Ее высочество [Герман Банг] (fb2) читать постранично, страница - 5

украдкой боязливый взгляд на m-lle Leterrier.

 Дети из сиротского дома шли мимо и приседали; дальше шли по террасе, -- ее высочество в день своих именин всемилостивейше пожаловала им здесь на верху площадку для игр с качелями и шестами, -- шли мимо, смеялись и шумели.

 M-lle Leterrier продолжала спать. Мария-Каролина тихонько вставала со скамейки и прокрадывалась за террасу. Когда дети громко вскрикивали, она вздрагивала и оглядывалась.

 Притаясь за деревом, смотрела Мария-Каролина, как они играли. Они стояли попарно длинным рядом, повернувшись к ней спиною. Да, они играли во "вдову".

 Мария-Каролина знала все их игры: "монах", и "колдун", и "кошка и мышка", и "принцесса в клетке".

 Как они визжали, бегая около качелей!

 -- Лови, лови ее! лови, лови ее!

 Ах, толстая Марта была вдовою!

 Вокруг кричали маленькие. Они играли в прятки, -- становились лицом к дереву и кричали, когда их найдут, и проворно убегали. Некоторые из них кувыркались на землю и барахтались, так что видны были из-под юбок их круглые розовые ножки.

 Старшие уставали. Они садились длинным рядом на скамейки, и обнимались, и покачивались. Некоторые начинали петь.

 Другие подпевали, покачиваясь всем телом на обе стороны.

 Маленькие пели своими ясными пискливыми голосками первые стихи. Вот маленькая, кудрявая крошка упала, и сидела плача на земле. Она продолжала петь за другими и размазывала землю по лицу, орошенному слезами.

 Мария-Каролина опять возвращалась тихонько к своей гувернантке.

 Однажды маленькие девочки были одни. Они играли во все игры старших, и никак не могли в них хорошенько сообразиться; ругаясь, вцепились, как маленькие петухи, друг другу в волоса, перессорились и надулись.

 Мария-Каролина прокралась туда из-за своего дерева.

 Она наклонилась над одною крошкою, которая хныкала и терла себе глаза.

 -- Помочь тебе? -- спросила она.

 Малютка встала и уставилась на нее. Потом отскочила и побежала прочь. Другие смотрели теперь на Марию-Каролину, приседали, хватались за свои передники и теснились, толкаясь, за деревья. Мария-Каролина стояла одна среди площадки.

 -- Хотите играть? -- спросила она опять и сделала к ним один шаг.

 Дети не отвечали. Они жались друг к другу, засовывая пальцы в рот. Некоторые продолжали делать реверансы. '

 -- Не хотите ли играть со мною? -- опять спросила Мария-Каролина, но тише.

 Она не получила никакого ответа, слышала только тихое сопение.

 -- Будем играть в "монахи", -- сказала Мария-Каролина, и пошла прямо к ним. -- Пойдем.

 Она взяла одну маленькую девочку за руку.

 -- Ты будешь со мною, -- сказала она.

 Малютка растерялась и принялась плакать. Она тискалась в толпу других детей, которые косились на Марию-Каролину и боязливо стояли, -- и казалось, что все они собираются разреветься.

 -- Что же, сыграем же в "монаха" -- сказала Мария-Каролина.

 Она взяла за руку другую девочку; малютка вскрикнула, точно ей нож в горло всадили. Мария-Каролина отпустила ее. Она посмотрела еще немного на других маленьких, которые робко стояли вокруг, и отошла,

 M-lle Leterrier проснулась. Они вернулись в замок.

 Синьор Песталоцци не понимал, почему ее высочество так мало успевает на уроках танцев и грации; ее высочество внезапно заливалась слезами среди кадрили между трех стульев, и лились безудержно ее слезы. Мария-Каролина плотно сжимала губы и делала свои па под скрипку синьора Песталоцци, а слезы струились по щекам.

 По вечерам, когда m-lle Leterrier навязывала ей перчатки выше локтей и выходила, и дверь за нею затворялась, и ее походка затихала в коридоре, Мария-Каролина вставала, опускалась на пол, на колени с вытянутыми кверху руками, и плакала, плакала, плакала.

 Она молилась возлюбленному Богу, прижавшись головой к ковру, молилась, сама не зная о чем, -- но она чувствовала себя так беспредельно, так ужасно несчастною. Тогда было Марии-Каролине около четырнадцати лет.

* * *

 Ее высочество выбрала для Марии-Каролины двух подруг.

 Это были две дочери тайного советника, девицы с светло-рыжими волосами и веснушками, покрывающими все лицо вплоть до шеи. Оне садились всегда на краешек стула; руки у них были холодные и влажные; они говорили только "да" и "нет", и за обедом ели, как вороны.

 По вечерам читали вслух под наблюдением m-lle Leterrier. Это были книги "pour les jeunes filles" [для девочек -- фр.]. Читали по очереди. Две веснушчатки не понимали ни слова. Когда очередь доходила до них, они без передышки отзванивали фразы так, что их щеки рдели.

 Никто не понимал ни слова.

 Mademoiselle вставляла свои замечания, и говорила каждый раз, когда чтица останавливалась перевести дух: "Очень красиво!" Когда они играли в карты, подруги постоянно оставляли ее высочество в выигрыше, и зато после игры бывали одаряемы лакомствами.

 Мария-Каролина относилась к ним с небрежной ласковостью. Больше всего занимало ее то, как много обе они могут запрятать в свои карманы. Ей казалось, что в их карманах для всего найдется место.

 Так проходило время.

 На каникулы возвращался домой из