Покорить Генерального (СИ) [Айрин Лакс] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Annotation
Мой босс — настоящий гений и… гениальный мудак.
Я отдала работе на него несколько лет своей жизни, считая, что он ценит меня, пока не услышала, как он шутит над моей внешностью.
Наказать зарвавшегося красавца? Щелкнуть его по носу?
Подруги советуют изменить себя, но я считаю: пусть капает слюнями на меня — такую, как есть.
Вот только есть ли у меня шанс покорить бессердечного бабника, который видит во мне лишь идеальную помощницу с неидеальной внешностью?
Покорить Генерального
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43
Глава 44
Глава 45
Глава 46
Глава 47
Глава 48
Глава 49
Эпилог
Покорить Генерального
Глава 1
Глава 1
— Где твоя помощница с кофе?
Хотелось сказать: туточки я, просто немного опаздываю! Терпеть не могу опаздывать. Идеальным помошницам в принципе нельзя опаздывать. И я бы не опоздала, если бы тупица-курьер не перепутал посылки…
Теперь приходится бежать, уворачиваться от опаздывающих сотрудников и постараться не разлить любимый напиток моего босса — матча латте на кокосовом молоке и веганский чизкейк с черникой.
Увернувшись от очередного балбеса, я все-таки пролила несколько капель напитка на черное платье и, матюкнувшись под нос, решила исправить недоразумение.
Буквально в метре от входа в кабинет генерального.
Быстренько стирала салфеткой пятно, протерла крышечку и вдруг услышала:
— Наверное, решила пончик прихватить, — хохотнул Громов, он же Гром.
От звука его мелодичного смеха пульс участился. Впрочем, как у любой другой женщины. В целом, имею ввиду, по нему девки сохнут, не в нашем офисе. В этой части офиса, женщин, к слову, очень мало. Наш отдел — конструкторский, сугубо мужской. Инженеры, технари, программисты — мужчины.
Из женщин только уборцища Халида, я и Валерия-Вэл, абсолютно плоская, сухая, как доска, дымящая, как паровоз, женщина сорока пяти лет.
Громов — босс всего конструкторского отдела.
Все, что нужно о нем знать, это три слова: гениальный, сексуальный, аморальный.
Красавчик, которого многие по ошибке принимают за студента при первой встрече.
Умный, как компьютер, гениальный, как боженька, сексуальный и аморальный, как сам дьявол.
Девушек меняет как перчатки. Мне ли не знать!
Я не только на работе его идеальная помощница, но и в жизни — тоже.
Что бы мой красавчик и умник-босс делал без меня, а? Ну, вот что? К реальной жизни он приспособлен так же, как первоклассник к защите диссертации..
— Пончик? Может быть, сразу штук десять? — протрубил голос второго директора нашей компании, Дубинина Ростислава.
— Десять? Нет, дружище. Думаю, штук пятнадцать. Для первого завтрака! — снова рассмеялся Громов.
Это смех подхватил Дубинин и поинтересовался лениво:
— Честно, до сих пор не понимаю, почему ты держишь именно эту девушку в качестве помощницы.
Невольно я прислушалась и была готова услышать дифирамбы своей собранности, исполнительности и незаменимости в исполнении Громова.
Но вместо этого я услышала кое-что другое.
— Что, нравится моя Церберша? — цинично усмехнулся Громов.
— Каждый раз вздрагиваю. Просто у всех помощницы-красоточки, модели, а у тебя… У тебя — баба! Гром-баба!
Моя рука с салфеткой опустилась и повисла безвольно вдоль тела.
— Есть-есть такое. Мне красотка здесь и не нужна. Зачем? Отвлекать от работы меня и моих увальней? Нет, Виолетта со своей задачей справляется на отлично.
— Анти-секс, что ли? Немудрено, вид у нее, как настоятельницы женского монастыря!
Что?!
Я побледнела, став одного цвета со своими белокурыми волосами.
Посмотрела на свое отражение: косметики нет, платье в пол — черное, длинное, но сам Громов на этом настоял несколько лет тому назад!
Мужчины ржали, продолжая смаковать детали моей внешности.
— Погоди, это еще не все, — захлебываясь смехом, продолжил Громов. — Знаешь, еще какая польза от Виолки моей?
— Ну? — поинтересовался Дубинин.
— Баб прилипчивых только так выгоняет! Вылетают из моей хаты, как пробка от бутылки с шампанским! Когда опаздываю, прошу Виолку мою приехать, помочь собраться…. Некоторые соски думают, что это заявилась моя… мама! — заржал Громов. — Или тетушка…
Тетушка? Охренел, что ли?! Мне тридцать, Грому тридцать два... Какая, к черту, тетушка?!
— Да-да, с ее комплекцией, — подхватил Дубинин. — Или ты просто любишь девушек покрупнее, а? Признайся! Пышечку хочешь?
— Ктооо?! Я?! Пышку? Ты же видел, кого я трахаю. Модельки! Одна к одной…
— А ты подумай, ну… Может, под монашеским балахоном скрываются титьки четвертого размера и обалденная задница?
— И трусы… Парашюты. Как банное полотенце тетушки… — съязвил Громов.
— Трусы тетушки-матронушки!
Мама?!
Тетушка?!
Это уже перебор!
Я думала, что Громов меня ценит.
Кто бы еще выдержал его ублюдский характер, манеру общаться, взрываться по пустякам, выдумывать на ходу и требовать, чтобы разбирали его каракули?!
Ах ты…
Пиздюк.
Больше на ум ничего не пришло!
Не думала я, что Громов может так низко и мерзко шутить насчет моей комплекции и немаленького роста!
Вот так, значит…
Тетушка?
Матронушка?
Трусы, как парашют?
Гад…
Схватив его ублюдский матча латте и десертик, я вошла в кабинет.
Нет, не вошла. Влетела!
Смех двух мужчина сразу же оборвался.
Дубинин закашлялся и отошел к окну, внезапно заинтересовавшись скучным видом высотки напротив, а мой босс даже не шелохнулся.
Немудрено, он тот еще… бессовестный хам. Эмоциональный инвалид!
— Виола, ты сегодня опаздываешь? — поинтересовался Громов.
— Для вас, Виолетта Павловна! — огрызнулась я и поставила на стол стаканчик с латте.
Потом толкнула его так, что он заскользил по длинному столу и опрокинулся на ширинку.
— Да что с тобой такое?! — возмутился он и вскочил.
— Простите. Я еще про десерт забыла!
Трясясь от гнева, я подошла к нему и… шмякнула о рожу красавчика его десерт.
Черника, листики мяты, красивые завитушки из какого-то веганского крема…
Шмякнула и тааак хорошенечко по роже размазала.
Даже модную прическу задело.
— Приятного аппетита. И да, сегодня я отпрашивалась. В больницу. После десяти…
Потом я помчалась на выход.
Чувствовала, что мне вслед потрясенно смотрят.
Наверное, еще и думают: топает, как слониха.
Меня трясло от обиды. Еще никогда так меня не унижал.
Никто…
Многие еще в школе шутили насчет моего немаленького роста.
Я могла бы стать моделью… Если бы не была пятидесятого размера…
Шутили! Но у меня всегда друзей было много, подруг… Шутили беззлобно.
Никто… Никто меня не обзывал и не унижал так… как этот…
Боже!
Говорил, что я незаменимая.
Самое обидное, Громов ни слова не сказал про мои качества, зато по внешности вдоль и поперек проехался, высмеял эти черные жуткие балахоны, в которые сам же приказал одеваться и не краситься!
Это все он…
Он запретил мне одеваться, как я люблю! И краситья тоже запретил… В первый же день приказал стереть красную помаду и отправил переодеваться.
Ууууу…
Урод…
Урод.
Тетушкой меня назвал!
Трусы-парашюты!
Я умылась холодной водой, но это не очень помогло.
Трусы-парашюты, значит!
Меня колотило, как никогда в жизни.
Потом я сделала кое-что…
Совершенно не думая.
Потом я, конечно, об этом пожалею…
Но сейчас я вернулась в кабинет босса.
Гений.
Красавчик.
Авантюрист.
Экстремал.
Ублюдок…
Он снимал с лица крем.
Я подошла и вытерла его лицо.
Кое-чем…
Ярко одеваться Громов запретил мне давным-давно, но под платье он мне не заглядывал, а я любила яркое…
Сегодня на мне были надеты красные трусы.
Именно ими я и вытерла лицо босса, а потом вложила в застывшие руки.
Он вообще замер без движения, как будто впал в ступор.
— Вот. Можете оставить себе. Когда в очередной раз решите сотворить что-то безумное, например, с парашюта прыгнуть, можете использовать их, как запасной парашют. Вдруг основной не раскроется?
Я вложила в руки Громова свои трусы и ушла.
Почти убежала.
Теперь — можно.
Не только бежать, но и размещать резюме на хедхантер.
Очевидно, после такого меня уволят.
Выпнут…
С треском.
С билетом волчьим…
Что же я наделала, а?
ДОРОГИЕ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НОВИНОЧКУ!
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Мой босс — настоящий гений и… гениальный мудак.
Я отдала работе на него несколько лет своей жизни, считая, что он ценит меня, пока не услышала, как он шутит над моей внешностью.
Наказать зарвавшегося красавца? Щелкнуть его по носу?
Подруги советуют изменить себя, но я считаю: пусть капает слюнями на меня — такую, как есть.
Вот только есть ли у меня шанс покорить бессердечного бабника, который видит во мне лишь идеальную помощницу с неидеальной внешностью?
Глава 2
Глава 2
Гром
— Что это сейчас было?! — медленно спросил я, слизывая языком остатки крема с губ.
Вкусно.
Десерт, как всегда, на высшем уровне. И матча, наверное, самая лучшая. Виола знает мои вкусы, выбирает… самое лучшее.
Меня будто заклинило.
Завис.
Мозги заскрипели, как проржавевшие насквозь дверные петли.
— Тебе в рожу торт ткнули и вытерли. А я говорил, допиздишься! — назидательно произнес Дубини и заржал. — Вот и допизделся. Думай, что говоришь, ну? Ты же вроде умный! На работе умный, но в жизни кретин.
— Сам ты… — буркнул я, комкая в руках красную тряпку какую-то. — Ты же начал! Шутить про нее. Я подхватил.
— Я начал? Это ты…
— Нет, ты.
— В целом, плевать, кто начал. Факт, это твоя сотрудница от тебя сбежала, не моя. Мои курочки — все при мне… — раскинул широко руки Дубинин. — Мои пчелки-трудяги…
— Заткнись.
Что же теперь? Мусор, грязь… Кресло заляпано.
Бардак!
Не люблю бардак!
— Виола, вызови уборщицу! — крикнул привычно.
Тишина в ответ.
— Вио… Черт! — ругнулся. — Теперь еще самому всех вызывать, что ли?
— Есть коммутатор! — подсказал Дубинин. — Это штука на твоем столе.
— Как эта… херня… Блин, как она работает? Куда нажимать, чтобы уборщица прибежала? Костюм еще где-то… — покрутил головой. — В каком-то из этих шкафов.
Я тыкался по офису, Дубинин подсказывал неверно и ржал.
— Что ты ржешь надо мной?
— Что… Без тетушки Виолы никак, да? — съехидничал друг.
— Обойдусь. Считай, что она уже уволена. Сейчас только вытрусь и…
Я снова провел тряпкой по лицу. Странное полотенце какое-то.
Треугольное.
Красное.
Друг заострил внимание на красном клочке тряпки у меня в руках.
— Чем ты вытираешься? — спросил он.
— Полотенцем я вытира… — начал я, расправил ткань и осекся.
— Нихуя себе! — выдохнул Дубинин. — Вот это полотенце, я понимаю!
Друг бесцеремонно вырвал тряпку у меня из рук.
— Трусы! — констатировал факт. — Ты ее трусами рожу подтер! — снова заржал и мотыльнул нижним бельем, прокрутил его на большом пальце. — Охуенные, кстати, трусишки. Ай! Ццц… Какие… Я же говорил, под балахоном у твоей пышной монашки — задница, что надо. А еще, знаешь, что? По трусам сразу видно, что она за штучка.
— Заткнись.
Дубинин обычно нейтрально флегматичен. Но если поймал волну ража, его не остановиться.
Вот и сейчас его понесло.
Воодушевленно.
— Во-первых, цвет. Красный. На повседневку? Редко! Смело! Баба—огонь. Во-вторых, фасон… Зацени…
Дубинин растянул между пальцев трусы, заляпанные кремом.
— Кружево. Тесьма. Сзади узенько! Шикардос, говорю…. Натура, что надо. И размерчик так… — призадумался. — Сочный, словом. Вот это да… Задница — огонь! Вот это сокровище под монашьим балахоном! Ты знал? Или нет… Откуда! Ты же дальше своей работы ничего не видишь!
— ЗАТКНИСЬ ЖЕ ТЫ! Нахер пошел! И трусы отдай! — взревел я, заметив, как друг засунул трусы Виолы себе в карман.
— Ты чего кипятишься? — удивился друг. — Побагровел весь, лицо пятнами пошло.
Дубина на секунду замолчал, потом шагнул ко мне и тихим шепотом на ухо произнес.
— На пышку встал? Встал? — ухмыльнулся Дубинин.
— Не встал! — выдавил я из себя, рухнув в кресло, будто мешок.
— А слабо… — кивнул Дубинин. — Брюки спустить?
— Ты… тупое озабоченное животное. Пошел вон!
— Держи!
Я словил трусы Виолы, автоматически сунул их в ящик стола, куда складывал всякую нужную мелочь.
— Увольнять Виолетту будешь?
— Буду, — мрачно кивнул я.
— Удачи с поиском новой ассистентки, — кивнул Дубинин. — С тобой, кстати, непросто.
— С кем? Со мной? Разве у меня повышенные требования какие-то? Самые обыкновенные…
— Ну-ну… А кто заказывает матча латте на кокосовом молоке? Кто требует, чтобы все лежало на своих местах, по линеечке, а сам свинячит?
— Я не свинячу.
— Не чеши, — отбрил Дубина. — Мы с тобой в одной квартире жили. Я знаю, какой срач ты разводишь во время работы над проектом и как орешь, если карандаши недостаточно острые, если свет недостаточно яркий, если…
— Я понял. Замолчи. Я просто люблю, когда вокруг создана идеальная рабочая атмосфера. В этом нет ничего сверхъестественного!
— О да. Конеееечно… В общем, удачи тебе.
Дубинин неспешно двинулся на выход из моего кабинета и застыл у дверей.
— У меня только один вопрос.
— Какой?
— Виола с отработкой будет уволена или без нее?
Я с подозрением уставился на Дубинина.
— Еще не решил. Тебе зачем? — спросил с холодком.
Дубина расплылся в широкой улыбке.
— На работу взять хочу. Посажу в свою приемную на место Русаковой.
— Виолу?! Зачем… Она же технарь. Зачем тебе технарь в отделе маркетинга?
— Как минимум, чтобы всякий раз, когда ты будешь появляться в моем отделе, смотреть на нее и вспоминать, как она утерла тебе смазливую рожу своими трусами… — захохотал Дубинин. — Надо Гордею рассказать! Он будет в ахуе…
— Как решу, что делать, сообщу, — процедил сквозь зубы. — Все, вали. У меня много работы…
Друг ушел.
У меня реально было много работы.
Много работы и пар из ушей валил от возмущения.
Как она посмела… Торт мне в лицо и трусами…
Не в силах сосредоточиться на проекте, я открыл ящик и посмотрел на эти трусы.
Встал? Встал, ухмылялся Дубина.
Неожиданно, но друг был прав.
Когда я понял, что моя помощница вытерла мне лицо трусами и… возмущенно умчалась без них, член резко налился тяжестью, привстал.
Красные трусы.
Твою же мать!
Я громко захлопнул ящик и придвинул к себе чертеж нового блокирующего механизма.
Красные…
Нет, ничего не выходит.
Перед глазами все красное, и пар из ушей.
Внутри все клокотало.
Какого черта Виола надела такие красные трусы? Такие яркие… Провокационные!
Ее широкий зад из таких будет бесстыже выглядывать, а бедра? Стыдно должно быть…
Я же запретил ей одеваться ярко!
Запретил!
Кто здесь босс?!
Я?!
Мы договорились о дресс-коде еще в самом начале наших рабочих отношений?
Я вспомнил тот яркий летний день…
Глава 3
Глава 3
Гром
Первая встреча Виолы и Грома, несколько лет назад
Жара, духота.
Крошечный офис на окраине, не чета этой дорогущей махине в центре города…
Неработающий кондиционер, пот по вискам.
Стук в дверь, и ввалилась она, Виола.
Короткое летнее платье, в горошек.
Очки-кошечки с толстой белой оправой, красная помада.
Красные босоножки, чокер на белоснежней шее.
Легкомысленные белокурые кудряшки на голове — а ля Мэрилин Монро, запах духов — что-то тягучее, томное, жаркое.
И сама она — будто только что из печки, высокая, с большой дерзко стоячей грудью, круглым задом, крепкими, широкими бедрами.
По шее и между налитых больших сисек — капельки пота.
— Вы адресом ошиблись! — рявкнул я.
— Остынь, парень! — еще и голос грудной, низкий, бархатный. — Мне нужен твой босс. Громов Климентий.
— Громов. Это я.
— Тыыыы? — протянула она, округлив пышные губы.
Ну просто, пиздец какие пышные.
Я снова тыкал пультом в сторону кондиционера. В кабинете было и так невыносимо душно!
Когда в него вошла девушка, выглядевшая, как модель с обложки порно-журнала, стало еще невыносимее находиться в тесном пространстве.
Член заныл.
Я со своей девушкой обломился утром, ее родители вернулись, пришлось высовывать член из киски еще стоявшим… Потом додрочил, но как будто не дрочил, не то ощущение стало… Наверное, только поэтому у меня на девицу с пышными формами встал.
— Да, я. Это я ищу ассистентку. Но мне нужен технарь, а не… тупо девка принеси-подай.
Она чиркнула по мне взглядом:
— Мда… Я вижу. Вам и принеси-подай тоже, кстати, не помешает!
— Что?
— То.
Деваха процокала в мою сторону, закрыла окно, за две секунды распутала дебильные ниточки на шторах-жалюзи, отобрала пульт, настроила кондиционер и вылила в раковину мой кофе.
— Что ты… — не договорил.
— В такую жару кофе пьют только кретины, которые хотят помереть к тридцати. Есть масса других напитков! Вот мой диплом и рекомендации с прошлого места работы… — шмякнула на стол прозрачную папку.
Я пробежался глазами, хмыкнул.
— Ты на два года младше меня и хочешь сказать, что закончила универ и работала на кафедре?
— Да, все так, — кивнула. — Я пошла в школу в пять, перепрыгнула через класс, соответственно, и универ закончила раньше, чем все остальные.
— И на кафедре, ага… Инженерно-техническая?
— Все верно. Кресс Виолетта Павловна, — произнесла с достоинством!
— Кресс? — уточнил я. — Однофамилица?
—Нет. Кресс Павел Платонович— мой отец.
— Кресс — это же…
Я учился в другом универе. Хотел попасть на дополнительные занятия, которые вел Кресс, но набор был забит под завязку. Но я читал его работы, смотрел лекции в записи. Учился по его книгам… Умный мужик!
— Да. Тот самый Кресс, — улыбнулась грустно. — Папы не стало три месяца назад. Я была его ассистенткой, половину лекций помню наизусть…
— Да ладно, — фыркнул я. — Если так, то что это?
Достал мятый рисунок чертежа, швырнул на стол. Девушка наклонилась.
Ее сиськи при этом качнулись в низком лифе. Соски даже через лифчик виднелись. Пах горел. К горлу подкатило.
Трындец, короче… дрочить обеими ладонями-не передрочить!
За минуту она объяснила мне, что к чему на чертеже, еще и нарисовала кое-что. Пропущенное. Чертеж был не мой, помощника. Я психанул, как только заметил, что он упустил мелочь, сам не успел добавить.
Добавила.
Я — в полный ахуй. Это что за чудо? Откуда…
Расторопная, еще и не дура!
— Принята на работу! — ответил я мгновенно. — Только…
— Что?
— Дресс-код. У нас серьезная организация, а не конкурс на вульгарщину! — с трудом отвел взгляд от ее сисек.
Неприлично просто такие сиськи облеплять!
— Черный верх, белый низ! — потребовал я.
— Может быть, наоборот? — улыбнулась мягко.
— Черный низ, белый верх. Ничего обтягивающего. Украшения, духи, макияж — оставляешь дома. Дурацкие прически — тоже. Никаких распущенных волос и кудрей, как у пуделя. График ненормированный. Но платить буду щедро. Даже если проект прогорит, без денег не останешься. Слышал, у Кресса остались долги.
Об этом писали во всех газетах…. У Кресса — большие долги, кредиты. Спускал на азартные игры.
— И немаленькие, — кивнула она.
— Приходи завтра к семи, обсудим.
— К семи?
— Я жаворонок и люблю работать, когда кругом еще тихо. Что-то не устраивает? — спросил с агрессией.
Иногда я сам от себя устаю, такая сволочь…
Другая бы уже сбежала.
Виолетта осталась покачала головой, протянула мне ладонь, крепко пожала руку:
— Напротив, очень даже устраивает. Папа тоже любил вставать рано. Если это все, то сработаемся, — кивнула на прощание и ушла, покачивая пышным задом!
ниже наша красотка в тот самый день "Остынь, парень!" :)
***
Мы обо всем договорились!
На следующее утро она пришла в черном балахоне, с дулькой на голове, без краски на лице.
Сработались…
Можно сказать, Виола со дня основания нашей компании трудится. Менялись офисы, сотрудники, название компании и цели.
Не менялась только моя бессменная помощница, которая реально стала незаменимой.
Мы же обо всем договорились!
Какого черта тогда она… трусы… такие надела, еще и лицо мне вытерла…
Зараза…
Столько лет работы — коту под хвост!
Трусы мне в лицо.
Меня будто снова в тот душный день со всего размаха швырнуло…
В мыслях промелькнуло еще кое-что. Но я усердно отмахнулся.
Вот еще! Итак, на повестке дня — увольнение Виолы. Интересно, Дубина серьезно настроен ее перехватить?
Да пох вообще, пусть берет…
Или нет?
Что же так неприятно?!
Но я извиняться не намерен.
Сама придет… Прощения попросит!
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Глава 4
Глава 4
Виолетта
— Увольнение — это не конец света, правда, дедусь?
— Конец света, говоришь? Я сколько живу, столько конец света приходит, приходит, но никак не придет! — громко прокричал дедушка.
Я возмущенно посмотрела на медсестру, которая была рядом:
— Так, я не поняла. Что со слухом моего дедуси? Он, как плохо слышал, так и продолжает плохо слышать! Операцию ему не сделали, что ли?
— Сделали. Но доктор сказал, что в случае Платона Андреевича операция оказалась бессильна.
— Как это бессильна? Я вам кучу денег отвалила, вы сто пятьдесят исследований провели, сказали, что слух восстановят. Да вы хоть знаете, чего мне стоило дедушку и всю нашу родню на операцию уломать?! Теперь выясняется, что хваленые передовые методы бессильны?! Так, что ли?! Так, живо… Позовите мне этого… врача!
— Постойте, я сейчас…
— Так… — рассердилась я. — Где этот Ширлин-Мырлин! Шарлатанишка, чтоб его! Деда, посиди. Я сейчас приду!
Я вышла из палаты деда и сердито направилась в кабинет врача.
— К нему нельзя, у него занято, он сейчас очень сильно… занят! — забеспокоилась медсестра.
— Иди к черту! — рявкнула я с высоты своего роста плюс каблуки.
Выбесил меня Громов, что еще могу сказать!
Так выбесил, что я пришла домой и вот это все… Все запрещенное боссом, разом как надела на себя! И каблуки, и сережки большие, и браслетик, и платье… лиловое!
Все, свобода! Боже мой!
Какое облегчение…
Именно в таком виде я прорвалась в кабинет врача и рывком распахнула дверь.
Никого.
— Не поняла. Где врач? — спросила я. — Где Алекс Эрастович…
На язык так и просилось: педерастович!
Но хорошее воспитание не позволило мне ругнуться грязно.
Я лишь осмотрела кабинет: пусто.
— Где доктор? Вы же сказали, что он занят!
— Был. Ушел, видимо.
— Как? Секунду назад вы за мной бежали и тявкали, что врача беспокоить нельзя, но сейчас выясняется, что его уже нет? Мне нужно с ним поговорить. Срочно…
— Но его нет.
— Значит, директор мне нужен. Где директор?
— Он и ди… ректор! — выдавила.
— Ах, он и директор, и чудо-врач… Занимательно! Вы, вообще, операцию делали? Или нет…
Я ругалась-ругалась, но так ничего и не добилась. Пригрозив, что подам на клинику в суд, забрала дедушку из клиники. Он так обрадовался, что даже запел. Голос у него был еще хороший, хоть дедушка почти ничего не слышал.
На нас оглядывались прохожие и иронично посмеивались.
Я не обращала внимания, мысли были заняты другим. Подошли к лавочке, присели.
— Все, дед, хватит, хорошо спел! — погладила его по плечу.
Конечно, он услышал ровно треть. Совсем глухой… Придется снова носить ему слуховой аппарат, от которого у него “болит голова и сердце ноет”.
Ох… Настроение было не очень хорошее: и с работой не заладилось, еще и с операцией этой… в лужу сели!
Хорошо, хоть я сама за операцию денежки отвалила, не то бы сестра отца, тетя Люба, меня с потрохами съела. Она в потрохах сильна, не зря работает шеф-поваром в ресторане…
— А тебе на работу не надо? — поинтересовался дед. — Гуляешь со стариком.
— Уже не надо, деда. Уволилась я. У-ВО-ЛИ-ЛАСЬ!
Это дед услышал, удивился:
— Почему?
— Больше не могу работать с козлами.
— С козлами? — снова удивился. — Я думал, что ты в конторе, а ты… на ферме, что ли? Когда успела перейти?
Я невольно рассмеялась, сквозь слезы:
— С кем я только не работаю, деда. Все, давай аппарат наденем.
О, вот это вредный дед сразу же понял, начал вредничать, но я была непреклонна, и он смирился. Хотя знаю, верну его домой, сразу же снимет, но хоть поговорить и не кричать можно.
— На ферме, значит.
— Ага. Ферма высшей инженерии. И самый главный — два в одном. И козел, и свинья!
— Приставал? — грозно поинтересовался дедушка, нахмурив брови, и встал, опершись на трость. — Давай.
— Что давай?
— Показывай дорогу. Где там твоя контора и наглый шеф. Сейчас я ему наподдам. Он, что думает? Если у девушки нет ни мужа, ни отца, так ее лапать можно? Веди! Сейчас я ему покажу.
— Не приставал ко мне никто, деда, уймись!
— Не понял. Не приставал? — уточнил. — Слепой, что ли?
— Почему слепой? Очень даже… зоркий!
— Импотент? — продолжил допрос дед.
Честно говоря, может быть, и не стоило мне настаивать, чтобы дед надел слуховой аппарат? Вон какие разговоры пошли…
— И не импотент.
Дед поманил меня пальцем.
— Педераст? В Союзе педерастов не было… Но я о них слышал.
— И не педераст он. Все, деда, пошли. Сейчас еще кружок по аллейке сделаем, на парковку и домой.
— А что тогда?
— Бабник он жуткий.
— Поматросил и бросил? — снова предположил дед. — Если лапал, тем более веди, я его на тебе жениться заставлю!
Дед меня снова рассмешил, смотрелся и комично, и грозно. Все-таки Крессы не обделены ни ростом, ни фактурой тела. Вот и дед, хоть старый, но очень высокий и крепкий! А как тростью лихо махнул…
— Деда, не в этом дело! Ну… Просто не сошлись характерами. Так бывает…
— Ишь ты… Сколько лет на этой ферме работаешь?
— Ни фирме, дед… — вздохнула. — Восемь лет.
— Восемь лет! Я с Ольгой Николаевной, бабкой твоей, троих за это время настрогал, а вы характерами не сошлись. Кхе-кхе… Вот времена пошли… То педерасты, то характерами не сходятся!
— Я просто не устроила его, как работник.
— Ты с Павлом работала. Он сложный на характер был. И все хорошо было… — вспомнил отца. — Нет, все-таки, думаю, твой начальник — педераст.
— Спорить не стану. Может быть, не по ориентации, но по характеру — точно!
***
Отвезла деда домой, его встретил двоюродный брат. Я приготовилась, что на выходных, на типичном семейном ужине семейства Кресс буду слушать о своей недальновидности и пустой трате денег. Но да бог с ними… Лишь бы хуже не стало деду!
Возвращаться домой не хотелось. Кинула подружкам в чат голосовое с жалобой на босса, посыпались советы:
“Давно пора согнать вес…”
“Попробуй чай с ягодами годжи! Реально худеть помогает!”
“Надо просто сменить работу, зачем ты вообще пошла в технический? Вот и отношение соответствующее!”
Добило сообщение Сенечки:
“Виола, не слушай никого! Вся наша судьба давно записана на небесах! Я сейчас тебе дам ссылочку на астролога. Она составит тебе натальную карту и посмотрит. Скорее всего, у тебя планеты в состоянии обострения…”
О, боже, мне от этих сообщений еще хуже стало!
Люблю своих девочек, но иногда мы будто разговариваем на разных языках. Я им про одно, они мне про другое.
Про вес, рост…
При чем здесь это?
Громов не ценит меня, как сотрудника, и видит только внешность, вот за это мне обидно, а рост и вес… Тьфу! Что я сделаю? Подрублю лишние тридцать сантиметров, чтобы стать карликовым шпицем?!
Я бы, наверное, сошла с ума от всего, если бы не позвонила Марфа.
— Видела переполох в чате. Я только с самолета. Ты как?
— Как Титаник, который вот-вот потонет в бокале с мартини. Повторите, пожалуйста… — попросила бармена.
Подруга уточнила адрес, пообещала, что скоро приедет.
Мы хорошо посидели, выпили, расслабились, неспеша двинули домой. Разговор плавно съехал на тему мужчин.
— Я вообще считаю, что мужики — это тупиковая ветвь эволюции. Они так и остались где-то там, на ветках воображаемых пальм… — пьяно взмахнула тонкой кистью Марфа. — Не стоит превозносить их до небес. У них вообще только одна кнопка в голове — инстинкт оплодотворения.
— Нет, Громов не такой. Он умный, но…
— Молччччиии. Вот смотри, типичный представитель тупиковой ветви эволюции! — взмахнула Марфа, показав рукой на мужчину, который прогуливался вдоль парковки. — Рост, фактура… Рожа! — добавила она, когда он обернулся в нашу сторону. — Горилла! Огромная горилла. Горилла принесла кому-то цветы и надеется таким образом привлечь самку, чтобы что? Правильно! Чтобы присунуть свой фаллос и тем самым удовлетворить древнейший инстинкт в размножении и продолжении рода!
— Тише ты! — шикнула я на подругу. — Это один из директоров нашей компании!
Дубинин.
Собственной персоной.
С большой корзиной цветов. Увидел меня, заулыбался.
Нет, наверное, он кому-то другому улыбается.
— И что он здесь делает? Возле твоего подъезда…
— Наверное, приехал к кому-то, кто тоже живет в этом доме, ничего удивительного, эта многоэтажка очень популярная. Все, тебе пора домой. Вызываю такси. Предупрежу твоего консьержа!
— Ты какая заботливая, лапа моя. Целую…
Едва я усадила подругу в такси, попрощалась с ней, как Дубинин двинулся.
В мою сторону.
Теперь я точно поняла, что он шел ко мне, потому что смотрел в лицо и улыбался, остановился.
Не успела я с ним поздороваться, как между мной и Дубининым втиснулся третий.
— Немцы звонят! Ответь… Это по конференции! — потребовал босс.
Громов!
Мой несносный начальник сунул мне в руки телефон.
— Мой рабочий день закончился! — возмутилась.
Я оттолкнула его руку с телефоном и с трудом отвела взгляд от глаз начальника — дикие какие-то, темнее, чем обычно, и сам он, словно туча, из которой вот-вот бахнет.
Глава 5
Глава 5
Виолетта
Я развернулась и пошла к подъезду, ощутив, как спину окатило кипятком.
Более того, кипяток подкатил ко мне сзади и опалил жарким выдохом ухо:
— Не закончился, — прохрипел Громов, немного наклонившись.
Все-таки он высоченный. Под метр девяносто. Поэтому ему потребовалось лишь немного наклониться
— У тебя график… ненормированный, — процедил и настойчиво толкнул к моему уху телефон, из которого изредка доносились уточняющие звуки. — Говори!
— Sorry, ich kann Ihnen Anruf nicht annehmen, hinterlass 'ne Nachricht und ich rufe zurück! — выпалила я скороговоркой и отвела руку Громова в сторону. — Довольны? На этом все!
Громов сунул телефон в карман своих рваных джинсов и нагло заявил:
— Еще не все. Ты нужна мне в офисе.
За моей спиной будто кто-то раздувал огромные кузнечные меха — так глубоко и часто дышал мой босс.
Буквально сопел шквальным ураганом.
Слово-вдох-выдох. Слово-вдох-выдох.
По телу поползли огромные мурашки, и кровь, разогретая спиртным закипела.
— Поехали. Есть работа! — заявил Громов, как ни в чем не бывало.
— Я отпрашивалась.
— На полдня. Но плачу я тебе не за то, что тебя на рабочем месте нет! Забыла, за что я тебе плачу охеренно большие бабки?
Вот гад…
Я толкнула его локтем в торс и зашипела.
Громов — совсем не качок, но он высокий и жилистый, будто сделанный из камня с вплетениями железных канатов. То есть ударить его локтем означало сделать больно себе, но не ему.
Он обхватил мой локоть. Пальцы на миг закружили по ушибленному месту. Громов отошел, буквально оттащив назад.
Очень вовремя, потому что из подъезда вышли жильцы.
— Никуда я с вами, Климентий, не поеду.
— Как? — переспросил.
— Не поеду я никуда. Климееентий Александрович! — нарочно протянула я, знаю, как он не любит свое имя и считает его дурацким.
Глаза Громова сузились. Теперь он больше стал похож на азиата. У него вообще необычная внешность. Мать — наполовину турчанка и что-то еще такое, восточное. Поэтому сам Гром — смуглый, жилистый, темноволосый, с миндалевидными глазами.
ниже красавчик крупным планом :)
Словом, красавчик, и выглядит очень молодо, по сравнению со своими друзьями — вторым и третьим директором нашей фирмы, соответственно.
Губы Громова дернулись, обнажив зубы.
— Сейчас ты закажешь нам такси, и мы поедем в офис.
— А сами, что… Не в состоянии? — съехидничала я.
— Не поедешь на такси, я увезу тебя на байке, — пригрозил босс.
— Да, на байке — самое оно! — сказала я, жестом подчеркнув то, во что я была одета — ярко-фиолетовую блузку и очень узкую юбку с цветочным принтом, плюс туфельки.
сопротивляющаяся изо всех сил и упрямо настроенная Виола
продолжение после арта
В таком наряде только байк седлать, разодрав юбку до самой пи…
— Боком сядешь, как дамское седло.
— Мы, что, на коне поскачем?
— На железном, — не отступал Громов.
— Вот только я… решила уволиться. УВОЛИТЬСЯ! Все, чао! — махнула ручкой.
Громов схватил меня за запястье, шагнув ближе.
— Ты никуда не уйдешь. Поняла? Я тебя на работу принял, и уволиться ты сможешь только после того, как Я… отпущу. А я тебя не отпускал! Собственно говоря, я даже не видел твоего заявления на увольнение. И, даже если бы видел, то хер бы я его подписал!
Я тряхнула рукой, Громов медленно разжал пальцы. На запястье остался багровый след.
— Подпишите. Не имеете права не подписать!
— Не под-пи-шу!
Громов чиркнул взглядом с головы до ног, ноздри его носа возмущенно затрепетали.
Что, недоволен моим прикидом? Вот хрен тебе! Ни за что больше не наряжусь в дебильный черный балахон до самых пят!
Глаза босса потемнели, губы едва шевельнулись, выдав звук, больше похожий на шипение:
— Ты принадлежишь мне!
Внутри заклокотало возмущение.
— Я не ваша собственность!
Воздух между нами был готов взорваться так, будто был бензином, к которому поднесли зажженную спичку.
Внезапно в разговор вмешался третий.
Дубинин оттеснил Громова, который стоял слишком близко.
— Разумеется, Виолочка, ты не собственность. Свободная страна, свободные нравы. Хочешь уволиться — увольняйся, — закивал Ростислав, улыбнувшись как ленивый и сытый кот, который собой на все сто доволен. — Мало ли других мест работы для таких прекрасных специалистов. Уверен, тебя оторвут с руками, ногами и прочими частями тела…
Дубинин маслянисто прошелся взглядом по моей фигуре.
Знаю, что я рослая и параметры у меня не типично модельные, но фигура у меня песочные часы, бедра и грудь — округлые, и многим мужчинам это нравятся.
Мужчина, не мальчишкам, которые пускают слюнки на спичек!
Так вот во взгляде Дубинина плескалось все исконно мужское и намекало: “Пссс, я знаю, что делать с этим роскошным телом… Ты не пожалеешь!”
И вслух он сказал почти тоже самое:
— Ты не пожалеешь, если рассмотришь мое предложение о найме. Ищу ассистентку! Подумай, ни к чему не принуждаю, просто говорю, что оценю тебя по достоинству! — запал взглядом в мое декольте.
Громов заскрипел и клацнул зубами, опустил клешню на плечо Дубинина, сдавил так, что даже здоровенный Ростислав поморщился.
— Даже не вздумай, Виола. Не вздууумай.
— А что так?
— Что же я все эти цветы держу. Виола, прими. В качестве извинения за сегодняшнюю не самую красивую сцену, — вновь взял на себя слово Дубинин. — Пошутили мужики, и ладно.
— Пошутили, — повторила я.
— Да. Грешен, с кем не бывает, — с раскаянием пожал плечами Дубинин. — Готов покаяться и искупить свою вину.
Я приняла букет цветов из рук Дубинина.
Громова же будто заело, он покачивал головой и повторял с усмешкой:
— Не вздумай, Виола. Не вздумай.
— Так, значит, это шуточка была? Про… как это там… Гром-бабу, настоятельницу монастыря…— повторила я слова Дубинина.
— Беру все свои слова назад. Клянусь, больше подобного не повторится!
Дубинин был готов ковриком расстелиться, Громов же ни одного извинения не произнес.
Боже, он и не думал извиняться!
Ненавижу упыря хладнокровного, а второй… второй вообще — бесит!
Наверное, мне голову ударило вино.
Плюс вечер был слишком жаркий…
— Так возьмите… — ответила я и пихнула корзину обратно. — Возьмите и сожрите все свои извинения вместе с этими пошлыми цветами! Тьфу…
Дубинин опешил, не ожидал такого.
— Работать на вас я не пойду! — ткнула пальцем в сторону Ростислава. — Но и на вас, Климентий, работать не останусь. Увольняюсь…
Я развернулась в сторону подъезда.
Снова.
Никто и ничто меня не остановит.
— Я не хотел напоминать, — вздохнул за моей спиной Громов. — Но ты меня вынудила.
Сердце рухнуло в пятки.
Развернувшись, я посмотрела в лицо ненавистного начальника.
— Нет.
— Да, — кивнул. — Я серьезно. Время платить по долгам.
Внутри все покрылось ледяной коркой.
Когда-то давным-давно меня сильно прижали, напугали до полусмерти владельцы игровых заведений, где папа наделал огромные долги. Громов узнал и… просто швырнулся этой кучей денег, расплатившись. Я так была ему благодарна… Вспоминать немного стыдно! Он не хотел принимать деньги обратно, лишь сказал, что однажды попросит меня об ответной услуге, и я ему не откажу.
Ни в чем.
Я согласилась…
— Использую право ответной услуги. Ты остаешься работать на меня до…
Громов сделал паузу и закончил ужасно холодным тоном.
— До тех пор, пока я сам не скажу в присутствии двух остальных директоров компании: “Виола, ты уволена!” Теперь топай домой, проспись. Завтра жду тебя в офисе. Хорошего вечера…
Он сбежал вниз по ступенькам. Через секунду его байк заревел на всю округу.
— Это что сейчас было? — не понял Дубинин. — Виола, не все потеряно.
— Будьте так добры… Заткнитесь. И вот…
Разозлившись, я сорвала лепестки с одной из роз и швырнула горстью в лицо директору:
— Вы еще не проглотили свои дешевые извинения!
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Глава 6
Глава 6
Виолетта
Со временем начинаешь сожалеть о всех совершённых тобою грехах, и ещё о нескольких, которых не совершила.
Громов, ты пожалеешь!
С этой мыслью я встала еще раньше, чем обычно, и начала собираться на войну.
То есть, на работу.
Но с таким энтузиазмом собираются, наверное, только добровольцы, которые рвутся на фронт.
Я долго думала, как поступить.
Если быть честной, то Громов был вправе попросить об ответной услуге.
Никто бы не дал столько денег в прошлом, сколько дал мне Громов, чтобы я расплатилась по деньгам отца.
Многие считали Кресса едва ли не гением. Его имя известно и здесь, и за рубежом. Вот только у каждого гения есть темная сторона. Есть свои слабости, отдушина, в которую устремляется вся кипучая энергия.
У Громова — это адреналин и секс. Он может безвылазно сидеть в офисе до самой поздней ночи несколько недель подряд, а потом отправиться в мощный загул. Сходить с ума, отключаться, рисковать жизнью и заставлять меня волноваться за его живучую и неубиваемую шкуру во время очередной безумной вылазки…
У отца такой отдушиной были азартные игры.
Если бы не Громов, кто знает, возможно меня бы прирезали просто, но перед этим поиздевались, а потом мощным катком проехались по всей семье, которая и так стонала под тяжестью кредитов и долгов — только тех, о которых они знали. Им было известно лишь о верхушке айсберга, передо мной во всей красе предстал его подлинный размер и опасность.
Громов расплатился по долгам моего отца. Я была горячо благодарна ему и обязана, если быть честной.
Но почему же меня так возмутило его требование?
Если присмотреться к сути, то Громов приковал меня к себе.
Бессрочно…
Какое призрачное условие: я не смогу уйти, пока он сам не захочет меня уволить.
Мне ли не знать, что не захочет?
За восемь лет мы сработались настолько, что ему иногда даже говорить не нужно, всего лишь махнуть рукой, щелкнуть пальцами или выгнуть бровь.
У нас плотный симбиоз…
Вот только настало время расстаться, оторвать с мясом.
Получится ли?
Если пораскинуть мозгами, было не так уж много способов заставить Громова захотеть уволить меня.
Первый вариант — работать плохо.
Опаздывать, проваливать задания, забывать, забивать на работу…
Этот вариант я отмела сразу же, как непригодный, потому что работать плохо мне бы не позволила собственная совесть и эго профессионала.
Громов громко смеялся над тем, то я гожусь только его тупых телок разгонять и не для красоты сижу. Ни слова о моих профессиональных качествах. Работать плохо — значит, показать, что он был прав и меня не за что ценить?
Нет! Такой вариант мне категорически не подходил!
Второй вариант — работать, как и раньше, но при этом так, чтобы самому Громову стало со мной плохо.
Вот это уже было устроить намного сложнее, но интереснее.
Я даже испытала чувство, близкое к возбуждению, когда в самом низу живота вдруг что-то сладко сжимается и трепещет, в самый неподходящий момент.
Что любит Громов и что не входит в мои прямые обязанности?
О, это проще простого!
Я знала Грома, как облупленного, знала всего его болевые точечки, загоны и собиралась пройти остро заточенным коготком по каждой из них, надавив хорошенько.
О, ты еще пожалеешь. И первое в этом списке — как можно чаще называть его по имени.
Он просто жутко бесится. Глаза краснеют, пар из ушей.
И если когда посторонние, незнакомые люди зовут его по имени, Громов не бесится, то когда его называют Климентием знакомые, близкие, коллеги, с которыми у него есть связь, босс просто взрывается.
И я…
Я буду тебя взрывать.
Ох, как я буду это делать.
Мне даже дышать стало трудно.
Грудь налилась тяжестью, соски царапнули мягкое кружево бюста.
Если бы не нужно было спешить на работу, я бы уделила себе немного времени и порадовала оргазмом — как вишенкой на тортике после мыслей о мести начальнику.
Но время поджимало, и пришлось оставить это на потом.
Вечером себя порадую.
Вечером после первого охренительно сложного дня, каким он станет для Громова, я лягу на диван, бесстыже сдвину трусы в сторону и хорошенько себя оттрахаю, бурно кончая, радуясь тому, как испортила жизнь боссу.
***
Всю дорогу до офиса я придумывала генеральному гадкое прозвище.
Просто так.
Он же ржал над тупыми, как валенок, шуточками Дубинина о том, что мое платье похоже на монашескую рясу.
Как это было лицемерно! Ведь сам Громов меня в эти рясы нарядил…
Но теперь…
Никаких ря и обуви на низком каблуке.
Ни дня без украшений и парфюма.
Зря у меня, что ли, целая парфюмерная коллекция?
Буду одеваться, как я люблю — ярко, женственно, тщательно подбирая украшения под каждый образ!
Анти-монашка вышла на тропу войны с дробовиком на перевес.
Я подарила Громову восемь, сука, гребаных лет безупречного служения, он же не подарил мне ни капли уважения. Как испорченный тюбик с интимной смазкой, который внезапно оказался пустым....
Вот ты кто, Климентий…
Клим.
Климушка… Климочка… Почти как Клизмочка.
Меня будто молнией поразило.
Я так рассмеялась, что припарковала свой джипик с большим трудом.
Я придумала, боже, как это смешно. Чуть в трусики не сикнула!
Климентий, я нарекаю тебя… Клизментием…
Хохоча над своей же шуткой, я бодро шагала в направлении кабинета, каблучки постукивали ритм по еще пустым коридорам офиса.
В такую рань на работу приходили только я и Громво. То есть, Клизментий…
Боже, как смешно!
А если сократить его отчество Александрович до простого Саныч, то получится Клизментий Саныч! Разве это не прекрасно?
— Доброе утро, Виола, — пророкотал сзади голос Дубинина.
— И вам не хворать.
— У тебя прекрасное настроение?
— Лучше не бывает.
— Хмм… Странно. Мне показалось, ты вчера была немного расстроена, когда Гром потребовал, чтобы ты снова стала его рабыней.
Я задержалась на месте, обернулась.
— Хотите предложить что-то другое? Дайте-ка подумать. Большой белый плантатор решил переманить рабыню, обещая ей циновку помягче и похлебку погуще?
Светлые глаза Дубинина брызнули искринками смеха.
— У меня более обширный пакет бонусов, но суть ты ухватила верно.
— Мне нравится моя циновка и моя похлебка, и даже старый плантатор устраивает. Его причуды я уже знаю, а вас… Вас, Ростислав, мне узнавать совсем не хочется. Хорошего дня!
Я сделала несколько шагов, позади раздалось раскатистое пение Дубинина:
“Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую!”
— Ты закончил клоунаду? Вали в свой отдел маркетинга! — отозвался из-за угла Громов.
— Доброе утро!
Я громко бухнула сумочку на стол и опустилась в кресло, включила музыку на колонке, решив начать день в позитивных треков.
Всем телом ощутила, как босс, явившийся в приемную мгновением позднее, разглядывал меня.
Потом подлетел и тронул меня за рукав блузки:
— Это что? — прохрипел он.
— Белый верх, черный низ, разумеется. Что-то не так?
Сегодня пройдемся по классике.
Босс, не моргая, прошелся взглядом сверху-вниз, обратно, снова сверху-вниз.
Если бы он мне хоть капельку нравился, в моих трусах стало бы очень мокро.
Но сейчас там стало жутко горячо от мысли, как сильно босса взбесил мой вид — узкая юбка, красные туфли и блузка с очень глубоким декольте.
— Переоденься! — потребовало чудовище.
— Не стану. Не просите. Вы высмеяли дресс-код, который сами же ввели, то есть высмеяли свои собственные умственные способности, а причинно-следственные связи потеряли логику. Посему я решила одеваться так, как посчитаю нужным, и избавить вас тем самым от насмешки над собственной глупостью.
— Хитро. Однако вот это… надо прикрыть!
Босс бесцеремонно запустил пальцы в мое декольте, схватившись за пуговички.
При этом его пальцы скользнули между моих сисек, вызвав неожиданный прилив мурашек…
Глава 7
Глава 7
Виолетта
Я сделал всё и всё оставил
В моей игре почти нет правил.
И мой герой не держит строй
И лезет на рожон
Би-2 “Вечная призрачная встречная”
Громов упрямо возится с пуговицами. Его длинные сильные пальцы пытаются ухватить абсолютно круглую пуговку и продеть ее в специальную прорезь.
Вот только напротив пуговичку встречает не прорезь, а точь-в-точь такая же пуговичка, и гениальный мозг моего непосредственного начальника сталкивается с неразрешимым противоречием.
Гром — умный до чертиков, но иногда его клинит на самых простых житейских мелочах. В особенности сильно его клинит, когда он заканчивает проект.
Вот сейчас, он близок к завершению, и я с некоторой опаской жду, что станет, когда он поставит последний штрих и с радостью сбагрит все мне, чтобы я разгребла и упорядочила, как надо, все его пометки и записи.
Потом обычно Громов отправляется в большой загул. И я точно не знаю, что будет на этот раз, но чувствую, что апокалипсис близок…
Ох, как близок.
Пуговицы не застегнуть.
Громов начинает злиться, что ему не удается сделать даже такое простое действие.
Пальцы начальника задевают мою грудь все больше и больше.
От очередного острого мурашечного пика, скатившегося куда-то в район моих трусиков, я словно просыпаюсь и шлепаю по руке Громова, который в раже засунул мне в блузку всю свою пятерню, пытаясь найти прорези для пуговичек.
— Они не застегиваются, уберите клешни.
— Они… что?.. — смотрит осоловело.
— Не застегиваются. Декоративные.
— Быть такого не может!
Громов еще и наклоняется близко- близко. Я отталкиваюсь носком туфли, откатившись на кресле назад, под дуновение прекрасного и прохладного воздуха кондиционера.
Вот только его потоками сносит в сторону Громова запах моего парфюма, “Бал в Африке” от Байредо. Ох, не знаю, что Громов думает об этом парфюме точно, но зато я знаю, как он не выносит, когда люди сильно душатся, а я… от души… напрыскалась!
Сейчас начальник смотрит на меня и в его взгляде с секундным промежутком грохочут молнии-приговоры: Отмыть. Переодеть. Сжечь!
Наказать, словом!
— Может быть, вы дадите мне поработать? — уточняю.
— Дам, а ты — мне? — отрывисто спрашивает Громов.
Почему-то я покрываюсь жаром. Окатывает от лица до самых пяток.
Вопрос звучит так, будто “Ты мне дашь?” и атмосфера тягуче сгущается.
— Отправляйтесь к себе, Климентий Александрович.
Вдох. Выдох. В глотке Громова клокочет сиплый рык.
— Ты же знаешь, как я терпеть не могу…
— Климентий. Хорошее имя. Необычное. Хотели бы, давно сменили, Климентий Александрович.
— Не называй меня так.
— Да, слишком официально, если учесть, что я иногда покупаю вам даже трусы. На вас сейчас строгая классика или что-то шуточное? Вы хотя бы раз открывали пакет с шуточным подарком на 23 февраля? Впрочем, не важно. Вы — мой начальник, и если вы решили, что я продолжу на вас работать, пора внести правки. Климентий Саныч, годится? Клим Саным? Может быть, просто Саныч? Выбирайте!
Громов отворачивается к моему столу и выбирает карандаш из стаканчика, делает шаг ко мне.
Поневоле я вздрагиваю. Не заколоть ли он меня хочет своим карандашом?
— Еще раз спрашиваю… — карандаш между пальцев трескается. — Дашь ты мне поработать спокойно или будешь раздражать своим вызывающим внешним видом, запахом и всем!
— Я буду одеваться, как подобает девушке моего возраста. Это очень официально.
Глаза Громова чуть ли не вываливаются из орбит, опустившись на край юбки, держащейся высоко на бедрах.
— Как же тогда выглядит… неофициально?
— Вы можете заглянуть ко мне на бокал вина вечером, я вам покажу, — отвечаю, даже не задумываясь о подоплеке собственных слов.
— Я загляну, — обещает Громов. — Но прежде вот это…
Швырнув обломок в сторону, начальник делает длинный шаг в мою сторону и наклоняется, ведя остро заточенным грифелем по моей шее.
Мурашки входят в пик обострения, жар лавиной скатывается следом за дорожкой, прокладываемой острием, и концентрируется в точке, где грифель продавливает нежную кожу.
В аккурат между моих сисек.
Пальцы Громова движутся по спирали, выводя идеальные линии.
— Вот это… надо прикрыть! — снова надавливает.
Черт!
Я вздрагиваю.
Громов приседает на корточки возле моего кресла и цепляет пальцами край юбки, забравшись под нее.
— Вот это… натянуть.
Что за пошлые намеки.
— Натянуть по-ни-же! — дергает несчастную юбку так сильно, что я скатываюсь немного вниз вместе с ней.
— Вы мне сейчас всю одежду порвете, оставьте в покое мой внешний вид!
Ну и видок у меня. Съехала вниз по креслу, взгляд Громова успел мазнуть высоко между бедер и потемнеть еще больше.
Разглядел мои трусы?
Сегодня они пурпурные, говнюк!
Он стремительно встает и почти выбегает.
Я с трудом собираю себя. Одергиваю одежду, пытаюсь стереть ощущение на коже, как будто до сих пор скользит карандаш, контролируемый моим чокнутым боссом.
И мурашки, мурашки, мурашки…
Даже под волосами.
— Я нашел выход! Держи.
Громов протягивает мне темно-синий халат с эмблемой фирмы.
— Это халат уборщицы?!
— Это халат сотрудников технического отдела.
Ага, того самого, где в миниатюре воссоздают те механизмы, что потом будут строиться с масштабным размахом.
Вот уродство, а!
Это же роба! Роба рабочая…
— Я не надену, и точка!
— Наденешь или будешь у…
— Уволена? — спрашиваю с надеждой.
Губы Громова дернулись, обнажив зубы, будто он хотел откусить мою голову и сыграть ею в футбол.
— Уволить тебя?
Громов разжимает пальцы, роба падает на пол.
— Не дождешься. Остаешься работать на меня. И я очень сильно надеюсь, что вся эта легкомысленная чепуха не запудрила тебе мозг.
Громов твердым шагом направляется в свой кабинет.
— Главное, чтобы вам не мешало, — шагаю за ним по пятам, буквально прилипнув к нему.
Когда он резко разворачивается, я еще лечу вперед, на крыльях уверенности, что он сегодня же взвоет. Лечу и влетаю в него, чуть не убившись. Хорошо, что Громов твердо стоит на ногах.
Очень уверенно.
И впивается в мою талию пальцами-крючьями тоже очень… уверенно.
— Я справлюсь. Главное, чтобы ты… не взвыла. Хотя… — усмехается. — Выть я тебя все-таки заставлю. Ты будешь умолять меня, чтобы я остановился. Но будет слишком поздно.
— Да никогда! — упрямо возразила.
— Никогда, что, Виола? — хмыкнул, разжал руки и громко хлопнул дверью кабинета. — Никогда не будешь умолять, чтобы остановился?
Будто отрезал себя от меня.
Мог бы и не отрезать, двери прозрачные! Я его видела…
“Никогда, что, Виола?” — передразнила его, направляясь на свое место.
Явно не то, что ты мог подумать!
Однако я забыла, что не зря ходит поговорка: “никогда не говори никогда”. И мое никогда споткнулось об эти слова уже очень скоро…
Глава 8
Глава 8
Громов
Я тут главный. Порядки — мои.
Думала, выжить меня с рабочего места своим провокационным видом?
Пали со всех орудий, детка, я в броне!
Ультра-секси наряд, легкомысленная прическа, украшения.
Позвякивающие браслеты на запястье.
Духи унисекс, которые на Виоле пахнут просто как секс, как сад после грозы, как растрепанная и хлюпающая киска, когда в нее всаживают несколько пальцев и выдалбливают хорошенько.
Еще эти ноги.
Крутые бедра, широкий, аппетитный зад.
Говорят, широкие бедра — означают, что у женщин не будет проблем с деторождением.
Это что-то на инстинктивном. На уровне того, как наши предки выбирали самку, которую потащить в пещеру и заделать ей несколько обезьянок.
Если выбирать исключительно по этим критериям, Виола заняла бы верх всей иерархии женщин дикого племени.
И я, блин, не из дикарей. Но какого-то черта думал обо всей этой мути, поглядывая, как расхаживала по приемной Виола, какого-то черта вторгаясь в мой кабинет.
И каждый раз принося аромат мокрого сада, грозы и женщины, которую следует хорошенько оттрахать.
Выебать.
Ох как выебать.
Насадить тугой дыркой на кол и драть-драть-драть.
От присутствия этой невыносимой женщины даже простая гайка начала подмигивать мне с экрана, намекая на секс.
Какого черта она опять у меня здесь, рядом, поправляла что-то за моей спиной, расправляя.
Член торчком вверх, как будто стол хотел продырявить.
Давно не ебался хорошенько. Скоро завершу и просто блядски оторвусь, зажгу… Девки с визгом будут от меня убегать…
Но пока надо все внимание сосредоточить на работе, все…
В поле зрения возникла рука Виолы, подсовывающая что-то на подпись.
Моего плеча коснулась ее грудь.
Я некстати вспомнил, какие тугие и большие у нее сиськи, с торчащими сосками, а ее мурашки…
Ее мурашки просто перебежали ко мне и замурашили до стояка.
Я честно пытался не обращать внимания на эту порно-помощницу в своей приемной. Но когда она тычет мне в плечо своими титьками и пахнет так, как пахнут те самые девки, которых нужно драть и драть, и драть, разве возможно думать о чем-то еще, кроме секса.
Член. Дырка. Драть.
И так по кругу, в разных вариациях.
— Вот это подпишите, я отправлю. Немцы ждут.
— Ты позвонила?
— Конечно, мы пришли к согласию.
— Там изменения будут. Ты со мной полетишь.
Виола так и застыла надо мной. Ее сиськи, запах, вся женственность, которая буквально брызжет во все стороны и заливает весь мой огромный просторный кабинет.
— Но мы так не договаривались.
— У тебя планы на эти даты?
— Нет.
— Вот и договорились. Свободна.
— Распишитесь, и буду свободная.
А я что…
Я ничто.
Меня, как щепку, болтало в этом океане магнетизма.
И, блять, я же знал, что Виола умела пригасить свое обаяние и привлекательность! Умела, но… Не хотела делать это именно сейчас!
Нарочно выставила напоказ. Зная, как я не люблю, когда шумно, ярко, слишком сильно пахнет, и…
Запах женщины. Запах секса.
Трусики между бесподобных пышных бедер.
Мокрое тело.
Я хочу видеть ее мокрой, но, пожалуй, лучше самому сунуть голову под ледяной душ.
И нет, она не заставит меня уволить ее.
НЕ ЗАС-ТА-ВИТ.
Просто Виола была удобной для меня все эти годы, и я даже немного забыл, какой порно-штучкой она может быть.
Сегодня нелегко. Пот по спине. Член как кол. Кол, на который срочно нужно натянуть дырку и драть, драть, драть.
Но завтра… Я уже привыкну.
И послезавтра.
И после-после завтра.
И через неделю, даже если порно-Ви нагнется над столом, а под ее блядскими яркими юбками, совсем не окажется трусов, у меня даже не встанет. Потому что…
Ох, черт…
Не стоило мне сейчас думать об этом. Пиздец как не стоило!
Придавило так, что хоть вой!
Или дрочи…
Чтобы не заляпать трусы.
— Свободна.
— Я еще не закончила.
Меня дико переклинило, послышалось другое. Послышалось, будто она сказала: “Я еще не кончила!” Надо это исправить! Немедленно… И да, я тоже хочу… Кончить.
— Пойдем.
— Что?
Резко встав, я обхватил Виолу за руку и потащил за собой, в небольшую комнату, где иногда ложился спать или на отдых, если не успевал и задерживался очень допоздна.
— Зачем мы здесь?
— Не догадываешься?
— Боже, нет!
Но в ее светлых зеленовато-карих глаза промелькнуло что-то.
Порно-порно.
Плохая девочка… Пиздецки плохая…
Подумала о пошлом?
— Ты меня хорошо знаешь. Так? — напористо спросил я, подтолкнув Ви к кушетке.
— Да, но…
— тссс…
Опустив на пышные губы палец, не удержался, засунул два пальца ей в рот.
Горячий, влажный.
Пиздец…
Интересно, между ее сочных, пышных бедер так же жарко и сочно?!
— Уберите! — возмутилась, при этом ее язык толкнулся об мой палец.
Она сделала движение головой, но не смогла просто так взять и выпустить пальцы. Я придавил их к небу и сделал несколько толчков.
— Ты знаешь, как я люблю быть сосредоточенным. Как я добиваю проекты, перепроверяю каждую мелочь, — рычал и сипел, имея ее рот пальцами. — В такие дни я даже не трахаюсь, и ты это знаешь. Ты все знаешь. Но отвлекаешь… Пиздец как. И я решил…
Она слушала меня, широко распахнув глаза.
Пульс участился, ресницы трепетали.
Дыхание рвалось из ее груди.
Мое просто давно слетело к чертям.
— Меня бесит, когда внимание рассеянное. Мне нужно его собрать. Немедленно! Или я… тебя не отпущу. Сутки. Двое. Трое. Плевать… Поэтому…
Я достаточно жестко толкнул Виолу на кушетку. Она высокая, налитая девушка, но сейчас, растерянно приземлившись пышным задом на кушетку, на миг стала выглядеть, как маленькая растерянная девочка, которая поняла, что нельзя… ох, нельзя ходить в дерзких красных трусиках и злить всяких нехороших взрослых и озабоченных дядек…
— Мне нужно сбросить пар. И поскольку именно ты — тому виной. Ты и сделаешь это.
Я быстро спустил брюки с трусами и освободил ноющий от возбуждения член.
— Подрочи мне.
Глава 9
Глава 9
Виолетта
Член Громова раскачивался перед моим лицом.
Не то, чтобы я любила материться, но сейчас мне хотелось выматериться: бл… Вот это ствол! Пушка…
Раньше мельком я уже видела член босса без трусов. Ранее, бывали моменты, когда он отправлялся в загул, и нужно было срочно вернуть его к нормальной и ответственной жизни трудоголика, приходилось прибегать к разным способам, в том числе, и разгонять его грандиозные секс-шабаши с шалавами.
Так что вид члена босса был для меня не нов, но…
Как же разительно отличалось то, что я раньше видела лишь мельком, от того, что угрожающе и гордо покачивалось перед моим лицом во всем великолепии и красе.
Пожалуй, его можно было бы отлить в бронзе и увековечить. Длинный, крепкий, тяжелый даже на вид, с крупной головкой… Она казалась еще больше оттого, что крайняя плоть была обрезана.
Синие вены оплетали ствол, будто канаты. Яйца большие, увесистые…
Я моргнула один раз, другой, невольно вздохнула через рот.
Член Громова угрожающе двинулся вперед.
Пальцы босса обхватили член и начали поглаживать его, терзая, отодвигая кожу по стволу в быстром темпе.
— Приступай.
И снова эти угрожающие движения в опасной близости от моего лица.
— Так вам… простите… дрочить или сосать? — поинтересовалась я. — Если дрочить, так что это за грязные покушения на мой рот?
— Ты же нарочно! — хрипло отозвался Громов, сжав пальцами член. — Теперь ты точно малой кровью не обойдешься! — хохотнул коротко, сипло. — Забудь.
— Отлично.
— Забудь, что я просил тебя подрочить. Черт, ну и кого я обманываю? — спросил будто самого себя. — Хочу тебя трахнуть. Хочу твои яркие трусики увидеть пиздецки какими мокрыми!
— Так приходите вечером, Клим Саныч, — пробормотала я, отползая на кушетке к стене. — Я стирку хочу затеять. Трусики будут такие мокрые, хоть выжимай…
— Шуточки шутишь, но я серьезно.
— И я — тоже! — заявила я.
Так, хватит прятаться.
— Я помощница, и в мои обязанности не входить обрабатывать ваш торчащий кол! — произнесла как можно более твердо.
Встала, попыталась обойти начальника, но он… Быстро разделся.
Просто охренеть как быстро он избавился от туфлей, скинул брюки с трусами, стянул через голову рубаху, майку.
Голый.
Гибкий.
Высокий.
Жилистый. Не качок, но слюнки на него можно было пускать целую вечность.
Каждая мышца под кожей виднеется. Смуглый, бесстыжий…
Просто идол языческий какой-то!
Только рожков демонических и языков пламени изо рта ему не хватало, глаза метали молнии.
Это голое языческое божество лихо перепрыгнуло кушетку и закрыло нас в комнатушке.
— Не выйдешь, пока не трахну.
— Но я…
— Расширяю твои полномочия, Виола!
Я пыталась кружить по комнате, но она была маленькой, а Громов — быстрый, резкий, непредсказуемый!
Очень скоро я оказалась загнанной в угол.
Я же не маленькая, не слабая…
Или все-таки слабая?
Перед ним — точно слабая, маленькая и будто мягкая всюду. От этих наглых прикосновений, от взглядов и пошлых признаний.
— Не ломайся, — лизнул мою щеку, как голодный пес. — Я тебя все равно уломаю. Соблазню. Развращу. Сделаю мокрой… На член натяну…
— Там… Там рабочий день, а вы…
— Отменяется. Тем более, уже конец рабочего дня, а на весь офис только два трудоголика — ты и я. Я и ты… И ты, блять… Ох, как сильно нарвалась. Знаешь же, как мне сложно сдерживаться, и вот теперь… О да… Теперь не сдерживаться мы будем вместе! — заявил Громов и дернул мою блузку так, что не выдержали ни одни пуговички.
Теперь застегивать было нечего.
— Ох, блять, какие они у тебя… Шикарные титьки! — присвистнул Громов, взвесив на ладони мои груди. — Хочу их…
Оттолкнула его за плечи, но он упрямо наклонился и начал брать мои затвердевшие соски в рот, прямо через ткань кружевного лифчика.
— Мои секси-вишенки… Мой порно-десертик… Ох, пиздец тебе, пиздецкий пиздец, Виолетта…
Пальцы Громова воевали с застежкой юбки.
Так, соберись, Виола… Тебя сейчас…
Вот этой большой, толстой палкой…
Что-то безобразно жаркое, пошлое отозвалось внутри меня.
И в то же время было жутко.
Жутко неправильно и немного страшно…
Громов выглядел, как будто был не в себе!
И чем больше я пыталась отбиться от его рук, губ, жадного влажного рта и пальцев, которые победили узкую юбку, тем несперпимее и жаднее становились его касания.
— Так, цыц! — наконец прорычал он и толкнул меня на кушетку, взгромоздившись сверху.
Его пальцы жестко и крепко обхватили мои запястья, завели их высоко над головой.
— Я больше играть не могу. Ждать тоже! — заявил Громов, наклонившись.
Горячий рот накрыл мой, язык настойчиво закрутился, толкаясь внутрь. Я попыталась его укусить, он довольно заурчал и переместился на шею.
— Моя порно-девочка, это неизбежно. С первого дня… Ох, блять, рассказать, что я делал после твоего ухода? Ммм?
— Пожалуй, не надо. И, пожалуйста… Ничего не надо! — произнесла я уже со страхом, чувствуя, как настойчивый Громов уверенно вклинивается коленом между моих судорожно сведенных бедер.
Открывает для себя, распахивает…
— Дрочил я. Безбожно в туалете дрочил, — признался. — Секси-пушечка… Ох, какие у тебя титечки… — потерся щетиной, царапая. — Зря-зря-зря… Виолочка, ну что же ты, а? Просил же, спрячься под балахонами, а теперь вот это куда?
Толкнулся бедрами в меня.
Ох, черт, когда успел мои ноги раздвинуть и таранил членом, скользя по трусикам, доводил до дрожи и смеси дурного предвкушения и злости, что все мои попытки — как вялые трепыхания мотылька, уже пойманного в стеклянную банку.
— Я знаю, куда, как и сколько… Много! Много… Я тебя пока всю не помечу, не успокоюсь!
— Ты чокнутый, в курсе? — пискнула я.
Громов разжал пальцы левой руки, сунул их в рот, послюнявив, и сдвинул трусы в сторону.
Я дернулась и залепила оплеуху, он будто и не почувствовал, снова начал целовать мои губы, покусывая, и двигать пальцами по складочкам влажными пальцами.
Глава 10
Глава 10
Виолетта
Это запрещенный прием, пронеслось в моей голове. Это заа-а-ах…
— А-а-ах! — вырвалось из моего рта.
Услышав мой стон, Громов задвигал пальцами интенсивнее, кружа, надавливая, пощипывая возбужденный клитор, оживший под его пальцами, будто по волшебству.
Ох, а он умеет.
О да, умеет! Умеет и пользуется своим умением, чертов заклинатель неудовлетворенных женских кисок.
— Постони еще немного, порно-девочка, хочу услышать, как ты это делаешь!
— Нас могут услышать, — сорвалось с моих губ.
Черт, совсем не то, что нужно!
Нужно согнать с себя этого демона, в то время как его пальцы курсировали к дырочке, начавшей сочиться влагой.
Еще подумает, что меня возбуждает это безобразие, тьфу.
Собственно говоря, возбуждало, что ли?
Ох, нет… Просто… Просто…
— Потекла, моя хорошая. Ох, как потекла!
Громов на миг прижался своим лбом к моему, издал какой-то странный звук и провел своими губами по моим.
— Никто не услышит, если боишься… — зашептал в мои губы. — Хочешь, помогу не кричать? Хочешь… Закрою твой ротик и буду долбить пальцами твою сладкую щелочку… Хочу твои пышные губки на члене. И ты… тоже хочешь? Не зря же спросила, сосать или дрочить. Порно-зайка моя…
Ох, черт! пошлый намек начальника я поняла сразу же. Он собирался лечь рядом на кушетку и перевернуться ногами к моей голове, чтобы я взяла его член в рот, в то время, как он…
И вместо того, чтобы в очередной раз возмутиться, я снова сказала не то и не так.
Черт побери, я вообще за последние несколько минут только и делала, что ошибалась и ошибалась…
— А вы в это же время пристроите свой рот, — спросила постанывая.
Пальцы Громова хороши, ох…
Сразу два двигались в моей щелочке, вызывая сладкие судороги, соблазняя, расширяя.
— Пристроите свой рот мне между ног? — выдохнула я.
Громов, целовавший в это время мою шею, покусывающий ее, замер, тяжело дыша.
Пальцы четко продолжали трахать меня.
— Нет? Так я и думала! — выпалила быстро и села, отползла от застывшего на миг начальника.
Но он резко пришел в себя и схватил меня за лодыжку, потянул на себя.
Взвизгнув, я растянулась на кушетке грудью вниз. Громов мгновенно этим воспользовался и стянул с меня трусы, взобрался сверху. Одной рукой обхватил за горло, сжав его, вторую руку пристроил туда же, где только что орудовали его пальцы.
— Вот так, порно-зайка… вот так, моя сладкая. Хочу, чтобы ты кончила, виляя задом возле моего члена. Кончишь разок для меня, ммм? Кончишь? И потом я войду членом в твое раскаленное пекло и буду двигаться. Трахать тебя стану… Держись, порно-зайка… Я тебя сегодня есть буду! Членом наказывать за все… За то, что притягательная такая, вынудила сорваться… Будешь сладкой дырочкой… для моего члена. Только моей сладкой дырочкой, поняла? — сдавил горло сильно-сильно.
Возник легкий эффект удушья, воздуха в легких не осталось.
Чувства обострились в тысячу раз и пальцы Громова, хлюпающие в глубине киски, ходили, словно по маслу.
— Узенькая… Давно секса не было? Давно? Пора прервать это затянувшееся отсутствие… Теперь секса у тебя будет много. Много-много, — пообещал Громов, и целуя, и покусывая мои плечи, спину, волосы. — Я тебя без секса не оставлю, — рассмеялся, немного ослабил хватку, погладил. — Дыши-дыши, моя зайка. Постони немного для меня, постони… Хочу слышать, не только, как моя киска хлюпает, но и как ее секси- хозяйка стонет!
— Не буду я стона-а-а-ать для вас! Это на-а-а-силие! Отпустите.
— Еще скажи, что это харассмент, — дыхнул мне на ухо, начав его сосать, лизать.
— Еще какой харассмент.
— Хер мне на харассмент. Большой и толстый хер…
Еще миг безумных толчков его пальцев, и тело начало подводить меня, выдавая одну порцию дрожи за другой. Скоро кончу, не иначе. Я-то знаю эти подкатывающие волны и перехваченное у самой глотки дыхание. Сейчас еще и золотисты мушки перед глазами роились.
Я сошла с ума… Нет, это мой начальник сошел с ума. Сошел с ума и вынуждал меня, заставлял дрожать, постанывая.
Тяжелый какой. Сильный, жилистый мужик. Прилип ко мне, словно соткан из железной арматуры. И стоит мне начать брыкаться, сразу же показывает и силу, и главенство. Ох, как распял меня на кровати! А как животом вниз уложил и начал трахать? Это же чистой воды насилие.
— Продолжай, продолжай, выталкивай это из себя… Давно оргазмов не было, порно-зайка? Сейчас унесет, унесет, моя хорошая… Давай!
— Не надо… Отпустите! Блин, не надо, говорю ! — взвыла. — У меня есть… есть…
— О да, у тебя есть я, порно-зайка, есть я и мой член, который тебя безумно хочет. Давай, девочка, порадуй дядю Грома, кончи на моем конце… — хрипло выдохнул.
Место его пальцев сменила толстая большая головка, протиснувшаяся в дырочку. Он надавил, замычал, с рыком двигаясь дальше.
Пальцы сновали по скользкому, мокрому, возбужденному клитору, терзая его.
— Впускай, впускай меня, порно-зайка…. Аааа… Вот так, вот так…
Немного войдя, Громов начал раскачивать бедрами, дразня вход прикосновениями, войдя в один такт с движениями пальцев, у меня просто не осталось шансов.
Он просто не оставил мне ни единого шанса устоять.
Я кончила, кончила, чувствуя, как он ловил мои сжати, судороги, мой кайф. Ловил толстым концом, протискиваясь глубже, множа приятные ощущения.
— Ааа, как сжимаешь, узенькая. Моя ты голодная… Голодная, да? Бери… Бери его в себя, всего возьми, сейчас устроим твоей голодной кисе пир, да?
Громов целовал мои волосы, толкаясь глубже. Из моего рта вырывались бурные, громкие всхлипы и стоны, смешанные с требованиями прекратить.
— Громкая ты, оказывается. Громкая для Грома… — пробормотал. — Возьми пальцы в рот, пососи их…
Он накрыл мой рот ладонью и втолкнул пальцы, которыми до этого меня ласкал. Мой же собственный вкус разлился во рту, пальцы во рту двигались так же, как его поршень, толкавшийся глубже.
— Что же ты такая тесная, порно-девочка? Ммм… — прохрипел и зажал мне рот. Пальцы на горле разжались, переместились на бедра, шлепнув по попке, заставив выгнуться.
— Вот так, да! Ох, блять… Держись… — ругнулся матом и всадил в меня на всю длину.
Вот черт… Между ног полыхнуло острой болью.
Я сомкнула зубы на пальцах Громова, цапнув их изо всех сил. Он будто и не заметил, продолжал поглаживать мое небо и язык.
Все тело сомкнулось, закоротило так, словно я схватилась за оголенный провод, и меня трясло-трясло, пока Громов, дорвавшийся до запретного, двигался во мне.
Как осатанелый, всаживал до упора, разгоняясь еще быстрее. Больше не отвешивая сомнительных комплиментов, просто стонал чувственно, вбиваясь сзади. То гладил попку, то шлепал по ней, постанывая еще более довольно…
Дикарь, зверь…
Его пальцы растягивали мой рот, полный слюны. Член двигался без остановки, снова и снова задевая те самые израненные точки внутри.
Садизм чистой воды!
Вот только моего состояния Громов не замечал, продолжал зажимать рот и трахать.
— Кончишь? Кончишь для меня? Я очень хочу… Давай!
Его рука, что шлепала мою попку, переместилась под тело, заняла ту самую вражескую позицию, и принялась колдовать над моим клитором, вызывая возбуждение.
Меня не должно снести и размазать, но… размазало…
Боже, как меня размазало. Даже стыдно…
— Ох, да… Да…
Громов дернулся еще несколько раз и вышел, надавил головкой между ягодиц, кончил бурно, размазывая сперму по тугому колечку.
Его семя стекало между ягодиц, скользило по складочкам, капало на промокшую кушетку. Там, подо мной было одно большое влажное пятно…
— Порно-зайка… Я и не думал, что ты настолько… секси… Ох, твои оргазмы… Выстрелила как из пушки. Я все… Теперь только на тебя… Пиздец, взрыв башки ты мне устроила, — выдыхал Громов, целуя меня под волосами.
Потом он перекатился на бок, прижался сзади.
— Отдыхай. Пять минут даю на то, чтобы ты пришла в себя, и продолжим… Мы подожжем эту кровать и спалим офис к чертям, но пока я твои сладкие отверстия все не помечу, мы не уйдем!
КАЗНИТЬ ИЛИ ПОМИЛОВАТЬ БОССА? :) ПИШЕМ В КОММЕНТАРИИ!
Глава 11
Громов
Если это сон, меня не буди
XOLIDAYBOY – Моя хулиганка
Перевернулся на другой бок, поискал рукой тело своей помощницы, ладонь легла на задницу.
— Зай-зайка моя, — вырвалось сонное.
Как дебил, честное слово.
Раньше презирал все эти словечки и считал их просто слащавыми, избитыми. Назвать женщину зайкой — признак дурновкусия.
Однако вот же он я — млеющий от того, как сам назвал Виолу своей зайкой, порно-зайка моя, аррр… Горячая. Съесть хочется. Впрочем, почему и… да?
Ладонь двинулась ниже…
Девушка послушно подставил попку, выгнулась.
Стоп…
Маловата будет попка-то!
У моей Виолы роскошный пышный зад, а это… это….
Открыл глаза и чуть не заорал: где я?
Чтоооо?!
Почему я не на работе, почему… почему…
Почему я у себя в квартире?
Рядом лежит голая девица, на полу — фантики от презервативов.
Обернулся — с другой стороны еще одна девица.
— Это что за… нахуй?
Услышав, что я проснулся, девицы двинулись ко мне будто синхронно, начали липнуть гладить. Рука той, что слева схватилась за эрегированный член.
Привет-привет, утренний стояк, чрезвычайно обострившийся от мыслей о Виоле.
Руки прочь, ты… Теперь это все, включая яйца, переполненные спермой, принадлежат только ей — моей порно-зайке!
Но сказать ничего не успел, дверь распахнулась, и в спальню бесцеремонно вплыла она — огонь моих чресел, мой внутренний грязный секретик, моя ожившая и сладкая фантазия.
В руках Виолы — ведерко.
В такие ведерки насыпают лед и хранят шампанское.
Виола бухнула ведерко на стол. Раздался тихий плеск, постукивание кубиков льда.
— Ааа, проснулись! — протянула она. — А я уже будить хотела. Не хочу прерывать ваш утренний марафон, — усмехнулась она, опустив взгляд на член, который легонько подрачивала шлюшка. — Но мы на работу опаздываем. Онлайн-встречу перенесли. Успеем, если поспешите! — добавила строго.
Я смотрел на нее и офигевал.
Еще вчера она явилась на работу снова в том образе, который много лет назад сразил меня наповал. Этакая сочная, шальная императрица в моей приемной.
Сегодня — снова безумно строгий образ.
Белая блузка с высоким воротником, черный корсет, красные брюки. На лице — минимум макияжа. Прическа строгая. В аккуратных ушках покачиваются серьги-крестики.
— Гром, собирайтесь! — нахмурилась Виола. — А вы, девочки, брысь! Брысь-брысь-брысь! — похлопала в ладоши. — Кто сбежит первой, та получит сто баксов бонусами. Отстающую больше никогда не закажем.
Девок как ветром сдуло.
— В душ! — скомандовала мне Виола. — Живо!
Я смотрел, как она расхаживала по моей спальне и привычным жестом распахнула шкаф, начала вынимать оттуда майку, трусы, носки.
Вела себя, словно хозяйка медной горы. Ох, блин… хозяйка моей горы…
Потом она обернулась и посмотрела на меня холодно:
— Не поняла, вы че сидите-то? Опоздать хотите? Или не проснулись еще? Так я вам сейчас помогу! — сказала она и вернулась к своему ведерку, окатив меня из него.
Аааа… Ууууу… Ыыыыы…
Меня окатило ледяной водой, лед посыпался на голову, грудь, все тело, будто конфетти.
В голове мгновенно просвежилось, даже зазвенело.
— К-к-к… Как ты? Я же помню… Ч-ч-черт… Ты чего так-к-кая холодная? Мы были вместе!
— В душ, Гром. В душ! Не заставляйте меня идти за вторым ведром! — отрезала Виола и фыркнула себе под нос. — Пережрал, боже! — закатила глаза. — Надо будет записать его к врачу. Это уже никуда не годится! Заливать шары перед ответственным днем так, что себя не помнить!
Я — в ахуй.
Полный.
В голове — каша сплошная!
Эй, что здесь творится?
Я помню, как мы в каморке моей трахались. Вернее, я ее трахал — сочную, жаркую, мою, блять, мою-мою… На член натягивал, прогибал, ох… Впитывал ее стоны!
В душ все-таки пошел, вернулся. На кровати разложены вещи. Оделся.
— На кухню. Завтрак на столе! — процокала каблуками Виола.
Ух, какая…
Вроде больше не одевается, как монашка, но в то же время так строго выглядит, у меня на нее жестко встал!
— Сначала вот это, — показала на таблетки. — Потом кофе, попьете на ходу! Выезжаем. Сядьте, я просушу ваши волосы.
Я сел послушно, все еще не понимая, что творится?
Что случилось?
— Виола, что вчера было? То есть… Я помню, как засыпал с тобой. У нас был секс, — повторил упрямо. — Но почему сегодня я проснулся с двумя шлюхами? У себя в квартире. Как это?!
Виола включила фен и направила мощный поток горячего воздуха мне на голову, нещадно проводя расческой по голове, царапая кожу.
— Готово! — сверилась с часами. — Поехали. Время поджимает!
— Виола, ты мне ответишь?
Потянулся к ее руке, она увела ее в сторону и отбрила меня холодным взглядом.
— О том, что было вчера, поговорим по дороге. Я поведу.
— Байк?
— Какой, к черту, байк? — спросила раздраженно. — Я поведу свой джип, а вы сядете рядом, будете пить кофе и слушать, ясно? А еще вспоминать, действительно, важное, то есть свои работы, а не изливать свои грязные фантазии вслух!
Я опешил.
Ох, черт…
Но в то же время у меня еще сильнее встал.
Это же просто мучение какое-то.
В штанах такой кол, на нем провернуть бы пару раз горячую, сочную дырочку, как у Виолы.
***
Едва тронулись с места, как Виола заявила.
— Я запишу вас к врачу, пройдете обследование. В том числе, пойдете к психологу.
— Зачем? Ты так и не ответила, что произошло? Почему я дома оказался?
— Домой отвезла вас я. Шлюх вы заказать попросили сами. Все, как всегда, — пожала плечами.
— То есть ты меня бросила к этим шлюхам? Невменяемым… Нет, что-то не то…
Моя рука потянулась к ее бедру.
— Моя зай… — не договорил и взвыл. — Ааааа…. Аааааа! Аааа… Это это? Чем ты меня ударила?
— Металлический штангенциркуль. В следующий раз, пальцы вам переломаю! — цыкнула Виола. — Говорю же, расскажу, что было. Какого черта вы ко мне лезете? Со своими шлюхами перепутали? Вот об этом как раз я и говорю… Нажрались до скотского состояния.
— Нет! — заупрямился. — Я все помню. Помню, как ты услышала один разговор и обиделась. На следующий день пришла вся такая… — аж в глотке дыхание сперло. — Такая секси, что вечером я не выдержал, и…
— И отправились к себе в каморку заливать шары спиртным. Бухали вы, Гром, беспробудно всю ночь. Я решила отвезти вас домой и дать проспаться.
— Что?
— То.
— А как же секс?
Виола посмотрела на меня бегло:
— Какой секс?
— Наш секс. Наш с тобой секс.
— Оскорбления моих профессиональных качеств — были. Обсуждения моего внешнего вида — были, — кивнула она. — Мой глупый перфоманс тоже был.
— Иииии… Ииии… Что было еще?
— И ваше беспробудное пьянство — тоже. Не верите? У охранника спросите. Он помогал вас тащить от офиса к машине, от машины до квартиры.
Я опешил.
— Нет. Нет же…
— Да. Да же, — передразнила Виола. — Все, завязывайте пить, как верблюд на водопое. Ваш образ жизни вызывает опасения. Слишком хаотично и нестабильно живете. Живя так, можете и приступ схватить не в сорок, но уже в тридцать пять.
В голове вертелось всякое, но я спросил самое глупое:
— Ты будешь по мне скучать? Если я вдруг откину копыта?
— Буду скучать, конечно. Кто мне еще такие денежки заплатит, как вы? Помните, что обещали?
— Нет, — похолодел я.
— Зарплату поднять в три раза. Плюс премия в конце каждого квартала! Отпуск — минимум сорок два дня. И приказ подписали. Как думаете, куда в отпуск? На Бали? Ни разу не видела это сказочное Бали!
— Что я сделал?! — голос сорвался на шепот. — Приказ тебе подписал?
— Вы-вы. Все бумаги у меня на столе.
— Но я же… Я же… Ничего не помню!
— Кроме своих бредовых фантазий о том, как трахали порно-зайку? — спросила ехидно. — До чего же низкая и пошлая, скучная у вас фантазия… Зайка. Надо же. Я всегда думала, что вы и трахаетесь гениально, ан нет… Видимо, наличие гениального ума никак не отражается на качестве секса и поведении.
— То есть ты подтверждаешь! Секс у нас был.
— Был, конечно. Судя по всему, был. Исключительно в вашей голове, Гром. Мы приехали. Кофе допили? Нет… Ваши проблемы! Поспешим. Пять минут до начала…
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Глава 12
Глава 12
Громов
Примчались в офис, Виола сразу же усадила меня на рабочее кресло, сунула под нос подготовленную краткую выжимку для переговоров с главным технологом нового завода, который мы собирались купить.
Нужно было обсудить технические детали и имеющиеся возможности, несколько важных нюансов. Мозг с какой-то радостью и видимым облегчением погрузился в знакомую работу.
Тут все привычно, понятно и доступно логике.
Не отвлекся ни разу. Только под конец встречи я заметил, как Виола впустила в мой кабинет двух рослых мужчин в рабочих робах.
— Тихо, парни, не шуметь! Двери широкие, вынесете без проблем.
Так, что это они выносить собрались.
Я заерзал на кресле нетерпеливо, когда рабочие направились в сторону моей каморки.
Виола перевела на меня взгляд, улыбнулась и показала: вперед-вперед, болтайте, мол! Потом она постучала пальцем по часикам на запястье: мол, время!
Подплыла и в ворохе бумаг на моем столе выудила ту самую, первую, тезисную, пробежалась ноготком по пунктам.
Пока переводчик переводил китайцу мои последние слова, я следил за пальчиком, скользящим по строчкам.
Он будто не по бумаге медленно скользил, но по моему члену. Сверху вниз, каждый сантиметр исследуя.
Потом Виола перевернула листок и снова повела пальчиком.
Пытка фантазией продолжилась, к ней добавился запах ее духов — сегодня что-то легкое, водное, с трудом различимое, как будто чистый воздух с ароматом моря.
— Не забудьте вот это, — ткнула пальцем Виола.
Я чуть не застонал. У меня где-то внутри все екнуло и дрогнуло, завибрировало — я перенес ее жесты в мысленные прикосновения на себя, и млел, покрываясь приятным жаром с мурашками.
Потом она подлила мне воды и отвлеклась на рабочих, которые… вынесли из каморки мою кушетку.
Я извинился перед собеседниками и отключил микрофон, отвлекшись.
Моя кушетка. Наш недавний траходром.
Виола утверждала, что я просто перепил, но я… я чувствовал, что здесь что-то не так.
Не мог я броситься просто равнодушно бухать и… все.
— Почему они выносят мебель? — поинтересовался я.
Рабочие застыли, переглянулись.
— Не надо, что ли? — поинтересовался один.
— Несите, ребят, несите! Не отвлекайтесь, вам еще точно такую же заносить! — скомандовала Виола.
— Объясни, что происходит! — потребовал я.
— Не при людях же громогласно заявлять, что вы ту кушетку банально напрочь испортили.
— Как?
— Залили спиртным, — не моргнув глазом, ответила Виола. — Запашок чувствуете?
Мда, потянуло спиртным.
— Уснули с бутылкой, и все под себя. На кушетку. Не просохнет, придется отвезти на химчистку. Там несъемная обивка, матрас может и не пережить. Заказала вам точь-в-точь такую же, только усовершенствованную. Вам понравится, Гром.
— Гром. Не Клим Саныч? — вспомнил. — Ты меня так называла.
— Вы терпеть не можете свое имя. Любую из его форм. Так?
— Так.
Вроде бы…
Теперь я уже ни в чем не был уверен.
Помнил только, что мне нравилось, как она стонала, всхлипывала, трепыхалась подо мной. Я до сих пор помню, как ее бедра дрожали, с каким влажным и сочным звуком мои бедра шлепались об ее тело.
Член встал тверже гранита.
— Давайте вы закончите переговоры? Партнеры ждут. Потом нам еще с докладом в главный офис. Гордей с Ростиславом ждут. Опаздывать не стоит, у Ростислава плотное расписание.
— Что? Откуда ты знаешь? — зацепился я.
— Обсудила это с его ассистентом. У Гордея, кстати, тоже все забито. Просто он более лояльно относится к вашему характеру, чем Ростислав. Предложение взять именно этот завод — весьма спорное, и Скрудж Мак-Дак будет искать минусы в любом из ваших доводов. Грубо говоря, по мелочам станет придираться. Поэтому вам важно не дать ему ни малейшего шанса усомниться в верности своей идеи.
— Скрудж Мак-Дак? — улыбнулся.
— Вы сами так любите называть Ростислава Дубинина, когда речь касается крупных и сомнительных вложений. Теперь давайте мы включим ваш микрофон, и…
Для того, чтобы включить микрофон, Виола наклонилась немного и попала в кадр. Улыбнувшись, извинилась по-китайски, снова передала слово мне.
***
Рабочие тем временем занесли новую кушетку. Сразу после переговоров я прошел в каморку. Присел на новую мебель.
— Нравится? — улыбнулась заглянувшая Виола.
Я прилег.
— Нет. Не нравится.
— Почему? Что за глупые капризы? Здесь и матрас ортопедический, и обивка обновленная, натуральная, не синтетика, и…
— И это не та кушетка. Где мое любимое продавленное место? Где оно? — я поерзал задницей.
— Поверьте, сегодня ваш зад покапризничает, но уже завтра весь ваш позвоночник скажет вам спасибо!
— Все равно не то.
Я сел, покрутил головой.
В памяти живо встали события вчерашней ночи.
Так живо. Ярко. Сочно.
Я ее трахал. Трахал…
Трахал так, как давно следовало это сделать.
Когда-то в прошлом я решил, что Виола будет для меня ценнее, как помощница, чем девочка для траха. Хоть она мне понравилась тогда… Пиздецки зверски.
Но мешать работу и секс было бы чревато нехорошими последствиями.
Я решил оставить Виолу при себе, но с рядом условий.
Она согласилась. И, казалось, даже чрезмерно яркий образ, вызывающая сексуальность из памяти как стерлись.
Тем более, своей цели я достиг. Виола была рядом. Всегда… Мне нравилось, как она делала мою жизнь уютнее, а работу — слаженнее.
Отпустить ее? Значит, позволить хаосу победить.
Еще вчера, обидевшись на услышанный разговор, Виола ворвалась в офис в дерзком секси-образе, и меня понесло, я сорвался. Сорвался в нее. Побывал в ее тугой, жаркой киске.
Я помню, все помню, помню, как ткнулся концом между ягодиц, взорвался оргазмом и размазал сперму…
Краткий отдых.
Снова секс.
Вынудил Виолу сесть сверху, она почему-то не очень хотела. Ох, ломалась моя порно-зайка, зато потом, как присела, как ощутила всю прелесть нахождения на члене, влюбленном в ее тело, задвигалась сама.
Я держал ее за пышные ягодицы, кусал, лизал грудь, катал во рту соски. Потом я скользнул пальцем в ее заднюю дырочку под громкие протесты Виолы, но трахал ее пальцами и двигался членом. Трахал ее с двух сторон, и она кончала, кончала…
Кончала!
Этого не забыть.
И это точно мне не приснилось!
Клянусь, готов отдать руку на отсечение.
— Гром, собирайтесь! Вредничать по поводу новой кушетки и страдать о старой будете позднее. Нам нужно успеть в главный офис. Вы, главное, помните, что перемены — это всегда к лучшему.
— У тебя родинка под левой ягодицей, — внезапно сказал я.
Рассмотрел, когда снова поставил ее на четвереньки и отшлепал сочную попку так, что ладонь ныла.
Улыбка Виолы на миг дрогнула.
— Как погляжу, вы хотите опоздать и провалить встречу со своими партнерами по бизнесу. Поспешим…
Родинка у тебя есть, подумал я. Есть, и я ее обязательно увижу!
Ты очень старательно водишь меня за нос и дуришь, но я уверен: секс был.
Точка.
И очень скоро я это докажу. Более того, буду брать тебя снова и снова, и снова…
Как будем завоевывать хитрую порно-зайку, дорогие? Ниже визуал! Как вам наша горячая секси-парочка? :) Пишите в комментарии - тык!
Глава 13
Глава 13
Громов
Вышли, спустились, направились к главному корпусу. Я впитывал звуки, запахи нового дня, но мыслями еще варился в соку, в бурлящем соку влажной киски. Такой нежной, горячей, отзывчивой.
Мой член в ней ходил, как по маслу, только в начале было небольшое сопротивление, и…
— Нет, все-таки у нас с тобой был секс. Сама посуди, откуда бы я знал про твою родинку?
— Предлагаете мне снять брюки и встать раком? Вот еще…
Встать раком, мммм…
Моя порно-зайка умеет завести одним предложением.
— Не так грубо. Просто покажи! — потребовал я.
Виола округлила глаза возмущенно.
— Отстаньте со своими навязчивыми фантазиями! Включайтесь в реальность! Мерзликин на месте. Дубинин немного опаздывает! — возбужденно прошептала Виола. — Это нам на руку. У вас есть время обаять Мерзликина своей идеей. Он к вам хорошо расположен, лучше, чем Дубинин. Используйте это. Напирайте на сильные стороны…
Виола подхватила меня под локоть и шептала, шептала мне это, пока приближались к залу для конференций.
— Презентация у меня, все будет хорошо!
Замерли у самых дверей, Виола поправила узел моего галстука, который сама же сегодня выбрала.
— Выглядите замечательно, чуть больше напористости во взгляде. Ну же… Покажите увлеченного Громова!
Я бы показал тебе другого Громова. Того, который точно знает, что секс был, и что, кажется, кое-кто пытается водить меня за нос.
Чем быстрее освобожусь на сегодня, тем быстрее смогу проверить….
Камеры!
Вот что мне поможет!
— То, то надо! — обрадовалась Виола. — Вперед!
— Постой… — обхватил ее за локоть. — Ты так болеешь… за это все. За мои идеи, за все… Это… Рабочее?
— Это профессиональное, — согласилась она и кивнула. — И, не стану скрывать, та часть меня, которая влюблена в то же, чем увлечены вы, получает просто оргазмическое удовольствие, когда все получается и делается так, как задумывалось!.
Оргазмическое удовольствие, значит.
Если она и хотела сделать так, чтобы я не думал о сексе, то выбрала не те слова. Я же теперь еще больше стану хотеть взять Виолу на своем столе после того, как сделаю что-то правильно, верно, блестяще. Ох, блять, и, если ее это тоже заводит, просто взять, усадить красавицу на стол и раздвинуть ее ножки, встав между ними.
Возможно, даже отлизать ей, наслаждаясь тем, как она станет извиваться и царапать мою голову своими ногтями.
Так-так-так…
В голове замелькали картинки.
Было ли что-то из оральных ласк? Нет, кажется…
Нет, точно не было! Я был слишком одержим идеей утолить собственный голод. Она тоже получила удовольствие, но, увы, вынужден признать, что я был не самым внимательным и нежным любовником!
— У нас не было куни. Но я хочу это исправить… — добавил я.
Виола смутилась, отступила на шаг. Потом она собралась и пощелкала пальцами:
— Работа, Гром. Работа. Или в жопу полугодовые переговоры и поиски. Подумайте не только о себе, подумайте и о других — тоже! Представляете, сколько я всего перелопатила?! И китайцы… Они тоже ждут ответа!
Глядя, как Виола возмутилась, я сделал шаг к ней, обхватил за талию и сам повел в кабинет для переговоров.
— Не бойся, я буду на высоте. И на работе, и в постели с тобой. Кажется, ты приглашала меня на вечерний просмотр своих нескромных трусиков? Я принимаю приглашение. Приду сегодня.
***
Виола
“Кажется, ты приглашала меня на вечерний просмотр своих нескромных трусиков? Я принимаю приглашение. Приду сегодня…”
Слова Громова звенели на повторе внутри моей головы, носились по кругу!
Я, что, действительно приглашала босс на просмотр своих трусиков?
Не припомню такого, но…
— Как же тогда выглядит… неофициально?
— Вы можете заглянуть ко мне на бокал вина вечером, я вам покажу!
О, черт! А вот это, действительно, сказала я сама.
Сказала, и… даже не думала, что мои слова сыграют против меня.
Кажется, я вообще ничем не думала, когда вела себя так, как вчера — накрасилась, оделась ярко и сексуально.
В моей голове держалась только одна мысль — показать Громову, как он во мне ошибался, уязвить его за требования, которые он сам же и выставил. Я всего лишь следовала им, была верна этому требовательному и капризному монстру.
Хотела щелкнуть босса по носу, а он меня за это… насадил на свой ствол! Крутил, вертел… Трахал, как хотел!
Надо было сосредоточиться на переговорах, которые начались.
Все, о Громове и его ужасно вызывающем поведении я буду думать позднее.
И вообще, он должен поверить в то, что перепил и уснул. Я на славу постаралась замести следы, чтобы сделать вид, будто ничего между нами не было! После нескольких бурных заходов Громов предложил выпить, и я добавила немного снотворного ему в бокал.
Вырубился моментально, спал, как младенец.
Я действовала быстро и четко — умылась сама, обтерла Громова, одела его и полили виски и его, и кушетку, чтобы создать видимость, будто он напился до свинского состояния. Потом кое-как оделась, натянула поверх одежды рабочий халат, который не так давно предлагал мне Громов.
Потом попросила охранника мне помочь: дело было далеко за полночь. Охранник относился ко мне хорошо, тем более, просьба касалась нашего босса — доставить его домой.
Потом просто — раздела, расставила еще выпивки, отправила заказ на девочек с телефона Громова.
Мне казалось, что сделанного должно было хватить, чтобы ввести в заблуждение мужчину.
Плюс я вела себя уверенно, сухо, профессионально.
— Виола, поставишь презентацию? — вернул меня к реальности голос Громова, предельно вежливый, теплый, как парное молоко.
Ох, не к добру это…
Моя попа предательски сжалась, и я допустила ошибку.
Кажется, впервые за все своей работы на Громова я включила не ту презентацию, кликнула по соседней иконке, открывая прежне сделанную работу.
Хорошо, что изображение с ноутбука было еще не выведено на большой экран в зале.
Оплошность — маленькая, заминка — секундная.
Никто из партнеров компании на это внимания не обратил.
Никто, кроме… Громова.
Его и без того темный взгляд потемнел еще сильнее, и в глубине замерцали огоньки.
Он ничем, кроме изменившегося взгляда, не выдал, что заметил мою ошибку. Но я знала Громова настолько хорошо, что сразу же заметила это…
Ой, не к добру!
Надо что-то делать, пока Громов не развел бурную деятельность…
Глава 14
Глава 14
Громов
Краем глаза я наблюдал за Виолой.
Отметил кое-какие детали, нюансы.
Охотник внутри меня встал на дыбы, зверь добычу почуял и не хотел бросать след.
Признак первый — Виола допустила ошибку. Из-за волнения.
Чего за ней никогда не наблюдалось.
Дзынь-дзынь, это точно из-за того, что ей было что скрывать от меня!
Признак второй — Виола почти перестала на меня смотреть. Вообще.
Раньше не было такого, чтобы при каждом пересечении взглядов она смущенно в сторону отводила свой взгляд и держалась так подчеркнуто вежливо. Еще и старательно возводила между нами стену своим поведением и упорным давлением на работу.
Черт побери, раньше в этом необходимости не было.
Работа — наша с ней привычная среда, как вода для рыбок.
И что же это мы так нервничаем, а?
О, неспроста моя порно-зайка трусливо поджала свой хвостик и старательно держала попку от меня в стороне, не касалась даже случайно.
Я же нарочно поступал иначе.
Забрасывал руку на спинку ее кресла, тянулся к карандашам или к ручкам — исключительно к тем, что были у нее в руках — и точка.
Задевал пальцами, плечом, грудью.
Наверное, слишком часто.
Потому что Дубинин не выдержал, протянул свою длинную медвежью лапу и пнул меня под столом.
Еще и сообщение сбросил.
Дубинин: “Ты че как кобель на сучку прыгаешь?”
Я ответил ему мгновенно.
Гром: “Не роняй слюни. Тебе на эту сучку залезть не светит. Понял?”
Дубинин: “Уверен?”
Гром: “100 проц. Без погрешностей!”
Дубинин: “Я бы не был так уверен. Ее крутой зад и большие титьки в моих ладонях смотрелись бы куда гармоничнее, чем в твоих паучьих лапках!”
Гром: “Охуел?”
Дубинин: “Ты как паук сегодня вокруг своей помощницы. Только муха тебе не зубам!”
Гром: “Интересно, с чего вдруг такая уверенность?”
Дубинин: “Ты по шлюхам спец. За нормальными девушками ухлестывать не способен. А я… Наоборот. Из любой целки-скромницы тааакую штучку могу сделать!”
Гром: “Виола не из таких. Она под меня заточена. Под мой член уже настроенная!”
Дубинин: “Не пизди!”
Гром: “Клянусь, что я ее чпокнул хорошенько. Натянул, как следует. Выдрал…”
Дубинин: “Если только в своих мечтах, ЛОЛ!”
Что это за…
Внутри тренькнуло.
Так… И этот туда же — про мечты!
Мне срочно нужно проверить камеры.
Все, до единой.
Не заодно ли Дубина с Виолой.
Может быть, они вдвоем меня дурачат и нарочно убеждают, будто секса не было.
Но я… уверен… был секс.
Был и будет.
Внезапно раздался хлопок.
Я и Дубинин синхронно повернули головы в сторону Гордея, со стороны которого донесся этот хлопок. Он поднял папку и шлепнул ее об стол, чтобы привлечь наше внимание.
— Девочки, вы закончили чатиться? — спросил Мерзликин с холодной улыбкой и неодобрительно посмотрел на каждого из нас. — В расписание не уложусь, пошлю на хрен идею каждого из вас. И твою, — ткнул в меня пальцем. — И твою — тоже! — кивнул на Дубину. — Работаем. Виола, крути шарманку. То есть презентацию. Гром, тебе слово. Дубина, не умничай, пока Гром не закончит доклад.
Я закрыл переписку и на всякий удалил, чтобы Виола даже случайно это не прочла.
Мало ли…
Она иногда и на мои сообщения в телефоне отвечает, и пароли знает!
Может и заглянуть.
Вот уж нет!
Она за прошлые оговорки мне такую головомойку устроила, такой взрыв, что я до сих пор ищу следы по крошкам и вспоминаю события прошлой ночи.
Восстанавливал их понемногу и еще больше сатанел от воспоминаний.
Мой бедный член… Он рыдал смазкой от желания быть пристроенным в гостеприимную, горячую, влажную, но чертовски тесную киску.
Моя порно-зайка с самой вкусной дырочкой, что я имел…
Кажется, собрание прошло гладко. Виола начала собираться. Я ел ее глазами и был готов идти следом.
— Гром, задержись, — попросил Гордей. — Дубина, свободен!
И, блять, конечно, Дубина вышел следом за Виолой, пристроился к ней сбоку, подстроился под шаг.
Я даже на расстоянии ощутил его настроение — перехватить мою порно-зайку и уложить в койку.
На спор…
Чтоб тебя, Дубина! Какого хрена ты влезаешь?
Скучно жить стало, что ли?! Так найди очередную хорошенькую девственницу и развращай в свое удовольствие, чертов любитель невинных дырок.
***
Виола
Насилу отбилась от пристального внимания Ростислава Дубинина…
Еще немного и думала, просто дам портфелем с бумагами ему в пах, чтобы немного остыл и отстал, задолбать лить пошлый елей в мои уши!
Откровенно говоря, мне даже пошло-матерные комплименты собственной киске в исполнении Грома понравились гораздо больше, чем эти обыденные “ах, ты прекрасна, я потерял покой…”
И прочее, прочее, прочее на бла-бла языке.
Убедившись, что в приемной нет никого, кроме меня, я набрала номер подруги, которая была в курсе моей аферы.
— Марфа, мне кажется, генеральный что-то заподозрил… — шепнула я подруге, позвонив ей после совещания с директорами.
— Что такое? — зевнула подруга.
— Ты спала?
— Сморило после двух бокалов просекко на завтрак, настроение работать пропало, решила снова поспать! — отозвалась моя подруга, которая могла себе позволить свободный график.
Не вкалывать 24/7 на самодура Громова, как я.
— А не рановато для просекко?
— И кто мне запретит?
— Боже, и то верно.
— Так что у тебя с боссом?
— Странно на меня смотрит, липнет, трется… И у него встал, — поделилась совсем тихо, обмахнувшись папкой. — Конкретно встал.
— Пощупала?
— Там и щупать не нужно. Боже, у него такие узкие брюки, все ужасно видно и бесстыдно. Озабоченный. К тому же с таким конским хером… В общем, все наглядно. Марфа, что мне делать? — запаниковала я немного.
— Он был плох, да? — зевнула подруга.
— Напротив! Секс был хороший. Грубый, жесткий, да… Но оргазмы были, — ответила честно. — Даже несмотря на…
— Несмотря на что?
— Несмотря на то, что он все-таки стал моим первым.
— Ах… Чтооооо? — поперхнулась подруга. — Как?! А как же этот твой качок… который на красном хаммере? Ты же с ним давно встречалась, рассказывала о классном сексе.
— По телефону, да. Лить в уши он умел. Но в реальности… Короче, мне было стремно признаваться, но он ппц какой короткоствольный скорострел.
— Да лааадно! Что, прям так?
— Прям так, ага! — призналась я. — Ты только представь. Он здоровый, как бык, и яйца такие же, а член… Просто короткий и толстый огурчик. Ладно, не в размере дело. Он много раз кончал, едва протискивался между моих складочек. Один раз почти-почти получилось…
— И?
— Его рекорд — минута. Минута попыток пристроить член. Потом короткое “ааагрх…” и все…
Марфа неприлично громко рассмеялась.
— Боже, вот это анекдот. Ты его кинула, да?
— Конечно, да. Он улетел лечить свои проблемы за границу.
— Так, значит, Громов тебя распечатал. Вскрыл вакуумную упаковку… И тебе понравилось. Почему не дашь ему снова?
— Что?
— То, — ухмыльнулась Марфа. — Используй его по полной, детка. Пусть хорошенько обработает твою дикую и почти не вспаханную вагину… Что ты теряешь? Ничего! Просигналь ему: согласна на секс, но только на своих условиях. И все.
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Глава 15
Глава 15
Громов
Подслушивать нехорошо.
Априори.
Но, услышав краем уха кое-что интересное, я не мог не подслушать дальше. Виола разговаривала с кем-то по телефону, и я напрягся за дверью.
— Ладно, не в размере дело!
Ого… Вот это тема.
Неужели Виола обсуждала меня? Спалилась моя зайка, ох, как спалилась!
— Он много раз кончал, едва протискивался между моих складочек. Один раз почти-почти получилось… — продолжила Виола.
Чтоооо?!
Нет, затряс головой.
Что за бред. Вранье! Стопроцентное…
Непродолжительная пауза.
— Его рекорд — минута. Минута попыток пристроить член. Потом короткое “агрх…” и все… — уверенно произнесла Виола.
Я опешил на миг и отступил от двери.
Не понял. Это что… такой стеб?
Или Виола нарочно говорила так, зная, что я подслушиваю ее разговор?
Минута, значит… Нихера себе у тебя со временем на “вы”!
Я стер пальцами испарину, выступившую на висках, вышел в коридор, наполнил у кулера два стаканчика холодной воды и осушил их махом.
Минута.
Ох, я тебе сегодня такую минуту устрою.
Снова подошел к двери, меня туда влекло.
— Не хватает еще стать его дыркой для снятия напряжения. Именно с такой просьбой он ко мне и завалился! — с чувством произнесла Виола.
Теперь я убедился, что разговор был обо мне. Ведь именно с просьбой помочь снять напряжение я пристал к Виоле.
Но, постой, красавица…. О какой жалкой минуте ты говорила?
Я просто обязан доказать обратное.
Я тебе таймер заведу, вредина. Заведу и ткну в лицо, чтобы ты поняла, как изумительно долго, вкусно и чувственно я могу долбить твою дырочку. Все твои дырочки…
Все! Больше ждать не стал.
Я рывком распахнул дверь в приемную. Виола аж подпрыгнула на месте, выронила телефон под стол и нагнулась за ним.
Пока она выпрямилась, я уже оказался за ее спиной, опустил одну ладонь на спинку кресла, вторую — на стол.
— Открой-ка, милая зайка, мне записи с камер. Вчерашние. Посмотрим их вместе… — попросил я.
— Вот, пожалуйста, — немного дрожащим голосом ответила Виола.
— Не те. Другие. Те, что пишут в приемной.
— Секундочку… — клацала по клавишам. — Хмм… Странное!
— В чем дело?
— Сбой. Вчера произошел какой-то сбой. Камеры не писали, — соврала моя искусительница.
Но я стоял близко-близко и ощущал, как изменилась температура ее тела, как задрожали крылья носика, как все-все в ней изменилось, напряглось…
Словом, врала моя порно-зайка!
Доступ к внутренним камерам есть только у меня и у нее. Точка…
Вот и доказательства. Других не надо.
Хотя… Я в работе дотошный и еще кое-что могу проверить.
Бред, конечно, но все же…
Проверю!
— Это все? — спросила Виола, вытянувшись по струнке.
Я выпрямился, отошел. Она расслабилась.
Поймав это мгновение, я быстро скользнул к ней и обнял за плечи, пальцами приподнял прядь светлых волос, выбившихся из прически и пристроил свои губы за ее ушко.
Пахло сладко, влажно, пряно у самой линии роста волос.
— Громов… — голос Виолы сел.
— Что, зайка моя? — шепнул, прижавшись губами, медленно скользнул языком по коже, собирая вкус.
Вверх, за ушком, вниз по шее, снова вверх, обхватив мочку.
Двигал языком по ней, крепко сжав пальцами плечо Виолы, потом шепнул в ушко:
— Готовь свою пилоточку, Виола. Чтобы ни одного волоска. Люблю гладких девочек. Буду лизать тебя до полного изнеможения. Долго-долго…
Виола поерзала.
— Это харассмент. Я буду жаловаться.
— Как я уже говорил, хер мне на харассмент. Я все помню, и тебе меня не удалось ввести в заблуждение. Хотя вынужден признать, поначалу ты хорошо сбила меня с толку. Я растерялся ненадолго. Но собрался. Понял, что к чему. Знаешь, как?
— Не понимаю, о чем вы!
— ПРЕКРРРАТИ! — рявкнул, ударив кулаком по столу так сильно, что моноблок зашатался, подпрыгнули все канцелярские принадлежности.
— Прекрати, — добавил тише. — Я все стерплю. Все, кроме лжи. Ты же моя незаменимая, знаешь? И от тебя я лжи не потерплю. Поэтому… Не ломайся, Виола. У нас был секс. Я тебя хочу снова… Хочу восполнить пробелы.
— Пробелы, значит? — спросила она дрожащим голосом и зацокала ноготками по столу. — Пробелы, ха… А как насчет того… Того….
Ее полная грудь заколыхалась так сильно, ох, блять… Ее титьки грозили порвать блузку, а я был не против, чтобы ее титьки так колыхались возле моего лица, развернул ее к себе лицом и прижался между сисек, стиснул их обеими ладонями.
— Ммм… Блять, да… Да… Я их помню… Я их лизал, кусал! — скользнул ртом по блузке.
— Гром, черт бы вас побрал, не слюнявьте мою одежду! — отпихнула за плечи.
— Уже поздно.
На блузке виднелось влажное пятно, и сосочек под ним торчал отчетливым бугорком.
— Вот это… Мое, ска!
— Обалдеть. Непробиваемый!
Виола сложила руки под грудью, посмотрела на меня с вызовом.
— Так, значит, да?
— Да-да… — закивал, как китайский болванчик.
— Только, получив секс, останете?
Вообще — нет. Не отстану.
Никак не отстану.
Но Виола шла со мной на хитрость и пора отплатить ей тем же.
— Отстану. Пересечемся еще разочек в постели, я сделаю то, что всегда делаю всем своим женщинам, и можешь быть свободна.
Я даже поклонился.
— Хоть в отпуск. Главное, на конференции появись — и все.
— Значит, один раз?
— Один раз, — кивнул. — Все. Аллес.
— Но только на моих условиях! — гордо заявила она.
— Договорились! Приду сегодня! Пока буду у себя! — двинулся в сторону своего кабинета.
— По-по-постойте… Я еще не готова. Это вообще… Нет, мы же договорились, на моих условиях!
— А что не так с сегодняшним днем? — поинтересовался я. — Твои месячные наступят через неделю.
Виола покраснела.
— Откуда вы это знаете?
— Не важно. Знаю, и все. Так что с сегодняшним днем? Хотя нет, постой. Важный рабочий момент. Во сколько раз я тебе зарплату поднял? В три раза плюс отпуск сорок два дня? — спросил быстро, сбивая с толку.
— Да, все так. Вот приказ, вот ваша подпись — настоящая.
— Ай-яй-яй, врушка! Мне ли не знать, как виртуозно ты в крайнем случае за меня расписываешься, Виола? Впрочем, я готов закрыть на это глаза! Если не будет отстрочки. Если же ты сегодня от секса отказываешься, то заплатишь за свою гребеаную отсрочку втрое.
— То есть… Три дня?
— Ага и плюс сорок два дня. Или нет… Лучше сорок два дня умножаем втрое! — протянул я. — Даааа… Или будет тебе гадкая запись в характеристике о том, что ты с подписями химичишь… — добавил небрежно.
— Это… Это низкий, грязный, гадкий шантаж!
— Повтори еще раз слово грязный и низкий? У меня крепче встает… и да, сегодня тебе ждет оооочень низкий и очень грязный поцелуй. Такой, какой хотя бы один раз в жизни должна получить любая девушка… — подмигнул, Виола совсем раскраснелась.
Теперь оба соска торчали вызывающе.
— И трусики намокли… Сегодня какого цвета?
— Узнаете вечером, — ответила. — Один раз — и все.
***
Вечером я был, как штык. И в прямом, и в переносном…
В точности у дверей квартиры Виолы.
Зачем-то взял цветы-вино-конфеты. Позвонил, сглотнул вязкую слюну…
Открывай, открывай же…
Меня немного вело из стороны в сторону от предвкушения.
Шаги за дверью замерли, она открыла.
Я был вынужден придерживать пальцами член через ширинку джинсов. Потому что Виола открыла дверь в черном блестящем халате.
На голое тело.
Ее грудь низко покачивалась в разрезе.
Я быстро вошел в квартиру и захлопнул дверь, набычившись по сторонам, чтобы больше никто не увидел!
Цветы-вино-конфеты — на комод. Подождут. Не до них!
— Охре… Оху… Короче, тебе пиздеееееец! — ответил скороговоркой и потянулся к Виоле.
— У вас время до полуночи! — лег на мои губы ее палец.
Я взял его в рот, начал сосать, пока собственные пальцы умело развязывали узелок на ее порно-халате…
До полуночи? Ха! Наивная…
Глава 16
Глава 16
Громов
— Иди ко мне! — шепнул, опустившись на пуф.
Теперь Виола была выше меня, и мои руки могли блуждать по ее телу, сколько мне хочется.Блуждать, блудить в свое удовольствие.
Развязав халат, я мгновенно запустил под него руки.
— Ахуеть, завидую. Себе завидую… Какие доечки! Просто шик…
В пупке Виолы красовался пирсинг с аметистовым камушком. Ее подтянутый пресс поднимался и опускался, и…
На ней не было трусиков.
Мой взгляд уперся в небольшой, аккуратный пушок чуть выше выбритой наголо пилоточки.
— ммм… Ооо… Ааа….
Кажется, я потерял дар речи, просто осоловел от открывшегося вида и не знал, как выразить свои впечатления, как облечь восхищение в форму слов. Они казались слишком блеклыми на фоне яркой, сексуальной Виолы.
— Иди ко мне… моя…
Я обхватил ее за талию и придвинул к себе, спустил халат по плечам.
Ладони легли на сиськи, крупные соски молили о прикосновениях.
Едва я скрутил тугие вершинки, между фалангами пальцев, с губ Виолы сорвался стон. На плечи легли ее тонкие, длинные пальцы с острыми коготками.
Я начал ласкать пальцами соски, она постанывала и чем интенсивнее я касался ее груди, тем сильнее она запускала ногти мне под кожу.
Кажется, к утру я буду весь исполосован ее ногтями…
Но какой же кайф!
В воздухе пахло возбуждением — влажный, женский аромат.
— Ебать. Ебать не переебать!
— Боже, закройте свой грязный рот.
— Сейчас закрою! — ухмыльнулся, обхватив колено Виолы.
Я сполз по пуфу еще немного ниже, чтобы было удобнее. Потянув колено к себе, я забросил ножку Виолы на плечо, открыв ее перед собой целиком. Мое лицо оказалось прямо напротив ее киски.
— Сладкая дырочка… Сколько раз в ней побывал мой член? Трудился без устали. Ты такая припухшая, покрасневшая… Ох, и влажная.
Я ласково коснулся пальцами клитора, который вызывающе молил о ласке. Виола дернулась, простонав.
— Ну что ты, порно-зайка, за слова нужно отвечать. Давай сюда свою влажную киску… Вот так… Вот так, да! Да, блять… Мой кусочек… — рыкнул, отвесив поцелуй в бедро, потом в другое. — И это — мой… И это… В особенности! — заявил, накрыв рот клитор.
Я взял его в рот, медленно облизал, прежде чем начать сосать.
Виола извивалась, крепче схватилась одной рукой за стену. Пальцы второй руки она запустила в мои волосы.
Мой язык и губы порхали вокруг напряженной точки, лаская.
Я смаковал возбужденный комочек, изо рта Виолы вырывались стоны.
Громче и откровенее.
Подключив к ласкам пальцы второй руки, прошелся по кругу влажной дырочки, собирая смазку.
— Гром… Гром… Ааааа… Осторожнее!
— А что такое? Думаешь, я обижу? Тебе понравится, обещаю.
Пальцы утопали в смазке. Я снова занял рот делом, медленно ввел два пальца внутрь. Виола дрогнула и двинула бедрами, как бы насаживаясь, в то же время стремясь уйти от моих пальцев.
— Иди сюда, сладкая… Сахарная моя… Трахаться будем…
Пальцы снова с хлюпом вонзились в мякоть. Я принялся двигать ими интенсивнее, услышав, как изменилась тональность и звуки стонов. Громче, соблазнительнее, ниже.
— Вот здесь, даа… Да… Продолжайте!
Виола подтолкнула ладонью мой затылок к себе.
— Давай на ты, порно-зайка…
— Еще раз так меня назовите, и я…
— Буду-буду называть! — куснул за клитор, сжал между зубами, продолжил трахать пальцами быстрее и жестче. — И тебе понравится! — отпустил, и Виола простонала.
— Клиииим…
Ох, меня будто молнией шарахнуло. Так неожиданно сладко и низко это прозвучало.
Я растерялся на мгновение, потом продолжил.
— Клим, пососи… Пососи меня… — попросила Виола. — Подвигай языком между складочек.
— Взять твою текущую дырочку, накрыть ртом и сосать ее, как будто я долбаная пчелка, добывающая нектар?
— Мммм… Как угодно. Называй… Как угодно! Просто хочу, чтобы ты меня пососал и лизал там…
— Тогда сменим позу. Я тебя так пососу, охуеешь…
— Без матов, пожалуйста!
Я встал. Ух, ноги деревянные, голова тоже плохо соображает. Виола держалась уверенно, но на дне ее прекрасных глаз я тоже заметил вихрь эмоций.
— Не сомневайся. Ни о чем не жалей.
Мы двинулись в ее спальню. Мои руки легли на талию, по пути в комнату сползли ниже, сминая пышный зад.
Едва Виола дошла до кровати, я мигом ее толкнул ничком. Шлепнул по попе, она выгнулась.
Вот это задница…
Вот это вид — все ее складочки, весь смачный, сочный бутончик в капельках росы, будто цветок на витрине! Я встал сзади, дернув молнию вниз.
— Что? Эй… Ааа…. аааах… — забилась в конвульсиях и стонах Виола, когда я вошел в нее членом.
Вошел в тугую, влажную расщелину и принялся двигаться.
Вгонял член и вынимал его, снова вгонял с громким хлюпающим звуком. Виола выгнулась сильнее, сжала меня интимными мышцами.
— Кончить хочешь? Сладкая… Ммм… Зайка моя… Я тебя трахаю, ска… Имею. Вот так! — рыкнул, задвигав бедрами быстрее, просто продалбливая ее, будто отбойным молотком. — Кончать будешь как из пулемета. По расписанию…
— Гром… Боже… Хочу кончить… Хочу… Клииим! — и не выдержала, обильно кончив, выгнувшись при этом так, что у меня перед глазами потемнело.
Но и этого мне оказалось мало.
Я быстро вынул член и присел перед кроватью, уткнувшись ртом в сочную дырочку, которая текла влагой, сокращалась, словно безумная.
Пристроил рот туда, где только что трудился мой член.
Теперь настало время и языком подвигать.
Виолу затрясло еще сильнее. Она с трудом держалась.
Я двигал языком, засоывал его поглубже, толкался, трахая.
Виола принялась раскачиваться, вилять бедрами возле моего лица.
— Хочешь выдать мне в рот порцию сладкого оргазма? Хочешь… Хочешь, порно-зайка… Еще как хочешь!
Пальцы нашли клитор, принялись его ласкать, растирать быстро-быстро…
— Я не могу больше ждать… Я хочу…
— Не жди. Кончай! — успел пробубнить.
Не знаю, поняла или нет, но… кончила, залила мой рот соками. По подбородку потекло.
И еще двигалась, двигалась, толкалась голодной киской на мой рот.
Даже замирая после только что пережитого оргазма.
Потом она отползла по кровати и перевернулась на спину.
— Мне нужен отдых! — заявила Виола, часто дыша.
Между грудей большими каплями стекал пот. Губы выпускали дыхание.
Голая и прекрасная.
Нет ничего круче.
— А я… кончить хочу.
— Кончай… те! — подразнила. — Но моей вагине нужен отдых. Опять все ноет, — пожаловалась.
— А?
Ой да пох, потом разберемся, что у нее ноет от оргазмов.
Мужчины, наверное, давно не было.
Пусть привыкает! Вот этот великан будет часто ее киску долбить хорошенько…
Я обошел кровать, взобрался сверху. Колени широко расставлены по обе стороны талии моей порно-зайки, которая смущенно отвела взгляд от конца члена, который крепко стоял.
Виола хотела отползти, но некуда. Позади — изголовье кровати.
— Поиграй со своей грудью… Потом я хочу на нее кончить!
Глава 17
Глава 17
Виола
Может быть, Громов — красавчик, гений и просто самый сексуальный мужчина в целом мире, но у него есть недостаток.
Всего один, но, как говорится, величиной во весь его рост. А это, на минуточку, почти целых двести сантиметров.
И этот недостаток — он сам.
То есть его эгоистичная натура.
Он эгоист до мозга костей. Все, о чем он говорил — исключительно о себе, снова о себе, немного о том, что окружало его, и вновь центр всех разговоров сосредотачивался вокруг персоны Громова. Наверное, где-то в глубине души он свято верил, что весь мир крутится только вокруг его персоны, и точка.
Я… Я… Я…
Даже в сексе.
И пусть он подарил мне несколько оргазмов, все же Громов трахнул меня без резинки, а потом снова отлизал. В то время как в плане не было промежуточного секса и оргазма на крупном мужском члене.
Пожалуй, даже слишком крупном. Ох, у меня все болит! Реально…
По-хорошему мне бы стоило признаться, что он стал моим первым и попросить его быть аккуратнее. Но я боялась, что после такого признания Громов возомнит о себе еще больше, чем есть, и просто вознесется на седьмые небеса от гордости. Станет считать меня кем-то вроде свой собственности.
Черт побери, он так и сказал… Уже сказал! Не стоит отдавать ему пальму первенства еще и в том, что касается интима.
— Покрути свои сосочки! — выдохнул Громов.
Взгромоздился же, заключил меня в плен между своих бедер и двигал пальцами по члену.
Большой, толстый красавец…
Настоящий великан и чертовски умелый прибор.
По крайней мере, Громов обращался с ним виртуозно.
— Поиграй для моего члена немного со своими сиськами. Поиграй с этими шикарными доечками! — попросил сиплым голосом Громов. — На финалочку пристрою между них член и ты подержишь их.
Где он только набрался таких пошлостей?
Порно насмотрелся?
Наверное, да…
Не зря же называл меня порно-зайкой, пошляк несусветный!
Обломать бы тебя — и все. Но я уже знала, что действия в лоб не будут результативными.
Поэтому я не спешила говорить ему нет.
Под темным, как ночь, взглядом Громова я обхватила свою грудь двумя руками, сжала, помассировала немного. Потом поиграла с сосочками, чувствуя, что начала увлекаться.
Еще никогда я не играла так открыто, находясь под взглядом мужчины.
О моем прошлом недо-сексуальном опыте и вспоминать стыдно.
Но с Громовым, оооох… Наверное, с ним можно попробовать даже о чем и тайком думать неприлично.
— Активнее, Виола. Ох, черт… Какая ты заводная штучка!
— Гром… Хватит, — взмолилась я.
Он задвигал по члену активнее.
— Просто будь хорошей девочкой, — посоветовал он. — Расслабься, а еще покажи мне свою пилоточку. Хочу увидеть, стала ли она еще более мокрой…
Это же тоже часть игры?
Мы просто играем.
Я просто играла…
Но если это просто игра, то почему сердце так предательски екнуло в груди, когда я развела колени в стороны и показала себя.
Громов опустил взгляд, наблюдая.
— Чертовски шикарная, — выдохнул. — Великолепная, ты и между ножек просто пушка. Моя секси-порно-пушка…
Он наклонился и провел пальцами по моему животу.
Мне стало безумно горячо, в каждой клеточке тела снова разгорелись костры, когда Громов прижался своими губами к моим.
Мне бы его оттолкнуть.
Проучить…
Послать нафиг самовлюбленного эгоиста.
Заставить мучиться.
Но я…. я лишь обняла его за шею и крепко поцеловала.
Ладони Громова обхватили пальцами мою грудь, сминая ее, затем сжали, потянув за соски так, что я почти закричала.
Он шире развел мои ноги, я чувствовала на своем бедре тяжелый гнет его большого члена.
Он засунул свой язык мне в рот еще глубже, начав двигать им безумно быстро. Я заерзала, когда он толкнул его глубже, будто его целью было трахнуть мой рот до самой глотки своим языком.
— Ох, да… Да… Твой горячий ротик такой большой, мягкий язычок и нежная глотка, — помассировал шею. — Сегодня у нас программе будет оральный секс. Много… Я буду кормиться с твоей сладкой киски, а ты станешь слизывать мои сливки, глотая их до самой последней капли и старательно вычищать мой большой ствол.
В голове пронеслась картинка — безумно жаркая, и между ног будто взорвался вулкан.
— Гром…
— Ммм?
Боже, как хочется!
Может быть, Марфа права? Нужно пользоваться таким мужчиной, пока он рядом и может так виртуозно трахаться!
Если так, то к черту стыд!
— Срочно опустись между моих ног еще раз.
В темных глазах босса заплясали опасные черти.
Мне бы не дразнить их.
Не выводить на новый круг порока.
Но они заводились по одному мановению.
Миг — и Громов уже скользнул ниже, проведя влажную дорожку языком от грудей до самого живота.
Подразнил.
Снова поднялся.
— И что мне сделать?
Он толкнулся бедрами, провел по истекающему влагой лону головкой члена.
— Может быть, вот так? Может быть, я войду и подвигаюсь…
— Нет, не надо… Ты слишком большой, — отвесила я комплимент его члену.
Ладно, он его заслужил. Хозяин — тьфу, но член… достоин похвал.
— Боишься, что сделаю тебе больно?
— Нет, знаю. Но хочу кончить… Очень хочу… — поскуливая, сама потянулась к его губам, лизнув их, и потом настойчиво нажала на темноволосую макушку.
— Дай мне кончить… Пожалуйста… Клим… Пожалуйста… Прямо сейчас!
Я толкнулась бедрами вверх, к нему и простонала, когда он сдался.
Или это я сдалась, приподнимая ноги за колени к груди, позволяя Громову трахать себя пальцами и языком, губами, снова пальцами…
— Вот так… Вот сейчас… Да… Да… Идеально, ууууу…
Пульс забился неистово, киска умоляла, сжимаясь.
— Кончай…
Громов выпрямился, едва ощутил, как меня начало накрывать. Он поднялся так резко, я не успела отвернуться, как он сжал член и просто выстрелил, кончив мне на лицо.
Сперма густыми потоками стекала по губам, подбородку и шее…
Шок от произошедшего.
Кайф от полученного оргазма.
Два противоположных чувства смешались в одну гремучую смесь!
— Ох, ты… Какой ротик! Открой его…
Пальцы босса скользнули по губам, подбородку, собирая теплую сперму и толкнулись мне в рот. Горячее, прерывистое дыхание Громова шепнуло мне на ушко очередную пошлость:
— Попробуй и ты меня на вкус. Оближи сливки, поработай, как следует своим язычком…
Скосив взгляд вниз, поняла, что и великан Громова пришел в активную фазу, снова гордо приподнял головку, запульсировал венами-канатами, снова напрашиваясь на секс…
Это уже не просто секс.
Это секс-марафон какой-то!
Так, все, пора избавляться от этого кролика.
Он же.. ненасытный…
К счастью, у меня был готов план… К его исполнению я приступила немедленно.
Глава 18
Глава 18
Виола
Белый потолок
Смятая постель
Если б только мог, то я забыл бы о тебе
Градусы "Видимо"
— В горле пересохло. Выпить хочется. И, кажется, вы…
— Вы? — хищно переспросил Громов и сжал своего великана угрожающим жестом. — А наказать непослушный ротик за выканье в нерабочей обстановке?
Я сглотнула: и пристроит же свое копье в мой невинный ротик.
Оглянуться не успею, как буду давиться его размером, а он лихо всаживаь до самой глотки и придерживать за шею, давить на затылок ладонью так, чтобы не было возможности ускользнуть.
Между ножек запульсировало, заныло до ужаса сильно.
Но я быстро собралась с мыслями и улыбнулась Громову так обаятельно, как только могла.
Погладила его по щеке, осмелев, погладила большим пальцем по нижней губе. Немного царапнула ноготком, он попытался игриво куснуть меня за палец.
Ой… Его глаза таинственно мерцали блеском хищника, который только приступил к трапезе, немного перекусил, но готов продолжить…
Сейчас Громов напоминал мне игривого котенка.
Но не стоило обманываться невинным видом его приятной улыбки на красивых губах.
С оружием наперевес, коварный, умный, изобретательный — это был очень опасный противник.
Ко всему прочему, он не гнушался прибегнуть к силе. Сколько раз я говорила ему “Нет!”, когда он трахал меня в той каморке.
Ладно, может быть, не говорила, а стонала…
Но важен сам факт — я просила его остановиться, но он меня трахал и трахал, как безумный.
— Просто непривычно. Мы столько лет были в строгих рабочих отношениях и тесных рамках субординации “начальник-подчиненная”. Мне сложно не думать о том, что ты — мой босс, генеральный целого конструкторского отдела.
— К чертям рамки. Вне работы, — добавил. — Все же на работе ты — моя единственная и незаменимая. Без тебя я как без рук…
Его пальцы продолжали держать увесистый ствол, лениво поглаживая внушительную эрекцию.
— Вне работы теперь я без тебя тоже, как без рук, но совершенно по другой причине.
Громов бесстыже стрельнул глазами на свой член. Я же залюбовалась боссом в этот момент. Его миндалевидные глаза, черные, прямые ресницы — как стрелы лука.
Бесстыжий. Красивый. Аморальный…
— Возьми его, — предложил настойчиво.
— У нас впереди много времени. Зачем торопиться? — спросила я.
Однако Громов настойчиво прижался ко мне. Член уткнулся в бедро.
Ох, кажется, с этим мужчиной бездействие строго наказуемо. Сколько в нем было энергии и сексуального магнетизма, уму непостижимо. И то, и другое — в избытке, били через край.
Поэтому я снова пустилась на небольшую военную хитрось. Я обняла Громова за плечи, медленно скользнула губами к его уху, лизнула мочку, закрутила по ушной раковине. Он простонал и впился пальцами в мой зад.
— Никогда не думал, что это так сексуально, но продолжай, — попросил.
— Гром…
— А по имени? — попросил он. — Интересно прозвучало, когда ты стонала. С такой… кхм… Интонацией.
— Клим… — мой голос задрожал.
Я провела коготками по его каменному прессу, чувствуя, как мышцы сократились волной. Признаюсь, мне льстила его отзывчивость. Очень льстило, как он реагировал и возбуждался от моей близости. Я-то считала себя непривлекательной в его глазах. Думала, он видит во мне только идеальную помощницу с неидеальной внешностью…
Оказалось, что и моя внешность его очень даже устраивала, а как у него на меня стоял, ох…
Тверже гранита!
— Клим, давай сделаем небольшой перерыв. Ты утрахал мою несчастную киску, — выдала я. — Ко всему прочему, кажется, ты пришел не с пустыми руками?
— Цветы-вино-конфеты.
— Тебя не затруднит принести вино? Я же пока поставлю цветы в вазу и принесу штопор.
— Айн момент! — снова меня поцеловал перед тем, как вскочить с кровати.
Громов двинулся на выход из спальни, и я засмотрелась на его крутой, подтянутый смуглокожий зад. Ох, какие поджаристый. Одно сплошное удовольствие придерживать пальцами пальцами такой зад и чувствовать, как сокращаются мышцы, пока он будет в меня толкаться членом!
Вот снова меня снесло на не ту волну, а надо… думать головой, а не только увлажнившейся киской.
— План, Виолетта, у нас с тобой есть план!
***
Громов
Виола проплыла мимо меня величественной походкой, которая казалась еще более крышесносной от вида алого шелкового халата, подол которого струился по полу следом за ней.
Я просто… снова в ахуй!
Похоже, это скоро станет моим привычным состоянием.
— Вот… кхм… цветы.
— Hемного теплее за стеклом, но злые моpозы… Вхожу в эти двеpи, словно в сад июльских цветов, — пропела приятным грудным голосом Виола.
Я просто промолчал, до сих пор не мог наглядеться, насмотреться… Нажраться взглядом, попросту говоря. Я знал, что Виола — яркая девушка, но чтобы настолько…
Повторюсь, я — в полный ахуй!
Она даже в домашней обстановке выглядела роскошной, ей шло это буйство цветов и ткани, которые на любых других девушках смотрелись бы слишком вычурно.
Но только не на моей порно-зайке… Нет, не просто порно-зайка! Царица всех заек…
— Не узнал песню? — поинтересовалась Виола, забрав у меня букет.
Она набрала вазу водой, поставила цветы, пропела.
— Белые pозы, белые pозы, беззащитны шипы…
Что с ними сделал снег и моpозы, лед витpин голубых?
Люди укpасят вами свой пpаздник лишь на несколько дней
И оставляют вас умиpать на белом, холодном окне…
— Ааа… Да, что-то такое слышал. Ты же знаешь, я предпочитаю песни без слов.
— Это называется просто мелодия.
Телефон Виолы тренькнул, она улыбнулась. Я насторожился и как будто немного ревновал: кому она могла так улыбаться.
— Вот штопор, — достала из кухонного ящика и опустила на стол. — Но не спеши открывать вино, которое ты принес. Я его не люблю.
— Что?
Я с изумлением посмотрел на бутылку испанского: красное, полусухое, стоит недешево.
— Ты всегда такое вино выбираешь! На встречах, сборищах в офисе…
— Выбираю, — кивком согласилась Виола. — И цежу один бокал на протяжении целого вечера. Чтобы меньше пить, — подмигнула.
Я призадумался: сколько еще я узнаю о ней? Я думала, что знал о ней многое. Но если Виола так мастерски провела меня с маркой любимого вина, то черт знает, какая она еще коварная.
— Конфеты? — поинтересовался я. — Тоже не те?
— Конфеты — мои любимые! — прикрыла глаза и в подтверждение своих слов слопала целую конфету, облизнувшись.
В дверь кто-то позвонил.
— Привезли мое любимое вино и закуски, — улыбнулась. — Откроешь? Только, пожалуй, надень трусы…
Я отмахнулся. Трусы — узкие, тесные, стояку в них неудобно.
Я схватил с крючка кухонный фартук и пошел открывать дверь. Все равно меня увидят только спереди. Подумают, что я готовлю что-то… Жарю, например. О да, сегодня у нас в десерте сочное жаркое в виде Виолы…
Признаюсь, к двери я шел без задних мыслей.
Ни о чем плохом не думал.
Понял, что меня провели, когда распахну дверь, за ней оказалась пустота, а в спину толкнули сильные руки.
— Эй!
Обернулся.
В грудь ударили мои же мокасины, под ноги прилетели трусы.
И… дверь захлопнулась перед носом.
Глава 19
Глава 19
Громов
До меня дошло не сразу.
Осознание наступило как при замедленной съемке.
Сначала ступни пробрало легкой прохладой, потом неспеша до разума докатилась истина: я в подъезде. Босой. С голой жопой. В кухонном фартуке.
Виола выставила меня вон из своей квартиры.
Чтоооо?!
Но как коварно и хитро она это провернула.
Идеально просто.
Я был зол, возмущен и восхищен.
Но больше, конечно, возмущен: ибо за чтооооо?!
— Виола, открывай! — потребовал я, застучав по двери кулаком.
— Советую вам одеться, Клим Саныч! — гулко донеслось из-за двери. — У меня соседи — люди взрослые, серьезные. Пожалуются на шум и непристойное поведение в вашем исполнении! — отозвалась из-за двери Виола.
— Какое еще, блять, непристойное поведение? — зарычал я, будучи готов бросаться на эту гребаную дверь, бить ее кулаками, грызть, ломать, срывать с петель!
О, Виола сделала меня очень злым и решительным!
Я еще не испытывал таких сильных чувств прежде и казалось, что я сейчас просто взорвусь, бомбану — только кровавые ошметки во все стороны брызнут!
— Вы голый. Материтесь. Кричите. Все, статья за административное правонарушение вам обеспечена.
Но так просто я бы не сдался.
— ОТКРЫВАЙ! — пнул дверь, охнул: больно.
Дверь-то железная.
— За что? Хотя бы ответь, за что? Тебе секс не понравился? — спросил я громко.
— Просто оденьтесь и как можно скорее спуститесь. Я соберу ваши вещи, телефон в пакет и сброшу его с балкона.
— Приказ на свой отпуск тоже можешь спустить так же. Я возьму его скомкаю и подотрусь. Ты меня поняла? — закричал в глухую дверь, бомбанув по ней кулаками несколько раз. — Я на тебе так потом отыграюсь… Ты неделе на своей пышной заднице сидеть не сможешь! И нет, милая, это не потому что я тебя отшлепаю! Я тебя не только отшлепаю, я тебя нагну и возьму…
— Замолчите-замолчите-замолчите! — потребовала Виола.
— Открой дверь, — предложил почти мирным рыком. — Или я скажу это вслух и все любопытные соседи, все те соседи, которые ничего и никогда не слышат, если происходит дурное, но всегда настороже, если можно подсмотреть в замочную скважину… Так вот, те самые соседи все и услышат.
— Не смейте. Хотя… В топку. Говорите. Мне с ними детей не крестить! И из-за того, что я рядом с вами торчу с самого раннего утра до позднего вечера, все равно почти не вижусь с ними. Плевать! Валяйте… — предложила она.
— Возьму тебя в попу, которая напрашивается на наказание! Без смазки! — добавил тише.
Снова пнул, ударил, взвыл.
— Гром, через минуту пакет с вашим барахлом полетит вниз с балкона. Район у меня довольно приличный, но если ваши вещи растащат, я за них не отвечаю.
Не выбросит она мои вещи.
Не выб-ро-сит!
Но по идее Виола и меня не должна была из квартиры выставлять.
Мой план был прост — мы трахаемся.
Трахаемся, восполняя пробелы, возникшие за восемь лет сотрудничества бок о бок.
Ей — хорошо. Мне — хорошо. Все просто зашибись!
Виола и помощница идеальная, и любовница — отменная.
Два в одном, моя ж ты секси-девочка!
Ничего другого быть просто не могло!
Но вот он я — в подъезде.
По коже побежали мурашки от прохлады напольной плитки, покусывающего ступни.
Делать нечего, надел трусы под фартук, натянул мокасины, поплелся к лифту.
Оказывается, Виола не только на внешность яркая, но и фантазия у нее отменная. Креативное мышление плюс решительность, наглость, умение быть расчетливой и капельку безжалостной.
Просто идеальная кандидатка в помощницы и спутницы для моего члена.
Царица…
Но блять, что это за выкрутасы? Она мне за них ответит.
***
Виола
— Не выходит твой босс, — сказала подруга, перезвонив мне сразу же.
Именно Марфа согласилась мне помочь проучить еще одного представителя семейства приматов, как она называла мужчин.
Она позвонила в дверь и сразу убежала, спустившись на лифте.
— Да знаю я! Знаю, блин! — ругнулась. — Я все сделала, как планировала. И Грома выставила, и вещи выбросила… Почему он не уходит! Дверь мою пинает. Дурак! Он двери пинает, а мне потом ему врача вызывай и за мазью бегай, которая обезболивает.
— Не думаю, — отрезала Марфа.
— То есть.
— Ха! Ты мужика выставила из квартиры… Обломала. Думаешь, они такое прощают? Нет!
— Стоп. Все стихло! Кажется, ушел…
Я побежала к окну, затаила дыхание. Вот и он — появился из подъезда, злющий, как черт.
Марфа прыснула со смеха.
— Не пались! — взвыла я, рассмотрев на детской площадке подругу, которая сидела и раскачивалась на детской качели, разговаривая со мной через наушники.
— Он в трусах и фартуке. У тебя такая сексуальная фантазия? — вполголоса поинтересовалась подруга.
— Нет. Это… Боже, молчи! Так… Он идет к вещам.
Громов подошел к пакету со своими вещами. Он поднял взгляд вверх и безошибочно точно метнул молнию своими темными глазами, зыркнув так, что даже на высоте меня проняло и окатило кипятком.
Потом…
Он начал одеваться, делая это неспешно.
Майка, рубашка узкие брюки…
Громов чиркнул молнией, которая застегивалась с трудом.
Оооох… У него до сих пор крепко стоял член.
Босс еще подчеркнул это.
Он смотрел на окна моей квартиры и сжал стояк через брюки. Потом рассовал по карманам мелочи и ушел.
— Розы на надгробии — это слишком избито, как считаешь? — спросила я шепотом.
— Банально. А почему ты спрашиваешь?
— Громов спокойный. Мне страшно, ой… — я заметалась по комнате. — Когда он такой спокойный, значит, что-то начал обдумывать. Через час впадет в гробовое, мертвое молчание, а потом…
— Что будет потом?
— Потом он развивает кипучую деятельность и… Короче, я труп. Труп-труп-труп… Куда можно рвануть быстро и надолго?
— Не нужно покидать страну, чтобы уйти от преследования настойчивого мужчины.
— То есть…
Из-за паники я начала туго соображать.
— Притрахайся к другому мужчине.
— Издеваешься? По моей вагине как будто теркой прошлись, а потом — наждачкой!
— Тогда сделай вид, что притрахалась… И все! Пора напомнить качку о себе… Он к тебе неравнодушен, и корнишон не навредит. Сплошные плюсы.
— Что? Не…
— Тогда… Тогда та горилла с корзиной цветов, — Марфа намекнула на Дубинина. — Кажется, он тоже на тебя слюнями капал? Бери в оборот.
— Предлагаешь вместо одного проблемного мужика обзавестись двумя?! Спасибо за совет.
— Не нравится? Тогда у Сенечки спроси, может быть, ей звезды нагадают, ага… Чао, подруга!
Готовы к ответному удару от Громова? :)
Дорогие, у меня стартовала жаркая и хулиганская новиночка: БУЛОЧКА ДЛЯ ПРИНЦА - здесь ссылка, переходим!
— Попробуйте мои булочки!
Красавчик внимательно смотрит на меня, с аппетитом небывалым.
— Твои булочки?
— Мои булочки!
В ответ он ухмыляется довольно пошло и хлопает ладонью по столу, словно проверяя его на прочность.
— Давай свои булочки!
Разумеется, я дам ему попробовать выпечку из своей пекарни, которую он хочет снести.
Только ради этого и пришла, обманув охрану миллиардера по фамилии Принц.
Вот только оказалось, что богатенький хам подумал не о тех булочках.
Он перепутал меня с девушкой по вызову, ждал от меня интим!
И после того, как случился облом, он объявил на меня настоящую охоту.
18+, очень откровенно, позитивно.
Пы.сы. У героя большой, ну очень большой... "багет", багаж из прошлого и аппетиты :)
ДОБАВИТЬ В БИБЛИОТЕКУ - МОЖНО ЗДЕСЬ :)
Глава 20
Глава 20
Громов
Я не мог уснуть. Придумывал, как бы ответить Виоле.
Варился в кипятке обжигающего понимания — меня, человека с IQ, как у гения, провели детским приколом, выставив за дверь.
Удар по самолюбию. Удар ниже пояса.
Виола не просто лишила меня секса, она показала, что в простых вещах я слеп, как котенок, и не способен разглядеть даже то, что творилось у меня под носом.
Выпнула. За дверь. Как щенка обоссанного.
Оставить все, как есть? Не-е-ет!
Не в моих силах просто закрыть глаза и сделать вид, будто этого не было!
Я — помню, она — знает. Этого достаточно.
Месть не заставит себя долго ждать. Но в то же время нужно дать Виоле остыть.
Остыть и потом действовать.
Остываем, дружище… Остываем. Пришлось от руки набросать до оргазма, потому что от мыслей о мести стояк был невыносимым.
Кончив, не выдержал, позвонил ей.
На часах 3:17. Плевать!
Ответила почти сразу же. Что, порно-зайка, не спишь?
— Алло? — протянула осторожно и задержала дыхание.
Я по одной интонации понял, что она поджала свой трусливый хвостик. Ох, как представил ее роскошный зад тугим, напряженным, сжавшимся до самого предела, мгновенно одеревенел. Стояк снова подпирал трусы.
— Завтра на работу приезжай сразу к главному офису. Возьми с собой все необходимое, прямо сейчас скинь мне краткую выжимку, утром освежу память! — отбарабанил четко.
— Вы работать собрались сейчас? — оторопела спросила моя помощница.
— Нет, Виола. Работать я буду утром. Сейчас я намерен потрахаться.
— Послушайте, — вспыхнула. — Этого больше не повторится, ясно? У нас хорошие отношения начальник-подчиненная. Не хочу портить их грязным сексом…
Грязный секс? Зайка, ты будто нарочно лишаешь меня возможности просто взять и отпустить, не думать о тебе в разных вариациях. Но теперь я буду… Буду думать!
Но показывать, как сильно меня зацепили ее слова, я не стал. Я намеренно громко зевнул.
— Расслабься, Виола. Я немного психанул, что ты застала меня врасплох. Но пойми одно, детка, я просто не ожидал от взрослой девицы таких детских приколов. По сути, я тебя трахнул? Трахнул. Можно сказать, традиции изменять не стал и влился в стройные ряды, кто потрахивает своих секретарш. Пометил в своем подчинении. На этом довольно… Ко всему прочему, трахаешься ты как зажатая старая дева. Долго раскачиваешься. Не по члену дырочка. Короче, забудь. Попробовали и хватит. Ничего не было.
— Повторите, — попросила Виола.
— Ничего не было. Вернее, было. Но не так, чтобы очень. Можешь расслабиться.
Возникла пауза. Я ждал реакции. Слышал какие-то звуки, будто в квартире Виолы что-то разбилось.
— У тебя что-то случилось?
— Нет, — ответила сдавленно. — У соседей разборки. Муж — блядун, каких поискать. Кастрировать бы таких! — просмаковала. — На чем мы остановились?
— Я посоветовал тебе не напрягаться из-за того, что мы немножко потрахались.
— А я и не напрягалась, — ответила звенящим голосом.
— Вот и отлично.
— Супер.
— Работаем, как раньше.
— Да, конечно. Что нам стоит…
— Пустяк.
— Да. Ерунда. Как будто соринка в глаз попала. Только не в глаз, а в… — Виола осеклась. — Короче, вы поняли.
Соринка?
Она назвала мой член — соринкой?
Я перевел взгляд вниз. Вот этой “соринкой”, блять, я тебя так отымею… Так отхожу… Но спокойствие, только спокойствие. План должен быть идеален!
— Возвращаемся к привычному режиму. Будь так добра, вызови мне двух девушек. Тех, которых ты вызывала. Я так понимаю, у меня ничего с ними не было в ту ночь? Они выглядели довольно раскованными, хватались за мой член так цепко, с аппетитом. Я более, чем уверен, что они на меня как следует потекли. Хочу развлечься… С тобой и не оттянулся, но мы же не об этом сейчас говорим, правда?
— Девушек вызвать, — произнесла холодно. — Шалав.
— Да. И утром меня разбуди. Если на звонок не отвечу, значит, нужно меня поднимать. Ключи у тебя есть… Да что я тебе рассказываю! Сама знаешь, что делать.
— Будет сделано. Это все?
— Нет, не все. Небольшой нюанс. Обещанную премию я тебе официально не закрою. С личных на карту кину. Отправил. Проверь…
— Пришли, — отозвалась совсем тихо Виола, сглотнула. — Если уж мы добрались до подарков, то позвольте и мне вам сделать приятное.
— Нет, не стоит.
— Ну что вы, мне не тяжело! Чувствую себя неловко… Я вам на эти деньги девушек закажу, идет? Наверное, в том, что вам не понравился секс, была и моя вина. Все дело в том, что вы не в моем вкусе.
Я-не-в-ее-вкусе?
Не в ее вкусе, а кто умолял: “Пососи меня! Дай мне кончить… Пожалуйста… Клим… Пожалуйста… Прямо сейчас!”
Настал мой черед дышать через раз, снова контролируя дыхание, выдержку.
— Не знаю, то ли дело в ваших восточных корнях, то ли в худощавом телосложении… Я девушка приятных форм и очень люблю мужчин таких… Оммм… — протянула. — Славянской внешности и покрупнее, знаете ли. Чтобы чувствовать себя дюймовочкой рядом с ними. Вот, например, один из моих последних мужчин… Отправила в чат, проверьте.
Открыл.
Фото.
Виола рядом с качком на фоне красного хаммера. Во-первых, тачка, просто пошлое уродство. Во-вторых, сам здоровяк выглядел как реклама стероидов для качков.
— На стероидах? — не удержался я.
— Нет, что вы, это естественная красота…
— Один из твоих последних мужчин… — повторил я. — И сколько их было? — спросил, пытаясь сделать так, чтобы голос звучал небрежно.
— Ох, я не считала.
— Не сосчитать, значит. По твоему поведению так не скажешь.
— Да. Думаю, все дело в комфорте. Некомфортно мне с вами, Гром. Не расслабишься. В общем, извините за доставленные неудобства. Хорошло, что мы поговорили откровенно, перевернули эту страницу и пошли дальше. Как хотели, девушек вам закажу. Ждите!
***
Думаю, не закажет. Не сможет... Рука не поднимется...
Сама-то мой член хотела, как безумная! И снова получит. А то, что ломается, так она просто себе цену набивает...
Типично бабский подход!
Но насчет того качка было бы неплохо навести справки. Кто такой, чем дышит...
Внутри запищало: помеха. Соринка, нах, ругнулся. А что мы делаем с помехами?
Правильно, удаляем.
Глава 21
Глава 21
Громов
Есть у меня один знакомый. Быстро найдет все, что только можно найти на этого стероидного быка.
Черканул сообщение, пометил капсом: “СРОЧНО”, для пущей демонстрации добавил три восклицательных знака и соблазнительную сумму денег. Знакомый, который работал, преимущественно по ночам, а днем спал, мигом отозвался, что взял заказ в работу.
Выдохнул.
Когда дело сдвинулось с мертвой точки, ситуация воспринимается совершенно иначе.
Я был уверен, что Виола не закажет мне девок с тех денег, которые я кинул ей на карту.
Ошибся.
Она…
Заказала.
Бля-бля-бля.
У меня чуть клапан не сорвало, когда увидел, кого она мне заказала: трех миниатюрных китаянок.
Видимо, чтобы еще раз поглумиться и подчеркнуть все сказанное ею: и корни у меня восточные, и хочется ей чувствовать себя миниатюрной. Черт тебя дери, какая же эта глупость. В моих руках она просто идеальная, а как шикарно мы стыкуемся, как ее тело льнет к моему, как потрясно смотрится ее белая кожа на фоне смуглой моей. И никаких поменьше… Я это тело хочу съесть, побывать всюду…
Какие, к черту, другие? Совсем не слышала, что я ей говорил?
Вот это богатство в трусах — только для тебя, царица.
Но вместо нее самой я получил подарок от своей мучительницы.
Ко мне приехали целых три — маленьких, как горошины, узкоглазых и смуглокожих китаянки!
А вы, Виолетта Павловна, оказывается, тот еще тролль, подумал я.
Стерва-стервочкаааа!
Стервааааа!
Я выгнал девок сразу же. Даже инсценировать ничего не стал…
Так, нужно до утра успокоиться, а потом — играю в холодный игнор. Выжидаю.
Ловлю момент ее полнейшей расслабленности и уверенности, что ей ничего не грозит, нападаю! Беру все, что только можно взять, и…
Ставлю точку.
И я точно знаю, как и куда буду ставить эту самую большую точку.
***
Рано утром я отправил Виоле сообщение:
“Будить меня не надо. Собственно говоря, я еще даже не ложился. Жду тебя в главном офисе!”
Сообщение доставлено.
Но не прочитано.
Странно.
Впрочем, уверен, Виола явится на работу.
Возможно, даже снова решит надеть балахоны. Впрочем, может не стараться.
Теперь я знаю, что под ними скрывается секси-пушка. И, даже если Виола решит завернуться, как мумия, это не спасет ее от меня.
***
В назначенный час Виола так и не появилась.
Более того, не появилась она и к началу встречи.
— Твоя помощница запаздывает? — поинтересовался Гордей.
Что? Я посмотрел на друга так, словно он нанес смертельное оскорбление лично мне, задев профессиональные качества моей помощницы.
— Виола никогда не опаздывает! — отбрил ледяным тоном.
—Значит, задерживается. Начинаем без нее?
— Виола точно не опаздывает. Но ее нет.Неужели дал ей вольную? — оживился Дубинин.
— Не дождешься. Она — моя.
— И где эта… твоя? — фыркнул Гордей. — Через пять минут не явится, начнем без нее. Ты же справишься? — поиронизировал.
— Пять минут, парни.
Я вышел, набрал Виоле.
Ответила не сразу.
С третьего раза, когда мое терпение уже готово было взорваться и осесть пеплом, пришло сообщение:
“Говорить не могу. Я в больнице”
Я мигом ей ответил:
“В больнице? Придумай отмазку посущественнее! Так страшно показаться мне на глаза после того, как вчера умоляла лизать и дать тебе кончить?!”
Аааа… Бля!
Надо удалить, пока не прочитала.
Но…
Прочитано.
Я чуть не взвыл: ебучий темперамент снова меня подвел.
На экране высветился звонок от Виолы. Я ответил и не успел даже сказать “Алло”, как мне в уши выстрелил поток слов, произнесенных тихим, но злым голосом. Со слезами.
— Какой вы гадкий, мерзкий… Тошнит меня от вашего эгоизма. Эгоист до мозга костей. Я в больнице. В больнице, ясно? Представьте себе, в жизни иногда случаются неприятности и тогда становится не до работы. Вообще! Я вообще о вас не думала…
Такой перепуганный голос у Виолы я слышал лишь однажды, когда в прошлом ее напугали до смерти люди, которым серьезно задолжал ее отец. И вот — сейчас…
Плюс она опоздала. Не предупредила даже.
Значит, дело серьезное.
Я мигом отбросил в сторону наши игрища. Подождет.
— Что случилось? В аварию попала? Отравилась? Может быть, упала неосторожно? Ну же… Не молчи!
— Со мной все в порядке, но дедушка… Извините, меня зовут! Если очень хочется, можете записать мне в характеристику, что впервые за много лет работы Кресс Виолетта не явилась на работу по уважительной причине. Вот такая я… гадина! — выпалила жарко и отключилась.
Я оторопело отодвинул телефон от уха.
Ух, взрывная моя. В штанах от ее эмоций мигом стало тесно. В голове пронеслось, как бы я ее утихомирил, наказал, под себя настроил, а она бы огрызалась в ответ, ох, блять… Мы бы кусались и дрались, как дикие звери, но достигли кульминации.
Однако в сторону жаркие фантазии.
Больница. Больница-то какая?
Не сказала!
И что все-таки стряслось?
Так, думай, Гром… Думай.
Есть!
Виола со своего телефона могла посмотреть, где находится мой. Как-то установила приложение во время одной из поездок. Тогда на волне эмоционального подъема и колоссальной загруженности я пару раз оставлял свой телефон или планшет с кучей наработок. Виола нашла и потом установила приложение, связала наши устройства. Кажется, эта штука должна работать в обе стороны!
Есть!
Есть адрес…
Я рванул было к дверям, но вспомнил, что друзья ждали. Попытался придать себе спокойный вид, но на последних метрах снова не выдержал, вбежал в кабинет Гордея.
— Парни, мне надо уйти. Срочно. У Виолы большие неприятности, — заявил я. — Давайте в другой раз?
— В другой раз не выйдет, — заартачился Дубинин. — Мне твоя идея не нравится, финансирование не выделю. Либо сейчас выкладывай, либо вали со своими идеями!
Я заскрипел зубами. В нашем трио я — голова и мозг, генерирующий идеи, Дубина — деньги и продвижение, Гордей — умелая организация всего рабочего процесса и контроль на всех этапах. Убери хотя бы один из трех составляющих и все рассыпется.
Вот сейчас Дубинин ставил меня перед выбором: новый увлекательный проект, который может стать очень выгодным, или моя помощница.
Работа или Виола?
Карьера или временная... уверен, временная прихоть и страсть?
Глава 22
Глава 22
Громов
Еще совсем недавно я бы даже думать не стал. Разумеется, работа.
Мозг холодно разложил по полочкам: Виола сама живая и здоровая, судя по разговору.
Неприятности у ее дедушки, но он уже очень стар. Старые люди имеют привычку болеть и умирать. Это такое свойство любого живого организма.
Все мы смертны.
Я не питаю иллюзий насчет божественного и возвышенного в других или в себе самом. Если бы была частичка божественного или души в моем теле, я бы это уже давным-давно вычислил…
По сути, рокового выбора даже не стояло.
Смертельной угрозы жизни Виолы нет.
Работа в приоритете.
Все.
Все, закрыли! Говорить не о чем.
Но что-то внутри меня упорно считало иначе.
Какая-то шальная мысль, яркая и неунимающаяся.
Может быть, всего лишь один процент моего существа считал, что мне нужно поддержать Виолу именно сейчас.
Ни в одной из версий один процент не должен был перевесить девяносто девять процентов.
Однако… Перевешивал.
Я — в ахуе. Наверное, просто пропустил момент, когда оказался в параллельной версии реальности.
Итак, меня рвало на части.
Мои мучения были такими явными, напоказ, что Дубинин-гад даже ладони потер в предвкушении.
— Мне нужно идти, — выдавил из себя.
— Значит, аллес. Не знаю, как по-китайски звучит “Прощай!”, но твоя помощница точно знает. Спроси у нее, как освободится… — ухмыльнулся Дубинин и махнул ладонью, мол, вали.
— Дубина, заткнись, — лениво бросил Гордей. — Гром, иди, если надо. Позвони, как выяснишь, что стряслось. Виола уже как часть нашей рабочей семьи, трудится с самых первых дней. И, разумеется, это ни на что не повлияет. Форс-мажоры случаются у всех. За проект не переживай. Отложим встречу.
— Отложим? Снова отложим? — взвился Дубинин. — А потом, в случае, если вдруг мы в это ввяжемся, вы будете стоять у меня над душой и требовать денег поскорее? У меня с банками тоже есть свои проволочки, знаете ли!
— У нас еще есть в запасе немного времени, чтобы решить, ввязываться в игру вдолгую или не стоит! — уверенно произнес Гордей. — Все, иди, Гром!
Я кивнул Гордею с благодарностью, а Дубине показал два фака, потом помчался в больницу…
***
Виола
— Какая ты безответственная. Эгоистичная. Свела деда в могилу и рада… Еще один Кресс на тот свет отправится! Чем ты думала, умница наша? Такая умная, что через уши вот-вот потечет… — клевала меня тетка, матеря на весь коридор больницы.
Мне плохо. Я и саму себя пристрелить была готова, а здесь еще и тетка клюет, клюет… Без конца.
Она неплохая, правда.
Но склочная баба… И с ней лучше не ссориться. Как заведется, фиг остановишь.
Вот и сейчас она как только явилась в больницу, так только и делала, что поносила меня громко. Причем, другие родственники встали целиком и полностью на ее сторону, поддерживая, не желая ввязываться с ней в скандальную ссору. Мигом бы раскатала…
Я снова уронила лицо в ладони.
Разумеется, я чувствовала себя виноватой в случившемся. А как иначе? Не прошло и нескольких дней, как после операции на слух, которая окончилась ничем, дедушке стало плохо с сердцем. Сейчас врачи боролись за его жизнь…
— Что ты глаза свои спрятала от меня, коза бесстыжая! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — потребовала тетка, ткнув меня пальцем в плечо.
— Руки в сторону. Отойди! Живо! И громкоговоритель захлопни, колхозница. Ты в больнице, блять. Рот закрыла и отошла. СЕЛА! СЕЛА, Я СКАЗАЛ! — прогремел голос сверху.
Я проглотила очередной ком слез и икнула.
Голос.
Мужской.
Один-в-один, как у моего босса. Но явно не его…
Ведь у нас сегодня финальная презентация проекта директорам компании, а меня нет. Громов не должен был провалить такой момент. По всем законам логики он должен был остаться и защищать наше детище!
Тетку словно ветром сдуло в сторону.
— На меня посмотри, пожалуйста. Что стряслось?
На плечи легли пальцы, поглаживая. Я подняла зареванное лицо и не поверила своим глазам.
Передо мной на корточках сидел Громов и с тревогой смотрел мне в лицо. Зрачки расширенные, беспокойно снуют по моему лицу, губы приоткрыты, дыхание шумное, ноздри носа трепещут.
— Громов? Что… Что вы здесь делаете? А проект?
— Подождет, — отмахнулся. — Пойдем, расскажешь? Только лицо вытри. Я бы… — похлопал себя по карманам. — Я бы дал тебе платок, если бы знал, куда ты его положила.
— Не положила. Вы же сегодня сами с утра собирались и точно не взяли. Платки лежат на средней полке, слева от органайзера с носками, — отозвалась я. — У меня салфетки в сумочке. Закончились…
— Пошли, купим салфетки!
Громов встал и потянул меня за собой так настойчиво, что мне не хватило сил отказаться. Напоследок он еще раз оглянулся и зыркнул на мою тетку, которая притихла.
— Рот на замок, — рубанул ладонью по горлу. — Поняла?
Господи…
Что за манеры? Разве так можно разговаривать со старшими?
Но если честно, мне стало горячо и очень приятно. Приятно, что Громов так бросился на мою защиту. Я вообще не ждала его появления, а он еще и тетке рот закрыл. Мало кому это удается…
***
Через несколько минут мы стояли у распахнутого окна. Я немного привела себя в порядок в туалете, успокоилась.
— Я взял нам кофе!
Громов подтолкнул в мою сторону стаканчик и сам поднес к губам свой.
— Ну, куда? Там же лактоза. У вас непереносимость! — спохватилась я, отобрав у него стаканчик. — Извините, но здесь нет матча латте.
— Класть мачту мне на эту матчу! — ругнулся Громов, однако отставил стаканчик в сторону. — Что стряслось-то? Чего гиена лаяла на тебя?
Я в двух словах обрисовала ситуацию.
— И самое паршивое, что клиника быстренько закрылась. Буквально вчера… Ширликов этот… Боже. Угораздило же меня. Тетка права, я виновата.
— В чем? — отрезал Громов. — Что попалась на удочку неквалифицированного врача и шарлатана? От этого, увы, никто не застрахован.
— Деду делают операцию. Возможно, потребуется еще одна. На бесплатной основе придется в очередь вставать. Надеюсь, дотянем.
— Сколько стоит операция?
— Почти столько же, сколько я отвалила за лечение, обследование и операцию этому Ширликову, гаду.
— За деньги не переживай. Я оплачу! — пообещал Громов.
Я отшатнулась от него в сторону, как от чумы.
— Я не хочу брать у вас в долг. Справлюсь как-нибудь. Кредит возьму.
— У тебя ипотека в строящейся элитной высотке. Разве не так?
— Так… — кивнула и удивленно посмотрела на Громова. — Откуда вы знаете?
— Ты сама мне как-то рассказывала.
— Да, но я думала, что вы меня не слушаете.
— Ошибаешься. Деньги дам не в долг. Просто так. Ты ничего не будешь должна. Можешь не возвращать.
— При всем моем уважении, Гром, я уже попалась однажды на крючок вашей безвозмездной помощи. Теперь вот уволиться не могу, когда хочется. Одного танца с граблями мне хватило. Спасибо. Я справлюсь…
Громов схватил меня за предплечье, придвинулся.
— Что ты опять выкаешь и гром-каешь мне? Мы не на работе. Одни. Можешь называть на ты и по имени.
От удивления я даже рот приоткрыла.
Взгляд Громова мгновенно переместился на мои губы.
Генеральный придвинулся, цепко притянув меня к себе еще ближе.
И, может быть, совершенно нелогично и неправильно, учитывая обстоятельства, но мне захотелось, чтобы он меня поцеловал.
Просто заткнул бы мой рот, сунул в него свой язык и заставил меня задохнуться, помешаться на чем угодно, лишь бы не сходить с ума от страха и беспокойства за жизнь близкого человека.
Глава 23
Глава 23
Громов
Соблазн соблазнительный.
Знаю, так не говорят. Но мне хотелось думать именно так и класть на все правила. Губы Виолы, ее ротик, частое дыхание, распахнутые глаза с остатками слез дурманили мой разум.
Мы не одни, разумеется.
Но если быть честным, мне было плевать.
Я бы и здесь ее хорошенько поцеловал, как минимум. Как максимум, потащил бы в туалет и взял даже у стремной раковины. Чтобы успокоить, разумеется. Нет способа лучше справиться со стрессом, чем заняться сексом.
Я потянулся к ней резко. Виола рвано выдохнула и в последний миг отступила.
— Мы, кажется, договорились. Ничего не было.
— Но всегда может быть, если не было.
— Что? — посмотрела на меня возмущенно. — Вот же… Эгоист! Вы за этим сюда приехали? Дешевого экстрима захотелось? Или что? — разошлась, толкнув меня в грудь ладонями. — Думаете, вы потрясли показной широтой души, и я сразу ноги раздвинула из благодарности? Не дождетесь! Вам… не дам! — заявила.
— Я всего лишь помощь… предлагаю. Неужели так сложно сказать: “Спасибо, Клим! Ты меня очень выручил!”
Произнес собственное имя и как будто о клизме услышал, честное слово. Срань какая-то, мерзкая.
Но в губах Виолы мое имя звучало как-то… иначе. Особенно во время секса.
Гребаная магия или просто игры подсознания.
Скорее всего, второе!
Просто ловушка тела и игры мозга, который изучен еще не полностью.
— Не нужна мне помощь от вас. Не нужна, и все. Спасибо, я последствия еще первой вашей без-воз-мезд-ной помощи расхлебываю. И если уж на то пошло, в вашем приезде в больницу не было никакой необходимости. Вообще! Лучше бы проект защитили.
Стерва.
В пизду эти жертвы.
Только кретином себя выставил в глазах друзей, еще и отхватил словесных оплеух в исполнении Виолы.
Спасибо, больше не надо.
— Значит, помощь от меня не примешь?
Виола отрицательно покачала головой.
Я чувствовал себя таким оплеванным, что стремно.
Самое обидное, что я о возвращении долго даже не думал. Не требовал. И не потребовал бы, если бы Виола уходить не собралась.
Мне эти деньги — просто средство, не сама цель.
Она меня вынудила напомнить, решив уйти. А я отпустить не могу, виноват, что ли?
Другую такую не найти, мне именно эта нужна.
Теперь, в особенности. Теперь еще и в постели она мне нужна. Задачка посложнее…
Характер у Виолы оказался кремень!
— Хорошо, как знаешь. Но не торопись брать кредит. Вполне возможно, у Ширликова совесть проснется, и он сам вернет тебе все деньги. До последней копейки. Как, говоришь, называлась его клиника?
***
Виола
Зачем-то спросил название клиники. Я была еще немного не в себе, ответила.
Громов умчался так же быстро, как появился.
Я вернулась к нашим родственникам, ряды которых значительно поредели. Поняв, что новостей о здоровье всеми любимого деда еще нет и будут не скоро, они начали расходиться: у кого-то работа, у других — дети, ежедневные хлопоты.
В числе первых ретировалась пристыженная тетка. Судя по облегчению на лицах родни, они были рады, что хоть кто-то поставил хабалку на место, но ни за что не признались бы вслух об этом. Остались только я и Витюшка.
Я, можно сказать, от работы на сегодня отпросилась, а Витюшка недавно уволился. Снова. Тот еще здоровенный лоботряс, на шее у своей мамки сидит — той самой, что на меня кричала.
“Если все сложимся, то не придется деду стоять в очереди за имплантами для сердца” — закинула я сообщение в общий чат.
“Дай деду хотя бы после одной операции отойти!” — отозвалась двоюродная сестра.
“Чисто уточнить: операция еще идет. Мы даже эту еще не пережили!” — добавил дядя.
Что ж…
— Методы мамкиного ора я не одобряю, — отозвался Витюшка, прочитавший чат. — Но в одном я с ней согласен. Деда трогать не стоило. Жил бы себе глухой и жил, подумаешь. Мы привыкли… Зато не слышит ничего лишнего! — добавил он.
— Это ты так радуешься, что можешь девок своих однодневных за стеной из гипсокартона трахать, пока дед смотрит в телек и ничего не слышит, только картинки смотрит? — уточнила я. — Очень… Благородно. А как же музыка? Пение? Дедушка всю жизнь музыкантом был, на большой сцене выступал. Как ты не понимаешь? Как вы все не понимаете? Для него самое важное ускользает… И каким бы молодцом он не держался, я замечаю, как ему этого не хватает. А вы… Вам всем только одно надо — лишь бы дед тихонечко сидел и никому не мешал. Все!
— Так и живет он с нами. Не с тобой, — заметил Витюша. — И кстати, врач что сказал? У него после приступа сложности, да?
— Еще не известно.
— А то мы не знаем, как людей разбивает, ага. У мамки на работе начальник инсульт хватил. Здоровенный бык, в качалке железо тягал… После инсульта полгода лежал как фантик, задницу ему подтирали. Так что давай… ты тут не разгоняйся со своими операциями. Если выживет, привезут нам лежачего и ухаживай за ним, пока ты умничаешь! Скидываться придется не на операцию, а на пеленки и массаж. И вообще… — развернулся корпусом в мою сторону. — С хера ли мы должны твои косяки за свой счет разгребать? Кто все это затеял? Ты… Вот ты и готовь свой кошелек. А то понакупала себе элитных квартир, деловая. Может, у хахаля попросишь, который прилетел, ну? — хмыкнул.
— Заткнись, маменькино недоразумение. Тридцать седьмой год на шее у мамки соплей болтаешься, никак не слезешь! — отбрила я.
Нечего мне тыкать и командовать мной.
Я немного растерялась, чувствуя вину, когда тетка на меня налетела.
Но благодаря Громову, вернула уверенность в себе и посмотрела на Витюшку свысока.
— Если такая умная, то и забери деда к себе.
— Может быть, и заберу. А то я не знаю, что ли, зачем вы его у себя маринуете? Подбиваете завещание его составить на себя…
На лице Витька заиграли какие-то мышцы, очевидно, отвечающие за мыслительные процессы.
— Нет, еще чего. Ты его в могилу точно сведешь. Операциями. Сами справимся. С уходом, — буркнул и сам потянулся за телефоном, кинул в чат:
“Виола дело говорит. Надо скидываться. Только пока не на операцию, а на уход за дедом…”
Поднялась новая волна обсуждений.
О, боже, помоги мне пережить этот сложный день!
Как оказалось, пережить этот день — еще не самое сложное.
Намного сложнее будет встретить завтрашнее утро.
Глава 24
Глава 24
Виола
Восемнадцатичасовая операция прошла успешно. Усталый хирург пообещал, что дедушка будет жить, но честно предупредил, что предстоит долгая реабилитация.
На радостях я обняла врача, сжав изо всех сил. Он откашлялся и отступил, извинившись. Я записала его номер телефона и маякнула сразу же в ответ, чтобы записал мой номер.
Хотелось потом поговорить позднее, обсудить последующее наблюдение и лечение деда. Пока же наседать на него не стала, хирург и так задержался на смене дольше положенного. Операция была экстренной, отказаться или отсрочить было нельзя.
— Вы человек! Человечище… Дай вам бог здоровья! А можно… Можно мне к деду на минуточку?
— Он в реанимации. В себя не пришел, — выдохнул врач устало.
— Пожалуйста, Александр… Васильевич!
Врач вздохнул, махнул рукой.
— Пройдемте. Проведу. Только халат наденьте, — скользнул взглядом по фигуре. — И только на минуту. Ясно?
— Ясно-ясно…
***
Вернулась к себе уже под вечер, едва переставляя ноги от усталости. Хотелось только одного — умыться и лечь спать. Наверное, на диван. В спальню не пойду. Я так и не прибрала после Громова. Просто не успела, мне позвонила тетка и сообщила, что деду плохо.
Поэтому я не сменила постельное белье, и вся комната, наверное, до сих пор пахла нашим сексом.
Надо поставить дополнительный будильник, чтобы не проспать.
И спросить у Грома, на какой день перенесли заключительную презентацию, и…
В голове строем закрутились мысли о работе.
Усталый мозг радостно перерабатывал полученную пищу и словно отдыхал, перебирая привычные рабочие задачи.
Тут все понятно и просто. Четко. Есть система.
В жизни же — сплошной бардак.
Я, кажется, начала понимать Громова и его образ жизни — редкие, но затяжные загулы, срывы… Просто, чтобы нахвататься впечатлений, и снова вернуться в ту среду, где даже самая сложная задача — решаема, если разобрать ее на составляющие.
— Виолетта Павловна? — просипел голос в коридоре подъезда.
Я чуть сердечный приступ не схватила, когда из дальнего угла подъезда поднялась фигура в просторном спортивном костюме и двинулась ко мне шаркающей походкой.
— Что вы хотите? Кто вы?
Я крепче сжала сумочку от Guess. У нее такие плотные, острые углы. Клянусь, отфигачу сумкой, если понадобится!
Кто он такой? Лицо капюшоном скрыто. Отброс? Вроде не похож. Спортивный костюм — фирменный, на ногах тоже оригинальные найки.
К тому же откуда отбросам знать мое имя-отчество?
— Кто вы такой? — еще раз требовательно спросила я.
— Держите…
Мужчина сунул левую руку в карман, вытащил из него две пачки купюр, протянул мне. Движения вялые, кое-как. Из-за сильно опухших пальцев, которые выглядели так, будто побывали в мясорубке. Правая рука вообще странно к телу прижата.
— Это ваше. За операцию… — прошамкал.
— За операцию?
До меня дошло.
Я быстро сдернула капюшон с головы мужчины и с огромным трудом узнала в опухшем, почерневшем лице черты Ширликова — того самого врача и директора клиники, куда я обратилась для восстановления слуха дедушки. Смазливое лицо красавца превратилось в отбивную.
— Держите. И простите, пожалуйста, за все, — кивнул осторожно и попятился, снова накинув на голову капюшон.
Я автоматически спрятала деньги в сумочку — даже навскидку там гораздо больше... Я в шоке молча смотрела, как он уходил — едва переставляя ноги, поскуливая, как побитая собака.
Еще эти ссадины на все лицо, как будто его по асфальту протащило…
***
Просыпаться утром было не сложнее, чем всегда. Гораздо сложнее было поехать на работу, как ни в чем не бывало.
В памяти был жив наше секс с Громовым. Ох, еще бы он не был жив в памяти! Как говорится, когда забывать-то, если он мне всю ночь бесстыже снился, а в телефоне еще красовалось это его откровенно-пошлое сообщение с претензией.
Я надела черно-белый комбинезон, приготовленный заранее, и накинула сверху блейзер, потому что у комбинезона по бокам в области талии, перехваченной белым поясом, были вырезы.
Это всего лишь работа, напомнила я себе, входя в приемную.
Работа, за которую мне чертовски хорошо платили всегда, а сейчас, после моей небольшой махинаци, так вообще…
Но, наверное, стоило бы для начала отнести приказ в бухгалтерию. С каменным лицом…
Если Громов не подсуетился заранее, разумеется.
Хотя, если быть откровенной, я могла упрекнуть своего начальника во многом, кроме одного — жадности. Он никогда не жадничал, был со мной щедрым.
***
Обычная рутина успокаивала. Правда, сегодня мне дольше, чем обычно, приходилось наводить порядок на рабочем столе и в бумагах Громова. Вот это, например, еще только стоило разобрать и оцифровать — заметки по текущему проекту с китайцами, оставленные Громовым на обратной стороне тезисного доклада к презентации, подготовленной мной. Закорючный, бисерный почерк Громова я уже знала, как свой, плюс знала, как он разбрасывал заметки. Поэтому без труда разбиралась в этом, кажущемся на первый взгляд, хаосе.
Даже испытала какое-то удовольствие, погрузившись в его творческий, но такой прекрасный бардак.
***
Громов появился к обеду, приветствовал меня небрежным кивком. Руки засунуты глубоко в карманы просторных летних брюк.
— Ничего не надо, работай, — добавил, отказавшись от привычного напитка.
Как пожелаете…
Пора разобрать и бумаги на столе. Отдельно лежала папка по китайцам. Я не поверила своим глазам, заметив лист с пометкой “Согласовано” и тремя подписями: Мерзликин, Дубинин, Громов.
Схватив папку, я вбежала в кабинет Громова без стука.
— Это же наш проект с китайцами! Его подписали? Почему не сказали?
Громов не ожидал моего появления. Обычно я не врывалась без стука. Он быстро спрятал руки под стол. Вернее, попытался, но не успел. Я ахнула.
Папка вывалилась из рук на пол.
— Это… Это что такое?
— Проект. Подними. Я вчера еще раз встретился с директорами. Мы все подписали. Работаем.
Я быстро подняла папку, опустила на стол и забежала за стол начальника.
— Я не про это. С руками? Что с руками?! — потребовала.
— Ничего.
— Охренеть как нечего. Эти опухшие колотушки даже руками назвать сложно. Покажите немедленно!
— Не покажу, — ухмыльнулся Громов, зажав кисти рук между бедер. — И что?
— Вот черт…
Я покачнулась на каблуках и оперлась задницей о стол Громова.
Просто, чтобы не упасть.
Потому что до меня резко дошло.
Ширликов не сам захотел вернуть деньги. Класть ему было на мои отзывы-жалобы на всех порталах об этой клинике…
Тут другое.
Из него выколотили это желание.
И, судя по опухшим рукам Громова со стесанными костяшками, выбивал он это сам.
Методично. Упорно. Долго…
Глава 25
Глава 25
Виола
Сам! Сам все сделал, не спихнул поручением на других.
Волна крупной дрожи пробежала по моему телу.
Я была восхищена и дезориентирована. И… поняв, что это сделал Громов, сразу же начала переживать за него.
— О боже. Зачем…
— Что? — огрызнулся Громов.
— То! Сами знаете. Это вы Ширликова поколотили!
Я настойчиво вытянула руку начальника.
— Больно, наверное? Ужас…
Я чуть не разревелась, жалея руки начальника — у него такие красивые пальцы! Сейчас костяшки безобразно опухли и наверняка болели ужасно.
— Вы… Вы псих!
Никто никогда не делал так много для меня, как Громов.
Никто не выводил меня из себя так, как умел делать он.
— Это плохо! — шепнула я, пребывая в раздрае.
— Все же хорошо.
— А если… Если он заявление на вас напишет, то что?
— Посадят.
— И вы так легко об этом говорите?!
— Ага. Деньги от меня ты брать не хотела. Я вернул тебе — твои. Все. Закрыли тему. Возвращаемся к работе.
— Нет, вы точно псих. Псих, боже. А если… Если реально он на вас заявление напишет? Он же как мясо… Потрепанное, его как будто по земле тащили.
— Он сам упал. Неуклюжий. Не угнался за байком. Я, что, виноват? — беспечно спросил босс.
— Боже! — я закрыла ладонями лицо.
Представила, как Громов протащил Ширликова за байком. Там много и не надо. Всего десять-двадцать метров ужаса по асфальту…
— Что ты разохалась? — Громов откинулся в кресле. — Переживаешь, что меня посадят? На твоем месте я бы о другом переживал.
— О чем?
— О том, как ты сидишь и где… Думаешь, у меня есть приличные мысли на этот счет? — облизнулся. — В особенности, когда я вижу вот это… — провел пальцем по обнаженной коже в разрезе на талии. — Так и хочется тебя куснуть за бочок.
У меня не должны были бежать мурашки от прикосновений мужчины, который мог так жестоко избить другого и еще ухмыляться, смакуя. Но они, предатели, еще как побежали и затанцевали от восторга.
Я встала, не желая провоцировать Громова и… себя.
— А что, если посадят? Ну, все-таки…
— Сухари сушить тебе придется. На зону ко мне таскаться. Свиданки у нас будут. Я же тебя не уволил и не отпускаю. Будешь ко мне на свиданки приезжать, ммм? — стрельнул взглядом на меня так соблазнительно и горячо.
Моя дурная фантазия мигом нарисовала эти свидания в местах не столь отдаленных и раскрасила их пошлым… Вот неугомонная!
— Передачки вам носить?
— Ага. А еще быть моим голосом, глазами, ушами и руками… И ох, бляя… — протянул. — Как бы мне понадобились твои умелые ручонки в одном непростом вопросе прямо сейчас! — кивнул подбородком на свою вздыбленную ширинку.
— Боже, вы невыносимы!
Громов промолчал, продолжая на меня пялиться своим жутко маньячным, голодным взглядом. И я, приличная девушка, не могла не завестись от его взгляда.
Поняла, что он меня хочет… Безумно! Никакие его слова сейчас не имели вес.
Он меня хотел.
— А как же… Как же… “Мы немножко потрахались. Проехали и забыли…”
Громов посмотрел по сторонам. В коридоре уже сновали сотрудники. Он поманил меня к себе пальцем. Я, как загипнотизированная, приблизилась.
Гром шепнул на ухо, едва коснувшись его губами.
— Еще вчера у меня был план.
— План, значит?
— Был план, да. Но что-то пошло не так, и план пошел по пизде. И ты мне хоть пятьдесят китаянок закажи, одну тебя они не заменят. Только ты, порно-зайка, заставляешь мои чресла гореть костром до самых небес. И как бы ты не была против, свою зайку я в обиду не дам.
— Сами обижать будете?
— Когда я тебя обижал? — беспечно поинтересовался Громов. — Пошутил неудачно? В остальном я предельно серьезен.
Громов повел носом по моей шее, шумно втянул воздух.
— Духи еще эти… блять… Хочу. Бесишь, как хочу…
Я задрожала, забывшись.
Громов оттолкнулся первым.
— Теперь все, пошла работать. Не отвлекай. И задом виляй меньше, — добавил.
Я сделала несколько шагов. Чувствовала себя безобразно пьяной и не могла не спросить, позлив начальника еще немного.
— Вилять это как? Вот так? — двинула бедрами. — Или так? — снова вильнула.
Громов сцепил челюсти, посмотрел на меня полыхающим взглядом.
— Иди отсюда. И лучше тебе до конца рабочего дня со своего кресла не вставать и не крутить этим задом перед моим носом. Не то насажу. На поршень…
— Пошляк!
— Провокаторша! — мгновенно отбил подачу. — Скажешь, не так?
— Спасибо, — поблагодарила его от всей души. — Спасибо, что вступились.
Я предпочла развернуться и идти спиной вперед, чтобы не крутить задом, который так и норовил выйти из-под моего контроля и нарочно повертеться перед взглядом начальника.
Громов смотрел на меня, я — на него, отходя медленно.
Между нами натягивалась струна. Ох, как сильно!
Начальник даже вперед подался, не сводя с меня безумного взгляда. Боже, как бы не сгореть…
Внезапно мое тело натолкнулось на препятствие. На талию легли горячие ладони.
— На ловца и зверь бежит! — прогудел над ухом голос Дубинина.
К попе прижались мужские бедра.
— Ты-то мне и нужна, красавица!
— Чего тебе? — привстал из-за стола Громов. — Виола нужна мне сегодня.
— Нужна? — удивился Дубинин, отодвинувшись немного, выйдя вперед, из-за моей спины, но все еще касаясь моего плеча своим. — Я думал, ты и без нее отлично справляешься. Вчера вон как лихо… Все сам-сам, даже не запорол ни разу и не запутался в слайдах.
Вот же засранец.
Я мигом оценила, как сильно взбесился Громов.
В то же время я им безумно загордилась. Обычно я все подготавливала, Громов даже пальцем не касался ни презентаций, ни тезисных докладов. За много лет работы прикипели и были слаженным механизмом — единым. Он творил, я обеспечивала ему порядок и помогала не отвлекаться на необходимые, но досадные мелочи или кропотливую работу вне интересов Громова.
— А вы, Ростислав, как я понимаю, напротив, сами даже с простейшими слайдами разобраться не способны, если пришли ко мне за помощью? — поинтересовалась я, поджав губы.
В ответ мужчина лишь расстегнул еще одну пуговицу на своей и без того безобразно низко расстегнутой рубахе, обнажая мощнецкую, но волосатую грудь. Как у медведя. Или мамонта… Фу, какая волосатая.
То ли дело у Грома грудь — ни единого волоска, а кожа смуглая, отливает бронзой, когда по ней капельки пота скользят, так вообще хочется высунуть язычок и просто снимать эти капельки.
Трепетно. Каждую…
— Мне кажется, или в офисе Грома в последнее время стало как-то слишком жарко, Виолетта? Кажется, именно ты — ответственная и виновная по поднятию… столбиков термометра. Ох, как стоят!
Дубинин сунул большие пальцы за петельки ремня и продолжал демонстративно облизываться на меня.
— Мне срочно нужна твоя помощь. В одном очень непростом деле.
Глава 26
Глава 26
Виола
— Неужели сами справиться не сможете?
— Ты же в курсе, что проект одобрили? Теперь нужно заявку составить для предоставления нового кредита в банке.
— Так я не финансист!
— А я к тебе не как к финансисту. Мне заявку даже на стадии менеджера развернули, попросили описание более краткое. И тут я бессилен в плане перевода вашего технического на понятный общечеловеческий. Дело срочное!
Ох, кажется, важное? Или уловка…
Я же хотела лишь одного: чтобы Дубинин свалил как можно быстрее, и мы продолжили успешно работать бок о бок с Громовым. Работать и пускать этот безумный ток притяжения в воздух, рождая предвкушение.
Кажется, совсем скоро я последую совету Марфы и отброшу в сторону сомнения… Только пусть для начала вагина ныть перестанет.
Хотя, можно и без нее… Я так воодушевилась подвигом Громова, что была готова просто так его радовать, ласкать, целовать… Зная, как он отвлекается на разные побочные факторы, как хорошая помощница, я просто была обязана избавить его от мучительной эрекции.
Дело чести и здравого смысла — взять его большой член в своим ручки или попробовать… Боже, да! Никогда не фантазировала о минете так ярко, как сейчас.
Бросив взгляд на Громова, который буквально кипел от злости, я постучала пальцем по циферблату часиков.
— Увы, время, Ростислав! Пришлите мне на почту, какого форма и объема должен быть краткий доклад. Я посмотрю, что можно сделать.
— Но мне нужно прямо сейчас! — упрямо заявил Дубинин.
— Прямо сейчас у нас с боссом встреча. Гром, поехали.
Он удивленно вскинул темные брови.
— Куда?
Вот святая гениальная простота!
И как же ему намекнуть?
— Вы расписание еще не открывали, что ли?
Обойдя Ростислава, я подошла к Громову и открыла на его планшете блокнот, напечатав быстро: “Я тебя хочу. Прямо сейчас…”
— Хм…
Громов быстро напечатал ниже:
“Хочешь меня?! Да ну… Новый развод в твоем исполнении? Снова выставишь меня за дверь? Или напоишь и бросишь к шлюхам? Без трусов оставишь в людном месте! Ха! Больше не куплюсь на твои приглашения. Сам тебя кое-куда приглашу позднее…”
— Отменяю эту встречу, — сказал вслух, перечеркнул мое предложение, оттолкнув планшет в сторону, и уткнулся взглядом в экран компьютера. — Иди работай. Займись заявкой Дубинина, если нет других срочных дел. Но работайте здесь. В нашем офисе.
Слезы обиды закипели внутри.
Но я постаралась ничем не выдать того, как сильно расстроена.
Чувствовала себя пристыженной.
В районе сердца под ребрами так жгло.
Так сильно жгло, как будто кто-то затушил о меня сигарету и бросил окурок.
Тоже внутри.
— Пойдем, Ростислав, — сказала я.
Заявка. Проект. Работа, словом.
Что же я, как дура, на чупа-чупс начальника облизываться начала?
У меня дел полно. Пусть сам свой чупа-чупс гоняет, пристроит его в рот какой-нибудь другой девке.
Снова обожгло, но на этот раз доселе неведомой ревностью!
Откуда ей взяться?
Я же много раз видела, как Громов вставал с постели голым, а презервативы висели на урне, как гирлянды. Много раз наблюдала, как девки охали и едва плелись в сторону ванной, отъезженные им до невозможности!
Неужели я, Виолетта Кресс, хотела быть на месте какой-то заезженной, утраханной шлюхи, которую Гром обкончал всюду, как только мог?
Нет!
У меня есть гордость…
Гордость и ни одного достойного мужчины на примете, который мог бы погасить изжогу, полыхнувшую внутри.
Вот-вот разревусь, как девчонка!
Я прямо призналась, что хотела… Хотела его…. Этого монстра бездушного, мудака гениального, а он меня… послал.
Просто послал!
Пальцы привычно занимались своим делом, набивая в специальной программе список задач для остальных сотрудников и рассылая по корпоративной почте.
— У тебя что-то стряслось?
По полу зашелестели ножки стула.
Я стрельнула взглядом влево. Ростислав Дубинин еще никуда не ушел. Продолжал отираться в моей приемной.
— Я не люблю, когда кто-то читает, заглядывая мне через плечо! — заявила я. — Вы не слышали? Я попросила сбросить все мне на почту.
— Уже скинул.
— Освобожусь, посмотрю.
— Малыш, это срочное, — прогудел низким басом Дубинин.
Я откинулась на кресле и круто развернулась в сторону Ростислава.
— Малыш? Вы серьезно?
— Нет. Зато ты обратила на меня внимание. Я тут полчаса чилюсь — и на кресле, и на диване, и возле кулера! — развел руками Дубинин. — Ты — ноль внимания. С головой ушла в работу. Мне только что с голым задом осталось попрыгать.
— Не хочу видеть ваш голый волосатый зад.
— Уверена, что он волосатый?
— Уверена. У всех, пардоньте, задница с волосами. Даже самые девочки-девочки о таком не говорят, но они всегда делают удаление волос в межъягодичной области в салонах красоты, и глубокое бикини тоже включает в себя удаление волос в области задницы. Учитывая густоту волосяного покрова на ваших руках и груди, ваша жопа, ой, какая волосатая! Ясно?
Ростислав поперхнулся.
— Вот за что я Грома недолюбливаю, так это за то, что иногда он воспринимает все буквально и начинает дотошно расписывать. Ты переняла от него эту дурную привычку! Расписала мне тут… Епта, у меня теперь комплексы будут такие же густые, как… То, что ты только что описала в красках!
— Бритва Оккама в помощь.
— Сбривает без пеньков на второй день после бритья?
Невольно я рассмеялась.
— Ну вот, ты и улыбнулась, — подмигнул Ростислав и подтащил свой стул ближе к моему креслу. — Так что, повелительница офиса Грома, посмотришь почту?
— Пять минут подождите, посмотрю.
— Пять минут? Чепуха… Здесь подожду. Можно?
— Только… — я поморщилась. — Откатитесь. Я действительно не люблю…
— Я не люблю холодного цинизма
В восторженность не верю, и еще
Когда чужой мои читает письма
Заглядывая мне через плечо… — прогудел уже с дивана Дубинин, произнеся невероятно чувственно строки Высоцкого. Голос у него хороший, музыкальный.
— Вы пением занимаетесь?
— Я пел в хоре воскресной школы. Сейчас пою в караоке. Помоги мне сегодня с заявкой, а вечером сгоняем в караоке.
— Не думаю, что соглашусь.
— Кажется, у тебя были сложности с семьей. Сложности в квадрате, учитывая характер человека, на которого ты работаешь. Если иногда не выходить из себя и не сбрасывать это чертово напряжение, можно просто сойти с ума…
Я посмотрела в сторону Громова. Тот раскатал на большом столе распечатанный чертеж и скрупулезно водил по нему опухшими пальцами с чертежными инструментами, перепроверяя что-то…
В груди снова заныло. На ум пришли финальные строки:
Я не люблю, когда мне лезут в душу
Тем более, когда в нее плюют.
Сегодня Гром плюнул мне в душу. Снова… Первый раз поплевался, как в урну, несколько дней назад, обсуждая меня напару с Дубининым, кстати. Но он хотя быпопытался извиниться за длинный язык…
— А давайте! — согласилась я. — Поработаем... и в караоке!
Девочки, сообща молимся, чтобы бар-караоке устоял, потому что будет жарко:)
Дорогие, кто пропустил мою новинку? Исправляйтесь. У нас шикарный мужик :) АЙРИН ЛАКС - ПОРОКИ МОЕГО МУЖА - здесь ссылка!
Будет горячо, скандально и непредсказуемо :)
— Сегодня я хочу видеть на тебе новые трусики, — слышу приглушенный голос мужа. — Хочу видеть, как ты их снимаешь и…
Говорит не мне. Вышел якобы по важному разговору.
Мокрая тарелка падает на пол. Муж возвращается на звук разбитой посуды.
— Что же ты такая неуклюжая?
— Просто из рук выскользнула, — глотаю слезы. — Не заметила.
— Будь осторожнее, — по-отечески целует меня в лобик. — Мне надо уехать. Срочные дела. На ужин к моей маме заедешь сама, завтра поможешь ей с рассадой.
— А ты?
— У меня важная встреча, — смахивает пот с висков. — У клиента очень… очень сложная ситуация.
Он уходит, незаметно оттянув брюки в районе ширинки. Оставляет меня одну…
***
Я думала, что мне повезло выйти замуж. Наш брак идеален, но только снаружи. Мне достаются все обязанности жены, кроме одной…
Выходит, развлекается мой муж с другими женщинами.
Я непременно выясню, чем соперница лучше меня.
Но я и не подозревала, что скрывает измена…
ДОБАВИТЬ В БИБЛИОТЕКУ ЗДЕСЬ - ТЫК ПО ССЫЛКЕ!
Глава 27
Глава 27
Виола
— Готово.
Принтер выплюнул теплые листы. Дубинин сграбастал их лапищами, вчитался. Через несколько минут сосредоточенного чтения он кивнул:
— Годится. На почту скинула?
— И на вашу личную, и на корпоративную.
— Умница!
Дубинин посмотрел на часы.
— Теперь в караоке?
— Еще рано.
— Всего полчаса до конца рабочего дня.
Ох, черт! Действительно, так… быстро время пролетело! Работы было много. В свободные паузы я занималась докладом для Ростислава.
— Я не могу покинуть рабочее место раньше положенного, — понизила я голос до заговорщического шепота.
— Можешь. Я прикрою. Скажу, что ты пошла в туалет.
— И на полчаса обкакалась?
— Всякое бывает, — заулыбался Дубинин.
Он нырнул рукой в карман пиджака и вынул ключи.
— Держи. Сегодня я на хаммере. Пикнешь, тачка отзовется. Подъедешь к входу с торца, через минут пять-десять я тоже буду там. Справишься с большим зверем? — как будто намекнул на что-то, далеко от мира автомобилей.
— Я вожу джип. Люблю внедорожники.
— Правильно. Все, иди. Сумочку здесь оставь. Когда я буду уходить, незаметно под пиджак спрячу. Чтобы не вызывать подозрений раньше времени.
Сбежать?
Из-под надзора начальника?
Ни разу такого не было!
Но и такого, как сейчас, тоже не было ни разу: чтобы Громов меня к себе почти не вызывал.
Целый день — сам, сам, сам… Даже на обед никуда не уехал, вызвал доставку. Правда, ничего почти не съел! Все потому что выбрал те самые блюда, но заказал не в том ресторане. Там, где я заказывала несколько месяцев назад, давно сменился повар.
Видно же, что было невкусно!
Теперь работал там… голодный.
С разбитыми руками.
Сердце кровью обливалось!
Ох, как мне хотелось ему помочь. Привычно позаботиться о том, чем он не любил озадачивать себя.
Но он меня нафиг послал, а я, что… Буду милостыню выпрашивать? Член выклянчивать?
Не дождется!
Поэтому я сделала, как сказал Дубинин.
Адреналин зашкаливал. Я старалась идти как ни в чем не бывало, но мне хотелось бежать и смеяться, черт побери! Просто смеяться в голос…
Хаммер на парковке отозвался “бип-бип”.
Ох, какой брутальный! Дубинину подходит. Я выехала с парковки и принялась ждать, нервничая.
Вдруг Громов что-то заподозрит?
А если Дубинин спалится?
Сколько времени прошло? Сколько?
Оооо… На целых шесть с половиной минут больше.
В момент, когда я уже была готова сдаться и вернуться в офис, признав, что план провалился, заметила Дубинина, который спешил к машине со всех сил и размахивал моей сумочкой.
— Заводиии! — услышала я его голос, чуть не подпрыгнула, но послушно завела машину.
Ростислав протиснулся на переднее сиденье, хлопнул по приборной панели.
— Гони! Быстрее… Давай! Гони-гони…
Мне сказали: гони! Я и погнала!
Машина вылетела на дорогу, я лавировала, как могла.
Я была пристегнута, Дубинин пристегнуться не успел, но полез к ремню безопасности, когда джип немного занесло на опасном повороте.
— Уоу!
— Что, Громов гонится за нами, да? До сих гонится? Не вижу его байк! — посмотрела по зеркалам. — У него преимущество в маневренности и скорости.
— Нет, никто за нами не гонится!
— Как не гонится? — я даже расстроилась.
— Ну так, не гонится.
— Тогда почему вы кричали: “Гони давай! Гони!” Я и погнала… Наверное, штрафов куча на машину придет. Сплошную пересекла, превышение! Кое-где даже на красный проехала!
— Ерунда, заплачу. Весело же?
— Весело!
— Дай пять! Из нас вышла отличная команда подельников.
Я хлопнула по громадной ладони Дубинина, которая по размеру больше напоминала сковородку для жарки блинчиков.
Потом ладонь Дубинина плавно перекочевала на мое колено.
— Вот это уже лишнее.
— Согласен, лишнее, — улыбнулся хитро. — Это, действительно, лишнее!
И через секунду добавил многозначительное: “Пока — лишнее…”
О черт, зачем я согласилась с ним ехать?
Пить — точно не буду…
Ни одной.
***
Но уже после полуторачасового застолья, через десяток песен, спетых совместным дуэтом и нескольких тостов Дубинина, посвященных моей красоте и уму, я решила: выпью немного.
Одну рюмку. Рюмашечку!
Маленькую.
Ладно, таких крошечных рюмашек можно осушить две или три!
— Выпьем за тебя, Виола! Выпьем не за столь очевидную красоту и блестящий ума, а за кое-что другое — за потрясающее умение объяснять сложное — простым, доступным языком. Как сегодня! Даже я понял, что к чему, а я в этой белиберде вообще ничего не смыслю.
Кажется, это была уже третья крохотная рюмашка, и меня немного развезло.
Внутри что-то взыграло. Я решила высказаться:
— Не льстите себе, Ростислав. Вы не поняли, что к чему. У вас лишь возникло чувство, будто вы понимаете весь размах и масштаб задумки Громова. И кстати, на вашем месте я бы так сильно не наседала на того, кто всем этим движет…
— Не понял! — выпил Дубинин и снова нам подлил.
— Я о Громове. Это единственный из вас трех, кого заменить нельзя.
— Да лааадно! — удивился Дубинин. — Объяснись, — потребовал, посмотрев куда мне за спину.
— Всегда можно найти спонсора, вроде вас. Деньги — это просто деньги. Если очень постараться, можно найти и хорошего управленца, как Мерзликин Гордей. Но тот, без кого вы оба просто офисные клерки, ничем особым не выдающиеся — это Громов. Так что не надо… — стукнула кулаком по столу. — Не надо на моего босса гнать волну! Побольше уважения!
— Я его очень уважаю, а тебя просто еще больше уважаю и каяться готов! Прости, что я нес чепуху, подхватил треп Грома, у него язык без костей, такого наговорил, — махнул рукой Дубинин.
Махнул и опустил ладонь за мою спину, присел поближе.
— Его мнения я не разделяю! — посмотрел на меня плотоядно. — Красоту прятать нельзя. Тем более, такую роскошную, горячую! Я просто пышу жаром рядом с тобой… Давление скачет… — потянул мою ладонь к себе на грудь. — Послушай, как рокочет мотор! Признай, что Громов бывает мудаком…
— Иногда.
— Брось, что ты стесняешься. Давай, скажи это вслух, полегчает! Выплеснись…
— Хорошо. Громов — козел… И… Мудак! — добавила громче.
— К счастью, я совсем не такой! Давай все прошлые обиды просто выкинем из головы. Мир? Мир! Пьем на брудершафт! — потребовал Ростислав.
Он так быстро все провернул, что я и опомниться не успела, как он меня…
Поцеловал!
— Значит, вот как ты помогаешь… ему… с работой! — прогрохотал над нами сердитый голос Громова.
Глава 28
Глава 28
Виола
Я отпрянула от губ Дубинина, тот ухмыльнулся и посмотрел в сторону моего злющего начальника — мрачного, как грозовая туча.
— Гром? — ахнула. — Что вы здесь делаете?
— Да, Гром… — поддакнул Дубинин. — Что ты здесь забыл?
— Свою женщину я здесь забыл.
Ох… Я вскочила с диванчика, но, услышав эти слова, рухнула обратно, как подкошенная, и посмотрела по сторонам.
Своя женщина — это Громов обо мне?! Обо мне, что ли?!
Вдруг говорит о другой, засомневалась я, но в ответ Громов на меня так страшно и собственнически зыркнул, что мое сердце оплавилось куском меда в кипятке.
— Моя женщина! — громко заявил босс. — И рядом с ней — туша. Больно знакомая. Кажется, другом называлась. В прошлом… — процедил последнее сквозь зубы Громов.
— Как ты меня назвал? — вскочил с дивана Дубинин и толкнул Громова в грудь. — Слишком долго ты свой член из трусов достаешь. Эту горячую малышку давно пора покатать на большом и комфортабельном роллс-ройсе, а не на твоем… дерганом мотоциклете-пердулете! Еще из детских штанишек не вырос, мальчишка.
— Виола, отойди. Сейчас будет падать шкаф. Может придавить.
— Отойди, малышка! — прогудел Дубинин. — Сейчас эта фанера с таким свистом пролетит, укладку тебе ветром испортит!
— Ты напросился! — рявкнул Громов и виртуозно прокрутил вертушку, пнув Дубинина по лицу.
Ногой.
Мамочки, я такое только в кино видела!
Думала, знала о Громове все, но точно не знала, что он какими-то единоборствами владеет.
Кажется, в воздух взлетели не только капли крови, но и вылетели зубы.
Парочку.
Дубинин моргнул пару раз, потом взревел и кинулся в драку. Я с ногами запрыгнула на диван, сжимая в левой руке вилку, на которую так не успела взять салатика.
В ответ Дубинин швырнул столик в сторону и бросился на Громова.
Может быть, Громов и виртуоз, но Дубинин — объективно, разъяренный слон. Или мамонт. Кажется, мамонты были крупнее. К тому же он волосатый… Точно, мамонт!
В моей голове промелькнули все наши совместные приятные моменты с Громовым. Как будто целая жизнь пронеслась из стоп-кадров. Стало обидно, если я вдруг лишусь этого невыносимого, но такого неповторимого мужчины. Даже как босса.
Очень… Очень жалко!
Завязалась жестокая драка. Нужно было что-то сделать, чтобы Дубинин не успел вломить Громову. У него кулаки размером с голову теленка. Сотрясение мозга моему боссу ни к чему.
Окружающие гости повскакивали со своих мест и предпочли с визгами броситься врассыпную, чтобы не попасть под горячую руку.
Кто-то вызывал полицию.
Знаю я, как “быстро” они приезжают на вызов, ага…
Надо разнять!
Но как?! Я же… Я же девочка!
Поэтому я не придумала ничего лучше, чем сжать покрепче вилку и пырнуть ею Дубинина в зад.
Простите, Ростислав, но все-таки мои симпатии на стороне Громова.
Дубинин взвыл, обернулся, посмотрел на меня в шоке:
— И ты, Брут? Это что, нож?
Воспользовавшись паузой, я спрыгнула с дивана, бросившись к Громову, который явно хотел навалять другу еще немного.
Ох, драчун! Я и не подозревала, что он — такой!
Пришлось прыгнуть и повиснуть на его шее, всем телом приникнуть, чтобы лишить его возможности драться. К тому же Дубинин не стал бы вредить девушке. Почему-то я была очень в этом уверена!
— Отпусти! Отпусти… Я… — задушенно заклокотали слова в глотке Громова.
— Кажется, ты свою женщину приехал забирать? Так забирай! — предложила я.
— Ты пьяная и целовалась с другим! — психанул Громов.
— А ты… Ты вообще полгорода перетрахал!
— Это другое! Это другое… А тут — ты… Ты и мой друг! После всего, что я тебе предложил. После всего, в чем я признался…
— Ах, другое? Тьфу! Все, передумала я. Не надо меня забирать! Я сама по себе. Ясно?
Я оттолкнула Громова изо всех сил, принялась искать свою сумочку.
— И с вами, Ростислав, я больше ни-ни! Вы специально все это подстроили. Явно видели, что Гром к нам и шел и нате, брудершафт! — разозлилась я.
— В таком деле клювом щелкать нельзя! — отозвался Ростислав.
— Да не хотела я с вами целоваться…
— И надо мне за это в зад… вилкой тыкать, что ли? Виола вилкой… — то ли заохал, то ли засмеялся Дубинин.
— Где моя сумочка? — спросила я. — Там мой телефон, документы. Где моя…
— У меня, — раздался голос Громова. — Поехали.
— Отдайте. С вами не поеду.
— Что? Мы снова на “вы”? — разозлился. — Сюда иди, быстро! Я за тобой приехал и без тебя не поеду.
— Телками своими так командуйте, а Виолетта Кресс говорит вам твердое “ИДИТЕ В ЖОПУ!”
— Так я и пойду. Но сначала я эту жопу… которая мне только и снится, так отшлепаю…
Мы принялись кружить вокруг дивана и перевернутого стола. Я пыталась убежать, Громов пресекал мои попытки, загоняя добычу, то есть меня, в угол.
И загнал же! Сдавил ладонями за талию и вбил в угол своим телом.
— Ну что, Виолетта Кресс. Готовь жопу, в которую ты меня послала.
— Надо было на хуй послать. К Дубинину. Пошли бы? — предложила дерзко.
— Только чтобы оскопить засранца. Чтобы руки к тебе тянуть не смел! Пошли… Или я тебя здесь… — наклонился и укусил меня за шею.
Я хлопнула его по щеке.
— Только трах тебя и интересует! Козел… Сам же отказался сегодня. Думаешь, мне приятно… Приятно?! Отказался, вот и нечего меня лапать! Больно!
Я взвыла, потому что Громов все же умудрился развернуть меня к стене лицом и огреть по заднице.
Рука у него была тяжеленная! Слезы из глаз брызнули.
Толкнула локтем босса, пытаясь уйти, он снова зажал меня в углу, обнял, спеленав руками, как будто веревками.
— Прости-прости, больно? Больше не буду. Не выводи меня из себя, прошу. Очень прошу, Виола.
— Ты. Меня. Послал, — повторила я со слезами.
— Да не посылал я тебя! — снова взорвался. — Ты же внимательная. Ты как мою записку читала? Я же сказал, что приглашу тебя. Позднее. Сам… Все! Это значит, гребаное свидание. Не заметила, что ли? Ты хоть представляешь, как мне пиздецки обидно! Я тебе свидание назначил, я никому свидания не назначал! Но ты выбрала… другого… Член посговорчивее?
— Не выбирала я его, просто решила в караоке погорланить, встряхнуться! Все, отпустите.
— Не отпущу. Тебя вообще отпускать на метр нельзя. Даже не надейся…
— Вообще-то приехала полиция. За зачинщиком происшествия. Но вы воркуйте, голубки. Воркуйте, пока я ранен! — прокрчичал издалека Дубинин.
— Ты, что, правда, всадила ему вилку в зад?
— Я не думала, я действовала на инстинктах.
— Это хорошо. Значит, твои инстинкты на меня настроены.
— Привычка, как у собаки Павлова.
— Я тебе сегодня устрою… Целовать тебя хочу пиздец как… Но сначала умою! Рот тебе с зубной пастой почищу… Поехали.
— К тебе? Там, где полгорода шалав побывало? Не поеду!
— Почему?
— У тебя сначала надо сменить кровать. Диван. Стол… Все. Не буду я там, тьфу… Как распоследняя.
— Обещаю, последняя!
Громов схватил мою ладонь и опустил на свой член, сдавив пальцами, как клещами.
— Последняя, с кем я трахался и собираюсь трахаться.
— Это слишком… серьезное заявление. Тебя несет, остановись! — в шоке пробормотала я.
— Женщина, что тебе еще нужно?! — взвыл Громов. — Аааа, похуй, в процессе разберусь! — и потащил меня, как дикарь.
— А ты ничего сказать не хочешь? — поинтересовался Дубинин объясняющийся перед полицейскими и администрацией клуба.
— Ты устроил, ты и разгребай. У меня дел полно…
Ох, наглости ему не занимать. И это так заводило, жуть...
— Не отвертишься, ты... Слов у меня на тебя нет цензурных!
Последние слова Громова, судя по властному обхваты моей попы, были адресованы именно мне.
Глава 29
Глава 29
Виола
— Гром, подожди!
В ответ босс толкнул меня к стене, произнес угрожающе:
— Еще раз так меня назовешь наедине, порку устрою! Тебе я разрешаю называть себя по имени, — прикрыл свои безумные глаза.
Стало чуточку легче. С губ сорвалось тихое:
— Ты псих, ты самый настоящий псих, Клииим…
В ответ он выдохнул резко, сжал пальцами пряди волос на затылке и рванулся вперед, к моим губам, но глухо заворчал, застыв в сантиметре от моего рта. Заворчал точь-в-точь, как рокочут грозовые тучи, где-то вдалеке перед сильным ливнем. У меня же в трусиках уже наступил этот ливень…
— В чем дело? — погладила босса по щеке.
По сути, мы совсем недалеко ушли, все еще находились в разгромленном баре. Рядом сновали люди, на Громова посматривали с опаской.
Босс укусил меня за ладонь, пососал кожу.
— Ты с Дубиной целовалась. Не хочу его слюни своим языком собирать! — гордо отвернулся.
— Ах ты, скотина. Я же сказала, это он… Он сам меня поцеловал. И, если так подумать, то тебя вообще в хлорке год отмывать надо после всех этих щлюхандр.
— Но с ними я не целовался. Я вообще… — щеки Громова очаровательно вспыхнули алым. — Только с тобой целуюсь.
— Что? Это правда?
— Правда.
— Ох, черт… — я провела ноготком, очертив контур его красивых губ. — Этот рот, который так грозно ругается и отвешивает сомнительные, пошлые комплименты — только мой рот?
— Твой-твой… Поехали. Скорее!
— И у тебя очень грязный язык. Я обожаю твой грязный язык… Твой умелый грязный язык, — выдохнула со стоном, часто дыша.
— Ведьма. Течешь?
— Ужасно теку. Я хочу тебя, Клим. Дико хочу…
— И я тебя хочу, — облизнулся.
Я чувствовала, что сдохну, если прямо сейчас его не поцелую, и двинулась в сторону, обратно в бар.
— Куда? — схватил меня за локоть Громов.
— Выпить хочется…
Я протащила Громова к барной стойке.
— Два шота, пожалуйста! Живее, что ты на меня уставился, как баран на новые ворота! — стукнула по столу ладонью.
— Блять, меня прет, когда ты бессовестно громкая и выходишь из своей скорлупы! — признался Громов. — За что пьем?
— Просто… дезинфекция. В санитарных целях!
— Что?
— Хочу тебя поцеловать. Дезинфицирую рот спиртом после поцелуев с другим, как медики дезинфицируют ранки спиртом, — скороговоркой ответила я.
— Я в ахуе. Ты… такая умная и сексапильная! Ты самая-самая для меня… Пьем!
Я быстро опрокинула рюмку в рот, прополоскала жгучим спиртным и проглотила, зажмурившись.
— О, черт! — отозвалась.
Громов уже поставил пустой шот на барную стойку и полез за портмоне.
— Нет-нет! — замахал бармен. — Это был комплимент от заведения. Только, пожалуйста, больше не приходите. Пожалуйста…
— Погнали! — потащил меня Громов.
— Ты на байке? — уточнила я.
— Да! Так быстрее.
Я даже спорить не стала. Поездка получилась настолько быстрой, что, когда мы слезли с байка, я боялась шагнуть. Мне казалось, земля подо мной до сих пор несется, бросается мне под ноги шелестящей серой лентой.
— Надеюсь, твоя кровать стойкая. Пошли, ну же… Зай-зай-зайка моя… Я тебя есть буду!
— Боже…
— Всю есть буду… Хочешь?
— Да. Да…
Третье “да” вырвалось из моего рта стоном, когда мы уже стояли в коридоре моей квартиры и соревновались, кто быстрее разденется. Одежда разлетелась по коридору вместе с обувью.
— Оооо… Покрутись. Покрути для меня это тело! — попросил Громов, сжав член с свыступившей на головке смазкой.
При виде его огромного орудия во мне что-то отозвалась стыдливыми и немного испуганным сжатием.
Но желания было гораздо больше. В конце концов, он меня уже лишил невинности, так? И я его хотела безумно… Так хотела, что бедра были мокрые от смазки.
Я крутанулась вокруг своей оси, под музыку, которую слышала внутри своей головы. Там гремело что-то заводное, с ритмами бонго.
Громов успел схватить меня за ладонь.
— Хватит крутит перед моим носом своей попкой и сводить с ума.
Он прижал меня к себе, я скользнула губами по его напряженному рту, выпускающему рваные вздохи.
— Хочу сделать тебе минет.
— Я тоже хочу, чтобы ты сделала мне минет, и еще больше хочу вкус твоей царской киски у себя на языке. И я знаю, как это совместить… — пошло ухмыльнулся.
— Как ты сказал?
Как быстро под ногами пронесся коридор.
Вот и спальня, а я так и не успела… Впрочем, плевать. Боже, на все плевать! Лишь бы поскорее получить обещанное Громовым.
Меня даже трясло от возбуждения.
— Сейчас мы разомнем твой ротик и глотку, а потом ты ляжешь ногами к изголовью и раздвинешь свои ноги, покажешь, как умеешь течь, делая мне отсос, — шепнул жарко Громов, лаская меня руками всюду. — И твоя голова при этом будет свисать с кровати с гостеприимно распахнутым ротиком для моего члена.
— О боже… Вот это фантазия!
Я даже закачалась. Впрочем, закачалась прямиком на пальцы босса, которые быстро сновали у меня между ног, поглаживая клитор и вонзаясь в киску с громкими чавкающими звуками.
— Царица моих пошлых мыслей… — с чувством произнес Громов.
— Как я в тебе это все… не разглядела раньше?
— Вот сейчас обидно, блять. Я ведь давно на тебя дрочу, — запыхтел мой гениальный начальник, толкнув меня к кровати.
Я послушно опустилась, он встал передо мной, запустив пальцы одной руки в мои волосы, второй рукой придерживал тяжеленный член, мазнув головкой по губам. Я облизала, смочила их хорошенько, слюны было много. Я как голодная, капала слюнками на его член и хотела… хотела его вкус у себя во рту.
Его вкус, запах — дикая магия, которой я сейчас была покорена.
— Открывай ротик… Боже, да, вот так… Возьми мою головку и соси.
Я начала брать его в рот, посасывая, лаская языком, поглаживая. Старалась не забывать о дыхании, приучая себя к нужному ритму. Поначалу это будет легко, но потом… когда его большой, горячий ствол будет толкаться до самой глотки, вот тогда будет сложнее.
Поэтому дыхание-дыхание и снова правильное дыхание, с самого начала.
Все-таки в некоторых делах одного энтузиазма бывает маловато, надо знать теорию и… применять ее на практике.
Я же прилежная ученица, и мой перфекционизм иногда достигал катастрофических высот.
Я просто сгорю от стыда, если Громов потом в итоге скажет, что я сосала ему плохо. Вот уж нет…
Хочу свести его с ума.
От автора: продолжаем? Плюсуем в комментарии!
Глава 30
Глава 30
Виола
Пальцы опустились на грудь, заигрывая с напряженными сосками.
— Дааа… Ласкай себя. Мне так нравится на тебя смотреть… Опусти ручку, возьми своей смазки, ее много… Я чувствую, как ты пахнешь. Подразни свою мокрую щелочку…
Я глухо стонала, стонала на его член, выполняя приказы босса и продолжая брать.
Глубже, увереннее…
— Пиздеееец! Твой рот создан для минетов! — простонал Громов. — Создан для моего члена!
Громов хотел перехватить управление, начав толкаться быстро и глубоко — слишком быстро. Я перехватила его член ладонью у основания, задержала.
— Сейчас я решаю, ясно? — спросила хрипло, царапнула ноготками нежную кожу.
— Уууу… — взвыл Громов. — Мучительница. Ааааррр. Продолжай, продолжай, не буду перебивать, — погладил меня по щеке.
— Вот и отлично.
Я взяла краткую передышку, поглаживая член по пальцами, держа во рту только головку, медленно посасывая ее, как леденец. Теорию я знала отменно, много всяких роликов смотрела, и если кто-то скажет, что сексу не нужно учиться, то он ошибается. Я и со шлюхами, которых снимал Громов тоже общалась, по-простому. Одна из девочек поделилась, что у нее есть клиент, который ходит только за отсосом. Глубоким, качественным отсосом. Самый быстрый и приятный из клиентов, по словам шлюхи. Женатый, с семьей, состоятельный и интеллигентный мужчина. Приходит только потому что жена сосать отказывается. Умеет, но делает это крайне неохотно, и не пытается сделать лучше, чем есть. Мораль такова: не хочешь дать мужчине то, о чем он просит, рано или поздно пойдет искать на стороне. Даже глубоко женатые и самые приятные, верные. А что тогда говорить о других? Я Громову пока что никто, и он явно поскачет за классным минетом сразу же… Как только разочаруется в моем.
Вот уж нет…
Пришлось снова настраиваться на ту самую волну, вспоминать до мельчайших деталей, выполняя, как по инструкции. Первые несколько движений давались непросто, я больше думала о технике, потом ловила вайб от того, как делала это и слышала, что Громову нравится.
О да, как ему это нравилось. Все эти приемчики придумали не просто так!
Из-под закрытых век текли слезы, но я все-таки иногда смотрела и даже через туман видела, как менялось красивое лицо Громова, как его меняла мука наслаждения.
Крепчала хватка его пальцев в волосах.
— Пойдем… Пойдем на кровать скорее. Я не выдержу… Я сейчас тебе в рот кончу… — почти закричал, тело Громова заколотило крупной дрожью.
Кажется, он пытался сдержаться изо всех сил и сделать так, как хотел он сам. Мне же было важно получить тот самый миг, когда его контроль растаял чередой громких стонов в горячем, обжигающем воздухе.
Я принялась сосать усерднее, погружая его головку до самой глотки. Удерживаясь лишь чудом…
— Аааа… Кончаю… Твою мать… Это прекрасно… Бля… Сука… Идеальная… Моя…. Возьми это. Бери…. Да… Глотай! Посмотри на меня…
Горячая струя потекла по задней стенке глотки, я подталкивала член языком, удерживая внутри. Весь рот наполнился его вкусом, дыхание вот-вот грозило сорвать такой прекрасный финал. Я обуздала его, сглотнув несколько раз, и на лице босса расплылось неописуемое блаженство.
Еще несколько секунд, потом он вынул член из моего онемевшего рта, рухнул на колени так, что мы оказались на одном уровне и поцеловал глубоко.
Я его поцелуй воспринимала с трудом, все еще чувствуя, большой, напряженный ствол, как будто он двигался у меня во рту…
Но поцелуй после такого — ох!
— Идеальная моя. Все сделала по-своему. Я просто в твой рот… Влюбился! — пылко признался Громов. — Дай-дай мне теперь тебе приласкать. Раздвигай. Ебааа… Тут потопище, зайка. Ох, царица…. Царица секса. Моя… царица…
Громов толкнул меня спиной на кровать, поставив обе ступни на край, широко развел ноги и устроился между них. Я не сопротивлялась, зная, как он умеет, и ждала прикосновений.
Ох, но когда он меня отлизал от самого клитора до попки, вздрогнула. Все-таки иногда Громов… переступал черты слишком легко.
Но не успела я покраснеть, как его язык начал трудиться над влажной, сочной щелочкой, трахая ее. Потом рот переместился на клитор, а его язык сменили пальцы, и я начала покрикивать в голос.
Боже, да…
Как хорошо!
Никакой боли и дискомфорта. Можно я, пожалуйста, всегда буду трахаться с его ртом и пальцами, ох, волшебно просто!
— Ты меня манишь… Я снова хочу. У меня стоит. Я не остановлюсь, пока смогу на ногах держаться. Хочешь на член? — спросил он быстро-быстро и задвигал пальцами.
Между ног ужасно пошло хлюпало, шлепки его ладони о мои мокрые складочки, громкие чавкающие звуки, когда он лакомился мной…
Запах…
Мы как будто в джунглях — два диких, мокрых, обезумевших зверя, попавших под ливень!
— Кончишь… Вот сейчас, ммм?
Его язык начал двигаться настойчивее, погружаться, раздвигая складочки.
Средний палец скользнул сначала туда же, где был его язык, потом коварно двинулся ниже и надавил на узкое колечко попки.
— Не закрывайся, — прошептал Громов. — Да… Кис-кис-кис, кто это такой мокрый и жадный до секса?
— Я тебя…
— Хочешь. Хочешь… Продолжай! — зачастил он, принявшись трахать мою попку пальцем и сосать, лизать влажную щель.
Двойной пытки удовольствием я не выдержала, кончила, рассыпаясь на частички. Тело кружило, разум отключился на режим любования фейерверками, которые взрывались в моей голове. Просто созерцание, осознавание прекрасного и бесконечного.
Матрас рядом со мной прогнулся, босс лег рядом, подтянул меня к себе, помог лечь удобнее, проворно сунул руку мне под голову и, клянусь, его плечо — это самая классная из всех подушек.
— Кайф? — тихо спросил он серьезно.
— Просто пиздец какой кайф… — честно ответила я, покраснев, потому что материлась крайне редко.
— Ох, как это прозвучало.
Мы замерли. По телу скользил жар, нега, а кровь в венах была горячей и журчала, как ручейки талой воды.
— Это был самый кайфовый минет в моей жизни, — признался Громов и посмотрел на меня. — Я теперь только к тебе за минетами ходить буду.
— В этом месте я, что, обрадоваться должна?
Как-то прозвучали его слова… Мол, для работы ты хороша, и для минетов — тоже сгодишься. А как насчет остального?
О, я и не подозревала, что настолько жадная собственница.
Мне хотелось его всего — целиком.
Признаний, головокружительного секса, ощущения, что мы слаженные, цельные — во всем!
— Вот я и рад, и не очень, — признался Громов, посмотрел на меня очень внимательно и задумался.
Так…
Теперь что не так?
Глава 31
Глава 31
Виола
— Сколько лет я тебя знаю? Восемь… — начал рассуждать вслух Громов. — Восемь, сука, гребаных лет твой прекрасный рот постоянно находился рядом. И вот такое сокровище я игнорировал! Не хотел смешивать работу и личное… — осекся. — Блять!
Громов подскочил, выбежал в коридор. Я успела только немного полюбоваться его поджарым задом, как он уже вернулся, начал кому-то писать с яростным видом на лице.
— Что ты делаешь? — спросила я.
— Уточняю кое-что. Я тут дал одно задание, — коротко посмеялся.
Но смех был недобрым, колючим.
Тучи вновь сгущались.
— Долго что-то выполняется.
— Ничего не понимаю.
Дописав, Громов отбросил телефон в сторону и снова забрался на кровать, сел у меня в ногах, потянул ступни к себе, расположил между бедер, обхватил за щиколотки.
— Признайся, — потребовал он. — На ком ты натренировалась?! — спросил напряженным, трескучим голосом. — Кто этот, блять, Макар, кому ты так же шикарно отсасывала?!
— Макар… что…
Громов узнал, как звали того качка, у которого были большие проблемы с маленьким членом. Я ахнула, сесть попыталась, но не смогла, Громов перехватил ноги.
— Кто он? Давно ты с ним? Я просил выяснить, кто он такой! Но, блять, ответа от своего приятеля не смогу дождаться. Говори…
— Боже, ты псих! Отпусти… Что ты придумал тут, а? Какие допросы?! Охренел!
— Скорее, охуел! От твоего минета! И теперь думать ни о чем не могу, меня просто жжет от мысли, с кем ты так… — задышал. — Давно у тебя с ним?
— Ты — кретин! Я… Я для тебя старалась!
— Тренировалась на нем, да?
— Бесишь! — хотела лягнуть его пяткой, но не вышло.
Громов держал мои ноги крепко и давил на какие-то точки, что ооооо… мгновенно пропадало желание пытаться его лягнуть.
— Ты псих. Псих… — я закрыла лицо ладонями. — Никому из мужчин я до тебя не сосала, придурок ты. Просто… придурок! Теорию я изучала, ясно?!
— Теорию? Курсы минетов, что ли, смотрела?
— В том числе! — рявкнула я.
— Но ему перепало, да?
— Ни хрена ему не перепало! Вообще… — я выпалила все быстро.
Громов, судя по всему, не поверил, смотрел на меня темным взглядом.
— Не лги мне, зайка. Это не просто теория. Тут практика чувствуется. На ком ты тренировалась?!
— Да пошел ты! — психанула я. — Я вообще сейчас запишусь к врачу, пусть меня проверят. После тебя, шлюхана позорного! — ругнулась. — Я с тобой без презика была, а ты на свой конец кого только не ловил и не трахал. Противно мне от тебя. Сам полгорода своим концом перетрахал, а мне за хороший минет претензии предъявляешь. Иди…
— Да как ты не понимаешь?
Громов отпустил мои ноги и схватился за простынь, сжал, рванул.
— Ревную я! Дико!
Простынь затрещала. Я в ужасе посмотрела на дырку.
— Мое постельное белье здесь при чем? Ты зачем мою квартиру портишь?!
— Последний шанс. Сколько мужиков у тебя было… Давай! — махнул рукой. — Говори. Я готов, — сглотнул. — Наверное.
— И что потом? Попросишь список и набьешь тыкву каждому, с кем я успела поцеловаться до тебя?
— И все прочее — тоже.
— Боже. Ты… Ты ужасно умный… Ты самый умный из всех, кого я знаю. Ты… просто гениальный… кретин!
— Чтоооо?!
— Ничего больше не скажу. Если ты во мне ничего не замечал, то и не стоило замечать. Все, Громов, одевайся. Спасибо за оргазм. Отлизываешь ты в миллион раз круче, чем просто общаешься. На том и сойдемся…
— Что? Хочешь, чтобы я твоим… лизуном заделался, что ли? — возмутился он. — Еще чего.
— Почему бы и нет? Или… что… только мужчинам можно говорить: “Псссс, детка. Между нами только секс, но он безумно хорош!” Так вот, Клим… “Между нами только секс, но он безумно хорош!”
— И он еще не закончился! — добавил Громов, сжав вновь отвердевший член. — Хочу тебя. Кое с кем познакомить…
Он двинул пальцами по всей длине.
— Вот этот член — это единственный член, который будет тебя трахать! Запомни! Кто подойдет с мыслями о перепихе ближе, чем на километр, убью, нахер, сука, зарежу, до смерти забью, закопаю так, что никто не найдет!
От такого накала мне стало совсем жарко.
Приятно видеть такой пыл и жутко немного. Я отползла как можно дальше. Громов же диким леопардом мягко и плавно прыгнул на кровать.
— И куда это ты собралась, царица?
— Царица сама себя разжаловала с этого титула. Сложила полномочия, так сказать. Для тебя лучше гарем наложниц, чем одна царица! — сказала я, отвернувшись.
— Ты обиделась?
— Нет.
— А если честно?
— НЕ ОБИДЕЛАСЬ Я! ПОШЕЛ ВОН!
Схватив небольшой ночничок, работающий от батареек, я запульнула им в голову начальника.
— Не надо было Дубинина останавливать. Пусть бы наколотил твою чересчур умную, но в житейских мелочах такую глупую и красивую башку!
— Стоять! — увернулся от летящего предмета Громов. — Я тебя сейчас извинять буду.
— За что?
— За все. За все-все-все… За то, что ты мне крышу снесла. В первый день своего появления, и совсем недавно — снова. И вот сегодня. Сейчас… Со своим первоклассным минетом! — сделал паузу и протянул. — Не поверю я, что не было у тебя… Так на теории не надрочишься, тут техника… — повторил упрямо.
— Хорошо. Я признаюсь. Признаюсь. Но в ответ ты сделаешь одно… Всего одно действие. Хорошо?
— Договорились. Всего одно! Ну… Я жду.
— Я тренировалась.
Громов сжал кулаки, взгляд потемнел, начал метать сердитые молнии.
— На ком? — спросил, сглотнув. — На ком это было? Говори. Я готов.
— На чем, а не на ком! — психанув, выпалила, как есть. — На фаллоимитаторах, ясно? Но на живом мужике, то есть на тебе, все намного сложнее! Все… Доволен? Дилдо я сосала, тренируясь, желая, чтобы тот самый мужчина, который станет моим первым, был бы мной доволен. Потому что у такой девушки, как я, априори, меньше шансов зацепить мужчину, чем у всех остальных.
Так мучительно стыдно и неловко мне не было еще ни разу.
Громов изменился в лице, видимо, поняв, что я говорила правду, но не смог промолчать, спросив с озадаченным выражением на лице:
— Почему у тебя мало шансов? Ты же… идеальная просто! Во всем.
— У меня неидеальная внешность. Лишний вес. По сравнению с теми моделями, которых ты пачками трахаешь, так вообще отстой. Я гребаный слон. А теперь… Прошу, исполни то самое простое действие, о котором мы договорились.
— Все бред. Ты самая идеальная. В тебе все пропорционально, уравновешено, спокойно. Ты… сама пропорциональность и упорядоченность. Красота! Ты…
— Прошу покинуть мою квартиру. Ничего не хочу слышать. Все эти утешения, бла-бла-бла. Все, голова разболелась.
— Я знаю, как ее полечить. Правда.
— Иди к черту. Возможно, я когда-нибудь захочу с тобой полноценного секса. Но скорее всего, нет. Захочу, чтобы ты мне полизал, сообщу. Но сосать тебе я не стану. Все. У меня травма…
— Какая? Я тебе горло повредил? Нет, не мог же.
— Психологическая, дурень. От тебя!
Хотела уйти, но не тут-то было. Громов рывком накрыл мое тело. прижал к кровати, стиснул.
— Никуда ты не пойдешь. И я ливну отсюда только когда пойму, что ты больше не несешь этой чепухи. Ну что ты такое говоришь, а? Ты самая-самая… — начал целовать нежно-нежно.
Я даже не знала, что он умеет вот так порывисто, легко и сладко порхать губами по моим губам, лицу, шее. Так сладко и осторожно водить по моему телу пальцами.
— Ты для меня самая ахуительная. С самого первого дня. Хочешь секрет?
Глава 32
Глава 32
Виола
— Хватит с меня.
Я была готова разрыдаться, чувствовала себя очень неуютно, хотелось одеться и вообще… Спрятаться под одеяло, но перед этим хорошенько накатить рома. Взять ту самую бутылочку из старых запасов, погасить свет, оставить только одну свечку с ароматом лаванды. Молчать и пить наедине с собой, и чтобы никто-никто меня не потревожил, пока я не увижу голое и сухое донышко бутылки…
— Не хватит. Я еще ничего не сказал тебе и, если быть честным, вообще никогда не говорил, как много ты для меня значишь. А знаешь, что… — задумался Громов. — Зачем говорить? Давай я тебе покажу?
— Ну что ты мне покажешь? Снова дубинку свою?
— Стоп… В контексте того, что моего бывшего друга зовут Дубиной, называть так мой член не стоит.
— Да, как-то глупо вышло. Стоп, ты что сказал? — переспросила я. — Твой бывший друг? С каких пор?
— С сегодняшнего дня.
— Ты сумасшедший! — ахнула я. — Шутишь, да?
— Дубина к тебе подкатывал. Нарочно. Нет, не могу… — упрямо замотал головой босс. — Собирайся. Пошли в душ, я потру тебе спинку и покажу кое-что.
— Потрешь спинку? Сказала же, секса не будет, уходи!
— Клянусь, я тебя просто вымою.
Я посмотрела на босса с сомнением.
— Не веришь? Устрой мне испытание! — предложил он. — Проверь меня. Протестируй… — задвигал темными бровями.
Невыносимый. Ужасный…
Сексапильный.
Проверить его?
— Только так я покину твою квартиру.
И как на это возразить?
Противостоять?
Переспорить?
Никак…
Ох уж эти доминанты восточных кровей.
— Ладно.
— Пойдем.
Я рванула встать, но Громов поймал меня и обнял, запустил пальцы одной руки в волосы, разместил ладонь на затылке иприжался к моим губам.
— Громов…
— Как я просил меня называть? — лизнул языком губы. — Как?
— Клим…
— Еще раз, — потребовал, скользнув языком в мой рот — медленно и чувственно.
— Клиииим, — простонала я, вбирая его в себя по миллиметру, по капле его вкус. — В душ. Мы хотели идти в душ. Помнишь?
— Конечно. Пойдем. Сейчас… Сейчас пойдем. Позволь сначала тебя как следует запачкать, хорошая моя. Я сойду с ума, если не войду в тебя.
Хотелось ли мне этого?
Хотелось.
Независимо от того, что будет потом!
Громов меня и обидел, и заставил воспарить в небеса, и возбудил… снова.
Оплел поцелуями, свел с ума осторожной лаской так, что я сама вновь рухнула на покрывало и была готова ему отдаться.
— Я чистый, глупышка. Войду в тебя без резинки. Ммм… Успею выйти. Не бойся, — прошептал хрипло, дрожа всем телом.
Тягучее предвкушение.
Кровь закипела от возбуждения.
Я не была уверена, как сложатся наши отношения потом, но сейчас я снова хотела Громова.
Теперь уже осознанно понимая, каких дров мы уже наломали и сколько можем еще наломать — несдержанностью, оговорками, тайнами, разными взглядами на суть вещей и отношений.
Но сейчас, о боже, да… Я хотела с ним секса.
Пусть даже этот раз будет последним.
Он просунул пальцы между моих бедер. На моем клиторе оказалась подушечка его большого пальца, а указательный и средний легко скользнули во влажную вагину.
— Ты самая сочная… Самая… Я схожу с ума. Я правда схожу с ума, когда чувствую это… — растер мою смазку. — Я и не думал, что ты будешь так течь на меня.
— Не придумывай, боже…
— Распахни ножки, красавица. Я хочу полюбоваться на твою щелочку. Вот так да… Зай-зай, какая у тебя царская киска…
Громов легонько похлопал ладонью по мокрой промежности, звуки шлепков прозвучали ужасно пошло.
— Наказать бы тебя за то, что ты оказалась такой безумно вкусной.
Босс дразнил меня, начал раздвигать пальцы, растягивая под себя, выгибая. Я начала постанывать и вскрикивать.
— Ты узенькая. Ужасно. Такая большая девочка и такая крошечная, тесная дырочка. Ммм… Как будто целочка. Наверное, не знаю… — нахмурился. — Целочки мне еще не попадались.
Я чуть не высказалась, какой он все-таки болван.
И высказалась бы, если бы он не начал меня целовать, толкая язык глубоко мне в рот.
— Больше не выдержу. В тебя хочу. Я же помню, как ты меня выдаивала, как опустошила досуха… Вот так…
Головка его большого члена надавила на вход.
Пальчики на ногах подогнулись от удовольствия, мне было приятно его давление и то, как он расширял вход, растягивал, проникая.
— О да… Тшшш… Осторожнее! — шикнула я.
Небольшой дискомфорт оставался, несмотря на обилие смазки.
— Впускай, не зажимайся, ну же…
Громов целовал меня, ласкал пальцами клитор, вызывая судорогу дрожи и желания, чтобы это никогда не кончалось.
— Извини… Я все… — прохрипел и качнул бедрами, всадив на всю длину.
Ух…
Я забыла, что такое дышать. Просто не могла вдохнуть ни глотка воздуха.
— Ну что ты, а… Такая тесная, кайфовая моя.
— Прошу, не двигайся. Хотя бы несколько секунд, — попросила я шепотом, боюсь даже вдохнуть.
— Ааа… Не могу! — рыкнул Громов.
Он стиснул зубы, задрал голову вверх, рыкнул и задрожал, отвел бедра назад, выдохнул громко, вколотил их в меня обратно.
Снова опустил голову, наблюдая за мной. Влажные пряди его темных волос свисали вниз, глаза сузились.
— Красивая. Самая красивая. Не сомневайся даже… Никого так сильно не хотел, как тебя… И вот сейчас, какого черта ты такая… Бляяя…
Новый взмах, он вошел целиком.
— Стискиваешь… Узкая ужасно!
Снова двинул членом и застыл.
Я едва дышала, гадая, догадается ли этот гений или нет.
Недоверчивая улыбка прорезалась на его лице, глаза вспыхнули.
— Нет… Нет же? Или да? Быть не может… А как же? Твою же мать! — затрясся. — Виола! Ах ты… Ты… Что!
Рухнув на меня, он сдавил меня в своих железных объятиях, вбив член до основания. Я глухо простонала.
— Я у тебя был первый, что ли? Первый? Да?! ДАААААААА! — снова вышел членом и вогнал его.
— Осторожнее, ты… Насильник! Я говорила тебе “НЕТ!”
— Оооо… Нет… Стой… Блять… Сейчас… — задышал часто, облизнул губы, прикусив свой язык. — Перетерпеть надо, иначе кончу. Убью… — пригрозил. — Теперь до смерти затрахаю. Поняла?
— Может быть, ты просто… ошибся!
— Я же помнил. Понял. Почувствовал, как было… Препятствие небольшое, потом легкость, взмахи, толчки. Я в тебе. Все. Остальное не имело значения. Ах ты ж… Коварная моя… Целочка! Оооо… Какая ты порно-целочка! Обманула. С непроницаемым видом на лице. Шутница? Коварная…
Глава 33
Глава 33
Виола
Я дышала через раз, привыкая быть наполненной Громовым, вдыхая запах его тела, принимая целиком.
Вбирая по сантиметру и, несмотря на некоторый дискомфорт, не желая, чтобы это прекращалось. Так хорошо, как с ним, мне еще никогда не было. И ни с кем, если быть откровенной. Но я почему-то была уверена, что и не будет подобного урагана. Разве можно такое сумасшествие повторить? А превзойти? Нет, ни за что… Этот мужчина — лучший, непредсказуемый, неповторимый.
Мооой… Боже, да!
Я даже себе боялась признаться, как хотела быть с ним, по-настоящему хотела, и что за пристальной заботой о нем, постоянном внимании скрывалась именно эта жажда и мечта — стать его женщиной.
У меня даже отношений не было.
Раньше я отговорки для себя находила, мол, мне просто некогда, я занята 24/7 своей супер ответственной, сложной и безумно интересной работой.
Но если быть откровенной, если посмотреть в глаза правде, то все это просто самообман!
Было у меня время на отношения, если бы захотела! Было… Но гораздо проще оказалось спрятаться за отговорки о неимении возможности, чем признаться в тщательно скрываемых чувствах к Громову.
Новый рывок, толчок, немного агрессивный выпад. Я выгнулась, простонала глухо.
Босс замер.
— Я немного неосторожен?
— Ты ужасно… неосторожен! — призналась я. — У меня от тебя все горит.
— Я дам тебе передышку. Позднее. Честно, дам, и не притронусь к твоей киске. Наверное… Нет, я точно дам тебе передышку, чтобы ты чувствовала себя комфортно в сексе со мной. Но сейчас я просто на разрыв!
— Иди ко мне, вот так… Поцелуй! — потребовала, с удовольствием царапнув его задницу. — Мне так нравится твой зад…
— А мне нравится — твой!
Я не смогла не рассмеяться.
— Ты иногда ужасный дурак, и почему мне это нравится?
— Нравится?
— Безумно. Очень… Продолжай, Клим. Я тебя хочу…
— Я тебя запачкаю и нежненько вымою… Потом зацелую твою затраханную киску.
— Надеешься полизать мне ранку, чтобы все зажило? Антинаучная хня.
— С тобой мне тянет на все такое — антинаучное, недоказанное! — признался Громов.
— И ты много трындишь во время секса.
— Я могу заткнуться… Только если займу язык…
— О боже, нет. Ты и там болтать умудряешься! — хихикнула, но потом хихикать уже не получалось, осталось только стонать и покрикивать от быстрых, мощных толчков Громова.
Еще и накатывало без конца оргазмами.
Сердце не выдерживало волн удовольствия, взмыв куда-то вверх.
Очередной толчок, глубокий поцелуй…
Потом пулеметная очередь жадных фрикций, и меня размотало на всю катушку, расплескало по влажным простыням.
— Ууу… Черт… Ааа… Что ты творишь?
Громов едва успел вытащить член и сжал его, выплеснувшись на низ моего живота, кончая долго-долго.
***
— Теперь можно в душ?
— Теперь нужно в душ, — вяло отозвался Громов. — Но я не хочу. Ни на минуту выпускать тебя… Так классно валяться с тобой.
Босс собственническим жестом сжал мою грудь, накрыл ртом соски, заигрывая с ними по очереди.
По-громовски это означало лежать и отдыхать — в ленивом, неспешном темпе доводя меня пальцами и языком до очередного оргазма.
Мы много целовались, так много, что губы опухли, и языки — тоже. Скулы сводило, но невозможно отказаться и не принять очередной жаркий поцелуй моего босса, пылко доказывающего свою страсть.
Меня это радовало, льстило, восхищало.
— А как же твой секрет? Ты хотел мне что-то показать.
— Да. Для этого нужно ко мне поехать. Показал бы… Но могу и рассказать, если ехать никуда не хочешь.
— Одеваться, вставать… Ехать… Нет, не хочу. Если только не на работу.
— Лентяйка, что ли?
— Я ответственная лентяйка. Все мои силы, энергия, все направлялось в работу.
— То есть в меня, — уточнил довольным тоном. — И поверь, я это ценю. Очень! Помнишь первый визит?
— Ммм… Конечно.
— Я помню, во что ты была одета так, как будто это было вчера, — выдохнул Громов.
Я обняла его за торс, опустила голову на плечо.
— Расскажи.
Я не могла поверить в то, что Громов питал ко мне симпатию так долго. Вернее, он повторял и повторял это, но я требовала, чтобы он не останавливался и продолжал признаваться.
— Короткое летнее платье, в горошек. Очки-кошечки с толстой белой оправой, красная помада. Красные босоножки, чокер на белоснежней шее.
— О, боже. Ты точно псих… — хихикнув, спрятала лицо на его груди.
— И ты меня покорила. Сразу же. Просто покорила… — признался Громов. — После твоего ухода я безобразно дрочил в туалете, забрызгав там кафель. Хотел тебя жутко! Поэтому придумал дресс-код. Я сразу же понял, что ты нужна мне, как никто другой, и не хотел портить это сексом. Думал, потом… Потом ты стала для меня и совсем незаменимой. Поэтому я не хотел терять то, как много ты для меня значила. Мне с тобой так кайфово, как ни с кем другим. И теперь… Черт, я тоже опасаюсь, как бы моя несдержанность и характер не испортили все. Поэтому мне страшно, — выдохнул. — Страшно даже в душ тебя одну отпустить!
— Это и есть твой секрет?
— Это часть секрета… — выдохнул Громов. — Есть еще кое-что.
— И?
— Обещай, что не убьешь.
— Я обещаю, что подумаю над тем, перед тем, как тебя убивать. Годится?
— Да.
— Давай свой секрет…
— Моя мама… — начал Громов. — Ты же знаешь, они всегда с отцом жили на две страны. После смерти отца она вернулась в Турцию, ты же знаешь.
— Да, знаю. Регулярно отправляю ей подарки.
— Она думает, что мы помолвлены, — выдохнул Громов.
— Что?!
— А что мне было делать? Она приставала ко мне с этим всем… Создать семью, не быть одиноким, не повторять путь отца, который только после пятидесяти женился и прожил в браке совсем немного… — продолжил Громов. — Она собиралась разрушить мою идеальную, устоявшуюся жизнь и начать знакомить меня с достойными девушками из числа семей друзей. И я…
— И ты…
— И я не придумал ничего лучше, чем сказать, что невеста у меня уже есть. Почти целый год я отмазывался, но теперь мама настроена прилететь и… плотно с тобой пообщаться.
— Я тебя убью.
— Ты обещала подумать, прежде чем сделать это. Выручишь? — сделал щенячьи глазки Громов.
— Изобразить твою невесту?
— Да.
— Вот уж нет.
— Что?
— Придется на мне жениться.
— Правда?
— Нет, блин! Громов, скотина… Вот как… Скажи, как так можно?! Только ты так умеешь! Испортить все… Все перечеркнуть одним гребаным предложением. Не буду я тебе помогать обманывать твою милую маму… А я-то думала, почему мне едва ли не вагонами приходят турецкие сладости! А записочки эти, а? Которые ты переводил! О, ты, наверное, ни слова правды мне не сказал! Враль… Сам разбирайся.
Глава 34
Глава 34
Виола
— Мы не прогорим, вот увидишь! — уверенно заявил босс.
— Мы не прогорим? Я могу не прогореть, но ты, Гром, ты не сможешь ответить даже на простейшие вопросы. Когда у меня день рождения?
— Ты что, совсем за дурака меня держишь? — обиженно насупился Громов. — Седьмого сентября.
— Окей, усложняем задачу. Сколько лет мы встречаемся, когда мы впервые встретились и…
— Шестнадцатого июля. Время назвать? — сощурился. — Восемь лет мы вместе. Последний год ты — моя невеста!
— Охренеть ты гад… Так… Это еще не все. Какую музыку я люблю слушать? Мой любимый десерт? Марка вина?
— Ты не любишь вино. Слушаешь любовную ахинею, но с хорошими ритмами, из десертов предпочитаешь треуголку.
— Какую еще треуголку, Громов?
— Императора в треуголке. Эээээ… Наполеон! — щелкнул пальцами.
— Хорошо, нулевой уровень ты прошел, а…
— Остальное можешь не спрашивать. Никто не будет устраивать допрос, зайка. Мама просто посмотрит на тебя, увидит, как ты обо мне печешься, с какой заботой обустраиваешь мое личное пространство, учует эти флюиды взаимного притяжения между нами и со спокойной душой уедет в Турцию, — улыбнулся обаятельно.
— И потом, видимо, мы расстанемся, да?
— З-з-зачем?
— Потому что не могу же я вечность ходить в невестах? За этим свадьбу потребуют, а у нас что… Нет уж, придется расставание изобразить. Я разобью тебе сердце. Хотя, нет… Что это… Все шишки на меня? Нет уж, дудки. Я в красках распишу, как застала тебя в постели с тремя китаянками! — ухмыльнулась.
— То есть ты согласна? У меня и колечко имеется…
— Конечно.
— Правда?
— Мне нужна добавка к жалованью. А еще я хочу мартини. Прямо сейчас, — потребовала я. — И презервативы.
— Ты намерена продолжить?
— Разумеется. Справишься с элементарным списком покупок, же-ни-шок?
— Разумеется. Считай, что я уже купил все, что надо!
***
Громов
Стоя на кассе супермаркета, глупо улыбаясь мартини, тонику и удачно купленному тортику, я получил сообщение от Виолы.
Виола: “Купил все, что необходимо?”
Я быстро сфоткал ей полный пакет и отправил, будучи горд собой, предвкушая долгую-долгую ночь в кровати с ненаглядной порно-зайкой. царицей моих пошлых мыслей.
Оказывается, пока ничего ужасного не случилось из-за того, что мы вместе.
Мир продолжает существовать, земля вертится, люди так же спешат по своим делам.
Гром: “Купил! Лечу к тебе…”
Виола: “Разворачивай свой пропеллер в сторону, противоположную моей квартире, Гром. Возьми купленное и предложи роль фиктивной невесты другой девице. Вот список тех, кто не откажется…”
Она прикрепила к сообщению какой-то файлик.
Название: “Шлюхи Громова”
Внутри список имен, контактов, даты, когда я их заказывал, и краткие заметки на полях, вроде “не работает в сауне, обслуживает тройнички…”
Выйдя из супермаркета, я полной грудью вдохнул свежий, ночной воздух и разозлился на себя: снова Виола меня из своей квартиры выставила!
Опять на те же грабли.
Это уже не смешно.
Это просто… возмутительно!
И что опять не так?!
Я ей и про чувства, и про секс, и про совместимость, и про тайные желания…
Подыграть мне немножко — разве это сложно?
Напротив, весело и приятно!
Можно даже сказать, небольшая шуточная репетиция.
Мало ли, чего мне захочется…
Может быть, и женюсь. Примерно лет в сорок с небольшим.
Жизнь — штука непредсказуемая. Всего неделю назад и я мечтать не мог, что мы с Виолой однажды пересечемся в горизонтальной плоскости, а мы в ней так хорошо и плодотворно пересекаемся, самому себе немного завидно!
Вдруг и брак — не так уж плох, как кажется на первый взгляд?
Почему сразу в штыки.
Позвонил.
— Виола.
— Нет.
— Почему сразу “нет”?
— Для вас все — хиханьки да хаханьки. Но я — девушка серьезная и не разбрасываюсь такими понятиями, как брак, предложение руки и сердца.
— То есть… взаправду хочешь?
— Конечно, хочу.
Что-то во мне радостно отозвалось.
Снова.
В первый раз приятно тренькнуло, когда Виола сказала, что мне надо будет на ней жениться. И вот — снова приятно зазвенело у самого сердца.
— Хочу! Но не с тобой, Гром. С тобой я только трахаться буду, а в мужья… В мужья я присмотрю себе мужчину… типажа… вроде Дубинина.
— ЧТООООО?! Почему? Чем, скажи, он лучше меня?! Целуется лучше?! Отвечай! — потребовал я.
— Понятия не имею, как он целуется. Но если уж на то пошло, то в брак выбирают партнера для длительных отношений. Страсть, секс — это все недолговечно, а дружить можно десятилетиями. И если с умом подходить к вопросу брака, то выбирать в мужья нужно не охеренного любовника, а хорошего, надежного друга.
И снова у меня состояние — полный ахуй! Все-то она знает, обо всем подумала…
И у меня нет слов, только одни скворчащие от возмущения слюни.
— Извини, Гром. В обмане мамы я тебе не помогу, не обессудь. Завтра я составлю тебе список для будущей фиктивной невесты. Самое основное о тебе. С этой шпаргалкой любая девица будет смотреться с тобой более-менее сносно. На сегодня все, завтра на работе увидимся.
— То есть как это все…
— Все, значит, все. Ты назвал меня царицей? Что ж, считай, что царская аудиенция окончена.
Покоряем вершину дальше?:)
Дорогие, кто пропустил мою новиночку, присоединяемся: ТЫК ПОРОКИ МОЕГО МУЖА - АЙРИН ЛАКС
— У тебя будут цветы. Море цветов.
— Ну да, ну да… — фыркнула девчонка, прикрыв свои ужасно темные глаза.
Такие же темные, как мои собственные глаза.
И мысли — к ним в тон. Мои мысли следовало бы облить бензином и просто сжечь внутри собственной черепушки.
Обычно меня трудно вывести из себя.
Но вот это недоверие, пренебрежение от соплячки, на восемнадцать лет младше меня, были сплошным вызовом.
Я спросил:
— Когда у тебя спектакль?
Она назвала дату, время и место, не забыв закатить глаза. Мол, не верю!
— У тебя будет столько цветов, что унести не сможешь. Но только при одном условии...
Однотомник, 18+
Глава 35
Глава 35
Громов
Визит мамы становился все ближе и ближе, но я же не на один шаг так и не приблизился к тому, чтобы уломать Виолу изобразить мою невесту.
Она твердо и непоколебимо держалась своего намеченного курса, как какой-то ледокол, держащий путь строго на Северный полюс.
И я изнывал. Бесился. Загорался. Перегорал. Психовал.
Но ничего не мог поделать.
Будто бы даже новость о браке — это святыня, тьфу! Да сколько этих браков можно за всю свою жизнь заключить?! Что, ради каждого париться? Есть же и логичные, разумные доводы.
Но нет, моя капризная Царица просто отметала все мои доводы.
Отказывалась.
Не отказывалась она от кое-чего другого — от секса!
Когда Виола выставила меня из своей квартиры, в очередной раз обманом, я думал, что секса у нас теперь точно не получится без выкрутасов и бурного противостояния.
Но все же перед окончанием следующего рабочего дня я предложил нахально: “Сегодня в девять вечера у меня. Можешь приезжать сразу без трусиков. Потому что я их на тебе порву!”
Честно говоря, даже не думал, что она приедет. Но без пятнадцати девять Виола позвонила:
— Громов, ты в квартире? Я еду на такси, через пять минут буду у тебя. Надеюсь, ты не сменил замки?
Мне осталось только открыть рот и выдавить сипло: “Не… Не сменил!”
Но через секунду приказал себе не растекаться.
Это мог быть обман…
Просто очередной обман в исполнении Виолы.
Но вот клацнул замок, в коридоре раздались ее шаги — да-да, ее шаги, и в комнате появилась она.
Виола прямиком направилась ко мне, развязала полы легкого летнего плаща — под ним на ней было короткое платье.
Очень короткое.
Когда моя секси-зайка залезла мне на колени, с поцелуями, оседлав, платье задралось… На ней не было трусиков.
— Ахренела совсем! — возмутился. — Ты с голой киской ехала?
— К тебе же. Сам попросил.
— А если я попрошу…
— Не о фиктивной помолвке! Иначе уйду! — пригрозила Виола.
— Уйдешь ты… Ага… Если только вот сюда… — спустил мигом штаны с трусами, натянув на свой торчащий кол. — Вот сюда только ходить будешь! Как по расписанию!
— Дааа… Да… Да, нам нужно чертово расписание… Клиииим…
Я двигался в ней как ошалелый. Трахал, нанизывал на член, лизал и снова натягивал киской на торчащую мачту. Кончал, едва успевая выйти, но уже через минуту снова был готов к бою!
У нас был просто охеренный секс! Мы совпадали так идеально, как только могли совпадать партнеры.
На работе мы договорились не пересекаться сексом, выдерживали рамки. Но, клянусь, секс витал в воздухе. Я кайфовал от всего, даже от того, как к моему приходу на работу Виола наводила на моем рабочем столе идеальный порядок. Теперь я смотрел на этот порядок и видел в каждой мелочи, лежащей именно так и именно там, где нужно, заботливые, умелые ручки своей Царицы. Еще очень… очень шаловливые ручки!
Мне нравилось слушать, как она отвечала на звонки. Потому что эти самые губки вчера ночью насасывали мой член умело и всегда удивляли каким-нибудь приемчиком. Перфекционизм Виолы, помноженный на мою изобретательность, возведенный в степень нашего взаимного притяжения, гарантировал просто охуенный секс. Такого секса у меня не было никогда.
И если бы она просто согласилась подыграть мне… Было бы все просто идеально.
У меня такое красивое колечко. Просто изумительное…
Ее размера. Почему она не хотела примерить его понарошку? Вдруг бы понравилось… по-настоящему?
***
Но не все было так гладко.
Существовала еще один фактор, который меня бесил неимоверно.
Фактор присутствия Дубинина.
Разумеется, он никуда не исчез, потому что был одним из совладельцев нашей компании.
Но мало ему было присутствовать на работе и просто мозолить мне глаза. Мы немного повздорили.
Самую малость…
Я просто сказал, что он мне не друг, после того, как тянул свои пошлые губы к моей помощнице.
Так мало ему было просто посмеяться, так он еще после небольшой поездки за границу явился на работу, громко появился в моем офисе.
Громко. Помпезно. С гитарой, ебать!
Сел в приемной и давай бряцать Высоцкого: “Если друг оказался вдруг…”
— Виола, подпевай, — заметил. — Ведь это и тебя касается, я-то думал, ты мне друг и мы отлично спелись, а ты мне вилкой в ж…
— Виола, не смей петь! Что за цирк ты здесь устроил, Дубина?! Выметайся! — разозлился я.
— У Виолы отличный голос. Когда ей надоест работать на тебя, она сделает карьеру певицы. Виола, если надумаешь пойти на сцену, маякни, я тебя… спродюсирую хорошенько! — невозмутимо ответил Дубинин и все-таки запел, зараза!
И пел-то он, сука, хорошо, я же… не очень. Мне медведь на ухо наступил и потоптался на нем основательно.
Я был готов сломать гитару о голову своего бывшего друга. И сломал бы, если бы в дело не вмешался Мерзликин.
— Что вы здесь устроили? — поинтересовался он холодно.
Мы с Дубиной одинаково непонимающе уставились на Гордея, который появился будто из ниоткуда.
— Гордею позвонила я, — призналась Виола. — Гордей Иванович, будьте так добры, вмешайтесь. Никакой рабочей обстановке! Сплошные гастроли бродячих артистов… — посмотрела в сторону Дубины.
— Ты все-таки Брут, Виола. Мой зад еще вилку не забыл, и тут еще — это!
— Спасибо. Свободна, Виола. Погуляй… А вы, оба, за мной! — скомандовал Мерзликин, войдя в мой кабинет, будто он был там главным, но не я.
— А ничего, что это мой кабинет? — поинтересовался я.
— Объяснитесь. Что за… фигня творится? Здесь. Снова. — потребовал Гордей. — Я наслышан о погроме бара. Теперь вы решили офис в щепки разнести? Прекращайте членами меряться. Девушку поделить не можете?
— Дубина вообще непонятно с какого бока к ней… подкатывать начал и с какой стати, спрашивается! — возмутился я.
— Ха. Скажите мне, пожалуйста, почему я должен вообще спрашивать твоего разрешения, чтобы проявлять симпатию красивой и свободной женщине? Свободной! — подчеркнул. — Она тебе кто? Жена-невеста? Хотя бы девушка? Вы встречаетесь?
— Сейчас я сам это уточну! — заявил Гордей и позвонил кому-то.
Через секунду он сказала:
— Алло. Виолетта, у меня к тебе вопрос. Любопытство не праздное, поэтому нужно будет ответить честно. Ты на громкой…
Я застыл, посмотрел в темные глаза Гордея:
— Что ты задумал?
Он отмахнулся, спросил.
— Ты меня хорошо слышишь?
— Прекрасно, — раздался голос Виолы.
Судя по звукам, она не стала отказываться и отправилась на прогулку, как и попросил ее Гордей.
— Тогда ответь на вопрос, ты встречаешься с Громовым?
Сердце совершило кульбит в груди — такой нелогичный, до жути.
— Нет, — ответила Виола. — У нас нет отношений, романы на работе запрещены, это прописано в наших правилах.
— То есть между тобой и Громовым нет никакой интрижки?
— Никакой, абсолютно, — ответила Виола.
— Так, стоп! — не выдержал. — Виола, это серьезно. Можешь признаться честно, что мы с тобой иногда…
— Секс может быть и без отношений. Таким образом, отрицательно ответив на вопрос Гордея, есть ли у нас отношения, я не соврала. Вам десерт принести, Гром? — поинтересовалась она, как ни в чем не бывало!
И вроде бы она снова права, но почему же мне так обидно стало?
Еще и снова про кольцо вспомнил…
Вдвойне обидно.
— Ну что, съел? — тихо рассмеялся Дубинин. — Вот ты и допизделся, дорогой мой… друг? Или мне называть тебя дорогой мой бывший друг?
— А ты чего радуешься? — огрызнулся. — Тебе даже просто-секс не светит. Что, хорошие и нетрахнутые девочки закончились? Советую пастись среди первокурсниц.
— Да брось… Скажи тогда, возле школы, — фыркнул Дубина. — Че уж…
— Ничем тебя не проймешь, что ли?
— Значит так, парни. Свои конфликты решайте за пределами офиса. Еще одна подобная ситуация, получите… оба!
Не успел ответить, увидел сообщение от мамы:
“Bebeğim, ben geldim!”
Я мгновенно выскочил из кабинета:
— Мама? Ты же пошутила? Пошутила, будто приехала?
— Какие шутки, малыш? Мне такой хороший сон приснился, будто я тискаю ваших большеглазых детишек. Нет, я больше не могла ждать! Надеюсь, вечером я познакомлюсь с твоей красавицей?
Глава 36
Глава 36
Виолетта
Сегодня я отпросилась пораньше. Надеюсь, Громов помнил об этом? Мне нужно было навестить дедушку в больнице. Он хорошо перенес операцию, но о выписке пока речи не шло. Плюс, прежде, чем забирать его домой, нужно было бы позаботиться о том, кто бы сидел с ним постоянно, наблюдал за ним.
После приступа дедушка был слаб и частично парализован. Я бы очень хотела забрать его себе, но понимала, что в таком случае нужно будет найти хорошую сиделку, подготовить квартиру и… победить целую толпу родственников.
Тетка упрямо стояла на своем: деду в их квартире привычно, есть своя комната и даже знакомые, которые не прочь подзаработать, на должности сиделки.
***
Визит в больницу принес довольно хорошие новости — дедушка немного начал есть, даже говорить пытался, пока еще не разборчиво. Кажется, и к ногам начала возвращаться чувствительность.
Приободренная этими новостями, я еще больше укрепилась во мнении, что надо будет всерьез озадачиться тем, чтобы забрать деда. Со мной он пойдет на поправку быстрее.
***
— Может быть, хватит в облаках витать? — поинтересовалась подруга.
— Да, между прочим, мы все еще здесь! — подхватили девочки.
Я сто лет с ними не собиралась вместе. Все некогда.
Поэтому сегодня они буквально выловили меня на ходу, когда я выходила из больницы. Марфа и Сенечка затащили меня в кафе, посидеть, поболтать. С нами еще была Алина, но убежала она быстрее всех, потому что у сына снова поднялась температура. Словом, единственная семейная девушка из нашей компании ускакала, остались только мы втроем — незамужние.
— Теперь можно со спокойной совестью пить мартини, — обрадовалась Сенечка.
— Согласна. А ты что будешь пить, Виола?
— Ничего. Мне завтра на работу. В отличие от вас, лоботряски.
Подруги с возмущением на меня уставились.
Сеня уволилась снова с очередной работы, она нигде не может задержаться надолго, у Марфы вообще график свободный. Даже удивительно, кто еще соглашается работать с таким сложным дизайнером, который сразу заявляет, что рамки — это не для нее! Хотя по большей части Марфа берется за заказы редко, в основном рисует картины.
— Это ты прикипела одним местом к работе. Постоянно слышно - работа-работа-работа. Мне кажется, ты еще больше начала работать, чем прежде. Теперь уже круглосуточно! — возмутилась Марфа.
— А мне кажется, она что-то от нас скрывает. Так, освободите мне рабочее пространство, я сейчас по картам Таро посмотрю.
Марфа засмеялась, но она любила подтрунивать потом над Сеней, которая увлекалась всякой эзотерикой.
Я с усмешкой наблюдала за тем, Сенечка достала из небольшой сумочки пухлую колоду гадальных карт.
— Теперь я понимаю, почему в твоей сумочке никогда не хвататет места для зарядки, постоянно у нас клянчишь, — заметила я.
Сенечка тем временем разложила карты веером и склонилась над ними, рассказывая. Пока ничего особенного, потом ткнула пальцем.
— Яркий любовный след! Признавайся. У тебя с кем-то роман!
— Чтоооо?
— Я даже знаю, с кем! — заметила Марфа. — С боссом? Или с его другом-гориллой? Ну?
— Босс, — нехотя призналась я. — И я бы не назвала это романом. Просто приятные встречи, и…
— Иии?! — нетерпеливо протянули подруги.
— И для здоровья полезно! — буркнула я и принялась пить свой лимонад со льдом.
— Так, Сеня, фас… То есть живо смотри в свои карты… Выведем ее на чистую воду.
— Мда. Мне все понятно! Ясно, как божий день! — заявила подруга. — Все указывает на любовную связь. Не интрижка. Но…
— Так, давай без “но”, — попыталась вмешаться Марфа.
— Но? — уточнила я.
— Скоро появится женщина. Она поставит тебя перед выбором. Сильное влияние на твоего партнера. Крепкие связи…
— Бывшая, что ли? А в твоих картах написано, как от нее избавиться.
— Еще дорога, но не путешествия. Это смена места жительства. Но как один из возможных вариантов. У тебя тут вообще… целая ветка событий раздвоилась.
— Налево пойдешь — коня потеряешь… Направо пойдешь… — процитировала Марфа. — В целом, все неточно. Я тоже могу по руке нагадать. Вернее, сделать вид, то гадаю, и отделаться общими фразами. Сыграть на доверчивости…
— Я говорю чистую правду, — обиделась Сеня. — Таро мне подсказывают!
— Что же они тебе денежную работу не подсказали найти? — съехидничала Марфа. — Скачешь с места на место, как блоха!
— На следующем рабочем месте я…. Я задержусь на… на полгода! Минимум!
— Ооооо, полегче, Сенечка! Не разбрасывайся обещаниями, которые не сможешь выполнить.
— А я смогу. Спорим… На… На полмиллиона…
— То есть ровно на стоимость моей новой картины? В галерее увидела? А давай усложним задачу? Спорим на миллион. В случае проигрыша ты… отправляешься переворачивать котлеты сама знаешь где. Туда даже тарологов берут, — захихикала Марфа.
— В случае выигрыша… забираю миллион! И ты… Ты будешь ежемесячно заказывать у меня персональную раскладку. Не бесплатно, разумеется.
— Тогда усложняем задачу. Работать пойдешь туда, куда я для тебя выберу.
— Эй-эй, а если… Если не по профессии?
— Брось, офисный планктон нужен везде, — закатила глаза Марфа. — Виола, разбей!
— Что, простите…
— Ты слушала или как?
— Слушала. Но не особо вникала, если честно.
— Разбей, говорю! — потребовала Марфа. — Сенечка хочет получить миллион! Мы поспорили…
Девочки принялись наперебой объяснять, в чем суть спора.
— Так спор неравноценный получается. Если уж спорить, то спорить на то, что и для тебя, Марфа, будет сложным. Ты вообще не можешь работать по графику. Организация хромает, пунктуальность на нуле, отсутствуют навыки коммуникабельности. Сенечка, на твоем месте я бы сама с Марфой поспорила, что она и полгода не продержится.
— Значит, заключим еще одно пари! — вызвалась Марфа. — Забьемся. На миллион. Я выдержу полгода и не налажаю. Босс меня ни разу не отчихвостит!
Девочки наперебой начали предлагать условия спора. Вот так всегда, стоит только отвлечься и перестать быть буфером для снижения напряжения между ними, как они мгновенно начинают колоть друг друга и отпускать шпильки!
Я же отвлеклась.
Да, снова на себя, как самая законченная эгоистка. Разве можно было не отвлечься, когда Громов прислал сообщение:
“Я сделаю все, что ты захочешь. Хочешь карманного персонального джинна? Считай, что он уже у тебя в руках. Только выручи…”
Гад невыносимый!
Еще и фото свое прислал… С умоляющими глазками, а они у него такие… чернильные, с чувственной поволокой…
Ненавижу его, честное слово, но как же я его брошу, щеночка такого? Сама же разбаловала. Придется выручать!
О том, как Марфа к Дубинину работать пошла, можно почитать в их отдельной истории: АЙРИН ЛАКС - ПРИРУЧИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Мой генеральный — мужчина, которого хотят все.
Все, кроме меня.
Я-то знаю, что этот сексуальный здоровяк в костюме — просто зверюга озабоченный!
И мы бы ни за что не работали вместе, если бы не дурацкий спор и… порочный секретик — один на двоих.
Теперь я вынуждена терпеть его присутствие и… исполнять его приказы.
И, как оказалось, у этого мужчины очень богатая и пошлая фантазия…
18+, горячо, противостояние характеров
Глава 37
Глава 37
Виолетта
И чего я так нервничала?
Это всего лишь мама человека, который являлся моим непосредственным начальником.
Всего лишь мама мужчины, с которым у меня просто охеренный секс.
Всего лишь родитель самого невыносимого и самого лучшего мужчины в моей жизни.
Подумаешь…
Он сложный, как теорема, которую невозможно доказать, а она… его родила. Всего лишь.
Черт знает, в кого Громов пошел. Нет, ясно, что внешность с яркими восточными чертами точно взята от мамы, а характер? К сожалению, отца Громова я не застала. Когда я только пришла работать на Грома, его отца уже не было в живых.
Вот незадача-то, а… И платье начало казаться слишком легкомысленным, и сережки…
— Виола, перестань дергаться! — попросил Громов.
А сам-то… Ногой стучал об пол салона такси, как какой-то дятел!
— Я не дергаюсь. Я просто смотрю на себя в зеркальце.
— Ты выглядишь прекрасно. Впрочем, как и всегда.
— Надеюсь, твоя мама не слишком строгих мусульманских традиций? — пробормотала я. — Учти, я ислам принимать не стану.
— Что ты несешь? Мы же не по правде женимся… — запыхтел босс.
— То есть, в принципе, она на этом настаивать собирается? — ахнула я. — Я я понарошку соглашаться должна?! Нет, стойте… Стойте! — обратилась я к таксисту. — Никуда не едем. Не едем в аэропорт! Остановите!
— Здесь останавливаться нельзя. Парковаться тоже, — занудел таксист.
Впереди загорелся красный.
Я собралась и… выскочила из машины, как только она притормозила.
— Виола, постой! ВИОЛА! — взревел босс. — Ты куда! Мы договорились! Я тебе заплачу, е мое! Сколько хочешь! А как же джинн? Любые желания! ЛЮ-БЫ-Е! — проорал из салона машины.
— Всего одно, Громов. Сгинь из моей жизни. Сим-сала-бим! — ответила я и припустила бежать.
Нет, это не для меня. Я, конечно, на многое способна и уже решила, что помогу, выручу и все такое…
Но не смогу! Не получается у меня даже на стадии представления, что придется настолько нагло обманывать кого-то!
***
Громов
Я смотрел вслед убегающей Виоле, и меня разрывало на части. Бежать за ней?! Выйдет ли из этого что-то хорошее?
— Куда едем-то? В аэропорт едем? Или куда? — не унимался таксист.
— Минуту, я уточню.
Позвонил маме, она радостно отозвалась, что ей надоело сидеть в аэропорту, и она поехала в торговый центр, а потом прогулялась немного и зашла куда-то не туда!
Черт побери, ну вот здрасьте… Теперь мне еще и догадываться, куда поехала мама.
— Мама, просто сиди на месте. Зайди в кафе, закажи себе чай, скинь фото и геолокацию, я сейчас приеду. Ты же знаешь, как отправлять геолокацию?
Нет, разумеется, она не знала.
Как приятно быть открывателем чудес…
Пока я доехал до места, где была мама, она уже ушла. Написала мне в чат, что пить такой мерзкий чай — это преступление! Я нашел ее в магазине цветов напротив.
— О, малыш мой, вот это ты вымахал! — бросилась меня обнимать, целовать. — Ай, вот я и дожила до момента, когда у моего мальчишки появились девочки. Ну что, где она? В машине?
— Мама, хватит! — не выдержал я. — Bebeğim, bebeğim! — передразнил. — Какой я тебе bebeğim?! Мне тридцать два! Я точно давно не bebeğim!
— Что случилось? — нахмурилась она.
— Ничего. Поехали. Ты голодна? Накормлю тебя в хорошем ресторане.
— Постой, а цветы?
— Зачем нам цветы?! Или это намек, что я приехал встречать тебя без цветов? Прости, но ты застала меня врасплох! Настолько врасплох, что все… не просто плохо. Все отвратительно. Ужасно. Хуже не бывает!
— Где моя невестка? — всплеснула руками мама.
— Нигде!
Мне духу не хватило сказать, что никакой невесты не было у меня и в помине, поэтому выдавил из себя:
— Мы поругались.
— Ай, какой кошмар… Ай, Всевышний… — запричитала мама. — Ты только посмотри на моего сына, я скоро помру, но так и не увижу внуков! Зачем ты дал ему столько ума и совсем не наделил житейской мудростью! Ай, бедная я… Меня всю жизнь твой отец позорил, теперь и ты, сын, позоришь мои седины…
— Какие седины? У тебя нет ни одного седого волоса.
— Молчи, мне лучше знать! А тебе — помалкивать… — пригрозила мне пальцем. — Не зря случай меня привел в магазин цветов, покупай!
— Что покупать, мама?
— Цветы покупай! Не малыш ты… Еще какой малыш. Покупай цветы, выбирай самые любимые цветы моей невестке! Поедем извиняться…
— Мама, не стоит.
— Мама сейчас вспомнит, как шлепалатвою непоседливую попку!
Продавщицы слушали нас и смотрели во все глаза. Мама же обернулась и затараторила:
— Ему уже было четыре, и он не любил одеваться. Совсем! Бегал голопопый во дворе нашего большого дома, и мне стоило больших трудов заставить его одеться, хотя бы перед приходом гостей.
— Мама, они ни слова не понимают по-турецки, перестань.
— Они хотя бы знают английский? Я могу рассказать на английском...
— Хватит. Ты никому не будешь рассказывать эту историю, — покраснел я. — Никому, ясно? Хватит и того, что вся турецкая родня мне это припоминает.
— У тебя даже было прозвище, помнишь?
— Никаких прозвищ. Я взрослый, серьезный мужчина. Бизнесмен, в конце концов. У меня имидж. Не надо мне вот этих голозадых историй!
— Так чего ты стоишь? Мы так до ночи будем здесь торчать! Выбирай цветы.
— Зря ты надеешься, что цветами можно загладить вину
— Kadın kalbi merhamet kaynağıdır!
— Сердце женщины — источник милосердия… Ну да, ну да… А что, если источник совсем иссяк?
— Ай, вынуждаешь меня! — выдохнула мама и шлепнула меня сухой ладонью по заднице. — Выбирай цветы, не спорь со мной!
Мама могла бы еще долго позорить меня и вести себя так, будто мы были одни! В итоге я не выдержал:
— Послушай, мама! Нет никакой невесты. И не было. Ясно? Я соврал! Соврал, чтобы ты не вздумала знакомить меня с девушками из семей друзей, знакомых друзей и знакомых-знакомых… Я соврал! Они мне не нужны. Мне нужна другая, но она далеко не моя невеста!
— Нет никакой невесты? — ахнула она расстроенно.
— Нет.
Мама помолчала, потом снова сказала:
— Купи цветы.
— Зачем, мама? Я же сказал, нет у меня невесты. Виола не невеста, я зря ее в это втянуть пытался.
— Мне купи цветы, Хакан! — назвала меня домашним прозвищем. — Разве ты не должен извиниться передо мной за обман?
Я потянулся за самым симпатичным, на мой взгляд, букетом. Мама начала комментировать, выбирать привередливо:
— Нет, не эти. Эти вялые. Эти скучные… Эти ненатуральные… Эти вообще никак не пахнут!
— Мама, просто скажи, какие цветы тебе нравятся!
— Ты даже не знаешь, какие цветы нравятся маме, что ты вообще понимаешь в женщинах? Нет у тебя невесты?! Будет!
Глава 38
Глава 38
Виолетта
На следующий день Громов на работе не появился, поэтому рабочий день прошел спокойно, но скучно. Потом был короткий день, я получала распоряжения от Громова дистанционно и даже немного оскорбилась сухому тону, в котором не было ни капли Громовского обаяния и намека на флирт.
Невольно я на саму себя разозлилась: эта неопределенность, постоянные эмоциональные качели, собственные страхи и комплексы выматывали.
Я даже самой себе признаться боялась, как сильно мне нравился Громов и как боязно мне было оказаться всего лишь его очередной штучкой, с которой он весело и зажигательно проводил время.
Потом вообще пришло сообщение от Громова:
“Два дня меня в офисе не будет. Все на тебя, Виола. Доверяю!”
И все…
Не позвонил ни разу, сволочь бессердечная!
Я чувствовала себя капризной барышней, но ничего не могла поделать с собственным сердцем, которому и хотелось быть рядом с Климом, и кололось от этих желаний.
Пока Клима не было в офисе, я скучала по нему безумно. Постоянно гипнотизировала взглядом телефон. Ведь раньше, даже если он был не рядом со мной, то звонил постоянно, писал, уточнял, спрашивал, заваливал работой.
Я, бывало, бурчала, что он меня сильно отвлекает.
Да боже мой, я постоянно об этом ворчала и жаловалась подружкам, но теперь телефон подозрительно молчал, и я…
Отчаявшись, я даже проверила, работает ли он? Вдруг разрядился, а я не заметила? А вдруг со связью возникли сложности?
Нет, все работало, как часы. Все было на месте.
Все, кроме интереса Громова ко мне, даже как к сотруднице.
И что с этим делать?
Хоть плачь…
Вот только сырость развести мне не хватало. Я позвонила сама.
Слушала гудки, волновалась безумно, даже дыхание сбилось.
Громов ответил не сразу. Гудки длились бесконечно, а потом включилась переадресация.
Я изумленно посмотрела на телефон: интересно, где пропадал Громов, если включил переадресацию звонков? Будет забавно, если сейчас же зазвонит мой рабочий телефон.
Но гудки продолжились, мой рабочий телефон продолжал безмолвно лежать, а потом… потом мне ответили.
— Добрый вечер, — приятный, мелодичный женский голос. — Слушаю.
Что за номер такой?!
Я так удивилась, что рот открыла.
— Говорите, я вас слушаю, — в голосе девушки проскользнуло нетерпение.
— Мне нужен Клим, — я так опешила, что назвала его по имени. — Мне нужен Громов. Немедленно.
— Извините, сейчас он не может ответить на ваш звонок. Потому что занят.
— И чем же?
— Важным делом.
— А у меня — срочное дело! — напористо произнесла я.
От злости я даже привстала с кресла, будучи готовой разорвать эту… девку какую-то… голыми руками.
Ты кто такая, милочка? Да я твою тупую маленькую головку отгрызу от тонкой шеи и поиграю этим пустым шариком в баскетбол, вспомнив славные времена в женской сборной университета.
— Срочное? — кажется, девушка призадумалась. — Ради этого стоит отрывать Грома от просмотра балета?
— Чтооо?
Я рассмеялась.
— Гром, кончай. Знаю, ты сидишь и слушаешь, хотел меня разыграть. Все, хватит! Я почти поверила. Хорошо разыграл! — повысила голос. — Сдаюсь, у тебя получилось отлично меня развести!
В ответ никто не хихикнул и не рассмеялся.
Девушка тоже молчала.
— Ладно, пошутили, и довольно. Гром не ходит на балет.
— К нему прилетела дорогая мама и захотела пойти на балет. Так что Гром на балете. С мамой. Потом у нас семейный ужин.
— Что, простите?
— Потом, говорю, у них семейный ужин.
— Вы другое сказали! — насторожилась я.
— Просто оговорилась. Так что за срочное дело? Я все передам и скажу Громову, что звонила его секретарша.
Его… ктооо?!
О, никто никогда меня так сильно не унижал.
— Сек-ре-тар-ша? Секретарша — это тело на ножках с ручками, которые могут только принести чай, кофе и нажать на кнопочку телефона “ответить/сбросить”. Я специалист, я, я, черт подери, его правая рука на протяжении нескольких лет… А ты кто такая?!
— Ирина, его новый стажирующийся ассистент! — довольно весело ответила девица. — Простите, если обидела. Гром попросил сохранить ваш номер и предупредил, что будет звонить девушка, которая работает в его приемной. Я подумала, секретарша. Моя ошибка, прошу прощения, — добавила кротко. — Приношу тысячу извинений. Теперь можете сказать, какая срочность. Я все передам Грому.
— Это конфиденциальная информация. Достаточно будет просто передать Громову, чтобы он перезвонил мне. Срочно. Надеюсь, вы не запорете такое простое поручение? — ответила я с ядом в голосе и сама удивилась тому, насколько могла быть токсичной.
Ревновала, что ли?!
Да не может этого быть!
— Постараюсь справиться, — ответила неизвестная дамочка.
А я заволновалась. Черт, занервничала…
Возмутилась.
Нет, такой свинской подножки от Громова я не ожидала.
Что там за помощница новая? Ассистент? Как? Откуда взялась?
Я считала себя незаменимой для Громова, а он, значит, втихаря решил меня подсидеть и тихонечко выпнуть? Ах ты, гад…
Ничего, позвонишь ты мне, Громов.
Позвонишь…
Еще понадоблюсь я тебе и такое устрою… О, твоя жизнь превратится в ад!
Не буду я твоих дрянных ассистенток ничему учить. Сам их обучай.
***
Я и не надеялась, что он перезвонит, но Громов все-таки перезвонил мне.
— Виола, Ирина сказала, у тебя что-то срочное?
Я помрачнела.
Все-таки Ирина.
Существовала.
Это не происки какой-то хитровыдуманной шалавы, это…
Похоже, это конец.
— Хотела поговорить с тобой о том, что ты меня тайком с места подсиживаешь, — холодно произнесла я. — Это месть такая? За то, что я тебе отказала? Низко, Клизментий, очень низко.
Воцарилась изумленная тишина, и я поняла, что сказала ЭТО вслух.
Я разозлилась и назвала его Клизментием…
— Как ты меня назвала?
Дорогие, у меня стартовала новиночка:) Все перебираемся в горячий окоп. Книга доступна по ссылке: АЙРИН ЛАКС - ДИКИЙ КОТ - здесь ссылочка
18+, горячо, однотомник
Аннотация:
— Чем больше ломаешься, тем жестче будет наш секс! — заявляет нахал. — Хочешь именно так?
— Вылези из моей машины. Ты вскрыл ее, как угонщик?!
— Всего лишь сюрприз оставил. Небольшой.
Небольшой?! Задние сиденья завалены цветами…
— Зря стараешься, Кот. Такие приемчики работают на девочках помладше. Оставь меня в покое. Я замужем.
— Не смеши. Все женщины — шлю…
— Но только не я.
— Верная жена? Ха… Ты просто не побывала в постели со мной. Уверен, ты раскрепощенная штучка. Позволь раскрыть в тебе это.
— Просто оставь меня в покое. Со мной этот номер не прокатит.
— Зря стараешься. Ведь муж не хранит тебе верность!
Я застываю в шоке, пакеты с подарками выскальзывают из рук.
— Не знала? — усмехается.
— Нет, это ложь. У нас хороший брак. Стабильный.
— И любовница, с которой он в отношениях дольше, чем длится ваш брак. Одна уступка с твоей стороны, и я докажу тебе это.
Наверное, он просто врет.
Потому что не привык к отказам, а я отказываю ему снова и снова, но выдержка тает...
18+, ГОРЯЧО, ОЧЕНЬ ОТКРОВЕННО
ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ЧТЕНИЮ МОЖНО ЗДЕСЬ :)
Глава 39
Глава 39
Виолетта
Это очень и очень плохо.
Голос Громова не предвещал ничего хорошего.
На миг мне стало страшно, словно меня вот-вот настигнет проливной ливень, с громом, молниями и градом, размером с куриное яйцо, а мне спрятаться совершенно негде!
Но потом… Я вспомнила, я просто вспомнила, как он за глаза надо мной насмехался на пару со своим другом, Ростиславом Дубининым.
— Наверное, решила пончик прихватить, — хохотнул Громов, он же Гром.
— Пончик? Может быть, сразу штук десять? — протрубил голос второго директора нашей компании, Дубинина Ростислава.
— Десять? Нет, дружище. Думаю, штук пятнадцать. Для первого завтрака! — снова рассмеялся Громов.
Это смех подхватил Дубинин и поинтересовался лениво:
— Честно, до сих пор не понимаю, почему ты держишь именно эту девушку в качестве помощницы.
— Что, нравится моя Церберша? — цинично усмехнулся Громов.
Вспомнила и снова все закипело.
Громов много чего говорил мне после этого, и в чувствах признался, и в том, что действовал и говорил так нарочно, желая держаться на расстоянии и не поддаваться соблазну.
Да он вообще мастер трепать языком!
Чего он мне только не говорил…
Предлагал даже невестой фиктивной стать, и стоило мне отказаться, как сразу же нашел мне замену.
Причем, так обидно… Замену на работе! В той области, где мы были связаны крепче всего, где, работая бок о бок… Да что я говорю, аж всплакнуть захотелось!
Другие бы на моем месте оплакивали утраченную невинность, а я была готова разрыдаться, потому что он нанес мне удар в спину на профессиональной почве.
Вот такая я, дурочка… Фиктивной невестой быть не захотела и потеряла не только самый классный в мире секс, горячего мужчину, но и работы, можно сказать, лишилась.
Где там мое заявление на отпуск?
Секретарша Виола хочет отдыхать.
Поэтому я заставила себя проглотить ком страха.
— Я сказала — Клизментий. Привет от Церберши, которая за раз уминает по пятнадцать пончиков. И, прошу заметить, это еще до первого завтрака! — усмехнулась.
— Какая муха тебя укусила, а? Ты снова убежала! — проорал в телефон Громов. — Заебала — бегаешь и бегаешь от меня, как маленькая девочка! Стоит только сказать, что ты мне нужна, что я без тебя не смогу, как ты убегаешь! А мне что делать? Дырку в штанах протирать, ожидая, пока ты набегаешься и снова пальчиком поманишь, на секс пригласишь?!
— Я не знаю, что тебе делать, Громов. Не знаю! Хоть раз подумай о том, чтобы… чтобы сделать хоть что-то стоящее! У тебя не жизнь, а сплошной балаган. И мне в ней нет места. Ты слишком поверхностный. Ничего конкретного, кроме приглашения пройти на твой великолепный член, я так и не услышала. Восемь, сука, лет, я была рядом, а ты… Ты даже не соизволил предупредить, что возьмешь на мое место другую. Это хуже, чем удар в спину. Это плевок в спину. Ты все мои заслуги взял и… и… просто свел к нулю! Я этого тебе никогда не прощу. Взял Ирку, вот и… ебись, как хочешь с этой Иркой-Дыркой, а я ухожу. У меня семейные обстоятельства. Заявление на отпуск без содержания. Положенные две недели выйду отработать, когда твоя новая дырка научится хотя бы отличать входящие от исходящих.
— Про Иру ты зря так. Зачем оскорблять человека, которого не знаешь?!
Громов, как будто бы даже разозлился.
Ах, он еще и защищает эту Дырку. Так вот ты…
— Ох, да. Простите, Клизментий. Я забыла, что вы срете на головы только тем сотрудникам, которых знаете много лет и считаете, что можете вытирать о них свои ноги!
— Да послушай же ты, женщина! — завопил Громов. — Все не так!
— Пусть ваша Ирка-Дырка слушает, а я… ухожу.
***
Громов
— Ай, Алла… Ай, что ты наделал… — схватилась за волосы мама.
— Это все твои козни, планы. Вот что это такое! Нет, ты тут ни при чем. Это я виноват — послушал старую сплетницу! План у нее шикарный. С Виолой ни один план не срабатывал. НИ ОДИН, а я… что?! — рассмеялся, как будто сошел с ума. — Решил тебя послушаться. И с чего я решил, что ты в женщинах и отношениях разбираешься, а? Ну, с чего?! Ты и с отцом-то… только в почтенном возрасте браком сочеталась!
— Каким ты бесстыжим вырос! Весь пошел в отца своим ослиным характером. Надо было тебя сечь и в угол почаще ставить, научился бы женщин почитать! Обозвал свою маму старой сплетницей! Как только под тобой земля не треснула! — ужаснулась мама и отвернулась, вытирая слезы. — Мой план был хорошим. А ты начал трещать своим языком. Зачем тебе язык, скажи? Болтливой должна быть женщина, а ты должен кивать и слушать, слушать и кивать, много-много раз думать, прежде чем вымолвить два-три слова, пока твоя женщина скажет тебе двадцать! Потому что женщины думают одно, говорят — другое, а делают — третье!
Рассердившись, мама вышла, оставив меня наедине с Ирой, которая слушала нашу ругань и пила чай.
Разумеется, мы были не на балете. Просто в гостях у родственников… Собирались на семейный ужин, называется. И надо же было моей маме подговорить меня на этот дурацкий план.
Но она-то — что?
Просто влезла со своим искренним родительским желанием сделать лучше.
Сам налажал…
Жестоко.
— А ты что скажешь? — спросил я у двоюродной сестры, Ирины.
Она отвлеклась от поедания медовых орешков и покачала головой.
— Я и половины не поняла, вы слишком быстро на турецком с мамой ругались! Но так увлекательно… Круче, чем сериалы, — выдохнула она. — Так что… На работу мне к тебе выходить или как?
— Выходи, — буркнул мрачно и вышел.
— А ты куда? — крикнула мне вслед.
— По делам.
Следом за мной на крыльцо выбежала мама и схватила за локоть.
— Дурак, ты должен хорошенько соскучиться!
— Я уже соскучился!
— Ты должен дать время остыть…
— Сколько?! Пока там на месте симпатии айсберг не появится? Спасибо, мама, твоими советами я… обидел самую дорогую и единственную девушку, которая мне когда-либо нравилась по-настоящему! Все, дальше я сам…
Глава 40
Глава 40
Виолетта
— Я у тебя пока перекантуюсь, можно?
— Ты стоишь с чемоданом, из которого выглядывают трусики…
Марфа неодобрительно покачала головой.
— Учитывая, насколько ты аккуратная и исполнительная, по этим торчащим во все стороны трусикам и бюстикам можно сделать вывод, что случай — исключительный. Поэтому заходи, конечно! — махнула рукой.
— Ты рисуешь? Руки испачканные краской.
— Где? Казалось, везде оттерла.
— Вот здесь, — коснулась я тонкого локтя.
Марфа попыталась стереть присохшее пятнышко краски.
— Ох, ну и бардак у тебя. Спать я пока не хочу, ты тоже не спишь. Приберемся немного… — предложила я.
— Так, стоп! Я понимаю, что ты — та еще чистюля и аккуратистка, и чем больше хаоса в твоей личной жизни, тем больше ты стремишься навести порядок вокруг, якобы компенсируя одно другим, но большая просьба — не трогать ничего в моей квартире. Здесь все лежит на нужных местах! Все…
— Даже банка с чипсами нори? — поморщилась я, посмотрев на баночку, стоявшую на подлокотнике дивана.
— Тем более! Это вообще ее законное место!
— А пепельница? Почему на полу?
— Потому что я делаю вот так… — показала рукой Марфа. — И только когда пепельница стоит там, пепел не крошится всюду. Хочешь идеального порядка? Пожалуйста, в гостевую спальню, закрой дверь и делай там, что хочешь!
— У тебя там нет двери. Только шторки с бубенчиками!
Марфа расслабленно улыбнулась:
— Не люблю преграды. Большое количество дверей наводит меня на панические мысли. И вообще, наведи для начала порядок в своем чемодане, своей голове, жизни… И только потом берись учить других.
— Ох, я и забыла, что на тебе, где сядешь, там и слезешь! А что это ты изучаешь?
Я пыталась всеми силами отвлечься от гнетущего разговора с Громовым. Да что там разговор, ссора, крики, ругань. Бранились мы капитально!
Но он сделал мне ужасно больно, предал…
Нет, не могла я закрыть на это глаза.
— Список фирм и вакансий. Сенечка такая добренькая, что собрала список. Куда возьмут, туда и пойду, — мрачно закончила. — Меня даже от одних названий — тошнит. “Маркетинг-Pro”... Про что, простите? Тошниловка!
— “Маркетинг-Pro”? — оживилась я. — Дизайнер требуется? Ааа… Это же Ксения Шнуркова собралась в декретный отпуск!
— А ты откуда знаешь?
— Это фирма нашего директора, Дубинина. Кстати, их офис находится на одном из этажей главного корпуса… Можно сказать, их все воспринимают, как своих! Хорошие девочки там работают, дружный женский коллектив.
— Серьезно? А до тебя далеко?
— Прилично.
— Но добраться возможно? А еще потрындеть по внутренней связи?
— Так, я вообще-то из числа тех людей, что работу работают на рабочем месте, а не ерундой страдают! — заявила я и махнула. — Вернее, уже работала. Эх…
Я потащила чемодан в гостевую спальню. Шторки с бубенчиками звенели каждый раз, когда их задевали. Мне показалось, что комната недостаточно чистая, и мебель стоит нефункционально. Словом, я взялась за уборку и перестановку, а Марфа составила мне компанию с бокалом просекко, потягивая его через трубочку, и слушая меня.
— Вот это тебя бомбануло! Из-за работы какой-то… Я бы на твоем месте так не парилась.
— Я сейчас все твои картины и проекты оболью бензином и подожгу, — пригрозила я.
— Эй, у меня искусство!
— Ты — ремесленник, который берется за заказы.
— Ну, когда денежки мало, то, конечно…
— То есть принимаешь денежное вознаграждение за свои труды. Это работа. Точка.
— С такого ракурса, конечно… Ой, зря ты мебель двигаешь! Сеня у меня ночевала в прошлый раз, она все выставила в соответствии с личным парадом планет, целый день убила. Когда снова сбежит ко мне с ночевкой от буйного брата, будет охать, что не может спать, когда кровать ногами к Меркурию или что-то в этом роде.
Ух, комната — чистая, мебель стоит, как положено. Я рухнула на кровать и засмотрелась на расписной потолок. Марфа украсила потолок гостевой спальни, расписав его как небо, окрашенное золотым при восходе солнца. Красиво… Я засмотрелась — ни одной мысли в голове, только усталость. Я прикрыла глаза, чувствуя, что могу уснуть в любой момент, но Марфа поинтересовалась:
— И что ты будешь делать?
— А? — встрепенулась я. — Не знаю, Марфа. Собой займусь, семьей. В последнее время Громова стало слишком много в моей жизни даже для меня, привыкшей, что его много.
— Закрутила!
— Поеду с дедушкой в санаторий. Только врачу позвоню. Мне лечащий врач намекал, что есть неплохое место. Только подсобить нужно… То есть денежкой подмазать! Ну, понятное дело, почему он это предложил, свой интерес поймать хочет. Плевать, в общем. Лишь бы подальше отсюда… К тому же дедушка еще ни разу не видел море. Сухопутный моряк, как он всегда говорил. Не буду откладывать на потом, прямо сейчас и позвоню.
Я включила телефон и несколько минут ждала, пока придут все уведомления о пропущенных звонках и сообщениях от Громова. Столько голосовых сообщений записал, сумасшедший. Нет, ничего не хочу слушать!
Я вообще… удалю все, а его… нет, не заблокирую, запущу программу-фильтр входящих сообщений, быстренько настрою и пусть она фильтрует сообщения Громова, отправляя послания на личные темы в папку спам.
Тот самый момент, когда ты не только красивая, но и умная :)
Продолжение после арта!
***
— Твои родственники не будут против? Кажется, ты говорила, они не хотят деда отдавать, надеются на его наследство или что-то в этом роде…
— Не переживай. Попрошу врача сказать, мол, лечение на море жизненно необходимо и скажу, давайте скидываться. Вот увидишь, у всех начнутся личные проблемы. Так что беру деда и едем на море. Сейчас только врачу позвоню…
— А не поздно?
— Если кое-кто хочет нагреть свою лапу, для таких звонков не бывает поздно.
Определив для себя цель, я немедленно взялась за ее исполнение.
— Александр… Васильевич! Здравствуйте, это Виолетта Кресс. Извините, что так поздно. Ах, ничуть не поздно, так вообще отлично…
Глава 41
Глава 41
Громов
Я летел, я надеялся, что Виола соизволит поговорить со мной.
Тет-а-тет, с глазу на глаз, и, естественно, разговор бы перешел в правильное русло. То есть, сначала мы бы хорошенько трахнулись! От души так, и только потом занялись разговорами по душам. Мне казалось, я ей не насытился еще, не натрахался, не взял все, что можно, а нужно было ее брать-брать-брать без остановки!
И только потом — говорить.
Сначала возместить восемь лет почти успешного собственного притяжения к помощнице и только потом — говорить, говорить о том, что она мне нужна, как воздух!
Я же только о ней так долго думаю, только к ней жажду приблизиться и узнать еще больше. И так обидно становится, ну почему… почему я о ней почти ничего не знаю? Так мало… Она знает обо всем, а я о ней — обрывки какие-то. Потому что запрещал себе приближаться, держал дистанцию, отгораживался. Теперь хочу сломать эти стены, но… так хуево и стремно, что Виоле может не понравиться быть со мной. Все эти всплески, взрывы… Мы как на пороховой бочке.
Я хотел секса с ней и получил приговор “между нами только секс”. Крутой секс… Теперь я понял, что хочу большего, но Виола… обиделась.
Смертельно.
Но я же по горячим следам помчался, да? Ожоги после нашей последней ссоры и остыть не успели, как я погнался за ней.
Но дверь никто не открыл.
Я просил, я умолял, я кричал… Я грозился вскрыть эту чертову дверь и продолжал бы кричать до рассвета, если бы соседи не вызвали полицию.
Вот так…
Стыдоба кромешная. Меня воткнули в каталажку!
К обоссанным бомжам, шпане и проституткам, с которыми даже дышать одним воздухом опасно — там такие заболевания, что даже венерологу станет страшно…
В спешке я не взял с собой документы.
Так стремно…
Пришлось клянчить на звонок, чтобы кто-нибудь отозвался.
Виоле! Виоле позвоню… Она, моя умница… И тут я осекся.
Мне же всего один звонок разрешили. Виола на несколько сотен звонков моих не ответила, с чего бы ей ответить на этот?
Нет-нет…
Звонок у меня золотой просто, нельзя разбазаривать его на обиженную красавицу, которая ушла в глубокий игнор.
Ирина с мамой? О нет, спасибо… От их помощи только хуже становится.
Мама пообещала Ирине тепленькое местечко, если она справится со своей задачей. Сестра, мечтающая работать в теплых краях, живо взялась за дело и так старательно, что даже перестаралась!
И тут я понял главное. Я… никому-то на хрен и не нужен. Даже надеяться не на кого!
Ну, кроме самых близких и… друзей.
Гордею звонить бесполезно — в больнице.
— Все, давай телефон! — лениво махнул дежурный.
— Не будь скотом. Ты на время посмотри, а? Все с бабами своими, да по барам. Трезвого товарища в такое время найти сложно! — вцепился я в телефон.
— Какой ты, такая и компания.
— Что, командир, сам бы в паре с пивком посидел, да? С раками…
— Я больше с фисташками люблю.
— А у меня мама такие обалденные фисташки привезла. Турецкие. Здесь такие не найдешь…
Дежурный рассмеялся.
— Меня много чем подкупить хотели. Но фисташками? Блин, ни разу…
— Не хочешь, как хочешь. Тем более, я уже звоню! — сказал я и отвернулся.
— Все, давай сюда аппарат. Будешь пятнадцать суток у меня сидеть! — разозлился полицейский.
Я увернулся, прижал телефон к уху изо всех сил и взмолился, чтобы второй друг, которого я назвал сгоряча “бывшим другом” ответил.
— Алло? — лениво раскатал Дубина.
— Дубина, это Гром. Выручай, я в ментовке без документов. Обо всем перетрем попозже, по-мужски! Номер полицейского участка… — скороговоркой выпалил я и потом вернул телефон.
Приедет или не приедет за мной?
К вонючим отбросам, которые заняли обезьянник, я даже подходить не хотел, висел на решетке, бесил своим видом дежурного.
— Не видать тебе фисташек, — оскалился я.
— А ты отсюда не выйдешь раньше, чем через пятнадцать суток, — ухмыльнулся в ответ.
— Посмотрим.
— Здесь и смотреть нечего. Я за главного… — похвалился дежурный.
Впрочем, похвалился он совершенно зря. Потому что через полчаса меня уже выпустили по ходатайству сверху.
Дубинин подсобил.
— А фисташки — вкусные, реально! — не удержался я напоследок.
— Вали уже…
Дубинин ждал меня с невозмутимым видом.
— Ну?
— Что, ну…
— Где спасибо бывшему другу?
— Спасибо.
— А еще?! — не отступал Дубина.
— Погорячился, признаю! Но меня бесит, что ты к Виоле подкатываешь. БЕСИТ!
— Один раз всего… Че, как у вас там? Лады?
— Не лады. Вообще не ладно все! Дерьмово…
— Эх, жаль. Девка она хорошая, видно, что о тебе печется по-настоящему. Сильно поругались или как? — добродушно уточнил Дубина.
Я чуть не проболтался, но потом усмехнулся, не специально ли он все так пробивает, а потом для своих нужд использует? Превратит мои же слова в оружие!
— Да что ты жмешься? — рассмеялся Дубинин, хлопнув меня по плечу. — Поделился бы… По-товарищески хотя бы, если не по-дружески, — сыронизировал.
— Очень смешно. Мне к Виоле нужно. Ее, по ходу, дома нет. И на звонки не отвечает.
— Давай я ей позвонить попробую. Как друг!
Я чуть не позеленел от ревности.
Но — та же история.
Виола не отвечала.
— А вдруг с ней что-то плохое случилось? Авария, больница, морг… — выдавил из себя едва слышно. — Мне срочно нужно ее найти.
Даже на Дубину, который рядом стоял, уши грел и все-все слышал и видел, стало плевать.
— Не трясись ты так, найдем мы твою Виолку, никуда не денется…
— Давай без тебя, а?
— Давай без меня. Но, если что, ты мне больше не звони, идет? — как будто обиделся Дубина.
— Ладно, сорян! Но бесишь ты меня… БЕ-СИШЬ! Я тебя по-дружески прошу.
— О, все-таки по-дружески…
— Дубина! — чуть ли не взвыл я. — Я тебя прошу, как мужик мужика… К моей бабе не лезь.
Глава 42
Глава 42
Громов
Последние слова, сказанные мной, казалось повисли в воздухе и звенели, как самый большой и низкий колокол, на всю округу.
“К МОЕЙ БАБЕ НЕ ЛЕЗЬ!”
Любой дурак бы понял.
Но Дубинин, либо не понял, что означало, что он еще хуже дурака, либо он специально уточнил, чтобы позлить меня:
— Твоя баба — это кто?
И я, даже зная, как Дубинин любил меня позлить, не смог удержаться, взвился:
— Издеваешься, что ли?
Видимо, взвился агрессивно, потому что Дубинин шагнул назад и поднял руки в мирном жесте:
— Нет, я просто к тому, что если ты Виоле говоришь, мол, так и сяк, ты — моя баба! То теперь понятно, почему у тебя все пошло по пизде… Деликатнее надо с девушками быть, говорить умеренно, слушать… И если говорить, то только о приятном! — решил поделиться мудростью. — Почему все девочки без ума от Дубины? — решил прорекламировать себя. — Потому что я их слушаю, а если говорю, то только о том, какие они красавицы и умницы.
— А если не умницы.
— Ну есть и такие, да. Только дулом в рот пялить, и ни разговора, ни умений. Но… даже в таком случае я всегда говорю, что она сексуальная, а еше… перспективная. Просто умей обыграть ситуацию!
— Давай не умничай, бро. Серьезно прошу. От души. Не суй нам палки в колеса с Виолой. Я не стерплю. Просто не стерплю… — сглотнул.
Друг помолчал, поджал губы.
— Прихватило, что ли, так сильно? — сочувственно посмотрел на меня Дубина.
— Уже давно. С первого дня, как я ее знаю.
Дубина аж закашлялся.
— Так чего же ты так долго думаешь… Нет, не понимаю я тебя! В общем, я к Виоле буду чисто по-дружески относиться, идет? С моей стороны поползновений не будет.
Я не успел выдохнуть и пожать Дубинину руку, как он добавил:
— Но если она сама на моего дружка посмотрит с аппетитом, ты уж прости, я в штанах себя держать не стану!
Сука. Сука же?
Но с другой стороны…
Не будет Виола на его член облизываться.
Наверное…
Я этого не допущу. Я вообще к ней других мужиков не допущу.
Ни одного!
Поэтому я хлопнул по ладони Дубины и потряс ее.
— Осторожнее, клещ. Вцепился, впился своими крючьями! — поморщился здоровяк.
Но я отпускать не спешил, продолжил напористо:
— Договорились. По-дружески, понял? Я должен знать обо всем, когда ты ей пишешь, звонишь, о чем говоришь… — потребовал я.
— Дружба, Громов, это про доверие. Отношения, в принципе, тоже…
— Все это просто чепуха, потому что прежде нужно Виолу найти! — заявил я.
Время позднее, но и дело у меня срочное, горящее…
До утра ждать не может!
***
Мою прекрасную пропажу обнаружили только через двое суток. Дали наводку, и я помчался… в аэропорт.
Не спал, не ел, держался на одном адреналине.
— Виола! — вырвалось из сдавленного горла, когда я ее увидел.
Белая блуза, брюки чуть выше щиколоток, средний каблук… Моя любимая длинноногая блондинка даже в повседневном образе смотрелась невероятно сексуально и притягивала взгляды мужчин. О да, это знойная красотка умела заставить трусы мужчин трещать по швам. И в то же время было в ней что-то такое, ух…. держащее на расстоянии. И если к любой другой можно было подкатить легко, то Виола как бы создавала вокруг себя незримую преграду. Один взгляд, острее бритвы, чего стоил! Царица, точно царица… Моя девочка, что же я так долго ждал? Чего… Портить не хотел и вот, пожалуйста, вышло с точностью до наоборот…
— Виола! — снова позвал. — Это я! Громов!
Но она обернулась прежде, чем я это сказал.
Фантастическая связь. Просто невероятное влечение… Через весь огромный зал меня к ней влекло, и напряжение завибрировало в воздухе.
Виола едва заметно покачала головой, но плевать, я уже к ней бежал.
Со всех ног!
Затормозил резко:
— Послушай меня, прошу…
— Нет! Громов. Нет… Нет… — замотала головой и крепко сжала пальцы до побелевших костяшек на ручках коляски, в которой сидел ее дедушка. — У меня впереди перелет с дедушкой, которому требуется восстановление в санатории. Я очень волнуюсь. Прошу, не надо добавлять мне причин для стресса.
— А я… помираю. Без тебя!
Виола отвела взгляд в сторону, поправила на голове деда соломенную шляпу.
— Это всего лишь фигура речи, Громов. В то время как у меня на руках дедушка, который, реально, доживает последние годы. И я хочу, чтобы он пожил как можно дольше.
— У меня сердце от твоих слов… Разбивается.
— И это снова только фигура речи, Громов. С этой ерундой жить можно.
— Послушай меня, Виола. Просто…
— Я всегда слушаю тебя, Громов. Всегда слушаю и слышу. А ты? Ты меня… слышишь? Знаешь, что для меня важно? Боже, хотя бы раз выключи свой долбаный эгоизм… Мне это нужно, — выдохнула.
— Нужно?
— Очень. Громов, настало то время, когда я должна заняться жизнью своей семьи, а не только тем, что угождаю твоим капризам и делаю твою жизнь легкой и приятной.
— Я без тебя не смогу.
— Уверена, ты справишься. Будет непросто, но справишься. Мне нужно лететь. Надеюсь, ты не станешь оспаривать заявление на отпуск, подписанное твоей рукой?
— Ты предлагаешь мне тебя отпустить?
— Да. Мне это нужно.
— Но как же я тебя отпущу? Там море, выпивка, соблазны, мужчины… Может быть, я — тоже? Тоже с тобой полечу, а?! — предложил азартно.
— Нет. Исключено. Не вздумай не сказать ничего на личную тему. Не время и не место. И если тебе на это плевать, то мне — нет. Пожалуйста, — посмотрела мне в глаза и быстро отвела взгляд в сторону. — Услышь меня хотя бы раз!
— А ты? Ты слушала, что я тебе писал? Почему я до тебя дозвониться не могу?
— Потому что я не хотела тебя слышать.
— Ты что-то придумала, да? О, ты изобретательная! Пожалуйста, что бы это ни было, отключи. И послушай хотя бы немного… Три-пять первых сообщений. Может быть, семь, — добавил.
— Я не буду рыться в спаме! — гордо ответила Виола. — Все, закрыли эту тему. Давай мы будем жить каждый своей жизнью. Ты будешь делать то, что получается у тебя лучше всего — то есть работать на износ, потом участвовать в опасных гонках, рисковать жизнью, уходить в загулы с девками, пялить их пачками… Думаешь, я этого не насмотрелась? Или поверю, что ты изменился? Нет…
— Я ни о ком, кроме тебя, сейчас думать не способен.
— Сейчас… Ты ветреный, Громов, — улыбнулась грустно. — Извини, нам не по пути.
— Виола! Хочешь я на колени встану?
Дедушка вдруг начал стучать палкой по полу и поднял руку с большими часами на запястье.
— Ох, дедуля, спасибо!
Виола поцеловала деда в морщинистую щеку и поправила на его голове соломенную шляпу.
— У нас посадка! — сказала строго. — А ты… Работой займись. Ты почту проверял корпоративную? Китайцы должны были дать ответ. Не проеби наш проект, с новой-то помощницей! — фыркнула.
Виола быстро развернулась и покатила коляску впереди себя, уделывая меня в фарш взмахами бедер и покачиванием дерзкой задницы.
Уууу… Какая! Моя девочка. Моя зайка…. Царица! Ааа… Я дымлю, я задыхаюсь.
Я сглотнул ком в горле, с трудом удержался на ногах — в глазах потемнело:
— Виола, это моя сестра. Это… моя сестра! Не дырка какая-то!
Услышала она или нет, я не знаю.
Признаюсь, я был готов на безумства разные. Но… Осадил себя с трудом.
Спонтанность, безумства — это как раз то, за что мне Виола только что высказалась, считая меня поверхностным и ветреным.
Я знал, что она ошибалась насчет моих привязанностей к ней. Но не знал, как доказать ей это…
Временем? Стараниями? Упорством?
Я точно знал, что без присмотра Виолу оставить не смогу.
Кажется, моя мама хотела помочь. Что ж, скоро у Виолы появится очень общительная соседка…
Глава 43
Глава 43
Громов
Но все стало без тебя не так,
Все вокруг стало вдруг без тебя не так.
Мне же не доплыть уже без тебя никак
Утону в печали, ведь ты же мой маяк
Ты же знаешь, без тебя никак
Sevak “Без тебя не так”
“Запомни, мама! Никакого прямого контакта! Не навязывай свое общество. Ты просто отдыхаешь в том же санатории, в номере по соседству. Приглядываешь, присматриваешь, сообщаешь мне. Все! Никакого прямого контакта! Повтори!” — требовал я, напутствуя маму перед поездкой.
— Никакого прямого контакта! — подтвердила согласно она. — Хакан, дорогой, не переживай, твое счастье в моих руках.
— Именно об этом я и переживаю, мама. В твоих руках… Как бы не выронила ты. Счастье мое, — хмуро сказал я.
— Я тебя, что, роняла в детстве? Ни разу… Ладно, один раз ты неудачно с тахты скатился, головой стукнулся! Но ты такой негодник был, непоседливый, буквально с пеленок. Но с высоты я тебя не роняла, клянусь, — заверила мама. — А где мои очки.
— В сумочке, — взвыл я. — Мама, серьезнее, пожалуйста. Или все, никуда ты не летишь. Довольно! Мало того, что я одну дорогую сердцу женщину потерял, еще и тебя одну отпускать чревато последствиями.
— Не переживай, Хакан, — успокоила меня мама. — Я всего лишь буду лежать у моря и смотреть по сторонам.
— Еще звони и пиши мне почаще! И помни, никакого прямого контакта. Виола тебя сразу же раскусит.
— Никакого прямого контакта, — в очередной раз поклялась мама.
Увы, сам я лететь не мог.
Китайцы дали согласие.
Проект полетел вперед…
Мое присутствие было необходимо в офисе на финальной стадии перед торжественным подписанием договора.
И, наверное, неделю все шло по плану. Что само по себе было событием невероятным!
Как я скучал, бесился, изнывал, изводился от ревности и просто… зашивался — это отдельная песня. Без моей Царицы жизнь была просто невыносимой чередой мучений, сплошная полоса препятствий, дорога боли и разочарований, еще ошибок и… сложностей.
Ирка не выдержала и трех дней. Сбежала на четвертый.
Ведь мама ей что пообещала? Работу у двоюродного брата, то есть меня, стажировка в крупной компании, а потом Иру должны были пристроить на фирму маминого дяди в Турции. Ира взялась за дело рьяно, но тупо не вывезла — сложно, ответственно, плюс бонусом шел я — невыносимый, злой, сердитый. Потому что без Виолы все было не так.
Пролетела неделя мучений, по сравнению с которыми даже казни египетские казались детскими сказками…
Всего одна неделя?
Нет, целая вечность, и…
Вечером восьмого дня, когда я, подыхающий отраздражения, уставший от самого себя, разребал завал на работе, мне прилетело сообщение от мамы.
Фото.
Я открыл это фото.
— Да еб твою мать! МАМА! Я же сказал! Сказал!
На фото были мама и Виола на террасе, сидели за столиком. И я искренне надеялся, что эта красная жидкость в их чашках была… чаем каркадэ, а не чем-нибудь покрепче, просто разлитым по кружкам.
Я перезвонил мгновенно.
— Мама, это что такое?! Я же говорил… Ты снова все портишь. Живо улетай обратно в Турцию, слышишь меня?!
— Какой ты злой… — раздался голос… Виолы. — У тебя чудесная мама. Думал, я не узнаю?
Я рухнул на кресло, из меня будто вынули все кости и выдернули позвоночник. Я так жутко рад был слышать голос Виолы.
Она же меня до сих пор игнорировала!
— Виола…
Язык распух, став неуклюжим. Я столько всего хотел ей рассказать, но когда услышал, только и мог повторять ее имя, как попугай:
— Виола… Виола!
— Да, это я. В общем, программа слежки у тебя на уровне организации ясельной группы детского сада “Солнышко”.
— Это я, что ли, солнышко, да? — обрадовался.
В груди стало так жарко-жарко, будто Виола меня действительно ласково назвала. Я же был рад настолько рад, что был готов быть кем угодно солнышком, котиком и… даже постыдным “заей”.
— Да нет, — ответила Виола. — Ты же Хаканчик. Маленький вредный непоседа с гонором императора и голым…
— Блять! — я прикрыл ладонями лицо. — Блять! Я же говорил! Ну, мама…
— На что ты надеялся, Гром?
— На то, что ты не видела маму в лицо?
— Но я видела фото твоих родителей в молодости, и вы с ней очень похожи! Двойка тебе, Хакан.
— А мне нравится… — признался я. — Как это звучит из твоих уст.
— Так, все. Заканчиваем. В общем, твоя мама раскрыта, мы с дедушкой продолжаем лечение.
— Как он? — поинтересовался я.
— Что? — удивилась Виола.
— Как здоровье твоего дедушки? — спросил я.
У меня столько работы. В офисе просто хаос. Новенькая, которую я принял на работу сегодня, дай боже, что с техническим образованием и разбирается, с какой стороны смотреть чертежи…
По правде говоря, каждая минута — на счету. И до момента, когда я лягу спать, чтобы позволить себе вздремнуть два-три часа, нужно успеть перелопатить просто тонну работы. Но я решил посвятить это время разговору с Виолой.
Мне было жизненно важно слышать ее голос, знать, как у нее дела…
Я много думал о нас и понял, что она права — я о ней знал мало. Непростительно мало. Хотел бы нагнать все эти упущенные восемь лет, не теряя ни одной секунды. Но чем настойчивее я хотел быть с ней, тем прохладнее меня отстранила Виола, считая, что разговор на языке секса ничего не значит. А я с ней просто не разделяю одно и другое… Я весь горю с ней. Мысли, тело, сердце… Даже мифологическая душа вдруг появилась в бренном теле. По крайней мере я чувствовал, как во мне что-то вибрировало, ранее неизведанное.
То, чего никогда не было.
— Деду лучше намного, — смущенно произнесла Виола. — Посветлел, радовался, как ребенок, когда смочил пятки в настоящем море. Здесь, действительно, хороший уход, программа реабилитации интенсивная.
— Я рад, а ты… Как ты сама?
— Здесь, в санатории, катастрофически мало мужчин. Одни старики. Твоя мама предложила выбраться в город, погулять…
Я счастливо улыбался, кивая. От улыбки чуть щеки не треснули: старички одни, значит! Да, так и надо…
Но… что это?
— Что сделала моя мама? Она предложила что-то?! ПОГУЛЯТЬ?! ЧТО?! Виола, не слушай ее. Она гадости советует… Она вообще перед отлетом призналась, что роняла меня головой! Нельзя ее слушать…
Предчувствия у меня насчет их прогулки — нехорошие!
Что творит эта женщина? Не нарочно ли она туда отправилась, чтобы под видом помощи поссорить меня с Виолой окончательно и подсунуть дочь какой-нибудь подруги, а?!
Глава 44
Глава 44
Виола
Мама Громова оказалась удивительной женщиной — эмоциональная, яркая, деятельная. Ураган позитива, непоседливая, иногда забывчивая.
Словом, теперь мне было ясно, в кого Громов пошел темпераментом взрывном — в нее.
Плюс черты лица… Здесь даже гадать долго было не нужно. Стоило мне услышать английский с ужасным акцентом, турецкую речь — и я узнала в женщине, которая беседовала со своим личным сопровождающим переводчиком маму Громова.
На память я никогда не жаловалась, поэтому сразу же узнала в этой женщине ту, что была на семейном портрете в квартире Громова. К тому же не так сильно она изменилась за эти годы, выглядела значительно моложе своих лет. И снова сходство с Громовым — тот тоже не смотрелся на свой возраст, многие принимали гениального изобретателя то за студента, то за практиканта…
Общий язык я нашла с ней почти сразу же. Мама Громова юлить не стала, сразу же сказала:
— Джаным, как я рада, что ты меня нашла. Я уже устала бороться с этим олухом, — показала на переводчика, которого наняла. — Свободен, дорогой. Все, свободен!
Мама Грома все уши мне про своего сына прожужжала. Я опасалась, что она начнет намекать на сватовство, но она ничего такого и не говорила, напротив, поблагодарила, что я подглядывала за ее сыном, устроила небольшой тест, задавая самые разные вопросы о том, что любит Гром, что ему можно и так далее.
Могла бы и не спрашивать. Я сама ее поправила в некоторых моментах. Впрочем, думаю, она нарочно ошиблась, чтобы проверить, так ли хорошо я знала своего босса.
— Джаным, как хорошо! С такой помощницей, как ты, мой Хакан будет в самых надежных руках и точно не проглядит ту самую, единственную! И если вдруг ты поймешь, что он неуклюже ухаживает или упускает важные детали, ты ему подскажешь, как быть, да? — сказала она с улыбкой.
Я чуть не подавилась чаем.
Что это за…
Мама Громова продолжила, как ни в чем не бывало:
— Хакан такой наивный. Думал, маму обманет своими сказками о помолвке! Ха… Я специально прилетела, чтобы вывести его на чистую воду.
— Почему вы называете его Хакан?
— О… — заискрились любовью ее темные глаза. — Сейчас расскажу…
— По документам у него полностью русское имя Климентий…
— Потому что его отец упрямее осла. Я хотела назвать сына иначе. У него фамилия отца, разве я, та, что рожала его целые сутки, в муках, не могла назвать сына, как хотелось мне?! Но отец заупрямился… Сказал, мужчины должны решать… И сделал этот документ о рождении на самое ужасное имя в мире. Как Хаканчика потом дразнили, он дрался постоянно, лез в драку даже с мальчишками, которые были на несколько лет старше и вдвое больше него. Асланым, такой драчун…
Я закивала согласно: да-да, его долго заводить на драку не нужно! Загорается, как бензин, к которому поднесли спичку.
— В домашнем кругу я всегда называла его Хакан, как и хотела.
***
После долгих бесед с мамой босса я узнала о своем начальнике столько всего нового… Улыбалась и смеялась, поняла, что даже соскучилась по нему. Зря, наверное, я его в бан добавила и фильтр настроила?
Сомнения начали закрадываться потихоньку.
Еще и про себя начала называть Грома — Хаканом.
Нет, это уже клиника, да?
Он меня обидел, а я тут… скучаю… по гаду!
Пообщавшись пару вечеров с мамой Грома, я еще кое-что узнала, нечаянно услышала разговор с девушкой.
— Понимаю, джаным, не расстраивайся. Провалила работу в офисе? Ох, я так и знала, что Хакан даже родным скидку не сделает! Нет, не плачь, я поговорю со своим дядькой, он найдет тебе место в отеле. Поначалу, конечно, поработаешь на подхвате, опыта наберешься… Конечно, Ира, даже не переживай! Сама знаю, какой он невыносимый в работе! Большая редкость, если кто-то его выдержит… В работе он еще хуже Александра, отца…
Я в это время прибирала со стола и вообще не должна была подслушивать, поэтому потихоньку отступила назад, прижимая к груди чашки. “ Ох, я так и знала, что Хакан даже родным скидку не сделает! Ира…”
Выходит, что Громов… на работу сестру устроил, что ли?
А я ее… как только не обозвала!
Как неловко… Нехорошо…
Ладно, так уж и быть, поговорю с Громовым. Немножко…
Тем более и повод на следующий день появился, мама попросила сделать фото и заахала:
— Ай, джаным, отмени! Я без очков так плохо вижу, кажется, фото не Халиде отослала, а Хакану…
Такая невинная хитрость, что я с трудом улыбку сдержала на губах, решила не игнорировать звонок Громова, поговорила с ним немного.
Всего лишь голос услышала, но внутри чуть от счастья не разрыдалась! Хотя пыталась виду не подавать, ведь он, как был бессовестным трахалем, эгоистом, так им и остался…
Просто харизматичный трахаль. Перед которым моему сердцу было очень сложно устоять!
Еще и командовать собрался, куда мне следует ходить, а куда не следует? Вот уж нет…
продолжение после арта
***
Но, как оказалось, Хакан командовать любил не только своими домашними, офисом и подчиненными. Командовать мной он тоже пытался и… ему это удалось. Потому что не успели мы после концерта на открытом воздухе занять место за столиком ресторана, рядом присели двое мужчин.
— Олег. Вадим, — представились. — Мы — ваша охрана.
— Отдыхайте, парни, — посоветовала я. — Подкат на тройку!
Думала, что отбрила. Но они не отставали.
— Мы не знакомиться. Мы — работать.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я.
— Это Хакан, тебя хочет услышать, — дотронулась до моего локтя его мама, протянула свой телефон.
— Алло?
— Охрана на месте? — уточнил взбудораженным голосом Громов.
— Ты… больной, что ли?! — зашипела я. — Как ты успел?
— Хвала интернету. Нашел агентство, оплатил услуги охраны, доплатил за срочность! Сам я прилететь так быстро не могу. И билетов свободных на ближайшие даты нет.
— И надолго они… рядом?!
— До конца твоего отдыха.
— Сумасшедший, — буркнула я, но губы тронуло улыбкой легкой.
— Виола?
— Что тебе, невыносимый?
— Я тебя жду. Возвращайся ко мне.
Чуть-чуть защипало в носу, глазам горячо стало...
Глава 45
Глава 45
Виола
— И может быть, удалишь меня из черного списка? Я злоупотреблять… не стану, — пообещал Громов.
Хотелось закатить глаза, огрызнуться, встать в позу, но… не получилось. Что-то внутри активно этому сопротивлялось. Я вся обратилась в слух и была рада слышать даже его осторожное, будто в тысячу раз замедленное дыхание.
— Перезвоню со своего, — пообещала я.
— Жду!
— Позднее, Хакан, — добавила.
Краем глаза я заметила, как мама Громова усердно не слушала наш разговор. Так не слушала, что ее ушки чуть не превратились в заячьи, пока она пила свой сок…
Но злиться почему-то не получалось. Не могла я сердиться на эту женщину, и все тут. К тому же с дедушкой Айча нашла общий язык, ставила ему музыку, напевала. Говорила, что музыку всегда слушают только сердцем, и даже слух тут ни при чем.
— Насколько позднее? — поинтересовался Громов. — Просто меня завал на работе ждет.
— Ты собрался еще работать?
— Да. Дел полно. Помощницы толковой нет. Ты справлялась со всем играючи, а эти бестолочи… — ругнулся.
— Хакан, я на тебя восемь лет работаю, и поначалу тоже было непросто.
— Да? Хм… Я и не замечал. Ты с самого первого дня мне по душе пришлась.
Ох…
Я чуть не расплавилась там, между ножек, в трусиках.
Громов о душе заговорил, надо же…
— Напиши, если будешь свободен, идет? Я уберу фильтры, и ты сможешь мне написать.
— Договорились. Да?
— Да.
— Точно?
— Гарантирую.
— Я рад. Я безумно тебе рад. Я бы тебя сейчас… — сделал паузу и добавил жутко спокойно, но так, что меня пробрало до самой последней клеточки. — Ни кусочка бы от тебя не оставил.
Я знала это его коронное выражение. Когда на подъеме он резко мог оборвать себя и закрыть, сделаться холодным, спокойным, почти равнодушным, потому что решил что-то для себя и будет действовать согласно изобретенному плану.
Что ему на это ответить?
Мне хотелось бежать обратно в отель, закрыться в номере и перезвонить ему со своего телефона и… просто отдаться на власть его голоса. А голосом он заставлял меня чувствовать такое, ох… Такое и в порно показывать постеснялись бы!
— Когда ты приедешь… — улыбнулся.
Я слышала его улыбку так, словно он мне на ушко шепнул о сладких непристойностях, зарождая внутри щемящее ощущение. Чуть слезу не пустила… Размякла в разлуке, соскучилась невыносимо…
Зато как воинственно уезжала! Ох, как была настроена.
Но вот она я, полная тоски, чувств. Внутри океан бурлил и вот-вот был готов выплеснуться и залить меня.
— Я тоже по тебе скучаю, — решила сознаться.
— Ты уверена, что тебе стоит находиться в этом ресторане?
— Уверена, что стоит. Мы на прогулке с твоей мамой. Она славная.
Мама Громова так тепло и довольно улыбнулась, я даже начала подозревать, а действительно ли она совсем ничего по-русски не понимает или только делает вид?
И, главное, по ее глазам ничего не различить!
Ох уж эти загадочные восточные глаза…
***
Я написала Громову. Но он ответил только на следующее утро.
“Прости, я отрубился. Прямо на работе… Созвонимся?”
Я бы с радостью. Но только, кажется, посиделки в ресторане вышли мне боком. Не стоило мне брать утку средней прожарки, ох, не стоило… Надо было полную заказывать.
Плохо мне что-то. То в жар, то в холод бросало, тошнило! Голова раскалывалась…
Я была даже рада тому, что с утра дождило, можно было остаться на территории отеля и никуда не ходить. Едва передвигалась.
— Джаным, ты такая бледная! Совсем ничего не ешь! Уже обед, а ты ни одного кусочка не съела.
— Плохо прожаренное мясо еще никому не шло на пользу, — ответила я.
— Наверное, у тебя просто желудок слабый. Ничего, это дело временное, поправимое!
***
Поправимое дело не поправилось и на следующее утро, и на следующее — тоже!
Общение с Громовым наладилось.
Мы созванивались. В основном, по работе. Он больше не намекал на близость, секс…
И я вдруг тоже поняла, что, в целом, мы ничего друг другу не обещали — ни верности, ни отношений…
Просто нам было хорошо вместе. Так естественно, словно так и надо…
Здесь было над чем задуматься в оставшиеся дни пребывания на отдыхе. Дедушка значительно шел на поправку, это не могло не радовать.
Меня беспокоило другое — собственная тошнота по утрам и небольшая слабость, которые не проходили.
Не могло же это быть…
— Свадьба когда? — прогремел голос дедушки, пока я медитировала над чашкой зеленого чая с лимоном и ложечкой меда.
Пожалуй, только от этого напитка меня по утрам не выворачивало!
— Какая свадьба, дедушка?
— А? — переспросил. — Я хотел любимый костюм примерить, когда вернемся. Не помню, где от него галстук. Бабка твоя покупала… красный… На свадьбу хорошо!
— Дедушка, ты о чем? Не будет свадьбы!
— Как это… не будет свадьбы? — удивился. — Ребенок есть, а свадьбы не будет? Что за мужик такой?!
— Дедушка, ты, наверное, вчера на пляже перегрелся. Я просто… не то съела!
— Не свисти! — ругнулся. — Про слабый желудок кому другому скажи, а я знаю, что у Крессов желудки крепкие и гвозди переваривают! Я до сих пор не жалуюсь. Никогда не было и тут нате… — начал загибать пальцы. — Тошнит! Не отрицай, у меня бессонница старческая, я хоть и плохо слышу, но еще не слепой! Аппетита утреннего нет. Глаза на мокром месте. В отпуск поехала. Нетипично для Крессов, — постучал по по полу палкой. — Мне все ясно.
— Ну что…
— Без вашей новомодной ахинеи! — заявил и улыбнулся, как ребенок. — Правнук у меня скоро будет. Так что давай… ты уж деда не расстраивай, свадьба должна быть обязательно.
— Дедушка, ты ошибаешься. И не тошнит меня. И все хорошо, — произнесла испуганно. — Простуду подхватила морскую…
***
На курорт уезжали вдвоем: я и дедушка.
Вернулись втроем.
Вот же…
Громов! Гад беспечный... Плодовитый оказался...
Глава 46
Глава 46
Виола
Возвращение прошло не так, как я планировала изначально. Громов горел желанием увидеться, я же… трусила. Казалось, он сразу поймет в чем дело. Я же пока не знала, как поступить дальше. Поэтому глупо решила не сообщать ему точные дату и время.
Схитрила… Ведь у мамы Громова вылет был на другой день, на два дня раньше.
Я проводила ее на самолет и была избавлена от необходимости делить с ней обратный путь.
Еще и насчет времени схитрила.
Глупо? По-детски? Разумеется! И я отдавала себе в этом отчет.
Но ничего с собой поделать не могла. Мне с трудом удалось уговорить деда не рассказывать всем, буквально каждому встречному, о том, что у него скоро правнук появится. Дед же был готов говорить об этом со всеми, даже со служащими аэропорта, с таксистом, с консьержем — мамочки!
Такими темпами все начнут выбирать имя моему ребенку еще задолго до того, как беременность подтвердят в больнице!
Да, тест показал, что я беременна, но вдруг я ошиблась?!
***
Поэтому по прилету первым делом я отправилась в клинику, куда записалась еще во время пребывания на курорте.
Я чувствовала себя неловко от того, что Громова обманывать в чем-то приходится, скрывать от него важное. Раньше я так не поступала. Но сейчас ситуация была не тривиальная.
— Во сколько тебя в аэропорте встретить? — прозвучал взбудораженный голос Громова.
— А я… уже прилетела, — сообщила я заплетающимся языком.
Обманула Громова, сообщив ему прилет на несколько часов позднее…
Чувствовала себя не в своей тарелке.
Никогда раньше я так нагло и открыто не врала.
— В смысле? Мама предупредила, что ты приболела немного. Я беспокоюсь. Хотел тебя встретить!
— Пустяки. Не стоит. И не заболела я.
— Не заболела?
Ох уж эта болтушка Айча…
— Нет. Эти родители всегда преувеличивают. Беспокоятся по пустякам, ты же знаешь.
— Уверена? Или ты что-то от меня скрываешь?
Холодный пот по спине заструился. Я даже оглянулась, не притаился ли Громов среди окружающих меня людей? Но его нигде не было видно, и я немного расслабилась.
— Кресс? Врач вас ждет, — позвала меня медсестра.
— Ты в больнице? — оживился Громов. — С дедом как обстоят дела?
— Его не узнать, такой живчик стал. Давай поговорим позднее, идет?
— Ок. У меня тоже дел полно. Тамара, иди сюда. Живо! — сказал куда-то в сторону.
Я не могла себе позволить просто стоять, ведь меня ждали!Но внутри все загорелось от ревности.
Что за Тамара? Кто такая?!
***
Беременность подтвердилась, на узи было слышно сердцебиение учащенное, и я не знала, что делать.
Мой мир просто прахом рассыпался. Его на щепки разнесло.
От врача выходила с гудящей головой.
Вышла и села на лавку во дворе клиники, дыша свежим воздухом. В голове — караул, приступ легкой паники, но под самым сердцем — такое живительное тепло, что в слезы пробивало.
— Виола? Ты что? — раздался знакомый голос.
Я вытерла слезы поспешно, быстро-быстро попыталась спрятать карту беременной в сумочку, не вышло.
Розовый краешек торчал, еще арт такой живописный — девушка с беременным животом…
— ТЫ БЕРЕМЕННА?!
— Марфа! — я укоризненно посмотрела на подругу. — Тише! Ты что орешь? Ты что вообще здесь делаешь?!
— Я?! Медкомиссию прохожу. Чтобы на работу взяли…
— Почему именно здесь?
— Эй, ку-ку… Ты сама мне эту клинику советовала. А ты…. охренеть! Беременна! — пялилась Марфа во все глаза на мою карту.
Я наконец спрятала ее как следует в сумочку.
— Не кричи.
— Охренеть. Значит, правду говорят, что курорты таят в себе много опасностей!
— Брось, ну! Не было у меня ничего ни с кем на курорте. Будет, ага… Под пристальной охраной, которую нанял босс.
— Так… это… от этого… вжух-вжух?
Невольно я рассмеялась.
— Молниеносный.
— Громов, Марфа. Не выспалась, что ли? Громов. Гром… — добавила, ощутив, как по телу тепло заструилось от упоминания его имени и фамилии.
— Нагремел своими яйцами. И что дальше?
— Думать буду. Я вообще… первый раз и все такое… На работе появиться надо. Нет, не сегодня. Не смогу сегодня… Я как пьяная. Такие новости сумасшедшие!
— Охренеть, да… Ага… — закивала Марфа, быстро строча что-то в телефоне.
У меня пиликнул чат.
— Ты что сделала?
— Девчонкам новость закинула.
— Аааа! Удаляй. Удаляй, пока эти болтушки не прочитали.
Пик. Пик. Пик.
Поздравляшки, стикеры, голосовухи посыпались, как из рога изобилия.
— Да что же вы все такие болтливые?! Ничего в себе не держите.
— О, Сенечка пишет, что закажет тебе в подарок… то ли расклад, то ли карту… — рассмеялась Марфа. — Не вешай нос, звезды нам сейчас все как расскажут!
— Только больше никому, умоляю!
— А сама боссу когда скажешь?
— Я еще об этом не думала.
***
Я решила появиться в офисе на следующий день. В приемную входила осторожно, как будто меня могли там покусать…
К своему удивлению я обнаружила, что там работали двое — парень и высокая девушка, улыбнувшаяся приветливо.
— Виолетта? Меня зовут Тамара. Я секретарь Громова, это — его ассистент, — показала на парня. — Влад. Будьте так добры, помочь. У меня к вам столько вопросов скопилось.
— Вы… Вы двое…
— Да. Присаживайтесь. Чай? Кофе?
— Ко… Чай. Чай зеленый. С лимоном.
— Замечательно! — просто сама обходительность. — С чего начнем?
— Мне нужен Громов. Когда вернется?
— Готовится к презентации. Вы знали, что ему одобрили проект за рубежом? Китайцы ждут… Я безумно рада быть причастной к такому масштабному проекту… — затараторила она и спросила она. — А вы по какой причине уходите? В декрет?
Я чуть не поперхнулась чаем.
У меня, что, на лбу о беременности написано?!
Кое-как высидела и… сбежала.
***
Остаток дня провела у себя в квартире, расстроенная, расклеившаяся…
Чувствовала себя преданной.
Эй, я-то думала, что у нас с Громовым рабочие отношения после паузы восстановятся, а он… Вот как! Там, где одна не справится, можно и двоих нанять. Я всегда знала, что он умный, вот и нашел выход. Всю техническую часть на новенького Влада, а организационные моменты отдал секретарше…
Заменил меня.
Позвонила — отключен….
Уууу…
Как паршиво!
Еще и Марфа эта, прилетела, жужжала-жужжала…
— Ты должна сказать боссу, что беременна! — заявила она. — Растить ребенка одной не годится.
— Чтоооо? Я-то думала, ты чайлдфри и все такое.
— Я? Нет, я обязательно заведу ребенка, когда эта жизнь перестанет удивлять и манить иными соблазнами. Зов природы, все такое. Но… позднее.
— Не нужны ему дети. Ясно?
— А ты спрашивала? — засомневалась Марфа.
— Чего тут спрашивать? Думаешь, я его не знаю? Ага… его восемь лет знаю! Как облупленного. Карьера на уме, гонки... Ерунда всякая, словом.
— И что теперь? Сын будет расти без отца?
— С чего такая уверенность, что у меня будет сын? — спросила я у подруги.
— Или дочка. Но думаю, сын... Подруга тебе составила натальную карту в подарок, закинула в общий наш чат. С комментариями. Не читала?
— Прогнозы дурацкие я не читаю. Это чушь. Антинаучная чушь...
Подруга посмотрела как я ела огурцы со сгущенкой и поморщилась:
— Объясни тогда своему организму научно... почему ты ешь соленое со сладким?! Думаешь, это не заметит никто? А босс... Вы же работаете вместе!
— Работаем. Пока. Недолго. Ему крутой контракт предложили в другой стране.
— И что дальше?
— Ничего. У меня дедушка больной на руках, после операции. В любом случае, я полететь не смогу, да и он уже приглядел себе... выдру смазливую... Длинноногую, — вздохнула и чуть не разревелась.
Почему так?
Почему всегда — так.
Красивые мужчины разбивают сердца играючи, а платить приходится нам, девочкам...
— Ты, конечно, умная, и все такое. Но туда, где работают инстинкты, ум вообще вмешиваться не должен.
— То есть?
— Сейчас объясню…
Объяснить свою точку зрения Марфа не успела. Кто-то пришел, позвонил в дверь.
— Наверное, это Сенечка! Я ее звала… Сиди, сейчас открою.
Да хоть Дед Мороз…
Я достала из банки еще один огурчик, макнула его в сгущенку, хрустела задумчиво.
Что-то долго.
— Марфа, ну что ты там застряла? Не Сенька, что ли? Курьер Яндекса наши роллы привез?
Хлопнула дверь.
— Я не курьер Яндекса, и у меня нет роллов. Но есть кое-что получше! — раздался голос Громова.
И через миг на моей кухне появился он сам.
Заметалась, а бежать - некуда! Не в форточку же ломиться.
— Я… Я тебя не звала! — подскочила я.
— Я сам пришел! Не могу больше ждать! — бросив цветы на стул, стиснул меня в объятиях.
Глава 47
Глава 47
Виола
Горячие руки, губы, твердое, напряженное тело прижималось к моему, касаясь буквально всюду, подталкивая к кухонной поверхности, напористо втискивая в рабочую столешницу.
— Гром… Громов… Клим… Хакаааан, — простонала я, когда голодные губы урчаще всосали кожу на шее.
— Да… Да… Называй меня, как угодно!
— Подожди, стой… Так нельзя. Аааа… Боже, я не одна!
Громов отстранился, посмотрел на меня пьяным взглядом.
— Не одна, — сказал мертвым голосом. — И насчет времени прилета соврала. Так… Так… — провел пальцами по волосам, взъерошив их в дикий беспорядок.
Громов выглядел возбужденным, напряженным, на взводе. От него буквально гудел воздух и потрескивало электричество в густом, влажном воздухе, и меня потряхивало тоже.
Еще и гормоны взбунтовались, женственность, выкрученная на максимум от его жадных прикосновений, по которым я соскучилась безумно, буйно требовала продолжения.
Я хотела его так сильно, что трусы сразу стали жутко мокрыми.
— Не одна. Привезла кого-то с курорта. Так? Все-таки моя мама не углядела. А эти… Охрана. Олухи провинциальные. Итак, кто у тебя… С кем ты? — двинулся по моей квартире.
— Дурак, стой!
— Так… Здесь слышен храп! Мужской!
Громов с азартом распахнул дверь в дальнюю комнату.
— У меня дед… Дедушка… Спит. Ты… Больной! Живо дверь закрой, не буди! — зашипела я.
К счастью, похрапывающий дедушка даже не шелохнулся во сне, и Громов пристыженно дверь закрыл.
— Ты про деда, а я подумал…
— Знаю я, о чем ты подумал, балбес! — шикнула я сердито, поправила халатик, сбившийся в сторону.
Тонкий лифчик на груди натянулся, царапая соски, вставшие торчком. Еще и задница горела от собственнических взглядов Громова, которые он на нее бросал бесстыже.
Настиг на кухне, зажал у стола, обнял сзади, целуя. Проворные пальцы быстро принялись развязывать пояс.
— Моя… Моя… Зай-Зай-Заечка… Царица… Скучал без тебя. Видишь, с ума схожу от ревности. Подыхаю…
Какой же..
Блин, и я вроде не маленькая девочка, комплекции совсем нескромной, но как Громов лихо со мной, с моим телом обращался, что я буквально ощущала себя крошкой, когда он уверенно развернул меня к себе и начал целовать, бормоча признания сумасшедшие.
— Моя сладкая. Хватит меня игнорить, прошу. Знаешь, как сложно? Ооо, я едва выдержал! Ты… одна… Единственная моя! — посмотрел в глаза, застыл. — Любимая.
Меня будто молнией шарахнуло.
— Любимая?
— Любииимая моя. Царица, я от тебя без ума… Единственная, — снова потянулся ко мне, обнял, на губы нацелился.
Я успела подставить ладонь, но этот похотливый самец и ладонь мою готов был своим ртом отчпокать, целовал, облизывал. Боже, он меня реально…. ел!
— Съем тебя, говорил же… Съем, ни кусочка не оставлю.
— Стой. Единственная? Как же, верю! Ты на работу мымру взял. И это точно теперь не сестра твоя.
Громов опешил.
— Взял. Да. Так надо…
— Ах, надо! — рассердилась.
— Надо, — кивнул уверенно. — У этой Тамары интрижка с Владом, парочка не разлей-вода. Ну разве я не гениально придумал, а? Застукал их в кладовке…. Ну прямо кролики… Почти как мы… Нет, мы круче, мы просто невъебенные с тобой!
— А…
— Так надо! Надо кого-то здесь оставить. Пока мы с тобой будем в Китае, — заявил Громов. — Куда я без своего незаменимого соавтора проекта.
— Чтоооо….
— Ты — мое все. Моя муза… Мой порядок, мой… Смысл! В тебе все… Я не мог оставить тебя без внимания и… проект назвал твоим именем, уже вписал тебя во всякие там бумажечки, чтобы быть вместе. Здорово же, да? И это мое признание. Не только любовное. Но признание всех твоих заслуг. Ты для меня значишь безумно много. Больше, чем все! Намного больше… Я без тебя… не знаю… никто просто. Понимаешь? Я в последнее время думаю о себе и понимаю, что не отделяю тебя от себя. Ты — мое…
— Мне плохо… Я сейчас упаду, — пробормотала.
— Давай в кровать упадем. Тихонечко. Я тебя так сильно люблю. Нежно-нежно… обкончаю тебя. Ммм…
Вцепился, впился, вжался…
Ооо… Точно мы как будто две половинки одного целого, и его язык так бойко и уверенно проник в мой рот. Я почти захлебнулась от его вкуса, и совсем потеряла голову.
Не чувствовала ничего, не отдавала себе отчет в том, куда полетела моя чертова одежда, и что сама раздевала его так же отчаянно срывая рубашку, брюки, трусы…
— Ооооох… Хакан! — простонала я, уже ерзая попкой на столе.
Головка его члена надавила на влажный, сочный вход, раздвигая складочки.
— Иди ко мне, сладкая… Да… Вот так… Бля… — толкнулся глубоко, начал меня целовать с рыком и двигать бедрами.
— Тише-тише… Ааааах, тише ты!
— Сама тише, стонешь в меня громко. Сочная, пиздец, просто… Как тут тебя не трахать?
— А как же нежно? Мммм… Боже, если мой дед проснется, а я… А меня… Как последнюю… На столе…
— Ебал, ебу, ебать буду! — рассмеялся голодно Громов. — Как единственную мою, любимую…
Безумно жарко. Пошло. Бесстыдно.
Трахались на столе, цепляясь друг за друга.
Идеально! Просто идеально… Никого, кроме него, не надо!
Мой…
И он, будто услышав мои мысли, вторил им:
— Как это кайфово… Больше никого, кроме тебя, клянусь… Аааа… Давай… Я уже хочу кончить…
— А я… Мммм…
Я… Я… Я…. уже… Едва он вошел, протиснулся, воткнулся уверенно, мигом кончила, на стол.
— Держи меня, обними.. Обхвати… Крепче… — стонал, двигаясь.
Как громко. Ужасно… Еще громче наших рыков и приглушенных стонов бились наши сердца. В унисон. Мое сердце в его и его — в моем…
— Хочу в тебя кончить. Можно? Ооо… Скажи, что можно! Скажи! — потребовал, начал пальцами мой клитор теребить, ласкать уверенно, просто сводя с ума.
Невозможно не сказать ему “да” после такого…
— Да…
— В тебя… Я в тебя… — снова заглушил мой стон поцелуем и буквально взорвался во мне, толкаясь, выплескивая, заляпывая стол, бедра, меня изнутри.
О черт… Эти мощные выплески, я снова растеклась. Мы уделали нашей влагой стол, а запах стоял такой будто мы всю ночь трахались нещадно…
— Иди ко мне. Вот так… — пробулькал нежно мой ненасытный, целуя нежно. — Моя девочка… Вот это… моя девочка… — с довольным видом смотрел на наши влажные бедра.
Из киски потянулись капли его спермы, Громов подхватил их пальцами и растер по клитору, вынудив меня скрутиться в еще одном остром приступе экстаза.
— Ничего красивее в жизни я еще не видел! — выдохнул он и только после этого рухнул на стул со счастливой улыбкой. — Балдею. Кайф… Я в раю.
Я и слова не успела вставить, млела. Громов продолжал трещать:
— Знаешь, я тут придумал свою версию рая. И если официальная версия с моей не совпадает и там не будет тебя, то в жопу такой рай. Пойду искать там, где ты. Люблю тебя… — выдохнул, огляделся. — Жрать-то как хочется! Я сутки на трясняке в ожидании тебя, ничего есть не мог.
— А мне…. Мне роллы должны были… привезти. Курьер задерживается.
В дверь позвонили.
Я кое-как поправила одежду.
Громов решительно остановил меня.
— Обалдела, что ли? В душ иди. У тебя вид такой… Только дотрахивать и дотрахивать. У всех мужиков встанет… Я здесь приберу.
— А ты…
— Иди. Я приму твои роллы, оплачу заказ и немного вытру. Вот этим… — схватил полотенце и швырнул его на пол, вытирая лужицу.
“Ааааа… Не то полотенце! Полотенцем вообще полы не протирают!” — едва не завопила аккуратистка во мне.
Но счастья было в разы больше. Услышав признания в любви от Громова, я не могла в них поверить и хотела просто пропищать счастливо, как маленькая девочка, наедине с собой!
Да-да-да! Свершилось…
Я и не ждала, не надеялась!
Как хорошо! Умывшись в душе, я даже всплакнула.
Немного.
От облегчения, от счастья, от любви…
Потом переоделась, вошла на кухню.
Громов принял заказ, оплатил, чек на рабочей столешнице. Расставил роллы, соусы, все как надо.
Тарелки, правда, не те, у меня специальные…
Да и похрен вообще.
Сам босс видел с таким довольным видом, будто покорил целый мир, немного прибравшись на моей кухне.
Айча, его мама, сказала, что Хакан — означает император. Мол, такой жуткий командир из него в детстве был…. И сейчас он тоже сидел с видом императора-завоевателя, завоевавшего целый мир, но смотрел при этом на меня, и я… действительно поверила в его признания.
Я для него — целый мир, он — для меня — все. Это так правильно и красиво…
— Нашел у тебя в холодильнике вино! — откупорил бутылку, разлил по бокалам. — Кстати… Пока тебя ждал, доел твои огурцы, — кивнул на совсем пустую банку. — Я сначала понять не мог, чего ты такая сладко-соленая, буквально промаринованная Зайка, а сейчас понял! — дохрумкал аппетитно. — Только одного понять не могу, зачем ты их в сгущенку макала. Там в банке со сгущенкой жопка от огурца застряла, обломалась. Это же извращение вкусовое. Но ты… ты была вкусной! Ну, за нас… — сунул мне в руку бокал с вином.
— А я… Я пить не буду, Хакан. Мне… Мне нельзя.
— Странная ты сегодня, Царица. Поведение, вкусы… Мама еще сказала, что ты временно приболела, но пообещала за тобой приглядывать и попросила сделать ей вид на жительство здесь. Чудно… — усмехнулся.
— Послушай, это серьезно. Я, может быть, не полечу с тобой в Китай.
— Это еще почему? — возмутился.
— Потому что я…
— Стоп. Не говори! — вскочил. — Я сам… Ну, конечно…. Я болван! Дай сюда вино! — отобрал. — Сок пей. У тебя есть сок? Не нашел. Вода же чистая? Воду пей. Или нет, давай я тебе сок закажу. Гранатовый. Он полезнее. Конечно, конечно… Я кретин… Тебе же нельзя. Думаешь, я просто о презиках сегодня забыл? И забыл, конечно, на таком подъеме. Но вообще нарочно не стал… В тебя хотел. Чтобы окончательно тебя своей сделать! Потомством будущим отметить… И ты, конечно, раньше меня уже обо всем печешься, о детишках будущих, а я… Но я исправлюсь!
Я рассмеялась. Жутко милый, сексуальный безобразник.
Такой умный… но слепой.
— Все не совсем так, Хакан.
Какой из него Клим… Гром… Хакан — мой-мой.
— Я уже…
— То есть?
— У нас уже будет ребенок, — выпалила я. — И если ты будешь заказывать сок, то еще закажи огурцы, такие же. Пусть привезут, ты все мои огурцы слопал. Я беременна.
Глава 48
Глава 48
Виола
Громов застыл. Буквально окаменел, смотрел на меня жутко, только моргал медленно-медленно. Таким я его еще никогда не видела.
Даже страшно немного стало.
— Ты меня слышал? — спросила осторожно. — Хакан… Гром… Громов…
Я двинулась вперед, Громов резко поднял руку, взмахнул пальцем, опустив его на мои губы.
— Тш… — шикнул так, будто я растрынделась.
А я… Я не знаю, чего я ждала, но явно не такой реакции.
Он вроде бы и сам не против детей, если я все верно поняла из его трындежда, или нет…
Я совсем запуталась. Голова как чугунный тяжеленный котелок!
На глазах горячая влага закипать начала.
Какое дурацкое состояние эта беременность. Я вообще плаксой никогда не была. И колбасит меня со страшной силой….
Поскорее бы родить, что ли?
Наконец, Громов шевельнулся, сначала потеплели его глаза, потом улыбка тронула губы, он изменился и… снова меня напугал, вдруг сполз по стулу, буквально стек, к моим ногам, обнял их крепко-крепко, начал целовать колени.
— Ничего не говори. Такой кайф… У нас цареныш будет. Правда? Ты же не пошутила? Если пошутила… — сердито взмахнул на меня ресницами-стрелами. — Я тебя трахать без остановки буду, чтобы завтра утром был точь-в-точь такой же результат, как ты только что мне заявила.
Уууууф…
Из меня будто выпустили весь воздух.
— Ты! Ты меня пугаешь! — стукнула его по плечам. — По-человечески нельзя, что ли?
— Сказал человек, который ест соленые огурцы со сгущенкой! — упрекнул меня Громов.
Снова зарылся лицом в мои бедра, начал курсировать выше, трогая ноги через тонкий халат.
— Ты пахнешь иначе… Да-да-да… Мне это так нравится.
— Мы вроде бы голодные.
— Я так точно…. — безобразно задрал мой халатик. — И если ты еще без трусиков… О да, ты еще без них. Не пропадать же царской киске без дела, — растолкал бедра. — Пусть пока кайфует моя сладкая, ей еще целого… цареныша рожать! — тронул губами и языком мою плоть, заставив дрожать от чувств.
Так нежно и сладко, напористо… Болтун своим умелым языком так в своих чувствах на моей киске расписался, что я растаяла, шепча:
— Люблю тебя… Боже, да… Люблю… Очень… Люблю… Да!
***
Поздний ужин все-таки состоялся. Могут ли роллы остыть? Вон те запеченные, в фольге, точно десять раз остыть успели, потому что после признаний Громова в любви он выглядел таким обалдевшим счастливцем, что я сама его захотела и утянула в душ, боясь, что мы сможем разбудить дедушку. И там, под шумом воды, мы так оторвались, что покраснеть мог бы даже гладкий кафель стен.
— Какие вкусные… Роллы. Я вообще-то роллы не люблю, — заметил Громов.
— Да-да, я заметила, ты почти все сам слопал и точно не любишь роллы! Совсем не любишь. Ненавидишь просто! — рассмеялась счастливо.
— Дай поцелую, — попросил.
— Мы рыбу ели.
— Ну, дай… Мы же вдвоем ели. Или ты стесняешься? Соком запей. Гранатовый сок полезен…
— Я сейчас лопну от того, сколько сока ты в меня залить пытаешься! — возмутилась для вида, но дала себя поцеловать.
Еще бы не дала, он бы сам… взял.
— И кстати, насчет Китая. Если ты не поедешь. Я тоже не поеду.
— Я тебе не поеду! — возмутилась. — Обалдел, что ли? Для чего мы тогда старались.
— Я только с тобойпоеду, — заявил упрямо. — У нас все получится.
— Разъезды на две страны? Проект долгосрочный, Хакан. Будем кочевниками?
— Я не стану заставлять летать тебя туда-обратно через день, если ты об этом. Но мы только вместе успешны. Порознь какая-то чушь творится. И ты с ума сходишь от ревности, и я места себе не нахожу. Знаешь, я первый раз нормально посплю за все время, что тебя не было.
— Серьезно? Боже, ну ты и псих. Живо пошел спать!
— В твою комнату?
— Еще чего… Я девушка приличная, живу с дедушкой. Я…
Но Громов уже юркнул в мою комнату и развалился на моей кровати.
— Здесь все такое — твое. Кстати, ты знаешь, что расставила в моей спальне все аналогично своей? Конечно, у меня нет комода с порно-трусиками, но расположение, в целом…
Я только сейчас заметила.
— Ты только представь, как нам комфортно будет жить вместе. Мне не придется привыкать к твоему укладу, потому что ты его уже много-много лет назад настроила, и я… как будто уже прошел генеральную репетицию на отлично.
— Тебе просто нравится, как я разгребаю твой бардак, свинтус.
— У меня творческий беспорядок, и ты так мило в нем копаешься, бурчишь, расставляешь все. Мне нравится за тобой наблюдать, когда ты это делаешь…
Я улеглась рядом, обняла Громова. Сердце щемило от счастья.
— Когда это ты за мной наблюдал? Я прибираюсь, когда тебя нет.
— А камеры? Камеры-то на что? — зевнул. — Я по ним… Всегда за тобой смотрю. Люблю, — сказал и отрубился.
Точно вымотался мой… Невыносимый, ужасно милый и сексуальный мужчина.
***
Громов
Проснулся раньше Виолы, словно внутри будильник тренькнул и все, как бы я ни закрывал глаза, снова уснуть не получалось. Моя белокурая зайка спала на моем плече и счастливо пускала на него слюнки во сне. Я залюбовался. Красотка. Роскошная… Это тело просто создано для меня, какой кайф видеть свои пальцы на этой белоснежной коже. Она вообще не загорает, что ли? Кажется, была на море и хорошенько свою попку там под солнышком грела. Моя сладкая! Безумно нравится, что она — такая.
Единственное, о чем я жалел, так это о том, что восемь лет себе запрещал даже думать о том, чтобы быть с ней…
Хотя нет, не буду жалеть.
Все именно так, как надо.
Зато теперь нас друг от друга не оторвать. Но все же оторваться придется, мне отлить захотелось со страшной силой.
Вырулил в коридор, а там дед шлепает в том же направлении, к санузлу. Я чуть не сдал обратно. Все-таки мы друг другу не представлены и все такое. Но было уже поздно. К тому же дед обернулся и посмотрел на меня в упор. Он глухой, но не слепой. Поздно пытаться раствориться в воздухе и делать вид, будто я не вышел из спальни его внучки, где очевидно провел ночь. Осталось только шагнуть вперед и махнуть:
— Прошу. Старшие вперед.
— Гостю место уступлю, — не сдался дед.
— Прошу.
— Нет, это я прошу. Иначе ты тут до обеда ждать будешь! Живо. Стульчак… Стульчак за собой опусти и протри! — еще и толкнул меня рукой.
Из-за двери послышался голос Виолы, в котором таяли остатки сна.
— Дед? А ты чего шумишь?
— Гость у нас. Оказывается.
— Дедушка, я все объясню…
— Не стоит! Я все по его смуглокожей смазливой физиономии понял. Обрезанный? — строго поинтересовался дед. — Надеюсь, правнуки…
— Твоих правнуков мы воспитаем хорошими людьми, это самое главное, дедуль. Правда?
— С этим не поспоришь, да… — согласился бойкий дед.
Я так заслушался, что забыл, за чем зашел. Виола очень умело погасила в зародыше извечный конфликт разных культур, и я еще раз убедился, что не ошибся, потянувшись и выбрав именно ее. В конце концов, если кто-то и определил, что именно она — моя судьба, то сделал это очень грамотно, толково. На сто баллов из ста возможных!
— Хакан, все хорошо? — поинтересовалась Виола.
Черт.
— Все отлично, правда.
Выполнив утренние процедуры, уступил место деду, с трудом сдерживая улыбку.
— Мы тебя разбудили? — поинтересовался я.
— Дедушка рано встает, он бы все равно меня разбудил. Завтракать будешь?
— Буду…
— Я вот еще о чем подумала, — стрельнула в сторону ванной, явно беспокоясь о дедушке.
— Не спеши. Все решится. Давай просто позавтракаем и подумаем, в каком платье ты выйдешь за меня замуж.
— А ты меня звал?
— Нет. Но это само собой… Ты что! Хотела не выходить? Это твоя прямая обязанность — стать моей женой по всем законам. И чем скорее, тем лучше!
— Само собой?! Не говори так при моем деде, ради всего святого! Проведи работу над ошибками, купи кольцо, цветы, наливку его любимую. Пить ему нельзя, но он любит посидеть над рюмкой… В общем, уважь старика, сначала спроси его благословения.
— Для деда — да. Но я про нас с тобой. Ты согласна.
— Я не сказала “да”, тиранище!
— Ты согласна!
— Я согласна, — улыбнулась.
Я расплавился от поцелуя в уголок губы, который мне отвесила Виола прежде, чем успел появиться ее дедушка. И пока за окном в полные права вступало раннее, солнечное утро, я вдруг понял, зачем мама попросила меня сделать ей вид на жительство и почему сказала, что нашла общий язык с дедом Виолы... Она все поняла гораздо раньше меня, но позволила самим прийти к этому, к началу нового — прекрасного!
Дорогие, история Дубинина стартовала! Ждем в гости :) АЙРИН ЛАКС - ПРИРУЧИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО - здесь ссылка
Будем приручать зверюгу... который случайно оказался в очень... кхм... интересной ситуации!
Строго 18+!
Мой генеральный — мужчина, которого хотят все. Все, кроме меня.
Я-то знаю, что этот сексуальный здоровяк в костюме — просто зверюга озабоченный!
И мы бы ни за что не работали вместе, если бы не дурацкий спор и… порочный секретик — один на двоих.
Теперь я вынуждена терпеть его присутствие и… исполнять его приказы. И, как оказалось, у этого мужчины очень богатая и пошлая фантазия…
ПРИСОДИНИТЬСЯ К ЧТЕНИЮ МОЖНО ЗДЕСЬ :)
Глава 49
Глава 49
Виола
Все-таки Громов небезнадежен. Иногда просто его слишком далеко уносит в мечтах, планах, фантазийных конструкциях. Но стоит немного его направить в нужном направлении, и он оказывался невероятно результативным. Так и сватовство прошло на ура, с небольшими подсказками.
Честно говоря, я им гордилась: Громов был на высоте… Потом еще приехала его мама, причем, сразу с подарками и пообещала, что будет приглядывать за нашим дедушкой, если вдруг нам придется уехать по работе или мы решим жить в другой стране, а он не согласится поехать… Все-таки возраст и все такое…
Айча хорошо поладила с дедом, у меня к ней внутри было какое-то безумно теплое, доверительное отношение. Может быть, не всем так везло, но я была счастлива, что моей свекровью будет эта замечательная женщина.
— Джаным, береги моего мальчика! Никто не будет любить и понимать его так, как ты. Доверяю тебе самое ценное, огонь и свет моего сердца, — произнесла она со слезами на глазах так, словно уже собиралась отправить нас жить куда подальше и готовилась принять все оставшиеся заботы на себя.
Хотя, может быть, и стоило?
Громов с таким аппетитом на меня смотрел, можно было загореться на ровном месте.
— Только у меня одно требование, — заявил дедушка. — Свадьба должна состояться как можно скорее. У моей покойной бабки через неделю был бы день рождения. Дата хорошая, погода… Чуют мои кости, будет замечательной.
— Дедуль, куда спешить?! — удивилась.
— Согласен, — закивал Громов.
— Такое хорошее дело откладывать нельзя, — начала поддакивать Айча.
— Вы сговорились, что ли? Ладно, эти торопыги, — махнула я. — Но ты, дедуль, а? Ты же всегда говорил: семь раз отмерь, один раз отрежь.
Дедушка на сватовство даже свой слуховой аппарат сам натянул, чтобы быть в курсе всего — каждого малейшего слова.
— Я закрыл глаза на ребенка во грехе. Я закрыл глаза на то… сама знаешь, на что… — сердито зыркнул. — Твое счастье мне дороже всего. Но я хочу спать спокойно и знать, что выдал тебя замуж. Отец не успел, я за него. Много не прошу, заметь. Это моя единственная просьба. И повод хороший… Глядишь, на годовщину свадьбы и о нас с бабкой будете вспоминать…
— Я согласен! — не унимался Громов. — Дед дело говорит!
Этому Императору с пеленок только дай проявить свою восточную горячую кровь — весь пылал от мысли о скорой свадьбе.
— Свадьбу потом сделаем, какую хочешь, — потащил меня убеждать в отдельную комнату, убеждая, сводя к нулю мое сопротивление лаской и поцелуями. — Считай это рабочей необходимостью. Нюансом делопроизводства…
— На логику давишь?
— И на язык любви, — посмотрел на меня озабоченно. — Меня изнутри греет мысль, что ты моя, с моим ребенком. Еще и с фамилией… Так и кончить можно! От счастья!
Пока Громов так тихо, как только позволял его темперамент, убеждал меня пожениться как можно скорее, Айча с дедом уже развернули большой календарь на целый год и планировали, в каком месяце мы сыграем свадьбу в Турции, а когда в моих родных местах…
— Вот здесь точно спешить нельзя, в эти даты всегда сезон дождей, ветер… Вот здесь у племянника свадьба, а я хочу, чтобы праздник моего сына никакая другая свадьба не загородила. Вот эта дата — просто отличная!
— Они, что, уже все за нас решили?! — возмутилась я.
— Мы распишемся, будут только самые близкие, а потом отпируем, как следует. Разве не идеальный план?
— Ты неплохо убеждаешь, — согласилась я. — Но…
— Смирись, — счастливо поцеловал меня Громов. — Моя мама обожает устраивать праздники. Всегда делает самые лучшие…
***
Я пребывала в счастливом состоянии, настроение — до небес. Солнечное настроение, в каждой улыбке моего обворожительного начальника чувствовалась любовь ко мне, и я отвечала ему тем же, призывая себя не витать в облаках, а то эти долгие, чувственные переглядывания скоро станут заметны всем!
Лучше на работе сосредоточиться, подготовиться хорошенько, подтянуть хвосты и промуштровать новенькую. Или, что, Громов считал, будто я просто утешусь тем, что длинноногая мутит роман с другим, не с моим мужчиной? Нет уж, милочка! Если мы решили, что офис останется на доверенных лиц, я хочу убедиться, что она будет справляться хотя бы в треть так же хорошо, как я, подумала…
От потока рабочих мыслей отвлек звонок подруги. Марфа? Ох, точно, Марфа! Кажется, у нее сегодня должен был случиться первый рабочий день. Наверное, она звонила, чтобы поделиться впечатлениями.
Я решила поддержать подругу: не каждый день соскакиваешь со свободного графика на жесткие рамки, тем более, в офисе Дубинина, куда пошла работать Марфа, свои порядки. Ростислав из тех, что любит, когда все на своих местах, работает слаженно…
— Алло?
— Виола, ты же умная? — шепнула подруга.
— Привет. Мой IQ довольно высокий, что позволяет сделать некоторые выводы о…
— Короче, ты невероятно умная. Я в тебе уверена! — оборвала меня Марфа. — Подскажи, как измерить… член.
Нет, не могла она такое сказать!
Работа же… Какие члены!
Ох, наверное, это у меня от счастья быть с Громовым, всюду члены мерещатся и наш жаркий секс.
— Что сделать? Мне кажется, я тебя плохо расслышала. У тебя связь прерывается.
— Как член, говорю, измерить? Ну?
— Член?…
— Да.
— Мужской член? Мы говорим о половом органе? — удивилась я.
— Да! Пеннис. Фаллос. Кукан. Елдак… Словом, мне его нужно измерить… — сказала погромче. — Но так, чтобы не трогать. Понимаешь? Есть идеи, как измерить хуй?
Все-таки — член! Неужели Марфа так и не вышла на работу? Ах, наверное, на спор забить решила. Рисует, поди… На заказ! Чтобы не сидеть на мели. Вот и вопросы странные…
— Я… Я даже представить не могу, зачем тебе это нужно. Может быть, для… кхм… творчества. Уффф… Постараюсь помочь. Так… Кхм… Не трогаем, да?
— Не трогаем.
— Визуально?
— Большой. Толстый. В трусах в обтяжку без стояка ничего так… — поделилась. — Ого-го такой… Ух… Хуй, что надо!
Я в этот момент посмотрела на Громова: он сосредоточенно работал. Ох, вот у моего точно в штанах — что надо…
Не отвлекайся, Виола!
— Этого недостаточно?
— Мне размер нужен. Точный. Ну? Как измерить? Чтобы с сантиметром туда не лезть?
— Если ты не можешь, не хочешь или просто не имеешь возможности точно измерить желаемый объект…
— Не надо вот этого, окей? Не желаемый! Нет во мне желания. Просто необходимость. Рабочая.
— Не цепляйся к словам. Используй сравнительно-ассоциативный ряд. К примеру, подбираешь некий предмет, который зрительно похож на объект и максимально приближен к нему, измеряешь параметры, учитываешь погрешность, если речь идет о точности.
— Объект. Виола, я тебя люблю. Ты такая умная… Просто охренеть! Я тебе детскую распишу, хочешь? Нарисую твоего малыша ангелочком с молнией в руках… — затараторила Марфа.
Разумеется, о беременности она в курсе. Так же как и о том, что мы с Громовым вместе. О свадьбе пока решили никому не говорить, да и дед сказал: счастье любит тишину, не хотел, чтобы наши родственнички путались под ногами…
— Спасибо, мы еще не решили, где будем жить. Может быть, везде. Как кочевники…
— Все, целую. Иду подбирать предмет. Для объекта…
А я…
Пожалуй, загляну к боссу на важные переговоры.
У него там, в кабинете, в отдельной спальной комнате кушетка стоит… новая.
Вдруг не крепкая? Надо бы проверить…
Нет, я просто обязана это проверить!
Эпилог
Эпилог
Громов
Спустя время
— Ну, как? Красавец? Весь в меня, видно! — не удержался я, чтобы не прихвастнуть снимком.
Долго держал это в себе, но сейчас, когда мы приехали с Виолой обратно в страну, в аккурат к свадьбе Гордея, беременность Виолы была заметна всем, и можно было не скрывать.
— По черно-белому снимку так сразу и не скажешь, на кого он похож. Хотя нет, понял! На человека он похож, точно! — не упустил шанса подтрунить надо мной Дубинин.
— Дубина, заткнись! — шикнул Гордей. — Я одного понять не могу, Гром. Как… Как вы успели?! Когда? Я тут со Владой, а ты со своей помощницей? Ну как? Я и не знал ничего… Дубина мне о вас с Виолой рассказал, когда я в больнице лежал. И потом, когда я о ребенке рассказывал, думал, у вас все еще сложно и только-только тогда все началось…
Я лишь усмехнулся.
— Ловкость рук, дружище. И никакого мошенничества.
— Значит, ты у меня под носом еще раньше меня самого шуры-муры водил, и ни слова не сказал, — возмутился Гордей.
— Гордей! — хлопнул по плечу друга Дубина. — Знаков было предостаточно. Ты просто сам их не замечал, потому что был погружен в себя.
— У нас дети будут примерно одного возраста. А что насчет тебя, Дубина?
— Я никуда не спешу, — отозвался он. — Успеется.
— Влада просила узнать, кому букет бросать? — спросил Гордей. — Это серьезный вопрос.
— А что? — удивился я. — Есть разница?
— Конечно! — жарко подтвердил Дубина. — Для девушек это очень важно. Для нормальных девушек, — добавил. — То есть для феечек всяких, которые мечтают выйти замуж и видят в пойманном свадебном букете милое предзнаменование, а не очередной символ бренных оков, которое общество пытается навязать отдельно взятым индивидуумам, ценящим собственную свободу и личное пространство!
Как-то безрадостно прозвучал его голос и немного с обидой, будто выговаривал он не нам, но имел в виду кого-то другого…
— Вот это ты завернуууул! — протянул Гордей и посмотрел на меня.
— Что ты на меня так смотришь. Мы с Виолой уже… — показал палец с кольцом.
— Ах да, я забыл. Ты же у нас тихушник реактивный. Женился и свадьбу зажал.
— Не зажал я ничего! — возмутился. — Мы расписались, потому что дед Виолы так настоял. Потом уехать пришлось! Мама настояла на празднестве… Мы сначала в Турции большую и шумную свадьбу отыграли. На твоей свадьбе погуляем… Потом здесь для всех местных свою сыграем. Вас приглашу, само собой! Всех.
— Вот спасибо! Потом еще в Китае повторите, — снова съязвил Дубина. — А там вдруг тебя еще куда пригласят. В каждой стране свою свадьбу отыграй…
— Завидуй молча. С ведьмой своей никак справиться не можешь, — фыркнул я. — Не отчаивайся. Тебе слишком легко все бабы доставались, за этой побегать, попрыгать придется. Акробатом скоро станешь…
— Очень смешно. Ха-ха-ха.
— Но ты вроде с ней на свадьбу пришел. Успехи есть! — поддержал Дубинина Гордей.
— Успехи есть. Видели? — Дубина обвел нас гордым взглядом. — Она лифчик надела.
— И что? — заржал я. — Обычно парни хвастаются тем, что им удалось снять лифчик, а не надеть его на девушку.
— Поверь, с этой ведьмой надеть ей лифчик — все равно что предъявить на нее свои права.
— Я ничего не понял.
— Да потому что ты — тормоз! — снова заржал Дубина, придав себе молодцеватый вид. — Восемь лет свою даму охранял, прежде чем цветочек сорвал…
— Так, хватит обо мне и о тебе. Сегодня свадьба нашего дорого Гордея, поддержим его.
— Да, поддержим! — согласился Дубинин.
***
Однако все мои мысли устремились в направлении Виолы, стоило только отойти от друзей.
Я не мог не пылать рядом с ней. Тем более, она такая аппетитная в этом платье, цвета розоватых облаков, а ее животик с нашим сыном?
Уууу, как я хочу ее раздеть и полакомиться, будто десертом, расцеловать…
— Тебя долго не было. Мы уже начали переживать, — отозвалась Виола, намекая на себя и подругу с огненной гривой. — Я решила, что ты пошел искать симпатичных девиц, без живота, а Марфа вообще в мужскую верность не не верит, так что…
— Оставим Марфу с ее недоверием, а тебя — со мной, идет?
— Отличный план. Долго думал?
— Восемь лет этот план вынашивал, — рассмеялся, от счастья и любви распирало. — Долго? Однако результат вышел просто безупречным.
— С этим не поспоришь. Люблю тебя, Громов Хакан.
— И я тебя. Может быть, мы исчезнем ненадолго с поля зрения гостей? Все смотрят на Гордея с его невестой, никто не заметит нашего отсутствия, — притянул к себе жену, целуя.
— Если только никто не заметит, — согласилась Царица.
Наши аппетиты совпадали, а во время беременности она такая чувствительная, отзывчивая стала — сам себе завидовал, честное слово!
— Я тут подумал… — пробормотал, целуя ее и воюя с платьем. — Я детишек хочу много-много… целую ораву, а ты часто будешь ходить беременной, ммм? Договорились?
— Слишком много болтаешь, Хакан. Иди ко мне скорее. Договоримся потом, а если ты считаешь, что ходить беременной, это круто, то я пристегну тебе фиктивный беременный живот таким же весом и будешь ходить с ним каждый день…
— Такой соблазнительный секси-животик не может быть обременяющим, ох да… Выгни попку еще немного… Даа…
Дорогие, история Грома и Виолы завершена. Не тормозим, ведь книга про Дубинина уже на сайте! Ждем в гости :) АЙРИН ЛАКС - ПРИРУЧИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО - здесь ссылка
Будем приручать зверюгу... который случайно оказался в очень... кхм... интересной ситуации!
Строго 18+!
Мой генеральный — мужчина, которого хотят все. Все, кроме меня.
Я-то знаю, что этот сексуальный здоровяк в костюме — просто зверюга озабоченный!
И мы бы ни за что не работали вместе, если бы не дурацкий спор и… порочный секретик — один на двоих.
Теперь я вынуждена терпеть его присутствие и… исполнять его приказы. И, как оказалось, у этого мужчины очень богатая и пошлая фантазия…
ПРИСОДИНИТЬСЯ К ЧТЕНИЮ МОЖНО ЗДЕСЬ :)
Дорогие, в серии "Укроти, если сможешь!" - собраны истории трех-друзей, грозных боссов. Все однотомники, читаются отдельно!
1. Укротить Генерального- здесь ссылка
Мой генеральный — хладнокровный монстр.
Красавчик, в идеальном костюме с иголочки, но характер — просто дрянь!
Он совершенно по-хамски унизил меня перед коллективом из-за личных предубеждений.
Я в долгу не осталась: уволилась и швырнула в него туфельку.
Но этот хам и женоненавистник не оставил меня в покое.
Он решил заявиться ко мне домой и предъявить права... на меня!
Эй, какого черта?
Может быть, потому что мы… совершенно случайно оказались в одной постели?!
2. Покорить Генерального - здесь ссылка
Мой босс — настоящий гений и… гениальный мудак.
Я отдала работе на него несколько лет своей жизни, считая, что он ценит меня, пока не услышала, как он шутит над моей внешностью.
Наказать зарвавшегося красавца? Щелкнуть его по носу?
Подруги советуют изменить себя, но я считаю: пусть капает слюнями на меня — такую, как есть.
Вот только есть ли у меня шанс покорить бессердечного бабника, который видит во мне лишь идеальную помощницу с неидеальной внешностью?
3. Приручить Генерального - здесь ссылка
Мой генеральный — мужчина, которого хотят все.
Все, кроме меня.
Я-то знаю, что этот сексуальный здоровяк в костюме — просто зверюга озабоченный!
И мы бы ни за что не работали вместе, если бы не дурацкий спор и… порочный секретик — один на двоих.
Теперь я вынуждена терпеть его присутствие и… исполнять его приказы.
И, как оказалось, у этого мужчины очень богатая и пошлая фантазия…
Серия топовая, романы жаркие 18+ :) Приятного чтения!
Последние комментарии
1 день 9 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад