Первый рыцарь [Алексей Александрович Иванов Алексей Александров] (fb2) читать онлайн

Алексей Александров Первый рыцарь

Для создания обложки была использована нейросеть DreamStudio.

Условия использования тут: https://beta.dreamstudio.ai/terms-of-service

Пролог

Парадный мундир выглядел шикарно.

Когда-то давно меня завораживали белые с золотом эполеты, словно светящиеся на фоне строгого темно-синего бархата. Когда-то давно… в той другой, мирной жизни.

Смахнув с погона несуществующую пылинку, я принялся за ордена. Этой ночью оставшиеся слуги хорошо поработали и все положенные мне побрякушки сияли, словно охваченные огнем.

Звезда храбрости с мечами за Аркнейский перевал. Три копья ушли держать узкую горную долину, давая остаткам Пятого корпуса вырваться из ловушки альвов. А вернулось три… рыцаря.

Еще одна звезда, теперь уже Доблести… Этот орден я получил за Скион – день нашей славы и скорби. Казалось, что грохот сотен орудий не смолкает ни на минуту, сливаясь в единый гул. Дрожала земля. Пороховой дым затмил солнце, и мы дрались в полутьме. А разъяренное небо плевало на землю обломки дирижаблей воздушного флота империи, вперемешку с телами драконов и виверн.

День, когда мы не просто заставили альвов отступить, а полностью разгромили их армию, обратив в бегство. Но боги, какой же дорогой ценой досталась нам эта победа. Она стала концом. Не войны, а империи. На следующий год через Нарнские горы прошла новая армия. А еще две ударили с севера и юга. А мы за выигранное время передышки, напрягая все силы, не смогли восстановить и трети понесенных потерь…

Альвы поставили себе целью истребить наглых хомо если не во всем мире, то хотя бы на Суренасиле, вышвырнув наглых пришельцев с материка. И ничто не могло их остановить.

Полный набор из четырех Крестов Заслуг, начиная с железного, и заканчивая золотым. По одному кресту за каждые два года этой бесконечной войны, которую мы медленно, но верно проигрывали, откатываясь все дальше на запад.

Крест Отваги, орден Стойкости… и прочие. Названия боевых орденов в империи никогда не отличались оригинальностью, зато с гражданскими их не спутаешь.

Да, когда-то давно меня завораживал блеск боевых наград. А сейчас они вызывают скорее раздражение, напоминая об ужасах войны и понесенных потерях. Когда-то давно…. в той другой, спокойной жизни у меня было много друзей и мало наград. А теперь – я провел пальцами по многочисленным железкам, добиваясь идеального равнения – все ровно наоборот. Наград много, полная коллекция всех орденов империи, даже от островитян прилетело две каких-то побрякушки, тоже что-то про отвагу, а вот с друзьями проблема… считай, никого и не осталось.

Хмурый тип в зеркале стал мрачным. Несмотря на парадную форму, вид он имел зловещий и какой-то откровенно бандитский. Возможно, всему виной гладко выбритая голова со следами ожогов, и косой шрам, рассекший нижнюю губу и подбородок на две неравные части.

И последний штрих, массивная золотая цепь, подтверждающая новый статус. Поздравляю, старик. Мы достигли своей мечты.

Когда-то давно у меня была мечта. Наивная, недостижимая мечта заслужить, завоевать, заполучить это звание. И вот я Первый рыцарь империи Эдан, главнокомандующий рыцарей… и я же последний.

Покончив с орденами, я покинул свое пристанище. В ставшей на время штабом армии империи городском магистрате было на удивление тихо. Сбежав по ступенькам, я остановился перед массивными дверьми. Унял дыхание и степенно вышел на городскую площадь, чтобы тут же попасть под прицелы сотен и тысяч пар глаз.

– Старик.

– Смотри, Старик.

Шепотки пошли по толпе, волной прошлись по площади и смолкли где-то ближе к двум черным громадам самоходных осадных бомбард. Чтобы протащить их в центр города, на их последние позиции, пришлось снести часть главного городского храма. Целой осталась только колокольня, да и то потому, что на ней разместили корректировщиков. Боги нас давно оставили, в отличие от сверхтяжелой артиллерии.

Медленно спускаясь по ступенькам, я внимательно рассматривал собравшихся на площади людей. Как их много и как же нас мало. Сержанты в тяжелой самоходной броне. Латники в зачарованных латах. Артиллеристы с посеревшими от пороха лицами. Ополченцы, одетые и вооруженные чем боги на душу положат. Три оруженосца, которым не суждено стать рыцарями. Два рыцаря, которым не стать паладинами. И одинокий последний паладин. Первый и последний рыцарь империи, Гарн Вельк, по прозвищу «Старик». И ничего, что этому старику нет и тридцати.

Все они ждут от меня чуда. Напрасно. Лимит на чудеса исчерпан. И обманывать я их не стану.

Добравшись до спящего «Феникса», я хлопнул верного друга по изрезанной рунными цепочками пластинам брони. Бодро перебирая ногами по скобам лестницы, забрался наверх. Открыл люк и замер.

Нет, так нельзя. Надо им что-то сказать. Сегодня я образец для подражания, легенда, знамя – первый рыцарь.

Я выпрямился в полный рост, еще раз медленно окинул внимательным взглядом площадь, словно пытался сосчитать собравшихся. Как много нас и как нас мало. Жалкие остатки некогда великой армии, империи и целого народа. Набрал в грудь воздуха и начал:

– Я не мастер говорить красивые слова. Врать не умею. Да и не хочу. Эта война нами проиграна! И уже неважно, кто в этом виноват. Готовьтесь к смерти! – Обрадовал. Даже положивший голову на плаху смертник до последнего верит в чудо. – Все мы сегодня встретим безносую! – я возвысил голос и теперь кричал: – Помните главное! Каждая выигранная нами минута, каждый час – это спасенные жизни наших соотечественников. А каждая такая жизнь – шанс! Шанс вернуться и отомстить! Не сегодня, не завтра, но рано или поздно потомки тех, кого мы сегодня спасли, вернуться! Вернуться и отплатят древолюбам. Отплатят сполна! Мы не увидим этой победы, но она будет! Я в это верю! Нет, знаю! Знайте и вы. Все, хватит болтовни.

– Старик! – нестройно поддержала меня собравшаяся толпа.

– Старик! – уже более дружно заорали они, потрясая разнообразным оружием от скорострельных барабанных винтовок до древних гладкоствольных ружей, сабель, пик, а то и вовсе плотницких топоров.

Захлопнув люк, я пристегнул себя ремнями к похожему на трон пилотскому креслу. Надел управляющие браслеты. Достал с груди кристалл-активатор и вставил его в пусковое гнездо.

Ожившие рунные цепочки замерцали тусклым светом. Самодвижущийся паро-маго-механический голем или просто мех пробуждался от сна. Под ногами зашипел пар в котле паровой машины. Получив подпитку маной, огненный кристалл испарял ихор, повышая давление в цилиндрах.

Достав из кармана серебряную пластинку дагерротипа, я некоторое время смотрел на изображение молодой девушки в форме рыцаря, а затем поцеловал пальцы и провел ими по нему.

– Встретимся в синем пламени, Дэя. Недолго осталось.

Свет рун стал обжигающим, синхронизация закончилась. Мир исчез, но тут же появился вновь. Мощь переполняла тело. Сталь, пар и магия. Теперь мех – это я, а я – это мех. Одно тело – одна сила – одна судьба!

– Феникс один, всем фениксам. Доложить о готовности!

Ответы возникали прямо в голове. Жаль, что зачарованные на кровь амулеты связи появились так поздно. Какими только извращениями не пользовались рыцари в первые годы Великой войны. Сигнальные ракеты и флажки были самыми невинными из них. И самыми бесполезными.

– Феникс два, готов! Хорошая речь, Старик, я даже прослезился.

– Хорошо, что не обделался. Феникс три, готов!

– Феникс четыре, готов!

– Феникс пять, готов! Порвем их.

– Феникс шесть, готов!

Три легких оруженосца, два рыцаря и один тяжелый паладин – последнее копье империи под началом ее Первого рыцаря готовилось уйти в синее пламя.

Глава 1 Герой проигранной войны

Прекрасный Лангрон, жемчужина запада, выглядел жалко. Половина города лежала в руинах, а вторая – горела. Черный дым пожаров смешался с пороховым, породив на улицах грязно-серый смог. Плотный, словно утренний туман. Видимость упала до нескольких метров, лишая огнестрельное оружие его преимуществ.

– Старик, я все, – в голосе Теодора Горза, он же «Феникс-2», чувствуется усталость и облегчение. – Синее пламя!

Яркая синяя вспышка где-то на востоке, за крышей остатков крытого центрального рынка известила меня о том, что теперь я воистину первый и последний рыцарь если не на всем континенте, то в этом обреченном городе.

Оруженосцы сгорели еще в предместьях, пытаясь удержать наспех вырытые деревоземляные форты с остатками полевых пушек. Но за эти три года альвы научились брать даже грандиозные родовые замки фольхов, так что наши жалкие орудия и форты оказались сметены, словно сухая листва. А с ними и три юнца, три месяца как закончившие ускоренные до невозможности курсы Академии Доблести. Впрочем, большинство выпускников этих курсов погибли еще раньше.

– Синее пламя! – Звуки вырываются из груди с трудом. Магическое истощение и возможное выгорание не просто маячит где-то там, а стоит в полный рост и приветливо раскрывает мне свои объятия. Радует одно, милосердное синее пламя я встречу все же раньше.

Но не сейчас. Чуть позже! Война проиграна, но сражение еще не закончено!

С диким ревом разметав наспех собранную баррикаду, прикрываемую сержантом, латником и горсткой ополчения, на площадь ворвалась альвская боевая химера – редкая по силе и уродству помесь лесного тура, виверны и паука.

Прицелится, привычно напитать маной глефу. Сверкнув цепочкой золотых рун, волна магической энергии прошла по стальному древку, сфокусировалась на острие и рванула к цели тонким белым лучом светового копья. Лишившись половины черепа и одного из трех рогов химера взревела, словно ее убивают. И не ошиблась!

В три длинных прыжка сократив дистанцию, тяжелый голем одним небрежным движением крутанул глефу над головой. Потемневшее от слизи и крови боевых химер, слабо искрящиеся от остаточной маны лезвие ухнуло вниз. Лязгнув острыми клыками, голова химеры покатилась по выщербленной мостовой. Очередной яркий луч светового копья прошил покрытое чешуей и уродливыми, похожими на гнойники наростами тело насквозь, выбивая из него последние остатки жизни.

– Назад! – прохрипел я, в переговорную трубу сорванным голосом. Но защитники баррикады в моих приказах не нуждались. Пофыркивая паром из поврежденного паропривода, сержант подхватил малую бомбарду и потащил ее на новый рубеж обороны. Латник залил тело химеры и остатки баррикады огнесмесью из ранцевого огнеметателя, и в городе на один пожар стало больше. Используя ружья вместо посохов и помогая ходячим раненым, ополченцы стали отступать через площадь к новому рубежу обороны. Несколько тяжелых раненых остались лежать возле полыхающей баррикады, сжав в руках круглые шары ручных бомб. Спасать их не было никакого смысла. Да они и сами знают это.

Все мы мертвецы. Просто одни уже умерли, а другие умрут если не на новой позиции, так на следующей. Сколько тех позиций осталось до темной воды залива Гостей?

Ветер крепчал, раздувая пожары. Похоже, кораблей больше не будет. На море Рифов и в заливе Гостей сейчас должна твориться знатная болтанка. А значит, корабли за нами не придут. Да и откуда им взяться? Один из последних, как я знал, должен забрать малый круг магов. Остатки рода герцогов Флона слишком ценный ресурс, чтобы жертвовать ими в битве, которую нельзя выиграть. Несколько часов они прикрывали весь город сферой защиты, нейтрализуя большую часть зловредной магии альвов. За это время жаждущие сковырнуть последний оплот хомо древолюбы так влезли в битву, что ударить ничем особо убойным, способным снести Ланстронг вместе с защитниками, уже не могут.

Островитяне пригнали все, что держится на воде и несколько последних дней вывозили с побережья всех кого могли. Надо отдать им должное, многих удалось спасти. Но не всех, увы.

– Дракон! Дракон!

Дикий крик пронесся над городом, подхваченный сотнями глоток. Где-то справа огненный поток ударил с небес, сметая оборонительные рубежи с улицы Горшечников. А затем пламя дошло до площади и отыскало «Гром». Артиллеристы, в том числе и одаренный офицер, просто исчезли, не успев понять, что их убило. Тяжелая осадная бомбарда взорвалась, опрокинув набок своего соседа «Сотрясателя».

Вот и все, прощай поддержка сверхтяжелой артиллерии. Не мне судить об эффективности ее обстрела, но периодический грохот двух гигантов дарил кукую-то странную уверенность.

Если раньше у меня была надежда, то теперь она исчезла – до ночи мы не продержимся. Наши оборонительные линии таят, словно снег на солнце.

Проклятый дым! Проклятый дракон! Откуда только взялся? Давно альвы не бросали их в битву. Несмотря на слабость империи, война не была для альянса древолюбов легкой прогулкой. Потери их не сравнятся с нашими, но велики. Да и хоть их земли простираются на половину континента, самих альвов не так много. Капля, по сравнению с морем людей. В долгой, практически вечной жизни есть свои недостатки.

Но куда делся этот проклятый дракон? Все произошло так быстро, что я ничего не успел сделать. Но шанс есть! Альвы самоуверенны и высокомерны.

Притаившись в тени колокольни – сомнительная, но все же защита – я направил глефу в небеса. Где же ты? Покажись! Возможно, боги услышали мои молитвы, но скорее всего наездник дракона так уверовал в близость победы и свою неуязвимость, что потерял последние остатки осторожности.

Тень появилась со стороны залива. Даже не тень, а просто темное пятно явственно видимое в дыму на фоне клонящегося к горизонту солнца – первая ошибка.

Дракон по-хозяйски пронесся над портом, поливая огнем во все стороны. Сделал круг торжества, поджигая то, что еще не горело, и пошел прямо на меня – вторая ошибка.

Луч светового копья разрезал густой туман дыма, ударил в тень. В последний миг, почувствовав угрозу, дракон дернулся в сторону. Поздно! Луч пробил щит, поставленный наездником, и резанул по крылу. Владыка небес смешно дернулся, пытаясь удержаться в воздухе. Но куда там, против естества не попрешь. Он еще попытался замедлить свое падение, отчаянно работая крыльями, но новый луч поразил его точно в грудь, распарывая толстую, похожую на стальные пластины чешую, словно нож бумажный лист.

Дракон перестал бороться за свою нелепую жизнь и рухнул вниз, разворотив верхние этажи мэрии.

Переборов слабость, я подбежал к развалинам и очень удачно свесившейся в пролом башке ящера. Глефа взлетела вверх и вновь с беспощадной точностью упала, врубаясь в шею твари, возомнившей себя владыкой неба. Удар! Еще удар! Толстая чешуя, жесткие мышцы и плотные кости поддавались с трудом. Даже зачарованному на остроту и прочность лезвию, способному разрубить железнодорожный рельс, потребовалось несколько ударов. Наконец отделенная от тела голова дракона рухнула на мостовую. Все, теперь тварь не откачают!

Осматриваюсь.

Так, а это что за козявка суетится?!

Несмотря на падение с немалой высоты, управлявшая драконом альва уцелела. Ноги ее были вывернуты под неестественным углом, лицо залито кровью. Но несмотря на раны, она уже отчаянно творила какую-то волошбу… пока нога «Феникса» не раздавила ее, словно назойливое насекомое.

Только так и никак иначе! Никакой жалости и пощады! Пленные нам не нужны! Да и альвы крайне редко попадали в плен. Гордячки – в неволи не живут. Приказывают себе умереть и умирают.

Да и драконы достаются только верховным, а к этим сучкам у меня особые счеты. Эти твари руководят массовыми жертвоприношениями, во время которых под нож пускают тысячи пленников. Но это мелочи по сравнению с эффектом от подобных ритуалов. Одна Изумрудная чума стоила империи такого количество жизней, что если сложить кости погибших вместе, то гора вырастит до неба. Так чего их жалеть?

Улица Горшечников пылала, остатки уцелевших в огненной бездне защитников откатывались назад к порту, где тоже ждал огонь. Один из сержантов, почерневший, словно трубочист, мимоходом стукнул меня по ноге, привлекая внимание, и указал на ведущую к порту улицу.

– Уходите. Остаюсь, – отозвался я.

Молча кивнув, сержант ушел.

Каждый из нас сам выбирает себе место для смерти. А мне отступать не имеет смысла. Все тело болело, из носа текло что-то теплое. А при синхронизации с мехом это то еще ощущение. Похоже, выгорание пришло раньше, чем милосердное синее пламя.

Хотя… я пошевелил рукой. Мех подчинялся. Слабо, неохотно, словно тело было погружено в воду. Но пока что подчинялся.

Что же, даже умирающий тигр способен нанести не один смертельный удар.

Остатки заслонов на улице Горшечников ушли, отступили лишившиеся работы корректировщики, сидевшие на колокольне. Хотя, что они в таком дыму могли корректировать?

Встав перед ведущей к порту улице, я поставил «Феникс» на одно колено.

Положив глефу перед собой, голем замер, уперев руки в землю. Со стороны создавалось впечатление, что рыцарь покинул свой «доспех». Сделав самое совершенное оружие людей бесполезным куском железа.

Первый ликан появился минут через десять. Двухметровая, тень промелькнула в клубах дыма. Но тут же скрылась, явно заметив сквозь мутную пелену очертания угрозы в виде паладина. Да и сложно не заметить такую махину, высотой с трехэтажный дом.

Кислотная граната прилетела откуда-то из дыма слева. Метали явно наугад, куда-то в мою сторону, а потому глиняный сосуд разбился, не долетев где-то метр до ноги «Феникса». Темно-зеленая жидкость зашипела на мостовой, пошла пузырями, постепенно разъедая камни кладки.

Все же ликаны хоть и дикари дикарями, а в алхимии толк знают. Одна кислотная граната ничто даже для оруженосца. В худшем случае повреждения получат руны на внешней броне. Но десяток таких гранат, прилетевших из засады – а в них ликаны настоящие мастера, если не магистры – приведет к выводу легкого меха из строя. Повезет, если сам оруженосец уцелеет. И упаси боги живым попасть ликанам в плен. Поедание еще живых врагов, впрочем, как и свежих трупов, является частью их богомерзкой культуры. По их верованиям, вкусив плоти врага, ты получаешь часть его силы. А если враг имел глупость попасть к тебе живьем, то его еще и хорошенько помучить надо – и мясо слаще, и силы больше.

Еще две гранаты прилетели более удачно. Одна угодила в левую ногу, вторая разбилась о корпус, едва не поразив полусферу люка, расположенного сверху вместо головы. Попавшая на ногу кислота разъела одну из рунных цепочек. Насколько я помню, она отвечает за облегчение меха и улучшение управляемости. А значит, левая нога станет слушаться хуже, чем раньше.

Неважно! Ждать! Терпеть! Долгий бой в мои планы не входит – не выдержу я долгого боя. А на те несколько минут, что у меня будут, это никак не повлияет.

Еще одна кислотная граната прилетела в корпус. Теперь ликаны не прятались. В дымной пелене мелькало не меньше десятка теней. А слуховые окна доносили до меня их грубую, больше похожую на смесь рычания с подвыванием речь. Человеческие голосовые связки ничего подобного выдать просто не в состоянии.

Ближе. Подходите ближе, мои серозадые друзья.

Жаль, что пришли вы, а не альвы. А еще жаль, что в баках с огнесмесью пусто, как в пустыне. Но ликаны все же лучше, чем просто призванные и измененные неразумные твари, которых альвы волнами гонят перед своими армиями.

Наконец-то, не дождавшись реакции, ликаны решились. С радостными подвываниями и гортанными подрыкиваниями два десятка дикарей, похожих на вставших на задние лапы волков, окружили застывшего «Феникса». Размахивая пращами, кривыми длинными ножами и копьями они чуть ли не танцевали вокруг «Феникса».

Огнестрельное оружие, как и все союзники древолюбов, ликаны презирали. Считали его нечистым. Да что оружие, они и одежду практически не носили. Все их одеяние – ременная сбруя для гранат и оружия. Несмотря на это надо признать, противниками они всегда были довольно опасными. Безоружный ликан с легкостью порвет десяток мужчин. А десяток ликанов-воинов, вооруженных только мечами и копьями, имеет все шансы разделаться с десятком латников. Несмотря на то, что у последних будут револьверные винтовки.

Один из ликанов, возможно вожак, подошел к ноге «Феникса». Обнажив скрытое в меховом мошоночном мешке хозяйство, он принялся мочиться на голема. Остальные ликаны поддержали соплеменника радостными подвываниями.

Он и умер первым, размозженный железным кулаком.

Подхватить глефу. Быстрый взмах. Разрубленные зачарованным лезвиями на пополам ликаны валятся. Радостные подвавания сменились скулежом обиженных и испуганных шавок.

Бить! Топтать! Крушить!

Двум или трем удалось удрать. Быстрые они, эти половички для ног. Очередная граната, прилетевшая со стороны колокольни, разбилась о грудь «Феникса», начав разъедать броню. Щит маны мне уже не поставить, световым копьем наглецов не резануть – сил не осталось. Да и не убивают мух с помощью кувалды.

Вперед! Пока выгорание не произошло и махина голема подчиняется мне, словно родное тело.

Поздно… Понять, что в меня прилетело, я не успел. Ослепительная вспышка резанула по глазам, заставила зажмуриться. А вот и магия. Где-то близко маги альвов у шаманов другой арсенал заклятий.

Понял, что падаю. Сложно удержать равновесие тяжелой машины, если одна из ног практически оторвана.

Короткий миг падения. Удар. Несмотря на синхронизацию, притупляющую боль, чувствую, как ремни кресла впились в тело, едва не сломав ребра. А может и сломав, кто его теперь разберет. Ощущения в области груди препаршивые.

Вот и стал я ближе к земле.

Пытаюсь приподнять меха, завалившись на бок можно использовать хотя бы одну руку. Но сделать этого мне не дали. Разворотив мостовую, из-под меха вынырнули длинные щупальца толстых, словно корабельные канаты лиан. Я и дернуться не успел, как «Феникс» оказался надежно связан по рукам и ногам.

Пароприводы взвыли, плюнулись паром ихора, но разорвать путы было не в моих силах.

Можно себя поздравить, Старик. По мою душу пришел кто-то достаточно сильный, чтобы спеленать тяжелого паладина. Либо еще одна верховная, либо кучка магов помельче, так называемых видящих, а не жалкие шестерки вроде тех же шаманов.

Первыми в этот раз появились варгары – самый молодой из разумных видов нашего мира. Очень похожие на людей, но с рядом звериных черт. Словно кто-то смешал ликана и человека. Уши торчком, как у тех же ликанов, но хвостов нет, как и шерсти. На голове вполне нормальные волосы. А вот глаза с вертикальным зрачком, а во рту присутствуют явно выраженные звериные клыки.

Собственно, каких-то пятьсот лет назад варгары и были людьми. Проиграв очередную войну, Высокий дом Варгар увел за Владычицу всех своих последователей. Знал, что в Великих топях никто не станет его искать.

Про беглецов быстро забыли. Время тогда было такое, что Высокие дома, предтечи фольков, исчезали также стремительно, как и появлялись. Но беглецы выжили. Выжили и изменились. Решив последовать примеру ушастых пророков древолюбов, дом Варгар отринул только нарождавшийся технический прогресс и решил стать единым с природой. Может сами решили, а может и «друзья» альвы взяли их в оборот – история тут умалчивает. Но по итогу в мир пришли варгары – уже не люди, но еще не ликаны.

Погано, что новый вид не значит малочисленный. Плодятся эти ублюдки, что кролики или крысы. И трех веков не прошло, как варгары заселили всю Великую топь и земли к юго-востоку от дельты Владычицы и Пресного моря. А сколько их на землях альвов не знают наверное и сами альвы, охотно беря варгаров к себе в услужение. А те и рады прогнуться перед ушастыми сучками, считая альвов чуть ли не богами.

От экскурса в не столь далекую историю меня отвлекло появление альвов. Ушастые хозяева, а вернее хозяйки, мужчины альвов если и существуют, то их никто никогда не видел – перестали прятаться за спинами «союзников» и явили таки миру в моем лице свои лица.

Я вновь дернулся всем телом, пытаясь вырвать «Феникса» из плена лиан. Один удар! Всего один! Но куда там! Остается одно.

– Синие пламя, – прошипел я одними губами, вливая остатки маны в рунные цепочки управления огненным кристаллом парового котла… но ничего не произошло.

Проклятые древолюбы! Не хотят мирно взлететь на воздух вместе с «Фениксом». Но я сам виноват – слишком долго ждал.

Пластины нагрудной брони «Феникса» стали лопаться и отлетать, словно сброшенная чешуя. Сначала легко заменяемый внешний слой, а затем пришел черед и цитадели пилота. По глазам резануло светом заходящего солнца, тело скрутила дикая боль принудительно разорванного слияния. Увы, миг забытья был краток. А когда он закончился, я обнаружил себя лежащим на мостовой, в окружении древолюбов всех видов и полов. Безоружным, что самое обидное. Кортик, висевший на левом боку куда-то делся. Хотя, какое из него оружие, чисто ритуальная цацка из тех времен, когда рыцарям полагался меч. А вот мой верный «Вепрь» – пятизарядный револьвер, было жалко.

– Ты жив, хомо? – зло прошипела одна из альв на довольно неплохом имперском. Судя по украшенной драгоценными камнями диадеме в черных волосах, она была одна из видящих, что стоят лишь на одну ступень ниже верховных. – Хорошо! Легкая смерть не для тебя. Ты будешь долго мучиться!

– Планируешь затрахать меня до смерти? – усмехнулся я, сплюнув кровь из разбитой губы. – Так все альвы в постели – бревна. А ты еще и доска.

А вот это было больно. Очень! Нога в высоком, словно сшитым из листвы сапожке с силой впечаталась мне в промежность, заставив скорчиться в позе эмбриона.

– Уже пошли предварительные ласки? – прохрипел я. Язык мой – враг мой. Но ничего не могу с собой поделать.

– Для начала я отрежу твой грязный язык, – пригрозила альва, но тут же резко передумала. – Хотя, нет! Язык тебе пригодится, скоро ты начнешь меня умолять о быстрой смерти. Da’ulle ila, – нараспев добавила она на ивиатаре – истиной речи, как называют свой язык альвы.

Два ликана подхватили меня под руки и потащили следом за гордо вышагивающей альвой. Что-то неправильное было с правой ногой. Скосив взгляд, я заметил толстый шелковый шнурок, тянувшейся из кобуры. И подпрыгивающий на камнях мостовой револьвер, буксируемый следом за своим владельцем. К счастью, альвы и ликаны не обращали на него ни малейшего внимания.

Тащили меня не особо аккуратно, но недалеко, до более менее чистой и ровной площадки на городской площади, с которой утром уходила на смерть последняя армия империи на континенте.

А вот увиденное на «месте прибытия» мне категорически не понравилось. Встав через идеально ровные промежутки, альвы образовали круг заклинателей. И у каждой из ушастых под ногами появилась сложная рунная печать. Одну из них я узнал.

– Вижу, ты понял, – победно усмехнулась видящая, что-то разглядев в моих глазах. Возможно, что и страх. – Знаешь, хомо. В честь нашей победы я буду милостива. Пытка продлится только пока не сядет солнце, но для этого тебе придется вылизать мне сапоги.

– Вылизать сапоги… В некоторых закрытых заведениях, в которых я не имел чести бывать, шлюхи с подобными наклонностями пользовались популярностью, – съязвил я, аккуратно перебирая пальцами по шелковому шнуру, подтягивая револьвер ближе к себе. Нет, в пыточную печать я не хочу, лучше застрелюсь. – Или ты в видящие оттуда и попала?

Лица альвы исказилось от ярости. Она хотела что-то сказать, но мои пальцы нащупали долгожданную рукоять с накладкой из драконьей кости. Надеюсь, колпачки пистонов не соскочили с затравочных трубок, пока револьвер прыгал по камням мостовой. Одним быстрым движением взведя курок, я направил ствол «Вепря» в лицо альвы. С наслаждением вдавил спусковой крючок. Осечка! Пистон все же слетел! Еще одна попытка! Взведенный самозводом и тут же освобожденный из плена курок ударил вновь.

Грохнул выстрел. Альва дернулась и насмешливо улыбнулась, демонстрируя тонким пальчиком пулю, застывшую в воздухе перед ее лицом.

– Ваше жалкое оружие ничто по сравнению с силой магии, – презрительно бросила она, повелительно взмахнув ликанам, чтобы не вмешивались.

Ничего! Сейчас я сотру с лица остроухой эту мерзкую улыбку. Три из пяти пуль в барабане рунные. Делать больше я вчера вечером не стал, чтобы за ночь потраченная мана смогла восстановиться. В барабане они заряжены через одну вместе с двумя обычными пулями, одну из которых я только что выпустил.

Да и цель есть подходящая. Даже у магии есть свой предел.

– Проверим, – усмехнулся я, дернув стволом чуть в сторону. Видящая проследила за моим взглядом. Глаза ее расширились от удивления, рот открылся… Вновь щелкнул спущенный курок, грохнул выстрел. Кто-то из стоявших сбоку ликанов, поняв угрозу, прыгнул под пулю. Поздно! Похожая на шаровую молнию маленькая искорка впилась в один из валявшихся рядом с опрокинутой набок осадной бомбардой алхимических зарядов, лежавших среди огромной кучи разбросанного по мостовой боезапаса.

Последнее, что я запомнил – синие глаза видящей, в которых наконец-то появился ужас, сияние творимой альвами магии и обжигающий огонь взрывной волны.

Глава 2 Грани будущего

– Эй, малец!

В голове стоял туман. Это сейчас было кому? Мне?!

Не знаю, что меня больше разозлило. Отдающие пренебрежением обращение или то, что кто-то упорно трясет меня за плечо.

– И как тебя угораздило? Голову не разбил?

Открыв глаза, я с недоумением воззрился на говорившего. Им оказался хмурый пожилой дядька, в незнакомом, но явно гражданском мундире. Швейцар? Что он от меня хочет и почему так фривольно обращается к паладину Его Императорского Величества? Да не просто к паладину, а к Первому рыцарю. Он что не видит…

Стоп! Какой к альвам швейцар, если это типичный проводник? Вон на медных пуговицах императорская литера на фоне рельса блестит…

Опять не то! Какая к альвам разница швейцар это или проводник? Как он оказался в осажденном городе?! Что это: зловредная магия альвов или причудливый выверт моего умирающего сознания?

Заметив, что я открыл глаза, непонятная галлюцинация перестала меня трясти. Мир сразу стал более четким, запестрил красками.

– Что же ты так неаккуратно с лавки скатился, гимназист. Голова не кровит вроде. Только шишка будет, – вынес вердикт неизвестный, зачем-то внимательно осмотрев мой лоб. – Пятак есть? Приложи, поможет. Или вот… – в его руках появилась начищенная железная ложка. – Держи.

Холодный металл коснулась моего гудящего лба. Стало как-то легче. Я машинально дернулся к ложке правой рукой. И замер. Почему у меня такие тонкие руки? Ложка звякнула об пол.

– Экий ты неуклюжий, – посетовал проводник. Подняв ложку, он степенно протер ее вынутым из кармана платком и вновь вручил мне. – Держи. На конечной вернешь. Ты же, гимназист, до Тирбоза едешь?

«Какой к демонам и альвам Тирбоз, – мысленно взвыл я, все еще находясь в полной прострации от происходящего. – Альвы уничтожили его три года назад, в самом начале вторжения, когда сумели прижать к дельте Владычицы большую часть Третьей армии, прикрывавшей Южную и Речную марку.

В голове стояла настоящая каша. Что вообще происходит? Где я? И кто я? Может меня пора того, в Скорбный дом?

Я сосредоточился, пытаясь вспомнить события последнего дня. Короткая речь на площади. Потом… бой. Тяжелое, изматывающее многочасовое сражение. Сначала мы встретили армию древолюбов на подступах к Лангрону. Но долго периметр не удержали. Да и не могли удержать… Началась героическая агония, по другому не скажешь. Альвы давили на нас мощью своей магии, всеми силами измененных тварей, рейдовыми отрядами ликанов и варгаров. Мы пятились, сдавая улицу за улицей. Устилая мостовые телами порождений зловредной магии. К сожалению, порождений становилось все больше, а нас – меньше.

Утром оборону города держало несколько тысяч ополченцев, сводный полк усиленных остатками артиллерии латников, пятьдесят четыре сержанта в самодвижущейся броне, восемь магов рода Флона, сумевших сформировать малый круг заклинателей, и одно копье рыцарей. Мое копье!

К вечеру от общего числа защитников осталось, дай боги, несколько сотен. И последний рыцарь. Он же первый…

Дракон! Видящая! Начало ритуала. Да, все так и было!

Я вспомнил сияние, охватившее меня. Боль, что начинала терзать тело. Полные превосходства и ненависти голубые и холодные глаза альвов. Холод рукояти револьвера. Выстрел. Взрыв.

Я умер… но почему-то жив. На загробный мир это как-то не походит. Ни на поля радости, попасть на которые мне все равно не светит. Ни на землю плача, в которую я все равно не верю.

За окном внезапно потемнело, поезд въехал в густую чащу и высокие сосны, невзирая на насыпь железной дороги, загородили своими стволами солнце. Зато это позволило мне оценить в стекле окна свое отражение. Очень молодое, даже юное, но МОЕ отражение.

Гимназист, поезд, Тирбоз – мозаика в моей голове сложилась.

Если отбросить версию, что все это галлюцинация умирающего сознания, то я каким-то образом переместился в прошлое. Нет, не так. Тело Гарна Велька, Первого рыцаря по прозвищу Старик осталось лежать там, на площади пылающего Лангрона. Но моя душа, слепок личности или только воспоминания (кто я такой, чтобы разбираться в этой эзотерике?) переместились в прошлое. В год моего поступления в Академию Доблести Тирбоза.

Невероятно! Невозможно! Но это факт. Нельзя отрицать то, что я вижу вокруг себя.

Меня последовательно бросило в холод, а затем в жар. С одной стороны, вернуться назад и исправить ошибки прошлого – разве есть в мире хоть один человек, не желавший чего-то подобного? С другой, я знаю к чему все идет. Что ждет империю. Постепенное сползание в кошмар, обернувшийся ужасом. Шаг за шагом, чтобы все закончилось одним – исходом остатков людей с Суренасила.

Это знание ложилось на мои плечи тяжелым бременем ответственности. А в мире нет ничего тяжелее долга.

Второй шанс? Боги или демоны вмешались, альвы что-то не то намагичили при взрыве – но я получил второй шанс?!

За этими размышлениями меня незаметно сморил сон. Ошалевший от обилия информации и эмоций мозг просто в какой-то момент решил – с него хватит. И отключился, отправив тело в блаженную негу похожего на маленькую смерть сна без сновидений.

Разбудил меня гомон и начавшаяся в вагоне суета. Открыв глаза, я некоторое время смотрел вверх, плохо понимая, где нахожусь.

– Проснулся, гимназист?! – добродушно прогудел знакомый проводник. – Конечная станция, – добавил он, забирая со стола ложку.

Некоторое время я недоуменно смотрел на него, хлопая глазами.

Гимназист… Точно! Теперь понятно, почему у меня такое худое и маленькое тело. Сколько там мне сейчас? Шестнадцать? Уже не ребенок, но еще не мужчина.

Память вернулась, породив очередную порцию сомнений. Да как можно поверить в то, что считалось невозможным даже для архимагов. А где я, и где высшая магия?!

– Ну что разлегся? Прибыли, выгружайся давай. Скоро паровоз отгонят на запасной путь, – сказал проводник уже не так добродушно. Видимо, мой ошалевший вид от него не ускользнул.

Все еще прибывая в легкой прострации, я поднялся с деревянной лавки вагона второго класса. В запыленном окне показалась виденное перед сном нечеткое отражение – юнец в потертой форме гимназиста казенной гимназии для одаренных. Пальцы нащупали одну из начищенных медных пуговиц – еденица в лавровом венке. Не сон! Все правильно, именно первую гимназию, рассоложенную в славном городишке Хоронг, что также располагается в Спорных землях, я и закончил.

Нет, надо где-то привести мысли в порядок! Желудок противным ворчанием напомнил, что еще неплохо бы перекусить.

– Молодой человек! – Стоило дернуться к выходу, как меня остановил окрик проводника. – Вещички не забываем. – Смахнув одним движением с багажной полки потертый походный сидор, он всучил его мне прямо в руки. – Ты смотри, паря, не зевай. Людишки на вокзале разные, – посоветовал добродушный старик напоследок.

Почему-то именно появление этого привета из детства – потертого сидора с инициалами, вышитыми белыми нитками на лямках, слегка привело меня в чувство. Ну а еще легкий наставительный шлепок по плечу. Для бреда слишком много деталей. Да и сомнительно, что бред может продолжаться так долго.

Неужели это все взаправду! Но тогда… да ведь я… Спокойно! Не делаем резких движений и бездумных действий. Может мне сон красочный приснился и не было никакой войны, звания Первого рыцаря. Да вот только не знаю я столь подробных снов длительностью в несколько лет. Конечно, не в моих силах вспомнить каждую деталь прошлой-будущей жизни, но одних ключевых воспоминаний наберется на три-четыре недели беспрерывных «сновидений».

На перроне вокзала царила рабочая суета: исходил паром могучий паровоз, сновали люди. Провожающие – провожали, встречающие – встречали. И все это шумело и бурлило жизнью. Подозрительного вида носильщик окинул меня проницательным взглядом из-под кустистых бровей. Быстро просчитав по не самой новой гимназической форме мое скромное происхождение и еще более скромный достаток, он не стал предлагать свои услуги, а поволок поскрипывающую колесами тележку к вагонам первого класса, и «чистой» публике.

Ну да не очень-то и хотелось! Все свое ношу с собой! Я вскинул сидор на плечо и огляделся.

Шум вокзала бил по ушам. Стоит найти место, чтобы все обдумать, прийти в себя и (проклятый проглот-желудок и не думал успокаиваться) перекусить.

Выбор мой пал на чайную, что располагалась прямо на привокзальной площади, но ближе к темным подворотням, ведущим к складам и хозяйственным пристройкам вокзала. Нашел я ее интуитивно. Вышел из здания вокзала и двинулся на запах свежей выпечки, словно охотничий пес, взявший след. Место выглядело не особо презентабельно, но и цены приятно радовали глаз. Да и публика выглядела прилично. Не аристо или богатеи, а обычные мещане, как и я сам.

Последнее, впрочем, скоро будет исправлено. Зачисление в пажи приравнивается к получению статуса сквайра – ненаследуемого дворянства. Правда, дают его, так сказать, авансом. Стоит простолюдину не потянуть, да из пажей вылететь, как он сразу же лишится этой сладкой косточки.

Зато при выпуске, став оруженосцем, титул сквайра твой, без дураков. Лишиться его можно, но уже только по суду. Десяток лет безупречной службы в оруженосцах и ты полноценный дворянин. А если одолеешь ступень рыцаря, то вместе с подтверждением нового ранга получаешь наследное дворянство и собственный герб.

Рангу паладин и вовсе полагается титул. Обычно это баронет. Можешь добавить на герб золотую ленту с девизом. А по сути болтаешься между полноценными титулованными и обычными дворянами.

В моем тощем кошеле была всего парочка мелких серебряных монет в двадцать лим, остатки положенного на проезд пенсиона. И одна из этих монет ушла в руки хозяина чайной, превратившись во вместительную тарелку свежей и вкусной до одурения выпечки с мясной и рыбной начинкой. А вот чай подкачал, не удивительно, что хозяин щедро и совершенно бесплатно наливал его всем посетителям.

Утолив первый голод, я вернулся к делам насущным.

Итак, примем как данность – это не галлюцинация. Вопрос, кто в произошедшем виноват, отбросим, как несущественный. Остается второй фундаментальный вопрос мироздания – что делать?

Кричать: «Я знаю будущее!» и рваться на прием к государю императору или в Фольхтаг не стоит.

Во-первых, никто меня к императору не пустит, как и на заседание фольхов. Кто я такой? По сути – никто с именем никак.

Во-вторых, даже если случится невозможное и мне удастся попасть к кому-то из сильных мира сего, то кто мне поверит? Предсказания будущего? Ну давай, парень, предскажи мне исход ближайших скачек? Что значит не знаешь? Ты же сам говорил, что можешь будущее предсказать. Какая война? Какое вторжение? Охрана! Проводите молодого человека в клинику. Да-да, император там тоже есть и обязательно вас выслушает.

Прокрутив этот диалог в голове, я только мрачно хмыкнул.

Сначала поразить всех своими предсказаниями будущего? А уже потом с ноги открывать двери к императору и фольхам? А что я помню, чтобы прослыть таким пророком?

Проверка памяти выявила, что никаких особых дат в ней не отложилось. Начало войны с альвами? До нее еще девять лет. А к тому времени готовиться станет поздно. Смерть императора и собрание фольхов империи для выборов нового – это произойдет через три с половиной года. Другие, менее значимые события, которые произойдут раньше? А что я про них знаю? Да и вообще, кто из людей, не пользуясь никакими записями, способен вспомнить точные даты событий, произошедших более десяти лет тому назад? Точно не я, хоть на память никогда не жаловался. Просто в эти годы мне было не до событий в мире. Как больших, так и малых.

Судьба предоставила мне шанс, дав возможность попасть в одну из академий доблести, не самую престижную, но все же. И я, не будь дураком, вцепился в этот шанс всеми руками и ногами, ногтями и зубами, упорно нажимая на учебу. Вчерашнему выпускнику сиротского дома, пусть и для одаренных, где образование и содержание было получше, чем в обычных казенных домах, сложно соревноваться с родовитыми аристократами с их домашним, а не общим образованием. Да и выпускники частных школ, популярных у зажиточных сословий, превосходили меня на добрую голову. Так что лучшим на курсе я никогда не был. Но и мои старания не пропали впустую – среди отстающих я так же не числился. Был крепким середнячком… ближе к концу списка. Но не в самом конце! Правда, про жизнь вне учебы на эти три года пришлось забыть. Но кто же знал, что мне доведется вернуться в прошлое, где нужно играть роль всезнающего пророка?!

Нет, этот вариант – не вариант. Да и за некоторые пророчества мне просто и без затей оторвут голову. Среди родов фольхов полно предателей, продавшихся альвам. Что самое прискорбное, я знаю далеко не всех. Многие из них в больших чинах и при власти. Что они сотворят с выскочкой, решившим вмешаться в их планы?

Нет, рисковать и открываться нельзя. Нужно придумать что-то другое. Но что?

А что я умею? Воевать! Да, Великая война – отличный, но излишне строгий учитель. До ее заключительного этапа – нашествия альвов, не дожили три из четырех выпускников академии моего года выпуска. Последнего выпуска мирного времени. Ну а к последнему году проигранной войны я мог пересчитать уцелевших по пальцам… одной руки. Про общее число рыцарей, встретивших альвов на последнем рубеже, и вспоминать не буду.

Нет, погибли далеко не все, кто-то сумел уйти к островитянам… наверное. Все же Лангрон был одним из последних, но явно не единственных очагов сопротивления. Да и Вольная марка смогла удержаться. Альвам было не до нее, а болотники застряли под стенами Степного стража. Но все равно, все это крохи тех сил, что некогда были у империи.

Стоп! Не о том думаю! Не о том! Что я могу сделать, чтобы предотвратить это безумие?

Может плюнуть на все, отучиться и свалить к островитянам? Им в колониях всегда нужны рыцари, как для усмирения дикарей,так и для постоянных мелких войн между торговыми домами.

Самое разумное решение из возможных. Но где я, а где разум? Хотел бы сбежать, давно сбежал – возможности были. Но нет, упрямый дурак остался сражаться и умирать. И даже зная, к чему все идет, я опять повторю этот путь.

И вновь все возвращается к вопросу, а что я могу?

Будем решать проблемы по частям. Лезть в пророки не стоит – закопают. А вот отправить в будущем несколько писем лишним не будет. Если первые послания проигнорируют, то по мере развития войны к новым посланиям прислушаются… если все и правда повторится.

Но этого мало. Стоит и о себе позаботиться. Нужно имя, чтобы к нему прислушались или состояние. А в идеале, все вместе – имя и состояние.

Может, следует спасти какую-нибудь наследницу герцогства, по быстрому женить ее на таком замечательном мне и одним махом попасть в число значимых фигур империи? Жених на такие жертвы согласен, осталось убедить невесту.

Я хмыкнул собственной невеселой шутке. План хорош. Но, увы мне, так просто не будет.

Имя и состояние… а еще связи. Куда же без связей. На вершине тот еще серпентарий. Проредит его только война с альвами, а до нее далеко. Без связей такого умного меня, ползущего наверх, расталкивая всех локтями, просто уничтожат. Количество мест наверху всегда меньше желающих их занять.

Но все это потом. Сперва стоит сосредоточиться на знакомом и хорошо известном – академии и учебе. Если состояние в стенах академии сделать сложно, то вот блеснуть, чтобы мое имя какое-то время было у всех на устах, возможно.

А дальше… посмотрим.

Время еще есть. Великая война далеко не сразу стала таковой. Первые три года шли просто мелкие стычки в Спорных землях. Все в рамках так называемой Малой или Законной войны – суверенного права фольхов решать крупные споры друг с другом при помощи военной силы. Традиция древняя и, на мой взгляд, совершенно дикая. Но попробуй император отобрать у фольхов их древние права! Такой умник быстро лишится не только трона, но и головы.

Даже железный маркграф, во времена своего регенства, сумел только существенно ужесточить правила Малых войн, превратив их в более крупную и кровавую версию турниров. Но так и не сумел их полностью запретить.

«Турнир!» – молнией мелькнуло в моей голове. Ежегодный императорский турнир академий пройдет в конце года именно в Тирбозе – вот он мой шанс блеснуть.

Не знаю, возможно ли предотвратить или хотя бы смягчить последствия войны за престол, которая плавно перетекла в Великую войну и закончилась падением империи под атакой дружной своры древолюбов, но я должен попытаться. А для этого из «никто» стоит стать хотя бы «кое-кем». И турнир – это первый шаг.

Что же, от этого и будем играть.

Бросив взгляд в окно, я сделал очередной глоток дрянного чая и поперхнулся. По улице катил тележку с вещами носильщик. Но не он привлек мое внимание, а молодой, с иголочки одетый юноша, послушно следовавший за ним. Юношу этого я очень давно не видел, но отлично знал. Здравствуй первый привет из прошлого – барон Константин Дорал-Ранк.

Двойная фамилия говорила о том, что барон принадлежит к побочной ветви рода Ранк. Того самого, что управляет Железной маркой – одним из пограничных маркграфств, имеющих статус фольха. А странное, причудливое имя указывало на то, что его обладатель является потомком Железного маркграфа, оставившего огромный след в истории империи.

И тут, получив нужные вводные, моя память ожила, напомнив об одном событии, которое должно произойти. Да что там должно… Мой взгляд вновь упал на носильщика, который целенаправленно тащил багаж барона куда-то в сторону глухих улочек. Это событие происходит прямо на моих глазах.

Глава 3 Вокзал для двоих

Подхватив сидор со сменным бельем и личными вещами, я поспешил покинуть гостеприимную чайную.

Неужели это произойдет здесь и сейчас?

Друзьями с бароном Константином Дорал-Ранком мы никогда не были, но приятельствовали. Константин был человеком открытым, не заносчивым. Умел посмеяться над собой и не видел в этом ничего дурного. Не считал это уроном чести, потерей лица и прочими бредовым условностями, на которых помешаны многие родовитые аристо. Именно поэтому история его злоключений в день приезда была мне хорошо знакома. Да вот только я не знал, что он приехал в тот же день, что и я.

Подозрительный носильщик, а заодно и барон успели скрыться. К счастью, я успел заметить, на какую именно улочку они свернули.

Нет, но Константин тоже хорош! Неужели не видит, что проводник ведет его куда-то не туда? Возжелал приключений? Что же, сейчас он их получит сполна. Насколько я помню, сейчас барона огреют по голове, нацепят ограничитель и попытаются ограбить. Но тут появится наряд городских охранителей и повяжет всех бандитов.

Если вмешаюсь, то можно сохранить голову Константина в относительной целости. А там и охранители подоспеют. Вон дежурная тройка крепышей как раз идет в нашу сторону. Правда, они довольно далеко.

Не долго думая, ныряю в полутьму узкой боковой улочки. Поворачиваю и нос к носу сталкиваюсь с четверкой мрачных типов, окруживших поваленного на мостовую и явно плохо соображающего Константина.

Не успел. По пустой голове юный барон уже получил. Но не до этого сейчас. Немая сцена продолжалась недолго. Один из работников ножа и топора, поспешно убрал за спину руку с дубинкой, очень похожей на обычную ножку от стула, и дружелюбно улыбнулся.

– Эй, малец, подсоби, тут родовитому плохо.

Да что все так пристали к моему росту? Средний он! Средний, для моих лет! И этот урод, он свою рожу в зеркале видел? От его улыбки впечатлительная дама может в обморок упасть, а дети начинают плакать. Или на этом и строится расчет?

Ладно, сыграем роль сельского дурачка.

Нацепив на лицо встревоженную мину, делаю несколько неуверенных шагов навстречу грабителям.

– Хороший мальчик, – сказал один из них и в его руке сверкнул острый нож.

Это с родовитым они обошлись по возможности «мягко». Вон Константин даже не вырубился, глазами хлопает. Хоть и явно не в себе. Кто знает, какой там за родовитым род? Ограбление могут и спустить, а вот убийц будут искать долго и тщательно. Со мной же никто церемониться не собирается. По одежде видно, что дворянством и родовитостью тут и не пахнет.

Сброшенный с плеча сидор летит в лицо тому головорезу, что с ножом. Уворачиваюсь от удара дубинкой слева и начинаю маневр – отступление на заранее подготовленные позиции. Я хоть и одаренный, но не идиот. Рыцарю не нужен голем, чтобы раскидать четырех грабителей. Но то рыцарю! Вчерашний гимназист Гарн Вельк хоть и одаренный, но никаким заклинаниям, пусть и первого круга, обучен быть не может. Все, что мы проходили в приюте – это основы медитации, необходимые для увеличения доступного магического резерва.

Добежать до площади не успеваю. За спиной раздается хорошо знакомый щелчок. На бегу бросаю быстрый взгляд назад. Так и есть! Выудив оттуда-то древний пистолет, видевший времена завоевания Спорных земель, один из незадачливый грабителей взвел курок. Прицелился!

В момент выстрела бросаю тело в сторону с линии огня. На всякий случай сотворив плетение воздушного щита. Эти древние, пусть и переделанные с кремния на пистоли пукалки меткостью не отличаются. Пуля из них летит куда-то туда и может, несмотря на прыжок в сторону, прилететь в меня просто случайно.

Оно мне надо?

Обошлось. Пуля выбила крошку из кирпичей стены на другой стороне улицы.

– Ты ошалел! – крикнул один из грабителей.

– Валим! – вторил ему другой, сообразивший, что сейчас на безлюдной улочке станет очень людно.

И ведь угадал!

– Стоять!

А вот и городские охранители. Что-то они припозднились, да и прибежали только после выстрела. Да за это время Константина могли выпотрошить и освежевать. Естественно, в переносном смысле. Хотя, и в прямом тоже.

Может на самом деле это с ним и произошло? А рассказы про вмешательство охранителей – треп, чтобы скрыть глубину своего провала?

Но следую приказу – стою, прижавшись к стене. На всякий случай поднимаю руки вверх, чтобы стражам порядка сразу было видно, кто тут жертва, а кто злодей. А в теле слабость. Все же мой магический резерв и каналы еще не развиты. Одно простенькое плетение и я практически без сил. Хорошо, что вовремя про это вспомнил и не стал играть в героя, стремясь поразить грабителей мощью своего невеликого колдунства. Валялся бы рядом с бароном. И хорошо, если бы все ограничилось шишкой на голове, а не избытком железа в печени.

Нет, к альвам подобные приключения! Такими темпами до Великой войны можно и не дожить. Учиться и еще раз учиться. Восстанавливать былую форму. Увы, но магической силы после возврата в прошлое во мне не прибавилось.

Надо отдать охранителям должное, глупых вопросов они задавать не стали. Быстро оценили ситуацию и рысью рванули за улепетывающими грабителями. Капрал при этом отчаянно свистел в свисток.

Что же, операцию спасения можно считать условно успешной. Константин помят, но сохранил свои деньги и ценности.

Возвращаюсь к юному барону.

Сидя на мостовой, Константин спешно накладывал на себя исцеляющее плетение. Причем, судя по ярко-зеленому свечению ладоней, второго круга! И как он так подставился грабителям? Впрочем, грабители тоже не дураки. Первым делом саданули родовитого по голове. А подавитель просто не успели нацепить – я появился. Да и жертвой выбрали юнца, который сильным магом по определению быть не может, потому что просто не обучен. Шестнадцатилетние мастера – это сказки. В такие годы ступень адепта взять – это достижение, достойное гения. Но сколько таких гениев в империи? Я не знаю ни одного.

Но второй круг – это тоже неплохо. Мне оставалось только завистливо вздохнуть – вот что значит домашнее образование. Империя, конечно, в меру сил тянет наверх всех одаренных. Ведь с каждым годом их требуется все больше и больше. Но для родовитых, развитие дара – ровная дорога, с которой заботливо убрали все препятствия. Да еще тебя по этой дороге даже не ведут, а тащат опытные учителя. А для таких, как я, развитие дара – крутая лестница, и каждая ступенька стоит уйму пота.

Нет, подлинных талантов, с хорошим магическим резервом быстро находят. Но не особо выдающиеся середняки, вроде меня, не настолько интересны, чтобы сдувать с них каждую пылинку. Возможность дают, а дальше – крутись сам.

Ладно, вместо грусти о несовершенстве мира стоит прогнуть этот мир под себя… или хотя бы попытаться.

– Спасибо, – поблагодарил меня Константин. Несмотря на удар по голове, что-то он все-таки запомнил. На это и был расчет. – Вовремя ты появился.

Поднявшись с мостовой, он критически оглядел свой помятый и запачканный костюм. По-простецки вытер ладони о штаны и протянул мне правую руку.

– Константин, можно просто Конст. – Узнаю старого доброго барона Константина. Кто еще из родовитых аристо не станет щеголять титулом и позволит сокращать свое имя Хотя надо признать, имена у потомков железного маркграфа довольно причудливые, непривычные уху: Анастасия, Константин, Александр. Словно не из этого мира. Не из империи, так уж точно.

– Гарн Вельк. Можно просто Гарн, – усмехнулся я, крепко пожимая барону руку.

– Инженер, сержант? – уточнил Константин, быстро произведя в голове нехитрые вычисления. И уже не так уверенно добавил: – Целитель?

Что может на вокзале делать вчерашний выпускник далеко не местной гимназии? И зачем он пожаловал в неофициальную столицу Спорных земель? Ответ ясен – приехал учиться, учебный год как раз начинается. Раз отправился в такую даль, то явно одарен. Будь сильным, давно бы попал в поле зрения одного из дворянских родов. Значит, недостаточно силен. А для таких есть только четыре пусти. Три первых Константин и озвучил, но не угадал.

– Паж, – скромно признал я.

– Вот как, – удивился и обрадовался Константин. – Значит, вместе учиться будем… Слушай, не поможешь мне с вещами? – добавил он и честно признался, посмотрев в ту сторону, где скрылись грабители и охранители: – А то носильщикам я теперь как-то не доверяю.

– Не проблема, – пожал плечами я. – А как же охранители?

– Думаешь, они кого-то поймают? – хмыкнул он, прислушиваясь ко все удаляющейся трели свистков. – Не-е, к демонам их. Хватит мне на сегодня впечатлений.

Забросив свой сидор к вещам Константина, я безропотно потащил тележку обратно на привокзальную площадь. Помогать мне в этом Константин даже не пытался. Все же у его свободомыслия есть границы. Но выше я уже сетовал на несовершенство мира.

– Регистрация новых учеников начнется завтра. Тебе есть где остановиться? – спросил барон, вышагивая рядом.

– Нет, думал переночевать в общежитии при академии.

В прошлый раз я без проблем сумел договориться с комендантом, просто показав ему сопроводительные бумаги. Старый дедок, сам выгоревший оруженосец, хоть и поворчал, что так не положено. Но на улице будущего ученика не оставил.

Вообще-то выделенного на проезд пенсиона должно было хватить на съем комнаты на пару дней в не особо притязательной гостинице, да еще и с кормежкой. Но я, признаться, потратил большую часть денег еще в родном Хоронге. Потратил на всякую ерунду, признаю, без которой мог бы обойтись. Но что вы хотите от юнца, практически всю жизнь проведшего в полуармейских условиях сиротского приюта и вырвавшегося на свободу с состоянием в виде трех серебряных ктанов? Сохраненные до Тирбоза сорок кин, можно считать удачей.

– Отлично! Будешь моим гостем! – Константин не столько спрашивал, сколько ставил в известность. Но против таких ультиматумов я не возражал.

Как и все у кого были деньги, барон предпочитал снимать квартиру в городе. Да я и сам не прочь, да нужной суммой не располагаю. В общежитие при академии не то чтобы плохо. Но свободы поменьше. А молодым оболтусам и девицам, вырвавшимся из под опеки родителей, этой самой свободы очень хочется – я не исключение.

Давно прошли те времена, когда в академии доблести пытались ввести армейские порядки. И теперь все куда проще. К лучшему или к худшему не знаю. Не мне судить! Но все же некоторые строгости, в частности для тех, кто проживает в общежитии при академии, остались.

А хочется без них. Ведь все мы такие взрослые. К концу второго курса большинство пажей из общежития съезжают. Снимают в складчину квартиру или комнату в городе. Ну а аристо в тех самых общежитиях разве что в ознакомительных целях бывали.

Поймав извозчика, Константин назвал нужный адрес. Я не особо удивился, что квартиру барон снял в лучшем районе города. Удивление пришло позже, когда вместо квартиры нас привезли к полноценному поместью. Небольшому, но довольно представительному. Особенно если учитывать, что располагалось оно в городской черте, в самом дорогом районе Тирбоза. Да одна земля тут стоит… Много стоит!

– Это родовое, – пояснил Константин. – Обычно в нем все Ранки останавливаются, кто в академии учится. Но в этом году я один.

Садовник он же привратник, который открыл нам ворота, занялся вещами. К приезду хозяина в прихожей поместья принято собирать всех слуг. Но Константина встречала одна единственная служанка. Молодая, хоть и несколько старше нас и довольно фигуристая. Помимо нее, как я позже узнал, была кухарка – жена того самого садовника. Но она была слишком занята приготовлением приветственного обеда, поэтому навстречу с Константином не вышла. Других слуг в поместье не было. В этом плане барон оказался довольно неприхотлив, дюжины лакеев только для утреннего туалета ему не требовалось.

– Добро пожаловать господин, – поклонилась служанка, смотря почему-то прямо на меня. Крайне подозрительно смотря, надо сказать. – У вас гость?

– Да, Лилла. Познакомься с моим спасителем.

– Спасителем?

– Да, меня пытались ограбить, – признался Константин, потерев голову. После целительной магии она не болела, но шишка осталась.

– Я предупреждала, – осуждающе заметила Лилла. – Вам следовало взять охрану.

Все страньше и страньше. С каких это пор слугам разрешается поучать господина? Или она не только служанка, но и любовница? Ладно, дело молодое. А я не аристо, чтобы осуждать Константина за подобную связь. Тем более негласное правило «не спасть с прислугой» нарушается довольно часто.

Да и служанка хороша. Я непроизвольно мазнул взглядом по ладной фигурке, а фантазия дорисовала все, что скрыто одеждой. В штанах тут же стало тесно. Хорошо, что длинные полы гимназического кителя помогают скрыть непотребство.

Ох уж это подростковое тело с его буйством гормонов. Я уже начал забывать, что это такое.

– Обед готов? – поинтересовался Константин, проигнорировав замечание служанки. – Я голоден, словно дракон. Гарн, ты же составишь мне компанию?

Я хоть и успел перекусить в чайной, но отказывать барону и себе не стал. Когда еще я смогу позволить себе подобную трапезу? В Академии кормят. И на мой невзыскательный вкус, кормят неплохо. Но деликатесов к столу не подают. Как и вина. А у Константина, предвижу, всего будет в избытке. семья Дорал хоть и побочная ветвь рода Ранк, правителей Железной марки, но и ему досталась своя доля легендарных богатств железного маркграфа. А Константин последний и единственный представитель этой ветви.

Накрытый стол нас уже ждал в гостиной. Причем приборов стояло в избытке, словно Лилла знала, что барон обязательно приведет с собой гостей.

– Чем нас сегодня радуют? – поинтересовался Константин, с интересом изучая то ли содержимое, фарфоровой супницы из которой Лилла наполняла его тарелку, то ли вырез платья служанки. Несколько более откровенный, чем полагается в рамках приличий. – Гляжу, чем-то вкусным.

Взяв ложку, он с веселым прищуром бросил быстрый взгляд на ровные ряды столовых приборов, выстроившихся, словно латники вокруг его и моей тарелки.

Если Константин хотел подшутить, то прогадал. Столовый этикет был мне хорошо знаком. Даже практика кое-какая имелась. Не слишком богатая, все же во время Великой войны было не до званных обедов, но обилие столовых приборов не привело меня в священный трепет, близкий к ужасу.

За супом с трюфелями было вымоченное в неизвестном мне соусе рыбное филе с гарниром из сладкого колониального картофеля. Поняв, что в столовых приборах я не путаюсь, Константин резко погрустнел.

Надо отметить, в обращение с батареей столовых приборов барон дважды ошибся. Скорее всего, не из-за незнания, а просто плюнув на условности этикета. Думал, я ничего не замечу. А я заметил!

Впрочем, мне все равно. Его дом – его правила. Он может хоть руками есть, используя вместо тарелки скатерть. После горячего боя или долгого, выматывающего отступления, я и не такое видел.

Помнится, едва не попавшись в ловушку в Речной марке, спешно отступая все дальше на запад, к спасительному Артону, на противоположном берегу которого строилась новая линия обороны, остатки нашего потрепанного пятого корпуса долго считали слово снабжение изощренным ругательством. А разоренная от пяти лет беспрерывных боев земля с разбежавшимися жителями много дать не могла.

Находка остатков разгромленного драконами и вивернами обоза стала настоящим праздником. Найти удалось немного, но получить на копье жалкую горсть крупы и кусок начавшей подгнивать солонины казался нам за счастье. Рыцари, оруженосцы, латники, сержанты, родовитые, сквайры и простолюдины – голод уравнял всех. Используя каску одного из латников, мы сварили жидкий кулеш, а потом все с наслаждением черпали получившееся, больше похожее на суп варево одной единственной ложкой, передавая ее по кругу. И ничего, счастливы были горячей еде. На войне быстро начинаешь ценить такие маленькие радости, которые в мирной жизни воспринимаются как данность.

Остаток обеда прошел в приличествующем молчании и разговор мы возобновили позже, когда добивали остатки трапезы. Это было сложно, но оставлять на столе столько вкусностей я не собирался. А Константин, судя по едва заметному, но уже наметившемуся брюшку, всегда любил поесть.

– Что планируешь делать после выпуска? – спросил он, отодвигая от себя тарелку.

– До него еще три года, – напомнил я.

– Веришь в древние суеверия? Брось, все это ерунда.

Насчет суеверий я не понял, а потому предпочел взять паузу, приложившись к бокалу с вином.

Ах да, точно! Есть в пограничных марках такое поверье. Расскажи о своих планах – посмеши богов.

– Особых планов на будущее пока что нет. Для начала нужно выучиться, а там посмотрим, – несколько слукавил я.

Планы у меня огромные, неподъемные. Но делиться ими не стоит. Да и Константин, при всей моей симпатии к нему, не тот человек, который может мне сильно помочь в достижении моих главных целей.

– Если планируешь поступить в родовую дружину, то я могу дать тебе рекомендации к нескольким приличным семьям, – предложил он.

– Поговорим об этом в будущем, – вновь ушел от ответа я.

Предложенный Константином вариант не самый плохой, но и не лучший. В прошлом именно в дружину одной из семей Северной Марки я и попал, три года гоняя ликанов, совершавших вылазки из-за гор. И радуясь тому, что не оказался в замесе начавшейся войны за престол. Пограничные маркграфства лучше прочих знали, сколько теплых, полных любви и всепрощения глаз смотрит на земли империи с той стороны границы. А потому маркграфства в войне за престол практически не участвовали. Более того, неоднократно пытались примирить враждующие стороны. Все без толку! Рода, правившие девятью герцогствами, всегда смотрели на пограничных маркграфов как на наглых выскочек. Каким-то неведомым чудом получивших статус фольхов. Ну а затем пришла Изумрудная чума, участились нападения ликанов и пограничным маркграфам стало не до войны в империи.

Кстати, Константин, насколько я помню, после начала разборок за освободившийся трон уехал к островитянам. Догадывался, к чему все идет, и решил оказаться подальше от гражданской войны. Впрочем, во время вторжения альвов он вернулся, а дальнейшая его судьба мне неизвестна. Может погиб, а может прорвался в Железную марку, где и воевал вместе со своей родней. В последнее, я не особо верю. То что Железная марка выдержала первые несколько ударов вовсе не означает, что она могла три года сражаться, находясь полностью отрезанной от земель людей.

Людям хотелось верить в чудо. Вот они и придумали легенду о несломленном маркграфстве далеко в тылу альвов.

– Дело твое, но я предложил. Лилла, подай-ка нам еще вина. Того красного… И не вздумай его разбавлять!

К моему удивлению, служанка наградила хозяина строгим, каким-то материнским взглядом, но спорить не стала.

– А ты ей понравился, – Константин заметил мой взгляд на Лиллу и лукаво подмигнул. Надеялся смутить? Зря.

– Иного и ожидать глупо, – кивнул я с напускной важностью.

Барон расхохотался. Бокал в его руке затрясся, уронив красные капли на свежую белоснежную сорочку и это рассмешило Константина еще больше. Ну да, не он же будет потом стирать.

Надо признать, вино у Константина было превосходным. Особым ценителем я никогда не был, но вкус мне понравился. За первой бутылкой последовала вторая, и к ее концу я понял, что еще немного и до постели меня придется кому-то нести.

Константин продолжал расспрашивать о моей жизни, мягко выведав всю мою небогатую биографию. Приходилось держать себя в руках, чтобы не ляпнуть что-нибудь, чего вчерашний гимназист знать не может. Впрочем, о своей жизни барон тоже поведал. Но большую часть рассказанного я и так знал.

Как и я, Константин был сиротой. Но я таким был с рождения, а он до двенадцати лет рос в полноценной семье. Его родители погибли чуть больше четырех лет тому назад во время кораблекрушения.

Закончили беседу мы ближе к ночи, окончательно став друзьями. По крайней мере, Константин точно стал считать меня таковым.

Для сна мне отвели одну из гостевых комнат. Быстро раздевшись, я с наслаждением упал на мягкую перину. И едва ли не застонал от удовольствия. Может я и вырос в суровой скромности, а возможно именно потому, что я вырос в суровой скромности, но где-то в глубине души был еще тем любящим комфорт, изнеженным аристо. Просто никому не показывал эту свою сторону. Да и особых возможностей, признаться, не было.

Провалиться в сон я не успел. Едва слышно скрипнули петли. Дверь открылась.

Моя рука машинально дернулась в сторону прикроватного столика. И только потом я вспомнил, что безоружен. К тому же, что мне может угрожать в доме Константина?

Да и ночной гость, а вернее гостья, оказалась хорошо знакомой. Придерживая подсвечник со свечой, в гостевую комнату тихонько проскользнула Лилла, одетая только в длинную ночную рубашку. Такую прозрачную, что одеждой ее можно считать весьма условно.

Не особо удивившись тому, что я не сплю. Она задула свечу, одним быстрым каким-то неуловимым движением скинулся с себя ночнушку, откинула одеяло и забралась ко мне.

Глава 4 Тени из прошлого

Проснулся я не так чтобы рано, но и не позорно проспал, как это было в моем прошлом-будущем. Вымотался в пути, плюс куча новых впечатлений, а в итоге прошел регистрацию одним из последних, едва не опоздав к торжественному ужину.

Лилла исчезла. Только приятная нега во всем теле и оставшийся на подушках отчетливый запах женских духов говорил о том, что прошедшая ночь не была сном, порожденным сознанием озабоченного юнца. А не озабоченных юнцов не бывает, это я могу утверждать смело – две юности за плечами.

Моя одежда обнаружилась на кресле. Ровно там же, где и была оставлена. Но прибывала в гораздо лучшем состоянии. Все вычищено, выглажено, а медные пуговицы сияют так, словно их долго и усиленно натирали.

Да, хорошо иметь служанку…

После горячей ночи звучит как-то пошло…

Юный наследник баронства, если за его титулом есть реальный земельный надел, ожидал меня в гостиной. Накинув на плечи шелковый халат, небрежно перетянутый в талии красным поясом, Константин сидел возле камина, подставив голые пятки поближе к огню. Правая его рука сжимала винный бокал, левая – длинную колониальную сигару.

Выглядело это нелепо.

Наверное, таким образом, он хотел поразить незадачливого простака провинциала, явив образ настоящего родовитого аристократа. Да, силами Константин не блистал, но он не просто гербовой – титулованный. А к тому же маг в третьем поколении! Потомок, пусть и не по прямой линии, знаменитого железного маркграфа, сумевшего в свое время поставить империю с ног на голову, так пнув ногой под зад вялотекущий прогресс, что империя вот уже сто лет летит вперед чисто по инерции.

Будь мне действительно шестнадцать лет, Константин мог достичь своих целей. Но мне, ветерану двух затяжных войн, которые принято объединять в одну, все это казалось донельзя смешным – мальчишка пытается играть во взрослого.

Да, сам я тоже не умудренный сединами и шрамами муж. Но то всего лишь тело. Разум мой успел не только вырасти на Великой войне, но и постареть. Это значительный кусок моей жизни. Да что там – это вся моя сознательная жизнь.

На войне взрослеют быстро… а умирают еще быстрее.

– Вижу, ты плохо спал. Ну и как оно? – похабно подмигнул он мне, попыхивая сигарой. Причем, как я успел заметить, больше набирая дым в рот, чем в легкие – какой бездарный перевод хорошего табачного листа.

Значит, это не я такой великолепный, поразил Лиллу в самое сердце, а он ее ко мне подослал. Самолюбие слегка взбрыкнуло, но молодое тело, подуставшее от воздержания, лениво на него цыкнуло, и самолюбию пришлось смириться с неприглядной реальностью.

Да и Лилла не выглядела жертвой дворянского произвола. А в постели… но не стоит об этом.

– Благовоспитанным юным пажам не пристало обсуждать такие темы, – отозвался я, смиренно опустив взгляд в пол. – Тем более речь идет о чести дамы.

Константин подавился дымом и звучно расхохотался, вновь расплескав вино из бокала. Боги, как просто ему понравиться. Чувствую себя мастером интриги. Да к сожалению, это просто Константин – компанейский и пока что недостаточно искушенный паренек. Не интриган, не заговорщик, а просто прожигающий жизнь молодой балбес.

– Садись! – уже привычно потребовал, нежели чем пригласил он. – Вина?

– С утра? Да еще и в день приема?

– Так мы по чуть-чуть!

– И все же воздержусь.

– Ладно. Не надумал остаться у меня?

Вчера вечером, в очередном приступе дружелюбия, Константин решил, что во время обучения я должен остановиться у него. Пажам дозволялось жить в городе. Все же среди них полно аристо. Загнать их в общежитие – та еще задача.

– Спасибо, но нет, – твердо отказался я. – Поначалу остановлюсь в общежитии, а потом сниму квартиру в городе.

– Дело твое, – не стал настаивать юный барон, явно сожалея, что лишился потенциального собутыльника.

Его предложение было интересным, но не для меня. И дело тут не в какой-то там гордости. Нежелание быть приживалой у родовитого аристократа.

Мне нужна свобода действий!

Став гостем Константина, я стану жертвой его гостеприимства. А он гостя без внимания не оставит. Такой уж человек! Сам займется моим развлечением, таская за собой по всем злачным местам Тирбоза. Или Лиллу отрядит, чтобы она скрашивала мой досуг. К альвам такое счастье!

Я еще не знаю, чем мне предстоит заниматься в городе. Но предвижу, что многие эти действия вступят в противоречие не только с общепринятыми нормами морали, но и с законами империи.

Благая цель… Ради нее я могу пойти если не на все, то на многое. В том числе и переступить закон.

А преступать придется. Не раз и не два. Империя пала не только из-за потерь в войне за императорский престол. Было и предательство. Вернее, предательств было немало. Будет неплохо, если будущие предатели не получат возможности предать…

Многих из них мне не достать, слишком высоко сидят, да и далеко находятся, но и в Тирбозе есть несколько достойных целей.

Впрочем, я тороплю события. Сначала стоит разобраться с учебой. Влиться в учебный процесс, провести ревизию своих знаний, проверить, что там с моей синхронизацией и магической силой.

Учиться, выжидать, собирать связи, искать возможность заработать и возвыситься – вот планы на ближайший год.

Этим я и займусь!

***

Когда Гарн Вельк ушел, с лица барона Константина исчезла напускная веселость. Взгляд стал холодным и расчетливым.

Осторожно постучав, в гостиную вошла Лилла.

– Проходи, присаживайся, – кивнул ей барон.

– Служанке не подобает сидеть рядом с господином.

– А ты возьми и забей, сестричка. Просто возьми и забей, – посоветовал Константин, указав рукой на освободившееся после ухода странного гостя кресло.

Надо отметить, родственная связь между хозяином и служанкой была довольно запутанной и спорной. Лилла не являлась родной сестрой барона, как и двоюродной. Если глубоко залезать в генеалогию, она была его какой-то там троюродной тетушкой из другой младшей ветви рода Ранк.

Молоденькая служанка понесла от сына господина. Обычная, в общем-то, история. Официально порицаемая, но довольно частая. В семьях родовитых, с их вечной погоней за сильными наследниками, бастардов чуть ли не больше, чем законных детей.

Да что далеко ходить – железный маркграф славился не только своими достижениями на ниве прогресса и укрепления империи, но и тем, что наплодил кучу бастардов, собрав настоящий гарем из собственных рыцарей. Именно от одного из таких признанных бастардов и происходила ветвь рода, к которой относился Константин.

К сожалению, Лилле не повезло, даже крупицы дара она не унаследована, а потому и не была официально признанна, оставшись в роду на положении прислуги. Впрочем, не самая плохая судьба. Официальный слуга рода – это тоже статус. Образование она получила отличное. Учили ее те же учителя, что и Константина. Да и вообще они с детства были вместе. Более старшая Лилла присматривала за юным господином, и он привык считать ее практически сестрой.

– Что думаешь о нашем юном госте?

– Он не притворщик альвов.

– Это я понял, когда он выбрался из твоих объятий живым, – нетерпеливо перебил названую сестрицу барон. – В следующий раз, будь добра, предупреждай о своих инициативах заранее, – ворчливо добавил он.

– Мой господин ревнует?

– Вот еще, – фыркнул Константин. – Так что там мой новый друг?

– Странный… – задумчиво обронила Лилла, взяв паузу. Пусть ей не досталось магического дара, но внимательности и проницательности было не занимать. – Юн, но на юнца не особо похож, – как ни в чем небывало продолжила она, отлично зная, каким нетерпеливым в словах и суждениях может быть Константин. Особенно когда сталкивается с чем-то интересным и загадочным, способным его заинтересовать.

– Островитяне, тайсшицы? – азартно предположил барон.

Лилла покачала головой.

– Не знаю. Да и не похож он на тайного агента. Он просто… другой. Это трудно объяснить. Да ты и сам заметил. Он держится с тобой, как с равным. Слегка неотесан, но с этикетом явно знаком. Да не с тем подобием, что преподают в гимназических классах. А где он мог его узнать? Речь правильная. Роскошь его не смущает. Убранство гостевых комнат он принял как данность. Да и в постели… – она слегка покраснела, вспомнив ночь. – Я явно не была у него первой. Историю его ты слышал – откуда он сумел почерпнуть столько знаний?

– Согласен. Слишком много достоинств, для вчерашнего гимназиста, – кивнул Константин. – Да и наша встреча наводит на мысли. Зато меня он, похоже, считает кутилой и повесой.

– Потому что ты кутила и повеса, – припечатала Лилла.

– Не только и не столько, – обиженно возразил служанке Константин.

– Но все, а особенно островитяне и альвы, должны считать именно так и никак иначе, – напомнила она.

– Знаю, знаю – слабое звено древнего, славного рода. Точка возможного влияния. Сколько красивых эвфемизмов для слова наживка, – раздраженно поморщился Константин. – Что же, я тебя услышал, – задумчиво добавил он, покрутив фужер с вином. – Наш юный друг – загадка. – Лилла поморщилась, предугадав слова, которые последуют за этим утверждением. И Константин ее не разочаровал. – А ты же знаешь, как я люблю загадки… У нас есть какие-нибудь связи в Академии Доблести? Хочу быть уверенным, что попаду в одну группу с моим новым другом.

***

Неспешно, но вместе с тем бодро вышагивая по таким знакомым и забытым улочкам, я размышлял о произошедшем, прошлом, будущем, прошлом-будущем. Вновь и вновь возвращаясь к главному, как предотвратить то, что предотвратить на первый взгляд невозможно.

Война за императорский престол, Изумрудная чума, вторжение альянса древолюбов, предательство части родовитых – даже одного из этих четырех факторов достаточно, чтобы империя покачнулась. Два фактора – это практически приговор. Ну а итог всех четырех мне известен.

К сожалению, пока что моих сил недостаточно, чтобы как-то повлиять хотя бы на один фактор. Да и не факт, что их когда-нибудь будет достаточно. Но разве это оправдание ничего не делать?

Не люблю громких слов, но я имперец до мозга и костей. Империя Эдан, хорошая она или плохая, – мой дом. И я ее рыцарь… первый и последний.

Да, рыцарь…

Помню, когда я впервые увидел паро-магического голема, меня поразило его величие и мощь. Это было на параде в честь чего-то там. За давностью лет повод я не очень помню. Может какой-то большой имперский праздник. А может, один род выиграл Малую войну у другого рода и решительно отпраздновал данное событие большим парадом во втором по величине городе Спорных земель.

В любом случае, по такому поводу всех одаренных сирот нашего приюта вывели на прогулку в город. Вполне возможно именно с целью показать будущее, к которому каждому из нас, раз империя тратит на наше воспитание деньги, нужно стремиться. Что же, расчет оказался верен. На меня торжественное зрелище степенно шествующих, пофыркивающих паром мехов произвело впечатление. Породив наивную мечту, которая исполнилась. Пусть и не совсем так, как я хотел.

Пилотов паро-магических големов не зря называют рыцарями, ведь именно от рыцарей они и произошли. Магия даже сейчас императрица поля боя. Но магов всегда было мало. И им требовалась свита. Эту свиту нужно было как-то защитить, чтобы она не сдохла от простейшего заклинания. Сначала это были простые доспехи. Все же пробить железо воздушной или той же ледяной стрелой куда сложнее, чем человеческую плоть. Потом на доспехи стали наносить простейшие рунные цепочки: на прочность, защиту от льда или огня, скорость, силу и другие. Затем пришло время встраивать в доспехи камни маны они же кристаллы накопители – рунные доспехи обзавелись стихийными щитами. И где-то в это время появился первый магический паровик, обслуживать который могли недомаги – слабые одаренные, не способные освоить заклинания выше первого-второго круга. Собственно именно такие недомаги всегда составляли костяк рыцарей. Воин, умеющий хоть что-то в плане магии лучше, чем не умеющий ничего.

Ну а с появлением магического паровика мир стал меняться. Первыми это почувствовали рыцари. Империя никогда не была миролюбивым государством, а земли за Артоном и Волограном давно притягивали ее жадный взгляд. Да вот только племена ликанов и недавно появившиеся варгары, обитавшие на обширных землях за этими крупными реками, почему-то были против. Походы «За речку», давно стали делом обыденным, рутинным. Но особых успехов долгое время не было. Закрепиться на землях, что теперь называются Спорными, не получалось… пока не появилась самоходная паровая броня сержантов и паро-магические големы рыцарей.

Да, архимаг – это мощь. А полный круг магов – это всесокрушающая мощь. Один архимаг может с легкостью уничтожить рыцарское копье. Но сколько тех архимагов? Человек десять! И это на всю империю! Даже в некоторых родах фольхов нет архимагов, хотя в старые времена такой род рисковал не просто лишиться власти, но и вообще исчезнуть.

Рыцари тоже немногочисленны, но по сравнению теме же магами их настоящее море. На одного вышедшего в поле мага империя могла выставить несколько десятков рыцарей. К тому же обучение архимага, да даже магистра, это не годы – десятилетия. А стандартная подготовка оруженосца занимает три года. Еще года через два-три он может подняться на ступень выше, став рыцарем. А там и до паладина недалеко. Разумеется, из-за малого магического резерва многие так и останутся вечными оруженосцами. Но этих оруженосцев опять же тысячи. Вот такая математика.

Именно благодаря массовому применению рыцарей, а вовсе не магии, империя наконец-то смогла завоевать Спорные земли, раздвинув свои границы до Владычицы на востоке, залива Дикарей и Голодного нагорья на севере и смертельно опасных Пепельных земель на юге. Дальше были земли альвов…

Разбрызгивая грязь из немногочисленных луж, появившихся после ночного дождя, мимо прогрохотал роскошный экипаж, с четверкой лошадей.

Мазнув взглядом по гербу на дверце, я замер. А затем стремглав бросился следом за каретой. Ворон, сжимающий ключ! Этот герб мне слишком хорошо знаком!

Экипаж повернул, я повернул следом. Едва не налетел на дородную торговку или экономку, несшую корзинку с припасами.

– Простите! – фальшиво повинился я, даже не думая останавливаться. Успеть! Должен успеть! Зачем? Об этом я подумаю позже.

Налетевший порыв ветра сдернул с моей головы фуражку. Плевать! Она все равно старая. Да и от гимназической формы следовало бы избавиться, но у меня просто нет другой одежды.

Забег закончился так же внезапно, как и начался. Экипаж, мелькавший где-то впереди, стал останавливаться и замер точно перед решетчатыми воротами престижного доходного дома. Квартиры в нем предназначались явно не для простых смертных, а для родовитых аристократов. Не у всех есть собственное небольшое поместье прямо в черте города. А снимать или строить оное вне городских стен как-то хлопотно. Спорные земли потому и называются спорными, что на них неспокойно. То родовитые очередную Малую войну развяжут, борясь за земли и ресурсы. То где-нибудь в диком месте портал появится из которого ликаны в набег хлынут.

Любят они это дело. А вот людей ненавидят, особенно одаренных.

Проклятье, о чем я только думаю?!

Это было сложно, но я все же заставил себя остановиться. Ожесточенно потер лишившуюся фуражки голову и лоб. Прислонился к стене.

Да, память меня не подвела. Это ее герб! Чувствуя непонятное даже мне самому смущение, словно прямо на улице занимаюсь каким-то непотребством, я осторожно выглянул из-за угла.

Сердце пропустило удар. В дверь дома, услужливо распахнутую дворником, входила молодая девушка. Тонкий стан – тростинка. Карие глаза. Длинные каштановые волосы заплетены в косу. Виконтесса Дэя Готмал – моя погибшая жена. Вернее еще совсем не погибшая… и не жена.

Да только ради этого стоило вернуться!

Я дернулся вперед, но заставил себя отступить назад. Головой думай! Не время и не место раскисать, вспоминая о былой любви.

Да и что я ей скажу? Привет? Ты меня не знаешь, но в будущем, лет через десять, мы будем женаты пять месяцев, а потом ты погибнешь? После таких слов на любых отношениях можно ставить крест. Душевнобольных нередко жалеют, но замуж за них не выходят. Особенно аристократки из не самых последних родов империи.

Проклятье, мы ведь еще даже не знакомы. Да и в целом в академии не так чтобы очень много общались.

Хоть в стенах академии и всячески пропагандируется равенство. Ведь все пажи приравниваются к дворянам. Но когда это у нас родовитые смотрели как на равных на нетитулованных, а тем более на не наследных дворян? Фантазии это, и не более того.

Разгладив непослушные, всклоченные вихры, я выбрался на улицу. Неспешным шагом прошелся возле дома, в котором скрылась Дэя. Нужно запомнить это место. Не знаю, как все сложится, но ждать десять лет все же глупо.

Да и ресурсы рода Готмал, фольхов Южной марки, лишними не будут.

Впрочем, с делами сердечными можно и повременить. Мне еще империю спасать… главное в пути не надорваться.

Не хочется этого признавать, но сегодня обычно равнодушные ко всему боги были явно на моей стороне. Впрочем, после возвращение в прошлое, я даже готов уверовать. Знать бы еще в кого. Да неважно! Спасибо вам боги! Всем вместе и каждому по отдельности! Двери доходного дома распахнулись. На улице вновь появилась Дея, сопровождаемая то ли экономкой, то ли телохранительницей.

Я оказался совсем рядом, и с трудом удержался, чтобы не ускорить шаг, оставаясь на почтительном расстоянии и делая вид, что просто иду в то же сторону.

О боги, но как же она хороша. Я даже немного себе завидую. И этот костюм ей очень идет.

Более века назад, с появлением первых паро-магических големов. Женская мода разительно изменилась. Корсеты и пышные юбки ушли в прошлое. Им на смену пришли вариации костюмов для верховой езды, больше похожих на военную форму, ну и сама военная форма.

Впрочем, на этот счет у империи особый пунктик. Ученики гимназий носятмундиры, охранители носят мундиры, чиновники всех мастей носят мундиры. Про армию и говорить не стоит, там без мундира ты и не человек вовсе, а какой-то гражданский. Из этого стройного ряда выбиваются только маги. Эти имеют возможность наряжаться как угодно. Хотя у многих родов фольхов есть, барабанная дробь, мундиры своих цветов.

Да что говорить, в гимназии целый курс был посвящен этим проклятым мундирам! А то ведь не дай боги офицера и почтальона перепутаешь – сраму не оберешься.

Опять мои мысли свернули куда-то не туда. Наверное, я все еще не могу поверить в то, что происходит. И разум чисто на подсознательном уровне пытается уловить фальш. Вот его и заносит от моды к политике.

Выбросив из головы не просто ненужные, а все мысли, я некоторое время просто шел, стараясь сохранять почтительную дистанцию и не очень пялиться.

А все же Дея немного не такая, какой она мне запомнилась. Все такая же прекрасная, но другая. Более живая, что ли. Но Дея – это Дея. Не могу назвать ее своей первой любовью, зато последней – наверняка. Короткая передышка после Скиона свела нас вместе, когда из остатков переживших эту битву рыцарей формировали новые копья.

Страсть захватила нас сразу. С головой. Это было безумие. Пламя. Пожар. Вспышка. Словно нам было мала огня в сгорающей в войне империи. Через месяц страстного романа я сделал ей предложение. В тот же день мы поженились. А через пять месяцев она ушла в синее пламя…

Наверное, наплевав на приличия, я бы и ходил весь день, любуясь своей будущей женой. Но к счастью или несчастью (вопрос спорный) нам на пути попалась новомодная часовая башенка. В крупных городах такие последние лет десять ставят на особо важных перекрестках.

Демоны меня дернули посмотреть на стрелки. Те стремились к двенадцати, а это означает… я опаздываю!

Глава 5 Родные стены

Давно я так не бегал. Все же бегающий Первый рыцарь в мирное время порождает смех, а в военное – панику. Хотя, вру. Забег за каретой был не менее впечатляющим.

Хорошо, что память не подвела, приведя меня точно к воротам Академии Доблести.

Из-за непредвиденной задержки, связанной с безнадежной погоней за прошлым, я вновь опоздал. Не то чтобы сильно, в прошлый раз было куда хуже. Но все же как-то принято, что пажи из простолюдинов начинают скапливаться за воротами академии еще утром. А все формальности заканчивают до полудня.

А для меня нарушение этого негласного правила стало чем-то вроде традиции, ведь перед воротами я оказался незадолго до полудня.

Академия Доблести располагалась на окраине …. , рядом с внушительным овальным полигоном. Вернее, ипподромом. Или ипподромом-полигоном, это с какой стороны посмотреть. Короче, по договору с городским магистратом южная часть полигона академии отдана на откуп конюшням и всем, что связано с лошадьми и скачками, которые проводятся на полигоне три раза в месяц в конце каждой декады. Все остальные дни полигон в полном распоряжении Академии и будущих рыцарей.

Когда я увидел Академию впервые, она поразила меня своими размерами. Главное здание насчитывало четыре этажа, имело широченные стрельчатые окна, словно собор всех богов. И над всем этим возвышалась высоченная башня с широкой, похожей на длинный язык площадкой. Башня не только несла часы на своей вершине, но и служила запасной причальной мачтой для почтовых дирижаблей. На неискушенного, неопытного провинциала, мало что видевшего за стенами приюта для одаренных, зрелище производило впечатление. И это только один корпус! А таковых в академии насчитывалось восемь. Это если не считать крытые ангары для големов. Общежития, учебные классы, кухня, столовая, закрытый спортивный зал, бальный зал, бассейн – любой новичок с легкостью запутается в этом лабиринте.

Да мы поначалу настоящие планы местности составляли, спешно набрасывая их на внутренней стороне обложек ученических тетрадей. Тоже своего рода тренировка будущих рыцарей. Карт, как показала Великая война, постоянно не хватает. Вот и приходится довольствоваться собственноручно нарисованными кроками.

Заметив хорошо знакомые ворота, я остановился, стремясь унять расшалившееся сердце. Шалить ему сегодня приходилось часто – слишком много впечатлений для одного короткого дня. Слишком много воспоминаний. А дальше будет только хуже…

После выпуска, я видел эти стены только один раз, когда остатки Пятого корпуса, не сумевшие пробиться на помощь к окруженной и гибнущей Третьей армии, откатывались назад, пытаясь оторваться от сидевших на пятках сил древолюбов и при этом прикрыть колонны беженцев.

Тогда, в самом начале войны с альвами, беженцев было довольно мало. Никто не верил, не понимал, что это не просто война, а война на полное уничтожение. Альвам не нужны были хомо на этих землях. А у ликанов с варагами с империей свои, давние счеты.

Нельзя сказать, что люди безвинны. Свет цивилизации, что мы несли в эти земли, был залпами ружей, заклинаниями боевых магов, а в последствии и лучами световых копий паро-магических големов. Сначала колонии людей освоились на побережье материка, но и двухсот лет не прошло, как новым колониям стало тесно, и люди начали медленное продвижение на восток, уничтожая или оттесняя племена диких ликанов, прежде обитавших на этих землях. Век за веком, шаг за шагом тогда еще молодая империя раздвигала свои границы. Какое-то время ликанам удавалось сдерживать ее продвижение на тех землях, что называются Спорными. Но затем, с появлением первых паро-магических големов, пришла очередь и этих земель принять стальную поступь человеческого прогресса и цивилизации.

Что скрывать, даже с альвами империя успела поцапаться, предприняв два крупных похода за Владычицу, крупнейшую реку не только Суренасила, но и всего известного мира, рассекающую материк на две почти равные части. Окончились эти походы кровавой баней. Что самое обидное, именно для империи.

Да, в грядущей войне Эдан не совсем безвинная жертва, но это не значит, что за нее не стоит биться! Вся история людей показывает, что наш вид не хуже и не лучше прочих разумных видов этого мира. Сильный всегда пожирает или подчиняет слабого! Инструменты могут быть разными: сила оружия, религии, денег, возведенных в абсолют идеалов. Но итог предопределен – ты или тебя.

От мыслей о прошлом-будущем, которые стали посещать мою голову излишне часто, меня отвлек грубый тычок в плечо. С трудом устояв на ногах, оборачиваюсь и замираю, не в силах поверить собственным глазам. Давно мне не доводилась лицезреть мертвецов… где-то полчаса.

– Эй, чего застыл, рот разинул? – сказал мертвец с громким именем Сагар Ганик-Вегейр и скромным титулом графа. Хотя, нет. В это время он еще не получил титул от почившего отца, а значит не граф – виконт. – Дай пройти, деревенщина!

После толчка, отбросившего меня на край дороги, пройти ему никто не мешал. Да и ширина дороги перед центральным входом в Академию Доблести такова, что на ней могут разминуться два оруженосца, а то и рыцаря. Крупные города империи последние сто лет строятся исходя из особенностей рыцарей. Да и самобегающей коляской в последние годы мало кого удивишь. Даже в Тирбозе их не меньше трех десятков. Но если даровитый аристо хочет показать свою важность, то разве такие мелочи как широкая дорога станут его заботить?

Подумать только, а ведь я успел позабыть, каким редкостным мудаком будущий граф Ганик был в юные годы. Ладно, в честь Аркнейского перевала спустим задиристому петушку грубость.

Не дождавшись реакции, виконт презрительно хмыкнул. Смерил меня взглядом из разряда «я аристо, а ты – говно» и пошел дальше. Еще молодой, без ожогов на лице. С длинными золотистыми кудрями и смазливым личиком, не знавшим нескольких переломов носа и чудом собранной в полевом лазарете целителями челюсти. Первый перелом носа, кстати, ранение не совсем боевое. И получил он его в первый год учебы в академии. История не знает имени того, кто совершил это выдающееся деяние… я хотел сказать, недостойный пажа поступок. Но Сагар так долго нарывался, что ничем иным это закончиться не могло. А его противник был достаточно умен, чтобы не пытаться играть в благородство, затевая запрещенные дуэли.

Самое обидное, для пока что виконта – он был так пьян, что не помнил, кто ему врезал и за что именно. Ну а мой кулак будет молчать. В этом я уверен…

Впрочем, в моей памяти остался и другой Сагар Ганик-Вегейр. Смертельно уставший, как и все мы, грязный и пребывающий на грани выгорания, но вызвавшийся добровольцем.

С Аркнейского перевала вернулось три рыцаря и горстка латников с сержантами. Но чтобы эти жалкие остатки отряда прикрытия ушли и смогли оторваться от погони, одному рыцарю пришлось остаться…

Интересно, почему виконт прибыл так рано? Константин вон в академию не торопится. Как и Дэя. В первый день родовитые ближе к торжественному ужину подтягиваются. На нем ректор академии, произносит стандартную, не меняющуюся год от года речь о том как нам всем, новым поступившим, повезло. Затем зачитывают списки групп и всех отпускают заниматься своими делами.

Вот такой первый день учебы… для аристо. С простыми парнями как я, все гораздо сложнее. Не в плане учебы, тут мы с аристо будем на равных… если не учитывать разницу в качестве начального образования. Но в первый день мне придется порядком побегать по академии если не в толпе, то в стае таких же простолюдинов, размахивая необходимыми бумагами. Не сказать, что их много. Но хватает. Плюс общежитие, в котором так же надо отметиться и заселиться. И на все про все отводится один день. Завтра изволь быть на занятиях. Да при полном параде, чтобы не позорить звание пажа Академии Доблести.

Почему для простолюдинов такие сложности? Видимо, чтобы будущие рыцари «из народа» заранее прочувствовали трудности выбранного пути. В Академии, конечно, все пажи равны, но некоторые равнее прочих. И забывать об этом не стоит! Особенно если за твоей спиной нет древнего, знатного рода или хотя бы внушительного состояния.

Со второго дня начнутся занятия по различным предметам, включая управление големами. Да, вот так практически сразу. И таких занятий будет много. Синхронизация – тонкая штука, без постоянной практики ее не добиться.

С подачей документов проблем не возникло. Процесс в канцелярии академии был отлажен, словно конвейер в мануфакторуме.

В прошлый раз, устав от долгого пути, я позорным образом проспал и появился в канцелярии во второй половине дня, когда большинство будущих пажей успели пройти регистрацию. А потому пришлось побегать, выискивая нужного секретаря. А утром оный сидел себе в своем кабинете, принимая прибывших, что загодя выстроились перед административным корпусом.

Стоит отметить, что и в этот раз я слегка припозднился. Но это только к лучшему. От очереди пока еще не пажей остались жалкие крохи, и мне не пришлось долго ждать.

Приняв сопроводительные бумаги, секретарь, имени его я совершенно не помнил, отыскал мое личное дело, присланное из приюта. Бегло проверил метрику. Вдруг вместо меня в академию пробрался шпион островитян. Зачем это могло ему понадобиться? Да кто же этих островитян знает?

– Поздравляю вас с поступлением в Академию Доблести, паж Гарн Вельк.

Штамп упал на заполненный лист, рядом с подписью секретаря. Одни бумаги у меня забрали, а вместо них выдали другие.

Все, слово сказано, зачисление произошло.

Говорят, что в былые времена существовал целый ритуал: медленный, тягучий. Каждого пажа принимал чуть ли не ректор. Но ускорившийся с прогрессом ритм жизни диктует свои законы. И теперь все свелось к обычным бюрократическим формальностям.

Впрочем, часть старых ритуалов все же осталась. Доказательства ждали меня в следующем кабинете. В него я входил с легким, давно позабытым чувством робости. Да и не совсем кабинет это был, а скорее зал. Очень похожий на выставочный. Длинные витрины стояли вдоль стен. В каждой из них лежало от пяти до десяти простеньких на первый взгляд серебряных амулетов с мутными, похожими на обычный кварц камнями.

Кристаллы-активаторы являются неотъемной частью рыцарей. Это знак статуса, инструмент для активации меха и… наш посмертный медальон. После первой синхронизации кристалл навсегда запечатывает в себе след ауры носителя, привязываясь только к нему. Ходит упорная теория, что именно кристаллы-активаторы влияют на эффективность синхронизации. А поэтому расставаться с ними нельзя ни на миг. Доказательств у данной теории немного. Замена кристалла-активатора и правда несколько снижает уровень синхронизации. Но вот повышается ли он или лучше растет от постоянного ношения амулета – вопрос открытый.

Впрочем, свой амулет я никогда не снимал. Хотя временами, признаю, это не слишком удобно.

– Проходим, выбираем, паж, – приветливо кивнув, администратор зала даже не стал проверять протянутые ему бумаги. Сегодня он видел их столько, что давно перестал реагировать на то, что там записано на этих листах. Да и что там может быть написано, если каждый год происходит одно и тоже? Одни птенцы вылетают из гнезда, получив вожделенный пояс оруженосцев. Им на смену приходят новички.

Нетерпеливо пройдясь вдоль витрин, вглядываясь в такие похожие друг на друга, но все же слегка различные амулеты, я не нашел своего! Что-что, а свой кристалл-активатор я изучил досконально. На нем был небольшой, едва заметный дефект – трещина в центре камня. Тонкая, словно волос, но хорошо различимая.

Проклятье, неужели мое скромное вмешательство в судьбу Константина как-то изменило будущее, и кто-то уволок именно мой кристалл? Да, он еще не стал таковым. Но после стольких лет без него я чувствую себя голым. И никакой другой мне не нужен.

– А другие есть? – набравшись храбрости, спросил я у администратора. В ответ мне достался взгляд, каким смотрят на слабоумного – с легкой опаской и сочувствием.

– Ты что же, паж, веришь в эти глупые суеверия о влиянии кристаллов-активаторов? – чиновник явно сомневался, причем в моем душевном состоянии. А может, он по природе был ворчливым. Да и вообще, сотрудники администрации академии не одаренные. Что они могут знать о законах магии и магических теориях? В них и архимаги до сих пор плавают.

– Если это глупое суеверие, то зачем здесь, – обвожу взглядом многочисленные витрины, – столько кристаллов-активаторов.

– Блажь все это, – вновь проворчал чиновник, но все же залез куда-то под стол. – На вот, смотри. Других нет, – сообщил он, водрузив на стол коробку с двумя десятками амулетов, имевших те или иные недостатки. Где-то цепочка порвана или оправа слегка помята. Где-то кристаллы имеют сколы, трещины или неправильный цвет.

Уверен, именно один из этих бракованных амулетов все же оказался тогда в витрине. Хотя… Я наконец-то точно вспомнил – не было у меня выбора! Как упоминалось, в тот раз я пришел поздно, практически к моменту закрытия. Амулет мне просто вручили и отправили прочь. Мстя за опоздание, этот ворчливый дядька просто подсунул мне «порченый» амулет!

Мелькнула мысль выбрать другой, хороший. Но тут же пропала, когда мой взгляд упал на знакомый камень.

– Этот! – схватив из ящика свой кристалл, я сжал его так, что от острых граней амулета заболели пальцы.

Моя прелесть! Мое сокровище!

Не знаю, причуды сознания это были или одна из неразгаданных загадок магии, но мне показалось – амулет меня узнал. Обрадовался, словно верный сторожевой пес, дождавшийся хозяина.

– Доволен? – уточнил чиновник, окончательно утвердившись в мысли о моей адекватности с приставкой «не». – Все, свободен!

С регистрацией, получением необходимых бумаг и выбором кристалла-активатора мучения этого дня не закончились. По сути, они только начинались. Следующим стал интендант.

Каждому пажу полагается полный комплект формы. Аристо предпочитают строить мундир в городе, у портных. А простым парням приходится довольствоваться тем, что выдает академия.

Перед складом смущенно толпился народ, но останавливать меня никто не стал. Быть опоздавшим оказывается очень выгодно, не приходится стоять в долгих очередях.

– Бумаги, – грозно потребовал интендант, едва я переступил порог склада.

– Так, вижу. Академия Доблести рада приветствовать вас в своих стенах, – подслеповато щурясь сквозь очки велосипеды, дежурно пробубнил он, без особой радости изучив отданные ему листы.

Причины его недовольства понятны – трудный день. Сидишь себе спокойно, интенданствуешь. Вверенное имущество защищаешь и периодически расхищаешь, а тут разом набегает толпа юношей и девушек и все что-то от тебя хотят, внося хаос в устоявшуюся действительность.

Родовитые, как я и говорил, казенную форму проигнорируют. Но и таких, как я, в этом году наберется больше трех десятков. И каждого нужно обслужить, чтобы к ужину смог предстать при полном параде.

На глаз прикинув нужный мне размер и достав свежий формуляр, интендант ушел в глубину склада. Пошуршав там немного, он вернулся, нагруженный горой вещей, которая тут же упала на стойку перед моим лицом.

– Два кителя полушерстяных, – начал методично перечислять он, делая пометки в формуляре. – Бриджи полушерстяные, две штуки. Штаны спортивные, хлопковые, две штуки. Четыре комплекта белья нательного и нижнего. Носки, шесть пар. Ботинки, одна пара. Полусапоги, одна пара. Френч коровьей кожи, одна штука. Петлицы, пуговицы и прочая мелочевка, одна коробка. Швейный набор, одна штука. Сумка планшетная, кожаная, одна штука. На торжественном ужине должно быть при полном параде. Распишись здесь и здесь. – Он ткнул формуляр мне под нос, дождался, пока моя рука выведет нужную закорючку, и махнул ладонью – Все, свободен!

Эти слова какой-то неофициальный девиз этого дня. Одного не могу понять, куда чиновники администрации так торопятся? Рабочий день у них до шести часов, а время едва перевалило за полдень. Перерыв на обед? Так он у них ближе к трем часам.

Нагруженный горой вещей, покидаю интенданта. Главная проблема, не уронить все это богатство.

В небольшом парке внутреннего двора академии, аккурат рядом со складом, царит знакомая суета. Группки юношей и девушек, нагруженных только что полученными вещами, что мулы, недоуменно переглядываются, не зная, что делать дальше. Куда идти?

Ценные указания от чиновников администрации закончились, а дальше – крутись, как хочешь.

Немногочисленные пажи старших курсов наблюдают за этой суетой с дистанции, даже не пытаясь скрывать усмешек. А когда кто-то из новичков набирается храбрости задать им вопрос – картинно их игнорируют.

Это что-то вроде местной традиции – ритуала посвящения для простолюдинов. Помогать будущим пажам запрещено. А если вызовутся помочь – жди беды. Могут отправить в женское общежитие вместо мужского. А они в разных концах академии.

Для девушек, кстати, снисхождений не делали, игнорируя их точно так же как и парней. В Академии в этом плане сплошное равенство полов.

Рыцари всегда были элитой и закрытой кастой, не вписывающейся в рамки строгих воинских уставов. В этом плане, хуже рыцарей только полноценные маги. Но они – элита среди элиты. И число их невелико.

Одно время рыцарей пытались загнать в рамки общих уставов, словно каких-то сержантов или латников, но быстро поняли – бесполезно. И стали действовать от противного, развивая в будущих рыцарях большую самостоятельность и инициативу. Данное посвящение берет свое начало от этого постулата. Вроде бы считается, что оно, да и весьма обширные свободы Академии Доблести, должны развить в нас эту самую самостоятельность. Ведь рыцарь не должен ждать ценных указаний от начальства, а действовать сам, исходя из сложившейся ситуации!

На мой взгляд, так себе идея. Но до недавнего времени единственный приказ, который можно было отдать рыцарям, это направление атаки. А дальше, на поле боя, связаться с ними становилось той еще задачей. Потом появились амулеты связи, и стало чуть легче, но ненамного.

Кстати, насчет амулетов связи – стоит ими заняться! Я не артефактор, но кое-что могу. Да и рунная цепочка там не такая сложная. Даже удивительно, что до подобного раньше не додумались.

Но изобрести мало. Сливки соберет тот, кто наладит производство и продажу. А мне до таких высот далеко. Так что пока будем решать задачи не такие глобальные. Но зарубку в памяти стоит оставить. Бедная моя память – зарубок будет много.

Глава 6 Баннерлорд

Оглядываю растерянных юношей и не менее растерянных девушек. В эти годы, налегая на учебу, я мало с кем общался. Так что от многих в памяти не осталось даже тени образа. Но присутствовали и другие, навевая неприятные воспоминания.

Мертвецы…

Сколько в одном месте собралось мертвецов…

Вон у скамейки мнется Конн Лит, мой сосед по комнате. Тихий, как и я помешанный на учебе парень. Выходец из семьи мелких лавочников. После выпуска попадет в спокойную Южную марку. С тех пор как за Пресным морем появилась так называемая Вольная марка, Южную и пограничьем-то нельзя считать. Там Конн успешно переживет первые годы Великой войны. И сгинет вместе с Пятой армией где-то в болотах у дельты Владычицы.

Рыжеволосая девушка с пышными формами, что с потерянным видом сидит на скамье неподалеку от него, Амита Гонар, будущая староста моей группы. В последний раз я видел ее на носилках, замотанную в бинты словно тайсшицкая мумия, выгоревшую и сломленную. Через два дня она застрелится в лазарете. Потерять в один день дар, здоровье, красоту и мужа – не каждый способен пережить подобное.

Рядом с ней Амалия Корн, эта невзрачная курносая девчушка на втором курсе сможет раскачать свой резерв до седьмого уровня – весьма неплохой показатель, сделавший ее ценным активом для родовитых. К третьему курсу Амалия будет обручена с наследником одного из графских родов герцогства Эзгель, не самым сильным и перспективным, но все же адептом. Правда счастье ее будет недолгим и несостоявшаяся графиня погибнет в самом начале войны за престол в какой-то глупой, практически случайной стычке между Северными и Южными домами.

Этот кареглазый шатен умрет от Изумрудной чумы. Девушка рядом с ним, его сестра, погибнет на Аркнейском перевале.

Столько разных лиц и одинаковых судеб. Мертв… мертв… мертва.

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение. Будущее не предопределено! Особенно если один Первый рыцарь не станет тупить!

Но пока что стоит разобраться с настоящим. Ведь порой будущее складывается из незначительных мелочей.

Внезапно меня охватило чувство почти отцовской ответственности за этих неоперившихся юнцов и девиц. Будущих рыцарей и моих боевых товарищей – последний выпуск Академии Доблести Тирбоза мирного времени.

С чего бы это такой приступ сентиментальности? Скрытые, нереализованные желания иметь семью? Ответа на этот вопрос я не знаю. Да и не хочу знать.

Путь труден, долг тяжел и только смерть легка. Кажется, как-то так говорят наши далекие восточные друзья из Тайсши? Что же, возможно иноземная мудрость недалека от истины.

– Что стоим, кого ждем? – начал я громко и уверенно, привлекая к себе множество взглядов. Годы командования отучили меня от ненужного стеснения при общении с людьми. Впрочем, хорошим оратором я так и не стал. – Прекрасные дамы, вам прямо по этой дорожке до корпуса из белого кирпича. Остальные, не такие прекрасные и не дамы вовсе, следуют за мной.

– А откуда ты знаешь, куда идти? – уточнил один из тех, кого я совершенно не помнил. Вертится что-то в голове, но нужного образа нет. Все же столько лет прошло.

– Считай это даром предвиденья. Впрочем, никто не мешает тебе остаться.

Оставаться на месте, ожидая неизвестно чего, никто не захотел. Первыми, поблагодарив, исчезли девушки. Возможно, стоило их проводить, но эта мысль пришла мне как-то запоздало. Да и услуга будет медвежьей. Пусть с первого дня привыкают, что скидок на пол им никто делать не будет. Звание сквайра, а именно таковыми считаются все пажи, если уже не происходят из дворянских родов, они получили не за красивые глаза. Хотели бы другой жизни, пошли бы в инженеры или целители. Там тоже нужны одаренные. А где они в наше время не нужны? Обычный паровой двигатель – жалкая пародия на паромагический. Но в целителях и инженерах дворянство предстоит еще выслужить, а тут ты его получаешь сразу. Так сказать, авансом. А получив звание рыцаря, сможешь обзавестись собственным гербом, сделав ненаследуемое дворянство наследуемым… если не сложишь голову в процессе.

Нестройную толпою, зато под моим чутким руководством, мы направились к корпусу мужского общежития, что располагался в северной части академии, ближе к полигону и казармам латников.

Идти пришлось прилично. Хоть в Академии Доблести и не так много учеников, всего-то чуть больше трех сотен. Но территорию, как я и говорил, она занимает обширную. Это если прилегающего полигона-ипподрома не считать. А если считать, то территория становиться не просто большой – огромной! Без должных знаний, здесь легко заблудиться. Ведь указателями, вроде тех, что с недавнего времени вешают на улицах, никто не озаботился.

Рыцарь должен проявлять инициативу, быть внимательным… О боги, как же крепко мне вбили в голову эти правила. Разбуди меня ночью и даже мучимый похмельем я отбарабаню их лучше любой молитвы.

Где-то справа мелькнула группа пажей старших курсов, среди которых оказался и мой давний знакомый Сагар Ганик-Вегейр. Виконт, как и старшекурсники, был чем-то недоволен, буравя нас злыми взглядами.

Ах да! Я же лишил их отличного развлечения – мечущихся в поисках общежития новичков.

Придется быть осторожнее, Сагар обязательно постарается отомстить. А с учетом недавней встречи у ворот, он точно положил на меня глаз. Впрочем, я положил на него кое-что другое, о чем в приличном обществе говорить не принято.

Боги, мне только подростковых разборок с избалованными аристо для полного счастья и не хватало!

Приземистое двухэтажное здание общежития встретило нас широкими, длинными коридорами с натертым до блеска паркетом. Старичок комендант, явно удивленный столь быстрым прибытием новых «заселенцев» мучить нас не стал, бодро раскидав по комнатам.

Одна комната была рассчитана на двух человек. Обстановка скромная, но приличная: две узкие кровати, большой стол, за которым вполне можно разместиться вчетвером, не мешая друг другу. Два вместительных шкафа.

– Туалет в конце коридора, – ворчливо закончил инструктаж комендант. Имени его я не помнил, а может, никогда и не знал. За глаза мы его называли Призрак, а в глаза – мастер Шорг. – Там же общая душевая. Вода только холодная.

Врет и не краснеет. Не холодная она – ледяная. Из глубоких подземных скважин. Есть у меня подозрение, что сделано это специально – такой вот стимул для необученных одаренных поскорее изучить доступные заклинания первого круга, чтобы иметь возможность хотя бы воду подогреть и нормально помыться.

В этот раз история отказалась меняться, моим соседом остался Конн Лит.

– Какую кровать займешь? – только и спросил он, не решаясь войти в комнату. Похоже, наглость моего выступления поразила не только ждущих развлечения аристо, но и часть новоиспеченных пажей.

– Выбирай первым, – щедро предложил я. Кровати отличались только расположением относительно дверей.

– Если ты не против, я возьму левую, – решился Конн, сгружая свои вещи рядом с комплектом постельного белья, лежавшего на матрасе.

Молча переправляю свои вещи на правую кровать и протягиваю ему руку.

– Гарн Вельк.

Несколько секунд Конн с недоумением смотрел на протянутую ему руку, а затем спохватился, сжал ее и представился.

– Конн Лит.

Все такой же, каким я его помню: тихий, неуверенный в себе, домашний мальчик. Ему бы в инженеры следовало пойти или целители, а не в рыцари. Но воля отца загнала его в Академию Доблести. Дворянин в семье – это вполне ощутимые налоговые послабления.

Ограничившись этим коротким приветствием, Конн быстро разорвал рукопожатие и принялся неуклюже разбираться с доставшимся ему гардеробом.

А разбираться было с чем! Форма хоть и была выглажена, местами успела помяться, за время наших метаний по академии. На нее требовалось пришить погоны, чистую материю сменного воротника, прикрепить яркие медные петлицы с вензелем академии. Работы не так много, но с непривычки это может доставить проблемы.

Со своей формой я закончил быстро. Может в последние годы о правильно подшитом сменном воротнике и беспокоились слуги, хотя такое случалось далеко не всегда, но руки не утратили былых навыков, приобретенных как раз во время учебы. Да и в приюте слуг не было, лет с шести все приходилось делать самому.

А глаз у интенданта алмаз. Когда я вышел в общий коридор, в зеркале, расположенном на стене у входа, отразился практически образцовый паж. Парадный мундир сидит как влитой. Все подшито, прикручено, пуговицы блестят, эполеты сверкают. Даже мастер Шорг, оценил мои старания, одобрительно кивнув со своего наблюдательного поста.

Жаль, наград нет…

Меня передернуло. К альвам эти мысли! Обойдусь! Слишком велика цена, которую принято за них платить. Оно того не стоит.

В голове сами собой всплыли слова веселой застольной песенки сержантов:

Нецензурная лексика,

Нам уставом дана.

Под мундир ходит весело

Смерть, даря ордена… *

(* Слегка переделанный куплет Техногенной пьяной Ольги Волоцкой)

Вернувшись в комнату, я посмотрев на мучения Конна с иголкой. Сын лавочника явно держал ее первый раз в жизни и допустил типичную ошибку новичка. Вдев слишком длинную нитку, он быстро в ней запутался.

Можно было ему помочь, но я задавил в себе эту мысль. Пускай привыкает, вырабатывает навык. Мы не аристо, слуг у нас нет, и с иголкой ему придется возиться постоянно.

А у меня есть и другое дело. Важное. Требуется хотя бы частично решить вопрос с финансами, и я знаю верный способ разжиться серебром.

Магические накопители! Они же магические камни, кристаллы накопители, камни маны, мана накопители и прочие производные от четырех слов: копить, мана, камни или кристаллы.

Они нужны всегда. Нужны везде. Их преобразуют в огненные камни, что идут на питание паро-магических котлов. Используют в артефактах и для производства ихора, заполняющего котлы паро-магических машин. Они идут на активные щиты рунных доспехов латников. И еще в сотни если не тысячи разных мест.

Весь прогресс строится на магических накопителях. Ну и немного на угле, железе и паре.

Именно поэтому в любом мало-мальски большом населенном пункте есть неприметная, а то и весьма приметная магическая лавка. В ней не только продают разнообразные бытовые техно-магические устройства и разрешенные к продаже простолюдинам артефакты. Но и эти самые магические накопители заряжают и подзаряжают. Иногда силами владельца, но чаще всего с помощью слабых одаренных, желающих подзаработать несколько лишних монет.

В Тирбозе подобных лавок несколько. Все же это довольно крупный город Спорных земель, тысяч на двадцать жителей. И одна из таких лавок располагалась прямо за воротами академии.

Латники на воротах покосились на новенькую форму, но ничего не сказали и спокойно выпустили меня из академии. Запрета на это нет. Ты даже вместо занятий можешь просто взять и уйти в город. В конце-то концов, именно тебе, а не академии нужны знания. Тебе с полученными или неполученными знаниями жить и строить свою судьбу.

Даже наставники насчет пропущенных занятий ничего не скажут. Замечаний не сделают. Просто запомнят и постараются оторваться на промежуточных зачетах и ежегодных экзаменах. Так что прогуливать можно, но лучше этим делом не злоупотреблять. Особенно если за твоей спиной нет богатого аристократического рода, способного позаботиться о непутевом сыне или дочурке.

Отыскав взглядом нужную вывеску, направляюсь туда, разменять магическую силу на звонкие монеты. Практические занятия начнутся быстро, но все же не в ближайшие дни. А за это время мой небольшой резерв успеет вновь заполниться. К тому же его необходимо периодически опустошать и вновь заполнять. Именно так и происходит раскачка доступного магического резерва и развитие энергоканалов.

В приюте мы каждый месяц сливали запас магического резерва в накопители. Нет, денег нам за это не платили, все шло в городскую казну. Но и на условия жизни грех было жаловаться.

Видел я приюты для неодаренных. Дыра еще та.

Бодро звякнул дверной колокольчик. Сидевший за высоким прилавком хозяин, а вернее хозяйка магической лавки подняла голову.

– Господин паж, – приветливо улыбнулась она, отложив в сторону книгу. – Желаете что-то приобрести?

– Думаю, это вы желаете что-то у меня приобрести. Я хочу продать ману.

– Вы правы, желаю, – не стала спорить она, указав ладонью на правую половину магической лавки.

Здесь на добротном столе размещалась причудливая конструкция: изрезанная рунами медная пластина, от которой шли тонкие, похожие на обычную серебряную проволоку манопроводы. Уйдя вглубь конструкции под пластину, они выныривали с другой стороны и тянулись к отдельно стоящему держателю для кристаллов и похожему на часы измерителю с яркой синей стрелкой.

– Положите ладонь на рунную пластину, а теперь начинайте вливать в нее Ману, – сказала торговка, закрепив в держателе стандартный кристалл маны, размером с крупный орех. – Но не торопитесь. Почувствуете слабость, сразу же прекращайте, – дежурно добавила она, заодно и проинструктировав насчет безопасности.

Положив ладонь в центр рунного круга, я с интересом уставился на стрелку измерителя. Еще одна причина, по которой я решил заработать таким образом – хотелось проверить объем магического резерва.

Стоило начать вливать ману в пластину, как стрелка вздрогнула и медленно поползла вверх. Сначала быстро, но затем она начала замедляться, а вскоре чуть ползла, пока не остановилась. Да, чуда не произошло, по имперским меркам мой уровень развития дара – крепкая пятерка. Не боги весть что, но уже кое-что. В былые времена с таким уровнем в дружину родовитых можно проситься. В те самые рыцари да сержанты, что еще воевали по старинке, без големов и самоходной брони. Или в слуги рода, что тоже весьма престижно.

– Стоп! – остановила меня торговка, опытным взглядом определив, что я практически пустой. – Четыре леу, восемьдесят лим, – добавила она она, посмотрев на стрелку измерителя. Защелкали костяшки счетов. – Вам положено пять ктан и пятьдесят кин.

Вернувшись за прилавок, она открыла кассу и выложила передо мной пять крупных серебряных монет – ктанов или ктан, с гербом империи на реверсе и единицей в дубовом венке на аверсе. Оставшиеся кины торговка выплатила большими медными пятаками. Но я не гордый и при виде меди лицо не кривлю.

Взвешиваю монеты в руках и убираю в кошелек. Пять минут и вот тебе заработок чиновника средней руки за декаду. В принципе, одаренный с резервом в четверку может жить только за счет постоянной зарядки кристаллов накопителей. Это будет не слишком богатая жизнь, но с голоду он точно не умрет, на улице не замерзнет. А всех трудов раз в декаду-две сливать запасы маны в кристаллы. Многие одаренные так подрабатывают. Да что одаренные, даже родовитые не гнушаются кристаллы заряжать. Правда больше для личного пользования, или заполняя родовые хранилища, но все же.

Жаль, но для моих целей нужно в сотни, если не в тысячи раз больше средств. А это, так… на сладости для растущего организма.

Кстати, насчет сладостей!

Не дойдя до академии, поворачиваю к аптекарской лавке. Хорошо, что площадь перед главным входом в академию облюбована лавочниками. Здесь можно найти если не все, то очень многое.

Прикупив в аптеке новую щетку, жестянку зубного порошка и блокнот для алхимических записей, отправляюсь обратно в родные стены.

Дойти до общежития без приключений не удалось.

Предвестником неприятностей стала уже знакомая фигура в отлично пошитом явно не из казенных тканей мундире пажа. Виконт Сагар Ганик-Вегейр и еще парочка пажей второго года обучения кого-то ждали неподалеку от ворот, контролируя путь к мужскому общежитию.

И кто же этот счастливчик? Неужели я?

Наверное, стоило свернуть в другую сторону и пробиваться к общежитию «огородами». Нет во мне глупой гордости. Но проблему внезапно вспыхнувшей любви виконта к моей скромной персоне это не решит. Только разожжет в Сагаре охотничий азарт шавки, почуявшей кровь добычи. Значит, не стоит и пытаться.

Подавив тяжелый вздох – глупые разборки, глупых детей – неспешно направляюсь на встречу судьбе. Главное, держать себя в руках и не начинать драку первым. Он виконт, а я всего лишь сквайр, причем на птичьих правах.

– Ты мне не нравишься! – сходу заявил Сагар, перегородив мне путь. Приятели виконта держались за его спиной, всем своим видом изображая что-то там грозное. – Думаешь, пажом стал и сделался равным настоящим аристократам?

Еще один риторический вопрос. Нет не думаю, но сомневаюсь, что этот правдивый ответ Сагара устроит.

А он все распалялся:

– Кажется, ты не понимаешь своего места. Я виконт! А ты всего лишь жалкий простолюдин!

– Сквайр, – равнодушно обронил я, глядя Сагару прямо в глаза.

Беспокойная душа. Кому он хочет что-то доказать. А главное, зачем? Мелочно это. По детски. Впрочем, он и есть всего лишь избалованный мальчишка, впервые вырвавшийся из под строго надзора родителей. Вот и хорохориться, не понимая, насколько это нелепо и смешно. Я знаю, что мы не ровня, и от кого я произошел. Но что хуже всего, я знаю, куда мы все идем. И что будет значить тот или иной титул в грядущей заднице? Но это другой риторический вопрос, ответ на который известен только мне.

Не дождавшись внятной реакции, Сагар скривился, словно от зубной боли. Он вытянул в мою сторону открытую ладонь, в воздухе заплясал небольшой огонек. Не слишком грозный, но если влить в плетение немного больше маны, то он может превратиться как в огненную стрелу первого круга, так и в огненный шар третьего.

На шар у Сагара силенок не хватит, а стрела…

Страшно мне не было, скорее интересно. Убивать он меня не станет. То, что некоторые животные равнее прочих, вовсе не означает, что оным позволено убивать и калечить остальных. Мы в просвещенное время живем, а не в древние века, когда аристо мог с легкостью убить любого простолюдина и понести за это чисто символическое наказание в виде не особо обременительного штрафа. Да и что бы там себе не думал Сагар, согласно законам империи я тоже дворянин. А будь простолюдином – столь наглого нападения на территории академии даже виконту не простят.

Поняв, что ни его слова, ни демонстрация «страшного колдунства» не произвели на меня никакого впечатления, Сагар замер. Он явно не знал, что делать дальше. Обострять ситуацию ему не хотелось, а отступить он не мог. Да и его молчаливые спутники как-то неуверенно и испуганно переглянулись. Поняли, чем дело пахнет. Стоит виконту применить атакующие заклинание, и они станут соучастниками нападения. Причем нападения ничем не спровоцированного. Я ведь за все время виконту даже грубого слова не сказал.

Если бы все происходило где-нибудь в тихом уголке, без лишних свидетелей, можно было это как-то обыграть. Мол, свежеиспеченный сквайр взял и ни с того ни с чего напал на них трех аристократов. Вот такой он безумец. И виконт Сагар Ганик-Вегейр только защищался. С учетом влиятельных родичей Сагара этот рассказ… Нет, даже это бы им не помогло. Идиоты среди рыцарей встречаются, но их довольно мало – не выживают.

– Что тут происходит?! – раздалось сбоку и от этого голоса меня словно раскаленным паром обдало.

Здравствуй еще один привет из прошлого. Неприятный привет.

Этого мужчину средних лет с залихватски закрученными по молодежной моде усиками и с чистым пробором тёмных волос я узнал сразу. Прарн Омр, мастер наставник общей теории магии…. Предатель, продавшийся альвам. Не совсем альвам, а их союзникам варгаром, но сути это не меняет. В будущем этот человек не просто предаст империю, а в самом начале вторжения альвов организует древолюбам прямой портал в Академию Доблести Тирбоза. Из трехсот пажей уцелеет меньше пяти десятков, а наставники лягут поголовно.

Мои кулаки непроизвольно сжались. Не знаю, успел Прарн Омр стать предателем или еще нет. Но жить такой человек не должен. Предатель один раз – предатель навсегда.

Даже как-то неприятно, что именно он мне помог.

Услышав властный голос мастера-наставника, Сагар развеял плетение. На короткий миг в его глазах проскользнуло облегчение.

– Знакомим новичка с академией, мастер-наставник Омр, – поспешно и излишне вежливо, я бы даже сказал подобострастно, отозвался один из молчавший до этого спутников виконта.

– Знаю я эти ваши знакомства, – нахмурился Прарн Омр, обведя нас внимательным взглядом карих глаз. – Если вам нечем заняться, господа пажи, то я с превеликим удовольствием помогу вам убить время…

Намек спутники Сагара поняли правильно, и спешно исчезли с места несостоявшегося преступления. Заодно забрав с собой и виконта.

– Все в порядке? – уточнил у меня наставник-предатель, дружелюбно улыбнувшись.

Да, он запомнился мне как добрый, дружелюбный человек, всегда готовый прийти на помощь. Как обманчиво первое впечатление…

– Да… Спасибо.

Несмотря на стойкое желание порвать мастера Омра на месте, мне оставалось только кивнуть и коротко поблагодарить его в ответ, подарив не менее дружескую улыбку.

Глава 7 Зерцало доблести

Привычно сев на полу в позу лотоса, и сжав в руках кристалл-активатор, я пытался настроиться на медитацию. Настраиваться не получалось, постоянно мешали размышления о вчерашнем дне.

Дело не в стычке с Сагаром, пусть он и притащил на нее дружков, а скорее всего родственников со старших курсов. Про нее я быстро забыл. И не в предателе Прарне Омре. Про него я забывать не собираюсь, но и никаких действий пока что предпринимать не стану.

Самое важное произошло позже!

Торжественное построение и ужин прошли ровно так же, как я запомнил в своей прошлой жизни… исключая одну мелкую деталь. Сначала была привычная, набившая за три года учебы оскомину речь ректора академии, а затем произошло распределение по группам. И вот на этом-то этапе все пошло не так, как прежде.

Виной всему стал барон Константин Дорал-Ранк. Он каким-то непонятным образом переместился из первой группы, где традиционно находились самые знатные аристо, в группу номер три. Куда распределяли всякое «отребье», с точки зрения аристо из группы один естественно.

Судя по ухмылке Константина, странное распределение не стало для него неожиданностью. А значит, именно он его и подстроил. Так проникся ко мне симпатией, что решил держаться рядом? Или я где-то прокололся и он не хочет выпускать странного гимназиста из поля зрения? Обе версии имеют право на существование. Доставляя мне немало беспокойства.

Часы на башне академии отбили семь ударов.Благодаря царившей тишине их приглушенный бой был отлично слышен в общежитии.

С медитацией пора заканчивать – настрой не тот, а время утекает.

Взяв полотенце и все необходимое, я посмотрел на соседнюю кровать. Конн сладко посапывал, проигнорировав недавний сигнал к пробуждению. Казармы латников располагались по соседству, и звук горна был отлично слышен даже сквозь плотно затворенные двойные ставни.

Да, сигналили латники больше себе, чем пажам. Но и последним зевать не стоило. Как я и говорил, будущих рыцарей никто не контролирует, прививая им самостоятельность. Но определенные методы воздействия у академии все же имеются. В частности, опоздавший на завтрак паж останется без завтрака! Ровно в восемь часов все раздаточные окна просто закрываются. Не успел – жди до обеда. Все требования, мольбы или угрозы бесполезны.

С учетом того, что кроме завтрака есть только обед, потеря становится особо чувствительной. Особенно если ты не можешь похвастаться богатыми родителями.

Ужины в академии бывают только по торжественным случаям, так что вечером «казенным» пажам приходится крутиться в меру своего голода и толщины кошелька.

Вода в умывальне была ледяной, зато окончательно выбила из меня остатки сна. Ранними подъемами меня не удивишь, но кто не любит поваляться в постели? Только те, кто не знает всей «прелести» постоянных ранних подъемов.

Других пажей в умывальне не оказалось. Зато и толкаться в очереди не пришлось. Умывальников всего пять, а на этаже проживают два десятка человек. Но новички еще не вошли в местный ритм, не изучили правила, по которым им предстоит жить.

Я вновь ощутил себя старым, умудренным сединами ветераном, по какой-то нелепой прихоти судьбы оказавшимся среди детей. Слава богам, ощущение прошло после быстрого взгляда в маленькое настенное зеркало над раковиной.

Да уж, ветеран… Такой же юнец, как и все остальные. Да и погиб я не разменяв и тридцати лет. А прозвище Старик – это скорее грустная насмешка. Последний рыцарь выпуска мирного времени.

Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось!

По возвращении в комнату картина не изменилась. Конн все также сладко посапывал, для верности накрыв голову одеялом, чтобы свет из огромного окна не мешал.

Нет, так дело не пойдет. Мы в ответственности за тех, кого приручили… даже если они против.

Встав перед кроватью, легонько бью носком ноги по деревянной ножке изголовья.

– Подъем, ласс Лит. Труба зовет! – громко приказал я, и добавил более спокойно: – Поднимайся, если не хочешь остаться без завтрака.

Сосед проснулся. Воззрился на меня, недоуменно хлопая синими глазами, явно не узнав спросоня. Но вскоре в его взгляде появилось понимание и какая-то обреченность. Нехотя отбросив одеяло, он все же встал и понуро побрел в сторону туалета, забыв захватить с собой полотенце и все необходимое для утреннего моциона.

Ну, это уже его дело, пожал плечами я. Немного помочь – это одно, а постоянно сопли подтирать – совсем другое. На ошибках тоже можно учиться.

На завтрак Конн все же успел. Пусть и пришел в числе последних. Но среди таковых оказались практически все новички. Кто-то мог и проспать, по головам я их не пересчитывал.

Я как раз приканчивал содержимое своей тарелки, когда мой сосед появился в столовой. Чуть менее грустный и понурый, чем при подъеме, но все еще не слишком радостный от факта возвращения в такую непривычную реальность Академии Доблести.

А лучше в ближайший год не станет! А потом ничего, привыкнет.

Завтрак не был особо изысканным. Особенно если сравнивать его с трапезой у Константина. Но все же кормили пажей согласно довольствию младших офицеров, к которым мы относимся согласно ранговому статуту.

Ранговый статут – это такой большой табель, где расписаны все гражданские, военные и родовые звания и должности в империи. Как они состыкуются друг с другом. Кто и при каких условиях считается старшим и имеет право отдавать приказы. Та еще простыня, которую следует выучить назубок. А то станешь оруженосцем, и знать не будешь, чем комтур рыцарей отличается от майора латников или субсарха артиллеристов.

Правильный ответ – ничем. Хотя при прочих равных комтур считается старше. Все же что латники, что артиллерия не более чем силы поддержки основной ударной силы – рыцарских копий.

А вот если в отряде есть маг в звании мастера, то старшим становится он.

Отыскав меня взглядом, Конн немного помедлил, но все же решил сесть рядом.

– Спасибо что разбудил, – коротко поблагодарил он.

– Сочтемся, – отмахнулся я, прикидывая насчет добавки.

Не помню, был ли я таким вечно голодным проглотом в своей прошлой юности, но сейчас все заброшенное в желудок сгорало мгновенно, словно уголь в топке. Или всему виной выработанный за три последних года войны инстинкт наедаться про запас? Ведь чем дальше мы откатывались на запад, теряя людей и земли, тем хуже становилось снабжение.

Пересилив себя, я все же ограничился стаканом компота и сдобной булкой. До обеда протяну. А вечером перехвачу что-нибудь в городе. Да и оглядеться не помешает, воскресить в памяти планировку городских улиц. Узнать, где живут мастера наставники… один конкретный мастер наставник. Мало ли в будущем пригодится.

***

Разглядывая вошедшего в учебный класс старика со шрамами на лице и черной повязкой, закрывающей левый глаз, я не мог избавиться от легкого трепета. Как и в первый раз, когда лицом к лицу встретился с этим человеком, ставшим для меня примером для подражания.

Мастер-наставник Раншил Толдокар был не просто образцовым рыцарем. Он легенда! Герой, чуть ли не в одиночку отразивший крупное вторжение ликанов. Трижды чемпион Большого Императорского турнира, который проходит раз в три года. Простолюдин добрых два десятка лет бывший Первым рыцарем империи. Граф, получивший титул не благодаря браку с родовитым семейством, а из рук императора за личные заслуги – случай редкий, практически уникальный!

И этот, без всякого сомнения, великий человек к старости решил стать скромным мастером-наставником – даже не ректором – не самой престижной Академии Доблести.

Почему? Эта загадка так и осталась мною не разгаданной. Возможно, всему виной интриги фольхов, ненавидевших «выскочку». Как я и говорил, мест наверху мало, а желающих, родовитых желающих, много. Но нельзя исключать и версию, что граф Раншил Толдокар просто захотел вернуться туда, где родился.

В любом случае, как мы гордились, когда узнали, кто станет нашим куратором. Как ненавидели его после первых занятий. И как были благодарны впоследствии. О лучшем наставнике нельзя мечтать!

Куратор группы – это отдельный преподаватель, на три года прикрепленный к конкретной группе из тридцати-сорока пажей. У него свое собственное расписание занятий, а зачастую и видение учебного процесса.

Занятия у кураторов группы всегда были самыми «веселыми» и непредсказуемыми. Сегодня это могла быть скучнейшая лекция, а завтра – забег на ипподроме, где пажи соревновались друг с другом, словно лошади в призовых скачках. Какой-то системы нет. Или я ее просто не понимаю.

Одно неизменно – каждый день, два часа из шести учебных, мы оказываемся в полной власти нашего куратора. И эти занятия, в отличие от прочих, пропускать крайне не рекомендуется.

– Пажи! Я ласс Раншил Толдокар, мастер-наставник вашей группы. – Старый паладин разглядывал нас словно что-то невообразимо мерзкое, недостойное взора настоящего рыцаря. – Вижу, многие меня знают. И рады, что именно я стал мастером-наставником вашей группы. Посмотрим, будете ли вы так радоваться позже.

По крайне мере, он честно нас предупредил. Но тогда мы не вняли.

Мастер наставник медленно прошелся вдоль первого ряда длинных столов, внимательно разглядывая новых учеников. Хотелось бы сказать, что взгляд его задержался на мне, как-то выделив среди прочих. Но чего не было, того не было. Ни в прошлом не было, ни в настоящем.

– Первым делом вы должны выбрать старосту группы, – продолжил Раншил Толдокар. – Если староста не будет выбран, я назначу его самостоятельно. Добровольцы есть?

– Я! Мастер-наставник!

В порыве рвения, Амита чуть ли из кителя не выскочила. Карьеристка малолетняя… но если есть человек, желающий взять на себя лишнюю работу, то нужно его в этом ошибочном устремлении только поддержать. Ведь иначе есть риск, что данная работа достанется тебе.

– Паж?

– Амита Гонар, мастер-наставник.

Если старый паладин и удивился такому внезапному порыву, то вида не подал.

– Другие добровольцы есть? – для проформы спросил он, вновь окинув внимательным взглядом каждого из нас. – Возражения против кандидатуры пажа Гонар? Тоже нет?! Поздравляю, ласса, отныне вы являетесь старостой третьей группы восемьсот семьдесят второго курса Академии Доблести Тирбоза.

Номер года зачисления от основания империи Эдан традиционно становился номером всего курса. Не слишком удобно, но традиция – есть традиция. Хотя первую цифру года очень часто опускали, представляясь двумя последними. То есть можно назваться пажом третьей группы семьдесят второго курса и все поймут.

– Паж Гонар, будьте так любезны, раздайте господам пажам расписание занятий на ближайшую декаду.

Гордая словно ее орденом наградили, а не работу подкинули, Амита быстро раздала листы и вернулась на свое место.

Мастер-наставник Раншил Толдокар продолжал вещать, расписывая все сложности, которые нас ждут. На мой взгляд, он порядочно сгущал краски. И делал это специально, чтобы будущие пажи прониклись, а не впадали в постыдную леность из-за отсутствия строгого надзора и палочной дисциплины.

Не впадут. Лучший надзиратель – собственный корыстный интерес. Маги могут с этим поспорить, но рыцари – элита, становой хребет империи. От них многого ждут, еще больше требуют, но и награждают более чем щедро.

Проникновенную речь паладина я слушал краем уха. Ничего нового в ней не было. А о предстоящих трудностях меня предупреждать не нужно – прочувствовал их на своей шкуре.

Открыв приобретенный в аптеке алхимический блокнот, я достал из планшета самопишущую ручку, единственное полезное приобретение, купленное на «проездные» деньги. Вывел на белых листах две буквы. Рядом проставил три цифры девять восемь и шесть. Подумал немного, и добавил перед получившимся числом единицу.

Буквы «С» и «И» означали смерть императора. Никакого хитрого шифра, обычное сокращение. А вот цифры я немного изменил. Помимо единицы, которая совершенно лишняя, от получившийся даты нужно отнять сто одиннадцать один. Короче, изменить каждую из трех написанных цифр на единицу. Теперь, даже правильно посчитав цифры датами, будет сложно расшифровать, что скрывается под буквами.

Возможно, я излишне перестраховываюсь, но пусть будет. Мало ли кому и когда именно в руки попадут мои непримечательные «алхимические» заметки. Вдруг это произойдет после смерти императора, а тут на первой странице точный год указан?

Итак «С», «И» – это ключевая дата. Рубеж. Южные фольхи поддержат кандидатуру первого принца, северным ближе третий принц. Договориться фольхи не смогут и захотят решить все древним как мир способом – войной. Сначала Малой, закованной в рамки давно принятых правил. Но война будет длиться и длиться, правила нарушаться одно за другим. И в конце концов начнется такая бойня, что альвам оставалось только смотреть со стороны, утирать пот и удивляться с каким азартом глупые хомо истребляют себе подобных.

Да, в этом плане нашему виду нет равных! Империя Эдан не только ликанам все лапы отдавила. Островитяне – наши ближайшие соседи и родственнички, тоже не редко попадали под раздачу. Хотя, тут счет скорее равный. Да и Тайсши с Асимруном и княжеством Дхивал, не смотри, что очень далеко находятся, становились целью. Грызня за колонии как началась, так и не прекращается. Собственно, островитяне всю нашу империю считают не более чем взбунтовавшейся колонией. Столько веков прошло, а все равно считают.

Я напряг память, пытаясь вспомнить хоть что-то еще важное. Что можно так или иначе использовать. Но память была чиста, словно следующий лист моей записной книжки. Да я даже точной даты смерти императора не помню! Последний месяц осени. Середина или конец второй декады.

Нет, но почему в прошлое попал именно я? Без власти, денег и возможностей. Будь на моем месте тот же Сагар, он мог бы добиться куда большего просто в силу своих обширных связей. Да он мог напрямую к главе рода Вегейр обратиться. В роде Вегейр, насколько я знаю, предателей не было. Впрочем, это не значит, что их на самом деле не было.

Позволив себе эту короткую минуту слабости, я вновь ожесточенно потер лоб, пытаясь воскресить в памяти какие-нибудь значимые события. Но память отказывалась помогать. Единственное, в чем я уверен – в конце года именно в Тирбозе пройдет общеимперский турнир Академий Доблести. Их каждый год проводят, в одном из пяти городов, в которых есть академии для рыцарей.

Да их всего пять. Одна на севере в Весноте, одна на западе в Прозе, на юге академию приютил древний Нокас, одна из первых колоний людей на континенте, ну и столичная академия в Эдане. Куда же без столицы? И Академия доблести Тирбоза – самая молодая и единственная в раскинувшихся через весь континент от моря Ветров до моря Мунмар Спорных землях.

На турнире, насколько я помню, нас ждет очередной триумф севера. Пажи академии Веснота вот уже семь лет каждый год берут Кубок Превосходства, просто изничтожая всех своих соперников, как в дуэлях, так и в сражениях копий. Да и в Большом Императорском турнире в последние годы северяне больше друг с другом соревнуются, выбивая на ранних стадиях всех южных конкурентов. Возможно, именно поэтому северные фольхи с такой радостью начали войну за трон. Рассчитывали на силу своих рыцарей, да вот позабыли, что война и турнир – разные вещи.

Я задумался. А что если мне удастся прервать победную серию севера? Это не только привлечет внимание к моей скромной персоне, добавив мне известности и веса. Но и, вполне возможно, заставит северян засомневаться, а стоит ли так резко начинать войну за престол? Может все же можно как-то договориться с южными домами?

Надежда на это слабая. Я бы сказал, наивная. Но иного плана действий на ближайшее будущее у меня пока что просто нет. Значит, будем работать в этом направлении.

Итак, турнир.

Любую сложную задачу, которую нельзя решить сразу, нужно разделить на более простые и последовательные подзадачи. Решая каждую из них, ты словно по ступенькам двигаешься к общему решению. Мой первый шаг – восстановить максимум доступных сил.

Когда там у нас первые занятия на синхронизацию? Через шесть дней? Отлично. Это уровень резерва легко проверить, сливая ману в накопители. Для уровня синхронизации нужен мех. А кто меня к нему вот так запросто пустит?

Шаг второй – попасть в команду академии на турнир.

Третий шаг – победа хотя бы в индивидуальных схватках. Неплохо бы и групповые выиграть, но нужно смотреть на вещи реально – приличное копье за год не подготовишь.

Вот и все. Легкотня… на бумаге. А мне, увы, придется как-то воплощать все это в реальности.

Я машинально погладил свисающий с груди кристалл-активатор, тот отозвался легким теплом. Если уровень синхронизации с мехом будет недостаточным, то план полетит в трубу. Но над этим я успею погоревать, если это произойдет.

Что еще? Амулеты связи! Зачем ждать до конца войны, когда они уже не могли ни на что повлиять? Лучше пнуть прогресс сейчас, чем страдать потом. А ведь помимо амулетов есть и другие рунные цепочки, полезные для големов. Проблема в том, что я не рунный-инженер, а рыцарь. Как и всякому рыцарю, возиться с обслуживанием своего меха мне приходилось, и не однократно, подстраивая голема под себя. Но именно что возиться, зачастую не вникая в хитросплетение рунных цепочек. Придется зарываться в соответствующую литературу, и воскрешать, а то и изобретать заново нужные комбинации.

А еще оружие. Мне срочно нужно оружие! Что-нибудь стреляющие! Я не аристо – длинной шпаг меряться не собираюсь.

Без пистолета под рукой, чувствую себя совершенно беззащитным. Но на него нужны, кто бы мог подумать, опять же деньги.

– Что ты там чиркаешь в своей тетрадке? – тихо спросила меня новоиспеченная староста, бросив опасливый взгляд на ласса Толдокара.

Никто не идеален. Завладев вниманием послушных слушателей, старый рыцарь вещал уже добрых минут двадцать. И даже самые стойкие из нас начинали скрытно позевывать.

Сидела Амита совсем рядом, и с явным подозрением поглядывала на непонятные буквы и цифры в моем блокноте.

– Составляю план мирового господства, – почти не соврал я.

– А-а, – разочарованно протянула она, разом потеряв ко мне всякий интерес. – Обратись к штатным целителям. Они обязательно помогут.

Наивная девочка. С моим сумасшествием никаким целителям не совладать, особенно если я буду вооружен.

Глава 8 Клетка для кузнечика

На полигон он же ипподром мы отправились на шестой день. Быстро? Такова специфика развития рыцаря – много практики и еще больше практики. Месяца через три каждый из пажей будет уверенно управлять оруженосцем. Ну… как уверенно. Будут ходить и не падать. Кто-то будет и руками шевелить. А те немногие гении, кто сможет управлять нормально, могут попытать счастья – подав заявку в команду академии на предстоящий турнир.

Правда, по большей части это забава для аристократов.

Что я там говорил про несправедливость мира? Вот вам еще один наглядный пример! Какие шансы у простолюдина, впервые севшего в мех только в академии, попасть в команду, если соперничать за одно из четырех мест ему предстоит с аристо, многие из которых могли практиковаться дома?

Впрочем, исключения случаются. И я обязан стать таким исключением!

В целом, учеба постепенно набирала оборот. А нас в этот самый оборот брали, причем по полной. Занятия на физическое развитие, многочасовые медитации, общая теория магии, рун и прочие и всякое.

Разумеется, перед походом на полигон мастер-наставник Раншил Толдокар зачитал длинную инструкцию чего можно делать, а чего нельзя. Но горевшие азартом и энтузиазмом пажи пропустили большую часть этих нужных слов мимо ушей.

Пройдя мимо крытых и охраняемых латниками ангаров, где дожидались своего часа тренировочные паро-магические големы академии, мы оказались в самом дальнем конце ипподрома. Ближе к конюшням.

Во внушительной круглом манеже, который вырыли прямо в земле, а для надежности оградили, находился причудливый конструкт-уродец. Лишь искушенный зритель мог узнать в нем легкий паро-магический голем модели «Кузнечик». Только со снятой броней и зачем-то полностью открытой всем ветрам кабиной.

Фактически от голема остался только «скелет» с паровым котлом.

Никто не собирался допускать необученных пажей к полноценным боевым големам. Пусть вооружение с них снято, но грозные махины сами по себе оружие. Легкому оруженосцу далеко до рыцаря, а тем более паладина. Но наступи он на человека и что от того человека останется? А с учетом того, что при плохой синхронизации голем двигается, как хорошо принявший на грудь пьяница, держаться от него следует как можно дальше.

Азы управления, а скорее начальную синхронизацию мы будем постигать в этом манеже. Где изуродованный «Кузнечик» не представляет опасности для окружающих.

На меня смешной уродец, навечно запертый на закрытой арене, навевал воспоминания. Но далеко не смешные.

Официальное название «Кузнечика» мануфакторумов рода Инадр было другим, что-то вроде «Головорез» или «Разбойник». Но история его практически не помнит. А прозвище «кузнечик», прижилось. Став нарицательным именем этой модели големов. Прозвали их так из-за характерных ног, выступающих над овальным корпусом, словно ноги известного насекомого.

«Кузнечик» модель довольно старая. Почитай древняя. Новой она была, наверное, еще во времена регентства железного маркграфа. Впрочем, боевые големы устаревают очень медленно. Дело не в какой-то там закостенелости рыцарей. Паро-магические големы сами по себе практически совершенный сплав магии и технологии. За сто с лишним лет в них мало что изменилось, кроме появления зачарованных глеф. Вернее, изменилось многое. Современный оруженосец только за счет новых рунных цепочек стоит на уровне рыцаря древности. Но основа все та же, что и сто лет тому назад: похожее на трон кресло пилота, паро-магический котел, расположенный в задней или нижней части антропоморфного корпуса. Куча труб-паропроводов и тонких изрезанных рунами пароприводов, по которым циркулирует испаренный ихор, питая рунные цепочки. Сами рунные цепочки, как на силовом каркасе, так и на заменяемых элементах и блоках. Броня, много брони. Иногда ко всей этой прелести добавляют огнеметатели с запасом огнесмеси или паровые пушки.

Но даже такие древние мехи, как этот смешной «Кузнечик», в бою страшны. Под стены Скиона, готовясь дать решающие сражение, империя стянула все и всех. В том числе и эти древние машины, доставшиеся не менее старым, давно уже вышедшим в отставку рыцарям.

Новые големы им не давались, а старички, вроде «Кузнечиков», «Молотов» и «Храбрецов» вполне себе подчинялись. Именно эта старая гвардия, дерзкой и совершенно безумной контратакой спасла наш посыпавшийся правый фланг, но из старых рыцарей практически никто не выжил…

– Делаете все четко, согласно прочитанной вам инструкции, – сообщил Толдокар.

Лица моих одногруппников поскучнели, да кто же запомнит такое количество сухих строчек?

– Что?! Плохо слушали? – понял заминку старый ветеран. – А рыцарь обязан быть внимательным! От этого ваши жизни зависят! Ладно, я буду вам подсказывать, – смилостивился он, ударив себя по ноге длинным рупором, который держал в левой руке. – На первом занятии каждый из вас попробует синхронизироваться с паро-магическим големом настолько, насколько возможно.

В его голосе просквозил неприкрытый скептицизм. Понятное дело, особых результатов от первой синхронизации ждать глупо. Из аристо в нашей группе только затесавшийся вслед за мной барон Константин. А не будучи аристократом, получить доступ к паро-магическому голему проблематично. Так откуда этой самой хорошей синхронизации взяться?

– Паж Гонар, к голему! – приказал мастер-наставник, предоставив старосте первой отдуваться за всю группу.

Спустившись по каменной лестнице на песок импровизированной арены, Амита подошла к «Кузнечику». Понимая, что стала центром общего внимания, она старалась держаться уверенно, но уверенности явно не испытывала. Это чувствовалось в каждом ее движении, пока она забиралась в кресло пилота.

У «Кузнечика» благодаря его причудливым ногам и низкой посадке кабины никуда особо лезть не требуется, но на этом плюсы заканчиваются. Его длинные ноги мешают рукам с рунной глефой. А его отличная скорость, компенсируется отвратительной маневренностью.

Хотя, для начального обучения «Кузнечик» – самое то. Совладав с таким «норовистым» големом, к другим привыкаешь гораздо быстрей.

– Ремни! – строго напомнил наставник Толдокар в рупор, когда староста села в кресло и потянула кристалл-активатор к пусковому гнезду, что располагалось сбоку высокой спинки рядом с шеей.

Амита торопливо и излишне сильно затянула необходимые страховочные ремни, от чего ее и без того высокая грудь стала казаться еще больше, разом прибавив зрелищности происходящему.

По толпе пажей, мужской ее части, пошли перешептывания, смешки, присвистывания. А что вы хотели от толпы озабоченных подростков перед глазами которых две самые возбуждающие в мире вещи: огромный мех и красивая девушка?

– Молчать! Внимательно смотреть! – резко осадил нас мастер-наставник, случайно или специально продолжая использовать рупор. От чего его и без того громкий голо резал уши не хуже циркулярной пилы. – Если хоть кто-то ляпнет что-то неподобающее, голым в големе сидеть будет.

Разговоры прекратились. Воплотит мастер-наставник угрозу или нет – неизвестно (воплотит, запросто), а потому и рисковать никто не хотел.

Между тем Амита смогла активировать голема и попыталась привести его в вертикальное положение. Плюнув паром из высокой трубы, словно заправский паровоз, «Кузнечик» неуклюже дернул ногами. Привстал, но корпус тут же ухнул вниз, едва не царапнув брюхом землю.

– Стоп! – остановил потуги старосты мастер-наставник. – Попробуй пошевелить пальцами.

Амита попробовала, старательно шевеля своими пальцами – типичная ошибка новичка, так синхронизация не работает. Вот и голем ее потуги практически проигнорировал, разве что один из пальцев правой руки чуть-чуть согнулся.

– Хорошо, подвигай правой рукой, – приказал наставник.

Вместо правой согнулась левая рука голема. Вернее не согнулась, а резко судорожно дернулась, словно в припадке эпилепсии, а затем застыла в одном положении.

– Все, заканчивай, – распорядился Толдокар, оценив состояние Амиты.

Времени прошло всего ничего, а девушка выглядела так, словно мы бежали долгий кросс. Тут дело даже не в малом запасе магических сил. Неразвитые каналы бесцельно сжигают ману, в один миг полностью опустошая доступный магический резерв. С опытом и медитациями это пройдет.

Амита смущенно мазнула ладонью по лбу, вытирая испарину. Достала кристалл-активатор из пускового гнезда, расстегнула ремни и с трудом выбралась с кресла. Спрыгнув на землю, она не смогла устоять на ногах и повалилась на колени.

Никто из группы не засмеялся. Дело не в строгом взгляде мастера-наставника. Каждый из нас понимал, что скоро и ему придется сидеть в том же самом кресле.

Амита встала и стараясь держать спину прямо покинула манеж.

Знаю, она разочарована, но для первой синхронизации у нее неплохой результат. Чаще всего голем просто отказывается двигаться. А мелкая моторика, даже если это дерганое движение всего одного пальца, для первой синхронизации результат отличный. Не зря Амита в свое время довольно быстро перешагнула из оруженосцев в рыцари. А погибла будучи ландкомтуром – командиром баллея из шести копий.

– Плохо, паж! – Вот были первые слова, которыми встретил ее Толдокар. Добряк он, наш мастер-наставник. Знает, как тебя поддержать. – Отдыхайте, ласса Гонар.

Это короткое замечание, подстегнуло старосту, словно плеть. Взгляд, которым она наградила наставника, мог прожигать броню… но разбился о стихийный щит равнодушия старого паладина.

Только теперь, с высоты прожитых лет и полученного опыта я понимаю – как наставник рыцарей Раншил Толдокар великолепен. Конечно, львиную часть времени нам хотелось его убить. Но еще больше, нам хотелось доказать ему наше мастерство, получив скупую похвалу или хотя бы равнодушное: «Неплохо, но ты можешь лучше».

Не знаю, как у него это получается, но что есть, то есть.

– Паж Викас Гилайр, к голему!..

Один паж ступал на манеж, сменяя другого. И вскоре всем стало очевидно, что неудачу Амиты можно считать успехом. Многие не смогли заставить голема пошевелиться, сжигая собственный магический резерв в считанные секунды. Рукой двинуть или ногой – считай счастье, невероятный успех.

Я о подобном знал, но на остальных подействовало, словно ледяной душ в наших умывальных комнатах. Все мы, став пажами, уже мним себя в пилотских креслах оруженосцев, а то и рыцарей, покорных и послушных нашей воле. Наивно и смешно! Путь рыцаря – это тренировки до седьмого пота, медитации, тренировки и снова тренировки. Нужно развивать тело, энергоканалы, качать свой магический резерв. Занятия в академии – это основа, база, фундамент. На котором каждый из нас будет строить свой собственный рыцарский замок.

При синхронизации процентов в сорок можно кое-как воевать. Но только синхронизация в восемьдесят-девяносто процентов делает рыцаря тем самым совершенным оружием. Нам к концу года нужно кровь из носа взять эти самые сорок процентов для легкого голема. Кто не справится – вылетит. Правда, на моей памяти таких неудачников не было.

– Паж Константин Дорал-Ранк, к голему!

У Константина дела пошли лучше. В големе он сидел явно не в первый раз. Да и кристалл-активатор у него явно собственный, а не только что полученный «казенный». Вряд ли у него богатая практика – лет до пятнадцати ничем серьезным связанным с магией, в том числе и синхронизацией, подростка лучше не напрягать – но она точно есть.

Каждая родовитая семья аристо может иметь определенное число рыцарей в личной дружине в зависимости от титула. Для барона это одно копье, не считая тех рыцарей, что могут использовать сами члены семьи. Но помимо этого есть еще и дружина рода. Все титулованные так или иначе являются частью какого-нибудь сильного рода фольхов. Граф Раншил Толдокар – исключение, подтверждающее правило. Так что неудивительно, что для Константина паро-магический голем не является чем-то неизведанным и новым.

«Кузнечик» подвигал руками. Движения были слегка замедленными, но четкими. Затем, повинуясь приказу мастера-наставника, Константин наконец-то привел голема в вертикальное положение из его спящего, «сидячего» режима. «Кузнечик» сделал шаг, другой. Твердо прошелся по манежу. Неуклюже развернулся вокруг своей оси, вернулся в исходную точку и начал опускаться, сгибая назад длинные ноги.

– Он смог!

– Я знала!

– Проклятый аристо!

Слегка осмелевшие пажи начали тихо комментировать происходящие. Кто-то, в основном девушки, подбадривали Константина. Парни смотрели ревниво, шепча сквозь зубы проклятия, но не зло, а так – чисто по привычке. Константин служил отличным показателем разницы в образовании одаренных. Все же он единственный аристо в нашей группе. Для кого-то пример, образец и просто красавчик-аристократ, а для других – выскочка, фактор вечного раздражения.

А вот с места пилота Константин выбирался с трудом, не падал на колени, как Амита и несколько других пажей, но шел словно старик, едва передвигая ноги.

– Неплохо, барон, – даже мастер-наставник расщедрился на скупую похвалу. По-моему, он вновь сделал это специально, чтобы замотивировать остальных. А не из-за каких-то феноменальных показателей Константина. Да и титул подчеркнул, чего раньше не бывало. – Но от вас я ожидал гораздо большего, – продолжил Раншил Толдокар, добавив ложку невкусной мотивации теперь уже Константину.

Барон криво усмехнулся и пошел к прочим отдыхающим на травке пажам, где тут же попал в заботливые руки поклонниц если не его красоты и таланта, то хотя бы титула.

Я не завидую! Совсем не завидую!

– Паж Гарн Вельк, к голему!

Наконец-то прозвучало мое имя. Спустившись на песок манежа, я направился к голему. Уверенно, но с определенной долей почти забытой робости, словно это действительно было в первый раз.

«Кузнечик» и в полной комплектации не блистал, считаясь одним из самых уродливых моделей големов в истории империи. А без брони выглядел откровенно жутко. Но все же – это боевой голем. Надежная и верная машина, принимающая вместе с пилотом синее пламя.

Я погладил стальную ногу – привычка, ставшая частью меня во времена рыцарства. Накатила волна почти ледяного спокойствия. Это всего лишь еще один голем. Сколько я их видел, сколько сменил за время своей службы. Синхронизация – синхронизацией, но опыт остается с тобой навсегда и помогает. А мой опыт все еще при мне.

Поставив ногу на первую скобу ступеньки, я бодро полез в кабину. Высоко лезть не пришлось. За что люблю оруженосцев, так это за скорость попадания к пилотскому креслу. На паладина пока влезешь, успеешь о смысле жизни подумать, вернее о ее бессмысленности. А тут, шаг сделал, второй сделал – и ты «в седле».

От кресла пилота и кожаных ремней неприятно попахивало потом. Эх, как же хорошо, когда каждому рыцарю или оруженосцу полагается свой мех. Но до этого счастья мне еще далеко, так что нет смысла привередничать, нужно использовать то, что есть.

Страховочные ремни привычно сдавили грудь. Без брони обзор в «Кузнечике» был отличным. А то эти старые модели даже магическими визорами не оснащены, а смотровые щели, сколько их не наковыряй, не столько обзор улучшают, сколько уязвимых мест голему добавляют.

Решительный момент… Взвесив кристалл-активатор в ладони, одним движением вгоняю его в пусковое гнездо.

Мир замер. Голова слегка закружилась, но вместе с тем пришло ощущение ни с чем несравнимое мощи. Пусть «Кузнечик» как и все оруженосцы, невелик. По сути это тот же увеличенный в три раза сержантский доспех. Но сержант против оруженосца, что безоружный человек против матерого медведя. Какие-то шансы есть, но они, прямо скажем, мизерны.

Про латников и вспоминать не стоит.

Ощущения синхронизации с мехом сложно описать словами, это нужно просто чувствовать. Сознание словно раздваивается. Ты осознаешь, что сидишь в кресле пилота, но вместе с тем понимаешь, что вот эта стальная оболочка тоже твое тело.

Не слушая, что там кричит в рупор мастер-наставник, я поднял правую руку «Кузнечика» сжимая и разжимая четыре толстых, заостренных словно когти пальца. Давалось это с трудом, но даже такого простого действия хватило, чтобы у всех зрителей, включая почтенного паладина, совершенно не аристократично отвисли челюсти.

Сдвинуть голема легко, а вот мелкая моторика – это показатель настоящего мастерства. Я-то знаю!

Как освоимся с общим управлением мехами, нас на «яйца» поставят. Это не название каких-то извращений, а упражнение. Нужно с помощью манипуляторов меха достать из корзины куриное яйцо, переложить его в другую руку, а затем аккуратно вернуть в корзину. Все это проделывается над специально подогнанным с кухни котлом, а затем пажи несколько дней подряд получают на обед омлет. И только тихо ругаются, выковыривая из него остатки скорлупы.

Я повторил операцию с другой рукой… Похоже, что-то из своего старого будущего я все же сумел перетащить назад приятный бонус. До идеала далеко, но для первого раза синхронизация отличная. Да что там – великолепная! Процентов сорок пять, а то и пятьдесят! Похоже, несколько любопытных теорий о превосходстве духа и разума рыцаря над телом можно считать почти доказанными.

Жаль, что надолго меня не хватит – магический резерв не тот, что был раньше, каналы не развиты. Но это дело поправимое.

– Как ощущения?! – Голос мастера-наставника наконец-то достиг моего сознания.– Голова не кружиться? Слабости в теле нет?

– Никак нет, мастер наставник, – бодро отрапортовал я. Чувствуя почти сексуальное возбуждение от синхронизации с железным исполином.

Как же мне не хватало этого странного чувства, когда с одной стороны ты лишь жалкий человечек, сидящий в пилотском кресле. А с другой – громадный стальной гигант. Твое сердце – паровой котел, твоя кровь – насыщенный маной испаренный ихор, что струится по паропроводам.

– Круг по манежу сделать можешь? – уточнил Раншил Толдокар с некоторым сомнением в голосе. – Попробуй-ка встать.

Повинуясь моей воле, ноги кузнечика стали распрямляться. Голем встал, разом растеряв большую часть своего забавного облика.

– Правой, левой. Правой, левой. Отлично. Все, хватит! Останавливай голема. Прямо здесь останавливай, куда ты обратно в центр пошел!

Сделав вид, что не услышал слов мастера-наставника, я довел «Кузнечика» до стартовой позиции. Вынужден признать, последние шаги давались с трудом. Магический резерв и каналы, будь он неладны!

Отстегнуть ремни, достать кристалл-активатор, спрыгнуть вниз на песок арены.

Китель на мне промок так, что его можно было выжимать. Да еще какой-то негодяй принялся упорно трясти землю.

Очнулся я, только когда меня схватили за плечи чьи-то крепкие руки и насильно усадили в траву. Оказывается, я уже вышел с манежа.

– Голова чугунная! Говорил же, почувствуешь слабость, прекращай, – попенял мне мастер-наставник Толдокар. – Торопитесь все куда-то, спешите. А в наше время рыцари чаще выгорают, забывая, когда нужно остановиться, чем погибают на полях сражений.

«Времени этому недолго осталось», – подумал я, но спорить с инструктором не стал.

Яйца курицу не учат. Да и старый паладин, несмотря на напускную грубость, искренне заботился о всех своих учениках. Не проверяя предварительно размеры родового дерева и чистоту крови.

Глава 9 Практические уроки мастерства

– Вниз! Ниже, до самой земли! Вверх! Вниз! – Мастер-наставница Илет Гойр, отрывалась по полной. Наступив ногой на спину Сагара, она практически вдавила его в землю, не давая встать.

За мучениями виконта и прочих аристо первой группы я наблюдал не без скрытого удовольствия. Стараясь отбросить мысль, что следующими станем мы.

Во всех достаточно свободных правилах академии есть несколько больших «но». Вне учебного процесса ты совершенно свободен. В выборе определенных дополнительных предметов ты так же свободен. Посещение занятий – никто не станет тебя искать с фонарями, если не придешь и попрекать прогулами, когда придешь. Но на занятиях будь добр слушать и делать все, что прикажет тебе мастер-наставник. Прикажет ползать в грязи – ползешь. Прикажет прыгать – прыгаешь. Прикажет взлететь – уточни на какую высоту и взлетай.

Странный контраст, но довольно действенный.

Для родовитых подобное в новинку. Привыкли они, что с них пылинки сдувают и задницу им подтирают, в случае нужды. Но с наставниками не поспоришь. Все они, включая преподавателей исключительно мирных предметов вроде этикета – состоявшиеся рыцари, а то и паладины. А мы всего лишь пажи – личинка будущих даже не рыцарей, а всего лишь оруженосцев.

И станем ли мы оными, во многом зависит именно от мастеров-наставников. Больше все же от нас, но мы этого пока что не знаем.

Почему аристо терпят подобное отношение? Так это перед нами они могут нос задирать, внутри рода и семьи все иначе. Все же древние семьи ценят в первую очередь магов. А рыцарь, при всей его силе – недомаг. Не попав в ученики магов, вылететь из рыцарей родовитые себе позволить не могут. Ведь это означает опуститься вниз на еще одну ступеньку в неофициальной, но вполне себе реальной иерархии, как внутри своей семьи, так и внутри рода. Вот и терпят неподобающее отношение от наставников.

Одно дело если тебе не повезло в лотерее под названием одаренность. Ну не родился ты с достаточными магическими силами, чтобы стать полноценным магом – прискорбно, но такова природа дара. Сильный дар у родителей не означает, что такой же сильный дар будет у ребенка. Шансы больше, но на проценты, а не в разы.

Но зато твоих сил хватало, чтобы стать рыцарем, а ты этот шанс бездарно потерял из-за своей никому не нужной гордыни или лени? Что дальше? Идти в сержанты? Офицером в латники? Или, прости боги, вовсе в инженеры? Все это занятия достойные, спору нет, но куда хуже статуса рыцаря. Все же высшая аристократия империи складывалась из магов и рыцарей, а никак не «ремесленников». Это удел совсем уж никчемных неудачников, с крохами дара. Ну или сильно одаренных магически оригиналов. Ключевое слово – одаренных магически.

Что хуже всего, опускаясь сам, ты тянешь за собой семью. Твоя слава и достижения – достижения всей твоей ветви, всего рода. Но и твой провал становится общим провалом.

Именно это, а ни какие-то там законы империи, указы императора и Фольхстага главный тормоз против произвола родовитых. И стимул для них же не прожигать жизнь в роскоши и разврате, пользуясь заслугами предков.

Вот и сейчас родовитые аристократы первой группы зло сопели, мысленно ругались, а то и проделывали с мастером-наставницей всякие занимательны, не слишком приличные вещи, но выполняли все ее требования. Даже не думая что-то там вякать про свою родовитость и избранность.

Новый день начался с общего для всех групп занятия физического развития. Исходя из физической формы новоиспеченных пажей, их следует называть занятиями физического мучения. Но об этой незначительной детали большинство еще не знает. Хотя кое-кто явно начал что-то подозревать.

А ведь это только начало. Первое занятие за декаду! Постепенно их количество увеличится, добавятся тренировки с оружием, и потеть нам на той или иной спортивной площадке как минимум раз в три дня.

Я против воли прошелся по приятным взгляду формам наставницы. Все же как ласса Илет Гойр чудо как хороша красотой зрелой женщины.

Несмотря на редкой стервозности характер, а может благодаря ему, по этой тридцатипятилетней наставнице сохла большая часть академии доблести. Мужская ее часть, включая преподавателей, так точно. Да и женская частично. Очень уж выдающийся во всех смыслах, да и (чего скрывать то, что сложно скрыть формой) местах женщиной была ласса Гойр.

Еще одна легенда, но в этот раз не империи, а Вольной марки – прибежища наемников, авантюристов и искателей приключений всех мастей. Попытка империи закрепиться на опасных и отравленных пустошах Пепельных земель, что лежат за Пресным морем и тянуться на добрую четверть Суренасила.

Появление Пепельных земель – загадка, замешанная на тайне. Когда-то давно, задолго до прихода на Суренасил первых людей, в Пепельных землях процветала древняя и довольно развитая в плане технологии и магии цивилизация. Кто это был, история не сохранила, как и того, что с этими неизвестными произошло. Альвы что-то знают, но упорно молчат.

В любом случае, к моменту появления первых колоний людей, Пепельные земли уже были необитаемой, отравленной пустошью. Точнее, не совсем необитаемой. В них полно разнообразных неведомых науке тварей и причудливых, непонятных, но все еще работающих механизмов. Ходят упорные слухи, что первые паро-магические големы империя получила именно из Пепельных земель. Но подтвердить их или опровергнуть я не могу.

Вот именно в этих опасных землях ласса Гойр сделала себе имя. Сражалась с чудовищами. Водила экспедиции и группы авантюристов в глубину проклятой земли за причудливыми артефактами, сырьем для алхимиков, да и просто ресурсами, как те же камни маны. В Гнилых горах полно заброшенных шахт, где эти камни чуть ли не под ногами валяются. Зачастую заряженные! Да вот беда, опасностей в Пепельных землях не меньше, чем богатств. Пожалуй, даже больше.

– Гонар, подмени. – Кивнув одному из своих заместителей, ласса Гойр повернулась к нам, оглядев хищным взглядом янтарных глаз. – А я пока что займись этими новыми птенчиками.

Я едва заметно поежился. Да и не только я.

Минуй нас пуще всех печалей гнев наставников, а особенно их любовь. Она у них принимает разные, зачастую весьма извращенные формы.

– Третья группа, выровнялись! – громко приказала мастер-наставница Гойр, с силой хлопнув зажатым в правой руке стеком по ладони в лайковой перчатке и начала кружить вокруг нашего построения, словно акула. – Животы втянуть. Недолго им осталось. Спина прямая. Прямая, я сказала! – Справа послышался легкий удар и болезненное шипение Константина.

Как я уже говорил, на занятиях спуску никому не давали. В томчисле и родовитым. Прогуливать – пожалуйста, но если пришел, то будь готов к тому, что на твой длинный хвост родовитых предков мастерам-наставникам наплевать.

Не все наставники следовали этой стратагеме, но большинство придерживались именно ее. И ласса Гойр была именно из этой категории.

– Понравилось зрелище? По глазам вижу, понравилось, – продолжала изгаляться она, указав стеком на потеющую группу аристо. – Но для вас, мои дорогие птенчики, я приготовила кое-что особенное. Гораздо хуже простых отжиманий.

Она жестом фокусника указала на круглую песчаную площадку, весьма напоминающую уменьшенную копию цирковой арены.

О-да, снова арена – жди неприятностей.

– Рыцарь – это воин. Но только схватка покажет, насколько воин – воин, – сообщила ласса Гойр. Едкость ее улыбки могла бы разъедать стальную броню не хуже алхимической дряни ликанов.

Отойдя чуть в сторону, она небрежно поддела ногой что-то длинное, до этого лежавшее в траве. Ловко перехватила предмет прямо в воздухе. В ее руках оказалось толстое древко, длинной в три четвертых роста среднего человека. На оставшуюся четверть из древка выходил слегка изогнутый односторонний клинок тренировочной глефы.

Когда рыцари пересели с коней в паро-магических големов, именно глефа, а не меч стала их излюбленным оружием. Впрочем, рыцарь и меч – это тоже не более чем образ. Основным оружием тяжелого всадника всегда было копье, а вспомогательным – что-то более приспособленное для ковыряния брони противника, чем меч. Последний всегда был оружием скорее статусным.

Самое забавное – современная глефа рыцарей больше взяла от посохов магов, они же концентраторы магической энергии, чем от древкового оружия. Рыцарская глефа – это тот же самый увеличенный в размерах посох мага – сложный артефакт, проводящий и концентрирующий магическую энергию, к которому приделали клинок. Этот концентратор и усилитель слабой магии рыцарей, способен выдавать одно единственное, зато весьма эффективное заклинание – световое копье. Ну и сам клинок, благодаря многочисленным рунам, может вскрыть паро-магический голем противника, словно консервную банку. Правда, не каждая консервная банка будет отмахиваться точно таким же консервным ножом, что у тебя в руках, и имеет стихийный щит, но это уже детали.

Увидев глефу, я быстро сообразил, к чему все идет. И не особо удивился, когда вслед за первой глефой в другой руке нашей прекрасной и пугающей наставницы появилась еще одна.

Однако это что-то новенькое! Не помню, чтобы в первые две недели нам спарринг с оружием устраивали. Да и какие могут быть спарринги, если большая часть пажей эти самые глефы не то что в руках не держали, но и видели только издалека или на картинках?

Но спорить, как я говорил выше, с мастером-наставником не принято. Сказала поединки на глефах – будут поединки на глефах.

С подозрением кошусь на Константина. Не его ли это работа?

Непохоже. Хотя блеск в его глазах настораживает.

Либо я что-то не помню, либо это очередное доказательство того, что будущее не предопределено. И одним своим появлением в прошлом я как-то меняю некоторые события. А вот к хорошему или плохому – это мне только предстоит узнать.

– Паж Ронгт, паж Гилайр. Прошу на сцену, лассы. Публика ждет.

В этот раз Амите повезло, и первыми страдать отправились другие пажи.

Пор и Викас не смогли показать ничего внятного. Держа глефы, словно какие-то палки, они незамысловато ударили друг друга. Даже не думая как-то блокировать или уворачиваться. Результат – два стонущих на песке тела. Тренировочные глефы, конечно, затуплены до невозможности. Да и облегчены до неприличия – палкой убить проще. Но удары ими, в воспитательных целях, сделаны весьма болезненными. Спасибо рунной магии!

– Очень плохо, лассы, – прокомментировала схватку мастер-наставник. – Паж Гонар, паж Лит, на арену.

Схватка нашей старосты и моего соседа по комнате также не затянулась. Еще два тела дружно упали на песок импровизированной арены. Должен признать, сосед меня немного удивил. Удар вышел неуклюжим, но рука не дрогнула – скидок на пол противницы Конн не делал. Не смутился, что его поставили против девушки.

Со стороны донеслись жидкие аплодисменты. Как мы со скрытым удовлетворением наблюдали за аристо, так и усталые после интенсивной разминки аристо теперь сидели на земле и с интересом смотрели за импровизированным «турниром неучей».

Похоже, я начинаю понимать, почему ласса Гойр приняла такое странное решение. Сначала на наших глазах поиздевались над аристо. При этом любой из «простолюдинов» третьей группы, если не дурак, мог отметить неплохую форму наших родовитых «товарищей» из первой группы. Я что-то сомневаюсь, что многие из нас сумеют выдержать подобную разминку.

А теперь нам еще и красочно демонстрируют на практике, что мы не только плохо развиты физически, но и сражаться оружием рыцарей не умеем. Так что требуется вынуть голову из задницы, дать животворный пинок своей лени и тренироваться, тренироваться и тренироваться.

Умные намек поймут. А дураки в рыцарях не задерживаются. Оно и к лучшему.

– Барон Дорал-Ранк, прошу на арену, вы следующий, – словно подначивая нас, сказала ласса Гойр, изменив правилам академии не упоминать титулы учеников, ограничиваясь нейтральным «паж» или же общепринятым для всех дворян ласс. – А противником вашим станет паж Вельк.

Почему я не удивлен?

Вновь с подозрением поглядываю на Константина. Нет, может это и правда он подстроил? Слишком странно, что нас поставили в одну пару. Знать бы еще, как он это провернул.

И что теперь делать? Изображать увальня или драться всерьез? Впрочем, чего прятаться? Я ведь и так планирую хорошенько засветиться и попасть в команду академии, так чем этот день для начала восхождения хуже прочих?

Взяв тренировочную глефу, выхожу на песок и провожу несколько заученных связок, привыкая не столько к оружию, сколько к этому телу с оружием.

Да, так себе досталось тело. Оболтусом ты был Гарн Вельк, тем еще оболтусом. Физические тренировки не игнорировал, но и жилы не рвал, хоть и стремился стать рыцарем.

Даже изображать некоторую неуклюжесть не придется.

Взяв глефу в левую руку и заведя за спину в вертикальном положении, Константин встав в неизвестную мне стойку

– Начнем, пожалуй, – сказал он, смахнул со лба длинную челку и выразительно поманил меня к себе пальцами. – В твой первый раз я буду с тобой очень нежен. Нападай!

Паяц и показушник! Мало ему Лиллы, все перед девушками красуется. Вон какими блестящими глазами на него смотрит группка поклонниц из нашей группы. Все же аристократ, да еще и целый барон. Понятное дело, что Константин быстро стал дамским любимчиком.

А он и рад… поганец!

У меня даже крамольная мысль появилась, что именно поэтому он и перевелся – меньше конкуренции. А интерес к моей скромной персоне – это побочная цель.

Если у меня и были мысли не показывать свой настоящий уровень владения глефой, то теперь они прошли. Слишком велико стало желание слегка проучить Константина. Щелкнуть по носу, как вчера при синхронизации с големом. К тому же на краю тренировочной площадки появилась знакомая фигура нашего куратора. Не старый ли паладин подбил лассу Гойр устроить такой оригинальный спарринг неумех?

Несмотря на приглашение, пусть и выраженное в насмешливой в чем-то даже оскорбительной форме, бросаться в атаку я не стал. Если Константин хотел вывести меня из себя, то просчитался. Такими детскими подначками меня не прошибешь.

Встав в классическую стойку, когда острие глефы смотрит вперед, в живот противнику, медленно иду на Константина, постепенно смещаясь чуть вправо. Но так, чтобы это было незаметно до момента решающей атаки.

Судя по уверенности Константина, с оружием рыцарей он хорошо знаком. Но и на моей стороне опыт сотен схваток. Проблема в том, что по факту весь мой прошлый опыт и знания теперь чисто теоретические. Это тело гораздо моложе, лишено множества шрамов, ожогов и зудящих на погоду старых ран. Но оно и не так сильно натренировано, из-за этого реакция недостаточно быстрая, а мышечная память отсутствует как таковая.

У Константина нет моего опыта и знаний, но он в отличной физической форме. Молодой бычок! Хорошо откормленный, начавший слегка заплывать жирком, но бычок. Да и под этим жирком крепкие мышцы знающего, что такое тренировки до седьмого пота тела.

Пора! Шагнув вправо, стремительно сокращаю дистанцию. Лезвие глефы, словно жало, летит вперед. Мимо! Константин успел отвести его в сторону. В последний момент, но все же успел! И тут же контратаковал, ударом снизу вверх, наискосок. Словно захотел разрубит меня на части.

Блокировать! Уколоть в лицо, сбивая наступательный порыв. Уйти, разрывая дистанцию.

Обменявшись этими немногословными «приветствиями», мы застыли, посматривая друг на друга с толикой уважения. Свидетели поединка притихли. Что аристо, что «простаки». Но на них мы и не обращали внимания. Глупо отвлекаться, когда перед тобой достойный противник. Впрочем, это всегда глупо.

Я ошибся, Константин не просто хорошо знаком с оружием рыцарей. Он отлично им владеет. Не то чтобы это такая редкость в среде аристократов, но все же глефу с собой не потаскаешь. Да и для построения аркана или плетения хотя бы одна рука должна быть свободной. Поэтому аристо предпочитают шпаги, а полноценные маги игнорируют любое оружие.

Вновь начинаем кружить друг против друга. Теперь Константин не изображает статую – двигается. Движения обманчиво медленные, плавные. Зря я его сравнивал с молодым бычком. Он скорее кот. Домашний, откормленный, но не растерявший природного проворства и ловкости, так нужных рыцарю.

Если ты по жизни неуклюжий увалень, то даже достигнув стопроцентного слияния с мехом останешься неуклюжим увальнем. А неуклюжий паро-магический голем для союзника опаснее иного врага. Именно поэтому пажей гоняют, заставляя развивать свое тело наравне с магическим резервом. Оно, кстати, и для резерва с каналами полезно. Немного, но в обществе, где очень многое меряется по твоему магическому дару, каждый лим собственной маны на вес золота. Нет – гораздо дороже! Золото проще достать.

Развязка наступила внезапно – явление в бою довольно частое.

Резкий копейный выпад я едва не пропустил – тело просто не успело вовремя среагировать. Каким-то чудом удалось слегка зацепить лезвие Константина древком, отведя его немного в сторону. И оно скользнуло в опасной близости от моего бока.

Но и Константин подставился, слегка провалился вперед и на короткий миг потерял равновесие. Наказание последовало незамедлительно в виде удара тупым концом глефы в опорную ногу. В схватке с мехами такой удар практически бесполезен. Вся сила и опасность рунной глефы в ее способном проводить ману, превращая ее при нужде в световое копье, или резать стальные балки словно масло лезвие. Но человек не мех.

Удар Константин прозевал, покачнулся и тут же получил по пальцам. Его явно тренировали рыцари, а удары древком по конечностям и суставам им непривычны. Привыкли они, что вся опасность в лезвии, а все иное, благодаря стихийным щитам, не более чем комариный укол.

А у меня на этот счет свое мнение, на основе личного опыта. Мелких тварей альвов проще древком прибить, словно клопов, чем пытаться посадить на острие или перерубить.

Пропустив два удара, в том числе и весьма болезненный по пальцам, глефу Константин не выронил – попытался уйти, разорвать дистанцию и перевести дух.

Поздно! Развивая успех, выбиваю у него оружие, и картинно упираю затупленное и облегченное острие точно в грудь.

Он поднимает руки.

– Сдаюсь, сдаюсь. Готов заплатить за свою жизнь любой разумный выкуп. Бутылками вина возьмешь или хорошим обедом? – Но улыбка довольная, до ушей. Словно он сделал для себя какие-то очередные выводы. Знать бы еще какие?

Сначала мех, теперь фехтование на глефах – надеюсь Константин не зачислит меня в шпионы островитян? В мое возвращение из будущего он, боюсь, не поверит.

– Сквайру Вельку, нужно поработать над своей физической формой, – вынесла вердикт ласса Гойр. – А барону следует уделить внимание технике. Но в целом неплохо. Лучшее, что я сегодня видела. – Она критически оглядела оставшуюся третью группу и ядовито добавила: – И увижу.

От скупой похвалы наставницы мы с Константином почувствовали себя героями, захватившими для империи как минимум графство, а то и герцогство.

Увы, краток миг славы.

– Паж Корн, паж Ликс – в круг, – приказала ласса Гойр, лишив нас своего почти божественного внимания, от света которого стоит держаться как можно дальше.

Ну а ненавидящий взгляд Сагара я привычно проигнорировал. Пусть ненавидит, главное, что больше не лезет.

Глава 10 Корыстный интерес

В библиотеке было тихо. Надежное прибежище для всех пажей, охраняемое даже не одной, а тремя весьма строгими хранительницами. И не смотри, что они не одаренные. Эти дамочки обладали феноменальной, практически потусторонней силой утихомиривать одним строгим взглядом. Даже на аристо действовало!

Я всегда любил книги. Не только читать, но и хранить. Заставленные томами книжные полки имеют свою, особенную прелесть, даря мне какой-то непонятный уют. Увы, но мой образ жизни и начавшаяся война не способствовали созданию своей домашней библиотеки. Ха! Я и домом то нормальным обзавестись не успел. Сначала довольствовался съемными квартирами да комнатами. А потом пришла Великая война, и меня бросало из одного конца все уменьшающейся империи в другой конец. Какой тут дом? Какая библиотека?

Но любовь к книгам и книжным полкам осталась. Именно поэтому я с таким удовольствием последние несколько дней пользовался библиотекой академии. Сразу после окончания основных занятий и обеда отправлялся в эту империю пыльных книжных томов, перебирал знакомые и незнакомые книги по разным темам и с головой уходил в чтение. Но помимо любви к книгам была еще одна причина, тоже любовная.

В суматохе этих дней я как-то совершенно позабыл о Дэе. Одно понимание, что моя будущая жена жива и в ближайшие несколько лет с ней ничего страшного не случится, успокоило меня настолько, что я о ней самым постыдным образом забыл.

Высокие чувства, что ни говори…

В свое оправдание замечу – возможностей «официально» познакомиться нам не представилось. У нас разные учебные группы, разный круг общения. Да и что скрывать очевидное, прикрытое фиговым листком звания сквайра, разный у нас и социальный статус.

Она виконтесса, пусть и не наследница, но дочь маркграфа Южной марки. Фольха! Пусть «истинные» фольхи девяти герцогств и смотрят на пограничников с презрительным прищуром, права маркграфов голосовать в Фольхстаге уже сто лет никто не оспаривает. А я… это я… Все будет, и титул, и герб, но в будущем, когда вся эта мишура потеряет всякое значение.

Самому навязываться на знакомство не хотелось. Знаю я характер будущей супруги – Дэя меня просто пошлет в очень далекие дали. Вежливо пошлет, со всей присущей ей аристократической учтивостью. Но направление от этого не изменится, и вернуть ее расположение станет той еще задачей.

Слава богам, несмотря на краткость нашей семейной жизни, я неплохо изучил ее пристрастия. Одно из них – рунная магия и артефакторика. А в моей пустой голове как раз есть одна интересная рунная цепочка, предназначенная для не менее интересного зачарованного на кровь амулета, который в свою очередь предназначен для мгновенной связи на пусть и не особо большой, но дистанции.

На седьмой день мое бдение в библиотеке себя оправдало. Стоя у одной из книжных полок, на стратегической позиции с которого отлично просматривался вход в библиотеку, я лениво перелистывал новый том ежегодной энциклопедии, когда наконец-то появилась она.

Обычно я человек довольно сдержанный, да и появления Дэи ждал. Но все равно поначалу растерялся, едва не выронив из рук толстый том энциклопедии.

Проклятье, я успел забыть, как ей идет военная форма. А с другой стороны, это воскрешает в памяти не самые приятные воспоминания похорон обгоревших обрывков этой самой формы. Не пажеской, конечно, но все равно ее.

Все же война, да простят меня защитники прав женщин всего мира, это дело мужчин. Верное средство от старости.

К счастью, мой ступор долго не продлился. План был разработан заранее, оставалось его реализовать.

Сгрузив груду книг на стол и выложив туда же руническую карту, я принялся за дело, вписывая в центр карты правильную последовательность рун нужной цепочки. В этот раз память не подвела и одна руна ложилась рядом с другой, составляя знакомый рисунок.

Позиция моя располагалась неподалеку от стола, занятого Дэей, но работал я не поднимая головы. Случайно тут оказался! Вот совершенно случайно! Бывают же совпадения!

Оставалось ждать, пока Дэя сама обратит внимание на гору книг, ставшую основой моих позиций. Не зря же я выбирал не самую нужную литературу, а наиболее приметные экземпляры, с видными, хорошо читаемыми названиями. И все книги, так или иначе, связаны с рунами и рунической магией.

Общие увлечения сближают, не правда ли?

Существовал еще один интерес, сугубо корыстный.

Производство артефактов мне не потянуть. Хотелось бы, сладкий выйдет кусок, но денег нет. И взять их неоткуда. По крайней мере, в том количестве, чтобы самому создать или купить нужный мануфакторум. А на меньшее, типа небольшой мастерской, размениваться глупо.

Так не лучше ли войти в долю к семье своей будущей жены? Ведь жених все равно согласен и осталось самое простое – уговорить невесту.

Беря за образец дурной пример железного маркграфа, многие родовитые семьи стали вкладываться в презираемую прежде торговлю и производство. За последние сто лет это стало нормой. Львиную часть торговли, промышленности и финансов империи фактически контролируют родовитые. Немало товаров в качестве гарантии качества несут небольшие изображения древних фамильных гербов.

Были в этом сплаве и не самые приятные стороны. В недалеком прошлом к удачливому дельцу могли прийти не такие удачливые, но зато родовитые дельцы или их представители. И вежливо так попросить поделиться бизнесом, вплоть до полной и безвозмездной передачи оного в пользу определенной семьи или рода.

Но сейчас ситуация более менее успокоилась. Да и дельцы не дураки, быстро смекнули, что лучше сразу поделиться частью, чем терять все. Поэтому многие родовитые семьи имеют определенный процент в собственности тех или иных производств, торговых компаний, беря их под свой патронаж. А в крупных компаниях и производствах участвуют не отдельные семьи, а род целиком. Владельцы таких компаний считаются клиентами семьи или рода. Обижать их – выступать против их патронов. Да и не принято это. Зачем резать овцу, если куда выгоднее ее стричь? А кто это будет делать – пусть пастухи сами между собой договариваются.

Зачастую именно за перераспределение этих процентов в наше время и ведутся Малые войны между фольхами.

Даже императорский род и тот не остался в стороне. Все железные дороги империи находятся в личной собственности императорского рода, как и новомодные телеграфные станции. Это не считая долей в мануфакторумах, расположенных в коронных землях.

Новая эпоха диктует новые правила. Время магов и рыцарей, живших с земельного надела, уходит. Им на смену приходит время дельцов и родовых финансовых конгломератов.

Вот и родственники моей будущей супруги, хоть и были фольхами, занимались скромным бизнесом про производству ряда бытовых артефактов, как те же рунные светильники, простенькие амулеты защиты первого круга и прочее, разрешенное к продаже даже простолюдинам. Правда, далеко не каждый простолюдин способен отдать за простенький артефакт месячный заработок. Но это детали. А мир, да, несправедлив.

План знакомства был хорош. Можно сказать – гениален… как и все «кабинетные» планы. К сожалению, как и все «кабинетные», прожил он ровно до момента претворения в жизнь.

Первая фаза, занятие и подготовка стратегической позиции прошла успешно. Вторая фаза, привлечь к себе внимание, шла планово. Как я и предполагал, Дэя отметила странного ученика, обложившегося горой томов. А затем ее внимание привлекли названия книг. Весьма знакомые и радующие глаз названия. Карие глаза все чаще обращались в мою сторону. Но на этом успехи и закончились. В дело вступил неучтенный, но крайне раздражающий фактор.

– Вот ты где!

Мне стоило огромных трудов, чтобы не выругаться. Константин! Принесла же его нелегкая. Как он только умудрился меня найти? Огромная академия, но нигде от него не скрыться!

Не стоило его спасать! Ох, не стоило! Один единственный роскошный ужин и ночь с Лиллой не стоят хаоса, который он вносит в мои долгосрочные планы. Да и его многозначительные взгляды из разряда «я кое-что про тебя знаю» раздражают.

Помахивая зажатой в руке, свежей газетой, купленной явно не в библиотеке, Константин подошел к моему столу. Его внимание тут же привлекла руническая доска. Вообще-то это просто картонка с гексаграммным полем. В ней от центра нужно строить необходимую рунную цепочку. За счет гексаграмм можно получить вязь пересекающихся друг с другом рунных цепочек, выстраивая руническую печать.

– Интересное сочетание, – проведя пальцами по цепочке, Константин начал перечислять руны, явно пытаясь понять конечный результат. – Голос. Темный ветер. Движение. Постоянство… Это что? – запнулся он и уточнил: – Кровь? Рядом с руной Согласия? Странное сочетание. Я бы даже сказал рискованное.

И руны он тоже знает. Как много талантов в одном бароне. Может он сам шпион островитян, не зря же уехал к ним во время войны за престол?

Стоит отметить, что любые чары, артефакторика и руны, связанные с кровью, в империи… не то чтобы запрещены, а скорее не приветствуются. Всему виной родовитые. Часть особо сильных проклятий накладываются через кровь. Вот родовитые и смотрят на любое применение крови в магических практиках с определенной долей опаски. А именно маги древних родов в основном двигают магический прогресс.

– Тебя мастер-наставник Толдокар настолько достал? – Вот и Константин туда же. Первым делом подумал в предсказуемом, но неправильном направлении. – Нет, на проклятие это не похоже, – сообразил он, продолжая изучать рунную цепочку. – Не могу понять, чего ты хочешь добиться. Цепочка не замкнута?

Быстро сообразил. Конечно, она незамкнута! Зачем мне светить полную, рабочую цепочку, на основе которой можно получить весьма ценный и прибыльный артефакт? Вот когда мы с Дэей все обговорим, заключим необходимые бумаги, заверенные юристом. Дэе я доверяю, но денежные вопросы могут рассорить кого угодно. А дело идет не просто о деньгах, а о приличных деньгах. Если не сама Дэя, то род Готмал вполне может решить, что сирота без связей и покровителей в качестве партнера им не очень-то и нужен. Зачем ограничиваться частью, даже крупной и самой большой, если можно получить все?

– Константин?

От этого голоса мое сердце забилось чаще. Пока Константин поражал меня своими знаниями и раздражал внезапным появлением, случилось то, ради чего я это все и затеял – Дэя обратила на меня внимание.

Положим, не совсем на меня, а скорее на Константина. Голос, которого гремел по залу библиотеки, вызывая недовольные взгляды со стороны смотрительниц, которые явно подумывали о том, чтобы сделать барону замечание.

Похоже, я теперь должен Константину – появился он очень вовремя. Подойти к знакомому молодому человеку Дэе гораздо проще, чем к незнакомцу. Правила приличия соблюдены.

– О, Ди, ты тоже здесь? – оглянувшись через плечо, Константин заметил Дэю и махнул ей рукой. – Двигай сюда. Тут есть кое что интересное из твоих любимых рун… Да, ласс Гарн Вельк, позвольте представить вам виконтессу Дэю из рода Готмал. Виконтесса, рекомендую вам моего хорошего друга, ласса Гарна Вельк. – Он все же вспомнил про нормы этикета и представил нас, как полагается.

Однако… Я догадывался, что Константин знаком с Дэей. Но по всему выходит, что они не только представлены друг другу, но и дружат. Больно неформально и легко Константин с ней разговаривает.

Хотя, это же Константин, он всегда так разговаривает. Но откуда тогда прозвище «Ди»?

Что же, беру свои слова назад – лучшего времени для своего появления он найти не мог. Проклятье, я готов простить ему его неувядающий интерес к моей скромной персоне.

– Ласса Готмал. – Руку целовать рановато, да и дикарь я неотесанный. Из простолюдинов в сквайры вылезший. Так что ограничусь вежливым полупоклоном. – Рад знакомству.

– Взаимно, – вежливо, но без особого энтузиазма отозвалась Дэя, с жадным интересом вглядываясь в цепочку рун на рунической доске.

Ожидаемо. Хотя немного обидно, что руны ей интереснее будущего мужа… даже если она не в курсе грядущего семейного счастья.

– А что ты тут делаешь? – спросил Константин, вежливо отодвинув девушке стул.

– Учусь, Конст, – несколько натянуто улыбнулась ему Дэя, потеребив кончик длинной косы. – Для этого библиотека и предназначена. А не для встреч с друзьями. – В ее голосе проскользнули легкие укоряющие нотки, но Константин их проигнорировал. – Можно посмотреть?

– Конечно, ласса. Вы окажите мне честь.

Дождавшись разрешения, Дэя жадно придвинула к себе руническую доску. Тонкий палец скользнул по рунам, повторяя путь пальца Константина.

– Интересно, очень интересно, – пробормотала она, пытаясь высчитать по рунам возможный эффект. – Цепочка не закончена, но выглядит занимательно. Чего ты хочешь добиться не пойму. Стой, не подсказывай! – она предостерегающе вздернула палец. – Симбиоз? Нет! Связь! – внезапно поняла она.

– Все верно, я хочу создать амулет мгновенной связи на расстоянии.

– Невозможно! Хотя, вроде бы пока что все гладко… Но расстояние будет небольшим, – заметила Дэя, прикусив губу – верный показатель того, что эта тема ее сильно заинтересовала.

– Не больше нескольких сотен метров, признал я. – Но для управления рыцарским копьем, выносного поста наводчиков артиллерийской батареи или ротного командира латников больше и не требуется. Да и на флоте такой амулет с руками оторвут.

– Оптический телеграф на море эффективнее, – вставил свои несколько медяков Константин.

– А для связи между офицерами внутри корабля?

– Да и насчет оптического телеграфа спорно, – поддержала меня Дэя. – Амулетом выйдет быстрее, пусть и на малую дистанцию. Меня смущает вот этот отрезок – Кровь, Согласие, Время. Они же конфликтуют друг с другом!

– Конфликтуют, но благодаря идущему следом Познанию вполне себе работают. Познание и Кровь связывают всю цепочку воедино.

– Надеюсь, ты знаешь, почему руна Кровь так называется и что ее другое название в некоторых трактовках…

– Жертва, – отмахнулся я. – Да, для правильной работы рунной цепочки нужна будет периодическая подпитка кровью. Но немного, всего несколько капель.

С этим неудобством придется мириться. Капля крови от каждого контакта один раз в неделю. Да за возможность мгновенной связи со своим копьем я бы в свое время даже жертвы готов был приносить. Раненых ликанов и варгаров поначалу часто в плен захватывали, это потом их стали просто добивать. Так от них была бы хоть какая-то польза.

– В теории выходит занимательная вещица, – задумалась Дэя, вновь покусывая губу. – Но нужны практические опыты. Дорогие. Кровь не совместима с серебром. Познание и Согласие прожорливы. Нужно будет использовать золото и камни маны емкостью от трех леу. Да и цепочку следует замкнуть. – Она посмотрела на меня внимательнее. – Ты знаешь как?

– Допустим, – не стал отрицать я. – Замыкание цепочки тут столь не очевидно, что не укладывается в теорию рун. Поправка, не укладывается в сегодняшнюю теорию рун. Именно поэтому я не особо боюсь, что Дэя или Константин на основе неполной цепочки могут ее закончить, присвоив все лавры себе.

Заботит ли меня тот факт, что я фактически краду, нужно называть вещи своими именами, это изобретение у его настоящего создателя. Да не особо! Я не помню имени инженера, создавшего рунные амулеты связи. Но точно знаю, что он погиб вместе со всей семьей в последний год войны.

Думаю, если этого не случится, то это станет ему достойной компенсацией за кражу. Да и рунным-инженером он, судя по всему, был талантливым – изобретет что-нибудь другое.

– В Тирбозе проживает один из клиентов моего рода. Он владелец мануфакторума, производящего бытовые артефакты. И может помочь разработать первый прототип. Если твоя затея выгорит, то и производством займется. За идею тебе пять процентов с каждого проданного артефакта.

– Двадцать!

От подобной наглости Дэя слегка опешила.

– Молодец! – расхохотался Константин, хлопнув меня газетой по плечу. – Требуй больше, получишь кое-что. Род Ранк готов выступить гарантом сделки. За скромный один процент, – добавил он уже более серьезно.

– Принимается. Но по дружбе, мог бы и бесплатно сделать, – проворчал я, втайне ликуя.

– От своего имени – да, – не стал спорить Константин, подарив мне очередную обезоруживающую улыбку. Умеет он располагать людей к себе. – Но род – это род. Поверь, гарантия рода Ранк стоят очень дорого. Я тебе и так скидку сделал, в силу нашей дружбы и моей глубокой симпатии.

Ага, симпатия – так я и поверил. Слишком много во мне странностей, вот Константин и заинтересовался. Не зря же у него был столь странный предок?

Зато с гарантиями рода Ранк родственники Дэи точно не решатся меня обмануть. В худшем случае, попытаются просто грохнуть. Но это во мне говорит параноик, выпестованный годами войны. Не такие большие деньги будут с этих амулетов… для древнего рода небольшие. Для вчерашнего выпускника приюта – огромные. Даже по самым скромным подсчетам это тысячи ктанов каждый год. Все еще мало для моих целей, но уже кое-что – первый ручеек. Да и отношения с Дэей дорогого стоят, как и с ее семьей. Константина опять же удалось подтянуть.

– Идея может не выгореть, а все траты будут на моем роде, – напомнила Дэя, стараясь отыграть свою заминку.

– Траты не такие большие, да и не на роде они будут, а на вашем клиенте, – напомнил я.

– С которым мне еще предстоит договориться… Десять процентов.

– Пятнадцать! Только как комплимент вашей красоте, ласса.

Дэя вновь прикусила губу, а затем согласно кивнула.

– Хорошо, я обговорю вопрос насчет работ с почтенным Загимом. Прямо в эти выходные дни обговорю! Так что если у тебя есть планы на конец следующей декады, лучше их пересмотри.

Что мне всегда в Дэе нравилось, так эта ее решительность. Она у себя в голове уже четкий план действий составила. Могу поспорить, с прототипами амулетов она будет вместе со мной возиться. В стороне не останется, не утерпит. Но мне это и нужно. Сначала партнеры, потом друзья, а там и под венец…

Отличный план, надежный, как часы островитян.

– А я? – напомнил о себе Константин.

– А что ты, – нахмурила бровки Дэя, наградив барона негодующим взглядом. Не будь его, она явно рассчитывала сбить мой процент до десяти, а то и до тех самых пяти. Но род Ранк тоже имеет клиентов, связанных с производством артефактов. Если не в Тирбозе, то точно в Свободных землях. Может Константин предложит мне немногим больше, но это все равно будет означать потери для рода Дэи.

– Мне тоже планы на конец второй декады менять?

– Зачем? Мы и без тебя обойдемся! У тебя столько дел… важных. – В последнее слово Дэя явно вложила какой-то скрытый смысл. Но мне он был совершенно непонятен.

– Не-е, не обойдетесь, – авторитетно заметил Константин, вновь обмахнувшись газетой, словно веером. А мое внимание внезапно привлекла таблица, на газетной странице.

Поймав знакомые слова, память тут же оживилась, дополнив картину прошлого, что еще только в будущем.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Герой проигранной войны

Глава 2 Грани будущего

Глава 3 Вокзал для двоих

Глава 4 Тени из прошлого

Глава 5 Родные стены

Глава 6 Баннерлорд

Глава 7 Зерцало доблести

Глава 8 Клетка для кузнечика

Глава 9 Практические уроки мастерства

Глава 10 Корыстный интерес