Чалдоны [Анатолий Константинович Горбунов] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Анатолий Константинович Горбунов Чалдоны

ЧАСТЬ 1

ЧАГОРА Повесть

1
Смеркалось. Тайга, припорошенная тощим снегом, испуганно вздрагивала от протяжных окриков седого ворона, грозно метавшегося в гаснущем омуте заката.

Охотники торопили завьюченных лошадей: успеть бы до темноты к зимовью.

Когда конная тропа уткнулась в геологическую просеку, пролегшую через ощетинившуюся закопченным сухостойником гарь, Толя-Пузан заартачился:

— Давайте табориться. Иначе коней порешим — оставят гляделки на сучьях. И жрать охота…

Шедший в голове каравана Виктор Егоров остановился, поправил на воронке сбившуюся набок вьюшну, зачастил нервно:

— До пристанища рукой подать, а мы ночлежить?! — Окликнул маячившего позади Василия Бунова: — Эй, демократ, устал? Хватайся Пегашке за хвост…

— Спасибо за совет, — обиженно поблагодарил тот. — Сам переобуйся.

Пока Егоров препирался с товарищем, Толя-Пузан крадучись вынул из переметной сумы буханку хлеба. Откуда ни возьмись, вынырнул Буска с огрызком веревки на шее. Нагло уставился на вора желтыми мигалками: дескать, подобру поделись хлебушком, а то худо будет — растрезвоню, чем тут занимаешься.

Перед уходом в тайгу Егоров посадил никчемного Буску на привязь: зачем на охоте лишний рот? Кобель отжевал веревку, догнал караван и незаметно семенил позади, любуясь издалека на стройную сучку Зорьку.

Толя-Пузан зябко поежился, сунул буханку обратно и мстительно ухмыльнулся: «Сейчас отведаешь березовой каши, рахит…»

— Виктор, а Виктор? У нашего корыта прибыло. Буска объявился — не запылился!

По вкрадчивому голосу Толи-Пузана кобель сразу смекнул, в чем дело, но ему все уже было трын-трава. Он гордо выступил навстречу хозяину: вот он я! Хошь — казни, хошь — милуй.

Егоров сморщился, словно брусники-белобоки хватил.

— Что с тобой делать, погина колченогая, ума не приложу? На пароходскую цепь посадить?

— Этого зверя и железная клетка не удержит! — прыснул Василий.

Толя-Пузан сердито глянул на часы.

— Ого, бежит времечко…

Вот уже в небе брызнули в три звезды веселые кичиги, расплескалось по щетинистым каштакам ущербное цыганское солнышко, а пути, кажется, нет конца. Почти на ощупь шагали охотники по хрусткой тайге, осторожно ведя в поводу шатающихся от усталости лошадей.

Собаки бесшумно снуют впереди, старательно обследуют запашистые мышиные запуски, светящиеся натеки птичьего помета на валежинах, лукаво склабятся на пытающегося верховодить Буску.

— Слышь, мужики, — невесело пошутил Егоров. — Однако главным оружием на охоте будет ложка? Ешь — потей, работай — зябни, на ходу маленько спи. Бескормица. За целый день ни одной ягодки не попалось — весенним заморозком цвет пришибло…

Старое зимовье, прилепившееся к березовому сугорку напротив топкого калтуса, встретило хозяев распахнутой дверью и беспорядком.

— Поселковая шпана гостила, — определил Толя-Пузан, чиркая голубоватым лучом электрического фонарика по рыбьим скелетам и скрюченным глухариным лапкам. — Мушкорятники сопливые…

Подбадривая друг друга, охотники торопливо принялись за обычное: кто — лошадям корм задавать, кто — продукты лабазить,кто — ужин готовить. От простых грубоватых слов, которыми они перекидывались, веяло радостью обретения желанного пристанища, извечной тайной грядущих снежных переносов.

— Витя, — возбужденно тараторил Толя-Пузан, уплетая тушенку с макаронами. — Завтра с тобой займемся ремонтом избушки и дровами. Васюха коней в поселок отгонит.

— Лакея нашел! Сам отведешь. Не выболел, поди?

— Не кипятись, демократ. Ну куда Анатолий попрется со своим брюхом? Пока эта цистерна обратно прикатится, охота закончится, — разрядил обстановку Егоров. — Мог бы и я, конечно, с лошадьми управиться, да бегалки вдвое старше твоих. Принеси-ка лучше воды на утро, ближе к двери сидишь.

Ключевая струя звонко ударила о цинковое ведро, оно весело вспело, наполняясь лунным светом. Ушлый Буска припал на передние лапы, приглашая Василия к игре. Кобелю хотелось на всякий случай подружиться с ним, чтобы когда-нибудь, при кормежке, не быть обделенным. Охотник ласково потрепал подхалима за ухо и остерег:

— Смотри тут, шибко не заедайся, а то Пестря — мужик серьезный, сграбастает, мало не покажется.

Славная лайка — Пестря! И бельчонку вынюхтит, и соболишку не упустит. Сучка Зорька тоже не лыком шита. Василий глянул на нее с восхищением: «Молодчинка!» И занес ведро лунного света в зимовье, где печалился Егоров:

— Зря завезлись. Не выполним договор по сдаче пушнины. Неприятности будут…

Настырный Толя-Пузан категорически не согласился:

— На северных покатях должна уродиться голубица, позже цвела. И шишку прошлой осенью кедровка дивно в мох напрятала, и мышей в гари уйма. Куда соболь денется?

Повалились спать не раздеваясь. В щели сквозила звездная