Отверженный 追放者 Часть III (СИ) [Александр Семенович Орлов] (fb2) читать онлайн

Отверженный 追放者 Часть III

Глава 1

Дэйчи Акитара с трудом оторвал голову от груди. Некоторое время он просто пялился на свои голые колени, не соображая где находится и что происходит. Густая красная слизь стекала с лица на грудь, видимо из разбитого носа. Все болело, каждый вдох давался с трудом. Крепко же его приложили на этот раз, крепче обычного.

Он хотел выругаться, но изо рта лишь вырвался сиплый нечленораздельный возглас, что-то несуразное, неопределенное.

«Ярэ ярэ… Что, черт возьми, происходит⁈»

Вокруг полумрак, какие-то полки, бутылки, стенды, завешанные старыми коврами. Руки связаны за спиной, ноги и торс примотаны к стулу изолентой. Дэйчи был будто муха или, что более похоже, как гусеница в паутине.

Он попытался вспомнить хоть что-нибудь о том, где был вчера и как умудрился попасть в этот гребаный кошмар.

Не сказать, что Дэйчи можно было легко напугать, — он был крепким ублюдком, уж это точно. Его как-то запихивали в багажник, пытались забить бейсбольными битами, а однажды спустили на него двух здоровенных бульдогов. Но Дэйчи «Барюкудан» был неисправим. Всему виной можно назвать его страсть к шоги, а также неуемную жажду к саке. Ах да, у него ещё был крайне скверный характер, в остальном же он был сущий ангел.

Помимо еще одного маленького факта. Дэйчи Акитара был якудза.

Так что же на этот раз? Что произошло⁈

Он мотнул головой, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Да, да… было весело. Акитара-сан вчера круто потусил… Клуб… Туда он приперся уже часа в три ночи, еле стоял на ногах. Кто-то угощал хорошим виски, — «Кенсей», круглые такие пузырьки, ярко-желтое море крепкого удовольствия. Все было замечательно, а потом… Точно! Потом была она…

Как же её звали⁈ Эту сучку… Сора-чан, да, именно… Сора, мать её, чан. Она подцепила его в клубе, это было несложно, ведь Дэйчи-сан никогда не был недотрогой и ломаться не любил.

Странно, но он и не заподозрил подвоха. Обычная такая девчонка, веселая, падкая на яркий костюм и толстый кошелек. Они поехали к ней, она сказала, что живет неподалеку. В маленькой, залитой оранжевым светом, квартирке она дала ему выпить, а потом… он очутился здесь.

Мать его…

Это подстава, понятное дело. Его притащили сюда не просто так, но кто оказался столь наглым, чтобы напасть на члена организации⁈ Кто посмел…

Черт… Дейчи чуть было не взвыл от негодования. Это же хреновы Дайго, да? Только эти скоты были настолько борзыми, чтобы напасть на другого члена клана.

Неужели… Неужели перемирию конец⁈ Война! Это же война внутри клана!!!

Или…

Дверь в подвал приоткрылась, отвлекая Акитару от мрачных мыслей. В помещение вошел человек, пленник видел лишь тонкую фигуру во мраке.

— Ксо…Ты кто такой, тикусё⁈ — прорычал якудза через сжатые зубы. — Жить надоело, ублюдок⁈

Человек спокойно прошел по комнате, игнорируя выкрики. Не проявляя ни капли эмоций, он приблизился к связанному.

С удивлением Дэйчи отметил, что перед ним стоит мальчишка. Совсем сопляк, лет 16–17, не больше. Он был одет как рядовой член клана: белая рубашка, галстук, черный костюм. Волосы зачесаны назад, бусы на руке, значок на лацкане. Новичок? Шестерка? Что происходит?

Парень развернулся к пленному спиной и медленно снял галстук. После стянул пиджак и аккуратно повесил его на угол полки. Принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

— Ты… — расхохотался Дэйчи через боль, — ты меня пытать будешь⁈ Да ты издеваешься! Хоть знаешь, кто я такой, а молокосос? Отвечай, засранец!!!

— Якудза не позволяет себе брань… — тихо произнес подросток.

— Что⁈ — удивился пленный.

— Это оскорбляет кодекс «нинтё дантай»… — объяснил парень насмешливо.

— Да что ты знаешь о пути якудза, ты мелкий высе…

Слова застряли у бандита в горле, когда он увидел обнаженную спину пацана перед ним. Её украшала красная ирэдзуми, огромная яркая татуировка, что покрывала место между лопаток и спускалась к пояснице. Но ведь… подобное тату позволено носить лишь членам клана! Этот малец не дорос до подобной чести, ему ещё лет пять пахать нужно, чтобы заслужить нечто подобное!

Что за херня творится⁈

Злобный демон смеялся Дейчи в лицо, татуировка пугающая, уродливая и красивая одновременно. Таких он ещё не видел, хоть пересмотрел их немало.

Мальчишка достал из кармана брюк блестящую рукоять ножа и щелкнул, выпуская лезвие. Он медленно обернулся, наблюдая за реакцией пленника.

— Кто ты такой⁈

— Остальные зовут меня Они'. — спокойно ответил юнец, приближаясь.

— Думаешь меня так легко напугать⁈ — взревел Дейчи. — Чего тебе нужно⁈

— Они попросили меня пытать тебя, — произнес парень. — Этим я и займусь.

— Пытать⁈ — хмыкнул якудза. — И что они хотят узнать?

— Об этом я спросить забыл, — усмехнулся он. — Буду пытать, пока ты сам не расскажешь.

Он развернулся, глядя на Дейчи в упор немигающим взглядом. И этот взгляд…

Почему-то он совсем якудзе не понравился.

Этот мальчик не шутил.

Ничего не было в его глазах.

Ничего, кроме искорки безумного веселья.

* * *

Глава 1.

Туман стелился по земле, оплетая толстые стволы деревьев и покрывая размокшую проселочную дорогу.

На ветках набухали почки, из-под прелой листвы виднелись шляпки грибов. Шиитаки, наверное, что еще может расти в этой стране…

Весна наступает на пятки, зимы в этом краю сдаются без боя. Лишь редкие белые пятна, разбросанные по прогалине, напоминали мне о снежных днях.

Утренний лес спал, замер в предрассветной серой неге, даже пения ранних птах не было слышно. Поеживаясь от холода, мы стояли у высоких ворот нашей будущей тюрьмы.

Габутай. Железные ворота со старой надписью напоминали заброшенное государственное учреждение, потертая краска иероглифов навевала тоску. Будто меня привезли на старую советскую военную базу или, что более схоже, на Северокорейский ядерный полигон.

Ягами протянул мне сигарету и развязно зевнул. Я прикурил и вновь подозрительно уставился на ворота.

— Что не так, аники? — поинтересовался парень, поднося огонек зажигалки.

— Колючая проволока.

— Где? — удивился он.

— Вот и я к тому, что её нет, — нахмурился я, выдыхая сигаретный дым. — Мне это не нравится.

— Таких тюрем мы ещё не встречали, — поддержала меня Муза. — Что там за хрень творится⁈

(И зачем колючая проволока, если не знаешь где находишься?)

Доставляли нас сюда целые сутки, с пересадками, на трех машинах. К чему такие сложности было непонятно. Последние часов шесть мы тряслись по кочкам в ночном лесу. Похоже, что якудза нашли самую дикую глушь в Японии и притащили нас сюда.

Раздался глухой стук, а после этого скрип металла, видимо, нас все-таки решили впустить. Ну, блин, спасибо. Где это видано, чтобы заключенные очереди ждали под тюремными стенами.

Кроссовер, который нас привез, завелся и медленно двинулся к пятачку для разворота.

Дате с досадой бросил бычок под ноги и втоптал в грязь.

— Пошли, — процедил он, — пора взрослеть.

Только вот мне уже поздновато.

Нас встречали двое мужчин. Я быстро провел сравнительный анализ. Старая привычка: искать опасность, оценивать потенциального противника, выявлять слабости.

Подобные мне смотрят на людей иначе. По крайней мере, мне так кажется. Человек инстинктивно играет в игру «свой-чужой», ищет отголоски симпатии или угрозы. На основании множества мелочей индивид создает образ в подсознании, на который и будет опираться в случае возможной коммуникации. Именно так он определяет модель поведения. Как же они похожи на собак, которые нюхают друг другу зады…

Я не смотрю в лицо, а тем более в глаза. Это слишком опасно. Зато я вижу образ сразу, — пустышку, карикатуру, шаблон, и лишь после этого начинаю разбираться в деталях, чтобы понять каким образом я могу воздействовать на персону, и получить из этого выгоду. Если человек мне не нужен, то он и не интересен вовсе, и автоматически превращается в серого безликого статиста.

Пока остальные оценивают, разбираются — относиться к кому-то хорошо или плохо, я заранее отношусь ко всем дерьмово. Зачем забивать свой разум ерундой? Если ты идешь в старый кабак в подвале, то не удивляйся, что там грязно и воняет мочой, это же было предсказуемо!

Да и мое отношение ни разу меня не подводило. Сколько бы ни ходило мифов о пресловутом «хорошем человеке», мне такие в жизни не попадались. Все они, как набухший прыщ: стоит немного поддеть, и вот гной растекается по коже.

Итак, встречающие…

Первый, — здоровый бугай в армейской куртке и с короткой бородкой. На брови у него был кривой шрам, который казался столь фактурным, будто его для боевика про коммандо гримировали. Японский рэмбо, не иначе.

Кулаки сбиты. Нет, не просто сбиты, — кожа на них до такой степени отполирована, что ладонь походила на боксерскую перчатку, костяшек вообще не было. Шея и кисти рук были покрыты выцветшими татуировками, на голову он повязал серую бандану.

Он стоял, опершись одной рукой на воротину, второй прижимая к себе дубинку на поясе и увидев нас, жестом приказал подойти.

Рядом с ним стоял второй провожатый. Он был чуть пониже, — худой и высушенный японец с хитрым взглядом. Кожа его пожелтела от времени и напоминала старый барабан или прожженное окурками седло мотоцикла. Морщины паутиной расползлись по лицу, губы плотно сжаты, с подбородка спускается седеющая козлиная бородка. На вид ему было лет 50–60, хотя я уже убедился, что по японцу реальный возраст определить трудно.

В отличие от своего товарища, старик был одет в хаори с коротким рукавом (традиционная мужская накидка), а на ногах у него были брюки свободного кроя. Он сложил руки на груди, дожидаясь нас. Его предплечья тоже украшали яркие ирэдзуми. Выглядел он сурово, хмурил кустистые брови, смотрел на нас неодобряюще, будто мы уже ему нагадили, только вступив на территорию Габутай.

Не проронив ни слова, они пошли по дорожке к серым бетонным зданиям, а нам не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ними. Три охранника в черном закрыли за нами ворота и остались нести караул. Вчетвером мы достигли широкой площадки, которая напоминала военный плац, похоже, это место было центром учреждения.

— Представьтесь, — еле слышно проворчал солдафон.

— Дате Ягами.

— Рио Икари.

— О них нам говорил Масеки-сан, не так ли? — хитро поинтересовался у товарища старик.

— Да, змей и демон. Проблемные ублюдки… — кивнул в ответ второй, после чего обратился к нам. — Меня зовут Дайсаку Шибусава, — прервал молчание вояка, — но вы будете называть меня Мастер Шибу. Я организую процесс воинского обучения. Я — тренер по боевой подготовке. Это — Хироаки Сатеши, для вас Хиро-сенсей. Сатеши-сан наставит вас на путь борёкудан.

— Мой тренинг включает в себя не только физические занятия, но и воспитание духа, обучение философии Бусидо, так как видим её мы, — скрипя произнес старик.

— Он сделает из вас якудза, даже если вы этого не хотите, — хмыкнул Шибусава. — Для вас мы учителя и отцы, неповиновение нашим приказам повлечет наказание, а если расстроите одного из нас, пожалеете. Выполняйте все предписанное, не спорьте, и тогда, возможно, вы здесь освоитесь. А теперь внимание, дважды я ничего не повторяю, успевайте запоминать: площадка по которой мы идем, — базовый тренировочный лагерь, или как я её называю, — полигон. Место для физических нагрузок. Вон там учебный корпус, — хрипло бросил через плечо вояка, показывая на двухэтажное строение. — Здесь вы будете проходить теорию. Там же находятся кабинеты учителей и комната для собраний. На первом этаже столовая, порядок приема пищи узнаете в буклете.

Мы молчали, по тону провожатых становилось понятно, что вопросов они не ждали.

— Здесь душевая и туалеты, — продолжал Мастер Шибу, показывать нам достопримечательности. — Уборка каждый день, дежурных назначает старшина. Проштрафился, моешь сортир, надеюсь, это понятно?

— Хай, — ответили мы хором.

— Хорошо. Эти хоть понимают основы дисциплины, а Хиро-сан?

Старик лишь неопределенно хмыкнул.

— Здание вдалеке: склад и оружейная, — указал Шибу на небольшую постройку у ворот. — Вход охраняется кадетами, на двери цифровой замок, даже не думайте туда соваться, а то знаю я вас, шпану. За забором вы можете увидеть угол ещё одной постройки, это женское отделение, вам туда ходить строго запрещено.

Я мельком взглянул на удивленного и воодушевленного Ягами. Да, тут есть девчонки, братишка. Но лучше тебе о них не думать, ведь все здесь — одна большая уловка. Мне хватило лишь взглянуть на это место, чтобы понять, насколько все плохо. Это не просто военный лагерь, нет, ни хрена. Это тюрьма и психушка в одном флаконе.

То, что они здесь проворачивают больше похоже на логово культа, и, думается мне, именно грязными психологическими приемами они и перевоспитывают местный сброд.

— Казармы учеников, — обьявил Шибу-сан. — Здесь вам предписано находиться до начала обучения. Изучите устав, отдохните. Ваши вещи сложите в тележку у двери, в тумбе у кровати найдете костюмы, которые предписано носить заключенным. Выходить разрешено дважды в сутки для посещения уборной. Завтра ровно в семь утра жду вас на полигоне, кто опоздает, будет наказан.

У входа дежурили двое охранников в балаклавах. При себе они держали электрошоковые дубинки.

— Еда на день, — сказал старик, вытаскивая из рукавов два бумажных свертка и протягивая нам. — Бараки разделены по курсам, сейчас заключение проходит две группы, общаться с параллелью вам запрещено. Выходить без причины тоже. Сначала прочтите устав, на оставшиеся вопросы ответ получите завтра утром.

— За драку в спальном отделении последует наказание, — пригрозил вояка. — Свободны.

Они проследили, чтобы мы покорно вошли через дверь в казарму, после чего за спиной лязгнул засов. Мы оказались в длинном помещении с кроватями по бокам. Двухъярусных коек здесь не было, площадь позволяла разместиться каждому. Я был приятно удивлен: уже думал, что заставят спать на бетонном полу.

На кроватях расположились подростки, не больше дюжины. С интересом все они уставились на нас. Черт, ощущение такое, будто в новую школу перевели.

Ненавижу школы.

Мы молча прошли по комнате и бросили сумки на свободные места. Я выбрал кровать у стенки, соседней с койкой Ягами. Пока он разбирал вещи, я завалился на подушку и уставился в потолок. Нет смысла сейчас наводить порядок и обживаться.

Я лежал и ждал. Сейчас должен кто-то подойти, просто обязан. Так всегда бывает, когда тебя переселяют в новую камеру. Обязанность вожака заявить о себе, а если такового нет, то есть тот, кто хочет им стать. И нет легче добычи, чем новичок.

Итак, кто это будет? Тот качок, что сидел у входа? Или суровый пацан у окна? Кто из них….

— Ой! Коничива, — услышал я голос и приподнял голову, чтобы увидеть наглеца.

Парень со шрамом над губой, коротко стриженный, с наглым взглядом. Крепкий, но не огромный, грязь под ногтями, широкая улыбка, которую он пытался выдать за доброжелательный вид.

— Чего тебе? — спросил я спокойно.

— Меня зовут Юкито Годза, просто познакомиться подошел, — растянул он губы ещё шире.

— Икари… Рио, — ответил я медленно.

— Дате Ягами, — произнес аники, продолжая копаться в сумке и раскладывать вещи на прикроватной полке.

— Приятно познакомиться! — поклонился Годза.

Весь барак молча следил за происходящим. Если бы тут и правда царила дружеская атмосфера, такого бы не было, но нет, — вся группа в молчании не сводила с нас глаз.

— Ага, нам тоже, — отреагировал Ягами.

— Вы откуда?

— Токио, — ответил он.

— А… А я из Кобе. Как сюда попали? А хотя, знаете, можете не отвечать…

Мы помолчали, показывая, что к знакомству не готовы.

— Ну ладно, это… Вы если что спрашивайте, помогу тут освоиться, — ещё раз улыбнулся он и собрался уходить.

Неужели я ошибся? Да нет, если выглядит как дерьмо и пахнет также, то это точно…

— Парни, вы голодные? — вдруг спросил Годза и резко развернулся.

Ну вот, я же говорил.

— Не особо, — пожал плечами Дате.

— Слушайте, такое дело, я сегодня завтрак пропустил, проспал… — почесал голову Юкито, будто ему было неловко. — А обед только через три часа, жрать хочу, аж желудок колет. Если вам не нужно, не поделитесь пайком? Вам же сенсей дал завтрак в свертках, так?

— Нет, — бросил я ему и вернулся к разглядыванию потолка.

— Это почему… — удивился он. — Жалко что ли поделиться⁈

— Я сказал нет. Старик ясно дал понять, что это паек на день, — пояснил я. — А учитывая вес свертка, неудивительно, что вы тут с голода помираете, там грамм двести не больше. Нам самим пригодится.

— А ты, значит, самый умный тут, да? — улыбка исчезла с его лица, брови сошлись на переносице, а голос огрубел. — Не охренел ли ты⁈

(Ну вот, я же предупреждал… Прямо как в тюряжке)

Я вновь приподнялся, чтобы посмотреть на него.

— Эй, Годза-чан… — промолвил я, — пошел на хер. Это моя койка, отвали.

Видя, что Ягами не реагирует на перепалку, Годза ошибочно решил, что я один. Что второй отступился под гнетом давления. А это значило, что меня нужно было задавить сразу же, перед тем, как я подорву его авторитет.

Можно сказать, что я намеренно спровоцировал конфликт и нарвался, но это нужно было сделать, дабы показать остальным, что с нами связываться не стоило.

Он бросился на меня сверху. Подло. Но иначе в тюрьме не бывает. Доминирует не тот, кто сильнее, а тот, кто жестче. Схватил меня за горло одной рукой, занес вторую для удара.

Дате мгновенно кинулся ему на спину, взял шею в замок и придавил, я быстрым движением перехватил кисть Юкито, не давая пошевелиться. Свободной рукой я вцепился ему в лицо, отчего его физиономия стала похожа на морду шарпея, и надавил пальцем на глаз, но выдавливать не стал, просто предостерег.

— Отвали, — повторил я стальным голосом. — Иначе мы тебя так отмудохаем, что своими кишками гадить будешь.

— Понял, понял… — прохрипел он. — Отпусти…

Я кивнул Дате и он ослабил хватку, гопник вырвался из захвата и попятился, кривясь. За ним с коек поднимались трое парней, но он остановил их взмахом ладони.

— Это вы зря, новички, это зря… — прошипел Годза, прежде чем развернуться и пойти в другой угол комнаты, на своё место.

Я с кровати не встал, лишь закинул ногу на ногу и взял с тумбы буклет. Лишь стычка завершилась, как послышались переговоры остальных, но знакомиться с нами больше никто не решался.

* * *

В интересное все-таки место мы попали. Чем дольше я изучал так называемый «устав», тем больше у меня возникало вопросов. Все здесь было непривычно, хотя и понятно. Такое ощущение, что правила учреждения писал маньяк, подобный мне, причем отрываясь на полную. Для обычного школьника это был ад на земле. Для меня — занимательный эксперимент.

Правила Габутая были похожи на девственницу заучку на выпускном, вроде бы все можно и одновременно ничего нельзя. Эдакий извращенный воинский устав в чужой обложке.

Вот — в наличии единоначалие: п.33 «Учитель (мастер) вправе давать ученику распоряжения, указы, а также единолично распоряжаться временем и силами подчиненного, в зависимости от сложности обучения». Вроде все понятно. И тут же: «Исходя из обстановки, Учитель вправе изменить распорядок дня, требовать от ученика исполнения любого указа, имеет право быть не фамильярным, имеет право на предвзятое отношение, а также на унижающие и травмирующие действия при необходимости и\или по иным причинам.»

Ну и как это понимать?

А вот:

п. 37 «Ученик обязан беспрекословно выполнять все задания Учителя, уважать Учителя и проявлять к нему крайнюю степень почтения. Любое нарушение может быть наказано Мастером по своему усмотрению.»

п. 38 «Ученик может обращаться к наставнику лишь применяя уважительную характеристику — Мастер, Сенсей, Учитель. Иное обращение не приемлемо».

Ну и что это такое⁈ А?

Может и мне подобное составить и своим жертвам показывать? («Убийца имеет право на пытки и истязания по необходимости и\или просто оттого что очень хочется и где-то чешется»).

Я подложил подушку поудобнее и с недовольным видом продолжил изучать документ, одновременно поглядывая за комнатой. Вроде бы все спокойно, на нас никто не обращает внимания, Дате тоже свалился и, похоже, просто мается бездельем. Лучи солнца пробиваются через пыльные окна, за ними слышны короткие выкрики и команды. Наверное, другая группа проходит обучение. Ягами поднялся и пошел к окну, поглазеть на то, что происходит во внешнем мире.

Ладненько, продолжим… Дальше по списку все было более-менее нормально: распределение времени и внутренний порядок заключенного, повседневная деятельность и свободное время… Ага, это понятно: подъем, учебные занятия, прием пищи, личная гигиена, осмотр вещей, ношение формы, выезд за пределы лагеря…

Размещение, наряды, распределения, профилактические мероприятия, оказание медицинской помощи… Хм, интересно.

П.357 «Прием в медицинском пункте производится в строго установленные часы и может быть отменен по указу Учителя. Лечение ученика не производится, если травмы являются наказанием или частью испытательного процесса.»

П. 372 «Ранения и увечья, нанесенные Учителем, есть часть воспитания и подготовки. Учитель вправе применять на практике истязательство, избиение, унижение, порку, а также пытки другого рода для перевоспитания ученика».

Мне здесь нравится все меньше и меньше… Хрен кому я позволю себя пороть, — тот, кто попробует нацепить на меня ошейник, этим же ошейником будет задушен. Нет, ребята, я предпочту отказаться, скорее уж старик и рэмбо своей кровью захлебнутся.

Боги на пороге… дальше по тексту вообще бред какой-то…

П. 512 «Ученик должен следовать пути борёкудан, а оступившись на нем, он порочит честь учителя, чем рискует навлечь на себя гнев и осуждение, вплоть до изгнания из Габутай.»

П. 514 «Ученик не должен открыто выражать горечь и сожаление, радость и веселье. Запрещается смеяться прилюдно, широко открыв рот. Улыбаться, показывая зубы. Кривить лицо и ярко демонстрировать эмоции.»

П. 515 «Ученик не должен сквернословить и сыпать оскорблениями, этим он нарушает борёкудан и порочит честь учителя, чем рискует навлечь на себя…»

П. 516 «Ученику запрещено говорить витиевато и размыто. Отвечать на вопрос нужно кратко и по существу, преимущественно односложно».

Да что это за чушь такая… Я в сердцах отшвырнул буклет в сторону. Книжонка чуть было не врезалась в Ягами, который как раз возвращался к койке, но он ловко увернулся.

— Ты чего, аники⁈

— Ничего… — пробурчал я. — Дерьмовое место мы выбрали, вот что.

Я зло перевернулся набок, лицом к стене.

— С чего такое мнение?

— Потом скажу, сейчас мне нужно немного вздремнуть. Ты посторожи, ладно? А то я всю ночь не спал, пытался запомнить дорогу.

— Да, без проблем, — ответил Ягами.

Не то чтобы он был мне нужен, Муза если что меня предупредит, но все же… Пусть почувствует себя полезным.

Кстати, о Музе…Это все она виновата, что я очутился в этот чертовом гадюшнике.

«Все будет хорошо, милый. Там будет весело, милый…» Ага, черта с два! Все как обычно, — хрень, возня и вонючая мазня.

Ну я ей устрою в следующий раз, как она заявится…

— Слушай, а ночью что делать будешь? Сейчас выспишься, а что потом? — поинтересовался Ягами.

— Ночью будет жарко, — произнес я, уже засыпая.

— Это ещё почему?

— Тот чудак, которого мы сегодня отбрили… — зевнул я, — соберет парней и попробует нас застать во сне. Так что ждем потасовку. Будем наводить порядки.

Я оставил Дате размышлять над сказанным и, свернувшись калачиком, уснул.

Глава 2

Я проснулся под вечер, беззаботно продрых весь день, будто не в тюрьме оказался, а в пансионате. Отыскал глазами Ягами, тот успел познакомиться с сокамерниками и сидел на койке в окружении. Они что-то тихо обсуждали и курили в окно, опасливо поглядывая на входную дверь.

Недоросли рассказывали о себе и как попали в это темное и убогое пристанище. Почти все прибыли вчера, кто-то на день раньше, сегодня же группа пополнилась лишь нами с Дате. Никто ничего не знал, их держали в этой комнате как скот в загоне. Экие бедолажки.

Я достал из шкафчика серый спортивный костюм с полосками и бросил его на кровать. И в этом я должен ходить до окончания срока пребывания…

В буклете было написано, что у ученика два вида формы: стандартная и традиционная, спортивный костюм — это однозначно первый вариант, о втором думать не хотелось, представлялся ярко-оранжевый комбинезон с кандалами. Этот популярный наряд уже лет 50 из моды не выходит, куда уж традиционнее.

Костюм оказался как раз впору, теперь я почти не отличался от остальных. Так значит пора слиться с обществом, показать, что я такой же, как и они.

Я подошел к кружку и сел рядом с Дате, он протянул мне тлеющую сигарету и придирчиво осмотрел мой наряд.

— Тебе идет, аники… Нравится новый образ? — поинтересовался он.

Вот это он съязвил или серьезно? Сколько я не старался, такие тонкости общения мне все же давались с трудом. И как отвечать, чтобы не показаться странным?

Мне вот, в принципе, было все равно. Да и в моде я никогда не разбирался, мне что тряпье с помойки, что костюм из модного салона, все одно, лишь бы удобно было. Раньше, когда нападала хандра, мог месяц в одной футболке проходить, пока она кардинально цвет не изменит. Если мне наплевать, то почему кому-то должно быть до этого дело?

Я неопределенно пожал плечами, — этот жест спасает в большинстве случаев. Вот и сейчас помог, Дате усмехнулся, показывая, что вопрос был сатирический.

— Так ты — Икари? — спросил один из парней. — Я Тайго, приятно познакомиться.

Это был тот качок, которого я подметил у входа. Несмотря на мускулатуру, агрессии он не показывал, а наоборот, старался вести себя вежливо и говорил тихим голосом, будто боялся, что на него обратят внимание. Пришлось знакомиться.

Я максимально доброжелательно растянул губы, (в новом теле я здорово этому научился), и протянул ему руку в качестве приветствия.

Глубокий вдох, ну поехали, будем адаптироваться.

Я — зараженный муравей и обязан вести себя идентично остальным особям. Они не должны понять, что я болен, ни в коем случае. Я буду одним из них, иначе меня ждет участь изгнанника.

Накаченного парня звали Тайго Морикава, но он просил называть его Кои. (Да, именно как карпа, мать его. Интересно, кто он по гороскопу?) Несмотря на угрожающий вид, он старался не высовываться и подружиться с остальными. Ему было 18 лет и это был его первый тюремный опыт. Как такого скромнягу занесло сюда, к таким ублюдкам, как мы? История заурядная, Фрейд был бы доволен.

Парень был простым, как монета в пять йен. Учился в обычной средней школе, причем с трудом, зато отменно играл в бейсбол и метил в капитаны команды.

Папочка Кои очень любил саке. Любил его посильнее жены и сына, но саке очень ревновало, поэтому семью приходилось побивать. Подобное часто случается, отцы-алкаши они такие. Однажды ото-сан допился до японских чертей, схватил мамочку и затолкал головой в духовку. Он как раз разбирался как включить печь, когда Кои младший огрел его по затылку спортивным инвентарем. Силы сынок, конечно, не рассчитал, и папочка благополучно отошел в мир иной. Убийство есть убийство, как сказал Дайго-сан… Парня отправили в колонию на долгих семь лет, и это ему ещё повезло. А там его и посетил хмурый мужчина в полосатом костюме и с холодным взглядом…

— Вербовщик… — произнес худощавый парнишка в очках, который сидел рядом с Кои. — К нам ко всем такой приходил.

Щуплика звали Мацумото Акайо. Длинный, тощий, в коротких штанах и с прической полубокс. Этот невзрачный ботаник только с виду был беззащитным студнем. На самом деле он буквально прописался в полицейском участке префектуры Бункё, столько раз его туда забирали. В 14 его выгнали из очередной школы за серьезную драку, в 15 привлекли за попытку грабежа, торговлю наркотиками и дважды за кражу. Как ему удавалось каждый раз выходить сухим из воды было непонятно даже ему самому. Акайо понимал, что рано или поздно его отправят в тюрьму, но ничего не мог с собой поделать, уж такова была его натура. Очкастый сноб с туманным взглядом, что растягивал слова, будто это была жевательная резинка. Четырехглазый псих, неудавшийся криминальный гений.

Разница между его историей и внешним видом слишком резала глаз и неудивительно, что не все поверили ему на слово.

— Мне кажется, что ты все придумал, — заявил тощему крашенный под блондина чувак, который стоял в проходе между койками, сложив руки на груди. На тыльной стороне ладони была неумело набита синяя татуировка летящей чайки.

Сноб лишь презрительно окинул его взглядом.

— Может, ты хочешь рассказать о себе? — спросил у блондина Дате.

— Не особо, — покачал головой тот.

— Раз решил выступить, так продолжай, — заявил Кои. — А иначе чего ты тут забыл.

Блондин раздраженно вздохнул и махнул рукой, показывая, что сдается. Звали его Кэтсу Адачи, но он предпочитал, чтобы его называли «Принц», так ему нравилось больше. Принц бежал из дома, как и многие здесь, скитался по ночлежкам, пока не прибился к небольшой подростковой банде, что обосновалась в заброшке на окраине Токио. Они занимались мелким грабежом, воровством и налетами на магазины. В Кэтсу не было ничего особенного, он был просто гопником с бедного квартала, который не знал куда ему идти и к чему стремиться. Зато спортивный костюм на нем сидел как влитой, будто вторая кожа.

Сюда он попал не один, а с товарищем из банды. Паренек прибился к ним буквально за месяц до полицейского рейда, и даже свободной жизни вкусить не успел. Принц называл его Неудачником, но на самом деле парня звали Сэра Сатори. Он даже ни на одно дело не ходил, а замели его вместе с остальными членами банды и обвинили в совокупности. Это был крайне скромный молодой человек с глупой челкой набок. Он постоянно её поправлял, чем быстро начал меня раздражать. По сути, ему было не место в Габутай, но тюрьма его так страшила, что он не раздумывая согласился на предложение вербовщика. Сэра не был преступником, дебоширом или задирой, однако его чудесное везение каким-то образом привело парня сюда.

Ну и последний из группы собравшихся — Акира Накамура. Этот несговорчивый пацан сидел у стены, натянув кепку на лицо, и делал вид, что ему дела нет до наших разговоров. Ему тоже пришлось расколоться, но многого он не сказал. В отличии от остальных, он не бежал из дома, у него его не было. Родители погибли, когда ему было десять, — автомобильная авария, драма, плак-плак. Зато он успешно махнул из детдома в 14, и вполне благополучно выживал в одиночку, занимаясь воровством и часто зависая в чужих домах, пока хозяева были в отъезде. Говорил он скупо, нехотя, предпочитая предложения в одно-два слова, будто о прилагательных не слышал никогда.

Вот и вся банда. Пятеро отверженных, бракованных отщепенцев, выпавших из гнезда.

Странно, но их истории были похожи на мою.

— Ну а вы вдвоем? — спросил Принц. — Вы чего молчите? Пришли вместе, ведете себя как короли…

Он было хотел сплюнуть на пол через зубы, но осекся.

— Да, за что вас упекли? — поддержал его Сэра-Неудачник.

— Все просто… — произнес я, но закончить не успел.

— За убийство, — заявил Дате и остальные уставились на нас в немом удивлении.

Ну ты, аники, конечно, выдал… Кто тебя за язык тянул?

— И кого же вы убили? — пришел в себя Принц.

— Ватару Шидо, — все так же невозмутимо продолжал Дате.

— Стой… встрепенулся Принц. — Шидо? Тот самый Шидо из Акаи Те? Банда «Красной Руки»⁈ Я слышал о нём, черт… Говорят, что он крутой ублюдок…

— Был… — не выдержал я.

— Что? — не сообразил парень.

— Был крутым ублюдком, пока мы не забили его до смерти, — стряхнул я пепел с сигареты. (Ну а что, раз уж Дате начал эту историю, глупо было отнекиваться.)

— Нечего ему было в наш бизнес лезть, — кивнул Ягами непринужденно. — Этот урод это заслужил.

— Да ну… — все так же недоверчиво повел носом Принц. — Если бы Шидо такое услышал…

— Слушай, Кэтсу-чан, мы не должны никому ничего доказывать, тем более тебе, — презрительно бросил Дате.

— Именно, — поддержал его я. — Мы не пытаемся тебя убедить, мы просто ответили на твой вопрос. Собственно плевать, веришь ты или нет.

Принц скуксился и недовольно цыкнул, но препираться не стал, ведь друзей здесь у него не было.

— Ладно вам, ребята… — примирительно заявил здоровяк Кои. — Давайте лучше разберемся куда, черт возьми, мы попали…

— Да уж, — зевнул тощий, — знакомство затянулось, сидим тут как в шоу талантов. Вы заметили, что тут нет колючей проволоки на ограждении? Это что за фигня такая? Я как-то сбегал из детской колонии, так даже там колючка была.

— Это мне тоже показалось странным, — поддержал тощего Принц, который старался вставить свое слово в любой диалог. — Как они хотят удержать нас, в толк не возьму. Охраны по пальцам посчитать, видеонаблюдения нет, даже колючку не протянули! Что это за балаган такой, ксо…

Я беззаботно закинул ногу на кровать и подмял её под себя, слушая подрастающий криминальный элемент. Неудачник скривился, но ничего не сказал, видимо, койка, на которой я хозяйничал, принадлежала ему.

— Аники, — обратился ко мне Дате, — ты тоже про колючую проволоку говорил, так?

— Её нет, потому что она не нужна, — произнес я, отрешенно глядя в окно.

— Что ты имеешь в виду? — не сообразил Кои.

— Вокруг нас лес и гористый массив на сколько… 40? 50 километров? Предполагаю, что дорога одна, пойдешь по ней и они тебя легко нагонят.

— Я бы срезал через лес, — сказал Кои, — умею выживать в дикой природе.

— Открой буклет, я покажу…

Кои протянул мне книжонку, я открыл её на последней странице и развернул, демонстрируя остальным карту.

— Думаете, они её сюда просто так поместили? — хмыкнул я. — Черта с два, это прием психологического давления, они играют с вами. Смотрите, — на севере горы, а за ними ущелье. Будь ты хоть трижды скаутом, без альпинистского снаряжения не перебраться. На западе широкая река, сомневаюсь что там есть мосты. Восток перерезает вот эта странная полоса, пограничная зона, не знаю что там, но соваться туда совсем не хочется, учитывая предупреждающие знаки. Ну и южная сторона, откуда все мы и приехали. Пойдешь по дороге, они быстро тебя нагонят, а даже если спустишься, то выход к трассе всего один, — через этот узкий каньон. Не знаю, видели ли вы, но перед подъемом были ворота и шлагбаум, значит там пропускной пункт. Я думаю, что мы сейчас на территории некого заповедника, по крайней мере, официально. Только так можно отрезать нас от контактов с внешним миром и одновременно поместить нас в такой глуши, чтобы и бежать смысла не было.

Я замолчал, сообразив, что наговорил лишнего. Все пялились на меня, не решаясь перебить и внимая каждому слову. Не люблю когда на меня пялятся. (Однажды мне приснилось, что я реинкарнировался не в тело Икари, а в пьяную стриптизершу на сцене, до сих пор мурашки по спине бегают).

— Продолжай! — поддержал меня Сэра.

— Да, говори уже… — буркнул Принц. — К чему ты ведешь вообще?

— Да к тому… — Я бросил буклет на койку и провел взглядом по лицам окружающих. — Что это не тюрьма. Они ведь это явно пытаются вам показать. Хотите бежать, — скатертью дорога, пробуйте! Давайте, давайте, чего расселись! Они только этого и ждут, чтобы продемонстрировать ваш провал.

— Но если это не тюрьма, то что… — промычал Кои.

— Добровольный исправительный лагерь, — ответил я. — Тут вас никто не держит и не будет за ручку водить. Вам сделали предложение, дали шанс, остальное за вами. По крайней мере, они пытаются представить все таким образом. На самом деле они прекрасно понимают, как с такими отбросами нужно обращаться и как воспитывать. Это место создано чтобы вас удержать, и не только физически.

— Ты говоришь так, будто уже здесь бывал, — тихо сказал Акира.

— Не бывал. Но похожие места я видел, — уклонился я.

— Что значит удержать? — решил очередной раз уточнить Кои.

— Когда вас вели по тренировочной площадке, мастер Шибу упоминал о женском общежитии, ведь так?

Их глаза загорелись, они принялись ухмыляться и переглядываться. Ну конечно… Стадо накачанных тестостероном бычков.

И я среди них.

Му.

— Ну да, он упоминал! — кривя рот в ухмылке, кивал Кои. — Девчонки в лагере, вот это да…

— Какого хрена они тут делают⁈ — задался вопросом худыш Акайо.

— А откуда, по-твоему, берутся женщины-якудза? — ответил ему блондин. — Видимо, им тоже требуется обучение, чтобы воспитать достойную «онну-обуян».

— Возможно, но они здесь не для этого, — покачал я головой. — А для того чтобы вас удержать. Пока рядом девчонки, мысли о побеге будут посещать вас реже, чем мечты о сладких сиськах. А понимание того, что они проходят через те же испытания что и мы, заставят вас терпеть. Ничего нового.

— Ты псих, Икари-кун, вот что я тебе скажу, — заявил Принц. — Целую теорию заговора построил и на чем? На девках?

Насчет психа ты прав блондинчик… Если бы ты знал…

— Рио дело говорит, — коротко бросил Акира. — Лучше бы и ты прислушался, Кэтсу.

— И я согласен, — кивнул Акайо. — Продолжай, Рио.

(Ну что, получил внимание? Доволен? Что будешь делать?)

Я вздохнул и достал из кармана бумажный сверток, который нам выдал Мастер Шибу. Развернул его, с чувством неудовлетворения разглядывая белый шарик риса. Таким особо желудок не набьешь.

— Если я правильно понял, то это паек на день, верно? — обратился я к остальным.

— Да, это ты верно угадал, — ответил Принц. — Жрачка здесь дороже йены. Если бы отдал рис Годза-куну, то сидел бы голодный.

Я откусил шарик и медленно переживал рис. Годза сидел в другом конце зала с тремя приятелями, бросал в мою сторону выразительные взгляды. Да, да, понял я все, боги! Ты представляешь для меня угрозу, зачем же постоянно это показывать⁈

— Вот вам и очередной пример, — говорил я с набитым ртом, бесцеремонно глядя на Годзу, пока все остальные слюни глотали. — Как думаете, почему выдача еды строго лимитирована? Думаете, мастера не понимают, что обрекают нас на голодовку?

— Видимо, это какой-то урок дисциплины, — пожал плечами Кои.

— Как же… — Я поковырял пальцем между зубами. — Дисциплина, хай… Они выдают такие маленькие порции чтобы мы голодать начали, перегрызлись между собой, принялись драться за мелкие крохи.

— Но зачем⁈ — продолжал тупить Кои.

— Отбор проб, — усмехнулся я. — Сильный будет жать слабого, голод поможет ускорить грызню. За пару дней станет понятно кто хищная рыба, а кто малёк. Кто хитрый, а кто предприимчивый, все сильные и слабые стороны. Возьми десяток крыс и посади их в ведро на неделю, а когда время пройдет, останется всего парочка жирных и холеных грызунов, самый смак.

— Жестко… — протянул Мацу. — Так и что, нам тут передраться нужно, чтобы кормить нормально начали⁈ Может кого задушить, так я готов!

Злобное заявление самого щуплого парня из всех вызвало приступ смеха остальных. Я сделал вид что смеюсь, хоть очередной раз и не понял зачем.

— Не волнуйся, — расслабленно махнул рукой я. — Завтра накормят, вот увидишь. Вот только расслабляться не советую. В буклете же написано, — еду нужно заслужить. В день можно заработать от одного до трех баллов, — успехи в физических испытаниях, теория и дисциплина. Баллы меняются на еду или товары первой необходимости. — Я вновь постучал пальцами по корешку книжки. — Я что, единственный, кто прочел эту бурду⁈

Ребята озадаченно переглядывались. Ну да, у кого я спрашиваю… Толпа беспризорников и малолетних разбойников, так они и побежали уставы читать. На лицах лишь недоумение, мои слова не произвели должного эффекта, они ещё не до конца поняли где оказались.

Это вам не летний лагерь, нет ребятишки. Габутай — это опыт, попытка создать систему, которая, в отличии от тюрьмы, реально перевоспитывает людей. Ломает, режет и сшивает заново в новой обертке.

И мне стало крайне интересно, — что же эти ублюдки-смотрящие нам ещё приготовили.

Посмотрим, посмотрим…

Глава 3

В окно над моей кроватью мелко постукивала ветка, которую толкал ветер. Было холодно, отопление включить не удосужились, так что приходилось натянуть колючее одеяло до подбородка.

Сколько я так лежу, — часа два, три?

Холодно, блин…

А трусливый выпердень — Юкито Годза все никак не решается на меня напасть. (Годза… Хм, как те пельмешки, — «гедза», созвучно, да?)

Вот черт, в животе сразу заурчало, а перед глазами возник образ поджаренного изделия из теста, щедро политого темным соусом. У каждой пельмешки над «головой» висел ангельский нимб.

Нет, не думай о них. Не думай. Думай о том, чтобы не спать!

Часа три ночи. Быстрее бы он решился, а то жуть как надоело ждать. Появилось ощущение, что я ещё в больнице. Там я совсем размяк, было скучно невмоготу, да и о своем небольшом хобби я на время позабыл, поэтому буквально впал в спячку, превратившись в какого-то ленивого сурка.

Я скосил взгляд в сторону соседней койки. Дате последовал моему совету, — не спал, стойко пялился в потолок, молодчинка какой, вы поглядите! Мой бравый солдат.

Ветка все стучит и стучит, отбрасывает кривую тень на стене. Отчего-то вспомнились округлые груди Хитоми, которые так и тянулась рука полапать… Эх, я даже немного скучаю.

А Миса-чан? Горячая кожа, запах духов, капли пота на её спине…

Стоп! Икари, пошел ты к черту со своими извращениями, сейчас не до тебя! (Да, так его! Гони его ссаными тряпками!)

Шорох!

Или мне показалось?

Я даже дышать перестал, внимательно вслушиваясь. Сопение дюжины человек: ворчание, перекатывание, почесывание, храп… Легко ошибиться.

— Ты не ошибся, — заявила Муза и я вздрогнул от неожиданности. — Да не трепыхайся ты, всю рыбу распугаешь! Идут, — трое. А нет, ещё один за ними, — четверо. Лежи смирно, я скажу когда.

Шорох повторился, уже ближе. А теперь я слышал и звук шагов. Тихо ходить нужно уметь, это мастерство должно быть в крови, и у этих парней его не было. Я медленно наклонил голову и моргнул Дате, он уловил знак и качнул головой.

Ещё ближе. Ну что там?Муза, чего молчишь?

— Лежи тебе сказано! — буркнула она.

Я покрепче сжал под одеялом железную ножку от тумбы, которую медленно выкручивал битый час сразу после отбоя. Ну а что, тумба вполне могла стоять и на трех опорах, а ножка была увесистая, как полицейская дубинка.

Кто-то шаркнул подошвой, слишком громко. Нападающие замерли, опасаясь быть услышанными, выдохнули, когда никто не отреагировал.

— Сейчас, подсекай! — приказала Муза и я сорвался с места будто птица с ветки.

Я действовал быстро, на опережение, понимая, что Дате за мной не угонится, а значит, большую часть работы нужно было выполнить самому.

Расправленное одеяло полетело на головы неудачливой банды, я прыгнул на них сверху, остервенело нанося удары направо и налево. Знаю, знаю, — так себе тактика, но я же не с профессиональными ниндзя дрался. Я хотел разбить пару черепов, они инстинктивно защищались подняв руки. Я лупил по конечностям, не жалея сил. Раздались сдавленные крики, топот, возня. Одеяло затоптали, Дате ворвался в потасовку, с размаху зарядив ближайшему противнику кулаком в лицо. Послышался звонкий шлепок удара, смачный и сочный, будто котлетку отбивали.

Они не ожидали такого напора, мы мочили их молча, уверенно, сурово, так, будто не они были инициаторами нападения, а наоборот.

А вы как думали, малыши⁈ С кем связались⁈

Крепкий пацан попробовал врезать мне в челюсть, скорее от безысходности и испуга, чем от злобы, но прощать его я был не намерен. Я отрабатывал свою программу, и, если я верно оценил правила этого места, нужно было сделать все максимально жестко. Посмотрим, как отреагирует руководство.

Я пропустил его руку рядом, ринулся вперед перехватив плечо и одновременно поставил подножку, роняя противника на пол. Навалившись сверху, я прижал железную трубу к его щеке и всем весом нажал на неё, помогая ладонью.

Челюсть хрустнула, бедолага исторг невнятный визг. Я проигнорировал его стоны, ведь товарищ упавшего решил пнуть меня, воспользовавшись ситуацией. Плохая идея, я перехватил голень и дернул на себя, прыгнул вперед, врезавшись головой парню в живот. Удержаться на ногах ему было невозможно, — он неловко завалился набок.

Отталкиваясь ногами от первой жертвы, я забрался на второго, завладел рукой и быстро вывернул, лишая подвижности. Удерживая конечности, упорно надавил пальцами на глаза, одновременно оценивая обстановку. Хотелось сделать все с толком, помедленнее, чтобы поорал вволю, но нужно было выручать Ягами, который упорно противостоял Годза-куну.

Юкито остался один. Дате вырубил одного из нападавших и сошелся с паршивцем лицом к лицу. Они вцепились друг в друга и наносили короткие удары по лицу, кто побеждает было не разобрать в темноте. Я бросился на помощь, схватил Юкито сзади в захват и жестко бросил через себя. С характерным гулом тело рухнуло на пыльный пол, Ягами тут же накинулся на него сверху и прижал коленом к земле.

Годза почти не сопротивлялся, только громко сопел, а в остальном был ватным и вялым, видимо, сильно приложившись головой. Остальные корчились в пыли, не выказывая особого желания продолжать драку.

Ну и ладненько…

Я хлопнул в ладоши и улыбнулся.

Пора было осуществить мой план.

— Ягами, выверни ему руку, да… вот так… — помог я согнуть конечность и упереть её ладонью в пол. — Теперь нажми на плечо, чтобы рука оставалась неподвижной и прямой. Держи крепче!

— Ты что задумал, аники⁈ — удивился Дате.

Годза глухо зарычал лицом в пол, — он начал понимать что происходит.

Я прищурился, примеряясь… И врезал по руке ногой, так, будто ломал ветку для костра. Нажал стопой на локтевой сустав, буквально раздавил его.

С хрустом рука Юкито выгнулась под неестественным углом, кость торчала через кожу с обратной стороны локтя, будто лапа у кузнечика.

Как хорошо получилось! Я счастливо рассмеялся, глядя как покалеченный придурок корчится и извивается на земле.

— Ты что творишь⁈ — зашипел на меня Ягами, выпучив глаза. — Мастера же сказали: никаких драк! А ты ему руку сломал!!!

— Все в порядке, Ягами-кун, — ответил я, не переставая улыбаться. — Вот увидишь…

* * *

Выспаться не дали. Юкито такой вой поднял, что прибежал смотрящий. Плачущего недогангстера увели в лазарет, а нас всех выгнали на покрытый росой плац и заставили мерзнуть в строю. Мы ждали прибытия разъяренного начальства и одновременно встречали рассвет, что медленно красил небо за кромкой деревьев.

Свет медленно, неторопливо будто панда, вылезал из-за горы, окрашивая лес в приглушенный оранжевый свет. Мы толпой дрожали от холода, ведь курток нам одеть на позволили. Трое суровых охранников внимательно смотрели за построением, тихо переговариваясь.

— Аники… — шепнул я.

— Все в… в порядке будет, да? — зло отреагировал Дате.

— Послушай…

— Ч…чего… — стуча зубами отозвался он.

— Ты должен кое-что сделать.

— И…что… мать… как же холодно…

— Когда придет сенсей, он станет допытываться, кто травмировал Юкито.

— Конечно, станет…

— Нас все равно сдадут. Те дерьмоеды, из его банды.

Я кивнул в сторону троих потрепанных парней, что стояли неподалеку. У одного из них не открывался глаз, второй придерживал руку, а у третьего футболка была в крови и стоять прямо он не мог. Шоу уродов.

— И что? — спросил Ягами.

— Нас сдадут, — повторил я. — Но ты должен сказать, что это ты.

— Ты о чем⁈ — удивился он.

— Ты сломал руку Юкито. Потому что он решил напасть на нас пока мы спали. Так ты его наказал.

— Икари… — прошептал Дате ошеломленно. — Ты решил меня подставить⁈

— Нет, — тряхнул я головой. — Не глупи! Просто доверься мне, я бы тебя не кинул!

Он пристально посмотрел мне в глаза. Да, дружок, мы же братаны, разве нет? Сколько вместе пережили… А ещё, я не оставил тебя замерзать тогда в загородном доме, правда? Давай уже, не ломайся, ты же доверяешь своему корешу Рио-чану.

— Хай, — еле слышно промолвил он. — Я это сделаю.

— Не переживай, все будет нормально, — заверил его я.

Если, конечно, я правильно понял законы этого места. (А если нет, то Ягами посадят на кол, вот невезуха).

Где-то через полчаса, когда солнце показало свой сиятельный толстый бок из-за горы, на плац прибыл Мастер Шибу с двумя сопровождающими. Перед собой вояка толкал тележку на колесиках, что была накрыта толстой тканью.

Приблизившись к нам, он выкатил тележку в центр, а сам, непринужденно насвистывая, важно прошел вдоль построения, разглядывая каждого заключенного. Остановился у побитой троицы, присвистнул и пощелкал пальцами перед лицом парня с разбитым глазом.

— Видишь что-нибудь? — поинтересовался Шибу. — А если так? Нет? Хм…

Потыкал пальцем в чувака, что скрючился, помахал пацану с вывернутой рукой. Потом вернулся к тележке и расслабленно закурил, опершись на неё.

— Вы как собаки… — тяжело произнес он, выпуская изо рта густой дым, — так и не поняли, что в Габутай следуют правилам, а? Ярэ-ярэээ… Каждый раз одно и то же. Оставишь вас на пару дней, так сразу друг друга грызть начинаете, ничего не меняется… Сколько я уже такого дерьма повидал, вы бы знали… И разные были кадеты, — из благородных семей, из дерьма повылезли, — все одно. Запрешь парней в комнате, так передерутся все, или побег замыслят. Всегда так. Псы шелудивые, что тут скажешь.

Он смачно плюнул на бетон, а потом размял шею. Неторопливо собрал покрывало и сдернул его с повозки, показывая нам содержимое.

— Поэтому я привез вам это! — засмеялся Шибу. — Чтобы показать, чем вам грозит нарушение устава Габутай!

В повозке была клетка из бамбуковых прутьев. Маленькая, как тележка из супермаркета. Внутри, обхватив сбитые колени, сидел человек. Пацан нашего возраста, худой, весь в ссадинах и синяках, со свежими порезами от плети на спине, абсолютно голый.

Он уткнул голову в колени, закрылся руками и мелко дрожал, но не проронил ни звука.

— Это Такааки, знакомьтесь! — прокричал Шибу и толкнул клетку так, чтобы парень внутри покачался. — И он, — ваш сегодняшний урок. Такааки, на самом деле, просто обычный кретин, но и он может многому вас научить… Как? На своем примере, конечно! Он из группы 1, это которая в соседнем бараке, поэтому вы его не видели. Этой ночью Такааки и его дружок решили сбежать из Габутай. А что по этому поводу указано в уставе⁈

Он агрессивно направился к нам, резко остановился возле Кои и заорал на него.

— Отвечай, ублюдок!!!

— Что это запрещено… — промямлил здоровяк, и тут же получил мощный удар в живот.

Кои согнулся, но не проронил ни звука. Шибу знал кого бить.

— Что за попытку побега предусмотрена мера наказания! — Мастер поучительно поднял палец вверх. — Этот болван ещё легко отделался, а вот его дружок-зачинщик прямо сейчас находится в исправительной комнате. Директор научит его смирению, уж поверьте… А теперь я хочу, чтобы вы внимательно изучили наглядный пример, и знали что будет за нарушение устава. Габутай — не тюрьма, это не исправительный лагерь, тут не действуют законы Японии или хреновы международные конвенции. Если мы захотим, — мы вас сломаем, унизим, зароем!

Мастер Шибу подошел к клетке, засунул широкую ладонь между прутьев и схватил пленника за волосы, поднимая голову.

— Посмотрите на его лицо! Смотрите внимательно, — это лицо неудачника, проигравшего, сдавшегося ничтожества! — рычал вояка, сотрясая головой мальца, будто шея того была резиновой. — Он больше не Такааки Ясуда, он Сучка и всегда ей останется! Эй, Тикусё, слышишь меня⁈ Скажи это!

Парень замычал что-то неразборчивое и выпучил здоровый глаз, изо рта у него шла алая пена, рот плохо открывался из-за разбитой челюсти. Обработали они его качественно, живого места не оставили.

— Скажи это всем! — продолжал давить бугай. — Признай, что ты Сука! Или ещё электрошока захотел, а?!!!

Шибу врезал ладонью подростку по лицу, да так, что у того глаз закатился. Перехватил покрепче за шею и придавил к прутьям лицом.

— Говори! Скажи всем, кто ты!

— Я…. Тикусё… — просипел парень, умываясь кровавыми слезами.

— Да. Именно так, — удовлетворенно кивнул Шибу и отпустил бедолагу. — Эта Сучка будет стоять здесь весь день и всю ночь. Можете делать с ним что хотите, только клетку не сломайте, ведь мне его завтра утром девочкам показывать. Пусть посмотрят на эту жалкую тварь, повеселятся.

Физическое насилие плюс прилюдное унижение, хороший способ усмирить подростка, напугать до чертиков. Что может быть хуже, чем унижаться перед толпой, или выступить голым на глазах у девчонок… Для парней это катастрофа несовместимая с жизнью. Изнасилование личности, втаптывание морального облика в дерьмо.

Я видел смятение и непонимание в их глазах, чувствовал общую дрожь в коленках. Как просто вас приструнить, надо же. Осталось только помочиться прилюдно на страдальца Такааки, чтобы закрепить абсурд.

Скука. Меня это представление даже забавляло едва ли.

Появилась идея выйти из строя и громко и важно объявить — «Бегите глупцы!!!» Отчего-то мне эта мысль показалась забавной.

У этих ребят был выбор в жизни, — следовать правилам или нет, подчиниться или бунтовать… Они могли выбрать путь. А я… Я был болен. Неизлечимо заражен Музой и Жатвой и никакое новое тело не могло этого изменить. Пугать насилием маньяка также бессмысленно, как порнозвезду групповухой. Более того, не сказать чтобы я удивился этому шоу. Наверное, чего-то подобного я и ожидал.

Поэтому когда Шибу встал напротив меня и оскалился, глядя сверху вниз, я тоже не удивился.

— А теперь мы разберемся с нарушителями порядка в вашей группе, — протянул мастер и злобно усмехнулся.

Ну… начинается.

Шибу резко развернулся и возвратился к клетке, отстраненно сбивая с сигареты пепел прямо на истерзанную спину наказанного Такааки.

— Виновным в ночном инциденте сделать два шага вперед! — скомандовал мастер.

Я тут же выступил, спокойно пройдя положенные два шага. Дате на секунду замялся, но последовал за мной. Потом вышли и трое побитых болванов, им скрываться было глупо.

— Хорошо… — озабоченно произнес мастер, потирая бороду. — Теперь главный вопрос, — кто из вас сломал кадету Годза его чертову руку? Лучше сознайся сейчас, потому что…

— Это был я, — произнес Ягами, подняв голову. — Я сломал руку Юкито Годза.

Мастер Шибу расхохотался будто сам дьявол, которому на колени упала голая Беатриче. (Чувак, эту шутку даже я не понял…)

— Тогда скажи мне, ты, новая Сучка, зачем же ты это сделал? Неужели ты настолько тупой, что не подумал, что за это будет наказание⁈ Ты какой-то мазохист, или просто любишь когда плетью бьют? Отвечай, засранец!!! — рычал Шибу будто сумасшедший.

Дате скосил на меня глаза, но быстро взял себя в руки. Кровь его отца сейчас должна была говорить, а не ученик «Тайсуко хай».

— Годза и его подлипалы напали на нас ночью, подло и исподтишка, — ответил Ягами дрожащим голосом. — Оттого что мы не отдали им свою еду.

— Но это не объясняет нахрена ты сломал парню руку… Выделиться захотел? Любишь калечить людей? — поднял брови вояка.

— Я наказал его, — выдохнул Дате. — Они испугались противостоять нам в открытую и поступили недостойно, грязно. Нарушили кодекс борёкудан. Он был виновен больше остальных, выступив их лидером. Я совершил этот акт во имя долга.

— Долга? — удивлению Шибу не было границ. — Ты смеешься надо мной, мальчишка⁈ Я такого бреда в жизни не слышал! Ты покалечил одного из кадетов, и думаешь тебе это сойдет с рук⁈ Прикрываешься кодексом⁈

— Най, я отвечу за проступок! — выкрикнул Ягами.

— Готов принять наказание⁈

— Хай!

Ягами упал на колени и наклонился, я последовал его примеру. Тут уж ему лучше знать, что делать, в обычаях и традициях я не силен.

Мы уткнулись носами в землю, как тогда на приеме у Ягами старшего. Даже в этот момент я был уверен, что я прав и мы все сделали как надо…

А что если я ошибся?

Ветерок колыхал жухлые стебельки травы, что пробивались через бетонные плиты, молчание Шибу и остальных угнетало. Что у этого травмированного служаки в голове, поди разбери. Сейчас решит, что нас кастрировать нужно и потом объясняйся, что не виноват.

Мы терпеливо ждали решения мастера, а тот, похоже, все никак не мог придумать что же с нами сделать.

— Встать! — рявкнул Шибу резко.

Мы поднялись с колен, мастер также стоял у клетки, задумчиво нас разглядывая.

— Демон и Дракон, проблемные ублюдки… — пробурчал он себе под нос. — Вот уж точно… — Потом он тряхнул головой, будто собираясь с мыслями, и скомандовал, чтобы все слышали. — Ягами Дате, — назначаешься старшиной второго отряда. С этого момента ведешь расписание дежурств и нарядов, лично наказываешь провинившихся, следишь за порядком. Икари, — ты его заместитель. Правила руководства получите в главном корпусе, после обеда.

Мы с Дате переглянулись, теперь ошеломлен был он.

А я был доволен.

Мой план удался!

Голодовка — это лишь метод вычленить сильнейших, создать стрессовую ситуацию, чтобы понять кто есть кто, все верно. Так легче всего найти лидера для стада, главного барана, который поведет остальных. Он должен быть сильным, пользоваться уважением, и, было бы неплохо, если бы он ещё и не был безмозглым.

Я на роль старшины не годился, мне удобнее в чужой тени. Поэтому я и протолкнул Ягами на передовую, пусть сынок якудзы красуется. И не прогадал.

Я дал им то, чего они хотели. Лидера.

Теперь мое пребывание в этом месте должно стать гораздо сытнее и приятнее.

— А теперь старшина… Ты должен решить, что делать с нарушителями ночного спокойствия, — низким голосом заявил Шибу и кивком показал на побитую троицу. — Они должны понести наказание.

— Наказание… — Дате вопросительно посмотрел на меня.

— Такое, которое не забудут. Которое подкрепит твой авторитет в группе! — Кричал Шибу. — Будь беспощаден и справедлив старшина!

(У меня впечатление, что он просто поорать любит. Спорим, он каждые выходные проводит в караоке?)

Я сделал шаг к Ягами, чтобы только он мог услышать мой шепот. Аники кивнул мне и осмотрел весь строй перед тем, как выдать свое решение.

— Группа № 2, слушай команду! — обратился он к остальным и показал пальцем на испуганную троицу. — Будьте осторожны, не допускайте увечий. А теперь… мочите их!

Толпа беспрекословно набросилась на потрепанных неудачников, свалила наземь и принялась пинать с криками и оскорблениями. Те лишь жалобно скулили и покрикивали, не понимая, как в одно мгновение они превратились в ещё один живой и кровоточащий пример.

Такааки молча наблюдал красными глазами за избиением через прутья клетки, ни один мускул не дернулся на его лице.

— Старшина и заместитель получают по два балла в сутки на личные нужды, — сказал нам Шибу, после чего развернулся и направился в сторону главного корпуса.

Я смотрел, как добивают парней из банды Годза, но думал не о них.

Два балла…

Это же, что, два пайка на брата? Совсем неплохо…

За хороший обед стоило потрудиться!

— Вон того ещё приложи! — крикнул я, показывая на парня, который уползал от общей потасовки. — Давай, давай по спине его, да посильнее!

Добро пожаловать в Габутай!

Глава 4

Зал был заполнен звуками: стуком палочек о посуду, звоном тарелок, голосами и чириканьем птиц, все это смешивалось с эхом и разносилось меж пустых старых стен столовой.

После того как было совершено наказание, нас отвели на завтрак. Так как это был официально первый день нашего обучения, — завтрак выдали всем без исключения. Конечно, кроме битой троицы, которых отнесли в лазарет вслед за их лидером.

Столовая находилась в главном корпусе и выглядела не ахти, впрочем, как и все в этом месте. С ремонтом тут не заморачивались, трещины на стенах и штукатурка, что падала с потолка, никого не волновала. Это был полузаброшенный бетонный призрак войны, который почему-то ещё дышал.

Так было и здесь, в обеденной комнате. Огромный зал, который когда-то мог служить оперативным штабом, где даже выбитые стекла заменить не удосужились. Ржавые балки держали потолок, а меж этими прутьями сновали пичуги. Какой-нибудь особо наглый воробей мог запросто плюхнуться тебе в тарелку и попытаться ухватить кусок хлеба прямо из ладони.

Нас рассадили за длинные столы, и несговорчивый персонал расставил подносы. Рисовая каша, булочка, зеленый чай. Нам с Ягами дополнительно причиталось по вареному яйцу и баночка мисо пасты, которую следовало добавить в рис для питательности.

Голодная свора тотчас набросилась на еду.

— Никак не могу понять, как ты это провернул, — произнес Ягами с набитым ртом, отхлебывая чай из пластикового стакана. — Я думал нам конец, чуть не обгадился на том плацу.

— Я же сказал, что все будет нормально, аники, — беззаботно ответил я, очищая яйцо от скорлупы. Теперь ты старшина, будешь курировать и координировать…

— Только на фига мне это нужно? Ещё больше обязанностей…

— Не нуди, зато и еды больше и привилегий. Да и вкалывать как всем не придется, ты ещё увидишь. Главное, чтобы больше беспорядков в блоке не было, а в остальном мастерам плевать. Лучше подумай, как твой отец будет гордиться. В первый же день Дате Ягами занял пост старшины в Габутай, а?

— Да уж… спорю, ему это понравится, — кивнул парень. — Только мне непонятно, почему ты сам не выступил виноватым, а меня выставил?

— Куда мне, — махнул я рукой. — Я же не сын оябуна, не потомственный якудза. Ты знаешь, как себя вести и что делать, а я про этот твой кодекс только слышал…

— И что дальше? У тебя есть план? — хмыкнул Дате, откусывая огромный кусок булки. (Я так надеялся, что он тесто не ест… Тогда булка была бы моей!)

План… Все что я могу, это основываться на собственном опыте.

Мне вспомнились тюремные годы. Я никогда не был ни в одной банде, но и характер у меня тогда был скверный. Я не умел вживаться в роль как сейчас, и предпочитал быть особняком.

Сейчас мир кажется краше, отчетливей. Я больше не чувствую себя замкнутым, сжатым условностями. Я стал лучше понимать людей, оказавшись в шкуре одного из них.

Да что там говорить, меня чаще держали в одиночке, подальше от остальных, так что я мало участвовал в тюремной жизни. Но если вспомнить как вели себя бывалые уголовники, то можно действовать как они, по аналогии.

В тюрьме сложно выжить самому. Она давит на тебя психологически, стены вот-вот сломают хрупкую грань разума и завалят собой. Опасность таится за любым углом, — на выходе из камеры, на шконке, в душевой… Тюрьма пахнет потом и дерьмом, смердит как бомж на свалке у фастфуда. Потому люди и сбиваются в кучки, в мелкие стаи, ведь так безопасней, так они могут чувствовать себя почти нормально.

— Аники? — Ягами толкнул меня в плечо, вырывая из воспоминаний.

— Угу. Нужно сколотить вокруг нас круг приближенных. Те парни, с которыми ты подружился, вполне подойдут, особенно этот, — тупой и здоровый…

— Кои?

— Ага, он. И ещё Принц, вроде боевой парнишка. Щуплый и Неудачник под вопросом, не уверен я в них.

— А как же Акира?

— Имя мне не нравится, — протянул я и поддел палочками рис. — Сразу вспоминается… Не знаю, не знаю…

— Да ладно тебе, — пожал плечами Дате. — Ты уже придираешься. Уж у кого комплекс должен развиться, так это у меня. В конце концов, именно мне пришлось жить с маньяком под одной крышей долгие годы. Как вспоминаю, так дрожь берет.

— Ладно, вот что сделаем, — промолвил я, — с этого дня распредели места на койках. Все парни, которых мы отберем, должны спать рядом с нами, в конце барака. Есть тоже нужно вместе, за одним столом, только нашей компанией. Сейчас мы сидим отдельно, как два прыща на заду. На обеде сядем вместе, толпой.

— Как в школе, — кивнул Ягами. — Мы с командой по баскетболу постоянно вместе тусили. И стол в столовой был только наш, никого больше не пускали.

— Точно, — щелкнул я пальцами, — как в школе, никакой разницы. Нужно проверить их, убедиться в том, что они будут верны, прикроют спину в случае чего…

Я неожиданно заметил, что шум, наполнявший столовую, вдруг исчез. Парни заткнулись будто по волшебству. Казалось, даже птицы на мгновение затихли. Я посмотрел на Ягами и проследил за его взглядом.

Вот оно что…

Девчонок вели на завтрак.

Семь фигурок, все стройные, в серых спортивных костюмах, шли по двое в сопровождении охраны по бокам. Они направлялись к столам на другом конце зала, подальше от нас. Группу вела старшина, — девушка в капюшоне, спрятавшая руки в карманы кофты. И похоже, ей было абсолютно наплевать на новичков, как впрочем, и остальным из её группы.

Парни же не могли оторвать глаз от курсирующих мимо них женских ягодиц и даже забыли про еду. Кто-то не выдержал и свистнул, кому-то тут же понадобилось улюлюкать.

— Заткнулись там! — гаркнул Ягами, который быстро входил в роль строгого начальника. — Ведите себя достойно!

Образ утреннего избиения ещё не выветрился из молодых голов, поэтому голоса мгновенно утихли. Сейчас авторитет Ягами был абсолютен.

Я следил за женской группой без особого интереса. Понятно зачем их сюда привели, — чтобы нам показать. Цепляться на эту наживку было глупо, острие крючка блестело прямо перед носом. Но и знать, кто именно представляет другую группу тоже нужно, благо мы с Ягами сидели к ним ближе всех.

Старшина жестом приказала сесть, остальные беспрекословно подчинились. Девушка в капюшоне заняла место во главе, вместе с двумя другими, видимо, из ближайшего окружения.

Справа от неё сидела коротко стриженная блондинка с челкой набок. Белый цвет волос редко идет азиаткам, но этой он, как ни странно, был к лицу. Она была симпатичной, даже красивой, но на японку была не похожа, скорее на полукровку. Это неуловимо, но я подметил более узкий и плавный разрез глаз и тонкие черты лица. Наверное, будь я сейчас в теле европейца, не понял бы разницы, но япошки и правда могли отличить собрата от чертового китайца.

Слева брюнетка с длинными волосами, яркая штучка. Пухлые щечки, томный и важный вид, блестящие розовой помадой надутые губы. Она закинула ногу на ногу и крутила на пальце прядь, безразлично осматривая нашу группу, будто в театре. Спортивный стиль ей совсем не шел, мне представлялась она в туфлях с длинным каблуком и вечернем платье, разрез которого столь высок, что буквально дышит пошлостью.

Старшина капюшон снимать не спешила, села сгорбившись, уперевшись локтями в стол и положив голову на сомкнутые пальцы рук. Лица я почти не видел, лишь пряди волос, что выбивались из-под балахона. Они были черно-красные, с отливом. Красный цвет преобладал, он был не рыжим и не розовым, а именно кроваво ярким. На кисти у неё был кожаный браслет, на указательном пальце мужской перстень, ногти коротко подстрижены и окрашены в черный цвет. В нашу сторону она так и не взглянула.

Пока я бесстыдно пялился на тянок, у них за столом началась возня. Одна из девиц с другой стороны стола что-то заявила, что именно я не слышал, но тон был явно недовольный. Старшина возразила ей и указала пальцем, но та все не успокаивалась. Тогда красноволосая стукнула кулаком по столу. В ответ девчонка отбросила в сторону свою тарелку и что-то обвинительно вскрикнула.

Старшина поднялась со своего места, спокойно подошла к бунтарке, все той же походкой, ссутулившись и засунув руки в карманы. Потом резко схватила девчонку за волосы и ударила её головой об угол стола. Конечно, ей показалось это недостаточным, поэтому она дернула её голову обратно и стала раздавать пощечины с размаху. Шлеп! Шлеп! Шлеп! Сочные как переспевший арбуз. После этого она презрительно отпустила жертву, вытерла руку об кофту и вернулась на место, оставив девушку размазывать сопли и слезы.

У них тут и на завтрак насилие… С таким подходом до вечера здоровых кадетов не останется.

В тот момент я почувствовал на себе чей-то взгляд. Ах, блондинка… Она нагло изучала меня, совершенно не скрываясь. Закинула голову назад и пялилась, как Мордатый-сан на сашими. Чертовка, она знала, как пользоваться своей красотой.

Встретившись взглядом, она позволила себе легкую и надменную полуулыбку, показав милые ямочки на щеках. Я насупился, но отворачиваться не стал.

(Что ты делаешь⁈ Ты этот крючок до гланд уже проглотил!!!)

Не знаю, чем вызвал у белобрысой интерес, но глядела она так, будто не я крючок заглотил, а она мой.

— Старшина, заместитель! Ведите группу на плац, оттуда вас проводят на занятия, — объявил охранник, отрывая меня от игры в гляделки.

— Идем, аники, — подстегнул Дате. — Помогай мне с этим стадом, раз я по твоей милости старшина.

— Иду, — буркнул я, поднимаясь.

Блондинка даже не подумала отвести взгляд, я чувствовал его спиной когда уходил.

* * *

Ночью не спалось. День выдался насыщенным, даже слишком.

Сначала нас отвели в аудиторию со старыми исписанными партами. Выдали номерные браслеты и значки, которые надлежалось носить на одежде. «Группа № 2, заместитель старшины» было написано на моем значке, «№ 37» — на браслете.

Потом долго вбивали в головы правила Габутай, проводили, так скажем, ознакомительное занятие. Все оказалось гораздо хуже, чем я думал.

Предполагалось, что нам объяснят, что можно и нельзя. Но здесь, если вкратце, — все было «нельзя».

Нельзя было все и нельзя ничего. Шаг в сторону, — наказание. Два шага, — изгнание с позором, как в случае с парнем в клетке.

Наказание, «батсу», вообще могло применяться по поводу и без, я так и не понял, как его определяют и по каким критериям. Обычно при перевоспитании применяют метод кнута и пряника, его все знают. Хорошо учишься, — вот тебе приставка, учишься плохо — ремень. Но тут была система кнута и ботинка в заднице, иначе и не скажешь.

Нет, бонусы тоже были, — пресловутые баллы, которые здесь назывались «санто». Вот только и эти санто были будто намеренно введены как издевательство. Баллы начислялись и списывались с маленькой карты, которая была вшита в браслеты, выданные учителем.

Вот, к примеру, чтобы получить сменную одежду, нужно было потратить 1 санто, но, с другой стороны, если мастер решит, что от тебя воняет, или что форма слишком грязная, ты потеряешь 2 очка и заработаешь наказание.

Чтобы получить обед, — плати 1 балл, хочешь принять горячий душ — ещё 1 санто, а иначе купайся в ледяной воде.

А тут, как назло, в столовой находилась лавка, в которой можно было спустить всю зарплату за раз. Тут было все — часы, головные уборы, перчатки, стельки, шампуни, рамен, сладости, напитки, лекарства, книги… Даже пиво имелось! Правда, за баснословные 5 санто за бутылку.

А зарабатывались эти баллы с трудом, — за успешный норматив, сдачу экзамена, теста, работы на территории. То есть в день можно было от силы получить 3, максимум 5 санто на кадета.

Но самое паршивое, что в конце недели нужно было сдавать побор. 10 санто с группы. В случае если группа не собрала нужную сумму, следовало общее наказание. Всю неделю придется мыть общественный туалет, или восстанавливать забор после занятий, таская камни допоздна, мало ли чего мастера придумают.

Поэтому старшине нужно было удостовериться в том, что у членов команды хватит валюты чтобы покрыть минимальный побор, а значит, придется оставить кого-то без обеда, горячей воды, теплой одежды, и одновременно следить, чтобы нормативы были сданы всеми без исключений.

Вот и как в этих условиях жить, а⁈

Поработать за обед? А потом в ледяную воду? А как же одеяло потеплее? Потратить все заработанное на него?

Становилось понятно, что пресловутый недельный платеж будет обирать нас до нитки, отгрызая последнее накопленное. Кому-то придется пострадать и чего-то лишиться, и выбирать нужно было нам с Ягами.

Хорошо, что я не мягкосердный.

По завершению лекций нас погнали в лазарет на общий осмотр, а потом на плац, где Шибу заставил нас нарезать круги бегом до самого вечера. Я люблю побегать, но не четыре же часа подряд!

Нахрена будущему якудзе подготовка марафонца⁈ От полиции убегать по кварталу в течение всего дня? Или из нас курьеров доставки готовят, так на всякий случай…

После такого обучения на любой бандитской разборке развернулся и дал стрекача, как горностай. Меня так в школе якудза учили! Ярэ-ярэ, мать вашу!

После ужина и душа мы без сил развалились на койках, кто-то сразу уснул, кто-то лежал и жаловался на жизнь. Ягами последовал моему совету и пошел налаживать связь с парнями, а я повалялся немного и заскучал. Спать не хотелось, в бараке было душно и я решил выйти на улицу покурить. Статус зама позволял покидать барак даже в вечернее время, поэтому мне и скрываться не пришлось.

Я вышел на улицу, где на меня подозрительно уставились два охранника у входа, которые однако ничего не сказали. Тогда я забрел за постройку и обнаружил самодельную лавку, которую смастерили там давным-давно. Курилку укрыли среди деревьев, чтобы не мозолила глаза надсмотрщикам, а густая зелень создавала полумрак, скрывая от вездесущих фонарей, что были развешаны по всей территории базы. Там я и укрылся.

Достал из кармана кофты новую пачку сигарет, тяжело вздохнул. Чертовы два санто за пачку! С такими ценами особо не разгуляешься, придется экономить.

В толк не могу взять, когда это я стал курильщиком…

Я глубоко затянулся и с наслаждением выпустил дым. Даже в полной заднице можно почувствовать себя нормально. Я никогда не был особо требовательным и потакать Рио был не намерен. Я тебя ещё воспитаю, слизняк. Вот увидишь.

Как же я ненавидел Икари, боги! Человек позор. Сгусток липкой слабости на мозолистой ладони.

Единственное его преимущество, это смазливая мордочка, на которую легко клюют девчонки. Вот как сегодня, та блондинка… Интересно, о чем она думала, пока глазела на меня? Симпатичная…

— Что, уже нашел себе новую Мису-чан? — послышался насмешливый голос Музы справа от меня. — С этой я тебе помогать не собираюсь, слышишь? Нет, ну правда, второй раз я этого не выдержу! Все эти розовые сопли, слюни, пальцы по фалангу в мокрых местечках… Кошмар!

— Ты где пропадала? — поинтересовался я будто невзначай.

— А что, соскучился? — фыркнула она и достала фантомную сигарету. — Ты же знаешь, я не очень люблю тюрьмы. Мне здесь… мало места. Убивать никого нельзя, сам знаешь, поэтому я болтаюсь без дела, прямо как твой маленький дружок.

— Новая шутка с сексуальным подтекстом. Так мне это нужно или тебе?

— Я — твое отражение, дубина! Это твои мысли, не мои…

Мы посидели немного молча, курили, смотрели на черное небо, что проглядывало через кроны деревьев.

— Мне здесь и правда делать нечего, милый, — сказала она серьезно. — Пожалуй, я на время исчезну.

— Это как?

— Так. Усну. Или отправлюсь туда, откуда пришла. Не волнуйся это временно, я так уже делала, когда ты прошлый раз попался. Муза в тюрьме бывает только у рэперов, твое творчество подразумевает свободу. Думаешь что, мне податься некуда? Может, у меня тоже личная жизнь есть! Закручу с каким-нибудь ангелом, там…

— Постой, так не пойдет! — запаниковал я. — Давай найдем кого-то подходящего, пропажу никто не заметит! Здесь таких полно! Мы сможем обстряпать все по-тихому, ты нас знаешь…

— И что потом? Ты на закрытой территории, с ограниченным количеством человек внутри. Вычислить убийцу будет гораздо проще, подозреваемых-то не много! Ну, убьем мы одного, второго, а дальше? Только подставимся! Сам знаешь, затея тупая до неимоверности. Да не парься ты так, когда я буду нужна, разбудишь меня, или я сама проснусь. Я не ухожу от тебя, я просто исчезну на время.

— Но…

— Муза не живет без творца, не существует без работы! Твое искусство — охота, а без неё я умираю от голода. Спячка не самый плохой выбор.

— Вот так, да? — раздраженно хмыкнул я. — Сама же настояла на том, чтобы я сюда попал, а теперь рвешь когти? А мне что делать одному⁈ Что я здесь забыл⁈ Лучше прямо сейчас сбегу, меня они поймать не смогут.

— Ты так и не понял? — Муза положила холодную ладонь мне на щеку и развернула к себе, заглядывая красными зрачками в глаза. — Тебе это нужно. Здесь ты приведешь тело в форму, научишься мириться со своими желаниями и потребностями. Тут ты сможешь воспитать себя, и самое главное — вернуть Фокус.

— Фокус… — прошептал я.

— Да, малыш, его… Там за стеной — большой мир, полный соблазна, вещей которые тебя отвлекают, людей, что только и ждут, чтобы помешать. Там ты никогда бы не нашел время, чтобы вернуть себя, перевоспитать и закалить сопляка Икари. Тебе нужна дисциплина, контроль собственных желаний, тренировки, адаптация. Поверь, здесь ты сможешь вернуть утраченное. Он нам нужен, малыш, ты же знаешь. У любого творца есть Муза…

— Но у гения должен быть и талант, — закончил я.

— И он у тебя есть, но только глубоко внутри этой милой, слабой, бесящей оболочки. Там под всей этой шелухой, за похотливыми мыслишками, тщеславными планами, эмоциональными срывами… там ты. Настоящий ты. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя… в буквальном смысле…

— Хм, дашь наставления напоследок?

— Конечно! — В руках у Музы появился блокнот и она принялась яростно его листать, вытащив от усердия язык. — Вот! Во-первых, — мастурбируй!

— Супер… — уныло покачал я головой.

— Эй, это серьезно! Ты же не просто подросток, ты — хренов маньяк! Если не будешь следовать желаниям организма, они отразятся на твоей мании, поэтому, будь добр, избавься от этих навязчивых мыслей. Хотя бы раз в два дня. Учитывая физические нагрузки, этого должно хватить. Делай в душевой или в туалете, без разницы, — делай! И постарайся при этом не думать обо мне, окей?

— Что, неприятно что я могу о тебе думать в этот момент?

— Нет, — могу почувствовать и проснусь ненароком.

— А кроме этого, есть советы? — сделал я скучающий вид.

— Во-вторых, — не убивай без меня. Это тоже не шутка. Даже если тебе покажется, что ты прав, и жертва — пустышка каких мало, не рискуй нарушить Правило! Сам знаешь, что будет, если ты ошибешься, — Серые Дни, месиво, внутренности направо-налево, ну ты понял…

— Не могу обещать. Не у одной тебя есть желания, — произнес я, наблюдая за луной, что выглядывала из облаков.

— Я тебе сейчас щеку откушу. — Муза опасно ощерила клыки. — Совсем разболтался, как в это тело попал. Попирать Правило вздумал?

— Вовсе нет! Просто… Твой голод — это мой голод, так?

— Ты уж как-нибудь сдержись. Не забывай, я — судья, а ты — палач. Ты с шестнадцати лет только меня и слушал, так слушай и сейчас.

— Что ещё? — расстроенно спросил я.

— Медитируй. Когда последний раз ты отдыхал духовно? Бродил по пустым полям, что усеяны костями павших от твоей руки? Пил из красного ручья в пустынных долях?

— Верно.

— Ну, и последнее, — подавляй эмоции. Они помогают тебе притворяться, но ты заигрываешься. Один такой всплеск и все закончится как прошлые разы, — пожаром и горой трупов. Пора взрослеть, милый.

— Да, тут ты права, — усмехнулся я. — Не волнуйся, мамочка, я худо-бедно продержусь.

— Я буду рядом, — сказала Муза без тени улыбки и поцеловала меня ледяными губами. — Не грусти.

Глава 5

И да начнется обучение!

Никогда не знаешь, как жизнь обернется…

Вот бывает стоишь ты, разрезаешь на части блондинку в заброшенном и грязном бассейне, пахнет железом, тухлым сыром и чем-то ещё… Пила все никак не пройдет берцовую кость, упирается и извивается как змея. А потом — бах! Тюрьма, казнь, школа, убийства, пожар, опять убийства, опять пожар, ну как оно обычно бывает… И вот я здесь, обучаюсь кредо проклятых самураев.

Шел двадцатый день моего заключения. И учили здесь жестко.

В будние дни подъем 6:15, прием пищи, разминка. Полноценный завтрак, конечно же только тем, кто готов потратить санто. Тем, кто решил сэкономить — зеленый чай и шарик риса.

В семь утра начало теоретических занятий. От шести до восьми уроков подряд, с перерывами каждые два часа. Десять минут передышки, за которые еле успеваешь выкурить сигарету и опять в бой. Мозговой штурм, снова и снова, пока серые клетки не начнут бунтовать от перенапряжения.

На старой и запачканной стене аудитории висела табличка — «Родитель тот, кто дал тебе жизнь, Учитель тот, кто сделал тебя человеком». Очень воодушевляюще, учитывая, чему нас собирались обучать.

Сама система образования напоминала школьный курс, только искаженный как калека на моноцикле. Да и преподаватели были так себе.

На первом уроке, а именно на географии, крупный мужчина в очках, которого все называли просто Мо-сан, поведал нам о «Золотом треугольнике» — зоне на границе Таиланда, Мьянмы и Лаоса, в которой налажено крупнейшее в мире производство героина и метамфетамина. Он увлеченно рассказывал о путях контрабанды в Юго-Восточную Азию, проводил по карте морские маршруты, рисовал мультимодальные схемы доставки товара в Китай, а оттуда в Японию.

На втором, — Мо-сан вел лекцию про Афганистан и «Золотой полумесяц», где земли до горизонта занимают бескрайние маковые плантации, и где массово производят эфедрин, опий и героин для распространения по всему миру от США до Австралии. Как там говорят? Сенсей хороший и наставления интересные.

Мы не отнеслись к теории серьезно, и неудивительно, — кому это нужно, сидеть и запоминать детали транспортировки наркотиков. И уж точно никому в голову не пришло все это записывать, а как оказалось, зря… Ведь после лекции был тест.

Когда Сэра, (тот парень, которому всегда не везло) перепутал Иран и Ирак, да ещё и показал на картах Пакистан, лицо Мо-сана побагровело от справедливой ярости. Он снял со стены указку, которая оказалась жестким кнутом и лично принялся хлестать Неудачника по спине, пока парня держали за руки два крепких охранника.

Он лупил его перед всем классом, пока испарина не покрыла красный от напряжения лоб учителя, пока пот не покатился по его лысине на лицо и не начал щипать глаза. К этому времени футболка Сэры на спине была покрыта красно-желтыми разводами от порезов, а сам он проклял тот миг, когда допустил ошибку.

Ах да… Как оказалось, если уж ты дал маху, то лучше не кричи, за это назначалось отдельное наказание. В первый раз учитель пожалел Сэру, но сделал предупреждение. Если проштрафился, — стисни зубы и молчи поганец. Иначе бить не перестанут, пока ты не отключишься.

«Не ори, придурок» — заявил Мо-сан, и это стало вторым полезным уроком от него.

Думаю, что Иран и Ирак наш нерадивый побратим больше никогда в жизни не перепутает, как и мы все.

Два урока на вбивание информации, перерыв, тест. Кто не справился, не выучил или не понял — наказание. Простая программа: быстрая, эффективная, жесткая, как удар тем самым хлыстом.

Попадало всем, олухи в моей группе не привыкли учиться. Мелкие воришки и уличная шваль, им бы усвоить правописание, куда там повести философские цитировать.

А ведь у нас даже этикет был. Вела его Мосиру-сенсей, строгая женщина в синем кимоно и со скверным нравом.

И для меня, иноземца, эти уроки оказались самыми тяжелыми. Я умею адаптироваться и притворяться, это правда. Но, черт побери, мать вашу, вашу мать! Меня обычаи простых людей иногда в ступор вгоняют, я их не понимаю абсолютно, а тут… А тут совсем… жесть.

Например: поклоны. Оказывается, есть схема, которая учитывает глубину и продолжительность поклона, и весь этот комплекс чрезвычайно сложен. А есть ещё официальные, неофициальные, сугубо официальные поклоны. С особой важностью, в трех положениях, «земные», «самые почтительные», «особо уважительные», мужские и женские… Да больные вы ублюдки! Просто поклонись хренов узкоглазый выродок, да и все! Но нет же, мучайся Икари-кун, рви спину!

«Недостаточно хорошо, не тот градус! Непочтительно! Слишком быстро! А теперь слишком медленно!»

Ой, да что там поклоны… Оказалось, что я даже мыться нормально не умею! Да, да, этому нас тоже учили. Как правильно посещать баню, (для якудза бани священны) как принимать ванну и как вести себя в тюремном душе. Вода и мыло — это целая наука! (особенно в тюрьме).

Общественный банкет, правила чайной церемонии, этикет использования палочек для еды, устав употребления алкоголя… Даже бухать в Японии нужно было по правилам.

И ещё бандитский этикет. У якудза хватало условностей, взять хотя бы странный обычай подносить зажигалку, если старший по званию достал сигарету. Манеры, разговорные особенности, тон, выражениелица, все должно было показывать, что ты из «борёкудан». Нарушение этикета означало неуважение, чуть ли не предательство. Сомневаюсь, что на улицах так и было, но что-то мне подсказывало, что все эти обычаи лучше знать, дабы потом не сесть в лужу.

Да и хорошо, что я решил отнестись к урокам серьезно, ведь, как оказалось, здесь учителям не было наплевать. Бедолага Кои неверно ответил на вопрос по этикету трапезы и сенсей заставила его кусать себя до крови. Он снова и снова грыз свою руку, впивался зубами в ладонь и еле сдерживался, чтобы не заскулить от боли, пока учитель не остановила его. Вся правая рука, от кисти до предплечья была в отметинах зубов, будто на Кои орда зомби напала, но Мосиру-сенсей, казалось, была довольна проведенным уроком.

Ещё были уроки истории, где акцент состоял на войнах кланов и изучению личностей мафиозных боссов, а в конце урока заставляли смотреть забавные ролики с расчлененкой и опытами над людьми. Архивная хроника, снаф видео, все такое. Развлекательный контент.

На химии нам объясняли, как изготовить меткатинон дома из аптечных средств. Что выпить, чтобы вызвать тошноту. Какая кислота лучше подходит для растворения трупа…

Анатомия, на которой показывали, как легче всего убить человека или его покалечить.

Математика, где втолковывали хитрые схемы мошенничества, накрутки процентов при посредничестве или ссуде.

И это ещё цветочки, основным уроком было «обществознание» — нас учили избавляться от трупов (ха, наивные дураки), «хоронить» промышленные отходы, вербовать девочек для работы в салонах, правильно разговаривать по телефону при прослушке, отмывать деньги через игровые залы патинко, выбивать проценты, выбирать машины для угона… На этих уроках нас учили зарабатывать всеми возможными способами.

Из всей группы хуже всего пришлось Принцу. Может, на улицах он и правда был как карп в озере, но в подсчетах оказался совсем не силен. Возможно это болезнь какая, я не знаю, но чувак реально не мог запомнить ни одной даты, путался в цифрах, элементарно не мог сложить проценты. Он жутко этого стыдился, и старался не показывать, что и привело к плачевному результату.

Блондинчик сильно отставал и провалил три теста подряд. Сначала его поколотили. Потом отобрали обувь и вечером ему пришлось бегать по плацу босиком. А после третьего недочета, его отвели к директору в кабинет, подвесили за ноги и полчаса топили головой в ведре, изредка давая сделать несколько глубоких вдохов. После этого он сутки провалялся в койке с лихорадкой, а нам пришлось за свои санто покупать ему еду, чтобы не откинулся. А ещё засранец хрипло кашлял по ночам, мешая остальным спать. Бесил так, что мне хотелось самому его придушить.

Из-за него мы чуть было не провалили недельный сбор, насобирать удалось с трудом, хоть и оставив всю группу без ужина.

Но, как бы то ни было, теория была лишь малой частью наших испытаний. Основной нагрузкой оставалась физическая подготовка.

Первые три дня мы бегали. Много, долго и по кругу, как лошади на скачках. Потом бег разбавили силовыми тренировками. За главным корпусом был оборудован уличный спортзал с основными тренажерами, что ещё сильнее напомнило мне о тюремных деньках.

Тут были брусья и турники, цепи, штанга и скамья для неё, боксерские груши с песком, стойки с гантелями в твердом пластике, кроссовер с отягощениями.

Все тренировки курировал лично Шибу. Вояка точно был с пулей в голове, отбитый как свинина-тонкацу. Он мучал парней без зазрения совести, будто только и хотел довести их до изнеможения. Даже я понимал, что он перегибает, ведь для неподготовленного человека усиленные тренировки в таком режиме не закаляют, а наоборот чреваты травмами.

Но Шибу не терпел жалоб, и не желал слышать пресловутое «больше не могу». Если кто-то сдавался, он сразу выбивал из слабака всю дурь. Половина группы ходила в синяках, кто-то хромал, кто-то мочился кровью, но жаловаться не смел никто.

Причем сенсей был до безумия талантлив в мучении тренировками. Каждый день он придумывал новые сумасбродные комплексы упражнений по кроссфиту и казалось, фантазия его не знает предела.

Он называл свой любимый комплекс — «Табата с яйцами». Отжимания, подтягивания, подъем корпуса, приседания. Все по 100 повторений, за 15 минут. Перед сменой упражнений сначала беги спринт 100 метров, а потом уже переходи к следующему сету.

Перерыв 15 минут и следующий рандомный сет в зависимости от настроения тренера. Например, «сисечный убийца» — жим штанги, кроссовер, жим в наклоне, брусья, разведение гантелей на скамье; или «хромоножка» — приседания-бег, жим ногами-бег, прыжки-бег, ходьба гуськом-бег…

Но хуже всех был «надувной мальчик», черт, как я же я ненавидел этот сплит. Концентрированное мучение без передышки на протяжении сорока минут. Махи в стороны, тяга штанги к подбородку, жим сидя, махи в наклоне, жим за спину, заново… Он требовал выполнять упражнения максимально быстро, даже если это вредило технике, главное было — зажечь дельты. И Боги, через двадцать минут они горели как те римляне в христианском аду. Иногда я буквально боялся, что они прожгут кожу или порвутся, плечи набухали на глазах, словно спелые вишни. О, эта боль… Она не проходила ещё долго, даже под ледяным душем.

Шибу-сан заставлял мышцы работать до предела, не сдавал обороты, пока в конечностях не появлялась сильная дрожь, и изнутри не начинало печь и чесаться. Руки отказывались подниматься, на ужине палочки вываливались из пальцев, ноги подгибались сами собой, не слушались и отказывались идти.

Но Шибу этого было мало, ему всегда чего-то не хватало.

Например, — «шоу надувных человечков». Это когда кадеты после адской тренировки вставали в спарринг. Со стороны это и правда казалось смешным, они неловко падали, не могли провести захват или уклониться. Будто в схватку вступили два ленивца или пьянчуги, так нелепо все это выглядело. Или был ещё «побег из Токио», — после «хромоножки» троим кадетам дают фору, а остальные должны устроить догонялки. Беглецам требовалось продержаться пять минут, кружа и уходя от преследователей по всей территории плаца, но какие же тяжелые были эти минуты… Зато если подопытный сбегал, получал разом три санто.

А ещё в расписании значилась боевая подготовка. Тут было куда проще и интересней, если исключить случайные травмы, растяжения и переломы.

— В любом додзё, отсюда и до западного побережья, вам скажут одно, — учил нас Шибу-сенсей, — боевые искусства только для самозащиты, они не предназначены для драки и причинения увечий. Хотите бить людей, — идите в бокс, скажут они.

Сенсей выплюнул бычок на бетон и окинул группу злым взглядом, прежде чем угрожающе прорычать:

— И они вам врут! Любое будзюцу служит лишь одной цели, — максимально быстро устранить противника, нанести ему как можно больше вреда при минимальной затрате сил. И я научу вас этому.

К слову, он и правда был неплохим тренером, этого не отнять. Он уделял много времени ударной технике кадетов, устраивал «стресс-ситуации» с выходом из, казалось бы, невозможных захватов, показывал как легко и быстро вывести противника из боя. А ещё он показывал как правильно добивать, чтобы не встали. Куда бить и как бить, чтобы враг больше никогда не представлял угрозы. Не сказать что он смог чему-то меня научить, но попрактиковаться было полезно. Мне эти тренировки нравились, я считал их практически отдыхом.

К слову, остальные занятия меня тоже не сильно напрягали, бывало и хуже. Мне… Мне даже жаловаться было не на что.

Как так получилось?

Хм…

Вообще-то это странно, но я единственный из группы, кто не заработал наказание за эти двадцать дней. Вот же парадокс, правда?

Нет, серьезно, даже Ягами получил бамбуковой палкой по лицу, когда запнулся на обществознании. Сенсей рассек ему губу, не рассчитав силу удара.

А вот меня не трогали.

Парни даже ставили санто на то, когда наконец и до меня дойдет злая кара воспитания, но этого все не случалось и меня за глаза стали звать «Кессё» — Хрустальный.

Не знаю, с чем это связано. Может потому что я не косячил на уроках, или оттого, что ни один из учителей не мог посмотреть мне в глаза и не отвести взгляд. Уж так я действую на людей, да. Просто очаровашка.

На самом деле, мне и правда обучение давалось легче остальных. Не стоит забывать, что я поселился в мозгу ботаника, и это оказалось хорошим подспорьем. Я быстро все запоминал, — стоило лишь один раз посмотреть на формулу или услышать дату, как она отпечатывалась в памяти и уходила а бардачок, откуда я мог достать её при необходимости. Икари привык учиться, поэтому тут я его не сдерживал, пусть отрывается, остальное выходило само собой.

География? В прошлой жизни мне пришлось пройти половину земного шара, так что в карте мира я ориентировался. Даже если я начинал плавать в заданной теме, я компенсировал недостаток знаний опытом, засыпая учителя фактами.

На химии было скучно. Как смешать яд из подручных средств и сварить наркотики из аптечки и так знал и учителя почти не слушал, зато на практике не ошибся ни разу, правда, зачастую предлагая смешать препараты, о которых сенсей даже не упоминала. Удивление учителя сменилось уважением, лишь иногда она обращалась ко мне с вопросами, да и то, чтобы посоветоваться, а не ради проверки знаний.

Анатомия? Тьфу, это же детский лепет, у меня практики пятнадцать лет, впору степень получать. Сенсей меня обожал. Ну а с кем ещё можно два часа кряду увлеченно обсуждать прочность и растяжимость сухожилий и «Пироговские срезы»… Такого собеседника в баре не найдешь.

Этикет? Да сложно, непонятно, но я ведь всю жизнь повторял за другими. Пусть остальным легче воспринимать обряды и обычаи, ведь для них они интуитивно понятны, но, в отличие от остальных, я был упорным. Я повторял и повторял за учителем, пока у меня не начинало получаться. Мосиру-сенсей была крепким орешком, но я разгрыз и её.

Пока остальные кривились и отворачивались при просмотре документалки по истории, я зевал от скуки или подавлял желание похихикать. Облезшая от ожогов кожа и бьющиеся в кровавой блевоте люди не вызывали у меня дискомфорта. Бору-сан, наш учитель истории, даже стал поглядывать на меня с опаской.

На «обществе» мне не было равных, — «партизанщина» в городском потоке мой конёк. Уж угнать машину и сбросить труп я умел. Что до новых способов заработка, то тут мне было искренне интересно, поэтому я впитывал знания о японском подпольном мире будто губка.

И конечно же, физические упражнения, которым я отдавался полностью. Нет, мне не нравилась программа Шибу-сенсея, я считал её дебильной. Его целью было создать выносливых бычков, что могли бы хорошо показать себя в уличной драке, только кормить свое стадо он забывал. Упор шел на ударный рост мышц: груди, спины, ног, развитие силы и выносливости. Неплохо, но это мне не подходило. Я предпочел оставаться быстрым и гибким, сбалансировал своё питание и не брал большой вес, чтобы не обрасти ненужным мне мясом. Даже притворялся иногда, что не могу оторвать штангу от груди, чтобы Шибу сдуру не нагрузил меня блинами. Возможно, он даже знал, что я прикидываюсь, но никогда на меня не давил, ведь я был лучшим бойцом в группе.

Тут я хитрить уже не мог. Делать вид, что я тряпка, значило получать по лицу снова и снова, а я не люблю когда меня бьют. Приходилось работать, в который раз бросать одногруппников на спину, отрабатывать удары, уклоняться и выходить из захватов. Один или два раза можно сойти за простака и неумеху, но если тренируешься каждый день, техника все равно всплывет. Тело реагирует само, умелого бойца на матах видно сразу. Поэтому я не скрывался. Иногда поддавался, куда без этого, но зачастую играл честно.

А куда было этим ребятишкам до меня. Особенно если вспомнить Сато, Шидо и Аоки.

Так что я работал в полную силу.

И это давало свои плоды. Наконец-то я смог заняться собой, уделить достаточное время тренировкам, как и планировал. Мышцы крепли и наливались силой, эффективность возросла, меня переполняла энергия. Тело быстро адаптировалось к нагрузкам, стандартных тренировок казалось мало и я зачастую перевыполнял план, добавляя собственные упражнения к общей программе, хоть сенсею это и не нравилось.

Плечи округлились, как и грудные мышцы, пресс стал более рельефным, даже икроножная мышца разделилась и набухла, как у бывалого футболиста. Я быстро набирал нужную форму.

Да, ну чего тут лукавить, мне даже стыдно. Чертовски стыдно! Ведь как оказалось, я, мать его, чертова Мэри Сью в мире якудзы.

В остальном, все шло неплохо, — мои медитации стали спокойными и сосредоточенными, вернулся контроль над эмоциями и желаниями.

Похоже, Муза была права, — заключение шло мне на пользу.

Я довольно успешно превращался в себя прежнего.

Но чего-то не хватало.

Я должен был достичь большего, стать идеальным охотником, стать сильнее, быстрее, сосредоточенней. Стать лучше.

Только так я мог вернуть себе Фокус.

И я думал, что наконец смогу отдохнуть от убийств и сосредоточится на этой цели.

Я пытался убедить себя, что мне это не нужно, — убивать.

Но это ведь я.

Кого я обманываю.

Глава 6

— Получай, Бакаяро!!! — закричал Принц и приложил деревянной катаной Мацу по спине.

Очкарик скривился от боли, раздался звук будто ковер отбивали: глухой и неприятный. Он присел на колено, показывая, что сдается.

— Акайо! Выбыл! — Объявил Шибу-сан.

— Ксо… — Мацу сокрушенно побрел к остальным под улюлюканье толпы.

Сегодня суббота, свободный от школьных занятий день, поэтому мы начинали его, размахивая катанами во дворе.

— Бой! — прозвучала команда и мы продолжили.

Осталось всего трое, я, Кои и Принц. Остальные выбыли, любое прикосновение деревянного «лезвия» означало поражение. Тут дрались по правилам королевской битвы, так что получить тычок деревяшкой можно было откуда угодно, даже от соратника. Нет, особенно от соратника. Повезло мне, что Акира вышел из игры, его я считал наиболее опасным противником, когда речь заходила о бое на катанах. Но в этот раз они с Дате пронзили друг друга одновременно, поэтому сидели теперь в теньке и довольно пялились на нас, радуясь, что отмучились.

А вот я ещё нет… Кои с ревом бросился на меня, вкладывая в удары весь свой вес, размахивая мечом, словно косил бамбук. Я быстро отступал, даже не пытался остановить эту ветряную мельницу, без толку. Попробуешь блокировать, — разобьет катану в щепки, такое уже случалось. Хитрец Кэтсу обходил меня с другой стороны, готовясь ударить в спину также, как поступил с Мацу.

Блондинчик знал, что против меня у него нет шансов, поэтому выбрал сторону, играя нечестно. Двое на одного, да? Ничего удивительного.

Я уловил движение боковым зрением и крутанулся на месте, повинуясь инстинктам. «Бокуто» ударился о меч Принца, уводя древко в сторону, прямиком на несущегося вперед Кои. Я вовремя подался назад и Кэтсу врезался в здоровяка, навалившись на «лезвие» его катаны.

— Адачи! Выбыл! — раздалась команда сенсея.

— Тикусё… — Принц разочарованно отбросил оружие и похромал к остальным, придерживаясь за бок. Мы с Кои остались вдвоем, угрюмо переглядываясь.

Со стороны зрителей поднимался довольный гул, зрелище обещало быть интересным.

— Бой!

Кои себе не изменял, будто хренов паровоз вновь пошел вперед, яростно размахивая мечом. Его лицо раскраснелось, по лбу стекал пот, вены на шее вздулись, но останавливаться он не собирался. Он вынуждал меня кружить и отступать, отбивать удары, отпрыгивать и уклоняться. Дуэлянтом я был неважным, мечи не любил, да и противник весил килограмм на двадцать больше и был в отличной форме.

Лишь я принялся контратаковать, как Кои прыгнул, обрушившись на меня сверху всей своей массой. Я мгновенно перешел от нападения обратно к обороне, так плавно, будто все это было одним непрерывным движением. Поднырнул под меч противника и перекатился навстречу, одновременно нанося скользящий удар ему по ребрам.

Весь бой не занял и пяти секунд. Кои тяжело вздохнул и присел на колено.

— Морикава! Выбыл! — довольным голосом выкрикнул тренер. — Икари, заработал санто.

— Это тебе за тот раз, — хмыкнул я, протягивая здоровяку ладонь. — Когда ты чуть руку мне не сломал.

— Да сколько можно… — пробурчал он, поднимаясь, — я же не специально. Ты меня мутузишь каждую тренировку за то, что было дней десять назад. Обязательно было по ребрам хлестать… Ксо, дышать больно.

— Зато запомнишь, — усмехнулся я.

На прошлой неделе Кои меня отлично помял, я даже отключился на секунду, и с тех пор я ему мщу, как умею, хоть и не понимаю зачем. Видимо, гнусная человеческая подлянка во мне проснулась. Хреново быть человеком, а ещё хуже это осознавать.

Мы привычно выстроились шеренгой, не дожидаясь команды, Шибу встал перед нами, сложив руки на груди.

— Хорошо поработали, теперь слушай команду… Ягами-кун, отбери группу из пятерых лучших студентов, сегодня у вас индивидуальное занятие с Сатеши-сенсеем. Пора вам познакомиться с нашим мастером. Остальным — отдыхать до обеда, а после — на плац, тренировка и уборка территории. А сейчас всем в душ!

Мы с Дате озадаченно переглянулись. Тренировка с Сатеши-саном? Мы старика практически не видели после нашей первой встречи, и чему он нас собрался учить? Дате решил подойти к тренеру и расспросить подробнее.

Как оказалось, обучение у мастера Сатеши можно считать факультативом для избранных. Для тех, кого изберут в рекруты якудза. (Ох и ничего себе, а я то думал, что мы в детдом попали!) Мы с Ягами взяли наших, всех пятерых — Кои, Акайо, Принца, Сэру, и Акиру.

Нам выдали второй комплект униформы, — специально для занятий с Хиро-сенсеем. Старик был помешан на традициях, считал, что мы должны проникнуться культурой, а значит, и выглядеть соответствующе, так что, да… мне впервые пришлось одеть кимоно.

Сверху я набросил хаори, ту самую накидку с короткими рукавами до локтя, а на ногах были широченные штаны, которые и штанами-то назвать было стыдно, до такой степени они были похожи на юбку или шаровары. Обувать пришлось «гэта» — японские сандалии с толстой подошвой.

Как будто издевательств было мало, волосы надлежалось зачесать назад и стянуть лоб головной повязкой, как у чертового камикадзе.

И как ни странно, хоть я и выглядел словно актер из фильма Куросавы, двигаться во всем этом облачении было удобно. Я боялся, что буду путаться во всех этих складках и висячих рукавах, но нет, привык довольно быстро. Только вот сандалии были дерьмо.

После «одевания», мы под конвоем покинули Габутай и углубились в лес, где перлись шеренгой на гору по узким тропинкам битый час, пока не добрались до небольшой полянки, где нас ждал мастер и остальные ученики. Да, как оказалось, для уроков сенсея отбирали лучших кадетов из всех групп, так что у нас был шанс познакомиться с остальными «избранными».

На траве, поджав ноги под себя, расположились одиннадцать воспитанников, — восемь парней и три девушки, которых мы видели в столовой. На небольшом холмике стоял Сатоши и вел лекцию. Он жестом приказал нам присоединиться к остальным.

Старик медленно бродил на своем возвышении и громко разглагольствовал, будто пророк или глава секты. Остальные молча слушали.

Было тепло, яркое солнце пятнами освещало зелень поляны, деревья тихо шумели от легкого ветерка, в траве прыгали кузнечики, робко раздавался стрекот цикад.

Раньше я ненавидел солнце. Из-за тяжелой травмы в раннем возрасте яркий свет вызывал у меня мигрени и раздражение, жару я и вовсе не переносил. Но это было в прошлой жизни. Икари мог смотреть на голубое небо не щурясь от боли, его мир был ярким и полным жизни. Иногда, в особо теплые дни, мне казалось, что виски привычно сдавливает тисками, однако на самом деле это лишь проявление фантомной боли. Привычка.

Так или иначе, наслаждаться солнцем я так и не научился. Мне бы кепку подлиннее и в тень, спрятаться куда-нибудь в мокрый и прохладный овраг, пока лучистый мудила не скроется с горизонта. Глаза слезились потому что привыкли, от натуры так просто не убежишь.

Лишь мы заняли места на полянке, Акира толкнул меня в бок и протянул что-то, скрывая в ладони. Солнцезащитные очки?

— Откуда они у тебя⁈ — шепнул я.

Он неопределенно пожал плечами, — разговаривать Акира не любил. Наверное, как-то протащил, спрятал где-то… Я тут же водрузил очки на переносицу и облегченно вздохнул, в темноте гораздо лучше. Надеюсь, старик не начнет ворчать из-за моего внешнего вида.

— И теперь вы знаете, — вещал сенсей, — что у каждого исправительного учреждения, подобного нашему, разный подход к перевоспитанию. Габутай славится своими традициями, мы вскармливаем не ярость и не наглость, но честь и достоинство. Моя работа, — сделать из бродячих щенят боевых благородных псов, которые будут служить клану и отдадут жизнь за него, если потребуется. Мы гордимся нашей школой, ведь мы истинные продолжатели «якуза». Именно здесь, в горах Мирамицу, укрылся от преследования отряд ронинов бакуто. Их было девять, все отверженцы, загнанные в угол императорским кланом Токугава. Здесь они основали свое общество, которое живет до сих пор по древним заветам и известно как клан Оде. Зная свои корни, вы познаете себя… Так услышьте, — якудза есть потомки бесправных ронинов, изгоев и…

Да, да, да… Ещё больше пурги про бандитские формирования и их историю. Эти больные ублюдки даже из мафии умудрились сделать наследие и достояние. Все это мы уже слышали, делать вид, что мне интересно было просто невозможно. Поэтому я начал глазеть по сторонам, изучая остальных.

Ну и кто тут у нас… Лишь я повнимательней присмотрелся, сразу нашел старшину группы № 1, тут ошибиться было невозможно. Сразу понятно, что это он, такого напыщенного ублюдка ещё стоило поискать.

Парень сидел ровно, выпрямив спину так, будто вместо позвоночника у него был стальной стержень. Длинные волосы собраны в пучок и держались на затылке яркой спицей, на острых скулах пробивалась щетина. Ему было лет двадцать, как и остальным из его окружения. Традиционные одежды смотрелись на нем так, будто он в них родился. Каменное лицо не выражало никаких эмоций, стеклянные глаза не отрываясь следили за сенсеем. Он сидел ко мне полубоком, но я не мог не заметить длинный кривой шрам, что проходил через бровь и рассекал ухо. За все время он не то чтобы не шелохнулся, даже не моргнул.

Вот кого они хотят из меня сделать. Робота-самурая. А ведь этот бака и правда верит во все, что ему тут рассказывают, и, наверное, вместо порно использует кодекс или буклет с уставом Габутай. (Да, сенсей! Накажи меня!)

Так или иначе, я бы предпочел с этим поганцем не связываться. От него несло опасностью, будто от голодного волка. Натренировали его что надо, это было видно по фигуре и сбитым кулакам. Да и его приближенные выглядели ребятами крепкими, куда серьезней, чем те мальчишки, что сидели рядом со мной.

Дате-кун много общался с парнями, любил потрепаться, может быть ему что-то известно про старшину группы № 1?

— Знаешь, кто это? — шепнул я, обращаясь к Ягами.

— Слышал, его зовут Кенджи… Черт, фамилию не помню. Старшина группы. Много чего о нем говорят, — ответил он. — Но что-то он мне не нравится.

— Мне тоже, — согласился я.

— Хочешь познакомиться?

— Я не столь дружелюбен.

— Говорят он лучший из учеников этого периода. Помешан на учебе, настоящий маньяк.

Маньяк, да? Ха, Ягами, я тебя обожаю, умеешь ты аналогии проводить. Играть с тобой в эту игру никогда не надоест. Кажется, даже если он бы застукал меня с ножом в руке над бездыханным телом, все равно бы ничего не понял.

— У нас будут с ним проблемы? — решил уточнить я.

— Не знаю что и сказать. Наши группы не пересекаются, но мы ведь не знаем, что будет дальше. Если он решит, что мы угроза его авторитету…

— С чего бы?

Ягами красноречиво закатил глаза.

— Ты издеваешься что ли, Икари-кун? Если ты ещё не понял, ты не из тех, кто легко уходит в тень. Поверь, — внимание нам обеспечено.

Это ещё что значит…

— Теперь я хочу провести лекцию для новоприбывших, остальным тоже будет полезно послушать, — вещал сенсей. — Это важно. Солдат, который не понимает приказа, никогда не будет лояльным и полезным семье и хозяину, затем я хочу растолковать вам основы нашей службы. Вам непонятен кодекс, ведь так? Почему вас бьют и пытают за любую оплошность, даже за незначительную? Зачем заставляют скрывать эмоции? Почему учат быть безжалостными даже к собственным братьям? Пока вы не поймете причину, не сможете соблюдать кодекс так, как требуется. Вот разница между слугой и помощником, — второй всегда знает, зачем он выполняет порученную работу.

Он говорил спокойно и тихо, но так лишь казалось. На самом деле его голос будто разливался по всей опушке, тягучий и плотный поток, который доставал каждого. Прирожденный оратор, он знал как говорить так, чтобы понятно и слышно было всем, даже на открытой площадке под шелестом листвы. Мне пришлось отвлечься от перешептывания с Ягами и сделать вид, будто я внимаю мудрости старика.

— Скажите, какое правило для вас невразумительно, а? Необъяснимое требование, с которым вы не согласны? Говорите, не бойтесь, наказания не последует. Вот ты, да ты из новеньких, ответь на вопрос.

Он тыкнул пальцем наугад, попав в Неудачника. Ну конечно, а в кого ещё.

— Я… я не знаю, сенсей…

— Ты что, не читал кодекс? — нахмурился старик.

— Читал…

— Так отвечай, — что тебе в нем кажется странным?

— Правила, которые запрещают нам улыбаться и показывать эмоции… — дрожащим голосом ответил Сэра.

— Да, да… — хитро улыбался Сатеши. — Эти предписания многих смущают. Что же, я объясню тебе их. Во первых, запомните все, — «настоящий якудза смеется только в двух случаях, — когда погиб его враг, и в лицо собственной смерти». Запомнили? В этом и заключается вся наша философия. Знаете, как обучали дисциплине в старые времена? Как взращивали благородство в самураях? Нет? Конечно, нет… Это не просто обучение, это воспитание. Формирование личности, избавление от избалованности и слабости. Детям прививалась способность контролировать свои поступки и отвечать за них, это очень важно! Эмоциональные восклицания, — будь то радость или слезы, были запрещены и порицались. Если ребенок плакал, отец бранил его и мог побить, — «Неужели боги дали мне в потомство этого слабака и плаксу⁈ Разве я так прогневал их, что породил трусливую мышь, а не человека⁈ Отчего ты плачешь, боязливое дитя? А что, если в бою тебе отрубят пальцы или руку, а что если тебе придется делать харакири? Что тогда, опозоришь честь всей нашей семьи⁈» — Цитировал сенсей. — В этом весь смысл. Вы больше не люди, вы представители вашей семьи. Эмоции — это слабость, они мешают думать, блокируют ясность ума. Отриньте их, сдерживайте, контролируйте. Это воспитает в вас ответственность и достоинство, вы не потеряете четкости мысли даже в критической ситуации.

Старик задумчиво оторвал травинку и начал скручивать её в трубочку, продолжая говорить.

— А что до улыбки…. Раньше не было бы таких вопросов. Воспитанный японец знает, что общественный покой важнее собственного. Что единственная улыбка, которая не смущает собеседника и не несет нагрузки это «загадочная улыбка» Будды. Будьте мудры как Будда, никогда не показывайте другим своих чувств. Надеюсь, это понятно? Хорошо. Теперь перейдем к следующему пункту кодекса, и можете даже не говорить, я и так знаю, что вас смущает. Вам ведь искренне непонятно, почему мы не даем вам еду и заставляем столь много работать, так? Ведь как можно учить истощенных и усталых подростков. Хм… Я вам так скажу, — если воспитание гейши сродни взращиванию прекрасной сакуры, то обучение воина, это культивация крепкого японского дуба. Да, стойкость и упорство, вот чего вы должны достичь. Обучение самурая включало такие испытания как: регулярные голодовки, ночные бдения, тяжелый труд на полях и в шахтах, хождение босиком даже зимой, купания в ледяной воде…. Лишь превозмогания и лишения были юдолью этих юных душ. Только посредством боли и терпения можно укрепить дух и тело.

Ну что за бред… Казалось, вселенная продолжает надо мной издеваться. Сначала обстоятельства вынудили меня стать школьным сыщиком, (что, кстати, у тебя хреново вышло) а теперь я попал в аниме-аналог фильма «Карате-пацан».

— Но зачем так истязать себя, ради чего? — спросите вы… — задумался старик. — И тут настанет время вспомнить о долге. Да, борёкудан не самураи, они испорченные версии тех благородных воинов. Мы бракованные копии, но и у нас есть великий долг. То, ради чего мы живем и служим клану. Ваша основная обязанность — приносить прибыль, будь ты оябун или кобун. Каждую неделю вы будете собирать деньги на улицах и нести конверт боссу с чувством выполненного долга. И если вы, по какой-то причине, не собрали необходимую сумму, отвечать придется только вам. Как вы будете расплачиваться, — своим телом или своими сбережениями, тоже решать вам. Это один из основных законов нашего общества, — для выживания клана каждый должен приносить пользу, даже если придется жертвовать собой. Поэтому мы взимаем с вас поборы, чтобы вы могли в полной мере подготовиться и развить ответственность. Мы учим вас работать в команде ради общей цели, а не потому, что мы хотим просто усложнить вам жизнь. Когда вы поймете, что поборы — часть обучения, жизнь ваша станет гораздо легче.

У этого хрыча на все найдется оправдание, не так ли?

Я перестал пялиться на старика и обратил внимание на девчонок. Красноволосую опять разглядеть не удалось, а жаль. А вот блондинка уловила мой взгляд и улыбнулась краешком губ. Запала на меня? Вот же напасть, слишком уж я миловидный. Может на досуге нос сломать себе, или побриться налысо? Не нравится мне это пресловутое женское внимание.

— О них что известно? — поинтересовался я шепотом у Ягами.

— Не, про тянок я ничего не узнал. Держат их отдельно, только слухи и сплетни.

— Какие?

— Принц рассказывал, что слышал от кого-то, что вся группа девчонок — это работницы одного из массажных салонов. Якобы почти все они малолетние проститутки. Говорят, их старшина просто зверь.

— Что ты о ней слышал?

— Слышал, что у неё вся спина…

— Похоже, кому-то не интересен путь «нинтё дантай», э? — заскрипел старик и мы мгновенно заткнулись. — Что это⁈ Я слышу разговоры на своем уроке⁈

Я чуть не втянул голову в плечи, до того резко голос сенсея сменился со спокойного на командный. Чертовы девки, всегда отвлекают!

Старик прошел по краю холмика и присел, вглядываясь в толпу и прищурившись так, что глаз почти не стало видно.

— Ах, вот кто нарушает дисциплину… — прошелестел он. — Да, да я вас вижу…

Сенсей ловко спрыгнул с возвышенности, подобрал трость, что лежала в траве, и медленно приблизился к группе. До чего смышленый дед оказался… Вот черт. Такой палкой получать по горбу совсем не хотелось.

— Вам наплевать на историю вашего рода, а? — спросил он, глядя прямо на нас с Дате. — Или вы думаете, что у вас в общине особый статус?

Мы молчали, уставившись прямо перед собой и плотно сжав губы. Он приблизился и встал над нами, заслонив тощей фигурой солнце.

Эти двое… — громко объявил Хиро, — считают себя выше остальных. Думают, что они уже якудза! Ягами Дате! Кровный принц семьи Ягами, будущий оябун. Смотрите внимательно, ученики, кто-то из вас будет на него работать! И второй, — Икари Рио, столь наглый и напыщенный, что решил, что правила уважения ему не писаны. Конечно, таким парням как вы, мои слова ничего не доносят, зачем же слушать глупого старика! Ответь ты, — Ягами-кун, отчего ты здесь? Почему тебя, принца семьи Ягами, столь уважаемой в клане, отправили в эту дыру?

Дате сжал челюсти так, что заиграли желваки.

— Отвечай! — Неожиданно мощно вскрикнул сенсей, заставив парня вздрогнуть.

Ягами тяжело вздохнул перед тем, как выплюнуть ответ.

— Меня осудили за убийство, — промолвил он.

В толпе возник легкий шум. Нет, никто не сказал ни слова, но все будто напряглись, сдвинулись с места, повернулись в нашу сторону. Как стая рыб, реагирующая на опасность.

— Да, правда? — показушно удивился Хиро. — Хочешь сказать, твой отец бы тебя не выгородил? Все мы знаем, как это делается. В семье каждый из братьев готов пожертвовать собой, если оябун этого попросит. Он мог приказать любому рекруту или подчиненному и тот сел бы в тюрьму за тебя. Но он этого не сделал. А знаешь, почему? Знаешь, почему⁈

— Нет.

— Потому что он хотел, чтобы ты, слабый и избалованный кровный принц, сидел здесь и слушал учителя. Он хотел, чтобы ты мог достичь его могущества или даже превзойти его.

Ягами опустил глаза и нахмурился.

— Не веришь? — усмехнулся Хиро. — А зачем тогда он звонил и просил отправить тебя на обучение лично ко мне? Подумай об этом Дате-кун. Не позорь своего отца, он бы не простил тебе такого поведения, не так ли?

Парень склонил голову и сжал кулаки. Хироаки Сатеши перевел тяжелый взгляд на меня. Шишки заряжены и готовы посыпаться мне на голову.

— А ты, Икари-кун? Отчего ты здесь? — Строго спросил он. — Сидишь в черных очках, будто только что выбивал долги на улицах Синдзюку… Сними их, посмотри мне в глаза! То, что ты получил имя в клане, ещё ничего не значит!

А вот эти слова взбудоражили остальных не меньше, чем признание Дате. Имя в клане… Для остальных этот титул означал очень многое, они начали оборачиваться и перешептываться между собой.

Я снял очки и поднял голову, встретившись взглядом с учителем. Он некоторое время изучал меня, и, как ни странно, глаз не отвел, достойно выдержав игру в гляделки. Остальные сдавались гораздо раньше.

— Теперь понятно… — произнес Сатеши тихо. — Понятно…

Что он там высмотрел, оставалось для меня, да и для остальных, загадкой. Все ученики теперь непонимающе пялились на меня. Дед ещё и проговорился перед всеми о том, что якудза присвоили мне кличку, а этот факт не мог взбудоражить учеников. Даже красноволосая мельком обернулась, чтобы взглянуть на новичка.

Ягами оказался прав, внимания избежать не удалось. Теперь я понял. Я притягивал неприятности как бутылка саке свору алкашей.

— Ваше поведение непозволительно, однако это не значит, что я не увидел в вас потенциал. Я прощу вас на первый раз, — тряхнул седой головой Хиро и отвернулся. — Но только сейчас. Если вы намереваетесь нарушать дисциплину, больше на уроке не появитесь. Надеюсь, это понятно.

Мы с Ягами облегченно выдохнули. На этот раз пронесло.

Мы сидели не шелохнувшись до конца урока, пока старик разглагольствовал и придумывал новые оправдания безумных правил Габутай. Когда он закончил и приказал расходиться, я преспокойно поднялся с травы и размял затекшие ноги, думал, что все закончилось. Не тут-то было.

Мы выстроились в две шеренги, тем же строем, что сюда и пришли, на полянке появились сопровождающие и отдали команду к движению, — возвращаемся домой.

— Икари! — Неожиданно позвал меня старик со своего помоста. — Подойти ко мне, нам нужно поговорить.

Ну блин…

— Идите без него, — обратился сенсей к сопровождающим. — Для Рио-куна урок ещё не закончен…

Глава 7

— Сядь напротив, — приказал старик, властно взмахнув рукой.

Я послушно занял место напротив него, приняв позу лотоса. (Будто до этого не насиделся…)

Сатеши подождал пока все покинут полянку, прежде чем приступить к разговору. Ну спасибо дедулян, теперь все в школе будут обсуждать меня вдвое интенсивней. Помог заработать репутацию, так сказать.

Учитель некоторое время молчал, потом достал из широкого рукава круглую и потертую флягу. Открыл и налил тягучий напиток в большую крышку, как из термоса. Вдохнул запах отвара и пригубил. Про разговор он будто бы и забыл совсем.

— О чем вы хотели поговорить, учитель? — не выдержал я.

Он поморщился и будто бы пожевал невидимый фрукт, перебирая губами. Потом задумчиво потер седую бороду, там, где на подбородке виднелся глубокий шрам.

— Зачем ты одел черные очки на мой урок, Икари? — спросил он, глядя куда-то на кроны деревьев. — Можешь ответить честно?

— Я не люблю солнце, это и есть правда. От него у меня болит голова.

— Или ты прячешь глаза, потому что знаешь, насколько твой взгляд неприятен людям…

— Что вы имеете…

— Ты знаешь что такое эффект «зловещей долины»? — перебил меня Сатеши.

— Я… что-то такое слышал, да, — неопределенно ответил я.

— Это гипотеза, основанная на опытах. Ее сформулировал японский ученый, Масахиро Мори… — говорил сенсей так, будто меня рядом и не было. — Гипотеза подразумевает, что робот или нечто иное, что ведет себя как человек и выглядит как человек, вызывает необъяснимую тревогу и неприязнь у настоящих людей.

— Я не понимаю…

— Видишь ли, человек не осознает, что конкретно его отталкивает, но чувствует странное несоответствие в том объекте, который пытается его копировать. Это неконтролируемый приступ смятения, который он подавить не в силах. Когда мы видим робота, который поворачивает голову, смеется и говорит идентично нам, даже если его мимика будет идеальной, мы все равно замечаем неточности, хотя сами и не понимаем в чем. И это нас пугает. Неправильность. Диссонанс.

— Почему вы говорите мне это?

— Это инстинкт, — продолжал игнорировать меня сенсей. — Мы чувствуем опасность, чуем чужака на первобытном уровне, мозг дает нам понять, что перед нами обман. Не человек. Не один из нас.

Я сердито сложил руки на груди, решив, что играть в одну корзину больше не буду. Сатеши тоже замолчал и мы сидели, слушая стрекот цикад.

— Именно это я ощутил, когда взглянул тебе в глаза, — прервал он молчание. — Эффект зловещей долины…

— Хотите сказать, что я робот? — хмыкнул я. (Может дед лампоботов пересмотрел?)

— Хочу сказать, что ты не один из нас. И это может почувствовать каждый, если доверится своим инстинктам. Они ведь всегда отводят глаза, не так ли?

Я не стал отвечать.

— Я видел такой взгляд, — покивал он, — давным-давно, когда сидел в тюрьме вместе со смертниками. Теперь я понимаю, почему тебя так зовут… Они'.

Он отпил из импровизированной кружки, а после вытянул из-за пояса пачку сигарет и отдал одну мне. Я прикурил от протянутой зажигалки, дождался, пока закурит он.

— Что тебе от меня нужно? — спросил я, больше не притворяясь Икари-куном.

Видимо, тон моего голоса сильно изменился, да так, что старик резко взглянул на меня, подняв брови вверх.

— Зачем ты здесь, Коакума (маленький дьявол)? Скажи мне, что ты ищешь в этом месте? — спросил он хрипло, задрав голову.

Я выдохнул носом дым и задумчиво оперся головой на руку.

— Ответь мне правду! — вытаращился на меня старик.

Ну а что мне терять? Что, старик побежит рассказывать остальным, что я не человек, а киборг терминатор⁈ Скажу ему как есть.

— Фокус, — безразлично выдохнул я. — Я хочу вернуть Фокус.

— Что это? — удивился старик.

— Это… Сложно объяснить.

— Попробуй.

Как скажешь…

— Это… будто энергия, которая помогает мне. Я чувствую, что она заперта внутри и не может выйти, и я не могу ей воспользоваться, — сжал я ладонь в кулак.

— Хм… Мне кажется, я понимаю о чем ты говоришь, — вновь погладил бороду сенсей. (Очень сомневаюсь, дедуля…) — В китайской философии есть энергия ци, но ты и так об этом слышал, а в японской есть — хара или сила тандэн. Внутренний свет и тьма, отражение духовной глади. Это общее психофизическое состояние человека, и осознать концепцию тандэн непросто, ведь это необъятное понятие.

— И как мне это поможет? — разочарованно поинтересовался я.

Старик хмыкнул, затянулся сигаретой и закашлялся.

— Кхе…кхе… Вот, послушай, идея этой силы есть во многих трактатах по боевым искусствам. Тандэн в бою называют «синмёкэн» — «чудесный духовный меч». Боевые искусства — лишь способ этим мечом воспользоваться. Метод как его обнажить. Похоже ли это на то, что ты называешь — фокусом?

— Немного, — пожал я плечами.

— Я могу помочь тебе заточить этот меч, — кивнул Сатеши, — если ты захочешь учиться.

— Этому не научить, — скривился я.

— Нет, но ты знаешь, что в тебе есть эта энергия, но не можешь её использовать, так? Я помогу её выпустить.

— И как?

— Твое духовное естество бунтует против физического, я это чувствую. Тебе нужно найти баланс.

Я разочарованно покачал головой. Ну что за хренотень он несет.

— Ты не веришь мне, — прищурился старик. — Думаешь, я не понимаю о чем говорю. Тандэн не магическая сила из манги, я не дурак, я понимаю. Но когда бегун бьет рекорд на олимпийской дистанции, он использует тандэн, ведь так? Это талант, настоящий, а не иллюзорный. Ты можешь хоть всю жизнь тренироваться в стрельбе из лука, но талантливый лучник все равно будет лучше тебя, как бы ты ни готовился. Это и есть твой фокус? Воплощение гения, предрасположенность?

Похоже, мы с дедом разговаривали на абсолютно разных языках, но об одном и том же. Возможно ли это?

Неужели Муза знала, что я найду человека, который понимает мою ситуацию и может помочь? Пусть по-своему, чудно и странно, но он говорил правильные вещи и, будто бы разбирался в той чуши, что пытался донести.

Чем Они не шутит, может, стоит все-таки подиграть?

— Вы правы… сенсей, — произнес я. — Можно назвать это талантом. И вы думаете, что способны вернуть мне его?

— Ты его не терял, он всегда с тобой. Я уверен, что я подтолкну тебя к тому, чтобы воплотить тандэн.

— Один вопрос, — зачем вам это?

— Я… — учитель замялся на секунду, но потом взял себя в руки, — я скажу, когда буду уверен в том, что сам знаю ответ. Вот так.

— Ладно… и с чего начнем?

Старик затушил окурок об землю и хитро прищурился.

— Тебе знакома медитация?

* * *

Прошла неделя с момента моего первого индивидуального занятия с Сатеши-сенсеем. Он сказал, что мы начнем с тренировок раз в неделю, и в случае прогресса будем видеться чаще.

Я прогресса пока не замечал.

Всем было жуть как интересно, отчего именно я удостоился такой чести и чему старик меня учит, но делиться тем, что я медитирую под началом седобородого якудзы мне не хотелось.

«— Хрен знает, — объяснил я Ягами кратко. — Сидим, разговариваем.»

Я узнал, что из Габутай только четверо учеников были избраны стариком для «дополнительных» уроков.Одним из них был Кенджи-кун, лидер группы № 1.

Особой чести я в этих уроках не видел и повода для гордости не испытывал. Похоже, что пенсионер просто отобрал самых жестоких и неуравновешенных детей, да давай на них психологические приемчики отрабатывать. Для меня это был способ увильнуть от наторевшей вечерней работы и очередных забегов Шибу-сана.

Единственное неудобство, — чтение. Сатеши давал «домашнее задание», и свободное время я проводил в подвале главного корпуса, в пыльном архиве.

Там я читал распечатки философских трактатов, названия которых он понавыписывал. Почти все работы были посвящены тому самому тандэну, о коем сенсей тараторил без умолку. Муры бредовей я в жизни не читал. Будто мне обычных уроков не хватает, ещё и лженаучную макулатуру мне подсунули.

В остальном все шло своим чередом. В группе тоже было тихо. Даже вернувшиеся из лазарета Юкито Годза и его прихвостни не пытались суетиться. Наоборот, они держались от нас подальше и общались только своей тесной группой, даже вещи перенесли к кроватям, что стояли ближе к окну. Сложностей они больше не доставляли, приказов слушались, так что я полагал, что они усвоили урок.

Остальные ребята тоже следовали установленному порядку. Не было ни серьезных стычек, ни массовых драк, а так, иногда грызлись между собой, но ничего удивительного для подобного учреждения.

Возможно, мне так только казалось, но наказаний стало меньше, а поблажек больше. Или мы просто начали привыкать к новой реальности, и она превратилась в повседневную рутину. Побои на уроке истории больше никого не удивляли, тренировки Шибу больше не казались столь изнуряющими.

Нет, вояка всегда мог удивить, тут я, конечно, не прав. К этому бака невозможно было привыкнуть. Дня три назад он разбудил нас посреди ночи, вывел на плац и приказал драться стенка на стенку, после чего вся группа была направлена в лазарет, раны зализывать.

В итоге на обществознание мы приперлись с кровоподтеками и в бинтах. Ну ничего, бывает. Опять у Шибу кукушка свистнула, подумаешь.

Зато, после посещения Сатеши-сана, нас чаще стали выпускать за ворота для тренировок, а ещё мы чаще стали видеть другие группы. Иногда мы даже пересекались на занятиях, но парных уроков еще не было.

Габутай не переставал подкидывать сюрпризы, тут всегда открывалось что-то новое, как в японском Хогвартсе, только для агрессивных психов. Мы до сих пор не видели большинства аудиторий главного здания и не знали, что находится за третьим корпусом. Тайн оставалось ещё много. Где там моя секретная комната?

И только я начал привыкать к положению вещей, как случилось то, что случилось.

Я облажался. (Как всегда…)

* * *

Утром на каждого нацепили браслеты, плотно облегающие кисть. Вывели на плац в 3 утра, приказали ждать.

— Эти наручники оснащены GPS, — заявил Шибу-сан. — Так что мы будем видеть каждого из вас в пределах радиуса покрытия. Сегодня выезжаем на природу, кто решит не следовать указаниям и попытается бежать, пусть знает, что мы следим за ним. Снять их так просто не получится, можете не стараться.

Нас погрузили в три внедорожника и вереницей кортеж покинул территорию тюрьмы. Ехали долго, часа три, горным маршрутом. Когда наконец машины заползли на площадку у склона, нам объявили, что пора выходить.

Лишь нас построили у кромки пыльной дороги, как в небе появились квадрокоптеры, что зависли над головой, издавая жужжащий звук.

— Ваши сопровождающие, — хмыкнул сенсей, показывая пальцем вверх. — Они будут следить за вами, когда есть возможность, как ангельские крылья прямиком с небес.

Подготовились они достойно, учитывая, что не бывалых уголовников курируют, а зеленых юнцов. И браслеты с GPS и дроны с камерами, сразу понятно, что это не первый опыт тренировки за воротами.

— Ягами, ты за старшего, — объявил Шибу. — Сегодня у вас особый урок. Посмотрим, как вы справитесь. Слушай команду, — вы сами по себе, никто за вами не присматривает и подгузники менять не будет. Ваша задача, — вернуться на территорию Габутай до заката. Задание спаренное, вы будете состязаться с первой и второй группой, победит тот, кто раньше прибудет на базу. Победители не выплачивают на этой неделе побор, и все санто остаются внутри группы.

Ребята зашумели, начали переглядываться, и Ягами свистнул, чтобы их утихомирить.

— Правила следующие, — продолжал тренер, — группа должна прибыть в полном составе; время испытания засчитывается по последнему прибывшему, поэтому имеет смысл поставить замыкающего, который будет следить за тем, чтобы команда не распалась. Группа № 1 — старше вас и сильней, поэтому они начнут позже с того холма, он дальше на полтора километра, Группа 2 начинает с запада, они ближе к базе, чем вы.

— Это потому что они девчонки? — насупился Кои.

— Да, гений, потому что у них другой набор хромосом! — рыкнул на него учитель. — Боги, почему ты тупой такой⁈

Кои насупился сильнее.

— Продолжаем… — вздохнул Шибу. — Искать путь вам не придется, это не занятие по спортивному ориентированию. Начинаете отсюда, на вершине горы увидите яркий красный флажок. Оттуда будет видно следующую отметку. Каждый из пунктов вашего забега будет отмечен флагом, следуйте за ними. Это несложно, даже Марикава должен справиться. Сейчас вы, наверное, думаете, — «а что мне мешает развернуться и побежать в другую сторону, к свободе?». А я вам отвечу, — раз вы здесь, значит не пытались сбежать ни разу, хотя шансы мы вам давали. Надеюсь, вы еще помните парня в клетке? Шансов слинять у вас нет, но если есть желание, всегда можете попробовать, только потом не жалуйтесь. Я вам дам лишь один совет, — это групповая тренировка, поэтому следите друг за другом, иначе провалите тест. На этом все, мать вашу, начинайте!

С этими словами он забрался на пассажирское сиденье «Ровера» и конвой начал разворачиваться, подняв тучу каменистой пыли.

— Кого поставим замыкающим? — спросил у меня Ягами, доставая сигареты из кармана кофты.

— Я пойду, — ответил я, кривясь. — Никого больше не поставишь: на Принца нельзя положиться, Акайо нестабилен, Сэра просто лузер, Кои… Ну ты знаешь.

— А как же Акира?

— Не верю я ему.

— Опять ты за свое. Пойдет с тобой, на подстраховке, мало ли что. Если первая группа нас нагонит, никто не запрещал задержать или избить замыкающего, чтобы получить перевес.

— Я тоже об этом думал… Ладно, хрен с ним, он хоть не болтает. Давай иди первым, веди группу, я буду собирать тех, кто отстанет.

Дате хлопнул меня по плечу и пошел вперед, раздавая приказы и формируя шеренгу. Ох, чего-то у меня ощущение, что не будет наше путешествие легкой прогулкой. Помимо того, что учителя ну никак бы не выбрали нам легкий маршрут, так еще и другие группы постараются нам насолить.

Минута на то, чтобы размять ноги и вперед, перед нами вилась змеей горная тропа, что терялась между скальных наростов в вышине. Команда растянулась по ней, как муравьи на ветке, и, коротко переговариваясь, мы двинулись в путь.

— Сигареты есть? — Спросил я у Акиры.

Он похлопал по карманам и развел руками. Я разочарованно вздохнул.

Закрывающим идти проще, просто тащишься за отстающими да и все, никуда спешить не надо. Но и минусы тоже есть, — я приду последним.

Подъем дался легко, крутых участков немного, тропа протоптана, и если бы не крупный гравий, что скользил под стопой, поход казался бы туристической прогулкой. Акира всю дорогу молчал, натянул кепку посильнее, хоть солнца и не было, да шагал рядом, время от времени оборачиваясь. Я тоже не из общительных, говорю только когда мне что-то нужно, потому разговор у нас и не задался.

Да и вообще я быстро от разговоров устаю, у меня в голове и так голосов достаточно. (Ой, да ладно тебе!)

Примерно на середине склона дорога стала сильно извиваться, огибая хребты и взгорья, и мы потеряли остальных из виду. Идти приходилось по краю обрыва, внизу открывался вид на зеленое море ветвей. Лес простирался до горизонта, янтарный, лазурный и серый, как покрытый дымкой рассвет.

Утреннее небо было грязным, будто сточная крыса, чернело грозовыми тучами. Гром вдалеке перекатывался, разносился над низиной и застревал меж тесных скал, трещал и стрекотал, силясь вырваться.

На западе шел дождь, его полоса накрыла лес, казалось, что до меня доносился его шум. Значит, и нас скоро накроет, домой притопаем слепленные из грязи. Ну хоть дышать стало легче, воздух был свежим и влажным, щекотал ноздри.

Мы ускорились, чтобы нагнать остальных, свернули за очередной гладкий утес и наткнулись на одного из наших, что сидел у края, оперевшись спиной на скалу.

Сэра…

Мы с Акирой переглянулись, он выразительно поднял бровь.

Ну да, ну да, Чуви… Кто же еще это мог быть, только Неудачник.

— О, ребята! — воскликнул Сатори. — А я вас жду! Представляете, камень под пятку залетел, нога подвернулась и вот! Вот же зараза… Болит теперь, не знаю даже… Дате сказал посидеть, передохнуть и дождаться вас.

— Ногу покажи… — Я присел рядом с ним, подкатил штанину, осматривая голень.

Пощупал, нажал на сустав пальцами. Сэра молчал, значит, все в порядке.

— Опухоли нет, — диагностировал я, — супинация незначительная, просто неудачно подвернул. На всякий случай зафиксирую бинтом.

— Икари, ты что доктор? — удивился Сэра, пока я бинтовал голеностоп.

— Если бы ты слушал Гэнко-сана на анатомии, то не задавал бы тупых вопросов, — фыркнул я.

После нескольких оборотов дело было сделано, Акира помог Лузеру подняться.

— Сигареты есть? — пристал я к нему.

— Ах, хай! Дате отдал мне пачку, сказал тебе передать, — хлопнул Сатори себя по лбу. — Вот, держи.

Я довольно прикурил, озирая окрестности.

— Похоже, я теперь с вами пойду, — улыбнулся Сэра. — Мне все равно лучше в конце, за Ягами не поспеваю.

Вот повезло, я прямо дрим-тим собрал.

— Потопали, — скомандовал я, поправляя сумку. — Акира-кун, тащи его за собой, если упадет, я его добью нахрен.

Парень коротко кивнул и подтолкнул Сатори в спину, будто конвоир.

Впереди был ещё весь чертов день…

Глава 8

Тропа продолжала петлять, дождя все не было. На вершине уже виднелась развевающаяся на ветру красная ткань флага, — наш первый рубеж.

Мы конкретно отстали, Сэра хромал и еле тащился, нам приходилось его ждать или постоянно торопить.

— Акира-кун, слушай, я давно хотел спросить, — тараторил Сэра, — где ты так научился махать мечом⁈

Накамура развел руками и ничего не ответил. Блин, надо его научить хоть реветь, чтобы похоже на Чубакку было. Ну или пищать, как робот, было бы потешно.

— Нет, правда… Ты ведь уже держал катану в руках, так? Помню на первом уроке ты единственный, кто занял правильную стойку, — наседал Сатори.

— Отец… — сдался молчун с тяжелым вздохом. — Он был мастером иайдо и кэндо. Учил меня с пяти лет. У него было свое додзё.

— Теперь понятно, отчего ты лучший мечник в классе! А мой отец рыбой торговал.

— Ты уже рассказывал.

— Да? А я и не помню.

— Раз пять, — хмыкнул я.

— А твой отец, Икари-кун? Он чем занимается?

— Он умер, Сэра, — ответил я.

Я взобрался на финальный валун и остановился у торчащего флага, разглядывая спуск вниз. Ягами сильно оторвался от нас, группы видно не было, а их следы скрывал туман, что поднимался из долины. Дальше будет круче, но нужно торопиться, в спину дышал Кенджи, и я очень не хотел, чтобы он со своей бандой нас нагнал.

— Переведите дух, дальше будем идти быстро и без остановок, — приказал я, прикуривая сигарету.

Акира жестом попросил затянуться, Сэра уселся на камень и вытянул ноги.

— Как думаете, девчонок догоним? — спросил он мечтательно. Не дождавшись ответа, продолжил, — Было бы круто. Мне не хватает девчонок. Дайте тоже… — потянулся он к бычку. Сделал затяжку, расслабленно выпустил дым. — Вот черт, а вам чего не хватает, парни? Я имею в виду помимо сигарет и нормальной еды. Ну, знаете, может, пива или мороженного? Я вот сейчас съел бы целую гору вафлей и запил лимонадом, ксо… я раньше каждый день ел сладости. И свежую рыбу тоже…

Он вернул сигарету мне.

— Мне не хватает шума, — неожиданно признался Акира. — Дома всегда грохотало метро, окна были старые. Я привык к гулу, но тут его нет.

Я промолчал. То, чего мне не хватает, не тема для обсуждения. И лучше об этом не думать, сразу просыпаются бабочки в животе. А вернее летучие мыши.

Слюна во рту стала вязкой. Я вдруг захотел убивать, на мгновение влажный воздух пахнул розовизной. Я тряхнул головой, избавляясь от морока. Вот что бывает, когда заключенному дают глоток свободы. Зря они меня выпустили, — пока я был за стенами мысли подобного рода не смели подкрадываться ко мне.

— Идем, — сплюнул я, отбросив окурок.

Спускаться было тяжело, проход размыли дожди, да и склон был куда сильней. Но благодаря воде, в грунте образовались перекаты, этакие ступени, по которым мы прыгали, словно горные козлы.

— А… больше… всего… я… скучаю… по аниме! — продолжал болтать Сэра, одновременно перескакивая по приступкам. — Ксо, я мог смотреть аниме неделями! С утра и до вечера, бывало, завалюсь на диван и пялюсь в экран, пока сезон не кончится. Все подряд, — «Ноутбук смерти», «Гинган Доён», «Атака ботанов», «Два куска»… Боги, как я соскучился по этому. Все бы променял на вечер со снеками и аниме. Вы, ребята, не в теме, да? Да. Я так и думал, вы слишком уж серьезные для подобного… это… как его… времяпрепровождения, вот!

— Я в больнице «Лампоботов» смотрел, — признался я.

— Лампоботов⁈ Это же сказки для детишек! — Захохотал Сэра, но прервался, наткнувшись на мой недобрый взгляд. — Но, кхе… очень интересный образ анимации, тут не поспоришь… Эх, тяжело единомышленника найти… У нас в команде только Кои хоть немного разбирается, но вы его знаете, с ним тяжело спорить…

— Кои, фанат аниме? — удивился я.

— Любитель, я бы так сказал, — скривился Сэра. — Его любимый жанр — гаремы, пошлятина. Но с ним хоть поговорить можно, и он поддерживает анимезацию!

— Чего⁈

— Анимезация! Любой фанат знает о чем я. Когда проглатываешь столько выпусков, как я, невольно начинаешь смотреть на мир как на производную этого стиля. Мы сравниваем окружающее с аниме.

— Бре-дя-ти-на.

— Да ладно, это весело. Вот мы, к примеру, прямо как в первом сезоне «Атаке ботанов», где герои попали в военный лагерь и тренировались, чтобы стать разведчиками. Любой аниме-сериал набит шаблонными персонажами, так называемыми архетипами, чтобы зритель мог быстрее понять, кто есть кто, а потом персонажей можно раскрыть или вывести из повествования. И у нас то же: есть безумный вояка тренер, есть седобородый сенсей, даже тянки в наличии, ставлю санто, что одна из них цундере. А еще у нас полный набор командных штампов: Ягами — командир, Кои — воин, Принц — задира, Мацу — стратег, а Акира — немой мечник! Чем не команда для аниме сериала⁈

— А что до тебя? — хмыкнул я.

— А, ну вы знаете, я все время влипаю в неприятности, но выхожу из них без последствий, такая у меня суперсила.

— Ну а я?

— Ты?.. — Сэра замялся, не зная что сказать. — Я ещё не определил твой архетип, слишком уж ты скрытный. Не знаю, куда тебя и приписать. Прическа у тебя как у главного героя, это уж точно…

Неудачник оступился и чуть не полетел с уступа вниз на камни, я схватил его за воротник и держал, борясь с желанием разжать пальцы. Как его тело размазало бы об эти острые валуны… Кости бы переломало, органы перемесило в труху…

Рывком я вернул дурака на платформу.

Припиши к злодеям. Интересно, есть аниме про маньяков?

— И что будет после обучения? — спросил Акира, что быстро спускался впереди.

— Повтори? — не сообразил Сэра.

— Что в «Атаке Ботанов» было в конце сезона? Хочу знать, что было после того, как они стали разведчиками.

— Ах это, ну… Половина погибла при первой же боевой вылазке. Это жестокое аниме… И еще злодея засветили.

— Главгада?

— Ну да, он ещё сезона четыре продержался.

— А что если злодей уже погиб? — спросил я, вспомнив Аоки. — В первом сезоне?

— Тогда это был первый, «разминочный» злодей, — ответил Сэра. — Во втором должен появиться настоящий, более злой и могущественный, а иначе никак. Это огромная проблема для сценариста, ведь придумать отличного злодея куда сложнее, чем героя. Этот должен быть нереально крутым…

— И как же определяется «крутой» злодей? — усмехнулся я.

— Ну, он должен быть харизматичным и до ужаса плохим. Зачастую такой антагонист нравится зрителю даже больше чем герой.

— Ну-ну…

Акира спрыгнул с последнего утеса на гальку и помог мне спуститься. Вместе мы приняли Сэру, который боялся прыгать из-за ноги. Втроем мы стояли у подножья горы, на краю леса. Слева бурно неслась пенистая река, сквозь листья у воды мелькал красный флаг, наша следующая цель.

— Тикусё… — выругался Акира, показывая на уходящий в поток трос. — Мост смыло.

— И, видимо, давно… — Разглядывал столбик Сэра. — Наверное, в начале весны, когда сезон дождей прошел.

— Идем в обход, нужно брод найти, — скомандовал я.

— И куда, — огляделся Неудачник. — Направо или налево?

Я присел к земле и без труда разглядел мокрые следы и разрытые шагами камни.

— Они пошли направо, — ответил я, поднимаясь с колен. — Значит, и нам туда.

Требовалось догнать основную группу, поэтому мы побежали трусцой. Минут через пять бега, за которые Сэра простонал и пожаловался раз сто, я заметил одинокую фигуру на другой стороне реки. Матцу замахал руками лишь увидев нас, и попытался перекричать шум воды.

— Переход там! В километре! Ягами — кун далеко впереди!

Когда он понял, что мы его услышали, Матцу развернулся и скрылся в лесной чаще, по всей видимости, поспешил догнать остальных.

Вскоре мы добрались до перехода. Брод был на границе водопада, где поток бурлил сильнее прежнего, превращаясь в серую кипящую и пенную массу. Но здесь хотя бы было мелко, так что другого выхода, кроме как перебираться, не было.

Сэру отправили первым, если что-то и произойдет, то с ним. Парень прыгнул с уступа в воду и застыл, оцепенев от холода. Поток едва доставал ему до колен.

— Боги, она ледяная! — завопил он. — Мои яйца уже у подбородка!

— Шары якудза не чувствуют холода, — с серьезной миной заявил Акира, прыгая следом.

— Да, Сэра-кун, это часть тренировки, — поддержал я. — В древности самураи специально держали низ тела во льду, чтобы укрепить кровоток и получить невероятную мужскую силу.

В эту чушь даже Сэра не поверил, лишь сжал зубы, бросил на нас взгляд полный справедливой злости и побрел к противоположному берегу.

* * *

В кроссовках хлюпало, мокрые штаны облепили колени, хотелось есть и развести костер, да ещё и гадский дождь начал накрапывать.

(Хочу жрать, в тепло, изнасиловать кого-нибудь и убить, хочу в ванну, в кровать…) — ныл внутренний голос не переставая.

Из леса вынырнул дрон и завис над рекой, наблюдая за нами. Сидят там сейчас, в тепле, смотрят на нас и ржут в голос. Ублюдки.

Чтобы не потерять дорогу, пришлось возвращаться к флажку. Берег на этой стороне реки был крутым и изрытым, течением сюда нанесло ветки и тину, потому сильно разогнаться не удалось. Когда из протоки показался столбик моста, а за ним и флажок, мне послышались голоса, что доносились откуда-то из чащи.

Это было странно. Ягами наверняка от нас оторвался, тогда на кого мы могли наткнуться? Кенджи бы нас не обогнал, если, конечно, его люди не преодолели реку вплавь, но это очень маловероятно. Какими бы подготовленными они ни были, течение слишком сильно, и нужно быть глупцом, чтобы отправить людей в этот водоворот.

Я жестом приказал спутникам не шуметь и осторожно приблизился к источнику шума, раздвинул ветви и медленно стал продвигаться вдоль деревьев, высматривая гостей.

Склон уходил вниз, к ручью, что впадал в реку, вдоль него быстрым шагом двигались два человека в серых спортивных костюмах. Я явно расслышал женские голоса, а когда выглянул из-за дерева, заметил белую копну волос.

Тянки. Мы пересеклись со второй группой… Догнали их. Похоже, что у них другой маршрут, отличный от нашего.

Их всего двое, но где остальные?

Девчонки бы прошли мимо, а я так и остался бы скрытым наблюдателем. Но…

Но с нами был Сэра.

— Ксо… — сдавленно крикнул он откуда-то сзади.

Лузер поскользнулся на мокрой земле, глупо завалился на задницу и скатился по склону на спине до самого низа, истошно матерясь. Конечно же, они нас заметили, а как иначе…

Я озадаченно почесал затылок. Ну как этот дурень вообще еще ходит⁈ Акира разочарованно покачал головой. Нам ничего не оставалось, как выпрямиться и спуститься вслед за нерадивым товарищем.

Девчонки остановились на островке посреди ручья и ждали, пока мы подойдем. Черт… Это была та самая блондинка, с которой мы уже пересекались и её старшина в капюшоне.

— Привет, мальчики! — выкрикнула блондинка, лучезарно улыбаясь. — Что⁈ Гуляете?

Мы приблизились к островку и остановились на безопасном расстоянии.

— Погода отличная, — кивнул я и взглянул на тяжелые тучи над головой.

— Оно и видно, — красноволосая показала на наши мокрые брюки, — даже искупаться успели.

— Мост смыло, — буркнул Акира.

— Наш тоже, — ответила старшина. — Видимо, этого сенсеи не учли. Нам пришлось делать крюк, потеряли время, поэтому вы нас и нагнали.

Она шагнула в ручей и протянула руку.

— Асура Мико, я старшина второй группы.

— Икари Рио, заместитель.

Я пожал ладонь и наконец получил возможность рассмотреть её. С тонкого лица на меня подозрительно смотрели выразительные и большие глаза. Карие, как у всех японцев, но со светлыми радужками, что в этих краях увидишь редко. Они идеально подходили красноватому цвету волос. Узкие брови сошлись на переносице, а аккуратный нос пересекала белая полоска старого шрама. Полоска была еле видна, но я заметил.

У Асуры были красивые полные губы, которые она сжала так сильно, что они побелели. С первого взгляда казалось, что она вовсе не способна растянуть их в улыбке. На шее у неё был кожаный чокер, просто ремешок, другого в Габутай не достать. Пошлое украшение, но он ей шел.

Серьезная, напряженная, подозрительная, будто дикая лиса загнанная в угол. Интересно, как бы отозвалась о ней Муза, будь она здесь?

Наверное, что-то вроде: «блаблабла, я в неё пальцы пихать не буду» и все в таком духе.

— Тао Накири, — прервала нас блондинка и я переключился на неё.

Хитрая улыбка не сходила с её жизнерадостного лица, а в глазах также играла заводная искринка, как и прошлый раз. И да, я не ошибся, разрез глаз немного отличался от привычного, но ей это скорее шло, чем портило. Она лукаво вздернула носик, тряся мою руку, будто игралась.

Я ей нравился. Да, точно нравился.

— Ну и что теперь? — поинтересовался я, когда все познакомились. — Вместе пойдем?

— Вы ведь закрывающий отряд? — уточнила Асура.

— В хвосте плетемся, — кивнул я.

— Мы тоже. Можем проследовать по руслу вместе до следующего флага, там будет развилка, где вы можете нагнать своих. Наш путь проще, не нужно петлять по лесу, да и берег здесь ровный.

— Откуда ты знаешь? — Спросил Сэра. — О том, что дальше развилка и флаг?

— У нас это уже третий поход, реку я хорошо знаю. Это ваше первое групповое состязание? Их будет много, привыкните.

— А почему ваш старшина идет впереди? — удивилась Тао. — Старшина и заместитель должны идти сзади, контролировать отставших.

— Мы решили иначе, — пожал я плечами. — Ягами-кун ведет, я замыкаю.

— У каждой группы разные правила, Накири-чан, — обратилась к девушке Асура. — Уверена, Кенджи тоже идет первым. Вперед, не будем тратить время.

Мы двинулись по руслу, и Асура оказалась права, — идти здесь и правда было куда легче, чем петлять лесными тропами. Дождь иногда забивал через плотные ветви, но сильно не беспокоил.

— Икари-кун, ты ведь из Токио? — Накири возникла из ниоткуда и пристроилась справа от меня, стараясь не отставать.

— Хай.

— А я из Хоккайдо, всегда хотела побывать в Токио, но все не получалось… Скажи, Икари-кун, а правда, что о тебе говорят?

— Не понимаю о чем ты.

— Я о том…

— Накири-чан, я не хочу знать, что обо мне говорят, — попытался я её прервать, но было поздно.

— Говорят, что ты получил второе имя в клане, то есть осталось лишь нанести иредзуми и ты станешь сятэй (младшим братом). А ещё говорят… что ты попал сюда за убийство. Это была сделка между тобой и семьей Ягами…

Я сжал зубы, не понимая что происходит.

— Не нужно так нервничать, Икари-кун, — холодным голосом произнесла Асура. — Просто ваше появление на уроке у Сатеши-сана вызвало некоторый ажиотаж в моей группе. Неудивительно, что после слов учителя, всем интересно познакомиться с тобой и Ягами-куном. Тао, проведи парней вперед, посмотрите, может быть, кто-то из наших отстал. Мне нужно поговорить с заместителем.

Блондинка с досадой закусила губу, но послушалась, по тону Асуры сразу было понятно, что неповиновения она не потерпит. Троица отделилась и ускорила шаг, позволяя общаться без посредников.

— Извини её, Икари-кун, — произнесла старшина, — Тао бывает… назойливой.

— Я просто не люблю внимание.

— Скажем так, это временный интерес, тут, как ты успел заметить не очень-то много занятий, а ещё меньше новостей, мыльных опер-то нет. Вот мои девочки и развлекаются сплетнями. Забей.

— Без проблем. Так о чем ты хотела поговорить?

Мико шла, опустив голову и глядя под ноги, даже не поворачиваясь в мою сторону.

— Ты здесь новенький, я хотела тебя предостеречь.

— Думаешь, мне нужна помощь? — цыкнул я.

— О да, я и забыла, что передо мной тот самый крутой якудза, извини пожалуйста! — съязвила она. — Как же с вами парнями тяжело… Не воспринимай советы в штыки, дольше проживешь.

— Ладно, говори о чем хотела меня предупредить, — вздохнул я.

— Это Кенджи.

— И что с ним?

— Вы у него на пути. Когда он вас догонит, а он догонит, поверь мне, лучше его пропустить. Не мешайте ему обогнать вас, не пытайтесь его затормозить. Кенджи очень важно прийти первым, он пойдет на любые меры, чтобы этого достичь.

— Нападет на нас?

— У него больше людей и они старше, подумай о своих одногруппниках.

— Почему для Кенджи так важно прийти первым?

— Я бы сказала, что он фанатик, но это звучит как-то тупо. Он, как бы правильнее сказать… «отличник». Заучка, ботаник… Только учится он не биологии, а бандитскому мастерству. А ещё, как и все заучки, его единственная цель — получить высший балл. Он терпеть не может проигрывать. Если не хотите, чтобы кто-то из ваших пострадал, лучше уступите, а то бывали прецеденты.

— Спасибо за совет, — кивнул я. — Но я не собираюсь уступать какому-то задроту, кем бы он ни был. Если откажусь от противостояния, прилюдно покажу слабость, и ты это знаешь. Я не из тех, кто привык прогибаться.

— Это я и так знала… Слушай, Икари-кун, — тяжело вздохнула она, — ты неправильно меня понял. О тебе много говорят, не думай, что я не слышала… И о том, что ты развязал войну с местной бандой, потому что не хотел платить за крышу. И о том, что ты убил того парня, что угрожал тебе. Ты не из тех, кто просто так сдается, верно? Слушай, человек-загадка, в этот раз все иначе.

— И почему же? — флегматично поинтересовался я. — Думаешь, что Кенджи и его мальчики круче того парня из Токио? Нет, поверь мне, это не так.

— Дело не в этом! — Она резко дернулась, будто хотела отпустить мне затрещину, но вовремя остановилась, осознав с кем разговаривает.

— Тогда в чем?

— В том, что Кенджи неприкасаем, — продолжила она более сдержанно. — Он как чертова рыба фугу, ходячая бомба. Стоит тебе его тронуть, польется дерьмо. И дело совсем не в нем, а в его связях. Фактически нет человека в Габутай, кто мог бы что-либо ему противопоставить. Нас всех удерживают здесь против нашей воли, как бы надсмотрщики не старались показать иллюзию свободы. Но Кенджи может уйти в любой момент, хоть сегодня.

— А чего тогда не уходит?

— Ждет одобрения от Сатеши-сана. Кенджи уйдет, только когда старик объявит о том, что он готов. Дело не в самом Кенджи, а в его происхождении, это все, что тебе следует знать.

— Я приму к сведению, — закатил я глаза. — А тебе что за дело.

— Мне на эти соревнования плевать, — качнула она головой. — Но в Габутай лучше иметь союзника, хотя бы временного. Иначе здесь совсем худо. А если тебе во время похода ногу сломают, союзник будет так себе.

— Так подружись с Кенджи.

— Скажем так, с этой мразью невозможно сотрудничать, он привык подчинять. Если тебе нечего ему предложить, ты для него пустое место, а то, что ему нужно, он забирает силой.

— Похоже, ты неплохо его знаешь.

— Знаю, что нужно держаться от него подальше. Лучше не пересекайся с ним Икари-кун, поверь.

— Все так плохо?

— Я здесь уже долго, всякое случалось…

— И сколько?

— Второй год, — ответила она спокойно. — За это время его группа покалечила одну из моих девушек, вторую Кенджи поставил раком. Его оставили, а её пнули. Дура конечно, но куда ей податься после Габутай.

— Не думал, что ты печешься о своих.

— В смысле?

Я перепрыгнул через ветку на камень, что торчал из воды и подал ей руку, но она намеренно отказалась от помощи и забралась сама.

— Я полагал, что ты держишь их в строгости.

— Ты про тот случай в столовой? Сучка забыла свое место и была прилюдно наказана. А как иначе? Я прекрасно понимаю кто мы и зачем мы здесь. Это у тебя в группе парни с улиц, привыкли уживаться в стае, они тут чтобы стать частью клана и сами на это подписались. А мы в Габутай преимущественно чтобы крутить попками у вас под носом, как гребанная группа поддержки.

— Тогда зачем ограничения и тренировки? Хочешь сказать, что к вам не относятся серьезно?

Она усмехнулась и подозрительно посмотрела на меня.

— Ты и правда не в теме, да?

— Я гражданский, если ты об этом, — развел я руками.

— Знай, что в клан принимают женщин, так для справки. Не во все семьи, но принимают. Поэтому обучение у нас тоже есть, только уроки другие. Мы изучаем способы манипуляции, серую бухгалтерию, правила фасовки товара, управление массажным салоном… И да, как правильно делать «ветку сакуры» нам тоже показывали.

— Гейша с катаной… — вырвалось у меня.

— Смешно, да? — усмехнулась она. — Вот и мне на уроке по БДСМ живот от смеха сводит.

— У вас и такое есть⁈

— А как же. Но боевая подготовка тоже присутствует, так что не думай, что мы только трахаться умеем.

Она меня разводит? Голову морочит? Будто издевается… Я представил как разозлилась бы Муза, будь она тут.

— Используешь на мне приемы из арсенала? — спросил я спокойно. — Только не понимаю зачем.

Мне показалось или она смутилась на мгновение?

— Не обращай внимания, профессиональная привычка, — Она закусила губу и отвернулась. — Нас так дрессируют, что потом автоматически ведешь себя по заученной программе. Всегда полезно посмотреть, как собеседник поведет себя когда речь заходит об интиме. Много интересного узнаешь.

Не в моем случае девочка. Ты даже не представляешь с кем сейчас играешь.

Пока она говорила, я думал о том, как двигается во рту её язык и как работает гортань: сокращается и расширяется, как вибрируют голосовые связки…

Наблюдал как по роговице глаза бегает зрачок, подметил, что лопнул один мелкий капилляр, наверное, от недосыпа.

Для меня она была просто зайцем, пищей, не более того. Каким бы пестрым заяц не был, как бы не старался выделиться, он останется дичью.

Ну вот опять эти желания. Мыльный привкус, преследующие мысли о веселье.

Нужно скорее вернуться за стены, там было спокойно. Я обещал Музе, что не сорвусь, что не буду эгоистом, не изменю ей с собой.

— Слушай, как ты вообще справляешься? — беззаботно спросил я, сглатывая слюну.

— Что?

— Об управлении коллективом. Вот сегодня мы весь день убьем на эту тупую гонку, значит, и санто не заработаем. А к концу периода поборы сдавать, опять кого-то лишать пайка придется. Не думаю, что у девушек дисциплина и выдержка сильней, хочется ведь и в горячий душ сходить и поесть вдоволь.

— А ты не слушал мастера Сатеши? Он же ясно дал понять, для какой цели введены ограничения. Все просто — делитесь. Делитесь пайком и одеждой, даже в душ можно ходить подвое, если припечет. Это сейчас ты брезгливо кривишься, а зимой этот совет тебе пригодится, поверь. У нас на всю группу три теплые куртки, большего и не нужно. На тренировках мы передаем их по очереди. То же самое с расческами, посудой, лекарствами и инвентарем. Черт, я когда сюда попала, у нас на троих одна зубная щетка была!

— Это… познавательно.

— Рада что смогла помочь.

— Да нет, скорее усугубила. Ночью мне приснится, как вы подвое моетесь в тесной душевой кабинке.

— Ясно, — рассмеялась она. — Ты не из стеснительных, да? Возможно, сработаемся.

— О чем это ты?

— Скоро очередной турнир, вам еще не объявляли, но объявят. Отберут лучших, нужно будет выбрать напарника из другой группы для парных тренировок. Таким образом, они укрепляют командный дух. Как ты понимаешь, с Кенджи и его парнями я сотрудничать не хочу. Передай Ягами, что мои девочки готовы составить пару. Только даже без намеков, за отношения на территории Габутай очень строго наказывают.

— Я передам. Расскажешь, как сюда попала?

Она легко взобралась на пригорок, помогая себе руками, и протянула ладонь, предлагая помощь. Я не гордый, схватился за неё и вскарабкался вслед за ней. Наверху нас уже ждали Тао, Сэра и Акира. Тао выглядела крайне недовольной.

— Как-нибудь в другой раз, — ответила Асура, выдыхая. — Здесь перекресток. Вам направо, нам налево. Можете пойти с нами, если хотите, у нас трасса попроще.

— А как же соревнование? — спросил Сэра. — Вы же, как-никак, наши конкуренты.

— Придем одновременно, — ответила Асура. — Никто не проиграет.

— Нам лучше догнать своих, — сказал я твердо. — Мало ли кто отстал или потерялся. Ты даже не представляешь какие идиоты у нас в группе.

— Без проблем, тогда увидимся дома.

— Да, конечно, встретимся там.

Мы разделились, девчонки пошли вниз по склону, а мы опять наверх, по каменистой насыпи к горе, что поднималась над лесом.

Оглянувшись я увидел, как Тао машет мне вслед рукой.

И что мне обо всем этом думать?

Мои мысли занимала встреча с Асурой, на голову падали тяжелые капли дождя, а поднимающийся ветер трепал легкую ткань кофты. Я печатал шаги, раздумывая над тем, нравится она мне или нет. Вот с Тао все понятно, — её я бы хотел раздеть и разрезать, она миленькая, щечки как перезрелый фрукт, так и брызнут, лишь лезвием проведешь. А эта Мико… какая-то она сложная. Вроде и подружиться попробовала, но как-то странно. Пошлая, хитрая, грубая, злая, простая и манерная одновременно… Слишком много сложных эмоций для такого, как я.

Мысли спутались, я слишком отвлекся, забил себе голову ерундой.

И зря.

Глава 9

— Дальше не пройдем, — произнес Акира и его слова потонули в дожде.

Он шел первым, ему было виднее, куда ступать.

Мы поднимались уже час, ливень настиг нас когда вышли из подлеска. На возвышенности резкие порывы нисходящего воздуха сбивали с ног и сталкивали с тропы. Дорожка становилась все уже, а ветер, несущий морось, только крепчал.

Вскоре мы достигли кручины, которую огибал узкий уступ, по коему нам следовало пробраться над пропастью. Как в каком-то приключенческом фильме мы должны были ползти вдоль скалы, прижавшись спиной к холодной поверхности, рискуя сорваться на еловые пики далеко внизу.

Если бы не флажок, который одиноко раздувался на высоте, я бы подумал, что Асура отправила нас сюда на смерть.

Сначала мы шли держась за кофту напарника, однако уступ становился все уже и уже, пока не превратился в тонкую кромку. Дальше путь был заказан.

— Чего⁈ — отозвался Сэра, что шел последним.

— Говорю: не пройдем! Слишком круто!

Я выглянул из-за плеча Акиры, и правда круто. На соседней скале, метрах в трех под нами был выход. Прогалина, поросшая кустарником, которую пересекала широкая проторенная дорожка.

— Смотри там столбик с тросом. До него допрыгнуть можно, — показал я.

— Ага, над пропастью! — возмутился Сэра. — Почему Ягами не оставил его, а смотал? Видно же, что он был натянут для подстраховки!

— Может, думал, что мы пошли другим путем? — предположил Акира. — Чего уже гадать… Нужно что-то делать.

Я смерил расстояние взглядом, раньше прыгал с большей высоты, не критично.

— Я прыгну и брошу вам трос, — сказал я.

— Потянешь? — хмуро уточнил молчун.

— Да нормально, давай двигайся.

Мы с Акирой осторожно поменялись местами, придерживая друг друга за локоть.

— Готов? — спросил он.

Я кивнул.

Только выглядит опасно, на самом деле лететь буквально доли секунды.

Я уперся всем телом в скалу, прислушиваясь к себе. Может, Фокус проснется? Нет, хрен там.

Ну и ладно. Я оттолкнулся посильней и прыгнул через пропасть, ветер ударил по ушам, а глаза пришлось зажмурить от режущего ливня.

Мягко приземлился в грязь, перекатился и встал, все в порядке. Дальше дорожка расширялась, даже проросла мелкими деревцами. Впереди был только спокойный спуск и мы на базе. У меня появилась надежда, — что если Кенджи нас не нагонит? Идти осталось всего ничего, если ускоримся, за час доберемся.

Я приблизился к столбику и принялся отматывать страховочный трос, кто-то довольно туго его завязал.

Из-за шума ветра с дождем я не услышал крик Акиры.

И чавкающий звук шагов за спиной.

Будь Муза рядом, она бы предупредила меня, но её ведь не было.

Горло сдавил крепкий жгут, затянулся будто клешня. Резкий рывок заставил голову откинуться назад, воздух мгновенно закончился, и я упал на спину, на нападавшего.

Мы завалились в грязь, и я попытался высвободиться, но было поздно, удавка уже на моей шее, в этом положении особо не извернешься. Я лишь пытался продеть пальцы под впившийся в кожу жгут, но попытки были безуспешны.

И как я был так беспечен⁈ Бака! Просто идиот!

— Тикусё… — прохрипел голос мне на ухо, — ты думал, я так просто забуду о том, что случилось?!! Ублюдок! Ты ответишь, мразь!

— Го…дза? — Вырвалось из меня шипение.

Юкито Годза? Этот мелкий дегенерат, которому я руку сломал в первую же ночь?

Вот же засранец, так и не смог свыкнуться с ролью аутсайдера, решил отомстить!

Да ещё как! Отбился от группы, вернулся, смотал страховку, зная, что лишь один человек сможет допрыгнуть.

— Что, дерьма кусок, нечем дышать⁈ — рычал он, изо всех сил стараясь удержать меня. — Воздуха маловато⁈ Если хочешь жить, слушай меня! Я тебя здесь удавить могу, понял⁈

С этими словами он дернул сильнее, заставив меня захрипеть. Ногти впились в бечевку, не в силах оторвать её от горла.

Возможно он не хотел меня убивать, а только проучить, но уже не понимал, что делает. Чтобы не крутилось у него в голове, мне было не до этого. Сознание начало медленно тухнуть, дождь заливал лицо, легкие горели будто анус дьявола. Через мутную призму я видел расплывчатое пятно, перелетающее через пропасть, — это Акира бросился на выручку.

Дальше все произошло само собой. Я и сам не понял, что случилось.

Инстинктивным порывом, сражаясь за жизнь, я боднул затылком Юкито в лицо, и лишь на мгновение удавка ослабла, засунул под неё ладонь. Резко натянул петлю и вывернулся, спасаясь от удушения. Годза попробовал сопротивляться, навалился на меня, но было поздно. Я обхватил его ногами, и мы покатились по грязному склону, все вокруг закрутилось в безумной карусели.

Его хватка ослабла, все же Юкито значительно уступал мне в технике. Я мгновенно воспользовался преимуществом и занял позицию сверху. Ладонью я нажал ему на горло, второй рукой уперся в челюсть и резко нажал, прижимая голову к земле.

Движение было чисто механическим, практически не осознанным. Доля секунды и…

И я ощутил, как в руках толчком отдается хруст его позвонков.

Нет… Неужели…

Я вскочил на ноги, глядя в лицо Юкито. Его глаза были широко открыты, капли дождя текли по роговице, делая и без того стеклянный взгляд более искусственным, как у куклы. Он лежал удивленно уставившись в небо, рот перекосило, голова повернута под неестественным углом.

Черт…

Черт!

Твою мать, опять все по новой!

Я уставился на свои руки, даже намека на дрожь в них не было. Они будто все сделали сами, без моего согласия. Какого хрена произошло⁈

— Он что… мертв? — услышал я удивленный голос за спиной.

Акира… Вот же засада.

Мысли закрутились в голове как пьяная стриптизерша на пилоне.

Я медленно развернулся к нему, стараясь не подавать вида.

Момент истины. Либо Акира встанет на мою сторону, либо мне придется убить его и Сэру. Рывок вперед, подсечка, уложу Накамуру носом в грязь и вырублю. Останется избавиться от Неудачника, который застрял на скале, а это уже сделать будет куда сложнее. Лишь Сэра увидит, как я мочу Акиру, так сразу даст деру, а догнать его я не смогу, ведь одно дело спрыгнуть с утеса, и совсем другое на него забраться обратно.

Но со свидетелями нужно разобраться, этого требовало все мое естество.

Не паниковать, не нервничать… Дико захотелось подуть на пальцы наудачу, ОКР вернулся и принялся выедать мой мозг.

— Я… не знаю, что случилось… — произнес я как можно более эмоционально.

Акира быстро приблизился, присел над телом и тут же отпрянул.

— Твою мать, он и правда мертв! — вырвалось у него.

Он вскочил на ноги и резко развернулся ко мне, сжимая кулаки. Ну, началось…

Если я приду в Габутай один, это, конечно, будет подозрительно, но чего не случится в дикой природе, правда?

Потерял своих в бурю, с кем не бывает…

Я встретился с Накамурой взглядом, он смотрел угрюмо и насуплено, но угрозы я почему-то не ощутил. Пофиг, буду действовать по обстоятельствам, не привыкать. Я сделал шаг к нему, стараясь выглядеть максимально беспомощным. Со скалы что-то кричал Сэра, но его слов было не разобрать.

— Мы должны сбросить труп, — вдруг заявил Акира, и я застыл на месте.

— Чего? — прищурился я.

— Что слышал. Нужно скинуть тело в низину, будто он сам сорвался.

Хорошо… Он помогает мне замести следы. Хм, может, я ошибался на егосчет?

— В такой ливень это неудивительно, — кивнул я. — Он расшибется о скалы, все кости переломает. Никто и не поймет что произошло. Да и дронов нет, они не летают в такую погоду.

Я начал успокаиваться. А с чего я вообще взял, что мои одногруппники решат меня сдать? Ну, убил нечаянно я этого засранца, но ведь никто не узнает. Шел он шел, да взял и умер. Такое ведь сплошь и рядом происходит, я-то здесь причем.

— Дай мне минуту — произнес я, присев над телом.

Акира молча наблюдал за моими действиями.

Если я в драке придушил Юкито, то могли остаться следы пальцев на шее. Кожа на горле тонкая и легко подвергается гематомам, поэтому чаще всего засосы и остаются именно на шее. А если охранники Габутай обнаружат труп с отметинами от удушения, убедить мастеров в том, что Годза упал и разбился, будет гораздо сложнее. Тогда легче труп утопить, чтобы разбух, или спрятать в лесу, там за несколько дней насекомые уничтожат все улики. Только вот трекер позволит найти пропавшего за пару часов…

— Вы что творите? — истошно звал с утеса Сэра. — Что происходит⁈ Кто-нибудь киньте трос!

— Все нормально, подожди там! — крикнул в ответ Акира. — Сейчас спустим тебя!

— Я никому не расскажу, только не бросайте меня здесь!

Я внимательно осмотрел шею, легким нажатием на подбородок закрыл Юкито рот (наконец ты заткнешься!) и изучил челюсть. Запястья чистые, кулаки не сбиты, под ногтями только грязь…Вроде все в порядке, если мне в глаза ничего не бросается, то олухи из Габутай точно хрен что найдут.

— Бери за ноги, — скомандовал я.

Акира подчинился, мы подняли труп Юкито и понесли к обрыву. Сэра дрожал на своей смотровой площадке будто лист клена-момидзи на ветру.

— Подальше забросим, — распорядился я. — И… Ичи! Ни! Сан!

На три тело Юкито Годза отправилось в свободный полет. Летел он (как и жил), будто кусок дерьма. Нелепо вывернувшись в падении и размахивая руками, он ударился несколько раз о скалу, закрутился и исчез в низине. За стеной дождя даже силуэта его видно не было. Найдут только по трекеру на браслете, если повезет.

Втроем мы молча смотрели на пропасть, где только что исчез Годза, притягательную бездну, оторваться от которой не было сил.

— Черт возьми, что у вас здесь происходит⁈ — резко прозвучал хриплый голос. — Мать вашу, вы охренели совсем⁈

Я поднял голову в недоумении и тут же сжал скулы от досады. Надо же было так попасться…. Вот же…. Вот же дерьмо!!!

На уступе рядом с застывшим от страха Сэрой стоял Кенджи, одной рукой придерживаясь за выемку в скале, а другой убирая мокрые волосы со лба. Он тяжело дышал, а его лицо выражало полное непонимание и смятение. Он легко обогнул Сэру, заглянул в разлом, где только что исчезло тело, а потом отработанным прыжком преодолел расстояние между нами и приземлился рядом с Акирой.

— Вы что творите, ублюдки⁈ — он толкнул Накамуру в грудь, парень сделал шаг назад и опустил голову, как перед дракой.

— Успокойся, Кенджи… — произнес я спокойным голосом. — Не нужно вопить.

— Вы убили одного из своих? — Старшина направился ко мне, схватил за грудки и принялся заглядывать в глаза. — Говори, бакаяро!

— Акира-кун, помоги Сэре спуститься, — приказал я, после чего обратился к Кенджи. — То, что здесь произошло, тебя не касается.

— Все что происходит в Габутай, меня напрямую касается, — сжал он зубы.

— Я бы на твоем месте вел себя спокойней и отпустил, — похлопал я его по рукам. — Не стоит драму разыгрывать. Парень сорвался, не смог перепрыгнуть через разлом. Несчастный случай.

— Я видел, что вы его сбросили… — прорычал Кенджи, но руки от воротника убрал. — А раз он не кричал, то был без сознания или мертв! Как ты это объяснишь?

— Я не обязан перед тобой распинаться. Тебе, видимо, дождем глаза залило.

В ответ на мои слова Кенджи злобно усмехнулся и покивал с таким видом, будто мне приговор подписывал.

Акира бросил трос Сэре, и Неудачник, придерживаясь за опору, смог перебраться через разлом.

— Послушай, Кенджи-кун, — продолжил я. — Ты не в той ситуации, чтобы диктовать условия, понимаешь? Если тебе не показалось, то получается, что один из нас убил Юкито и мы сбросили его со скалы. А следовательно, нам свидетели не нужны.

— Ха! — Кенджи довольно запрокинул голову. — Решил мне угрожать, малыш-Они⁈ Через минуту здесь будут мои ребята, они бежали сразу за мной. А уж эту минуту я против вас, мелких засранцев, продержусь. А даже если нет, то что? Убьете меня⁈ — он расхохотался в голос. — Меня⁈ Вам нужен ещё один труп возле предыдущего? Слишком подозрительно, как мне кажется.

— В этом случае мы в безвыходной ситуации, но нам-то терять нечего, — заявил я и придвинулся к нему на шаг.

Он не отступил, но и вперед не подался. Задумался на мгновение, пристально изучая меня.

— Ты мне сразу не понравился, лишь я первый раз тебя увидел, — заявил он надменно. — Завтра вечером, за твоим бараком, приходи один.

Я качнул головой, давая понять, что приду.

— Полагаю, мне спешить некуда, да? Твоя группа уже проиграла, замыкающего вы потеряли, — хмыкнул Кенджи, после чего отвернулся и побежал по тропе в сторону Габутай, будто ничего и не случилось. Мы не стали его преследовать.

Похоже, что угроза миновала.

Но надолго ли?

Я достал мятую пачку и поделился сигаретами с отрядом. Зажигалка намокла и нам пришлось долго чиркать кремень, прежде чем поймать небольшой огонек.

— Парни… — Тихо обратился Сэра, нервно затягиваясь. — А что если он расскажет? Что с нами сделают, в клетку посадят?

— Не расскажет, — ответил я.

— А если…. Может нам… самим рассказать? Я о том, что Икари же ничего не нарушил. Годза сам на него напал, а Рио-кун просто защищался, это самооборона.

Мы с Акирой, не сговариваясь, уставились на Серу. Парень опешил и вжал голову в плечи, наши взгляды ему не понравились.

— Я… понял, извините. Ничего не было, так? — сдал он заднюю.

— Сэра, ты дебил? — не выдержал Акира. — Тут за то, что ты смуты Канно и Хогэн на истории перепутал, тебя пороли до кровавых рубцов, а ты говоришь… Представь как они накажут за убийство. Конечно, мать твою, ничего не было!

— Идем, — приказал я, выкидывая промокший бычок. — Не стоит здесь светиться.

— Постой, — придержал меня Сэра.

— Что?

Он провел пальцем по горлу.

— Полоса от удавки.

— Ах, да… — Я застегнул куртку под горло.

Шея и правда болела, будто её чем-то обожгло.

Домой мы добирались в полном молчании. На спуске нас начали догонять парни из первой группы, и мы не мешали им пройти. Не было смысла упираться, Кенджи был прав, — Юкито мертв, забег мы проиграли.

Дальше дорога была менее крутой и извилистой, идти было легче, но мешал дождь. Из-за того, как сильно он хлестал по лицу, и мы брели опустив голову, будто монахи паломники.

По лесу мы тащились в кромешной темноте, ориентируясь только на мерцающие огни тюрьмы, что иногда проглядывали сквозь деревья.

Я шел впереди и думал о том, что мог упустить, каким деталям не уделил внимания.

Тело найдут. Если не сойдет сель, конечно. Это было бы очень кстати.

* * *

Помимо Кенджи нас никто не видел, да и место было подходящее. На самом деле, мне даже повезло, что убийство произошло именно там. У меня даже свидетели были, — милаха Тао и ведьмочка Асура. В случае чего они подтвердят, что Юкито с нами не было.

Но тот самый Кенджи… Чего ему нужно от меня?

Будет выяснять детали? Попытается шантажировать? Сволочь знает, что может себе это позволить, у него более выгодная позиция. Ох и не понравился мне его взгляд…

А Сэра и Акира, могу ли я им доверять? Ой, да кому я голову морочу, я в жизни никому не доверял, конечно же, нет! Акира молчалив, но пока ему в гениталии не начнут раскаленную спицу засовывать. А Сэра, на того можно было положиться как на рулетку в казино. Придется приглядывать за этими двумя, пока все не уляжется. Я бы рассмотрел возможность побега, но это лишь усугубит ситуацию и докажет, что я виновник.

Чертов Годза!

Создал мне головную боль… Единственное, что меня успокаивало, это понимание того, что его искромсанное мясо лежит сейчас в грязи под проливным дождем. Так тебе и надо, недоносок.

Яркий свет прожектора осветил размокшую от луж дорогу, мы добрались. Ворота с характерным скрипом открылись и мы спокойно вошли внутрь.

Нас встречало только двое охранников, которые обычно сопровождали нас в столовую. Никаких наручников, разъяренного Шибу-сана или электрических дубинок. Кенджи ничего не рассказал.

Нас сопроводили в душевые. Как оказалось, ужин мы уже пропустили, поэтому и не заслужили сытый сон.

В бараке было тихо, мы пришли поздно, был объявлен отбой. Я нашел свою койку в темноте, сбросил грязную одежду под кровать, и неожиданно наткнулся рукой на сверток на одеяле. Тихо развернул его и втянул носом запах булочки. Дате Ягами, будь ты благословен в этом мире и следующем… Все-таки не зря я тогда тебя не бросил замерзать в папочкином особняке. Я уселся на постель и принялся уминать булку.

— Аники… — тихо позвал Дате. — Вы чего так долго?

— Потом расскажу, — прошипел я с полным ртом.

— Это, я что хотел спросить…

— Угу…

— Ты завтра на тренировку с Сатеши идешь, так?

— Ну…

— Можешь…ну не знаю… спросить у него, насчет меня?

Ах, так это подкуп! Хитрый ты мерзавец, аники.

— Ладно, спрошу — буркнул я дожевывая. — Чего уж там…

— Спасибо, братан.

— Угу…

Я залез под одеяло и уткнулся взглядом в потолок.

Ну вот почему со мной всегда так? Разве я виноват в том, что эти ублюдки сами меня подначивают?

Еще некоторое время я прислушивался, не готовится ли охрана штурмовать нашу казарму, не топчется ли кто за дверью, не слышно ли сирен… Но было тихо, никто не пришел, поэтому я отбросил все переживания и спокойно уснул.

Только бы не тянки в душевой, только бы не тянки…

Глава 10

Слава Богам, что мне не приснились девчонки в душевой. Может и приснились, но я этого травмирующего образа не запомнил. Проснулся как обычно, Фудзиямы под одеялом не наблюдалось. Возможно, тюремный уклад идет мне на пользу?

Хотя вчера я был готов разорвать Тао, такой сексуальной она мне казалась.

Никакой паники не было. Ни вертолетов, ни отрядов спасателей, никого. Пропажу в группе обнаружили только утром, и Ягами сразу же попытался донести эту информацию до руководства.

Охрана ничего не ответила, приказала ждать. Лишь после завтрака Дате удалось пересечься с Шибу-саном, но и тот был немногословен.

— Мы знаем, — заявил он. — Наши люди ищут его. Занятия сегодня по расписанию.

По расписанию значит… Придется мне выполнить обещание и поговорить с Сатеши насчет своего аники. Упрашивать не буду, с чего бы. Но спросить обязан.

* * *

Лезвие меча со свистом рассекло воздух и замерло в сантиметре от земли, еле касаясь высокой травы. Звук поющей стали наполнил все вокруг. Я выдохнул, чувствуя, как капля пота течет между лопаток под тканью кимоно.

Ягами стоял рядом в такой же позе. Сатеши согласился взять его на тренировку по моей просьбе.

Ну а как же иначе, — Дате был старшиной, а его отец главой группировки. Нужно было воспитывать пасынка. Ягами был доволен как слон, когда я сказал, что мы идем на урок вместе.

— Еще раз! Недостаточно быстро! — рявкнул Сатеши. — Вы не должны управлять клинком, это не инструмент! Он должен управлять вами, вы с катаной обязаны быть единым целым!

Чертовы катаны… Неудобные, длинные, громоздкие, фаллические железяки. Терпеть их не могу, просто ненавижу. Ну, не получается у меня стать мастером меча, чего уж тут. Да я топором и то лучше махаю, а уж про ножи и говорить нечего, но вот меч… не моё это.

Не то чтобы я был плох, совсем нет, — орудовать катаной я мог на уровне остальных, но вот гениальностью тут и не пахло. Даже у Дате некоторые приемы получались лучше, а из ножен он меч выхватывал вообще молниеносно.

— Сенсей… Мне больше нравится танто… — вымолвил я.

— Ха, думаешь, я не видел, как ты его в ладонях крутил? Я знаю, что ты изучал ножевой бой, но лишь с мечом ты сможешь уничтожить группу противников разом, лишь несколькими размашистыми движениями. Самурай должен уметь владеть катаной, как и мужчина владеть своим пенисом.

Я подозрительно посмотрел на учителя, он довольно ухмылялся. Так дед ещё и шутить пытается? Кринжово причем.

— Но Шибу-сан и так проводит тренировки с катаной каждую неделю! — добавил Ягами последний аргумент в арсенале.

— Шибу учит вас драться, а я учу — философии меча! Еще раз! — повторил он. — Давай-давай! Икари, ты должен не махать оружием как веслом, а делать росчерки, будто пишешь картину! Да, вот так, широкими мазками, теперь штрих… и выпад! Ягами, не думай, что я не слежу, держи руку выше! Что значит болит⁈ Сейчас я достану свой меч и у тебя будет болеть все тело!

Выпад… Шаг вперед, рубящий удар всем весом, поворот, держать острие на центр для защиты тела, выпад.

Держать рукоять максимально близко к цубе, ладонь на обратной стороне лезвия, для контроля точности, укол! Серия ударов, укол!

Я повторял приемы снова и снова, в разной последовательности и под различными углами, стараясь угодить старому мастеру. А он был крайне требователен. Иногда ему не нравился наклон меча, иногда высота замаха, а бывало, что он определял ошибку по звуку лезвия.

— Не звучит… — пожевывая губы заявил он. — Заново.

После часа такой тренировки я тяжело дышал. Вроде бы упражнения Сатеши были куда проще забойных тренировок Шибу-сана, но на самом деле выматывался я сильнее. Наверное, дело в отдаче, в необходимости контроля, желании провести идеальную связку, в сосредоточенности на правильности удара.

Когда у спортсмена открывается второе дыхание, у меня просыпалось вдохновение и я начинал работать усерднее прежнего, доводя себя до изнеможения.

— Бой должен быть быстрым как порыв ветра, — вещал Сатеши. — Быстрым и стремительным. Движения мастера невозможно распознать обывателю, так резко он бьет. Сражение должно начаться и закончиться так, чтобы никто ничего не понял.

Я слушал и ускорялся. Мышцы гудели от напряжения, живот и торс пробивала дрожь, руки немели, но я продолжал упражнение в попытке достичь идеала.

— Мысли мешают, ты знаешь это. Вспомни свои победы и признай, что ты не думал в тот момент. Тело само знает что делать, тебе просто нужно довериться ему.

Ага, конечно… Довериться Икари и его телу. Стоит мне немного расслабиться, как тут же начнутся кошмары, глупые мысли о девчонках и угрызения совести. Не зря же он с собой покончил.

Отринув усталость, я яростно выполнил вереницу и завершил серию связкой с разворотом.

— Хорошо, — хмыкнул Сатеши. — Теперь берите учебный инвентарь. Спарринг.

Мы с Ягами перекинулись измученными взглядами. Больше он не выглядел таким довольным.

— Начали!

* * *

Я расслабленно упал на траву. Дате сел рядом и отложил меч, он время от времени потирал грудь и пытался откашляться. Держался молодцом, не показывал, как ему больно.

Я не стал его добивать перед учителем, иначе потерял бы его доверие. Пусть лучше кажется, что мы с ним одного уровня подготовки.

Трава на поляне была истоптана, везде разбросаны деревянные обломки мечей, будто сражалась армия, а не двое подростков.

— Хороший бой. Можете развязать пояса, — кивнул Сатеши. — Дайте себе остыть.

Я распахнул кимоно, оголив плечи и грудь, прохладный ветер коснулся разгоряченного тела, заставив меня закатить глаза от облегчения. Дате вовсе сбросил одежду и остался с голым торсом.

Мастер бросил нам два полотенца.

— Вытирайтесь, пот по лицу течет.

Мы воспользовались советом, пока сенсей изучал рубцы на моем предплечье.

— Твоя спина будто принадлежит бывалому воину, — заявил он. — Иредзуми будет хорошо смотреться на ней. Ты уже выбрал, какой узор нанесешь на кожу? Знаю, многие ученики мечтают об этом.

— Нет, — ответил я, — не задумывался.

— Кажется мне, что жизнь решила за тебя, — усмехнулся он. — Твой знак в твоем имени, и как бы ты не оборачивался, он все равно у тебя за спиной.

— Они`?

— Хай. Этот образ отлично тебе подойдет, и никто не посмеет оспорить его. Смеющийся демон, поклонник безумства и насилия. Твоя сущность.

Демон на спине? Хм, не такая уж и плохая идея в самом деле. Ненавижу бессмысленные татуировки, а в этой что-то есть… Да, мне однозначно приглянулся этот образ. Я и прежнее тело покрыл рисунками, теперь же… почему бы не создать новый портрет?

— А ты Ягами-кун? — повернулся старик. — Ты нанесешь дракона?

— Это знак моего отца.

— Мон (герб) твоего рода. — улыбнулся сэнсэй. — Поэтому ты так стараешься? Чтобы его заслужить?

Парень кивнул, опустив глаза.

Сатеши некоторое время просто сидел, задумчиво ковыряя палкой землю.

— Хорошо! — огласил он вердикт после долгого раздумья. — Я буду тебя учить Ягами Дате, сын Дайго, наследник семьи Ягами. Я не хотел этого, знаешь почему?

Парень отрицательно покачал головой.

— Мне хватает отпрысков богатых семей. Большинство из них надменный и пустой сброд. Избалованные, слабые, тщеславные. Докажи, что ты не из их числа.

— Я докажу.

— Уж постарайся. Ты обязан быть мудрее и ответственней остальных. А еще ты должен сдерживать своего друга, демон в его сердце слишком силен. Я займусь твоей подготовкой завтра, не терплю групповых тренировок. Икари останется, я с ним ещё не закончил.

Ягами поднялся, забрал свои вещи и поклонился.

— Спасибо, учитель.

— Иди, — махнул рукой Сатеши. — В пролеске ждет охрана, они тебя проводят.

Дате ещё раз поклонился и пошел к выходу, подставив лицо солнцу. Складывалось ощущение, что нет никого счастливее в этот день.

— Ты отдохнул? — спросил старик. — Пора успокоить дух.

— Понял. — Я устало потер переносицу и занял позу для медитаций.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне что видишь… Все образы, что всплывают перед тобой…

* * *

— Чтооо?!!! — Ягами поперхнулся куском курицы и вытаращил на меня глаза.

— Да не ори ты так… — пытался успокоить его я и похлопал по спине.

Дате слишком волновался касательно пропажи Годза, поэтому я решил рассказать ему правду, а не то дров наломает. Я решил завести разговор в столовой, так как сидели мы отдельно от остальных, да и зал был наполнен шумом и разговорами. Идеальное место для того, чтобы поведать старшине, что я убил одного из наших.

— И ты говоришь мне это только сейчас, к вечеру⁈ — зашептал он.

— В бараке слишком много ушей, а утром времени не было.

— Икари, какого хрена? — разозлился он. — Ты что совсем спятил⁈ И что я должен с этим всем делать⁈

— Во-первых, не ори, — пресек его я. — А, во-вторых, не задирай нос, вспомни, с кем говоришь.

Мой тон был спокойным и доброжелательным, и именно это возымело эффект. Ягами замолчал, лицо его раскраснелось, а на висках вспухли вены. Он тяжело выдохнул и успокоился.

— Извини, аники, я просто… не ожидал такого поворота. Что там произошло⁈

— Несчастный случай… Годза решил мне отомстить, в драке я ненароком сломал ему шею. Это вышло само собой, я не хотел его кончать. Черт, Ягами, ты же меня знаешь, я не размениваюсь на всякую шваль. Нужны мне эти проблемы!

— А тело? — зашептал Дате.

— Скинули со скалы, якобы он разбился.

— Ксо… Икари, почему не рассказал смотрящим? Теперь это выглядит как преднамеренное убийство.

— Хрен я докажу, что не собирался его убивать. Шибу с меня бы три шкуры содрал, вне зависимости от того, что там произошло.

— Сэра и Акира тоже в курсе?

— Да, они помогали.

— Вот засранцы! И ни слова, ведут себя, будто ничего и не случилось.

— Я приказал им молчать. Но не за них нужно переживать, аники.

— Что ты имеешь в виду? — вытянулось его лицо в изумлении. — Был ещё кто-то?

Я сконфуженно почесал затылок.

— Кто? — вновь напрягся он.

Я вздохнул и рассказал все в подробностях.

— Твою мать… — Ягами схватил себя за голову и принялся качаться на стуле. — Кенджи… Ты хоть понимаешь, как мы влипли⁈

— Ну… — я задумчиво помешал чай в кружке. — Он пока ничего не рассказал. Следовательно, ему что-то нужно. У меня с ним встреча, сегодня.

— И что планируешь делать?

— А что тут поделаешь? — откинулся я на спинку. — Дам то, что ему нужно, ничего больше не остается.

— Только не мочи его, аники. Не наседай, — уговаривал меня Дате. — Если его тронешь, дерьма столько выльется, что всех накроет.

— Я постараюсь, — усмехнулся я. — Нет, правда постараюсь.

* * *

Лишь опустилась ночь, я выскользнул из казармы. Зашел за постройку к курилке, оглядываясь в поисках незваных гостей. Вроде чисто, меня никто не видел и не следил.

Он уже был там, лежал на лавочке, уставившись в звездное небо, положив ногу на ногу. Я не стал подкрадываться, но наоборот, позволил ему меня услышать. Кенджи приподнял голову, чтобы убедиться, что это я, а потом уронил её обратно.

Специально развалился, чтобы заставить меня стоять. Разговор будет не дружеский.

— Коничива, маленький Они', — произнес он.

Коничива, гнойный Прыщ, — подумал я, но ничего не сказал.

Я встал напротив, опершись плечом на дерево, и достал сигареты. Кенджи сел на лавке, с хрустом размял шею и последовал моему примеру. Вставил сигарету в зубы и застыл, будто ждал чего-то. Ах да! Он, наверное, ожидал, что я ему прикурю, как полагается в обществе!

Я демонстративно закурил сам и убрал зажигалку в карман, оставив его сидеть с кислой рожей. Он закатил глаза, а потом справился самостоятельно.

— Ну и чего я сюда приперся? — спросил я.

— Потому что я тебе приказал, — хмыкнул он, глядя куда-то в сторону.

— Иди мальчикам своим приказывай, начальник хренов.

— На твоем месте я бы не вел себя так нахально, — спокойно отреагировал он.

— А на твоем, я бы не звал на ночное свидание человека, который сутки назад скидывал труп со скалы.

— Ты сам ответил на свой вопрос, именно поэтому ты здесь.

— Ладно, поиграем в твою игру. Что тебе, мать твою, нужно?

Кенджи выдохнул дым и задумчиво проводил серое облачко взглядом.

— Все просто, — сообщил он, — мне нужна услуга. А точнее, несколько. А взамен, я не расскажу мастерам о том, что ты убил одногруппника. Ты ведь этого не хочешь?

— Ты же вроде правильный весь из себя. Разве крысятничество ценится кодексом «борёкудан»?

— Ты плохо учился, у якудза совсем другой кодекс.

— Стукач есть стукач, как на тебя остальные посмотрят, подумай.

— Не… тут иные обстоятельства, — улыбнулся он. — Раз ты убил одного из нас, то ты предатель, разве не так? Как можно называть стукачом того, кто изобличил предателя?

— А с чего ты взял, что это я? — развел я руками. — Может, он сам шею сломал? Или это произошло в случайной драке.

— Да ладно тебе, Икари Рио! — махнул он рукой. — Я сделал домашку! Те парни, что были с тобой, — они никто! У Сатори даже приводов нет, он вообще непонятно как здесь оказался. Но ты… О тебе много говорят, и как бы Дайго Ягами-сан не пытался скрыть следы, кровавую дорожку за тобой не так просто смыть.

— Не понимаю, что за чушь ты несешь.

— Конечно, понимаешь. Мы оба знаем, что это ты прикончил пацана, больше некому. Если бы это был несчастный случай, вы не стали бы избавляться от тела, так что хватит юлить, Икари-кун, мне это надоело.

— Мне тоже надоело здесь торчать, поэтому выкладывай.

— Как я сказал, мне нужна услуга, — произнес Кенджи. — Ты знаешь, как можно покинуть Габутай?

— Отсидеть, — хмыкнул я.

— Верно, — проигнорировал он мой тон, — от двух до пяти лет. Потом либо выходишь на волю чистым, будто белый лист, либо служишь в рядах якудза.

— И что?

— Есть еще один способ. Лучшие ученики выходят по «условно-досрочному». У них нет выбора, их тотчас назначают в семью, но не в стажеры и не в низкий штаб, а сразу полноправным членом клана. В этом случае кадет задерживается в Габутай максимум на год или два. А я здесь уже третий мотаю. — Он напрягся, заиграл желваками, лицо стало острым, словно кожу натянули на затылке. — Я должен выйти. И ты мне поможешь.

— Не представляю как, — отозвался я скучающим тоном.

— Каждую весну мастера проводят турнир, лидер победившей команды получает титул «сятэй», младший брат. Если мастера одобряют его кандидатуру и сам сятэй готов вступить в клан, то он волен уйти досрочно.

— Ты же вроде лучший ученик в Габутай? Чего тогда три года делал?

— Первый турнир я пропустил, пришел слишком поздно. От второго меня отстранили за нарушение устава. Следующий будет мой.

— А я здесь причем?

— Во время турнира лучшие студенты будут соревноваться, в том числе и в бою. Ты мне не нравишься. Можешь нарушить планы. Я слышал, что ты серьезный противник, поэтому когда тебя поставят против одного из моих парней, ты должен проиграть. Более того, ты должен сделать так, чтобы никто в твоей группе не составил нам конкуренцию, это понятно? Наше преимущество должно быть неоспоримым.

Все-таки шантаж, банальщина.

— Вот оно что… — протянул я. — Ну, теперь понятно. Ты боишься, что твои парни недостаточно хороши, чтобы одолеть новичков? Это будет позор…

— Этому не бывать, — покачал он головой. — Мы старше и лучше подготовлены. Но такие как ты или Ягами… Вы сулите проблемы. А я не люблю рисковать попусту. Когда тебе назначат оппонента на соревнованиях, просто проиграй и все. И твоя тайна уйдет вместе со мной. У вас же все равно нет шансов. Все, что вы сможете, это нам мелко подгадить, так зачем все портить⁈ Подумай об этом.

— Я вот никак не пойму, ты тупой или самый храбрый? — задался вопросом я. — Ты договорился со мной о встрече, ночью, один на один. Не подумал, что я могу и тебе шею свернуть? Или ты столь самоуверен, что решил, что сможешь со мной справиться? Тут ведь никого кроме нас нет, я бы услышал.

Он как-то совсем по-детски улыбнулся, смущенно и несерьезно.

— Хм, это неожиданно, — произнес он. — Я полагал, что ты тоже сделал домашку, и узнал с кем имеешь дело.

— Да мне насрать на тебя, — признался я без всякой злости.

— Меня называют «Неприкасаемым», Рио. И не просто так. Я из тех, кому никак нельзя переходить дорогу, но это ты ещё поймешь.

В воздухе повисла пауза, я всмотрелся в человека напротив, пытаясь понять, откуда столько разговоров и почему он так важно себя ведет. Может быть, я что-то упускаю? Какую-то малозаметную деталь, нечто иллюзорное?

Зачесанные назад волосы, надменный взгляд из полуопущенных ресниц, самоуверенная ухмылка на лице. Ничего выдающегося кроме шрама, что пересекал бровь и ухо.

Еще больше меня смущали слова Асуры: она отзывалась о нем так, будто он самый опасный человек в Габутай. А она не похожа на девчонку, которую можно легко напугать.

Ну хоть убей, не могу я понять, что же в нем особенного! Кем он себя возомнил?

Внезапно меня накрыло озарение. Сердце забилось чаще, воздуха стало мало, а по коже побежали мурашки.

Ещё раз… Лицо, кожа, кисти рук, одежда, обувь… Я педантично вычленил каждую деталь. Вот оно… Вот, что меня отталкивало. Слишком серо, безлико, единообразно.

Застегнутая до горла куртка, спущенные по одной длине рукава, начищенные кроссовки, аккуратно подстриженные ногти, не единой отметины или детали, что отличали бы Кенджи от остальных. Ни украшения, ни привычки, ни даже эмоционального отклика. Он был пустым, словно надувная кукла.

Я задрожал от осознания своей догадки.

Кенджи — пустышка.

У него не было цели, помимо той, что вбили ему в голову. Не было стремлений, помимо служения. Он был бездушным статистом, всего лишь оболочкой, которая играла роль крутого парня.

(Но Муза… Она велела нам никого не убивать!)

Да, внутренний голос прав, — а что если я ошибаюсь? Муза была моим радаром все эти годы, а сейчас её пение я услышать не мог. Мой маяк исчез в густом тумане, я брел в пучине своего безумия вслепую.

Я и так натворил достаточно, а когда она вернется, будет вне себя от ярости, а вернее, вне меня. Пожалуй, не стоит усугублять ситуацию, ведь ещё один труп не облегчит мне жизнь.

Кенджи не дождался ответа и решил, что победил. Он затоптал окурок и поднялся с лавочки.

— Ещё один момент, — заявил он, развернувшись ко мне спиной, — играйся с Тао, она тебе больше подходит. К Асуре не лезь, у меня свои планы на её счет.

С этими словами он пошел к своему бараку, сливаясь с тенью от листвы. Я смотрел ему в спину, сдерживая темные желания, и думал про «эффект зловещей долины».

…Даже если он ведет себя как человек и выглядит как человек, он все равно вызывает необъяснимую тревогу и неприязнь…

…Он поворачивает голову, смеется и говорит как мы…

…И даже если делает это идеально, я все равно замечу неточности…

…Я вижу гниющий труп души в живом теле…

Старик точно не думал, что я извращу его теорию и трансформирую под себя. Забавно. Я всегда так делаю.

Глава 11

Тело нашли под завалом через день. Его я не видел, но, по слухам, от парня по имени Юкито Годза там мало что осталось. Ливень вызвал камнепад и, без того разбитый труп ещё и размазало осколками скалы.

Расследования как такового не было, Ягами вызвали к начальству, после чего он сделал короткий опрос в группе, так для вида. Видел ли кто Юкито во время похода, время и место когда он отстал от группы и так далее. По официальной версии, Годза отбился от отряда, попал в дождь и сорвался с обрыва. Точка, дело закрыто.

Никто не выказал подозрений, все чисто. Акира вел себя как всегда, а именно молчал. Сэра как-то притих, держался скромнее обычного и время от времени кидал на меня заговорщические взгляды, но держал рот за зубами. Парни доказывали, что я мог на них рассчитывать. В ответ я давал им меньше работы и ограничений, негласно допуская в круг доверенных лиц. Не подмажешь, не скользнешь, как говорится.

Все шло спокойно, размеренно, своим чередом. Через три дня уже никто и не вспоминал о случае с Годза, кроме его корешей, что и так чувствовали себя изгоями в группе, а лишившись лидера, совсем сдулись.

Угрозы Кенджи меня не тронули, и с каждым днем я все меньше задумывался о его словах, воспринимая их скорее как блеф, чем как реальную опасность. Кто ему поверит через месяц или два, когда начнется турнир. Да и доказательств его словам не было, так что волноваться на этот счет я перестал.

Про убийство этого ублюдка я старался больше не думать, — не можешь откусить, не скаль зубы, так я считаю. Я дал себе зарок контролировать позывы, и я буду стараться, пока не вернется моя Муза.

А эта сучка, как назло, куда-то запропастилась. Хоть бы письмо какое прислала или позвонила по какой-нибудь ментальной связи. Я же скучаю, стерва ты белозадая.

Так шли дни, и с каждым из них становилось теплее и теплее, тренировки начинали надоедать, а уроки с Хиро-сенсеем так и не приносили должного результата. Так что я начал разочаровываться в старике и его философской лабуде, но надежда ощутить Фокус ещё теплилась где-то глубоко внутри.

А примерно через неделю после нашего похода настало время для распределения.

Все три группы выстроили на плацу и объявили о подготовке к турниру. Все было так, как говорила Асура. Отобрали лучших учеников из каждой группы и разбили на пары для тренировок.

Подготовка должна была занять две недели, после чего планировался экзамен, где обозначался победитель. На самом деле, правил никто не понял, такие запутанные они были, да и насрать всем было на них. Понятно лишь, что нас схлестнут в очередных диких испытаниях и победит сильнейший, чего тут ещё разбираться.

Из нашей группы вышли трое, — Дате, я и Акира. Я хотел взять Кои, но после совещания мы решили, что слишком велика вероятность, что нас заставят драться на катанах. А в этом деле без молчуна никак, слишком уж ладно он мечом махает.

Группу № 2 представляла Асура и её два заместителя, — Тао и Сиока. Ну а из первой набрался целый отряд: Кенджи притащил двух заместителей, звали которых Масааки и Эцуро, (Я все равно не запомню, зачем ты вообще… а ладно) и ещё троих парней, имен которых я не знал.

Мы сговорились заранее, поэтому группе № 1 не досталось пары, девчонок мы забрали себе, как и было запланировано. И хоть Кенджи досады не показал, было ясно, что такой поворот ему вовсе не по нраву.

Мне вся эта затея с турниром вообще не по душе. Ягами горел энтузиазмом, ему доставляла удовольствие идея того, что можно пропускать теорию и заниматься ерундистикой, да и Акира был не против. Но я предпочел бы остаться в толпе статистов и смотреть за представлением с галерки. Жаль, что не получилось, сам виноват.

* * *

Я остановил бег и медленно побрел по тропе. Нет, я нисколько не устал, сердце билось спокойно, дыхание оставалось ровным, дело не в этом. Просто чутье велело мне притормозить.

Да, тут что-то нечисто. Я присел, осматривая примятую траву и сломанные листья аралии. Кто-то был неосторожен, слишком торопился… Я провел пальцем по земле и нащупал в пыли тонкий жгут бечевки. Так, что тут у нас… Стоило лишь немного сосредоточиться, проследить взглядом, и я подметил висящий на дереве сук, что прятался за листвой. Стоило мне поддеть ловушку, как он обрушился бы мне на голову. Опять Тао развлекается. И почему третьей группе выдают наборы для охоты, а нам нет?

Я уже набрел на капкан и две ловушки пока сдавал дневной норматив по бегу. Последние дни нас все чаще стали загонять в лес и подбрасывали испытания. То мы с Акирой должны были охотиться на Сиоку и Тао, то прятаться от охраны Габутая, то сдавали кросс по маршруту с колючей проволокой. Сегодня моей задачей было догнать Тао и забрать ее деревянную катану, только вот никто не сказал, что ей ловушки выдали. Правила тренировки просты, — кто принесет оружие на базу, тому и санто.

Так вышло, что именно Тао стала моим партнером по парным занятиям. Нет, я сам не выбирал, она среагировала первой, просто подлетела ко мне как ветер и вцепилась в куртку, так что выбора у меня и не оказалось. Ягами же тренировался с Асурой, а Акира с надменной стервой Сиоку.

Я перешагнул через растяжку и пошел дальше прислушиваясь. Мало ли, китайская девка притаилась где-нибудь за деревом и метит в меня из лука.

Сегодня хороший день, я не хотел его портить встречей с ней. Пока бежал, видел красную лису, что стрелой промчалась мимо, пронеслась меж толстых корневищ и скрылась в зарослях можжевельника. Заметил пару серых белок, что прыгали с ветки на ветку и спрятались в дупле дерева. Один раз над кронами пронесся квадрокоптер, притормозил прямо надо мной, видимо, отслеживая сигнал, и был таков.

К обеду я сделал передышку, занял место в тени раскидистого дуба и перекусил походным пайком. Позволил себе пару глотков воды и сигарету. Под тенистым покровом широкой листвы было прохладно, вокруг лишь тишина и покой. Наконец я был один, без возни, голосов, кашля, стуков и громыханий. Лишь я один. Так бы тут и остался, сидел бы, смотрел на мелких млекопитающих, не думал о крупных и прямоходящих.

А примерно через час я наткнулся на капкан, — маленький подарочек от моей партнерши. Потом ещё один, а теперь и растяжка.

И я знал, что она все испортит. Мне не хотелось никого видеть, и появилось желание развернуться и пойти в другую сторону. Но если я задачу провалю, потеряю санто. У нас и так в копилке хоть шаром покати, а я терпеть не могу голодать.

Как же меня гнетет человеческое групповое существование… Ответственность, работа, правила! Как вообще можно постоянно жить по чьим-то гнетом? Делать то, что тебе и не хочется? Это же кошмар наяву, неудивительно, что они пустеют и желают себе смерти.

Вот и мне оставалось только нестись вперед, пока Тао не оторвалась на достаточное расстояние. Я плавно перешел на бег и последовал за пыльной дорожкой среди сосновой поросли. Вскоре услышал шум воды, вновь река. Наверное, та же самая, которую нам пришлось переходить вброд. Я узнал впоследствии, что это было частью испытания, — мастера прекрасно знали, что мосты не выдержат сезона дождей, каждую весну так.

Я выбежал на подмытый берег, щурясь от блеска водной ряби. Слишком ярко и резко ударило в глаза солнце, ведь полдня я провел в сумраке лесов.

— О, наконец-то! Ты меня поймал! — Тао сидела на пригорке, свесив с него ноги и разглядывая свой вакидзаси, покручивая его в ладони.

— Никак не наиграешься, — произнес я приближаясь.

— Конечно, ты посмотри какой красивый…

Нам выдали оружие, да это так. Крайняя степень доверия, как нам сказали. А ещё уточнили, что это временно и за нами все-равно следят и казнят в случае побега. Так или иначе, меч надлежало оставить в хранилище, без надсмотра практиковаться было запрещено. Тао нарушила правила, просто ради потехи потащила оружие на пробежку, и если об этом узнают, я потеряю напарницу в два счета.

— Зря ты так, если заметят…

— Эти мухи жужжат за километр, я успею его спрятать, не парься.

— Как ты его вообще стащила? У тебя есть доступ к арсеналу⁈

— У меня свои методы, — хитро прищурилась она. — Если что-то нужно, и тебе помогу вынести. Ты только попроси как следует.

Я забрался на пригорок и сел с ней рядом, но не слишком близко. Неподалеку валялась её брошенная сумка с ловушками и деревянный меч для тренировок.

Она протянула мне фляжку, я отпил из неё сладковатую жидкость.

— Это что?

— Ягоды, — ответила она. — Размяла и в воду закинула, не бойся не ядовитые. Я просто по соку скучаю. И по мороженому. А так считай смузи-лайт.

Дети. Какие же они ещё дети. Могут корчить из себя кого угодно, но фактически у них губы ещё к соске тянутся.

— Гадость, — буркнул я и вернул фляжку.

— Чего ты всегда смурной такой⁈

— Я не смурной.

— Нет, а какой тогда? Всегда хмуришься, губы сжаты, глазами зыркаешь, а как на тебя посмотришь, наоборот взгляд опускаешь. Странный ты, Икари-кун.

— Выражение эмоций запрещены в Габутай, — вспомнил я. — Просто следую правилам.

— Мне кажется, что ты меня дуришь, Икари.

— Назад пойдем? — сменил я тему.

— Не, скажут, что весь день халтурили. Лучше тут посидим. Вроде как, программу отрабатываем.

— Ну-да, ну-да. Я не против.

— Так и… О чем хочешь поговорить? — повернулась она ко мне.

— Ни о чем, — честно ответил я.

— Нет, так не пойдет. Давай говори честно, — о чем? О еде, свободе, уроках… о сиськах⁈ Вы же парни, любите сиськи обсуждать, да?

— Не уверен, — вздохнул я. — Ну ладно, хочешь болтать, болтай. Сколько ты в Габутай?

— Второй год.

— И как стала заместителем Асуры?

— Просто, я бываю весьма убедительна, — улыбалась она. — А ещё я хорошо учусь, особенно в контактных науках.

Я не стал уточнять, что она имела в виду под этим странным выражением, даже не хочу знать.

— Как она тебе?

— Жесткая, — задумалась Тао, — холодная, прямо как ты. Расчетливая, а ещё она стерва.

— Что за история у нее с Кенджи?

— Он давно на неё глаз положил, так говорят. Только вот он её не интересует, поэтому отношения между группами стали, мягко говоря, натянутыми. Я, если честно, не знаю, хочет ли Кенджи её заполучить или уничтожить, да я думаю, он и сам не знает.

— Что ты можешь о нем рассказать?

— О Кенджи? Боюсь, это не ко мне, я слишком плохо ориентируюсь в этих всех семьях, правилах борёкудан и прочем дерьме. Я-то и якудза быть не хочу, если честно.

— Тогда что здесь забыла?

— Ну, или так, или арестное заключение, пока не стукнет 20. Мне 17 сейчас, это ещё три года в тюрьме с обязательными работами. Ну его к черту, здесь веселей.

— О вашей группе ходят слухи…

— О том, что мы все малолетние проститутки? — засмеялась она. — Нет, не все. Кто-то работал в массажных салонах или банях, но большинство здесь не поэтому.

— И ты?

— Некоторое время я работала помощницей хостес, в одном злачном «розовом салоне».

— И чем ты там занималась?

— Хостес подавала знаки, а я должна была реагировать. Два пальца, — шампанское, ладонь ребром, — виски. Если проводит пальцем по горлу, — таблетки, трет нос — дорожку кокса, ну и так далее. Интересная работа, но платили мало, да и если в облаву поймают с набитыми карманами запрещенных веществ, салон повесит все на тебя. Поэтому я ушла работать куклой.

— Куклой…

— Да, мне было 15 лет, нужны были деньги, жить было негде, и я была жутко тупой. Поэтому пошла туда. Знаешь сколько можно поднять на несовершеннолетнем теле? Ты офигеешь. Работа была непыльной, салон престижный, платили очень неплохо. И я не оказывала услуги интимного характера, если ты об этом подумал.

— Тогда я не понимаю.

— Меня наряжали как хентай косплейщицу, — чулки по бедра, мини-юбка, ушки, все дела. Клиент выбирал из доступных девочек, платил, и ему разрешали подняться наверх, поиграть с куклой. Трогать можно, нюхать, щипать, гладить, больше ничего нельзя. Поцелуи, интим, все это строго запрещено. И вот стоишь там полчаса как дура набитая, пока какой-то извращенец твою подмышку нюхает, фу, как вспомню, аж дрожь пробирает. Некоторые вообще странные были, бывало, поставит у стены и заставляет имитировать глажку или петь песни просит. Жуть. Но зато полчаса тебя потискают-полапают и деньги сразу. Заработок приличный, да и не перетруждаешься.

— А как ты сюда попала?

— А ты как думаешь? — усмехнулась она. — Один из клиентов слишком далеко зашел. Начал трогать там, где нельзя, в трусики полез… Я попыталась вырваться, но он очень настойчивый был. Шиматтэ, чертов мудак. Ну я его и полоснула ножом по лицу, я же не совсем тупая, чтобы без оружия работать. А в итоге, — обвинение в проституции, умышленное нанесение вреда чужому здоровью, нападение с применением холодного оружия… В общем, полный список, — 5 лет в тюрьме с каторгой на чертовых мандаринах. Вербовщица сказала, что в Габутай меньше правил, мне скостят срок, да ещё и выпускать будут, я не задумывалась.

Идея о том, что там на свободе люди платят за то, чтобы нюхать чужие подмышка казалась не просто абсурдной, но дикой. И они меня психопатом называют.

Я отдал ей наполовину выкуренную сигарету, она выхватила её и затянулась, мечтательно глядя на блестящую реку.

— А Асура, она как сюда попала?

— Это лучше тебе у неё спросить, — осторожно ответила Тао. — Ей не понравится, что я говорила о ней за спиной.

А ведь Асура и правда их держит в железном кулаке. Нужно будет сказать Ягами, чтобыменял панибратскую стратегию руководства, вот как нужно. Чтобы боялись даже слова сказать о старшине.

— Ничего больше узнать не хочешь? Например, были ли у меня клиенты, которым я позволяла не только трогать, мм? — игриво спросила Тао.

Я не успел ответить. Только открыл рот, как услышал дребезжащий стрекот.

— Дрон! — крикнула Тао.

Мы, не сговариваясь, кинулись к вещам, похватали деревянный реквизит и принялись им размахивать. Из-за еловой лапы вынырнул квадрокоптер, сделал круг и завис над рекой, направив объектив в нашу сторону.

— Вот мелкий ублюдок! — ругалась Тао, проводя атаку. — Так и висит, не улетает. Придется драться для виду, пока у него заряд не сядет.

— А ты не думала, что у него микрофоны есть? — спросил я уворачиваясь. — Он же тебя слышит!

— Получай, онорэ! — мгновенно переключилась она и принялась нападать с удвоенной силой.

Я отбил её рубящий сверху и оттолкнул, мы закружились, отрабатывая ударную серию. Неожиданно она поднырнула под меч и врезала снизу, я еле успел отпрянуть назад, древко пролетело в сантиметре от моего подбородка.

Она перешла в яростное наступление, стараясь найти слабые места в обороне, я осторожно отступал, время от времени блокируя её размашистые выпады. Мечи столкнулись, и мы сошлись в парировании, оказавшись близко друг к другу.

— Ты что творишь? — зашипел я.

— Раз уж придется драться, будем драться! — ответила она тихо, нагло улыбаясь мне в лицо. — Как ты собрался выиграть турнир без практики? Кенджи серьезный противник!

— Мне хватает практики! — Я грубо отпихнул её от себя и провел серию уколов, заставляя её попятиться.

— Правда? А может, мне хочется проверить тебя в деле? — Она закрутилась на месте, легко вращая меч в одной руке.

Её вакидзаси был легче и быстрее моего весла, и управляться она им умела. А ещё я не мог драться с ней в полную силу, ведь случайно мог травмировать или покалечить, а это значило, что мне придется тащить её по лесу до самой базы.

Чертовы ограничения. Так бы сейчас и забил наглую сучку этой палкой, пока дышать не перестанет. Но нет…

Накири отпрыгнула на пару шагов назад, остановилась на краю уступа и расстегнула кофту.

— Ты что делаешь⁈ — спросил я, опасливо озираясь.

— Дестабилизирую противника, — довольно заявила она, снимая верхнюю одежду. — А ещё на солнце жуть как жарко, ты не заметил?

Она стащила джемпер и повязала его вокруг бедер, оставшись в одном коротком топике без рукавов. Майка плотно сжимала её грудь, образовывая глубокое декольте, а лямок бюстгальтера на плечах я не увидел. Ситуация становилась опасной. Тао выпрямилась, будто красуясь, и поиграла деревянным мечом.

— Продолжим? — Она горделиво запрокинула голову, а потом бросилась на меня, занося оружие.

Мы вновь сошлись в рукопашной, атакуя и обороняясь без устали. Глухой стук мечей наполнил пляж, в воздух взметнулась пыль.

Я некоторое время отбивал её атаки, но затем мне это надоело. Я резко бросился вперед, с намерением врезать ей по животу и одним махом завершить этот цирк. Но как оказалось, она только этого и ждала. Тао шагнула навстречу и сделала быстрый выпад, перейдя из рубящей позиции в колющую. Она вытянулась будто струна, выбросив вакидзаси перед собой. Рывком я отклонил голову, пропуская клинок рядом со щекой, но тут же нарвался на её локоть. Она врезала мне в нос и по инерции пролетела вперед, перекатившись на безопасное расстояние.

— Тикусё, — вырвалось у меня.

Я провел ладонью, проверяя не кровит ли нос, нет, вроде бы все в порядке. Тао в это время легко встала на ноги и подтянула сползающие на ягодицы легинсы. Я успел увидеть блестящую на солнце белую кожу, к которой плотно прилегали стринги. Она на тренировку белье надела⁈ (Ты же понимаешь, что это неспроста?)

— На задницу пялишься? — продолжала провоцировать она.

— На сучку, которая кровью будет харкать, если продолжит так себя вести, — огрызнулся я.

— Ой, да ладно! Я столько слышала о Икари Рио, что и в книгу не поместится! А в реальности что? Пшик и пук?

— Не провоцируй…

— Давай, покажи себя, демон из Токио! Как говорит Шибу-сан, — «ленивые умирают»!

Я бросился вперед, меч прошел по диагонали, резкой, быстрой дугой. Тао отбила его, но отшатнулась от силы удара и тогда я атаковал справа налево, вынуждая её отступать, и закончил комбинацию уколом в шею. Она увернулась, выгнувшись всем телом, но потеряла равновесие, вцепилась пальцами в мой воротник и мы покатились по склону к воде.

В падении мы оказались слишком близко, в нос ударил запах её кожи и… духов? Что-то сладкое: пион, лотос, персик или нектарин. Откуда она достала духи в Габутай, это же невероятная редкость… И почему я раньше этого запаха от неё не чувствовал, ведь у меня крайне чуткое обоняние. (Она применила их сегодня и нацепила белье. Понимаешь, к чему все идет?)

Мы вскочили на ноги и продолжили спарринг. (Смешное слово, похоже на спаривание).

Заткнись нахер, внутренний голос, у меня хватает сейчас раздражителей и без тебя!

Я сделал простой выпад сверху вниз, Тао парировала, раздался громкий хруст двух мечей. Мы тотчас отпрянули друг от друга, но она вновь разорвала дистанцию, продолжая вести тесный бой. Девчонка сменила стратегию, теперь старалась держаться как можно ближе, ловко двигаясь в разных направлениях, запутывая меня. Сосредоточиться было сложно, перед глазами все мельтешит, будто на карусели. Блеск реки, её сиськи, меч, сиськи, меч, река, опять трясущиеся сиськи, что вот-вот выскользнут из тесной майки.

Я крутанулся, уходя от удара и пропуская её за спину. Она пролетела вперед, замерла, поправляя волосы. По голой спине стекали капли пота, её лицо раскраснелось, в глазах горел задорный огонек.

— Я уже… совсем мокрая, Икари-кун! — тяжело дыша выкрикнула она писклявым голосом, будто озвучивала порно. — Иди же ко мне!

Она врезала с разворота, со всей силы, метя мне в голову. Развернулась всем телом, напрягла бедра и кинула меч в мою сторону, будто профессиональный метатель ядра. Я ударил в ответ, вложив в атаку свой вес. Мы столкнулись, раздался треск и рукоять в ладони полегчала.

Ну вот, опять! Еще один бокен сломал!

Катана разлетелась в щепки, как и её вакидзаси, мы замерли от неожиданности, но она тут же попыталась ударить меня рукоятью. Я мгновенно среагировал, перехватил её кисть и бросил через себя, в воду.

— Хватит! — выкрикнул я, сдерживая гнев.

— Да, ладно тебе Икари-кун! Не можешь со мной справиться? Тебе нужно поучиться как достойно вести себя с девушкой! — ответила она, поднимаясь и отряхивая мокрую одежду.

Ну супер, от холодной воды её соски торчали через майку, будто готовясь её прорезать.

— Я сказал, — прекрати, — произнес я. — Я предупреждаю.

— Я тебя ещё завалю, — улыбнулась она и вновь бросилась на меня.

Ну все, мое терпение кончилось. Хватит этих тупых игр!

Я легко поймал её руку, голенью поставил подсечку и повалил Тао на землю. Она не успела опомниться, как я схватил её за горло и надавил большим пальцем на яремную ямку, между ключицами. Девчонка постаралась вырваться, но неожиданно для себя столкнулась с сильными болевыми ощущениями и удушьем.

— Если я надавлю, — сказал я тихо, с трудом сдерживая себя, — нажму пальцем посильнее… Ты захлебнешься кровавой пеной.

Она смотрела мне в глаза без тени страха, только слегка улыбалась. Я наклонился к ней, прижимая горло и чувствуя, как пульсирует вена.

— Если бы не дрон… — прошептал я, покусывая губу от досады…

— Он улетел, — прохрипела она. — Пока мы дрались. Сел заряд… Ха…

И правда, квадрокоптера не было, и даже жужжание исчезло, а я и не заметил. Тао воспользовалась секундной задержкой, подалась вперед, игнорируя боль, и поцеловала меня в губы. От неожиданности я отпрянул, часто моргая в непонимании, но шею не отпустил, а наоборот посильнее прижал её голову к камням.

— Давай, давай это сделаем, — прерываясь прошептала она. — Ты же хочешь…

Я замер, удерживая дрожащую ладонь. Одно движение и мне полегчает. Лишь небольшое нажатие и она умрет, будет биться в конвульсиях, словно кровавый ангел. Хочу ли я?

Да!!! Я сейчас взорвусь от желания!

Скину труп в воду, да. Скажу, что произошел несчастный случай. Упала в реку во время тренировки, течением её унесло, а я не смог спасти. Идеально.

Я представил, как верну поцелуй её холодным, посиневшим губам, и ощутил эйфорию в животе. Запах стал кислотный, цвет пряным, ветер пыльцеобразным.

— Эй! — раздался голос с пригорка. — Какого хрена вы там делаете⁈

Я отодвинулся от Тао, отполз от неё и обернулся на клич. Асура спешно спускалась по камням, поправляя сумку на плече.

— Тренируемся, — также хрипло отозвалась Тао. — А на что похоже?

Мико встала между нами, уперев руки в бока и оценивающе осматривая поле брани.

— Тренируетесь, да?

— Ага, — ответила Тао, потирая шею. — А ты как здесь оказалась?

— Как и вы. Ягами за мной охотится.

— Как вижу, не очень удачно, — сказал я поднимаясь.

— Ему меня не догнать, я быстрее и лес знаю куда лучше, — без гордости в голосе сказала Асура.

Потом подала руку заместительнице и помогла ей встать. Неожиданно Асура вздрогнула и втянула носом воздух. Они оказались слишком близко, не у меня одного отменный нюх.

— Это мои духи? Я же тебе сказала, Тао… — угрожающе произнесла она. — Ты решила меня не слушать?

— Я…

— Иди домой, — стальным голосом произнесла она.

— Но…

— Домой, твоя тренировка на сегодня окончена.

Накири беспрекословно подчинилась, бросила на меня взгляд, а потом повесила голову и побрела собирать вещи.

Мико вздохнула и развернулась ко мне, разводя руками.

— Икари, ты… извини, ладно? Я сказала ей не клеиться к тебе, но… она слишком импульсивная.

— Это я уже понял, — я сдержанно кивнул и пару раз ударил ладонью по коленям, очищая грязь.

— Слушай, мне кажется, что она… ну… — замялась старшина. — Ты ей, похоже, нравишься. А тут такие девчонки собрались, которые не привыкли ждать ухаживаний. Но ты же, не поддался так? — попыталась улыбнуться она.

На моих руках ещё было тепло тела Накири. Её сердце билось у меня между пальцев. Я судорожно достал мятую пачку, закурил, с силой втягивая в легкие дым. Выдохнул густое облако, стараясь привести мир в норму.

— Почти, — признался я. — Было близко. Даже слишком.

— Это слишком опасно, — серьезно заявила она. — Я помню, что смотрящие сделали с девочкой, которая нарушила кодекс. Я накажу Тао, этого больше не повторится.

Я кивнул еще раз.

— Идем, — подбодрила она. — Её санто теперь твои, только не надо никому рассказывать. Ты их честно заработал в драке.

— Я не из болтливых, — сказал я, шагая вслед за ней.

Глава 12

— Вот, здесь идеальное место, — гордо заявил Сатеши, устало опускаясь на нагретый солнцем камень. — Здесь твои медитации будут глубже, а эффективность тренировок возрастет.

Он устало вытянул ноги и запрокинул голову, отдыхая от путешествия в тени деревьев.

— Если честно, мастер, я сомневаюсь, что красивый вид как-то может повлиять на мою общую продуктивность, — цинично заметил я. — Такое только в кино работает.

— Не будь ты одержим, Коакума, я бы уже приказал тебя выпороть за то, что споришь с учителем, — пробурчал дедулян.

— Но…

— Но это твоя природа, — вздохнул он, — для тебя нет авторитетов, и это нормально. Лучше осмотрись и подумай, успокой разум.

Я осторожно сделал пару шагов к краю утеса и заглянул вниз.

Далеко лететь. Там расстилалось бесконечное зеленое пространство буйной растительности, что поглощало все вокруг до горизонта. Я стоял на крохотной площадке над этим лесным океаном, и передо мной расстилалась вся гористая долина. Даже синеву реки можно было разглядеть вдалеке.

В Японии очень низкое небо, это я заметил сразу как здесь оказался, но сформулировать не мог. К этому просто мгновенно привыкаешь и относишься будто это нормальное явление. Солнце и облака, луна и звезды, все это висит прямо над головой, так, будто не ты стал выше, а все вокруг неожиданно уменьшилось.

Казалось бы, небо должно валиться на плечи и давить, но подобного ощущения не возникает. Просто от этого небольшая Япония, с её маленькими домиками, холмиками, низко-висящими проводами и высокими волнами, кажется ещё более миниатюрной, чем она есть.

Зато облака здесь реально огромные, это правда.

— Садись, закрой глаза… — приказал учитель.

— Я не вижу смысла в постоянных медитациях, — сказал я, но подчинился. — Прогресса нет.

— Я объясню тебе смысл. Ты медитируешь, чтобы держать под контролем свои эмоции и побуждения, успокаиваешь дух, и ты в этом преуспел. Но есть другой, более глубокий уровень медитации…

— Когда я вижу образы, да я помню, вы говорили, — произнес я, устраиваясь поудобнее. — У меня такое случалось, но видения были… странными.

— Расскажи мне про свои образы, — попросил старик.

— Они обрывисты и иллюзорны. Я не могу их описать.

— То, что ты видишь, называется — «Зеркало внутренней гавани». Надеюсь, ты читал труды Окицу-но, как я тебя просил.

Я не ответил. Может и читал, эта ерунда мгновенно исчезала из моей головы, лишь я покидал архив.

— Это твой внутренний мир, твое отражение. И будучи зеркалом, оно лишь показывает средоточие твоего духа, не больше и не меньше. Так что твой мир может быть как отвратительным болотом, так и хрустальным городом.

— И как мне превратить болото в город? — поинтересовался я, зажмурив глаза и стараясь сфокусироваться.

— Никак. Твой дух неизменен, твоя сущность постоянна. Слышал, когда говорят, что люди меняются? Это не так. Вот — обычный добродушный мужчина, ладил с коллегами на работе, пил с друзьями саке в баре, вел пристойный и благой образ жизни, примерный семьянин. Но вот он получил долгожданное повышение. Он стал зарабатывать в два, три раза больше прежнего, его жизнь пошла в гору. Он неожиданно перестал посещать привычные ему места отдыха, позабыл старых друзей, а коллег по работе не считает за людей. Он разводится с женой, оставляя ей детей на попечение и все больше проводит время с новыми друзьями в заведениях с сомнительной репутацией. И все, кто знал его прежнего, начинают в один голос галдеть: «Вы посмотрите, как деньги его изменили! Он же совсем другой человек!» Так вот, юный Коакума, деньги не портят людей, они лишь помогают им раскрыть свою натуру, распуститься будто мухоловка и исторгнуть удушающее зловоние, либо расцвести будто маковый цветок. Люди не меняются.

— И что мне остается? Если болото мне совсем не по душе?

— Привыкать и прятать его. Думаю, это ты и так умеешь. А теперь сосредоточься и вспомни, что ты видел последний раз. Но сейчас, не отталкивай эти образы, а тяни их к себе. Не бойся их, заставь их замереть.

Я глубоко вдохнул и попытался вспомнить.

Прошлый раз… Это были Серые Дни. Они не давали мне успокоиться, медитация была наполнена кошмарными образами, неприятными и липкими, как китовый член. (Никто не умеет так играть в метафоры, как ты, и это не комплимент.)

Я видел… Видел смеющегося демона Они' в небесах, из его рта сыпались градом мертвые птицы, покрывая собой площади и минареты. Видел черный град на белой пыли костей.

Вдох и выдох.

Я шагнул в темноту и провалился, черная и густая субстанция оплела мое тело, позволила проникнуть глубже, упасть на самое дно. Моя душа соткана из темноты и безумия, но что скрывается там, в этом мраке?

— То, что ты увидишь, есть реальность, построенная твоими руками, — слышал я голос сенсея где-то вдалеке. — Твой внутренний мир…

Мой внутренний мир.

Даже мне самому не хотелось его видеть.

Я шагнул на коричневый мелкий песок и вдохнул запах пустоты. Туманное и мрачное небо зловеще склонялось над пустынной землей, черное солнце висело в зените, закрытое красной радужкой луны.

Но это не абсолютная пустыня, встречаются деревья: мелкие, поникшие, клонящиеся к земле. Обгорелые и погибшие, как все в этой печальной долине.

Из песка торчал край белой ткани, я наклонился и вытащил на свет оборванную пижаму с выцветшими единорогами на ней. Муза была здесь…

Я представил, как она шла босиком по колючим камням, одновременно раздеваясь и разбрасывая одежду. Отпуск у каждого свой. Я сжал лоскут в кулаке и улыбнулся. Ладно, посмотрим, куда ты меня приведешь, по этой долине смертной тени.

Я прошел по пустынной гряде, оглядывая с высоты мои земли. Справа ютились скалы, высокие, режущие пиками небо, и мелкие, спутавшиеся между собой, будто кольца кальмара. Изъеденные солью, истрепанные и потрескавшиеся, неровные, уродливые, но величественные. Нигде таких не увидишь.

Слева плоскогорье и кромка бордового моря. На вершине песчаных гор меня обдувает прохладный ветер, он не несет никаких запахов кроме привкуса ржавчины. Один шаг и я ступаю на каменистый склон, земли под ногами нет, вместо неё блестящие кристаллы выгоревшего песка. Они сверкают и переливаются, но не слепят, ведь солнце этого мира не может греть, оно тоже не живо.

Ниже земля покрыта скудной растительностью, — желтые, жухлые пучки травы. Их становится больше и больше, пока я не вступаю на луг, покрытый этой хрустящей соломой, бреду по колено в бесплодном поле лимонного цвета. На моем пути встречаются следы цивилизации, но это и правда лишь забытые, занесенные пылью следы, не более того. Деревня или поселение, я не знаю. Я иду мимо, не поднимая головы. Заброшенная мельница покосилась и накренилась, её почерневшие от времени лопасти давно замерли, позабыв вкус ветра. Пустые дома по бокам, чернеющие проемы окон не манят меня, я знаю, что никого внутри нет. Раскачивающаяся сама по себе качеля на детской площадке надоедливо скрипит, из перевернутой собачьей будки я слышу приглушенное рычание.

Иду дальше, усталость не тревожит меня здесь, где время погибло. Где-то вдалеке я вижу силуэты пирамид, их гряда бесконечна и исчезает в морской пучине. Вот и пляж. Я останавливаюсь, слушая плеск воды. Вблизи она не кажется красной, — она прозрачная, чистая, как и омываемая ей круглая и мелкая галька. Я стою на берегу, засунув руки в карманы, и смотрю вдаль. Я знаю, что это море мертво. Как бы глубоко я не нырнул, на дне не будет ничего кроме зеленого мха и обломков затонувших кораблей.

Здесь ничего нет. Совсем ничего. Это моя страна вечного сумрака и тишины. Мизантропия. Хорошее имя этому месту.

Я знаю, что если я пересеку залив, то найду исписанные граффити стены, бульвары, покрытые засохшей кровью, храмы без куполов и символов, небоскребы без окон и дверей. Дороги, на которых никто не встретится, сады, где ничего не прорастет, и стоячие реки, где течения нет и не будет.

Я достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Искры не было, ну конечно, откуда ей здесь взяться. Вдалеке, где-то на краю пляжа, я заметил странное явление, будто столп солнечного света ниспадал на то место, спрятанное от посторонних глаз.

Но я-то заметил. Я иду по пустынному пляжу, вдоль каменной гряды и вспоминаю, как где-то в этом месте впервые встретился с Ангелом. Да, это наверняка произошло где-то здесь. Интересно…

Странное дело… Я присел, осматривая влажные камни. Между ними пробивались свежие ростки травы. Слабые, салатово-белые, тонкие, но живые.

И правда, непонятно как могло здесь, на каменном пляже, что-то выжить и даже взойти. Абсурд.

Чем дальше я шел, тем больше её становилось, — травы. И вот она уже покрывала камни, будто биологический паразит, что захватывал мой мир, заползая и затмевая собой. А это что? Дерево? Цветущая сакура, какого хрена⁈

Я поднялся по пригорку и оказался на ярко-освещенной улице, которую не мог не узнать. Я стоял у «Татсуко Хай», окна главного корпуса горели мягким желтым светом, ворота были открыты, будто приглашая войти. Нет, я пожалуй откажусь.

А вот спортивный комплекс, белый и чистый, пожара будто и не было. Роща мягко колышется и дышит жизнью, дыра в заборе исчезла, будто её и не было. Меня тошнит от этого места, сверну за угол, по знакомой дороге. Хм… «Феникс», за широким окном тоже горит свет, барная стойка пуста, но кофемашина притягательно помаргивает зелеными огоньками, будто предлагая войти и посидеть за чашечкой латте. А вот «Такка», магазин, в котором я купил перочинный нож, в первые дни моего пребывания в Японии. Тоже пуст, даже обычно переполненные мусорки у входа чистые и блестящие. Дом, именно на него ниспадал солнечный свет, он был средоточием всей этой яркой гадости.

Поднимаюсь по ступеням, медленно открываю дверь и вхожу. Чистая кухня, три миски с лапшой на столе, они ещё дымятся, словно их только приготовили. Кружка кофе на подоконнике, окно приоткрыто, чтобы в любой момент мог вернуться Мяузерс. С улицы доносится пение птиц и легкий шепот ветра.

Икари.

Ты здесь?

Тут ты поселился? Спрятался от всего мира, закрывшись мной, словно ширмой? Забился в свой мерзкий, яркий, сверкающий уголок и мешаешь мне…

Я видел, что ты делаешь. Как твое влияние медленно прорастает в моем мире, мелкий ты поганец.

Я прошел мимо дивана, который мы с Мисой-чан удачно изнасиловали, в свою комнату, тут все было без изменений. Учебники на полках, матрас на полу, нарисованная от руки стопка манги на столе.

И что мне со всем этим делать? Почему в моем внутреннем мире появился островок Икари? Причем идеализированный, вылизанный до блеска, будто я никогда и не перерождался в его теле.

Я схватил рисунки со стола и смял в фитиль, достал зажигалку. Щелчок! Пламя весело запылало, потянулось к бумаге. Горело ярко, даже лучше обычного.

Ты мешаешь мне, пустил корни в мире, который тебе никогда не понять. Это кладбище, да, но оно моё! А ты что⁈ Хочешь засадить его блестящими цветочками и радугу пустить? Этому не бывать. Я сожгу тебя, вместе со всем этим пестрым балаганом!

Я замер посреди комнаты, со свертком и зажигалкой в руках. Подумай, успокойся… Эмоции это то, что отличает тебя от Икари, злость такая же эмоция, как и любая другая. Будь методичен, бесстрастен, невозмутим.

Если я это сделаю…

Если сделаю это, то потеряю возможность чувствовать, а значит, и притворяться станет сложнее. Сейчас я в идеальном положении, внедряюсь в ряды противника, как заправский суперагент. Никто и предположить не может, что я — не я.

Да, я играю. Но делать это стало так легко!

Растягивая губы в улыбке, я больше не корчу угрожающую гримасу, все получается само собой. Я могу имитировать радость, злость, даже слезу пустить, если придется! Раньше о таком уровне имитации я даже и подумать не мог.

Но если сожгу здесь все к чертовой матери, то вновь стану холодной сущностью, которая не понимает, как правильно изображать эмоции. Стану безжизненным призраком, которого гонит лишь голод.

Нет, я всегда успею вернуться. Пока рано, слишком много вокруг людей, с которыми приходится контактировать. Если я лишусь своей способности вливаться в их толпу, то сойду с ума, каждую секунду пытаясь воспроизводить их привычки и реакции. Сейчас я гибрид, прототип психопата в нормальном теле, стоит дать этому необычному союзу шанс.

По крайней мере, пока Муза не вернется.

Вместо того чтобы сжечь рисунки, я поднес к пламени кончик сигареты и затянулся. Смятые бумажки полетели в стену.

Теперь я такой, и неважно, будет у меня Фокус или нет.

* * *

Когда я открыл глаза, солнце клонилось к закату, собираясь скрыться за чередой гор. Я потянулся, чувствуя как напряжены мышцы спины от длительного бездействия. Сколько же я так просидел?

Я помотал головой в поисках учителя, дед как сквозь землю провалился. Смотрящих тоже не было, наручник на руке помаргивал голубым светом, — одного меня все равно не оставили. Я встал со своего помоста и побрел обратно, тем же путем, каким старик меня сюда притащил.

Так, а это что?

Я заметил движение за деревьями, оттуда как раз падал красноватый свет заходящего солнца. Продвинулся немного вперед и вышел к ещё одной площадке на возвышенности. Старик восседал на пеньке и курил, а на краю пропасти, в позе лотоса, замерла женская фигура. В красных волосах играл ветер, руки сложены на коленях, лопатки прижаты друг к другу, чтобы сохранять напряжение и дышать полной грудью.

— Достаточно, Асура-чан, — закряхтел старик. — На сегодня твоя тренировка окончена.

Девушка медленно поднялась и поклонилась учителю, а заметив меня, приветственно кивнула.

— Можете возвращаться домой, — заявил Сатеши, — сопровождающих я отпустил, браслеты у вас. Не заблудитесь.

— А как же вы, сенсей? — поинтересовалась Асура.

— Я дойду сам, — махнул он рукой. — Не хочу вас задерживать. Идите, а то на ужин опоздаете!

Мы поклонились и пошли к дорожке, что должна была привести обратно.

— Давай ускоримся, — попросила девчонка, — тут не городской парк, фонарей нет, в кромешной тьме идти не хочется.

(Эй).

Заткнись.

(Эй… Ну может, того, а?)

Нет, мне нельзя её убивать.

(Да ладно тебе, Муза нас кинула, а эта сука заслуживает того, чтобы ты сломал ей шею.)

Да, мы в лесу вдвоем, и никого рядом, помимо плетущегося позади старикана, но делать этого не стоит. Брысь, назойливые мыслишки, фу, идите отсюда!

У неё трекер на запястье, тело быстро найдут, дед может услышать крики, да и ни к чему все это!

Черт, а это что… От мыслей о том, как я буду убивать Асуру, у меня натянулись брюки в районе паха. Боги, у меня стояк!

(Да ты извращенец, дружок).

Я тряхнул головой что есть мочи и зажмурился, пытаясь успокоиться. Таких сильных позывов давно не возникало. Но это глупые желания, вредные, импульсивные. А импульсивность, в моем случае, всегда приводит к трагедии.

— Ну так что? Тао тебя больше не донимает? — спросила Мико как бы невзначай.

— Мы… сработались, — ответил я. — Кстати, она не рассказала мне о тебе, как я не допытывался. Так что не суди её строго, мне все ещё нужен напарник, и желательно с руками и ногами.

— А ты мной интересовался? — сверкнула она глазами.

— Я должен знать, с кем имею дело.

— Если что-то хочешь узнать, спрашивай у меня лично.

— Ладно, — почесал я подбородок, — как ты сюда попала? Ты так и не ответила.

— Я, можно сказать, всю жизнь связана с гокудо, — вздохнула она. — Не сказать, что я когда-то сомневалась, что стану членом организации.

— Почему?

— Моя мать… Она работала в банном салоне.

— Она была…

— Работала в банном салоне, — металлическим голосом повторила она.

— Понял, — кивнул я. — А отец?

— Он был якудза, но я его видела лишь мельком, иногда. Запомнила его вычурные костюмы, красные рубашки, лакированные туфли… И значок клана на лацкане белого пиджака тоже запомнила. Я всегда хотела стать якудза, детская мечта, знаешь? Деньги, роскошь, свобода… Чего еще желать? В детстве зачитывалась статьями про знаменитых «старших сестер». Помню был фильм, — «Королева ночи», про то, как они-сан стала боссом семьи Ямагути. Пересмотрела его раз тысячу.

— Отец отправил тебя сюда?

— Най… Думаю, что он вообще не знает, где я. Там другая история, — в общем, когда мама умерла, меня не выбросили на улицу. Норика-сан, добрая женщина, оставила меня жить в салоне, зарабатывать на еду. Я таскала простыни, гладила простыни, стелила простыни, — в общем, работа была просто супер. И долго я на ней оставаться не собиралась, поэтому годам так к 13-ти, я связалась с уличной компашкой беспризорников, и вместе мы начали проворачивать аферы по заработку. С украденного телефона искали педофилов, чтобы их потом шантажировать, работали наркокурьерами на закладках, грабили пьянчуг после закрытия бара, ну и всякое такое. Весело было. В 15-ть возле одного клуба, в который я попасть не могла, мы познакомились с молодыми парнями, рекрутами клана Оде. Когда трешься под боком большой рыбы, всегда найдется чем перекусить, у якудза был бесконечный поток работы. Давали они её только тем, кому доверяли, у меня появился шанс влиться. Так я выполняла мелкие поручения для борёкудан, и через полгода меня закрыли за хранение и пришили сопротивление при аресте, вместе с нападением на сотрудника полиции. Я успела обзавестись знакомствами в клане, поэтому неудивительно, что меня сразу же пригласили в Габутай. Выписали мне билет, так скажем.

Я шел сзади и молча слушал. Мое состояние стало лучше, ничего больше не терлось об ногу и не мешало ходьбе, можно выдохнуть, полегчало.

— Чего ты там плетешься? — поинтересовалась Мико. — На зад пялишься?

— Немного, — сознался я, догоняя её. — Так что, я о тебе кое-что узнал, а обо мне не спросишь?

— Нет нужды. В отличии от Тао, Ягами рад поболтать про своего аники, — усмехнулась она.

— Правда? И что же он рассказал?

— Что ты был никем. Что он и не замечал тебя всю учебу. А потом вдруг, ни с того ни с сего, взорвался. В одиночку затеял войну с местной бандой, подружился с Дате, хотя это было запрещено, и захватил школу буквально за неделю. Он рассказал, как вы поставили вымогательство на поток, сделали из этого бизнес, под прикрытием кофейни. И к чему это все привело, тоже рассказал. Жаль, без подробностей.

— Они первые начали, — беззаботно сказал я, делая невинный вид.

— Я так и подумала, — засмеялась она. — Только здесь не сорвись, хоть говнюков и тут хватает.

— Это я уже успел заметить. Кстати, о говнюках…

— Хочешь спросить про Кенджи? — прищурилась она.

— Мне интересно, что у тебя с ним? Почему ты так хочешь ему насолить?

— Он заносчивый и наглый мерзавец, что тут скажешь. Он хочет меня, и этого не скрывает, но не потому, что у меня красивые сиськи или я такая умная и харизматичная. Он хочет меня только оттого, что я старшина и подхожу ему по статусу. Ему нравится идея, что он вернется из Габутая с девушкой-якудза под ручку. Отказ он воспринял как личное оскорбление. Я уже говорила, что его команда сделала с моими девочками.

— Есть что-то ещё.

— Не, нету.

— Как знаешь, — фыркнул я пренебрежительно.

— Он избил меня на прошлом турнире, — вдруг вырвалось у неё.

Она растерянно заморгала, будто не понимая, зачем это сказала, и чуть было не прикрыла ладонью рот, но сдержалась. Странная она, это же надо, так стараться, чтобы казаться безэмоциональной стервой.

— Как это произошло?

— Кэндо. Он избил меня бамбуковой катаной. Вторая ступень — драка на мечах без правил. Бой не закончится, пока один из бойцов не признает поражение.

— Ты не сдалась, — догадался я.

— Нет, — покачала она головой, сжимая губы. — Я не сдалась. Он сильный боец, техничный, стоит признать. Подловил меня и завалил на лед, принялся лупить катаной как уличную собаку. Когда меня доставили в лазарет, я была без сознания, — два сломанных ребра, трещина в бедре, в ухе до сих пор иногда звенит. Хорошо хоть зубы на месте остались, личико, наверное, пожалел, скотина.

— И учителя ничего не сделали? Просто стояли и смотрели?

— Они остановили бой, но на тот момент я уже была в отключке. И отстранили Кенджи от турнира, он был в ярости, как говорят. Он меня так наказал, понимаешь? За отказ. Якудза должен воспитывать свою женщину.

Я перемахнул через поваленный ствол клена и дождался, пока Асура переберется следом.

— Что ты о нем знаешь? — спросил я, прикуривая сигарету на ходу. — Все вокруг только и делают большие глаза, когда речь идет об этом ублюдке, но никто толком не может объяснить, чем же он так опасен.

— А тебе он таким не кажется? — вопросительно наклонила она голову.

— Нет, — я непонимающе покачал головой. — Возможно, он неплох в тренировках, как я слышал, но ничего выдающегося в нем я не заметил. Так скажем, я видел парней покруче.

— Возможно, но у тех парней не было такой родословной, Икари-кун. Все дело в его семье.

Я вдруг понял, что ни разу не слышал фамилии Кенджи, все звали его строго по имени.

— Как его фамилия? — не выдержал я.

— Сакурай, — ответила она. — Сакурай Кенджи. Но вот в чем штука, — это не его настоящее имя.

— Что? — смутился я. — Как это, — не настоящее?

— Имя его рода, — Аракато-синно, — сказала Асура так, будто я сразу должен был все понять.

— Мне это ничего не говорит, — развел я руками.

— Вот черт, об этом же все знают! — возмутилась она. — Титул «синно» означает «принц крови», его носили те, кто мог претендовать на императорский престол. А фамилию принято сокращать до Като.

— Так он из ветви императорской семьи? — оторопел я. — А чего он тогда тут делает⁈ Их же по пальцам пересчитать.

— Не из нынешней ветви императоров, — пояснила она. — Все не так просто, ветвь же не одна.

— Слушай, я не особо разбираюсь в этих…

— Да я поняла уже, — махнула она рукой. — В общем, — в конце эпохи Эдо, сёгунат Ёкунава поднял восстание против императора Майдзи, его обвиняли в потворничестве западу и отходу от традиционных устоев.

— Эту войну я помню.

— На стороне Майдзи была регулярная армия и западные партнеры, на стороне сёгуната силы самураев и брат императора, — Аракато, который очень хотел занять место во главе страны. После поражения сёгуната и гибели Ёкунавы, предатель выжил, хоть и потерял большую часть своих людей. И как ты думаешь, что он сделал?

— Харакири? — предположил я.

— Продолжил воевать, сколотил огромную банду, разоряющую местные земли. Помнишь историю, что рассказывал нам Сатеши-сенсей? Про семерых ронинов, которые скрывались от гнева властей и основали клан Одэ прямо здесь, среди этих гор? Как думаешь, кем были эти люди?

Я пожал плечами.

— Это остатки личной охраны Като, — втолковывала мне Асура, — которых загнали сюда после его гибели.

— Так, а при чем здесь, Кенджи? — закатил я глаза.

— Ты не слушаешь! Предок Кенджи основал клан Одэ! — зло прикрикнула она. — Хоть и посмертно… Но этого достаточно, ведь его люди уже считали его императором. А знаешь, как императоров почитали в те времена? На них молились, буквально.

А вот об этом я что-то читал… В тех толмутах, что находил в архиве. Императоров считали божествами. Так что неудивительно, что пока честный народ почитал своих божеств, якудза в темных углах молились «принцу крови». Точно, я уже встречал это имя…

— Ну хорошо, но будь он хоть сыном Хидео Кодзимы, мне то что⁈ Его папаша припрется в Габутай наказывать всех, кто его сына обидел?

— Брат.

— Что?

— У него только брат. Старший. Каинэ. Он очень уважаемый член правления, глава семьи Като-кай. Вот только представь, что произойдет, в случае если кто-то из учеников навредит Дате-куну? Разве его отец не покарает виновного, не отомстит?

— Не уверен… — протянул я. — Ягами-сан очень жесткий человек, однако и справедливый. При первой встрече он требовал меня отрезать себе мизинец, но палец ещё на месте.

Я продемонстрировал девушке небольшой шрам на фаланге.

— Каинэ-сан не такой. Его называют «хвост дракона», и не просто так. Есть старая поговорка: «На хвосте своем дракон смерть несет.»

— И что это значит?

— Поговорка? Ну, что не стоит расслабляться, наивно полагая, что опасность миновала. Вроде как пролетел дракон, вроде все, выдохнуть можно, а тут его чертов хвост прямо…

— Да я понял! Что это значит по отношению к этому Каинэ?

— Тут все просто, как слышится, так и понимать нужно, что он полный отморозок. Он как чертов ангел смерти, где появится, там дорожка из мертвецов. Поэтому Кенджи никто не смеет тронуть, это как подписать себе приговор.

— Да ладно, и ты веришь в эти басни?

— Икари, я много сказок наслушалась, пока крутила на улицах, но о Каинэ Аракато даже сказки рассказывают шепотом.

Я не нашел что ответить. Если уж так верит в дьявола во плоти, пусть и дальше витает в облаках, как тот сраный дракон. Реальность такова, что страшные люди обычно стараются сделать все, чтобы это скрыть, а иначе не выживают. А здесь, просто очередной бандит, который пускает пыль в глаза, чтобы его боялись на улицах. Не думал, что Асура настолько наивна, чтобы искренне бояться некого призрачного старшего брата. Она меня немного разочаровала.

Одно могу сказать точно, — я ни хрена не понял из того, что она мне рассказывала. Святые менестрели и грибы на ветках, как меня достали эти неразберихи с именами и кличками! Я только недавно запомнил как парней в моей группе зовут (не всех), как новая порция уже на тарелке. Как кого называть? Кенджи, — он Сакурай или Аракато? Или просто Като? А его брат? Тот еще и жопа дракона ко всему прочему…

Мы приближались к воротам Габутая. Добрались сами того не заметив. У ворот дежурили двое надсмотрщиков, лениво переминаясь с ноги на ногу. Похоже, нас ждали.

— Кадеты, за мной! — скомандовал один из них, лишь заприметив нас, спускающихся с горки.

— Где столовая мы и так знаем, — нагло заявила Мико.

— Сегодня обедаете в отдельном бараке, — заявил охранник. — Потом приказ сопроводить вас к точке сбора на плацу.

— Это ещё что значит? — не сообразил я.

— Ночью едем в горы, — мрачно объяснила Асура. — Турнир начался.

* * *

Турнир…

Тогда я не придал её словам большого значения. Но кто знал⁈

Кто знал, что этот чертов экзамен приведет к массовой резне, от которой Габутай никогда не оправится.

И что причиной той бойни стану я.

Муза могла знать. Могла заставить тогда сжечь светлый дом Икари вместе со всеми эмоциями, предупредить, что они помешают мне и приведут к катарсису.

Но её рядом не было.

Турнир — часть первая

Спать в подпрыгивающей на ухабах машине было невозможно. Трясло как потные груди ковбойши на родео. Ехали на двух машинах, Ягами каким-то невероятным способом умудрился уснуть и завалился на меня, прижав к двери. Так себе поездочка. Этой дороги я не знал, нас тащили куда-то в горы, далеко на север, в дикую местность.

Прибыли поутру, ещё до рассвета. Вывалились из машины, поеживаясь и кутаясь в рукавах кимоно. Изо рта шел пар, температура ниже 0, и это весной… Высоко же мы забрались.

Нас не строили как обычно, поэтому мы просто акучковались у машин, ожидая дальнейших инструкций. Кенджи вел себя чересчур спокойно, знал, что нас ждет, и, похоже, был готов к грядущему. Асура нервничала, но старалась этого не показывать, я заметил, как её пальцы теребят поясок кимоно.

Шибу-сан некоторое время советовался о чем-то с охранниками, потом, наконец, решил уделить время нам.

— Итак, кадеты… — обратился он, прикуривая сигарету. — Объявляю план состязаний… Для тех кто участвовал в прошлом году, освоиться будет проще простого. Ступень первая, — река. В этом соревновании вам нужно будет поразить две цели, находящиеся на деревянной платформе на воде, и сделать это быстрее второй команды. Течение будет сильным, добираться до оружия придется по таким же мостикам, и вы будете привязаны к напарнику веревкой. Ступень вторая, — озеро. Стандартный бой на мечах между кандидатами на леднике. Правил нет. Бой идет, пока один из сражающихся не сдастся или не потеряет сознание. Ступень третья, — ущелье. Быстрый спуск в расселину и подъем по отвесной скале, после чего забег до вершины. Правил нет, кроме одного: не сбрасывать оппонента, а значит, и страховочный трос трогать нельзя. В остальном грызитесь как хотите. И ступень четвертая, — побережье. Для тех, кто не выбыл из гонки. Вас расформируют поодиночке и разместят в разных частях берега у озера. За два дня вам нужно будет устранить остальных конкурентов и выжить. Убийством считается: попадание стрелы с краской, зафиксированный удар бамбукового меча, сдача противника. Браслет будет запрограммирован, в случае чрезвычайной ситуации сможете его активировать, чтобы вызвать срочную помощь. Кормить и обеспечивать убежище вам придется самим, все необходимые ресурсы для выживания мы выдадим. У всех условия одинаковые, преимуществ нет. На этом пока все. А теперь, заключенные, следуем за мной.

Шеренгой нас повели через низкий лесок к оврагу, а обогнув его, мы достигли реки. Нам дали 5 минут на перекур, и я подошел поближе к воде, чтобы осмотреться.

На берегу, на сваях, разместили морской контейнер, 20-ти футовый, насколько я мог судить. Заглянув внутрь, я обнаружил шкафчики с одеждой, сумки со снаряжением, припасы и реквизит, который послужит нам оружием. Склад. Похоже на опорный пункт, наверное, планировалось сделать этот вагончик отправной точкой для каждого испытания.

По реке растянули плоты, — квадратные площадки, связанные между собой. Они были разного размера, от широких платформ до маленьких лодочек, вместе они представляли собой дорожку, которая вела к двум деревянным столбам на разных сторонах реки. На тех крепились жерди, будто вешалки, а на них инвентарь. На одном, — луки, на втором, — стрелы. Дальше по ходу течения реки раскачивался от волн манекен с мишенью на груди.

Я прикинул траекторию и понял весь замысел. Придется бежать по болтающимся бревнам до столбиков, и лишь потом стрелять. А учитывая, что мы с Тао будем связаны, то делать это сообща. Если добавить ко всему двоих конкурентов, получался сумасбродный балаган. Если один упадет в воду, потянет за собой напарника и дело накроется. Даже если нам удастся сладить, завладеть оружием и снарядами, нужно еще и попасть в цель… Дерьмовое дельце.

— Заключенные, построиться! — рыкнул Шибу. — Директор прибыл!

Мы суматошно заняли береговую линию. Директора цирка я видел лишь вскользь, из группы только Принцу удалось с ним поближе познакомиться, когда Глава топил его вниз макушкой за плохую учебу.

С холма спустился мужчина в черном костюме. На вид ему было порядка 50-ти лет, лицо широкое, морщинистое, настроение, — сосредоточенное. На носу темные очки, уголки губ недовольно уходят вниз к подбородку. Рядом двое охранников, у одного даже пистолет в кобуре. Огнестрельное оружие я вижу в Габутай впервые.

— Итаси-сан, — поклонился Шибу.

— Шибусава-сан, — кивнул директор, после чего обратился к нам. — Кадеты, добро пожаловать на ежегодный турнир среди лучших учеников Габутай. В этом году мы задержались, по причине того, что группа новичков набралась слишком поздно и не имела должной подготовки к состязаниям. Напоминаю вам, что турнир — событие необременительное, вы в любой момент можете отказаться и выйти из списка претендентов. Также вам стоит знать, что поражение на одном испытании не означает проигрыш, — провалив задание, вы не получите победных очков. Те кадеты, кто заработает больше всех санто, предстанут перед комиссией, и, в случае положительного решения, будут освобожденыиз-под стражи с последующим зачислением в ряды одной из семей Одэ-кай. Судить вас будет ваш тренер — Дайсаку Шибусава и сенсей — Хироаки Сатеши. Записи с вашими достижениями также будут показаны учительскому составу и мне, для вынесения финального решения. Мы очень серьезно подходим к турниру. В приличном обществе говорят, что принудительная мера заключения служит высшей цели, а именно: перевоспитанию. Я считаю, что перевоспитания без боли и превозмогания быть не может. Опирайтесь на своего напарника, не жалейте себя, покажите, что вы признали свои ошибки и готовы на все, чтобы исправиться. И лишь тогда вы преуспеете. Гамбарэ!

Директор поклонился, помахал нам и отправился к машинам, похоже, что следить за первым испытанием лично он был не намерен.

— Спасибо, Директор. Заключенные, разбиться на пары! — приказал Шибу. — У нас ещё много дел. Сегодня мы должны пройти две ступени, времени рассиживаться у нас нет!

Тао мгновенно оказалась рядом и встала по стойке смирно, поглядывая на меня. Когда все пары были сформированы, Шибу хитро ухмыльнулся.

— В этот раз мы придумали кое-что интересное. Вы почти месяц тренировались бок о бок и наверняка достигли рабочего взаимопонимания. Однако, в этом случае, турнир становится спортивным соревнованием, а не испытанием воли. Поэтому сейчас мы проведем рокировку. Вам придется поменяться компаньонами так, чтобы напарник не был из вашей команды.

Народ непонимающе принялся вертеть головой. Менять напарника? Что за дела? Быстрее всех среагировала Асура. Она мгновенно оказалась рядом со мной и схватила за руку.

— Меняемся, быстро! — скомандовала она. — Тао, займи место рядом с Ягами-куном!

На лице блондинки читалась вся горечь разочарования, смешанная с растерянностью. Дате вовремя оказался рядом и перехватил её за локоть.

— Все в порядке, аники, — улыбнулся он. — Я о ней позабочусь.

— Как так-то? — недоумевал я. — Столько времени убили на совместную тренировку, а теперь меняемся…

— Все в порядке, — усмехнулась Асура. — По плану.

— Ты знала?

— Сенсей сказала мне по секрету, что имеется такая идея для турнира. До жеребьевки.

Я подозрительно окинул её взглядом. Получается, что Мико все спланировала? Намеренно спихнула на меня Тао, чтобы потом поменяться? Девушка в мою сторону не смотрела, сосредоточившись только на реке.

Получается… Что Асура изначально хотела стоять в паре со мной на турнире? Ну и зачем такие сложности? Могла же просто подойти и сказать. Нет, видимо, это один из тех моментов, которые мне тяжело понять.

— Вот и посмотрим, чему вы научились, — хмыкнул Шибу. — У нас тут команда 2 и 3, против 1-ой. Должно быть интересно. Так и поступим! Победа в соревновании — 10 санто на двоих. Я понимаю, что 1-я группа старше, и подготовленней, да и ещё и состоит только из парней, в отличие от других пар. Поэтому мы сделаем поблажку остальным, по 5 санто надбавки на пару, получите даже в случае поражения. И не нужно делать такие постные рожи группа 1! Готовьтесь к экзамену!

Нам приказали растянуть тент и расположиться на камнях у контейнера. По результатам жеребьевки первыми соревновались Акира и Сиока. Шибу будто принял условия игры и намеренно не стал ставить наши пары друг против друга, позволив сосредоточиться на противостоянии с группой Кенджи. Конкуренция поощрялась в Габутай, амбиции и вражда — хорошее подспорье в обучении юных уголовников. Ему даже нравилась наша вражда, она подогревала его интерес. Нам это тоже было на руку, я уж точно не хотел драться с Накамурой на мечах или соревноваться с Тао в меткости.

Первый забег прошел… сумбурно. Иначе не сказать. Ребята нервничали, Акира и Сиока оказались не готовы к слаженной работе, как и их конкуренты, Вату и Катару. Акира вырвался вперед, перепрыгивая с плота на плот, Сиока с трудом поспевала за ним на поводке. Но сразу после того, как молчун завладел луком, их настигли конкуренты. Завязалась борьба, кто-то соскользнул с платформы в воду, потянув за собой напарника, а тот остальных. В общей возне было непонятно кто и кого зацепил, но в итоге все четверо исчезли в фонтане брызг.

Асура не могла сдержать радостного крика. Для нас это была победа, хоть и небольшая. Команда Кенджи не заработала ни санто, когда мы вырвались вперед на 5.

Участников снесло течением и пришлось ждать пока они вернутся. Пришли мокрые и замерзшие после купания в ледяной воде. У Акиры после драки заплыл глаз, его партнерша держалась за бок, но в целом они были в порядке. Если бы я мог чувствовать пресловутый «соревновательный дух», я бы понял, почему Накамуру трепали по плечу и поздравляли, а Сиоку крепко обнимала Тао. Но я стоял в стороне и курил. Я все ещё я, не могу себя заставить притворяться так виртуозно.

* * *

— Асура Мико, Икари Рио!

Пришла наша очередь. Мы выступили вперед для подготовки. На нас нацепили кожаные толстые ремни, протянули через прорези трос, который связал меня и Асуру. Три метра длиной, не больше. Не сильно развернешься, и разделиться не получится при всем желании.

— Сакурай Кенджи, Ватаро Масааки!

Вот черт…

Кенджи… Ещё и его старшина, Масааки. Высокий, жилистый, насупленный парень с прической под ноль.

— Ты готов? — тихо спросила Мико. — Эй, Икари, готов?

— Хай, — кивнул я, разминая шею.

(На хрена я это делаю? На хрена я это делаю? Ну на хрена…)

— Держись за мной, сначала идем за луком. Если столкнемся с Кенджи, постарайся свалить его в воду, — скомандовала она. — Нас устроит даже ничья.

— Помню.

Я бросил взгляд на Кенджи, в нем ничего не изменилось. Спокойный, даже расслабленный, уверенный в победе.

— Я быстрая, — предупредила Асура, — не отставай.

— Я тоже, — хмыкнул я.

Девчонка часто задышала ртом, как заправский бегун. Напряжение повисло в воздухе, мы замерли на изготовку.

— Начали! — проревел Шибу, и мы сорвались с места, раскидывая мелкие камни.

Впереди спина Асуры, она несется как стрела, хаори развевается на ветру, ноги еле касаются земли… Справа Кенджи, бежит что есть сил, оторвался от своего напарника, так сильно желает прийти первым. Быстрее… Быстрее… Да что я делаю…

Я сжал зубы и припустил, кровь забилась в ушах барабанной дробью, шум дыхания стал прерывистым и резким. Что, зря я что ли по плацу круги наяривал⁈ Я обогнал Асуру и прыгнул на первую платформу, теперь она старалась поспеть за мной.

И началось… Плоты раскачивались на волнах, бежать приходилось будто по доске от серфинга. Бревна скользкие, гладкие, ещё и норовят уйти под воду при каждом шаге. Я прыгал по поплавкам, стараясь не думать о том, что творю.

Твою мать! Вот черт! Что за бл…

Я сбился, чертовы понтоны пружинили и задирались, моя скорость только вредила забегу.

Асура нагнала меня, задала темп. Я вдруг понял, что делаю не так. Это парное соревнование, двигаться нужно синхронно, не отрываясь друг от друга. Требуется прыгать одновременно, чтобы оказаться на платформе вдвоем, иначе один из напарников создает слишком большую качку, которая мешает второму. И я начал повторять за ней.

Вправо, на тонкий мостик. Разбег, прыжок! Теперь бежим по краю плота, растянув трос, держим его натянутым, чтобы не свалиться, одновременно придерживая спутника. Мы сработались, понимали что нужно делать без слов. Мико лишь выбирала направление, в остальном мы двигались как сиамские близнецы.

Самая большая платформа, в центре. Течение тут сильнее прежнего, пол волнуется под ногами неимоверно. Это развилка к столбику с луком или стрелам. Прыгаем на неё, приземляемся плечом к плечу и быстро бежим по поднимающейся плоскости, чтобы мостик не перевернулся.

Мико рванулась влево, к луку, как мы и планировали, я на мгновение замешкался, пропустив её вперед. В движении я с трудом успел заметить расплывчатое пятно справа. Через брызги я различил несущуюся к нам фигуру. Кенджи.

Он пошел наперерез… Только так он мог нас нагнать. Взял правую сторону и умудрился достичь платформы одновременно с нами. Только вот честная победа его не особо интересовала. Ему было проще остановить нас здесь, на середине пути. Скинуть в воду и после этого спокойно выполнить требования.

Я не успел окликнуть Мико, подонок оказался быстрее. Кенджи безумным прыжком достиг Асуры и в полете залепил ей по лицу.

Бах!

У меня даже в ушах зазвенело от того, с каким звуком его кулак врезался ей в щёку. Асуру будто поезд переехал, её даже немного подкинуло от удара и инерции. Её ноги заплелись, и она рухнула на колени, зажимая лицо рукой и изо всех сил стараясь удержать равновесие.

— Тикусё! — прошипел Кенджи злобно. — Получила, сука⁈

Он в сердцах плюнул на неё сверху, и в это же мгновение мой кулак впечатался в его наглую морду. О, как я размахнулся… Даже застонал от удовольствия.

Его голову отбросило как футбольный мяч, глаза закатились, а в воздух взметнулись кровавые брызги изо рта. Несмотря на шум воды, мне показалось, как я услышал одобрительный свист с берега. Согласен, вот как нужно бить, пустышка.

Я собирался закончить дело ударом колена, пока его тело не опустилось, но в меня врезался его напарник и мы сцепились, остервенело рубя руками и ногами. К схватке подключилась Мико, она с криком оторвалась от земли и налетела на Масааки, выдавливая ему глаза пальцами. Кенджи тоже пришел в себя и ринулся к нам. Я пропустил прямой в нос и вцепился ему в горло. Началась кутерьма, как в случае с забегом Акиры и Сиоки. Плот закачался и начал поднимать левый угол, нас потащило к краю, к воде.

Будто по щелчку мы замерли. Застыли на своих местах, не смея шелохнуться. Купаться не хотелось никому. Асура оттолкнула Масааки и стала медленно отходить назад, мы с Кенджи остались в том же положении: я держу его за горло, он завел руку для удара мне в челюсть.

Патовая ситуация. Кенджи не смог нас остановить, и теперь сам мог легко оказаться за бортом. Драка лишь приведет к ничьей, а значит, к нашей победе.

— Неплохо, малыш Они'… — прошептал мне в лицо Кенджи, гадко улыбаясь и вытирая кровь с подбородка. — Совсем неплохо…

— Странно, что ты не шепелявишь, когда это говоришь… — усмехнулся я, и посильнее сжал пальцами его шею.

Вдруг я ощутил, как что-то тянет меня за пояс.

— Икари… — позвала Асура. — Икари, хватит, идем! Хрен с ними!

— Что ты…

— Победа важнее! Давай, Рио!

И это несмотря на то, что он с ней сейчас сделал. Упертая девка, ничего не скажешь. Я колебался всего секунду, потом разжал ладонь и бросился за ней. Я понял, что задумала Асура. Она хотела не просто выиграть турнир, ей он нафиг не сдался. Она жаждала оставить Кенджи без шансов на победу. Она желала его унизить.

Кенджи с напарником тоже кинулись к следующей платформе, но направо, к стрелам, сообразив, что в драке с нами так просто не сладить.

Асура бежала быстрее прежнего, теперь мне было тяжело за ней поспевать, она молнией перелетела через мостик, пробежала по плоту, заняла следующий буек и натянула трос, чтобы мне было проще. Ещё пару прыжков и мы у столба, она сняла лук с жерди и прижала к себе.

— Так, а теперь что? — спросил я, тяжело дыша.

— Шиматтэ… — выругалась она, не отрывая глаз от пантона напротив.

Туда как раз подоспел Кенджи с дружком, он сорвал со столба колчан и показушно потряс им в воздухе.

— Он не даст нам сделать выстрел. Не может этого позволить! — скрипя зубами произнесла Мико.

— Держись за столб! — приказал Кенджи напарнику, а сам начал отходить от края, чтобы взять разбег.

Он собрался прыгать. Но расстояние между платформами метра три. С тонущего плота сильно не оттолкнешься, долететь невозможно… Если только…

— Он решил нас потопить! — вырвалось у Асуры.

Верно. Его напарник будет держаться за столб, пока Кенджи в воде раскачает наш помост. А после этого он спокойно вернется назад по тросу. Вот черт!

— Забей на стрелы, есть идея, — произнес я, отрывая от столба прут, на которой ранее висел лук.

— Ты спятил? Это даже не стрела, мать твою! — возмутилась она.

— Ты хочешь победить или нет? — я протянул ей деревянный стержень.

Времени думать не оставалось. Кенджи уже бежал к краю и с криком отрывался от платформы. Асура схватила треснутую палку и поставила её на тетиву. Мишень раскачивается, пол уходит из-под ног, вместо стрелы какой-то колышек… Я не верил, что она попадет.

Кенджи упал в бурлящий поток, но зацепился за край нашего плота, потянув вниз. Удержаться было невозможно. Падая, я видел, как Асура оттолкнулась от переворачивающегося помоста, и уже в воздухе спустила тетиву. Я провалился под воду, тело будто кипятком обдало до того она была холодной. Мико барахталась где-то позади, я чувствовал как трос дергается на поясе.

Сражаясь с течением я взмыл вверх, и вынырнул на секунду, глотая воздух. Меня несло мимо манекена, и я успел увидеть кривую трость, что торчала прямо на широкой границе красной мишени.

Вот чертовка.

Она все-таки попала.

Турнир — часть вторая

— Это было круто, мать твою! — восторженно выкрикнула Асура, протягивая мне ладонь.

Я вяло хлопнул по ней и покивал, пытаясь отдышаться. Блин, холодно-то как. Нас отнесло от лагеря на добрый километр, потом ещё выбирались на покатый берег как две черепахи. Теперь сидели на камнях, мерзли как сволочи и переводили дух.

— Я не прогадала, когда взяла тебя в напарники, — заявила девчонка, выжимая длинные рукава и стуча зубами. — Мы их уделали, да ещё как!

— Думаешь, Шибу зачтет выстрел? — спросил я поднимаясь.

— А почему нет? В правилах не написано, что манекен нужно поразить именно стрелой. И как ты до этого додумался⁈ Давай быстрее, нужно добраться до склада, пока не околели совсем.

Она вскочила на ноги и сплюнула красный сгусток.

— Вот черт, ещё кровь идет, — прокомментировала она.

— Ничего, скоро закончится.

— Угу…

— Пора идти, пока совсем не околели. Нужно срочно переодеться.

Мы побрели обратно вдоль кромки воды. Холодная ткань липла к коже, одежда хлюпала, тело пробирал озноб. А ещё этот трос, что тащился за нами и цеплялся за каждую ветку и камень…

Лагерь встретил нас одобрительными криками. Шибу-сан проводил нас хмурым взглядом.

— Икари-кун и Асура-чан, 15 санто, — объявил он. — Хороший забег. Идите переоденьтесь. И ремни не забудьте снять, у нас третий раунд начинается!

Надсмотрщики помогли нам избавиться от поводка, после чего мы получили свою порцию поздравлений, похлопываний по мокрой спине и одобряющих возгласов.

Кенджи сидел у контейнера, в окружении своих парней. Он уже переоделся, видимо, его напарник все же вытащил его на плот при помощи троса. На нас старшина даже не взглянул, принципиально отвернувшись в сторону.

— А морда-то у него опухла, — довольно заявила Асура, закрывая за нами дверь, лишь мы вошли в склад. — Хорошо ты его приложил.

— Он тебя тоже, — ответил я, скидывая мокрое хаори прямо на пол. — Какого хрена там вообще произошло?

— Ты о чем? — Асура прошла к шкафчикам, попутно скидывая одежду.

— О том, что он рискнул всем, чтобы тебя достать. Это личная война, а не соревнование.

— Слушай, я тебе уже все объяснила. — Асура села на лавку и вытянула ноги, спиной оперевшись на стену. — Кенджи сделал мне предложение, подкатывал несколько раз, когда мы только сюда прибыли. Я отказала, что его сильно задело. Кенджи принял отказ как личное оскорбление, и начал пакостить мне и моей группе. Мы враждовали и до этого, все кончилось на прошлом турнире, когда он избил меня. Но в ответ его дисквалифицировали, и он потерял возможность выйти из Габутай победителем. Застрял здесь ешё на год… — засмеялась она. — Неудивительно, что он меня так ненавидит. Все было нормально, пока не появились вы, и не началась подготовка к новому турниру. Ему принципиально выиграть, а мне очень хочется отомстить.

Я снял майку и полез в шкаф, отыскал сумку Ягами и достал оттуда сухую пачку сигарет. Прикурил и сел напротив Асуры. Она показала мне два пальца, я бросил ей пачку и зажигалку. Мы будто и не замечали того, что я сидел перед ней полуголый, а она в одной белой майке, что облепила мокрое тело. Смущения не было.

— Ты ведь понимаешь, что создаешь проблемы сама себе? — спросил я. — Зачем ты мешаешь Кенджи уйти? Он покинет Габутай и тебе будет легче дышать.

— И оставить все как есть? — горько усмехнулась она. — Ты издеваешься? А что потом, когда и я выйду? Вступлю в семью, стану онисан? Встречу его где-нибудь на собрании семей… Вот прям вижу его в толпе с мерзкой ухмылкой на лице. Как представлю его взгляд, все внутри переворачивается. Да и что про меня будут думать? Что Кенджи Сакурай меня сломал? Тыкать пальцами, — «Вот та Тикусё, которую Кенджи поколачивал!». Кем я после этого буду… Кем меня будут считать в клане?

— Не думал, что для тебя это так важно.

— Для якудза авторитет и есть жизнь, — произнесла она, сильно затягиваясь. — Я не могу так просто это оставить. Никто не вспомнит, что драка была на мечах в рамках соревнований. Все будут говорить только о том, что я «девка, которую избивал Сакурай».

— Ты хочешь мести.

— Мне наплевать на месть, я хочу восстановить репутацию. Стать «девкой, которую лучше не трогать».

— Подыгрывая тебе, я порчу себе жизнь.

— Ты о чем?

— Кеджи… знает кое-что обо мне.

— Это что? — напряглась она.

— Нарушение устава Габутай, — выразился я неопределенно. — И если я буду ему мешать, то он доложит руководству.

— Насколько серьезное нарушение?

— В уставе наказание не прописано, — усмехнулся я. — Могут в клетку запихнуть, а то и чего похуже. Отчислят точно.

— Ксо! Икари, да как же так⁈ Что ты там натворил?

Я пожал плечами.

— И что ты собираешься с этим делать?

— Пока не знаю.

— Яре ярэ… Я только сейчас начинаю понимать, что то, что мы сегодня сделали, он не простит. Нам стоит оглядываться почаще, он ведь этого так не оставит.

В чем-то она права. Кенджи однозначно представляет угрозу, и поражение не простит. Может быть, хватит с ним играть?

— На что ты готова пойти, чтобы избавиться от Кенджи?

— Что за вопрос, — засмеялась она, — предлагаешь его замочить?

Заметив, что я в ответ не улыбаюсь, она мгновенно изменилась в лице и подалась вперед.

— Да ну, нас поймают! У тебя есть план?

— Мне нужно подумать.

Я поднялся с лавки и повернулся к ней спиной, раскладывая сухую одежду. Она поняла, что пока от меня ничего не добьется, и занялась тем же.

— Ничего себе у тебя шрамы, — услышал я сзади. — Ты будто с войны вернулся.

Я повернулся, чтобы ответить, и застыл, разглядывая Асуру. Она стянула майку и стояла отвернувшись, так что я видел её голую спину. От шеи и до ягодиц её украшала цветная татуировка японской девушки, что замахнулась катаной. Лопатки покрывали яркие фиолетовые и красные цветы, поясницу оплетал огромный змей в лепестках сакуры. За ярким рисунком наметанный глаз подметил полосы от старых ран, удары плетью или глубокий ножевой порез.

— У тебя тоже, — ответил я.

— Заметил, да? Другие не видят.

— Красивое иредзуми.

— Оно не официальное, — призналась Асура. — Набивала у подпольного мастера, еще до того, как сюда попала. Хотела влиться в борекудан, считаться своей… Ты знаешь, что ты единственный парень в Габутай, кто её видел?

— Побегу всем расскажу, — усмехнулся я.

— Хой, это признак доверия, вообще-то! А ты сам, выбрал свой символ?

— За меня его выбрали.

— Какой?

— Смеющийся Они'.

— Правда?

— Ага, — буркнул я, натягивая штаны.

— Одна из самых редких иредзуми. Знаешь почему?

— Нет.

— Её набивают либо наемным убийцам, либо наглухо отбитым психопатам. Уверен, что хочешь такой символ?

— Мне подходит.

— А я так не думаю.

Ты меня не знаешь, детка. То, что я спокойно переодеваюсь рядом с тобой, не значит, что не хочу вскрыть тебя от пупка до трахеи.

Я обвязался кимоно поясом, как было положено, и запахнул накидку. Асура тоже оделась, но выходить не спешила.

— Икари, вторая ступень — это драка на мечах, — сказала она, — Кенджи изо всех сил будет стараться отомстить, так что будь осторожен.

— Знаешь… — Я оперся плечом на шкафчик и оценивающе посмотрел на неё. — Мне кажется, я придумал, как решить проблему с Кенджи.

— Серьезно? — опасливо глянула она мне в глаза.

— Хай, — задумчиво ответил я, — на крайний случай, если до этого дойдет. Но потребуется твоя помощь.

— Я готова, — кивнула она. — Выкладывай.

— Тогда слушай, план немного запутанный, но ты поймешь…

* * *

После первой ступени, где мы набрали 25 санто, а первая группа только 10, нас рассадили по машинам и повезли дальше в горы. Через час поездки кортеж выбрался на ровную грунтовку и перед нами открылся вид на озеро.

Километра полтора-два длиной, оно растянулось вдоль горного массива, омывая скупой на растительность берег. Несмотря на то, что солнце стояло в зените, здесь было ещё холоднее, казалось вот-вот, и с неба начнут срываться белые хлопья снега. Но, что самое удивительное, водоем оставался покрыт ледяной коркой, несмотря на середину весны.

Машины на лед заезжать не решились, высадили нас на побережье, дальше пришлось идти пешком, следом за мастером-Шибу. Сатеши так и не появился, и мне было интересно, как же он собрался судить турнир, если даже на нем не побывал.

Мы тащили сумки по тонкому льду, что опасно трещал под стопой, к островку, выбивающемся из замерзшего покрова. Под нами в зеленой глубине медленно шевелились водоросли, а ветер гнал по наледи мелкую пыль.

Шибу с разбега забрался на островок и показал остальным следовать за ним.

— По одному, вот так, осторожнее! — командовал он. Потом пересчитал весь состав, и удостоверившись, что все на месте, продолжил. — Правила вы знаете! Их попросту нет. У каждого из вас при себе боккэн, им вам и надлежит сражаться. В случае если оружие сломалось, — кричите, и я остановлю бой, выдам новое. Теперь о мерах безопасности, — не советую во время схватки отдаляться от острова, вблизи этого участка мелководье, глубина не больше двух метров. Поэтому, если во время боя вы провалитесь под лед, не паникуйте, не создавайте лишних движений, позвольте себе опуститься на дно и поднимите руки, я брошу вам веревку, — Сенсей продемонстрировал ярко-красный буксировочный трос. — Если получится, держитесь на поверхности, так легче поймать. Но сломать этот лед не так-то просто, поэтому сфокусируйтесь на бое. Все ясно? Что касается ограничений… Запрещено бить поверженного противника, — без сознания, застрявшего во льду, неспособного продолжать бой. Запрещено драться после того, как сенсей остановил соревнование. Все остальное разрешено. Ну и о сортировке… Я разбил вас на две команды, — Сакурай-гуми и Ягами-кай, кто за кого вы и так знаете. Команда выбирает бойца и выпускает его на лед, бой длится, пока воин не признает поражение или не запросит смену, что равнозначно. Победивший может продолжить сражаться со следующим противником или отступить. Одна победа — 5 санто, одно поражение — минус 5 санто. Победивший не может произвести замену и должен простоять на льду ровно одну минуту. Следовательно, чем больше один боец победит оппонентов, тем больше санто он принесет команде. На этом все, разбейтесь на группы и займите места на берегу, справа и слева от меня. Готовьтесь.

Мы собрались на отмеченном месте и принялись совещаться.

— Вот как… Чем больше оппонентов положит боец, тем больше очков заработает, — зашептал мне Дате. — Тогда оптимальная стратегия, — выпустить самого сильного мечника. Пусть Акира идет первым.

— А что если Кенджи тоже выпустит лучшего? Или выйдет сам? — прервала его Мико. — Он хороший боец, уж я-то знаю. А его второй заместитель, Эцуро, даже лучше, вы посмотрите какой он здоровый. Сможет Акира-кун выстоять против них?

— Подождем, — предложил я, кутаясь в накидку. — Посмотрим, кого выставит против нас Кенджи и будем решать по ситуации. Если выйдет Эцуро, отправим Накамуру. Эй, молчун, ты готов?

Акира кивнул, потом уместился на здоровом валуне и оперся рукой на катану.

— Чуви-сан готов, — подтвердил я. — Главное, чтобы не забыл крикнуть о том, что пора меняться, а то он у нас не разговорчивый.

— Хай, Сиока рассказывала, — усмехнулась Асура. — Акира-кун, будь осторожнее с Мацуро, он лучший из мечников в их команде.

Акира лишь пожал плечами.

— Тогда ждем, — объявил Дате и поежился. — Шимате… Только в речке той искупался, а тут ещё и озеро подо льдом.

— Катаной начнешь махать, согреешься. Вспомни, как Хиро-сенсей нас гонял, — подбодрил я его.

Оставалось только ждать, стратегию было строить бессмысленно. Кенджи и его заместители о чем-то переговаривались, Шибу связался с кем-то по рации и настраивал видеокамеру для документации всего действа. Поэтому я уселся рядом с Акирой и закурил. Солнце не грело, но нещадно резало глаза, его свет отражался от блестящего ледяного поля и добивал меня. Глаза начали слезиться, а голова болеть, как всегда вовремя. Вот каким должен быть ад, — здесь жутко зябко и очень светло.

Акира толкнул меня в плечо, а когда я повернулся, увидел как он протягивает мне солнцезащитные очки. Те, что он мне раньше давал.

— Откуда они у тебя? — удивился я.

— Ты забыл на шкафчике в бараке, — ответил он. — Я взял, мало ли пригодятся.

Я достал пачку и обменял сигарету на очки, тут же нацепил их на нос. Наверное, смотрюсь по-идиотски, в традиционном японском облачении и с черными очками на глазах. Киберниндзя две тысячи. Акира довольно закурил, пронзительно всматриваясь в серую дымку, что поднималась над озером.

— Ой! Хватит отдыхать! — раздался голос Шибу. — Выпускайте бойцов!

Асура тут же подбежала к краю и выглядывала, кого же поставил Кенджи. Одинокая фигура оторвалась от группы противника и медленно пошла по льду, размахивая мечом.

— Это Катару, — выдохнула Мико. — Он слабый боец, самый молодой у них. Кенджи решил не рисковать. Тао с ним справится, вызови её!

— Накири-чан, — скомандовал Ягами, — гамбарэ!

Тао сорвалась с места и побежала по льду, доставая на бегу из-за пояса свой вакидзаси. Я устроился поудобнее, засунул под себя сумку, чтобы сидеть было помягче, и приготовился смотреть. Не понимаю соревнований, но за насилием наблюдать мне нравится.

Двое закружили по льду, размахивая оружием. Стиль Масааки был грубым, резким. Он мало двигался, держал катану на уровне глаз и наносил быстрые, но простые удары, даже не пытаясь создать связки. Стойка, удар! Вновь стойка. Простой, но эффективный способ продержаться против более техничного противника. Он всегда оставался в защите, открываясь лишь в замахе, и Тао приходилось нарезать вокруг него круги, в ожидании удобного момента для атаки. Её способ ведения боя я знал, — наглый, быстрый, неожиданный, но главное, — эффективный.

— Она его сейчас сделает, — сказал я, обращаясь к Акире.

— Угу… — ответил он, не отрываясь от наблюдения за дерущимися.

— И они выпустят кого-то покрупнее, чтобы сладить с ней.

— …

— В ответ мы отправим тебя.

— …

— Ты вообще слушаешь⁈

— Я слушаю, сенпай.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.

—?

— Если против тебя выйдет Кенджи, ты должен повредить ему правую руку.

Акира непонимающе посмотрел на меня.

— Бей по пальцам или в кисть. Но лучше по пальцам, понял?

— Хай, — кивнул он.

— Я знаю, что он сильный боец, и провернуть это будет непросто. Но для меня это очень важно. Даже если ты рискнешь пропустить удар и проиграть, постарайся сделать то, что я просил.

— Я сделаю, — пересохшими губами произнес Акира.

— И никому не говори о моей просьбе.

— Хай…

Я отвернулся и продолжил смотреть за боем, будто разговора и не было. Акира вторил моему примеру.

Катару промахнулся очередной раз, махнул сильнее прежнего, подался вперед. Большая ошибка. Тао сразу же воспользовалась ситуацией, поднырнула под меч и зарядила противнику по ребрам. Звук удара был слышен даже нам, Катару схватился за бок и сделал несколько неровных шагов, а после опустил меч. Накири была безжалостна: тут же с размаху врезала парню по спине, а следующим ударом достала в затылок. Паренек истошно вскрикнул и рухнул плашмя.

— Смена! — послышалось с правого берега. — Сме-на!

— Ямэ! Ямэ, я сказал! — закричал Шибу-сан. — Катару выбыл!

По льду к Тао побежал следующий претендент, — Масааки. Он был значительно выше и крупнее проигравшего парня.

— Смена! — незамедлительно отреагировал Ягами.

— Минута пошла! — отозвался Шибу, показывая электронный секундомер на наручных часах.

— Акира-кун, готовься, — бросил Дате через плечо.

Катару побрел к своим, сгорбившись и волоча по льду свой меч, Тао заняла оборонительную позицию. Ей оставалось продержаться положенные 60 секунд. Масааки налетел на неё, нанося размашистые, широкие удары своей катаной. Накири отпрыгнула на безопасное расстояние. Шаг в сторону, ещё один. Последний выпад она заблокировала, но удар был слишком силен и под его весом девчонка чуть не завалилась на спину.

Акира подошел к краю, держа свой боккен у бедра, будто он был в чехле.

Масааки продолжал наседать, Тао с трудом сдерживала штурм. Он выполнил связку, неуклюжую, но эффективную, отбил её вакидзаси и отвесил короткую зуботычину рукоятью. Накири повело, она опустила оружие и была готова упасть, но в последний момент пригнулась под летящим в голову древком и скользнула по льду за спину противнику.

— Время! — раздался крик Шибу-сана.

— Накамура Акира, гамбарэ! — отозвался Ягами и Накамура тут же бросился на подмогу Тао.

Масааки опустил меч, зло сверкая глазами, девчонка опасливо попятилась от него, потом развернулась и припустила к нам изо всех сил. Из разбитой губы текла кровь, которую она все пыталась остановить, но ещё больше размазывала по лицу и рукавам.

Акира вихрем пролетел по льду и остановился против соперника, ничего не предпринимая. Он застыл на месте, все так же удерживая катану на бедре, будто готовясь вытащить её из ножен.

— Что он делает? — непонимающе спросила Асура.

— Он так постоянно, — протянула Сиока, — чертов ковбой.

Масааки тоже не мог смекнуть в чем же трюк, он покачал головой и медленно стал подходить, подняв боккэн. Акира не шелохнулся, только немного приник к земле, пошире расставив ноги.

Тао добежала до островка и рухнула на колени, Асура сразу же достала из сумки аптечку и бросилась заливать перекисью разбитую губу. Ягами застыл на берегу, будто статуя, не шелохнувшись он следил за бойцами. Я прикурил следующую сигарету. Ну, посмотрим.

Масааки с криком бросился вперед, занося меч. Он даже крутанул его, чтобы удар получился сильнее. Акира дождался, пока противник окажется достаточно близко и сделал быстрый выпад, практически молниеносный, будто стрелок выхватил револьвер на дуэли. Он отбил вражеский выпад и в связке нанес врагу два удара, в грудь и голову, снизу вверх. Раздался мощный щелчок, — это лязгнули зубы Масааки, парень издал стонущий звук и завалился на спину, будто его срубили.

Быстро. Секунда и бой закончен. Такого даже я не ожидал. Шибу тоже забыл про свои обязанности, открыв рот и выпучив глаза от изумления.

Акира потыкал поверженного катаной и развел руками, показывая, что сам не ожидал такого исхода. Он будто говорил, — «Я без понятия, как так получилось. Он сам упал».

— Масааки выбыл! — взревел сенсей. — Ямэ!

Двое из противоборствующей команды выбежали на озеро, чтобы оттащить поверженного и привести в чувство. Акира остался дожидаться результатов. Когда под одобрительные выкрики Масааки очнулся и даже встал на ноги, Шибу свистнул, знаменуя тем, что турнир продолжается.

Следующий боец шел на лед, держа оружие наизготовку.

— Черт, — вырвалось у Асуры, — это Кенджи.

Я сел поудобнее, чтобы насладиться зрелищем в полной мере.

Турнир — часть третья

Бойцы стояли на льду не шелохнувшись, ветер развевал их одеяния, их глаза были сосредоточены только на враге.

Напряжение повисло в туманном воздухе, Ягами сжал ладони в кулаки, Тао вцепилась в мое кимоно окоченевшими пальцами и шмыгала в ухо разбитым носом. Асура выпрямилась и смотрела за происходящим запрокинув голову, её красные волосы падали на плечи, выбившись из хвоста.

Наконец бойцы пришли в движение. Сакурай сделал первый шаг, нанес рубящий удар сверху. Акира был готов, использовал свой опыт иайдо и контратаковал с места. Длинные мечи закрутились, сталкиваясь и отлетая, понять какой прием использовался тем или иным бойцом было не разобрать. Стук боккенов стал частым, будто барабанный марш.

Бой двух подготовленных воинов это стройная и продуманная система. Он напоминает музыкальное представление, со своим четким темпом и ритмом. Быстрая схватка, отработка сложных серий и вновь пауза перед следующим столкновением. Атаки очень скорые, с максимальной отдачей.

Треск ударов повис в тумане, разнесенный эхом. Бойцы расступились, заняв начальные позиции. Кенджи не стал ждать и тут же бросился в повторную атаку. Он закрутил меч и обрушил его сверху, Акира ответил быстрым блоком и уколом в лицо. Кенджи не сдавался, увернулся и выполнил сложный веер, под которым противник, казалось бы, не сможет устоять. Накамура отклонился и продолжил блокировать, показывая невероятное мастерство владения клинком. Он держал боккэн двумя руками, одну положив на лезвие, и орудовал им как посохом, чтобы успевать реагировать на выпады врага. До берега донесся яростный крик Кенджи, разочарованного тем, что атака провалилась.

Но Сакурай не привык отступать. Техника его была отточена, движения инстинктивными и он мог позволить себе рисковать. Мечи вновь столкнулись. На этот раз Акира не стал терпеть, он успел выучить маневры противника, и плавным движением перенаправил удар оппонента собственной катаной. Кенджи пошатнулся, налетел на пустоту, а Акира воспользовался его оплошностью и провел укол в голову.

Выпад оказался мощный, Кенджи закрутился на месте, зажимая щеку и рыча.

— Бу-ккоросу!!! — заорал Сакурай в ярости. — Я убью тебя, мелкая тварь!

Акира не ответил, вместо этого занял свою стойку и приготовился. Сакурай вновь налетел на него, не переставая вращать боккэн так легко, будто тот был сделан из пластика. Он сменил стратегию, стал работать корпусом, выкидывая клинок перед собой словно пику, следом он перешел к более сложной технике, сократил дистанцию и начал давить весом.

Акире приходилось непросто, он блокировал и отступал, но сильно выматывался под тяжестью ударов. В следующий раз когда бойцы взяли паузу, Накамура прерывисто дышал, его плечи поникли, а Кенджи, в свою очередь, не выказывал ни капли усталости. Сказывались годы тренировок, видно, что Сакурай изнурял себя испытаниями на выносливость, его тело давно привыкло к долгой и утомительной работе. Более того, он был выше оппонента на голову, сильнее и массивней. Он был гораздо старше Акиры и этим все сказано.

Клинки встретились очередным глухим стуком, Кенджи продолжал вести бой в своей агрессивной манере. Связка, переходящая в другую связку, широкие взмахи, рывок и секущий удар по ногам. Хлесткий и жесткий, будто плетью. Акира отскочил на одной ноге, потирая пораженное бедро. Теперь его стойка была не столь крепкой, как в начале боя. Он неожиданно кинулся вперед, провел серию и достал противника тычком в бок, а после того как Кенджи склонился от боли, полувзмахом зацепил его по шее.

Будь катана из металла, Сакурай бы уже истекал кровью, но мечи были тренировочными, поэтому ублюдок откатился и встал на ноги, кривясь от злобы. Он сразу же перешел в нападение, отбил летящий в него боккэн и провел двойку, в кисть и уколом в грудь, от которой у Акиры сперло дыхание. Кенджи закончил связку, зарядив противнику по лицу, удерживая меч плашмя.

Накамура поплыл, его ноги подкосились и он упал на спину, но мгновенно кувыркнулся назад и сел на колено, на безопасном расстоянии от врага. Скула его была разбита, он дышал ртом и часто моргал, как бывает при сотрясении.

— Он не выдержит! — выкрикнула Асура. — Нужна замена!

Ягами сжал зубы от безысходности, его кулаки побелели.

— Нет, — произнес я.

— Что⁈ — Асура повернулась ко мне в недоумении. — Кенджи его сейчас в порошок сотрет, ты совсем спятил⁈

— Кенджи серьезный противник, а лучше Акиры у нас никого нет, — спокойно соврал я. — Пусть измотает подонка, даст остальным шанс. Аники, подожди ещё немного.

Я ждал, когда Накамура выполнит обещание и не собирался отпускать его просто так.

Сакурай вновь бросился вперед, налетел на парня словно вихрь, бросив на него целый веер летящих мечей. Акира успел встать и блокировать часть атак, но большинство достигли цели. Очередная попытка парировать провалилась, Кенджи нанес мощный рубящий удар по ноге, а когда Акира припал на колено, добил его рукоятью в голову.

Парень упал на лед, упираясь руками, а Сакурай врезал ему сверху мечом по спине и затылку, при этом хорошо размахнувшись и издавая победные крики.

— Ну все, хватит! Меняй его! — зло выступила Асура.

— Подожди, — приказал я тем же спокойным тоном, что и ранее.

Ягами, казалось, был готов взорваться от напряжения.

Акира все ещё держался, давать слабину он не привык. Хоть никто этого не ожидал, он откатился и вновь занял сидячее положение, выставив боккэн перед собой. Кенджи рассмеялся и с разворота бросил на него всю силу своего клинка. Неожиданно пацан прыгнул вперед, словно камикадзе, нарвался на меч, но вращением снизу вверх мощно врезал Кенджи по кисти. Меч выпал у старшины из руки и заскользил по льду.

Отлично! Навскидку я мог сказать, что ушиб был сильным, как мне и нужно. Не перелом, но тоже хорошо.

— Сука! Тикусё! — заорал Кенджи отступая и глядя на свою ладонь. — Замена!

Вот черт, он среагировал слишком быстро. Сдался, потерял очки, но теперь Акира остался на поле боя без возможности сражаться.

— Замена! — дал команду Ягами, но слишком поздно.

Шибу-сан удрученно покачал головой и показал на часы.

— Минута пошла, — объявил он.

Накамура с трудом встал и прижал меч к бедру. К нему на всех парах несся Эцуро. Огромного роста, весом под сто килограмм, он был просто Гулливером среди нас, обычных япошек. И как предупреждала Асура, мечом он управлялся даже лучше чем Сакурай. Да и выглядел он устрашающе, — длинные, спутанные и кучерявые волосы, широкий нос и толстенные рыбьи губы. Что за урод.

— Размажь его! — обратился Кенджи к напарнику, когда тот пробегал мимо.

— Пусть сдается, — среагировал я.

— Накамура-кун! Сдавайся! — прокричал Ягами.

Но Акира лишь повернулся к нам и покачал головой. Нет.

Что⁈

Глупый, дебильный самурай! Что ты, мать твою, творишь! Он решил продержаться минуту, чтобы команде зачли победу и не списали санто, ну и ради чего это⁈

Я вскочил с сумки и занял место рядом с Ягами. В груди будто нечто бурлило, но что? Неужели эмоции?

Эцуро не стал церемониться и атаковал прямо на бегу, ведь времени у него не было. Под тяжестью чудовищной силы удара Акира отступил, пошатнулся и тут же получил по лицу с размаха. Его лоб рассекло, лицо залило кровью, но он ещё стоял и даже поднял меч. Эцуро смял его сильным взмахом по ногам, парень рухнул как подкошенный, а здоровяк принялся полосовать его мечом по спине и ребрам. Акира больше не мог встать, и как он не пытался, следующий удар в который раз прибивал его ко льду.

Эцуро желчно захохотал во все горло и отбросил меч. Сел на спину Акире и заломал ему руку. Второй ладонью он схватил парня за голову и принялся бить его лицом об лед. Ещё и ещё. Вновь и вновь голова Акиры с хрустом врезалась в окрасившуюся толстую корку, разбрызгивая кровь.

Тао впилась ногтями в плечо так, будто решила вырвать мне ключицу. Ягами стоял бледный как зомби, его черные глаза даже не моргали, остекленело обозревая происходящее. Асура кусала губы, третий раз порывалась взяться за меч и броситься на помощь. Я прикурил очередную сигарету.

Минута тянулась бесконечно долго. Ещё дольше для Акиры, я уверен. Его лицо залило кровью, но Эцуро этого было мало. Он вывернул руку, что держал в заложниках и потянул на себя. Акира истошно закричал от боли. Впервые я слышал его крик, до этого даже на самых жестких тренировках парень хранил молчание.

Эцуро издал победный вопль, вскочил и ударом ноги в живот заставил тело Акиры скользить по льду, оставляя красные пятна.

— Время! — огласил Шибу с грустью в голосе. — Выбывшие, готовьте носилки. Берем паузу…

Тао и Масааки побежали к сумкам, схватили брезентовую поклажу и рванули к лежащему. Асура и Сиока в это время уже были у Акиры, промакивая кровь и обрабатывая раны. Шибу тоже спустился помогать.

— Отнесете к машинам, — приказал сенсей. — Быстрее. Я свяжусь по рации, чтобы вас встретили. Ему окажут первую помощь и отвезут к базе, оттуда сразу же погрузят в фургон и доставят в лазарет.

Раненого потащили Масааки, Тао и двое парней из первой группы. На тот момент Акира уже был без сознания. Лицо полностью залило, вниз свисала безвольная рука с перебитыми пальцами. Навскидку степень повреждений определить было трудно, но я бы сказал, что в наличии: перелом и трещина, сильное сотрясение и повреждение внутренних органов.

Асура провожала носилки стальным взглядом. Она сейчас видела на них не Акиру, но себя год назад, это было заметно по её лицу. Общий настрой был дерьмовым, группа выглядела сломленной и раздавленной.

Мацуро все это время оставался на своем месте, ожидая следующего оппонента. Я был готов. Зрелище распалило меня, заставило возжелать крови. Мне невероятно хотелось спуститься к нему и насладиться. В отличие от остальных я и не думал падать духом, все шло просто замечательно.

— Продолжаем, — прохрипел Шибу, занимая свой престол. — Ягами-кай, выбирайте бойца.

Дате склонил голову и тяжело дышал, подрагивая всем телом. Он хотел сам ринуться в бой, а не подставлять других, я это чувствовал. Но он знал, что не справится.

Я снял очки и засунул их в сумку, подошел к Ягами и положил ему руку на плечо.

— Выпусти меня, — тихо сказал я.

— Нет, Икари-чан! — прилипала Тао вцепилась мне в руку и не отпускала, упираясь как могла. — Не смей!

— Рио, я лучший мечник, я пойду… — постаралась вразумить меня Асура, но я не дал ей закончить.

— Заткнитесь, — равнодушно произнес я истряхнул Тао с руки. — Я пойду.

То, как я это сказал, заставило всех притихнуть. Они молча смотрели на меня, не понимая откуда прорезался этот странный, пугающий тон.

— Ты уверен, аники?

— Я порву его, — кивнул я, поднял меч и прыгнул на лед. — Только не дайте Шибу остановить бой.

— Рио Икари, гамбарэ! — услышал я за спиной.

Только я сделал шаг к моему противнику, как с пригорка раздался рев учителя.

— Стоять!

Я обернулся, не понимая, в чем причина задержки. Шибу присел и глядел на меня сверху вниз. На его лице была обеспокоенность, даже взволнованность. Он заглядывал мне в глаза так, будто понимал, к чему все идет.

Он единственный, кто на самом деле догадывался об уровне моей подготовки. Он знал, сколько раз я поддавался на тренировках, и как часто я играл роль обычного ученика. И он не раз видел, как здоровяк Кои валился на землю от моих бросков.

— Кенджи-кун, — обратился Шибу к старшине, продолжая смотреть на меня. — Прикажи Мацуро сдаться.

Сакурай перестал бинтовать руку и застыл, растерянно вылупившись на учителя.

— Что⁈ Вы шутите, сенсей? — возмутился он. — С чего это нам сдаваться⁈

— В ином случае, у нас будет ещё один пострадавший, — через зубы процедил учитель.

— Мы не сдаемся! — яростно крикнул Кенджи. — Мацуро покажет этому бакаяро!

Шибу тяжело вздохнул и отвел глаза. После чего встал и демонстративно выключил камеру, так чтобы я видел.

— Тогда готовьте вторые носилки, — горько заявил он. — Бой!

Я пошел вперед, позволяя мечу тащиться за мной по льду. Мацуро показывал мне, что уже устал ждать, и даже немного замерз. Он стоял и подначивал меня, призывая ускориться.

Эти ребята… О, как же они наивны. Позируют перед толпой, пыжатся, показывают, какие они звери. Выдавливают из себя сгустки жестокости, как зубную пасту из тюбика.

Я начал разбег. Легко и стремительно пронесся над стеклянной поверхностью, постепенно ускоряясь. Эцуро встал в стойку, поднял боккен на уровень глаз. Я врезался в него со всего маху, действовал инстинктивно, просто выпускал пар. Провел длинную, непрерывную цепь, складывая одни комбинации с другими, все быстрее и быстрее орудуя древком. Мацуро упорно сдерживал мой натиск, его масса позволяла встать в блок и парировать все, что в него прилетело, будто каменная стена. Он выдержал целую дробь и не поперхнулся.

Боккен устремился снизу вверх, оттолкнулся от его меча и правильной дугой просвистел у противника перед носом. Сатеши был бы доволен, я выполнил связку безукоризненно. Однако этого было мало, я ни разу не достал врага. Эцуро перешел в контрнаступление, делая массивные взмахи с короткой дистанции. Он надувал щёки и тяжело ступал вперед на шаг при каждом ударе, одновременно выплевывая воздух.

— Фуух! — воздух со свистом вырывался из его рта, меч разрубал воздух совсем близко. — Фуух! — Очередной широкий шаг и мощный рубящий удар, заставивший меня пятится.

Такой замах не заблокировать, остается только отступать, но это ему и нужно. На дальней дистанции он сможет контролировать ход боя, держать меня на расстоянии и выматывать своими мельницами.

Мацуро опирался на силу и технику, и обе характеристики у него были на высоте. Вот только он решил, что я пришел драться с ним на мечах, а это было не так.

— Ну все, хватит! — вырвалось у меня.

Я намеренно развернул катану под неправильным углом и врезал ей по летящему в меня мечу. Послышался ожидаемый треск, и в руке остался только короткий обрубок.

— Смена оружия! — услышал я голос Шибу где-то далеко сзади.

— Нет! — выкрикнул я. — Не нужна замена, продолжаем бой!

Эцуро глупо хлопал глазами, не соображая что происходит, но потом растянул толстые губы в оскале, предположив, что теперь я легкая мишень. Ну давай, дебил ты несчастный, бей… Ну бей же, я горю от нетерпения!

Он крутанул оружие и направил его мне в голову, я пропустил клинок мимо, оттолкнув древко ладонью, рванулся вперед и пробил своим обломком ему в горло. Все произошло слишком быстро, он даже не понял что врезало ему под челюсть. Настало время добивать.

Свободной рукой я схватил его кисть, не давая размахнуться катаной, а правой продолжил наносить короткие тычки рукоятью, будто орудовал ножом. В горло, в подбородок, горло, по глазам, опять горло. Он зарычал и начал пятиться, все еще не осознавая, что он теперь мой.

Не давая опомниться, я развернулся к нему боком, врезал локтем в нос и быстрым движением взял в захват руку. Рывком вывернул конечность против часовой стрелки, чтобы он выпустил катану из ослабевших пальцев и перехватил оружие, оказавшись к врагу спиной. Резко развернулся, широкой дугой пуская боккен по кругу.

Мощь удара катаны складывается из нескольких факторов: инерции тела, взрывной силы, момента инерции при повороте бедер, и вращении меча, при котором он набирает скорость. И этот удар с разворота был выполнен идеально.

С чудовищной силой древко врезалось в морду Эцуро, оставляя на скуле глубокую рваную борозду и свалив его на лед, будто выстрел из дробовика. Катана закончила свой полет и замерла в сантиметре от тверди, я выдохнул, любуясь, как на бело-голубой каток медленно опускается мелкая красная морось.

Сзади кто-то кричал, шум ветра и голоса слились в единый неразборчивый гул.

Эцуро катался из стороны в сторону и как-то странно, визгливо, рычал. Я позволил себе короткий миг, чтобы полюбоваться им. Люблю таких, — здоровых. Они для меня как жирненький и сочный рибай, — знай терзай его и режь, а сколько не съешь — все равно вкусно.

Нет времени красоваться, нужно убедиться, что он никуда не денется. Я выпустил боккен из рук и прыжком накинулся на лежачего, оседлав его. Теперь пошла в ход настоящая техника. Привычно, будто мясник или доктор, я сильно надавил ему на подбородок, заставив запрокинуть голову, сжал два пальца буквой V и быстро нанес три удара прямо над кадыком, сминая гортань. Раз, два, три!

Послышалось бульканье и сип, Эцуро выгнулся дугой, пытаясь вдохнуть полной грудью. Я упал набок, и перекатился, не сводя с него глаз. Изо рта у него брызнула розовая пена, он перевернулся, пытаясь встать. Вдохнуть нормально не получалось, это и неудивительно, я перебил ему трахею, а пальцами повредил голосовую складку.

Из его рта вырвалось свистящее хрипение, он не мог исторгнуть из себя ни звука. Я улыбнулся, глядя за его потугами, — теперь он не мог сдаться или попросить замену, его все равно никто не услышит.

Теперь он МОЙ.

Мой порозовевший кусочек удовольствия, на которого я могу выплеснуть свой гнев.

Эцуро медленно поднимался, возможно, он начал понимать, что дело плохо. Может быть, он хотел бежать, не знаю. Я не дал ему шанса, — налетел сбоку, провел захват под плечо и бросил через себя, шмякнув верзилу об лед. Немедленно завладел его рукой, вывернул и надавил на кисть посильнее, до победного щелчка в лучевой кости. Эцуро задергался и забился на льду, извиваясь от боли. Да, мой щекастый дружок, это первый перелом, то ли еще будет.

Пинком я отправил его на спину, устроился сверху поудобнее и принялся бить в лицо, изредка позволяя себе добивающие сверху локтем. Он и правда оказался огромным, все упирался, норовил меня скинуть здоровой рукой, но, что-что, а бить я умел. Я методично, безжалостно, превращал его лицо в фарш. Я целенаправленно выбивал ему зубы, вколачивая их поглубже в глотку. Разрыв скулы от удара катаны оказался глубоким, кровь не просто сочилась, а брызгала каждый раз, когда мой кулак врезался ему в морду. Из-за этого его лицо превратилось в красную маску, а под затылком начала образовываться темная лужица.

Правой, левой, правой… Через некоторое время я тяжело дышал, глядя на свои руки. Нет, это бесчеловечно так издеваться над собой! Можно же самому кисть сломать… Я подтянул к себе обломок моей катаны, благо он оказался совсем рядом. Зажал рукоять покрепче, примеряясь, и врезал сверху, словно молотком. Вот так гораздо лучше!

Черт, я забыл про остальных! Я быстро взглянул на островок, — они все выстроились на побережье и молча смотрели. Не было ни криков, ни разговоров. Сенсей спускался с пригорка, чтобы меня остановить. Не тут-то было, бакаяро. Ты спокойно сидел в своем режиссерском кресле, пока Акиру калечили, а тут решил проявить беспокойство⁈ Мои руки обагрились по локоть, хаори покраснел от брызг, но я ещё не закончил!

— Замена! — выкрикнул я так, чтобы они слышали.

Шибу остановился у кромки, уперев руки в бока.

Да, именно, дерьма ты кусок. Правила! Теперь Эцуро должен был оставаться на льду ещё минуту. Главное, не дать ему потерять сознание.

Это целых 60 секунд чистого ада и удовольствия. Наслаждайся, дружок.

Продолжим! С размаху я принялся полосовать Эцуро импровизированной дубинкой, вколачивая его лицо в череп. Я бил и бил, пока его чернеющий рот не лишился зубов, а язык не вывалился наружу, пока его круглый нос не превратился в лепешку, а кости переносицы и хрящи не превратились в месиво. Один глаз полностью заплыл, а второй испуганно пялился на меня широким зрачком, и я вдавил его поглубже большим пальцем. Посиди в темноте, там ещё страшнее.

Эцуро уже не сопротивлялся, да и на удары почти перестал реагировать, поэтому я испугался, что Шибу остановит бой, лишив меня моих секунд удовольствия. Поэтому я вскочил, толчком ноги перевернул тело здоровяка на живот и принялся топтать его стопу. После второго удара малоберцовая кость сдалась, голень вывернуло и Эцуро вновь забарахтался на пузе, выплевывая кровь. Вот, видите? Он в сознании, все нормально!

Времени оставалось мало. Поэтому я вцепился Эцуро в кучерявые волосы и попятился, волоча тело за собой, словно половую тряпку. Я тащил его к тому месту, где он бил головой Акиру, розовое пятно на льду было несложно заметить. Кровавый неровный след оставался за Эцуро, красной змеей преследуя меня.

Шибу не выдержал и побежал ко мне, что-то крича и размахивая руками. Следом за ним с места сорвался Кенджи и его парни. Поздно, вам не успеть. Я не слышал, что они там кричали, мне было плевать.

Я положил голову Эцуро в выбоину, как на плаху и со всей силы втоптал череп в лед. С хрустом корка поддалась и треснула, его голова оказалась под водой. Под тяжестью тела поползли трещины, и оно стало медленно соскальзывать в расширяющуюся прорубь.

На этом все.

Я отвернулся и пошел навстречу бегущей толпе.

(Теперь главное — не смей смеяться. Как бы не хотелось, не хихикай, они решат, что ты псих.)

А смеяться хотелось, хохот распирал изнутри…

Никто меня не тронул, они пронеслись мимо, даже не взглянув в мою сторону. Лишь Кенджи притормозил, скривился, будто хотел что-то сказать, но лишь показал зубы и побежал дальше.

Я шел к своей команде, опустив голову, чтобы они не видели злобной улыбки, что сама наползла на лицо. В тот момент я понял, что зря запросил замену.

Никто из команды Кенджи бы не вышел ко мне после такого, им было слишком страшно. Конкурентов не осталось.

Я выиграл турнир.

Глава 16

Руки мелко дрожали.

Я уперся ладонью в стену и разглядывал сбитые пальцы. Запястья были красными, в мелких царапинах от зубов, костяшки побелели, пальцы непроизвольно дергались сами собой.

В левой я держал забрызганную кровью одежду, стащил её с себя и забыл что дальше делать, напало какое-то оцепенение, из которого я никак не мог выйти. Так и таращился в никуда, свесившись над стеной, полуголый и выжатый как лайм в мохито.

Когда нас доставили обратно к контейнеру, солнце почти скрылось в горах. Турнир был остановлен по причине форс-мажора, двое участников выбили из игры, один из них вовсе при смерти. Шибу был в ярости, но не сказал мне ни единого слова ни во время поездки, ни после.

Так как первая машина ушла в Габутай вместе с Акирой, мест на обратную дорогу хватило не всем. Во вторую погрузили Эцуро и ещё шестерых. Остальным пришлось остаться под охраной и ждать, пока транспорт вернется.

Я не горел желанием быстрее вернуться, поэтому не стал стоять в очереди на размещение и пошел отмыться в реке, а после отправился на склад за сменкой. Я вел себя как ни в чем не бывало, но стоило лишь остаться одному и стянуть одежду, как нервное напряжение мгновенно дало о себе знать.

Я выдохнул и устало помассировал шею. Очень долгий день.

Но что я творил? Неужели наблюдение за боями так распалило меня, что я не мог более сдерживать гнев? Или причина была куда сложнее и я не хотел о ней даже думать…

В любом случае я был неправ, тут даже спорить не о чем. Я был слишком близок к тому, чтобы нарушить Правило, и даже Исключениями тут крыть было нельзя. Правило есть константа и истина, без него я лишь зверь и никто боле.

Я тяжело вздохнул и закурил. Сзади раздался скрип железной двери. Я не стал оборачиваться, — прислушался и принюхался. Тихий шорох шагов, легкий цветочный запах, дышит ртом. Только её мне не хватало.

— Зачем ты пришла, Тао? — протянул я, не удосужившись развернуться. — Я переодеваюсь.

— Ты тут уже двадцать минут, просто зашла проверить, все ли в порядке, — прощебетала девушка.

— Остальные?

Она встала рядом и оперлась спиной на стенку, взяла у меня сигарету изо рта и затянулась.

— Половина уехала с этим ублюдком Эцуро, — ответила она, выпустив колечко дыма. — Остальные костер разводят.

— Костер?

— Ага, надо же где-то ужин готовить, целый день ничего не ели. Сухпайки есть, вода рядом. Да и теплее будет у огня.

— Ясно.

— Никто не рискнул тебя тревожить, Ягами запретил, поэтому все там.

— А ты?

— А я, — улыбнулась она, — улизнула…

Я забрал у неё сигарету и сделал глубокую затяжку. Новое испытание.

— Не боишься меня? — поинтересовался я.

— А нужно? — нагло заглядывала она в глаза. — Ты все сделал правильно. Отомстил за своего. Наверное, Акира тебе очень хороший друг?

— Да, — соврал я, — конечно, он мой друг.

Она медленно протянула руку и коснулась моей груди тонким пальцем.

— Ты так разозлился… Меня такое заводит…

Она извращенка что ли? Хотя кто я, чтобы судить… (вот-вот, извращуга!)

— Ты был там таким сильным… — игриво произнесла Тао, — неистовым…

— Тао-чан… Ты знаешь законы Габутай, — сказал я, но не отстранился.

— А мы не в Габутай…

Я бросил вещи на лавочку и развернулся к девчонке. Она давила из себя кокетство как могла, вытянулась словно кошка, кимоно будто бы невзначай было распахнуто больше позволенного, раскрылось до пупка и даже ниже.

Правильные очертания груди, проглядывающие под тканью, спортивное, стройное тело, плоский живот, полоска трусиков… Я задумался, глядя на неё.

— Хочешь, чтобы нас застукали?

— Не застукают, — улыбалась она, откидывая белые волосы назад. — Никто не знает, что я здесь, остальные не рискнут сюда зайти. Ягами приказал тебя не трогать, я же говорила.

— Я устал, — отмахнулся я и сел на лавочку.

— Правда? А вот мне так не кажется… — Засмеялась она, показывая взглядом на то, как топорщились мои штаны.

Вот же дрянь, он в который раз меня подвел. Да ещё и так постыдно! Реагирует на каждую мелочь!

Может, мне и правда это нужно? Прошлый раз ведь помогло, я… стал лучше себя чувствовать. К черту, а почему нет? Муза приказала мне мастурбировать, но не уточняла как. Секс это то же самое, только с помощью чужого тела.

— Ты ведь не отстанешь, да?

— А ты еще не понял? — произнесла она томно, распахивая кимоно и приближаясь.

Соски большие, коричневые, острые. Грудь ещё юная, не совсем сформировалась, но чашечки притягательны, так и манят, покачиваясь перед лицом.

У меня был тяжелый день. Насыщенный. Люди снимают напряжение таким способом. Один раз получилось неплохо, я почти не почувствовал отвращения, так почему бы второй раз не попробовать?

— Твоя взяла, — усмехнулся я, вставляя сигарету в зубы.

Она и так это знала, медленно провела руками по телу, и начала развязывать мой пояс. Я помог ей, приподняв нижнюю часть тела, она приспустила штаны и мягко прильнула ко мне. Поцеловала в губы, но недолго, только чтобы я почувствовал вкус, и плавно стала опускаться на колени, скользя по мне языком.

Тепло, щекотно, терпимо.

Я ощутил её влажный поцелуй на животе и ниже. Потом Тао скользнула языком по моему естеству, и я ощутил нечто противоречивое. Влажно, горячо, глубоко, приятно…

Ни-хре-на-се-бе…

В груди сперло дыхание, я затянулся сигаретой, чтобы вспомнить как дышать. Моя рука сама легла ей на голову, прижимая к себе и подыгрывая такту.

В этом теле все ощущения гораздо ярче. Гораздо ярче. Как оказалось, мне этого очень сильно не хватало. Её белая голова ходила вверх и вниз, Тао начала издавать легкие стоны и причмокивать, это завело меня ещё сильнее. Я почувствовал желание, которое не взялся бы описать. Я схватил её за волосы, грубо, и опустил посильнее, до упора, а когда ощутил низом живота удовольствие, резко оторвал от себя, глядя, как искрятся её глаза…

Скрип железа!

Мы резко повернулись, и могу сказать, что даже ощутил неловкость в тот момент, хотя обычно стыд наготы мне незнаком.

В дверном проёме стояла Асура. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что происходит. Она нисколько не изменилась в лице, не позволила себе даже тени недовольства, только привычно сжала пухлые губы так, что они побелели.

Тао резко вскочила, запахивая халат, я быстрым движением натянул штаны, чтобы не сидеть посреди контейнера с голым задом.

— Накири-чан… — разочарованно покачала головой Мико.

— Мико, я… Это не… — запиналась Тао. — Я…

Асура твердым шагом приблизилась к нам и остановилась напротив блондинки, глядя на неё сверху вниз, прямо в глаза. На меня она не обращала никакого внимания, будто меня тут и не было.

Внутреннего пространства контейнера не хватало, он будто сжался в два раза. Тао некуда было отступать, место кончилось.

— Мико-чан… Я…

Асура молча сверлила её взглядом.

— Сумимасэн, — пропищала Тао, — го… гомэн кудасай…

Мико кивнула, а после этого резко залепила Тао по лицу. Удар был хлестким и быстрым, от него блондинка отшатнулась, зажимая лицо.

— Я тебе говорила… — произнесла Асура, и голос её вибрировал от гнева. — Говорила!!!

Она врезала Тао повторно, не сдерживаясь, кулаком. От удара Накири отбросило на стену, через пальцы проступила кровь из разбитой губы, но красноволосую уже было не остановить. Она по щелчку пальцев преобразилась, стала дикой и злобной, при этом умудряясь сохранять спокойное, какое-то благородное, выражение лица.

— Я сказала тебе, — на выдохе вырвалось у Асуры, — не трогай его…

Мико схватила девчонку за волосы, врезала головой в шкафчик, потянула на себя и добила коленом в нос. Но и этого было мало, Асура запрокинула её голову назад и принялась бить правой ладонью по лицу, хлестать по щекам, царапая их.

— Сказала же, не подходи к нему, сука!!!

Тао заливалась слезами и кровью, а я молча сидел и искал на ощупь, где же мои сигареты, не в силах оторваться от зрелища. Мико резко отпустила руку и Накири упала за пол, на четвереньки, шмыгая и всхлипывая от боли и унижения.

— Пошла вон, тикусё… — прошептала Мико, сжимая и разжимая кулаки. — Или я возьму этот хренов боккен и засуну его в тебя по рукоять, косё бэндзё!!!

Тао приподнялась и, как и прежде согнувшись, поплелась к выходу. Плач вырывался сквозь зубы, лицо она стыдливо скрывала тканью кимоно. Когда дверь за ней закрылась, воцарилась давящая, тягучая как ореховая паста, тишина.

Асура стояла полубоком и глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Такой злой и взволнованной мне её видеть не приходилось, даже на турнире она хорошо контролировала себя и не позволяла эмоциям взять верх.

— Ты… — произнесла она тихо, — ты ведь все уже понял?

Я устало поднялся с лавочки и подошел к ней, пытаясь заглянуть в глаза. Она сразу же отвернулась.

— Да, я понял. Почему ты не сказала?

Она громко фыркнула в ответ, как дикая кошка.

— Я сказала Тао, и этого должно быть достаточно, — яростно огласила она. — Я приказала тебя не трогать, не подходить, не соблазнять… Я сказала, что ты — мой!!!

Слова повисли в воздухе, раскаленным эфиром ложась краской ей на щеки. Она резко повернулась ко мне, во взгляде сквозила жгучая обида.

Ну почему… Почему с ними так сложно⁈

Как я должен был понять что Асура выказывает ко мне расположение, если она никоим образом этого не показывала? Что с людьми не так? Отчего они ведут себя странно, непонятно, и глупо одновременно⁈

Неудивительно, что я их убиваю, просто бесят!

— Если бы ты сказала мне, этого всего бы не было, — окинул я рукой пространство склада.

— Заткнись уже… — вздохнула она. — Я не думала, что Тао… Черт с ней… Уже поздно что-то объяснять.

Она расстроена. Но я ведь ещё не закончил… Накири дернула за фитиль и оставила динамитную шашку гореть в штанах, тушить её самому мне теперь совсем не хотелось.

(Эй, что за мысли? Ах ты эгоистичная, мелкая, похотливая дрянь! Люблю тебя, вернее себя, черт, все запуталось…)

В иных обстоятельствах я бы не стал ничего предпринимать, но Асура… С её тягой к жестокости, эгоцентричностью, и упрямством просто побуждала меня попробовать. Мы были с ней чем-то похожи.

Я выдохнул и протянул к ней руку, ожидая в ответ любой реакции. Она позволила коснуться её щеки и провести пальцами к подбородку. Вдруг она резко скинула мою руку, и я даже зажмурился, представляя как она лупит меня справа, но она бросилась вперед и вцепилась в меня губами.

Она целовалась иначе. Напористо, страстно и ярко. Оставив мне вкус вишни на языке, она отклонилась назад, кусая мою нижнюю губу. Я рывком стянул с неё кимоно, провел ладонью по талии, стягивая трусики. Она, в свою очередь, деловито засунула руку мне в штаны.

— Тебя это не смущает? — спросил я, показывая взглядом вниз, на её руку.

— Что? Ах это… — Она пальцами сжала пах и начала поигрывать. — Слюна Тао… Нет нисколько, даже немного возбуждает… А тебя?

Она повернула руку тыльной стороной, показывая красные брызги на костяшках.

— Кровь? — Улыбнулся я. — Нет, мне даже нравится.

Мы и правда в чем-то похожи.

— Отлично, — усмехнулась она и сжала ладонь, что находилась внизу. — Тогда поехали.

Поехали? Куда это…

Все начало происходить слишком быстро, мой мозг не успевал понимать последовательность событий и как реагировать. Она скинула нижнее белье, я остался без штанов. От толчка в грудь я завалился на лавку и ударился затылком о железную стенку контейнера, но боли не ощутил. Асура моментально оказалась сверху, завладела мной и заняла позу наездницы.

Она взяла инициативу в свои руки, раздвинула ножки, направила меня и медленно опустилась, поглощая бедрами мою первооснову. Я ощутил жар внизу, невероятно сильный, пробирающий дрожью до костей, отдающийся мурашками по спине. От наслаждения и количества эмоций я закатил глаза, и тут же получил отрезвляющую пощечину.

— Даже не думай кончать! — заявила она, тяжело дыша. — Я слишком долго этого ждала.

Я схватил её за волосы и привлек к себе, она задвигала бедрами, все сильнее и сильнее, наращивая темп. Она будто хотела вбить меня в контейнер к чертям собачьим, так эффективно она водила ягодицами и опускалась мне на живот.

Спертый воздух наполнился похотью. Сладковатый, густой запах, сдавленные стоны Асуры, которые становились громче с каждым скачком.

Я не мог не отметить, что грудь Асуры была куда больше, чем я предполагал ранее, и выглядела более сформированной чем у Тао. Красивые, полные, розовые «оппай», как тут говорят.

Время летит незаметно, когда перед глазами подпрыгивают и раскачиваются такие упругие и сладкие сиськи. Я вцепился за них и сжал, кожа была горячей и мокрой от пота, соски выскальзывали через пальцы.

Асура с криком насадилась на меня, на этот раз сильнее прежнего, выбивая из моей груди весь воздух. Со стены на нас посыпался спортивный инвентарь, — деревянные мечи, луки и стрелы.

— Теперь по-другому! — властно приказала она, вскочила на ноги и потянула меня за руку. — Так! Сделай это так!

Она повернулась спиной и уперлась руками в стенку. Наклонилась, показывая яркую татуировку на всю спину. Кожа блестела от пота, делая картинку ещё ярче, я никогда и не подумал бы, что тату меня так заводит. Её ягодицы прислонились ко мне, маняще зазывая внутрь и я не стал ждать. Я раздвинул их руками и продвинулся вперед.

— Ни хрена себе… — сдавленно пропищала Асура. — Я думала глубже уже некуда…

Я схватил её за бедра и принялся за работу. Чертовы людишки, из обычного, естественного процесса размножения они сделали нечто отвратительное, пошлое, грязное, приятное, приятное, приятное… я опять сбился, забыл о чем думал…

Только её стоны у меня в голове, они переходят в хриповатые крики, и я понимаю, что ей так нравится. Шлепки от соприкосновения мокрых тел. Стук по железу контейнера, когда Асура упирается в него локтями. Бесконечно и неестественно долго, пока ноги не начинают дрожать от напряжения у нас обоих, а поясница отказывается двигаться от перенапряжения.

Мико отстранилась и быстро развернулась ко мне лицом.

— Отдохни, — выдохнула она, показывая на пол. — Давай ложись!

Я повиновался, она вновь оказалась сверху, продолжая безумную скачку. Я схватил её за волосы и привлек к себе, её глаза блестели как лед на том озере, где я утопил Эцуро. Она вновь укусила меня за губу, прижалась так плотно, что не разлепить, и стала водить бедрами быстрее прежнего.

— Давай, давай, давай, давай, давай… — шептала она в перерывах между поцелуями.

Когда её стоны и шепот переросли в продолжительный крик, я подался вперед, выпуская весь чертов поток эмоций, который во мне накопился, и на секунду мы превратились в один пульсирующий организм.

* * *

Мы лежали на фанерном полу контейнера, в чем мать родила, и курили, уставившись в потолок.

— Где ты этому научилась? — спросил я устало, выдыхая дым и передавая сигарету ей.

— Нас многому учили на уроках сексологии, знаешь ли… — ответила она. — Но дело тут, наверное, в другом. Я просто слишком долго тебя хотела.

— Могла бы хоть намекнуть.

— Ты слишком тупой, чтобы понять мои намеки.

Я решил обидеться, но потом передумал. Похоже, что это была шутка. Или нет?

— Такого со мной ещё не бывало, — признался я, — правда.

— Со мной тоже, — произнесла она с сигаретой в губах. — Ноги до сих пор дрожат, не знаю, как теперь вставать. Ты не умеешь разочаровывать, Икари Рио, поэтому я тебя и выбрала.

— А как же Тао?

— Что, хочешь её пригласить? Тебе мало что ли? — усмехнулась она.

Опять шутит? Вот черт, да что такое…

— Я о произошедшем.

— Подуется и успокоится, сама виновата. И кстати, то что ты сделал сегодня на озере… Не знаю, правильно это было или нет, но знай, из нашей группы тебя никто не винит, ты отомстил как положено. Правда, я не знаю, к чему это приведет. Однозначно, последствия будут.

— Я выкручусь, — зевнул я. — Всегда выкручиваюсь.

— Посмотрим, как ты это сделаешь сейчас, — улыбнулась она и положила руку мне на живот. — Ну что? Второй раунд?

Глава 17

До того, как прибыли машины, мы успели перекусить у костра. Кухней заведовал Ягами, и я даже не знал, что у него есть задатки кулинарного таланта. Сделать из консервов и лапши быстрого приготовления нечто удобоваримое, это нужно постараться. Конечно, когда мы с Асурой вышли из контейнера, растрепанные и раскрасневшиеся, на нас обратили внимание все, но сказать никто ничего не решился. Накири держалась поодаль и максимально абстрагировалась от остальных. Мне стоило её пожалеть, но… я ведь не могу.

Но больше всего меня удивило, что одним из оставшихся был Кенджи. Почему он не уехал со своей группой, оставалось для меня загадкой. Он тоже не сидел у костра, а занял место у воды, сидя в позе лотоса, спиной к остальным.

Он был достаточно близко к контейнеру, чтобы слышать, как мы с Асурой там шумели, однако он ни разу не повернулся и не взглянул в нашу сторону. Не думаю, что он столь глуп, что не сообразил, чем я и Мико занимались на складе. Не дрались же мы там, в конце концов…

Поглощая густой лапшичный суп с дымком и глядя на звезды, я думал о том, что хорошо бы приехать пораньше и успеть поспать хоть пару часов, прежде чем нас опять займут занятиями.

К полночи прибыл восьмиместный внедорожник. Пришлось ехать всем вместе.

Я сидел сзади, у окна, рядом Асура, напротив расположился Кенджи и один из охранников. Некоторое время я пялился в собственное отражение на стекле, витая далеко в мыслях, пока не почувствовал чужой взгляд. Я повернулся, в поисках причины, и встретился глазами с Кенджи, который не стесняясь пялился прямо на меня.

Взгляд он не отводил, наоборот, смотрел прямо в упор и не мигая. Где-то в черных омутах зрачков теснилась злость и ревность, дикая ярость, что никак не могла пробиться наружу.

Я устроился поудобнее, уткнулся затылком в подголовник и сложил руки на груди.

— Сакурай, ты что-то хочешь мне сказать? — спокойным голосом поинтересовался я.

— Да, Икари, мне есть что сказать, — ответил он однотонно.

— Ну так говори, нечего пялиться, будто юрэй увидел.

— Учитывая, как ты рьяно лезешь в огонь, я не удивлюсь, если в скором времени ты и правда станешь призраком.

— Если только таким, от которого ты будешь просыпаться в мокрой постели каждую ночь. Говори уже, или так и будем остроумием блистать?

— А почему нет? — задумался он.

— Если ты решил кого-то тут впечатлить, то слишком поздно, Кенджи-кун, — влезла в разговор Асура и показушно взяла меня за руку. — Если ты понимаешь о чем я.

Он перевел взгляд на девушку, потом опять на меня. В зрачках прибавилось безумия, а мне нравилось бесить этого, с виду хладнокровного, сукина сына.

— Тебя выкинут из турнира, — выплюнул он. — Вот увидишь.

— Да мне, если честно, все равно, — пожал я плечами. — Меня в любом случае не отпустят в первый год. Я в соревновании участвовал только потехи ради. Повеселился на славу, хочу отметить.

— То, что ты сделал с Эцуро, не сойдет тебе с рук.

— Тебе же сошло, — усмехнулась Мико. — Икари, в отличии от тебя, даже правил не нарушил. Эцуро был в сознании все то время, пока его избивали. И не сдавался.

— Турнир ещё не окончен, впереди самые опасные испытания. — Кенджи упорно игнорировал Асуру и обращался только ко мне.

— И что? Вы заработали горстку санто, даже одержав победу во всех оставшихся ступенях, ты только достигнешь уровня Ягами-кай. Той победы, о которой ты мечтал, не будет, лучше свыкнись с этой мыслью.

— Ты не понимаешь… Когда тебя снимут с участия, останусь только я и твоя маленькая группа. Что будет потом, ты не думал? Впереди ещё горный забег и два дня на озере. Просто представь, кто будет веселиться все это время.

— Ты угрожаешь моим людям? — удивился я. — Серьезно? Боги, Кенджи! Знаешь, до этого я ещё мог задуматься о том, что ты что-то из себя представляешь, что у тебя есть козырь в рукаве, но сейчас я понял… Ты и правда — просто дебил. Я ясно дал тебе понять, что на твои угрозы мне плевать. Чтобы ты это понял, я вывел твоего сильнейшего бойца и сделал из него плачущую сучку. Он теперь, как юная порно актриса после гэнгбэнга, ещё долго не сможет ходить. А ты, после всего этого, сидишь и делаешь вид, что владеешь ситуацией, да еще и пытаешься меня напугать? Ты жалок, Сакурай-чан. Если кто-то из моих людей пострадает, я спущу с тебя три шкуры и вывешу их на проводах, чтобы сохли на летнем солнышке. Каждый раз, когда тебе ночью приспичит отлить и нужно будет сходить в уборную, бойся, ведь на улице могу оказаться я. Хочешь стать общественным сортиром? Или, быть может, тебе больше подходит роль унылого калеки? Я проделывал похожее с парнями в школе, и тебе покажу.

Он слушал, стиснув зубы и чуть ли не рыча. Даже охранник в балаклаве опасливо бросил взгляд в мою сторону. Вертухая это не касалось, поэтому он и не лез, он был умнее Кенджи.

— Ты не понимаешь, с кем разговариваешь, — прищурился Сакурай. — Я тебе покажу.

— Что ты мне покажешь? Скорчишь злобную рожицу? — усмехнулся я. — Заткнись, Кенджи.

— Было всего два требования. И ты нарушил оба, — произнес он гневно. — Теперь ты столкнешься с последствиями своих решений.

Я резко подался вперед, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Это то, что ты увидишь перед смертью, — прошептал я жадно. — Лик твоего ангела.

Я вернулся на сиденье под пристальным взглядом надсмотрщика, а Кенджи ещё некоторое время пялился на меня как на психа.

Я отвернулся, показывая, что наш милый диалог окончен. Приобнял Асуру и устроился на сидении в позе креветки, в надежде немного поспать.

В тот момент я не думал про Кенджи, его угрозы казались мне пустым трепом. И я опять ошибся, этот напыщенный урод умудрился меня достать.

* * *

Нас привезли ранним утром, разделили и отправили по баракам. Встречал нас бессменный Шибу, который, похоже, вообще никогда не спал.

— Можете поспать, во время турнира учебные занятия не проводятся, только исправительные работы и текучка. Шесть часов на отдых, после вас распределят по местам. Соревнования продолжатся послезавтра, у вас больше суток на отдых и подготовку. Отбой.

Мы побрели к своим казармам, сэнсей окликнул меня и попросил подойти.

— Икари-кун, — нахмурившись обратился он, — не думай, что твои действия на озере не будут иметь результат. Комиссия рассмотрит мое обращение и решит, лишать ли тебя права на участие в турнире и требуется ли выписать наказание.

— Мастер Шибу… — покачал я головой. — Я не нарушил правила, все было честно.

— Я видел, что ты сделал, Икари, — фыркнул он. — Я видел много жестокости, в том числе и в этих стенах, но никогда не видел, чтобы зверство было столь хладнокровно распланировано. Каждое твое действие на льду было продумано: лишить Эцуро голоса, обездвижить, изуродовать, сломать конечности, нанести травмы органам чувств, утопить. Так работают только экзекуторы и палачи.

— Я делал то, чему вы меня учили, — беззаботно улыбнулся я и легкой походкой отправился в барак, ощущая затылком его взгляд.

Слишком устал, чтобы обращать внимание на все эти взгляды и намеки, шли вы все…

* * *

Вставай…

Они пришли за тобой…

Что? Почему внутренний голос так странно себя ведет? Его тон был мне незнаком, но чувство… Это чувство я знал.

Когда в твою дверь раздается подозрительный стук.

Я всегда хорошо умел чувствовать опасность, как и многие серийные убийцы.

И это оно, — ощущение, что тебя раскрыли.

Я резко открыл глаза и сел на кровати, тяжело дыша. Солнце вовсю забивало в окна, в бараке было полно народу, Принц удивленно уставился на меня, не понимая какая муха укусила заместителя.

— Кошмар приснился, сэнпай? — спросил он добродушно.

— Я думал, это Икари приходит в кошмарах, особенно после того, что сделал на турнире, — гоготнул Кои.

Я затравленно озирался, не понимая откуда идет опасность. Будь рядом моя Муза, она бы сказала, но твою мать!

Я сорвался с кровати и судорожно принялся одеваться. Лишь я натянул спортивные штаны, как услышал, как хлопнула дверь барака и загремел тяжелый топот.

(Они пришли!)

— Икари Рио! — услышал я хриплый бас Шибусавы. — Ты пойдешь с нами.

Я медленно обернулся, Шибу стоял в проходе с двумя охранниками, на пальце он демонстративно крутил наручники.

— Придется надеть кандалы, Рио, — заявил он.

— В чем дело, Шибу-сан? — спросил я как можно спокойнее.

— Узнаешь, — мрачно изрек он. — Руки протяни.

Наручники не панацея, избавиться от них раз плюнуть. Нужно узнать, что происходит. Я протянул запястья, браслеты защелкнулись с мерзким лязгом. Противное ощущение, тошнотворное дежавю.

— Рио! — Ягами растолкал остальных, появившись как черт из табакерки. — Что происходит⁈

— Держись подальше, пацан, — угрожающе буркнул Шибу.

Дате пришлось отступить, но я видел, что сдаваться он не намерен.

Меня заковали при всех, намеренно. Парни молча наблюдали, как меня уводят, они понимали даже меньше моего.

Черт, что за хтонь творится⁈

Кенджи? Да как такое возможно, у него нет ни единого доказательства того, что я убил Годза. Его слово против моего, ничего не изменилось. Это бред, у него даже есть мотив оклеветать меня, кто ему поверит? Камер там не было, дрона тоже… Да что же это?

Может, Эцуро помер? Ну и что, это же не я его убил, он сам откинулся. Не сомневаюсь, что его смерть добавит мне проблем, но ведь не арест с наручниками и охраной!

Под конвоем меня провели в главный корпус, но не как обычно наверх, а наоборот, — в подвал.

(Не нравится мне это).

Ой, а мне как не нравится, внутренний голос. Подвал — это очень плохо.

(И не говори. Эй…)

Чего?

(Я скучаю по Музе…)

Сейчас не время расклеиваться, держи себя в руках!

По грязным бетонным ступеням в узкий коридор с дверями по бокам, лужи под ногами, ржавые трубы на стенах, тусклый свет старых ламп. Все лучше и лучше.

— Комиссия будет решать, что с тобой делать, — сказал Шибу, толкая меня в спину. — Пока посидишь в изоляторе, вторая дверь слева.

— Что-то это пахнет враньем, сенсей, — усмехнулся я. — Меня ждет все что угодно, но не комиссия.

— Это верно, — услышал я его смешок. — Иди проверь, выхода все равно нет.

Я сплюнул под ноги и подошел к указанной камере, двумя руками потянул ручку, ступил в темноту. Шибу толкнул меня и захлопнул дверь за моей спиной. Я замер, прислушиваясь к каждому шороху.

Здесь кто-то был, я его слышал. Тихо дышал где-то впереди.

Я пригнулся, стараясь определить его точное местоположение. Играть со мной вздумали? Я соткан из мрака, его обитель — мой родной дом.

— Здесь… Здесь есть кто-нибудь? — услышал я слабый голос.

Стоп. Я его знаю.

Я распрямился и поискал ладонью выключатель. Вот же он. Желтый противный свет озарил камеру, заставляя зажмуриться. Вот дерьмо.

К стене был прикован Сэра Сатори, и я с трудом его узнал.

Он висел на цепях полуголый, истекающий кровью, что сочилась из свежих ран. Темные борозды порезов покрывали его живот и грудь, кто-то разумно поставил внизу таз, чтобы не собирать потеки тряпкой. Лицо разбито в труху: один глаз выглядывал через узкую щелку, второй заплыл совсем, нос повернут набок, губы опухли и превратились в сочные сардельки.

— Сэра… Это я, — Икари.

— Икари… — прошептал парень. — Прости меня… Я…

— Сколько? — перебил его я.

— Что?

— Сколько времени ты здесь?

— Меня…забрали рано утром, часов в шесть… Не знаю сколько сейчас…

Примерно шесть часов его допрашивали, шансов на то, что он смолчал, просто не было.

Теперь все ясно, — им не нужны камеры и дроны, вот он материал, который меня обличит, висит на цепях в грязном подвале. Свидетель.

— Что ты им сказал? — спросил я.

— Правду, — признал он. — Что это был несчастный случай. Что Годза напал на тебя!

Я подошел поближе, разглядывая чужую работу. Поспешу отметить, — довольно халтурную. Два ногтя на правой ноге выдрали, а вот на руках под ногти вводили иглы, что было заметно по засохшим кровоподтекам на кистях. Начали отрезать безымянный палец, но бросили. Ухо сломали, но не лишили слуха.

— Я не хотел тебя сдавать, Икари! — ныл Сэра. — Я не крыса, пожалуйста, поверь мне!

Да, его избили. Потерзали немного. Но серьезного урона здоровью не нанесли, а скорее наоборот, — щадили.

Сэра не специальный агент разведки, его не учили сопротивляться пыткам, поэтому даже такого давления хватило с головой, чтобы расколоть парня. Нет, на самом деле, я его не винил, большинство сломались бы в первый час, сам метод устрашения очень действенный. Та же игла под ноготь простое и эффективное средство развязать любой язык. Но если спящему человеку ввести иглу в то же место, то он и не проснется, — боль не настоящая.

То, что сотворили с Сэрой было лишь игрой, скорее показушной мерой наказания и запугивания, чем пыткой. Если бы работал я… Хм… Скажем так, эффект был бы совсем другим. И мне его продемонстрировали с той же целью, — запугать. Только вот на меня зрелище не произвело нужного эффекта. Я смотрел на пленника, как медсестра на шприц.

— Икари… — простонал Сатори. — Прости меня…

— Не парься, — тряхнул я головой. — Просто перескажи мне все, слово в слово. Я должен знать, что именно ты сболтнул.

— Я застрял на уступе, вместе с Накамурой… Видел лишь, как Годза набросился на тебя, подло напал со спины…

Он не успел договорить, засов лязгнул и в камеру вошел Шибу.

— Ну что, поболтали немного, а малыши? — ухмыльнулся он. — Нравится, Икари? Не завидуй слишком, скоро займешь его место.

Я устало закатил глаза. Как же мне надоело притворяться.

Шибу заметил мою реакцию и осекся на полуслове. Понял, что комедию ломать не придется.

— Идем, бакаяро… — рыкнул он. — Тебя ждут.

* * *

Кабинет директора. Весьма милое местечко. Тут даже видны следы ремонта, вон провода за слоем штукатурки спрятали. На стенах висели картины, в основном морские пейзажи. На полу расстелен ковер, как в приличном офисе. Да и стол у Директора был новым и явно выделялся в этой мрачной комнате. И если бы не плесень в углах и не свистящее сквозняком окно, я бы даже мог представить себя где-то, но не в Габутай.

Сам руководитель сидел в потертом кресле, за мерцающим ноутбуком. Пиджак он повесил на спинку, рубашку расстегнул на две пуговицы, рукава закатал. Слева от стола сидел Хиро-сан, Шибу занял место справа.

Меня бросили на пол, заставив стоять на коленях. В углу кабинета я заметил знаменитую ванну с подвесом, куда провинившихся опускали вниз головой. Черт, я до последнего считал, что Принц все выдумал.

— Ты знаешь, что ты сделал… — изрек Итаси-сан, глядя на меня сверху, как атлант на дерьмо. — Убил одного из заключенных нашего исправительного учреждения. Ты готов признать вину?

Ну а что уже юлить? Единственным шансом для меня выйти сухим из воды и отомстить поганцу Кенджи было говорить полуправду.

— Это был несчастный случай, — ответил я, глядя в пол.

— Это мы уже слышали, — хмыкнул Шибу. — Но это сказал только один из вас.

— Спросите Акиру.

— Уже спрашивали, молчит поганец, — с досадой заявил вояка. — Ну ничего, как в себя придет, мы его по полной допросим.

— Шибу-сан, не думаю, что мальчишка скажет нам что-то, чего мы ещё не слышали, — вступил в разговор Сатеши. — Ситуацияпредельно ясна.

— Яснее некуда. Икари убил одного из учеников.

— Случайно, — возразил старик.

— Убийство есть убийство.

— Непреднамеренное, мы должны учитывать обстоятельства.

— Хватит препираться! — стукнул кулаком по столу Итаси-сан. — Вы оба правы, мастера. Я хочу услышать ученика. Что произошло, Икари-кун?

— Я вел группу отстающих в соревновании на выносливость. Годза перерезал страховочный трос на переходе, но мы этого не знали. Я прыгнул через расселину, собирался кинуть трос остальным. Годза накинулся на меня сзади и принялся душить удавкой. Можете спросить моих одногруппников, некоторые видели потом следы на моей шее.

— Спросим. Почему он это сделал?

— Ягами и Икари боролись с Годза за место старшины. Годза проиграл, — выдал Шибу.

— Ясно, продолжай, Рио-кун, что было дальше?

— Я начал терять сознание, взбрыкнул из последних сил. Мы упали, покатились по пригорку. Я не знаю, как это произошло, но когда мы остановились, Годза был мертв. Я не хотел его убивать и не планировал злого умысла, — поклонился я. — Прошу мне поверить.

— Тогда почему ты ничего не рассказал? — спокойно спросил Сатеши. — Ведь твоей вины в том нет.

— Появился Кенджи Сакурай, он бежал следом за нами. Он сказал, что меня обвинят в убийстве и посадят в клетку. Будут истязать неделями, пока я не сойду с ума, — врал я. — Сказал, что это сделают со всеми нами, и что мы никак не докажем свою невиновность. Он заявил с полной уверенностью, о том, что Габутай не прощает ошибок. Нам было страшно. Посовещавшись, мы с Сэрой и Акирой решили скинуть тело Годза в пропасть, чтобы никто не мог нас обвинить в произошедшем.

— Заговор… — кивнул Директор.

— Мы совершили ошибку. Никто не хотел беды, Итаси-сан, — продолжал я играть роль простофили.

— Как я сказал, — оба сенсея правы, — изрек директор. — С одной стороны, нужно учитывать, что ты защищался. С другой, и как бы там ни было, — ты убил ученика. Пусть это убийство по неосторожности, однако ты нагло скрыл этот факт и подговорил остальных на содействие в преступлении. Ты должен понести серьезное наказание. Что ты скажешь?

Черт, не работает. Никак не отвертеться!

В груди заворочалась злость. Как вы меня достали, ублюдки хреновы!

— Так что, выберешь наказание? — продолжал Директор. — Как насчет плети? Или может быть, клеймить тебя?

— Думается мне, что у нас не найдется такого клейма, чтобы усмирить этого парня, — задумчиво произнес Шибу.

— Тогда, как насчет испытания трех дней? Когда ты последний раз пил, Икари Рио? — поинтересовался Итаси.

— Не помню, — задумался я. — Вчера вечером вроде.

Директор и учителя переглянулись, покивали друг другу.

— Отлично, тогда вот твой удел: либо ты сейчас же отправляешься в тюрьму для малолетних в Токио и покидаешь Габутай, либо тебе придется выдержать испытание.

— Какое?

— Три дня на окраине леса, там, где ты проводишь медитации, — проскрипел старик. — Без воды и верхней одежды.

— Ты возможно слышал, как люди выживают без воды неделю, а то и больше, — оскалился Шибу. — Но это редкость. На выживание влияет несколько факторов.

— Я знаю, — кивнул я. — Температура, подвижность, устойчивость организма.

— Да, в жару ты потеешь, теряя влагу. В холод дрожишь, теряя энергию. Мы привяжем тябя за руки, чтобы ты стоял и не мог уснуть. В этих условиях я бы дал тебе от двух до четырех дней, если повезет. Шансы есть, но и риск тоже.

— Ты сможешь, коакума, — обратился Хиро-сан. — Твой дух поддержит тело.

— Так ты докажешь, что признаешь вину и смирился с участью. Рискнешь своей жизнью ради шанса быть якудза, — претенциозно объявил Директор. — Реши, кто ты есть — Рио Икари из «Татсуко» или все же Они' из Габутай.

Меня не нужно было убеждать, я лишь улыбнулся краем губ.

— Я согласен. Я пройду испытание.

Три дня в одиночестве? Да это считай, отпуск! Как-то раз я почти неделю в подвале просидел, пока полиция оцепление не сняла, и тут справлюсь.

А ещё рано было мне уходить, остались незаконченные дела. Жалко было бросать такой наглый план, причем именно сейчас. Жди Кенджи, всего три дня и ты мой.

— Да будет так, — хлопнул Итаси в ладоши. — Уводите арестанта, пусть начнется его наказание.

Глава 18

— Хорошо сидит? — с издевкой поинтересовался Шибу, затягивая на кисти ремень.

— Как влитой, — буркнул я.

— Знаешь, Икари-кун, ты мне с первого дня не понравился, — промеж делом заявил вояка, продолжая подвешивать меня. — Ты наглый как карп, злобный как медоед, а ещё жестокий как… не знаю, я таких жестоких тварей не встречал. Проблемный ты, вот и все.

— Угу…

— Но вот что я тебе скажу, — яйца у тебя — под стать гордости. Я может быть, тебя не терплю, но знай, что уважение ты мое заслужил. Ты уж точно не трус.

— Ага.

— То что ты сотворил с Эцуро — неправильно. Это было… как-то извращенно. Если рассказать кому, звучит так, будто ты герой, который отомстил за друга. Словно настоящий борёкудан, как восходящая звезда якудза. Но те, кто стоял со мной на берегу и видел, что ты сделал с бедным парнем, так считать не будут. Они называют тебя демоном, я бы сказал, что ты палач.

— А сам-то…

— На-ни???

— Сатори… Это же вы с ним поработали, учитель?

— Эм… — Шибу замялся на секунду. — Мы считали, что он причастен к убийству, поэтому…

— Шибу-сан, Кенджи пришел сам, или послал одного из своих парней? — поинтересовался я. — Что он сказал? Разве вы не подумали, что это странно, сдавать меня спустя месяц после произошедшего…

— Он сказал, что ты угрожал ему, поэтому он молчал. Но когда увидел, что ты сотворил с Эцуро, он испугался, что ты можешь убить кого-то, потому и пришел к нам. В страхе за жизнь своих людей.

— Как низко ему пришлось пасть, правда? — улыбнулся я.

— Выглядел он не как победитель, если ты об этом… Ну вот, вроде все.

Шибу отошел на пару шагов, с удовольствием рассматривая свое творение.

Они забрали у меня футболку и кофту, и даже кроссовки сняли, оставив босиком. На толстых тросах подвесили руки к ветвям дерева, как куклу. Плетение было крепким, порвать и вырваться невозможно. Ноги Шибу не связывал, да и незачем, под натяжением троса я не мог пошевелиться, но вынужден был стоять.

— На этом все, Икари… — кивнул Шибу. — Искренне желаю удачи, надеюсь, что когда вернусь, ты будешь ещё жив.

— Если нет, можете забрать мои трусы, больше-то и нет ничего.

Он сконфуженно покачал головой и побрел с пригорка обратно в Габутай.

Наконец-то, мать вашу, я один.

* * *

Закат красит кровью серое небо, во рту сухо как в Синае, лишь мелкие бисеринки пота стекают по лбу. Я умиротворен, наблюдаю за муравейником у меня под ногами. Оказывается, что это интересно первые полчаса, потом мураши просто начинают раздражать своей суетой.

Я стараюсь меньше напрягаться, держать мышцы в расслабленном состоянии. Голова то и дело клонится к груди от скуки. Это первый день. Второй будет нестерпим, если злобные боги не пошлют своему аватару дождь.

Я прикрыл глаза на секунду, повис на веревках, проваливаясь в мокрую негу.

* * *

…Воспоминания — Глава 2…

Стекло очередной раз задребезжало и все затихло. На время.

Ви смотрела на существо в маске человека, которое сидело напротив. Эм наклонился, чтобы дотянуться до сигареты губами, закурил.

— Никогда не понимал, зачем вы это делаете, — произнес он выдыхая.

— Что?

— Курите. Никакого же удовольствия нет. Просто дым, — улыбнулся он. — Так что? Какой следующий вопрос?

Ви взяла блокнот и откинулась на стуле. Вот правда, эта сволочь развлекается или провоцирует её? Складывалось впечатление, что он искренне получает от всего этого удовольствие.

— Ты интересно поставил предложение, — «почему ВЫ курите». Будто не соотносишь себя к людям. Ты считаешь себя чем-то другим?

— Я считаю, что отличаюсь, вот и все. — Он хотел развести руками, но помешали наручники. — У меня волосы, глаза и конечности, ясно же, что я принадлежу тому же виду что и ты.

— У тебя бывает ощущение, что ты не должен находиться в своем теле?

— Постоянно. Иногда мне кажется, что я пришелец, который по ошибке поселился в гуманоиде. Иногда мое тело кажется мне отвратительным и чужеродным. Черт возьми, а тебе нет?

— Нет, — растерялась она.

— Тебя не смущает, что у тебя мокрая дырка в голове и вторая между ног? Если ты считаешь это нормой, то не я один тут псих. Наши организмы странные и отталкивающие, ими нельзя любоваться без одежды. Какая-то гибридная уродливая помесь. А пальцы на ногах? Это же просто… кошмарно.

— Интересно… Я не думала, что ты так необычно смотришь на анатомию, — улыбнулась она. Однако, вернемся на шаг назад, ты сказал, что отличаешься от остальных. Кем ты себя определяешь?

Эм усмехнулся и принялся безразлично разглядывать потолок.

— Структура я-концепции… — произнес он. — Хочешь узнать, как познающий субъект Эм видит познаваемый объект Эм… Поиграть с тобой в психологию? Это может затянуться.

— Хорошо, спрошу прямо — ты осознаешь, что болен?

Он сделал испуганное лицо, а потом издал что-то вроде смешка.

— Конечно, мать твою! Я понимаю, что психопат, — сказал он уже серьезно. — Я людей убиваю большую часть жизни, остальные так не делают.

— И ты понимаешь, что это отклонение, так?

— Говори конкретнее.

— Я имею в виду — сумасшествие.

— Ви, ты меня разочаровываешь, как ты вела практику⁈ Психопаты не безумны, они стабильны, зачастую умны, изощренны и организованы.

— А ещё нарциссичны.

— Это тоже есть.

Она вздохнула и потерла переносицу под ободком очков.

— Если ты понимаешь, что ты психопат, то понимаешь и то, что в обществе тебя считают больным, злокачественным, или даже, позволю сказать, — дефектным.

— О, это я успел заметить, — кивнул он. — Только сам так не считаю.

— Ты на своем месте? Делаешь все правильно? Это твоя позиция? — допытывалась она.

— Я…не знаю. У меня есть несколько теорий касательно того кто я, и почему не могу справиться с желанием убивать. Хочешь одну?

— Безусловно, — она провела рукой, будто уступая ему место.

— Эта бредовая, но интересная идея, тебе понравится. Дело в том, что есть вероятность того, что я… как бы это выразить… предмет эволюции.

— Следующая ступень? — с улыбкой покачала она головой. — Я слышала нечто подобное от нескольких серийных убийц.

— И есть вероятность, что они правы. Раньше я отождествлял себя с ошибкой, будто я подобен этим несчастным: садистам, мазохистам, алголагнистам… Однако у меня зародились сомнения. Вполне вероятно, что я — эффективный инструмент природы.

— Инструмент? С какой функцией?

— Избирательное сокращение популяции, — ответил он невозмутимо. — Гениальный ход по сдерживанию вашей неуемной жажды размножения.

— И ты думаешь, что полезен? — поразилась она. — Правда⁈

— Человечество стоит на пороге вымирания, — вас слишком много. Об этом всем известно, но никто ничего не предпринимает. С тем же темпом размножения, примерно через сто лет начнется эпоха вымирания, деградация и катарсис. Об этом говорят в открытую, даже СМИ, даже чертов Илон Маск. Однако решения, как приостановить рост населения, попросту нет. А теперь подумай, — первый серийный убийца был зарегистрирован в конце восемнадцатого века, и с тех пор рост маньяков пошел по экспоненте. Интересный факт, — Джек Потрошитель работал тогда же. Да, я не спорю, убийц в истории хватало, но массово рождаться они стали недавно, как реакция природы на перенаселение. К 70-м годам убийц стало слишком много. Так много, что человечеству пришлось адаптироваться, чтобы бороться с новой угрозой. Появилась криминальная психология, профилирование, отделы по борьбе с серийными убийцами. Нас начали классифицировать и изучать. Если присмотреться, то становится понятно, что убийцы тех времен были несовершенны. Они напоминают мне детей. Они были неорганизованы, рассеяны и спонтанны, практически все страдали от отклонений: некрофилии, педофилии, каннибализма… Но со временем они стали умней, начали заводить семьи и вливаться в общество, вычленить и поймать их стало сложной задачей. Разве это не прогресс? Да и если подумать, как можно легко приостановить рост популяции? Возможно, этому способствует новая политика инклюзивности, — повальный гомосексуализм все же притормозит рождаемость без насилия и жертв, однако выходом это не назовешь. А если хотя бы один процент населения заменить на таких как я… Это даст умопомрачительный результат.

— Ты считаешь людей болезнью?

— Я считаю болезнью себя. Вернее вирусом, только не массовым, а избирательным.

— Интересная теория… Даже не знаю, как на неё реагировать.

— Как ты сказала, — это всего лишь теория, не нужно воспринимать её серьезно. У меня таких множество, хватит на пару дождливых ночей.

Ви подумала, что за пару таких ночей сама бы сошла с ума и осталась в этой чертовой тюрьме навсегда. Находиться с ним рядом было физически тяжело.

* * *

Я очнулся от холода. Тело бил озноб, перед глазами прыгали разноцветные круги. Живот сводило судорогой, он сокращался то ли от переохлаждения, то ли от голода. Пронизывающий ветер бил в спину, и я ощущал себя парусом. Ветви были мачтами, а трава под ногами — палубой.

Я парус, что попал в шторм. Меня треплет и рвет.

Голова кружилась, напоминая качку. Вокруг темнота, словно черные воды океана поглотили твердь и намеревались смыть и меня.

Я попытался сконцентрироваться, но не мог, мешала дрожь. Ноги налились тяжестью, любое движение отдавалось острой болью.

Появилось дикое желание лечь на землю, свернуться калачиком и уснуть. Но я был парусом, пока ветер не сорвет меня, я не смогу прилечь.

Это тело слабее в желаниях, сдерживать их тяжелее. Я все ещё жутко хотел пить, но дождя уже не желал, слишком продрог.

Небо и язык чесались, как будто я наелся кислых ягод. Это от недостатка слюны, кожа пересыхает и трескается, не критично.

Нужно спать, это экономит силы и влагу. Я обязан встретить рассвет, я хочу согреться.

Если не могу спать, буду медитировать…

Только вот… Поймать бы горизонт.

* * *

— Часики тикают, Ви. Задавай вопросы, — лениво потянулся он.

Она заинтересовано придвинулась и заглянула ему в глаза.

— Ты боишься смерти, Эм? — спросила она. — Ты прав, — времени остается все меньше. Скоро твоя казнь.

— Все живые боятся.

— А как же самоубийцы?

— Поэтому я и сказал, — живые. Самоубийцы пусты, как твоя чашка кофе, внутри только черный осадок из сожалений и сладость сахарного греха.

— Да ты поэт…

— Ты даже не представляешь, малыш.

Каждый раз когда он говорил это слово — «малыш», у нее между лопаток пробегала иллюзорная сороконожка. Холодная и влажная, как страх, что поселился глубоко внутри. Он говорил это растягивая слог, будто змея — «малышш», брр. Как можно извратить столь простое слово⁈

Как он извращал все вокруг только своим существованием.

— А ты?

— Что? — отвлеклась она от раздумий.

— Ты боишься смерти? — Его зрачки расширились, когда он задал вопрос, хоть лицо и оставалось каменным.

— Нет, — тряхнула журналист головой. — Больше не боюсь, хоть это и странно.

— Я так и думал, — произнес он мягко и как-то странно улыбнулся. В той улыбке не было притворства, она получилась почти настоящей.

Она налила из маленького розового термоса кофе в ту кружку, на которую он показал. Эм молча подвинул ей свой пластиковый стаканчик, пришлось налить и ему.

— Кофе в торговых аппаратах дерьмовый, — объяснилась она, закручивая крышку термоса. — Не могу его пить, вот и взяла свое.

Он отхлебнул из стаканчика и пожал плечами.

— Кофе всегда одинаковый. Я не чувствую разницы между тем и другим.

— Идем дальше?

— Только тебя жду.

Она пролистнула блокнот, следуя списку вопросов, которые начеркала за день до этого. В блокноте был ключ к её новой жизни, а замком был маньяк напротив.

— Хорошо, давай поговорим о твоем большом дебюте, — переключилась она на деловой тон. Ви стала серьезной и сосредоточенной, карандаш в руках заплясал между тонких пальцев с дешевым маникюром.

— О чем ты?

— Облава. Побег из больницы されています. Помнишь?

— Конечно, — кивнул он, затягиваясь сигаретой. — Что тебя интересует?

— Это первый раз, когда ты серьезно засветился. Господин Д. выжил после твоего нападения, попал в городскую больницу округа されOO. Вход в клинику охранялся силами правопорядка, у дверей дежурили патрульные, коридоры были забиты охраной, но ты прошел через все заслоны, убил господина Д, и…

Он расслабленно кивнул.

— Ах да, ты о том прыжке.

— Да, согласно информации из отчетов, ты выпрыгнул с пятого этажа, спасаясь от погони, и упал на балкон соседнего здания на втором. Ты разбежался по коридору, влетел в открытое окно, даже не выглядывая на улицу. Как ты все это спланировал? Можешь раскрыть свой секрет⁈

— Секрета нет. Это Фокус.

— Фокус… Я что-то такое… — она судорожно принялась перелистывать страницы. — Что это, можешь объяснить?

* * *

Над горной грядой вставало солнце, еле заметное через густой туман, чья плотная пелена покрывала все сущее и размывала границы и детали пейзажа.

Семь утра.

В это же время рассвет?

Дрожь никак не хотела спадать, я старался дышать размеренно и расслабить мышцы, но их то и дело вновь сводило судорогой. Ничего. Скоро туман рассеется, и теплые лучи согреют мое тело. Лучше не думать что будет потом, — про жар и сухость. Сейчас важно согреться.

Ночь прошла как в бреду. Заснуть не удавалось, и я витал в воспоминаниях и галлюцинациях, не понимая наяву это или ещё одна игра моего воображения. Сейчас, от переутомления и слабости, сознание иногда отключалось, но ненадолго. Мой план убежать в царство блаженной темноты провалился, свет регулярно возвращал меня к тяжелой реальности.

Вновь проснулся. Не помню, как прикрыл глаза.

Взглянул на серое небо, почувствовал сильный голод. Представил себе сочный бургер с рубленой котлетой, желудок мгновенно отреагировал острой резью. Он будто жрал себя изнутри, боль колола неимоверно. Ну, эта боль хотя бы притупляла все остальное. Мои мышцы одеревенели, суставы покрылись ржавчиной, поясницу я больше не чувствовал.

Лучи солнца коснулись моего лица. Я хотел сглотнуть слюну, но во рту её не оказалось.

Я не парус, я — повешенный.

И впереди ещё сутки.

* * *

— Что такое Фокус, — задумался он. — Не уверен, что смогу объяснить. Но я попробую. Это странное чувство, когда ты все делаешь правильно. Это квинтэссенция всех чувств и способностей, концентрация удачи и проявления таланта.

— Понятнее не стало. Похоже на какую-то магию.

— Возможно, это она и есть. Видела, как баскетболист закидывает мяч через все поле на последних секундах?

— Конечно.

— Это неосознанное проявление Фокуса. Только вот, я могу это контролировать.

— Контролировать удачу?

— Я попробую объяснить иначе. Слышала истории, как очередной маньяк скрывался от властей три месяца, хоть и находился все время у них под носом? Избегал ареста, испаряясь с места преступления, как по щелчку? А сколько историй, когда полиция допрашивала убийцу, но не смогла распознать в нем виновного? Разве тебе никогда не казалось странным, что это происходит постоянно? Вот сама посуди, — гениальных грабителей то и дело ловят, несмотря на подготовку, контроль и планирование. А серийных убийц полиция разыскивает годами и зачастую безрезультатно. Чикатило орудовал 12 лет, и его несколько раз вызывали на допрос. Джон Гэйси, — 33 убийства в костюме клоуна, как его могли не заметить? Банди — после первого ареста его освободили под залог, поймали второй раз и он сбежал, как сбежал и в третий. Только представь, он слинял из зала суда, а потом из собственной камеры. Как это объяснить? Я считаю, что у многих из них есть связь с Фокусом, как у меня. Называй это везением маньяка.

— Слушай, Эм, этот разговор очень странный, — развела она руками. — Весь вечер ты был спокоен и рассудителен, но это… это похоже на бред.

Он устало закатил глаза и скорчил скучающую гримасу.

— Ладно, — выдохнул он. — Давай рассуждать рационально, опираясь на факты. Я могу сказать тебе, что когда прыгал, я не знал, что будет за окном, и это правда. Но все же я знал, куда прыгаю, хоть и не могу этого объяснить. Я чувствовал, что это выход, что со мной ничего не произойдет, будто я уже прыгнул. Как же это объяснить? Возможно ли, что когда я входил в клинику, мой мозг автоматически просчитывал варианты побега? Что если, я заметил открытое окно на пятом этаже, и просчитал траекторию полета непроизвольно, даже не задумываясь и не запомнив этот факт? Тогда сколько подобных деталей я зафиксировал пока шел? Будь я физически не подготовлен, смог бы допрыгнуть? Что можно сказать, — Фокус это удача, именно так. Но она основана на опыте, подготовке, реакции, сноровке, остроте восприятия. Смешав все это в одно чувство, в один единый порыв, я смог осуществить невероятное, и не раз.

— Извини, Эм, но мне это объяснение все равно кажется… фантастическим. Несмотря на все примеры, которые ты привел. Расскажи, как ты вошел в ту клинику? Тут тоже Фокус помог?

— Он всегда помогает. — Убийца затушил бычок и облокотился на стол. — Ты ведь видела видео с камер наблюдения? Оно завирусилось в сети. Моего лица там не разглядеть, но видно, как я вхожу через главный вход, через металлодетектор, мимо патрульных, к лифтам… Меня будто никто не видит. Фокус в том, что когда я заходил, я чувствовал каждого, кто находится в главном зале. Замереть на секунду, — вот полицейский и отвернулся, спокойным шагом миную его, а следующему смотрю прямо в глаза, так он меня проигнорирует. Я ехал в лифте с двумя врачами и сотрудником полиции и никто не спросил меня, — что я там делаю в два часа ночи, когда больница закрыта для посещений. Потому что я знал, как себя вести. Как наклонить голову, и как прикрыть лицо, куда смотреть, чтобы сойти за своего. Именно так я выживал каждый день во враждебной для меня среде, сливаясь с людским потоком, будто я один из вас. Я плохо имитирую ваши эмоции, мне сложно не выделяться, но я столько лет играл в эту игру, что могу сказать без ложной скромности, — вы люди, не такие уж сложные существа, какими себя считаете. Я проходил через оцепление не раз и не два, и никогда меня не останавливали, ни разу. Как-то раз я заснул в машине с трупом в багажнике, а полицейский разбудил меня и добродушно пожелал счастливого пути. Однажды я убил женщину, вышел из её квартиры и столкнулся с соседями лицом к лицу. Они не смогли вспомнить ни единой детали той встречи, когда давали показания, помимо того, что у убийцы были зеленые кеды. Так вот, — те кеды были синими. Я не знаю, как ещё объяснить что такое Фокус и тем более, как он работает. Но он есть, по крайней мере, я в этом уверен.

— Или это ещё одна твоя больная фантазия.

— Да, тебе лучше надеяться именно на это, — протянул он и одним залпом осушил стаканчик с остывшим кофе.

* * *

День прошел ужасно, как я и предполагал.

Очнулся больной и обмякший, как вяленый окорок на проволоке.

Я сипло дышал, теплый воздух вызывал у меня внутри жжение. Я желал воды, но не признавался себе в этом.

Мимо пролетела стайка птиц, противно щебеча. Мне показалось, что они хохотали надо мной, до того издевательски звучала трель их голосов.

Ненавижу вас, поймаю и зажарю…

Меня терзал жар вперемешку с ознобом, голод тоже не отставал, однако боль перестала быть такой резкой и будто притупилась. Осталось ноющее и тупое ощущение дискомфорта в животе, но меня это не тревожило. Общее состояние было такое, будто мой организм медленно отмирал, поэтому и ощущения от страданий уже не казались столь яркими.

Я очень устал.

Даже не передать, как мне было тяжело стоять. Хотелось отгрызть себе руки только ради того, чтобы коснуться лицом земли и дать телу растянуться на траве. Даже голову поднять я мог с трудом, поэтому реже следил за солнцем и куски времени будто проплывали мимо, исчезая где-то в небытие.

Ближе к вечеру поднялся ветер и остудил моё тело, но меня это совсем не радовало. Это значило, что ночь будет холоднее предыдущей.

С наступлением темноты вернулось головокружение и возникли навязчивые мысли. Я потерялся в днях и никак не мог сосчитать, сколько же я тут вишу, — день или два? И когда вернется этот подонок Шибу? Сколько длится эта проклятая ночь⁈

С холодом и новой волной озноба пришли радужные видения и яркие образы.

* * *

Ви задумчиво постучала карандашом по железной столешнице.

— Хорошо, я запишу это новое слово к остальным фразеологизмам, и составлю отдельный словарь. У нас уже есть — Правило и Исключения, пустышки, Серые Дни, теперь и Фокус добавился. Знаешь, Эм, ты бы показался мне почти нормальным, если бы не эти твои фантазии.

— Делай как знаешь, — произнес он загадочно.

— Скажи мне, зачем ты на это пошел? На убийство господина Д? Разве овчинка стоила выделки?

— Тебе не понять.

— Ты попробуй.

— Я никогда не отпускаю жертву. Никогда. Я могу промахнуться, даже несколько раз, но чтобы не случилось, если я решился, — буду гнать добычу пока не добью. Это моя природа, моя сущность. Я могу отказаться от всех прелестей человеческого бытия, они мне не важны, но упустить жертву…нет, на это я пойти не могу.

Они замолчали, думая каждый о своем. Пора было сделать перерыв — подумала Ви, но перед этим все же решилась спросить у него прямо, расставить точки над i.

— Поэтому ты позвонил именно мне? — неожиданно поинтересовалась она. — Потому что я вела практику?

— Нет.

— Тогда почему? Из-за моего блога и опыта?

— Малыш, ты не хочешь услышать ответ.

— Я должна знать, ведь обязана объяснить читателям моей книги, по какой причине знаменитый серийный убийца позвал меня на свидание! — всплеснула она руками.

— Не обижайся, но ты просто папарацци. Пишешь низкопробное, но популярное бульварное чтиво.

— Эй, — оскорбилась она, — я криминальный журналист!

— Криминальная журналистика — это эвфемизм желтой прессы, — ухмыльнулся он. — Я выбрал тебя, потому что ты согласилась приехать без подготовки, и провести со мной последнюю ночь моей жизни. Я был уверен, что ты клюнешь.

— И с чего это?

— Ты забросила практику, чтобы стать журналистом, но и это получается из рук вон плохо. Крупные издательства отказываются с тобой работать, основной доход идет из публикаций в блоге, остальное фриланс. Не так ты себе представляла карьеру публициста. Я для тебя, словно сладкий пирожок, — книга, статьи, эксклюзив. Я выбрал тебя не оттого, что ты особенная, а совсем наоборот, — потому что ты обычная и тебе нечего терять. Твоя жизнь настолько пуста, что даже встреча с убийцей, дождливой ночью, в тюрьме строгого режима… тянет твой низ живота предвкушением. Я выбрал тебя, потому что ты пустышка и напишешь именно то, что я скажу.

Карандаш сломался в руке Ви. Вот черт, уже второй за вечер. Лицо загорелось от стыда и злости. Она пыталась нацепить на себя профессиональную маску, но это никак не получалось. Ублюдок… Какой же он ублюдок…

— Пожалуй, сделаю вид, что ничего этого я не слышала, — произнесла она стальным голосом, хоть и пыталась сделать вид, что сказанное её совсем не тревожит.

— Пора сделать перерыв, — согласился он. — У тебя кофе закончился, сходи-ка к автомату, возьми парочку. Заодно проветришься, воздухом подышишь, а то щеки раскраснелись.

Она резко встала, взяла сумочку и подошла к двери, постучала, чтобы привлечь внимание охраны.

— Эм, когда я вернусь, лучше бы у тебя было пару сногсшибательных историй, — бросила она зло, перед тем как выйти.

— Не сомневайся, малыш, — улыбнулся он.

Когда дверь за ней затворилась, его улыбка стала шире.

— Ты — одна из этих историй, — закончил он предложение вслух.

* * *

Я открыл глаза, не понимая отчего проснулся. Вокруг темнота, нет ничего кроме шума ветра и дикого холода.

Тряхнув головой посильней, я прояснил зрение, вглядываясь в одну точку, — мне не нравилось как сильно раскачиваются ветви деревьев на другой стороне полянки, у обрыва.

Заросли расступились, и из мрака выступила высокая фигура. Человек в черном костюме легкой походкой подошел ко мне и стал напротив, засунув руки в карманы.

Дерьмо. Я опять схожу с ума.

— Привет, Икари… Я смотрю, дела у тебя не очень, — сказал Аоки, жалостливо разглядывая меня. — Как же так, как же так…

Глава 19

— Аригато, дерьма ты кусок, — протянул я хрипло. — Чего приперся?

— Я бы сказал, что соскучился, но это не так, — покачал Аоки головой. — Я бы выразился иначе, — заскучал.

— Так иди, займись чем-нибудь, — пробурчал я, и уронил голову на грудь.

— Занимаюсь, — как ни в чем не бывало, заявил он. — Прямо сейчас.

Я посмотрел на него исподлобья, нет ну какой мерзавец, а? После смерти выглядит даже лучше, чем до неё.

Зачесанные назад волосы блестят, глаза отливают чернотой, кожа бледная, почти как у Музы, а губы растянуты в пренебрежительной улыбке.

— Чего тебе нужно, Ичибан? Ты же вроде сдох, — просипел я.

— Именно.

— И значит, если я тебя вижу…

— Давай договаривай…

— Мой мозг снова воспалился, и начинает играть со мной.

— Все возвращается, Ика-чан. Ты так долго держался… — Он поаплодировал. — Но похоже, внешнее давление вновь провоцирует тебя. А когда ты сорвешься, ну ты сам знаешь…

— Кровь, трупы, пожар, и снова трупы… — покивал я.

— Ага, за этим я и пришел. Посмотреть. Слушай, какого хрена ты творишь, Рио?

— Ты о чем?

— Так долго тянешь, скука смертная. Ты же сам просил меня отдать тебе ту удочку, помнишь? Так почему все снасти в пыли⁈

— Пошел ты… Я вырвал эту удочку из твоих мертвых рук, — прорычал я.

— И повесил на стену, — хмыкнул он. — Подумать только, какой-то мелкий недоносок якудзы сотворил с тобой такое. Раньше бы ты не позволил так над собой издеваться.

— Я был вынужден играть, — попробовал спорить я.

— А может, ты искал оправдания? Искал заслоны, которые мешают тебе убивать? Зачем ты сдерживаешься, Рио? Вот на фига?

— Я в тюрьме, тупой ты выродок! — сорвался я.

— Сейчас ты на дереве, дружок, — посмеялся он, поправляя галстук. — Хватит оправданий. Вот же напасть, — «Муза покинула меня!» «Я в тюрьме, мне нельзя исполнять Правило!» «Если я убью ту стерву с круглой попкой, меня точно кто-то заметит»… Все это бред собачий! Давай уже возьми себя в руки, яйца в кулак, еще что-нибудь возьми… Хватит канючить! Музы не существует, — ты её сам придумал, как и Правило, как и меня, мать твою! Она ушла, потому что ты так хотел, а не под давлением обстоятельств. Потому что ты решил не убивать, размяк.

— Это не так, — тряхнул я головой, откидывая волосы с глаз.

— Прямо перед тобой пустышка, а ты все не решишься прервать его жалкое существование. Ещё и позволил ему посадить тебя на поводок, как собачку.

— Я сейчас убью тебя второй раз! Оказу дзо!

— Сам туда иди, я и так мертв!

Он заткнулся, вытащил пачку. Одну сигарету вставил мне в губы и прикурил, второй задымил сам.

— Я не понимаю, почему пришел именно ты, — произнес я, через зубы и стараясь, чтобы сигарета не вывалилась изо рта.

— Не знаю, — развел он руками. — Может быть, я теперь буду постоянно к тебе наведываться… Наверное, я какая-то часть твоего подсознания, заменяющая Музу? Эх, почему у меня такой классной девчонки при себе не было… Я бы тогда точно тебя выпотрошил.

— Малыш, ты бы и мамку свою не выпотрошил, — ухмыльнулся я. — А вот я, да.

Он скуксился, но ничего не ответил. Лишь придирчиво осмотрел алые следы на моих кистях, что оставались от веревок.

— Как можно быть таким тупым, чтобы не принять его угрозы всерьез, мм? — поинтересовался Аоки. — Ведь было же ясно, что он отомстит, — сдаст тебя и глазом не моргнет. А ты что⁈ Ты оставил свидетелей! Наивно, опрометчиво… просто глупо.

— Кенджи… — прорычал я, — всего лишь пустышка. Как я мог принять его за равного? Бояться его мести? Это ниже меня! Я не думал, что он решится, а в противном случае, был уверен, что справлюсь.

— И что теперь?

— Я убью его, — произнес я спокойней. — Уже решил. Не думай, что я не подстраховался.

— Есть план?

— Нехитрый, но должен сработать. Когда мы вернулись в Габутай после турнира, Шибу-сан сказал, что соревнования продолжатся через день. Они дают сутки на отдых для участников.

— И что? — флегматично спросил он.

— А то, — я пропустил третью ступень, горный перевал. После этого испытания их не погнали бы сразу к финалу, предоставят возможность отдохнуть. Значит, обе команды сейчас в Габутай, выдвигаются сегодня. Если я успею, застану Кенджи перед отъездом. Пожелаю счастливого пути.

— Надеюсь, на этот раз ты все продумал.

— Как я сказал, — план не особо хорош, но он наглый и доставит мне удовольствие, — улыбнулся я.

Он довольно покивал.

— Ты чувствуешь, что происходит? Расскажи мне.

— В моей голове будто кто-то хозяйничает прямо сейчас, — признался я. — Передвигает мебель, ломает стены, вкручивает лампочку.

Аоки молча достал из кармана пиджака лампочку и показал мне. Она ярко горела в его ладони.

— Я зажгу свет, — произнес он. — А теперь… хочешь пить?

— Что? — не сообразил я.

Образ Аоки начал расплываться и меняться, он больше не был похож на себя, но превращался в другого человека, который почему-то возник в ночи.

— Говорю, пить хочешь, Икари? — спросил Шибу, протягивая мне открытую бутылку воды.

— Какого… Ты настоящий? — удивился я.

— Да, давай осторожно…

Сенсей аккуратно приподнял мою голову и позволил сделать несколько глотков, горло и легкие будто обожгло раскаленным металлом. Я чуть не захлебнулся, жадно присосавшись к бутылке. Я даже не испытывал удовольствия, просто хлебал.

— Медленно, много нельзя, — заявил вояка, убирая бутылку. — Сейчас сниму тебя.

— Ещё рано… Почему вы здесь, среди ночи…

— Черт, ты и правда жесткий сукин сын, — расхохотался Шибу-сан. — Провисел три дня на дереве, а когда пришли снимать, говорит: «Еще рано!»

Я рухнул на землю, нелепо извиваясь от судорог в конечностях.

— Сейчас пройдет, малой… — довольно обозначил сенсей, присаживаясь рядом. — Попробуй пошевелить кистью, вытяни ноги, кровь должна циркулировать.

С трудом я перекатился на бок, а оттуда завалился на спину, тяжело дыша и глядя в звездное небо.

Это было больно.

Меня будто спеленали толстым одеялом, не давая пошевелиться. Ноги сдавило так, будто их сейчас расплющит, руки безвольно валялись рядом, не реагируя на мои желания. Плечи словно набили стекловатой, мышцы кололо сотней невидимых иголок, кожа зудела и я мечтал содрать её с себя. С каждым вздохом тело пронзала острая боль, то в пояснице, то в груди, а перегруженные мышцы шеи неожиданно расслабились, не позволяя мне даже голову поднять.

— Знаешь что с тобой происходит? — спросил Шибу-сан участливо.

— Перестензия, — ответил я, не глядя на него. — Болевой дискомфорт, онемение, сковывание, мурашки, судороги.

— Все то тебе известно… — махнул он рукой и закурил, ожидая, пока я приду в себя.

— Чего рано так? — не сдавался я. — Меня привели к полудню, к этому времени и должны были забрать.

— Сегодня четвертая ступень, рано выезжаем, — объяснил он. — Вот я и решил тебя пораньше освободить. Учитывая, что ты и ночь до ареста не пил, трое суток ты отмотал честно.

Я попытался сесть, самому не очень получалось. Шибу подал мне руку и помог. Голова вновь закружилась, и я уперся руками в траву, старательно удерживая равновесие.

— О, да ты слаб, яцу… — пробормотал учитель. — Я с собой кресло каталку не брал, как же обратно пойдем⁈ Вот, лучше выпей ещё воды.

Онемевшей рукой я перехватил полторашку и поднес к губам, облив себя при этом.

Шибу пихнул мне сумку.

— Тут хаори, накинешь, как в себя придешь. И несколько моти с мясом, тебе нужно восстановить силы.

Я кивнул и попросил жестом сигарету.

— Дерзкий малец, — усмехнулся он, но кинул в меня пачкой. С третьей попытки я прикурил и расслабленно выдохнул.

Все возвращается на круги своя. Пора за работу.

* * *

Он пришел за мной к двум часам ночи. Час я потратил на то, чтобы немного оклематься, напиться вдоволь и поглотить моти. Ещё час мы шли обратно. Сначала сил не хватало, я мог пройти не больше 50 метров, однако мышцы начинали оживать, и к концу пути я шел почти не обращая внимания на боль.

— Как моя команда? — поинтересовался я, когда заметил впереди знакомые огни.

— Проиграли всухую. Но никто сильно не пострадал. Ягами подвернул лодыжку, Мико вывихнула кисть… Накири почти заняла высоту, но её сбросили в последний момент, жаль.

Охрана поприветствовала Шибу и открыла перед нами ворота, мы, не останавливаясь, прошли на плац.

— Что со мной дальше будет?

— Отсидишься в бараке, придешь в себя. Из турнира тебя исключили, даже не надейся вернуться. И Икари-кун…

— Да, учитель?

— Даже не думай что-нибудь вытворить, понял?

Я уже видел шеренгу заключенных, выстроившихся на плацу. Они ожидали прибытия машин для отправки. Показалось, что я даже заметил высокую фигуру Асуры среди них.

— Касательно этого, сенсей… — протянул я.

— Даже не начинай!

— Вы сказали, что я заработал ваше уважение. Тогда вы должны понять, что я не могу простить Кенджи его подлый поступок. Он ударил меня в спину, оклеветал и желал смерти.

Шибу только басовито зарычал, показывая недовольство.

— Вы должны меня понять! — играл я так рьяно, как мог. — Я должен выступить против него, вы поступили бы так же!

— Бакаяро… — покачал он головой. — Какой же ты глупец. Три дня на дереве тебя ничему не научили⁈

— Наша дуэль на озере не состоялась, дайте её завершить здесь и сейчас, — взмолился я.

— Сакурай-кун тренированный боец, а ты едва на ногах стоишь, и все равно лезешь в драку⁈

— Именно это и уравняет шансы, — усмехнулся я. — Позвольте мне вызвать его на дуэль, я должен отстоять свою честь.

Шибу хлопнул себя по лбу и хохотнул.

— Боги, это твои похороны, малец! Но если ты этого так хочешь, валяй! Я бы посмотрел, как Кенджи собьет с тебя спесь, раз голодовка не помогла.

Мы уже были достаточно близко к остальным, я похромал вперед, намеренно сгорбившись и протягивая ногу за собой, чтобы сказаться слабым. Грязные волосы закрывали глаза, я был бледный и иссушенный, словно смерть. Слабый и сломленный, — идеальная приманка.

— Сакурай, — выкрикнул я хрипло. — Где ты⁈ Покажись, тикусё!

Шибу встал неподалеку, сложив руки на груди и с интересом наблюдая за происходящим.

Я видел перед собой знакомые лица. Асура смотрела на меня широко открытыми глазами, Ягами с тревогой и непониманием, Тао серьезно и нахмуренно, — она не умела притворяться. Из шеренги медленно вышел Кенджи, недоумевающе озираясь.

— Что происходит, Шибу-сан? — выкрикнул он.

— Икари хочет вызвать тебя на дуэль! — ответил сэнсэй. — Только тебе решать, примешь ли ты его вызов. Это правила Габутай.

— Мне незачем с ним драться, он уже проиграл, — с презрением сплюнул старшина. — Для меня он не оппонент, а пустое место.

Он собирался важно развернуться ко мне спиной, но не тут-то было.

— Крыса! — закричал я. — Ты донес на меня, как последняя тварь! Вместо того чтобы решить наши проблемы как подобает якудза, ты испугался и побежал ябедничать, словно слюнтяй в мокрых штанишках. Я с трудом стою перед тобой от слабости, вызываю тебя на дуэль, а ты все равно меня боишься⁈ Ты доказал всем на плацу, что ты просто дрожащая сучка, коей тебя и считают! Что твой брат скажет, когда узнает о твоем побеге? Когда все увидят, что ты боязливый, запуганный, обгадившийся трус⁈

Кенджи сверкнул глазами и сделал шаг вперед, его ноздри раздувались от ярости.

— Я не трус, Икари… — прошипел он. — И если ты так хочешь это проверить, то давай, — я готов! Бу-ккоросу, коно-яро!!!

Вот так Кенджи, давай ори во всю глотку. Распаляйся, а я буду подкидывать хворост в пламя. Мне нужно, чтобы он вышел из себя, поступил необдуманно. Теперь я знаю, как сильны могут быть эмоции, и как они затмевают разум, а значит могу использовать это знание как оружие.

— Стоять! — гаркнул Шибу. — Деремся по правилам второй ступени, на деревянных мечах. Остальным держаться в стороне и не вмешиваться! И Кенджи…

— Да, сенсей, — прохрипел Сакурай, не сводя с меня глаз.

— Давай осторожней. И не затягивай, нам выдвигаться пора.

— Хай.

Сакурай принял боккэн из рук одного из своих подопечных. Я заметил, как Ягами дернулся, чтобы отдать свой меч мне, но его остановила Асура. Она забрала его катану и приблизилась.

— Ты уверен? — спросила она с тревогой в голосе.

Я сжал рукоять, провел пальцем по оплетке и кивнул.

— У нас все готово? — тихо спросил я, так чтобы никто помимо неё не услышал.

— Да. Я знала, что ты не отступишься.

— Так даже проще, иначе он мог отказаться.

— Когда?

— Ещё рано, ты все поймешь.

Она кивнула и вернулась в строй. Начнем развлекаться.

Катана потяжелела, я с трудом мог держать её на вытянутых руках. Ну и пусть. Как бы я не был слаб, Кенджи это не убережет. Если он уедет на турнир, то вернется только через три дня, а это слишком долгий срок, план может провалиться.

— Давай, крыса! — подначивал я его. — Иди ко мне. Разве не видишь, что я устал⁈

Сакурай тотчас бросился на меня, высоко подняв оружие и грозно крича от ярости. Он разбежался как следует и мощно рубанул сверху вниз, намереваясь покончить со мной одним махом. Каково же было его удивление, когда он напоролся на воздух, не достав клинком до моей шеи всего пару сантиметров.

Я стоял ухмыляясь, поигрывая мечом. Не так уж я и беспомощен, не правда ли?

Кенджи вновь бросился вперед, яростно орудуя катаной. Я повторно уклонился, быстро сделал пару шагов назад, отбивая удары. Он не отступал, неистово размахивая боккеном без остановки. Я успел запомнить его стиль когда он сражался с Акирой. Мой противник умело использовал свое превосходство, истощая врага долгими сериями. Противопоставить такому вихрю практически нечего, только отходить и кружить вокруг, что в моем положении былосложновато. Ноги отказывались гнуться, реакция притупилась, тело было сонным и размякшим, но мне ведь не привыкать.

Враг оказался рядом слишком быстро, меч обрушился молниеносно, чередуя атаки: справа-слева-справа-слева. Я ушел в глухую оборону, блокировал и изворачивался, стараясь выжить в этом шквале.

Я выдержу. Нужно дать ему разыграться.

Деревянное острие росчерком прошло по моему лбу, над бровью. Влажное тепло заструилось по лицу, заливая глаз красным. Он опустил руки, предоставляя мне возможность отступить.

— Получил? Что теперь скажешь, ублюдок⁈ — злобно выкрикнул Кенджи.

— Скажу, что твои удары только царапать могут. Теперь ясно почему ты предпочитаешь драться с девочками, — ответил я. — Даже заморыша повалить не можешь.

Он скривился и покивал мне, показывая, что сейчас отомстит. Я плюнул в его сторону, побуждая напасть. Он ринулся следующей атакой, я вернулся к оборонительным техникам.

Я полностью сконцентрировался на пляшущем клинке в руках Кенджи. Его изменчивые движения и связки имели четкую последовательность. Сакурай — бесталанная гнида, он полый, поэтому мог использовать только заученный цикл ударов, отработанных на тренировках. Если я пойму где он проседает, получу неоспоримое преимущество.

Вот! Его кисть делает вращательное движение после каждой двойки, — достаточный промежуток, чтобы я в него влез. Когда Кенджи провел серию и поднимал боккэн для начала следующей, я неожиданно врезал по его клинку, проверяя на прочность хватку. Это был глупый удар, никак себя не оправдывающий. Мечник обязан бить только в открытые места, а не по оружию противника, но задумка сработала.

Сакурай не был готов, не удержал рукоять, и тыльная сторона его катаны с хрустом врезалась ему в нос. Он отступил, стирая кровь тыльной стороной ладони.

Отличный ход, даже не стыдно себя похвалить. Я успел рассмотреть его руку, — осталась небольшая опухоль после схватки с Акирой, безымянный палец и мизинец оставались согнутыми, болели. А ещё сломанный нос разъярил его больше прежнего.

— Кенджи… Да ты меч удержать не можешь! — продолжал я. — Кто бы знал, что ты такой слабак! Твое место не здесь, а в борделе для мальчиков в Кабуки-Тё, там ты смог бы показать всем свою нежность!

— Заткнись!!! — проорал он, не в силах остановить кровотечение.

— Чего ты нюни распустил, хватит! Дерись, слюнтяй!

Он занес меч и безрассудно бросился на меня с диким криком, а я ретировался.

Чем дольше я гонял его по плацу, тем сильнее он злился, и, сам не замечая того, выдыхался. Я двигался легко, даже катану почти не поднимал, а он без устали махал боккеном, все стараясь меня достать, должен же он рано или поздно остановиться…

Он очередной раз провел плавную последовательность, но разрубил только воздух. Мой меч проскользнул под его рукоятью и огрел Кенджи по животу. Я натужно захохотал.

— Бакаяро… Ты что, со своей тенью дерешься? Я тут!

Кенджи уставал, хоть и не ощущал этого. Густой туман ненависти заполонил его разум и подавлял чувства. Удары становились менее резкими, движения вялыми, а переходы грубыми.

Я смеялся как дурной после каждой его атаки, кажется, даже Шибу успел меня возненавидеть до того раздражающе и издевательски это выглядело.

Я дрался с Кенджи, но настоящая борьба шла внутри меня. Я сдерживал руку, когда видел возможность для контратаки, отступал, когда мог наказать противника за отчаянный и глупый выпад.

Ещё рано. Если я начну его избивать, он может сдаться. Я должен подавить его, унизить, растоптать. Только позор может довести его до точки.

Моё терпение приносило плоды. Кеджи становился все более безрассудным и дерзким. Он неумолимо и безуспешно пытался взять верх над более истощенным и слабым противником, и ему даже не удавалось его достать. Взмахи меча стали бешеными, легкомысленными и бездумными. Он бросался словно наобум, рыча и брызгая слюной, а в ответ нарывался только на мой свист и хохот.

Смеющийся Они'.

Асура сказала, что не видит это тату на моей спине. После сегодняшнего представления, её мнение, могу поспорить, изменится. Я дразнил и изводил Кенджи-чана до звериной пены, он словно попал в непрерывный и очень длинный кошмар, из которого не было выхода. Сакурай не мог сдаться и отступить тоже, остановка знаменовала новую порцию оскорблений и глупых шуток. Он застрял в этой петле, в ловушке собственного эго, злобы и страха.

Вот тогда я и ударил.

Одним мощным порывом я выбил меч из рук Кенджи, треснув снизу по предплечьям. А следом, с разворота подрезал ему ноги, вынуждая упасть на колени. Он коротко вскрикнул и упал, а я вращательным ударом залепил ему древком по лицу.

Кенджи опустился на бетон, осыпая меня проклятиями. Разобрать что он кричал было невозможно, да и мне было все равно.

— Вставай, Сакурай! — прокричал я. — Докажи, что достоин своего сраного имени! Вставай, или я сделаю из тебя публичную сучку, как Шибу поступил с тем парнем в клетке! Поднимай свою трусливую задницу, крыса!

Он попытался. Чего уж, он даже встал на одно колено, но слишком медленно.

Игры кончились, я одолел его в бою на мечах, унизив тем самым достоинство. Осталось изнасиловать гордость и втоптать его самого в клоаку. Поэтому я вальяжно отбросил меч, схватил его за грудки и профессионально нанес три быстрых удара в глаза, горло и нос, чтобы не сопротивлялся. Следом я принялся отвешивать мощные пощечины. Этому трюку я научился у Асуры, а я хороший ученик.

С каждой оплеухой я сыпал оскорблениями, будто Инарисин рисом.

— Тикусёмо… Крыса вонючая… Трус… Позорище… Подстилка… Сдавайся… Покажи, всем какая ты сука!

— Икари! Хватит! — прозвучала команда Шибу.

Только не это. Я еще не закончил!

Я ослабил хватку, Кенджи вырвался и пополз от меня, продолжая рычать от ярости, которую выпустить не мог. Глупое, слепое животное. Если бы сдался, мог бы сохранить жизнь, но я знал, что он этого не сделает.

— Я же сказал, что сделаю из тебя посмешище, яцу… — громко объявил я, следуя за ним и пританцовывая. — Куда ты бежишь? Просто сдайся, малыш!

— Удзаттэ! — визгливо исторг он. — Никогда!

Я поднял глаза, ища Асуру в толпе. Она спряталась за остальными, я никак не мог поймать её взгляд. Ну давай, сейчас! Чего ждешь? Видишь же, что он готов!

Внезапно от шеренги отделилась Тао, подскочила к Кенджи и помогла ему подняться. Вот этого я не ожидал…

— Вставай Сакурай-кун! — крикнула она злобно. — Убей этого ублюдка!

Кенджи оперся на её плечо и медленно встал на ноги, девчонка упорно пихала ему в грудь сверток, так, чтобы не видел Шибу. Кенджи несколько раз глупо моргнул, но потом нащупал замотанный в тряпку предмет и глаза его вновь почернели бешенством.

Накири показала мне средний палец и, гордо подняв голову, пошла обратно к группе.

Кенджи ухмылялся разбитыми губами.

Я испытывал что-то вроде эмоционального оргазма. ДА.

ДА….

— Тогда я буду трахать тебя, как трахнул твою девочку! — завопил я во все горло. — Пока ты сидел рядом с контейнером и слушал, как настоящий куколд! Наверное, передернул пару раз, а? Кайфанул, Кенджи⁈ Нравится подслушивать⁈ Я покажу тебе в следующий раз!

Это была крайняя точка. Я сделал то, что показал мне Габутай — сломал его разум, уничтожил достоинство, разрушил все амбиции.

Кенджи страшно и отчаянно закричал, словно раненый зверь. В руке блеснуло лезвие ножа. Танто.

Тао вынесла его со склада. Она единственная из всех заключенных, кто мог это провернуть.

Теперь все зависит от меня. Вернее от Рио Икари. Давай Икари-чан, не подведи!

Я не умею имитировать страх. Я не знаю, как показать это чувство. Но он может.

Вдруг я увидел себя со стороны, бледного, тощего, с глазами-блюдцами и дрожащими руками, что я вытянул вперед.

— Нет! — услышал я свой дрожащий голос. — Нет, Кенджи! Не надо!

И он проглотил наживку.

Он бы не бросился на сильного, уверенного в победе Икари. Только на слабого и напуганного до чертиков.

— Сдохниииии!!!

— Нет, Кенджи! — заревел Шибу, но было поздно.

Сакурай слепо помчался ко мне, зажимая танто двумя руками. Его не обучали ножевому бою, им он управляться не мог.

А я… Ну…

Ха…

(Хахаха…)

Лишь он оказался рядом, как я мгновенно перехватил его за больную ладонь и одним движением направил танто вверх, оборачивая его на 360 градусов. Мощным и резким толчком я направил его оружие ему в грудь. Все было сделано единым порывом, молниеносным взмахом, и заняло лишь доли секунды.

Я сразу же поднял руки, показывая, что ни при чем, и отступил, пристально вглядываясь в глаза Кенджи. Мое лицо отражалось в его расширенных зрачках, как напоминание о том, что это последнее, что он увидит.

Он застыл словно каменный. Изо рта брызнула кровь, но глупое выражение лица не изменилось. Сакурай стоял на плацу, удерживая рукоять танто, которое вонзил себе в грудь, в район сердца. Чистый срез, точный, как я умею.

Шибу что-то заорал и бросился к нам. Кимоно Кенджи быстро багровело, обширное красное пятно забирало его в свой омут. Он был мертв, но ещё сам не понимал этого.

Я отвернулся, не опуская рук, услышал тяжелое падение тела за спиной.

Прекрасно.

В качестве наказания якудза в древности отрубали себе мизинец. После ампутации хватка меча у воина ослабевала и он навсегда становился зависим от сёгуна. Я запомнил этот факт и сделал то же с Кенджи. Удар Акиры ослабил хватку, иначе мне не удалось бы так легко развернуть танто. Мой романчик с Асурой вывел его из себя. Тао стащила оружие и удачно сыграла ревнивую стерву. Икари сделал все остальное.

Я не мог убить его иначе. (Мог, но не хотел). Не знал, что Кенджи рассказал своим дружкам о том, что видел тем дождливым вечером, когда умер Годза. Возможно, он перестраховался и после его гибели, меня бы обвинили в двойном убийстве. За мной следили, я дискредитировал себя, поэтому… Кенджи должен был сдохнуть публично, так чтобы все видели, но никто не мог меня обвинить.

Нагло, круто, безупречно.

Отравление или несчастный случай не были бы так эффектны.

— Что ты натворил⁈ — выл Шибу, склонившись над трупом. — Что ты наделал?!!!

— Ничего, — произнес я, опуская руки. — Вы сами видели, сенсей. Я защищался.

Внутри что-то зашевелилось. Я почувствовал знакомый запах музыки, кисловато-сладкий как лунный свет.

Её вкус я ни с чем не перепутаю.

Барабаны отбивали бешеный ритм, скрипка выла, будто волчий хор.

Плавной походкой по плацу шла обнаженная Муза, низко повесив голову. Она шла забрать свой трофей.

Совсем другим взглядом я окинул шокированную толпу. Слабые, бездушные, бесцельные ничтожества.

Я вернулся, сучки.

Глава 20

С потолка капала вода. Наверное, труба где-то протекала, что неудивительно, состояние карцера оставляло желать лучшего.

Стены покрыты плесенью, а где-то и темным слоем скользкого мха, грязный пол с дыркой в углу для естественных потребностей, миниатюрное окошко-бойница, через которое проникал слишком яркий солнечный свет.

Все они похожи. Карцеры, камеры-изоляторы, одиночки для штрафников, боксы для буйных больных… Я бывал во всех.

Кирпич или мягкий войлок, все одно, — клетка.

Я устроился подальше от отхожего места, сел на пол и оперся спиной на шершавую стену. Не отрываясь я смотрел в темный угол напротив, старался даже не моргать. Мрак сгустился в этом закутке, стал плотным, и всезаполняющим, как бормотание безумца.

Наконец, темнота завихрилась и из неё показался белый лик с красными глазами.

А она не в настроении. Волосы топорщатся, подергиваются как у ощерившегося хищника, зрачки расширены и пылают кровавым сиянием.

Никому не нравится, когда вырывают из отпуска.

— Ну. Какого. Хрена. — Чуть ли не по слогам поинтересовалась Муза.

— Если это важно, — он первый начал! — развел я руками. — Не злись, ладно?

— Не злиться… Я оставила тебя в тюрьме, где ты не мог продолжать жатву. Мы договорились. Я ушла. А потом зов протащил меня через грани реальностей обратно сюда. И что я вижу? Ты стоишь в окружении зевак, устраивая публичную казнь! Это как понимать, мать твою⁈ Что значит не злиться?!!!

— Тихо, тихо, тихо… — вжался я в стену, опасливо ища по сторонам какое-нибудь оружие.

Она встала на четвереньки и поползла ко мне, будто какой-то таракан.

— Я тебя сейчас сожру, — произнесла она без капли ненависти и схватила меня за горло.

— Да что не так-то⁈ — прохрипел я. — Он же был пустышкой…

— Тут ты не ошибся… Хорошо я тебя натаскала, — ответила она.

— Выхода не было! Сама посмотри…

— Ладно…

Она резко приникла ко мне и вцепилась в ухо зубами, я почувствовал, как её холодный язык проникает в ушную раковину и зажмурился от нестерпимого чувства, будто слизняк залезает в мой череп.

— Так… — задумалась она, отстранившись и облизывая губы. — Это что… Ага… Ого… О! Это тот паренек, которого мы проучили в первый день. Ты ему шею сломал… Чтоооо⁈ Он же не пустой!

— Исключение № 1! — мгновенно парировал я.

— Исключение первое, — кивнула она. — Ладно, продолжим… Это что такое? Фу… мерзость…гадость какая, как ты мог⁈

— Ты о чем? Ты про Асуру? — запаниковал я.

— Нет! Ты жрал булку с повидлом! Ты же не любишь сладкое, мы же договорились, что тебе нельзя!

— Это в прошлом теле было нельзя, — смущенно оправдывался я. — А в этом… оно удобоваримое.

— Угу… Уминал за обе щеки, что за гнусность! А в остальном… Ты неплохо держался, вынуждена признать.

— Неплохо⁈ Да я отлично справлялся без тебя! — вспылил я.

— Я вижу, — презрительно протянула она, оглядывая меня. — Ты многого достиг.

— Иди ты…

— Зря ты убил его именно так. Потешил себя, да? И посмотри, куда тебя это привело.

— Тебя же рядом не было! — развел я руками. — Придумал как мог.

— Не терпелось ему… А мне теперь что делать? С ума тебя сводить⁈

— Не знаю, — выдохнул я. — Извини. — Может, оденешься? Совсем озверела в своем отпуску.

— Ладно…

Муза окинула меня взглядом и провела ладонью по своему телу, облачившись в черное кимоно с кровавыми цветами на нём.

— Посмотри, кого ты из меня сделал… — грустно вздохнула она.

— Да ладно, по-моему тебе идет. Буду звать тебя Муза-чан, — усмехнулся я.

— Ямете кудасай! — пропищала она хентайным голосом и скорчила рожицу, а потом добавила своим привычным рыком, — Пошел на хер!

Она разочарованно помотала головой, но, похоже, смирилась с новым обликом. Не торопясь устроилась рядом и положила голову на плечо.

— Сколько лет, а ничего не изменилось… — заявила она, мрачно оглядывая стены камеры. — Опять мы тут.

— Все не так плохо. Ты же видела, что я сделал все правильно.

— Ты никогда не думаешь, к чему могут привести твои действия в перспективе, малыш. У меня просто пи畜生ц какое плохое предчувствие.

Я достал припрятанную сигарету, а Муза прикурила мне щелчком пальцев. Мы оба знали, что эта растущая тревога в груди, не к добру. (Мне тоже, если что, не по себе).

Ну вот, мы опять вдвоем (втроем!), перед очередной пропастью, готовы сорваться вниз. Снова.

— Скучал по мне?

— Не… — безразлично сказал я, выпуская дым носом. — Не до этого было.

— Я тоже, — соврала она.

— Я, кстати, видел, куда ты уходила, — вспомнил я.

— Правда? — удивилась она.

— Ага, нашел одежду, что ты снимала по пути. И чего ты там забыла, не пойму?

— Там тихо, — призналась она. — Мертвое солнце не обжигает мою кожу. Темные воды не оставляют соленых следов. Нет пыльцы и запахов, пения птиц, рассветов и закатов. Я родилась там, внутри тебя. Так это происходит, я — единственное, что могло породить это место.

Она запнулась, прислушиваясь.

— Кто-то идет.

— Слышу, — кивнул я.

Решетка двери приоткрылась, и в камеру заглянул старик Сатеши.

— Идем, коакума, — сказал он сурово. — Пора отвечать за поступки.

Я тяжело поднялся и вышел из камеры. Других сопровождающих не было, старик пришел один.

— Куда вы меня ведете, сенсей? — обреченно поинтересовался я.

— Шибу и Директор решают твою судьбу прямо сейчас. Я посчитал, что будет правильным, если ты поприсутствуешь на собственном суде.

— Но я ничего не сделал!

— Это не тебе решать, маленький Они'. Как по мне, ты сделал достаточно.

Мы вышли из подвала северного корпуса, что находился рядом с казармой для девушек, и вышли на улицу. Ярко светило солнце, я просидел в карцере полночи и почти весь день. Старик подвел меня к колодцу, окатил ледяной водой из ведра и кинул полотенце.

— Нельзя идти к директору в таком виде, — заявил он строго. — Вот накидка, одевайся.

Мы прошли к главному корпусу и поднялись по лестнице, эту дорогу я уже знал.

— На этот раз я не уверен, что смогу тебя защитить, — молвил Сатеши. — Как бы я не старался.

— Хиро-сан, позвольте спросить, а зачем вы каждый раз меня защищаете? — не удержался я.

— На этот вопрос я отвечу, если ты закончишь обучение. В чем я сильно сомневаюсь. Но я сделал все, что в моих силах.

У директорской двери топтался Ягами, похоже, старик вызвал и его. Не пойму только зачем.

— Теперь все зависит от вас, — заявил сенсей, пропуская нас в кабинет.

Итаси-сан привстал из-за своего стола, нахмурив брови, лишь мы вошли. Шибу сидел у окна и даже бровью не повел, сохраняя спокойствие. Лучше бы орал как ночью, тогда мне было бы понятны его эмоции.

— Я привел их, Директор, — анонсировал Сатеши. — Виновник — Икари Рио, и старшина его группы — Ягами Дате.

Я встал посреди комнаты, опустив голову, и смотрел, как с волос на ламинат капает вода. И почему меня одного это волнует? Полы же набухнут, менять придется!

— Икари… — прорычал директор так, будто в него моя Муза вселилась. — Четыре дня назад ты стоял в моем кабинете и был обвинен в убийстве. По прошествии твоего наказания ты вновь оказался здесь. Ты понимаешь, что ты наделал? Ты осознаешь хоть немного, что будет дальше⁈

Ягами скромно встал у двери, где его оставил Сатеши, а сам старик занял свое кресло справа от директора.

— Я ничего не сделал, лишь защищался, — ответил я.

— Ты говорил это четыре дня назад! Слово в слово! — разъярился Итаси. — За дурака меня держишь⁈

— Нет, Итаси-сан! Я бы никогда…

— Я был свидетелем! — подключился Дате

— Заткнитесь, Бака! Закройте рты и не позволяйте ни единому звуку вырваться!

— Крики тут не помогут, Итаси-сан, — хмуро произнес Шибу, не отрываясь от окна. — Нужно решать, что делать.

Директор вздохнул, поправил пиджак и сел в кресло, устало потирая переносицу.

— Какие есть предложения? — спросил он. — Предлагайте, мастера.

— Като не оставит смерть брата без внимания, он придет сюда, — сказал Шибу. — И у нас будут проблемы.

— А то я не знаю! — паниковал Директор. — Но Като-сан очень резонный и здравомыслящий человек. Я уверен, что он внемлит гласу разума. Несчастные случаи не редкость в заведениях подобных нашему, бывает всякое.

— Не с его братом, — покачал вояка головой. — Аракато-сан может быть человек рациональный, но вот его альтерэго, Каин, — нет. Мы должны отдать ему пацана.

— Я против, — вставил слово Сатеши. — Мальчик не нарушил устав Габутай или правила борёкудан.

— Этот «мальчик», совсем не тот, за кого себя выдает, — возразил Шибу. — У нас никогда не было заключенных такого рода. Я вынужден признать, что мы не сможем сдержать его или перевоспитать. Он не боится пыток или унижения, договариваться с ним бесполезно. У него исключительные навыки, однако это делает его ещё опаснее. Не зря в семье Ягами его окрестили «демоном». Он поглощен больными желаниями и гневом.

— Вы знаете мою позицию, — отказываться от перспективных учеников не в моих правилах, — продолжал защищать меня старик.

— Перспективный ученик? — начал злиться Шибу. — Хиро-сан, что ты говоришь⁈ Посмотри, что он принес нашей школе!

— За убийство он расплатился.

— Только на этой неделе он избил Эцуро-куна до полусмерти! Наш доктор сказала, что парень оглох на одно ухо и потерял глаз! Если он сможет ходить, то только с костылем. Он стал инвалидом! Разве он не был перспективным учеником, а, Сатеши⁈ А этой ночью «мальчик» хладнокровно зарезал нашего лучшего студента! И это сразу после того, как его отвязали от дерева! Говорю вам, у нас никогда не было отморозков подобных ему! У нас нет ни ресурсов, ни навыков для сдерживания подобного рода заключенных.

— Ты преувеличиваешь, Шибу-сан, — попытался утихомирить вояку Директор. — Да, студент проблемный, этого не отнять. Но ты буквально его демонизируешь, превращаешь в какого-то злого духа.

— Нет, он не злой дух, — он конченый псих. Я видел таких на службе… — заявил Шибу. — Только этот ещё и хитрый сукин сын, каких мало. Я говорю вам, — нам нужно его отдать Каину. Это разом решит все наши проблемы.

— А что потом? — задался вопросом старик. — Икари найдут на свалке в Йокохаме, кастрированного и лишенного внутренних органов? Как это отразится на Габутай, подумай!

(Я не хочу, чтобы меня кастрировали!)

Заткнись, внутренний голос, не мешай слушать!

— Каин так сделает, что труп не опознают, если вообще найдут, — махнул рукой Шибу. — Ты же знаешь его репутацию.

— А ещё я знаю, что у нас дюжина свидетелей, которые видели, что Икари не нарушал кодекс. Он был безоружен, когда Кенджи-кун бросился на него с ножом, — сказал старик уверенно. — Предлагаешь их тоже Аракато-сану отдать? Они ведь видели, что Рио-кун не виноват, и расскажут об этом.

— Почему ты так его защищаешь, Хиро? — Шибу вскочил со своего места и голос его заполнил комнату. — Зачем⁈

— Потому что вы слепы! — не выдержал старик. — Мы воспитываем якудза, а он идеальный якудза во всех смыслах! Боги, почему вы этого не видите⁈ Он ни разу не нарушил кодекс за все пребывание у нас, более того, многих правил он и не знал, но следовал им как заговоренный! Он убил Юкито, — да! Но лишь защищая собственную жизнь. Более того, в первый раз он пощадил его. Он искалечил Эцуро, но в виде мести за то, что тот сделал с Накамурой, разве вы бы не поступили так же? Он отомстил Кенджи за стукачество, как и подобает борёкудан. И сделал это с честью, один на один, в честном поединке! Его показатели в учебе безукоризненны, физическая подготовка на высоте, у него своя философия и кредо! Он сам этого не понимает, как и вы, но я вижу — он истинный якудза среди нас всех! Даже если сам этого не понимает…

В комнате воцарилась тишина. Шибу и директор переглядывались, Сатеши опустил руки и откинулся на спинку кресла.

Они боялись этого Каинэ. Так боялись, что хотели пожертвовать мной, чтобы их не зацепило. Интересно. Очень любопытно…

Нет, я не испугался страшной кары. Хрен кто меня заберет, а если и так, до точки доставки мы не доедем. Но вот сама ситуация была интригующей. Чем же этот Аракато заслужил такую репутацию, что лишь мысль о его появлении бросило Шибу в холодный пот?

— Мы не можем рисковать всеми из-за ошибок одного студента, — наконец вынес вердикт директор. — Это непозволительно.

— А как же свидетели? — напомнил старик.

— На любой белой рубашке есть пятно, главное — его хорошо скрыть, — ответил Итаси. — Слухи на то и слухи, — их не доказать. Да и кому есть дело до уличного оборванца? Никто и не вспомнит о нём через полгода. Мы отдадим его Каинэ-сану, это моё решение.

— Оя-оя! Ну наконец-то! — воздел руки к небесам Шибу. — Решено! Два голоса против одного, извини, Сатеши-сан.

И когда я уже начал планировать побег, за моей спиной неожиданно раздался серьезный голос.

— Ни хрена не решено, мудаки вы конченные, — зло произнес Ягами и выступил вперед. — Это я убил Сакурай Кенджи, воткнул ему нож в гнилое сердце. Именно это я скажу вашему Каину, когда он придет.

— Что ты несешь, бакаяро⁈ — взревел Шибу.

— Я скажу, что Ягами Дате убил его мелкого ублюдка-братца и что вы будете делать? — продолжил парень спокойно. — Обосретесь, вот что. Я ведь не оборванец с улицы, верно? Я имею такую же ценность, что и Кенджи, меня ему передать вы не сможете, ведь тогда начнется война внутри клана. Мой отец вас самих к деревьям прибьет и кишки выпустит, вы же слышали о Каменном Звере Кабуки. Наша территория больше, чем у Каина, и бойцов хватает. Ягами-кай одна из самых жестоких криминальных семей Токио, они сначала сотрут Габутай с карты Японии, а после займутся Каином. Единственный шанс для вас, — отрезать мне язык, но ведь Дайго все равно обо всем узнает. А убить меня вы не можете, — потерять двух наследников за одну неделю это уже слишком подозрительно. Вам конец, как ни крути.

— Ягами, успокойся… — произнес директор ошарашенно. — Нужно все взвесить…

Но взвесить не удалось. Дверь без предупреждения открылась, и внутрь заглянул один из охранников. Глаза у него были по 5 санто.

— Итаси-сан, прибыл клан Аракото! — проблеял он. — Кото-сан прямо сейчас поднимается к вам в кабинет!

— Так задержите его! — рявкнул директор. Лицо Итаси мгновенно побелело, а в глазах появилась паника.

— Господин, — поклонился надсмотрщик, — мы не можем!

Сразу после его слов, кто-то схватил охранника за воротник и волоком вытащил за дверь, а в кабинет вошли двое парней в черных костюмах. Крепкие ребята, выученные, у каждого на ремне по пистолету, глаза в точку, морды непробиваемые, — телохранители высокого класса. Ненавижу телохранителей, они для меня как секретари для сейлс-менеджера, всегда мешают.

За ними вошел он. Аракото Каинэ.

Его трудно с кем-то перепутать, он выделялся будто прыщ на заднице, до того окружение не подходило этому человеку.

Он был высоким и подтянутым, в движениях сквозила какая-то кошачья грация. Вокруг него витала аура, я ощутил её кожей, — это было биополе хищника, прямо как у меня. Каин тоже носил костюм, но легкий и бежевый. Льняной пиджак он расстегнул, рукава закатал до локтя, демонстрируя татуировки на предплечьях. Галстука на рубашке не было, верхние пуговицы расстегнуты до груди, где также светились красные иредзуми.

Но что действительно притягивало взгляд, так это то, что Като носил маску и это смотрелось на самом деле дико.

Его лицо облепила вторая кожа, что-то похожее на непроницаемый белый силикон. Она плавно огибала черты его лица и даже нос, будто её плавили именно для него. Несмотря на то что она была тонкой и гибкой, её блестящий белый цвет не давал распознать владельца, я будто смотрел на человеческое блюдце с черными глазами в прорезях. Под маской были видны эмоции владельца — различались даже движения губ.

Он неторопливо прошел по ковру и встал в центре кабинета, засунув руки в карманы брюк. Наклонив голову, уставился на Директора.

— Итаси-сан, — послышался мягкий баритон из-под маски, — ты знаешь, зачем я пришел…

Глава 21

— Итаси-сан, ты знаешь, зачем я пришел…

Директор подался вперед в наклоне, пару секунд из-за стола виднелась лишь его лысеющая макушка. Нужно отдать ему должное, он изо всех сил старался сохранить самообладание.

— Като-сан! Приветствуем вас в Габутай! — выкрикнул он. — Мы сожалеем о случившемся и приносим глубочайшие извинения Вам и Вашей семье. Ничто не может заполнить эту утрату…

Каинэ спокойно ждал, невозмутимо разглядывая директора и его спектакль. На остальных в кабинете он не обращал никакого внимания, словно нас и не существовало. Шибу и Сатеши молчали, не встревая в диалог.

— Тело вашего брата находится на нижнем этаже, в морге. Я тотчас прикажу транспортировать его со всей осторожностью и передать под ваше попечение, — продолжал Итаси.

— Я приехал не за братом, — равнодушно ответила маска. — Его я тоже заберу, но я здесь не за этим.

— Тогда… чем мы обязаны вашему визиту? — правдоподобно удивился директор.

— Я пришел за его убийцей. Выдайте мне его, будьте добры.

Мы с Ягами незаметно переглянулись. Слова Дате поставили директора в тупик, и решить, сдать меня или нет, тот должен был прямо сейчас. Времени на раздумья у пиджака больше не было.

— Аракато-сан… — неловко улыбнулся Итаси. — Но… Я не могу выполнить данную просьбу, это невозможно! Смерть вашего брата была трагической случайностью, а не убийством.

Я услышал, как выдохнул Дате, сам я оставался спокойным и безучастным, как манекен. (Вот ты кашу заварил, да? А сам стоишь себе, в потолок плюешь, будто и ни при чём совсем…)

— Случайность? — переспросил Като монотонно. — Кенджи зарезали как бродячую собаку. Ударили в сердце ножом… И вы, Итаси-сан, говорите мне, что это была случайность?

— К сожалению, это так, Като-сан… Несчастный случай… — лепетал директор. — На тренировке все произошло слишком стремительно. Сенсей не успел среагировать, как случилось ужасное. Как вы знаете, процент травм студентов в нашем заведении весьма высок, составляет больше двадцати процентов. Иногда случаются инциденты, от которых никто не застрахован, вы же подписывали наш контракт, когда отдавали брата на перевоспитание. Условия содержания и обучения не лишены рисков, в том числе и связанных с жизнью. Это не значит, что мы не принимаем ответственность, совсем нет, однако и виновного в данных обстоятельствах выделить нельзя. Никто не повинен в гибели вашего брата, господин, лишь игра случая.

— Случай виновен, — повторил Като скептически. — Так вы говорите…

— Именно, Каинэ-сан, только он… Никто не виноват.

— Виновные всегда есть, — покачал головой Като. — Но я не собираюсь препираться, мое время стоит дорого, мое внимание того дороже.

Он провел рукой по длинным черным волосам, зачесывая их назад, и запрокинул голову, задумавшись. За маской не было видно, — разочарован он или зол, а голос оставался ровным, так что разбирать его помыслы было гиблым делом.

— Со-ка… — наконец вымолвил он. — Так тому и быть.

Он расслабленно прошелся по кабинету в гробовом молчании. С интересом посмотрел на Шибу, заглянул в окно, задержался рядом с Сатерши, вглядываясь тому в глаза… Остановился напротив нас с Ягами и засунул руки в карманы, раскачиваясь на носках.

— Вы знаете, кто я? А, яцу? — спросил он.

Я поднял голову, встретившись с ним взглядом. Глаза холодные, безжизненные и одновременно пульсирующие энергией. Он не отвел их, смотрел на меня, как на зверушку в зоопарке, или даже как на мешок мусора, но не как на человека. Для него я был столь мелок и низок, что воспринимать существо перед ним, как нечто живое, он попросту отказывался. Кажется, он смотрел сквозь меня, настолько я был неинтересен.

— Каин, — ответил Ягами тихо.

— Что-что?

— Ты — Каин… — повторил парень.

Като перестал раскачиваться и сделал шаг в сторону Дате. Ягами не отступил, а лишь опустил голову, глядя на человека в маске исподлобья.

— Каин — моё имя на улицах, — объяснил он. — Так говорят борёкудан, бродяги и нищие. Называть меня так в приличном обществе невежливо… Но я прощу тебя на первый раз. Как твое имя?

— Ягами… Ягами Дате.

— Ягами… — просмаковал Като. — В школе якудза… Таких совпадений не бывает. Ты сын Каменного Зверя?

— Это имя произносят лишь на улицах, — ответил Дате, — невежливо оглашать его в приличном обществе.

— Ха! Ксо, ты прав! — Каинэ наклонился к парню и положил ему руку на плечо. — Знаешь, Дате-кун, я хорошо знаком с твоим отцом. И весьма его уважаю, как собрата по клану и соратника. Его кресло стоит напротив моего в совете. Верни мне уважение, как подобает хорошему сыну.

— Конечно, Аракато-сан. Все что угодно.

— Скажи, — доверительно прошептала маска, — ты знаешь, кто убил моего брата?

— Нет, господин, — Дате опустил глаза. — Я спал, когда это произошло. Прошу простить мою невнимательность, они-сан.

— Ничего страшного, — понимающе покивал Каинэ. — Ты не виноват. Послушай, Дате-кун, а ты знаешь, как ещё меня называют на улицах?

— Хвост дракона, — прошептал аники в ответ.

— Именно, — послышался смешок. — «На хвосте своем дракон смерть несет». Прозвище прицепилось за мной, будто клеймо. Изначальный смысл этой поговорки на самом деле прост, — не думай что ты в безопасности, пока она не миновала. Не нужно считать себя победителем, пока дракон не скроется за горизонтом, — не торопись. Но ты же знаешь народ, они не особо разборчивы в скрытых смыслах. Поэтому присказка получила другое, более грозное значение. Если ты видишь хвост дракона, значит, смерть следует за ним, понимаешь?

Дате не ответил, стойко выдерживая прессинг. По его виску скатилась капля пота, это через кожу сочился страх.

— Так и повелось, — вздохнул маска. — Везде, где я появляюсь, следом приходит смерть и разрушения. Я стал синонимом катастрофы для многих людей. Теперь я здесь, прибыл в Габутай. Дракон уже пролетел над этими горами, но я пока тут. Надеюсь, ты понимаешь намек?

— Хай.

— Молодец, — Каинэ беззаботно потрепал его за щеку. — Это место тебе не подходит, посмотри, что случилось с моим братом! Лучше тебе покинуть его как можно раньше.

— Като-сан, — прервал его Сатеши, — позволю себе напомнить, что Габутай является учреждением клана Одэ. Этот институт финансируется и поддерживается самим председателем, и подчиняется совету, а не отдельным его представителям.

— Иными словами… — Шибу развернулся к гангстеру и сложил руки на ремне. — Не стоит нам угрожать. Школа неприкосновенна, даже для тебя.

Като неторопливо повернулся к учителям и директору.

— Коун ну иноримас, сенсеи, — произнес он. — Желаю вам удачи.

С этими словами он вышел из кабинета, а за ним последовали его телохранители. Мы остались в том же составе, что и до его прибытия.

— Что будем делать? — деловито поинтересовался Шибу, лишь дверь за непрошенным гостем закрылась.

— Я не знаю, — ответил директор. — Уведите учеников.

— Что делать с Икари, мы так и не решили, — упирался вояка. — В карцер его?

— Да решили уже все! — сорвался Итаси. — Решили, мать твою, ты не видишь⁈ Уберите их с глаз моих, отведите в бараки, пусть ждут! Турнир отменяем, все занятия переносим, никаких тренировок! Мне срочно нужно сделать пару звонков…

Шибу поклонился директору и кивнул нам.

— Давайте, сволочи вы мелкие, вы слышали команду…

* * *

Я сел на койку и стянул хаори, Ягами приказал остальным меня не беспокоить и занял место напротив, для приватного разговора. Авторитет старшины был неоспорим, никто не посмел приблизиться и помешать, даже тупица Кои.

Я жутко хотел отдохнуть, но мешало растущее чувство тревоги. В груди ворочалась Муза, она тоже это чувствовала, не давала расслабиться.

— Откуда ты знаешь этого Каина? — спросил я. — Ото-сан о нем говорил?

— Нет, — покачал он головой, — Ичибан. Это он мне про него рассказывал. Очень уважительно о нем отзывался. Отец редко говорил со мной о работе.

— Понятно. Что тебе известно?

— Только россказни. Сотни историй, все одинаковые.

— Дай угадаю, — после появления Каина приходит смерть?

— Хай, фишка у него такая.

— Мементо мори ходячий, — хмыкнул я.

— Чего? — не понял Ягами.

— Ничего, это я так, к слову. А что-то конкретное есть?

— Ну… как бы понятнее объяснить, что такое этот Каин… Вот, к примеру, мой отец, — он представитель старой школы якудза. Он чтит правила и кодекс, не нарушает договоренности с полицией и работает в старейшем квартале Токио. За это его и уважают. Ягами-кай контролируют притоны и бары, бордели, игорные дома, занимаются отмыванием денег. Ото-сан делает то, что делали якудза двести лет назад, — следует традициям. А Каинэ… он другой. Он представитель нового мира, он — грязная часть нашего бизнеса. На эту сторону медали принято закрывать глаза. Торговля органами и людьми, наркобизнес, принудительная проституция, страховые случаи со смертельным исходом, запрещенное снаф-порно… Список просто огромен.

— Как совет позволяет ему заниматься этим дерьмом? Ведь якудза печется о своей репутации, — вспомнил я слова Асуры.

— Ты знаешь наши правила, — удрученно усмехнулся он. — Главное, — приносить доход. А Каинэ… он приносит больше всех. Ему даже выделили место в совете, несмотря на возраст. Он беспринципен и не боится заляпаться, председателю остается только «собирать рис, не глядя под ноги».

— Аники, как ты думаешь, что он может предпринять? Скажи честно, я не буду осуждать, — попросил я.

— Я не знаю, братан, — развел он руками. — Я правда не соображу, чего он добивается. Габутай — часть клана. Это охраняемая тюрьма в заповедной зоне. Я не представляю что он…

Я не слушал Дате, переведя взгляд за его спину. За парнем стояла Муза и качала головой.

— Херня… — шептали её белые губы. — Мы в жопе…

Мне вспомнилась ночь в далеком юношестве. Дом на отшибе небольшого поселения… Её муж уехал на три дня в командировку, а я засел в машине, ожидая когда свет в доме погаснет, и я смогу войти. Тогда я не был особо разборчив, Правило ещё не постигло мой разум, поэтому основным критерием выбора жертвы, была безопасность. А там было достаточно безопасно, — проезжей дороги нет, соседи вдалеке, рядом заснеженный лес, если нужен будет отхода. Её тело обнаружили бы только через пару дней, к этому времени я уже орудовал бы в другом сонном городке.

Вот только этот чертов пес. Старый, потрепанный кобель невнятной породы, что жил на улице, в покосившейся будке. Подслеповатый, облезший, дряхлый пёс. Он не видел меня, я был слишком далеко, и услышать не мог. Вечером он и виду не подавал, что его что-то беспокоит. Но лишь наступила ночь, свет в домике погас, и я собрался на охоту, как эта гадкая шавка принялась долго и пронзительно выть.

Я следил второй день, я был осторожен. И первой ночью он так себя не вел, забрался себе в будку и дрых, пока я не уехал. Но теперь…

Хозяйка вышла во двор и облила псину водой, накричала на него, заставила заткнуться. Вернулась в дом, свет погас опять. Я выждал целый час. Тишина, только треск ветвей под снежными шапками. Лишь потянулся к ручке двери, как шавка выбежала из конуры и затянула новую песню. Я знал, что он меня не видит и не чует, пёс просто чувствовал опасность нутром.

Я не убил ту женщину. Овчинка не стоила и ломаного санто. Можно было зарезать собаку, но резко оборвавшийся вой привлек бы больше внимания. Я уехал, не стал рисковать.

Сейчас я чувствовал себя тем старым псом.

— Аники, ты в порядке? — вырвал меня из размышлений голос Ягами. — Ты будто призрака увидел. Муза за его спиной показала мне клыки.

— Все в порядке, — ответил я задумавшись. — Сколько времени?

Ягами взглянул на наручные часы.

— Почти три часа пополудни.

Мозг принялся отрабатывать варианты, как боксер удары. Каков бы ни был камень на душе, я привык сомневаться в его подлинности, но не сейчас. Муза вторила моим внутренним чувствам, все моё естество желало только сорваться с места и бежать. Чем бы я сейчас не занялся, коридоры разума полнились идеями спасения своей жалкой, но такой ценной шкурки.

— Мне нужно поспать, — заявил я. — Устал. Если сможешь, достань мне еды.

Три дня на дереве и ночь в карцере не придали мне сил. Не помню когда последний раз лежал на чем-то мягком.

— Нет проблем, братан, — кивнул Ягами.

(Прояви чувства, не забывай!)

Ах да… Точно, чувства. А то со всей этой чехардой, я совсем вышел из образа. Я положил руку на плечо Дате и с серьезной миной кивнул.

— Спасибо за то, что сделал для меня, аники, — произнес я так откровенно, как мог.

— Да ладно, — смутился он. — Мы же друзья, чего ты…

Ну вот и славно, с приличиями покончено. Я сладко зевнул.

— Ночью готовим побег, — преспокойно заявил я и завалился на подушку, оставив Дате удивленно размышлять о том, не спятил ли его дружбан.

Нет, аники, не спятил. Днем я все равно не сбегу, — заметят.

Меня посадили на цепь, заперли на скотобойне без возможности улизнуть. И я уже слышу поступь мясника за стенкой амбара. Если побегу, меня поймают, затолкают в карцер. Этим я окажу себе медвежью услугу, посажу себя на более толстую цепь. Нет, торопиться нельзя.

А если бежать не могу, лучше потрачу это время на то, чтобы восстановить силы.

Шанс появится есть только после заката. Тогда и будем действовать.

— «Что думаешь?» — поинтересовался я у Музы, укладываясь поудобнее.

Она с недовольным лицом натянула одеяло повыше и улеглась рядом.

— Директор звонил за помощью, — сказала она уверенно. — Просил подкрепление у того, кому доверяет. Официально обратиться он не может, так что мог попросить только друга или того, кому не все равно на учеников Габутай. Но они не успеют. Помнишь, как долго нас сюда везли?

— «Конечно.»

— Ближайшее место, где можно набрать народ для защиты, — Токио. Пока соберут, пока погрузят…

— «Плюс часов десять на дорогу».

— Будут к утру, в лучшем случае.

— «Учитывая нашу тревожность…»

— Утром будет некого защищать.

Муза перевернулась на спину и уставилась в потолок.

— Чувствуешь этот вкус? — спросила она.

— «Угу…» — промычал я, уже засыпая.

Она довольно облизнула губы.

— Это вкус свободы. Похоже, не зря ты выдернул меня из отпуска.

* * *

Я включился словно робот. Вот была темнота, а теперь я снова функционирую. Даже не пришлось вспоминать где я нахожусь и в какой ситуации, тело дрожало от нетерпения.

Я сел на кровати, растягивая мышцы шеи. Парни из группы не обращали на меня внимания, занимались кто чем, в основном бездельничали. Лишь Кои без устали отжимался, как заведенный, но это его нормальное состояние.

Вдох-выдох. Нужно собраться с мыслями.

— Что чувствуешь? — спросил я мысленно.

— Помнишь когда нашу квартиру штурмовал спецназ? — прозвучал её голос в голове.

— Конечно.

— Сейчас то же самое. Они рядом, уже на пороге, милый. Пора собирать вещички.

Я поднялся с койки, взял с тумбочки заботливо завернутый онигири, что оставил мне Ягами, и пошел к двери, одновременно заталкивая закуску в рот. Пока я спал, внутренний компьютер продолжал проверять варианты, поэтому сейчас я точно знал, что мне нужно делать.

Бежать уже поздно, ловушка захлопнулась. Муза говорит, что они рядом. Если махну через стену, попадусь им в лапы в два счета.

Для спасения я привык использовать любые ресурсы, будь то оружие или элементы окружения. В бараке нет ничего, что бы мне пригодилось… Я дошел до двери, развернулся и задумчиво осмотрел помещение. Люди…

Вот ресурс, который я могу использовать.

Маленькая армия недорослей-головорезов. То что мне инужно.

Можно метаться как затравленная дичь, а можно спланировать оборону и встретить врага на своих условиях. Второй вариант был не менее дурной, но хотя бы давал возможность выжить. Лишь начнется заварушка, — скроюсь в лесу. А там только меня и видели, если Габутай чему и учит, так это бегать.

— Внимание, парни! — объявил я с набитым ртом. — Все послушайте меня!

Когда все заткнулись и обратили внимание, я вальяжно достал сигарету и прикурил.

— Семпай, ты сегодня опять чего учудишь? Неужели решил и Шибу-сана прикончить? — тявкнул Принц со своей койки.

— Закрой рот, или я сломаю тебя, как Эцуро, — пригрозил я таким тоном, что парень вжался в матрац. — Все слушают? Хорошо. Меньше чем через час за нами придут. Эти люди хотят лишь вашей смерти, им наплевать кто вы. Для них главное, — вы из Габутай. Собирайтесь сейчас же, готовьтесь к драке. Тот, кто хочет выжить, слушает меня и держится рядом. Можете расценить мои слова как шутку, а можете…

Мою пламенную речь прервал длинный вой сирены.

Она звучала как тот старый пес, что воет на луну. Но сегодня без убийства не обойдется.

Я вздохнул и посмотрел на Музу. Эта сумасшедшая стерва прилипла к окну и дрожала от возбуждения. Проголодалась в отпуску.

Её ноздрями я чуял кровь.

Реки крови.

Парни растерянно оглядывались друг на друга, повскакивали с кроватей, пытались увидеть хоть что-то через пыльные стекла и темень. Я меланхолично смотрел за зарождающейся паникой.

Они сейчас были как потрескивающий хворост в камине.

Лишь сочное топливо… для Резни.

Резня в Габутай часть 1

— Всем собраться, мать вашу! — заорал я. — Отойти от окон сейчас же! Ягами, скажи этим дебилам!

— Вы слышали семпая, уроды, быстро в шеренгу! — поддержал меня Дате, заняв место рядом.

Парни неохотно отлипли от наблюдения за улицей и скучковались в проходе.

Слишком поздно, слишком поздно… — трубило мое сознание. И что я буду делать с этим стадом, как защищаться⁈ Это не пошаговая стратегия, да и лучников у меня нет, так что нужно думать быстро, решить кем можно пожертвовать.

Иного пути нет, — кому-то придется засунуть голову в мясорубку.

— Икари, что происходит? — спросил Мацу. — На нас реально напали⁈

— Командуй, аники, — попросил Ягами.

Сирена разрывала нервные клетки на лоскуты, я хмуро обозревал напуганные лица и старался придумать нечто похожее на план, но получалось не очень.

Дело дрянь. Знаю, часто это говорю, но сейчас и правда дрянь. Кто бы не пришел, они либо конченые отморозки, либо обученные наемники. И однозначно их больше, иначе не было смысла в наглом штурме.

Откуда-то со стороны ворот донеслись крики, а затем сирену прервал звук выстрела. Хлопок был столь неожиданным, что заставил мою армию вжать головы в плечи. Именно этот, столь знакомый моему внутреннему уху звук, побудил меня к действию.

— Если хотите жить, слушай меня! — выкрикнул я, привлекая их внимание. Одновременно с этим я пошел по бараку к своей койке, раздавая по пути приказы и жестикулируя.

— Первым делом, закройте окна! — показывал я. — Разбейте хреновы тумбочки, заблокируйте ими проёмы, ставьте баррикады…

— Но там же решетки, — возразил Принц. — Никто не залезет…

— Это чтобы они не закидали нас светошумовыми и горючей смесью! Кои, быстро к двери, удерживай противника, пока я не скажу отпустить. Кто-нибудь помогите ему, — притащите кровать что ли, уприте в стену, один он не справится! Кои! Да слушай меня, идиота кусок! Возьми простынь и обвяжи кисти и ладони, — они будут стараться тебя порезать, но ты должен держать, понял⁈ И потушите этот чертов свет, нас же увидят!

— Но выключателей же нет, он автоматический… — промычал один из парней.

— Так разбей лампочки, дебил! — прорычал я ему в лицо, вытащил из своей тумбы чистую майку и тренировочный комплект, принялся переодеваться.

В бараке начался хаос. Кто-то с остервенением ломал ящики, с хлопком разбилась лампочка, погрузив часть вагончика в полумрак, Кои и Принц тащили по проходу кровать, чтобы закрыть ей проем. Ко мне подбежал Мацу, поправляя сползающие на нос очки.

— Семпай, а если они подожгут сам вагончик? Мы же тут сгорим заживо! — зашептал он мне на ухо, пока я натягивал штаны.

— Не думаю, что у них есть схема корпусов и данные о территории, — ответил я. — Поэтому мы блокируем окна и тушим свет. Будем надеяться, что нас не заметят, мы на окраине базы, на кромке леса, шанс есть.

— А если заметят? — спросил подошедший Ягами.

— Предлагаешь выйти наружу? На плацу нас всех положат, а тех, кто побежит, отловят поодиночке.

— Отобьемся и в лес… — сообразил очкарик. — Понял. К черту Габутай, пусть горит.

— Это не то место, за которое я бы хотел сражаться, — пожал плечами Дате.

— Именно. В лесу больше шансов. Пока они будут резать остальных, у нас появится шанс уйти подальше.

Я резко вскочил с кровати и пинком перевернул её на бок.

— Валите койки и ставьте из них баррикады в проходе! — координировал я. — Найдите себе оружие, любое! Разбейте стекла, возьмите ножки из тумбочек, а если у кого остались бутылки, — сделайте розочку, не тупите!

Кои упер основание кровати в дверь, Принц спешно заматывал ему предплечья простынёй и чьей-то майкой. Проход быстро превращался в беговую дорожку с препятствиями. Финальная лампа с искрами разлетелась по помещению, и барак погрузился в темноту. Свет попадал внутрь через щели в окнах, что остались в заслонах, будто в старом нуарном фильме.

Принц занял место у окна, заглядывая в прорезь на улицу, остальных я подтянул назад за барьеры, а сам занял место рядом с Тайгой.

— Аники, спустишь их по моей команде, — попросил я. — До этого ни звука. Всем заткнуться!

— Понял, — раздался голос старшины из толпы. — Присели все! Ждем…

Мы все-таки не обычные ученики, — мы отбросы. Эти мальчишки не трусы и каждый успел поплавать в дерьме, выучка у них была. Никто не позволил панике взять верх, никто не жаловался. Они безропотно и привычно выполняли приказы, были готовы. Я видел блеск их глаз в темноте.

— Готов? — спросил я у Кои.

— А чего делать-то? — спросил здоровяк. — Просто держать?

Я удрученно покачал головой.

— Держи дверь, Ходор, — приказал я. — Когда давление станет слишком сильным, приоткрой, дай ему протянуть руку, понял? Дальше я сам.

— Понял, — буркнул он.

За стеной раздавались крики, топот и шум становился все ближе.

— Принц, чего там? — поинтересовался я.

— Их до хрена, — прошептал блондинчик, вглядываясь в щель. — Темно, блин… Мочат охранников! Идут по плацу, они в черном все, не разобрать ни хрена… Стой… Часть отделилась, идут сюда!

— Сколько? — деловито уточнил я.

— Так это же… Да как там… Пять… — Парень начал судорожно пересчитывать по пальцам.

— Черт, он же считать не умеет! — хлопнул Ягами себя по лбу. — Дай я!

Он быстро подбежал к Принцу, оттолкнул его и приник к глазку.

— Десять, одиннадцать!

Дюжина против одиннадцати, не самый плохой расклад. Я представил на секунду, что здесь будет твориться и закатил глаза. Русская рулетка. Схоже с дракой в поезде или в автобусе, да ещё и в темноте. Мастерство здесь дело второстепенное, удача правит бал.

— Ладно, все на позиции, погнали!

— Ни звука, ублюдки! — прошептал Ягами зло.

К темноте присоединилась тишина. Но она существовала для остальных, мой мозг не умел её принимать. Я слышал тихое напевание Музы. Она только раскачивалась, мерзавка, наслаждалась паузой перед обедом. Ну ничего, сейчас будет аперитив.

Дверь толкнули, сначала слабо, потом сильнее, настойчивей. Кои уперся руками в решетку кровати, и напрягся, будто атлант из древних мифов.

— Закрыто… — услышал я глухой мужской голос.

— Проверить нужно, — ответил ему второй. — Ломай.

От удара ногой дверь немного качнулась, но выдержала, цифровой замок жалостливо запищал. Ещё один пинок. Пауза. Мощный удар плечом, дверь приоткрылась, но Кои тут же захлопнул её перед носом у гостей.

— Они там! Держат дверь! — закричали с той стороны. — Давай!

— Сейчас, — кивнул я Тайге.

Со следующим толчком здоровяк позволил проему открыться достаточно, чтобы я увидел злые глаза на той стороне. Противник был в балаклаве и черной водолазке, он мгновенно отреагировал, попытавшись ударить меня своим вакидзаси.

— Дави! — крикнул я уворачиваясь.

Я схватил черную руку с оружием, дождался пока Кои зажмет её дверью, и резким движением сломал кисть. Перехватил из ослабевших пальцев оружие, и с размаху рубанул по ладони. Враг заорал от ужаса и боли, но я только начал. Вторым ударом я отсек ладонь напрочь, как заправский хирург. Кровь брызнула мне лицо, Муза рассмеялась и лизнула в щеку.

Дверь задрожала в истерике, ублюдок бился в неё, пытаясь вернуть обрубок. Его хриплый вой смог затмить даже сирену.

— Отпускай, — толкнул я Кои и сам бросился к остальным, перепрыгивая через заслоны и то и дело спотыкаясь.

Тайга бежал за мной, истошно матерясь. Кровать с грохотом отлетела от двери и в барак с криками ворвалась толпа вооруженных людей. Все в масках, в черном, хрен одного от другого отличишь. Вооружены короткими мечами и дубинками с железным навершием.

Их осталось десять. Зачем я считаю, через пару секунд все равно собьюсь.

Они сдохнут здесь, вот что важно.

Я нырнул в тыл, поставил Кои перед собой, прикрываясь им как щитом.

— Забирайте их оружие любой ценой! — выдал я финальный приказ. — Это ваш единственный шанс.

— Дате, встань за мной, — сказал я уже тише. — Если потеряю меч, поднимай и руби.

С дикими криками толпа убийц бросилась на нас, зажатых в тупике собственного дома. Я спрятался за широкой спиной здоровяка, уперевшись в него плечом. Я все-таки не гладиатор, прямой контакт не моя стихия. Парни на передовой погибнут, в этом я почти уверен, так что мне там не место.

Я подул на пальцы и приготовился.

Началось!

Волна врезалась в нас, словно стенка игроков в американском футболе. Послышался хруст и лязг, вой и хрип. Кои сразу же пропустил удар дубинкой и чуть не подмял меня собой, но я удержал его на ногах, подталкивая в спину.

Все, приехали! Не понятно кто кого бьет, что происходит и что делать. В полумраке и толкотне мы держали оборону, будто спартанцы при Фермопилах.

Я выскочил из-за плеча у Кои и быстро пырнул первого в очереди противника. Попал прямо в лицо. На черной ткани не видно крови, тем более в темноте, но блаженная дрожь пробежала по пальцам от рукояти меча, знаменуя попадание. Кои тут же вырвал из рук пораженного врага дубинку и свалил его на землю одним ударом.

Я переместился ниже, выскакивая из-за своего живого щита и нанося короткие рубящие удары, чтобы удерживать наступающих на расстоянии.

Слишком увлекся! Кто-то резко дернул меня за руку, и я полетел вперед, лишившись преимущества. Мгновенно получил по ребрам и спине, вывернулся и рубанул наотмашь. Мимо носа просвистело лезвие ножа, я уклонился скорее по наитию, не осознавая опасности. Закрываясь локтём, я одновременно перехватил вакидзаси, блокируя им удары. Врезал рукоятью в очередную маску, оттянул руку назад, поражая противника за спиной. Приятный хруст и выкрик возвестил о том, что меч достиг цели.

Удар под колено заставил меня оступиться, я упал, вырывая лезвие из жертвы, и получил удар дубинкой по затылку. Плохо, очень плохо! Я пока чудом не нарвался на лезвие… Проклятье, да меня сейчас забьют насмерть!

Я резанул дугой, наугад. Успел услышать короткий вскрик Музы и ощутить дуновение ветра от приближающегося навершия дубинки. Черт…

Прямо в голову!

Я не услышал оглушительный звук удара, и не почувствовал боли. Просто темнота вдруг взорвалась красными разводами, и я рухнул наземь. Ударился лицом о фанерный пол и неожиданно вынырнул из воды, захлебываясь от удивления и глупо шлепая руками по поверхности.

Что… Что происходит?!!!

Волна захлестнула меня, нос защипало от соли, на языке появился знакомый вкус йода. Я устремился вверх, выныривая ещё раз и ошалело озираясь по сторонам.

По волнам ко мне спокойно шел Ангел, будто это обычное дело. Он присел на корточки, прямо на воде, и протянул мне руку.

— Вот ты где! — произнес он с улыбкой. — Давай выбирайся, нам поговорить нужно.

— Пошел ты! — заорал я. — Не до тебя сейчас!

Я нырнул обратно, чувствуя как моё тело оборачивается, будто стрелка на часах. Волна выплюнула меня, и я покатился по грязному полу, чудом не попав никому под ноги. Голова гудела, а перед глазами плыли разводы, ещё и этот звон в левом ухе… Ну и хрен с ним.

— Вставай, мать твою, нас сейчас замочат! — Муза тянула меня за воротник, не давая опомниться. — Меч возьми!!!

Я сел на колено, нащупывая пальцами ручку вакидзаси, и сразу же пожалел об этом. Один из нападавших заметил меня и решил добить. С рыком он бросился ко мне, занося катану, благо я стоял удобно, как раз чтобы рубануть по шее. Да, я бы и сам не удержался, будь я на его месте.

Муза толкнула меня в спину и я упал вперед, пропуская меч над головой и одновременно с упором полоснув врага по животу. Со смачным звуком из разреза ливанула кровь, хренов ниндзя с воплем рухнул на колени, судорожно пытаясь остановить её. Куда там… Черная жидкость лилась из него как масло из БМВ, мгновенно собираясь в лужу. Я оперся на его плечо и встал, немного пошатываясь от сотрясения. Невероятным образом я оказался в тылу, за спинами дерущихся, преодолев в падении их заслон.

Я позволил себе пару секунд передышки, чтобы оценить обстановку и проморгаться.

Бой переходил в решающую стадию, все происходило очень быстро. В воздухе стоял мощный медный запах побоища. Крики, вопли и проклятия смешались в один дьявольский аккомпанемент.

Кои был покрыт кровью, но ещё стоял. Виднелись глубокие порезы на руках и груди, шею тоже зацепили, но я не мог разобрать насколько сильно. Убийцы просто не могли его достать, он был выше остальных на голову. На перевернутой койке лежал труп Мацу, ему разрубили лицо на две части, глаз вылез из орбиты, а сам разрез напоминал волчью улыбку. Его очки тоже рассекли, стекляшка беспризорно лежала на щеке. Принц дрался справа, я видел его мелькающую белую копну волос, она то появлялась, то исчезала вновь. Пятерых наших не хватало, скорее всего, их просто затоптали и забили при первом столкновении. Где был Ягами, я знать не знал.

Противник тоже нес потери, я насчитал двоих на земле, один устало оперся на стену и еле держался на ногах, и ещё один булькал у моих ног. Смотри-ка, а мой дружочек со вспоротым брюхом ещё жив…

Странное чувство, почти забытое. Я знал, что у этого бедолаги есть для меня подарок. Видимо, успел заметить, пока стоял на коленях. Я наклонился к нему, и вытащил армейский нож из его кобуры на поясе. Хорошая штука, мне нравился кровосток на клинке. Толку от этого желобка правда нет, но выглядит красиво.

Я подкинул новую игрушку, поймал на лету и быстрым махом вонзил лезвие уроду под челюсть. Он ещё разок сделал мерзкий бульк, выпустил розовый пузырь прямо через маску и затих.

Нож идеален для боя в тесном пространстве. Он предоставит мне преимущество в скорости и маневренности. Будь эти дебилы в черном профессионалами, давно бы побросали свои мечи и дубинки, и перерезали бы нас в два счета. Драться они умели, но чувствовался недостаток опыта. Они были учениками… как и мы.

Ну ладно, пора их как следует поучить. Сенсей Икари тот ещё мастер.

В груди что-то заворочалось. Неужели… Неужели…

По затылку пробежала дрожь. Меня будто молнией ударило, в пальцах появилась покалывание, а воздух превратился в мягкое молоко.

Это он. Слабый, еле живой импульс.

Это Фокус.

Я отступил пару шагов, выдохнул и с разбега прыгнул в толпу. Муза с радостным воплем бросилась за мной. Я просто знал, что нужно делать. В полете я навалился на спину одному из противников, одновременно врезав ногой в голову второму. От моего удара враг оступился и нарвался прямо на дубинку Кои.

Я упал вместе с первым, быстро атаковал его локтем в лицо, перебросил нож в левую руку и всадил лезвие под ребра. В живот ещё пару раз — два, три! Теперь точно сдох. Мгновение, и я уже цепляюсь на спину следующему, а Принц из последних сил полосует ублюдка мечом от шеи до пупка. Я добил жертву, с наслаждением пырнув в спину.

— Семпай… — Блондинчик еле стоит на ногах. Лицо разбито, руки в крови, на боку расплывается бордовое пятно.

Я отталкиваю его подальше от общей заварушки, под ноги падает мертвое тело одного из своих. Я автоматически отмечаю этот факт и уворачиваюсь от летящего в меня лезвия меча. На атаковавшего бросается Кои, двумя руками зажимает противника в тиски, не позволяя пошевелиться. Я реагирую мгновенно, подскакиваю и вгоняю выродку нож в желудок. Он пытается вырваться от дикой боли, но здоровяк крепко держит ублюдка, а я продолжаю развлекаться, потроша жертву как селедку на тарелке.

Кои отпускает своего врага и сам медленно опускается на землю. Я замечаю, что у него не хватает двух пальцев на правой руке. Отрубили, пока старался вырвать оружие. Руки исполосованы так, будто он их под газонокосилку засунул.

Вижу Дате. Он борется на земле с одним из оставшихся наемников. Враг занял верх, Ягами с трудом борется на последнем издыхании. Нужно выручать. Я перепрыгиваю через завал, по пути подбираю короткий меч и на ходу пробиваю врагу затылок. Лезвие проходит насквозь, острием вырвавшись из глотки и заливая красными брызгами лицо Ягами.

Последний из нападавших падает под ударами двоих наших.

Я замираю.

Все… Можно выключаться, а то перегорю. В таком темпе долго находиться нельзя, ломать будет неимоверно, будто после отравления или похмелья.

Я стащил труп с Дате и подал ему руку. Ему порезали грудь и лицо. Видимо уклонился, но поздно. Тонкая борозда легла на щеку и рассекла верхнюю губу.

— Вставай, аники.

Он поднялся, зажимая рот, и оперся на меня, тяжело дыша. За спиной кого-то вырвало, смачно так с хрипотцой.

Я поднял голову, осматривая последствия резни.

Рукоять скользит в мокрых от крови пальцах, также скользит и пол под ногами. Трупы разбросаны по всему бараку, будто разорванные и истрепанные куклы. Лужи крови покрывают все вплоть до выхода, стоны раненных сливаются с тяжелым дыханием и кислым удушливым запахом.

Я достал из кармана Ягами пачку сигарет и закурил, безучастно глядя, как на белой бумаге остаются алые отпечатки пальцев.

— Рио, теперь что? — спросил Дате сквозь ладонь. — Уходим?

Я кипел от напряжения, будто рамэн на костре. Муза терзала мою душу, разум старался её отговорить, предчувствия тянули бежать и не оглядываться.

— Не знаю… — произнес я мрачно, вытирая нож об одежду. — Ночь только началась, и мне кажется, Ягами, она будет долгой…

Резня в Габутай часть 2

Кои тяжело поднялся с пола и встал в центре барака, держась уцелевшей рукой за перевернутый остов кровати.

— Пора уходить, — заявил он хрипло. — Нам повезло выжить, но второй раз мы не выдержим.

— Тупоголовый прав, — поддержал его Принц. — Икари, чего тут думать, пора линять!

— Заткнулись все, — непроизвольно вырвалось у меня. — Замрите нахрен.

Они замолчали, переглядываясь. И правда, чего это я так разошелся…

Я сел на корточки, выдыхая дым. Что-то не так. Фокус действует иначе.

Раньше это было похоже на глас Музы, только в груди. Чувство, что диктовало мне действия, помогало, наставляло. Но в этом теле даже Муза обрела образ, что же теперь будет с Фокусом?

— Малыш, твой мозг сейчас взорвется, синапсы дергаются, как рука у девственника, — заявила Муза. — Успокойся, привыкнешь. Просто сконцентрируйся на мне. Давай вместе, — вдох, твою мать, выдох, мать твою.

Я покивал невидимому собеседнику, разговаривать с ней при остальных не решался, даже несмотря на обстоятельства.

— Теперь думай о том, что подсказывает тебе Фокус. Ты же знаешь, что делать, да? — зашептала она.

Да… Я знаю, что делать.

У выхода из барака скользнули две тени. Парни прижались к стенкам и укрылись где попало. В постройку медленно вошел человек в черной маске и остановился, вглядываясь в темноту.

— Как обстановка? — спросил он, заметив движение.

— Зачистили, — ответил я. — Есть потери. Сейчас проверим и выйдем. Черт, все в блевоте…

— Хм… давайте быстрее. Своих выносите, следов не оставлять.

Незнакомец вышел, зажимая перчаткой нос. Я подтащил труп одного из нападавших к себе и стянул с него маску. Молодой совсем, лет двадцать не больше, — я оказался прав. Каин решил, что на подростков можно спустить молодняк, справятся.

Я быстро стал раздеваться, снял с мертвеца водолазку и ремень, нацепил на себя, натянул маску на лицо.

— Ты что задумал? — зашипел Ягами.

— Ждите здесь, я сейчас, — шикнул я в ответ. — Переоденьтесь!

С этими словами я бодро пошел к выходу, сжимая в руке нож. Фокус подсказывал мне что делать.

Свежий ночной воздух ударил в лицо, запах травы проскользнул через ткань балаклавы.

— Ярэ-ярэ! — Вывалился я из барака, будто пьяный. — Ну и мясорубка, кусо…

У барака дежурили двое, стояли и ждали остальных. У стенки сидел третий, с перебинтованным обрубком вместо руки, этот пожертвовал своей кистью, когда пытался достать меня через дверь.

— Докладывай, — буркнул один из наемников, поворачиваясь ко мне.

— Это казарма, двенадцать целей, все мертвы, — произнес я приближаясь.

— Выживших взять не удало…

Я полоснул его по горлу и оттолкнул, немедленно схватил второго и нанес удар локтем в висок. Удерживая добычу, я направил лезвие ему в глотку, над кадыком, и зажал ладонью рот, пока нож прорывался через хрящи гортани. В это время первый упал на колено и сипел, судорожно пытаясь остановить фонтанирующую из разреза кровь.

— Тихо, тихо, тихо… — прошептал я второму, глядя, как закатываются его глаза.

Безрукий ничего и не понял, так быстро все произошло. Наемник-командир похрипел немного и свалился лицом в бетон, а его напарник обмяк у меня на руках.

Я оттащил труп и посадил у двери, медленно подошел к калеке, который от страха не мог издать ни звука. Присел перед ним, доверительно заглядывая в глаза.

— Если ты мне все расскажешь, я тебя не убью, — пообещал я.

Каждый раз когда я этого говорю, меня распирает от смеха. Даже тон у меня всегда такой… насмешливый что ли. Ну сразу же понятно, что я тебе вру, дебил! Но нет, они всегда верят. Нет, ну серьезно! К тебе подсаживается окровавленный маньяк и глумливо обещает не убивать, ну не умора⁈

— Хай… Хо… Хорошо… — трясясь от ужаса, закивал парень.

— Что он там сказал про выживших? Я не дослушал… — Спросил я, вытирая нож об штанину.

— Нам при-при… приказали…

— Ксо! Говори быстрее, у меня нет времени с тобой тут сидеть!

— Нам приказали взять в заложники некоторых выживших, — затараторил он. — Только если будет возможность, по одному из каждой группы и кого-нибудь из руководства.

— Зачем?

— Я не знаю…

— Кто тебя послал?

— Нас вербовал якудза из Осаки. Большинство парней я не знаю, только сказали кому подчиняться и что делать. Я даже лиц их не видел, нам приказали не снимать маски…

— Цель задания?

— Убить всех, — выдохнул он. — Помимо пленных, выживших быть не должно.

— Ясно, — кивнул я и поднялся.

— Эй! Ты ничего не забыл? — возмутилась Муза. — А убить его?

— Его? — переспросил я. — Да я просто задумался… А что он попадает под Правило? Ты посмотри на этого ублюдка, даже скучно как-то.

— Хой, с кем ты говоришь? — недоумевал искалеченный. — Ты что псих какой-то?

— Заткнись! — хором рявкнули мы с Музой на него.

— Исключение № 1! — выкрикнула мне моя спутница.

— Не катит, — покачал я головой. — Он не представляет угрозы.

— Да что тут происходит⁈ — в панике воскликнул наемник. — Ты говоришь сам с собой, очнись!

— Исключение № 2! — спорила она.

— Да он даже лица моего не видел!

Она схватила мою руку и, завладев ей, заставила стянуть маску.

— Ну вот! — Довольно заявила она. — Теперь видел!

— Как ты вообще это сделала? — недоумевал я, присаживаясь обратно, поближе к жертве.

— Потом расскажу, мочи его! — улыбалась сучка.

— Нет, нет, подожди, нет, шинайдэ кудасай! — выл калека.

Я вздохнул и вонзил нож парню в сердце. Все-таки иногда я и правда псих. (Даже я это понимаю). Он дернулся пару раз, глядя на меня изумленным и непонимающим взглядом.

— Довольна? — язвительно поинтересовался я.

— Дявольня… — передразнила она. — Он мне не понравился. Ненавижу таких.

— Как будто есть хоть кто-то, кого ты не ненавидишь.

— Кроме единорогов? — задумалась она. — Не, нету. Да ладно, там ещё много таких, идем, продолжим веселье.

— Нет, — отказал я. — Уходим, хватит развлекаться.

— Да подожди ты! Только подумай, какой шанс нам представился! Не каждый день такой Новый Год на дворе, а? Мы тут так оторвемся!

— Если не подохнем как остальные, — хмуро ответил я, показывая на соседний барак.

Это была казарма группы № 1. Вокруг вагончика разбросаны тела учеников, большинство в одном исподнем. Выбегали на улицу в панике, где их и приняла бригада зачистки. Похоже, что из группы старших учеников не осталось никого. Потеряв своего старшину, они оказались не готовы к противостоянию с вооруженным противником.

— Кто-то выжил? — поинтересовался я. — Заложники?

Муза втянула трупный запах ноздрями и покачала головой.

— Все мертвы. Тут они оторвались по полной.

— Вот-вот… Нужно валить, — сказал я, направляясь обратно.

— Да ты подумай! Зачем им оставлять выживших? Просто пораскинь мозгами! Разве не доходит?

— Отстань.

— Дебил несчастный! Он их собирает, чтобы узнать, не упустил ли настоящего убийцу своего брата!

Я старался не слушать её, вернулся в барак и свистнул, вызывая своих. Парни вывалились из вагончика как стадо перепуганных газелей, молча обозревая трупы на плацу. Похоже, они уже ничему не удивлялись, просто надоело.

Пятеро, — прикинул я. Все, что осталось от группы № 3.

Принц был плох, но другой паренек, Мэзэки, был того хуже. Колотая рана в живот. Я знал, что он не доживет до утра, но предпочел ничего не говорить.

— Давайте, яцу, уходим, — приказал я.

— Рио, постой… — схватил меня за руку Дате. — А как же наши?

— Наши? Все здесь, — показал я рукой на остальных.

— А как же Акира и Сэра? Что, бросим их и сбежим? И Асура и её отряд! Им же нужна помощь!

— Если они живы, то это ненадолго, — резонно отметил я. — И с кем ты предлагаешь идти в бой? Сам посуди, — у нас три бойца и те еле на ногах стоят.

— Нет времени препираться, — угрюмо заявил Дате. — Рио, ты мне как брат, но я не оставлю ни друзей, ни девушек. Если нужно, я пойду один.

Ненавижу когда он так делает! Его обостренное чувство долга часто играет мне на руку, но сейчас он просто бесит! Чертовы японцы, как они достали уже!

— Не горячись, малыш… — начала мурчать Муза, почувствовав возможность. — Ты же всегда ко мне прислушаешься. Идем… Ты знаешь, что я права. Асура и Тао видели, что ты сделал, и если их возьмут, узнает и Каин. Они свидетели, понимаешь? А что мы делаем со свидетелями? Особенно с такими милыми… Правильно, — Исключение № 2…

Я задумался над её словами. Если Каин настолько упертый, что ради мести решил напасть на Габутай, немудрено, если он предпочтет убедиться, что убийца его брата мертв. Учитывая все происходящее, мне бы лучше остаться инкогнито.

Парни из первой группы мертвы. Ягами не стал бы молоть языком. Асура и Тао присутствовали на плацу той ночью и, более того, были в курсе плана.

И остаются ещё трое: Директор, Шибу и Сатеши.

Все, кто знал о том, что я сделал.

— Лучше убедиться, что они мертвы… — втолковывала Муза. — Подчистить хвосты, как мы всегда делаем…

Я посмотрел на Ягами, который ждал моего ответа.

— Я не брошу тебя, аники, — сказал я так пафосно, как смог. — Мы пойдем вдвоем.

— Я с вами, — насупился Кои.

— Нет, громила, ты потащишь Принца, — приказал Ягами. — Дайчи, помоги Мэзэки. Уходите в лес, подальше от училища, дождитесь утра, прежде чем возвращаться.

— Но Ягами… — попытался возразить Тайга.

— Иначе они не уйдут, Кои, — прервал его Дате. — Это мой последний приказ старшины, уважь меня.

Здоровяк покорно опустил голову.

— Идем, — толкнул я своего «братана», — нужно торопиться, если хотим кого-то спасти.

— Или кого-нибудь убить! — радовалась Муза.

* * *

Мы двигались короткими перебежками, время от времени припадая к земле, прячась от вездесущих прожекторов. Задача была дурная, — пройти весь плац до главного корпуса. На протяжении всего пути нам встречались тела защитников Габутай. Кого-то убили чисто, кого-то искромсали в салат. Похоже, армия масок просто шла и резала всех, кого удавалось поймать.

Чем больше трупов я видел, тем сильнее понимал, что участвую в чем-то важном. Буквально — историческом событии. Такое количество убитых… Это был переломный момент, ночь, которую якудза ещё долго будут вспоминать как начало чего-то большего. Я не знал, что произойдет потом, но был уверен, что «Резня в Габутай» изменит мир борёкудан навсегда. Это событие не могло пройти бесследно.

— Сюда! — юркнул я в приоткрытую дверь.

Я заметил на другой стороне площади небольшой отряд и прижался к стене. Мы были у входа в столовую, отсюда попадем на первый этаж. Ягами протиснулся в проем и замер напротив.

— Вдвоем у нас нет шансов, не высовываемся, — кивнул я ему.

Лишь мы проникли в учебные коридоры, как я услышал пение Музы. Она вела меня в западное крыло. Я прислушался и принюхался, вроде бы чисто. Маскам не было смысла здесь оставаться, тут располагались лишь учебные кабинеты, и они однозначно пустовали ночью. Все учителя жили выше.

— Нам на третий, — прошептал Ягами. — Лазарет там.

— Нужно осмотреться, — соврал я. — Может, найдем кого-то из выживших. Проверь левый коридор, а я правый. Встретимся тут.

— Только давай быстрее, — неохотно согласился он.

Мы разделились и разошлись в разные стороны. Я тихо продвигался мимо классов, время от времени заглядывая внутрь. Пусто, как я и предполагал. Муза вела меня дальше, в учительскую.

Отмеряя каждый шаг, я приблизился к двери, через окошко которой сквозил свет. Кто-то задержался на работе… Ручка тихо опустилась, и я крадучись вступил внутрь, держа вакидзаси наготове.

Запах крови. Сильный, свежий.

Я укрылся за одним из столов, прислушиваясь.

Сдавленный хрип, тяжелое дыхание. Больше никого.

Больше не скрываясь, я поднялся и осмотрел комнату. На одном из столов лежала Мосиру-сенсей, её голова свисала с края, глядя на меня широкими красными глазами. Изо рта на лоб стекала алая слюна. Перелом шейных позвонков, — диагностировал я привычно. Синее кимоно учителя было распахнуто, обнажив круглую пышную грудь и темный островок между ног, и если бы не предсмертное выражение её лица, я бы даже посчитал её сексуальной.

— Кто-то развлекался после работы… — хихикнула Муза, обходя тело. — И его застукали!

У меня даже есть предположение кто.

Медленно я прошел через ряды столов, осматривая комнату. Мертвый наемник, ему пробили голову чем-то тяжелым. Чуть дальше на кафеле ещё один, с ножом в спине. Вот и третий, шея профессионально сломана, челюсть повернута набок.

Я достиг конца кабинета и остановился, оперевшись на стол. В углу, у окна, лежа плечом на стене, сидел Шибу и тяжело дышал.

На нем была окровавленная майка без рукавов, в груди зияла колотая рана, лицо опухло от побоев. Одной рукой он сжимал помятую дубинку, второй пытался остановить кровотечение. Видимо, Шибу-сан решил тряхнуть своей стариной и забраться на галантную Мосиру-сенсей, и их застали врасплох. Учительницу прикончили сразу, а вот на Шибу у них силенок не хватило, он смог расправиться со всеми тремя, но сам был ранен. Какая драма, аж дух захватывает.

Заметив меня, он устало запрокинул голову и презрительно хмыкнул.

— Икари…

Ногой я подтолкнул кресло на колесиках, остановил его рядом с Шибу и уселся напротив учителя, положив меч на колени.

— Шибу-сан…

— Ублюдок, — прохрипел он. — Это все из-за тебя. Посмотри, что ты натворил, бакаяро… Нужно было прикончить тебя ещё тогда…

— Не я убил всех этих людей, Шибу-сан, — отметил я спокойно.

— Но ты причина их смертей, — сплюнул он красный комок и закашлялся. — Чертов выродок… Зачем ты вернулся⁈

— Пришел кое-что выяснить. Узнал, что наемники, которых послали за нами, берут с собой пленных выживших, интересно зачем?

— Кхе, — ухмыльнулся Шибу. — Тебе невдомек, а, яцу? Нужно думать, как Каин, чтобы понять.

— Просветите меня, — сложил я руки на груди.

— Он думает не так, как ты или я, — сипел сенсей. — Он ставит цель и выполняет её, не оглядываясь на потери и жертвы, они ему не важны. Сейчас его цель, — найти и покарать убийцу брата. Для этого он направил сюда маленькую армию, стереть Габутай с карты Японии. Но если убийца уйдет? Скроется в ночи? Тогда все было зря, а Каин всегда выполняет задуманное любой ценой. Для этого ему и нужны выжившие. Они либо расскажут, кто убийца, либо отметят всех участников своей группы. Члены руководства выдадут всех сотрудников, а ученики своих однокашников. Выживших легче будет искать, а убийца… он все равно не уйдет. Видишь ли, Каин в каком-то роде идеалист, месть должна свершиться. Понимаешь меня, маленький Они'? Он найдет тебя при любом раскладе, ты уже труп.

Он рассмеялся через боль.

— Если, конечно, я не почищу все следы, — улыбнулся я.

— Да… Вот зачем ты здесь, жечь мосты, э? — скривился он. — Убедиться, что все, кто знает о твоем поступке, будут немы… А ты и правда психопат, да? Как я этого раньше не сообразил… Ты хоть понимаешь, что натворил⁈ Все эти люди, все ученики! Они мертвы только по твоей вине! Сукин ты сын! Хочешь и меня прикончить? Давай! Я еще могу драться!

Его глаза слезились, белков почти не было видно из-за лопнувших капилляров, изо рта то и дело вылетали мелкие красные брызги. Он смотрел на меня с дикой ненавистью, которую мне не суждено было понять.

— У вас черная кровь по руке бежит, — заметил я равнодушно. — Вену на шее вспороло. И свист в правом легком, стоит ли рассказывать, что это значит?

— Нет, я и так знаю, — горько усмехнулся он. — Вот черт… если бы я знал, что все закончится вот так… Ха… Демон и дракон, проблемные ублюдки. Я сразу понял, что ты за тварь, лишь ты порог переступил. Так и сказал… проблемные ублюдки… Надеюсь, Каин достанет тебя. Надеюсь, он освежует тебя заживо… Клянусь, если я выживу, я положу жизнь чтобы тебя достать. Ты обязан ответить. Каин должен узнать!

Я придвинулся к тренеру и не дал ему договорить. Надавил на сталь двумя руками, позволяя лезвию мягко войти ему в шею. Он захрипел и затрясся, но не оторвал от меня безумный взгляд. Изо рта потекла кровь, покрывая собой меч.

Резким движением я выдернул вакидзаси, перерезав Шибу горло и почти отделив голову от тела. Брызгами окропило стену с надписью «Учитель тот, кто сделал тебя человеком».

— Дверь… — предупредила Муза.

Я обернулся, наблюдая, как в учительскую заходит Ягами, осторожно озираясь по сторонам. Он увидел меня и застыл, глядя на стекающую по стене кровь.

— Я не смог ему помочь, аники, — сказал я, выдавливая печаль с каждым словом. — Шибу-сан… Он умер…

Муза уселась на обнаженный труп Мосиру-сенсей и молча аплодировала.

Кажется, у меня рецидив.

Резня в Габутай часть 3

— Это кровь Шибу-сана? — спросил Ягами, показывая на меч в моей руке.

Мы поднимались по лестнице на второй этаж и то и дело замирали, прислушиваясь к каждому шороху.

— Хай. У него было сильный порез и пробито легкое, он едва мог говорить, когда я его нашел, — ответил я. — Он бы захлебнулся собственной кровью, представляешь какого это? Хуже смерти не придумаешь.

— И ты…

— И я закончил его страдания. Если бы Шибу можно было спасти, я бы приложил все силы для этого, Дате.

— Да, я понял, аники.

— Тише, эти ублюдки могут быть за каждым поворотом…

Комнаты учителей. Мой нос чуял бойню, пахло как в нашем бараке после резни. На лестничной площадке лежало тело, кровь медленно стекала по ступеням, будто дьявольский водопад. Очередной охранник, ему размозжили голову. Я коснулся его шеи, но не для проверки пульса.

— Теплый, — прошептал я. — Умер минут пять назад.

— Черт, значит они ещё здесь…

Я нырнул в коридор, оценивая обстановку. Как в дешевом фильме ужасов. Лампа моргает, вспышки заливают светом окровавленные стены и трупы, разбросанные в коридоре. Защитники и нападавшие, все смешались в один фарш.

— Нанда-тэ… — Ягами побелел и закрыл рот, стараясь подавить приступ тошноты.

Кровь хлюпала под подошвами, я шел по коридору, стараясь разобраться в том, что здесь произошло.

— Нам повезло, аники, — произнес я.

— В каком это смысле? — глухо спросил он.

— То, что я сейчас вижу — производная животной ярости. Агрессия на грани помешательства. Смотри, это Мо-сан… Ему отделили челюсть, а язык вырвали с корнем. Но уже после смерти… Это не команда зачистки, это звери. Могу предположить, что они под препаратами: мощные психоделики, первитин, эфедрин, все разом, не знаю… Но нам повезло, что мы столкнулись с отрядом поддержки, а не с этими ублюдками, уж поверь.

Ягами молчал, шел за мной, стараясь не смотреть под ноги.

— Закури, — посоветовал я. — Поможет сбить муть.

— Как ты… Почему тебя не тошнит? — поразился он.

— Я же хирургом хотел стать, помнишь? Хирурги все больные на голову, — усмехнулся я. — Ненормально это живого человека скальпелем тыкать.

— Заткнись уже…

В каждой комнате, в которую я заглядывал, картина была похожа. Разгром, мертвецы в неестественных позах, красные подтеки на мебели и стенах. Смотреть было не на что.

— Аники, давай пройдем быстрее, — взмолился Ягами. — Я больше не могу тут находиться… Нужно спешить…

— Да, да, сейчас…

Я наклонился и вырвал из окостеневших пальцев мертвого наемника пистолет. Повертел его в ладони. Хм… самоделка. Модифицированный 1911-й, производства японского подполья. В прошлом в меня из такого стреляли, какие приятные воспоминания… Щелком я достал магазин, проверил запас, — всего три пули.

— Брось это! — ощерилась Муза. — Брось, я сказала! Ты же знаешь, я не терплю огнестрел!

Да, я тоже.

— Ксо… — протянул Ягами. — Это нам пригодится.

— Нет, — мотнул я головой. — Слишком громко, выдадим наше местоположение.

Я отбросил пистолет, а магазин засунул в карман. Фокус не позволял выкинуть.

— Оставил бы… — разочарованно сказал Ягами, не отрывая глаз от блестящей игрушки. — Может, пригодился бы.

— Это повлечет больше проблем.

Наш разговор прервал треск стекла под чьей-то стопой. Он был столь резким, что заставил нас вздрогнуть и занять оборонительную позицию.

Из комнаты дальше по коридору струился мягкий желтый свет. На двери появилась длинная тень и, покачиваясь, словно маятник, начала увеличиваться. Наконец, в коридор вступил наемник, шатаясь и с трудом держась на ногах. Он тащил за собой катану, всю в зазубринах и со сбитым концом. Увидев нас, он выпрямился и захохотал, стягивая при этом лыжную маску.

Его лицо было залито кровью, нос болтался на лоскутах кожи, но это веселило его ещё сильней. Он смеялся как заводной, похрюкивая и икая. Медленно он оторвал собственный нос от лица вместе с верхними тканями и запищал от умиления, глядя на него, будто дикий покемон.

— Икари… Что за херня… — прошептал Дате, который напрочь забыл про проблемы с желудком.

— Передоз, — констатировал я. — Препараты превратили его мозг в кашу.

Перед нами стоял ходячий кошмар, — лишившись носа, его лицо напоминало уродливый череп, из зияющей черной раны толчками выплескивалась темная жидкость. Глаза были аномально широкими, как и улыбка до ушей, что казалось, сейчас порвет его рот на две части. Сам он вызывал отвращение, будто гнойник или таракан, до того изломанным, извращенным и больным он выглядел.

— Хи-хи-хи… заяц-сама! Заяц-сама! — через смех верещал наемник. — Заяц!!!

Он без предупреждения бросился к нам, широко открыв рот и занося меч. Мы среагировали моментально, я скользнул вниз и в движении подрубил уроду ноги, а Ягами широким взмахом рубанул по груди.

— Заяааа…. — На полусогнутых наемник пролетел мимо нас и рухнул замертво, содрогаясь в предсмертных судорогах.

— Симатта, — выдохнул Дате. — Будто зомби из игры, даже трясет немного…

— Если бы, — вздохнул я, глядя на умирающее существо. — Идем, не будем терять время.

Я не стал добивать умирающего, я был разочарован. Такое убийство не принесло бы удовольствия ни мне, ни Музе. Каин уничтожил душу того человека, — взял прекрасный рубин и нагадил сверху. Я не мог забрать свой трофей, его просто не было, остался только горький привкус досады.

Мы миновали проклятый коридор и свернули в соседнее крыло, здесь находился кабинет директора и я не мог не воспользоваться случаем, и не заглянуть на огонек.

У двери было чисто, Дате приоткрыл её и заглянул внутрь.

— Пусто… — пожал он плечами. — Похоже, Итаси дал деру.

Я заглянул через плечо. Кабинет разгромили, выбили стекла и перевернули стол, но следов крови не было, скорее всего, убийцы хозяина просто не застали.

— Далеко уйти не мог.

Мы вступили на лестницу, что вела на третий этаж. Судя по кровавым следам, что оставляли нападавшие, большинство ринулись вниз, к остальным корпусам, посчитав основную миссию выполненной. Отчасти так и было, — руководящий состав Габутая истребили, выжившие обязаны были отступить для перегруппировки и организации обороны. Шакалы загоняли раненую дичь и не могли остановиться. Но я не сомневался, что кого-то оставили для зачистки последнего этажа.

Там находились аудитории для практических занятий и лазарет, и если бы не Ягами, я бы и не подумал подняться. Но он тянул меня спасать двоих хромоножек… Я шел за ним и придумывал план, как от них отвязаться. Пусть сам с ними возится, раз так хочет, мне ещё девчонок спасать. Ну или убивать, какая разница. Главное, чтобы Асура и Тао не попали в лапы Каина. Собственно, мне хватит подтверждения факта их смерти, большего не требуется.

— Тут тоже дрались, — предупредил Ягами.

Мы входилив хим лабораторию, где нам показывали варку и кустарное мастерство. Склянки блестели на полках, металлические столы в полумраке напоминали поддоны в морге. Белая плитка на полу только усиливала ощущение стерильности, кровь на ней казалась ярче и резала глаз.

— Давай за мной, — отодвинул я его. — Хм… смотри-ка, только маски… Охранников нет. Кто-то дал сдачи.

Кто-то и правда оказал сопротивление. Я насчитал пять тел, все убиты мечом, аккуратно, будто праздничный торт резали. Я видел отражение Икари в лужах крови на кафеле, когда проходил мимо.

— Ух ты… — я даже остановился, чтобы полюбоваться чужой работой. — Смотри, он отрубил этому чуваку голову. Одним ударом! Я думал, это невозможно, если честно, а тут…

Ягами вид обезглавленного наемника совсем не прельщал, лицо у парня было цвета протухшего лимона.

— Теперь я просто обязан выяснить, кто это сделал, — уверенно кивнул я и ускорил шаг.

— Думаешь, парни живы?

— Сейчас узнаем, чего там думать…

— Если они сдохли, я их оживлю и ещё раз прикончу, за то, что они заставили нас пройти через все это.

Мы вышли из лаборатории в длинный промежуточный коридор, в проходе которого застыл ещё один мертвец из числа нападавших. Дверь в лазарет была приоткрыта, и лишь мы приблизились, она отворилась полностью. Усталой походкой в коридор медленно вышел Сатеши, удерживая катану на поясе. На его лице засохли брызги крови, а по щекам катились слезы, он весь как-то сгорбился и сжался, будто выдавленный фрукт.

Он как-то стыдливо поднял на нас глаза и скривился.

— Они… Они заставили меня убивать детей, — произнес он тихо и надрывно. — Боги… что я натворил…

— Хиро-сан! — Бросился к нему Ягами.

Старик покивал ему и положил руку на плечо, глядя на нас туманным взглядом.

— Рю-чан… Коакума… Вы живы.

— Что произошло? — спросил я отстраненно.

— Я думал, что больше не придется убивать, — ответил старик, глядя мимо нас. — Когда я стал учителем, то забыл какого это. Но они заставили меня резать детей. Таких же юных, как и мои ученики. За что мне это… Что с этими мальчишками? В них не было страха, но вместе с тем, не было ни капли разума…

— Они были под действием препаратов, — объяснил я. — Не осознавали, что творят.

— Вы не сдались, — Ягами попытался поддержать раздавленного горем старика. — Вы защищались, вот и все.

— Нет, — ответил Сатеши, вытирая лицо длинным рукавом, — я защищал. Больше мне не за кого было заступиться, только эти трое. Сенсей должен оберегать своих учеников, это мой долг.

— Сэра и Акира? — догадался Дате. — Они живы?

— Хай, — кивнул учитель. — Кем бы я был, если бы не смог их уберечь… Идем.

Он провел нас по лазарету к палатам. Зеленые ширмы слегка покачивались от сквозняка, через широкие окна внутрь проникал свет прожекторов, пробегая лучом по стенам.

— Яцу! — позвал старик. — Можете выходить, ваши братья пришли за вами.

Из-за стойки с лекарствами выглянул Сэра, забинтованный словно мумия. Следом появился Акира, с гипсом на руке и ноге, но вооруженный ножом.

— Парни! — радостно осклабился Сатори, хромая к нам и расставив руки для объятий.

Накамура молча проковылял к койке и устало сел, искоса поглядывая на нас.

— Мне пришлось отступить под давлением врага, — сказал Сатеши. — Поднялся сюда, и вспомнил про них. Пришлось стоять насмерть, не бросать же…

Я увернулся от обнимашек Сэры, предоставив все удовольствие Ягами, и подошел к окну, оглядывая окрестности. Трупы, горящий 'крузак, толпа масок неспешно направляется к зданию арсенала… Сколько же их сюда нагнали?

А у меня ещё и довесок в виде парочки поломашек.

Ну и куда я с этими колченогими? Нет, о том, чтобы идти с ними, даже речи быть не может! Они только задержат меня, ещё и нянчиться с ними мне не хватало…

— Вам нужно уходить, пока есть возможность, — сказал я. — И быстро. Мы с Дате прошли без проблем, значит и вам удаться. Идите к нашему бараку, самое сложное преодолеть плац незамеченными. Дальше в лес, за остальными. Справитесь?

— Будет нелегко, — ответил Сэра. — Мы, как видишь, не особо мобильны. Но если нужно, я потащу Акиру на себе.

Накамура только хмыкнул в ответ на это заявление. Ясно, что он не даст себя никому тащить.

Я прошагал по комнате, достиг проема, что был закрыт зеленой занавеской с белым крестом.

— Я их прикрою, — добавил Хиро-сан. — Мы справимся. Но что до третьего?

— Третьего? — переспросил Дате.

— Да, того, в палате экстренной терапии…

Я отодвинул шторку и прошел в следующую комнату, что была переоборудована в реанимационную. Остановился в проходе.

На больничной постели в полулежачем положении замер Эцуро, синий словно смерть, и такой же худой. Сильно он сдал, питаясь через трубочку… Его челюсть держали металлические зажимы, шею закрывал толстый бандаж. Руку и ногу заковали в гипс, череп обрили, на лицо нацепили кислородную маску.

Пошевелиться он не мог, даже пальцы в кулак не сжимались, но лишь увидел меня, как брови сошлись на переносице, и он яростно зарычал сквозь зубы.

— Давай избавим его от страданий? — предложила Муза. — Его все равно найдут и казнят те ребятки-лыжники. Чего добру пропадать, подберем…

Следом за мной в палату вошли Хиро-сан и Ягами.

— Его придется оставить, — заявил Дате. — Он даже на кресле каталке не усидит. Нам бы самим выбраться.

— Сатеши-сан, но и оставлять его тоже нельзя, — сказал я. — Неизвестно что сделают с ним люди Каина, когда найдут.

— Я знаю, к чему ты клонишь, Коакума, — изрек старик. — Но я не позволю тебе его тронуть. Мы заблокируем проход шкафом с медикаментами, и будем надеяться, что враг его не обнаружит. Мы обязаны дать ему шанс, он такой же ученик Габутай, как и все вы.

— Как скажете, — процедил я сквозь зубы и вышел. Меня провожал полный злобы взгляд Эцуро.

Надеюсь тебя найдут эти обдолбанные головорезы и закончат мою работу.

Мы собрались в центре лазарета, обсудить план спасения.

— Вы втроем уходите. А мы попытаемся помочь группе девчонок, — объяснил Ягами. — Надеюсь, ещё не поздно.

— Шанс есть, — вздохнул старик, — но очень маленький. Когда враг атаковал главный корпус, выжившие отступили к западному блоку, что рядом с женской казармой. Если их зажали в клещи, то им придется драться до конца. Идти туда — самоубийство, даже для вас. Их множество, я видел из окна лазарета. Больше сотни… Охрана Габутай насчитывает 75 членов, и теперь многие из них мертвы. Защитники обречены.

— Почему штурм не начался? — поинтересовался я.

— Враг собирает силы, — пояснил Хиро-сан. — Они рассредоточились по площади маленькими группами, теперь ждут, когда вернутся остальные. Защитникам все равно некуда отступать. За бараками четырехметровая стена, даже если перебраться, кто знает что там, за ней. На месте атакующих я бы поставил окружение, и не выпустил оставшихся.

— Значит, бойня… задумался я. — На открытой площади, по старинке?

— Полагаю, что так, — задумался Сатеши. — Либо это, либо бегство с позором, однако все понимают, что сбежать будет совсем непросто.

— Что предлагаете? — спросил Сэра.

— Тебе — ничего, ты пойдешь со мной, — хмыкнул старик. — Истину говорят: никогда не знаешь от какой страшной судьбы может спасти тебя невезение, а Сатори-кун? Если бы ты не попал в лазарет, то, вероятно, был бы к этому времени мертв.

— Не говорите так, учитель, — опустил глаза Сатори.

— А вам двоим могу посоветовать бросить эту затею и уходить, никто не посмеет обвинить вас в трусости, — обратился Хиро к нам. — Однако, я знаю, что вы все равно поступите как желаете, посему дам вам совет. Как вы знаете, арсенал всегда хорошо охранялся, — ученики не должны владеть оружием вне занятий. Помимо круглосуточного надзора, на вход направлена камера, а сама постройка обнесена колючей проволокой. Зато за арсеналом охраны нет. Хранилище примыкает к внешней стене базы, а та, в свою очередь, не восстанавливалась и просела за долгие годы. Насколько помню, в стене образовалась щель, достаточная, чтобы вы, мелкие засранцы, могли в неё пролезть.

— Почему дыру не заделали? — спросил я.

— А зачем? — пожал плечами старик. — Как я сказал, — арсенал хорошо охранялся. Зачем тратить силы на ремонт, когда там и так круглосуточный надзор, в Габутае всегда есть что починить.

— Иначе говоря, вы предлагаете нам бежать от барака девочек к арсеналу, а оттуда в лес? — уточнил Ягами. — Мне эта затея хорошей не кажется.

— Воистину, — согласился старик. — Но лучше у вас нет. Если вы, каким-то образом, сможете избежать резни, пройдете через спортивную площадку и доберетесь до арсенала, то шанс на спасение у вас будет.

— И конечно, если за стеной нас не будет поджидать отряд наемников… — протянул я.

— Я же говорил, что затея гиблая, — улыбнулся Сатеши. — Не нужно слушать своего шинью, Коакума, отговори его и спасайся.

— Идите уже, — буркнул я, забрался на каталку и сел, свесив ноги.

Закурил, обдумывая ситуацию. Одна сигарета никак не повлияет на расклад, девчонки могут уже быть мертвы, и я зря сидел тут и парился. Муза уселась рядом в позе мыслителя.

Старик махнул рукой Акире, но тот будто врос в кровать, и не собирался никуда идти. Ягами пришлось его уговаривать. Естественно, молчун собрался с нами, но куда ему, даже ходить не может.

(Ну давай, придумай уже что-нибудь. У тебя всегда хорошо получалось сбегать…)

В том и дело, — сбегать! Спасать я не привык. Что это за задача такая?

(Тогда думай, как убить всех на той чертовой площади! Это же ты можешь⁈)

Хм… Это я могу…

— Есть идея, — заявил я, сорвавшись с места. — Хиро-сан, помогите ещё раз. Есть в здании что-нибудь, что поможет забросить посылку?

— Посылку? — не сообразил сенсей.

— Да, рогатка или что-то вроде того…

— Ты собрался отстреливать противника из рогатки, маленький Они'? — засмеялся он.

— Так есть или нет? — вспылил я.

— Есть кое-что получше, — поднял палец вверх учитель. — В кабинете директора остался рабочий дрон прошлого поколения. У него отключена камера, но управлять можно. Насколько я знаю, он вполне рабочий.

— Сойдет, — бросил я, направляясь к лаборатории. — Ягами, принесешь?

— Конечно, — Дате направился к коридору, хоть и не желал туда возвращаться.

— Что ты собираешься делать? — недоумевал Сэра.

— Не твоего ума дело, — отмахнулся я.

Втроем они встали и принялись наблюдать за моими метаниями, будто позабыв, что нужно экстренно валить. Я дотянулся до колбы на верхней полке, бросил тару на стол, подбежал к ларю и судорожно принялся копаться в порошках и смесях, разложенных по отсекам. Потом оторвался от своего занятия и взглянул на них.

— Уходите! Ну же, пока сюда не заявилась другая группа! — приказал я. — Мы справимся.

Старик потянул за собой Сэру, но Акира продолжал упираться.

— Проваливай, тебе сказано, — пригрозил я, — а то я тебе вторую ногу сломаю.

Накамура тяжело вздохнул.

— Ты им нужен, — убедительно произнес я. — Будешь их защищать.

Молчун согласно кивнул и последовал за Сэрой. Наконец, я остался один.

Так… Вот оно… Нет, не оно! Слишком рассыпчатое строение. А это? По цвету похоже… Запаха нет, на пальцах оставляет след… Да, оно!

В коридоре послышались шаги, — возвращался запыханный Ягами с коптером.

— Нашел, аники… — выдохнул он, ворвавшись в комнату. — Ты чего делаешь?

— Помнишь, как Судзуки-сан рассказывала про полезные свойства аммиачной селитры? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет…

— Ну и ладно. Она, в общем, не все тогда рассказала.

— Я не понимаю, Рио!

— Конечно… Подай вон ту трубку… Ага, спасибо, аники… Если вкратце, то мы дегенераты! У нас тут целая лаба, а мы сидим и придумываем как Асуру вытащить… Ну не дебилы ли? Ха… Вот сейчас…

— Ты можешь объяснить нормально, что ты задумал⁈ Что это за порошок, с которым ты все возишься⁈

— АСДТ, — произнес я по слогам, хоть японский язык и не поворачивался.

— Это что такое? — развел руками Дате.

— Аммиачная селитра, плюс дизельное топливо. Правда я не знаю, какое именно применяла Судзуки-сан, поэтому…

— Ты готовишь взрывчатку, — выдохнул Ягами.

— Не просто взрывчатку! — заявил я радостно. — У меня есть порох от пуль, спирт и раствор нитрометана! Я делаю мегабомбу, чувак!

Ягами опустил руки, глядя на меня странным взглядом, вроде «а чего ещё я от него ждал».

— Чего встал! — гаркнул я. — Бей колбы, стекло в трубку! Сейчас зажжем…

Резня в Габутай часть 4

— И что мы будем с этим делать? — оценивающе осматривал Ягами моё творение.

— Рванем, — прикуривая прямо над столом с горючими веществами, заявил я. — Эта хрень называется трубчатая бомба. Звезда любого бунта, митинга и протеста, а также излюбленный инструмент террористов.

— Взрыв будет сильным?

— Как я сказал, я не знаю, с чем смешивали селитру и в каких пропорциях, поэтому масштаб взрыва предсказать не могу, — пожал я плечами. — Но мы добавили нитрометан, а он горит даже без кислорода, и добавили стекла для увеличения поражающей мощности, так что… рядом лучше не стоять.

Я положил коптер на стол и принялся приматывать к нему трубку при помощи изоленты.

— Я оставил фитиль, поджигаем и запускаем «птичку», твоей задачей будет опустить дрон в толпу.

— Икари, их там тьма, всех не взорвем…

— И не нужно, наша цель — посеять панику и деморализовать. — Я прервался, показывая на тела в проходе. — Переоденемся, идем через толпу, хватаем тянок и бежим к арсеналу.

— А остальные? Будут стоять и смотреть⁈

— Аммиачная селитра, — вздохнул я.

— Да что ты заладил про свою селитру!

— А то, что её используют для создания дымовых шашек. Небольшой клочок бумаги, пропитанный этой дрянью, создает непроницаемую завесу. Мы будем в униформе, так что пройдем через них без проблем.

— А назад?

— Будем надеяться, что успеем обернуться пока дым не рассеется. В любом случае иных вариантов у нас нет.

— И то верно, — сдался Дате, — будем импровизировать. А то пока мы тут план придумываем, девчонок уже перерезать могли.

— Я очень удивлюсь, если они ещё живы, учитывая обстановку, — признался я.

— За дело, — хлопнул он в ладоши. — Переодеваемся!

— Не забудь защиту, — кинул я ему очки и респиратор. — Не забывай, — дым.

— Да помню, я помню, — пробурчал Ягами, натягивая лыжную маску.

* * *

На улице похолодало, изо рта шел пар, от которого потели пластиковые стекла очков, однако нам было жарко. Короткими перебежками мы двигались вдоль главного корпуса к женскому общежитию.

Противник не показывался, лишь попадались на пути погибшие и брошенное оружие. Ну и хорошо, а то, заприметив нас, наемники бы обязательно поинтересовались, зачем мы тащим тяжеленный коптер, да ещё и обмотанный синей изолентой.

Две тени двигались по пустой равнине, по которой со свистом проносился ветер. Но одиноко нам не было, лишь порыв затихал, как доносились крики и голос битвы, подгоняя нас. По всей видимости, все выжившие и нападавшие были там, на финальной вечеринке. А мы опаздывали, но зато у нас был фейерверк.

С каждым шагом шум становился все громче и отчетливей, — разбитое стекло, бешеные вопли, звук сталкивающегося металла, короткий выстрел…

— Сюда, — стараясь отдышаться, Дате приник к стене арсенала и присел.

Я опустил дрон и заглянул за угол осматриваясь. Мы вовремя, драка была в самом разгаре, кровь лилась рекой. Один фонарь упал, света второго не хватало, чтобы покрыть всю площадку. В общей суматохе было сложно разобрать детали, но сразу было видно, что охранники долго не простоят. Женский барак кто-то поджег, огонь танцевал на крыше вагончика, озаряя проблесками фигуры дерущихся.

Ягами выглянул вслед за мной.

— И как мы их найдем в такой колчее? — задался вопросом он.

Это он прав… Оставалось надеяться только, что Фокус сможет провести меня.

— Немного веры, аники, — прошептал я в ответ. — Немного веры.

— Готов?

— Угу, давай запускай дерьмолет.

Дате уселся напротив дрона и принялся манипулировать с пультом.

— Ксо, похоже, батарейка села, — чертыхнулся он и стукнул по джойстику.

Неожиданно пропеллеры коптера начали вращение, дрон зажужжал и замигал лампочками на основании.

— А он вообще бомбу поднимет? — засомневался Ягами. — Сколько там взрывчатки, четыре, пять кило?

— Без понятия, я сыпал до упора. Пробуй давай.

Дате повел аналоговые стики вперед, удерживая их большими пальцами. Дрон заворчал, взвыл от натуги, но оторвался от земли, медленно поднимаясь.

— Высоко не поднимется, — констатировал он. — Слишком большой вес. Ему бы до точки долететь…

Я не стал тянуть резину, подбежал к аппарату и заглянул под брюхо. Ага, вот и фитиль. Щелчок зажигалки и пропитанная обвязка из ниток вспыхнула, огонек медленно пополз вверх.

— Гони его! — выкрикнул я.

— Да я ещё в управлении не разобрался!

— Симатта! Давай гони! Поздно уже разбираться!

Дате панически принялся вращать стики, стараясь сгладить с квадрокоптером. Дрон неторопливо развернулся и, будто беременный левиафан, медленно поплыл в сторону дерущихся.

— А быстрее нельзя? — психовал я.

— Он перегружен, я же сказал! Сколько у нас времени?

— Я откуда знаю, я не инженер! Выжимай что есть!

— Пытаюсь!

Чертов беспилотник так и полз к толпе, на высоте не более трех метров. Казалось, что он рухнет в любую секунду и весь план накроется японской вазой.

— Куда его направить? Не видно же ни хрена!

— Видишь скопление? Их там как муравьев, — показал я. — Рядом с западным корпусом. Туда и лети.

— Аники, но… мы же не знаем, где свои, а где чужие. Может быть, там в толпе девчонки из третьей группы…

— Знаю, — произнес я. — Но вариантов нет.

— Мы что… бросаем гранату наугад⁈ — поразился он.

— Они все равно погибнут, — ответил я. — С нашей помощью или без. Так, мы хотя бы дадим некоторым шанс на побег.

— Я так не могу! — затряс он головой.

— Успокойся, — я положил ладонь ему на плечо. — Ты все делаешь правильно, поверь. Взрыв по большей степени ударит по наемникам, охрану зацепит слегка.

— Откуда ты знаешь?

— Просто доверься мне.

Ага, ага доверься. Мне было без разницы кого там накроет, я и понятия не имел, кого мы сейчас готовимся поджарить. Целью было создать хаос, этим я и занимался.

— Опускай, да, вот так… — командовал я. — Роняй его к черту! Прямо им на головы!

Дате отпустил стики, и дрон с визгом завалился набок, падая на толпу. Он скрылся в черном сплетении тел под удивленные возгласы.

— Ну и где бабах⁈ — всплеснул руками мой напарник.

— Ну, не всегда получается сдетонировать… — скривился я. — Может, порох отсырел, а может…

И в это время раздался взрыв. Звук острый, как взгляд бывшей подружки, собирающей сумки, и неестественно громкий, как вздох в пустой комнате.

Мы вздрогнули от неожиданности, гром пронесся по площадке, заставляя всех пригнуться. В одночасье в воздух взметнулся черный грибок из дыма и грунта. Серая завеса моментально принялась расползаться, покрывая собой все вокруг, через её плотный слой проглядывались синеватые пятна огня, — это горел нитрометан.

Рвануло хорошо, даже слишком. Готов признать, что я немного перестарался. Волна разбила последний фонарь, раскидала бойцов и даже качнула ветви деревьев за забором, часть из которых вспыхивали от разлетающихся брызг огня.

— Гамбарэ, аники! Погнали!!! — заорал я на ухо Дате, схватил его под локоть и потащил в сторону взрыва.

— Так и должно было… — заторможено мычал он.

— Да, так и задумано! — уверенно заявил я, толкая его. — Бежим, бежим!

Мы рванули к расползающемуся облаку, доставая оружие на ходу. Я распустил пояс и сунул край Ягами в руку.

— Держись за мной, не отставай!

Я нырнул в серую муть, будто в омут и побежал на ощупь, прислушиваясь только к инстинктам. Под ногами то и дело появлялись изуродованные тела, — некоторые погибли мгновенно, кто-то ещё кричал и содрогался в муках. Горящие тела, оторванные конечности, размазанные по земле внутренности, все как в документальных фильмах про войну. Нет, все же я тут немного перегнул палку, да так, что сломал её к чертям. Сколько же человек я убил этим взрывом? А скольких покалечил?

— Технически, это не ты, а Ягами, — сделала замечание Муза, что бежала рядом. — Так что засунь свою, как ты её называешь, совесть куда подальше. Будешь ныть, я достану из тебя эту стерву, оторву ей голову и использую как-нибудь очень мерзко.

— Не отвлекай, а лучше помоги! — огрызнулся я.

— Ладно, буду твоим компасом, — усмехнулась она.

Фокус и Муза, вот два мои оружия. Не тело и не дух, но внимательность и изощренный разум. Повинуясь шестому чувству, я петлял между телами, быстро приближаясь к вагончику. Из пелены вынырнула усталая фигура с опущенными руками. Наемник с трудом брел в никуда, оглушенный взрывом, и оказался на пути. Я с разворота рубанул его коротким мечом на ходу, повалив наземь, перепрыгнул через его горящего собрата и устремился к ориентиру, — силуэту догорающего вагончика.

Сонм голосов превратился в какофонию, — стоны, вопли и крики, все смешалось в один инфернальный вой, такт которому задавал треск огня. Только я могу так просто вытащить кусочек ада из своей души и поместить его в этот мир одним легким движением. Люди, попавшие под мою гильотину, не знали с чем столкнулись, этих бедолаг даже в тупости было не обвинить… Голоса все стенали и стенали, разными тембрами и интонациями, и даже Муза не пела, понимая, что это не её концерт.

Просто она не очень любила оперу. Красотки вообще редко отдают предпочтение классике.

Порыв ветра толкнул меня в спину, я выскочил из заслона у барака, лихорадочно оглядываясь. Ягами врезался в меня и застыл, тяжело дыша прямо на ухо. А вот ветер это не хорошо, я его не учел. Он гнал дымовуху на барак, рассеивал заслон.

— Где они? Где же, где же…

Мертвая девушка в кимоно, рядом два трупа охраны. Осколки стекла, поваленный фонарный столб, лавочка вся в крови, ещё девчонка… Я перевернул тело на спину, пальцами скинул спутанные волосы с лица, Фокус был прав, это не она. Застывшими и удивленными глазами на меня смотрела Сиока, вторая помощница старшины. Троица всегда держалась вместе, они где-то рядом… Слишком много тел, охрана, наемники, девчонки, я теряю время зря!

Я пошел вперед, озираясь по сторонам, Дате двигался рядом, время от времени останавливаясь и осматривая тела. Наперерез мне вышел надсмотрщик, вооруженный катаной из арсенала, я сорвал с себя маску и показал браслет на кисти. Да свой я свой, отбой, служака.

Вот!

Я обогнул охранника и подбежал к покосившейся оградке, возле которой сидела Асура. Она опустила голову и засунула пальцы в волосы, по руке бежала кровь. Кимоно было порвано, обнажив часть спины с татуировкой. Видимо, её сильно тряхнуло и оглушило взрывом. Над ней склонилась Тао, что брызгала подруге водой в лицо из бутылки, пытаясь привести её в чувство. На боку у Накири болталась походная сумка, будто она на прогулку собралась.

Все-таки выжили, да? Надо же…

— Может, ты им передал инстинкт выживания? — съязвила Муза. — Через секс?

— Икари⁈ — воскликнула Тао удивленно. — Ты здесь откуда⁈

— Мы вернулись за вами, — объяснил Дате, снимая маску. — Решили, что помощь не помешает.

— Ягами, что у тебя с лицом? — пискнула Тао, показывая на свежий рубец на губе.

— Ничего, — смутился парень. — У тебя тоже штукатурка слезла.

— Ах это… — Тао дотронулась до пореза на щеке. — Осколком стекла зацепило. Постойте! Так это все ваших рук дело⁈

— Небольшой отвлекающий маневр, — махнул я рукой. — Отойди, дай посмотрю что с Мико-чан.

Я забрал у Накири бутылку и присел на колено, поливая рану на голове Асуры. Настойчивым движением заставил девушку убрать руку, осмотрел длинный порез чуть выше виска. Вот черт, и волосы тоже красные, хрен поймешь… Девушка зажмурилась и не реагировала на окружение.

— У неё шок, легкое сотрясение, ничего страшного, — объявил я, щедро выплескивая воду в лицо Асуре. — Давай, Мико-чан, открой глаза!

Старшина скривилась, лениво подняла веки и уставилась на меня. В больших блестящих глазах была только апатия и пассивность. М-да. Был бы нашатырь… Я с размаху влепил девушке по лицу, и легонько потряс за плечи. Она вырвалась, попыталась отползти, но я держал крепко.

— Слышишь меня⁈ Слышишь? Тебе говорю!

— Ха…Хай!

— Вставай, нужно уходить! Давай, нет времени!

Я помог ей подняться и позволил на себя опереться.

— Все уходим к Арсеналу! — дал я команду. — Двигайтесь за мной, не паникуйте, если что-то случится, бегите сами, не оглядывайтесь. Пошли!

Асура безвольно повисла на мне, и я потащил её в туман, Ягами и Тао шли следом, прикрывая тылы.

— Ну же, Мико, перебирай ногами, — просил я. — Постарайся…

— Я стараюсь, мать твою, — бурчала она в ответ. — Они не слушаются, блин! Не слушаются!

Ветер превратил тяжелую завесу в светлое полотно, морок остался, но стал седым, полупрозрачным. Хуже того, пока я хороводился с Асурой, многие наемники начали приходить в себя, и бродили теперь по площади как неприкаянные.

Вот он, бедолага, упорно тащится к нам, одна рука висит плетью, во второй сжимает армейский нож.

Хм, у кого-то был тяжелый день. Сначала тебя забирают из какого-нибудь Сюдзюку, потом везут часов так десять, выдают лыжную маску, под которой, кстати, очень чешется лицо… Пихают в тебя с десяток таблеток разных размеров, цветов и форм, а после всего этого ты идешь штурмовать школу якудза с мечом наперевес. Мочишь весь вечер незнакомый сброд, а под занавес тебя ещё и взрывают, и будто этого всего мало, вишенкой на торте для тебя становится бешеная блондинка, что с яростным криком вонзает тебе в грудь свой вакидзаси. Так себе выходные.

Тао резко вырвала клинок из тела врага и сильным взмахом очистила его от крови, после чего кивнула нам.

— Чисто, можно идти.

Ягами помог ей подняться, и они заняли места по бокам, создав тем самым некое подобие охранного кортежа. Ну теперь-то я ощущаю себя в безопасности, под таким надзором.

Я тащил Асуру, пока Ягами и Тао выполняли роль поддержки, не позволяя никому к нам приблизиться. Ветер развевал волосы моей обузы, движения стали плавными, будто заторможенными, дым вихрился под ногами и забивал нос. Брызги крови от меча Ягами застыли в воздухе, красивым каскадом прорезая серебристую мглу, его противник застрял во времени, опускаясь на бетон с рассечением на горле.

По щелчку все невероятно ускоряется, начинает работать Фокус. Вправо, в обход размытых фигур, выпрямиться и идти спокойно, будто я один из них, теперь ускорить шаг, бежим, бежим! Сейчас медленно, передвигаемся спокойно, не вызываем подозрений… Асура ступает все уверенней, я чувствую, что она перестает висеть на мне и отпускает, кажется, приходит в себя.

Мы вырвались из завесы и припустили к Арсеналу что есть сил. За спиной раздались предупреждающие крики, нас заметили, а значит, пустятся в погоню.

Вчетвером мы пронеслись через тренировочную площадку, Арсенал был уже близко… А потом я услышал выстрелы.

Если меня спросят, какой самый неприятный звук, который я слышал, я отвечу, даже не задумавшись, — это противный щелчок над ухом, когда пуля проносится рядом с твоей головой.

Пуля не свистит, пролетая мимо, это миф. Она берет звуковой барьер, и поэтому ухо улавливает этот странный характерный — «Щелк!». Я слышал этот звук так часто, что иногда просыпаюсь от него.

Тело среагировало мгновенно, уж кого-кого, а меня дважды предупреждать не нужно. Я запетлял зигзагом, будто загнанный заяц, пригибаясь и часто меняя траекторию. Вот зараза, оказался на открытой площадке под обстрелом, как уточка в тире, это же надо! Оставалось надеяться, что японцы не очень хорошие стрелки, да и оружие нападавших я видел, из такого только случайно попасть можно.

Пули продолжали щелкать, воздух свистел в ушах, но коридор между Арсеналом и стеной был совсем близко, мгновения решали все. Вдруг за спиной раздался женский крик, вот проклятье!!!

Я обернулся на бегу, прямо за мной несся Ягами, стараясь повторить запутанный маршрут, за ним Асура, а вот Тао лежала на бетоне, вытянув руки. Симатта! Я резко развернулся и кинулся к ней, пропуская остальных.

— Ягами, уведи её! — бросил я. — Я догоню!

Накири пыталась встать, я подлетел к ней, дернул за воротник и обхватил за талию. Потащил за собой, понимая, насколько гиблая это затея.

— Икари… — сдавленно произнесла Тао.

— Да заткнись ты уже!

Каким-то чудом я достиг коридора, юркнул за угол и остановился. Ягами и Асура скрылись в узкой трещине, но я знал, что мне туда нельзя. На руках подранок, на хвосте охотники, Фокус советовал подождать.

Я посадил Тао к стене, наклонил, чтобы осмотреть рану. Под лопаткой расплывалось темное пятно, пуля попала крайне неудачно. Я встал рядом и протянул ей рукоять вакидзаси, свой меч она оставила, когда упала. Она вцепилась в оружие и вопросительно подняла глаза.

— Они идут за нами, — кивнул я. — Бей вместе со мной, не вставай.

— Хай…

Первый появился незамедлительно, я дождался когда шаги приблизятся, выскочил из укрытия и спокойно перерезал ему горло ножом. Второй уткнулся напарнику в спину, и напоролся животом на меч Накири. Я схватил за шею первого и рывком забросил труп за стенку, одновременно добивая второго ударом в сердце. Секунда, и у нас было два трупа, — вот что значит командная работа, не зря тренировались столько времени.

Будут ещё, но позже. Пока нужно уходить, появился шанс на побег.

Я поднял девчонку, помог протиснуться в проем и пролез сам, взял её на руки и выдохнул пар, принимая решение. Я видел следы Ягами и Асуры, но идти за ними было безрассудно, — с ношей я их все равно не догоню, а вот преследователи нас точно настигнут. Куда разумнее было разделиться, и тем самым сбить с толку наемников. Да, придется бежать самим.

— У меня рука онемела, Рио… — тихо сказала Тао.

— Я знаю, знаю…

Я махнул через лес, в противоположном направлении. Пригорок, за ним резкий спуск. Мне он только на руку, Тао не может бежать, значит поедем на заднице. Я рухнул в грязь и скатился на спине, прижимая девочку к груди. Вскочил, рванул через кусты в чащу. Эту территорию я знал, бежал к ручью, чтобы сбить со следа неприятеля. Хрен вы меня поймаете без собак и вертолетов, бежать — моя стезя, призвание, вы на подобных мне не охотились никогда.

Вода зажурчала под подошвами. Отлично, пойду по руслу, пока могу. Хватит, слишком круто, теперь на пригорок и к реке. Я бежал насколько позволяло чужое тело, холодный воздух рвал легкие, ветки царапали лицо, сердце билось в ушах, горячее дыхание Тао жгло шею. А ещё её сумка, что била меня по ногам… Но останавливаться и снимать её времени не было.

Я петлял минут двадцать, пока не начал выбиваться из сил. В темноте я перестал различать куда бегу, а из-за шума крови в ушах не получалось определить, преследуют меня или нет.

Весь в поту я вынес Тао на побережье и позволил себе перевести дух. Положил её у воды, на камни, под голову засунул сумку вместо подушки. Разрезал кимоно, повернул на бок, изучая рану.

— Вода… в сумке, — подсказала девушка.

Аккуратно я достал бутылку, промыл ранение, разглядывая круглое отверстие, из которого обильно сочилась кровь. Вот же…

— Ты там зубами скрипишь? — спросила Накири насмешливо. — Все так плохо?

Не дождавшись ответа, она вздохнула.

— Переверни меня, — попросила она, — хочу видеть звезды.

Я положил её на спину и сел рядом.

— Накири… Пуля зацепила…

— Стой. Не хочу, чтобы ты мои органы перечислял, — перебила она. — Я умираю, да?

— Да, — тряхнул я головой. — Я не смогу ничего сделать.

Она устало прикрыла глаза, но потом открыла их, уставившись в небо.

— Ксо… а ведь ещё чуть-чуть…

— Да.

Я прикурил сигарету и дал ей затянуться, лег рядом, чтобы мы могли курить вместе. Она сжала мою ладонь так крепко, что ногти вошли в кожу, но я не стал жаловаться.

— Передай Ягами, что он все равно красавчик, — улыбнулась она, выдыхая дым. — Даже несмотря на порез, это мелочи все.

— Хорошо, — усмехнулся я в ответ.

— А Асуре, что она стерва конченная. Я её, конечно, люблю, но такого парня у меня увела…

— Передам.

— А ты… Не забывай меня, ладно? У меня ведь почти получилось…

— Почти, — прошептал я.

После очередной затяжки она закашлялась, кровь окрасила её губы будто алая помада.

— Вот же тикусё… — натужно произнесла она. — И звезды сегодня такие яркие, как назло. Вот о чем жалею, что не увижу рассвет.

Я приподнялся и навис над ней, оказавшись лицом к лицу.

— Увидишь, — сказал я убедительно. — Когда закроешь глаза, тебя будет встречать рассвет, просто поверь. Я уже умирал.

— Правда? — слабо улыбнулась она. — Поверю на слово… Побудешь моим парнем этой ночью? Только до рассвета. Мне даже не холодно, ты такой горячий.

— Конечно, — ответил я и ласково провел пальцами по её щеке. — До рассвета.

Я поймал момент и коснулся её губ своими, подарив прощальный поцелуй.

Лети.

Лети мой кровавый ангел.

В эту секунду я любил её всей душой.

Её рука ослабла, пальцы перестали сжимать мою ладонь. Я отстранился, чувствуя вкус её крови на губах. Тао прикрыла глаза и словно спала.

— Какая чистая… — втянула воздух Муза. — Вкусная.

— Не смей её трогать, — предупредил я. — Я хочу, чтобы она летела.

— Как скажешь… Ты всегда получаешь что хочешь, а малыш? Ты ведь хотел именно этого тогда, на тренировке.

— Не теперь, — ответил я и сделал финальную затяжку, после чего затушил бычок о камни.

— Кстати, если хочешь спасти тех двоих, тебе следует поторопиться, — повела Муза бровью.

— Да, я знаю.

Я повесил сумку Тао на плечо, кинул на неё последний взгляд, и побежал вдоль берега не оборачиваясь.

* * *

Следы вели в рощу, много свежих отпечатков в грязи.

Я бежал меж деревьями, уже понимая, что найду. Надеялся, что успею.

Труп наемника. Глубокий порез на груди, — стиль Ягами. Он отбивался.

Ухо улавливает звуки драки, опять. Нос чует кровь. За сегодня мне это надоело.

С высоты я видел полянку внизу. Два тела в черном на земле, лунный свет ниспадал на дерущихся. Ягами и Асура отступают под давлением четверых громил.

Я перемахнул через поваленное дерево, разогнался и передал Фокусу управление телом. С разбега прыгнул наугад с пригорка, пролетел над кустами и упал на наемника, вонзая по рукоять нож ему в затылок. Упал вместе с телом, перекатился по инерции, и прыжком с земли налетел на следующего. Он не удержался на ногах, рухнул на спину, а я вонзил нож ему в лицо, вырвал лезвие из щеки и с криком ярости воткнул оружие в глазницу. Его единственный глаз уставился на меня в немом изумлении, но поймать не смог, я был слишком быстрым.

Ягами!

Парень отбил комбинацию противника и перешел в контрнаступление, тогда я и застал врага врасплох. Коротким тычком пнул под колено, потянул водолазку на спине, заставляя наемника изогнуться. Дате воспользовался возможностью и пронзил подонка в грудь, мой нож пробил жертве висок.

Асура!

Мы с Дате бросились к ней. Девчонка с криком налетела на последнего врага, и они упали на пряную листву. Она устало откатилась в сторону и разлеглась на земле, раскинув руки, её меч торчал у наемника из грудной клетки. Его нож застрял у неё в животе.

— Черт! — Ягами подлетел к ней первым и попытался зажать рану. — Аники!

— Держи крепко! Асура, ты с нами?

Она слабо кивнула, не отрывая от меня взгляда. Я упал на колени перед ней и взялся за ручку ножа.

— Сейчас я вытащу его из тебя, будет больно.

— Ладно…

— Дате, зажмешь разрез.

— Чем?

— Сними хаори, посмотри в сумке, не знаю…

— Понял, я готов! — ответил парень, снимая одежду.

— Два… Три!

Мягко я извлек нож и отбросил его. Дате сразу накинул хаори на рану и прижал двумя руками, Асура простонала от боли через зубы.

— Терпи… — произнес я, высыпая из сумки весь скарб прямо на траву.

Пустая бутылка, косметичка, духи, мать вашу… Это что, — тампоны⁈

Стоп, это же то, что нужно!

Отлично!

Зубами я разорвал упаковку, достал тампон и своим ножом разделил его вдоль на две лодочки. Показал Дате, чтобы убрал руки, а лишь он снял с Асуры хаори, протер рану рукавом.

— Кричи, — предупредил я девушку.

Лишь из неё вырвался вопль боли, я раздвинул разрез и пальцем впихнул в него разделенный тампон. Он моментально напитался кровью и разбух, закрывая рану. Проверенная техника.

Я снял свою водолазку и обвязал Асуру вокруг талии поплотнее, после чего вытер пот со лба и выдохнул.

— Рана глубокая, но органы не тронуло, все будет в порядке, — сказал я, устало оперевшись спиной на ствол дерева.

— Аники, ты и правда мог бы стать отличным врачом, — похлопал меня по руке Дате. — Ярэ-Ярэ, я уж подумал, что все… Мать вашу…

Врачом… Кто бы мог подумать.

Асура с трудом приподнялась и попыталась поймать мой взгляд.

— Рио, а где Тао? С ней все в порядке?

Я тряхнул головой, ничего не отвечая. Мико все поняла без слов. Она попыталась сдерживать чувства, хоть это не очень получалось.

— Ксо… — произнесла она срывающимся голосом. — Симатта!!!

Крик вырвался из неё вместе со сдавленными рыданиями. Когда по щекам потекли слезы, она поняла, что терпеть бессмысленно и с чувством надрывно расплакалась.

Мы не пытались её успокоить, приобнять или что-то подобное. Я видел, что в кино так часто делают, очередной способ выразить сожаление. Не в нашем случае. Сейчас Мико не нужна наша поддержка или обнимашки, и она была не из тех девчонок, кто любит пустить слезу на чужое плечо. Она хотела справиться сама, а мы с Ягами были лишними.

Что ж, повезло мне, что моя эмпатия хромает на обе ноги, да? Мое видение мира было тусклым и безжизненным, я не понимал боль Асуры. Да и как бы я мог понять?

Я полез за сигаретами. Вот проклятье, одна осталась.

Огонек поджег бумагу, и я глубоко затянулся.

Ну и ночка.

— Нужно уходить, аники, — сказал Дате. — Могут прийти ещё.

— Не, — ответил я, глядя на небо сквозь ветви. — Через полчаса рассвет, они не будут рисковать. Ставлю санто, что они уже свернули операцию и покидают Габутай в спешке.

— Только кому теперь твой санто нужен, — грустно заявил Ягами и сел рядом.

— И правда.

Асура вытерла мокрые глаза рукавом и хмыкнула, ей идти хотелось меньше всего.

* * *

Мы просидели так около часа. Робкий солнечный свет не показался мне достаточным основанием для возвращения, так что я заставил ребят ждать.

Вскоре Муза напряглась, но потом черты её лица расслабились.

— Свои, — кивнула она.

Когда послышались шаги по листве, я показал Ягами опустить оружие.

Из-за зарослей показались люди в черных костюмах. Заметив нас, один из них ускорил шаг и криками поторопил остальных.

— Дате! — вскрикнул он. — Это ты? Боги, ты жив!

— Аки⁈ — удивленно воскликнул парень. — Что ты здесь делаешь⁈

— Мы прибыли сразу, как Итаси-сан дозвонился твоему отцу! Ксо, мы думали, что ты умер.

— А ото-сан…

— Да, Дате-кун, твой отец тоже здесь. Парни, тащите носилки, тут раненый! Яцу, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!

— Ой! — окликнул бандита я.

— А? О, это ты Маленький Они', тоже тут!

— Сигареты есть? — меланхолично поинтересовался я, а когда он кинул мне пачку, добавил, — не называй меня маленьким, понял? Сначала посмотри на эти трупы, а потом подумай, стоит ли меня дразнить.

Аки усмехнулся и кивнул.

— Да, Злобный Они'. Я тебя понял.

Последний свидетель

Прошли сутки с момента как нас обнаружили в лесу: уставших, побитых, покрытых грязью и кровью с ног до головы. Последующие события пролетели слишком быстро, может быть, от отупения, которое сковывало мозг и движения, а может, от количества событий.

Габутай оцепили силы Ягами-кай, налетели как мухи, не меньше сорока одинаковых парней в черных пиджаках. К сожалению, в тот момент, как папка Дате прибыл, от нападавших уже и след простыл. Остались только холодные тела и застывшее желе из крови. Я полагал, что наемники заберут своих, но потери были так велики, что они бросили умерших товарищей и слиняли. Возможно, их предупредили о приближающемся подкреплении, иначе почему они свалили так быстро?

К вечеру прибыла команда уборщиков. Хмурые парни в синих комбинезонах они почти всю ночь таскали трупы, запаковывали и отправляли в крытых фургонах в неизвестном направлении. Они так же обрабатывали территорию, отмывали помещения, собирали и паковали оружие. Этим утром их работа ещё была не окончена, синие фигурки копошились то тут, то там, вооруженные ведрами и мойками высокого давления.

Желанию Каина вырезать всех не суждено было осуществиться. Я видел семерых потрепанных охранников, которым повезло выжить в мясорубке. Многих увозили в тяжелом состоянии, но раненых наемников не было, остались только мертвецы. Парни из нашего отряда были найдены и успешно возвращены на базу, но не все. Как я и полагал, Мэзэки не дотянул до утра, умер под утро от потери крови. Принц тоже был в пограничном состоянии, но ему вовремя оказали первую помощь.

Акиру и Сэру вернул домой Хиро-сан. Просто привел их в Габутай к обеду, прятал их так хорошо, что люди Дайго их обнаружить не смогли.

Этих двоих, а ещё Принца, Кои и Дайчи погрузили в машины и в экстренном порядке эвакуировали, но нас с Дате решено было оставить. Сатеши тоже отказался уезжать, предпочтя задержаться и помогать Дайго.

Тот день запомнился мне моментами, странными, будто вырезанными из чужой жизни.

Тепло на ладони.

Асуру поднимают и перекладывают на носилки, она держит меня за руку и её ладонь теплая, даже горячая. Это странно, ведь утро выдалось холодным, мы продрогли пока ждали помощи.

Плеск воды.

Его звук отражается от стен душевой и создает эхо. Это тоже необычно, ведь в душевых всегда шумно и людно, а сейчас кабинки заняли только мы с Ягами. И никаких разговоров, мы просто молчим, а вода все льется и льется…

Фонарик.

Его яркий свет заставляет меня жмуриться и нервничать, а фельдшер все тычет мне лампочкой в лицо и требует посмотреть то влево, то вправо.

Галстук.

НаДайго желтый галстук с яркими цветами. Интересно, почему он выбрал именно этот предмет одежды и решил, что он подойдет его темно-синей рубашке? Я отвечаю на вопросы, долго и подробно рассказываю оябуну о произошедшем, но думать могу только о галстуке.

Булочки.

Я сижу на кровати в комнате, где раньше жил кто-то из учителей. Помещение вычистили и проветрили. Мне выдали сухие булочки и зеленый чай, церемониться на готовку времени не было. Я жую булку и смотрю на Ягами, койку которого поставили напротив. Он не ест, похоже, спит с открытыми глазами. А булка совсем уже ни к черту, крошится и осыпается на колени и простынь. Ненавижу когда повсюду крошки, просто ненавижу.

Крик.

Дате кричит во сне. Уже третий раз он резко вскакивает на кровати и тяжело дышит. Потом сидит некоторое время, словно пытается вспомнить где он. А потом все повторяется. Я делаю вид, что не слышу. Мне просто хочется, чтобы он не орал, я очень хочу спать.

* * *

Я поднимался по ступеням на второй этаж, в кабинет директора, именно его занял Ягами-сан на время очистки. Странно было идти по главному корпусу без присмотра, в обычной одежде, да ещё и без браслета на руке.

За окнами светило солнце, через разбитые стекла слышалось пение птиц. Будто бы ничего и не произошло день назад, а если и произошло, то было столь незначительным, что никто этого и не заметил.

Я вошел в кабинет и поклонился оябуну. Он сидел за директорским столом и разбирал бумаги с задумчивым видом.

— Икари, — махнул он мне рукой, приглашая присесть, — будешь кофе?

— Хай, аригато.

Он налил из стеклянного кофейника горячий напиток в картонный стаканчик и протянул мне. Я уселся напротив, принял кофе и пригубил.

— Где мой сын? — невзначай поинтересовался он.

— Ещё спит. У него была тяжелая ночь.

— Понимаю, — кивнул он. — У всех случается подобная ночь, это нужно пережить. А ты как себя чувствуешь?

— Я в порядке, — пожал я плечами.

— Ты крепкий парень, — усмехнулся якудза.

— Вы тоже не сомкнули глаз, — сказал я, намекая на его мешки под глазами.

— У меня все ночи бессонные, — хмыкнул он.

Он глотнул кофе и откинулся в кресле, глядя в разбитое окно. Даже сейчас, в мятой рубашке с закатанными рукавами, со следами бессонницы на лице, и с обычным стаканчиком кофе в пальцах, он не был похож на обычного клерка или трудягу с улицы. Он оставался Чифу, боссом с большой буквы. И это не татуировки, и не аккуратная борода делали ему вид, а нечто внутри.

— Что-то удалось выяснить? — спросил я, прихлебывая кофе.

— Нашли дорогу, по которой наемничий сброд отступал. Мы ведь не увидели ни одного из них, когда прибыли сюда… Поэтому искали путь, которым эти сволочи воспользовавшись, чтобы скрыться.

— И?

— Через горы пошли, на той стороне гряды их подобрали, мои люди нашли дорогу и следы шин. Тот, кто спланировал нападение, все продумал.

— Скажите, почему вы решили нас оставить в Габутай? — поинтересовался я.

— Чтобы вы смогли пролить свет на произошедшее. Как я и полагал, вы рассказали все, что нам требовалось знать. Итаси не вдавался в подробности когда звонил мне за помощью. Я не знал, кто нам противостоит, когда ехал сюда.

— Его так и не нашли? — спросил я.

Ягами-сан коротко взглянул на меня, потом вернулся к созерцанию зеленого леса за стеной учреждения.

— Директора? К сожалению, нашли, — бросил он. — Его выпотрошили на площади, вместе с тремя его телохранителями.

Муза выдохнула где-то в уголке. Ещё один свидетель моего греха был ликвидирован.

— Вы были друзьями? — продолжал играть я.

— Нет, не друзьями… Я знал Итаси-сана много лет, он был достойным членом нашего клана. Мы были коллегами и уважали друг друга. Мне жаль, что столь почтенный член нашего общества был казнен таким способом. Като должен ответить за то, что совершил. Жаль, что обвинить сейчас мы его не можем.

— Как это… — Я захлопал глазами от удивления. — Вот же все факты перед вами, Ягами-сан! Это все он устроил, этот помешанный на мести ублюдок!

— Хочешь мести, э? — ухмыльнулся Дайго-сан. — Я её тебе предоставлю, не волнуйся. Но это будет долгий и тяжелый путь, поверь. Пока нам удалось опознать некоторых парней из нападавшей на вас команды. И все плохо, как я и ожидал. Часть из них бывшие или выбывшие ученики Мойеру Хэн, это учреждение в префектуре Иватэ, на севере.

— Постойте, школа? Как Габутай?

— Можно сказать и так, но… нет, не как Габутай, Икари. Помимо клана Одэ, есть ещё один альянс семей, — Аки но Домэй. Наши территории граничат, и часто переплетаются, но мы никогда не переходим дорогу соседнему клану. Одэ контролирует большую часть Токио, а Домэй держат Йокогаму и прибрежные территории. Так вот, — Мойеру Хэн это их школа, только в отличие от Габутай, где вас учили быть самураем, там обучают наемных убийц.

— Так себе у них учителя, — развел я руками. — Я имею в виду, что ниндзя из этих парней никудышные.

— Они недоучки, большинство не прошли отбор, — спокойно объяснил оябун. — И с ними были люди гораздо старше и опытнее, по всей видимости, командиры отрядов. Но дело не в этом, а в том, что все они никак не связаны. Наниматели — разные люди, почти все из Аки но Домэй. Все выглядит так, будто альянс решил перейти нам дорогу и начал с истребления молодой крови. Будто они решили лишить клан Одэ поддержки в виде юных студентов.

— Но, Ягами-сан, а как же Каин⁈ — возмутился я. — Ведь это он все организовал!

— Это знаешь ты и я. Но это нужно доказать, — рассудил якудза. — Като-сан член совета, уважаемый и очень опасный человек. Нельзя просто прийти и обвинить его в нападении на собственное учреждение, нужны веские доказательства. Или ты думаешь, что твои слова, или слова моего сына что-то значат для председателя? Каин очень умен, — он никогда бы не оставил свидетельств своей причастности. И он знает, что Одэ не обвинит Аки но Домэй, ведь это означает глобальную, кровавую войну.

— И что теперь? Все сделают вид, что Габутай никогда не существовал? — офигивал я.

— Мы продолжим искать, — уверил он меня. — Деньги проходили через цепочку посредников, кто-то выведет нас на источник рано или поздно. У нас свои методы расследования, в этом ты ещё убедишься, Икари-кун. Мы найдем причастных. Но сам факт, что Каинэ нанял людей из другого региона только чтобы совершить это дерзкое нападение, крайне тревожит. Это может означать, что его политика сдерживания подходит к концу и он готовит силы для расширения. Мой район граничит с его кварталами, стоит задуматься об обороне. Тем более, когда он узнает, что некоторые ученики живы и вступили в семью Ягами.

— Вы уже решили, что мы будем служить вам, — сказал я угрюмо, — но забыли спросить.

— Фактически у вас нет выбора, — улыбнулся он надменно. — Пока вы в моей семье, вы под защитой. Люди Каина не сунутся на мою территорию, да и убийство члена якудзы непозволительно в клане. Да, и не говори мне, что планировал для себя другую судьбу. Хиро-сан рассказал мне о тебе, лишний раз подтвердил моё чутье. Хватит себя обманывать, — когда ты перешагнул порог этого заведения, ты знал, что выйдешь отсюда с ирэдзуми на спине.

— Похоже, я попался в одну и ту же ловушку второй раз, — хмыкнул я.

— Ты сам себя в неё загнал, — повел бровью он. — Но я этому рад. Знаешь, когда Итаси позвонил и попросил срочно приехать, я почти не волновался за сына. Каждый раз, когда течение мыслей возвращало меня к Дате, я давил тревогу. Я думал, — но ведь с моим сыном рядом Икари Рио. Он о нем позаботится, не подведет. И ты не подвел.

— Я ему не сиделка, Ягами-сан. Он спасал меня не реже, чем я его.

— Не сомневаюсь, — кивнул он и прикурил сигарету, после чего толкнул пачку мне. — Я горжусь вами обоими.

Я принял подарок, прикурил и выпустил дым в окно, наблюдая за работающими на площади людьми.

— Что будет с Габутай? — спросил я задумчиво.

— Это решит совет, — вздохнул Дайго-сан. — Но выбор тут очевиден, — прятать такое количество улик слишком хлопотно. Скорее всего, сюда доставят несколько бульдозеров и грузовую технику. Сровняют это место с землей, а останки вывезут. Габутай больше не существует. Но тебе не нужно об этом думать. Сегодня мы возвращаемся в Токио, здесь больше ничего не осталось, кроме духов умерших. Хай?

— Хай…

— Хорошо. Иди собирайся, к обеду выезжаем. И растолкай Дате, хватит ему уже вылеживаться. Хой! Пока не забыл, Хиро-сан попросил тебя зайти к нему.

— Он не едет с нами?

— Он предпочел остаться, — заявил Ягами-сан, не глядя на меня. — Сказал, что ты знаешь, где его искать. Не задерживайся.

— Да, господин.

Я встал, поставил пустой стаканчик и поклонился. Пришло время покончить с Габутай.

* * *

Я знал, где его искать, Ягами-сан был прав.

Поднимаясь на гору, где пришлось провисеть три дня, я думал, зачем старик позвал меня. Уж не для слезного прощания, надеюсь… Не люблю мужские объятия. (Хотя и женские не всегда люблю. Да чего уж там, тактильные ощущения не для меня в общем-то.)

Я знал эту дорогу как свои пять пальцев, сколько раз приходилось подниматься, чтобы помедитировать на вершине… Раньше терпеть не мог подъем, а теперь и не знаю.

На полянке было тихо, даже тише обычного. Я прошел к обрыву, где повседневно медитировал, и застал на своем месте старика. Он мирно сидел ко мне спиной в позе лотоса.

Голова его была обращена к горам вдалеке, спина выпрямлена, седые волосы собраны в пучок. Когда я подошел, он не шелохнулся, лишь приоткрыл глаза и втянул прохладный воздух носом.

На коленях у него покоилась его катана в черных ножнах. Темно-красная рукоять блестела на солнце.

— Коакума… — произнес он. — Ты пришел.

Я молча встал рядом с ним, наслаждаясь пейзажем в последний раз.

— Ночью ко мне приходил человек. — сказал старик задумчиво. — Он не был похож на нас с тобой, его волосы были светлыми, будто солома, а за спиной он нес два белоснежных крыла.

— Вы же не верите в ангелов, — хмыкнул я.

— Да, и это очень чудно… Он просил чтобы я передал тебе, что вам нужно встретиться. Это казалось таким важным во сне…

Опять этот белозадый меня преследует. Вот с какой стати за мной охотится сталкер-херувим?

— Сатеши-сан, — прервал его я, — вы меня вызывали.

— Я больше не могу распоряжаться твоим временем, юный демон. Я отныне тебе не учитель, а ты не мой ученик.

Я снял черные очки и повесил на ворот футболки. Кивнул учителю и признался:

— Вы хороший сенсей. У вас получилось.

— Значит ли это, что твой тандэн пробудился? — заинтересованно наклонил он голову.

— Хай. В ночь нападения я вновь ощутил это чувство. Благодаря Фокусу, нам удалось отбить нападение в общежитии.

— Хех… Надо же… — закряхтел он.

— Что смешного?

— Ты думал, что тяжелые тренировки откроют путь к «Зеркалу внутренней гавани». Думал, что кровь врагов есть ключ к этим вратам. Но все оказалось не так. Тандэн пробудился лишь тогда, когда ты отдал все силы для спасения других. Что за ирония, правда? Может, твой «Фокус» теперь совсем другой? Может, он больше и не «Фокус» вовсе?

— Я так не думаю. Это чувство помогает не спасать, учитель, в этом я уверен, — улыбнулся я, вспоминая что творил прошлой ночью.

— Не знаю… А возможно, ты сам не понимаешь, кто ты. Но я рад, что ты открыл свой тандэн, какой бы он ни был. Больше мне тебя нечему учить.

Я закурил и присел на камень рядом со стариком. Он не повернулся, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— Зачем вы позвали меня? Попрощаться? — поинтересовался я, глядя на сигарету между пальцев. — Или дать напутствие?

— Нет… — прошелестел старик, глядя на пролетающих в синем небе птиц. — Не для этого… Я хотел, чтобы ты знал. Знал, что те слова, что я произнес в кабинете директора, о том, что ты истинный якудза, есть правда. И что я так и считаю всей душой. Даже если ты обманываешься и убедил себя в обратном. Я вижу, что каждое твое действие и каждый вздох ты совершаешь согласно кодексу. Истинный якудза — есть демон в теле человека, и именно его я вижу пред собой. Я хотел, чтобы ты знал, что я горд считаться твоим учителем.

Я выпустил сигаретный дым и равнодушно кивнул.

— Как скажете, сенсей.

— Надеюсь, когда-нибудь ты вспомнишь мои слова и примешь правду.

Он замолчал. Я курил со скучающим видом и наслаждался тишиной. В Токио её не встретишь, стоит поймать момент.

— Ягами-сан сказал, что вы остаетесь. Зачем? Здесь для вас больше нет места. — Прервал я молчание.

— Мне больше нигде нет места, — заявил он. — Моя служба окончена.

— Разве в клане не найдется для вас работы? Кстати, а меч вам на что?

— Он старый, как я, — усмехнулся учитель. — Его лезвие унесло множество жизней. Знаешь, ведь я когда-то был таким как ты. Достаточно послужил клану. Я посвятил себя служению, думал, что это моё призвание, мой путь. Но мог лишь разрушать. Долгие годы я работал наемным убийцей в клане, киллером якудзы. И когда моя карьера подошла к концу, меня сослали в Габутай, учить новых головорезов. Я был в ярости, — какой же из меня учитель⁈ Я не мог, не хотел признавать свой новый статус. Как же тяжело мне далось понимание, что судьба уготовила мне другую цель…

— И какую же?

— Хех… Смысл жизни учителя, — найти идеального ученика. Того, кто превзойдет его. Как оказалось, избранный ученик тот, кого не нужно обучать. Нужно лишь наставить его на правильный путь. Теперь мое предназначение исполнено, я не желаю возвращаться к прежней службе. И учить мне больше некого.

Вдруг я услышал шелест листвы, но она звучала как проплывающее облако над золотой водой. Я не ощущал вкуса сигареты, горечь табака не оставалась на языке, зато запахи начали смешиваться и сливаться.

А потом я услышал, как тихо-тихо начинает петь Муза.

Я посмотрел на старика, потом на неё. Непонимающе тряхнул головой.

— «Стой, ты чего…» — обратился я к ней. — «Разве он подходит под Правило?»

Она медленно приблизилась и наклонилась над сенсеем, втягивая носом его запах.

— Вот что происходит с людьми, когда они достигают своей цели, малыш, — грустно улыбнулась она. — Они пустеют, как бутылки с вином. Добравшись до вершины и исполнив смысл своей жизни, он больше не видит причины продолжать. Но он имеет мужество это признать. Он наш последний свидетель. И он пуст, милый… Это вино обратилось в уксус.

Она вновь принялась напевать, заливая меня изнутри своим голосом. Я вздохнул и посмотрел на Сатеши уже совсем другими глазами. Безумными глазами с красными радужками.

— Учитель, ты хочешь умереть? — спросил я прямо.

— Я исполнил свой долг перед жизнью, яцу, — довольно улыбнулся он. — Мне незачем оставаться здесь. Я служил и воспитывал. Ценность моя пришла к нулю. Моё последнее желание, — уйти как самурай, ведь я старался жить именно так.

— Разве у тебя больше нет желаний? — наклонился я к нему.

— Желания всегда есть, — согласился он. — Выкурить последнюю сигарету, или последний раз взглянуть на океан… Но если я выкурю эту сигарету, то сразу же захочу глоток воды, чтобы промочить горло от табака. А если увижу океан, то возжелаю поймать последнюю рыбу. А поймав, вздумаю её приготовить и съесть… Но это не истинные желания, а слабости. Они не помеха последней главе моей истории. Если я поддамся одной слабости, за ней встанут очередью остальные. И я останусь наедине с ними и ворохом сожалений. И рядом не будет никого, кто мог бы избавить меня от них. А сейчас, в данный момент, есть.

Глас Музы вводил меня в экстаз, я понимал, что сопротивляться бесполезно. Правило должно быть исполнено, хотел я этого или нет. Правило есть константа.

— Я могу это сделать, — сказал я и затянулся сквозь зубы. — Почтить тебя, сенсей.

— Поэтому я тебя и позвал, — заявил он. — Никто другой бы не справился лучше. Лишь выдающийся ученик имеет право окончить жизнь учителя. И не волнуйся, никто не найдет меня в этих горах. Да и искать никто не будет.

Я медленно поднялся с камня и щелчком отправил бычок в пропасть.

— Ты собираешься совершить сеппуку? — предположил я.

— Нет, нет, что ты! — расхохотался он, запрокинув голову. — Я слишком стар для этих забав! Да и кто я, по-твоему, безумный фанатик⁈ Хитаман-сама, ну ты даешь… Нет, конечно! А то ты готов смотреть на мои кишки, да ещё, хоть представить можешь, как это больно?

— Как ни странно, могу, — развел я руками. — Тогда что?

Старик ухмыльнулся напоследок и наклонил голову.

— Хватит одного удара. Ты сможешь.

— Вы обрекаете меня на тяжелую долю, — вздохнул я. — В древности ведь быть избранным кайсяку считалось несчастьем.

— Ты все-таки слушал мои проповеди, — улыбнулся он. — Хай, ударишь слишком сильно, и голова отлетит в пропасть, что будет считаться неуважением. Слишком слабо и придется добивать бьющегося в агонии престарелого учителя. Возьми мой меч, он поможет тебе совершить ритуал правильно. Он тяжелее обычной катаны, но если будешь тренироваться, рука быстро привыкнет. Когда все будет кончено, оставь его себе, такую сталь больше нигде не найдешь.

— Хорошо, сенсей, — ответил я, принимая оружие из его рук. — Тот человек в вашем сне…

— Он сказал, что заберет меня сегодня днем. Что именно ты исполнишь мою волю…

— Со-ка…

— После можешь столкнуть тело в ущелье, я разрешаю, — кивнул он напоследок. — Мой тандэн уже будет далеко в Вечной Стране или на реке Сандзу. В любом случае, — тело лишь оболочка.

— С этим я не могу не согласиться, — усмехнулся я, медленно доставая меч из ножен.

Он наклонился, я поднял меч и широко расставил ноги, готовясь нанести столь важный для него удар. Муза пела грустную песню, провожая очередную душу в последний путь. Полы её кимоно развевались, а вечно топорщащиеся волосы мирно упали на лоб, — она была чрезвычайно спокойна и даже прикрыла горящие глаза, пока тянула длинную ноту.

— Умереть весной, — процитировал Хиро-сан, — лежа так, чтоб на меня… С вишни падал цвет… И чтоб полная луна… Мне сияла с высоты. Прощай, Коакума.

— Прощайте, сенсей, — ответил я и нанес удар.

* * *

Я приоткрыл окно, несмотря на седую пыль, что поднимал внедорожник впереди. Мне хотелось курить, и никто не посмел сделать мне замечание.

— Ты какой-то задумчивый сегодня, — заметил Дате, что ехал вместе со мной на заднем сиденье. — Что-то ещё случилось?

— Нет, аники, все в порядке, — ответил я, делая глоток серого дыма и выпустив его через нос. — Просто хандра. У тебя вчера такое было.

— Угу, ещё не прошло… Жвачку будешь?

— Где достал?

— В столовой, где же ещё. Раньше два санто стоила.

Я засунул мятную пластинку под язык, чтобы сбить вкус смерти, и улыбнулся.

— Едем домой, — умиротворенно протянул Ягами и постарался потянуться, но уперся в потолок машины. — Наконец-то…

Я повернулся, чтобы ему ответить, но встретился с Музой. Она сидела между нами, закинув ногу на ногу, и курила прям как я.

— Именно… — Улыбнулась она, показав острые зубки. — Наконец-то… Столько возможностей, столько… милых пустышек. Мы возвращаемся, малыш и снова займемся делом. Настоящей охотой, а не резней невинных.

А тебе все мало…

Я отвернулся обратно к окну, лениво наблюдая за проносящейся зеленью. Машина притормозила перед особо глубокой рытвиной, и в этот момент я увидел Аоки, что стоял вдоль дороги и голосовал.

Он улыбнулся мне как старому приятелю, поднес два пальца к глазам, а потом направил указательный на меня. «Я слежу за тобой, не подведи»…

— Эй, на что это ты там пялишься? — спросила Муза.

— Ничего, — ответил я. — Просто задумался.

Она его не видит… Интересно, что это все значит?

А собственно, галлюцинацией больше, галлюцинацией меньше…

Я вздохнул и прислонился затылком к подголовнику. Токио манил меня, хоть я и не знал, что меня там ждет.

Габутай научил меня одному, — воздержание вредно для здоровья.(В нашем случае для здоровья окружающих).

Муза нагло положила голову мне на колени и мгновенно уснула, а долгая ухабистая дорога вела нас к неоновым вывескам и низким проводам над узкими улочками…

Я ехал домой.

Эпилог

Кайнэ вставил фильтр сигареты в прорезь маски и втянул горький дым. Он стоял в больничной палате, но это была частная амбулатория, его собственная, поэтому ему, как хозяину, здесь разрешалось курить.

Белый свет падал на лицо человека на больничной койке. Он не двигался, спал глубоким сном. Один глаз его закрывали бинты, низ лица скрывала непроницаемая маска, искалеченное тело пряталось под простыней.

— Он крепкий парень, — заявил медик, обращаясь к Кайнэ. — Но без надлежащей помощи, ходить не сможет. Такое ощущение, что его грузовик переехал, Като-сан.

— Нет, — протянул якудза задумчиво. — Это был не грузовик, а всего один человек. Вы сможете поставить его на ноги?

— Хм… вы, конечно, всегда ставите интересные задачи, но это… Я могу попробовать, но это потребует крупных вложений. И, хочу предупредить, придется задействовать экспериментальную медицину.

— Какого рода?

— Преимущественно протезирование. Я могу заменить суставы и некоторую костную ткань искусственным материалом.

— Будущее уже наступило, да? — улыбнулся Кайнэ под маской.

— Вам ли не знать, Като-сан, — вернул ему улыбку доктор.

— Хорошо, позаботьтесь о нём, — кивнул якудза. — Примите все необходимые меры.

— Отлично, спасибо вам за возможность, Като-сан… — потирал доктор руки.

Кайнэ ухмыльнулся и повернулся к выходу, намереваясь уйти.

— Като-сан! — окликнул его медик. — Нам необходимо как-то опознать пациента и пометить уровень его сдерживания.

— Его зовут Эцуро, — бросил Кайнэ через плечо. — И он нам не враг.

Дракон вышел из палаты и направился по коридору к лифту. Подпольная лаборатория находилась в подвале его собственного дома. Здесь он предпочитал и жить, и работать. Собственно, Кайнэ был человеком дела, — трудоголиком. Он не отличал разницы между этими двумя понятиями.

Лифт нес его наверх в пентхаус. Он облокотился на поручни и наблюдал за ночным Токио за панорамным стеклом. Это был его город. Каждый день он напоминал себе об этом. Скоро, совсем скоро весь этот мегаполис до горизонта будет принадлежать ему, как и положено.

Двери медленно открылись и Кайнэ ступил по ковру в свой кабинет. Это был овальный зал со столом в центре, окруженный диванами. Проходя к столу, он затушил окурок в пепельнице на комоде из черного дерева с золотыми вставками.

Он устало опустился в массивное кресло, размял шею и распустил галстук. Наконец он один, можно расслабиться.

Человек в кресле поддел пальцами маску и медленно стащил её с лица, с тяжелым вздохом. Какое блаженство ощущать воздух кожей. Отложив маску в сторону, он взял баночку с увлажняющим кремом и принялся наносить его на скулы и растирать по щекам.

На столе завибрировал телефон, ленивым движением Кайнэ провел пальцем по экрану и включил громкую связь. В своей обители он мог говорить с кем угодно, здесь он был в безопасности. Звонил один из его приближенных подчиненных, этого звонка, как и многих других, оябун ждал.

— Слушаю, — произнес он, наливая в стакан виски из графина.

— Като-сан, все исполнено, как вы и велели. Следов не осталось, — прозвучал мужской голос из трубки.

— Свидетели?

— Нет, их нет, господин. Чисто.

— Что с выжившими?

— Информация подтвердилась, 16 человек пережили нападение. Помимо тех, кого мы взяли с собой.

— Ягами Дате?

— Выжил, господин. Он и его приспешник.

— Хорошо… Удостоверься, чтобы ничто не могло навести его отца на наш след. Никого не должно остаться, — ни поставщиков, ни посредников, ясно?

— Хай! Я все исполню, господин!

— До связи.

Кайнэ сбросил звонок и провел пальцами по тачпаду ноутбука, открывая финансовую отчетность. Сколько ещё всего нужно проверить… Сколько всего успеть…

Он смотрел на цифры в таблицах, на скрытые сокровища, что он так умело закапывал, на проданные и растоптанные жизни, что он превратил в хрустящие банкноты, но видел лишь лицо брата. Кенджи не выходил у него из головы.

Кайнэ вздохнул и повернулся в кресле, глядя на урну с прахом, что он поставил на столике у окна. Будучи ребенком, его братик любил засыпать глядя на город, поэтому Като-сан решил, что там ему будет спокойнее.

Но сам Кайнэ потерял спокойствие. Он очень не любил, когда все шло не так, как было задумано.

Что-то произошло в Габутай. Некая сила, которую он не мог осознать, разрушила замысел и испортила все.

Команда зачистки полегла в одном из бараков. Погиб даже командир, ему перерезали глотку. Это стало отправной точкой провала. Часть заключенных бежала, хоть Кайнэ думал, что это попросту невозможно. А потом кто-то устроил взрыв, который растерзал весь сценарий нападения на лоскуты. Вот как он должен был это предвидеть⁈

Кто-то в Габутай оказался гораздо опаснее, чем думал Кайнэ. Он принял условия игры и победил. И сделал это так, что даже Като-сан, без тени сарказма, был готов склонить голову в качестве знака уважения.

Каин отвернулся от урны и усмехнулся сам себе. Ему было плевать на брата, тот был мелким и заносчивым засранцем. Его больше интересовал загадочный новый противник. Мысли о нём заставляли сердце биться чаще.

Он достал следующую сигарету. Неважно, у него полно легких, которые в любой момент ему пересадят при необходимости. Виски тоже не повредит, печень для себя он тоже приготовил.

Хороший глоток и затяжка сделали свое дело, Каин расслабленно развалился в кресле, глядя в потолок. Мозг продолжал обрабатывать варианты. Одна часть его разума сверяла данные из таблицы, которую он видел мельком, а вторая раздумывала, как избавиться от выживших из Габутай. Он мог делать это одновременно, организм был не властен над полетом его мыслей.

Телефон вновь завибрировал. Неизвестный номер, не занесен в список контактов. Это было очень странно.

Любопытство взяло верх. Кто бы это ни был, он очень постарался, чтобы достать номер Като-сана, и стоило его наградить.

— Я слушаю, — произнес Каин, ответив на звонок.

— Аракато Кайнэ? — спросил неизвестный голос.

Его Каин не знал, не слышал ранее, иначе запомнил бы. Мягкий голос, приятный.

— Кто это? И откуда у вас мой номер? — поинтересовался якудза спокойно.

— Я… Мне помогли мои коллеги из полиции. Прошу извинить за поздний звонок, но это очень важно.

— Хм… Что же, я слушаю вас, офицер.

— Я больше не служу в полиции, Като-сан. Можете не переживать на этот счет.

— Мне и так не о чем переживать. О чем вы хотели поговорить среди ночи? — хмыкнул Каин, поигрывая стаканом в пальцах.

— Я звоню по поводу вашего брата, господин.

— Он мертв, — отрезал Каин.

— Да, мне об этом известно. Видел результаты экспертизы. Его убили в Габутай, специальном исправительном учреждении под ведением клана Одэ.

— Откуда вам все это известно?

— Коллеги рассказали, по личной просьбе. Я просил сообщать обо всех происшествиях на территории данного органа.

— Продолжайте.

— Удар в грудь ножом, предполагаю танто. Ровный, чистый срез, прямо в сердце.

— Так и есть, работа профессионала.

— Именно. Я слышал, что на Габутай совершено нападение, была бойня. Подробностей я не знаю, но могу сказать точно, что всплывут новые тела с идентичными ранениями.

— Извините, но… вы не представились, — тряхнул Каин головой. — И чего вообще вы хотите?

— О, прошу прощения, Като-сан, — произнес голос в трубке. — Меня зовут Акира Терада. И я видел такие раны прежде, подобный удар ни с чем не перепутаешь. Я звоню, чтобы сказать… Я знаю, кто убил вашего брата.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Турнир — часть первая

Турнир — часть вторая

Турнир — часть третья

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Резня в Габутай часть 1

Резня в Габутай часть 2

Резня в Габутай часть 3

Резня в Габутай часть 4

Последний свидетель

Эпилог