Том 3 : Америка в Париже. Почти три года (Ленинградский дневник). Очерки [Вера Михайловна Инбер] (pdf) читать постранично, страница - 2

в из­
вилинах собственного мозга.
9

Глава 1
СТРУНЫ, КОТОРЫЕ НЕ РВУТСЯ

В Москве в ноябре месяце темнеет рано. В начале
пятого фонари зажжены и горят ярко, как ночью. В на­
чале пятого под взглядом этих фонарей уезжают за
границу.
Теперь уезжают с Александровского вокзала. Он —
в центре города, на Тверской. Не успеваешь опомнить­
ся, и ты уже там. А раньше, с Виндавским, было иначе.
Сначала шло Садовое кольцо. Потом вырастала Суха­
рева башня. Она стара. Со времени Ломоносова ее не
удивишь ничем. Но приятно было мысленно сказать ей,
хотя бы и безответной: «Прощай! Не забывай!» И она,
по мере сил, не забывала. А еще потом, после башни,
широко развертывалась Мещанская, первая из трех.
Это была уже не улица, а почти дорога. Дорога в
Европу.
Теперь все изменилось. Прощальным приветом за­
ведует уже не Сухарева башня, а Триумфальная арка.
Вокзал — несколько в стороне. Трамваи, первый и вось­
мой, и первый автобус почтительно останавливаются
перзд ним и начинают обратный путь. Вокзальные часы
круглы, крупны и янтарно-желты. Черные цифры про­
свечивают в них, как семечки зрелого плода. Часы пока­
зывают без четверти пять. Время — ноябрь. Осень.
Москва. Небольшой чемодан выглядит беспомощно. На
перроне у каждого вагона, у каждого окна образовы­
ваются небольшие человеческие водовороты. Есть и у
меня свой собственный водоворотик. «Пишите!» — несет­
ся оттуда. Я киваю головой: «Непременно!» Второй зво­
нок взрывается, как бомба. «Не забывай, не забывай­
те!» — доносится снова. «Как можно,— отвечаю я ,—
никогда на свете!» Увы, вскоре выясняется, что я забы­
ла многое. Но об этом потом...
Третьего звонка теперь не бывает. Путешествие на­
чинается.
В купе — чистота, блеск протертого металла. Чемо­
дан, заняв подобающее ему место в сетке, выглядит у же
менее жалким. Разговорчивые колеса завели свои желез­
ные частушки. И это надолго... С дивана приподымается
Ю

плотная, но стройная фигура европейского покроя,
фигура вежливо приподымает кепи и спрашивает понемецки, говорю ли я на этом языке. Я отвечаю, что,
кажется, да.
— В таком случае,— и вежливая фигура вынимает
из бумажника паспорт,— будьте добры... Так как мы
едем с вами вдвоем, я хочу, чтобы вы точно знали, кто
я такой. А то мало ли что может случиться. Разрешите
представиться: Вильгельм Эренпрайз. Прошу вас, про­
верьте по паспорту. Всегда лучше знать точно, с кем
едешь, особенно женщине. Представитель фирмы «Бергманн и компания». Специальность — хирургические
принадлежности, главным образом — струны для за­
шивания ран. Из Нюрнберга.
Таким образом заграница начинается еще в Москве.
Должна сознаться, что Вильгельм Эренпрайз из
Нюрнберга меня очень интересует. Это — настоящий
немец довоенной выделки, но уже тронутый послевоен­
ным брожением. Эта двойственность делает его вдвое
занимательным в моих глазах. Я трачу час на то, чтобы
как следует подружиться с Эренпрайзом Вильгельмом.
По опыту я знаю, что человек охотнее и легче всего го­
ворит о своей профессии, и поэтому прежде всего я под­
бираюсь к струнам для зашивания ран. Необходимо при­
бавить, что Вильгельму Эренпрайзу всего двадцать во­
семь лет (я узнала это из паспорта). В эти годы люди
еще разговорчивы. Итак, струны...
— Знаете ли вы, что такое струна,— начинает пред­
ставитель фирмы «Бергманн и компания», и чуткие коле­
са, прислушавшись к ритму его речи, ввязываются в
разговор о струнах.— Знаете ли вы, что такое струна?
Нет, уважаемая, вы не знаете, что такое струна. Вы ду­
маете, что это то, на чем играют. То, на чем играет, на­
пример, скрипач, Шуберта, например. Что речь идет о
тех струнах, которые в самую неподходящую минуту
рвутся. До известной степени это так. И эти струны то­
же струны. Но главные струны это те, которые не рвутся.
Единственная фирма, которая выделывает их,— это
фирма «Бергманн и компания», чьим представителем
я имею честь состоять. Знаете ли вы, в чем вся трудность
медицинских струн?
11

— Не знаю,— говорю я.
—■ Я так и думал. Так слушайте. После операции
необходимо зашить рану. Лучше всего зашить ее самой
тонкой струной, той, на которой скрипач берет самую
нежную ноту. Но для этого необходимо сделать эту
струну стерильной. Как это сделать? Что для этого
нужно?
— Кипятить,— отвечаю я в простоте души.— Так
же, как все остальные медицинские принадлежности.
— Прекрасно. Допустим. Но знаете, что произойдет
со струной, если вы начнете ее кипятить? Она просто
лопнет. А операция — это не концерт. Это — гораздо
серьезнее... Долго думали хирурги над этой задачей:
как стерилизовать струну, не нагревая. И, наконец,
фирма «Бергманн и компания» додумалась до этого.
Конечно, это — ее секрет. И вот меня послали в Совет­
скую Россию предложить наши струны, которые
стерильны и в то же время не рвутся, вашим больни­
цам. Я был в Москве и Ленинграде. Я был у