять лет с мужа своего будешь сцеживать, – сказал Эхо.
– Не понял, – Павел поднял бровь.
– А что тут понимать, кровь надо пить только с любимых, желательно тёплую, – попыталась пошутить Кира.
– Типа того, – прошептал Эхо. – Драконы живут долго, хочешь жить с ним долго и счастливо, тогда пей.
Кира вздрогнула и перевела взгляд на мужа, тот кивнул.
– Только учти, возможны побочные эффекты, видимо, Гохус тебе доверяет, раз принёс свою кровь, – сообщил Эхо.
– Он прилетал? – спросил Павел.
– Да, – подтвердил Эхо.
– А что за побочные эффекты, – попыталась уточнить Кира.
– Память, – проворчал Эхо.
– Получается, выпить кровь Дракона, значит, продлить молодость и залезть к нам в голову? – переспросил Павел.
Эхо кивнул.
Кира сморщилась и сделала пару глотков.
– Фу, – её всю передёрнуло.
– Не ври, не так уж это и противно, свою хлебаешь и эту выпьешь, – заявил Эхо.
Он был прав, все облизывают мелкие порезы на пальцах, зализывают раны, как животные. Кира сморщилась и разом осушила содержимое кружки. Проглотила, тут же зажала рот и перестала дышать, её тошнило, но нужно выполнить сложную задачу, удержать содержимое в желудке.
– Ну? – Павел заглянул в глаза жены, та только замахала рукой. – И когда начнутся спецэффекты?
– Что? – переспросил Эхо.
– Когда подействует?
– Когда кровь усвоится, – Эхо пожал плечами.
Кира выдохнула и стёрла остатки крови с губ.
– А если не усвоится? – сдавленным голосом спросила она.
– Ничего не будет, это всего лишь кровь, – ответил Эхо.– Так вы говорите, что портал запечатан?
– Да, – подтвердил Павел. – Кто такие Королевский Золотой и последняя Видящая?
– Дариус и Самира, – ответил Эхо.
– Ты знал, что они запечатали портал, – удивился Павел.
– А ты и не спрашивал, – пояснил Эхо. – Я что, по-твоему, просто так тут сижу, молодёжь направляю?
– Теперь спрашиваю, выкладывай.
– Месяцев семь-восемь назад, точно не помню, – Эхо достал трубку и стал набивать её табаком из мешочка, что лежал на столе. – Прилетели сюда и давай моё поле топтать, говорить, что Смертаки через портал в ваш мир шастать стали. Вот они его и заперли на выход.
– Вот что на самом деле называется «медвежья услуга», – прошептал Павел.
– А почему так нельзя сделать с порталом, через который они приходят? – возмутилась Кира.
– Мы Драконы, а не самоубийцы. Закрывать его надо на вход с той стороны, – ответил Эхо. – К тому же портал необычный, он открыт больше четырёхсот лет, и сила, что его поддерживает, не подчиняется законам нашей магии.
– То есть в теории это возможно?
Эхо коротко кивнул. Повисло тяжёлое молчание, каждый думал о своём.
– Я поняла! – воскликнула Кира. – Помнишь, к нам мертвец приходил?
Павел кивнул.
– Мы тогда ждали нового нападения на следующую ночь, – продолжила Кира. – Но никто не пришёл, потому что их следующая ночь начинается через наши двенадцать дней. А Дариус и Самира успели закрыть портал до того, как здесь наступила следующая ночь.
Эхо поднял брови, закуривая.
– И где ты нашёл её, такую умную? – спросил он у Павла.
– Не поверишь, сама пришла, – сознался Павел.
– Хотя от дочки Брэмов меньшего ожидать не стоит, – заключил Эхо.
– Это вы меня сейчас оскорбили или комплимент сделали? – спросила Кира.
Эхо только многозначительно улыбнулся.
– Что значит Королевский Золотой? – спросил Павел. – И можно ли распечатать портал?
– Распечатать можно, но с оговорками и соблюдением определённых условий. Для начала нужны Видящая и Королевский Золотой. Видящая у нас теперь есть, а вот с Королевским Золотым проблема. Королевский Золотой – это Дракон, особенный золотой Дракон. Он в разы крупнее, и его авторитет признают даже другие золотые Драконы, те, что поменьше, вроде тебя. Они в разы сильнее, быстрее, даже несмотря на свои размеры. Способны связать ментально не только обратившихся Драконов, но и тех, кто ещё не обратился. Мы называем таких «спящими», они не часть стаи, и мы не знаем, когда они обратятся. Королевский Золотой способен пробудить их, заставить обратиться по его зову, они слышат его зов, не обратившись. Король среди Драконов. Дариус был не просто Королевским Золотым, он и в человеческом обличии был королём, правил соседней страной, когда пришла война. Самиру он встретил на войне, взял в плен беглую Видящую. Она бежала от Смертаков, он её поймал, какое-то время она завоёвывала его доверие, потом они полюбили друг друга. Ну а дальше, дальше война отняла у них долгожданную дочь, которую Святой Прародитель подарил им спустя два века супружества.
– Святой Прародитель? – переспросила Кира.
– Старик, обративший мальчишку из сказки, – пояснил Павел. – Здесь верят, что он тоже был Драконом, а мальчишка его сыном.
– Ну а дальше вы знаете, они погибли в бою за пару часов до того, как Павел пришёл к нам, – закончил Эхо.
– Я так понимаю, что Королевского Золотого нам не найти, – Кира поджала губы. – А значит, у нас есть только один вариант – нужно найти второй портал.
– Успехов, – хмыкнул Эхо. – Никто не знает, где он. Он может быть в любом месте, а планета большая.
Кира уронила голову на стол, закрыв лицо ладонями.
– Ну что ты, – Эхо одобрительно усмехнулся. – Надежда есть, вам всего лишь нужен Королевский Золотой, и я знаю кандидата.
– Чего? – пробубнила Кира, поднимая голову.
– Ты – дитя Королевского Золотого и Видящей, твой муж – золотой Дракон, теоретически ваше дитя может родиться Королевским Золотым, – пояснил Эхо.
– Андрей, – догадался Павел. – Каковы шансы, что он Королевский Золотой? И как скоро откроются его таланты?
– Разумнее завести ещё одного, чем ждать, когда ваш сын овладеет своей силой, – предложил Эхо.
Кира сердито фыркнула и показала Эхо фигу, тот удивлённо вскинул брови.
– У нас тут почти развод, а ты про второго ребёнка, – Павел покачал головой.
– Желаю страстно помириться, – заявил Эхо.
Кира встала из-за стола и вышла из дома.
– Что у вас случилось? – спросил Эхо.
– Она считает, что я слабоумный кретин, – Павел отхлебнул из кружки остывший чай. – Всё сложно, я обещал никогда не оставлять её, а сам нахожусь здесь и бросил попытки вернуться к ней. А ещё хотел, чтобы она ушла одна, хотел остаться здесь. И не подумал, что можно жить на два мира.
– И правда, пахнет слабоумием, – подтвердил Эхо. – Только это в тебе Дракон в положении войны говорит. Женщине безопаснее вдали от войны, а долг мужчины – воевать за неё, чтобы обеспечить ей безопасное будущее.
– Да, только вот война давно проиграна, – ответил Павел. – У нас есть один мультик, история, – уточнил он, вряд ли Эхо знает, что такое мультфильм. – И там захватчики завоевали всю страну, кроме одной деревни, сопротивлявшейся благодаря волшебному зелью, которое увеличивало их силы в сотни раз. Наше противостояние напоминает мне эту историю, только в жизни это не так смешно.*
Эхо хмыкнул и качнул головой.
– И твоя женщина считает, что наша оборона – это слабоумие?
– Нет, она считает, что я не должен был ввязываться в заведомо проигранную войну.
– И чем закончилась эта история?
– Не знаю, она бесконечна, там много битв и приключений, но конца противостоянию нет. Смысл этой истории развлекать, а если убрать основной конфликт, тогда к ней потеряют интерес. Эта история основана на реальных событиях, и в жизни те, кто оборонялись, проиграли.
– Печально, – прошептал Эхо. – Но это реальность, в которой мы живём. Если бы у нас было больше Драконов, можно было бы попытаться. Но даже в начале войны нас было в разы меньше, мы ещё долго продержались. Наверное, твоя жена права, мы давно сдались, сражаемся по инерции.
– Я заметил.
– И всё равно был готов остаться с нами.
– Слабоумие и отвага, – пробормотал Павел. – Пойду поговорю с ней, в тысячный раз попрошу прощения.
Павел встал и вышел из дома. Кира сидела на крыльце, закутавшись в накидку, и смотрела на дыру в пространстве.
– Прости меня, – Павел сел рядом и попытался обнять жену. Она только съёжилась ещё сильнее и повела плечами, сбрасывая его руки. – Мы попробуем найти другой портал.
– Ты нужен в городе, – холодно ответила она.
– Я согласен с тобой, что мы не можем победить, что Драконы давно сдались и сопротивляются только потому, что это в нашей природе. Ну а что ты предлагаешь? Бросить всё? Перестать сопротивляться? Это тоже не выход.
– Нет, конечно, – она шумно выдохнула. – Придётся смириться с реальностью. Если ты выделишь мне Дракона, я попробую поискать второй портал. Видимо, это судьба –оказаться вдали от дома и ввязаться в эту войну. Если так, то я хочу быть полезной.
– Ты забываешь, что это твой дом, ты здесь родилась. Твой род знатный. Вот ведь, никогда не думал, что женюсь на настоящей принцессе.
– Ага, принцесса, которая вместо принца выбрала Дракона.
– А что, принцесса точно не дура, – попытался разрядить обстановку Павел.
– Блин, мы ведь никогда не ссорились.
– Всё случается впервые. Мир? – он протянул ей выставленный мизинец.
Кира сердито посмотрела на его мизинец, вздохнула и потянулась к нему своим. Когда их пальцы оказались сцеплены, Павел улыбнулся и начал цитировать детский стишок:
– Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. Если будешь драться, я буду кусаться, а кусаться ни при чём, буду биться кирпичом, а кирпич ломается, дружба начинается.
Кира звонко засмеялась, запрокинув голову, Павел наконец-то обнял жену.
– Но я всё равно буду тебя пилить, – предупредила Кира.
– Я и не жду, что твоя обида пройдёт после пары слов.
– И ты готов это терпеть?
– Готов, – твёрдо ответил Павел.
Кира слабо улыбнулась в ответ.
Вернувшись в резиденцию Уэлчей, супруги поужинали и легли спать. Павел не давил на Киру, не требовал бурного примирения, близости и понимания. Они спали в одной постели, Кира – с одной стороны, Павел – с другой. Ему не спалось, она же забылась беспокойным сном. Он прислушивался к её дыханию, а когда понял, что она спит, перевернулся на другой бок, обнимая и прижимая к себе. Кира поёжилась, но повернулась к нему лицом, утыкаясь лбом в его грудь. Что они сделали со своими жизнями? Что он натворил? Он корил себя за то, что отступился от неё, что не подумал о жизни на два мира. Ведь это так просто. Просто… только вот портал с этой стороны запечатан. При всём желании он бы не смог попасть к ней. На поиски другого портала могут уйти годы, а по меркам Земли – десятилетия. Упущенные годы жизни с ней. Павел был благодарен той нелепой случайности или неслучайности, по которой Кира попала в этот мир. Это было мелочно, но он был рад. Только оставалась ещё одна проблема: их сын. Он остался там. Илья и Алёнка позаботятся о нём. Да, обязательно, мальчик не попадёт в детский дом, они вырастят его, как родного. Обязательно. Да, так и будет. Святой Прародитель, кого он сейчас убеждает? Ну вот, он так ассимилировался, что даже стал вместо Господа упоминать Святого Прародителя. Но это его мир, он принадлежит ему без остатка, он не может просто взять и отказаться от своей второй сущности, когда ему стала известна правда. Он видел войну своими глазами и не может бросить всё. Чёрт! Видимо, так он и должен был себя чувствовать, чтобы открыть портал. Да, скорее всего, именно так. Разрываться самому между двумя мирами, чтобы разорвать пространство.
Кира заелозила в его объятиях, скидывая с себя одеяло, конечно, с ним было жарко, он теперь как ходячая печка. Он перевернулся на спину, перекладывая голову Киры себе на грудь, погладил по голове. Он слишком сильно любил её, но поступил, как предатель.
– Если ты не перестанешь так громко думать и мешать мне спать, я тебя ударю, – пробормотала Кира, обнимая мужа.
– Ты слышишь мои мысли?
– Нет, но я буквально слышу, как скрепят шестерёнки в твоей голове, – прошептала она, утыкаясь носом в ямочку на его ключице. – Спи.
– Ты тоже.
– Я и спала, пока ты не начал громко думать, – пояснила жена.
– Я люблю тебя, ты же знаешь.
– Да, знаю. Завязывай с самобичеванием. Я тоже тебя люблю.
– И не сердишься?
– Сержусь, – ответила Кира. – Так! Всё! Надоел! Я проснулась, пошли пить чай, мне нужна тонна сладкого, чтобы хоть как-то пережить своё разочарование в отсутствии сна.
– Шоколад тут так себе, – заметил Павел.
– Зато булочки отменные, – возразила Кира, поднимаясь с постели.
– Будешь налегать на булочки, сама станешь, как булочка.
– Ты что, бессмертный? – Кира подняла бровь в притворном гневе.
– Ну что-то вроде того, – усмехнулся Павел и, следуя примеру жены, поднялся с постели. – Я схожу в дом, вскипячу воды.
– Не думал перенести кухню сюда?
– Думал, печник обещал прийти ближе к первому красному, чтобы сложить печь.
– А?
– Ну по-нашему к первому месяцу лета. Лето – «красные» месяцы, весна – «зелёные», зима – «синие», осень – «чёрные». Новый Год – «день Золотого».
– Надо же.
– Ага, только после первой войны прошло много лет и история обросла легендами, почему времена года называются цветами, а месяцы – просто по номеру. Когда пришла вторая война, Драконы снова вернулись в этот мир и объяснили, почему это так называется.
– То есть печника надо ждать к первому месяцу лета.
– Именно. Но летом проще, можно развести костёр и готовить на нём.
– Вот уж старый вояка, полевую кухню освоил?
– Есть такое.
Павел надел штаны и пошёл в полуразрушенный особняк, чтобы согреть воды. Кира же прошла в гостиную, зажгла свечи и стала накрывать на стол. Тонкая льняная ночная рубашка не спасала от холода, поэтому Кира развела камин. Она смотрела на разгорающийся огонь и думала о том, что ей придётся смириться с судьбой. Алёна и Илья позаботятся об их сыне. Обязательно. Кира описала всё, что поможет Алёне воспитать маленького Дракона. Она ведь была готова уйти из его жизни, вот только она собиралась умереть, а не попасть в другой мир. Это тяготило. Чувство вины – тот самый сказочный зверь, что грызёт без зубов. Почему она не могла просто умереть?
Вернувшись к столу, взяла нож и стала разрезать булочку, чтобы намазать её маслом. Руки дрожали, обида за собственную судьбу клокотала в ней, словно лава в жерле вулкана. Она должна совладать с собой. Павел слишком просто относится к тому, что они застряли здесь, вдали от сына. А ведь она сказала, что простила его. Чёрт!
Лезвие выскользнуло из ручки и располосовало безымянный палец левой руки, окропив алой кровью кольцо леди Уэлч. Кира сморщилась и попыталась остановить кровь, засунув палец в рот. Только утром говорили об этом. Иногда Кира ненавидела себя и свой дар, например, сейчас. Она развернулась и…
Тонкая полупрозрачная женская фигура стояла прямо перед ней и добродушно улыбалась. Кира удивлённо подняла брови.
– Свят твой род, леди Брэм, – прошептал женский голос.
Кира только промычала в ответ, палец всё ещё был во рту. «Картина маслом», – она мысленно отругала себя за свою неуклюжесть и невоспитанность.
– Свят ваш род, – пискнула она, вынимая палец изо рта.
Леди Уэлч покровительственно улыбнулась, молчаливая, высокородная леди, которая не будет запихивать порезанный палец в рот. Кире стало жутко неловко за своё поведение. Однако кровь продолжала капать с её пальца на пол. Маргарет задумчиво склонила голову, наблюдая за этой картиной. Кира тоже посмотрела на свою руку и просто пожала плечами. Сцена была до такой степени нелепой, что, кроме как пожать плечами, ей больше ничего не пришло в голову. Страшно не было, а вот неудобно, да… Чёрт! Кира схватила со стола полотенце и обмотала палец.
– Простите, леди Уэлч, – прошептала она.
Та снова лишь едва заметно кивнула головой. Она смотрела на Киру, как на диковинную зверушку, что крайне раздражало.
– Я столько раз видела вас во сне, столько раз слышала вас, а вот к личной встрече оказалась совсем не готова, – попыталась оправдаться Кира.
Но леди Уэлч даже не отреагировала на её слова.
– Похоже, призраки немногословны, – проворчала Кира.
В дом вошёл Павел с чугунком, полным кипятка.
– Вообще-то в доме был нормальный чайник с носиком, – нахмурилась леди Уэлч.
– Не понял? – Павел замер на месте.
– Это леди Уэлч, – пояснила Кира.
– Это я как раз понял, – он потёр свободной рукой глаза. – Только есть неувязка. Она что, приведение?
– Всегда считала Драконов излишне прямолинейными, – её губы даже не двигались, когда она это произносила. Это до жути пугало. – А теперь освободите моего мужа, – потребовала женщина.
– Эммм? – Кира замялась. – Да его как бы никто и не держит.
– Кровь, глупая, – она сокрушённо покачала головой и закатила глаза.
– Ну спасибо, – Кира перевела взгляд на свою окровавленную руку.
– Чай не предлагаю, вряд ли привидения его пьют, – Павел поставил чугунок на стол.
– Всё дело в моей крови, ведь так?
– Так, – подтвердила леди Уэлч. – К сожалению, ты всегда была слишком осторожна, и за столько лет не пролила ни капли своей драгоценной крови на кольца.
– А надо было?
– Конечно. Всё дело было в твоём роде. Роде великого Королевского Золотого Дариуса Брэма. Ты кровь от крови его.
– Я не Дракон, – вспыхнула Кира.
– А это и не нужно, у тебя другие задачи: помогать, освобождать, наставлять, передавать дар потомкам.
– К чему вы клоните, – вмешался Павел.
– К тому, что мы первые, но не последние, – она улыбнулась ему почти по-матерински.
Кира подошла к Павлу и, взяв его левую руку, измазала своей кровью его кольцо.
Полупрозрачная фигура мужчины в синем мундире проявилась практически сразу. Леди Уэлч, словно девчонка, бросилась к мужчине на шею, и он закружил её, поднимая к потолку за талию.
– Я теперь «Говорящая с призраками»?** Блеск, – Кира цокнула языком.
– Поздравляю, теперь мы знаем, для чего ты нужна с этой стороны границы, – Павел поднял брови и уселся за стол.
– Жесть, – выдохнула Кира, представляя своё безрадужное будущее, залитое собственной кровью.
– Свобода души оплачивается кровью, – пояснил лорд Томас Уэлч. – Самой дорогой во всех измерениях. Кровь от крови, плоть от плоти Королевского Золотого.
– Напоминаю, – произнесла Кира. – Я не Дракон.
– Ты его дочь, – возразил Томас.
– Этого мало, – парировала Кира.
– Ты ведь умная, Кира, – леди Уэлч закатила глаза. – Давай минуем стадии отрицания, гнева, торга, депрессии и перейдём сразу к принятию. Твоя кровь способна освобождать души.
– Ну спасибо, – съязвила Кира. – Всю жизнь только об этом и мечтала.
– И без сарказма, – попросила леди Уэлч. – Возможно, у тебя не такая великая миссия, как хотелось бы, но для потомков твой дар будет бесценен, они будут помнить о тебе.
– В бой я её не пущу, – как бы между прочим заметил Павел. – Так что забудьте.
Томас лукаво улыбнулся.
Павел зачерпнул большой кружкой кипяток из чугунка и разлил по чашкам.
– У нас есть нормальный чайник и заварник, – снова повторила леди Уэлч.
– Милая леди, это было четыреста лет назад, ваш фарфор, если таковой имелся, канул в лету, – сообщил Павел.
– Это был обычный медный чайник.
– Леди, перестаньте быть такой раздражительной и ступайте вместе с мужем, – Павел неопределённо помахал рукой в сторону двери. – Куда там уходят души после смерти?
– Как вам известно, – начал Томас. Хотели того Павел с Кирой или нет, но лорд Томас был намерен озвучить им всю известную ему информацию. – Мёртвые Драконы и мертвецы живут на энергии душ, которые они собирают во время «жатвы». Они используют мёртвые тела и наполняют их энергией душ. Мы не стали их жертвами, потому что избежали «жатвы» и умерли в другом мире, наши души остались привязаны к кольцам, потому там их запечатало дыхание Дракона. Ты можешь остановить это – освободить «оседланные» души, лишить врага его преимущества.
– То есть я смогу увидеть души внутри мертвецов?
– Да, – подтвердил Томас. – И сможешь их освобождать. С кем-то даже говорить, как с нами.
– И всякий раз мне нужно будет проливать свою кровь?
Томас лишь кивнул в ответ.
– Блеск, – Кира снова цокнула языком. – Альтруизмом за версту тянет. Мне синдром спасателя вместе с зубами мудрости удалили в прошлом году, так что вы не по адресу.
– И с каких пор ты у меня такая злая стала?
– С сегодня. Напоминаю, я должна сейчас спать, а ты слишком громко думал и разбудил меня.
– А, то есть, чтобы ты подобрела, тебе нужно просто поспать, – усмехнулся Павел. – И обида твоя тоже пройдёт, если ты поспишь, – он прищурился и попытался сдержать улыбку.
– Не ной.
– Может, вы уже уединитесь? – Томас насмешливо поднял бровь.
– Шиш ему, – выпалила Кира. – Он слишком накосячил, поэтому пусть сидит «голодный».
– Согласен, – коротко кивнул Павел, поджав губы. – Подлец и предатель.
Леди Уэлч тихо рассмеялась, Томас закашлял в кулак, стараясь скрыть свой смех.
– У нас тоже были проблемы, но мы были вместе и, как бы ни сердились, всегда помнили, что мы единственная опора и защита друг для друга.
– Это сеанс семейной психотерапии? – съязвил Павел.
– А они стоят друг друга, – заключил Томас. – Психотерапия это что-то ругательное?
– Конечно, – засмеялся Павел.
Кира закатила глаза. Она наконец-то взяла свою кружку и принялась пить чай.
– Вкусно? – спросил он, наблюдая, как жена щурится от удовольствия.
– Очень.
– А как же булочка?
– Я из-за неё чуть пальца не лишилась, – Кира подняла вверх замотанный в полотенце палец.
– Какая коварная булочка, – он улыбнулся себе в чашку.
– И не говори, – согласилась Кира.
– Кажется, вы нас поняли и услышали, – леди Уэлч победно улыбнулась.
– Привет Гохусу, – отсалютовал Томас. – Старый интриган всё ещё коптит миры, – он подмигнул Кире. – Доверяй, но проверяй. И да, мы не против, что вы здесь живёте.
После этих слов пара растворилась в воздухе, словно их и не было.
– Я думал, это будет выглядеть более феерично, – Павел продолжал смотреть на опустевшее пространство, где только что стояли лорд и леди Уэлч.
– Они милые, – заключила Кира.
– В бой всё равно не пущу, – Павел пригрозил ей пальцем.
– Как будто я собиралась, – Кира обречённо закатила глаза.
Комментарий к Глава 31. Род.
*Павел рассказывает о мультфильме «Астерикс и Обеликс», о галлах и римлянах, юмористический сюжет которого основан на серии комиксов Рене Госсини и Альбера Удерзо, главным героем которых является галл Астерикс. Комикс рассказывает о приключениях жителей деревни галлов, сопротивляющихся римской оккупации. Для этого они используют волшебное зелье, созданное друидом Панорамиксом и дающее выпившему его сверхчеловеческую силу.
**«Говорящая с призраками» (англ. Ghost Whisperer) — американский фэнтези-телесериал, транслировавшийся на канале CBS 2005 по 2010 год. В России премьера состоялась на телеканале ТВ-3 17 сентября 2007 года. В центре сюжета — женщина Мелинда Гордон, обладающая даром видеть призраков и общаться с ними. Мелинда становится посредником между ними и живыми. Она пытается разобраться с тем, что их беспокоит и почему дух не «уходит в свет».
========== Глава 32. Самри. ==========
Время. Кира осознала его цену и неумолимость, прожив на Арксе пару месяцев. Оно только уходило, оставляя горечь потери. Но Кира не сдавалась. Ночами она видела сны о сыне. Тоска по нему съедала её изнутри. Мальчик рос, начал ходить в школу, дёргать Алису за косички, носить её рюкзак. Это было мило. Мальчиксмотрел на свою сводную теперь сестру влюблёнными глазами, бережно храня свои чувства. Алёна сердилась на его хулиганства, обучала контролю согласно оставленным Кирой инструкциям и придумывала свои методы воспитания маленького Дракона. Илья по-прежнему ничего не знал о маленьком огнеопасном зверьке в своём доме. Всё шло своим чередом, и от этого Кире становилось ещё тоскливее. Андрей проживал свою жизнь без неё, поэтому нужно было спешить.
Первым она обследовала на наличие портала Самри. Город напоминал Флоренцию. Двух – четырёхэтажные приземистые дома без фундамента, возведённые из белого и чёрного камня. Толстые дубовые двери некоторых домов были окрашены в драконьи цвета: красный, синий, коричневый, чёрный, иногда на дверях присутствовали два цвета, сплетённые в витиеватые узоры. Это означало, что в этих домах живут Драконы, жёлтый цвет использовался для дверей домов, в которых жили люди. Красные черепичные крыши смотрели в небо, а чёрный готический собор возвышался над городом, как острые мечи, не вписывающиеся в общую архитектуру. Единственный выход из города большую часть времени был закрыт. Тяжёлые массивные ворота из стали и камня приводил в движение механизм, в который были запряжены четверо лошадей. Животные в целом выглядели, как обычные лошади, и как бы Кира ни искала подвох, найти не смогла. Всё было таким привычным, что это казалось неправильным. Город жил: в пекарнях пекли хлеб и булочки, пряхи пряли шерсть и лён, портные шили одежду, кузнецы ковали мечи и подковы, самым удивительным ремеслом была выделка драконьей кожи. Другие нужды города обеспечивали редкие маленькие поселения, живущие натуральным хозяйством: разведением скота, выращиванием овощей и зерна. Во времена сбора урожая горожане уходили в поля наёмными рабочими. Также в городе имелся рынок, наполненный красками и приезжими из мелких поселений. Но всё менялось, когда приходили мертвецы. Город захлопывался, как ракушка: мощный щит из молний закрывал небо, рынок пустел, двери и окна плотно закрывались. Мелкие поселения также менялись и казались нежилыми, люди прятались в специально оборудованных погребах, больше напоминающих бункеры из камня и металла. Дома были каменные, и пожары им не грозили. Вот только дом Эхо был из дерева, но старик определённо ничего не боялся. Люди – это удивительно живучие существа, они способны выживать и приспосабливаться к любым условиям, как и Драконы.
Павел запрещал Кире участвовать в боях. Он приносил её в город и оставлял там до тех пор, пока сражение не заканчивалось. Использовать преимущество с освобождением душ и лишением врага их энергии – оказалось проблематичным. Как это использовать в бою, никто не знал. Сцедить с себя кровь и хаотично поливать мёртвых Драконов? Звучало, как бред, а выглядело это, наверняка, ещё хуже. Кира пару раз проигрывала этот сценарий в голове и, кроме как сумасшествием, назвать это не могла. Она не была жертвенной альтруисткой, и мчаться на врага без определённого плана… Да кого она обманывала? Она в жизни не могла представить, что окажется на той самой войне, о которой слышала только легенды. А уж быть чем-то полезной этой войне. Да, ей хотелось озвучить свои «гениальные» мысли относительно стратегии и некоторых откровенно странных решений Павла и Гохуса, но всякий раз осекалась. Не могут за четыреста лет старые вояки не использовать обычную стратегию и логику, скорее всего, они не работали, поэтому Драконы подходили к вопросу «творчески». И она была права. Драконы Аркса действительно перепробовали всё. Гохус мечтал о большой армии и Королевском Золотом, как и Эхо, но на всё это необходимо время, которого у них не было: Драконов становилось всё меньше и меньше. Методичное истребление давало свои плоды, враг побеждал. Отсиживаться за стеной в укреплённом городе тоже было не самым лучшим вариантом.
Через полгода Кира поставила крест на своих попытках найти портал. А нужно ли? Кажется, Смертаки тоже не знали, где он находится. Это внушало надежду, что они не смогут прорваться на Землю ещё какое-то время. Совершенно незаметно для себя Кира смирилась с собственной участью, стала больше времени проводить дома, заниматься домом и изредка освобождать души павших из тел поверженных врагов. Это было странно. Души подсвечивали тела Смертаков изнутри приятным голубым сиянием. Их усталость и отчаяние считывались сердцебиением внутри мёртвых, она ощущала его под руками, слышала и видела пульсирующие волны внутри тел. Она их освобождала из тюрьмы мёртвых тел, проткнув палец тонкой иглой. Ей было действительно жаль их. Эта огромная планета когда-то была заселена, а теперь представляла из себя почти пустыню.
Другой проблемной стороной было устройство быта. Если Павел прекрасно мог обходиться самодельным душем с холодной водой и даже не замёрзнуть при этом, то Кира в этом отношении была более капризной. Оставшиеся комнаты в полуразрушенном поместье наконец-то разобрали, и был залит новый фундамент. Из старых досок Павел соорудил что-то вроде японской бани фурако, установил пару больших дубовых бочек, вместе с печником сложил печь из камней, которые прогревали помещение.
Сложенная в доме печь облегчила приготовление пищи, и да, Кира нашла чайник, о котором говорила леди Уэлч. Медный чайник с носиком был гравирован фамильной эмблемой рода Маргарет, тонкая змейка овивала стебель розы. Также были найдены инструменты, которые Маргарет использовала в работе, по иронии судьбы леди Уэлч тоже была акушеркой, и Кира могла заняться любимым делом. Права была мама: не бывает подходящего времени для рождения детей. Хоть рождаемость в Самри находилась на самом низком уровне, беременные всё же были, и Кира могла помочь им разрешиться от бремени. Лекари в городе были, их лекарства были примитивны и представляли собой сборы трав, Кира хотела это изменить. Её навыки в химии были неглубоки, но воспроизвести естественные пенициллины* могла, повторив эксперимент Флеминга**. Но тут у неё возникла другая проблема – стекло. Оно, конечно, было, его производили, но использовали в основном для остекления окон, а не в качестве посуды, поскольку для этого были гончарные изделия. Для дистиллировки нужны колбы, мензурки, чашка Петри, а стеклодува днём с огнём не найти. Придётся искать песок и ловить молнии, благо их могли создавать Драконы, хотя идеальной формы всё равно не выйдет. И можно ли считать фульгурит достойной заменой прозрачному стеклу? Или, может, вулканическое стекло, обсидиан, например? Или взять металл? Здесь на выручку Кире пришёл фарфор, тщательно сохранённый в соборе. Гохус был в «восторге» от её идеи, да и большинство того, что говорила «эта неуёмная женщина», казалось ему тарабарщиной. Дистиллировать она собиралась в чугунных горшках, насколько будет удачен её эксперимент, покажет только время.
В целом жители Аркса неплохо обеспечивали себя. Сахар добывали из тростника, который выращивали на юге ближе к морю, соль – на морских отмелях, соскрёбывая и высушивая. Сливочное масло били по старинке, сметану получали путём выдерживания сливок в прохладном месте, варили сыр из творога, который делали на закваске из чёрного хлеба. Чай выращивали совсем рядом – на склонах сопок. Обычные продукты: картофель, рис, гречку, томаты, тыквы, огурцы – выращивали на полях, как пшеницу, рожь и овёс. Мельниц как таковых не было, каждый покупал зерно и молол при помощи больших городских жерновов, которые в движение приводили несколько мулов. Город брал за это небольшую плату зерном, которое мололи и складывали в хранилище. Закрома Самри – это гарантия выживания, каждый, кто платил цену, понимал это. Случалось, что Смертаки выжигали полностью посевы, и тогда город открывал свои хранилища, раздавая зерно нуждающимся для еды и посева.
В Самри не использовали деньги или драгоценные металлы, вместо них был натуральный обмен, те, кто не мог в нём участвовать, расплачивались маленькими речными жемчужинами, которые добывали в реке неподалёку. Из драгоценных металлов и камней делали украшения, которые закаляли в драконьем пламени и носили в качестве знаков отличия Драконы, а также дарили особенно отличившимся людям и считали реликвиями. В первый год пребывания Киры на Арксе «красным» и «чёрным» случился прекрасный урожай фруктов, поэтому они с Павлом смогли участвовать в натуральном обмене. Для Киры были выменяны прекрасная душегрея*** и сапоги из драконьей кожи. Павел же приобрёл себе куртку, в которой особо не нуждался, но носил скорее «по традиции» и привычке, чем для тепла.
Летний домик тоже преображался и наполнялся уютом. Оружейная была разобрана и переделана в кабинет для приёма беременных. Кабинет обустроен как дополнительная комната с диванами и креслами. Гостиная поделена на две зоны: столовую и кухню с печью.
Отношения Павла и Киры за год стали стабильно доверительными, любовь, что соединяла их, всё же взяла верх. Беззащитной, доброй и наивной Киры, в которую он когда-то влюбился, больше не существовало, вместо неё была сильная, независимая и немного саркастичная мать-одиночка, закалённая воспитанием маленького Дракона. Она стала умнее, жёстче, сильнее морально. И Павел научился жить с новой зрелой женой, которой не нужны его защита и покровительство. Кира тоже научилась жить с новым Павлом и его драконьей сущностью. После всего произошедшего их отношения стали только крепче. Они не расстались, хотя могли бы, а попробовали преодолеть разногласия, впрочем, как любые взрослые адекватные люди. Гохус счастливо потирал руки, надеясь, что примирение супругов принесёт свои плоды, и рано или поздно Кира родит нового Королевского Золотого. Киру и Павла он, конечно же, спросить забыл. Кира тихо посмеивалась и подмигивала мужу. Конечно, откуда древнему Дракону знать о современных методах контрацепции другого мира.
Зима в Самри была тёплой и снежной, сильных морозов не наблюдалось. На «Золотого» Кира наблюдала прекраснейшее солнечное гало, которое здесь именовали «оком Дракона». Это действительно напоминало зрачок, радужку и тонкий обруч золотого сияния, которое она наблюдала в глазах своего мужа. Жители Самри не праздновали Новый Год в привычном смысле, это был день «Золотого», поэтому центральной фигурой на этом празднике был Королевский Золотой. Они наряжали дома венками из елей, выкрашенными в золотой цвет, готовили блюда из риса и изюма, несли подношения в собор к алтарям павших, освещая себе путь лампадами. Своё шествие жители Самри сопровождали пением, восхваляющим выживших и оплакивающим павших.
Следующая весна принесла трёх новообращённых Драконов, а Смертаки забрали восьмерых. В приступе ярости Кира рассекла себе руку оседлала молодого, не допущенного к битве, Дракона и отняла энергию у пятерых мертвецов, освобождая по меньшей мере душ сто разом, она не считала. С тех пор она больше никогда их не считала…
Пятого числа первого синего спустя год восемь месяцев и десять дней пребывания Киры на Арксе у неё появилась надежда…
Павел забежал в дом, стягивая с себя сапоги и одежду, наскоро заталкивая их в рюкзак.
– Милая, скорее летим, у нас гости.
Кира озадаченно уставилась на мужа.
– Скорее, – поторопил он жену. – Они, кажется, с другой стороны.
С какой именно стороны, он не уточнил. Кира набросила на себя душегрейку, надела сапоги и вышла на крыльцо. В небе к Самри летели три Дракона: белоснежный, как только что выпавший снег, серебряный, словно кто-то разлил на его чешую ртуть, и бело-серебряный с «тигровым» узором. Скорее всего, это была семья. Никто никогда прежде не видел Драконов такого окраса. Нагой Павел выскочил на крыльцо и передал рюкзак жене, пробежал по снегу босыми ногами к озеру и обратился. Кира быстро вскарабкалась ему на шею. В Самри уже били тревогу.
Когда Кира и Павел долетели до города, щит уже был активирован, на крыло поднялись тройка чёрных Драконов и красный Гохус. Они не спешили нападать, пришельцы тоже присматривались, зависнув над городом.
– Alors qui est tu que per quando ti servono?**** – громогласный голос Гохуса звучал взволнованно.
Кира почувствовала, как Павел под ней напрягся всем телом, он был готов к атаке.
Этот глубокий женский голос Кира узнала бы из тысячи…
– Fugiebant de captivitate si interrogationem tabernacula,***** – сказала она на чистом всеобщем.
– Маша! – голос Павла опередил её собственный.
– Пашка! Кира!
– Sui,****** – бросил Павел другим Драконам.
Белый Дракон приземлился, а рядом с ним серебряный и только «тигровый» не спешил. Белый Дракон тут же обратился в Машу, а серебряный – в молодого мужчину миловидной ангелоподобной внешности. Маша пискнула и постаралась прикрыть сумкой, в которую вцепилась намертво, стратегически важные места, мужчине в этом отношении было проще. Когда лапы Павла коснулись земли, Кира тут же съехала с его спины и стянула рюкзак со спины, оставила длинную рубаху мужу, незнакомому мужчине же бросила шаровары. Гохус приземлился рядом, но менять ипостась не спешил.
– Она просто в первый раз, – Маша смотрела на бело-серебристого Дракона. – Давай, не бойся, солнышко, это свои, – ласково зазывала она уже на русском.
Бело-серый Дракон недоверчиво озирался по сторонам, но, видимо, Маша входила в круг её доверия, поэтому самка спустилась и обернулась…
Белокурая зеленоглазая красавица взвизгнула, густо покраснела и спряталась за Машу. Кира увидела в ней нечто неуловимо знакомое. Может, вьющиеся волосы или глубокие зелёные глаза, может, контур лица или острые поднятые уголки губ, а может, маленький носик, который она наблюдала на лице своей лучшей подруги? Девушка удивлённо посмотрела и узнала Киру…
– Тетя Кира!
– Алиса? – переспросила Кира и захлопала ресницами, не веря своим глазам.
– Да…
Кира скинула с себя душегрейку, а следом накидку, купленную в её первый день на Арксе, и прошла к Алисе. Она накинула ткань на нагое тело девушки. Драконы не мёрзли, но чувство стыда атрофировалось, разве что у Гохуса и Эхо.
– А мне? – спросила Маша, надеясь прикрыть свою наготу.
– Ты Дракон, нагота для тебя должна быть естественна, – Павел рылся в рюкзаке.
– Хам! – выпалила Маша, надувая губы. – Эксгибиционист!
– Где моя куртка? – спросил Павел, игнорируя оскорбления Маши.
– Там, где ты её бросил, – ответила Кира.
– А где я её бросил?
– Скорее всего, в доме.
Кира протянула Маше свою душегрейку, которая скрыла её оголённые ягодицы, чем та была крайне довольна.
Павел подошёл к молодому мужчине, чтобы представиться.
– Павел.
– Кирилл, – мужчина протянул руку Павлу, чтобы пожать её.
Павел посмотрел на его руку, но свою не протянул.
– Я бы на твоём месте подумал, – пояснил он. – В нашем мире пожать руку золотому Дракону значит отдать ему свою верность, встать под его начало, связать себя ментально со стаей.
Кирилл замялся и убрал выставленную руку.
– То-то же, – усмехнулся Павел.
– Я тоже не пожму тебе руку! – обиженно проговорила Маша, проходя вперёд к воротам города. – Моя преданность принадлежит Андрею, – и показала Павлу фак.
Кира звонко засмеялась.
– Она понравится Гохусу!
– А Эхо удар хватит, – смеясь, поддержал Павел. – Aperi portam, scutum remove,******* – скомандовал он.
Чёрный Дракон снял защиту города, вдыхая выпущенные им молнии. Ворота приоткрыли, и процессия вошла в город.
– Ты такая взрослая, – шептала Кира, обнимая Алису. – Такая красивая.
– Спасибо, – тихо отозвалась Алиса. – А вы совсем не изменились.
– Здесь время течёт по-другому, – пояснила Кира.
– Нет, нет, нет, – запротестовала Алиса. – Я не могу… Мне надо домой!
– Успокойся. Драконы живут долго. Одного не понимаю, ты не была Драконом, точно знаю, я принимала тебя, видела, как ты растёшь.
– Нас похитили, и похититель что-то сделал со мной, – пояснила Алиса.
– Как вы здесь оказались? – спросил Павел. – Не похоже, что прошли через портал на поле Эхо, иначе он был бы здесь.
– Портал? Что ты несёшь? – возмутилась Маша.
– А ты не поняла, что в другом мире находишься? – удивился Павел.
– Как-то не до этого было, – парировала Маша.
– Так что с вами случилось? Что происходит по ту сторону?
– С чего бы начать, – покачала головой Маша. – С того, что твой сын – прекраснейший из Драконов, или с того, что нас выводят, как скот, или с того, что один чокнутый похитил нас и после его эксперимента Алиса стала Драконом?
– Начни с Андрея, – попросила Кира.
Комментарий к Глава 32. Самри.
*Пенициллины — антимикробные препараты, относящиеся к классу β-лактамных антибиотиков. Природным продуцентом пенициллинов являются грибы рода Penicillium, наиболее активный из природных пенициллинов — бензилпенициллин, применяющийся с конца 1940-х годов. Главным компонентом всех пенициллинов служит 6-АПК (6-аминопенициллановая кислота), состоящая из β-лактама и тиазолидинового кольца. Все пенициллины различаются лишь по строению радикала.
**Александр Флеминг (англ. Alexander Fleming; род. 6 августа 1881 года, Дарвел, Айршир, Великобритания — 11 марта 1955 года, Лондон, Великобритания) — британский микробиолог. Открыл лизоцим и впервые выделил пенициллин из плесневых грибов Penicillium notatum — исторически первый антибиотик.
***Душегре́я (шугай, кацавейка, телогрейка, телогрея) — верхняя однобортная крестьянская женская одежда для праздников наподобие кофты. Душегрея (шугай) шьётся из дорогой ткани: штофа, парчи, шёлка, ткани с набивным рисунком; сажалась на подкладку, иногда подбивается заячьим мехом.
****Кто вы и что вам нужно?
*****Мы бежали из плена и просим убежища.
******Свои.
*******Откройте ворота, снимите щит.
========== Глава 33. Армия. ==========
– Я найду её, клянусь!
– Её нет уже три недели! Одному Богу известно, что с ней. А может, она уже мертва, – Алёна кричала сквозь слёзы. Материнское сердце было разбито потерей.
– Нет! Она жива! Я найду её, – Андрей упал на колени перед «мамой Лёной», но даже этот поступок не мог выразить его отчаяния и вины, которые он сейчас испытывал.
– Прошу тебя, встань, – она пыталась поднять сына, но тот упорно не поднимался с колен и прижимался к животу Алёны лбом. – Прости меня, мама, это я недосмотрел. Это моя вина. Я не думал, что ему нужна она.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Знаю, и найду его. Я верну её, мама!
Она обнимала его и гладила по голове, как в детстве, когда он был расстроен и драконья сущность грозила вырваться. В детстве он плохо себя контролировал в облике Дракона, и только руки «мамы Лёны» могли его успокоить, для него это было единственным оплотом безопасности и стабильности. Она всегда была с ним, не забывая про родную дочь. Но если с Алисой у неё было больше разногласий, чем точек соприкосновения, то с Андреем всё было по-другому. Именно ей он рассказывал о своих победах и неудачах, о девочках, которые ему нравились, обо всех, кроме Алисы. Алёна понимала – он боялся осуждения. Они росли вместе, часто засыпали в одной постели, пока не стали старше. Он всегда трепетно относился к Лисе, маленькой хитрой девчонке, которая покорила его сердце. Кира всё знала задолго до того, как дети приняли решение быть вместе, и предупреждала Алёну, просила не ругать их. Она и не ругала, а понимала и не могла представить для дочери лучшей партии. Она надеялась, что он сможет защитить её, но он не смог, просто не знал, что такое может произойти. Кто был этот человек? Зачем ему Алиса? Это месть Андрею? У него опасная работа, наверняка, это месть. Его отец был ранен, его тоже преследовали, они даже бежали из страны. Это было так давно…
Затрезвонил мобильник Андрея. Он быстро растёр лицо руками, приводя себя в чувства, и ответил на звонок.
– Мы нашли кое-что, – послышался в трубке голос Дмитрия. – На заправке остались записи с камеры, но они странные, приезжай и сам посмотри.
– Я за городом, – ответил Андрей. – Быстро не приеду.
– Ты у своих?
– Да.
– Тогда можешь сам заехать на эту заправку, она недалеко, – сообщил Дмитрий. – Это…, – он замялся, – та заправка, где погибла твоя мать.
Андрей нахмурился.
– Еду, – коротко ответил он, сбрасывая вызов. – Ма, я поехал, – он поднялся на ноги, спрятал телефон в карман брюк. – Папе что-то отвезти?
Илья не выдержал напряжения, у него случился инфаркт, который приковал его к больничной постели.
– Не надо, я была у него утром, ему лучше.
В этом отношении Илья оказался слабее Алёны, которая стойко переносила напряжение последних трёх недель. Она держалась, иногда срывалась на крик, иногда плакала, но справлялась. Андрей понимал, что в какой-то степени он был причиной её более устойчивой психики, вырастить и воспитать настоящего Дракона достойным человеком – сложная задача, и Алёна справилась достойно.
Андрей сел в машину, завёл мотор и тронулся в путь. Заправка была не так далеко, всего лишь в двадцати километрах от их дома, ехать от силы минут пятнадцать со всеми светофорами, без учёта пробок. За эти три страшные недели случилось нечто невообразимое. Оказалось, что его зов слышали не только Драконы из Ордена, но и Драконы по всей планете. В столицу прибыло около пятнадцати тысяч людей, десять из них были Драконами, которые искали его, а найдя, утверждали, что он «позвал» их. Кто-то умел обращаться, например Албин из Замбии, чёрный, как смоль, изъясняющийся практически на пальцах, в облике Дракона становился чёрным исполином, плевался молниями и понимал Андрея на каком-то новом уровне ментальной связи, будто слышал его мысли. Они все были с ним связаны, все десять тысяч. Кого-то размещали в гостиницах, кого-то – на съёмных квартирах, кого-то – в домах у других членов Ордена. Китайцы, корейцы, африканцы, американцы, индусы, индейцы, немцы, румыны, англичане, итальянцы, испанцы, мексиканцы – всех не перечесть. Их было так много, что это казалось чем-то нереальным. Взрослые и дети, приезжали целыми семьями, Драконы и их партнёры. Они все пришли к нему по его зову, и все были ему верны, как воины в войне, которая ещё даже не объявлена. Они и представления не имели, кто их враг. Другие же не умели обращаться, но стоило Андрею надавить, попытаться их обучить, как те перекидывались. Особенно невероятны были синие Драконы, все поголовно девушки, изящные и величественные в своём драконьем облике. Их голубое пламя могло как сжечь, так и заморозить. Андрей восхищался ими. Была только одна странность – среди прибывших не было золотых Драконов.
Доехав до заправки и предъявив охране своё удостоверение, он попросил показать запись с камер. Его провели в дальнюю комнату охраны и включили запись дня, который его интересовал, на мониторе компьютера. Перемотав до нужного места, Андрей замедлил воспроизведение. Чёрный мерседес Воронина приехал на заправку, было видно, что впереди и сзади сидели, безвольно опустив головы, пассажиры. Среди белого дня, никого не боясь, красуясь на камеру, смотря прямо в неё, он вышел из машины. Отошёл буквально на пару метров и рассёк пространство рукой. Видео действительно было странным. В месте рассечения образовалась дыра с него ростом и по форме напоминающая вертикальный зрачок тёмно-фиолетового цвета, окутанный мерцанием. Воронин вытащил из машины бессознательное тело молодого мужчины, видимо, Кирилла, и вошёл с ним в щель. Через пару минут он вернулся, вытащил из машины Машу и с ней на руках тоже исчез в расщелине. Последней была Алиса. Сердце Андрея забилось сильнее, его девочка лежала без чувств в чужих руках. Он внёс её в щель, а потом вернулся, закрыл дыру и уехал. Через час он вернулся пешком, снова рассёк пространство и скрылся в расщелине, после чего та вспыхнула алым пламенем и закрылась. Что это такое?
Андрей вышел из каморки охраны и прошёл к тому месту, где Воронин открывал дыру. Разглядывая пространство перед собой, он обнаружил, что пространство подёргивается, плавится и искажается. Это было странно. Маша говорила о порталах между мирами. Может, это он и есть? Она мало знала об этом. И по стечению обстоятельств это была та самая заправка, на которой пропала мама. Маша говорила, что его мать могла открывать порталы в другие миры. Тогда какова вероятность, что это тот самый портал и, шагнув в него, он найдёт не только Алису, но и маму? Надежда забилась в нём трепетной птицей. Он оглянулся вокруг, рисуя в сознании возможности и оценивая свои шансы. У колонки ходил заправщик, показательно игнорируя присутствие полицейского на заправке. Мама могла открывать порталы, а Андрей? Унаследовал ли он её дар? И если он действительно может, то получится ли у него уйти из этого мира? И как надолго? Он повторил движение Воронина, рассекая пространство ладонью. Вязкое, словно тесто, пространство расступилось перед ним, зияя фиолетовым нутром. Андрей просунул руку внутрь, его ладони коснулись чего-то холодного. Драконы не мёрзли, не чувствовали жара, поэтому в детстве он не болел совсем, эту же особенность он заметил и у других Драконов, но различать могли. Он высунул руку из расщелины и осмотрел быстро тающие на летнем солнце снежинки. По ту сторону шёл снег. Работник бензоколонки, что наблюдал за ним, осел на асфальт, широко раскрыв рот. Дыра в пространстве запылала и закрылась с едва слышным хлопком.
Андрей быстро достал телефон и набрал Виктора, своего протеже в Ордене.
– Я нашёл, куда они ушли, – сухо проговорил он. – Координаты скину, собирай всех, пусть возьмут самое необходимое, мы уходим.
Он сбросил вызов и быстро отправил свою геолокацию Виктору, после этого набрал Кэт.
– Привет, я нашёл, куда их забрали, – сообщил он. – Вам с Марианной быть необязательно. Переправимся все сразу, пока портал будет открыт, ну или пока я смогу держать его открытым. Не знаю, как долго он может быть открыт. Вам с Марианной лучше остаться здесь. Хотя я уже совершил подобную ошибку с Алисой, – он задумался. Может, безопаснее взять их с собой, чтобы они были под присмотром?
– Андрей, мы приедем, даже если никогда не сможем вернуться, – ответила Кэт. – Мы найдём их. А Марианне нужен Дракон, такой же, как она, я не могу допустить, чтобы она росла в одиночестве.
Он и не заметил, как подружился с этой прекрасной девушкой и её милой дочкой. Она поддерживала его, иногда привозила поздние ужины, когда Андрей засиживался допоздна в новом импровизированном офисе Ордена. Помогала регистрировать новых Драконов. Марианна стала ему почти дочерью, она была маленькой рыбкой-прилипалой, которая сидела у Андрея на шее, как только выпадала возможность. А ещё она говорила, что Андрей – король. Его это даже забавляло, поэтому он прозвал Марианну принцессой. Они часто вместе летали, она видела в нём нечто большее, чем просто отцовское плечо и опору. Ему часто становилось неудобно перед её родным отцом, ведь, когда тот вернётся, ему будет сложно объяснить, какие отношения их связывают.
После разговора с Кэт Андрей снова рассёк пространство. Портал открылся. Он шагнул в него…
Огромное пустынное поле, усыпанное снегом, ослепляло своей белизной. Он потёр глаза и огляделся. Было пасмурно, с неба сыпал пушистый снег, сугробов не было, наверное, снег лёг недавно. Андрей разрыл ногой слой снега и обнаружил срезанные стебли пшеницы. Было понятно, что поле возделывали. Он поднял глаза к небу и сквозь тучи увидел огромную расщелину, разрезавшую небо наподобие раны. Она была далеко, и рыхлые снежные облака не могли достаточно скрыть её. Это был такой же портал, что и за его спиной, только больше. Андрей развернулся к порталу, чтобы вернуться, шагнул и… ударился о невидимую стену. Стена пошла рябью, пространство пружинило, на поверхности сияли символы неизвестного Андрею языка. Он задумался, вероятно, с этой стороны было тяжелее попасть обратно. Возможно, это какой-то защитный механизм. Ещё бы понимать, что там написано. Вдруг это предупреждение? Он свёл брови, хмурясь. Выбора не было, он собрал Драконов со всего мира и не мог их просто так бросить, застряв неизвестно где. Он прижался к барьеру и с силой надавил на него всем телом, пространство выгнулось дугой. Ощущение было неприятным, словно увяз в жидкой смоле, он приложил ещё немного усилий и вывалился на асфальт с другой стороны портала, теряя равновесие.
Что-то было не так. Он пробыл там всего пару минут от силы, но, вернувшись, обнаружил, что солнце начало клониться к закату. Вереница машин и автобусов выстроилась вдоль дороги. Драконы здесь. Они были готовы пойти за ним, бросить всё и ввязаться в непонятную историю. Они верили ему слишком безоговорочно, слепо следовали за ним, без оглядки на себя и свои желания. А вот это плохо. Это было не слепым альтруизмом и героизмом, а подчинением и доверием, и Андрей боялся не оправдать их надежды.
Сначала в портал вошли ребята из Кореи, таща на себе спортивные сумки с вещами, слишком всё нереальным им казалось, и они хотели первыми проверить, что же там. На общую переправу ушло несколько часов. Для тех, кто уже вошёл в портал, эти часы показались мгновениями.
Андрей забрал свою сумку с вещами из машины и вошёл в портал последним, пропуская вперёд Кэт с Марианной.
Поле было таким же заснеженным и пустынным. Едва Андрей прошёл в портал, тот закрылся за ним, вспыхивая. Нужно было двигаться, те, кто могли, встали на крыло, кто не мог, оседлали Драконов, некоторых обратившихся использовали, как вьючных животных для перевозки вещей. Ориентиром стала дыра в небе, именно в ту сторону они и двигались, когда небо разрезала молния, чёрный Дракон преградил им путь. Они были на верном пути.
Андрей превышал размерами своих сородичей почти в два раза и был единственным Золотым Драконом в этой разношёрстной компании, по праву лидера, возглавлял колонну. Он выдохнул в чёрного Дракона предупредительный залп огня, а затем произнёс:
– Мы не желаем вам зла, но если вы нападёте, мы будем защищаться.
Чёрный Дракон заговорил на неизвестном языке, которого Андрей не смог разобрать, затем прищурился и мотнул головой, призывая следовать за ним. Андрей лишь кивнул в ответ. Слепо верить этому чёрному Дракону не хотелось, но выбора не было.
Четыре часа спустя многотысячная армия Королевского Золотого достигла города Самри.
Многие успели обернуться и одеться, когда ворота города распахнулись, а из недалёкого поместья прилетел золотой Дракон с всадницей на спине. Она скатилась по спине Дракона и помчалась сквозь толпу. Андрей заворожённо смотрел, как к нему бежит, прорываясь сквозь толпу, мама…
– Мама…, – не веря собственным глазам, прошептал он. – Мама! – повторил он уже громче, словно от этого зависела реальность происходящего. – Мамочка!!! – он сорвался на крик, бросил свои вещи и ринулся вперёд, навстречу к ней.
Она не изменилась ни на мгновение, словно и не было этих двадцати лет. В длинном платье, сапогах, непонятном полушубке, расшитом странными узорами, но это была она, точно она.
Как только его руки сомкнулись на её талии, а её – на его шее, она принялась покрывать поцелуями его лицо, едва дотягиваясь, привставая на цыпочки и обливаясь слезами.
– Я уже отчаялась увидеть тебя, – шептала она. – Ты так вырос, так возмужал, сыночек.
Она всхлипывала и продолжала покрывать его глаза, лоб, нос и щёки поцелуями. Высокий, широкоплечий, крепкого телосложения, здоровый, красивый, голубоглазый блондин – разве не о таком сыне мечтает каждая мать? Происходящее ощущалось нереальным. Андрей часто думал о том, что будет чувствовать, когда найдёт мать, но действительность оказалась сложнее, чем его грёзы. Он дрожал, как осиновый лист, на глаза наворачивались слёзы, которые он силился сдержать, ему хотелось закричать, но дар речи покинул его. Он ощущал трепетную нежность к этой маленькой женщине, которая заливалась слезами, и в то же время понимал, что её отсутствие в его жизни ими не компенсировать. А ещё… прощение, он простил её, видел её эмоции и понимал, что будь на то её воля, она бы никогда не покинула его.
– Родной мой, прости меня, я не смогла вернуться.
– Почему? – спросил он хриплым голосом от сдерживаемых слёз.
– Портал опечатан.
– Но я ходил туда-обратно, – удивился Андрей.
Кира замерла. Это было правдой, ведь её сын – Королевский Золотой. А так как он по совместительству ещё и Видящий, то это значит, что барьер на портале ему не преграда.
К ним подошёл мужчина в одних шароварах, босой и совершенно шокированный. Андрей смотрел на него, словно на своё отражение, вот только глаза у мужчины были серые и черты лица более плавные, теперь понятно, в кого у Андрея такое суровое выражение лица – в маму. Кира оглянулась на мужа, он вытирал выступившие слёзы в уголках глаз и совершенно не представлял, как себя вести.
– Андрюш, – прошептала Кира. – Это…
– Отец…, – закончил Андрей за мать.
Андрей подошёл к Павлу и протянул ему руку. Два золотых Дракона, разлучённые отец и сын. Что будет, если один золотой Дракон пожмёт руку другому? Отвергнуть руку сына Павел не мог. Он протянул ему руку и пожал её. Глаза Андрея вспыхнули золотом, он улыбнулся, словно Чеширский кот, и притянул отца к себе, обнимая.
– Спасибо, – коротко произнёс он, связывая себя со стаей Павла. Теперь они все связаны с ним. Павел был обычным золотым Драконом, генералом, командиром, а Андрей – королём.
– Я надеюсь, что ты позволишь мне быть рядом и узнать тебя, – пробормотал Павел.
Встреча с отцом тоже оказалась не такой, какой виделась Андрею. Она была менее отчуждённой, ментальная связь позволила ему почувствовать всю вину, которую испытывал отец, и его ответственность. Павел чувствовал ответственность за Драконов, за Киру, за своё отсутствие в жизни сына. Он стал заложником ситуации и собственной сущности и просто пытался поступить правильно. И в какой-то степени Андрей понимал его, особенно чувство вины. Такое же он сам испытывал перед Алисой, мамой Лёной и папой Ильёй.
– Надо сказать Гохусу, чтобы он разместил всех в городе. Вы вовремя, – сообщила Кира. – Я думаю, это будет переломом в войне.
– Войне? – переспросил Андрей.
– Да, мы тут воюем, – ответил Павел. – Но давай-ка сначала мы тебя домой отведём, там тебя очень ждёт одна прекрасная девушка.
– Алиса…, – выдохнул Андрей.
Кира кивнула.
========== Глава 34. Прародитель. ==========
Алиса, свернувшись калачиком, спала на руках Андрея, уткнувшись носом в ямочку на его ключице. В доме было тепло и светло. На креслах и диванах расположились его родители, Маша, Кирилл с Марианной на руках, Гохус и Эхо. Они вели тихую беседу, Кира практически шёпотом переводила всё сказанное на всеобщий.
– Одного не понимаю, ты прошёл сквозь портал в Италии и очутился на поле Эхо, – он всё ещё избегал называть Павла отцом, это было странно и некомфортно. – Мама, ты в России на той заправке, вас троих тоже перенесли через портал на заправке, но очутились вы где-то в другом месте.
– Это сложно, – ответил Павел. – Судя по тому, что написано в трудах, которые мы прочитали за последние пару лет, всё зависит от того, где находится маяк. Портал перекидывает тебя в ближайший к твоему маяку портал.
– То есть те, кого ты уничтожил двадцать семь лет назад, открыли портал сюда и переместились на поле к Эхо. Тогда напрашивается вопрос: у них здесь маяк? Значит ли это, что в ваших рядах есть предатель?
Кира перевела предположение сына на всеобщий, и Гохус отрицательно замотал головой.
– Si ita esset, Iam pridem eum invenissemus, – ответил он. – Dracones sunt valde stricti communitatis, coniuncta mentis. Si traditor que edo, sed homo est.[1]
– Logice, – согласилась Маша. – Inconspicuus esse debet, nolite notabiliter, lontano dalla folla. Si tantum munus pharus habet, tunc adhiberi potest temere, potest esse crassa minerva non scio esto.[2]
– А маяк может быть предметом?
– Difficile est, et magis est ut de eo tempore, magicae portae que pharus sub constructione ad affectus, – выдавил из себя Эхо. – Аd quae non sunt coniuncta ita fortiter, quam ad populum. Forsitan etiam ad locum, ad domum nativam.[3]
– Patria domum, cum et optio,[4] – согласился Гохус.
Услышав перевод, Андрей задумался, откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза, поглаживая Алису по голове, этот жест успокаивал лучше, чем самые сильные седативные. Последние несколько часов вокруг него была одна суета. Эхо вечно препирался с Машей. Марианна висела поочерёдно то на его шее, то на шее Кирилла. Гохус буквально заглядывал ему в рот, ожидая героических поступков. Мама… Мамочка… Андрею захотелось стать младше, чтобы ему стало снова шесть, чтобы забраться к ней на руки и просто уснуть. С мамой Лёной он так не делал, когда был маленький, и сейчас почувствовал, что хотел бы наверстать все упущенные годы, проведённые в разлуке. Стало обидно. Мы думаем, что время придёт, а оно только уходит. Сколько всего потеряно, сколько всего не прожито. Призраки несуществующего прошлого – сожаление, которое сложнее всего пережить. Папа. Илья был хорошим отцом, а вот родного он не знал. Ещё один призрак несбывшегося прошлого. Это всё большая и бурная река сожалений. Отец чувствовал то же самое, ментальная связь работала, как часы.
Андрей потянулся к сознанию Эхо, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц, в очередной раз радуясь, что мысли и воспоминания – это картинки, а для чувств не нужны слова, чтобы их понимать. Старый боцман, гроза морей, бороздивший моря и океаны до прихода войны, до обращения, до того, как он чёрной молнией стал разрезать облака. Только в каком мире он был боцманом? Самому Эхо казалось, что это было в другой жизни. Да, Андрею бы тоже так казалось. У него была жена, которая умерла настолько давно, что даже сам Эхо больше не помнил, когда это случилось. Он любил её. Трепетно хранил воспоминания о ней, даже скучал, Андрей понимал эту щемящую тоску. Невероятная черта Драконов – вечная верность. Если бы Алиса не стала Драконом, то их бы ждало такое же будущее. Эхо прошёл сотни битв, защищал планету, пока Гохус не посадил его смотреть за порталом и ловить молодых Драконов. Молодёжь тянуло к порталу, инстинкт защищать и охранять был слишком силён в Драконах.
Гохус. Почему Эхо охранять портал посадил Гохус, ведь был ещё жив Королевский Золотой? Что в этом решении было не так? Гохус был стар настолько, что Андрей не смог бы посчитать его годы при всём желании. А ещё… Было в нём нечто неуловимо знакомое. Странное торжество присутствовало в старике, он чувствовал себя правым во всём. У него были своя стратегия, свои мотивы, скрытые «туманом», пробиться сквозь который не представлялось возможным. Чем он занимался до прихода войны, было неясно. Он жил, существовал, летал по планете, чувствовал, но, кроме отголосков сожалений, воспоминания об этих чувствах ничего не вызывали. Это были лишь отзвуки чувств и желаний, скрытые даже от Королевского Золотого. А ведь он Хранитель Памяти, как называла его мама. Его сознание должно представлять собой структурированный архив, но там были тьма и пустота, очень знакомые. Алгоритм действий и намерения пройтись по всем мирам, триумфально освобождая их от гнёта завоевателей, лежали на поверхности, а вот воспоминания и знания отсутствовали, он словно черпал их из тьмы своего сознания, скрывая самое сокровенное. Какое ему дело до других миров? О чём он жалеет? Или не жалеет? «Туман». Его семья также покрыта непроглядной тьмой. А вот дружба с Эхо просматривается чётко и ясно.
Андрей снова прислушался к разговору.
– Ego solus draco albus, – высокомерным тоном проговорила Маша.[5]
– Sortes est albus’, – возмущённо раздувая ноздри, выпалил Гохус. – Erronea mutatio! Quis scit, quis humanis dentibus color est.[6]
– Non potes videre me in nubibus, – парировала Маша. – Plus centum camouflage.[7]
Мама хохотала, переводя перепалку остальным.
Альбинос? Мутация? Ошибочная мутация? Откуда старый Дракон, проживший столько лет в мире, где даже электричество не изобрели, знает слово «мутация»? Может быть, мама выбрала слово, которое близко по значению, чтобы выразить его мысль? Ему ведь кажется, да? Это ведь только трудности перевода? Может, он сказал что-то обидное? Например, «выродок»…? А его тон? Он говорил очень твёрдо, даже высокомерно, был уверен в своих словах, будто они – истина в последней инстанции.
Андрей тяжело выдохнул, поднял голову и посмотрел на маму. Вторгаться в её сознание не самая лучшая идея, нарушение границ родного человека – мерзкий поступок. А вторжение в сознание других? Какая-то двойная мораль. Андрей скривился.
«Мам», – мысленно позвал он, как делал в детстве, когда она была нужна ему.
Кира улыбаясь заглянула в глаза сыну.
«Я только послушаю», – заверил он.
Кира едва заметно кивнула. Мама понимала всеобщий и свободно говорила на нём, а значит, он будет знать точные слова, которые используют другие, понимать их без трудностей перевода. Он «просмотрел» последнюю фразу Гохуса. Мама не подбирала слова, это не было трудностью перевода. Может, у него просто паранойя? Он снова вздохнул и откинулся на спинку кресла, смотря в потолок.
«Что тебя беспокоит?» – спросил голос матери в его голове.
«Не знаю, предчувствие какое-то стрёмное», – мысленно отозвался Андрей.
– Что будем делать с Ворониным? – спросила Маша.
– Ты уверена, что он на планете? – переспросил Павел.
– Не знаю.
– Он тёмная лошадка в этой истории, – пробормотал Андрей. – С одной стороны, он похитил вас и превратил Алису в Дракона, и это преступление, но, с другой стороны, он оказал нам всем услугу.
– Quid vis dicere? [8]–Гохус внимательно прислушивался к Королевскому Золотому и переводу, который ему транслировала Кира. Вот только Андрей мог поклясться, что Гохус понимал их язык.
– Я хочу сказать, что он вёл себя так, словно заманивал меня, красовался перед камерой, – пояснил Андрей. – Будто показывал дорогу и оставлял инструкции. Он хотел, чтобы я был здесь вместе с другими Драконами.
– Si ita est, gratias agimus ei, [9]– заметил Эхо.
Андрей резко поднял голову и яростно посмотрел на Эхо, тот подавился табачным дымом, громко закашлялся. Алиса распахнула глаза и вскочила.
– Тише, родная, всё хорошо, – Андрей погладил её по спине.
Она рассеяно озиралась по сторонам, хлопая глазами. Павел с теплотой посмотрел на сына, в этом его жесте, в том, как поменялся его до этого жёсткий командный голос, став нежным и заботливым, он узнал себя. Кира тоже залюбовалась сыном и его проявлением нежности к любимой.
– Quid igitur belli?[10] – спросил Павел.
Андрей прижал к себе Алису, которая снова заняла прежнее положение у него на руках. Так было правильно, она рядом, в его руках, под его защитой.
– Invenire Voronina que motibus una dies, [11]– подытожила Маша.
– Если он всё ещё на планете, – пробубнил Кирилл.
– Puto autem quod suus hic, – заспорила Маша. – Experimentum gessit et inspicias quam felix sit.[12]
– Et scientiarum,[13] – согласилась Кира.
– Lets’ satus domum suam, – продолжила Маша. – Hoc est a viginti horae hinc fuga. Tu mihi dabis coetus draconum?[14]
– Esne aegra, puella?[15] – возмутился Эхо.
– O, vetus chauvinist locutus est,[16] – Маша закатила глаза.
– О, сейчас начнут крутостью меряться, – усмехнулся Павел на русском.
– Или ты меня научишь языку, или я поколочу их обоих, – улыбнулся Андрей, зеркально отразив усмешку отца.
– Не делайте так, – Кира поёжилась и перевела взгляд с мужа на сына. – Это смотрится жутко. Вы словно близнецы.
– Мне тоже было не по себе, – согласилась Маша, она всегда подчеркивала, что Андрей до жути похож на отца. – Так дашь?
– А у меня разве есть выбор?
– Нет, конечно, – победно улыбнулась она.
– Puella Regiis Aurum imperat, pudorem penitus amisit, [17]– проворчал Эхо.
– Nemo te interrogavit,[18] – Маша выставила указательный палец в предупредительном жесте.
Эхо только фыркнул в ответ.
– Ещё его записи, – пробормотал Андрей, возвращаясь к теме разговора. – Он словно хотел, чтобы мы знали, что он делает.
Гохус смотрел на него слишком внимательно и понимающе. А может, у него просто такая сила?
– Quid cum invasoribus facturi sumus?[19] – спросил он.
– Портал закроем, – сообщил Андрей. – Но перед этим нанесём им предупредительный удар, чтобы знали, что к нам соваться больше не стоит.
Он активно закивал, когда услышал перевод, произнесённый Кирой. Только вот после этих слов Гохус должен был испытывать разочарование, вместо этого он начал продумывать стечение обстоятельств, по которому Андрею и его Драконам придётся пройтись армией освобождения по всем мирам. Но была одна оговорка. Стройные образы планов стали мелькать в его голове до того, как мама озвучила перевод. Андрей мысленно выругался.
– Et tunc? [20]– спросил Гохус, продолжая выведывать планы Андрея.
– Пусть сами решают, остаться или уйти.
– E você? [21]– с надеждой спросил Гохус.
– Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём, – улыбнулся Павел. – Буквально.
– Что? – переспросил Андрей.
– Ну как, ты Королевский Золотой из рода древних королей, а там трон пустует, – усмехнулся Павел.
– Вот ведь, – Андрей размял шею. – Я подумаю.
– Для Гохуса это идея фикс, – Кира закатила глаза. – Ты самый достойный претендент как принц из рода Брэмов, первый в очереди.
– И что, без вариантов?
– Без, – подтвердила Кира. – Я не являюсь Драконом, поэтому не в счёт, могу быть только королевой матерью.
Гохус скучающе забивал трубку, словно беседа его не касалась и он совершенно не понимал, о чём речь, будто не слышал своего имени, одинаково звучащего на обоих языках.
Андрей ласково улыбнулся и обратился к Алисе, эта девчонка должна быть как можно дальше от интриг и битв.
– Пойдёшь замуж за принца?
Девушка смущённо улыбнулась, пряча глаза. Её ясные зелёные глаза стали теперь другими, радужка одного была опоясана кольцом белого цвета, а другого – кольцом серебряного цвета. Но ведь он уже видел это в своём видении, осталось только свыкнуться с тем, что это стало реальностью.
– А свадьбу сыграем весной, когда зацветёт сад, – улыбнулась Кира.
– Смотри, – он кивнул в сторону матери. – Она уже всё распланировала.
Алиса тихо засмеялась.
– Маме с папой надо сказать, – напомнила она.
– Скажем, – заверил Андрей.
Вот только как? Телефоны здесь не ловили, и, судя по всему, он был единственным невеждой, которому было плевать на барьер, установленный его… эмм дедушкой и бабушкой? Ещё утром он был усыновлённым сиротой, а теперь у него есть семья по крови. Это звучало дико. Как и то, что его дед был не просто Королевским Золотым, но и самым настоящим королём. Всё казалось каким-то сюром и совершенно не вязалось с реальностью. Если бы он был простым человеком, то вряд ли верил бы в существование Драконов, хотя в мире полно чудаков. «В иные дни некоторые успевают поверить в десяток невозможностей до завтрака!» *Андрей хотел бы улыбнуться собственным мыслям, но он был далеко не в детской сказке, чтобы умиляясь и удивляясь расхаживать по городу и думать о чудесах, которые с ним происходили. Здесь идёт война, а его просят возглавить сопротивление. Может ли он брать на себя такую ответственность, даже несмотря на то, что это его право по рождению? Слишком много моральных дилемм. Андрей вздохнул и снова откинулся на кресле, закрывая глаза.
– Мы все устали, – заговорил Кирилл. – Уже поздно, думаю, нам пора.
– Да, – согласилась Кэт.
– Тогда завтра встретимся в соборе, – предложил Павел. – Обсудим стратегию.
– Да, – вставила Кира.
– Мы это уже обсуждали, – возразил Павел.
– Но я могу! – заспорила мать.
– По-моему, мы уже обсуждали, что твоё умение бесполезно в бою. Души и так освобождаются после сжигания тел.
– Зато их нельзя снова «собрать» после того, как я освобождаю.
– Кира, это не обсуждается, – холодным тоном прервал её отец.
Гохус проворчал что-то нечленораздельное, комментируя перепалку супругов. Какова вероятность, что он заметил, что Андрей его подозревает? Если он не сбежит до утра, значит, не заметил. Предъявлять обвинения не лучшая идея, у него нет доказательств, только предчувствие и странная похожесть сознания Гохуса и Воронина. Андрей поморщился.
– Пойдём спать, – позвала Алиса, поднимаясь с его колен.
– У меня есть ощущение, что ты уже выспалась, – усмехнулся он.
– Мне кажется, что я могу проспать ещё пару суток, – ответила Алиса. – То, что он со мной сделал, проще переносить во сне.
– Прости, – прошептал он.
– Ты не должен извиняться, это не твоя вина, я даже рада…
Андрей поднял голову и посмотрел на девушку, в комнате они были одни. Он что, уснул? Когда все ушли?
– Рада? Рада тому, что тебя похитили? Что превратили в Дракона?
– Да, – подтвердила Алиса. – Это странно, но я чувствую себя лучше. Я часть чего-то большего, чем просто семьи, и я важна.
– Разве тебе мало того, что ты нужна мне? Маме с папой?
– Нет, не в этом дело, теперь у меня только одна проблема: как бы тебе не наскучить, – она ласково улыбнулась.
Андрей захохотал:
– Драконы однолюбы.
– Теперь я в это не просто верю, но и знаю, потому что сама стала одной из вас.
– То есть в долгосрочной перспективе ты собиралась меня бросить? – он приподнял вопросительно бровь. Разочарования не было, ему не было больно от этого осознания, возможно, это было слишком самоуверенно, но он ведь Дракон, а Драконы никому не отдают свои сокровища, он бы не позволил ей уйти.
– Я думала, что уйду от тебя, – призналась она. – Драконы живут долго, и я не хотела, чтобы ты видел, как я старею.
– Дурочка, – тихо рассмеялся он.
– Признаю.
Он потянулся к ней, призывая к объятиям. Алиса вернулась к нему на колени и обняла.
– Вместе? – спросил он.
– Теперь навсегда, – буквально промурлыкала она, целуя в губы.
***
Раннее утро было морозным, камин давно погас, ни Андрею, ни Алисе это не мешало, поскольку Драконы не мёрзли. Андрей выбрался из постели, стараясь не разбудить Алису, быстро оделся и вышел в гостиную.
Мама хлопотала у печи, в камине потрескивал огонь.
– Завтрак? – спросила она.
Андрей пересёк гостиную и заключил маму в объятия. Голова маленькой женщины была едва на уровне его груди. Он уткнулся в её макушку носом и вдохнул давно забытый запах. Она пахла покоем и безусловной любовью.
– Я тоже скучала, – прошептала она, прижимаясь к сыну. – Ты такой большой, такой замечательный, я очень горжусь тобой, – она снова расплакалась.
– Я никогда не забывал тебя и не переставал искать, – сообщил Андрей.
– Я знаю, – всхлипнула она. – А вот я сдалась…
– Отец тоже сдался.
– Мы оба. Прости. Мне никогда не восполнить те годы, которые мы упустили.
– У нас теперь есть всё время мира, чтобы узнать и простить друг друга и самих себя.
– Алёна хорошо тебя воспитала.
– Мама Лёна… Да, она лучшее, что могло со мной произойти, когда тебя не стало… Я пойду, – он поцеловал мать в макушку и вышел из дома.
Самри встретил его предрассветной суетой. Мелкие лавочки открывались, из пекарен пахло свежеиспечённым хлебом, в горнах кузниц разгорался огонь, уличные торговцы спешили к своим лоткам на рынке, таща на себе тяжёлые тюки с товарами. Андрей вошёл в город через ворота, стараясь не привлекать внимания, но на него всё равно оглядывались, Драконы кивали, приветствуя, люди рассматривали с интересом. Конечно, странная для этих мест одежда привлекала внимание, а может, то, что он шёл в рубашке, брюках и летних туфлях. Хотя нет, Драконы, которых он привёл с собой, тоже не отличались наличием верхней одежды. Кажется, у отца была куртка, нужно было взять её.
Андрей вошёл в готический собор, осматриваясь по сторонам. В длинном коридоре с высокими сводами вдоль стен горели свечи на обустроенных алтарях. Своеобразная стена памяти. Андрей не стал задерживаться и изучать алтари, он искал Гохуса, этой ночью он всё же принял решение.
Андрей прошёл по коридору и толкнул дверь, которая вела в главный зал. Огромная зала была заставлена скамьями, у дальней стены был воздвигнут небольшой подиум из чёрного камня с большим троном в центре. Андрей поднялся по ступенькам к трону и стал заглядывать в нишу, спрятанную за ним, прикрытую тёмным полотном ткани. В нише обнаружилась дверь, которая тут же открылась, и из неё вышел Гохус. Андрей сделал несколько шагов назад.
Гохус лучезарно улыбнулся ему. Только Андрея эта улыбка не подкупила и не ввела в заблуждение, он внимательно разглядывал старика и всё больше убеждался в своих подозрениях.
– Как ты думаешь, что я с тобой сделаю? Завязывай с этим маскарадом, – он обвёл рукой облик Гохуса.
Тот прищурился, глядя на него, достал трубку, прошёл к трону и сел на него, вальяжно закинув ногу на ногу, он чувствовал себя хозяином положения. Андрей с презрением проследил за ним взглядом, старик закурил.
– Ничего ты мне не сделаешь. Я не враг тебе, – проговорил Гохус на чистом русском. – И это не маскарад, это мой истинный облик, как и облик Дракона. Воронин был маскарадом. Ничего сложного, пара-тройка преобразований и, вуаля, новое тело.
– Что ты такое?
– То же, что и ты, у нас мало отличий. Садись, разговор будет долгий.
– Я не собираюсь тебя слушать.
– Нет, ты меня выслушаешь, потому что твой пытливый ум уже построил сотни теорий, и ты хочешь знать, какая из них верная, – усмехнулся Гохус. – Дай мне шанс, обещаю, что не разочарую.
Андрей засунул руку в карман и вынул пачку сигарет и зажигалку.
– У тебя есть время, пока я курю, – отчеканил он, закуривая.
– Хм, – Гохус перевёл взгляд на короткую сигарету. – Ладно, как-нибудь научу тебя курить трубку.
– Теряешь время, – поторопил его Андрей.
– Когда я начну, ты вряд ли сможешь меня остановить, пока не дослушаешь, – он лукаво улыбнулся и начал свой рассказ. – Всё довольно банально, жажда власти и признания ослепляет многих. В моём мире, откуда я переселил Драконов на Аркс и на Землю, я был учёным, как и мой друг, с которым мы прошли огонь, воду, и медные трубы. Открытие конвертера душ стало прорывом в нашей работе. Какой успех! Мы затмили даже наш триумф после открытия гена, который отличает Драконов от людей, и возможности искусственного создания Драконов путём интеграции гена в тело человека. С конвертером было сложно, потому что нельзя переместить душу из живого тела в другое живое тело. Зато получилось поймать живую душу и вернуть обратно в тело. Ты, возможно, не знаешь, но душа остаётся возле своего тела от трёх до пяти дней, что облегчало нашу задачу. Таким образом, мы смогли продлить жизнь после реанимации тела, даже если человек был мёртв уже несколько дней, тогда это решило проблему смертности среди людей. Драконы живут долго, но они не бессмертны. А мы стремились к бессмертию, хотели превзойти Драконов. Мы на это надеялись. Первый удачный эксперимент мы провели на коте моего друга Энифа. Мерзавец был мёртв пару дней, Эниф даже успел закопать его в своём саду под дубом. В тот день в нашей больнице умер один старый скряга, и мы решили не оживлять его, а поймать его душу и переместить в другое тело. Подходящих тел не было, поэтому мы решили, что тело кота будет в самый раз, к тому же мы не ожидали, что эксперимент будет удачным. Кот ожил с некоторыми оговорками. Он не дышал, его сердце не билось, никакая реанимация не помогала, но он двигался, подавал голос. Мы наблюдали за ним, кот вёл себя, как обычный кот, не подавая признаков того, что в нём обитала человеческая душа. Его мёртвое тело использовало энергию души, чтобы функционировать. Понаблюдать долго за котом не вышло, с Энифом случился несчастный случай, и мне пришлось в срочном порядке использовать конвертер, чтобы поймать его душу и вернуть в тело. Рискованно, но он же не кот, к тому же ещё не успел окоченеть, реанимация представлялась возможной. Я его реанимировал и вернул душу на место. Поначалу всё было хорошо, он соображал так же, как и перед смертью, а может быть, даже лучше, у него были все воспоминания, он говорил, двигался, но примерно через пару дней я понял, что мой друг не ест, не спит, не дышит и тихонько разлагается. А ещё, что он использует конвертер, чтобы поймать души в морге и использовать их энергию для поддержания тела, пытаясь остановить разложение и улучшить свои умственные способности.
Андрей потушил окурок об один из подсвечников, используя выемку для свечи как пепельницу, достал вторую сигарету и снова закурил.
– Как оказалось, энергии одной души для человеческого тела мало, три-четыре поддерживали оптимальную мозговую активность и двигательные функции. Так мы прожили пару лет, пока с орбиты не сошёл спутник и не упал на планету, уничтожив большую часть мегаполиса и унеся с собой много жизней. Когда все разгребали последствия катастрофы, Эниф собирал души. Ты ведь знаешь, если Дракон умирает в своей драконьей ипостаси, он не обращается обратно. Эниф использовал это: первые мёртвые Драконы появились спустя пару дней после катастрофы. Мёртвые Драконы шли за ним, как за первым мертвецом, признавая своим вожаком, напрочь утратив человеческий разум. Я пытался поговорить с ним, выяснить его мотивы. Он хотел бессмертия, ну или пытался меня в этом убедить. Наше изобретение оказалось злом, а не благом. Разложение можно было замедлить, но не остановить полностью, то есть, если не поддерживать нужный уровень энергии душ в мёртвом теле – смерть. Эниф не хотел смерти, тогда он провёл первую «жатву», а потом вторую. Остановить его я не смог. Драконов в нашем мире было непростительно мало, и, как выяснилось, только их огонь способен испепелить и умертвить мертвецов. Видишь ли, они мертвы, поэтому их не берут ни оружие, ни яды, а конвертер Эниф спрятал от меня. Тогда я принял единственное возможное на тот момент решение, вживил в себя ген Дракона, позволяющий создавать других Драконов, и покинул родной мир. Сначала всё шло хорошо, Драконы расплодились, ген спал. Но вот однажды в тот мир, куда я убежал, пришёл Эниф со своей армией, и снова была «жатва». Мы отбили нападение, но уничтожить его не удалось, смогли только отправить в родной мир. И тогда я понял, что он не успокоится и пока жив, все миры в опасности. Когда был порабощён мир Видящих, всё стало в разы хуже, ведь они предвидели будущее. Эниф изобрёл для них механизм полного и беспрекословного подчинения, хотя, как нам уже известно, есть те, кто может этому противостоять, но это скорее исключение, чем правило. И тогда я пошёл по мирам, создавая Драконов. Сначала Драконы были только красные, как и я, потом я научился разделять гены, вывел чёрных и коричневых Драконов, потом появились синие и зелёные. Венцом творения стали золотые и Королевские Золотые Драконы.
– А Маша?
– Альбинос, естественная мутация, она куда лучше, чем вынужденная. Хотя рождённые Драконы более импульсивны и самоотверженны, чем обращённые. Тысячелетия естественной эволюции сделали вас истинно рождёнными, укрепили ваши силы.
– Кирилл?
– Тоже естественная мутация, – Гохус хитро улыбнулся.
– Не верю я в это, – заявил Андрей.
– Я лишь слегка направил…
– Ты всех направил, выдав это за их выбор и судьбу, – Андрей злился. – А тех, кто не хотел подчиниться твоему сценарию, принудил.
– Дорогой мальчик, любое решение – это лишь иллюзия выбора, есть те, кто управляют этими решениями, и те, кто думают, что принимают решения, подчиняясь. А принуждение – не такая большая цена за победу.
– Я не хочу быть твоей марионеткой.
– Ну что ты, ты не марионетка, ты моё создание, практически дитя. Единственное, чего я тебе желаю, – это счастья.
– Конечно, с оговоркой, что я возглавлю армию и принесу победу в войне.
– Слишком поздно, у тебя уже нет выбора, ты принял решение, к которому я тебя подтолкнул, и теперь ты снова сделаешь так, как нужно мне. Ты пришёл в этот мир и притащил с собой пятнадцать тысяч людей и Драконов, бросить их тебе совесть не позволит, а так как портал защищён барьером, вернуться на Землю можешь только ты один, ну не совсем один, у тебя уйдёт несколько месяцев, чтобы найти обратный ритуал и открыть портал. И, опережая твой вопрос, на меня барьер не действует, потому что я созданный Дракон, а не рождённый, и это единственное исключение, принимаемое порталом. Дариус и Самира не знали, что, кроме рождённых, существуют и созданные Драконы, а я забыл сообщить. В своё оправдание могу сказать лишь то, что мне очень много лет и память меня подводит. И да, искать ритуал и проводить его я тебе помогать не стану, как не стал помогать твоей матери. А за это время, что ты потратишь на попытки снять барьер с портала, придут Смертаки и у тебя не останется выбора, кроме как пойти в бой, чтобы защитить людей и Драконов. Конечно, твои мотивы могут быть более мелочными, ты ведь рождённый Дракон, а значит, самый главный рычаг давления на тебя – это твоя семья. Но вот незадача, твоя семья тоже здесь, так что да, у тебя нет выбора. О, и да, ты должен быть мне благодарен, твоя невеста теперь сможет прожить с тобой не один век, и твоя мать также проживёт долгую жизнь с твоим отцом.
Повисла пауза. Андрей мысленно прикидывал, стоит ли отпускать Алису домой и вообще делиться полученной информацией с кем-либо? Разница во времени была решающей, пожалуй, он прибережёт эту информацию. Зная Алису, она тут же бросится на Землю, а отпускать её он не хотел, она не может быть в безопасности, пока его нет рядом…
– Мама? Что ты с ней сделал? – подал голос Андрей.
– Подарил ей жизнь, – загадочно улыбнулся Гохус. – Она проживёт достаточно, чтобы состариться на пару с твоим отцом.
– То есть ты считаешь, что мы должны быть тебе благодарны? Мы – предмет твоего эксперимента, в котором не хотели участвовать. Может быть, мы хотели прожить нормальную счастливую жизнь?
– Никто не может жить спокойно, пока миры умирают. Счастливое неведение – не спасение, а лишь плацебо. Если бы вы не появились, однажды бы здесь не осталось способных сражаться, и тогда они пришли бы на Землю, в последний непорабощённый мир. Историю пишут победители. Я видел, что стало с вашим миром и нашей историей в нём, потомки всё забыли, а советом Старейшин управляли Видящие, которые служили Энифу. Значит ли это, что он победил, хотя мы здесь ещё сопротивляемся?
Андрей опустил голову и задумался.
– Чёрт с тобой, – проговорил он, снова закуривая.
– Знал, что ты поймёшь меня…
****************
[1] Если бы это было так, мы бы давно нашли его, – ответил он. – Драконы очень сплочённая община, связанная ментально. Если предатель и есть, то он человек.
[2] Логично, – согласилась Маша. – Он должен быть незаметным, не привлекать внимания, сливаться с толпой. Если у него только роль маяка, то его могли использовать вслепую, он может просто не знать этого.
[3] Это сложно, как и вся магия в этом мире, магия порталов и маяков строится на эмоциях, – выдавил из себя Эхо. – К вещам не привязываются так сильно, как к людям. Может быть ещё к месту, к родному дому.
[4] Родной дом, как вариант, – согласился Гохус.
[5] Я единственный белый Дракон, – высокомерным тоном, проговорила Маша.
[6] Ты всего лишь альбинос, – возмущённо раздувая ноздри, выпалил Гохус. – Ошибочная мутация! Кто знает, какого ты должна была быть цвета на самом деле.
[7] Зато меня в облаках не видно, – парировала Маша. – Плюс сто к камуфляжу.
[8] Что ты хочешь сказать?
[9] Если это так, то нам следует его поблагодарить.
[10] Так какая стратегия?
[11] Найти Воронина и выяснить его мотивы.
[12] Я думаю, что он здесь, – заспорила Маша. – Он провёл эксперимент и должен проверить, насколько он успешен.
[13] Как любой учёный.
[14] Начнём с его дома, – продолжила Маша. – Отсюда лететь часов двадцать. Выделишь мне группу Драконов?
[15] Не много на себя берёшь, девчонка?
[16] О, старый шовинист заговорил.
[17] Девчонка командует Королевским Золотым, совсем стыд потеряла.
[18] Тебя никто не спрашивал.
[19] Что будем делать с захватчиками?
[20] А потом?
[21] А ты?
Комментарий к Глава 34. Прародитель.
*Не дословная цитата из произведения Льюиса Кэрола «Алиса в стране чудес».
========== Глава 35. Песнь. ==========
Огромный пласт истории и культуры буквально залёг под ногами Андрея. Он бесцельно бродил по улицам Самри, разглядывая праздничное убранство перед «Золотым»: дома, таверны, лавки ремёсел, одежду прохожих, большие жернова, установленные на одной из улиц, арки с сигнальными колоколами. Сами колокола были украшены витиеватыми узорами, изображениями Драконов и письменами, которые он частично начинал понимать. Он ещё долго говорил с Гохусом в тот день, выкурив всю пачку сигарет, единственную, что у него была. И когда пришёл на следующий день, то Гохус предложил ему трубку, но Андрею не понравилось. Отличный повод бросить курить.
Для Гохуса Аркс стал чистым листом, планетой, на которой люди едва выбрались из пещер и изобрели колесо, ещё совсем молодой. И благодаря ему история планеты строилась вокруг Драконов. Первые Драконы плохо управляли собой, обращались повторно в первые сутки после первого обращения, оставаясь в таком облике до конца своих дней, тогда Гохус вывел Дракона-вожака, который управлял всеми. Только со временем этот Дракон приобрёл золотой окрас, а после пяти столетий в небо взмыл первый Королевский Золотой. «Свят твой род!» – так здесь приветствовали друг друга, отдавая дань предкам-Драконам. В каких-то семьях ген Дракона умирал, в каких-то креп и эволюционировал. Естественный отбор Гохус называл лучшим инструментом мутации, который придумала сама природа. Он просил не говорить ничего другим, хотя бы временно. Святой Прародитель оказался простым учёным, почти злодеем в глазах потомков, почти гением в глазах учёного сообщества, если бы таковое его окружало. Его целью было вывести идеального Дракона с максимальным количеством возможностей и размножить его, но «нет предела совершенству», да и Гохус не вечен. Андрей подозревал, что Гохус присматривался к нему не как к венцу своего творения на данный момент, а как к человеку, который продолжит его дело. Только как? Андрей весьма далёк от генетики и биологии. Гохус не отсиживался в соборе или в другом мире, участвовал в боях, рискуя погибнуть в каждом из них, что делало ему честь, но ставило под угрозу эксперимент. Оставалась мама, она получила пенициллин, не просто вырастила грибок, а смогла дистиллировать с помощью подручных средств. Но мама тоже не вечна. Кровь. Он всё время забывал, что Гохус подарил ей долгую жизнь и ген, способный обращать людей в Драконов. Теперь кровь матери была дороже золота и разбазаривать её на освобождение душ было расточительством. Гохус предлагал проверить в следующей битве возможность того, что Андрей унаследовал от матери «дар Брэмов», так он называл способность освобождать души. Андрей же был согласен с отцом, что это бесполезный дар.
– Хочешь переведу?
Маша подошла к нему со спины, Андрей обернулся, оглядывая её. Она смотрелась странно в местной одежде. В платье, синем душегрее и без косметики она оказалась натуральной блондинкой, за это время её волосы должны были отрасти и показаться корни натурального цвета, но тёмных корней не было. Белый Дракон.
– И тебе привет, – сухо отозвался он.
– Это что-то вроде песни, – она подошла к колоколу и провела по узорам. – Это мелодия, темп, в котором её надо петь, – сообщила она. – А здесь, – она провела пальцами по символам, – текст. Кира говорит, что на «Золотого» её будут петь все местные. Сначала они поют панихиду, – она начала говорить текст, проговаривая его на русском, а затем на всеобщем: «Горе помнящим, gauré memoria
Горе забывшим, gauré oblitus
Горе живым, gauré vivus
Горе павшим воинам, gauré cecidit bellatores
Жёнам и матерям, uxores que matres
Сиротам и осквернённым, orphani que polluti sunt –
потом поют хвалу и напутствие:
Око Дракона – защита для душ, apud Draco ops gratia anima
Свят Король Золотой sanctus rex aureus
И потомки его. que descendentem suus
Свят наш род. sanctus noster genus
Гордость великих, superbia grandis
Гордость предков, superbia maiores
Гордость матери и отца, superbia matres que pater
Свят великий наш Прародитель, sanctus grandis noster progenitor
Храбрым будь, Дракон, в небесах fortis esse Draco in caelum».
Маша остановилась и перевела взгляд на Андрея.
– Sanctus tuus genus, rex Draco[1], – улыбнулась она.
– Sanctus tuus genus, [2]– он отзеркалил её улыбку.
– Вот видишь, у тебя неплохо выходит, – похвалила она.
Андрей поёжился и набросил на голову капюшон куртки, расшитой узорами, которые были нарисованы на колоколе, пошёл снег. Холодные снежинки, попадающие за шиворот, быстро таяли и становились водой, вызывая дискомфорт. Неприятно ходить в мокрой одежде.
– Как дела с планом? – спросила Маша.
– Нормально, – Андрей поиграл плечами, пытаясь хоть как-то избавиться от ощущения мокрых капель, сползающих по спине. Чёртов снег. – Разделимся на две группы: одна атакует через основной портал, вторая зайдёт с тыла.
– Неплохо. А я так и не нашла Воронина, найдёшь его, не тронь, он мой!
Андрей едва сдержался, чтобы не засмеяться.
– Твой? – он поднял бровь, пытаясь перевести тему.
– Мой.
– А он знает? – поддразнил он.
– О, – застонала Маша. – Перестань.
– Маш, а если серьёзно. Насколько я знаю, у тебя никого не было. Неужели за столько лет не нашёлся никто особенный, кто бы покорил твоё сердце?
– Ты точно хочешь обсудить это сейчас? – возмутилась она. Андрей строго взглянул на неё, подтверждая свои намерения. Она шумно выдохнула и произнесла, – особенных много, нормальных мало, я сама особенная.
– Тебе не нравится быть Драконом?
– Нравится, – возразила она. – Только даже среди Драконов я особенная, они все смотрят на меня, как на диковину, экспонат в музее, скоро на сувениры разбирать начнут, как и Кирилла с Марианной, хотя её тяжело застигнуть врасплох – быстрая, чертовка.
– Ты просто устала, – подытожил Андрей.
– Может быть. Дашь мне отпуск?
– С каких пор мы поменялись ролями?
– Наверное, с тех пор, как попали сюда.
– Хочешь обратно?
– Скучаю по дому. По моим шкафам с книгами, пледу, кровати, даже по занавеске в ванной.
– Да, ты действительно сентиментальна. Что ж, я планирую закрыть эту дыру в небе, отрезать их от нас. Когда это случится, ты можешь вернуться.
– А барьер?
– Есть пара идей на этот счёт. Либо вторым порталом воспользуемся.
– Мы не нашли второй портал, – напомнила Маша.
– Вообще-то нашли, – ответил Андрей. – Он недалеко от того через который отправим вторую группу.
– А как же город? Должен же кто-то его защищать. А если они придут сюда?
– Не до этого будет. У наших противников найдутся другие проблемы, которые нельзя будет отложить, им будет не до города.
Маша подняла бровь.
– О, ты теперь в его секте! – воскликнула она. – Как он тебя убедил? Он тебе взятку дал?
– Всё сложно, Маш.
– А когда было просто? Никогда не бывает. Найди уж слова, объясни, будь так добр.
– Перестань язвить. Я думаю, что он прав. Это наша война, всегда нашей была и нашей останется. Мы должны сражаться здесь и сейчас, а не когда они придут на Землю и превратят её в пепел. А рано или поздно это случится. Да, с Драконами, – он осёкся, но потом продолжил, подбирая слова, – всё сложно. И непонятно, Воронин то ли злодей, то ли праведник, то ли Бог. Мы не знаем, какие мотивы стоят за его опытами и поступками.
– Ты его оправдал и простил.
– Думай, что хочешь.
– Благими намерениями вымощена дорога в ад, – напомнила Маша.
– Я помню, – Андрей отвернулся, её б энтузиазм да в мирных целях. – Но у него не полетело всё к чертям. Посмотри на нас, на себя, меня, Алису, мою маму – кроме войны, одни сплошные плюсы.
– Нас только забыли спросить!
– Перестань, – пробормотал Андрей. – Мы идеальные существа, останемся здесь и построим этот мир заново, как наши предки когда-то построили жизнь на Земле. А если захватчики вернутся, то мы сможем отбить угрозу.
– Ты делишь шкуру неубитого медведя, – Маша раздражённо выдохнула, раздувая ноздри и выпуская струйку пара в воздух. – Знатно он промыл тебе мозги.
– Ты не понимаешь, – прошептал Андрей. – Когда его не станет, кто-то должен продолжить его дело или хотя бы помнить о том, как всё началось и почему это произошло. Нельзя повторять ошибки прошлого.
– Он точно промыл тебе мозги.
– Спокойная жизнь сделала нас трусами и лентяями, мы забыли, что такое банальное сострадание. Эти Драконы и люди жили здесь четыре столетия, они боролись, хотя понимали, что проиграли, отбивали атаку за атакой, но держались и держатся до сих пор. И ни один из них не колебался, не подумал бежать. Это был их собственный выбор, когда-то давно они его сделали и придерживаются, несмотря на то, что сменилось несколько поколений. Почему дети тех, кто остался, не считают себя преданными предками за их выбор? Мы не особенные, Маш, не свободные в решениях и убеждениях, мы просто трусы. А если ты чего-то не понимаешь, так перечитай текст, – он зло ткнул в колокол пальцем, указывая на письмена.
Раздался тяжёлый звон колокола со стены. Следом за ним подали голос другие колокола. К колоколу, у которого они с Машей беседовали, подбежал мужчина и, бросая быстрое «Sanctus tuus genus»[3], зазвонил в колокол.
Андрей сбросил с себя куртку, ботинки, джинсы и рубашку.
– Никого не принуждаю, никого не зову, делайте всё, что хотите…
Он разбежался, подпрыгнул, обратился в воздухе, расправил тяжёлые крылья и взмыл в небо.
За пределами стены к нему присоединился красный Дракон, Гохус, следом за ним на крыло встали жители Самри. Их было не больше трёх сотен: красные, чёрные, коричневые, зелёные, синие. Отец прибыл через пару минут. А в это время из портала в небе вылетали светло-голубые полуистлевшие Драконы. Андрей смотрел на захватчиков, на Драконов и всадников, укутанных в тёмные одежды, излучающих слабое голубоватое сияние. Они были реальны, если до этого у него и оставались сомнения, то теперь их не осталось. Мертвецы определённо превосходили численностью. Андрей попробовал пробраться в разум мёртвых Драконов, но не увидел там даже зачатков сознания, только простейшие двигательные функции и дыхание огнём. Они были мертвы внутри, ими управляли всадники, направляли с помощью вожжей и длинных посохов, как погонщики.
– Зови своих, – скомандовал Гохус.
– Нет, – ответил Андрей.
Гохус вопросительно выгнул бровь и оглянулся на город.
– Они должны выбрать без принуждения. Они пошли за мной по велению инстинкта, теперь они должны сделать выбор разумом. Это сложно, я как-нибудь объясню, какое малодушное и эгоистичное наше поколение. Им необходимо самим понять, что протест ради протеста – это глупо.
Гохус лишь кивнул в ответ и дал сигнал чёрному Дракону на активацию щита над городом.
– Готов? – голос отца дрожал от волнения. Андрей не участвовал в боях, и тревога отца за сына была буквально осязаема.
– Да, – твёрдо ответил Андрей.
– Аciem, [4]– скомандовал Павел.
Драконы выстроились двумя плотными клиньями перед щитом города. Павел занял лидирующую позицию в первой шеренге, Андрей последовал его примеру и занял позицию во второй шеренге. Он сможет! Обязательно сможет! Он ведь Королевский Золотой. Стратегию боя обсуждали неоднократно, осталось только воплотить её в жизнь.
У захватчиков не было определённого строя, они хаотично разлетались по небу, опускались к земле, топили своим дыханием снег, поджигали деревья, а у самого портала на самом большом Драконе парил всадник, который координировал действия. План у него определённо был. Павел рассказывал о том, как несколько раз побеждал руководителя колонны и захватчики отступали. Судя по размерам, ныне мёртвый Дракон когда-то был Королевским Золотым, по цвету чешуи это невозможно было определить, поскольку сейчас она была тускло-серой с отсветами голубого сияния.
Первый залп ярко-голубого пламени был похож на штормовую волну, его произвели сразу несколько мёртвых Драконов. Пламя обжигало, и Драконы чувствовали этот жар, способный им навредить. Наверняка существовал предел температур, который могли вынести Драконы со своей бронёй, но пламя, исторгаемое из пастей мертвецов, было болезненным и смертельным. Андрей выдохнул алое пламя, отбиваясь от атаки. Два огненных потока встретились в воздухе, образуя стену между Драконами. Свой огонь не был горяч для него, поэтому он бросился вперёд, прорезая крыльями пламя и производя новую атаку. Пламя охватило мертвецов, и они вспыхнули, словно спички, и пали с небес, рассыпаясь на пепел.
Сила пьянит. Успех окрыляет. Первый успех в бою придаёт смелости. Стройная шеренга Драконов последовала за Королевским Золотым. Прорвавшись сквозь стену огня, Драконы атаковали захватчиков, выжигая их ряды. Драконы верили в своего Королевского Золотого, шли за ним. Отец больше не тревожился, он гордился. Гохус ликовал. Это могла бы быть победа, безоговорочная и такая необходимая…
Из портала пришло подкрепление, организованное и многочисленное. Вновь прибывшие отличались от первой волны атакующих: они были целые и сияющие, с сильными крыльями и живыми всадниками. Живыми! Единственными живыми в армии мёртвых были Видящие. Живой разум, способный к стратегии, а не только к выполнению приказов.
– Их надо отбить! Они живые!
– Они служат врагу! И делают это добровольно! – возразил отец.
– Ты не знаешь точно!
– Никогда нельзя знать точно! Нужно лишь сражаться! Они нападают, мы отбиваемся, это поле битвы! Промедление равно поражению!
Отец был прав, но сострадание делало своё дело. Сомнение в сердце Королевского Золотого ослабило его атаки, остудило пыл. Живые начали сдавать позиции, и теперь захватчики оттесняли Драконов к городу, производя точные удары по шеренгам сопротивления. Отчаяние проникало в сознание Драконов, сковывало их движения и разум. Это поражение…
– Gauré memoria, [5]– затянул Гохус. – Gauré oblitus.[6]
– Gauré vivus, [7]– подхватил Павел.
И через несколько секунд хор Драконов разразился пением…
Песня лилась в небесах, обрушиваясь на землю, отражаясь эхом от гор. Это не просто песня, это гимн, гимн павших и живых. Эмоциональный фон Драконов выравнивался, появилась концентрация внимания. Они пели, сливаясь в единый разум, поддерживая друг друга, убеждая в храбрости, напоминая, для чего они сражаются.
Первым в небо поднялся чёрный Дракон Албин, парнишка из Замбии. Следом в небо взмыл Кирилл, прорезая крыльями щит над городом и снимая его. После него на крыло встал каждый, кто мог обращаться. Всякий, кто слышал гимн и понимал его, пусть не разумом, но сердцем, поднялся в небо, чтобы биться за свободу своего народа.
– Fortis esse Draco in caelum!
«Храбрым будь, Дракон, в небесах». Не золотой, не Королевский Золотой, а каждый Дракон.
– Чёрт с тобой! – Маша отбила атаку нападавшего мертвеца с криками, адресованными Андрею.
Драконы-защитники, воины, верные своему народу, своей семье, своему сердцу. Единственное, что важно сейчас, – вера в себя, в справедливость и в жизнь.
Новая атака была мощной и слаженной, Драконы действовали как единый живой организм, отбивая атаки, выстраивая барьеры из огня, поражая противника.
– Лови её!
Белый Дракон пролетел над всадницей, сталкивая ту с мёртвого Дракона. Андрей среагировал молниеносно, он спикировал и подхватил упавшую всадницу, выдыхая пламя в сторону мертвеца, пытающегося атаковать его. Встретив острый взгляд ясных голубых глаз Видящей, он только ухмыльнулся и передал её в лапы коричневого Дракона.
– Следующая!
Маша уже несла в своих лапах следующую Видящую, мёртвый Дракон преследовал их в надежде отбить всадницу. Андрей нырнул под брюхо Маши и, резко выпустив пламя, спалил мертвеца, тот стал заваливаться на бок и падать на землю, а коснувшись земли, рассыпался пеплом. Новую пленницу подхватил Кирилл. Другие Драконы, видя, что делают Андрей и Маша, последовали их примеру. И когда численность мертвецов стала в два раза меньше живых Драконов, из портала послышался гонг, возвещающий об отступлении.
Мертвецы убегали резво, они бросали бой и сразу же мчались к порталу. Драконы догоняли их, отбивали живых всадниц и уничтожали мёртвых. Один бой, и такой большой урон врагу. Но сколько их ещё там, по ту сторону портала? Миллионы? Сотни миллионов? Миллиарды? Десять тысяч Драконов не в силах побороть такую большую армию. А значит, нужно обезглавить врага, чтобы победить.
Комментарий к Глава 35. Песнь.
[1]Свят твой род, король Драконов.
[2]Свят твой род.
[3]Свят твой род.
[4]Стройся!
[5]Горе помнящим.
[6]Горе забывшим.
[7]Горе живым.
========== Глава 36. Клеймо. ==========
Главная зала готического собора ещё никогда не была так заполнена, как сегодня. Отец сидел на ступеньках перед троном и о чём-то тихо переговаривался с Гохусом, Маша, ходившая взад-вперёд, изредка останавливалась и прислушивалась к ним. Им удалось взять в плен двадцать Видящих, хотя Андрей предпочитал думать, что спасти. Теперь он вместе с мамой ходил вокруг них и заглядывал в их сознание. Пленных Видящих держали в центре зала в окружении Драконов в человеческом облике, что вызвались их караулить. Одеты Видящие были в длинные серые балахоны, утеплённые мехом животных. Он был довольно густой, длинный, чёрного оттенка, похож на мех чёрно-бурых лисиц. Голову покрывали шали из такой же ткани, что и балахоны, их длинные полы были несколько раз обёрнуты вокруг шеи. Обувь сшита из мягкой кожи, перетянутой бечёвками, внутри, скорее всего, тоже был мех. Андрей с матерью рассматривали Видящих с пристальным вниманием. Войти в сознание Видящей легко, особенно если она ещё юная и не умеет защищаться. Эти Видящие смогли выстроить ментальный барьер и не допустить вторжения в свой разум. У Киры не получалось преодолеть их защиту, а вот для Королевского Золотого это былапростая задача. Мысли девушек путались, картинки их пребывания по ту сторону портала напоминали подёрнутые дымкой воспоминания наркоманов. Каждая из них казалась затравленным зверьком.
– Видящие – самые искусные лжецы, – мама с интересом разглядывала девушку в центре толпы. Другие словно защищали её, окружая собой и своим сознанием.
Андрей прислушался к мыслям девушек, они словно перешептывались между собой на всеобщем.
– Не понимаю, – обречённо выдохнул он, кладя руку на плечо матери. – Давай со мной.
Кира закрыла глаза и прислушалась к мыслям сына, его ощущениям, видениям и слуху. Это действительно было похоже на шёпот. Обрывки мыслей пронеслись сквозь её сознание и осели там, Андрей же начал понимать слова, используя разум матери в качестве переводчика.
«Юный Принц».
«Господин будет рад, в такой душе много энергии».
«Наши сёстры не бросят нас».
«Господин придёт за нами».
«Рогнеда, защитить Рогнеду».
«Чёрт!» – а вот это он понял без перевода, одна из них думала по-русски.
Андрей посмотрел на девушку в центре, которая до этого привлекла внимание матери. Девушка храбро смотрела прямо ему в глаза и не отводила взгляд. Сильная, стойкая, выносливая, но что-то выдавало её. Может, раскосые глаза? Или лёгкая поволока в них? Или тревога? Она боялась, на самом деле боялась, и вся её храбрость была лишь маской.
– Вот, – сказала мама. – Теперь ты видишь. Они те ещё лгунишки и напуганы до чёртиков.
«Смерть», – разом зашептались девушки. Какой-то коллективный разум, тесная община с ментальной связью, как у Драконов.
Андрей убрал руку с плеча матери и, проникнув в сознание Гохуса, спросил: «У них ментальная связь, как у Драконов. Твоих рук дело?»
Тот поднял на него взгляд и отрицательно качнул головой.
«Мы били первые или они?»
Гохус, не привлекая внимания, опустил руку вниз и показал два пальца. Значит, это врождённое у обоих видов, Андрей мысленно чертыхнулся и продолжил сканировать девушку в центре.
– Ты, – он указал на девушку, и она странно вздрогнула, видно, что поняла, – выйди сюда, – он качнул головой, указывая направление, в котором она должна двигаться. Она не шевелилась. – Так, давай обойдёмся без спектакля. Я знаю, что ты меня понимаешь.
Девушка нахмурила свои тонкие чёрные бровки и ещё сильнее побелела от испуга.
– Давай же, я тебя не обижу, – заверил он.
– Ты Королевский Золотой, твой огонь самый горячий во всех мирах, – пробубнила она и наконец-то вышла из толпы, заняв указанное место.
«Не убедил».
– То есть больше всего ты боишься того, что я Королевский Золотой, а не того, что я единственный Видящий мужчина?
После того как девушка услышала эти слова, она вжала голову в плечи. Страх читался в каждом её жесте и взгляде.
– Значит, поэтому ты нас услышал, – прошептала она.
– Как тебя зовут? – спросила Кира.
– Я не буду разговаривать с незаконнорожденным отродием, – эти слова девушка буквально выплюнула. – Твоя мать не хотела тебя, её пленили и изнасиловали!
– Никто не насиловал её, а вот вы её убили! – парировала Кира.
– Это было милосердие!
– Странное у вас понимание милосердия, – Маша, до этого не участвовавшая в беседе, встала вплотную к девушке. – Откуда ты знаешь наш язык?
– Я жила на Земле, пока Немёртвый Бог, наш великий Господин, не призвал меня, – заявила она.
– Бог? Мне бы его самомнение, – скривился Павел.
Маша внимательно вгляделась в её глаза, потом посмотрела в глаза Андрея, в глаза Киры, а затем обследовала глаза других девушек.
– Что ты высматриваешь? – спросил Павел.
– Не мешай, – прервал его Андрей.
– О, ты тоже заметил, – довольно промурлыкала Маша.
– Конечно, – отозвался Андрей.
– Как думаешь, что это?
– Гипноз или опиаты, – предположил Андрей.
– Здесь жарко, – заметила Маша.
– Да, – согласился Андрей. – Думаю, нашим гостьям пора бы и раздеться, – он хитро улыбнулся и резко распахнул балахон стоящей рядом девушки, она взвизгнула и неловко отшатнулась назад.
– Как некультурно, – Маша переместилась за спину девушки и сдёрнула балахон с её плеч, оставляя в тонком длинном платье без рукавов. – Тяжёлая, однако.
– Лисий мех, однако, – захохотал Андрей.
– Идиот, – хмуро отозвалась Маша. – Сейчас не до смеха будет.
Она схватила девушку за руку и продемонстрировала присутствующим чёрную татуировку в виде розы на её руке.
Кира внимательно присмотрелась. Кожа по контуру была воспалена, было похоже, что место татуировки залечивали уже долгое время: ткань рубцевалась, заживала, снова воспалялась и заживала, словно татуировку пробивали неоднократно. Даже Гохус встал и подошёл полюбопытствовать.
– Это не чернила, – заключила Кира.
– Что ещё даёт такой цвет?
– Мак опиумный при особой обработке, если мы предполагаем, что они одурманены, – ответила Кира. – Точно смогу сказать, когда возьму пробы.
– Сама пробовать будешь или как? – с сарказмом спросила Маша.
– Ты была душкой целых пять минут, это рекорд, – съязвила Кира.
– Зря ты так, – проворчал Павел на Машу. Кира в защите не нуждалась, а вот лишний раз похвастаться, какая у него умная жена, он мог себе позволить. – Она тут лабораторию развернула, пенициллин вырастила.
Маша засвистела и скривилась:
– Плесень. Круто, значит, я тоже своего рода микробиолог! Если я хоть что-то ещё понимаю, то нам бы не помешали иглы, капельницы, шприцы, физраствор…
– Всегда можно совершить набег на лабораторию Воронина, – подсказала Кира.
– То есть он всё же полезен?
Кира одобрительно засмеялась, вступать в спор она не собиралась.
– Стесняюсь спросить, если это наркотик, сильная у них будет ломка?
– Судя по площади нанесения, количеству вещества под кожей и рубцам препарат вводят давно, ломка будет сильной, – ответила Кира.
Пленницы смотрели на собравшийся консилиум, затаив дыхание. Часть их сознания понимала происходящее, другая бунтовала и требовала, чтобы их вернули Господину.
– Конечно, кто станет служить живому мертвецу в своём уме, – Маша пальцем провела по татуировке девушки.
Андрей взял девушку за руки и заглянул ей в глаза.
– Заканчиваем разглагольствования, – он проник в сознание девушки. – Расскажи мне, много мёртвых Драконов на той стороне? Большая у вас армия?
Девушка отклонилась назад и попыталась вырваться, но сзади её за плечи держала Маша. Конечно же, девушка не ответила на вопросы, но это и не нужно было, её сознание уже выдало всю необходимую информацию, показывая картинки чёрного замка посреди снегов и отрядов мёртвых Драконов, разлетающихся через три портала в разные миры.
– Где Эниф?
Девушка снова попыталась вырваться.
– Ты ведь знаешь, что мне не нужно тебя держать, чтобы сохранить контакт, – мягко проговорил Андрей. – Не усложняй себе жизнь, – девушка замерла.
Эниф был скелетом, обтянутым кожей, с длинными ногтями, пустые глазницы источали слабое голубоватое сияние, в ярко-алом балахоне, скрывающем его тело. Он сидел на троне, и Видящие несли ему собранные души, как жертву Богу.
– Конвертер не один, – прошептал Андрей. – Много их?
«Двадцать, если бы не вы, было бы двадцать пять».
Конвертеры носили всадники-полководцы, те самые, что координировали атаку захватчиков. Эниф размножил конвертеры и передавал их всадникам для «жатвы». С тех пор как Павел попал на Аркс и стал участвовать в боях, уничтожая полководцев, конвертеров стало меньше, пламя уничтожало их вместе с всадником и Драконом. Отправить живых всадниц было стратегическим решением. Энифу доложили, что на Аркс пришло многотысячное подкрепление, и он сделал ставку на милосердие, но прогадал, воины Аркса не просто одержали победу, но и взяли пленных.
– Где он их хранит?
Конвертер представлял собой небольшой диск размером с ладонь с сияющим золотым механизмом в центре. Тонкие шестерёнки, иголочки, пружина, которая приводила конвертер в движение, кольца, вращающиеся вокруг центрального механизма. Когда механизм стоял, это был просто плоский диск с круглым выпуклым центром и загадочными символами. Когда же он был наполнен душами, то вращающиеся кольца образовывали защиту, и конвертер становился сферой с плотно прилегающими друг к другу пластинами. Эниф хранил их в комнате за тронной залой, выдавая командирам для «жатвы» и принимая обратно с душами внутри. Момент передачи заполненных конвертеров Андрей видел детально. Мертвецы и Видящие подходили к трону, кланялись Энифу, передавали сферы, а потом складывали руки, словно в молитве, – они действительно, считали его Богом.
Закончив разглядывать воспоминания девушки, Андрей отпустил её и повернулся к другим присутствующим.
– Если лететь, то сейчас, – произнёс он. – Большинство его войск отосланы в другие миры, и он максимально уязвим. Но есть проблема, он размножил конвертер душ и сейчас на месте примерно с десяток, уничтожить все разом не удастся.
– Ну, значит, летим, – одобрил Павел.
Гохус согласно кивнул.
– Присмотришь за Алисой? – спросил Андрей у матери. – Обещай не пускать её вслед за мной.
– Не пущу, – заверила Кира. – Оставь мне пару-тройку Драконов, надо совершить набег на лабораторию Воронина.
– Хорошо, – кивнул Андрей.
– И вы двое, – она указала на сына и мужа, – только попробуйте не вернуться и застрять в другом мире, мы это уже проходили, приду и уши надеру!
Павел одобрительно улыбнулся жене, Андрей же просто обнял мать.
========== Глава 37. Рогнеда. ==========
Плохая идея! Это была очень плохая идея! Мысль о том, что бросаться в бой, не проверив досконально воспоминания спасённых Видящих, было плохой идеей, пришла уже постфактум. Их разум был затуманен опиатами и воспоминаниями, которые казались свежими, на самом деле таковыми не являлись. Спутанность их сознания должна была навести его на эти мысли, но он отдал поспешный приказ и теперь расплачивался.
Последовав изначальному плану, Драконы разделились на две группы: первая, большая часть, которую возглавлял Андрей, должна была пройти через открытый портал и начать бой с противником; вторая группа должна была пройти через второй портал, на который указал Гохус, и атаковать противника с фланга, если битва пойдёт не по плану. Наверное, это было лучшим решением, оставляющим надежду.
Мир завоевателей встретил их адским холодом, который пробирал до костей даже Драконов, всё же предел выносливости существовал. Но было и другое, что застало Драконов врасплох. Едва они переместились в мир завоевателей, как тут же на них обрушился шквальный огонь противника, образующий непроходимую стену. Их ждали. Это была ловушка. Видимо, Эниф не утратил остатки разума и мыслил стратегически, ловко расставив силки, в которые они попали. Он предугадал, что импульсивные Драконы примут решение напасть сразу. А быть может, здесь время текло по-другому, и они успели подготовиться? Гохус ничего об этом не говорил, а стоило бы спросить.
Точная и яростная атака застала первых вошедших в портал Драконов врасплох. Первый залп Андрей произвёл, когда сориентировался в пространстве, уже находясь за стеной сплошного огня. Мертвецы действовали слаженно и чётко, как единый механизм, едва первый ряд прекращал огненную атаку, как его место в мгновение ока занимал второй ряд. Сколько их было? Андрей не смог разглядеть и посчитать.
Живые Драконы отбивались, производили залпы, направляя их на стену огня, без разбора и координации. Этот бой был проигран, поэтому Андрей дал команду развернуть часть Драконов и отправить в портал, чтобы остановить тех, кто ещё не прибыл. Они же с Гохусом и небольшим отрядом прикрывали отступающих, а тем временем стена огня начала смыкаться, превращаясь в кольцо. Глупо! Глупо вот так попасться! Чем ближе Андрей и Гохус были к порталу, тем больше их брали в окружение, и буквально за пару метров от портала оно сомкнулось.
Первое, что сделал Андрей, так это дал команду оставшимся в окружении подниматься выше. Огонь противника нещадно обжигал чешую, прожигал её буквально насквозь. Андрей поднимался всё выше и выше, вслед за Гохусом и остальными. Враг преследовал их. Мертвецы превосходили численностью. Слаженная атака опалила крылья Королевского Золотого, он едва успел выдохнуть поток огня, как что-то острое и холодное пронзило его плечо над правым крылом, и липкая красно-золотая кровь хлынула из открытой раны. Это был коготь мёртвого Дракона… Андрей взревел и начал падать в пушистый снег. Теперь понятно, почему мертвецы жили в таком холоде, кровь здесь замерзала, едва успевая вытекать из раны, а значит и мёртвые тела не разлагались, а лишь дольше сохранялись. Гохус и остальные мчались ему на помощь, но было поздно. Удар за ударом, атака за атакой, и Драконы падали вслед за своим командиром, они ревели, раздирая пространство своими криками боли, а потом замолкали навечно. Они умирали, и в этом был виноват Андрей. Новый поток огня настиг его уже почти у земли. Он снова взревел от боли и ударился о землю, поднимая к небу столб снега. Алиса… Он никогда больше не увидит её – это было последним, о чём он подумал, прежде чем его глаза закрылись, а сознание погрузилось во тьму…
Он очнулся на каменном полу, накрытый шкурой какого-то животного. Всё тело болело. Он выжил, что казалось хорошей новостью. Андрей издал вздох облегчения и попытался сесть. Получилось не с первого раза. Он огляделся. Это была тесная камера со стальными решётками без окон. Тусклый свет пробивался в камеру из коридора. В углу камеры дремал Гохус, одетый только в шаровары. Андрей скинул с себя шкуру животного и обнаружил, что на нём такие же, они определённо ему не принадлежали, были слишком коротки для его роста и едва доходили до середины икры.
– Гохус, – охрипшим голосом позвал он.
Тот тут же встрепенулся и разлепил глаза.
– Очнулся, слава Прародителю.
– Тебе что ли? – огрызнулся Андрей.
– Привычка, – Гохус пожал плечами. – Как рана?
Андрей оглядел правое плечо, которое болело больше всего. Оно было рассечено, рана рваная и глубокая, но кровь не шла, кое-где было заметно, что началась регенерация.
– Где мы? – спросил Андрей.
– В темнице замка Энифа, – ответил Гохус. – Нас с тобой посчитали слишком ценными, чтобы убивать сразу.
– А надо было бы, – проворчал Андрей, пытаясь дотронуться до своей раны и понять, насколько всё плохо.
– Не трогай! – прикрикнул на него Гохус. – Обратишься, и всё заживёт.
– А это мысль, – Андрей перевёл взгляд на Гохуса. – Обращусь, разнесу своей тушей темницу, выберемся.
– Очень сильно не советую, – из-за стены раздался тонкий девичий голос.
– Это ещё почему? – возмутился Андрей. Кто это был? Кто-то всё-таки выжил в побоище?
– Стены и решётки укреплены драконьим дыханием, – пояснил голос. – И если ты обратишься тут, то максимум что получишь, это раздавленного соседа и большого глупого Дракона, умершего от переломов и разрывов, не совместимых с жизнью.
– А ты собственно кто? И откуда знаешь язык? – спросил Гохус.
– Я Старшая Видящая, мне по статусу положено, – проворчала девушка. За стеной послышалась возня. Она тяжело вздохнула и продолжила. – Меня зовут Рогнеда.
– И давно ты тут? – спросил Гохус.
– Не очень, у меня личные покои в замке, а когда я плохо себя веду, меня тут запирают.
– Надо же, личные покои! – саркастично протянул Гохус.
– Ой, только не начинайте, они мало чем от этой темницы отличаются, разве что там кровать есть и нормальный туалет вместо ведра, да и кормят чаще, – пожаловалась девушка.
– Стоп, – выпалил Андрей. – Рогнеда, это тебя хотели защитить те Видящие!
– Которые? – попросила уточнения Рогнеда. – Те, что под кайфом, или другие?
– Те, что под кайфом, – пояснил Андрей.
– Бедные мои, – она снова тяжело вздохнула, ей действительно было их жаль.
– Мама обещала, что выведет наркотик из них, – заверил Андрей.
– Не знаю, их так долго держали в затуманенном сознании, что, боюсь, помочь им будет сложно, – она снова вздохнула. – Не все выживут.
– Ты это видела?
– Да, – прошептала девушка, но Андрей скорее почувствовал её ответ, чем услышал.
Что-то странное было в этой девушке, она отличалась от тех, кого они спасли в бою. Её разум был чист, а в сердце – глубокие сожаления.
– Кто ты вообще? И почему в темнице? – спросил Гохус.
– У меня редкий талант Старшей Видящей, – туманно пояснила Рогнеда.
– Это какой же?
– Я могу подчинять разум…, – голос девушки оборвался, после чего послышались тяжёлые всхлипы. Она плакала. – Когда придёт время, – сбивчиво продолжила она, – мне найдут осеменителя, и я рожу дочь, которой передам свой дар. Так было с моей матерью, с её матерью и с матерью её матери.
– Чёрт, – выругался Гохус. – Ты и твои предки тот самый механизм подчинения разума, который использует Эниф, чтобы ему служили живые.
– Не совсем, – пробормотала девушка. – Есть те, кто служат ему добровольно, и их большинство. Например, тех, что на Земле, используют вслепую, внушают веру…
– На Земле нет никого, – перебил её Андрей. – Мой отец уничтожил всех.
– О, вот как, – она шмыгнула носом.
– Да, – выдохнул Андрей. – Много лет назад.
– Ну, видимо, эту информацию он скрыл, чтобы не подрывать свой авторитет, – сделала вывод Рогнеда.
– Это всё здорово, – проворчал Гохус. – Но вопрос остаётся открытым, как выбираться будем?
– Интересно, у отца с отрядом были такие же проблемы, как у нас?
– Не знаю, но битвы не слышно, значит, ничего не вышло.
– Или второй портал далеко.
– А ещё мама обязательно придёт, она обещала надрать мне уши, если я застряну в этом мире, – Андрей сипло засмеялся, скорее для поднятия собственного духа, чем для общей разрядки обстановки.
– О, эта неуёмная женщина обязательно придёт, – Гохус покачал головой. – Чего мне стоило сдерживать её последние два года. Наломала бы дров больше нашего, этот пыл ты от неё унаследовал, как и Видящий дар. Сейчас я немного жалею, вдруг бы что-то дельное вышло.
– Видящий? – удивилась Рогнеда. – Ты Видящий? Мужчины не бывают Видящими.
– Века селекции, деточка, и будет тебе Видящий мужчина, – проворчал Андрей, сердито глядя на Гохуса.
– Селекция? А что это?
– Скрещивание видов до того момента, пока не получится нужный результат, – пояснил Андрей.
– Непонятно, но очень интересно, – усмехнулась девушка.
Андрей поднялся на ноги и попытался пошевелить правой рукой, выходило плохо. Он осторожно вытянул её вперёд ладонью вверх, а потом медленно повернул, вызывая неполное обращение. Пальцы удлинились, отросли чёрные когти, кожа медленно покрывалась золотой чешуёй, поднимаясь от пальцев вверх по руке к раненому плечу. Обращение было болезненным, наверняка, из-за раны, на что Андрей только хмурился и прилагал больше усилий.
– Ты не говорил, что так умеешь, – Гохус внимательно наблюдал за процессом частичного обращения.
– Маша тоже так может, – сообщил Андрей.
– Какая-то естественная мутация, мне нравится, – победно произнёс Гохус.
Когда чешуя наконец-то достигла плеча, Андрей зашипел от боли, из раны повалил пар.
– Терпи, – прикрикивал Гохус, поддерживать он однозначно не умел.
Андрей подошёл к холодной стене и прижался к ней раной в попытке охладить жар, пылающий в ней. Рана пульсировала и горела, но остывать не собиралась. Гохус с силой оттащил его от стены.
– А вдруг прирастёшь, – пояснил он.
Андрей повалился на четвереньки и практически завыл от боли.
– Он там что, рожает? – спросила Рогнеда.
– Помолчи немного, – рявкнул на неё Гохус.
– Какие нервные, – отозвалась Рогнеда.
Чешуя всё больше и больше прикрывала рану, словно вторая кожа, и в конце полностью закрыла её, оставляя ровный рисунок. От неё больше не исходил пар, а Андрей не кричал, лишь сбивчиво дышал. Отдышавшись, он поднялся и поводил плечом, разминая его и проверяя дееспособность. Боль стала едва ощутимой. Он потрогал плечо, проверяя чешую на прочность. Придётся походить немного в таком виде. Но для того, что он задумал, ему нужна была вторая рука. Он проделал со второй рукой те же манипуляции, только в этот раз обращение заняло лишь мгновение.
– Попробуем? – он подмигнул Гохусу.
– Ну не знаю, – Гохус заинтересованно смотрел на то, как Андрей подходит к решётке. – Вещи, закалённые драконьим пламенем, весьма прочные.
Андрей потрогал стальные прутья, примерился, а потом схватился за два соседних на одном уровне и потянул в разные стороны. Прутья протяжно запели…
Лёгкая ухмылка заиграла на его губах, он Королевский Золотой, для него нет ничего невозможного. Драконье дыхание. Однажды закалённые прутья дрогнут ли перед дыханием Королевского Золотого? Андрей набрал побольше вздоха и выдохнул бесцветный жар из лёгких, раскаляя прутья. Те покраснели. Приложив всю силу, что у него была, он раздвинул прутья так, что между ними мог протиснуться человек.
– Прошу! – он с поклоном указал Гохусу на образовавшуюся дыру.
– Возмутительно, – Гохус покачал головой. – Эниф старался, закалял решётку, а ты взял и раздвинул её. Я точно гений, раз у меня получился ты!
– То есть решётку раздвинул я, а гений – ты? Немного эгоистично, тебе не кажется?
– Что вы ругаетесь, как старые супруги, – перебила их Рогнеда.
– Старый у нас только он, – усмехнулся Андрей. – Я бы даже сказал, древний.
Гохус покачал головой и протиснулся в дыру, выходя на свободу. Андрей вышел следом.
В соседней камере у левой стены сидела совсем молоденькая девчонка, ей от силы было лет тринадцать. Она смотрела на них удивлёнными ясно-голубыми глазами Видящей. Её длинные густые каштановые волосы были спутаны, местами виднелись колтуны. Простая одежда была похожа на лохмотья, а никак не на меховую шубу, как у её сестер, что были спасены Андреем и другими Драконами. Она периодически согревала руки своим дыханием, одежда её совсем не грела. На худом лице были видны синяки, на некоторых пальцах отсутствовали ногти. Она определённо сопротивлялась и её били. Господь Всемогущий, она ведь совсем ребёнок. Почему Эниф не ввёл её в опиумный туман, это бы упростило его задачу? Или её дар работал, только когда она в здравом уме? Так много вопросов. И почему она так важна? Почему Видящие думали о том, чтобы защитить её? А может, её защита их основной мотив?
Андрей подошёл к решётке и принялся раздвигать прутья, используя жар своего дыхания.
– Нет! – истошно закричала Рогнеда.
– Но почему?
– Я не могу оставить их, их слишком много, я единственное, что удерживает их от отчаяния, – запротестовала она.
– Глупая, если ты сможешь сбежать, они пойдут за тобой, у них не будет причины служить ему, ты снимешь свои чары, и они найдут способ уйти за тобой.
Рогнеда колебалась. Её желание обрести свободу воевало с желанием защитить своих Видящих сестёр. Видя её метания, Андрей раздвинул решётку и вошёл в камеру. Он протянул ей руку, покрытую чешуёй. Она зачарованно смотрела на неё, принимая решение.
– Он ведь утащит тебя насильно, если ты сама не пойдёшь, – заметил Гохус.
– У неё есть право выбора, – Андрей сжал зубы, но руку не отдёрнул. Он сейчас делал то, что делал Гохус: создавал иллюзию выбора.
– Выбор – это лишь иллюзия.
– Господи, я когда-нибудь тебя убью и даже не буду испытывать угрызений совести по этому поводу, – обречённо проговорил Андрей, потирая переносицу уже обратившейся в человеческую левой рукой. Он выдохнул и шагнул к девушке.
Он взял её за предплечье и потянул на себя, поднимая. Она почти ничего не весила. Её вообще кормили? Осторожно вытолкал её за решётку в коридор, она вышла, шатаясь, казалось, что каждый шаг доставляет ей невообразимые мучения. Возможно, у неё даже сломана какая-то кость. Может, нога? Или адский холод сделал своё чёрное дело, и она отморозила себе пальцы на ногах? Андрей вышел из темницы и подхватил её на руки, а затем закинул на здоровое плечо.
– Тебе Марианны мало? Или ты решил удочерить всех? – спросил Гохус.
– Что поделаешь, если мне жаль всех обездоленных, – проворчал Андрей.
– Точно старые супруги, – выпалила девушка. – Я и сама могу ходить, между прочим.
– Не с нашей скоростью, девочка, – прошептал Андрей. – Могу предположить, что твои ноги травмированы.
Рогнеда замолчала, Андрей был прав, но не находил в её сознании причины боли и самой травмы, она настолько тщательно скрывала это, что даже не допускала мыслей.
Узкий тюремный коридор, слабо освещённый тусклым светом факелов, вёл к такой же узкой лестнице, ведущей вверх. Они находились в подземелье. Поднимаясь по лестнице, Андрей обнаружил, что чем выше, тем сложнее регулировать температуру тела, а это означало, что температура переваливала за минус шестьдесят градусов, которые Драконы переносили не замечая. С огнём было проще, максимум, который выдерживал Андрей, был равен тысячи двести градусов, температура раскалённой лавы, горячее на Земле просто больше ничего не было. Таким образом, Драконы всё же уязвимы при низких температурах, осталось только установить предел.
– Какой минимум температуры мы выдерживаем и не замерзаем? – спросил Андрей.
– Нашёл время, – проворчал Гохус. – Около минус восьмидесяти.
– Значит, здесь температура ещё ниже, – сделал вывод Андрей. – Я начинаю мёрзнуть.
– На улице, может быть, но в замке теплее, – отозвалась Рогнеда. – Тут не слишком холодно, но стены замка настолько промёрзли, что ни один камин не спасает, да и мертвецам тепло не нужно. В покоях Видящих относительно тепло, если не раздеваться и спать в меховых одеждах, – последние слова она произнесла с особой тоской. Видимо, теплом её не баловали.
– Ты просто ранен, – проговорил Гохус, игнорируя слова Рогнеды. – Твой организм отправил все силы на регенерацию. У меня ноги к полу примерзают, конечно, но я бы не сказал, что здесь очень холодно. Конечно, в облике Дракона твой предел будет выше.
– Вам не кажется, что для беглецов вы слишком шумные и болтливые? – заметила Рогнеда.
– Пока я не слышу никакого шума сверху, – возразил Гохус. – И к тому же эта лестница бесконечна.
– Ты просто старый, – усмехнулся Андрей.
– Знал бы, что ты получишься такой занозой, никогда бы не стал выводить идеального Королевского Золотого.
– Спасибо на добром слове, – хмыкнул Андрей и ускорился.
– Мелкий засранец…
– Старый интриган, – тут же парировал Андрей. – Будешь ворчать, я всем открою твою маленькую тайну.
– О, это уже интересно! – Рогнеда издала тихий смешок.
– Не для твоих ушей эта тайна, – сердито проворчал Гохус, останавливаясь на одной из ступенек, чтобы отдышаться. – Давай помедленнее, меня сейчас удар хватит.
– Драконы выносливы, – напомнил Андрей, останавливаясь.
– Да, но не когда Дракону больше десяти тысяч лет.
– Ого! – воскликнула Рогнеда. – Энифу тоже примерно столько.
– Он должен был уже истлеть до трухи, – Андрей задумчиво почесал подбородок.
– Нет, он себя бальзамирует регулярно, – ответила Рогнеда. – Выглядит ужасно.
– И как только души внутри него не конфликтуют, – Андрей задал вопрос, который зрел в его голове очень давно, но рационального объяснения он не находил.
– Конвертер, – пояснил Гохус. – Его можно настроить так, что новая душа в теле будет только топливом, а не ведущим сознанием.
– Зачем вы вообще его изобрели? – посетовал Андрей.
– Мы были слишком эгоистичны и амбициозны, чтобы предвидеть возможный вред.
– Поднимайся, нужно идти дальше. И как нас только спустили сюда?
– Кубарем скатили, – ответил Гохус.
Больше ни о чём не говорили. Лестница действительно казалась бесконечной, Андрей даже пытался считать ступени, но выходило плохо, он часто сбивался, отвлекаясь на тяжёлое дыхание Гохуса.
Минут через двадцать они всё же достигли конца лестницы и обнаружили перед собой дверь. Андрей пропустил Гохуса вперёд, тот прижался ухом к двери, прислушиваясь к происходящему за ней. В это мгновение стены замка содрогнулись от оглушительного взрыва. Андрей тихо хмыкнул и, закрыв глаза, мысленно послал зов, прощупывая сознание всех, кто был жив по ту сторону двери. На его зов откликнулись, приветствуя на сотне языков. Он зловеще улыбнулся.
– Мама с папой прилетели.
– Обожаю эту женщину! – воскликнул Гохус, но затем оговорился. – Ей только не рассказывай.
========== Глава 38. Исход. ==========
Полыхающая снаружи битва сотрясала замок ударами молний и грохотом падающих тел. Красно-голубое зарево лилось в окна, раскаляя и плавя стекло древних витражей. Огромная зала, в которой они оказались, после того как открыли дверь из подземелья, была совсем пуста: не было ни стульев, ни столов, ни кресел, ни люстр, ни светильников, ни украшений, ни штор, абсолютно ничего. Андрей опустил на пол Рогнеду и игриво подмигнул Гохусу.
– Подержи.
Гохус недоверчиво посмотрел на Андрея, а затем подхватил неловко качающуюся из стороны в сторону Рогнеду на руки.
– Сведёте вы меня в могилу, – проворчал старик.
– Лично уложу и цветочки носить буду, – серьёзно пообещал Андрей. Гохус поёжился, слишком правдоподобно прозвучало обещание. Он боится своего творения? Определённо. Мальчишка умён, рассудителен, хитёр, силён и скрытен, хотя внешне никак не проявляет недоверия к своему создателю.
После этих слов он быстро пересёк залу, подходя к окну, которое было на высоте его роста, подтянулся на руках и взобрался на подоконник. Одним точным движением выбил стекло, впуская внутрь царившую за окном стужу. Вздрогнув, резко выпрыгнул из окна.
– Ты идёшь или нет?
Гохус нехотя прошёл к окну и подсадил Рогнеду на подоконник. Девчонка, и без того продрогшая до костей, задрожала от усилившегося холода. Андрей поманил её с подоконника, и она неловко спрыгнула, обхватывая его за плечи тонкими дрожащими руками.
– Я обернусь, ты сядешь мне на спину, сразу согреешься, – заверил Андрей.
Рогнеда только кивнула. Когда Гохус выбрался из окна замка, оба мужчины стянули с себя штаны и обернулись. Драконья броня и внутреннее пламя быстро согрели их. Гохус лапами подсадил Рогнеду на спину к Андрею, но она продолжала дрожать.
Андрей, взмывая в небо и присоединяясь к битве, надеялся, что теперь победа будет за ними. Многотысячная армия противника отбивала атаки живых Драконов не так слаженно, как при битве у портала. Введённые в замешательство большим количеством живых Драконов Смертаки теснились к замку. Армию живых возглавляли Эхо, отец и мама, восседающая на спине белого Дракона. У неё всё же получилось, она смогла переубедить твердолобого старикана Эхо и позволить внести коррективы в план и участвовать в битве. Драконы всё же перестраховщики и не любят рисковать простыми людьми. Но мама смогла, Андрей гордился, что его родила такая сильная женщина, а ещё он гордился, что не менее сильная женщина его вырастила, он обязательно вернётся на Землю и заберёт родителей на Аркс. Конечно, они могли отказаться, такой вариант был тоже возможен, но… надежда всё же оставалась.
Живые Драконы теснили мертвецов к замку. Мёртвые всадники, управляющие мёртвыми Драконами, и живые Видящие со спутанным созданием. Огромные туши противника падали замертво в снег у подножия замка тяжёлыми камнями, распадаясь на части, огонь живых здесь был не таким горячим, чтобы обратить мертвецов в пепел. Они не зря выбрали эту планету, низкие температуры замедляли разложение, остужали огонь живых. Появление в рядах сражающихся Королевского Золотого, живого и в добром здравии, подняло боевой дух армии Драконов. Уже через мгновение огненная атака обрушилась на противника с удвоенной силой. Сквозь огонь Андрей увидел ЕГО. Тонкая фигура, облачённая в алую мантию, скрывающую лицо капюшоном, восседала на самом крупном мёртвом Драконе, не участвуя в битве, только наблюдая и координируя атаки длинным посохом с круглым наконечником, такие были у Видящих, у командиров колонн. Рогнеда вздрогнула на спине Андрея, и он ощутил её всепоглощающий страх, она тоже видела ЕГО. Её нельзя было брать с собой. Андрей подлетел к Маше, которая атаковала одного из Смертаков.
– Заберите её, – велел он.
Маша послушно подставила шею, а Кира протянула к девчонке руки. После того как Рогнеда перебралась на шею к Маше, Андрей резко сорвался с места, подныривая под огненные атаки союзников. У него была чёткая цель, и будь он трижды проклят, если снова проиграет.
Путь ему преградила стройная колонна защитников своего Господина. Смертаки выдыхали голубое пламя, опаляя его чешую. Выдохнуть огонь вышло не сразу, слишком холодно было. Но когда всё же получилось это сделать, Андрей понял, что это не просто пламя и дыхание, а спасение. Огонь прорезал пространство, отделяя противников. Огонь был на поражение. Настолько мощный он выдыхал… когда? Только когда Алиса едва не покинула его. Вот оно что! Его эмоции! Магия Драконов и миров строилась на эмоциях. Он хотел победы, хотел завершения, и это была причина. Это было не только желание защитить семью и миры, но остановить весь кошмар. Если бы он не встретил в темнице Рогнеду, вряд ли его желание было бы таким сильным. Страдали все. И будут страдать дальше, если он не положит этому конец. Это его война, всегда ею была, как бы его предки от неё ни отрекались. Андрей не мог назвать себя альтруистом, героем, но от него этого ждали. Он Королевский Золотой, самый сильный, его выводили веками, и могучая сила и магия клокотали в его крови, он просто обязан использовать эти дары во благо. Обязан мирам, семье, самому себе и тем, кто будет после него. Атака вышла настолько сильной, что противники дико взревели, издавая предсмертный крик, и упали в пушистый снег, распадаясь на пепел…
Все.
Разом.
Новый выдох огня растопил снег на вершинах замка, стёкла в витражах оплавились, стекая, словно вода, по подоконникам. Эниф взмахнул своим посохом, и стройная колонна прорвалась сквозь атаки живых Драконов и встала на защиту своего Господина. Следующий выдох с такой же лёгкостью сразил противников. Эниф забеспокоился, натянул поводья и направил Дракона прочь от замка. Андрей бросился вслед за ним. Эниф управлял мёртвыми Драконами, бросая их на свою защиту, тем самым обрекая себя на поражение. Живые Драконы почувствовали происходящее и бросились атаковать меняющих построение противников. Огненная поддержка Драконов стала завершающим элементом победы. Атакуя защитников и побеждая, живые Драконы окружили Энифа. Гохус, одним заходом обхватывая мощными передними лапами, выхватил его из седла, выбивая из рук посох, который упал в снег. Едва посох был выбит из рук Энифа, мёртвые Драконы замерли. И лишь немногие Смертаки, управляемые Видящими, метались в бесполезных попытках сопротивления. Но и они были окружены, и требование сдаться было удовлетворено. Битва окончилась безоговорочной победой жизни над смертью.
Андрей кивком головы указал Маше на место падения посоха Энифа, она услышала его мысленный посыл, спикировала к земле и приземлилась, раздувая крыльями пушистый ворох белого покрывала. Когда Кира отыскала посох, Маша подала Андрею мысленный сигнал и снова взмыла в небо.
– Они не представляют угрозы, – проревел Андрей. – Живых – в замок.
Перевод не требовался, его намерения читались эмоциями в ментальной связи, Драконы его понимали и принимали наконец-то до конца.
Большая процессия живых Драконов проследовала ко входу в замок, обращаясь в людей на небольшой площадке перед замком. Чёрный замок стоял уродливой глыбой посреди снежного убранства. После рёва битвы тихие разговоры, перебрасывание одеждой, смешки казались оглушительной тишиной. Эниф молчал, не сопротивлялся, его высокая фигура казалась совсем невесомой. Андрей надел штаны и рубаху, заботливо принесённые для него матерью. Тот факт, что Алиса осталась на Арксе, грел его душу, она ждала его в безопасности.
В тронную залу ввели сначала Энифа, а потом пленных Видящих. Андрей прошёл к трону, поднялся на пьедестал, какие-то доли секунд смотрел на трон, что-то обдумывая, а затем резко вытянул руки ладонями вверх и повернул, прибегая к частичному обращению. Когда его руки покрылись чешуёй, он схватился за подлокотники трона, выломал его из пьедестала и отбросил в строну Энифа. Тот отшатнулся, но наткнулся на крепкие руки других Драконов, которые не дали ему отступить.
– Отец, помоги мне.
Андрей прошёл к двери за троном, и Павел проследовал за ним. На постаментах в тёмной небольшой каморке в бархатных подложках покоились конвертеры. Все двадцать. Посохи управления стояли у стен, их было больше сотни. Андрей мысленно поманил к себе Машу, и та незамедлительно появилась в дверном проёме.
– Возьми пару парней, их надо вынести отсюда, – он указал на посохи.
– Окей, – она кивнула и удалилась, через мгновение вернувшись с несколькими крепкими парнями.
Андрей оглядывал каморку с особой тщательностью. Ему всегда казалось, что подобные комнаты должны быть больше, древние короли любили помпезность и простор. Но нет, иначе как каморкой эту комнату нельзя было назвать. Отец не мешал ему, также разглядывая убранство комнаты. В дальнем углу стоял шкаф, где за стеклянной дверью висела алая мантия. Она отличалась от той, что была надета на Энифе. Размер был детский, а может, просто женский. Алая мантия с золотой конвой на капюшоне, по краю подола, на манжетах, по линии борта, золотые завязки на воротнике с кисточками. Андрей проследил взгляд отца и подошёл к шкафу. Открыв дверцу, он снял с вешалки мантию и стал разглядывать. Она точно не принадлежала Энифу. Перекинув её через руку, Андрей вернулся к конвертерам, аккуратно поднял один и передал его Павлу. Тот молча принял конвертер и вынес его в тронную залу. Андрей рассматривал оставшиеся конвертеры и решал. Уничтожать их сейчас было бы верхом безрассудства. Освободить души можно и другим способом, например, умертвить мертвецов дыханием Дракона, ловить души больше некому, а значит, они будут свободны, их энергия присоединится… А к чему она присоединится? Куда они уходят? Если есть мир живых, значит, есть и мир душ? И есть ещё мама, если захочется избежать насилия. Пока в их теле заключена энергия душ, сами они точно не умрут, а будут влачить бесцельное существование. А если использовать конвертер, то как они умрут? Стоит это проверить. Андрей вышел из каморки, прихватив ещё один конвертер.
– Вести с тобой беседы и допрашивать никто не будет, – заявил он.
Эниф поднял на него пустые глазницы, сияющие голубыми огоньками. Сапфиры? Он ими видит?
– О, ты меня понимаешь, – усмехнулся Андрей. – Прекрасно. Можешь не утруждать себя оправданиями. Мне неинтересны твои мотивы, твои планы и желания. Тому, что ты сделал, нет оправдания.
Эниф не смотрел на Андрея, его взгляд был прикован к мантии. Гохус оторвал взгляд от посоха, который изучал с нетерпением ребёнка, которому подарили новую игрушку, и выронил его. Тот с грохотом упал на каменный обледенелый пол и покатился к трону…
У Гохуса были чувства. Андрей на автомате потянулся к его сознанию, хотя этого можно было и не делать, ведь на глазах старика выступили крупные слёзы. Секундное замешательство и Гохус буквально подбежал к Андрею, трясущимися руками забрал у него мантию и трепетно прижал плотную ткань к сердцу. Его память всколыхнулась, а сердце защемило. Это было похоже на круги на воде, словно в тихий омут бросили камень, и до этого ровная гладь пошла рябью. И имя этой ряби – горе, всеобъемлющее, невыразимое, заставляющее выть. Его горе поглощало всё, оставляя тьму и пустоту, лишало эмоций, оставляя только мысли и планы. Это была не защита, а горе, сломавшее старика тысячи лет назад, и он проживал его снова и снова, не давая себе поблажки и прощения. Ядовитое, отравляющее всё его существование, настолько живое, настолько свежее, что Андрей мог поклясться, что оно обрушилось на него сейчас, сию секунду, но ведь ничего не случилось, он всего лишь вынес мантию. В сознании Гохуса возник образ девочки лет тринадцати, на вид не старше Рогнеды, с по-детски пухлыми щёчками, курносая, с пухлыми губами, с россыпью веснушек, светлыми волосами и серо-голубыми глазами-льдинками. Молодой Гохус, на вид не старше двадцати, с чёрными, как воронье крыло, волосами ниже плеч и тёплым живым взглядомукутывал девочку в эту мантию. Она смеялась и что-то щебетала звонко, как птичка. Кто она? Ни на сестру, ни на дочь она не была похожа. Она много значила для старика. Его горе и сожаление стали трясиной, из которой Андрей с трудом вырвался, чтобы услышать, как старик произносит:
– Sham…*
Эниф бросился на Гохуса, протягивая костлявые руки к мантии. Маша резким движением остановила мертвеца, ударив в живот, тот упал на колени, но, обретя опору, снова потянулся к мантии.
– Ну что ж, у всех нас есть свои тайны, – пробормотал Андрей.
Гохус смахнул слёзы и уставился на него пустым взглядом. Андрей молча протянул конвертер Гохусу, и тот машинально покрутил небольшую пружину сбоку, вряд ли он сейчас осознает, что делает. Андрей поднёс конвертер к Энифу. Первый оборот колец вокруг сферы заставил того изогнуться, второй – окутал слабым голубым сиянием. Третий виток вынудил выйти из его тела несколько голубых сгустков энергии, заполняя сферический механизм внутри. Четвёртый виток превратил сгустки энергии в поток, тянущийся и заполняющий конвертер. Механизм постепенно заполнялся и закрывался, превращаясь в сферу. Последним из Энифа вышел тёмно-синий сгусток энергии, его тело упало безжизненной куклой, но даже теперь казалось, что он словно тянется к мантии. Конвертер захлопнулся. Кто-то в толпе Видящих всхлипнул, кто-то облегчённо выдохнул, а кто-то выругался. Их всех предстоит проверить на предмет преданности Энифу, и те, кто слишком предан, будут и заключены под стражу…
– И всё?
Гохус коротко кивнул, Рогнеда пнула тело Энифа, после чего зашипела от боли.
– Сжечь его, – приказал Андрей.
– Тиран и деспот, – проворчала Маша.
Она сняла со стены факел и подожгла тело Энифа. Гохус повернул пружину в другую сторону, конвертер снова пришёл в движение, освобождая души, выпуская их потоком куда-то сквозь потолок и пространство. Они были свободны. После того как поток закончился, Андрей с силой бросил конвертер на пол, разбивая. Гохус посмотрел на него безумным взглядом. Ещё более безумным, чем он смотрел на мантию.
Затем он поднял посох и с силой ударил наконечником по полу. Что-то коротнуло. Сваленные посреди зала посохи мёртвых всадников заискрились и задымились. Андрей только хмыкнул. Главный механизм управления был уничтожен. Рогнеда снимет свой морок, мама вылечит одурманенных опиатами Видящих, правление Энифа закончено.
– Изучать его мы не будем, – отрезал Андрей, указывая на посох.
Тело Энифа горело медленно, но ярко, вещества, которыми он пропитал своё тело, сделали его устойчивым к огню, но не неуязвимым. Андрей молча смотрел, как сгорает многотысячелетняя война. Но это был ещё не конец, нужно было проверить другие миры, освободить души, заточённые в телах мертвецов, восстановить жизнь на Арксе и закрыть порталы. Гохус всё ещё прижимал к себе мантию и выглядел так, словно постарел ещё на десяток лет.
– Мам…
– Да, – Кира подошла к сыну и взяла его под руку.
– Надо найти порталы, которые ведут в другой мир, и закрыть их на выход, оставить только на вход.
– Проще сказать, чем сделать.
– Я думаю, что информацию о расположении порталов мы легко найдём в памяти Видящих.
– Ритуал я помню наизусть. Столько времени потратила на то, чтобы его снять, – она покачала головой.
– Если в других мирах кто-то остался, то они вернутся сюда.
– Вряд ли, – возразила Кира, читая сознание сына, куда он великодушно её пустил. – Конвертеры все здесь. Видящие под воздействием наркотика, их могли обмануть.
– Спасибо, – прошептал он.
– За что?
– За то, что с тобой мне не нужно слов…
– Люблю тебя…
– И я, мам.
Комментарий к Глава 38. Исход.
*Арабское «стрела», в данном тексте использовано, как имя собственное «Шам».
========== Глава 39. Золотой. ==========
Возвращение на Аркс было триумфальным. Люди и оставшиеся Драконы выстроились вдоль улиц, освещая путь к собору золотым сиянием лампад. Алиса была первая, кого Андрей увидел у ворот города, которые были распахнуты настежь впервые, а не как обычно чуть приоткрыты. Тонкая фигура в длинном светлом платье и красном душегрее. Драконы приземлялись у ворот, обращались, одевались и шли вдоль улиц. Андрей замыкал шествие, потому что задержался у портала, который нужно было закрыть, преодолеть неведомую силу, что столько лет держала его открытым. Это оказалось просто и непросто одновременно. Идей на этот счёт не было, но он пошёл ва-банк, он ведь Королевский Золотой, ему нужно использовать выпавший шанс. Он вдохнул полные лёгкие и выпустил в портал огненный залп. Пламя охватило портал, и он медленно стал уменьшаться. Андрей произвел ещё один залп и ускорил процесс. Конечно, его пламя работало, ведь это магия Драконов, соединённая с магией Видящих. Это было правильно, и это единственно верное решение. Через десять минут портала не стало. Впервые за четыре века в небе Аркса больше не было дыры, ведущей в мир холода и смерти. Это была чистая победа. Да, мир не виноват, что он такой и что именно его Эниф избрал своим домом.
– Sanctus tuus genus,[1] – приветствовали победителей.
– Sanctus tuus genus, – отвечали они.
– Кто рассказал, что мы с победой, – спросил Андрей, обнимая Алису.
– Албин, – прошептала она, зарываясь пальцами в его волосы.
Андрей улыбнулся, зарываясь носом в волосы любимой.
– Теперь всё будет хорошо, – прошептал он.
– Обещаешь?
– Да, если ты мне поможешь.
– Всё не так просто, верно?
– Да, родная, ещё очень много дел, это была лишь одна победа, но она самая главная, осталось совсем немного.
Он оторвался от любимой, взял её за руку, переплёл свои пальцы с её, и они вместе зашагали по улице. Всякий встречный приветствовал его, кто-то даже вручил ему сияющую золотым светом лампаду.
– Hodie Aureus,[2] – услужливо подсказал кто-то из толпы.
Эти слова Андрей знал, он закивал, но не понимал, что ответить, как поздравить. Новый Год на Арксе. Это весьма символично – день победы и Новый Год, день «Золотого». А ещё это означало, что разница во времени между холодным миром и миром Аркса существовала, но была совсем незначительной, всего несколько дней.
В соборе в тронной зале был накрыт щедрый стол, на алтарях горели свечи и лампады. Люди приходили в собор, отдавали дань памяти павшим, чествовали победителей. Гохус подозвал Андрея к себе и тихо прошептал:
– Пойдём.
Они прошли в комнатку за троном, которая оказалась огромной библиотекой в два этажа с балконом на втором этаже, рабочим столом на первом и окном, выходящим во двор. Тихо потрескивал огонь в камине, перед ним был расстелен тяжёлый ковёр с длинным мягким ворсом, а рядом стояли два кресла. Андрей тихо присвистнул, разглядывая заполненные стеллажи. Книги не имели названий, только номера на корешках. Гохус осторожно разложил алую мантию на кресле, словно она была самым дорогим сокровищем в его коллекции.
– Меня называют Хранителем Памяти, – начал Гохус. – Но, к сожалению, память уже давно меня подводит, ты и сам это заметил, копаясь в моём сознании. Что-то я не хочу помнить совсем, а что-то стёрлось из памяти само. Примерно с института я веду дневники. Здесь описано всё, – он обвёл руками книги в библиотеке. – Мои исследования, мои мысли и планы, события, что происходили, захваты миров. Теперь это всё принадлежит тебе.
Андрей с пониманием посмотрел на Гохуса, он знал, куда тот клонил. Старик подошёл к столу, выдвинул ящик и достал оттуда корону из чёрного металла с небольшими пиками, украшенную рубинами.
– Это корона Дариуса Брэма, – он подошёл к Андрею и протянул её ему. – Она по праву рождения и праву битвы твоя. Моя же история на этом заканчивается, – он с тоской оглянулся на мантию. – Я знаю, что ты уничтожишь все конвертеры, когда максимально избавишься от Смертаков, что не бросишь правое дело и убедишься, что миры в безопасности. Ты получился достойным человеком и Драконом даже несмотря на то, что тебя воспитывали неродные родители.
Андрей набрал воздуха, чтобы ответить что-то колкое на этот счёт, ведь это была вина Гохуса, но тот остановил его, подняв вверх руку.
– Не надо, – прошептал он, но потом уже громче продолжил. – Я осознаю всё, что сделал, и ни о чём не жалею, если бы так случилось, то я бы всё повторил вновь, ведь в конечном итоге это привело к победе. И я понимаю, что рано или поздно ты бы сам заставил меня уйти со сцены. Во мне больше нет нужды.
– Твои знания опасны, – подтвердил Андрей.
– Когда будешь читать мои дневники, вырви страницы с описанием механизма и разработкой конвертера и сожги, – инструктировал Гохус. Андрей хотел фыркнуть, ведь именно так бы он и поступил, но то, что Гохус осознаёт опасность и понимает, что его записи и знания должны быть уничтожены, делало ему честь. – Я обращусь в Дракона, уйду в спячку и надеюсь, больше никогда не проснусь.
– Обещаю охранять твой сон, – Андрей заглянул ему в глаза и в сознание, старик не врал, он действительно устал и хотел покоя, а Андрей стал его… преемником?
– Memorabile Aureum, puer,[3] – Гохус ласково улыбнулся Андрею и, похлопав его по плечу, вышел в тронную залу.
Андрей ещё какое-то время топтался на месте, разглядывая врученную ему корону. Тёмный металл был сплетён в замысловатом кружеве тонкой работы. Шесть небольших пик поднимались над основным обручем, украшенным ярко-бардовыми камнями. Её носил его дед, Андрей надеялся, что он был великим королём и воителем. Великий Дариус Брэм, король и Дракон. Гохус сказал, что корона его по праву рождения и по праву боя. Но достоин ли он быть королём? У него есть народ. Но примет ли его народ, не как вожака, которому доверяли и который привёл их к победе в войне, в которую никто из них не хотел ввязываться, а как короля? В комнату вошла мама.
– Гохус сказал, что тебе…
Она замолчала на полуслове, увидев корону в его руках.
– О, мой милый…, – она протянула к нему руки и заключила в объятия. – Не волнуйся, ты достоин, – она оторвалась от него, взяла за руку и вывела в тронную залу.
– Memorabile Aureum, – заговорила она, привлекая к себе внимание. – Hodie non solo Aureus, dies triumphi vitae super mortem. Et hodie ego sum sicut heres Bremus…[4]
– Sanctus tuus genus, [5]– прокатилось в толпе после упоминания королевской семьи Брэмов и принадлежности Киры к ним.
– Thronum et coronam pono in manibus victoris, – продолжила Кира, – fili mi, Coronae Principis Arx. Sanctus tuus genus, Aureus Draco.[6]
После чего, привстав на цыпочки, водрузила корону на голову Андрея.
– Помни, сынок, король не тот, кто не знает поражения, а тот, кто не сдаётся, испытав его.
Присутствующие склонились перед новообретённым королём, единственным Королевским Золотым с даром Видящего.
Комментарий к Глава 39. Золотой.
[1]Свят твой род.
[2]Сегодня золотой.
[3]Памятного Золотого, мальчик.
[4]Памятного Золотого, – заговорила она, привлекая к себе внимание. – Сегодня не просто Золотой, но и день торжества жизни над смертью. И сегодня я, как наследница Брэмов…
[5]Свят твой род.
[6]Передаю трон и корону в руки победителя, – продолжила Кира, – моего сына, наследного Принца Аркса. Свят твой род, Золотой Дракон.
========== Эпилог ==========
Ясным днём пятого второго зелёного в цветущих садах старого поместья Уэлчей праздновали шумную королевскую свадьбу. Алиса была одета в лёгкое белое платье в мелкий тусклый розовый цветочек, волосы собраны белым бантом. Её волосы отрастали, корни были рыжими, как волосы её матери. На Арксе не было осветлителей и красок для тонирования. Андрея это радовало, Алисе больше не нужно красить волосы, самообман, что они родные, больше не имел смысла. Она сияла, как сияют все невесты в день своей свадьбы. Её дивные зелёные глаза искрились от счастья, а радужку обрамляли разноцветные кольца: белое и серебряное – драконья гетерохромия*. Именно такой Андрей видел её в своём видении в день, когда Гохус похитил её. А ведь он так и не узнал, как старый лис изменил человеческий облик. Ну ничего, у него есть его дневники, дело за малым, выучить всеобщий, а в этом деле он добился определённого прогресса.
Старый лис, как и обещал, обратился в Дракона и ушёл в спячку. Теперь его тело покоилось на дне озера в усадьбе Уэлчей. С высоты полёта можно было разглядеть его тёмную фигуру на дне.
Рогнеде пришлось ампутировать пальцы на ногах, обморожение было серьёзным, началась гангрена. Кира сделала всё возможное, чтобы облегчить её боль и дискомфорт, который та всё ещё испытывал при ходьбе. Маша взяла Рогнеду под своё крыло и теперь обучала и воспитывала, как дочь. Кудрявая девчонка характером была так похожа на Машу, что сложно было представить, что она ей не родная.
Видящие постепенно приходили в норму. Те, кто служили Энифу добровольно, были отправлены в новое поселение для перевоспитания. Несколько сотен Драконов неустанно следили за ними. Это было жестоко, но осуждённым было запрещено заводить семью и детей, потому что преданные Энифу должны были перестать существовать. Другие, которые были одурманены внушением Рогнеды и опиумом, шли на поправку и становились полноценными членами драконьего сообщества.
Драконы и люди, что пришли с ними, остались все без исключения. Построить заново когда-то разрушенный мир представлялось им уникальным шансом войти в историю, сделать что-то важное. Но они уже совершили – одержали победу. Андрей гордился своим народом и обещал служить ему верой и правдой.
Примерно раз в неделю небольшими отрядами совершали вылазку в заснеженный мир мертвецов, которые, будучи разрозненными и лишёнными разума и цели, скитались по своему миру, не находя выхода, что делало их лёгкой мишенью. Конвертеры работали исправно, но их количество сокращалось пропорционально числу Смертаков. Сейчас их осталось десять, однажды не останется ни одного. Андрей поставил себе цель, а, как известно, Драконы всегда добиваются того, чего хотят.
Алёна и Илья перебрались на Аркс, конечно, не без сомнений и сопротивления. Андрею стоило больших трудов, чтобы убедить Илью в правдивости своих слов. Но всё решило видео: мама Лёна как-то сняла его обращение в Дракона. А уж встреча старых друзей и вовсе подкупила скептика Илью. Старые друзья, между которыми теперь пролегла целая жизнь и появилась разница в возрасте, были рады встрече. Кира встретила Алёну с теплотой, которая возможна только между очень близкими людьми. Они ими были, потому что у них один сын на двоих. И теперь в саду они сидели рядом, распивая местное вино из глиняных стаканов, как в старые добрые времена.
– Он ведь выбрал её ещё в детстве, – сообщила Кира.
– Было не по себе, когда они заявились и сообщили, что любят друг друга, – Илья поёжился.
– Драконы однолюбы, нам плевать на условности, – проговорил Павел.
– Спасибо, – Кира тепло улыбнулась друзьям. – Вы были хорошими родителями нашему сыну. Спасибо вам за него…
В это время Андрей кружил Алису в танце, трепетно прижимая к себе, как самое дорогое сокровище, что у него есть, а над их головами сияло «око Дракона»…
Конец первой книги.
С любовью, ваша Мира Кулеш.
Комментарий к Эпилог
*Гетерохромия (от греч. ἕτερος — «иной», «различный», χρῶμα — цвет) — различный цвет радужной оболочки правого и левого глаза или разная окраска различных участков радужной оболочки одного глаза. Здесь различны только кольца обрамляющие радужку, говорящие о принадлежности Дракона к определенному виду/окрасу.
Последние комментарии