Рассказы [Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович 

СТАРАТЕЛИ.(очерк из уральской жизни.)

I.

   ...Мне пришлось сделать еще шагов двести, как до моего слуха явственно донеслись сдержанное, глухое ворчание и отрывистый, нерешительный лай; еще сто шагов -- и лес точно разступился предо мною. Был узкий и глубокий лог; на правой стороне его виднелся яркий огонь, который освещал небольшой палаустный {"Палаустными" на Урале называют такие балаганы, которые строятся на подобие детских домиков из двух карт.} балаган, приткнувшийся к самой опушке леса; группа каких-то людей смотрела в мою сторону. Из высокой травы едва подымалась острая морда лохматой собачонки; она лаяла на меня с тем особенным собачьим азартом, который проявляется у собак только в лесу. Не было сомнения, что я попал на стоянку каких-нибудь "старателей" {Старателями в средней: части Уральских гор называют тех приисковых рабочих, которые отыскивают золото или платину "от себя" и потом сдают ее арендатору прииска.}, наведенных в эту глушь жаждой легкой наживы и слепой верой в какое-то, никому неизвестное, счастье.    -- Кто там, крещеный?-- сердито окликнул меня мужской голос, когда между мной и балаганом оставалось всего шагов тридцать.    -- Охотник... Сбился с дороги. Пустите переночевать,-- отозвался я, защищаясь от нападавшей на меня собаки прикладом ружья.    -- Какая ночью охота!...-- проворчал тот же мужской голос.-- Тут, по лесу-то, много бродит вашего брата...    Сердитый бас, вероятно, прибавил бы еще что-нибудь не особенно лестное на мой счет, но его перебил мягкий женский голос, который с укором и певуче проговорил:    -- Штой-то, Савва Евстигнеич, пристал ты... Разе не видишь -- человек заплутался? Не гнать же его, на ночь глядя. Куфта, Куфта, цыц проклятая! Милости просим... Садись к огню-то, так гость будешь!    Я подошел к самому огню, впереди котораго стоял приземистый, широкоплечий старик в красной кумачной рубахе; серый чекмень свесился у него с одного плеча. Старик был без шапки; его большая седая борода резко выделялась на красном фоне рубахи. Прищурив один глаз, он зорко осматривал меня с ног до головы. Лохматая, длинная Куфта не переставала рычать на меня, подошла к женщине, которая сидела у огня на обрубке дерева, и покорно положила голову к ней на колени. Лица сидевшей женщины невозможно было разсмотреть,-- оно было совсем закрыто сильно надвинутым на глаза платком.    -- Здравствуйте!-- проговорил я, вступая в полосу яркаго света, падавшую от костра.-- Пустите переночевать,-- сбился с дороги...    -- Мир дорогой!-- певуче ответила женщина, стараясь удержать одною рукой глухо ворчавшую на меня собаку.-- Ишь ты, как напугал нас. Да перестань, Куфта!... Мы думали, лесной бродит... Цыц, Куфта!... Садись, так гость будешь.    Я хотел подойти к балагану, чтобы прислонить к нему ружье, и только теперь заметил небольшого, толстенькаго человечка, одетаго в длиннополый кафтан и лежавшаго на земле прямо животом; подперши коротенькими, пухлыми ручками большую круглую голову, этот человек внимательно смотрел на меня. Я невольно остановился. Что-то знакомое мелькнуло в чертах этого круглаго и румянаго лица, едва тронутаго жиденькой черноватою бородкой.    -- Да это ты, Калин Калиныч?-- нерешительно проговорил я, наконец.    -- А то какже-с?... Я-с самый и есть,-- растерянно и вместе радостно забормотал Калин Калиныч, вскакивая с земли и крепко сжимая мою руку своими маленькими, пухлыми ручками.-- Да, я самый и есть-с...    -- Да ты как попал сюда, Калин Калиныч?    -- Я-с?-- Я-с... я-с... вот с Василисой Мироновной,-- забормотал Калин Калинин, почтительно указывая движением всего своего тела на сидевшую у огня женщину.-- А вы на охоте изволили заблудиться?... Место, оно точно, глуховато здесь и лесная обширность притом... Очень пространственно!    Калин Калиныч смиренно заморгал узкими глазками, улыбнулся какой-то виноватой, растерянной улыбкой и опустился опять на землю, пробормотав: "Да, здесь очень пространственно!"    -- Я вам не помешаю?-- спросил я, обращаясь ко всем.    -- Известно, не помешаешь... Куда тебя деть-то, на ночь глядя,-- отвечала Василиса Мироновна, не двигаясь с места.-- Только ты, смотри, не заводи здесь табачнаго духу... Место здесь не такое. А ты чьих будешь?    Я назвал свою фамилию. Раскольница, Василиса Мироновна, известная всему среднему Уралу, как раскольничий поп,-- посмотрела еще раз на меня и заговорила уже совсем ласково:    -- Знаю, знаю! Слыхала... А в лесу-то как заплутался?    Я присел к огню и в коротких словах разсказал свою историю, т.-е. как я рано утром вышел на охоту с рудника Момынихи, хотел вернуться туда обратно к вечеру, а вместо того попал сюда.    -- Одначе, здоровый крюк сделал!-- проговорила Василиса Мироновна, обращаясь к старику.    -- Ему бы надо было обогнуть Черный Лог, а потом Писаный Камень... Тут ложок такой есть, так по нему до Момынихи рукой подать,-- отвечал старик.    -- А отсюда до Момынихи сколько верст будет?-- спросил и