Субкультура. История сопротивления российской молодежи 1815-2018 [Артемий Кивович Троицкий] (pdf) читать постранично, страница - 5

Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Артемий Кивович Троицкий» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+

любимых клубов, ни характерных словечек. Тем не менее, смахнуть эти образы
в корзинку категорически не хочется, поскольку для понимания русской
жизни — в том числе и субкультурной — они весьма важны. К тому же бывали случаи, когда культы нежданно-негаданно — как, скажем, упомянутые митьки — переходили из «виртуала» в «реал»!
Обо всём этом я и собираюсь вам рассказать в книге о «Яростных и
непохожих». Название я позаимствовал из песни, написанной в 1937 году
19-летним поэтом Павлом Коганом, который погиб на войне в 1942-м. Во
время хрущёвской «оттепели» конца 50-х эта песня, «Бригантина», стала
чем-то вроде гимна молодых романтиков, которым «надоело говорить и
спорить и любить усталые глаза...» Эта порода называлась «шестидесятники», и я о них тоже расскажу. Целиком куплет звучит так:
Пьём за яростных, за непохожих,
За презревших грошевой уют,
Вьётся по ветру Весёлый Роджер,
Люди Флинта песенку поют.

11

В принципе, эти строки, окрашенные лучами карибского заката, могли быть написаны где угодно. Но мы будем говорить о России. В какой
взаимосвязи находятся русские и западные молодёжные феномены? На
этот вопрос я не готов ответить. Интересно, что читая всевозможную иностранную литературу на юношеские темы, — от апологетичного Сэлинджера до апокалиптичного Голдинга — я всегда ловил себя на мысли, что у
нас «немного не так»... (Хотя «Над пропастью во ржи» полюбил с первого
прочтения, и моим первым литературным псевдонимом — в 12 лет — был
Макхолден). Даже знакомые ярлыки — те же денди, яппи или хиппи — в
России заметно мутировали и представляют собой нечто иное, нежели в
оригинале. Некоторых движений — скажем, сёрферов, пацифистов или
антиглобалистов — у нас в стране по разным причинам, от климатических
до политических — и вовсе не было. Зато было нечто такое, чего Запад
избежал.
В книге я намеренно сфокусировал внимание именно на тех явлениях субкультуры и прочей молодёжной активности, которые уникальны для
России или, даже будучи заимствованы извне, претерпели на наших просторах важные и характерные трансформации. В то же время в те субкультуры, которые стали лишь копиями западных, — и, как правило, в менее
убедительном и законченном виде — я счёл возможным не углубляться.
Это касается самых разнообразных явлений — от масонов и суфражисток
до эмо и футбольных хулиганов. Главы книги выстроены в приблизительно хронологическом порядке, от аристократических субкультур и кружков
позапрошлого века до нынешних сообществ и трайбов, но строгость соблюдена не везде. В основном это связано с тем, что многие процессы
происходили в русской молодёжной жизни параллельно, имея при этом
совершенно разную природу: грубо говоря, партия большевиков и кружки поэтов-символистов были созданы в одно и то же время — однако объединять их в одно повествование было бы смешно. Это же разнообразие,
а иногда и несовместимость фактуры — политика, мода, философия, музыка, литература, террор — делает текст, я подозреваю, довольно неровным: то он льётся гладко, как учебник, то его начинает трясти и заносить
— особенно, когда дело доходит до личных воспоминаний. Боюсь, что это
неизбежно, имея дело с таким материалом, серьёзным и забавным одновременно. Юность — штука бурная, что поделаешь!
В каком-то смысле эта книга — альтернативная история России последних двухсот лет. Причём альтернативу можно понимать двояко: и как
новый угол зрения в противовес привычному «сверху», с государственной перспективы; и как видение истории её альтернативными творцами.
Истории такой же яростной и непохожей, как её неугомонные мятежные
пасынки.

12

Выступая на сцене во время протеста против фальсификации результатов парламентских выборов.
Декабрь 2011 г., Москва. Предоставлено автором

13

Русский лубок о борьбе с бородами. Около 1720 года

41

ГЛАВА 1

БЛАГОРОДНЫЕ НЕУДАЧНИКИ
Денди, декабристы, «лишние люди» и славянофилы.
1815-1861

Р

оссия — страна просторная, неухоженная (хотел написать «грязная», но это может быть по-разному понято) и холодная. Страна,
которой легко предъявить претензии и которую нелегко вынести.
Даже её достоинства — предположим, изобилие жизненного пространства, — оборачиваются явными неудобствами, вроде некоммуникабельности и неуправляемости... Поэтому Россию всегда очень хочется
изменить. Иногда это получается, но лишь отчасти, поскольку базовый
контент — территорию, климат, размазанный между Европой и Азией менталитет — сдвинуть с места в принципе невозможно. Первым эффективным
бунтовщиком против российского уклада стал царь Пётр, как раз Первый,
он же Великий. Был он молод, яростен, непохож (в том числе и на русского), но для героя нашей книги недостаточно субкультурен. Хотя именно он
прорубил для России окно не только в Европу, но и ко всем её соблазнам,
из которых субкультуры вырастают. Петру было 26 лет, когда, вернувшись
из