Диалектика «Капитала» К.Маркса [Марк Моисеевич Розенталь] (pdf) читать онлайн

Карл Маркс, 1867 г.

А К АДЕМ ИЯ О Б Щ Е С Т В Е Н Н Ы Х НАУК П РИ ЦК КПСС

гщ
iim.i ■
:l i m im

„1ж М *М Т Ж Л М ‘

|».иич;с1

•

М.М.РОЗЕНТАЛЬ

(в тор ое издание, доп ол нен н ое и н ер ер аботан п ое)

И З Д А Т Е Л Ь С Т В О «М Ы С Л Ь » М О С К В А

1967

IM
P 64

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ
УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ВПШ и АОН при ЦК КПСС

1-5-2
156-60

П р ед и с л о в и е ко втором у и здан и ю
Настоящее издание книги выходит одиннадцать лет
спустя после опубликования первого издания. Вышедшее
в 1955 г. первое издание под названием «Вопросы диалек­
тики в «Капитале» К. Маркса» было встречено сочув­
ственно советской и зарубежной прогрессивной печатью.
Выпуская в свет свою книгу, автор стремился выполнить
указание В. И. Ленина о необходимости использовать ог­
ромное философское богатство, содержащееся в знамени­
том произведении основоположника марксизма, особенно
по вопросам диалектики и диалектической логики. Автор,
конечно, прекрасно понимал, что реализация этого ленин­
ского указания потребует коллективных усилий, и его
цель состояла лишь в том, чтобы в какой-то мере поло­
жить начало исследованиям в этой области.
Эти надежды оправдались. Появился уже ряд иссле­
дований, посвященных различным сторонам проблемы.
К ним относятся, например, книги Л. А. Маньковского
«Логические категории в «Капитале» К. Маркса» (1962 г.),
Э. В. Ильенкова «Диалектика абстрактного и конкретного
в «Капитале» Маркса» (1960 г.), В. Тииухина «Метод
восхождения от абстрактного к конкретному в «Капита­
ле» К. Маркса» (1962 г.), 3. Оруджева «К. Маркс и ди­
алектическая логика» (1964 г.).
После выхода первого издания автор не оставил рабо­
ту над этой темой. Появление других исследований спо­
собствовало активному обмену мнениями по ряду вопро­
сов. Рецензии и отзывы на первое издание книги, за ко­
торые, пользуясь случаем, я приношу благодарность их
1

3

авторам, также оказали большую помощь в дальнейшей
работе. Желание устранить некоторые недостатки и дать
улучшенное издание, дополненное и расширенное, с из­
ложением новых вопросов, растущий интерес к данной
проблеме и объясняют появление настоящего варианта
книги.
Следует указать, что в значительной степени это но­
вая книга, для которой первое издание послужило лишь
основой, канвой. Написаны новые главы, а некоторые
прежние главы либо серьезно дополнены и переработаны,
либо написаны заново. Особенно расширено содержание
книги, относящееся к проблемам «субъективной диалек­
тики», диалектики как логики познания.
Пользуясь словами одного из советских писателей,
«Капитал» можно назвать «поэзией познания». Сам Маркс
говорил о нем как о «художественном целом». В самом
деле, трудно назвать другое произведение человеческого
ума в области социальных наук, которое бы раскрыло с
такой силой «поэзию познания», мощь и глубину челове­
ческой мысли, проникающей в самые сокровенные тайны
действительности, как это достигнуто в «Капитале».
В настоящем издании хотелось в большей мере донести
до читателя именно эту сторону Марксова произведения.
Главная же цель книги остается прежней — исследование
основных сторон и элементов диалектики «Капитала» в
целом. В соответствии с этой целью книга разделена на
две части. Первая посвящена преимущественно «объек­
тивной», а вторая -- «субъективной» диалектике, разумеет­
ся, с учетом условности такого деления, поскольку обе
эти стороны диалектики неразрывно связаны.
Книга выходит накануне столетия с момента появле­
ния первого тома «Капитала». В связи с этим необходимо
отметить, что современные буржуазные и реформистские
противники Маркса творят легенду, согласно которой ос­
новоположник научного коммунизма выступает в каче­
стве философа лишь в ранних своих работах, особенно
таких, как «Экономическо-философские рукописи 1844 го­
да». Позже он якобы становится «узким» экономистом и
политиком, не проявляющим интереса к философским
проблемам. Цель этой легенды ясна — принизить основ­
ное произведение научного коммунизма, посеять иллю­
зию о его якобы исключительно специальном, локальном
значении, доказать, будто «Капитал» стоит в стороне от
4

животрепещущих проблем современной человеческой жиз­
ни, не имеет отношения к диалектике современного раз­
вития общества. Но жизнь опрокидывает домыслы про­
тивников марксизма. Сто лет, прошедших после выхода
первого тома «Капитала», в котором был научно доказан
временный, преходящий характер капитализма и неиз­
бежность прихода на смену ему социализма, показали,
что общество развивается «по Марксу», в соответствии с
той философией, которая воплощена в каждом шаге ис­
следования в «Капитале».
В «Капитале» раскрыты не одни лишь экономические,
но и наиболее общие, философские законы, объясняющие
пути развития общества. Это произведение — одно из
редких творений человеческого гения, осветивших как
прошлое и настоящее, так п великое будущее мира, то
будущее, за которое сегодня развернулась грандиозная
битва между силами прогресса и силами реакции.

В веден и е
Ф и л о с о ф с к о е зн а ч е н и е «К ап и тал а»
К. М ар к са

Если Маркс но осташы
«Логики» (с большой буквы),
то он оставил логику «Капи­
тала», и это следовало бы су­
губо использовать по данному
вопросу. В «Капитале» приме­
нена к одной науке логика,
диалектика и теория познания
материализма...
В. И. Л е н и н

Эти слова В. И. Ленина глубоко и ярко характеризуют
философское значение великого произведения Маркса.
Действительно, Маркс не написал работы, в которой была
бы систематически изложена созданная им совместно с
Энгельсом материалистическая диалектика. Имеется ука­
зание самого Маркса на то, что он собирался дать специ­
альный очерк диалектического метода. Оценивая положи­
тельные и отрицательные стороны диалектики Гегеля,
Маркс писал Энгельсу:
«Если бы когда-нибудь снова нашлось время для та­
ких работ, я с большим удовольствием изложил бы на
двух или трех печатных листах в доступной здравому
человеческому рассудку форме то рациональное, что есть
в методе, который Гегель открыл, но в то же время и
мистифицировал»
Это было написано в 1858 г. Спустя десять лет Маркс
писал И. Дицгену: «...когда я сброшу с себя экономиче­
ское бремя (имеется в виду работа над политэкономией. —
Л/. Р.), я напишу «Диалектику». Истинные законы диа­
лектики имеются уже у Гегеля — правда, в мистической
форме. Необходимо освободить их от этой формы,.,» 2
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 212.
* К. Маркс и ф. Энгельс. Соч„ т. 32, стр. 456,
6

К сожалению, Марксу не удалось выполнить своего
намерения. Однако в его работах имеется масса высказы­
ваний и замечаний о диалектике, любое его произведение
служит примером применения созданного им диалекти­
ческого метода к анализу конкретных вопросов науки и
революционной практики. Но особенное значение в этом
отношении имеет главный труд Маркса, детище всей его
жизни — «Капитал».
В письме Энгельсу от 7 ноября 1867 г. Маркс замеча­
ет, что «Капитал» представляет собой «первую попытку»
применения диалектического метода к политической эко­
номии. Конечно, в строгом смысле слова это так. Но надо
учесть, что до своего основного экономического произве­
дения Маркс выступил с такими работами, как «Нищета
философии» и «К критике политической экономии», в ко­
торых материалистическая диалектика уже была приме­
нена к анализу экономической теории. Кроме того, в эко­
номических рукописях 1857—1858 гг. содержался блестя­
щий фрагмент, специально посвященный методу полити­
ческой экономии. В связи с этим слова о «первой попыт­
ке» представляются не совсем точными. Говоря так,
Маркс, вероятно, имеет в виду применение диалектиче­
ского метода к полному и всестороннему анализу капи­
талистического способа производства. А это действитель­
но впервые было осуществлено лишь в «Капитале».
Понятие «применение» также требует некоторого
уточнения. Ко времени написания «Капитала» Маркс в
содружестве с Энгельсом уже выработал свой метод, и в
этом смысле его нужно было «лишь» применить к поли­
тической экономии. Но процесс конкретного исследования
капиталистической формации был одновременно и про­
цессом дальнейшей разработки самого метода исследо­
вания.
Маркс рассматривал свой метод политической эконо­
мии как определенную ступень в историческом развитии
способов экономического исследования. В этом сказалось
глубокое понимание историзма как важнейшей черты
познания вообще и метода познания в частности. Дело не
только в том, что материалистическая диалектика есть
итог, вывод из истории развития философских учений о
методе познания, но и в том, что применение и специаль­
ная разработка диалектического метода на материале
политической экономии требовали установления связи
7

этого метода с историей развития политической экономии
и ее методов исследования. В этом смысле Марксов ме­
тод политической экономии в равной мере есть резуль­
тат, итог всего предшествующего развития экономической
науки, результат критической оценки как ее теорий, так
и ее методов исследования.
Этим объясняется тот факт, что Маркс уделил огром­
ное внимание истории экономической науки и ее мето­
дов. Четвертый том «Капитала» («Теории прибавочной
стоимости») по существу весь посвящен рассмотрению
методов буржуазной политической экономии, их истори­
ческой эволюции, результатов, достигнутых в этом отно­
шении.
Хотя в «Капитале» непосредственным объектом ис­
следования является не философия, а политическая эко­
номия капитализма (выясняются законы возникновения,
развития и гибели капиталистического способа производ­
ства), это произведение Маркса представляет собой в
подлинном смысле слова «науку логики». «Капитал»
имеет неоценимое значение для изучения и понимания
метода Маркса, того метода, который лежит в основе ре­
волюционного переворота, совершенного основоположни­
ками марксизма в философии, политической экономии
и теории социализма.
Философское значение «Капитала» не исчерпывается
лишь разработкой диалектического метода. В. И. Ленин
с полным правом указывал, что и материалистическое
понимание истории — исторический материализм получил
свое наиболее глубокое обоснование и разработку в «Ка­
питале». Со времени появления «Капитала», писал Ленин
в произведении «Что такое «друзья народа» и как они
воюют против социал-демократов?», материалистическое
понимание истории есть уже не гипотеза, а научно дока­
занное положение.
Нетрудно понять, почему «Капитал», это великое эко­
номическое произведение марксизма, есть в то же время
и замечательное философское произведение. Теория на­
учного социализма и ее философская основа -- диалекти­
ческий и исторический материализм были созданы Мар­
ксом и Энгельсом задолго до выхода в свет «Капитала» и
изложены в их программном документе — «Манифесте
Коммунистической партии». Уже в этом произведении
Маркс и Энгельс доказали, что социализм не мечта, не
8

доброе пожелание людей, а неизбежный итог развития
капиталистического способа производства. Из своего крат­
кого очерка экономического и политического развития
капитализма Маркс и Энгельс сделали вывод, что гибель
капитализма и победа социализма есть закономерный
и неотвратимый результат этого развития.
Для научного обоснования вывода о неизбежности
победы социализма первостепенное значение имел всесто­
ронний анализ экономических отношений капитализма,
анализ капиталистического способа производства. Если
изменений общественного строя, всей надстройки обще­
ства обусловлено изменением способа производства, то
дать научную теорию социализма можно было лишь при
условии основательного исследования буржуазного эконо­
мического строя. Маркс в предисловии к книге «К кри­
тике политической экономии» указывает, что исследова­
ния, осуществленные им в начале 40-х годов, т. е. в
тот период, когда он выработал свое новое мировоззре­
ние, привели его к пониманию необходимости тщательного
изучения экономических отношений современного обще­
ства. «Мои исследования, — пишет он, — привели меня
к тому результату, что правовые отношения, так же точ­
но как и формы государства, не могут быть поняты ни из
самих себя, ни из так называемого общего развития че­
ловеческого духа, что, наоборот, они коренятся в матери­
альных жизненных отношениях, совокупность которых
Гегель, по примеру английских и французских писате­
лей XVIII века, называет «гражданским обществом», и
что анатомию гражданского общества следует искать в
политической экономии» *.
Таким образом, без исследования экономического
строя буржуазного общества невозможно было превратить
социализм из утопии в науку, невозможно было воору­
жить пролетариат знанием законов развития общества
для борьбы против капитализма, вскрыть, как выражает­
ся Маркс, самое основу вещей.
Еще в экономических работах, написанных до «Капи­
тала», Маркс предпринял попытку проанализировать
различные стороны капитализма. Но только в «Капитале»
Маркс полностью разрешил задачу исследования анато­
мии буржуазного общества. В этом произведении были1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 6.
9

сорваны внешние покровы с капиталистического способа
производства и было прослежено развитие капитализма
от начала до его неминуемой гибели.
До Маркса капитал был настоящей «вещью в себе».
Даже лучшие представители буржуазной политической
экономии Смит и Рикардо в своих исследованиях капита­
лизма не смогли объяснить истинную суть капиталисти­
ческого способа производства. Когда же пробил смертный
час научной буржуазной экономии, на сцену выступили
вульгарные экономисты, задача которых состояла не в
отыскании научной истины, а в откровенной апологетике
капиталистического строя. Благодаря «Капиталу» «тай­
на» буржуазного способа производства оказалась раскры­
той во всех ее существенных чертах. Это был, как выра­
зился Маркс, «самый страшный снаряд, который когдалибо был пущен в голову буржуа (в том числе и земель­
ных собственников)»1. Пролетариат получил мощное
духовное оружие для борьбы против своих эксплуатато­
ров, неиссякаемый источник света, указывающий верную
дорогу к победе.
Работа над «Капиталом» как экономическим произве­
дением потребовала от Маркса разрешения и ряда важ­
ных вопросов философии, конкретизации и дальнейшей
разработки всех сторон марксистской философии — ее ме­
тода, теории познания, теории общественного развития.
Прежде всего Марксу необходимо было подвергнуть
критике метафизический метод буржуазных экономистов,
который лежал в основе их теорий о вечности и неизмен­
ности капиталистического строя, и противопоставить ему
диалектический метод как метод, который единственно
способен дать великие научные и практические резуль­
таты. Конечно, главной причиной того, что буржуазные
экономисты (в том числе Смит и Рикардо) не смогли
вскрыть сущность капитализма, была их приверженность
к этому строю, к классу капиталистов, идеологами кото­
рого они являлись. Но немаловажную роль сыграли здесь
и их исходные философские позиции, их теория позна­
ния, взгляды на общество. Критика буржуазной полити­
ческой экономии поэтому должна была стать одновремен­
но и критикой ее метафизического метода, метафизиче­
ской логики и теории познания.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 453.
10

Далее, создавая «Капитал», Маркс должен был пока­
зать коренное отличие своего диалектического метода от
диалектики Гегеля, выяснить свое отношение к послед­
ней. Сам Маркс подчеркивает эту сторону своей задачи
в послесловии ко второму изданию первого тома «Капи­
тала».
«Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики
я подверг критике почти 30 лет тому назад, в то время,
когда она была еще в моде. Но как раз в то время, когда
я работал над первым томом «Капитала», крикливые,
претенциозные и весьма посредственные эпигоны, задаю­
щие тон в современной образованной Германии, усвоили
манеру третировать Гегеля, как некогда, во времена Лес­
синга, бравый Мозес Мендельсон третировал Спинозу,
как «мертвую собаку». Я поэтому открыто объявил себя
учеником этого великого мыслителя и в главе о теории
стоимости местами даже кокетничал характерной для
Гегеля манерой выражения. Мистификация, которую
претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не поме­
шала тому, что именно Гегель первый дал всеобъемлющее
и сознательное изображение ее всеобщих форм движения.
У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить
на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой ра­
циональное зерно» К
Маркс неоднократно отмечал положительное значение
диалектики Гегеля, того рационального, что содержалось
в ней. В одном из писем к Энгельсу он указывает, что по
части метода обработки материала по экономическим
вопросам ему очень пригодилось то, что он вновь пере­
листал «Логику» Гегеля.
Использовав «рациональное зерно» гегелевской диа­
лектики, Маркс подверг ее глубокой критике и создал
новый, в корне противоположный гегелевскому марксист­
ский диалектический метод. «Мой диалектический ме­
тод, — пишет Маркс, — по своей основе не только отли­
чен от гегелевского, но является его прямой противопо­
ложностью» 2. Когда впоследствии Дюринг, этот, как его
Маркс окрестил, пренесносный, нахальный субт>ект, кор­
чащий из себя революционера в политической экономии,
пытался ввести читателей «Капитала» в заблуждение,1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21—22.
“ Там же, стр. 21.
11

отождествив диалектический метод Гегеля с диалекти­
кой Маркса, Энгельс дал ему отпор в «Анти-Дюринге»,
а Маркс в письме к Кугсльману указал по этому поводу:
«Он (т. е. Дюринг.— М. Р.) очень хорошо знает, что мой
метод исследования не тот, что у Гегеля, ибо я — мате­
риалист, а Гегель — идеалист» 1.
Философское значение «Капитала» в этом отношении
состоит в том, что в нем на примере конкретного анализа
капиталистической формации показано и обосновано ко­
ренное отличие материалистической диалектики от идеа­
листической. «Капитал» — яркое воплощение неразрыв­
ного единства диалектики и материалистического объяс­
нения мира. Маркс потому и сумел создать и обосновать
с подлинно научных позиций диалектический метод, что
он рассматривал этот метод в органической связи с фило­
софским материализмом. При характеристике отличия
своего метода от метода идеалистической диалектики Ге­
геля Маркс всегда ставит на первый план материалисти­
ческую природу своей диалектики. Действительно, нет
и не может быть научного метода, не базирующегося на
материалистической основе, на материалистической тео­
рии познания. Это видно на примере идеалистической
диалектики Гегеля. Ее сильная сторона состояла в том, что
она в противовес метафизике отстаивала принцип разви­
тия, изменения, раскрыла основные законы развития. Но
принцип развития, оторванный от земной основы, от при­
роды и условий материальной жизни людей, превращает­
ся в нечто фантастическое, в безудержный субъективизм,
навязывающий свои желания и волю объективному миру.
Полагая, что сущность мира есть некая мистическая аб­
солютная идея, которая претерпевает диалектические
метаморфозы, Гегель часто оперирует категорией разви­
тия весьма произвольно, не считаясь с действительным
развитием самой природы, самого объективного мира.
Так обстоит дело у Гегеля не только с категорией
развития, но и со всеми другими сторонами и принци­
пами диалектики. Взятый вне материальной основы, вне
материальной сущности мира, любой принцип диалекти­
ки ставится на голову, извращается, мистифицируется.
В свою очередь материальный мир, рассматриваемый вне
его диалектических изменений и превращении, также ста­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 448.
12

новится чем-то иррациональным — миром, полным необъ­
яснимых причуд и тайн. Домарксовский материализм не
сумел преодолеть до конца идеализм потому, что это был
материализм метафизический, не понимавший диалекти­
ческой природы материи, диалектической природы про­
цессов, совершающихся в общественной жизни.
Только марксизм воедино сплавил материалистическое
объяснение мира и диалектический способ исследования,
после чего стало невозможным существование подлинного
материализма без диалектики и подлинной диалектики
без материализма. Нельзя ничего понять в методе, в тео­
рии познания марксизма, развитых в «Капитале», если
но учитывать этой связи, этого единства. В письме к
К. Шмидту от 1 ноября 1891 г. Энгельс, имея в виду от­
личие материалистической диалектики Маркса, приме­
ненной в «Капитале», от идеалистической диалектики
Гегеля, писал: «Сравните хотя бы у Маркса развитие от
товара к капиталу с развитием у Гегеля от бытия к сущ­
ности, и у Вас будет прекрасная параллель: с одной сто­
роны, конкретное развитие, как оно происходит в дейст­
вительности, и, с другой стороны, абстрактная конструк­
ция...» 1
Для Маркса категории, принципы диалектики имеют
ценность лишь тогда, когда они наполнены объективным
содержанием, т. е. когда они применяются к реальному
процессу развития самой действительности или к позна­
нию реального мира.
В «Капитале» глубоко раскрыта и другая, не менее
важная сторона взаимоотношения диалектического под­
хода к действительности и материалистического объясне­
ния мира, материалистической теории познания. Речь
идет о том, что теория познания лишь тогда может быть
научной, когда она основывается на принципах диалек­
тики, когда она проникнута духом диалектики. Именно
это имел в виду Ленин, когда он подчеркивал, что диа­
лектика и есть марксистская логика и теория познания,
что диалектика, логика и теория познания — это одно
и то же.
В чем глубочайший смысл этого ленинского указания?
Своим острием оно направлено против характерного
для большинства течений идеалистической философии
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 38, стр. 177.

13

разрыва между бытием и сознанием, между законами
объективной действительности и законами логического
мышления, между содержанием познания и формой по­
знания. Как следствие этого разрыва возникает противо­
поставление онтологии — учения о бытии и гносеологии,
логики — учения о познании как двух параллельных са­
мостоятельных рядов.
Наиболее полное выражение этот разрыв нашел в фи­
лософии Канта. По Канту, объективный мнр доставляет
познающему субъекту лишь материал, который познание
отливает в имеющиеся в его распоряжении априорные,
не зависящие от бытия логические формы. Гегель подверг
резкой критике это противопоставление бытия и логики
и объединил их. Но это объединение было осуществлено
не на основе реальной объективной действительности, а
на основе мистического абсолютного духа, абсолютной
идеи. По Гегелю, реальный мир есть воплощение законов
логики, а не наоборот.
Буржуазная философия эпохи империализма на все
лады перепевает тезис о независимости логики и теории
познания от реального мира, доводя разрыв между ними
до конца. Отбрасывая кантовскую «вещь в себе» как не­
годную ветошь, эти философы сводят все проблемы по­
знания к одной лишь проблеме формы. «...Для теории по­
знания, — заявлял неокантианец Г. Риккерт, — сущест­
вует вообще только проблема форм... Простое содержа­
ние лежит совершенно вне логической сферы, и в нем
одном нет еще проблемы истины. А поэтому все проблемы
теории познания суть проблемы формы...» 1
Сведение всей теории познания к проблеме форм,
оторванных от содержания познания, характерно и для
всех направлений современной идеалистической филосо­
фии, как бы замысловато они себя ни именовали —
«логическим позитивизмом», «экзистенциализмом» или
как-либо иначе.
Марксизм впервые покончил с идеалистической мисти­
фикацией логики и теории познания. Диалектический ма­
териализм не игнорирует подобно старым метафизическим
материалистам проблему форм познания. Познание есть
отражение действительности в форме восприятий, пред­
ставлений, логических категорий, понятий и т. и. Но диа­
1 «Новые идеи в философии». СПб., 1913, сб. № 7, стр. 11, 13.

14

лектический материализм рассматривает эти формы в
неразрывной связи с тем реальным содержанием, которое
познание черпает из объективного мира. Не логические
формы порождают и формируют законы мира, а, напро­
тив, законы объективной действительности определяют
логические формы мышления.
Как видно из сказанного, марксистская философия
исходит из того, что по своему содержанию законы бы­
тия и законы познания тождественны, отличаясь лишь
по своей форме. Мышление, познание черпает и может
черпать свой материал лишь из объективного реального
мира, понятия и другие формы мышления могут быть,
по выражению Ленина, лишь субъективным образом объ­
ективного мира. И так как познаваемые объекты диалек­
тичны, то и мышление о них, процесс их познания дол­
жны быть в равной мере диалектическими, в противном
случае они не смогут адекватно воспроизвести развиваю­
щуюся и изменяющуюся действительность. Следует так­
же заметить, что и тождественность законов бытия и за­
конов познания по содержанию марксизм понимает нс
метафизически, не абсолютно, но лишь в одном опреде­
ленном смысле, а именно в том, что мышление, познание
имеют своей единственной целью правильное воспроиз­
ведение реальных явлений и процессов. А это отнюдь не
исключает того, что в применении к задачам познания
общие законы диалектики преломляются по-своему, что
существуют и специфические законы мыслительной дея­
тельности. Всякое тождество с точки зрения материали­
стической диалектики есть тождество конкретное, предпо­
лагающее противоречия, противоречивый характер един­
ства.
Бесценное значение «Капитала» и заключается, в ча­
стности, в том, что в нем материалистическая диалектика
представлена во всем своем богатстве как многогранное
учение о развитии, в котором сплавлены воедино объек­
тивная и субъективная диалектика, учение о действитель­
ности и учение о познании ее. Одно и другое не разделе­
ны и не могут быть разделены пропастью. «Что» познает­
ся п «как» познается — это не два разных вопроса, а две
стороны одного вопроса, находящиеся во взаимной зави­
симости. Объект познания определяет логику мышления
о нем. Это азбучное положение материалистической тео­
рии познания в свое время хорошо понимал и выразил
15

Спиноза, сказав, что порядок вещей обусловливает поря­
док идей, а не наоборот. Но в то же время без знания
законов воспроизведения в мышлении предметов объек­
тивного мира последние могут либо остаться непознан­
ными, либо быть неправильно познаны. Пример даже
лучших представителей политической экономии до Мар­
кса прекрасно это подтверждает.
Следовательно, перед Марксом стояла как бы двойная
задача: нужно было, с одной стороны, исследовать капи­
талистические производственные отношения как диалек­
тически развивающиеся, изменяющиеся и, с другой —
разработать способы, методы, позволяющие соответствую­
щим образом исследовать эти отношения. Одно невоз­
можно было сделать без другого. Обе эти стороны одной
задачи требовали разработки диалектики как учения о
законах развития действительности и законах развития
познания. Именно это имел в виду Ленин, когда он, гово­
ря о диалектике, настойчиво подчеркивал, что диалек­
тика и есть логика и теория познания.
Слова Ленина о том, что материалистическое понима­
ние истории только благодаря «Капиталу» превратилось
из гипотезы в научно обоснованную и проверенную тео­
рию, можно целиком отнести и к учению о диалектике.
Если благодаря диалектике возникла подлинная наука о
капиталистическом способе производства, то можно ут­
верждать и обратное: благодаря исследованию политиче­
ской экономии капитализма материалистическая диалек­
тика стала подлинной наукой, всесторонне обоснованной
и проверенной этим исследованием.
Укажем для начала, хотя бы схематически, по каким
направлениям Маркс разрабатывал диалектику как ло­
гику и теорию познания.
1.
Главная задача, стоявшая перед Марксом, заклю­
чалась в том, чтобы применить теорию развития к ана­
лизу капитализма, применить тот самый принцип исто­
ризма, без которого невозможно и шагу сделать в объяс­
нении сущности и законов этой (как и всякой другой)
формации. Развитие каждого общественного организма
подчиняется определенным диалектическим законам, ка­
ковы закон перехода количественных изменений в каче­
ственные, закон единства и борьбы противоположностей
и др. Марксу предстояло не только конкретно рас­
крыть и в материалистическом духе показать действие
16

этих диалектических законов в процессе развития буржу­
азных производственных отношений, но и реализовать их
возможности как законов познания. Скажем, закон диа­
лектического развития путем борьбы противоположно­
стей не только помогает попять, что в основе развития
лежат определенные противоречия и что необходимо
ориентироваться на установление этих реальных проти­
воречий. Он определяет и структуру самого познания,
определяет, с чего начать процесс исследования, как осу­
ществить членение конкретного целого на его составные
части, переходы от одних этапов развития к другим и
т. д. Короче говоря, этот закон вместе с другими принци­
пами и законами диалектики обусловливает логику ис­
следования, выступает как важнейший закон познания.
В «Капитале» эта сторона диалектики нашла свое глу­
бокое воплощение. Это относится не только к коренным
законам диалектики, но и к ее многочисленным катего­
риям, каковы категории содержания и формы, необходи­
мости и случайности, возможности и действительности
и др. Они в равной степени являются категориями бытия
и познания.
2. Исследование всякого объекта, и в том числе та­
кого сложного организма, как капитализм, требует соот­
ветствующих понятий, способных выразить в мысли раз­
витие этого объекта, переходы одних явлений в другие,
их всестороннюю связь и отношения, противоречия и т. д.
Так возникает одна из самых коренных проблем диалек­
тической логики — вопрос о диалектической природе по­
нятий. Мало установить, что все существует в движении,
что вне развития ничего нельзя понять. Значительно
труднее решить проблему, как выразить движение, разви­
тие в логике понятий. Недаром поставленная еще Зено­
ном проблема антиномичности движения до сих пор не
сходит со страниц философской литературы.
Марксу нужно было решить эту задачу на конкретном
материале
капиталистического способа производства.
Данное Марксом решение этой задачи имеет непреходя­
щее философское значение, поскольку тем самым учение
диалектики о понятиях было показано «в действии».
3. Законы, категории, понятия, отображающие тот
или иной объект, взятый в процессе его развития, долж­
ны находиться между собой в определенной связи и со­
подчинении; их расположение и отношение друг к другу
17

не может быть случайным н беспорядочным. Иначе го­
воря, для того чтобы быть более или менее адекватным
отражением развивающегося объекта, они должны соста­
вить систему с научно обоснованной структурой, в кото­
рой место и порядок расположения каждой категории,
каждого понятия и закона строго определены, подобно то­
му как мы это имеем, скажем, в периодической системе
элементов. Без разработки такой системы немыслимо ис­
следование объективной диалектики вещей. Это еще и
еще раз служит свидетельством неразрывной связи диа­
лектики, логики и теории познания, их совпадения.
Маркс неоднократно указывает на неудачность и сла­
бость конструкции целого в исследовании Рикардо, на
недостатки его способа изложения, обусловленные недо­
статками самого способа познания. Все это объяснялось
недиалектическим взглядом на действительность, метафи­
зическим характером его теории познания. Маркс считал
своей удачей то диалектическое членение целого, которое
воплощено в «Капитале». Но эта удача была результа­
том гигантского труда, итогом большой работы, следст­
вием которой явились определенные принципы построе­
ния строгой системы экономических законов и понятий,
воспроизводящей капиталистическую формацию в ее
возникновении, развитии и неминуемой гибели.
Решающее значение для построения такой системы
имел разработанный Марксом способ восхождения от
абстрактного к конкретному. Этот способ исследования
составляет один из коренных принципов диалектической
логики.
4.
Разработка способа восхождения от абстрактного к
конкретному была связана с решением ряда сложнейших
вопросов диалектической теории познания. Особенно важ­
ное значение имели вопросы об абстракции, о различных
уровнях абстракции, соответствующих разным ступеням
исследования, о соотношении абстрактного и конкретно­
го, об отношении логики движения мысли к реальному
историческому процессу развития (проблема историче­
ского и логического) и др. Конечно, Маркс начинал ис­
следование этих, как и многих других, вопросов не на
пустом месте. Многие из них исследовались уже Гегелем.
Но Гегель рассматривал их в абстрактной форме, и, что
самое главное, его идеалистические воззрения так или
иначе наложили свою печать на их решение. Маркс дол­
18

жен был «попутно» рассматривать эти логические воп­
росы на материале конкретного анализа и дать материа­
листическое решение, во многом отличающееся от геге­
левского.
И с этой задачей Маркс блестяще справился. Сейчас
невозможно иметь научное представление об этих логи­
ческих проблемах, не учитывая самым тщательным обра­
зом то, что дает в этом отношении «Капитал».
5.
Наконец, исследуя капиталистическое производство,
Маркс привел в действие весь арсенал логических, позна­
вательных средств, таких, как анализ и синтез, индукция
и дедукция и др. Эти средства и приемы, разработанные
ранее формальной логикой, должны были получить но­
вую интерпретацию в системе диалектической логики.
Критически используя достигнутое в этой области Геге­
лем, Маркс обогатил названные логические средства тем,
что применил к ним материалистическую диалектику,
показал те новые черты и грани, которые они приобре­
тают как приемы познания в диалектической логике.
Здесь указаны лишь некоторые стороны рассматривае­
мого вопроса, но и этого достаточно, чтобы понять, что
означают слова Ленина, взятые нами в качестве эпиграфа
к введению книги.
На первый взгляд может показаться странным, что
эти философские проблемы были решены в экономиче­
ских произведениях. Однако здесь необходимо учесть
следующее. В экономических сочинениях (особенно в
«Капитале») Марксу предстояло дать анализ одной из
сложнейших общественных формаций — капиталистиче­
ской формации. Буржуазные экономисты — предшест­
венники Маркса — не смогли справиться с научной разра­
боткой политической экономии капитализма. Причиной
этого помимо прочего было то, что они не располагали
правильной научной теорией познания. В известном
«Введении» (из экономических рукописей 1857—1858 гг.)
Маркс подверг критическому разбору способ исследова­
ния, применявшийся его предшественниками, и в несколь­
ких сжатых положениях изложил свой собственный
способ анализа. Здесь он дал ряд руководящих идей по
вопросу о методе политической экономии, имеющих ог­
ромное значение для решения указанных выше вопросов.
Но особенно остро все эти вопросы теории познания
встали перед Марксом, когда он приступил к работе над
10

«Капиталом». Маркс должен был решить вопросы теории
познания, иначе он не справился бы с задачей научного
исследования капиталистического способа производства.
Не случайно поэтому в «Капитале» мы находим ряд цен­
нейших указаний по вопросам теории познания, критику
того способа исследования, который применялся буржу­
азными экономистами.
Но как ни ценны эти специальные указания, наи­
большую ценность представляет само конкретное иссле­
дование экономических вопросов, даваемое в «Капитале»,
ибо здесь мы имеем марксистскую теорию и логику по­
знания «в действии», теорию познания и логику диалек­
тического материализма, воплощенную в плоть и кровь
конкретного анализа реальной действительности. В этом
смысле, хотя Маркс и не писал в «Капитале» специаль­
ного трактата о логике, теории познания, его исследова­
ние капиталистического способа производства дает для
разработки и понимания теории познания диалектическо­
го материализма столько, сколько не способны дать тома
специальных исследований.
Именно поэтому Ленин и подчеркивает, что диалекти­
ка буржуазного общества, вскрытая Марксом в «Капи­
тале», есть лишь частный случай диалектики вообще. Нет
сомнения в том, что Ленин, работая в 1914—1916 гг. над
проблемами материалистической диалектики и проявляя,
как показывают его записи в «Философских тетрадях»,
огромный интерес к методу «Капитала», собирался мак­
симально использовать в специальной работе, посвящен­
ной диалектике, все то колоссальное философское богат­
ство, которое содержится в произведении Маркса. Эти
краткие записи такого великого мастера революционной
диалектики, каким был Ленин, служат руководящей
нитью в исследовании значения «Капитала» для разра­
ботки проблем марксистского диалектического метода.
Ленинское указание о том, что в «Капитале» дана
диалектика буржуазного общества и что она есть частный
случай диалектики вообще, метко вскрывает двоякого
рода особенность диалектики «Капитала». С одной сто­
роны, анализируя капиталистический способ производст­
ва, исследуя диалектику его возникновения, развития и
гибели, Маркс обогащает диалектику вообще, т. е. те
принципы диалектики, которые имеют значение для изу­
чения любой формы общественной жизни как принципы
20

метода всякого познания и которые не умирают вместе
со смертью буржуазного строя. С другой стороны, Маркс
анализирует конкретную диалектику специфического,
исторически ограниченного и преходящего строя, т. е.
диалектику буржуазного общества, которая не может быть
перенесена непосредственно на другие формации, осо­
бенно на такую формацию, как коммунизм, являющийся
началом совершенно новой эры в истории человечества.
Перед Марксом не стояла и, разумеется, не могла
стоять задача исследовать в «Капитале» диалектику раз­
вития социалистического общества, хотя на многих стра­
ницах своей книги Маркс, неоднократно проводя сравне­
ние между капитализмом и социалггзмом, характеризует
в общих чертах законы развития нового общества, кото­
рые придут на смену законам развития антагонистиче­
ских формаций. Эта задача встала перед марксистами в
новую историческую эпоху, когда сбылись гениальные
предвидения Маркса о неизбежной гибели капитализма,
когда Великая Октябрьская социалистическая революция
вырвала Россию из цепи мирового капитализма.
После смерти Маркса и Энгельса капитализм вступил
в новую и последнюю стадию своего существования. Им­
периализм невиданно обострил противоречия капитализма.
Победоносная пролетарская революция в России раско­
лола мир на две системы — капиталистическую и со­
циалистическую. Авангард международного пролетари­
ата — русский рабочий класс и под его руководством все
трудящиеся России во главе с Коммунистической пар­
тией построили социалистическое общество. По пути
социалистического развития ныне идет ряд стран Европы,
Азии и Латинской Америки. Возник новый, социалисти­
ческий способ производства, развивающийся по новым
экономическим законам.
Анализ диалектики общественного развития в эту
новую историческую эпоху выпал на долю В. И. Ленина
и его учеников. Теоретическое, философское обобщение
новых условий исторического развития обогатило диалек­
тику, открыло новые формы проявления и действия все­
общих диалектических законов развития.
Следовательно, изучение диалектического метода «Ка­
питала» имеет большой интерес и с точки зрения сопо­
ставления диалектики развития буржуазного общества с
диалектикой социалистического общества.
21

Исследование диалектики «Капитала» представляется
актуальным и в другом отношении. С момента его появ­
ления и по настоящее время не прекращаются атаки на
него со стороны буржуазных идеологов и реформистов
разных мастей, попытки извратить, фальсифицировать
метод, логику произведения Маркса.
Современные буржуазные экономисты уже не могут
замалчивать «Капитал», как они это делали раньше. Те­
перь выраженные в «Капитале» идеи научного социализ­
ма воплощены в реальную действительность в виде
мировой социалистической системы, существующей на­
ряду с отмирающей системой капитализма. Ныне буржу­
азные экономисты даже не прочь пококетничать с Мар­
ксом, назвать его «великим экономистом».
«Пожалуй, — констатирует буржуазный историк эконо­
мической мысли XX в.,—никогда еще не уделялось столько
внимания произведениям Карла Маркса, как в нашу эпоху,
и не только в Советской России, но и в странах Запада...
Несмотря на враждебное отношение к учению Маркса со
стороны официальных кругов США, часть американской
интеллегенции относится к нему со всей серьезностью» К
Это внимание, оказываемое Марксу его противниками,
объясняется возникающей у них потребностью что-то
противопоставить железной логике Марксова анализа
капиталистического способа производства с вытекающими
изнего неопровержимыми выводами о неизбежности ги­
бели капитализма, подтвержденными теперь уже практи­
чески, стремлением противопоставить революционному
методу Маркса свой метод — метод защиты и оправдания
буржуазного строя. Что же касается лучших умов бур­
жуазной интеллигенции, то они действительно осознают
неотразимую силу метода марксизма.
Вообще следует отметить поворот буржуазных эконо­
мистов к проблемам метода, логики исследования эконо­
мических явлений и процессов. В этом повороте следует
бесспорно усматривать некое знамение времени. В былые
времена, скажем во второй половине XIX в., буржуазные
экономисты не особенно утруждали себя рассуждениями
о методе, логике познания. Это не значит, разумеется,
что они не имели и не руководствовались определенной
гносеологией, методом. Господствовали различные вуль1 Э. Жамс. История экономической мысли XX в. Изд. иностр.
лит., 1959, стр. 538.

22

гарные субъективно-идеалистические теории вроде тео­
рии предельной полезности, предельной производитель­
ности и т. п. Но для буржуазного общества это были вре­
мена более или менее спокойные. Капиталистический
способ производства, базирующийся на действии стихий­
ного механизма рынка, не знал еще катастрофических
перебоев. Отсюда в методе буржуазной политэкономии
того периода преобладали благодушные нотки, подчер­
кивавшие якобы гармонический характер развития, про­
текающего чисто стихийным путем. Сейчас положение из­
менилось. Буржуазные экономисты в своем подавляющем
большинстве признают, что старые теории, превозносив­
шие свободную, неограниченную конкуренцию, потерпели
крах. Сейчас без вмешательства государства, утверждают
они, неизбежны экономические кризисы, огромная не­
занятость, серьезные перебои в работе производственной
машины капитализма.
И вот это крушение старых оптимистических концеп­
ций и необходимость дать теоретическое обоснование го­
сударственному вмешательству в экономический процесс
в целях упрочения капитализма, подвести теоретическую
базу под государственно-монополистический характер
современного капитализма заставили обратить взоры
буржуазных экономистов в сторону проблем метода.
Вот некоторые любопытные свидетельства на этот счет.
«Национал-экономии, — писал один из теоретиков либе­
рального направления буржуазной политической эконо­
мии, — недостает совершенного и убедительного способа на­
учного познания действительности. Ей не хватает совершен­
ного метода, чтобы прийти к научному познанию опыта»1’.
Другой представитель буржуазной политической эко­
номии пишет: «Опыт показывает, что никто не в состоя­
нии понять экономический мир настоящего и будущего,
не овладев систематически методами его анализа» 12.
Третий экономист ставит вопрос еще острее: «Нужна
революция в образе мышления. Без нее нельзя добиться
победы над промышленным циклом» 3.
1 W. Eucken. Die Grundlagen der Nationalökonomie. Berlin,
1950, S. 80.
2 П. Самуэлъсоп. Экономика. Вводный курс. «Прогресс», 1964,
стр. 405.
а Р. Ф. Харрод. К теории экономической динамики. Изд.
иностр. лит., 1959, стр. 169.

23

Конечно, никакая революция в методе мышления не
спасет капитализм, но приведенные высказывания свиде­
тельствуют о той борьбе, которая развернулась сейчас в
области методологии политической экономии. Весь пафос
буржуазных экономистов в этом отношении направлен
против метода «Капитала». Один из излюбленных их
приемов, как, впрочем, и типичных приемов современных
реформистов и ревизионистов, состоит в том, чтобы,
«признавая» Маркса в качестве «великого экономиста»,
утверждать затем, что Маркс и его метод, логика анализа
капитализма «устарели», так как-де капитализм уже не
тот или вообще перестал быть капитализмом. Нет сомне­
ния в том, что со времени Маркса капитализм претерпел
существенные изменения, домонополистический капита­
лизм превратился в монополистический. Ленин, продолжив
работу Маркса, дал в своем произведении «Империа­
лизм, как высшая стадия капитализма» глубокий науч­
ный анализ многих из этих изменений. Обобщая уже су­
ществовавшие в его время тенденции, Ленин предвидел,
что новой ступенью в развитии самого монополистиче­
ского капитализма будет государственно-монополистиче­
ский капитализм. Это предвидение сейчас полностью
сбылось.
Естественно, в свете этих изменений требуется твор­
ческое развитие и конкретизация ряда Марксовых поло­
жений, высказанных сто лет назад. Но это развитие, кон­
кретизация возможны лишь на фундаменте «Капитала»,
его метода, логики исследования, которые никакие бури
не могли поколебать. Более того, революционные грозы
и бури послемарксовской эпохи, нанесшие непоправимые
потери капитализму и положившие начало существова­
нию социалистического общества, вдохновлялись идеями
«Капитала». Великое произведение Маркса и сейчас, спу­
стя сто лет, находится в революционном строю, и его
диалектический метод по-прежнему внушает буржуазии
и ее доктринерам-идеологам злобу и ужас.
Все сказанное выше подтверждает, что исследование
философского значения «Капитала» как с точки зрения
дальнейшей разработки диалектики, диалектической ло­
гики, так и с точки зрения борьбы противоположных
концепций современного мирового развития имеет не
исторический, а животрепещущий, актуальный иптерес.

Часть псрван
ДИАЛЕКТИКА
ОБЪЕКТИВНОГО РАЗВИТИЯ
И ЕЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ
В ЗАКОНАХ II КАТЕГОРИЯХ
ДИАЛЕКТИКИ

Г л а ва п ер ва я

Д и а л е к т и ч е ск а я т ео р и я р азв и ти я .
К а тего р и и д в и ж ен и я , р азв и ти я

Капитал есть движение.

Ма рк с
Даже лучшие предшественники Маркса в области
политической экономии Смит и Рикардо в своем стремле­
нии проникнуть во «внутреннюю физиологию» буржуаз­
ного общества дошли до той границы, которая не давала
им и шагу сделать дальше по избранному ими пути. По
одну сторону границы было обозначено «метафизическое
понимание действительности». По другую ее сторону зна­
чилось: «диалектическая теория развития». Только пере­
шагнув эту границу, оставив царство метафизических
неподвижных сущностей и столь же неподвижных поня­
тий, их отражающих, можно было пойти дальше и осо­
знать законы капиталистического способа производства.
Это требовало целой философской революции. Однако та­
кую революцию не способны были осуществить те, кто
рассматривал буржуазный строй как вечную и неизмен­
ную форму общественных отношений.
Впервые в истории экономических учений Маркс по­
дошел к капитализму как к развивающемуся, изменяю­
щемуся явлению. В отличие от своих предшественников,
для которых капитализм был чем-то раз навсегда дан­
ным, неизменным, Маркс рассмотрел его как процесс,
как общественный организм, находящийся в постоянном
движении,
претерпевающий
существенные
превра­
щения.
В предисловии к первому изданию «Капитала» Маркс
в нескольких словах определил сущность своего подхода
к исследованию капиталистического способа производства.
Он указал, что капиталистическое общество не «твердый
27

кристалл», а организм, способный к превращениям и на­
ходящийся в постоянном процессе превращения.
Характеризуя в послесловии ко второму изданию «Ка­
питала» свой диалектический метод, Маркс заявляет, что
этот метод каждую осуществленную форму рассматривает
в движении, следовательно, также и с ее преходящей
стороны.
Маркс одобрил изложение своего метода в рецензии
Кауфмана, указавшего, что для автора «Капитала» важно
не только открыть закон исследуемых явлений, но, сверх
того, еще важно установить закон их изменяемости, их
развития, т. е. перехода от одной формы к другой, от од­
ного порядка взаимоотношений к другому.
Маркс сумел совершить революционный переворот в
понимании капиталистического способа производства бла­
годаря тому, что рассмотрел капитализм в его законо­
мерном возникновении, развитии и неизбежной гибели.
Домарксовская буржуазная политическая экономия
даже в лице таких ее передовых представителей, как
Смит и Рикардо, была метафизической. Она не рассмат­
ривала буржуазный способ производства как явление,
возникшее на какой-то исторической ступени, развиваю­
щееся и изменяющееся, имеющее свои определенные
исторические границы. Для нее этот способ производства
был вечной категорией, соответствующей некоей неиз­
менной «человеческой природе». Домарксовские буржу­
азные экономисты не сумели объяснить действительную
сущность капиталистического способа производства по
той причине, что брали его как готовый организм с раз
навсегда данными, окаменевшими формами. Такой под­
ход имел глубокие классовые основания. Метафизический
метод анализа был философским выражением тех клас­
совых интересов, которые экономисты отстаивали как
буржуазпые идеологи.
Маркс в «Капитале» камня на камне не оставил от
метафизического метода буржуазной политической эко­
номии. Применяя в своем собственном анализе прин­
ципы диалектического метода, Маркс дал чрезвычайно
много для понимания того, что такое диалектическая
теория развития и как ее надо применять в копкретном
исследовании.
«Капитал» — великий образец того, как следует с по­
зиций диалектической теории развития подходить к ис­
28

следуемым явлениям. Самые сложные экономические
отношения Маркс распутывает и делает ясными, прозрач­
ными благодаря тому, что он анализирует их в развитии
и изменении, прослеживает истоки их возникновения, те
этапы, которые они проходят, их закономерный переход
в новые формы, рождаемые всем предшествующим раз­
витием.
Прежпие экономисты рассматривали товар, деньги, ка­
питал и тому подобное как нечто само собой разумею­
щееся. Тщетно было бы искать в их трудах рассмотрение
этих явлений как результатов закономерного и необходи­
мого развития. Оттого эти экономисты не способны были
увидеть за такими экономическими категориями, как
депьги, капитал и т. д., сложные общественные отноше­
ния, глубочайшие противоречия как источник развития
производства и обращения. Оттого и их экономические
понятия, категории лишены жизни, лишены той гибкости,
подвижности, которые должны быть присущи мыслен­
ным отражениям развивающейся и изменяющейся дейст­
вительности.
Совсем иное у Маркса. У него нет неподвижных, око­
стенелых экономических понятий и категорий. Каждое
понятие, каждое определение переходит в другое, ибо
явления в самой жизни, резюмируемые, обобщаемые в по­
нятиях и определениях, находятся в постоянном разви­
тии, претерпевают различные превращения.
В предисловии к третьему тому «Капитала» Энгельс,
критикуя одного автора за непонимание им некоторых
сторон экономической теории Маркса, указывает, что это
непонимание основано на недоразумении, будто Маркс
дает застывшие определения там, где он в действительно­
сти их развивает, и на непонимании того, что у Маркса
вообще пришлось бы поискать готовых и раз навсегда
пригодных определений. «Ведь само собой разумеется, —
говорит Энгельс, — что, когда вещи и их взаимные от­
ношения рассматриваются не как постоянные, а как
находящиеся в процессе изменений, то и их мысленные
отражения, понятия, тоже подвержены изменению и пре­
образованию; их нс втискивают в окостенелые определе­
ния, а рассматривают в их историческом, соответственно
логическом, процессе образования» !.1
1 К. Маркс

и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 16.
29

Можно с полным правом сказать, что в «Капитале»
диалектика не только впервые получила реальное вопло­
щение в форме исследования целой социально-экономиче­
ской формации, но это произведение стало и решающим
этапом в разработке самого диалектико-материалистиче­
ского учения о развитии. (Первый том «Капитала»
вышел в 1867 г., т. е. до известных философских сочи­
нений Энгельса, где было дано специальное изложение
диалектической теории развития.)
В «Капитале» глубоко раскрыто содержание коренного
понятия материалистической диалектики — понятия раз­
вития и всесторонне обоснована характеристика развития
как изменения, как процесса, ведущего к уничтожению
старых и возникновению новых, высших форм.
В настоящей главе теория развития рассматривается
не в широком смысле, как совпадающая с учением диа­
лектики в целом. Это задача всей книги. В данной главе
развитие берется лишь как одна из диалектических ка­
тегорий, здесь конкретная задача состоит в том, чтобы
показать, как Маркс реализует один из важнейших прин­
ципов диалектики, выраженный в словах: «Капитал есть
движение».
]
Диалектически понимаемое Марксом движение, раз­
витие есть поистине та философская категория, которая,
словно молния гигантской силы, испепеляет старое пред­
ставление о капитале, о буржуазном обществе в целом
и оплодотворяет науку политической экономии новым
подходом, новым мировоззрением, столь хорошо под­
твердившимся и доказанным практически в наше время.
Нельзя сказать, что современная буржуазная полити­
ческая экономия не извлекла никаких уроков из опыта
революционного XX в. Оставаться в вопросе о развитии
на уровне воззрений старой экономической науки было
бы уж слишком неуклюже. В век небывалых социальных
потрясений умолчать о развитии просто невозможно.
И современные буржуазные экономисты говорят о «раз­
витии», «изменении» и т. п. Они даже признают ограни­
ченность «статики» как способа подхода к экономическим
явлениям; появилось и широко применяется понятие
30

«динамики», динамического метода анализа, идет борьба
между сторонниками этих двух методов. Сама жизнь за­
ставляет поднимать такие вопросы. Апологеты современ­
ного капитализма пытаются ставить «проблему экономи­
ческого роста» в плане длительной перспективы, т. е.
вечного и незыблемого существования буржуазного спо­
соба производства. Эта проблема возникает прежде всего
потому, что экономическому росту, развитию социалисти­
ческого производства приходится противопоставлять
идею роста, развития капиталистического производства^
притом роста устойчивого, закономерного, хотя и прерывае­
мого иногда периодами падения, циклических колебаний.
Но она возникает и из потребностей чисто внут­
ренних, вызванных необходимостью теоретически обосно­
вать возможность преодоления экономических кризисов,
неполной занятости, возможность ограничения безрабо­
тицы некоторыми постоянными рамками, подхлестыва­
ния стремлений к инвестициям и т. п. В связи с этим
признается недостаточность и слабость «микроэкономиче­
ских» методов и необходимость замены или дополнения
их «макроэкономическими» способами исследования. По­
следние предполагают оперирование такими категориями,
как «национальный доход», «общая занятость», «сово­
купное производство и потребление» и другие, без кото­
рых нельзя изучать проблемы кризисов, безработицы
и п р .1
Язык современной буржуазной политической эконо­
мии отличается от языка представителей классической
буржуазной политической экономии с их верой в гармо­
ничность и плавность капиталистического производства,
хотя первая от этого не перестает быть столь же вульгар­
ной, как и послерикардовская апологетическая экономия.
«Экономика, — пишет, например, Самуэльсон, — никогда
не находится в состоянии покоя. Процветание сменяет­
ся паникой или крахом. Национальный доход, занятость
и производство падают. Цены и прибыли понижаются, а
рабочие выбрасываются на улицу. В конце концов дости­
гается нижняя точка и начинается оживление», затем
«новый тяжелый кризис» и т. д .12
1 См. И. Г. Влюмин. Критика буржуазной политической эко­
номии, т. III. Соцэкгиз, 1962.
2 См. П. Самуэльсон. Экономика, стр. 289.

31

Такова печальная необходимость трансформации эко­
номического языка. Однако язык этот играет и служеб­
ную роль: он призван создать видимость «объективности»
исследования, с тем чтобы под маской подобного «бес­
пристрастного» анализа достигнуть конечной и главной
цели — «доказательства» того, что капитализм при всех
его трудностях есть все же самая жизнеспособная и эф­
фективная форма производства и распределения. Не слу­
чайно «развитие» призпается здесь во вполне «прилич­
ных» и респектабельных для буржуазии пределах. Уже в
самом определении политической экономии, даваемом тем
же автором, мы не найдем и намека на действительно
научную категорию развития. «Экономическая теория, —
читаем мы, — есть наука о том, какие из редких произ­
водительных ресурсов люди и общество с течением вре­
мени с помощью денег или без их участия, избираются
производства различных товаров и распределения их в
целях потребления в настоящем и будущем между раз­
личными людьми и группами общества» К Не говоря уже
об идеалистическом пассаже, — люди, оказывается, сами
просто «избирают» способ производства и распределе­
ния! — это определение от начала до конца метафизиче­
ское. В нем нет и намека на то, что каждый способ про­
изводства есть результат предшествующего развития и
сам претерпевает развитие, движение, которым обуслов­
лено его превращение в новые формы. Одним словом, для
современного буржуазного экономиста капитализм, поль­
зуясь выражением Маркса, есть такой же «твердый кри­
сталл», как и для домарксовских теоретиков.
«Динамизм» современной буржуазной экономии обла­
дает всеми чертами теории неизменности и вечности ка­
питалистического общества. Он, несомненно, помогает
решать некоторые трудные задачи не только теоретиче­
ской, но и практической защиты капитализма, но именно
защиты, а не научного анализа развития общественного
производства.
Некоторые буржуазные экономисты, усматривающие
опасность даже в подобного рода «динамизме», отстаива­
ют метод «статики». Они страшатся того, что динамиче­
ский подход может привести к признанию такого само­
движения экономической системы, которое сопряжено с1
1 П. Самуэлъсон. Экономика, стр. 25.

32

коренным изменением условий существования данного
способа производства. Такова, например, точка зрения
Вальтера Эйкена. Он не отрицает допустимости момента
динамизма в подходе к экономическим явлениям. Но он
считает, что исходным и конечным пунктом развития сле­
дует признавать статическое состояние как главную и
определяющую черту. «Творцы динамических теорий, —
пишет он, — считают, что экономическая жизнь часто
сама по себе меняет условия. Поэтому они заключают
также, что так называемая статическая теория недоста­
точна. «Динамическая теория» должна поэтому иметь
своим предметом изменение условий, совершающееся в
результате экономического развития, так как они опреде­
ляются этим развитием» К
Эйкен причисляет к «динамистам» и Маркса, который,
разумеется, не дает никакого повода для этого. Что же
касается самой буржуазной теории динамизма, то опасе­
ния Эйкена напрасны, она как раз и не признает такого
изменёния условий в результате экономического разви­
тия, которое потребовало бы смены капитализма социа­
лизмом. «Развитие» она признает лишь в рамках «рав­
новесия» капиталистической системы. Точка зрения
«равновесия» вообще есть один из самых распространен­
ных методологических принципов современной (как и
прежней) буржуазной политической экономии, о чем речь
еще будет впереди. Например, один из «динамистов»,
английский экономист Р. Ф. Харрод, указывает, что
«статика» составляет важный момент динамики. Нужно
предоставить статике исследование проблем, связанных
с движениями к новым положениям равновесия после
отклонений, обусловленных эпизодическими изменения­
ми. Недаром он считает, что такой порок капитализма,
как безработица, в условиях, когда «столько» нужд
остается без удовлетворения, есть чисто «механический
порок функционирования нашей системы»12. Ну, если
дело обстоит так, то вполне достаточно теории равнове­
сия, чтобы спасти капитализм...
Марксово понимание развития, разумеется, ничего
общего не имеет с подобным «динамизмом». Для Маркса
движение, развитие есть имманентный принцип, закон
1 W. Eucken. Die Grundlagen der Nationalökonomie, S. 211.
2 P. Ф. Харрод. К теории экономической динамики, стр. 211.

2

Розенталь М. М.

33

бытия. Существующее можно понять и исследовать лишь
как то, что находится в состоянии изменения. Предмет
ничто без предшествующего развития, которое дало ему
жизнь, благодаря которому он стал тем, что он есть.
Движение Маркс рассматривает как «самодвижение», и
это особенно недолюбливают (и не без оснований) бур­
жуазные экономисты. «Капитал есть движение» — эти
слова означают, что капиталистический способ производ­
ства возник в результате движения, развития и что он
сам в целом и каждый «атом» его находятся в движении,
ведущем его ко все новым состояниям, изменяющим
сами условия и основы его существования. Движение, раз­
витие и есть та «творческая сила», которая кует цепь
причинно-следственных связей, обусловливающих имма­
нентное, внутренне необходимое превращение одних эко­
номических форм в другие в порядке их самодвижения.
Поэтому у Маркса и логическая категория движения, раз­
вития составляет «душу» любой конкретной экономиче­
ской категории, будь это «деньги», «капитал», «товар»,
«стоимость» или что-либо другое.
Возьмем, например, такую экономическую категорию,
как «деньги».
Известно, что буржуазная политическая экономия не
сумела понять действительной общественной природы де­
нег и их роли в процессе капиталистического обращения.
И это помимо прочего объясняется тем, что она рассмат­
ривала деньги как некую готовую форму, даже не пыта­
ясь проанализировать их как результат определенного
развития. Правда, у Смита мы находим попытку выяс­
нить происхождение денег. Но весь его анализ сводится
к положению о том, что при зарождении разделения
труда обмен продукции наталкивался на затруднения и
во избежание неудобств люди сочли за разузиное «иметь
некоторое количество такого товара», который «никто не
откажется взять в обмен на продукты своего промысла» К
Сначала такими товарами, говорил Смит, были скот, соль
и т. п., затем — металл.
Таким образом, по Смиту, деньги — это простой по­
средник в процессе обмена товара на товар. Смит пред­
принял правильную попытку выяснить природу денег из1
1 Адам Смит. Исследование о природе и причинах богатства
народов, т. I. М. — Л., Соцэкгиз, 1935, стр. 24.

34

анализа процесса отношения товаров друг к другу, ибо,
как указал Маркс, форма денег есть лишь застывший на
данном товаре отблеск отношений к нему всех других
товаров. Однако Смит совершенно не понял обществен­
ной сущности денег как особого товара, воплощающего
в себе стоимость pi противостоящего всем другим товарам
как миру потребительных стоимостей. Он был далек от
понимания того, что деньги — результат развития про­
тиворечий между потребительной стоимостью и стои­
мостью товара и что в конечном счете они явились вы­
ражением противоречий общественного производства, осно­
ванного на частной собственности на средства производства.
Этого совершенно не понял и Рикардо. Маркс крити­
кует положение Рикардо о том, что деньги — посредник,
с помощью которого совершается обмен. Маркс показы­
вает, что такое плохое понимание денег, достойное вуль­
гарного экономиста типа Сэя, вытекает из того, что
Рикардо не подверг качественному анализу форму стоимо­
сти как специфическую форму, которую продукт прини­
мает в условиях товарного производства. Рассматривая
деньги, меновую стоимость, Рикардо забывает качествен­
ное определение, что индивидуальный труд должен пу­
тем своего отчуждения быть представлен в виде абстракт­
но-всеобщего общественнного труда.
Противоречие между индивидуальным, частным тру­
дом и трудом абстрактно-всеобщим, общественным есть
характерное противоречие товарного производства. День­
ги возникли в результате роста и развития этого проти­
воречия, роста и развития товарных отношений. Не поняв
этого, Смит и Рикардо отказываются видеть в деньгах
самостоятельную, отчуждаемую от мира товаров суще­
ственную форму. Они рассматривают ее, выражаясь сло­
вами Маркса, как «мгновенную форму», которая связы­
вает воедино акт обмена. Отсюда непонимание того, что
уже в факте появления денег заложена возможность
кризисов.
Вульгарные экономисты принимают «магический ха­
рактер денег», т. е. их способность быть обмененными на
любой товар, за должное и, не идя дальше поверхности
вещей, тем самым прикрывают противоречия капита­
лизма.
Насколько недалеко ушли современные буржуазные
экономисты в понимании природы денег от старых
2*

35

вульгарных теоретиков типа Сэя, сравнивавшего деньги с
повозкой, перевозящей стоимость продуктов, показывает
следующее определение, даваемое в книге Самуэльсона:
«Деньги — это искусственная социальная условность»1.
Маркс объясняет причину, почему деньгам приписы­
вают магический характер: «Посредствующее движе­
ние, — говорит он, — исчезает в своем собственном ре­
зультате и не оставляет следа». Создается впечатление,
«будто не данный товар становится деньгами только по­
тому, что в нем выражают свои стоимости все другие
товары, а, наоборот, будто бы эти последние выражают
в нем свои стоимости потому, что он — деньги» 12.
Следовательно, стоит восстановить все движение, при­
ведшее к возникновению денег, чтобы их магический
характер исчез как дым. Только тогда, когда деньги рас­
сматриваются как застывшая форма, возникает иллю­
зорное представление об их сверхъестественной сущно­
сти и они «слепят взор» людей.
Тот факт, указывает Маркс, что деньги — особый то­
вар, может показаться открытием лишь тому, кто исхо­
дит из их готовой формы, с тем чтобы анализировать их
задним числом. И, приступая к анализу денег, Маркс сам
указывает на ту задачу, которую он ставит перед собой.
«Нам, — пишет Маркс, — предстоит здесь совершить
то, чего буржуазная политическая экономия даже и не
пыталась сделать, — именно показать происхождение
этой денежной формы, т. е. проследить развитие выраже­
ния стоимости, заключающегося в стоимостном отноше­
нии товаров, от простейшего, едва заметного образа и
вплоть до ослепительной денежной формы. Вместе с тем
исчезнет и загадочность денег» 3.
Маркс превосходно выполнил эту задачу в первой
главе первого тома «Капитала». Он проследил движение,
развитие форм стоимости, начиная с простой, случайной,
формы и кончая «ослепительной» денежной формой. Он
показал, что стоимость товара может быть выражена лишь
посредством его отношения к другому товару в процессе
товарного обмена. Поэтому простейшим стоимостным от­
ношением является отношение одного товара к какому1 П. Самуэльсон. Экономика, стр. 69.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 102.
3 Там же, стр. 57.
ЗС

нибудь товару другого рода. Таково отношение в простой,
отдельной, или случайной, форме стоимости.
Маркс показывает, что тот товар, который выступает
в качестве эквивалентной формы стоимости и выражает
стоимость товара, находящегося в относительной форме,
может служить выражением стоимости лишь потому, что
он воплощает абстрактный человеческий труд. Уже в про­
стой, или случайной, форме стоимости один товар, т. е.
товар, стоимость которого выражается, служит лишь об­
разом потребительной стоимости, а другой товар, являю­
щийся мерилом стоимости первого, — образом стоимости.
В этой простейшей форме стоимости Маркс вскрыва­
ет зародыш денежной формы. Поэтому уже при анализе
простой, или случайной, формы стоимости Маркс сры­
вает загадочный флер, скрывающий истинную природу
денег. Деньги обладают чудодейственпым свойством об­
мениваться на любой товар не от природы, а вследствие
того, что они есть такой же товар, как и другие товары,
и что они воплощают в себе абстрактный человеческий
труд, затрачиваемый на производство любого товара, и
тем самым становятся соизмеримыми с каким угодно дру­
гим товаром.
«Наш анализ показал, пишет Маркс, — что форма
стоимости, или выражение стоимости, товара вытекает из
природы товарной стоимости, а не наоборот, не стоимость
и величина стоимости вытекает из способа ее выражения
как меновой стоимости» 1.
Установив, таким образом, природу товара, выступаю­
щего в эквивалентной форме уже у самых истоков воз­
никновения обмена, Маркс затем прослеживает дальней­
шее движение, развитие форм стоимости. Он показывает,
что рост товарного производства и товарного обращения
закономерно привел к превращению простой, или единич­
ной, формы стоимости в полную, или развернутую, фор­
му, а эта последняя в свою очередь превратилась во все­
общую форму стоимости и, наконец, всеобщая — в денеж­
ную форму стоимости.
Обобщив всю историю развития форм стоимости, Маркс
представил деньги не' как «готовый результат», в котором
все посредствующее движение не оставляет никакого
следа, а показал их как результат, итог развития. Тем
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 70,

3/

самым был разоблачен «магический характер» денег,
была разъяснена их таинственная форма. В результате
анализа возникновения и развития денег они выступили
в своей ясной форме как общественный способ выражения
труда, затраченного на производство товаров, как та об­
щественная мера, к которой сводится частный труд изо­
лированных товаропроизводителей, как форма, в которой
представлены общественные производственные отноше­
ния.
Маркс называет деньги превращенной формой стоимо­
сти товара. Понятно поэтому, что, только рассмотрев те
превращения, которые претерпевают товары, товарные
отношения, можно понять возникновение денег и их
сущность.
Пример с деньгами служит прекрасным свидетельст­
вом того, что нельзя ничего понять в исследуемой вещи,
если не взять ее в движении, в развитии, если не восста­
новить посредствующее движение, породившее ее. Этот
пример, далее, показывает, что и экономические катего­
рии, являющиеся слепком с реальных отношений, нахо­
дящихся в состоянии движения, также должны быть под­
вижными, гибкими. Категория формы стоимости не
выступает у Маркса как готовое, неизменное определение.
Она развивается, претерпевает превращения соответст­
венно развитию самой действительности.
Точно так же обстоит дело у Маркса и с другими эко­
номическими категориями. Маркс, например, подвергает
резкой критике Смита и Рикардо за их непонимание со­
отношения между стоимостью и ценой производства. Смит
и Рикардо рассматривали стоимость опять-таки как неч­
то готовое и раз навсегда данное. Они не прослеживали
развития стоимости, не понимали, что в известных, более
развитых исторических условиях стоимость неизбежно
претерпевает определенные закономерные превращения.
Отсюда путаница, возникшая в их рассуждениях в связи
с постановкой вопроса о применимости закона стоимости
в условиях капиталистического товарного производства.
Смит полагал, что только тогда, когда не было еще на­
емного труда и капитала, цены товаров определялись и
регулировались стоимостью, т. е. определялись количест­
вом труда, затраченного на их производство. Положение
якобы коренным образом изменяется с тех пор, когда
лица, владеющие капиталами, начинают их использовать
38

в целях получения прибыли, когда землевладельцы начи­
нают требовать ренту за землю. Не будучи в состоянии
понять действительные источники прибавочной стоимости
и полагая, что рабочий получает «стоимость своего тру­
да», Смит приходит к глубоко ошибочному выводу о том,
что закон стоимости утрачивает свою силу в новых усло­
виях. «...B цивилизованной стране, — пишет он, — найдет­
ся лишь немного товаров, меновая стоимость которых
создается одним только трудом...» 1 Меновая стоимость,
считал он, содержит в себе в значительной мере ренту и
прибыль. Из всего этого Смит делает заключение о том,
что заработная плата, прибыль и рента являются тремя
составными частями, конституирующими стоимость.
Таким образом, неумение рассматривать явления в их
развитии, стремление давать раз навсегда законченные
определения, неспособность анализировать те модифика­
ции, которые неизбежно претерпевают явления в своем
развитии, — все это предопределило переход Смита в этом
вопросе с научных позиций на позиции вульгарно-эконо­
мические.
Рикардо также не избежал этой участи. И он не су­
мел понять цену производства как превращенную форму
стоимости. Причиной этому был метафизический подход
к пониманию стоимости, непонимание различия между
простым товарным производством и развитым капитали­
стическим производством.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс писал, что
Рикардо в том пункте, где он ставил своей задачей толь­
ко еще развить «стоимость», следовательно, имел дело
только еще с «товаром», «приплел общую норму прибыли
и все предпосылки, проистекающие из более развитых
капиталистических производственных отношений» 12.
В противовес буржуазным экономистам Маркс сумел
разрешить вопрос о стоимости и цене производства по­
мимо прочего потому, что он последовательно применил
к этому вопросу, как и ко всем другим вопросам, диа­
лектическую категорию развития.
В предисловии к третьему тому «Капитала» Энгельс
объясняет, почему Маркс начинает именно с простого
товара, а не с товара, уже капиталистически модифици­
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, сгр. 225.
2 Там же.

39

рованного. Товар, как и все экономические явления то­
варного производства, есть развивающаяся, а не окосте­
невшая вещь. Одно дело — товар в условиях докапита­
листического производства, другое дело — товар в капи­
талистическом производстве. Предшественники Маркса
не видели этой разницы и представляли дело так, будто
обмен стоимостей в этих разных условиях происходит
одинаковым образом. Но, столкнувшись с тем фактом,
что при капиталистическом производстве обмен товаров
происходит по ценам производства, они попали в сеть
противоречий, из которых никак уже выбраться не
смогли.
Маркс указывает, что вся трудность в понимании
этого вопроса возникает потому, что товары в условиях
капитализма обмениваются не просто как товары, но как
продукты капиталов, которые претендуют на равное уча­
стие в совокупной массе созданной рабочими прибавочной
стоимости.
В этом все дело. Товары в условиях капиталистиче­
ского производства в противоположность товарам в дока­
питалистическом производстве — это продукты капитала,
носители созданной в процессе производства прибавочной
стоимости. Поэтому, вступая в процесс обмена, эти то­
вары должны принести своему владельцу по крайней
мере столько же прибыли, сколько приносит равный
капитал другому капиталисту.'уЗдесь нет простого обмена
стоимостей в одной форме на стоимости в другой форА
ме,
как это имеет место при простом товарном обращении.
Но так как неодинаковый органический состав капи­
тала имеет своим следствием производство неодинаковой
прибавочной стоимости при одних и тех же затратах, то
обмен товаров — продуктов капитала — происходит не по
стоимостям, созданным в разных отраслях производства,
а по ценам производства, т. е. ценам, состоящим из из­
держек производства плюс средняя прибыль. Не приняв
во внимание развитые условия капиталистического про­
изводства по сравнению с простым товарным производст­
вом, невозможно понять и ту существенную модифика­
цию, которую претерпевает закон стоимости. Закон сто­
имости действовал в течение тысячелетий, т. е. задолго
до возникновения капитализма. Понятно, что с переходом
к капиталистической форме товарного производства он
не мог не видоизмениться.
40

Цена производства не есть нечто противоположное
стоимости. Она — превращенная форма стоимости, ее
развитая, более сложная форма проявления, возникаю­
щая в специфически капиталистических условиях произ­
водства. И в данном случае благодаря своей теории разви­
тия Маркс сумел разрешить один из труднейших вопро­
сов политической экономии, запутанных буржуазными
экономистами.
Любой вопрос в «Капитале» Маркс рассматривает
диалектически. Исследует ли он этапы и ступени капи­
талистического способа производства или процесс воспро­
изводства капитала или какое-либо другое явление капи­
талистического хозяйства, всюду с огромной силой сказы­
вается плодотворность диалектической теории развития.
2
Дело, однако, не только в том, что Маркс каждое эко­
номическое отношение капитализма рассматривает в его
возникновении, развитии и изменении и тем самым рас­
крывает его сущность. Важно еще отметить то, что для
Маркса сама общественная природа капитала проявляет­
ся и реализуется лишь в движении. Подобно тому как
формой, способом существования материи является дви­
жение, так способом, формой существования капитала
также является движение и потому капитал не может
быть исследован и понят, если отвлечься от его дви­
жения.
Стоимость, выступающую в качестве капитала, Маркс
определяет как «самодвижущуюся субстанцию» К В этом
«самодвижении» смысл и душа существования капитала,
альфа и омега его бытия. Если цель и смысл процесса
простого товарного обращения, процесса продажи ради
купли находятся вне этого обращения, т. е. «в лежащей
вне этого процесса конечной цели, — в потреблении, в
удовлетворении определенных потребностей»12, то все
содержание капитала заключено в процессе постоянного
обращения, не имеющего ни начала, ни конца, в бес­
прерывном самообновлении и самодвижении. «Простое
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 165,
2 Там же, стр. 162,

41

товарное обращение — продажа ради купли—служит сред­
ством для достижения конечной цели, лежащей вне об­
ращения, — для присвоения потребительных стоимостей,
для удовлетворения потребностей. Напротив, обращение
денег в качестве капитала есть самоцель, так как возра­
стание стоимости осуществляется лишь в пределах этого
постоянно возобновляющегося движения. Поэтому дви­
жение капитала не знает границ»
В связи с этим меняется и связь между двумя полю­
сами обмена. В простом товарном обращении Т —Д —Т
товар и деньги выступают как воплощения различных
сущностей: товар — сущности потребительной стоимости,
деньги — стоимости. В движении капитала и товар, и
деньги суть лишь различные формы стоимости, способы
ее существования: деньги- - «всеобщий», товар «особен­
ный» способы ее бытия. Меняя эти формы, капитал по
самой своей сущности не может застрять на какой-либо
из них. При простом товарном обращении движение, пе­
реходя от формы Т (товар) к форме Д (деньги) и от нее
снова к форме Т, может и должно завершиться на этой
последней. Напротив, такое завершение движения в слу­
чае капитала было бы подобно самоубийству. В процессе,
выражаемом в формуле Д — Т — Д ' , конечный пункт от­
личается от первого и означает авансированную сумму
плюс приращение первоначальной стоимости. Но если
движение это не возобновляется и стоимость не принима­
ет снова и снова свои формы, т. е. формы товара и денег,
то она перестает функционировать в качестве капитала.
Маркс называет деньги тождественной капиталу формой.
Однако, не приняв товарной формы, указывает он, деньги
не могут стать капиталом. Только беспрерывный круго­
оборот товара и денег, т. е. постоянное движение, смена
одних форм другими дает жизнь капиталу. Вот почему
здесь он выступает как «саморазвивающаяся, как самодвижущаяся субстанция, для которой товары и деньги
суть только формы» 12.
В первом томе «Капитала» Марксу важно было выяс­
нить главную, принципиальную сторону проблемы, а
именно, что капитал есть самодвижущаяся субстанция,
что движение его происходит как самодвижение, как
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 163.
2 Там же, стр. 165.

42

беспрерывный (как увидим дальше — относительно бес­
прерывный) процесс самовозрастания стоимости. Маркс
здесь пока отвлекается от подробного анализа метамор­
фозов капитала и их кругооборотов. Во втором томе, по­
священном процессу обращения капитала, Маркс уста­
навливает, что процесс этого кругооборота проходит три
стадии: денежного, производительного и товарного капи­
талов. Рассматривая каждый из них в отдельности, Маркс
затем исследует их в целом как органическую совокуп­
ность. На этом уровне Марксова исследования движение
как диалектическая категория рассматривается шире и
глубже. Особенно важное значение здесь имеет анализ
движения как единства прерывности и беспрерывности в
пространстве и времени.
Капитал, выполняя свою основную функцию — произ­
водство прибавочной стоимости, должен проходить раз­
личные стадии, непрерывно принимать и сбрасывать с
себя различные формы. На первой стадии капитал вы­
ступает в форме денежного капитала, который проделы­
вает определенный кругооборот: на деньги капиталист
приобретает средства производства и рабочую силу, т. е.
денежный капитал превращается в производительный
капитал; производительное потребление этих приобретен­
ных на рынке товаров имеет своим результатом создание
новой, приращенной стоимости — прибавочной стоимости;
наконец, капиталист снова возвращается на рынок уже в
качестве продавца товаров, и его капитал снова приобре­
тает форму денежного капитала. Кругооборот денежного
капитала завершился. Конечный пункт этого кругообо­
рота сомкнулся с исходным пунктом, но уже на новой
основе. Из этого движения денежный капитал вышел обо­
гащенным, в увеличенном размере по сравнению с исход­
ными его размерами.
Таким образом, сущность кругооборотаденежного
капитала состоит в том, что он беспрерывно меняет свою
форму, сбрасывает одну форму и облачается в другую —
из денежной воплощается в производительную, из произ­
водительной в товарную, а из товарной формы снова во­
площается в денежную; он находится в беспрестанном
движении. И именно это движение делает его капиталом.
Вне движения, вне перехода из одной стадии в другую
невозможно было бьт использовать деньги для производ­
ства прибавочной стоимости. Маркс указывает, что
43

«капитальная стоимость в денежном состоянии может вы­
полнять лишь функции денег, и никаких иных. Что пре­
вращает эти последние функции в функции капитала,
так это их определенная роль в движении капитала, а
потому и связь стадии, в которой они выступают, с дру­
гими стадиями его кругооборота» К
Движение, переход от одной стадии к другой, пре­
вращение одной формы в другую форму способны пре­
вратить деньги в капитал лишь потому, что существуют
капиталистические отношения, т. е. имеются налицо та­
кие условия, как «свободный» от средств к жизни рабо­
чий, вынужденный наниматься к капиталисту, и капита­
лист — владелец средств производства. Иначе говоря,
существует определенное классовое отношение между
рабочими и капиталистами. Лишь существование этого
отношения, подчеркивает Маркс, может превратить про­
стую функцию денег в функцию капитала.
Но когда эти отношения уже существуют, только дви­
жение делает деньги капиталом. Если капитал не сбра­
сывает с себя форму денежного капитала и не приобре­
тает форму производительного капитала, то и не
произойдет главное, к чему стремится капитал,—производ­
ство прибавочной стоимости, самовозрастание первона­
чально авансированной капитальной стоимости. «Круго­
оборот капитала, — пишет Маркс, — совершается нор­
мально лишь до тех пор, пока его различные фазы без
задержек переходят одна в другую. Если капитал задер­
живается на первой фазе Д —Т , то денежный капитал
затвердевает в виде сокровища; если на производствен­
ной фазе, то на одной стороне лежат, не функционируя,
средства производства, между тем как на другой стороне
остается незанятой рабочая сула; если капитал задержи­
вается на последней фазе Т' — Д ', то нераспроданные то­
вары, накопляясь, преграждают путь потоку обраще­
ния» 12.
Однако не только денежный капитал, но и все другие
формы капитала — производительный и товарный — со­
вершают свои кругообороты.
Кругооборот производительного капитала также имеет
свои стадии, и его движение также состоит в том, что он,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 35 (курсив мой. —
М. Р.).
2 Там же, стр. 60.

44

переходя из одной стадии в другую, сбрасывает с себя
одни и принимает другие формы. Производительное упо­
требление капитала имеет своим результатом производ­
ство товаров, в которых материализована созданная в
процессе эксплуатации рабочих прибавочная стоимость.
Капитал сбрасывает с себя форму производительного ка­
питала и одевается в форму товарного капитала. Продажа
товаров превращает товарный капитал в денежный, а
денежный в свою очередь снова приобретает форму про­
изводительного капитала. Опять конечный пункт возвра­
щается к исходному пункту — к стадии производительного
капитала, и весь кругооборот производительного капитала
завершается, но завершается для того, чтобы процесс про­
изводства прибавочной стоимости начался снова.
Следовательно, и производительный капитал может
выполнять функции капитала лишь при том условии, если
он находится в движении и его формы претерпевают из­
менения.
Это же Маркс показывает на примере товарной формы
капитала. (Поскольку нас здесь интересует лишь одна
сторона вопроса о кругообороте капитала, а именно во­
прос о движении как свойстве капитала, как форме его
бытия, постольку мы оставляем в стороне все тонкости
Марксова анализа, устанавливающего различия между
кругооборотами денежного, производительного и товарно­
го капиталов и т. д.) Товарный капитал в своем движении
принимает попеременно формы денежного и производи­
тельного капиталов, пока он, наконец, снова не возвра­
щается к своей исходной форме. Исходный пункт товар­
ного капитала есть возросшая стоимость, и весь круго­
оборот завершается снова возросшей стоимостью.
Однако каждый из трех рассматриваемых Марксом
кругооборотов капитала составляет лишь обособленный мо­
мент кругооборота капитала в целом, или, как Маркс го­
ворит, промышленного капитала, под которым он пони­
мает всякую отрасль производства, ведущуюся капитали­
стически. Действительный процесс кругооборота капитала
представляет собой единство всех трех кругооборотов —
денежного, производительного и товарного капиталов.
Огромное значение анализа Марксом кругооборота
капитала состоит в том, что этим анализом вскрывается
единство производства и обращения и преодолевается
односторонность, характерная для буржуазных экономи­
45

стов, которые то принимали во внимание одно обращение
и игнорировали производство (меркантилисты), то учиты­
вали лишь одно производство и игнорировали обращение,
связь между производством и обращением (Смит, Ри­
кардо).
«Процесс кругооборота, взятый в целом, -- говорит
Маркс, — выступает как единство процесса производства
и процесса обращения; процесс производства становится
посредствующим звеном процесса обращения и наобо­
рот» *. В этом взаимном опосредствовании решающую
роль играет производство, а в единстве трех форм круго­
оборота главное значение имеет производительный капи­
тал, ибо, как показал Маркс в первом томе «Капитала»,
только в процессе производства создается прибавочная
стоимость.
Каждая из рассмотренных Марксом форм кругооборо­
та, взятая отдельно от других, не может сама по себе ха­
рактеризовать движение, кругооборот капитала в целом.
Характерной чертой каждого из этих кругооборотов яв­
ляется прерывистость. Например, денежный капитал
сбрасывает с себя форму денег и облачается в форму про­
изводительного капитала. Это «переодевание» предпола­
гает перерыв в движении: одна стадия превращается в
другую, капитал функционирует то в одной, то в другой
форме. Здесь нет непрерывности. Одна стадия предпола­
гает другую, но вместе с тем и отрицает ее, ибо при кру­
гообороте денежного капитала переход из стадии денеж­
ного в стадию производительного капитала означает отри­
цание вторым первого. «Процесс кругооборота капитала, —
пишет Маркс, — есть постоянная прерывность, оставление
одной стадии, вступление в следующую; сбрасывание
одной формы, существование в другой форме; каждая из
этих стадий не только обусловливает другую, но в то же
время и исключает ее» 12.
Между тем, как показывает Маркс, характерным при­
знаком капиталистического производства является непре­
рывность движения — непрерывность не только вследст­
вие технической основы этого производства, но и в том
смысле, что капитал не может жить без самовозрастания
стоимости, ибо это самовозрастание есть огонь, поддержи­
1 К. Маркс

и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 115.

2 Там же, стр. 117.
46

вающий его жизнь. Целью капиталиста является получе­
ние не единичной прибыли, а неустанный рост прибыли,
непрерывное движение. Поэтому перерывы в движении
чужды природе капитала. Капиталист не может ждать,
пока реализуется на рынке весь товарный капитал, су­
ществующий в форме пряжи или какого-нибудь другого
товара. На уже вырученные деньги он снова приобретет
необходимые средства для продолжения производства.
Процесс может быть непрерывным лишь в том случае,
если в то время как какая-нибудь часть капитала перехо­
дит из одной стадии в дру1 ую, другая часть капитала
также меняет свою форму, оставляет одну стадию и пере­
ходит в следующую. Эта непрерывность и достигается в
единстве трех форм кругооборота. Весь промышленный
капитал в целом одновременно находится в своих различ­
ных стадиях, и каждая часть капитала переходит из
одной фазы в другую, из одной формы в другую. При
этом форма, в которой каждая часть капитала в данный
момент функционирует, есть не застывшая, а, как го­
ворит Маркс, текучая форма, т. е. превращающаяся в дру­
гую.
Маркс так резюмирует этот процесс в целом: «...капи­
тал как целое одновременно находится в своих различных
фазах, пространственно расположенных рядом одна с дру­
гой. Но каждая часть постоянно переходит по очереди из
одной фазы, из одной функциональной формы в другую и
таким путем поочередно функционирует во всех формах.
Таким образом эти формы суть текучие формы, одновре­
менность которых опосредствуется их последователь­
ностью. Каждая форма следует за другой и предшествует
другой, так что возвращение одной части капитала
к одной форме обусловлено возвращением другой части к
другой форме. Каждая часть непрестанно совершает свой
собственный оборот, но в этой форме находится каждый
раз другая часть капитала, и эти особые обороты обра­
зуют лишь одновременные и последовательные моменты
процесса в целом.
Только в единстве трех кругооборотов осуществляется
непрерывность всего процесса вместо изображенной выше
(т. е. при анализе отдельных форм кругооборота. — М. Р.)
прерывности» *.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 120.

47

Маркс здесь применяет диалектическое понимание
движения к одному из конкретных видов движения —
кругообороту капитала. Поскольку всякое движущееся
тело должно находиться одновременно и в данной точке
и уже в другой (иначе не будет движения), постольку и
капитал, который может существовать лишь в движении,
одновременно и находится во всех фазах и формах и пе­
реходит из одних в другие.
В самом деле, движение капитала может быть прежде
всего понято как единство прерывности и непрерывности
в пространстве. Прерывность в пространстве обусловлена
тем, что кругообороты денежного, производительного и
товарного капиталов, взятые в их относительной самостоя­
тельности, должны завершиться на определенной стадии
и подготовить тем самым предпосылки для обретения ка­
питалом следующей формы, для перехода в следующую
стадию. Притом каждая из этих форм капитала представ­
ляет движение как прерывность. Например денежная
форма проходит стадии превращений в производительную
и товарную формы капитала. «Капитал, — указывает в
связи с этим Маркс, — является здесь стоимостью, кото­
рая проходит последовательный ряд взаимно связанных,
обусловливаемых друг другом превращений, ряд мета­
морфозов, которые составляют такой же ряд фаз или ста­
дий всего процесса» К Это же относится и к другим
формам капитала. Капитал не может непрерывно функ­
ционировать, если рядом друг с другом в пространстве не
будут расположены все эти формы капитала, т. е. если
не будет прерывности. Пока денежный капитал превра­
щается в производительный, товарный должен превра­
щаться в денежный. «Следовательно, капитал как целое
одновременно находится в своих различных фазах, про­
странственно расположенный рядом одна с другой» 12.
Однако прерывность движения капитала существует
не только в пространстве, но и во времени. Кругооборот
каждой формы предполагает такое течение во времени,
такую временную последовательность, когда денежная
форма должна прерваться в своем движении, чтобы стал
возможным переход капитала в производительную форму
и т. д. Поэтому Маркс назвал их «текучими формами» 3.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 59.
2 Там же, стр. 120.
а См. там же.

48

Вместе с тем совершенно очевидно, что движение ка­
питала не только прерывно, но и непрерывно в простран­
стве и времени, ибо кругооборот каждой из его форм в их
самостоятельности есть абстракция, хотя и вполне реаль­
ная абстракция, отражающая определенный момент дей­
ствительного положения вещей. В реальном движении,
однако, все эти кругообороты составляют единство. По­
этому они составляют непрерывность. «Только в единстве
трех кругооборотов осуществляется непрерывность всего
процесса вместо изображенной выше прерывности. Весь
общественный капитал всегда обладает этой непрерывно­
стью, и его процесс всегда есть единство трех кругообо­
ротов» !.
А это и означает, что капитал как единство всех кру­
гооборотов в одно и то же время находится и в данной
точке своего процесса, и в другой, и в данной форме, и
в другой. Иначе говоря, его движение, как и всякое дви­
жение, представляет собой противоречие. Маркс так об
этом говорит: «...капитал, как совокупность этих частей,
находится одновременно в различных фазах и функциях
и, таким образом, одновременно описывает все три круго­
оборота» 12.
Глубокий философский анализ движения капитала не­
обходим был Марксу не только потому, что иначе невоз­
можно было исследовать стоимость в качестве «самодвижущейся субстанции». Анализ движения капитала как
единства прерывности и непрерывности в пространстве и
во времени дал возможность обосновать положение о не­
избежности экономических кризисов при капитализме.
Не случайно буржуазные экономисты, если и говорят о
движении капитала, видят и подчеркивают только одну
сторону этого движения — непрерывность, игнорируя дру­
гой его момент — прерывность. Уже в первом томе сво­
его произведения Маркс со всей силой подчеркивает в
движении метаморфоза товара обе эти стороны — един­
ство прерывности и непрерывности и из разделения про­
цесса обмена на относительно самостоятельные фазы
Т —Д и Д —Т выводит тезис об абстрактной возможности
кризисов. В «Теориях прибавочной стоимости» он крити­
кует экономистов за нежелание понять диалектическую
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч./т. 24, стр. 120.
2 Там же, стр. 118.

49

природу движения, за апологетическое выпячивание одной
непрерывности движения. Он пишет:
«Если, например, покупка и продажа, или движение
метаморфоза товара, представляют единство двух процес­
сов или, вернее, прохождение одного процесса через две
противоположные фазы, если это движение, стало быть,
существенным образом есть единство обеих фаз, то это
есть столь же существенным образом также и разделение
этих фаз и обособление их друг против друга, превраще­
ние их в нечто самостоятельное по отношению друг к
другу. А так как они все же внутренне связаны друг с
другом, то обособление внутренне связанных моментов
может проявиться лишь насильственно, как разрушитель­
ный процесс. Именно в кризисе обнаруживается действен­
ная сила их единства, единства различных моментов... Но
нет, говорит экономист-апологет. Так как имеет место
единство, то кризис не может иметь места. А это, в свою
очередь, означает не что иное, как утверждать, что един­
ство противоположных моментов исключает их противопо­
ложность» 4.
Из этих слов особенно ярко видно, что, по Марксу,
движение есть противоречие, единство таких противопо­
ложных моментов, как прерывность и непрерывность. Во
втором томе «Капитала» при анализе кругооборотов раз­
личных форм капитала исследование вопроса о кризисах
дается на более глубокой основе. Этим объясняется столь
скрупулезное рассмотрение кругооборотов капитала, ко­
торое на поверхностный взгляд может показаться схола­
стическим. Именно из непрерывности и прерывности
кругооборотов, из их единства и связи Маркс выводит
неизбежное в условиях капитализма нарушение этих
связей.
Здесь сама связь, как это ни звучит парадоксально,
возможна лишь при условии постоянного ее нарушения.
При господстве анархии производства, вытекающей из
существования частной собственности на средства произ­
водства, разрыв связей в виде кризиса сигнализирует о
том, что эта связь существует, что ее необходимо восста­
новить, чтобы продолжался процесс воспроизводства. Эко­
номический кризис есть не что иное, как глубокое выра­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 556—557.
50

жение разрыва «нитей», связывающих различные части
и формы капитала, различные стороны единого целого.
Анализируя кругооборот производительного капитала,
Маркс пишет: «Таким образом, производство прибавочной
стоимости, а вместе с ним и индивидуальное потребление
капиталиста может возрастать, весь процесс воспроизвод­
ства может находиться в самом цветущем состоянии, — и,
однако, весьма значительная часть товаров может перейти
в сферу потребления лишь ио видимости, в действитель­
ности же она может оставаться непроданной в руках пе­
рекупщиков, следовательно, — фактически все еще нахо­
диться на рынке. Но один поток товаров следует за дру­
гим, и, наконец, обнаруживается, что прежний поток
лишь ио видимости поглощен потреблением. Товарные
капиталы взаимно оспаривают друг у друга место на
рынке. Прибывшие на рынок позже, чтобы продать то­
вары, продают их по пониженной цене. Товары прежних
потоков еще не превращены в наличные деньги, как уже
наступают сроки платежа за них. Владельцы их вынуж­
дены объявить себя несостоятельными или же, чтобы про­
извести платежи, продавать по какой угодно цене. Такая
продажа не имеет никакого отношения к действительному
состоянию спроса. Она имеет отношение лишь к спросу
на платежи, лишь к абсолютной необходимости превра­
тить товар в деньги. Тогда разражается кризис. Он про­
является не в непосредственном уменьшении потребитель­
ского спроса, спроса в целях индивидуального потребле­
ния, а в сокращении обмена капитала на капитал, в
сужении процесса воспроизводства капитала»
Производство с целью эксплуатации рабочих и извле­
чения прибавочной стоимости ведет к разрыву, к наруше­
нию необходимых связей различных частей и сторон
кругооборота капитала. Но понять этот разрыв связей
можно, если учесть также, что кругооборот в целом со­
стоит из относительно самостоятельных кругооборотов от­
дельных форм капитала, из разных фаз и стадий этих
кругооборотов, каждая из которых может «окаменеть», не
переходить в другую. Если это принять во внимание, то
станет понятным, почему Маркс таким сложным путем
идет к воспроизведению связей капиталистического про­
изводства и обращения в их целом.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 88—89.
51

Во втором томе «Капитала» Маркс еще не показывает
превращения тех или иных частей капитала в обособив­
шиеся сферы приложения капитала, функционирующие
самостоятельно. Это осуществляется в третьем томе. То­
варный капитал, фигурировавший раньше как часть про­
мышленного капитала в целом, обособляется в купече­
ский капитал. Но такое обособление нисколько не может
уничтожить внутренней связи между товарным капита­
лом и другими частями капитала. Оно только углубляет
свойственную анархическому строю производства тенден­
цию к разрыву, нарушению связей и к насильственному
восстановлению этих связей посредством разрушительных
кризисов.
«Движение купеческого капитала, несмотря на его
обособление, — пишет Маркс, — всегда есть не что иное,
как движение промышленного капитала в сфере обраще­
ния. Но, в силу своего обособления, он совершает свое
движение в известных границах независимо от пределов,
полагаемых процессом воспроизводства, и потому застав­
ляет даже процесс воспроизводства выходить из своих
пределов. Внутренняя зависимость и внешняя самостоя­
тельность приводят его к такому пункту, когда внутрен­
няя связь восстанавливается насильственно, посредством
кризиса» *.
Таким образом, только рассмотрение капитала как
движения, а не как вещи, пребывающей в покое, позво­
ляет понять его природу. Вне этого движения стоимость
не может функционировать как самовозрастающая стои­
мость, т. е. не может быть капиталом. Маркс в главе «Три
фигуры процесса кругооборота» делает очень важное за­
мечание на этот счет. «Те экономисты, которые рассма­
тривают самостоятельное существование стоимости как
просто абстракцию, забывают, что движение промышлен­
ного капитала есть эта абстракция in actu (в действии).
Стоимость проходит тут через различные формы, совер­
шает различные движения, в которых она сохраняется и
в то же время возрастает, увеличивается» 12.
Именно это объясняет, почему Маркс придавал такое
огромное значение своему анализу капитала как дви­
жения.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 334.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 121.

52

3

Категория движения, развития, как и все другие ка­
тегории, имеет не только «онтологическое», но и гносео­
логическое, логическое значение. Как уже было отмечено
выше, перед Марксом стояла задача воспроизвести раз­
вивающийся объект, т. е. капиталистический способ про­
изводства, в понятиях и категориях. Способ мышления в
«Капитале» есть способ категориального мышления. Зна­
чение произведения Маркса для понимания места и роли
категорий и понятий в системе познания бесценно.
В дальнейшем, особенно во второй части книги, этот во­
прос будет неоднократно рассматриваться, здесь отметим
лишь некоторые его стороны, имеющие отношение к теме
данной главы.
Понятия и категории исследуются диалектической ло­
гикой как узловые, опорные пункты познания. В них и
посредством их обобщаются и фиксируются результаты
познания. Маркс и его последователи продолжили и раз­
вили ту линию в историческом развитии философии, ко­
торая уходит в глубокую древность и которая видела в
разработке категорий одну из самых существенных задач
философии. Эта наиболее плодотворная линия в домарксовской философии нашла свое наивысшее выражение,
хотя и воплощенное в ненаучной — идеалистической фор­
ме у Гегеля. Маркс и марксизм впервые решили за­
дачу диалектико-материалистического анализа категорий.
В «Капитале» это решение (и не только решение, но и
всестороннее развитие) дано на материале исследования
капиталистического способа производства.
В послесловии ко второму изданию первого тома «Ка­
питала» Маркс, характеризуя противоположность своего
метода методу Гегеля, писал: «Для Гегеля процесс мыш­
ления, который он превращает даже под именем идеи в
самостоятельный субъект, есть демиург (творец, созда­
тель) действительного, которое составляет лишь его внеш­
нее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не
что иное, как материальное, пересаженное в человеческую
голову и преобразованное в ней» *.
В этих словах сформулированы материалистические
основы марксистской теории познания. Познание может
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21.
53

только отражать, воспроизводить объективно существую­
щую действительность, но не создавать ее на манер геге­
левской абсолютной идеи. Поэтому и понятия, категории,
которыми оперирует мышление, суть идеальные отраже­
ния в человеческом мозгу материального мира. «Капи­
тал» — образец такого материалистического понимания и
анализа понятий, в данном случае — экономических по­
нятий и категорий.
Каждая экономическая категория у Маркса фиксирует
объективные экономические отношения и процессы. За
каждой из них стоит реальная жизнь с ее объективными
законами. В том и состоит сила и строжайшая научность
категорий Марксовой политической экономии, что они
являются теоретическим выражением самой действительности. В своих «Замечаниях на книгу А. Вагнера «Учеб­
ник политической экономии»» — немецкого буржуазного
экономиста, который превращал реальные объективные
отношения в идеальные понятия и из понятий конструиро­
вал свои «теории», Маркс обрушивается на идеалистиче­
ское растворение реального мира в понятиях и противо­
поставляет идеализму свой материалистический подход к
анализу действительности.
Маркс показывает, что не понятие стоимости требует
разделения ее на потребительную и меновую стоимость, а
/сама объективная, реальная стоимость существует в этой
двойственной форме. «...Я исхожу не из «понятий», — го­
ворит Маркс, — стало быть также не из «понятия стои­
мости», и потому не имею никакой нужды в «разделении»
последнего. Я исхожу из простейшей общественной фор­
мы, в которой продукт труда представляется в современ­
ном обществе, это — «товар»» 1. И далее, показывая, что
сам товар, т. е. объективно существующая реальность,
имеет две стороны, Маркс пишет: «Стало быть, не я под­
разделяю стоимость на потребительную стоимость и мено­
вую стоимость, как противоположности, на которые рас­
падается абстракция «стоимости», — а конкретная обще­
ственная форма продукта труда, «товар», есть, с одной
стороны, потребительная стоимость, а с другой стороны —
«стоимость»...» 12
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 383.
2 Там же, стр. 384.

54

Особенно подробно Маркс освещает вопрос о природе
экономических понятий и категорий в известном письме
к Анненкову и в «Нищете философии», где он подверг
критике идеалистический подход Прудона к понятиям.
Для Прудона, как и для Гегеля, только понятия, катего­
рии есть реальная действительность, а подлинная дейст­
вительность есть лишь копия, тень, отблеск категорий и
понятий. Прудон, говорит Маркс, принимает продукты
буржуазного общества как «...возникающие самопроиз­
вольно, одаренные собственной жизнью вечные суще­
ства» «Он не понял, — заявляет Маркс, — что экономи­
ческие категории суть лишь абстракции этих действитель­
ных отношений (т. е. отношений, складывающихся между
людьми в процессе общественного производства. — Л/. Р.)
и являются истинами лишь постольку, поскольку суще­
ствуют эти отношения» 12.
В замечаниях на книгу А. Вагнера Маркс указывает,
что люди никогда не начинают с того, что стоят в теоре­
тическом отношении к предметам внешнего мира. Дейст­
вительным началом является их практическое отношение
к миру. В своих представлениях и понятиях люди выра­
жают лишь то, что повторяющаяся деятельность по про­
изводству необходимых для жизни материальных благ
превратила в опыт, сделала достоянием человеческого
сознания. Иного пути возникновения понятий и катего­
рий нет и быть не может. Практика — основа человече­
ских понятий, она же единственный критерий их истин­
ности. Еще в своих знаменитых «Тезисах о Фейербахе»,
явившихся гениальным зародышем нового мировоззрения,
Маркс поставил в центр всех вопросов теории познания
практику. В «Капитале» марксистское понимание вопроса
о практике как основе всего познания и критерии истин­
ности научных понятий и теорий получило глубокое раз­
витие. Стоит только обратиться к таким главам первого
тома, как «Рабочий день», «Машины и крупная промыш­
ленность», а также и ко всем другим главам, чтобы уви­
деть, что каждое свое положение, каждое формулируемое
им экономическое понятие, каждый свой вывод Маркс
обосновывает огромным фактическим материалом, взя­
тым из практики капиталистического общества. Маркс
1 К. Маркс н Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 409.
2 Там же, стр. 406.

65

в письмах неоднократно просит Энгельса проверить, под­
тверждает ли практика те или иные его выводы и поло­
жения.
Маркс не ограничивается критикой идеалистического
отрыва экономических понятий от реальной действитель­
ности. Он глубоко вскрывает классовую подоплеку идеа­
листического подхода к понятиям. Если понятия есть
первопричина всей жизни, то нет надобности изменять
последнюю, достаточно изменить понятия, категории.
В «Нищете философии» и «Капитале» Маркс высмеи­
вает такого рода кунштюки буржуазных экономистов.
Эта критика разоблачает и нынешних представителей так
называемого семантического идеализма, которые заяв­
ляют, что все беды, обрушивающиеся на голову современ­
ного человечества, происходят от злоупотребления непра­
вильными словами и понятиями. Стоит, например, уни­
чтожить такие понятия, как «капитализм», «безработица»,
«кризисы» и т. п., чтобы сами эти явления исчезли как
дым. Именно подобных «философов» Маркс имел в виду,
когда он писал о Прудоне: «В труде-товаре, этой ужас­
ной действительности, он видит только грамматическое
сокращение... И если общество захочет «устранить все те
неудобства», от которых оно страдает, то ему стоит толь­
ко устранить неблагозвучные выражения, изменить язык,
а для этого ему лишь следует обратиться к Академии и
попросить нового издания ее словаря» *.
Замена реального движения общества «движением соб­
ственной головы» философа или экономиста служит удоб­
ным способом защиты капитализма. Маркс развенчал
в «Капитале» и других своих сочинениях идеалистиче­
ские теории идеологов буржуазии, глубоко раскрыв
материалистическую сущность научных понятий и кате­
горий.
Материалистическое истолкование понятий и катего­
рий в «Капитале» выражается также в том, что, по
Марксу, то или иное экономическое понятие может быть
сформулировано лишь тогда, когда для этого в достаточ­
ной мере созрели объективные условия, отражением кото­
рых являются эти понятия. В этом смысле большую цен­
ность представляют замечания Маркса по поводу анализа
форм стоимости Аристотелем. Маркс высоко оценил пони­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 547.
56

мание Аристотелем того, что обмен одного товара на дру­
гой возможен лишь благодаря тому, что обмениваемые
товары содержат в себе нечто одинаковое. Тем не менее
у древнегреческого мыслителя отсутствовало понятие
стоимости. Аристотель не мог понять, в чем заключается
одинаковость, общность обмениваемых разнородных това­
ров. Он не понимал, что это общее, уравнивающее все
товары, как бы качественно они ни отличались друг от
друга, есть труд, абстрактный труд.
Маркс подчеркивает, что Аристотель и не мог дойти
до такого понятия труда, так как греческое общество по­
коилось на рабском труде и имело своим естественным
базисом неравенство людей. Исторические условия, в ко­
торых он жил, помешали ему раскрыть, в чем состоит это
отношение равенства различных товаров.
Понятие стоимости и, стало быть, понятие абстракт­
ного труда могли появиться лишь тогда, когда безразли­
чие к конкретному виду труда становится принципом,
на котором базируются экономические отношения людей,
когда появляется высокоразвитое товарное производство,
которое своим стихийным механизмом ежечасно в массо­
вом масштабе производит сведёние конкретных видов
труда к их общему выражению в труде вообще. «Необхо­
димо, — говорит Маркс, — вполне развитое товарное про­
изводство для того, чтобы из самого опыта могло вырасти
научное понимание, что отдельные частные работы, со­
вершаемые независимо друг от друга, но всесторонне свя­
занные между собой как звенья естественно выросшего
общественного разделения труда, постоянно приводятся к
своей общественно пропорциональной мере»
Маркс на примере простейшей категории «труд» пока­
зывает, что, несмотря на ее простоту, она могла быть
понята и сформулирована лишь при достаточно высоком
уровне развития общества и науки. Труд вообще, говорит
Маркс, есть столь же современная категория, как и отно­
шения, которые порождают эту простейшую абстракцию.
Ни представители монетарной системы и меркантилизма,
ни физиократы не сумели понять и сформулировать кате­
гории «труд вообще». Насколько был труден переход от
конкретного понятия труда (скажем, труда земледельче­
ского у физиократов) к труду вообще, показывает пример
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 85.
57

Смита, который, по словам Маркса, время от времени
возвращается к физиократической системе.
И эта трудность формулирования, казалось бы, такой
простой категории, как «труд вообще», имеет свои объек­
тивные причины. Как и Аристотель, позднейшие эконо­
мисты были ограничены в своих представлениях сравни­
тельно узкими рамками развития товарного производства.
В самой действительности труд вообще независимо от его
конкретных форм еще не стал в полной мере таким сред­
ством создания богатства, как в развитом буржуазном
обществе. «Безразличие к определенному виду труда, —
пишет Маркс, — соответствует общественной форме, при
которой индивидуумы с легкостью переходят от одного
вида труда к другому и при которой какой-либо опреде­
ленный вид труда является для них случайным и потому
безразличным. Труд здесь, не только в категории, но и в
действительности, стал средством создания богатства
вообще и утратил свою специфическую связь с определен­
ным индивидуумом» 4.
Этот анализ Марксом экономического понятия «труд
вообще» прекрасно обосновывает материалистическое уче­
ние о понятиях. Именно потому, что понятия и категории
суть отражения, копии реальных, не зависящих от людей
отношений, они и возникают, т. е. находят свое научное
определение, в тесной связи с конкретными историче­
скими условиями, которые для них служат материальным
фундаментом.
В последнее время среди некоторых философов, счи­
тающих себя марксистами, развивается взгляд, согласно
которому материалистический принцип отражения в со­
знании объективного мира, а следовательно, понимание
категорий, понятий как образов реальных явлений и про­
цессов противоречит «истинному», «гуманистическому»
марксизму. Теория отражения объявляется «позитивист­
ской», а теория истины, основывающаяся на ней, — «кон­
формистской», приспосабливающейся к действительности,
отрицающей якобы необходимость ее изменения, антигу­
манной и пр. и пр.
Трудно сказать, как можно сочетать марксизм с по­
добными утверждениями. Основоположники марксизма
неоднократно высказывались по этому вопросу, и их вы1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 730.
58

оказывания не оставляют никакого сомнения относитель­
но того, что продукты мышления они рассматривают в
качестве воспроизведения в мозгу человека существую­
щих вне человеческого сознания явлений и процессов при­
роды и общества. Притом это воспроизведение характери­
зуется не как пассивное, фотографическое, а как актив­
ное, представляющее собой, по выражению Маркса,
преобразование материального в идеальное. Да и дело
не только в высказываниях, вся философия основополож­
ников марксизма, их метод, их подход к познанию не
способны вызвать никаких неясностей на этот счет. Мы
уже не говорим о Ленине, который внес огромный вклад
в дальнейшее развитие материалистической теории отра­
жения.
По какой причине, однако, «пресловутая теория отра­
жения», употребляя слова югославского философа М. Животича, подвергается такому осуждению? Судя по всему,
главная причина в том, что она якобы обрекает человека
на пассивное созерцание «фактов» и приспособление к
ним. Она будто бы вырывает пропасть между действи­
тельностью и человеком, не учитывает практического от­
ношения человека к фактам, не рассматривает мир как
поле человеческой деятельности и, стало быть, воз­
можностей, таящихся в мире, с целью очеловечивания его,
преобразования в интересах человека.
Но где, в каком «марксизме» существует такая теория
отражения? Марксизм с самого начала возник как дейст­
венная теория самого революционного класса современ­
ности — пролетариата, как теория, ставящая задачу уни­
чтожения капиталистического строя и преобразования
общества в коммунистическое, т. е. самое гуманное об­
щество, где высшей целью становится всестороннее раз­
вертывание богатства человеческой природы. Но если
марксизм сумел создать такую теорию, теорию подлинно
научную, в противовес всевозможным утопическим меч­
таниям, то лишь благодаря тому, что он встал на почву
тех самых реальных «фактов», о которых почему-то гово­
рится с иронией и которые относят к презренному «по­
зитивизму». Иначе говоря, Маркс отбросил спекулятивный
метод анализа общества, делающий заключения на осно­
вании того, что «желательно» человеку, при каких поряд­
ках ему хотелось бы жить, и встал на путь научного ис­
следования действительности, доказав, что само развитие
59

капиталистического способа производства создает объек­
тивные и субъективные предпосылки для революционного
переустройства мира. Но это и значит, что теория рас­
сматривается не как произвольная конструкция чело­
веческого ума, а как отражение, воспроизведение
реального мира и не менее реальных процессов, совер­
шающихся в нем. Маркс видел свою заслугу именно в
том, что он дал человечеству, и прежде всего рабочему
классу, такую научную теорию капитализма и научную
теорию коммунизма.
То обстоятельство, что эта теория есть отражение же­
лезной логики фактов, объективной исторической необхо­
димости или, как говорил Маркс, естественноисториче­
ского процесса, нисколько не умаляет роли человека и его
активной деятельности с целью преобразования мира.
Это тысячу раз разъяснено марксистами. Бесспорно, че­
ловеческое общество есть дело рук самого человека, как
и вся его история, и он сам — продукт его труда. Приро­
да, из которой он вышел, в процессе ее изменения челове­
ком также в значительной мере становится делом его рук.
Но это нисколько не означает, что исчезают объективные
законы, независимые от человека, законы, с которыми он
не может не считаться. Это в равной мере относится и
к общественной среде, в которой живет человек и которая
от начала до конца есть его создание. Маркс разъяснял,
что каждое новое поколение застает известный уровень
производства, определенные общественные отношения, и
оно может двигаться дальше, лишь исходя из этих объек­
тивных условий, изменяя их лишь в меру тех предпосы­
лок, которые созданы всем предшествующим развитием.
Здесь так же невозможны сверхъестественные прыжки,
как и в естественной природе.
Марксизм никогда не противопоставлял метафизически
объект и субъект. В процессе практической деятельности
объект и субъект взаимопроникают, переходят друг в
друга: субъект «объективизируется», поскольку он делает
природу своим достоянием, присваивает себе ее предмет­
ное богатство, объект «субъективизируется», поскольку на
нем все больше запечатлевается деятельность субъекта.
Но это решительно не дает никаких оснований считать,
что исчезает всякая грань, отделяющая объект от субъек­
та. Старый материалистический тезис, что в конечном
счете субъект определяется объектом, что объект перви­
60

чен, а субъект вторичен, остается в силе. Ни ранний, ни
поздний Маркс не опровергал этот тезис. Маркс дал ему
научное выражение, освободив его от метафизической
ограниченности, от приписывания созерцательной, пассив­
ной роли субъекту (как это делали старые материалисты),
со всей силой подчеркнул огромную роль практики и
практически преобразовательной роли деятельности субъ­
екта.
На этом основании Маркс воздвиг новое здание тео­
рии познания, которая целиком проникнута этим понима­
нием первенствующего значения практики для мышления
и познавательной деятельности человека. Однако позна­
ние, мышление есть всегда идеальное отражение реаль­
ного мира. Отрицание этого делает мышление, познание
беспредметными. Категория активной практической дея­
тельности человека вводится марксизмом в теорию позна­
ния не для того, чтобы сделать вывод, что познание че­
ловека есть самопознание, познание своей сущности. Она
вводится потому, что без практического воздействия на
мир невозможно ничего познать, нельзя и шага пройти по
пути осознания мира, а также и своей собственной при­
роды. Самосознание человека без такого практического
воздействия на природу, на объект в широком смысле это­
го слова — пустышка, плод идеалистической фантазии.
Поэтому отрицать теорию отражения можно, лишь
отрицая эти элементарные для марксиста истины, напри­
мер, ту, что человек становится господином природы лишь
в меру осознания ее сил, законов, следовательно, пра­
вильного отражения, воспроизведения их в своих поня­
тиях, теориях.
Не удивительно в свете сказанного встретить такие
строки у философов, критикующих теорию отражения:
«Позиция тоталитета (так они называют свои взгляды. —
М. Р.) — это изучение действительности с точки зрения
человеческого самосознания, проверка действительности с
точки зрения того, что человек познал как свою сущ­
ность, как то, что может и должно быть так, как это дол­
жно соответствовать его человеческой природе, ему как
«существу своего рода»» 1.

1 М. Животин. Марксизм — позитивистская или негативистская философия. «Гледишта», 1965, № 10, стр. 1368.
61

Такое понимание познания действительно несовмести­
мо с теорией отражения, как несовместима последняя и
со следующей трактовкой диалектики марксизма: «Пози­
ция диалектического разума и тоталитета есть та пози­
ция, которая законы диалектического мышления рассма­
тривает не как законы движения самих фактов, незави­
симых от человека, но как принципы (разумной) прак­
тики» К Однако диалектика Маркса, как она в наиболее
совершенном виде проявилась в «Капитале», это именно
диалектика и диалектические законы движения «самих
фактов» капитализма, собственного его развития, и в этом
ее непреоборимая научная сила, подтверждаемая всей со­
вокупной исторической практикой человечества.
Вернемся, однако, к нашему вопросу. Как и у Маркса,
у его предшественников Смита и Рикардо экономические
категории были не движущей силой развития буржуазных
отношений (на манер Прудона), а мысленным выраже­
нием этих отношений. Но, рассматривая буржуазные от­
ношения как окаменевшие, раз навсегда данные и неиз­
менные, Смит и Рикардо и свои экономические понятия
строили подобным же образом. Это были неподвижные, неразвивающиеся, иначе говоря, недиалектические понятия.
Но в действительности капитализм есть развиваю­
щееся явление. В силу такого подхода между экономи­
ческими понятиями и реальной жизнью возникает глубо­
кое несоответствие. Субъективные представления ипоня­
тия приобретают самостоятельное значение независимо
от жизни. В этом смысле тезис Смита и Рикардо о веч­
ности капитализма был не только метафизическим, но и
идеалистическим: понятия, создаваемые разумом, стави­
лись выше объективной действительности.
Не случайно поэтому, как показывает история филосо­
фии, идеализм паразитировал на метафизической ограни­
ченности представлений и понятий науки. Не случайной
то, что старый, домарксовский материализм при всех его
крупных заслугах не мог нанести поражения философ­
скому идеализму. Это сделал лишь диалектический мате­
риализм.
Экономисты вроде Прудона непосредственно апеллиро­
вали от вечности категорий к вечности капигалистиче1 М. Животин. Марксизм — позитивистская или негативистская философия, стр. 1370.
62

ского строя. Рассматривая экономические категорий как
первопричину действительной жизни, они обожествляли
категории. Абстрактные категории, оторванные от дейст­
вительного развития, кладутся в основу политической
экономии, чтобы сделать вывод о вечности и нетленности
буржуазных отношений, которые, быть может, нуждаются
лишь в некоторых «исправлениях».
Для Маркса экономические категории и понятия «так
же мало являются вечными, как и те отношения, выра­
жением которых они являются. Это — продукты истори­
ческие и преходящие» *. В той же степени, в какой раз­
виваются экономические отношения, развиваются и их
мысленные отражения — экономические понятия и кате­
гории. Отсюда такое богатство экономических понятий и
категорий в «Капитале», такая расчлененность их, с ко­
торыми не могут идти ни в какое сравнение понятия и
категории, содержащиеся в экономических трудах Смита
и Рикардо, не говоря уже о других буржуазных эконо­
мистах.
Возьмем, например, понятие стоимости. Заслуга Смита
и Рикардо (и особенно последнего) в научном обоснова­
нии этого понятия несомненна. Но, рассматривая капита­
листические отношения как вечные, не в их изменении и
развитии, они обедняли и понятие стоимости, не сумели
уяснить всей его сложности и многогранности. В резуль­
тате стоимость у них выступает как тождественное, не­
многогранное понятие. Оно не является в их трудах тем
подлинным зеркалом, в котором отражалась бы вся слож­
ность реальных отношений.
Совсем другое дело у Маркса. Понятие стоимости вы­
ступает у него как сложное, расчлененное понятие, со
многими сторонами, выражающими различные стороны
самой действительности. Оно глубоко отражает те пери­
петии, которые претерпевают экономические отношения
товарного производства в своем историческом развитии
при переходе от простого товарного производства к капи­
талистическому и в процессе развития самого капитали­
стического способа производства.
Реальное движение объекта воспроизводится у Маркса
при помощи движения понятий и категорий. Какую бы
экономическую категорию мы ни взяли, каждая из них
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 409.
63

имеет свои глубокие земные корни. В «Нищете филосо­
фии» Маркс противопоставляет «священной истории» ка­
тегорий «земную историю категорий» *. Каждая категория
«Капитала» отмечена печатью движения, развития. Го­
воря, например, о категории капитала, Маркс устанавли­
вает со всей точностью те исторические условия, выра­
жением которых только и может быть эта категория.
Вслед за этим Маркс заявляет: «И те экономические ка­
тегории, которые мы рассматривали раньше, также носят
на себе следы своей истории» 2. (Имеются в виду катего­
рии товара, стоимости, денег и другие.)
В противовес чрезвычайно обедненному, застывшему
и неподвижному понятию денег у Смита и Рикардо у
Маркса эта категория наполнена богатым содержанием,
соответствующим той действительной роли, которую
деньги играют в обществе, основанном на товарном про­
изводстве и обмене. Марксова категория денег подвижна
и изменчива, как и тот реальный объект, который она
мысленно воспроизводит. На примере денег можно изу­
чить способ диалектического анализа движущегося
объекта посредством гибких, подвижных категорий. (Мы
здесь отвлекаемся от таких сторон этого анализа, как ис­
следование противоречий развития, перехода в новое
качественное состояние, соотношения логического движе­
ния понятий и реального исторического процесса, аб­
страктного и конкретного и многие другие. Об этом речь
пойдет позднее. Здесь же этот вопрос берется в узком
аспекте, иод углом зрения констатации движения катего­
рий, их развития.) Как было сказано выше, категорию
денег Маркс объяснил благодаря тому, что рассмотрел
отражаемый ею объект в его возникновении и развитии.
Для этого Маркс сформулировал целый ряд категорий —
«простая форма стоимости», «сложная», «всеобщая» и
«денежная форма стоимости». Далее, исследуя функции
денег, Маркс опять-таки целиком находится на почве кон­
цепции развития. Он резюмирует реальный процесс раз­
вития в ряде специальных категорий. Исторический опыт,
отмечает Маркс, свидетельствует о том, что п при сравни­
тельно слабом развитии товарного обмена образуются
различные формы денег с их специфическими функциями.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 137—138.
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 180.
(54

Последние имеют исторический характер, и каждая из них
выражает определенную ступень движения, развития про­
изводства. Маркс обобщает это реальное движение форм
денег в соответствующих категориях.
«Различные формы денег, — пишет он, — простой то­
варный эквивалент, или средство обращения, или сред­
ство платежа, сокровище и мировые деньги — указывают,
смотря по различным размерам применения и сравнитель­
ному преобладанию той или другой функции, на весьма
различные ступени общественного процесса производ­
ства» *.
Наконец, Маркс показывает, что функции, выполняв­
шиеся деньгами в прежних исторических условиях, при
простом товарном обращении, в условиях капитализма
приобретают новое содержание: они становятся функция­
ми обращения, кругооборота, накопления капитала. День­
ги становятся предметным воплощением капитала.
Таким образом, в движении, развитии категорий вос­
производится реальное движение объекта. Логические
приемы, которые Маркс при этом использует, заключаются
в следующем:
1.
Подвижность категорий достигается прежде всего
тем, что каждая из них как бы расщепляется на ряд по­
нятий и категорий, отражающих различные стороны, гра­
ни того объекта, который в самой общей и существенной
форме отображался первоначально в какой-либо одной ка­
тегории, допустим, категории денег, стоимости, капитала
и т. п. У Смита и Рикардо общее понятие (скажем, поня­
тие стоимости) не выступает как расчлененное и уже
поэтому оно мертво, неподвижно. Совершенно исключается
всякая возможность изобразить движение, развитие, пре­
терпеваемые стоимостью, если не различать ее содержа­
ние и форму, следовательно, если не «расщепить» эту об­
щую категорию на такие категории, как стоимость и ме­
новая стоимость, различные формы стоимости и др. Без
этого невозможно понять сущность денег, их развитие,
различные их формы и функции.
В «Капитале» эта категория выступает как чрезвы­
чайно расчлененная, она как бы обрастает многочислен­
ными «дочерними» категориями и понятиями. Маркс раз­
личает стоимость и формы стоимости, потребительную и
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 180—181.
3

Розенталь М. М.

65

меновую стоимость, относительную и эквивалентную фор­
мы, простую, сложную, всеобщую и денежную формы
стоимости и т. д. Такая многогранность понятия есть пря­
мой результат исследования действительности в движе­
нии, развитии. Как будет видно в главе о противоречиях,
без расщепления понятия стоимости на понятия потреби­
тельной и меновой стоимости невозможно было бы
вскрыть источник и движущую силу развития товарного
производства, его переход в капиталистическое производ­
ство и многие злоключения этого способа производства.
Точно так же для достижения указанной цели Маркс рас­
членяет категорию капитала. Капитал как движение
можно воспроизвести только в том случае, если, скажем,
расчленить его на денежный, производительный и товар­
ный, если различать его постоянную и переменную
формы и т. д.
2. Поскольку понятия и категории отражают различ­
ные стороны и грани исследуемого объекта, притом
объекта, рассматриваемого в движении, развитии, по­
стольку отображение этого развития может быть достиг­
нуто лишь при условии, если все понятия о нем связаны
между собой и переходят друг в друга. Взаимосвязь и пе­
реходы понятий — один из тех важнейших способов диа­
лектической логики, посредством которых в логике поня­
тий выражается логика движения объекта. Отсюда — гиб­
кость понятий и категорий «Капитала». В самом реальном
процессе движения капитала денежная и другие его фор­
мы связаны между собой, переходят друг в друга. По­
этому и понятия, категории, их отображающие, должны
находиться в таких же взаимосвязях и переходах.
3. Однако связи и переходы, отношения между различ­
ными сторонами движущегося, развивающегося объекта
представляют собой не некий хаотический конгломерат,
а целостную систему. Каждый объект, как бы прост он
ни был, есть такая система. Особенно это справедливо по
отношению к высшим и сложным образованиям, состоя­
щим из множества элементов. Сложность системного ис­
следования объектов объясняется, в частности, тем, что
вся система в целом и каждый ее элемент находятся в
состоянии развития, движения. Нетрудно представить,
как сложна такая система, как капиталистический способ
производства. Показать, как Маркс справился с необы­
чайно трудной задачей исследования и изображения этой
66

системы развивающегося капитализма в системе экономи­
ческих понятий и категорий, можно будет лишь дальше,
после того как мы рассмотрим другие стороны и элементы
диалектики и диалектической логики. Здесь ограничимся
лишь отдельными замечаниями.
На примере кругооборота капитала видно, какими слож­
ными путями Маркс идет в исследовании одного лишь
этого аспекта движения, развития капитала в целом. Кру­
гооборот капитала сам по себе представляет относительно
самостоятельную, сложную систему, состоящую из таких
элементов, как денежный, производительный и товарный
капиталы. Исследовать и изобразить эту систему в целом
сразу невозможно. Поэтому Маркс расчленяет ее на со­
ставные элементы, части и, как уже было показано выше,
анализирует их изолированно, каждую в отдельности. Та­
кое отвлечение, абстрагирование способствует выяснению
роли и места каждого элемента в системе. Показывая
важность функций каждого из них, Маркс в то же время
выделяет тот элемент, который выполняет решающую
функцию всего процесса — функцию производства приба­
вочной стоимости, без чего весь кругооборот был бы дви­
жением на холостом ходу. Только после этого он связы­
вает все элементы воедино, воспроизведя систему в целом
как живую, находящуюся в непрестанном движении це­
лостность. Следует при этом заметить, что Маркс на этой
ступени имеет дело с кругооборотами индивидуальных
капиталов, представляющих собой абстракцию по отноше­
нию к движению всего общественного капитала. Послед­
нее он рассматривает на более высокой ступени своего
исследования.
Таким образом, исследование при помощи системы ка­
тегорий и понятий есть один из важнейших способов вос­
произведения объекта в его движении и развитии.
Наконец, последнее замечание в связи с вопросом о
понятиях. Совершенно ясно, что, будучи выражением
специфических условий капиталистического производства,
многие понятия «Капитала» перестают быть научным вы­
ражением новых экономических порядков при социализме.
И не потому, что они «неудачны» или недостаточно глу­
боки, а именно по той причине, что они чрезвычайно
точно и глубоко обобщают отношения другой экономиче­
ской эпохи.
3*

67

Понятия — это отражение реальных вещей. Если по­
следние до поры до времени остаются теми же, то всякое
стремление изменять понятия есть пустое занятие *. Дру
гое дело, когда реальные объективные отношения дейст­
вительно изменяются, претерпевают коренные, качествен­
ные превращения. Тогда условием научного познания
становится или изменение понятий, приведение их в со­
ответствие с действительностью, или учет того, что ста­
рые понятия должны быть наполнены новым содержа­
нием.
Не всегда надо обязательно создавать принципиально
новые понятия для отражения изменившейся действи­
тельности. Но, применяя прежние понятия к изменив­
шимся историческим условиям, надо видеть то новое
историческое содержание, которое они выражают.
Например, такое понятие, как «кооперация», служит
средством выражения самых различных исторических от­
ношений, имеющих место в разных общественных форма­
циях. Маркс, как известно, говорил о капиталистической
кооперации. Кооперация существует и при социализме.
Кооперирование есть основной путь социалистического
преобразования мелкого крестьянского хозяйства. Ясно,
что кооперация при капиталистическом строе — это
одно, а при социалистическом — нечто прямо противопо­
ложное.
Поэтому, когда реформисты проповедуют мирное вра­
стание капитализма в социализм путем простого количе­
ственного роста рабочих кооперативов без разрушения
основ капиталистического строя, их проповедь есть ложь,
ибо в условиях капитализма кооперация не может при­
вести к социализму.
Совсем иное положение создается после установления
диктатуры пролетариата. В знаменитой статье «О коопе­
рации», наметившей путь социалистического преобразо­
вания сельского хозяйства в СССР, В. И. Ленин указывал,
что простой рост кооперации тождествен с ростом социа­
лизма. Очевидно, что то же понятие, взятое в иной исто­
рической связи, отражает другие отношения, наполнилось
новым содержанием.1
1 Мы здесь отвлекаемся от той стороны вопроса, что понятия
имеют и свою внутреннюю логику развития, заключающуюся в
процессе все более глубокого и точного познания объектов.

68

Утверждение социалистической экономики в СССР,
рождение нового, социалистического строя потребовало
разработки ряда новых экономических понятий и катего­
рий. Таковы понятия социалистической индустриализа­
ции, коллективизации, общенародной государственной и
кооперативно-колхозной собственности, социалистического
соревнования, социалистического накопления и т. и.
Итак, «Капитал» дает возможность глубоко понять,
что категории, формулируемые наукой, есть отражение в
сознании реальных отношений, существующих независимо
от воли и желания людей. Эти реальные отношения -объективный фундамент для мыслительных понятий че­
ловека. Последние могут быть сформулированы познанием
лишь тогда, когда для этого созрели объективные пред­
посылки, научным выражением которых эти понятия и
являются. Зависимость понятий и категорий от мате­
риальных условий ярко проявляется в факте возникнове­
ния несоответствия, противоречия между старыми поня­
тиями и изменившимися условиями, новыми данными об­
щественной практики. Не практика, не действительность
должна в этих случаях приспособиться к старым поня­
тиям, а, наоборот, понятия должны измениться в соот­
ветствии с новыми условиями. Преодоление этого проти­
воречия — движущая сила научного познания.
Диалектика понятий отражает диалектику реального
мира — таков коренной тезис марксистской теории позна­
ния, нашедший свою глубокую разработку в «Капитале».

Г лава вт орая

К атегор и я за к о н а и принцип и стор и зм а

1
Считая движение, развитие формой бытия капитала, а
исследование капитала в развитии условием научного по­
знания его сущности, Маркс, естественно, стремится уста­
новить законы этого развития. Без категории закона само
понятие о развитии становится хаотичным представле­
нием, с помощью которого невозможно уловить направ­
ление, тенденцию движения, связать воедино начало, про­
должение и конец развития объекта, иначе говоря, вос­
произвести развитие в его закономерности.
Вот почему Маркс указывает в предисловии к своему
труду, что конечной целью «Капитала» «...является от­
крытие экономического закона движения современного
(т. е. капиталистического. — М. Р.) общества...» К Там же
Маркс говорит о «естественном законе» развития, т. е.
само понятие закона у Маркса сопряжено с понятием раз­
вития, без последнего он не мыслит и первое. Всякий об­
щественный организм представляет собой результат всего
предшествующего развития и сам находится в беспре­
рывном движении, порождающем зачатки, предпосылки
нового общественного организма. Поэтому понятно, что
установить законы каждого такого общественного орга­
низма можно, лишь осознав его «исторические координа­
ты», т. е. находясь на почве концепции развития. Есте­
ственно, что диалектический анализ капиталистического
производства неотделим у Маркса от исторического под­
хода к действительности, от исследования специфических
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 10.

70

законов этой формы производства, ее временного, прехо­
дящего характера. Историзмом у Маркса пронизан каж­
дый этап, каждый шаг его анализа.
Метафизическую сущность метода буржуазной поли­
тической экономии Маркс видит помимо прочего в ее
антиисторизме. Так, в послесловии ко второму изданию
«Капитала» он пишет: «Поскольку политическая эконо­
мия является буржуазной, т. е. поскольку она рассматри­
вает капиталистический строй не как исторически прехо­
дящую ступень развития, а наоборот, как абсолютную,
конечную форму общественного производства, она может
оставаться научной лишь до тех пор, пока классовая
борьба находится в скрытом состоянии или обнаружи­
вается лишь в единичных проявлениях» *. Как видно из
этих слов, Маркс ставит знак равенства между антиисто­
ризмом и буржуазной природой старой, домарксовской
политической экономии. Это и понятно, ибо идеолог бур­
жуазии стремится доказать «естественность», «разум­
ность», «вечность» капиталистического строя, а для этой
цели метафизика с ее вечными абсолютными категори­
ями, несовместимыми с историзмом, подходит как нельзя
лучше.
Домарксовская классическая политическая эконо­
мия была тесно связана с философским движением
XVII—XVIII вв., характерной чертой которого было про­
светительство. Буржуазное просветительство антиисторич­
но. В центре внимания философии тех времен стоял не
человек, связанный с конкретными историческими усло­
виями, его породившими, а человек «абстрактный», рас­
сматриваемый вне времени и пространства. Это был чело­
век с некоей неизменной «нормальной природой», обуслов­
ленной не его общественным бытием, а его физиологиче­
ским устройством.
Известная характеристика антиисторического подхода
к человеку и человеческому обществу со стороны старой,
просветительской философии, данная Марксом в «Тезисах
о Фейербахе», в полной мере относится и к классической
политической экономии.
Того, что человеческая сущность есть совокупность
общественных отношений и что, следовательно, с истори­
ческим изменением общественных отношений изменяется
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 14.

71

и человеческая сущность, не понимали ни домарксовские
философы, ни буржуазные экономисты.
Достаточно прочесть первые страницы книги А. Смита
«Исследование о природе и причинах богатства народов»,
чтобы увидеть антиисторический подход к человеку. Ста­
вя вопрос о причине разделения труда; Смит дает на него
такой ответ: «Разделение труда, приводящее к таким
выгодам... представляет собою последствие — хотя очень
медленно и постепенно развивающееся — определенной
склонности человеческой природы... а именно склонности
к мене, торговле, к обмену одного предмета на другой»
Как мы видим, Смит считает, чго разделение труда, об­
мен, торговля вытекают из самой человеческой природы.
Ясно отсюда, что и капиталистический способ производ­
ства, условием существования которого является обмен
товаров, также с этой точки зрения соответствует «чело­
веческой природе», вытекает из нее.
Энгельс в «Анти-Дюринге» специально отметил связь
между просветительской философией и буржуазной поли­
тической экономией X V II—XVIII вв. «То, что было ска­
зано нами о просветителях, — пишет Энгельс, — примени­
мо и к тогдашним экономистам. Новая наука была для
них не выражением отношений и потребностей их эпохи,
а выражением вечного разума; открытые ею законы про­
изводства и обмена были не законами исторически опре­
деленной формы экономической деятельности, а вечными
законами природы: их выводили из природы человека. Но
при внимательном рассмотрении оказывается, что этот
человек был просто средним бюргером того времени, на­
ходившимся в процессе своего превращения в буржуа, а
его природа заключалась в том, что он занимался произ­
водством и торговлей на почве тогдашних, исторически
определенных отношений» 12.
Между тем политическая экономия, как указывает
Энгельс, по самому существу своему — историческая
наука, ибо она имеет дело с историческим, т. е. постоянно
изменяющимся, материалом.
Понятно, что антиисторизм домарксовских экономи­
стов был непреодолимой преградой на пути создания под­
1 Адам Смит. Исследование о природе и причинах богатства
народов, т. I, стр. 16.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 155.

72

линно научной политической экономии. Маркс на всем
протяжении своего исследования в «Капитале» подвер­
гает критике эту сторону метода своих предшественников,
а также вульгарных экономистов.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс отмечает
антиисторический подход физиократов и всех последую­
щих экономистов к капиталу как характерную черту их
метода. Анализируя вещественные формы воплощения ка­
питала (инструменты, сырье и т. д.), физиократы рассма­
тривали их как независимые от тех общественных усло­
вий, при которых они выступают в капиталистическом
производстве. Таким образом, капиталистический способ
производства превращался в какую-то вечную естествен­
ную форму.
За это же Маркс критикует Смита и Рикардо.
Правда, Маркс отмечает некоторые элементы исто­
ризма в смитовской концепции стоимости. Заслугу Смита
Маркс видит именно в том, что он чувствовал, что с на­
ступлением капиталистического товарного производства
происходит какое-то изменение с законом стоимости, сле­
довательно, изменение исторических условий (в частности,
возникновение таких факторов, как прибыль и рента)
требует какого-то иного подхода к закону стоимости. Но
в этом же и источник его слабости, ибо решить возник­
шее противоречие он оказался неспособным, и оно завело
его в тупик.
«Если теоретическая сила А. Смита, — указывает
Маркс, — заключается в том, что он чувствует и подчер­
кивает это противоречие, то его теоретическая слабость —
в том, что это противоречие сбивает его с толку даже при
рассмотрении общего закона в его применении к простому
обмену товаров; что он не понимает, как возникает это
противоречие, обусловленное тем, что сама рабочая сила
становится товаром и что у этого специфического това­
ра сама его потребительная стоимость, не имеющая,
стало быть, ничего общего с его меновой стоимостью,
представляет собою энергию, создающую меновую стои­
мость» К
Рикардо преодолел эту путаницу Смита, но ценой от­
каза от всякого исторического анализа замеченного Сми­
том противоречия. Он отстаивает закон стоимости, но
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 62.
73

совершенно не замечает той задачи, которую поставили
новые исторические условия. «...То специфическое разви­
тие, которое претерпевает закон стоимости с возникнове­
нием капитала, — пишет Маркс, — ни на минуту не сму­
щает его и даже нисколько не интересует»
Со свойственной Марксу научной добросовестностью в
отношении оценки заслуг его предшественников он отме­
чает и у Рикардо некоторые элементы историзма. Так, в
тенденции нормы прибыли к понижению Рикардо ин­
стинктивно чувствовал историческую ограниченность ка­
питалистического способа производства, что не могло не
вызвать у него как идеолога буржуазии сильное беспо­
койство. Но и в данном случае Рикардо был далек от
исторического анализа, и причину тенденции нормы при­
были к понижению он видит не в исторически преходя­
щей общественной форме капиталистического производ­
ства, а... в природе. Антиисторизм Рикардо приводит его
к тому, что даже орудия первобытного охотника он назы­
вает капиталом.
Антиисторический подход пронизывает всю концепцию
Смита и Рикардо. Рассуждая о «богатстве народов», о
причинах и источнике этого богатства, о товаре, труде,
прибыли, ренте, деньгах и т. д., они ни на минуту не за­
думываются над тем, что все это — чистейший продукт
специфических исторических условий. Все эти явления
они представляют в своих трудах как нечто «естествен­
ное» и «вечное», не требующее никакого исторического
анализа.
Если эти экономисты вопреки своему антиисторизму
все же стремились за поверхностными явлениями обнару­
жить их сущность, то позднейшие, вульгарные экономи­
сты сознательно использовали антиисторизм в качестве
орудия отождествления видимости вещей с их сущностью
в целях изображения характера капиталистического об­
щества как «гармонического». Например, такой вульгар­
ный экономист, как Бастиа, которого Маркс считал ти­
пичным представителем буржуазной апологетики, провоз­
гласил «великий закон» обмена — «ценность за ценность,
услугу за услугу», выдавая этот «закон» за проявление
вечной и «естественной» организации общества. В этом
законе он видел «чудную гармонию социального меха­
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 63.
74

низма» буржуазного строя. Отсюда и метод вульгарной
политической экономии, сущность которого состоит в вы­
смеянной Марксом робинзонаде. Здесь уместно вспомнить
родоначальника вульгарной экономии и привести его
слова относительно способа экономического исследова­
ния, ибо метод современных буржуазных экономистов
в принципе немногим отличается от метода их прароди­
телей.
«Экономические законы, — писал Бастиа, — действуют
по одному и тому же принципу, идет ли дело о многочис­
ленном сообществе людей, о двух отдельных лицах или
даже об одном человеке, обреченном судьбою жить в оди­
ночестве.
Каждый человек, если бы он мог некоторое время про­
жить один, представлял бы собою и капиталиста, и пред­
принимателя, и рабочего, и производителя, и потребителя.
В нем совершилась бы вся экономическая эволюция. На­
блюдая каждый из входящих в состав его элементов: по­
требность, усилие, удовлетворение, даровую и трудовую
полезность человека, получишь понятие обо всем меха­
низме, хотя и в его простейшей форме» *.
Сделаем теперь скачок на более чем столетие вперед
и сравним этого, как говорил Маркс, «проповедника гар­
монии и апологета по профессии» с современными бур­
жуазными экономистами, с их понятиями о методе. Прав­
да, они уже не смеют сейчас рассуждать о «чудной
гармонии», но в понимании способа исследования неда­
леко ушли от старых вульгарных экономистов. «Нам,
экономистам, — читаем мы в одном из наиболее распро­
страненных сейчас учебников буржуазной политической
экономии, — всегда тычут в глаза тем, что в курсах по­
литической экономии обычно приводят один и тот же
надоедливый пример — хозяйство Робинзона Крузо. Да,
это верно, мы действительно считаем, что на примере эко­
номических решений, принимаемых индивидуумом, мож­
но наиболее просто и живо излагать основные принципы
экономической теории» 2.
Понятно, что с подобной точки зрения немыслимо даже
подойти к задаче познания законов капиталистического
1 Жан Батист Сэ. Трактат политической экономии. Фредерик
Бастиа. Кобден и Лига. М., 1896, стр. 205.
8 /7. Самуэльсон. Экономика, стр. 674.

75

общества, так как главным принципом в таких случаях
становится нарочитое смешение самых разнообразных
формаций, когда все кошки неминуемо уже выглядят се­
рыми. Нет ничего удивительного в том, что и современ­
ные буржуазные экономисты считают целью буржуаз­
ного производства удовлетворение потребностей людей, а
не извлечение прибыли, что сочиняются всевозможные
надысторические «универсальные» законы, долженствую­
щие не вскрыть, а скрыть, затушевать специфические за­
коны капитализма, вывести их опять-таки из «естествен­
ной» природы человека и т. п. Таков, например, «психо­
логический закон» английского экономиста Кейнса, со­
гласно которому в самой человеческой природе заложена
склонность людей увеличивать свое потребление не в той
мере, в какой растет доход. В бедах капитализма (безра­
ботица, кризисы и т. и.) якобы виновато коренящееся в
психологии человека соотношение между склонностью к
потреблению и склонностью к сбережению: чем больше
растет доход, тем больше склонность к сбережению. Из
этой «психологии» выводится общий «закон», согласно
которому при данной психологии общества уровень про­
изводства и занятости в целом зависит от объема инве­
стиции. Кейнсу нет никакого дела до того, что капитали­
стическое производство в силу своих действительных, а
не выдуманных законов неизбежно и постоянно наталки­
вается на границы, сдерживающие рост производства со
всеми вытекающими отсюда последствиями, и прежде
всего неполной занятостью, периодическими кризисами
и т. д. Нет ему дела и до того, что в странах социализма
мнимая психология «человеческой природы» не помешала
уничтожить безработицу, кризисы и прочие пороки капи­
талистического строя.
Как мы видим, нет существенной разницы между ста­
рыми и современными вульгарными экономистами в анти­
историческом подходе к капитализму. Старые вульгарные
экономисты использовали антиисторизм как средство обо­
снования вечности и незыблемости буржуазного строя.
К этому давным-давно заржавевшему оружию прибегают
и современные буржуазные экономисты. Разница между
первыми и вторыми заключается лишь в том, что старые
экономисты отстаивали еще развивающийся капитализм.
Современные же экономисты прославляют одряхлевший
капитализм, идущий к своему краху.
76

2

Маркс противопоставляет антиисторическому методу
буржуазных экономистов свой диалектический историзм,
проводя его последовательно в исследовании всех вопро­
сов. Впервые в истории экономических учений Маркс пре­
вратил политическую экономию в науку о способах про­
изводства, рассматриваемых в неразрывной связи с кон­
кретными историческими условиями.
В рецензии на первый том «Капитала» Энгельс
отчетливо показал коренное различие, существующее в
этом отношении между экономической теорией Маркса и
буржуазной политической экономией: «...политическая
экономия была до сих пор столь же абстрактной, общей
наукой, как математика... мы считаем непреходящей за­
слугой Маркса то, что он положил конец этому ограни­
ченному представлению. С выходом в свет этого сочине­
ния уже нельзя будет, например, не делать никакого
экономического различия между рабским трудом, кре­
постным трудом и свободным наемным трудом; нельзя
будет законы, действительные для современной крупной
промышленности, которая характеризуется свободной
конкуренцией, без дальнейших околичностей переносить
на отношения древности или на средневековые цехи или,
если эти современные законы не подходят к прежним
отношениям, просто объявлять эти последние еретиче­
скими» *.
В противоположность буржуазным экономистам, кото­
рые остались совершенно равнодушны к выяснению во­
проса о том, почему результаты труда при товарном про­
изводстве воплощаются в стоимости товара, почему
товарная стоимость находит свое выражение в определен­
ных формах и т. д., Маркс именно на эту сторону вопроса
обратил свое внимание. Для Смита и Рикардо основным
был вопрос о величине стоимости. Они не поняли того,
что в товарной форме, которую принимает продукт труда
в определенных исторических условиях, скрыто все исто­
рическое своеобразие товарного производства и обмена,
что поэтому без анализа товара, без раскрытия специфиче­
ского характера труда, воплощающегося в товаре, невоз­
можно понять сущность капиталистического способа
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 222—223.
77

производства, сущность денег, прибыли, капитала и т. д.
Например, деньги в силу антиисторического подхода к их
изучению со стороны буржуазных экономистов выступают
у них как простое орудие обращения, не зависящее от
природы самого товара.
В первом томе «Капитала» Маркс отмечает эту огра­
ниченность буржуазной политической экономии. Анали­
зируя стоимость и величину стоимости, она ни разу не
поставила вопроса, почему содержание стоимости при­
нимает такую форму, другими словами — почему труд
выражается в стоимости, а продолжительность труда как
его мера — в величине стоимости продукта труда. «Форму­
лы, на которых лежит печать принадлежности к такой
общественной формации, где процесс производства гос­
подствует над людьми, а не человек над процессом произ­
водства, — эти формулы представляются ее буржуазному
сознанию чем-то само собой разумеющимся, настолько же
естественным и необходимым, как сам производительный
труд. Добуржуазные формы общественного производст­
венного организма третируются ею поэтому приблизи­
тельно в таком же духе, как дохристианские религии от­
цами церкви» *.
К этим словам, ясно и глубоко раскрывающим харак­
терное для буржуазной политической экономии безразли­
чие к вопросу о специфически исторической общественной
форме, которую принимают труд и результаты труда в
условиях товарного производства, Маркс делает очень
важное замечание. Оно позволяет понять не только сла­
бость метода буржуазной экономии, но и силу метода
Маркса. «Один из основных недостатков классической по­
литической экономии, — пишет Маркс, — состоит в том,
что ей никогда не удавалось из анализа товара и, в част­
ности, товарной стоимости вывести форму стоимости, ко­
торая именно и делает ее меновой стоимостью. Как раз
в лице своих лучших представителей А. Смита и Рикардо
она рассматривает форму стоимости как нечто совершен­
но безразличное и даже внешнее по отношению к природе
товара. Причина состоит не только в том, что анализ ве­
личины стоимости поглощает все ее внимание. Причина
эта лежит глубже. Форма стоимости продукта труда есть
самая абстрактная и в то же время наиболее общая форма
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 91.
78

буржуазного способа производства, который именно ею
характеризуется как особенный тип общественного произ­
водства, а вместе с тем характеризуется исторически.
Если же рассматривать буржуазный способ производства
как вечную естественную форму общественного производ­
ства, то неизбежно останутся незамеченными и специфи­
ческие особенности формы стоимости, следовательно осо­
бенности формы товара, а в дальнейшем развитии — фор­
мы денег, формы капитала и т. д.» 1
Всю силу своего анализа Маркс обращает как раз на
то, чтобы вскрыть причину, почему продукт труда при
господстве товарного производства принимает форму стои­
мости. Это позволило ему увидеть в товаре ту исходную
клеточку, рассмотрение которой с неизбежностью приво­
дит к выводу о неабсолютном, ограниченном, временном
характере буржуазного производства. Даже лучшие пред­
ставители буржуазной политической экономии и не по­
дозревали того, какой сложный мир скрывается в столь
обыденной и прозаической, казалось бы, вещи, как товар.
Но именно в товаре Маркс обнаружил тот «микромир»,
который в зародышевом, начальном виде отражает капи­
талистический «макромир», его развитые и сложные от­
ношения и противоречия. Поэтому Маркс начинает свой
«Капитал» с анализа товара — этой элементарной клеточ­
ки капиталистического способа производства. В нем Маркс
нашел для своего анализа тот исходный пункт, который
позволяет характеризовать капитализм исторически, не
как вечный, а как преходящий способ производства. Уже
в простейшей форме — в форме товара Маркс анализи­
рует специфику, но отнюдь не абсолютный характер бур­
жуазного производства. Он показывает, что источником
товарной формы продукта и всех «причуд» товара яв­
ляется специфический общественный характер труда,
производящего товары. Установив, что товар состоит из
потребительной стоимости и стоимости, Маркс указывает,
что при любых формах общества труд производит пред­
мет потребления, но только в своеобразных исторических
условиях он производит и стоимость, придает продукту
труда форму стоимости.
Такой своеобразный общественный характер труд при­
нимает в историческую эпоху, когда господствует частная
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 91.
79

собственность на средства производства и комплекс част­
ных работ образует совокупный труд общества, когда
производители вступают в общественный контакт между
собой лишь путем обмена продуктов своего труда. Отсюда
двойственный характер труда и двойственный характер
товара. Так из анализа товара и труда, его производя­
щего, Маркс выводит форму стоимости, притом не как
внешний привесок, а как внутренне необходимое свойство
продукта труда в определенных исторических условиях.
На этой основе Маркс проводит конкретно-исторический
анализ денег как формы стоимости, выступающих не как
простое техническое орудие обмена, а как воплощение
богатства, как абсолютно общественная форма богатства,
как стоимость товаров, отделившаяся от товаров и став­
шая самостоятельной.
Маркс показывает, что в тех общественных форма­
циях, где отсутствует товарное производство в силу иного
общественного характера труда, продукты не принимают
формы стоимости. «Поэтому весь мистицизм товарного
мира, — говорит он, — все чудеса и привидения, окуты­
вающие туманом продукты труда при господстве товар­
ного производства, — все это немедленно исчезает, как
только мы переходим к другим формам производства» *.
В частности, Маркс показывает это на примере буду­
щего коммунистического общества, где индивидуальные
силы расходуются как одна общественная сила. Здесь
продукты труда не принимают формы товаров, а следо­
вательно, и стоимостей. Это исторически иной способ про­
изводства, к которому уже неприменимы мерка и законы
буржуазного производства и обращения.
Таким образом, найдя историческую специфику товар­
ного производства и обмена в товаре и труде, его создаю­
щем, Маркс досконально проанализировал их и обна­
ружил в них те существующие еще в неразвернутом
виде противоречия, которые делают капитализм не
абсолютной, а преходящей формой общественного богат­
ства.
Произведенный Марксом исторический анализ товар­
ного производства и обращения очень важен для правиль­
ного понимания процессов экономического развития и в
других формациях. Показывая, что товарная форма про­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 86.
80

дукта труда характерна для капиталистического общества,
Маркс вместе с тем требует учитывать, что производство
товаров и товарное обращение имели и имеют место и в
других формациях. Следовательно, товарная форма вы­
ступает как некая абстракция, как некое общее, которое
не может быть понято, если не проанализировать своеоб­
разие исторических условий, в которых существуют то­
варное производство и обращение.
В одном из примечаний к первому тому «Капитала»
Маркс указывает в связи с этим: «Между тем производ­
ство товаров и обращение товаров представляют собой
явления, свойственные самым разнообразным способам
производства, хотя объем и значение их далеко не одина­
ковы. Мы, следовательно, ровно ничего не знаем о diffe­
rentia specif ica [характерных особенностях] данных спосо­
бов производства, не можем ничего сказать о них, если
нам известны только общие им всем абстрактные катего­
рии товарного обращения» *.
Маркс не ограничивается исследованием товара как
элементарной клеточки капиталистического производства.
Он показывает те своеобразные исторические условия, в
которых товарное производство и обращение порождают
капиталистический способ производства. Для того чтобы
произошло превращение простого товарного производства
и обмена в капиталистическое, требуются определенные
исторические условия. В главе о первоначальном нако­
плении капитала Маркс показывает, каковы эти истори­
ческие условия. На известной ступени развития товар­
ного производства происходит отделение средств произ­
водства от производителей. Образуются двоякого рода
товаровладельцы: собственники денег и средств производ­
ства, с одной стороны, и свободные рабочие, продавцы
своей рабочей силы, лишенные всяких средств производ­
ства, а также средств существования, — с другой. Только
при этом условии, указывает Маркс, товар и деньги, сами
по себе не являющиеся капиталом, превращаются в капи­
тал. «Следовательно, — пишет Маркс, — так называемое
первоначальное накопление есть не что иное, как истори­
ческий процесс отделения производителя от средств про­
изводства. Он представляется «первоначальным», так как
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 124.

31

образует предысторию капитала и соответствующего ему
способа производства»
Маркс относит этот процесс первоначального накопле­
ния в странах Западной Европы к XV—XVI столетиям.
Яркими красками описываетМаркс процесс экспроприа­
ции производителей, история которой, по его словам, впи­
сана в летопись человечества пламенеющим языком меча
и огня.
Но раз исторический процесс отделения производите­
лей от средств производства уже произошел, капитали­
стический способ производства его постоянно воспроиз­
водит. Без рабочего, свободного от средств производства
и вынужденного продавать свою рабочую силу, невозмо­
жен капитал. Та историческая специфика, которую Маркс
обнаружил в товарной форме продуктов труда, со всей
силой проявляется и в таком товаре, как рабочая сила.
Вся тайна капиталистического способа производства как
исторически определенной формации скрыта в двойствен­
ном характере этого специфического товара. Своеобраз­
ный характер потребительной стоимости этого товара со­
стоит в том, что процесс потребления рабочей силы есть
процесс создания прибавочной стоимости.
Марксов анализ капиталистического товарного произ­
водства важен также для понимания специфических осо­
бенностей развития товарного производства в социалисти­
ческом обществе. И при социализме существуют еще про­
изводство товаров и товарное обращение.
Однако в социалистическом обществе товарная форма,
которую принимают продукты труда, имеет совершенно
новое содержание. При социализме рабочая сила уже не
является товаром. Средства производства и рабочие уже
не разъединены, как при капитализме, ибо уничтожена
частная собственность на средства производства. Следова­
тельно, в социалистическом обществе отсутствуют те глав­
ные условия, которые делают товарное производство ка­
питалистическим, которые порождают эксплуатацию
человека человеком. Вот почему исторический подход к
товарному производству и обращению, существующим в
социалистическом обществе, показывает, что это —товарное
производство, служащее делу укрепления и развития со­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 727,
82

циализма, делу постепенного перехода от низшей стадии
коммунизма к высшей.
При полном коммунизме канут в вечность тысячеле­
тиями Существовавшие товарное производство и обра­
щение.
Марксов подход к выяснению исторического своеобра­
зия того или иного экономического явления представляет
собой яркий образец одного из основных моментов под­
линно научного познания. Сила Марксова анализа капи­
талистического способа производства заключается в том,
что эту печать исторической обусловленности явлений он
показывает на каждом конкретном явлении, которое он
исследует.
Например, Маркс анализирует применение машин при
капитализме. По своей природе машина призвана сокра­
щать рабочее время и повышать производительность
труда. Но все зависит от общественного характера приме­
нения машин, от того, в каких исторических условиях
применяется машина. Анализируя капитализм, Маркс по­
казывает своеобразие влияния и действия машины на ра­
бочего, на весь ход развития производства. Дело в том,
что машины при капитализме одновременно способствуют
росту одного фактора прибавочной стоимости — ее нормы
и уменьшению другого фактора прибавочной стоимости —числа рабочих. Отсюда стремление капиталистов макси­
мально удлинить рабочий день, чтобы компенсировать
сокращение числа рабочих, вытесненных машинами из
производства.
Таким образом, получается, что применение машин,
которое, казалось, должно было бы привести к сокраще­
нию рабочего времени (ибо машины способствуют повы­
шению производительности труда), при капитализме ста­
новится фактором, удлиняющим рабочий день.
«Отсюда
тот
экономический
парадокс, — пишет
Маркс, — что самое мощное средство для сокращения ра­
бочего времени превращается в вернейшее средство для
того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи обра­
тить в рабочее время, находящееся в распоряжении капи­
тала для увеличения его стоимости» *.
Вскрывая этот «экономический парадокс», Маркс
опять-таки показывает, что в нем находит свое яркое
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 419.
83

выражение исторически преходящий характер капитали­
стического способа производства. Ибо из капиталистиче­
ского характера применения машин вытекает, как указы­
вает Маркс, что для капитала закон повышающейся произ­
водительной силы труда имеет не безусловное значение. Это
значит, что повышение производительности труда выгодно
для капитала лишь при том условии, если оно способст­
вует повышению прибыли. В противном случае капитал
противодействует повышению производительности труда
с помощью машин. Капитал отнюдь не заинтересован в
сбережении живого труда и увеличении количества прош­
лого труда, но именно в этом и сказывается повышение
производительности труда. Он всячески препятствует при­
менению в производстве машины, если эксплуатация жи­
вого труда сулит ему больше прибыли. Для капитала,
указывает Маркс, производительная сила повышается
лишь в том случае, если на оплачиваемой части живого
труда сберегается больше, чем прибавится прошлого
труда.
Перейдем теперь к вопросу о том, что Маркс понимает
под законом, каковы логические основы и принципы его
анализа законов капиталистического производства, как он
связывает категорию закона с принципом историзма.
3
Категория закона у Маркса рассматривается как выра­
жение внутренних, необходимых связей и взаимозависи­
мости явлений. Так, например, говоря в третьем томе
«Капитала» о законе тенденции нормы прибыли к пони­
жению, Маркс определяет закон как «внутреннюю и необ­
ходимую связь между двумя явлениями...» \
Это краткое, но полное глубокого содержания опреде­
ление дает возможность уяснить, что познание не всяких
связей есть познание действительно закономерного, суще­
ственного в явлениях. Маркс говорит всюду о внутренних,
необходимых связях. И это понятно, так как связь может
иметь и чисто внешний характер. Так, например, между
капиталом и процентом или между землей и рентой, не­
сомненно, существует связь. Капитал способен приносить
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. 1, стр. 246.

проценты, владение землей — ренту. Тут, несомненно, есть
связь, но эта связь не только не способна объяснить дей­
ствительные причины таких явлений, как процент и рен­
та, но, напротив, всячески их затемняет. В замечательной
и чрезвычайно важной для понимания Марксова метода
главе третьего тома «Капитала» «Триединая формула»
Маркс подвергает критике знаменитую формулу вульгар­
ных экономистов: капитал — процент, земля —- рента,
труд — заработная плата. С точки зрения вульгарных эко­
номистов, капитал рассматривается как источник процен­
та, земля — источник ренты, а труд —- источник заработной
платы. Первые части этих отношений суть якобы при­
чины, основания, вторые — производимые этими причи­
нами и основаниями результаты.
Изложив взгляды вульгарных экономистов на связи
явлений, Маркс показывает истинную цену этой «связи».
Он прежде всего устанавливает, что капитал, земля, труд
(в понимании вульгарных экономистов труд — это труд
вообще, отвлеченный от всякой общественной формы), эти
«мнимые источники богатства», не имеют никакой дей­
ствительной связи, никакого внутреннего отношения ме­
жду собой. Капитал — это не вещь, а определенное обще­
ственное производственное отношение. Земля, напротив,
есть не общественное отношение, а неорганическая при­
рода. Стоимость определяется количеством овеществлен­
ного в товаре труда. Поэтому прибавочная стоимость не
может быть продуктом земли, даром природы.
Таким образом, говорит Маркс, то, что для вульгарных
экономистов находится в связи, на самом деле не имеет
никакой внутренней связи и относится друг к другу «при­
мерно как нотариальные пошлины, красная свекловица и
музыка».
Далее Маркс показывает, что в действительности такие
явления, как, например, земля и рента, не соотносятся
друг с другом как причина и следствие, поэтому между
ними нет и не может быть внутренней связи.
«Но каким образом, —- спрашивает Маркс, — земля мо­
жет создать стоимость, т. е. общественно определенное ко­
личество труда да еще именно ту особую часть стоимости
ее собственных продуктов, которая образует ренту? Земля
служит фактором производства известной потребительной
стоимости, известного материального продукта, например,
пшеницы. Но она не имеет никакого отношения
85

к производству стоимости пшеницы. Поскольку в пшенице
представлена стоимость, пшеница рассматривается лишь
как определенное количество овеществленного обществен­
ного труда, совершенно независимо от особого вещества, в
котором представлен этот труд, или от особой потребитель­
ной стоимости этого вещества» К
Из этих высказываний Маркса видно, что он понимает
под внутренними связями и зависимостями явлений. Это
такое отношение между двумя или несколькими явления­
ми, при котором одни выступают как причина, а другие —
как их неизбежное следствие, результат. Такова, напри­
мер, связь между трудом рабочего и всеми видами капи­
талистического богатства — прибылью, рентой, процентом
и т. п. Тут имеется действительно внутренняя связь, ибо без
эксплуатации рабочего, без труда рабочего, создающего
прибавочную стоимость, нет и не может быть ни прибыли,
ни ренты, ни процента, представляющих собой не что
иное, как разновидности, конкретные формы прибавочной
стоимости. В этом взаимоотношении одно явление дей­
ствительно выступает как причина, а другое — как след­
ствие, как результат. При этом отношение между ними
не случайное, а необходимое. И это чрезвычайно важно
подчеркнуть, ибо любая случайность, любое случайное от­
ношение между явлениями также имеют свою причину.
Но было бы грубейшим заблуждением выдавать случай­
ные связи и отношения за внутренние, необходимые.
Ошибка физиократов, например, состояла в том, что
они ставили в необходимую связь земледельческий труд с
прибавочной стоимостью, с доходами. На деле эта связь не
является необходимой, ибо труд может быть и не земле­
дельческим, а трудом сапожника, ювелира или эксплуати­
руемого капиталистом художника, и все же при этом бу­
дет создаваться прибавочная стоимость. Связь между тем
или иным конкретным видом труда и прибавочной стои­
мостью есть чисто внешняя, не необходимая связь. Для
Маркса же важно выяснение внутренней, необходимой свя­
зи, а такая связь существует лишь между абстрактным
трудом, т. е. трудом как затратой человеческой рабочей
силы в физиологическом смысле слова независимо от его
конкретной формы, и прибавочной стоимостью. Прибавоч­
ная стоимость есть следствие, результат затраты абстракт­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 383.

8в

ного труда, а нс труда только земледельца или сапожни­
ка *. Отсюда Маркс вывел положение о важном различии
между трудом, поскольку он сохраняет или переносит на
новый, продукт стоимость средств производства, и трудом,
поскольку он создает новую стоимость. Первое возможно
лишь благодаря конкретному характеру труда, второе —
благодаря абстрактному труду.
Один из главных корней путаницы в домарксовской по­
литической экономии в том и состоял, что она не способна
была разграничить труд конкретный и труд абстрактный,
понять специфичность того труда, который создает стои­
мость; она постоянно смешивала стоимость и потребитель­
ную стоимость. Отсюда проистекала ее неспособность вы­
делить категорию прибавочной стоимости независимо от
ее особых форм, смешение прибавочной стоимости с той
или иной особой ее формой и т. д.
Маркс считал свой анализ двойственного характера
труда отправным пунктом, от которого зависит понима­
ние политической экономии.
Следовательно, по Марксу, не всякая связь причины
и следствия есть внутренняя, существенная связь. Внут­
ренняя связь есть вместе с тем и необходимая связь. От­
сюда Марксово определение закона как внутренней и не­
обходимой связи явлений.
Существеннейшей стороной Марксова анализа общест­
венных законов является рассмотрение их как объектив­
ных законов, т. е. как существующих и действующих
независимо от человеческой воли и сознания. Можно по­
знать эти законы, говорит Маркс, но нельзя их отменить
декретами. Если общество даже и напало на след естест­
венного закона своего развития, оно ие может ни переско­
чить через естественные фазы развития, ни отменить по­
следние декретами.
Маркс соглашается с характеристикой этой стороны
его понимания законов, которую дает русский экономист
И. И. Кауфман в своей рецензии на «Капитал». «Маркс,—
писал этот рецензент, — рассматривает общественное1
1 Это не значит, разумеется, что при анализе капиталистиче­
ского способа производства можно игнорировать конкретную фор­
му труда. Необходимо учитывать как ту, так и другую сторону,
т. е. двойственный характер труда, ибо эта двойственность есть
глубокое выражение противоречий товарного и товарно-капитали­
стического производства.

87

движение как естественноисторический процесс, которым
управляют законы, не только не находящиеся в зависи­
мости от воли, сознания и намерения человека, но и сами
еще определяющие его волю, сознание и намерения...» 1
Маркс исходил из материалистического понимания за­
кона как фактора, присущего самой природе, самому об­
ществу. Уже в этом сказалась коренная противополож­
ность его метода анализа внутренних связей гегелев­
скому подходу к этому вопросу.
У Гегеля в «Науке логики» также прослеживается вну­
тренняя связь, но немецкого идеалиста интересует не связь
объективных факторов, а логическая связь чисто мысли­
тельных категорий и понятий. Метод Гегеля, указывает
Энгельс, сопоставляя его с методом Маркса, был «по
существу идеалистическим, а тут требовалось развитие
такого мировоззрения, которое было бы более материали­
стическим, чем все прежние. Он исходил из чистого мыш­
ления, а здесь надо было исходить из самых упрямых фак­
торов. Метод, который, по собственному признанию Геге­
ля, «от ничего через ничто пришел к ничему», был в этом
виде здесь совершенно неуместен» 12.
В противоположность Гегелю Маркс в «Капитале»
рассматривает и исследует внутреннюю связь «упрямых
фактов» и из анализа этой связи выводит положения, от­
ражающие объективные экономические законы капитали­
стического способа производства. Не мысль, не предвзятая
идея навязывает фактам и явлениям связь, а сама объек­
тивная связь явлений находит свое выражение в законах,
открываемых наукой.
Поэтому, по Марксу, объективный закон есть не что
иное, как такая причинно-следственная связь между фак­
тами, такое соотношение между ними, когда наличие од­
них фактов и явлений необходимо вызывает другие факты
и явления, одна ступень развития необходимо обусловли­
вает другую ступень. Закон есть форма действия, реали­
зации этих внутренних связей явлений. Будучи внутрен­
ней существенной связью явлений, закон обусловливает
определенное, совершающееся с естественной необходи­
мостью развитие явлений, управляет происходящими в
природе и обществе процессами.
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 20.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 495- 496.

88

Так, сущность закона стоимости Маркс раскрывает
как воплощение необходимых внутренних связей товар­
ного производства. В письме к Кугельману И июля 1868 г.
он указывает, что каждая нация погибла бы с голоду,
если бы она приостановила работу не то что на год, а хотя
бы на несколько недель. Для производства определенного
количества продуктов требуется и определенное количе­
ство общественного труда. Труд этот должен распределять­
ся в соответствующих пропорциях. «Очевидно само со­
бой, — пишет Маркс, — что эта необходимость распреде­
ления общественного труда в определенных пропорциях
никоим образом не может быть уничтожена определенной
формой общественного производства, — измениться может
лишь форма ее проявления. Законы природы вообще не
могут быть уничтожены. Измениться, в зависимости от
исторически различных состояний общества, может лишь
формау в которой эти законы прокладывают себе
путь» К
Таким образом, пропорциональное распределение труда
ради производства соответствующего количества благ есть
объективный закон общества. Этот закон выражает необ­
ходимую связь между различными отраслями труда. Если
эта связь нарушается, если труд сосредоточивается в од­
ной какой-нибудь отрасли производства, а другие отрасли
не получают соответствующего количества труда, если,
иначе говоря, рвется внутренняя, необходимая связь ме­
жду различными отраслями производства, то общество
существовать не может. А так как объективные законы
не могут быть уничтожены, то необходимость соответству­
ющего распределения общественного труда возьмет свое
и так или иначе проявится.
В обществе, где господствует частная собственность,
необходимая связь между различными отраслями общест­
венного труда может осуществляться лишь посредством
обмена индивидуальных продуктов труда. В этих условиях
продукт становится товаром и один товар может обмени­
ваться на другой благодаря тому, что они являются но­
сителями стоимости. Общий закон распределения труда
в известных пропорциях, закон, присущий любой общест­
венной формации, приобретает в обществе, где господ­
ствует частная собственность, форму закона стоимости.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 460—461.
89

«А форма, — пишет Маркс далее в письме к Кугельману, — в которой прокладывает себе путь это пропорцио­
нальное распределение труда, при том состоянии обще­
ства, когда связь общественного труда существует в виде
частного обмена индивидуальных продуктов труда, — эта
форма и есть меновая стоимость этих продуктов»
Следовательно, закон стоимости есть выражение специ­
фических существенных связей и отношений между това­
ропроизводителями, когда господствует анархия производ­
ства и каждый производит по своему усмотрению, не счи­
таясь с потребностями общества в целом, и когда поэтому
распределение совокупного общественного труда происхо­
дит лишь путем действия стихийного механизма товарного
обмена. Если труд сосредоточивается в одной отрасли хо­
зяйства за счет других жизненно необходимых отраслей,
тогда количество произведенных в ней товаров превышает
спрос. В результате этого цены товаров устанавливаются
ниже их стоимости; ввиду невыгодности продажи товаров
ниже их стоимости труд из этой отрасли производства пе­
реливается в другие, более выгодные, и таким образом
устанавливается необходимая связь в распределении
труда.
Так объективный, не зависящий от воли и сознания
людей закон стоимости управляет процессами, совершаю­
щимися в товарном производстве, основанном па частной
собственности на средства производства. Этот закон с же­
лезной необходимостью определяет весь ход развития то­
варного производства и обращения, приводящего на опре­
деленной ступени к превращению простого товарного про­
изводства в капиталистическое со всеми вытекающими из
этого превращения последствиями.
Без раскрытия объективных законов Маркс не мыслит
возможности рационального, научного объяснения явле­
ний. Самые запутанные явления могут быть поняты, если
известны их законы, их внутренняя связь. В том и состоит
заслуга Маркса, что он открыл объективные экономиче­
ские законы капитализма и объяснил с их помощью са­
мые сложные явления буржуазного производства и об­
мена.
Подчеркивая объективность законов, их независимость
от воли и сознания людей, невозможность произвольно
1 К. Марне и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 461.
90

«отменить» их, Маркс вместе с тем нисколько не умаляет
роли познания их и использования в сознательной дея­
тельности людей. Он показывает, что, с одной стороны,
общество не может перескочить через естественные фазы
развития, определяемые объективными законами. В этом
смысле действия и поступки людей определяются усло­
виями их жизни, объективными законами данной соци­
ально-экономической формации. С другой стороны, позна­
вая объективные законы, общество может сократить и
смягчить муки родов, т. е., действуя в соответствии с
объективными законами, ускорить развитие, помочь
исторической необходимости реализовать себя в жизни.
Экономическое учение Маркса как небо от земли далеко
от каких бы то ни было элементов фатализма, пассив­
ности, в нем нет и тени умаления творческой революци­
онной самодеятельности масс.
Напротив, весь гигантский труд по созданию «Капи­
тала» был предпринят Марксом с той целью, чтобы по­
мочь пролетариату и его политической партии познать
объективные законы капитализма и строить всю свою
практическую революционную деятельность в строгом
соответствии с познанными законами.
Уже одно познание внутренних связей капиталисти­
ческого способа производства означает сильнейший удар
по буржуазному строю, ибо оно доказывает временный,
преходящий характер этого строя, его неизбежную
гибель.
«Раз понята связь вещей, — писал Маркс Кугельману, — рушится вся теоретическая вера в постоянную
необходимость существующих порядков, рушится еще до
того, как они развалятся на практике». Потому и пыта­
ются идеологи буржуазии скрыть, замазать действитель­
ные связи, чтобы, как говорит Маркс, увековечить бес­
смысленную путаницу и обезоружить сознание рабочего
класса, лишить пролетариат знания путей борьбы против
господства буржуазии. «Да и за что же, — продолжает
далее Маркс, — как не за это, платят сикофантам-болтунам, которые не могут выставить никакого другого на­
учного козыря, кроме того, что в политической экономии
вообще не разрешается мыслить?» 1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 461—462.
91

Сказанное о Марксовом понятии закона позволяет
уяснить некоторые методологические основы и принци­
пы, посредством которых в диалектической логике реа­
лизуется познание действительности в ее закономерности.
Эти основы и принципы, на наш взгляд, таковы:
1.
Закон определяется через понятие внутренней свя­
зи явлений, и в первую очередь причинно-следственной
связи, при которой одно явление или сторона его или
какой-либо элемент целого выступает в качестве при­
чины, порождающей определенное следствие, результат.
Понятие закона, таким образом, неразрывно связано с
понятием детерминизма. Детерминистическая обусловлен­
ность явлений находит свое выражение в законах. Конеч­
но, связи и отношения явлений не сводятся к отношению
причин и следствий и не исчерпываются этими последни­
ми. Каузальность есть, несомненно, лишь частица, «кусо­
чек» всеобщей связи и взаимодействия. Но нельзя, как это
делают иные авторы, умалять на этом основании значение
понятия каузальности для научного понятия закона К При­
чинно-следственная связь — одна из важнейших сторон
закона. Более того, это один из самых существенных эле­
ментов закона, ибо именно благодаря всестороннему взаи­
модействию причин и следствий, объективному сцеплению
их существует необходимость, определяющая порядок, по­
следовательность, направление, тенденцию развития.1
1 В рецензии на первое издание этой книги, опубликованной
в журнале «Deutsche Zeitschrift für Philosophie», 1957, № 5* выра­
жается несогласие с определением закона посредством причинноследственной связи и указывается, что последняя есть лишь пред­
посылка, но не сущность закона. В качестве доказательства при­
водится периодический закон элементов. Но этот закон подтвер­
ждает противоположное тому, что автор рецензии пытается дока­
зать. Д. И. Менделеев сформулировал периодический закон как
зависимость свойств элементов от величины атомных весов эле­
ментов. О какой же зависимости шла у него речь, как не о при­
чинной зависимости? Сейчас мы знаем, что не атомный вес, а
заряд атомного ядра есть та основная величина, которая причинно
обусловливает все свойства элемента и его положение в периоди­
ческой системе. Конечно, нелепо утверждать, что один элемент в
системе есть «причина» другого. Но можно ли отрицать, что ко­
личественные изменения величины заряда ядра служат причиной
такого следствия, как качественное превращение одного химиче­
ского элемента в другой согласно закону сдвига? А это значит,
что процессы, происходящие в ядре одного атома, закономерно,
т. е. в силу причинной обусловленности, приводят к возникнове­
нию другого элемента.

92

2.
Однако, как ни важна причинно-следственная связь
для определения закона, необходимо углубить основу это­
го определения. Говоря о законе, Маркс, как было видно
выше, все время подчеркивает момент внутренней, необхо­
димой связи явлений, указывая, что закон есть выражение
и реализация именно такой связи. Поскольку причинноследственная связь может иметь и внешний, случайный
характер, постольку для определения закона необходимо
углубиться до существенной связи. Поэтому закон можно
и нужно определить через понятие сущности, т. е. как та­
кую связь явлений, которая вытекает из самой сущности
объекта, порождается существенной природой этого по­
следнего. С этой точки зрения закон представляет собой
выражение и порождение сущности явлений. Для его по­
знания необходима такая степень обобщения, которая, от­
влекаясь от второстепенных, неглавных свойств объекта,
схватывает и суммирует его главные, коренные, действи­
тельно существенные, «субстанциональные» черты и свой­
ства. Так, стоимость есть субстанция товарной цены, а не
наоборот, ибо в стоимости обобщены решающие свойства
товарного производства. «Тем, чем стоимость, — пишет
Маркс, — является для действительного экономиста, тем
для практического капиталиста (а следовательно, и для
вульгарного экономиста.— М. Р.) является рыночная
цена — постоянным prius’oM всего движения» К Закон при­
бавочной стоимости Маркс определил посредством
обобщения самой сущности капиталистического спо­
соба производства, найдя этот закон и его действие во
всех проявлениях буржуазных производственных отно­
шений.
Но вот тут-то и обнаруживается значение принципа
историзма для такого рода обобщений. Характерным при­
емом обобщений у буржуазных экономистов служит такая
абстракция (об этом специально будет речь впереди), с
помощью которой все конкретное испаряется и остаются
самые общие определения, характеризующие любую сту­
пень развития. Хозяйство Робинзона, являющееся люби­
мой моделью у таких экономистов, демонстрирует подоб­
ные абстракции. Марксовы абстракции и обобщения имеют
другой характер. Это — конкретные абстракции, т. е. аб­
стракции, схватывающие сущность явлений, погруженных
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 545.

в их естественную историческую, среду, вне которой они
так же немыслимы, как немыслимо растение вне почвы,
из которой оно произрастает. Определяя производство
прибавочной стоимости в качестве «абсолютного закона»
буржуазного общества, Маркс показывает, что исследо­
вать этот закон, вывести его из научного анализа действи­
тельности можно, лишь выявив определенные историче­
ские условия, выражением которых он только и может
явиться. «Природа, — замечает Маркс, — не производит
на одной стороне владельцев денег и товаров, а на другой
стороне владельцев одной только рабочей силы (Маркс
имеет в виду те элементы, внутренняя необходимая связь
и отношение которых и составляет закон прибавочной
стоимости. — М. Р.). Это отношение не является ни со­
зданным самой природой, ни таким общественным отно­
шением, которое было бы свойственно всем историческим
периодам. Оно, очевидно, само есть результат пред­
шествующего исторического развития, продукт многих
экономических переворотов, продукт гибели целого
ряда более старых формаций общественного производ­
ства» К
Таким образом, самое глубокое определение закон по­
лучает через обобщение сущности явлений. Эта последняя
и есть та постоянно действующая причина, которая обус­
ловливает существование и действие определенных зако­
нов. Если воспользоваться терминологией Спинозы, то
можно было бы сказать, что сущность вещей составляет
natura naturans, т. е. «природу производящую», источник
внутренне необходимой связи и сцепления явлений, в ко­
торой и находит свое выражение закон.
3.
У Маркса понятие закона тесно связано еще с од­
ним понятием, позволяющим осознать, что такое закон.
Это — понятие естественноисторического процесса, раскры­
вающее ту важную сторону закона, что его действием обу­
словливается определенная тенденция, направление разви­
тия, независимые от сознания людей.
Раскрывая объективцые законы явлений, Маркс про­
слеживает, как действуют эти законы, как объективное
сцепление причин и следствий, связи и взаимодействие
явлений обусловливают закономерный переход от одной
ступени развития к другой.
1 К, Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 180.

«Я смотрю, — пишет Маркс, — на развитие экономиче­
ской общественной формации как на естественноисториче­
ский процесс...» 1
Но что такое, по Марксу, «естественноисторический
процесс»? Рассматривать общественное движение как есте­
ственноисторический процесс означает не что иное, как
раскрывать внутреннюю, необходимую связь объективных
явлений и фактов, прослеживать независимую от воли лю­
дей обусловленность одних фактов другими, закономерную
смену одной ступени развития другой. Понятием есте­
ственноисторического процесса Маркс подчеркивает то об­
стоятельство, что в обществе, как и в природе, процессы
обусловлены необходимостью, объективными законами.
В отличие от проявления объективных законов в при­
роде в общественной жизни их проявление осложняется
тем, что здесь действуют люди, ставящие перед собой
определенные цели, и движение общества происходит в
форме действий и поступков людей. Но от этого общест­
венное движение не перестает быть естественноисториче­
ским процессом. Это движение имеет такой характер по­
тому, что главной, решающей силой общества являются
условия материальной жизни людей, способ производства
материальных благ. Не люди выбирают себе способ произ­
водства «по желанию», а, напротив, существующий способ
производства определяет все стороны данного обществен­
ного строя, в том числе и общественное сознание людей.
Первобытнообщинный строй, например, как и любой дру­
гой строй, не был плодом сознательного выбора людей. Он
явился закономерным результатом внутренней, необходи­
мой связи, всегда существующей между уровнем произво­
дительных сил и формой общественной жизни. Первое
есть причина, основание, а второе — следствие, результат.
Раз существует данная причина, то необходимо суще­
ствует и соответствующее ей следствие. Изменение усло­
вий, исчезновение одних причин и оснований и возникно­
вение других причин и оснований закономерно порождает
и новые следствия, и результаты. Изменился уровень про­
изводительных сил первобытного общества, выросла про­
изводительность труда людей — возникла целая цепь но­
вых следствий и результатов: появление общественного
разделения труда, возникновение на его основе частной
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 10.
95

собственности, раскол ранее бесклассового общества на
противоположные классы. Первобытнообщинный строй в
результате уступил место строю рабовладельческому. Этот
переход совершился как естественноисторический процесс.
Это и имеет в виду Маркс, когда заявляет, что он смо­
трит на развитие общественно-экономической формации
как на естественноисторический процесс. Следовательно, в
основе этого процесса лежит необходимая связь между
причинами и их следствиями, взаимодействие причин и
следствий, обусловливающих закономерный переход от од­
них ступеней к другим. Именно эту сторону объективной
диалектики отметил В. И. Ленин в статье «Карл Маркс»,
указывая, что связь явлений дает единый, закономерный
процесс движения.
В «Капитале» дан глубокий анализ буржуазной соци­
ально-экономической формации в ее едином, закономерном
процессе движения. Шаг за шагом Маркс раскрывает объ­
ективную логику связей и взаимозависимостей капитали­
стического способа производства, обусловленность одних
фактов другими, одних ступеней и форм развития другими
и показывает, куда ведет эта объективная логика, каков
ее неизбежный финал. Перед нашим взором разверты­
вается грандиозная картина, в которой все части и эле­
менты неразрывно связаны друг с другом, обусловливают
друг друга и из которой ничего нельзя выбросить, не на­
рушив живой логики вещей.
Маркс анализирует сначала простое товарное произ­
водство и обращение и показывает, что они служат подго­
товительной ступенью для возникновения капиталистиче­
ского способа производства. Первое создает предпосылки
для второго. Их связь есть переход одного в другое.
Рассматривая капитал как закономерное следствие
процессов, совершающихся в рамках простого товарного
обращения, как результат действия закона стоимости,
Маркс затем вскрывает сущность капиталистического спо­
соба производства. С неумолимой последовательностью
Маркс показывает, какие следствия вытекают из основ­
ного закона буржуазного способа производства — закона
производства прибавочной стоимости. «Производство при­
бавочной стоимости или нажива, — указывает Маркс, —
таков абсолютный закон этого способа производства» 1.
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 632.
96

Раскрыв эту самую глубокую и сокровенную сущность
капитала, Маркс как бы в один узел связывает этой сущ­
ностью все явления капиталистического производства и
обращения.
Производство прибавочной стоимости возможно лишь
благодаря, эксплуатации рабочих. Хорошо известен тот
механизм создания прибавочной стоимости, который рас­
крыл Маркс. Неутолимая жажда прибыли заставляет ка­
питалиста удлинять рабочий день своих наемных рабов.
Начинается жестокая борьба между рабочими и капитали­
стами из-за вопроса о продолжительности рабочего дня.
Но рабочий день имеет свои пределы. Рост сопротивления
со стороны пролетариата толкает капиталистов на поиски
иного пути увеличения прибавочной стоимости. Таким пу­
тем является производство относительной прибавочной
стоимости, создаваемой не за счет удлинения рабочего
дня, а за счет повышения производительной силы труда,
за счет сокращения необходимого рабочего времени, в про­
цессе которого рабочий воспроизводит стоимость своей ра­
бочей силы. Капиталистическая кооперация, мануфактура
и, наконец, крупная машинная промышленность — таковы
методы и исторические ступени повышения производи­
тельной силы труда.
Все эти объективные, не зависящие от воли и сознания
людей процессы приводят к определенным результатам:
быстрыми шагами идет централизация и концентрация
капитала и капиталистического производства. Мелкие и
средние капиталисты не выдерживают бешеной конкурен­
ции и разоряются. Все богатства буржуазного общества
сосредоточиваются в руках немногих крупных и крупней­
ших магнатов капитала. Происходит гигантский процесс
обобществления труда, производство становится все более
общественным. Но этот общественный характер производ­
ства находится в несоответствии с частнокапиталистиче­
ским характером присвоения. Централизация средств про­
изводства и обобществление труда создают материальные
предпосылки для возникновения нового, более высокого
общественного строя — социализма.
Вместе с этим Маркс показывает, что с той же желез­
ной логикой и неумолимостью, с какой в силу сцепления
и взаимодействия причин и следствий возникают объек­
тивные материальные предпосылки гибели капитализма и
победы социализма, создаются и ее субъективные иредпо4

Розенталь М. М.

97

сылки. В лице пролетариата капитализм всем своим меха­
низмом выковывает ту революционную силу, исторической
миссией которой является уничтожение буржуазного строя
и построение нового, социалистического строя.
Таким образом, анализируя капитал, Маркс имеет дело
с реальными фактами и с их объективной связью и сце­
плением. Прослеживая эту связь, устанавливая, что опре­
деленные объективные причины порождают определенные
следствия, а эти последние в свою очередь сами становят­
ся причинами, порождающими новые следствия и т. д.,
Маркс раскрывает всю цепь явлений капиталистического
производства и обращения, доведя свой анализ до послед­
него звена, за которым начинается жизнь уже нового со­
циального организма.
4.
Марксов детерминизм, нашедший свое яркое выра­
жение в учении о законах капиталистического способа
производства, о закономерном развитии как естественноисторическом процессе, ничего общего не имеет с упро­
щенным механистическим пониманием детерминизма.
В естественных науках нередко сейчас это понятие упо­
требляется в узком смысле, как синоним «лапласовского»
детерминизма, при котором сцепление причин и следствий
предопределяет уже в самом истоке определенные послед­
ствия как в существенных, так и в несущественных про­
явлениях, исключающие всякое влияние случайности, воз­
действие субъекта на объект и т. п. Квантовая механика
установила, что в применении к микрочастицам такое по­
нимание детерминизма уводит от Истины, что здесь боль­
шую роль, играет случайность, вне учета которой невоз­
можно понять и необходимость. Но это, разумеется, ни­
сколько не отрицает детерминированности, т. е. причинной
обусловленности явлений, и в этой, как и во всякой дру­
гой, области природы. Все дело в том, что здесь причинноследственная связь имеет более сложный характер.
Следует отметить, что марксизм никогда не пропове­
довал механистического понимания причинности, хотя
антимарксисты до сих пор с упорством, достойным луч­
шего применения, приписывают ему это. Исключения не
составляют и буржуазные экономисты новейшей формации,
видящие свою заслугу в том, как отмечает Э. Жамс, что
они отказались от «чистого(!) детерминизма марксистского
или иного плана» и стремились отвести больше места «об­
новляющему действию, направляемому человеческой во­

лей». В действительности борьба против мнимого «чистого
детерминизма», в котором марксизм, конечно, нисколько
не повинен, означает отказ от исследования объективных
законов развития капитализма и замену его волюнтарист­
скими концепциями всевозможного рода. Современные
буржуазные экономисты полагают, что экономическую на­
уку нужно дополнить этикой, а у Маркса-де «чистая эко­
номика». Они, по свидетельству того же Жамса, ищут
«экономическую норму», которая могла бы «удовлетворить
защитников различных социальных идеалов». Нельзя нс
согласиться с оценкой подобных «исканий», выраженной
в следующих его словах: «Но как не признать, что и эта
попытка не привела в конечном итоге к успеху? И можно
ли надеяться на то, что в этой области когда-либо будут
достигнуты результаты?..» 1
Марксистский детерминизм и марксистское понимание
законов нисколько не отрицают роли человеческой воли и
разума и их воздействия на ход исторических событий, а
также на развитие природы. Далее, марксизм далек от фе­
тишизации законов, от их понимания как некоего фаталь­
ного процесса, который во все времена проявляется так,
а не иначе. Связывая понятие закона с понятием есте­
ственноисторического процесса, Маркс отнюдь не фатализирует последний. Несомненно, общественное развитие,
имеющее характер естественноисторического процесса,
определяется в первую очередь объективными причинами*
не зависящими от воли человека. Именно этот смысл
Маркс и вкладывает в данное понятие, а также в понятие
закона вообще. Поэтому в предисловии к первому изда­
нию «Капитала» Маркс, говоря о том, что он смотрит на
развитие экономической формации как на естественноисторический процесс, разъясняет: «...поэтому с моей точ­
ки зрения, меньше чем с какой бы то ни было другой, от­
дельное лицо можно считать ответственным за те условия,
продуктом которых в социальном смысле оно остается, кан
бы ни возвышалось оно над ними субъективно» 12.
Вместе с тем изучение произведения Маркса показы­
вает, что задолго до современного естествознания филосо­
фия диалектического материализма дала совершенно
иную, нежели лапласовская, трактовку детерминизма и
1 Э. Жамс. История экономической мысли XX в., стр. 561.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 10.

4

99

понятия закона. Прежде всего Маркс рассматривает за­
коны капиталистического производства как законы -«тен­
денции», т. е. как законы, которые пробивают себе дорогу
сквозь массу препятствий и отклонений. Они проявляются
не как чистая необходимость, а в виде средне идеального,
обнаруживающегося лишь в действии массы отдельных
явлений и в длительный промежуток времени. «Вообще, —
пишет по этому поводу Маркс, — при капиталистическом
производстве общие законы осуществляются весьма запу­
танным и приблизительным образом, лишь как господству­
ющая тенденция, как некоторая никогда твердо не уста­
навливающаяся средняя постоянных колебаний» !.
Эту сторону Марксова понимания законов капитализма
необходимо особо подчеркнуть, с тем чтобы доказать бес­
почвенность утверждений противников материалистиче­
ского понимания истории, будто с точки зрения послед­
него законы — это нечто вроде античного рока, фатума
и т. п. Для законов капитализма характерна «запутан­
ность» действия и проявления, они выступают как «нико­
гда твердо не устанавливающаяся средняя постоянных
колебаний». При социализме, как будет показано вдаль­
нейшем, законы действуют и проявляются существенным
образом иначе. Однако общее положение Маркса о слож­
ном характере законов, о действии их как господствующей
тенденции относится так или иначе ко всяким экономиче­
ским законам.
Маркс не признает «чистой» необходимости в законе,
тем более если речь идет о законах капиталистического
производства, основанного на частной собственности и
анархии производства. В законе необходимость всегда пе­
реплетена со случайностью и пробивает себе дорогу через
случайности. Это взаимодействие необходимости и случай­
ности особенно сильно сказывается в законах капитализ­
ма, которые реализуются в движении противоречий, т. е.
выступают как результат движения и взаимодействия про­
тиворечий. Маркс показывает это на примере закона стои­
мости —■регулятора товарного производства. Вся вульгар­
ная политическая экономия — и старая, и современная —
пытается объявить регулятором товарного производства
вместо закона стоимости закон спроса и предложения.
Еще Рикардо решительно отвергал эти претензии вульга­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 176.
100

ризаторов. В одном из писем к Мальтусу, защищавшему
эту концепцию, он заявил: «Вы говорите, что спрос и
предложение регулируют стоимость. Сказать так — значит,
по моему мнению, ничего не сказать...» 1 Рикардо, однако,
не сумел выяснить до конца ни сущности закона стои­
мости, ни механизма его действия. Это сделал Маркс.
Закон стоимости, по Марксу, осуществляется в движе­
нии и борьбе различных противоположностей, в том числе
и таких, как спрос и предложение. Взаимодействие по­
следних неизбежно приводит к отклонениям от равенства
труда, т. е. от стоимости товаров, в силу чего создается
видимость, будто их колебания и создают стоимость.
В действительности же движение и борьба этих противо­
положностей показывают, что в их основе лежит нечто
третье, составляющее сущность всего этого движения.
«Так как отклонения от равенства, — пишет Маркс, —
имеют противоположный характер и так как они постоян­
но следуют друг за другом, они взаимно уравновеши­
ваются благодаря противоположности их направления,
благодаря их взаимному противоречию. Итак, если ни в
одном конкретном случае спрос и предложение не покры­
ваются, то отклонения от равенства следуют друг за дру­
гом таким образом, — ведь отклонение в одном направле­
нии вызывает как свой результат отклонение в противо­
положном направлении, — что, если рассматривать итог
движения за более или менее продолжительный период,
спрос и предложение всегда взаимно покрываются; однако
результат этот получается лишь как средняя уже истек­
шего движения и лишь как постоянное движение их про­
тиворечия. Этим путем рыночные цены, отклоняющиеся
от рыночных стоимостей, если рассматривать их среднюю
величину, выравниваются и дают среднюю, совпадающую
с рыночной стоимостью, причем отклонения от этой по­
следней взаимно уничтожаются как плюс и минус»12.
Только тогда, когда спрос и предложение покрывают друг
друга — а этого никогда не бывает или бывает очень ред­
ко, — лишь тогда «общий закон определения цены» высту­
пает «как закон и для отдельного случая». Рыночная цена
тогда соответствует «уже в своем непосредственном
1 Давид Рикардо. Соч., т. V. Соцэкгиз, 1961, стр. 111.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 208 (курсив
мой. — М. Р.).

101

бытии, а не только как средняя движения рыночных цещ
цене производства, которая регулируется имманентными
законами самого способа производства» К
Как мы видим, Марксово понимание законов ничего
общего не имеет с тем плоским пониманием детерминизма,
которое приписывают марксизму его противники.
Марксово понимание законов как тенденций, как гос­
подствующего направления развития имеет еще и другой
смысл. Подчеркивая объективный характер экономических
законов, их независимость от субъекта, от его сознания и
воли, Маркс нисколько при этом не игнорирует роли по­
следних даже в условиях той формации, где господствуют
различные формы отчуждения. Понятие закона-тенден­
ции у Маркса означает, что субъект хозяйственной дея­
тельности может вмешиваться в экономический процесс и
способствовать (осознанно или неосознанно) реализации
закона тогда, когда это ему выгодно, или противодейство­
вать ей тогда, когда действием законов ему наносится
ущерб. А это снова означает, что законы реализуются
лишь в форме движения противоречий, в форме борьбы
противоположных тенденций. И от этой борьбы зависит,
как реализуется экономический закон: пробьет ли оп себе
дорогу сквозь все рогатки, воздвигаемые на его пути про­
тиводействующими ему тенденциями, или влиянием по­
следних его действие будет ограничено.
Маркс в своем анализе экономических законов придает
огромное значение этой стороне вопроса. Ее необходимо
особо подчеркнуть, ибо она важна для понимания некото­
рых особенностей развития современного капитализма. Эта
сторона Марксова исследования закона ярко показывает,
что в нем нет ни малейшего элемента механического де­
терминизма. Наиболее рельефно она выступает в примере
с законом тенденции нормы прибыли к понижению. Вся
предшествующая политическая экономия, как указывает
Маркс, наблюдала эту тенденцию, «мучилась» в попытках
объяснить ее, но так и не сумела открыть управляющий
ею закон. Тенденцию общей нормы прибыли к понижению
Маркс рассматривал как выражение прогрессирующего
развития общественной производительной силы труда. Из­
вестно, какими факторами обусловлено это понижение:
решающее значение здесь имеет рост органического строе­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 391,

102

ния капитала. Но Маркс не ограничивается указанием
причин, определяющих существование данного закона. Он
тщательнейшим образом исследует и те факторы, которые
действуют в направлении, противоположном действию это­
го закона, вследствие чего последний, как говорит сам
Маркс, выступает не в «абсолютной форме, а скорее как
тенденция к прогрессивному понижению» 1. Эти факторы
таковы: повышение степени эксплуатации труда, пониже­
ние капиталистами заработной платы ниже стоимости ра­
бочей силы, удешевление элементов постоянного капитала
и др. Говоря, например, о первом факторе, Маркс указы­
вает, что он не уничтожает закона, но приводит к тому,
что «этот закон действует скорее как тенденция, т. е. как
закон, абсолютное осуществление которого задерживается,
замедляется и ослабляется противодействующими обстоя­
тельствами» 12. В этом же духе действуют и остальные фак­
торы. Поэтому Маркс снова и снова повторяет, что «закон
действует только как тенденция, влияние которой явствен­
но выступает только при определенных обстоятельствах
и в течение продолжительных периодов времени» 3.
При этом следует заметить, что противодействующие
факторы связаны с деятельностью людей, в данном, слу­
чае — с сознательным стремлением капиталистов воспре­
пятствовать прогрессивному движению общей нормы при­
были к понижению.
Как мало похож этот анализ на то, что приписывают
Марксову детерминизму всевозможные его буржуазные
истолкователи!
Следовательно, по Марксу, та форма, в которой в тот
или иной отрезок времени проявится рассматриваемый за­
кон, зависит от движения и разрешения противоречий, от
исхода борьбы противоположных тенденций. Конечно, эта
борьба не может окончательно парализовать закон, кото­
рый так или иначе пробивает себе путь, ибо его истоки ко­
ренятся в глубочайшей сущности капиталистического спо­
соба производства, в его противоречиях. Путем конкрет­
ного экономического анализа Маркс устанавливает, что
меры, предпринимаемые с целью замедлить понижение
нормы прибыли, сами имеют противоречивый характер и
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 233.
2 Там же, стр. 257.
3 Там же, стр. 262.

103

их конечным следствием является понижение нормы при­
были. Так, с развитием производительной силы труда, ко­
торое замедляет понижение нормы прибыли, происходит
относительное уменьшение переменной части капитала по
отношению к постоянной части. Но оба эти момента, ука­
зывает Маркс, «нельзя рассматривать только в том со­
стоянии спокойного сосуществования их друг возле друга,
в каком их изучает Рикардо; они заключают в себе про­
тиворечие, обнаруживающееся в противоречивых тенден­
циях и явлениях. Противодействующие друг другу фак­
торы действуют одновременно один против другого» К Это
противоречие представляет собой выражение коренного
противоречия капитализма, заключающегося в том, что
безграничное развитие производительных сил наталки­
вается на тормозящую силу буржуазных экономических
отношений.
То, что было сказано о законе тенденции нормы при­
были к понижению, можно отнести и к другим экономиче­
ским законам капитализма. Правда, возникает вопрос:
можно ли считать всякий закон тенденцией? Ведь Маркс
специально оговаривает, что специфическая характери­
стика рассмотренного закона, состоящая в его «тенден­
циозности», существует в силу противодействующих фак­
торов, ограничивающих действие этого закона. Именно
вследствие их существования, пишет Маркс, «...мы и на­
звали понижение общей нормы прибыли только тенден­
цией к понижению» 12. Но можно ли считать, скажем, за­
кон прибавочной стоимости или всеобщий закон капита­
листического накопления законами-тенденциями? К этому
вопросу нужно подойти диалектически. И тот и другой за­
коны Маркс называет «абсолютными», подчеркивая этим
их решающее значение для понимания и характеристики
капитализма. Закон прибавочной стоимости не может счи­
таться лишь тенденцией, поскольку он действует посто­
янно и проявляется в каждый данный момент капитали­
стического производства. И его действие обнаруживается
не в течение продолжительного времени, как, скажем, дей­
ствие закона тенденции нормы прибыли к понижению, а в
любой момент времени. Он реализуется не как среднее
массы явлений, а именно как «абсолютный» закон.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 272—273.
2 Там же, стр. 254.

104

Вместе с тем этот закон, как и всеобщий закон капита­
листического накопления, обнаруживает и черты законатенденции. Ведь, согласно Марксу, одной из таких черт
является существование противодействующих факторов,
ограничивающих действие закона. Такими факторами в
случае с законом прибавочной стоимости и с всеобщим за­
коном капиталистического накопления являются борьба
рабочего класса против буржуазной эксплуатации, нали­
чие профсоюзных и других пролетарских организаций, вы­
ступающих за сокращение рабочего дня, за увеличение
заработной платы и пр. Понятно, что от степени развития
этих факторов, от уровня организованности эксплуатируе­
мых масс зависит и то, как будут действовать и прояв­
ляться указанные законы. Нельзя исследовать действие и
формы проявления этих законов, отвлекаясь от противо­
действующих факторов. В противном случае могут возник­
нуть серьезные ошибки при анализе действительности в
тот или иной период развития капитализма.
Покажем это на примере всеобщего закона капитали­
стического накопления. Известно, что сущность этого за­
кона, как он сформулирован Марксом, состоит в том, что,
«чем больше общественное богатство, функционирующий
капитал, размеры и энергия его возрастания», тем больше
промышленная резервная армия, тем больше возрастает
нищета рабочих. Этот закон, следовательно, включает в
себя в качестве важного элемента не только относитель­
ное, но и абсолютное обнищание рабочего класса, возра­
стающее по мере развития капитализма. «Он, — пишет
Маркс, — обусловливает накопление нищеты, соответ­
ственное накоплению капитала» К Однако, формулируя
этот закон, Маркс сразу же делает очень важное добав­
ление: «Подобно всем другим законам, в своем осущест­
влении он модифицируется многочисленными обстоятель­
ствами...» 12
Смысла этого добавления не поняли многие из тех, кто
уже в конце прошлого века пытался ревизовать Маркса,
в частности пересмотреть и этот закон, доказать, что он
якобы оказался необоснованным в новое время, так какде не наблюдается роста нищеты рабочего класса. С по­
добными взглядами выступил Бернштейн. Некоторые
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 660.
2 Там же, стр. 659.

105

хлопоты, как известно, данный закон доставил и отдель­
ным современным марксистам, не понявшим глубокого ме­
тодологического смысла приведенного выше добавления к
основной формуле закона. На том основании, что в ряде раз­
витых капиталистических стран рабочему классу удалось
путем трудной борьбы добиться сносных условий суще­
ствования, некоторые марксисты склонны были либо счи­
тать закон абсолютного обнищания недействительным на
современном этапе буржуазного общества, либо вопреки
фактам утверждать, что в этих странах имеется рост об­
нищания рабочих масс. Между тем, говоря о модификации
всеобщего закона капиталистического накопления много­
численными обстоятельствами, Маркс как раз имел в виду
противодействующие этому закону факторы, так или иначе
ограничивающие его действие, обусловливающие неодно­
значные формы его действия в разных условиях и в раз­
ное время. Это хорошо выяснил еще Ленин в своей рецен­
зии на одну из книг Каутского.
Споря с Бернштейном, объявившим устаревшей Мар­
ксову теорию обнищания пролетариата, Ленин писал:
«Маркс говорил о росте нищеты, унижения и проч., ука­
зывая наряду с этим и противодействующую тенденцию и
те реальные общественные силы, которые одни только и
могут порождать эту тенденцию» 1. Когда рабочий класс
не организован и его борьба против эксплуатации не имеет
большого успеха, закон действует и проявляется в «чи­
стом виде». Когда же рабочий класс хорошо организовал
в борьбе против буржуазии и силе своих угнетателей про­
тивопоставляет свою силу (как это имеет место сейчас),
свободному действию закона ставятся серьезные препят­
ствия. Стоит только хоть немного ослабнуть борьбе про­
летариата, чтобы действие этого закона сказалось с пол­
ной силой. Ибо, как говорит Маркс, «постоянная тенденция
капитала состоит в том, чтобы низвести рабочих до этого
(т. е. предельно невыгодного для них. — М. Р.) нигили­
стического уровня» 12. В этом смысле и рассматриваемый
закон есть «тенденция», господствующая тенденция, не­
разрывно связанная с самой сущностью, природой капи­
тализма, и исчезнуть он может лишь с уничтожением
капиталистического строя.
1 В. И. Лепин. Поли. собр. соч., т. 4, стр. 208.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 23, стр. 613.

106

Таким образом, изучение марксовского подхода к эко­
номическим законам позволяет сделать важный вывод о
том, что закон есть форма движения и реализации проти­
воречий и что исследовать законы нужно путем всесторон­
него учета и анализа тех противоречий и противоположно­
стей, из взаимодействия которых складываются законы
развития.
é
Исследуя капиталистическое производство, Маркс ана­
лизирует законы, имеющие разную природу. Одни из них
представляют собой общие законы, действующие в не­
скольких формациях, но проявляющиеся по-разному в ка­
ждую историческую эпоху. Другие выступают в качестве
специфических законов именно данного, капиталистиче­
ского способа производства. Вопрос о различении и связи,
взаимодействии общих и специфических или частных за­
конов чрезвычайно важен в плане метода исследования
каждого особого социального организма. В этой связи
представляет интерес приводимая Марксом в послесло­
вии ко второму изданию своего произведения выдержка из
рецензии на «Капитал», написанной русским экономистом
Кауфманом.
«Иному читателю, — говорится в рецензии, — может
при этом прийти на мысль и такой вопрос... ведь общие
законы экономической жизни одни и те же, все равно,
применяются ли они к современной или прошлой жизни?
Но именно этого Маркс не признает. Таких общих законов
для него не существует... По его мнению, напротив, ка­
ждый крупный исторический период имеет свои законы...
Но как только жизнь пережила данный период развития,
вышла из данной стадии и вступила в другую, она начи­
нает управляться уже другими законами». Научная цена
метода Маркса, на взгляд рецензента, «заключается в вы­
яснении тех частных законов, которым подчиняются воз­
никновение, существование, развитие, смерть данного со­
циального организма и заменение его другим, высшим» 1.
Маркс одобряет мысль рецензента об историческом ха­
рактере общественных законов, о том, что каждый способ
' См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 20—21.
107

производства имеет свои особые, специфические, «част­
ные» законы существования и развития. Весь «Капитал»
дает пример исследования особых исторических законов —
законов возникновения, развития и гибели капиталистиче­
ского способа производства.
Конечно, слова рецензента о том, что Маркс не при­
знает общих законов, действующих в любой обществен­
ной формации, не соответствуют истине. Маркс признавал
существование таких общих экономических законов и вся­
чески подчеркивал огромное значение познания их. Во
введении к экономическим рукописям 1857—1858 гг.
Маркс специально разъясняет важность общих определе­
ний, общих законов, свойственных всем ступеням разви­
тия общественного производства. Он указывает, что все
исторические эпохи производства имеют некоторые общие
признаки, некоторые общие определения, которые нельзя
упускать из виду при исследовании конкретных историче­
ских эпох.
«Производство вообще — это абстракция, но абстрак­
ция разумная, поскольку она действительно выделяет об­
щее, фиксирует его и потому избавляет нас от повторений.
Между тем это всеобщее или выделенное путем сравнения
общее само есть нечто многократно расчлененное, выра­
жающееся в различных определениях. Кое-что из этого
относится ко всем эпохам, другое является общим лишь
некоторым эпохам. Некоторые определения общи и для
новейшей и для древнейшей эпохи. Без них немыслимо
никакое производство...» 1
Известно, что Маркс не ограничился указанием на су­
ществование общих законов производства. В предисловии
к книге «К критике политической экономии» он дал гени­
альную формулировку исторического материализма, кото­
рый есть не что иное, как учение об общих законах разви­
тия общества. В этом предисловии Маркс сформулировал
важнейший закон, действующий в любой формации, закон,
объясняющий развитие исторически конкретных способов
производства, смену одних способов производства дру­
гими. Речь идет о законе соответствия производственных
отношений характеру производительных сил12. Маркс от­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 711.
2 Следует отметить, что формулировка этого закона, хотя она
и общепринята, не передает всей его сущности, его содержания.
Развитие способа производства включает в себя как соответствие,

108

крыл и научно объяснил действие этого закона в разви­
тии капиталистического способа производства.
В «Капитале» Маркс неоднократно подчеркивает неко­
торые общие определения, свойственные как капиталисти­
ческому производству, так и другим способам производ­
ства. Например, Маркс указывает, что, какова бы ни была
общественная форма процесса производства, этот процесс
должен быть непрерывным, он должен периодически про­
ходить одни и те же стадии. Иначе говоря, воспроизвод­
ство есть то общее, что свойственно всем формациям, без
чего невозможно существование общества. Марксовы схе­
мы расширенного воспроизводства имеют значение для
понимания не только капиталистического, но и социали­
стического производства. Положения Маркса о делении
общественного производства на два подразделения (про­
изводство средств производства и производство предметов
потребления), о взаимоотношении между этими подразде­
лениями, о преимущественном росте производства средств
производства при расширенном воспроизводстве, о приба­
вочном продукте как единственном источнике накопления
и т. д. являются общими как для капиталистического, так
и для социалистического способов производства, несмотря
на коренное различие, существующее между ними.
Указывая на важность познания общих законов про­
изводства, Маркс вместе с тем подчеркивает, что с по­
мощью одних только общих определений ничего нельзя
понять в каждой конкретной ступени исторического раз­
вития.
Полемизируя с буржуазными экономистами, сочиняю­
щими некие «вечные» законы, Маркс пишет во «Введе­
нии» к экономическим рукописям 1857—1858 гг.: «...есть
определения, общие всем ступеням производства, которые
фиксируются мышлением как всеобщие; однако так назы­
ваемые общие условия всякого производства суть не что
иное, как эти абстрактные моменты, с помощью которых
нельзя понять ни одной действительной исторической сту­
пени производства» 1
так и момент противоречия, несоответствия между производитель­
ными силами и производственными отношениями. Если бы этого
момента противоречия не было, то отсутствовал бы источник сме­
ны одного способа производства другим. Таким образом, противо­
речие также является элементом этого общего закона.
J К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 714.

109

Дело в том, что общие законы именно потому, что они
общиеу т. е. абстрагированы от конкретно-исторических
черт каждой формации, не действуют и не могут действо­
вать одинаково в любых исторических условиях. Они дей­
ствуют, всегда преломляясь через эти конкретные истори­
ческие условия. Сама природа законов в понимании мар­
ксизма такова, что они не могут действовать и обнаружи­
ваться одинаково в различных условиях. Это и естествен­
но, ибо закон выражает общее и существенное в массе
явлений. И именно потому, что закон охватывает и выра­
жает общее, что он есть квинтэссенция многочисленных
явлений, он в реальной действительности не может прояв­
ляться однозначно, иметь какую-то раз навсегда данную,
так сказать, стандартную форму выражения. В своем про­
явлении он необходимо видоизменяется в зависимости от
тех условий, в которых он действует. Это относится не
только к общим, но и к специфическим законам, однако
особенно важно это учитывать, когда речь идет об общих
законах.
Так, например, создание средств существования с по­
мощью орудий производства, безусловно, характеризует
любую историческую ступень развития человечества, лю­
бой способ производства. Но многого ли можно добиться
этим одним лишь общим определением при анализе
конкретной социально-экономической формации? Маркс
поэтому требует исследования специфических форм про­
явления общих законов и анализа тех конкретных, осо­
бых законов, которые характеризуют данный социальный
организм, определенный исторический способ производ­
ства. В связи с этим Маркс высказывает чрезвычайно глу­
бокую мысль, имеющую первостепенное значение для по­
нимания сущности диалектического метода: мысль о том,
что при исследовании того или иного явления важно вы­
делить не только то общее, что свойственно ему наряду с
другими явлениями, но и то особое, специфическое, что
присуще только ему.
Орудия производства существуют на любой ступени
развития общества, без них нет производства. Но и лук со
стрелами первобытного охотника, и машины, которые упо­
требляет в дело капиталист, есть орудия производства.
Если скрыть, затушевать то специфическое, что превра­
щает в капитал те орудия производства, с помощью кото­
рых буржуа выжимает из рабочего прибавочную стои110

мость, то легко объявить и первобытного охотника капита­
листом. Именно так и поступают буржуазные экономи­
сты. «...При удобном случае буржуазные отношения, —
пишет Маркс, — совершенно незаметно протащить в каче­
стве непреложных естественных законов общества in ab­
stracto. Такова более или менее сознательная цель всего
этого приема» *.
Представители вульгарной политической экономии эпо­
хи империализма много рассуждают об «универсальных»
экономических законах. Но эти «законы» никакого отно­
шения не имеют к тем реальным законам, которые дей­
ствительно отражают наиболее общие условия и движу­
щие силы развития общественного производства. Их «об­
щие законы» представляют собой не что иное, как фаль­
сифицированные буржуазные отношения, обработанные
в идиллическом духе и выдаваемые за естественные осно­
вы существования всякого общества.
Американский экономист Кларк в своей книге «Рас­
пределение богатства» посвящает целую главу «универ­
сальным экономическим законам». Один из таких зако­
нов — «закон предельной полезности» (который в той или
другой форме давно использовался и ныне используется
вульгарной буржуазной политической экономией в целях
защиты капитализма).
Как сочиняются эти «универсальные» законы? Исход­
ным пунктом служит опять-таки деятельность изолирован­
ного человека. Высмеянная Марксом и Энгельсом робин­
зонада вновь извлекается из-под спуда буржуазной «эко­
номической наукой». Жизнь Робинзона, говорит Кларк,
была введена в экономическое исследование по той при­
чине, что принципы, управляющие хозяйством изолиро­
ванного человека, продолжают руководить и современной
экономикой.
С этой точки зрения «закон предельной полезности»
означает следующее. Дикарь, рассуждает Кларк, произво­
дит какую-нибудь вещь, необходимую ему для потребле­
ния. Прибавляя к единице данной вещи новые единицы,
он дойдет до предела, за которым эта вещь начнет утра­
чивать свою полезность. Тогда, пресытив свои желания и
потребности, он перейдет к изготовлению другой вещи.
Этот «закон предельной полезности», заключает Кларк,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 71.3.
Ж

общ для всех экономических систем. Ои лежит и в основе
капиталистического производства. Движение труда и ка­
питала, переливы капитала из одной области в другую
определяются этим законом. Рынки и ценности выступают
при этом в роли механизма исполнения. Этот механизм
он называет действием общества, экономящего свои про­
изводительные силы и направляющего их туда, где они
принесут наибольшую пользу.
Таким образом, оказывается, что капиталисты, олице­
творяющие буржуазное производство, только о том и ду­
мают, чтобы принести людям пользу. Эксплуататоры, ко­
торые живут одним лишь стремлением к наживе, изобра­
жаются в виде альтруистов, пекущихся о благе человече­
ства. Оказывается, далее, что стихийное распределение
труда и средств производства, происходящее на основе ха­
рактерного для капитализма закона конкуренции и анар­
хии производства и определяемое всецело погоней капита­
листов за прибылью, есть «общий» закон, регулирующий
процесс создания богатства «во всех экономических си­
стемах». Разрушительное действие слепых сил капитали­
стического общества, связанное с огромной растратой ма­
териальных и человеческих ресурсов, выдается за «дей­
ствие общества, экономящего свои производительные
силы».
Такой же характер имеют и другие «универсальные
экономические законы» Кларка, например, закон «специ­
фической производительности». Вся суть этого закона со­
стоит в том, будто труд и вещественные компоненты капи­
тала одинаково производят богатство, которое затем «спра­
ведливо» распределяется между капиталистами и рабо­
чими.
Исходным пунктом и этого «закона» является произ­
водство «человека, живущего в уединении». Дикарь, на­
пример, ловит рыбу. Этот процесс характеризуется опре­
деленной производительностью труда. Но вот дикарь изго­
товляет лодку, которая делает рыбную ловлю более произ­
водительной. Эта большая производительность есть про­
дукт вещественных свойств лодки. Теперь остается только
провозгласить, что Кларк и делает, что лодка дикаря есть
капитал, гармонически сотрудничающий с его трудом, и
все пообходимые элементы для изготовления «универсаль­
ного экономического закона» налицо.
112

Этот «закон» гласит: «Повсюду, где труд н капитал
сотрудничают, мы обнаружим при достаточной проница­
тельности определенный продукт, могущий быть вменен­
ным отдельной единице каждого из них» К Это значит, что
при капитализме рабочему «вменяется», т. е. выплачи­
вается, полностью продукт его специфической производи­
тельности, а капиталу — продукт его производительности.
И старые, и современные буржуазные экономисты как
огня страшатся анализа специфики, специфической опре­
деленности каждой (и особенно капиталистической) обще­
ственной ступени и конкретно-исторических законов, дей­
ствующих в данной формации. Они знают только одну
категорию законов — «универсальные», надысторические,
стирающие всякие качественные грани между различными
ступенями общественного развития.
Между тем, как показывает Маркс, не общее, свойст­
венное всем формациям, позволяет понять конкретные дви­
жущие силы и мотивы развития каждого отдельного соци­
ального организма, а то специфическое, что отличает один
организм от другого.
Например, чтобы узнать, почему лук со стрелами в
первобытном обществе не становится капиталом, а ма­
шины при капитализме становятся им, нужно выделить и
исследовать то специфическое, что свойственно каждой из
этих исторических ступеней развития, понять конкретные
исторические законы этих ступеней развития. Вне этого
нет научного метода познания.
Говоря о некоторых общих чертах всякого производ­
ства, Маркс пишет: «Без них немыслимо никакое произ­
водство; хотя наиболее развитые языки имеют законы и
определения, общие с наименее развитыми, все же именно
отличие от этого всеобщего и общего и есть то, что состав­
ляет их развитие. Определения, которые действительны
для производства вообще, должны быть выделены именно
для того, чтобы из-за единства, которое вытекает уже из
того, что субъект, человечество, и объект, природа, — одни
и те же, не было забыто существенное различие. В забве­
нии этого заключается, например, вся мудрость совре­
менных экономистов, которые доказывают вечность и
гармонию существующих социальных отношений. Они1
1 Дж.
стр. 66.

П. Кларк.

Распределение

богатства.

Соцэкгиз, 1031,
113

доказывают, например, что никакое производство невоз­
можно без орудия производства, хотя бы этим орудием
была только рука, что никакое производство невозможно
без предшествующего, накопленного труда, хотя бы этот
труд был всего лишь сноровкой, которую рука дикаря
приобрела и накопила путем повторяющихся упражнений.
Капитал есть, между прочим, также и орудие производ­
ства, и прошлый, объективированный труд. Стало быть,
капитал есть всеобщее, вечное естественное отношение.
Это получается потому, что отбрасывают как раз то спе­
цифическое, что одно только и делает «орудие производ­
ства», «накопленный труд», капиталом» 1.
Маркс, следовательно, требует выделять специфическое
в явлениях, ибо именно оно выражает историческое свое­
образие каждой ступени развития. В этом заключается
одно из важнейших требований марксистского диалектиче­
ского метода.
Любой закон капиталистического способа производства,
раскрытый и научно обоснованный Марксом в «Капита­
ле», воплощает в себе специфически исторические условия
капитализма. Это законы данной исторической эпохи, дей­
ствующие лишь в определенных исторических рамках и
уступающие место другим законам, как только изменяют­
ся условия. Таковы законы прибавочной стоимости, сред­
ней нормы прибыли, капиталистического воспроизводства
и накопления и др.
Так, законом всех эпох является уменьшение затраты
человеческой силы с ростом производительности труда.
Маркс указывает, что этот закон при капитализме выра­
жается в том, что, чем выше производительная сила тру­
да, тем больше давление рабочих на средства их занятия,
поэтому тем ненадежнее условия их существования. Рабо­
чее население постоянно возрастает быстрее, чем потреб­
ность в самовозрастании капитала.
Отсюда Маркс выводит и специфически исторический
закон народонаселения. В капиталистическом обществе
неизбежно возникновение относительно избыточного насе­
ления, т. е. избыточного не в абсолютном, а в относитель­
ном смысле слова, избыточного по сравнению со средней
потребностью капитала в самовозрастании. На империали-1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 711 (курсив м ой.—
М. PJ.

114

стической стадии капитализма это перенаселение еще
больше возрастает, а безработица становится хроническим
явлением.
Маркс наголову разбивает буржуазных экономистов
вроде Мальтуса с их абстрактными и «вечными» законами
народонаселения. Законы народонаселения, по Марксу,
столь же историчны, как и любые другие общественные за­
коны. Говоря об относительном избытке населения при
капитализме, Маркс делает следующий общий вывод:
«Это — свойственный капиталистическому способу произ­
водства закон народонаселения, так как всякому истори­
чески особенному способу производства в действитель­
ности свойственны свои особенные, имеющие историче­
ский характер законы народонаселения. Абстрактный закон
населения существует только для растений и животных,
пока в эту область исторически не вторгается человек» К
Насколько пронизан духом диалектического историзма
подход Маркса к общественным законам, показывает тот
факт, что даже н конкретные, специфические законы он
рассматривает как исторически развивающиеся и изменя­
ющиеся. Каждый способ производства проходит различные
стадии, которые не могут не наложить известный отпе­
чаток на действие тех или иных законов. Например, закон
производства прибавочной стоимости в период мануфак­
турного капитализма проявляется главным образом в виде
борьбы капиталистов за удлинение рабочего дня, за уве­
личение абсолютной прибавочной стоимости. В период
крупной машинной промышленности этот закон осущест­
вляется преимущественно путем борьбы за увеличение
относительной прибавочной стоимости.
Исторические изменения одних и тех же экономиче­
ских законов, происходящие в связи с изменением усло­
вий, можно проследить на примере закона стоимости.
В известном добавлении к третьему тому «Капитала»
Энгельс указывал, что этот закон действовал 5—7 тыс.
лет, т. е. в течение огромного периода, начинающегося с
первых зачатков обмена, превратившего продукты в то­
вары. Это значит, что закон стоимости существовал и дей­
ствовал в разных социально-экономических формациях.
Было бы грубой ошибкой полагать, что этот закон оставался
неизменным, несмотря на смену одной формации другой.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 645—646.
115

В течение длительного времени до возникновения ка­
питалистического способа производства закон стоимости
был законом простого товарного производства и не порож­
дал капиталистических отношений, хотя на базе простого
товарного производства медленно вызревали предпосылки
для возникновения капитализма. В период рабовладель­
ческого и феодального общества уже имелись товарное
производство и обращение, но все же господствующей
формой хозяйства было натуральное хозяйство. Это об­
стоятельство ограничивало действие закона стоимости,
не давало ему широкого простора для развертывания.
В полную силу развернулся этот закон лишь в условиях
капиталистического производства. Только здесь стоимость
приобрела свойство «самовозрастать», производить при­
бавочную стоимость. Как показал Маркс, при капитали­
стическом производстве и обращении стоимость выступает
в измененной, «превращенной» форме цены производства.
Закон стоимости в этих условиях конкретизируется как
закон цен производства.
В условиях монополистического капитала действие это­
го закона еще больше модифицируется (см. по этому во­
просу работу Г. А. Козлова «Действие закона стоимости
в условиях современного капитализма». «Мысль», 1964).
Поскольку в социалистическом обществе, т. е. на пер­
вой, низшей стадии коммунизма, сохраняются еще товар­
ное производство и обращение, постольку важную роль
неизбежно играет в экономическом развитии и закон стои­
мости. Однако в условиях социализма действие этого за­
кона осуществляется на основе общественной собствен­
ности и служит не целям капиталистической наживы, а
росту общественного благосостояния.
В социалистическом обществе он включен в систему
других, специфических для этого общества законов и соот­
ветственным образом модифицируется их действием. Пе­
реход к коммунизму и замена товарного обращения пря­
мым распределением будет означать конец закона стоимо­
сти. До этого же, как свидетельствует практика социали­
стического хозяйства, его роль очень существенна.
Итак, если общие законы выражают те черты и свой­
ства, которые важны и характерны для производства во­
обще и без которых немыслимо общественное производ­
ство независимо от его исторической формы, то «частные»,
или специфические, законы выражают отличие одних
116

исторических ступеней от других, то «особенное», что
свойственно каждому социальному организму. И те и дру­
гие существуют и функционируют в неразрывной связи
друг с другом и реализуются в порядке сложного диалек­
тического взаимодействия. Это самостоятельный вопрос,
требующий специального выяснения, в настоящей же ра­
боте могут быть сделаны лишь необходимые краткие заме­
чания.
Говоря об общих законах производства, Маркс указы­
вает, что их выделение важно с точки зрения установле­
ния «единства» всех ступеней развития производства. Это
единство, по мнению Маркса, обусловлено уже тем, «что
субъект, человечество, и объект, природа, — одни и те же».
Оно обусловлено также и рядом общих социальных фак­
торов, лежащих в основе всякой исторической формы
производства (о некоторых из них шла речь выше). Из
этого можно сделать вывод, что роль и функция таких за­
конов состоит в том, что благодаря их действию все сту­
пени исторического развития производства и общества
вообще связываются в единый закономерный процесс.
Поэтому, как ни важно в процессе познания установить
специфику законов каждой особой формации, было бы
ошибкой игнорировать и упускать из виду общие законы,
действующие во всех формациях. Прогресс познания, в
частности, заключается в том, что познаются все более об­
щие законы, позволяющие вскрыть и понять единство
мира. Это ярко обнаруживается на примере естествознания,
открывающего фундаментальные общие законы материи,
такие, как законы сохранения, законы строения материи
и др. Кибернетика, например, обнаружила некоторые важ­
ные общие законы управления, законы получения, пере­
работки и хранения информации, свойственные столь раз­
личным объектам, как машина, человек, общественная
организация. Это знаменует новый шаг на пути познания
единства мира.
Такую же функцию выполняет исследование общих за­
конов развития производства и шире — развития общества
в целом. Достаточно в этом смысле сослаться на значение
закона соответствия производственных отношений харак­
теру производительных сил. В своем предисловии к «К кри­
тике политической экономии» Маркс действием именно
этого закона и всеобщего закона взаимодействия базиса
и надстройки объясняет переход одной исторической
117

формы производства в другую и их связь как единого про­
цесса. Это, разумеется, не значит, что только общие за­
коны делают такую «работу», что к ней никакого отноше­
ния не имеют частные законы. Последние своим действием
подготавливают «самоотрицание» данной формации, но
сами по себе эти законы не способны объяснить законо­
мерное развитие общества в целом. Скажем, закон приба­
вочной стоимости или закон капиталистического накопле­
ния исключительно важны для понимания того, почему из
недр капиталистического строя вырастают предпосылки
социалистического, а не какого-либо другого общества. Но
ни эти, ни другие частные законы не способны объяснить
развитие производства, общества в целом, единство и пе­
реходы всех общественных форм. Это уже функция об­
щих законов.
Если общие законы служат основой единства различ­
ных формаций, то частные, специфические законы, со­
гласно Марксу, выполняют роль «двигателя» производства
на данной конкретной ступени исторического развития,
раскрывают в своей совокупности механизм действия кон­
кретного способа производства. Для этой цели никакие об­
щие законы сами по себе непригодны. Этим и объясняют­
ся слова Маркса, что с их помощью «ни одной действи­
тельной исторической ступени производства понять
нельзя».
Говоря о роли общих и специфических законов, сле­
дует отметить, что общие экономические законы дейст­
вуют не изолированно от специфических законов каждой
исторической ступени производства. Напротив, они нахо­
дят свое конкретное выражение в специфических законах,
действуют через посредство последних. Например, общий
экономический закон соответствия производственных от­
ношений характеру производительных сил действует через
посредство конкретных экономических законов. Такие спе­
цифические экономические законы капитализма, как за­
кон прибавочной стоимости, закон конкуренции, закон
капиталистического накопления и другие, на первых эта­
пах развития буржуазного общества способствовали дей­
ствию указанного общего закона. Погоня за прибылью,
конкуренция между капиталистами и т. п. двигали впе­
ред производительные силы общества, поднимали технику
производства, позволяли обществу накапливать огромные
материальные богатства.По сравнению с отжившими свой
118

век законами феодального способа производства специфи­
ческие законы капитализма были в тот период мощным
двигателем развития производительных сил. В этом их
действии находило свое выражение соответствие между
производительными силами и производственными отноше­
ниями буржуазного общества в пору его восходящего раз­
вития.
В социалистическом обществе требования того же об­
щего экономического закона осуществляются посредством
действия основного экономического закона социализма,
закона планомерного (пропорционального) развития на­
родного хозяйства, закона социалистического накопления
и др. Благодаря действию этих законов осуществляется
невиданное ранее развитие общественного производства,
что служит проявлением соответствия социалистических
производственных отношений общественному характеру
производительных сил.
Однако было бы неправильным, как это иногда делается,
на основании тесной связи общих и специфических зако­
нов растворять первые во вторых, отрицать самостоятель­
ное действие общих экономических законов. Во-первых,
ни одип из специфических законов в отдельности, ни со­
вокупность нескольких таких законов не исчерпывают
сути того или иного общего закона, например закона соот­
ветствия производственных отношений характеру произво­
дительных сил. Во-вторых, специфические законы могут
действовать в направлении требований общего закона, но
могут действовать и вразрез с этими требованиями. Все
зависит от исторических условий, в которых выступают
эти специфические законы. Известно, что одни и те же за­
коны капитализма в период его восходящего развития спо­
собствовали осуществлению требований общего закона
соответствия производственных отношений характеру про­
изводительных сил, в пору же нисходящего развития бур­
жуазного общества тормозят его действие, противоречат
реализации этих объективных требований. Например, дей­
ствие закона конкуренции и анархии производства нахо­
дится в несоответствии с общественным характером совре­
менного капиталистического производства, которое требует
планомерного, сознательно контролируемого, а не стихий­
ного развития. То же самое происходит и с действием
основного экономического закона капитализма.
m

Что это так, можно видеть из тенденций развития со­
временного капитализма. Как уже отмечалось выше, более
или менее нормальное функционирование и воспроизвод­
ство буржуазной экономики в условиях невиданной ранее
концентрации производства невозможно на базе стихий­
ного рыночного механизма, чем и вызвано осуществляемое
в широких масштабах вмешательство государства в хозяй­
ственную жизнь. Превращение монополистического капи­
тализма в государственный монополистический капита­
лизм есть объективный процесс, обусловленный дальней­
шим ростом обобществления производства. Сами специфи­
ческие законы капитализма толкают своим действием
буржуазную экономику в направлении социалистических
форм хозяйства, к отрицанию отжившей капиталистиче­
ской формы. В рамках буржуазного производства эти про­
цессы обобществления означают, что объективное разви­
тие неумолимо требует коренного изменения старых про­
изводственных отношений и приспособления их к новому
характеру производительных сил.
Вот тут-то последнее слово принадлежит действию об­
щего закона соответствия производственных отношений
характеру производительных сил. Поскольку капитализм
в своем развитии, как и любая другая формация, подчиня­
ется и общим законам, то, как бы ни сопротивлялись силы
отжившего строя, эти общие законы должны быть реали­
зованы, и, как показывает опыт всемирной истории чело­
вечества, они полностью реализуются. Победа социалисти­
ческого строя во многих странах мира достаточно красно­
речиво об этом свидетельствует.
Таким образом, нельзя сводить те или иные общие
экономические законы к частным, специфическим зако­
нам, растворять общие законы в частных, хотя нельзя их
и противопоставлять как независимые друг от друга.
Только учет действия как тех, так и других законов,
учет всей сложной диалектики взаимоотношения между
ними есть условие подлинно научного исследования дей­
ствительности.
Исторический характер законов, как показывает
Маркс в «Капитале», заключается не только в том, что
общие законы проявляются по-разному в разных усло­
виях, что каждый способ производства имеет свои специ­
фические законы, что сами эти специфические законы
изменяются в рамках одной формации на различных ее
120

стадиях. В «Капитале» Маркс большое внимание уде­
ляет своеобразию действия и форм проявления объектив­
ных экономических законов при капитализме н при со­
циализме. Показывая, как действуют законы в условиях
капитализма, Маркс делает ряд важных указаний о том,
как будут проявляться объективные законы при соци­
ализме. Опыт социалистического строительства в СССР
и других социалистических странах полностью подтвер­
ждает предвидения Маркса. Вопрос этот настолько важен
и интересен, что он заслуживает специального рассмот­
рения.
а
Маркс неоднократно говорит об экономических зако­
нах капитализма как о слепо действующих силах, упо­
добляя их слепым законам природы. Именно в этом он
видит специфически историческую форму проявления и
действия этих законов при капитализме.
Так, в третьем томе «Капитала» Маркс указывает, Что
в силу господства частной собственности и анархического
характера капиталистического производства «внутрен­
няя связь производства как целого навязывается агентам
производства, как слепой закон, а не как закон, достиг­
нутый их коллективным разумом и потому подвластный
ему, подчиняющий процесс производства их общему кон­
тролю» 1. Маркс указывает, что экономические законы
капитализма проявляются по отношению к людям как
слепая необходимость.
Показывая, что закон стоимости прокладывает себе
дорогу сквозь постоянные колебания цен, сквозь массу
случайностей, Маркс пишет: «Лишь как внутренний за­
кон, противостоящий отдельным агентам, как слепой за­
кон природы выступает здесь закон стоимости и прокла­
дывает путь общественному равновесию производства
среди его случайных колебаний»12.
«Слепой», стихийный характер действия экономиче­
ских законов при капитализме объясняется природой бур­
жуазного производства. При капитализме и не может
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 282.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II. стр. 452—453.

121

быть сознательного и полного регулирования производ­
ства, ибо средства производства находятся в частной
собственности и каждый капиталист исходит не из интере­
сов общества, а из интересов получения прибыли. Ка­
питалистическое производство — это анархическое произ­
водство. Общественный характер производства здесь про­
является чрезвычайно сложным путем — через товарное
обращение, конкуренцию, через беспрерывное нарушение
и восстановление взаимной связи между отдельными
частями целого.
Как и любое другое производство, капиталистическое
производство не может существовать и развиваться без
наличия определенной соразмерности и пропорций между
его различными отраслями, а также между производ­
ством и потреблением и т. д. Но как могут устанавли­
ваться и устанавливаются эти взаимные связи и необхо­
димые пропорции в обществе, где царит анархия и каж­
дый капиталист преследует свои собственные цели? Они
устанавливаются лишь в результате стихийного движе­
ния производства и обращения, благодаря стихийному
действию механизма конкуренции.
Для капиталистического производства, указывает
Маркс, характерна постоянная тенденция к нарушению
необходимой взаимной связи сфер производства и по­
требления. И если порванная связь восстанавливается,
то лишь на время, с тем чтобы на новом этапе при­
вести к еще большей дисгармонии, к новым, еще бо­
лее сильным потрясениям хозяйственного организма.
Периодически повторяющиеся кризисы являются сигна­
лами того, что нарушение необходимой связи достигло
крайних пределов. Разрушительные кризисы вместе с
тем служат стихийным средством насильственного вос­
становления определенных пропорций между обособив­
шимися частями единого целого. Так через постоянные
нарушения и временное восстановление связей осущест­
вляется необходимое движение буржуазного производ­
ства. Необходимое, закономерное здесь реализуется как
среднее массы отклонений и нарушений нормального
хода.
«Вся соль буржуазного общества, — писал Маркс, —
состоит как раз в том, что в нем a priori не существует
никакого сознательного общественного регулирования
производства. Разумное и естественно необходимое про122

кладываот собс путь лишь как слепо действующее сред­
нее» К
Равновесие при стихийном характере капиталистиче­
ского производства, указывает Маркс, само есть случай­
ность.
Маркс подверг критике Рикардо, который не понимал
этой специфической, исторически ограниченной формы
проявления экономических законов при капитализме. Ри­
кардо не понимал и, как идеолог буржуазии, не хотел по­
нимать анархической природы буржуазного общества.
Он отрицал, например, возможность перепроизводства, а
следовательно, и кризисов. Рикардо и другие экономи­
сты рассматривали буржуазное производство либо как
простое товарное производство, в котором существует не­
посредственная меновая торговля, либо как обществен­
ное производство, при котором общество как бы по плану
распределяет свои средства производства и производи­
тельные силы.
Между тем слепо действующий характер законов ка­
питалистического способа производства делает невозмож­
ным плановое управление капиталистическим хозяйством.
Конечно, никакое вмешательство буржуазного госу­
дарства на ступени государственно-монополистического
капитализма и наличие элементов регулирования произ­
водства и обращения не может уничтожить слепо дейст­
вующего характера экономических законов капитализма,
так как это вмешательство направлено не на освобо­
ждение производительных сил от сковывающих их про­
изводственных отношений, а на защиту и сохранение по­
следних. Нельзя недооценивать значение этого вмеша­
тельства как фактора подстегивания производства и
впрыскивания крови в одряхлевший организм буржуаз­
ной экономики. Но все дело в том, что меры, направлен­
ные на сохранение капиталистического производства, не­
избежно усугубляют, обостряют его болезни, и конечный
результат этих мер будет не тот, которого ждут от них.
Уничтожение слепо действующего характера законов
находит выражение в том, что общество реализует те
цели, которые оно ставит перед собой, и сознательно до­
бивается их осуществления. Это впервые достигается
лишь при социализме. В ряде замечаний Маркс глубоко
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 32, стр. 461.
123

и ярко вскрывает то новое, тс исторически специфиче­
ские формы, которые будут отличать действие объектив­
ных законов при социализме. Речь здесь идет не только
о том, что с уничтожением капитализма на смену зако­
нам буржуазного способа производства приходят новые
законы социалистического способа производства, но и
о характере проявления, действия, реализации объектив­
ных законов в новых исторических условиях, создавае­
мых победой социализма. Историческое своеобразие форм
проявления объективных законов в новых условиях Маркс
видел в том, что законы перестают быть слепо действу­
ющими силами, слепыми законами природы. При социа­
лизме общество подчиняет развитие производства сво­
ему контролю. Здесь осуществляется подлинная свобода
людей в управлении развитием общества. Маркс при
этом дает исчерпывающее разъяснение того, что нужно
понимать под свободой людей, подчиняющих своему кон­
тролю развитие общества. «Свобода в этой области, —
говорит Маркс, — может заключаться лишь в том, что
коллективный человек, ассоциированные производите­
ли рационально регулируют этот свой обмен веществ с
природой, ставят его под свой общий контроль, вместо
того чтобы он господствовал над ними как слепая сила;
совершают его с наименьшей затратой сил и при усло­
виях, наиболее достойных их человеческой природы и аде­
кватных ей. Но тем не менее это все же остается царст­
вом необходимости» К
Следовательно, и при социализме законы нс переста­
ют действовать с объективной, не зависящей от воли лю­
дей необходимостью. Господство людей над законами со­
стоит лишь в том, что «коллективный разум» освобожден­
ных от гнета капитализма людей постигает, познает эти
законы и на основе плановой организации хозяйства
люди подчиняют весь процесс производства своему общему
контролю.
Общий закон, о котором Маркс говорит, что он суще­
ствует во всех формациях (закон распределения обще­
ственного труда, средств производства в определенных
пропорциях соответственно потребностям в производстве
продуктов), в условиях социалистического общества дей­
ствует и проявляется совсем иначе, чем при капитализ1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 387.
124

мо. Он действует не через стихийный механизм конку­
ренции, а реализуется как закон планомерного развития
народного хозяйства.
Маркс предвидел, что на базе коллективного произ­
водства вместо таких регуляторов, как конкуренция,
кризисы, возникнут новые регуляторы — планомерное
распределение средств производства, труда и т. п. «...Эко­
номия времени, — писал он, — равно как и планомерное
распределение рабочего времени по различным отраслям
производства остается первым экономическим законом на
основе коллективного производства. Это становится даже
в гораздо более высокой степени законом» К
Из сущности социалистического способа производ­
ства вытекает не стихийное, а планомерное развитие,
осуществляемое в соответствии с требованиями объек­
тивных экономических законов. Отсюда и новая форма
проявления объективных законов. Например, закон
планомерного (пропорционального) развития народного
хозяйства реализуется не как некая слепая сила, не как
средняя постоянных колебаний и отклонений от нормы,
а с помощью сознательного планирования развития хо­
зяйства.
Разумеется, это не значит, что в развитии социали­
стической экономики не могут возникать те или иные
нарушения пропорциональности в развитии народного
хозяйства. Но они не объективная необходимость, а вы­
ступают преимущественно как следствие недостатков и
ошибок в планировании, недостаточного овладения зако­
ном планомерного развития народного хозяйства. При
капитализме пропорциональность выступает как некото­
рый эпизодический момент постоянной диспропорцио­
нальности, причем эта пропорциональность является ре­
зультатом игры чистейших случайностей. Наоборот, при
социализме пропорциональность, планомерное развитие—
объективный закон, которым руководствуются в своей
деятельности органы государства.
При капитализме необходимость пробивает себе до­
рогу сквозь массу случайностей. Здесь случайность имеет
широкий простор и необходимость проявляется через
случайность, посредством случайности. Только анализ
массы этих случайных проявлений позволяет обнаружить1
1 Архив Маркса и Энгельса, т. IV. Партиэдат, 1935, стр. 119.
125

скрытый за ними закон, управляющий ими, лежащий в их
основе.
При социализме законы развития общества перестают
осуществляться как средняя массы колебаний и откло­
нений. В огромной степени уменьшилась роль случай­
ностей, законам не приходится пробивать себе дорогу
сквозь эти случайности, как при капитализме, ибо социа­
листическое общество не есть общество разрозненных
производителей, каждый из которых действует на свой
собственный страх и риск. Необходимое общественное рав­
новесие различных отраслей производства, необходимая
пропорция между ними устанавливаются государствен­
ными органами. Овладевая объективными экономическими
законами, общество намечает планы развития, которые
реализуются сознательной деятельностью людей.
В этой связи уместно связать проблему закона с воп­
росом о субъекте и объекте. Выше указывалось, что объ­
ективный закон экономического развития не обрекает
субъекта на пассивность и не превращает его в безволь­
ное орудие «рока». Конечно, слепо действующий характер
экономических законов капитализма сводит до минимума
сознательную деятельность субъекта. Но безусловно,
существует закон возрастания роли сознательной де­
ятельности человека по мере роста объема и глубины за­
дач общественного развития. Этот закон сказывается
внутри капиталистического общества на последних ста­
диях его развития. Речь идет не только и даже не столько
о том, что капиталисты, руководствуясь своими клас­
совыми интересами, предпринимают меры, направлен­
ные либо на использование, либо на ограничение дейст­
вия экономических законов, хотя они при этом сообра­
зуются не с научным знанием законов, а с классовым
инстинктом, со стремлением получить побольше прибыли.
Подобного рода деятельность и активность субъекта су­
ществовала всегда. Имеется в виду нечто большее —
возникновение таких объективных условий, которые тре­
буют возрастания роли субъекта в экономическом разви­
тии. Эти объективные условия при капитализме созда­
ются благодаря росту обобществления производства, раз­
витию государственно-монополистического капитализма,
необходимости вмешательства буржуазного государства
в экономику. Рассуждения современных буржуазных эко­
номистов об отказе от «Марксова детерминизма» и при126

дайии большего влияния фактору «воли» человека есть
не что иное, как бессознательное выражение именно это­
го объективного процесса, когда обобществление произ­
водства достигает такого высокого уровня, что стихий­
ное экономическое развитие вынуждено так или иначе
уступать все большее место сознательному руководству
процессом. Последнее, разумеется, нисколько не осво­
бождает экономическое, как и любое другое, развитие
от «Марксова детерминизма», оно означает лишь, что на­
ступают новые времена в истории человечества, когда
люди сами должны контролировать свои отношения, вме­
сто того чтобы эти отношения господствовали в виде
слепой стихийной силы над людьми.
Из сказанного следует, что в социалистическом обще­
стве законы утратили многое из того, что придает им ха­
рактер тенденций. Однако было бы ошибкой полагать,
что их осуществление протекает здесь «без сучка, без за­
доринки». Такое представление могло бы вытекать из
чисто книжного подхода, и притом в то время, когда со­
циализм не превратился еще из теории в практику. Пра­
ктический же опыт социалистического строительства в
ряде стран показал, что особенности развития при соци­
ализме не исключают существования известных факторов,
противодействующих законам, вследствие чего и здесь
объективные законы реализуются в форме движения про­
тиворечий, борьбы противоположностей.
То новое и особенное, что порождается изменившимися
историческими условиями развития после уничтожения
капитализма, связано прежде всего и, пожалуй, главным
образом с проблемой субъекта и объекта. Выход на ис­
торическую арену «субъективного фактора» в качестве
силы, берущей под свой контроль развитие общественных
отношений, увеличивает в невиданной степени роль и
значение сознательного начала в этом развитии. Это ко­
лоссальное преимущество социализма перед капитализ­
мом. Но, как часто бывает, положительное имеет и свои
минусы, которые необходимо учитывать, чтобы их пре­
одолеть и создать все условия для полного проявления
преимуществ развития на базе социализма.
Одна из опасностей, подстерегающих на этом пути,
состоит в преувеличении, абсолютизации роли субъектив­
ного начала в общественном движении в условиях соци­
ализма и преуменьшении или даже предании забвению
127

объективного характера экономических и вообще соци­
альных законов. Возрастающая роль субъекта историче­
ской деятельности есть новая объективная грань разви­
тия, но стоит хоть немного преувеличить ее -- и впадешь
в глубочайшее заблуждение. К сожалению, практика на­
шего развития знает такого рода преувеличения, нанес­
шие немалый вред развитию социалистической экономи­
ки. Маркс подчеркивал, что своеобразие действия зако­
нов в различные исторические эпохи может касаться н
касается лишь форм их проявления, а не их объективно­
сти, не их объективного, принудительного характера.
«Законы природы вообще не могут быть уничтожены, —
указывает Маркс. — Измениться, в зависимости от исто­
рически различных состояний общества, может лишь
форма, в которой эти законы прокладывают себе путь» К
Следовательно, не в исчезновении объективного, при­
нудительного характера законов состоит своеобразие их
действия после уничтожения капитализма и победы со­
циализма. Со всей настойчивостью Маркс повторяет в
«Капитале», что историческая необходимость одинаково
господствует при всех способах производства.
Понятно, что и при социализме невозможно не счи­
таться с необходимыми законами материального произ­
водства и что в случае субъективизма, всяческих прояв­
лений волюнтаризма объективным законам приходится
пробивать себе дорогу сквозь эти противодействующие
факторы. А это связано с замедлением развития. Таким
образом, субъективное начало может превратиться из
фактора, способствующего развитию, в силу, тормозящую
его, если оно поддастся иллюзии, будто новые условия
делают его независимым по отношению к объекту и необ­
ходимым законам объекта.
Но это лишь одна сторона вопроса. Другой аспект
той же проблемы объекта — субъекта состоит в том, что ре­
ализация экономического, как и всякого другого общест­
венного, закона выступает в форме возможности, превра­
щение которой в действительность зависит от ряда об­
стоятельств. Среди них в социалистическом обществе
решающее значение (при условии зрелости объективных
предпосылок) имеет способность субъекта — народа, пар­
тии, отдельных людей — превращать возможность в дей­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 461.
128

ствительность. Если рассмотренный выше аспект пробле­
мы связан с тенденциями переоценки роли субъекта, то
этот второй аспект нередко связан с ее недооценкой, иг­
норированием рассматриваемой особенности действия за­
конов при социализме. Противоречие между возможно­
стями, заложенными в объективных условиях и законах
развития социалистического общества, и неиспользова­
нием или плохим использованием их, как свидетельст­
вует практический опыт, представляет довольно типич­
ное противоречие, касается ли это практики отдельных
коллективов или развития общества в целом. Поэтому и
в данном аспекте реализация законов протекает в форме
движения противоречий, борьбы противодействующих
тенденций.
В этом смысле и законы при социализме имеют неко­
торые черты, характеризующие их как «тенденции», что
очень важно учитывать, чтобы противостоять всякому
элементу самотека, фатального понимания необходимо­
сти и объективности в развитии социалистического обще­
ства. Избежать же такого ошибочного подхода можно
лишь при условии, если и законы социалистического об­
щества анализировать в форме противоречивого разви­
тия, как это имеет место в самой действительности, в
форме борьбы тенденций, выражающих объективные за­
коны, и противодействующих им тенденций, в тесной
связи объекта с субъектом исторической деятельности.
В противном случае легко сбиться на книжное, идеали­
зированное представление о законах социализма, якобы
автоматически реализующих преимущества социалисти­
ческого общества вне противоречий, вне борьбы.
Действие объективных законов при социализме ре­
ализуется или тормозится в зависимости от деятельно­
сти людей, соответствующей или не соответствующей
этихм законам. Разумеется, существуют и объективные
факторы, способствующие или задерживающие их осу­
ществление (например, стихийные бедствия, войны и пр.
тормозят действие законов). Само соотношение между
объектом и субъектом изменяется в том смысле, что лю­
ди не сразу, а постепенно познают и овладевают зако­
нами, проникают в сложный механизм их действия. Но
и сам этот процесс познания и овладения законами про­
текает не гладко и безболезненно, а в форме борьбы раз­
личных подходов, представлений, пониманий и т. п. По­
Б

Р о зен тал ь М. М.

129

этому необходимо, с одной стороны, четко разграничивать
объект и субъект, чтобы видеть и представить сущность
законов в их объективности и независимости от воли
людей, чтобы не с-мешивать объективное с субъектив­
ным. С другой стороны, поскольку нормальной формой
реализации законов при социализме является сознатель­
ная и целенаправленная деятельность людей, неправиль­
но при анализе законов и их действия абсолютно отгра­
ничивать объективное от субъективного, не учитывать
связи действия законов с деятельностью субъекта, в ча­
стности с теми формами этой деятельности, которые про­
тиводействуют их полному и свободному проявлению.
Итак, существует глубокое различие в характере и
формах проявления объективных законов при капитализ­
ме и при социализме, что подтверждает Марксов прин­
цип историзма как логический принцип анализа общест­
венного развития. В социалистическом обществе законы
реализуются не стихийно, а через посредство целесооб­
разной деятельности людей, поставивших развитие про­
изводства под свой сознательный контроль. Из демони­
ческих повелителей, какими они были при капитализме,
законы становятся силами, сознательно и целенаправ­
ленно используемыми человеком в интересах своего ма­
териального и духовного развития. Но это во сто крат
повышает ответственность субъекта исторической дея­
тельности, ответственность человека.

Глава третья

П е р е х о д к о л и ч е с т в е н н ы х и зм ен ен и й
в к ач ествен н ы е* К а т его р и и к а ч ест в а ,
к ол и ч ества* меры

Исследуя капитал как движение, Маркс устанавли­
вает экономические законы этого движения. А это потребо­
вало полного и широкого развертывания диалектических
законов и принципов развития как законов бытия и поз­
нания. В «Капитале», конечно, эти законы исследуются
на материале конкретной формы движения конкретной
(капиталистической) действительности. Но это нисколь­
ко не умаляет философской ценности данного исследо­
вания. Можно даже сказать, что конкретная форма ана­
лиза придает ему еще большую ценность, поскольку
здесь наглядно демонстрируется роль общих законов и
принципов диалектического развития как объективных
законов и как орудий познания. На материале такой
сложной формации, как капитализм, Маркс показывает,
что ее развитие, изменения подчиняются этим общим за­
конам развития и изменения всякой действительности.
Поэтому, как ни конкретно, как ни самобытно проявле­
ние и форма действия их в условиях этой формации, они
все же выступают в качестве особой формы общего, что
дает возможность путем изучения конкретного, особого
изучить общее, т. е. общие законы диалектического раз­
вития. С другой стороны, конкретность, особенность их
действия и проявления, показанная в «Капитале», позво­
ляет лучше понять конкретность самой диалектической
теории развития, которая есть не больше как абстракция
от реальной действительности, существующей лишь как
данная, конкретная действительность. И в этом смысле
произведение Маркса имеет бесценное методологическое
б*

131

значение, ориентируя на конкретное применение об­
щих диалектических принципов развития, требуя разли­
чать особенности, скажем, диалектики развития при ка­
питализме и при социализме.
Как бы там ни было, изучение того, как в «Капи­
тале» применены основные и наиболее общие законы
диалектики — перехода количества в качество, взаимо­
проникновения и борьбы противоположностей, отрицания
отрицания и соответствующих категорий, посредством ко­
торых они формулируются и выражаются, представляет
огромный научный интерес.

1
Как уже было сказано, для Маркса важно не только
установить факт движения, развития всех экономичес­
ких отношений товарного производства и соответственно
этому исследовать их в возникновении и развитии. Свой
анализ Маркс направляет на то, чтобы устанавливать те
существенные к а ч е с т в е н н ы е изменения, которые
происходят в результате этого движения и развития, ка­
чественно новые ступени и этапы, возникающие в про­
цессе развития. Маркс понимает движение не как чисто
количественные изменения, а как процесс, в котором ко­
личественные изменения закономерно превращаются в ка­
чественные изменения, а эти последние в свою очередь
порождают количественно новую силу развития. Иначе
говоря, Маркс в своем «Капитале» глубоко использует
один из важнейших законов диалектики — закон перехода
количественных изменений в качественные и связанные с
ним категории качества, количества и меры.
Предшественники Маркса Смит и Рикардо интересо­
вались преимущественно количественной стороной капи­
талистического производства, и меньше всего их занимала
качественная специфика экономических отношений, ха­
рактерных для буржуазного строя. Они не исследовали
тех качественных сдвигов, которые возникают в движе­
нии товарного производства при переходе от простого
товарного производства к капиталистическому, в разви­
тии самого капиталистического производства. Они виде­
ли только количественные изменения и потому приходи­
ли к выводу о вечности капиталистического строя,
132

Правда, Рикардо, как уже отмечалось, натолкнулся
на тот факт, что при капитализме возникают пределы для
дальнейшего быстрого развития производительных сил.
Его очень беспокоило падение нормы прибыли, являю­
щейся, по выражению Маркса, огнем, оживляющим ка­
питалистическое производство. Но Рикардо видит в этом
беспокоящем его явлении чисто количественные отноше­
ния, а не те качественные сдвиги, которые делают ка­
питализм исторически преходящим способом производства.
В третьем томе «Капитала» Маркс пишет: «Рикардо
беспокоит то, что норме прибыли, которая является сти­
мулом капиталистического производства, а вместе с тем
и условием и двигателем накопления, угрожает опасность
вследствие развития самого производства. А количест­
венное отношение здесь — все. В действительности в ос­
нове этого лежит нечто более глубокое, что он только
смутно сознает» !.
Это нечто — специфика капиталистического строя,
становящаяся на определенной ступени исторического
развития тормозом дальнейшего движения производи­
тельных сил. Этого Рикардо не понимает, ибо его инте­
ресуют одни количественные отношения роста капита­
листического производства. Он видит причину падения
нормы прибыли в недостатке хороших земель и необхо­
димости перехода к обработке все худших и худших
земель, что приводит, на его взгляд, к повышению цен
на хлеб, а вследствие этого — к повышению заработной
платы и падению нормы прибыли.
В одном из писем к Т. Мальтусу Рикардо писал: «Я
вполне определенно допускаю, что любые причины, при­
водящие к уменьшению спроса на капитал, будут сни­
жать прибыль, но утверждаю, что нет никаких причин,
которые в течение продолжительного времени уменьша­
ли бы спрос на капитал, как бы последний ни был ве­
лик, кроме сравнительно высокой цены пищи и труда;
прибыль не падает необходимо вместе с ростом капита­
ла, потому что спрос на капитал бесконечен и управ­
ляется тем же законом, что и рост населения. Прирост
того и другого сдерживается повышением цен на пищу
и вытекающим из него повышением стоимости труда.
Если бы не было такого повышения, то что могло бы
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 284—285.
133

помешать населению и капиталу увеличиваться беспре­
дельно?» 1
Вообще характерная черта буржуазных экономистов
как прошлого, так и настоящего — боязнь исследовать
качественное своеобразие господствующих социальных
отношений и подмена качественного анализа чисто коли­
чественным подходом. Современные представители бур­
жуазной политической экономии также склонны искать
причины всех трудностей и бед, переживаемых буржуаз­
ным обществом на современном этапе, в каких-то коли­
чественных факторах, т. е. фактически выдавать следст­
вие за причину. Причиной этих трудностей считают то
недостаточный уровень инвестиций, то высокий уровень
процента и другие подобные вещи. При этом меру капи­
талистического способа производства считают безгранич­
но эластичной. Развитие математических методов иссле­
дования используется для того, чтобы свести весь ана­
лиз к количественным соотношениям и пропорциям.
Маркс на всем протяжении своего исследования опе­
рирует категориями качества и количества в их тесной
н неразрывной связи, во взаимодействии. Это позволяет
ему давать точный и глубокий качественно-количествен­
ный анализ явлений и процессов товарного производст­
ва и обращения, устанавливать взаимную зависимость их
качественной и количественной характеристик, их м е р у ,
нарушение и выход за пределы меры в процессе разви­
тия и в результате переход количественных измене­
ний в качественные. Начиная с первых страниц «Капи­
тала», на которых дается анализ товара, и кончая пос­
ледними страницами, где изображается капитализм как
целое, Маркс рисует картину качественных превраще­
ний, постепенно, шаг за шагом, от одного исторического
этапа к другому подготовляющих «самоотрицание» капи­
талистического способа производства.
Категории качества, количества и меры служат у
Маркса не только средствами раскрытия определенных
свойств исследуемых явлений и процессов, они одновре­
менно выступают в роли логических понятий, указыва­
ющих путь, «ритм» познания. Они поистине опорные
пункты познания. Рассмотрим это прежде всего на том,
как Маркс исследует товар.
1 Давид Рикардо. Соч., т. V, стр. 75.
134

Известно, что, приступая к анализу товара, Маркс
сразу вскрывает его качественную и количественную
стороны: потребительную и меновую стоимость. «Как
потребительные стоимости, — пишет он, — товары разли­
чаются прежде всего качественно, как меновые стоимо­
сти они могут иметь лишь количественные различия,
следовательно не заключают в себе ни одного атома по­
требительной стоимости» *. Но Маркс не ограничивается
констатацией этого факта. В связи с положением о том,
что стоимости могут в отличие от потребительных стои­
мостей различаться лишь количественно, Маркс ставит
коренной вопрос, от решения которого зависит весь даль­
нейший анализ как самого товара, так и сущности товар­
ного производства вообще и капиталистического произ­
водства в особенности. И именно в этой связи он не
перестает упрекать Рикардо и других экономистов в тя­
желой методологической ошибке: в одностороннем коли­
чественном подходе к понятию стоимости. В чем смысл
этих упреков?
Стоимости действительно могут различаться лишь ко­
личественно, и в этом смысле они воплощают, так ска­
зать, количественное начало товара. На этом буржуазные
экономисты ставят точку и в дальнейшем все внимание
обращают на величину стоимости. Маркс же показывает,
что, хотя стоимости различаются количественно, само
это количественное различие возможно лишь потому, что
стоимость есть определенное качество, без глубокого ис­
следования которого нельзя ничего понять в товарном
производстве. Когда мы сравниваем количественно то­
вары с разными потребительными стоимостями, то срав­
нение это возможно потому, что в их основе лежит что-то
одинаковое, некое одинаковое качество. В противном слу­
чае сравнение было бы невозможно. Вполне допустимо
сравнение, скажем, каких-то различных животных, ибо в
самом широком смысле слова они представляют одно и то
же качество — «быть животным». Без определенного тож­
дества не было бы и различия. И в случае с товарами их
количественное различие как меновых стоимостей осно­
вывается на том, что они в чем-то тождественны именно
по своему качеству. Они, замечает Маркс, «различают­
ся или равны только количественно, но являются всегда
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 46.
135

количествами одного и того Же качества. Трудность со­
стоит в том, чтобы найти это качество» 1.
Таким качеством не может быть потребительная сто­
имость, ибо по этому признаку обмениваемые товары мо­
гут только различаться. В результате анализа Маркс по­
казывает, что их общим качеством является труд, затра­
ченный на их производство. Правда, это знали и Рикар­
до, и другие домарксовские экономисты. Но, сосредоточив
все внимание на количестве труда и соответственно на
величине стоимости, они не поняли необходимости даль­
нейшего анализа труда как субстанции стоимости, ана­
лиза его специфически исторической формы. Этот ана­
лиз дал Маркс, установив двойственный характер тру­
да, создающего товары. И в этом случае он применяет
категории качества и количества для выражения разных,
но взаимно связанных сторон труда. Понятие «конкрет­
ный труд» характеризует качественную определенность
труда. В понятии «абстрактный труд» отражается расхо­
дование человеческой рабочей силы в «физиологическом
смысле», т. е. дается характеристика количественной
стороны труда.
«Поэтому, — пишет Маркс, — если по отношению к
потребительной стоимости товара имеет значение лишь
качество содержащегося в нем труда, то по отношению
к величине стоимости имеет значение лишь количество
труда, уже сведенного к человеческому труду без вся­
кого дальнейшего качества» 12.
Количество труда выражается во времени. Чтобы раз­
личные по своим потребительным стоимостям товары
можно было обменивать друг на друга, они должны быть
результатом затраты одинакового количества рабочего
времени, или, что то же, абстрактного труда. Таким об­
разом, их тождеством, одинаковым качеством, делающим
их сравнимыми, следует считать абстрактный труд, впер­
вые исследованный Марксом. Именно это качество имеет
в виду Маркс, когда он пишет: «Труд этот должен
быть качественно одинаков, чтобы его различия стали
лишь количественными различиями, представляли бы
лишь разницу в величине» 3.
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 163.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 54.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 137.

136

Но абстрактный труд, к которому сводится пестрый,
качественно многообразный труд производителей това­
ров, характеризует особую, исторически своеобразную
форму труда, а вместе с ним и исторически своеобраз­
ную форму общественного производства на определен­
ной ступени развития. Качество труда, делающее его та­
кой особой формой, состоит не только в том, что это оди­
наковый, простой, средний, общественно необходимый
труд, образующий «единое начало стоимостей». Главное
в том, что только благодаря этому качеству индивиду­
альный, частный труд может проявиться как обществен­
ный труд, иначе невозможна была бы общественная
связь производителей. Следовательно, особое качество
труда, воплощенное в стоимости товара, выражает един­
ственно возможную форму экономической связи людей
в том обществе, в котором господствует частная собст­
венность, где труд непосредственно является частным
трудом, а по существу — частью общественного труда.
Маркс следующим образом характеризует этот глу­
бочайший смысл «качества» стоимости: «Труд есть труд
частного индивидуума, представленный в определенном
продукте. Однако как стоимость продукт должен быть
воплощением общественного труда и в этом своем каче­
стве он должен обладать способностью непосредственно
превращаться из одной потребительной стоимости в лю­
бую другую... Частный труд должен, следовательно, вы­
явить себя непосредственно как свою противополож­
ность, как общественный труд; этот превращенный труд,
как непосредственная противоположность частного тру­
да, есть абстрактно всеобщий труд, который поэтому и
выражает себя в некотором всеобщем эквиваленте. Толь­
ко посредством своего отчуждения [Veräusserung] индиви­
дуальный труд действительно выражает себя как свою
противоположность» К
Понятно, почему Маркс с такой настойчивостью под­
черкивает методологическую слабость своих предшест­
венников, не сумевших дать качественный анализ стои­
мости, видевших лишь ее количественную сторону. Как
видно из сказанного, применением категорий качества и
количества к исследованию товара и труда, его произ­
водящего, Маркс сразу же закладывает фундамент
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. НТ, стр. 137—138.
137

всего здания «Капитала», ибо, как он сам говорит, «...фор­
ма товара есть самая всеобщая и неразвитая форма бур
жуазного производства...» 1. В этом смысле дальнейший ана­
лиз состоит в том, что Маркс исследует как с помощью
категорий качества, количества и меры, так и посредст­
вом других категорий процесс превращения этой «нераз­
витой» формы в развитую.
Понятно также, почему Маркс упрекал буржуазных
экономистов за непонимание природы денег. Без качест­
венного анализа стоимости и форм ее развития понять
их природу было немыслимо. Только такой анализ поз­
волял понять, выражаясь словами Маркса, что «необхо­
димость выражения индивидуального труда как всеобще­
го труда есть необходимостьвыражения товара в день­
гах». Значит, деньги не условность, а одно из необходи­
мейших выражений общественного производства там и
тогда, где и когда производство ведется на основе част­
ной собственности, обмена товаров12. Поэтому и деньги
имеют не только количественную определенность, но и
качественную, чего опять-таки не понимали и до сих пор
не понимают буржуазные экономисты. Качество денег —
это «абсолютная обмениваемость» на товар с любой по­
требительной стоимостью.
Маркс указывает, что эта «абсолютная обменивае­
мость» представляет собой не количественную сторону
денег, что она «не имеет никакого отношения к величине
стоимости», является «не количественным, а качествен­
ным определением...» 3.
Для понимания природы денег имеет решающее зна­
чение исследование этой их качественной стороны, а так­
же соотношения их количественной и качественной оп­
ределенности. Здесь первостепенную роль приобретает
категория меры. Каждый предмет характеризуется не
только качественной и количественной определенностя­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 92.
2 Наличие денег, как и вообще товарного производства и об­
ращения при социализме, т. е. в обществе, основанном на обще­
ственной собственности, не отрицает сказанного выше. Социализм
есть только первая ступень новой, коммунистической формации,
непосредственно связанная с капиталистическим обществом, из ко­
торого он выходит, поэтому товарное производство и деньги, их
значение для развития общественного производства не могут сра­
зу исчезнуть, сойти на нет.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 138.

138

ми, но и их единством. Как уже говорилось, категории ка­
чества, количества и меры выполняют не только функ­
цию анализа действительности, но и направляют, как
и любые другие логические категории, процесс, логику,
«ритм» познания. Предмет сначала исследуется со сто­
роны его качества, затем количественно и, наконец, как
единство того и другого. Этот процесс познания ярко про­
слеживается на Марксовом исследовании денег.
Деньги как мера выступают в единстве своей каче­
ственной и количественной ипостасей. Одну без другой
познать невозможно. Маркс устанавливает, что как опре­
деленное качество деньги суть воплощение, выражение
общественного, абстрактно-всеобщего труда. Как коли­
чество они представляют определенную величину стои­
мости, величину той общественной субстанции, которая
лежит в основе товара. В качестве м е р ы они воплоща­
ют единство того и другого: они — качественное количе­
ство или количественное качество. Недопустимо при
этом игнорирование ни одной из этих сторон. Однако в
их взаимодействии решающее значение имеет качествен­
ная определенность. Это нужно со всей силой подчерк­
нуть особенно в свете растущей роли математических
способов познания. Сейчас часто вспоминают слова Мар­
кса о том, что наука прогрессирует и становится более
точной по мере ее способности применять математичес­
кие методы. И это абсолютно верно. Маркс сам уделял
исключительное внимание количественному анализу за­
кономерностей капиталистического производства и уста­
новил ряд количественных закономерностей. Во многих
случаях он указывает, что его исследование движется в
математической форме с целью познания закономерно­
стей капитализма. Но при всем значении, которое Маркс
придавал этой стороне своего метода, суть последнего со­
стоит в том, что анализ качественной стороны явлений
есть решающая предпосылка их познания. Без этого ут­
рачивается всякая возможность исследования историчес­
кой обусловленности, социальной специфики обществен­
ных явлений и процессов. Более того, это составляет
предпосылку научного исследования и количественных
закономерностей развития, но к этому вопросу мы еще
вернемся.
Решающее значение анализа качества вещи как нель­
зя лучше демонстрируется на примере денег. Говоря о
139

деньгах как мере, Маркс различает «внешнюю меру» и
«внутреннюю», или «имманентную меру». Под первой он
подразумевает ту функцию денег, которая заключается
в измерении стоимостей товаров. Но если абсолютизиро­
вать количественную сторону меры и не видеть того, что
измеряется, т. е. внутреннюю, имманентную меру, то из­
вращается сущность денег и они неизбежно сводятся к
простому бытию «посредника», «перевозчика» меновой
стоимости товаров, исчезает их общественная сущность.
По этой линии Маркс ведет полемику с буржуазными
экономистами. На примере английского вульгарного эко­
номиста Бейли он показывает, в чем смысл смешения
внешней и внутренней меры денег. При этом Маркс ус­
матривает определенную заслугу этого экономиста в та­
ком смешении, поскольку оно позволяет увидеть весь
вред сведения анализа денег к одной констатации их ве­
личины. Если бы, говорит Маркс, он подверг анализу
деньги как «меру стоимости» не только как количествен­
ную меру, но и как качественное превращение товаров,
то он сам пришел бы к правильному анализу стоимости.
Вместо этого Бейли не идет дальше поверхностного
рассмотрения внешней «меры стоимости», уже предпо­
лагающей стоимость, и остается в сфере рассуждений,
лишенных какой бы то ни было подлинной мысли.
Иначе говоря, Бейли количественное выражение сто­
имости выдает за самое стоимость, за качественное нача­
ло, субстанцию товаров и тем самым выступает против
самого понятия стоимости. Мера стоимости, выраженная
в цене товара, и есть, на его взгляд, стоимость, которая
вследствие этого создается не трудом, т. е. в процессе
производства, а в процессе обмена. «Та наиболее поверх­
ностная форма, — указывает в связи с этим Маркс, —
в которой меновая стоимость проявляется как коли­
чественное отношение, в каком товары обмениваются
друг на друга, и есть, по мнению Бейли, их стои­
мость» !.
Маркс не удовлетворяется нахождением внешней
меры денег, он находит их внутреннюю, имманентную
меру, устанавливает зависимость первой от второй и тем
самым объясняет истинную сущность и роль денег в си­
стеме товарного производства.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 141.
140

Это существенное различие мер, обусловливающее
необходимость исследования внутренней, органической
связи качественной и количественной определенностей
явлений, а также придание решающего значения, «при­
оритета» анализу качественной специфики вещей как
основы всего исследования Маркс показывает и при ана­
лизе других явлений.
Вульгарные экономисты спекулируют на той слабо­
сти Рикардо, что он отождествлял стоимость с ценами
издержек для того, чтобы «доказать», что стоимость оп­
ределяется не трудом, а процессом обмена, спросом и
предложением и т. п. Но и к цене производства, которая
непосредственно регулирует цены в капиталистическом
обществе, вполне применима категория «внешней меры»
в отличие от стоимости как «имманентной меры», ибо
цена производства есть лишь количественное выраже­
ние того, что лежит в ее основании, т. е. стоимости: сум­
ма цен производства совпадает с суммой стоимости. Сле­
довательно, если и в данном случае выпячивать одну ко­
личественную сторону и не анализировать ее в единстве с
качественной спецификой вещей при капитализме, т. е.
как меру, то извращается сама сущность исследуемого
объекта.
Насколько органичен у Маркса качественно-количест­
венный анализ, можно видеть и на следующем приме­
ре. Придерживаясь своей порочной методологической
манеры сводить исследование явлений к количеству, ве­
личине, буржуазные экономисты прибегают к самым
хитроумным приемам. Хорошо известен пресловутый «пос­
ледний час» Сениора и критика его Марксом. Смысл кон­
цепции «последнего часа», сформулированной вульгар­
ным экономистом Сениором, состоит в том, что прибыль
якобы создается рабочими в течение последнего часа их
рабочего дня. Этим он мотивировал недопустимость со­
кращения рабочего дня, так как сокращение его хотя бы
на один час будто бы лишит капиталистов чистой при­
были. По Сениору, работая, скажем, одиннадцать часов в
день, рабочие в течение девяти часов воспроизводят сто­
имость машин, сырья и т. п., в предпоследний час произ­
водят свою заработную плату и лишь в последний час —
прибавочную стоимость или прибыль для капиталистов.
Марксу ничего не стоило развенчать эту скудоумную
теорию. В силу двойственного характера труда рабочий
141

не затрачивает ни одного мгновения своего рабочего дня
на возмещение стоимости сырья, машин и т. н. Эта сто­
имость в действительности в силу конкретного, целесо­
образного характера труда «сама собой» переносится на
стоимость продукта. «Это, — пишет Маркс, — следствие
качества его труда, а не количества» 1. В этом отноше­
нии труд рабочего в первый час его дня ничем не отли­
чается от труда в последний час. Разные части рабочего
дня различаются лишь тем, что в течение, скажем, пер­
вой половины рабочий производит свою заработную пла­
ту, а во вторую половину — прибавочную стоимость, без­
возмездно присваиваемую капиталистом.
Мы видели, что, исследуя товар, стоимость и меновую
стоимость, деньги, процесс труда, Маркс во всех случаях
оперирует категорией качества в двух аспектах: 1) ког­
да она отражает непосредственное данное, внешнее, и
2) когда она отражает более глубокие признаки и черты
явления. Эти аспекты он связывает (соответственно) с ис­
следованием внешней меры и внутренней, имманентной
меры. Категория качества во втором аспекте сближается
уже с категорией сущности. С полным правом говоря,
например, о качестве труда как процессе увеличения
стоимости, мы можем употреблять здесь и понятие «сущ­
ность». Понятия не неподвижны. Углубляя понятие ка­
чества, мы приходим к более глубокой категории, а имен­
но к категории сущности. Это свидетельствует о том,
что Гегель был далек от игры в понятия, когда он в сво­
ей «Логике» утверждал, что результат диалектики ка­
чества, количества и меры есть сущность.2
2
Диалектика категорий качества, количества и меры,
отражающая сложный характер развития, находит свое
выражение в законе перехода количественных измене­
ний в качественные. Маркс не просто применяет эти ка­
тегории каждую в отдельности или в их единстве. Как
и процессы, ими отражаемые, они подвижны, гибки, пе­
реходят друг в друга. Количество превращается в каче­
ство, качество — в количество; мера, представляя собой
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 238.
142

единство того и другого, также изменчива: количествен­
но-качественные процессы на какой-то ступени разви­
тия нарушают меру, и одна мера превращается в другую.
Все эти переходы и метаморфозы обобщены в диалекти­
ческом законе перехода количества в качество.
«Между прочим, — пишет Маркс в письме к Энгельсу
от 22 июня 1867 г., — из заключительной части моей
III главы (девятой главы первого тома «Капитала». —
М. Р.), где указывается на превращение ремесленникамастера в капиталиста в результате чисто количествен­
ных изменений, ты увидишь, что я там в тексте привожу
открытый Гегелем закон превращения чисто количест­
венного изменения в качественное, как закон, имеющий
силу в истории и в естествознании»
Действительно, Маркс в указанной главе разъяс­
няет, что не всякая сумма денег или стоимостей может
быть превращена в капитал, что условием этого превра­
щения служит определенный минимум денег или меновых
стоимостей в руках отдельного владельца денег или това­
ров. Переход, превращение ремесленника в капиталиста
есть коренное, качественное изменение, но оно может со­
вершаться лишь при условии предварительного количест­
венного изменения, т. е. конкретно, при наличии в руках
этого ремесленника определенного минимума денег. При­
водя соответствующие вычисления, доказывающие это,
Маркс делает вывод: «Здесь, как и в естествознании,
подтверждается правильность того закона, открытого Ге­
гелем в его «Логике», что чисто количественные измене­
ния на известной ступени переходят в качественные раз­
личия» 2.
Воюя против Дюринга, отрицавшего этот закон, Эн­
гельс ссылается на «Капитал», в котором, по его словам,
весь четвертый отдел трактует о «несчетном числе» слу­
чаев в области кооперации, разделения труда и ману­
фактуры, машинного производства и крупной промыш­
ленности, где количественное изменение ведет к преоб­
разованию качества вещей и обратно качественное пре­
образование изменяет количество их.
Дело, разумеется, не в тех или иных отдельных при­
мерах перехода количественных изменений в качествен-12
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 260.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 318.

143

ные, каких в «Капитале» можно найти «несчетное чис­
ло». Дело в том, что весь анализ в «Капитале» пронизан
пониманием развития как процесса качественных изме­
нений в результате количественных изменений, как про­
цесса качественного усложнения экономических отноше­
ний товарного производства, движения от низших эконо­
мических форм этого производства к высшим, от простых
к сложным. Только такое понимание позволило Марксу
изобразить действительный процесс развития капитализ­
ма, создающего в силу собственных законов предпосыл­
ки для своей неизбежной гибели.
Уже при анализе форм стоимости Маркс показывает,
что развитие есть не простой количественный рост суще­
ствующего, а такое количественное изменение, которое в
определенные моменты прерывается качественным изме­
нением, возникновением нового качества. Простая, от­
дельная, или случайная, форма стоимости есть такая ка­
чественно определенная ступень в истории возникнове­
ния и развития обмена, когда продукты лишь случайно
становились товаром. Именно незначительность количе­
ства продуктов, превращавшихся в товар, породила та­
кую качественно специфическую форму стоимости, как
простая, или случайная, форма.
Однако эти зачатки обмена с ростом разделения тру­
да и с ростом на его основе частной собственности пре­
вращались в развитый обмен. Все большее и большее ко­
личество продуктов — и уже не случайно, а закономер­
но — становилось товаром. Этот количественный рост
пришел в противоречие со старым качеством — с про­
стой формой стоимости. Количественные изменения про­
цесса обмена закономерно превращаются в качествен­
ные изменения. Возникает качественно новая форма, но­
вое выражение стоимости — полная, или развернутая,
форма. Раньше при простой форме количество стоимость
одного товара выражалось в потребительной стоимости
другого товара. При развернутой форме стоимость како­
го-нибудь товара находит уже свое выражение в бесчис­
ленных других товарах.
Кроме того, раньше стоимостные величины товаров
не были постоянными, они изменялись в зависимости от
различных случайных обстоятельств. Сейчас же с разви­
тием обмена количественные отношения, в которых об­
мениваются одни товары на другие, становятся более
144

стабильными, т. е. отвечают действительно воплощенно­
му в товарах труду.
Но и на этом развитие обмена не останавливается.
Производство приобретает все более и более товарный ха­
рактер. Дальнейшее развитие разделения труда делает
обмен товарами регулярным и необходимым явлением.
Обмен становится единственной формой экономической
связи между людьми, ибо только с помощью обмена полу­
чает свое выражение общественный характер их труда.
Но тогда становится уже недостаточной полная, или раз­
вернутая, форма стоимости. Новая ступень в историче­
ском развитии обмена необходимо требует и новой фор­
мы, нового выражения стоимости. И в данном случае
количественные изменения — рост товарного производ­
ства на базе дальнейшего роста общественного разделения
труда — должны были закономерно превратиться в ка­
чественные изменения. Возникает всеобщая форма стои­
мости.
Маркс подробно анализирует качественное отличие
всеобщей формы стоимости от первых двух форм. Его
анализ показывает, что эта новая форма есть порожде­
ние такой развитой ступени исторического процесса об­
мена, когда форма товарной стоимости должна стать
общественно значимой формой, т. е. когда потребности об­
мена требуют выделения из мира товаров одного какогонибудь товара, который станет зеркалом всеобщечелове­
ческого храктера труда, лежащего в основе всех других
товаров. Этим качеством и обладает всеобщая форма
стоимости: весь мир товаров выражает свою стоимость в
одном каком-нибудь товаре. Маркс подчеркивает именно
эту качественно новую особенность всеобщей формы сто­
имости — ее общественный характер. Рождение этой фор­
мы свидетельствует о том, что в развитии товарного про­
изводства произошел серьезный скачок. Для продуктов
труда становится главным и решающим то, что они яв­
ляются сгустками лишенного различий человеческого
труда. Всеобщая форма стоимости раскрывает, таким об­
разом, что в пределах этого товарного мира всеобщечело­
веческий характер труда образует его специфический
общественный характер. Иначе говоря, благодаря качест­
венному анализу форм стоимости Маркс раскрывает
историческую
особенность
товарного
производства,
14?

показывает, почему продукты труда принимают здесь
форму стоимости, создаваемой абстрактным трудом.
Первые две формы стоимости не имели еще характе­
ра общественно значимой формы. «Обе прежние фор­
мы, — говорит Маркс, — выражают стоимость каждого
товара или в одном неоднородном с ним товаре, или в
ряде многих отличных от него товаров. В обоих случаях
добыть себе форму стоимости является, так сказать, ча­
стным делом отдельного товара, и он совершает это без
содействия остальных товаров. Последние играют по от­
ношению к нему лишь пассивную роль эквивалента.
Напротив, всеобщая форма стоимости возникает лишь
как общее дело всего товарного мира. Данный товар
приобретает всеобщее выражение стоимости лишь пото­
му, что одновременно с ним все другие товары выража­
ют свою стоимость в одном и том же эквиваленте, и
каждый вновь появляющийся товар должен подражать
этому. Вместе с тем обнаруживается, что так как стои­
мостная предметность товаров представляет собой просто
«общественное бытие» этих вещей, то и выражена она
может быть лишь через их всестороннее общественное
отношение, что их стоимостная форма должна быть по­
этому общественно значимой формой» К
Наконец, всеобщая форма со временем уступает ме­
сто денежной форме стоимости. Здесь, как говорит Маркс,
прогресс заключается в том, что всеобщая эквивалент­
ная форма в силу общественного обычая срастается с на­
туральной специфической формой товара — с золотом.
Таким образом, Маркс исследует развитие форм сто­
имости не просто как процесс количественного измене­
ния, а как процесс качественных превращений, выража­
ющих различные исторические ступени развития товар­
ного производства и обмена. При переходе от формы
I к форме II, указывает Маркс, и от формы II к форме
III имеют место существенные изменения. Такой ана­
лиз развития форм стоимости позволил Марксу в полной
мере объяснить сущность высшей формы стоимости —
денег как формы выражения общественной субстанции
товаров, как продукта, по словам Ленина, общественно­
го труда, организованного товарным хозяйством. День­
ги явились качественно высшей формой выражения сто­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 76.
146

имости, подготовительными ступенями к которой были
низшие качественно особые формы стоимости.
Интересно отметить, что, просматривая листы коррек­
туры первого тома «Капитала», Энгельс в письме от 16
июня 1867 г. советовал Марксу несколько облегчить из­
ложение главы о формах стоимости, которая исследована
«диалектическим путем», но представит вследствие это­
го трудность для неподготовленного читателя. В своем
ответе Энгельсу Маркс пишет, что он и последовал его
совету, внося некоторые изменения, и не последовал ему,
желая, как он выразился, «и в этом отношении остаться
диалектиком» 1. И действительно, глава эта во многих
отношениях представляет прекрасный образец диалекти­
ческого исследования одного из важнейших вопросов по­
литической экономии.
«До сих пор, — пишет Маркс в письме Энгельсу от
22 июня 1867 г., — господа экономисты проглядели чрез­
вычайно простую вещь, а именно, что форма: 20 аршин
холста = 1 сюртуку у — есть лишь неразвитая основа фор­
мы: 20 аршин холста = 2 фунтам стерлингов; что, таким
образом, простейшая форма товара, в которой его стои­
мость выражена еще не в виде отношения ко всем дру­
гим товарам, но лишь в виде отличия от его собственной
натуральной формы, заключает в себе всю тайну денеж­
ной формыу и тем самым, в зародыше, — тайну всех бур­
жуазных форм продукта труда»12.
Эту, скажем прямо, далеко не «простую вещь» Маркс
исследовал и изложил логически в диалектической фор­
ме. Если иметь в виду тот аспект, который нас интересу­
ет в данной главе, то кроме уже сказанного выше хочется
обратить внимание на то, как закон перехода количест­
ва в качество и качества в количество реализуется в
смене мер, которая может быть изображена, употребляя
удачное выражение Гегеля, как «узловая линия мер».
Рассмотрим это на том же примере.
Каждый отдельный товар есть мера, т. е. единство
качества и количества. Но уже само появление товара
как такой меры представляет собой результат перехода
количества в качество. Ведь продукты, производимые в
первобытной общине до обмена, не являются товарами,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 260.
2 Там же.

147

товарами они становятся благодаря обмену. Первая пред­
посылка, как указывает Маркс, необходимая для того,
чтобы продукт превратился в «потенциальную стои­
мость», — это количество предметов потребления, превы­
шающее потребности производителей. Так, количество
переходит в новое качество, продукт становится товаром.
Мера товара выражается в том, что как определенное ка­
чество он способен обмениваться на другой товар, облада­
ющий другим качеством, а как определенное количество,
т. е. как овеществленный труд, он может быть обменен
на определенное количество другого товара.
Однако, хотя отдельный товар и обладает мерой, вы­
разить ее он может, лишь вступив в отношение с дру­
гим товаром, т. е. в процессе обмена. Так, уже простая
форма стоимости есть отношение мер. Но это неразви­
тое отношение, хотя и содержащее уже «всю тайну де­
нежной формы». Все дальнейшее развитие есть процесс
развития меры, совершающийся вследствие количествен­
ного роста обмена, выхода за пределы меры, ставшей ог­
раниченной, и перехода в иную, более высокую и совер­
шенную меру, т. е. форму стоимости. Простая, полная,
всеобщая и денежная формы стоимости представляют
собой качественно различные ступени или «узлы» в этом
процессе развития и в этом смысле «узловую линию от­
ношений мер».
Гегель правильно считал, что процесс развития ме­
ры — это развитие от неопределенной ко все более опреде­
ленной мере. Он это доказывал примером развития от
неорганической природы к органической. Неопределен­
ность меры выражается в том, что качественные и коли­
чественные определения «обнаруживают себя безразлич­
ными друг к другу» 1. Как мы видели, в простой форме
стоимости такое безразличие действительно имело место,
что объясняется случайным, единичным характером об­
мена. Но в процессе развития меры это «безразличие»
исчезает. Конечно, в данном случае безразличие качест­
венных и количественных определений имеет несколько
другой смысл, чем в тех фактах, которые приводит Гегель
(скала как качество не связана тесно с величиной, чего
нельзя сказать, например, о растении или животном, где
не может быть такого безразличия качества и количества).
1 Гегель. Соч., т. I. Госиздат, 1930, стр. 185.
148

В случае с процессом развития форм стоимости элемент
безразличия состоит лишь в том, что товар, выступающий
в роли эквивалента в первых двух формах, не способен
еще точно выразить стоимость как «чисто общественное
бытие», т. е. качественную сущность стоимости. Эту роль
может выполнить лишь «общественно значимая форма»,
а такой формой становятся лишь деньги.
Деньги, будучи высшим продуктом товарного обраще­
ния, становятся вместе с тем исходным пунктом капи­
тала. В развитии товарного производства и обращения
происходит коренной, качественный перелом, крупней­
ший скачок: простое товарное производство превращает­
ся в капиталистическое. Тем самым товарное производ­
ство достигает своей высшей формы.
В отделе втором первого тома «Капитала» Маркс об­
стоятельно и всесторонне исследует качественное отличие
капиталистического производства от простого товарного
производства, раскрывает сущность того скачка, кото­
рый произошел в развитии товарного обращения. Сначала
он анализирует внешнее отличие, разницу форм об­
ращения раньше и теперь, когда деньги превратились в
капитал. Это отличие выражается символически в таких
формулах обращения: Т —Д —Т и Д —Т —Д.
При простом товарном обращении цель продажи то­
вара состоит в том, чтобы обменять деньги на товар с
другой потребительной стоимостью. Поэтому тут деньги
затрачиваются окончательно. При обращении же денег в
качестве капитала цель этого процесса состоит в их самовозрастании. Деньги совершают свой кругооборот лишь
для того, чтобы выйти из него в увеличенных размерах.
Поэтому потребительную стоимость нельзя рассматри­
вать как непосредственную цель капиталиста.
Установив «формальное различие», Маркс переходит
к установлению их коренного, качественного различия,
различия по содержанию. Маркс показывает, что, для
того чтобы стоимость в своем движении могла самовозрастать, необходимо, чтобы существовал такой особый
товар, потребление которого в процессе производства слу­
жило бы источником создания новой стоимости, источ­
ником самовозрастания стоимости. Таким товаром, от­
личным по своему качеству от всех остальных товаров,
является рабочая сила.
149

Таким образом, новая качественная определенность
капитала состоит в том, что целью движения становится
создание прибавочной стоимости, притом во все возра­
стающем размере. В связи с этим Маркс исследует коли­
чественные закономерности создания прибавочной стои­
мости. Он устанавливает, что норма прибавочной стоимо­
сти выражается в отношении прибавочной стоимости к
переменному капиталу. На этой ступени своего иссле­
дования Маркс абстрагируется от той части стоимости
продукта, которая лишь воспроизводит постоянный капи­
тал, поскольку только такая абстракция позволяет по­
нять единственный источник прибыли капиталиста. Как
замечает сам Маркс, он вовсе не отрицает большого эко­
номического значения отношения прибавочной стоимо­
сти ко всему авансированному капиталу, ибо без затра­
ты денег на приобретение средств производства невоз­
можно привести в движение и переменный капитал и,
стало быть, создать прибавочную стоимость. Но так как
не постоянная часть капитала создает прибавочную сто­
имость, то правомерно при выяснении механизма произ­
водства последней приравнять постоянный капитал к
нулю.
В третьем томе «Капитала» Маркс исследует отноше­
ние прибавочной стоимости уже ко всему капиталу и
показывает, что в этом отношении находит выражение
норма прибыли, непосредственно интересующая капита­
листа, для которого совершенно безразлично, на что он
затрачивает свой капитал — на постоянную или перемен­
ную части. Норма прибыли есть уже иная количествен­
ная закономерность, мера нормы прибыли отличается
от меры нормы прибавочной стоимости. Однако и в дан­
ном случае мы можем применить категории внешней и
внутренней меры, ибо норма прибыли представляет
внешнюю меру по отношению к норме прибавочной сто­
имости. И лишь последняя дает правильное представле­
ние о степени эксплуатации рабочего.
Вот почему Маркс в первом томе своего труда так
много внимания уделяет анализу именно внутренней ме­
ры процесса создания прибавочной стоимости. Эта мера
представляет собой определенное соотношение между
качественной и количественной стороной труда рабоче­
го. Как потребительная стоимость рабочая сила, куплен­
ная капиталистом, должна в течение дня производить не
150

только свою стоимость, но и некоторое приращение к ней.
Капиталист заинтересован в увеличении продолжитель­
ности рабочего дня, чтобы тем самым максимально уве­
личить ту его часть, которая приносит ему прибавочную
стоимость. Иначе говоря, он кровно заинтересован в без­
мерном удлинении рабочего дня. Но мера есть мера, и
нарушить ее невозможно без того, чтобы не прекратить
сам процесс труда. Можно заставить рабочего тру­
диться 16, 18 часов в день, но дальнейшее количествен­
ное изменение в этом направлении приведет к новому
качеству, которое сделает невозможным сам процесс соз­
дания прибавочной стоимости. Поэтому изыскиваются
другие методы увеличения прибавочной стоимости, ко­
торые бы не упирались в естественный предел рабочего
дня.
Значительная часть первого тома «Капитала» по су­
ществу посвящена исследованию процесса развития меры
эксплуатации рабочего, меры создания прибавочной сто­
имости (третий и четвертый отделы). Этот процесс раз­
вития меры проходит два крупных этапа, причем второй
из них сам состоит из ряда существенных стадий.
Первый этап — это этап производства абсолютной приба­
вочной стоимости, второй — этап производства относитель­
ной прибавочной стоимости. На первом этапе, характер­
ном для начального периода существования капитализ­
ма, мера процесса производства прибавочной стоимости
определялась длиной рабочего дня. Чем продолжитель­
нее был рабочий день, тем больше была та часть, в тече­
ние которой рабочий безвозмездно работал на капитали­
ста. Но так как физически невозможно до бесконечно­
сти растягивать рабочий день (к тому же рабочие
восстают против этого), первый этап процесса развития
меры сменяется вторым этапом.
На новом этапе развития меры эксплуатации опреде­
ляются уже не удлинением рабочего дня, а изменением
соотношения между необходимым и прибавочным тру­
дом путем сокращения первого и увеличения второго, с
тем чтобы меньшее количество труда могло производить
большее количество потребительных стоимостей. Это до­
стигается путем революции в производственных усло­
виях труда.
Кооперация, мануфактура, машинная крупная про­
мышленность — таковы ступени развития относительной
151

формы прибавочной стоимости, а следовательно, и про­
цессы развития меры прибавочной стоимости. Уже
простая кооперация, объединяя некоторое количество ра­
бочих в одно целое, создает новую силу, способную раз­
вивать количественно большую производительность тру­
да. Качественно новая форма организации труда порож­
дает количественно новую силу, которая по своему
существу есть сила общественная. Но простая кооперация
не революционизирует труд рабочего. Способ труда здесь
остается тем же. Мануфактура в отличие от простой ко­
операции революционизирует процесс труда отдельных
лиц. Она культивирует в рабочем одну какую-нибудь од­
ностороннюю способность, создает разделение труда внут­
ри мастерской, расчленяет ранее единый процесс труда
на многие отдельные операции. Мануфактура умножила
производительную силу труда, стала более совершенным
способом производства относительной прибавочной сто­
имости. Однако и мануфактура не создает такой техни­
ческой базы, которая была бы адекватной капиталисти­
ческому способу производства. Как ни революционизи­
ровала она способ труда, ее базисом все же осталось
ремесло. Но она подготовила качественно новую, еще бо­
лее высокую ступень капиталистического производства—
крупную машинную промышленность. Только последняя
составляет адекватный капитализму технический базис.
Вместе с ней достигается и более высокая точка разви­
тия меры производства прибавочной стоимости.
Такова «узловая линия мер» в развитии производства
прибавочной стоимости, как она исследована и изобра­
жена в «Капитале».
Результат действия всех процессов, характерных для
крупной машинной промышленности, можно резюмиро­
вать словами: обобществление труда. Силой действия соб­
ственных законов капитализма в его недрах возникают
условия, несовместимые с самим его существованием.
В связи с этим встает проблема меры самого капитала,
меры капиталистического способа производства.
Анализируя ступени развития капиталистического
производства в промышленности, его переход от простой
кооперации к мануфактуре, от мануфактуры к крупной
машинной промышленности, Маркс имеет дело с качест­
венными изменениями, происходящими в пределах од­
ной и той же общественно-экономической формации.
152

Учет этих изменений имеет огромное значение для по­
нимания того, что означает развитие капитализма, к ка­
ким последствиям оно приводит. Однако изменения, кото­
рые Маркс до сих пор исследовал, меняли существенным
образом лишь те или иные стороны, свойства капитали­
стического способа производства, но не его коренное ка­
чество как особой исторической формации. Анализ, ко­
торый дает Маркс в следующих отделах первого тома
«Капитала», особенно в отделе седьмом («Процесс на­
копления»), а также и в остальных томах «Капитала»,
посвящен исследованию того, как развитие на базе круп­
ной машинной промышленности в рамках капиталисти­
ческого способа производства медленно накапливает та­
кие условия, которые вступают в конфликт с коренным
качеством, т. е. с самой сущностью, природой капитали­
стического строя. К числу таких условий принадлежит
прежде всего рост централизации и обобществления про­
изводства. Производство приобретает все более общест­
венный характер в силу действия не каких-то внешних
причин, а в силу действия внутренних законов капита­
лизма. «Централизация средств производства и обобще­
ствление труда, — пишет Маркс,— достигают такого пун­
кта, когда они становятся несовместимыми с их капита­
листической оболочкой. Она взрывается» 1.
Это и есть вопрос о м е р е к а п и т а л а , капиталисти­
ческого способа производства.
3
В первом томе «Капитала» Маркс делает важное за­
мечание по этому поводу. Анализируя различие между
простым товарным обращением, выраженным в формуле
Т —Д —Т, и капиталистическим обращением, представ­
ленным в формуле Д — Т —Д, Маркс пишет: «Повторе­
ние, или возобновление продажи ради купли, так же как
и самый этот процесс находят меру и смысл в лежащей
вне этого процесса конечной цели, — в потреблении, в
удовлетворении определенных потребностей. Напротив,
при купле ради продажи начало и конец представляют
собой одно и то же, а именно деньги, меновую стоимость,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 773.
153

и уже вследствие одного этого данное движение беско­
нечно» К
Что значат слова о том, что мера процесса простого
товарного обращения находится вне этого процесса? Это
значит, что мера здесь определяется нс автоматически и
постоянно возобновляющимся процессом, в котором день­
ги устраивают бешеную гонку ради увеличения своего
количества. Единственное, что обусловливает здесь ме­
ру процесса, — это удовлетворение потребностей. Каж­
дый кругооборот по формуле Т —Д —Т имеет вследствие
этого как бы законченный характер: удовлетворяя опре­
деленную потребность, он выполняет свою роль. Ко­
нечно, вслед за этим он снова возобновится, но только
тогда и постольку, когда и поскольку возникнет цель,
лежащая вне его собственного движения, — цель удов­
летворения новой потребности.
Совсем иные мотивы обусловливают меру движения
капитала. Эти мотивы, стимулы определяются целью, на­
ходящейся не вне, а внутри самого движения капитала,
«так как возрастание стоимости осуществляется лишь в
пределах этого постоянно возобновляющегося движе­
ния»12. Поэтому каждый отдельный кругооборот капитала
не имеет законченного характера. Он достигает конечно­
го пункта для того, чтобы тут же начать его сызнова,
чтобы увеличенные деньги снова умножить и т. д. и т. д.
«Поэтому,— пишет Маркс,— движение капитала не знает
границ» 3.
Было бы, однако, неверно делать отсюда вывод, что
мера капитала состоит, так сказать, в безмерности, что
капиталистическое общество не знает меры, не подчиня­
ется «закону меры». Правда, в «Экономичсско-философских рукописях 1844 года» Маркс, говоря о деньгах как
форме капитала, указывает, что их единственное могу­
щественное свойство — это количествоу «подобно тому как
они сводят всякую сущность к ее абстракции, так они
сводят и самих себя в своем собственном движении к
количественной сущности». Из этого он заключает, что
«безмерность и неумеренность» есть их «истинная мера» 4.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 162.
2 Там же, стр. 163.
8 Там же.
4 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. Госполитиздат, 1956, стр. 599.

154

Ясно, что эти слова нельзя понимать так, будто капитал,
его движение не знает меры. Безмерность, безгранич­
ность движения капитала следует понимать прежде все­
го лишь в том смысле, что его стремление к самовозрастанию бесконечно, и именно это содержание Маркс
вкладывает в слова «движение капитала не знает гра­
ниц». Но отсюда же вытекает и другой оттенок понятия
«безмерности» капитала: стремление к бесконечному самовозрастаиию не считается ни с какой мерой, которая
объективно присуща всему, в том числе и капиталу. Ме­
ра — это не просто количество, а качественное количест­
во, а это означает, что всякая мера имеет свою границу.
Выход количества за границы, определяемые качеством,
взрывает меру.
То свойство капитала, денег как формы капитала, ко­
торое Маркс определил как количество, как «количест­
венную сущность», — это свойство и гонит его за преде­
лы меры. Разумеется, не всякое нарушение меры означа­
ет ее взрыв, уничтожение. Всякая мера так или иначе
эластична. Но неизбежно наступает такой час, когда ме­
ра переполняется и безмерность становится синонимом
нежизнеспособности данной меры. Маркс точно устано­
вил меру капиталистического способа производства: это
такой рост обобществления труда, централизации про­
изводства, «когда они становятся несовместимыми с их
капиталистической оболочкой». Иначе говоря, как ни
«могущественно» свойство капитала количественно воз­
растать, это свойство в конце концов упирается в грани­
цу, и эта граница — качество капитала, т. е. капитали­
стические производственные отношения.
Однако этот вопрос о мере капитала требует более де­
тального анализа. Мы воспользуемся некоторыми заме­
чательными мыслями, имеющимися по этому поводу в
Марксовых экономических рукописях 1857—1858 гг.
Выше было сказано, что в противовес простому то­
варному обращению, когда мера находится вне процес­
са обмена, т. е. в потреблении, мера капитала лежит в
самом процессе движения капитала, имеющем своей
целью самовозрастание капитала. Но это не совсем точ­
но. Более обстоятельное рассмотрение вопроса показыва­
ет, что в действительности мера капитала находится и
внутри, и вне движения капитала одновременно. Дело в
том, что капитал производит продукты не только как
155

стоимости, но и как потребительные стоимости, ибо то­
вары создаются для того, чтобы их потреблять. Поэтому
при определении меры капитала необходимо сообразо­
ваться не только с одной стороной товара, т. е. со стои­
мостью, но и с другой его стороной — с потребительной
стоимостью. Необходимость в товаре в конечном счете
определяется объемом совокупного потребления. Вот это
последнее и выступает, говорит Маркс, «как мера для
продукта как потребительной стоимости, а поэтому и
как меновой стоимости». Если бы мера капитала опреде­
лялась только производством меновой стоимости, то она
была бы тождественна безмерности, и тогда на самом
деле не существовало бы никаких границ для движения
капитала. Но так как товары выступают и в качестве
потребительных стоимостей, то они должны «иметься
налицо только в определенном количестве, в количестве,
мера которого не заключается в овеществленном в ней
(т. е. потребительной стоимости. — М. Р.) труде, а выте­
кает из его природы как потребительной стоимостиу
притом потребительной стоимости для других» 1.
Выходит, что капитал имеет как бы две меры. Про­
изводя товары как воплощения стоимости, притом уве­
личенной стоимости, т. е. как воплощения прибавочной
стоимости, он не связан ни с какой мерой, его природа
в этом смысле безмерна. Маркс и говорит о «безмерности стоимости». Производя товары как потребительные
стоимости, капитал связан с мерой, лежащей уже вне
стоимости, определяющейся уже природой товара в ка­
честве потребительной стоимости. Эту «двойную меру»
капитала Маркс показывает, критикуя положение бур­
жуазных экономистов о совпадении, тождестве спроса и
предложения. Согласно этой точке зрения, мера движе­
ния капитала определяется предложением, и только
предложением. Маркс говорит по поводу этого взгляда:
«Предложение будто бы это именно спрос, измеряемый
своим собственным количеством. Здесь большая путани­
ца: 1) эта тождественность предложения, которое таким
образом есть спрос, измеряемый своим собственным ко­
личеством, правильна лишь поскольку оно есть мено­
вая стоимость, равная определенному количеству ове1 Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie.
Berlin, 1953, S. 310.

156

щсствлснного труда. Постольку предложение есть мера
собственного спроса, — что касается стоимости. Но как
такая стоимость онареализуется лишь путем обмена
на деньги, и как объект обмена на деньги она зависит
от 2) своей потребительной стоимости, а как потреби­
тельная стоимость — от наличной массы потребностей,
от потребностей в ней. Но как потребительная стоимость
она абсолютно не измеряется овеществленным в ней ра­
бочим временем, но к нему применяется масштаб, ле­
жащий вне его природы как меновой стоимости» К
Однако эти две меры капитала не представляют со­
бой безразличные по отношению друг к другу сущности.
Это противоположные меры, находящиеся в неразрыв­
ной связи между собой. Это не противоречие в разных
отношениях, а в одном и том же отношении. И именно
потому двойная мера капитала трансформируется в ко­
нечном счете в одну единую меру, меру чрезвычайно
противоречивую: как таковой, капитал стремится к без­
граничности, к безмерности, но, находясь в зависимости
от объема потребления, он связан с определенной мерой.
Поэтому движение капитала определяется не «безмерно­
стью стоимости», а мерой потребления, или, строже го­
воря, противоречие его меры заключается в том, что он
стремится все время к выходу за границы меры, а его
«имманентные границы», употребляя выражение Мар­
кса, ставят постоянно предел его движению. Эта противо­
речивая сущность меры капитала — источник периодиче­
ских кризисов перепроизводства. Вот почему Маркс гово­
рит, что имманентные границы капитала совпадают с самой
его природой, с существенными определениями капитала.
Социализм, приходящий на смену капитализму, озна­
чает возникновение новой меры движения. Внешне она
как бы восстанавливает меру, свойственную простому
товарному обращению. И при социализме процесс движе­
ния, выражаясь словами Маркса, находит меру и смысл в
лежащей вне этого процесса конечной цели — в удовлет­
ворении потребностей. Здесь также не движение, как та­
ковое, т. е. движение денег с целью их самовозрастания,
имеет самодовлеющее значение. Но на этом заканчива­
ется аналогия. Простое товарное обращение содержало в1
1 Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie,
S. 315.

157

себе возможность превращения в капиталистическое. Эта
возможность исчезает в социалистическом обществе, в
котором еще сохраняются товар и деньги. И самое глав­
ное, социалистическое производство — это общественно
организованное, основанное на планомерной организа­
ции производство, имеющее своей целью всестороннее
удовлетворение потребностей людей. Поэтому мера здесь
состоит из иного качества и количества, из иного их со­
отношения. Однако тот факт, что здесь мера движения
определяется целями, лежащими вне этого движения, —
интересами общества и его членов, накладывает совер­
шенно новый отпечаток на закономерности всего разви­
тия по сравнению с капитализмом. На смену стремлению
к безмерности приходит такой ритм движения, который
характеризуется «мерностью». Само понятие планомерно­
сти отражает эту мерность развития, отрицающую кри­
зисы перепроизводства и т. п. Это, конечно, не значит,
что в социалистическом обществе совершенно исключа­
ется «аритмия» производства и обращения. (Она возмож­
на вследствие плохого планирования, неумелого руко­
водства или каких-либо стихийных бедствий.) Речь идет
лишь о том, что новые качественные особенности соци­
ализма приносят с собой новые количественные законо­
мерности — убыстрение развития производства, более
благоприятные возможности роста производительности
труда и т. д. Новые же количественные возможности не
знают тех границ, в которые упирается развитие произ­
водительных сил при капитализме.
Это и значит, что социализм есть новая мера движения.
4
Примечательной стороной Марксова исследования и
применения законов и категорий диалектики (в том чис­
ле и рассматриваемых в настоящей главе) следует счи­
тать не только то, что эти законы и категории помогают
понять действительность, исследовать ее в развитии, но
и то, что они выступают в качестве «указателей» того,
как должно строиться само исследование, какой должна
быть логика процесса познания. Эту сторону дела необхо­
димо постоянно помнить, ибо это та суть диалектики, о ко­
торой с такой настойчивостью говорил Ленин и которую
он обнаружил в «Капитале» во всей ее силе и полноте.
158

Мы видели, что, анализируя движение и развитие
товарного производства сначала в его простой, а затем в
сложной капиталистической форме, Маркс изучает ка­
чественные и количественные закономерности этого дви­
жения и развития, их меру. Логическая функция этих
категорий состоит в данном случае в том, что они на­
правляют процесс познания, определяют его «ритм»,
путь, логику переходов понятий. Качественные измене­
ния, совершаемые в результате количественных измене­
ний, смена одной меры движения другой — вот та канва,
которая (под углом зрения интересующего нас здесь во­
проса) обусловливает движение анализа. Эта логическая
сторона рассматриваемых категорий неразрывно связа­
на с «онтологической» их стороной. Имея дело с той или
иной ступенью развития, Маркс не оставляет ее до тех
пор, пока ее качественная определенность достаточно ем­
ка и вместительна, чтобы выдержать напор количествен­
ных изменений, совершающихся в се рамках. Затем он
фиксирует качественные изменения, происходящие в ре­
зультате этих количественных изменений, возникнове­
ние новых ступеней с новыми качественными и количест­
венными закономерностями. Каждая из этих ступеней
резюмируется в соответствующих экономических поня­
тиях и категориях, а весь процесс — в переходах одних
понятий и категорий в другие. Таким образом, «узловая
линия мер» отображается в науке посредством «узловой
линии понятий», скажем, таких, как «простая», «развер­
нутая», «всеобщая», «денежная» формы стоимости, «про­
стая кооперация», «мануфактура», «крупная машинная
промышленность» и т. п.
Мысль Маркса, его анализ не совершает неестествен­
ных прыжков, перескоков, которые бы искажали отра­
жение объективного ритма развития самой действитель­
ности. Это, разумеется, нс значит, что мысль Маркса
рабски следует за всеми зигзагами эмпирического разви­
тия, в чем можно будет убедиться при рассмотрении воп­
роса о соотношении логического и исторического в про­
цессе познания. Речь идет лишь о том, что логика поз­
нания в целом (и в этом ее сила) определяется у Мар­
кса логикой качественно-количественных изменений самой
реальности. Объективная структура переходов количест­
ва в качество и, наоборот, перехода низших мер в выс­
159

шие находит свое идеальное выражение в структуре по­
нятий и категорий, в структуре Марксовой теории.
Не удивительно поэтому, что и конечный результат
Марксова анализа, его вывод о неизбежности коренного,
качественного изменения капиталистического способа
производства и замене его способом социалистическим
был столь хорошо аргументирован и обоснован.
Не удивительна с этой точки зрения и та сила, с ка­
кой Маркс сумел поразительно точно за много лет впе­
ред предвидеть такие формы развития, которые стано­
вятся господствующими только в наше время, хотя само
по себе это достойно удивления. Известно, что в появив­
шихся в его время первых акционерных обществах
Маркс усмотрел важное качественное изменение в фор­
мах капиталистического способа производства. Он увидел
в этом «необходимый переходный пункт к обратному
превращению капитала в собственность производителей,
но уже не в частную собственность разъединенных про­
изводителей, а в собственность ассоциированных произ­
водителей, в непосредственную общественную собствен­
ность» К Он указывал, что эта новая форма ведет к ус­
тановлению монополии «и потому требует государствен­
ного вмешательства» 12.
Слова о необходимости государственного вмешатель­
ства были написаны тогда, когда вся буржуазная поли­
тическая экономия еще захлебывалась от удовольствия,
рисуя идиллическую картину капиталистического обще­
ства, «нормально» функционирующего благодаря стихий­
ному рыночному механизму, когда господствующим
принципом был принцип свободной конкуренции.
Незадолго до того, как Маркс сделал этот прогноз о
необходимости государственного вмешательства, Бастиа
написал следующие слова по поводу роли государства
в экономике буржуазного общества: «Государство — это
громадная фикция, посредством которой все стараются
жить на счет всех». Государство должно лишь «облегчить
каждому свое». Сейчас, кажется, нет ни одного руковод­
ства по буржуазной политической экономии, в котором
не говорилось бы о всеспасающей роли государства в ка­
питалистической экономике.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 480.
2 Там же, стр. 481—482.

160

Марксов прогноз, согласно которому на высшей сту­
пени развития капиталистического способа производства
потребуется вмешательство государства в дела экономики,
позволяет понять логику предвидения под углом зрения
рассматриваемых в настоящей главе диалектических кате­
горий и законов.
Как видно из сказанного выше, логика исследования у
Маркса имеет определенное направление, а именно уста­
новление тенденции ко все большему росту и развитию
форм обобществления производства в рамках «меры капи­
тала». До поры до времени этот количественный рост в
пределах данной меры не грозит ее существованию и сти­
хийный рыночный механизм, являющийся, так сказать,
«классической» формой капиталистического способа про­
изводства, способен так или иначе справиться с ростом
общественного характера производства. Но на какой-то
ступени этот рост настолько переполняет меру капитала,
что стихийный рыночный механизм уже не в состоянии
совладать с формами обобществления больших масс
средств производства, которые к тому же имеют тенден­
цию к еще большей концентрации. Требуется организа­
ция, способная еще на капиталистической почве сочетать
новое содержание с отживающей мерой. Такой организа­
цией становится буржуазное государство.
Конечно, логика предвидения основывается не только
на рассмотренных в данной главе категориях. Чтобы не
возвращаться к этому вопросу, укажем сразу, что иссле­
дование тенденции к новым формам обобществления
вплоть до возникновения государственных форм у Маркса
тесно связано с анализом диалектики развития капитали­
стических противоречий. Увидя в акционерных формах
капитала важную особенность, придающую ему «в проти­
воположность частному капиталу» «форму общественного
капитала»!, Маркс устанавливает, что это прямой ре­
зультат развития основного противоречия буржуазного
способа производства, когда растущий общественный ха­
рактер производства настоятельно требует новой общест­
венной формы их организации, несовместимой с капитали­
стической собственностью. Согласно Марксу, акционерная
форма преодолевает противоречие, заложенное в самой
сущности капитала, — противоречие между средствамиб
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 479.
б

Р о э е н т а л ь М . М.

161

производства, производительными силами, имеющими об­
щественный характер, и частной капиталистической собст­
венностью. Но ото — преодоление на основе самой капита­
листической собственности. Маркс характеризует этот
процесс как «само себя уничтожающее противоречие»,
которое представляется «простым переходным пунктом к
новой форме производства» 1.
Таким образом, в акционерной форме Маркс видел но­
вую ступень развития противоречий капиталистического
способа производства. Это тем более важно подчеркнуть,
что современные буржуазные экономисты, а также рефор­
мисты применяют новый маневр против Маркса и мар­
ксизма. Они утверждают, что все экономическое учение
Маркса базируется на анализе старого капитализма пе­
риода середины XIX в. Теперешний же капитализм стал
иным и потому учение Маркса-де устарело. Маркс, конеч­
но, имел дело со старыми формами капитализма, и мар­
ксисты меньше всего склонны изображать своего учителя
как пророка. Если марксизм дает возможность предвидеть
на многие годы вперед, то это объясняется не особым да­
ром, а тем, что предвидение это покоится на фундаменте
строгих фактов и законов.
Правда, как отмечает Энгельс, Маркс столкнулся лишь
с первыми проявлениями новых форм капитала. Готовя к
печати третий том произведения Маркса, Энгельс в тексте
первой части этого тома указывает, что после смерти
Маркса появились более высокие формы акционерного
общества. Он констатировал, что прославленная свобода
конкуренции «находится при последнем своем издыхании
и должна сама признаться в своем явном скандальном
банкротстве» 12. То, что марксисты утверждали семьдесят
лет назад, вынуждены сейчас признавать и буржуазные
экономисты, цедящие сквозь зубы запоздалые сентенции
о том, что век свободной и «совершенной» конкуренции
канул в вечность.
Повторяем, первые проявления акционерного общества
Маркс исследовал как лишь более глубокую ступень про­
тиворечий буржуазного производства, ибо обобществление
здесь поднимается выше, вследствие чего конфликт между
обобществленным производством и капиталистической
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 481.
2 Там же.
102

собственностью становится острее. Мысль Маркса заклю­
чается в том, что эта новая форма вступает в еще бо­
лее глубокое противоречие со своим содержанием. «В ак­
ционерном деле, — пишет он, — уже существует проти­
воположность старой формы, в которой общественные
средства производства выступают как индивидуальная соб­
ственность; но само превращение в форму акции еще стес­
нено капиталистическими рамками; поэтому вместо того
чтобы преодолеть противоречие между характером богат­
ства как богатства общественного и как богатства част­
ного, оно лишь развивает это противоречие в новом виде» 1.
Прослеживая дальнейшее развитие этого противоречия
в данном направлении, Маркс понимал, что вполне воз­
можна и даже необходима еще более высокая ступень
обобществления в рамках капитализма, когда потребуется
государственное вмешательство в дела буржуазной эконо­
мики, когда без этого капиталистическое производство не
сможет существовать и развиваться. «Как такое проти­
воречие, — писал Маркс, — оно выступает и в своем проявлении. В известных сферах оно ведет к установлению
монополии и потому требует государственного вмеша­
тельства» 12.
Из этих слов видно, что предвидение Маркса есть ре­
зультат исследования также и противоречий капитала, в
данном случае — противоречия между ростом обществен­
ного характера производства и формами, в которых проис­
ходит этот рост, ибо общественный характер производства
требует соответствующих ему форм.
В этой связи интересно напомнить некоторые места из
«Анти-Дюринга» Энгельса, произведения, о котором с пра­
вом можно сказать, что изложенные в нем взгляды при­
надлежат обоим основоположникам марксизма3. Говоря
о том, что на известной ступени развития становится не­
достаточной и такая форма, как акционерные общества,
Энгельс указывает, что государство «как официальный
представитель капиталистического общества» «вынужде­
но» взять на себя «руководство» средствами производства.
«Эта необходимость превращения в государственную соб­
ственность, — пишет далее Энгельс, — наступает прежде
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 483.
2 Там же, стр. 481—482.
8 См. предисловие Института марксизма-ленинизма при ЦК
КПСС к 20-му тому Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, стр. VII.
6*

163

всего (курсив мой. — М. Р.) для крупных средств сообще­
ния: почты, телеграфа и железных дорог» ^Ясно, как сле­
дует из подчеркнутых нами слов, что это только начало,
что за указанными средствами производства, достигшими
в то время наибольшей степени концентрации, последуют
другие.
При этом Энгельс говорит об экономической неизбеж­
ности «огосударствления» и добавляет, что если его совер­
шит буржуазное государство, то это будет «экономиче­
ским прогрессом, новым шагом по пути к тому, чтобы само
общество взяло в свое владение все производительные
силы» 2.
Таким образом, логика предвидения в данном случае
базируется на анализе объективного процесса перехода
количества в качество, на исследовании процессов, про­
текающих внутри «меры капитала», на рассмотрении тен­
денций развития противоречий капитала. Схема, основная
линия этого развития такова: простая кооперация как
начальная форма обобществления производства — ману­
фактура —- крупная машинная промышленность — акцио­
нерная и другие формы монополии — огосударствление
как высшая и возможная (и необходимая на известном
этапе) при капитализме ступень. Все эти формы возни­
кают в определенных узловых моментах развития и раз­
решения противоречий капиталистического производства.
Логика Марксова предвидения есть обобщенная теорети­
ческим путем объективная логика развития капитализма,
логика «железных фактов».1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 289.
" Там же.

Г л а ва ч е т в ер т а я

Р а зв и т и е как п р о ц е с с возникновения^
н а р а с т а н и я и п р е о д о л е н и я п р оти в ор еч и й ,
К а т его р и я п р оти в ор еч и я

Исследуя процесс развития, качественные превраще­
ния, претерпеваемые капиталистическим способом произ­
водства, Маркс видит основу и источник этих процессов
в противоречиях. Противоречия — двигательная сила все­
го развития капитала от его возникновения до его конца.
Маркс в «Капитале» с предельной ясностью и точ­
ностью формулирует свой взгляд на этот вопрос: «...раз­
витие противоречий известной исторической формы про­
изводства есть единственный исторический путь ее разло­
жения и образования новой» 1.
Вот подлинный ключ ко всему «Капиталу», к методу
и логике этого произведения! Легко поэтому понять, какое
богатство идей мы находим в «Капитале» по вопросу о
противоречиях. Развитие совершается в противоречиях.
Борьба противоположностей есть движущая сила разви­
тия. Для капитализма особенно характерна антагонистич­
ность господствующих в нем классовых отношений. Науч­
но показать возникновение, развитие и неизбежную
гибель капиталистического способа производства — значит
исследовать, как возникают противоречия капитализма,
как они развиваются и обостряются, превращаясь в не­
примиримые крайности, как на определенной ступени эти
противоречия взрывают изнутри капиталистический строй
и приводят к социалистической революции. Вот почему
Маркс уделяет такое большое внимание вопросу о проти­
воречиях капитализма и тем самым разрабатывает диалек­
тическое учение о противоречиях вообще.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 499.
165

Маркс имеет дело с конкретными противоречиями
конкретной исторической формации. Следовательно, нель­
зя догматически переносить выводы, которые делает Маркс
из своего анализа капиталистического общества, на социа­
листическое общество. Не следует забывать указание
Ленина о том, что Маркс в «Капитале» дал «диалектику
буржуазного общества», что эта диалектика «есть лишь
частный случай диалектики». Однако, применяя учение
диалектики о противоречиях к рассмотрению капитали­
стического способа производства, Маркс неизбежно должен
был обосновать и разъяснить ряд важных положений,
имеющих общефилософское значение.
1
Исследуя противоречия капитализма, их развитие и
обострение, Маркс вел настоящую войну против метафи­
зического подхода к анализу общественного развития со
стороны старой и современной ему буржуазной полити­
ческой экономии, против разномастных мелкобуржуазных
романтиков, стремившихся смягчить, затушевать, при­
крыть противоречия буржуазного строя.
Маркс отдавал дань уважения своим предшественни­
кам, представителям классической буржуазной политиче­
ской экономии Смиту и Рикардо, за то, что они видели
некоторые существенные противоречия капиталистиче­
ского производства и открыто признавали их. Противопо­
ставляя Рикардо его ученику Джеймсу Миллю, с которого
началось разложение рикардианской школы, Маркс заме­
чает: «У учителя [у Рикардо] новое и значительное — сре­
ди «навоза» противоречий — насильственно выводится из
противоречивых явлений» То же можно сказать и об
Адаме Смите. Будучи представителями передовой бур­
жуазии, Смит и Рикардо смело провозглашали коренное
противоречие между интересами развития производитель­
ных сил и интересами старых сил феодального общества.
Смит говорил о непроизводительности труда государей,
попов, лакеев и прочей челяди феодального общества.
В своем труде «Исследование о природе и причинах
богатства народов» Смит не скрывает и противоположно­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 26, ч. III, стр. 82.
166

сти интересов рабочего класса и буржуазии. Он не боится
указать, что ни один другой класс не страдает так жесто­
ко от упадка общества, как рабочие. Смит, конечно, исхо­
дит из ложной теории о тождестве интересов всех классов
буржуазного общества, и как идеолог буржуазии он не
мог и не хотел понять коренной противоположности инте­
ресов буржуазии и пролетариата. Но все же он чувствует,
что пролетарии вовсе не хотят признать это мнимое тож­
дество, что они не способны, как он говорит, уразуметь
связь своих собственных интересов с интересами всего
буржуазного общества. Превознося буржуазию как самый
«разумный» и «сообразительный» класс, Смит не может
умолчать о том, что так как для капиталистов самое глав­
ное — получение высокой прибыли, то их интересы «не
так связаны с общими интересами общества».
Насколько Маркс ценил всякое проявление понимания
его предшественниками противоречий развития, показы­
вает следующий пример. У Смита часто смешивались и
мирно уживались экзотерический и эзотерический мето­
ды, за что Маркс критиковал его. Однако за этим смеше­
нием у Смита нередко пробивалось ощущение противоре­
чивости рассматриваемых им явлений. Правда, объектив­
ные диалектические противоречия развития принимали
у него вид чисто «логических» противоречий, противоре­
чащих друг другу мыслей, положений. Но за непоследо­
вательностью скрывались важные проблемы, которые он
ставил, хотя решить их он не сумел.
«Противоречия А. Смита,— отмечает Маркс,— важны в
том смысле, что они заключают в себе проблемы, которых
он, правда, не разрешает, но которые он ставит уже тем,
что сам себе противоречит» !. В этом отношении Маркс
в ряде случаев ставит Смита выше Рикардо, у которого
строгая последовательность мысли (скажем, в применении
закона стоимости) сочеталась с непониманием противоре­
чий, появляющихся с переходом от простого товарного
производства к капиталистическому.
Смит, например, колебался между двоякого рода опре­
делениями стоимости товара. В одном случае при опре­
делении стоимости товара он исходил из того, что она
обусловлена количеством труда, необходргмого для его
производства. В другом случае он определял стоимость
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 132.
167

путем апелляции к количеству живого труда, на которое
может быть куплен товар, или к количеству товаров, на
которое может быть обменено определенное количество
живого труда. Как указывает Маркс, он делает мерой
стоимости товаров меновую стоимость труда, т. е. факти­
чески заработную плату.
Рикардо вскрывал это противоречие Смита, полагая,
что это простая непоследовательность, нарушение фор­
мальнологического закона противоречия. Он, говорит
Маркс, не заметил более глубокой основы этой «непосле­
довательности», «не дал правильной оценки вскрытому
им противоречию, а потому и не разрешил его» *. Сам
Маркс за этой непоследовательностью увидел глубокий
смысл, т. е. реальное диалектическое противоречие, кото­
рое Смит не сумел объяснить.
Смит исходит из простого товарного обмена, где про­
изводители вначале противостоят друг другу как товаро­
владельцы.
Маркс показывает, что если исходить из такого предпо­
ложения, то определенное количество живого труда обме­
нивается на равное количество овеществленного труда.
Поэтому здесь «стоимость труда равна стоимости продук­
та труда». Положение изменяется, когда начинается об­
мен между капиталом и трудом, между овеществленным
трудом и трудом живым. Смиту казалось, что теперь
мерой стоимости уже не может быть количество труда,
затраченного на производство товаров, поскольку товары,
в том числе и труд, ставший товаром, обмениваются не
в соответствии с содержащимися в них количествами тру­
да. Действительно, овеществленный труд, капитал, обме­
нивается на живой труд, труд наемного рабочего, не в
равной пропорции. Большее количество труда рабочего
обменивается на меньшее количество труда, овеществлен­
ного в капитале, и, наоборот, меньшее количество труда,
овеществленного в капитале, обменивается на большее
количество труда, который отдает капиталисту рабочий.
Отсюда Смит и делает вывод, что в новых условиях закон
стоимости нарушается, исчезает эквивалентный обмен,
лежащий в основе закона стоимости, имманентной мерой
которой должно быть рабочее время, затраченное на про­
изводство товаров. Отсюда же и второе определение стои­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 26, ч. I, стр. 44.
168

мости товара, которая, на его взгляд, обусловлена уже
но количеством труда, содержащегося в нем, а отличным
от него количеством чужого живого труда, которое мож­
но приобрести на этот товар.
Следовательно, Смит нащупал действительное проти­
воречие, заключающееся в том, что при капиталистиче­
ском производстве эквивалентный обмен между капита­
лом и трудом остается лишь, как выразился Маркс, фор­
мой, которая чужда действительному содержанию. Маркс
показал, что это противоречие оставалось необъяснимым,
пока «капитал противопоставлялся прямо труду, а не ра­
бочей силе» *. С введением понятия рабочей силы и со­
ответственно понятия стоимости рабочей силы стало
ясно, что закон стоимости и при капитализме регулирует
товарный обмен. Обмен большего количества живого тру­
да на меньшее количество труда овеществленного озна­
чает лишь то, что обогащение капиталиста, увеличение
прибавочной стоимости зависит от степени эксплуатации
живого труда, но не то, что товары перестали обмени­
ваться в соответствии с законом стоимости.
Однако объяснение противоречия не означает исчез­
новения противоречия. В известном смысле закон стои­
мости при капитализме действительно превращается в
свою противоположность, и Маркс говорит не только о
«кажущемся», но «по своему результату и действитель­
ном» противоречии. Он видит заслугу Смита именно в
том, что он подчеркивает, «что с накоплением капитала
и с возникновением собственности на землю, следова­
тельно вместе с обособлением условий труда, противо­
стоящих теперь самому труду, происходит поворот, ка­
жущееся (и фактическое по своему результату) превра­
щение закона стоимости в его противоположность. Если
теоретическая сила А. Смита заключается в том, что он
чувствует и подчеркивает это противоречие, то его теоре­
тическая слабость — в том, что это противоречие сбивает
его с толку даже при рассмотрении общего закона в его
применении к простому обмену товаров, что он не пони­
мает, как возникает это противоречие, обусловленное
тем, что сама рабочая сила становится товаром и что у
этого специфического товара сама его потребительная
стоимость, не имеющая, стало быть, ничего общего с его
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 47.

160

меновой стоимостью, представляет собой энергию, со­
здающую меновую стоимость» *.
Отмечая некоторые положительные и ценные момен­
ты в вопросе о противоречиях у классиков буржуазной
политической экономии, Маркс подверг глубокой и все­
сторонней критике их в целом метафизический подход к
этому вопросу. Они были чрезвычайно далеки от пони­
мания действительных противоречий простого товарного
и капиталистического производства. На место противоре­
чия классики буржуазной политической экономии ста­
вили тождество. Они не видели, что каждый свой шаг
буржуазное общество делает в противоречиях и что раз­
решение тех или иных противоречий не снимает, а, на­
оборот, создает почву для их дальнейшего обострения.
На всем протяжении «Капитала», в письмах по по­
воду «Капитала» и в других произведениях Маркс кри­
тикует Смита и Рикардо за их нежелание и неумение
видеть внутреннюю противоречивость всех экономиче­
ских явлений и процессов капитализма. О Рикардо Маркс
пишет, что он преклоняется в буржуазном производстве
перед тем, что оно по сравнению с более ранними фор­
мами производства способствует беспрепятственному раз­
витию производительных сил. Там, где оно перестает это
делать или где выступают противоречия, Рикардо отри­
цает противоречия. Смит и Рикардо не поняли действи­
тельных противоречий товара, обмена, денег, капитала,
противоречий капиталистического накопления и т. д. Они
совершенно не способны были вскрыть внутренние про­
тиворечия труда, производящего товары.
Когда же Маркс рассматривает теории вульгарных
экономистов, он бичует сознательное замазывание ими
противоречий буржуазного производства, клеймит их
приспособленчество, высмеивает их трусость, беспощадно
срывает маски с «экономической апологетики».
Одна из характерных черт метода экономической апо­
логетики, указывает Маркс в первом томе «Капитала», —
это попытка отрицать противоречия, присущие капита­
листическому процессу производства. О методе Милля
он пишет: «Где экономическое отношение, — а значит и
категории, его выражающие, — заключает в себе проти­
воположности, является противоречием и именно един­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 62.
170

ством противоречий, он подчеркивает момент единства
противоположностей и отрицает противоположности.
Единство противоположностей он превращает в непосред­
ственное тождество этих противоположностей» *.
Яркую характеристику этой главной стороны метода
всей буржуазной политической экономии дал Маркс в
следующих словах: «В кризисах мирового рынка бурно
прорываются наружу противоречия и антагонизмы бур­
жуазного производства. Но вместо того чтобы исследо­
вать, в чем состоят те антагонистические элементы, ко­
торые разражаются катастрофой, апологеты удовлетво­
ряются тем, что отрицают самую катастрофу и вопреки
ее закономерной периодичности упрямо утверждают, что
если бы производство направлялось по учебникам, то
дело никогда не доходило бы до кризиса. Апологетика
состоит здесь, далее, в фальсификации простейших эко­
номических отношений и особенно в том, что вопреки
противоположности фиксируется единство» 12.
Эти слова бьют и современных апологетов капита­
лизма. В период всеобщего кризиса капитализма невоз­
можно уже отрицать экономические катастрофы, кризи­
сы. Но самый глубокий источник кризиса — существова­
ние капитализма и его противоречий — и сейчас так же
отрицается, замазывается буржуазными экономистами,
как и сто лет назад.
Маркс критикует экономистов и философов не только
за то, что они отрицают противоречия, не замечают их,
но и за то, что, видя их, они стараются посредством опе­
раций «чистого мышления» снять их, примирить, «синте­
зировать» и т. п. Некоторые из мелкобуржуазных эконо­
мистов, сочувствовавших пролетариату, неплохо вскры­
вали противоречия капитализма. Но, не понимая, что
только развитие этих противоречий до конца и преодо­
ление их есть путь образования новой, более прогрес­
сивной исторической формы, они призывали человечество
вернуться к давно пройденным ступеням развития. Так,
о Сисмонди Маркс пишет, что он обращается назад, к
устарелым формам противоречия, чтобы избавиться от
него в его острой форме. Одни, указывает Маркс, хотят
увековечить противоречия капитализма ради его плодов,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 86.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 556.
171

несмотря на то что эти плодах производятся в чрезвы­
чайно антагонистической форме. Другие решают пожерт­
вовать созревшими плодами, лишь бы избавиться от про­
тиворечий.
Никто из предшественников Маркса не мог с науч­
ных позиций решить вопрос о противоречиях, об их роли
в развитии. В этой связи следует остановиться на пони­
мании вопроса о противоречиях у Гегеля.
«Капитал», будучи настоящей энциклопедией мате­
риалистической диалектики, ярко демонстрирует преиму­
щества новой, подлинно научной диалектики, созданной
Марксом, перед идеалистической диалектикой. В этом
смысле в «Капитале» проводится хорошая параллель
между диалектикой материалистической и диалектикой
идеалистической, параллель, вскрывающая всю силу и
мощь первой и ограниченность второй. Поэтому, как уже
указывалось, «Капитал» был не только критикой метафи­
зики буржуазной политической экономии, но и критикой,
употребляя выражение Маркса, мистифицированной сто­
роны гегелевской диалектики. Недаром сам Маркс в по­
слесловии ко второму изданию своего главного произве­
дения уделил столько внимания характеристике корен­
ной противоположности своей диалектики диалектике
Гегеля.
Противоположность материалистического и идеали­
стического подхода к развитию обусловила различное
решение вопроса о противоречиях в диалектике Маркса
и диалектике Гегеля. Исходя из конкретных фактов, имея
дело с реальной действительностью, Маркс прослеживал
в «Капитале» развитие противоречий, их переход из од­
ной формы в другую, их реальное разрешение. И так как
в объективной, независимой от сознания людей действи­
тельности противоречия не примиряются, а преодоле­
ваются в борьбе, то в «Капитале» дано в высшей степени
революционное учение о противоречиях.
Другое дело у Гегеля. Было бы нелепостью хоть
сколько-нибудь умалять заслуги Гегеля в разработке
диалектического учения о противоречиях. До сих пор по­
ражает глубина его мыслей по этому вопросу, его пони­
мание противоречий как движущей силы вещей и поня­
тий. Маркс, Энгельс и Ленин отдают полную дань ува­
жения его исторической заслуге в этом отношении. Но,
хотя Гегрль и сумел в диалектике понятий гениально
172

угадать диалектику самих вещей и поэтому разработать
ряд ценных положений по вопросу о противоречиях, тем
не менее его учение в целом, особенно когда он имел
дело с развитием общества, направлено на примирение
противоречий. Гегель имеет дело не с реальными фак­
тами, не с реальной действительностью, а с идеей, кото­
рую он обожествляет. Не выходя за пределы чистой,
«абсолютной» идеи, невозможно понять действительные
законы развития и преодоления противоречий. При этом,
конечно, не следует забывать, что гегелевский идеализм
в целом, как и идеалистический характер его диалектики
в частности, были философским выражением его классо­
вых позиций. В противоположности марксистской мате­
риалистической диалектики и диалектики идеалистиче­
ской воплотилась противоположность пролетарского и
буржуазного мировоззрения.
На то, что в идеалистической диалектике противопо­
ложности в конечном счете примиряются, синтезируются,
Маркс указал еще в своих ранних работах — в «Критике
философии государственного права Гегеля» и «Нищете
философии». Полемизируя с Прудоном, Маркс, как он
сам говорит, излагает и гегелевскую диалектику, которую
Прудон свел к самым жалким размерам. Обнажая идеа­
листическую сущность диалектики Гегеля, Маркс пока­
зывает, как может происходить развитие «чистого разу­
ма», отвлеченного от реальной действительности. «Так
как безличный разум не имеет вне себя ни почвы, на
которую он мог бы поставить себя, ни объекта, которому
он мог бы себя противопоставить, ни субъекта, с кото­
рым он мог бы сочетаться, то он поневоле должен кувыр­
каться, ставя самого себя, противополагая себя самому
же себе и сочетаясь с самим собой: положение, противо­
положение, сочетание. Говоря по-гречески, мы имеем:
тезис, антитезис, синтез. Что касается читателей, незнако­
мых с гегельянским языком, то мы им сообщим сакра­
ментальную формулу: утверждение, отрицание, отрица­
ние отрицания» *.
Далее Маркс показывает, что, разделяя себя на про­
тивоположности, «чистый разум» может эти противопо­
ложности снова соединить, синтезировать, для того чтобы
полученное затем опять-таки разделить, раздвоить и т. д.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 130.
173

В «Капитале» Марксу не было,нужды придумывать син­
тез таких противоположностей, как, скажем, потреби­
тельная стоимость и стоимость товара, ибо в самой реаль­
ной жизни движение этих противоположностей приводит
независимо от разума человека к возникновению нового
противоречия. Но в царстве «чистого разума», где кон­
структором мира является сам философ, движение по
неизбежности должно иметь характер независимого от
объективного развития разделения мысли на две проти­
воположности и следующего за этим примирения их в не­
коем высшем синтезе.
Примените этот метод к категориям политической
экономии, говорит Маркс, и вы получите логику и мета­
физику политической экономии. Что получается в ре­
зультате такого применения идеалистического метода к
политической экономии, Маркс показал на примере Пру­
дона. Конечно, Прудон не идет ни в какое сравнение с
Гегелем, который при всей порочности своего философ­
ского идеализма был великим мыслителем. Но дело здесь
не в масштабах, не в сравнении силы ума двух мыслите­
лей, а в сути метода. Растворяя реальные экономические
отношения в абстракциях, в мыслительных категориях,
противопоставляя «плохие» и «хорошие» категории,
Прудон ищет формулу, которая бы сняла, уравновесила,
синтезировала противоположности. Но истинный синтез,
указывает Маркс, заключается в реальном движении про­
тиворечий, которое уничтожает реальным же образом
самое основу их.
«Желая примирить противоречия, — пишет Маркс в
письме к Анненкову, — г-н Прудон совершенно обходит
вопрос: а не надо ли ниспровергнуть самую основу этих
противоречий? Он во всем походит на политического док­
тринера, который желает сохранить и короля, и палату
депутатов, и палату пэров, в качестве составных частей
общественной жизни, как вечные категории. Он лишь
ищет новую формулу для того, чтобы уравновесить эти
силы, равновесие которых как раз и состоит в современ­
ном движении, где одна из этих сил является то победи­
тельницей, то рабыней другой. Так, в XVIII веке множе­
ство посредственных голов старалось найти истинную
формулу, чтобы уравновесить общественные сословия,
дворянство, короля, парламенты и т. д., а на другой день
не оказалось ни короля, ни парламентов, ни дворянства.
174

Истинным способом уравновесить этот антагонизм было
ниспровержение всех общественных отношений, служив­
ших основой этим феодальным установлениям и основой
антагонизма этих феодальных установлений» 4.
Еще за несколько лет до этого письма, написанного
в 1846 г., Маркс в своей работе «Критика философии го­
сударственного нрава Гегеля» подверг беспощадной кри­
тике гегелевский метод «опосредствования», примирения
противоречий. Гегель в «Философии права» превращал
такие реальные противоречия, как противоречие между
бесправным народом, с одной стороны, и государственной
властью — с другой, сначала в определения идеи, а затем
насильственно в сфере той же идеи объединял их, синте­
зировал, создавал иллюзию их единства. У него эти про­
тивоположности не выступают друг против друга во
взаимной борьбе, как это имеет место в самой действи­
тельности, а опосредствуют друг друга, парализуют свою
взаимную враждебность. Он, говорит Маркс в названной
работе, довольствуется мнимым разрешением этого про­
тиворечия и это мнимое разрешение выдает за сущность
дела.
Превращая государственную власть в понятие «еди­
ничность», а народ в понятие «всеобщность», Гегель
представляет дело так, что все взаимоотношения между
ними есть не что иное, как логическое умозаключение.
А логическое противоречие между «единичностью» и
«всеобщностью» в сфере чистой мысли не так уж трудно
«снять», «разрешить».
Развенчивая абсурдность этого «опосредствования»,
Маркс доказывает, что если отбросить всю идеалистиче­
скую спекуляцию и иметь дело с реальными противопо­
ложностями общества, то нетрудно понять, что эти реаль­
ные противоположности находятся в состоянии борьбы и
только в борьбе противоречия действительно разрешаются.
И в этой ранней работе Маркс формулирует важнейшее
положение материалистической диалектики — положение
о борьбе противоположностей как движущей силе раз­
вития.
Маркс указывает, что противоположности не могут
быть опосредствованы, примирены именно потому, что
они противоположности. Но они и не требуют такого
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 27, стр. 410—411.
175

опосредствования. Маркс выступает против тех филосо­
фов и экономистов, которые резкость действительных
противоположностей считают чем-то вредным и стараются
по возможности помешать превращению этих противо­
положностей в крайности, «между тем как это превра­
щение означает не что иное, как их самопознание и в
равной мере их пламенное стремление к решающей
борьбе...» *. В этих словах прекрасно выражен револю­
ционный характер марксистской диалектики в противо­
положность духу примирения противоречий в идеалисти­
ческой философии.
В дальнейшем Маркс развивает, углубляет свои поло­
жения. Но особенное значение в плане разработки и раз­
вития учения материалистической диалектики оборьбе
противоположностей имеет «Капитал». Подвергнув глу­
бокой критике буржуазные концепции в экономической
науке и показав полную несостоятельность метафизиче­
ского метода, Маркс на конкретном анализе капитали­
стического способа производства дал глубокую и всесто­
роннюю разработку коренного вопроса диалектики — во­
проса о развитии путем борьбы противоположностей.

2
Придавая такое важное значение противоречиям как
движущему фактору развития, Маркс, естественно, в
«Капитале» уделяет большое внимание самому понятию
противоречия, раскрывает его содержание, различные
оттенки, показывает богатство сторон и граней этого по­
нятия.
Что Маркс понимает под противоречием, лучше всего
обнаруживается при рассмотрении его анализа товара в
первой главе первого тома «Капитала». Логика этого
анализа с самого же начала подчинена исследованию про­
тиворечий товара. Маркс начинает с того, что обнаружи­
вает двойственный характер товара. Сначала он говорит
об одной стороне товара — его потребительной стоимости,
а затем о другой его стороне — меновой стоимости. Вна­
чале обе эти стороны выступают как некие самостоятель­
ные, безразличные по отношению друг к другу. Но даль­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 322.
176

нейший анализ показывает, что, поскольку они состав­
ляют стороны, части целого, они не только самостоятель­
ны, но и зависимы друг от друга. Дело обстоит не так,
что эти стороны или моменты существуют отдельно друг
от друга во времени и пространстве. В действительности
они одновременно существуют в товаре и его нет вне его
двойной формы, т. е. он представляет живое единство
потребительной стоимости и меновой стоимости или, точ­
нее, стоимости как носительницы меновой стоимости.
Продукты, говорит Маркс, становятся товарами «лишь в
силу своего двойственного характера, лишь в силу того,
что они одновременно и предметы потребления и носите­
ли стоимости. Следовательно, они являются товарами,
или имеют товарную форму, лишь постольку, поскольку
они обладают этой двойной формой — натуральной фор­
мой и формой стоимости» !.
Этот момент необходимо учесть, чтобы правильно по­
нять сущность противоречия. Нередко диалектическое
противоречие изображается в виде единства сторон, кото­
рые различны в разных отношениях. Так, скажем, товар
представляет собой потребительную стоимость по отно­
шению к покупателю и, напротив, меновую стоимость по
отношению к производителю. В таком изображении под­
черкивается самостоятельность различных сторон, момен­
тов целого, но упускается из виду их связь и взаимная
зависимость, их взаимопроникновение. Тот факт, что це­
лое существует в виде относительно самостоятельных
моментов, сторон, а различные моменты составляют
целое, — это уже есть предпосылка или, как выражается
Маркс, основа противоречия. «Внутренняя необходи­
мость связанного целого и его существование в виде са­
мостоятельных, безразличных друг к другу (моментов)
уже представляет собой основу противоречий» 12.
В этом смысле обнаружение в товаре двух сторон,
безразличных друг к другу и вместе с тем внутренне
связанных друг с другом, есть первый шаг по’ пути рас­
крытия противоречий товара. Но только первый шаг.
Указав на то, что представляет собой «основу противоре­
чия», Маркс продолжает:
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 56.
2 Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie,
S. 318.

177

«Однако это еще далеко не все. Противоречие долж­
но быть понято еще в более имманентном (смысле), не
только как безразличное, мнимо независимое друг от дру­
га проявление отдельных моментов процесса или, наобо­
рот, совокупности отдельных процессов» 1.
Понимание противоречия как существующего между
сторонами различия в разных отношениях есть поверхност­
ное понимание, не идущее дальше фиксации мнимо неза­
висимых друг от друга отдельных моментов целого. Про­
тиворечие, по требованию Маркса, должно быть понято
в более глубоком, имманентном смысле. Что же это та­
кое? Это именно противоречие объекта в одном и том же
отношении, т. е. противоречие его с самим собой, в отно­
шении его сущности. В том, что Маркс имеет в виду
именно это, говоря об «имманентном» понимании проти­
воречия, можно убедиться на следующем примере. Ис­
следуя развитую форму капитала, Маркс пишет: «Доста­
точно здесь показать, что капитал содержит в себе осо­
бенное ограничение производства, противоречащее его
всеобщей тенденции преодолевать всякий предел произ­
водства...» 2 Следовательно, имманентное диалектическое
противоречие объекта, в данном случае капитала, состоит
в том, что он находится в противоречии с самим собой,
что он противоречив в своей сущности. Забегая несколь­
ко вперед, можно сказать, что два момента, в какой-то
мере самостоятельных и безразличных друг к другу,
представляют противоречие не в разных отношениях, а
в одном и том же отношении — отношении движения
капитала. Ведь капитал в одно и то же время стремится
к безграничному развитию производства pi по самой своей
сущности ограничивает это развитие, преследуя лишь
цель самовозрастания, а не удовлетворения потребностей
людей. Поэтому две стороны целого, представляющие
предпосылку и основу всякого диалектического противо­
речия, находятся в состоянии взаимопроникновения, обу­
словливая противоречие объекта «с самим собой», что и
составляет «имманентный смысл» всякого диалектиче­
ского противоречия. Маркс делает такой вывод по отно­
шению к капиталу, к его двум различным моментам и
1 Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie,
S. 318.
8 Ibidem.

178

процессам: «И поскольку, — пишет он, — капитал ставит,
с одной стороны, специфический для него предел, а с
другой стороны, — выходит за рамки всякого предела, —
он есть живое противоречие» *.
Одно из проявлений этого «живого противоречия» ка­
питала состоит в том, что производство потребительных
стоимостей ограничивается их противоположностью —
меновой стоимостью, вследствие чего, как пишет Маркс,
«реальное богатство должно принять определенную, от­
личную от него самого, следовательно, абсолютно не
тождественную с ним форму, чтобы вообще стать объ­
ектом производства» 12. Этот вывод, относящийся к проти­
воречию капитала, проливает свет на то значение, кото­
рое имеет столь ценимый самим Марксом скрупулезный
анализ противоречий клеточки товарного производства —
товара, противоречий между потребительной и меновой
стоимостью, развивающихся в противоречия капиталисти­
ческого производства. В исследовании противоречий то­
вара, в противоположности потребительной и меновой
стоимости Маркс уже находит начало того факта, что реаль­
ное богатство вообще, т. е. экономическое развитие, не тож­
дественно с теми формами, в которых оно протекает при
капитализме, что эти формы преходящи.
В свете сказанного о Марксовом понимании противо­
речия нетрудно увидеть, что сущность противоречия
между потребительной стоимостью и стоимостью заклю­
чается не просто в том, что товар имеет два самостоя­
тельных лица, безразличных друг к другу, а в том, что
при всем их безразличии они внутренним необходимым
образом связаны. Они образуют «живое противоречие»
товара потому, что одновременно связаны друг с другом,
полагают друг друга и отрицают друг друга. В рамках
товарного производства нет и не может быть потребитель­
ной стоимости без стоимости, и наоборот. Чтобы товар
удовлетворил чью-нибудь потребность, он должен иметь
потребительную стоимость. Но для того, кто его произ­
водит, товар имеет прежде всего значение как носитель
стоимости: потребительная стоимость для товаропроизводи­
теля важна лишь постольку, поскольку без нее невозможно
1 Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie,
S. 324.
2 Ibid., S. 319.
179

реализовать заключающуюся в товаре стоимость. Стои­
мость товара может быть реализована лишь в том
случае, если она примет вид своей противоположности —
потребительной стоимости. Но в свою очередь и потре­
бительная стоимость имеет значение лишь в том случае,
если в ней заключено бытие ее противоположности —
стоимости вообще. Следовательно, эти противоположности
соотносятся и как взаимосвязанные, и как взаимно про­
тиворечащие друг другу. Они одновременно притяги­
ваются и отталкиваются друг от друга.
Это одновременное полагание и отрицание противо­
положностей и обусловливает противоречие объекта «с
самим собой». Продукт как потребительная стоимость,
замечает Маркс, «находится в противоречии с самим со­
бой как стоимостью» *. То же можно сказать и о продукте
как стоимости: продукт как стоимость находится в про­
тиворечии с самим собой как потребительной стоимостью.
И если видеть только связь, единство противополож­
ностей, то действительная сущность товара (как и лю­
бого другого явления) искажается, ибо потребительная
стоимость и стоимость не одно и то же. По поводу одного
положения Джеймса Милля, смысл которого заключается
в стирании противоположности между потребительной
стоимостью и стоимостью, Маркс пишет: «...от чего он
(товаропроизводитель. — М. Р .) хочет освободиться, есть
определенное количество потребительной стоимости; то,
что он хочет получить, есть стоимость этой потребитель­
ной стоимости. Эти две вещи отнюдь не тождест­
венны...» 2
Буржуазные экономисты отождествляют эти две про­
тивоположности, чтобы доказать, будто спрос и предло­
жение полностью совпадают на капиталистическом рын­
ке; отсюда они выводят невозможность перепроизводства,
кризисов.
Вместе с тем если в отношениях двух противополож­
ностей видеть только противоречие, отталкивание, отри­
цание и не видеть их связи, взаимообусловленности,
взаимопроникновения, то картина опять получится иска­
женной. Ведь тот факт, что две стороны, отрицающие
1 Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie,
S. 309.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 101 (курсив
мой. — М. Р .).
180

друг друга, имеющие тенденции к обособлению друг от
друга, все же внутренне связаны между собой, не могут
друг без друга существовать, — этот факт имеет огромное
значение для понимания того, почему между внутрен­
ними противоположностями происходит «борьба». Если
бы эти противоположности не имели никакого отношения
друг к другу, были безразличны друг другу, то между
ними не могло бы быть и борьбы. Если бы, скажем, то­
варопроизводитель мог производить одну стоимость без
потребительной стоимости, то исчезли бы трудности и
противоречия товарного производства и обмена. Но труд­
ность, подчеркивает Маркс, «на которую мы прежде всего
натолкнулись, заключается в том, что товар для того,
чтобы представиться как меновая стоимость, как овещест­
вленное всеобщее рабочее время, сначала должен быть
отчужден, сбыт с рук, как потребительная стоимость, в
то время как отчуждение его в качестве потребительной
стоимости предполагает, напротив, его бытие в качестве
меновой стоимости» *.
Поэтому момент взаимосвязи противоположных сто­
рон целого вовсе не имеет значения фактора, снимающего
противоречие, борьбу между ними. Напротив, взаимо­
связь и взаимозависимость противоположностей играет
роль фактора, обусловливающего борьбу между внутрен­
ними противоположностями. Очень ярко эту мысль Маркс
выразил в «Теориях прибавочной стоимости». Критикуя
триединую формулу вульгарных экономистов, Маркс по­
казывает, что в ней самые различные формы прибавоч­
ной стоимости и различные категории капиталистиче­
ского производства (капитал — прибыль, земля — рента,
труд — заработная плата) противостоят друг другу «не
отчужденно, а как посторонние и индифферентные друг
для друга, как всего лишь различные, без антагонизма».
И Маркс делает следующий вывод, имеющий огромное
методологическое значение: «Следовательно, они не нахо­
дятся друг с другом во враждебной связи, ибо вообще не
находятся ни в какой внутренней связи» 12. Без внутрен­
ней связи нет враждебной связи, т. е. нет борьбы проти­
воположностей, — таков один из важнейших тезисов
марксистской диалектики.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 31.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 529.

181

Роль единства, взаимосвязи противоположностей
Маркс вскрывает на примере таких внутренне противо­
положных сторон единого процесса, как купля и продажа,
сфера производства и сфера обращения при капитализме.
Эти противоположности имеют тенденцию все более и бо­
лее отделяться друг от друга, становиться самостоятель­
ными. Но как бы они ни обособлялись друг от друга, они
внутренне связаны между собой, составляют единство.
И это вызывает особо острые противоречия и конфликты.
«Именно в кризисе, — говорит Маркс, — обнаруживается
действенная сила их единства, единства различных мо­
ментов. Та самостоятельность по отношению друг к другу,
которую приобретают взаимно связанные и друг друга
дополняющие моменты, насильственно уничтожается.
Кризис обнаруживает, стало быть, единство ставших са­
мостоятельными по отношению друг к другу моментов.
Без этого внутреннего единства кажущихся безразлич­
ными по отношению друг к другу моментов не было бы
и кризиса. Но нет, говорит экономист-апологет. Так как
имеет место единство, то кризис не может иметь места.
А это, в свою очередь, означает не что иное, как утвер­
ждать, что единство противоположных моментов исклю­
чает их противоположность» К
Маркс требует принимать во внимание при анализе
противоречий оба тесно связанных между собой момен­
та — как момент взаимообусловленности, так и момент
взаимоотрицания, борьбы. Необходимость учета как той,
так и другой стороны Маркс очень ярко показывает на
том же примере кризиса. Маркс пишет: «Если бы эти
фазы были лишь отделены друг от друга, не будучи
чем-то единым, то было бы невозможно насильственное
восстановление их единства, невозможен был бы кризис.
Если бы они были лишь едины, не будучи отделимы друг
от друга, то было бы невозможно насильственное отделе­
ние их, что опять-таки представляет собой кризис. Кри­
зис есть насильственное восстановление единства момен­
тов, ставших самостоятельными, и насильственное пре­
вращение в нечто самостоятельное таких моментов,
которые по существу составляют нечто единое» 12.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 556—557.
2 Там же, стр. 571.

182

В этих словах Маркса подчеркивается важная черта
диалектического противоречия. Поскольку противополож­
ные стороны объекта одновременно связаны между собой,
находятся в единстве и исключают друг друга, то это
означает их активное соотношение друг с другом. Неко­
торые авторы считают, что понимание диалектического
противоречия как единства взаимополагания и взаимоотрицания недостаточно, так как это якобы исключает
момент такого активного соотношения. Но это неверно.
Взаимопроникновение исключающих друг друга сторон
само по себе есть активное, а не пассивное состояние.
Противоположные стороны благодаря этому не просто
сосуществуют, а выступают одна против другой. В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» Маркс
говорит, что такое соотношение сторон противоречия есть
«энергичная, напряженная форма, побуждающая к раз­
решению этого противоречия» *.
Таким образом, под внутренним противоречием явле­
ния Маркс понимает такие отношения между двумя про­
тивоположностями, противоположными сторонами, когда
они взаимно обусловливают и взаимно отрицают, исклю­
чают друг друга. Притом оба эти момента определяют
борьбу противоположностей как движущую силу разви­
тия, как силу, в конечном счете преодолевающую, разре­
шающую противоречие.
Именно потому, что две взаимно обусловливающие
друг друга противоположности находятся в состоянии
противоречия, между ними происходит борьба, исклю­
чающая их примирение, нейтрализацию, «опосредствова­
ние». Раз объективное противоречие налицо, то никакие
мыслительные операции экономистов и философов не мо­
гут его устранить. Действительное его устранение, т. е.
разрешение, преодоление, достигается в его движении,
развитии, в борьбе противоположностей.
Маркс пишет, например, по поводу противоречий об­
мена, что процесс обмена товаров заключает в себе про­
тиворечащие и исключающие друг друга отношения. Раз­
витие товара не снимает этих противоречий, но создает
форму для их движения. Таков и вообще тот путь, по ко­
торому идет разрешение действительных противоречий.
Маркс здесь формулирует общий закон диалектики:
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 585.
183

развитие явлений, содержащих в себе внутренние противо­
речия, есть процесс развития, развертывания, раскрытия
противоречий, процесс борьбы противоположных сторон
объекта, завершающийся их действительным разреше­
нием в реальной жизни. Это марксистское определение
закона развития Ленин сформулировал в предельно
ясных и сжатых словах: «Развитие есть «борьба» проти­
воположностей» .
3
Энгельс был глубоко прав, когда в своей рецензии на
книгу Маркса «К критике политической экономии» обра­
тил внимание на то, что закон диалектических противо­
речий служит не только методом глубокого исследования
вещей, но и методом движения мыслей, понятий об этих
вещах. Если это правильно по отношению к названному
произведению Маркса, в котором исследуется лишь один
из многих вопросов товарного производства, то это еще
в большей мере относится к «Капиталу», дающему все­
охватывающую и полную картину развития капиталисти­
ческого способа производства.
Мысль Энгельса заключается в том, что категория
противоречий и — шире — закон диалектических противо­
речий определяют логическую структуру научного иссле­
дования капитала, его движения, развития от начала до
конца. В предыдущей главе говорилось о том, что такую
же роль играет и закон перехода количества в качество.
Однако каждый из диалектических законов, каждая ка­
тегория диалектической логики выполняет эту функцию
по-своему, с разных сторон, под различными углами, в
различных плоскостях. В конечном же счете результаты
действия всех законов диалектики сливаются воедино.
Если, как мы видели, закон перехода количества в каче­
ство определяет логическую структуру исследования со
стороны того закономерного движения, которое происхо­
дит внутри меры вещей и требует, чтобы движение и
переходы понятий воспроизвели процесс развития коли­
чества и качества, узловую линию мер вплоть до того
момента, когда возникает проблема самого существова­
ния и жизнеспособности «меры» капиталистического про­
изводства, то закон диалектических противоречий опре­
184

деляет эту структуру со стороны движения и развития
противоречий капитализма. Это не какие-то разные про­
цессы в совершенно разных объектах, а лишь различные
аспекты развития одного и того же объекта. Только в
первом случае развитие рассматривается с точки зрения
количественно-качественных изменений этого объекта, а
во втором случае — в плане нарастания и движения про­
тиворечий. Притом сами количественно-качественные из­
менения оказываются лишь одним из проявлений проти­
воречий развития. Изменение меры, переход одной меры
в Другую, вся узловая линия мер имеет своей основой
противоречия — в данном случае противоречия качества
и количества, противоречия меры.
Поэтому подход к логической структуре исследования
под углом зрения разных законов диалектического раз­
вития не ведет к разнобою, а, напротив, помогает ее все­
стороннему обоснованию, глубокому определению научно
обоснованной логики движения понятий. Это будет видно
и по той роли, которую выполняет в исследовании закон
отрицания отрицания.
Однако вернемся к мысли Энгельса, высказанной им
в рецензии на книгу Маркса. Энгельс писал, имея в виду
метод Марксова анализа экономических отношений:
«При этом методе мы исходим из первого и наиболее
простого отношения... из первого экономического отноше­
ния, которое мы находим. Это отношение мы анализи­
руем... При этом обнаруживаются противоречия, которые
требуют разрешения. Но так как мы здесь рассматриваем
не абстрактный процесс мышления, который происходит
только в наших головах, а действительный процесс, не­
когда совершавшийся или все еще совершающийся, то и
противоречия эти развиваются на практике и, вероятно,
нашли свое разрешение. Мы проследим, каким образом
они разрешались, и найдем, что это было достигнуто
установлением нового отношения, две противоположные
стороны которого нам надо будет развить и т. д.» *.
Напомним, что на эту же сторону Марксова метода
указывал и Ленин. Во фрагменте «К вопросу о диалек­
тике» Ленин писал, что Маркс в «Капитале» начинает
с самого простого, обычного отношения буржуазного об­
щества — обмена товаров, вскрывает в нем зародыш всех
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 497—498.
185

противоречий капиталистического производства и затем
показывает рост, развитие этих противоречий от начала
до конца.
Итак, закон диалектических противоречий определяет
строго научную логику движения анализа, развития и
перехода экономических понятий. В общем и главном
эта логика соответствует объективной логике развития
самих экономических отношений, характерных для товар­
ного производства. Даже тогда, когда процесс познания,
казалось бы, целиком вытекает из своих внутренних по­
требностей, он все же в конечном счете подчинен объек­
тивной логике движения противоречий, совпадает с ней.
Процесс познания, раскрытия противоречия состоит как
бы из трех моментов или этапов: 1) вычленения, обна­
ружения в объекте различных, противоположных сторон,
предстающих вначале перед взором исследователя в ка­
честве безразлично относящихся друг к другу; 2) выяс­
нения их взаимоотношения, заключающегося в том, что
они взаимно полагают и отрицают друг друга, и, наконец,
3) исследования их отношения как «борьбы», составляю­
щей движущее начало развития, а затем и разрешения
противоречия.
При ближайшем рассмотрении, однако, оказывается,
что этот процесс познания в общем и целом воспроизво­
дит реальный процесс возникновения и «жизни» проти­
воречия. Особенно ярко это видно на примере противоре­
чий товара и форм стоимости.
В этой связи представляет интерес один отрывок из
«Экономическо-философских рукописей 1844 года». Го­
воря, что отношения частной собственности — имеется в
виду капиталистическая собственность — это труд, капи­
тал и их взаимоотношение, т. е. вскрывая противоречия
капитала, Маркс схематически изображает «движение,
которое должны проделать члены этого отношения». При
анализе этого отрывка бросается в глаза, что схема ука­
занного движения в общем и главном тождественна при­
веденным выше трем моментам. В качестве исходного
момента Маркс называет «непосредственное или опосред­
ствованное единство» труда и капитала, при котором «они
хотя и разъединены и отчуждены, но обоюдно поднимают
и стимулируют друг друга как положительные условия» *.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 579.

186

Вторым моментом движения их отношения он считает то,
что «они исключают друг друга; рабочий видит в капи­
талисте (и обратно) свое собственное небытие; каждый
из них стремится отнять у другого его существование» К
Третий момент состоит в том, что каждый из них пред­
ставляет «противоположность... по отношению к самому
себе», ибо капитал в определенном смысле есть накоплен­
ный труд, следовательно, есть труд, а рабочий в усло­
виях капитализма выступает в роли товара и в этом
смысле есть своеобразный «капитал». Но главное, что
характеризует этот третий момент движения отношения
труда и капитала, — это их «враждебная взаимная про­
тивоположность» 12. К сожалению, на этом рукопись обры­
вается.
Возникает вопрос, что представляет собой это движе­
ние: процесс познания противоречивого отношения труда
и капитала или процесс реального движения этого отно­
шения? Нет сомнения в том, что мы имеем здесь дело
прежде всего с логической схемой движения познания,
вычленяющего основные моменты противоречия с целью
его глубокого исследования. В реальной действительно­
сти, конечно, моменты взаимополагания и отрицания
обеих сторон противоречия не разделены во времени, как
это получается в схеме. Такое разделение подчинено
прежде всего целям познания. Но, имея это в виду, не­
возможно отрицать и то, что Марксова схема в основных
чертах отражает реальный процесс движения отношения
труда и капитала. Общая линия, общее направление раз­
вития реального противоречия есть все более глубокое
разделение и отчуждение двух членов рассматриваемого
отношения, все более глубокое нарастание «враждебной
взаимной противоположности» труда и капитала. В этом
смысле бесспорно то, что логика познания противоречия
и его движения совпадает с объективной логикой возник­
новения и развития противоречий самой действитель­
ности.
Таким образом, если в основных чертах изобразить
принципы логической структуры исследования под углом
зрения требований закона противоречий, то можно ска­
зать следующее:
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 579.
2 Там же, стр. 580.

187

1. Выше были приведены слова Маркса о том, что
всякая формация, в том числе и капиталистическая, раз­
вивается и сходит с исторической арены лишь одним
путем — путем развития и разрешения свойственных ей
противоречий. А если это так, то теоретический анализ
должен начаться с исходных противоречий, в которых в
неразвернутом виде содержатся так или иначе все проти­
воречия формации.
2. Дальнейшее исследование подчинено задаче ана­
лиза того, как эти противоречия развиваются. Это чрез­
вычайно сложный процесс, имеющий свои стадии, этапы.
Противоречие, возникнув, не может быть сразу разре­
шено. Но это и не значит, что линия развития может
быть изображена в виде прямой, на одном конце которой
зародыш противоречий, а на другом конце — разрешен­
ное противоречие, промежуток же между ними представ­
ляет собой простой количественный рост противоречий.
«Капитал» опровергает подобное плоское представление
о развитии противоречий. В действительности «середина»
между двумя крайними полюсами, между началом и
концом — это цепь возникновения и разрешения противо­
речий. Здесь мы имеем полную параллель с процессом
качественного изменения отношений, свойственных капи­
талистической формации, который, как мы видели, про­
исходит сначала в рамках этой формации, не изменяя ее
коренной сущности, а развертывая ее возможности, да­
вая ей, так сказать, исчерпать все свои потенции, пока
не наступит такой момент, когда, исчерпав себя, она
должна уступить место другой форме общественного раз­
вития.
Точно так же развиваются и противоречия. Разви­
ваясь, они углубляются, становятся острее. Частично
разрешаясь, они снова всплывают на новой, более глубо­
кой основе, порождая новые формы развития. Скажем,
замена мануфактуры крупной машинной промышленно­
стью есть результат развития и разрешения определен­
ных противоречий. Экономический кризис представляет
собой также разрешение противоречий, но такое разре­
шение, которое само по себе не преодолевает коренных
противоречий капитализма, а лишь подготовляет высшую
форму их разрешения. «Капитал» — совершенный обра­
зец того, как противоречие, обнаруженное в простейшем,
но самом типичном и характерном для данного явления
188

(товарного производства), прослеживается затем во всем
его сложнейшем развитии от начала до конца, от слабых,
зародышевых проявлений до высшего, кульминационного
пункта, когда наступает момент коренного разрешения
противоречий. Этот процесс объективного развития про­
тиворечий и определяет логическую структуру исследо­
вания.
3. В соответствии с этим объективным процессом
развития Маркс выделяет два основных этапа анализа
противоречий: этап движения и разрешения противоре­
чий простого товарного производства и этап капиталисти­
ческого товарного производства. В свою очередь каждый
из этих основных этапов имеет свои стадии развития и
разрешения противоречий, представляющие собой малые
«круги» в пределах больших «кругов» спиралевидной ли­
нии развития.
4. Поскольку в процессе развития противоречий про­
исходит не только количественный рост, но и качествен­
ные преобразования противоречий, т. е. они становятся
все глубже и основательнее, подготовляя момент само­
отрицания развивающегося объекта — капитала, по­
стольку логическая структура исследования капитала
должна заключаться в движении от простых противоре­
чий к сложным, от менее сложных к более сложным.
Именно под этим углом зрения развивается анализ про­
тиворечий капитала в произведении Маркса: в нем
прослеживается, как потенциальные противоречия, зало­
женные в простых формах товарного производства, превра­
щаются в реальные противоречия капитала, как услож­
няются сами эти реальные противоречия в процессе
развития капитала, пока сам капитал не подготовляет
предпосылки для превращения в свою собственную про­
тивоположность.
Маркс на примере экономических кризисов показы­
вает, как нарастание противоречий, их объективное дви­
жение, сопровождающееся их усложнением, переходом
от потенциальных противоречий к реальным, от простых
к сложным и т. д., обусловливает и логику анализа,
структуру теоретического исследования. Так, говоря о
первых проявлениях противоречия, ведущего к кризи­
сам, Маркс пишет, что «по мере того, как мы все дальше
и дальше проникаем в эту (т. е. буржуазную. — М. Р.)
экономику, мы должны, с одной стороны, раскрывать все
189

новые и новые определения этого противоречия, а с
другой стороны, показывать, как в более конкретных
формах его повторяются и содержатся его более абстракт­
ные формы» *.
Этот же логический принцип лежит в основе всего
исследования движения и развития капитала, капитали­
стического производства в целом. Очень хорошо об этом
сказал Маркс в своих экономических рукописях 1857—
1858 гг. Производство капитала, говорится там, «движется
в противоречиях, которые постоянно преодолеваются, но
столь же постоянно возникают. Более того. Универсаль­
ность, к которой капитал неудержимо стремится, встре­
чает пределы в его собственной природе, которые на из­
вестной ступени его развития позволяют познать, что сам
капитал служит для этой тенденции величайшим преде­
лом, и поэтому влекут капитал к его снятию, заложен­
ному в нем самом» 2.
Изображение этого процесса и составляет под углом
зрения закона диалектических противоречий логический
костяк всего исследования в «Капитале».
4
В настоящей работе не ставится задача проследить
Марксов анализ роста и развития противоречий во всей
его тонкости и сложности. Этому можно было бы посвя­
тить специальное исследование. В данном случае задача
состоит в том, чтобы проследить этот анализ хотя бы в
его основных чертах и, самое главное, сделать те выводы
общефилософского характера, которые вытекают из при­
менения Марксом закона единства и борьбы противопо­
ложностей к исследованию капитализма. Соответственно
ходу Марксова анализа мы рассмотрим вначале противо­
речия простого, а затем капиталистического товарного
производства.
Как известно, Маркс начинает свой анализ с товара.
Уже выбор этого исходного пункта исследования гениа­
лен. Буржуазные экономисты никогда не могли понять,
что товарная форма продукта не есть какая-то внешняя,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 567.
- Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie,
S. 313—314.

190

несущественная форма, а чрезвычайно важное свойство,
которое продукты труда принимают в определенных исто­
рических условиях. Маркс в противовес буржуазным
экономистам сосредоточил свое внимание на анализе то­
вара и начал свое исследование с него потому, что в
товарной форме продукта труда, в обмене товаров нахо­
дят свое выражение своеобразные общественные отноше­
ния людей. Это такие отношения, когда существует
частная собственность на средства производства и сово­
купный общественный труд образуется из многих част­
ных работ, из труда изолированных друг от друга това­
ропроизводителей. Именно при таких отношениях про­
дукт принимает форму товара и общественные отношения
людей проявляются в обмене товаров.
Товарная форма продукта — зеркало, в котором отра­
жается специфически исторический характер обществен­
ного труда, общественных отношений между людьми.
Маркс обнажил эти отношения, показав, что за внешней
оболочкой обмена вещей, товаров скрываются глубокие
общественные связи между людьми. Понятно поэтому,
что, начиная свой анализ с товара, с труда, производя­
щего товары, Маркс тем самым берет то специфическое,
что свойственно товарному производству в отличие от
других исторических форм производства, берет ту исход­
ную клеточку, без которой ничего нельзя понять в капи­
тализме. Правда, товарная форма продукта труда — по­
рождение некапиталистического способа производства,
она существовала задолго до него. Но без товарной формы
нет капитализма, и только при капитализме она стано­
вится господствующей. Лишь при капитализме товаром
становится рабочая сила.
Вот почему Маркс в первых же строках «Капитала»
констатирует, что богатство обществ, в которых господ­
ствует капиталистический способ производства, является
огромным скоплением товаров, а отдельный товар — его
элементарной формой.
Маркс начинает свой анализ с товара еще и потому,
что в этой элементарной форме капиталистического спо­
соба производства уже в неразвитом, зародышевом виде
существуют все противоречия капитализма. А без иссле­
дования этих противоречий, их роста, развития, перехода
их из одной формы в другую невозможно разобраться в
сущности этого способа производства.
191

Исс;:?дуя подробнейшим образом внутренние противо­
речия товара, Маркс сразу же обращает пристальное вни­
мание на те силы, которые существуют пока в латентном
состоянии, но которые предвещают в будущем — при ка­
питалистическом способе производства — такие бури и по­
трясения, каких не знало и не могло знать никакое об­
щество до этого. Когда буржуазные экономисты, даже
лучшие из них, избегали этих противоречий и созна­
тельно выдавали за тождество то, что в действительности
внутренне противоречиво, то в этом проявлялся их клас­
совый инстинкт, их боязнь брать вопросы, анализ кото­
рых может привести к очень неутешительным для бур­
жуазии выводам.
Пролетарский революционер Маркс бесстрашно обна­
жает н анализирует эти противоречия, показывает логику
их развития.
За логическим анализом противоречий и их развития
скрывается огромный исторический материал, обобщен­
ный Марксом. В первых трех главах первого тома «Ка­
питала» Маркс исследует противоречия простого товар­
ного производства и обращения. Простое товарное произ­
водство исторически предшествовало высшей форме товар­
ного производства — капиталистической. Поэтому и ана­
лиз противоречий Маркс в данном случае начинает не
с развитой их формы, как она проявляется на базе капи­
тализма, а с противоречий простого товарного производ­
ства и обращения.
Подобно тому как простое товарное производство под­
готовляет капиталистическое, так и развитие противоре­
чий первого подготовляет специфические противоречия
капиталистического производства. Противоречия простого
товарного производства перерастают в известных истори­
ческих условиях в противоречия капиталистического об­
щества.
Начиная анализ противоречий товарного производства
и обращения с товара, Маркс подвергает тончайшему
микроскопическому исследованию эту элементарную фор­
му, «клеточку» капиталистического производства и от­
крывает в ней существеннейшие противоречия.
Маркс придавал огромное значение анализу внутрен­
них противоречий, двойственной природы товара и труда,
производящего товар. Буржуазные экономисты даже в
тех случаях, когда они говорили о различии между по­
192

требительной стоимостью и стоимостью, замазывали про­
тиворечия между ними, не понимали всей глубины и
общественного характера этих противоречий. Двойствен­
ного, противоречивого характера труда они совсем не ви­
дели. Труд, производящий товары, они брали как нечто
тождественное, исключающее какие бы то ни было раз­
личия и внутренние противоречия. Маркс справедливо
гордился своим открытием двойственного характера
труда, ибо без различения труда абстрактного и труда
конкретного непонятен весь механизм товарного произ­
водства и самовозрастания капитала.
Противоречие между абстрактным и конкретным тру­
дом при товарном производстве вытекает из основного
противоречия между частным трудом каждого товаропро­
изводителя и всем совокупным трудом общества. Каждый
товаропроизводитель работает независимо от других, и в
этом смысле его труд имеет характер частного труда, а
также характер конкретного труда, т. е. целесообразного,
полезного труда, направленного на производство какойнибудь потребительной стоимости. Однако труд каждого
отдельного товаропроизводителя в силу общественного
разделения труда выступает как .частичка, звено в общей
цепи всего общественного трудаУНо как и благодаря чему
непосредственно частный труд может проявиться как
общественный труд? Маркс показывает, что в определен­
ных формациях труд людей непосредственно проявляется
как труд общественный. Так, например, при первобытно­
общинном строе труд отдельного человека выступает не­
посредственно «как функция члена общественного орга­
низма».
При товарном производстве общественный характер
каждого отдельного, частного труда цожет проявиться
лишь косвенно, через сведение всех конкретных видов
труда к лишенному всяких различий, качественно оди­
наковому, абстрактному труду. Абстрактный труд есть
затрата труда вообще, независимо от его конкретной
целесообразной формы. Если конкретный труд произво­
дит потребительные стоимости, то абстрактный труд про­
изводит стоимости. И только благодаря тому, что каждый
товар независимо от своей потребительной стоимости со­
держит стоимость, т. е. воплощенный абстрактный труд,
различные товары могут обмениваться друг на друга.
Лишь таким чрезвычайно опосредствованным, косвенным
7

Розенталь М. М.

т

образом частный труд проявляется как общественный
труд.
Следовательно, труд, производящий товары, полон
противоречий. Абстрактно-всеобщий труд существует в
форме конкретного труда, в форме конкретного труда
затрачивается абстрактный труд. Частный труд стано­
вится общественным лишь потому, что стирается разли­
чие конкретных видов труда и последний принимает
характер общечеловеческого труда. Абстрактный и кон­
кретный труд, общественный и частный труд находятся
во взаимосвязи, но они и разделены, являются противо­
положностями. Эти противоположности предполагают и
отрицают друг друга. Частный труд, говорит Маркс, дол­
жен быть представлен непосредственно, как его проти­
воположность -- общественный труд, конкретно приме­
ненный труд — как его непосредственная противополож­
ность, абстрактно-всеобщий труд. Таким образом, каж­
дая из сторон противоречия может себя проявить, приняв
форму своей противоположности: частный труд — форму
общественного труда, конкретный — форму абстрактного
труда; в свою очередь общественный труд при товарном
производстве может существовать лишь в виде частного
труда, абстрактно-всеобщий — в виде конкретного труда.
Как видно из сказанного, в форме, казалось бы, су­
губо отвлеченного анализа противоречий товара и труда
Маркс вскрывает глубокие жизненные противоречия то­
варного производства. Уже на этой ступени своего ана­
лиза он обнаруживает возможность анархии производ­
ства, возможность производства ради увеличения стои­
мости, возможность кризисов перепроизводства, зародыш
и начало конфликта между общественным характером
производства и частной формой присвоения. Но это
только возможность, которая лишь в своем развитии пре­
вращается в действительность. Здесь противоречия раз­
витого товарного (т. е. капиталистического) производства
существуют еще, употребляя выражение Маркса, в
абстрактной форме. Эта абстрактная форма противоречий
не снимается дальнейшим развитием противоречий, а
усложняется, конкретизируется, обрастает новыми свой­
ствами и определениями.
Дальнейший анализ показывает, как противоречия, за­
ложенные в товаре и труде, развиваются и получают свое
разрешение. Противоречия эти не могут не развиваться.
194

С ростом разделения труда и происходящим на его базе
ростом товарного производства растет и усиливается
общественный характер труда, общественная связь между
товаропроизводителями. Но последние представляют со­
бой частных собственников, работающих в качестве атомизированных, независимых друг от друга индивидуумов.
Чем больше и сильнее общественная связь между ними,
тем острее и глубже противоречие частного и обществен­
ного, конкретного и абстрактно-всеобщего труда. Наличие
и рост этого противоречия на известной ступени товар­
ного производства становятся тормозом его дальнейшего
развития. И только преодоление этого противоречия рас­
чищает дорогу развитию. Как известно, противоречие это
разрешается путем раздвоения, раскола товара на товар
и деньги, путем полного обособления стоимости от потре­
бительнойстоимости.
Анализ противоречий товара и труда, как и дальней­
шее рассмотрение противоречий товара и денег, необхо­
дим Марксу для того, чтобы затем вскрыть основное
противоречие капитализма — противоречие между обще­
ственным характером производства и частнокапиталисти­
ческой формой присвоения.
Выше уже было указано, что товар как продукт част­
ного труда может проявить себя, лишь приняв форму
своей противоположности — общественного труда. Но та
общественная субстанция, которую содержит в себе товар,
т. е. стоимость, созданная абстрактно-всеобщим трудом,
может быть реализована и проявить себя только в обмене.
Находясь в одиночестве, товар не способен выразить свой
общественный характер, т. е. тот факт, что он есть про­
дукт общественного труда, что он — внешняя оболочка,
прикрывающая общественные отношения между товаро­
производителями.
Но если стоимость, т. е. общественная природа товара,
может проявиться лишь в отношении одного товара к дру­
гому, то это означает, что обмен может совершаться толь­
ко при условии, что одному товару как продукту частного
и конкретного труда противостоит другой товар как выра­
жение стоимости первого, как бытие общественного, аб­
страктно-всеобщего труда. Отсюда неизбежность появле­
ния денег. Таким образом, развертывание и разрешение
противоречий товара и труда происходят в процессе
обмена, во взаимоотношении товаров друг к другу. Анализ
7*

195

этого развития противоречий Маркс дает в первой главе
первого тома «Капитала» в разделе, посвященном фор­
мам стоимости. Он показывает, что не сразу возни­
кают глубокие противоречия между потребительной стои­
мостью и стоимостью, между частным и общественным
трудом. Он начинает с простой, отдельной, или случай­
ной, формы стоимости, с простого отношения между дву­
мя толарами. Эта форма стоимости соответствует тому
периоду экономического развития, когда товарного обме­
на еще не было, когда случайно сталкивающиеся перво­
бытные общины обменивались излишками своих продук­
тов. Но в этом случайном обмене, в простом отношении
двух товаров уже есть существенное различие, начало
противоречия между потребительной стоимостью и стои­
мостью, начало раздвоения товара, ибо в обмен поступают
те продукты, которые для их производителей не имеют
уже значения потребительной стоимости, а имеют зна­
чение только меновой стоимости.
Внутреннее противоречие между потребительной стои­
мостью и стоимостью товара находит свое выражение во
внешних противоположностях — между относительной и
эквивалентной формами стоимости. То, что в товаре нахо­
дится в единстве и взаимосвязи, теперь разделяется про­
странственно: потребительная стоимость и стоимость рас­
пределяются между двумя товарами, из которых один
становится воплощением потребительной стоимости (на­
ходящейся в относительной форме стоимости), другой —
воплощением стоимости (находящейся в эквивалентной
форме стоимости). «Относительная форма стоимости и
эквивалентная форма, — указывает Маркс, — это соотно­
сительные, взаимно друг друга обусловливающие, нераз­
дельные момент ы, но в то же время друг друга исключаю­
щие или про! ивоположные крайности, т. е. полюсы
одного и того же выражения стоимости; они всегда рас­
пределяются между различными товарами, которые выра­
жением стоимости ставятся в отношение друг к другу» К
Эту противоречивость двух полюсов выражения стоимо­
сти Маркс раскрывает при анализе эквивалентной формы.
Первая особенность этой формы состоит в том, что потре­
бительная стоимость становится формой проявления своей
противоположности — стоимости. Товар, который должен
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 57—58.
196

выразить свою стоимость, не может этого сделать сам но
себе, а лишь относительно, т. е. в другом товаре, имеющем
иную натуральную форму, иную потребительную стои­
мость. В этом смысле потребительная стоимость и стано­
вится проявлением своей противоположности — стоимости.
Вторая особенность эквивалентной формы состоит в
том, что конкретный труд становится здесь формой про­
явления своей противоположности, абстрактного труда.
На производство товара, находящегося в процессе обмена
в относительной форме стоимости, затрачен абстрактный
труд. Но этот товар не может сам по себе выразить свою
стоимость, измерить количество человеческого труда, за­
траченного на его производство. Это можно сделать лишь
в сопоставлении его с его противоположностью, т. е. с
другим товаром. При этом другой товар, служащий экви­
валентом первого, должен быть плодом иного конкрет­
ного труда, нежели первый, по той же причине, по какой
стоимость одного товара может сделать себя видимой
лишь посредством сопоставления с потребительной стои­
мостью другого товара. Только через такое сопоставление
товаров, являющихся продуктами разных видов конкрет­
ного труда, выясняется, что они — результаты одного и
того же абстрактного труда. Как говорит Маркс, лишь та­
ким окольным путем один товар узнает в другом родствен­
ную себе прекрасную душу стоимости. Через сопоставле­
ние продуктов различного конкретного труда происходит
сведение к абстрактно-всеобщему труду.
Наконец, третья особенность эквивалентной формы
заключается в том, что частный труд становится формой
своей противоположности, т. е. трудом в непосредственно
общественной форме. Товар, находящийся в эквивалент­
ной форме, есть, как и любой товар, продукт частного
труда. Но когда на него обменивается другой товар, то
это означает, что он свидетельствует об общественной
природе труда, затраченного на производство этого дру­
гого товара, т. е. товара, находящегося в относительной
форме стоимости. Следовательно, эквивалент, будучи про­
дуктом частного труда, в этой форме служит непосред­
ственным выражением общественного труда. И в данном
случае сопоставление, сравнение частных трудов сводит
их к одному и тому же общественному труду.
Таким образом, в отношении одного товара к другому,
в отношении таких противоположностей, как относитель­
197

ная и эквивалентная формы, находят свое внешнее выра­
жение внутренние противоречия товара и труда, произ­
водящего товары. «Скрытая в товаре внутренняя проти­
воположность потребительной стоимости и стоимости, —
резюмирует Маркс свой анализ относительной и эквива­
лентной форм стоимости, — выражается, таким образом,
через внешнюю противоположность, т. е. через отношение
двух товаров, в котором один товар — тот, стоимость ко­
торого выражается, — непосредственно играет роль лишь
потребительной стоимости, а другой товар — тот, в кото­
ром стоимость выражается, — непосредственно играет
роль лишь меновой стоимости» 1.
Уже в простой, случайной, форме стоимости есть это
различие, начало обособления стоимости от потребитель­
ной стоимости. Но это только начало. Здесь два полюса —
эквивалентная и относительная формы стоимости — еще
тесно связаны между собой, меновая стоимость еще не
получила своего самостоятельного образа.
Рост производства, обмена закономерно приводит к
тому, что все больше начинает производиться продуктов
специально для обмена. Производство принимает все бо­
лее товарный характер. Рост связи между трудом отдель­
ных товаропроизводителей углубляет противоречие между
общественным и частным трудом; простая форма стои­
мости становится тормозом развития товарного производ­
ства и обмена. Обострение противоречия, существующего
между потребительной стоимостью и стоимостью и являю­
щегося выражением главного противоречия между обще­
ственным и частным трудом, ищет и находит выход: про­
стая форма стоимости уступает место полной, или развер­
нутой, форме стоимости. Теперь уже не два товара проти­
востоят друг другу, а один товар может обмениваться на
ряд других товаров. Это означает дальнейшее раздвоение
товара, прогрессирующее отделение стоимости от потреби­
тельной стоимости. Вторая форма, указывает Маркс, пол­
нее, чем первая, отделяет стоимость товара от его потре­
бительной стоимости.
Но и на этом не останавливается процесс развития
противоречий труда и товара. Развитие товарного обмена
неизбежно имеет своим следствием выделение одного ка­
кого-нибудь товара, начинающего играть роль всеобщего
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 23, стр. 71.
198

эквивалента, становящегося зеркалом стоимости всех
остальных товаров. Позже таким товаром становится
золото. В этом особом товаре материализуется стоимость,
окончательно отделившаяся от потребительной стоимости,
в нем выражается общественное богатство независимо от
конкретных форм этого богатства. Развернутая форма
стоимости превращается во всеобщую, а затем и денеж­
ную форму.
Процесс развития форм стоимости есть процесс раз­
двоения, углубления противоречия между двумя полюса­
ми — относительной и эквивалентной формами. «В той са­
мой степени, — указывает Маркс, —- в какой развивается
форма стоимости вообще, развивается и противополож­
ность между двумя ее полюсами — относительной формой
стоимости и эквивалентной формой» 1. Это и естественно,
так как эта противоположность есть внешнее выражение
внутренних противоречий труда и товара. Уже простая
форма стоимости, говорит Маркс, содержит противопо­
ложность, «но не фиксирует ее». Здесь еще довольно
трудно установить «полярную противоположность». Каж­
дый из товаров может находиться то в относительной, то
в эквивалентной форме. Полная, или развернутая, форма
стоимости уже фиксирует эту противоположность, здесь
уже нельзя переставить части стоимостного уравнения,
не изменяя его общего характера. Наконец, в третьей,
всеобщей форме стоимости разрыв между обоими полю­
сами завершается. Здесь уже один какой-нибудь товар
получает всеобщую общественную форму, позволяющую
ему обмениваться на любой другой товар. Все остальные
товары лишены этой непосредственной общественной
формы. Они суть продукты частного труда. Но так как на
деле они звенья совокупного общественного труда, то они
с самого начала процесса развития форм стоимости тре­
буют отчуждения от товарного мира особого товара, кото­
рый бы удостоверял их общественную сущность, который
стал бы кристаллизацией, воплощением их общественного
бытия. Отсюда закономерный итог всего развития: проти­
воречия потребительной стоимости и стоимости, конкрет­
ного и абстрактного труда, частного и общественного
труда разрешились путем раздвоения товара на товар и
деньги. Таким образом, в одном товаре, т. е. в деньгах,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 77.
199

разрешается то противоречие, которое заключается в то­
варе, как таковом.
Итог своего анализа роста и развития противоречии
товара в процессе обмена Маркс формулирует в следую­
щих словах: «Исторический процесс расширения и углуб­
ления обмена развивает дремлющую в товарной природе
противоположность между потребительной стоимостью и
стоимостью. Потребность дать для оборота внешнее выра­
жение этой противоположности ведет к возникновению
самостоятельной формы товарной стоимости и не уни­
мается до тех пор, пока задача эта не решена оконча­
тельно путем раздвоения товара на товар и деньги. Сле­
довательно, в той же самой мере, в какой осуществляется
превращение продуктов труда в товары, осуществляется
и превращение товара в деньги» К
Развитие противоречий товара, следовательно, завер­
шилось раздвоением его на товар и деньги. То, что было
сначала единством противоположностей, раскололось на
внешние противоположности, противостоящие друг другу.
Мы видим, таким образом, как в самой действитель­
ности возникают противоречия и формы их разрешения.
Анализируя такое противоречие как противоречие между
потребительной стоимостью и стоимостью товара, Маркс
не нуждался в том, чтобы на манер Гегеля выдумывать
искусственный «синтез». Само объективное развитие этого
противоречия порождает определенную объективную фор­
му его преодоления. Но это преодоление означает не
исчезновение, не примирение, а дальнейшее углубление
старых противоречий. Противоречия товара только на­
чало движения противоречий товарного производства, и
в расколе товара на товар и деньги находит свое выра­
жение не уничтожение этих противоречий, а их углубле­
ние, обострение. Развитие товара, говорит Маркс, не сни­
мает этих противоречий, но создает форму для их дви­
жения.
Формой дальнейшего движения противоречий товара
является новая возникшая противоположность между то­
варом и деньгами. «Процесс обмена, — пишет Маркс, порождает раздвоение товара на товар и деньги, внеш­
нюю противоположность, в которой товары выражают
имманентную им противоположность между потребитель­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 97.
200

ной стоимостью и стоимостью. В этой противоположности
товары как потребительная стоимость противостоят
деньгам как меновой стоимости» К
Деньги разделяют единый акт продажи и покупки на
два самостоятельных акта. Обмен товара на деньги не
влечет за собой немедленного превращения денег в товар.
Реализация меновой стоимости, существующей в виде
товаров с определенной потребительной стоимостью, за­
висит от внешних условий и может не состояться. Еди­
ный ранее процесс обмена, совершавшийся по формуле
Т —Т, сейчас раздваивается на противоположные части:
Т - Д и Д -Г .
И в этом, как показывает Маркс, заложена возмож­
ность кризисов. Условия для превращения этой возмож­
ности в действительность создаются развитием капитали­
стического способа производства.
Маркс придает важное значение тому дальнейшему
углублению противоречий, которое вызвано расколом то­
вара на товар и деньги. Он ведет борьбу против буржу­
азных экономистов, которые не желают видеть роли денег
в этом обострении противоречий товарного производства
и обмена, отождествляют спрос и предложение, созна­
тельно закрывают глаза на то, что деньги разделяют акт
обмена на два относительно самостоятельных акта. Ци­
тируя слова Рикардо о том, что продукты всегда поку­
паются на продукты, а деньги выполняют лишь роль
«посредника» в обмене, Маркс указывает, что здесь «то­
вар, в котором существует противоположность между ме­
новой и потребительной стоимостью, превращается просто
в продукт (потребительную стоимость), а обмен товаров
превращается, стало быть, просто в меновую торговлю
продуктами, всего лишь потребительными стоимостями.
Нас отодвигают назад, к тому, что имело место не только
до капиталистического производства, но даже и до про­
стого товарного производства...»12.
Буржуазные экономисты затушевывают противоречия
обмена для того, чтобы отрицать возможность и неизбеж­
ность экономических кризисов при капиталистическом
производстве. Они это делают путем отрицания того фак­
та, что продукт труда выступает как товар, который должен
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 114.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 557.

201

быть «посеребрен», превратиться в деньги и проделать
процесс метаморфозы. По поводу заявления Рикардо,
что каждый человек продает с целью купить другой то­
вар, Маркс иронически замечает: «Какое идиллическое
изображение буржуазных отношений!» 1
Следовательно, вскрывая новые противоречия — проти­
воречия между товаром и деньгами, являющиеся углуб­
лением внутренних противоречий товара, Маркс уже в
рамках простого товарного производства находит источ­
ники глубочайших потрясений будущего буржуазного
общества. Эти источники здесь существуют еще лишь в
возможности, но это уже реальная предпосылка для пре­
вращения этой возможности в действительность на базе
буржуазного производства.
Далее Маркс подробно анализирует возникновение и
развитие функций денег. Если появление денег есть ре­
зультат длительного процесса раздвоения товара, то в
развитии функций денег отражается процесс роста про­
тиворечий между товарами и деньгами, этими двумя
обособившимися друг от друга и ставшими самостоятель­
ными, но все же зависимыми друг от друга противопо­
ложностями. Чем более развито товарное производство,
тем сложнее становятся функции денег, тем более углуб­
ляются противоречия товарного производства и обраще­
ния, тем острее становятся противоречия между потре­
бительной стоимостью и стоимостью, уже имеющими са­
мостоятельное бытие в форме товаров и денег. Но это
противоречие есть в свою очередь выражение прогресси­
рующего противоречия между общественным трудом и ча­
стной формой его проявления. Труд становится все более
общественным, существует же он по-прежнему в форме
частного труда. Маркс указывает, что противоположность
товара и денег есть абстрактная и всеобщая форма всех
противоположностей, заключенных в буржуазном труде.
В своем анализе функций денег Маркс показывает,
как развивается противоположность товара и денег, как
в силу их внутренней связи поступательное развитие про­
тиворечия между ними порождает глубокие конфликты
и потрясения.
В функции меры стоимостей деньги еще не отчужде­
ны резко от товара. Измеряя стоимость товара, они вьт1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 559.
202

ступают как форма самого товара. Эта форма отличается
от чувственно воспринимаемой телесной формы товара.
Она имеет идеальное бытие.
В функции средства обращения деньги сбрасывают
идеальную форму и принимают вполне реальную форму.
Как указывает Маркс, деньги могут выполнять роль
средства обращения только потому, что они представ­
ляют собой стоимость, отделившуюся от товаров и став­
шую самостоятельной. Здесь отчуждение денег от товара
уже выступает в более резкой, чем в первом случае,
форме.
Из функции денег как средства обращения возникает
их монетная форма. В процессе обращения золотая мо­
нета стирается и превращается в простой знак стоимо­
сти. Номинальное содержание монеты отделяется от ее
реального содержания. Как остроумно замечает Маркс, в
то время как другие существа, соприкасаясь с внешним
миром, теряют свой идеализм, монета, напротив, от прак­
тики идеализируется, становится символом. Еще больше
исчезает реальное содержание, т. е. фактическая стои­
мость, в медных и серебряных монетах, быстрее снаши­
вающихся в обращении. В бумажных же деньгах стои­
мостная субстанция имеет открыто символический ха­
рактер.
Однако в функции средства обращения деньги все же
еще связаны с товарами, ибо деньги опосредствуют про­
цесс товарного обмена. Возможность перерыва в акте об­
мена и отделения процесса Т —Д от процесса Д — Т пре­
вращает деньги как средство обращения в сокровище.
В функции денег как сокровища происходит дальнейшее
отчуждение денег и товаров друг от друга. Будучи мате­
риализацией всеобщего рабочего времени, абстрактного
труда, деньги в качестве сокровища отделяются от това­
ров — этого «вещественного» богатства, противостоят
миру товаров как воплощенная меновая стоимость, всегда
готовая к действию.
Если, выступая в роли средства обращения, деньги
опосредствуют процесс обмена товаров и, следовательно,
еще непосредственно связаны с товарами, то в своей по­
вой функции — средства платежа — они выступают не в
процессе обращения, а после него и самостоятельно.
Деньги, указывает Маркс, уже не опосредствуют процес­
са. Они самостоятельно завершают его как «абсолютное
203

наличное бытие» меновой стоимости, или как всеобщий
товар.
Маркс показывает, как при фигурировании денег в
функции средства платежа обостряются противоречия
между товаром и деньгами, создаются более реальные
предпосылки для возникновения экономических кризисов
в условиях буржуазного производства. Деньги как сред­
ство платежа содержат в себе противоречие. Они могут
функционировать и функционируют лишь идеально как
мера стоимости, когда платежи взаимно уравниваются.
Но когда нужно производить действительные платежи,
деньги выступают в их главной роли — как воплощение
общественного труда, как самостоятельное наличное бы­
тие меновой стоимости, или абсолютный товар. Это с осо­
бенной силой сказывается в моменты кризисов, когда
противоречие между товаром и деньгами, между потре­
бительной стоимостью и стоимостью достигает кульмина­
ционного пункта. «Как олень жаждет свежей воды, так
буржуазная душа жаждет теперь денег, этого единствен­
ного богатства. Во время кризиса противоположность
между товаром и образом его стоимости, деньгами, выра­
стает в абсолютное противоречие» К
Отчуждение товаров и денег друг от друга как выра­
жение противоречия между потребительной стоимостью
и стоимостью достигает еще большей глубины, когда
деньги выполняют функцию мировых денег. В этой роли
они выступают пак всемирная общественная форма аб­
страктного человеческого труда. И так как в качестве
мировых денег обращаются лишь золото и серебро, сбра­
сывающие с себя свои местные национальные формы,
форму монет и знаков стоимости, то этот способ сущест­
вования денег становится адекватным их понятию. Ина­
че говоря, в функции мировых денег в наиболее полном
и чистом виде проявляется действительная природа де­
нег как материализации общественного богатства.
Рассмотрением функций денег Маркс заканчивает ис­
следование противоречий простого товарного производ­
ства и обращения. Деньги представляют собой последний
продукт развития этих противоречий, и вместе с тем они
есть первая форма проявления капитала. При первом
своем появлении на сцену, говорит Маркс, каждый но­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 149.
204

вый капитал существует в виде денег, которые опреде­
ленным путем должны превратиться в капитал.
Понятно, что весь Марксов анализ товара, развития
форм стоимости, природы денег и их функций, анализ,
имеющий форму логического исследования противоречий
простого товарного производства и обращения, на деле
является обобщением огромной исторической эпохи, в
которой постепенно образовывались условия для превра­
щения простого товарного производства в капиталисти­
ческое. Процесс образования этих исторических предпо­
сылок Маркс ярко изобразил в первом томе «Капитала»,
в главе, посвященной первоначальному накоплению.
Логический анализ, раскрывающий процесс развития
форм стоимости, развития и усложнения функций денег,
отражает реальное историческое движение и изменение
производственных отношений людей. «Обмен товаров, —
говорит Маркс, — есть процесс, в котором общественный
обмен веществ, т. е. обмен особенных продуктов частных
.индивидуумов, представляет собой вместе с тем создание
определенных общественных производственных отноше­
ний, в которые вступают индивидуумы в этом обмене ве­
ществ» 1.
Проникновение обмена и торговли в натуральное хо­
зяйство на основе растущего разделения труда ломало
старые, веками укоренявшиеся общественные связи и от­
ношения между людьми. Производство на рынок и кон­
куренция разоряли значительную часть мелких ремес­
ленников и обогащали какую-то небольшую часть из них.
Развитие денежных отношений в деревне вызвало диф­
ференциацию крестьянства. Подавляющей массе кре­
стьянства это принесло огромные бедствия, нищету. Ог­
ромная часть крестьянства пролетаризировалась, незна­
чительная часть выбивалась в верхушку, богатела.
В процессе товарного обмена не только товары пре­
терпевают определенные метаморфозы, но и люди. Сами
товаровладельцы в этом процессе, говорит Маркс, «ме­
няют свою кожу». «Так, первоначально товаровладельцы
противостояли друг другу только в качестве товаровла­
дельцев; потом один товаровладелец стал продавцом, дру­
гой — покупателем, далее каждый из них становится по­
переменно то покупателем, то продавцом, после этого они
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 38.
205

стали собирателями сокровищ и, наконец, богатыми людь­
ми. Таким образом товаровладельцы выходят из процесса
обращения не такими, какими они в него вступили» *.
Этими словами Маркс раскрывает то реальное содер­
жание, которое скрывается за логическим анализом про­
тиворечий товара, противоречий товара и денег. Деньги,
этот последний продукт развития противоречий простого
товарного производства и обращения, становятся первой
формой проявления капитала потому, что в результате
развития указанных противоречий появились реальные
предпосылки возникновения капитала — владельцы денег
и наемные рабочие.
*

*

Рассмотренный выше Марксов анализ противоречий
товара, их движения, анализ процесса превращения про­
тиворечий товара в противоречия товара и денег и т. д.
приводит к важным философским выводам о некоторых
закономерностях развития и разрешения противоречий,
о соотношении внутренних и внешних противоположно­
стей и др.
Прежде всего в этом анализе содержится важное ука­
зание относительно ступеней развития, развертывания
противоречий. Противоположность .возникает не сразу.
Предмет вначале выступает как тождество. Продукты,
производимые людьми для своего потребления, представ­
ляют такое тождество, в котором отсутствует разделение
на потребительную стоимость и стоимость. Это, разумеет­
ся, не значит, что продукт вообще лишен каких бы то ни
было противоречий. Тождественных предметов в этом
смысле не существует. Но только при определенных ускловиях в продукте возникают данные конкретные проти­
воречия. О такой тождественности предметов и о движе­
нии объекта от тождества к противоречию Маркс говорит
в ряде случаев. Так, Маркс указывает, что закон стоимо­
сти первоначально действовал в условиях, когда право
собственности основывалось на собственном труде произ­
водителя. Два товаропроизводителя обменивались своими
товарами, созданными собственным трудом. Собствен­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр 120.
206

ность же капиталиста есть право присвоения чужого не­
оплаченного труда, осуществляемого также по закону
стоимости, который благодаря этому превращается в свою
противоположность. И Маркс делает из этого вывод:
«Отделение собственности от труда становится необходи­
мым следствием закона, исходным пунктом которого было,
по-видимому, их тождество» 1.
В определенном отношении и продукт до своего пре­
вращения в товар был тождеством. Становясь товаром, он
превращается из тождества в противоречие, в единство
противоположностей. Однако это превращение есть слож­
ный и длительный исторический процесс. Это ярко пока­
зывает Маркс своим анализом противоречий товара.
Хотя Маркс и говорит о противоположности потреби­
тельной стоимости и стоимости уже в простой форме сто­
имости, он все же делает оговорку, что это только начало
противоположности, что простая форма еще не закреп­
ляет ее. В начале исторического процесса обмена не воз­
никает еще форма стоимости, независимая от потреби­
тельной стоимости продукта.
Из этого следует, что противоположность между по­
требительной стоимостью и стоимостью вначале высту­
пает как различие между ними и лишь в процессе даль­
нейшего развития обмена это различие превращается в
противоположность. Маркс формулирует ряд специальных
понятий^ с помощью которых он выражает различные
ступени развития, развертывания противоречия. В под­
готовительных работах к произведению «К критике по­
литической экономии» он пишет по этому поводу: «Тот
простой факт, что товар имеет двойное существование,
во-первых, как определенный продукт, который идеально
содержит (в скрытом виде содержит) свою меновую сто­
имость в своей естественной форме бытия, и затем как
проявившаяся меновая стоимость (деньги), которая, в
свою очередь, сбросила всякую связь с естественной фор­
мой бытия продукта, — это двойственное отличное суще­
ствование должно развиться в различие, различие — в про­
тивоположность и в противоречие» 2.
Таким образом, в понятиях «различие», «противопо­
ложность» и «противоречие» (которые Маркс заимство­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 597.
“ Архив Маркса и Энгельса, т. IV, стр. 67.

207

вал у Гегеля) мысленно воспроизводятся моменты разви­
тия и нарастания процесса раздвоения единого. Если в
простой форме стоимости имеется лишь различие между
потребительной стоимостью и стоимостью, то в полной и
всеобщей формах это различие становится уже противо­
положностью и противоречием. При этом не следует ду­
мать, что противоречие возникает лишь на последней сту­
пени рассматриваемого процесса. Различие также фор­
ма противоречия, только начальная его ступень, нераз­
вернутая форма противоречия. Говоря о противоречии
как высшей ступени процесса, Маркс имеет в виду такое
состояние, когда противоположные моменты единого уже
не могут ужиться и наступает момент разрешения про­
тиворечия. Именно потому, что отношение между потре­
бительной и меновой стоимостью во всеобщей форме
стоимости приобретает характер противоречия в этом
смысле слова, это противоречие разрешается путем раз­
двоения товара на товар и деньги. Возникает качественно
новое явление — деньги.
«Приобретение самостоятельности меновой стоимостью
товара в деньгах, — пишет Маркс, — само есть продукт
процесса обмена, результат развития содержащихся в то­
варе противоречий потребительной стоимости и меновой
стоимости и того не в меньшей мере содержащегося в
нем противоречия, что определенный, особый труд част­
ного индивида с необходимостью должен выявить себя
как свою противоположность, как одинаковый, необхо­
димый, всеобщий и в этой форме общественный
труд» К
Для обозначения различных ступеней развития про­
цесса раздвоения единого Маркс в ряде случаев пользует­
ся и другими понятиями. Так, у него фигурирует поня­
тие «абсолютное противоречие», под которым он понима­
ет законченное противоречие. В такое абсолютное проти­
воречие вырастает противоположность потребительной и
меновой стоимости в условиях развитого обмена, когда
без самостоятельного выражения стоимости невозможно
уже обойтись. «Для превращения продукта в товар, —
говорит Маркс, — разделение труда внутри общества дол­
жно развиться в такой степени, чтобы разграничение по­
требительной стоимости и меновой стоимости, начинаю­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 26, ч. III, стр. 132.
208

щееся при непосредственной меновой торговле, было
вполне закончено» К
«Абсолютным противоречием» Маркс называет также
противоположность между товаром и деньгами в момен­
ты кризисов12. Этим же термином он обозначает противо­
речие между всесторонней подвижностью рабочего, по­
рождаемой природой крупной машинной промышленно­
сти, и окостеневшим разделением труда в условиях капи­
тализма.
Маркс употребляет также понятие «враждебная про­
тивоположность» для характеристики высшего момента
процесса раздвоения физического и умственного труда,
их разделения3.
Одним словом, Маркс пользуется богатой палитрой
понятий, помогающих ему выразить различные состоя­
ния протийоречия, его напряженности на разных стадиях
развития. Понятие «различие» фиксирует начальную
стадию разграничения противоположных сторон, тенден­
ций, когда они только выкристаллизовываются из состоя­
ния тождества. Понятие «противоположность» фиксирует
более развитый момент, когда различные стороны, тен­
денции единого вполне выкристаллизовались и напря­
женность их отношения возрастает, борьба между ними
становится острее, процесс раздвоения объекта углуб­
ляется и его противоречие «с самим собой» подготавли­
вает момент разрешения противоречия4. Понятие «проти­
воречие» в узком смысле этого слова выражает кульми­
национный пункт всего этого процесса, когда достигается
ступень полного раздвоения единого, разрешающегося в
форме существенного качественного изменения объекта.
Понятие «абсолютное противоречие» обозначает дости­
жение такого момента в этом процессе, когда вызревание
противоречия закончилось. Названными понятиями дале­
ко не исчерпывается «понятийный арсенал», которым для
указанной цели пользуется Маркс. Например, выше мы
привели
понятие
«полярная
противоположность»,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Со1!., т. 23, стр. 180.
2 См. там же, стр. 149.
:i См. там же, стр. 516.
4 В нашей философской литературе понятие «противополож­
ность» в качестве момента, стадии в развитии обычно употреб­
ляется в ином смысле: оно считается выражением высшей стадии
нарастания противоречий. Конечно, это дело условности.

209

служащее у Маркса средством выражения наиболее рез­
кого обострения противоречия. Так, в отношении простой
формы стоимости нельзя говорить о полярной противопо­
ложности относительной и эквивалентной форм стоимо­
сти, но в применении к всеобщей и денежной формам
именно данное понятие точно фиксирует степень разви­
тия противоречия между потребительной стоимостью и
меновой.
Далее, Маркс оперирует понятиями внутренних, или
имманентных, и внешних противоположностей. Внутрен­
няя противоположность потребительной стоимости и сто­
имости находит свое выражение во внешней противопо­
ложности двух товаров, один из которых выполняет функ­
цию относительной, другой — функцию эквивалентной
формы стоимости. Развитие внутренних противоречий
товара — противоречий между потребительной стоимостью
и стоимостью — на известном этапе завершается тем, что
внутреннее противоречие находит свое разрешение в воз­
никновении внешпей противоположности между товаром
и деньгами.
Важно прежде всего выяснить, в каком отношении
находятся эти внутренние и внешние противоположно­
сти, какова их диалектика, что вообще в данном случае
Маркс попимает под внешней противоположностью.
Совершенно ясно, что понятия «внутренние противопо­
ложности» и «внешние противоположности» — это соотно­
сительные понятия. Одно можно раскрыть через сопостав­
ление с другим. Когда Маркс говорит, что противополож­
ность между отпосительпой и эквивалентной форйами
стоимости, между товаром и деньгами есть внешняя про­
тивоположность, сразу возникает вопрос: в каком смысле
это «внешняя противоположность»?1 Она представляет
собой результат развития внутреннего противоречия и
связана с ним как его внешнее выражение и проявление.
Это хорошо видно на примере рассматриваемых нами
внешних противоположностей. Поэтому следует сказать,
что внешними они являются по отношению к внутренним
1 Некоторые филрсофы, стремясь использовать «Капитал» в
целях исследования структуры диалектического противоречия,
делают, на наш взгляд, ошибочные выводы по поводу Марксова
понимания этого вопроса (см. Ф. Ф. Вяккерев. Структура диалек­
тического противоречия. «Вопросы философии», 1964, № 9, и
В. А. Горлянский. Диалектическое противоречие и его структура.
«Вопросы философии», 1965, № 10).

противоречиям — противоречиям между потребительной
и меновой стоимостью, между конкретным и абстрактным
трудом. Внешние противоречия — результат развития и
разрешения внутреннего противоречия.
Однако, будучи внешним выражением внутренних про­
тиворечий, они представляют собой дальнейшее развитие
внутренних противоречий товарного производства. И в
этом смысле они — внутренние противоречия товарного
производства. Рассмотрим это на примере внешних про­
тивоположностей между товаром и деньгами. Выступая
в качестве внешней противоположности, внешнего выра­
жения имманентной противоположности между потреби­
тельной стоимостью и стоимостью, противоположность
между товаром и деньгами, раз возникнув, не снимает
этой имманентной внутренней противоположности, а дает
ей более глубокую и развитую форму движения. Это зна­
чит, что возникает новая и. более высокая ступень разви­
тия внутреннего противоречия. Мы уже говорили, что с
возникновением противоположности между товаром и
деньгами единый акт обмена разделяется на два относи­
тельно самостоятельных акта: Т —Д и Д —Т. Вот в этом
и находит свое выражение, притом существенное выраже­
ние, дальнейшее развитие внутренних противоречий то­
вара и товарного производства. Маркс по этому поводу
пишет: «Имманентная товару противоположность потре­
бительной стоимости и стоимости, противоположность
частного труда, который в то же время должен выразить
себя в качестве труда непосредственно общественного,
противоположность особенного и конкретного труда, кото­
рый в то же время имеет значение лишь труда абстракт­
но всеобщего, противоположность персонификации вещей
и овеществления лиц — это имманентное противоречие
получает в противоположностях товарного метаморфоза
развитые формы своего движения» К
Следовательно, нельзя рассматривать противоречия
между товаром и деньгами просто как некий «внешний
уровень» противоречий товарного производства, по отно­
шению к которому противоположность между потреби­
тельной стоимостью и стоимостью выступает как «внут­
ренний уровень». Внешними эти противоположности
являются лишь в том смысле, что в них внутреннее
1 *К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 124.
211

противоречие раскрылось и получило, так сказать, внеш­
нее, наглядное выражение. Противоположности, которые
раньше были скрыты и существовали в одном объекте —
в товаре, сейчас вылупились из него и получили форму
существования в виде противоположностей между двумя
объектами — товаром и деньгами. Только в этом смысле
их можно рассматривать как внешние противоположности.
Во всех же остальных смыслах это внутреннее противо­
речие товарного производства, дальнейшее развитие внут­
ренних, имманентных противоречий товара, новый, более
высокий, а не «внешний» уровень этих внутренних про­
тиворечий. Недаром Маркс называет противоположность
между товаром и деньгами «абстрактной и всеобщей фор­
мой всех противоречий, заключенных в буржуазном тру­
де». Противоречие между товаром и деньгами Маркс в
своем дальнейшем анализе рассматривает как внутреннее
противоречие, но как такое внутреннее противоречие, ко­
торое после раскола на два противоположных полюса
обострилось и получило более глубокое выражение.
«В этой противоположности, — пишет Маркс, — товары
как потребительная стоимость противостоят деньгам как
меновой стоимости. Вместе с тем та и другая сторона
этой противоположности есть товар, т. е. единство потре­
бительной стоимости и стоимости. Но это единство раз­
личий на каждом из двух полюсов представлено противо­
положно, а потому оно выражает вместе с тем их взаимо­
отношение» 1.
В последних словах хорошо выражено то содержание,
которое Маркс вкладывает в понятие «внешней противо­
положности»: это внутреннее противоречие, представлен­
ное в разных полюсах.
То же самое, что сказано о противоположности между
товаром и деньгами, можно сказать и о противоположно­
сти между относительной и эквивалентной формами сто­
имости. Эта противоположность также есть внутреннее
противоречие товарного обмена, представленное, однако,
противоположно, в разных полюсах. В развитии противо­
положности этих полюсов развивается внутреннее проти­
воречие товара. Это форма развития противоречия ме­
жду потребительной стоимостью и стоимостью2. И то
1 Л\ Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 114—115.
- В нервом издании «Капитала», где в качестве приложения
дано популярное изложение вопроса о форме стоимости, Маркс
212

определение, которое Маркс дает этой противоположно­
сти как противоположности соотносительных моментов,
взаимно обусловливающих и одновременно исключающих
друг друга, — это определение схватывает специфику
внутренних, имманентных противоречий.
Таким образом, понятие внешней противоположности,
употребляемое в «Капитале» в рассмотренных выше слу­
чаях, имеет определенное содержание и определенный
смысл. Оно здесь берется как аспект внутреннего проти­
воречия, достигшего в своем развитии такой ступени,
когда оно поляризуется в относительно самостоятельных
полюсах целого. Однако, на наш взгляд, несостоятельно
переносить это понимание на всякое внешнее противоре­
чие, как поступают некоторые авторы. Главным крите­
рием, позволяющим отличать внутреннее противоречие от
внешнего в широком смысле этого слова, следует считать
то, что первое из них представляет собой такое взаимоот­
ношение сторон противоречия, при котором и в резуль­
тате которого объект находится в противоречии «с самим
собой», является и становится в процессе развития «иным
самого себя». Внутреннее противоречие — противоречие
в пределах одной и той же сущности, тогда как внешнее
противоречие, противопоставляемое внутреннему, есть
противоречие разных сущностей.
Это нельзя понимать так, что внутреннее и внешнее
противоречия отделены друг от друга пропастью, что есть
и может быть развитие, побуждаемое одними только
внутренними противоречиями, без всякого влияния внеш­
них противоречий, и наоборот. В «Капитале» процесс
капиталистического производства рассматривается как
специфически общественное производство. Но всякое
производство предполагает труд, а труд, по точному
особенно резко это подчеркивает. Говоря, что простая форма сто­
имости товара есть простая товарная форма продукта труда, он
пишет: «Продукт труда, вместе со своею натуральною формою,
приносит на свет и форму потребительной стоимости. Ему нужна,
следовательно, только еще форма стоимости, чтобы обладать фор­
мою товара, т. с. для того, чтобы явиться единством противопо­
ложных друг другу потребительной и меновой стоимости. Поэтому
развитиеформы стоимости тождественно с развитием формы то­
вара» (К. Маркс. Капитал, т. I. СПб., 1872, стр. 671). Ясно, стало
быть, что развитие противоречия между относительной и эквива­
лентной формами стоимости представляет собой развитие внутрен­
них противоречий товара.

213

определению Маркса, есть процесс, совершающийся ме­
жду человеком и природой. Отношения между человеком
и природой также составляют противоречие, но это проти­
воречие внешнее, противоречие разных «сущностей». Ис­
следуя труд в его капиталистической форме, Маркс, однако,
отвлекается от труда как внешнего противоречия и со­
средоточивается на его внутренних противоречиях, це­
ликом определяемых общественной сущностью труда.
Внешнее противоречие, далее, не отделено абсолютной
граннцсД от внутреннего противоречия и в том смысле,
что оно возникает в результате развития внутренних про­
тиворечий. Антиномия «природа — общество» возникла в
результате развития самой природы и ее противоречий,
человек — часть и высшее проявление природы. Но че­
ловек и природа подчиняются разным законам (природ­
ные и общественные закономерности — это качественно
разные сущности), вследствие чего противоречия между
человеком и природой представляют собой внешние про­
тиворечия, которые ошибочно отождествлять с внутрен­
ними общественными противоречиями.
Социализм рождается в результате развития и разре­
шения внутренних противоречий буржуазного общества,
и до поры до времени социалистические страны сущест­
вуют рядом с капиталистическими. Сегодняшняя ситуа­
ция в мире какова, что существуют две общественные си­
стемы — капиталистическая и социалистическая. Возник­
нув nà раскола* единого капиталистического общества, эти
две мировые системы воплощают различные, противопо­
ложные социальные сущности, их развитие регулируется
совершенно разными экономическими законами. Поэтому
отношения между социалистическими странами и страна­
ми капиталистическими есть отношения внешнего проти­
воречия. Эти отношения не могут быть охарактеризованы
как соотносительность нераздельных сторон, взаимно
обусловливающих друг друга и исключающих друг друга.
Иначе говоря, то определение, которое дал Маркс проти­
воположности между относительной и эквивалентной фор­
мами стоимости, не подходит в данном случае. Если от­
носительная стоимость не может существовать без экви­
валентной стоимости и наоборот, то социализм вполне
может существовать без капитализма, как капитализм
в свое время существовал без социализма. Все дело в том,
что в первом случае мы имеем дело с внутренним проти­

воречием, а во втором- с внешним противоречием. Бес­
спорно при этом, что внешнее противоречие между капи­
тализмом и социализмом порождено развитием внутрен­
них противоречий между трудом и капиталом и представ­
ляет собой «овнешненное» выражение этого последнего.
Будучи сторонами и моментами, представляющими
разные сущности, стороны внешнего противоречия ме­
нее гибки и подвижны, чем стороны внутреннего проти­
воречия, не находятся в состоянии подобного взаимопро­
никновения и взаимопереходов. Это, несомненно, одно из
важных различий внутреннего и внешнего противоречия.
Анализ таких противоположностей, как противополож­
ность между товаром и деньгами, между относительной и
эквивалентной формами стоимости, показывает, что они
находятся в состоянии взаимопроникновения, что каждая
из этих противоположностей проявляется через другую,
переходит в другую. Попытка рассматривать их как стро­
го дифференцированные, негибкие, не проникающие одна
в другую, не выдерживает критики. Что касается товара
и денег, то применительно к ним это настолько ясно, что
не требует особых доказательств. Один полюс этой про­
тивоположности не только связан с другим так, что их
бытие друг без друга невозможно, но оба полюса посто­
янно переходят друг в друга. Правда, их поляризация
делает возможным разрыв между ними, а разделение
единого процесса обмена на два самостоятельных акта
приводит к тому, что депьги не превращаются сразу в
товар. Но именно потому, что они внутренне едины, что
«их внутреннее едипство осуществляется в движении
внешних противоположностей», это внутреннее единство
насильственно восстанавливается, когда обособление про­
тивоположностей переходит известные границы.
Поэтому раздвоение единого на внешние противопо­
ложности, получение внутренним противоречием своего
выражения в двух внешних противоположностях означает
дальнейшее развитие этого внутреннего противоречия,
характеризующееся тем, что связь противоположных сто­
рон целого становится слабее, уязвимее, легче рвется,
противоречие между ними становится острее, глубже
и т. д. Такова противоположность между товаром и день­
гами.
Несколько иначе обстоит дело с противоположностью
между относительной и эквивалентной формами стоимости.
215

Слова Маркса, что в одном и том жо выражении один
и тот же товар не может одновременно принимать формы
относительной и эквивалентной стоимости, что последние
«полярно исключают друг друга», принимаются за сви­
детельство того, что мы здесь имеем дело с внешним, а
не внутренним противоречием. Действительно, товар, на­
ходящийся в одной из этих форм, не может одновремен­
но быть в другой форме. Но речь идет о том, и это Маркс
всячески подчеркивает, что «в одном и том же выраже­
нии», скажем в выражении «20 артштн холста = 1 сюрту­
ку», один товар — холст находится в относительной, и
только относительной, форме, а другой товар — сюртук
находится в эквивалентной, и только эквивалентной, фор­
ме. Маркс говорит, что, для того чтобы относительная
и -эквивалентная формы стоимости поменялись местами,
нужно перевернуть указанное уравнение. В уравнении
«1 сюртук = 20 аршинам холста» первый товар станет
относительной формой, а другой — эквивалентной формой
стоимости.
Однако в реальном процессе обмена такое переверты­
вание совершается постоянно и одно выражение не су­
ществует без другого, ему противоположного. Если для
владельца холста сюртук служит эквивалентом, измеряю­
щим стоимость его товара, то для владельца сюртука
холст служит эквивалентом его товара. Маркс пишет по
этому поводу, что эквивалентная форма товара «не за­
ключает в себе количественного определения величины
его стоимости». Хотя золото в качестве денег обменивает­
ся на любой товар, неизвестно, сколько стоят, скажем,
10 фунтов золота. «Как и всякий иной товар, — пишет
Маркс, — золото может выразить величину своей собст­
венной стоимости лишь относительно, лишь в других
товарах»
Следовательно, как это ни звучит парадоксально, то­
вар, находящийся в эквивалентной форме, может выпол­
нять эту роль потому, что он сам выражает относительно
свою стоимость в товаре, на который он обменивается.
А это значит, что товар, находящийся в относительной
форме, выполняет одновременно роль эквивалента, вы­
полняет эту роль косвенно, не непосредственно, но тем
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 101.

216

не менее без этого он не сможет в противостоящем ему
товаре найти своего партнера по обмену.
Таким образом, полярное исключение двух рассматри­
ваемых полюсов, их «негибкость», окостенелость в одной
какой-нибудь форме стоимости имеет место лишь в
абстракции, когда мы рассматриваем одно лишь выраже­
ние, или, как Маркс говорит, читаем его справа налево
или слева направо. В жизни оба «чтения» происходят
одновременно \
Взаимопроникновение, гибкость, доходящая до взанмоперехода, тождества противоположностей между от­
носительной и эквивалентной формами стоимости, ярко
обнаруживаются и в историческом процессе обмена. На­
пример, переход от простой к полной и от полной, или
развернутой, формы стоимости к всеобщей есть не что
иное, как переход, превращение относительной формы в
эквивалентную. В простой форме стоимости (20 аршин
холста = 1 сюртуку) холст находился в относительной
форме. Полная форма состояла в том, что какой-нибудь
товар (холст) обменивался на многие другие товары
(сюртук, чай, пшеницу и т. д.). Маркс указывает, что
каждое из этих уравнений («20 аршин холста = 1 сюр­
туку, 10 фунтам чая и т. п.») «содержит и тождественное
с ним обратное (т. е. противоположное ему. — М. Р.)
уравнение»: «1 сюртук, 10 фунтов чая и т. д. = 20 арши­
нам холста». Поэтому в развернутой форме стоимости,
где это обратное уравнение становится реальностью, один
полюс, именно относительная форма стоимости, пре­
вратился в свою противоположность, в другой полюс —
эквивалентную форму стоимости, холст становится все­
общим эквивалентом. «Простое относительное выражение*1
1 Опять-таки Маркс это ярко показывает в упомянутом ужо
популярном приложении к первому изданию «Капитала». Предста­
вим себе, говорит Маркс, меновой торг между производителем
холста (А) и производителем сюртука (В). После долгой торговли
они договариваются об обмене. «А говорит: 20 арш. холста стоят
1 сюртука, а В говорит: 1 сюртук стоит 20 арш. холста. Здесь оба
товара, и холст, и сюртук, находятся одновременно (подчеркнуто
Марксом) в относительной форме стоимости и в эквивалентной
форме» (К. Маркс. Капитал, т. I, СПб., 1872, стр. 002). Маркс до­
бавляет к этим словам, что такое положение имеет, конечно, место
для двух различных лиц и в двух различных выражениях стои­
мости, «которые вызываются к жизни одновременно», а нс дли
одного товара и в одном и том же выражении.
217

стоимости, — писал Маркс в первом издании первого то­
ма «Капитала», — было зародышем, из которого разви­
лась общая эквивалентная форма холста. В течение этого
развития он меняет свою роль. Он начинает с того, что
выражает величину своей стоимости в одном товаре дру­
гого рода, и кончает тем, что служит материалом для вы­
ражения стоимости всех других товаров»1
1 К. Маркс. Капитал, т. I, СПб., 1872, стр. 27. Вообще следует
отметить, что попытка отграничить понятие «внутреннего уровня»
от понятия «внешнего уровня» противоречий при помощи таких
признаков, как отсутствие «строгой дифференциации» или «нали­
чие взаимопроникновения противоположностей», надуманна, искус­
ственна. Мы уже не говорим о том, что само понятие «внешнего
уровня» не подходит к характеристике такого, скажем, противо­
речия, как противоречие между товаром и деньгами, ибо это по­
нятие означает менее глубокое противоречие, чем понятие «вну­
треннего уровня», между тем противоречие между товаром и день­
гами знаменует более глубокий и развитый этап развертывания
противоречий товара. Но дело не только в этом. Противопоставляя
по признаку «взаимопроникновения противоположностей» проти­
воречие между потребительной стоимостью и стоимостью («вну­
тренний уровень») и противоречие между относительной и эквива­
лентной формами стоимости («внешний уровень»), Ф. Вяккерев
(см. примечание на стр. 210) пишет, что в первом случае «проис­
ходит реальное отождествление противоположностей», так как в
меновом отношении «потребительная стоимость с необходимостью
становится формой проявления своей противоположности — стои­
мости, конкретный труд — формой проявления абстрактного тру­
да». Но разве этого «реального отождествления» нет и во втором
случае? Ведь именно благодаря взаимопроникновению относитель­
ной и эквивалентной форм стоимости товар, выполняющий роль
эквивалентной формы, может выразить товар, находящийся в от­
носительной форме. А без «реального отождествления» таких про­
тивоположностей, как товар и деньги, без их взаимопроникнове­
ния как возможен был бы переход одного в другое, товара в день­
ги и наоборот?
Что же касается «строгой дифференциации» как признака
«внешнего уровня» противоречий, то это столь же надуманно.
Классы, составляющие внутренние противоположности классо­
вого общества, несомненно, строго дифференцированы, никто не
спутает раба и рабовладельца, крепостного и помещика, рабочего
и капиталиста, но разве от этого они перестают быть внутренними
противоположностями и разве противоположность классов, клас­
совая борьба как главная движущая сила развития антагонисти­
ческого общества может быть отнесена к «внешнему уровню» про­
тиворечий? Впрочем, Ф. Вяккерев считает, что противоречие ме­
жду буржуазией и пролетариатом есть именно «внешний уро­
вень», а по В. Горлянскому, это противоречие можно было бы
даже отнести к внешнему противоречию, поскольку для него
«внешний уровень» — это синоним внешнего противоречия (так,
218

Итак, анализ понятия «внешняя противоположность»,
как его Маркс употребляет при исследовании противоре­
чий товара, раскрывает нам один из оттенков развития
внутреннего противоречия, определенную ступень этого
развития, когда скрытая противоположность выходит на­
ружу и поляризуется в относительно самостоятельных,
но внутренне связанных полюсах. Как увидим дальше,
в этом же смысле Маркс использует данное понятие,
когда он говорит о внешней противоположности произ­
водства и обращения и ее проявлении в моменты кризи­
сов. Этот оттенок понятия «внешняя противоположность»
нужно отличать от этого же понятия или понятия «внеш­
нее противоречие», когда мы его противопоставляем поня­
тию «внутреннее противоречие», «внутренняя противо­
положность».
Закончив анализ противоречий товара и развития де­
нег, Маркс указывает, что деньги становятся исходным
пунктом развития высшей формы товарного производ­
ства — капиталистического производства. Начинается ис­
следование второго большого круга противоречий — про­
тиворечий капиталистического производства.

б
В отличие от простого товарного производства цель
капиталистического производства — самовозрастание стои­
мости. Девиз первого — производство потребительных
стоимостей, обмен товара на товар через посредство денег.
Девиз второго — производство прибавочной стоимости,
страстная погоня за прибавочной стоимостью. В проти­
воположность буржуазным экономистам, отождествляю­
щим капиталистическое производство с простым товар­
ным производством, Маркс настойчиво подчеркивает, что
потребительную стоимость никогда нельзя рассматривать
как непосредственную цель капиталиста. При капитали­
стическом способе производства стоимость получает еще
более самостоятельное существование, и все дело здесь
он объявляет противоречие между товаром и деньгами внешним
противоречием). Но почему тогда не отнести и противоположность
овеществленного труда (капитал) и живого труда (наемный труд)
к «внешнему уровню» противоречий и не полагать их за внешнее
противоречие, благо они «строго дифференцированы»?

219

заключается в ее движении, в процессе которого она уве­
личивается.
Но, принимая во внимание эту природу стоимости при
капитализме, мы сразу наталкиваемся на противоречия.
Стоимость не может возрастать в процессе обращения, в
сфере обращения она меняет лишь свою форму, переходя
из формы товара в форму денег, затем снова принимая
форму товара. Такое превращение не заключает в себе
изменения величины стоимости. Но равным образом стои­
мость не может возрастать и вне обращения.
Буржуазная политическая экономия не сумела разре­
шить этого противоречия, она не могла дать ответа на
вопрос, в чем заключается магическая способность стои­
мости, денег к самовозрастанию. Этот вопрос был основ­
ным камнем преткновения для всей предшествовавшей
Марксу буржуазной политической экономии. Она ощупью
подходила к пониманию тайны прибавочной стоимости,
но раскрыть ее не смогла. Классовая ограниченность бур­
жуазной политической экономии была непреодолимым
препятствием на пути разрешения этого главного вопроса
политической экономии капитализма. Только Маркс —
идеолог пролетариата — сумел разрешить этот вопрос, и
в этом его бессмертная заслуга.
Раскрыв тайну прибавочной стоимости, Маркс разре­
шил «противоречия всеобщей формулы» капитала: он по­
казал, что превращение денег в капитал совершается и в
сфере обращения, и вместе с тем вне этой сферы. Без
купли на рынке рабочей силы невозможно превращение
денег в капитал. Но эта необходимая часть процесса, со­
вершающаяся в сфере обращения, есть лишь предпосылка
увеличения стоимости. Само же увеличение стоимости
происходит в сфере производства, в процессе потребления
особого товара — рабочей силы.
Итак, процесс капиталистического производства есть
процесс производства потребительной стоимости и возра­
стающей стоимости. В этой двойственности процесса про­
изводства находят свое дальнейшее углубление, обостре­
ние прежние противоречия труда, которые Маркс анали­
зировал в первом отделе первого тома «Капитала».
Вместе с тем это не простое количественное увеличение
старых противоречий, а резкий скачок, давший начало
качественно новым противоречиям — противоречиям ка­
питалистического процесса производства. Маркс пишет по
220

этому поводу: «Итак, выведенное уже раньше из анализа
товара различие между трудом, поскольку он создает
потребительную стоимость, и тем же самым трудом, по­
скольку он создает стоимость, теперь выступает как раз­
личие между разными сторонами процесса производства.
Как единство процесса труда и процесса образования
стоимости, производственный процесс есть процесс произ­
водства товаров; как единство процесса труда и процесса
увеличения стоимости, он есть капиталистический процесс
производства, капиталистическая форма товарного произ­
водства» 1.
Открытие Марксом двойственного, противоречивого ха­
рактера труда, производящего товары, дало возможность
исчерпывающе понять и роль различных сторон, факто­
ров труда в капиталистическом производстве. Процесс
капиталистического производства имеет двойственный ре­
зультат: с одной стороны, его результатом является сохра­
нение старой стоимости средств производства, употребляе­
мых в процессе труда, или, что то же, перенесение этой
стоимости на новый продукт, с другой стороны, при­
соединение новой стоимости, создаваемой рабочими, к
предмету труда. Эта двойственность результатов труда,
показывает Маркс, может быть понята лишь как следствие
двойственного характера самого труда. Сохранение стои­
мости или перенесение ее на новый продукт возможно
благодаря конкретной целесообразной форме труда рабо­
чего, производящего потребительные стоимости; прибав­
ление новой стоимости возможно благодаря тому, что
этот труд есть одновременно и труд абстрактный, т. е. он
есть затрата человеческой рабочей силы вообще.
В дальнейшем центром Марксова анализа проти­
воречий капиталистического производства становятся
противоречия между рабочими и капиталистами и проти­
воречия процесса капиталистического накопления. Про­
тиворечия этих обоих родов неразрывно связаны между
собой, п выделяются они нами лишь в целях схематиче­
ского изображения логического процесса движения ана­
лиза, даваемого Марксом.
1. Исследовав и установив посредством категории при­
бавочной стоимости сущность и механизм капитали­
стической эксплуатации, Маркс показывает далее, что
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 208.
221

развитие и углубление противоречия между рабочими и
капиталистами находит свое выражение в борьбе за про­
должительность рабочего дня. Сокращенный рабочий
день, говорит Маркс, — это продукт более или менее
скрытой гражданской войны между рабочим классом и
классом буржуазии. Отсюда проистекают новые методы
увеличения прибавочной стоимости, которые Маркс
обобщил в категории относительной прибавочной стои­
мости.
Производство относительной прибавочной стоимости не
означает облегчения эксплуатации рабочего, напротив,
это путь наиболее тонкого и изощренного использования
рабочей силы в интересах обогащения капиталистов. Соз­
дание повой основы капитала в виде мануфактуры и осо­
бенно крупной машинной промышленности имеет своим
следствием невиданное ранее углубление противополож­
ности между физическим и умственпым трудом, превраще­
ние рабочего в простого исполнителя чужой воли. Духов­
ные и физические силы рабочего отделяются друг от друга.
Те познания, предусмотрительность и воля, которые
раньше, хотя и в крайне незначительных масштабах, тре­
бовались от ремесленника, работавшего в одиночку, сей­
час требуются от мастерской в целом, от капитала. Ду­
ховные потенции производства, пишет Маркс, расширяют
свой масштаб на стороне капитала по той причине, что
на стороне рабочего они исчезают совершенно. То, что
теряют рабочие, сосредоточивается в капитале. Процесс
интенсивного отделения духовных потенций человека от
физических начинается в простой кооперации, «где капи­
талист по отношению к отдельному рабочему представ­
ляет единство и волю общественного трудового организма.
Он развивается далее в мануфактуре, которая уродует
рабочего, превращая его в частичного рабочего. Он за­
вершается в крупной промышленности, которая отделяет
пауку, как самостоятельную потенцию производства, от
труда и заставляет ее служить капиталу» 1.
Маркс ярко рисует противоречия и антагонизмы, вы­
растающие на базе буржуазного использования машин.
Сама по себе машина сокращает рабочее время, но капи­
талистическое применение машин удлиняет рабочий день.
Использование машин облегчает труд человека, при капи­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 374.
222

тализме же машина служит делу повышения интенсив­
ности труда. Появление машины знаменовало собой
победу человека над силами природы, но капиталистиче­
ское ее применение порабощает человека. С помощью
машин неизмеримо умножились богатства общества, те
же машины при буржуазном строе становятся орудием
обогащения одних и обеднения других.
Маркс указывал, что все противоречия и антагонизмы
неотделимы лишь от капиталистического применения ма­
шин. С изменением общественного строя и победой со­
циализма машины из орудия порабощения превращаются
в орудие облегчения труда и господства человека над
природой.
Производство относительной прибавочной стоимости
предполагает прогрессирующее повышение производи­
тельной силы труда, развитие техники. Это имеет своим
неизбежным результатом относительное уменьшение пе­
ременного капитала и рост постоянного капитала. Вслед­
ствие этого с развитием капиталистического производства
создается относительно избыточное рабочее население,
т. е. избыточное по сравнению со средней потребностью
капитала в самовозрастании. Это избыточное население
составляет резервную армию труда, армию безработных,
которых капитал притягивает в периоды бурного расши­
рения производства и выбрасывает на улицу в периоды
кризисов и упадка производства. Будучи продуктом на­
копления капитала, эта резервная армия труда вместе с
тем становится рычагом капиталистического накопле­
ния, которое в свою очередь увеличивает перенаселение,
воспроизводит резервную армию в увеличенном мас­
штабе.
Антагонистичность процесса капиталистического на­
копления выражается, следовательно, в том, что, чем
больше богатств создают рабочие своими руками, чем вы­
ше производительная сила их труда, тем ненадежнее
становится их собственное положение, тем меньше
остается возможности для реализации единственного усло­
вия их существования — продажи своей рабочей силы ка­
питалу.
Накопление богатства на одном полюсе означает «на­
копление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огру­
бения и моральной деградации на противоположном по­
люсе, т. е. на стороне класса, который производит свой
223

собственный продукт как капитал» 1. Расширенное вос­
производство капитала есть поэтому расширенное воспро­
изводство подневольного положения рабочих, развитие и
обострение противоречий между пролетариатом и буржуа­
зией. Всю глубину антагонизма между ними Маркс сфор­
мулировал во всеобщем законе капиталистического на­
копления.
«Чем больше общественное богатство, функционирую­
щий капитал, размеры и энергия его возрастания, а сле­
довательно, чем больше абсолютная величина пролета­
риата и производительная сила его труда, тем больше
промышленная резервная армия. Свободная рабочая сила
развивается вследствие тех же причин, как и сила расши­
рения капитала. Следовательпо, относительная величина
промышленной резервной армии возрастает вместе с воз­
растанием сил богатства. Но чем больше эта резервная
армия по сравнению с активной рабочей армией, тем
обширнее постоянное перенаселение, нищета которого
прямо пропорциональна мукам труда активной рабочей
армии. Наконец, чем больше нищенские слои рабочего
класса и промышленная резервная армия, тем больше
официальный пауперизм. Это — абсолютный, всеобщий
закон капиталистического накопления»12.
2. Однако антагонистичность процесса капиталистиче­
ского накопления находит свое выражение не только в
этом противоречивом, двойственном результате развития
общественного производства. В неразрывной связи с этим
развиваются и непреодолимые антагонизмы самого про­
цесса общественного производства, превращающие капи­
талистические производственные отношения в главный
тормоз, без уничтожения которого невозможно дальней­
шее развитие общества.
Противоречия процесса капиталистического накопле­
ния показывают закономерность развития антагонисти­
ческих противоречий вообще. Противоречия эти, нара­
стая, обостряясь, разрешаются лишь временно, для того
чтобы в дальнейшем своем развитии возникнуть на повой,
более глубокой основе. Существование капиталистического
способа производства есть та питательная почва, из кото­
рой эти противоречия постоянно вырастают.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 660.
2 Там жо, стр. 659.
224

Наибольший методологический интерес в связи с
Марксовым исследованием противоречий капиталистиче­
ского накопления представляет анализ противоречия
между целью производства и средствами достижения этой
цели. С этим противоречием, его движением и развитием
связано противоречие между «имманентными пределами»
капиталистического производства и буржуазными сред­
ствами их преодоления. Здесь вопрос о «мере» капитала
находит свое развитие на основе анализа противоречий
капиталистического производства.
Анализ употребления Марксом категорий цели и сред­
ства производства в применении к капиталистическому
способу производства, где развитие подчинено слепо дей­
ствующим законам, свидетельствует о том, что не правы
те экономисты-марксисты, которые усматривают в этом
употреблении «вторжение» в обт>ективную диалектику
экономического развития некоего «субъективного» начала,
поскольку «цель» предполагает-де сознательную деятель­
ность людей. На этом основании они отрицают правомер­
ность включения в характеристику основного экономиче­
ского закона социализма понятий цели социалистического
производства и средства ее достижения. Однако, как мы
видим, Маркс не опасался этого, характеризуя основной
закон капиталистического производства. Понятие цели
действительно связано в общественной жизни с деятель­
ностью людей, но отсюда нисколько не следует, что цель
не есть объективная категория. В обществе и обществен­
ной жизни все так или иначе связано с сознательной или
бессознательной деятельностью людей, которые ставят
перед собой определенные цели. Но это нисколько не
снимает объективного характера общественных законов и
всего хода развития общества. Когда Маркс говорит о
цели капиталистического производства, то, конечно,
имеется в виду не произвольная цель, определяемая
субъективными желаниями человека, а цель, обусловлен­
ная способом производства, достигнутым уровнем произ­
водства. Поэтому в каждом исторически обусловленном
способе производства существует своя цель, определяю­
щая мотивы деятельности людей, а также свои специфи­
ческие средства осуществления этой цели. Следовательно,
категории цели и средства отражают объективные усло­
вия экономического развития.
8

Р о зен тал ь М. М.

225

Цель капиталистического производства — производство
прибавочной стоимости, притом в неограниченных разме­
рах, получение как можно больше прибыли. Средство до­
стижения этой цели — развитие производства. Цель и
средство — противоположности, неразрывно связанные и
исключающие, притягивающие и отталкивающие друг
друга. Этим противоположностям, противоречию между
ними свойственны как общее, имеющее место в любом
способе производства, так и особенное, специфическое
для каждого отдельного способа. Общее состоит в том, что
противоречие между целью и средством разрешается и
воспроизводится снова на более высокой основе, никогда
не исчезая. Поскольку никакое общество не может суще­
ствовать без производства, постольку всегда существуют
цели и средства их реализации, а стало быть, и противо­
речивые отношенрш между ними. Но это общее противо­
речие всякого способа производства. Вместе с тем по­
скольку каждый специфический способ производства
имеет особенные цели и средства их осуществления, то и
противоречие между ними выступает во вполне конкрет­
ной особенной форме.
Исследуя капиталистический способ производства,
Маркс анализирует специфический характер противопо­
ложности между целью и средствами, обусловленный
самой сущностью этого способа. Специфика этого проти­
воречия состоит в том, что ограниченная цель сталки­
вается* с таким средством, которое по самому своему су­
ществу безгранично. Ограниченность цели — это увеличе­
ние существующего капитала, увеличение прибыли, обо­
гащение капиталистов. Достижение этой цели возможно
лишь бесконечной гонкой производства. Как показал
Маркс, диалектика противоречия здесь заключается в том,
что теми же самыми средствами, которыми достигается
цель капиталистического производства, т. е. увеличение
прибыли, создаются объективные условия, которые ведут
к ограничению прибыли (тенденция нормы прибыли к
понижению). Преодолеть это противоречие можно лишь
дальнейшим развитием производства, которое, однако,
снова воспроизводйт его, и т. д. Такое развитие все более
и более углубляет противоречие между ограниченной
целью капиталистического производства и безграничным
развитием производительных сил. Последние, приобретая
тотально общественный характер в этом процессе разре­
226

шения указанного противоречия и его постоянного возоб­
новления в расширенном масштабе, наталкиваются на
ограниченную цель капиталистического производства как
на предел, препятствующий их дальнейшему свободному
развитию.
Этим объясняется и противоречие между имманент­
ными пределами капитализма и специфически капитали­
стическим средством их преодоления, выхода из них. Так
как цель состоит в увеличении капитала, а не в удовле­
творении потребностей производителей, не в повышении
их жизненного уровня, то специфически буржуазный
выход из противоречий, преодоление их осуществляется
за счет самих производителей, массы эксплуатируемых
трудящихся. Вынужденный безгранично расширять про­
изводство и увеличивать прибыль путем усиления экс­
плуатации масс, капитал подрубает тот сук, на котором
он держится. В первой части третьего тома «Капитала»
Маркс глубоко исследует это противоречие, выражающее
основное противоречие капитализма.
Созданием прибавочной стоимости заканчивается лишь
первый акт капиталистического процесса производства.
За ним неизбежно наступает второй акт, вызванный необ­
ходимостью реализовать огромные массы товаров и содер­
жащуюся в них прибавочную стоимость. В противовес
буржуазным экономистам Маркс показывает, что условия
эксплуатации и условия реализации ее продуктов — то­
варов не тождественны. Если развитие производства
ограничено лишь существующим уровнем производитель­
ных сил и по существу оно может развиваться безгра­
нично, то реализация произведенных товаров ограничи­
вается потребительной силой общества. «Но эта послед­
няя, — говорит Маркс, — определяется не абсолютной
производительной силой и не абсолютной потребительной
силой, а потребительной силой на основе антагонистиче­
ских отношений распределения, которые сводят потреб­
ление огромной массы общества к минимуму, изменяю­
щемуся лишь в более или менее узких границах» К
Отсюда глубочайшее противоречие между стремлением
к безграничному развитию производства ради производ­
ства прибавочной стоимости и низким уровнем потреб­
ления, покупательной способности масс.1
1 К. Маркс

8*

и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч, I, стр. 268.
227

Чем больше развивается производительная сила, гово­
рит Маркс, тем более приходит она в противоречие с
узким основанием, на котором покоятся отношения по­
требления. Это противоречие делает неизбежными кри­
зисы перепроизводства при капитализме. Маркс неодно­
кратно указывает, что последней причиной экономических
кризисов является бедность трудящихся масс, их нищен­
ское, рабское положение при капитализме. Основной эко­
номический закон капитализма закономерно обусловли­
вает
указанное
противоречие.
«Поэтому, — говорит
Маркс, — пределы капиталистического производства вы­
ступают уже при такой степени расширения, которая при
других предпосылках оказалась бы, наоборот, далеко не­
достаточной. Оно приостанавливается не тогда, когда
этого требует удовлетворение потребностей, а тогда, когда
этой остановки требует производство и реализация при­
были» К
Кризисы сигнализируют, что капиталистическое произ­
водство встретило на своем пути пределы, без преодоле­
ния которых невозможно дальнейшее развитие. Кризисы
вместе с тем служат разрушительным средством преодо­
ления этих пределов. Но это преодоление подготавливает
еще большие катастрофы в будущем. В третьем томе
«Капитала» Маркс в следующих словах резюмирует эту
диалектику преодоления старых и беспрерывного возник­
новения новых пределов: «Капиталистическое производ­
ство цостоянно стремится преодолеть эти имманентные
пределы, но оно преодолевает их только при помощи
средств, которые снова ставят перед ним эти пределы,
притом в гораздо большем масштабе» 12.
А это значит, что сам капитализм в своем развитии
становится препятствием, которое надо уничтожить. «На­
стоящий предел капиталистического производства, — пи­
шет далее Маркс, — это сам капитал, а это значит: капи­
тал и самовозрастание его стоимости является исходным
и конечным пунктом, мотивом и целью производства; про­
изводство есть только производство для капитала, а не
наоборот: средства производства не являются просто сред­
ствами для постоянно расширяющегося процесса жизни
общества производителей. Пределы, в которых только и
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 284.
2 Там же, стр. 274.

228

может совершаться сохранение и увеличение стоимости
капитала, основывающееся на экспроприации и обедне­
нии массы производителей, эти пределы впадают постоян­
но в противоречие с теми методами производства, кото­
рые капитал вынужден применять для достижения своей
цели и которые служат безграничному расширению про­
изводства, производству как самоцели, безусловному раз­
витию общественных производительных сил труда. Сред­
ство — безграничное развитие общественных производи­
тельных сил — вступает в постоянный конфликт с огра­
ниченной целью — увеличением стоимости существующего
капитала» г.
Преодоление этого «постоянного конфликта» капита­
листического производства путем развития производи­
тельных сил, производительности труда и создает в нед­
рах буржуазного общества материальные предпосылки
для перехода к социалистическому строю. Общественный
характер производства не может больше существовать в
отжившей форме капиталистических производственных
отношений.
Маркс неоднократно указывает, что в противополож­
ность капитализму цель социалистического производ­
ства — удовлетворение потребностей людей. Вполне по­
нятно, что с переходом от капитализма к социализму
коренным образом изменяется диалектика цели и тех
средств, которыми достигается основная цель производ­
ства. Практика социалистических стран утвердила уже в
самой жизни новый основной экономический закон, сущ­
ность которого в удовлетворении растущих потребностей
общества и человека путем беспрерывного роста и разви­
тия производства и производительных сил. В социалисти­
ческом обществе цель производства перестает быть огра­
ниченной, она столь же неограниченна, как неограни­
ченны и возможности развития производства, т. е. сред­
ство достижения и реализации цели.
Поэтому диалектика противоречий цели и средства
при социализме состоит в том, что удовлетворение расту­
щих потребностей толкает вперед производство, ставит
перед ним новые задачи, а развитие производства расши­
ряет, обогащает потребности людей и общества. Ни цель
не ставит и не может ставить пределов развитию1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 274.

229

производительных сил, ни средства не становятся и не
могут становиться пределом достижения цели. Говоря
так, мы имеем в виду социализм (коммунизм) как соци­
ально-экономическую формацию. Поскольку эта форма­
ция находится в развитии, проходит различные стадии,
то, разумеется, уровень осуществления основной цели
производства на разных ее ступенях не одинаков. Толь­
ко в фазе полного коммунизма люди смогут удовлетво­
рять свои интересы «по потребностям».
Существенной характеристикой противоречий капита­
листического способа производства Маркс считает их не­
разрешимость на почве этого способа.
Маркс доказал утопичность идеи о примирении про­
тиворечий буржуазного общества. Классовым выражением
конфликта между производительными силами и произ­
водственными отношениями являются непримиримые,
антагонистические противоречия между пролетариатом и
буржуазией. Вместе с ростом и углублением противоре­
чий буржуазного способа производства растут и обостря­
ются противоречия между этими двумя классами. Заслуга
Маркса состоит в том, что он раскрыл всемирно-историче­
скую роль пролетариата. В противовес утопическим со­
циалистам Маркс доказал, что пролетариат — это не
только страдающий класс, который выносит на своих пле­
чах всю тяжесть зверской капиталистической эксплуата­
ции. Пролетариат в ходе борьбы против буржуазии зака­
ляется и вырастает в грозную для капиталистов силу —
в могильщика буржуазии.
Еще в «Нищете философии» Маркс подверг критике
утопистов и мелкобуржуазных экономистов, видевших в
нищете пролетариата только нищету, не замечавших ее
революционной стороны. Маркс показал, что пролетариат
ходом борьбы против буржуазии формируется в «класс
для себя», осознающий свою коренную противоположность
классу капиталистов.
Не примирение противоречий капитализма, а их рево­
люционное разрешение, преодоление их путем пролетар­
ской революции, завоевания пролетариатом политической
власти для строительства нового общества — таков основ­
ной вывод, который делает Маркс из анализа противоре­
чий капитализма. Как революционный призыв звучат
слова, заключающие анализ развития противоречий ка­
230

питалистического способа производства: «Бьет час капи­
талистической частной собственности. Экспроприаторов
экспроприируют» ].
♦

*

♦

В анализе развития противоречий капиталистического
производства особенный методологический интерес пред­
ставляет исследование Марксом процесса усложнения,
конкретизации тех начальных противоречий товарного
производства, которые он рассмотрел уже в первых гла­
вах своего труда. Маркс неоднократно отмечает, что ис­
следованные им в этих главах противоречия между потре­
бительной стоимостью и стоимостью, абстрактным и кон­
кретным трудом, частным и общественным трудом, проти­
воречия простого товарного обмена и т. д. представляют
собой абстрактную форму развитых противоречий капи­
талистического производства. Мы уже приводили слова
Маркса о том, что по мере проникновения в глубь капи­
талистической экономики нужно показывать, «как в более
конкретных формах его (т. е. противоречия, проявляюще­
гося наиболее ярко в кризисах. — М. Р.) повторяются и
содержатся его более абстрактные формы» 12. Таким обра­
зом, это вопрос о соотношении неразвитых и развитых,
абстрактных и конкретных форм противоречий.
Это важное методологическое указание Маркса и его
реализация в Марксовом анализе в значительной мере
были уже прослежены на материале исследования в «Ка­
питале» противоречий капиталистического производства.
Но эта сторона вопроса заслуживает того, чтобы на ней
специально остановиться. В этой связи большой интерес
представляют замечания, сделанные Марксом по вопросу
о кризисах во второй части «Теорий прибавочной стои­
мости», и его критика взглядов буржуазных экономистов.
Маркс называет экономические кризисы, кризисы ми­
рового рынка, «сложнейшим явлением капиталистического
производства» 3. Но для того чтобы понять это «сложней­
шее явление», нужно исходить из того, что оно есть более
конкретная и развитая форма простейших противоречий
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 773.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 567.
3 Там же, стр. 557.

231

товарного производства, не снимающая, а повторяющая и
содержащая в себе эти простейшие противоречия. В этом
вся сутьвопроса! Критикуя Рикардо п других экономи­
стов, Маркс прямо указывает, что они в своих рассуж­
дениях забывают или отрицают «исходные предпосылки
капиталистического производства». Под последними же
он подразумевает противоречия товара и труда, произво­
дящего товары, противоречия товарного обмена. Вот как
он сам определяет эти «предпосылки»: «... наличие про­
дукта как товара, раздвоение товара на товар и деньги,
проистекающие отсюда моменты разделения в товарном
обмене, наконец, то отношение, в котором деньги или то­
вар находятся к наемному труду» 1.
Анализ этих простейших и вместе с тем чрезвычайно
существенных противоречий дает возможность понять
более глубокие и развитые противоречия капиталистиче­
ского производства. Как говорилось выше, уже в акте
простого товарного обмена в связи с раздвоением товара
на товар и деньги происходит разделение процесса обмена
на два самостоятельных акта, но эти два обособившихся
друг от друга акта, две противоположные фазы обмена
находятся в единстве. Здесь, как подчеркивает Маркс,
одинаково важно учитывать как момент единства, так и
момент разделения. В этом и заключается сущность внутренного противоречия. Маркс именно за то и критикует
в этой связи буржуазных апологетов, что они видят
только одну сторону — единство и не видят другую сто­
рону — разделения,
обособления,
противоположности.
А это означает, говорит Маркс, «утверждать, что единство
противоположных моментов исключает их противополож­
ность» 2.
Следовательно, простая, абстрактная форма противо­
речия, которая имеет место уже до капиталистического
производства, в простом товарном производстве, служит
основой более развитой формы противоречия, которое про­
является в кризисах, ибо кризис есть не что иное, как
разрыв и враждебное противопоставление таких момен­
тов, которые по сути едины и дополняют друг друга.
Однако, как ни важно в исследовании движения про­
тиворечий исходить из этой простой и абстрактной формы
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 558.
8 Там же, стр. 557.
232

противоречий, было бы не меньшей ошибкой, чем их иг­
норирование, забывать, что только развитие этих проти­
воречий, не снимающее их, а дающее им более конкрет­
ную форму, может объяснить такие явления, как эконо­
мический кризис. Речь идет о том, как заявляет Маркс,
что возникшие в товарном обращении противоречия, сле­
довательно, и возможности кризиса «сами собою воспро­
изводятся в капитале, так как развитое товарное и де­
нежное обращение имеет место в действительности только
на основе капитала» х. Поэтому кризис не может
быть выведен непосредственно из анализа простейшей
формы противоречий, задача состоит в том, чтобы
проследить дальнейшее развитие противоречий, которое
только и делает потенциальный кризис реальным
кризисом.
Вот почему Маркс обрушивается не только на тех, кто
игнорирует исходные противоречия, но с не меньшим
гневом обрушивается и на тех, кто пытается объяснить
кризисы элементарными противоречиями, например раз­
делением единого акта обмена на две противоположные
фазы. Последнее, доказывает Маркс, есть лишь элемен­
тарная форма кризиса. «Объяснять кризис этой его эле­
ментарной формой — значит объяснять его существование
тем, что выражает его бытие в его абстрактнейшей форме,
т. е. объяснять кризис кризисом» 12. В противоречиях меж­
ду потребительной стоимостью и меновой стоимостью,
между товаром и деньгами не содержится еще то, что
только и порождает кризисы. Но все дело в том, что ис­
следуемые Марксом развитые противоречия капитала
оказываются не чем иным, как дальнейшим углублением
и обострением исходных противоречий. Если уже в про­
стом товарном обращении заложено противоречие между
потребительной стоимостью и стоимостью, то в капитали­
стическом производстве это противоречие превращается
в абсолютное, поскольку целью становится не производ­
ство потребительных стоимостей, а производство стоимо­
сти, притом стоимости, постоянно возрастающей. Это уг­
лубляет анархию производства, делает реальным полный
разрыв в известные моменты противоположных фаз об­
ращения.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 570.
2 Там же, стр. 558.

233

Маркс указывает, что в момент кризиса внутренняя
противоположность между потребительной стоимостью и
стоимостью и ее внешнее выражение — противополож­
ность между товаром и деньгами — вырастают в «абсолют­
ное противоречие». Капиталисты не знают границ в про­
изводстве стоимости. Однако нет стоимости без потреби­
тельной стоимости. Те чудовищные размеры прибавочной
стоимости, которую извлекают капиталисты, могут суще­
ствовать лишь в виде огромных масс товаров, т. е. потре­
бительных стоимостей. Но последние должны иметься на­
лицо в определенном количестве, а если их больше, они
не могут превратиться во всеобщую форму стоимости.
Произведенные товары не могут быть проданы. Поэтому
в моменты кризисов особенно резко проявляется проти­
воположность потребительной стоимости и стоимости, то­
варов и денег. В третьем томе «Капитала», исследуя де­
нежный капитал и кредит, Маркс ярко показывает это
абсолютное противоречие в периоды угнетения и кри­
зисов.
«В периоды угнетения, — пишет Маркс, — когда кре­
дит сокращается или совершенно прекращается, деньги
внезапно абсолютно противопоставляются всем другим
товарам как единственное средство платежа и истинное
бытие стоимости. Отсюда всеобщее обесценение товаров,
трудность, даже невозможность превратить их в деньги,
то есть в их собственную чисто фантастическую форму» К
Ма{жс приводит ' слова одного банкира, который за­
явил, что если бы возник вопрос, что нужно сохранить в
моменты кризиса — размен банкнот или промышленность
страны, «то я уже знал бы, чем следует пожертвовать».
Известно, что современные капиталистические варвары
в периоды кризисов не останавливаются перед уничтоже­
нием громадных материальных средств, продуктов суще­
ствования, в которых так нуждаются миллионы и десят­
ки миллионов трудящихся.
Если в простом товарном обращении имеется проти­
воречие между спросом и предложением, то в капитали­
стическом это противоречие не только количественно, но
и качественно углубляется, так как отношения эксплуа­
тации рабочих подрывают спрос. Как указывает Маркс,
отношения спроса и предложения, рассматриваемые в ши-1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. И, стр. 61.

234

роком смысле, включают в себя отношения между про­
изводством и потреблением. Но как раз для буржуазного
производства характерно их «разделение и противопо­
ложность». Только кризисы восстанавливают на какие-то
периоды их единство, с тем чтобы тенденция к их разде­
лению и противоположности снова взяла верх.
Если, далее, простое товарное производство порож­
дает противоречие между частным и общественным тру­
дом, то возникновение и развитие капиталистического то­
варного производства означает не снятие, а углубление
этого противоречия, которое находит свое высшее выра­
жение в противоположности между общественным харак­
тером производства и частнокапиталистическим присвое­
нием.
И так во всех случаях. Осуществляя этот важный
логический принцип исследования противоречий и их раз­
вития, показывая, что в самых развитых формах про­
тиворечий капитала содержатся его более абстрактные
формы, Маркс вместе с тем со всей настойчивостью под­
черкивает качественное различие противоречий простого
товарного производства, выступающих в абстрактной фор­
ме по отношению к противоречиям капитала, и противо­
речий капиталистического производства, т. е. более кон­
кретной формы тех же противоречий. Все дело здесь
в развитии противоречий, порождающих качественно но­
вую и высшую стадию товарного производства.

6
Как уже указывалось, Маркс не мог в точности знать,
что капитализм в своем развитии пройдет еще одну, выс­
шую фазу, на которой противоречия его достигнут еще
большей остроты и которая непосредственно явится ка­
нуном социалистической революции.
Анализ этой фазы дал В. И. Ленин в своем произве­
дении «Империализм, как высшая стадия капитализма».
Исследуя империалистический капитализм, Ленин цели­
ком опирался на «Капитал» Маркса, развивал его основ­
ные положения. Он показал, как в силу законов, раскры­
тых Марксом, империализм порождает ряд новых суще­
ственных явлений и процессов, отличающих его от пре­
дыдущей стадии.

В своей работе В. И. Ленин исследует дальнейшее
развитие противоречий капиталистического способа про­
изводства в новых условиях. Самым главным и решаю­
щим фактором новой стадии капитализма, начавшейся
с конца XIX в., Ленин считает возникновение и рост мо­
нополий, пришедших на смену свободной конкуренции.
Ленин дает краткое определение империализма как мо­
нополистического капитализма.
Говоря об империализме как особой стадии капитализ­
ма, Ленин учитывал, что эта стадия не есть нечто сплош­
ное, что она имеет свои ступени развития. В частности,
особой и высшей ступенью империалистического капита­
лизма он считал государственно-монополистический ка­
питализм, который он характеризовал как полнейшую ма­
териальную подготовку и преддверие социализма. Жизнь
полностью подтвердила это положение Ленина: государ­
ственно-монополистический капитализм стал сегодня ре­
альностью, новой ступенью в развитии капиталистиче­
ских стран.
В предыдущей главе было показано, что по некото­
рым тенденциям уже Маркс предвидел необходимость
новых, более высоких форм обобществления буржуазного
производства, в том числе и высшую его форму — «огосу­
дарствление». Современная практика подтвердила не
только это предвидение Маркса, но и его указание на то,
что возникновение новых форм капитала и даже государ­
ственное вмешательство, которое сегодня развилось в фор­
му государственно-монополистического капитализма, оз­
начает не исчезновение капитализма, не разрешение его
противоречий, как об этом твердят апологеты буржуаз­
ного строя, а дальнейшее их развитие и обострение. Его
слова о том, что новые формы капитала лишь развивают
старые противоречия капитализма «в новом виде», слу­
жат руководящей идеей для исследования современного
этапа капитализма.
Между тем современные буржуазные экономисты стре­
мятся доказать, что новые формы капиталистического
производства снимают эти противоречия. Но это фантазия
тех, кто выдает желаемое за действительное. Остаются
в силе слова Маркса о том, что стремление «устранить
противоречия при помощи фантазирования есть вместе
с тем подтверждение того, что в действительности имеют­
236

ся налицо те противоречия, которые, согласно благоче­
стивому желанию, не должны существовать» К
Новейшие попытки словесного устранения противоре­
чий путем апелляций к государственно-монополистиче­
скому капитализму находят свое преимущественное вы­
ражение во всевозможных разновидностях теории равно­
весия. Собственно, трудно назвать теорию равновесия
«новым» средством фантастического преодоления проти­
воречий капитализма. Эта теория и раньше служила ме­
тодологическим орудием апологетики в руках вульгарной
политической экономии. Положения о «равновесии» спро­
са и предложения, производства и потребления, о «рав­
новесии» интересов рабочих и капиталистов и т. п. пере­
ходят из произведений буржуазных экономистов одной
эпохи в экономические труды другой эпохи, отстаиваю­
щие капитализм как самое «совершенное» общество. Ко­
нечно, сейчас трудно говорить о равновесии с той прямо­
линейностью, как это делали «пошлые экономисты» Сэй,
Бастиа и др. Но принципы, подходы, приемы остаются
теми же и сегодня. Сегодняшние буржуазные экономи­
сты создают модели капиталистической экономики, дина­
мики роста производства, в которых нет места глубоким
и неразрешимым противоречиям. Основной мотив этих
моделей -- как добиться такого равновесия при росте про­
изводства, которое позволило бы как-то смягчить безра­
ботицу, установить гармоническое соответствие между
инвестициями и покупательной способностью, устранить
кризисы и т. п.
Принцип равновесия в современной буржуазной
политической экономии считается исходным моментом
теории. Он возводится даже в ранг закона логики, логи­
ческого мышления. В упоминавшемся ранее труде Самуэльсона говорится по этому поводу: «Наше правило
равновесия — это не только закон экономики, это закон
самой логики» 12.
Марксистская диалектика не отрицает момента равно­
весия в развитии. Не отрицает она этого момента и в раз­
витии капиталистического производства. Однако, как по­
казал Маркс, равновесие здесь выступает как результат
игры стихийных сил и представляет собой случайность,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2G, ч. II, стр. 577.
2 П. Самуэлъсон. Экономика, стр. 432.

237

а не продукт преднамеренной деятельности. Конечно,
в этом отношении за последние десятилетия в связи с раз­
витием государственно-монополистического капитализма
произошли некоторые изменения. Степень обобществле­
ния производства достигла ныне такого уровня, когда
без вмешательства государства, как и предвидел Маркс,
без известного программирования производства буржуаз­
ное общество не способно существовать.
Понимая это, буржуазные экономисты предают остра­
кизму старые представления вульгарных экономистов,
взгляды которых они называют классическими. Но если
последние исходили из того, что равновесие производства
и потребления, спроса и предложения товаров, спроса и
предложения труда и т. п. складывается стихийно, бла­
годаря действию (употребляя выражение Бастиа) «чуд­
ной гармонии социального механизма», то буржуазная
экономическая теория сегодня считает, что только госу­
дарство способно осуществлять регулирующую роль и
добиваться равновесия. Конечно, существуют еще адепты
старых представлений, но и они вынуждены вносить со­
ответствующие поправки в духе новых веяний.
В этом и заключается тот пресловутый «неоклассиче­
ский синтез», который рекламируется современной бур­
жуазной политической экономией как новое слово и, бо­
лее того, как революционный переворот в экономической
науке. Смысл этого «великого неоклассического синтеза»
состоит в следующем' Старые экономисты полагали, что
существует «совершенная конкуренция», когда производ­
ство и распределение регулировались самим стихийным
механизмом рынка, ценообразования. Сейчас говорить о
«совершенной конкуренции» просто глупо. Творцы «нео­
классического синтеза» считают, что такая конкурен­
ция лишь идеальный случай, в действительности же
существует «несовершенная конкуренция». Поэтому про­
блема равновесия решается сегодня лишь с помощью по­
литики государства: «... государство с помощью своей по­
литики пытается создать наилучшие условия для функ­
ционирования частной инициативы» К
В другом месте своего труда автор приведенных строк
так формулирует «неоклассический синтез»: да, говорит
он, мы можем предотвратить и массовую безработицу, и1
1 П. Самуэльсон. Экономика, стр. 670.

238

резкие кризисы. «Поскольку это так, вы найдете класси­
ческие принципы 1 вновь применимыми: но теперь они
применимы потому, что наша макроэкономика подтвер­
ждает их посылки адекватного спроса, а не потому, что
мир настолько счастлив, что они применяются автомати­
чески и на все времена» 12.
Государственная политика, которая при этом реко­
мендуется, разнообразна: это — соответствующая фис­
кальная политика «подкачивания» покупательной способ­
ности с целью сделать ее «неограниченной» (это в
капиталистическом обществе, где все производство подчи­
нено цели погони за неограниченной, уже без кавычек,
прибылью!), это — снижение процентной ставки, уничто­
жение класса рантье, это — государственные расходы и
даже поддержание «психологического состояния», хоро­
шего настроения предпринимателей с целью роста ин­
вестиций.
Итак, принцип равновесия по-прежнему служит ос­
новным методологическим принципом буржуазной эконо­
мии. В этой связи трудно согласиться с И. Г. Блюминым,
заявившим в своей книге по критике буржуазной поли­
тической экономии, что для метода современных буржу­
азных экономических теорий характерен «кризис теории
равновесия». Автор имеет в виду тенденцию перехода
экономистов от «статики» к «динамическим» теориям. Но
этот аргумент недоказателен. Ведь суть теории равнове­
сия заключается в том, что она отрицает внутренние про­
тиворечия и необходимость их преодоления, полагая, что
противоположности могут вечно находиться в состоянии
балансирования, сосуществования. Например, такой «динамист», как Р. Ф. Харрод, в своей книге «К теории эко­
номической динамики» утверждает, что безработица, кри­
зисы и т. п. в буржуазном обществе есть лишь внешний,
чисто «механический порок функционирования нашей
системы». Он отрицает внутренние противоречия буржу­
азного производства и полагает, что его «механический
порок» можно устранить путем простых мероприятий
1 Напомним, что под классическими автор понимает прежде
всего принципы вульгарных экономистов, а но Смита и Рикардо.
Последние для него слишком «левые», ибо они исходили из тео­
рии стоимости, признавали существенные противоречия между
пролетариатом и буржуазией.
2 П. Самуэльсон. Экономика, стр. 370.

239

вроде уничтожения процента и создания «беспроцентного
общества». Он сам считает, что это слишком простой спо­
соб для устранения таких серьезных вещей, как кризисы
и безработица. Но раз дело заключается в механическом
пороке, то его можно устранить столь же механическим
путем.
Конечно, динамические теории стремятся решать про­
блемы длительного роста капиталистического производ­
ства, но все их цели направлены на то, чтобы доказать
возможность сохранения равновесия между спросом и
предложением, инвестициями и потреблением и т. п.
в процессе развития. Все внимание здесь направлено на
то, как удержать экономику в состоянии равновесия, не
допуская кризисов, безработицы и т. д. Харрод не против
статики, она, по его словам, нужна для того, чтобы найти
средства установления равновесия.
Конечная цель использования теории равновесия бур­
жуазными экономистами состоит в том, чтобы с ее по­
мощью доказать естественный и вечный характер капи­
талистического способа производства. Все надежды сей­
час возлагаются на государство, которое должно суметь
удержать в состоянии равновесия все части и стороны
капиталистического производства, враждебные классы и
социальные силы и пр. Однако жизнь подтверждает иные
принципы и взгляды на развитие.
Вся экономическая теория «Капитала» основана на
том, что решающим противоречием капитализма являет­
ся противоречие между общественным характером произ­
водительных сил и частной капиталистической собствен­
ностью. Так как обобществление производства и средств
производства в силу действия этого противоречия дости­
гает все более и более высокого уровня, то противоречие
это не успокоится до тех пор, пока форма собственности
и организации производства не придет в соответствие с
общественной сущностью производительных сил.
Таким образом, основное и другие, производные от
него противоречия «гонят» буржуазное общество к та­
кому состоянию, когда капиталистическая система дол­
жна будет повсеместно уступить место высшей форме со­
циальной организации — социализму. Уже во многих
странах капитализм уступил место социализму, что же
касается остальных стран, то такой переход есть лишь во­
прос времени.
240

Следовательно, развитие идет ие по теории равнове­
сия, а по диалектическому закону противоречий. Буржу­
азные экономисты и политики кичатся тем, что государ­
ственное регулирование приносит свои плоды, что меры,
предпринимаемые против экономических кризисов и т. п.,
имеют определенный эффект. Марксисты никогда не от­
рицали, что вмешательство государства в экономику, об­
разование государственно-монополистической собственно­
сти могут дать какой-то временный эффект в смысле
известного стимулирования производства, оттягивания
момента наступления кризиса и пр. Ведь образование го­
сударственной собственности, элементы регулирования
экономики, характерные для государственно-монополи­
стического капитализма, представляют собой определен­
ное (частичное) разрешение противоречия между обще­
ственным характером производства и капиталистической
собственностью, ибо государственная собственность даже
в рамках капитализма более соответствует общественной
природе современного производства. Но разумеется, та­
кое разрешение противоречия не затрагивает коренных
устоев капиталистического способа производства, а лишь
подготавливает преодоление его на путях социальной ре­
волюции. Возникновение государственно-монополистиче­
ского капитала не только оставляет нетронутой капита­
листическую собственность, а стало быть, и все свойст­
венные капитализму противоречия, но делает их более
глубокими и острыми. Указанное разрешение противоре­
чия благодаря возникновению государственно-монополи­
стического капитализма дало лишь новую, но капитали­
стическую форму развития. «Это, — выражаясь словами
Маркса, — упразднение капитала как частной собственно­
сти в рамках самого капиталистического способа произ­
водства» К
Крайней поляризаций противоположностей капитали­
стического производства соответствует и поляризация со­
циальных сил буржуазного общества. И в этом отноше­
нии развитие идет «по Марксу». Попытки буржуазных
экономистов доказать, что на современной стадии разви­
тия устанавливается равновесие классов, всех социаль­
ных сил, тщетны. В действительности происходит то, что
Маркс в свое время определил как «декапитализацию»
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 479.

241

промежуточных слоев и все большее распределение, диф­
ференциацию населения на крайние полюсы, интересы
которых все более и более расходятся.
Маркс писал, определяя основную тенденцию разви­
тия, обусловленную противоречиями буржуазного спосо­
ба производства: «Накопление крупных капиталов путем
уничтожения мелких. Притяжение. Декапитализация про­
межуточных сочетаний капитала и труда. Это всего лишь
последняя степень и форма того процесса, который пре­
вращает условия труда в капитал, затем воспроизводит
капитал и отдельные капиталы в более широких разме­
рах, наконец отделяет капиталы, образовавшиеся во мно­
гих пунктах общества, от их владельцев и централизует
их в руках крупных капиталистов. Приобретая эту
крайнюю форму противоположности и противоречия,
производство, хотя и в отчужденной форме, превращает­
ся в общественное производство» К
Только враги истины могут утверждать, что эта бле­
стящая характеристика основной тенденции развития
буржуазного общества не соответствует действительности.
Маркс был, безусловно, прав, говоря о процессе «декапи­
тализации» промежуточных состояний капитала и труда.
«Крайняя форма противоположности и противоречия» в
отношении социальной дифференциации выражается сей­
час в том, что все больше промежуточных слоев населе­
ния (служащие, мелкая буржуазия) пролетаризируются,
переходят на положение рабочего класса, нарастает рас­
хождение между монополистической и немонополистиче­
ской буржуазией, прогрессирующе растет число союзни­
ков рабочего класса в борьбе против империализма
(бывшие колониальные народы, сбросившие с себя путы
империализма, народы, борющиеся за свое освобожде­
ние).
Марксово понятие «крайняя форма противоположно­
сти и противоречия» как нельзя лучше характеризует
ступень государственно-монополистического капитализма.
Если раньше идеологи буржуазии гордо заявляли, что
экономический механизм капитализма не нуждается ни
в каком государственном вмешательстве, что государство
должно лишь охранять права предпринимателя, то сей-1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 327 (курсив
мой. — М. Р.).

242

час именно развитие противоречий капитализма в край­
нюю форму противоположностей требует такого вмеша­
тельства; без него невозможно в современных условиях
капиталистическое воспроизводство. Крайняя форма про­
тивоположностей и противоречия на ступени государст­
венно-монополистического капитализма обусловливает и
то, что буржуазное государство противостоит сейчас ра­
бочему классу и всем трудящимся как, употребляя выра­
жение Энгельса, «коллективный капиталист» и исполь­
зует свою власть для решения не только политических,
но и непосредственно экономических вопросов, касаю­
щихся взаимоотношений рабочих и капиталистов. Не со­
стояние «равновесия», а борьба противоположных инте­
ресов и тенденций — такова картина и современного
капиталистического общества вопреки разглагольствова­
ниям всевозможных его защитников.
7
Маркс не ставил и не мог ставить перед собой в «Ка­
питале» задачу исследовать противоречия развития бу­
дущего социалистического и коммунистического общест­
ва. Эта задача во всей своей конкретности возникла
перед марксистами тогда, когда социалистическая рево­
люция в СССР, а затем в ряде других стран положила
начало революционному преобразованию общества
Однако, несмотря на то что главной задачей «Капи­
тала» было исследование противоречий развития капита­
листического способа производства, в нем содержится
огромное богатство мыслей и по поводу противоречий пе­
рехода от капитализма к социализму и противоречий,
разрешаемых коммунистическим обществом. Маркс про­
являл постоянный интерес к этому вопросу. Уже в ран­
них своих работах, особенно в «Экономическо-философских рукописях 1844 года», в «Нищете философии», поз­
же в «Критике Готской программы» и других, Маркс
исследует этот вопрос под разными углами зрения. В1
1
Вопрос о противоречиях социалистического общества и тех
модификациях, которые претерпевает закон развития путем борь­
бы противоположностей в новых условиях, специально рассмот­
рен автором в книге «Ленин и диалектика» (Изд-во ВПШ и АОН
при ЦК КПСС, 1963).

243

частности, программные положения, содержащиеся в
«Критике Готской программы», по поводу двух стадий
коммунизма и противоречий их развития служили и слу­
жат до сих пор руководством к действию в процессе
коммунистического преобразования общества.
Здесь нет возможности проследить и проанализиро­
вать все, что дает «Капитал» в этом отношении. Мы вы­
делим лишь некоторые стороны этого вопроса.
Как уже было показано, по Марксу, коммунизм появ­
ляется в результате развития противоречий капитали­
стического способа производства. «Противоречие между
всеобщей общественной силой, в которую превращается
капитал, — пишет Маркс в первой части третьего тома
своего произведения, — и частной властью отдельных ка­
питалистов над этими общественными условиями произ­
водства становится все более вопиющим и предполагает
уничтожение этого отношения, так как оно вместе с тем
предполагает преобразование условий производства во
всеобщие, коллективные, общественные условия произ­
водства. Это преобразование обусловливается развитием
производительных сил при капиталистическом производ­
стве и тем способом, каким совершается это развитие» К
Эти слова дают исчерпывающее резюме всего анали­
за противоречий развития капитализма, которое неиз­
бежно приводит общество к социалистической револю­
ции, преобразующей капиталистический способ произ­
водства в коммунистический.
Маркс не только вскрывает это основное противоре­
чие капитализма, которое толкает общество к более вы­
соким формам производства и человеческих отношений,
но и четко определяет ту главную и новую особенность
будущего общества, которая состоит в том, что оно от­
крывает беспредельные просторы для развития произво­
дительных сил. Он говорит, что ограниченность капита­
лизма как формы развития общества обусловлена тем,
что «расширение или сокращение производства опреде­
ляется не отношением производства к общественным по­
требностям, к потребностям общественно развитых лю­
дей» 2, а погоней за прибылью. «Поэтому, — указывает
далее Маркс, — пределы капиталистического производст­
’ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 290.
2 Там же, стр. 283.
2Ы

ва выступают уже при такой степени расширения, кото­
рая при других предпосылках оказалась бы, наоборот,
далеко недостаточной» 1.
Из этих слов видно, что то противоречие, которое при
капитализме так или иначе ставит предел дальнейшему
развитию производительных сил12, преобразуется в такое
противоречие развития будущего общества, которое не
содержит в себе необходимости конфликта между про­
грессирующими производительными силами и производ­
ственными отношениями, имеющими своей главной
целью удовлетворение общественных потребностей, по­
требностей «общественно развитых людей». Напротив,
эта цель порождает такого рода противоречия, разреше­
ние которых на каждом этапе развития нового общества
создает более совершенные и гибкие формы движения
вперед.
Маркс писал в связи с этим: «Огромная разница за­
ключается в том, противостоят ли наличные средства
производства рабочим как капитал, так что они лишь по­
стольку могут применяться рабочими, поскольку это не­
обходимо в интересах увеличения прибавочной стоимо­
сти и прибавочного продукта для их нанимателей, при­
меняют ли эти средства производства их, рабочих, — или
же рабочие, в качестве субъектов, применяют средства
производства как объект, чтобы производить богатство
для самих себя» 3.
Здесь ярко выражен весь тот переворот в противоре­
чиях развития общества, который вызывается его ком­
мунистическим преобразованием. Люди p i средства проргзводства, субъект и объект всегда составляют противо­
речие, разрешение которого служит источником разви­
тия. Но какая действительно огромная разница в самой
сущности этого «вечного» противоречия, в формах его
проявления при капитализме и при социализме! В пер­
вом случае средства производства, мертвый, овеществ­
ленный труд выступают в качестве субъекта, а человек,
люди являются простым объектом, из которого мертвый
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 284.
2 Следует при этом заметить, что Маркс, конечно, но рассма­
тривал этот предел как остановку или полное прекращение разви­
тия производства. Речь идет у него о необходимости более высо­
кой общественной формы, открывающей несравнимо большие воз­
можности развития.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 643- 644.

труд выжимает живой труд. Во втором случае люди, че­
ловек становятся субъектом, а средства производства —
объектом, используемым людьми в целях человеческого
развития.
«Капитал», как и другие работы Маркса, служит яр­
ким свидетельством того, что, подвергая критике капи­
талистические противоречия и указывая путь их преодо­
ления, Маркс был далек от мысли, что с решением этой
задачи снимаются всякие противоречия, что движение к
социализму и коммунизму устлано розами. Основой
Марксова различения двух стадий коммунистического
общества было как раз глубокое понимание того, что
противоречия капитализма и всего докоммунистического
развития не могут исчезнуть сразу, одним ударом, что
процесс их преодоления требует длительного времени.
Опыт строительства нового общества в ряде стран
достаточно убедительно показывает, что и в новых усло­
виях развитие идет путем преодоления как старых, остав­
ленных в наследство капитализмом (и даже докапита­
листическими формациями) противоречий, так и проти­
воречий, порождаемых самим развитием социализма, его
развитием на пути к высшей стадии коммунизма. Заб­
вение этого обстоятельства ведет к грубейшим ошибкам
в теории и практике. Нет ничего более чуждого мар­
ксизму, чем филистерское представление о том, что в со­
циалистическом обществе водворяется тишь да гладь и
нет никакой борьбы. Не только при социализме, но и в
коммунистическом обществе будут свои противоречия и
развитие будет происходить путем преодоления противо­
речий.
В «Экономическо-философских рукописях 1844 года»
Маркс дал сжатую, но замечательно яркую и глубокую
формулу того, что представляет собой коммунизм с точ­
ки зрения разрешения противоречий. Она примечатель­
на тем, что показывает, какие сложные и трудные про­
тиворечия должно разрешить общество, чтобы построить
коммунизм; она определяет коммунизм как результат
разрешения этих противоречий. Правда, нужно учиты­
вать, что эти рукописи представляют собой один из пер­
вых набросков формировавшегося марксистского миро­
воззрения. В них многое еще незрело, еще не были соз­
даны точные научные понятия для выражения экономи­
ческих и прочих социальных явлений и процессов. Но
246

уже тогда мысль Маркса глубоко проникала в сущность
вещей и предвосхищала те поистине грандиозные проти­
воречия, которые коммунизм как подлинно человеческое
общество должен разрешить.
Формула, о которой идет речь, была впоследствии
всесторонне развита и получила глубокое экономическое
обоснование в зрелых работах Маркса, и особенно в «Ка­
питале». Поэтому мы и рассмотрим ее главным образом
в том виде, как она развита и обоснована в «Капитале».
Кстати, это лишний раз докажет, сколь неосновательны
многочисленные попытки современных «марксологов»
противопоставить ранние работы Маркса его зрелым ра­
ботам с целью «доказать», что «настоящего» Маркса
следует «искать» в ранних, а не в последующих его ра­
ботах.
Вот эта формула. Коммунизм, писал Маркс, «есть
подлинное разрешение противоречия между человеком и
природой, человеком и человеком, подлинное разреше­
ние спора между существованием и сущностью, между
опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и
необходимостью, между индивидом и родом» 1.
Пользуясь точными научными понятиями, вырабо­
танными самим Марксом, а также позднейшей марксист­
ской мыслью, мы говорим сейчас о таких противоречиях,
которые разрешают социализм и коммунизм, как проти­
воречие между производительными силами и производ­
ственными отношениями, противоречия между физиче­
ским и умственным трудом, городом и деревней, проти­
воречие между общественной собственностью и остатками
буржуазного права и т. д. Некоторые из этих поня­
тий по существу содержатся, хотя и в иной формули­
ровке, в приведенной выше цитате из ранней работы
Маркса. В этой работе коммунизм рассматривается пре­
имущественно под углом зрения того влияния, которое
он окажет на человека. Поэтому Маркс фиксирует преж­
де всего те противоречия, разрешение которых освобож­
дает человека от всех условий, делающих его нечеловеком или получеловеком, уничтожение которых делает
его подлинным субъектом, общественно развитой (как
скажет позже в «Капитале» Маркс) личностью, ради ко­
торой совершается все развитие общества после ликви­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Из ранних произведений, стр. 588.
247

дации капитализма. Сейчас, когда усилия стран и госу­
дарств, преобразующих общество на социалистических
началах, направлены именно на достижение этой цели,
когда эта главная цель сформулирована в Программе
КПСС словами «Все во имя человека, для блага челове­
ка», формула Маркса приобретает большое звучание,
актуальное значение.
Рассмотрим кратко каждое из противоречий, указан­
ных в этой формуле.
1.
Противоречие между человеком и природой. Это
одно из тех противоречий, которые не исчезают и не мо­
гут исчезнуть ни на каком уровне развития человеческо­
го общества. Оно возникает с первыми проблесками че­
ловеческой жизни и претерпевает процесс своего разре­
шения на протяжении всего развития общества, так и
не снимаясь никогда, поскольку процесс овладения си­
лами природы есть по существу процесс бесконечный.
В этом смысле оно не исчезает и при коммунизме. По­
чему же тогда Маркс говорит о коммунизме как «разре­
шении противоречия между человеком и природой»? Вот
тут-то мы сталкиваемся с важной и главенствующей осо­
бенностью Марксова понимания разрешения назван­
ных им противоречий в процессе становления комму­
низма.
Разрешение противоречий, осуществляемое комму­
низмом, Маркс рассматривает исключительно в плане
социальном. Этого не понимают и не хотят понимать бур­
жуазные истолкователи ранних работ Маркса, приписы­
вающие ему вздорный взгляд на противоречия (в част­
ности, такие, как отчуждение) как на вечные и неразре­
шимые противоречия. Разрешение любого из названных
противоречий Маркс связывает с социальным преобразованием,с уничтожением капиталистического способа про­
изводства. Именно этого не «замечают» его современные
противники.
Социальный аспект имеет в виду Маркс и тогда, ког­
да он говорит о коммунизме как разрешении противоре­
чия между человеком и природой. Такое противоречие
действительно не будет иметь места в коммунистиче­
ском обществе. Несомненно, с развитием общества, ро­
стом производительных сил, человеческих знаний люди
все более становятся господами природы, все менее —
ее рабами. Этот процесс происходит уже в рамках всех
248

докоммунистических формаций. Но он составляет лишь
предпосылку, а не само («подлинное», как выражается
Маркс) разрешение противоречия. И вот но какой при­
чине. Маркс определяет природу как то, что не есть ре­
зультат человеческой деятельности, результат труда.
В этом смысле природа не есть социальное богатство1.
«Социальным богатством» она становится лишь то­
гда, когда в нее «ударяет молния труда», человеческой
деятельности. В этом смысле природа противостоит че­
ловеку как некая чуждая ему сила, как противополож­
ность,, пока он не соприкасается с ней в процессе тру­
да. Соединение, столкновение, взаимопроникновение этих
противоположностей — условие
развития
человека.
«Практическое созидание предметного мира, переработка
неорганической природы есть самоутверждение челове­
ка...»2— пишет Маркс в своих ранних рукописях. Толь­
ко в ходе переработки предметного мира человек стано­
вится человеком, вследствие чего «опредмечивание» его
сил составляет необходимый процесс его становления
как человека. «Благодаря этому производству природа
оказывается его (человека) произведением и его дейст­
вительностью. Предмет труда есть поэтому опредмечи­
вание родовой жизни человека: человек удваивает себя
уже не только интеллектуально, как это имеет место в
сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого
себя в созданном им мире»3. Маркс называет природу
«неорганическим телом» человека.
Таким образом, противоположность между природой
и человеком и снятие этой противоположности путем
превращения на основе человеческой деятельности при­
роды в человеческую природу, а самого человека и его
силы в опредмечеиные путем переработки предметного
мира силы есть движущий стимул как становления, так
и развития человека. Но человек с самого начала разви­
вается в рамках определенных общественных отноше­
ний. Уже первые формы классового общества извращаю­
щим образом воздействуют на этот процесс. Разумеется,
Маркс далек от морализирования по этому поводу. Это
была историческая необходимость, поскольку, как это ни*
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 446.
- К. Маркс п Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 566.
* Там же.

249

звучит парадоксально, деление на классы и порабоще­
ние одной части общества другой являлись неизбежным
источником прогресса в то время. Прогресс этот, однако,
осуществлялся так, что один человек должен был рабо­
тать на другого, вследствие чего практическое созидание
предметного мира, этот источник и движущий мотив раз­
вития человека, становилось чуждой для него силой.
Как выражается Маркс, у человека — имеется в виду
человек, подвергающийся угнетению, эксплуатации, —
«отбирают его неорганическое тело, природу» 1. И ору­
дия предметного воздействия на природу, И продукт это­
го воздействия становятся достоянием не того, кто тру­
дится, а того, кто владеет средствами производства и
кто присваивает себе львиную долю продукта труда.
В этом смысле животные находятся в более выгодном
положении, говорит Маркс, так как у них по крайней
мере не отбирают природу.
Вследствие всего сказанного противоречие между че­
ловеком и природой не только не смягчается, а, напро­
тив, все больше углубляется. Создается парадоксальное
положение: чем лучше люди осваивают природу, тем
острее становится противоположность между человеком
и природой в силу социальных причин. Эта противопо­
ложность достигает наибольшей остроты при капитали­
стическом способе производства. Рабочий лишен всяких
средств производства. Работая над предметами труда,
доставляемыми внешним миром, природой, вкладывая в
них свою жизнь, он лишается их, они принадлежат уже
не ему, а капиталисту; чем больше рабочий работает над
предметом, «тем беспредметнее рабочий. Что отошло в
продукт его труда, того уже нет у него самого. Поэтому,
чем больше этот продукт, тем меньше он сам» 2.
1 Чувст­
венный внешний мир все больше перестает быть предме­
том, принадлежащим рабочему.
В «Капитале» Маркс развивает эту тему. Он пока­
зывает, что специфическая особенность капиталистиче­
ского способа производства такова, что не только про­
изводительная сила труда, но и «силыприроды, прини­
мают вид производительных сил капитала» 3. Природные
средства, употребляемые рабочим в процессе труда, не
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 566.
2 Там же, стр. 561.
а К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 398.

250

только не принадлежат ему, они вообще теряют свою не­
посредственно природную сущность, выступая в качест­
ве капитала. Процесс опредмечивания человеческих сил,
без которого невозможно само существование человека
и его развитие, оборачивается при капитализме наиболее
враждебным противопоставлением человека и предмета.
Все силы рабочего «капитализируются», отнимаются от
него и входят в состав капитала.
То же самое, показывает Маркс, происходит и с си­
лами природы. «...Силы природы... противостоят рабочим
как силы капитала» !.
В свете всего этого понятно, почему Маркс называет
коммунизм подлинным разрешением противоречий меж­
ду человеком и природой. Уничтожая частную собствен­
ность на средства производства, на силы природы, унич­
тожая всякую эксплуатацию человека человеком, социа­
лизм и коммунизм преобразуют труд, сам характер
человеческой деятельности. Труд становится свободной
жизнедеятельностью человека, и постольку изменяется
коренным образом отношение между ним и природой.
В «Экономическо-философских рукописях 1844 года»
есть одно очень важное замечание, связанное с взаимо­
отношением человека и природы при коммунизме. «Я, —
пишет Маркс, — могу на практике относиться к вещи
по-человечески только тогда, когда вещь по-человечески
относится к человеку»2. Вещь, т. е. природа, начинает
после социалистической революции по-человечески отно­
ситься к человеку по той простой причине, что овеществ­
ленный труд перестает господствовать над трудом жи­
вым. У вещи отняты функции социального порабощения
человека, ибо она перестала быть телом капитала. По­
этому возникают нормальные, неизвращенные отношения
между человеком и природой: человек относится к при­
роде, к объекту своей предметной деятельности как к
объекту, в котором действительно воплощается и реали­
зуется его собственная жизнедеятельность, в котором
опредмечиваются его собственные силы, а не силы, чуж­
дые и враждебные ему, — силы капитала. Маркс так вы­
ражает эту мысль: «... предметная действительность...
становится для человека действительностью человеческих*3
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 399.
3 К%Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 592.

251

сущностных сил, человеческой действительностью и, сле­
довательно, действительностью его собственных сущност­
ных сил...», все предметы становятся «утверждением и
осуществлением его индивидуальности, его предметами,
а это значит, что предмет становится им самим» *. С дру­
гой стороны, природа начинает относиться к человеку
по-человечески потому, что она перестает быть полем
эксплуатации и угнетения человека, она раскрывает все
свои дары и сокровища для человека, и только для че­
ловека.
Это и значит, что коммунизм есть подлинное разре­
шение противоречий между человеком и природой.
2.
Противоречие между человеком и человеком. В ка­
ком смысле коммунизм есть разрешение этого противо­
речия, настолько ясно, что не требует специальных рассуждений. Отметим лишь, что напрасно буржуазные
истолкователи раннего Маркса тщатся навязать ему от­
влеченно гуманистическую постановку этого вопроса.
Уже в ранних произведениях Маркс ясно и недвусмыс­
ленно исследует снятие противоречия между человеком
и человеком прежде всего как уничтожение классовой
противоположности путем ликвидации частной собствен­
ности на средства труда. Это решающая предпосылка,
без которой нет и не может быть свободы человека. В по­
зднейших работах Маркса, и особенно в «Капитале»,
эта сторона вопроса получает полное развитие и науч­
ное выражение.
Уничтожение классов Маркс рассматривает как ос­
нову преодоления всяких социальных противоречий
между человеком п человеком. Подчеркиваем, что речь
у Маркса идет исключительно о социальных, а не био­
логических и индивидуальных противоречиях, как пола­
гают всякого рода буржуазные обыватели. Индивиду­
альные особенности, природные различия не стираются
никаким социальным развитием. Напротив, только с
коммунизма, как неоднократно повторяет Маркс, инди­
видуальные особенности человека, его природные склон­
ности получают неограниченные возможности для свое­
го развития. Поэтому при коммунизме не исчезают про­
тиворечия между человеком и человеком, проявляющие­
ся в соревновании, в процессе научного и художествен­
1 fC. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 593.
252

ного творчества, в производственной деятельности и пр.
Противоречия подобного рода остаются, но они утрачи­
вают свой былой антагонистический характер н приоб­
ретают подлинно человеческую форму.
Однако не это имеет в виду Маркс, говоря о комму­
низме как разрешении противоречий между человеком
и человеком, а такие социальные противоречия, которые
отчуждают человека от человека, ставят их во враждеб­
ные отношения социальной противоположности. Конк­
ретно это — противоречия национальных взаимоотноше­
ний между людьми, когда человек великодержавной на­
ции выступает по отношению к человеку угнетенной
нации как «полноценный» человек к «неполноценному»
человеку; это —противоречия между людьми физическо­
го труда и труда умственного, когда нх положение, фор­
мы жизнедеятельности, роль, выполняемая в обществе,
отделяют их друг от друга настолько, что люди умствен­
ного труда в своем большинстве становятся орудием ка­
питалистической эксплуатации людей физического тру­
д а 1; это — противоречия, основанные на конкуренции
между человеком и человеком в погоне за прибылью, в
борьбе за существование12; это — противоречия между
людьми в огромной иерархии государственного аппара­
та и масса других подобных противоречий, которые даже
трудно перечесть. Эти противоречия между человеком и
человеком требуют для своего разрешения длительного
времени, и далее на первой стадии коммунизма многие
из них еще сохраняются и преодоление их часто пред­
ставляет мучительный процесс.
Стирая полностью и бесповоротно всякие социаль­
ные различия между людьми, коммунизм тем самым
разрешает противоречия между человеком и человеком.
3.
Противоречие между «существованием» и «сущ­
ностью». Говоря об этом противоречии, Маркс имеет в
1 Маркс говорит в «Капитале», что в самой природе, а также
в процессе труда голова и руки, умственный и физический труд
соединены вместе. Но начавшееся еще на заре развития человече­
ства разделение интеллектуального и физического труда при ка­
питализме доходит «до враждебной противоположности» (см.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 516).
2 Даже среди рабочих такие противоречия находят свои про­
явления в борьбе за получение работы, в штрейкбрехерстве во
время забастовок, в неравном положении квалифицированных и
неквалифицированных рабочих и т. д.

253

виду «спор» между назначением человека и его факти­
ческим положением, существованием. Насколько Маркс
в этом противоречии уловил одну из кардинальных про­
блем общественного развития, свидетельствует та борьба,
которая развернулась вокруг нее в наше время.
Как известно, категории сущности и существования
являются центральными категориями философии экзи­
стенциализма. Как и всякая идеалистическая филосо­
фия, экзистенциализм отражает какие-то реальные про­
блемы, но отражает их нереально. Экзистенциалисты
правы в своем утверждении, что существует противоре­
чие между сущностью человека и его существованием в
современном обществе, капитализм действительно извра­
щает и уродует человека. Однако экзистенциалисты (по
крайней мере большинство из них) распространяют это
положение на общество вообще.
Экзистенциалисты полагают, что эмпирическое бы­
тие современного человека, т. е. его существование, не
соответствует его сущности. Но что представляет собой
«сущность» в их понимании? Это некое произвольное
понятие, которое сам человек устанавливает, согласуясь
либо с некоей таинственной и мистической трансценденцией, как считает, например, Ясперс, либо, скажем, со
своей собственной свободной волей и стремлениями
(Сартр). В обоих случаях сущность человека не имеет
никакой связи с теми общественными отношениями и
историческими условиями, в которых живет человек
и которые определяют его общественное бытие и созна­
ние. Поэтому экзистенциалистское разрешение противо­
речия между сущностью и существованием человека есть
мнимое, иллюзорное разрешение. Оно нисколько не за­
трагивает реальных условий и обстоятельств, порождаю­
щих это противоречие.
Совсем иной подход к этим категориям и к их проти­
воречию у Маркса. Если в «Экономическо-философскнх
рукописях 1844 года» категория сущности человека вы­
глядит несколько абстрактно, то уже в «Тезисах о Фей­
ербахе» Маркс всего в трех словах исчерпывающе опре­
деляет, что это такое. Сущность человека он характери­
зует как совокупность общественных отношений. Этим
определением сразу показывается, что человека и его
сущность можно понять, лишь включив его в систему
общественных отношений, зеркалом которых он являет254

оя. Тем самым вопрос ставится на реальную историче­
скую почву. Подобно тому как Маркс рассматривает
производство через призму исторического процесса, и
сущность человека для него есть историческая катего­
рия. Сущность человека рабовладельческого общества и
сущность человека капиталистического общества не то­
ждественны, ибо они отражают и воплощают в себе раз­
ные общественные отношения, хотя в них есть и общие
черты уже по той причине, что обе эти формации осно­
ваны на эксплуатации одних людей другими. Человек
каждой исторической эпохи так же мало может произ­
вольно определять и выбирать свою сущность, как и ре­
шать, в каком обществе ему жить.
Категорию сущности человека Маркс специально ис­
следует в «Капитале». Он пишет, что «бытие людей есть
результат того предшествующего процесса, через кото­
рый прошла органическая жизнь. Только на известной
стадии этого процесса человек становится человеком» 1.
Следовательно, сам человек представляет собой продукт
развития органической природы, создавшей предпосылки возникновения человека. В не меньшей степени это
относится и к развитию его как общественного сущест­
ва. «Но раз человек уже существует, — продолжает
Маркс, — он, как постоянная предпосылка человеческой
истории, есть также ее постоянный продукт и результат,
и предпосылкой человек является только как свой соб­
ственный продукт и результат» 12.
Человек — постоянный продукт и результат истории,
в этом все отличие марксистского понимания сущности
человека от идеалистического, в том числе и экзистенци­
алистского. Значит, и разрешение противоречия между
сущностью и существованием человека есть историческая
категория. Значит, бессмысленно думать, будто можно
разрешить это противоречие, скажем, в условиях фео­
дального общества или даже в условиях капитализма.
Оно может быть разрешено лишь на определенной исто­
рической ступени развития. Маркс указал, какова эта
ступень. Это — коммунистическое общество.
Нужно ли это понимать так, что указанное противо­
речие нисколько не разрешалось на предыдущих ступе­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 516.
2 Там же.
255

нях общественного развития? В «Капитале» Маркс дает
ясный ответ на этот вопрос. Он подвергает критике сен­
тиментальных противников Рикардо, которые возмуща­
лись тем, что последний считал производство ради про­
изводства самоцелью. Указывать, пишет Маркс, что про­
изводство, как таковое, не есть самоцель, — «значит за­
бывать, что производство ради производства есть не что
иное, как развитие производительных сил человечества;
т. е. развитие богатства человеческой природы как само­
цель» !. Развитие производительных сил, в какой бы
исторической форме оно ни совершалось, способствует
развитию богатства человеческой природы. В этом смы­
сле каждая новая, более высокая историческая форма
производства вносила свою лепту в подготовку разреше­
ния противоречия между существованием человека и его
сущностью. Но опять-таки мы здесь сталкиваемся с той
же ситуацией, как и в вопросе о противоречии между
человеком и природой. Развитие производительных сил
в формах докоммунистических формаций, с одной сторо­
ны, способствовало снятию противоречия между приро­
дой и человеком, между существованием и сущностью
человека, с другой — тормозило это снятие, поскольку
производительные силы развиваются лишь в определен­
ной общественной оболочке. Капиталистическая оболоч­
ка способствовала невиданному ранее развитию произ­
водительных сил и постольку — развитию «богатства че­
ловеческой природы». Но она же глубочайшим образом
способствовала извращению человеческой сущности и
тем самым довела до крайнего обострения противоречие
между ней и человеческим существованием.
Историческая миссия капитализма в этом отношении
заключается в том, что он подвел общество к такой гра­
ни развития, когда рассматриваемое противоречие может
и должно быть разрешено. Но для того чтобы его разре­
шить, нужно покончить с капитализмом, который сейчас
стал величайшим препятствием на этом пути. Требуется
огромная полоса исторического развития производитель­
ных сил и всех других сторон общества, но уже в дру­
гой, некапиталистической оболочке. Это — миссия соци­
ализма и коммунизма.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. II, стр. 123.
256

Сейчас само понятие сущности человека наполнилось
новым содержанием. Оно исторично и теперь. Ведь речь
идет о человеке современной эпохи — эпохи невиданного
развития производительных сил, дающего возможность
подлинно свободного развертывания всех материальных
и духовных способностей человека. Но для того чтобы
эту возможность претворить в действительность, нужно
уничтожить классы, всякие классовые различия. Только
тогда сущность человека будет в полной мере «соответ­
ствовать своему понятию», т. е. она станет зеркалом тех
общественных отношений, при которых свободное раз­
витие человека становится единственной целью его су­
ществования. Начало такого развития кладется сразу же
после уничтожения капиталистического строя. Это раз­
витие поднимается на более высокую ступень в условиях
социалистического общества, но в полную меру развер­
тывается при коммунизме. При таком развитии сущно­
стью человека перестает быть то, что он пролетарий,
или буржуа, или крестьянин, или интеллигент. Реально­
стью становится то, что он человек, как таковой, человек
как человек со всем богатством человеческой сущности.
В «Капитале» Маркс так формулирует основной принцип
коммунизма в рассматриваемом аспекте: «...полное н
свободное развитие каждого индивидуума» К
Однако сущность не оторвана от существования. Что­
бы истинная сущность человека реализовалась в самой
действительности, нужно изменить существование чело­
века, условия его существования. Только идеалисты мо­
гут думать, что одного хотения, одной воли человека до­
статочно, чтобы снять противоречие между существова­
нием и сущностью. Нужен грандиозный переворот во
всем бытии человечества, в материальных и духовных
условиях жизни людей. Социалистическая революция и
социализм — первая ступень этого грандиозного перево­
рота. В социалистических странах уже сделан решитель­
ный шаг по пути преодоления противоречия между су­
ществованием и сущностью человека. Но для того чтобы
это противоречие снять полностью, нужна еще огромная
работа, требуется полоса длительного развития, в ре­
зультате которого будут созданы все необходимые для
этого предпосылки. Если правильно то, что человек есть1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 605.
9

Розенталь М. М.

257

по своей сущности совокупность общественных отноше­
нии, то требуется создание соответствующих, т. е. ком­
мунистических, общественных отношений, чтобы новая
человеческая сущность, которая проистекает из всех ус­
ловий современного развития, стала действительностью.
Экзистенциалисты проклинают (не все, конечно, а те,
кто критикует капитализм) «существование», потому что
оно не соответствует сущности человека (понимаемой
чрезвычайно абстрактно). Марксисты не проклинают
существование, бытие современного человека, а в самих
условиях его существования находят такие материаль­
ные и субъективные предпосылки, которые изменяют ре­
альное существование, а вместе с ним и общественную
сущность человека, не на словах, а на деле утверждая и
реализуя великий принцип, указанный Марксом: разви­
тие человека как самоцель.
4. Противоречие между опредмечиванием и самоут­
верждением. Мы видели, что опредмечивание человеческих
сил составляет одно из решающих условий становления
и развития человека как человека. Но опредмечивание
не тождественно самоутверждению человека. Тогда, ког­
да социальные условия враждебны развитию человека,
между ними существует глубокое противоречие. Особен­
но это относится к капиталистическому обществу. Про­
тиворечие это находит свое выражение и имеет своим
следствием всестороннее отчуждение человека — отчуж­
дение его труда, способностей, сознания, всех его, упот­
ребляя выражение Маркса, сущностных сил. И в ранних
и в позднейших своих работах Маркс широко использует
категорию отчуждения. В последние годы эта категория
и вообще проблема отчуждения стала предметом широ­
кого обсуждения в марксистской и буржуазной литера­
туре. Поэтому вопрос об отчуждении и разрешении про­
тиворечия между опредмечиванием и самоутверждением
будет рассмотрен в специальной главе.
5. Противоречие между свободой и необходимостью.
Нет нужды подробно останавливаться на этом противо­
речии, так как вопрос о нем обстоятельно разработан в
марксистской литературе. Сделаем лишь некоторые не­
обходимые замечания под интересующим нас углом зре­
ния. Прежде всего важно выяснить, какое содержание
Маркс вкладывает в свое положение о том, что коммулизм разрешает противоречие между свободой и необхо258

димостыо. Ведь эти противоположности едва ли когданибудь могут исчезнуть и кажутся независимыми от спо­
соба общественной жизни людей. Маркс этот вопрос спе­
циально исследует в «Капитале», развивая мысль об
указанном противоречии, высказанную еще в ранней ра­
боте.
Достаточно хоть немного знать марксизм, чтобы по­
нять, что с его точки зрения необходимость есть постоян­
ная и вечная основа человеческой деятельности. Маркс
так высказывается об этом в третьем томе «Капитала»:
«Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои
потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою
жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться
и цивилизованный человек, должен во всех общественных
формах и при всех возможных способах производства» К
Сказано достаточно ясно, чтобы никаких сомнений отно­
сительно действительного взгляда марксизма на этот во­
прос не возникало. Сам коммунизм возникает как исто­
рическая необходимость, и люди коммунистического об­
щества должны будут считаться с законами природы и
строить всю свою деятельность на основе необходимости.
Свобода человеческих деяний может проявляться лишь
в том, что они носят осознанный характер. Следователь­
но, свобода и при коммунизме может существовать, лишь
предполагая свою противоположность — необходимость.
И тем не менее Маркс глубоко прав, говоря о том,
что коммунизм разрешает противоречие между свободой
и необходимостью и что он есть «царство свободы».
Маркс и в данном случае берет социальный аспект этого
вопроса и устанавливает огромное различие, существую­
щее в этом отношении между коммунизмом и докоммунистическими формациями. «Царство свободы начинает­
ся в действительности лишь там, — пишет Маркс, — где
прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней це­
лесообразностью, следовательно, по природе вещей оно
лежит по ту сторону сферы собственно материального
производства» 12. Из этого видно, что речь идет о социаль­
ной свободе человека. Слова о том, что свобода «лежит
по ту сторону сферы собственно материального производ­

МОЙ

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 387 (курсив
— М. Р.).
2 Там же, стр. 386—387.

9

259

ства», и имеют тот смысл, что человек становится соци­
ально свободным и его труд, вся его деятельность моти­
вируются уже не нуждой, не борьбой за кусок хлеба, как
ранее, а подлинно человеческой жизнедеятельностью.
Далее Маркс разъясняет свое противопоставление
сферы материального производства и «царства свободы»,
которое может находиться лишь по ту сторону этой сфе­
ры. В области материального производства, доказывает
он, свобода может заключаться «лишь в том, что коллек­
тивный человек, ассоциированные производители рацио­
нально регулируют этот свой обмен веществ с природой,
ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы
он господствовал над ними как слепая сила; совершают
его с наименьшей затратой сил и при условиях, наибо­
лее достойных их человеческой природы и адекватных
ей» К И тут же Маркс заявляет: «Но тем не менее это
все же остается царством необходимости».
Этому «царству необходимости» Маркс противопо­
ставляет «истинное царство свободы», которое дает че­
ловеку возможность свободно развивать свои силы, спо­
собности, наклонности. Он так и пишет: «По ту сторону
его (т. е. царства необходимости. — М. Р.) начинается
развитие человеческих сил, которое является самоцелью,
истинное царство свободы, которое, однако, может рас­
цвести лишь на этом царстве необходимости, как на сво­
ем базисе» 12.
К этому вопросу Маркс возвращается снова в «Тео­
риях прибавочной стоимости» в связи с вопросом о ра­
бочем и свободном времени. Уже в первом томе «Капи­
тала» Маркс говорит, что основное условие развития сво­
боды человека — это сокращение рабочего дня, иначе го­
воря, увеличение свободного времени, которым может
располагать человек для своего развития. В «Теориях
прибавочной стоимости» Маркс развивает это положение.
Опять-таки он здесь противопоставляет или различает
материальное производство как область необходимости и
свободное время как «настоящее богатство», как «такое
время, которое не поглощается непосредственно произво­
дительным трудом, а остается свободным для удовольст­
вий, для досуга, в результате чего откроется простор для
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч„ т. 25, ч, II, стр. 387,
2 Там жо.

260

свободной деятельности и развития» ]. Он называет вре­
мя «простором» для развития человеческих способностей.
Рабочее время, в течение которого производительный
труд создает необходимые средства для жизни и для
дальнейшего расширенного производства, Маркс называ­
ет деятельностью, «которая должна быть осуществлена
и осуществление которой является естественной необхо­
димостью или социальной обязанностью, — как угодно» 12.
Этому времени он противопоставляет «свободное время»,
т. е. такое время, «которым можно располагать», и такое
время «есть само богатство».
Коммунизм потому и разрешает противоречие между
необходимостью и свободой, что он создает условия
для роста этого «богатства» человека — сокращение ра­
бочего времени и увеличение свободного времени, когда
человек сможет развивать свои силы и способности. Од­
нако противопоставление рабочего и свободного времени
условно. Оно условно по двум причинам: 1) рабочее вре­
мя есть «базис для свободного времени», и поэтому, чем
лучше этот базис, чем производительнее труд, тем боль­
ше свободное время и 2) само рабочее время меняет при
коммунизме (и уже при социализме) свой характер, оно
ограничивается нормальной мерой и затрачивается на
себя, а не на капиталиста, труд становится творческим
по самому своему существу, в нем сливается труд физи­
ческий с трудом умственным и т. д. «Само собой разуме­
ется, — пишет по этому поводу Маркс, — что само рабо­
чее время... вместе с уничтожением социальных антаго­
низмов между хозяевами и рабочими и т. д. получит,
как действительно социальный труд и, наконец, как ба­
зис для свободного времени, совершенно другой, более
свободный характер и что рабочее время такого челове­
ка, который вместе с тем есть человек, располагающий
свободным временем, должно будет обладать гораздо бо­
лее высоким качеством, чем рабочее время рабочего
скота» 3.
Насколько актуальны все эти мысли Маркса, свиде­
тельствуют дискуссии о свободном времени, ведущиеся
в нашей философской и экономической литературе, в
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 264,
2 Там же, стр. 265—266.
8 Там же, стр. 266.

261

журналах и газетах. В социалистическом обществе этот
вопрос начинает становиться актуальным. Но еще более
животрепещущим он станет в дальнейшем, когда социа­
листическое общество сможет еще более существенно со­
кращать рабочее время.
6.
Противоречие между индивидом и родом. Уже в
своих ранних работах Маркс со всей силой ставит вопрос
об этом противоречии. В «Экономпчсско-философских
рукописях 1844 года» он подвергает всестороннему рас­
смотрению отношение между родом и индивидом. Он вы­
ступает против того, чтобы род, общество противопо­
ставлять индивиду, отдельному человеку. Индивид есть
общественное существо, и вне общества он представляет
собой абстракцию, подобно тому как общество есть такая
же абстракция вне индивидов. Поэтому, говорит Маркс,
всякое проявление жизни индивида, даже тогда, когда
его деятельность не выступает в непосредственно кол­
лективной форме, есть проявление и утверждение обще­
ственной ж изни1. Общественный характер — это та пе­
чать, которая лежит на любом проявлении человеческой
деятельности и всей жизни индивида: «...как само обще­
ство производит человека как человека, так и он произ­
водит общество» 12.
Однако единство рода и индивида, общества и отдель­
ного человека противоречиво. Оно противоречиво прежде
всего в том смысле, в каком противоречиво общее и еди­
ничное, или особенное. И хотя деятельность индивида
всегда так или иначе есть проявление его общественной
сущности, родовое, общественное в этой дятельности ре­
ализуется в форме индивидуального, особенного и в этом
смысле не тождественно непосредственно родовому и об­
щественному. Такое противоречие индивида и рода вы­
текает из самой сущности этих объектов и вследствие
этого не представляет собой преходящее противоречие.
Легко понять, что когда Маркс говорит о преодолении
противоречия между индивидом и родом, то он имеет в
виду не такое противоречие.
Наряду с указанным противоречием существует и
другого рода противоречие, имеющее свои корни в соци­
1 См. К. Маркс и Ф.
стр. 590.
2 Там же, стр. 589.

262

Энгельс.

Из

ранних

произведений,

альных условиях жизни человека. Это — противоречие
между интересами отдельных людей и социальных общ­
ностей, в котором общественное и индивидуальное, ин­
тересы индивида н интересы рода, общества выступают
как противоположности. Такое противоречие возникает
с первыми же признаками классового деления общества
и достигает, как и все социальные противоречия, своей
кульминации в капиталистическом обществе.
Маркс говорит о капитализме, что это такое общест­
во, «где каждый индивид представляет собой некоторый
замкнутый комплекс потребностей и существует для дру­
гого лишь постольку, — а другой существует для него
лишь постольку, — поскольку они обоюдно становятся
друг для друга средством» 1. Он ярко показывает разде­
ляющую и обособляющую людей друг от друга роль ча­
стной собственности. И именно в этой последней он ус­
матривает главный корень противоречия между индиви­
дом и родом.
Развивая эту тему в «Капитале», Маркс говорит об
антагонизме рода и индивида при капитализме. При этом
он демонстрирует реалистичность своего подхода к дан­
ному антагонизму. Маркс не только констатирует нали­
чие этого противоречия, всячески подчеркивает его анта­
гонистический характер. Он резко выступает против тех
экономистов — критиков капиталистического способа про­
изводства (например, Сисмонди), которые не понимают
того, что данный антагонизм необходим в известных ус­
ловиях и что лишь развитие этого антагонизма приводит
диалектически к его снятию. «При таком (т. е. как у
Сисмонди и других. — М. Р.) подходе к вопросу, — пишет
Маркс, — остается непонятным то, что это развитие спо­
собностей рода «человек», хотя оно вначале совершается
за счет большинства человеческих индивидов и даже це­
лых человеческих классов, в конце концов разрушит
этот антагонизм и совпадет с развитием каждого отдель­
ного индивида; что, стало быть, более высокое развитие
индивидуальности покупается только ценой такого исто­
рического процесса, в ходе которого индивиды приносят­
ся в жертву» 12.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 610—
611.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 123.

263

Таким образом, противоречие между индивидом и ро­
дом возникает с неизбежностью на определенной ступе­
ни развития общества, накаляется до состояния глубо­
чайшего антагонизма при капитализме, этой последней и
высшей форме эксплуататорского общества, и разре­
шается тогда, когда социализм и коммунизм преобразуют
общество, изменят положение индивида, взаимоотноше­
ния человека с человеком и их отношение к роду, об­
ществу. Процесс, ведущий к совпадению развития рода
с развитием индивида, — длительный и сложный процесс.
Опыт социалистического строительства показывает, что
малейшее игнорирование противоречивости этого процес­
са, стремление забегать вперед и снять его на словах при
наличии его в действительности ведет к задержке раз­
вития. Даже в условиях социалистического общества, где
уже снята враждебная противоположность этих двух
сторон, где коренные интересы индивида и общества сов­
падают, противоречие между ними в известной мере еще
сохраняется и так или иначе дает о себе знать- Мы име­
ем в виду не только тех индивидов, которые свои узкие
корыстные интересы ставят выше интересов общества, а
нормальных, «массовых» людей, строителей коммунисти­
ческого общества. Это противоречивое отношение между
обществом и личностью связано, в частности, с тем, что
материальный интерес индивида еще представляет собой
важный фактор экономического развития, с которым об­
щество не может не считаться. Малейшее ущемление
этого интереса оборачивается ущемлением интереса обще­
ственного развития в целом. В свою очередь интересы
развития общества, которые при социализме в конечном
счете всегда имеют в виду интересы индивида, могут не­
посредственно с этими последними не совпадать. Вслед­
ствие этого развитие должно основываться на разумном
сочетании интересов общества и личности. Соблюдение
меры связи, сочетания данных интересов — один из важ­
нейших аспектов развития при социализме. Если в пол­
ном коммунистическом обществе сами понятия интереса
индивида и интереса рода, общества и их различение
утратят всякий смысл, то при социализме они еще игра­
ют важную роль в познании закономерностей обществен­
ного развития.
Социалистический принцип распределения «от каж­
дого по способностям, каждому по труду» отражает это
264

еще не полное совпадение в социалистическом обществе
личного и общественного, но он же есть тот рычаг, по­
средством которого достигается в дальнейшем полное
слияние интересов индивидуума и общества. На этой же
ступени склонности и задатки индивидуума не всегда
могут реализоваться и они нередко приносятся в жерт­
ву интересам развития рода, общества. Но через подобное
противоречивое развитие опять-таки создаются предпо­
сылки для такого состояния, когда каждый шаг в разви­
тии рода есть в то же время шаг в развитии индивида.
Это и имел в виду Маркс, говоря о том, что коммунизм
разрешает противоречие между индивидом и родом. Ком­
мунистическое общество в своем развитии открывает без­
граничные возможности для проявления индивидом всех
своих способностей (которые также развиваются), а дея­
тельность индивидов в свою очередь служит движущим
стимулом развития всего рода «человек», всего общества.
Исследование этих, как и других, противоречий ком­
мунистического преобразования общества представляет
не только теоретический интерес, но для значительной
части человечества имеет уже и практическое значение.

Г л ава п я т а я

З а к о н отр и ц ан и я отр и ц ан и я
в «К ап и тал е»

1
Исследование Марксом в «Капитале» процессов разви­
тия капиталистического способа производства на основе
рассмотренных в предыдущих главах законов и категорий
диалектики приводит к неизбежному выводу о том, что
силой собственного движения, или, употребляя понятие
Гегеля, вследствие «самодвижения», капитализм создает
предпосылки для своего отрицания, для превращения в
свою противоположность. Во всех злоключениях этого
способа производства, во всем его развитии, в тенденциях
развития, неуклонно ведущих капитализм к гибели, нет
какой-либо внешней по отношению к нему силы, которая
бы, так сказать, механически разрушала, подтачивала ка­
питализм. Нет, это процесс самодвижения, который цели­
ком обусловлен внутренними неотъемлемыми противоре­
чиями капитализма.
Логика процесса исследования этого движения и раз­
вития, как мы видели, состояла в том, что с помощью
диалектических законов и категорий качества, количе­
ства, меры, противоречия, перехода количественных изме­
нений в качественные, развития путем возникновения и
разрешения противоречий прослеживалась шаг за шагом
внутренне неизбежная диалектика качественных измене­
ний, роста и развития противоречий, которые делают не­
возможным дальнейшее существование капитализма и
требуют перехода общества к новому, высшему, коммуни­
стическому строю.
Однако ни один из рассмотренных законов не дает об­
щей, синтетической картины развития капиталистического
266

способа производства от его истоков до конца, которая
позволила бы охватить ото развитие в целом как некий
полный и исчерпывающий процесс, берущий свое начало
в предпосылках, созданных докапиталистическим разви­
тием, и в кульминационной точке своего развития подго­
товляющий новую и высшую общественную формацию.
В диалектике, как известно, существует закон, выполняю­
щий эту функцию, т. е. позволяющий охватить и выразить
развитие в его полноте и синтезе. Это — закон отрицания
отрицания. Не случайно Маркс в своем произведении при­
бегает к помощи этого закона тогда, когда логика иссле­
дования привела к необходимости выразить весь процесс
капиталистического развития в целом от его начала до
конца и крупными мазками набросать общую картину
развития, связывающую капиталистический способ произ­
водства как с предшествующими ему формациями, так и
с формацией, идущей ему на смену. Напомним, что имен­
но в конце первого тома «Капитала», который, по словам
самого Маркса, представляет собой в известном смысле
законченное целое, поскольку в нем показана неизбежная
диалектика возникновения, развития и гибели капита­
лизма, именно в конце этого тома в качестве резюме, логи­
чески вытекающего из всего анализа, делается вывод, что
весь процесс развития есть отрицание отрицания.
Указывая, что капитализм развивается из мелкого
производства, основанного на владении производителем
средствами производства и его собственном труде, Маркс
пишет:
«Капиталистический способ присвоения, вытекающий
из капиталистического способа производства, а следова­
тельно, и капиталистическая частная собственность есть
первое отрицание индивидуальной частной собственности,
основанной на собственном труде. Но капиталистическое
производство порождает с необходимостью естественного
процесса свое собственное отрицание. Это — отрицание от­
рицания. Оно восстанавливает не частную собственность,
а индивидуальную собственность на основе достижений
капиталистической эры: на основе кооперации и общего
владения землей и произведенными самим трудом сред­
ствами производства» *.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 773.
267

Итак, капиталистический способ производства и при­
своения начинается с того, что в период первоначально­
го накопления капитала происходит экспроприация мел­
ких частных производителей. Затем капитал, ставший
на собственные ноги, развивает производство, достигая
высших, каких только позволяют рамки буржуазного
общества, форм обобществления труда. И тогда насту­
пает момент, когда сам капитал подлежит экспроприа­
ции. Экспроприация мелких производителей есть первое
отрицание, а экспроприация экспроприаторов — отрица­
ние отрицания. Так проделан полный круг развития в
один из самых насыщенных и драматических периодов
человеческой истории, периодов, которые могут быть
исследованы и изложены в своей целостности и завер­
шенности посредством диалектического закона отрица­
ния отрицания.
Само собой разумеется, что закон отрицания отрица­
ния неразрывно связан с другими законами и катего­
риями диалектики. Понятие отрицания невозможно пред­
ставить себе без категорий противоречия, качества и ко­
личества, их переходов друг в друга и т. д. Результат
качественных изменений, борьбы* противоположностей
находит свое выражение в отрицании — отрицании ста­
рого, исходного положения, с которого начинается цикл
развития какого-либо явления. Переход от первого от­
рицания ко второму, т. е. к отрицанию отрицания, также
неразрывно связан с действием всех других законов диа­
лектики. Но процесс отрицания и отрицания отрицания
содержит новые существенные оттенки и грани разви­
тия, которых нет в рассмотренных ранее законах.
Главное заключается здесь в том, что отрицание
имеет положительный характер и выполняет функцию
связи ступеней развития, благодаря чему процесс разви­
тия сгущает и концентрирует в себе все положительное,
что приносит с собой движение объекта. Вследствие этого
развитие имеет прогрессивный характер, оно осущест­
вляется как развитие по восходящей линии. Но это раз­
витие не прямолинейное, а спиралевидное. Первое от­
рицание, как будет дальше показано на материале Мар­
ксова исследования, наряду с сохраненном некоторых
положительных сторон отрицаемого отвергает и очень
важные черты исходной формы. На новой и высшей сту­
пени развитие как бы возвращается снова к этой исход­
268

ной форме, отрицая тем самым первое отрицание, отбра­
сывая то, что в нем исчерпало себя, и беря у него все
положительное, достигнутое им. Отсюда форма спирали:
развитие возвращается к исходной форме, но на высшей
основе.
К сказанному добавим еще следующее. Мы говорили,
что закон отрицания отрицания дает синтетическую, це­
лостную картину развития и охватывает длительные пе­
риоды, законченные циклы развития. Это видно на при­
мере всего развития капиталистического способа произ­
водства. Однако было бы неверно думать, что отрицание
отрицания недействительно в применении к малым, не­
большим периодам. Как свидетельствует пример «Капи­
тала», внутри большого круга развития, представляющего
собой отрицание отрицания в пределах всего законченного
цикла, имеются малые круги, являющиеся также отри­
цанием отрицания. Но эти малые круги представляют
собой лишь локальные, относительно целостные и закон­
ченные циклы развития. Они не исчерпывают всего про­
цесса развития, а составляют лишь его звенья. Поэтому
большой круг развития, или отрицания отрицания, мож­
но* изобразить как состоящий из малых кругов отрицания
отрицания, большую спираль — как состоящую из малых
спиралей.
Обратимся к «Капиталу». Уже сама сущность капи­
тала как общественной формы развития такова, что она
может воплотиться и реализоваться лишь в цепи отри­
цания отрицаний, каждое новое звено в которой пред­
ставляет собой более высокий виток в развитии капитала
в целом. В самом деле, сущность капитала реализуется
в движении, которое Маркс изображает в формуле
Д — Т — Д /, Исходный пункт этого движения — авансиро­
ванные деньги, которые пускаются в производство с
целью получения прибыли, т. е. увеличенных денег. Это
и есть отрицание отрицания. Процесс производства есть
отрицание исходного пункта развития, а конечный пункт
этого движения капитала есть отрицание отрицания, воз­
врат к начальному моменту на новой, высшей основе.
Вне такого отрицания отрицания нет капитала. Когда
Маркс говорит, что капитал существует лишь в движе­
нии, то к рассмотренному уже нами положению, что это
движение регулируется законами перехода количества в
качество и противоречия, мы можем добавить, что оно
209

имеет и характер отрицания отрицания. Сам Маркс, на­
зывая капитал «стоимостью, совершающей процесс дви­
жения» и существующей самостоятельно в виде денег,
пишет, что деньги проходят «ряд процессов, в которых
они сохраняются, исходят от себя и возвращаются к себе
в увеличенном количестве» 4.
Мы видели раньше, что капитал в целом и каждая
его особая форма — денежная, производительная, товкрная — совершают свои циклы, кругообороты, которые
представляют собой не что иное, как процессы отрицания
отрицания. Посредством этих кругооборотов и дости­
гается основная цель, в которойвоплощена сущность ка­
питала, цель, выражаемая формулой Д —Т —Д'.
Ту же природу отрицания отрицания имеет и процесс
воспроизводства капитала в целом, охватывающий как
собственно процесс производства, так и процесс обраще­
ния. Воспроизводство капитала есть процесс периодиче­
ский, бесконечно повторяющийся. Цель его, конечно, за­
ключается в том, чтобы накопление происходило не на
той же основе, с которой начинается каждый оборот ка­
питала, а на все возрастающей основе. Если простое вос­
производство Маркс изображает в виде «кругового дви­
жения», то расширенное воспроизводство, которое только
и характерно для капитализма, он определяет как «спи­
ральную форму движения» 12. Это означает, что конечный
пункт, скажем, годового расширенного воспроизводства
возвращается к исходному пункту не на том же уровне,
с которого оно началось, а на более высоком уровне.
Иначе говоря, авансированная стоимость в денежном и
натуральном выражении возрастает.
Таким образом, движение капитала совершается в
виде бесконечной (пока существует капитал) цепи отри­
цания отрицания, каждое звено в которой подготавливает
более высокую ступень развития. Спираль движения ка­
питала идет все время вверх. (Мы отвлекаемся здесь от
противоречивого характера этого движения вверх, перио­
дически прерываемого экономическими кризисами, кото­
рые, впрочем, служат побудительными мотивами все
большего расширения и гонки производства.) Результа­
том же этого движения, как показывает Маркс, является
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 139.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 642.
270

централизация средств производства и обобществление
труда, которые достигают такого пункта, когда они ста­
новятся несовместимыми с капиталистической оболоч­
кой.
Иначе говоря, цепь малых кругов отрицания отрица­
ния подготавливает большой круг отрицания отрицания
и завершается им: на место капиталистической собствен­
ности все совокупное развитие снова утверждает собст­
венность самих производителей, но уже в форме общест­
венной собственности трудящихся.

2
Маркса обвиняли в том, что в «Капитале» он якобы
насильственно втиснул все развитие капиталистического
способа производства в искусственную схему отрицания
отрицания и на этом основании сделал вывод о неизбеж­
ной гибели буржуазного общества. Энгельс и Ленин дали
в свое время достойную отповедь критикам Маркса и
показали, что он пришел к своему выводу путем иссле­
дования безбрежного моря фактов, и если оказалось, что
и капитализм развивается по законам диалектики, то это
не вина, а сила последней. Беда критиков Маркса за­
ключалась в том, что они не понимали сущности закона
отрицания отрицания; полагая, что это нечто вымучен­
ное, искусственное, некая схема, по которой одним кол­
довством Гегеля тезис превращается в антитезис, а по­
следний — в синтез. Подобные рассуждения против Мар­
ксовой диалектики, и в частности закона отрицания
отрицания, не перевелись и у современных ее противни­
ков. Между тем «Капитал» дает возможность понять
простой и рациональный смысл закона отрицания отри­
цания, понять, почему развитие подчиняется этому диа­
лектическому закону.
В самом деле, рассмотрим подробнее Марксову аргу­
ментацию, которая обосновывает необходимость возник­
новения диалектического синтеза на современной ступе­
ни развития, синтеза, представляющего собой отрицание
отрицания, т. е. якобы возврат к тому первоначальному
положению, когда средства производства и производите­
ли составляли единство, но возврат на высшей, коммуни­
стической основе. Нетрудно убедиться, что в этой аргу­
ментации нет ни грана искусственности, что Маркс,
271

показывая, почему за первым отрицанием должно после­
довать второе, ни на минуту не сходит с почвы анализа
диалектического развития самой действительности. Маркс
рассматривает этот вопрос не только в первом томе сво­
его произведения, но и в «Теориях прибавочной стои­
мости».
В третьей части «Теорий прибавочной стоимости»
Маркс пишет, что «первоначальное единство между ра­
ботником и условиями труда» имеет место в двух исто­
рических формах: в форме первобытной общины, которую
он называет «первобытным коммунизмом», и в форме
мелкого семейного земледелия, которое было связано с
домашней промышленностью. Обе эти формы он считает
«детскими формами, одинаково мало пригодными для
того, чтобы развивать труд как общественный труд и по­
вышать производительную силу общественного труда» *.
Иначе говоря, первоначальное единство условий труда и
производителя основывалось на низкой производительно­
сти труда, вследствие чего никакой иной формы соедине­
ния средств труда и работников не могло быть. Следова­
тельно, это первоначальное единство, составляющее ис­
ходный момент всего исторического развития, есть реаль­
ный необходимый факт истории. Те, кто приписывает
Марксу и марксизму «навязчивую идею отрицания отри­
цания», должны были бы прежде всего осмелиться опро­
вергнуть этот реальный исторический факт. Но это, ра­
зумеется, невозможно.
Хорошо известно (и это не менее реальный историче­
ский факт), что на смену указанным «детским формам»
производства пришла новая форма. Ее особенностью стал
разрыв того, что ранее было единством, — разрыв между
условиями труда (под этим Маркс понимает возникно­
вение частной собственности на средства производства) и
теми, кто производит, — работниками. Эта форма была
столь же исторически необходима, она возникла из пер­
воначальной формы, которая разложилась в результате
развития производительной силы труда. Последнее сде­
лало возможным и необходимым существование форм
производства противоположных первоначальной, посколь­
ку труд, основанный на частной собственности на сред­
ства производства и тта разрыве указанных двух факто­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 439.
272

ров производства, стал значительно производительнее.
Высшая форма этого разрыва воплощена в капиталисти­
ческом способе производства. Именно в этой форме про­
изводительные силы и производительность труда нашли
ту мощную двигательную силу, которая дала им неви­
данный ранее стимул развития.
Опираясь на эти исторические факты, исследуя их в
диалектическом развитии, Маркс и показывает необходи­
мость первого отрицания, т. е. отрицания первоначаль­
ной формы единства работника и условий труда и замены
ее новой общественной формой, в которой не единство, а
разрыв, противоположность становятся характерной чер­
той дальнейшего развития. Поэтому вслед за словами о
том, что первоначальная форма больше не могла на из­
вестной ступени исторического развития быть источни­
ком развития производительных сил, Маркс пишет: «От­
сюда необходимость разъединения, разрыва, противопо­
ложности между трудом и собственностью... Самой край­
ней формой этого разрыва, при которой вместе с тем.
производительные силы общественного труда достигают
самого мощного развития, является форма капитала» *.
Таким образом, в первом отрицании нет ничего таин­
ственного. Оно — исторически необходимый этап в разви­
тии производства. Маркс лишь констатировал, исследо­
вал то, что имело место в самой жизни общества, в раз­
витии общественного производства.
Но может быть, таинственный характер имеет второе
отрицание, т. е. отрицание отрицания? Весь Марксов
анализ развития капиталистического способа производ­
ства неумолимо свидетельствует о том, что этот способ
создает предпосылки для самоотрицания, о чем речь уже
шла в предыдущих главах. Развивая невиданным ранее
образом производительные силы и производительность
труда, капитализм придает производству общественный
характер, который становится несовместимым с частно­
капиталистической оболочкой. Следовательно, сам капи­
тализм подводит к исторической необходимости такой
формы общественного производства, в которой должен
быть преодолен прежний разрыв условий труда и работ­
ников; эти факторы должны снова соединиться, но уже,
конечно, не на былой примитивной основе, а на фунда­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочм т. 26, ч. III, стр. 439.
273

менте всех приобретений развития при капитализме. По­
этому вслед за констатацией того, что при капитализме
достигается крайняя форма разрыва факторов производ­
ства и высокая степень развития производительных сил.
Маркс пишет: «Первоначальное единство может быть
восстановлено лишь на той материальной основе, кото­
рую создает капитал, и лишь при посредстве тех рево­
люций, которые в процессе этого созидания претерпевают
рабочий класс и все общество» 4, т. е. Маркс говорит о
необходимости второго отрицания, или отрицания отри­
цания.
Сейчас это отрицание отрицания стало уже историче­
ской реальностью и возражения против этого закона
утратили всякий рациональный смысл. Но противники
марксизма спорят против любой научной аксиомы, если
она противоречит их классовым интересам...
Марксов анализ очень хорошо показывает, почему
развитие имеет форму спирали, т. е. движения с момен­
том возврата (как бы возврата!) к исходной форме, но
на высшей основе. Речь, конечно, идет о повторении не­
которых черт, особенностей этой формы, а не о букваль­
ном повторении. Выше уже было замечено, что первое
отрицание неизбежно отбрасывает наряду с элементами,
отжившими свой век на данной исторической ступени
развития, и такие элементы, которые имеют положитель­
ный характер или, точнее говоря, утратили свое положи­
тельное значение временно, лишь в данных условиях.
Исходная форма и ее отрицание суть противоположно­
сти, и, как таковые, они должны получить свое полное
развитие именно как противоположности. Отрицание ис­
ходной формы есть ее полнейшая противоположность, и
в качестве противоположности она отбрасывает старую
форму целиком, в том числе и ее положительные мо­
менты, т. е. такие моменты, которые потеряли свое зна­
чение лишь на какой-то период. Так, форма единства
двух рассмотренных факторов производства не абсолют­
но отрицательный элемент развития. Этот элемент ста­
новится тормозом лишь на определенной ступени разви­
тия. История же в процессе своего развития ничего не
утрачивает из того, что имеет положительное значение.
Она только восстанавливает это положительное чрезвьт1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 439.
274

чайно окольными путями. Сначала развивается исход­
ная форма и ее отрицание как полные противополож­
ности. И только тогда, когда эти противоположные формы
исчерпывают себя, возникает их высший синтез, т. е. но­
вая форма развития, которая, восстанавливая некоторые
черты исходной формы, берет и все то положительное,
что достигнуто ее противоположностью. Именно такой
синтез реализуется в формах развития после уничтоже­
ния капитализма.
Это же Маркс показывает и на других фактах. Так,
исходной формой развития экономики в целом был союз
земледелия и промышленности в их младенческом со­
стоянии. Затем наступил разрыв этого союза, что способ­
ствовало их развитию как противоположных форм. Но
этот разрыв подготавливает их объединение на высшей
основе, на основе великих достижений технического раз­
вития и ликвидации противоположности между городом
и деревней. «Капиталистический способ производства, —
пишет Маркс по этому поводу, — довершает разрыв того
первоначального семейного союза земледелия и промыш­
ленности, который соединял друг с другом младенческинеразвитые формы обоих. Но он создает в то же время
материальные предпосылки нового, высшего синтеза —
союза земледелия и промышленности на основе их про­
тивоположно развившихся форм» *. И здесь, стало быть,
мы имеем тот же процесс. Как удачно сказал Чернышев­
ский, крайнее развитие отрицания исходной формы за­
кономерно превращает то, что оно отрицает, в свою про­
тивоположность, т. е. снова в исходную форму, но уже
высшего порядка.
В качестве проявления этого же закона развития
Маркс исследует процесс труда в его разнообразных
исторических формах. Первоначальное единство физиче­
ского и умственного труда, свойственное ранним его фор­
мам, затем уступает место их разрыву. Умственный и
физический труд превращаются во «враждебную проти­
воположность». И только в наше время развитие идет в
направлении отрицания этого отрицания и слияния их
воедино. Отрицание первоначального единства этих ви­
дов труда было опять-таки исторически необходимым, но
это нисколько не означало, что исходная форма утратила
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 514.
275

свое положительное значение. Как и во всех других слу­
чаях, она лишь на время утратила это значение. Проти­
воположная ей форма стала условием более интенсивного
развития труда, но эта ее положительная сторона реали­
зовалась в односторонне уродливой форме, в форме разо­
рванности человеческих сил и способностей. Поэтому в
своем развитии история преодолевает эту односторон­
ность и возвращает труду его первоначальные формы,
которые вместе с тем можно называть нормальными фор­
мами, ибо природа соединила руки и мозг человека, его
физические и умственные силы воедино.
С полной силой в «Капитале» отрицание отрицания
выступает и как логическая форма развития и движения
познания. Собственно, это вытекает из уже сказанного,
поскольку мы проследили, как мысль Маркса, формули­
руемые им понятия и экономические законы, его сужде­
ния представляют собой адекватную форму объективного
процесса отрицания отрицания. Здесь, как и во всех дру­
гих случаях, логика движения познающей мысли пред­
ставляет собой осмысленную и переработанную в голове
объективную логику действительности. Но с еще большей
силой действие этого закона будет видно тогда, когда мы
перейдем к рассмотрению специальных вопросов позна­
ния, проблем логики мышления и того, какое развитие
они получили в «Капитале». Поэтому было бы нецелесо­
образно рассматривать их в настоящей главе.
Оставляя пока в стороне этот вопрос, мы в заключе­
ние этой главы коснемся вкратце одного замечания
Маркса, которое проливает свет на некоторые проблемы
современного капиталистического развития.
3
Выше уже говорилось, что закон отрицания отрица­
ния (конечно, как и диалектика в целом) не в почете у
буржуазных идеологов. Пожалуй, никакой другой эле­
мент диалектики не вызывал столько нападок с их сто­
роны, как отрицание отрицания. Но жизнь, объективное
развитие, словно нарочно, подсовывают им факты, от ко­
торых никуда не денешься, неприятные факты, свиде­
тельствующие о том, что капитализм находится на стадии
270

столь не любимого ими отрицания отрицания. В этой связи
большой интерес представляет с точки зрения современ­
ного развития капитализма и буржуазной политэкономии
одно замечание, которое сделал Маркс в третьей части
своих «Теорий прибавочной стоимости».
Известно, что многие современные буржуазные эко­
номисты в поисках выхода из противоречий, которые не­
преодолимы на почве капиталистического способа произ­
водства, видят спасительное средство в принудительном
понижении государством процентной ставки. Такое по­
нижение, на их взгляд, послужит стимулом к повышению
инвестиций, сокращению незанятости и т. д. На этом по­
строена получившая широкое распространение теория
Кейнса. Эта теория исходит из предположения, что ин­
вестиции зависят от того, имеется ли* перспектива полу­
чить прибыль. А это зависит в значительной степени от
нормы процента. Чем она выше, тем меньше склонность
к инвестициям. Вместе с некоторыми другими мерами
контроль над нормой процента со стороны государства
позволит создать «регулируемый капитализм», и можно
будет достигнуть устойчивого равновесия и в условиях,
когда старое представление о гармонии продаж и поку­
пок оказалось чистейшим мифом.
Вульгарные экономисты издавна прибегают к помо­
щи категории процента. Так как в проценте — об этом
будет речь еще впереди — совершенно затушеваны по­
средствующие звенья, связывающие его с прибавочной
стоимостью, создаваемой рабочими в процессе производ­
ства товаров, то это явление всячески эксплуатируется,
чтобы отрицать противоречия между капиталом и трудом
и вообще извратить сущность буржуазных производст­
венных отношений. Бастиа приводил пример процента в
качестве доказательства того, что весь механизм капита­
листического производства и обращения основан на об­
мене «услугами». Здесь-де, в проценте, нет непосредст­
венного обмена продукта на продукт, и потому с особой
очевидностью в нем проявляется тот факт, что доходы
классов не что иное, как «эквиваленты услуг». В процен­
те отсрочка выплаты за ссуженные деньги входит в само
понятие стоимости, ибо это-де оценка услуги. Кейнс и
прочие современные буржуазные экономисты повторяют
ту же версию насчет «услуг». Он говорит, что доходы —
277

это суммы, которые предприниматель выплачивает фак­
торам производства «за их текущие услуги» 4.
Маркс в свое время полностью оценил классовый
смысл теории услуг. «...Так как, — писал он, — в покупке
услуг совершенно не содержится специфического отноше­
ния труда и капитала, — здесь оно либо полностью изгла­
дилось, либо вовсе отсутствует, — то покупка услуг есте­
ственно является для Сэя, Бастиа и всей их компании
излюбленной формой для выражения отношения между
капиталом и трудом» 12. Эти слова Маркса исчерпывающе
объясняют классовое содержание и нынешних буржуаз­
ных теорий, которые уже на свой лад (с помощью поня­
тия процента) скрывают действительный смысл трудно­
стей, переживаемых капитализмом в пору его всеобщего
кризиса.
Однако в данном случае речь идет о другом. Речь
идет о тех метаморфозах, которые проделал капитализм
в процессе своего исторического развития, а вместе с ним
и его «абстрактное выражение» — буржуазная политиче­
ская экономия в вопросе о проценте. Напомним об одном
замечании Маркса. Капиталистический способ производ­
ства застает в готовом виде такие формы, как торговый
капитал и капитал, приносящий проценты, которые дол­
жны быть сломлены и подчинены этому способу произ­
водства в качестве его производных форм — форм «своего
собственного жизненного процесса». Говоря об этом,
Маркс указывает, что в начале развития капитализма
«осуществляется насильственное понижение процентной
ставки, так что он уже не может диктовать условия про­
мышленному капиталу». И далее Маркс пишет: «Насиль­
ственное понижение процентной ставки есть такая фор­
ма, которую промышленный капитал сам еще заимствует
от методов более раннего способа производства и которую
он отбрасывает как бесполезную и не соответствующую
цели, как только он становится силен и завоевывает себе
почву» 3.
Итак, насильственное понижение процентной ставки,
производимое государственной властью, было в этом от­
ношении исходным моментом развития и свидетельство­
1 См. Дж. М. Кейнс. Общая теория занятости, процента и де­
нег. Изд-во иностр. лиг-ры. 1949, стр. 22.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 413.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 490—491.

278

вало о слабости капиталистического способа производ­
ства, когда он только становился на ноги. Маркс приво­
дит многочисленные свидетельства, показывающие, с ка­
кой лютой ненавистью в ту пору отзывались о высоких
процентных ставках и с какой настойчивостью требовали
насильственного их снижения ради свободного развития
промышленного капитала. Лютер, идеолог немецкого
бюргерства, предавал анафеме ростовщиков и уверял,
что они служат дьяволу. Позже, когда капитализм стал
на ноги и подчинил себе эту форму капитала, процент
регулировался уже не насильственно, не государством, а
общей нормой прибыли. В это время процент превозно­
сится идеологами буржуазии в качестве, как выражался
Бастиа, «великолепного явления», ибо «на нем все дер­
жится». О вмешательстве государства не хотят и думать,
такое вмешательство может принести только вред. Госу­
дарство называют, напомним, «громадной фикцией».
Следовательно, на новом этапе развития капитализма,
когда он окреп, насильственное понижение ставки про­
цента отбрасывается как нечто бесполезное и вредное.
На этом этапе исходная форма, таким образом, отри­
цается. В соответствии с действительным ходом разви­
тия и экономическая наука буржуазии отрицает перво­
начальные методы регулирования ставки процента.
И вот — о, чудо! — буржуазная политическая эконо­
мия сегодня делает поворот на сто восемьдесят градусов
и снова возвращается к исходному моменту, уверяя, что
всо зло сейчас в высоких нормах процента, требуя снова,
как в былые времена, насильственного, государственного
регулирования ставки процента. Круг замкнулся, конец
совпадает с началом, но, конечно, в новых условиях и с
новыми перспективами для капитализма. Злополучное
отрицание отрицания...
Современные экономисты буржуазии не хуже своих
далеких предшественников рисуют все зло, которое, на
их взгляд, таится в проценте. Краски, используемые при
этом, не только не потускнели, но, напротив, стали ярче.
Однако имеется и важное различие между ними. Огром­
ные ставки процента на рубеже средневековья и капита­
лизма действительно в какой-то мере мешали развитию
нового способа производства, и борьба против них была
прогрессивна. Это был один (разумеется, далеко не глав­
ный) из способов борьбы за более совершенные формы
279

общественного развития. Если раньше насильственное
понижение нормы процента было, по указанию Маркса,
свидетельством слабости становящегося капитализма, ко­
торому принадлежало будущее, то сейчас эта мера, могу­
щая дать какой-то частичный эффект, и ратование за нее
есть также свидетельство слабости капитала, но капита­
ла, который уже прошел свой путь и которому будущее
не принадлежит.
Мы приводили в качестве примера высказывания
Кейнса, видевшего в регулировании государством нормы
процента панацею от зол. Другие экономисты идут даль­
ше. Они создают утопию «беспроцентного общества», ко­
торое, сохранив все условия капитализма, возродится к
новой жизни. Процент и у них выступает в качестве
дьявола, уничтожение которого вольет новую кровь в
умирающий капитализм. Упоминавшийся уже нами
Р. Ф. Харрод пишет, что снижение, а затем и отмена
процента «будет единственным условием, при котором
частная хозяйственная деятельность может продолжить
свое существование...» *. Он даже считает, что такое бес­
процентное общество может стать единственной альтер­
нативой развивающемуся социалистическому обществу.
Стоит привести одну выдержку из его работы, в которой
как нельзя лучше выражены все упования и надежды,
возлагающиеся на уничтожение злополучного процента,
и вместе с тем невероятная вульгарность современных
буржуазных теорий.
«Не является ли это общество, — пишет он, — освобо­
жденное от процента, — если мы в состоянии определить,
что оно не слишком далеко за горизонтом, — альтернати­
вой коллективизма? Не уляжется ли в связи с этим веко­
вое негодование угнетенных и страдающих? Не будут ли
они подготовлены благодаря ему к усвоению других
взглядов на свободное предпринимательство и неравен­
ство заработков? Ведь предметом негодования является
не положение, которое занимает человек, выполняющий
тонкую работу и получающий за нее большую прибыль.
Негодование вызывает власть, которую этот человек и
его потомство концентрируют на основе большого неза­
работанного дохода. Мы, конечно, утверждаем, что про­
тив извлечения прибыли посредством эксплуатации у нас1
1 Р. Ф. Харрод. К теории экономической динамики, стр. 201.

280

имеются правовые гарантии. Нельзя ли, исходя из этого,
восстановить общественное уважение к свободному пред­
принимательству, к прибыли — да, да, к самому побуди­
тельному мотиву получать прибыль? Безусловно, не сама
прибыль, которую люди зарабатывают службой, личным
усердием, работой воображения, мужеством, а постоян­
ный процент, возрастающий вследствие накопления, —
вот причина, но которой получателя прибыли представ­
ляют в конечном счете в роли паразита» *.
Добавим к этим словам еще утверждение автора о
том, что собственность служит основанием независимого
образа мышления и что, где нет счета в банке, там сво­
бода тоща и жалка. Теперь вырисовывается законченный
образ современного буржуазного экономиста. Он по всем
линиям проигрывает старым вульгарным экономистам, о
которых Маркс говорил, что они видят только облака
пыли, и ничего больше. Проигрывает потому, что старые
вульгаризаторы экономической науки все же жили в
эпоху подъема капитализма, а этот живет в период его
заката.
В приведенной тираде о «беспроцентном обществе»
содержатся все атрибуты вульгарной экономии: и пред­
ставление о прибыли как оплате «услуг» капиталиста
обществу, и понятие о проценте как «незаработанном до­
ходе», неизвестно откуда берущемся, и положение о
«правовых гарантиях» против эксплуатации и т. п. Но
самое любопытное в этой тираде — это, конечно, мысль о
беспроцентном капиталистическом обществе. Поистине
неисповедимы пути и зигзаги, проделываемые вульгарной
политической экономией! В самом деле, старые ее пред­
ставители превозносили процент как «великолепное явле­
ние», для того чтобы «облако пыли», несущееся на по­
верхности, выдать за существо самого дела, т. е. за дей­
ствительные порядки, свойственные капиталистическому
способу производства. Новейшие ее представители берут
то же явление — процент, но предают его остракизму,
считая, что «облако пыли» (ибо процент на поверхности
кажется чудодейственным свойством денег, как таковых,
приносить доход) достаточно рассеять, чтобы над голова­
ми людей было опять голубое небо. Не говоря уже об
утопичности беспроцентного капитализма (класс рантье,1
1 Р. Ф. Харр од. К теории экономической динамики, стр. 189.

281

напротив, имеет тенденцию возрастать), сам этот подход
к вопросу в век современной науки прямо-таки порази­
телен, ибо он совершенно игнорирует глубокие производ­
ственные отношения между людьми, острейшие классо­
вые противоречия, раздирающие буржуазное общество, и
сводит все дело к ликвидации процента. Впрочем, аполо­
гетика капитализма имеет свою логику, и тут уж нечему
удивляться.
Итак, насильственное государственное регулирование
ставки процента в начале развития капиталистического
производства и ненависть к проценту у экономистов того
периода — таков был исходный пункт. Отрицание этого в
результате укрепления капитализма и неумеренные по­
хвалы по адресу процента, отрицание вмешательства го­
сударства в его нормирование — такова была следующая
стадия развития, стадия первого отрицания. И наконец,
неспособность современного капитализма, капиталистиче­
ской экономики существовать без вмешательства госу­
дарства и как отражение этого в буржуазной политиче­
ской экономии тезис о всеспасительном государственном
регулировании или уничтожении процента — такова но­
вейшая стадия развития, стадия отрицания отрицания.
Конечно, этот круг развития есть лишь фрагмент боль­
шого круга развития, проделанного капитализмом за сто­
летия его существования, того круга, который подвел его
к роковой черте. Но этот фрагмент отражает целое, т. е.
основное направление, в котором движется капитализм.
Как ни велико возмущение апологетов капитализма про­
тив диалектики с ее законами неумолимого отрицания
развивающейся жизнью старого, отживающего свое вре­
мя, капитализм все же не может обойти или перехитрить
эти законы. Современное развитие человеческого обще­
ства подтверждает это со всей неоспоримостью, свойст­
венной самой жизни.

Г л а ва ш ест ая

К а т его р и я „ о т ч у ж д е н и е “ в « К а п и т а л е » .
О тч уж ден и е и со ц и а л и зм

Категория «отчуждение» уже упоминалась в главе о
противоречиях в связи с анализом мыслей Маркса о ком­
мунизме как разрешении противоречий всего предыду­
щего развития общества. Среди многих противоречий,
преодолеваемых коммунистическим обществом, Маркс
считал чрезвычайно существенным противоречие между
«опредмечиванием» и «самоутверждением» человека.
Сущность его он усматривал в том, что в антагонистиче­
ском обществе труд человека, в процессе которого чело­
веческие силы и способности опредмечиваются, т. е. при­
нимают вид создаваемых им предметов и продуктов, не
тождествен, не совпадает с самоутверждением человека,
иначе говоря, с развитием его личности, со свободным
физическим и духовным развитием его склонностей и за­
датков. Напротив, такое «опредмечивание», такой труд
порабощает человека, и, вместо того чтобы человек гос­
подствовал над продуктами своего труда, последние гос­
подствуют над ним. Происходит отчуждение человече­
ских сил от самого человека, или то, что Маркс часто в
своих ранних работах называл еще «самоотчуждением».
Категория отчуждения не случайная категория у
Маркса. Это следует сразу отметить, так как в последние
годы разгорались споры по поводу ее значения вообще и
особенно ее роли в системе взглядов Маркса. Опублико­
вание «Экономическо-философских рукописей 1844 года»,
в которых эта категория широко используется Марксом,
послужило толчком для извращенного истолкования мар­
ксизма. На этом поприще подвизались социал-демократи­
283

ческие реформисты, стремившиеся посредством этой ка­
тегории приписать Марксу идеи этического социализма.
Вслед за реформистами в поход против марксизма под
видом «истолкования» раннего Маркса и противопостав­
ления ему «позднего» Маркса выступили буржуазные
философы, буквально наводнившие книжный рынок сво­
ими сочинениями об отчуждении. В этих сочинениях пы­
таются представить Маркса как заурядного моралиста,
который преследовал единственную цель — «гуманизиро­
вать» человека, оставив нетронутыми все условия капи­
талистического общества, так как-де последние нс имеют
никакого отношения к отчуждению — этой якобы вечной
категории. Взгляды «позднего» Маркса с этой точки зре­
ния оказываются цепью заблуждений, ибо, на взгляд мни­
мых защитников раннего Маркса, он отошел от своей гу­
манистической философии и стал революционером, под­
чинившим теорию задачам коммунистического преобразо­
вания общества.
В марксистской литературе категория отчуждения ис­
следовалась в связи с изучением исторического развития
взглядов Маркса. Однако за последние годы интерес к
ней среди марксистов возрос. Это объясняется необходи­
мостью опровергнуть буржуазную трактовку ее смысла и
значения в марксизме. Интерес этот имеет и другие кор­
ни. В социалистических странах идет тот процесс, кото­
рый, пользуясь терминологией ранних своих работ,
Маркс определил как снятие противоречия между «опред­
мечиванием» и «самоутверждением» человека, т. е. про­
цесс полного преодоления отчуждения. Поэтому делается
попытка осмыслить указанную категорию в свете совре­
менных общественных процессов, выяснить ее роль в си­
стеме других категорий. Следует при этом отметить, что
и в среде марксистов есть различные оттенки в понима­
нии этой категории. Одни полагают, что она имеет чисто
историческое значение в марксизме, как факт одной лишь
эволюции и формирования марксизма. Другие, напротив,
склонны не видеть никакой эволюции в развитии мар­
ксистских взглядов (и взглядов самого Маркса) на эту
категорию и придают ей такое же содержание в совре­
менной марксистской науке, какое она име#а в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». Проделан­
ная за последнее время марксистами работа позволяет
правильно подойти к этому вопросу и выяснить действи­
284

тельное значение категории отчуждения в системе мар­
ксизма и ее роль в современных условиях, преодолеть
некоторые односторонности в ее трактовке.
Цель настоящей главы — рассмотреть место этой кате­
гории в основном и самом зрелом произведении Маркса —
в «Капитале», сопоставить его в этом отношении с «Экономическо-философскими рукописями 1844 года», просле­
дить, какое развитие получила эта категория, сделать не­
которые замечания относительно ее современного значе­
ния в связи с вопросом о разрешении противоречий в
процессе коммунистического строительства. Нет никакого
сомнения в том, что Маркс и в «Капитале» придавал
большое значение этой категории как одному из звеньев
диалектического исследования развития капиталистиче­
ского способа производства, как категории, в которой на­
ходят свое отражение в первую очередь противоречия
этого способа, развитие и углубление противоречий бур­
жуазного общества. Поэтому в полной силе остается сде­
ланное еще в 1844 г. указание Маркса о том, что одной
из сторон коммунистического преобразования общества
является преодоление противоречия, заложенного в от­
чуждении, достигающем своей кульминации при капита­
лизме.

1
То содержание, которое вкладывается в понятие отчу­
ждения — господство над человеком продукта его собст­
венной деятельности, т. е. превращение сил и способно­
стей человека в некую чуждую, внешнюю и овеществлен­
ную сущность, господствующую над ним, — задолго до
Гегеля находило свое отражение в философии и искус­
стве. Маркс в «Экономическо-философских рукописях
1844 года» приводит известный отрывок из «Тимона
Афинского» Шекспира, прекрасно характеризующий
власть денег над человеком, человеческими чувствами и
страстями. Позже в «Капитале» он этот же отрывок при­
ведет для того, чтобы проиллюстрировать фетишизм де­
нег. Он указывает, что уже финикияне, народ по преиму­
ществу торговый, «считали деньги отчужденной формой
всех вещей» 1.
1 К. Маркс

и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 143.
285

Не только Шекспир, но и писатели других времен
яркими красками рисовали эту чуждую человеку и непо­
нятную для него власть золота, капитала, поглощающего
все мысли и чувства людей. Маркс высоко ценил Баль­
зака за глубокое изображение капитала как фетиша, идо­
ла, которому служат, поклоняются. Писатели и мысли­
тели прошлого видели, что не только деньги, но и другие
предметные и непредметные - духовные — явления и
ствойства, присущие человеку и жизни человека в об­
ществе, отделяются от него и превращаются в меру его
качеств и способностей. Такова, например, власть госу­
дарства, чиновных званий и рангов. Не человеческие ка­
чества и таланты сами по себе определяют место и роль
человека в обществе, а отделившиеся и господствующие
над ним всевозможные атрибуты, воплощающие чуждые
ему общественные отношения. В борьбе против феодаль­
ного общества с его сословной и чиновной иерархией бур­
жуазные просветители хорошо выворачивали наизнанку
подобные отчужденные формы, не подозревая, что на
смену феодальному фетишизму сословных званий и чи­
нов придет в буржуазном обществе еще более чудовищ­
ный и законченный фетишизм товаров, денег, капитала.
В своих «Опытах» Монтеиь остроумно замечает, что
когда продают лошадь, то ее представляют покупателю
так, что он может видеть все ее существенные части,
«сущность» ее не прикрыта. Почему же, спрашивает он,
оценивая человека, судят о нем, «облаченном во все по­
кровы»? Показывают в нем «только то, что ни в какой
мере не является его сущностью». «Надо судить о чело­
веке по качествам его, а не по нарядам, и, как остроумно
говорит один древний автор, «знаете ли, почему он ка­
жется вам таким высоким? Вас обманывает высота его
каблуков». Цоколь — еще не статуя. Измеряйте человека
без ходулей. Пусть он отложит в сторону свои богатства
и звания и предстанет перед вами в одной рубашке» К
Однако как философски осмысленная категория от­
чуждение впервые стало играть существенную роль лишь
у Гегеля, а вслед за ним у Фейербаха. Маркс в своем
понимании этой категории отправляется от них, но кри­
тически преобразовывает ее в целях выработки нового
1 Мишель Моптенъ. Опыты, книга первая. И зд - bq АН СССР,
1960, стр. З23<

286

научного мировоззрения. «Экономическо-философские
рукописи 1844 года», представляющие собой один из
первых шагов на пути выработки этого мировоззрения, в
качестве своей центральной идеи содержат как раз новое
понятие отчуждения, новое не только по отношению к
Гегелю, но и к Фейербаху.
Здесь нет возможности, да и необходимости подробпо
излагать взгляды Гегеля на отчуждение. Если мы этого
вкратце коснемся, то лишь затем, чтобы лучше подчер­
кнуть Марксово понимание вопроса. Можно по праву
сказать, что в философской системе Гегеля категория от­
чуждения играет всеобъемлющую и фундаментальную
роль. С этой категорией связаны в значительной степени
как величие, так и пороки его философии. Категория от­
чуждения у Гегеля — одна из категорий его диалектики,
диалектического развития. В основе всей его системы на­
ходится идея о том, что развитие (развитие мира, приро­
ды, человека, общества, самой философии) есть не что
иное, как диалектическое взаимодействие субъекта и объ­
екта. Наиболее отчетливо эта идея выражена в его «Фе­
номенологии духа», которую Маркс справедливо считает
истинным истоком и тайной гегелевской философии.
В этом произведении Гегель рисует грандиозную кар­
тину «одиссеи» духа, сознания, которое в качестве субъ­
екта сначала противостоит предметному миру как некоей
чуждой для себя сущности, затем постепенно овладевает
ею, находит в противостоящем ему объекте самого себя,
т. е. дух, понятие через ряд ступеней — сознание, само­
сознание, разум, мораль, религию, абсолютное знание —
снимает противоположность между субъектом и объек­
том. Результат этого «опыта» сознания состоит в том, что
исчезает «иллюзия», будто сознание имеет в лице всего
предметного мира чуждый себе материал. Процесс осо­
знания объекта Гегель выдает за процесс реального сня­
тия различия между субъектом и объектом, при котором
объект поглощается субъектом и оказывается лишь про­
явлением самосознания, духа, ибо, как говорит сам Ге­
гель, только духовное есть действительное. Так снимается
отчуждение предметного мира.
Но это лишь начало системы, доставляющее материал,
исходный момент для всего круга развития, которое
должна проделать найденная и объясненная в «Феноме­
нологии духа» таинственная сущность — чистое сознание,
287

сверхъестественный дух, понятие. Сначала эта ми­
стическая сущность проделывает первый круг своего раз­
вития в области логики, на высшей ступени которой,
достигнув формы абсолютной идеи, она отпускает, отчу­
ждает от себя природу. После этого природа проделывает
свой круг, в результате которого снимается отчуждение,
поскольку устанавливается, что природа есть лишь внеш­
няя оболочка духа, его самоутрата. Процесс снятия этого
самоотчуждения составляет содержание третьего круга
развития, развития духа в различных его ипостасях —
антропологического, нравственного, художественного, ре­
лигиозного духа, пока в философской ипостаси, а имен­
но в лице гегелевской философии, абсолютный дух
не достигает адекватной себе формы и состояния. На
этом заканчивается процесс снятия, преодоления самоот­
чуждения духа.
Как ни извращено действительное развитие в этой
картине гегелевской философии, в самой основе ее лежит
глубокая и правильная по своему существу мысль, что
все историческое развитие человечества есть длительный
процесс разрешения противоречия между субъектом (че­
ловеком, человечеством) и объектом (природой, объектив­
ными законами развития), процесс, в котором субъект
все больше овладевает объективными силами природы и
общества, из их раба превращается на вершине своего
развития в их господина, и, таким образом, снимается от­
чужденный характер отношений между ними. Сама идея
о том, что снятие противоположности между субъектом
и объектом осуществляется в процессе длительного раз­
вития, была великим завоеванием гегелевской диалек­
тики. И если к этому добавить, что, и это Маркс всячески
подчеркивает как крупное достижение Гегеля, снятие
указанной противоположности между субъектом и объек­
том реализуется в гегелевской философии лишь благодаря
труду, правда понимаемому немецким мыслителем исклю­
чительно как духовный труд, то значение этой идеи пред­
станет перед нами еще ярче.
В «Экономическо-философских рукописях 1844 года»
Маркс берет понятие отчуждения за исходный пункт
своей концепции общественного развития. Но при этом
он подвергает критике как идеалистический характер
всей гегелевской философии, так и особенно идеалисти­
ческое понимание сущности отчуждения и снятия отчу­
28 8

ждения. Этого не хотят видеть и понимать мнимые за­
щитники «раннего» Маркса, которые отождествляют его
концепцию отчуждения с гегелевской. Говоря о той
извращенной форме, в которой у Гегеля отразились не­
которые действительные черты развития, Маркс весь
огонь своей критики сосредоточивает на спекулятивно­
идеалистическом характере его теории отчуждений. Он
показывает, что сам Гегель выступает как «абстрактный
образ отчужденного человека» и что его идеалистическая
философия представляет собой продукт отчужденного
сознания. В связи с этим Маркс делает замечание, кото­
рое может служить ключом ко всей его критике гегелев­
ской теории отчуждения. Гегель правильно уловил, что
отчуждение есть результат существующих противополож­
ностей, противоречий (например, между субъектом и
объектом), что снятие отчуждения есть процесс преодо­
ления противоречий. Но все дело в том,показывает
Маркс, что Гегеля интересует один лишь сорт проти­
воположностей — мыслительные, имеющие природу
абстрактной мысли и образующие смысл других, «неинте­
ресных», «вульгарных», т. е. земных, реальных, всамде­
лишных противоположностей. Поэтому и снятие, разре­
шение их происходит в области чистой мысли. Это зна­
чит, что противоположность между субъектом и объек­
том, в преодолении которой Гегель, как уже было
сказано, видит весь смысл развития человека и человече­
ской жизни, есть также лишь мыслительная противопо­
ложность, и потому снятие самоотчуждения сводится к сня­
тию в одной абстракции, является иллюзорным снятием.
Маркс указывает по этому поводу, что «вся история
самоотчуждения и все устранение самоотчуждения есть
не что иное, как история производства абстрактного, т. е.
абсолютного, мышления, логического, спекулятивного
мышления. Вследствие этого отчуждение, образующее
собственный интерес этого самоотчуждения и снятия
этого самоотчуждения, представляет собой у Гегеля про­
тивоположность между в-себе и для-себя, между созна­
нием и самосознанием, между объектом и субъектом, т. е.
противоположность между абстрактным мышлением и
чувственной действительностью, или действительной чув­
ственностью, в пределах самой мысли» *.1
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 625.
Ю

Розенталь М. М.

289

В этих строках Маркс со всей ясностью показывает,
как глубоко отлично его понимание противоречрш от ге­
гелевского, а отсюда и его подход к отчуждению — от под­
хода Гегеля. Отчуждение имеет свои корни в противоре­
чиях. Однако, по Гегелю, противоречия суть выражения,
как говорит Маркс, «диалектики чистой мысли». Поэтому
абстрактнейший идеализм сочетается у Гегеля с некри­
тическим позитивизмом, так как отчуждение снимается
только в мысли — мысли философа, а в самой действи­
тельности все остается по-старому. Более того, эта
оставшаяся нетронутой действительность с ее реальным
отчуждением провозглашается философом в качестве уже
неотчужденной, поскольку снятие отчуждения в мысли у
него тождественно со снятием его в реальности. Здесь за­
ключена та мысль, что, поскольку, пишет Маркс, «самосознательный человек познал как самоотчуждение и снял
духовный мир — или всеобщее духовное бытие своего
мира, — он все же снова утверждает его в этом отчуж­
денном виде, выдает его за свое истинное бытие, восста­
навливает его, уверяет, что он в своем инобытии как та­
ковом находится у самого себя» К
Гегель снимает, скажем, религию как отчуждение
абсолютного духа, но делает это лишь на словах, в дви­
жении абстракции, оставляя религию нетронутой в
реальности. В этой связи Маркс подвергает Гегеля кри­
тике за идеалистическое понимание не только противо­
речия, но и других законов и категорий диалектики. Так,
он показывает ложнокритический характер его диалек­
тики отрицательпости. Гегель, по словам Маркса, пола­
гает религию, отрицает ее, а затем восстанавливает ее на
высшей основе как снятое отчуждение. Весь пафос Мар­
ксовой критики Гегеля по вопросу об отчуждении заклю­
чается в утверждении материалистического, диалектико­
материалистического подхода к противоречиям, отрицанию,
а посредством них — к действительно научному пони­
манию отчуждения и его преодоления. Отчуждение имеет
свои источники в реальности, в противоречиях реальной
действительности, потому и снятие его есть процесс
реальный, т. е. процесс действительного снятия противо­
речий, действительного, а не иллюзорного отрицания от­
чуждения.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 634.
290

В связи с этим Маркс исследует другую слабость кон­
цепции отчуждения Гегеля. Она состоит в том, что
отчуждение Гегель усматривает в предметности, в том,
что мысль, понятие, дух опредмечиваются, находятся ка­
кое-то время в чуждой, неадекватной им оболочке. По­
этому всякое опредмечивание рассматривается Гегелем в
качестве отчуждения. Вследствие этого и уничтожение
отчуждения означает самопознание духа, сбрасывание
им с себя предметности. Не говоря уже о том, что
это чистейший идеализм, в этой концепции исчезают
социальные корни отчуждения, оно утрачивает свою со­
циальную сущность. Маркс показывает, что дело не в
предметности, а в отчужденной предметности. Он пишет,
что у Гегеля сознание, «трактуемое только как сознание,
усматривает предосудительную для себя помеху не в
отчужденной предметности, а в предметности как та­
ковой» 1.
Под «отчужденной предметностью» Маркс понимает,
как будет видно из дальнейшего, предметность, враждеб­
ную человеку в силу социальных условий. И если, по
Марксу, Гегель вполне стоял на точке зрения современ­
ной ему политической экономии с ее положительными
моментами, в частности ее пониманием роли труда (Смит
и Рикардо), то он вместе с тем вполне разделял и ее сла­
бости, в частности непонимание отрицательной стороны
труда в определенных социальных условиях. Справедли­
вости ради нужно сказать, что при всем этом Гегель был
далек от апологетики капитализма, даже того, который
лишь набирал силы. В своей «Эстетике», например, он
великолепно показывает враждебность капитализма инте­
ресам духовного развития личности, и потому он считал
этот строй неблагоприятным для развития искусства.
В «Философии права» он пишет, что афинский раб был
рабом «потому, что весь объем его деятельности был от­
чужден господину» 12.
Критикуя Гегеля и его концепцию отчуждения, Маркс
использует идеи Фейербаха, его существенные и осно­
ванные на общей критике идеалистической философии
возражения против гегелевского понимания отчужде­
ния. Фейербах отбросил иллюзию, будто отчуждение
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 634.
2 Гегель. Соч., т. VII. Соцэкгиз, 1934, стр. 91.

10*

291

представляет собой самоотчуждение абсолютной идеи. Он
свергает богов с неба для того, чтобы доказать, что они суть
отчуждения человеческой сущности. Он реабилитирует
человека, все свои усилия обращая на то, чтобы человек
понял, что не боги создали его, а он создал их. Корни
отчуждения, существующего в виде религии, он усма­
тривал в сознании человека, в неправильном перенесении
сущности природы и собственной человеческой сущности
на сверхъестественную сущность. Это был значительный
шаг вперед в понимании отчуждения, и этот птаг в боль­
шой мере помог Марксу как в критике Гегеля, так и в
выработке собственного взгляда на этот вопрос. В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» нет непо­
средственной критики понимания Фейербахом отчужде­
ния, но по существу Марксова концепция здесь направ­
лена не только против Гегеля, но и против фейербаховской ограниченности в этом вопросе. Главная слабость
Фейербаха здесь заключалась в том, что он, как и Ге­
гель, не понимал социальной сущности отчуждения, рас­
сматривая человека лишь как природное существо, вне
исторического времени и пространства. Маркс же ставил
проблему отчуждения как социальную проблему, а чело­
века рассматривал (хотя в ряде случаев в этой ранней
работе еще чувствуется влияние Фейербаха) как со­
циальное существо.
Таковы некоторые общие предпосылки, о которых
нужно было сказать, чтобы понять, какова Марксова кон­
цепция отчуждения в его ранней работе и какое развитие
она получила в «Капитале».
2
В отличие от Фейербаха Маркс исследует проблему
отчуждения в связи с трудом человека, ибо Маркс уже в
рассматриваемой работе понимал, что труд образовал че­
ловека и только в труде формируются специфически че­
ловеческие качества. В отличие от Гегеля Маркс имеет
в виду не духовный труд, а прежде всего труд материаль­
ный, труд, преобразующий природу и доставляющий че­
ловеку средства существования. Поэтому для Маркса
отчуждение может быть понято прежде всего как отчу292

ждение труда. Это позволяет правильно осмыслить весь
его подход к проблеме.
Маркс дает следующее определение отчуждения тру­
да: «...предмет, производимый трудом, его продукт, про­
тивостоит труду как некое чуждое существо, как силау
не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд,
закрепленный в некотором предмете, овеществленный в
нем, это есть опредмечивание труда... При тех порядках,
которые предполагаются политической экономией (Маркс
имеет в виду буржуазные порядки. — М. Р.), это осущест­
вление труда, это его претворение в действительность
выступает как выключение рабочего из действительности,
опредмечивание выступает как утрата предмета и зака­
баление предметом, освоение предмета — как отчужде­
ние, как самоотчуждение»
Это определение сразу вводит нас в совершенно дру­
гой мир по сравнению с миром Гегеля и Фейербаха.
Вопрос ставится на конкретную социальную почву и в
определенные исторические рамки. Маркс ставит вопрос
не как абстрактный философ (для которого сознание
играет первенствующую роль), сводящий всю проблему
отчуждения к «неправильному» сознанию. Это следует
тем более подчеркнуть, что современные истолкователи
«раннего» Маркса из лагеря буржуазии приписывают
ему ту мысль, что отчуждение имеет своим источником
просто ошибочное сознание. Между тем Маркс уже тогда
подходил к вопросу как экономист, для которого эконо­
мические факты и их анализ имеют решающее значение
для правильного осмысливания проблемы. Он прямо за­
являет в начале главы, посвященной отчужденному
труду: «Мы берем отправным пунктом современный по­
литико-экономический факт». И этот факт он видит в
существовании частной собственности на средства произ­
водства, в том, что не рабочий пользуется плодами своего
труда, а тот, кто владеет условиями труда. Для «ран­
него» Маркса категория отчуждения есть та центральная
экономическая категория, которая объясняет все взаимо­
связи буржуазного общества. Рассмотрев в ряде глав
подход буржуазных политэкономов к таким вопросам,
как капитал, прибыль, заработная плата, накопление
1 К. Маркс
стр. 560—561,

и

Ф,

dme^bç.

Из

ранних

произведений,

капитала, земельная рента и другие, он затем переходит к
вопросу об отчуждении и сразу же заявляет, что полити­
ческая экономия (Маркс тогда отождествлял политиче­
скую экономию с буржуазной политической экономией)
не понимала «взаимосвязи изучаемого ею движения»,
взаимосвязи капитала, прибыли, земельной ренты, зара­
ботной платы и т. д. Определяя цель своего исследова­
ния, он пишет, что «нам предстоит теперь осмыслить
существенную взаимосвязь между частной собствен­
ностью, корыстолюбием, отделением друг от друга труда,
капитала и земельной собственности, между обменом и
конкуренцией, между стоимостью человека и его обес­
ценением, между монополией и конкуренцией и т. д.,
между в с е м э т и м о т ч у ж д е н и е м и денежной си­
стемой» **.
Маркс, как показывает все его дальнейшее рассужде­
ние, и находит искомую связь в категории отчуждения.
Подчеркнутые нами слова в приведенной цитате показы­
вают, что все перечисленные понятия («прибыль», «зара­
ботная плата» и др.) он сводил к отчуждению. Это была
та универсальная категория, из которой он выводил все
другие экономические категории и посредством которой
объяснял прочие категории. Чтобы быть точнее, укажем,
что исходными категориями он считал две: отчужденней
частную собственность, но, как мы сейчас увидим, эти
две категории у него неразрывно связаны и взаимообусловливают друг друга. Маркс пишет об универсальности
этих двух категорий, которые, повторяем, в известном
смысле тождественны у него: «...с помощью этих двух
факторов (можно. — М. Р.) развить все политико-эконо­
мические категории, причем в каждой из категорий, на­
пример в торговле, конкуренции, капитале, деньгах, мы
найдем лишь то или иное определенное и развернутое
выражение этих первых основ» 2.
Очень важно учесть этот подход к категории отчужде­
ния в «Экономическо-философских рукописях 1844 года»
для того, чтобы понять отличие в данном отношении
«Капитала» от этой ранней работы и место категории
отчуждения в основном произведении Маркса.
1 /Г. Маркс и Ф. Эщелъс, Из ранних произведений, стр. 560
(разрядка м оя.— Л/. Р.),
* Там же* стр. 57Q*
294

Таким образом, по Марксу, отчуждение тесно связано
с частной собственностью, вне которой нет отчуждения
труда. Он все время говорит об отчуждении как выраже­
нии противоположности между трудом и капиталом,
между рабочим и капиталистом. Это не значит, что, по
Марксу, отчуждение труда появляется только с возник­
новением капитализма. Нет, он имеет в виду такую част­
ную собственность, которая делает одного человека под­
невольным существом вследствие того, что другой чело­
век есть «хозяин труда». В этом смысле он упоминает
и труд в Древнем Египте, Индии, Мексике, чтобы дока­
зать, что владение и лишенность средств производства
есть то главное противоречие, которое порождает отчуж­
денный труд. Не лишено элементов отчуждения труда и
производство, основанное на мелкой частной собствен­
ности, когда средства труда принадлежат самим произ­
водителям. И тогда овеществленный труд, кристаллизуясь
в товарах, в деньгах, в той или иной мере отделяется от
производителя и законы товарного обмена господствуют
над ним, играют его судьбой (не говоря уже об ограбле­
нии его труда и политическом притеснении со стороны
господствующих сословий), хотя это, конечно, не идет в
сравнение с отчуждением при капитализме. В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» Маркс иссле­
дует капиталистическое общество, где отчуждение труда,
развиваясь, получает законченную форму. Поэтому когда
Маркс говорит о частной собственности как основе отчу­
ждения труда, то он имеет в виду прежде всего капита­
листическую собственность. Это факт, неприятный для
современных буржуазных истолкователей Маркса и вся­
чески ими затушевываемый.
Выше указывалось, что Маркс неразрывно связывает
два явления — частную собственность и отчуждение тру­
да. С одной стороны, Маркс называет частную собствен­
ность причиной отчуждения, с другой, напротив, отчу­
ждение труда — причиной частной собственности, кото­
рую он определяет как его следствие. Это вызвало в
нашей литературе даже некоторую полемику по вопросу
о том, что же здесь имеет первичное значение. Полагая,
что частная собственность есть следствие отчужденного
труда, некоторые авторы пытаются ответить на вопрос о
том, что породило само отчуждение труда. Ответ состоит
в том, что отчуждение труда в «своей первоначальной
295

форме», т. е. до возникновения частной собственности,
«есть следствие неразвитости человеческих сущностных
сил» *. С этой точки зрения труд, существовавший все­
гда в форме самоотчуждения человека, принимает впо­
следствии специфические формы самоотчуждения, харак­
терные для частной собственности, капитала.
Нам кажется, что Маркс не дает оснований для такого
решения вопроса. Категория отчуждения труда есть ка­
тегория, отражающая такие условия, когда одни люди
противостоят другим не просто как люди, а как существа,
одни из которых имеют возможность присваивать себе
продукты труда других. А это значит, что вне частной
собственности категория отчуждения труда лишена
смысла. Говоря о том, что в древние времена главная
производственная деятельность «шла по линии служе­
ния богам» и даже самый продукт труда в значительной
степени принадлежал богам (имеется в виду деятель­
ность в Древнем Египте и других странах), Маркс на­
стойчиво подчеркивает, что для отчуждения труда нужны
«хозяева труда», что оно выражает отношение человека
к человеку, а не к богам или к природе. Продолжая свою
мысль о «первых порах», когда главная производствен­
ная деятельность проявлялась в строительстве храмов,
служении богам и т. п., Маркс указывает, что, однако,
«боги никогда не были одни хозяевами труда. Не была
хозяином и природа... Чуждым существом, которому при­
надлежит труд и продукт труда, существом, на службе
которого оказывается труд и для наслаждения которого
создается продукт труда, таким существом может быть
л и ш ь сам человек» 12.
Еще резче Маркс подчеркивает эту мысль в следую­
щих словах: «Всякое (заметим, всякое. — М. Р .) самоотчуждение человека от себя и от природы проявляется в
том отношении к другим, отличным от него людям, в ко­
торое он ставит самого себя и природу... Таким образом,
посредством отчуждения труда человек порождает не
только свое отношение к предмету и акту производства
1 Такая точка зрения излагается в работе Т. И. Ойзермана
«Формирование философии марксизма» (Соцэкгиз, 1962), в кото­
рой в остальном, на наш взгляд, дается правильная интерпрета­
ция Марксова понимания проблемы отчужденного труда.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 568
(слово «лишь» подчеркнуто мной. — М. Р.).

296

как к чуждым и враждебным ему силам, — он порождает
также и то отношение, в котором другие люди находятся
к его производству и к его продукту, а равно и то отно­
шение, в котором сам он находится к этим другим лю­
дям... Отчуждая от себя свою собственную деятельность,
он присваивает чужому человеку деятельность, ему не
присущую» К
Следовательно, по Марксу, отчуждение труда предпо­
лагает определенные отношения человека к человеку, та­
кие отношения, при которых отчуждаемая от человека
деятельность (и продукт ее) присваивается другим, про­
тивостоящим ему в качестве чуждой силы, человеком.
Вот почему Маркс выступает против экономистов, пы­
тающихся перенести вопрос «в серую туманную даль».
Нам кажется, что слабое развитие человеческих сущност­
ных сил может быть основой всяких фантастических
представлений человека о своей сущности, но не может
породить самоотчуждение труда. В первобытной общине
нет таких отношений человека к человеку, которые бы
стали источником отчуждения труда. Напомним по этому
поводу мнение Энгельса, писавшего о людях первобыт­
ной общины: «Они знают, что делается с продуктом: они
потребляют его, он не выходит из их рук, и пока произ­
водство ведется на этой основе, оно не может перерасти
производителей, не может породить таинственные, чуж­
дые им силы, как это постоянно и неизбежно бывает в
эпоху цивилизации»12. Дело обстоит как раз так, что
именно при капитализме, когда развитая промышлен­
ность обогащает сущностные силы человека, отчуждение
труда достигает своей кульминации.
Поэтому, на наш взгляд, неправомерна сама поста­
новка вопроса о том, что было раньше: отчуждение труда
или частная собственность. Это единый процесс, в кото­
ром возникающая благодаря развитию производительных
сил и разделению труда частная собственность порождает
отчуждение труда, а отчуждение труда укрепляет и раз­
вивает частную собственность. Это взаимодействие хо­
рошо выражено в следующих словах Маркса: «...частная
собственность оказывается, с одной стороны, продуктом
самоотчужденного труда, а с другой стороны, средством
1 К, Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 568—569.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 174.
297

его самоотчуждения, реализацией этого самоосуж­
дения» К Когда Маркс говорит о том, что частная собст­
венность есть следствие отчуждения труда, то он хочет
подчеркнуть, что только труд на другого есть условие
образования антагонистических форм такой собствен­
ности. Когда он говорит, что отчужденный труд состав­
ляет следствие частной собственности, то он этим хочет
вскрыть средство, с помощью которого только и возмож­
но такое отчуждение.
Как бы там ни было, основное в Марксовом анализе
отчужденного труда — и на этом сойдутся все маркси­
сты — заключается в том, что уже в ранней своей ра­
боте Маркс с неопровержимой ясностью показал отчу­
жденный характер труда в капиталистическом обществе,
вызванный к жизни всеми условиями этого общества,
господством собственности капиталиста на условия труда.
Это то главное, что разделяет научное понимание отчу­
ждения труда от всякого иного, даже прикрываемого
фальшивыми свидетельствами, якобы почерпнутыми из
«Экономическо-философских рукописей 1844 года».
Важно также и то, что уже в этом произведении
Маркс глубоко раскрыл содержание понятия «отчужде­
ние». Отныне отчуждение стало синонимом таких обще­
ственных отношений, при которых основная функция че­
ловека, функция труда, вместо того чтобы выступать в
качестве средства развития человеческих сил и способно­
стей, вместо того чтобы обогащать сущность индивида,
в процессе опредмечивания превращается в орудие по­
тери, утраты человеком самого себя, в орудие присвоения
его сил чуждой и противостоящей ему силой. То, что
должно служить источником самоутверждения человека,
такой жизнедеятельности, которая совпадает с самораз­
витием индивида, становится силой, находящейся в про­
тиворечии с этим.
До сих пор речь шла об отчуждении экономическом,
т. е. отчуждении, совершающемся в сфере, как выра­
жается Маркс, действительной жизни. Но отчуждение в
этой последней есть основа отчуждения во всех осталь­
ных сферах человеческой жизни. В «Экономическо-фи­
лософских рукописях 1844 года» говорится об отчужде­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 569.
298

нии в религии и других областях сознания, в семье, го­
сударстве и т. п. Буржуазное общество Маркс рассма­
тривает как всестороннее самоотчуждение человека.
В религии сила человека превращается в его бессилие, в
силу сверхъестественного существа и вся воля человека
оказывается парализованной упованиями на ту жалкую
порцию блага, которую может отпустить ему только это
существо. В семье «естественнейшее» отношение между
мужчиной и женщиной, в котором, по словам Маркса,
должно обнаружиться, насколько потребность человека
стала человеческой потребностью, а человеческая сущ­
ность — естественной сущностью, эти отношения извра­
щаются и подчиняются посторонним соображениям — де­
нежным, религиозным, только не подлинно человеческим.
В государстве сущность человека становится сущностью,
стоящей над ним, становится силой, правящей всей
его деятельностью. В замечательном отрывке о власти
денег в буржуазном обществе Маркс показывает их из­
вращенную и уродующую естественные человеческие ка­
чества природу.
Наконец, в своих рукописях Маркс утверждает, что
противоречие между «опредмечиванием» и «самоутвер­
ждением» человека, т. е. противоречие, выражаемое по­
нятием отчуждения, может быть уничтожено лишь од­
ним путем — путем уничтожения частной собственности
и создания коммунистического общества. Коммунизм,
доказывает он, есть форма человеческой эмансипации,
освобождения человека, «необходимая форма и энерги­
ческий принцип ближайшего будущего», средство «об­
ратного отвоевания человека» К
На этом этапе своего развития Маркс уже глубоко
убежден в том, что новой, высшей ступенью общества
будет общество коммунистическое. Он указывает на неко­
торые экономические тенденции, двигающие общество в
этом направлении. Но всестороннее научное обоснование
этого вопроса — дело дальнейшей его работы. Высшее
развитие взгляды Маркса (в частности, по проблеме от­
чуждения) получили в произведении всей его жизни —
в «Капитале».
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 598.
299

3

Мы не имеем возможности здесь проследить, как раз­
вивалась категория отчуждения в подготовительных ра­
ботах к «Капиталу». Как уже говорилось, наша задача
заключается в том, чтобы под этим углом зрения сопо­
ставить первый, начальный этан и высший этап, на ко­
тором Марксово учение получило полное научное вопло­
щение. Поэтому мы перейдем сразу к «Капиталу».
Выше уже указывалось, что одинаково односторонни
как концепция, согласно которой в вопросе об отчужде­
нии Маркс периода «Капитала» ничем не отличается от
Маркса периода «Экономическо-философских рукописей
1844 года», так и точка зрения, будто позже Маркс отка­
зался от этой категории, или если и пользовался ею, то
не придавал ей важного значения. Достаточно перели­
стать «Капитал», чтобы последняя точка зрения отпала
сама собой, но изучение этого произведения приводит к
выводам, опрокидывающим и первый из этих взглядов.
За время, отделяющее «Экономическо-философские ру­
кописи 1844 года» от «Капитала», Маркс прошел гигант­
ский путь развития, который не мог не сказаться на
этом, как и на других понятиях, употреблявшихся в са­
мом начале его пути.
Самое главное, на наш взгляд, заключается здесь в
том, что категория отчуждения утратила в «Капитале»
то универсальное значение, которое Маркс придавал ей
ранее. Она перестала быть синтетической, всеобъемлю­
щей категорией, из которой можно вывести все осталь­
ные категории политической экономии. Она заняла в си­
стеме экономических категорий «Капитала» определенное
место, выполняя определенную познавательную функцию
наряду с массой других категорий. Следует добавить и
то, что, хотя Маркс и раньше подходил к этой категории
со стороны экономического анализа буржуазного обще­
ства, тем не менее, пользуясь этой категорией, он делал
главный упор на бесчеловечность капитализма, осуждая
его морально, противопоставляя ему коммунизм как то
общество, в котором всякое отчуждение потеряет почву.
Задача, стоявшая перед Марксом в «Капитале», за­
ключалась в том, чтобы дать всестороннее исследование
капиталистического способа производства в его движении
от начала до конца и раскрыть это движение в системе
300

экономических категорий. Понятно, что такая задача по­
требовала разработки массы экономических категорий,
каждая из которых отражала какую-то сторону этого
огромного целого. Маркс решил эту трудную задачу,
сформулировав ряд новых законов и категорий, не имев­
ших раньше места в политической экономии, критически
переработав понятия и категории, употреблявшиеся до
него (такие, как стоимость, прибыль и т. п.), придав им
подлинно научный смысл. Естественно, что в связи с
этим категория отчуждения должна была, так сказать,
«потесниться». Но самое важное заключается в том,что
при всей своей значимости эта категория не могла эко­
номически раскрыть и объяснить наиболее глубокую
сущность капиталистического способа производства, его
специфику. Несомненно, отчуждение достигает своего
высшего развития в буржуазном обществе, но оно имеет
место, как показал Маркс, и в других формациях, где
труд одного человека присваивается другим человеком,
владеющим условиями труда. Глубокий экономический
анализ капитализма должен был раскрыть специфику
капиталистического отчуждения и выразить ее в опреде­
ленной категории, которая действительно стала бы цен­
тральной среди всех прочих категорий. Маркс и сформу­
лировал эту специфику в категории прибавочной стоимости,
являющейся, по выражению Ленина, краеугольным кам­
нем «Капитала». В этом смысле нельзя сравнивать по
своему значению для экономического анализа капита­
лизма категорию прибавочной стоимости и категорию от­
чуждения. Можно даже сказать, что в свете теории при­
бавочной стоимости глубже осмысливается и понятие
отчуждения труда.
В связи с задачей, стоявшей перед Марксом при напи­
сании «Капитала», —- дать анализ экономического самодви­
жения капиталистического производства Маркс, есте­
ственно, меньше всего занимался моральным осуждением
капитализма, хотя, разумеется, экономический анализ,
даваемый им, выносит такой суровый и беспощадный мо­
ральный приговор всей бесчеловечной системе капита­
лизма, до которого не мог подняться ни один из морали­
стов, осуждавших ее. На этой стороне вопроса стоит не­
сколько остановиться, так как в связи с проблемой отчу­
ждения она используется буржуазными писателями
для того, чтобы доказать недоказуемое — теоретическую
301

«слабость» «Капитала» Маркса по сравнению с фальсифи­
цируемыми ими «Экономическо-философскими рукопи­
сями 1844 года».
В предисловии к первому тому «Капитала» Маркесам
заявляет, что, хотя он и рисует фигуры капиталиста и
земельного собственника далеко не в розовом свете, он
не подчеркивает их моральной ответственности, так как
смотрит на развитие общественно-экономической форма­
ции как на естественноисторический процесс. С этой
точки зрения отдельное лицо может меньше, чем с какой
бы то ни было другой, считаться виновным за условия,
продуктом которых оно само является. Эту силу и мощь
Марксова метода анализа его современные противники
пытаются превратить в недостаток. Они утверждают, что
в «Капитале» по сравнению с ранними работами Маркса
утрачена или ослаблена линия гуманизма. Все-де сведено
к экономическо-техничоскому развитию. Поэтому ущерб
потерпела якобы и философская сторона марксизма. По
этой же причине Маркс-де в «Капитале» не уделяет вни­
мания отчуждению, хотя в какой-то мере о нем речь идет
в связи с положением о товарном фетишизме 1.
Противники марксизма не понимают или не хотят по­
нимать, что линия гуманизма в «Капитале» продолжена и
во много раз выросла и окрепла по сравнению с «Эконо­
мическо-философскими рукописями 1844 года», и именно
потому, что в «Капитале», как нигде больше, обнаружены
экономические корни буржуазного антигуманизма и эко­
номически обоснованы пути его преодоления и созидания
общества подлинного — коммунистического — гуманизма.
По этой же причине в «Капитале», как ни в каком другом
произведении, вскрыты корни отчуждения труда и ука­
заны опять-таки реальные пути их уничтожения.
Какое же место занимает категория отчуждения в
«Капитале» и какую функцию выполняет она в процес­
се исследования капиталистического способа производ­
ства?
Мы уже говорили, что Маркс разработал и сформу­
лировал ряд экономических законов и категорий, с по­
мощью которых он выяснил сущность и механизм дей­
1 См., например, статью Фетчера в приложении к западногер­
манской газете «Das Parlament» (13/XI 1963 г.) под названием
«Die Sowjetgesellschaft und das Problem der Entfremdung».

ствия капиталистического производства. Все эти законы
и категории, как планеты вокруг Солнца, вращаются во­
круг центрального и основного закона — закона произ­
водства прибавочной стоимости. Последний объясняет
тайну капиталистической прибыли во всех ее разновидно­
стях. Категория прибавочной стоимости дала полное и
адекватное отражение процесса получения капиталистом
неоплаченной части вновь создаваемой рабочим стоимо­
сти. Условием этого процесса является наличие средств
труда в руках капиталиста и отсутствие их в руках рабо­
чего, т. е. наличие свободного от средств труда рабочего.
Анализ источника прибыли и тех условий, без которых
капиталистический способ производства был бы невозмо­
жен, резюмирован в таких точных научных категориях,
как «стоимость», «потребительная и меновая стои­
мость», «деньги», «рабочая сила», «прибавочная стои­
мость», «капитал», «постоянный и переменный капи­
тал» и др. Этот анализ означал гигантский шаг вперед по
сравнению с «Экономическо-философскими рукописями
1844 года», с их универсальной категорией отчуждения
труда, долженствующей объяснить все, категорией, со­
ставлявшей гениальный зародыш научного объяснения,
но еще не само это объяснение.
Но Маркс, пойдя вперед, не отбросил в «Капитале»
категорию отчуждения, а определил ее конкретное содер­
жание в ряду указанных категорий. Если источником
прибыли является прибавочная стоимость, создаваемая
путем эксплуатации рабочего, если сама прибавочная сто­
имость возможна лишь благодаря отделению условий тру­
да от рабочего, то труд рабочего отчужден от него, про­
дукт его труда также отчуждается от него и все его силы
приобретают столь же отчужденный характер. Конкрет­
ное содержание категории отчуждения в «Капитале» и
заключается в том, что, не выступая здесь уже в каче­
стве всеобъемлющего орудия исследования сущности ка­
питализма (поскольку эту роль, повторяем, выполняет
ряд категорий во главе с категорией прибавочной стои­
мости), она отражает одну из очень важных сторон и
проявлений капиталистического способа производства,
а именно сущпость наемного труда, «отчужденного от
самого себя труда, которому созданное им богатство про­
тивостоит как чужое богатство, его собственная произво­
дительная сила — как производительная сила его продукта,
303

его обогащение — как самообеднение, его общественная
сила — как сила общества, властвующая над ним» 1.
Эти слова Маркса, взятые из третьей части «Теорий
прибавочной стоимости», раскрывают смысл, который он
придает в «Капитале» категории отчуждения. Он неод­
нократно повторяет, что при условии, когда средства тру­
да противостоят тем, кто трудится, т. е. рабочим, труд
последних становится отчужденным трудом со всеми
остальными последствиями. «Утрата работниками усло­
вий труда, — пишет он, — выступает как приобретение
этими условиями труда обособленной от работников
самостоятельности в качестве капитала, или как то обстоя­
тельство, что этими условиями труда распоряжаются
капиталисты» 12. Марксова категория отчуждения в «Капи­
тале» под этим специфическим углом зрения отражает
основное классовое противоречие капитализма — противо­
речие между наемным трудом и капиталом, а в области
производства — противоречие между общественным тру­
дом и трудом живым. Маркс говорит о сущности капи­
тала и его взаимоотношении с рабочими: «Что такое
капитал, рассматриваемый не как результат, а как предпо­
сылка процесса? Что делает его капиталом еще до того,
как он входит в процесс, так что последний только раз­
вивает его имманентный характер? Та общественная оп­
ределенность, в которой он существует: живому труду
противостоит прошлый труд, деятельности — продукт,
человеку — вещь, труду противостоят его собственные
предметные условия, противостоят как чуждые, самостоя­
тельные, прочно обособившиеся субъекты или персони­
фикации, противостоят, короче говоря, как чужая собст­
венность и в этой форме — как «применяющие» самый
труд и «распоряжающиеся» самим трудом, который они
себе присваивают, вместо того чтобы он их присваивал
себе» 3.
О какой бы стороне капиталистического производства
ни говорил Маркс, он всюду показывает эту отчужден­
ность труда и сил рабочего. Так, говоря об общественном
характере труда рабочих, о комбинации их труда, он под­
черкивает, что рабочий относится к этому характеру тру­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 268.
2 Там же, стр. 281.
3 Там же, стр. 498.

304

да «как к некоторой чуждой ему силе...» Говоря о за­
коне капиталистического накопления, принимающем ми­
стический вид закона природы, он указывает, что иначе
и быть не может: «Как в религии над человеком господ­
ствует продукт его собственной головы, так при капита­
листическом производстве над ним господствует продукт
его собственных рук» 12.
В «Капитале» Маркс применяет категорию отчужде­
ния не только по отношению к труду, но и по отношению
к другим сферам жизни рабочего. Он имеет в виду то­
тальное отчуждение, т. е. в том числе и отчуждение ду­
ховных сил рабочего. В первом томе своего произведения
он пишет по этому поводу следующее: «...все средства
для развития производства превращаются в средства под­
чинения и эксплуатации производителя, они уродуют
рабочего, делая из него неполного человека... принижа­
ют его до роли придатка машины, превращая его труд в
муки, лишают этот труд содержательности, отчуждают
от рабочего духовные силы процесса труда в той мере,
в какой наука входит в процесс труда как самостоятель­
ная сила...» 3 Маркс показывает во многих местах «Капи­
тала», что капитализм враждебен духовному развитию
человека труда, он расщепляет его духовные и физические
силы и способности, односторонне развивая одни способ­
ности за счет других. В связи с этим следует вообще
заметить, что, показывая дальнейшее развитие Марксом
проблемы отчуждения, сопоставляя в этом отношении
«Капитал» и «Экономическо-философские рукописи
1844 года», мы далеки от мысли, будто все, что сказано
в последних об отчуждении, устарело. В частности, нуж­
но со всей силой подчеркнуть, что в них важны и не
утратили своей актуальности положения о духовных ви­
дах отчуждения при капитализме, мысли о коммунизме
как уничтожении этих форм отчуждения и др.
Маркс вводит в «Капитале» новое понятие о товарном
фетишизме, которое тесно связано с понятием отчужде­
ния. Однако эта связь не означает их тождества. В по­
нятие товарного фетишизма так или иначе частично вхо­
дит то содержание, которое Маркс вкладывает в катего­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 97.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 635.
3 Там же, стр. 660.

305

рию отчуждения, ибо первое он определял как превраще­
ние продуктов человеческих рук — вещей, товаров — в са­
мостоятельные существа, господствующие над их твор­
цами, существа, наделенные самостоятельной жизнью,
определяющие судьбу людей. Подобно этому и отчужде­
ние означает отделение и превращение в самостоятельный
субъект произведений человеческих рук, следовательно,
оно не может не быть фетишистским по самому своему
существу. Религия, например, есть форма отчуждения, и
вместе с тем она наиболее яркое проявление фетишизма.
Маркс для выяснения сущности товарного фетишизма
как раз проводит аналогию между ним и религией.
Различие между понятиями отчуждения и фетишизма
состоит в том, что в отчуждении главное не фетишизм,
не то, что общественные отношения Принимают в извест­
ных условиях форму отношений вещей, а то, что оно
есть выражение противоположности между капиталистом
и рабочим, выражение отрыва условий труда от самого
труда, отделения самого труда и его плодов от произво­
дителя. Поэтому Маркс наряду с понятием товарного фе­
тишизма сохраняет и понятие отчуждения, и оба они
выполняют хотя и связанные между собой, но разные
познавательные функции. Кроме того, товарному фети­
шизму подвержены все, как капиталисты, так и произво­
дители, ибо он означает извращенное выражение сущно­
сти общественных отношений, имеющее объективные
корни в самом товарном производстве. Капиталисты и их
апологеты чувствуют себя великолепно в мире фетишист­
ских представлений. Рабочие лишь под влиянием своего
опыта труда на капиталистов постепенно познают, что их
враг не вещи, не машины, а «хозяева труда».
Что же касается отчуждения, прежде всего главной
его формы — отчуждения труда, то это удел рабочих. Это
не значит, что отчуждение совсем не касается тех, кому
принадлежат условия труда. Если отчуждение средств
труда от рабочего обедняет его человеческую сущность,
то отделение труда от владельца этих средств также есть
форма отчуждения, т. е. отнятие у человека его челове­
ческих качеств и превращение его в слугу золотого тель­
ца. Маркс сказал по этому поводу немало метких слов
в «Капитале», как и в ранних своих работах. В деньгах
кристаллизированы все или почти все человеческие каче­
ства капиталиста, и, чем больше денег, тем выше эти ка­
306

чества, являющиеся суррогатом подлинно человеческих
качеств. Словом, перефразируя изречение роллановского
Кола Брюньона, гласящее: «Чем меньше я имею, тем
больше я сам», капиталист (мы, конечно, имеем в виду
«массового» капиталиста, а не исключения) может о
себе сказать: «Чем больше я имею, тем меньше я сам
как человек».
Маркс употребляет в «Капитале» еще одно понятие,
которое по существу идентично понятию товарного фети­
шизма, хотя и имеет специфический оттенок, не компен­
сируемый полностью и понятием товарного фетишизма.
Мы имеем в виду понятие отчужденной формы прояв­
ления экономических отношений. Это понятие, несомнен­
но, связано с общим понятием отчуждения, но все же
выполняет особую функцию. Оно означает, что экономи­
ческие отношения — прибыль, рента, процент и т. п. —- в
своем проявлении, в своей форме отчуждены от того, что
они представляют собой в сущности. Этот вопрос и само
понятие отчужденной формы связаны с проблемой сущ­
ности и явления. Поэтому они будут рассмотрены
специально в следующей главе. Здесь заметим лишь, пов­
торяя уже сказанное, что Маркс чрезвычайно тонко и
искусно расчленяет понятия, стремясь выразить каждый
важный оттенок действительности в специальных поня­
тиях. Иначе невозможно воспроизвести все богатство дей­
ствительности и ее развития в мышлении. Эта черта «Ка­
питала» чрезвычайно поучительна, и ее нужно всячески
учитывать при разработке теории диалектической логики.
В самом деле, как ни близки и родственны категории от­
чуждения, товарного фетишизма, отчужденной формы,
все они имеют различную смысловую нагрузку в процес­
се исследования, тонко и гибко отражая различные связи
вещей.
Итак, категория отчуждения, как мы видели, играет
важную роль в системе категорий «Капитала». Она вы­
ражает коренное противоречие капитализма, заключаю­
щееся в том, что вследствие разрыва условий труда и са­
мого труда, разрыва овеществленного и живого труда
первые, т. е. условия труда и овеществленный труд, сами
результаты, продукты труда, природные силы, наука, ду­
ховные функции труда — все это «противостоит рабочим,
каждому в отдельности, как нечто чуждое им самим и
как нечто вещное, как всего лишь форма бытия незави­
307

симых от них и господствующих над ними средств тру­
да, — подобно тому как сами эти средства труда, в их
простой осязаемой форме, в качестве материала, инстру­
мента и т. д., противостоят рабочим как функции капи­
тала, а следовательно и капиталиста» К
Маркс не ограничивается, однако, только тем,что
вскрывает это отчуждение. Существенная сторона разра­
ботки данного вопроса в «Капитале» состоит еще в том,
что отчуждение рассматривается не статически, а в раз­
витии, как процесс углубления и обострения. Маркс по­
казывает, как по мере роста капитала вширь и вглубь
растет и углубляется отчуждение. В этом отношении
большой интерес представляет один фрагмент третьей
части «Теорий прибавочной стоимости». Маркс здесь
крупными мазками набрасывает картину процесса раз­
вития и углубления отчуждения. Первый этап этого про­
цесса — первоначальное накопление капитала. Этот этап
характерен «обособлением условий труда по отношению
к рабочему и самому труду». Это исторический акт воз­
никновения капитала, а вместе с ним и специфически
капиталистического отчуждения. Второй этап — накопле­
ние капитала. Здесь расширенное воспроизводство капи­
талистических отношений «воспроизводит во все более
широких размерах отделение и обособление предметного
богатства по отношению к труду». Наконец, третий этап
рассматриваемого процесса — этап концентрации капи­
тала. На этом этапе, являющемся, по словам Маркса, по­
следней степенью и формой того процесса, который пре­
вращает условия труда в капитал, предметное богатство
все больше централизуется в руках крупных капитали­
стов, отчуждаясь от тех, кто разоряется в результате
действия механизма этого процесса. Жизнь внесла по­
правку в картину, нарисованную Марксом. Мы можем
сейчас сказать, что высшей и действительно последней
степенью и формой развития процесса отчуждения яв­
ляется современный государственно-монополистический
капитализм. Предметное богатство общества здесь в аб­
солютной мере отделено от труда и от подавляющего
большинства членов общества, находясь во владении
крупнейших монополий и буржуазного государства. Го­
сударственно-монополистический капитализм представ­
1 К . Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 26, ч. I, стр. 398.
308

ляет собой высшее развитие отчуждения, так как на од­
ном полюсе сосредоточены все богатства общества, отчуж­
денные силы труда, силы науки, силы природы, силы го­
сударства, а на другом полюсе — один лишь объект от­
чуждения, т. е. люди труда.
Употребляя слова Маркса, можно сказать, что эта
крайняя форма противоположности и противоречия (так
Маркс определил третий этап процесса отчуждения) оз­
начает, что производство стало всесторонне обществен­
ным, но оно существует «в отчужденной форме» 1. От­
чужденная форма — это капитализм, капиталистическая
форма производства и отношений между людьми. В дру­
гом месте это же обстоятельство Маркс характеризует
словами о том, что капитал «оказывается отчужденной,
обособленной общественной силой, которая противостоит
обществу как вещь и как сила капиталиста через посред­
ство этой вещи»12. Развитие и углубление отчуждения
есть следствие или выражение развития и обострения
капиталистических противоречий. Поэтому Маркс иссле­
дует это развитие отчуждения не только в целом, когда
он говорит об основных этапах капитализма, но и тогда,
когда рассматриваются отдельные стороны развития ка­
питалистического способа производства. Так, например,
показывая, что с ростом производительных сил и произ­
водительности труда растет постоянный капитал, а доля
той части стоимости, которую создает рабочий, относи­
тельно уменьшается, что, следовательно, капиталистиче­
ская собственность «будет все время увеличиваться»,
Маркс делает из этого следующий вывод: «Поэтому по­
стоянно возрастают отчуждение и противоположность
между рабочей силой и объективными условиями труда,
получившими в капитале обособленное самостоятельное
существование» 3.
Следовательно, для капиталистической формы произ­
водства и жизни в самом широком смысле этого слова
характерно не только отчуждение, но и рост, развитие,
нагнетание отчуждения. Закономерный результат этого
развития — подготовка предпосылок для обратного про­
цесса — процесса снятия, преодоления отчуждения и
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 327.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 290.
4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 460.

309

«отвоевания человека», процесса освобождения труда,
способностей и сил человека, человеческого сознания от
пут отчуждения. Еще в «Экономическо-философоких ру­
кописях 1844 года» Маркс говорил, что высшее развитие
отчуждения есть «завершающееся» и потому устремляю­
щееся к своему уничтожению отчуждение. «Это вообще —
единственный способ, каким существующее утверждает
свою противоположность»!. Утверждение отношений,
противоположных отчуждению, т. е. ликвидация его в
жизни, — это уже дело новой формации, нового способа
производства и формы общественных отношений, дело
социалистического и коммунистического общества. Имен­
но это имел в виду Маркс, когда ои говорил, что только
коммунизм разрешает противоречие между «опредмечи­
ванием» и «самоутверждением» человека.
4
Как в «Экономическо-философских рукописях 1844 го­
да», так и в «Капитале» Маркс развивает одну важную
мысль — мысль о том, что только коммунистическое пре­
образование общества способно преодолеть отчуждение,
что такое преодоление есть естественный результат, след­
ствие этого преобразования. Характерно в этом смысле
одно замечание Маркса. Указывая в первой части «Ка­
питала» на то, что причина отчуящения труда коренится
в «чуждой рабочему собственности», расточение которой
нисколько не затрагивает интересов рабочего, Маркс пи­
шет: «Совершенно иначе обстоит дело на фабриках, при­
надлежащих самим рабочим...»12 Он имеет в виду фаб­
рики, принадлежащие кооперативным обществам рабочих.
Уже здесь меняется отношение к труду и к предметам
труда, так как меняется характер собственности. Маркс
считал, что только уничтожение капиталистической соб­
ственности и переход средств производства в руки про­
летариата, превращение их в собственность социалисти­
ческого общества есть решающее условие уничтожения
всякого отчуждения. Это лейтмотив всех его высказыва­
ний но данному вопросу, начиная с самых ранних работ
и кончая последними.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. G10.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 97.
310

Уже в «Экономическо-философских рукописях 1844 го­
да» он ясно и недвусмысленно заявил об этом. «...Поло­
жительное упразднение частной собственности, как при­
своение человеческой жизни, — писал он там, — есть по­
ложительное
упразднение
всякого
отчуждения...» 1
В дальнейшем Маркс развивает это положение, разраба­
тывая теорию социалистической революции, доказывая,
что только такая революция, которая передаст власть в
руки рабочего класса, сможет утвердить общественную
собственность и откроет путь к преодолению отчуждения.
Между тем современные враги марксизма прибегают к
прямому извращению этой основной идеи Маркса под
видом «правильной» его интерпретации. Они пытаются
«доказать» нечто невероятное — будто Маркс исходил из
того, что условием (притом решающим) преодоления
отчуждения может быть лишь самоусовершенствование
человека, изменение его сознания. Все остальное — за­
воевание власти, уничтожение частной собственности
и т. п. — сущие пустяки, навязанные Марксу поздней­
шими марксистами — Энгельсом, Лениным и их последо­
вателями. Фетчер, которого мы уже упоминали, утверж­
дает, что идея Маркса такова: чтобы создать хорошие ус­
ловия жизни людей, нужно, чтобы человек стал иным,
«необходимы прежде всего хорошие люди». Так, в част­
ности, он понимает слова Маркса о том, что революция
нужна не только для того, чтобы совершить политический
и экономический переворот, но и для того также, чтобы
пролетариат в ходе революции изменил самого себя. В этих
словах Фетчер видит доказательство правильности своей
интерпретации Маркса.
Фетчер обижается на то, что в советской литературе
подобная интерпретация именуется фальсификацией
Маркса. Но не лучше ли называть вещи своими именами,
чем в «деликатной» форме вести бесплодные разговоры?
Пояснять Маркса так, как это делают Фетчер и подобные
ему, могут только те, кто кровно заинтересован в сокры­
тии правды о действительных взглядах Маркса и мар­
ксизма. Прежде всего никто из марксистов не отрицает
того, что в процесс преодоления отчуждения как важный
элемент включается изменение сознания человека, при­
том массового человека. Иначе почему бы в СССР и дру­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 589.
311

гих социалистических странах такое внимание уделялось
этой стороне дела? Ведь отчуждение труда, не говоря уже
о непосредственно духовных видах отчуждения, содер­
жит и отношение человека к труду, следовательно, и мо­
мент сознания. Революция, далее, действительно нужна
и для того, чтобы трудящиеся изменили самих себя, свой
духовный мир. Маркс и Ленин при этом указывали, что
такое изменение представляет собой наиболее трудную
сторону коммунистического преобразования общества, а
реальный опыт этого преобразования подтверждает их
понимание. Зачем же Фетчеру понадобилось ломиться в
открытую дверь?
Дело объясняется просто. Фетчер и другие хотят на­
вязать массам мысль о том, что не нужно никакой рево­
люции, никакой социалистической собственности для
того, чтобы уничтожить отчуждение. Нужно только од­
но — самоизменение сознания человека. Однако, пока су­
ществует мир капитализма, такое самоизменение есть
только миф. Этого они не могут и не хотят понять. Маркс
и Ленин выступали за революцию и уничтожение капи­
тализма, в частности, именно потому, что иначе невоз­
можно преобразовать духовный мир человека.
Что же конкретно предлагают Фетчер и масса других
писателей, выступающих с подобных позиций, как ре­
шающее средство, ведущее к исчезновению отчуждения?
Фетчер говорит о том, что на Западе основным препятст­
вием на пути к уничтожению отчуждения следует счи­
тать одностороннее увлечение человека удовлетворением
своих чисто потребительских интересов, которое ведет к
пассивности и постоянной ненасытности подобных инте­
ресов. На Востоке таким препятствием, конечно, является
«иерархия господства» и «идеология». Исходя из этого,
он дает следующую генеральную рекомендацию: в обоих
случаях свобода и преодоление отчуждения станут реаль­
ностью тогда, когда не принудительная идеология и инте­
ресы навязываются свободному и разумному выбору ин­
дивида, а когда последний действительно свободно, «из
собственного разумения сможет извлечь решение». Вот
и все! Как просто и гениально! Нужны были многовеко­
вые мучительные научные поиски, столетия практиче­
ского опыта развития общества, чтобы так «экономно»
решить вопрос, над которым бились лучшие умы чело­
вечества.
312

Генеральная рекомендация г-на Фетчера представляет
собой перепев тон идеи, которую еще в ранних работах
Маркс подверг сокрушительной критике, идеи, что все
зависит от сознания, самосознания и стоит только послед­
нему измениться, чтобы реальные и объективные источ­
ники самоотчуждения исчезли. В произведении Маркса
и Энгельса «Святое семейство», а также в их труде «Не­
мецкая идеология» была раскрыта и доказана вся эфе­
мерность этой идеи. Но видно, немецкая идеология по­
добного толка жива, и Фетчер ее представитель. Маркс
и Энгельс писали, что коммунистические рабочие «не
думают, что можно «чистым мышлением», при помощи
одних только рассуждений, избавиться от своих хозяев
и от своего собственного практического унижения. Они
очень болезненно ощущают различие между бытием и
мышлением, между сознанием и жизнью. Они знают, что
собственность, капитал, деньги, наемный труд и тому по­
добное представляют собой далеко не призраки вообра­
жения, а весьма практические, весьма конкретные про­
дукты самоотчуждения рабочих и что поэтому они долж­
ны быть упразднены тоже практическим и конкретным
образом для того, чтобы человек мог стать человеком не
только в мышлении, в сознании, но и в массовом бытии,
в жизни» К
Таков действительный Маркс, написавший приведен­
ные слова в том же году, когда он писал «Экономическофилософские рукописи 1844 года». В противовес Фетчеру
и другим, истолковывающим Маркса в собственном духе,
Маркс уже тогда заявлял, что без уничтожения таких
реальных конкретных продуктов самоотчуждения рабо­
чих, как капитал, наемный труд, деньги, собственность
и пр., невозможно говорить об устранении отчуждения
вообще и духовных его видов. Говоря о «свободном вы­
боре» индивидом решения, Фетчер и другие меньше всего
имеют в виду выбор подлинно социалистического пути,
предполагающего прежде всего уничтожение реальных
продуктов отчуждения — капиталистической собственно­
сти, капитала, денег, наемного труда и т. п. Когда же
массы делают такой выбор, то эти теоретики вопят, что
он сделан незаконно, под влиянием «октроированной
идеологии». По этой же причине они недовольны
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 58.
313

Лениным, учившим, что социалистическое сознание само
не придет к рабочим, что нужно им помочь выработать
такое сознание, помочь им осознать то, что они чувству­
ют сами своим классовым инстинктом, но оформить в
виде научной идеологии не могут.
В той же работе Маркс и Энгельс дают отповедь ут­
верждениям старых предшественников современной «не­
мецкой идеологии» о том, что источники самоотчуждёния — в плохом сознании «массы», в ее невежестве. Нет,
говорили Маркс и Энгельс, враг трудящихся масс не в них,
а вне их, в реальных причинах отчуждения. «Врагами
прогресса, вне массы, — писали они, — являются как раз
получившие самостоятельное существование, наделенные
собственной жизнью продукты самоунижения, самоотвер­
жения и самоотчуждения массы. Поэтому масса, восста­
вая против самостоятельно существующих продуктов ее
самоунижения, восстает тем самым против своего собст­
венного недостатка, подобно тому как человек, выступая
против существования бога, тем самым выступает против
своей собственной религиозности. Но так как эти практи­
ческие результаты самоотчуждения массы существуют в
действительном мире внешним образом, то масса вынуж­
дена бороться с ними также и внешним образом. Она от­
нюдь не может считать эти продукты своего самоотчуж­
дения только идеальными фантасмагориями, простыми
отчуждениями самосознания, и не может желать уничто­
жить материальное отчуждение при помощи чисто внут­
реннего спиритуалистического действия» К
Лучшего ответа современным поборникам преодоления
отчуждения из буржуазного лагеря невозможно дать.
Маркс и Энгельс показывают, что, во-первых, без уничтожения материального отчуждения (о котором так не
любят рассуждать эти поборники) нельзя уничтожить и
отчужденное сознание. Во-вторых, это не два самостоя­
тельных процесса, а один процесс, в котором преодоление
материального отчуждения помогает преодолеть и духов­
ное принижение, самоотчуждение массы, а последнее,
т. е. освобождение от духовного отчуждения, способству­
ет уничтожению отчуждения материального — этого исто­
ка всякого отчуждения.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 90.
314

Итак, основоположники марксизма считали вопреки
мнению их «интерпретаторов», что лишь в социалистиче­
ской революции, в процессе коронного — коммунистиче­
ского — преобразования общества можно покончить с
отчуждением. При этом они прекрасно понимали, что путь
к полному уничтожению отчуждения длителен, что ре­
волюция не может одним ударом покончить с ним. Про­
тивники марксизма бьют поэтому мимо цели, когда они
с торжеством указывают на то, что и при социализме на
первой стадии коммунизма существует еще не преодолен­
ное полностью отчуждение; правда, они видят часто его
там, где оно не проявляется. Так, они усматривают от­
чуждение в факте руководства массами и всем процессом
коммунистического строительства со стороны марксист­
ско-ленинской партии и государства. Партия, заявляют
они, не может быть субъектом истории, особенно одна
партия при отсутствии конкурирующих с ней партий.
Партия-де тоже отчуждение, поскольку она «противо­
стоит» массам и «диктует» им свою волю.
Ненаучный характер подобного подхода к отчужде­
нию при социализме сам собой очевиден. Такое мышле­
ние оперирует категориями буржуазного общества. Госу­
дарство в капиталистическом обществе действительно
есть факт отчуждения, ибо оно представляет интересы нс
большинства, а меньшинства общества. Оно противостоит
интересам большинства как чуждая сила. В нем отчуж­
дены от людей и враждебно противостоят им результаты
их деятельности, той деятельности, благодаря которой
существует общество. Социалистическое государство —
государство народа, оно выражает коренные интересы
всех трудящихся, связанные с коммунистическим преоб­
разованием общества. Поскольку сам народ осуществляет
государственную власть, последняя не выступает уже в
качестве формы отчуждения людьми своих сил, своей
деятельности. Напротив, государство и есть форма их
деятельности, собственной деятельности. Так же обстоит
дело с руководством Коммунистической партии. Без та­
кого руководства дело коммунистического преобразования
стало бы безнадежным делом. Партия такого типа не
может противостоять массам, ибо у нее нет иной задачи,
кроме задачи осуществления ближайших и коренных
интересов народа. Как и социалистическое государство,
она —■форма не отчуждения, а самодеятельности чело­
315

века, людей, входящих в нее (речь идет, разумеется, не
об отдельных индивидах, которые могут преследовать
свои узкие корыстные цели), ибо эта самодеятельность
совпадает с тем, к чему стремятся, что осуществляют
широкие народные массы. Здесь нет того, что составляет
неотъемлемый элемент всякого отчуждения,— присвоения
чуждой человеку сущностью сил, результатов его деятель­
ности, энергии. Напротив, цель партии состоит в том,
чтобы деятельность и энергию масс направить в наибо­
лее целесообразное и выгодное для них русло.
Для доказательства отчужденного характера партии
по отношению к массам, их деятельности и мышлению
противники марксизма ссылаются на культ личности. Не­
сомненно, культ личности, как и всякий культ, вражде­
бен самой сущности социализма и Коммунистической
партии. В нем сказываются элементы отчуждения, по­
скольку смысл его заключается в том, что силы, энергия,
способности людей, народа, партии как коллективного
руководителя масс переносятся на одну личность и при­
писываются ей, присваиваются личностью. Последняя
противостоит остальным людям как средоточие того, что
в действительности свойственно им, их труду, их уму,
гению народа. Партия потому и нанесла удар по культу
личности, что он несовместим с природой социалистиче­
ского государства, с природой коммунистической партии,
с принципами социалистической демократии. Обрекая
«массового» человека на пассивность, культ личности
тормозил насущное дело развития и всяческого развер­
тывания коммунистического творчества масс и каждого
отдельного человека. Без руководителей, вождей невоз­
можно целенаправленное и планомерное движение обще­
ства к осуществлению главной цели социалистической
революции. Само собой разумеется, что руководящая
роль отдельных личностей, облеченных доверием партии,
народа, ничего общего не имеет с культом личности. Од­
нако, поскольку в культе личности мы имеем дело с прояв­
лением отчуждения, всякие подобные тенденции должны,
конечно, пресекаться в самом их зародыше.
Мы уже сказали, что мнимые поборники ликвидации
отчуждения приписывают марксистам нелепую мысль,
будто с построением социализма исчезает всякое отчуж­
дение. Такое обвинение могут выдвинуть люди, не пони­
мающие, что марксизм рассматривает любое явление в
316

развитии. Кто может серьезно думать о полной ликвида­
ции всякого отчуждения при социализме, когда, напри­
мер, одна из серьезных разновидностей отчуждения, ре­
лигия, еще далеко не изжита и процесс ее изживания
рассчитан на длительный период. Насколько плохо раз­
бираются в марксизме люди, приписывающие себе право
именоваться его знатоками и берущие на себя смелость
опровергать его, показывает следующее. Споря против
марксистов, которые якобы отрицают все еще сущест­
вующие после уничтожения капитализма проявления бы­
лого отчуждения, они говорят, что в социалистическом
обществе человек работает еще ради получения заработ­
ка, что существуют еще деньги, что партия всячески под­
черкивает значение принципа материальной заинтересо­
ванности и т. п. «Чем же, собственно, отличается такое
общество от капиталистического в смысле существования
отчуждения?» — ставят они «роковой» для марксизма воп­
рос. Если же к этому добавить их упреки в адрес мар­
ксистов в том, что те подходят к современному капита­
лизму с «устаревшими» понятиями монополий, государ­
ственно-монополистического капитализма и пр., то, как
им кажется, они прямо-таки посылают марксизм в «но­
каут».
Здесь нет возможности развернуто исследовать вопрос
об отчуждении при социализме. Мы можем ограничиться
лишь
несколькими
принципиальными замечаниями,
имеющими решающее значение для подлинно марксист­
ского, т. е. научного, решения этого вопроса.
5
Отчуждение, и прежде всего основной его вид —отчу­
ждение труда, «материальное» отчуждение, есть, как уже
было показано, выражение противоречия между условия­
ми труда, находящимися во владении капиталистов или
капиталистического государства, и рабочими, продающи­
ми свою рабочую силу. Социализм ликвидирует это про­
тиворечие, и постольку он кладет конец отчуждению
труда. Основной факт здесь состоит в том, что превраще­
ние средств производства в общественную социалистиче­
скую собственность, как и полагал Маркс, выбило почву
из-под отчуждения труда. Средства производства, ове317

ществлеыный труд уже не противостоят рабочему, живому
труду в качестве враждебной и чуждой им сущности, в
которой сосредоточены отнятые от них силы и способ­
ности. Поэтому в корне изменяется отношение человека
к труду, к средствам производства, возникают и разви­
ваются такие формы отношения к труду, как социали­
стическое соревнование, которые совершенно немыслимы
в буржуазном обществе. Труд становится действительно
делом чести и геройства человека. Труд на себя, на об­
щество преобразует психологию человека, строй его
мышления и чувств, вытесняя из них все наносное, не­
человеческое, паразитическое, привитое людям воками
угнетения, унижения, подневольного труда. Что же ка­
сается принципа материальной заинтересованности, то
он необходим именно для того, чтобы побуждать чело­
века к труду, создать у него заинтересованность в ре­
зультатах труда. Этот принцип имеет в виду интересы
как отдельного человека, так и общества в целом.
Однако марксисты не самообольщаются и понимают,
что этот коренной переворот, преодолевающий отчужде­
ние в главном и решающем, не может сразу или даже в
течение более или менее длительного периода изменить
настолько психологию человека, чтобы полностью, без
остатка исчезли проявления старого отношения к труду,
к собственности общества. Инерция — страшная сила, и
переломить ее — это дело целой эпохи. К тому же «чи­
стого» развития в природе не бывает, и история практи­
ческого социализма показывает, какие препятствия воз­
двигались враждебными силами на пути его развития,
сколько всякого рода трудностей нагромождалось па
этом пути (войны, блокады и пр.), чтобы покончить с
ним или хотя бы затормозить его движение, не позво­
лить ему быстро проявить все свои возможности. И сей­
час необходимость расходования огромных средств на
защиту от империалистических посягательств неизбежно
уменьшает долю того, что могло бы пойти на улучшение
жизни людей.
Отсюда в значительной мере проистекают испытывае­
мые в тех или иных социалистических странах трудноности в удовлетворении огромного и все возрастающего
потребительского спроса населения, спроса, подстегну­
того в небывалой степени социальным переустройством
общества и коренным улучшением жизни народа, лик­
318

видацией нищеты, бедности, ростом духовных потребно­
стей людей и т. д. «Чистого» развития нет и в том смыс­
ле, что всякого рода издержки, связанные с ошибками
в руководстве грандиозным процессом строительства но­
вого общества, ошибками и недостатками, как малыми
и неизбежными, так и существенными и не неизбежны­
ми, также не могли не сказаться на темпах развития.
Естественно, что в условиях, когда еще существует
неизбежное неравенство в распределении, поскольку на
первой стадии коммунизма действует принцип распре­
деления по труду, когда существуют названные
нами трудности развития реального, практического, а
не «чистенького» социализма, ничего удивительного нет
в том, что еще есть люди, рассматривающие труд в пло­
скости «отчужденного сознания» (Маркс), т. е. как труд
не на себя. Есть еще люди, воспринимающие общество и
государство в качестве некоего объекта, развитие кото­
рого не совпадает с развитием их личных, коренных
интересов. Отсюда явления расхищения социалистиче­
ской собственности, недобросовестной работы, паразити­
ческого отношения к жизни и т. п. Поэтому, хотя основ­
ным и реальным фактом, свидетельствующим об уничто­
жении отчуждения, стало новое, социалистическое отно­
шение к труду подавляющего большинства людей, имеют
еще место проявления отчужденного сознания, или, как
у нас говорят, пережитки старого отношения к труду.
Остаточные явления, связанные с этим отчуждением,
находят свое выражение и в том, что существует еще
важное различие между физическим и умственным тру­
дом, хотя былая противоположность между ними исчез­
ла. Социализм не может еще вследствие недостаточного
уровня развития производительных сил полностью пре­
одолеть веками развивавшееся отчуждение умственного
труда от физического. На наших глазах в социалистиче­
ском обществе происходит процесс все большего взаимо­
проникновения этих видов труда. Но на данной стадии
развития духовные потенции процесса труда еще в зна­
чительной мере отчуждены от физического труда, не
слились с ним воедино. Слияние произойдет в полной
мере в результате коренного преобразования характера
труда, улучшения условий труда, сокращения рабоче­
го дня, ликвидации тяжелого физического (и вообще
неквалифицированного) труда, повышения культуры че­
319

ловека, развития техники и науки. Иначе говоря, только
на высшей стадии коммунизма в полной мере могут ка­
нуть в Лету подобные остаточные явления отчуждения
в труде, который станет первой потребностью человека.
В коммунистическом труде человек будет развивать свои
собственные физические и духовные силы и задатки, и
ни в одном атоме этого труда не будет ничего такого, что
противоречило бы его человеческой природе.
Далее, социализм уничтожает тот вид отчуждения, ко­
торый можно назвать политическим отчуждением, от­
чуждением от человека сил и средств управления его
жизнью, жизнью общества. Развитие общества в досо­
циалистических формациях протекало, не подчиняясь
сознательному контролю со стороны людей, и в этом
смысле отчуждение было всеобщим, относящимся не
только к угнетенным, но и к господствующим классам.
Но политическое отчуждение в старом обществе находит
свое наиболее глубокое проявление в том, что государ­
ство враждебно противостоит огромному большинству
людей, принадлежащих к эксплуатируемым классам, про­
тивостоит как сила, подавляющая их инициативу, волю,
стремления. С завоеванием власти рабочим классом и
всем трудящимся народом государство как особый орган
управления остается, но коренным образом меняется его
сущность. Оно перестает быть отчужденной сущностью
людей, внешней по отношению к ним силой, выполняю­
щей отнятую у них функцию руководства и управления.
Социалистическое государство, как уже говорилось выше,
воплощает волю, интересы, стремления всего народа, и
потому его деятельность есть деятельность народа, как
и деятельность народа есть деятельность государства.
В этом смысле — решающем и главном — социалистиче­
ское общество также кладет конец отчуждению.
Однако и эту сторону вопроса нужно рассматривать
в развитии. Противники социализма говорят нам: вы в
социалистических странах призываете людей активнее
участвовать в политической жизни, партия не снимает
с повестки дня вопроса о вовлечении масс в государствен­
ную жизнь. Это свидетельствует о том, что политическое
отчуждение масс характерно и для социалистического
общества. Такой вывод, в частности, делает тот же Фетчер. Подобная постановка вопроса нашими противника­
ми доказывает прямо противоположное тому, что они
320

хотят доказать. Партия потому и призывает всех людей
активно участвовать в государственном управлении,
в экономической, политической, культурной жизни обще­
ства, что государство социалистического общества есть
не что иное, как парод, организованный в государство.
Буржуазное государство и буржуазные партии не делают
этого, не призывают широкие массы к активной политиче­
ской жизни но той причине, что государство отчуждено
от масс и они не осуществляют функцию политического
управления.
Социалистическое государство и Коммунистическая
партия действительно ведут борьбу за вовлечение всех
людей в управление государством. Но такая деятель­
ность партии и государства объясняется не существова­
нием отчуждения, а тем, что имеются еще пассивные
элементы, что иные партийные и государственные орга­
низации недостаточно привлекают их к работе, плохо
ведут воспитательную работу, тем, наконец, что комму­
низм нельзя строить без поголовного участия в государ­
ственной жизни всех людей.
Говоря о том, что вопрос о политической форме отчу­
ждения нужно рассматривать диалектически, в развитии,
мы имеем в виду, в частности, следующее. При социа­
лизме государственные функции еще в значительной ме­
ре выполняются специальными людьми, служащими
различных государственных органов. В этом заложена
возможность отрыва тех или иных звеньев государствен­
ного аппарата от насущных нужд людей, возможность
бюрократизации этого аппарата, против чего с такой
силой предупреждал Ленин, против чего борется партия.
Отрыв или малейшая изоляция государственных органов
от масс, пренебрежительное отношение к голосу или
критике со стороны этих масс, невнимательное отноше­
ние к их требованиям и жалобам, волокита и т. п.
могут стимулировать и на деле стимулируют «отчужден­
ное сознание» и в этой области. Разумеется, это «отчуж­
денное сознание» имеет глубокие корни в былом отно­
шении к эксплуататорскому государству, когда оно рас­
сматривалось трудящимся человеком как чуждая и
всемогущая по отношению к нему сила. Борьба против
остатков такого отчужденного сознания и, главное, против
того, что способствует их существованию, — одна из са­
мых важных сторон процесса преодоления отчуждения.
11

Р о зен тал ь М. М.

321

Главная магистраль развития социалистического об­
щества — это всестороннее развертывание и совершен­
ствование демократии, активное участие всех граждан
в управлении государством, контроль со стороны масс
за деятельностью государства. Ленин в шутливой, «пара­
доксальной» форме выразил направление, по которому
должно пойти и пойдет развитие социалистической госу­
дарственности. Он говорил, что только тогда, когда
каждый сможет стать «бюрократом», т. е. активно вы­
полнять государственные функции, участвовать в жизни
государства, исчезнут всякие бюрократы, бюрократы уже
без кавычек. Известно, что с перерастанием социализма
в коммунизм управление людьми будет заменено управ­
лением вещами. Это значит, что человек в своей деятель­
ности не будет нуждаться ни в каком понукании, ни в
каком государственном регулировании. Он будет свободно
выполнять общественные обязанности, руководствуясь
своими человеческими качествами.
В свете этого понимания развития настоящего и бу­
дущего поистине холостым выстрелом является буржу­
азная критика, указывающая на то, что в социалистиче­
ском обществе нет такого свободного развития личности
и, следовательно, существует отчуждение. Марксизм был
бы утопией, а не наукой, если бы он считал, что в обще­
стве, выходящем непосредственно из недр капитализма^
возможно уже сразу создать условия для такого разви­
тия личности, которое на самом деле требует гигантского
развития производства и производительности труда, из­
менения характера труда, высочайшего развития обще­
ственных отношений, преобразования человека, его
«сущностных сил», моральных качеств. Социализм есть
лишь первая и решающая ступень на этом сложном и
длительном пути. Решающая в том смысле, что он соз­
дает необходимые предпосылки для перехода на высшую
ступень и в значительной степени освобождает челове­
ческую личность от того, что препятствовало ее свобод­
ному развитию.
Наконец, социализм очищает почву от того, что слу­
жит источником отчуждения в самых сложных и тонких
сферах человеческого бытия, что питает различные фор­
мы духовного самоотчуждения человека. Речь идет о та­
ких формах отчуждения, как религия, извращенная мо­
раль, идеалистический способ мышления, замена челове­
322

ческих качеств их суррогатами в отношениях между
людьми в сфере семьи и др. Преодоление этого отчуж­
дения Маркс называл возвращением человека из рели­
гии, семьи (буржуазной) к своему человеческому бы­
тию. Это — «возвращение» из фантастического и извра­
щенного мира сознания, где все существует в переверну­
том виде, где собственное мышление человека становится
мышлением какой-нибудь призрачной сущности, где си­
лы природы превращаются в божественные силы, где
сила и мощь человека оборачиваются бессилием. Духов­
ные виды отчуждения, пожалуй, наиболее трудны и стой­
ки, и их преодоление требует особенно много времени и
сил. Процесс развития человека нового общества проте­
кает неравномерно. В то время как революция в более
прямой и непосредственной форме вызывает изменения
в таких областях человеческого бытия, как политическое
самосознание, отношение к труду и социалистической
собственности и т. п., «верхние этажи» человеческого со­
знания перестраиваются значительно сложнее и мучи­
тельнее. Но плуг революции глубоко перепахивает чело­
веческие отношения и здесь. Все развитие социалисти­
ческого общества постепенно, но неуклопно формирует
новую мораль, новые отношения между мужчиной и
женщиной, вытесняет религиозные, фантастические пред­
ставления о мире, заменяя их научным мировоззрением.
Это развитие выковывает человека, сознающего свою
силу, понимающего, что все то, что человечество уже
совершило и что может быть совершено в нашу эпоху,
зависит исключительно от него, от его способностей,
неукротимого стремления преобразовать природу и обще­
ство ради подлинно человеческой жизни. Это новый ха­
рактер человека, характер активных борцов, у которых их
человеческая сущность не отчуждена и не перенесена на
потустороннюю силу, а принадлежит им и которой они
распоряжаются в своих собственных интересах.
Эта новая человеческая психология рождается из са­
мого существа коммунистического преобразования мира.
В начале настоящей главы уже говорилось, что в значи­
тельной мере проблема преодоления отчуждения решает­
ся тем, что снимается противоречие между субъектом
исторической деятельности и объектом — природой и
объективными общественнымп силами. Это снятие за­
ключается в том, что в процессе преобразования природы
11*

323

и общества объект перестает быть чуждой субъекту си­
лой, он «очеловечивается» в том смысле, что переделы­
вается человеческим трудом, всей деятельностью людей,
и в результатах этой деятельности человек узнает себя —
не божественное понятие, как у Гегеля, а свою собствен­
ную силу и мощь, продукт приложения своих физиче­
ских и духовных способностей.
Иначе говоря, сознательно и планомерно изменяя
мир, в котором они живут, люди социалистического об­
щества не ждут никаких чудес от какой-либо посторон­
ней для них сущности. Они в повседневном труде убеж­
даются, что все «в их руках», в их знаниях, их технике,
их цели, их борьбе за достижение этой цели. Из этого
источника проистекает новая психология человека, пси­
хология, не нуждающаяся, например, в религии, т. е. в
самоотчуждении личности в боге, ибо сам человек ста­
новится «богом» — всемогущим, всесильным, всемудрым
и т. п. Только в той социальной среде, которая создается
новыми общественными формами, развиваются такие
человеческие качества.
В силу указанных обстоятельств все качества людей,
их отношения между собой выступают и проявляются в
своем человеческом виде, а не в виде отчужденных от
них сущностей. Противопоставляя коммунистическое об­
щество капиталистическому, где наличие или отсутствие
денег позволяет человеку присваивать недостающие ему
человеческие качества или, напротив, отнимает прису­
щие ему человеческие качества, Маркс писал:
«Предположи теперь человека как человека и его от­
ношение к миру как человеческое отношение: в таком
случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь,
доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь на­
слаждаться искусством, то ты должен быть художествен­
но образованным человеком. Если ты хочешь оказывать
влияние на других людей, то ты должен быть человеком,
действительно стимулирующим и двигающим вперед
других людей. Каждое из твоих отношений к человеку
и к природе должно быть определенным, соответствую­
щим объекту твоей воли проявлением твоей действитель­
ной индивидуальной жизни» 1.
1 К . М а р к с и Ф . Э н г е л ь с . И з ран н и х прои зведен и й , стр. 620.

324

Наши противники нам говорят: вы исходите из буду­
щего, а не из настоящего, берите современную реальную
действительность социалистического общества, и вы уви­
дите, как она непохожа на это будущее, как мечты рас­
ходятся с явью (слова того же Фетчера). Бесспорно, то,
что сказано выше о преодолении отчуждения в высших
сферах человеческого сознания и чувств, еще далеко не
достигло своего завершения. Но это реальный процесс,
который идет уже сегодня и в котором, как плод в цвет­
ке, содержится будущее. Это процесс трудный, реализую­
щийся в противоречиях, в борьбе, во взлетах и иногда в
движении вспять, но во всем этом сложном развитии яв­
ственно видна красная нить главного направления — ста­
новления и укрепления новых моральных качеств чело­
века.
Человек с новым, истинно человеческим характером,
о котором шла речь выше, стал массовым реальным фак­
том социалистического общества, и этого не способен
увидеть лишь тот, кто ослеплен немалыми еще фактами
противоположного порядка. Возьмем тот же пример с
властью денег. По деньгам, представляющим собой наи­
более яркую форму отчуждения, поскольку они воплощают
в себе всеобщее богатство, по их роли и влиянию в обще­
стве больше, чем по чему-либо другому, можно устано­
вить ту ступень в развитии человека, которой достиг тот
или иной социальный строй.
Экономическое, политическое, духовное отчуждение
находит свое выражение и проявление в юридической
форме, т. е. в продаже, в отчуждении собственности.
Наиболее всеобт^емлющее развитие эта форма проявле­
ния отчуждения получает в капиталистическом общест­
ве. Здесь, как показано еще в «Коммунистическом Ма­
нифесте», за деньги продается все: творения природы
и рабочая сила, политическая власть и любовь, божест­
венная благодать и человеческая красота, мысль ученого
и творчество художника. Все это переплавляется в день­
ги, которым принадлежит в этом обществе верховное вла­
дычество. В буржуазном обществе деньги — идол, кото­
рому поклоняются больше, чем богу религии.
При социализме деньги еще существуют, они также
и здесь выступают в качестве воплощения всякого все­
обще-абстрактного труда. Но тот, кто хоть в малейшей
степени стремится к истине, не может сказать, что в
325

современном социалистическом обществе они представ­
ляют собой самоотчуждение человеческой сущности, что
за деньги здесь можно приобрести власть, получить голо­
са на выборах, с помощью денег уродливую мораль пре­
вращать в высокочеловеческую мораль, уродство — в
красоту, нелюбовь — в любовь и т. л. Разумеется, мы
говорим о господствующей действительности, а не об
исключениях, вероятно и немалых. В этом смысле совре­
менное капиталистическое общество столь же архаично
в сравнении с социалистическим, как ручная прялка в
сравнении с кибернетической машиной. Но ведь социа­
листическое общество находится в беспрерывном движе­
нии, в нем совершаются процессы, в ходе которых то,
что сейчас существует как зерно, как зародыш нового,
неизбежно развивается, а то, что принадлежит прошло­
му, но еще имеет место, превращается в атавизм.
Таким образом, социализм и в преодолении духовного
отчуждения человека означает гигантский птаг вперед,
ибо социализм есть первый этап того, выражаясь сло­
вами Маркса, полного возрождения человека, которое бу­
дет достигнуто на высшем этапе коммунистического об­
щества. Именно так обстоит дело с проблемой ликвида­
ции отчуждения во всех его разновидностях при социа­
лизме, а не так, как изображают его враги социализма
или как им этогохотелось бы. В одной из ранних своих
работ Маркс, вставший уже на путь социализма, заме­
тил, что религия есть иллюзорное солнце, движущееся
вокруг человека лишь до тех пор, пока «он не начинает
двигаться вокруг себя самого» 1. Отчуждение далеко тто
иллюзорная вещь, но оно действительно начинает исче­
зать лишь с тех пор, когда человек начинает «двигаться
вокруг себя», когда он становится самоцелью развития.
С уничтожением капиталистического общества, как до­
казал Маркс и как это подтверждается сейчас ужо на
практике, происходит этот решающий поворот в движе­
нии человека и человеческого общества, что бы там ни го­
ворили разные защитники буржуазного общества, отстаи­
вающие его откровенно или с помощью хитроумной ин­
терпретации «раннего Маркса».
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 415,

Часть вторая
ДИАЛЕКТИКА ДВИЖЕНИЯ
МЫСЛИ И ЕЕ ФОРМ
К ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЕ

Г л а ва седьмая

•Логика и с с л е д о в а н и я су щ н о с т и объ ек т а«
К а т его р и и видимости* су щ н о ст и
и явления

В предыдущих главах Марксово исследование диалек­
тики было рассмотрено преимущественно под углом
зрения анализа самого объективного развития и его за­
конов. Однако всюду, где это было возможно и необхо­
димо, мы стремились показать, что для Маркса законы
и принципы диалектики представляют собой сплав «онто­
логического» и гносеологического (логического) разре­
зов. Все же главный упор делался на диалектику само­
движения предмета, т. е. капиталистического способа
производства. Настоящая, вторая, часть работы посвя­
щается преимущественно изучению того, какова в «Ка­
питале» диалектика процесса познания в целом, каковы
логические способы исследования, как строится система
экономических законов и категорий, воспроизводящая
капитал в качестве сложной системы общественного про­
изводства, обмена и распределения. При этом окажется,
что и тогда, когда мы рассматриваем «Капитал» под
этим углом зрения, всегда и всюду снова выступает
единство указанных выше разрезов материалистической
диалектики, ибо логика движения познающей мысли не
может в общем и целом не совпадать с объективной ло­
гикой движения самого исследуемого предмета. Поэтому
если бы исследование того, как строится в «Капитале»
процесс познания, производилось независимо от того,
как Маркс понимает объективную диалектику движения
объекта, то это противоречило бы самому духу «Капи­
тала». Все различие сводится в конце концов к акценту,
который мы делаем при изучении той или другой стороны
329

«Капитала». Во второй части этой работы акцент де­
лается главным образом на логике движения мысли в
процессе познания такого сложного, многогранного объ­
екта, каким является капиталистический способ произ­
водства. Значение этой стороны Марксова произведения
трудно переоценить, поскольку в ней с особой силой вы­
ражена материалистическая диалектика как логика и
теория познания.
1
Упоминавшийся уже нами немецкий экономист Валь­
тер Эйкен в своей книге об основах национальной эко­
номии, в которой по замыслу должен быть совершен чуть
ли не переворот в методологии политической экономии,
заявляет о существовании «великой антиномии», ставя­
щей процессу познания экономической жизни общества
и вообще всякому познанию труднопреодолимые пре­
пятствия. Эта антиномия заключается в глубоком про­
тиворечии между повседневным опытом и теорией, дол­
женствующей обобщить и осмыслить этот опыт. Таким
образом, проблема познания чрезвычайно двойственна:
без опыта и наблюдений невозможно обойтись, но теория,
«мыслительная модель» действительности, имеет тенден­
цию отходить от жизни.
Трудность, по Эйкену, состоит еще в том, что эконо­
мика, экономическая жизнь, как он выражается, кон­
кретна, многообразна, индивидуальна, а теория по необ­
ходимости имеет дело с общим, устойчивым, «инвариант­
ным». Снова и снова повторяется идея, от которой
буржуазной мысли, по-видимому, так и не удастся отделать­
ся, что в природе существует повторяемость, а в исто­
рии, в том числе экономической, ее нет, здесь все зыбко,
здесь отсутствуют инварианты. Отсюда и проистекает
«великая антиномия» между различными способами ис­
следования — антиномии между историческим и теоре­
тическим, конкретным и абстрактным, синтезом и ана­
лизом, индукцией и дедукцией. «Исторический характер
проблемы (т. е. то обстоятельство, что экономика исто­
рична, различпа в разных странах и в разное время. —
М. Р .) , — пишет он, — требует наблюдения, интуиции.
синтеза, понимания, проникновения в индивидуальную
330

жизнь; между тем как общетеоретический характер про­
блемы требует рационального мышления, анализа, рабо­
ты с мыслительными моделями. Здесь — жизнь, там —
рацио» *.
Как же преодолеть эту «великую антиномию»? Эйкен
дает обзор различных экономических систем, но ничто
его не удовлетворяет. Заслуга старых классических эко­
номистов в том, что они открыли связь экономических
явлений. Но они не видели еще указанной антиномии во
всей ее полноте. В этом их слабость. Они искали общие
естественные законы независимо от конкретных стран и
времен и нашли их (законы конкуренции). У них-де бы­
ла дистанция между теорией и реальной сложной дейст­
вительностью. Например, уже в их время существовала
монополия, но они не обращали на нее внимания. По­
этому их теория была «доктринерской» и не отражала
многообразия жизни.
Эйкен уловил действительную слабость Смита и Ри­
кардо, в самом деле не видевших всей сложности той
проблемы, не выдуманной, а реальной, которую он на­
звал несколько напыщенно «великой антиномией». Но
критика старых экономистов направлена у него не на
исправление слабости, а на усугубление ее, как это бу­
дет видно в дальнейшем.
Далее он критикует другие, в частности эмпириче­
ские, концепции, противопоставляет им чисто теоретиче­
ские системы, которые, на его взгляд, есть «фата-мор­
гана», так как они стремятся втиснуть живой, конкрет­
ный материал в общие схемы и потому также не разре­
шают антиномии наблюдения и рацио. Наконец, Эйкен
называет концепцию, пытающуюся исторически опреде­
ленные экономические системы выразить путем выделе­
ния их в особые ступени или «стили», например сту­
пень капитализма. К этой концепции он относит и
Маркса. Однако и это не устраивает Эйкена, так как-де
понятие «капитализм» не может обобщить такие разнооб­
разные живые системы, как экономика США, Германии,
Англии и ир. Недостаток этих теорий он усматривает в
том же, чем грешил «реализм понятий».
«Критика» Маркса основывается на полном непони­
мании «Капитала» и его метода познания, метода, поз-1
1 W. Еискеп. D ie G ru n d lagen der N atio n a lö k o n o m ie, S. 8.

331

водившего действительно разрешить противоречия по­
знания, ту самую «великую антиномию», о которой го­
ворит Эйкен, но к которой он даже не способен хоть в
малейшей степени правильно подойти. Его попытку
решения «антиномии» мы специально рассмотрим в од­
ной из следующих глав, и там мы увидим, что предла­
гаемые им метод и принципы построения моделей раз­
личных экономических систем имеют своим источником
абсолютное непонимание действительного взаимоотноше­
ния конкретного и абстрактного, явления и сущности,
опытного и теоретического.
Тем не менее следует сказать, что сама постановка
вопроса об антиномии или, проще говоря, о противоре­
чиях познания, на которые последнее наталкивается с
первых же шагов, ненадуманна. Проблема эта проходит
через всю историю философии, порождая -все новые
и новые подходы, различные истолкования и решения.
Но в последовательно научной форме ее можно было ре­
шить только на основе диалектического материализма,
на основе материалистической диалектики, понимаемой
как логика и теория познания.
Все философы, рассуждавшие об этой проблеме и пы­
тавшиеся ее по-своему решить, так или иначе видели
противоречия познания, но в силу ли метафизического
своего подхода, в силу ли идеалистического характера
своих взглядов не могли справиться с этими противоре­
чиями. Без диалектики, притом диалектики материали­
стической, справиться с ними и невозможно было. Это
лишний раз подчеркивает значение ленинских слов о
том, как важно брать диалектический закон противоре­
чий как закон не только бытия, но и познания. Но все
дело в том, что указанные противоречия — это не только
противоречия познания, но прежде всего противоречия
самой действительности и потому они могут быть по­
знаны и разрешены в процессе движения мысли лишь
путем анализа противоречий реальной жизни. Отсутст­
вие такого подхода к проблеме стало роковым для всех
домарксовских систем познания, которые, разумеется,
не были просто историческими «недоносками» в филосо­
фии, а своими поисками подготовляли научное решение,
но все же не дали его.
Противоречия познания выступают прежде всего той
своей стороной, которая находит выражение в катего­
332

риях сущности и явления. Какое значение придавал им
Маркс вообще и в методе исследования капитала в част­
ности, видно из слов его о том, что «... если бы форма
проявления и сущность вещей непосредственно совпада­
ли, то всякая наука была бы излишня...» 1. Процесс по­
знания есть процесс преодоления этого противоречия
между сущностью и явлением, преодоления, разумеется,
не в том смысле, что вообще могут исчезнуть противоре­
чия между ними как в реальности, так и в сознании,
а лишь в том, что познание должно за явлениями обна­
ружить их сущность, понять, осознать существенное в
явлениях. Процесс этот чрезвычайно сложен и диалек­
тичен, и для понимания этой диалектики «Капитал»
представляет собой явление исключительное по причи­
не, о которой дальше будет сказано.
Для Маркса критерием различения классической,
т. е. научной буржуазной политической экономии, и
вульгарной политической экономии служит отношение
той и другой к этой проблеме. «...Под классической по­
литической экономией, — пишет Маркс в первом томе
«Капитала», — я понимаю всю политическую экономию,
начиная с У. Петти, которая исследует внутренние зави­
симости буржуазных отношений производства. В проти­
воположность ей вульгарная политическая экономия
толчется лишь в области внешних, кажущихся зависи­
мостей, все снова и снова пережевывает материал,
давно уже разработанный научной политической эконо­
мией, с целью дать приемлемое для буржуазии толкова­
ние, так сказать, наиболее грубых явлений экономиче­
ской жизни и приспособить их к домашнему обиходу
буржуа» 12.
Маркс видит слабость представителей классической
политической экономии в том, что они хотя и стремились
познать внутренние зависимости, сущность отношений
производства, но не были последовательны в этом, не­
редко смешивали сущность с внешними формами ее
проявления или, напротив, резко разграничивали их, не
видя их связи. Маркс, например, упрекал Смита за сме­
шение познания сущности с познанием внешних, поверх­
ностных связей и явлений. Маркс видел теоретический
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 384.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 91.

333

корень многих ошибок Рикардо в неумении связать
сущность вещей с их внешними формами проявления.
Но дело здесь не только в теоретической слабости.
Маркс неоднократно подчеркивает классовые корни не­
способности буржуазных экономистов понять взаимоот­
ношение скрытой основы вещей и внешних форм ее
проявления. Он говорит о политической экономии Смита
и Рикардо, что нередко она подходит близко к понима­
нию сущности вещей, но не формулирует ее сознатель­
но. Этого она и не могла сделать, «не сбросив своей бур­
жуазной кожи».
Как же Маркс решает эти вопросы в «Капитале»?
2
Сущность, внутренние связи не лежат на поверхности
явлений, внутреннее и внешнее, сущность вещей и фор­
мы ее проявления непосредственно не совпадают. Этот
важный факт непосредственного несовпадения сущности
и явления одни идеалисты используют для того, чтобы
объявить мир вещей «ненастоящим» и «подставить» под
него «настоящий» мир — мир идей, бога. Другие идеали­
сты эксплуатируют это несовпадение с целью отрицания
всяких объективных законов, лежащих в основе явлений,
и выдают видимость, случайность за единственную «ре­
альность». Особенно в этом направлении усердствует
современная идеалистическая гносеология.
Научное познание, исходя из факта непосредствен­
ного несовпадения сущности и явления, видит свою за­
дачу в том, чтобы за внешними явлениями обнаружить
их сущность, т. е. то главное, что характеризует явле­
ния, и показать, как сущность проявляется на поверхно­
сти вещей. «... Задача науки, — пишет Маркс в «Капи­
тале», — заключается в том, чтобы видимое, лишь вы­
ступающее в явлении движение свести к действительно­
му внутреннему движению...» 1
Эту задачу Маркс решил в применении к анализу
капиталистического способа производства, и потому в
«Капитале» мы имеем массу ценных методологических
указаний по вопросу о сущности и явлении. Большое
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 343.
334

внимание Маркса к этому вопросу объясняется еще и
тем, что ни в какой другой общественной формации нет
такого резкого несовпадения, такой противоположности
между сущностью экономических отношений и внеш­
ними формами ее проявления, как при капитализме.
В рабовладельческом обществе, например, отношения ме­
жду рабовладельцем и рабом ничем не завуалированы:
раб принадлежит своему владельцу как вещь, с которой
он может делать, что ему заблагорассудится. Правда, и
при рабском труде имеет место ложная видимость. На­
пример, кажется, что даже та часть рабочего времени,
которая идет на восстановление работоспособности раба,
является трудом на рабовладельца.
При барщинном труде в феодальном обществе рабо­
чее время крестьянина самым осязаемым образом де­
лится на труд на помещика и на труд для нужд крестья­
нина. Здесь общественные отношения выступают также
в своей собственной форме, а не облекаются, как говорит
Маркс, в костюм общественных отношений вещей, про­
дуктов труда, как при капитализме.
Говоря о будущем коммунистическом обществе, Маркс
приходит к выводу, что общественные отношения людей
становятся здесь прозрачно ясными как в производстве,
так и в распределении.
Не то в капиталистическом обществе. Там господст­
вует товарный фетишизм. Общественные отношения ме­
жду людьми выступают как отношения между вещами.
Маркс указывает, что, для того чтобы найти аналогию
искаженной видимости действительных общественных
отношений при товарном производстве, нужно было бы
забраться в туманные области религиозного мира. По­
добно тому как верующие люди превращают плоды
собственного воображения в существа, живущие само­
стоятельной жизнью и господствующие над их изобрета­
телями, в товарном мире одухотворяются вещи, созда­
ваемые трудом людей. В вещах и посредством вещей
проявляется общественный характер труда, величина
этого труда, отношения между людьми. Вещи подобно
богам религии господствуют над людьми. Стоимость,
говорит Маркс, превращает каждый продукт труда в та­
инственный общественный иероглиф. Деньги не раскры­
вают, а скрывают общественный характер частных работ
товаропроизводителей. При этом, как подчеркивает
335

Маркс, раскрытие действительной сущности товарного
производства объясняет, но не рассеивает вещной види­
мости общественного характера труда, ибо эта видимость,
весь вещный фетишизм вытекают из самой природы то­
варного производства, являются его необходимым объек­
тивным моментом.
Маркс ярко показывает процесс фетишизации суще­
ственных связей производства прибавочной стоимости по
мере перехода из сферы производства в сферу обраще­
ния, по мере распадения прибавочной стоимости на осо­
бые ее формы — торговую прибыль, ренту, процент.
В сфере производства, говорит Маркс, деле обстоит
еще сравнительно просто. О капитале, поскольку он рас­
сматривается в процессе производства, остается более или
менее ясное представление, что это орудие, дающее воз­
можность поживиться чужим трудом. «Считается ли это
«справедливым» или «несправедливым», обоснованным
или необоснованным, — здесь всегда предполагается и
подразумевается отношение капиталиста к рабочему» *.
Но уже здесь внутренние связи, сущность явлений
затемнены. Стоимость рабочей силы на поверхности яв­
лений выступает как «стоимость труда», действительный
источник прибавочной стоимости скрыт, затушеван. Если
при рабовладельческом строе создается впечатление, что
весь труд раба присваивается рабовладельцем, то при
капитализме заработная плата создает видимость того,
что даже неоплаченная часть труда рабочего опла­
чивается.
Еще туманнее становится сущность капитала при
переходе из внутренней сферы производства на поверх­
ность обращения. Процесс обращения, говорит Маркс,
уже стирает, затушевывает связь. Здесь существенные
отношения выступают в таком виде, что источником
прибыли кажется «всеобщее надувательство». В сфере
обращения «... из своей, так сказать, внутренней органи­
ческой жизни он (капитал. — М. Р.) вступает в отно­
шения внешней жизни, в отношения, где противостоят
друг другу не капитал и труд, а, с одной стороны, капи­
тал и капитал, с другой стороны, индивидуумы, опятьтаки просто как покупатели и продавцы; время обраще­
ния и рабочее время перекрещиваются на своем пути,
1 К. Мар кс и Ф. Энгельс . Соч., т. 26, ч. III, стр. 472.
336

и таким образом кажется, будто и то и другое одинаково
определяют прибавочную стоимость; та первоначальная
форма, в которой противостоят друг другу капитал и на­
емный труд, замаскировывается вмешательством таких
отношений, которые кажутся независимыми от нее; сама
прибавочная стоимость представляется не продуктом
присвоения рабочего времени, а избытком продажной
цены товара над издержками его производства, благодаря
чему эти последние легко могут показаться его дейст­
вительной стоимостью... так что прибыль кажется избыт­
ком продажной цены товаров над их имманентной стои­
мостью» *.
На поверхности явлений прибавочная стоимость при­
нимает форму прибыли. Так как прибыль есть отноше­
ние прибавочной стоимости ко всему капиталу, то про­
исхождение и тайна ее бытия затемнены и сглажены.
Кажется, что прибыль происходит от «сокровенных
свойств» самого капитала. Но при анализе превращения
прибавочной стоимости в прибыль лишь норма прибавоч­
ной стоимости и норма прибыли в числовом выражении
отличаются друг от друга.
Образование цен производства, превращение стоимо­
сти в цену производства означают дальнейшую мистифи­
кацию сущности капиталистических отношений. При
образовании средней нормы прибыли возникает различие
в числовом выражении уже не только между нормой
прибавочной стоимости и нормой прибыли, но и между
самими прибавочной стоимостью и прибылью. Товары
продаются уже не соответственно той стоимости, кото­
рая произведена на данном предприятии, в данной отрас­
ли производства, а соответственно издержкам производ­
ства плюс средняя прибыль. Теперь только случайно, го­
ворит Маркс, прибавочная стоимость, следовательно, и
прибыль, действительно произведенная в той или иной
отрасли производства, совпадают с прибылью, содержа­
щейся в продажной цене товара.
«Действительная разница в величине между при­
былью и прибавочной стоимостью, — а не только между
нормами прибыли и прибавочной стоимости, — в отдель­
ных сферах производства совершенно скрывает теперь
истинную природу и происхождение прибыли, и не толь­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 25, ч. I, стр. 51.
337

ко для капиталиста, который в данном случае имеет осо­
бый интерес обманываться, но и для рабочего. С превра­
щением стоимости в цену производства скрывается от
глаз самая основа определения стоимости» *.
Образование цен производства есть результат конку­
ренции. Конкуренция искажает сущность вещей, ставя
все на голову. Она скрывает тот факт, что за ценами
производства стоит стоимость, закон стоимости, опреде­
ляющий в конечном счете все движения. Конкуренция
делает среднюю прибыль независимой от различного
органического строения капитала в разных отраслях
производства, следовательно, и от роли живого труда в
производстве прибавочной стоимости. Конкуренция об­
наруживает, что повышение или понижение заработной
платы имеет своим следствием изменение цены произ­
водства, т. е. явление на первый взгляд совершенно
противоречащее стоимостному отношению товаров. Она,
далее, сводит колебание рыночных цен за данный период
не к рыночной стоимости, а к весьма отличной от нее
цене производства.
В итоге Маркс так оценивает роль конкуренции в
извращении сущности капиталистических отношений:
«Таким образом в конкуренции все проявляется в иска­
женном виде. Тот сложившийся уже вид экономических
отношений, который выступает на поверхности, в их ре­
альном существовании, а следовательно и в тех представ­
лениях, при помощи которых пытаются уяснить себе эти
отношения их носители и агенты, весьма сильно отли­
чается от их внутреннего, существенного, но скрытого
основного содержания и на деле искажает его и проти­
воречит как ему самому, так и соответствующему ему
понятию» 12.
Еще больше мистифицируется сущность добывания
прибавочной стоимости, прибыли, когда прибавочная
стоимость расщепляется на свои особые формы — ренту,
процент и т. п. Рента кажется природным свойством зем­
ли приносить своему владельцу доход. Процент кажется
также результатом чудодейственных свойств капитала.
Маркс указывает, что в проценте процесс фетишизации
капитала достигает высшей и законченной формы. Ка­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 183.
2 Там же, стр. 228.

338

питал, приносящий проценты, говорит он, есть мать всех
нелепо извращенных форм. В форме «капитал — процент»
капитал сводится к необъяснимой из себя самой и аб­
сурдной формуле.
В третьем томе «Капитала» в главе «Триединая фор­
мула» Маркс показывает, что формула, посредством ко­
торой буржуазная политическая экономия теоретически
узаконивает всю бессмыслицу господствующей на по­
верхности явлений вещной видимости, гласит: капитал —
процент, земля — земельная рента, труд — заработная
плата. В этой формуле связь внешних явлений с их
основой — производством прибавочной стоимости — «окон­
чательно разрывается, и ее источники совершенно маски­
руются именно взаимным обособлением отношений про­
изводства, которые связываются с различными вещест­
венными элементами процесса производства» К
Эта формула приобрела всеобщее значение в буржу­
азной политической экономии потому, подчеркивает
Маркс, что она возводит в догму естественную необхо­
димость капитализма.
Чтобы понять этот процесс фетишизации в его самых
глубоких основах, Маркс и формирует то понятие «от­
чужденной формы», о которой было упомянуто в преды­
дущей главе. Дело обстоит не так, что фетишизм капи­
талистических отношений есть лишь субъективная ил­
люзия, скрывающая от взора наблюдателей сущность
явлений, действительные отношения капиталистического
способа производства. Маркс критикует английского
экономиста Годскина, полагавшего, что фетишизм есть
«чисто субъективная иллюзия», за которой скрываются
мошенничество и интересы эксплуатирующих классов.
«Он не видит того, — пишет Маркс, — как этот способ
представления (т. е. фетишистский способ. — М. Р.) про­
истекает из самого реального отношения, не видит, что
не последнее есть выражение первого, а наоборот» 12.
Глубочайшая основа фетишизма состоит, как показы­
вает Маркс, в том, что развитие противоречий товара,
денег, капитала и пр. приводит к отчуждению форм, от­
чуждению не в сознании, а в реальном движении капи­
тала, составляющем действительную сущность буржуаз­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 397—398.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 307.

339

ных отношений. Это отчуждение состоит в том, что
различные формы движения товара и капитала становятся
самостоятельными но отношению к основе, сущности, их
породившей. Чем более развитыми и глубокими стано­
вятся противоречия товарного и особенно капиталистиче­
ского производства, тем более отчужденный характер
приобретают формы их движения. Это важно подчерк­
нуть, ибо процесс роста отчуждения форм проявления
сущностных отношений капитала обусловливает и соот­
ветствующую логику движения анализа, раскрывающего
за этими отчужденными формами их причину и основа­
ние.
Проследим кратко, как за обрисованным выше про­
цессом все большей фетишизации отношений обнаружи­
вается именно развитие отчуждения форм реального
движения производства, обмена и обращения, имеющего,
повторяем, своей самой глубокой основой рост противо­
речий. Маркс прежде всего указывает на то, что приоб­
ретение «самостоятельности меновой стоимостью товара
в деньгах» есть прямой результат «развития содержа­
щихся в товаре противоречий потребительной стоимости
и меновой стоимости», а также противоречия частного и
общественного труда. Деньги становятся самостоятель­
ной, отчужденной формой стоимости и абстрактного, об­
щественного труда. Сам труд, который по своему суще­
ству есть общественный труд, выступает «как отчужден­
ный индивидуальный труд» К
Развитие противоречий товара и денег, образование
капитала со свойственными ему противоречиями имеет
своим следствием дальнейшее отчуждение форм движе­
ния. Еще более самостоятельной и отчужденной формой
движения становится капитал. «В капитале... — замечает
Маркс, — приобретение стоимостью самостоятельности
выступает в гораздо большей степени, чем в деньгах»12.
Стоимость в форме капитала способна порождать само­
возрастающую стоимость, приносить прибыль. «Именно
в этой совершенно отчужденной форме прибыли и в той
мере, в какой форма прибыли прячет свое внутреннее
ядро (т. е. прибавочную стоимость. — М. Р.), капитал
все больше и больше приобретает вещный облик, все
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 132.
2 Там же, стр. 133.

340

больше из отношения превращается в вещь, но в такую
вещь, которая содержит в себе, проглотила в себя обще­
ственное отношение, — в вещь, обладающую фиктивной
жизнью и самостоятельностью, вступающую в отношение
с самой собой, в чувственно-сверхчувственное суще­
ство» К
Особые виды прибыли, каковы рента, торговый ка­
питал, процент, представляют собой формы, еще более
отчужденные и превратившиеся в самостоятельные
сущности. Особенно это относится к проценту. Капитал,
приносящий проценты, представляется в наиболее отчу­
жденной форме. Процент, по словам Маркса, «резюми­
рует отчужденный характер условий труда по отношению
к деятельности субъекта» 12.
Развитие отчуждения форм движения капитала нахо­
дит свое высшее выражение (если брать не отдельные
его формы, а капиталистический способ производства в
целом, результат движения этого способа) в том, что он
создает общественное производство, противоречащее ча­
стнособственнической природе капитала. Но, как отме­
чает Маркс, это общественное производство существует
«в отчужденной форме», т. е. в форме капиталистиче­
ского производства3.
Процесс отчуждения указанных форм делает особен­
но сложным и трудным для познания противоречие сущ­
ности и явления. Марксу пришлось вести ожесточенную
борьбу против вульгарных экономистов, которые, как он
сам пишет, имея дело «с отчужденной формой проявле­
ния экономических отношений...»4, чувствовали себя в
них «как дома». Марксова борьба против них имеет и
сегодня актуальное значение, поскольку современные
вульгарные экономисты в той же мере чувствуют себя
«как дома» в этих отчужденных формах. Если взять
учебник Самуэльсона, то мы увидим, что в нем фигури­
рует та же вульгарная формула о капитале, земле и тру­
де как источниках прибыли. Автор говорит о четырех
видах прибыли: 1) безусловной, которую получают вла­
дельцы предприятий за участие «факторов производства»,
1
2
л
4

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 507.
Там же, стр. 519.
См. там же, стр. 327.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 383.
341

2) прибыли, получаемой от технических нововведений,
3) прибыли за риск и неопределенность и 4) монопольной
прибыли. Но тщетно было бы искать ответ на вопрос, из
какого действительного источника проистекает обогаще­
ние капиталистов.
В современных буржуазных теориях для затушевы­
вания сущности капитала особенно используется его го­
сударственно-монополистическая форма, которая якобы
чуть ли не тождественна социалистической государствен­
ной собственности. Используется в этих же целях и факт
покупки акций некоторой частью трудящихся и т. п. Од­
ним словом, вульгарная экономия верна себе, подыски­
вая новые средства и приемы перевертывания на голову
реальных капиталистических отношений.
Итак, капиталистический строй представляет собой
наиболее сложный и запутанный объект с точки зрения
исследования внутренней сущности и внешних форм ее
проявления. Не случайно поэтому в «Капитале», в кото­
ром вся эта кажущаяся неразбериха и бессмыслица была
разъяснена и внешняя видимость явлений сведена к их
действительной сущности, философская проблема сущ­
ности и явления получила свое блестящее решение с по­
зиций диалектического материализма.

3
Под категорией сущности Маркс понимает внутрен­
нее в противоположность внешним его формам, обобща­
емым в категории явления. Он пользуется многими и
разнообразными терминами для того, чтобы передать смысл
этих категорий. Так, видя задачу познания в том, чтобы
за явлениями вскрыть их сущность, он последнюю опре­
деляет через термин «внутреннее движение». Найти, об­
наружить сущность — значит исследовать внутреннее
движение объекта. Сущность — это тождественный эле­
мент в массе единичных явлений, «устойчивое отноше­
ние» в том, что быстро изменяется или имеет беспокой­
ную форму. Говоря о стоимости как сущности массы ак­
тов товарного обмена, Маркс пишет, что «разнородные
вещи должны рассматриваться как соответственные вы­
ражения одного и того же общего им всем единого эле­
мента)», притом под этим единым элементом он подразу­
342

мевает важный внутренний, решающий элемент, кото­
рый должен отличаться от «внешнего вида» 1.
Сущность Маркс часто определяет как субстанцию
вещи. Например, субстанцией стоимости товаров являет­
ся одно-единое начало в них — труд, абстрактный обще­
ственный труд. Категория сущности есть поэтому сино­
ним «единого» в многообразии вещей. Стоимость высту­
пает в качестве такого единого, следовательно, сущности
цен12- Чаще всего Маркс категорию сущности определяет
словами о «внутренней связи» явлений, внутренней «фи­
зиологии» экономических отношений, нередко он упо­
требляет термины «скрытая структура» явлений, «внут­
ренняя организация» их 3.
Категория явления у Маркса отображает внешнее
выражение сущности объектов. В противовес «внутрен­
нему движению» явлением он называет внешнее движе­
ние, видимое движение, «проявляющиеся внешним об­
разом жизненные формы... общества» 4 и т. п. Явление,
далее, обозначается им как «внешняя форма» выражения
существенного в вещах. Если сущность рассматривается
как устойчивое, то явление, напротив, как неустойчивое,
колеблющееся, изменчивое. Маркс это показывает на
примере цены, колеблющейся вокруг стоимости и даю­
щей множество выражений одной и той же стоимости.
Понятие «явление» фигурирует у Маркса в двояком
плане. Используя соответствующий подход Гегеля к этому
вопросу, он по существу различает категории видимости
или кажимости и собственно явления. Категория видимо­
сти воспроизводит объект, как он непосредственно пред­
стает перед взором исследователя и, как говорит само это
слово, включает в себя субъективный элемент: вещь
кажется такой-то, видится так-то. Гегель называл види­
мость ближайшей истиной бытия или непосредственности.
Так, Маркс говорит, что благодаря форме заработной
платы «неизбежно кажется», что неоплаченная часть тру­
да рабочего возникает не из труда, а из капитала, притом
капитала в целом, а не из его переменной части5.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 129.
2 См. там же, стр. 145—146.
3 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. И, стр. 177.
4 Там же, стр. 178.
6 См. письмо Маркса к Энгельсу от 30 апреля 1868 года.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 60.

343

Только сведение заработной платы к ее сущности по­
зволяет понять эту внешнюю форму, и тогда она высту­
пает как проявление сущности. Категория явления есть
поэтому более высокая ступень познания, чем категория
видимости, ибо первая фиксирует познание внешней
формы как проявления и выражения сущности вещи. Яв­
ление освобождается от субъективных элементов, просту­
пающих в видимости, кажимости. Гегель поэтому опреде­
лял явление как существенную видимость. В том же
письме к Энгельсу, характеризуя эту более высокую сту­
пень познания, Маркс писал: «Кажущийся процесс нахо­
дит свое объяснение» *.
Следует при этом заметить, что чаще всего Маркс (как
и Энгельс, а также Ленин) не разграничивает строго ка­
тегории видимости и явления в своем словоупотреблении
и пользуется преимущественно термином «явление» или
«внешняя форма проявления» для обозначения смысла
той и другой категории.
Важными свойствами, характеризующими сущность и
явление, внутреннее и внешнее, Маркс считает то, что
сущность выражает явления, предметы в их необходимо­
сти, очищенной, так сказать, от случайности, в то время
как явление, внешняя форма проявления всегда так или
иначе включает в себя момент случайного, не необходи­
мого. Так, стоимость в качестве сущности товара выра­
жает затраты количества труда, общественно необходи­
мого для его производства, цена же в качестве внешнего
проявления стоимости всегда подвержена влиянию все­
возможных случайных обстоятельств.
Различая сущность и явление, внутреннее и внешнее,
закон и явление 12 и подчеркивая их действительную аитиномичность, противоречивость, Маркс преодолевает ха­
рактерное для буржуазного мышления метафизическое
их противопоставление и не видит ни грана того трагизма
для познания, которым наделяют «великую антиномию»
сущности и явления представители этого мышления.
Только при рассудочном подходе к этим категориям (мы
1 К . М а р к с и Ф . Э н г е л ь с . Соч., т. 32, стр. 64.
2 Х отя М аркс иногда бер ет категори и закона и сущ н ости как
синонимы , он и х все ж е различает. К атегория сущ н ости у него
соотносительна с к атегори ей явления и вы полняет ф ункцию ото­
бр аж ен и я вн утрен н его в противоп олож н ость вн еш нем у, что, ко­
нечно, н е исчерпы вает пон яти я закона.

344

понимаем под таким подходом разделение сущности и яв­
ления в качестве самостоятельных сторон объекта и со­
ответственно резкое разделение категорий) возникает
неразрешимая коллизия. Эта коллизия ярко проявилась в
методе Смита. Маркс показывает, что у него два ряда (су­
щественные отношения и отношения, как они прояв­
ляются вовне) движутся параллельно, не пересекаясь.
Причину этого Маркс видит именно в преобладании рас­
судочного мышления, которое способно лишь, как он вы­
ражается, «каталогизировать», подводить под «схематизи­
рующие определения» то, что проявляется наружу, и
резюмировать это в «рассудочных понятиях» К
Для диалектического, или, как говорил Гегель, разум­
ного, мышления сущность и явления — нерасторжимые
противоположности единого, взаимопроникающие сто­
роны целого. «Великая антиномия» возникает лишь тогда,
когда понятия, скажем, экономические понятия стоимо­
сти, прибавочной стоимости и пр., воспроизводящие сущ­
ность вещей, рассматриваются как тощие определения, в
которых исчезает все богатство единичного, конкретного,
живого многообразия явлений. Тогда действительно воз­
никает пропасть между явлениями и сущностью, тогда
можно прийти к заключению, что сущность таинственным
и непостижимым образом насильно (как понятие!) дик­
тует все движение явлениям. При таком понимании поня­
тия действительно могут казаться фикциями, чисто мыс­
лительными моделями, ничего общего не имеющими с дей­
ствительностью, существующей в живой плоти и крови
конкретных и живых явлений.
Определение сущности через посредство соответст­
вующих категорий и понятий на самом деле не отделяет
живого мира явлений от их сущности, а сближает. Сбли­
жает в том смысле, что только таким путем познаются
явления в их существенности, лишь таким образом осу­
ществляется научное познание. Сущность, отображенная
в понятии, есть не отдаление от живого многообразия
явлений, а конденсация их самого главного, притом кон­
денсация в соответствии с реальной действительностью,
а не с «реализмом понятий».
«Рассудочное» познание, разделяя то, что в действи­
тельности неразрывно связано (хотя стороны этой связи
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. И, стр. 177—178.
345

и представляют собой противоположности), останавли­
вается затем в бессилии перед результатом собственной
деятельности. Так, заслуга Канта состояла в том, что он
со всей остротой поставил проблему сущности и явления,
показав, что сущность вещей может быть схвачена лишь
с помощью категорий, значение которых для познания он
всячески подчеркивал. Но рассудочное, схематизирующее
мышление разрывало живую нить, делающую эти проти­
воположности едиными; и все попытки как-то перебро­
сить мост через то, что их делает противоположностями,
кончались крахом. Для диалектического мышления сущ­
ность н явление не два особых мира, а один мир, но мир
противоречивый, где противоположности взаимопрони­
кают друг друга, переходят одна в другую, составляя жи­
вое целое. Диалектическое мышление не отбрасывает
рассудок с его важной и существенной для познания спо­
собностью разделять и каталогизировать, но рассматри­
вает его работу лишь как подготовительную ступень для
синтеза противоположностей воедино. В движении про­
тиворечий самой действительности и разрешении их и
состоит основа разрешения антиномии сущности и явле­
ния в процессе познания. Явления выражают сущность,
сущность проявляется в определенных внешних формах,
в этом простом положении и заключено разрешение анти­
номии этих противоположностей.
Сущность и явление — две стороны одной и той же
объективной реальности, ее внутренняя и внешняя сто­
роны, законы реального мира и формы проявления этих
законов. Стоимость и цена в качестве сущности и явле­
ния существуют не независимо друг от друга, хотя как
противоположности они обладают известной относитель­
ной самостоятельностью. Эта последняя и вводит в за­
блуждение рассудочное мышление, которое абсолютизи­
рует ее. Стоимость товара и его цена не существуют вне
товара и помимо товара. Стоимость есть овеществленный
в товаре труд. На поверхности, внешне, стоимость прояв­
ляется в форме цены. В этом их единство, связь. Разли­
чие между ними заключается в том, что, познавая стои­
мость, мы находим ту сторону товара, его субстанцию,
которая определяет его цену и без обнаружения которой
цена превращается в факт иррациональный, неясный, ибо
она есть проявление стоимости.
346

Структура объекта, его связи с другими объектами
обусловливают и диалектический ход познания. Види­
мость, внешнее должны быть сведены к сущности, вну­
треннему — такова основная задача научного познания.
Познание движется от явления (или, точнее, видимости
явлений) к сущности, так как последняя может быть по­
знана лишь путем исследования того, что дано на поверх­
ности. Маркс начинает свой анализ стоимости с формы ее
проявления — меновой стоимости, ибо она дана непосред­
ственно. Мы, указывает он, «исходим из меновой стоимо­
сти, или менового отношения товаров, чтобы напасть на
след скрывающейся в них стоимости» *. Это не значит,
что всегда и во всем нужно анализ начинать с внешней
формы проявления. На этой ступени рассмотрения во­
проса мы несколько упрощаем Марксов подход. Скажем,
деньги даны на поверхности явлений до стоимости, для
которой они служат формой выражения и проявления.
Однако известно, что Маркс рассматривает деньги после
анализа категории стоимости. Но эта сторона вопроса мо­
жет быть рассмотрена позже. Во всяком случае это не от­
меняет общего закона познания, согласно которому по­
знание начинается с внешнего, с видимости объектов.
Задача состоит в том, чтобы свести непосредственно дан­
ное к его сущности.
Только сведение явления к его сущности позволяет
раскрыть предмет в его необходимости и тем самым спять,
разрешить в познании антиномию, противоречие между
сущностью и явлением. Забегая несколько вперед, ска­
жем, что это лишь первый — очень существенный, но
все же первый — шаг по пути преодоления указан­
ного противоречия. За ним последует второй не менее
важный шаг — исследование того, как сущность реали­
зуется в явлениях, шаг или этап, который на основе
критерия практики полностью разрешит это противо­
речие.
О значении для познания движения мысли от форм
проявления к сущности Маркс неоднократно говорит в
своем произведении. Показывая различие форм проявле­
ний и скрытой за ними сущности, основы, он пишет:
«Первые непосредственно воспроизводятся сами собой,
как ходячие формы мышления, вторая (т. е. основа
4 # . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 5Ç,
347

явлений. — М .Р.) может бытьраскрыта лишь научным ис­
следованием» К Говоря, например, об анализе конкуренции,
Маркс указывает, что «научный анализ конкуренции ста­
новится возможным лишь после того, как познана вну­
тренняя природа капитала, — совершенно так же, как ви­
димое движение небесных тел делается понятным лишь
для того, кто знает их действительное, но чувственно не
воспринимаемое движение» 12.
Поэтому видимость, явление p i сущность в теории по­
знания диалектического материализма выступают как
понятия, выражающие ступеньки углубления познания.
Маркс говорит, что для познания, например, скрытой
основы, тайны заработной платы всемирной истории по­
требовалось много времени. Но когда уже познана основа
заработной платы, то нет ничего легче, как понять необ­
ходимость этой формы проявления.
Именно этими кратко очерченными положениями ру­
ководствуется Маркс в «Капитале», раскрывая сущность
капиталистических отношений, научно анализируя скры­
тую основу процессов, происходящих на поверхности бур­
жуазного общества.
В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс
указывает, что домарксовская буржуазная политическая
экономия потерпела крушение, не сумев объяснить при­
бавочную стоимость. Как раз на этом коренном вопросе
политической экономии капитализма особенно ясно
можно увидеть неспособность буржуазных экономистов
исследовать сущность явлений и мощь Марксова анализа,
проникшего в самые глубины процессов, происходящих
на поверхности.
Одним из вопросов, о которые разбилась старая политичёская экономия, не сумевшая решить проблемы при­
бавочной стоимости, был, как указывал Энгельс, вопрос
о так называемой «стоимости труда». Вопрос стоял так.
Стоимость создается трудом, она есть овеществленный
труд. Но и сам труд рабочего имеет стоимость. Однако
стоимость труда рабочего всегда меньше стоимости про­
дукта, который произведен живым трудом. Получается
заколдованный круг, и становится совершенно неясным,
откуда же возникает прибавочная стоимость. В таком
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 552.
2 Там же, стр. 326—327.

348

понимании, заключает Энгельс, вопрос действительно
неразрешим.
Маркс в первом томе «Капитала» показал, в чем тео­
ретический источник этой путаницы. Только на поверх­
ности буржуазного общества, говорит он, плата рабочего
представляется в виде цены труда, в виде определенного
количества денег, уплачиваемых за определенное количе­
ство труда. Но если бы дело обстояло так, то или закон
стоимости оказался бы ложным, или было бы невозмож­
ным существование способа производства, основывающе­
гося на наемном труде. Если бы рабочий получал стои­
мость своего труда, то невозможно было бы создание при­
бавочной стоимости. Если в целях объяснения происхо­
ждения прибавочной стоимости исходить из того, что
рабочий получает меньше стоимости своего труда, то в
этом случае нарушается закон стоимости.
Почему же классическая политическая экономия не
сумела разрешить этого противоречия? Маркс дает ясный
ответ на этот вопрос, указывая, что она без всякой кри­
тики позаимствовала из обыденной жизни категорию
«цена труда». Однако, взяв с поверхности явлений эту
категорию, представители буржуазной политической эко­
номии не только сами запутались в неразрешимых про­
тиворечиях, но в то же время дали «прочный операцион­
ный базис для пошлостей вульгарной политической эко­
номии, принципиально признающей лишь одну внешнюю
видимость явлений» 1.
Только Маркс сумел сквозь запутанный лабиринт об­
манчивых явлений добраться до действительной сущности
прибавочной стоимости. Маркс показал, что то, что бур­
жуазная политическая экономия называет стоимостью
труда, есть на самом деле стоимость рабочей силы.
Вскрыв действительную сущность явлений, Маркс одним
ударом разрубил гордиев узел проблемы прибавочной
стоимости.
Следует вместе с тем отметить, что Маркс не ограни­
чивается исследованием сущности, внутренней основы
явлений. Он показывает также, почему сущность прини­
мает такую обманчивую форму. Например, о таких явле­
ниях, как «стоимость труда», «стоимость земли» и т. п.,
он говорит, что такие мнимые формы проявления возни1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 23, стр. 549.
349

кают из капиталистических производственных отношений.
«Это — категории для форм проявления существенных от­
ношений. Что вещи в своем проявлении часто представ­
ляются в извращенном виде, признано как будто во всех
науках, за исключением политической экономии» 1.
Заработная плата, например, скрывает действительные
отношения между рабочими и капиталистами. Установив,
что оплачивается стоимость рабочей силы, а не труд,
Маркс не отбрасывает категорию заработной платы как
категорию, затушевывающую реальное положение вещей.
Наоборот, Маркс показывает, почему реальные, скрытые
от непосредственного взора отношения принимают форму
заработной платы, почему стоимость рабочей силы при­
обретает превращенную форму заработной платы. «На
этой форме проявления, скрывающей истинное отношение
и создающей видимость отношения прямо противополож­
ного, — говорит Маркс, — покоятся все правовые пред­
ставления как рабочего, так и капиталиста, все мистифи­
кации капиталистического способа производства, все по­
рождаемые им иллюзии свободы, все апологетические
увертки вульгарной политической экономии» 12.
Маркс перечисляет ряд причин, которые делают необ­
ходимым явление заработной платы как иррациональное
выражение для стоимости рабочей силы. Одна из них
состоит в том, что обмен между капиталом и трудом вос­
принимается так же, как простая купля-продажа любого
другого товара. Далее, рабочий оплачивается после того,
как он доставил свой труд, и поэтому заработная плата
кажется оплатой всего его труда. Сам рабочий восприни­
мает дело так, будто та плата, которую он получает, есть
плата за весь его труд; это усугубляется еще тем обстоя­
тельством, что падение или повышение заработной платы
вследствие тех или иных причин также кажется измене­
нием «цены труда». Кроме того, действительное движе­
ние заработной платы обнаруживает такие явления,
которые на поверхностный взгляд подтверждают, будто
оплачивается не стоимость рабочей силы, а труд. К таким
явлениям Маркс относит изменение заработной платы
с изменением длины рабочего дня, что создает иллюзию
оплаты всего труда, а также действующие по этой же ли­
1 К . М а р к с и Ф . Э н г е л ь с , Соч.,
стр, 550,

2 Там же,
350

Т.

23, стр. 547,

нии индивидуальные различия в заработной плате раз­
личных рабочих, выполняющих одни и те же функции
(более искусный рабочий получает за свой труд больше,
менее искусный — меньше).
Все эти (как и некоторые другие) явления неизбежно,
закономерно выражаются в категории заработной платы,
хотя на деле она скрывает коренную сущность и основу
вещей. Хотя понятие «цена труда» по своей бессмыслен­
ности аналогично понятию «желтый логарифм», тем не
менее капиталистические отношения порождают немало
подобных «желтых логарифмов».
Важным вопросом, в решении которого буржуазная
политическая экономия оказалась бессильной, был вопрос
о постоянном и переменном капитале, об основном и обо­
ротном капитале. Известно, что только Марксово деление
производительного капитала на постоянную и перемен­
ную части позволило понять действительную роль тех
или других элементов капитала в процессе производства,
найти действительные источники самовозрастания стои­
мости. И в данном вопросе, как и в случае с проблемой
«стоимости труда», буржуазная теория оперировала та­
кими отображающими поверхность явлений категориями,
как основной и оборотный капитал, которые хотя и отра­
жают явления, вытекающие из самой сущности капита­
листических производственных отношений, но не раскры­
вают эту сущность.
Во втором томе «Капитала» Маркс подвергает критике
Смита и Рикардо за их смешение категорий постоянного
и переменного капитала с категориями основного и обо­
ротного капитала, т. е. за смешение категорий сущности
и внешних форм ее проявления, категорий содержания и
формы. Так как в оборотный капитал наряду с частью
капитала, затраченного на рабочую силу, входят и за­
траты на некоторые предметные факторы производства
продукта, то роль рабочего в создании прибавочной стои­
мости совершенно стирается. Роль живого труда отожде­
ствляется с ролью сырья, полуфабриката и т. п. К тому же
Смит под оборотной частью капитала понимает затрату
не на рабочую силу, а на жизненные средства рабочего,
что окончательно запутывает вопрос, ибо жизненные сред­
ства не могут увеличить стоимость продукту, их стои­
мость может быть лишь перенесена на новый продукт.
351

Общественные отношения затушевываются веществен­
ными отношениями.
Таким образом, указывает Маркс, действительно су­
щественное деление капитала на постоянный и перемен­
ный «...совершенно погребено здесь под определением,
гласящим, что по своей роли в обороте часть капитала,
затраченная на рабочую силу, принадлежит к оборотной
части производительного капитала. Это погребение завер­
шается тем, что в качестве элемента производительного
капитала вместо рабочей силы приводятся жизненные
средства рабочего» !.
За это же смешение сущности и поверхности вещей
Маркс критикует Рикардо. Маркс указывает, что так как
смешение этих категорий совершенно затушевывает про­
исхождение прибавочной стоимости, то отсюда стано­
вится понятным, почему буржуазная политическая эконо­
мия инстинктивно удерживала смитовское смешение ка­
тегорий «постоянный и переменный капитал» с катего­
риями «основной и оборотный капитал» и без всякой
критики в течение многих десятилетий передавала эту
путаницу из поколения в поколение. Замена важнейшего
различия между частями капитала по их роли в процессе
создания и возрастания стоимости различием в быстроте,
способах оборота той или иной части капитала разрушает
основание, необходимое для того, чтобы понять сущность
капиталистической эксплуатации. Показывая, что катего­
рии основного и оборотного капитала выражают не внут­
ренние и существенные, а внешние связи явлений, Маркс
не отбрасывает этих категорий, а устанавливает значение
отображаемых ими явлений как новых форм, которые
приходят к капиталу из процесса обращения и воздей­
ствуют на форму его оборота. Но, показывая их действи­
тельное значение, анализируя, почему существенные от­
ношения принимают такую внешнюю форму, Маркс обна­
жает реальную основу, на которой они действуют и про­
являются, и тем самым объясняет внешнюю, вещную ви­
димость.
Мы привели лишь несколько примеров, показываю­
щих, как Маркс конкретно применяет разработанное им
в «Капитале» положение о том, что наука, научное позна­
ние необходимы для того, чтобы за внешними проявле­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 240.

352

ниями находить их сущность. Подлинное научное познапие есть познание тех внутренних процессов, которые
скрываются за поверхностными, часто обманчивыми яв­
лениями. Сведение внешних видимых форм объектов к их
сущности — такова та основная познавательная задача,
которую решает Марксов анализ.
4
Однако было бы упрощением полагать, что само это
сведение внешнего к внутреннему и познание сущности
есть нечто одноактное. В действительности — и в этом
отношении «Капитал» имеет огромную логическую цен­
ность — познание сущности есть многоступенчатый про­
цесс. Разберем хотя бы кратко эту сторону проблемы.
Прежде всего мы сталкиваемся с той характеристикой
этого процесса, которую Ленин определил как движение
мысли от сущности менее глубокого к сущности более глу­
бокого порядка. Самой глубокой сущностью капиталисти­
ческого способа производства Маркс считал то, что выра­
жено и обобщено в категории прибавочной стоимости.
Именно эта категория схватывает специфику данного спо­
соба производства, отличающую его от других способов
производства. И как бы ни отличался капитализм в од­
ной стране от капитализма в другой, американский от
английского или какого-либо иного, сущность его заклю­
чается в том, что во всех своих проявлениях он держится
на производстве прибавочной стоимости.
К категории прибавочной стоимости ведет в «Капи­
тале» целая «лесенка» других категорий, без которых она
была бы невозможна. Это категории стоимости и потре­
бительной стоимости, конкретного и абстрактного труда,
форм стоимости, денег и др. Каждая из этих категорий
образует узловой пункт анализа, который позволяет все
ближе и ближе подойти к самой глубокой сущности пред­
мета исследования — капитала. Правда, непосредственно
эти категории отражают отношения, существовавшие за­
долго до капиталистического производства. Но поскольку
капитал возник из этих отношений путем их развития,
постольку исследование их сущности вместе с тем пред­
ставляет собой движение мысли от сущности менее глубо­
кой и развитой к сущности более глубокой и развитой,
именно сущности капитала. Дело, однако, не только в
12

Р о зен тал ь М. М.

353

генетических истоках капитала, исследование которого
требует раскрытия целого ряда «сущностей» другого по­
рядка, чтобы добраться до самой глубокой сущности ис­
следуемого объекта. Дело и в том, что, как ни отличается
капитал от простого товарного производства, он есть
также товарное производство, по только самое развитое,
высшая форма товарного производства. Следовательно,
раскрытие сущности товара, труда, его производящего,
форм стоимости и денег как наиболее развитой формы
стоимости представляет собой не просто генетический, но
и логический (позже будет видно, что оба эти вида дви­
жения мысли в общем и целом совпадают) аспект дви­
жения мысли на пути познания все более глубокой сущ­
ности капитала. Недаром Маркс называет стоимость —
стоимость еще не развитую — абстрактной формой капи­
талистического производства, а в противоречии между
потребительной и меновой стоимостью, в противоречиях
товара и денег он усматривает уже зародыш противоре­
чия между капиталистом и рабочим. В этом смысле мы
можем сказать, что движение Марксовой мысли от сущно­
сти товара к сущности труда, создающего его, от сущно­
сти труда к сущности форм стоимости и далее к сущно­
сти денег есть движение от менее глубокой к более глу­
бокой и развитой сущности капитала, движение, позво­
ляющее вывести категорию прибавочной стоимости. Как
дальше будет видно, это движение познания к глубочай­
шей сущности капитала реализуется в форме движения
от абстрактного к конкретному, от абстрактной сущности
с неразвитыми еще определениями к конкретной и раз­
витой сущности. Однако сейчас нам важно подчеркнуть
другую сторону всего этого сложного движения — много­
ступенчатость процесса познания сущности.
В связи с этим следует отметить, что данный процесс
меньше всего представляет собой прямую линию движе­
ния от сущности одного порядка к сущности другого по­
рядка, так что мысль, не отклоняясь в сторону, движется
вдоль этой линии. В действительности движение это осу­
ществляется чрезвычайно непрямолинейно. Идя от внеш­
них форм явления к сущности, Маркс затем на основе
познанной сущности возвращается к явлению, для того
чтобы установить, что оно есть выражение этой познан­
ной сущности. Так, идя от меновой стоимости к стоимо­
сти как ее сущности, Маркс затем, как он сам заявляет,
354

снова возвращается к исходному пункту — к меновой
стоимости, т. е. к форме проявления сущности. Он про­
слеживает формы развития стоимости, но уже на новой,
высшей основе, позволяющей сорвать мистические по­
кровы, скрывающие действительную сущность денег.
Так же обстоит дело и во многих других случаях. Иссле­
дование сущности перемежается с исследованием на ее
основе явления, новое явление служит исходным пунктом
анализа новой, более глубокой и развитой сущности и т. д.
Поэтому мы имеем картину не прямолинейного движения
от сущности к сущности, а скорее картину спиралевид­
ного движения познания с цепыо отрицания отрицания,
дающей возможность последовательно подниматься со
ступеньки на ступеньку. Иначе, очевидно, п нс может
развиваться познание конкретного объекта.
Таким путем Маркс раскрывает и самую глубокую
сущность капитала, когда он переходит к исследованию
прибавочной стоимости. Мы не найдем у него прямого
пути от раскрытой ранее сущности товара, труда, денег
к сущности прибавочной стоимости. Установив, что деньги
есть последний продукт товарного обращения и исходный
пункт, первая форма проявления капитала, Маркс начи­
нает анализ прибавочной стоимости снова с внешнего яв­
ления. Но весь предыдущий анализ сущности товарного
производства и обращения позволяет без особого труда
понять и раскрыть сущность того внешнего явления, с ко­
торого Маркс начинает, так сказать, решительный штурм
главной твердыни исследуемого объекта — сущности ка­
питала.
Маркс начинает с простейшего явления, бросающегося
каждому в глаза, с истории, которая «ежедневно разыгры­
вается на наших глазах»1, — с явления, выраженного в
формуле Д —Т —Д'. Маркс показывает, что это всеобщая
формула капитала, «как он непосредственно проявляется
в сфере обращения», т. е. на поверхности2. Установив это
простейшее внешнее проявление капитала, Маркс затем
вскрывает противоречие этой всеобщей формулы, заклю­
чающееся, как известно, в том, что если исходить из за­
кона эквивалентного обмена, то капитал не может воз­
никнуть как из обращения, так и вне обращения, о**й
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 157.
* Там же, стр. 166 (курсив мой. — М. Р.).
12

355

должен возникнуть одновременно и в обращении, и вне
обращения. Поставив эту задачу, решение которой должно
привести к раскрытию тайны капитала, Маркс формули­
рует одну из важнейших категорий, которая должна стать
последней ступенькой, предваряющей основную катего­
рию — «прибавочную стоимость». Это — категория рабо­
чей силы. Эта категория синтезирует в себе все предыду­
щие категории (и товара, и двойственного характера
труда, и потребительной стоимости, и стоимости, и т. д.).
Показав механизм использования рабочей силы капита­
листом, Маркс формулирует категорию прибавочной стои­
мости и заявляет: «Тайна добывания прибыли должна,
наконец, раскрыться перед нами» 1.
Так осуществляется движение мысли к глубочайшей
сущности капиталистических отношений. Но и на этом
Маркс не заканчивает анализа прибавочной стоимости как
категории, выражающей самую глубокую сущность капи­
тализма. Сформулировав эту категорию, он затем создает
ряд других категорий, которые с разных сторон поясняют,
дополняют, углубляют ее. Так, своим исследованием про­
цесса труда он показывает различие, существующее ме­
жду стоимостью рабочей силы и стоимостью, которая
создается в процессе труда. Образуются такие категории,
как «постоянный капитал» и «переменный капитал». Они
имеют большое значение для понимания того, что новая
стоимость создается лишь трудом рабочего, что, следова­
тельно, средства производства не могут быть источником
прибавочной стоимости, ибо их стоимость благодаря кон­
кретному характеру труда переносится на стоимость но­
вого продукта, что единственный источник обогащения
капиталиста, т. е. источник прибавочной стоимости, — это
неоплаченное время труда рабочего.
Далее, в таких категориях, как «норма прибавочной
стоимости», «абсолютная и относительная прибавочная
стоимость», Маркс раскрывает механизм различных спо­
собов добывания прибавочной стоимости, ее увеличения
и т. д.
Таким образом, процесс движения мысли от внешних
форм явлений к сущности представляет собой сложный
процесс, который, как мы пытались показать, включает
в себя два важных момента: 1) движение от сущности
1
356

К. М аркс

и Ф,

Э нгельс.

Сочм т. 23, стр. 187,

одного порядка к сущности другого порядка, подводящее
к раскрытию самой глубокой сущности исследуемого
объекта, и 2) образование ряда дополнительных катего­
рий, развивающих основную категорию, раскрывающих
механизм действия закона, в данном случае закона при­
бавочной стоимости, выражаемого в этой основной кате­
гории.
К сказанному следует добавить, что для Маркса как
диалектика раскрыть сущность явления — значит обнару­
жить противоречия движения объекта. Исследуя такое
явление, как товар, он находит, что сущность его в про­
тиворечии между потребительной и меновой стоимостью.
Сущность труда он находит в его двойственности, в про­
тиворечиях между конкретным и абстрактным трудом.
Сущность прибавочной стоимости он обнаруживает в про­
тиворечии между капиталистом и рабочим. Поэтому и
движение мысли от сущности менее глубокой к сущности
более глубокой реализуется в исследовании движения
противоречий, их углубления и развития. Прибавочная
стоимость как самая глубокая сущность капиталистиче­
ского способа производства осознана в результате анализа
развития противоречий товарного производства, показана
как результат этого развития.
5
Движением от видимости к сущности в процессе ис­
следования объекта, как уже было сказано, не полностью
решается антиномия, противоречие между сущностью и
явлением. Мы сводим внешние формы объекта к сущно­
сти и тем самым объясняем явление в его существенности
и необходимости. Этим решается значительная часть за­
дачи, поскольку устанавливается, что скрывается за
явлением, какие внутренние связи, какая внутренняя ор­
ганизация, субстанция определяет явление. Таким обра­
зом, внешнее и внутреннее, существенное и поверхност­
ное связываются воедино, и то, что рассудку, «здравому
смыслу» кажется разделенным, то, что кажется непреодо­
лимой антиномией, оказывается единством, единством
противоположностей. Но как это ни звучит парадоксаль­
но, сведёние внешних форм к сущности, с другой сто­
роны, обостряет антиномичность проблемы, так как
357

найденная сущность настолько отличается от формы про­
явления, настолько непосредственно не тождественна с
ней, что метафизическое мышление, неспособное справить­
ся с противоречиями, как бы получает дополнительные
аргументы в пользу разрыва сущности и явления.
В самом деле, наука свела цену к стоимости, но как
непохожа одна на другую! Наука установила, что за яв­
лением прибыли скрывается существенное отношение,
заключающееся в производстве прибавочной стоимости.
Но как непохожа прибыль на прибавочную стоимость!
И дело тут не просто в обманчивой видимости, в аберра­
ции зрения, а в том, что они в самой действительности
далеко не тождественны.
Поэтому полное разрешение их антиномичности тре­
бует дальнейшего развития, движения мысли, познания.
Это движение осуществляется уже в противоположном
направлении по сравнению с первым, рассмотренным
выше этапом, т. е. от сущности к явлению, от внутреннего
к внешнему. Задача на этом новом этапе состоит в том,
чтобы установить единство сущности й форм ее проявле­
ния, показать, почему сущность проявляется в столь
противоречащих ей формах. Тем самым противоречие
между ними будет окончательно познано, ибо оно будет
объяснено как сведением видимости к сущности, так и
сведением сущности к явлению, не переставая, однако,
быть противоречием.
Следует отметить, что не только «обыденный» бур­
жуазный рассудок, но и рассудок лучших представите­
лей буржуазной политической экономии поры ее рас­
цвета, когда умами экономистов руководили интересы
научного исследования, а не «полицейская» точка зрения,
не способен был справиться с такого рода «фокусами»,
порождаемыми самой жизнью.
Одни экономисты в таких случаях жертвовали сущно­
стью, законами ради того, чтобы не очутиться в противо­
речии с фактами, с внешними явлениями (как это, на­
пример, часто бывало с А. Смитом). Другие, напротив,
стремясь находиться на почве законов, будучи уверен­
ными в истинности этих законов, вступали в прямое про­
тиворечие с неопровержимыми фактами, отрицали их,
объявляли их исключением или в конце концов сползали
на точку зрения первых (так в ряде вопросов обстояло
дело у Д, Рикардо). Позднейшие же вульгарные эконо­
358

мисты сознательно паразитировали на трудностях и про­
тиворечиях с целью ликвидации законов пауки.
Приведем примеры. Одним из вопросов, наиболее
трудных в этом отношении, был вопрос о стоимости и це­
нах производства. Как известно, школа Рикардо потер­
пела крушение и при рассмотрении этого вопроса. Со­
гласно закону стоимости, капиталы, приводящие в движе­
ние одно и то же количество живого труда, должны при
прочих равных условиях приносить одинаковую приба­
вочную стоимость или прибыль. Такова сущность вещей.
Между тем факты находятся в прямом противоречии с
этой сущностью вещей. Капиталы одной и той же вели­
чины могут приводить в движение разное количество
живого труда, тем не менее они получают равную при­
быль. Таково явление, такова действительность.
Рикардо заметил это противоречие и пытался его ре­
шить. По выражению Маркса, Рикардо делает намек на
то, что в данном случае имеет значение различное органи­
ческое строение капитала, но не развивает этой догадки.
Он не понимал процесса превращения стоимости в цену
производства, отождествлял их. Точно так же он был бес­
силен ответить на вопросы, почему, несмотря на различ­
ный оборот двух равных капиталов, они все же приносят
одинаковую прибыль, почему товары продаются по це­
нам, не соответствующим их стоимости, т. е. затрате
труда на их производство. В одном из своих писем он
делает следующее признание: «Я не могу преодолеть за­
труднение с примером вина, которое выдерживается в
погребе в течение трех или четырех лет, или дуба, на
который первоначально затрачено было труда, быть мо­
жет, всего на 2 шилл. и который теперь стоит
100 ф. ст.» 1
Сталкиваясь с подобными противоречиями между за­
коном стоимости и формами его проявления, Рикардо де­
лал вывод о том, что отклонение продажной цены товаров
от их стоимости есть исключение, или в конце концов
признавал ограниченность закона стоимости. Так, в пер­
вой главе своей книги «Начала политической экономии
и налогового обложения» он указывает, что цены товаров
определяются стоимостью «на ранних ступенях общест­
венного развития», до применения в большом количестве
1 Давид Рикардо. Соч., т. V. стр. 233.
359

машин. Когда же появляются долговечные машины, то
стоимость товаров определяется не только трудом.
Впоследствии Рикардо писал, что если бы он еще раз
написал главу о стоимости, то ои бы изложил дело так,
что относительная стоимость товаров регулируется двумя
причинами: относительным количеством труда, необходи­
мого для производства товаров, и нормой прибыли 1.
Таким образом, Рикардо не смог свести концы с кон­
цами: отстаивая закон стоимости, он отрицал реальные
факты несовпадения стоимости с ценой производства;
признавая факт этого несовпадения, он становился на
путь отрицания закона.
Вульгарные буржуазные экономисты использовали
слабости Рикардо с целью опровержения закона стоимо­
сти. Факт несовпадения, противоречия между стоимостью
и ценой производства они сделали орудием борьбы против
теории стоимости и прибавочной стоимости. Если, гово­
рили они, время, оборот капитала и т. п. являются факто­
рами повышения стоимости товаров, то, следовательно, не
один труд производит стоимость, значит, закон стоимости
не имеет реальных оснований.
Известно, что после выхода третьего тома «Капитала»
апологеты буржуазии подняли шум по поводу так назы­
ваемого противоречия между первым и третьим томами
«Капитала». Мнимое противоречие это усматривалось в
том, что обоснованная в первом томе трудовая теория
стоимости якобы «забывается», «игнорируется», «отбрасы­
вается» в третьем томе, где она уступает место вопросу
о конкуренции и где затрата капитала рассматривается
в качестве столь же реального основания для получения
прибыли, как и труд. В первом томе единственно труд
определял величину прибавочной стоимости, а следова­
тельно, и прибыли; в третьем же томе прибыль, по Марксу,
определяется ценой производства, т. е. издержками про­
изводства плюс средняя прибыль, образующаяся в резуль­
тате конкуренции.
Так, один из «опровергателей» Маркса, австрийский
вульгарный экономист Бем-Баверк, писал, что явления
капиталистического производства находятся в полном
противоречии с Марксовой теорией стоимости. Маркс, пи­
сал он, должен в конце концов признаться, что в действи­
1 См. его письмо к Мак-Куллоху. Д. Рикардо. Соч., т. V, стр. 197.
360

тельной жизни товары обмениваются не в соответствии
с воплощенным в них рабочим временем, а то ниже, то
выше этого соответствия, что рядом с рабочим временем
затрата капитала является равносильным основанием,
определяющим меновые отношения товаров. «Третий том
Маркса, — писал он, — опровергает первый. Теория сред­
ней нормы прибыли и цен производства не мирится с тео­
рией ценности»
Другой «критик» Маркса, немецкий буржуазный эко­
номист Франц Петри, в книге «Социальное содержание
теории ценности Маркса» пытается доказать, что теория
стоимости, выражающая внутреннюю связь товарного
производства, есть у Маркса некая метафизическая
идеальная сущность, от которой нет никакого перехода
к действительным явлениям. При распределении приба­
вочной стоимости путем образования средней нормы
прибыли конкуренция, и только конкуренция, определяет
закономерный результат.
На основании этого же «противоречия» между первым
и третьим томами «Капитала» представитель буржуазной
апологетики в России Струве объявил стоимость схола­
стической категорией, «фантомом», некоей сверхъестест­
венной субстанцией, якобы дающей, по Марксу, бытие
эмпирическим ценам и т. п.
Нечего говорить, что эта и подобная ей «критика» со
стороны буржуазных пигмеев, «сикофантов-болтунов»,
как их окрестил Маркс, не только не смогла поколебать
величественного здания «Капитала», но даже нанести ему
хотя бы царапину. Эта критика была только лишним сви­
детельством ограниченности буржуазного рассудка, в не­
доумении останавливающегося перед пропастью, отделяю­
щей сущность от явления. То, в чем буржуазные критики
Маркса видели «противоречие», на деле было гениальным
решением действительно трудных вопросов.
В противоположность буржуазным экономистам Маркс
исходит из того, что непосредственные отношения обмена,
с одной стороны, н отношения, выражаемые законом стои­
мости, — с другой, не могут быть одинаковыми, тождест­
венными. В письме к Кугельману от И июля 1868 г.
Маркс делает очень важные замечания по поводу науч-1
1 Бвм-Баверк. Теория Карла Маркса и ее критика. СПб., 1897,
стр. 24.
361

ного метода исследования сущности и форм ее проявле­
ния. «Задача науки, — пишет Маркс, — состоит именно в
том, чтобы раскрыть, как закон стоимости прокладывает
себе путь. Следовательно, если бы захотели сразу «объ­
яснить» все явления, кажущиеся противоречащими за­
кону, то пришлось бы дать науку раньше науки. В том-то
и состоит как раз ошибка Рикардо, что он в своей первой
главе о стоимости всевозможные категории, которые еще
должны быть выведены, предполагает данными, чтобы
доказать их адеквйтность закону стоимости» К И далее:
«Вульгарный экономист не имеет ни малейшего представ­
ления о том, что действительные, обыденные отношения
обмена и величйны стоимости не могут быть непосредст­
венно тождественными. Вся соль буржуазного общества
состоит как раз в том, что в нем a priori не существует
никакого сознательного общественного регулирования
производства. Разумное и естественно необходимое про­
кладывает себе путь лишь как слепо действующее сред­
нее. А вульгарный экономист думает, что делает великое
открытие, когда он вместо раскрытия внутренней связи
вещей с важным видом утверждает, что в явлениях вещи
выглядят иначе. Фактически он кичится тем, что твердо
придерживается видимости и принимает ее за нечто по­
следнее. К чему же тогда вообще наука?» 12
Таким образом, по Марксу, закон и его проявления не
могут быть непосредственно тождественными. Но внеш­
ние проявления суть проявления закона. Все дело только
в том, чтобы понять, как и почему закон проявляется в
таких-то определенных формах. Ошибку Рикардо Маркс
видит в том, что он, вместо того чтобы, раскрыв сущность,
закон явлений, затем показать, почему закон проявляется
в противоречащих ему формах, сразу предполагал нали­
чие этих последних, отождествлял их с законом и тем са­
мым запутывал вопросы. Так, например, он сразу предпо­
лагал среднюю прибыль, смешивая ее с прибавочной
стоимостью, в то время как непосредственно они не тож­
дественны.
Иначе говоря, Рикардо не понимал, что для того, что­
бы обнаружить адекватность, т. е. соответствие явлении
сущности, необходим анализ, как выражается Маркс,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 461.
2 Там же.

362

ряда посредствующих звеньев, т. е. тех отношений, кото­
рые неизбежно модифицируют, видоизменяют на поверх­
ности явлений их сущность, закон. В «Теориях прибавоч­
ной стоимости», показывая ошибки метода Рикардо,
Маркс пишет, что «этот метод перепрыгивает через необ­
ходимые посредствующие звенья и пытается непосредствен­
ным образом доказать совпадение экономических катего­
рий друг с другом» 1. И далее: «Вместо того чтобы зара­
нее предполагать эту общую норму прибыли, Рикардо,
наоборот, должен был бы исследовать, в какой мере во­
обще ее существование соответствует определению стоимо­
стей рабочим временем, и тогда он нашел бы, что, вместо
того чтобы соответствовать этому определению, она prima
facie (на первый взгляд) ему противоречит, что, следова­
тельно, ее существование надлежит еще вывести... при
помощи целого ряда посредствующих звеньев, — выведе­
ние, весьма отличное от простого подведения под закон
стоимости» 12.
Что имеет в виду Маркс, заявляя, что сущность и яв­
ление не могут непосредственно совпадать и что понять
их адекватность можно лишь посредством анализа посред­
ствующих звеньев, покажет простой пример. Стоимость и
цена связаны между собой как внутреннее, существенное
и внешняя форма проявления этого внутреннего. Но цена
отличается от стоимости. Как правило, цены товаров не
совпадают непосредственно с их стоимостью. Отсюда
легко сделать вывод о том, что цена независима от стои­
мости, что последняя не является ее реальным фундамен­
том, и, следовательно, объявить стоимость фантомом, вы­
думкой. Но такой вывод можно сделать лишь при непо­
нимании того, что цена и стоимость не могут непосред­
ственно совпадать, что их совпадение может быть лишь
опосредствованным через ряд промежуточных звеньев.
Этими звеньями являются конкуренция между товаропро­
изводителями, различный спрос и предложение на рынке
и т. д. Попадая на рынок, товары как воплощенная стои­
мость подвергаются различным влияниям, отсутствовав­
шим в сфере производства. Определенное отношение
между предложением и спросом в данное время, конку­
ренция между товаропроизводителями, заставляющая
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 177.
2 Там же, стр. 187—188.
363

последних в целях сбыта своих товаров продавать их
несколько дешевле, — все это придает стоимости различ­
ное внешнее выражение в форме изменяющихся, колеблю­
щихся цен. Но как бы ни колебались цены, насколько бы
они ни отличались от стоимости, они все же вертятся во­
круг стоимости, как планеты вокруг Солнца, не будучи
способными от нее оторваться. Поэтому цена, хотя она и
отличается от стоимости, есть выражение именно стоимо­
сти, есть се внешнее проявление. Так, анализ посредст­
вующих звеньев показывает адекватность цен стоимости,
или явлений их сущности.
Именно при помощи этого метода анализа посредст­
вующих звеньев Маркс доказал, почему стоимость и цена
производства непосредственно не могут быть тождествен­
ными, что цена производства есть не что иное, как пре­
вращенная форма стоимости, т. е. как раз проявление
закона стоимости, а не его отрицание. Тем самым Маркс
решил тот вопрос, который для буржуазной политической
экономии был тайной за семью печатями.
Маркс дал анализ неизбежных превращений и видо­
изменений, которые претерпевают закон стоимости, закон
прибавочной стоимости, когда они реализуются в сфере
обращения. Он рассматривает такие промежуточные
звенья, как влияние различного органического строения
капитала, превращение прибавочной стоимости в при­
быль, роль конкуренции в образовании средней нормы
прибыли, и в результате всего этого показывает, что стои­
мость неизбежно, закономерно выступает в форме цены
производства.
Действительно, между ценой производства и стоимо­
стью есть существенное различие. Согласно закону стои­
мости, капиталисты должны были бы продавать товары
соответственно всей произведенной стоимости, вклю­
чая и ту прибавочную стоимость, которая создана на их
предприятиях. Фактически же они продают свои товары
по ценам производства, т. е. соответственно издержкам
производства плюс средняя прибыль, независимо от при­
бавочной стоимости, следовательно, и прибыли, добытой
на их предприятиях, в их отраслях производства. Этот
факт и создает представление о недействительности за­
кона стоимости, о «противоречии» между первым и
третьим томами «Капитала».
364

Между тем Маркс показал, что дело обстоит так. В раз­
личных отраслях производства существует неодинаковый
органический состав капитала, т. е. неодинаковое соот­
ношение между постоянным и переменным капиталом, а
стало быть, и разные нормы прибыли. Понятно, что при
этом условии, если бы различные нормы прибыли не вы­
равнивались в общую норму, выигрывали бы владельцы
предприятий с низким органическим составом капитала
и проигрывали бы владельцы предприятий с высоким ор­
ганическим составом капитала. Однако для капиталиста
в издержках производства исчезает различие между пере­
менным и постоянным капиталом. Он затрачивает опре­
деленный капитал и требует на него прибыли, по крайней
мере не меньшей, чем получают другие капиталисты при
тех же затратах.
Таким образом и возникают цены производства, отли­
чающиеся от стоимостей, произведенных в различных от­
раслях производства. Механизм конкуренции приводит
к тому, что прибавочная стоимость и прибыль более или
менее равномерно распределяются между капиталистами,
и то, что теряют одни, получают другие. Так достигается
«справедливость» в ее буржуазном понимании, т. е. обра­
зуется какая-то общая средняя норма прибыли, ибо каж­
дый отдельный капитал есть часть всего общественного
капитала и потому претендует на свою долю в эксплуата­
ции труда всех рабочих.
Но все дело при этом заключается в том, что цена про­
изводства в своей совокупности полностью совпадает с
общей суммой стоимости, созданной во всех отраслях
производства. Конкуренция не создает и не может созда­
вать ни одного атома стоимости. Она только перераспре­
деляет созданную прибавочную стоимость. Конкуренция
не определяет и норму прибыли, она только приводит
общую норму прибыли к какому-то одному уровню. Эта
норма прибыли определяется только величиной прибавоч­
ной стоимости. Поэтому цена производства становится
совершенно необъяснимым, иррациональным фактом,
если не учитывать, что она своим реальным основанием
имеет стоимость и прибавочную стоимость, что она есть
модифицированная, превращенная форма стоимости.
«Если даны пределы стоимости и прибавочной стоимо­
сти, — говорит Маркс, — то легко понять, каким образом
конкуренция капиталов превращает стоимости в цены
365

производства, а затем и в торговые цены, прибавочную
стоимость — в среднюю прибыль. Но, не зная этих преде­
лов, абсолютно невозможно понять, почему конкуренция
доводит общую норму прибыли до этого, а не до того пре­
дела, до 15%, а не до 1500%. Она, самое большее, может
лишь привести общую норму прибыли к одному уровню.
Но в ней нет абсолютно никакого элемента, который опре­
делял бы самый этот уровень» 1.
Закон стоимости управляет движением цен, и цены
производства увеличиваются или уменьшаются в зависи­
мости от увеличения или уменьшения количества труда,
затрачиваемого на производство.
В свете Марксова учения о сущности и явлении про­
стым и понятным выглядит факт, перед которым в недо­
умении останавливался Рикардо: почему вино, лежавшее
несколько лет в погребе, продается по цене, превышаю­
щей фактическую затрату труда, тогда как источником
стоимости является только труд. Маркс различает период
производства и рабочий период. Там, где период произ­
водства больше рабочего периода, цена выше стоимости,
средняя прибыль выше прибавочной стоимости. И здесь
необходим анализ посредствующих звеньев, т. е. меха­
низма выравнивания прибыли.
Таким образом, шум, поднятый буржуазными аполо­
гетами относительно «противоречия» между первым и
третьим томами «Капитала» с целью «опровергнуть»
Марксову теорию прибавочной стоимости, был проявле­
нием лишь полного методологического бессилия буржуаз­
ного экономического мышления. Все части Марксова «Ка­
питала» вылиты из одного куска, и только скудоумие
буржуазных экономистов могло гениальный анализ слож­
ных взаимоотношений сущности и ее проявлений при­
нять за «несогласованность» и «противоречие». Не «про­
тиворечием» Марксовой теории объясняется тот факт, что
стоимость и ценапроизводства, прибавочная стоимость
и прибыль и т. и. непосредственно не совпадают и суще­
ственно отличаются друг от друга. Это — противоречие
реальной жизни, реальных отношений буржуазного про­
изводства. И гениальность Маркса состоит не только в
том, что он за внешними процессами раскрыл их сущ­
ность, их внутренние процессы и силы. Гениальность
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 344.
366

Марксова исследования состоит также и в том, что он
объяснил, почему внешние процессы, эмпирические факты
отличаются от внутренних процессов; он неопровержимо
доказал, что при всем отличии явлений от сущности пер­
вые суть формы выражения второй, ее закономерное
следствие.
Огромное философское, методологическое значение
Марксова решения вопроса, согласно которому связь ме­
жду сущностью вещей и внешними формами их проявле­
ния можно понять лишь путем анализа ряда посредст­
вующих звеньев, заключается в том, что оно глубоко
вскрывает сложное отношение между законом и явле­
нием, между общим и единичным. Сущность, закон
всегда выражают общее в массе единичных явлений. По­
этому закон, сущность, общее никогда не могут найти
прямого и непосредственного выражения в единичном.
Сущность модифицируется конкретными чертами единич­
ного, конкретными условиями, в которых она прояв­
ляется. Стремление найти прямое тождество между об­
щим и единичным, сущностью и явлением ведет к искаже­
нию и того и другого.
Рассматривая пример несовпадения стоимости и цен
производства, Маркс пишет, что это явление «оказывается
весьма простым, раз понято отношение между прибавоч­
ной стоимостью и прибылью и, далее, выравнивание при­
былей в общую норму прибыли» К Но если его хотят по­
нять, исходя из закона стоимости, без посредствующих
звеньев, то получается проблема, гораздо более сложная,
чем задача о квадратуре круга, которая может быть най­
дена алгебраически.
Вопрос о сущности и явлении тесно связан с пробле­
мой абстрактного и конкретного. Связать сущность с яв­
лением, закон с внешними конкретными формами его
проявления можно, лишь идя в процессе познания от
абстрактного к конкретному. Посредствующие звенья,
о которых так настойчиво говорит Маркс, и раскрываются
в этом движении мысли от абстрактного к конкретному.
Прежде чем перейти к вопросам о способах и формах
исследования этого движения, о роли абстракции, о соот­
ношении абстрактного и конкретного и другим, связан­
ным с ними логическим проблемам, мы в заключение тта-1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 84.

367

стоящей главы остановимся кратко на вопросе о значении
категорий сущности и явления для исследования социа­
листического производства, используя но этому поводу
мысли, содержащиеся в «Капитале».
6
Маркс неоднократно проводит параллель между капи­
талистическим обществом и будущим коммунистическим
обществом с точки зрения соотношения сущности и форм
ее проявления в этих разных формациях. Он показывает,
что свойственный капитализму товарный фетишизм и от­
чужденность форм движения исчезают в обществе, где не
средства производства и не продукт труда господствуют
над людьми, а люди — над условиями и продуктами сво­
его труда. «При обобществленном труде,— пишет он, имея
в виду коммунизм, — отношения людей в их обществен­
ном производстве не представлены как «стоимости»
«вещей»» х. Труд каждого человека при коммунизме есть
непосредственно общественный труд, так же как и про­
дукт труда «союза свободных людей» представляет собой
общественный продукт. Часть этого продукта исполь­
зуется снова в качестве средств производства, другая по­
требляется людьми как средство существования. «Обще­
ственно-планомерное распределение» устанавливает необ­
ходимое соотношение между отраслями производства,
между производством и потреблением. Рабочее время слу­
жит мерой участия производителей в труде.
Набрасывая этот сжатый очерк будущего общества,
Маркс делает следующее заключение по интересующему
нас вопросу: «Общественные отношения людей к их труду
и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными
как в производстве, так и в распределении» 12.
Из этих слов видно, как резко изменяется соотноше­
ние внутреннего и внешнего, сущности и форм ее прояв­
ления в коммунистическом обществе по сравнению с не­
вероятной запутанностью его при капиталистическом спо­
собе производства. Однако было бы ошибочным делать из
Марксовых слов о «прозрачности» и «ясности» коммуни­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 131.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 89.
368

стических отношений вывод о том, что проблема сущно­
сти и явления и соответственно задача разрешения про­
тиворечия, несовпадения их в процессе исследования
здесь снимается. Во-первых, Маркс имеет в виду полное
коммунистическое общество, где, конечно, отношения
между людьми в процессе производства и распределения
значительно яснее, нежели на первой стадии коммунизма,
при социализме. Во-вторых, как бы «прозрачны» ни были
эти отношения, сущность и явления никогда не могут
непосредственно совпадать. Термин «прозрачность» Маркс
употребляет в относительном смысле, сравнивая комму­
низм с капитализмом.
Опыт свидетельствует о том, что путь познания суще­
ственных отношений и закономерностей социалистиче­
ского общества нелегок, что требуется длительное время
для того, чтобы овладеть законами социалистического
производства и распределения, понять сложный механизм
их действия. Если при социализме с общественных отно­
шений снимается вещный покров и благодаря этому
формы проявления сущности не имеют столь сложного
и противоречивого характера, как раньше, то не следует
забывать, что впервые в истории человечества перед людь­
ми встает задача планомерной организации производства
и распределения и наука об этой организации, об управ­
лении обществом сталкивается с немалыми трудностями.
Кроме того, при социализме остаются еще товарные отно­
шения, деньги, стоимостные отношения. Остаются и
имеют важное значение для развития народного хозяй­
ства такие явления, как прибыль, цена, кредит и другие,
имеющие место и при капитализме. Все это усложняет
исследование сущности и форм ее проявления.
Это большой вопрос, которому может быть посвящено
специальное исследование, мы здесь ограничимся лишь
самыми общими замечаниями. Наиболее важный вопрос,
с нашей точки зрения, — это вопрос о соотношении поня­
тия о сущности социалистического производства с некото­
рыми старыми категориями, которыми экономическая
наука пользуется для исследования капиталистического
производства. С одной стороны, существовала известная
боязнь пользоваться такими категориями, как, скажем,
прибыль, в процессе познания (а также в практике) со­
циалистических отношений, поскольку казалось, что они
противоречат сущности социалистической собственности
369

и законам социалистического производства. Как сейчас
ясно, эта боязнь лишена оснований, а в практике руко­
водства хозяйством недооценка роли этих категорий и
реальных процессов, отражаемых ими, наносила немалый
вред. С другой стороны, применение этих категорий (осо­
бенно в связи с реформами в планировании и управлении
народным хозяйством, проводимыми в последнее время в
социалистических странах, реформами, утверждающими
большое значение методов получения прибыли, хозрас­
чета, принципа материальной заинтересованности коллек­
тивов предприятий и отдельных производителей и т. д.)
вызвало прилив энергии у критиков марксизма, увидев­
ших в этом «поворот к капитализму», «провал социали­
стических принципов» и т. д.
Все эти и подобные им вопросы тесно связаны с кате­
гориями сущности и явления и их правильным примене­
нием к исследованию своеобразия социалистической эко­
номики. Диалектика этих категорий, их связи и противо­
речий состоит, в частности, в том, что новая сущность,
т. е. социалистическая сущность, проявляется в ряде ста­
рых форм. Это, несомненно, противоречие, но противоре­
чие самой жизни, развития социалистической экономики,
возникающее в результате того, что она исторически вы­
ходит непосредственно из капиталистического общества.
Познать, исследовать это противоречие и разрешить его
в процессе познания — значит учитывать одну из очень
важных методологических проблем экономической науки
о социализме.
Мы имеем важные указания в «Капитале» относи­
тельно логических приемов и способов решения этой за­
дачи. Самым неправильным способом был бы здесь, со­
гласно этим указаниям, способ проведения аналогии ме­
жду социализмом и капитализмом. Вообще диалектиче­
ская логика, не отрицая известного значения аналогии как
способа исследования, предупреждает против его преуве­
личения и особенно в применении к общественным явле­
ниям, где изменение исторических условий требует пре­
жде всего учета нового, а стало быть, и нового подхода
к явлениям, как бы ни казались они простым повторе­
нием старого на поверхности жизни. Говоря о том, что
на базисе капиталистического производства распадение
стоимости на доходы в форме заработной платы, прибыли
и ренты «становится настолько само собой разумеющим­
370

ся, что этот метод применяется даже там, где совершенно
отсутствуют сами условия существования этих форм до­
хода», Маркс замечает: «Это значит, что под данные
формы дохода подводится все путем аналогии» 1.
Такое подведение путем аналогии под эти формы, ска­
жем, отношений первобытного общества (а буржуазные
экономисты, несомненно, мастера такого способа мышле­
ния), конечно, ничего нс дает науке и предпринимается
главным образом с целью затушевать специфику капита­
листических отношений. Такое подведение путем аналогии
тем более недопустимо при исследовании отношений соци­
алистического производства и распределения и особенно
недопустимо именно потому, что мы здесь сталкиваемся
с указанным выше противоречием между новой сущно­
стью социализма и ее проявлением в некоторых старых
формах.
Например, в социалистическом обществе продукты
производятся как товары. Путем проведения аналогии
между этим обществом и капиталистическим, где товар­
ное производство есть нечто само собой разумеющееся,
можно сделать заключение, что эти два способа произ­
водства мало чем отличаются друг от друга. Известно,
что буржуазные экономисты и публицисты нередко имен­
но таким способом стремятся стереть различие между
социализмом и капитализмом. Но все дело в том, что то­
варная форма, как ни стара она, в социалистическом
обществе выражает совершенно иную, чем при капита­
лизме, сущность, наполнена новым содержанием. И за­
дача познания состоит в том, чтобы исследовать это про­
тиворечие, найти его корни, установить эту новую сущ­
ность, а затем показать, почему эта последняя прояв­
ляется именно в старой форме. Известно, что социалисти­
ческая собственность исключает разделение общества на
атомизированных частных производителей, связанных
между собой лишь посредством действия рыночного меха­
низма. Производство подчинено не цели создания при­
бавочной стоимости, а цели удовлетворения развиваю­
щихся потребностей общества и отдельного человека.
В создаваемом продукте не содержится прибавочной сто­
имости, поскольку нет капиталистов, которые бы
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 447 (курсив
мой — М. Р.).

371

владели условиями труда. Следовательно, сущность
социалистического производства совершенно не тожде­
ственна сущности капиталистического производства. И тем
не менее производимые при социализме продукты высту­
пают в товарной форме, как и в капиталистическом
обществе.
Это объясняется тем, что социализм лишь первая
ступень коммунизма, когда вследствие уровня произво­
дительных сил, не позволяющего еще распределять «но
потребностям», существования двух форм социалистиче­
ской собственности и других причин производство, распре­
деление, обмен могут осуществляться пока лишь на базе
товарно-денежных отношений. Таким образом, в самой
сущности социализма как первой стадии коммунизма, как
неразвитого еще коммунизма содержатся корни необходи­
мости товарного производства и того, что производимые
продукты имеют товарную форму. Вместе с тем противо­
речие здесь заключается в том, что эта форма выступает
в качестве оболочки, содержащей новую сущность, в кор­
не отличающуюся от сущности капитализма. Если не "ви­
деть этого, то исчезает всякая возможность научно иссле­
довать социалистическую экономику и ее закономерно­
сти. Скажем, противоречия товара и товарного производ­
ства при капитализме составляют источник кризисов, чего
совсем нельзя сказать о товаре и товарном производстве
со свойственными им специфическими противоречиями
при социализме.
В третьей части «Теорий прибавочной стоимости»,
критикуя Прудона, Маркс показывает, как новая сущ­
ность, проявляясь в старых формах, меняет их социаль­
ную функцию, наполняет их новым социальным содержа­
нием. Он пишет: «Если бы товар и деньги не могли ста­
новиться капиталом, — а потому, если бы их нельзя было
и ссужать как капитал in posse (в возможности),— то они
не могли бы противостоять наемному труду. Если бы они,
таким образом, как товар и деньги (курсив Маркса. —
М. Р.) не противостояли наемному труду и труд, следова­
тельно, сам не становился бы товаром, то это означало бы
не что иное, как... возвращение к способам производства,
предшествующим капиталистическому производству, где
труд не превращается в товар, а масса труда выступает
еще в виде крепостного или рабского труда. При свобод­
ном труде как основе это возможно лишь в том случае,
372

если рабочие являются собственниками своих условий
производства» К
Из подчеркнутых мной слов видно, что новая, социа­
листическая сущность общественных отношений изме­
няет, по Марксу, социальную роль таких форм, как товар
и деньги, что эти формы сами по себе независимо от того,
какую сущность они выражают, ничего еще не говорят.
Только тогда, когда товар и деньги могут «становиться
капиталом», они проявление буржуазной сущности. Это
же в полной мере относится и к таким явлениям, как
прибыль, кредит и т. п. Исследуя эти старые формы как
проявления новой сущности, нельзя, повторяем, забывать
и серьезного момента противоречия между ними. Про­
тиворечие это состоит не только в том, что старая форма
выступает в качестве формы проявления совершенно
новой сущности, но и в том, что эта форма, будучи зави­
симой от сущности и выполняя роль, соответствующую
этой сущности, вместе с тем обладает и относительной
самостоятельностью, может быть использована в социа­
листическом обществе и в противовес той сущности, ко­
торую она выражает, т. е. в интересах, противоположных
интересам общества.
В то же время было бы ошибочно понимать товарноденежные отношения как некую лишь внешнюю форму
социалистических отношений. Недооценка их, игнориро­
вание регулирующей роли закона стоимости препятствует
развитию самой сущности социалистического производ­
ства. Скажем, предприятия могут, не считаясь с требо­
ваниями рынка, выполнять государственный план «по
валу», по количеству в ущерб качеству изделий, что, как
известно, имеет место в хозяйственной практике, могут
«ради выполнения плана» производить не то, что нужно
потребителю, и т. п.
Это приводит к обострению противоречий, имеющихся
в товаре между потребительной стоимостью и стоимо­
стью, между товаром и деньгами. Как ни неантагони­
стичны эти противоречия в социалистической экономике,
они вследствие ряда причин (плохой организации плани­
рования, недостаточного стимулирования материальной
заинтересованности производителей и т. п.) могут стать1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 552 (курсив
мой. — М. Р .).

373

серьезной помехой на пути хозяйственного развития.
В капиталистическом обществе цель производства состоит
в создании прибавочной стоимости, и притом все увеличи­
вающейся. Эта цель вследствие ее несоответствия покупа­
тельной способности трудящихся масс приводит к
перепроизводству товаров и невозможности «осеребрить»,
реализовать их и в конечном счете к кризисам перепро­
изводства. В социалистическом же обществе, где цель
производства в удовлетворении потребностей производи­
телей, указанные противоречия имеют своим результа­
том накопление товаров, которые невозможно сбыть из-за
их плохого качества или производства ненужных то­
варов.
Таким образом, не способ аналогии, а сведение форм
проявления к сущности, анализ своеобразия этой сущно­
сти, ее новой природы, затем исследование того, почему
и как она проявляется в этих (особенно некоторых ста­
рых) формах, — таков путь познания соотношения сущ­
ности и явления в социалистическом обществе. Мы здесь
не останавливаемся на том, что сущность социалистиче­
ского производства проявляется и в новых формах, ка­
ковы социалистическое соревнование, отношения товари­
щеской взаимопомощи, планомерность развития, непре­
рывность развития производства ввиду отсутствия кризи­
сов и многие другие явления. Эта сторона вопроса более
ясна и не требует особого анализа.
Отрицая аналогию как способ исследования коммуни­
стического производства путем его сопоставления с капи­
талистическим производством, Маркс указывает на дру­
гой логический прием, представляющий большой интерес
для изучения форм познания. Этот прием или способ
можно было бы определить как способ сведения или
раскрытия за различными конкретно-историческими фор­
мами существенных основ, общих некоторым или всем
общественным формациям, и доказательства невозможно­
сти отождествления этих существенных основ с той или
другой конкретной формой их проявления. В том самом
месте второй части третьего тома «Капитала», где Маркс
говорит о непригодности аналогии, он применяет указан­
ный логический способ исследования на примере таких
экономических категорий, как заработная плата, необхо­
димый и прибавочный труд и др. Показывая ошибочность
взглядов буржуазных экономистов, выдающих конкрет­
374

ные формы проявления, характерные для буржуазного
способа производства, за вечную сущность, Маркс уста­
навливает, что в основе этого утверждения лежит недопу­
стимое отождествление явления и сущности, формы про­
явления и ее основания. Маркс это показывает путем сведёния категорий заработной платы, необходимого и при­
бавочного труда к общим основам, свойственным всем
формациям. Если, говорит Маркс, освободить заработную
плату от ее капиталистического характера и свести к
общей основе, «то есть к той части продукта собственного
т РУДа, которая входит в индивидуальное потребление ра­
бочего», если ее, эту часть, освободить от капиталистиче­
ских ограничений, то останется уже не эта форма, не
форма заработной платы, а основа, общая всем общест­
венным способам производства, ибо при любом способе
люди за свой труд получают известную долю произведен­
ного ими продукта, необходимую для их существования.
Так же обстоит дело и с необходимым и прибавочным
трудом. Они всегда при любом мало-мальски развитом
способе производства имеют место, иначе невозможно
развитие общества. Защитники капитализма полагают,
что необходимый и прибавочный труд могут существовать
лишь в капиталистической оболочке. Маркс говорит об
этих категориях, как и о заработной плате: «...если снять
с заработной платы, как и с прибавочной стоимости, с не­
обходимого труда, как и с прибавочного, специфически
капиталистический характер, то останутся уже не эти
формы, но лишь их основы, общие всем общественным
способам производства» К
Это значит, что нельзя принимать капиталистические
формы этих основ, общих всем способам производства, в
качестве единственно возможных и «естественных». Со­
влекая с этих основ их конкретно-историческую форму,
необходимую в определенных условиях, обнажая эти ос­
новы, сводя к ним те или иные исторические формы,
Маркс тем самым показывает преходящий характер этих
последних, несовпадение сущности и форм ее прояв­
ления.
Необходимый и прибавочный труд существуют и при
социализме, но уже не в капиталистической форме прояв­
ления, а в форме, соответствующей новому способу про­
1

К

. М аркс и

Ф. Э н ге л ь с .

Соч., т. 25, ч. И, стр. 448.
375

изводства. Прибавочный труд уже не присваивается ка­
питалистами, которых нет в социалистическом обществе,
и не выступает в форме прибавочной стоимости. Иным
становится соотношение между необходимым и прибавоч­
ным трудом. И тот и другой по существу представляют со­
бой необходимый труд, так как результаты того и другого
используются для удовлетворения личных и обществен­
ных потребностей самих трудящихся. Капиталисты заин­
тересованы в том, чтобы сократить необходимый и увели­
чить прибавочный труд рабочего. Социалистическое обще­
ство заинтересовано в том, чтобы вообще сократить время
труда людей ради развития их физических и духовных
сил. Как видим, общие основы не совпадают с той кон­
кретной формой проявления, которую необходимый и
прибавочный труд имеют при капитализме.
Правда, при социализме еще существует форма зара­
ботной платы, но о ней можно сказать то же, что и о дру­
гих старых формах (товарно-денежные отношения, при­
быль и т. п.). Она — форма проявления уже иной социаль­
ной сущности. При социализме заработная плата уже
не есть цена рабочей силы, так как последняя перестает
быть товаром, она уже не форма отношений между капи­
талистом и рабочим.
Приведем еще одно высказывание Маркса, ярко демон­
стрирующее рассматриваемый способ критического ана­
лиза сущности и явления. Это высказывание тем более
важно привести, что оно опровергает некоторые домыслы
современных буржуазных экономистов относительно сущ­
ности государственно-монополистического капитализма и
их попытки использовать внешнюю видимость явлений
для того, чтобы отождествить капитализм с социализмом.
Маркс предвидел, что с развитием капитала носители его
(капиталисты) все более будут становиться излишними
в процессе производства, так как их роль по управлению
производством будет переходить к управляющим. Как он
сам говорит, он имеет в виду не «бутафорское» отделение
промышленных капиталистов от денежных, которое вуль­
гарные экономисты используют как повод для утвержде­
ния, что промышленный капиталист подобно своему рабо­
чему также получает заработную плату за руководство
процессом производства. Речь идет о действительном от­
делении труда по управлению производством от капита­
листов любой категории. Но и этот труд буржуазные эко­
376

номисты не могут себе представить не в капиталистиче­
ской оболочке.
Известно, что в современном капитализме роль управ­
ляющих в руководстве производством необычайно вы­
росла. Говорят даже о «революции управляющих», которая-де изменила характер социального строя капита­
лизма. Какая разница, заявляют теоретики капитализма,
между этим строем и социализмом: и там и здесь служа­
щие управляют производством, руководят рабочими, осу­
ществляют надзор за их работой. Особенно это очевидно,
говорят они, когда мы имеем дело с государственно-моно­
полистическими предприятиями.
И вот тут-то с полной силой сказывается Марксов ме­
тод анализа сущности и явления, метод раскрытия за
различными историческими формами общих основ и ис­
следования противоречия между этой общей сущностью
и преходящей конкретной формой ее проявления. Маркс
показывает, что труд по управлению есть общая основа,
свойственная не только капиталистическому производ­
ству, но и социализму. Отождествлять эту общую сущ­
ность со специфической капиталистической формой ее
проявления — значит изменять объективной истине, ибо
вследствие общественной формы труда (кооперация, раз­
деление труда и т. н.) управление производством «совер­
шенно... не зависит от капитала». «Говорить, что этот
труд по руководству трудом необходим как капиталисти­
ческий труд, как функция капиталиста, означает только
то, что вульгарный экономист не может себе представить
развившиеся в недрах капитала общественную произво­
дительную силу труда и его общественный характер от­
деленными от этой их капиталистической формы, от формы
отчуждения, антагонизма и противоречия их моментов,
отделенными от их извращения и их quidproguo» К
Да, и на капиталистическом предприятии, и на социа­
листическом предприятии есть труд по управлению про­
изводством, но только вульгарный экономист может вы­
дать за нечто общее и одинаковое разные конкретно-исто­
рические формы проявления и выражения этой общей
сущности, обусловленной общественным характером тру­
да, формы, кладущие в действительности резкий водораз­
дел между капитализмом и социализмом. Маркс показы­
1

К. М аркс

и

Ф. Э н гел ьс .

Соч., т. 26, ч. III, стр. 623.
377

вает, что все дело в том, кому служат управляющие,
представителями кого они выступают. Он приводит в
качестве примера кооперативные фабрики рабочих. «В ко­
оперативной фабрике труд по надзору утрачивает свой
антагонистический характер, так как управляющий опла­
чивается рабочими, а не является по отношению к ним
представителем капитала» К Этого, конечно, не хотят по­
нять современные экономисты, полагающие, что управле­
ние производством как сущность, основа, принадлежащая
ряду социальных формаций, может проявляться лишь в
капиталистической форме.
Если бы, говорил по другому поводу Энгельс, сущ­
ность и явление совпадали, то тогда невозможно было бы
развитие. Отрицая противоречие между общими основами
всех способов производства и конкретными формами про­
явления их, буржуазные экономисты и стремятся закон­
сервировать капиталистический строй с его специфиче­
скими и преходящими формами. Своим методом сведёния
конкретных форм проявления к общим основам Маркс раз­
рушает эти хитросплетения и показывает, что в той же
мере, в какой буржуазная оболочка этих некоторых об­
щих основ была в свое время неизбежной и прогрессив­
ной, она стала ныне ненужной и реакционной и должна
уступить место новым, соответствующим современным
историческим условиям формам — формам социалистиче­
ским.
К . Мар кс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 426.

Г л а ва восьмая

А бстракция* е е с у щ п о с т ь и р о л ь
в п о зн а н и и

Исходя из того что цель познания заключается в том,
чтобы объяснить явления в их необходимости, сущности,
Маркс, находясь еще далеко от завершения своего иссле­
дования в «Капитале», обращаясь к читателю, как бы про­
сит у него прощения за то, что он, автор, идет столь слож­
ной, тернистой дорогой к этой цели. Как убедился чита­
тель, «к своему огорчению», говорит он, «анализ действи­
тельной, внутренней связи капиталистического процесса
производства — дело в высшей степени сложное и требую­
щее очень серьезного труда...» К Но другой, более легкой
дороги нет, и задача состоит в том, чтобы понять, осо­
знать это, овладеть темн способами, которые способствуют
достижению цели науки.
Каковы же, по Марксу, эти способы познания скрытой
основы вещей? Как познание обнаруживает за внешними
видимыми движениями внутреннее скрытое движение?
Здесь мы снова сталкиваемся с противоречиями познания,
с той же самой «антиномией», о которой шла речь в пре­
дыдущей главе, но уже под углом зрения соотношения
между многообразием явлений, как они даны в чувствен­
ном созерцании, и сущностью явлений, познаваемой по­
средством абстракции. Подобно тому как антиномия сущ­
ности и явления преодолевается тем, что за внешними
формами явлений находится их сущность, и затем иссле­
дуется, как сущность выражается в явлениях, так и
антиномия, противоречие способов, форм их познания —
1 К • М аркс

и

Ф. Э н ге л ь с .

Соч., т. 25, ч. I, стр. 343.
379

чувственного и мыслительного, эмпирического и рацио­
нального — разрешается путем перехода одной противо­
положности в другую, диалектики их взаимодей­
ствия.
В противоположность старым гносеологическим тео­
риям, односторонне подчеркивавшим в качестве главного
или единственного орудия познания либо чувственное,
либо рациональное познание, марксизм рассматривает и
то и другое как необходимые, органически связанные ме­
жду собой, как ступени, шаги познания, позволяющие
идти от явлений к сущности, от сущности менее глубокого
порядка к сущности более глубокого порядка. Марксист­
ская теория познания доказала, что без живого созерцания
явлений объективного мира, воздействующих на органы
чувств человека и вызывающих в нем определенные ощу­
щения, ничего нельзя знать о действительности. Мышле­
ние, Стремящееся проникнуть в сущность явлений, может
лишь опираться на данные чувств, наблюдений, опыта.
Но так как чувственное познание недостаточно само по
себе, ибо оно фиксирует преимущественно внешние фор­
мы проявления сущности, то ступень чувственного по­
знания дополняется новой ступенью — абстрагирующей
деятельностью человеческого мышления, с помощью кото­
рого и познается сущность вещей.
Таким образом, вместо незаконного разделения и про­
тивопоставления различных моментов познания, как это
имело место раньше, марксизм объединяет их в едином,
диалектически развивающемся процессе познания, в ко­
тором все эти моменты одинаково необходимы и важны.
Одна ступень познания диалектически переходит в дру­
гую: чувственное познание, живое созерцание — в позна­
ние с помощью научной абстракции. Одна ступень без
другой немыслима. При этом марксистская гносеология
связывает весь процесс познания объективной истины и
каждый его отдельный момент с практической деятельно­
стью людей, составляющей основу познания и критерий
истинности наших знаний.
Так как наибольшую трудность и вместе с тем наи­
больший интерес представляет вопрос о роли научных
абстракций в познании и так как по плану настоящей ра­
боты вопрос о Марксовом способе исследования в целом
будет рассмотрен в следующей главе, целесообразно вна­
чале установить, какое значение придавал Маркс в своем
380

анализе капиталистического способа производства научной
абстракции и как он пользовался ею для раскрытия вну­
тренней основы явлений буржуазного общества.
1

В предисловии к первому тому «Капитала» Маркс ука­
зывает, что при анализе экономических форм невозможно
пользоваться ни микроскопом, ни химическими реакти­
вами. То и другое должна заменить сила абстракции.
Этим определено значение абстракции для познания.
Именно благодаря силе абстракции мышление способно
путем анализа данных, доставляемых чувственным созер­
цанием, проникнуть в сущность явлений, познать законы
объективной действительности. В отличие от старых мате­
риалистов, недооценивавших роль абстракции в перера­
ботке восприятий и представлений, марксизм поднял на
большую высоту проблему научного абстрагирования в
процессе познания. Марксистская теория познания, как
и гносеология домарксовых материалистов, исходит из
того, что познание есть отражение действительности. Но
для марксизма это не простое, не непосредственное отра­
жение, а чрезвычайно сложный процесс абстрагирования,
образования понятий, раскрытия законов и т. д.
Простое, непосредственное отражение есть мертвое,
фотографическое воспроизведение действительности, ко­
торое дальше регистрации внешних форм проявлений не
идет. Отражение действительности с ее существенными
процессами требует применения силы абстракции. Маркс
в «Капитале» подверг критике буржуазных экономистов
за непонимание и принижение ими этой силы абстракции.
В этом Маркс видел корень ряда ошибок и путаницы у
Смита и Рикардо, которые, хотя и широко пользовались
научными абстракциями (особенно Рикардо), все же не
шли достаточно далеко в этом направлении. В отрицании
роли научных абстракций Маркс видел тот методологиче­
ский прием, который давал буржуазным апологетам —
вульгарным экономистам — возможность выдавать внеш­
нее, кажущееся за действительное и выступать против
основной задачи экономической науки — раскрытия, за­
конов явлений производства. Этим приемом дискредитации
научных законов пользуются и современные буржуазные
381

философы, экономисты и др. Современная буржуазная
философия объявила настоящий «крестовый поход» против
абстрактных понятий науки.
Марксова критика буржуазных экономистов чрезвы­
чайно важна для установления того, что Маркс понимал
под «силой абстракции». Поэтому, прежде чем перейти к
рассмотрению того, как Маркс пользовался этой «силой»
для обнаружения сущности процессов капиталистического
производства, поучительно разобрать критику Марксом
буржуазных экономистов. С этой точки зрения большой
интерес представляет критика, которой подвергает Маркс
в «Капитале» и особенно в «Теориях прибавочной стои­
мости» С. Бейли — английского экономиста периода раз­
ложения рикардианской школы.
Бейли критиковал Рикардо за то, что тот признавал
существование стоимости, или «абсолютной стоимости»,
отличной от относительной, или «сравнительной», стоимо­
сти. Бейли пытался доказать, что стоимость как овещест­
вленный труд не существует, что это абстракция. Стои­
мостью он называл лишь то количественное отношение,
в котором обмениваются товары друг на друга. Маркс в
связи с полемикой Бейли против Рикардо указывает, что
сам Рикардо дал повод для такого выступления против
его теории, так как он часто смешивал стоимость и ее
внешние формы проявления, стоимость и меновую стои­
мость. Рикардо, говорит Маркс, совершенно не исследует
стоимость по форме, не рассматривает ту определенную
форму, какую принимает труд как субстанция стоимости.
Сосредоточение внимания на рассмотрении величины
стоимости, отсутствие анализа формы стоимости в отли­
чие от стоимости — все это было результатом недооценки
роли абстракций в теории Рикардо. Маркс часто упрекал
Рикардо именно за то, что он недостаточно далеко идет
в своих абстракциях.
Вот почему в ответ на критику Рикардо со стороны
Бейли Маркс замечает, что Рикардо следует гораздо ско­
рее упрекнуть в том, что он очень часто забывает эту
«реальную», или «абсолютную», стоимость и помнит толь­
ко об «относительной», или «сравнительной», стоимости.
Недостаточная глубина абстракции при анализе стои­
мости, неумение последовательно абстрагировать субстан­
цию стоимости от величин ее, от форм ее проявления объ­
ясняет многие ошибки теории Рикардо, в том числе и рас­
382

смотренное в предыдущей главе смешение стоимости с
ценами производства.
В полемике Бейли против Рикардо Маркс отмечает,
что своими возражениями Бейли указывает на смешение
«мерила стоимости» с сущностью стоимости. Но Бейли де­
лал свои возражения для того, чтобы отрицать реальное
существование стоимости как воплощенного в товаре тру­
да. Стоимость оп сознательно смешивал с ценой, с ее де­
нежным выражением, и, так как одна и та же стоимость
может выразиться и выражается во многих ценах, он де­
лал вывод о реальности цен и нереальности стоимости. Это
было ему необходимо для того, чтобы заключить, что
стоимость товаров определяется не трудом, воплощенным
в них, а спросом и предложением, меновыми отношениями.
Критика Марксом этой вульгарно-экономической кон­
цепции Бейли интересна тем, что Маркс показывает, что
в основе ее лежит неумение и нежелание применить науч­
ную абстракцию для правильного решения вопроса. Бей­
ли, говорит Маркс, со своим несуразным мышлением, ко­
торое останавливается только на поверхности явлений, не
способен и не хочет за пестрым многообразием внешних
явлений увидеть то, что делает их выражением одной и
той же сущности. Он не может отвлечься, абстрагиро­
ваться от этой пестроты выражений и найти их единст­
во. Бейли думает, что если стоимость холста выражается
в сюртуке, хлебе и т. п., то эта пестрота и многообразие
делают якобы невозможным существование стоимости во­
обще. За различием потребительных стоимостей он не ви­
дит их сущности — одной и той же стоимости. Он вообра­
жает, что указанием на эти пестрые, относительные вы­
ражения одной и той же товарной стоимости он уничто­
жил всякую возможность определить стоимость.
Но именно такая фиксация внешних явлений при не­
умении абстрагироваться от их поверхностных, несущест­
венных сторон, с тем чтобы увидеть их существенную,
внутреннюю связь, их единство, и извращает действитель­
ное положение вещей.
Маркс говорит, что стоимость какого-нибудь товара
всегда выражается в определенном количестве потреби­
тельной стоимости другого товара, функционирующего в
качестве денег. И эту поверхностную форму берет Бейли.
Иначе говоря, цена выдается за стоимость. Но так как
цена колеблется в зависимости от спроса и предложения,
383

то, следовательно, по Бейли, и стоимость изменяется.
Сколько цен, столько и стоимостей.
Маркс не без иронии продолжает критику Бейли: «От
поверхности идти дальше вглубь не дозволяется. Бейли
забывает даже то простое соображение, что если у аршин
холста = х фунтам соломы, то это равенство неодинаковых
вещей, холста и соломы, делает их одинаковыми величи­
нами. Это их бытие как чего-то одинакового должно ведь
отличаться... от их бытия как соломы и холста. Они при­
равнены друг к другу не как солома и холст, а как экви­
валенты. Поэтому одна сторона уравнения должна выра­
жать ту же стоимость, что и другая. Стоимость соломы и
холста, следовательно, не должна быть ни соломой, ни
холстом, а должна быть чем-то общим для них обоих и
вместе с тем отличным от них как соломы и холста. Что
это такое? На это Бейли не дает никакого ответа»
В ответ на «философское» рассуждение Бейли о том,
что вещь также не может иметь стоимости сама но себе,
без отношения к другой вещи, «как вещь не может быть
сама по себе удалена без отношения к другой вещи»,
Маркс ссылается на пример геометрии, которая, чтобы
сравнить многоугольники, превращает их в треугольники
и выражает их в треугольниках. Но чтобы это сделать,
указывает Маркс, геометрия рассматривает их как един­
ство, как различные части той же плоскости, абстраги­
руясь от конкретных предметов.
Тут мы подходим к тому, что Маркс понимает под аб­
стракцией, абстрагирующей деятельностью мышления.
Как видно из критики Бейли Марксом, он именно в аб­
стракции усматривает ту способность мышления, которая
позволяет за внешними явлениями вскрывать их внутрен­
нее существо. Эта способность состоит в том, что в пестром
многообразии действительности мышление находит общее,
одинаковое, тождественное, отвлекаясь от внешнего, слу­
чайного, несущественного. Абстракции, следовательно,
свойственна двоякого рода особенность: 1) отвлечение от
внешнего, несущественного и 2) обнаружение общего,
«одинакового» в единичном, конкретном, такого общего,
которое составляет сущность явлений. Однако сама при­
рода этого общего, схватываемого в результате абстракции,
требует тщательного рассмотрения. Кроме того, указывая
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. ПТ, стр. 141—142.
384

иа эти особенности абстракции, мы не исчерпываем всех
ее функций. В частности, как уже следует из указанного,
важной и характерной чертой ее следует считать то, что
она рассматривает процессы и явления в их «чистом»
виде, но об этом дальше.
Маркс в своем понимании абстракции как всеобщности
продолжает и развивает на материалистической основе то,
что дала диалектика Гегеля в этой области. Как известно,
Гегель со всей резкостью выступил против метафизиче­
ского понимания общего или всеобщего, даваемого в абст­
ракции, как просто общих признаков, выделенных из
массы единичных предметов, противопоставляемых этим
последним. Нередко при этом всеобщее рассматривалось
как то, что свойственно не самим вещам, а создано ра­
зумом с целью «упорядочить» многообразие явлений ради
«удобства» ориентировки в них. Такая концепция нашла
свое яркое выражение у Локка, у которого сильна была
номиналистическая тенденция. По Локку, «всеобщность
не принадлежит самим вещам, которые по своему бытию
все единичны». «Общее и универсальное, — писал он, —
создание разума»; «общее и универсальное не принадле­
жит действительному существованию вещей, но изобре­
тено и создано разумом для собственного употребления и
касается только знаков, слов или идей» *. Следует отме­
тить, что такое понимание общего широко распространено
в современном неопозитивизме.
Гегель не мог выносить самой мысли о том, что абс­
трактное есть всеобщее, из которого выхолощено все еди­
ничное и особенное, он называл это пустой всеобщностью.
«Абстрактное, — говорил он по этому поводу, — считается
в таком случае по той причине менее значительным, чем
конкретное, что из него, дескать, опущено так много ука­
занного рода материи. Абстрагирование получает согласно
этому мнению тот смысл, что из конкретного вынимается
(лишь для нашего субъективного употребления) тот или
иной признак, так что с опущением стольких других
свойств и модификаций предмета их не лишают ничего из
их ценности и достоинствау а они попрежнему оставля­
ются как реальное, лишь находящееся на другой стороне,
сохраняют попрежнему полное свое значение, и лишь
немощь рассудка приводит согласно этому взгляду к тому,
1 Д. Локк. Опыт о человеческом разуме. М., 1898, стр. 408.
13

Р озен тал ь

М. М.

38Г)

что ему невозможно вобрать в себя все это богатство и
приходится довольствоваться скудной абстракцией» 1.
Эта критика Гегелем «скудных абстракций» и сегодня
объясняет «немощь» тех, кто говорит о «великой антино­
мии» абстрактного и конкретного. Что-то улавливая в
проблеме, они не способны понять логические способы ее
разрешения. Если так понимать абстракцию как всеоб­
щее, то действительно любые пути ведут в тупик. Маркс
и критикует Бейли за такое понимание всеобщего, аб­
страктного, когда, используя выражение Гегеля, в них
отбрасывается все определенное, единичное, конкретное.
Если стоимость есть такая скудная абстракция, то она па
самом деле ничто по сравнению с «живыми» и «конкрет­
ными» ценами. Гегель прав, заявляя, что такого рода
абстракция ничего не может постигнуть в сущности ве­
щей, ибо она не допускает к своим продуктам (понятиям,
категориям, законам и пр.) единичность, индивидуаль­
ность и поэтому «приходит лишь к безжизненным... бес­
цветным и бессодержательным всеобщностям» 12.
По Гегелю, научные абстракции, понятия содержат в
себе все богатство единичного и особенного, конкретного,
не противостоя им как нечто находящееся по ту сторону
их свойств, их содержания, а вбирая их в себя, обобщая
их в существенности и определенности, будучи единством
противоположностей — общего и особенного. И в этом
смысле абстракция богаче, содержательнее всякого от­
дельного единичного. Самое существенное в таком пони­
мании абстрактного состоит, согласно Гегелю, в том, что
всеобщее, постигаемое диалектически, содержит в себе
принцип развития, т. е. конкретизируется, развивается
в единичном и особенном.
Конечно, всеобщее Гегель как идеалист трактует идеа­
листически, оно — мыслящее себя понятие. И конечно,
такое неправильное понимание всеобщего мстит за себя
тем, что задним числом протаскивается отвергаемый са­
мим же философом метафизический взгляд на природу
абстракции. В его «Философии природы» мы читаем: «Чем
больше возрастает доля мышления в представлении, тем
более исчезает природность, единичность и непосредствен­
ность вещей; благодаря вторжению мысли скудеет богат­
1 Гегель. Соч.,т. VI. Соцэкгиз, 1939, стр. 17—18.
2 Там же, стр. 54.

386

ство бесконечно многообразной природы, ее весны никнут
и ее переливающиеся краски тускнеют. Живая деятель­
ность природы смолкает в тиши мысли» К
Нечего доказывать, что Маркс отбрасывает этот мерт­
вый продукт идеализма, беря у Гегеля и всесторонне раз­
вивая в духе материалистической диалектики жизнеспо­
собные элементы учения немецкого философа об абстрак­
ции. Для Маркса как материалиста всякая научная
абстракция есть мысленное воспроизведение самой реаль­
ности в ее существенности. В одном из писем к Каутско­
му, противопоставляя идеалистическое и материалистиче­
ское понимание абстракции, показывая Марксов подход к
проблеме абстрагирования, Энгельс писал: «Маркс сводит
то общее содержание, которое заключается в вещах и от­
ношениях, к его наиболее обобщенному мысленному вы­
ражению. Его абстракция, следовательно, только отражает
в форме мысли то содержание, которое уже заключается
в вещах» 12.
Марксовы абстракции основаны на глубоком изучении
объективной действительности/Это не просто умственные
операции, а операции мысли над реальными объектами с
целью найти и выразить, как Маркс сам выражается,
«действительную тенденцию их движения»3, «внутрен­
нюю игру... механизма» явлений4, «имманентные законы»
действительности и т. д. Скажем, он исследует процесс
сведения конкретного труда к абстрактному. «Это сведе­
ние, — пишет он, — представляется абстракцией, однако,
это такая абстракция, которая в общественном процессе
производства происходит ежедневно. Сведение всех това­
ров к рабочему времени есть не большая, но в то же вре­
мя и не менее реальная абстракция, чем превращение
всех органических тел в воздух» 5.
В экономических рукописях 1857—1858 гг. Маркс го­
ворит о том, что понятие «капитал» вообще есть абстрак­
ция в сравнении с особыми капиталами. Но эта абстрак­
ция, подчеркивает Маркс, не произвольна, она целиком
соответствует действительности, поскольку она прежде
всего фиксирует то специфическое, что отличает капитал
1
2
3
4
6

Гегель. Соч., т. II. Соцэкгиз, 1934, стр. 11.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 180.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 208.
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 577.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 17.

13*

387

от других форм богатства. В этой абстракции выражено,
далее, то существенное, что делает все отдельные капи­
талы одинаковыми, тождественными, а именно их способ­
ность к самовозрастанию. Более того, капитал вообще —
это не просто понятие, продолжает Маркс, ибо он суще­
ствует реально в виде денег, которые аккумулируются
в банках, распределяются затем в соответствии с потреб­
ностями производства. И хотя эта абстракция капитала
мысленно охватывает его отличительную специфику, ка­
питал в своей всеобщей форме существует в качестве осо­
бой формы рядом с единичными формами !.
Или например, говорит он, у Рикардо непосредствен­
ные участники капиталистического производства сведены
к двум классам — капиталистам и рабочим. Это, несом­
ненно, абстракция, так как в буржуазном обществе суще­
ствуют и другие классы, скажем земельные собственники.
Но такая абстракция, показывает Маркс, не есть ошибка,
она «представляет собой адекватное теоретическое выра­
жение капиталистического способа производства, выра­
жает его differentia specifica» 2. Сам Маркс в «Капитале»
также исходит из этого факта, вводя понятие земельного
собственника лишь во второй части третьего тома своего
произведения. Эта абстракция соответствует реальности,
она помогает исследовать сущность капитала тем, что от­
влекается на первых порах от других классов и позволяет
в «чистом виде» исследовать эту сущность, состоящую во
взаимоотношении капиталиста и рабочего. «Капиталист и
наемный рабочий, — пишет Маркс, — являются единст­
венными носителями функций производства и теми его
агентами, взаимоотношение и противоположность между
которыми проистекают из сущности капиталистического
способа производства» 3.
Эти примеры, которые можно было бы умножить, по­
казывают отличие Марксовых абстракций от гегелевских,
отличие, заключающееся в том, что они обобщают реаль­
ную действительность и представляют собой абстрактные
выражения сущности объективных явлений, а не мисти­
чески обрабатываемых понятий, духа и т. п.1
1 См. Karl Marx. Grundrisse der Kritik der Politischen Ökono­
mie, S. 353.
- К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. II, стр. 163.
я Там же, стр. 162.

388

Рассматривая абстракции как обобщенные отражения
самих вещей, Маркс считает одной из самых важных их
особенностей то, что они должны быть исторически кон­
кретными абстракциями, т. е. не переходить того рубежа,
за которым абстракция теряет свои земные корни и пре­
вращается в фантазию. Абстракция лишь тогда схваты­
вает явления в их сущности, когда в ней учитывается
основная историческая связь этих явлений с порождающи­
ми их условиями. Маркс, например, очень высоко ценил
взгляды физиократов, и именно за то, что буржуазные
формы производства в них представлялись как «физиоло­
гические формы», т. е. в их сущности, как формы, «выте­
кающие из естественной необходимости самого производ­
ства и не зависящие от воли, политики и т. д. Это — мате­
риальные законы...» !. Но ошибку их он видел в том, что
абстракция этих законов простирается за пределы тех
конкретных условий, которые определяют их; эта абстрак­
ция неисторическая и потому нереальная. Материальный
закон одной исторической ступени общества, указывает
Маркс, «...рассматривается как абстрактный закон, одина­
ково господствующий над всеми формами общества» 12.
У самого Маркса любая абстракция имеет соприкосно­
вение с конкретно-историческими условиями. Если в ходе
исследования ему нужно отвлечься от этих условий и в
целях анализа дать сначала какое-нибудь явление в его,
так сказать, абсолютной абстрактности и всеобщности, с
тем чтобы потом показать, как эта всеобщность конкрети­
зируется в данных исторических условиях, он всегда ого­
варивает это и указывает, что процессы временно рассма­
триваются в их отвлечении от исторических форм. Такой
подход в ряде случаев помогает ему исследовать то, как
общее принимает определенную конкретно-историческую
форму. Отчасти этот прием был уже виден на примере
анализа сущности и явления в предыдущей главе, когда
мы говорили о том, как Маркс сводил исторические формы
к их самым общим основам. Такие понятия, как «необ­
ходимый и прибавочный труд», «получение производи­
телями определенной доли производимого ими продук­
та», — все это абстракции, наиболее общие, независимые
от тех или иных исторических условий. Маркс вовсе не
1 К. Маркс
2 Там же.

и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 12.
389

отказывался от такого рода абстракций. Скажем, он счи­
тал вполне необходимой и научной абстракцию «произ­
водства вообще», поскольку она сокращает массу частно­
стей и позволяет понять общее для всех формаций усло­
вие жизни и существования общества. В первом томе «Ка­
питала», прежде чем исследовать труд, специфический
для капиталистического производства, Маркс рассматри­
вает абстракцию труда вообще, отвлекаясь от всякой
исторической формы, в которой труд только и может су­
ществовать. Как он сам говорит, ему это нужно для того,
чтобы показать, что собой представляет потребление ра­
бочей силы в процессе производства. Он должен вскрыть
характер труда вообще, те элементы, из которых труд
складывается, что даст затем возможность установить от­
личительную специфику капиталистического труда, его
отличие от других форм труда. Поэтому он говорит, что
тот факт, что труд рабочего совершается под контролем
капиталиста, не изменяет общей природы производства.
Вот почему он делает вывод: «...процесс труда необходимо
рассмотреть сначала независимо от какой бы то ни было
определенной общественной формы» !.
Однако такие абстракции — абсолютные или наиболее
общие — всегда служат у Маркса лишь ступенькой к аб­
стракциям конкретно-историческим, он никогда не застре­
вает на такого рода абсолютных абстракциях. Так, рас­
смотрев труд «в простых и абстрактных моментах», обоб­
щив его в определенном понятии как целесообразный
обмен веществ между человеком и природой, как «вечное
естественное условие человеческой жизни», Маркс затем
пишет, что по этой абстракции труда совершенно не вид­
но, при каких исторических условиях он происходит:
«...под жестокой ли плетью надсмотрщика за рабами или
под озабоченным взором капиталиста...» 12. И тогда со сту­
пеньки «абсолютной абстракции» он поднимается на сту­
пень конкретно-исторической абстракции, т. е. создаст
абстракцию капиталистического труда, и опять-таки обоб­
щает эту абстракцию в определенном понятии, отражаю­
щем труд, в котором лишенный собственности рабочий
создает присваиваемую капиталистом прибавочную стои­
мость.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 188.
2 Там же, стр. 195,

390

Соответственно и понятия, в которых резюмируются
результаты абстрагирующей работы мышления, имеют то
наиболее общий, то конкретно-исторический характер. Та­
ковы, например, понятия производства вообще и капита­
листического производства, воспроизводства вообще и ка­
питалистического воспроизводства и т. д. Мы ограничимся
здесь этими замечаниями по поводу исторического харак­
тера Марксовых абстракций, так как в заключительной
части настоящей главы этот вопрос снова возникнет в
связи с критикой современных попыток буржуазных эко­
номистов построить абстрактную модель капиталистиче­
ского производства или общества вообще.
Итак, развивая и материалистически перерабатывая
учение Гегеля об абстракциях, Маркс под абстракциями
понимает мыслительную, идеальную форму выражения
сущности явлений, форму, посредством которой в отвле­
чении от внешних несущественных или сравнительно
несущественных связей познается внутренняя связь,
основа явлений. Это не значит, что абстракция не может
отвлекаться и от существенных связей, отвскаться на пер­
вых порах, с тем чтобы впоследствии ввести их. Маркс
это делает сплошь и рядом. Говоря о том, что абстракция
выступает прежде всего как средство отвлечения от
внешнего и несущественного, мы определяем самое глав­
ное в ней, ибо она есть одна из могущественных форм
отражения, воспроизведения сущности вещей. Вместе с
тем если шире определить абстракцию, то можно будет
сказать, что она есть способ извлечения из конкретного
какой-то стороны, грани явления с целью познания сущ­
ности явления. Вследствие того что сущность не может
быть сразу схвачена во всей своей глубине, абстракция
идет сложным путем к выделению из конкретного наибо­
лее существенной стороны. Вообще следует заметить, что
в целях лучшего исследования логики движения познаю­
щей мысли наука о мышлении искусственно расчленяет
единый и неразрывный в связи своих элементов процесс
познания па отдельные, выхваченные из этого единого
процесса «куски», части, стороны. В предыдущей главе,
рассматривая познание как разрешение противоречия ме­
жду сущностью и явлением, мы отвлеклись от абстракции,
без которой невозможно осуществить исследование сущ­
ности, так же как, рассматривая сейчас абстракцию, мы от­
влекаемся от анализа, синтеза, индукции, дедукции и т. д.,
391

без которых немыслима и абстрагирующая деятельность
мышления.
Абстракция как форма и орудие воспроизведения сущ­
ности выступает у Маркса не как всеобщность, которой
противостоит по другую сторону мир единичного и осо­
бенного. Абстракции суть обобщения и выражения суще­
ственного в мире единичного и особенного, и потому они
вбирают в себя в обобщенном виде эти последние. В силу
этого Марксовы абстракции содержат тот самый принцип
жизни и развития, благодаря которому возможен и необ­
ходим переход от общего к единичному, от абстрактного
к конкретному. Абстракция прибавочной стоимости содер­
жит в себе в «растворенном» виде все абстракции кон­
кретных форм прибавочной стоимости, поскольку первая
абстракция обобщает сущность всех этих форм. Поэтому
вполне логичен и необходим в процессе познания переход
от данной «общей» абстракции к абстракциям конкретных
форм прибавочной стоимости. Забегая вперед, заметим, что
этот переход есть не простое выведение, а развитие общего
в единичное и конкретное. Таким образом, антиномия
абстрактного и конкретного, общего и единичного разре­
шается опять-таки с помощью диалектического закона
противоречия, этого решающего закона познания. То, что
выступает на поверхностный взгляд как разделение, обо­
собление, этот закон соединяет в единство противополож­
ностей, переходящих друг в друга: из единичного, кон­
кретного (чувственно-конкретного) абстрагируется общее,
а это общее, абстрактное снова превращается в свою про­
тивоположность — конкретное, о чем речь еще впереди.
Общее извлекается у Маркса не просто путем выделе­
ния какого-либо признака и отбрасывания других призна­
ков и не просто посредством нахождения чего-то сходного
в массе явлений. Можно сколько угодно искать такое
общее, как, скажем, стоимость в массе единичных цен, и
не найти его по той причине, что стоимость невидима,
неосязаема. Она — сущность массы единичных актов
обмена и в качестве таковой составляет их всеобщность.
Но эта всеобщность может быть познана не путем простого
отвлечения ее от единичного, хотя и эту сторону нельзя
игнорировать, а путем глубокого анализа сути вещей.
В связи с этим следует сказать несколько слов об
общем как результате и форме выражения абстракции.
В литературе иногда проскальзывает некоторое пренебре­
392

жение к общему, одинаковому как продукту абстракции.
Это объясняется, очевидно, тем, что общим, одинаковым
может быть и несущественное, например, как указывал
Гегель, при обобщении свойств человека мягкая мочка
уха. Но это не даст основания игнорировать выделение
общего, одинакового в массе явлений как результат абст­
ракции. Общее, одинаковое нужно понимать как суще­
ственно общее и одинаковое. Верно также и то, что
абстракция вовсе нс должна всегда иметь дело с массой
единичных явлений. Нередко бывает достаточно исследо­
вания одного явления, для того чтобы совершить абстрак­
цию общего, имеющегося во всех подобных явлениях.
Маркс создал свою «модель» абстрактного капитализма на
основе изучения преимущественно Англии — самого раз­
витого тогда буржуазного общества. Марксу не было
нужды извлекать свою абстракцию из массы единичных
«капитализмов». Это все так, и тем не менее абстракция
имеет дело с общим в противоположность единичному и
конкретному, и потому сила абстракции — это сила обоб­
щения.
Наконец, понятия, категории, в которых Маркс резю­
мирует результат своей абстракции, едины в противопо­
ложностях, поскольку, отражая сущность вещей, они со­
ставляют единство общего и единичного, абстрактного и
конкретного.
Таковы некоторые черты Марксова понимания абст­
ракции. Посмотрим теперь, как это понимание реали­
зуется «в действии», как Маркс конкретно строит свои
абстракции.

2
Мы нс имеем возможности останавливаться подробно
на этом вопросе и потому рассмотрим лишь, как Маркс
строит такие важные для всего его исследования абстрак­
ции и понятия, как «стоимость» и «прибавочная стои­
мость». При этом следует сразу отметить, что та картина,
которую дает в этом отношении «Капитал», не выражает,
конечно, всей сложности процесса абстрагирования. Как
заявил сам Маркс, мышление должно сначала детально
освоить материал, прежде чем можно его изложить в
стройной, логической форме. Поэтому многие стороны
действительного процесса познания остаются за предела­
393

ми того, что отливается в конечные формы изложения, ибо
развитие мысли, ее поиски проделывают путь со многими
зигзагами, неудачами, возвратами назад, который лишь
в результате приводит к цели. Но конечно, и то, что со­
держится в уже готовом произведении, все же дает, хотя
и в чистом виде, представление о логике движения мысли
к истине.
На первых же страницах «Капитала» Маркс конста­
тирует, что меновая стоимость предстает перед иссле­
дователем в виде количественного соотношения, пропор­
ции, в которой одна потребительная стоимость обмени­
вается на другую. Причем количественные соотношения,
пропорции обмена постоянно изменяются в зависимости
от времени и места. Поэтому меновая стоимость на по­
верхности явлений, в процессе обмена действительно ка­
жется результатом отношения между вещами, порожде­
нием обмена, как и полагали всякого рода вульгарные
экономисты типа Бейли. Ее изменения и колебания пред­
ставляются плодом чистейшей случайности. Маркс сразу
же в связи с этим определяет трудность, стоящую перед
исследователем. «Меновая стоимость, — говорит он, —
кажется поэтому чем-то случайным и чисто относитель­
ным, а внутренняя, присущая самому товару меновая
стоимость... представляется каким-то contradictio in adjecto
[противоречием в определении]. Рассмотрим дело ближе» 1.
И Маркс приступает к анализу действительного поло­
жения вещей. При этом сразу вступает в действие сила
абстракции. Какой-нибудь товар обменивается в опреде­
ленной пропорции па другие товары, например такое-то
количество пшеницы на известное количество шелка, са­
пожной ваксы, золота и т. д. Выходит, что пшеница имеет
не одну, а множество меновых стоимостей. Имея дело с
этим многообразием явлений, Маркс стремится вскрыть,
обнаружить их единство. В самом деле, почему данное
количество пшеницы обменивается в определенной про­
порции на шелк, сапожную ваксу, золото? Где здесь кри­
терий обмениваемости? Все это остается иррациональ­
ным, непонятным фактом, пока мы не сведем явления к
их единству.
Маркс указывает, что уже даже по своей видимости
акты обмена свидетельствуют о наличии в разных товарах
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 44—45.
394

чего-то общего, одинакового. То обстоятельство, что мено­
вая стоимость пшеницы находит свое выражение в опре­
деленной величине многих других товаров (шелка, золота,
железа и т. и.), свидетельствует о наличии чего-то одина­
кового, общего в них, как бы они ни отличались друг от
друга. Это общее может иметь и имеет различные вели­
чины, но они суть различные величины чего-то одинако­
вого. «Отсюда, — говорит Маркс, — следует, во-первых,
что различные меновые стоимости одного и того же товара
выражают нечто одинаковое и, во-вторых, что меновая
стоимость вообще может быть лишь способом выражения,
лишь «формой проявления» какого-то отличного от нес
содержания» К
И Маркс переходит к установлению того, что является
этим общим. Он показывает, что потребительные стоимо­
сти не могут быть этим общим, одинаковым в многообраз­
ных товарах, ибо они качественно отличны друг от друга.
Меновое отношение товаров характеризуется как раз от­
влечением от их потребительных стоимостей. Следователь­
но, общее можно найти путем абстрагирования от потре­
бительных стоимостей, т. е. от частного и конкретного.
Если отвлечься от потребительной стоимости товарных
тел, то у них остается лишь одно свойство — то, что они
продукты труда. Абстракция, таким образом, помогла
Марксу найти то общее и существенное, что свойственно
многообразным товарам. Но это пока лишь абстракция
первого рода, абстрагирование не доведено еще до конца.
Маркс идет дальше по этому пути. Отвлекаясь от потре­
бительной стоимости товаров, он рассматривает их как
продукты труда. Но труд также есть нечто конкретное,
существующее в многообразных видах (труд столяра, са­
пожника, металлиста и т. д.). Товары, следовательно, явля­
ются продуктом конкретного труда. Почему же товары
могут обмениваться друг на друга, несмотря на то что
на них лежит печать самых разнообразных конкретных
видов труда? Очевидно, опять-таки по той причине, что
в этих многообразных видах труда есть что-то одинаковое,
общее, выражающее сущность всех видов труда. Отвлече­
ние, абстрагирование от конкретности труда показывает,
что такое общее — это труд вообще, труд как затрата ра­
бочей силы независимо от ее полезного, целесообразного
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 45.
395

характера. Конкретные виды труда, говорит Маркс, сво­
дятся все к одинаковому — абстрактному — человеческому
труду.
Товары, следовательно, выступают не просто как про­
дукты труда, а как продукты абстрактного труда. Здесь
мы имеем уже более глубокую абстракцию. Никто из бур­
жуазных экономистов не сумел добраться до этой важ­
нейшей для понимания всего механизма товарного произ­
водства научной абстракции. Между тем эта абстракция,
как и любая правильная абстракция, отражает сущность
самих реальных жизненных процессов. Говоря о сведении
конкретного труда к абстрактному, Маркс пишет: «Труд,
который измеряется таким образом временем, выступает
в сущности не как труд различных субъектов, а напротив,
различные работающие индивидуумы выступают как про­
стые органы этого труда. Иначе говоря, труд, как он пред­
ставлен в меновых стоимостях, мог бы быть назван всеоб­
ще-человеческим трудом. Эта абстракция всеобщего чело­
веческого труда существует в среднем труде, который в
состоянии выполнять каждый средний индивидуум дан­
ного общества, это — определенная производительная за­
трата человеческих мышц, нервов, мозга и т. д.» 1
Этот абстрактный, всеобще-человеческий труд, труд
вообще и воплощен, овеществлен в товарах. Это — их об­
щественная субстанция, делающая их одинаковыми, не­
смотря на все их пестрое многообразие. Установив это,
Маркс делает главный вывод: «Таким образом, то общее,
что выражается в меновом отношении, или меновой стои­
мости товаров, и есть их стоимость» 12.
Вскрыв с помощью абстракции основу меновой стои­
мости (стоимость), Маркс выбил всякую почву из-под тех
теорий, которые рассматривают стоимость лишь как отно­
шение товаров. Он показал, что само отношение это воз­
можно лишь потому, что товары есть овеществленная
стоимость. Разбивая точку зрения того же Бейли, Маркс
показывает, почему нельзя сводить стоимость к «отноше­
нию» товаров. «Отношение одной вещи к другой есть от­
ношение этих двух вещей между собой, и о нем нельзя
сказать, что оно принадлежит той или другой из них.
Способность вещи есть, наоборот, нечто внутренне при­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 17.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 47.
396

сущее вещи, хотя это внутренне присущее ей свойство
может проявляться только... в ее отношении к другим ве­
щам. Так, например, способность притягивать есть способ­
ность самой вещи, хотя эта способность остается «скры­
той», пока налицо нет таких вещей, которые могли бы
быть притянуты» 1.
Стоимость также есть внутреннее свойство товара, и
это свойство существует независимо от отношений с дру­
гими товарами. Другое дело, что, как и сила притяжения,
она может проявиться лишь в отношении с другими това­
рами в процессе обмена. Но сами эти отношения есть не­
что производное от главного — от стоимости как овещест­
вленного труда. Стоимость регулирует эти отношения, а
не наоборот. Отношения между товарами могут меняться
и меняются в зависимости от времени и места, а стоимость
есть их относительно устойчивая и прочная основа. Отно­
шение, в каком обмениваются товары, говорит Маркс, а
следовательно, способность каждого товара покупать дру­
гие товары определяются его стоимостью, служат только
следствием стоимости, но нс наоборот, не стоимость опре­
деляется этой способностью.
Так благодаря силе абстракции Маркс обнаруживает
объективный закон, регулирующий товарное производ­
ство,
закон стоимости. На поверхности мы имеем по­
стоянно колеблющиеся меновые отношения, а внутри —
существенные связи, закон. Но как бы ни отличались пер­
вые от вторых, закон стоимости управляет меновыми от­
ношениями.
Благодаря абстракции научное познание реализовало
свою задачу: за внешними явлениями, дающими повод
думать, что меновые отношения, их величины определя­
ются чисто случайными мотивами, оно открыло их дей­
ствительную сущность. «Определение величины стоимости
рабочим временем, — пишет Маркс, — есть поэтому тайна,
скрывающаяся под видимым для глаз движением относи­
тельных товарных стоимостей. Открытие этой тайны
устраняет иллюзию, будто величина стоимости продуктов
труда определяется чисто случайно, но оно отнюдь нс
устраняет вещной формы определения величины стои­
мости» 12.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. ПГ, стр. 143.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. 23, стр. 85.
307

Сила абстракции, как показывает пример со стоимо­
стью, помогает за случайным находить необходимое, ви­
деть, что само случайное (например, постоянные колеба­
ния цен) есть лишь форма проявления необходимости.
Рассмотрим теперь, какова роль научной абстракции
при решении краеугольного вопроса всей политической
экономии капитализма — вопроса о прибавочной стоимо­
сти. Будучи тесно связан с вопросом о стоимости, он
является его прямым продолжением. Без уяснения пер­
вого невозможно было бы и решение второго вопроса. Ка­
кое значение придавал Маркс абстракции при решении
вопроса о прибавочной стоимости, показывает его письмо
к Энгельсу, написанное вскоре после окончания работы
над первым томом «Капитала». Маркс указал, что самое
лучшее в его книге — это, во-первых, анализ двойствен­
ного характера труда, во-вторых, исследование прибавоч­
ной стоимости независимо от ее особых форм (прибыли,
процента, земельной ренты).
В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс
также отмечает эту заслугу Маркса и показывает слабость
его предшественников, не сумевших выделить, абстраги­
ровать общую форму прибавочной стоимости от се особых,
превращенных форм и потому запутывавшихся в «эконо­
мической тарабарщине».
В непосредственно доступной действительности приба­
вочная стоимость выступает нс обнаженно, а в превра­
щенной форме прибыли, средней прибыли; в практиче­
ской жизни она принимает вид особых конкретных
форм — промышленной, торговой прибыли, процента,
ренты.
Как и в случае со стоимостью и ее формой (меновой
стоимостью), учет одной лишь формы прибавочной стои­
мости (прибыли, а также особых видов и форм прибыли)
создает неверное представление о действительных зако­
нах, определяющих движение капиталистического произ­
водства. Чтобы открыть эти законы и показать обуслов­
ленность формы ее содержанием, необходимо вначале
абстрагироваться от конкретных форм прибыли, т. е. пу­
тем обобщения вскрыть их существенное единство, то
одинаковое, что в них содержится и выражением чего они
являются. Такое единство есть прибавочная стоимость.
Это та их общность, которая связывает все особые виды
и формы прибыли воедино. Только такая абстракция по398

зволяст понять и действительную природу особых форм
прибыли — процента, земельной ренты и т. д.
До Маркса никто из экономистов не сумел выделить
эту абстракцию. Напротив, характерной чертой теорий
этих экономистов было смешение содержания с формой,
прибавочной стоимости с прибылью, прибыли вообще с ее
конкретными формами. В третьем томе «Капитала» Маркс
так характеризует буржуазную политическую экономию:
«...она никогда нс представляла прибавочную стоимость
отдельно от прибыли, а прибыль вообще никогда не пред­
ставляла в чистом виде, в отличие от ее различных обосо­
бившихся друг от друга составных частей, — как промыш­
ленная прибыль,* торговая прибыль, процент, земельная
рента...» 1 Отсюда неизбежно вытекают грубые теоретиче­
ские ошибки и заблуждения. Из всех буржуазных эко­
номистов Маркс и в этом отношении выделяет Смита и
Рикардо, показывая, что им удавалось доходить в своем
анализе до прибавочной стоимости, как таковой. Но как
раз пример этих лучших буржуазных экономистов свиде­
тельствует об ограниченности буржуазного экономического
мышления, неспособного использовать всю силу абстрак­
ции для научного исследования явлений. И эти экономи­
сты не сумели проанализировать прибавочную стоимость
в се чистом виде и связать ее с прибылью и конкретными
формами прибыли.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс осущест­
вляет специальный разбор метода Смита и Рикардо. Этот
разбор представляет огромный философский интерес и
значение для решения вопроса о роли и месте научных
абстракций в познании. Маркс дает следующую общую
оценку интересующей нас стороны метода Смита и Ри­
кардо.
А. Смит хотя и рассматривает по сути дела прибавоч­
ную стоимость, но так как «не представляет ее ясно вы­
раженным образом в форме определенной категории, от­
личной от ее особых форм, — то в дальнейшем он уже
прямо смешивает, не вводя никаких посредствующих
звеньев, прибавочную стоимость с более развитой формой,
с прибылью. Эта ошибка сохраняется у Рикардо и у всех
последующих экономистов. Отсюда (в более резкой фор­
ме это имеет место у Рикардо, у которого основной закон
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 234.
399

стоимости проводится с большим систематическим един­
ством и последовательностью, а потому у него резче вы­
ступают также непоследовательности и противоречия)
возникает ряд непоследовательностей, неразрешенных
противоречий и бессмыслиц...» 1.
Причину такого смешения и неумения вывести все не­
обходимые абстракции, несомненно, нужно видеть и в
классовой точке зрения экономистов. Боязнь проникнуть
слишком глубоко в сущность явлений имеет своим зако­
номерным следствием и недостаточность научных абстрак­
ций и обобщений. Не случайно современная буржуазная
философия так неистовствует по поводу теоретических
абстракций, объявляя их «метафизикой» и «схоластикой»
и противопоставляя ей видимую «эмпирическую действи­
тельность».
Критика Марксом Смита и Рикардо по этой линии
сводится кратко к следующему. Смит правильно устанав­
ливает, что тот излишек, который предприниматели полу­
чают сверх затраченного капитала, т. е. прибавочная стои­
мость, происходит из одного источника — из части ка­
питала, затрачиваемой на заработную плату. Но, как
показывает Маркс, Смит сразу же после этого представляет
себе указанный излишек в форме прибыли, относит его не
к переменной части капитала, из которой он происходит, а
к капиталу в целом. Иначе говоря, он рассматривает при­
бавочную стоимость непосредственно в форме прибыли.
Здесь Маркс вскрывает кроме неумения Смита абстра­
гироваться от внешних, превращенных форм прибавочной
стоимости еще один порок метода буржуазных экономи­
стов: их непонимание соотношения между абстрактными
и конкретными категориями, их неумение идти от
абстрактного к конкретному. Но об этом речь пойдет в
следующей главе.
Таким образом, Смит смешивает, отождествляет при­
бавочную стоимость с прибылью. Он не в силах отделить
первую от второй, абстрагироваться от второй при иссле­
довании главного закона капиталистического производ­
ства — закона производства прибавочной стоимости. И вот
к чему приводит такое отождествление. Прибыль есть
отношение прибавочной стоимости ко всему капиталу.
Если отождествить прибавочную стоимость с при­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 64.
400

былью, то легко сделать вывод о том, что весь капитал
создает прибавочную стоимость. В непосредственной дей­
ствительности дело по внешней видимости именно так и
обстоит. Больший капитал приносит больше прибыли, чем
меньший. Смит и делает такой вывод, что прибыль зави­
сит и от величины авансированного капитала; поэтому
каииталист-де заинтересован в том, чтобы вкладывать в
дело большие капиталы. Этот вывод Смита получает сле­
дующую оценку со стороны Маркса: «Здесь прибыль объ­
ясняется уже не природой -прибавочной стоимости, а «ин­
тересом» капиталиста. А это пошло и нелепо» К
Что же тогда остается от закона прибавочной стоимо­
сти, который лежит в основе прибыли и регулирует ее?
Неспособность последовательно абстрагировать внутрен­
ние существенные связи от их форм проявления ведет к
отрицанию этого закона, а следовательно, к запутыванию
всей проблемы. А. Смит не чувствует, указывает Маркс,
что, смешивая таким образом непосредственно прибавоч­
ную стоимость с прибылью и прибыль с прибавочной стои­
мостью, он опрокидывает собственный научный подход к
вопросу о происхождении прибавочной стоимости.
Смит сводит прибавочную стоимость не только к при­
были, но и к тем ее особым видам, которые имеют свои
различные законы движения, например к земельной ренте.
Уже в силу этого, указывает Маркс, он должен был бы
видеть, что нельзя смешивать всеобщую абстрактную
форму ни с одной из ее особых, конкретных форм.
Но смешение всеобщей формы прибавочной стоимости
с ее особыми формами приводит к разрушению не только
закона прибавочной стоимости, но и закона стоимости. Вы­
водя стоимость из труда, Смит затем самое стоимость
конституирует из прибыли, ренты и заработной платы.
За недостаточность абстракции Маркс критикует и
Рикардо, который также при рассмотрении стоимости и
прибавочной стоимости не может абстрагироваться от при­
были и всеобщей нормы прибыли, от явлений конкурен­
ции, от особых видов прибыли. «Рикардо, — говорит
Маркс, — нигде не рассматривает прибавочную стоимость
обособленно и отдельно от ее особых форм — прибыли
(процента) и ренты» 2.1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 66.
" К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 411.

401

Отождествляя прибавочную стоимость с прибылью,
Рикардо сталкивается с фактом расхождения между стои­
мостью товаров и их ценами, определяемыми законом цен
производства. Как и Смит, он делает из этого неверное
заключение о законах, регулирующих прибыль. Очевид­
но, говорит Маркс, его следовало бы упрекнуть не в слиш­
ком большой абстрактности, как это обыкновенно
делается, а «в недостаточной силе абстракции, в неспособ­
ности при рассмотрении стоимостей товаров забыть при­
были — факт, встающий перед ним из сферы конку­
ренции» 1.
Вульгарные экономисты использовали путаницу Ри­
кардо, чтобы объявить научные абстракции несостоятель­
ной выдумкой. Маркс показывает, что беда Рикардо не
в использовании им теоретических абстракций, а в том,
что он недостаточно далеко идет «по пути правильной
абстракции и что это и приводит его к абстракции оши­
бочной» 2.
1
Таким образом, критика Марксом Смита и Рикардо
ясно показывает, как слабость, недостаток теоретической
абстракции препятствуют правильному решению проблемы
прибавочной стоимости.
Как и в решении вопроса о стоимости, Маркс при по­
становке и решении проблемы прибавочной стоимости
широко пользуется научной абстракцией. Доказав, что
стоимость есть овеществленный труд и что только живой
труд создает стоимость, Маркс создал все предпосылки
для правильного решения и вопроса о прибавочной стои­
мости. Если стоимость создается трудом, то отсюда логи­
чески вытекает, что и прибавочная стоимость может быть
создана лишь трудом и имеет своим источником неопла­
ченный труд рабочего. На первом этапе своего исследова­
ния Маркс последовательно отвлекается от всего, что мо­
жет помешать выяснению проблемы, берет ее в чистом
виде. Это не нарушение, не искажение объективной дей­
ствительности, а, напротив, способ наиболее глубокого
осознания скрытой основы явлений. Этим способом поль­
зуется каждый ученый-естествоиспытатель, когда, иссле­
дуя какое-нибудь явление, он отвлекается от всего, что
мешает видеть сущность этого явления.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 206.
2 Там же, стр. 484.

402

В чистом виде Маркс исследует прибавочную стои­
мость в первом томе «Капитала». В этом томе Маркс от­
влекается от многих сложных обстоятельств, выступаю­
щих в процессе капиталистического производства, взятого
в целом. Так как стоимость, а следовательно, и прибавоч­
ная стоимость создается лишь в процессе производства, то
ясно, что именно этот процесс приобретает решающее и
первостепенное значение для понимания проблемы при­
бавочной стоимости. В первом томе своего произведения
Маркс рассматривает эту решающую сторону, отвлекаясь
пока от других сторон всего процесса капиталистического
производства. Это, разумеется, не значит, что капитал еще
не выступает в первом томе как единство производства и
обращения. Все, что нужно сказать об этом единстве,
Маркс говорит уже в этом томе. Так, например, он пока­
зывает, что прибавочная стоимость не может возникнуть
из обращения и столь же не может возникнуть вне обра­
щения. Капиталист должен найти на рынке, т. е. в сфере
обращения, особый товар — рабочую силу, эксплуатация
которой в процессе производства товаров и создает при­
бавочную стоимость.
Но Маркс не исследует еще сферу обращения во всей
ее сложности и полноте. И делает он это сознательно, ру­
ководствуясь законами познания, законами научной аб­
стракции. Обращение не отменяет и не может отменить
основного, главного факта, что только создаваемая
эксплуатируемыми рабочими прибавочная стоимость есть
единственный источник обогащения капиталистов. Это —
объективный закон капитализма, определяющий все его
процессы, все его развитие. Однако в обращении атот за­
кон несколько видоизменяется, усложняется, проявляется
в формах, затемняющих его сущность. Понятно поэтому,
что Маркс вначале исследует этот закон в его наиболее
обнаженном виде, чтобы затем показать, как этот закон,
проявляясь на поверхности, видоизменяется, приобретает
превращенные формы, отнюдь не изменяя при этом своей
сущности.
Например, на рынке цены испытывают постоянные ко­
лебания, вращаясь вокруг стоимости, но не совпадая с
ней. Этот факт несовпадения цен товаров с их стоимостью
(что является не простой видимостью, а реальностью)
усложняет вопрос о стоимости, о труде как единственном
созидателе стоимости. Может показаться, что стоимость
403

возникает в процессе обмена и что, следовательно, и при­
бавочная стоимость, прибыль есть простая надбавка над
ценой товара. Вульгарные экономисты и используют в
этом духе факт отклонения товарных цен от стоимости.
Маркс при решении проблемы прибавочной стоимости
абстрагируется от этого факта, как не имеющего сущест­
венного значения и только затемняющего сущность про­
блемы. Он заявляет, что превращение денег в капитал
должно быть раскрыто на почве внутренних законов това­
рообмена, т. е. обмена эквивалентов. К этой постановке
вопроса Маркс делает важное методологическое примеча­
ние. Он указывает, что «образование капитала должно
оказаться возможным и в том случае, когда цены товаров
равны их стоимостям. Его нельзя объяснить из отклонений
товарных цен от товарных стоимостей. Если цены дей­
ствительно отклоняются от стоимостей, то необходимо их
сначала свести к последним, т. е. отвлечься от этого об­
стоятельства как совершенно случайного, чтобы иметь пе­
ред собой в чистом виде явление образования капитала
на почве товарного обмена и при исследовании его не
дать ввести себя в заблуждение побочными обстоятель­
ствами, затемняющими истинный ход процесса» К
Такое сведение отнюдь не является одним только на­
учным, методологическим приемом. В самой действитель­
ности постоянные колебания цен сами собой сводятся к
средней цене как своей внутреннейнорме.
0 том, что образование капитала, прибыли нужно рас­
сматривать, абстрагируясь от факта отклонения товарных
цен от товарных стоимостей, Маркс говорит и в своей ра­
боте «Заработная плата, цена и прибыль». Указывая на
абсурдность объяснения прибыли из простой надбавки на
цену товара, Маркс пишет: «Следовательно, для того что­
бы объяснить общую природу прибыли, мы должны исхо­
дить из положения, что в среднем товары продаются по
своим действительным стоимостям и что прибыль полу­
чается от продажи товаров по их стоимостям, т. е. от про­
дажи их пропорционально количеству воплощенного в них
труда. Если вы не можете объяснить прибыли на основе
этого предположения, то вы вообще не можете ее объяс­
нить. Это кажется парадоксальным и противоречащим по-1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 176—177 (курсив
мой. — М. Р.).
404

вседневному опыту. Но парадоксально и то, что земля
движется вокруг солнца и что вода состоит из двух легко
воспламеняющихся газов. Научные истины всегда пара­
доксальны, если судить на основании повседневного опыта,
который улавливает лишь обманчивую видимость вещей» 1.
При исследовании прибавочной стоимости с целью вы­
яснения действительной основы капиталистической при­
были Маркс вначале абстрагируется от самой категории
прибыли; он не отождествляет прибавочную стоимость и
прибыль, как это делают буржуазные экономисты.
И опять-таки эта абстракция нужна для понимания под­
линной природы и источников прибыли. Прибыль есть
превращенная форма прибавочной стоимости, т. е. та фор­
ма, которую последняя неизбежно принимает в реальном
процессе капиталистического производства. Капиталист
затрачивает определенный капитал для того, чтобы был
возможен сам процесс производства. Одна часть капитала
идет на покупку средств производства, другая часть —
на покупку рабочей силы. Пуская капитал в производ­
ство, капиталист добивается получения прибыли. Для него
безразлично, какую роль в производстве играет каждая
часть затрачиваемого капитала. Он относит прибыль ко
всему капиталу, считая ее порождением каждого его эле­
мента. В итоге, говорит Маркс, получается, что приба­
вочная стоимость ведет свое происхождение одновременно
от всех частей приложенного капитала. Маркс приводит
слова вульгарного экономиста и врага рабочего класса
Мальтуса, который в целях защиты капитализма говорил:
«Капиталист ждет одинаковой выгоды от всех частей
авансированного им капитала».
На деле, конечно, прибыль возникает из прибавочной
стоимости, создаваемой не всеми элементами капитала, а
лишь переменной его частью. Но в живом процессе капи­
талистического производства прибавочная стоимость вы­
ступает в форме прибыли, т. е. как порождение всего
авансированного капитала. Следовательно, заключает
Маркс, прибыль «есть то же самое, что и прибавочная
стоимость, но только в мистифицированной форме, кото­
рая, однако, необходимо возникает из капиталистического
способа производства. Так как при видимом образовании
издержек производства нельзя обнаружить никакого
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 130—131.
405

различия между постоянным и переменным капиталом, то
изменение стоимости, совершающееся во время процесса
производства, неизбежно связывается не с переменной
частью капитала, а со всем капиталом» К
Понятно, что, для того чтобы раскрыть тайну приба­
вочной стоимости, нужно было путем теоретических
абстракций отвлечься вначале от прибыли как превращен­
ной, мистифицированной формы прибавочной стоимости
и исследовать последнюю в ее чистом виде. Изучая при­
бавочную стоимость как порождение процесса капитали­
стического производства, Маркс обратил внимание па ту
роль, которую играет каждая часть капитала в этом про­
изводстве, и благодаря этому он сумел установить важное
различие между постоянным и переменным капиталом.
Несомненно, категории постоянного и переменного капи­
тала суть абстракции по сравнению с издержками произ­
водства, о которых знает любой капиталист. Но это тако­
го рода абстракция, которая вскрывает сущность явления,
его закон, в то время как издержки производства, как пи­
шет Маркс, приобретают в капиталистическом хозяйстве
ложную видимость явления, относящегося к самому про­
изводству стоимости.
Не сумев абстрагировать прибавочную стоимость от при­
были, Смит, Рикардо и другие буржуазные экономисты
запутали вопрос о том, какими законами определяется и
регулируется прибыль. А не поняв этих законов, они сво­
дили дело ко всякого рода побочным и случайным обстоя­
тельствам.
Напротив, Маркс благодаря силе теоретической
абстракции открыл закон образования прибавочной стои­
мости и сумел показать, что этот закон лежит в основе
всего движения капитала, что, в каких бы видах и фор­
мах ни выступала капиталистическая прибыль, она чер­
пается из одного источника — из прибавочной стоимости,
создаваемой пролетариями. Как бы повседневный опыт
капиталистической жизни на первый взгляд ни «проти­
воречил» этому закону (например, ему «противоречит»
продажа товаров не по стоимости, а по ценам производ­
ства), величина прибыли, получаемой классом капитали­
стов, обусловливается величиной созданной прибавочной
стоимости и не может быть ни меньше, ни больше ее.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 44.
406

Прибавочная стоимость есть та «общность», то «един­
ство», которые проявляются и выражаются в многооб­
разных формах и только исходя из которых можно по­
нять капиталистическое производство не как хаотиче­
ское нагромождение случайностей, а как закономерное
целое.
В этой связи становится ясным, почему Маркс прида­
вал такое большое значение своему анализу прибавочной
стоимости, а также и прибыли как общей формы в отли­
чие и независимо от конкретных и частных ее форм —
промышленной прибыли, торговой прибыли, земельной
ренты и т. д.
В реальном процессе капиталистического производства
не существует прибавочной стоимости вообще, хотя эта
абстракция и имеет свой аналог в действительности. При­
бавочная стоимость, создаваемая в процессе производства,
не распределяется еще среди капиталистов другого рода
и есть по существу прибавочная стоимость вообще, реаль­
ный прообраз этой абстракции. В непосредственном суще­
ствовании многообразных конкретных форм прибыли сти­
рается их единство, их общий источник. Кажется, что ка­
ждая частная форма прибыли существует сама по себе и
имеет свои особые источники. Действительное положение
вещей усложняется и мистифицируется еще тем, что каж­
дая из этих форм прибыли, как указывает Маркс, связана
с тем или иным вещественным фактором, например рен­
та — с землей, процент — с деньгами, прибыль — с капи­
талом.
В третьей части «Теорий прибавочной стоимости»
Маркс очень ярко показал, как распадение прибавочной
стоимости на особые формы затушевывает их внутрен­
нюю, существенную связь, заключающуюся в том, что все
они суть лишь разные виды, формы прибавочной стоимо­
сти, создаваемой путем эксплуатации рабочей силы.
«Ясно, — пишет Маркс, — что, как только прибавоч­
ная стоимость распадается на различные особые части, от­
носимые к разным, лишь вещественно различным элемен­
там производства — к природе, к продуктам труда, к тру­
ду, — как только она вообще получает особые, безразлич­
ные друг к другу, не зависящие друг от друга формы,
регулируемые различными законами, ее общее всем этим
формам единое начало — т. е. сама прибавочная стои­
мость. — а потому и природа этого общего единого начала
407

становятся все более и более нераспознаваемыми и нс
показывают себя в явлении, а должны быть еще только
открыты как некая сокровенная тайна. Это обособление
формы отдельных частей прибавочной стоимости и их
противопоставление друг другу как самостоятельных
форм находят свое завершение в том, что каждая из этих
частей сводится к некоторому особому элементу как к
своей мере и своему особому источнику, или в том, что
каждая часть прибавочной стоимости представляется дей­
ствием некоторой особой причины, акциденцией некото­
рой особой субстанции. А именно: прибыль — капитал,
рента — земля, заработная плата — труд» К
Только абстрагируясь от этих частных, конкретных
форм прибавочной стоимости и прибыли, найдя путем
обобщения их единство, их сущность, можно было открыть
их действительную природу, а также закон их существо­
вания и развития. Таким единством и является прибавоч­
ная стоимость. В промышленной прибыли, земельной
ренте, проценте и т. д. существенно не то особое, что
присуще каждой из этих частных форм, а то общее, еди­
ное, что делает их лишь особыми видами присвоения не­
оплаченного труда рабочего.
Поэтому Маркс первоначально и уделил такое большое
внимание исследованию прибавочной стоимости незави­
симо от ее особых форм. Путем абстракции Маркс вскрыл
эту их основу и тем самым обнажил и природу всех осо­
бых форм, которые, как бы они ни отличались от своей
скрытой основы, выступают лишь как проявление и вы­
ражение этой основы.
Таким же образом Маркс поступил и при исследова­
нии закона тенденции нормы прибыли к понижению. Без
анализа прибавочной стоимости независимо от прибыли,
без учета деления капитала на постоянный и переменный
и т. д. невозможно понять и закон тенденции нормы при­
были к понижению. Ибо этот закон есть следствие роста
органического состава капитала, т. е. относительного
уменьшения переменной части капитала и роста его по­
стоянной части. Относительное уменьшение переменной
части капитала при росте всего капитала (особенно за
счет увеличения постоянной его части) неизбежно выра­
жается в понижающейся норме прибыли, хотя норма при1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 509.
408

балочной стоимости может оставаться той же или даже
повышаться.
«Мы намеренно, — говорит Маркс в третьем томе «Ка­
питала», — даем изложение этого закона раньше, чем по­
казали распадение прибыли на различные обособившиеся
одна от другой категории. Возможность выведения этого
закона независимо от распадения прибыли на различные
части, приходящиеся на долю лиц различных категорий,
прямо доказывает независимость закона в его всеобщности
от такого распадения и от взаимных отношений между
различными категориями прибыли, возникающими в ре­
зультате этого распадения. Прибыль, о которой мы гово­
рим здесь, есть только другое название самой прибавоч­
ной стоимости, которая представлена лишь в отношении
ко всему капиталу, а не только к одному переменному
капиталу, из которого она возникает. Следовательно, по­
нижение нормы прибыли выражает убывающее отноше­
ние самой прибавочной стоимости ко всему авансирован­
ному капиталу, и потому оно независимо от какого бы то
ни было распределения этой прибавочной стоимости меж­
ду различными категориями» !.
Из всего сказанного видно, что в своем методе абст­
ракции Маркс особое внимание уделяет рассмотрению
явлений и процессов первоначально в наиболее чистом
виде. Маркс придавал этой стороне прямо-таки решающее
значение. Можно сказать, что именно построение подоб­
ных, наиболее «чистых» абстракций без малейшей при­
меси знаний о развитых и конкретных формах представ­
ляет главную трудность в процессе исследования, но вме­
сте с тем и наиболее важную сторону абстрагирования.
Это объясняется тем, что такие чистые абстракции (чи­
стые, разумеется, не в силу отвлечения от действительно­
сти) дают самую глубокую основу для понимания сущ­
ности вещей, для всего дальнейшего движения по пути
воспроизведения конкретного. Приступая к рассмотрению
любого вопроса, Маркс начинает с требования исследовать
объект в чистом виде. Это уже показано на примере ана­
лиза прибавочной стоимости и закона тенденции нормы
прибыли к понижению. Маркс критикует Рикардо за то,
что, анализируя только товар с целью вывести категорию
стоимости, он «приплел общую норму прибыли и все
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 234.

предпосылки, проистекающие из более развитых капита­
листических производственных отношений» К
Сам Маркс обладает удивительной способностью не
«приплетать» развитые отношения при анализе самых
сложных вопросов, дабы раскрыть, обнажить, сорвать
всяческие маски с запутывающих и дезориентирующих
мышление процессов, выступающих на поверхности. Ка­
кого труда требует процесс мышления, чтобы дойти до
чистой абстракции! Вот Маркс исследует накопление ка­
питала. Это уже неизмеримо более сложное явление и
процесс, чем стоимость или прибавочная стоимость (хотя
последние суть предпосылки первого). Но и здесь Маркс
начинает с того, что процесс накопления должен быть
рассмотрен абстрактно, «в его чистом виде». И он объяс­
няет, что это нужно для «отвлечения от всех явлений,
скрывающих внутреннюю игру его (т. е. накопления. —
М. Р.) механизма»2. И что очень важно еще и еще раз
подчеркнуть, Маркс всегда с поражающей точностью на­
ходит в самой реальности аналог чистым абстракциям,
как бы они ни отвлекались от конкретных связей дей­
ствительности.
Так, приступая к исследованию процесса накопления
капитала, нужно, говорит Маркс, исходить из того, что
капиталисту удается продать свои товары и беспрепят­
ственно снова превратить значительную часть своих денег
в капитал. В действительности, конечно, дело обстоит
сложнее и не всегда капиталисту удается реализовать
свои товары. Но анализ внутреннего механизма накопле­
ния требует отвлечься от этого, иначе побочные обстоя­
тельства будут затемнять изучаемый процесс. Далее, не­
обходимо абстрагироваться также от того, что капиталист
должен разделить произведенную прибавочную стоимость
между собой и другими капиталистами (торговым, денеж­
ным, земельным собственниками и т. д.), ибо учет их на
этой ступени, когда не исследован еще процесс накопле­
ния в его имманентных законах, опять-таки лишь запутает
дело. Поэтому, делает вывод Маркс, нужно исследовать
процесс накопления вначале как абстракцию, т. е. в от­
влечении от усложняющих обстоятельств.1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 225.
■ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 577.

410

И в данном случае мощь Марксовой абстракции со­
стоит в том, что абстрагирование в своей сущности со­
впадает с тем, что происходит в самой действительности.
Раз накопление совершается, то это значит, что капитали­
сту удалось продать свои товары и начать новый цикл
производства. Далее, промышленный капиталист действи­
тельно, а не только в абстракции выступает вначале как
собственник всей прибавочной стоимости, произведенной
его рабочими, и лишь впоследствии она распределяется
среди всех «братьев-капиталистов». «Следовательно, —
указывает Маркс, — то, что мы предполагаем при нашем
изображении процесса накопления (т. е. в абстракции. —
М. Р.), то происходит и в действительности» К
Однако на этом абстрагирование не останавливается.
Процесс накопления капитала означает, что осущест­
вляется воспроизводство (притом расширенное воспроиз­
водство) капитала. Без этого не может быть накопления.
Переходя к вопросу о воспроизводстве, Маркс вначале
исследует его опять-таки в чистом виде как простое вос­
производство, отвлекаясь от того, что фактически оно
всегда реализуется в виде расширенного воспроизводства.
Маркс говорит, что при капитализме не бывает такой
равномерности, или одинаковости, повторения, как при
простом воспроизводстве. Но тем не менее он совершает
эту абстракцию, и именно для того, чтобы иметь возмож­
ность выяснить механизм воспроизводства в его сущест­
венных элементах и связях. А это позволит затем лучше
и легче понять процесс расширенного воспроизводства.
Рассмотрение последнего Маркс называет конкретным в
противовес анализу простого воспроизводства 12.
Таким образом, мы здесь имеем абстракцию в абстрак­
ции. Если все исследование накопления капитала в пер*
вом томе протекает в плане абстракции, то и проблема
воспроизводства, в ходе решения которой должна быть
выяснена сущность накопления, сама вначале рассматри­
вается абстрактно. Но именно такой подход позволяет
Марксу, вводя постепенно то, от чего он сначала абстра­
гируется, сформулировать свой знаменитый всеобщий за­
кон капиталистического накопления.

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сот., т. 23, стр. 577.
2 См. там же, стр. 594.

411

3

Уже неоднократно указывалось, что результаты абст­
рагирующей деятельности мышления воплощаются в по­
нятиях, категориях, научных законах и т. д. Последние
представляют собой не что иное, как итог преобразова­
ния материального в идеальное. Преобразование это
сводится к тому, что в понятиях и категориях действитель­
ность выступает не в непосредственно чувственных обра­
зах, а в обобщенном виде. Маркс придавал первостепен­
ное значение экономическим понятиям и категориям как
узловым пунктам познания. Перефразируя его слова, на­
писанные по другому поводу, можно сказать, что они в
«Капитале» представляют подлинно «костную» систему
всего исследования. Поэтому нетрудно понять, почему с
такой резкостью Маркс обрушивался на тех экономистов,
которые не понимали значения понятий и категорий, ви­
дели в них отход от действительности, измену «фактам»,
схоластическое изобретательство и пр. В ходе создания
«Капитала» Марксу пришлось вести борьбу не только
против гегельянских идеалистических абстракций, но и
против вульгарного, позитивистского принижения и отри­
цания роли научных абстракций в познании. Если Гегель
признавал важную роль абстракций, но лишь для того,
чтобы оторвать их от реальной действительности, мисти­
фицировать и представить в качестве абсолютной идеи,
порождающей весь мир, то вульгарная буржуазная «нау­
ка» отрицала научные абстракции для того, чтобы позна­
ние не проникало в сущность явлений и не делало опас­
ных для существования капитализма выводов.
Одним из отмеченных уже Марксом приемов борьбы
буржуазных апологетов против науки было провозглаше­
ние понятия стоимости и других экономических понятий
и категорий «схоластическим изобретением». «Вульгарные
олухи», как говорил о таких «ученых»-экопомистахМаркс,
прикидывались здравыми реалистами и, признавая толь­
ко то, что лежит на поверхности явлений, отрицали объ­
ективный характер научных обобщений. Позже враги
марксизма неоднократно пользовались этим приемом и
обвиняли Маркса в «метафизике», в злоупотреблении
«спекулятивными абстракциями», которые-де «противоре­
чат» эмпирической действительности. Стоимость нельзя
пощупать руками, значит, она плод «схоластического изо412

бретения». Прибавочную стоимость нельзя увидеть глаза­
ми, следовательно, она есть не более как воображение че­
ловеческой фантазии. Абстрактный труд нельзя попробо­
вать на вкус, стало быть, он мифическое измышление. Так
рассуждали старые буржуазные позитивисты, так рассу­
ждают современные враги науки.
В. И. Ленин посвятил специальную статью одному из
русских представителей этого позитивизма, скрывающего
иод маской «последовательного эмпиризма» и «здравого
смысла» субъективно-идеалистическое отрицание внеш­
него мира и объективных законов науки. В статье «Еще
одно уничтожение социализма» Ленин критикует Струве,
который объявил, что стоимость есть «фантом», призрак.
«Категория объективной ценности, — писал Струве, —
есть лишь, так сказать, метафизическое удвоение катего­
рии цены» К Он пытался представить дело так, что стои­
мость, но Марксу, якобы обитает где-то отдельно от ре­
альных явлений как некое сверхъестественное существо.
Он сравнивает Маркса со средневековыми реалистами, по­
лагавшими, будто понятия существуют сами по себе неза­
висимо от явлений и определяют бытие этих явлений.
На самом деле, как показал Ленин, это шутовское
сравнение Маркса со средневековыми реалистами понадо­
билось Струве для того, чтобы дискредитировать науку и
ее объективные законы. В основе всех рассуждений бур­
жуазного апологета Струве, доказывает Ленин, лежит
стремление «наплевать на всякие обобщения». В немно­
гих словах Ленин разбивает наголову «концепцию» Стру­
ве, показывая действительное взаимоотношение между
ценой и стоимостью, между явлением и его сущностью,
законом. «Цена, — говорит Ленин, — есть проявление за­
кона стоимости. Стоимость есть закон цен, т. е. обобщен­
ное выражение явления цены» 2.
В. И. Ленин, таким образом, не только разоблачил дей­
ствительный смысл «барского скептицизма», модного в
буржуазной общественной «науке» эпохи империализма,
но и показал великое значение научных обобщений, их
реальное объективное содержание. Научное понятие
(понятие стоимости или любое другое) есть результат
обобщения, которое выражает «массовое», «устойчивое»*•
1 Цит. по: В. И. Лепин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 45.
• В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 46.

413

единичных реально существующих явлений. Это общее из­
влечено из самих вещей. Будучи выражено в научном по­
нятии, оно сложнее, чем отдельно взятое явление (напри­
мер, цена данного товара), и только враги науки могут
объявить обобщения научной теории фантомами.
Раньше уже говорилось, что и сегодняшние противни­
ки марксизма, повторяя Струве, упрекают Маркса в «реа­
лизме понятий». Выше приводились слова Эйкена по этому поводу. Мы сейчас вернемся к нему и посмотрим, на­
конец, как же современная экономическая мысль решает
провозглашенную ею «великую антиномию». Если мы бе­
рем названного немецкого экономиста, то, разумеется, не
потому, что он занимает какое-то особо выдающееся место
в буржуазной политической экономии последних десяти­
летий. Можно было бы с равным правом привлечь теорию
индустриального общества (Ростоу), смазывающую вся­
кое качественное различие противоположных систем про­
изводственных отношений. Если мы берем взгляды главы
немецкой школы неолиберализма, то исключительно по
той причине, что в них делается упор на методологические
и логические вопросы анализа экономики.
Исходя из существования пресловутой «великой анти­
номии» между сущностью и явлением, абстракцией и жи­
вой эмпирией, Эйкен с пренебрежением отзывается об
экономических понятиях, выступает против «системы по­
нятий», так как-де она противоречит жизни. Понятия
«капитализм», «социализм», «коммунизм», заявляет он,
таковы, что науке нечего с ними делать. Его девиз — «ни­
какой дистанции от действительности» (keine Distanzie­
rung von der Wirklichkeit). Главное заключается в том,
чтобы исследовать единичные факты, «фактическое поло­
жение дела». Мы хотим опираться, говорит он, не на по­
нятия, а на индивидуальные, единичные явления эконо­
мики. Конечно, как будет видно из дальнейшего, он сам
формулирует некоторые понятия, ибо нет такого мышле­
ния, которое могло бы обойтись без понятий. Все дело в
том, каковы эти понятия, как они относятся к действи­
тельности, как обобщают явления. Эйкен признает и
абстракцию в качестве необходимой формы исследования,
называя ее «pointierende Abstraction», т. е. «заостривающей абстракцией», отыскивающей смысл, соль явлений.
И вот с этим философским вооружением, долженствую­
щим преодолеть «великую антиномию» чувства и рацио.
414

абстракции и эмпирии, Эйкен пускается в путь. Этот путь
должен, на его взгляд, привести к совершенно новому
образу мышления об экономике, не сходному ни с чем,
что было в истории политической экономии.
Так как посредством понятий стремятся выразить
сущность явлений, то, с точки зрения Эйкена, они не дают
возможности выделить действительные «типы» экономи­
ческого устройства. Он же стремится выделить «идеаль­
ные типы», которые позволили бы различать разные эко­
номические организмы. Сущность для него — мертвая
абстракция, уводящая от действительности. Скажем, «ка­
питализм» как понятие, претендующее на то, чтобы выра­
зить определенный тип экономики, учитывает столь раз­
ные порядки и устройства, как анархия производства,
свободная конкуренция, монополии, государственное ру­
ководство хозяйством и др. То, что подводят под понятие
«капитализм», изменилось со времени промышленной ре­
волюции, но по-прежнему все это втискивается в то же
понятие, заявляет Эйкен. Это и есть «реализм понятия»,
дистанцирование от действительности.
Как видим, понятие он понимает как пустую, абстракт­
ную, не развивающуюся всеобщность, из которой выхоло­
щено все конкретное. Здесь вполне подходят слова Ге­
геля, который но поводу такого понимания понятия и
абстракции иронизировал: ««Это только понятие», — так
говорят обыкновенно, противопоставляя понятию, как не­
что более превосходное, не только идею, но и чувственное,
пространственное и временное осязаемое существование»1.
Так как модели «идеальных типов», которые хочет со­
здать Эйкен, невозможны без абстракции (как бы ее ни
называть, пусть хоть «заостривающей абстракцией»), то
он и производит некую абстракцию, которую и кладет в
основу своих типов экономики. В противовес поискам
«сущности», которая-де утрачивает «наглядное восприя­
тие действительности», нужно найти такую абстракцию,
с которой не случилось бы такое бедствие. И он ее нахо­
дит в «Ordnungsgefüge», что означает структуру устрой­
ства, порядка. Структура хозяйственного устройства, по­
рядка и есть тот якобы основной признак, который по­
зволяет различать и определять с абсолютной точностью
тс или иные экономические организмы.
1 Гегель. Соч., т. VI, стр. 17.

415

Таким образом, абстракция строится по тому прин­
ципу, который еще Гегель подверг критике, говоря, что
на основе какого-либо внешнего интереса среди других
признаков выбирается отдельный признак, совпадающий
к тому же с чувственным определением предмета и вы­
дается за основание явления. Таким путем действительно
можно преодолеть «дистанцию» между поверхностью яв­
лений, эмпирией и абстракцией, поскольку последняя
также не идет дальше поверхности действительности и
ничего общего с реальной «физиологией» явления не
имеет. Берется то, что бросается в глаза при поверхност­
ном взгляде на действительность, и из одного признака
пытаются вывести экономические типы. При таком эмпи­
рическом подходе, стремлении уйти от подлинно научной
абстракции, способствующей выяснению реальной сущ­
ности способов производства, эмпиризм и позитивизм
неизбежно оборачиваются такими надысторическими
абстракциями, с помощью которых невозможно понять ни
одного действительного типа хозяйства. В этом методе
исследования, провозгласившем свою способность преодо­
леть «великую антиномию» абстрактного и эмпирического,
нет ни грана историзма.
В самом деле, исходя из признака структуры органи­
зации хозяйства, Эйкен считает, что существуют два
основных идеальных типа: 1) «хозяйство обращения»
(Verkehrwirtschaft), т. е. хозяйство, основанное на обмене
между независимыми друг от друга хозяйствами, и 2) хо­
зяйства, управляемые из центра, организованные, центра­
лизованные хозяйства (Zentralgeleitete W irtschaft). Каж­
дый из этих типов имеет-де место на протяжении всей
истории общества. Первый тип возникает уже из общины
путем обмена между домашними хозяйствами и отдель­
ными производителями. Здесь планы отдельных хозяйств
находятся в зависимости от планов и намерений других
производителей. Этот тип находит свое выражение и в
отдельной домашней семье в средневековых хозяйствах,
и в современном капиталистическом обществе, где суще­
ствует «открытая форма» обмена и «закрытая форма»
обмена, куда относятся монополии и олигополии. Второй
тип также проявляется в ряде форм. Это полностью цен­
трализованные хозяйства без всякого обмена (таковы, на­
пример, крупные хозяйственные единицы, где один руко­
водитель все планирует, или отдельная семья), централи­

зованные Хозяйства со свободным обменом, централизо­
ванные хозяйства, считающиеся с индивидуальными пла­
нами (т. е. хозяйства без жесткой регламентации), нако­
нец, такие управляемые хозяйства, где существует сво­
бодный выбор профессии, переход с одного места работы
на другое и т. п. Если исходный пункт первого типа —
рыночное хозяйство, то исходный пункт второго — «пла­
нирование» . В первом всем процессом руководит система
ценообразования, во втором — план. Весь вопрос полити­
ческой экономии заключается в том, как образуется целое
и как направляется это целое.
Таковы основные идеальные типы, под которые можно
подвести все существовавшие и существующие ныне хо­
зяйства. Гора родила мышь. Автор этой системы совер­
шенно отвлекается от формы собственности, от социаль­
ной сущности взаимоотношений между людьми в процессе
общественного производства, ему совсем чуждо понятие
класса, классовых отношений. В этой системе «все кошки
серы»: в один и тот же тип включаются самые разно­
образные способы производства. Например, в централизо­
ванный, «планируемый» тип хозяйства включается и от­
дельное натуральное хозяйство, и капиталистическая мо­
нополия, и коммунистическая экономика. Естественно, что
ни о каком анализе конкретно-исторических условий
и зависимости типа хозяйства от них не может быть и
речи. Абстракции Эйкена и главная абстракция («струк­
тура организации») есть та самая пустая всеобщность, из
которой выхолощено все конкретное содержание и под
которую можно при желании подвести все что угодно.
Это, разумеется, не значит, что категория «структура
организации» не имеет никакого значения, но, будучи
возведена в ранг определяющего понятия, она становится
орудием построения произвольной конструкции.
Структура организации хозяйства сама зависит от спо­
соба производства. Притом структура эта может изме­
няться без изменения сущности способа производства.
Скажем, структура капиталистической экономики суще­
ственно изменилась на ступени монополистической и госу­
дарственно-монополистической, хотя от этого капитализм
не перестал быть капитализмом. «Заостривающая абстрак­
ция» Эйкена мертва, неподвижна, она не способна ни к
какому развитию, ибо устанавливает раз навсегда данные
и неизменные «типы», существующие от Адама до
14

Р озен тал ь

М

М.

417

сегодняшнего дня. Схватить и выразить историю производ­
ства, экономической жизни общества ей не дано. По­
этому понятно, что противоречие между рацио и фактами
ничуть не разрешается. Желание не уходить от действи­
тельности, от живого многообразия явлений на деле
именно в силу эмпиризма приводит к насильственной аб­
стракции, о которой Маркс много говорит, имея дело со
старыми экономистами. Признак, произвольно выхвачен­
ный из целого, становится верховным принципом, кото­
рому насильственно подчиняется живое многообразие яв­
лений. Скажем, под верховенством этого принципа про­
извольно объединяются такие несоединимые и противо­
положные формы, как монополистический капитализм и
коммунизм.
Эйкен сам подчеркивает антиисторический характер
своих абстракций и даже видит в этом преимущество пе­
ред марксизмом, для которого историзм абстракций, со­
здаваемых мышлением, есть первейшее условие научного
исследования. Называя свои типы «праформами», из кото­
рых возникают конкретные хозяйства, он утверждает, что
с их помощью мы одинаково познаем как экономику Гер­
мании периода 1939 г., так и экономику Италии времен
Диоклетиана...
Так метод, логика сознательно или бессознательно
(чаще всего, конечно, сознательно) становится способом
затушевывания, маскировки капиталистического харак­
тера экономики «свободного мира».
Свои идеальные типы Эйкен называет «мыслитель­
ными моделями». Действительно, развитие науки в по­
следнее время придает важное значение моделям как спо­
собу исследования действительности. Большое распростра­
нение получил этот способ и в экономии. Эйкен прав,
когда он считает мыслительные модели как бы посред­
ствующими звеньями между восприятиями конкретных
явлений и общей теорией. Но его принципы построения
модели не выдерживают критики.
Сущность моделирования заключается в том (мы бе­
рем одну из возможных вариаций), что путем обобщения
фактов создается мыслительная структура, которая дол­
жна выразить сущность действительности. Затем эта
структура (модель) проверяется на действительности: мы
снова окунаемся в ту самую стихию, из которой построили
модель, и это должно служить проверкой ее истинности.
418

Следовательно, подлинно научные мысленные модели так
или иначе, косвенно или прямо должны быть отраже­
ниями объективной действительности, в противном слу­
чае они не выдерживают испытания практикой. Не менее
важной характеристикой таких моделей, когда речь идет
о модели общественной жизни, должен быть их истори­
ческий характер. Модель есть абстракция, форма абстра­
гирования. Но только с точки зрения буржуазного эконо­
миста абстракция и историзм несовместимы.
Ни одну из этих характеристик модели Эйкен не при­
знает. Он заявляет, что мыслительная модель «не яв­
ляется отражением конкретной действительности», она-де
к этому и не стремится. Далее, модели «не должны также
мыслиться как обусловленные определенными историче­
скими условиями». Тогда что же они собой представляют?
«Все дело в том, — пишет Эйкен, — что па их основе, по­
скольку они представляют простые и ясные условия,
можно отыскать теоретические положения, а следователь­
но, всеобщие суждения о необходимых условиях связи
различных хозяйств» 1. Понятно, что при таком подходе к
моделям как форме абстрагирования можно создать лишь
«идеальные типы», под которые при желании можно под­
вести все и ничто.
Другие буржуазные экономисты также пытаются со­
здать модели капитала, но и для этих моделей характерно
полное отвлечение от сущности капиталистического спо­
соба производства и от исторического своеобразия этого
способа. Такова, например, математическая модель «есте­
ственного роста капитала», созданная упоминавшимся уже
Р. Ф. Харродом в книге «К теории экономической дина­
мики». Эта модель берет разные стороны процесса произ­
водства и обращения, каковы гарантированный темп ро­
ста, потребности в капитале, сберегаемая часть дохода,
расширение спроса на сбережения и т. п. Но уравнение
строится на полном отвлечении от того, что речь идет о
капиталистическом процессе со всеми вытекающими из
этого последствиями.
Выше уже указывалось, что одна из важнейших осо­
бенностей Марксовых абстракций состоит в том, что
они историчны, т. е. мысленно воспроизводят сущность
явлений в их исторической обусловленности и содержании.
1 W. Eucken. Die Grundlagen der Nationalökonomie, S. 195.
14*

419

Такие абстракции, как «прибавочная стоимость», «капи­
тал», «постоянный и переменный капитал», «относи­
тельная и абсолютная прибавочная стоимость», «все­
общий закон капиталистического накопления» и пр.,
невозможно спутать ни с какими абстракциями и поня­
тиями, отображающими какой-либо другой способ произ­
водства, кроме капиталистического. И «Капитал» в целом
дает абстракцию капитализма, которая непосредственно
не совпадает ни с каким «конкретным капитализмом» —
ни с германским и ни с французским, ни с английским и
ни с японским. Но эта абстракция вместе с тем велико­
лепно выражает сущность этих, как и всех других, «кон­
кретных капитализмов», поскольку она схватывает и
объясняет данный конкретно-исторический способ произ­
водства. Поэтому Марксовы абстракции — и частные, и
общие — от начала до конца историчны.
Во времена Маркса не существовало понятия модели
в применении к политической экономии. Но сейчас мы
вправе говорить, что Маркс пользовался методом моде­
лирования в тех случаях, когда ему нужно было иссле­
довать сущность какого-либо сложного процесса, который
невозможно было выразить с помощью одних понятий
или теории, и когда это наилучшим образом можно было
сделать посредством некоего «сплава» абстракции и на­
глядности. Таковы его схемы простого и расширенного
капиталистического воспроизводства. Важно подчеркнуть,
что эти мыслительные модели представляют собой суще­
ственные обобщения самой конкретной действительности
и что они проникнуты принципом историзма. Это — мо­
дели капиталистического накопления и воспроизводства,
что, разумеется, не означает, будто в них отсутствуют об­
щие черты всякого процесса воспроизводства.
До сих пор абстракция сама рассматривалась абстракт­
но, поскольку мы изолировали ее от «неизменного парт­
нера», без которого она представляет собой чистую аб­
стракцию, т. е. от конкретного. Последнее мы упоминали
лишь в той степени, в какой необходимо было указать на
то, что абстракция есть отвлечение от конкретного. Теперь
нужно рассмотреть абстрактное и конкретное в их взаимо­
связи, диалектику их взаимопереходов, процесс исследо­
вания абстрактного и конкретного как целое.

Г л а ва девят ая

А бстрактн ое и конкретное. С п особ
в о с х о ж д е н и я от а б с т р а к т н о г о
к к он к р етн ом у

1
Как было выяснено в предыдущей главе, абстракция
представляет собой форму и средство проникновения мыс­
ли в сущность явлений, выражения внутренней связи,
внутреннего движения действительности. Абстракция, од­
нако, не самоцель, а ступенька к выяснению и исследо­
ванию конкретного. Познание не может остановиться на
абстрактном, так как задача науки заключается в том,
чтобы воспроизвести в мышлении, в понятиях и законах
объект как конкретное. Абстракция есть всегда лишь сто­
рона, часть конкретного, поэтому абстракция выполняет
свою роль только тогда, когда она способствует познанию
объекта как сложного конкретного целого. В качестве ото­
бражения стороны, грани целого абстракция составляет
противоположность конкретного. Процесс познания дол­
жен снять, разрешить это противоречие, что только и по­
зволяет считать этот процесс в определенных пределах
завершенным. Противоречие абстрактного и конкретно­
го — одно из самых сложных и «трудных противоречий»
процесса познания.
Не случайно Маркс в своем «Введении» к экономиче­
ским рукописям 1857—1858 гг., посвященном методологи­
ческим вопросам экономической науки, уделил столько
внимания проблеме соотношения абстрактного и конкрет­
ного. Не только в этом «Введении», но во всех своих эко­
номических работах, и особенно в «Капитале», он всячески
подчеркивает эту сторону своего метода, подвергает кри­
тике метод буржуазных экономистов с точки зрения этой
проблемы, всесторонне разрабатывает и обосновывает свой
421

способ восхождения от абстрактного к конкретному, пред­
ставляющий собой один из самых главных и решающих
принципов, устоев диалектико-материалистической логики.
В указанном «Введении», ставя вопрос о возможных
способах исследования объекта как конкретного целого
(под «конкретным», как будет видно дальше, понимается
объект в единстве его многообразных сторон и свойств),
Маркс говорит о двух подходах к процессу познания эко­
номического строя общества.
Первый исходит из конкретного, например из населе­
ния как основы всего общественного процесса производ­
ства. Но Маркс считает этот способ ошибочным, так как
ничего существенного нельзя знать о населении, т. е. о
конкретном, если неизвестны элементы, из которых оно
состоит, например классы. В свою очередь классы также
будут пустым звуком, если неизвестны элементы, на кото­
рых они покоятся (наемный труд, капитал и т. д.). Капи­
тал также слишком сложное явление, недоступное пони­
манию без анализа таких его сторон, как стоимость,
деньги, цены и т. п.
«Таким образом, — заключает Маркс, — если бы я на­
чал с населения, то это было бы хаотическое представле­
ние о целом, и только путем более близких определений я
аналитически подходил бы ко все более и более простым
понятиям: от конкретного, данного в представлении, ковсе
более и более тощим абстракциям, пока не пришел бы к
простейшим определениям. Отсюда пришлось бы пу­
ститься в обратный путь, пока я не пришел бы, наконец,
снова к населению, но на этот раз не как к хаотическому
представлению о целом, а как к богатой совокупности, с
многочисленными определениями и отношениями» !.
Второй метод, или способ, Маркс считает правильным
в научном отношении. Этот метод он называет методом
восхождения от абстрактного к конкретному. Маркс ука­
зывает, что оба метода имели место в экономических ис­
следованиях. Первый был характерен для экономистов
XVII в., второй — для экономистов XVIII в. Но в действи­
тельности только у Маркса этот способ исследования полу­
чил глубокую и всестороннюю научную разработку. «Ка­
питал» — классический и совершенный образец примене­
ния этого способа к анализу капиталистической формации.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс Соч., т. 12, стр. 726.
422

Может показаться, что, согласно марксовскому методу,
исходным, начальным пунктом познания является абст­
ракция. Но такое представление было бы ошибочным.
Абстракция, даже самая простейшая, не может быть, как
было выяснено в предыдущей главе, началом процесса
познания. Абстракция всегда есть результат переработки
в мышлении чувственных образов и представлений. Дейст­
вительно исходным пунктом познания может быть лишь
восприятие конкретного. Нет ли в таком случае противо­
речия между требованием восходить от абстрактного к
конкретному и бесспорным материалистическим положе­
нием о том, что познание начинается с чувственного вос­
приятия живой, конкретной действительности?
Исчерпывающий ответ на этот вопрос дают следующие
слова Маркса из того же«Введения»: «Конкретное потому
конкретно, что оно есть синтез многих определений, следо­
вательно, единство многообразного. В мышлении оно по­
этому выступает как процесс синтеза, как результат, а не
как исходный пункт, хотя оно представляет собой действи­
тельный исходный пункт и, вследствие этого, также исход­
ный пункт созерцания и представления» К
Из этих слов ясно видно, что метод Маркса отрицает
конкретное как исходный пункт познания лишь в одном
смысле — в смысле «единства многообразного», «сочетания
многочисленных определений», т. е. живого сложного це­
лого, состоящего из многих сторон и свойств. Поэтому оно
не может быть сразу познано. Для того чтобы исследовать
это целое, необходимо путем анализа разложить его на
отдельные составные стороны и части, рассмотреть само­
стоятельно каждую из них и лишь потом соединить в
мышлении эти части и стороны, изобразить конкретное
целое во всем богатстве его определений. Иного пути
исследования конкретного нет, и только поэтому в мыш­
лении конкретное представляется как результат процесса
соединения, а не как исходный пункт.
Не только мышление отдельного человека, не только
единичный процесс познания следует по этому пути, но
так исторически развивалось и познание всего человече­
ства. Перед человечеством было такое сложное и многооб­
разное целое, как природа. Понятно, что природа не могла
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,

т.

12, стр. 727.
423

быть сразу воспроизведена в мышлении людей во всем
своем богатстве, во всей своей сложности. История раз­
вития науки знает огромный период, когда господствую­
щим способом исследования был анализ отдельных сторон
и частей целого — природы. Этот период начался со вто­
рой половины XV в. и в основном кончился к концу
XVIII в.
Лишь в середине прошлого столетия была открыта ве­
ликая идея единства мира, поставившая науку на твердую
почву, идея о том, что все многообразные явления при­
роды представляют собой выражения одной и той же ма­
терии, вечно развивающейся и превращающейся из одной
формы в другую. Само собой разумеется, что и к этому
времени процесс познания природы не был закончен, как
он вообще не может быть закончен в какой угодно дру­
гой период. Но к середине XIX столетия естествознание
выступало уже как наука, соединяющая знание обо всех
процессах природы в одно великое целое. Иначе говоря,
природа как нечто конкретное, как «единство многообраз­
ного» также воспроизводится в мышлении как результат,
а не как исходный пункт познания.
Таким образом, и в отдельном, единичном акте иссле­
дования действительности, и в историческом развитии по­
знания конкретное может быть воспроизведено в мышле­
нии лишь в итоге, а не в начале познания.
Если конкретное (как единство в многообразии) не мо­
жет быть исходным пунктом мышления, то оно — исход­
ный пункт в самой действительности, а значит, и исходный
пункт созерцания и представления. Это положение Маркса
имеет огромное принципиальное значение. Оно направлено
против идеалистического извращения процесса познания
и раскрывает единственную научную — материалистиче­
скую основу познания. Маркс критикует Гегеля, который
полагал, будто движение мышления от абстрактного к кон­
кретному есть процесс становления конкретного в самой
реальной действительности. Считая первичным мышление,
которое он мистифицировал под видом некоей «абсолют­
ной идеи», а реальную действительность вторичной, Ге­
гель утверждал, что реальный мир возникает и разви­
вается от простого к сложному и конкретному в резуль­
тате развития категорий логики, категорий мышления.
Между тем «метод восхождения от абстрактного к кон­
кретному, — пишет Маркс, — есть лишь способ, при по­
424

мощи которого мышление усваивает себе конкретное, вос­
производит его как духовно конкретное. Однако это ни в
коем случае не есть процесс возникновения самого кон­
кретного»
Реальное конкретное существует до всякого познания
и помимо всякого познания как конкретное целое. Процесс
исследования и познания есть лишь духовное, мыслитель­
ное воспроизведение его, а не реальное становление этого
конкретного. Реальный объект, познаваемый мышлением,
остается все время вне сознания; он должен, по словам
Маркса, постоянно быть в нашем представлении как пред­
посылка. Это значит, что познание имеет объектом не чи­
стое мышление, а реальную действительность, природу,
общество и познает их, а не что-либо иное. Познание на­
чинает свой сложный путь с отображения конкретной
действительности. В начале своего пути оно не способно
еще изобразить эту действительность во всем ее конкрет­
ном многообразии, только в конце пути оно достигает этой
цели.
Конкретное, говорит Маркс, есть исходный пункт по­
знания и в том смысле, что всякое исследование еще не
познанных явлений начинается с чувственных восприятий
и представлений об этих явлениях, т. е. с чувственных
восприятий конкретного. Без этого этапа, или ступени,
познания мы ничего не можем знать о действительности.
Реальный мир входит в наше сознание через каналы ощу­
щений и восприятий, возникающих в процессе практиче­
ского воздействия людей на природу. Абстракции же воз­
никают лишь на базе переработки мышлением тех данных,
которые доставляются органами чувств, опытом, практи­
кой. Образование самого простого понятия, являющегося
результатом абстрагирующей деятельности мышления,
предполагает живое, наглядное созерцание конкретных
предметов. Вне этого чувственного созерцания и представ­
ления неоткуда взяться и понятиям. Вне чувственных об­
разов (восприятий, представлений, эмпирических данных)
мысль лишена содержания.
Это и имеет в виду Маркс, когда он заявляет, что кон­
кретное, будучи исходным пунктом в самой действитель­
ности, вследствие этого есть также исходный пункт созер­
цания и представления.
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 727.
425

Критикуя идеалистов, считающих конкретное целое
продуктом саморазвития чистого понятия, Маркс пишет,
что «конкретная целостность, в качестве мысленной цело­
стности, мысленной конкретности, действительно есть про­
дукт мышления, понимания; однако это ни в коем случае
не продукт понятия, размышляющего и саморазвивающегося вне созерцания и представления, а переработка со­
зерцания и представлений в понятия» 1.
Таким образом, понятие, научная абстракция есть, по
Марксу, переработка созерцания, представления, получае­
мых в результате непосредственного воздействия объек­
тивного мира на органы чувств человека, продукт прежде
всего практического отношения человека к миру, пред­
метной деятельности субъекта. А отсюда следует, что
не абстракция, не абстрактное мышление — исходный
пункт познания, а чувственное, живое созерцание, нагляд­
ное представление о конкретном. Именно поэтому Ленин,
давая определение пути познания объективной истины,
указывал, что познание идет от живого созерцания к аб­
страктному мышлению.
Связь между абстрактным и конкретным станет еще
яснее, если учесть, что всякая абстракция предполагает
наличие конкретного целого, ибо она есть результат ана­
лиза этого целого, отвлечения какой-то части, стороны,
свойства целого. Например, такая простейшая экономиче­
ская категория, как меновая стоимость, предполагает на­
селение, производящее в определенных условиях, а также
определенные формы семьи, общины или государства и
т. д. Она не может существовать иначе как абстрактное,
одностороннее отражение уже данного конкретного живого
целого.
Попятно, что раз абстракция есть образ части конкрет­
ного живого целого, то, для того чтобы создать абстрак­
цию, необходимо сначала учитывать это конкретное жи­
вое целое.
Все это, несомненно, так. Но все же возникает вопрос,
почему Маркс характеризует свой метод как метод вос­
хождения от абстрактного к конкретному. Не вернее и не
точнее ли было бы его определить как метод движения
мысли от конкретного к абстрактному и от абстрактного к
конкретному, но уже к такому конкретному, которое по­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 12, стр. 727.
/.26

знано на основе глубокого анализа, со всем богатством его
определений?
Если охарактеризовать Марксов способ исследования
в целом, то это можно было бы сделать словами: движение
мысли от конкретного к абстрактному и от абстрактного
снова к конкретному, познанному уже на новой, высшей
основе. Здесь в полную меру сказывается действие закона
отрицания отрицания в процессе познания. Если Маркс
для определения своего метода взял только вторую часть
этого единого процесса познания, то, как увидим дальше,
он имел на то веские основания. Сущность же его метода
именно такова. Правда, в самом «Капитале» метод Маркса
представлен преимущественно в виде восхождения от аб­
страктного к конкретному. Но Маркс объясняет, почему
первая ступень исследования — детальный анализ кон­
кретного целого с целью абстрагирования некоторых об­
щих определений — не представлена в «Капитале».
«Конечно, — говорит Маркс, — способ изложения не мо­
жет с формальной стороны не отличаться от способа ис­
следования. Исследование должно детально освоиться с
материалом, проанализировать различные формы его раз­
вития, проследить их внутреннюю связь. Лишь после того
как эта работа закончена, может быть надлежащим обра­
зом изображено действительное движение» 1.
Таким образом, прежде чем можно было сформули­
ровать некоторые абстракции, нужно было детально
освоиться с материалом, проанализировать его. Эта работа
не отражена в полной мере в «Капитале». Но детальное
освоение материала есть не что иное, как движение позна­
ния от конкретного к абстрактному. Впрочем, и в самом
«Капитале» мы па каждом шагу встречаемся с этим дви­
жением от конкретного к абстрактному. Так, например,
Маркс начинает свое исследование с товара. Конечно, вы­
деление из всего конкретного многообразия явлений капи­
талистического способа производства его исходной «кле­
точки» — товара — есть уже результат абстракции. Эта
клеточка по отношению ко всему капиталистическому
организму представляет собой абстракцию. Мы не видим в
«Капитале» той работы, которая привела к этой абстрак­
ции, к этому простейшему определению. Маркс несколь­
кими словами передает нам результат проделанной им
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21.
427

аналитической работы, приведшей к важнейшему положе­
нию о том, что богатство общества, в котором господствует
капиталистический способ производства, является «огром­
ным скоплением товаров», а отдельный товар — «его эле­
ментарной формой».
Но если товар по отношению ко всему конкретному
живому целому — абстракция, то сам товар по отношению
к другим, еще более абстрактным, расчлененным опреде­
лениям выступает как довольно сложное конкретное явле­
ние. Поэтому Маркс говорит, что товар есть простейшая
экономическая конкретность. Именно от этой простейшей
экономической конкретности отправляется Маркс, чтобы
выделить путем анализа еще более абстрактные определе­
ния, каковы потребительная стоимость и меновая стои­
мость.
Далее, меновая стоимость, хотя она и есть плод более
глубокой абстракции, чем товар, также представлена в
«Капитале» сначала как конкретное отношение. На при­
мере исследования меновой стоимости можно как в зер­
кале увидеть способ исследования Маркса в целом. Про­
цесс анализа этого важного, но частного вопроса как бы
отражает процесс анализа всего капиталистического спо­
соба производства.
Сначала Маркс берет меновую стоимость так, как она
выражена непосредственно на поверхности явлений, в виде
пропорции, в которой потребительные стоимости одного
рода обмениваются на потребительные стоимости другого
рода. Иначе говоря, познание начинается с конкретного
явления. Как было уже показано, Маркс с помощью науч­
ной абстракции устанавливает, что скрытой основой, сущ­
ностью меновой стоимости является стоимость. Стоимость
есть абстракция по отношению к меновой стоимости. Та­
ким образом, Маркс проделывает путь от конкретного к
абстрактному, от меновой стоимости к стоимости. Но этим
он не ограничивается. Установив, что за меновым отноше­
нием двух товаров скрывается стоимость как кристалли­
зированный труд, Маркс затем снова возвращается к ме­
новой стоимости. Он должен показать, что стоимость необ­
ходимо проявляется в форме меновой стоимости. И Маркс
дает обстоятельный анализ развития форм стоимости, за­
вершающегося возникновением денег. В деньгах, этой «за­
конченной форме товарного мира», находит свое выраже­
ние стоимость. Следовательно, от абстрактного, от стоттмо428

сти, Маркс идет снова к конкретному, к меновой
стоимости, к формам выражения стоимости, к деньгам. Но
это конкретное воспроизводится уже на более глубокой
основе, обогащенное результатами, добытыми силой аб­
стракции, знанием того, что меновая стоимость есть форма
проявления стоимости.
Этот пример убедительно иллюстрирует высказанное
Марксом в общей теоретической форме (на первый взгляд,
противоречивое) положение, что конкретное целое высту­
пает в познании и как исходный пункт, и как результат.
Меновая стоимость как нечто конкретное есть исходный
пункт в познании, ибо последнее имеет дело с реальной
действительностью, исследует ее, а не что иное. Реальная
же действительность предстает перед человеческим взо­
ром во всей своей конкретности и сложности. Но первона­
чально эта конкретность есть еще не расчлененная, не
проанализированная, следовательно непознанная, конкрет­
ность. Абстрагирующая деятельность мышления раскры­
вает глубокие процессы конкретного, невидимые при непо­
средственном созерцании, и позволяет прийти снова к кон­
кретному, к меновой стоимости, но уже познанной как
единство многообразного. В этом смысле понятие о мено­
вой стоимости как конкретном может быть лишь резуль­
татом, т. с. результатом познания конкретного в мышле­
нии.
В первой главе первого тома «Капитала» Маркс делает
чрезвычайно важное замечание, позволяющее понять,
что его метод основывается на движении мысли от кон­
кретного к абстрактному и от абстрактного к конкрет­
ному.
«Размышление над формами человеческой жизни, а
следовательно, и научный анализ этих форм, — пишет
Маркс, — вообще избирает путь, противоположный их дей­
ствительному развитию. Оно начинается post festum [зад­
ним числом], т. е. исходит из готовых результатов процесса
развития. Формы, налагающие на продукты труда печать
товара и являющиеся поэтому предпосылками товарного
обращения, успевают уже приобрести прочность естест­
венных форм общественной жизни, прежде чем люди сде­
лают первую попытку дать себе отчет не в историческом
характере этих форм, — последние уже, наоборот, приоб­
рели для них характер непреложности, — а лишь в их со­
держании. Таким образом, лишь анализ товарных цен при­
429

вел к определению величины стоимости, и только общее
денежное выражение товаров дало возможность фиксиро­
вать их характер как стоимостей. Но именно эта закон­
ченная форма товарного мира — его денежная форма —
скрывает за вещами общественный характер частных ра­
бот, а следовательно, и общественные отношения частных
работников, вместо того чтобы раскрыть эти отношения во
всей чистоте» К
Таким образом, научный анализ форм человеческой
жизни начинается, как указывает Маркс, с «готовых» ре­
зультатов, т. е. с существующего конкретного целого, обра­
зовавшегося в процессе развития. Открытие стоимости
возможно было лишь путем анализа товарных цен, общего
денежного выражения товаров, т. е. конкретного. Но это
же конкретное, взятое первоначально в непосредственном
виде, скрывает действительную сущность явлений, не по­
зволяет раскрыть эту сущность «во всей чистоте». Движе­
нием мысли от конкретного к абстрактному достигается
цель исследования существенных отношений, нс затемнен­
ных побочными обстоятельствами. Познав же таким обра­
зом явления, мышление движением от абстрактного к кон­
кретному добивается глубокого и всестороннего исследова­
ния «конкретной целостности».
Не только в исследовании стоимости, но и в исследова­
нии прибавочной стоимости, капитала Маркс идет этим же
путем. Он начинает с конкретной формы движения капи­
тала, как она представлена на поверхности, в сфере обра­
щения. Деньги, вступая в обращение, приносят дополни­
тельные деньги, прибыль: Д —Т —Д'. Перед взором иссле­
дователя возникает эта конкретная форма движения капи­
тала. С нее он должен начинать, ее он должен исследовать,
и в данном случае конкретное есть исходный пункт про­
цесса познания.
Ближайшее рассмотрение этой конкретной формы дви­
жения капитала показывает, что в ней все таинственно и
непонятно. С помощью абстракции как одностороннего
отображения данного конкретного целого Маркс откры­
вает тайну прибавочной стоимости. Приращение капитала
получается благодаря тому, что на рынке капиталист на­
ходит специфический товар — рабочую силу, которая в
сфере производства (и только в этой сфере) создает при1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 85—80.
430

бавочпую стоимость. Показав это, Маркс снова возвра­
щается к поставленной проблеме и констатирует, что все
условия проблемы нашли решение. Он как бы снова воз­
вращается к конкретной форме движения капитала, к фор­
муле Д —Т —Д но с той лишь разницей, что в этой кон­
кретной форме ничего таинственного и непонятного нс
осталось.
Можно было бы привести и другие примеры, свидетель­
ствующие о том, что метод Маркса, если взять его в це­
лом, исходным пунктом познания б»ерет анализ конкрет­
ного многообразия явлений, затем от конкретного идет
к абстрактному, к выделению каких-то наиболее общих
определений, вскрывающих сущность, закон явлений, и,
наконец, путем восхождения от абстрактного к конкрет­
ному воспроизводит действительность во всей ее полноте
как единство законов и конкретных форм их проявления.
*

Не
Не

Остается ответить на вопрос: почему же Маркс гово­
рит о своем методе как о методе восхождения от абстракт­
ного к конкретному? Для уяснения этого вопроса необхо­
димо, на наш взгляд, принять во внимание следующее.
Во-первых, для материалиста Маркса было само собой ра­
зумеющимся, что любая абстракция есть результат ана­
лиза конкретного, результат переработки наглядного со­
зерцания и представления, одностороннее отражение уже
данного конкретного живого целого. Во-вторых, положе­
ние о том, что правильным в научном отношении может
быть только метод восхождения от абстрактного к кон­
кретному, было направлено против Смита, Рикардо и дру­
гих буржуазных экономистов, которые не сумели последо­
вательно провести этот метод в своих исследованиях и
смешивали абстрактные и конкретные отношения, что
приводило к грубейшим ошибкам; такое смешение было
теоретическим источником их неспособности решить важ­
нейшие вопросы политической экономии капитализма.
В этой связи большое значение приобретала вторая сто­
рона этого способа исследования, именно восхождение
от абстрактного к конкретному.
Смит и Рикардо также строили свои экономические
системы путем восхождения от каких-то простейших аб­
страктных определений к более конкретным. Например,
431

Смит начал изложепие своей теории с разделения труда,
стоимости, денег, затем перешел к земельной ренте, на­
коплению капитала и т. д. Рикардо также шел путем, вед­
шим от абстрактного к конкретному — от стоимости к
ренте, заработной плате, прибыли, мировой торговле и
т. д. Именно Смита и Рикардо прежде всего имеет в виду
Маркс, когда он, показав, что старые экономисты обычно
ограничивались разложением живого целого на простей­
шие абстрактные отношения (разделение труда, деньги,
стоимость и т. п.), далее пишет: «Как только эти отдель­
ные моменты были более или менее зафиксированы и аб­
страгированы, стали возникать экономические системы,
которые восходят от простейшего — как труд, разделение
труда, потребность, меновая стоимость — к государству,
международному обмену и мировому рынку» К
Но Смит и Рикардо не сумели понять действительного
взаимоотношения между абстрактным и конкретным, меж­
ду некоторыми определяющими абстрактными всеобщими
отношениями и более конкретными отношениями, высту­
пающими в непосредственной реальной жизни, например
между стоимостью и ценами производства, между стоимо­
стью и земельной рентой, между прибавочной стоимостью
и прибылью и пр. В основе неумения буржуазных эконо­
мистов понять взаимоотношение между внутренними про­
цессами и их внешними формами проявления, между за­
конами и конкретными отношениями, их выражающими,
лежала неспособность последовательно провести принцип
восхождения от абстрактного к конкретному, посредством
которого только и можно духовно воспроизвести действи­
тельность как живое, конкретное целое. Эта методологи­
ческая слабость экономистов была отражением слабости
современных им философских теорий, для которых одним
из камней преткновения была проблема общего и единич­
ного, абстрактного и конкретного. Маркс указывает, что
в XVIII в. большое значение для политической экономии
Англии и других стран приобрела философия Локка. Для
теории же познания Локка, как уже отмечалось, как
раз характерно было метафизическое представление о
соотношении общего и единичного, абстрактного и кон­
кретного, сведение общего к совокупности единичных при­
меров.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 12, стр. 727,
432

Однако есть еще одно основание, объясняющее, почему
Маркс говорит о способе восхождения от абстрактного к
конкретному. И это будет главным из приведенных до сих
пор, внутренним , основанием. Это последнее состоит в том,
что иначе как путем движения от абстрактного к конкрет­
ному не может строиться наука в качестве системы зна­
ний . По этому поводу очень важные мысли высказаны
Гегелем в его «Науке логики», и мимо них невозможно
пройти при решении нашего вопроса. Нет сомнения, что
Маркс, решая эту проблему, исходил из некоторых поло­
жений Гегеля, давая им свое истолкование.
Мы установили, что конкретное как объективное свой­
ство действительности есть в то же время и исходный
пункт всего движения познания, что, как говорит Маркс,
абстракции и понятия могут быть лишь продуктом «пере­
работки созерцания и представлений». После этого необ­
ходимо учитывать два обстоятельства. Первое из них за­
ключается в том, что, как это ни звучит парадоксально,
чувственно-конкретное, данное созерцанию и представле­
нию, сложнее и труднее для понимания, чем некое простое
определение, составляющее предмет абстракции. Поэтому
научная система, состоящая из понятий и категорий и их
движения, не может начаться с живого, конкретного це­
лого, нерасчлененного сложного объекта. Последний, по­
вторяем, есть то данное, с которого только и может на­
чаться процесс познания, исследования, его первый важ­
ный этап. Но оно не может быть началом научной систе­
мы, воспроизводящей конкретный объект, таким началом
уже в силу большей легкости и доступности может быть
какая-нибудь простейшая абстракция. Имея в виду эту
сторону вопроса, Гегель правильно замечает: «Если ста­
вится вопрос только о легкости, то ... само собой ясно, что
познаванию легче схватить абстрактное простое определе­
ние мысли, чем конкретное, которое есть некоторое мно­
гообразное соединение таких определений мысли и их
отношений...» 1
Второе, более важное, обстоятельство состоит в сле­
дующем. Хотя Гегель всячески третирует «нищету» чув­
ственной конкретной действительности, противопоставляя
ей «богатство» «реального» мира понятий, он не отрицает,
что исходный пункт познания есть «конкретная единич­
1 Гегель. Соч., т. VI, стр. 270.
433

ность» и что путь познания от нее к абстрактному «более
сообразен с природой , чем тот, который начинает с пред­

мета в его абстрактности и отсюда, наоборот, идет дальше
к выделению в нем особенного и конкретно-единичного» К
В словах о том, что движение от конкретного к абстракт­
ному более сообразно с природой, прорывается реализм
немецкого философа вопреки его идеализму. Этот же
реализм сказывается в его постановке вопроса о том, что
надо отличать движение мысли в «пределах познания» от
пути, «сообразного с природой ». Говоря о том, что простое
абстрактное выделено «из конкретного», нужно, полагает
Гегель, далее решить вопрос, «что должно быть первым
в пределах познания и каков должен быть дальнейший
порядок движения; теперь уже требуется путь не сооб­
разный с природой , а сообразный с познанием» 1
2.
Это деление примечательно. Маркс, безусловно, прав,
критикуя Гегеля за то, что движение мысли от абстракт­
ного к конкретному он отождествляет со становлением и
развитием самой действительности. Вместе с тем его раз­
личение двух путей — «в пределах познания» и «в преде­
лах природы» — вносит существенную поправку в его идеа­
лизм. По какой же, однако, причине он считает, что в пре­
делах познания, исходя из потребностей развития науки
как системы понятий и категорий, единственно правиль­
ным следует считать движение мысли от абстрактных оп­
ределений к копкретным. Гегель правильно видит эту при­
чину в том, что если начинать систему знания об объекте
с чувственно-конкретного, то можно первое попавшееся
эмпирическое знание о явлении, иногда чисто случайное,
принять за основание всей этой системы, за фундамент
всего знания об объекте. Так, например, при многообра­
зии видов птиц можно основанием объединения их в род
сделать какой-либо случайный признак или полное пере­
числение видов. Но с расширением наших познаний может
обнаружиться, что существуют виды, не подходящие под
данное определение рода, и тогда последнее теряет смысл.
Чтобы этого не было, нужно исходным пунктом и основа­
нием системы знаний об объекте сделать понятие, дейст­
вительно определяющее сущность исследуемого объекта,

понятие, позволяющее вывести конкретные его особенно­
1 Гегель. Соч., т. VI, стр. 269.
2 Там же, стр. 269—270.

434

сти. В противном случае, пишет он, характеризуя первый
путь, получится «возня без понятия, при которой то при­
нимают некоторую определенность в качестве существен­
ного момента рода и согласно этому подчиняют этому роду
особенные или исключают их из него, то начинают с осо­
бенных и руководствуются при их сочетании опять-таки
некоторой другой определенностью, — эта возня представ­
ляет нам зрелище игры произвола, которому-де предостав­
лено решать, какую часть или сторону конкретного он на­
мерен фиксировать, чтобы сообразно с этим строить свою
классификацию» К
Следовательно, чтобы не было произвола в системе зна­
ний об объекте, нужно начинать не с конкретного и от­
дельных его признаков, а с понятия, исключающего слу­
чайность, выделяющего действительно основополагающее
для всего дальнейшего развития системы знаний. А это
значит начинать с абстракции и от нее идти к конкрет­
ному, начинать с какого-то всеобщего определения и идти
дальше к особенному и единичному.
Отсюда Гегель делает чрезвычайно важный вывод о
структуре движения научного познания в форме движения
понятий: «Принадлежащее понятию поступательное дви­
жение от всеобщего к особенному составляет основу и воз­
можность некоторой синтетической науки, некоторой си­
стемы и систематического познания» 2.
Марксово «Введение» к экономическим рукописям
1857—1858 гг. показывает, что эти рассуждения немецкого
философа представляют большую методологическую цен­
ность. Вслед за словами, что Гегель впал в иллюзию, будто
движение от абстрактного к конкретному воспроизводит
само реальное, следуют собственные рассуждения Маркса,
совершенно очевидно представляющие собой материали­
стическую переработку вышеприведенных положений Ге­
геля. Указывая, что такая простейшая категория, как «ме­
новая стоимость», может существовать лишь в качестве
одностороннего отношения сложного конкретного целого,
Маркс пишет, что, напротив, «как категория» она «ведет
допотопное существование». Эти слова можно понимать
только так, что как понятие, выражающее сущность1
1 Гегель, Соч., т. VI, стр. 273—274.
- Там же, стр. 269.
435

товарных отношений, «меновая стоимость» должна быть оп­
ределена и развита до конкретных отношений, из которых
она абстрагирована. Маркс так и пишет: «Поэтому для
сознания (а философское сознание именно таково), для
которого постигающее в понятиях (ср. гегелевские слова
о движении познания, принадлежащем понятию. — М. Р.)
мышление есть действительный человек и поэтому только
постигнутый в понятиях мир как таковой есть действи­
тельный мир; — движение категорий выступает как дей­
ствительный... акт производства, результатом которого яв­
ляется мир, и это ...постольку правильно, поскольку кон­
кретная целостность, в качестве мысленной целостности,
мысленной конкретности, действительно есть продукг
мышления, понимания... Целое, как оно представляется в
голове в качестве мыслимого целого, есть продукт мысля­
щей головы, которая осваивает мир исключительно ей
присущим образом...» 1
В то же время между Марксом и Гегелем имеется
принципиальное различие в решении этого вопроса. Маркс
также не отождествляет непосредственно движение в пре­
делах познания и движение самого объекта исследования,
так как познание имеет и свою относительно самостоя­
тельную внутреннюю логику развития. Это хорошо видно
из приведенных выше слов. Однако для Маркса движение
мысли в пределах познания не может решающим образом
отличаться от движения самого объекта, напротив, по­
знающая мысль движется в общем и целом именно «сооб­
разно природе». Гегель же, будучи прав в своем требова­
нии начинать систему знаний с абстракции, с понятия, а
не с конкретного и в этом смысле правильно различая
движение в пределах познания и движение в пределах
природы, абсолютизирует это различие и как идеалист не
понимает, что логика развития понятий может быть так
или иначе лишь логикой воспроизведения развития объек­
тивной действительности.
Таким образом, метод восхождения именно от абст­
рактного к конкретному (при всем том, что конкретное
есть исходный пункт движения познания, ибо абстракция,
понятие может быть лишь «переработкой созерцания и
представлений») имеет свои глубокие основания в логике
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 727—728.
436

мышления, постигающего только ему свойственным обра­
зом объективную действительность. Вот почему Маркс
вслед за Гегелем определил свой способ исследования как
способ восхождения от абстрактного к конкретному.
2

Переход от абстрактного к конкретному в процессе по­
знания ставит перед познающей мыслью ряд сложных
логических проблем. От абстрактного к конкретному не
существует прямых путей. Абстрактное и конкретное —■
две противоположности, переход которых друг в друга
чрезвычайно диалектичен. В этом вопросе с новой силой
обнаруживается значение тезиса о том, что диалектика
есть логика и теория познания, значение «Капитала», в
котором дано замечательное решение этого вопроса.
Суть проблемы перехода от абстрактного к конкрет­
ному состоит в том, что между ними, т. е. между понятием
и конкретными формами, которые оно обобщает, между
законом и развитыми отношениями нет тождества, есть
существенное противоречие. Это — противоречие не мысли,
а самой реальности. Это противоречие действительности
лишь проявляется в мышлении в форме противоречия
между абстрактным и конкретным. Маркс неоднократно
говорит об этом противоречии. Он указывает на существо­
вание противоречия «между общим законом и более раз­
витыми конкретными отношениями...» 1. Критикуя непо­
нимание этого буржуазными экономистами, он подчерки­
вает, что это «реальные противоречия», которые невоз­
можно решить спором о словах.
В чем же заключаются эти противоречия? Прежде
всего в том, что общий закон, понятие, выражающее сущ­
ность конкретных явлений и отношений, всегда представ­
лены как общее, как абстракция, которые вследствие этого
не могут непосредственно совпадать с единичным и осо­
бенным, конкретным. Здесь мы сталкиваемся с несколько
иным аспектом того несовпадения сущности и явления,
внутреннего и внешнего, о котором шла речь в главе о
сущности и явлении. Но дело не только в этом. Главное
здесь в том, что сама основа явлений, их сущность разви­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 26, ч. III, стр. 85.
437

вается и что формы конкретных отношений не просто на­
кладываются на абстрактное, на их основу, как на трафа­
рет, а развиваются из нее, развиваются реально, в самой
действительности. Из этого противоречия вытекают два
важных следствия для логики исследования: 1) невоз­
можно и недопустимо непосредственно выводить конкрет­
ное из абстрактного или непосредственно, прямолинейно
подводить одно под другое и 2) необходимо исследовать
как развитие основы, субстанции конкретных отношений,
так и развитие конкретных форм и отношений из их ос­
новы, т. е. из абстрактного.

В связи с этим Маркс проводит очень важное различие
между «формальной» и «реальной» абстракцией. Под пер­
вой он понимает прямое выведение конкретного из абст­
рактного, смешение, отождествление их. Синонимом фор­
мальной абстракции у Маркса выступает понятие «на­
сильственной абстракции», что означает насильственное,
произвольное укладывание конкретных и развитых отноше­
ний в прокрустово ложе абстракции. Под реальной абст­
ракцией Маркс понимает развитие конкретного из абст­
рактного, учитывающее относительную самостоятельность
формы конкретного, обрастающей в мире конкретных от
ношений новыми свойствами и отношениями. Это такая
абстракция, которая учитывает, что конкретное связано
с ней посредством многих звеньев, ступенек, и нужно под­
няться по этим ступенькам, чтобы исследовать и осознать
связь между абстрактным и конкретным. Мы уже гово­
рили, что сущность и явление связаны не непосредст­
венно, а через ряд посредствующих звеньев. Сейчас мы
можем конкретизировать эту сторону вопроса и понять,
что анализ этих посредствующих звеньев и производится
с помощью логического приема, называемого Марксом
«реальной абстракцией» в противовес формальной абст­
ракции.
С этой точки зрения большой интерес представляет
критика Марксом буржуазных экономистов, слабость ло­
гики которых объяснялась именно тем, что их абстракция
была формальной, что они не видели противоречия между
общим законом и конкретными формами его проявления,
а следовательно, и противоречия между абстрактным и
конкретным в движении познания. Если же они иногда и
чувствовали это противоречие, то пытались разрешить его
с помощью «насильственной абстракции».
438

Маркс указывает, что противоречие между общим за­
коном и развитыми конкретными отношениями (скажем,
между прибавочной стоимостью и прибылью, стоимостью
и ценой производства и т. д.) они «хотят разрешить не
путем нахождения посредствующих звеньев, а путем пря­
мого подведения конкретного под абстрактное и путем не­
посредственного приспособления конкретного к абстракт­
ному» 1. Свою предпосылку о тождественности нормы при­
бавочной стоимости (абстрактное) и нормы прибыли
(конкретное) Рикардо, говорит Маркс, «стремится прове­
сти при помощи насильственных абстракций» 12. Смит, по­
казывает Маркс, смешивает непосредственно прибавочную
стоимость вообще, эту «всеобщую абстрактную форму», с
ее особыми конкретными формами — земельной рентой,
прибылью. Отсюда, замечает Маркс, немедленно возни­
кают неразрешимые затруднения, ибо законы прибыли,
земельной ренты не могут непосредственно совпадать с
общим — законом прибавочной стоимости.
Тщетно было бы, например, пытаться вывести непо­
средственно из абстракции материи, материи вообще, аб­
стракцию такой ее сложной и конкретной формы, как
жизнь. Жизнь как одна из форм материи, несомненно, об­
общена наряду с другими конкретными формами материи
в абстракции «материя вообще». Но эта последняя есть
настолько общая абстракция, т. е. отражает настолько об­
щие свойства самых многообразных конкретных проявле­
ний материи, что именно то специфическое, что отличает
жизнь от других форм материи, не отражено непосредст­
венно в понятии «материя вообще». Чтобы от общего по­
нятия материи прийти к понятию жизни с ее конкретными
свойствами, делающими ее высокой ступенью в развитии
материи, необходим анализ развития материи от низших
форм к высшим. Иначе непонятно будет, откуда взялась
эта высшая форма. Без исследования посредствующих
звеньев, т. е. тех процессов, которые совершались в неор­
ганической природе и которые привели на известной сту­
пени к возникновению жизни, легко сделать вывод, что
жизнь не есть проявление материи, что она полна «чудес»,
которые объясняются ее особой, нематериальной природой,
и т. п.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. ITT, стр. 85.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. ТТ, стр. 484.

439

Конечно, аналогия наша условна, но нечто подобное
мы имеем и в случае со стоимостью как понятием, фикси­
рующим наиболее общие отношения товарного производ­
ства, и с другими, более сложными понятиями, отражаю­
щими развитые капиталистические отношения. Стоимость
есть обобщение меновых отношений, свойственных ряду
формаций, в которых зарождается и развивается обмен.
В ней еще нет ничего специфически капиталистического,
хотя она обобщает и капитализм как высшую форму то­
варного производства. Более того, поскольку впервые лишь
при капитализме все продукты труда принимают форму
стоимости, постольку Маркс ее характеризует как наибо­
лее абстрактную форму буржуазного богатства. Но выве­
сти непосредственно из этой абстракции такие развитые
и конкретные экономические категории капитализма, как
«прибыль», «цена производства» и другие, столь же не­
возможно, как невозможно из абстракции материи непо­
средственно и прямо вывести понятия о ее самых сложных
формах проявления.
Поэтому Маркс критикует своих предшественников за
непонимание тех двух логических принципов анализа
соотношения абстрактного и конкретного, которые были
названы выше, непонимание развития самой основы кон­
кретных форм и того, что эти формы также представляют
собой не простой вывод, следствие, а развитие. Конкрет­
ное вовсе не имплицитно содержится в сущности так, что
его можно чисто формальным путем вывести из нее.
Оно — результат определенного развития конкретных от­
ношений. Поэтому для его выведения и нужна не фор­
мальная, а реальная абстракция.
У Рикардо стоимость есть нечто подобное спинозовской субстанции, неизменной и неподвижной. Он совер­
шенно не замечает ее развития и модификации в условиях
капитализма. Поэтому он не может вывести из этой ос­
новы понятие о таком конкретном явлении, как средняя
прибыль, связать стоимость с ценой производства. Строго
придерживаясь закона стоимости, он вынужден был не­
опровержимые явления и конкретные отношения (напри­
мер, цену производства) объявлять исключением. «Он, —
указывает Маркс, — вообще хочет доказать, что различ­
ные экономические категории или отношения не противо­
речат теории стоимости, вместо того чтобы, наоборот, про­
следить их развитие, со всеми их кажущимися противоре­
440

чиями, из этой основы, или раскрыть развитие самой этой
основы» 1.
Сам Рикардо в одном из писем к Мальтусу невольно
выдал эту логическую слабость своего метода исследова­
ния. «Моя цель, — писал он, — заключалась в разъяснении
принципов, и, чтобы показать действие этих принципов,
я придумывал яркие примеры» 12. Понятно, что подобный
метод не может справиться с диалектикой абстрактного
и конкретного. Никакие «яркие примеры» не способны
преодолеть противоречие между абстракцией и развитием
конкретных форм, здесь нужен анализ развития самих
принципов, т. е. в данном случае стоимости, которую Ри­
кардо в переписке с Мальтусом всячески защищал.
С другой стороны, Маркс критиковал Рикардо за то,
что тот конкретные формы проявления стоимости рассмат­
ривал в качестве простого подтверждения принципов, а не
их развития, не понимая, что конкретное означает раз­
витие. Если он, с одной стороны, говоря о стоимости то­
вара, «уже с самого начала поддается определяющему
влиянию также и всякого рода конкретных отношений»,
то, с другой стороны, «он форму проявления понимает как
непосредственное, прямое подтверждение или выражение
всеобщих законов; он никак не раскрывает развития
этой формы. В отношении первого из этих моментов
его абстракция является весьма неполной, в отношении
второго она абстракция формальная, ложная сама по
себе» 3.
Маркс показывает, что в результате неспособности ви­
деть действительное соотношение абстрактного и конкрет­
ного, неумения совершать переход от первого ко второму
возникают двоякого рода последствия: грубый эмпиризм
и схоластика. Грубый эмпиризм возникает из недостаточ­
ной абстракции, из-за неумения отвлечься от более кон­
кретных отношений при рассмотрении имманентных за­
конов. Но этот же эмпиризм «превращается в ложную
метафизику, в схоластику, которая делает мучительные уси­
лия, чтобы вывести неопровержимые эмпирические явления
непосредственно, путем простой формальной абстракции,
1
слова
2
я

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, ч. II, стр. 100 (последние
подчеркнуты мной. — М. Р.).
ДавидРикардо. Соч., т. V, стр. 105.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 111.

441

из общего закона или же чтобы хитроумно подогнать
их под этот закон» К
Либо эмпирические факты искусственно подводятся
под абстрактные законы, либо во имя закона те или иные
бесспорные факты отрицаются — таков результат логики,
которая не способна диалектически решить вопрос о пере­
ходе от абстрактного к конкретному. В этом отношении
поучителен пример с отрицанием Рикардо абсолютной
ренты.
Пытаясь насильно подчинить закону стоимости кон­
кретные и развитые отношения между землевладельцем и
капиталистическим арендатором, он отрицал наличие аб­
солютной ренты, хотя последняя была таким же неопро­
вержимым эмпирическим фактом, как и цена производ­
ства. Маркс высоко оценил стремление Рикардо выяснить
вопрос, согласуется ли с законом стоимости превращение
земли в частную собственность и обусловленное этим воз­
никновение ренты. Эта непосредственная связь рикардовской теории ренты с определением стоимости составляет,
по Марксу, ее теоретическое достоинство. Но это достоин­
ство обращается в свою противоположность, когда, вместо
того чтобы развить из закона стоимости более сложные и
конкретные отношения, Рикардо интересуется лишь тем,
не противоречат ли эти последние отношения абстрактным
определениям. В итоге он впадает в безвыходное противо­
речие и разрешает это противоречие не реальным обра­
зом, а лишь мысленно, т. е. отрицая несомненные
факты.
Ход рассуждений Рикардо, приведший его к отрица­
нию абсолютной ренты и признанию одной лишь диффе­
ренциальной ренты, прост. Рикардо отождествлял стои­
мость и цену производства. Вместо того чтобы вывести
последнюю из первой, он просто непосредственно приспо­
сабливает конкретное к абстрактному. Но если цена про­
изводства тождественна стоимости, то для признания
абсолютной ренты, которая, как известно, не зависит от
степени плодородия почвы, необходимо допустить, по Ри­
кардо, что сельскохозяйственные продукты продаются по
ценам выше стоимости. А это противоречило бы закону, со­
гласно которому стоимость продуктов определяется коли­
чеством затраченного на них труда. Поэтому Рикардо из
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 64.
442

всех этих рассуждений делает вывод, что абсолютной рен­
ты нет и не может быть.
Как видим, методологический корень ошибки Рикардо
состоял именно в том, что он пытался конкретные и раз­
витые отношения вывести непосредственно из общего аб­
страктного определения, не понимая необходимости про­
следить развитие закона стоимости применительно к слож­
ным капиталистическим отношениям, т. е. осуществить
восхождение от абстрактного к конкретному, без чего не­
возможно понять само конкретное. Маркс опроверг оши­
бочную теорию Рикардо, доказав существование абсолют­
ной ренты, показав, что ее существование нисколько нс
противоречит закону стоимости.
В противовес Рикардо Маркса интересовал не вопрос
о том, противоречит или не противоречит абсолютная рен­
та закону стоимости. Выведя стоимость как наиболее об­
щую и абстрактную форму товарного производства (в том
числе и капиталистического), Маркс обратил все внима­
ние на ее развитие в условиях капиталистического спо­
соба производства. Он показал, что в силу конкуренции
и неодинакового органического состава капитала стоимость
превращается в цену производства, приобретает форму
цены производства, составными частями которой являются
издержки производства и средняя прибыль. Для земледе­
лия по сравнению с промышленностью характерен низкий
органический состав капитала. При низком же органиче­
ском составе капитала при условии равной эксплуатации
доля прибавочного труда, а следовательно, и прибавочной
стоимости выше, чем в отраслях производства с более
высоким органическим составом капитала. В промышлен­
ности вследствие конкуренции и свободного перехода ка­
питала из одних отраслей в другие различные массы при­
бавочной стоимости, создаваемые в зависимости от уровня
органического состава капитала, уравниваются в среднюю
прибыль. В земледелии такому выравниванию препятст­
вует частная собственность на землю. В силу этого изли­
шек прибавочной стоимости здесь не поступает в общее
распределение, как в промышленности. Этот излишек и
составляет абсолютную ренту, которую уплачивает фермер
землевладельцу.
Следовательно, абсолютная рента имеет своим источ­
ником разницу между стоимостью товаров, производимых
земледельческим капиталом, и ценой производства. Это
443

отнюдь не означает, что продукты земледелия продаются
выше их стоимости, чего так боялся Рикардо. Тот факт,
что промышленные продукты продаются в среднем не по
стоимости, а по ценам производства, нисколько не отри­
цает того, что именно стоимость регулирует цены произ­
водства, что последние есть превращенная форма стоимо­
сти. Продукты земледелия продаются выше цены произ­
водства. Таким образом, Маркс не просто сопоставил та­
кую конкретную категорию, как абсолютная рента, с за­
коном стоимости, а вывел, развил ее из последнего.
Рикардо хотел непосредственно вывести из абстракт­
ного конкретное, из закона стоимости — абсолютную рен­
ту. Но так как это невозможно, то он во имя сохранения
закона отрицал реальные факты. Это и означало превра­
щение научных абстракций в «формальные» абстрак­
ции.
Маркс применял законы к объяснению конкретной дей­
ствительности, нисколько не насилуя реальные факты, а
объясняя всю их сложность, понимая, что объяснить эти
факты как проявление законов можно лишь путем посте­
пенного восхождения от абстрактного к конкретному.
В анализе Рикардо между стоимостью и абсолютной
рентой нет никаких промежуточных звеньев. У Маркса
анализу ренты предшествует длительный путь исследова­
ния ряда других экономических категорий, без учета ко­
торых невозможно и научное решение вопроса об абсолют­
ной ренте. Маркс не упускает из виду ни одного сущест­
венного звена в той цепи постепенного восхождения от
абстрактного к конкретному, которая естественным обра­
зом приводит к рациональному объяснению и данного
конкретного явления. Стоимость, прибавочная стоимость,
прибыль, средняя прибыль, цена производства, рента —
так условно и, разумеется, очень приблизительно можно
было бы изобразить процесс восхождения от абстрактного
к конкретному при решении вопроса об абсолютной ренте.
Каждая из этих категорий последовательно выражает в
анализе Маркса более сложные и конкретные экономиче­
ские отношения. Каждое последующее звено невозможно
понять без предыдущего, например прибавочную стои­
мость — без стоимости, прибыль — без прибавочной стои­
мости и т. д. Существование абсолютной ренты можно по­
нять, только поднимаясь постепенно по этим ступенькам,
только учитывая те видоизменения и превращения, кото­
444

рые претерпевает закон стоимости, когда он начинает дей­
ствовать в условиях развитых капиталистических отноше­
ний. В своем исследовании мы переходим от искусственно
абстрагируемых наиболее простых и общих определений
ко все более сложным и конкретным отношениям.
*

*

♦

Способ восхождения от абстрактного к конкретному
основан на ряде предпосылок, которые нужно вкратце рас­
смотреть, прежде чем дать анализ того, как Маркс приме­
няет его к капиталистическому способу производства.
Первая из этих предпосылок — это само понимание
конкретного. В общей форме мы уже указывали на отли­
чие конкретного от абстрактного, но сейчас требуется бо­
лее точное его определение. Как было видно из предыду­
щего, у Маркса конкретное имеет двоякого рода сущест­
вование — конкретное в качестве чувственно восприни­
маемого и хаотического представления, выступающего в
начале исследования, и конкретное как результат мысли­
тельной деятельности, постижения действительности в
форме понятий и законов, выступающее в конце процесса
познания. Когда речь идет о восхождении от абстрактного
к конкретному, то имеется в виду конкретное в последнем
смысле слова. Именно воспроизведение такого конкрет­
ного в мысли составляет цель научного исследования.
Следовательно, конкретное, как оно дано непосредст­
венно созерцанию, и конкретное, как оно дано мышле­
нием, не одно и то же. Гегель указывал, что подлинно
конкретное должно пониматься так, как оно дано в поня­
тиях, а не в созерцании. Конкретное он рассматривал в
качестве соединения различных определений мысли, их
отношений. Маркс также считал, что мысленно конкрет­
ное нужно понимать как соединение, синтез многих опре­
делений, как единство многообразного. Конкретное, таким
образом, возникает путем соединения определений раз­
личных сторон, свойств, черт, элементов целого воедино,
так что объект предстает перед нами в качестве целост­
ности, познанной в ее существенных связях. Абстракция
отвлекается от многообразия, конкретное, напротив, есть
выражение и воплощение многообразия объекта. Раз я
абстрагируюсь от всего того, что отличает конкретное от
445

его абстракции, говорит Маркс, то, разумеется, конкретное
превращается в абстракцию и ничем от нее не отличается.
Конкретное и отличается от абстрактного прежде всего
именно тем, что оно выражает многообразие объекта, связь
различных его сторон и свойств. Это многообразие вос­
производится мышлением в конкретном путем соединения
различных определений мысли, посредством синтеза поня­
тий об объекте в его многообразных аспектах. Таким
именно выступает капитал в результате всего Марксова
исследования. Как конкретное он есть синтез всех сфор­
мулированных Марксом понятий о его свойствах и каче­
ствах.
Конкретное, однако, представляет собой не только со­
единение различных определений, но, что очень важно, и
единство многообразного. Это значит, что многообразие
объекта в конкретном объединено познанной сущностью
этого объекта, синтезировано некоей идеей, проходящей
через все многообразие вещи, благодаря чему объект вы­
ступает как система, в которой его составные части и сто­
роны объединены определенной структурой. В «Капитале»
такой сущностью, идеей, синтезирующей все многообразие
капиталистического способа производства, является кате­
гория прибавочной стоимости. Конкретное, данное в созер­
цании, также многообразно, но оно не есть единство мно­
гообразного именно в силу отсутствия такой идеи, которая
может быть выработана лишь мыслью. Из сказанного вы­
текает, что конкретное как единство многообразного мо­
жет быть лишь вторичным образованием по отношению к
абстрактному, так как только посредством абстракции и
анализа находят сущность, единство вещи.
Наконец, конкретное имеет еще одну особенность, ко­
торая, как нам кажется, иногда упускается при его харак­
теристике. Так как конкретное, постигаемое путем соеди­
нения различных понятий, правомерно рассматривается в
качестве продукта мыслительной деятельности, то, пола­
гают, в нем не содержится ничего чувственно восприни­
маемого. Конечно, есть такого рода конкретное, в котором
ничего чувственно воспринимаемого нет. Конкретное, как
и абстрактное, относительно. То, что в одном отношении
абстрактно, в другом отношении конкретно. Категория
прибавочной стоимости есть абстракция в сравнении с
категорией прибыли, но она конкретна при сравнении ее
с категорией стоимости. Последняя по отношению к пер­
446

вой есть абстракция, точно так же как прибавочная стои­
мость есть абстракция по отношению к прибыли.
В таком конкретном, как прибавочная стоимость, нет,
конечно, ничего чувственно-данного, но, скажем, в при­
были, а тем паче в более развитых категориях этот эле­
мент наличествует. Ведь задача восхождения к конкрет­
ному и заключается в воспроизведении объекта во всей
его конкретности, во все большем приближении к тому,
как он выглядит на поверхности. И как неизбежный ре­
зультат этого по мере все большей конкретизации наши
понятия обрастают элементом чувственности или видимо­
сти, но видимости, рефлектированной в свою основу и сущ­
ность. Начиная последний том своего исследования, имею­
щий подзаголовок «Процесс капиталистического производ­
ства, взятый в целом», Маркс указывает, что «здесь необ­
ходимо найти и показать те конкретные формы, которые
возникают из процесса движения капитала, рассматри­
ваемого как целое» 1. И далее Маркс добавляет: «Видоиз­
менения капитала, как мы их развиваем в этой книге,
шаг за шагом приближаются таким образом к той форме, в
которой они выступают на поверхности общества, в воздей­
ствии разных капиталов друг на друга, в конкуренции и в
обыденном сознании самих агентов производства» 12.
Такое восхождение к конкретному, когда оно прибли­
жается к форме, непосредственно доступной обыденному
сознанию, но выведенной и развитой из абстракции, тре­
бует огромного искусства исследователя. Но только при
этом условии все построение и вся теория приобретает не­
обходимую доказательность. В противном случае абстрак­
ция остается простой отвлеченностью, а конкретное остает­
ся живой эмпирией, никак не связанной с абстракцией.
Поэтому отрицать за конкретным всякий элемент чувст­
венности, с нашей точки зрения, неправильно.
Исходя из того, что собой представляет конкретное,
нетрудно понять и некоторые другие предпосылки способа
восхождения от абстрактного к конкретному. Такой важ­
ной предпосылкой или принципом этого способа нужно
считать решение проблемы начала пути, исходной абстрак­
ции, с которой начинается все движение. Очевидно, что,
для того чтобы правильно решить эту проблему, необхо­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 29.
2 Там же.

447

димо выполнить два условия. Первое условие состоит в
том, что начало должно быть наинростсйшей абстракцией,
из которой можно выводить и развивать более сложные и
конкретные определения. Первое ничем не опосредство­
вано, а последующее, как правильно указывал Гегель, есть
уже опосредствованное первым. Прибавочная стоимость
не могла быть первой категорией, с которой начинается
путь восхождения к конкретному, так как она опосредст­
вована рядом других категорий, без которых она не может
быть развита. Далее, как ни проста исходная абстракция,
она имеет свои границы, за которые перейти она не долж­
на. Это — второе условие. Она должна быть абстракцией
данного явления, и, будучи всеобщностью, она обязана
выражать то, что свойственно конкретному явлению, в на­
шем случае — конкретно-историческому способу произ­
водства, капитализму. Мы видели, как, кладя в основу
своего анализа организационную структуру производства,
Эйкен исключил для себя всякую возможность научного
определения сущности различных форм общественного
производства.
Мы ограничимся указанными предпосылками способа
восхождения к конкретному, хотя они не полны. (В част­
ности, он предполагает такое важное условие, как единст­
во логического и исторического. Однако по плану нашей
работы этот вопрос должен быть рассмотрен позже.) Ука­
жем лишь, что рассматриваемый способ исследования, как
он разработан на идеалистической основе Гегелем и на
единственно научной основе Марксом, указывает логику
научного исследования вообще и имеет значение для лю­
бой области научного познания (этот вопрос нами осве­
щен в работе «Принципы диалектической логики»). Уже
Гегель показал на примерах геометрии, физики, биологии
и других наук всеобщий характер этого метода исследова­
ния и сделал правильный вывод о том, что повсюду аб­
страктное должно составлять «начало и ту стихию», в ко­
торой и из которой развертываются особенности и богатые
образы конкретного. Маркс на примере экономической на­
уки дал блестящее доказательство силы и мощи этого ме­
тода, разработав его как важнейший элемент и способ ди­
алектико-материалистического мышления.
Рассмотрим теперь вкратце, как совершается восхож­
дение от абстрактного к конкретному в произведении
Маркса.
448

s
Прежде всего следует отметить, что вся структура про­
изведения Маркса и каждая его отдельная часть основаны
на методе восхождения от простого к сложному, от аб­
страктного к конкретному. В начале первой главы треть­
его тома «Капитала» Маркс сам дает ценные указания на
этот счет. Он говорит, что в первом томе исследован капи­
талистический процесс производства, который взят сам по
себе, как непосредственный процесс производства. При
этом оставлялись в стороне все вторичные воздействия
чуждых ему обстоятельств. Процесс производства, взятый
сам по себе, есть абстракция. В реальной жизни он допол­
няется процессом обращения. Но Маркс в первом томе
временно абстрагировался от процесса обращения, для
того чтобы выяснить механизм капиталистического произ­
водства в его наиболее чистом виде. Обращение учиты­
вается лишь постольку, поскольку это необходимо для
понимания главного объекта исследования — производ­
ства.
Предмет исследования второго тома — процесс обраще­
ния. Здесь капитал из своей внутренней жизни переходит
в «отношения внешней жизни». В связи с этим он в иссле­
довании Маркса принимает более конкретный вид. Именно
здесь, говорит Маркс, при рассмотрении процесса обра­
щения как опосредствования общественного процесса вос­
производства оказалось, что капиталистическое производ­
ство, рассматриваемое в целом, есть единство процесса
производства и процесса обращения.
В третьем томе исследование, опираясь на результаты
абстрагирующей работы мышления, на познанные законы^
воспроизводит конкретное как целое во всей его сложно­
сти и конкретности.
Каждый из трех томов «Капитала» в свою очередь
построен по этому же принципу восхождения от простого
к сложному, от абстрактного к конкретному. Рассматривая
в первом томе процесс капиталистического производства
сам по себе, изолируясь временно от всяких усложняю­
щих обстоятельств, Маркс ставит главный и решающий
вопрос всего своего исследования. Именно здесь, в про­
цессе производства, таится вся сущность буржуазной
формации, от выяснения которой зависит понимание всего
остального.
15

Р озен тал ь

М. М .

449

Маркс начинает свой анализ с товара и стоимости как
наиболее абстрактного, всеобщего отношения, характер­
ного для капиталистического товарного производства. Это
та абстракция, та граница в абстрагировании, дальше ко­
торой при исследовании этого способа производства идти
нельзя. Не только при капитализме, но и в других фор­
мациях существует обмен; продукты труда, следовательно,
принимают форму стоимости. Отсюда вытекает, что сама
но себе стоимость не есть исключительная особенность ка­
питалистического способа производства.
Но если стоимость не есть исключительная особенность
капиталистического производства, то именно при капита­
лизме товарное производство принимает всеобщий харак­
тер, превращая в товар и рабочую силу. Поэтому все про­
дукты труда при капитализме приобретают форму стои­
мости, и в этом смысле Маркс характеризует стоимость
как самую абстрактную форму буржуазного богатства.
Именно как самую абстрактную форму буржуазного
богатства Маркс исследует стоимость в первом отделе пер­
вого тома «Капитала». В отношениях между товаровла­
дельцами, которые Маркс здесь исследует, нет еще ничего
специфически капиталистического. Нет еще наемных ра­
бочих, нет прибавочной стоимости и т. п. Но метод вос­
хождения от абстрактного к конкретному, используемый
в целях воспроизведения в мышлении капиталистического
способа производства в целом, требовал начать именно с
этой наиболее общей и простейшей абстракции, отобража­
ющей капиталистическую формацию, ибо без нее непонят­
ны более сложные и конкретные формы буржуазного спо­
соба производства.
В письме к Энгельсу, в котором излагается план перво­
начально предполагавшихся шести книг, посвященных
анализу капиталистического способа производства, Маркс
показывает значение исследования стоимости как самой
абстрактной формы буржуазного богатства. Стоимость, пи­
шет он, начисто «сводится к количеству труда». «Стои­
мость, как таковая, не имеет иного вещества, кроме са­
мого труда». И далее: «Хотя это и абстракция, но абстрак­
ция историческая, которая могла возникнуть только на
основе определенного экономического развития общества.
Все возражения против этого определения стоимости либо
вытекают из неразвитости производственных отношений,
либо* основываются на путанице: более конкретные эконо­
450

мические определения, от которых стоимость абстрагиро­
вана и которые поэтому, с другой стороны, могут рассмат­
риваться так же, как дальнейшее развитие стоимости, про­
тивопоставляются последней в этой се абстрактной
неразвитой форме. При отсутствии ясности у самих господ
экономистов насчет отношения этой абстракции к более
поздним конкретным формам буржуазного богатства, воз­
ражения эти имели в большей или меньшей мере свое
оправдание» К
Следовательно, Маркс начинает с абстракции стоимо­
сти, потому что определение стоимости товаров количест­
вом затраченного на их производство труда является ос­
новополагающим фактом, потому что более сложные и
конкретные формы буржуазного богатства есть «дальней­
шее развитие стоимости» — развитие, разумеется, нс чисто
количественное, а включающее в себя коренные, качест­
венные изменения, скачок от простого товарного произ­
водства к капиталистическому.
Вот почему Маркс отметает все посторонние обстоя
тельства, которые затемняют определение стоимости тру­
дом, и фиксирует последнее как закон, как объективную
тенденцию, прилагающую себе путь сквозь все препят­
ствия.
Но абстракция не самоцель познания, а ступень к по­
знанию конкретного. Абстракция есть «отход» от конкрет­
ного многообразия действительности. Но этот «отход» не­
обходим для того, чтобы лучше познать самое конкретное.
Выведя стоимость из анализа конкретного целого как
самую общую абстракцию, глубоко схватывающую сущ­
ность товарного производства, Маркс затем начинает слож­
ный и длительный путь восхождения от абстрактного к
конкретному.
От стоимости Маркс идет к более конкретному — к
прибавочной стоимости — через анализ ряда промежуточ­
ных звеньев: анализ развития форм стоимости, возникно­
вения денег, усложнения фупкций денег и т. п. Категория
прибавочной стоимости выражает несравнепно более кон­
кретные и развитые отношения, чем категория стоимости.
В последней еще ничего специфически капиталистического
не содержится, хотя она и является исторической, а сле­
довательно, и логической предпосылкой анализа прибавоч­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 29, стр. 257.
15

451

ной стоимости. Что же касается категории прибавочной
стоимости, то она выражает как раз качественную особен­
ность, специфичность капиталистического способа произ­
водства, его глубочайшую сущность, и потому она несрав­
ненно более конкретна, чем категория стоимости. Однако
если она конкретнее категории стоимости, то, с другой
стороны, она «общее» и «абстрактнее» категории прибыли,
ссудного капитала, ренты и т. п. Поэтому Маркс ее иссле­
дует до этих категорий, выражающих более конкретные
отношения. Именно в силу своей «абстрактности», т. е.
в силу того, что категория прибавочной стоимости выра­
жает капиталистические отношения в наиболее чистом,
незатемненном виде, она в тысячу раз точнее и глубже
схватывает суть, основной экономический закон капита­
лизма, чем самые «конкретные» категории, такие, напри­
мер, как «прибыль», «цена производства» и т. п.
Выяснив действительный и единственный источник
обогащения капиталистов всех мастей — эксплуатацию ра­
бочих и создание последними прибавочной стоимости,
Маркс затем переходит к анализу степени эксплуатации,
рассматривая норму прибавочной стоимости до нормы
прибыли, выступающей непосредственно на поверхности
явлений. И Маркс это делает потому, что порма прибавоч­
ной стоимости выражает действительные отношения в чи­
стом, обнаженпом виде и вследствие этого позволяет су­
дить о действительной степени эксплуатации капиталом
рабочих. Норма прибавочной стоимости есть отношение
между переменным капиталом и прибавочной стоимостью.
Конечно, в реальном процессе производства участвует не
только переменный, но и постоянный капитал, т. е. вся
совокупность авансированного капитала. Поэтому прибыль
вычисляется по отношению ко всему этому капиталу.
Норма прибыли и фиксирует это обстоятельство. Но при
этом затемняется действительная степень эксплуатации
рабочих. Не говоря уже о том, что норма прибыли создает
обманчивую видимость, будто наряду с рабочими приба­
вочную стоимость создают и средства производства, само
вычисление прибыли путем сопоставления прибавочной
стоимости со всем авансированным капиталом преумень­
шает истинную степень эксплуатации.
Стоимость, затраченная на постоянную часть капитала,
не создает ни одного атома новой стоимости, а лишь пере­
носится в процессе труда на продукт. Следовательно, как
452

подчеркивает Маркс, «анализ процесса в его чистом виде
требует, чтобы мы совершенно абстрагировались от той
части стоимости продукта, в которой лишь вновь появ­
ляется постоянная капитальная стоимость, т. е. чтобы мы
постоянный капитал с приравняли к нулю...» 1.
То обстоятельство, говорит Маркс, что для анализа ка­
кого-нибудь химического процесса требуются реторты и
другие сосуды, нисколько не препятствует тому, чтобы
при анализе абстрагироваться от них. Примерно такое по­
ложение мы имеем и при анализе создания прибавочной
стоимости и ее нормы. «Поскольку создание стоимости и
изменение стоимости рассматриваются сами по себе, т. е.
в чистом виде, средства производства, эти вещные образы
постоянного капитала, доставляют только вещество, в ко­
тором должна фиксироваться текучая сила, создающая
стоимость» 2. Поэтому, делает вывод Маркс, норма приба­
вочной стоимости есть точное выражение степени эксплуата
ции рабочей силы капиталом, или рабочего капиталистом.
Таким образом, только исследование нормы прибавоч­
ной стоимости до нормы прибыли позволяет понять дей­
ствительную степень эксплуатации рабочих, а вместе с
этим и сущность нормы прибыли. Обратный порядок ис­
следования не дал бы возможности понять ни того ни
другого.
Установив, что капиталистическое производство есть
производство прибавочной стоимости, Маркс детальней­
шим образом анализирует формы и пути увеличения этого
единственного источника обогащения капиталистов. И в
этом вопросе он идет от простого к сложному. Он сначала
исследует производство абсолютной прибавочной стоимо­
сти, образующей всеобщую основу капиталистической си­
стемы и исходный пункт производства относительной
прибавочной стоимости. Затем Маркс рассматривает про­
изводство относительной прибавочной стоимости и един­
ство обеих форм. В последнем отделе первого тома Маркс
переходит к анализу процесса накопления капитала.
Рассмотрение вопроса о накоплении капитала пред­
ставляется естественным завершением всего исследования
в первом томе «Капитала». Анализируя процесс накопле­
ния, Маркс поднимается на самую высокую ступень
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 225,
? Тэм же, стр. 226,
453

исследования капиталистического производства, взятого по­
ка изолированно от процесса обращения. На этой ступени
анализируются уже такие конкретные формы движения
капитала, по отношению к которым ранее рассмотренные
формы были значительно более простыми и абстрактными
определениями.
До сих пор Маркс рассматривал производство приба­
вочной стоимости не как непрерывно возобновляющийся
процесс, не в беспрерывном движении. Его главная цель
пока заключалась в том, чтобы установить, откуда берется
прибавочная стоимость, каковы ее источники, способы и
методы увеличения. И только. Он временно абстрагиро­
вался от того, что созданием прибавочной стоимости не
завершается миссия капитала. Созданная прибавочная
стоимость должна быть реализована, чтобы начался про­
цесс производства новой прибавочной стоимости и т. д.,
ибо цель и стремление капитала заключаются в производ­
стве все большей и большей прибавочной стоимости. А это
уже есть проблема накопления капитала. Таким образом,
путь восхождения от абстрактного к конкретному естест­
венно привел Маркса к проблеме накопления капитала.
Эта проблема не может быть понята без всего предшест­
вующего анализа. В свою очередь она естественно, логично
увенчивает весь предшествующий анализ.
Итак, картина процесса накопления капитала есть уже
нечто несравненно более конкретное, чем такие определе­
ния, как стоимость, прибавочная стоимость, абсолютная
и относительная прибавочная стоимость. Здесь капитал
выступает уже в более конкретной форме, анализ которой
позволяет выяснить ряд его новых, чрезвычайно важных
определений, раскрыть новые законы развития капитала.
Маркс указывает, что уже одно рассмотрение процесса
производства как процесса воспроизводства, в котором
производство беспрерывно повторяется, возобновляется,
придает ему некоторые новые черты, познание которых
позволяет глубже, конкретнее понять сущность капитала.
Эти новые черты важны как для понимания природы пе­
ременного капитала, так и для понимания природы аван­
сируемого капитала в целом. Раньше, на первых ступенях
анализа, когда рассматривались отношения между инди­
видуальным капиталистом и индивидуальным рабочим,
могло создаться представление, будто капиталист приоб­
ретает рабочую силу на собственные деньги. Но стоит
454

только рассмотреть процесс капиталистического производ­
ства не как одноактный, а как беспрерывно возобновляю­
щийся процесс, а капиталистические отношения как от­
ношения между рабочим классом и классом капиталистов
в целом, чтобы иллюзия, будто капиталист из собственного
фонда авансирует капитал, разрушилась как карточный
домик.
При анализе процесса производства как беспрерывно
возобновляющегося становится совершенно ясно, что пе­
ременный капитал, затрачиваемый капиталистом на по­
купку рабочей силы, состоит из прибавочной стоимости,
создаваемой рабочим. За счет неоплаченного труда рабо­
чего в течение прошлой недели или последнего полугодия
оплачивается его сегодняшний или будущий труд.
Но можно, казалось бы, возразить, что процесс воспро­
изводства имел когда-то свое начало и что, следовательно,
по крайней мере вначале капиталист авансировал средства,
не имеющие никакого отношения к неоплаченному труду.
Маркс беспощадно разрушает и эту буржуазную иллюзию.
Он показывает, что в процессе воспроизводства затрачива­
емая капиталистом стоимость замещается созданной рабо­
чими прибавочной стоимостью. В силу этого по истечении
определенного времени ни одного атома стоимости старого
капитала не остается. Значит, не только переменный ка­
питал, но и весь капитал в целом состоит из присвоенного
капиталистом неоплаченного труда. И Маркс делает вы­
вод: «Итак, совершенно независимо от всякого накопле­
ния, уже простое повторение производственного процесса,
или простое воспроизводство, неизбежно превращает по
истечении более или менее продолжительного периода
всякий капитал в накопленный капитал, или капитализи­
рованную прибавочную стоимость. Если даже капитал при
своем вступлении в процесс производства был лично за­
работанной собственностью лица, которое его применяет,
все же рано или поздно он становится стоимостью, присво­
енной без всякого эквивалента, материализацией — в де­
нежной или иной форме — чужого неоплаченного труда» 1.
Так, восходя от абстрактных, «чистых» отношений ка­
питалистического производства к более конкретным, Маркс
сумел доказать, что так называемая собственность капи­
талиста есть результат ограбления рабочего, ибо она яв­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 582.

455

ляется не чем иным, как капитализированной прибавочной
стоимостью.
Затем Маркс в заключение рассматривает историче­
скую тенденцию капиталистического накопления, обуслов­
ливающую временный, преходящий характер буржуазного
строя.
Таков вкратце путь исследования, который Маркс про­
делал в первом томе «Капитала», восходя от стоимости
как наиболее абстрактной и всеобщей формы капитали­
стического богатства ко все более и более конкретным от­
ношениям, пока не достиг своей главной цели, поставлен­
ной в этом томе, — раскрыть внутренний механизм капи­
талистического производства, внутренний закон его раз­
вития и неизбежной гибели.
Однако на этом не мог закончиться и не закончился
путь восхождения от абстрактного к конкретному. В пер­
вом томе Маркс рассматривает лишь одну сторону цело­
го — процесс капиталистического производства, взятый
изолированно от другой его неотъемлемой стороны — про­
цесса обращения. Именно эта другая сторона служит объ­
ектом исследования во втором томе «Капитала».
Переходя к исследованию процесса обращения капи­
тала, Маркс также не изображает и не может сразу изо­
бразить этот процесс во всей его сложности и конкретно­
сти. Показывая на этой ступени своего исследования бо­
лее конкретные формы проявления капитала, Маркс вме­
сте с тем в исследовании самих этих форм идет от аб­
страктного к конкретному. Каждый из трех отделов вто­
рого тома представляет собой ступеньку в усложнении и
конкретизации картины процесса обращения капитала. Об
этом Маркс говорит во введении к третьему отделу.
Производство прибавочной стоимости невозможно без
процесса обращения. Капитал находится в состоянии бес­
прерывного движения, переходя из одной стадии в дру­
гую. Без того, чтобы капитал совершил определенный
кругооборот, невозможно достижение основной цели —
производства прибавочной стоимости. Конечно, уже в пер­
вом томе Маркс касался этого вопроса, но лишь постольку,
поскольку это необходимо было для выяснения стадий
производства прибавочной стоимости. Сейчас Маркс пере­
ходит к выяснению всех форм, в которые на различных
своих стадиях облачается капитал и которые он то прини­
мает, то сбрасывает при повторении кругооборота.
456

В изображении капиталистического производства как
единства процесса производства и процесса обращения,
в установлении всех перипетий и метаморфозов, которые
должен проделать капитал, чтобы выполнить свою основ­
ную функцию — самовозрастание, и заключается более
конкретная ступень Марксова анализа по сравнению с
предшествующими ступенями.
Исследовав в первом отделе второго тома кругооборот
капитала, Маркс во втором отделе поднимается на сту­
пеньку выше к конкретному: он исследует то влияние, ко­
торое оборот капитала оказывает на процесс производства
и на процесс возрастания стоимости.
При рассмотрении кругооборота капитала и тех форм,
которые он принимает, Маркс отвлекался от того обстоя­
тельства, что различные части капитала имеют различную
скорость оборота. Сейчас он делает это предметом своего
исследования. Он показывает, что из процесса обращения
к капиталу подступают две новые формы, которые воз­
действуют на форму его оборота. Этими новыми формами
являются основной и оборотный капитал. Они несравненно
более конкретны, чем другие формы, рассмотренные ра­
нее. Эти новые формы капитала, выступающие из процес­
са обращения, лежат на поверхности явлений и представ­
ляют собой нечто совершенно «осязательное», если сопо­
ставить их с такими «абстрактными» и «невидимыми»
формами, как постоянный и переменный капитал. Именно
этот пример ярко показывает, в чем сила метода восхож­
дения от абстрактного к конкретному. Буржуазные эконо­
мисты, бравшие такие конкретные категории, как основ­
ной и оборотный капитал, без раскрытия основы основ ка­
питалистического производства, без выяснения той роли,
которую играют постоянный и переменный капитал в про­
изводстве стоимости, ставили все на голову, превращали
капиталистическое производство в совершеннейшую ми­
стерию. Правильно понять действительную сущность и
роль основного и оборотного капитала можно лишь при
условии, если их рассматривать после и на основе анализа
таких более абстрактных определений, как постоянный и
переменный капитал. А это достигается лишь путем вос­
хождения от абстрактного к конкретному.
Так, например, капитал, затрачиваемый на покупку
рабочей силы и на приобретение средств труда (сырья и
т. п.), составляет оборотный капитал. Но если не исследо­
457

вать такие «абстрактные» и «невидимые» формы, как по­
стоянная и переменная части капитала, то нельзя увидеть
никакого различия между ролью рабочей силы и ролью
сырья и других средств труда в производстве стоимости.
Поэтому определение оборотного капитала должно быть
вторичным по отношению к определению постоянного и
переменного капитала, являющегося первичным. Анализ
должен идти от первичного к вторичному. Это и имеет в
виду Маркс, когда он пишет: «Уже с самого начала оче­
видно, что определение капитала, затраченного на рабочую
силу, как оборотного, или текучего, есть вторичпое опре­
деление, в котором исчезает его differentia specifica в про­
цессе производства, потому что, с одной стороны, в таком
определении капиталы, затраченные на труд, и капиталы,
затраченные на сырье и т. п., равнозначны; рубрика, ото­
ждествляющая часть постоянного капитала с переменным,
совершенно игнорирует differentia specifica переменного
капитала в противоположность постоянному» К
Но, определяя оборотный капитал как вторичное, Маркс
нисколько не игнорирует роли оборота в процессе произ­
водства и возрастания стоимости. Усложняя свой анализ
капиталистического производства рассмотрением отноше­
ний, существующих в процессе обращения, Маркс пока­
зывает, какую роль играет увеличение или уменьшение
скорости оборота и т. д. На примере годовой нормы приба­
вочной стоимости Маркс показывает, что благодаря быст­
рому обороту меньший капитал может выполнять функции
капитала во много раз большего. Это создает иллюзию,
будто норма прибавочной стоимости зависит не только от
массы применяемого переменного капитала и степени экс­
плуатации, но и от самого процесса обращения. На самом
деле здесь никакого нарушения закона прибавочной стои­
мости пет. Этот закон выступает лишь в более конкрет­
ном виде, когда мы рассматриваем капиталистическое про­
изводство как единство процесса производства и процесса
обращения. Но это конкретное можно научно понять лишь
тогда, когда закон прибавочной стоимости исследован в
своем абстрактном виде, не усложненном анализом про­
цесса обращения.
В третьем отделе второго тома «Капитала» Маркс ис­
следует еще более конкретные отношения процесса обра­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 252—253,
458

щения капитала. До сих пор Маркс рассматривал обраще­
ние индивидуальных капиталов; он предполагал, что в
процессе кругооборота капитала имеются все условия для
превращения одной формы капитала в другую — денеж­
ного в производительный и т. д. Маркс поэтому временно
отвлекался от натуральной формы стоимости, от того фак­
та, что произведенная стоимость имеет вещественную
форму. Это был, говорит Маркс, формальный прием. Но
он был необходим для того, чтобы впоследствии на более
конкретной ступени исследования можно было изобразить
процесс обращения всего общественного капитала. Эту
задачу Маркс и решает в третьем отделе, в котором он
рассматривает воспроизводство и обращение всего общест­
венного капитала. На этой ступени Маркс усложняет свой
анализ, он синтезирует кругооборот массы индивидуаль­
ных капиталов в кругооборот и обращение всего общест­
венного капитала. Он учитывает уже и натуральную, ве­
щественную форму собственности, ибо без этого невоз­
можно попять, как совершается обращение всего общест­
венного капитала.
В соответствии с этим Маркс различает в общест­
венном производстве два подразделения — производство
средств производства и производство предметов потребле­
ния — и раскрывает закон их взаимоотношений. При этом,
будучи верен своему методу восхождения от абстрактного
к конкретному, Маркс опять-таки начинает с простого вос­
производства, а затем переходит к расширенному воспро­
изводству.
Любопытно отметить, что, называя простое воспроиз­
водство «абстракцией», говоря, что при капитализме такое
воспроизводство неправдоподобно, Маркс тем не менее из
132 страниц, посвященных проблеме воспроизводства,
около 100 страниц уделяет выяснению именно этой «аб­
стракции». И это вполне понятно, ибо исследование явле­
ний в их наиболее чистом виде позволяет установить их
закон. Зная закон, уже легче показать, как он модифици­
руется в самой конкретной действительности. Поэтому
Маркс, подробно проанализировав взаимоотношение между
названными двумя подразделениями при простом вос­
производстве, затем показывает, каким должно быть это
взаимоотношение при расширенном воспроизводстве.
Таков в общих чертах тот путь от абстрактного к кон­
кретному, который Маркс проделал во втором томе
459

«Капитала». Этот путь подготовил переход к последнему
этапу исследования.
Третий том завершает длинный и сложный путь вос­
хождения от абстрактного к конкретному. Указывая, что
процесс производства и процесс обращения рассматрива­
лись до третьего тома преимущественнокак обособленные
моменты, Маркс пишет, что сейчас наступила пора иссле­
дования их как целого. «В своем действительном движении
капиталы противостоят друг другу в таких конкретных
формах, по отношению к которым вид [Gestalt] капитала
в непосредственном процессе производства, так же как и
его вид в процессе обращения, выступает лишь в качестве
особых моментов» *.
Таким образом, в третьем томе «Капитала» Маркс до­
стигает такой ступени своего исследования, когда конкрет­
ное выступает уже во всем многообразии своих многочис­
ленных определений как единство многообразного. Но это
уже конкретное, обогащенное в познании всем процессом
восхождения от абстрактного к конкретному, углубленное
знанием законов капитализма.
Изумительно тонко изображает Маркс процесс превра­
щения и развития стоимости и прибавочной стоимости,
раскрытых путем абстракции, в более конкретные формы,
показывающие, насколько модифицируются, видоизме­
няются законы, когда они пробиваются на поверхность яв­
лений.
В третьем томе «Капитала», имеющем своей задачей
воспроизведение в мышлении конкретной картины капи­
талистического производства и обращения в целом, Маркс
также строго придерживается метода восхождения от аб­
страктного к конкретному. Маркс начинает исследование
процесса капиталистического производства, взятого в це­
лом, с издержек производства и прибыли. Именно эти пре­
вращенные формы принимают стоимость постоянного и
переменного капитала и прибавочная стоимость, когда мы
изучаем не только скрытую внутреннюю основу капита­
листического производства, но и то, как эта основа прояв­
ляется в конкретной действительности. Прибыль в этом
случае выступает как избыток над издержками производ­
ства, в которых уже не видна разница между постоянным
и переменным капиталом. В связи с этим и норма при­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. 1, стр. 29.
460

были обозначает уже не отношение прибавочной стоимо­
сти к стоимости переменного капитала, как это выражено
в норме прибавочной стоимости, а отношение прибавоч­
ной стоимости ко всему капиталу.
Однако и прибыль Маркс вначале не рассматривает во
всей ее конкретности. Он абстрагируется от ряда обстоя­
тельств. Маркс первоначально вскрывает лишь количест­
венное различие, несовпадение между нормой прибыли и
нормой прибавочной стоимости. Но он не усложняет свой
анализ тем фактом, что в действительности количественно
различаются между собой также средняя прибыль и при­
бавочная стоимость. Абстрагироваться от этого необхо­
димо на данной ступени анализа для того, чтобы раскрыть
природу прибыли в ее чистом виде. Но в мире конкрет­
ных явлений средняя прибыль выражается величиной, ко­
торая и численно отлична от прибавочной стоимости. Это
различие вызывается конкуренцией между капиталистами
при неодинаковом органическом строении капитала. Аб­
страгируясь пока от конкуренции и неодинакового органи­
ческого строения капитала, предполагая тождественность
прибыли и прибавочной стоимости, Маркс тем самым го­
ворит, что хотя прибыль и искажает действительные от­
ношения между капиталистами и рабочими и затемняет
источники прибавочной стоимости, но она есть не что иное,
как другое выражение прибавочной стоимости. Он заяв­
ляет: «...прибыль, как мы ее сначала здесь имеем перед
собой, есть то же самое, что и прибавочная стоимость, но
только в мистифицированной форме, которая, однако, не­
обходимо возникает из капиталистического способа про­
изводства» К
Таким образом, абстрактное рассмотрение прибыли,
при котором последняя в числовом выражении совпадает
с прибавочной стоимостью, дает возможность понять, что,
какие бы перипетии и злоключения ни претерпевала при­
быль в реальном конкретном мире явлений, как бы при­
быль ни отличалась от прибавочной стоимости и в коли­
чественном отношении, при всех условиях единственным
источником обогащения капиталистов является прибавоч­
ная стоимость, создаваемая в производстве путем эксплу­
атации рабочих.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 44.
461

Но затем Маркс усложняет свой анализ новыми обсто­
ятельствами, дальше конкретизирующими понятие при­
были. Ранее Маркс временно абстрагировался от того, что
капитал в различных отраслях производства и на различ­
ных предприятиях имеет неодинаковое органическое строе­
ние. Он также абстрагировался от различий во времени
оборота, раскрывая природу прибыли на примере индиви­
дуального капитала. Он не принимал во внимание на дан­
ной ступени своего анализа связь и взаимодействие всех
индивидуальных капиталов, конкурентную борьбу между
ними. Теперь Маркс, восходя к более конкретным отноше­
ниям, вводит эти моменты и показывает, как они влияют
па прибыль.
Исследование процесса образования общей (средней)
нормы прибыли в результате конкуренции, анализ про­
цесса образования цены производства показывают дей­
ствие закона стоимости и закона прибавочной стоимости
в наиболее конкретном их выражении. При образовании
средней нормы прибыли уже не только норма прибыли в
числовом отношении отлична от нормы прибавочной стои­
мости, но и масса прибыли количественно не тождественна
массе прибавочной стоимости, произведенной в той или
иной отрасли производства. Теперь только случайно эта
прибавочная стоимость может совпасть с прибылью, ко­
торая заключается в продажной цене товара.
В цене производства очень смутно проглядывает сто­
имость, заключенная в произведенных товарах. Стоимость
и цена производства — это два крайних полюса исследова­
ния, из которых первый раскрыт как ступень чрезвычай­
но глубокой абстракции, еще далекой от конкретного об­
раза явлений, а второй раскрыт на высокой ступени вос­
произведения конкретного. Первый образует сколет, ос­
нову второго. Цена производства облекает этот скелет, эту
основу в плоть и кровь реальных явлений во всей их жиз­
ненной сложности. Между двумя этими полюсами лежит
длительный и трудный путь восхождения от абстрактного
к конкретному, но только благодаря этому пути Маркс
сумел гениально разрешить те загадки, перед которыми
была беспомощна буржуазная политическая экономия.
В каких бы конкретных одеяниях ни выступали стоимость
и прибавочная стоимость, благодаря методу восхождения
от абстрактного к конкретному мы легко их узнаем во
всех сложных превращениях.
462

Маркс но имел возможности проследить, какие даль­
нейшие усложнения и конкретизацию претерпевают стои­
мость и прибавочная стоимость, когда на смену домонопо­
листическому капитализму приходит монополистический.
В новых условиях, как известно, товары продаются уже
не только по ценам производства, но и по монопольным
ценам, которые, как правило, превышают стоимость това­
ров. Не трудно, однако, понять, что эта дальнейшая кон­
кретизация закона стоимости нисколько не устраняет его
действия и в новых условиях, ибо монопольные цены не
могут ни уменьшить, ни увеличить общее количество
стоимости и прибавочной стоимости, создаваемых трудом
рабочих. Стоимость и прибавочная стоимость могут лишь
перераспределяться в пользу кучки монополистов капи­
тала и в ущерб рабочим, трудящимся, а также мелким и
средним капиталистам, но не могут определяться моно­
польными ценами.
Рассмотрение процесса образования цены производства
не последнее звено в восхождении от абстрактного к кон­
кретному. Далее Маркс прослеживает тенденцию нормы
прибыли к понижению. Этот отдел третьего тома «Капи­
тала» представляет собой конкретизацию тех глав первого
тома, в которых Маркс исследует всеобщий закон капи­
талистического накопления и историческую тенденцию
капиталистического производства.
До сих пор Маркс абстрагировался от того факта, что
и конкретном мире капиталистического производства и
обращения товарный капитал и денежный капитал суще­
ствуют не как формы единого промышленного капитала,
а как обособившиеся и превратившиеся в самостоятель­
ные виды торговый и ссудный капиталы. В соответствии
с этим он отвлекался и от проблемы распадения прибыли
на процент и предпринимательский доход. Все это необ­
ходимо было в целях исследования прибыли и ее зако­
нов в наиболее чистом виде, не усложненном привходя­
щими обстоятельствами.
Теперь Маркс усложняет свой анализ, поднимаясь на
ступеньку выше к конкретному, раскрывая законы дви­
жения торгового и ссудного капиталов. В дальнейшем
Маркс переходит к исследованию земельной ренты как
особой формы, в которой часть прибавочной стоимости,
созданной рабочими в процессе производства, достается
земельным собственникам.
463

Если до настоящего момента исследования фигуриро­
вали лишь капиталисты и рабочие, то на этой несравнен­
но более высокой ступени анализа капиталистического
производства как конкретного вводится класс земельных
собственников.
Только в результате Марксова исследования, прошед­
шего путь от абстрактного к конкретному (но уже к та­
кому конкретному, которое прояснено светом познанных
законов), процесс капиталистического производства и об­
ращения предстал перед нами не как запутанный хаос
многообразного, а как подлинное единство многообраз­
ного.
Поистине человечество вправе гордиться тем, что сде­
лал Маркс в «Капитале», ибо это немеркнущее свидетель­
ство неограниченной силы человеческого ума. Это подлин­
ная «поэзия познания», без которой нет и не может быть
науки.
♦
*
♦
Необходимо остановиться еще на одной важной осо­
бенности Марксова способа восхождения от абстрактного
к конкретному. Когда Маркс исследует самые конкретные
формы движения капитала, которые, будучи взяты сами
по себе, создают совершенно ложную видимость действи­
тельных отношений, то он не ограничивается констатиро­
ванием этой видимости. Он также не ограничивается ука­
занием на то, что данная ложная видимость имеет свои
объективные корни в самой действительности. Завершая
путь восхождения анализом этих форм, Маркс доводит
синтез абстрактного и конкретного до такой ступени, на
которой эти формы, как ни обманчива их внешность, вы­
ступают в качестве реальных и оправданных форм. Иначе
говоря, он развивает их в качестве необходимых форм, но
после всего проделанного пути необходимость эта не мо­
жет ввести в заблуждение относительно их действительной
сущности и основы. Мы это покажем на примере деления
прибыли на предпринимательский доход и процент.
Известно, что в процессе развития капитала выделяет­
ся категория денежных капиталистов, которые ссужают
свои деньги промышленным капиталистам, пускающим их в
оборот. Собственность на капитал отделяется от функцио­
нирующего капитала, капитала производственного. Соот­
464

ветственно прибавочная стоимость разделяется между раз­
личными категориями капиталистов (денежные капитали­
сты получают часть прибавочной стоимости в виде процента,
промышленные и торговые капиталисты — в виде предпри­
нимательского дохода). Известно также, что эти две формы
прибыли представляют собой различные категории при­
были независимо от того, работает ли капиталист с соб­
ственным капиталом или капиталом заемным. Пусть ка­
питалист работает с собственным капиталом. Тем не ме­
нее он выступает в двух лицах: как собственник капитала
и как функционирующий капиталист. И капитал, приме­
няемый им, распадается на две формы: на капитал-соб­
ственность, находящийся вне производства, приносящий
сам по себе процент, и капитал, функционирующий в про­
изводстве и приносящий постольку сам по себе предпри­
нимательский доход.
Маркс ставит в связи с этим вопрос: каким образом
чисто количественное деление прибыли на процент и чи­
стую прибыль превращается в качественное, т. е. обра­
зуются качественно различные формы прибыли даже
тогда, когда капиталист не занимает у денежного капита­
листа деньги, а работает со своим собственным капита­
лом? Маркс называет такое саморазличение одного и того
же капиталиста в качестве собственника капитала и функ­
ционирующего в производстве капиталиста «бутафор­
ским», ибо такое саморазличение создает видимость, что
(особенно когда капиталист работает с заемным капита­
лом) капиталист за свой труд по руководству процессом
производства получает, как и рабочий, «заработную пла­
ту». Однако Маркс идет дальше и показывает, что эта
конкретная форма движения капитала имеет свои объек­
тивные основания и в определенном отношении оправ­
дана. Владелец капитала может не пустить его в процесс
производства, а ссудить и тем самым получить за него
процент. Поэтому, если он и не берет ссуду, а распоря­
жается собственным капиталом, он различает прибыль на
собственность капитала и прибыль за функционирование
капитала в производстве. Эта кристаллизация и обособле­
ние обеих частей валовой прибыли, говорит Маркс, «долж­
ны теперь установиться для всего класса капиталистов и
для всего капитала», и притом «безразлично, получен ли
капитал, применяемый активным капиталистом, в ссуду
или нет, применяется ли капитал, принадлежащий денеж­
465

ному капиталисту, нм самим или пет» 1. Маркс подчерки­
вает, что такое качественное разграничение двух частей
валовой прибыли «отнюдь не является лишь субъектив­
ным представлением денежного капиталиста в одном слу­
чае, промышленного капиталиста в другом. Оно основы­
вается на объективном факте...»
Вульгарные экономисты, разумеется, используют этот
объективный факт для того, чтобы все поставить на го­
лову и доказать, что разные части прибыли имеют разные
источники, что вообще прибыль проистекает не из эксплу­
атации рабочих, а из капитала, как такового. В последнем,
незаконченном отделе своего труда «Доходы и их источ­
ники» Маркс подвергает критике «триединую формулу»
буржуазных экономистов, согласно которой различные ве­
щественные элементы приносят доходы: капитал — при­
быль, земля — земельную ренту, труд — заработную плату.
Это тоже «конкретное», но такое, которое отражает
действительность в кривом зеркале. Когда Маркс смело
вскрывает объективные основания факта разделения прибыли на процент и предпринимательский доход даже в
такой бутафорской форме, что один и тот же капиталист
рассматривает себя в двух противоположных ипостасях,
то этот факт, будучи опосредствован всем предшествую­
щим движением от абстрактного к конкретному, стано­
вится на свое место и выступает лишь как звено в общей
цепи развития капитала. Рассматриваемый в этой общей
связи, он получает совершенно рациональное выражение,
ибо, как бы ни разделялась прибыль, какие бы неожи­
данные и причудливые формы она ни принимала, ясно
одно: она создается до всякого распределения в виде
прибавочной стоимости, являясь превращенной формой
последней.
Доведение абстракции до такой высокой степени кон­
кретизации, благодаря которой самые причудливые и, ка­
залось бы, фантастические формы проявления оказывают­
ся лишь наиболее конкретными выражениями глубокой,
осознанной посредством процесса абстрагирования сущ­
ности,— один уже этот результат познания свидетельствует
о том, что способ исследования, приведший к нему, есть
подлинно научный способ теоретического мышления. Та-12
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 412,
2 Там же, стр. 411,
466

кой способ исследования вместе с тем содержит в себе
самом доказательство истинности результатов познания,
хотя наряду с этим Маркс приводит для подтверждения
формулируемых им истин массу фактов.
4

Процесс восхождения от абстрактного к конкретному
Маркс выражает посредством системы экономических по­
нятий и категорий. Последние представляют собой как бы
кристаллы, которые образуются на каждой ступени этого
постепенного процесса восхождения. Каждая новая сту­
пень анализа обобщается и резюмируется в более кон­
кретной категории. Новая категория опосредствована как
всеми предшествующими ей категориями, так и непосред­
ственно той, к которой она примыкает. Так постепенно
исследование обрастает новыми определениями, единство
которых и составляет сущность конкретного.
Однако это единство определений нельзя представлять
как простую совокупность многих определений, выражаю­
щих разные стороны и процессы движения капитала. При
таком понимании конкретное было бы эклектичным и не
обладало бы принципом развития. В действительности
конкретное как единство многих определений воспроизво­
дится теоретическим мышлением путем концентрации и
сгущения содержания исследуемого предмета, так что ка­
ждая новая категория несет с собой более богатое содер­
жание, в котором в снятом виде сохраняется содержание
всех предшествующих категорий. Здесь нет и не может
быть прямой линии порождения категорий, подобно тому
как Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова и т. д.
Движение и развитие категорий, выражающих процесс
восхождения ко все более конкретному, происходит в виде
ряда относительно замкнутых самостоятельных кругов,
каждый из которых служит основанием для следующего
круга. Последняя категория каждого отдельного круга
является наиболее содержательной и богатой, поскольку
в ней в снятом виде содержатся все другие категории, ко­
торые ее опосредствуют.
Тщетно, скажем, было бы искать непосредственного
перехода от высшей категории, которой заканчивается
первый том «Капитала», к следующей категории, с
467

которой начинается второй том. Первый том, как известно,
заканчивается категорией, или законом всеобщего капи­
талистического накопления К
Второй том начинается с понятий различных форм
капитала и их кругооборотов. Ясно, что здесь нет и но
может быть прямого перехода одного понятия в другое.
То же самое можно сказать и о переходе от второго тома
к третьему. В этом смысле мы и говорим, что развитие
категорий, как оно дано в «Капитале», меньше всего
(впрочем, как и всякое развитие) можно изобразить в
виде прямой линии.
В действительности, как было показано выше, катего­
рии располагаются соответственно определенным уровням
исследования, так что исследование и восхождение от аб­
страктного к конкретному на уровне анализа процесса
производства находит свое теоретическое выражение в
одних категориях, исследование на уровне анализа про­
цесса обращения — в других категориях и т. д. Каждый
из этих уровней можно представить в виде относительно
самостоятельных и замкнутых кругов, связанных между
собой и переходящих друг в друга в силу общей логики
движения познания: от анализа процесса производства к
анализу процесса обращения и от них к их единству и
целостности.
Рассмотрим категории каждого из этих кругов, и нам
станет ясным, какую роль играют категории в процессе
восхождения от абстрактного к конкретному, как в них
и посредством них осуществляется этот процесс. При этом
изображение будет крайне схематичным, грубо прибли­
женным, показывающим лишь основное направление дви­
жения и потому берущим из массы категорий лишь глав­
ные с оставлением в стороне многих других понятий.
Первый круг:категориипроцессакапиталистического
производства. Схематически категории этого круга можно
расположить так: стоимость — деньги — прибавочная сто­
имость — капитал — абсолютная и относительная приба­
вочная стоимость — накопление капитала — всеобщий за­
кон капиталистического накопления (сюда же примыкает1
1 Мы отвлекаемся от того, что в действительности он закан­
чивается главами о первоначальном накоплении капитала и ко­
лонизации. Эти главы стоят как бы особняком от законченного це­
лого, каким представляется нам первый том Марксова произ­
ведения.
468

раздел об исторической тенденции капиталистического
накопления). Оба полюса этого круга исследования пред­
ставляют собой противоположности: в начале его мы
имеем наиболее абстрактную категорию товарной стои­
мости, а в конце наиболее конкретную категорию про­
цесса капиталистического производства — категорию, или
закон всеобщего капиталистического накопления. Между
ними расположены категории, связывающие оба эти по­
люса.
Восхождение к конкретному реализуется так, что все
те более сложные отношения, которые вовлекаются в
исследование, обобщаются в более конкретных катего­
риях; если нет прямого и непосредственного перехода от
последней категории одного тома к первой категории дру­
гого, то внутри каждого круга одна категория непосредст­
венно примыкает к другой, выводится, развивается из
другой. Так, в рассматриваемом круге категория приба­
вочной стоимости опосредствована категориями стоимости
и денег, категория капитала выводится из категории при­
бавочной стоимости, категория накопления капитала — из
категорий, отражающих развитие различных форм произ­
водства прибавочной стоимости и т. д. Каждая категория
занимает строгое место в системе данного круга, а, взятые
вместе, они постепенно поднимают исследование по лест­
нице конкретизации исходных абстрактных определений.
Вследствие такого развития каждая более конкретная
категория содержит в себе богатство предыдущих катего­
рий, сгущая его в своем содержании и составляя исход­
ный пункт и основу для дальнейшего развития категорий.
Конечно, этим не снимается самостоятельное значение ка­
ждой отдельной категории, выражающей какую-то опре­
деленную сторону, грань, этап общего процесса развития
познания. В этом смысле можно сказать, что конкретное
как единство многообразных определений означает связь,
взаимодействие, единство всех категорий. Но сказать
только это — значит не выделить и не подчеркнуть ту сто­
рону взаимосвязи категорий, которая придает им значение
системы научных категорий. Эта сторона — субординация
категорий. Категории не располагаются просто рядом друг
подле друга, а выводятся, развиваются друг из друга.
Поэтому если мы рассмотрим последнюю категорию,
завершающую исследование капиталистического процесса
производства — всеобщий закон капиталистического нако­
469

пления, то мы убедимся, что все предшествующие катего­
рии представляют ступеньки восхождения к этой наибо­
лее конкретной категории и что в ее содержание вклю­
чено все богатство этих категорий. Эта категория — самая
конкретная и развитая, какая только возможна при иссле­
довании капиталистического процесса производства, взя­
того изолированно от других сторон исследуемого объекта
в целом.
Можно возразить, сообразно ли с логикой постепенного
восхождения от абстрактного к конкретному уже в пер­
вом томе доводить исследование до момента «экспроприа­
ции экспроприаторов», а после этого перейти к анализу
других сторон капиталистического способа производства.
Но это возражение неосновательно. У Маркса всюду при­
сутствует железная логика, и в частности в этом кажу­
щемся отступлении от принципа постепенного восхожде­
ния, ибо нужно было показать, что действием имманент­
ных законов процесса развития производства, т. е. основы
и главной стороны буржуазной формации, создаются пред­
посылки для ее гибели и перехода к высшей обществен­
ной формации.
Второй круг:категориипроцессаобращениякапитала.
Схематически категории этого круга можно расположить
так: денежный капитал и его кругооборот — производи­
тельный капитал и его кругооборот — товарный капитал
и его кругооборот — время обращения — оборот капита­
ла — основной и оборотный капиталы — воспроизводство и
обращение всего общественного капитала. Как и в пер­
вом томе, мы здесь имеем два противоположных полюса,
первый из которых представляет собой абстракцию, выра­
женную в определенных категориях процесса обращения,
а второй — наиболее конкретную категорию, в которой
отражен и воспроизведен* процесс обращения обществен­
ного капитала, взятый в целом.
Исследование процесса обращения Маркс начинает с
абстракции кругооборота, проделываемого индивидуаль­
ным капиталом. Отсюда и соответствующие категории
денежного, производительного и товарного капиталов, рас­
сматриваемых на данной стадии в качестве различных
форм одного и того же промышленного капитала. Показав
кругооборот каждого из этих капиталов и кругооборот ин­
дивидуального капитала в целом, Маркс далее формули­
рует новую категорию, которая выражает более конкрет­
но

ные отношения на пути восхождения от абстрактного к
конкретному, — категорию оборота капитала. Эта катего­
рия выражает более конкретные отношения, поскольку
оборот капитала здесь рассматривается уже как периоди­
чески повторяющийся. Далее, для конкретизации катего­
рии оборота капитала вводятся такие категории, как ос­
новной капитал и оборотный капитал, рабочий период,
время производства, время обращения и др. С помощью
этих категорий выявляются несравненно более конкрет­
ные и сложные процессы и законы производства приба­
вочной стоимости, воздействие па эти процессы оборота
капитала и его формы, которые он принимает в процессе
обращения.
Интересно отметить как одну из важных особенностей
Марксова исследования, что, поднимаясь от абстрактного
к конкретному, Маркс часто пользуется одними и теми же
категориями. Так, исследуя обращение всего обществен­
ного капитала как форму воспроизводства, он пользуется
категориями простого и расширенного воспроизводства,
которые он употреблял при анализе капиталистического
накопления в процессе производства. Но все дело в том,
что на новой ступени эти категории обрастают новыми,
более конкретными определениями в связи с тем, что рас­
сматривается процесс обращения всего общественного ка­
питала.
Подобно тому как категория всеобщего капиталисти­
ческого накопления есть наиболее конкретная категория
исследования процесса капиталистического производства,
категории воспроизводства и обращения всего обществен­
ного капитала представляют собой наиболее конкретные
и развитые категории исследования процесса обращения
капитала. Последние, однако, содержат в себе все богат­
ство категорий, сформулированных Марксом при исследо­
вании процесса производства, ибо хотя он и рассматри­
вает процесс обращения как особый момент, взятый от­
дельно, но пользуется здесь всеми этими категориями.
Как говорит сам Маркс, при анализе процесса обращения
как опосредствования общественного процесса производ­
ства (в последнем отделе второго тома) оказалось, что
капиталистический процесс производства есть единство
производства и обращения.
Третий круг: категории капиталистического произ­
водства, взятого в целом. Схематически категории этого

круга представляются в следующем виде: издержки про­
изводства — прибыль — средняя прибыль — цена произ­
водства — тенденция нормы прибыли к понижению — тор­
говый капитал — денежный капитал — земельная рента —
производственные отношения и отношения распределе­
ния — классы.
Данные категории представляют собой уже категории,
отображающие единство процесса производства и процесса
обращения. Как говорит Маркс, оба эти процесса «по­
стоянно переходят один в другой, переплетаются...» 1.
Категории этого круга и выражают этот постоянный
переход и переплетение процесса производства и процесса
обращения. Маркс начинает этот круг развития познания
с категории издержек производства. Эта категория суще­
ственно отличается от категории товарной стоимости, так
как она отражает лишь то, чего стоит товар капиталисту.
Соответственно и прибавочная стоимость рассматривается
капиталистом как избыток над издержками производства,
полученный при реализации товара. Прибавочная стои­
мость приобретает превращенную форму прибыли. Хотя
категории издержек производства и прибыли создают об­
манчивую видимость тождества отображаемых ими явле­
ний со стоимостью товара и прибавочной стоимостью, они,
как показывает Маркс, имеют основания в самой действи­
тельности, в конкретных отношениях, поскольку приба­
вочная стоимость создается лишь при условии, если де­
лаются затраты и на другие факторы производства. По­
этому и действительный уровень прибыли капиталиста
определяется отношением ее ко всему капиталу. Так как
категории эти опосредствованы предшествующими кате­
гориями, особенно категориями стоимости и прибавочной
стоимости, то развитие и конкретизация, которые вопло­
щены в первых из них, лишают всякой почвы представле­
ния о том, что прибыль есть просто избыток, возникаю­
щий в процессе обращения. Вместе с тем они необходимы
для выражения более конкретных отношений, существую­
щих в процессе капиталистического производства, взятого
в целом.
Категории средней прибыли, а затем цены производ­
ства суть те понятийные формы, которые позволяют под­
няться выше по лестнице восхождения к конкретному.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 51,
472

Здесь новые факторы и определения, установленные при
анализе переплетающихся процессов производства и
обращения, требуют рассмотрения прибыли как части со­
вокупного общественного капитала, так как индивидуаль­
ные нормы прибыли посредством конкуренции выравни­
ваются в среднюю норму прибыли. Этой же цели воспро­
изведения конкретного служат и другие категории этого
круга исследования, которые нет нужды специально рас­
сматривать. Как было показано выше, они обобщают уже
такие конкретные, наиболее развитые отношения, которые
объединяют общие абстрактные определения с самыми
внешними формами, находящимися на поверхности дей­
ствительности.
Для нашей цели важно указать на категории, кото­
рыми Маркс заканчивает и увенчивает все здание своего
исследования. Это категории распределения и — шире —
производственных отношений, а также классов. К сожа­
лению, Маркс не успел закончить главу о классах, но сам
замысел его совершенно ясен. Эти категории (особенно
«классы») по отношению ко всем предыдущим категориям
«Капитала» характеризуются высшей и наиболее разви­
той конкретностью. Исследуя производственные отноше­
ния, а затем переходя к определению классов капитали­
стического общества, Маркс в этих категориях дает
синтез результатов всего предшествующего анализа капита­
листического способа производства, рассматриваемого во
всей его конкретности. Из неоконченного отрывка о клас­
сах видно, что Маркс собирался ответить на вопрос, что
образует класс; он хотел, по-видимому, в заключение ис­
следовать структуру капиталистического общества в раз­
резе его классового деления и классовой борьбы как дви­
жущей силы решения задачи перехода от капитализма к
социализму, задачи, поставленной всем ходом развития
самого капиталистического способа производства.
Во «Введении» к экономическим рукописям 1857—
1858 гг. Маркс писал, что невозможно начинать исследо­
вание политической экономии с таких конкретных кате­
горий, как население и классы, без предварительного рас­
смотрения многих и многих менее конкретных категорий,
каковы «наемный труд», «капитал», «стоимость» и пр.
Только рассмотрев эти категории, можно прийти к наи­
более развитым категориям, «но на этот раз не как к ха­
отическому представлению о целом, а как к богатой
473

совокупности с многочисленными определениями и отноше­
ниями». Переходя в конце своего труда к категориям
производственных отношений и классов, Маркс и стре­
мился дать такое развитое определение целого. В этих
категориях все выведенные ранее определения, выражен­
ные в категориях и понятиях, синтезируются воедино.
Они — результат всего огромного и трудного пути, прой­
денного от первых, наиболее абстрактных определений до
самых конкретных категорий как «богатой совокупности
с многочисленными определениями и отношениями».
Таким образом, образование и формулирование катего­
рий, переход от менее развитых к более развитым катего­
риям, установление определенного соотношения между ка­
тегориями, при котором развитые и конкретные категории
опосредствуются менее развитыми, соединение их в си­
стему категорий — таковы логические средства и формы
восхождения от абстрактного к конкретному.

Г лава деснт ап

А н ал и з и синтез* индукция и дедук ция
и п р о ц е с с е в о с п р о и зв е д е н и я
к о н к р ет н о й ц е л о с т н о с т и о б ъ е к т а

Мы должны теперь установить, с помощью каких по­
знавательных средств осуществляется сам процесс абстра­
гирования в движении мысли от конкретного к абстракт­
ному, а также в движении от абстрактного к конкретному.
Выше была выяснена роль категорий как ступенек, узло­
вых моментов процесса восхождения от абстрактного к
конкретному. Но остается еще исследовать, каковы те
логические средства, которые дают возможность перехо­
дить от менее конкретных к более конкретным катего­
риям, давать все более богатые определения объекта, до­
биваться того единства многообразных определений, в ко­
тором и состоит сущность и «душа» конкретного. Это —
вопрос о роли анализа и синтеза, индукции и дедукции
в процессе воспроизведения конкретного.
I

Изучение «Капитала» показывает прежде всего, что и
в этом отношении Марксов метод глубоко отличается от
метода его предшественников. Недаром, напоминаем, «Ка­
питал» имеет подзаголовок «Критика политической эко­
номии». Маркс подвергает критике слабость метода бур­
жуазных экономистов, состоящую в неумении диалекти­
чески сочетать анализ и синтез, индукцию и дедукцию,
в одностороннем понимании самой сущности этих логи­
ческих средств познания. Правда, он требует и в этом
вопросе видеть различие, существующее между классиче­
475

ской политической экономией и вульгарной экономией.
Но, устанавливая это различие, Маркс вместе с тем пока­
зывает всю слабость даже лучших представителей бур­
жуазной экономической науки — Смита и Рикардо.
Различие между последними и вульгарными экономи­
стами в понимании этого вопроса Маркс видит в следую­
щем. Вульгарные экономисты берут конкретное, как оно
выглядит на поверхности явлений, не пытаясь путем ана­
лиза раскрыть сущность явлений. Капитал, труд и земля
выступают как самостоятельные источники различных ви­
дов дохода. Они изолированы друг от друга. У этих эко­
номистов нет и намека на единый источник всех этих
видов дохода, т. е. на прибавочную стоимость. Этот метод
полностью игнорирует анализ, с помощью которого только
и можно обнаружить существенно общее, единое в много­
образных проявлениях целого. Вульгарные экономисты —
враги такого научного анализа, ибо как апологеты капита­
лизма они заинтересованы в том, чтобы затушевать,
скрыть действительный источник капиталистической при­
были за ее многообразными формами.
Конкретное берется вульгарными экономистами во всей
его расчлененности, как оно выглядит на поверхности
явлений. И так как анализ конкретного игнорируется, то
эта расчлененность выступает как совокупность равно­
душных друг к другу и независимых друг от друга явле­
ний. Этим достигается главная задача: затушевывается
внутренняя связь между различными видами дохода, а
следовательно, и внутреннее противоречие между ними.
Так, вульгарпые экономисты создают видимость гармонии
между классами буржуазного общества. Поэтому вполне
понятно, почему они питают ненависть к научному ана­
лизу как способу исследования внутренней общей основы
разнородных явлений.
В противовес вульгарным экономистам представители
классической буржуазной экономии Смит и Рикардо не
удовлетворяются регистрацией конкретного, как оно вы­
глядит в непосредственной действительности. Они, как го­
ворит Маркс, не останавливаются перед формой отчужде­
ния и пытаются найти общую основу, общий источник
различных видов дохода. Они пытаются достичь этого пу­
тем анализа. Их метод есть метод анализа действитель­
ности. И в этом Маркс видит большую заслугу лучших
представителей буржуазной экономии. Вот как он изла­
476

гает эту сторону их метода: «Классическая политическая
экономия старается посредством анализа свести различ
ные фиксированные и чуждые друг другу формы богат­
ства к их внутреннему единству и совлечь с них ту форму,
в которой они индифферентно стоят друг возле друга; она
хочет понять внутреннюю связь целого в отличие от много­
образия форм проявления... Так она свела к одной форме
прибыли все те формы дохода, все те самостоятельные
формы, или титулы, под которыми не-рабочий получает
долю в стоимости товара» 1.
Следовательно, анализ позволил Смиту и Рикардо
вскрыть в многообразии явлений существенное и показать,
что форма самостоятельности и отчужденности различных
видов дохода есть лишь внешняя видимая форма, их
внешний «титул». Сведя многочисленные формы к одной
существенной форме, они тем самым приблизились к по­
ниманию внутренней связи и единства явлений, без чего не
может быть научного понимания вопроса. Правда, они ото­
ждествляли прибавочную стоимость с прибылью, но послед­
няя все же ближе к своему действительному источнику,
чем такие формы, как процент, рента, заработная плата.
Отмечая эту положительную сторону метода ‘Смита и
Рикардо, Маркс тут же показывает его односторонность.
Буржуазные экономисты признавали необходимость ана­
лиза, но не понимали, что один анализ без синтеза не
может достигнуть истины. Анализ позволяет вскрыть то
общее, что объединяет многообразные проявления конкрет­
ной действительности. Однако без синтеза — противопо­
ложного анализу, но столь же необходимого способа ис­
следования — невозможно вывести это многообразие явле­
ний из их общей основы. А задача познания капиталисти­
ческого способа производства заключается не только в
том, чтобы доказать, что основа его — производство при­
бавочной стоимости, но и в том, чтобы показать, как из
этой основы вырастают и развиваются все присущие капи­
талу конкретные формы дохода. Если в анализ внутрен­
ней основы многообразных видов дохода Смит и Рикардо
внесли много ценного, хотя они не сумели и здесь довести
исследование до конца, ибо научного анализа прибавочной
стоимости все же не дали, то ко второй задаче — к син­
тезу конкретных проявлений капитала — они даже не под1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 525—526.
477

ходили. Маркс пишет по поводу этой слабости классиче­
ской политической экономии: «Она интересуется не тем,
чтобы генетически вывести различные формы, а тем,
чтобы свести их посредством анализа к их единству, так
как она исходит из них, как из данных ей предпосылок.
Но анализ является необходимой предпосылкой генетиче­
ской трактовки, понимания действительного процесса фор­
мообразования в его различных фазах» !.
Под генетическим исследованием и изложением Маркс
по существу понимает синтез. Игнорируя эту сторону
исследования, Смит и Рикардо неизбежно впадали в не­
последовательность и во многом способствовали появле­
нию триединой формулы вульгарных экономистов. Они
правильно исходили из стоимости и в прибыли, заработ­
ной плате, ренте видели проявление стоимости. Но с дру­
гой стороны, они не умели свести концы с концами, объ­
яснить, почему в реальной действительности средняя «при­
быль не совпадает с прибавочной стоимостью, а стоимость
в целом — с ценами производства. Они в бессилии оста­
навливались перед таким явлением, как абсолютная рента,
которая якобы противоречит выведенной путем анализа
стоимости, подменяли постоянный и переменный капитал
основным и оборотным капиталом и т. д. Иначе говоря,
увидев в стоимости и производстве стоимости основу ка­
питалистического способа производства, они не способны
были (и не ставили даже перед собой такой задачи) раз­
вить из нее ее превращенные формы, т. е. воспроизвести
конкретное в его многоразличных формах, но такое кон­
кретное, которое вытекает из своей основы, из своего
единства. А этого возможно добиться лишь путем синте­
за, т. е. после того, как задача анализа выполнена.
Критика Марксом метода вульгарных экономистов и
представителей классической буржуазной политической
экономии позволяет глубже понять, что такое анализ и
синтез и какова их роль в научном исследовании.
Начиная исследование не познанных еще явлений, мы
имеем перед собой внешний мир, выступающий во всей
своей сложности. Это — конкретное целое, многоразлич­
ные отношения которого не поняты еще в их единстве
и внутренней связи. Чтобы разобраться в этом сложном
многообразии и не принять внешние, случайные связи за
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. III, стр. 526.
478

внутренние, необходимые, нужно расчленить сложное це­
лое на его составные части и элементы, выделить из
массы сторон и элементов целого наиболее существенные
ц важные, определяющие, обнаружить то существенно
общее, что связывает воедино многообразные явления.
Этого можно достигнуть путем анализа. Задача анализа
состоит в том, чтобы от единичного подняться к общему,
от конкретного — к абстрактному, от непосредственно данного — к опосредствованному, от случайного — к необхо­
димому, от кажущегося в явлениях — к их сущности.
Этим определяется место анализа в научном познании,
устанавливается роль анализа в том закономерном дви­
жении мысли от конкретного к абстрактному, которое не­
обходимо для того, чтобы познать конкретное не как
сумму равнодушно относящихся друг к другу явлений
или сторон одного явления, а как единое, связное целое.
Когда анализ выполнил свою задачу, он должен быть
дополнен другим познавательным процессом, столь же не­
обходимым,но развивающимся в прямо противоположном
направлении. Хотя посредством анализа и обнаруживает­
ся единство, существенная общность различных явлений,
но мы еще очень далеки от того, чтобы понять действи­
тельное развитие по всей его сложности и конкретности.
Анализ дает нам картину, которая по сравнению с живой
конкретной действительностью представляет собой нечто
чрезвычайно отвлеченное и бескрасочное. В основе нежи­
вой и живой природы, например, лежат одни и те же хи­
мические элементы, анализ которых составляет необходи­
мую предпосылку познания как того, так и другого про­
явления единой материи. Но как еще далеко это знание
от знания действительной сущности и отличия живого от
неживого! Как остроумно говорил Гегель, хотя мясо и со­
стоит из углерода, кислорода и т. п., но эти абстрактные
вещества уже не мясо. Все дело в синтезе этих веществ,
в том способе объединения этих элементов, который и дает
нам это явление во всей его конкретности.
Взять другой пример. Анализ помогает нам разложить
производство на такие составные части, как орудия про­
изводства и люди, использующие эти орудия производства.
Знание этих составных элементов всякого производства
чрезвычайно важно, но одно оно не дает нам еще знания
данного, конкретного способа производства. Сами по
себе эти элементы представляют собой абстракцию. Все
479

зависит от способа соединения этих двух элементов.
Именно конкретный способ их соединения и дает нам
реально существующее общество — феодальное, капитали­
стическое, социалистическое.
Следовательно, анализ должен быть дополнен синте­
зом. Но синтез вовсе не столь плоская задача, как это
может показаться на поверхностный взгляд, для которого
он сводится к простому объединению составных частей
предмета. Критика Марксом буржуазных экономистов и
конкретное применение им синтеза в «Капитале» показы­
вают, что это чрезвычайно сложный процесс. Под синте­
зом Маркс понимает конкретизацию всеобщего, единого,
постигнутого посредством анализа, осуществляемую путем
выведения из этого всеобщего и единого его многообраз­
ных конкретных проявлений. Синтез, по Марксу, — это
воспроизведение конкретного как единства многообраз­
ного. Если при анализе мысль идет от единичного, кон­
кретного к абстрактному и всеобщему, то при синтезе —
от всеобщего к многообразным проявлениям его, к различ­
ным формам существования этого всеобщего. Но вся суть
и вся сила синтеза заключается в том, что действитель­
ность выступает уже не как сумма разрозненных явлений
и процессов, а как единое целое, где вся расчлененность
и пестрота явлений «увязаны» в один узел, подчинены
открытым и исследованным благодаря анализу законам.
Под синтезом Маркс и понимает исследование и воспро­
изведение в мысли действительного процесса развития во
всей его конкретности.
Вот почему Маркс не считал и не мог считать свою
задачу решенной с открытием прибавочной стоимости. Он
должен был еще показать, что вся конкретная пестрота
многочисленных форм капиталистического дохода есть
проявление производства прибавочной стоимости, что все
внешние формы капиталистической жизни, как ни проти­
воречат они на первый взгляд этому главному и основ­
ному факту буржуазного производства, суть его выраже­
ния. А этого можно было достигнуть лишь с помощью та­
кого могущественного орудия познания, как синтез.
Маркс рассматривает анализ и синтез не как два са­
мостоятельных способа исследования, а как два различ­
ных способа, неразрывно связанных между собой, выте­
кающих друг из друга и обусловливающих друг друга.
Каждый из этих способов уместен в свое время и при
480

решении определенной задачи. На том или ином этапе
познания на передний план выдвигается то анализ, то
синтез. При этом они находятся в состоянии взаимодей­
ствия: анализ подготавливает «работу» для синтеза, син­
тез помогает анализу глубже проникать в сущность яв­
лений.
Таким образом, анализ и синтез — таковы те логиче­
ские средства и приемы, посредством которых осущест­
вляется процесс движения познающей мысли от конкрет­
ного к абстрактному и от него к конкретному. Проти­
воречивому характеру этого процесса соответствуют и
диалектически противоречивые приемы, способы позна­
ния. Будучи противоположностями по сущности своих за­
дач, они в общем потоке познания составляют неразрывное
единство, переходя друг в друга, переплетаясь в каждом
шаге познания. В самых общих чертах логику этого пере­
хода и связи анализа и синтеза можно изобразить как
движение от синтеза к анализу и от анализа к синтезу.
Первоначальное представление об объекте всегда синте­
тично, поскольку он выступает перед нашим взором в
чувственно-конкретной форме. Анализ сводит это синтети­
ческое представление к абстрактным определениям, кото­
рые затем становятся исходным моментом движения к
воспроизведению мысленной конкретной целостности
предмета, следовательно, исходным моментом нового, бо­
лее глубокого синтеза.
Однако эти общие соображения о сути анализа и син­
теза должны быть рассмотрены более конкретно.

2
С проблемой анализа и синтеза связан ряд понятий,
без которых невозможно установить смысл и роль рассма­
триваемых приемов и средств исследования. Прежде всего
мы здесь сталкиваемся с понятиями целого и части, эле­
ментов, из которых состоит целое, и его структуры. Иссле­
дуемый объект всегда составляет целое, целостность. Це­
лое складывается из частей, элементов, находящихся в
определенной связи. Структура целого есть внутренне
определенная связь частей, элементов. Это соотношение
между целым и его частями, между элементами и объ­
единяющей их структурой необходимо прежде всего при16

Р о зен та л ь M. М.

481

ня1ъ во внимание, чтобы более близко подойти к понятиям
анализа и синтеза.
Хотя понятия целого и конкретного не тождественны,
так как они несут разную смысловую нагрузку, для на­
ших целей важно подчеркнуть, что конкретное, способы
исследования которого нас интересуют, представляет со­
бой целое, целостность. Когда мы утверждаем, что кон­
кретное есть единство многообразных определений, то это
и означает, что в этом единстве собраны многие стороны,
части, элементы, свойства и т. п. Такая целостность мо­
жет быть познана путем ее анализа, расчленения ее на
части, исследования этих отдельных частей, сторон. Имен­
но на этом пути образуются абстрактные определения
объекта, играющие столь важную роль в познании. Следо­
вательно, анализ имеет дело с различиями целого, с раз­
личением внутри целостности. Это — его стихия.
Однако, как выше указывалось, подлинно научный
анализ не сводится к простому расчленению целого и фик­
сации различных его сторон, частей. Его задача — отыс­
кать такую сторону, «часть», элемент, посредством кото­
рого можно понять это целое. Теперь, однако, нужно пой­
ти дальше в понятии анализа и установить ту важнейшую
особенность, которая отличает диалектически понимаемый
анализ. Что характерно для Марксова анализа, когда он
имеет дело с объектом как целостностью, безразлично,
представляет ли такую целостность капиталистический
способ производства, или, скажем, товар, ибо и то и дру­
гое есть целое, хотя и различных масштабов?
Понятие целого относительно. То, что в одной связи
есть целое, в другой связи представляет собой часть, эле­
мент целого. Товар — элемент, клеточка капиталистиче­
ского производства как целого, но как объект товар сам
есть некая целостность, требующая анализа. Известно,
что, расчленяя товар путем анализа, Маркс находит и
фиксирует такие его части, стороны, как потребительная
стоимость и стоимость. Эти стороны товара суть противо­
положности, противоречащие друг другу элементы целого.
Это и составляет характерную черту Марксова, диалекти­
чески понимаемого анализа. С каким бы объектом ни
имел дело Маркс, анализируя его, обнаруживая в нем
различия, различные стороны и элементы, он устанавли­
вает противоречивую природу этих различий. Поэтому
можно сказать, что стихию анализа составляют не только
482

и не просто различия, различные составные части и сто­
роны целого, но противоречащие различия, противополож­
ности, противоположные тенденции. Это Маркс показы­
вает и на примере труда как целого, капитала, воспро­
изводства, накопления и т. д. и т. п. Всюду анализ
обнаруживает эту решающую особенность целого. Тогда
становится понятным и вполне естественным, что Мар­
ксовы абстракции в качестве продукта аналитической
деятельности мышления обладают внутренним принципом
развития.
Эта черта диалектического анализа органически соеди­
нена с той его чертой, что он должен не просто расчле­
нить целое на части, но и выделить, абстрагировать от
многообразия элементов наиболее существенный элемент,
определяющий сущность исследуемого объекта. Поэтому
Маркс не ограничивается установлением того факта, что
целое состоит из противоречивых сторон и частей, но 'Ц
соответствии с сущностью объекта подчеркивает в сумме
противоположностей ту, которая выражает его особен­
ность. Например, он выделяет стоимость как субстанцию
товара, абстрактный труд — как источник стоимости, про­
изводство стоимости и прибавочной стоимости — как цель
капиталистического производства и т. д., хотя эти выде­
ляемые стороны противоречия целого не существуют вне
других его сторон — потребительной стоимости, конкрет­
ного труда, производства для потребления и пр.
Из сказанного вытекают и характеристики диалекти­
чески понимаемого синтеза. Синтез есть не только, как
было выше указано, способ, посредством которого из фор­
мулируемой путем анализа абстракции выводится, разви­
вается конкретное, но и способ соединения, сочетания во­
едино противоположностей1. Отправляясь от товара как
целого, Маркс способом анализа обнаруживает его вну­
тренне противоположные стороны, которые путем синтеза
он снова соединяет в целое, но уже как конкретную це­
лостность, опять-таки обладающую внутренним импуль­
сом движения. Такой путь исследования — прообраз всего
процесса познания, который Маркс в данном отношении
1 Еще Фихте устанавливал, что все «синтетические понятия
возникают через объединение противоположностей», что синтез
имеет своей задачей «объединять противоположности, мыслить их
как единое» (И. Г. Фихте. Избр. соч., т. I, М., 1916, стр. 100, 200).

16*

483

проделывает в «Капитале». Это одинаково верно как в
применении к отдельному частному объекту исследова­
ния, например товару, труду и т. д., так и к капитали­
стическому производству в целом. Поэтому мы можем
сейчас подчеркнуть еще одну важную особенность про­
цесса восхождения от абстрактного к конкретному: это —
путь синтеза противоречивых сторон и тенденций, кото­
рые на каждой новой ступени конкретизации исследуе­
мых отношений воспроизводятся во все более сложных и
конкретных взаимосвязях. Поэтому сущность, закон объ­
екта постигается в полной мере путем не только анализа,
но и синтеза, их единства.
Конкретное само есть противоречие, поскольку оно со­
ставляет единство, тождество общего, абстрактного, устой­
чивого, постоянного и единичного, изменчивого, колеблю­
щегося, многообразного. Конкретная целостность пред­
ставляет противоречие и в том смысле, что, только будучи
воспроизведена как единство во всех противоречивых свя­
зях, как система действующих противоположностей, она
достойна названия такой целостности. Ибо в ней тогда
вскрыт тот механизм, который составляет двигательную
силу ее развития на протяжении всего ее существования
от начала до конца. Целостность, в которой не синтези­
рованы ее противоречия, есть мертвое тождество без вну­
треннего различения, без внутренней пружины развития,
бесструктурная целостность.
Элементы, части, стороны целого не просто располо­
жены друг подле друга, не просто связаны друг с другом,
а связаны определенной системой связи, определенной
внутренней структурой. В этом смысле Гегель справед­
ливо различает рассудочный синтез и синтез разумный.
Первый разлагает, скажем, цветок на его составные части,
а затем объединяет их столь же внешним образом. Гегель
говорит, что люди со свободным, непредубежденным умом
не могут мириться с таким пониманием природы. Он при­
водит в пример Гете, который выступал против такого
разъятия и синтеза живой, полной красок природы. Ра­
зумный синтез стремится воспроизвести природу в ее вну­
треннем единстве как «некое органическое, полное» целое.
Но такое целое, в котором жизнь не умертвляется, есть
единство противоположностей, единство, в котором не ис­
чезли различия, многообразие, связь и столкновение раз­
ных и противоположных сторон, тенденций, их деятельное
484

соотношение, подобно тому как музыкальная мелодия со­
ответствует своему понятию, пока она есть органический
синтез различных и противоположных звуков.
Когда Маркс завершает свое исследование капитала
синтетическим изображением процесса капиталистиче­
ского накопления, то конкретная целостность картины
этого процесса на рассматриваемом уровне достигается
тем, что в пей синтезированы и концентрированно обоб­
щены все рассмотренные ранее противоречия, начиная с
противоречия между стоимостью и потребительной стои­
мостью. Абстрактное потому стало конкретным, что весь
путь восхождения от абстрактного к конкретному в рас­
сматриваемом плане был путем синтеза, развития, концен­
трации противоречий капиталистического процесса произ­
водства в единую, целостную картину.
Поэтому синтез имеет своей задачей воспроизведение
структуры объекта, связей между выделенными анализом
элементами, частями. Но эта структура в решающей сте­
пени обусловлена движением, переходами противополож­
ностей, их разрешением и возникновением в новой форме
и на более высоком уровне. Маркс, например, из простой
формы стоимости путем синтеза выводит всеобщую фор­
му. Вся структура этого процесса перехода от менее кон­
кретных к более конкретным формам стоимости опреде­
лена противоречием между потребительной стоимостью и
стоимостью и его развитием.
Поэтому как анализ, так и синтез у Маркса в решаю­
щей степени подчинены задаче мысленного воспроизведе­
ния движения противоречий. При этом одна из особен­
ностей анализа заключается в том, что в целях выявления
существенного внутреннего различения целого стремятся
вычленить из сложной совокупности противоречий такие
противоречия и противоположности, которые позволяют
дать анализ в наиболее чистом виде. Мы уже указывали,
что модель капиталистического общества, состоящего
только из двух классов — буржуазии и пролетариата, есть
чрезвычайно общая абстракция. Даже в той стране, кото­
рая служила Марксу прообразом этой модели,— в Англии,
где процесс дифференциации классов зашел очень далеко,
даже там, по словам Маркса, существовал наряду с основ­
ными классами класс землевладельцев. Далее, Маркс от­
мечает, что даже в этой классической стране капитализма
существовал целый ряд переходных прослоек и элементов,
485

стиравших и усложнявших строгие линии размежевания
основных классов. Тем не менее, имея дело с этим слож­
ным конкретным целым, Маркс острым хирургическим
ножом анализа беспощадно отсек все, что мешало пред­
ставить это общество, как он часто выражается, соответ­
ственно его понятию, и выделил основное различие, глав­
ные противоположности этого целого — пролетариат и бур­
жуазию и их противоположные интересы. Только такой
аналитический прием дал возможность исследовать имма­
нентные законы капитализма.
На высших ступенях исследования Маркс, синтезируя
многообразные определения целого, вводит в это целое
класс землевладельцев, исследует земельную ренту, а в
последней главе своего труда, посвященной классам, он
пишет: «Перед нами три большие общественные группы»,
т. е. классы буржуазии, пролетариата и землевладельцев.
Но, создавая на высшей ступени исследования широкую
синтетическую картину капиталистического общества в
целом, ставя вопрос об источниках дохода различных
классов, Маркс стремился показать, что связь, структура
этого общества определяются основным классовым проти­
воречием: источником дохода рабочих служит их труд, а
источником доходов господствующих классов — создавае­
мая этим трудом прибавочная стоимость. Таким образом,
и на ступени синтеза Маркс видит задачу воспроизведе­
ния конкретной действительности в синтезе противоре­
чий, т. е. в изображении единства и борьбы противополож­
ностей, ибо это составляет то решающее, что позволяет
осмыслить предмет как живую, подвижную, развиваю­
щуюся конкретную целостность.
Гегель видел заслугу Канта в том, что своим учением
о синтетических суждениях тот сделал важный шаг в сто­
рону истолкования понятий как синтеза многообразия,
различий. Но Гегеля не удовлетворяла разработка этого
вопроса в целом, так как понятие синтеза у Канта приво­
дило к представлению «о некотором внешнем единстве и
голом сочетании таких элементов, которые сами по себе
раздельны». Диалектик Гегель по может согласиться с
таким пониманием синтеза, ибо элементы целого для него
всегда составляют органическое целое именно в силу их
нераздельности как противоречий. Поскольку понятие
есть синтез, справедливо замечает он в «Науке логики»,
486

постольку «оно имеет определенность и различие внутри
себя самого»
На этот счет интересные соображения содержатся и в
его «Философии природы». Выступая против понимания
синтеза как простого соединения «разрозненных кусков»
целого, он в диалектической природе понятий видит под­
линный синтез, так как понятие есть мыслимое единство
многообразия и различий, противоречий. «Это мыслимое
единство, — пишет он, — есть понятие, которое обладает
определенными различиями, но обладает ими как некое
движущееся в самом себе единство. Философская всеобщ­
ность не относится безразлично к определенным содержа­
ниям, она представляет собою самое себя наполняющую
всеобщность, которая в своей алмазной сети тождества
содержит вместе с тем внутри себя также и различие» 12.
Если отбросить идеалистические представления о по­
нятии как «самое себя наполняющей всеобщности», имею­
щей независимую от действительности силу движения, то
остается чрезвычайно глубокая мысль о диалектической
сущности анализа и синтеза. В предыдущей главе мы по­
казали, что восхождение от абстрактного к конкретному
осуществляется посредством образования и формулиро­
вания категорий тг понятий. Анализ и синтез — способы
образования понятий, в своей совокупности представляю­
щих, по великолепному выражению Гегеля, «алмазную
сеть» познания. Анализ и синтез, расчленение и соедине­
ние создают понятия об объектах. Эти понятия в мыслен­
ной, идеальной форме выражают единство, тождество
объекта, но единство, тождество в многообразии, разли­
чии, противоречии. В понятии многообразие элементов це­
лого не исчезает, а представлено в их существенности,
единстве, а единство диалектично, так как оно есть един­
ство в различии.
Понятия, категории именно потому и выступают как
ступени воспроизведения целого, восхождения от аб­
страктного к конкретному, что в них концентрируются
результаты аналитико-синтетической деятельности мыш­
ления. Каждая экономическая категория в «Капитале»
представляет собой единство анализа и синтеза. Каждая
из них образована в результате глубокого анализа
1 Гегелъ. Соч., т. VI, стр. 20.
2 Гегелъ. Соч., т. II, стр. 17.
487

сущности той или другой исследуемой стороны целого, рас­
членения объекта на различные стороны, обнаружения
какой-то главной стороны и последующего синтезирова­
ния, в котором многообразие, различия, противоречия не
исчезают, а резюмированы в категории. Таковы категории
капитала, прибавочной стоимости и любые другие катего­
рии Марксова произведения.
Именно вследствие этой диалектической природы Мар­
ксовых экономических категорий как продукта анализа и
синтеза в их взаимодействии каждая новая и более слож­
ная категория на пути восхождения к конкретному синте­
зирует в себе все предыдущее развитие, давая все более
конкретное выражение движения капитала. Однако поня­
тия анализа и синтеза также относительны. Если каждое
понятие или категория есть результат анализа и синтеза,
то отдельное понятие, взятое обособленно от остальных и
по отношению ко всей системе понятий, должно рассма­
триваться преимущественно со стороны аналитического
исследования целого. Категории стоимости, прибавочной
стоимости и другие категории с точки зрения целого в
аспекте капиталистического способа производства как
конкретной целостности представляют собой мысленные
выражения отдельных граней, линий этого целого. Только
совокупность всех категорий дает синтез целого. Разумеет­
ся, речь идет не о механической или арифметической сово­
купности, а о диалектической, достигаемой в результате
выведения и развития категорий друг из друга путем вос­
хождения от абстрактного к конкретному. «Алмазная
сеть» всех категорий «Капитала», их система — вот что
лежит в основе синтеза конкретного целого, т. е. капита­
листического способа производства. Вот почему Ленин
говорил, что категории, будучи ступеньками к конкрет­
ному, лишь в сумме дают конкретное. «Бесконечная
сумма общих понятий, законов etc. дает конкретное в его
полноте»

3
Из уже сказанного видно, что анализ и синтез в «Ка­
питале» применены в их неразрывном единстве. Это един­
ство прослеживается как во всем построении произведе-1
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 252.

488

ния, так и на каждом отдельном этапе исследования. Рас­
сматривая структуру «Капитала» в целом, легко увидеть
роль каждого из этих способов в отдельности и их един­
ство, связь, взаимодействие.
Анализ сыграл большую роль в членении целого.
Маркс расчленяет исследование капиталистической фор­
мации на два этапа. На первом из них он исследует капи­
талистический процесс производства, взятый в отдельно­
сти. На втором этапе он рассматривает процесс обраще­
ния. Мы уже говорили, почему необходимо было такое
членение. Эти два этапа завершаются третьим, цель ко­
торого состоит в синтезе обеих отдельно проанализирован­
ных сторон целого. Только в этом аспекте, т. е. в аспекте
задачи построения целого, мы можем сказать, что Маркс
начинает свое исследование с анализа разных выделен­
ных из целого сторон, а за этим анализом следует синтез
Этих сторон и изучение их в единстве.
Если с точки зрения общей структуры «Капитала»
можно провести такое разграничение роли этих способов
познания, то в логике движения познания, взятого более
конкретно, дело обстоит, конечно, сложнее. В действитель­
ности на всех этапах Маркс пользуется одновременно как
анализом, так и синтезом. И в первых двух томах, где
исследуются отдельные, взятые самостоятельно стороны
единого процесса капиталистического производства и об­
ращения, и в третьем томе, где капитал рассматривается
как единое связное целое, — всюду анализ и синтез вы­
ступают в их единстве и взаимопроникновении. Однако
это не значит, что их единство и взаимопроникновение
приводят к смешению анализа и синтеза, что стираются
всякие разграничительные линии между ними. Мы уже
приводили слова Маркса, что анализ — необходимая пред­
посылка синтетического исследования и изложения. Без
анализа нет синтеза, как и без первоначального чувствен­
но-синтетического представления невозможен переход к
анализу. Поэтому когда речь идет о единстве этих двух
способов, то имеется в виду, что они дополняют друг
друга, диалектически переходят один в другой, не теряя
своей относительной самостоятельности, выступая каждый
па своем месте и в свое время.
Их диалектическое взаимодействие и взаимопроникно­
вение заключается в том, что анализ подготавливает син­
тез, а этот последний создает основу для нового, более
489

глубокого анализа. Такое единство их станет понятным,
если учесть, что Маркс идет от простого к сложному, от
абстрактного к конкретному. И хотя каждая новая сту­
пень его исследования и воспроизводит более конкретную
и сложную картину движения капитала, но эта ступень —
абстракция по отношению к последующей, еще более вы­
сокой и сложной ступени. Деньги, например, более кон­
кретная категория, чем товар. Следовательно, категория
денег могла быть выведена лишь в результате синтеза,
которому, конечно, предшествовал необходимый анализ.
Но в то же время деньги выступают как нечто простое и
абстрактное по отношению к капиталу. Значит, и для
исследования этой более сложной категории в свою оче­
редь необходимы анализ и синтез. Или возьмем категорию
прибыли, представляющую у Маркса результат сложного
синтеза. Прибыль есть нечто более простое и абстрактное,
чем средняя прибыль. Понятно, что последняя для своего
исследования в свою очередь нуждается и в анализе, и в
синтезе; она может быть исследована лишь путем при­
менения обоих этих способов познания.
Поэтому весь процесс движения исследования в «Ка­
питале» можно условно изобразить в виде цепи, в кото­
рой за звеном анализа следует звено синтеза, затем
звено дальнейшего анализа, за которым в свою очередь
следует звено еще более сложного синтеза и т. д. Каждый
шаг анализа и синтеза прибавляет новые штрихи к кар­
тине движения и развития капитала, накладывает на по­
лотно новые краски, пока весь процесс исследования не
завершается воспроизведением капиталистического спо­
соба производства во всей его конкретности и сложности.
Главная задача, которая прежде всего стояла перед
Марксом, заключалась в том, чтобы вскрыть сущность
капиталистического производства, состоящую в производ­
стве прибавочной стоимости. Прибавочная стоимость на
поверхности явлений выступает как прибыль. Как заяв­
ляет Маркс, прибавочную стоимость лишь посредством
анализа удается вычленить из прибыли. Но если просле­
дить ход мысли Маркса, прежде чем он достигает этой
цели, то можно легко убедиться, что это — длинная цепь,
в которой анализ сменяется синтезом, синтез — анализом
и т. д. Анализ дает возможность синтетически познать
то или иное явление, синтез открывает новые возмож­
ности для дальнейшего анализа.
490

Маркс с товара начинает свое исследование, перед ко­
торым стоит задача вычленить из прибыли прибавочную
стоимость. Мы оставляем в стороне тот факт, что уже
исходный пункт, с которого начинает Маркс, — товар есть
результат глубочайшего анализа; ведь только путем ана­
лиза, разложения сложного целого (в том числе и при­
были) на его важные составные части можно было дойти
до этой элементарной клеточки товарного производства и
обращения, можно было найти, обнаружить эту клеточку
в сложнейшем многообразии явлений капиталистического
общества.
Но и эту найденную клеточку — товар Маркс подвер­
гает глубокому анализу. Благодаря такому анализу то,
что кажется мертвым, тождественным, выступает перед
нами как сложный мир. Маркс аналитически разлагает
товар на его противоположности — потребительную и ме­
новую стоимость; и труд, производящий товары, Маркс
разлагает на его противоположные стороны — конкретный
и абстрактный труд. В результате этого анализа Маркс
обнаруживает то общее, единое, что составляет субстан­
цию всего многоликого мира товаров, — их стоимость.
Проведенная Марксом аналитическая работа позволяет
сделать важный синтез — дать научное понятие меновой
стоимости.
Этот синтез открывает возможность для дальнейшего
анализа — анализа форм выражения стоимости товаров,
или просто форм стоимости. Аналитическое исследование
форм стоимости и их развития, проделанное Марксом,
раскрыло природу денег. Научное понятие о деньгах стало
возможным лишь в результате анализа исторически раз­
личных форм стоимости и синтетического выведения де­
нег как закономерного результата развития форм стоимо­
сти. От общего понятия меновой стоимости, или формы
стоимости, Маркс, применяя способы анализа и синтеза,
приходит к научному понятию денег.
Дальнейший путь исследования Маркса известен. Важ­
но в данном случае подчеркнуть, что он включает в себя
анализ и синтез в их единстве, что весь процесс познания,
обнаружения за прибылью прибавочной стоимости дро­
бится на многочисленные ступени и звенья, представляю­
щие собой результат как того, так и другого.
Мы сказали, что, как ни связаны между собой эти два
логических способа исследования, их нужно разграничи­
491

вать, ибо каждый выполняет свою определенную функцию
в процессе познания, выполняет в свое время и в своем
месте. Однако нельзя абсолютизировать это различие, и
не только потому, что грани между анализом и синтезом
условны, что они в процессе познания переходят друг в
друга. В известном смысле они содержатся друг в друге,
так что анализ включает в себя синтез, и наоборот.
Воспользуемся примером с прибылью и прибавочной
стоимостью. Когда Маркс говорит, что вторую можно вы­
вести из первой лишь посредством анализа, то он имеет
в виду прежде всего необходимость расчленения такого
сложного и конкретного явления, как прибыль, на его со­
ставные стороны и элементы. Этими составными элемен­
тами, как известно, являются товар, стоимость, потреби­
тельная и меновая стоимость, конкретный и абстрактный
труд, деньги и др. Это— «строительные материалы», из
которых только и можно создать понятие прибавочной
стоимости как того, что лежит в основе прибыли. Не
трудно увидеть, что процесс вычленения из прибыли при­
бавочной стоимости, будучи в целом процессом анализа,
содержит в себе и серьезные моменты синтеза, без кото­
рых невозможен и анализ. Чтобы в результате анализа
прибыли дойти до понятия прибавочной стоимости, необ­
ходимо прибегнуть к помощи синтеза. Скажем, без поня­
тия денег нет и понятия прибавочной стоимости. Но само
понятие денег есть результат синтетической деятельности
мышления, ибо, как уже говорилось, его можно было вы­
вести из таких простейших элементов, как понятия потре­
бительной и меновой стоимости, конкретного и абстракт­
ного труда и т. п. Поэтому на пути анализа прибавочной
стоимости как сущности прибыли обязательно прохожде­
ние ряда ступенек, представляющих собой синтетическую
форму исследования.
То же следует сказать и о синтезе. Какой-либо про­
цесс познания, будучи по своей цели преимущественно
процессом синтеза, неизбежно содержит в себе серьезные
моменты анализа. Сформулировав понятие прибавочной
стоимости, Маркс далее должен был из него вывести по­
нятие прибыли как превращенной формы прибавочной
стоимости. Это — самостоятельная задача, так как свести
прибыль к прибавочной стоимости — еще не значит дока­
зать, что в форме прибыли выступает прибавочная стои­
мость. Доказать это — дело уже синтеза. И тут опять-таки
492

легко убедиться, что этот синтез включает в себя анализ.
Без понятия капитала нет и понятия прибыли, ибо при­
быль есть отношение прибавочной стоимости к капиталу,
ко всему капиталу. Однако чтобы доказать, что в форме
прибыли выступает именно прибавочная стоимость, нужно
проанализировать капитал как некое сложное явление,
разложить его на составные части, каковы постоянный и
переменный капитал, выяснить роль той и другой части
капитала в создании избытка над издержками производ­
ства и т. д. Поэтому на пути синтеза понятия прибыли из
более простых элементов обязательно прохождение ряда
ступенек, представляющих собой аналитическую форму
исследования.
Такое взаимопроникновение противоположностей, при
котором каждая содержит в себе свое иное, естественно в
процессе познания, которое есть движение мысли от кон­
кретного к абстрактному и от абстрактного к конкрет­
ному.
В общей цепи аналитико-синтетической деятельности
мышления образуются «узловые моменты» в виде поня­
тий и категорий, которые представляют собой подлинно
опорные пункты познания. Но среди этих «узлов» следует
выделить такие моменты, которые могут быть представ­
лены как самые глубокие и обобщенные выражения этой
деятельности. Мы имеем в виду законы, устанавливаемые
наукой, определяющие пути, направление, тенденцию раз­
вития объекта. Хотя различие между категориями и за­
конами чрезвычайно относительно, тем не менее понятие
закона есть более глубокая ступень познания, и цель на­
уки состоит в обобщении всего многообразия явлений и их
связей в ряде законов. Таковы законы, установленные
в «Капитале», — законы стоимости, прибавочной стоимо­
сти, всеобщего капиталистического накопления, цены про­
изводства, тенденции нормы прибыли к понижению и не­
которые другие. В них «соль» всего процесса исследо­
вания.
é
Вместе с анализом и синтезом важную роль в процессе
движения мысли от конкретного к абстрактному и от
абстрактного к конкретному играют и такие логические
493

способы, как индукция и дедукция. Иногда принято счи­
тать, что эти способы представляют собой предмет изуче­
ния одной формальной логики и что они неприменимы в
диалектическом исследовании. Но это необоснованный
взгляд. Анализ и синтез, например, используются в фор­
мальнологическом исследовании, но в диалектической ло­
гике, как мы пытались показать, они приобретают ряд но­
вых черт. То же можно сказать и о дедукции и индукции.
Характеризуя метод «Капитала», Ленин среди ряда его
элементов и особенностей отметил и двоякий анализ индуктивный и дедуктивный.
Следует вообще сказать о том, что тот или иной спо­
соб познания, имеющий место в формальной логике, пре­
образуется в диалектической логике под воздействием
таких решающих принципов последней, как принципы
развития, качественного изменения, единства и борьбы про­
тивоположностей и т. д. Как мы видели, развивающиеся
объекты требуют соответствующих способов исследования,
в основе которых лежат те же законы развития, коим под­
чиняются и объективные явления и процессы. Любой эле­
мент познания составляет не автономную частицу в си­
стеме познания, а ее органическую часть, подчиненную
общим принципам системы. Это вполне относится и к та­
ким способам, как индукция и дедукция в системе диа­
лектической логики. Это не значит, что в «Капитале»
совершенно отсутствует момент формальнологического их
применения, но, как бы там ни было, они выступают в ка­
честве моментов его диалектического метода и потому со­
ответствующим образом модифицируются им.
Для диалектического способа мышления характерно
прежде всего понимание индукции и дедукции как проти­
воположностей, находящихся в единстве. Будучи противо­
положно направленными способами подхода к объекту,
они истинны лишь в неразрывной связи, каждая из них
предполагает свое иное, свою противоположность и лишь
постольку может считаться истинной. Под индукцией ло­
гика понимает способ движения мысли от отдельных
фактов к общему положению или от менее общего зна­
ния к более общему. Дедукция по своему способу проти­
воположна индукции, она есть способ движения мысли от
общего к частному или, точнее, выведение следствий из
ранее полученных истин в соответствии с логическими
правилами и законами. Связь и взаимопроникновение этих
494

методов определяются уже тем, что истины, которые слу­
жат дедукции в качестве посылок для выведения след­
ствий, сами должны быть обоснованы, и в их получении
большую роль играет индукция, метод наблюдения, изу­
чения отдельных фактов и т. д. С другой стороны, резуль­
таты индукции нуждаются в проверке и обосновании че­
рез посредство дедукции общих законов и принципов, в
которых и через которые единичное, частное может счи­
таться действительно познанным.
Индукция играет существенную роль в движении по­
знающей мысли от конкретного к абстрактному, во всех
процессах, связанных с живым созерцанием, наблюде­
нием, изучением фактов в целях обнаружения тех про­
стейших абстракций, которые составляют исходный пункт
последующего восхождения к конкретному. Индуктивный
способ исследования, примененный Марксом, в значитель­
ной степени остается вне поля зрения при изучении «Ка­
питала», ибо, как указывал Маркс, прежде чем присту­
пить к изложению, надобно было детально освоиться с
материалом. Любое обобщение, делаемое Марксом, строит­
ся на гранитной непоколебимой основе фактов и является
выводом из изучения этих фактов; от единичных фактов
и их изучения Маркс идет к общим выводам и понятиям.
Говоря, что индуктивный способ исследования и изло­
жения получил в «Капитале» преимущественно косвен­
ное, опосредствованное выражение, мы не хотим этим
сказать, что «Капитал» не дает примеров и прямого при­
менения индуктивного метода изучения или доказатель­
ства тех или иных положений. Нет, таких примеров не­
мало в «Капитале». Целый ряд положений Маркс обосно­
вывает и доказывает индуктивным путем.
Так, например, в рассуждениях Маркса о стоимости
имеет место и момент индукции. В своем учении о стои­
мости Маркс опирался на то ценное, что было уже у
Смита и Рикардо. Он сразу констатирует, что потреби­
тельные стоимости товаров являются вещественными но­
сителями меновой стоимости. Последнюю он рассматри­
вает как форму выражения стоимости. Маркс берет от­
дельный товар — пшеницу — и показывает, что этот товар
в известной пропорции обменивается на определенное
количество других товаров — железа, шелка, золота и т. п.
Так же обмениваются и другие товары. Когда обмени­
ваются друг на друга пшеница и железо, рассуждает
495

Маркс, то уравнение обмена указывает на то, что в этих
двух различных товарах есть что-то общее, они оба равны
чему-то третьему, к которому они могут быть сведены.
Обобщая подобные единичные факты, Маркс приходит к
выводу, что этим общим является труд, труд вообще, за­
траченный на производство обмениваемых товаров. Этот
труд определяет их стоимость. Таким образом, здесь мы
имеем пример индуктивного умозаключения от единичных
фактов к общему выводу.
В «Капитале» Маркс пользуется и способом индуктив­
ного Доказательства. Этот способ играет известную роль
при раскрытии тайны первоначального накопления. Пока­
зав в предшествующих отделах, что капитал есть выра­
жение общественного отношения между владельцем
средств производства и рабочим, лишенным этпх средств,
Маркс в главе о первоначальном накоплении на много­
численных фактах иллюстрирует исторический процесс
отделения средств производства от непосредственного про­
изводителя. Факты и иллюстрации Маркс черпает из исто­
рии Англии, в которой он нашел классическую форму
экспроприации производителей. Здесь мы имеем пример
индуктивного доказательства, сущность которого, как из­
вестно, состоит в том, что, высказывая общее положение,
мы ищем его основание в ряде единичных фактов, свиде­
тельствующих о правоте этого общего положения.
Однако было бы ошибочно хоть сколько-нибудь пре­
увеличить значение индукции в Марксовом исследовании.
Указывая на то, что известный момент этого логического
способа познания присутствует здесь, нужно со всей си­
лой подчеркнуть, что главную роль в этом исследовании
сыграл диалектический метод в целом, и прежде всего
анализ9 посредством которого только и может быть рас­
крыта сущность явлений. Энгельс признал вполне пра­
вильной мысль Гегеля о том, что индуктивное умозаклю­
чение остается всегда проблематичным. В «Диалектике
природы» Энгельс метко показал, в чем ограниченность
индукции. Сама по себе она никогда не может познать
явления в их необходимости, закономерности, между тем
именно в таком познании состоит задача науки. Марксист­
ской теории глубоко чужд голый описательный эмпиризм,
видящий свою цель в том, чтобы охватить наблюдением
максимальное количество фактов без попытки проникнуть
в их сущность и найти их закон. В статье «Еще одно уни­
496

чтожение социализма», направленной против Струве и во­
обще против буржуазного мелкотравчатого эмпиризма,
В. И. Ленин высмеял этот антинаучный прием. Ленин
посоветовал мелкому сокрушителю законов науки Струве
заняться описанием базаров всех времен и народов. Тогда,
иронизировал Ленин, эмпиризм восторжествует, а законы
политической экономии «исчезнут аки дым».
В этом же духе Ленин критиковал Каутского, исполь­
зовавшего вульгарный эмпиризм для борьбы против рево­
люции. В статье «Крах II Интернационала» Ленин разо­
блачил маневр Каутского, Кунова и других оппортуни­
стов, прикрывавших свое нежелание бороться против
грабительской империалистической войны ссылкой на то,
что-де империализм не изучен во всех подробностях.
Нельзя делать решительных выводов, пока это изучение
не закончено, рассуждал Каутский. Отвечая Каутскому и
ему подобным, Лепин писал: «Капитализм во всех прояв­
лениях своего грабительства и во всех мельчайших раз­
ветвлениях его исторического развития и его националь­
ных особенностей никогда не будет изучен до конца\ о
частностях ученые (и педанты особенно) никогда не пе­
рестанут спорить»
Это замечание Ленина имеет важное методологическое
значение. Опыт всегда неисчерпаем и бесконечен. Поэтому
ожидать с обобщениями, пока не будет исчерпано «до
конца» изучение опыта или всех фактов, — значит вообще
отрицать обобщения, теорию.
Главную слабость индукции, взятой изолированно от
других, более глубоких способов исследования,Энгельс
видел в том, что она приходит в столкновение с теорией
развития, которая «целиком антииндуктивна». Индукция
своими способами не может выразить движение, разви­
тие. «Понятия, которыми оперирует индукция, — указы­
вает он, — вид, род, класс, благодаря теории развития
стали текучими и тем самым относительными; а относи­
тельные понятия не поддаются индукции» 12.
Это замечание Энгельса очень важно не только для
понимания ограниченности индукции, но и для правиль­
ного подхода к дедукции и понимания отличия диалекти­
ческого дедуцирования от формальнологического (но об
1 В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 26, стр. 217.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 542.
497

этом позже). Выше мы говорили, что каждый элемент
познания подчиняется системе познания в целом. Сейчас
на примере индукции и ее роли в диалектической логике
видно, в чем это конкретно выражается. Индукция в
диалектическом исследовании применяется в той мере и
постольку, поскольку она не препятствует изучению объ­
екта как развивающегося и изменяющегося, и в этом
смысле она подчинена диалектическому методу в целом.
Ленин называл индуктивный путь получения истины
хотя и необходимым, но «простым» *.
Ограниченность индукции снимается дедукцией. Ме­
тод Маркса иногда называют дедуктивным. Действи­
тельно, дедукция, способ дедуцирования играет большую
роль в «Капитале». Однако очень важно ближе рассмот­
реть Марксово понимание дедукции и способов дедуци­
рования, ее связь с синтезом и пр. Прежде всего не
нужно особых усилий тратить для того, чтобы убедиться
в значении дедукции в ходе Марксова исследования ка­
питала. Если момент индукции особенно присущ про­
цессу движения мысли от конкретного к абстрактному,
то момент дедукции особенно важную роль выполняет
при обратном движении — от абстрактного к конкрет­
ному. Так, установив закон стоимости, Маркс затем по­
средством ряда логических приемов, среди которых
имеет место и дедукция, последовательно показывает
действие этого закона в многочисленных конкретных и
частных проявлениях капиталистического производства
и обращения. Из закона стоимости дедуцируется закон
цен производства.
То же мы наблюдаем на примере прибавочной стои­
мости. К положению о прибавочной стоимости Маркс
пришел на основании изучения конкретных фактов. Это
положение зафиксировало неопровержимую истину о
том, что общим, главным, что характеризует любой вид
капиталистической прибыли, является прибавочная стои­
мость. Это — закон, который не может быть опровергнут
никаким дополнительным исследованием фактов. От­
правляясь от этого общего, главного, от основного закона
буржуазного способа производства, Маркс выводит с по­
мощью дедуктивного способа все конкретные и частные
виды капиталистической прибыли — предприниматель­
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 162.
498

ский доход, процент, торговую прибыль, земельную ренту.
В письме к Энгельсу от 8 января 1868 г. Маркс указы­
вает, что у него в «Капитале» прежде всего рассматри­
вается общая форма прибавочной стоимости, в которой
все особые, единичные части прибавочной стоимости за­
ключаются еще в недифференцированном виде, так ска­
зать в состоянии раствора. Из этого «раствора» Маркс
затем выкристаллизовывает конкретные формы прибыли.
Л это значит, что в Марксовом анализе немаловажную
роль сыграл и дедуктивный способ исследования и изло­
жения.
Из сказанного можно сделать вывод, что Марксова
дедукция родственна синтезу, ибо она, как и последний,
есть способ восхождения от абстрактного к конкретному.
Однако, на наш взгляд, это не дает оснований для пол­
ного отождествления дедукции и синтеза. Как ни близки
они, каждый из них выполняет свою определенную
функцию в процессе познания. Каждый из них соотноси­
телен со своей противоположной парой: синтез с анали­
зом, дедукция с индукцией. Связь каждого из этих спо­
собов со своей противоположностью позволяет понять те
грани, которые отделяют дедукцию от синтеза. Синтез
продолжает работу анализа, имея своей задачей воссоз­
дать объект как конкретное целое. В этом заключается
его противоположность анализу. Дедукция продолжает
работу индукции, имея своей задачей выведение част­
ных форм из общего (закона или положения). В этом
заключается ее противоположность индукции. Таким об­
разом, существует различие между синтезом и дедук­
цией по роли, выполняемой ими в процессе познания.
Дело, однако, не только в этом, а в том, чтобы понять
роль дедукции в системе диалектического исследования
Марксом капитала. Вот тут-то мы и должны вспомнить
очень важное, принципиальное положение Энгельса о
том, что теория развития превратила понятия рода, вида,
класса в относительные, текучие понятия. Это положение
имеет важное значение для понимания не только индук­
ции, но и дедукции, которая также оперирует этими по­
нятиями. Здесь пролегает водораздел, отделяющий фор­
мальнологическое понимание дедукции от диалектическо­
го. Нам кажется, что то абсолютное противопоставление
дедукции и индукции, которое до сих пор имеет место, в
значительной степени основывается на признании лишь
499

одного формальнологического аспекта этих способов по­
знания (особенно дедукции).
Можно было бы привести высказывания выдающихся
ученых нашего времени, из которых одни полагают, что
индукция не способна дать науке теоретические прин­
ципы, это может сделать лишь дедукция. А другие счи­
тают, что только индукция, а не дедукция составляет ос­
нову науки. Так, Эйнштейн говорил, что нет никакого
индуктивного метода, который бы вел к фундаменталь­
ным понятиям и принципам науки. Напротив, Луи де
Бройль утверждает, что лишь индукция, «поскольку она
стремится избежать уже проторенных путей, поскольку
она неустрашимо пытается раздвинуть уже существую­
щие границы мысли, является истинным источником
действительно научного прогресса» 1.
Конечно, ни та ни другая точка зрения не отрицает
в первом случае значения опыта, наблюдений, а в дру­
гом случае — роли теоретических принципов. Но все же
едва ли правомерно богатейшее многообразие методов и
способов познания сводить к двум — индукции и дедук­
ции, так же как и противопоставлять их. Нас интересует
в данном случае вопрос о дедукции. Де Бройль справед­
ливо выступает против преувеличения роли дедукции,
но, говоря о ней, он имеет в виду формальнологическую
дедукцию. Слабость ее, на его взгляд, состоит в том, что,
исходя из постулатов, рассматриваемых ею в качестве
«несомненных», «она может извлечь из них лишь то, что
в них уже содержится» 12. Ее ценность в том, что она по­
зволяет после установления индукцией новых исходных
моментов вывести следствия и сопоставить их с фактами,
но «дедукция не может выйти из рамок, в которые
она с самого начала заключена, и, следовательно, она не
может дать ничего существенно нового» 3.
Ясно, что здесь речь идет о формальнологической де­
дукции, способе, который имеет чисто аналитический ха­
рактер и может привести лишь к выводам, содержа­
щимся имплицитно в ее исходных постулатах.
Такой была дедукция, примененная Смитом и Ри­
кардо в политической экономии. Рассматривая стоимость
1 Луи де Бройль. По тропам науки. Изд. иностр. лит., 1962,
стр. 178.
2 Там же.
3 Там же, стр. 178—179.
500

как род, а прибыль и ее формы как виды этого рода, они
хотели по законам формальной логики дедуктивно выве­
сти из стоимости среднюю прибыль, ренту и т. п. Такая
формальная дедукция запутывала их, так как они игно­
рировали связь дедукции с генезисом, с историческим
происхождением превращенных форм стоимости и при­
бавочной стоимости. А без такого генетического выведе­
ния их из постулата стоимости формальная дедукция
неизбежно превращалась в прокрустово ложе, в которое
насильно втискивалось реальное развитие действитель­
ности.
Формальная дедукция дает осечку там, где необхо­
димо исследовать объект в его развитии и изменении.
Маркс потому и критиковал буржуазных^ экономистов за
непонимание необходимости «генетического изложения»,
исследования «действительного процесса развития в его
различных фазах». Энгельс также связывал диалектиче­
ски понимаемую дедукцию с анализом исторического
происхождения объекта. Говоря о том, что благодаря
теории развития вся классификация организмов отнята
у индукции и сведена к «дедукции», «к учению о проис­
хождении», он указывал, что «какой-нибудь вид бук­
вально дедуцируется из другого путем установления его
происхождения...» К
У Маркса такого рода дедукция играет большую роль
в процессе исследования соотношения между общими
несомненными постулатами, из которых он исходит (по­
ложения о стоимости и прибавочной стоимости), и их
следствиями (положения об их «видах», превращенных
формах). Здесь нет и в помине формального выведения
видов из рода. Дедукция в тесной связи с синтезом
строится в соответствии с требованиями теории разви­
тия. Дедукция основана на генетическом исследовании
развития стоимости в фазе капиталистического товар­
ного производства. Из этого развития дедуцируются при­
быль и средняя прибыль, цена производства. Поэтому
Марксова дедукция не просто извлекает из исходных
постулатов содержащиеся в них истины, а дает сущест­
венно новое. Такое новое — положения о средней при­
были, которая непосредственно не совпадает с прибавоч­
ной стоимостью, о цене производства, которая непосред­
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 542.
501

ственно регулирует4 "товарные цены и опять-таки непо­
средственно не совпадает со стоимостью, и т. д.
Поэтому в «Капитале», как и вообще в диалектиче­
ской логике, не может быть метафизического противо­
поставления индукции и дедукции, поскольку не только
индукция, но и дедукция основана на обобщении фактов.
Дедукция здесь выступает не как формальное преобразо­
вание заранее данных истин, а как процесс исследова­
ния развивающейся действительности, которая неиз­
бежно модифицирует, видоизменяет действие общего
закона, когда он нреломляетсячерез изменяющуюся конк­
ретную реальность. Тщетно, скажем, было бы чисто фор­
мальным путем «дедуцировать» из общих марксистских
постулатов о социалистической революции положение о
таком явлении, как Великая Октябрьская социалистиче­
ская революция, так как эти постулаты выявляют свою
силу и истинность, лишь будучи проведены через иссле­
дование конкретных исторических условий нового вре­
мени. Без исследования генезиса этой революции дедук­
ция оказалась бы нереальной. Недаром всякого рода
формалисты утверждали «неправомерность» революции,
так как они создавали свои дедукции на чисто формаль­
ных основаниях, путем непосредственного выведения
следствий из постулатов, не заметив всего исторического
развития, имевшего место после Маркса.
И тут мы снова сталкиваемся, как и в вопросе об
анализе и синтезе, с важной отличительной особенностью
диалектического подхода к дедукции. Дедукция также
диалектически противоречива, поскольку она не фор­
мально подводит вид под род, единичное под общее, а
исследует их диалектически противоречивый характер и
смело объединяет противоположности воедино. Именно
противоречия между общим и единичным, родом и ви­
дом (стоимостью и ценой производства, прибавочной
стоимостью и прибылью, стоимостью и абсолютной рен­
той и т. д. и т. п.) доставили (и поныне доставляют!)
столько мучительных хлопот буржуазным экономистам.
Не умея разрешить эти противоречия, они становились
на путь формальной дедукции со всеми вытекающими
отсюда последствиями.
Марксова дедукция не только не опасается такого
рода противоречий, но сознательно учитывает их и
строит свои выводы путем исследования и обобщения
502

противоречий между общим и единичным, законами и
формами их проявления, логикой и историей, абстракт­
ными теоретическими принципами и генезисом явле­
ний.
Это, разумеется, относится и к индукции, ибо и она
представляет собой обобщение единичных фактов, наблю­
дений и т. п.
«Капитал» дает нам пример взаимосвязанного приме­
нения индукции и дедукции, переработанных в духе ме­
тода материалистической диалектики1.
1 Интересные соображения об индукции и дедукции в диалек­
тической логике содержатся в работе Л. А. Маньковского «Логи­
ческие категории в «Капитале» К. Маркса» (в сб. «Диалектиче­
ская логика в экономической науке». М., 1962).

Г л ава о д и н н а д ц а т а я

И ст о р и ч еск о е и л о г и ч е с к о е в п р о ц е с с е
познания* «Логический м етод „ К а п и т а л а “

1
Для того чтобы выяснить более полно Марксов метод
восхождения от абстрактного к конкретному, остается
рассмотреть еще очень важный вопрос о том, как отно­
сится система понятий и категорий, посредством которой
реализуется этот процесс движения мысли, к развитию
самого исследуемого объекта. В общей форме уже указы­
валось, что абстракции, которыми Маркс оперирует,
всегда имеют глубокие корни в действительности. Но
Маркс имеет дело не просто с действительностью, а с раз­
вивающейся, исторически изменяющейся реальностью.
Отсюда возникает вопрос: как соотносятся процесс восхо­
ждения от абстрактного к конкретному и система катего­
рий, обобщающая этот процесс, с историческим развитием
действительности? Соответствуют ли те простые и аб­
страктные экономические категории, с которых начи­
нается исследование капиталистического способа произ­
водства в «Капитале», реальным экономическим отноше­
ниям, исторически существовавшим раньше, а более
конкретные и сложные категории — более поздним эта­
пам развития? Одним словом, совпадает ли движепие от
абстрактного к конкретному с историческим развитием
объекта, т. е. капитализма? Это — проблема соотношения
исторического и логического в познании.
Проблема исторического и логического имеет и другой
не менее важный аспект: в каком соотношении находится
логический ход познания с историческим развитием са­
мого мышления, познания? «Капитал» содержит важные
указания для решения и этой стороны вопроса, которая,
однако, будет рассмотрена в следующей главе.
504

Вопрос о соотношении исторического и логического
представляет собой один из самых существенных и прин­
ципиальных допросов науки логики, метода и способа
мышления. Впервые поставленный в полном объеме Ге­
гелем, он получил у него одновременно и гениальное и
далеко не во всем приемлемое решение (впрочем, как
и в других вопросах, разработанных немецким филосо­
фом). Основоположники марксизма неоднократно отме­
чали изумительное историческое чутье, которым проник­
нут гегелевский подход ко многим и многим проблемам
философии (и не только философии). Его понимание ло­
гики как обобщенной и критически переработанной исто­
рии философии и вообще истории мысли составило целую
эпоху в становлении и развитии диалектической логики.
Но как идеалист Гегель абсолютизировал мышление и ло­
гику его развития, подчинив ей реальную историческую
логику развития объективного мира. Эта сторона его кон­
цепции логического и исторического была подвергнута
беспощадной критике уже в ранних работах Маркса, до­
казавшего, что историческое развитие действительности
по отношению к логике мышления всегда выступает в ка­
честве prius’a, с которым должно сообразоваться мышле­
ние, а не наоборот.
В своей работе «К критике гегелевской философии
права», отмечая этот «коренной порок гегелевского хода
мыслей», он пишет: «Философское значение имеет здесь
(т. е. в анализе развития государства и права. — М. Р.)
не логика самого дела, а дело самой логики. Не логика
служит для обоснования государства, а государство — для
обоснования логики» 1.
Понимая логику как логически осмысленную и пере­
работанную в человеческой голове действительность,
Маркс, конечно, делает исходным принципом решения во­
проса о соотношении исторического и логического мате­
риалистическую философию, с помощью которой он вы­
членяет ценное ядро гегелевского подхода к проблеме.
Однако было бы заблуждением полагать, что материали­
стическое решение этого вопроса есть нечто простое и
плоское, заключающееся в том, что мысль находит в
историческом развитий действительности как бы готовую
форму, в которую она должна вместиться, чтобы
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 236.
505

выполнить свою задачу. Ее собственный ход с этой точки
зрения должен быть копией и пассивным повторением
хода истории, а система ее понятий и категорий — слеп­
ком с этого хода.
У Маркса и Энгельса есть специальные высказывания,
имеющие важное значение для понимания того, как они
решают этот вопрос. И с этих высказываний следует на­
чать, прежде чем перейти к выяснению решения вопроса
в «Капитале». Как мы увидим, эти высказывания рисуют
довольно сложную и диалектически противоречивую кар­
тину соотношения исторического и логического.
Прежде всего, когда Маркс говорит о движении и рас­
положении категорий в определенной системе, он настой­
чиво требует не забывать, что категории суть абстракции,
выражающие, по его словам, «формы бытия, условия су­
ществования, часто только отдельные стороны» исследуе­
мого общества, и что поэтому ни на минуту нельзя упу­
скать из виду реальный субъект, существующий вне
человеческой головы как конкретное целое. Это очень важ­
ное соображение Маркса означает, что когда мы, скажем,
устанавливаем факт совпадения исторического развития
действительности и логического движения категорий, то
не нужно питать иллюзии, будто в этом случае движение
категорий буквально воспроизводит ход действительности.
Категории всегда представляют абстракцию от целого и
конкретного. Поэтому движение категорий, как бы оно
ни совпадало с историей действительности, может быть
лишь идеальным, переработанным в голове воспроизведе­
нием последней. В качестве примера Маркс приводит Ге­
геля, который в «Философии права» правильно начинает
с простейшей категории владения. Но при этом не нужно
забывать, что «никакого владения не существует до семьи
или до отношения господства и подчинения, которые суть
гораздо более конкретные отношения... Неверно, будто
владение исторически развилось в семью. Наоборот, оно
всегда предполагает эту «более конкретную правовую
категорию»» 1. И так обстоит дело во всех случаях.
Иначе говоря, Маркс хочет подчеркнуть активность
мышления, которое осваивает мир не только соответст­
венно самому этому миру, но и согласно своим внутрен­
ним логическим законам. Этим и объясняется его настой­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 728.
506

чивое предупреждение о том, что «при теоретическом ме­
тоде» (синоним логического метода), воплощающемся в
образовании категорий и движении от абстрактных и
простых к конкретным и более сложным категориям,
субъект исследования, общество должны «постоянно ви­
тать в нашем представлении как предпосылка» !. Это пре­
дупреждение Маркса следует учитывать, чтобы проблему
соотношения логического и исторического не* понимать
грубо, в вульгарно-материалистическом духе.
Установив этот важный исходный пункт всей поста­
новки проблемы соотношения исторического и логиче­
ского, сопоставляя понятие «простая категория» с поня­
тием «менее развитая конкретность», а понятие «слож­
ная, более конкретная категория» с понятием «более
многостороннее отношение или связь, идеально выражаю­
щиеся в более конкретной категории», Маркс затем пере­
ходит к выяснению вопроса о том, как обстоит дело с сов­
падением логического развития категорий с историческим
ходом действительности. Он показывает, что этот вопрос
нельзя решать однозначно. Вполне может быть, что про­
стая категория выражает не развитые еще отношения,
вследствие чего развитая конкретность сохраняет ее, эту
простую категорию, как подчиненное отношение. Так, на­
пример, деньги «исторически существовали раньше капи­
тала, раньше банков, раньше наемного труда и т. д.». Это
значит, что при исследовании капиталистического обще­
ства, при переходе от категории денег к категориям капи­
тала, наемного труда и т. д. логический ход мышления
совпадает с историческим развитием действительности.
«В этом отношении, — говорит Маркс, — ход абстрактного
мышления, восходящего от простейшего к сложному, со­
ответствует действительному историческому процессу» 2.
Однако имеются примеры другого порядка, свидетель­
ствующие о том, что существовали весьма развитые, хотя
и менее зрелые, формы, где имеются высшие экономиче­
ские отношения, но нет такого простого явления, как
деньги. Более близкое рассмотрение вопроса, далее, по­
казывает, что такая простая категория, как деньги, полу­
чает свое наиболее полное развитие в высших и развитых
обществах, именно при капитализме. То же относится,1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 728.
s Там же, стр. 728—729.

507

показывает Маркс, к такой древнейшей категории, как
труд. Труд в своей всеобщности — основа жизни обще­
ства. Но именно в этой своей всеобщности, показывает
Маркс, он становится практически истинным в условиях
высшего и развитого состояния общества, при капита­
лизме, когда безразличие к определенному виду труда
превращается в принцип производства.
Таким образом, Маркс дает как будто противоречивый
ответ на поставленный выше вопрос. Это противоречие,
как видно будет дальше, не кажущееся, но реальное, по­
скольку логическое и историческое находятся при всем
своем единстве и взаимопроникновении в диалектически
противоречивых отношениях. Однако если внимательно
проанализировать высказывания Маркса, то мы увидим,
что он приводит факты, свидетельствующие как в пользу
того, что движение от простых и абстрактных категорий
к сложным и конкретным совпадает с реальным истори­
ческим процессом, так и в пользу противоположных
утверждений. Маркс указывает ту основу, на которой
разрешается это противоречие. Основа эта заключается
в историзме категорий, отражающих конкретно-историче­
ские условия развития отношений.
В самом деле, деньги, хотя и возникли исторически
раньше капитала, но свое полное развитие, как показы­
вает Маркс, они получают только «в наиболее развитых
состояниях общества», и особенно при капитализме. Это
же отпосится и к труду вообще. С другой стороны, такие
конкретные и сложные категории, как кооперация, хотя
они и возникли до более простых категорий, также полу­
чают свое полное развитие в более развитых исторических
условиях, особенно при социализме. Стало быть, самым
надежным критерием, позволяющим правильно судить о
том, в какой последовательности должны рассматриваться
категории в процессе восхождения от абстрактного к кон­
кретному, служит, по Марксу, то значение, которое они
или, точнее, реальные процессы, выражаемые ими, имеют
в системе данных исторических отношений. Несомненно,
деньги возникли исторически до капитала, но все дело в
том, какую роль они играют в исторически определенной
системе исследуемого объекта — в капитализме. Это определяет значение и место категории денег в ряду других
категорий, посредством которых мы познаем капитали­
стический способ производства. Несомненно также, что и
508

труд вообще есть древнейшее отношение, но опять-та­
ки роль категории, выражающей это отношение, обус­
ловлена тем, какое развитие она получает в системе ка­
питализма.
Вот почему, приведя в качестве примера труд, Маркс
делает общий вывод, относящийся к категориям и их ме­
сту в процессе восхождения от абстрактного к конкрет­
ному. «Этот пример труда убедительно доказывает, — пи­
шет Маркс, — что даже самые абстрактные категории,
несмотря на то, что они — именно благодаря своей абст­
рактности — имеют силу для всех эпох, в самой опреде­
ленности этой абстракции представляют собой в такой же
мере продукт исторических условий и обладают полной
значимостью только для этих условий и внутри их» К
Итак, вся суть в определенности абстракций, а эта
определенность дается им историческими условиями, кон­
кретно-исторической сущностью исследуемого объекта.
Следовательно, и роль, место каждой категории в процессе
восхождения от одной категории к другой обусловлены
той «значимостью», которой она обладает «внутри» исто­
рических условий. Таков «ключ» Маркса к рассматривае­
мой проблеме, и нетрудно увидеть, что он принципиально
отличается от «ключа» Гегеля. У Гегеля приоритет имеет
логическое, которое нередко насильственно втискивает
реальный процесс в искусственную схему. Для Маркса
основанием логического, любой абстракции всегда в ко­
нечном счете слуцсит историческое, поскольку только оно
придает определенность абстракции и предуказывает ее
место и роль в теоретической системе. Энгельс в рецензии
на книгу Маркса «К критике политической экономии»
специально сопоставляет метод Маркса и Гегеля. Энгельс
показывает, что, хотя форма развития мыслей Гегеля
крайне абстрактна и идеалистична, все же это развитие
«всегда шло параллельно развитию всемирной истории,
и последнее, собственно, должно было служить только
подтверждением первого». Во многих его произведениях,
продолжает Энгельс, «красной нитью проходит это ве­
ликолепное понимание истории, и повсюду материал рас­
сматривается исторически, в определенной, хотя и абст­
рактно извращенной, связи с историей» 12.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 731.
2 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 496.

509

Маркс преодолел эту «абстрактно извращенную связь»
с историей, вытекавшую из идеализма, и разработал
научную, материалистическую форму связи логического
и исторического. Эта связь, согласно Марксу, повторяем,
определяется в своей основе тем, что абстракции и катего­
рии как результат абстрагирующей деятельности мышле­
ния в своей определенности есть продукт исторических
условий, категории значимы лишь в свете и рамках этих
исторических условий. Поэтому логическое и историче­
ское в общем и целом совпадают, составляют единство.
Их единство и совпадение Энгельс показывает в той же
рецензии на произведение Маркса «К критике политиче­
ской экономии». Энгельс вводит очень важное понятие,
которым он характеризует Марксов метод исследования
политической экономии капитализма, — понятие «логиче­
ского метода». Он говорит, что, согласно материалистиче­
ской диалектике, это исследование можно было проводить
двояким способом — историческим и логическим. Устано­
вив, что исторический способ был для этой цели неподхо­
дящим, Энгельс приходит к выводу, что «единственно под­
ходящим был логический метод исследований». Но тут же
он замечает, что между этими методами нет какого-то
абсолютного различия, и дает глубокое определение сущ­
ности логического способа исследования.
«Но этот метод, — пишет он, — в сущности является
не чем иным, как тем же историческим методом, только
освобожденным от исторической формы и от мешающих
случайностей. С чего начинает история, с того же должен
начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение,
будет представлять собой не что иное, как отражение исто­
рического процесса в абстрактной и теоретически после­
довательной форме; отражение исправленное, но исправ­
ленное соответственно законам, которые дает сам дей­
ствительный исторический процесс, причем каждый
момент может рассматриваться в той точке его развития,
где процесс достигает полной зрелости, своей классиче­
ской формы»
В этой краткой, но полной глубокого содержания ха­
рактеристике логического способа исследования единство,
совпадение логического и исторического предстает перед
нами во всей своей диалектичности. Энгельс подчеркивает
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 497.
510

как момент единства, так и момент противоречивости
взаимоотношения и связи логического и исторического.
Требуется, однако, специальное рассмотрение того, что
такое логический способ в отличие от исторического, и
тогда станет более ясным, в каком соотношении нахо­
дится восхождение от абстрактного к конкретному в «Ка­
питале» с реальным историческим процессом.
2

Сам Маркс не употребляет понятие «логический» для
характеристики своего способа исследования, хотя в па­
раграфе «Введения» к экономическим рукописям 1857—
1858 гг. под названием «Метод политической экономии»
он излагает содержание именно этого способа. Иногда он
говорит о «теоретическом» методе, а в «Замечаниях на
книгу Адольфа Вагнера» он называет свой метод анали­
тическим К
Вполне понятно, что логический, теоретический, или
аналитический (все это в данном случае синонимы, имею­
щие одно и то же содержание) способ исследования не
есть некий самостоятельный метод наряду с диалектиче­
ским методом. Это — сторона, часть или аспект материа­
листической диалектики, конкретизированной в примене­
нии к задаче исследования капиталистического способа
производства. Разработанный Марксом специально для
политической экономии, этот способ, разумеется, имеет
так или иначе общее значение для всякого научного ис­
следования, ставящего перед собой цель теоретического
анализа законов развития того или иного объекта.1
1 Содержавшиеся в первом издании настоящей работы слова
о том, что метод Маркса есть метод логический, или аналитиче­
ский, вызвали резкую критику со стороны В. И. Мальцева, вы­
ступившего со специальной статьей по этому поводу («Философ­
ские науки», 1961, № 4). Его возражение состоит в том, что анализ
есть только одна сторона, недействительная без другой сто­
роны— синтеза. По ясно, что когда Маркс говорит об аналитиче­
ском методе, то имеется в виду нечто другое — это слово упо­
требляется как синоним «теоретического» метода в противовес,
скажем, историческому методу. Понятие «анализ» можно брать в
узком и широком смысле слова. Естественно, что Маркс в данном
случае брал его во втором смысле. Именно в таком содержании
оно фигурирует и у нас.

511

Каковы же конкретно основные особенности этого спо­
соба исследования в аспекте вопроса о соотношении логи­
ческого и исторического? Мы берем лишь этот аспект, по­
скольку другие стороны и особенности раскрыты в преды­
дущем изложении (например, принцип восхождения от
абстрактного к конкретному). Впрочем, этот аспект очень
важен, и он даст возможность рассмотреть логический
метод с разных сторон и понять его сущность в целом.
Не случайно Энгельс назвал его логическим, что метко
схватывает его отличие от исторического метода. Не слу­
чайно также и то, что Маркс по существу весь раздел
о методе политической экономии посвятил именно вопросу
о соотношении логического развития категорий в про­
цессе восхождения от абстрактного к конкретному с реаль­
ным историческим процессом, вопросу о научном члене­
нии категорий в этом плане.
Энгельс, как мы видели, противопоставляет логиче­
ский метод историческому, но в то же время называет его
в сущности тем же историческим методом, только с рядом
отличительных особенностей. Это их единство следует
сразу же подчеркнуть, чтобы лучше понять их различие.
Проблема сооотношения исторического и логического
имеет значение не только для логического, но и для исто­
рического способа. Понятие исторического способа вовсе
не означает, что он свободен от всякого элемента логиче­
ского способа исследования. Он был бы тогда лишен науч­
ного значения и превратился бы в чисто эмпирический
метод, лишь описывающий в хронологической последова­
тельности «труды и дни» людей какой-либо исторической
эпохи. Нечего доказывать, что марксизм далек от столь
плоского понимания сущности того исторического метода,
которым пользуются, например, исторические науки. Вся­
кая историческая наука достойна своего названия, когда
она в своем анализе не только руководствуется опреде­
ленными законами, открытыми теорией, но и ставит своей
задачей обнаружить обусловливаемые этими законами
внутренние связи исторических явлений и процессов,
представить исторические явления как связное целое.
Поэтому науки, пользующиеся преимущественно истори­
ческим способом, имеют огромное значение для развития
самого представления о законах, по которым развивается
действительность. Например, собственные исторические
труды Маркса, посвященные исследованию революции
512

1848 г. во Франции, Парижской коммуны, и другие вне­
сли неоценимый вклад в понимание законов революции и
классовой борьбы, конкретизировали целый ряд положе­
ний общетеоретического характера о законах социалисти­
ческой революции, о политической власти, о государстве
и пр.
Перефразируя Энгельса, можно поэтому сказать, что
исторический способ есть тот же логический способ, толь­
ко облеченный в историческую форму, т. е. исследующий
логику развития в форме конкретных исторических собы­
тий, в их реальной исторической последовательности со
всеми зигзагами и случайностями, свойственными истори­
ческому развитию, в форме конкретной деятельности
определенных людей, вносящих сильный элемент случай­
ности в объективные исторические процессы, и т. д. По­
нятно, что в силу сказанного здесь основной формой дви­
жения мысли не может быть категориальная форма, т. е.
форма движения категорий от абстрактного к конкрет­
ному. Здесь движение идет от конкретного к конкрет­
ному, что, разумеется, не отрицает наличия и момента
абстрагирования и движения, когда это необходимо, от
абстрактного к конкретному.
Для характеристики исторического способа этого до­
статочно, хотя сказанное ни в малейшей мере не исчер­
пывает его сущности, которая к тому же по-разному пре­
ломляется в разных сферах исторической науки, скажем
политической истории, экономической истории и т. п.
Важно подчеркнуть главное и решающее: здесь соотно­
шение логического и исторического таково, что историче­
ская форма исследования и изложения господствует над
всем остальным, подчиняет себе логическое, вследствие
чего этот способ и называется историческим.
В отличие от него логический способ, хотя он и есть
тот же исторический способ (ибо, как мы установили, вне
исторических условий абстракции утрачивают свою опре­
деленность), представляет собой способ теоретического
исследования, главная цель которого состоит в познании
законов действительности. Поэтому движение мысли
здесь воплощается не в исторической форме, а в абстракт­
ной, по выражению Энгельса, теоретически последова­
тельной форме. При этом способе уже не имеет значения
исследование деятельности отдельных лиц, описание кон­
кретных исторических событий и т. п., хотя и этот элемент
17

Р о зен т а л ь М. М.

513

исторического способа может играть какую-то вспомога­
тельную роль. Как говорит Маркс в предисловии к пер­
вому тому «Капитала», о лицах речь идет «лишь постоль­
ку, поскольку они являются олицетворением экономиче­
ских категорий, носителями определенных классовых
отношений и интересов» К Маркс приводит огромный
исторический материал, но лишь для того, чтобы либо
проиллюстрировать, либо подтвердить открываемые им
законы экономического развития. Элементы исторического
способа, наличествующие в логическом способе, и наобо­
рот, свидетельствуют о том, что «чистых» методов, кото­
рые были бы свободны от примесей других, противопо­
ложных им методов, не существует. Самый абстрактный
теоретический метод исследования без постоянного сопри­
косновения с фактами действительности немыслим. Это
соприкосновение может быть прямым или косвенным,
опосредствованным, но оно неизбежно.
Характернейшая черта логического, теоретического
способа — категориальная форма развития мысли, перво­
степенная роль категорий как средства обобщения и вы­
ражения действительности. Движение и результаты по­
знания реализуются в системе категорий, в той самой
«алмазной сети» понятий, о которой говорил Гегель. Во­
схождение от абстрактного к конкретному -- основной
принцип последовательности и субординации категорий.
«Капитал» в этом отношении — яркий и совершенный
образец логического способа исследовапия.
Преследуя цель схватить и выразить внутреннюю ло­
гику развития объекта в ее необходимости, логический
способ отличается от исторического тем, что он отвле­
кается от всякого рода зигзагов и исторических случайно­
стей, которыми полно реальное историческое движение.
Он как бы «выпрямляет» линию исторического развития,
отбрасывая все то, что мешает представить ее в чистом
виде. Это нисколько не нарушает реального хода явлений,
а в известном смысле способствует лучшему его выявле­
нию, поскольку такое «исправление» совершается не во­
преки, а в соответствии с законами действительности.
В этом смысле Энгельс и называл логический способ ис­
правленным отражением исторического развития.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 23, стр. 10.
514

Если в историческом способе соотношение между ло­
гическим и историческим таково, что исторический эле­
мент подчиняет себе логический и последний как бы в
скрытом состоянии существует в историческом, то в логи­
ческом способе элемент логического превалирует над ис­
торическим, но историческое содержание составляет его
реальную основу. Выше было установлено, что генезис,
дедуцирование, развитие высшего из низшего, конкрет­
ного и развитого из абстрактного и неразвитого состав­
ляет важнейший принцип восхождения от абстрактного
к конкретному. Существенной стороной этого движения
следует считать исследование противоречий развития
объектов, начиная с их зародышевого состояния и кончая
кульминационным моментом, когда они требуют своего
коренного разрешения. А это значит, что логический спо­
соб есть единство логического и исторического, представ­
ляет собой обобщенное, абстрактно-теоретическое выра­
жение исторического.
Положение о том, что в этом способе логический эле­
мент превалирует над историческим, нужно поэтому по­
нимать в том смысле, что упор делается не на изображе­
ние истории изучаемого объекта, а на исследование вну­
тренне последовательной, обусловленной его законами
логики развития в отвлечении от всего, что мешает до­
стигнуть этой цели. Но, как это ни звучит парадоксально,
такое исследование достигает более глубокого понимания
действительного исторического развития, нежели эмпири­
ческое изображение действительного хода истории во
всей ее поверхностной конкретности.
Совпадение логического и исторического в рассматри­
ваемом способе в решающей степени обусловлено тем,
что в соответствии с диалектической теорией посредством
этого способа исследуется объект как саморазвивающаяся
система, вследствие чего логический способ не может не
быть тем же историческим способом, так как развитие
имеет свое начало, продолжение и конец, т. е. историю.
Однако это вовсе не значит, что логическое в данном
способе выступает в качестве простого воспроизведения
исторического, хотя и очищенного от случайностей и зиг­
загов, реального развития. Тогда этот способ был бы про­
сто слепком с исторического способа. Тогда восхождение
от абстрактного к конкретному и построение системы кате­
горий, воспроизводящей объект в его развитии, оказалось
17

515

бы сравнительно простым делом: нужно было бы
лишь дать более или менее хорошую логическую копию
реального исторического развития. В действительности
дело обстоит сложнее, и тут мы подходим к самому ре­
шающему моменту характеристики логического способа
исследования.
Излагая свое понимание соотношения исторического и
логического в упоминавшемся уже «Введении», Маркс
указывает, что буржуазное общество есть наиболее раз­
витая и наиболее многосторонняя историческая организа­
ция производства (по отношению к прошлому развитию).
«Поэтому категории, выражающие его отношения, пони­
мание его организации, дают вместе с тем возможность
проникновения в организацию и производственные отно­
шения всех отживших общественных форм, из обломков
и элементов которых оно строится, частью продолжая
влачить за собой еще непреодоленные остатки, частью
развивая до полного значения то, что прежде имелось
лишь в виде намека и т. д. Анатомия человека — ключ к
анатомии обезьяны. Наоборот, намеки более высокого у
низших видов животных могут быть поняты только в том
случае, если само это более высокое уже известно» г. Эти
слова чрезвычайно важны для понимания нашей проб­
лемы. Данную мысль повторил и Энгельс, когда, называя
логическое исправленным историческим, он указывал,
что при логическом способе имеется возможность рассма­
тривать процесс развития в точках, достигших наиболее
зрелой классической формы.
Именно такой наиболее зрелой и классической фор­
мой по сравнению со всем предшествующим развитием
товарного производства является буржуазный способ про­
изводства. Не случайно подлинно научный теоретиче­
ский анализ его можно было дать лишь тогда, когда он
достиг определенной степени зрелости, т. е. тогда, когда
все его основные потенции, его внутренний механизм
выявились более или менее полно. Своей высшей формы
капиталистическое производство достигло благодаря пол­
ному развитию некоторых тенденций, которые содержа­
лись в неразвитой и затемненной для познания оболочке
простого товарного производства. Капитализм — резуль­
тат этого исторического развития и содержит в себе этот
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 731.
516

результат. Гегель говорил, что результат без предшест­
вующего развития естьтруп, но в свою очередь историче­
ское развитие без своего закономерного результата не
есть законченное и выявившееся развитие. Вот почему,
с одной стороны, невозможно понять и научно исследо­
вать капиталистическое производство, не рассматривая
его в качестве результата определенного исторического
развития, а с другой стороны, именно исследование этой
зрелой и развившейся формы дает ключ к пониманию
низших форм, из которых она возникла. И с той и с дру­
гой стороны исследование капиталистического производ­
ства с помощью логического способа органически вклю­
чает в себя исторический элемент. Но так как в капита­
лизме как в наиболее зрелой и классической форме скон­
денсировано все историческое развитие, приведшее к его
образованию, и так как необходимые предпосылки и усло­
вия его возникновения в нем выражены в полной и раз­
витой форме, то вовсе нет надобности в целях его анализа
изображать реальную и конкретную историю его возник­
новения и становления. Он сам есть лучший ключ к соб­
ственной своей истории. Поясним это на одном примере.
Маркс не начинает свое изложение с истории возник­
новения капиталистического способа производства. Как
это ни странно, историю возникновения предпосылок
этого способа он дает в предпоследней главе первого тома
«Капитала» уже после того, как доказала неизбежность
гибели капитализма как общественной формы производ­
ства. С точки зрения соотношения исторического и логи­
ческого это выглядит как грубое нарушение их единства
и взаимопроникновения. Но так может казаться лишь на
поверхностный взгляд. В действительности анализ Маркса
проникнут этим единством, но в более глубоком смысле,
чем простое совпадение логического анализа с эмпириче­
ской историей.
Маркс не мог начать с истории создания предпосылок
капитала хотя бы уже по той причине, что без знания
сущности капитала неизвестно, где и в чем искать эти
предпосылки. Логический метод направлен на познание
сущности капитала. Маркс дает логический, теоретиче­
ский анализ капитала, исследуя не историю его возникно­
вения, а его развитую форму. Капитал выступает в форме
денег, на которые на товарном рынке приобретается рабо­
чая сила. Исследуя взаимоотношение этих двух факторов
517

в процессе производства, он показывает, как деньги
становятся капиталом. Это, несомненно, «чисто» логиче­
ский анализ. Но этот анализ есть ключ к истории капи­
тала. Он показывает, что для возникновения капитали­
стического производства необходимы были такие истори­
ческие предпосылки, которые привели к сосредоточению
на одном полюсе денег, а на другом — «свободного» рабо­
чего. Более того, логический анализ показывает, что в
каждом новом акте производства капитала воспроизво­
дится история, так как для осуществления этого акта тре­
буется свободный от средств производства рабочий и на­
личие денег в руках его нанимателя. Выходит, таким
образом, что логический анализ есть в то же время исто­
рический анализ, только выступающий в форме его про­
тивоположности.
При анализе капитала Маркс отмечает это совпадение
логического и исторического. Указывая, что исторически
капитал первоначально выступает в форме денег как
ростовщический и купеческий капитал, он далее пишет:
«Но нет надобности обращаться к истории возникновения
капитала для того, чтобы убедиться, что деньги являются
первой формой его проявления. История эта ежедневно
разыгрывается на наших глазах. Каждый новый капитал
при своем первом появлении на сцене, т. е. на товарном
рынке, рынке труда или денежном рынке, неизменно яв­
ляется в виде денег, — денег, которые путем определен­
ных процессов должны превратиться в капитал» *.
Что же касается главы о первоначальном накоплении,
рисующей историю создания предпосылок капитала, то
после исследования сущности капиталистического произ­
водства существовал уже ясный ориентир, показываю­
щий, где и в чем искать эти предпосылки. Эта глава необ­
ходима была лишь для того, чтобы фактической историей
подтвердить и проиллюстрировать истоки капитала, выяв­
ленные логически.
Следовательно, логический способ, позволяющий и тре­
бующий исследовать процесс в его высшей и зрелой фор­
ме, не только не отбрасывает исторический элемент, но
содержит его в снятом виде в себе и дает в логической,
абстрактно-теоретической форме глубокое отражение
исторических процессов.
1 К . Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 157.
518

Отсюда следует и основной принцип членения изучае­
мого объекта. Это членение в силу сказанного не может
быть простым воспроизведением эмпирической истории.
Маркс пишет, что высказанные соображения о том, что
высшее дает ключ к пониманию низшего, и другие дол­
жны быть приняты в качестве «решающего основания
для расчленения предмета». Это значит, что неправильно
было бы начать исследование капиталистического произ­
водства с земельной собственности, с земледелия, хотя
оно и составляло первоначальную форму производства в
более или менее сложившихся обществах. «Каждая форма
общества, — пишет Маркс, — имеет определенное произ­
водство, которое определяет место и влияние всех осталь­
ных производств и отношения которого поэтому также
определяют место и влияние всех остальных производств.
Это — общее освещение, в котором исчезают все другие
цвета и которое модифицирует их в их особенностях.
Это — особый эфир, который определяет удельный вес
всего сущего, что в нем обнаруживается» 1.
Поэтому Маркс считает, что последовательность кате­
горий должна определяться тем отношением, в котором
они находятся друг к другу в картине современного бур­
жуазного общества. Маркс сознательно и резко противо­
поставляет такое членение категорий тому, «которое пред­
ставляется естественным или соответствует последова­
тельности исторического развития»12. Он настойчиво
подчеркивает, что речь идет «об их расчленении внутри
современного общества», и в заключение параграфа о ме­
тоде политической экономии еще раз говорит, что катего­
рии должны относиться друг к другу так, чтобы они
воспроизводили «внутреннюю организацию буржуазного
общества», экономические отношения, на которых по­
коятся основные классы этого общества.
В этой постановке вопроса, несомненно, отображены
диалектически противоречивые отношения между логиче­
ским и историческим, обусловленные тем, что логический
способ исследования направлен на воспроизведение не
эмпирической истории капитализма, а «внутренней орга­
низации», внутренней структуры капиталистического

1 К . М а р к с и Ф . Э н г е л ь с . Соч., т. 12, стр. 733.

2 Там же, стр. 734.

519

общества. Именно эта внутренняя организация опреде­
ляет соотношение различных сторон и элементов, свой­
ственное буржуазному способу производства, .а следова­
тельно, и категорий, их выражающих. Развитое капи­
талистическое производство не может не переиначить
взаимосвязь и взаимодействие различных форм произ­
водства, оставшихся от прошлого и входящих в систему
капитализма. С этой точки зрения Маркс и указывает,
что было бы ошибочно брать категории при исследовании
буржуазного способа производства «в той последова­
тельности, в которой они исторически играли решаю­
щую роль».
Это методологическое указание Маркса трудно пере­
оценить, например, для задачи выяснения соотношения
экономических категорий, отображающих социалистиче­
ское общество, и вообще для теории познания и Логики
с большой буквы (к последнему вопросу мы вернемся в
следующей главе). Коммунистический способ производ­
ства на первой (социалистической) стадии своего разви­
тия сохраняет еще некоторые общественные формы, из
которых он возник (товарное производство, деньги, стои­
мостные отношения и пр.). Совершенно ясно, что как их
содержание, так и их удельный вес и роль преобразуются
под влиянием новых отношений. В соответствии с этим и
место категорий, выражающих данные формы, их связь
с новыми экономическими категориями социализма опре­
деляются не тем соотношением, которое вытекает из эм­
пирического хода истории, а внутренней организацией
и структурой социалистического общества. И в данном
случае это тот эфир и освещение, которые подчиняют себе
все остальное.
Было бы вместе с тем ошибочным видеть только эле­
мент противоречия между логическим и историческим
в даваемой Марксом постановке вопроса о принципе чле­
нения и последовательности категорий буржуазного обще­
ства. Диалектическое противоречие между ними имеет
оборотную сторону — их неразрывную связь и единство.
Одно предполагает другое и не может без него существо­
вать. Марксово решение вопроса о порядке членения ка­
тегорий от начала до конца проникнуто историзмом. Вопервых, требование исходить из внутренней организации
буржуазного общества, находить только ему свойственный
эфир и освещение направлено против смешения его с ка­
520

ким-либо другим обществом. Когда Маркс утверждает,
что анатомия капитализма есть ключ к анатомии антич­
ного общества, то он тут же делает характерную оговор­
ку: «Однако вовсе не в том смысле, как это понимают
экономисты, которые смазывают все исторические разли­
чия и во всех общественных формах видят формы бур­
жуазные» ]. Во-вторых, членение категорий соответст­
венно «внутренней организации» исследуемого объекта,
т. е. капитализма, основано на восхождении от абстракт­
ного к конкретному, без которого невозможно воспроизве­
сти конкретное, а это, как уже было выяснено, означает
необходимость генетического выведения, развития из ис­
ходной абстрактной формы объекта его развитой и кон­
кретной формы. Поэтому последовательность категорий,
обусловленная внутренней организацией целого, так или
иначе основана на реальном историческом базисе и вос­
производит его историю, только в логически исправлен­
ном виде. Перефразируя Маркса, можно сказать, что при
логическом анализе капитализма, всех его категорий, а не
только категории капитала история все время разыгры­
вается на наших глазах.
Нужно также учесть, что проблема соотношения логи­
ческого и исторического повернута не только к прош­
лому, т. е. к возникновению и развитию этого способа
производства из «обломков» прошлого и тех форм, кото­
рые в неразвитом состоянии существовали раньше и по­
лучили свое полное развитие при капитализме. Она по­
вернута и к развитию самого капиталистического способа
производства, к его историческим этапам, к его буду­
щему. А в этом отношении логическое значительно пря­
мее и непосредственнее совпадает с историческим, вслед­
ствие чего Ленин имел полное основание сказать о методе
«Капитала»: «История капитализма и анализ п о н я т и й ,
резюмирующих ее» 2.
Посмотрим теперь, как логический способ исследова­
ния и высказанные Марксом, а также Энгельсом общие
соображения о соотношении исторического и логического
конкретно реализуются в ходе исследования в «Капи­
тале».

2

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 731—7Я2.
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 301.

521

s
В подтверждение того, что понятия и категории, ис­
следуемые Марксом, резюмируют историю капитализма,
Ленин приводит схему последовательности таких катего­
рий: товар — деньги — капитал. Действительно, членение
первого этапа исследования соответственно этой последо­
вательности воспроизводит общий исторический ход то­
варного производства, приведший к возникновению ка­
питала.
Движение категорий, восхождение от абстрактных и
простых к сложным и конкретным категориям начинается
с понятия товара. Предыстория капитализма упирается в
товарное производство и обращение, с него начинается.
В этом смысле логически исходный пункт совпадает с
историческим началом развития капитализма. Энгельс был
прав, говоря о логическом методе, что он начинает иссле­
дование развивающегося объекта с того же, с чего начи­
нает история. Однако было бы ошибкой думать, что,
начиная с товара, Маркс стремился изложить историю воз­
никновения капитализма. Нет, категория товара состав­
ляет исходный момент логического анализа капитала, а
не его истории. Маркс начал с этой категории по той при­
чине, что товар — элементарная форма ^буржуазного бо­
гатства. Поэтому, делает он вывод, анализ начинается
с товара. Начиная с товара, Маркс преследовал цель вы­
яснить сущность капитала, но, так как капитал как кон­
кретное и сложное явление невозможно сразу познать,
Маркс берет первоначально его абстрактную форму. На­
помним: он отмечает в первом томе своего произведения,
что «форма товара есть самая всеобщая и неразвитая
форма буржуазного производства...» *.
Таким образом, товар с самого начала исследуется как
абстрактная и неразвитая форма капитала, из которой,
как из клеточки, размножаются условия, необходимые
для появления капитала. В то же время этот логический
анализ совпадает с реальным историческим процессом, в
котором простое товарное производство предшествует
во времени капиталистическому производству.
Дальнейший анализ также исходит из требований тео­
ретического, логического метода. Установив, что товары
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 92.
522

обмениваются друг на друга в силу содержащейся в них
одинаковой
общественной
субстанции — абстрактного
труда, Маркс говорит, что стоимость имеет поэтому чисто
общественный характер и ясно, следовательно, что прояв­
ляться она может лишь в общественном отношении од­
ного товара к другому. Отсюда следует, что товары,
несмотря на всю пестроту их потребительных стоимостей,
должны обладать общей им всем денежной формой стои­
мости. Эта общая форма стоимости, несомненно, может
быть установлена теоретическим (логическим) анализом
повседневных фактов товарного обращения. В одном из
писем к Энгельсу Маркс следующими словами логически
обосновывает необходимость денег: «Из противоречия ме­
жду всеобщим характером стоимости и ее вещественным
бытием в определенном товаре и т. д. — это тот же все­
общий характер, который затем выступает в деньгах, —
вытекает категория денег» К Значит, уже в противоречии
товара, противоречии между потребительной стоимостью
и стоимостью, в развитии этого противоречия заложена
необходимость денег.
Но тут мы сталкиваемся с одной из важных особенно­
стей Марксова логического метода. Хотя Маркс заявляет,
что даже тот, кто ничего не знает более, понимает необхо­
димость для обмена денег, он не удовлетворяется одним
чисто логическим развитием необходимости всеобщей де­
нежной формы стоимости. Хотя этот факт бросается вся­
кому в глаза, но от этого сущность формы стоимости (осо­
бенно денежной) не становится ясной, сущность эта
остается весьма загадочной. И Маркс дает свой блестя­
щий анализ исторического развития форм стоимости,
который проясняет до конца сущность формы стоимости
вообще и денег как ее высшей формы. Стало быть, Маркс
прибегает к помощи исторического способа исследования
для того, чтобы лучше, глубже обосновать вывод, сделан­
ный посредством логического анализа.
Это показывает, сколь ошибочно разделять оба этих
способа пропастью, как тесно переплетаются логический
и исторический элементы в Марксовом методе теоретиче­
ского анализа. В дальнейшем Маркс неоднократно прибе­
гает к такому способу исторического обоснования и
1 К . Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. 29, стр. 257.
523

Доказательства своих выводов, найденных теоретическим
путем.

Вообще Маркс не упускает случая, где это только
возможно, сослаться на то, что ход теоретического, логи­
ческого анализа соответствует реальному историческому
ходу. Так, исследуя функции денег в плане теоретиче­
ского выяснения их роли в процессе обращения товаров,
переходя от их функции средства обращения к функции
средства платежа, Маркс указывает, что и исторически
последняя возникла на более поздних ступенях товарного
обращения. Он неоднократно заявляет, что теоретический
анализ требует на первых порах отвлечься, оставить в
стороне символические деньги, а также кредитные деньги
и предполагать деньги лишь как металлические. Но он
тут же добавляет, что такой ход исследования соответст­
вует исторической последовательности, ибо кредитные
деньги почти не играют роли в первоначальную эпоху
капиталистического производства.
Мы уже говорили, что Маркс теоретическим анализом
установил необходимые для капитала предпосылки —
деньги в руках капиталиста и свободные рабочие руки.
Поэтому он логично от категории денег переходит к кате­
гории капитала. Но он подчеркивает, что этот логический
переход есть одновременно и исторический переход.
В письме к Энгельсу от 2 апреля 1858 г. Маркс, излагая
содержание своего произведения «К критике политиче­
ской экономии», в которое он первоначально намеревался
включить и главу о капитале, пишет по поводу этого пе­
рехода: «В деньгах, как показывает развитие их опреде­
лений, заложено требование существования стоимости,
вступающей в обращение, сохраняющейся в нем и в то же
время предполагающей само это обращение, то есть —
существование капитала» *. Следовательно, Маркс гово­
рит о чисто теоретическом анализе денег, который неиз­
бежно приводит к заключению о категории капитала, за­
ложенной, так сказать, в самих определениях категории
денег. Но он добавляет к этому: «Этот переход есть в то
же время и исторический. Допотопной формой капитала
является торговый капитал, который всегда развивает
деньги. Одновременно происходит возникновение действи­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 259.
524

тельного капитала из денег или купеческого капитала,
овладевающего производством» 1.
После того как Маркс раскрыл сущность капитала и
показал механизм превращения денег в капитал, дальней­
ший логический анализ также совпадает с историческим
развитием отношении. Показывая методы увеличения
прибавочной стоимости, Маркс сначала формулирует ка­
тегорию абсолютной прибавочной стоимости, а затем —
категорию относительной прибавочной стоимости. Такая
последовательность категорий соответствует действитель­
ному историческому развитию капиталистических мето­
дов увеличения прибавочной стоимости, поскольку вторая
форма требует более высокого уровня развития техники.
Это же можно видеть на переходе от категории стои­
мости к категории цены производства. Ошибка старых
экономистов — предшественников Маркса — состояла в
том, что их логический анализ был оторван от конкрет­
ного исторического развития стоимости в условиях капи­
тализма. Если Маркс шел от стоимости к цене производ­
ства, то этого требовал логический анализ, ибо категория
цены производства непонятна без категории стоимости. Но
Марксов логический анализ основан вместе с тем на
реальном историческом базисе. Эта последовательность
категорий отражает и действительный исторический ход
товарного производства. Маркс пишет в первой части
третьего тома «Капитала», что обмен товаров по их стои­
мостям требует гораздо более низкой ступени развития,
чем обмен по ценам производства, который соответствует
более высокой ступени. Цены товаров всегда, на всех сту­
пенях товарного производства подчиняются в конечном
счете закону стоимости. Но на ступени капитализма стои­
мость выступает в превращенной форме цен производ­
ства. Поэтому, указывает Маркс, «совершенно правильно
рассматривать стоимости товаров не только теоретически,
но и исторически как prius (т. е. предшествующее) цен
производства» 12.
Как видно из сказанного до сих пор, сформулирован­
ный Марксом основной принцип последовательности кате­
горий, развиваемых в соответствии с -задачей исследова­
ния внутренней организации капиталистического способа
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 259.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 194.
525

производства, основан так или иначе на единстве логиче­
ского и исторического. Оказывается, что эта внутренняя
организация представляет собой как бы воспроизведение
исторического развития. Рассмотрим, однако, другие фак­
ты, которые на первый взгляд выглядят как прямой отход
от логики исторического развития и, стало быть, наруше­
ние единства логического и исторического.
Маркс в своем «Введении» к экономическим рукопи­
сям 1857—1858 гг. в качестве доказательства того, что
анализ внутренней структуры капитализма (а не следо­
вание за историческим развитием) должен быть решаю­
щим при определении последовательности категорий, при­
водит в пример отношение между земельной рентой и
капиталом. Позже, в «Капитале», Маркс неоднократно
возвращается к этому примеру, добавляя к нему также
пример отношения между промышленным капиталом и
торговым и ростовщическим капиталами. Рассмотрим эти
факты более обстоятельно.
Если последовательность категорий «товар» — «день­
ги» — «капитал» или категорий «стоимость» — «цена про­
изводства» при анализе внутренней организации капита­
лизма воспроизводила исторический процесс (простое
товарное производство — капиталистическое производ­
ство), то в случае с категориями торгового и ростовщиче­
ского, денежного капиталов мы имеем иную картину.
Маркс прямо заявляет, что с точки зрения внутренней
организации буржуазного общества отношение между
категорией промышленного капитала и категорией зе­
мельной ренты (добавим — и торгового плюс ростовщиче­
ского капиталов) «прямо противоположно тому, которое
представляется естественным или соответствует последо­
вательности исторического развития». Нельзя проходить
мимо этих фактов и отрицать всякий элемент противоре­
чия между логическим и историческим, как это делают
иные истолкователи этой проблемы. Это не формально­
логическое противоречие, а живое диалектическое проти­
воречие логического процесса познания, в котором отра­
жается сложный и противоречивый ход самой действи­
тельности. Это противоречие важно учитывать для того,
чтобы понять отличие логического метода от историче­
ского, ибо разрешение этого противоречия и требует осо­
бого теоретического (логического) способа исследования
наряду с историческим.
526

Мы уже в другой связи указывали, что Маркс брал
под защиту Рикардо от критики со стороны Родбертуса,
упрекавшего английского экономиста в том, что тот рас­
сматривал «как первоначальное» лишь отношение между
капиталистом и рабочим и соответственно разделение про­
дукта только на заработную плату и прибыль на капитал.
Он жаловался, что исчезал земельный собственник или он
появлялся на сцене позже. Маркс отводил это обвинение
указанием на то, что подход Рикардо вытекал из самой
сущности капиталистического производства и представ­
ляет собой «адекватное теоретическое выражение капита­
листического способа производства, выражает его diffe­
rentia specif ica» К Именно с точки зрения капиталистиче­
ского производства, его внутренней организации, подчер­
кивает Маркс, собственность на капитал действительно
есть первоначальное. Категория земельной собственности
представляет собой первоначальное в историческом разви­
тии и смене общественных форм производства, поскольку
феодализм предшествует капитализму. Но в системе ка­
питалистического производства она выступает как произ­
водная и вторичная по отношению к категории капитала,
ибо капитал, подчиняя ее себе, преобразует ее на свой
лад. «Капиталистический способ производства, — пишет
Маркс, — начинается в промышленности и подчиняет себе
земледелие лишь позднее» 2. Он называет ренту при этом
способе производства «вторичным зачатием».
Сам Маркс упрекает Рикардо за то, что такое следова­
ние категорий (капитал — земельная собственность) он
считает и историческим. «То обстоятельство, — пишет
он, — что этот факт, как он есть и как он проявляется в
современном обществе, рассматривается у Рикардо также
и как нечто исторически первоначальное... составляет
одно из проявлений того заблуждения, в которое впадают
буржуазные экономисты при рассмотрении всех экономи­
ческих законов буржуазного общества, представляющихся
им как «законы природы», а потому также и как истори­
ческое prius» 3.
Следовательно, Маркс специально указывает, что в
данном случае первоначальное в «системе производства»1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 163 (курсив
мой. — М. Р.).
8 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 417.
а К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. И, стр. 164.

527

капитализма не есть исторически первоначальное. Не слу­
чайно он поэтому говорит, что это есть адекватное теоре­
тическое выражение капиталистического способа произ­
водства, т. е. выражение, обусловленное логическим спо­
собом исследования, отличительная особенность которого
состоит в том, что он берет категории в той последова­
тельности, в какой они отражают внутреннюю организа­
цию капитализма.
Так же Маркс решает вопрос о соотношении совре­
менных и допотопных форм капитала. Имея в виду товар­
ный и денежный капиталы, Маркс пишет: «Другие виды
капитала, которые появились до него (т. е. до промыш­
ленного капитала. — М. Р.) в рамках отошедших в прош­
лое или гибнущих укладов общественного производства,
не только подчиняются ему... но и движутся впредь уже
лишь на основе промышленного капитала, следовательно,
живут и умирают, стоят и падают вместе с этой своей
основой» 4. Поэтому и последовательность категорий в
картине системы буржуазного производства (промышлен­
ный капитал — торговый капитал — денежный капитал)
иная, чем в картине исторического развития обществен­
ных способов производства (торговый и ростовщический
капиталы — промышленный капитал).
Соответственно этому логический способ исследова­
ния (Маркс говорит «в ходе научного анализа») требует,
чтобы при выяснении механизма образования общей нормы
прибыли исходным пунктом сделать промышленные капи­
талы и конкуренцию между ними, и только потом, на бо­
лее высокой стадии сделать поправку, модификацию, обу­
словленную посредничеством купеческого капитала.
И Маркс снова и снова оговаривает: «В ходе историче­
ского развития дело обстоит как раз наоборот. Капитал,
который сначала определяет цены товаров более или ме­
нее по их стоимостям, есть торговый капитал, и та сфера,
в которой впервые образуется общая норма прибыли, есть
сфера обращения, опосредствующая процесс воспроизвод­
ства» 12.
Маркс, конечно, не случайно все время сопоставляет
логику исследования отношений буржуазного производ­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 65.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 315.

528

ства с историческим развитием их в прошлом, показывая
имеющиеся здесь противоречия. Этим он раскрывает ме­
тод своего исследования, который позволяет единственно
правильно подойти к пониманию сущности капиталисти­
ческого производства. Маркс своими указаниями устанав­
ливает логический ритм движения познания, соответст­
вующий ритму движения самого исследуемого объекта и
помогающий дать истинный образ этого объекта.
К сказанному добавим, что, устанавливая иное соотно­
шение между указанными категориями внутри картины
капиталистического производства по сравнению с их со­
отношением в картине исторического развития, Маркс
вместе с тем рассматривает и те формы, которые предше­
ствовали капитализму, исследует генезис капиталистиче­
ской земельной ренты, дает замечательную главу «Из ис­
тории купеческого капитала», глубокий очерк таких
«допотопных форм капитала», как ростовщический капи­
тал, и т. д. Без такого теснейшего и почти беспрерывного
соприкосновения с историческим материалом невозможно
получить правильное представление о Марксовом теоре­
тическом (или логическом) методе.
Но дело не только в этом. Показывая противоречивые
отношения между последовательностью ряда категорий
при исследовании, с одной стороны, внутренней организа­
ции капитализма и, с другой стороны, исторического раз­
вития до капитализма, Маркс логическую последователь­
ность (промышленный капитал — торговый и денежный
капиталы — земельная рента) рассматривает как отраже­
ние исторического развития капиталистического способа
производства. Так, в уже цитировавшемся письме к Эн­
гельсу, в котором излагается «контур», план книги «К кри­
тике политической экономии», он пишет: «Переход от ка­
питала к земельной собственности дается в то же время
и исторически, так как современная форма земельной
собственности является продуктом воздействия капитала
на феодальную и иную земельную собственность»
Любопытно в связи с этим отметить одну деталь. По
плану этой книги Маркс намеревался рассмотреть наем­
ный труд после земельной собственности. Комментируя
план, он пишет, что точно так же «и переход от земель­
ной собственности к наемному труду изображается не
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 254.
529

только диалектически, но и исторически, поскольку конеч­
ным продуктом современной земельной собственности
является всеобщее установление наемного труда, который
затем выступает в качестве базиса всей дряни» х. Однако,
как известно, Маркс в «Капитале» изменил этот план и
изменил именно в соответствии с диалектическим (т. е.
в данном словоупотреблении «логическим») способом ис­
следования, требовавшим выяснить первоначально отно­
шения капитала и наемного труда.
Мы уже говорили, что проблема исторического и логи­
ческого повернута у Маркса не только к прошлой исто­
рии, но и к истории развития самого капитализма, а так­
же к его будущему. В этом плане логическую последова­
тельность категорий в «Капитале» можно рассматривать
как определенное отражение в общем и целом историче­
ского развития капитализма. Таков первый том, где вос­
производится внутренняя логика развития капитала до
его неизбежного конца. Так как капитал подчиняет себе
и преобразует земледелие и допотопные формы капитала,
то рассмотрение соответствующих им категорий в третьем
томе также совпадает с историческим процессом. Однако
и в данном случае нужно исходить из особенностей логи­
ческого способа и его требований к ходу познания и не
переступать грани, за которой истина превращается в
заблуждение.
Между тем в литературе встречается взгляд, согласно
которому само логическое членение «Капитала» на три
тома означает не больше и не меньше как отражение
исторического развития капитализма. С этой невероятной
точки зрения каждый из трех томов отражает какой-то
исторический этап в развитии капитализма: в первом
томе прослеживается развитие противоречий до «офор­
мления» основного противоречия капитализма, во втором
томе показывается, что расширенное воспроизводство
есть расширение и обострение этих противоречий, в треть­
ем томе исследуется высшая точка их развития, достиг­
нутая во времена Маркса 12. Надуманность и искусствен­
ность этой концепции не нуждаются в специальном
рассмотрении. Какая еще может быть «высшая точка» ис­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 254.
2 См. В. И. Мальцев. Очерк по диалектической логике. Изд-во
Московского ун-та, 1964, стр. 66—69.
530

торического развития противоречии после того, как уже в
первом томе показана их кульминация, завершающаяся
«экспроприацией экспроприаторов». По этой концепции
выходит, что средняя прибыль, исследуемая в третьем
томе, образовалась лишь во «времена Маркса», а оборот­
ный и основной капитал, рассматриваемые во втором томе,
появились, очевидно, после оформления в самой действи­
тельности основного противоречия капитализма. Игно­
рируются совершенно ясные и собственные указания са­
мого Маркса относительно логических основ членения
всего исследования.
Однако этот взгляд не случаен. Он вполне законо­
мерно вытекает из неправильного понимания как сущно­
сти логического способа, так и вообще соотношения ло­
гического и исторического, понимания, исключающего про­
тиворечивые отношения между ними, рассматривающе­
го логическое как простое совпадение с историческим.
В заключение настоящей главы несколько слов о спо­
собах изложения результатов исследования, достигнутых
теоретическим путем. Изложение также может быть дано
историческим и логическим способами. Понятно, что логи­
ческому способу исследования в «Капитале» могла соот­
ветствовать лишь логическая форма изложения. Чаще
всего решить вопрос, какой из методов изложения наибо­
лее правилен, можно лишь при учете той задачи, которая
ставится этим изложением. Энгельс, например, в рецен­
зии на книгу К. Маркса «К критике политической эконо­
мии» обращает внимание на то, что историческая форма
изложения, прослеживающая действительное историче­
ское развитие явлений, была бы только в лучшем случае
более популярной.
Следует напомнить, что В. И. Ленин одобрил истори­
ческий метод изложения политической экономии, приме­
ненный в «Кратком курсе экономической науки» А. Бог­
данова. При этом, как видно из ленинской рецензии на
эту книгу, Ленин исходил из того, что она предназначена
для начинающего читателя и что, следовательно, истори­
ческий метод изложения позволяет преподнести трудпые
вопросы политической экономии в наиболее популярной
форме. Ленин говорит о неизбежности повторений при
таком методе изложения. Но, как он указывает, эти по­
вторения полезны для начинающего, потому что он
тверже усваивает себе наиболее важные положения.
531

Конечно, сама возможность применения исторической
формы изложения развития способов производства возни­
кает в основном лишь после того, как теоретическое ис­
следование проделано и законы излагаемых явлений по­
знаны. Проделанная работа по раскрытию законов облег­
чает их популярное изложение.
Во всяком случае вопрос о целесообразности того или
иного способа изложения не может быть решен догмати­
чески: он всецело определяется задачами, назначением
изложения, характером излагаемого предмета и т. д.

Г лава двен адц ат а я

Л о ги ч еск а я с и с т е м а „Капитала**
и с и с т е м а д и а л ек т и ч еск о й л оги к и

Мы подошли к последнему и общему вопросу нашего
исследования диалектики «Капитала» — к вопросу о том,
какое значение имеет это произведение для разработки
одной из самых трудных проблем диалектической логики,
т. е. для создания системы категории диалектико-матери­
алистической логики, Логики с большой буквы. Некоторые
стороны этого вопроса так или иначе рассматривались в
предыдущем изложении. Сейчас этот вопрос должен быть
рассмотрен специально.

1
Как известно, задачу дальнейшей разработки диалек­
тической логики поставил В. И. Ленин. Если проанализи­
ровать его мысли, высказанные в «Философских тетра­
дях», то станет ясным, что задачу создания научной си­
стемы диалектической логики Ленин выдвигал как насущ­
ную необходимость дальнейшего творческого развития
марксистской философии. И это естественно. Результаты
всякого познания фиксируются в понятиях, категориях.
Те и другие составляют узловые, опорные пункты позна­
ния, ибо в них находят свое отражение существенные
связи и отношения предметов. Каждая наука оперирует
ими и представляет собой определенную систему по­
нятий.
Однако главная трудность любой науки заключается
не в том, чтобы осознать роль понятий в познании объек­
тивного мира, а в создании и разработке системы понятий,
533

категорий, законов, в которой они были бы внутренне свя­
заны между собой, вытекали друг из друга и в своей
взаимосвязи и взаимопереходах отражали реальные отно­
шения исследуемых явлений.
Каждое понятие, которым оперирует наука, есть отра­
жение какой-то стороны целого — объективного мира или
части его. Никакое отдельное понятие не способно выра­
зить всю сложность и все взаимосвязи целого. Только со­
вокупность, система понятий способна дать и дает отра­
жение целого.
Глубокий образ этой взаимосвязи понятий дает Ленин
в «Философских тетрадях». Он пишет: «Река и капли в
этой реке. Положение каждой капли, ее отношение к дру­
гим; ее связь с другими; направление ее движения; ско­
рость; линия движения — прямая, кривая, круглая e tc .—
вверх, вниз. Сумма движения. Понятия как учеты отдель­
ных сторон движения, отдельных капель ( = „вещей“),
отдельных „струй“...» 1
Ставя вопрос, в чем состоит диалектика познания,
Ленин подчеркивает взаимозависимость всех понятии,
переходы их друг в друга, отношения между ними.
Вот почему любая наука не просто формулирует по­
нятия и категории, отражающие отдельные стороны изу­
чаемого ею объекта, отдельные «струи» движения, разви­
тия этого объекта, но и устанавливает в соответствии с
объективной природой исследуемых явлений определенное
соотношение между понятиями, последовательную логику
их связей и переходов друг в друга. В физике, например,
начинается изложение предмета с простейших понятий
механики, от них переходят к более сложным понятиям
теплоты, электричества и т. д. Здесь имеется не только
сумма понятий и законов, но и определенное отношение
между ними. Точно так же в химии излагаются и иссле­
дуются химические элементы в определенном порядке на­
чиная с простейших (водорода и др.) и от них идут к бо­
лее сложным элементам. Для политической экономии, как
видно из всего изложенного выше, также не безразлично,
в каком порядке должны исследоваться и излагаться эко­
номические категории, в каком, следовательно, соотно­
шении между собой должны находиться понятия, отра­
жающие производственные отношения людей.
1 В. И. Ленин. Полы. собр. соч., т. 29, стр. 131—132.
534

Было бы заблуждением думать, что порядок выведе­
ния научных понятий имеет какое-то самодовлеющее зна­
чение. Определенная, строго научная структура понятий
выражает ступени углубления познания, обусловливает
последовательность в изучении тех или иных явлений,
указывает путь познания.
Логика как наука в этом смысле ничем не отличается
от всякой другой науки. Логика оперирует наиболее об­
щими категориями, но проблема взаимоотношения между
последними, проблема разработки научной системы поня­
тий является для логики столь же важной, как и для
любой другой науки. Более того, для логики и теории по­
знания эта проблема имеет особенно важное значение, так
как философия формулирует общие принципы и законы
познания, которыми руководствуется любая специальная
наука.
Формальная логика не решала и не решает задачи
взаимосвязи и переходов понятий. Сама эта задача и пер­
вые попытки ее решения возникли лишь на базе диалек­
тической логики. Энгельс отмечал, что старая, чисто фор­
мальная логика просто перечисляла и ставила рядом друг
с другом различные понятия и формы движения мышле­
ния. Это вытекало из ее подхода к действительности и по­
знанию. Не рассматривая природу в движении и разви­
тии, формальная логика и понятия не анализировала в их
движении, переходах.
Только диалектическая теория развития поставила
проблему взаимосвязи и взаимоотношении понятий и форм
мышления, их движения и переходов как реальную про­
блему логики. И это естественно, так как диалектика бе­
рет предметы в их развитии и изменении, в их закономер­
ных переходах друг в друга. В самой объективной при­
роде явления и предметы развиваются друг из друга, по­
рождают друг друга. Поэтому и понятия, являющиеся
отражением реальной действительности, должны быть
столь же взаимосвязаны, должны переходить одно в
другое, иначе они не дадут правильного отражения
вечно развивающейся действительности. Все это объяс­
няет, почему Ленин считал главным содержанием ло­
гики отношения между понятиями, их переходы и
взаимосвязи.
Ленин подчеркивает, что понятия должны быть «обте­
саны», «обломаны», «гибки», «подвижны», «взаимосвя­
535

заны», дабы правильно отразить мир. Анализ и изучение
понятий, искусство оперирования ими требуют всегда
изучения движения понятий, их взаимопереходов и взаи­
мосвязи. Ленин видит большую заслугу Гегеля в том, что
сквозь мистику и массу пустого педантизма в его логике
пробивает себе дорогу основная идея, которую Ленин счи­
тает гениальной, — идея всесторонней связи всего со всем
и отражения этой связи в логических понятиях.
Эту же заслугу Гегеля отмечали неоднократно Маркс
и Энгельс.
Гегель впервые в истории философии предпринял
попытку создания системы диалектической логики, в ко­
торой понятия и категории находились бы во внутренней
необходимой связи между собой. Он критиковал старую
формальную логику, в которой, как он указывал, порядок
расположения понятий покоится на чисто внешних сооб­
ражениях: «А в отношении внутренней необходимой свя­
зи, — писал Гегель, — дело ограничивается перечнем на­
званий отделов, и переход осуществляется лишь так, что
ставят теперь: «Вторая глава» или пишут: «Мы перехо­
дим теперь к суждениям» и т. д.» 1
Подобному построению логики Гегель противопостав­
лял такой порядок, такую последовательность в разверты­
вании логических понятий, в которых решающее значение
имеет внутренняя, имманентная связь, необходимый пере­
ход одних категорий в другие. Душой этих связей и пере­
ходов Гегель считал внутреннюю диалектику развития,
свойственную всему конечному. Эта сторона гегелевской
логики, безусловно, означала огромный шаг вперед в
историческом развитии науки о формах мышления. Уже в
своих «Экономическо-философских рукописях 1844 года»
Маркс, критикуя спекулятивно-идеалистический характер
логики Гегеля, писал, что положительная сторона сделан­
ного Гегелем в егоспекулятивной логике заключается в
том, что определенные понятия он изобразил как моменты
процесса абстракции и представил как связное целое12.
Ставя задачу разработки материалистической, марксист­
ской логики, Ленин придавал большое значение изучению
плана, структуры гегелевской логики.
1 Гегель. Соч., т. V. Соцэкгиз, 1937, стр. 35.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних
стр. 638—639.

536

произведений,

Ленин вместе с тем указывал, что логику Гегеля
нельзя брать как данное, что ее надо очистить от мистики
идей, что эта последняя мешает во всю силу развернуться
тому здоровому, жизнеспособному, что содержится в ней.
Он показывает искусственность многих переходов у Ге­
геля от одних логических понятий к другим, критикует
идеалистическую сущность основной идеи гегелевской ло­
гики — идеи о том, что развитие логических понятий есть
процесс созидания самой реальной действительности, при­
роды.
В тесной связи с постановкой задачи разработки диа­
лектической логики Ленин рассматривает «Капитал»
Маркса. Для Ленина «Капитал» — материалистический
антипод идеалистической логики Гегеля, но антипод,
взявший все ценное у Гегеля и двинувший это ценное
вперед.
Поэтому во многих местах «Философских тетрадей»
Ленин возвращается к «Капиталу», проверяет те или иные
принципы логики на примере «Капитала», раскрывает ло­
гику познания, строение, структуру «Капитала».
Во фрагменте «К вопросу о диалектике» Ленин ука­
зывает, что тот метод анализа и изложения, который дан
в «Капитале», должен быть и методом изложения «диа­
лектики вообще».
Эти ленинские указания помогают ответить на постав­
ленный выше вопрос: какое значение имеет диалектиче­
ское строение «Капитала» для разработки марксистской
диалектической логики как научной системы.
2
Во всем предыдущем изложении были показаны тс
общие принципы, которые лежат в основе «Капитала»
как логической системы законов и категорий политиче­
ской экономии капитализма. Коротко говоря, если обоб­
щить и синтезировать сказанное в одной .фразе, то основа,
на которой покоится все величественное здание логиче­
ской системы законов и категорий «Капитала», — это
диалектика развития исследуемого объекта, его собствен­
ная логика самодвижения и специфическое отражение
этой логики в диалектических законах и категориях по­
знания. Концентрированное выражение эти принципы
537

построения системы получили в способе восхождения от
абстрактного к конкретному.
Само понятие «системы» не есть просто некий продукт
произвольно мыслящей головы. Это понятие отражает
объект, который сам по себе представляет связное целое,
т. е. систему элементов, находящихся между собой в опре­
деленной связи и отношениях, определяемых, с одной сто­
роны, ролью и удельным весом каждого из этих элемен­
тов, их соподчинением и, с другой стороны, значением и
влиянием целого как решающего фактора, обусловливаю­
щего место каждого отдельного элемента в системе. Если
объект есть не механическая, а органическая совокупность
элементов, частей, сторон, то и логическая система кате­
горий, каждая из которых воспроизводит в мышлении ка­
кую-то сторону целого, должна быть столь же органичной.
В этом вся суть проблемы построения системы понятий
как совокупности знаний о любом объекте, будь то капи­
тал или система химических элементов или Логика —
наука о познании.
Рассмотрим значение логической системы категорий
в «Капитале» сперва под углом зрения этого по существу
исходного вопроса о системе логической науки. При этом
нужно сразу принять во внимание, что Марксово исследо­
вание имело своим объектом капиталистическое общество,
т. е. определенный предмет, отличающийся от того объек­
та, с которым мы собираемся сопоставить его, т. е. от ло­
гики как науки, и вывести определенные следствия для
последней. Это нужно иметь в виду, чтобы избежать про­
стого механического перенесения выводов, относящихся
к закономерностям исследования такого конкретного яв­
ления, как капитал, на общее учение о познании. Однако
поскольку логическая система категорий «Капитала»
представляет собой особенное выражение общих законо­
мерностей логического воспроизведения действительности,
мы вправе рассматривать ее как известный эталон для
решения более общего вопроса.
Если система как целое и ее элементы находятся во
взаимной зависимости так, что система зависит от отдель­
ных элементов, а роль и место последних в свою очередь
определяются системой как целостностью, то мы сразу
сталкиваемся с противоречием: чтобы построить систему,
надо знать значение и роль ее составных сторон и частей,
но, чтобы это знать, нужно иметь представление об объек­
538

те как целом. Движение познания должно разрешить это
противоречие.
Один из аспектов разрешения данного противоречия
заключается в том, что существует известное различие ме­
жду методом исследования и методом изложения, хотя в
своей основе они едины. Чтобы можно было представить
объект в системе понятий, необходимо хорошо освоить
материал и до изложения, которое начинается с простей­
ших абстрактных определений, иметь понятие о целом
как системе. Когда Маркс начинает с простейшего акта
товарного обмена как клеточки и абстрактной формы ка­
питалистического богатства, то это значит, что он уже вы­
работал общее понятие о капитале, имел уже представле­
ние о системе капиталистического производства, ибо без
этого неоткуда было бы взяться и понятию о его неразви­
той зародышевой форме, т. е. об отдельном элементе этой
системы. Именно это имеет в виду Маркс, говоря, что спо­
соб изложения не может с формальной стороны не отли­
чаться от способа исследования, что исследование должно
детально освоиться с материалом, проанализировать раз­
личные формы его развития, проследить их внутреннюю
связь. «Лишь после того как эта работа закончена, может
быть надлежащим образом изображено действительное
движение. Раз это удалось и жизнь материала получила
свое идеальное отражение, то может показаться, что перед
нами априорная конструкция» К
Следовательно, сперва надо не только освоить мате­
риал, проанализировать отдельные формы его развития,
но и «проследить их внутреннюю связь», что и означает
выработку предварительного понятия о целом как систе­
ме с определенной структурой организации. Только после
этого можно изложить результаты в качестве идеального
отражения в виде логической системы категорий. Было
бы, однако, ошибкой преувеличивать различие между ме­
тодом исследования и методом изложения, понимая по­
следний в абсолютном смысле этого слова как чистое «из­
ложение». В действительности «изложение» выступает и
как исследование, ибо восхождение от абстрактных кате­
горий ко все более конкретным и сложным категориям
(а такое восхождение, как мы видим на примере «Капи­
тала», и представляет собой «изложение») есть одновре­
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21.
539

менно и исследование — исследование в самом глубоком
смысле слова: без построения такой, на первый взгляд,
«априорной конструкции» невозможно ни понять, ни до­
казать истинного взгляда на изучаемый объект.
С другой стороны, указанное противоречие разре­
шается и тем путем, что, выработав предварительное пред­
ставление об объекте как системе с определенной вну­
тренней структурой, исследование переходит к основа­
тельному анализу отдельных элементов, на основе чего
только и можно представить объект идеально в виде логи­
ческой системы категорий с определенной структурой и
последовательностью переходов, связей и т. д.
В истории познания можно увидеть то же противоре­
чие и те же способы его разрешения. Конечно, здесь этот
процесс выглядит значительно сложнее. Представление о
целом как системе внутренних связей не вырабатывается
сразу, и часто процесс познания по видимости идет в об­
ратном порядке: сначала происходит аналитическая ра­
бота по выявлению отдельных элементов целого, и лишь
потом возникает понятие об их внутренней связи, струк­
туре. Так, например, по видимости шло развитие, привед­
шее к возникновению периодической системы элементов
Менделеева. Открывались отдельные химические эле­
менты, изучались их свойства, а затем, когда уже изве­
стны были 63 элемента, Менделеев создал свою знамени­
тую систему, показавшую внутренние связи и закономер­
ности переходов от одних элементов к другим, т. е. создал
логическую систему понятий об элементах, идеально от­
ражавшую действительность как объективную систему.
По видимости так же обстоит дело и с происходящим
сейчас процессом выработки единой теории элементарных
частиц. Открываются новые частицы, изучаются их свой­
ства, отношения частиц друг к другу, но еще не суще­
ствует общей теории, которая бы раскрыла их имманент­
ную внутреннюю связь, представила бы их как «целое».
Происходит сложный и трудный процесс поисков такого
представления.
Однако и в том и другом случае целое выступает так
или иначе и в качестве исходного момента исследова­
ния — не только в том смысле, что действительность как
целостность просто «витает» в представлениях субъекта,
но и в том смысле, что создаются какие-то предваритель­
ные представления об этом целом, делаются всяческие
540

предположения о нем, набрасываются фрагменты общей
теории и т. д. Одним словом, это закон, а не прихоть по­
знания, и логический процесс, как он совершается в го­
лове отдельного человека, и процесс исторического разви­
тия познания здесь совпадают.
Таким образом, логическая структура системы кате­
горий может быть выработана, если пройти путь, который
схематически можно изобразить так: целое (первоначаль­
ное) — отдельное — целое (как вывод, результат всего
пути познания и практики). Трудно поэтому согласиться
с имеющимся взглядом на построение логической струк­
туры экономических категорий социализма, согласно ко­
торому в отличие от системы категорий политической эко­
номии капитализма, начинающейся с элементов, клеточки
целого и завершающейся синтезом конкретной целостно­
сти, система категорий социалистической экономии долж­
на сразу начаться с характеристики целого, т. е. социали­
стического общества. Здесь будто бы общество в качестве
целого должно уже не витать в нашем представлении как
предпосылка, а стать сразу непосредственным объектом
исследования1
1 Так, например, в учебнике «Политическая экономия» ука­
зывается, что «теоретический анализ экономики социализма дол­
жен начинаться с общей характеристики ее как целого и прежде
всего с экономической основы, охватывающей все стороны плано­
мерно объединенной социалистической системы хозяйства, то есть
с характеристики общественной собственности на средства произ­
водства» («Политическая экономия». Госполитиздат, 1962, стр. 311).
«Не от клеточки к организму в целом, — пишет К. Островитя­
нов, — а от общей характеристики организма в целом к анализу
его отдельных существенных сторон — таков путь анализа зако­
номерностей социализма в противоположность капитализму» («Во­
просы экономики», 1963, № 1, стр. 111). В этом же духе выска­
зывается и М. Саков в статье «Некоторые проблемы политической
экономии социализма». «Здесь (т. е. в социалистическом обще­
стве.— М. Р.),— пишет он, — нет того движения от простого к слож­
ному, которое было характерно для становления капитализма. А это
означает, что логическая система категорий соцпализма не может
быть развита из какого-либо элементарного экономического отноше­
ния (экономической клеточки) по принципу движения от простого,
единичного к сложному, всеобщему. В таком подходе не учитыва­
лась бы главная отличительная черта социализма — коллективи­
стский характер присущих ему производственных отношений»
(«Политическое самообразование», 1962, № 9, стр. 30—31). Данное
положение вызывает ряд возражений. Развитие от простого к
сложному — это всеобщий закон, которому подчиняется всякий
общественный организм, будь это капитализм или социализм. Да-

541

Этот взгляд мотивируется тем, что общество при капи­
тализме раздроблено на атомизированных производителе]!
и общественные отношения, общественный характер их
связи можно выявить лишь посредством анализа отноше­
ния двух собственников и их товаров; при социализме же
общественная собственность выступает при анализе сразу
и непосредственно. Аргументация эта, как нам кажется,
искусственна. Когда Маркс начинает свой анализ с про­
стейшего акта обмена двух товаров, то в этом начале уже
выражено общее и целое, т. е. сущность капиталистиче­
ского богатства, только выражено в предельно абстракт­
ной форме, и лишь движение категорий от абстрактного
к конкретному приведет к конечному результату, т. е. к
созданию логической системы, воспроизводящей целое в
его синтезе. Когда экономисты, придерживающиеся ука­
занного выше взгляда, начинают изложение системы ка­
тегорий социалистической экономики с категории социа­
листической собственности, то (мы здесь отвлекаемся от
того, с этой категории нужно начинать или с другой, —
например с категории планомерности, как предлагают
некоторые экономисты; мы считаем, что правы первые, а
не вторые) они вовсе не общее и целое делают исходной
категорией, а отдельный его элемент, выражающий сущ­
ность целого, но выражающий эту сущность также в абст­
рактной форме, ибо категория социалистической собствен­
ности есть абстракция по отношению к социалистической
экономике в целом. Поэтому и логическая система поли­
тической экономии социализма может быть создана не в
противоположность, а в соответствии с логическим мето­
дом «Капитала», т. е. путем восхождения от абстрактного
к конкретному. В «Капитале» выражена в применении к
исследованию буржуазного общества общая логика позна­
ния, и в этом его непреходящая ценность.
лее, нельзя смешивать целое как объект, реально существующий
в действительности, с целым как объектом познания. Когда Маркс
приступал к анализу капитализма, то последний уже существо­
вал в качестве развитой целостной системы. Однако познание
этого целого требовало его расчленить и начинать его анализ с
какой-то стороны целого. В этом отношении никакой разницы
между капитализмом и социализмом нет, последний также суще­
ствует как развитая сложная целостность в самой действительно­
сти, но познать ее сразу также невозможно, и здесь нужно идти
от простого к сложному.
542

В предшествующих главах мы видели, что основанием
для построения логической системы категорий «Капита­
ла» было членение современного буржуазного общества
соответственно его внутренней организации. Как выясни­
лось, это членение в общем и целом воспроизводит исто­
рический процесс развития капитализма. Мы можем, сле­
довательно, сказать, что единство логического и истори­
ческого, воплощенное в анализе целостно развитого
современного Марксу капиталистического общества, со­
ставляло основание, фундамент всего здания логической
системы «Капитала». Но здесь все время имелась в виду
система экономических категорий, а не категорий логи­
ческих. Когда мы говорили о логической системе «Капи­
тала», речь шла о таких категориях, как «товар», «стои­
мость», «деньги», «прибавочная стоимость» и пр. Когда
мы говорим о системе категорий в диалектической логике,
то, понятно, что имеются в виду уже не конкретные ка­
тегории экономической или естественной науки, а собст­
венно логические категории, каковы «качество», «количе­
ство», «содержание», «форма», «противоречие» и пр.
Исследуя капиталистический способ производства, т. е.
конкретный объект, Маркс, как мы пытались показать на
протяжении всей книги, пользовался этими категориями
как опорными пунктами познания. Но мы до поры до вре­
мени оставили в стороне вопрос о том, в каком соотноше­
нии в «Капитале» выступают эти категории, если их рас­
сматривать как систему, ибо вполне понятно, что в Мар­
ксовом произведении, как и в любом подлинно научном
исследовании, логические категории не могут выступать
в виде неупорядоченной суммы частей, элементов.
Совершенно ясно, что сказанное выше о логической
системе экономических категорий относится целиком и к
системе логических категорий. Процесс познания, как та­
ковой, т. е. как логический процесс независимо от того,
что исследуется, какой объект познается, есть некая це­
лостность, притом конкретная целостность, представляю­
щая собой единство многообразных элементов. Это озна­
чает, следовательно, что процесс познания как специфи­
ческий объект также объективно представляет собой
систему подобно капиталистическому производству или пе­
риодической таблице химических элементов. Эта система,
далее, есть также целое, состоящее из отдельных состав­
ляющих ее сторон и процессов, и взаимоотношение между
543

целым и его частями таково же в принципе, как и в дру­
гих системах. Стало быть, и путь, который необходимо
проделать, чтобы создать систему логических понятий,
можно подобно пути, проделанному Марксом в «Капита­
ле», выразить посредством той же схемы: общее или це­
лое как предпосылка — отдельное, т. е. отдельные логиче­
ские категории — целое как развитая система категорий,
которая, разумеется, всегда оставляет свои двери откры­
тыми для новых категорий и понятий, возникающих в
результате развития познания на основе практики.
Поэтому очень важно рассмотреть «Капитал» под этим
углом зрения, проанализировать последовательность и ло­
гику движения мысли в плане соотношения и развития
логических категорий.

3
Для системы экономических категорий в «Капитале»
объектом исследования было буржуазное общество как
целое, которое в качестве предпосылки постоянно «ви­
тало» при анализе его отдельных категорий в процессе
восхождения от абстрактного к конкретному. Притом это
целое рассматривалось в единстве его исторического и ло­
гического разрезов, что и обусловливало в данном плане
последовательность развертывания системы категорий.
Каково же то «целое», которое выступает как предпосыл­
ка для развития системы логических категорий и опреде­
ляет место и роль категорий качества, количества, явле­
ния, сущности и других в ходе анализа, идеального отра­
жения действительности?
Нет никакого сомнения в том, что объективный мир и
законы его развития составляют и в данном случае фун­
дамент для логических — как и экономических и иных —
категорий. Развитие самой действительности идет от про­
стого к сложному, и логика развития мысли, последова­
тельность и соподчинение самых общих философских
понятий не может не быть отражением и воспроизведе­
нием в общем и целом этого развития. Далее, само выде­
ление категорий, связь категорий друг с другом, противо­
речивые отношения между ними, их переходы друг в дру­
га и т. д. обусловлены прежде всего многообразием сторон
и процессов объективного мира, связями реальных явле544

аий, их собственными противоречиями и переходами друг
в друга, их отношениями. Как бы ни была важна относи­
тельно самостоятельная и внутренняя логика движения
мысли, она в коночном счете всегда находится не в раз­
ладе, а в соответствии с реальными процессами действи­
тельности.
Однако, принимая это во внимание, нетрудно убедить­
ся, что требуются некоторые дополнительные факторы,
без учета которых невозможно правильно решить рассма­
триваемый нами вопрос. В самом деле, если буржуазное
общество, его внутренняя организация служит основой
для членения экономических категорий, то можно ли не­
что подобное сказать о членении логических категорий,
о последовательности переходов категорий качества, ко­
личества, сущности, явления и пр.? Мы выяснили при­
чины, на основании которых Маркс начинает систему
экономических категорий с товара и стоимости, затем пе­
реходит к категориям денег, капитала и т. д. Это движение
экономических категорий имеет свой логический эквива­
лент в виде движения соответствующих логических кате­
горий — качества, количества, явления, сущности и др.
Маркс, исследуя товар, начинает ночему-то с его качест­
венной определенности (потребительной стоимости), а не
с его количественной определенности (меновой стоимо­
сти). Членение капиталистического способа производства
он производит так, что сначала в первом томе выясняет
процесс производства, а затем переходит к анализу про­
цесса обращения (второй том) и только в третьем томе
дает их синтез, т. е., осуществляя это движение мысли в
логическом плане, он опять-таки руководствуется опреде­
ленной закономерностью развития познания, идет от не­
посредственного бытия вещей (товар, товарный обмен)
к их сущности, от сущности к ее выражению в явлениях,
затем дает синтез сущности и явления.
Конечно, в исследуемом Марксом объекте заключены
указания для выделения и применения всех этих и иных
логических категорий, для различения существенного и
несущественного, качества и количества, для их взаимопереходов и т. п. Но сам по себе этот объект не содержит
всех оснований, которые бы указывали, почему анализ
товара начинается с качества, а не с количества, почему
движение понятий начинается с видимости вещей, пере­
ходя затем к сущности. Одним словом, сам объект не дает
18

Р о зен тал ь М. М.

545

рекомендаций для определения места каждой категории и
последовательности их развертывания в систему. Общий
принцип, согласно которому объективный мир и законо­
мерности его развития составляют основу и фундамент
логики, а следовательно, и системы логических категорий,
должен быть, очевидно, для этой цели дополнен каким-то
другим важным принципом.
Последний был установлен и указан диалектической
логикой. Это тот же принцип единства исторического и
логического, но в несколько ином аспекте — принцип вос­
произведения в логике движения и развития понятий и
категорий исторического хода мысли, исторической логики
развития познания.
Не случайно Ленин, работая над «Логикой» и другими
трудами Гегеля, который впервые дал философскую (мы
подчеркиваем это слово потому, что указанная идея вы­
сказывалась неоднократно многими представителями
различных наук) разработку этого вопроса, постоянно на­
поминает в своих записях о «Капитале», в нем он видит
воплощение единства логики и истории мысли. В этом
произведении, которое Ленин выставлял как образец диа­
лектической логики, он подчеркивает понимание и приме­
нение логики в качестве обобщенной истории мысли.
Гегель высказал и положил в основу своей логики, а
также истории философии глубокую мысль о том, что
только в истории развития мышления находит и реали­
зует себя объективно необходимая закономерность по­
знания, которая воспроизводится уже не в исторической,
а в логической форме в отдельном процессе познания. Во
введении к своей «Истории философии» он писал по этому
поводу: «История, развертывающаяся перед нами, есть
история нахождения мыслью самой себя, а с мыслью дело
обстоит так, что, только порождая себя, она себя находит:
дело даже обстоит так, что лишь тогда, когда она себя
находит, она существует и действительна. Системы фило­
софии суть эти акты порождения, и ряд этих открытий, в
которых мысль ставит себе целью открыть самое себя,
представляет собою работу двух с половиной тысячеле­
тий» х.
Это была великая идея, позволившая не только подой­
ти к многовековой истории философии (и мышления во-1
1 Гегель. Соч., т. IX. Соцэкги.ч, 1932, стр. 12.
546

обще) как конкретной целостности со своей внутренне
необходимой логикой развития, но и определить единст­
венно правильный подход к вопросу о том, какой может
и должна быть логика современного процесса познания,
ибо последняя есть вывод, резюме, итог, обобщение исто­
рического развития познания. История мышления по этой
идее и составляет то целое, из которого нужно исходить,
для того чтобы понять место и роль каждого отдельного
элемента, части в логической системе категорий. Подобно
тому, говорил Гегель, как невозможно обозреть ландшафт
в целом, если сосредоточиться на отдельных его частно­
стях, так невозможно без понимания целого, общего по­
нять связь, переходы логических категорий в системе по­
знания. Ибо «отдельные части обладают на самом деле
своей главной ценностью лишь через их отношение к це­
лому». «Иметь перед своими глазами это всеобщее озна­
чает поэтому понять смысл»
«Целое», «всеобщее», по Гегелю, это, разумеется, идея,
дух, но все дело в том, что это целое и всеобщее возникает
в историческом развитии мышления, вследствие чего его
ступеньками оказываются философские системы прошло­
го, а эти последние сами выступают в качестве различных
моментов определения логического развития познания.
Порядок, ритм развития мышления в форме истории и в
форме логики «в общем и целом одинаков». Поэтому ло­
гический процесс познания, который может быть лишь
развивающимся процессом, — и в этом состоит главный
вывод из рассматриваемой идеи — «есть, таким образом,
органическая система, целостность, содержащая в себе
множество ступеней и моментов» 12.
Итак, то общее и целое, из которого нужно исходить,
создавая систему логических категорий, определяя поря­
док, последовательность их положения и переходов, есть
история мышления, история науки, техники, история ум­
ственного развития человека. «Исправляя» это историче­
ское, освобождая его от исторической формы, мы обнару­
живаем «логическое», ступеньки развития этого логиче­
ского (категории). Итогом и завершением этой работы
явится логическая система категорий как система совре­
менного познания. Легко понять, почему Ленин с такой
1 Гегель. Соч., т. IX, стр. 13.
2 Там же, стр. 32.
18*

547

настойчивостью требовал от марксистов теоретической
обработки всей истории мышления, видя в этом продол­
жение дела Гегеля и Маркса.
Если развитие, развертывание логических категорий
в целостной системе есть обобщенное историческое раз­
витие мышления, то закономерностью движения и пере­
ходов категорий в самой системе является восхождение от
абстрактного к конкретному. Гегель был прав, утверждая,
что, хотя первоначальные философские системы были про­
никнуты сильным элементом чувственности, чувственного
созерцания, что, казалось бы, делало их более конкрет­
ными по сравнению с позднейшими системами, в действи­
тельности они абстрактнее последних. Чем выше ступень
познания, тем она конкретнее, так как содержит в себе
новые определения, более глубокие и существенные, дает
более высокий синтез знаний. Поэтому и движение логи­
ческих категорий воспроизводит в общей и абстрактной
форме это историческое развитие от наименее конкретного
и бедного определениями к наиболее конкретному. В от­
личие от Гегеля для марксизма категории являются не
ступеньками отвлеченного развития идеи, а продуктом
исторического развития практики и обобщающего его
мышления. Развитие общественной практики человечества
представляет собой ту силу, которая в конечном счете
делает как знания, так и категории мышления все более
конкретными.
Нам необходимо было все это изложить для того, что­
бы понять огромный интерес, который Маркс, работая над
«Капиталом» (и экономическими произведениями, подго­
товлявшими его),проявил к истории политической эконо­
мии. Этот интерес был обусловлен не только необходимо­
стью изучить то, что было до него сделано, но и осмыслить
развитие метода политической экономии, логики развития
познания буржуазного способа производства. Собственная
работа Маркса в этой области была прямым продолжением
и развитием предшествующих ступеней познания.
Как известно, весь четвертый том «Капитала» («Тео­
рии прибавочной стоимости») посвящен этим вопросам.
Его содержание в значительной степени посвящено выяс­
нению логики исторического развития познания капита­
листического производства. В письме к Энгельсу Маркс
назвал этот том «повторением в исторической форме»
первых трех томов, в которых дано теоретическое ренте548

ние вопросов В каком смысле это «повторение в истори­
ческой форме» теоретического анализа, будет видно даль­
ше. О том, что для Маркса такого рода параллели между
логическим исследованием и историческим развитием
мышления были не случайностью, а необходимостью, сви­
детельствует и то, что в своем произведении «К критике
политической экоромии» после теоретического, логиче­
ского анализа товара он посвящает целый раздел истории
анализа товара. Здесь раскрывается историческая логика
развития познания товара. Весьма характерны слова
Маркса, которыми начинается этот раздел. Он пишет, что
сведёние товара к труду в его двойственной форме, т. е.
то, что удалось сделать лишь ему самому, «есть конечный
критический результат более чем полуторавековых иссле­
дований классической политической экономии...» 12. Затем
Маркс прослеживает эту историю с точки зрения методов
подхода к решению этого вопроса, историю, дальнейшим
высшим звеном и завершением которой были его собст­
венная работа и метод исследования.
Особенно подробному рассмотрению история экономи­
ческих теорий подвергнута в «Теориях прибавочной стои­
мости». Анализируя различные исторические ступени
развития познания капиталистического способа производ­
ства, Маркс устанавливает определенную закономерность
этого развития. Эта закономерность состоит в движении
познания от фиксирования внешних явлений и связей,
как они улавливаются на поверхности действительности,
к постижению сущности явлений, притом и последняя
схватывается не сразу, а вначале на менее глубоком уров­
не, позже — на более глубоком. Ленин выразил эту зако­
номерность словами о том, что познание «в бытии (в не­
посредственных явлениях) открывает сущность (закон
причины, тождества, различия etc.) — таков действитель­
но обилий х о д всего человеческого познания (всей на­
уки) вообще. Таков ход и е с т е с т в о з н а н и я и
п о л и т и ч е с к о й э к о н о м и и [и истории]» 3.
Соответственно этому процессу движения мысли от
внешнего к внутреннему в истории политической эконо­
мии на место вещественных факторов как источника
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 111.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 38—39.
3 В• И- Ленин. Поли, собр. соч., т. 29, стр. 298.

549

капиталистического богатства в центр исследования ста­
вятся труд, производство, а развитие производительных
сил рассматривается в качестве главной цели.
«По мере того, — пишет Маркс, — как политическая
экономия все более и более развивалась, — а это развитие,
поскольку речь идет об основных принципах, получило
наиболее заостренное выражение у Рикардо, — она все
определеннее и определеннее изображала труд как един­
ственный элемент стоимости и единственный [активный]
созидатель потребительной стоимости, развитие произво­
дительных сил — как единственное средство для действи­
тельного увеличения богатства, а возможно большее раз­
витие производительных сил труда — как экономический
базис общества» *.
Так, Маркс отмечал, что меркантилисты, стремившиеся
дать первую теоретическую разработку капиталистиче­
ского способа производства, не шли дальше внешних ви­
димых связей, лежащих на поверхности общества. Един­
ственным источником богатства они считали внешнюю
торговлю. Прибыль они рассматривали как простую над­
бавку над покупной ценой товара. Они не видели связи
торговли с производством. Им была доступна лишь про­
стая внешняя связь, которую один из меркантилистов
выразил в формуле о том, что деньги создают торговлю,
а торговля умножает деньги. Взгляды меркантилистов
соответствовали тому периоду в развитии капитализма,
когда главную роль играл еще торговый капитал.
Оценивая теории этих первых буржуазных экономи­
стов, Маркс писал: «Первое теоретическое освещение со­
временного способа производства — меркантилистская си­
стема — по необходимости исходило из поверхностных
явлений процесса обращения в том виде, как они обосо­
бились в движении торгового капитала, и потому оно
схватывало только внешнюю видимость явлений» 2.
Значительно выше ставил Маркс взгляды таких эконо­
мистов, как В. Петти; физиократы, которые преодолели
ограниченные представления меркантилистов об источ­
нике богатства и обратили свои взоры на труд, перенесли
центр тяжести своих исследований из сферы обращения
в сферу производства.
1 К . Маркс и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. 26, ч. III, стр. 267.
2 К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с , Соч., т. 25, ч. I, стр. 370 (курсив

мой. —М. Р.).
550

Хотя Петти и не сумел до конца отделаться от взгля­
дов меркантилистов, не понимал природы труда, являю­
щегося источником всякого богатства (он полагал, что
только труд, добывающий золото и серебро, производит
меновую стоимость, при этом наряду с трудом равноцен­
ным элементом, создающим стоимость, он считал и при­
роду), Маркс датирует начало классической экономии
именно с него. Для Маркса важно то, что Петти пытается
найти внутренние связи явлений, связать происхождение
богатства капиталистического общества с трудом. У Петти
он находит намеки на понятие прибавочной стоимости.
Еще дальше по пути обнаружения сущности пошли
физиократы (Кенэ, Тюрго и др.). Перенося все свое вни­
мание на процесс производства и воспроизводства обще­
ственного богатства, они со всей категоричностью отри­
цали тот тезис меркантилистов, будто торговля сама по
себе создает богатство. «Деньги, — писал Кенэ, — не по­
рождают денег. Правда, хорошо помещенный экю может
породить два экю; но это благодаря лишь тому, что умно­
жилось производство, а не деньги; последние, стало быть,
не должны пребывать в бесплодных руках»
В такой постановке вопроса физиократами Маркс и
видит углубление научного познания, тенденцию вскрыть
существенные внутренние связи явлений. Физиократы,
отмечает он, перенесли исследование происхождения при­
бавочной стоимости из сферы обращения в сферу непо­
средственного производства и этим заложили основу для
анализа капиталистического производства. Маркс видит
их заслугу в том, что они рассматривают законы произ­
водства как естественные, объективные и не зависящие
от воли, политики. Маркс дал восторженный отзыв о зна­
менитой «Экономической таблице» Кенэ, в которой впер­
вые была сделана попытка изобразить весь процесс вос­
производства общественного капитала в целом.
Одновременно Маркс показывает, насколько еще да­
леки были физиократы от познания внутренних зависи­
мостей буржуазных отношений производства. Дойдя до
понимания того, что тайну этих отношений следует искать
не в сфере обращения, а в сфере производства, физио­
краты отождествляли труд вообще с одним лишь земле­
дельческим трудом, считая всякий иной труд, в том числе1
1 Ф. Кенэ. Выбранные места. М., 1896, стр. 98,
551

и труд в промышленности, «бесплодным», неспособным
создавать стоимость и прибавочную стоимость. При этом,
с их точки зрения, производителем стоимости, а также и
прибавочной стоимости (которую, разумеется, они, как и
все домарксовские экономисты, в ясной научной форме
не представляли, а лишь ощупью подходили к ее понима­
нию) является не столько труд, сколько земля, скот и т. д.
Чистый доход, т. е. по существу прибавочная стоимость,
есть для физиократов дар природы. Как неглубоко пони­
мал Кснэ внутреннюю связь между трудом людей и при­
бавочной стоимостью, свидетельствуют, например, следую­
щие его слова: «Благодаря скорее скоту, — пишет он, —
получается чистый продукт, доставляющий доходы и на­
лог, чем труду людей, который вряд ли окупил бы расхо­
ды на их существование» К
Поэтому общий итог, к которому приходит Маркс в
результате анализа степени и глубины проникновения
физиократов во внутренние связи и законы буржуазного
способа производства, таков: «По мнению физиократов,
прибавочная стоимость обязана своим происхождением
производительности особого вида труда, земледелия. А эта
особая производительность обязана своим существованием
в общем и целом самой природе» 12.
Исторически этот метод базировался на таком уровне
абстракции, который уже вычленил понятие труда как
самый существенный элемент в системе общественного
производства.
Высшим достижением буржуазной политической эко­
номии с точки зрения паиболыпей глубины представлений
о внутренних связях буржуазного производства и обраще­
ния Маркс считал взгляды Смита и Рикардо. Их заслугу
он видел прежде всего в том, что единственным источни­
ком стоимости они считали труд — не труд в том или ином
его конкретном виде, а труд независимо от того, в какой
области он применяется. Так, например, Маркс пишет о
Смите: «Мы видим, какой большой шаг вперед сделал
А. Смит по сравнению с физиократами в анализе приба­
вочной стоимости, а следовательно и капитала. У физио­
кратов прибавочная стоимость создается только одним
определенным видом реального труда — земледельческим
1 Ф. Кенэ. Выбранные места, стп. 102.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 39,

552

трудом. Они рассматривают, таким образом, потребитель­
ную стоимость труда, а не рабочее время, не всеобщий
общественный труд, этот единственный источник стои­
мости... Напротив, у А. Смита стоимость создается всеоб­
щим общественным трудом,— в каких бы потребительных
стоимостях он ни был представлен, — создается исключи­
тельно только количеством необходимого труда» К
Но вместе с тем Маркс подвергает метод Смита кри­
тике. Он вскрывает двойственность его метода подхода к
капиталистическому способу производства. С одной сто­
роны, Смит стремится установить внутренние зависимости
буржуазных отношений, проникнуть, как выражается
Маркс, во внутреннюю физиологию буржуазного общества.
Именно это помогает ему сформулировать важное поло­
жение о том, что стоимость есть воплощение труда, за­
трачиваемого па производство товара. Такое определение
стоимости позволяет ему подойти к мысли о том, что ис­
точником прибыли капиталиста является прибавочная сто­
имость, создаваемая рабочим, т. с. вскрыть действитель­
но внутренние связи капиталистического производства.
Но, с другой стороны, Смит в противоречии со своим же
стремлением проникнуть во внутреннюю физиологию бур­
жуазного общества часто борет внешние отношения и связи
и выдает их за главные. Объявляя труд единственным ис­
точником стоимости, он одновременно утверждает, что
стоимость создается не трудом, а заработной платой, рен­
той и прибылью. Заработная плата, прибыль и рента, го­
ворит он, являются тремя первоначальными источниками
всякого дохода, равно как и всякой меновой стоимости.
Таким образом, все становится на голову и от внутрен­
них связей не остается и следа. С одной стороны, у Смита
неоплаченный труд работника создает нетрудовые доходы.
С другой стороны, смешивая прибавочную стоимость с
прибылью, он утверждает, что прибыль зависит от вели­
чины употребленного в дело капитала, иначе-де капита­
лист не был бы заинтересован в увеличении авансируе­
мого капитала. «Здесь, — говорит Маркс, — прибыль обт?яснястся уже не природой прибавочной стоимости, а
«интересом» капиталиста. Л это пошло и нелепо» 12.
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. Т, стр. 59—60.

2 Там же, стр, 66,

Далее, несмотря на то что Смит считает источником
стоимости всякий труд независимо от того, в каких потре­
бительных стоимостях он овеществляется, он все же вы­
деляет земледельческий труд как самый эффективный и
сбивается на точку зрения физиократов. Маркс указывает,
что во многих вопросах Смит является просто физиокра­
том. Преимущество приложения капитала в земледелии
он видит в том, что там природа и скот также создают
стоимость.
Маркс всячески подчеркивает эту двойственность ме­
тода Смита, показывая, что, с одной стороны, он «просле­
живает внутреннюю связь экономических категорий, или
скрытую структуру буржуазной экономической системы»,
а с другой стороны, он ставит рядом с этой внутренней
связью «связь, как она дана видимым образом в явлениях
конкуренции». Эту, казалось бы, непонятную противоре­
чивость метода Смита Маркс характеризует следующими
словами: «Оба эти способа понимапия, из которых один
проникает во внутреннюю связь буржуазной системы, так
сказать в ее физиологию, а другой только описывает, ка­
талогизирует, рассказывает и подводит под схематизиру­
ющие определения понятий то, что внешне проявляется
в жизненном процессе, в том виде, в каком оно прояв­
ляется и выступает наружу, — оба эти способа понима­
ния у Смита не только преспокойно уживаются один под­
ле другого, но и переплетаются друг с другом и постоянно
друг другу противоречат» К
Маркс, одттако, не просто констатирует эту противоре­
чивость, не только не усматривает в ней ттичего непонят­
ного, но и очень метко вскрывает ее исторические корни,
объясняет ее историческую необходимость. Его объясне­
ние затрагивает один из важных вопросов о закономерно­
стях, логике исторического развития мысли. Эта объектив­
но необходимая логика состоит в том, что, проникая в
сущность, во внутреннюю связь явлений, мысль но спо­
собна сразу схватить и понять взаимодействие внутрен­
него и внешнего, зависимость второго от первого. Поэтому
на определенной ступени исторического развития познаю­
щая мысль способна лишь поставить указанные два ряда
связей один подле другого, но не в порядке соподчинения.
Далее, описание предшествует объяснению, поэтому Смит,
1
554

К. M apкс

и

Ф. Э н г е л ь с .

Соч., т. 26, ч. II, стр. 177.

просто описывая явления и вырабатывая для них опреде­
ленные понятия, каталогизируя внешние явления, делал
необходимую работу, без которой невозможны были по­
следующие, более высокие ступени развития способов
исследования. Это была ступень рассудочного познания,
когда на первом плане стояли деление, отграничение
одних понятий от других, классификация, а не их внут­
ренняя связь и переходы.
Отмечая характерную особенность смитовского метода,
Маркс пишет: «У Смита это имеет свое оправдание... так
как его задача была в действительности двоякой. С одной
стороны, это была попытка проникнуть во внутреннюю
физиологию буржуазного общества; с другой же стороны,
Смит стремился отчасти впервые описать проявляю­
щиеся внешним образом жизненные формы этого обще­
ства, изобразить его внешне проявляющуюся связь, а от­
части найти еще для этих явлений номенклатуру и
соответствующие рассудочные понятия, т. е. отчасти —
впервые воспроизвести их в языке и в процессе мышле­
ния. Одна работа интересует его в такой же степени, как
и другая, и так как обе они протекают независимо друг от
друга, то здесь получается совершенно противоречивый
способ представления: один взгляд более или менее пра­
вильно выражает внутреннюю связь, другой же, — высту­
пающий как столь же правомерный и без всякого внутрен­
него взаимоотношения с первым способом понимания, без
всякой внутренней связи с ним, — выражает внешне про­
являющуюся связь» !.
Естественно, что дальнейший птаг в развитии метода
политической экономии должен был состоять в преодоле­
нии этой противоречивости способа понимания Смита,
этой рядоположности двух различных подходов к явле­
ниям. И этот новый шаг действительно сделал Рикардо.
«В этом именно, — пишет Маркс, — и состоит великое
историческое значение Рикардо для науки...»2 Противо­
поставляя в этом отношении Рикардо Смиту, Маркс видит
огромное преимущество первого в том, что для него основа
и исходный пункт понимания внутренней связи буржуаз­
ного общества — это определение стоимости рабочим вре­
менем. Из этого, указывает Маркс, исходит Рикардо,1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч, ТТ, стр. 177—178.
? Там же, стр. 178,
555

«и заставляет затем науку оставить прежнюю рутину и
дать себе отчет в том, насколько остальные категории,
развиваемые и выдвигаемые ею, — отношения производ­
ства и обмена, — соответствуют или противоречат этой
основе, этому исходному пункту; вообще, насколько наука,
отражающая, воспроизводящая внешнюю форму проявле­
ния процесса, а, стало быть, также и сами эти проявле­
ния — соответствуют топ основе, на которой покоится
внутренняя связь, действительная физиология буржуаз­
ного общества, и которая образует исходный пункт науки;
дать себе отчет в том, как вообще обстоит дело с этим
противоречием между видимым движением системы и ее
действительным движением» *.
У Рикардо нет уже, как у Смита, двух самостоятель­
ных, рядоположных систем связей, рассматриваемых вне
взаимной зависимости. Рикардо стремится подчинить си­
стему внешних связей внутренним, решающим связям,
доказать, что первые суть лишь проявления вторых и не
могут быть поняты без них. Благодаря этому у него, как
и у некоторых его последователей, многообразные формы,
в которых выступает буржуазное богатство, утрачивают
свою кажущуюся самостоятельность и сводятся к основ­
ному факту — к тому, что, например, процент, рента «рас­
творяются в прибыли», а последняя так или иначе «сво­
дится к прибавочной стоимости» 2.
Найдя основу внутренних связей в стоимости, Рикардо
стремится все явления буржуазного производства и обра­
щения согласовать с законом стоимости. Он отбросил пу­
таницу Смита в вопросе о заработной плате, прибыли и
ренте как составных частях и источниках стоимости. Он
считает их следствием, а не причиной или источником
стоимости. Рикардо покончил также с остатками воззре­
ний физиократов в учении Смита, доказав, что ренту со­
здает не природа, а один лишь труд.
Но и Рикардо, как показывает Маркс, не только не су­
мел со всей необходимой глубиной раскрыть внутренние
связи и взаимозависимости буржуазного способа произ­
водства, но даже и те категории и законы, которые ему
удалось установить, он не сумел сколько-нибудь последо­
вательно применить к анализу многосложных явлений1
1 К. Маркс я Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 178.
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр, 446,

556

буржуазного производства и обращения. Его стремление
свести все явления к основе, к исходному пункту — стои­
мости из-за недостатков и пороков его метода приводило
к смешению, отождествлению внутренних и внешних свя­
зей. Так, например, видя факт несовпадения цен произ­
водства со стоимостью, Рикардо делал из этого вывод в
духе Смита, что стоимость определяется не только тру­
дом, но и заработной платой. Он останавливается в недо­
умении перед тем фактом, что товары, которые должны
в течение известного периода вылеживаться (вино, си­
гары и т. п.), продаются по ценам, не соответствующим
затраченному на их производство труду. На основании
подобных фактов он склонен был приходить к заключе­
нию, что закон стоимости не имеет всеобщего значения,
что его действие ограничивается такими факторами, как
величина авансируемого капитала, период обращения ка­
питала и т. п.
И не случайно пороки метода Рикардо и те выводы,
которые вытекали из них, использовали впоследствии
вульгарные экономисты. Если многие факты необъяснимы
с точки зрения закона стоимости, говорили они, то и за­
кон неверен, следовательно, стоимость есть или выдуман­
ный миф, или она создается в процессе обмена, а не про­
изводства, определяется не трудом, а взаимными «услу­
гами» или чем-нибудь в этом роде.
Следовательно, достоинства метода Рикардо тесно свя­
заны с недостатками. Подчиняя внешние связи внутрен­
ним, он делает это прямолинейно, формальнологически,
не видит их существенного различия, вследствие чего в
ряде случаев внутренние связи у него не способны вы­
держать испытание при сопоставлении с внешними жизненными формами проявления.
Но и в данном случае Маркс видит историческую не­
обходимость такого способа понимания, который также
выступает в качестве закономерной ступеньки развития
метода. Это, конечно, нисколько не снимает серьезных не­
достатков рикардовского метода. «Если, таким образом, —
пишет Маркс, — с одной стороны, налицо научная право­
мерность и великая историческая ценность рикардовского
способа исследования, то, с другой стороны, ясна и его
научная недостаточность...» 1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, ч. И, стр. 179.
557

Итак, начиная с первых школ буржуазной политиче­
ской экономии, развитие познания, как показывает Маркс,
шло от регистрации и каталогизации внешних, поверхно­
стных связей (меркантилисты) к познанию внутренних,
закономерных связей и отношений (Петти, физиократы,
Смит, Рикардо).
Но и познание внутренних существенных связей имеет
свою исторически необходимую логику — движение от
низшего уровня познания сущности к высшему уровню,
от простого разграничения сущности и внешних связей
к рассмотрению последних в качестве форм проявления
первой.
Смит и Рикардо знаменуют собой кульминационный
пункт в этом развитии буржуазной политической эконо­
мии. Но насколько даже эти наиболее передовые предста­
вители буржуазной экономической теории были еще да­
леки от познания самых глубоких связей и законов капи­
талистического способа производства, показывает тот
факт, что они не могли найти главного ключа ко всем во­
просам этого способа производства, т. е. не могли создать
теории прибавочной стоимости. Не владея же этим клю­
чом, они не способны были открыть самые существенные
связи и зависимости буржуазного производства и обмена.
Маркс со всей научной добросовестностью анализирует
те элементы, зародыши, подходы к теории прибавочной
стоимости, которые имелись уже у буржуазных эконо­
мистов.
Но как ни оценивать эти зародыши учения о приба­
вочной стоимости у домарксовских экономистов, несо­
мненно одно: категория прибавочной стоимости не стала у
них краеугольным камнем политической экономии, как у
Маркса, а без этого невозможно было познать «внутрен­
нюю физиологию» буржуазного общества. Рикардо не
сумел преодолеть противоречия между тем фактом, что
стоимость определяется рабочим временем, что, следова­
тельно, живой труд создает прибавочную стоимость, и тем,
что рабочий, согласно закону стоимости, также должен
получать «стоимость» своего труда. Именно на этом во­
просе потерпела крушение школа Рикардо.
Энгельс очень удачно иллюстрирует действительное
соотношение между зародышами учения о прибавочной
стоимости у буржуазных экономистов и теорией приба­
вочной стоимости Маркса. Тут было примерно такое же
558

соотношение, как между достижениями-тех химиков, ко­
торые обнаружили кислород, но не поняли его значения
и продолжали оставаться на позициях донаучной флоги­
стонной теории, и взглядами тех ученых, которые сумели
понять его значение и сделать выводы из этого открытия.
Поэтому, говорит Энгельс, действительно открыли кисло­
род не первые, не те, кто смутно догадывались о нем, а те,
кто сумели понять его значение. Применяя эту аналогию
к учению о прибавочной стоимости в политической эконо­
мии, Энгельс в предисловии ко второму тому «Капитала»
писал про Маркса: «Он видел, что здесь перед ним был не
дефлогистированный воздух и не огневой воздух, а кис­
лород, что здесь речь шла не о простом констатировании
экономического факта, не о противоречии этого факта с
вечной справедливостью и истинной моралью, но о таком
факте, которому суждено было произвести переворот во
всей политической экономии и который давал ключ к по­
ниманию всего капиталистического производства,— давал
тому, кто сумел бы им воспользоваться» К
Экономическое учение Смита и Рикардо было тем до­
стижением, тем, так сказать, «потолком», до которого
поднялась буржуазная политическая экономия в позна­
нии внутренних закономерных связей капиталистического
способа производства. Если этот «потолок» был недоста­
точен, то это объясняется как неразвитостью буржуазных
отношений их времени, так и буржуазной ограниченно­
стью взглядов этих экономистов. А после них начинается
эра вульгарной буржуазной экономии, для представителей
которой дело шло уже об откровенной защите капитали­
стического строя.
Из всех экономистов последующего периода Маркс вы­
деляет «великого русского ученого и критика» Н. Г. Чер­
нышевского, который, по словам Маркса, мастерски выяс­
нил банкротство буржуазной политической экономии и
дал оригинальные экономические исследования. Черны­
шевский сумел это сделать потому, что он стоял па
позициях угнетенного класса и стремился создать новую
политическую экономию — политическую экономию тру­
дящихся.
Чернышевский всей душой презирал вульгарных
экономистов за их сознательное выпячивание внешних,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 20.
559

поверхностных связей и затушевывание существенных от­
ношений. Об их методе он остроумно писал: «Что же
сказать нам в заключение? Да разве необходимо делать
заключение? Ведь, по словам Сэ, наука не делает никаких
заключений, даже не дает никаких советов, а только опи­
сывает факты, вероятно, вроде того, как делали наши по­
чтенные летописцы, то есть без всякого смысла: «сразишася Суздальци и Ноугородци и побегоша, богу тако изволившу», кто побежал, суздальцы или новгородцы? из
вольте отгадывать, а за кем было сражение, об этом уж
и не спрашивайте; «богу тако изволившу», — значит, тол­
ковать нечего» 1.
Чернышевский прекрасно понимал классовую подо­
плеку того страха, какой испытывали вульгарные эконо­
мисты перед раскрытием законов капитализма. Говоря о
французских вульгарных экономистах, он отмечал, что
нынешний экономист не может ни одной буквы написать,
не думая без страха о коммунизме.
Сам Чернышевский стремился раскрыть внутренние,
существенные связи, законы капитализма. Он использует
лучшие стороны классической политической экономии, но
идет дальше нее в понимании классовых отношений бур­
жуазного общества. Он видел преходящий характер этих
отношений, указал на некоторые объективные законы, ве­
дущие к гибели капитализма и торжеству социализма. Но
в силу ограниченности исторических условий своего вре­
мени и мировоззрения он не сумел, несмотря на гениаль­
ность своего ума, исследовать и понять внутренние связи
капитализма во всей их глубине и научно осмыслить за­
коны капиталистического способа производства.
*

*
*

Итак, развитие метода политической экономии, соглас­
но Марксу, имеет определенную внутреннюю логику. Од­
нако Маркс не рассматривает этот процесс как обуслов­
ленный одной этой логикой, т. е. вне связи с тем влияпием, которое оказывают на него социальные условия,
степень развития общественной практики, уровень, до­
стигнутый развитием общества, и т. д. Эта сторона, клас­
1 П. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. IX. Госполитиздат.
1949, стр. 402.
560

совые интересы, выражаемые теми или иными экономи­
стами в прямой или косвенной форме, по Марксу, впле­
таются в логику развития способов, методов познания.
Если меркантилисты, например, не шли дальше эмпи­
рического обобщения внешних связей, то это объясняется
не только внутренней логикой развития метода, но и узкой,
ограниченной базой исторической практики, т. е. практи­
ки купеческого капитала, обусловливавшей их вывод о
том, что прибыль есть просто надбавка над издержками
производства товаров. Более развитая историческая прак­
тика буржуазного общества во времена Смита и Рикардо
позволяла идти дальше в познании внутренней «физиоло­
гии» капиталистического способа производства. Кроме
того, классовые интересы буржуазии того времени совпа­
дали с объективными интересами развития производства,
и эти экономисты ставили во главу угла эти интересы.
Отсюда тот пафос научного беспристрастия в их исследо­
вании, который Маркс неизменно подчеркивает, когда он
говорит об их методе. Но отсюда он выводил и неизбеж­
ную историческую ограниченность способа познания, свой­
ственного им.
Большой интерес с этой точки зрения представляет
сопоставление Марксом метода Рикардо и метода Маль­
туса. Как идеолог буржуазии того времени Рикардо стре­
мится к развитию производства, развитию производитель­
ных сил, развитию во что бы то ни стало. Он хочет, пишет
Маркс, производства ради производства, «и он прав», ибо
таково было тогда веление времени, такова была объек­
тивная необходимость. Маркс называет сентиментальной
критику Рикардо тогдашними представителями угнетен­
ного сословия, указывавшими на то, что это развитие про­
изводства достигается ценой больших человеческих жертв.
Маркс дает замечательный образец исторического подхо­
да к вопросу о связи логики развития мысли с социаль­
ными условиями, в которых действует мыслитель. Произ­
водство ради производства, указывает Маркс, способствует
развитию производительных сил человечества и тем самым
стимулирует и развитие человека.
Поэтому, хотя позиция Рикардо прямолинейна и ци­
нична —- цинична по той причине, что ему совершенно
безразлична участь и судьба пролетариата, лишь бы раз­
вивалось производство, — для нее характерна научная
честность и беспристрастность. Все его устремления
19

Р озен тал ь

М. М.

561

направлены на то, чтобы теоретически обосновать развитие
производительных сил. И в этом смысле он не огляды­
вается даже на узкокорыстные цели буржуазии, если они
стоят на дороге этого развития. «Если точка зрения Ри­
кардо и соответствует в целом интересам промышленной
буржуазии, то это лишь потому, что ее интересы совпа­
дают — и лишь в той мере, в какой они совпадают,— с ин­
тересами производства, или с интересами развития про­
изводительности человеческого труда. Там, где буржуазия
вступает в противоречие с этим развитием, Рикардо столь
же беспощадно выступает против буржуазии, как в дру­
гих случаях — против пролетариата и аристократии»1.
Совсем другое дело Мальтус. Этот представитель ари­
стократии сознательно и лакейски фальсифицирует науку
ради выгоды своего класса, который тормозит дальнейшее
развитие производства и одинаково выступает как против
буржуазии, так и против пролетариата. «В этом, — пишет
Маркс, — его низость в отношении науки, его грех против
науки... Выводы Мальтуса по научным вопросам сфабри­
кованы «с оглядкой» на господствующие классы вообще и
на реакционные элементы этих господствующих классов в
особенности; а это значит: Мальтус фальсифицирует
науку в угоду интересам этих классов» 12.
Маркс не переоценивает беспристрастность Рикардо и
неоднократно показывает классовую точку зрения англий­
ского экономиста, его неспособность в этом смысле под­
няться выше буржуазных воззрений. Совершенно ясно,
что метод Рикардо, как и метод других экономистов, не­
возможно понять, если их рассматривать в качестве не­
коего автономного явления человеческой мысли, не свя­
занного с социальными условиями.
Это подтверждается дальнейшей судьбой буржуазной
политической экономии. Маркс отмечал, что, как только
буржуазия прочно утвердила свои позиции, пробил смерт­
ный час научной буржуазной политической экономии. На­
чалась нисходящая линия ее развития, в том числе и ее
способов исследования. Буржуазная экономическая паука
проделала определенный цикл развития. Начав со спосо­
бов исследования, фиксировавших поверхностные явле
ния, п эволюционируя затем к методам, раскрывающим
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 121.
2 Там же, стр. 125.

562

хотя и не самые глубокие, но все же внутренние связи ве­
щей, она впоследствии снова возвращается как бы к ис­
ходному моменту — к регистрации внешних отношений,
затемняющих сущность капиталистического способа про­
изводства. Это — возврат не только не на высшей основе,
а, напротив, регресс, который уже не имеет оправдания
в виде узкой практической базы, какую имели первые
представители буржуазной политической экономии. Если
считать признание труда в качестве единственного источ­
ника стоимости товара, а следовательно, и источника при­
бавочной стоимости, критерием научности метода позна­
ния, то этого критерия, конечно, не выдерживает пи ста­
рая вульгарная политическая экономия, ни современная
экономическая наука буржуазии, погрязшая в позити­
вистских способах мышления. Для характеристики мето­
дов современной буржуазной политической экономии
уместно привести следующие слова упоминавшегося уже
выше историка экономической мысли Э. Жамса: «Совре­
менный экономист не считает более свою теорию един­
ственно правильной, он видит в ней лишь один из мето­
дов анализа, ценность которого заключается не в степени
соответствия реальным фактам, а в степени связности
и удобства пользования им» К
4
Изображенное Марксом историческое развитие спосо­
бов экономического исследования, достигнув высшей точки
в лице Рикардо, остановилось на том, что познающая
мысль стремилась подчинить внешние явления внутрен­
ним связям, понять их как формы выражения этих по­
следних. Это было наивысшее достижение, которое можно
было завоевать, оставаясь на почве недиалектических ме­
тодов познания. Не говоря уже о том, что предшествен­
ники Маркса не могли понять прибавочную стоимость как
самую глубокую сущность буржуазных производственных
отношений, дальнейшее развитие способа исследования
упиралось в необходимость осознания истинного взаимо­
отношения между внутренним и внешним, между аб­
страктным и конкретным, законами и их проявлениями.1
1 Э. Жамс. История экономической мысли XX в., стр. 287.
19*

563

В противном случае сами законы находились под угрозой
«разжалования», отрицания. Это и сделали вульгарные
экономисты, используя слабости метода Рикардо. Объек­
тивная логика дальнейшего развития метода познания
капиталистического способа производства (если взять
только эту линию развития, специально рассмотренную
Марксом) требовала сделать новый шаг — не просто под­
чинить внешнее внутреннему, а вывести одно из другого,
развить из внутренних законов их формы проявления.
А этот «шаг» требовал целой революции в способе мыш­
ления, его невозможно было совершить, оставаясь на
почве старого метода.
Только Маркс совершил этот новый шаг, требовав­
шийся самой логикой исторического развития метода по­
знания. Разумеется, этот новый шаг, означавший целую
революцию как в развитии философского метода позна­
ния, так и в развитии политической экономии, имел опятьтаки свои социальные, классовые корни. Если Маркс су­
мел преодолеть ограниченность своих предшественников,
то это объясняется тем, что он был представителем клас­
са пролетариата, не ставящего никаких преград научно
беспристрастному взгляду на действительность.
Историческая логика развития способов мышления,
однако, такова, что высшая ступень не отбрасывает тот
путь, который она увенчивает, а сохраняет, конденсирует
его в себе. Гегель был прав, говоря, что высшая ступень
развития философии наиболее богата, конкретна и глу­
бока, вследствие чего в ней «должно сохраняться и содер­
жаться все то, что на первый взгляд кажется отошедшим
в прошлое; сама она должна быть зеркалом всей истории» х.
Последние слова, подчеркнутые нами, очень важны
для понимания взаимоотношения между исторической
логикой развития познания и логикой процесса познания,
выработанной в результате всего этого развития. Истори­
ческий путь познания не есть путь случайных заблужде­
ний, а представляет собой, если его освободить от неиз­
бежных исторических перипетий, всяческих отклонений
и зигзагов, объективно необходимую линию развития с за­
кономерными ступенями, этапами, закономерными пере­
ходами от одних ступеней и этапов к другим. Поэтому
высшая ступень всего развития должна быть не только
1 Гегель. Соч., т. IX, стр. 44 (курсив мой. — М. Р .).
564

его итогом, но и зеркалом, т. е. сжатым, сокращенным
воспроизведением истории.
Если мы теперь вернемся к вопросу о структуре си­
стемы логических категорий, как она воплотилась в «Ка­
питале», и сопоставим ее с исследованным Марксом же
историческим развитием политической экономии, то уви­
дим совпадение основной и главной линии: и здесь, и
там движение категорий совершается от непосредствен­
ного, от бытия к опосредствованному, к сущности, от
сущности первого порядка к сущности второго, более глу­
бокого порядка и, наконец, к воспроизведению бытия и
сущности в их единстве как конкретной целостности.
Как и в историческом процессе познания, Маркс на­
чинает свою систему категорий с внешнего, непосредст­
венно данного — обмена товаров. От категорий непосред­
ственного бытия он переходит к категориям сущности —
исследует стоимость, труд, создающий стоимость, от этой
сущности он затем делает переход к более глубокой сущ­
ности — прибавочной стоимости и т. д .1
Мы ограничимся параллелью между историческим и
логическим лишь в этом вопросе, хотя сказанное можно
было бы рассмотреть также и на ряде других вопросов —
о движении познания от качества к количеству, от тожде­
ства к различиям и противоречиям, от единичного к об­
щему и т. п.
Сейчас следует со всей силой подчеркнуть, что когда
мы говорим о логике и системе логических категорий
как обобщенной истории познания, то это нельзя пони­
1 Следует согласиться с мнением, высказанным Е. П. Ситковским в его брошюре «Принципы научной систематики категорий
диалектической логики» (М., 1964), что движение мысли от бытия
к сущности имеет свои известные основания и в развитии самой
действительности. Вещь есть сначала «бытие» в том смысле, что
она не может сразу развернуть все богатство своей сущности (как,
например, товар), и лишь в процессе развития раскрываются в
полной мере ее сущность и сущностные свойства. Если сущность
товара в противоречии между потребительной стоимостью и стои­
мостью, то эта сущность становится действительностью, по выра­
жению Энгельса, во «вполне развитой форме» товара, а «не в том
состоянии, когда он еще с трудом развивается в первобытной
меновой торговле между двумя первобытными общинами...»
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 498). В этом же плане
Энгельс говорит о клетке организма, которая проходит в своем
развитии в точности гегелевский процесс, пока из нее наконец
не развивается «идея», данный завершенный организм» (К. Маркс
и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 276),

565

мать как полное и абсолютное совпадение логического
и исторического. Здесь существует аналогия с тем, что
было установлено при анализе взаимоотношения логи­
ческого и исторического развития самой объективной
действительности. И дело не только в том, что реальный
исторический процесс познания, как и реальный истори­
ческий процесс развития действительности, не так прост
и прямолинеен, как он выглядит после его логической
обработки, что, по выражению Маркса, в отличие от дру­
гих архитекторов наука часто возводит отдельные этажи
своего здания, прежде чем заложить его фундамент (он
приводит в пример физиократов, которые, не выяснив, ка­
кой труд создает стоимость, пытались решить более слож­
ный вопрос — какой труд есть источник прибавочной
стоимости). И в данном случае необходимо в основу рас­
сматриваемого вопроса положить указание Маркса о том,
что высшее дает ключ к пониманию низшего. А это в при­
менении к логическому процессу познания означает, что
обобщение истории мышления должно осуществляться
через призму достигнутого на высшей ступени. Следова­
тельно, не только история познания дает руководящую
нить для понимания и научного построения системы ло­
гических категорий, но высшая, т. е. современная, сту­
пень содержит в себе указания, как должна быть теоре­
тически осмыслена и обработана история познания.
Не удивительно поэтому, что, изучая структуру «Ка­
питала», мы сталкиваемся со многими «исправлениями»
логики исторического хода познания. Приведем один при­
мер. Маркс в «Теориях прибавочной стоимости» пишет:
«Исторически совершенно правильно, что исследование
стоимости на первых порах опирается на данное в явле­
нии выражение товаров как стоимости, на деньги...» Но
логический процесс не может быть простым повторением
исторического процесса. Маркс критикует Бейли за то,
что «не определение продукта как стоимости приводит к
образованию денег и выражается в деньгах, а существо­
вание денег приводит к фикции понятия стоимости» \
Следовательно, если исторический процесс развивался в
данном случае (как и в целом) от категорий непосредст­
венно данного к категориям сущности, то для правильно­
го научного определения денег нужно идти другим путем:
1 К. Маркс ц Ф , дтелъъ. Соч,, т. 26, ч. III, стр. 147,
566

сначала исследовать стоимость (сущность) и от нее пере­
ходить к деньгам (явление) как выражению стоимости.
Само собой разумеется, что это нисколько не снимает
сказанного выше о совпадении исторического и логи­
ческого, ведь к понятию стоимости как сущности путь
неизбежно ведет от внешнего и непосредственного — от
товара и товарного обмена. Однако приведенный пример
имеет принципиальное значение. Он показывает одно из
тех существенных исправлений, которые делаются со­
гласно принципу: анатомия высшего есть ключ к анато­
мии низшего. В самом деле, если история политической
экономии началась с анализа сферы обращения как не­
посредственно данного, и иначе она не могла начаться,
то в логической структуре «Капитала» эта сфера само­
стоятельно рассматривается и исследуется во втором томе,
после выяснения сущности капиталистического процесса
производства. Это, конечно, не случайность, а результат
логического обобщения и обработки истории познания,
которые показывают, что внешнее, явление (в данном
случае сфера обращения) могут быть поняты лишь как
выражения сущности. Поэтому, хотя они и представляют
собой исторически и логически исходный пункт процесса
познания, ибо только они дают мышлению материал для
исследования, тем не менее категории внешнего, явления,
формы и т. гг. занимают довольно высокие ступеньки в
структуре системы логических категорий. И в «Капитале»,
повторяем, процесс обращения, который, конечно, в логи­
ческом аспекте представляет собой категорию внешнего
явления, рассмотрен и исследован после того, как были
выяснены внутренние существенные связи капитала.
Таким образом, в основе членения системы логических
категорий лежит внутренняя организация процесса по­
знания, достигшего наиболее зрелой своей формы. Поло­
жение Маркса о том, что категориальное «расчленение
предмета» (т. е. капитализма) должно исходить из внут­
ренней организации этого предмета, целиком относится
и к системе логических категорий. Совершенно ясно,
однако, что такое логическое членение воспроизводит в
общем и целом исторический процесс познания (а также
в известном смысле и историческое развитие объекта).
Приступая к анализу вопроса о принципах построения
системы логических категорий, мы говорили, что объек­
тивный мир в его развитии составляет общий фундамент
567

такой системы, но что это основание должно быть допол­
нено принципом воспроизведения в логическом истори­
ческого процесса развития мышления. В итоге рассмотре­
ния этого вопроса можно сказать, что оба эти принципа,
как это видно на примере «Капитала», не противоречат
друг другу, а находятся в единстве. Это и естественно,
так как исторический процесс познания есть не что иное,
как процесс все более глубокого воспроизведения в по­
нятиях, теориях самого объективного мира, а логические
категории суть ступени этого исторического процесса.
5
В главе о противоречиях и в других главах неодно­
кратно говорилось, что внутренней пружиной разверты­
вания всего анализа в Марксовом «Капитале» и, следо­
вательно, развития экономических категорий в форме си­
стемы является рассмотрение реальных противоречий
развития товарного (капиталистического) производства
от их первых проявлений до высшей ступени их обостре­
ния. Исследование этих противоречий составляет двига­
тельную силу развития и переходов категорий благодаря
тому, что анализ противоречий конкретных отношений
показывает, как они, развиваясь, разрешаются и создают
основание и условие для новых отношений, которые со­
держат более развитые противоречия, в свою очередь
подготовляющие новую, высшую форму развития и т. д.
Исследование в «Капитале» имеет дело с конкретными
экономическими противоречиями, но эти последние анали­
зируются посредством логических категорий — качества
и количества, содержания и формы, возможности и дей­
ствительности, сущности и явления и пр. Это обстоя­
тельство открывает новый аспект, новую грань «Капи­
тала», имеющие важное значение для вопроса о системе
логических категорий и принципах ее построения. Оче­
видно, что анализ противоречий как движущей пружины
образования логической структуры конкретных — в дан­
ном случае экономических — категорий есть не частный
случай, относящийся к отдельной теории или науке, а
общий принцип развертывания и движения познания,
движения логических категорий.
Гегель в своей логике стоял именно на такой точке
зрения. Понимая метод как сознание о форме «внутрен­
568

него самодвижения» содержания, он утверждал, что каж­
дое понятие или категория имеют в самих себе свою про­
тивоположность или отрицание: качество — количество,
содержание — форму,
возможность — действительность
и т. д. Поэтому каждое новое понятие есть более высокое,
более богатое, нежели предыдущее, «ибо оно обогатилось
его отрицанием или противоположностью; оно, стало
быть, содержит в себе старое понятие, но содержит в
себе более, чем только это понятие, и есть единство его и
его противоположности. Таким путем должна вообще об­
разоваться система понятий...» 1 Логика Гегеля, если
взять ее в самом общем виде, построена именно соответ­
ственно этому принципу движения категорий: качество от­
рицается или содержит в себе свою противоположность —
количество, и оба они в своем единстве развиваются в
категорию меры, более богатую и высокую, чем каждая
из них в отдельности. Категории бытия переходят в ка­
тегории сущности, где мы имеем ту же картину: понятие
сущности содержит в себе свою противоположность —
явление и обе эти категории развиваются в более высо­
кую и богатую категорию действительности, составляю­
щую единство этих противоположностей. Так же строится
третий раздел его логики: субъективное понятие — объ­
ективное понятие и их единство в «идее».
Как бы ни относиться к самой схеме этого развития
(выше мы видели на примере «Капитала», что переход
от категорий бытия непосредственно к категориям сущ­
ности и явления, а затем к воспроизведению их в цело­
стности продиктован не произволом, а внутренней ло­
гикой развития познания, основанной на истории позна­
ния действительности), сам принцип диалектического
противоречия в качестве источника внутреннего самодви­
жения содержания логики как учения о познании невоз­
можно подвергнуть, на наш взгляд, сомнению и отрица­
нию. Ведь единственный смысл этого принципа заклю­
чается в том, что ход познания должен, так сказать, ис­
черпать противоречия двоякого рода: противоречия разви­
тия того или иного объекта и противоречия собственного
развития. Исчерпать противоречия объекта в процессе
развития познания — значит проследить, как от их воз­
никновения до разрешения противоречия подготовляют и
1 Гегель. Соч., т. V, стр. 33.
569

осуществляют переход объекта в свое иное. Исчерпать
противоречия самого хода познания — значит разрешить
многочисленные противоречия на пути движения к ис­
тине (противоречия чувственного и рационального, конк­
ретного и абстрактного, анализа и синтеза, индукции и
дедукции и пр.). «Капитал» служит ярким и поучитель­
ным примером в этом отношении.
То обстоятельство, что каждая категория содержит в
себе свое отрицание и противоположность и немыслима
без последней, «парный» характер категорий, т. е. нали­
чие противоположного «партнера» у каждой категории
(качество и количество, содержание и форма и т. п .), есть
не что иное, как выражение в логической форме проти­
воречивости реальных объектов. Сама группировка логи­
ческих категорий по принципу такой «парности», начи­
ная с логики древнеиндийской философии, а затем Ари­
стотеля и кончая логикой Канта, была осознанным или
неосознанным проявлением диалектического закона про­
тиворечий.
Противоречивые отношения логических категорий, их
внутреннее диалектически противоречивое содержание
представляет могущественное орудие познания, исследо­
вания. В «Капитале» эти категории выступают в каче­
стве логической формы анализа реальных конкретных
противоречий капитализма, формы движения и углубле­
ния противоречий. Рассмотрим это кратко на примере та­
ких категорий, как содержание и форма, возможность и
действительность, случайность и необходимость.
Начиная свое исследование товара, Маркс сразу же
подходит к товарной стоимости с категориями содержа­
ния и формы и с их помощью вскрывает очень сущест­
венные противоречия содержания и формы стоимости.
(«Капитал» ярко демонстрирует правоту слов Энгельса о
том, что мыслить о вещах можно лишь посредством ло­
гических категорий, а знание о них дает диалектическая
логика.) Устанавливая, что стоимость товара опреде­
ляется затратами абстрактно-человеческого труда, он на­
зывает этот труд содержанием стоимости. Но стоимость
имеет форму своего выражения — меновую стоимость.
Обе эти стороны стоимости, ее содержание и форма со­
ставляют противоречивое единство. Маркс резко крити­
ковал как тех экономистов, которые отождествляли со­
держание и форму стоимости, смешивали стоимость с ме­
570

новой стоимостью, так и тех, кто недооценивал значение
меновой стоимости как необходимой формы, способа вы­
ражения стоимости. Первая точка зрения приводила к
опошлению теории, так как стоимость выводилась из об­
мена. Вторая имела своим следствием непонимание сущ­
ности денег, рассмотрение их как случайной и несущест­
венной формы.
Противоречие содержания и формы стоимости полу­
чает свое развитие благодаря тому, что с расширением
обмена содержание, т. е. стоимость как затрата абстракт­
ного общественно необходимого труда, требует своей раз­
витой формы выражения. Развитие и разрешение этого
противоречия реализуется в появлении денег. Маркс
ярко изобразил этот процесс развития противоположности
содержания и формы в анализе смены форм стоимости.
С возникновением капитала деньги становятся само­
стоятельной формой капитала, тождественной с ним. В
этой связи Маркс использует категории содержания и
формы для того, чтобы вскрыть глубочайшее противо­
речие между собственностью и трудом. Как уже говори­
лось, он показывает, что если первоначальная операция
обмена денег капиталиста на труд рабочего выглядит как
обмен эквивалентов, то продолжение и развитие этой опе­
рации не оставляет сомнений насчет того, что капита­
лист присваивает рабочую силу без всякого эквивалента.
Возникает, таким образом, противоречие между действи­
тельным содержанием и формой всего этого процесса.
Маркс говорит о «пустой форме», которая «чужда своему
собственному содержанию...» !.
Противоречие, выражаемое категориями содержания
и формы, Маркс нередко использует для того, чтобы по­
казать сложный диалектический характер развития, когда
форма как бы забегает вперед, создается раньше содер­
жания. Так, в форме акционерных обществ при капита­
лизме, по словам Маркса, уже существует противополож­
ность старой формы, в которой общественные средства
производства выступают как индивидуальная собствен­
ность. Но эта форма наполнена еще старым содержа­
нием — капиталистической собственностью. Сказанное
можно отнести и к содержанию. Новое содержание мо­
жет возникнуть задолго до появления соответствующей1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 597.

571

ему формы, существовать в противоречащей ему старой
форме, как, например, современные производительные
силы, связанные еще в капиталистических странах с чуж­
дой им буржуазной оболочкой.
В «Капитале» Маркс широко пользуется категориями
возможности и действительности. Противоречивые отно­
шения этих категорий позволяют ему в процессе теоре­
тического анализа исследовать и показать противополож­
ность между трудом и капиталом, развенчать логические
махинации вульгарных экономистов. Известно, что Маркс
уделял много внимания анализу понятий производитель­
ного и непроизводительного труда при капитализме. Мы
уже говорили, что вульгарные экономисты изображают
отношения между капиталистом и рабочим как «обмен
услугами». Производительный труд Маркс рассматривает
как труд, используемый капиталистом для производства
прибавочной стоимости. Непроизводительный же труд
не имеет этого качества и выступает со стороны своей по­
лезности в качестве услуги. Один и тот же труд может
быть и производительным и непроизводительным. Если
буржуа покупает труд портного, который шьет для него
костюм, то этот труд непроизводителен. Если же капита­
лист покупает его труд с целью сделать из одного талера
два, то этот труд становится производительным.
Рассматривая отношения между капиталистом и рабо­
чим, вульгарные экономисты останавливаются на первом
акте обмена, когда они противостоят друг другу в каче­
стве товаровладельцев. Эту стадию нетрудно объявить
«равноправным» обменом «услугами». Но этот первый
акт есть лишь, как показывает Маркс, возможность при­
своения чужого труда. Чтобы понять реальные отноше­
ния между капиталистом и рабочим, нужно учесть сле­
дующий акт — процесс производства, в котором возмож­
ность присвоения чужого труда превращается в действи­
тельность. Теоретическое мошенничество вульгарных эко­
номистов состоит здесь в том, что разрывом этих двух ак­
тов, разъединением двух противоположностей, которые
едины, отделываются от специфически капиталистических
отношений К
Посредством категорий возможности и действительно­
сти Маркс исследует движение и развитие противоречий1
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 416.

товарного производства, выражает в понятиях движение и
его противоречия. Особенно ярко это видно на примере
исследования вопроса об экономических кризисах. Уже
при анализе процесса товарного обмена в факте разделе­
ния его на две самостоятельные части Маркс установил
возможность кризисов. Но эту возможность он называл
абстрактной, самой абстрактной формой кризиса. Это —
форма, которая еще не имеет реального содержания, в ко<
торой еще отсутствует побудительная причина, вызываю­
щая кризисы, это, как выражается Маркс, — кризис в по­
тенции. То, благодаря чему эта возможность кризиса ста­
новится действительностью, указывает Маркс, «не содер­
жится в самой этой форме; здесь налицо только форма
для кризиса». Поэтому при простом товарном производ­
стве кризисы не становятся действительностью.
Конечно, когда Маркс говорит об одной «форме для
кризиса», это не следует понимать так, что форма сущест­
вует без всякогосодержания, ее порождающего. Мысль
Маркса заключается в том, что эта форма не наполнена
еще тем конкретным содержанием, которое неизбежно
превращает возможность кризисов в действительность. Но
сама эта форма не беспочвенна, не бессодержательна. Она
возникла на почве противоречия между общественным и
частным трудом, следовательно, она имеет свое содержа­
ние, но это содержание в условиях простого товарного
производства еще не развито.
Если возможность кризиса, вытекающую из метамор­
фоза товара, из распадения купли и продажи, Маркс на­
зывает кризисом «в своей первой форме», то возможность
кризиса, обусловленную функцией денег как платежного
средства, он называет кризисом «во второй своей форме».
Эта возможность уже более конкретна, чем первая, но
Маркс все же ее считает абстрактной, так как она еще не
может превратиться в действительность. Только на основе
капиталистического производства и обращения вышеука­
занные формы получают свое конкретное содержание, ос­
нову, на которой они могут проявиться.
Эти же две абстрактные формы кризисов Маркс рас­
сматривает применительно к условиям капитализма и по­
казывает, как и в силу чего возможность кризиса здесь
превращается в действительность. При капитализме раз­
деление продажи и купли и функционирование денег
как платежного средства осуществляются уже в таких
573

условиях, когда имеются все объективные основания для
такого превращения.
Так возможность переходит в свою противополож­
ность — действительность. Исследование вопроса о кри­
зисах посредством пары противоположных категорий
позволяет выразить адекватно движение, развитие то­
варного производства.
То же можно увидеть и на категориях необходимо­
сти и случайности.
Маркс исследует капитал в его необходимости, в его
закономерном движении. Но он показывает, что допол­
нением к необходимости является случайность, что по­
следняя выступает как форма проявления необходимо­
сти. Там, где царит случайность, Маркс стремится об­
наружить ее скрытую основу — необходимость. Самос
необходимость он рассматривает не только в ее абст­
рактно-чистом, «теоретическом» виде, но и в ее реаль­
ной форме, в ее реально живом движении, где необхо­
димость и случайность взаимно переплетены.
Этого диалектического взаимоотношения и пере­
плетения случайности и необходимости в товарном про­
изводстве не понимали вульгарные экономисты, которые
на том основании, что стоимость в цене товара выгля­
дит иначе, чем в чистом виде, чем это необходимо с
точки зрения закона, объявляли последний несущест­
вующим. Маркс показывает, что необходимость, обус­
ловливаемая законом стоимости, не может в реальной
действительности существовать, так сказать, в чистом
виде, что этот закон, проявляясь вовне, неизбежно «об­
растает» случайностями, вызванными конкуренцией то­
варопроизводителей, реальным соотношением спроса и
предложения. Поэтому та или иная цена товара есть
случайность. Но это такая случайность, которая сама
определяется своей противоположностью — необходимо­
стью и выражает эту необходимость (стоимость). Стои­
мость есть та необходимая ось, вокруг которой вертятся,
колеблются цены. Цена поэтому есть единство необхо­
димости и случайности, внутреннего содержания и
формы проявления. Но это не абстрактное тождество, а
внутренне противоречивое единство различающихся мо­
ментов. Отождествлять стоимость и цену — значит сме­
шать необходимое и случайное, субстанцию и ее внеш­
нюю, хотя и столь же необходимую, форму проявления.
574

Отношения случайного и необходимого не исчерпы­
ваются лишь тем, что они взаимно связаны, перепле­
тены, что это отношение противоречивых моментов.
Они связаны также переходами друг в друга, тем, что
случайное может стать необходимым, необходимое —
случайным. Каждое из них может превратиться в свою
противоположность. Глубокий анализ этих взаимопереходов случайного и необходимого дает Маркс на мате­
риале анализа развития форм стоимости.
Маркс указывает, что при простой форме стоимости
может казаться случайностью тот факт, что два товара
обмениваются друг на друга в определенном количест­
венном отношении. Здесь необходимость, т. е. закон
стоимости, еще слабо просвечивает сквозь отношения
двух товаров. И дело, разумеется, здесь не только в
том, что эти отношения кажутся случайными. Они и в
самой действительности в значительной мере случайны,
ибо обмен еще находится в своем зародышевом виде;
поэтому Маркс и назвал эту первую форму стоимости
простой, отдельной или случайной.
Но то, что вначале выступает как случайное (случай­
ный обмен излишками продуктов), в процессе развития
становится необходимостью. С развитием обмена сами ко­
личественные отношения, в которых обмениваются това­
ры, становятся более устойчивыми, хотя, разумеется, не
теряют присущего им момента случайности. Во второй
форме стоимости, как указывает Маркс, яснее просвечи­
вает скрытая за ней основа, т. е. необходимость, «по су­
ществу отличная от случайного проявления и определяю­
щая собой это последнее». Еще сильнее проявляется эта
необходимость в высших формах стоимости.
Последние уже никак нельзя назвать случайными
формами, ибо то, что раньше было случайностью, стало
необходимостью, и наоборот: то, что было раньше необ­
ходимостью, — натуральные формы хозяйства без разви­
того обмена, — с развитием товарного производства, и
особенно капитализма, все более отмирает, становится
простым анахронизмом, случайностью.
Мы показали взаимную связь и переходы «парных»
категорий: содержания и формы, возможности и дейст­
вительности, случайности и необходимости. ТТо каждая из
этих пар категорий связана переходами — непосредст­
венными или опосредствованными — со всеми другими
575

категориями. Так как категории логики представляют
собой учеты отдельных сторон движения, развития, то
все они находятся в известных отношениях друг с другом.
Например, отношение между стоимостью и ценой
находит свое глубокое отражение не только во взаимо­
связях категорий необходимости и случайности, но и
сущности и явления, общего и единичного, содержания
и формы и т. д. На отношениях между стоимостью и це­
ной (это можно было бы показать и на примере соотно­
шения между прибавочной стоимостью и прибылью,
между стоимостью и ценой производства, а также на
любом другом примере) обнаруживаются связь и пере­
ходы, существующие между всеми категориями диалек­
тической логики. Стоимость определяет необходимость,
она есть закон движения товарных цен. Но категория
необходимости здесь теснейшим образом связана с ка­
тегорией сущности, ибо необходимость существенна. Без
категории сущности невозможно полно и глубоко опре­
делить необходимость. В свою очередь категория слу­
чайности связана с категорией явления, ибо именно для
явления, для внешнего проявления сущности предметов
характерен элемент случайности. Следовательно, без ка­
тегории явления невозможно понять и категорию слу­
чайности.
Таким образом, с помощью категорий сущности и
явления мы вскрываем внутреннюю, существенную, и
внешнюю сторону товара — его стоимость и цену. С по­
мощью категорий необходимости и случайности мы углуб­
ляем свое понимание отношения между ними, мы
вскрываем закон движения цен, в стоимости как сущ­
ности мы обнаруживаем необходимое, закономерное,
выражающееся в цене, т. е. во внешнем, в явлении, че­
рез посредство того, что имеет элемент случайности.
Далее, вскрывая между стоимостью и ценой отноше­
ния сущности и явления, необходимости и случайности,
мы исследуем между ними и отношения причины и
следствия, общего и отдельного. Стоимость товара есть
причина цены этого товара, которая хотя и колеблется,
но подобно спутнику планеты не может все же отор­
ваться от нес. Познавая существенное, необходимое в
предмете, мы познаем и общее, массовтгдпое в нем в от­
личие от его особенного, единичного и во многом слу­
чайного. Стоимость товара — это то общее, что выра
576

жает сущность всего мира товаров, цена товара есть
ее противоположность — единичное, отдельное, конкрет­
ное проявление товарной стоимости. Переход простой
формы стоимости в высшие формы — это не только пере­
ход случайного в необходимое, но и единичного, отдель­
ного (Маркс называет простую форму стоимости также «от­
дельной») в общее, т. е. во «всеобщую» форму стоимости.
Из этих примеров следует очень важный вывод о
том, каким должно быть соотношение логических кате­
горий и понятий. Логические категории и понятия
должны находиться в таком соотношении друг с другом,
чтобы их связь и переходы, их противоречия отражали
взаимодействие, переходы, противоречия явлений объ­
ективного мира, чтобы каждая новая категория была
ступенькой углубления познания, а их система в целом
указывала путь познания объективного мира.
*

4с
4С

Применение многих категорий к исследованию од­
ного какого-нибудь вопроса, одной стороны сложного
объекта или отдельной стадии в его развитии, допустим
стоимости, перекрещивание ряда категорий при ее ана­
лизе показывает, что существует различие между тем,
как выглядит структура логических категорий в «чи­
стой» логике как учении о познании и в «прикладной
логике», т. е. в процессе познания какого-либо конкрет­
ного объекта (капитала или иного предмета). В литера­
туре высказывается мнение, что недостаток той группи­
ровки логических категорий, которую дал Гегель, со­
стоит в том, что они распределяются по группам (бытие,
сущность и т. д.), но не устанавливается факт переплете­
ния категорий друг с другом, как это имеет место в «Ка­
питале». Отмечается, что шаг вперед, сделанный Мар­
ксом в «Капитале» по сравнению с «Наукой логики» Ге­
геля, нужно видеть именно в том, что в первом показаны
сложные связи между логическими категориями, принад­
лежащими к разным группам, например между катего­
риями качества и количества и категориями содержания
и формы, вещи и отношения и т. п .1
1 См. Л. А. Мапьковский. Логические категории в «Капитале»
К. Маркса. В сб. «Диалектическая логика в экономической нау­
ке», стр. 69, 315 и др.

577

Нам кажется, что такая постановка вопроса неосно­
вательна. Дело в данном случае не в логике Гегеля, а в
том, как принципиально может быть решен этот вопрос
в Логике с большой буквы в отличие от логики с ма­
ленькой буквы. Когда мы имеем дело со структурой ка­
тегорий в науке логики, то здесь задача заключается в
том, чтобы показать общую линию движения познания,
его направление, закономерный переход от одних, низ­
ших стадий к другим, высшим, более сложным стадиям
и выразить это движение в соответствующей группи­
ровке категорий. Восхождение от абстрактного к кон­
кретному и построение структуры категорий соответст­
венно этому восхождению и реализует указанную зада­
чу. Поэтому здесь едва ли возможно то переплетение и
перекрещивание категорий, о котором речь шла выше.
Повторяем, главное здесь в том, чтобы выразить общий
ритм движения познания объекта.
Совсем иное положение неизбежно в процессе иссле­
дования конкретного предмета, скажем капитала. Мы
видели, что общий ритм движения познания в «Капи­
тале», если его взять в целом, соответствует той законо­
мерности, которая устанавливается учением логики, т. е.
движению от непосредственного, бытия к сущности и
явлению и воспроизведению их в конкретной целост­
ности. Но если взять каждый отдельный отрезок этого
общего пути, то будет видно, что, исследуя, скажем, то­
вар и товарную стоимость или капитал и другие отдель­
ные стороны, отдельные этапы развития капитализма,
Маркс применяет если не все, то многие логические ка­
тегории. Здесь мы и сталкиваемся с перекрещиванием
категорий. Это и естественно, так как товар, деньги, ка­
питал и пр., будучи сторонами целого, сами представ­
ляют собой сложные объекты, требующие для своего
анализа не одной логической категории, а многих. Для
исследования товарной стоимости применяются катего­
рии качества, количества, содержания, формы, сущ­
ности, явления, противоречия, возможности, действи­
тельности и др.
Более того, дело обстоит так, что при анализе от­
дельных сторон объекта, например стоимости, совер­
шается полный круг познания, который указывается си­
стемой логических категорий в целом. Мы уже в другой
связи приводили в пример анализ стоимости. Маркс го­
578

ворит, что при рассмотрении стоимости нужно начинать
с того, что дано непосредственно, т. е. с меновой стоимости,
от нее идти к стоимости, т. е. вскрыть за бытием его сущ­
ность, а затем снова вернуться к меновой стоимости, но
уже как к единству сущности и явления (действитель­
ность). Такие циклы исследовательская мысль Маркса
проделывает неоднократно при рассмотрении отдельных
сторон капиталистического способа производства.
В «Науке логики» Гегеля категория противоречия
появляется на довольно высокой ступени лестницы ка­
тегорий, в разделе сущности. Но это не значит, что до
этого у него нет места противоречию. Без противоречия
он не мыслит ни одной категории. С первых же момен­
тов в его структуре появляются противоречия — бытия
и ничто, дающих в единстве становление, качества и ко­
личества, синтезирующихся в категории меры и т. п.
Конечно, так как движение категорий у Гегеля озна­
чает становление в логической форме самого мира, то
получается, что вначале противоречие в мире нс суще­
ствует, а появляется оно лишь на какой-то более высо­
кой ступени. Но если отбросить этот идеалистический
выверт, то останется рациональная и важная мысль, ко­
торую всячески подчеркивали Энгельс и Ленин, а
именно что познание неизбежно схватывает сначала
предмет как тождество, а затем переходит к обнаруже­
нию противоречий объекта как сущности его, не лежа­
щей на поверхности. По этой причине Гегель, хотя и
применяет противоречия уже в исходном пункте своей
системы категорий, не фиксирует противоречие в ка­
честве логической категории, отводя ей ступеньку
выше.
Маркс же, исходя из задачи исследования конкрет­
ного объекта, применяет противоречие как логическую
категорию уже при анализе товара — этой исходной
клеточки капитализма. Однако если взять товар как са­
мостоятельный объект, то логика отдельного процесса
познания совершает путь от представления его как
чего-то тождественного к обнаружению его противоре­
чивой сущности. Это не нужно понимать упрощенно,
так, что Маркс воспринимал сначала товар как тожде­
ство и лишь на следующей ступени познания сумел об­
наружить его противоречивость. Маркс отталкивался
от своих предшественников, уже нащупывавших проти­
579

воречия между потребительной и меновой стоимостью.
Кроме того, диалектический метод ориентирует на по­
нимание предметов как противоречивых, что, однако,
вовсе не означает, что тем самым легко найти противо­
речия. Все же логика изложения у Маркса такова: сна­
чала постулируется, что исходная клеточка капиталисти­
ческого общества — товар, товар как целое, тождественное,
а затем Маркс переходит к анализу его двойственности,
его противоречий. Логика повторяет историю познания.
В рецензии на «К критике политической экономии»
Энгельс писал, что, кто хочет понять превосходство ме­
тода Маркса над методом его предшественников, пусть
прочтет у Адама Смита или других экономистов, «какие
мучения причиняет этим господам меновая стоимость и
потребительная стоимость, как трудно им четко отделить
одну от другой и понять каждую в ее своеобразной опре­
деленности...» К Следовательно, метод самого Маркса был
высшим звеном в исторической цепи развития познания,
шедшего от понимания товара как тождества к понима­
нию его как единства противоположностей. Нельзя по­
этому не признать, что, поместив в своей системе катего­
рий противоречие на довольно высокой ступени, Гегель
проявил глубокое историческое чутье, глубокое понима­
ние логики как обобщенной истории познания.
6
Гегелевская система логики претендует на достиже­
ние абсолютной истины и абсолютную завершенность.
Несомненно, система логических категорий в опреде­
ленном смысле слова должна быть завершенной, т. е.
она должна выразить в категориях полный круг, проде­
лываемый познанием в целях постижения истины о дан­
ном объекте. Но у Гегеля завершенность системы имеет
и другой смысл: в форме логических категорий и поня­
тий развитие мира, по Гегелю, полностью себя исчерпы­
вает (на уровне логики) и потому здесь ничего ни при­
бавиться, ни убавиться не может. Логика есть закон­
ченная абсолютная система. Такой взгляд на логику как
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 498—499.
580

систему вытекал из идеалистического характера геге­
левской философии, исходившей из развития мыслен­
ных понятий, а не природы и общества и полагавшей,
что раз мысль в форме мистической идеи проделала
весь круг своего развития, то это означает и конец раз­
витию объективного мира.
Марксизм опроверг этот взгляд как антинаучный.
Марксистская философия исходит из того, что нет и не
может быть каких-либо границ в развитии объективного
мира. Развитие природы бесконечно. Ясно, что и позна­
ние, являющееся отражением вечно развивающегося
мира, никогда не может считаться завершенным. По­
этому марксизм отвергает какие бы то ни было системы,
претендующие на абсолютную законченность. Никакие
понятия, никакие системы понятий не могут дать исчер­
пывающего отражения природы, и объективного мира в
целом. В. И. Ленин подчеркивает, что только бесконеч­
ная сумма общих понятий, законов и т. д. дает конкрет­
ное в его полноте.
Развитие естественных и других наук прекрасно под­
тверждает это марксистско-ленинское положение. Рево­
люция в физике, начавшаяся с конца прошлого века и
продолжающаяся и поныне, опрокинула всякие стрем­
ления метафизиков рассматривать те или иные теории
и знания о строении материи как раз навсегда данные и
законченные. За более чем полувековой период физика
сформулировала много новых понятий, законов, теорий,
достигла несравненно более глубокого знания природы.
Научная биология, утвердившаяся со времени появле­
ния учения Дарвина, также совершила мощный скачок
вперед. В таких, казалось бы, «абсолютных» и «закон­
ченных» науках, как математика, развитие знаний шло
в том же направлении. Оказались необоснованными пре­
тензии эвклидовой геометрии (господствовавшей в по­
чти неизменном виде в течение многих веков) на то, что
ее принципы и положения имеют всеобщее значение.
Н. И. Лобачевский создал новую, пеэвклидову геомет­
рию. Эта геометрия нашла свое подтверждение и разви­
тие в теории относительности.
Ярким подтверждением вышеуказанного ленинского
положения может служить «Капитал» Маркса. Отразив
в диалектической системе экономических законов, поня­
тий, категорий сущность капиталистического способа
581

производства, Маркс показал, что смерть капитализма
будет означать рождение нового, высшего способа про­
изводства, познание которого потребует формулирова­
ния новых законов, понятий, категорий. Более того, как
мы уже указывали, по первым, еще слабым признакам
Маркс видел, что и капитализм в своем развитии при­
обретает новые формы. Анализ этой новой стадии капи­
тализма дал Ленин в своем труде «Империализм, как
высшая стадия капитализма». Понятия, законы, катего­
рии «Капитала» Ленин дополнил новыми понятиями и
законами, характеризующими империализм.
Нет сомнения в том, что и диалектическая логика
как особая наука, оперирующая наиболее общими поня­
тиями, законами, категориями, также не может быть
законченной системой. Конечно, логические понятия
именно по той причине, что они широки и всеобъем­
лющи, не претерпевают таких быстрых изменений, как,
скажем, понятия физики или политической экономии.
Будучи предельно общими, логические категории спо­
собны впитывать в себя все новые и новые достижения
пауки и служить их опорными пунктами. Эти категории
представляют собой результат многовекового развития
философии, науки, практики. Категории не создаются,
как иногда думают некоторые философы, по заказу. По­
надобились тысячи лет, чтобы были сформулированы
несколько десятков категорий, составляющих содержание
современной философии, «алмазную сеть» современной
логики. Неправильно было бы поэтому считать, что каж­
дый новый век создает свою систему логики. Если пра­
вильно, что логика есть обобщенная история мышления,
обобщенная историческая практика человечества, то си­
стема логических категорий может быть лишь выводом
и итогом этого развития. А это значит, что только на этой
основе и с точки зрения современного уровня познания,
в свете современных достижений науки и практики, через
которые должны быть «просеяны» результаты всего исто­
рического развития, может и должна быть создана по­
длинно научная диалектико-материалистическая система
логики, т. е. решена та задача, которую поставил перед
современными марксистами Ленин.
Когда Ленин, ставя эту задачу, указывал и путь ее
решения, видел основное направление этого пути в диа­
лектической обработке истории мышления, науки и тех­

ники, то он, конечно, не поворачивал эту проблему
лишь к прошлому. Такое понимание было глубоко чуждо
Ленину, вводившему вслед за Марксом и Энгельсом
практику в логику и считавшему, что без такой органи­
ческой внутренней связи с практикой невозможна дейст­
вительно марксистская научная логика и теория позна­
ния. Новейшая историческая практика в широком
смысле этого слова, т. е. рост научных знаний, измене­
ние исторических условий развития общества, не мо­
жет не оказать свое самое мощное воздействие и на
науку, имеющую дело с наиболее общими понятиями и
законами. Наполняются более глубоким содержанием
ряд категорий, общие законы диалектики конкретизи­
руются применительно к новым условиям развития об­
щества (при социализме), могут возникнуть и возни­
кают новые логические категории, хотя в последнем
случае неуместны торопливость и искусственность, вы­
ражающиеся, например, в стремлении переносить новые
естественнонаучные понятия в философию.
Во всяком случае марксистская диалектическая ло­
гика в противовес идеалистической логике Гегеля
должна разрабатываться не как замкнутая и закончен­
ная система, а как система, творчески развивающаяся,
тесно связанная с общественной и научной практикой,
чутко учитывающая все то новое, что возникает и раз­
вивается в жизни. Нужно помнить слова Ленина, что
диалектика есть живое, многогранное, с вечно увеличи­
вающимся числом сторон познание.

Заклю чение
Р ев о л ю ц и о н н о -к р и т и ч еск и й х а р а к т е р
и п а р т и й н о ст ь м етода «К ап и тал а»

В «Капитале» со всей силой и яркостью выражена
важнейшая особенность марксистского метода и теории
познания: революционно-критический дух и партий­
ность марксистской философии в целом, ее метода в
частности. «Капитал» — классический образец сочетания
самого объективного — в лучшем, научном смысле этого
слова — анализа фактов с революционной страстностью,
с последовательной защитой интересов самого передо­
вого класса капиталистического общества — пролета­
риата. Маркс почти всю свою жизнь посвятил созда­
нию этого труда. Это объясняется не только сложностью
и трудностью исследования, но и тем, что Маркс пре­
красно понимал значение своего труда для дела осво­
бождения пролетариата от капиталистического рабства.
Он знал, что это будет, употребляя его собственное вы­
ражение, страшный снаряд в голову буржуазии.
И в этой великой цели произведения Маркса, кото­
рая двигала им и духом которой оно проникнуто от на­
чала до конца, заключена могучая взрывчатая сила «Ка­
питала». Маркс в письме к 3. Мейеру от 30 апреля
1867 г. волнующими словами рассказал об этой цели
своего труда. После того как первый том «Капитала»
был сдан в печать, Маркс писал:
«Итак, почему же я Вам не отвечал? Потому, что я
все время находился на краю могилы. Я должен был
поэтому использовать к а ж д ы й момент, когда я бы­
вал работоспособен, чтобы закончить свое сочинение,
которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и
семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я
смеюсь над так называемыми «практичными» людьми
584

и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно,
конечно, повернуться спиной к мукам человечества и
заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы
себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив
полностью своей книги, хотя бы только в рукописи» 1.
«Муки человечества» — это муки самого угнетен­
ного класса капиталистического общества — пролета­
риата, это муки всех трудящихся масс, которых капи­
тал вовлекает в свою «реторту» и беспощадно перема­
лывает во имя обогащения кучки эксплуататоров.
«Капитал» дает нам прекрасный образец той пар­
тийности марксистского материализма, о которой говорил В. И. Ленин в своей работе «Экономическое содер­
жание народничества и критика его в книге г. Струве».
С одной стороны, указывал Ленин, марксист глубже,
последовательнее проводит точку зрения объективного
анализа явлений, чем хваленые «объективисты», кича­
щиеся своей «беспартийностью» и превращающие науч­
ную объективность исследования фактов в апологетику
буржуазного строя. Маркс в своем произведении ни на
мгновение не отрывается от фактов, по вносит в иссле­
дование ничего такого, что хотя бы в малейшей степени
расходилось с объективным положением вещей. С дру­
гой стороны, материализм включает в себя партийность,
обязывая за фактами, за определенными объективными
тенденциями вскрывать разное положение классов и
борьбу, происходящую между ними. Материализм, ука­
зывал Ленин, обязывает при всякой оценке событий
прямо и открыто становиться на точку зрения опреде­
ленного общественного класса. И эта сторона Марксова
метода исследования выступает в «Капитале» в прямой
и открытой форме. Маркс не скрывал своих классовых
симпатий и антипатий. Точка зрения пролетариата, ин­
тересы которого он защищал в своем произведении,
точка зрения пролетарской партийности позволила ему
до конца провести научно-объективный анализ действи­
тельности и вынести смертный приговор буржуазному
строю эксплуатации и угнетения.
«Капитал» — ярчайшее свидетельство того, что в
марксизме гармонично сплавлены объективный анализ
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 454.
585

действительности и защита определенных классовых
интересов. Маркс неоднократно подчеркивал, что даже
лучшие представители буржуазной политической эконо­
мии не могли воспроизвести подлинную сущность объ­
ективных процессов. Этого они и не могут сделать, не
«сбросив своей буржуазной кожи».
Революционно-критический характер и партийность
марксистского метода проявляются многообразно. Ре­
шающим в этом отношении является способность этого
метода давать критический анализ процессов, происхо­
дящих в действительности, анализ, беспощадно срываю­
щий обманчивые поверхностные покровы с явлений
жизни и обнажающий их самые скрытые основы. В
правде жизни, в правдивом исследовании явлений за­
ключена самая глубокая сущность этого метода.
С революционной смелостью и беспощадностью сры­
вает Маркс все маски, за которыми прячет капитал свою
звериную природу. Анализируя процесс превращения де­
нег в капитал, Маркс показывает, что прелюдия того
процесса, в котором совершается это превращение, имеет
по видимости идиллический характер. Владелец средств
производства находит на рынке свободную рабочую силу,
свободная рабочая сила находит на рынке работодателя.
Между ними заключается «законная» сделка по всем
правилам эквивалентного обмена. Никакого насилия, ни­
какого нарушения прав человека! Одна сторона посту­
пает в полном соответствии со свободой своей воли, про­
давая свой «товар» — рабочую силу, другая сторона со­
блюдает правила человеческой гуманности, оплачивая
стоимость покупаемого товара. Но сколько сарказма и
иронии в знаменитых строках «Капитала», в которых
описывается эта буржуазная идиллия, приводящая в уми­
ление апологетов капитализма: «Сфера обращения, или
обмена товаров, в рамках которой осуществляется купля
и продажа рабочей силы, есть настоящий эдем прирож­
денных прав человека. Здесь господствуют только сво­
бода, равенство, собственность и Бентам К Свобода! Ибо
покупатель и продавец товара, например рабочей силы,
подчиняются лишь велениям своей свободной воли. Они
вступают в договор как свободные, юридически равпо1 Бентам — английский правовед-моралист, восхвалявший ка­
питалистическую «свободу» личности, считавший основой отноше­
ний между людьми принцип личной выгоды и пользы. - - М. Р.
586

правные лица. Договор есть тот конечный результат, в
котором их воля находит свое общее юридическое выра­
жение. Равенство! Ибо они относятся друг к другу лишь
как товаровладельцы и обменивают эквивалент на экви­
валент. Собственность! Ибо каждый из них располагает
лишь тем, что ему принадлежит. Бентам! Ибо каждый
заботится лишь о себе самом. Единственная сила, свя­
зывающая их вместе, это — стремление каждого к своей
собственной выгоде, своекорыстие, личный интерес. Но
именно потому, что каждый заботится только о себе и
никто не заботится о другом, все они в силу предустанов­
ленной гармонии вещей или благодаря всехитрейшему
провидению осуществляют лишь дело взаимной выгоды,
общей пользы, общего интереса» \
Маркс своим критическим методом анализа действи­
тельности разрушает до основания этот буржуазный
«эдем». Он показывает, что с первых своих шагов, с мо­
мента первоначального накопления капитал источает
кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят. Про­
возглашенная буржуазными идеологами на словах «сво­
бода» есть свобода буржуа грабить и мучить пролета­
риев. Их «равенство» есть право пролетария продавать
себя в рабство капиталисту, ибо другого способа суще­
ствования рабочие нс имеют и не могут иметь при ка­
питализме. Маркс находит яркие и точные слова для ха­
рактеристики истинной природы капитала. Он сравни­
вает капитал с вампиром. Только всасывая живой труд
рабочих, их пот и кровь, капитал оживает и живет тем
полнее, чем больше живого труда он поглощает. Маркс
показывает, что капитализм, как никакой другой способ
производства, является расточителем живой силы людей,
расточителем не только тела и крови, но и нервов и
мозга. Пролетарий по существу — раб капитала, ибо
даже в то время, когда рабочий не трудится, когда отт
потребляет жизненные средства, он сохраняет и воспро­
изводит для капиталиста свою рабочую силу. Разница
в положении между античными рабами и рабами капи­
тала в том, что там рабство было открытым, основанным
на юридическом праве собственности рабовладельцев па
раба, в то время как при капитализме господствует
утонченное, прикрытое формальной «свободой» рабство,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч„ т. 23, стр. 187,
587

рабство, вытекающее из фактического положения вещей.
«Римский раб, — говорит Маркс, — был прикован цепя­
ми, наемный рабочий привязан невидимыми нитями к
своему собственнику»
Неизмеримой болью за муки и страдания рабочих
проникнуты главы «Капитала», в которых Маркс описы­
вает положение пролетариев, жестоко эксплуатируемых
капиталистами, этой «фабрикантской сволочью», не оста­
навливающейся ни перед какими преступлениями,
если они сулят новые барыши. Но это не боль пассив­
ного наблюдателя чужих страданий. Маркс формирует
сознание рабочих, открывает им глаза, помогает им осо­
знать их классовое положение, указывает им на их исто­
рическую миссию. Будучи самым беспристрастным и
объективным по научному способу анализа, «Капитал»
вместе с тем есть подлинный гимн борьбе пролетариата
за свое освобождение, призыв к беспощадной борьбе за
уничтожение капитализма и создание нового, социали­
стического строя. С великой верой в силу рабочего
класса Маркс описывает сопротивление трудящихся
эксплуататорам, классовую борьбу пролетариев против
класса капиталистов, показывает, как все сознательнее
становится эта борьба, которая неминуемо закончится со­
циальной революцией, экспроприацией экспроприаторов.
Вместе с тем Маркс бичует всякие проявления пассив­
ности и покорности со стороны отдельных отрядов ра­
бочих.
Революционно-критический характер марксистского
метода в «Капитале» нашел свое выражение и в том,
что с первых до последних строк своего произведения
Маркс ведет жесточайшую борьбу против буржуазных
экономистов, рисующих капитализм в розовых, идилли­
ческих тонах. «Капитал» — это последовательная и бес­
пощадная критика с позиции пролетарской политической
экономии буржуазной политической экономии. И в этом
отношении «Капитал» — пример непримиримого отноше­
ния к враждебным науке теориям и взглядам, к буржу­
азной идеологии.
Маркс критикует как классических представителей
буржуазной политэкономии, так и вульгарных экономи­
стов. Особенно достается последним, ибо первые, как об
1 /Г. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 586.
588

этом уже говорилось, все же стремились критически ис­
следовать существующие отношения, в то время как вто­
рыми двигали не только невежество и самомнение, но и
«апологетический страх перед добросовестным анализом
стоимости и прибавочной стоимости и перед тем, что
вдруг получится соблазнительно-неблагонадежный с по­
лицейской точки зрения результат...» К За пресмыкатель­
ство перед буржуа, за желание им угодить и тем оправ­
дать то жалованье, которое они получают в качестве
вознаграждения за откровенную замену науки апологети­
кой буржуазного строя, — вот за что смертельно ненави­
дит Маркс вульгарных экономистов. «Благонамеренное
желание видеть в буржуазном мире лучший из всех воз­
можных миров, — указывает Маркс, — заменяет в вуль­
гарной политической экономии всякую необходимость
любви к истине и стремления к научному исследова­
нию» 12. Могилой науки называл Маркс эту политическую
экономию.
Ни один вопрос Маркс не решает и не освещает в
«Капитале» без того, чтобы не противопоставить свою
точку зрения взглядам буржуазных экономистов, чтобы
не развенчать классовую буржуазную природу этих
взглядов. Исследует ли он основной вопрос политической
экономии капитализма — вопрос о прибавочной стоимо­
сти или другие, более частные вопросы, он вскрывает
боязнь буржуазных экономистов идти слишком далеко
по пути научного исследования. Не удивительно, что, об­
ладая такой колоссальной критической силой, «Капитал»
своим появлением означал смертный час для политиче­
ской экономии буржуазии.
Партийность метода Маркса может и должна служить
образцом и в том отношении, что она враждебна всякого
рода «шулятиковщине», которая революционную и науч­
ную критику буржуазной идеологии сводит к отрицанию
всего положительного в домарксовских или противостоя­
щих марксизму концепциях. Как мы показали, критикуя
передовых буржуазных экономистов, Маркс неизменно
выделяет в их взглядах все, что двигало науку, научный
анализ вперед. И ныне, критикуя современных буржуаз­
ных экономистов, было бы неправильно, при всем вуль­
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 229.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 413.

589

гарном и апологетическом характере их теорий отбрасы­
вать то рациональное, что имеется в них, например, ис­
следования в области математического моделирования
тех или иных сторон экономического развития и др. За­
дача марксиста здесь состоит в том, чтобы, как учил
Ленин, отсечь апологетические идеи от достижений бур­
жуазной мысли в тех или иных частных и специальных
вопросах.
Как показал весь опыт исторического развития после
возникновения марксизма, идеи научного коммунизма
все более и более воплощаются в жизнь. Эти идеи
нашли свое воплощение в титанической борьбе рабочих
и трудящихся масс России против капитализма, в победе
нового, социалистического строя в СССР. Ныне они нахо­
дят также свое живое практическое осуществление в
строительстве социализма в ряде стран Европы, Азии и
Латинской Америки, в могучем движении пролетариата
и трудящихся масс капиталистических стран за мир, де­
мократию и социализм.
В 1967 г. исполняется сто лет с момента выхода в свет
первого тома «Капитала». Все большую и большую силу
и распространение получают идеи, развитые в этом про­
изведении и обогащенные великим продолжателем дела
Маркса В. И. Лениным. «Капитал» был и остается бес­
ценной сокровищницей идей научного социализма. Вме­
сте с тем он и поныне является богатейшей сокровищни­
цей метода марксизма, марксистской материалистиче­
ской диалектики, диалектической логики.

О гл а в л ен и е

Предисловие ко второму и з д а н и ю ...................................
Введение.
Философское значение
«Капитала»
К. М а р к с а ............................................................................

3
6

Часть первая
Диалектика объективного развития и ее воспроизве­
дение в законах икатегориях диалектики . . .

25

Г л а в а п е р в а я . Диалектическая теория развития.
Категории движения, р азв и ти я .....................................
27
Г л а в а в т о р а я . Категория закона и принцип исто­
ризма ......................................................................................
70
Г л а в а т р е т ь я . Переход количественных измене­
ний в качественные. Категории качества, количе­
ства, м е р ы ...........................................................................
131
Г л а в а ч е т в е р т а я . Развитие как процесс возник­
новения, нарастания и преодоления противоречий.
Категория п р о т и в о р еч и я ....................................................165
Г л а в а п я т а я . Закон отрицания отрицания в «Ка­
питале» ................................................................................
266
Г л а в а ш е с т а я . Категория «отчуждение» в «Ка­
питале». Отчуждение и соц и ал и зм ............................... 283
Часть вторая
Диалектика движения мысли и ее форм к объектив­
ной истине.................................................................................. 327
Г л а в а с е д ь м а я . Логика исследования сущности
объекта. Категории видимости, сущности и яв
л е н и я ........................................................................... ..... . 329
Г л а в а в о с ь м а я . Абстракция, ее сущность и роль
в п озн ан и и ..................................................................................379
Г л а в а д е в я т а я . Абстрактное и конкретное. Спо­
соб восхождения от абстрактногок конкретному
421

591

Г л а в а д е с я т а я . Анализ и синтез, индукция и де­
дукция в процессе воспроизведения конкретной
целостности объекта .
475
Г л а в а о д и н н а д ц а т а я . Историческое и логиче­
ское в процессе познания. Логический метод «Ка­
питала» .......................................................................................504
Г л а в а д в е н а д ц а т а я . Логическая система «Ка­
питала» и система диалектической логики . . .
533
З а к л ю ч е н и е . Революционно-критический характер
и партийность метода «Капитала».....................................584

Розенталь, Марк Моисеевич
ДИАЛЕКТИКА «КАПИТАЛА» К. МАРКСА. Изд. 2-е доп.
и переработ.
М., «Мысль», 1967
592 с. 1 л. илл.
1М

Редактор Е. 77. Никитин
Оформление художника В. И. Примакова
Художественный редактор Р. А. Володин
Технический редактор Э. Н. Виленская
Корректор Л . Ф. Кирилина
Сдано в набор 13/VIII 1966 г. Подписано в печать 8/Х 1966 г. Формат
бумаги 84x108732, JSTe 1. Бумажных листов 9,28. Печатных листов 31,08+
+ 0,1 вкл. Учетно-издательских листов 31,14. Тираж 12 700 экз. А10728.
Цена 1 р. 82 к. Заказ № 541.
Темплан 1966 г. № 156
Издательство «Мысль»— Москва, В-71, Ленинский проспект, 15
Ордена Трудового Красного Знамени
Ленинградская типография Ke 1 «Печатный Двор» им. А. М. Горького
Главполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров СССР,
г. Ленинград, Гатчинская ул., 26.