Письма от другой (СИ) [Мира Айрон] (fb2) читать онлайн

Глава первая

Даниил с Мироном ехали от психотерапевта. Сегодня был последний приём. Старый доктор, самый дорогой и самый именитый в столице, сказал, что курс пройден успешно, Мирон практически восстановился. Даниил с иронией подумал, что доктор, наверно, действительно стоит своих денег, ведь он не рекомендовал Мирону ещё курс, а потом ещё, а потом для закрепления ещё… Терапия не превратилась в бесконечный сериал. Старый доктор сказал как отрезал: лечение закончено. Но если он, Даниил, хочет закрепить эффект, самое лучшее — провести хотя бы месяц в настоящей деревне, вдалеке от "цивилизации".

Чего-чего, а домика в деревне у Даниила не было. Была хорошая квартира в центре столицы; была помощница по хозяйству, проверенная годами женщина за пятьдесят, Зинаида Дмитриевна; была няня у Мирона, которая сопровождала его в школу и на дополнительные занятия. Няня была довольно молодая, и пыталась строить глазки Даниилу. Он это видел, хотя делал вид, что не замечает, и давно мечтал рассчитать её, но так сложно найти новую! А за этой нет других грехов, у Даниила дома везде камеры, он просматривает записи с них ежедневно. Доверяй, но проверяй.

— Папа, а мы правда поедем на лето в деревню? — Мирон впервые подал голос с тех пор, как они вышли от доктора. Чёрные глаза смотрят на Даниила с надеждой из-под длинной светлой чёлки.

— А ты хочешь, сын? — их глаза встретились в зеркале.

— Да, очень!

Это второе, о чём попросил Мирон за полгода, с того момента, как его мать погибла. Зимой, на даче у друзей, катаясь на снегоходе вместе с Мироном, Лера въехала в дерево. Сама она погибла на месте, а Мирон угодил в реанимацию с сочетанной травмой. Беда случилась в декабре, а сейчас июнь.

Тогда, едва придя в себя, Мирон обратился к Даниилу с первой просьбой.

— Не оставляй меня, пожалуйста, у меня больше никого нет!

Даниил, взрослый мужчина тридцати шести лет отроду, плакал, сидя возле кровати семилетнего мальчика. Мирон не пролил ни слезинки.

Когда-то Даниил был женат на Лере, матери Мирона, но они развелись десять лет назад, а Мирону вот-вот исполнится восемь. Кто отец Мирона — тайна, покрытая мраком. И эту тайну Лера забрала с собой. Мирон по какой-то причине всегда считал своим отцом его, Даниила, и не хватило духу его разубеждать. Видимо, мальчик так думал, потому что Даниил и Лера сохранили достаточно цивилизованные отношения. Иногда она даже оставляла Мирона у Даниила, если ей нужно было отлучиться. Лера была журналисткой, работала на одном из городских телеканалов. Она выросла в детдоме, потому у Мирона и не было больше родственников. Он понимал, что остался совсем один, и вцепился тогда в сильную руку Даниила.

Они многое пережили за полгода. Процедуру усыновления. Долгий восстановительный период. Мирон пропустил в школе три месяца, вернулся на учёбу только в апреле. Они всё наверстали, и Мирон успешно перешёл во второй класс. Вернулись к музыке и рисованию. Дважды в неделю посещали психотерапевта.

Родители Даниила, постоянно проживающие в Греции, не поняли его поступок, не одобрили. Они и Леру раньше не особо жаловали. Не поняла Даниила и Амалия, его подруга. Ребёнок, да ещё сын бывшей Даниила, не вписывался в её планы. Она ушла от Даниила, поняв, что он не уступит. Однако, поразмыслив, решила вернуться, но тут уже не принял её Даниил. Он тоже поразмыслил, и решил, что "такой хоккей нам не нужен". Уж женщин-то на его век точно хватит, отбоя нет!

Итак, они с Мироном всё выдержали, Даниил устоял. Он не мог бросить Мирона. Не мог, и всё тут. Не мог оставить семилетнего парня один на один с реальностью. Пусть Мирон ежедневно, каждую минуту напоминал Даниилу Леру, на которую был удивительно похож. А Даниилу вовсе не хотелось Леру помнить: их брак был ежедневной пыткой. Она не умела любить, заботиться. Для неё существовала только она сама, её красота, её карьера, которую она строила с упорством маньяка, не гнушаясь связями ни с кем, переходя из рук в руки, из постели в постель. Каким-то чудом они прожили три года и разбежались полюбовно, сохранив подобие приятельских отношений. Может, она и врала Мирону, что Даниил — его отец. Надо же было что-то говорить, когда сын начал спрашивать.

Даниил вынырнул из своих тяжёлых, вязких мыслей. Мирон ждёт ответа.

— Ну если ты хочешь, сын, конечно, поедем. Может, не на всё лето, хоть на месяц. Сегодня же займёмся поиском дома.

Мирон радостно захлопал в ладоши, а потом обхватил Даниила за шею, несмотря на то, что тот был за рулём. Он никогда себе такого не позволял. Видимо, радость была огромной. Даниил улыбнулся.

* * * * * * * *

Наташа вернулась домой с работы, накормила Джоя, потом котов (большая беспородная собака и три кота достались ей вместе с домом), полила небольшой огородик, и только тогда принялась готовить ужин для себя. Ну как ужин? Салат из того, что выросло на её огороде. Огурцы, зелень. До этого года у Наташи не было огорода никогда, и новизна ещё не стёрлась. Она была ужасно горда, что сама вырастила некий урожай. Жаль, некому похвастаться.

Потом она села за компьютер. Как не оттягивай момент, а нужно выполнять обещание, данное ею самой себе.

Адрес давно найден. Наташа ещё раз внимательно просмотрела весь текст, решительно прикрепила файл к письму и нажала "отправить". Что ж, она это сделала! Конечно, она была уверена, что её письмо проигнорируют, никого не заинтересует её роман. Это она вынашивала его несколько лет, а потом несколько месяцев печатала, перепечатывала, перечитывала тысячу раз. Однако таких, как она, много. Очень много. Намного больше, чем тех, кто возжелает их творения прочитать.

Она задумала этот роман, когда долгими зимними вечерами, полтора года назад, сидела у постели угасающего мужа, Виталия. Он был старше Наташи на двадцать лет. Когда-то давно, будучи на службе в армии, он попал на ликвидацию последствий взрыва, да не простого. Это единственное, что знала Наташа: ему нужно было как-то объяснить ей, почему он не может иметь детей. Больше он не рассказал ничего и не проговаривался даже в подпитии. Однако последствия всё же проявились, и чуть больше года назад мужа не стало. Наташа ухаживала за ним несколько месяцев. И потом она опять осталась одна на всём белом свете.

Наташа выросла в одном из подмосковных детдомов, она никогда не знала ничего о своём происхождении и истории её появления в детдоме. Детдом был небольшой и на редкость хороший, тут Наташе повезло. Никаких ужасных историй, всё почти по-семейному. В детдоме у неё была подруга Лерка, очень бойкая и красивая. И откровенная, палец в рот не клади. Потом их пути разошлись, уже в институте.

Потом появился Виталий. Наташа тогда работала делопроизводителем в детском саду, а Виталий приходил туда проверять пожарную безопасность. Ему было уже за сорок, и по понятным причинам он не смог создать семью. Скромная и тихая Наташа стала ему товарищем по несчастью. Они сошлись, как два одиночества, и прожили душа в душу десять лет.

Потом болезнь мужа. И вот, в тридцать пять лет, Наташа опять осталась одна. Правда, ей досталась квартира Виталия. Наташе было неуютно там в одиночестве, а подруг не было, муж отнимал всё её внимание. Какие подруги могут быть у замужней женщины? Так он рассуждал.

К тому же, она уже мысленно сочиняла свой роман тогда, а лучшее место для писателя, как известно, — загородный дом.

Наташа продала квартиру в Подмосковье и купила дом в одной из деревень под Тверью. Она не стремилась в большой город. Что ей делать там?

С работой возникли проблемы. Наташа была филолог по образованию, изучала русский язык и литературу. Однако ближайшая школа была в большом селе за двадцать километров, там же были библиотеки, больницы. В их деревне детей было мало, и все разновозрастные, их возили на учёбу в село. Но ведь не наездишься, а машины у нее нет, и водить не умеет. В деревне, где поселилась Наташа, было только почтовое отделение. Вскоре почтальон ушла на пенсию, уехала к детям в город, и Наташа заступила на её место. На её участке была вся их деревня и две соседние, совсем маленькие.

Зато был водопровод, газ (газопровод располагался не очень далеко) и интернет! По рассказам старожилов, года три назад прямо рядом с деревней построили какую-то вышку, немало смутив местное население и породив множество слухов и гипотез.

Так что компьютер, доставшийся от мужа, очень даже пригодится: Наташа печатала и печатала, с поздней осени, с тех пор, как поселилась здесь.

От нечего делать зашла на сайт объявлений: у неё осталась привычка смотреть дома, цены, аренду.

Взгляд "зацепился" за интересное объявление. Приличная семья из двух человек, москвичи, отец и сын — мальчик семи лет, — снимут дом или часть дома в деревне недалеко от Москвы на месяц.

Нет, что это она? Опасно. Конечно, ей ужасно скучно, и она бы не отказалась от дополнительного заработка. Но разве можно сейчас незнакомым людям доверять? Вот если бы через знакомых, а так… Да и кому нужна их глушь? Вот в селе много дачников, а тут нет. Хотя река хорошая, а ещё пруд. Рыбаки приезжают.

И вообще, там написано: недалеко от Москвы. Конечно, всё относительно.

Наташа запрещала себе думать об этом объявлении, но мысли возвращались и возвращались, даже спать нормально не давали. Утром, перед работой, она зашла на сайт. Объявление на месте. Не дав себе передумать, написала о доме и о деревне. Выключила компьютер и ушла на работу.

Вечером Наташа нарочно не спешила включать компьютер и проверять почту. Накормила своих "домочадцев", полила огородик, нашла ещё парочку огурцов, которые только-только пошли.

Из издательства, конечно, не было ничего, хотя письмо было прочитано. Она подумала-подумала, и переслала письмо с её романом ещё в два других издательства.

Потом зашла на сайт объявлений, и вот там её ждал ответ! В сообщении просили скинуть максимальное количество фотографий дома (в том числе, комнат, кухни, удобств) и окрестностей, рассказать подробнее о деревне, контингенте проживающих, коммуникациях, дорожной развязке. Они выбирают из нескольких вариантов, — так написал ей некто Даниил.

Наташа сделала фотографии комнаты, которую планировала сдавать, душевой, туалета, кухни, веранды, двора, улицы. Сообщила о собаке и трёх котах и рассказала всё, что он просил. Она постоянно спрашивала себя, не опасно ли это, у неё совсем не было опыта в подобных делах.

Но подумав, решила, что пока ей ничто не угрожает, у нее нет геолокации, адрес на фото не высвечивается. Вряд ли их деревней интересуется суперхакер. К тому же, если квартиранты всё же приедут, она потребует предъявить документы, это будет одно из условий.

Через полчаса после того, как она отправила письмо с фотографиями, пришёл ответ. Даниил просил номер её телефона, чтобы созвониться и всё обсудить.

Подумав, Наташа признала разумность его требования, ведь невозможно бесконечно обсуждать всё в переписке. Написав номер, она быстро проверила примерные цены на подобную аренду в их местности.

Звонок раздался примерно через полчаса, время уже подходило к десяти вечера.

Энергичный, довольно приятный мужской голос спросил после приветствия:

— Наталья?

Её никогда никто так не назвал. Всегда только Наташа, даже на работе, и в институте, когда училась. Их, сирот, поступивших по квоте, знали все преподаватели, звали по именам. Видимо, чтобы хоть как-то компенсировать им отсутствие близких, домашней атмосферы

— Да, это я, — робко сказала она. Наташа редко говорила по телефону — не с кем было. У неё в телефонной книге-то только номер начальницы почты и различные служебные номера.

— Меня зовут Даниил Белов, мы с вами общались по поводу аренды дома. Точнее, его части. Нас интересует период с конца июня, примерно со следующего понедельника, до конца июля. Месяц.

— Хорошо, поняла. В доме три довольно просторных комнаты; две сообщающихся можете занимать. Я буду жить в изолированной, и у нас будут отдельные выходы на кухню, в места общего пользования и в коридор.

— Отлично. Наталья, вы понимаете, что должны будете предоставить документы, удостоверяющие личность, и документы о праве собственности? В свою очередь, я тоже предоставлю свои документы и документы сына.

— Конечно, без проблем.

Всё верно. Вдруг она сама сняла этот дом на короткий срок и сдаёт в субаренду? Наташа читала о таких случаях.

Они обсудили цену (Наташа поняла, что потенциальный квартирант тоже изучил сайт), и договорились, что в понедельник, ближе к вечеру, Даниил с сыном приедут. У Наташи оставалось три дня на подготовку.

…Даниил решил ехать в понедельник, потому что с утра должен был ещё появиться в издательстве, провести планёрку, как следует "завинтить гайки", чтобы весь период его отпуска работники были в тонусе.

Даниил был не просто директором, а самым настоящим владельцем издательства. Ну и директором.

В пятницу с утра он вызвал к себе Палыча (Сергея Павловича, главного редактора), и дал ему задание к концу дня изучить поступивший материал и распечатать для него, Даниила, несколько присланных авторами произведений, которые Палыч считает стоящими и перспективными. В этом плане Даниил полностью доверял главреду.

Даниил всегда лично читал всё то, что отбирал Палыч, причем, печатный вариант, а не электронный. Они называли это "рукописи". Отлично, как раз в деревне и почитает, очень кстати. Осень не за горами, и к тому времени надо найти, чем завлечь читателя.

Исполнительный Палыч, у которого, как подозревал Даниил, в сутках было больше двадцати четырёх часов, к вечеру принёс аж пять "рукописей", в разных жанрах. Позаботился о начальничьем отдыхе, молодец. Даниил сложил это всё в портфель, моментально раздувшийся, и пообещав, что в понедельник утром он ещё появится, отбыл домой.

Им нужно за выходные собраться, отправить в отпуск Зинаиду Дмитриевну…и рассчитать, наконец, няню. Вот и повод.

Глава вторая

Даниил с Мироном выехали в понедельник днём, как и планировали.

Утром Палыч ещё напомнил, что через полторы недели ему будут нужны четыре дня. Даниил совсем забыл, что у Палыча грядёт большое семейное событие: свадьба единственной дочери. То есть, четверг на следующей неделе Палычу нужен для подготовки, с потом три дня на свадьбу — гулять так гулять.

Значит, им с Мироном придется провести эти четыре дня в Москве. Даниил пока ничего не сказал Мирону, чтобы не расстраивать.

Мирон с восторгом смотрел по сторонам. Он был абсолютно городским жителем, выезжал с матерью только на дорогие курорты и фешенебельные дачи к знакомым, нужным людям.

Дом, который они будут арендовать, выбрал по фотографиям Мирон. Ему понравился самовар, стоящий на кухне и попавший в кадр, а также высокие железные кровати, заправленные лоскутными одеялами. На кроватях лежали пирамидкой подушки, накрытые сверху белой ажурной накидкой.

Наташа специально стремилась так обустроить дом. У неё никогда не было бабушки, но в фильмах и на картинках в интернете она видела такие одеяла, коврики из лоскутков, высокие кровати и подушки с накидкой. Ей хотелось именно такого уюта, а к рукоделию она была приучена с детства.

Из них воспитывали будущих хороших жён, хозяйственных, терпеливых и скромных. Их адаптировали к "выпуску", готовили к реальности, чтобы они не были беспомощными и неприспособленными.

А Виталий продолжил "воспитание", культивируя в Наташе хозяйственность и скромность. Такой должна быть жена, считал он: молчаливой, скромной, слушать мужа, не перебивать.

Наташа привыкла к тому, что абсолютно никого не интересует то, что происходит в её мыслях, в её душе. Она всегда стремилась быть молчаливой, незаметной, никому не докучать.

Но она очень много думала и мечтала. Ей не было скучно, потому что внутри неё существовал целый мир, увлекательный и интересный.

…Даниилу постепенно передался энтузиазм Мирона. Они ехали полями, чувствуя запахи цветов, травы, нагретой солнцем земли…

У Даниила тоже не было бабушки в деревне, его бабушка (мама мамы) жила в Греции. Ему довелось бывать в достаточно больших сёлах, а вот деревень он не припоминал.

Наконец, они нашли Андреевку, утопающую в зелени. Рядом была река, чуть поодаль — гладкий, почти прозрачный пруд. Мирон был в восторге, подпрыгивал, хлопал в ладоши.

Проехав по центральной улице, они свернули в узкий проулок и вскоре увидели нужный дом с зелёным забором. Басисто залаяла собака. На заборе сидел серый мохнатый кот и недовольно смотрел на большой чёрный внедорожник, остановившийся у ворот.

Хозяйка вышла их встречать, распахнула ворота, чтобы Даниил мог загнать машину во двор. Но сначала они изучили документы друг друга.

"Мужчина явно с достаточно тяжёлым характером", — определила про себя Наташа. Среднего роста, в меру спортивный. Чёрные, как вороново крыло, волосы, красиво, модно и коротко подстриженные. Чёрные, не очень большие, но очень цепкие и внимательные глаза за стёклами очков. Нос с небольшой горбинкой, резко очерченный рот и волевой мужественный подбородок. Виски чуть тронуты сединой, совсем чуть-чуть, но лицо молодое.

Черноглазый светловолосый мальчик с модной, довольно длинной стрижкой, протянул Наташе ладонь для пожатия:

— Мирон, — он очень мило и нерешительно улыбнулся, растрогав Наталью. Мальчик понравился.

— Наташа, — привычно ответила она, пожав теплую ладошку.

— Наталья Юрьевна, — сухо поправил Даниил Александрович (как он отрекомендовался). — Вам же не пятнадцать лет.

— Да, это точно, извините, — хозяйка покраснела так, что слезы выступили на глазах. — Просто привычка, все так зовут.

Наташа показала жильцам их комнаты, показала, что где находится, и ушла на кухню готовить ужин и заваривать чай со смородиновым листом.

Потом они ели салат, картошку, — пока прошлогоднюю, но вкусную, пили чай.

Даниил исподтишка разглядывал хозяйку. Дааа, более незаметную и серую внешность сложно представить. Светло-русые волосы чуть ниже плеч, достаточно густые, но прямые, без чёлки, убранные в "хвост"; голубые глаза со светлыми ресницами и бровями; нос небольшой, обыкновенный; кожа белая, немного веснушек, и довольно большой рот.

Фигура, если можно так назвать это, под стать всей остальной внешности: невыразительная, похожа на подростковую, причем, непонятно, принадлежит девочке или мальчику.

Виталию очень нравилась её внешность, она вписывалась в его представление о том, какой должна быть жена: молодой, молчаливой, незаметной, скромной.

Даниилу она не понравилась, и сразу поняла это. Но она и не червонец, чтобы всем нравиться.

— Готовить будете сами, Даниил Александрович, или предпочтёте, чтобы готовила я?

Вот этот вопрос привёл самоуверенного и строгого "квартиранта" в ступор, Наташа ясно видела. Видимо, он совсем упустил из виду данную тему. И похоже, готовка, мягко говоря, не входит в число его любимых дел. Наташа подумала не без злорадства, что она хоть немного отомщена за её "не пятнадцать лет" и за то, с каким кислым видом он разглядывал её за столом. Думая, что она не замечает. Наивный. Наташа была очень наблюдательна от природы; к тому же, у неё было мало бытового жизненного опыта, однако она прекрасно разбиралась в людях.

Этот Даниил Александрович не плохой и не злой. Скорее, наоборот, но он будто немного заблудившийся, ищущий, не знающий, куда кинуться. В нём чувствовалась некая тревога и, несмотря на деловитую и энергичную самоуверенность, какая-то растерянность.

— Хорошо, я буду готовить. Вечером, после работы. Вам нужно будет только разогреть на следующий день.

— Хорошо, договорились, — в его голосе ясно различалось облегчение, — а мы возьмём на себя покупку продуктов. Или вы предпочтёте, чтобы за готовку я отдельно платил?

Он вновь обрёл почву под ногами, и его глаза смотрели цепко и насмешливо из-за стёкол супермодных очков. Наташа не разбиралась, но почему-то была уверена, что супермодных.

— Нет, что вы! Я не зарабатываю готовкой. Нет выдающихся кулинарных способностей. Всё равно я готовлю для себя, просто буду готовить чуть больше.

— Значит, с нас продукты, — в голову Даниила закралось подозрение, что она посмеивается над ним. — Где здесь хороший магазин?

— У нас в Андреевке есть, но с маленьким выбором продуктов. В селе, в двадцати километрах отсюда, есть хорошие магазины. Вы наверняка проезжали мимо села?

— Мы даже ехали через это село! — подал голос Мирон, который, казалось, клюёт носом. — Около села паслись коровы!

— У нас тут тоже есть коровы, но их мало, всего четыре. Тут пожилые люди живут, в основном, и им уже тяжеловато за коровами ходить. Так, по мелочи держат, коз, кур, гусей.

— И я увижу коз, кур и гусей? — Мирон был рад так, словно увидит инопланетян.

— Увидишь, конечно, — задумчиво проговорил Даниил Александрович и поспешил вернуться к прежней теме. Видимо, ему всегда нужна ясность во всём, а она, Наташа, должна "закрепить" материал. — Итак, мы покупаем продукты на всех, а вы готовите на всех, Наталья Юрьевна. В магазин можно ездить раз в несколько дней.

— Хорошо, — кивнула Наташа. — Только молочку в магазине не берите, зачем фабричное? Я тут знаю, у кого корова чистая, и кто сам чистоплотный, у них всё куплю. Пробовал домашнюю сметану?

Она смотрела на Мирона.

— Неееет, — покачал он головой. — Я вообще не ем сметану.

— Аллергия? — Наташа посмотрела на Даниила Александровича

— Нет, — пожал плечами тот. — Не любит ни молоко, ни сметану.

— А где ты работаешь, Наташа…Юрьевна? — спросил Мирон, бросив быстрый взгляд на отца.

— На почте, почтальоном.

— Ух ты! А ты возьмёшь меня с собой письма носить? Я буду сумку таскать, как в стихах, "с толстой сумкой на ремне"!

— Мирон, — предостерегающе проговорил Даниил Александрович. — Нехорошо напрашиваться.

Он не узнавал Мирона, давно не видел его настолько общительным и бойким. Видел ли вообще?

— Возьму, когда привыкнете немного, но учти, я хожу пешком, а у меня ещё две деревни на участке.

— Ну и что?

Даниил чувствовал, что события выходят у него из-под контроля, а этого он не любил. Дама оказалась с характером, хоть и внешне никакая. В ней чувствовалось какое-то внутреннее достоинство. И ещё Даниил руку бы дал на отсечение, что она здесь, в Андреевке, не коренной житель, и выросла не в селе. Она как будто "играет" в деревенскую жизнь. Странно.

Чем-то она понравилась Мирону. С новой подругой Даниила, Ксенией, сын так никогда себя не вёл, игнорировал её.

Даниил приглашал Ксюшу поехать с ними, но она даже, будто, испугалась. Он особо не настаивал. Для приличия пригласил. У них же закрепление лечения, Ксения не очень-то вписывалась в поездку; но он знал, что она откажется. Так что совесть очистил, и оба они расстались на месяц, довольные друг другом.

В этот вечер они оба уснули, как младенцы. Наташа достала для "квартирантов" из шкафа два совсем нераспечатанных комплекта постельного белья. Вот и пригодилось "приданое" из детдома! И ещё несколько таких комплектов лежит, Виталий покупал.

Она постелила, счастливый Мирон попрыгал на пружинистой кровати, а через несколько минут уже крепко спал.

Даниил, который в городе часто сиживал часов до трёх ночи, уснул в половине одиннадцатого, сам не понял как. Даже не все вещи разобрал. И не начал смотреть ни одну "рукопись".

Первая неделя пролетела незаметно для всех, и каждый был удивлён переменами, происходящими в жизни.

Мирон, который "не любит ни молоко, ни сметану", наел за неделю щёчки. Наташа, правда, давала ему деревенскую "молочку" понемногу, опасаясь за его поджелудку и печень. Из творога старалась что-то приготовить: сырники, вареники, ватрушки. Но у Мирона и без "молочки" разыгрался прекрасный аппетит, видимо, оттого, что он проводил весь день на улице, много двигался.

Пару раз Даниил Александрович с сыном ходили рыбачить на пруд, они привезли с собой удочки.

Три раза ездили в село, и однажды Даниил предложил Мирону зайти в столовую, но тот наотрез отказался, объявив, что ему вкусно только у Наташи Юрьевны.

Нашли в сарае старый велосипед, отмыли, подкачали колёса, и Мирон гонял по улице.

Даниил Александрович освоил баню, которой Наташа до сих пор не пользовалась. Она не переносила баню. Они навели там порядок, всё вымыли, и Даниил баню растопил. Потом долго был там, Наташа уже начала волноваться. Вернулся с красным лицом, долго сидел на веранде и пил чай со смородиновым листом.

С тех пор баня была ещё дважды, но туда ходил только Даниил Александрович, Наташа и Мирон отрицали.

Пока Наташа работала, "квартиранты" ходили не только рыбачить, но и купались, да и просто гуляли по окрестностям.

Наташа поймала себя на том, что привыкла к Мирону (она искренне надеялась, что только к нему), что спешит с работы домой, постоянно думает, что бы такое вкусное приготовить. Раньше она руководствовалась принципом, который проповедовал Виталий: пища должна быть простой и однообразной. Теперь Наташа в корне изменила своё мнение, начала совершенствоваться в кулинарном деле, и оказалось, что она не без способностей.

Одна мысль беспокоила её: где мать Мирона, супруга Даниила Александровича? От неё не только нет вестей, "мужчины" даже никогда не упоминают её в разговорах. Но спрашивать Наташа стеснялась, даже у Мирона.

Даниил Александрович иногда подолгу с кем-то говорил по телефону, но похоже, по работе. А ещё он постоянно изучал какие-то папки с бумагами.

Наташа даже забыла о том, что отправила письма с романом в три издательства. Лишь один раз вспомнила мельком, но тут же снова забыла.

Иногда Мирон засиживался допоздна, и тогда они все вместе сидели на веранде и слушали сверчков. Если Мирон засыпал раньше, Наташа тоже всегда "испарялась", не напрягала своим присутствием Даниила Александровича; он сидел на веранде и читал.

— Как давно вы живёте в Андреевке? — однажды спросил он у Наташи, когда они сидели на веранде втроём.

— С октября.

— А где жили до этого?

— В Истре. После института. Училась в Москве. А до учёбы жила тоже в Подмосковье, но в другом городе.

Итак, он не ошибся. Она городская. Даниил всегда был очень любопытен; к этому располагало и его дело. Волей-неволей ему приходилось интересоваться людьми, вникать в их проблемы, узнавать об их жизни.

— Что побудило вас покинуть город и переехать в деревню?

Чёрные глаза пристально и цепко смотрят на Наташу из-за стёкол очков. Кажется, она попала под прицел его естествоиспытательского изучения как кур в ощип. От скуки решил поизучать её? Ну-ну.

— Решила сменить обстановку после смерти мужа.

— Вы были замужем? — он так искренне удивился, словно она сказала, что принимала участие в экспедиции на Луну.

— Да, в течение десяти лет, — усмехнулась Наташа. — Муж был старше меня на двадцать один год. Прошлым летом его не стало, ему было пятьдесят пять.

"Значит, ей сейчас тридцать пять. Так сразу и не дашь. Неопределенно выглядит".

— Почему вы совсем одна?

— Родителей не стало, а братьев и сестёр не было, — Наташа сказала заученную фразу, которую повторяла всем не в меру любопытным. Она не собиралась раскрывать душу перед каждым интересующимся.

…Однажды Мирон вспомнил о том, что Наташа обещала взять его с собой на работу. Даниилу пришлось сдаться. Зато он почти всё прочитал, оставшись один. Четыре "рукописи" из пяти, и одну из них "забраковал".

Оставалось то, что он не любил больше всего: роман для женщин. Даниил называл такие "дамскый", подражая произношению, распространенному среди театральных актёров советского времени.

Итааааак, "Эпистолярный роман". Даниил вздохнул. Интересно, что нашел в этом Палыч? И Даниил погрузился в чтение пятой "рукописи".

Глава третья

Чем дальше Даниил погружался в чтение, тем сильнее его охватывало ощущение происходящей с ним чудовищной мистификации. Ему стало страшно, на лбу выступила испарина. Он чувствовал себя героем одного из фильмов Хичкока…

Кто-то знал о нём такие вещи, которые не мог знать никто. Звучит странно, но это так. Словно кто-то следил за ним.

Прервав чтение, Даниил отложил "рукопись", несколько раз глубоко вздохнул и начал мысленно рассуждать. Он всегда делал так, если что-то выбивало его из колеи: останавливался, откладывал все дела и рассуждал сам с собой.

Кто-то в курсе истории, произошедшей с ним около пятнадцати лет назад. Такое ощущение, что к кому-то в руки попало нечто, связанное с ним, Даниилом. Но это "нечто" хранится у него дома, в несгораемом ящике. Этот ящик и динамитом не возьмёшь, и код от замка известен только ему. В курсе истории была только Лера, но Леры нет уже семь месяцев. К тому же, она не стала бы хранить у себя копии, он слишком хорошо знал Леру. Она никогда не страдала ностальгией, не была сентиментальной. Она шла только вперёд, сметая всё на пути. Наверняка она давно забыла о той истории.

Почему роман прислали именно в его издательство? Какую цель преследовал автор? История банальная, древняя, абсолютно никого не компрометирующая. То есть, шантажом тут однозначно не заработать. Просто напугать его? Показать, что кто-то знает о нём то, чего никто не может знать? Глупо. Зачем? Он всего лишь владелец небольшого, хоть и достаточно известного издательства. Он не светский лев, не мелькает в хрониках и таблоидах, ведёт скромную (по нынешним меркам) и закрытую жизнь.

Может ли быть эта история связана с усыновлением? Нет, никак. Наверняка Лера сама толком не знала, кто генетический отец Мирона, иначе уж она бы воспользовалась этим! А скорее всего, отец был совсем простой, с которым она вступила в связь случайно или "для души", и который ей совсем не нужен был в её реальности. У Мирона никого нет из родных, у Леры тоже никого не было.

Значит, кто-то решил просто задеть его, подшутить? Что же, он найдёт шутника, и тому мало не покажется! Даниил редко выходил из себя по-настоящему, но этот случай его взбесил не на шутку!

Он взял со стола телефон.

— Палыч, здорово! Ты на месте сейчас, у себя?

— И тебе не хворать, Данила! Я у себя, дела — делишки. Завтра же последний день перед мини-отпуском, тружусь. Ты не забыл?

"Ох ты ж! Точно! Совсем вылетело из головы… Предстоит разговор с Мироном".

— Помню, Палыч. Но я пока по другому вопросу. Скажи, а кто автор "Эпистолярного романа"? И чем это произведение тебе так приглянулось?

— Сейчас, открою почту. Вот, автор некто Нэт Уайт. Больше ничего. Адрес электронки тоже Нэт Уайт, только латиницей.

— Ну ясно, как я сам не догадался? Из литературных псевдонимов наших авторов можно рэп придумать и читать его. Когда он или она прислал текст?

— Десять дней назад. Почти перед твоим отъездом.

— А чем тебе понравился роман, Палыч?

— Ну ты же остальные в этом жанре не видел! А я видел. Нам всё равно надо лав стори, а тут стиль выдержан, грамотно, сюжет построен логично, ровно, без нервных выкрутасов… Характеры ярко выражены. К тому же, роман в письмах.

— Н-да. Но сюжет, конечно, очень банальный. Это было. Героиня — Сирано де Бержерак в юбке. Стиль и язык похож на Остин и всех сестёр Бронте сразу. Грамотность, конечно, радует. В том числе, стилистическая. Ну и то, что автор наш хорошо знаком с классикой.

— Ну вот видишь, Данила! Ты сам всё сказал.

— Хорошо, напиши ответ, только сам, не доверяй секретарю. Пусть автор готовится к встрече. Где-то в августе, во второй половине, когда у нас с тобой отпуска закончатся.

— Понял.

Они ещё немного поговорили, и Даниил вернулся к чтению "рукописи". Нереальность происходящего опять охватила его. Нет, ну это невозможно! Что за…?

Неожиданно в его мрачные мысли ворвался смех. Смеялись двое. Один из них, точно, Мирон. Второй "смех", нежный и звонкий, принадлежал, естественно, Наталье Юрьевне. Она умеет смеяться, вот это поворот! Вечер сюрпризов.

Наташа и Мирон вошли в ворота, она посмотрела на веранду, где сидел Даниил Александрович, и жутко перепугалась — настолько он был бледен. Будто увидел привидение. Хотя нет, будто он сам привидение! Она поставила сумку на ступеньки и быстро подскочила к Даниилу, схватила его за холодную руку.

— Даниил Александрович! Вам плохо? Что, сердце? Скорую?

Он едва успел захлопнуть папку и отложить, когда они вошли в ворота. Теперь Наталья Юрьевна присела перед ним на корточки и схватила своей узкой тёплой ладонью его руку. Он словно видел это всё со стороны.

"Оказывается, у неё красивые глаза, голубые, чуть раскосые, миндалевидные, как пишут в тех романах, который я только что читал", — отвлечённо подумал он. И длинные ресницы, но их почти не видно, как и брови. Почему она не накрасится хотя бы?!

Она вскочила, выпустив его руку, о чём он сразу пожалел, и вернулась тут же со стаканом воды.

Чуть поодаль стоял Мирон, у него в руках были длинные травинки с нанизанной на них земляникой. Вид у Мирона был испуганный. Так. Надо заканчивать. Конечно, Даниилу очень нравилось, что она так перепугалась за него, разволновалась, а то вечно смотрит на него, как на недоразвитого, и наверняка постоянно насмехается над ним. Хотелось заставить её ещё побегать вокруг него, но с Мироном так нельзя.

— Что вы шум подняли, Наталья Юрьевна? Всё нормально, я задумался просто. Бывает. Издержки профессии. Мирон, что это? Земляника?

Мирон обрадовался, увидев отца прежним, запрыгал, рассказывая, как они нашли земляничную поляну. В лес они не пошли, потому что боятся волков.

Наталья Юрьевна недоверчиво смотрела на Даниила, ему не удалось обмануть её, он это понял. Но она такая, раз уж здоровью ничего не угрожает, лезть не будет. И это он уже уяснил.

— А ещё в деревне, но не в этой, за нами гусь гнался и шипел!

— Гусь — это серьёзно. Он может напасть, — улыбнулся сыну Даниил. — А собаки были?

— Все собаки знают Наташу Юрьевну! Они даже на меня не лаяли. Наташа Юрьевна пела: "В переулках каждая собака знает мою лёгкую походку"!

Она не только смеяться умеет, но ещё и поёт! "О сколько нам открытий чудных…".

Наташа была недовольна собой: она действительно очень и очень испугалась за этого… сухаря, который вечно смотрит будто сквозь неё. Но она была уверена: что-то случилось. Может, с женой поругался?

Вздохнув, она пошла кормить Джоя и котов. Даниил Александрович, естественно, и не вспомнил о них.

На следующий день, вернувшись с работы, Наташа застала дома плачущего Мирона и растерянного Даниила Александровича. Второй день какие-то непонятные вещи происходят!

— Что случилось? — спросила она их обоих.

— Надо ехать в Москву на четыре дня, а я не хочу, — всхлипывая, пояснил Мирон.

— Сын, но мы вернёмся уже в воскресенье вечером! — чувствовалось, что Даниил Александрович повторил эту фразу тысячу и один раз.

— Когда нужно уезжать? — спросила Наташа.

— Сегодня, через пару часов. Понимаете, я не могу не ехать, это по работе, у главреда семейное торжество! Он не сможет меня заменять в эти дни. Мы никогда не уходим в отпуск одновременно, нельзя пускать дела на самотёк!

Наташа, тоже в тысячу первый раз подумав, где же мать и жена, нашла в шкафу чистый носовой платок, подошла к Мирону, помогла ему высморкаться. Потом взяла еду для Джоя, и направляясь во двор, сказала тихо:

— Даниил Александрович, можно вас на пару слов?

Она не могла сказать то, что хотела, при Мироне: он сразу вцепится в эту идею, Наташа была уверена, но прежде всего авторитет отца. Неизвестно, как он смотрит на такую возможность.

Даниил послушно вышел следом, пошёл с Наташей к будке Джоя. Тот уже привык к новым жильцам, не лаял на них. Радовался, вилял хвостом.

— Оставьте Мирона со мной. Не бойтесь. Вы же видели мои документы? Будете звонить каждый день по видеосвязи! В любое время, когда Мирон не спит. Два дня мы поработаем вместе, Мирон справился тогда хорошо, а потом два выходных. И вы уже в воскресенье вернётесь.

Документы-то он видел, но даже на дату рождения тогда внимания не обратил, потом высчитывал. Что за странные мысли посещают его? Она предложила то, на что он очень надеялся в глубине души.

— А это удобно? Всё же четыре дня, — для приличия поломался он, делая вид, что напряжённо думает.

— Не говорите ерунды! — горячо зашипела она, и Даниил в очередной раз удивился. Она командует ими, принимает решения за всех троих. Вот даёт!

— Ну хорошо, — продолжая игру, задумчиво сказал он. — Но если что, звоните сразу, я буду круглосуточно на связи!

— Конечно, не переживайте, Даниил Александрович!

Когда Даниил сообщил сыну, что тот останется здесь, с Натальей Юрьевной, Мирон радовался так, что Даниил даже заревновал немного. Но выход был наилучший. К тому же, можно встретиться с Ксенией, вспомнить, что он живой мужчина.

Они поужинали, и Даниил уехал в Москву, прихватив все "рукописи". Первым же делом, едва перешагнув порог квартиры, он кинулся к несгораемому ящику и с облегчением обнаружил, что всё на месте. Лежит, как и лежало, как он сам сложил. Может, совпадение? Нет. Нет. Не надо себе лгать. Надо искать эту Нэт Уайт. Он был уверен, что это "она", какая-то женщина. И он начал догадываться, откуда она знает всё. Он считал, что в истории их было двое: он и Лера. Но оказалось, что за кадром присутствовал некто третий. Очень похоже на правду! Зная Леру, он реально оценивал её возможности и чувства! Она не была способна на столь глубокое выражение любви. А ведь именно эта любовь его, молодого и романтичного, тогда подкупила!

Правда, героя романа зовут Денис. Но и первую героиню зовут Лена. А вторую Маша. Денис — Дэн. Дэн — Лера всегда называла его, Даниила, так: и в начале их романа, и в супружестве, и потом, после развода.

На следующий день он зашёл на адрес Нэт Уайт. Письмо от Палыча "висит", не прочитано. И вообще, уже почти две недели нет активности на аккаунте автора. Напакостить и лечь на дно? Так теперь модно себя вести?

Он написал ещё одно письмо, будто от этого письма быстрее прочтут! Сообщил, что роман принимается в работу, нужно встретиться для заключения договора. Подписываться не стал. И так понятно, откуда письмо.

Со всеми делами, с "квартирантами", которых уже язык не поворачивался так называть, Наташа совсем забыла про свои письма. У неё не было ни времени, ни желания проверять почту. Да и что там? Всё равно никому не нужна её писанина. А в соцсетях она не была зарегистрирована, ни в одной. Виталий считал это бредом, говорил, что в интернете "срам один". Да и сама Наташа не стремилась. Соцсети — это для общения с друзьями, родственниками, а у нее нет ни тех, ни других. Была подруга Лерка, но она вышла замуж и осталась в Москве, а Наташе дали комнату в Истре, как сироте. Так и разошлись их пути. Она даже ничего не знала о Лере — где она, как?

Им очень весело жилось вдвоём с Мироном; Наташа была менее скована, не нужно оглядываться на Даниила Александровича, видеть его холодный насмешливый взгляд. И всё же она ловила себя на том, что ей его не хватает! Оказывается, она привыкла и к нему. К тому, как он сидит с бумагами на веранде. К тому, как он пьёт чай со смородиновым листом после бани. Весь красный, распареный, без очков, отчего глаза кажутся больше, а взгляд мягче.

Мирон каждый день подолгу говорил с отцом по видеосвязи, подробно отчитывался о том, что они с Наташей Юрьевной делали. Они два дня работали, причём, Мирон держался очень стойко. Он не жаловался на усталость, никогда не ныл, ему не было скучно. У Наташи порой складывалось впечатление, что Мирон бы за ней и в тундру пошёл пешком. Неужели он настолько привязался к ней? Она никогда и никому не нужна была так, как этому столичному ребёнку! Даже собственному мужу.

А самое главное, что и она прикипела к Мирону всей душой. И не представляла, как она снова заживёт одна, без него, без его бескорыстной привязанности.

В воскресенье вечером они с Мироном сварили суп и ждали Даниила Александровича.

А он ехал так быстро, как только мог. И уже в дороге вспомнил, что так и не позвонил Ксении, не встретился с ней! Все его мысли были заняты работой, загадочным романом и Мироном — как он там?

Нэт Уайт так и не появилась в сети.

Он проехал по главной улице, свернул в узкий проулок, и услышал радостный визг Джоя — тот почувствовал его первым. Серый кот сидел на заборе и всем своим видом выражал презрение.

— Папа! Папа приехал, — раздался крик Мирона, и открылись ворота. Увидев глаза Мирона и Натальи Юрьевны, Даниил с бьющимся от волнения сердцем понял: его здесь ждут, причём, все без исключения, даже вредный серый кот.

Восемнадцатое июля, день рождения Мирона, решили отметить в Андреевке.

Даниил предложил сыну поехать в Москву, в кафе, позвать с собой Наталью Юрьевну, пригласить одноклассников. Мирон наотрез отказался, заявив, что в Москве, в кафе и с ребятами у него много раз был день рождения, а в Андреевке — никогда. Он хочет втроём, и больше никак.

Конечно, так гораздо меньше проблем, это Даниил понимал. К тому же, это праздник Мирона; как можно навязывать ему что-либо?

В сарае, где, казалось, можно найти и машину времени, если хорошо поискать, был обнаружен тяжеленный старый мангал. Его почистили, поставили во дворе накануне праздника. Потом втроём поехали в село, в самый большой магазин, сетевой супермаркет. Наташа решила сама испечь торт для Мирона, нужно было купить разъёмную форму, пергаментную бумагу, разрыхлитель и разные "украшательства".

Потом они заехали на большую ферму недалеко от села и купили там мясо для шашлыка.

До глубокой ночи Наташа пекла торт, а с утра мариновала мясо.

Наташа очень волновалась, ей не приходилось раньше заниматься такими приготовлениями. Виталий не признавал ни праздников, ни подарков. Видимо, Мирон был настолько хорошим и добрым человеком, что удалось всё, абсолютно всё! И даже пижама, которую Наташа купила на подарок, пока "мужчины" отвлеклись в супермаркете, произвела впечатление на Мирона. На ней были изображены герои какого-то комикса, которым Мирон как раз увлекался. А Наташа и не поняла ничего, совсем не разбиралась в этом.

Они провели прекрасный день втроём, просто волшебный! И перед тем, как уйти спать, Мирон впервые обнял Наташу и поблагодарил её. Она еле успела незаметно вытереть слёзы.

Даниил всегда сам укладывал сына, желал ему спокойной ночи. Сегодня Мирон обнял и его.

— Папочка, спасибо! Это был самый лучший день рождения! Никаких аниматоров, клоунов и чужих людей! Только те, кого я люблю.

Растроганный Даниил прижимал к себе сына. Онвпервые подумал, что будь Мирон кровным его ребёнком, он не смог бы любить его сильнее.

— Знаешь, что я загадал, когда задувал свечку? — зашептал Мирон ему в ухо. На торте была и свечка, купленная в супермаркете, яркая "восьмёрка".

— Нельзя говорить, сынок! А то не сбудется.

— А я всё равно скажу, — продолжал шептать Мирон. — Мне же нужна будет няня в Москве? Ты же уволил Дину Васильевну? Я мечтаю, чтобы Наташа Юрьевна поехала с нами в Москву! Может, ты уговоришь её, папочка?

Даниил опешил. Во-первых, Мирон прав, по возвращении нужна будет няня, причём, срочно. Зинаида Дмитриевна максимум два-три дня продержится, она помощница по хозяйству и повар, а не няня. Она устаёт даже от спокойного Мирона, у неё начинает "скакать" давление. А во-вторых, каков Мирон! Хитрый! Всё придумал, по полочкам разложил. И ведь прав… Лучшей няни, чем Наталья Юрьевна, не найти. Найдёшь новую, и думай потом, что за человек, как обращается с Мироном? Опять записи с видеокамер… Тут на четыре дня без всяких записей оставлял, и душа была почти спокойна. Скучал только.

Мирон ждал ответа.

— Сын, я обдумаю, хорошо? У нас ещё есть неделя. Ты не будешь меня торопить, договорились?

— По рукам! — Мирон хлопнул ладонью по ладони Даниила, лёг и быстро уснул. Он знал, что отец не даёт пустых обещаний.

И Даниил, действительно, думал. Долго, несколько дней. Напряжённо. Взвешивал "за" и "против".

Почти всё было "за". Конечно, потакать Мирону по каждому поводу — плохая практика. Но ведь мысли Мирона разумны. Если им следовать, то одни сплошные плюсы для всех.

Мирон не избалован, он никогда не просит игрушки, гаджеты, супер-пупер самокаты и прочее. Он неприхотлив. Его всё устраивает. Он просит редко, но метко.

Это всё прекрасно. Но ведь Наталья Юрьевна — не вещь. Она человек со своими мыслями, своими планами, своим характером. У неё не только Мирон. У неё своя собственная жизнь. И как можно сделать попытку грубого вмешательства в эту жизнь? Конечно, она одинока, ну и что? Каждый волен сам выбирать, как ему жить. Она же не в Москву рванула из Истры, когда овдовела, а в деревню!

Вот так Даниил думал и маялся несколько дней. Мирон не торопил и ни о чём не спрашивал. Но чем дальше, тем идея сына нравилась Даниилу всё больше. Он видел, что Наталья Юрьевна искренне привязана к Мирону, готова на многое для него. И Даниил решился на разговор.

В один из вечеров, когда Мирон уснул пораньше, и Наталья Юрьевна сразу "испарилась", Даниил подошёл к её комнате со стороны кухни, чтобы не разбудить Мирона, и постучал.

— Кто там? — раздался испуганный голос. Что она себе напридумывала, интересно?

— Наталья Юрьевна, извините, если разбудил. У меня к вам очень серьёзный разговор. Я буду ждать на веранде.

— Хорошо, сейчас приду, — теперь в голосе явственно звучало недоумение.

…- Даниил Александрович, пожалуйста! Я не могу. Как я всё оставлю и поеду? Где остановлюсь? — говорила Наташа с отчаянием. Он удивил её, ошеломил, выбил почву из-под ног.

— Наталья Юрьевна! Вы живёте в деревне меньше года. Вы человек, привыкший к городу, я это сразу понял. Тем более, вы пять лет учились и жили в Москве, сами рассказывали! Что вы тут оставите? Работу почтальона с копеечной зарплатой? У нас с Мироном хорошая большая квартира. У помощницы по хозяйству, Зинаиды Дмитриевны, есть отдельная комната, на случай, когда она задерживается. Она спокойно ночует в Москве, хотя дом у неё в Подмосковье. И у вас будет своя комната.

— Даниил Александрович!

— Наталья Юрьевна! Мне казалось, вы привыкли к Мирону, очень хорошо относитесь к нему! Я не ожидал, что встречу такое сопротивление!

Он почувствовал её колебания, и решил давить на все возможные чувства.

— А ваша супруга? Мать Мирона? Ведь обычно подбором персонала занимаются женщины.

Сама того не ведая, Наташа отдала Даниилу Александровичу все козыри.

Он немного помолчал и спокойно спросил:

— Вы знаете, какое желание Мирон загадал, задувая свечу на торте? Мне он сообщил.

— И какое же?

— Чтобы вы поехали с нами в Москву и стали его няней.

Наташа думала, кусая губы. Она видела, что он не лжёт.

— Это третья просьба Мирона, начиная с декабря.

— Почему с декабря?

— В декабре погибла его мать, Валерия. Они были в гостях на даче, она посадила Мирона с собой на снегоход, будучи нетрезвой. И поехала с горы. Они врезались в дерево, Лера погибла на месте, а Мирон лечился до апреля. И мы с ним посещали психотерапевта до июня. Доктор и порекомендовал нам провести некоторое время в настоящей деревне.

Наташа сидела, обхватив себя ладонями за щёки.

— Какой ужас, — наконец, смогла сказать она. — Примите мои соболезнования. Это страшно.

— Принимаю. Но мы с Лерой на тот момент уже десять лет были в разводе.

— А о чём попросил тогда Мирон?

— Попросил, чтобы я не оставлял его. Потому что у него никого нет. И я не смог его оставить.

— В смысле? А разве вы не…

— По крови нет. Говорю же, мы развелись с Лерой больше десяти лет назад. И больше не были с тех пор в библейском смысле, общались лишь как приятели. А Мирону только исполнилось восемь.

— А почему у него совсем никого?..

— Лера выросла в детдоме. Об отце Мирона ничего не известно. Похоже, сыну она лгала, что его отец я. Потому что частенько оставляла его у меня.

— То есть, он один…совсем?

И Даниил впервые увидел, как Наталья Юрьевна плачет.

Глава четвёртая

Она плакала так красиво, как описывают в романах. Никогда ещё он не видел, чтобы кто-то так плакал.

Любой человек, плача, неизменно начинает хлюпать носом, глаза краснеют, а иногда и всё лицо, веки набухают. У Натальи Юрьевны прозрачные, словно хрустальные, слёзы быстро текли из глаз; одна слезинка догоняла другую, и вместе они капали прямо на руки Натальи Юрьевны, сложенные на коленях.

— Мирон не один. У него есть я, — строго сказал Даниил Александрович. — Он считает меня своим отцом, а я считаю его сыном. Если бы он был моим генетическим ребёнком, вряд ли я бы любил его сильнее, чем люблю сейчас.

Наталья Юрьевна начала энергично кивать:

— Да, да, конечно! Простите! Это я от шока.

— А разве вы не знали о том, что мать Мирона погибла? Он вам не говорил?

— Нет. Он никогда ничего не говорит о маме. Всегда только "мы с папой".

— А сами вы не спрашивали? Вам не было любопытно?

— Конечно, было! Но если Мирон сам не говорит, зачем я должна выпытывать?

Даниил смотрел на неё во все глаза. Она в очередной раз удивила его. Не женщина — кремень.

— То есть, Мирон попросил вас не оставлять его, и вы не оставили?

— Я усыновил его. Если бы вы поехали с нами, показал бы вам документы.

— Я и так верю.

Теперь она смотрела на него, как на божество. Впервые в жизни. Он даже смутился.

— Что вы так смотрите? Я не считаю свой поступок геройским. У меня не было другого выхода. Во всяком случае, я не видел для себя другого пути.

Он же не знает, что она такая же, как Мирон! Ему не понять её чувств. То, что он "не видел другого пути", ещё более возвысило Даниила Александровича в глазах Наташи. Когда-то она оказалась в детдоме. И если бы Мирону не встретился на пути Даниил Александрович, его ждала такая же участь.

— А вторая просьба?

— Когда психотерапевт посоветовал ехать в деревню, я скептически отнёсся к этому. А Мирон сказал, что хочет ехать. И ваш дом выбрал он по фотографиям. Мы рассматривали несколько вариантов.

Наташа кивнула. Весь мир перевернулся с ног на голову. Она поняла, что тоже не в силах отказать Мирону. Никогда, никогда она себе этого не простит!

Даниил на это и рассчитывал, хоть и не знал о её прошлом.

— А как же…дом? — тихо спросила она, и он понял, что победил! Громадное чувство облегчения обрушилось на него, а он не хотел думать, только ли радость за Мирона в этом чувстве?

— В селе есть аж два охранных агентства. Тут же не только село и деревни, тут коттеджные посёлки есть неподалёку, и все дома там под охраной. Я завтра же займусь. Поеду в посёлок.

— А животные?

Тут Даниил задумался.

— Всех взять с собой не получится… — пробормотал он.

— Никого не получится, они все уличные, вольные! Вася и Фима ловчие коты, такие не живут в квартирах. А Жора вольнолюбивый.

Жора — это тот, что сидит на заборе и всех презирает, Даниил знал.

— Джой родился и вырос на улице, он дворовый, — продолжала Наталья Юрьевна.

— А я, когда поеду в село, заеду на ферму. У них огромный участок. Предложу им деньги, ежемесячное содержание, при условии, что они будут скидывать фото- и видеоотчёты о том, как животным живётся у них.

На следующий день Даниил Александрович с утра поехал в село, а днём уже прибыли работники охранного агентства, установили сигнализацию в доме. Вечером приехал на фургоне фермер. Животных закрыли так, чтобы они не видели, куда их увозят. Наташа обняла и расцеловала по очереди всех котов и Джоя, отдала весь корм, какой был. Следующий день ушёл на увольнение и сборы, а в субботу с утра они втроём отбыли в Москву.

Наташа и не помышляла никогда о том, что будет жить в центре столицы. Но она всегда быстро адаптировалась к новым условиям: жизнь заставила.

С Зинаидой Дмитриевной (очень похожей на Дарью Петровну из "Собачьего сердца", только постарше и с короткой стрижкой) они нашли общий язык сразу, понравились друг другу. Конечно, Наташа никогда не вела откровенных разговоров о себе, но послушать других всегда была не против. А Зинаида Дмитриевна была неплохим рассказчиком и любила поговорить. В общем, они нашли друг друга.

Мирон находился в состоянии эйфории, он был счастлив.

Вскоре возобновились занятия по музыке и рисованию, и скучать стало совсем некогда, так же, как думать о том, привыкла она, Наташа, к новой жизни или нет.

Даниил Александрович был очень занят на работе, поскольку "главред" ушёл в отпуск до двадцатого августа. Наташа, конечно, не спрашивала ни у кого, где он работает. Из обрывков того, что говорили иногда Мирон или Зинаида Дмитриевна, она сделала вывод, что он директор в какой-то редакции. "Главред" — понятие из той же оперы. Наташа решила, что Даниил Александрович возглавляет редакцию какого-то печатного или интернет-издания: газету или журнал.

Даниил Александрович при переезде убедил Наташу не тащить с собой компьютер. Она взяла, конечно, флешку, на которой был её роман. А Даниил Александрович однажды принёс Наташе планшет и настоял, чтобы она взяла его. Как бы он очень нужен ей для работы.

Осваивая планшет, Наташа, наконец, зашла в свою почту… Ей давно уже ответили из двух издательств! Одно находится в Москве, а второе в Питере. Ну и дела…

Из Питера было одно письмо, из Московского издательства — целых три.

Первое, которое пришло почти месяц назад, гласило, что роман принимается в работу, потому, если она хочет у них публиковаться, не должна заключать договор с другими издательствами. И что если она не хочет ждать потом двадцатого августа, желательно связаться с ними быстрее. Письмо было подписано главным редактором Дерягиным С.П.

Второе письмо было без подписи, там её поторапливали, призывали выйти на связь как можно быстрее. А если её планы изменились, чтобы она поставила издательство в известность.

Третье письмо пришло дней десять назад. Видимо, это была рассылка для всех авторов. Сообщалось, что главный редактор в отпуске до двадцатого августа, потому по всем вопросам обращаться после его возвращения.

Что ж, вот она и напишет двадцать первого. Это уже скоро. И если они передумали, напишет в Питерское издательство.

Вскоре Наташе пришлось совмещать свою работу и работу Зинаиды Дмитриевны: та попросила три дня отгулов и уехала на свадьбу к родственникам. Август — он такой, месяц свадеб.

В деревне Наташа привыкла готовить "мужчинам", потому справлялась нормально. Жалела только, что урожай пришлось оставить, хоть его было и немного. Конечно, они собрали огурцы и смородину, сколько к тому времени созрело, а всё остальное оставили. Съездить бы в деревню, но Даниил Александрович очень занят на работе.

Он дома только завтракает и ужинает. Утром Наташа приготовила кашу и омлет. Поскольку была пятница, с работы он вернулся раньше, но сказал, что ужинать будет вне дома. И вскоре Наташа поняла, почему: она услышала голос Ксении Игоревны, в очередной раз пытающейся разговорить Мирона. Мирон упорно не шёл на контакт с подругой отца. Наташа как-то разговаривала с ним, просила его быть повежливее и приветливее с Ксенией Игоревной, но в этом случае не помогли даже уговоры Наташи.

Если честно, ей самой не очень-то нравилась эта Ксения. Конечно, хороша собой, с длинными ресницами, красивыми бровями, пухлыми губами и огромными, чуть навыкате, карими глазами; с темными длинными гладкими волосами, как в рекламе шампуня; с длинными ногами и высокой грудью. Сквозь такую женщину уж точно мужчины не смотрят, есть за что глазу зацепиться.

Но разговаривает слишком манерно, слова тянет. И смотрит на них с Зинаидой Дмитриевной, как на убожество. Наташа была уверена, что Ксения Игоревна из тех, кто придирается к официантам в ресторане, к мастерам в салонах красоты.

Впрочем, возможно, она, Наташа, настроена предвзято… Почему? А вот об этом лучше не задумываться. Табу.

— А где сегодня эта ваша, моль тульская? Или откуда там она? Всегда, вроде, тут торчит?

Наташа, которая готовила ужин для Мирона, застыла. Она слышала, как Даниил Александрович что-то глухо ответил, но не разобрала слов. Лишь бы Мирон не понял, о чём она!

— А я что сделаю, если она как лютик? — не унималась гостья. — Ей бы старушек грабить по подворотням, фоторобот в жизни не составить!

Даниил Александрович снова что-то глухо сказал, и тут же крикнул:

— Наталья Юрьевна, мы ушли! Мирон играет уже семь минут!

— Хорошо, поняла, — крикнула в ответ Наташа, быстро смахнув тыльной стороной ладони слёзы.

"Идите, идите. Идите со своей красавицей. Надеюсь, её красота заменяет и ум, и душу!".

Наташа заглянула в комнату Мирона: он играл в приставку, был в наушниках. Слава богу, не слышал ничего. Ещё двадцать минут можно играть, а потом ужин.

Значит, она похожа на моль? Интересно, что же отвечал Даниил Александрович? Жаль, не было слышно. А может, и не жаль. Вдруг он тоже сказал нечто нелестное?

Наташа знала, что она не наделена от природы красотой и статью. Но что греха таить, она и не пыталась никогда улучшить себя. Если в студенчестве ещё пыталась краситься, то в замужестве совсем отвыкла. Из всех "изысков" у неё были гель для душа, шампунь, дезодорант, бритвенный станок и лёгкие, с запахом свежести, духи. Виталий запрещал ей краситься. Спасибо, мыться не запрещал! Она всё терпела, лишь бы у неё была хоть одна родная душа. Но была ли та душа родной?..

Теперь, когда в её жизни появились Мирон и Даниил Александрович, она воочию убедилась, как роднятся души. Как это бывает, когда по-настоящему. Наташа не хотела признаваться даже себе, но она боготворила их обоих. Она создала себе кумиров.

Наверно, пришла пора взяться за себя уже? Чтобы её "мужчинам" не приходилось стыдиться за неё? А ей самой чтобы не приходилось слушать колкие выпады? К тому же, возможно, скоро состоится встреча в издательстве. Она не должна быть молью!

…Даниил вернулся около десяти часов вечера, когда Мирон уже спал, а Наталья Юрьевна наводила порядок на кухне и мыла фрукты на завтра.

Она слышала, что он вошёл. Он понял это по её напряжённым узким плечам, изящной длинной шее. Слышала, но делала вид, что не слышит. Он вдруг почувствовал непреодолимое желание подойти, взять её ладонями за плечи, развернуть к себе и как-то успокоить. Желание было такой силы, что он испугался, сжал руки в замок. Нельзя напоминать ей о сегодняшнем инциденте. Нельзя.

Даниил кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Добрый вечер, Наталья Юрьевна!

Она резко обернулась, на лице — дежурная улыбка. Даниил готов был поклясться, что она плакала. Он уже знал её.

— Добрый вечер, Даниил Александрович! Ужинать?

— Нет, спасибо! Я поужинал.

— Чай?

— Тоже нет, — он усмехнулся. — Зашёл узнать, как Мирон провёл вечер.

Лучше не вспоминать об ужине, конечно! Он порвал с Ксенией после сегодняшнего и сообщил ей об этом в ресторане. Она, конечно, решила, что у него появилась другая, устроила концерт, швырнула в него тарелкой, выплеснула ему в лицо вино. Пришлось срочно уйти, оставив круглую сумму ресторану в качестве компенсации. А Ксения так и осталась, доедать свой ужин.

Он не жалел ни о чём. Она проявила себя безобразно, оскорбила человека, будучи в чужом доме, причём, дважды оскорбила, после замечания. Ещё и при Мироне! Хорошо, он не слышал.

Ерунда. Найдёт другую, ещё более красивую. Если захочет. Как захочет, так и найдёт. Пока совсем нет желания искать.

Наталья Юрьевна подробно отчиталась о том, как прошёл вечер, и помявшись, спросила, можно ли ей взять выходной в воскресенье, когда он не работает, или у него планы.

Они уже почти месяц в Москве, а она попросила выходной впервые. Интересно-интересно, что за дела? Жаль, не спросишь, права человека, личное пространство и всё такое…

Даниил сообщил, что планов нет, и он с удовольствием проведет день с сыном.

Уединившись, наконец, в своей комнате, Наташа взяла планшет и зарегистрировалась ВКонтакте. Она помнила ещё с тех времён, когда работала в садике, до болезни мужа, что коллеги постоянно искали группы типа "Ищу модель".

Наташа нашла великое множество таких групп, выбрала поближе территориально, распределила время и записалась сразу на всё, на что получилось и успевала по времени.

Первый начинающий мастер (по перманентному макияжу) был у неё аж в восемь часов утра! Наташа провела несколько часов в кабинете, натерпелась боли, но вышла оттуда с красиво изогнутыми бровями, "межресничкой" с эффектом теней и выразительными губами. Конечно, сейчас, сразу после процедуры, Наташа выглядела так себе, но мастер сказала, что назавтра уже не будет отёка. Они подбирали более светлые тона, чтобы Наташа выглядела естественно. У неё цветотип "весна", сказала мастер. Ещё сказала, чтобы Наташа не вздумала наращивать ресницы, у неё свои прекрасные. Приказала купить коричневую тушь и не лениться ей пользоваться.

Наташа вышла, и сразу купила тушь, по горячим следам, пока не передумала.

Потом она ходила на депиляцию (совершенствоваться — так полностью!), затем поехала на маникюр.

Мастер по маникюру сказала, что у неё красивые руки и очень изящная ногтевая пластина. Сделав маникюр, мастер нанесла бесцветный лак, сказав, что и так всё очень стильно, не нужно красить.

Когда Наташа ехала в парикмахерскую, уже почти вечером, она была буквально "без ног". Какое это утомительное занятие, оказывается, — наводить красоту!

Парикмахер пыталась отговорить Наташу от мелирования, а та настаивала. Это была давняя мечта, но муж не разрешал "портить волосы". Мастер сдалась, а потом сама убедилась, что всё очень неплохо, словно выгоревшие на солнце пряди. Потом подрезала волосы так, что они спадали на шею, но не доставали до плеч. Чёлку делать не стали: сошлись во мнении, что без неё более женственно.

В целом всё вышло недорого, потому что мастера были начинающие.

Когда Наташа вернулась домой, Мирон уже спал. Она быстро зашла в туалет, потом умылась и спряталась в своей комнате. Она не готова была пока показаться в новом образе. Пусть хотя бы Зинаида Дмитриевна приедет, при ней не так страшно. Завтра в семь приедет Зинаида Дмитриевна. Вот и славно. С этими мыслями измотанная Наташа уснула.

Даниил слышал, как вернулась Наталья Юрьевна. Более того, он ждал, когда же она, наконец, вернётся: её не было дома весь день. И сколько бы он не говорил себе, что она взрослый человек, что его не касается, как она проводит свободное время, он всё равно переживал и терялся в догадках.

Да ещё сегодня опять всплыли интересные подробности…

Ехали с Мироном в планетарий, в котором начался новый сезон, и сын, провозгласив: "Слушай, папа!", начал петь.

— Журавль по небу летит, корабль по морю идёт.

А кто меня куда влекёт по белу свету?

И где награда для меня, и где засада на меня?

Гуляй, солдатик, ищи ответу!

Даниил чуть руль не выпустил из рук от неожиданности. Мирон занимается музыкой, у него хороший голос и слух, но песня явно не от педагога, Клавдии Игнатьевны!

— Откуда это, сын?!

— Нравится? Это мне Наташа Юрьевна пела. Мы брали твою гитару. Ты ведь не рассердишься? Мы аккуратно.

— Наталья Юрьевна умеет играть на гитаре?

— Да, она в каком-то доме научилась, я так и не понял, а она больше не говорила.

— Что ещё пела Наталья Юрьевна?

— Спряаааачь за высоким забором девчонку,

Выкраду вместе с забороооом…

— Замечательно. А тебе какая песня больше всех понравилась?

— Тёмный, мрачный коридор,

Я на цыпочках, как вор,

Пробираюсь, чуть дыша,

Чтобы не спугнуть

Тех, кто спит уже давно,

Тех, кому не всё равно,

В чью я комнату тайком

Желаю заглянуть…

— О боже, Мирон! Это что, "Король и Шут"?!

— Даааа, — протянул довольный Мирон. — Правда, супер, да?

— Да уж…

Ну, Наталья Юрьевна! Сколько сюрпризов в этой особе?! Не ожидал Даниил от неё такого репертуара, но ему почему-то стало весело и смешно.

— Мирон, если я сам не беру гитару, это не значит, что и вам нельзя. Берите, конечно, но только с Натальей Юрьевной и аккуратно, как ты сказал. Пусть она тебя немного научит играть.

— Да, она учит.

— Только не "Куклу колдуна", хорошо, сын? "Журавля" хоть.

— Ну почемууууу, папа?

Даниил не выдержал, и всё же расхохотался.

…Зинаида Дмитриевна долго разглядывала Наташу, цокала языком, а потом вдруг обняла, потрясла за плечи:

— Молодец, молодец! Вот совсем же другое дело! Как думаешь, а я уже стара для таких фокусов? Вот бы мой Петя удивился!

— Что вы говорите такое, Зинаида Дмитриевна! Ничего вы не "стара"! Я вам дам адреса потом.

Они услышали шаги и замолчали. Зинаида Дмитриевна доваривала кашу, а Наташа взбивала блендером творог с ягодами для Мирона. Сегодня его разбудили рано, у них с утра бассейн.

В кухню вошли Даниил Александрович и Мирон. Сейчас позавтракают, и все по делам. Наташа успела с утра отправить письмо в издательство. Главный редактор должен уже выйти из отпуска.

Они уже сидели за столом, когда Наташа подошла и подала творог Мирону. Рука Даниила Александровича, в которой он держал ложку, замерла на полпути. Он почему-то вспыхнул и заморгал.

— Вааааау! — воскликнул непосредственный Мирон. — Наташа Юрьевна! Ты стала ещё красивее!

"Куда ещё-то?" — с иронией подумала Наташа. Интересно, Мирон правда считал её красивой, или он уже с детства знает, что нужно женщине сказать?

— Спасибо, Мирон, — невозмутимо сказала она. Даниил Александрович вернулся к каше, но всё ещё пребывал в оторопи. Если так будет продолжаться, ему скоро самому придется идти к старому психотерапевту.

То этот загадочный роман, то Наталья Юрьевна с сюрпризами каждый день!

— Теперь тебе надо юбку, Наташа Юрьевна, — как ни в чём не бывало продолжал Мирон. — Такую пышную, длинную.

— Мирон, — предостерегающе проговорил Даниил, к которому вернулся голос. — Скромнее, хорошо?

— Хорошо, папа, — Мирон не расстроился, продолжал улыбаться, хитро глядя на Наташу.

Не успел Даниил отойти от утреннего стресса, от Натальи Юрьевны, поразившей его воображение, как Зинаида Дмитриевна вечером подлила масла в огонь. Он знал, что она любит поговорить, и не останавливал её, иногда просто "отключался", думал о своём.

Мирон с Натальей Юрьевной были на рисовании, Даниил вернулся с работы и ужинал.

— Видимо, кавалера завела наша Наташа, — загадочно проговорила Зинаида Дмитриевна.

Да что же это? Ему дадут сегодня поесть спокойно?

— Кавалера?

— Ну да. Похорошела вон как! И завтра днём попросила меня посидеть с Мироном, она пойдёт куда-то на пару часов. На свидание, наверно уж. Хотя не сознаётся, говорит, деловая встреча. А какие у неё дела? Её дела все здесь!

"Свидание днём на пару часов?! Женатого нашла?".

Почему-то Даниил никогда не задумывался о том, что в жизни Натальи Юрьевны может появиться мужчина. И он отнимет её у них с Мироном? Лучше уж пусть женатый! Он не отнимет… Зачем она стала такой красивой? Лучше бы оставалась прежней…

Даниил не доел свой ужин, и весь не в духе ушёл к себе.

Одно радует: прибывший из отпуска загорелый и белозубый Палыч сообщил, что Нэт Уайт объявилась, и даже ответила. И завтра Палыч встречается с ней за ланчем в неформальной обстановке.

…- Ну как, Палыч?

— Данила, она офигенная!

— Офигенная? Как изысканно, Палыч!

— Завтра она будет здесь в одиннадцать! Сам увидишь! Она такая… воздушная, лёгкая, хрупкая! И в то же время, в ней чувствуется очень твёрдый стержень! В ресторане отказалась встречаться, согласилась только в кофейне. Рассуждает здраво, голос — просто музыка…

— Паааалыч! Тебя опять заносит! Как тебя жена терпит?!

— Посмотрим, что завтра запоёшь, Данила! Кстати, она свободна, я подозреваю. Присмотрись.

— Отстань, Ханума ты наша! Не надо меня сватать.

Наташа вернулась домой со встречи. Сергей Павлович производил хорошее впечатление, всё ей разъяснил. Но завтра ещё предстоит встреча с владельцем и директором издательства.

Наташа подгадала так, чтобы поехать в издательство, пока Мирон на музыке. Он там будет полтора часа, она успеет. Клавдия Игнатьевна преподавала музыку ещё Даниилу Александровичу, и Мирона оставляли у неё на время занятия, доверяли. А издательство как раз недалеко от её дома.

…Даниил сидел у себя в кабинете и напряжённо ждал. Наконец-то он увидит эту загадочную Нэт Уайт! Настал момент истины!

— Сюда, Наташенька, — донёсся бодрый голос Палыча. — Проходите.

Двери распахнулись, Даниил поднялся навстречу, и они оба застыли, глядя друг на друга. Один Палыч, рука которого лежала на плече Натальи Юрьевны, был чертовски бодр и весел.

Глава пятая

Наташа пришла в себя первой. Подошла, подала руку для пожатия, сказала какую-то дежурную фразу.

"Почему, ну почему я такая святая простота? Не могла за всё это время зайти на сайт издательства, посмотреть информацию более подробно?!".

Но ведь она даже предположить не могла ничего подобного.

— Мы присядем, Даниил Александрович? — спросил Палыч, чтобы вернуть к жизни начальника, по какой-то причине впавшего в ступор. Автор, конечно, очень хороша, но не до такой же степени!

— Да-да, конечно! — и Даниил сам тоже опустился в кресло. Снял очки, потёр глаза. В надежде, что "Наташенька" исчезнет, и всё это окажется лишь дурным сном.

Нет, она по-прежнему сидела напротив, протягивая ему паспорт. Он взял, сделал вид, что посмотрел, покивал. Подумал. Палыч удивлённо смотрел на него. Это, наконец, заставило Даниила встряхнуться.

— Это ваш первый писательский опыт, Наталья Юрьевна? — откашлявшись, спросил он.

— Да. Я обдумывала роман больше года, потом работала над ним восемь месяцев.

— Какое у вас образование?

Она достала из сумки и протянула ему диплом. Он внимательно изучил. У Леры был точно такой диплом, этого же института, этого же факультета, этого же года выпуска. Только синий. У Натальи Юрьевны красный. Филолог.

Итак, его догадка подтвердилась. Наталья Юрьевна была третьей в их компании, оставаясь за кадром.

— Работаете по профессии? — он поднял бровь. Спокойствие давалось ему очень тяжело. Больше всего ему сейчас хотелось заорать и что-нибудь разбить.

— Нет, никогда не работала. Вот трудовая книжка, ознакомьтесь.

— А сейчас чем занимаетесь? Работаете?

— Да. Няней. Мой воспитанник сейчас на уроке музыки, поэтому я ограниченна во времени.

— Что ж, мы войдём в ваше положение. Договор можете взять домой, изучите, подпишете оба экземпляра, и завезёте Сергею Павловичу.

Палыч закивал. Наконец разговор стал похож на деловой.

Даниил протянул Наталье Юрьевне файл с договором.

— Ещё такой вопрос, Наталья Юрьевна! Сюжет. Это какая-то история из личного опыта? Очень правдоподобно всё описано, события, чувства героев.

— Нет, сюжет полностью вымышлен, от и до, — не моргнув глазом солгала она, и Даниил почувствовал приступ отчаяния.

— Понятно. Надо же. Ну что же, не смею задерживать, — Даниил поднялся. — Подписанный договор мы ждём в течение трёх дней. И вы не должны больше ни с каким издательством заключать договор, иначе предусмотрена неустойка.

— Да, я поняла. До свидания!

— Наташенька, я провожу, — Палыч резво встал, и они вышли. Даниил в изнеможении опустился в кресло, снял очки, бросил на стол, закрыл глаза.

— Нууу! Что я говорил! — радостный Палыч вернулся в его кабинет. — Вижу, ты пропал, Данила!

— Не то слово. Палыч, не забывай, что ты женат. Не надо морочить голову девушке, — ему было неприятно, что Палыч увивается так вокруг Натальи Юрьевны, хватает её за плечи, называет "Наташенька".

— Да я бы рад морочить эту прекрасную голову, но автор мне сразу непрозрачно намекнула, что ничего не светит.

"Вот как!".

Они поболтали ещё минут пять, и Палыч, наконец, удалился. Даниил не пошёл на обед. Закрылся в кабинете. Нет его. Ему нужно всё обдумать.

Итак, Наталья Юрьевна приберегала для него главный сюрприз. Все предыдущие сюрпризы — лишь цветочки.

Сначала он вообще решил, что всё это, сначала и до конца, её инсценировка, постановка, а они все марионетки. Ему становилось дурно от мысли, что его водили за нос с самого начала. Используя Мирона.

Но когда он успокоился насколько мог и восстановил цепь событий, то отмёл эту мысль. Нет никакого триллера. Чтобы осуществить всё так, как получилось, Наталья Юрьевна должна быть в сговоре с Мироном, Зинаидой Дмитриевной, старым психотерапевтом, Палычем и сайтом объявлений. А это паранойя, батенька, да-да.

Как ни крути, а встретились они случайно. Это ясно на сто процентов.

Но. Она знает их с Лерой историю, и она отправила свой роман именно в его издательство. При этом лжёт, что всё придумала. Ага. Ну ничего. Она плохо его знает. Он заставит её говорить.

…Наташа весь день была под впечатлением от утренней встречи и со страхом ждала вечера. Ей показалась странной реакция Даниила Александровича. Конечно, она тоже удивилась, кто бы не удивился! Но он очень странно смотрел на неё. Смотрел так, словно она сделала нечто очень плохое. Так, словно она преступница!

К счастью, их с Мироном не было весь вечер: рисование, потом бассейн. Потом они ужинали, а Даниил Александрович поел раньше и работал в своём кабинете.

Мирон ушел спать, а Наташа поспешила скрыться в своей комнате. Зинаида Дмитриевна уехала домой, едва они с Мироном вернулись. Наташа чувствовала тревогу. Она была уверена, что их утренний разговор с Даниилом Александровичем не закончен, и не ошиблась. Было уже около одиннадцати, когда раздался стук в двери.

— Я знаю, что вы не спите, Наталья Юрьевна. Откройте. Нам нужно поговорить. Я всё равно не уйду. Вы же не хотите разбудить и напугать Мирона?

Наташа покорно открыла. Он ворвался, словно демон. Лицо тёмное, глаза мечут молнии. Никогда она не видела его таким, и замерла от страха и восторга, одновременно охвативших её.

Уселся в кресло и выжидательно уставился на неё.

— Я жду всю правду, Наталья Юрьевна. Я точно знаю, что вы солгали сегодня. Откуда взят сюжет? И почему вы прислали текст именно в наше издательство?

— Я понятия не имела, что это ваше издательство, — спокойно сказала она. Села напротив на стул, покорно сложила руки. Он видел, что по этому пункту она не лжёт.

Будто что-то вспомнив, Наталья Юрьевна взяла со стола планшет, поколдовала там, протянула планшет Даниилу.

— Сначала я отправила текст в… (она назвала одно из самых известных издательств). Письмо прочли, но ничего не ответили. Через три дня я отправила письма ещё в три издательства, адреса которых нашла в рекомендациях авторов на одном из писательских сайтов. Вот, посмотрите мою почту. Там всё видно. Потом приехали вы с Мироном, и мне стало не до того. Я проверила почту уже здесь, в Москве, когда вы принесли мне этот планшет.

Да, она говорила правду. Он помнил, как письма долго "висели" непрочитанными. И про три издательства чистая правда. Он изучил почту.

— Вам из Питера ответили? — он с интересом глянул на неё. — Почему вы выбрали наше издательство?

— Потому что я в Москве сейчас, и издательство в Москве! А Питер далеко. Простите, но чисто по территориальному принципу.

— Хорошо, тут всё ясно. И всё правда. Жду рассказ о сюжете.

— Сюжет полностью вымышлен.

Она лжёт. Вот теперь лжёт, и это ясно, как божий день.

— Видите ли, Наталья Юрьевна! — он вновь начал вскипать. — Я точно знаю, что вы мне лжёте, глядя в глаза. Это очень плохо. И совсем мне не нравится. Предлагаю сказать правду.

— Я не лгу. Сюжет вымышлен.

Даниил вскочил. Ему хотелось схватить её и трясти, пока она не сознается. Он ненавидел ложь! А Наталья Юрьевна воспитывает его сына! Эта лгунья воспитывает его сына!

— Наталья Юрьевна! — угрожающе начал он. — Скажите правду!

— Сюжет полностью вымышлен, — как заведённая, повторяла она.

— Если бы не Мирон, — Даниил прищурился. Он ненавидел её в этот момент. — Если бы не Мирон, я бы вышвырнул вас на улицу прямо сейчас! В моём доме нет места лжецам!

— Если бы не Мирон, — Наташа вскочила и сверлила его глазами, ничуть не уступая. — Меня бы никогда тут и не было!

Она подошла к столу, взяла файл, достала договор и разорвала в клочки оба экземпляра.

— Всё. Я передумала. Не надо публиковать это. Вы ведь только потому и ответили мне, чтобы меня припереть к стене?! А не потому, что роман вам понравился!

Он так смотрел на неё, что ей казалось, он её вот-вот придушит: грудь тяжело вздымается, глаза сверкают.

— Я даю вам двое суток, — обманчиво спокойно сказал он. — Если до послезавтра вы не скажете мне правду, лучше выметайтесь сами. Моему сыну не нужна няня, которая лжёт.

Он быстро вышел, изо всех сил хлопнув дверью.

* * * * * * * * * *

На следующий день Даниил Александрович уехал на работу, не позавтракав, а вечером, вернувшись, сразу ушёл к себе. Интересно, чем он питается? Своим гневом?

У Мирона не было занятий, и они весь день гуляли с Наташей, разговаривали, ходили в парк и в кафе, ели мороженое. Она не хотела расставаться с Мироном даже на минуту: вдруг её выставят из дома завтра?

Она напряжённо размышляла, что же ей делать? И почему Даниил Александрович так взбеленился от её романа?

Вечером Зинаида Дмитриевна не поехала домой, осталась ночевать. Мирон ушел спать в половине десятого, а они пили чай. Даниил Александрович выходил к Мирону, и снова ушёл в кабинет.

— Не знаешь, какая муха его укусила? — прошептала Зинаида Дмитриевна. — Весь день носится, как ужаленный!

Наташа пожала плечами.

— Может, на работе что? Надо завтра утром блинчики сделать, он очень любит со сметаной. Настроение ему поднять хоть немного. И Мирон любит, — пробормотала Зинаида Дмитриевна. — Пойду сейчас до магазина, надо молоко и сметану.

— Отдыхайте, я сегодня гуляла весь день. Сбегаю, — Наташа поднялась.

— Спасибо, дочка!

Наташа вышла из подъезда в темноту почти осеннего теплого вечера, и пройдя несколько шагов, услышала какую — то возню за кустами. Потом раздался тихий вскрик. Она тихонько заглянула за кусты, и увидела, как какой-то высокий худой парень в темной толстовке с капюшоном отбирает сумку у старушки, а та вцепилась в эту сумку, не отдаёт. Не думая, что творит, Наташа сделала бросок и повисла сзади у парня на шее. От неожиданности он ослабил хватку, и бабушка, отскочив с сумкой, неожиданно громко крикнула: "Помогите! Грабят!".

Парень резко дёрнул Наташу за руку и с силой оттолкнул. Она упала, ударившись головой о скамейку. Парень кинулся бежать, но раздались шаги, и привлечённые криком старушки, подскочили два амбала с большими сумками. Видимо, шли из тренажёрного зала, располагавшегося в их (то есть, Даниила Александровича) доме. Он тоже ходил в этот зал.

Один из парней скрутил нападавшего, уложил его на землю и присел рядом, держа того за руки и за шею. Второй позвонил в полицию. Бабушка причитала. Наташа попыталась встать, но тут же опустилась на землю. Всё вокруг поплыло, и её вырвало.

— Он что, ударил тебя? По голове бил? — спросил тот, что держал нападавшего, блондин, похожий на Трубадура из "Бременских музыкантов".

Наташа попыталась ответить, но в голове зазвенело и опять началась рвота.

— Толкнул он её! Она о скамейку ударилась, матушка! — причитала старушка. — Она ему на шею кинулась, когда он у меня сумку отбирал.

Второй, тот что звонил, набрал скорую. Потом обратился к бабушке:

— А ты вцепилась в свою сумку, мать, как в единственное богатство бедной девушки, да? Сколько вас учат: отдай сумку, спасай свою жизнь!

Наташа была согласна с ним, но не могла сказать. Она потому и кинулась, что испугалась: вдруг злодей с ножом на бабушку нападет или начнёт душить.

— Да как отдать, милок, когда там вся пенсия?

— А нафига ты всю пенсию носишь с собой, да ещё по ночам?!

— Так как оставишь, у меня сосед пьющий, коммунальная квартира!

Парень махнул рукой. Подошёл к Наташе, помог ей лечь на скамейку, заглянул в глаза, проверив зрачки.

— Вроде, реагируют на свет, — пробормотал он.

Наташа вдруг вспомнила, что её ждёт Зинаида Дмитриевна. Достала из кармана телефон, протянула парню. Там было четыре контакта: Мирон, Даниил Александрович, Зинаида Дмитриевна и Сергей Павлович. Зинаиде Дмитриевне нельзя звонить, у неё давление. Она показала на номер Даниила Александровича и отдала телефон парню. Тот понял, что она не может говорить. Её опять тошнило.

Пока он звонил, приехала полиция, следом скорая. Наташу тут же увезли. Парень спросил, куда повезут, они ответили. Полицейские "приняли" нападавшего; остальных опрашивали, проверяли документы.

Даниил выбежал прямо в домашней одежде и в тапках, но скорая уже скрылась за углом.

— Жена? — сочувствующе спросил какой-то здоровенный парень.

Даниил кивнул.

— Что же одну отпускаешь, она такая маленькая у тебя, но такая героическая! На бандита, который старушку грабил, со спины кинулась! Смотреть надо за женой!

— Куда увезли, сказали? — еле выдавил Даниил. Ему было тяжело дышать от страха, в голове стучало.

— В "семёрку".

— Спасибо! — Даниил пошёл в подъезд, но успел услышать, как один из полицейских сказал:

— Похоже, это наш серийный грабитель, с весны ищем. Допрыгался. Спасибо, парни! И девчонка молодец, жаль, пострадала!

Даниил кое-как успокоил Зинаиду Дмитриевну, велел караулить спящего Мирона, и поехал в больницу. В приёмном покое ему рекомендовали ехать домой и приходить завтра, в часы посещения. Сказали, у Натальи Юрьевны подтвердилось сотрясение, она госпитализирована. Он очень просил, чтобы его пустили, но ему ответили, что она спит после приёма лекарств.

Он ехал домой и думал. Что-то было недавно о старушках в подворотне. Ах да, Ксения! Но она всегда была глупа. Наташа Юрьевна (он именно так мысленно назвал её) не грабит бабушек. Она их спасает. А он сказал ей выметаться. Вот так вот. Глазам стало горячо. Да, она лгала ему. Но точно не со зла. Есть какая-то причина, объяснение. И он найдёт это объяснение. Но сначала надо успокоить всех, и увидеть Наташу Юрьевну. Пока своими глазами не увидит её, никому не поверит.

Утром он позвонил Палычу, предупредил, что сегодня его не будет. Все дела откладывать, все встречи переносить.

Очень осторожно поговорил с Мироном. Рассказал всю правду: о грабителе, о том, как Наташа Юрьевна напала на него, о том, что ударилась. О полиции. Мирон и всхлипывающая Зинаида Дмитриевна внимательно слушали. Потом Даниил с Мироном поехали в больницу. Зинаиду Дмитриевну не взяли с собой, чтобы она не разволновалась. Взяли планшет для Наташи Юрьевны, одежду, зубную щётку, мыло, шампунь. Купили ей сок и шоколад, который она любила, чай в пакетиках, печенье.

Вставать Наташе пока не разрешали. Но она улыбалась им. Радовалась, что они пришли. И что перестало тошнить. Только звенит пока в голове. Мирон держал её за руку.

— А тебя к первому сентября отпустят, Наташа Юрьевна? Так хочется, чтобы ты тоже на линейку пришла!

— Я спросила, Мирон, сказали, если лечение будет помогать, отпустят! Мне самой очень хочется на твою линейку!

Даниил Александрович уже не был ни злым, ни грозным. Он выглядел растерянным, всё больше молчал, и будто дулся на неё. Так смешно! Прямо как муж. В звенящей голове Наташи рождались странные идеи.

Потом медсестра сказала Даниилу и Мирону, что пациентке нужен отдых, и чтобы приходили в другой раз. Даниил Александрович сказал, что завтра они придут вечером, после работы.

Они ушли, а Наташа лежала и думала. У неё появилась масса свободного времени. Она всё думала о реакции Даниила Александровича на её роман. Есть причина, по которой он так взвился. Какая может быть причина? Наташа думала своей звенящей головой, и неожиданно её посетила мысль, кажущаяся совершенно невероятной. Однако она читала где-то, что такая вот мысль обычно и бывает самой верной!

Мать Мирона звали Валерия, и она выросла в детдоме. Так сказал Даниил Александрович.

Наташа взяла планшет, открыла ВКонтакте. Под девичьей фамилией Леру не обнаружила. Набрала под фамилией Даниила Александровича: Белова. И нашла. Последний раз Лера заходила на страницу в начале декабря. На стене соболезнования. А среди фотографий несколько фото с Мироном.

Наташа заплакала. Плакала горько и долго, оплакивая Леру, мысленно ругая её за то, что села пьяная на снегоход, погубила себя, такую молодую и красивую, и чуть не погубила Мирона.

Попила сок, который ей принесли "её мужчины", немного успокоилась. Теперь ей всё ясно. Вот почему он рвал и метал. Прочитав роман, он узнал их с Лерой историю, узнал себя. Дэн — это не какой-то Денис, как всегда думала Наташа. Дэн — это Даниил. Даниил Александрович — герой её романа.

* * * * * * * * *

Пока Наташа думала в больнице, Даниил тоже времени даром не терял. Он решил, что в данном случае все средства для извлечения истины хороши, и под покровом ночи зашёл в комнату Наташи Юрьевны.

«Обыск» не занял много времени, Наташа Юрьевна до недавнего времени была тем ещёаскетом. Наконец, он обнаружил то, что искал, и сердце забилось сильно, громко. Шкатулка с секретом, и в ней, наверняка, не драгоценности.

Эту тёмно-коричневую шкатулку подарили Наташе в детдоме на выпускном. Шкатулка потёрлась от времени, но была исправна.

Даниил усмехнулся. Он знал, что поступает плохо, и это он тут, в этой комнате, позавчера что-то орал про ложь… Но у него не было другого выхода. Иначе они с Наташей (теперь уже и без «Юрьевны»!) не придут к взаимопониманию. А они должный прийти! И чтобы никаких тайн не стояло между ними!

У покойного дяди когда-то была коллекция шкатулок с секретом, и Даниил прекрасно изучил много механизмов. Он хорошенько осмотрел шкатулку, нашёл «тайное» колёсико, покрутил… и крышка шкатулки резко открылась.

В шкатулке лежали стопкой свёрнутые, пожелтевшие от времени, бумаги и пухлый розовый блокнот с бархатной обложкой. Чистенькой, как новый.

Даниил уже знал, что увидит, когда развернул бумаги. Это были сделанные под синюю копирку копии писем, хранящихся в его несгораемом ящике. Та же «слепая» буква «о»… Восемнадцать писем, все на месте. Вот почему они в романе идут слово в слово… Это его и напугало больше всего. Сюжет банален, но письма?..

Отложив письма, он взял блокнот и открыл на первой странице. Конечно же, это дневник. Как у всякой уважающей себя романтичной особы. Красивый мелкий почерк. Датированная запись. Пятнадцать лет назад, когда у них с Лерой только всё начиналось. Даниил погрузился в чтение.

«…У меня спецзадание. Я должна помочь Лерычу «охмурить» какого-то золотого мальчика из МГУ. Так, чтобы наверняка. Он старше нас на год, и уже поступил в магистратуру, получает вторую «вышку», на журфаке. А филолога уже получил. Лерыч всё придумала, она сказала, что он — её «пропуск» в другую жизнь. Но мальчик сложный, ищущий идеал. Лерыч считает, что она не потянет, его не возьмёшь на её «творчество». Она до сих пор делает ошибки и терпеть не может сочинения. Итак, письма от имени Леры буду писать я — некрасивая, но грамотная и начитанная подруга с богатой фантазией. Как у Ростана, только там слегка наоборот…

P.S. Как бы мне хотелось увидеть этого мальчика, ищущего идеал! Интересно же!».

«Сложно работать вслепую, но Лерыч прячет от меня своего Дэна. И зачем-то взяла с меня клятву, что я никому не расскажу о нашей афере. А кому я расскажу-то?! Если я его даже не видела. Лерыч не может даже толком нарисовать словесный портрет. Я же должна писать о его глазах, руках, причёске…

О компьютере мы можем только мечтать, но я нашла у комменды старинную печатную машинку, выменяла на коробку конфет. Печатаю письма Дэну…».

«Они переспали, и мне стало ещё сложнее. Я же должна что-то об этом всём подробно и красиво сказать, а как?! Как?! Лерыч вся в бегах, порхает, Дэн помог ей устроиться в газету… Там колонка светской хроники, это у Лерыча получается прекрасно! Я рада за неё. А мне сочинять про смуглые плечи и горячие глаза Дэна…».

«…Ох, такого наворотила, что сама возбудилась… Тоже, кажется, хочу этого Дэна… Ха-ха-ха. Шутка.

Лерыч удивляется: как это я такое пишу, я же девственница!

Лерыч-Лерыч! Пока ты воплощаешь мечты на практике, я читаю далеко не только институтскую программу! Я прочитала тучу любовных романов, эротических романов, порнографических…даже «Камасутру» бегло глянула! И если когда-то кто-то польстится-таки на мою тощую красоту, мне, пожалуй, будет, чем удивить этого человека. Что-то сегодня я расположена пошленько шутить…».

«Итак, восемнадцать писем и неземная краса Лерыча сделали своё дело. Свадьба состоялась, а меня и не пригласили. Ну правильно, у Дэна состоятельная, известная семья. И так мезальянс, а тут ещё подруга страшненькая из детдома, кому нужна?

А я рада за Лерыча! Надеюсь, у неё всё сложится очень хорошо! Не так уж часто в реальной жизни девушка из детдома выходит замуж за богатого столичного парня. Это только в кино. А Лерыч смогла!».

Больше записей не было.

— Да это не Лерыч смогла, а ты, — задумчиво прошептал Даниил. — Аферистки. Если бы не эти письма, Лерычу бы меня не поймать. Таких, как она, полно на каждом шагу.

Примерно так он и думал. И Наташа поклялась молчать. Но решила написать роман. Видимо, думала, никто уже не вспомнит. А когда он начал активно интересоваться сюжетом, испугалась, включила заднюю.

Он отложил блокнот, но тот раскрылся посредине, и Даниил увидел ещё одну запись. Недавнюю.

«Я сдержала слово, но написала роман по старым письмам. Уверена, что все давно о них забыли, реальная жизнь ведь гораздо интересней!

И мне пришёл ответ сразу из двух издательств. После двадцатого напишу в московское.

Пусть эти письма послужат и мне, потешат хоть моё самолюбие. Ведь за пятнадцать лет ничего не изменилось в этом мире! Мужчины по-прежнему предпочитают красивое, даже если пустое. Главное — оболочка. Никому не нужен твой внутренний мир, твои мечты. Это твой мир и твои мечты, вот при себе и держи. И даже самый лучший, самый умный и красивый, благородный и добрый, единственный… Даже он смотрит сквозь меня своими пронзительными чёрными глазами. Даже он в поисках красивой оболочки. Что ж, ищи… Такой, какая я есть, меня любит в этом мире только Мирон. И тут его отец с ним не солидарен.

И ладно, не такое переживали! Я же детдомовская, всё выдержу!

Возможно, утешит мой роман. Я трезво оцениваю свои способности: знаменитым автором мне не стать, не прославиться. Но взять в руки книгу, созданную мной, было бы очень интересно! Надеюсь…».

Неужели это о нём? Самый красивый, самый умный… единственный? У него же чёрные глаза? Вроде, в тот период больше не было рядом мужчин. Только они с Мироном.

— Дурочка, ничего не поняла, — он закрыл глаза, и откинувшись на спинку кресла, слушал стук своего сердца. — Ты нужна мне очень давно. Ещё с тех пор, как мы жили в Андреевке.

Глава шестая

Наташу выписали через шесть дней. Она просила отпустить её раньше, чувствовала себя прекрасно, но врачи всё сделали на совесть: пролечили, всё перепроверили.

Хорошо, успела вернуться до первого сентября! Как раз накануне.

Даниил Александрович и Мирон навещали её каждый день, по вечерам. Приходила и Зинаида Дмитриевна. Неожиданно Наташа почувствовала себя нужной, почувствовала, будто она часть семьи… Это было слишком хорошо. Слишком опасно.

Даниил Александрович совсем успокоился, словно и не было между ними ссоры, не было его обещания выгнать её. Может, понял, что не нужно ворошить прошлое? Хорошо бы.

Она же, Наташа, наоборот, думала о нём постоянно. Поняв, что он и есть тот самый Дэн, в которого она заочно была влюблена, хоть он и не ответил ни на одно письмо, Наташа совсем разволновалась и растаяла. Будто мало было того, что она и так к нему чувствует! Ещё и прошлое навалилось. И заняться особо нечем в больнице. Вспоминала, думала, мечтала, краснела, бледнела…

Теперь, если он вдруг спросит, она сознается во всём. Ведь он давно развёлся с Лерой. И Леры нет…

Тридцать первого августа Наташу выписали, она позвонила Мирону, и вскоре ей сообщили с вахты, что её ждут. Они приехали за ней вдвоём, «её мужчины»!

Мирон всю дорогу ехал, прижавшись головой к плечу Наташи. Она тоже очень соскучилась, хоть они и виделись каждый день.

Зинаида Дмитриевна успела даже испечь торт к возвращению Наташи! Как же они все растрогали её… Она совсем размягчилась, раскисла, стала зависимой, любящей… Растеряла всю свою броню, всю холодную выдержку.

Даниил решил дать Наташе отдых в первый вечер, не пугать её сразу разоблачениями. Тем более, накануне первого сентября.

На следующий день они с утра отправились на торжественную линейку в школу, потом праздновать в кафе. После обеда Даниил Александрович уехал на работу, а Наташа с Мироном ленились дома, разглядывали новые учебники, ели чипсы.

Зинаида Дмитриевна уехала домой, вскоре вернулся с работы Даниил Александрович. Ужинать не стал, выпил чаю. Потом он укладывал Мирона, долго болтал с ним, а умиротворённая Наташа пошла в душ и спать.

Она уже начала разбирать постель, когда раздался знакомый стук в двери. Наташа замерла.

— Открывайте, — тихо и насмешливо прозвучало из-за двери. — Я знаю, что вы не спите.

«И вот опять…» — обречённо подумала Наташа, открывая двери. Он вошёл, улыбаясь, взял стул и уселся прямо у двери.

Вот как! Ловушка?

Наташа и не сразу заметила, что в руках у Даниила Александровича какие-то бумаги. Заметив, запаниковала. Она поняла.

— Смотрите, что у меня есть, Наташа Юрьевна! — он протянул ей письма. Оригиналы.

Наташа, сдавшись, опустилась на стул напротив него.

— Я всё поняла ещё в больнице, — устало сказала она. — Сложила два и два. Поверьте, я не знала, что это вы!

— Верю. Что ещё расскажете интересного? Может, об афере века? О сложном мальчике? Или…сразу о «Камасутре», Наташа Юрьевна?

Она вскочила, вся вспыхнув, ретировалась подальше, за стол.

— Вы…вы…способны на такое, да, Даниил Александрович? — она чуть не плакала. — Это низость! А вы ещё учили меня жить! А сами…

— Ну ты же не хотела говорить? Написать роман было можно, чтобы весь мир читал, а рассказать мне — неееет!

Почему он называет её «Наташа Юрьевна»? Почему он с ней вдруг на «ты»? Такой холодный всегда, официальный!

— Думала, никто не вспомнит. А я вот хранил твои письма. И помнил их почти наизусть. Потому мне и стало страшно, когда в руки попал роман Нэт Уайт! Представь только! Зато многое прояснилось. Я и так давно догадывался, что письма написала не Лера, я знал её способности, глубину её чувств.

— Простите, пожалуйста, Даниил Александрович! Я поступила ужасно, и даже с возрастом не поняла всю меру низости нашего с Лерой поступка. Не смогла ей отказать. Мы с самого раннего детства были вместе, выросли в одном детдоме. Да, это отвратительно. Мне очень хотелось, чтобы у нас получилось, и мы даже не думали, что по другую сторону живой человек!

— Не переживай так, Наташа, — он встал и начал постепенно двигаться в её сторону, сантиметр за сантиметром. А она так же медленно отходила в угол комнаты.

— Возможно, эти письма — одно из лучших воспоминаний для меня. У тебя талант. Ты способна проникать прямо в душу, опутывать всё сетью так, что уже не вырваться из этого наваждения.

Наташа продолжала пятиться к стене, а он наступал. Её глаза расширились от волнения, щёки пылали. Она была прекрасна.

— Я вам не верю. Вы просто поняли про письма, вам хочется меня проучить. Мне прекрасно известны мои внешние данные, — дрожащим от страха голосом сказала она.

— Чушь. Не собираюсь я мстить. И про данные чушь. Ты нужна мне давным-давно, до всей этой истории с разоблачениями. А теперь я и спать нормально не могу, после твоего преображения. Это был последний гвоздь! Контрольный выстрел!

Теперь Наташа двигалась вдоль стены, надеясь дойти так до двери.

— А знаешь, какое моё самое любимое письмо? Точнее, это не письмо. Это из блокнота. Про единственного. А ещё мне очень понравилось то, что ты обещала удивить кого-то…

— Молодая была, глупая. Самонадеянная.

— Не думаю, Наташа. А ещё мне нравится финал твоего романа, ведь там Денис и Маша остались вместе! Знаешь, бывает авторы предсказывают развитие событий…

Он снял очки, положил на стол. Наташа зачарованно следила за каждым его движением.

— Иди ко мне, — прошептал он и протянул руку.

Поверив, наконец, в реальность происходящего, Наташа вложила дрожащие пальцы в его ладонь, и через секунду они были в объятиях друг друга, выплёскивая всю накопившуюся страсть.

* * * * * * * * * * *

Утром тридцатого декабря Наташа и Мирон развешивали новую гирлянду. Мирон стоял на стремянке, а Наташа его страховала. По некоторым причинам ей было строго-настрого запрещено подниматься на высоту и творить прочие фокусы. Это была уже пятая гирлянда, сверкала почти вся квартира.

Ёлку они нарядили ещё в начале месяца, им не терпелось, и Даниил притащил для них из самого модного новогоднего магазина самую огромную, под потолок, искусственную ель. Она была пушистая, словно немного припорошенная блестящим снегом, и даже имела какой-то лёгкий хвойный аромат.

У Даниила никогда не было ёлки во взрослой жизни, только в детстве и юности. И вообще не было никакой новогодней атрибутики. Но после того, как в его жизни появились друг за другом Мирон и Наташа, самые любимые, самые родные, всё изменилось. Он не мог оставить этих двоих без ёлки! У них должна быть самая лучшая ёлка! И под ней подарки.

Он знал, что Наташа чуть ли не с ноября возится с подарками, что-то упаковывает, прячет. Думает, что он не замечает. А он и делает вид, что не замечает. Пусть. Конечно, главный подарок для него тот, который она уже носит под сердцем… Но пусть будут и второстепенные. Ему миллион лет никто ничего не дарил.

У него тоже есть для Наташи подарки, и он уверен, что «сможет удивить». Но всему своё время.

…Они тайно поженились ещё в сентябре. Тогда, в их первый раз, в комнате Наташи, Даниил, рассматривая её изящную ладонь, заявил, что через неделю наденет кольцо на эту руку. Наташа не поверила, а зря.

Они не хотели никаких торжеств: так уж получилось, так они втроём сошлись, — не любящие шума, считающие, что счастье любит тишину. На регистрации их было пятеро: жених с невестой, Мирон и Зинаида Дмитриевна с мужем. Единственное отступление от скромного торжества — платье Наташи. Уж очень Мирон настаивал на длинной пышной юбке! Нельзя было его разочаровать.

Потом они впятером поужинали в ресторане и отправились домой.

Вскоре Наташа почувствовала странности в её состоянии и поняла, что она «не одна».

Вот так быстро всё у них произошло… В канун праздника Наташа посетила доктора, ей сделали первый скрининг. Срок уже четырнадцать недель, можно было делать УЗИ ещё пару недель назад, но она нарочно ждала праздника.

— Я вижу, ты приготовила для меня какой-то сюрприз? Не томи!

Они лежали, обнявшись, отдыхали. Буря пронеслась, но отголоски страсти ещё чувствовались.

— Откуда знаешь? — Наташа лёгкими, невесомыми движениями гладила его подбородок, шею, плечи. Это было её любимое занятие.

— У тебя глаза хитрые. Ну? — он насмешливо смотрел на неё. Без очков глаза казались больше, взгляд мягче.

— Была на УЗИ…

…и? — он поднялся на локте, заставил Наташу лечь на спину и мягко положил ладонь на её живот, который только-только начал немного округляться. Это теперь было его любимое занятие — гладить её живот. Ну и ещё гладить и целовать её грудь, которая стала более заметной в связи с положением. Он просто с ума сходил от этих перемен, ведь в его жизни такое тоже было впервые.

— Двойня, Даня! — улыбнулась она. — Предположительно оба мальчики.

— Вот это да! Вот это я понимаю! — он с такой гордостью и самодовольством это сказал, что Наташе стало смешно.

— Ещё сказали, готовиться к операции, кесарить будут. Таз узкий, да и немолода уже.

— Сами они немолоды, — проворчал Даниил, целуя её живот. — Не узкий таз, а стройная девушка. Надо выражаться правильно.

— Пусть хоть как выражаются, — она погладила его темноволосую голову, слегка взъерошила волосы. — У меня два авторитета: ты и Мирон.

— Скоро будет четыре, готовься, многодетная мама!

— Ничего, как-нибудь справлюсь!

На следующий день Мирон героически дождался полночи, встретил Новый год и полез под ёлку за подарками. Вскоре, счастливый и гордый (он же со взрослыми встретил праздник, не уснул!) отправился спать. Даниил тоже достал несколько свёртков, коробок и коробочек, предназначенных для него.

— А ты что же? — удивлённо спросил он у Наташи. А она растерялась, настолько не привыкла. Ей никогда Дед Мороз ничего не приносил, только конфеты в детстве.

С волнением заглянула за ёлку. У стены стояла коробка, в которой оказался большой плюшевый медведь и открытка от Мирона. Наташа заплакала. Она когда-то рассказывала Мирону, что всегда мечтала в детстве о плюшевом медведе. И он не забыл.

— Я так понимаю, теперь вот это чудо будет находиться ночью в нашем супружеском ложе? — проворчал Даниил.

— Там столько места, ты и не заметишь, Даня!

— Конечно-конечно. А ещё ищи.

Наташа снова пошла к ёлке и достала гитару в чехле. Гитара была чёрная, гладкая, очень красивая. Питерская.

— Даня!

— Что?

— Откуда ты всё всегда знаешь?

— Работа такая, — усмехнулся он. — Будешь для меня лично петь. Начнёшь с «Куклы колдуна». И далее по списку.

Наташа рассмеялась. Мирон-Мирон! Всё рассказал! Молодец. От отца не нужно ничего скрывать.

— Ещё ищи.

— Ещё?! Куда ещё-то, Даня! Нельзя меня баловать, а то привыкну, житья не дам.

— Моя жена, хочу и балую. Никто мне не указ.

Наташа не сразу заметила средних размеров плоскую коробочку, потому что та лежала на ветвях ёлки. Достала, открыла и замерла. Даниил подошёл, взял её ладонями за хрупкие плечи.

Отложив коробку, Наташа повернулась к нему, обхватила за шею и прижалась, что было сил.

— Спасибо. Спасибо тебе!

Это всё, что она могла сказать, слёзы текли, догоняя одна другую, и рубашка на плече Даниила стала мокрой. В коробке лежала книга в твёрдом бежевом переплёте. На обложке бронзовыми буквами было написано: Наталья Белова, «Эпистолярный роман».

* * * * * * * * * * * * *

Спустя 3,5 года.

…- Где мама? — до Наташи донёсся голос Ромы.

— Работает, — терпеливо ответил Мирон, помогая братьям собирать лего. Они втроём сидели на веранде. Наташа была в комнате, делала вид, что работает, смотрела в ноутбук.

— Где папа? — это уже спросил Гриша.

— В бане, — объяснил Мирон.

Наташа пыталась напечатать и систематизировать сказки. Когда-то, получив в подарок собственную книгу, она решила, что это роман всей её жизни, и она не будет сочинять другой.

Но вдруг у неё обнаружилась способность сочинять сказки. Она придумывала их вслух, сначала рассказывала Мирону, а потом ещё и близнецам. Однажды услышав, Даниил заявил, что у неё явные задатки сказочника, приказал систематизировать материал.

Потом они уехали на месяц в деревню, а здесь Наташе категорически не хотелось работать. Хотя казалось бы, почти все писатели творят в загородных домах…

Наташу всё увлекало и отвлекало: пение соловьёв, кваканье лягушек, мотыльки, сверчки…

— Где мама? — Даниил вернулся из бани.

— Работает, — бодро и в голос сказали близнецы.

— Отлично.

К Наташе в комнату вошёл Мирон. Подошёл, обнял за плечи и прижался щекой к её щеке. Большой, скоро перерастёт их с Даней, через год-полтора, но всё ещё очень к ним привязан.

— Мам Наташ?

— Ммм?

— А помнишь, ты обещала, что если вдруг ещё напишешь книгу, посвятишь её мне?

— Конечно, помню! — она протянула руку и погладила его по светловолосой голове.

— А как ты напишешь? — она чувствовала, что вопрос очень важен для него.

— «Мирону, нашему старшему сыну». Как же ещё?

Он ещё покрепче прижался к ней щекой.

— Только надо работать… А я всё отвлекаюсь, вспоминаю, как вы с папой первый раз приехали. Это мои любимые воспоминания.

— А ты потом про это тоже напиши, — она почувствовала, что он улыбается.

— Хорошая мысль! Спасибо!

— Но сейчас там папа из бани пришёл, чай требует.

Даниил любил пить после бани только её чай, со смородиновым листом.

— Тогда пойдём, будем делать папе чай?

— Пойдём, — Мирон выпрямился и потянул её за руку. — Тем более, нам скучно без тебя.

Да уж, когда тут работать, когда четыре «авторитета» скучают без неё! Как же ей это нравится — то, что она так нужна им!

Она принесла чай Даниилу, он поставил его на стол, а Наташу усадил к себе на колени. С красным после бани лицом, тёплый, без очков. Она обняла его и прижалась, вдыхая запах бани, греясь. Она же тощая, мёрзнет даже летом.

— Как продвигается работа? — спросил он в её волосы.

— Замечательно просто, куда-то продвигается, но я пока не знаю, куда. Вы мне не даёте работать, а я и рада! Может, ночью поработаю.

— Ага, размечталась. Ночь не для того, чтобы работать.

— А для чего? — Наташа задала заведомо провокационный вопрос.

— Для того, чтобы мужа удивлять, — прошептал он так тихо, что услышала только она.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая