Млечная пуля [Ч.С.В.] (fb2) читать онлайн

Ч.С.В Млечная пуля

О книге

Здравствуй, уважаемый читатель! История написана максимально просто! Я хочу, чтобы твое воображение «играло всеми красками». Я дам лишь «шаблоны». Представь себе, как бы развивалась Российская империя 1980-х годов? Обстановка соответствующая. Персонажи книги «живут» через диалоги и динамичное повествование. Остальное — твое воображение. Не ошибешься. Не переживай, уважаемый читатель.

Каков будет язык (современный или дореволюционный) на вывесках красивого и развивающегося города Мологи? Решать тебе. Я специально оставлю «лазейки». Погружение в сюжет зависит исключительно от тебя. Буду рад твоему мнению в комментариях. Это помогает продвижению. Готов к детективу? Дерзай!

С уважением, Ч.С.В.!

Глава 1 37

Отпустите меня работать в ад, подумал Глеб. Он сидел в машине и пытался завести двигатель. Но автомобиль упорно отказывался ехать.

— Чертова колымага, — разозлился Глеб. — Давай же…

Мотор завизжал, а его дрожь передалась старенькому кузову. На кочках серебряная машина с белой надписью «ПОЛИЦИЯ» посвистывала. Салон дребезжал. Глеб свернул с главной улицы и помчался в сторону доков. Стояла полная луна, которая выделялась среди звезд на ночном небе.

Глеб посмотрел на свою фуражку с гербом российском империи. Она небрежно лежала на подлокотнике.

Пустой темный город с вычищенными улицами и трехэтажными стройными домиками находился во власти фонарей. Дорога хорошо освещалась.

Шипящая рация не смогла перебить разрозненные шумы автомобиля начала семидесятых. Глеб ехал на вызов и радовался, что его смена почти подошла к концу. Внешность Глеба соответствовала той униформе, в которую он был облачен: серьезное и каменное на эмоции лицо. Твердый взгляд прекрасно гармонировал с выразительными карими глазами. Спортивное телосложение позволяло быстро двигаться, пока его полные коллеги уже через несколько ступенек дышали, словно пробежали длительный марафон. Дополняли некую статность прямая осанка и низкий голос. Прическа не по инструкции, но фуражка маскировала андеркат. Словом, темно-синяя полицейская форма отлично на нем сидела.

У въезда на склад таможенной службы его встретил встревоженный охранник.

— Долго вы, — с укором сказал он, подбегая к водительской двери.

— Ты пришел болтать? — спросил Глеб. — Куда ехать?

— К пятому боксу. Сейчас прямо, а потом…

— Я знаю. Открывай…

Шлагбаум поднялся, и Глеб въехал на территорию складов. В это время тут кипела работа. В открывшихся боксах загружали фуры, а другие разгружали, перекидывая коробки с японскими видеомагнитофонами из рук в руки.

В пятой зоне стоял грузовик с контейнером. Около кабины спорили двое: знакомый начальник склада (в светоотражающей форме) и мужчина в черной кофте, белых брюках и резиновых сапогах. Глеб не доехал несколько метров, потому что многострадальный двигатель заглох. Он вышел и уверенно направился к спорщикам.

— Привет, Глеб! — улыбнулся ему начальник склада.

— Ага. Что случилось?

— Платить не хочет…

— Я заплачу столько, сколько считаю нужным. — Напыщенный на вид мужик с вызовом косился на полицейского. — Мне сказали, что могу забрать товар…

— У тебя перевес! — разозлился начальник, взглядом требуя поддержки Глеба.

— Сколько в грузовике? — спросил Глеб.

— Две тонны, Глеб.

— А в документах?

— Полторы.

— Ясно. Где сотрудники службы безопасности?

— На пересменке.

— Слушай меня внимательно, — Глеб обратился к виновному. — Ты думаешь, что умнее всех, а? Прекрасно выбрал время для разборок. Там на пятаке стоит будка с кассиром. Оплати штраф. Или поедем в управление…

— Я договаривался, — оправдывался предприниматель. — Сообщили, что могу приехать. Почему вы так со мной разговариваете?

— Потому что твой грузовик с перевесом убивает дороги, — ответил Глеб. — Это преступление. С кем ты договаривался? — Он достал из правого кармана куртки блокнот с шариковой ручкой. — Я запишу их имена, чтобы знать на кого подать рапорт. А что в контейнере? Или проверить?

— Кроссовки, — сказал начальник.

— У меня не останется прибыли, — запричитал предприниматель.

— Есть царские указы, а их нарушение грозит судом. К ним прибавь большие штрафы. — Глеб был непреклонен. — Будешь спорить? Есть выбор: поехать по своим делам или в управление до выяснения всех обстоятельств. Выбирай правильно.

— Я на тебя жалобу накатаю.

— Пришли мне по почте, — ответил Глеб.

Предприниматель хотел устроить новую разборку, но, видимо, передумал. Потряс головой от негодования и вырвал из рук начальника склада розовый штрафной квиток. Затем пошел в сторону кассы.

— Центр тридцать седьмому. Прием! — «заговорила» рация.

Глеб наполовину залез в салон машины через открытое окно и нажал на черную клавишу.

— Тридцать седьмой на связи. Прием.

— Десять-тринадцать. Улица Счастья. У пятнадцатого дома.

— Принял, — сказал Глеб. С неохотой открыл дверь и уселся за руль.

— Спасибо, Глеб, — кивнул начальник склада.

— Обращайся, если еще артачиться вздумает.

— Непременно.

Глеб ехал на последний в смене вызов. Наручные часы указывали на половину третьего. Капли холодного дождя застучали по крыше и лобовому стеклу. Потом начался снег. Неприятные погодные условия.

Улица Счастья находилась в десяти минутах от складских помещений. Там жили работники разных отраслей и гости города.

Глеб сбавил ход, чтобы внимательно осмотреть место предполагаемого преступления. «Стрельба» могла оказаться чей-то шуткой или попросту фейерверком. Между пятнадцатым и семнадцатым домами стояла машина с включенными двигателем и красными стоп-сигналами. Премиальная модель марки «Ложе» изумрудного цвета в закоулке выглядела подозрительно. Еще и открытая дверь со стороны водителя в такую погоду…

Мачты городского освещения были обесточены. Глеб пытался включить фонарь на передней стойке своего автомобиля, но что-то коротнуло, лампочка вспыхнула, а потом безнадежно потухла. Фары служебной развалюхи угрожающе заморгали и отключились.

— Ладно, — сказал Глеб, доставая фонарик из бардачка. Он вышел из машины и направил его в заднее стекло «Ложе». Луч пронзил салон насквозь. Высветил пулевые отверстия и капли алой крови на лобовом.

Глеб вытащил пистолет из кобуры, удобно удерживая левой рукой фонарик под правой. На случай, если преступник попытаеться напасть из темноты.

Глеб осмотрелся по сторонам. Никого. Глухие стены домов смотрели друг на друга. Кто-то вряд ли смог увидеть, что здесь произошло. Напротив улицы заселить новые здания пока не успели. Поэтому Глеб сильно нервничал и оглядывался, доставая из кармана брюк резиновые перчатки, предчувствуя страшное.

Он не стал подходить к водителю, а решил осмотреть салон со стороны пассажирской двери. Под ногами неприятно чавкала мокрая глина, а ветер кренил влево своим порывом. Глеб увидел, что окно разбито и фонариком посвятил внутрь. На двух передних сидениях распластался труп женщины. В воздухе пахло порохом. Глеб замер, убирая пистолет. К ужасу, там лежала его коллега. В правом виске блестело пулевое ранение, а в бронежилете в районе груди зияла рана со сгустками крови. Безжизненная левая рука была в мелких порезах от осколков. Пистолет на затворной задержке (разряженный) находился на полу. Несколько гильз лежали на панели приборов. Голубые глаза в запрокинутой голове не моргали, а невидяще уставились на Глеба. Нет сомнений, что она мертва.

Глеб приложил пальцы к ее шее в надежде, что пульс выдаст хоть какие-то признаки жизни. Но, увы. Смерть настигла Лиду в машине.

— Твою мать. — Глеб спокойно вернулся к своему автомобилю. Его не покидало ощущение, что за ним пристально следят. Он неспешно дотянулся до рации:

— Тридцать седьмой центру. Прием!

— Центр на связи. Прием.

— Десять-шестьдесят восемь. Адрес в заявке. Жду.

— Принято. Конец связи.

Глеб не стал осматривать место преступления, ведь мог «насорить». Теперь оставалось ждать специалистов. В голове не укладывалось, что лучший сотрудник пятнадцатого полицейского управления — труп.

Глеб мог обойти соседей, но вряд ли те согласятся давать показания. Пусть этим занимается сыщик. Инструкции на этот случай «черному по белому» приказывали просто охранять место убийства и доверить это дело криминалистам. Все, что мог сделать, это провести красную полицейскую ленту с надписью «Проход запрещен».

Глеб закурил. В этом городе никто бы не осмелился нападать на Лиду, зная, какие у нее родственники. Шумиха поднимется колоссальная. Прессе палец в рот не клади, а дай новый повод, чтобы заполнить все экраны и радиоволны страны страшной новостью.

В голове роились воспоминания о живой Лиде. Звонкий голос и надменный взгляд. Она могла найти общий язык с кем угодно. Симпатичная, но стареющая. Только неделю назад покрасилась в блондинку. Точенную фигуру портили полицейская форма и бронежилет. Казалось, что ей не место среди мужской и сложной работы, где каждый день возникают мертвецы на горизонте. Теперь и она заняла место бездыханного тела.

Глеб ненавидел свою коллегу. Причины имелись. Полицейские из отдела говорили за ее спиной, а он предпочитал презирать Лиду молча.

Спустя сорок минут рядом припарковался черный фургон с надписью «С.Г.» (Следственная группа). Оттуда вышли сыщик (толстый мужчина с густой бородой, в черных брюках и кожаной куртке), криминалист (прыщавый юнец с серым чемоданчиком в желтой форме) и кинолог (девушка с косой и в камуфляже) с овчаркой. «Скорая помощь» остановилась неподалеку.

Две полицейские машины прибыли позже. Начальник отдела Илья Никитич подошел к Глебу. Этот душный мужик с вытянутым лицом и обвисшими щеками скорчил трагическую мину.

— Прискорбно, — процедил он, посматривая на Глеба. — Невосполнимая потеря.

— Я здесь не нужен? Моя смена закончилась, — сказал Глеб.

— Тоже так думаю…

Криминалист водрузил на треногу вытянутую палку и нажал на кнопку. Это новейшее приспособление для выявления любых улик называлось «Маяк». Из верхушки устройства полился лиловый свет, заливая место преступления. Глеб увидел следы своих ботинок, когда подходил к «Ложе». А вот другая цепочка из отпечатков обуви была как на ладони и тянулась от открытой двери водителя.

— Или мне остаться? — спросил Глеб, глядя на сыщиков, которые начали ходить по домам. — Лишние руки не помешают…

— Нет. Езжай в отделение и пиши рапорт. Он может пригодиться. Рад, что ты не поперся напролом, а обогнул тачку. Свидетели есть?

— Только тот, кто вызвал. У него и спрашивайте. Но никто не даст показания, зная, что за ним в любой момент придут. В наше время полиция плохо работает. Почему-то…

— Вечно твои тупые намеки, Глеб. Даже в такой ситуации юмор…

— Не я же на ее месте, Илья. Вы бы не упустили возможности пошутить на этот счет…

— Вали в отделение. Не хватало еще такого зоркого глаза, как у тебя в этом деле.

— И я об этом.

Глеб сел в машину и уехал. Он понимал, что разминулся с убийцей. «Маяк» наглядно показал, что к «Ложе» подошли сзади. Но почему тогда Лида стреляла через лобовое стекло? А открытая дверь? Что Лида делала здесь? Столько вопросов и так мало ответов.

Глеб подъехал к родному отделению. Белое двухэтажное здание с дубовыми дверями и гербом у главного входа особняком стояло на фоне стеклянных высоток.

Глеб просигналил на подъезде к бетонному забору. Решетчатые ворота отъехали назад. Он припарковал колымагу в углу парковки. Сонный охранник в будке вытянул руку и получил ключи, записывая другой время прибытия полицейского.

Лифт отвез Глеба на второй этаж. Там он зашел в оружейную комнату и разрядил пистолет, вытащив магазин с восемью патронами. За полтора года оружие ни разу не выстрелило. Сделал пометку в журнале и пошел в шестой кабинет. Открыв дверь, он почувствовал перемешанные запахи пота и табака. Мужчины, как бабки на базаре, вовсю смаковали убийство Лиды.

Глеб терпеть не мог здесь появляться. Окна вечно закрыты, потому что начальнику холодно, а сотрудники сидят в середине комнаты среди бумажных завалов. Никаких перегородок. Нос пробивал смрад «любителей» мыться не чаще, чем два раза в месяц. Глеб про себя называл их маргиналами и жалел, что сейчас берут тех, кто о себе позаботиться не может, не говоря уже о гражданах. Благо, реформа запущена и призвана сделать эту профессию престижной.

— О, Столик пришел! — заржал зеленолицый, ушастый худощавый секретарь.

Все дружно подхватили давнюю и заезженную шутку. Глеб натянуто улыбнулся, но, пройдя мимо своего обидчика, опрокинул на него стаканчик с остывшим кофе, стоящий на краю стола.

— Гриша, начальника нету. А я здесь.

— Ты шуток не понимаешь, Глеб? — занервничал Гриша, вытирая черные капли со своей ширинки.

— Слышать ее постоянно — это не шутка, а идиотизм. Я бы рад посмеяться, когда привяжу тебя к бамперу и покажу окрестности города. Готов к приключениям, крыса офисная?

Глеб говорил спокойным и вкрадчивым голосом. Однако все инстинктивно почувствовали нотки угрозы и сразу затихли.

— Так я и думал, — сказал он. — Дай мне ручку и лист, неандерталец. Я только с места преступления, а ты из дома, где живешь с родителями. У меня нет времени с вами шутить…

Коллеги прыснули от смеха, но делали вид, что сосредоточенно работают. Глеб подробно записал на бумаге обнаружение тела. Поставив точку, он проследовал к единственной девушке — секретарю Ильи Никитича, Галине.

— Доброй ночи, Глеб, — дружелюбно поздоровалась она.

— Привет, Галь, — сказал Глеб. — Это рапорт о происшествии.

— Неужели правда?

— Да.

— Ясно. — Она опустила глаза. — Все равно рада, что пришел. Тебя вызывают в главное управление. Сейчас.

— В половину четвертого утра?

— Я тоже здесь, Глеб, — недовольно ответила Галина. — Всех на уши подняли. Нас ждут горячие деньки…

— А меня обычная работа. Спасибо. Пока.

— Оружие брать нельзя. И машину. Распоряжение. Извини, — виновато прошептала Галина.

— Весело. Ладно. Пока, Галь.

— Пока, Глеб.

В раздевалке Глеб переоделся в свою гражданскую одежду. Серые брюки он зафиксировал кожаным брендовым коричневым ремнем. Поверх синей майки надел белый свитер, а завершающим образом стало двубортное черное пальто. В шкафчике он ничего не хранил. Даже фотографии с близкими ему людьми. А принимать ржавый душ не стоит, ведь грибок стопы никто не отменял.

Он вышел из управления МВД под номером «15» и зашагал к главному зданию. Светочу закона и правопорядка. Так охарактеризовали его журналисты из царской газеты.

Глеб немного нервничал. Не значит ли, что его подозревают? Оружие запретили. Идти пешком не проблема. Но, что ждет в застенках? Допросы? Знавал Глеб эти «разговоры по душам». Дубинкой он не получал, но слышал, что о таких «добрых» сотрудниках говорят. Выбора нет. Да и не тот Глеб человек, чтобы прогнуться под обвинениями. С отличием закончил полицейский университет и прошел службу в армии.

На улицах в это время гуляли только жители с собаками. Играло радио около круглосуточной лавки с выпечкой. Глеб захотел купить шаурмы, но новое пальто вряд ли бы выдержало химчистку из-за жирных пятен.

Ровно в четыре Глеб прибыл в фойе главного управления. Полицейский на посту внимательно осмотрел посетителя и записал данные из удостоверения.

— В сорок первый кабинет, Холодов, — отрезал он и зевнул. — По лестнице до четвертого этажа и налево. Лифт не работает.

— Понял. Спасибо.

Мраморный пол издавал гулкие звуки из-за каблуков на вычищенных ботинках Глеба. Роскошью здесь оказался пропитан каждый сантиметр. Стены из начищенного гранита и дорогостоящие люстры делали интерьер серьезным и важным для работы.

Глеба на четвертом этаже встретил устланный красный ковер поверх паркета. Около сорок восьмого кабинета Глеб остановился, постучал в дверь и вошел.

Кабинет, обитый в ценные породы дерева и с узорчатыми раритетными светильниками, походил на комнату из богатого поместья. За столом сидел Носков Николай Валерьевич, чиновник высшего звена таможенной службы.

Глеб давно не читал новости. Поэтому не знал, какой должности был удостоен его собеседник. Но нахождение здесь серьезного «дядечки» неспроста: это отец Лиды. Пухлые руки с пигментальными пятнами дергали за резинку от денег. Полное лицо подчеркивалось красным галстуком, а умные карие глаза смотрели на Глеба. Николай Валерьевич вытер с морщинистого лба капельки пота бумажным платком и почесал залысину на голове.

— Проходи, — сказал он, когда Глеб закрыл дверь. — Поговорим?

Глеб понял, что они не одни, когда краем глаза заметил шевеление в темном углу кабинета.

— Присаживайся, — предложил Николай Валерьевич, указывая на стул с изогнутой спинкой, когда Глеб подошел к столу.

— Я постою, — ответил Глеб, ощущая на себе взгляд незнакомца за спиной. — Поговорить о Лиде?

— Да.

— Ты думаешь, я ее свинцом накормил? — с вызовом спросил Глеб.

— Заткнись! — взревела фигура из сумрака, вскочив на ноги.

— Твой паршивый одеколон я за версту чую, Ярик, — холодно парировал Глеб. — Не дергайся, а то трость из рук вывалится. Еще придется меня о помощи просить…

— Выйди, Ярослав, — приказным тоном сказал Николай Валерьевич. — Мы побеседуем наедине.

— Ничего ему не предлагайте. Слышите меня? Он настоящий подонок.

— Я сам разберусь. Езжай встречать дочку, — невозмутимо продолжил Николай Валерьевич. — Иди же…

Из тени вышел смуглый мужчина с лакированной деревянной тростью в левой дрожащей руке. На злобном лице отражалось отношение к Глебу — так они ненавидели друг друга. Очки в тонкой оправе блестели в лучах светильника. Одетый в твидовый деловой костюм, он хромал и кряхтел, словно так пытался держать равновесие. Напоследок, одарив Глеба уничижительным взглядом, вышел, громко хлопнув дверью.

— Не следовало тебе с этого начинать, Глеб, — спокойно произнес Николай Валерьевич, тяжело вздыхая. — Как бы ты себя чувствовал, если родной для тебя человек умер?

— Не жди от меня извинений. Не тебе мне напутствовать. Ваша семейка сделала все, чтобы я оказался в паршивой должности. И не припоминай мне семьдесят шестой год. Там все уладилось.

Глеб пододвинул стул к столу и сел, безэмоционально смотря в глаза уставшему чиновнику.

— Не надо строить из себя жертву, Глеб.

— Я просто констатирую факт, уважаемый, — усмехнулся Глеб. — Я столько сил приложил, чтобы оказаться в Мологе. И что в итоге? Постовой? Из-за того, что перешел дорогу твоей любименькой дочке? Есть причины, как видишь.

— А почему тогда не уволился?

— Вы не те, кто сможет сбить меня с пути, старик. По контракту я отрабатываю здесь оставшиеся два года и заново могу подать документы на сыщика. Причем в любой город. Я не из тех, кто забивается в угол. Пройти такой путь и споткнуться о вас? Увольте.

— Я тебя услышал, — лениво ответил Николай Валерьевич. — Согласен, что причина серьезная. Я думал об этом, Глеб. Теперь карты на твоей стороне…

— Как прозаично, — сказал Глеб. — Ближе к делу. Если я не в подозрении, то что здесь делаю?

— Ты прав. Я позвал тебя с единственной целью. Видишь, как жизнь повернулась? Приглашаю к расследованию дела убийства моей дочери.

В кабинете воцарилась натянутая тишина. Глеб ожидал услышать, что угодно, кроме этого. Но Николай Валерьевич не шутил:

— Я расскажу, почему этот выбор для меня верный.

— Но…

— Послушай и подумай над предложением.

— Ладно. Выкладывай.

— В армии ты закончил службу старшим сержантом. Затем прошел школу сыска «Млечного». Про юриспруденцию можно и не говорить. Я чувствую некую вину перед тобой, Глеб. Уверен, что вы бы с Лидой сработались…

— У тебя столько слуг для этой работы, — заметил Глеб. — И выбрать того, кто ненавидел Лиду? Странно, не находишь?

— Мне уже предложили помощь. Но никто не будет подпускать меня к делу. Я вскоре ухожу на пенсию, Глеб. Бегать в шестьдесят семь за убийцей…

— У тебя много связей.

— Как только я уйду с поста, то секретные документы окажутся мне недоступны. Вот и весь вывод. А расследование по-любому в эту категорию отправят. Первое убийство полицейского в этом городишке…

— Найми крысу в отделе. Вы же раньше так и делали.

— Рад, что ты упомянул об этом. Но я привык все контролировать. И мне еще стукачей не хватало. Если об этом прознает чиновье, то мною займется налоговая и другие прокаженные, коих царь наплодил великое количество. Готов предложить тебе перевестись намного раньше. И в должности сыщика…

— Ближе к делу, — заинтересовался Глеб.

— Все законно. Но не хочу привлекать внимание к расследованию. Пусть справедливость восторжествует, Глеб. Я переведу тебя в новый отдел «Млечный». С сегодняшнего дня не нужно гонять шпану и драться с алкоголиками. Мне пришлось лоббировать указ о новом отделе по всей империи. Ты слышал о царской реформе полиции?

— Да. Чума здорово подкосила наше население…

— Именно. Болезнь оставила свой отпечаток. Вот и приходится затыкать дыры бесполезными для государства спиногрызами. Но движение в правильную сторону запущено, пусть и с маленькими помарками. Я никому не могу доверить это дело, не раскрыв себя. Пенсионеры не важны, Глеб. Даже хорошие чиновники в отставке…

— Тебя губит твой контроль, — сказал Глеб, понимая к чему клонит собеседник.

— Таков беспокойный характер старика, Глеб. Мне будет лучше, если дело дадут тому, кто может раз в неделю докладывать о его ходе. Не хочу получать постоянные отписки от какого-то хрыча, приросшего к кожаному креслу. Просить и умолять? Стар я, чтобы им в ножки кланяться.

— За мной тоже следил? — спросил Глеб.

Николай Валерьевич кивнул и вытащил из ящика стола личное дело Глеба.

— Последний лист указывает, что ты неадекватен и буйный. Даже вижу, как Лида сама от руки написала. Узнаю этот почерк.

На глазах Глеба он демонстративно разорвал характеристику и выкинул обрывки в мусорное ведро.

— Я даю шанс начать с чистого листа. После успешного завершения расследования ты будешь переведен в любой город, какой захочешь. Знаю, что Молога тебя бесит. Но домик в губернии все же отстроил…

— Десять лет на него копил. Своей заработной платой. И даже без видеомагнитофона остался.

— Знаю. Готов принять мои условия? Я выдам полномочия на расследование. Только раз в неделю буду ждать отчета. И все.

— Сколько у меня времени подумать?

— Его нет. Здесь и сейчас, Глеб, — заявил Николай Валерьевич. — Я бы не стал предлагать тому, кого можно подкупить денежкой. Никаких взяток и манипуляций.

— У тебя был ассистент. Белобрысый такой…

— Умер от неизвестного вируса.

— Не знал, что такие появились.

— И я, Глеб. Но факт в том, что он скончался от обычного гриппа.

— От простуды?

— Врачи говорят, что какая-то неведомая зараза бродит по миру. Как бы новой эпидемии не случилось…

Глеб достал красную пачку сигарет «Солдат» с изображением курившего пехотинца.

— Не угостишь? — спросил Николай Валерьевич. — Знаю, что табак убивает, но эту марку всегда курил. Не могу другие, когда мои закончатся…

— Конечно, — кивнул Глеб, вытаскивая три сигареты, а саму пачку кидая на середину стола. — У меня дома еще лежат.

— Благодарю. Пусть это останется между нами, а то женушка бунтует… Вред сигарет ее удручает. Она запретила курить в доме и перед внуками…

— И правильно делает. Эту гадость легко начать курить, а вот бросить…

— Вот-вот, — согласился Николай Валерьевич, закуривая. — Надо бросать, а то скоро легкие выплюну. — Он перевел взгляд с сигареты на Глеба. — Возьмешься за это дело? Мне важно. Сам понимаешь. Все навыки у тебя имеются. Не на своем ты месте, Глеб. Лида была умной, но в будущее не смотрела. Прискорбно признавать, но она недооценила тебя. Иногда вела себя как ребенок со своими обидами. Но скажу честно: завидовала. Такой послужной список. Читала по ночам отчеты о твоей работе в Питере.

— Я согласен, — ответил Глеб. — Но только ради своей карьеры. И помощи другим людям. Убийца может почувствовать безнаказанность и начать на нас охоту.

— Верно.

— Когда мне приступать?

— Спустись на второй этаж. Если пойдешь с левого крыла по лестнице, то попадешь в отдел «Млечный». Там ждет Арсений. Твой напарник. Я знаю, что ты работаешь один, но на улицы он не сунется. Смышленый малый и не трус. Поможет в поиске информации. У него найдешь дело Лиды. Я в том году наблюдал за ней, но она просекла слежку. В итоге, все ее знакомые и друзья с адресами и номерами телефонов остались прошлогодней давности. Есть поле для размышлений.

— А где находится «ложка»?

— Какая? Не понял, — тряхнул головой Николай Валерьевич.

— Машину марки «Ложе» называют «ложкой» в народе, — поспешно объяснил Глеб.

— Древний я для вашего сленга, — сказал Николай Валерьевич. — Можно личный вопрос?

— Какой?

— Почему ты перевернул стол у психолога в семьдесят шестом?

— За глупые вопросы, не имеющие отношения к тому делу.

— Хорошо. Надеюсь, что ты справишься, Глеб.

— А если нет?

— Передам дело в Москву и признаю поражение. Но я уверен, что ты помнишь об уговоре. Ответственность тебя красит, Глеб. «Ложка» утром отправится на стоянку.

— Пока, Николай Валерьевич, — сказал Глеб. Он поднялся со стула и быстрой походкой дошел до дверной ручки. Надавил на нее и обернулся.

— До встречи, Глеб. Забыл сказать, что столы в отделе прибиты к полу.

— Учту.

Глеб задумался, пока спускался по пустой лестнице. Уже успел представить, что его обвинят, а вышло все иначе. Он быстро просчитывал законность действий, но теперь-то его заметили. Пора навыкам вновь заявить о себе. Долго они прозябали в голове.

Странно видеть в таком монументальном классическом убранстве управления обычную офисную белую дверь. Табличка «Млечный» еще не успела запылиться, а все вокруг пахло свежей краской. Видно, что спешили с открытием. Он попал в узкий коридор с кабинетами со стеклянными стенами. В кабинете напротив послышался шум.

Глеб в комнате с оружейными сейфами застал сотрудника. Молодой мужчина в строгом черном офисном костюме раскладывал папки с бумагами и расфасовывал их по ячейкам картотечного шкафа. Коротко стриженный и суровый на вид сотрудник при виде Глеба заулыбался. Выпирающие скулы активно работали, пока он жевал жвачку.

— Глеб? — спросил он.

— Да. А ты Арсений, — кивнул Глеб.

— Рад знакомству.

Они обменялись рукопожатием. Арсений достал из сейфа вороной пистолет калибра «7,62» и положил на железный стол перед Глебом.

— Думаю, что ты знаком с этой пушкой. «ТТ-66». Про стрельбу в замкнутых пространствах тебе и так известно. — Он кинул рядом с оружием две упаковки патронов и аккуратно разложил четыре магазина. Выудил из ниши стола бумажный пакет. — Все подсчитано. Клади сюда.

— Понял.

— Дальше, — продолжил Арсений, — Твое удостоверение у меня в кабинете. Но сейчас возьми вот это. — Он снял с ближайшей к нему вешалки новое средство защиты. — Бронежилет из кевлара. Только поступили. Лида в таком же ходила…

— И была убита, — закончил за него Глеб, бросая снаряжение в пакет и хватаясь за тонкие ручки.

— Да. Но вещь хорошая. От пистолета спасет. Лучше синяки на живом организме, чем на мертвом теле.

— Ага.

— Пойдем, — позвал Арсений, когда Глеб вытащил нужную кобуру из сейфа.

Они зашли в светлый кабинет. Глеба смущали стены мягкого зеленого оттенка. В углу стоял стол, а за ним дубовый шкаф с вставленным в замочную скважину бронзовым ключом.

Арсений протянул удостоверение и серую тонкую папку.

— Здесь все про Лиду. Ознакомься. Знаю, что дело знатно почистили, но все ее знакомые отражены. Времени узнать жизнь Лиды хватит. Пока нет экспертиз, то остается просто ждать. И последнее…

Он достал из полки стола конверт и ведомость.

— Смотри, Глеб. Распишись за оружие и командировочные. Двести рублей. К зарплате они отношения не имеют.

— А сколько она? — поинтересовался Глеб, пока ставил подписи в документе.

— Ты триста рублей в месяц получал?

— Да.

— Нам платят восемьсот в двадцатых числах.

— Хорошо, — кивнул Глеб, убирая конверт с купюрами во внутренний карман пальто.

Арсений огляделся, а потом поднял руку на уровне подбородка и махнул, бормоча:

— С деньгами и оружием решили… Что еще?.. Вот!

Он похлопал по брюкам и достал из левого кармана ключи с брелоком медвежонка.

— Машина… Короче, это служебная тачка Лиды. Там рация в бардачке для связи со мной. Бери и не парься. Сломается — гараж на нулевом этаже.

— Ясно. Спасибо.

Арсений из дерганного человека мгновенно превратился в само спокойствие. Он встал напротив Глеба и сказал:

— Надеюсь, что недопониманий не будет. Я работаю в офисе, но приеду, если запахнет жареным. — Он протянул листочек с цифрами. — Мой домашний номер телефона. Только ночью не звони.

— Понимаю, что семья…

— Дочка и жена, — улыбнулся Арсений. А потом посуровел: — По рации с тобой на связи с девяти утра до шести вечера. Мы сработаемся, если будет взаимопомощь.

— Какая?

— Я веду дело о пропавших без вести. Надеюсь на твое участие в поисках…

— Идет.

— Отлично. Я не путаюсь у тебя под ногами, а ты не командуешь мной…

— Я понял, Арсений.

— Журналисты сегодня начнут осаждать твою квартиру. Уезжай на три дня. Дача сойдет.

— Я как-то не подумал. Спасибо, что предупредил.

— Не за что, коллега. Поехали по домам.

Глава 2 Макулатура

Арсений наполовину открыл дверь, чтобы выйти, но Глеб резко захлопнул ее.

— Слушай, приятель, — сказал он. — Ничего глупее за сегодня не слышал. Старик думает, что я каждому человеку на похоронах буду в глаза смотреть?

— Но… — начал было Арсений.

— Если ты готов сливать им всю информацию по этому делу, то у меня для тебя плохие новости. Сухого отчета в конце недели хватит, ясно? Или ты думал, что я тебе доверюсь?

— Я знал, что ты догадаешься…

— Просто включил логику, — ответил Глеб. — Решай, как будем работать?

— Что ты хочешь?

— Рассматривать полоумному пенсионеру каждый мой шаг я не позволю. Поэтому советую тебе просто ограничиться парой слов. Повторюсь, отчета будет достаточно. Или так, или веди свои дела сам… Лишних звездочек они для тебя не приготовили. Не сомневайся, Арсений. Не умеет их семья ценить любую помощь, а принимают это как должное. — Глеб открыл дверь. — Мы работаем в паре?

— Да, — кивнул Арсений. — Ты прав. Я понял.

— Рад это слышать. Пойдем, — сказал Глеб, бесцеремонно запихивая папку в пакет. — Проведешь меня на стоянку. Поздно уже.

— Так ты поедешь? — с тревогой в голосе спросил Арсений. — Могу ему соврать…

— Не надо. Хочу отдохнуть. Не люблю шум города.

Они спустились по лестнице на цокольный этаж. Там стояли припаркованные машины, окруженные белыми рамками на мокром черном асфальте.

— Я положил в багажник ветровку нашего отдела. Меня бесит, что они написали «Полиция» во всю спину. Могли просто оставить эмблему на груди, — грустно заметил Арсений, доставая ключи от своей машины. — В любом случае, тебе повезло, что урвал такую машину…

— Не вижу поводов для радости, — сухо бросил Глеб. — Неужели нет другой?

— Только эта. Не знаю, что у вас было с Лидой…

— В каком смысле?

— В рабочем, — поспешно ответил Арсений. — Ты бы видел свое лицо, когда я тебе эту тачку предложил.

— Есть причины, — сказал Глеб и замедлил шаг, когда из-за серого фургона показалась задняя часть бордового «Дуксмобиля V8». Та самая.

— Увидимся через несколько дней, Глеб, — зевнул Арсений. — Рад, что и у меня завтра выходной. Есть время поразмыслить. Пока.

— Ага.

Глеб подошел к водительской двери. Автомобиль в кузове «Гранд купе» выглядел внушительным: плавные линии с капота медленно перетекали к мускулистым задним крыльям. Свежая широкая резина с красными полосками указывала на принадлежность к мощным машинам. На брелоке находились две кнопки со значками «Вкл» и «Выкл». Он надавил на вторую. Круглые фары моргнули, а писк разнесся по всей парковке. Щелкнул центральный замок.

Ручка поддалась вперед. Глеб сел за руль и захлопнул дверь. Положил пакет на пассажирское место. Салон претендовал на премиальность. Передние сидения и задний диван были обиты красной кожей, как и мягкая панель со вставками под благородное дерево. Про руль Глеб мог сказать просто: «Сделано для людей».

Магнитола «принимала» компакт-кассеты, а две клавиши позволяли поймать любую радиоволну. Несколько кнопок оставлены для регулировки кондиционера. Самое главное для Глеба — это автоматическая коробка передач. Можно ездить на дальние расстояния с комфортом. Впрочем, неприятность состояла в том, что этот «железный конь» потреблял много бензина. Зарплата к такому не готова.

Арсений уехал на черном «универсале» от марки «Руссо-Балт» пока Глеб проверял автоматические стеклоподъемники.

В голову лезли неприятные воспоминания… Когда Глеб шел к патрульной колымаге, то видел, как над ним из «Дуксмобиля» смеялась Лида. Ее самодовольное лицо словно отпечаталось в его черепной коробке. А затем смех сменялся мертвой Лидой.

— Сработаемся, — вслух сказал Глеб, заводя рычащий двигатель. Он выехал из парковки и очутилась на пустынной дороге. Город еще спал. Дождь со снегом закончились. Лишь лужи бликовали в свете фонарей.

Автомобиль хорошо слушался. В салоне оказалось не так шумно, но ревущий мотор все портил. Глеб пристегнулся ремнем безопасности. При выезде из города образовалась небольшая пробка. Стоял полицейский кордон. Каждую машину осматривали, но сотрудник досмотра кивнул Глебу, пропуская дальше.

Глеб помчался в сторону села Иловна. Оно находилось в пятидесяти километрах от Мологи. Там ожидал домик, его убежище.

Он боролся с собой, пытаясь подавить в памяти тот роковой год, когда перешел дорогу Лиде. Смотреть на идиотов, которые с легкостью шли по карьерной лестнице, было невыносимо. У Глеба возникла навязчивая идея скинуть эту чертову машину в Волгу. Со стороны он выглядел спокойным, но его нервы…

На полпути Глеб свернул к круглосуточному супермаркету «Минуты монет». Схватил тележку и зашел внутрь.

Из покупателей никого. Тишину нарушали монотонная музыка доносившаяся из хрипящих динамиков и гул холодильного оборудования. На прилавках лежали продукты на любой вкус. Помещение было поделено на секции с надписями: «Бакалея, Напитки» и др.

Глеб достал из холодильника пельмени с говядиной. Он проследовал дальше и почувствовал, что за ним следят. Из-за торгового ряда с булочками высматривала седая голова охранника. Он сверлил взглядом единственного покупателя, а Глеб старательно не обращал внимание на назойливого смотрителя магазина.

Следом в корзину отправились кефир, творог (9 % жирности), два литра яблочного сока и упаковка печенья. Последним в списке оказался майонез. Охранник делал вид, что прогуливается рядом. Он, как надоедливая муха, кружил мимо Глеба, но подходить ближе не решался.

Глеб подошел к кассе. Положил покупки на дребезжащую продуктовую ленту. Судя по сонному лицу полной кассирши в красном фартуке, гостеприимством здесь не пахло.

— Ты не забыл жвачку из кармана вытащить? — властно спросил охранник. С его жирных волос на плечи падала перхоть, а выпячивающее через черную футболку пузо тряслось, словно желе. — Я слежу, чтобы воры не крали мой товар…

— Нет, — ответил Глеб, чувствуя, что морально готов к словесной разборке. — Думал, я не видел, как твоя немытая башка из каждой дыры высовывалась? Язык проглотил?

— С ворами в своем магазине общаюсь по-другому…

— На неандертальском?

У охранника сжались кулаки, но на Глеба это никак не подействовало. Он лишь усмехнулся и нащупал в кармане удостоверение. Достал его и сказал:

— Чтобы провести обыск, нужно двое понятых. Не знал, что охранник может позволить себе купить магазин. — Он обратился к наблюдающей за происходящим кассирше: — Что ты вылупилась? Пробей товары и дай блок красных «Солдат».

— Сейчас, — испугалась она и принялась бодро считать покупки.

— Может, тебя в отделение отвезти и показать, что такое власть, а? — продолжал Глеб, и с каждым словом его голос становился суровей. Он не сводил глаз с оторопевшего охранника, который понял, что перед ним полицейский.

— Мне показалось…

— Купи себе очки… — Глеб убрал удостоверение. — Иди в пещеру, где тебе и место. Есть желание досмотреть?

Охранник ушел, поворачиваясь корпусом, словно боялся получить пулю в спину.

— Сколько с меня? — спросил Глеб у кассирши.

— Сигареты стоят шесть рублей. Остальное: восемь рублей и сорок копеек.

Глеб положил на монетницу пятнадцатирублевую купюру и от злости швырнул продукты в тележку, забыв про целлофановый пакет.

— Себе на жвачку оставишь, — процедил он, когда та вытащила сдачу.

Закинув покупки в багажник, Глеб сел в машину. И понял, что от усталости совершил непозволительную ошибку: оружие оставлено без присмотра. Убедившись, что все на месте, Глеб выдохнул.

Чуть не сорвался, подумал он. Так хотелось дать по наглой морде этому индивиду!

Глеб закурил в салоне, пытаясь сбить стойкий цветочный аромат парфюма. Сколько еще он будет остро реагировать на слово «вор»?

Странно, что пару часов назад он достиг того, чего так хотел. Получил удостоверение сыщика… Но каким путем? Нельзя провалить это дело. Ему не стоит поглощаться в раздумья. Нужно отдохнуть и решить…

Глеб затушил сигарету в пепельнице. Музыку включать не стал, потому что не любил отвлекаться от дороги. Машина ехала вдоль реки, а подвеска хорошо «проглатывала» выбоины и неровности.

Глеб сбавил скорость, когда впереди показалась освещенная резная арка с надписью «Добро пожаловать в Иловну». Проехал старинные магазинчики и миновал безлюдную центральную площадь.

На Графской улице стояли дома, окруженные аккуратными низкими заборами. Наконец жилище под номером «34» встретило Глеба слепыми окнами. В соседской избе из трубы шел дым.

Глеб включил на коробке передач задний ход и медленно продвигался к гаражу, надеясь никого не разбудить в округе. Кое-как водрузил пакет с пистолетом на покупки, держа эту хилую конструкцию в руках. Поставил машину на сигнализацию. Та напоследок моргнула фарами.

Глеб с трудом открыл входную дверь с помощью ключа, прижав подбородком эти злосчастные товары с орудием.

Потянуло сквозняком. Опять не закрыл форточку на кухне. Сразу направился к ней по узкому коридору, мимолетом стараясь не задеть в темноте двери туалета и ванны.

Сквозь мутное окно кухоньки пробивался свет из ближнего фонаря на улице. Положив ношу на стол, Глеб подошел к электрощиту под настенными часами и дернул за рубильник. Вспыхнула лампочка в люстре. Загудел серый холодильник. На полке возле него включилось радио: «Думаю, что наша страна сможет достойно показать себя на международной арене. В качестве примера могу привести Османскую империю. Товарооборот превосходит все прогнозы»…

Глеб снизил звук до минимума. Не хотелось слушать очередного знатока политики.

Кухня в двенадцать квадратных метров задумывалась как место только для готовки. Поэтому Глеб не сильно переживал за черную плитку над плитой с двумя конфорками. Всего три напольных белых шкафчика с вместилось в такое небольшое пространство, а верхние для бывшего военного вообще не имели никакого смысла. Он здесь нечастый «гость».

Глеб открыл холодильник, чтобы положить свои покупки. Только любимое малиновое варение да маринновые кабачки ждали своего часа в маленьких на дверце в баночках. Пельмени отправились в пустую морозилку, а остальное, кроме печенья и сигарет — на полки.

Затем Глеб пошел в гостиную. Она являлась проходной к двум комнатам. Одна была спальней, а в другой стояла стиральная машина и котел для обогрева. Сейчас не стоило запускать отопление, ведь от перепада температур могли полопаться трубы.

Слева стоял обычный диван из пурпурного велюра (куплен по скидке), а рядом журнальный столик на трех ножках. Гордость дома — красивый кирпичный камин, в котором лежали заранее оставленные дрова, а под ними торчала бумажка. С помощью зажигалки Глеб быстро разжег огонь, ощущая тепло.

Теперь прошлое…

В распашном коричневом шкафу, за прозрачным стеклом пылились прошлые достижения Глеба: фотокарточки, где он стоит рядом с друзьями в шортах для занятий тайским боксом. Остальные фото заботливо положил в альбом с синей окантовкой. Аккуратно разложены по периметру награды за участия в спортивных соревнованиях и красный диплом об успешном прохождении учебы в университете. Вот и грамота о втором месте в военных сборах.

В углу Глеб заметил то, что так и не решился выкинуть: фотографию в разбитой рамке. Семилетний мальчик в пуховике и джинсах хмуро смотрит в объектив фотоаппарата. Неподалеку улыбается внушительного вида бородатый мужчина с маленькой девочкой в крошечном пальто и валенках на руках. За их спиной виднелся густой лес.

Глеб открыл крайний левый шкаф и убедился, что никто не лез в сейф. Набрал комбинацию из четырех цифр и открыл его ключом. Нужно спрятать пистолет и патроны…

Когда с этим делом было покончено, он запер входную дверь и принял решение заночевать в гостиной у камина. Снял пропахшее сыростью покрывало с дивана и лег вздремнуть. Скинул ботинки и повернулся на левый бок.

Разлепил глаза от стука и льющегося в дом дневного света. В окне улыбалась взъерошенная голова старика без передних зубов.

— Глеб! — радостно кричал он, постукивая костяшками узловатых пальцев по стеклу. — Сигарет не будет?

— Будет, — хрипло протянул Глеб, вставая с дивана. Наручные часы показывали на половину второго дня. — Сейчас выйду!

Старик кивнул и пропал из виду. Глеб сходил на кухню, зевая и ежась от холода. Разорвал блок и взял оттуда три пачки. Сосед частенько ходил к нему в гости и ориентировался по машине у гаража.

На крыльце, потирая руки, стоял дед Матвей в протертых спортивных штанах и жилете поверх клетчатой красной рубашки.

— Возьми, дед Матвей, — сказал Глеб, протягивая сигареты. — На пару дней хватит…

— Благодарствую стражу закона, — усмехнулся сосед. Он сорвал пленку на первой пачке и выудил сигарету. Бодро прикурил от спичек и выдохнул дым. — Моя Манька свихнулась. Скороговорками стала говорить…

— А медовая маска ужене в моде? — спросил Глеб, сдерживая смех. Эта семейная пара стоила друг друга. Вечно веселили своими выходками.

— Треклятый журнал заказывает. Там теперь от морщин скороговорки помогают. Устал слушать с утра до ночи. Вот и хожу на рыбалку по утрам. Холодрыга! Повадилась Манька слушать этих светил медицины. Тьфу!

— Хорошо у нее получается?

— С переменным успехом. Как бы до барсучьего жира для волос не дошла. Собирается со своими подружками на скамейке и талдычат. Мол, в горы отправятся…

— Туристами заделались?

— А то! — шмыгнул носом дед Матвей. — Спятила на старость лет. Ходит с палками от лыж вокруг села.

— Бывает.

— Надолго в родных пенатах?

— Через три дня уезжаю, — ответил Глеб, закуривая. — Дел много…

— Машина зачетная, — заметил дед Матвей, делая руками круг. — Я только на тракторе рассекал. Говорил тебе?

— Каждый год, дед Матвей, — улыбнулся Глеб, закуривая. — Это служебная. Работа закончится, и заберут ласточку…

— А-а-а-а, — протянул дед Матвей. — Если к тебе участковый придет, то ты меня прикроешь?

— А что опять у тебя случилось? — зевнул Глеб, упершись спиной о дверь дома.

— Я позавчера Иловну на уши поднял, — сосед неохотно поделился своими приключениями. — Замолвишь словечко?

— Ближе к делу, — просто ответил Глеб, понимая, что «преступление» не стоит той важности, о которой вещает дед Матвей.

— У меня сигареты закончились. Вот я и прошел дворы. Стучался к знакомым. Они кипишь подняли…

— Получил их?

— Да. Но и ругань, что в три часа ночи все спят. Обещали участкового позвать. Вы с ним найдете общий язык. Он новенький.

— Договорились.

Дед Матвей похлопал Глеба по плечу, артистично поклонился и ушел. Ради этого стоило сюда приезжать, подумал Глеб. Он потушил сигарету о бетонный подоконник дома и положил окурок в карман брюк.

На кухне он сварил пельменей и подогрел чайник. В шкафчике рядом с кружкой был кофе, купленный месяц назад. После плотного обеда решил поизучать бумаги.

В гостиной он открыл увесистую папку. Первым по списку указан некий предприниматель Ефим Артурович Конгоров. Глеб приступил к чтению:

«Ефим Конгоров (05.09.1918) является уважаемым человеком в технологической среде. Создал свое предприятие „ЦарьСвязь“. Специализируется на производстве радиоприемников и других средств коммуникации. В них входят рации и локационное оборудование. Меценат. Участвовал в строительстве школ для малообеспеченных. Искал таланты и после выпуска сирот из приютов брал на работу в свою компанию. Честен и открыт (по словам свидетелей). Заботиться о своем персонале. Спонсирует городские ярмарки и иные мероприятия. Потерял сына из-за „чумы“.

Важно! В 1969 году грозился убить Николая Валерьевича. И обещал устроить его семье „сладкую жизнь“ после раздела их совместного бизнеса по производству окон. В данный момент проживает по адресу: Мансардная улица, дом 7, кв. 13, 2 этаж.

Конец отчета».

— И все? — Глеб посмотрел на фотокарточку, которую прикрепили к делу. На ней изображен седой и худой старик с густыми бровями. В углу нижней губе имелся шрам. Серые глаза будто пронизывали насквозь.

Глеб достал из заднего кармана свой черный блокнот. Вписал имя подозреваемого и его адрес. Он отложил досье в сторону. На следующем следили за Мартой Покаевой.

Лисье лицо надменно улыбалось с фотокарточки. На каштановые волосы надета шляпка с цветочками. Верхние скулы добавляли ей еще больший звериный вид, но с заигрывающим окрасом. Очень похожа на «пожирательницу мужских сердец» в возрасте. Краткое досье тоже не пестрило фактами:

«Марта Богдановна Покаева (08.03.1935) — бывшая совладелица ювелирной компании „Золотой бровик“. Была замужем за Евгением Дмитриевичем Покаевым. Получила деньги после развода и акции компании. Проживает в коттеджном поселке „Царская стилистика“. Является лучшей подругой Лиды. Неоднократно замечена в уходе от налогов и коррупции. Таким образом, продвигала свою продукцию министерствам по демпинговой цене.

Конец отчета».

— Хулиганка, — усмехнулся Глеб. — Разговорить будет непросто.

Третье досье не сулило объемной информации. Черно-белая фотография запечатлела зрелую женщину рядом с Лидой на каком-то мероприятии. Высокая, с длиной шеей и в вечернем платье, она держала наполненный бокал, загадочно улыбаясь. Большой открытый лоб и сужение лица на подбородке не отвечали требованием красоты. Но подвеска на руке выглядела впечатляющей и дорогой.

«Клавдия Леонидовна Гущеева (5.06.1938), жена капитана дальнего плавания Гущеева Марка Прохоровича (неполная информация). Заводит любовников, пока муж в командировке. Живет в загородном особняке „Умлистрик“. Принимает гостей по предварительной записи. В узких кругах известна как „собирательница сплетен“. Постоянно принимает подарки от „поклонников“.

Конец отчета».

Глеб делал пометки в блокноте. Решил пролистать остальное содержимое папки. Там была коллекция фотографий: Ефим Конгоров на фоне завода жмет руку Николаю Валерьевичу; Клавдия сидит в ресторане с молодым человеком; Вероника выходит из здания суда и ухмыляется; Лида с кем-то общается в машине (лица собеседника не видно); Муж Лиды руководит грузчиками, которые пытаются вытащить из грузовика мотоцикл. Еще дюжина похожих фотокарточек.

Частный детектив пытался запечатлеть их в будничной жизни. Скудные досье наводили Глеба на мысль, что знать больше запрещено.

Глеб закрыл папку. Внимание привлек серый конверт на полу. Он поднял его и задумался. Нет, Глеб прекрасно помнил, как написал много строчек в попытке объяснить младшей сестре, почему так старательно ее избегает.

Отправить письмо? Или вновь оставить без внимания? До почтового отделения ехать пять минут… Вместо этого он кинул прошлогодний конверт в камин.

Глеб думал съездить к подругам Лиды, но те вряд ли будут в настроении давать показания перед похоронами.

Экспертиза затянется надолго. Бюрократия крайне мешала. «Ждите полный официальный отчет»…

С одной стороны, правильно. Ведь можно наделать много ошибок и отправится по ложному следу. А с другой — потеря времени. Ни одного свидетеля. Словно убийца — это призрак.

Глеб ворошил в памяти события вчерашней ночи. В них появились новые детали. В салоне не горел свет, а дверь-то открыта. Странно. И рана в виске… Убийца мог обойти машину. Но почему открыта? Пыталась защищаться и воспользоваться ею, как щитом? Она не дура. Прекрасно знала, что пули все равно пробьют тонкий металл.

Глеб ходил по гостиной как заведенный. Отдохнувший мозг строил новые «логические цепочки».

Пистолет разряжен. Лида истратила два магазина?

Мучительно размышлять, когда не можешь прямо сейчас выйти в «поле». И он заметил, что от шока сам мог пропустить ключевые зацепки. Корил себя из-за наплевательского отношения к осмотру автомобиля. После таких вот «ценных» прошлых отчетов экспертиза не внушала доверия.

Так прошел день. Глеб успел съездить в магазин и прикупить новых запасов. С чердака он вытащил настенный турник и закрепил его над дверью спальни. Радио работало постоянно, но никаких новостей об убитом полицейском. Дикторы рьяно советовали следить за своим здоровьем и звонить в полицию на всякий случай. Хранить молчание и не говорить гражданам?

Это могло помочь в поимке преступника. Но и фальшивые звонки тоже не заставили бы себя ждать. А подражатели чего стоят? В любом случае вести просочатся в гражданское общество. Журналисты готовы озолотить таких «бравых» сотрудников. Сенсация не за горами. Опять виновата полиция… Поделом.

Второй день Глеб провел в машине. Проверял каждый сантиметр обшивки и проводов. Прослушивающие устройства могли мешать расследования. Лишние уши ни к чему. Разбирать салон не хотелось, а видимых признаков «жучков» не оказалось. Вечером Глеб приготовил рагу из овощей и вновь уснул на диване у камина.

Поднялся воющий ветер. Ветки деревьев скребли по дому, а их тень из окна увеличивалась от огня. Чуткий сон нарушил работающий двигатель машины у его двора.

Глеб подумал, что «Дуксмобиль» угоняют. Он достал пистолет из сейфа и вышел из дома в одной лишь пижаме. Белая и тонированная четырехдверная машина рванула с места. Но потом сдала назад.

Глеб приготовился стрелять, смотря, как опускается стекло водителя. Опасность диктовала, что нужно нажать на крючок, когда в него полетят пули.

За рулем сидела улыбчивая девушка. Глеб быстро убрал пистолет за спину и надеялся, что из-за ненастья его не заметила.

— Можете подойти, пожалуйста? — крикнула она. — Мы с мужем заблудились!

Глеб кивнул. Сжимая пистолет и пряча его, он старался «играть в добродушного»:

— Куда хотели попасть?

Девушка с белоснежными зубами показала карту и ответила:

— Мотель есть в этом селе? Устали кататься…

— Вам в туристическую зону. Сейчас разворачиваетесь и едете прямо. Затем направо. Это единственный поворот. Не ошибетесь. На пути увидите закрытые сувенирные магазинчики. После последнего поворачивайте налево. Упретесь в мотель. Хозяйку нужно разбудить. Ругаться не будет.

— Спасибо вам, — кивнула девушка. — Муж уснул, а я не умею ориентироваться по карте…

— Вам повторить маршрут? — спросил Глеб, стуча зубами от холода.

— Нет. Помню. Извините, что напугали…

— Счастливого пути, — сказал Глеб и поспешил к себе.

Машина уехала.

Если буду так волноваться, то точно не доживу до четверга, подумал Глеб.

Глава 3 Елимаро

— Привет, Арсений, — сказал Глеб, услышав голос коллеги в трубке таксофона. — Спишь?

— Нет, — сонно ответил Арсений. — На работу собираюсь. Много дел…

— Мне нужно, чтобы ты съездил на Мансардную улицу…

— Зачем?

— Так надо, — отчеканил Глеб, раздражаясь. — Седьмой дом. Тринадцатая квартира. Там живет Ефим Конгоров.

— Я знаю. Читал…

— Все в Мологу едут. Я покачу только через два часа. Не хочу тошниться в пробках…

— У меня пропавшие на носу. А ты не можешь сам?

— Я помню о деле… Так будет быстрее.

Возникла пауза.

— Ладно, — лениво произнес Арсений.

— В половину девятого я позвоню в офис. Будь там. Пожалуйста, — сказал Глеб, делая ударение на последнем слове. И положил трубку.

Глеб зашел в супермаркет на центральной площади городка. Он глазами выискивал среди полок дорожную карту. Лида таких не покупала, ведь ограничивалась только своим домом и знакомыми маршрутами внутри Мологи.

Бодрый продавец поприветствовал Глеба на кассе. И спросил про его соседа: перестал ли тот ходить за сигаретами по домам среди ночи?

Глеб положил карту в бардачок и завел двигатель. Он не хотел спрашивать Арсения про похороны. Казалось, что Лида всегда рядом. Ее парфюм бесил, а машина этими ароматами порядком провоняла.

Глеб уже собирался уезжать домой, как большой черный ворон сел на капот автомобиля. Черные глазки смотрели на водителя немигающим взглядом. Птица спокойно сидела, не шелохнувшись.

— Какого черта? — вопрошал Глеб, пытаясь повышением холостых оборотов заставить пернатого улететь. Но та лишь расправила крылья. Словно укоряла водителя за такую дерзость.

Глеб вышел из машины. Он махал рукой, прогоняя настырного ворона.

— Сиппо! — крикнул подошедший молодой мужчина. Высокий и коренастый. — Иди сюда! Давай!

Но Сиппо, видимо, понравилось сидеть на теплом капоте.

— Извините, — оправдывался мужчина, улыбаясь. — Никак не привыкнет к Иловне. Сынишку провожает.

— Какого? — не понял Глеб.

— Вон там, — ответил мужчина, кивком указывая на вереницу из детей, шедших под руководством воспитательницы по пешеходному переходу в сторону детского садика. — Мой беленький. От мамы унаследовал.

И правда, в окружении детишек гордо шагал маленький блондин, держа в руках картинку с вороном.

— Извините еще раз, — сказал мужчина, поманив птицу к себе. — Ко мне.

Сиппо вспорхнул на плечо своему хозяину.

— Цирк какой-то, — процедил Глеб.

— Если он поцарапал машину, то я оплачу.

— Плевать мне на тачку. Не переживайте. — Глеб внимательно осмотрел незнакомца. — Я вас тут не видел… Проездом?

— Прибыл из Казани, — улыбнулся мужчина. — По распределению приехал. Нравится мне это село…

— Ясно. Учитель?

— Да, — кивнул собеседник с Сиппо, который повторял за хозяином. — А вы полицейский?

Глеб кивнул, закуривая.

— У меня по документам все отлично…

— Да бросьте вы, — отмахнулся Глеб. — Просто впервые вижу ручного ворона…

— Я его подобрал еще птенцом. Кошка напала. Странно, что стая не приняла его после смерти родителей. Наверное, подумали, что тоже мертв. Живет со мной пятый год.

— Дома?

— Нет. В вольере. Он не может в избе. Балуется. А вы верите в суеверия?

— Нет.

— Хорошо. Многие его обходят стороной. Думают, что он приносит несчастья.

— Бывает.

— Сиппо сел именно на вашу машину. А сколько здесь припаркованных…

— И что?

— Ждите аварию в ближайшее время, — кивнул мужчина, закусив губу. — Не могу его отвадить провожать сына в садик.

— Спасибо за предсказание, — сказал Глеб, закуривая сигарету. — В моей работе только этого не хватало.

— Не верьте в чепуху, приятель. Ворон — умная птица. А эти суеверия от небольшого ума…

— Рад был поболтать с вами.

— До свидания, — сказал мужчина, а Сиппо вновь махнул головой.

— Взаимно.

Глеб смотрел вслед уходящему мужчине, а пернатый насмешливо каркал. Глеб хмыкнул, затушил окурок об урну и кинул его внутрь. Птица оставила в его душе что-то наподобие знамения, что расследование не станет легкой прогулкой.

* * *

Глеб ехал по ровной загородной дороге, окруженной пушистыми елями. Арсений выполнил указания Глеба. От консьержа он узнал, что Ефима Конгорова госпитализировали в больницу.

Арсений не поленился спросить фельдшера подстанции «Скорой помощи». Подозреваемого перевели в пансионат «Елимаро». Попасть на дожитие могли только богатые и значимые люди. Простолюдинам уготованы обычные дома для престарелых.

Глеб всегда боялся заболеть слабоумием под старость лет. Отчасти он и выбрал свою работу, руководствуясь этим потаенным страхом. Пусть тело правильно служит, а дальше можно и под пули. Лишь бы не стать обузой для какой-то злобной сиделки. Словом, в планы стареть у Глеба не входило.

Он промчался сквозь открытые узорчатые ворота. Массивные поля успели покрыться тонкий слоем снега. Где-то виднелись остатки опавших желтых листьев у дубов и березок. Вокруг никого. А перед самим входом в поместье кипела жизнь. Инвалидные коляски с пенсионерами, управляемые медсестрами, следовали по многочисленным указателям.

Главное здание дорожками соединялось с другими постройками на территории «Елимаро». Новые блоки с табличками («Бассейн», «Библиотека», «Сигарная», «Бильярд» и другие) распахнули двери для своих постояльцев. Из динамиков на фонарных столбах играла музыка в жанре «Блюз». Тихая и размеренная мелодия подстать уютному поместью посреди живописной природы.

Глеб припарковался на знак «Инвалид», потому что остальные места оказались заняты. Он достал из багажника ветровку «Млечного». А свою куртку бросил в салон на задний диван. Пистолет, прикрепленный за спиной, топорщился.

По пандусу катили старушку в инвалидной коляске, которая что-то бубнила себе под нос. Она заметила Глеба и дрожащей узловатой ручонкой воскликнула:

— Его не пускайте! Он пришел меня убить!

— Успокойтесь, пожалуйста, — ласково осадила ее симпатичная медсестра. Она подмигнула Глебу и свернула вправо.

— Веселая прогулка, — пробормотал он, поднимаясь по мраморной скользкой лестнице. Открыв тяжелую дверь, Глеб попал в фойе. С потолка свисала могучая хрустальная люстра с имитированными под свечи лампочками.

За стеклянной перегородкой сидел охранник в черном униформе с журналом кроссвордов. Глеб последовал к нему:

— Доброе утро, — поздоровался он, доставая удостоверение. — Я из «Млечного». У меня есть разговор с Ефимом Конгоровым. Сообщили, что он здесь…

— Сейчас проверю, — охранник с недовольством откинул журнал и заглянул в список. — Есть такой. Только поговорить с ним не получится…

— С чего вдруг?

— Такие указания нашего главного врача. Я в этом не разбирался. Просто пометка стоит, что он недееспособен.

— Я хочу поговорить, — вторил Глеб с ноткой раздражения. — Посетителем меня назвать нельзя.

Охранник оторвал взгляд от списка и округлил глаза. Он только сейчас понял, что перед ним сотрудник полиции. Ветровка подействовала лучше, чем удостоверение.

— Сейчас сообщу главному врачу.

— А начальник?

— Вот она и начальник, — быстро ответил охранник. — Подождите минуточку. Свяжусь…

— Хорошо, — кивнул Глеб, осматривая широкую закругленную лестницу, ведущую к верхним этажам.

Охранник взял телефонную трубку и покрутил циферблат.

— Доброе утро, Елизавета Игоревна. К вам пришел полицейский. Хочет поговорить с нашим постояльцем. — Охранник кивнул с фразой: — Угу.

— А почему его не назвали по имени?

— Порядки такие…

— Здесь никого, кроме нас, нет…

— Таковы порядки, господин полицейский, — сказал он, косясь в сторону выходивших на улицу пациентов без помощи медсестер.

— Ясно. Конспирация…

— Угу.

Послышался цокот каблуков с левой стороны лестницы. Появилась женщина в возрасте с прической «Улей». Такую Глеб видел по телевизору. Осиная талия наряду с военной выправкой дополняли уверенный шаг. Красивый и строгий белый халат был надет поверх легкого синего сарафана.

— Доброе утро, господин полицейский, — улыбнулась она, протягивая руку. — Вы хотели поговорить о нашем постояльце?

— Да.

— Пойдемте со мной. Подождите… — она оцениваю посмотрела на Глеба. — У вас есть оружие?

— Конечно.

— Сдайте его, пожалуйста…

— Нет, — отрезал Глеб. — Я свой пистолет не отдаю кому попало, Елизавета Игоревна.

— Но правила…

— У нас другие. Пистолет будет со мной. И точка. Он на предохранителе.

Елизавета Игоревна отвела взгляд, но сразу расплылась в понимающей улыбке.

— Вы правы, господин полицейский. Следуйте за мной. Заодно скажите, к кому пожаловали…

— У меня есть пара вопросов к Конгорову Ефиму.

— Ефиму Тимуровичу. А в чем проблема? Что он совершил? — спросила Елизавета Игоревна, когда они прошли на второй этаж. Длинный коридор с текстильными бордовыми обоями и вставками из шпона пронизывали восточное крыло усадьбы. Напоминало больницу, но в дорогостоящем интерьере.

— Не могу вам сказать, Елизавета Игоревна, — уклончиво ответил Глеб, мельком осматривая открытые палаты. Каждая оказалось размером с его служебную двухкомнатную квартиру. Над убранством постарались: огромные окна с длинными светло-лиловыми шторами, обои малинового цвета, резная кровать с прозрачным балдахином. Он услышал в «палате» телевизионную передачу.

— Нравится? — спросила Елизавета Игоревна, понимая, что Глеб интуитивно исследует обстановку.

— Ничего так.

— Это место переделали под пансионат пятнадцать лет назад. Меценаты решили, что старость лучше встретить вдали от городского шума.

— У них на это есть средства.

— Это верно. А как вас зовут? Просто вы не представились. Я сегодня забегалась с пяти утра…

— Глеб Холодов, — ответил Глеб, вытаскивая удостоверение. — Сыщик из «Млечного». Расскажите мне о Ефиме Тимуровиче, пока идем…

— Конечно. Он был одним из учредителей пансионата. Усадьба Мусиных-Пушкиных не подходила. Тогда в пяти километрах от Мологи создали это прекрасное место. После смерти сына Ефим Тимурович решил вложить средства в строительство «Елимаро». Понимал, что здоровье хрупкое. После кончины жены передал свое дело преемнику, а сам неоднократно попадал в больницу. Второй инсульт выбил его из колеи. Теперь живет здесь. Под уходом специалистов…

— Сиделок?

— Они прошли шесть степеней проверок. Каждый месяц консультируются с психологами. Нервная это работа. Много власти было у наших постояльцев, пока старость не заставила перестать ходить на работу. Они привыкли командовать. Их характер покладистым не назовешь.

— Я заметил, — произнес Глеб, вспоминая старушку у входа в поместье. — Много вам платят, что вы терпите их выходки?

— Мы не живем на государственные деньги, — холодно ответила Елизавета Игоревна, проходя мимо столовой, где некоторых стариков кормили с ложечки. — Дети платят за пребывание в пансионате своих родителей.

— Не хотел вас задеть, — сухо сказал Глеб. — А насильно их тоже закрывают?

— Такое бывают, — смягчилась Елизавета Игоревна. — Как я сказала ранее, что диктаторы всех раздражают. Дети сталкиваются с этим, когда мама или папа в возрасте превращают их жизнь в ад. Власть закончилась. Они столько лет пытались ее удерживать, а теперь бессильны без сиделок. Еще и деменция с каждым месяцем забирает из бывших знаменитостей или хозяев жизни крохи личности. Они не помнят ничего. Такие находятся в другом блоке. Их приходится привязывать к кровати, чтобы не навредили себе или персоналу.

— И так каждый раз?

— Немного помогают таблетки. Я сталкивалась с таким заболеванием, когда проходила стажировку в доме престарелых. Их мозг разрушен и начинает деградировать… К сожалению…

— Мы ушли от темы, — заметил Глеб. Из комнаты слева шел горячий пар, а дверь с табличкой «Ванна» была распахнута. Оттуда доносилось старушечье пение. Елизавета захлопнула дверь:

— Ее моют. Бывшая оперная певица…

— Ясно. Мы скоро придем?

— Уже. Давайте так: поговорим о нем после того, как вы его увидите.

Они остановились у дубовой двери с номером «228».

— Вы пойдете со мной? — спросил Глеб.

— Да. Но вы разочаруетесь… — Она надавила на ручку. — Смотрите сами.

Перед ним предстала просторная комната в светлых тонах с дубовыми шкафами. Впечатляющая библиотека, где книги стояли ровным строем в твердых переплетах. Застеленная кровать находилась у окна. На подносе лежала еда: каша и яичница. Нетронутый завтрак дымился, пока сиделка читала прикованному к креслу седому старику с потухшим взглядом у камина. Одетый в шелковую пижаму мужчина, казалось, не реагировал на историю из книги.

— Твою мать, — вырвалось у Глеба под понимающий взгляд Елизаветы Игоревны. — И давно он такой?

— Второй инсульт сделал его овощем. К сожалению…

— Разговора не выйдет…

— Если бы я это сказала на посту, то вы бы не поверили, — мягко объяснила Елизавета Игоревна.

Глеб подошел поближе, чтобы убедиться в его состоянии. Скрученные пальцы дрожали при тяжелом шаге Глеба. Нет сомнений, что перед ним поверженный болезнью человек. Как правильно написали в списке: «Недееспособный».

Открытое окно с морозным воздухом не смогло перебить запах старости, перемешанный с лекарствами.

— Поговорим? — спросила Елизавета Игоревна.

— Пойдемте, — согласился Глеб.

Они вышли в коридор. Рядом проходили постояльцы, и с удивлением смотрели на полицейского.

— Теперь им есть, о чем поболтать за ужином, — усмехнулась Елизавета Игоревна. — Они любят судачить и рассказывать о своей жизни по тысячу раз.

— Скажите, пожалуйста, с кем я могу поговорить о нем?

— С преемником или духовным наставником. Наставник живет на территории пансионата, а Шофин Эдуард постоянно в разъездах. Но могу дать номер телефона его секретаря.

— А наставник?

— В церкви. Ефим перед смертью жены построил здесь церквушку с колокольней. Точнее, отстроил заново после пожара.

— А как мне туда попасть?

— Просто идите по указателю.

— Спасибо. Сначала к нему. А как его зовут?

— Наум.

— Хорошо. Спасибо, что помогли.

— Номер телефона в моей кабинете, — заявила Елизавета Игоревна. — Потом я попрошу сотрудника вас проводить до выхода. Здесь ходят только в сопровождении. Таковы правила. С оружием мы сделали исключение.

— Понимаю. Спорить не буду. Незачем.

Они дошли до ее кабинета. Доктор дала нужный номер и вызвала охранника, который спокойно шел рядом с Глебом до главных дверей.

Пошел снег. Машину успело немного запорошить. Прекрасная погода, если бы не обстоятельства. Дело будет продолжено вопреки надежде Глеба закончить расследование.

Он шел по скрипучему снегу и стуча зубами от холода. Колокольня являлась неким маяком.

Из церкви выходили прихожане: женщины в шубах и разноцветных платках. Глеб хотел закурить, но посмотрел на крест, возвышавшийся над куполом, и передумал.

Глеб посмотрел внутрь и обнаружил молодого священника в рясе, зажигающего свечи.

— Можно вас на минутку? — громко спросил Глеб.

— А почему не зайдете?

— Как-то непривычно к вам с оружием приходить. Я из полиции.

— Вы же замерзли…

— Надеюсь, быстро поговорим.

Наум кивнул и попросил прихожанку помочь ему поставить свечки. Поблагодарив ее, он вышел из церкви и захлопнул массивные двери.

— Ветер может внести свои коррективы.

— Понимаю, — сказал Глеб. — Вы духовный наставник Ефима Тимуровича?

— Да, — спокойно ответил Наум. — Я знаю к чему вы ведете…

— Тогда буду рад выслушать.

— Он пришел после ссоры с Николаем Валерьевичем. Фамилию не говорил, да я и не выпытывал. — Наум посуровел. — Вы думаете, что он убил Лиду?

— Вам уже известно, — сказал Глеб.

— В семь утра ворота пансионата открываются, чтобы верующие могли прийти в церковь и помолиться Богу. Я многое слышу. Иногда люди обсуждают в этих стенах то, что их страшит. Я знал, что вскоре вы наведайтесь в эти края…

— Тогда все значительно легче. — Глеб достал блокнот. — Скажите, пожалуйста, мог ли он это сделать? Или с помощью кого-то? Денег у Ефима Тимуровича хватало.

— Нет. Он поругался с Николаем Валерьевичем и корил себя, что сказал эти ужасные, разрушительные слова. Покаялся в этом и избрал путь ближе к Богу. Начал молиться и жертвовать на нужды обычных людей. Он примирился с Богом и пришел к свету.

— То есть думаете, что он не способен на это?

— Нет. Он приходил ко мне, когда Николай Валерьевич начал обманывать его на деньги. После продажи компании за бесценки Ефим Тимурович и бросил эти слова. Он мне говорил, что черт попутал. Потом пришел к заключению, что слишком долго думал о зарабатывании денег. Вот и начал заниматься благотворительностью. Активно жертвовал сиротам и инвалидам. Многие выходцы из приютов устроились на хорошую работу и были адаптированы к социальной жизни. В его действиях мецената не было никакого злого умысла.

— Умысла?

— Понимаете, есть люди, которые делают рабами своей воли тех, кому они отдали деньги. Грешники часто используют бедствующих в своих целях. А Ефим Тимурович, наоборот, всячески поощрял стремление нового поколения изучать точные науки, преуспевать в творчестве. И самое главное: он никогда не виделся с теми, кому помогал. Только преемник… Умерший сын Ефима Тимуровича мечтал открыть приют для животных. Любил лечить собак и кошек. Но чума…

— Понимаю.

— После той ссоры Ефим Тимурович дал себе зарок, что помогать должен не для заголовков в газетах, а анонимно. Чтобы никто не знал, кто причастен к счастью нуждающимся. Даже церковь восстановлена из пожертвований Ефима Тимуровича.

— Это не отменяет подозрений.

— Вы правы, господин полицейский. Я знаком с ним с семидесятого года. Он так сильно опечалился, что высказал своему обидчику непростительные слова. — Руки священника покраснели. — Однако вскоре они помирились…

— Так просто?

— Понадобились годы.

— А что скажете про Шофина Эдуарда Дмитриевича?

— Хороший человек. Он взял бразды правления, когда Ефима Тимуровича постигла болезнь. Учился по грантам Ефима Тимуровича. Сейчас также приверженец филантропии.

— Ясно.

— Не питайте иллюзий, господин полицейский. Люди склонны обвинять других за прошлое. Отец потерял самое дорогое — свою кровинку. Дружба разрушается, когда зло пытается вбить свои клинья…

— Вы правы. Не буду более вас отвлекать, Наум.

— Если вам понадобиться духовное наставление, то с радостью поддержу вас.

— Спасибо. Учту.

— Всего вам наилучшего.

— Взаимно…

Глеб отошел на приличное расстояние от церкви и закурил. Николай Валерьевич ничего не сказал о перемирии. Утайки и ложь — это качество их гнилой семейки. Кинул партнера на деньги?

* * *

Глеб доехал до Мологи и первым делом занял таксофон. Позвонил в компанию «ЦарьСвязь». Постоянно занято. Копейки влетали в платежную щель одна за одной, а все также: короткие гудки. Спустя сорок минут получил сухой ответ секретаря:

— Он на совещании. Сегодня просьба не беспокоить.

В списке подозреваемых подруги Лиды и любовник. Но Глеб никогда не считал нужным откладывать сегодняшние дела на завтра. Тем более расследование. По карте ехать всего несколько километров…

Вдали от жилых домов в промзоне стоял невзрачный семиэтажный офис. Полностью серый. Лишь белые рамы окон пытались слиться со снегопадом, что обрушился за пять минут до приезда Глеба.

По ухабам медленно продвигались груженные фуры с товаром. Машина Глеба задевала пороги о выбоины в асфальте. Но он старался не обращать внимание на протяжный скрежет железа.

Охранники без вопросов пустили его на территорию офиса.

Прозрачные автоматические двери отъехали в разные стороны, а за стойкой его встретила улыбающаяся администратор.

— Добрый день. Могу я поговорить с Эдуардом Дмитриевичем?

— Только завтра, — вежливо ответила девушка, быстро печатая отчет на печатной машинке. — Если сообщите мне ваше имя, то я подберу оптимальное время для встречи.

Глеб достал удостоверение.

— По куртке не видно, что я из полиции?

— Извините. Но он сейчас занят. Они обсуждают новый продукт.

— Какой кабинет?

— Ладно, — вздохнула администратор. — Седьмой этаж. На лифте попадете в кабинет секретаря…

— Не переживай. Я скажу, что шел напролом, а ты пыталась меня остановить. Пиши дальше.

Глеб вышел из дверей лифта и увидел, как секретарь с копной рыжих волос закатила глаза. Ее ноги в туфлях выпирали из-под стола. А телефонная трубка заботливо положена на пепельницу, чтобы никто не мог мешать разгильдяйству.

— Куда? — вызывающе спросила она. — Нищие приходят в субботу. Не видно, что приема нет?

— Приема иногда нет в ваших рациях, — парировал Глеб. — Мне нужно поговорить с президентом. Слово «нет» не принимается…

— Нахал, — секретарь швырнула телефонную трубку обратно на кнопку переключателя звонка. Она загадочно ухмыльнулась: — Я могу позвать его. Но если будет презент.

— Какой?

— Шоколадка, например. — Она вальяжно опустила голову на спинку кресла. — Сбегаешь в автомат за гостинцем? Тогда сообщу, что ты здесь.

— У меня есть отличное предложение, — ответил Глеб. — Я могу тебе подарить пулю. Например, в ногу.

— Ты больной?

— Я сыщик из полиции. А от сладостей зубы чернеют. Не знала?

Скрип двери заставил Глеба и секретаря повернуть голову в сторону источника шума.

— Матильда! Что там у тебя?

— Господин президент, здесь к вам пытается попасть полицейский. Стой!

Глеб пошел к президенту. В дверной проеме на него смотрел молодой мужчина с короткой стрижкой. Темно-синий костюм на худой шее выглядел чужеродно.

— Нам надо поговорить, — отчеканил Глеб, доставая удостоверение. — У меня есть вопросы…

— Я занят, — грубо ответил Эдуард. — Мне некогда…

— Найдете время, — не отступал Глеб. — Чем быстрее поговорим, тем скорее я уйду.

— Я вызову охрану.

— Ладно. Нападение на представителя власти…

— Тебя отправил этот старый хрыч?..

За спиной Глеба подходили двое толстых громил. Таких он видел только у ночных клубов.

— Я вызвала! — радостным тоном выкрикнула Матильда.

Глеб полез за пистолетом.

— Стой! — выпалил Эдуард. Он кивнул своим через плечо Глеба. — Идите. Все нормально.

— Не такой прием я ожидал, — холодно произнес Глеб. — Могу выписать вам повестку в отдел…

— Поговорим в конференц-зал. Там пусто. Заходите в семьсот шестой кабинет, а я сейчас вернусь.

В зале стояли откидывающиеся кресла. Посередине находился длинный стол с четырьмя телефонами и проектор, который смотрел на белую доску.

Эдуард вернулся с кипой фотоальбомов.

— Меня предупредили о вашем визите, Глеб, — с порога сообщил он. — Я имею в виду пансионат. Удивительно, что с вами не приехала рота спецназа.

— А зачем?

— Николай Валерьевич много раз пытался отправить Ефима Тимуровича за решетку. Что в шестьдесят девятом, что сейчас. Совсем с катушек съехал. Почему не арестовали инвалида? Совесть проснулась?

— Я веду расследование. Хотите меня этим оскорбить? Не скрою, что бывший друг, как вы выразились, «старого хрыча» стал подозреваемым под первым номером. Но мой список этим не ограничивается. Есть пара имен…

— Вот как? — Эдуард сел напротив и открыл первый фотоальбом. — Странно, что передо мной не очередной слуга Николая Валерьевича.

— Скажу честно: Лида мне не нравилась. Вообще.

— Но дело передали вам…

— Есть такое важное слово, как непредвзятость. Моя работа заключается в том, чтобы опросить ближний круг убитой и причастных. Собрать алиби невиновных и найти преступника. А бегать за вами у меня просто нет времени. — Глеб посмотрел на Эдуарда. — Если бы Ефима Тимуровича сразу признали подозреваемым, то дело передали следователям. Сыщик им зачем, если убийца найден?

— Для дешевого представления, — горько усмехнулся Эдуард. — Можно на «ты»? Не для формальности сказано…

— Да. Если информация будет важной.

— Слушай, Глеб. Не буду ничего скрывать. Ефим Тимурович не мог ее убить. — Он вытащил из альбома фотокарточку и протянул Глебу. — Видишь? Это торжественный вечер. А год какой? Правильно… В семьдесят пятом. Лида приходила к ним в гости. Кто машину купил Дине на восемнадцатилетие? А почему он не перерезал ей тормоза?

— Месть подается холодной.

— Ты в курсе об их вражде?

— Вскользь.

— В шестьдесят третьем они основали фабрику по изготовлению оконных рам. Назвали «Молога Некст». Все шло хорошо. Пока через три года Николаю Валерьевичу не стало мало. Всего. Абсолютно. Он любил красивую жизнь. Но в его тупой башке не укалывалось, что забирая деньги из оборота компании, просядет и выручка. Потом одному пижону понравилась земля, где стоял завод. Понимаешь, к чему я клоню?

Глеб кивнул.

— Старый болван подделал подпись Ефима Тимуровича. Продали компанию за копейки. Те ее обанкротили и распродали по запчастям. Да, оскорбленный друг наговорил кучу мерзкого. Водка и не такое творила…

— А как они помирились?

— После этих слов у нового предприятия «ЦарьСвязь» начались вечные проверки. За все штрафовали. Пока жена Ефима Тимуровича не пришла поговорить с Лидой. — Он передал Глебу вторую фотокарточку. Там изображены два бывших друга, жмущих друг другу руки, улыбаясь на камеру. Фото датировано семьдесят четвертым годом. — Лида стала тем спасителем их дружбы. Николай Валерьевич отдал часть денег с продажи фабрики, а Лида была званным гостем на ужине у четы Конгоровых. Вот и все. Ефим — человек действия. Он мог убить ее много раз, если бы хотел. Но богатство и месть не представляли для него никакого смысла.

— Однако дружба закончилась…

— Для них началась новая эра. Только коммерческое партнерство. Мы работает на госконтрактах. Нашими товарами пользуются многие структуры.

— Это все?

— Решай сам, Глеб. Ефима Тимуровича тебе не приговорить. Он не способен даже стакан воды поднять…

— Я понимаю. Информация полезная, — сказал Глеб, поднимаясь из-за стола.

— Возьми мою визитку, Глеб. Самому интересно, кто это сделал…

— Ладно. Будем на связи.

Глеб открыл дверь, чтобы выйти, как услышал:

— Извини за Матильду. Никудышная, а гонору…

— Ага, — ответил Глеб, закрыв за собой дверь.

Глеб решил убедиться в правдивости слов Эдуарда. Он выведал информацию у курящих сотрудников. Они в один голос сказали, что бывший президент предоставлял бесплатные путевки на море и медицинскую страховку. Глеб понимал, что они будут молчать, чтобы не лишиться работы.

Приехал на квартиру подозреваемого. Расспросил соседей. Они подтвердили, что Лида иногда заезжала в гости к Конгорову. Всегда здоровалась на лестничной площадке и выглядела счастливой.

Через консьержа Глеб узнал адрес частного врача Ефима Тимуровича. Его пришлось два часа ждать в машине. Болезнь подтвердилась.

Все сходится. Притворством не пахнет. Неудача сузила варианты поиска.

Хотел заглянуть в офис и выяснить о продвижении экспертизы, но попал в пробку. Еще и криминалисты молчат. Хотя прошло мало времени…

Пришлось ни с чем отправится в служебную квартиру.

* * *

Заработала рация. Глеб открыл глаза, наблюдая, как на ней загорелись зеленые огоньки.

— Глеб! Как слышно?

Глеб подтянул рацию к себе и нажал на клавишу.

— Слушаю, Арсений. Что случилось?

— Архив сгорел на Конюшенной.

— И?

— Труп нашли.

— Нам какое дело?

— Вызывают. Вроде убийство…

— Сколько времени?

— Почти половина второго.

Глеб потер глаза и ответил:

— Выезжаю. Встречаемся там.

Глава 4 Огни

Глеб выехал на главную дорогу в бизнес-квартале Мологи. Стеклянные высотки обступали маленькие исторические здания. Сквозь открытое окно до Глеба долетали разные фразы на иностранных языках. Простые клерки встречали выходные с размахом: пили пиво, курили у разношерстных питейных заведений. Некоторые активно спорили или ругались. Интернациональные жители фотографировались друг с другом на фоне декоративных «замороженных» фонтанчиков.

После трудовой недели не грех и отлично провести время с сотрудниками конкурирующих компаний, коих в Мологе огромное количество. Даже пронзительный холод не смог отправить их по теплым домам.

У красочных трейлеров скопились внушительные очереди: под алкоголь отлично шел заграничный фастфуд. Круглые столики заняли страждущие поесть шаурму или гамбургеры. Сиреневыми пластмассовыми стаканчиками забили до отказа близлежащие урны.

Глеб свернул в арку, попав на задний двор старейшего архива Мологи. Уже стояли машины городских служб: «Скорая» и «Пожарная». Огни двух мигалок перемешивались и давили на глаза. В воздухе витал сильный запах гари.

Глеб вышел и осмотрелся. Никого из служителей закона. Кроме автомобиля Арсения, скромно припаркованного в темном углу. Он не спешил встречать коллегу.

Глеб подошел к водительской двери и постучал по стеклу, понимая, что Арсений его не заметил, потому что склонил голову и замер. От звука он встрепенулся и опустил стекло.

— Где наши? — спросил Глеб.

— В архиве, — нервно ответил Арсений, трясущимися руками держась за незажженную сигарету. — Они с главного входа зашли. По рации передали…

— С тобой все нормально? Пил?

— Нет.

— А почему не пошел?

Арсений тяжело вздохнул:

— Плохо себя чувствую…

— Да ну? — Проницательный Глеб не поверил. — Что произошло? Говори…

— Я… Я… Не могу…

— Боишься?

— Не хочу смотреть на труп…

— Ясно, — кивнул Глеб, открыв дверь машины. — Ты хоть раз стрелял?

— К чему клонишь?

— В нужный момент мне может понадобиться твоя помощь. А бояться выстрелов…

— Просто тошно смотреть на покойников. Вот и все. Я пропустил занятия, когда нас в морг приглашали…

— Ясно. Тогда оставайся и жди моих указаний по рации. Идет?

— Я не трус, Глеб. Меня всего трясет, когда жмуров вижу.

— Нужно бояться живых, а не мертвых. Потом поговорим.

Глеб зашел в здание через заднюю дверь архива. Под ногами захлюпала вода. Пожарные громко переговаривались в коридоре, когда он шел по лестнице, ведущей на второй этаж. Собирали пожарные рукава и выключали тяжелую водяную помпу. Желтая ленточка ограждала место возгорания.

Сотрудники пожарной охраны кивнули Глебу, когда тот приподнял ее, чтобы пройти дальше.

В большом помещении длинная стойка разделяла клиентскую и служебную зоны. Со стороны архивиста стояли бесчисленные передвижные стеллажи с документами. Но следов пожара Глеб не увидел.

— Привет! — крикнул мужской голос из глубины зала. — Ты следователь?!

Глеб пытался рассмотреть крикуна сквозь еле заметную дымку, но тот затерялся в полумраке.

— Я из «Млечного»!

— Ладно! Проходи!

Глеб переступил рубеж двух зон и попытался сориентироваться среди документов. Наконец, по мере продвижение по скользкому полу, слева заметил слабый свет. В открытом сейфе работали два криминалиста (в новой желтой униформе с черными выпуклыми буквами «К.Э.»).

— Нашли что-нибудь? — поинтересовался Глеб, перешагивая порог.

Вдумчивый полный криминалист с взъерошенной копной черных волос чесал бородку, оценивающе всматриваясь вглубь выдвигающегося шкафа. Худой напарник закрывал чемоданчик для расследований.

— Вячеслав, — представился первый криминалист, обмениваясь рукопожатием. — Из «Млечного»?

— Глеб. Где труп? — спросил Глеб.

— Это подождет. Ты прошаренный?

— В чем?

— Посмотри, — сказал Вячеслав, указывая на выжженное полотно стеллажа.

Глеба привлек внимание обгоревший предмет, похожий на вытянутую банку с тремя отверстиями. Вонь от жареного пластика буквально въедалась в одежду. Нет сомнений, что сейф подожгли, потому что это:

— Времянка, — понял Глеб.

— Что? — спросил второй криминалист, трясясь от веса чемоданчика.

— Да брось его! — рявкнул Вячеслав. — Дали мне этого Аристарха, как хомут на шею. — Он посмотрел на Глеба: — Именно.

— А что такое «времянка»? — не унимался Аристарх.

— Уничтожает улики контрабандистов, — ответил Глеб. — Туристы используют ее, чтобы не замерзнуть в горах. Хорошая вещь. Выпущена в шестьдесят пятом. Модель «Сурикат».

— Она просто сгорела?

— Нет. У нее таймер. Запускаешь с отсроченным действием. Если вместо предохранителя поставить перемычку и вырвать динамик, то получается «Дракон».

— Чего? — с недоверием усмехнулся Аристарх. — Это же обычная горелка…

— Ага, — усмехнулся Вячеслав. — И стоит чудо инженерии сотку.

— Брешешь…

— Для туристов полезно. Если купить сопло, — продолжил Глеб.

— Что-что?

— Трубка для выведения излишек газа из палатки. Чтобы не уснуть навеки…

— А каким боком тут контрабандисты?

— Таким, что водитель с контрабандой ставит таймер на«Драконе» и проезжает посты полиции. В наручных часах стоит будильник, который зазвенит за пять минут до того, как горелка начнет палить огнем. Чтобы он мог съехать на обочину и запустить заново. Если водилу попытаются поймать, то грузовик сгорит. Полиция ничего не докажет. Ведь пока будет вскрывать замки, начнется пожар. Просто штраф, а не тюрьма.

— Лучше потерять товар и грузовик, чем годы жизни, — подытожил Вячеслав, вытаскивая пакет из кармана куртки. — Понятно, юнец?

— Да, — кивнул Аристарх.

— Не стой столбом. Отведи сыщика к трупу. Я позже подойду.

— Тело лежит в комнате отдыха, — пояснил Аристарх, показывая рукой в конец зала. — Не похоже, что она задохнулась. Смотри под ноги. У меня салфеток нет…

— Она смогла бы убежать, — заметил Глеб. — Кто вызвал пожарных?

— Сигналка заорала. Горланила на весь город, — ответил Аристарх. — Сначала пожарные ликвидировали пожар, а потом проверяли подсобные помещения. Наткнулись на это…

В маленькой комнатушке у стола, наполненного коробками из-под печенья и кукурузных хлопьев, на спине лежала пожилая крупная женщина. В стеклянных глазах отражался свет от лампы криминалистов. На зеленом лице застыла гримаса ужаса: открытый рот в пене, которая дошла до подбородка, запавший язык и темно-зеленый налет на зубах.

От двери шел размытый черный шлейф — содержимое желудка женщины. У закрытого окна гудел холодильник, а настенные часы щелкали при каждой дерганье минутной стрелки. Рядом с выходом на крючках висели куртка и сумка из крокодиловой кожи.

— Отравили, — вслух подумал Глеб, следуя к трупу, стараясь не наступить на рвотные массы. — Вы еду проверили?

— Взяли образцы. Отпечатки со всех поверхностей. Фотографировали тело…

— Зубы…

— Рвало убитую конкретно, — серьезно произнес Аристарх. — Здесь везде воняет…

— Вы осмотрели личные вещи? Пахнет кофеином…

— Холодильник. Книги и воду. Как положено.

— Дай перчатки.

— Держи.

Глеб осмотрел покойницу. Он пощупал карманы на брюках. Звякнула связка ключей в правом. Выудить их оказалось непросто. На одном прикреплена бирка с надписью «Служ». Два, видимо, от дома.

— Брелока нет, — заметил Глеб, проводя пальцем по цепочке с отсутствующими звеньями и безделушкой.

— Могла выронить, — предположил Аристарх. — Комната закрывается на замок.

— Узнали, кто это?

— Работница архива. Зовут Ларисой Владиславовной Чевушевой. — Он вздохнул: — Звали. В сумке паспорт. Кошелек не тронули. Я снял пальчики, а потом уже взял в руки. Инструкции не забыл.

Глеб рыскал глазами в поисках кофейного напитка. Он вернулся к стойке. В закрытой полке стоял белый стаканчик с крышкой. Другой лежал в мусорном ведре.

— Аристарх! — позвал Глеб.

— Ты нашел? — удивился подошедший криминалист.

— Она не могла уйти далеко от работы, — заметил Глеб. — Сними отпечатки, а потом отправь на экспертизу.

— Ладно. Ты куда?

— В кофейню.

— Иди через главный вход. Есть одна напротив.

— Скоро буду.

Глеб пересек улицу. Неоновая вывеска гласила, что «Кофестоль» работает круглосуточно. Зазвенел колокольчик, когда Глеб открыл дверь. Слева находился булькающий кофейный аппарат. Чаю в красных обертках дали половину всех витрин. А кофе беспорядочно навалили в полусферические корзины.

— Что-то хотели? — поинтересовалась молодая продавщица в бордовой униформе, выходя из-за прилавка.

— Доброй ночи, — поздоровался Глеб, показывая удостоверение. — Скажите, пожалуйста, вам знакома Лариса Владиславовна Чевушева?

— Да, — продавщица испуганно закивала головой. — Я видела пожар… Быстро прибыли! Молодцы.

— Она часто покупала кофе?

— Каждую смену. Сегодня я в ночную. Но уверена, что Лариса приобрела кофе у нас.

— Какое?

— Сорт? Синабурист.

— Никогда не слышал.

— Наша марка. Свежемолотый. С добавлением корицы и миндального молока. Хотите?

— Пожалуй. Сколько в день она покупала?

— Как обычно. Два. Один со льдом.

Глеб задумался, а потом попросил:

— Мне тоже сделайте.

— Сейчас.

— Можно из того же мешка, что и для Ларисы Владиславовны?

— К сожалению, только новые поставки. Вчерашнюю моментально раскупили. Пятница… А что случилось?

— Неважно.

— Наш товар соответствует всем стандартам качества, — угрюмо отрапортовала продавщица. — Я постоянно пью кофе. Документы в уголке потребителя. Могу позвонить директору…

— Я вас не трясти пришел. — Он достал блокнот. — Вы никого не замечали подозрительного?

— Нет, — спокойно ответила продавщица, работая с кофемашиной.

— Кто-то выходил из архива перед пожаром?

— Сложно сказать. Там многолюдно. Увидела дым, а через минуты прибыли пожарные.

— Дадите телефон второго продавца?

— Конечно. Возьмите. — Она положила на прилавок заказ в бумажном пакете и запихнула туда цветную брошюрку. — Опросник и скидки для клиентов. Четвертый номер по списку. Зовут Изольдой…

— Спасибо, — сказал Глеб, зажимая пакет в кулаке. — Сколько с меня?

— За счет заведения, — смутилась продавщица.

— Не думаю. Сколько? Мне нужно идти…

— Рубль.

Глеб положил монету на прилавок монету и сказал:

— Спасибо. Всего доброго.

— И вам.

— Арсений! Прием! — Глеб достал рацию, пока шел по пешеходному переходу.

— На связи.

— Узнай через диспетчера о поступлении пациентов с отравлением в больницы. Сообщи о результатах.

— Принято.

Глеб вернулся в архив. Он передал кофе Аристарху, который ручкой поставил пометку: «Проба с магазина».

— Начальника архива вызвали? — спросил Глеб. — И где труповоз?

— Едет. Начальство в отпуске. Но мы вызвали другого архивиста. Представилась, как Прасковья Вилова.

— Правильно. Нужно понять, что уничтожил убийца.

— Я подожду в коридоре. Не хочу, чтобы Прасковья знала о трупе раньше времени.

— Лады, — улыбнулся Аристарх.

Спустя минут сорок появилась взбудораженная девушка с каштановыми волосами. Глебу приглянулась ее точеная фигура (тонкое сиреневое пальто облегало торс и спину), выразительные карие глаза. Она прикусывала полные губы в красной помаде.

— Прасковья?

— Да. Вилова.

— Меня зовут Глеб Холодов. Сыщик из «Млечного», — представился он, показывая удостоверение.

— Что-то украли?

— Сгорели документы из сейфа.

— Все?

— Много…

— А где Лариса Владиславовна? — спросила Прасковья, высматривая за спиной Глеба знакомую.

— Вы можете показать, какие уничтожены? — уклончиво поинтересовался Глеб. — Только ничего не трогайте.

— Ладно.

В сейфе она проглядывала выгоревшие открытые стеллажи и заметила:

— Данные о людях, меняющих место жительства…

— В Мологе?

— Не только. И области. У нас много приезжих. Временная регистрация. Договора с арендодателями и квартиросъемщиками. Основательно спалили.

— А судебные дела? Или для нужд следствия…

— Они в центральном архиве. Здесь в основном простые запросы.

— А вы не заметили странностей в поведении посетителей?

— Нет. В архиве, как в библиотеке, — ответила Прасковья. — Оставили заявку и ждут нужной справки. В конце рабочего дня мы складываем сюда.

— А зачем хранить доки в сейфе?

— Это свежие данные. У нас большая текучка кадров. Вот и перенаправляются туда. Чтобы быстро предоставить информацию.

— Выйдем и поговорим? — предложил Глеб. — Аристарх!

— Мне нужно забрать вещи, — приглушенно сказала Прасковья.

— Пока ведется следствие… Позже…

— Что? — откликнулся Аристарх, стоявший напротив сейфа и проверяя фотоаппарат.

— У тебя вода есть?

— Конечно. Сейчас принесу!

Он достал из чемоданчика двухлитровую бутылку, наполненную минеральной газировкой.

— Зачем ты это носишь?

— Я бываю в таких местах, что мне даже ассенизаторы не позавидуют, — парировал Аристарх, протягивая воду.

— Тебе нужно подписать протокол! — крикнул Вячеслав, хлопая дверью в комнате отдыха.

— Ладно, — кивнул Глеб. Взял бутылку. — Спасибо.

Вячеслав, поскальзываясь, подошел к ним. Глеб в заключении написал, что предварительно женщина отравлена неизвестным ядом. Он поставил подпись в двух экземплярах.

— Рад был пообщаться. Если бы не обстоятельства, — произнес Вячеслав, пряча лист во внутренний карман куртки, а ручку в нагрудный.

— Взаимно.

— Передам освободившимся следователям. Теперь дождусь…

— Я понял, — прервал его Глеб, уводя Прасковью с собой.

— А-а-а-а, — понимающе протянул Вячеслав. Пожал плечами и подмигнул Глебу.

На заднем дворе Глеб с Прасковьем жадно дышали.

— Вы общаетесь с Ларисой Владиславовной?

— На совещании и инвентаризации. Я часто ездила в гости. Приятная женщина.

— А кто-то мог ей угрожать?

— Нет. Она очень добрая и отзывчивая. Оптимистка. Живет одна. Дочь вышла замуж за иностранца и уехала в Египет на ПМЖ. Муж недавно умер. Но они давно развелись. Работал археологом. Показывала мне фотографии с раскопок и его ранние письма оттуда.

— Лариса Владиславовна ругалась с клиентами?

— Исключено, — ответила Прасковья, а глаза округлились. — Что с ней? К чему такие вопросы?

Глеб понял, что уйти от ответа уже не получиться. Всю нужную на данный момент информацию он получил.

— К сожалению, она погибла, — быстро проговорил он.

Прасковья побледнела и ухватилась за правое плечо Глеба. Он пытался удерживать ее от падения на ледяной асфальт.

— Вы врете! — расплакалась Прасковья, с трудом подавляя новые приступы рыданья.

— Мне жаль, — понимающе произнес Глеб.

Могучего вида здоровяк подскочил к Прасковье. Взял девушку за руки, а потом обнял.

— Я ее брат, — сообщил он. — Не стыдно вам из-за каких-то бумажек доводить мою сестру? Черта с два она на себя вину возьмет.

— Олег, Лариса Владиславовна умерла! — пуще прежнего разревелась Прасковья. — В пожаре…

— Вот как? — опешил Олег. — Я-то думал…

— Возьмите, — Глеб предложил воду. — Станет легче. Делайте глубокие вдохи и медленно выдыхайте.

— Спасибо. Скажите, что это неправда. Что она жива и выйдет ко мне…

— Извините. Следователи могут вызвать для дачи показаний. Я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент. Крепитесь, Прасковья.

— Можно вас на пару слов, господин полицейский? — занервничал Олег.

— Пойдем! — неожиданно воскликнула Прасковья. — Не лезь со своими дурацкими предложениями. Без тебя разберутся.

Олег в замешательстве переводил взгляд с Глеба на сестру. Затем они ушли в арку. Оттуда еще мгновения доносились всхлипы и гулкий звук шагов.

— Сложно им говорить? — спросил Арсений, куря у своей машины.

— Нет. Привык.

— В больницы никто с нетипичным отравлением не поступал. Только от маринованных огурцов… Ничего серьезного. Быстро решили… Клизмой…

— Подробности не мог опустить? — проворчал Глеб подходя к Арсению и закуривая. — Возьми телефон. Там сотрудница кофейни, которая работала в дневную смену. Узнай… Вряд ли прокатит…

— Будет сделано.

— И скажи следователями, чтобы попытались выведать у Прасковьи больше информации. Видел эту сцену? Не договаривает…

— Уверен?

— А сам как считаешь?

— Извини.

— И тряси криминалистов по поводу Лиды. Мы как слепые котята. Ни хрена не знаем. Ехать к подозреваемым без улик особого смысла не вижу…

— Но поедешь?

— Поспрашивать стоит. Нужно узнать о Лиде поближе. Круг общения и тому подобное. Завтра начну.

— Глеб…

— Знаю о пропавших. Немного подождут. Интересно, что покажет «баллистика»?

— Указания приняты. Увидимся.

— Ага.

* * *

— Пап! Пап! — семилетний ребенок настырно требовал внимания от задумчивого мужчины, которого держал за руку. — Купи мне пистолет. Самый дешевый.

Они шли по Никольской улице. Отовсюду пестрили краски новогоднего настроения. Уличные продавцы стучали ногами от холода, а игрушки на импровизированных картонных прилавках запорошило снегом.

Сын хотел, чтобы папа посмотрел на него и понял, что ему требуется пистолет стреляющий пульками.

Но мужчина в сером пальто и черных джинсах оставался непреклонен мольбам сына. Сквозь толстые линзы очков он вычитывал на листочке оставшиеся покупки на праздник.

— Не мешай, — осадил отец, дергая рукой. — Первого получишь свой подарок.

— А почему ей куклу, а мне какой-то мешочек с конфетами? — насупился мальчик. — Вечно ей все самое лучшее…

— Не говори глупостей.

Мальчик назло разжал пальцы и побежал к киоску с игрушечными солдатиками.

— Ну хоть это? — с надеждой попросил он.

— Твоя сестренка занимается фигурным катанием. У меня нет лишних денег на твои глупости. А коньки кто ей купит, по-твоему?

— На шампанское ведь хватило, — не унимался малец. — Сколько еще я буду терпеть?

— Глеб! — сердито крикнул отец. — Я ухожу, а ты оставайся!

Сын понурил взгляд и покорно поплелся на зов. Он ненавидел родного человека. Вечно сестре перепадали лавры. Потрепанный временем пуховик достался от дяди, а сестренка получила меховую шапку с прекрасной шубой…

— Ты куда? — спросила сонная мама. Она забыла смыть макияж, а химическая завивка потеряла былой лоск. От нее пахло алкоголем, ведь гости ушли только в полночь с дня рождения ее прелестной дочурки. Про Глеба не вспомнили. В который раз.

Женщина проснулась от шума из комнаты сына. Глеб с остервенением швырял немногочисленные вещи в спортивную сумку. Часы с кукушкой пробили четыре утра. Злобно сверкая глазами, он захлопнул шкаф.

— Уезжаю.

— Отец знает?

— Ему не наплевать? — отрывисто ответил Глеб, закрывая сумку на молнию. — Или устроите дифирамбы в мою честь? Нет?

— Ты никуда не пойдешь…

Она встала в дверной проеме. Глеб подошел к ней вплотную и прошипел ей в лицо:

— Пусти. Я вас презираю.

Мама не ожидала таких слов от «тихони».

— Это благодарность? Эгоист! — крикнула она, но все же отошла в сторону, пропуская в сына коридор.

— Ага. Слышал это много раз. Смешно. Не позорься. Что ты знаешь о заботе, а? Вам же лучше. Нет больше лишнего рта. Теперь она одна в комнате…

— Куда ты, Глеб? — смягчилась мама, понимая, что сын настроен серьезно.

— В армию, мам.

— Туда же с шестнадцати лет.

Глеб холодно усмехнулся:

— Мне полгода как шестнадцать. Забыла? Впрочем, привык к такой заботе.

— Вернешься обратно. Вот увидишь… Никто с тобой нянчится там не будет.

— Лучше спать в казарме, чем слышать вечные разговоры, какая она прекрасная и всего добьется. Ты не можешь смириться с тем, что твой сын — пустое место? Ведь перед друзьями таким меня преподносишь? Забавно…

Мама достала кошелек из сумочки, что лежала на комоде в коридоре.

— Возьми, — с наигранным благодушием она предложила двадцать рублей. — Если оплошаешь, то можешь приехать домой.

— Забудь. Знать вас не хочу! — уничижительно бросил Глеб, шнуруя ботинки и поправляя на них язычок.

— Ты носишь фамилию своего отца. Как не стыдно? Что подумают другие?

— Я теперь Холодов, — усмехнулся Глеб.

— Что? Как?

— Мой дядя заменил мне отца. Тайский бокс и тир по выходным… Перед его смертью я пообещал, что возьму его фамилию.

Мама схватилась за сердце и села на комод. Кошелек выскользнул из рук.

— Никогда таких паскудных слов не ожидала услышать…

— Да брось, мам, — сатирически произнес Глеб, поднимая сумку с пола. — А я кроме пренебрежения так ничего из детства и не вынес. Скажу проще: «Прощай». Буду надеяться, что больше не увидимся…

Он распахнул дверь и не сомневался в правильности своего выбора. Вечно один. Жаль, что не купили игрушечный пистолет…

* * *

Нынешний Глеб сидел на кухне своей служебной квартиры. «Цветочные» обои требовали переклейки. На плите свистел чайник. Он-то и вернул Глеба в настоящее. Что заставило обратиться разуму к таким сильным воспоминаниям? Тревожили и другие, но мозг успел их заблокировать. Законсервировать, чтобы никогда не открывать эту «банку страхов». Пошатывающийся в разные стороны квадратный стол задрожал, когда Глеб облокотился на него, чтобы подняться. От этих мыслей начали «каменеть» ноги. Словно он вот-вот покинет свой родной дом…

Капли дождя забили по грязному стеклу, напоминая об одиночестве. Звякнул пистолет в кобуре на поясе, когда Глеб снимал чайник с конфорки. Не получил от отца, что хотел, а сейчас носит настоящее оружие. Напоминание о сложном пути.

Глеб понимал, почему рьяно рвется на работу. Нет нужды оставаться один на один со своим прошлым. В нем нуждаются. Но нельзя склоняться к тому, чтобы стать лучше сестры. Разные пути…

Воспитание сделало из него полицейского и напористого человека. Терять нечего. При смерти выделят бюджетные два квадратных метра, а потом и вовсе забудут. Кормить червей лучше, чем слыть неудачником. Он тешил себя надеждой, что трусам в полиции и армии не выжить. Только стойкий, будто оловянный солдатик способен прогнуть почву под ногами.

Глеб успокоился и налил в кружку кипяток. Из заварного чайника высыпал приличную порцию «каркадэ». Два кусочка сахара и перемешал. Во всем нужен настоящий порядок.

Квартира от государства отдана в пользование сотруднику на время действия контракта. Привитая в армии самодисциплина распространялась и на однокомнатное жилище. Капитальная уборка каждую субботу. Нельзя дышать пылью…

В единственной спальне стояла кровать и небольшой шкаф со скромным нажитыми скарбом: несколько хороших рубашек темных тонов, пять пар брюк (чтобы не стесняли движение) и зарубежные джинсы. Начищенная до блеска пара черных кожаных туфлей предназначалась для мероприятий.

Глеб положил на прикроватную табуретку кружку с обжигающим чаем и лег на холодную постель, закрыв глаза.

Глава 5 Мы чтим тайны

— Чудно, Глеб. Прекрасно, что решил привести мне отчет, — смежив веки, сообщил Николай Валерьевич в белом халате из махровой ткани. Сидел в кресле-качалке, как барин. Он положил отчет на поднос. — Я распорядился выпустить заключение экспертов в кратчайшее время.

— Отлично, — равнодушно произнес Глеб. — Я опросил всего одного подозреваемого. Пока сложно разговаривать с другими, не имея улик на руках.

— Верно мыслишь, — сказал Николай Валерьевич, кивком указывая своему дворецкому налить холодное шампанское в бокал. — Будешь?

— Я за рулем.

Они находились у бассейна, который вплотную прилегал к особняку.

— А почему курьеру не передал? Не доверяешь?

— Не стоит давать повод журналистам, — ответил Глеб, смотря на белоснежные колонны по периметру бассейна. Глеб запачкал белый кафель грязью с обуви. Но служанка уже орудовала шваброй с тряпкой. Сквозь арочные окна проникал свет с прожекторов от поля для гольфа. Глеб на это заметил: — Не экономите свет.

Николай Валерьевич с наслаждением смаковал по глотку винный напиток.

— Безопасность превыше всего. Охране так удобней. Лучше заплатить за свет, чем за мешки для трупов.

— Наши на посту?

— Нет. Частники. Проверены личном мною. Не думай, что я силы полиции использую в свое благо. Пусть охраняют улицы…

— По тебе не скажешь, — усмехнулся Глеб.

— В следующий раз передавай отчет через моего секретаря…

— Я должен узнать кое-что…

— Ну?

— Какого черта ты отправил меня к старику с инсультом? Не мог по своим канал разведать?

— Хотел убедиться.

— Паранойя отнимает время. Хотел тебе в глаза посмотреть и напомнить, что оно уходит…

Неожиданно в бассейн прыгнула смуглая девушка. Она изящно выплыла на поверхность и отбросила густые черные волосы назад. Красивая и одновременно грустная.

— Это Софья. Подруга Дины, — пояснил Николай Валерьевич, наблюдая за взглядом Глеб. — Приезжала на похороны. Сейчас помогает Дине пережить эту потерю.

— А я думал, что бес в ребро ударил…

— Шутки маргиналов оставь при себе, — недовольно забурчал Николай Валерьевич. — На ужин останешься? Или кофе?

— Вот его точно не буду. Мне пора.

— Давай.

Софья смотрела вслед уходящему сыщику. Потом она нырнула на глубину.

Глеб через калитку с высокими порогом выбрался в сад. Из-за искусственного света свои страшные тени отбрасывали античные скульптуры. Атлетичные мужчины выжидательно замерли в олимпийских позах.

Глеб прошел мимо охраны. Они следили за каждым его шагом. Сигнализация в машине открыла двери. Но сыщик замер.

— Что за?..

На капоте калачиком свернулась Дина в бирюзовой пижаме. Глебу было больно смотреть на некогда красавицу. «Баловень судьбы» осунулась, кудрявые волосы стали сальными. Похожая на свою маму, она приглушенно рыдала. В голубых глазах стояли слезы, которые стекали по носу и щеке.

— Дина, — тихо позвал Глеб, аккуратно ступая к автомобилю.

— Мамина машина, — с придыханием пробормотала она. — Я думала, что мамочка приехала. А почему она у тебя?

— На балансе у «Млечного». Не моя. Так распорядился твой дедушка.

— Я надеялась, что… Что она примчалась. Она меня предала…

— В смысле?

— Я звала ее сегодня. Звонила. Не отвечает.

— Холодно на улице. Простудишься…

— Выйдет из машины и отведет меня домой. Мы выпьем горячего чая и поговорим о моей работе…

Глеб впервые не знал, что предпринять. Душевная травма Дины откликалась в его разуме. Словно кто-то сильно бил в набат. Он осмотрелся. К счастью, к ним спешила взволнованная служанка, застегивающая куртку поверх формы.

— Давно она лежит?

— Без понятия, — ответил Глеб, смотря в пустые глаза Дины. — Могу помочь…

Служанка заботливо взяла девушку за руку и потянула на себя, уговаривая ласковым голосом пойти домой. Дина после нескольких минут промозглого ветра нехотя согласилась.

Служанка скинула с себя куртку и с материнской теплотой надела на Дину. Положив ей руку на плечо, она корректировала их продвижение к главному входу в особняк.

Дина прошла мимо Глеба и неожиданно резко обернулась. Лицо стало непроницаемым, а в глазах загорелись огоньки.

— Найди этого выродка. Я хочу посмотреть на того, кто лишил мою маму жизни. Пусть гниет в тюрьме до смертной казни. Сама приду посмотреть.

— Обещаю, Дина, — искренне ответил Глеб, понимающе кивнув. — Сделаю, что от меня зависит.

— Не подведи, — бросила она напоследок.

Глеб доехал до ворот. Вышедший охранник из домика жестом попросил опустить окно.

— Вас просят отвезти подругу Дины до вокзала…

— Я могу подождать…

— Отлично. Спасибо. Припаркуйтесь за территорией. Через полчаса выйдет.

Глеб остановил машину у забора. Он не хотел брать попутчиков. Не любил общаться на какие-то идиотские темы.

Та самая девушка спустя час появилась на горизонте. Кудрявые, волосы собранные в тугой пучок сзади, были взъерошенными от фена. Она открыла пассажирскую дверь и уселась в салоне.

— Добрый вечер. Вы таксист?

Глеб холодно посмотрел в ее выразительные карие глаза, но промолчал. Завел двигатель, и «Дуксмобиль» мягко тронулся с места.

— На вокзал?

— Да, — ответила Софья. Она внимательно смотрела на дорогу и тяжело вздыхала. В желтом свете фонарей гнали по пустынной улице в полной тишине. Глеб любил, когда пассажир «думает про себя». Собеседник из него не очень. Он занят своими размышлениями.

— А много вам платят? — спросила она разочарованного Глеба.

Тот предпочел отвечать короткими фразами:

— Сойдет.

— А вы потом обратно?

— Нет, домой.

— Я видела другого водителя у Дины. Вас так много?

— Не знаю.

Опять молчание, пока Глеб поворачивал на главное шоссе до Мологи.

— А зачем вам пистолет? — Было видно, как у нее затряслись руки. — Для моей защиты?

— Как сама думаешь? Я из полиции. Привозил кое-какие документы…

— Извините, пожалуйста. Привыкла, что в доме Дины много рабочего персонала. А вы на них работаете?

Автомобиль «проглатывал» неровности, но слегка кренился при резких поворотах. Софья ухватилась за ручку над окном, чтобы не завалится набок. Казалось, что она боялась прикоснуться к пистолету, который был прикреплен у Глеба на ремне с правой стороны. Пусть даже и нечаянно.

— Я работаю на граждан. Просто так вышло. Разговор не терпел отлагательства. — Глеб «поморгал» фарами встречной машине, когда та ослепила дальним светом. — Не переживай. Довезу до вокзала…

— Я спешу в Москву. Дина взяла академический отпуск. Из-за этой трагедии, — бодро объяснила Софья. — Сложно поверить в случившееся…

— Понимаю.

— А вы знали маму Дины?

— Да. А ты в каком университет ходишь?

— Гуманитарный. Учусь по гранту от одного фонда. Хочу стать первоклассным маркетологом. Пора менять рекламу в Россию. Мы столько проектов сделали…. Слышали о игрушке «Больвина»?..

— Что?

— Такая мягкая игрушка для детских больниц. Ребенок мнет забавную зверюшку, чтобы не так сильно волноваться…

— Здорово, — безучастно ответил Глеб, представляя уродливого мутанта, а не способ побороть страх. — И как успехи?

— Я буду уходить, — натянуто ответил Софья. — Не тяну учебный процесс…

— Попроси деда Дины. Он своим помогает и даже проталкивает, где надо и не надо…

— Не хочу по блату…

— Странно, что ты так говоришь о будущей работе и потом собираешься забирать документы…

— Это личное. Не могу сказать…

— Ты не на допросе. Можешь не отвечать.

Софья понурила взгляд.

— Я чувствую себя виноватой, что уезжаю от Дины. Так друзья не поступают…

— Жизнь требует…

— Еще нужно отдать ее заявление на академический отпуск. Не знаю, почему она все бросила в Мологе? Мне здесь понравилось…

— Ну, смотреть из комнаты особняка приятней, чем в спальном районе, — заключил Глеб.

— Дина добрая и деньги ее не испортили. Она столько раз жертвовала на нужды университета…

— Поэтому получит благодарность и красный диплом в ленточке…

— Угу. Она в том году заболела. С лихорадкой лежала в лазарете…

— Хрупкое здоровье…

— Говорит, что с ним родилась. Простуда не обходит стороной. Но ей прощали несколько прогулов в семестре…

— Не догадываешься почему? — усмехнулся Глеб, притормаживая на оживленной улице напротив красного цвета светофора. — Кто же ее отчислит?..

— У Дины много занятий, — холодно произнесла Софья. — Занимается углубленным изучением английского языка. Конным спортом и бильярдом.

— Здорово, — безучастно сказал Глеб. — Пройдет время и вернется на учебу.

— Она моя соседка по комнате…

— Да ладно? А почему не сняла квартиру? С деньгами точно проблем нет…

— Смотрела зарубежные сериалы. Студенческая жизнь и все дела…

— А-а-а. Друзья у нее есть? Или прилипалы?

— Пятьдесят на пятьдесят, — честно ответила Софья, расслабленно облокачиваясь на спинку сиденья. — Много кто просит сводить их в боулинг или в пиццерию. Она сначала не отказывала, а потом забила. Мне предлагала деньги. Я отказывалась. Отец не одобрит…

— Строгий или с принципами?

— Все вместе. Он охраняет границу. С мамой часто переезжают… Я в детстве столько гарнизонов повидала… Зато быстро приспосабливаюсь к новым местам. Из-за папы мне выдали грант на обучение. Хотя я сама сдала все экзамены с отличием.

— А платить тогда зачем? Вроде бесплатно можно…

— Потому что есть платные курсы с попаданием на стажировку в крупные компании России. Такой шанс упускать нельзя. У меня целый шкаф этих сертификатов. Собеседований не будет. Просто предложат места…

— И здесь пытаются деньги содрать, — процедил Глеб. — Бизнесмены хреновы…

— На основные дисциплины у них есть бюджет, а вот сами семинары компаний — платная услуга. Не вижу обмана.

— Все равны, а кто-то равнее…

— Точно, — улыбнулась Софья. — Наше образование устарело, а рекламный мир постоянно меняется. Вот и нужно пользоваться шансом не гонять по городу в поисках работы, а пусть сами работодатели приглашают.

— А как теперь будешь поступать? Деньги же уплачены… Отец не огорчиться твоему желанию забрать документы?

— Представляю его лицо… Будет лет десять об этом напоминать…

— Не пожалеешь об этом? — Глеб притормозил у железнодорожного вокзала.

Главные часы показывали десять часов и пятнадцать минут вечера. Вокруг старинного здания сновали граждане. Кто с картами, а кто с большущими чемоданами, которые они с трудом тащили за собой.

Софья просто улыбнулась и поблагодарила Глеба, выходя из машины. Она прошла к крытым кассам. Глеб смотрел ей в след, а потом отвел взгляд и закурил.

Дома Глеб начал поиск информации по очередному подозреваемому. Он через диспетчера узнал адреса Стаса Лапина — домашний и рабочий. Позвонил его начальнику на заводе пластмассовых изделий. Выяснил, что Стас честно работает и не пропускает ни одного рабочего дня. Во время убийства Лиды находился в этой мануфактуре и никуда не выходил.

Ближе к пяти утра Глеб прибыл к Стасу домой. Дверь открыла заспанная жена и с неким недоверием сообщила, что он в половину пятого выехал на работу: у них проблемы с оборудованием.

* * *

Глеб остановился у забора строительной мануфактуры «Зловов и братья». На территории стучали двигатели, а воздух вокруг заволокло черным угольным дымом. Через калитку он увидел, как двое крепких парней копают землю. Глеб распахнул ее и подошел к землекопам. Его интересовал грузный мужчина с пышной бородой и короткой стрижкой. Облаченный в серый комбинезон, он скидывал землю в сторону и краем глаза наблюдал за сыщиком.

— Глеб? — грудным голосом спросил он. — Я вас знаю. Ждал, когда придете…

— Доброе утро, — кивнул Глеб. — Тогда нет смысла затягивать…

— Пойдемте в бытовку. — Мужчина воткнул лопату в яму и обратился ко второму работнику: — Сходи покурить. Чтобы потом не говорил, что я перерывов не позволяю.

— Стас Лапин, если не ошибаюсь?

— Верно, — ответил Стас, открывая дверь бытовки и приглашая внутрь: — Проходите. Холодно сегодня…

Глеб вошел в маленькую комнатушку с различными строительными инструментами, висящими на настенных крючках. Небольшой столик приткнули к окну. В углу жужжал обогреватель.

— Сигарету будете? — спросил Стас предлагая Глебу пачку «Трезвона».

— У меня свои.

— Прежде чем разговор зайдет о Лиде, могу ли попросить об одной услуге?

— Слушаю…

— Ее семья не должна знать об одном моменте жизни. Я изучал вашу историю и слышал от Лиды много ругательства в ваш адрес. Но доверяю вам, Глеб.

— Смотря какой секрет…

Стас тяжело вздохнул, прикуривая сигарету зажигалкой:

— Вы думаете, что я убил?

— Я должен разобраться в этом преступлении. Мне нужна информация. Пока вас не вызвали по повестке, то наш разговор нельзя назвать официальным. Но от вас зависит качество нашего общения…

— Когда узнал, что она убита, то просидел всю ночь на кухне и размышлял. Когда ее убили?

— Двадцатого ноября.

— В ту ночь работал здесь. На этой фабрике. Мы отмечаемся и нам запрещено покидать территорию в это время. Охранник подтвердит и сотрудники моей смены. Хотите обвинить меня? У вас не выйдет, Глеб. Нас связывает больше, чем гулянки…

— Что именно?

— Общий сын. Савва. Ему девять. Он не является ее наследником. Я так решил…

Стас поднялся, прошел мимо Глеба и взял сумку.

— В моем кошелке фотография сынишки… Сейчас…

Он протянул фотокарточку Глебу. И правда, похож больше на Лиду, чем на отца.

— Николай Валерьевич не знает… Ладно… Про это можем умолчать, если обстановка не станет накаляться…

— Я занимал у Лиды два года назад пятьсот пятьдесят рублей. На лечение сына. — Из прозрачного кармашка кошелька он вытащил квитанцию: — Савве проводили операцию. Ставили аппарат Елизарова. Левая ножка плохо росла. Вернул ей долг уже через полгода. Она отнекивалась. Но я не люблю быть должным… Даже подарки сыну привозила от моего лица. И дочке. Чтобы моя жена не заподозрила подвоха.

— А она против?

— Просто не знает, что это Лида. Я молчу, как и обещал. Но кто-то кинул наводку и на меня? Верно, Глеб?

— Да.

— Я бы не причинил ей вреда…

— А почему вы с ней расстались?

— Сложно понять, но я чувствовал себя игрушкой в ее руках. А когда она забеременела, то не хотела ребенка. Думала про аборт. Я отговорил. Родила в частной клинике под вымышленным именем. Я взял на себя воспитание сына. Если Ярослав узнает…

— Она изменяла…

— Да, — просто ответил Стас, стряхивая пепел в ржавую банку на столе. — Со мной. Она так расслаблялась. Ярослав не заподозрил. Пусть его дочь и дальше считает себя наследницей. Мне так проще. — Он кашлянул: — Поэтому убивать ее смысла не было. Сын не может претендовать на ее деньги, ведь она рожала по фальшивым документам. Зачем мне ее убивать, Глеб? Я работаю строителем на разных объектах. Моя семья одета и обута. Машина и собственная квартира. Я с детства зарабатываю на хлеб сам. У меня и в мыслях…

— Могу я надеяться на сотрудничество с вами?

— Конечно. Только не приходите больше домой. Жена расстроилась…

— Почему?

— Увидела машину Лиды. Теперь будет думать, что я как-то связан с полицией. Один раз запалила…

— Ясно. Оставите свой номер телефона?

— Конечно. Сейчас…

После разговора Глеб вышел на морозец. Второй работник уже орудовал лопатой, вгрызаясь ею в мерзлую землю.

Глеб сел в машину. Рация горела красным огоньком, «говоря», что с ним пытались связаться. Но он проигнорировал оповещение, ища в блокноте имя одной из подруг Лиды.

— Глеб! Это Арсений! Как слышно? — вопрошал коллега.

— Нормально слышно…

— Почему с собой рацию не берешь?

— Забыл. Экспертиза пришла?

— Круче, Глеб! — завопил Арсений. — Убийцу поймали! Больше не пашем. Он у нас в кулаке… Следователи сообщили…

— Ясно. Где он сейчас?

— В пятом отделе. Сознался в убийстве… Нашли отпечатки пальцев…

— Наведи справки… Я поеду к криминалисту и вытрясу из него экспертизу. Сам отправляйся в отдел… Разузнай у следователей…

— Его поймали, Глеб. Какого хрена мы должны сейчас суетиться?

— Не спеши с выводами. Отпечатки пальцев — это косвенная улика…

— Глеб… Признание…

— Гони туда и разведай… Потом вызовем убийцу на повторный допрос… Это важно.

— А как к ним результаты экспертизы попали?

— Выясним потом. За работу.

— Ладно. Ты прав. Надо все проверить. Конец связи.

Глава 6 Время покупок

Глеб толкнул дверь с табличкой «Криминальная экспертиза» и сразу попал в шумный зал. Множество сотрудников вели беседы около автомата с горячими напитками. Они оглянулись на Глеба и вернулись к разговорам. Обеденное время давало им право немного отдохнуть.

Слева от Глеба находились кабинеты с открытыми окошками, чтобы посетители смогли получить интересующие их заключения. Здесь не место для простых граждан. Результаты экспертиз выдавались только людям, имеющим непосредственный доступ к расследованию дел, и то строго от запросов высших чинов силовых структур.

Глеб понимал, что «свое дело» нужно требовать от начальника криминалистов. Он уже готовился к словесной схватке, потому что не мог получить от секретарей внятного ответа. Слишком долго по его меркам. Но специалисты в такой кратчайший срок должны были работать в авральном режиме.

Глеб прошел мимо не интересующих его кабинок с операторами и уперся в длинную лестницу, ведущую на второй этаж. Вход через металлическую черную дверь преградил охранник, сидящий на стуле.

— Я из «Млечного», — представился Глеб, показывая свое удостоверение. — Глеб Холодов. К Якову Артуровичу.

— Ваш внутренний номер?

— 2610.

— Сейчас, — недовольно буркнул охранник, поворачиваясь к телефону за его спиной. — Постойте… Он сегодня утром отбыл в Ярославль. Скоро будет. Подождите его около кабинета. Самый дальний. «24Г». Там рядом курилка и кофейный аппарат.

— Угу. Спасибо.

Охранник ударил по двери, крича: «Открывай»!

Пронзительный писк. Щелкнул магнитный замок. Дверь со скрипом открылась, пропуская Глеба дальше по узкому темному коридору. Больше никого. С задержкой загорелись лампы на потолке, а вдали маячили сотрудники.

Шаги Глеба гулко отражались от давящих стен. Он вышел из этого неприметного закутка и прошел дальше. Остановился лишь у нужного кабинета. Сел на стул рядом с ним и принялся ждать.

Через открытые двери других кабинетов, что находились напротив, слышались голоса: кто-то сильно бросил телефонную трубку и громко фыркал от негодования. Секретарь постоянно принимал вызовы, одновременно строча документ на пишущей машинке. Власть настоящей бюрократии…

Глеб ненавидел такие заведения. От пребывания в замкнутом пространстве он чувствовал, что никуда не движется. Мучительно текли минуты на наручных часах, а начальника не видно.

Спустя сорок минут он услышал знакомый писк. Кто-то спешил… Глеб присмотрелся.

Молодой мужчина шел навстречу с деловым портфелем и улыбнулся Глебу. Внешность начальника слегка удивляла: очки стиля «Авиатор», синие джинсы, лакированные черные ботинки и закрытое зимнее пальто. Мужественное лицо с выпирающими скулами и длинные волосы делали из криминалиста любителя рок-музыки.

— Глеб? — спросил он, протягивая руку для рукопожатия.

— Да, — кивнул Глеб, пожав руку собеседнику.

— Меня Дима зовут, — сказал начальник. Он плечом толкнул просевшую до пола шаткую дверь. — Не ожидал, что «Млечный» ко мне в гости приедет. Проходи…

Лаконичная обстановка не походила на «напыщенные» кабинеты чиновников: пустой стол с кожаным креслом, у стен стояли шкафы с картотекой. Телефон лежал на подоконнике. Термос валялся рядом с урной на табуретке у окна.

Яков вытащил из портфеля журнал и кинул его на стол.

— Ты по поводу Лиды? — спросил он.

— Ага. Экспертиза готова?

— Результаты будут предоставлены только послезавтра…

— Так не пойдет, — нахмурился Глеб, закрывая дверь. Он прошел к столу. — У меня есть информация, что подозреваемого поймали. Мой коллега поехал в участок, чтобы выяснить обстоятельства.

Яков сел в кресло и задумался.

— Не вы его задержали? — изумился он, сверкая очками. — Я сообщил помощнице, чтобы она незамедлительно с вами связалась… Во дела…

— Мы сами случайно узнали…

— Я с ней поговорю… Может, перепутала номера? Цирк какой-то… — чуть слышно бормотал Яков. — Сегодня увидел, что бумага из папки с отпечатками на дне ящика валяется… Надеюсь, я не спятил от усталости… Извини… Нужно самому было позвонить…

— Ясно, — хмыкнул Глеб. — А с результатами что? Трасология и баллистика…

— Почти закончили. И судмедэксперт посуетился вовремя. Отправили документы на оформление. Ты разбираешься в наших терминах?

— Да. Послезавтра я просмотрю окончательное заключение. Но сейчас…

Яков демонстративно повернулся в кресле к Глебу спиной. Сделал вид, что смотрит в окно.

— Глеб… Я трое суток не виделся с семьей. Моя жена уже стала забывать, как я выгляжу. С меня трясут эти чертовы бумажки. Не хочу перед тобой распинаться, полтора часа объясняя…

— Пойми, что времени нет. Эту вашу заученную лабуду я потом прочту. Объясни быстрей. Наш разговор не займет полтора часа. В участке сидит подозреваемый. — Глеб сел на краешек стола, потянулся к креслу и развернул Якова к себе. — И потом, езжай домой. Задерживать не буду…

— Ладно, — сокрушенно вздохнул Яков. — Начнем сначала. Первый выстрел был из винтовки «Мосина». Стреляли сверху, судя по пулевому отверстию на лобовом стекле и в теле. Там еще восемь, выпущенных самой Лидой из служебного оружия. Ранение сквозное. Пуля пробила бронежилет в области груди и вышла из спины, застряв в задней пластине. Задето легкое, а до сердца не хватило несколько миллиметров. Обильное кровотечение… Шансы спасти Лиду были минимальны, но все же имелись. — Яков поправил очки. — Вторая пуля пробила висок. Тоже навылет. Наш эксперт нашел в стене дома.

— Убийц было двое?

— Наверное. Если сопоставить временные рамки, то получается, что снайпер прятался на крыше. Второй ждал на подхвате. Пожарная дверь дома у машины оказалась заперта только на цепочку. Замок взломан. Из этого следует, что первый убийца ранил Лиду, а второй добил. Выстрел из пистолета поставил точку в ее жизни. Экспертиза предположила, что стреляли с тридцати метров, судя по замазанным следам у пожарного выхода и внутри подъезда…

— А подозреваемый?

— У двери водителя мы нашли следы мужской обуви сорок первого размера. Есть догадка, что убийц трое. Потому что подозреваемый шел к автомобилю и благополучно сбежал до приезда патруля тем же путем…

— Следы у пожарного входа могли остаться и раньше. Ты погоду видел? Настоящее месиво, — задумчиво произнес Глеб. — А второй убийца подошел к Лиде и выстрелил в упор.

— Тот же почерк, что и у снайпера. Нарочно размазывали свои следы, когда убегали… Это сильно бросилось в глаза. В подъезде рядом с тачкой такая же картина. Дворник запирает пожарный выход и передает ключ консьержу.

— Она и могла столкнутся с убийцей…

— К сожалению, у нее есть алиби. Накануне убийства попала в больницу. Старость не в радость. Замену ей не нашли…

— Жива?

— Да. Ее опрашивали. Безрезультатно. Гипертонический криз. Таков диагноз врачей.

— Что показала дактилоскопия?

— Мы подходим к главному, Глеб, — сдержанно улыбнулся Яков. — Перед отъездом в тот проулок Лида заскочила на химчистку салона. Рабочие моют машину в перчатках. А на месте преступления только ее отпечатки: на руле, ручках и так далее. Однако один ей не принадлежал. Большого пальца. Эксперт обнаружил на обшивке потолка.

— Он оставил отпечаток и следы обуви…

— Да. Чебоксарской обувной фабрики. Посмотрели в каталоге и нашли идентичную пару модели «Гардемарин». От каблуков из-за носки практически ничего не осталось…

— Ч.О.Ф.? Сколько же он в них ходил? Неубиваемая обувка…

— Долго и упорно, Глеб, — горько усмехнулся Яков. — В базе данных рецидивистов он не значился. От безысходности подняли архивы участков. И за сорок восемь часов появилось совпадение в «нарушениях правил дорожного движения». Некий гражданин в семьдесят третьем лишился прав по суду на полгода за вождение в нетрезвом виде. Сейчас… — Яков открыл ящик стола, вытащив папку. Раскрыл ее и передал листок Глебу. — Провозьев Игнатий Ларионович. Сорок третьего года рождения. Живет в Мологе. Адрес указан. Фото у следователя…

— О нем еще что-то известно?

— Глеб, я занимаюсь экспертизой. Можно сделать запрос, но ждать…

— Ясно.

— Я ездил в Ярославль. К оружейнику. Он с меня денег за консультацию содрал, падла. В бухгалтерию схожу. Это не проблема. Смущает пистолет.Он необычный, как и патрон.

— Так…

— Бери журнал. Сто пятая страница.

Глеб пролистал до нужной картинки и заострил взгляд на нетипичной отделке пистолета. Все кричало о так называемой уникальности: белая ручка из слоновьей кости, а само оружие вдоль и поперек покрыто искусными узорами из хрома.

— Вот и я озадачен, — хмыкнул Яков. — На черта палить из «Пищали»?

— Так назвали пистолет?

— В Туле есть конструкторское бюро. Они создают оружие с нуля для выставок и саморекламы. Коллекционное, в общем. Покупают лицензию у массовых производителей и по желанию заказчика якобы улучшают и придают уникальный вид. По идее, из него нельзя стрелять. Только для зажравшегося дворянина.

— С чего ты вообще решил, что стреляли из него? Есть подозрения?

— А как же, — улыбнулся Яков и указал на шкаф за спиной Глеба. — Вытащи, пожалуйста, с пятой полки продолговатую коробку. Там вещи Лиды и улики с места преступления. Возьми ключи. — Он вытащил их из кармана и легонько бросил Глебу. — Только будь осторожен, ведь там бронежилет.

Глеб открыл тяжелую дверцу шкафа и потянул на себя короб с вещдоками. И правда, весит несколько килограмм. Он скользнул коробкой по поверхности стола и остановился ее в середине.

Яков поднялся со стула и скинул крышку в сторону. Сверху лежал злосчастный бронежилет с дырой в районе груди. Спекшаяся кровь играла в лучах негреющего солнца.

— Сейчас, — тяжело дыша, проговорил Яков, рыская по дну коробки. — Как тебе такое?

В маленьком прозрачном пакете лежала гильза с аналогичными узорами пистолета. Глеб покрутил чудаковатую улику в пальцах и заметил странные, небрежно нацарапанные инициалы:

— «П.З.» — произнес он вслух. — Оружейники не стали бы уродовать патрон…

— Верно, — кивнул Яков. — Из этого следует, что какой-то человек не чурался испоганить коллекционную вещь.

— А кому пистолет принадлежал?

— История чуда такова: был один самозваный дворянин по фамилии Заботсков. В прошлом крестьянин. После отмены крепостного права участвовал в махинациях с продажей земель. Открыл фирму по производству удобрений «Пищаль». Любил оружие Древней Руси. Обманывал покупателей. Не довозил, грубо говоря, часть продукции. В двадцатых годах сколотил капитал, распродал имущество и отправился на пароходе в миграцию. Приглянулась страна за океаном. Перед отбытием вручил своим лучшим работникам… Извини, не так… Своим жуликам восемь таких пистолетов, — поперхнулся Яков. — Чтобы верные слуги в трудную минуту смогли продать. И восемь патронов в таком же стиле. Оружейное бюро «Огниво» в двадцать первом постаралось. Так пушки расползлись по всему свету и осели в коллекциях толстосумов. Кроме одного…

— Украден?

— В Берлине. У старьевщика. Аккурат перед выставкой тридцатого года. Не ожидал, что такая ценность вернется на родину в таком ключе…

— «9 мм» или «7.62»? — поинтересовался Глеб, читая приписку после кратких характеристик: «Не пропустите аукцион».

— Второе, но с оговорками. В данный пистолет обычный патрон не зафиксируется. На нашей гильзе есть узоры, а в конструкции пушки предусмотрены углубления. Пазы. Нет сомнений, что убийца палил из коллекционного. Хренов эксперт подтвердил, ведь в молодые годы работал в том самом бюро. Фишка пистолета в том, что он однозарядный. — Яков мерил кабинет шагами. — Мы извлекли пулю из стены дома. Точнее, осколки. Собрали воедино и удивились.

— А гильза?

— Ждала нас в грязи слева от пожарного выхода… Преступник, видимо, не нашел в темноте… Ошибка… Пальчиков на ней не обнаружено…

— Черт. И сколько стоит пистолет?

— На черном рынке почти сотку…

— Тысяч?

— Ага. Ну, было бы оно в единственном экземпляре, то другое дело…

— Какой идиот мог купить пистолет с патроном и спустить в трубу столько денег?

— Вопрос открытый, Глеб. Тряси здешних коллекционеров…

Глеб закрыл коробку крышкой и ударил по углам, чтобы ее утрамбовать.

— Я могу забрать? — непререкаемым тоном спросил он.

— Конечно. Отчет послезавтра. Но я и так все рассказал, — кивнул Яков. — Журнал не забудь. Не переживай, мне все компенсируют…

— Спасибо, Яков, — улыбнулся Глеб, поднимая вещдоки. Перед этим положил журнал во внутренний карман ветровки. — А что у тебя с лицом? Зачем очки?

— После суда хитрому подозреваемому не понравилась наша экспертиза. Слишком близко подошел к клетке, — усмехнулся Яков. — Очки маскируют «пропущенный».

— Хорошего дня.

— Взаимно, Глеб.

На парковке Глеб убрал коробку в багажник. Осмотрелся, закрывая его крышку на ключ. Сел за руль автомобиля и связался по рации с Арсением:

— Слышишь меня?

— Привет, Глеб, — отозвался Арсений. — Экспертизу добыл?

— Пока нет, но выслушал начальника. Ты его знаешь. Яковом зовут. Получил информацию…

— Понятно. А меня тут динамят…

— В смысле? Показания подозреваемого не дают?

— Молчат и игнорят. Пришел адвокат убийцы. Теперь разбираются…

— А копию получить?

— Дальше стойки администратора меня не пустили. Следователь против… Я в машине…

— Ты из «Млечного» или посыльный?

— Да некому мне предъявлять. Они в рот воды набрали…

Глеб повертел головой и увидел таксофон на другой стороне улицы. Идти обратно к криминалистам он не хотел: слишком много «ушей».

— Я разберусь. Узнай у администратора внутренний номер секретаря их шефа.

— Сейчас?

— А когда?

— Ладно, — недовольно пробурчал Арсений. — Жди, пока дойду…

Глеб завел двигатель и проехал через две сплошные на пустой дороге, чтобы не делать крюка до таксофона. Когда обходил автомобиль, то утопил ногу в глубоком сугробе. С усилием добрался до вожделенной, запорошенной снегом кабинке. Из кармана достал блокнот и перелистнул страницы почти до конца, чтобы увидеть напечатанные номера всех участков в Мологе. Хоть какая-то польза от прошлой работы патрульным.

— Ты здесь? — «заговорила» рация у Глеба на ремне. — Сказали, что шесть.

— Жди в участке.

— Договорились.

Глеб засунул в щель таксофона монетку и потянул на себя телефонную трубку. Он набрал на круглом циферблате номер, услышал протяжный гудок и сразу же «добавил» нужную цифру.

— Отдел на Пупышевском переулке. Секретарь. Слушаю вас, — ответил бодрый женский голос.

— Говорит Глеб Холодов. Сыщик «Млечного»…

— Так…

— Мой коллега Арсений Бобылев не может получить у вас бумагу с показаниями подозреваемого в убийстве. Провозьев Игнатий Ларионович. Вы мешаете расследованию…

— Но…

— Повторюсь: сотрудник «Млечного» ждет важный документ…

— Сообщите фамилию задержанного повторно, пожалуйста…

— Провозьев…

— Секунду, — занервничала секретарша. На фоне слышался шорох бумаг. — Сообщаю вам, что в данный момент адвокат подозреваемого написал заявление дисциплинарному инспектору…

— Из-за чего?

— Не знаю.

— Начальник у себя?

— На обеде. Вернется через час. Мы не можем предоставить оригиналы дела, пока не приедет инспектор. Таковы указания…

Глеб тяжело вздохнул:

— Вы просто издеваетесь… А копию? Документы же у тебя…

— Сейчас перерыв. — Ее голос задрожал. Казалось, что она боялась крика сыщика, если. — В магазине товар по акции завезли. Скоро разберут… Извините…

— Если я куплю тебе в качестве подарка, то сделаешь копию?

Секретарша замолчала, а потом скромно ответила:

— Неудобно мне вас просить…

— Не переживай. Ты поможешь нам, а мы подсобим… Что хочешь купить? Я привезу вечером… Ты до скольких работаешь?

— В восемь ухожу, — заметно оживилась секретарша.

— И?

— Если можно, то килограмм груш «Дюшес». Я прямо сейчас сделаю копию и могу данные преступника передать через вашего коллегу. Он же у стойки?

— Куплю два килограмма, если поторопишься. Пришлем вечером «грушевый привет», — расплылся в улыбке Глеб, хотя нервы были натянуты до предела. — Сойдет?

— Ну хорошо. Раз обещаете, значит, договорились.

— Премного благодарен. До встречи.

— Буду ждать.

Глеб положил телефонную трубку и выдохнул:

— Хм… Взяточники в законе… Дожили…

Глава 7 Опасная работа

— Ты будешь? — спросил Арсений, предлагая Глебу второй пирожок с капустой в упаковке. — Вкусно-то как…

— Не-а, — Глеб махнул рукой, читая долгожданный протокол допроса.

Они сидели в машине Глеба. Медленно падали крупные снежинки, которые таяли при попадании на лобовое стекло.

Место встречи выбрали правильно: шумная улица с вагончиками уличной еды. Никто не обращал внимание на красный «Дуксмобиль». Вышедшие с работы сотрудники занимали длинную очередь за порцией кофе и выпечки.

— Там есть наводящие вопросы, — пояснил Арсений, вытирая руки салфетками. — Следовать Мерзяев спрашивает подозреваемого: «Вы помните, что машина убитой была зеленого цвета»?

— Вижу. Но работа данного профессионала меня не сильно удивляет, — процедил Глеб, переворачивая страницу копии. — Сможешь прочитать вслух?

— Зачем?

— Возьми. Хочу услышать версию событий. Выдели самое важное…

— С выражением?

— С дифирамбами…

— Ясно, — усмехнулся Арсений. — Слушай:

«Я Провозьев Игнатий Ларионович, ночью двадцать второго ноября убил сыщика Лидию Феофанову из-за личной неприязни. В семьдесят втором она остановила меня в пьяном виде за рулем и отправила под суд. В итоге лишился прав на полтора года. Я решил отомстить Лидии и придумал план. Вызвал ее на место несуществующего преступления через внутренний номер. Когда она приехала в проулок у дома на улице „Счастья, 15“, то я убедился, что кроме нас никого на улице нет, и вытащил из кармана своей куртки пистолет „Наган“, ранее купленный у местного продавца оружия Ерпиля. Я подбежал к капоту машины и направил на Лидию пистолет. Так убедился, что приехала именно она. Лидия увидела меня и начала стрелять из машины. Ни одна пуля по мне не попала. Пока Лидия перезаряжала пистолет, я подбежал к двери водителя, открыл ее и выстрелил ей в голову. Потом я убежал. Пистолет выкинул в реку Молога. Пребывал в состоянии шока. Поэтому не помню, куда именно скинул пистолет. В содеянном раскаиваюсь. Готов сотрудничать со следствием»…

— Все?

— Ага. Вроде ничего не упустил. — Арсений положил копию протокола в бардачок. — Теперь понимаю…

— Где он работает?

— «Утро таланта»… Промышленный дизайн… Лоскутный переулок, дом четыре. В должности бухгалтера… Я как-то мимо проезжал. Вывеска яркая и противная.

— Жена?

— Проживает на Петербургско-Унковской. Двадцать второй дом… Сейчас посмотрю… Вот… Второй подъезд и пятьдесят восьмая квартира. Этаж не указан, — сообщил Арсений, сверяясь с информацией. — Провозьева Виолетта Германовна. Тридцать шесть лет. Детей нету. В браке с подозреваемым… Нужен номер телефона? Запишешь?

— Нет. Она кинет трубку…

— Отправить повестку?

— Исключено. Нужно поговорить с глазу на глаз…

— А зачем мы здесь встретились? Могли возле управления…

— Ушей лишних везде хватает… Да и репортеры могут прижать. Паркуйся в гараже. Узнай о Ерпиле. Жди моих указаний. На адрес к Виолетте поедем вместе.

— А ты?

— Навещу начальника Провозьева. Пора работать, — вздохнул Глеб. — Рацию без надобности не используй. Я сам с тобой свяжусь.

— Что-то еще? — Арсений открыл дверь и поставил ногу на асфальт.

— Возьми в багажнике коробку. В ней вещи Лиды и улики. После разберемся…

— Угу. До встречи…

— Ага. И бронежилет мой в управлении не забудь захватить…

— Точно, — улыбнулся Арсений, выходя из автомобиля.

* * *

— Владислав Робертович у себя, — сообщила администратор за стойкой, когда Глеб представился и показал удостоверение. — Самая дальняя дверь…

Глеб только кивнул и повернулся к ней спиной. Офис — один сплошной кабинет. Логово клерка, подумал сыщик.

Звук электронных пишущих машин и сосредоточенные сотрудники за своими рабочими столами ясно давали понять: обед закончился. На сиреневых стенах находились изображения образцов продукции.

Глеб прошел мимо рабочих рядов и постучался в дверь. Никто не ответил. Тогда он толкнул ее от себя, попав в другое помещение. Более проветриваемое. Справа заметил темный проем. Оттуда донесся мягкий мужской голос:

— Вы ко мне?

— Да, — ответил Глеб, пытаясь разглядеть собеседника.

— Проходите. Я за чаем ходил, а сегодня обещали поменять лампочку. Только не ударьтесь о выступ в полу…

— Понял.

— Пойдемте. Негоже со стражами закона общаться в коридоре…

Глеб проследовал за ним, заранее поднимая ногу перед проемом. Другой участок пути хорошо освещался. Теперь Глеб видел, что перед ним вышагивает долговязый мужчина в алом деловом костюме-тройке. На шее повязан клетчатый шарф. Странные красные сапоги довершали образ экстравагантного человека.

— Вы по поводу Игната? Сильно опечален задержанием, — сказал Владислав Робертович, отпирая дверь с табличкой «Директор» ключом, а в другой руке держа горячий напиток. Из кружки шла струйка пара. — Неожиданно, я бы сказал…

Кабинет оказался необычно скучным: кирпичная кладка «выглядывала» из-под бордовых обоев, а на столе ждали своего часа непонятные раскрытые чертежи. Пахло грифелем от простых карандашей (Глеб ни одного не заметил). Большое панорамное окно выходило на оживленную улицу.

— К сожалению, в моей обители нет стульев. Черчу стоя…

— Понимаю, — ответил Глеб, улыбнувшись.

— Я буду допрошен?

— Нет, Владислав Робертович. Просто беседа. А допрос так необходим?

— Ужасно, — громко прошептал Владислав Робертович. — Пришли к моему бухгалтеру и забрали под руки. Сообщили, что его подозревают в убийстве. Среди белого дня и перед коллегами… Пришлось за свой счет нанимать знакомого адвоката…

— Понимаю. Не расскажете, каким он был на работе? — Глеб достал из кармана куртки блокнот с ручкой. — Если не хотите общаться, то я пойму…

— Нет, вы что? — улыбнулся тот. — Любые вопросы, господин полицейский…

— Я его уже задал, — процедил Глеб, сверля взглядом собеседника. — И внимательно слушаю…

— Странный этот парень, Игнат. — Владислав Робертович понимая, что Глеб после этих слов смотрит на его одежду, произнес: — О! Не обращайте внимание, уважаемый… Игнат пришел год назад. Я наводил справки с его последнего места работы и пригласил в качестве бухгалтера. Потому что он подавал на несколько вакансий… Огня в глазах нет, но все делает вовремя. А вот жена…

— Ну? — мягко подытожил Глеб.

— Скажу вам так: «Больная на всю голову». Игнатика у нас, оказывается, притесняют. Прибежала и начала бешено орать на моих работников. Они-то шутники… Спору нет… Однако границы дозволенного не переходили… Насыпали ему в какао соли с перцем…

— Нашли слабого?

— Я не могу стоять над ними всю смену… Игнат себя сам настроил… Читает комиксы про инопланетян и всякие заговоры… Жена ему обед носит и ждет, пока он покушает… Как коршун, следит за Игнатиком… Вдруг такое вновь повториться? Носиться с ним, как утка-наседка…

— А почему не уволили?

— Та особа подала заявление в трудовую инспекцию, что я недоплачиваю Игнату за сверхурочные… Мурыжили меня целую неделю… Что будет, когда его выгоню? Жалобы, словно из рога изобилия… Думал, что сам уйдет… — Владислав Робертович достал из кармана жилетки трубку. Вскоре кабинет заволокло тягучим табачным дымом. — Несправедливость в том, что никаких сверхурочных в нашей компании нет. Все отрабатывают до шести вечера и едут по домам. Сейчас межсезонье. Клиентов «кот наплакал»… Но я разгадал эту тайну…

— Слушаю…

Владислав Робертович затянулся трубкой и, кашляя, произнес:

— Игнат прятался у себя в кабинете и ждал, пока остальные покинут офис. Затем куковал до восьми вечера и шел в бар… В день получки…

— В какой?

— На улице Счастья. «Трактир счастья». Самый тупик. Где идет стройка…

— А какой точный адрес?

— Просто доезжаете по дороге до конца улицы…

— Спасибо за информацию. И часто Игнат обманывал?

— Зарплата пришла — Игнат сидит под столом, — усмехнулся Владислав Робертович. — Спросите моих подчиненных, если хотите…

— Сколько отсюда до бара?

— Десять кварталов, господин полицейский. Машину он не берет. Жена близлежайшие заведения оббежала…

— Откуда вам известно?

— Игнат подговорил второго бухгалтера сходить с ним и отпраздновать зарплату. Остап мне и доложил…

— Интересно…

— Цирк, — хмыкнул Владислав Робертович. — Вроде взрослые…

— Какао с солью…

— Да бросьте, господин полицейский. Мне приходилось часто таких видеть. Виновники получили серьезное взыскание и отстранение от работы в разгар клиентов. По закону не могу выписывать штрафы… Кретинов везде хватает…

— Верно.

— Мог ли Игнат убить человека?

— Не знаю. Сам голову ломаю, — не задумываясь, ответил Владислав Робертович, снова прикладываясь к трубке. — Может, только жену… К нам приезжали серьезные заказчики. Игнат увидел у одного из них револьвер в кобуре и дал деру… Аж пятки сверкали… Страшно подумать, если ему в руки оружие дать…

— Понятно. Могу ли перекинутся парой слов с Остапом?

— А почему нет? Сейчас, — улыбнулся Владислав Робертович. Он подошел к правой стене и сильно ударил кулаком по кирпичу. Ответом послужил стук по ту сторону. — Скоро прибудет.

Остап, высокий мужчина в очках и сером офисном костюме, зашел в кабинет. Он постоянно дергал щекой и щурился.

— Звали Владислав Робертович?

— С тобой хочет поговорить сыщик из «Млечного». Будь честен, иначе увезут в отделение…

— Естественно! — в страхе крикнул Остап, держа дверь открытой, будто готовился к побегу после каверзного вопроса.

— Привет, Остап. Скажи, пожалуйста, а Игнат водил тебя в бар? — поинтересовался Глеб.

— Сказал, что каждый уважающий себя мужик обязан выпить с ним пиво…

Владислав Робертович прыснул, едва сдерживая хохот, готовый вырваться наружу. Глеб пытался сохранить серьезную мину и спросил:

— Когда пошли? Скажи число…

— В день выдачи нашей заработной платы, господин полицейский, — автоматически отрапортовал Остап. — Двадцать первого ноября.

— Была задержка оплаты из-за банка. Всегда приходит двадцатого, — оправдывался Владислав Робертович, с укором наблюдая за подчиненным.

— И весь вечер праздновали?

— Я в одиннадцать поехал на такси, господин полицейский.

— Перепил?

— Нет. Мама домой позвала. Запретила поздно приходить…

— Понятно. А кто может подтвердить?

— Бармен, господин полицейский. Вызывал мне такси и проводил до машины.

— Как его зовут?

— Макар. Вот такой мужик! — Остап показал большой палец. — А Игнат остался читать комиксы. Бар работал до двух из-за закона о комендантском часе для посетителей питейных заведений в зимнее время. — Он горделиво выпятил грудь. — Знаю законы города, господин полицейский.

— В какой состоянии был Игнат?

— После шести бутылок пива изрядно окосел, но заказал новую порцию. Не хотел идти домой и уговаривал других довести его до работы после попойки. Предлагал всем выпивки и деньги…

Глеб кивнул, запихивая обратно блокнот с ручкой.

— Не буду отнимать времени. Дадите под протокол свои свидетельские показания? Приедет мой коллега и все запишет. По необходимости…

— Конечно, — ответил Владислав Робертович.

— Конечно, — вторил ему Остап, переминаясь с ноги на ногу. — Буду готов.

— Всего доброго.

— И вам, господин полицейский. Остап, отчеты не ждут…

* * *

Глеб из офиса направился к автомобилю. Его ждал неприятный сюрприз: под щеткой лобового стекла контролер парковки оставил красный штрафной квиток.

— Какого? — возмутился Глеб, хотя сам виноват: не положил под стекло пропуск «Млечного» (забыл спросить у Арсения).

Глеб покрутил головой и увидел шедшего неровной походкой контролера в оранжевой форме с серебряными полосками.

— Мужик! — крикнул Глеб, стараясь перекричать проезжающий мимо микроавтобус. — Стой!

Но контролер не обернулся. Шаги замедлились, а потом он упал на проезжую часть. Голова чуть не попала под колесо едущей машины. Водитель вовремя среагировал и нажал на тормоза. До трагедии остались считанные сантиметры.

Глеб подбежал к контролеру и заметил, что лежащий оказался не мужиком, а бледной женщиной в форме на размер больше. Глаза закрыты, из верхней губы текла кровь.

— Все в порядке? — дрожащим голосом вопрошал водитель, высунувшись из окна. — Сам под машину упал…

— Я видел, — громко ответил Глеб, быстрым рывком поднимая контролера на руках. Теперь нужно донести ее до «Дуксмобиля» и самому не поскользнуться на ледяной корке.

— А как же я? Мне ехать или помочь? — осведомился водитель.

— Езжай, — выкрикнул Глеб, не поворачиваясь. — «Скорую» вызову…

— Удачи!

Женщина открыла глаза и несколько секунд смотрела на небо, а потом прошептала:

— Где я?

— На улице, — тяжело дыша ответил Глеб, подходя к пассажирской двери. Он пальцами открыл ее и аккуратно посадил контролера на сиденье. — Ты в порядке? Как тебя зовут?

— Вера, — слабо ответила она. — Потеряла сознание…

— Сейчас, — произнес Глеб. Он включил рацию: — Диспетчер! Прием!

— Слушаю.

— Глеб Холодов из «Млечного». Здесь девушке стало плохо. Пришлите «карету». Рядом с «Утром таланта», что в Лоскутном переулке… Сидит в красном автомобиле…

— Ждите. Конец связи.

— Ты из полиции?

— Да, — кивнул Глеб, включая «печку» и опуская стекло двери, прежде чем ее закрыть. — Воды принести?

— Не стоит. Спасибо. — Вера вытерла губы серым платком, который вытащила из нагрудного кармана формы. — Извини, что такое приключилось…

— Главное, что жива и не покалечилась…

Глеб сел за руль и открыл окно.

— Не кури, пожалуйста! — отрезала она, а потом смягчилась: — Прости… Мне табачный дым противопоказан. Я после операции… Врачи советовали постельный режим минимум две недели… Но работа важнее…

— Чем поломанная шея или визит в морг?

— Я сама себя обеспечиваю, — бросила Вера, снимая шапку. Волнистые каштановые волосы она аккуратно пригладила.

— Понимаю, — сорвалось у Глеба. Даже бледность не смогла перечеркнуть природное обаяние: курносая, зеленые и блестящие глаза.

«Скорая помощь» быстро прибыла на вызов. Глеб даже вышел из автомобиля, чтобы встретить молодую девушку в белом халате поверх синего пуховика. Ее джинсы стесняли движения, а сапожки скользили по снегу. В правой руке она держала белый чемодан с красным крестом.

— Женщина в машине.

— Здравствуйте… Глеб?

— Да. Контролер чуть не попала под машину, когда потеряла сознание.

— Сейчас узнаем самочувствие, — на ходу проговорила фельдшер.

Глеб перешел на тротуар и закурил, смотря на действия врача. Она разговаривала с Верой, попутно доставая стетоскоп из чемодана.

Спустя десять минут фельдшер подошла к Глебу.

— Она отказывается от госпитализации…

— Мне ее уговорить?

— Сможете довезти Веру до дома?

— Конечно. Обморок из-за операции?

— Да. Организм ослаб. К сожалению, не берегут себя, — сообщила фельдшер, положив чемодан на бордюрный камень. — И… Не знаю, можно ли сказать…

— Говорите, как есть. Все свои. Что-то серьезное…

— Сердце прооперировали… Говорит, что без последствий…

— Значит, она восстановится, — произнес Глеб.

— Поговорите с ней по поводу следующих обследований. Вера не хочет регистрироваться в поликлинике. Ни в какую не соглашается. Живет с отчимом… Некому сказать, что необходим контроль здоровья. Повезло, что сотрясения не получила и другие травмы… До свидания.

— Постойте, — Глеб взял чемодан за ручки и медленно направился к «Скорой помощи», а фельдшер шла рядом. — Я помогу.

— Спасибо.

— Скажите, а какая диета нужна после лечения?

— Пусть купит фрукты и хорошо питается. Она сильно похудела. Витамины, белки и углеводы будут кстати… Особых рекомендаций нет, но организму необходим сон и здоровое питание. Видно, что гемоглобин низкий… Сладости поднимут настроение… Только без перегибов…

— Понял. Благодарю. Быстро приехали…

— Стараемся, — улыбнулась фельдшер. Они остановились у задних дверей «Скорой». — Я сообщу на работу Веры про эту ситуацию. Можно ссылаться на вас?

— Без проблем.

— Глеб Холодов?

— Угу. Сыщик из «Млечного».

— Я запомню. Всего доброго, Глеб.

— Взаимно.

Когда «карета» отъехала, Глеб вернулся к себе в машину.

— Не испытывай ко мне жалости, — строго заявила Вера, когда сыщик завел двигатель. — Я сама дойду до дома… Ты не обязан…

— У меня и в мыслях не было тебя жалеть. Ты сильная, раз работаешь в таком состоянии. Ты как себя чувствуешь?

— Нормально. Лучше…

— Рад это слышать, — приободрился Глеб. — Мне в магазин надо заехать за грушами. Есть неподалеку?

— Я покажу. Потом пойду к себе…

— Не дури, Вер. Я отвезу. Опасность нужно минимизировать, а не стремиться к ней…

— Мне неудобно просить…

— Ничего. Я должен быть уверен, что ты дойдешь до дома в целости и сохранности…

— В целости, — горько усмехнулась она, пристегиваясь ремнем безопасности. — На перекрестке сверни направо и по пути увидишь супермаркет.

— Спасибо. Твой адрес?

— А-а-а…

— Брось это… Мне не тяжело…

— Череповская. Третий дом и первый подъезд…

— Понял.

У магазина Глеб оставил Веру в автомобиле, а сам отправился за покупками. Помимо груш «Дюшес» он приобрел шоколадку и упаковку молочной карамели («Фабрика Абрикосова»), куриные котлеты, несколько пачек круп (овсяную и гречку по паре штук), связку из восьми бананов и гроздь красного винограда. Последним в тележку отправилось жирное молоко в стеклянной бутылке.

Перед выходом, после оплаты продуктов, Глеб засунул в пакет пятьдесят рублей. Он запомнил слова фельдшера о питании. Не видел в этом «жалость». Что-то интуитивное говорило в нем: «Я так решил».

Глеб закинул покупки в багажник. Груши отложил отдельно.

Вера сняла шапку, пригладила свои длинные русые волосы и с улыбкой смотрела на садящегося за руль Глеба.

— Все купил?

— Ага. Погнали…

Путь оказался не таким долгим, но Глеб попытался разговорить Веру:

— Одна живешь? Так рьяно заработать стремишься, несмотря на здоровье…

— С отчимом. После смерти мамы я живу пока у него. Я не коренная жительница Мологи… Продали дом в Воронежской области… Мама вышла замуж… Стремлюсь откладывать деньги на съемное жилье. Отчим нормальный, но скряга… Ворчит без умолку…

У подъезда их приезд уже ожидали: сгорбленный пожилой мужчина пинал лед, а в губах дымилась папироса.

— Это он? — спросил Глеб, глуша двигатель.

— Видимо, с работы опять отпросился. Уже сообщили…

— Я помогу выйти…

— Не стоит…

— Не переживай, — настойчиво произнес Глеб.

Глеб открыл ей дверь.

— Стой, — попросил он, когда она выбралась из салона. — Возьми продукты…

— Не надо!

— Сколько тебя ждать?! — вскрикнул отчим, буравя Веру сердитым взглядом.

— Сколько нужно, — не менее грубо ответил Глеб, вытаскивая пакет из багажника. Он вручил ей покупки. — Бери и не заворачивайся. Если будут проблемы, то звони в «Млечный». Мне передадут…

— А ты не можешь мне квитанцию отдать? Буду признательна. Ошибочные тоже проверяют.

— Ладно. — Глеб отдал красный квиток, который успел помяться в кармане брюк. — Удачи!

— Большое тебе спасибо! Не забуду… До свидания.

Отчим не решился перечить разговору. Он что-то роптал себе под нос, но взял пакет у Веры. Она слабо обернулась и даже выдавила улыбку, когда Глеб ей подмигнул.

Как только захлопнулась дверь подъезда, Глеба атаковали странные чувства. Он помог не по долгу службы, а по велению сердца. Странно ощущать одновременно беспокойство и радость за удачное решение проблемы.

Глава 8 Гостеприимство

Бар «Трактир счастья» находился в конце улицы и «притворялся» теремом: резные стены и разукрашенные яркими узорами подоконники плохо смотрелись с неоновой вывеской. Рослый мужчина в джинсовом комбинезоне вытаскивал из черного пикапа, припаркованного у входа в бар, ящики с пивом. Рядом строился жилой дом. В ста метрах от питейного заведения, к распахнутым воротам тянулась вереница грузовиков.

— Пока закрыто, — процедил мужчина, понимая, что сыщик направляется к бару. — Приходи к пяти…

— Я из полиции, — ответил Глеб с блокнотом и ручкой наготове. — Ты здешний бармен? Макар?

— Ага. Я что-то натворил? Вроде трезвый брожу…

— Нет, я по поводу одного посетителя…

— Ну? — выжидательно подытожил Макар, выравнивая строй ящиков, которые могли в любой момент осыпаться, скользя по льду.

— Игнат тебе известен?

— Каблучок?

— Что?

— Ну, каблучок. Мы их так называем, — лениво ответил Макар, опираясь на кузов пикапа. — Дурачок со своими журнальчиками и теорией заговора. Я рад, что Игнат здесь нечастый гость… Скрывается от своей дражайшей женушки. Напивается, а потом блюет мимо унитаза. Знаем… Проходили…

— Много пьет?

— А как же? Впрок, как говорится… Может залпом выпить из двух бутылок и не поперхнуться… Курит женские сигареты с ментолом… Алкашей мне распугивает…

— Двадцать первого ноября у тебя гостил?

— Так… — задумался Макар. — Вроде… Игнат раз в месяц прибывает, а потом просит довезти свое синее тело до работы. Тактика такая… Чтобы другие беспокоились о его проблемах…

— А как ведет себя во время пьянки?

— Спокойный. Дурной, правда. Но тихий алкоголик, — нахмурился Макар, потирая руки от холода. — Занимает самый дальний стол и часами читает всякую чушь. А в перерывах квасит…

— Ясно. Значит, в ночь с двадцать первого на двадцать второе был?

— Ага. Я начал выгонять Игната заранее. В два ночи. Не хочу штрафов. Вот и приходиться шевелить бухих…

— Во сколько он вышел на улицу? Примерно…

— Он у нас педант. Постоянно на часы пялился. Где-то в пятнадцать минут третьего. Обиделся в придачу, что такси ему не вызвал. Хотя чаевых не выдает…

Глеб подождал, пока строители поутихнут и перестанут стучать по металлу.

— А в каком настроении он был? — спросил он, пытаясь медленно подвезти к главному: — Имею в виду его эмоции… Зол или подавлен?

— В своем обычном состоянии: амебы, — горько усмехнулся Макар. — Просто я не отвечаю за то, что происходит за пределами моего трактира. Он вообще жив?

— Да.

— Тогда к чему такие расспросы? — раздраженно осведомился Макар.

— Так нужно.

— Ближе к делу… Я работаю, как видишь…

— Игнат мог принести с собой оружие?

— Ты серьезно? Шутишь? — не поверил Макар. — Да он с зажигалкой справится не может…

— Ясно.

— Обычный выпивоха с комиксами «Душистый гусь». В карманах гуляет ветер. Игнат каждую копейку считает. Я прогнал всех по домам, а его обнаружил в туалете… Он мне своей тошнотой забот прибавил, — угрюмо произнес Макар. — Взял его за шкирку и поволок к выходу. Потом он испугался, что темно… Свет на улице вырубили…

— И?

— Я просто закрыл дверь и пошел решать проблемы. Игнат на ногах толком не стоял, но морозец сделал свое дело. Вот он и отправился по прямой к себе на работу. Здесь же тупик… Никакого оружия у каблучка и в помине не было. А то бы весь трактир слушал очередную ахинею… Игнат обожал хвастаться по мелочному поводу. А уж такое сразу бы выдал всем присутствующим.

— Не горели фонари?

— Ага. Я думаю, что стройка виновата. Постоянно какие-то перепады электричества. Только в пять утра включили…

— А свет в трактире был?

— Ну да. Аварийный генератор на солярке творит чудеса. А около половины третьего включился прожектор на строительных лесах. Но рабочие его сразу вырубили, когда я начал им кричать, что чуть не ослеп. Прямо в окно, — Макар инстинктивно потер глаза и добавил: — Идиоты…

— Не заметил странностей в ту ночь? Хлопки, например…

— Только убойную работу кретинов в касках… Додумались здесь высотку строить… Всю клиентуру распугивают… Конечно, потом посетителей в трактире будет больше, но нервные клетки того не стоят.

Глеб записывал в блокнот временные рамки, озвученные барменом.

— Еще полицейские приезжали, — вспомнил Макар. — Видел скопление тачек и мигалки. Это имеет отношение к Игнату?

— Вскользь, — неохотно признал Глеб. — Поэтому и спрашиваю.

— Что совершил этот убогий? — встрепенулся Макар. — Так там не учения?

— Учения?

— Читал в районном вестнике о соревнованиях криминалистов на нашей улице.

Глеб не стал спорить, а продолжил беседу:

— Получается, что Игнат много выпил. Оружия при нем не было. Никто ничего не заметил.

— Дурачок живет в своем мире. От жены драпает и смотрит на дверь, боясь, что ее лицо появится в проеме. Вот и все. Безобидный. Тени собственной шугается… Типичный душнила и неудачник… Так сказал один интеллигентный завсегдатай моего трактира. Прям ходячий словарь синонимов русского языка…

— Понятно. Если тебя вызовут повесткой в качестве свидетеля, то подтвердишь свои слова?

— Без проблем. Мне даже жалко Игната. Понимаю, что вляпался он по уши, раз из «Млечного» пришли. — Макар с легкостью поднял тяжелые ящики и неровной походкой проследовал к открытой двери трактира. — До встречи, полицейский.

— Спасибо за информацию, — бросил Глеб напоследок.

— Угу, — закряхтел запыхавшийся Макар, прежде чем исчезнуть во мраке бара.

Глеб опросил охранников стройки, но внятного ответа так и не получил. Все ссылались на начальство. Даже не знали, какая смена работала в ту злополучную ночь, ведь не вели никакого учета. Башенным краном давно не пользовались. Велась работа над фасадом и внутренние работы.

Сложность состояла в том, что бригады работали по контракту от разных строительных фирм. Рыскать по многим адресам таких контор?

Вместо бессмысленных действий Глеб прибыл на место преступления. Странное ощущение, ведь он сегодня проезжал этот проулок ранее, когда спешил в бар, но отвел взгляд.

Глеб подошел к пожарному выходу. Потянул ручку на себя, но дверь не поддалась. Замок починили.

Затем сыщик поднялся на крышу дома, откуда предположительно прозвучал первый выстрел в Лиду. Идеальная позиция для снайпера…

Порывы холодного ветра пытались сбить с ног, а ледяная поверхность крыши угрожала скинуть Глеба с тридцатиметровой высоты.

Стройка далеко отсюда. Прибавим к этому шум от самих рабочих (дрели, кувалды, сварка и так далее). Свидетелей там не найти.

Глеб в блокноте начертил план зданий сверху, а также кое-как изобразил автомобиль. Решил спуститься и обследовать место попадания второй пули в соседний дом. Там зияла приличная дыра, потому что криминалистам пришлось вырезать большой кусок бетона. Экспертиза требует жертв.

Природа и выгуливающие собак граждане замели оставшиеся следы преступления. Больше здесь делать нечего.

* * *

— Узнал о Ерпиле? — спросил Глеб, когда они с Арсением подошли к квартире подозреваемого.

— Следователь молчит. И я его послал куда подальше… Козел редкостный…

— Правильно сделал. Без него разнюхаем. — сказал Глеб и нажал на звонок у деревянной двери.

Зазвучало птичье щебетание, а в коридоре послышались тяжелые шаги.

— Иду-иду! — недовольно выкрикнула женщина кряхтящим голосом. Потом спросила, прильнув к дверному глазку. — Кто?

— Виолетта? — громко спросил Глеб. — Мы из полиции…

— Перебьетесь! — рявкнула она. — Пошли отсюда!

Сыщики переглянулись, а Глеб кивнул, показывая, что ожидал такой «теплый прием».

— Я не уйду, пока не задам пару вопросов о вашем муже, — процедил он. — Игнат Провозьев здесь проживает? Виолетта, советую поговорить с нами. Иначе…

— Дверь выломаете, душегубы?! — возмутилась Виолетта. — Сейчас у меня получите…

Было слышно, как она перемещалась по квартире. Зашумела железная посуда, а затем щелкнул замок. Она, как ошалелая, приоткрыла дверь и просунула руку со скалкой в проем.

Пытаясь попасть по Глебу, Виолетта тужилась и тяжело дышала.

— Какого? — в свою очередь удивился Арсений, отходя от разгоряченной женщины на безопасное расстояние.

Глеб же практически мгновенно поймал скалку и потянул ее на себя. Виолетта дико заорала:

— Помогите! Соседи! Меня убивают! Они хотят меня убить! Граждане! Помогите! Молю…

Она театрально скорчила лицо, не обращая внимания, как крупные капли пота со лба попадали в раскрытый от наигранной паники рот.

Глеб резко толкнул дверь и все держа нападавшую цепкой хваткой, прошел в заставленный разными книгами коридор. С выцветших, редеющих волос Виолетты слетели бигуди, а халат раскрылся, не выдержав давления большого живота на пуговицы.

— Дай сюда, — процедил Глеб, выдирая скалку из когтистых пальцев женщины.

Но та не сдавалась. Она, как медведь, шатаясь из-за избыточного веса в разные стороны, зашла на кухню. Отыскала среди груды старых газет телефон, набрала номер полиции и начала кричать в трубку:

— Убивают! Мужики! Убивают! Вызывайте спецназ!

Арсения, наоборот, такая драматическая ситуация только забавляла. Он с трудом сдерживал смех.

— Проверь квартиру, — сказал Глеб коллеге, а затем посмотрел на Виолетту и рявкнул: — Молчать!

Это фраза подействовала моментально: Виолетта испуганно обернулась. Положила трубку. Затем, не сводя своих водянистых серых глаз с Глеба, села на стул, стоящий у окна.

— Ладно, — покорно ответила она.

— Что за цирк? Сегодня шапито не приезжало…

Кухня размером в пятнадцать квадратных метров не сияла чистотой. Жирные пятна от готовки стряпни украшали мятные обои. В раковине лежали сковородки. Пахло жаренным луком и подгоревшими макаронами. С потолка свисала единственная лампочка, которая угрожающе качалась. Под ногами валялись окурки и куски черствого хлеб. Шкафчики выглядели будто после погрома: дверцы практически вырваны с корнем и висели на одном петле.

— Довольны? — пренебрежительно пробормотала Виолетта. — Из-за вас я себе места не нахожу…

— Даже садится не охота, — сказал Глеб. — Будешь рыпаться, я на тебя наручники надену… Заканчивай с концертами…

— К тебе такой же ответ, — буркнула Виолетта. — Игната закрыли и радуетесь. Пришли поглумиться над бедной вдовой…

— Чего? Ты его уже в покойники записала? Нормально с головой?

— Так Игната повесят, как пить дать. Уже весь город знает… Следователь ваш кривозубый интервью дал и бахвалился, что опасного преступника поймал, — усмехнулась Виолетта. — Игнатика, видите ли, схватил! Падла жирная…

Глеб пропустил колкости мимо ушей и спросил:

— А он там по ошибке?

— Естественно, господин полицейский. Вы-то его и унизили, когда скрутили перед работниками этого убогого офиса, — промямлила Виолетта, сверкая глазами.

— Мы с коллегой из «Млечного»…

— С напарником, — холодно поправил вернувшийся Арсений.

— Угу, — безучастно кивнул Глеб, а потом обратился к Виолетте. — Я веду это дело… С напарником, — с нажимом произнес он. — Хочу узнать пару подробностей о той ночи…

— Без адвоката ни хрена не скажу, — буркнула Виолетта. — И кто дал вам право на обыск?..

— Нам не нужно разрешение, — грубо парировал Арсений. — Сейчас решается судьба твоего мужа, а ты ерепенишься…

— Как-как?

— Ты слышала, — сказал Глеб. — Это неформальная беседа, Виолетта. Мы на шутников не похожи. Хочешь ждать повестки? Как твоя позиция поможет Игнату?

— Все уже решено, — не унималась Виолетта. — Следователь сказал готовить вещи… А потом, — она провела пухлым пальцем по своей шее.

— Если говоришь, что он не виноват, то почему не хочешь помочь расследованию? Мне кажется, что ты стараешься настроить нас против него…

— Вы его и…

— Мы только недавно узнали об аресте Игната, — раздраженно произнес Глеб. — Следователь вообще к этому делу отношения не имеет. Я целый день ездил к свидетелям…

— Не утрируй, — зашипел на Виолетту Арсений. — Подробно расскажи о той ночи…

— Пока Игната не осудили. Но время уходит. Оно не в вашу пользу. Хочешь ему подачки возить, зная, что прогнала тех, кто может в этом разобраться?

Виолетта закрыла лицо руками.

— Ладно, — приглушенно сказала она. — Что хотите узнать?

— А сразу нельзя было? — с негодованием вопрошал Арсений.

— Во сколько Игнат пришел той ночью? — начал Глеб, вытаскивая блокнот с ручкой.

— Уф… Около четырех утра. Весь грязный как свинья. Еще и набухался. С глазами по пять рублей. Врал про работу и мямлил что-то себе под нос… Я его раздела, а вещи кинула в стиральную машину…

— Где они? В шкафу?

— Нет. — Виолетта посмотрела на Глеба, как на сумасшедшего. — Он же не голый на работу пошел…

— А сменная одежда? — не понял Арсений. — Ну, в твоем гардеробе много шмоток… Из мужских только куртка осенняя висит…

— Везде залезете, — желчно усмехнулась Виолетта. — У нас с Игнатом общий бюджет. Цены-то видели? Ничего, сейчас ему робу в тюрячке выдадут.

— Цирк, — вздохнул Глеб. — А он говорил, что произошло?

— Нет, — отстранено ответила Виолетта. — Сказал только, что упал, когда с работы шел. В ночную же пашет… Где успел наклюкаться… Глисты всегда места такие находят…

— Оружие у него было?

— Какое, господин полицейский? Он отродясь ничего подобного в руках не держал. Я для него защита и опора. Без меня Игнатик мог быстро закончиться… Все его клюют. Никто за мужика не считает…

— Понятно, — сказал Глеб. — А таил ли злобу на женщину, которая лишила прав за пьяную езду?

— Какая? Кто она? Очередная курица?

— Нет, — терпеливо ответил Глеб. — Несколько лет назад Игната остановила полицейская…

— Женщина? Пенсионер с усами из прошлого века. Мы тогда с Игнатиком ко врачу спешили. Этот прохиндей накинул сверху пару рюмок ликера втихую. Вот и развезло в нашей ласточке…

— А как звали патрульного?

— Не знаю, но квитанцию в суде получила. Сейчас принесу…

— Давай.

Виолетта вернулась, сжимая в руке помятую розовую бумагу. Арсений забрал квитанцию и сказал:

— Приобщим к делу. Если нужно, то сделаем копию…

— Не надо, — устало ответила Виолетта. — Игнатик, конечно, тормоз, но я люблю этого сморчка больше жизни. Разберитесь, пожалуйста, с этим. Наши соседи не верят, что мой муж способен убить бабу из оружия…

— А Ерпиля знаешь? — резко спросил Арсений.

— Впервые слышу. У Игната никогда не было друзей. Одни нахлебники. То там займут до зарплаты и не отдадут… То машину возьмут, а потом привезут с пустымбаком… Мы везде ходим вместе… Вот не проконтролировала придурка, а он вляпался в неприятности…

— Мы проверим информацию, — заключил Глеб, кивая Арсению, давая понять, что пора уходить. — Допрос проведем сегодня…

— А дальше?

— Посмотрим. Но твои показания важны.

— На что тогда надеяться? — сокрушенно спросила Виолетта, стоя у входа на кухню.

— На правду, Виолетта. На правду. — Глеб напоследок осмотрел кухню и вышел из квартиры, следуя за Арсением.

Они спускались по лестнице, когда рация на ремне Арсения сухим женским голосом сообщила:

— «Внимание! Всем постам! Всем постам! Ограбление инкассаторов на Рублевой площади»!

— Вовремя, — хмыкнул Глеб.

— Почти минуту вещает. Я громкость снизил до того, как идти к этой истеричке… Ответить?

— Да, — посуровел Глеб, морально готовясь к неизбежному вызову. Их разговор эхом разнесся по всему подъезду.

— Говорит «Млечный». Выезжаем, — отрапортовал Арсений, замедляясь перед очередным пролетом.

— «Принято! Преступник вооружен. Захватил пункт обмена валюты в одиннадцатом корпусе. Внимание! Внимание! Всем постам»!..

— Постой, — Глеб на улице остановил Арсения. — Дам пару советов… Никогда не прячься за дверью тачки. Для пули она как картон. И пистолет не заряжай за рулем, когда топишь по ухабам…

— Понял.

— А где бронежилет?

— Черт, — виновато улыбнулся Арсений.

— И свой не взял?

— Нет. Извини.

— Тогда не лезь на рожон. Как приедем, то укрывайся за машиной. — Глеб подошел к «Дуксмобилю». — Где мигалка?

— В багажнике, — заверил его Арсений, открывая свою. — В правом отсеке, рядом с фонарем. Просто нажми на кнопку…

— Ага.

Глеб водрузил на крышу проблесковый маячок с магнитным основанием, а провод протянул в салон, садясь за руль, медленно закрывая дверь. Воткнул шнур в прикуриватель. Мигалка ожила, загудела на весь район.

— Рация…

Глеб подключился к общей радиочастоте, чтобы понимать, как развивается ситуация. И быстро сорвался с места.

Водители при звуках проблескового маяка сразу уступали дорогу. Было опасно на большой скорости проезжать перекрестки. Оставалось надеяться, что не найдется гонщик, который решит проигнорировать полицейские машины.

— «Всем постам! Повторяю! Всем постам! Преступник движется в сторону Китежской улицы! В сторону Китежской! Вооружен»!

Глеб вырулил на Рублевскую площадь. Он увидел мужчину в черных брюках и кожаной куртке, бегущим по тротуару. В одной руке злоумышленник держал денежный мешок, а в другой обрез от охотничьего двухствольного ружья.

Завидев машину Глеба, преступник свернул в переулок, где стояли заградительные столбики.

— Ладно. — Глеб остановился и выбежал из машины, на ходу перезаряжая пистолет. За спиной со скрипом затормозили три патрульные машины.

— Обходим с другой стороны! — скомандовал полицейским Арсений. — Глеб, веди его к нам! Ты…

— Чего? — откликнулся один из полицейских.

— Иди с Глебом. Зажмем вора!

— Хорошо.

Глеб пробежал по улочке, выискивая преступника. За каждым мусорным контейнером могла ждать смерть.

— Он туда умотал! — закричал старик в форме уборщика, куря сигарету на крыльце неприметной пристройки.

— Спасибо! — Глеб повернулся к патрульному: — Идем по сторонам. Чтобы у него глаза разбежались…

— Ладно, — молодой полицейский нервно сглотнул слюну. — Приказывай. Надеюсь, что сегодня буду дома, а не…

— Выкинь из головы… Пошли… Быстрее!

Прогремел выстрел. Глеб помчался вперед. Улочка выходила на пешеходную зону, откуда только два выхода. Граждане кинулись врассыпную. Началась паника. Глеб плечом отталкивал попадавшихся на пути.

— Стой! Стой! Стреляем на поражение! — предупреждали полицейские в глубине толпы.

Глеб увидел, как преступник что-то орал в окно газетного киоска, тыча обрезом. Затем он забежал за угол.

— Мы его нагнали! — воскликнул Арсений, медленно подходя к киоску с пистолетом наготове… — Перезарядил обрез. Мы слышали…

— Как продавщица? — Глеб осмотрел зияющие дыры от дроби в стеклах и стенках киоска. Над ним возвышался длинный навес, который тянулся с супермаркета.

Остальные полицейские кричали: «Выходи с поднятыми руками! Не делай глупостей»!

— Без понятия… В магазине закрыли двери… Все покинули помещение через служебный выход. Бежать ему некуда…

— Нужно его выкурить…

В этот момент показался преступник, целясь обрезом в патрульных. Глеб инстинктивно прицелился и надавал на крючок пистолета. Остальные тоже открыли огонь.

Выстрелы…

— Хватит! — первым опомнился Глеб.

Оружие выпало из рук преступника. Он округлившимися от ужаса глазами всматривался в пустоту, пока не упал на колени и не рухнул навзничь. Свежая кровь вытекала из-под бездыханного тела. Убит…

— Вот и все, — спокойно констатировал Глеб, убирая пистолет в кобуру. — Добегался… — Он обратился к Арсению: — Я проверю киоск, а ты осмотри магазин через окно. Шальные пули…

— Ладно, — кивнул Арсений, смотря на коллег, которые обыскивали убитого. Кровь попала на пачки купюр, выпавших из мешка.

Глеб постучался в дверь киоска. Никто не ответил. Тогда он резким движением на себя распахнул ее, выломав щеколду. В углу дрожала маленькая девочка. Она закрыла уши руками. Голубые глаза не двигались, а изо рта шел пар от мороза.

— Все хорошо, — мягко произнес Глеб, медленно ступая в киоск.

Но девочка не шелохнулась. Он подошел к ней и положил руку на плечо. Она встрепенулась, словно вышла из оцепенения.

— Привет, — улыбнулся Глеб. — Ничего не болит?

— Он хотел зайти, а бабушка сказала, чтобы никого не впускать.

— Молодец…

— Стекло разбилось, — всхлипнула она. — По ушам било…

— Звуки?

— Да. Я спряталась…

— Умница…

— А где бабушка?

— В магазине сок покупает… Она вернется?

— Конечно. Пойдем со мной…

— А вы будете стрелять?

— Нет. Я из полиции. Мы пришли тебя спасти…

— А где чужой?

— Прогнали, — солгал Глеб, стараясь придать голосу непринужденный тон. — Ты умеешь играть в прятки?

— Да.

— Отлично. Я попрошу тебя закрыть глаза и взять меня за руку. Когда досчитаешь до… До скольких умеешь считать?

— До сорока. А кого нужно искать?

— Полицейскую машину…

— Но это не прятки, — оживилась девочка. — Я не могу уйти с незнакомым дядей… Запрещено…

— Как тебя зовут?

— Агния…

— Меня Глеб. Сыщик из «Млечного». — Он достал удостоверение и раскрыл его.

— Вы еще за звездами следите? — серьезно спросила девочка, заострив взгляд на эмблеме подразделения.

— За порядком в городе. Мне можно доверять…

— Ладно. Считать до сорока?

— Да. И закрой глаза, пожалуйста, — улыбнулся Глеб, протягивая руку.

Агния зажмурилась и принялась вслух проговаривать цифры. Глеб незамедлительно вывел ее из киоска и махнул Арсению. Тот, судя по взгляду, не поверил, что там сидела девочка.

— Это Агния. Посади ее в машину. Пусть не оборачивается. Я найду бабушку, — шепнул Глеб.

— Меня Арсением зовут, — заботливо представился сыщик, когда Глеб разжал руку. — Даже цифры знаешь. Молодец. Пойдем…

Глава 9 Терпение

— Отвези их домой, — попросил Глеб Арсения, пока бабушка Агнии рыдала, обняв внучку у полицейской машины.

Глеб нашел родственницу девочки в подсобном помещении супермаркета. Пожилой женщине стало плохо, когда она услышала выстрелы. По пути одновременно корила себя и благодарила сыщика за помощь. Благо, он еще в магазине объяснил, что Агния не пострадала и находится в безопасности.

Глеб решил не возвращаться на место происшествия. Журналисты, огражденные полицейской лентой, наперебой пытались взять интервью у сотрудников правопорядка. Но те не обращали внимания на фотоаппараты и видеокамеры. Корреспонденты с микрофонами делали серьезную мину во время записи репортажа, а после весело болтали, попивая кофе. Для них такие вещи — всего лишь работа. Неважно, что могли пострадать люди, и убитый тоже человек, но крайне необходимо упомянуть состоянии свидетелей стрельбы. Так журналисты играют эмоциями телезрителей.

— Потом в участок? — спросил Арсений.

— Да. Не переживай. Я без тебя не начну. Вызову на допрос и оставлю его в кабинете одного. Пусть чувствует себя не в своей тарелке…

— Договорились, — кивнул Арсений, сверля Глеба взглядом: — Ты в порядке?

— Да, — соврал Глеб, понимая, что коллега имеет в виду девочку, которая могла случайно пострадать от пуль правоохранителей.

— Может, завтра поедем? Он никуда не денется…

— Все нормально. Нельзя опаздывать. Сегодня приедет дисциплинарный инспектор. Следователь будет давить на Игната…

— Ты считаешь его невиновным?

— Узнаем на допросе, — сказал Глеб. — Не забудь о Ерпиле и патрульном… Вытряси информацию…

— Раз это важно, то сделаю…

Когда машина отъезжала, девочка выглянула в окно и помахала Глебу. Тот ответил тем же. Вроде ситуация успешно разрешилась. Преступник ликвидирован, но…

Погибло двое инкассаторов, которые пытались выйти из пункта обмена. Их тела до сих пор лежали там. Больше они не придут домой, не порадуют своих близких. Ради денег один человек хладнокровно убил других и бровью не повел. Око за око, как говорится.

Глеб отгонял от себя мысли незавидного будущего, если бы пули попали в девочку. Везение! Хорошо, что Агния пока не понимает, как мог закончится для нее этот день. Сама природа осталась равнодушной к этой людской жизни: снежная крупа и сильный ветер.

Глеб отправился в участок. Прибыл аккурат к шести вечера. Груши оставил в багажнике, а сам быстрым шагом миновал открытые стеклянные двери.

Интерьер больше походил на обычные офисы, только с белыми стенами и серой плиткой. Зал ожидания ничем не отличался от больничной регистратуры: неудобные пластмассовые кресла и автоматы по продаже разных напитков и табака у входа.

Глеб приказал администратору вызвать подозреваемого на допрос. Она не стала спорить, потому что сыщик говорил непререкаемым тоном и давил на женщину взглядом.

— Почему мне не сообщили? — негодовала приземистого вида девушка в твидовых пиджаке и юбке небесного оттенка. На округлом лице четко читалось презрение. Она подошла к стойке и с напускной серьезностью сказала: — Я представляю его интересы. Провозьев Игнат подал жалобу на вашу работу… Без меня он ничего не скажет. Один раз закон подмяли… Теперь пеняйте на себя…

— А-а-а, — устало протянул Глеб. — Удостоверение предъявите из коллегии адвокатов.

Девушка принялась копаться в своей кожаной сумке. Наконец нашла документ и еще бумагу в плотной обложке.

— Возьмите. А здесь гражданско-правовой договор. — Она ткнула пальцем в бумагу. — Довольны?

— Нет. Огольева Яна Петровна… Ждите тут…

— Чего? Вы издеваетесь?

— Без коллеги не вижу смысла проводить допрос.

— А зачем его сейчас вызвали?

— Так нужно, — отрезал Глеб.

— Целый день тут торчу…

— Ваши проблемы.

— Работать нужно, а не командовать…

— Ага. Ждите…

Глеб зашел в служебную зону, где находились допросные комнаты, скрытые от посторонних глаз. Напротив послышались шаги. Сотрудник полиции вел сгорбленного мужчину в наручниках на допрос. На лице землянистого цвета отпечатался испуг, а тело дрожало, словно его силой тащили на казнь. Залысины на кудрявой голове блестели в свете лампочек. Обувь давно просила их выкинуть, судя по неуклюжей походке. Белые брюки были грязными и с маслянистыми пятнами. Протертый на локтях темно-синий пиджак требовал глажки. А янтарные глаза навыкате стреляли по сторонам. Типичный портрет бедолаги после темницы.

— В какую ты его ведешь? — деловито осведомился Глеб у конвоира.

— В третьей свободно. Остальные на дезинфекции… С туберкулезом вчера привезли…

— Шикарно, — хмыкнул Глеб, следуя впереди.

Троица остановилась у маленькой комнатки. В середину двери врезали пластмассовое оконце. Сотрудник передал ключи и остался стоять у входа.

— Проходи, — отчеканил Глеб Игнату. — Жди допроса.

— А когда?

— Скоро. Садись на дальний стул. Не делай глупостей…

— А жена придет?

— Потом, — поторопил его Глеб, подталкивая внутрь. — Располагайся.

Крайне тесно. По правой стороне зеленой стены располагался продолговатый стол с закругленными краями и задвинутые под него четыре стула. Единственное окно накрепко заварили толстыми прутьями. Печатная машинка ждала своего часа в левом углу от входа на настенной полке, чтобы сотрудник мог вести запись допроса.

Глеб убедился, что Игнат занял свое место, и приковал его руку наручником к бортику с выпирающим кольцом.

— Нормально? — спросил сыщик.

— Просто допрос? — занервничал Игнат.

— Ага. Не переживай.

Глеб вышел из допросной и закрыл на ключ сейфовый замок. Кивнул стражу и отправился на парковку. Адвокат ненавидяще смотрела вслед уходящему сыщику и только цокнула в знак протеста.

У своей машины Глеб закурил. Пронизывающий ветер заставлял чувствовать его живым. На город со снегом наступила ночь. Пустые улицы возле участка и такая пугающая безмятежность. Эти выстрелы эхом пронеслись в памяти.

Фары дальнего света ослепили Глеба, заставляя щуриться. Арсений припарковался возле «Дуксмобиля».

— Ты дорогу не видишь? — недовольно выразился Глеб, когда коллега закрыл дверь своей машины и улыбнулся ему.

— Задумался над жизнью…

— Возьми, — Глеб показал пакет с грушами. — Отдай той, кто сидит перед кабинетом начальника. Скажи, что это презент от Холодова… На меня глазеет юрист подозреваемого… Как бы голову не откусила… Сходишь?

— Ладно, а потом?

— Выжидаем полчаса и допрашиваем. Пусть посидит…

— Вдруг он придумает свою версию? — деловито улыбнулся Арсений.

— Ты узнал?

— А? А-а-а-а, — лениво протянул Арсений. — Короче, по поводу Ерпиля. Ерпинский Остап кормит червей. Давно занял пару квадратных метров на местном кладбище.

— Черт… А дорожный инспектор?

— Шриков Демьян. Уже на пенсии. Пришлось трясти судебный планктон. Действительно, такое дело заводили. Позвонил ему домой… И он подтвердил… Правда, долго вспоминал… Но Виолетту так просто не забыть…

— У тебя пакет для вещдоков с собой?

— Конечно. Зачем?

— За спросом. Давай свой пистолет…

— На хрена?

— Узнаю о его познаниях в оружии. В повинной что написано? «Наган»… Их давно не производят…

— Что ты задумал? — многозначительно вопрошал Арсений, доставая пистолет из кобуры, попутно вытаскивая прозрачный плотный пакет.

— Отдам после допроса. И, пожалуйста, не мешай мне…

— Договорись. Я пошел…

— А груши?

— А-а-а… Точно… Давай… Ага…

Глеб закурил, взирая через окно на Яну Петровну. Та дергала ногой и волком смотрела на вход. Арсений тоже ее проигнорировал и скрылся за служебной дверью. Каких-то тридцать минут отделяли ее от допроса…

Время медленно тянулось. Сигарета давно превратилась в окурок… Наконец пора…

— Уже? — тяжело дыша, вопрошала адвокат, когда Глеб ей кивнул.

— Да. Пойдемте.

— Не прошло и года…

— Порядок знаете?

— А как же? Ознакомилась с показаниями моего подзащитного. Настоящий караул… Не верю, что такое возможно, — причитала Яна Петровна. — Я вас днем не видела…

— Я здесь не работаю… Но веду это дело, — нехотя ответил Глеб, пропуская адвоката в коридор. — Из «Млечного»…

— А выпытывать признание тоже входит в ваши обязанности? — жеманно произнесла она. — Наверное, даже курс проходили…

— Ты выбирай выражения, — отрезал Глеб, захлопывая за собой дверь.

— Как только я написала заявление о противоправных действиях, то все сразу задергались, — не унималась Яна Петровна. — Каторга какая-то…

— Иди, — просто ответил Глеб, раздражаясь.

Арсений стоял у допросной и открыл дверь. Игнат поднял голову, когда к нему пришли из «Млечного» и защитник. Глаза бегали. Он судорожно дышал, облизывая сухие губы.

— Начнем? — осведомился Глеб, присаживаясь напротив подозреваемого. Арсений занял место у печатной машинки и принялся строчить текст о начале допроса.

Глеб показал присутствующим копию признательных показаний Игната. Тот задергал левой ногой и отвел взгляд.

— Провозьев Игнатий Ларионович?

— Кивни, — шикнула Яна Петровна. — Не волнуйся…

— Да, — выдавил из себя подавленный подозреваемый. — Я.

— Из этих показаний следует, что ты признаешь свою вину…

— Да.

— Я еще не спросил…

Игнат сжался, словно пытался исчезнуть.

— Наши водолазы обследовали дно реки Молога и обнаружили этот пистолет системы «Наган», — Глеб вытащил вороной пистолет «ТТ-66» в пакете, принадлежащий Арсению. — Узнаешь?

Возникла пауза. Игнат бросал взгляд на адвоката, а потом посмотрел на дверь. Глеб инстинктивно повернул голову в ту сторону. Но в окошко никто не выглядывал.

— Да, — кивнул Игнат. — Я стрелял…

— В кого?

— В Лиду Митрофанову… Признаю…

Яна Петровна резко вскочила на ноги, а стул опрокинулся на спинку. Она со слезами на глазах бросила:

— Что ты творишь? Мы же с тобой днем говорили… Теперь решай сам… У меня нет слов…

— Я… Я…

Но адвокат не желала слушать мямлящего оправдания подзащитного. Вместо этого она схватила сумку и направилась к выходу. Рьяно распахнула дверь и выбежала в коридор. Ее каблуки зацокали по бетонному полу.

Арсений замер, переглядываясь с Глебом.

— Игнат, понимаешь, что сейчас происходит? — начал Глеб. — Если мы уйдем, то шансов у тебя не будет… Даже твоя защитница сделала ноги…

— Я понимаю…

— Нет, — сказал Арсений, выдирая бесполезный лист из машинки. — Мы хотели в этом разобраться, а ты решил струсить… Ну, на оглашении приговора это тебя охладит… Не переживай…

— Раз такая пляска, то мы тоже пойдем, — заверил Игната Глеб, вставая из-за стола, кивая Арсению. — Ты остался один на один с этой проблемой… Прощай, Игнат. Пусть следователь Мерзляев ведет дело…

Было видно, как Игнат борется с самим собой: сплетая пальцы и стуча ногой по полу. Губы успели потрескаться, а мокрый пот отчетливо проступил на лбу.

— Стойте! — грудным голосом выкрикнул он и расплакался. — Стойте!

Глеб с Арсением застыли на месте. Пару шагов не хватило, чтобы покинуть допросную.

— Я… Я… Скажу, что знаю… Только знаю… Что видел…

— А где гарантии, что ты не обманываешь? Поверить тебе? — усмехнулся Глеб. — По тебе вижу, что ты лжец…

— Я… Он, — потерялся Игнат, снова вступая в непримиримую борьбу со страхом.

— Давай по порядку. Это твой пистолет? — вторил Глеб, понимая, что Игнат не в состоянии протестовать. — А?

Подозреваемый жадно ловил воздух ртом, постоянно икая. Снова посмотрел на дверь.

— Ну? — требовательно спросил Глеб, а потом смягчился: — Игнат… Мы с Арсением ведем это дело… Не тот следователь…

— Они смотрят на меня, — в пустоту произнес Игнат.

— Кто?

— Заключенные в камере. Когда я ем и сплю… Не дают прохода…

— Ну, в моих полномочиях перевезти тебя в управление… Там одиночная камера… Даже радио найдем…

— Да? — оживился Игнат.

— У тебя есть своя версия событий? — вопрошал Арсений, пользуясь доверительным расположением духа подозреваемого.

Игнат просто кивнул, но взглянул на Глеба.

— Это твой пистолет? Повторяю в последний раз…

— Нет, — уверенно ответил Игнат. — Я не умею стрелять…

— Ты готов нам поведать? Без лжи… Я же по тебя все вижу…

— Ладно, господин полицейский… Но я не убивал… Честно…

— Мне это ни о чем не говорит, Игнат, — настойчиво произнес Глеб. — Ответишь на вопросы?

— Вам отвечу…

— Пить хочешь?

— Немного, — нервно икнул Игнат, сглатывая слюну.

— А сигарет?

— Можно?

— Конечно, — улыбнулся Глеб. — Какие?

— Любые… Если можно…

— Могу купить, — вставил Арсений, выжидательно стоя у двери. — Тогда поговорим?

— А сколько я вам должен?

— Угощаем…

— Угу, — поддакнул Глеб.

— «Герцогиню» с ментолом…

— И банку газировки? — спросил Арсений. — Я схожу к автомату…

— Хорошо. Благодарю…

— Арсений, найди ее, — тихо произнес Глеб. — Если не успела свалить… Пусть ждет в зале…

Арсений кивнул и покинул допросную. Игнат понурил голову и старался не смотреть на Глеба. Тот, наоборот, пытался разговорить подозреваемого:

— Где работаешь?

— Не могу сказать, господин полицейский. Начальник и так был зол, что меня забрали…

— Я узнаю… Не юли…

— «Утро таланта», — неохотно ответил Игнат, тяжело вздыхая.

— Улица?

— Не улица, а Лоскутный переулок, господин полицейский. Извините… Вроде четвертый дом… Табличку тем летом разбили…

Вошел Арсений с красными от мороза щеками. Он тряхнул головой и положил перед Игнатом пачку тонких сигарет в упаковке мятного цвета и две банки виноградной содовой.

— Поищи пепельницу, — спешно попросил Глеб коллегу.

Арсений порыскал в ящиках стола.

— Эта подойдет? — спросил он, показывая красную кружку.

— Давай.

— Я не могу, — смущенно пролепетал Игнат. — Забыл, что тут не курят…

— Скажешь, что я дымил, — ответил Глеб. — Арсений, сними с него наручники…

— Ладно, — буркнул Арсений.

Он ключом раскрыл «браслеты». Игнат потер запястье, а затем принялся жадно пить из банки. Сигарету смаковал целую минуту (Арсений кинул ему в руки зажигалку).

— Готов? Просто поговорим, — убедительным тоном произнес Глеб, когда окурок отправился в кружку, а волны табака медленно плыли по допросной.

— Свою версию? Могу…

— Начнем. В который раз… Где ты был вечером двадцать первого ноября? Например, в восемь…

— Погнали в бар с другим сотрудником…

— Имя и фамилия…

— Захар Трекуснов… Работаем вместе…

— Кем?

— Бухгалтерами…

— Дальше…

— Я вызвал такси где-то в половину девятого. До этого сидели в своем кабинете и разговаривали о комиксах и новых фильмах…

— Какой бар?

— «Трактир Счастья», — уверенно ответил Игнат. — И улица с таким же названием… То есть Счастья…

— Никогда о таком не слышал, — вмешался Арсений.

— Это правда! — взбудоражено воскликнул Игнат, тряся новой зажженной сигаретой в руке. Потом беспомощно взглянул на Глеба: — Я не вру, господин полицейский. Честно! Меня Макар знает, господин полицейский. Он там барменом работает. Я не обманываю…

— Успокойся, — сказал Глеб. — Понимаю. Весь вечер там сидел?

— Да. Захар уехал домой в одиннадцатом часу, а я решил выпить маленько. Но читал журнал про наш мир и не заметил, как опустошил шесть бутылок пива. Меня начало мутить под конец…

— Во сколько ты вышел из бара?

— Макар прогнал меня… В пятнадцать минут третьего ночи…

— Точное время… Странно, что ты решил постоянно смотреть на часы…

— Моя жена…

— Как ее зовут?

— Виолетта? Вам нужны полные данные?

— Пока нет. Дальше…

Игнат начал пить вторую открытую банку, а в пустую бросил почти докуренную сигарету. Потрескивала люстра на потолке.

— Вот… Он попросил уйти… Макар… Я вышел тогда из туалета и обнаружил, что все посетители ушли. Ночь, хоть глаз выколи… Ничего не горело… Фонари и даже свет в окнах домов… Темень, в общем…

— И?

— Пришлось идти. Я еле стоял на ногах, но выбора не было… Хотел добраться до работы и там заночевать…

— Зачем?

— Жена думала, что я на ночной смене… Я подговорил тогда Захара позвонить мне домой и сообщить, что меня ждут на работе… Как только получаю зарплату, так в этот день якобы на ночной смене. Я пью, а она против…

— Понятно. Ты шел по улице…

— Да… Я шел возле забора близ девятнадцатого дома. Там зона для велосипедов и хранения всякого барахла жителей… Много раз видел, как туда запихивали ненужные вещи. Когда почти прошел забор, то увидел красные фары машины… «Стопы». Я пригляделся, и заметил, что в салоне кто-то закурил. Судя по огоньку… И…

Руки Игната затряслись, а в глазах проступали слезы.

— И? — выжидательно произнес Глеб. — Давай… Поподробнее…

— Сначала хлопок. Потом… Как же это сказать? Вспышка! Вот! Я тогда понял, что в машине сидит женщина. Она вскрикнула, а я упал на асфальт и закрыл голову руками… И еще… После выстрела на долю секунды мне послышалось, как будто проминается лобовое стекло… Такой звук глухой… Женщина начала материться, а затем я услышал новые хлопки… Я поднял голову. — Игнат закурил третью сигарету. — Увидел, что та женщина стреляет из салона…

— Откуда стреляли?

— Сверху… Точно сверху… Вспышка или на крыше, или на последнем балконе…

— Она в кого-нибудь попала?

— Я не знаю. Но… Женщина попыталась завести машину, когда…

Новый приступ паники накрыл Игната в самый неподходящий для Глеба момент. Пришлось ждать, пока подозреваемый снова возьмет себя в руки.

— Сбоку… В пятнадцатом доме открылась пожарная дверь, и оттуда выскочил мужик в черной куртке… Кожаной…

— Там же было темно, — возразил Глеб.

— Он фонарем светил. Женщина заорала, а потом тот в черном выстрелил из пистолета…

— Почему он тебя не заметил? Раз ты сидишь передо мной…

— Понимаете, над асфальтом растет высокая трава. Оттуда хорошо видно, когда смотришь на пригорок. Его спугнули строители, когда на полную включили освещение с площадки… Тот мужик что-то ерзал по земле… Искал… Но убежал туда, откуда и пришел…

— А ты?

— Отлежался и поспешил к ней на помощь… К той женщине… Дверь машины была открыта… Водительская… Я еще поскользнулся на грязи… Вмиг протрезвел, когда увидел труп… Начал трясти ее за плечо, думая, что смогу помочь… До конца не верил… Она завалилась набок… Тогда я убежал… В таксофоне позвонил в полицию…

— Какого он роста?

— Среднего… Вроде… Но он сутулился. Лицо скрыто платком… Стрелял левой рукой… Я столько раз прокручивал эти воспоминания в голове…

— Это все?

— Я испугался, господин полицейский… Поймите…

Глеб задумался. Вроде все логично и решил спустя десяток минут:

— Ты сможешь официально дать свидетельские показания? Арсений с радостью проведет допрос. Отвечай на те же вопросы, что я задал ранее. Идет?

— Хорошо. — Игнат до конца не осознавал, что сегодня может быть выпущен.

— Еще… Арсений принесет диктофон, а ты спокойным голосом расскажешь все. Я позову твоего адвоката…

Яна Петровна стояла у стойки администратора. Ее глаза сверкнули, когда она увидела перед собой Глеба.

— Идите, — сказал он.

— Куда?

— Я перевожу Игната из подозреваемого в свидетеля. Без вас, в свете последних событий проводить допрос нельзя… К девяти приедет дисциплинарный инспектор. Он-то и решит, что делать со следователем Мерзяевым… Также врач снимет побои… Если они есть…

— Неожиданно…

— У нас с Арсением мало времени…

— Ладно, — лучезарно улыбнулась Яна Петровна и поспешила к своему подзащитному.

— Где красная будка? — Глеб обратился к навострившей уши администратору. — Связь с управлением есть?

— Конечно, — ответила хмурая та. — Второй этаж…

— Угу.

Поднявшись по скрипучей лестнице, Глеб едва не сбил с ног сотрудницу в штатском. Суетились все, не взирая на должность. Это дисциплинарный инспектор так влияет на атмосферу затхлого коллектива?

Та самая «красная будка» — это небольшой закуток или комната в участке, которая защищена от внешнего шума и прослушки (перед входом в «будку» висит табель отчетности о проверке с датой и временем, а также с подписями ответственных лиц). Если над дверью горит еле заметная красная лампочка, то телефон занят. А зеленый позволяет спокойно зайти внутрь конфиденциального островка для переговоров и даже доносов на свое начальство в любое время суток. Самое комичное, что можно прекрасно узнать, кто туда зашел и нажаловался, просто следя за сотрудником.

Глеб вошел внутрь и закрыл дверь. Воцарилась тишина. Сквозь тонированное окно нервно сновали полицейские, но видеть его не могли. Остается взять трубку и набрать номер на циферблате с внутренним номером управления (помог блокнот):

— Николай Валерьевич? Это Глеб…

— И куда ты пропал? — раздраженно спросил Николай Валерьевич, тяжело дыша в трубку. — Пока бегал за грабителем, за тебя всю работу сделали… Я же дал четкие указания… Надеялся на твое трудолюбие…

— Давай без нотаций, старик. Ты ищешь убийц или козла отпущения?

— Не смей мне говорить, что отпускаешь пойманного отморозка! — вскипел Николай Валерьевич. — Дай мне его на блюдечке…

— Был допрос… Я так решил…

— Ты? Ну-ка… Ты? Тебе же плевать на Лиду… Чем я думал? Теперь и ты оскотинился…

— Слушай, старик. Я понимаю твои эмоции… Ты читал показания?

— Конечно!

— Без экспертизы?

— Пока не готова.

— Вот. Мерзяев знал только часть того, что с Лидой случилось… Слишком много огрехов. Обвинение разваливается на глазах…

— А улики?

— Косвенные. Я целый день ездил и собирал информацию по Провозьеву. Он обычный запуганный мужичок… Убийц было двое… Снайпер и… Сообщник… Все спланировано, — сухо процедил Глеб. — И самое важное: Ерпиль давно мертв. А твоя дочь Провозьева не останавливала… Ты веришь, что она будет тормозить мелких сошек? Серьезно?

— Подожди…

— Включай мозги, старик. Ты можешь заткнуть дыры в расследовании, но убийцы на свободе…

— Ручаешься, что это не он? Готов пожертвовать работой?

— Да, — быстро ответил Глеб. — Мерзяев быстро доложил, что убийца пойман? Звездочки уже водочкой запил?

— Инспектор по дисциплине без тебя разберется. Не переживай. Халтурить все горазды…

— А ты так и будешь мешать следствию? — грубо выпалил Глеб.

— Ты меня крайним делаешь?

— Мне нужно узнать все о подругах Лиды. Не твои досье, как будто в стране бумага закончилась… Думаешь, я не знаю, что ты замешан во многих делишках? Мне на тебя плевать, старик. Или даешь полный доступ…

— Пошли угрозы?

— За дурака меня не держи. Я этого не люблю, старик. Тогда меняй нас с Арсением… Не можешь? Вот… Подумай…

— Уже…

— Не смеши… Ты прекрасно понимаешь, что меня не интересует твоя подноготная… Как поступил со своим партнером по бизнесу? А почему тогда тебя не заковали в кандалы? Ты становишься параноиком, старик… Не хочешь поймать убийц? Твое право… Сажай этого Провозьева и радуйся жизни… Лизоблюды с радостью подсобят… Не хворай…

— Постой, — вздохнул Николай Валерьевич. — Будут тебе дела, Глеб. Завтра утром принесут в твой отдел… И…

— Я понял, старик.

— Не хворай…

Глеб положил трубку. Он вышел из будки и собрался спускаться, как в проеме, ведущему на лестницу, появился взбешенный Арсений. Он проигнорировал напарника и твердой походкой направился в сторону следственного отдела…

Глава 10 Пламя скорби

Глеб отправился за Арсением, чтобы тот на эмоциях не натворил глупостей. Не ошибся. Его напарник прошел через открытые двери отдела и направился к следователю, который с кем-то разговорил по телефону, сидя в уютном кресле.

Мерзяев не успел среагировать, как на него налетел Арсений, перевернув кресло. Они повалились на пол. Дрогнул стол. Пухлый следователь растерялся, когда Арсений взял его за грудки и принялся придавливать к хлипкому паркету.

— Мразь! Ты понимаешь, что творишь?! — бешено восклицал Арсений. — Отвечай!

На выручку следователя бросились остальные сотрудники. Они не смогли разнять двоих, а одна полицейская с мольбой во взгляде попросила Глеба:

— Что вы стоите? Помогите нам!

Глеб безмятежно взирал на перепалку и с сожалением растащил сцепившихся в разные стороны. С легкостью, присущей его физической форме.

— Я тебе морду набью, выродок! — не унимался Арсений. — Из-за таких, как ты, граждане переходят дорогу… Лишь бы не встречаться с нами…

— Арсений. Иди, — спокойно сказал Глеб. — Ты закончил допрос?

— Да, Глеб. Ты прав. Ухожу… Просто я…

— Понимаю. Выпустил пар?

— Не могу поверить, что этот выродок так работает…

Мерзяев потирал воротник и роптал:

— Это уже слишком…

— Слишком? Кто у тебя в экспертизе стучит, а? Мне ты напоминаешь двоечника, который пытается подогнать ответ при решении примера, — процедил Глеб, удерживая Арсения на безопасном расстоянии от следователя. — Я ведь узнаю, Мерзяев. Не сомневайся…

— Он во всем сознался…

— Да я тебя! — пуще прежнего разозлился Арсений, стараясь достать до обидчика кулаком. — Как ты носишь эту форму? Журналисту радостно интервью давал… Ушлепок!

— Прекрати, Арсений, — спокойно осадил Глеб. — Мешаешь разобраться…

— Провозьев виновен! Я получил показания… Почему меня не позвали на допрос? Он признался…

— Не говори ерунды. Всем известно, что ты за человек, Мерзяев, — неожиданно вступилась за Арсения та самая полицейская, что просила Глеба о помощи. — Сидишь на попе ровно и за этот год ни разу никуда не выехал. Облепил себя холуями…

— Дура! Как ты смеешь? — брюзжа слюной, возмутился Мезряев с глазами навыкате. — Я пришел работать, когда ты пешком под стол ходила…

— Раз так, — хмыкнула полицейская. — У криминалистов работает племянница его жены. Ишольская… Она-то все и выкладывает…

— Я так думал, — слегка улыбнулся Глеб. — Начальник экспертизы вскользь об этом упомянул. — Он обратился к Мерзяеву: — Нужно факты проверять, неандерталец. То, что Ишольская выдала тебе — это верхушка айсберга. У меня другая информация, которая помогает не выдавать желаемое за действительность… Николай Валерьевич вскоре ознакомится с заключением и советую бежать без оглядки. Как видишь, никто не спешит тебя прикрывать… Эту форму ты носишь в последний раз…

— Я жалобу на этого утырка накатаю, — в сердцах бросил Мерзяев, указывая трясущейся рукой на Арсения.

— Твое право. Как раз инспектор по дисциплине сейчас приедет… — Он обратился к присутствующим: — Вы что-нибудь видели? — Все замотали головами. — Что и следовало ожидать… Николай Валерьевич в бешенстве. А твой начальник вообще не появляется. Он, видимо, смирился с тем, что тебя ждет. И племянницу твоей жены не забудем… Я лично позвоню Якову и сообщу о крысе в его стане… Может, мы воспользуемся твоими методами, а?

— Не смей, — испуганно прошептал Мерзяев и закрыл рот ладонью.

— Вырвалось, наверное? — глумливо усмехнулся Глеб. — Работает система? Раз Арсению не понравился твой стиль расследования, то Ишольская оценит…

— Я на хорошем счету… В отличие от вас…

— Был на хорошем, — поправил его Глеб. — Еще и другие дела посмотрим. Скольких «закатал»? Когда ты своим скворечником поймешь, что убийцы без зазрения совести напали на полицейского? Мы все в опасности. Безнаказанность развязывает им руки… Стоит поговорить с окружением Провозьева и выслушать Якова, так станет ясно… Еще и Ерпиля покойного сюда приплел… Придурок… Пистолет в реке… Вел допрос, как первоклашка…

— Ничего не говорит о невиновности Провозьева…

— А «Наган» откуда?

— Это Ерпиля. Но он не отдавал пистолет Провозьеву. Тогда Ерпиль убегал от патрульных и выпрыгнул с третьего этажа… Напоролся на арматуру в мусорном контейнере. Погиб. «Наган» фигурировал в деле, а затем пропал без вести, — как на духу выдала полицейская.

— Подсидеть меня пытаешься? — нервно рассмеялся Мерзяев. — Никогда не думал…

— Когда оставляешь грязь за собой, то ее видят другие, — сказал Глеб. — Ты своими действиями напортачил…

— Если я нарушил условия допроса, то почему бы им не вернуть дело на пересмотр? — в свою защиту высказался Мерзяев. — Ну, накосячил я. С кем не бывает…

— Ты получишь продвижение по службе. А потом свалишь все на «Млечный», — сказал Арсений, успокоившись. Но в голосе отчетливо слышалось презрение. — Мол, мы не углядели. Затем опять обработаешь Провозьева, внеся в допрос нужные только для тебя сведения. За клоунов нас считаешь? Не выйдет…

— Он документы на повышение подавал, — опять влезла полицейская. — Статистика для него главное. Все пугал нас увольнением.

— Скажешь о приключениях несравненного следователя инспектору? — спросил Глеб у полицейской.

— Конечно, — кивнула она. — Устала терпеть этого придурка… Напыщенный индюк, мешающий работать… Его нам по распределению перекинули… Зря…

— Ясно, — вздохнул Глеб. — Нам понадобилось несколько минут, чтобы узнать тебя, Мерзяев, поближе. Доверия никакого…

— Сама не верю, что Провозьев способен на такое. Даже улики косвенные. Призадумалась, когда стало известно, что убийц двое. — Она ухмыльнулась Мерзяеву: — Наш доблестный защитник закона с Ишольской весь день на телефоне сидел. Трясся. Узнал, что в преступлении замешан снайпер. Попытался вызвать Провозьева, но вы ему помешали. Всегда везло, а тут промах.

— Ишольская виновата, но не он сам, — рассмеялся Арсений. — Лень сгубила. Съездить и узнать от Якова подробности? Зачем? Лучше найти дурачка, который будет только кивать, а он записывать.

Мерзяев, казалось, осознавал, что в безвыходной ситуации. Глаза бегали со столпившийся сотрудников на серьезного Глеба и воинственно-настроенного Арсения.

— Мужики, — промямлил он. — Мы же свои. Признаю, что несостыковки имеются. Но Провозьев убил! И точка!

— Я верю своей логике. Ты думаешь, что мне нужно услышать мнение жены Провозьева? Окружающие иногда видят больше, чем знает о себе подозреваемый. Он постоянно на виду.

— Значит, их было трое. Они в сговоре? Свалили на него и туточки…

— Нет, — спокойно парировал Глеб. — Раз твоей костяной извилине удалось выбить из Провозьева любые признания, то почему он не выдал своих сообщников? Пользуясь твоими методами, то он обязан рассказать на допросе даже о первых минутах жизни после рождения… Не сработало? Предполагаемые сообщники с радостью бы от него избавились. В разведку с ним не пойти… Выдаст всех… Понимаешь меня, неандерталец?

— Он стрелял… Пусть даже не из «Нагана»…

— Я устал с тобой спорить и тратить свое время, — устало протянул Глеб. — Откуда у Провозьева коллекционный пистолет за большие деньги, а? Допустим, что он тоже замешан. Но какой от него толк? Перевести фокус на того, кто не умеет держать язык за зубами? Ты серьезно? Убийцы тщательно спланировали преступление. Замели свои следы, пусть и оставили улики. Первый выстрел совершил снайпер с крыши…

— Ну…

— Заткнись. И слушай меня. — Глеб сверкнул глазами. — И последнее, что я хочу сообщить твоей пустой башке. Если брать в оборот твою версию событий, то и здесь неувязка. Кто даст в руки невротика пистолет с единственным патроном? Кто, а? Если Провозьев промажет? В этом пистолете нет магазина. Он однозарядный. Стоит замешкаться, и Лида с радостью превратит нападавшего в решето. Накануне Провозьев был пьян. Бармен подтвердил. Ты бы мог, Мерзяев, вступить в перестрелку с хорошим полицейским после шести бутылок пива? Лида любила подолгу засиживаться в тире. Это очередной факт. Пусть была мерзкой и самодовольной. Но не стоило ее недооценивать.

Мерзяев скорчил жалобную гримасу и, словно рыба, открывал рот, стараясь что-то сказать.

— Пойдем, Арсений, — сказал Глеб, не обращая внимания на следователя. — Нам пора.

— Угу, — кивнул напарник, бросив на Мерзяева уничижительный взгляд. — Согласен.

— Представление окончено, гниды! Возвращайтесь к работе! — истерично выкрикнул Мерзяев под аккомпанемент ропота коллег.

* * *

Следующий день. Глеб сидел в своем кабинете. Арсений еще не пришел. Стеклянные стены наводили тоску и чувство опустошенности. Ничего не скроется от глаз вошедшего в отдел. Словно аквариум, мешающий работать и размышлять над этим запутанным делом.

Прошлую ночь Глебу снились кошмары. Разум вступал в настоящую конфронтацию с чувством вины. Вдруг Провозьев и вправду виновен? Зачем он раньше времени отпустил того, кто мог знать больше?

Но рациональность в такой гнетущей атмосфере людского беспорядка гласила свою истину. Навыки, полученные за несколько лет работы, показывали свое нутро. Он мог ошибаться, но внутренний голос сдерживал порывы переиграть все заново. Вместо этого Глеб прокручивал в голове разные варианты.

Стремительно таяла пачка сигарет (он курил на балконе, который примыкал к отделу). В половину девятого утра жизнь Мологи ускорилась. Редеющие машины сменились обыденными пробками. Граждане спешили по своим делам. Где-то промелькнет патрульная машина, чтобы почти сразу исчезнуть за очередным поворотом.

Депрессивная обстановка самого кабинета, любезно выделенного государством Глебу не располагала к продуктивной работе: голый серый стол без ящиков под ним и вороной телефон, чей провод спрятался за пустым, судя по звуку, картотечным, неприметным железным шкафом. От слишком мягкого кресла у Глеба с непривычки заболела спина. Он буквально утопал в пружинистой кожаной обшивке.

Сейф в кабинете Арсения надежно скрывал вещи Лиды. Пару раз у того трезвонил телефон, но вышибать запертую дверь ради ответа Глеб посчитал забавной и глупой шуткой. Без Арсения остается только мерить шагами скромный отдел.

Но, в очередной раз закуривая, Глеб увидел с высоты птичьего полета, как служащие вереницей заходили в ворота управления. Значит, и секретариат скоро приступит к своим обязанностям.

— Можно? — постучала по стеклянной стене сурового вида женщина, когда Глеб смотрел на снегопад в окне.

— Заходи, — кивнул Глеб. — Документы принесли?

— К сожалению, нет. Николай Валерьевич отозвал ваше обращение.

— Я вчера с ним говорил.

— По поводу Покаевой и Гущеевой?

— Ага.

— Хм… У нас нет их личных дел. Накануне Николай Валерьевич распорядился отправить документы в управление, но передумал.

— Старческий маразм, — прошептал Глеб. — По-другому и не скажешь… Он у себя?

— Вчера ночью встречался с инспектором и сегодня решил взять выходной.

— Понимаю.

— И последнее…

— Слушаю.

— С вами хочет поговорить Дина Феофанова. Она попросила, чтобы мы сообщили о вашем приезде в управление.

— Пусть звонит. Спасибо.

— Сообщу. До встречи.

— Ага.

Сотрудница ушла, а Глеб машинально сжал кулаки в немом гневе. Николай Валерьевич испугался. Старик боится разоблачения. Готов пожертвовать расследованием убийства своей дочери. Трус!

В этот задребезжал телефонный аппарат на его столе. Глеб схватил трубку:

— Глеб Холодов. «Млечный».

— Привет, Глеб. Это Дина тебя беспокоит. Не занят?

— Ты из-за Провозьева звонишь?

Дина сразу выдала:

— Нет. Конечно, больно признавать, что ты пока не поймал убийц моей мамы. Даже дедушка рвал и метал. Я всю ночь проплакала. Не могунайти себе покоя. Но стараюсь думать, что ты все продумал.

— Экспертиза пришла?

— Да. Отец в шоке. Сидит на успокоительных. Я сама чуть не свихнулась, когда читала…

— Понимаю, Дин. Ты хочешь узнать о продвижении дела?

— Ну, судя по реакции дедушки, то и так все понятно. Теперь-то все быстрей пойдет после экспертизы…

— Не сомневайся. У меня есть варианты. Сегодня начну…

— Рада это слышать.

— Не думай, что я тут прохлаждаюсь…

— В мыслях и не было, — улыбчиво ответила Дина. — Мы… Я ехала сегодня в Москву и думала, что тебе стоит знать кое-что. Не знаю, как отец отреагирует…

— Говори, раз позвонила… Я внимательно слушаю.

— Помнишь тот случай у дедушкиного дома. Я тогда была сама не своя…

— А как же? Потом твою подругу до вокзала довозил…

— Ты кому-нибудь сказал про меня? — нервно спросила Дина, пытаясь придать голосу твердость.

— А кому?

— Арсению, например…

— Зачем? Ты думаешь, что мы с Арсением судачим у подъезда, словно бабушки?

— Я благодарна тебе.

— Ближе к делу, — поторопил ее Глеб, когда в дверном проеме появился запыхавшийся Арсений со связкой ключей. — Не зря же решила об этом вспомнить…

— Так вот, служанка та переселилась после похорон моей мамы к отцу. Он сейчас один, да еще и с артритом мучается. Помощь была не лишней. И в ту ночь эта… Эта… Сожгла в камине украшения и платья…

— Твоей мамы?

— Да, Глеб. Отец не стал тебя тревожить. Ты не обидишься, если я процитирую его слова?

— Удиви.

— Просто цитата: «Я к бешеной собаке и на сто метров не подойду».

— Ну, не удивлен, — просто ответил Глеб. — Служанка что-то украла? Деньги или вещи?

— В том-то и дело, что только уничтожила.

— Кто дело ведет?

— Из бывших коллег моей мамы.

— Ты хочешь, чтобы я этим занялся?

— По возможности. Страховая все уладит… Но осквернять память о моей маме я не позволю…

— Ладно. Не переживай. Позвоню в «пятнашку».

— Спасибо. Верю, что ты приложишь все усилия.

— Не за что. Мне даже на руку. Подожди… Ты все о своем деде знаешь?

— О чем?

— Гм… О нанятом детективе…

— Конечно. Я с ним ругалась и защищала маму. Что она давно не подросток…

— Можешь достать его телефон? Крайне важно узнать информацию…

— Постараюсь, Глеб. Дедушка так просто не расколется. Как приеду из Москвы, то выведаю…

— Ты в университете?

— Ага. Подготовка к сессии…

— Ладно. До связи, Дин. Не пропадай.

— Договорились. Пока.

Арсений в это время зашел в свой кабинет и уселся в кресло. Глебу не пришлось вставать со своего и идти к нему, чтобы понять, что коллега с сильного похмелья. С собой он принес запах перегара.

— Тяжелая ночь? — осведомился Глеб.

Арсений облокотил голову на спинку кресла, достал сигарету из внутреннего кармана неглаженого пиджака. Дрожащими пальцами зажег спичку и прикурил.

— Думал, когда приду, буду слышать твои укоры.

— Мне плевать — сказал Глеб, — и на Мерзяева, и на Провозьева. По боку. Просто почувствовал себя на смене патрульного.

— В смысле?

— Водку глушил?

— Да. Для храбрости. Инспектор не звонила?

— Пока нет. А должна? — Глеб понимающе хмыкнул. — Ты думаешь, что тебя выгонять? Серьезно? Да уж, Арсений…

Арсений взъерошил себе волосы, стараясь взбодриться.

— Придет мне письмо счастья…

— Ты Провозьева бил?

— Нет! Ты чего?

— А теперь включай голову. Им нужен Мерзяев. Они на него все беды скинут. Ну, повалил ты его и пару раз огрел. С кем не бывает? Никто ничего не видел. Старик другими проблемами занят, чем выказывать недовольство сыщику из «Млечного».

— Думаешь, что пронесет?

— Позвони ей… Она женщина? Я вчера домой поехал. Не стал ждать…

— Да. Видел, как заходила к Провозьеву. Адвокат на Мерзяева еще заявление накатала. Нас похвалила за профессионализм…

— Тем более. Умей принимать последствия своих неоправданных поступков. Максимум, что тебе светит — это устное предупреждение.

— Все?

— Нет, еще и помидорами забросают. Бросай ерундой страдать. Без тебя тошно. Старик не выдал дело на двух подруг Лиды. Ты дома был?

— Не-а. С женой успел поругаться. Ночевал в машине. Жалею, что дочку в садик не смог отвезти.

— Езжай отдыхать. Я сам разберусь. Сейчас от твоего котелка никакого толку.

— Но…

— Посмотри на себя. Выглядишь как клерк с кризисом среднего возраста. Помятый какой-то. Прими душ, проветри машину. Приведи себя в порядок. Дочку когда из сада забирать?

— В пять.

— Есть с кем оставить?

— Жена с работы придет…

— Отлично. К шести жду посвежевшего сыщика из «Млечного», а не потрепанного жизнью алкоголика…

— Уверен?

— Абсолютно. Я отпускаю. Инвестиция в будущее. Нас сегодня ждет мозговой штурм, — улыбнулся Глеб. — И найди «ищейку»…

— Доску с замком?

— Ага. Давай. Гони домой и высыпайся.

— А ты?

— Навещу одну даму…

Глава 11 Опрометчивый поступок

Глеб позвонил в пятнадцатый участок, чтобы перевезти дело под свой контроль. Узнал, что служанка заехала в дом Николая Валерьевич аккурат после похорон Лиды. Затем, со слов Дины, была переведена в помощники к Ярославу.

Кира Вафушева родилась в Москве. Сорок два года. Переехала в Мологу под конец семьдесят восьмого года. В базе данных Ассоциации рекрутинга не числилась. А значит, что кто-то посоветовал ее в обход закона.

Местная фирма по подбору персонала сообщила, что Кира никаких заявлений на работу не подавала. Сотрудники «пятнашки» привозили директору фирмы фотографию подозреваемой, но безрезультатно. Так сообщил следователь, который видел картину произошедшего у Феофановых: комната Лиды оказалась облита красной краской, на письменном столе выцарапали очень уж неприличные слова. Под удар попали дизайнерские вечерние наряды для светских мероприятий. Драгоценности обнаружили в камине при его чистке. Они не сгорели. Но страховая отказалась возмещать ущерб, потому что вместо алмазов оказался горный хрусталь. Искусная подделка, которая стоит на порядок дешевле оригинала.

Глебу не хотели отдавать дело. Следователь сначала обрадовался, что с его спины «снимут ношу», но начальство вцепилось в расследование, словно коршуны. Без Николая Валерьевича здесь не обошлось. Что этот старик задумал?

Глеб не стал вдаваться в подробности, а потребовал, чтобы все бумаги были у него сегодня вечером. Иначе обещал лично прибыть в свое бывшее отделение. Те отступили, зная нрав сыщика из «Млечного».

Затем Глеб проследовал в архив управления и в ультимативной форме «попросил» личные дела коллекционеров. А также любые правонарушения за этот год в сфере продажи оружия. Любители незаконного владения огнестрелом тоже попадали под подозрение. Все к этому вечеру. Работники лишь кивнули, хотя им это не понравилось.

* * *

В зрительном зале кинотеатра показывали мелодраму. Фильм без зрителей? Глеб глазами искал Клавдию Гущееву. Она сидела посередине среднего ряда в ситцевом кресле. Одета была по-домашнему: в белом халате и мягких бежевых тапочках. Ее взгляд жадно впитывал разрастающуюся интрижку между молодой девушки и крепкого мужчины в годах с длинными волосами. Персонажи лежали в постели и обсуждали дальнейшую жизнь без жены любовника.

— Привет! — громко поздоровался Глеб, занимая место позади Клавдии.

— Черт! — вскрикнула она от неожиданности. — Совсем того? Какого хрена приперся, а?

Пришлось общаться на повышенных тонах, так как звук сильно бил по ушам.

— Тебя повидать, — просто ответил Глеб с блокнотом наготове. — Поговорить. А ты огрызаешься…

— Говорить с тобой будут мои шесть адвокатов. Я скажу им «Фас» и они тебя разорвут. Впрочем, ты и так умственный калека, раз пришел мне просмотр портить…

— Извиняться не буду.

Клавдия подняла с пола большой стакан и через трубочку начала высасывать остатки напитка.

— Ты мне неприятен, — нахмурилась он. — Сколько Провозьев тебе забашлял? Или вы вдвоем все придумали?

— А-а-а, — хмыкнул Глеб, понимая, что на этом разговор можно закончить. Но повременил.

— Как ты хотел? — лениво бросила Клавдия, не поворачиваясь. — Мою лучшую подругу порешили посреди города, а ты прогуливаешься…

— Решил к тебе на огонек заглянуть, — с чувством ответил Глеб.

— А где мальчика оставил?

— Какого?

— Твою собачку на поводке… Арсением зовут… Дурак дурака видит издалека, — елейно выдала Клавдия, а в глазах пылали искорки. Видимо, ей приносило удовольствие выводить из себя сыщика. Проверять его не прочность.

— Он делом занят, — спокойно произнес Глеб. — А почему твоя прислуга на улице уши морозит? Им фильм не понравился?

— Наказала, — горделиво ответил Клавдия. — Вообще от рук отбились. Мне условия ставят. Плачу такие деньги!

— Я бы на твоем месте так с людьми не поступал.

— Указывать вздумал? Ты?! — рассмеялась Клавдия, смакуя остатки напитка из стаканчика.

— Нет. Просто одна служанка решила уйти от Ярослава с апломбом. Разгромила спальню Лиды. Порвала дорогие тряпки и отправила в огонь драгоценности.

Глеб удовлетворенно заметил, как Клавдия напряглась, хотя делала вид, что внимательно смотрит кино. Он продолжил:

— Тебе это не грозит. Поклонники готовы одаривать такими благами хоть каждый день. А муж в курсе твоих приключений на стороне? И фильм правильно выбрала. Под стать своей жизни…

Клавдия выкинула стаканчик вперед. Тот упал на первый ряд и скрылся в полумраке. Она резко повернулась к Глебу.

— Откуда тебе известно? Следишь за мной? Вторгаешься в мою частную жизнь? — Ее ноздри раздувались от гнева. — Только открой свою пасть в сторону моего мужа… Доказательств не хватит…

— Они нужны, чтобы донести до твоего капитана дальнего следования подозрение в измене? Заметь, что именно ты ему рога нарастила…

Клавдия тяжело задышала и сжала кулаки. Глеб решил, что пора усилить свое положение в разговоре.

— Ты прекрасно понимаешь, зачем я пришел, Клава, — сказал он небрежным тоном. — Самый опасный человек — это человек с компроматом. Но пара вопросов поменяют мое отношение к твоим изменам. Я ничего не скажу твоему мужу. Услуга за услугу…

— Чего ты хочешь? — промямлила Клавдия.

— Мне нужно знать, какие темные делишки проворачивала Лида? — прямо спросил Глеб.

Темный зал дрожал от звука поезда, который мчался в туннель. На экране лил дождь и протяжно скулила собака. Такая смена кадров сильно давила на глаза.

— Она общалась с контрабандистами. Так мы получали элитный алкоголь. Все равно Лида больше ничего не узнает. В ящике лежит…

— С какими?

— С обычными. Откуда я могу знать их имена? Мы просто скидывались с подружками, а она привозила ящика пойла.

— Оружие покупала?

— Зачем? Лида получала свой служебный и была рада. Мы часто в тир ходили посмотреть, как она по мишеням строчит… Посещали элитный клуб «Все можно». Он в бывшем Дворце культуры, что на центральной площади. Лида меня лично в такие дела не посвящала. Я ждала свой товар, а она могла угостить экзотическими продуктами. Я, в отличие от тебя, могу себе позволить все, что хочу…

— Ну-ну…

Клавдия нагнулась и вытащили из-под кресла попкорн в бумажном пакете.

— Если хочешь узнать о Марте, то мы не общаемся. От слова «совсем». Сильно изменилась эта дама, как Лиду похоронили. Все ошивалась у ее дома…

— Зачем?

— Ты глухой? — с негодованием вопрошала Клавдия. — Покаева даже на похороны не явилась. Сказала, мол, что плохо перенесет. И вообще перестала звать на банкеты. Будто меня не знает…

— А где она сейчас? — мягко спросил Глеб.

— Хм… Дома вряд ли засиживается. По расписанию у нее аэробика. Симпатизирует тренеру и постоянно туда ходит в надежде, что очередной нищий клюнет на ее дряблое тельце. Спортзал работает на Новой улице. Делай с ней, что хочешь. Глеб, можно посмотреть фильм? Я весь зал выкупила, — вполголоса, безэмоционально произнесла Клавдия, тремя пальцами копаясь в попкорне. — Ищи, где хочешь…

— В любом случае, жди повестку. Плевать, что в мой кабинет двадцать адвокатов ворвутся. Поговорим позже…

— Ага. Иди уже, придурок. Надеюсь, что твое обещание стоит больше, чем месячная зарплата неудачника в черной поношенной куртке, — злобно выпалила Клавдия

Глеб вышел из зала, бросив шепотом фирменную характеристику в ее адрес: «Неандерталец».

* * *

Глеб решил пока повременить с подробностями о служанке в разговоре с Клавдией. Он ехал в машине к спортзалу и размышлял, что знать больше подругам Лиды не нужно.

Киру необходимо найти и допросить. Поискать в бумагах по этому делу хоть какую-то зацепку. Как она могла подменить драгоценности и унести алмазы? Неужели не боялась, что в этот момент зайдет Ярослав? Пусть он, по сути немощный, но мог поднять весь дом на уши. Знатно орал в их первую встречу после убийства Лиды.

Хватит ли мозгов у служанки провернуть такое дело, как убийство полицейской? Куда она сдаст эти «камушки»? Конечно же, в ломбард. Плюс следователь подал преступницу в розыск. Поимка — это дело времени. Николай Валерьевич не даст ей спуску. В этом можно не сомневаться. Спустит шквал сотрудников на ту, кто попытался осквернить память о его дочери. Нелегко приходится старику.

Глеб был согласен с мнением старика, который подозревал служанку в более страшном деле, чем обычная порча имущества.

Элитарный спортивный зал — место, где обычные и проходящие мимо граждане сквозь панорамное стекло должны смотреть на чудо-тренажеры разных размеров. В нескольких залах, расположенные вдоль длинного здания, принимали только тех, кто способен оплатить годовой абонемент.

Глеб не шибко разбирался в этой новомодной «физкультуре»: йоге, аэробике и пилатесе. Под это отвели четыре просторных помещения. Сыщик с улицы наблюдал за той самой женщиной в розовом спортивном костюме и с повязкой на голове. Марта так лихо отплясывала перед худым тренером, который ими командовал, что грозилась не нарочно задеть других спортсменок.

Глеб старался не рассмеяться, но терпеть ее неуклюжие махи ногами больше не мог. Постучал по стеклу. Присутствующие обернулись и замерли. Марта пригляделась. Она оттолкнула столпившихся у окна любопытных партнерш по аэробике и показала Глебу неприличный жест. Все опешили от такой наглости.

Сыщик только усмехнулся, приложив удостоверение к стеклу. Разъяренная Марта быстро покинула сеанс аэробики, что-то бубня себе под нос.

— Чего ты тут лыбишься? — спустя минуту вызывающе спросил крепкого вида мужчина в черном пальто и зеленых брюках. На лысой голове блистала цветная татуировка в виде черта с пистолетом. Он подошел из-за спины. — Вали отсюда!

— Я бы на твоем месте захлопнул варежку и шел своей дорогой, — бесстрашно ответил Глеб. — Или подберу тебе, неандертальцу, теплое гнездышко за оскорбление полицейского. Могу выделить пару квадратных метров с окном в решетку. Документы свои предъяви…

— Зайка! Отойди от него! Садись в машину! — крикнула спешившая на помощь головорезу Марта, накидывая поверх своего спортивного костюма шубу из норки.

— Она права. А то уши обломаю, — презрительно процедил Глеб, плечом отталкивая мужика.

Сыщик пошел ей навстречу. Она резко свернула влево на парковку, где стоял черный импортный внедорожник с включенным двигателем.

— Свалил, животное! — рыкнула Марта, поскальзываясь на ледяной корке у пассажирской двери машины. — Ничего не знаю и знать не хочу!

Она с остервенением распахнула дверь и запрыгнула на диван. Едва не зашибла Глеба, когда демонстративно захлопнула тяжелую дверь.

— Тогда повесткой! — воскликнул Глеб, стараясь докричаться до Марты сквозь толстое окно автомобиля.

Она опустила стекло и выплеснула из стаканчика теплый кофе со сливками на куртку Глеба. К сожалению, брызги попали и на брюки.

— Вот твоя повестка, урод! — рассмеялась Марта, кивая тому самому мужику, который успел сесть за руль. Еще несколько секунд Глеб смотрел вслед уезжающему внедорожнику, понимая, что кофе начал остывать на морозе.

— Опрометчивый поступок, — произнес Глеб, сверкая глазами. — Очень опрометчивый.

* * *

Глеб приехал домой, чтобы переодеться. Кинул облитые напитком вещи в стиральную машинку. Надеялся, что разрекламированный стиральный порошок решит проблему с масляными пятнами. Не хотел вновь искать хорошие и качественные рубашки от фабрики «Рольма» в магазинах Мологи. Куртка отправилась следом.

На такой «теплый прием» сыщик явно не рассчитывал. Он старался правильно дышать, чтобы гнев отступил. Не мешал Глебу трезво мыслить. Но закравшаяся ненависть сильно била по самооценке. Марта сама бросила вызов тому, кто таких вольностей не прощает. Поставила себя выше других.

Глеб вернулся в управление. К его удивлению, все запрошенные документы ждали на столе. Лежавшие ровной стопкой папки пофамильно пометили карандашом.

— Оставлю это Арсению. Пусть разбирается с коллекционерами, — вслух сказал Глеб, вытаскивая нужное дело служанки.

Показания не стоили внимания, потому что он получил нужную информацию от следователя «пятнашки». Фотографии улик заинтересовали больше: вырезанное на столе слово «Мразь»; фарфоровым куклам разбили головы; порванные на лоскуты платья швырнули под кровать с разорванным матрасом; шляпы с изрезанными клочками ткани; солнцезащитные очки вдавлены в паркет. Самое главное — это драгоценности, перемешанные с сажей. Алмазы не пострадали, но на обратной стороне красивым почерком написано: «Подделка. Горный хрусталь».

Страховая компания сделала важные пометки и приложила экспертизу ювелира. Колье, кулон и браслет с якобы драгоценным камнями искусно сымитировали. Служанка не додумалась, что камин не может повлиять на сокрытие улик — не хватило температуры горения. Он весь день ломал голову над ее не логичным поведением.

Звонок телефона вернул Глеба в реальность. Он поднял трубку:

— Алло. Глеб Холодов на связи.

— Это Дина. Привет, Глеб. Еще раз.

— Ага.

— Я очень спешу. Поэтому запиши номер того детектива. Адреса не знаю, но записывай…

Глеб быстро нацарапал в блокноте местный телефонный номер.

— Прекрасно. Спасибо. Ты деда уговорила?

— Нет. Нашла в записной книжке мамы. Отец отдал ее, чтобы я общалась со своими родственниками. Они меня поддерживают. С мамой до этого не хотели разговаривать. Обзвонила незнакомые номера и наткнулась на детективное агентство «Миг права»… Связь оборвалась, а потом линия стала занята. Вот такие, Глеб, они клиентоориентированные, — хмыкнула Дина. На заднем фоне слышался рой из голосов. — Меня ждут. Увидимся.

— Благодарю.

— Пока.

Глеб положил трубку. Он боролся с желанием узнать точный адрес и навестить детектива. Однако мертвым грузом в сейфе лежали вещи Лиды. Улики представляли большую ценность, чем живой человек, который не уйдет от неформальной беседы. Обдумать дальнейшие действия и избежать конфронтации с Николаем Валерьевичем — значит выиграть время на длинной дистанции.

Бодрый и позитивный Арсений заглянул к Глебу с двумя горячими порциями шаурмы в прозрачном пакете.

— Ты читаешь мои мысли, — улыбнулся Глеб, выходя из-за стола. — Забыл пообедать. Сколько с меня?

— Нисколько, — приуныл Арсений. — Я угощаю.

— Перебьюсь. Сколько? Не тяни.

— Ладно. — Арсений положил одну шаурму на стол. — Рубль.

— Серьезная сумма. Спасибо, — ответил Глеб, ища в кошельке нужную монету. — Возьми.

— Угу.

Арсений жадно набросился на свою порцию. Теперь не пахло перегаром, а ядреным луком. Но Глеба это устраивало.

— Я выспался, как человек. Дочку из сада забрал. Что у нас по работе?

— Вытащи вещи Лиды и постарайся найти что-нибудь из драгоценностей. Сверься с описью. В любом случае, выкладывай все на мой стол. Доску принес?

— В коридоре, — ответил Арсений. — Поужинаю и начнем продуктивно расследовать.

— Согласен. Завтра поедем в гости к детективу. Дина нашла номер, — сообщил Глеб, откусывая от шаурмы приличный кусок.

— Умница…

— И еще. По поводу Провозьева. Оставлю маршрут. В понедельник добудь свидетельские показания тех, кого я опросил.

— Опять бумажки, — негодовал Арсений. — Вечно мне…

— Я сам их не жалую. Но пришлось быстро действовать по ситуации. Не подведи. Затем разгреби дела коллекционеров. Весь твой день будет расписан. А я займусь поиском служанки…

— Какой? Что я пропустил, пока спал?

Глеб быстро пересказал коллеге суть происшествия и указал на возбужденное уголовное дело в отношении Вафушевой, которое сам читал до прихода Арсения. Тот обещал ознакомиться.

— Ориентировку подали? — деловито спросил он.

— Да, — сухо ответил Глеб. — Поэтому в первой половине дня я в управлении, а ты после обеда будешь караулить телефон. Диспетчер все равно сообщит по рации. Работы предстоит много.

Арсений выдохнул.

— Мне кажется, что работа снежным комом падает на мой хребет. Пропавших мы пока не искали…

— Всему свое время. Я тебя прекрасно понимаю. Но мы в эпицентре разного рода разборок. Тайны Лиды добрались и до нас.

— Ты прав, — согласился Арсений, доедая шаурму. — Иногда необходимо расставлять приоритеты.

Глава 12 Цикличность

— Поставь сюда, — распорядился Глеб, пока Арсений двигал доску к окну в его кабинете.

— Так сойдет?

— Ага. Принеси вещи Лиды. А также все фотокарточки ее окружения, — ухмыльнулся Глеб, осматривая пробковую доску. — Начнем сие действо…

По бокам стояли скобы для деревянной шторки, которая при закрытии попадала крючками в пазы. Открыть без повреждения для постороннего не получиться. Только ключ с нижней части доски может позволить поднять шторку. «Доска улик» использовалась в основном для образовательных целей.

Глеб разложил на своем столе вытащенные из короба вещи, принадлежащие Лиде. Зажигалка с гравировкой «Заслужила» в данной ситуации выглядела иронично, хотя коллеги из «пятнашки» подарили ее Лиде, когда та расследовала коррупцию в рядах продавцов одежды. В это время Глеб патрулировал улицы…

Бронежилет он уже проверил. А вот кулон привлек внимание: на красивой и тонкой золотой цепочке висело «сердечко» украшенное алмазами.

— Мне нужно прикрепить к доске фотографии и подписать их? — спросил Арсений с папками в руках.

— Угу. Всех участников… Предположительно знающих больше, чем мы.

— Семью Феофановых?

— Их в первую очередь, — усмехнулся Глеб, осматривая прожженную дыру на брюках Лиды. — Провозьев отнял слишком много времени…

— Да ладно тебе, Глеб, — отмахнулся Арсений. — Мы полностью воссоздали картину произошедшего. Хотя бы знаем, куда копать…

— Вот бы семейку допросить…

— Мечтай больше, — фыркнул Арсений, выуживая из папок с досье фотографии. — Где булавки?

— Меня спрашиваешь? Ты же здесь как рыба в воде.

— Точно. Сейчас поищу.

Дверь в отделе открылась и резко захлопнулась. Послышался цокот каблуков. В дверях кабинета Глеба возникла молодая девушка. Короткая стрижка и сердитое лицо, а также ровная осанка выдавали в ней сотрудника полиции. Серые глаза замерли на вещах убитой, а потом взгляд плавно скользнул на Глеба.

— Не ожидала, что вы все в сборе, — заявила она. — Кто из вас Холодов?

— Я, — откликнулся Глеб, выступая вперед.

— Так и думала, — сдержанно улыбнулась девушка. — Меня зовут Ульяна. В данный момент занимаюсь расследованиями в отделе по экономической безопасности. По поводу Киры Вафушевой…

— Интересно, — сказал Глеб, пока Арсений старательно прикалывал фотографии к доске, загораживая ее спиной.

— У меня на столе лежат девять заявлений на эту барышню.

— Если хочешь, то можешь садиться, — услужливо предложил Глеб.

— Спасибо, — кивнула Ульяна, подошла к столу и села в кресло Глеба. — Вафушева заключала фиктивные сделки. Махинации со съемным жильем…

— Нескольким сдавала одну и ту же квартиру? — предположил Арсений, пытаясь карандашом подписывать прикрепленные фотографии.

— Именно, — кивнула Ульяна. — Когда Вафушеву объявили в розыск, ко мне пришли потерпевшие. На деньги они не надеяться, но закрыть ее надолго мы обязаны. Как-то так…

— Печально, — констатировал Глеб. — Патрули усилили?

— Конечно. Я тоже включилась в работу. Поэтому буду ждать вашего звонка и готова поехать на поимку мошенницы.

— Не все так просто, Ульяна, — процедил Глеб. — Рита засядет на дно. Думаю, что она причастна к убийству Лиды.

— Понимаю, — ответила Ульяна, окидывая взглядом разложенные улики на столе. — Но как украшения и убийство взаимосвязаны?

— Подделками. Кто-то снабжал нашу беглянку первоклассными репликами под настоящие камушки. К тому же, сделать фиктивные документы на дома — это тоже первоклассная работа. Везде нужны свои люди. Потерпевшие просто на слово поверили?

— Нет. Звонили по телефону. Там была якобы жилищная контора. По голосу мужчина. Убедительный, сука.

— Вот и вырисовывается группа мошенников. Номер пробила?

— Конечно. Местная библиотека. Я поспрашивала сегодня книголюбов, но доступ к телефону открытый. Поэтому они даже беспокоиться не стали. Поток посетителей приличный…

— Спасибо за информацию. Это все? — подытожил Глеб.

— Да. Только обещай, что я буду в курсе дела, когда хоть что-то узнаете.

— Непременно, — ответил Арсений.

Ульяна натянуто улыбнулась и поднялась из кресла. Тяжело вздохнула:

— Чувствую себя секретарем. Эти бумажки…

— Знаем. Проходили, — с грустью проговорил Арсений.

— До встречи.

— Взаимно, — кивнул Глеб. — Через секретаря с тобой связаться?

— Да. У нас только связь настраивают.

— Понял. Ладно.

Она ушла. В приоткрытое окно ворвался поток арктического ветра. Снежинки хлынули на подоконник. Лампа на потолке угрожающе качнулась. Глеб поспешил закрыть злосчастное окно. На самом деле он пытался скрыть от Арсения свои раздумья. Нужно переключиться на имеющиеся доказательства.

— Готов?

— Дину тоже? — с сомнением поинтересовался Арсений.

— Всех. И ее подругу…

— Зачем?

— Богатые с трудом впускают в свой мир посторонних. У них своя тусовка.

— Ты их хорошо знаешь?

— Вскользь, — нехотя признался Глеб. — Для них не сложно сколотить капитал. Нужно удержать свои несметные богатства. Держи в уме, что Лида позволяла им безнаказанно набивать карманы. Они все в моем поле зрения.

Пятнадцать минут мытарства Арсения — и на доске расположились подписанные фотографии «действующих» лиц.

— А это кто? — спросил Глеб, указывая на дерзкого вида женщину с взъерошенными седыми волосами. На высокий лоб словно нахлобучили густые смольные брови. Янтарные глаза с вызовом смотрели в камеру. Помятый лиловый платок покрывал плечи.

— Твоя преступница, — деловито ответил Арсений. — Разыскал фото из присланного дела.

— Попадалась в сводках?

— Нет. С предыдущего места работы. Пахала в поле на уборке картофеля.

— Сколько ей здесь? Уже сединой блещет…

— Есть такое.

— Приступим.

Глеб сел на край стола, внимательно осматривая некую иерархию фотокарточек: первым «шефствовал» Николай Валерьевич. Затем по убыванию — Ярослав и Дина (они нахально взирали на сыщиков); подруги Лиды (Клавдия и Марта; фотографии предоставлены из досье); Софья (фотокарточки не было, а Арсений просто написал это имя на клочке бумаги и прикрепил к доске); Стас Лапин (Глеб про него не забыл, но пока оставил на потом). Остальные «стояли» вразнобой: Рита Вафушева, контрабандисты, нарисованный пистолет «Пищаль», Провозьев «под вопросом» и…

— Что у нас есть? Так… — Глеб лихорадочно соображал. Он мысленно перелистывал досье подозреваемых.

— Вспомнил? — Арсений внимательно наблюдал за лицом напарника.

— Марта владеет компанией по продаже бижутерии. Поищи…

— Ага, — протянул Арсений, жадно выискивая нужную информацию в серой папке. — Вот! «Золотой бровик»… Но она отошла от дел.

— В этом и суть, — задумчиво протянул Глеб. — Вафушева пыталась уничтожить подделки. Все логично. Марта сбывала свой товар. А как его продать в сотни раз дороже? Подумай. Я не тороплю…

— Почему мы не додумались раньше?

— Увязли в поездках по Провозьеву. Кто владелец конторы бижутерии? Узнай, Арсений.

— Сейчас?

— Вчера, — буркнул Глеб. — Все сходится. Вафушева имеет неплохой послужной список. Мужчина на подхвате. Четко отрепетированная схема по оболваниваю жертв. Николай Валерьевич знает о прошлом Марты. Вот и подчистил ее дело, а заодно и Клавдии.

— Получается, что он мешает расследованию? — произнес Арсений, облокотившись на доску спиной. Она чуть задрожала, но заблокированные колеса и опорные ножки не давали ей опрокинуться.

— И да, и нет. Странно. Ничего не понятно. Запутался. Мне кажется, что он уверовал в невиновность подруг Лиды. Другой информации не дает, а досье не изымает. Будь уверен, что старик с радостью бы перекрыл нам кислород. В его власти отстранить нас, но опять же, молчит в тряпочку.

— Может, он хочет закрыть свои слабые стороны?

— Удиви меня.

— Ну, допустим, — оживился Арсений, — Николай Валерьевич знает о подделках. Хорошо. В ту роковую ночь он вызвал меня и сообщил, что переводит в «Млечный». И тебя подключил. Из этого следует, что важно молчать о том, что еще брякнут подруги Лиды. Там целый компромат наберется. Частный детектив прекрасно знает подноготную Марты. Старик дает понять, что брать во внимание их признание в каких-то аферах, которые касаются Феофановых, не стоит. Только по фактам. Если Николай Валерьевич уверен в том, что они виновны в убийстве Лиды, то Марта с Клавдией отправились бы в уютное гнездышко за решеткой.

Глеб замер на секунду, а потом сказал:

— Согласен.

— И если думать, как богатые, — продолжил окрыленный Арсений, — то лучше им не опозориться среди таких же дворян, как они сами.

— В смысле?

— Представь, что Феофановы оказались дураками в глазах общественности…

Глеб принялся мерить кабинет шагами.

— Есть другая версия, — предположил он. — Старик дает сыщикам карт-бланш на расследование. А его отказы о предоставлении других сведений поддерживают у подруг Лиды иллюзию покровительства.

— То есть он показывает всем видом, что они вне подозрения, а нам приказывает держать этих дам «на карандаше»?

— Вроде.

Арсений театрально похлопал в ладоши.

— Гениально. Мы их ловим, а он не при делах.

— Черт. Или у старика маразм… Или он скажет им в лицо, что мы вышли из-под его контроля. Таким образом, наши руки развязаны.

— Наведу справки по бижутерии, — энергично заявил Арсений, быстрым шагом покидая кабинет. — Сгоняю к налоговому эксперту. Лучше так, чем через секретариат. Ушей у Марты здесь по любому хватает.

— Давай.

Глеб еще раз проверил «Ищейку». Красными нитками обозначил важные, как он считал, взаимосвязи всех участников. Доска помогла понять, в каком направление должно вестись дело. Фронт работы ясен.

— Глеб! Прием! — спустя минуты рация в ящике стола вновь напомнила о себе голосом Арсения. — Как слышно?

— Слушаю, — ответил Глеб, вытаскивая рацию и нажимая на клавишу приема вызова.

— Вилову помнишь? Работница архива.

— Ну?

— Слышал в сводках, что кто-то держит Прасковью в заложниках. Квартира ее брата.

— Адрес?

— Я записал. Зерновая улица. Одиннадцатый дом. Седьмой этаж. Двадцать восьмая квартира. Патруль уже выехал.

— Может, это отравитель?

— Вполне. Что мне делать?

— Езжай по плану, а я навещу Прасковью. Конец связи.

* * *

Глеб прибыл на место предполагаемого преступления через полчаса. Пробки мешали, но мигалка помогала проезжать заторы. Он вытащил пистолет и побежал по лестнице на седьмой этаж. Там и вправду у железной двери стояли двое молодых патрульных.

— Я пытаюсь дверь взломать. Слышишь голоса? — рассказал суть дела худощавый полицейский с оттопыренными ушами Глебу. — Брат кричал, чтобы соседи нас вызвали…

— Известно, кто преступник?

— Да. Бывший ухажер гражданки Виловой. Соседи его Назаром кличут, а фамилию не знают, — вновь отрапортовал патрульный. — Я хотел выстрелить в замок, но…

— Фильмов насмотрелся? — процедил Глеб. — Вызывай спасателей. Будем ломать…

Глеб с усилием дернул за бронзовую ручку. Как и следовало ожидать, дверь только дернулась в дверной коробке. Но оттуда послышался едва слышный стук.

— Тихо! — скомандовал Глеб патрулю, прикладывая ухо к замочной скважине. — Кто это?

— Я, — чуть слышно пролепетал тот самый Виктор, который ждал Прасковью у архива в тот злополучный день. — Голова раскалывается…

На фоне слышалась словесная перепалка.

— Ты сможешь открыть дверь? Службы едут. Придется ждать, — сказал Глеб, вновь прильнув к двери.

Ручка заходила ходуном, а потом раздался щелчок щеколды. Дверь поддалась вперед, из открытого проема вывалился Виктор с окровавленной макушкой.

— Окажете первую помощь, — твердо произнес Глеб патрульным, решительно переступая раненного, чтобы зайти в квартиру. Времени расспрашивать его не было.

Глеб снял пистолет с предохранителя и тихо прикрыл вторую деревянную дверь, чтобы свет с лестничной клетки его не выдал. Он воспользовался криками, доносившимися с кухни.

Глеб прошел мимо туалета и ванной. Увидел такую картину: долговязый мужчина держал сидящую в углу кухни плачущую Прасковью за грудки и орал ругательство ей в лицо. В левой руке держал кухонный нож. На столе вперемешку с разбитой посудой валялась монтировка.

Прасковья округлила глаза от ужаса, когда увидела наставленный на нее и преступника пистолет.

— Куда ты смотришь, потаскушка? — куражился Назар, не поворачиваясь к Глебу.

— Брось нож! — воскликнул Глеб, целясь ему в спину. — Живо!

В ответ услышал лишь елейный смешок. Но Назар все-таки повернулся, бросая Прасковье фразы:

— Я к тебе еще вернусь. Спровадим твоего очередного хахаля…

— Ты меня не понял. Только рыпнись, и я прострелю тебе скворечник.

Атмосфера была напряженной. В бездонных карих глазах Назара виделась решительность во чтобы то ни стало напасть на Глеба.

— Я тебя предупреждаю, — Сыщик был непреклонен.

Назар сделал роковое резкое движение ножом у лица испуганной до смерти Прасковьи. Глеб надавил на крючок. Грянул выстрел. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от левого уха Назара и попала в стену, на миг оставив дымку от шпатлевки.

— Ты спятил?! — заорал он, что есть мощи. — Совсем с катушек съехал, придурок!

— Бросай оружие в сторону. Быстро и без глупостей. Следующую пулю из тебя будут извлекать в морге.

Глеб заметил, как некогда храбрый и бесстрашный истязатель превратился в жалкого мужичка, старающегося сжаться до минимальных размеров. Вмиг уверенность испарилась, как только смерть замаячила перед ним.

— Выкинул нож! Повторять не буду! НУ!

Назар разжал кулак с холодным оружием, и нож упал на плитку, звякая лезвием.

— Пни ногой под стол. Сам к столу не подходи. Не шути со мной.

— Хорошо, — все еще под впечатлением подчинился Назар. Он ботинком отправил нож под стул.

— Руки за голову. Повернулся спиной. Медленно. Иди ко мне, не поворачиваясь, — продолжил Глеб, гневно дыша.

Назар вновь внял приказам сыщика и подошел на расстояние вытянутой руки Глеба.

— На колени.

— Ладно. Только не пали.

В этот момент забежали патрульные. Они без слов надели на преступника наручники. Подняли его и с трудом протиснулись в коридор, толкая вперед преступника.

— Я тебя найду, козел! — вопил арестованный у входной двери. — Найду!

— Буду ждать письма! — съязвил Глеб, помогая Прасковье подняться. Он посадил ее на стул. — Ты в порядке? Не ранена?

— Только руки поцарапал, — всхлипывая, ответила шокированная Прасковья, посматривая на брата, которому врачи перевязывали голову в коридоре. Он расположился на тумбочке. — Вить, прости меня! Прости, пожалуйста! Я не знала, что он до этого додумается!

Сама она имела вид загнанной жертвы. Синий халат из хлопка был пропитан каплями крови. На запястьях «красовалось» несколько неглубоких порезов. Не критично.

— Сестренка, не переживай, — рассмеялся Виктор на нервной почве. — Он меня знатно железякой огрел. Я бы ему…

— Рада…

Прасковья содрогалась в рыданиях. Глеб налил ей стакан воды из стеклянного графина, что стоял у раковины.

— Выпей. Станет легче.

Она залпом осушила стакан и вытерла губы. Из-за тремора выронила его из рук и разбила.

— К счастью, — просто прокомментировал Глеб. — Позову врача.

— Не надо. Спасибо, — отчужденно ответила Прасковья, кусая ногти на трясущихся руках. — Вы могли его убить…

— Наверное, — с достоинством произнес Глеб. — Бывший? Не против, если перекинемся с тобой парой слов?

— Нет. Я благодарна вам, Глеб. Вы спасли меня. Назар не смог пережить расставание. Следил за мной. Мне пришлось спрятаться у Вити, но бывший караулил. Он работает водителем молоковоза. Грузовик оставил за домом.

— Как он проник в дом?

— Витя пошел мусор выносить. Назар ждал на лестнице. Он стал ломиться ко мне. Ударил Витю, видимо, вот этим гвоздодером. — Она указала на окровавленную монтировку.

— А раньше к нам обращалась?

— Конечно! — раздраженно воскликнул голос за спиной Глеба. Он обернулся и увидел в дверях кухни строгого мужчину средних лет в полицейской форме. На планшете в его руках было написано «Участковый». — Прасковья, Прасковья… Сколько лет, сколько зим…

— На этом участке работаешь?

— К сожалению, — хмыкнул участковый. — Ты из «Млечного»?

— Да. Глеб Холодов.

Они обменялись рукопожатием.

— Руслан. Несколько лет слежу за этой мыльной оперой. Прасковья постоянно забирает заявления. Пишет периодически. И прощает также.

Глеб обратился к покрасневшей от стыда Прасковье:

— Дай-ка угадаю… Назар бьет тебя, а потом одаривает презентами. В ногах валяется и божится, что это больше не повториться? А ты веришь и думаешь, что такие, как он, исправятся со временем. Да?

Она кивнула, а Глеб продолжил:

— Пойми, что ты для него всего лишь собственность. Таким важно манипулировать. Возиться, как с игрушкой. Они сначала привязываю к себе, а потом делают, что их душе угодно. Растаптывают достоинство человека, а затем дают пряник. То с кнутом, то с подарками. Чувствуешь эти качели?

— Я виновата, — промямлила она.

— В чем? Нормально, когда люди просто расстаются, а не бегают с ножом по чужим домам.

— Он убьет меня. Сказал, что из-под земли достанет.

— Рассказать тебе, что с ним будет, Прасковья? — Руслан вмешался в разговор. — Сейчас дело передадут следователю. Назар будет сидеть в изоляторе до суда. Ему выпишут запретительный ордер. Это значит, что твой бывший не имеет право находится с тобой в радиусе ста метров. Он на свободу нескоро выйдет. Проникновение со взломом, причинения тяжких телесных повреждений. Угроза убийством, — сообщил участковый, загибая пальцы на правой руке. — В твоих же интересах написать новое заявление, а старые прикрепить в качестве доказательств. Показания соседей и твои с братом имеют вес. Судья примет все законные меры.

— И самое главное, что он не может с тобой связаться. Если хоть одна записочка попадет тебе в руки… Даже через незнакомых людей, то Назару накинут пару лет, — подхватил Глеб, а потом улыбнулся: — Докажи, что ты не жертва, Прасковья. Ты сильная. Я в это верю. Пора прекратить персональный кошмар. Спать начнешь, как человек. В этом нет твоей вины.

— Честно?

— Честно, — поддакнул Глеб. — Пора защитить себя и свою семью. Участковый и следователь тебе помогут.

— А вы?

— Я уже помог. Просто в следующий раз Назар может прийти с топором или… В общем, прими правильное решение. Он не угомониться. Потому что чувствует безнаказанность. Я расследовал случаи, когда жертва убивала своего мучителя и отправлялась под суд. Доказать самооборону можно. Но лучше предупредить, чем каждый раз вздрагивать от любого шума. Ты жертва, Прасковья? Или смелая личность, которая никому не позволит себя растоптать?

Прасковья вновь заплакала, но быстро пришла в себя.

— Он точно не подойдет? Я не хочу в суде с ним видится.

— Сильная или жертва? — с нажимом вторил Глеб.

— Я напишу заявление, — твердо произнесла Прасковья. — Можно мне пойти в гостиную? Мутит от вида кухни.

— Конечно, — торжественно улыбнулся Руслан, протягивая руку. — Пойдем. Ты в безопасности. Здесь столько сотрудников с оружием. Никто больше к тебе не сунется.

Глебу показалось, что они одни в квартире, но слух потихоньку восстанавливался. Он понял, что слегка оглох от выстрела. Не открыл рот, когда нажимал на крючок. В стрессовой ситуации напрочь забыл о правиле.

Разрозненные беседы присутствующих сбивало с толку. Глеб силой воли заставил себя пойти к Виктору. Он тоже пришел в себя и разговаривал со следователем. Появились соседи и шутили на счет того, что столько полиции не видели даже на городских мероприятиях.

— Я в норме, Глеб, — сказал Виктор. — Как оклемаюсь, то накатаю на этого полудурка заявление. Пусть живет в изоляции от общества.

— Извини за стену, — приглушенно произнес Глеб.

— Хрен с ней. Криминалисты пулю вытащат.

— Поеду я.

— Спасибо тебе, мужик. Ловко ты…

— Работаем, — ответил Глеб, выходя из переполненной квартиры.

На улице он закурил, смотря, как мимо проезжает молоковоз. За рулем сидел сотрудник завода, который вызвался отвезти грузовик подальше от этого происшествия. За ним шли криминалисты. Проверили машину и горячо спорили о мощности двигателей самолетов. Обычная смена для тех, кто каждый день сталкивается с подобными бытовыми явлениями.

* * *

Новый адрес. Лавка бижутерии «Золотой бровик» горделиво выделялась среди остальных премиальных бутиков. На входе покупателей встречала гипсовая лепнина: ангелы держали неоновую вывеску с названием.

На стеклянных раздвижных дверях «предупреждала» табличка: «Закрыто на учет. Приходите позже». Обычный маркет, только с разного рода украшениями по бросовым ценам: бусы, ожерелья, пластмассовые браслеты, подвески и кольца. Некоторые свалены в кучу в разделе «Скидка». Мол, ищите свои сокровища сами, раз на дорогие модели денег не хватает. Обычный магазин.

— Изымаем документацию, — деловито сообщил Арсений, встречая Глеба на пороге лавки. — Разобрался с вызовом?

— Угу, — буднично ответил Глеб. — Что у тебя?

Везде сновали полицейские, словно перекочевали из квартиры Прасковьи. Но лица на редкость сосредоточенные. Изучают. Вот и оценщикрассматривает украшения из открытого сейфа.

— Нашел я упыря. Фирмой заправлял Шуркин Савва. Убег. Кассирши отправлены в неоплачиваемый отпуск. Зарплаты так и не дождались. Розыск…

— Неизбежен, — закончил за него Глеб.

Глава 13 Условия рынка

— Что сообщил налоговый инспектор? Не зря же я сюда приехал, — сказал Глеб.

— Стандартная ситуация… Неуплата налогов, контрафактный товар, — с чувством произнес Арсений. — Налоговик узнал, что мы заинтересованы в расследовании экономических преступлений. И спустил на Шуркина всех собак. Словно сам с цепи сорвался. Я попросил наших поискать подделки. Здесь только бижутерия. Остальное — золотые часы и какие-то побрякушки. Ничего серьезного.

— В протоколе о подделках не должно быть и слова. Ясно?

Арсений опешил:

— Почему Глеб? Феофановы и так знают, что драгоценности в камине явно не оригинальны.

— Придерживайся официальной версии. И подключи Ульяну, а сам сделай вид, что вообще сюда случайно забрел. Лишнее внимание нам не нужно. Это не наш профиль.

— А что Ульяне сказать?

— Правду. Я попросил тебя разузнать о налоговом прошлом одной дамы. Вместо нее доблестный сыщик наткнулся на нового владельца этого бутика. А там…

Арсений рассмеялся:

— Понимаю.

— Я тут подумал, — сказал Глеб, смотря, как изымают документы из сейфа.

— О чем? — улыбнулся Арсений.

— Нужно найти геммолога.

— Кого?

— Чем ты на учебе занимался? Сторожил свою парту? — хмыкнул Глеб, тяжело вздохнув. — Эксперта по драгоценным камням. Хочу наведаться в элитный клуб. Сегодня же пятница. Видимо, обнаружу достопочтенную публику. Любят они перед своими хорохориться.

— А этот чем не эксперт? — осведомился Арсений, правой рукой указывая на копошащегося в бижутерии полицейского. — Он и проводит экспертизу.

— Не доверяю, — просто ответил Глеб. — Нужен свой. Точнее, гражданский. У тебя есть на примете?

— Как ни странно, одного могу посоветовать, — бодро сказал Арсений. — Его отец работает на одну ювелирную контору. Как раз занимается оценкой драгоценных камней.

— С чего ты решил, что он поможет?

— Узнаешь. Тупая ситуация с ним произошла. Ты сможешь попросить о помощи взамен одной услуге, — сказал Арсений. — Пойдем. Покурим?

— Ладно, — нехотя согласился Глеб. — Заодно поговорим без лишних свидетелей.

Они вышли на улицу. Каждый закурил и инстинктивно посмотрел на прохожих, которые останавливались посмотреть, почему магазин закрыт и что там происходит. Полицейская лента мешала подойди вплотную к главному входу. Некоторые зеваки предпочли остаться и понаблюдать за работой стражей порядка.

— Молодой парень. Двадцать лет всего. Ян Коробченков.

— Что за история? — процедил Глеб, затягиваясь сигаретой.

— Пару лет назад один мужик врубил магнитофон на всю улицу. Ян вышел из своего подъезда и сделал ему замечание. На часа было около девяти, но горловое пение алкаша никто не заценил. Также бил бутылки на детской площадке. Но не суть…

— Угу. Как мужика зовут?

— Фома Буераков, — буркнул Арсений, ежась от холода. — Этот Фома после словесной стычки отправился праздновать к себе в квартиру. В половине второго ночи его увезли на «Скорой» со сломанной челюстью.

— А в чем вина Яна?

— Так вот, Фома написал на него заявление, что они бодались во дворе. Я тогда приезжал на вызов. Молодежь на детской площадке никуда не уходила. Те угорали над Фомой, когда тот у них бутылку пива украл и побежал к себе. Они подтвердили, что тот был в порядке после ссоры с Яном. Крови во дворе не обнаружено. Зато в квартире…

— Интересная история, — процедил Глеб.

— Следов взлома нет. Фома полежал в больнице. После пришел в полицейский участок и написал заявление на Коробченкова. Я к тому времени опросил всех свидетелей и участников конфликта.

— Что в итоге? — поторопил его Глеб.

— Отказал в возбуждении дела из-за отсутствия состава преступления. Врачи обнаружили Фому лежащим в ванне. Упал, когда душ принимал. Соседи тогда вызывали. Коробченкова там не было от слова «совсем».

— И?

— Фома жалобы тоннами пишет. На всех. Даже доносами не брезгует. Ополчился на парня. Мстительный… Начал строчить во все инстанции. Письменно требовал с Яна деньги на лечение.

— Спиртом лечится?

— В точку, — усмехнулся Арсений. — Сейчас в третьем участке другой следователь этого идиота терпит. Уже на стену лезет…

Глеб кинул потухший окурок в пустую урну.

— Уверен, что Ян не при делах?

— Обижаешь, Глеб. Абсолютно уверен. Мне про Фому многое рассказывали.

— А почему следователь не предпримет меры?

— Бюрократия. Фома в мэрию, как к себе домой ходит. Бумагу не жалеет. Припугнули уголовным делом, а воз и ныне там…

— Ясно. У тебя есть их телефоны?

— А как же? В старой записной книжке. С собой вожу. Не просто так бардачок занимает.

— Отлично. Принеси.

— На черта такие карусели, Глеб? Просто попроси Коробченкова и все.

— Как ты будешь относится к полицейским, которые позволяют Фоме портить тебе жизнь. Не сомневаюсь, что почтовый ящик Яна пухнет от писем. Думаешь, он примет меня со всем гостеприимством?

— Твоя правда, — согласился Арсений, подходя к своей машине. Он открыл переднюю пассажирскую дверь и наполовину залез в салон.

— Сам езжай в участок к следователю. Пусть он напишет очередное отказное. После моего звонка отправь на адрес Коробченкову.

— Бери… — Арсений отдал потрепанную записную книжку, закрывая машину. — Ладно. Я пока не могу. Здесь обыска, как сам видишь.

— Подпиши протокол, а эксперты заключение нам в управление скинут…

— А куда мне потом?

— Домой.

— Может, с тобой прокатиться? Или патрулировать улицы?

— Зачем? — спросил Глеб, доставая ключи из кармана. — Езжай к семье.

— Но работа…

— Послушай, — Глеб остановился на полпути к «Дуксмобилю». — Постовые знают каждую улочку в городе. Все службы работают. Никуда беглец не денется, как и служанка. А включать трудоголизм не стоит. Трудоголизм — это всего лишь имитация бурной деятельности. Ты патрульный?

— Нет. Сыщик из «Млечного», — глупо улыбнулся Арсений.

— Вот и соответствуй. Договорились?

— Я тебя понял.

— Если их поймают, то сообщат. Полицейские без нас проверили все возможные места, в которых преступники могут прятаться. К тому же ориентировки даны. Нас с тобой не хватит, если мы будем круги по Мологе наворачивать из-за иголки в стоге сена…

— Я поехал, — кивнул Арсений. — Постараюсь решить вопрос.

— Вот и отлично. Где здесь таксофоны?

— Около заправки. Езжай прямо.

Глеб доехал до телефонной будки и терпеливо подождал, пока девушка вдоволь наговорится со своей подругой по телефону. Ей понадобилось четверть часа, чтобы обсудить с собеседницей свои отношения.

— Здравствуйте! Фома Буераков? — спросил Глеб, спустя минуту после того, как набрал номер нужного телефона. — Вас беспокоит Глеб Холодов из «Млечного». Нам поступило обращение в возбуждении уголовного дела.

В ответ послышался елейный хриплый голос мужчины.

— Вечер добрый, полицейский. Да! Я подавал заявление и жду, когда этого гада упекут в тюрягу. Он мне челюсть свернул, а вы его покрываете…

— Ты чего орешь?

— Что?

— Ты глухой? — твердо произнес Глеб. — Ты тогда бутылку пива зачем украл?

— Когда? — опешил Фома. — Как вы смеете так разговаривать?

— Я тебя спрашиваю…

— Не помню.

А я вот думаю, что ты просто охамел. Свидетели были, когда Коробченков с тобой ругался? — спросил Глеб на повышенных тонах.

— Ну, были. И что?

— Сколько ты заявлений накатал?

— Много. А можно мне другого следователя? Не привык общаться с такими хамами.

— Нет. Нельзя, — отрезал Глеб. — Я из «Млечного». Дальше писать некуда. Только в прокуратуру. И их ты уже успел осчастливить…

— Он мне челюсть сломал, понимаете?! Челюсть! А вы глумитесь!

— Я только вижу, что некий Фома Буераков бездоказательно пытается привлечь к ответственности соседа за замечание.

— Но…

— Слушай меня внимательно. Если по этому делу твоя деревянная голова додумается меня тревожить или любого полицейского в округе, то я каждый день буду вызывать тебя с повесткой в управление.

— Не имеете право!

— Ты о своих правах заговорил? Похвально. Но Коробченкова в этих же самых правах ущемляешь. Требуешь за свои проблемы с алкоголем деньги у гражданина, который посчитал нужным остановить вандализм во дворе? Так? Или нет?

— Нет…

— Ты сам хорош. Пиво украл. Буянил. Или думаешь, что сломанная челюсть по пьяни делает тебя неуязвимым? По поводу закона… Я могу пригласить свидетелей по делу о краже алкоголя. Этого хочешь? Допрос допустим только несколько часов в день. И вандализм тебе еще припомню. Повестка или свобода?

— Что?

— Выбор, — сказал Глеб. — Здесь и сейчас. И еще… Ты деньги у Коробченкова просил?

— Только пятьсот рублей, — выпалил Фома без зазрения совести.

— Попахивает мошенничеством.

— Как так?

— Наш разговор записывается, — солгал Глеб.

— Извините, господин полицейский. Я понял! Понял! — нервно заорал Фома, поняв, что лучше не спорить. — Я готов извиниться перед парнишкой.

— Лучшим извинением будет, если ты прекратишь транжирить время правоохранительных органов из-за своей глупости. Ты не понимаешь, что Коробченкова может вызывать следователь, который только приступил к своим обязанностям в третьем участке?

— Больше не буду… Простите… Усвоил… Слово мужика даю…

— На днях тебе придет бумага об отказе в возбуждении уголовного дела. Вижу, что ты умело пользуешься бюрократической проволочкой. Если хоть одно новое заявление появится у меня на столе по этому делу, то пеняй на себя. Я с тебя спрошу о мошенничестве, вандализме и краже. Надеюсь, что ты понял. Иначе…

— Больше этого не повториться, господин полицейский.

— Лучше не отказывайся от своих слов.

— А вы занимаетесь разбитыми дорогами? — уклончиво спросил Фома.

— Ты дурак?

— Все-все, господин полицейский. Можно я положу трубку? Доброго вечера.

Глеб скинул вызов.

— Дай мне сил, — взмолился он, закрывая глаза, чтобы сконцентрироваться на следующем важном разговоре.

Пришлось сделать пять звонков, прежде чем на той стороне телефонной трубки ему ответил старческий голос:

— Кто говорит?

— Здравствуйте. Вас беспокоит сыщик из «Млечного».

— Сколько можно? — разозлился старик. — Я уже посовещался с юристами, чтобы прищучить Буеракова. Мой сын ни в чем не виноват.

— Я хочу с ним лично поговорить.

— Его нет, — отчеканил старик. — Он ушел…

— Да будет вам, уважаемый, — парировал Глеб. — Я сыщик, а не следователь. Просто хотел бы обсудить с ним вопросы…

— Какие? — не унимался старик.

— Позовите… Я не вызываю его в управление. Разговор ни к чему не обязывает.

— Ну… Ладно, — вздохнул старик и выкрикнул: — Ян! Ян! Тебя к трубке.

Через мгновение раздался мужской бас:

— Иду, отец!

Судя шуршанию в динамике, Глеб понял, что телефонную трубку положили на стол. Затем Ян поднял ее:

— Слушаю. Вы из полиции?

— Из отдела «Млечный». Ты не против, если сразу перейдем к сути нашего разговора? — прямо спросил Глеб.

— Конечно. В который раз отвечаю на эти обвинения. Соседи смеются над этим дуралеем…

— Разбираешься в драгоценностях?

Ян задумался.

— Да, — наконец ответил он. — Могу порекомендовать отца, если нужен эксперт. Я работаю у него младшим…

— Геммологом…

— Угу.

— Отличить подделку от оригинала сможешь?

— Конечно. А зачем вам? Я думал, что вы по делу об избиении беспокоите.

Глеб поудобнее перехватил телефонную трубку.

— Готов мне помочь? В свою очередь обещаю, что Буераков больше тебя не побеспокоит. Направлю по твоему адресу последнее письмо об отказе в уголовном деле. И станет намного легче.

— Это возможно?

— Зависит от твоего настроя мне помогать. Мой коллега уже договаривается со следователем, который принимает заявления от Буеракова. Готов к сотрудничеству?

— Хм… На постоянной основе?

— Только сегодня вечером. И то… Никто не должен об этом знать… Скажешь отцу, что дело сегодня окончательно закроют и ты поедешь в управление. Я могу подтвердить.

— А что именно нужно делать? — с недоверием спросил Ян.

— Элитный клуб «Все можно» знаешь?

— Слышал про такой.

— Сегодня пятница. Я знаю, что вечеринки в клубе проходят именно в этот день. Все собираются ближе к десяти вечера. От тебя требуется парадный костюм и желание провести экспертизу на подлинность камушек… Мне нужно встретиться с владельцем. Они не станет мне помогать, но если застать их врасплох…

— Хорошо, Глеб. Когда мне выезжать?

— Через час встречаемся у служебного входа в клуб.

— Я возьму такси…

— Молодец. Не забудь свои инструменты.

— Договорились.

— Буду ждать в красном «Дуксмобиле». Сам старайся не светиться.

* * *

Глеб принял сложное решение. Поначалу ему хотелось остановить мероприятие и силой проверить драгоценности у гостей. Но передумал и решил сфокусироваться на владельцах. В клуб вхожи только свои. Это значит, что члены элитного «Все можно» с трудом примут в свои ряды новеньких. Допрашивать элиту по отдельности тоже не стоит. Слухи распространяются с молниеносной быстротой. Паника сильно помешает. Стоит понимать, что у толстосумов свои «бравые ребята», которые с радостью закопают виновников распространения подделок без суда и следствия. По поводу следствия…

Нужно работать на опережение. Полиция «умеет» сливать оперативную информацию. Прям старательно это делает. Может, когда не нужно. Если гостей окажется много, то пока нет причин для беспокойства.

И еще… Владельцы клуба знают намного больше, чем их посетители. Вряд ли они пустят Глеба на порог в любой спокойный день. К тому же, он понятия не имел, кто сейчас руководит клубом. Словно пытаться достать важную папку с грифом «Совершенно секретно».

Их интересует официальность: ордер на обыск, например. Члены клуба не последние люди в городе. Их влияние огромно, пусть они и предпочитают занимать свое место за троном.

Почему Глеб выбрал единственный элитный клуб в Мологе, а не ювелирные дома? Он додумался до этого неосознанно. Потому что в бутиках все украшения проверяют на подлинность. А вот налоги больно бьют по самолюбию богатеньких дам. НДС никто не отменял. Лучше купить там, где вращаются такие же успешные, как и они. Со скидкой и без налогообложения. Фотография Марты и Лиды в ресторане наводила на мысль, что они сидели именно в элитном клубе. Зная Лиду, она бы предпочла сидеть с элитой, чем с обычными работягами и клерками, коих в ресторанах предостаточно. Кичиться местами, где не была нога простого гражданина, дорогого стоит.

От размышлений Глеба отвлек стук по стеклу водительской двери. Глеб опустил стекло и увидел худощавого молодого человека с копной рыжих волос на голове. А округлое лицо было покрыто веснушками.

— Глеб? — спросил он, лучезарно улыбаясь.

— Садись, Ян.

— Ладно.

Ян обогнул автомобиль и уселся на переднее пассажирское сиденье с кожаным портфелем в руке. На нем красовался твидовый дорогой черный костюм. А с лакированных туфлей на коврик попадал грязный снег. Они находились на заднем дворе клуба. Около серой двери «Служебный вход» стояли и курили официанты, с подозрением взирая на единственную припаркованную люксовую машину с включенными фарами.

— Что дальше? — вежливо спросил Ян.

— А почему ты не подал на Буеракова за клевету?

— Пытался. От меня отмахивались. Сказали, что статья не такая уж и рабочая. Я остался один на один с этим чудиком…

— Мы это поправим…

— Спасибо.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Глеб. — Сейчас заходим внутрь. Держись рядом. Не обращай внимание на замечания. Я все улажу. Идем…

— Стойте. А если мне сказать, что я из аукционного дома? — предложил Ян. — Затем сделаю вид, что забыл документы в машине. Так они приведут меня к владельцу. Я вернусь и покажу дорогу до кабинета. Так меньше шансов, что они быстро среагируют на вас.

— А ты голова, — кивнул Глеб. — Давай.

— Ждите.

— Оставь портфель здесь, — усмехнулся Глеб.

— Точно. Не подумал.

— Иди. Потом открой дверь и кивни мне. Я захвачу портфель.

Ян отправился на свой страх и риск. План простой, но может не сработать. Вдруг владелец не пришел или не хочет никого видеть.

Минуты тянулись. Глеб не сводил взгляда со служебного входа, боясь, что в любой момент выйдет охрана. Уже минуло десять минут. Наконец дверь распахнулась, и в проеме показался Ян, кивнув Глебу.

Глеб схватил портфель и быстрым шагом проследовал к Яну. Вместе они зашли в коридор. Обслуживающий персонал не обращал на них никакого внимания. Повара готовили заказы у больших плит, а официанты брали готовые блюда с металлического стола. Вечер был в самом разгаре.

Впереди находилась лестница, ведущая на второй этаж. Там стоял охранник (бугай в белой футболке и зеленых джинсах), зорко смотревший за порядком. Ян сделал вид, что ведет деловую беседу с Глебом.

— Куда? — надменно спросил охранник.

— Я же был здесь, — возмутился Ян. — Мы с моим партнером пришли договариваться о мероприятии с Ксенией Максимовной. Наш аукционный дом собирается провести закрытый аукцион.

— Проходите, — грозно ответил охранник.

Ян указал на левую дубовую дверь, откуда доносился раздраженный женский голос. Глеб понимаю кивнул и нажал на бронзовую ручку. Заскрипела защелка, а дверь поддалась вперед. Весь кабинет представлял собой: дубовый паркет, антикварная мебель, с потолка свисает хрустальная люстра.

Женщина повернула голову к гостям с телефонной трубкой у уха, стоя у резного стола. Аристократическая натура: вечернее приталенное платье изумрудного цвета, аккуратные бирюзовые туфельки. Но куда же без драгоценностей…

На шее женщина носила изящное колье, которое играло в лучах искусственного света. Золотые серьги поблескивали в ушах. Такой люксовый облик прекрасно сочетался с серьезным лицом: угловатые брови, выступающие скулы, янтарные глаза и тонкие губы.

— Принесли брошюры? — не растерялась женщина, смотря на Яна. Затем она обратилась к Глебу: — А Вы кто?

Глеб выступил вперед с удостоверением наготове.

— Стойте там, — возмущенно произнесла женщина. — Я не вызывала полицию. У нас все хорошо. Охраны на благотворительном вечер предостаточно. Кто вас вообще пустил?

— Я по другому поводу, — сказал Глеб. — Глеб Холодов. Из «Млечного». Сыщик.

— Не припоминаю, чтобы сыщики по моему клубу бродили. Издевательство…

— Может быть вы представитесь? — мягко спросил Глеб.

— Элеонора Феликсовна. Я являюсь президентом закрытого клуба. Не вижу орды полицейских… Они ждут в засаде…

— Глеб Холодов. Пока никого нет.

— Что значит «пока»? — вызывающе бросила Элеонора Феликсовна. — Вы в курсе, что здесь благотворительный вечер в помощь малым театрам?

— Уже да, — равнодушно парировал Глеб. — Давай на «ты». Бесит меня эта фамильярность. Не до нее сейчас.

— Охрану позвать?

— Тогда я остановлю праздник лицемерия и вызову оперативную группу…

— Мерзкий человек, — злобно прошипела Элеонора Феликсовна. — Клавдия говорила о тебе. Пришел занять место Лиды? Она хотя бы чутко относилась к нашим проблемам…

— А я называю это не чуткостью, а банальным покровительством. Я не собираюсь вступать с тобой в конфронтацию. А когда ты готова принять полицейского, а? В среду? В четверг? — усмехнулся Глеб. — Нет. Поэтому и приходится пробираться к вам окольными путями. Не желание помогать — это ваше естественное состояние. Думаете только о себе. Пару минут уделишь?

— Ты же не отстанешь?

— Нет.

— Что тебе нужно?

— Вот так бы и сразу, — процедил Глеб. — Мне нужны драгоценности…

Элеонора Феликсовна удивленно подняла брови.

— Значит, я оказалась права. Пришел за данью?

— Я не так выразился. Здесь же их продают? Можешь не отвечать. Это риторический вопрос. Так вот, если я не ошибаюсь, то в этом клубе ходят люди с пустышками за десятки тысяч рублей…

— Быть такого не может, — прошептала Элеонора Феликсовна. — Мы все приобретаем в официальных магазинах.

— Эту байку расскажешь наивному дурачку. Вы делаете бизнес на всем. Думаешь, что я не увижу в общем зале импортный алкоголь, который прошмыгнул через границу без документов? — посуровел Глеб. — Поэтому выгодно не впускать сюда простой люд. Кого можно встретить на этом славном вечере? Адвокатов, судей и чиновников разных мастей. Или я не прав?

— У нас продажники не водятся, — настойчиво произнесла Элеонора Феликсовна. — Как тебе доказать?

— Есть два варианта. Один из них тебе не понравится. Выцепить одного гостя из зала и проверить подлинность украшений.

— А другой?

— Ты сама дашь нам на экспертизу оставшиеся у тебя драгоценности. Видишь, и я в детстве читал словарь синонимов. Могу грациозно попросить, если хочешь…

Элеонара Феликсовна дотронулась до своего колье, а потом села за стол. Казалось, что взвешивает последствия, которые замаячили на горизонте.

— Я приобрела его через посредника. На сколько дней ты его забираешь? — наконец проговорила она.

— Можно Ян присядет? Он геммолог.

— Пожалуйста, — буркнула Элеонора Феликсовна.

Ян с улыбкой принял украшение из рук женщины и принялся его внимательно рассматривать.

— Молодой человек, проверьте и эти, пожалуйста, — попросила Элеонора Феликсовна, когда Ян полез в портфель. Она встала из-за стола, подошла к сейфу. Ввела комбинацию, открыв дверцу. Вытащила несколько подарочных коробок. — Я надеялась, что до этого не дойдет…

— Понимаю, — сказал Глеб, навострив слух. В коридоре кто-то пробежал.

— Можно тебя на пару слов? — спросила Элеонора Феликсовна Глеба, аккуратно кладя драгоценности перед Яном. — Молодой человек тоже из полиции?

— Нет. — Глеб мотнул головой. — Но он свой. Временно помогает в этом деле…

— Пошли на балкон. Нас никто не услышит. Хочу рассказать пару моментов. Не знаю, как они смогут помочь.

— Договорились. Куда?

— Сейчас.

Они вместе вышли из кабинета. Элеонора Феликсовна с улыбкой кивнула охраннику, что все нормально. Тот остался стоять на месте, как вкопанный.

Крытый балкон был пуст. На тумбочке стояла пепельница, а рядом с ней лежали пачка тонких сигарет и зажигалка.

— Курите? Здесь можно. Вытяжку включу.

— У меня свои есть. Но курить не буду. Что ты хотела мне сказать…

— Признаться, — просто ответила Элеонора Феликсовна. — Я сбывала драгоценности. Можешь меня арестовать.

— Продолжай.

— Лида пришла ко мне поздней ночью и предложила продавать их со значительной скидкой. По поводу экспертизы я не заморачивалась. Авторитет Лиды был непреклонен. Как я могу поругаться с ней, Глеб?

— Понимаю, — ответил Глеб, смотря через мутное стекло на оживленную зимнюю улицу.

— Раз мне суждено отвечать по закону, то…

— Все зависит от ситуации. Если Лида нашла поставщика, значит, есть и сообщники. Товар нужно провести в Мологу, а потом греть молчаливых взятками…

— Ты прав. Я помогу… Лида посоветовала мне взять на работу одну девчонку. Настю Крикову. После смерти Лиды она испарилась. До этого снабжала наш клуб этими драгоценностями. Ее оставили за старшую, если правильно выражаться. Других я не видела. — Элеонора Феликсовна взяла с тумбочки сигарету и зажигалку. Закурила дрожащей рукой: — Все через нее.

— Где она может быть? Как ты думаешь?

— В последний раз мой водитель подвозил Крикову к мотелю «Ух! Сова»! Она перебивается случайными заработками. Но вполне возможно, что залегла на дно. Я вот думала о то, что худшего места для жизни не найти. Комнаты с большим количеством коек. Как в тюрьме. Патрули туда не заезжают. — Она скинула пепел в пепельницу.

— Тебе известно о Рите Вафушевой?

Элеонора Феликсовна задумалась:

— Вспоминаю. Нет, она в наших деловых отношениях не фигурировала. Только Настя Крикова. Лет двадцати пяти. Вроде… У меня осталось ее дело. Она так и не соизволила прийти и забрать трудовую книжку… Мой ассистент найдет…

— Ладно. Арест пока подождет. У меня другие планы. Если солгала…

— А зачем?

— Выгородить себя.

— Я же призналась, — нервно усмехнулась Элеонора Феликсовна.

— Мы беседуем. А на допросе ты заднюю дашь…

— Попрешь против Лиды, останешься на обочине бедности, — изрекла Элеонора Феликсовна, положив окурок в пепельницу. — Ты же сам вкусил ее злость…

— Вот поэтому твое задержание откладывается. Будь честна до конца. Я прекрасно понимаю, что против твоих адвокатов и купленных чиновников не попрешь.

Вернувшись в кабинет, они застали Яна готовым уйти. Он стоял у своего стула и понимающе улыбнулся.

— Ну что? — спросил Глеб, пока Элеонора Феликсовна осталась ждать «приговора» в дверном проеме.

— Подделка, — заключил Ян. — Извините. Но колье, браслеты и подвески — это стекло… Можно провести химическую экспертизу… Но я уверен, что найдем примеси марганца и других веществ, которые придают товарный вид. Даже бусы из жемчуга умудрились подделать. Об упаковке можно и не говорить.

Глава 14 Вязание

— Ты уверен?

— Извините, но уверен. Опыт имеется. Если не доверяете, то пригласите другого…

— Не надо, — мягко произнесла Элеонора Феликсовна. — Благодарю за оценку.

— Молодец, Ян, — похвалил его Глеб. — Рад был сотрудничать. Могу тебя подвезти. Мне как раз пора уезжать…

Ян засмущался:

— Не стоит, Глеб. Даже на всякий случай заключение сделал. Два экземпляра. Я такси возьму. — Он дернулся в сторону двери, а потом уставился на Глеба: — Вы решите мою проблему?

— Считай, что ее больше нет. Фома тебя не побеспокоит. А если не отстанет, то позвони мне в управление. Не переживай. Я ему растолковал перспективы последующего звонка по этому идиотскому делу.

Ян понимающе кивнул, улыбнулся и ушел.

— Ты в тот хостел? — занервничала Элеонора Феликсовна.

— Как сама думаешь?

— Что мне делать? Купившие все равно узнают…

— Есть варианты, но тебе не шибко понравятся, — ответил Глеб. — Сделай акцию и, грубо говоря, выкупи драгоценности под предлогом замены их на новую модель. Или забери у купивших те подделки, якобы на обслуживание, а сама подмени на настоящие. Как видишь, шансы выкарабкаться всегда имеются… Лучше потерять деньги, нежели репутацию…

— Хорошая идея, — расслабилась Элеонора Феликсовна. — Я могу выписать тебе вход в наш клуб… Или оставлю свой телефон. — Она вырвала из газеты клочок пустой бумаги и простым карандашом написала номер. — Звони, в общем. Не люблю сидеть в неведении… Мне всего тридцать восемь, но в пору покупать краску для волос… Столько всего происходит…

— Мне нужна фотография Криковой. Ты не против, если я заберу драгоценности? Они будут приобщены к уголовному делу… Без твоего имени, разумеется…

— Я тебе доверяю, — просто ответила Элеонора Феликсовна, собирая «стекляшки» в полиэтиленовый пакет. — Главное, чтобы я в этом деле не фигурировала…

— Сделаю, что могу, — сказал Глеб.

Элеонора Феликсовна нажала на телефонном аппарате кнопку и воскликнула:

— Принесите дело Криковой!

— Будет сделано, — ответил робкий женский голос. — Еще что?

— Адрес мотеля «Ух! Сова»! Меня коробит от этого названия. Понапридумывают…

— Через несколько минут принесем, Элеонора Феликсовна.

— У моего кабинета будет стоять мужчина с пакетом в руках. Все передайте ему, и без лишних вопросов…

— Сделаем.

— Спокойной ночи, — выпалила Элеонора Феликсовна, подходя к Глебу и отдавая ему пакет, закинув бланк экспертизы внутрь.

Глеб многозначительно посмотрел на нее, а потом вышел в коридор. Охранник передал дело и точный адрес хостела: «Безымянная улица, 24Б».

Он беспрепятственно вернулся к своей машине. Положил улики на задний диван, а потом схватил рацию:

— Арсений! Слышишь меня? Прием!

— Здесь я, — устало ответил Арсений. — Что у тебя? Я сижу у следователя. Отказное письмо пишет…

— Бронежилет с собой? — спросил Глеб. — Планы поменялись… Нужно ехать в один мотель… Название про какую-то сову… Безымянная улица…

— Все… Я понял, о чем ты говоришь, — устало протянул Арсений. — Нужно сообщить Ульяне и взять подкрепление…

— Мы пока не уверены, что Вафушева там. Кстати, заедь в управление и захвати фотографию нашей беглянки. Оценим обстановку и решим на месте. Не забудь бронежилет… Главное не подъезжать близко…

— Есть ларек с табаком… Синий… Как раз перед поворотом к мотелю… Там забор, поэтому нас не будет видно…

— Понял. Встречаемся там…

— Одни?

— С оркестром. — Глеб выключил рацию.

Поднялась пурга. Огни редели, когда «Дуксмобиль» плыл по неровной дороге. У того самого ларька собралась разношерстная публика. Едва завидев, как припарковалась люксовая машины у забора, маргиналы всех мастей буквально испарились, словно предчувствуя неладное. Это было на руку: лишних свидетелей не нужно.

Спустя полчаса подъехал Арсений с надетым поверх своего пиджака черным бронежилетом, который сливался с курткой «Млечного». Он зарядил пистолет и сразу положил в кобуру.

— Извини. Пробки, — коротко бросил Арсений, смотря, как Глеб достает из багажника свой бронежилет и тактический фонарик.

— Может, будем караулить?

— Смело, но подумай сам… Вафушева в розыске. Будет ли она высовывать голову из своего убежища? — Он кивнул в сторону салона «Дуксмобиля». — Там фотография в деле. Возьми. Некая Крикова Анастасия.

— Новая подозреваемая?

— Ага. Присмотрись внимательней. Фонарик захватил?

— Он всегда у меня на поясе. Рад, что ты здесь летом не гостил. Настоящая помойка, — угрюмо сообщил Арсений, окидывая взглядом хлипкие бараки и выпирающие горлышки бутылок из-под сугробов. — Полицейских не дождешься…

— Контрабандисты всем заправляют?

— Анархия, Глеб, анархия, — усмехнулся Арсений, глубоко вдыхая морозный воздух.

— Ты был в этом хостеле?

— Приходилось пару раз… В нем два крыла: женский и мужской. В пятницу работяги любят устраивать разборки… Видишь бараки? Туда раньше переселяли освободившихся людей с каторги. Поэтому контингент соответствующий…

— Впервые вижу слепую зону города, — сказал Глеб, снимая пистолет с предохранителя в кобуре. — Администратор где сидит?

— У входа. Вежливостью они не отличаются… Думаю, что такие хостелы — идеальное место скрыться от полиции. Паспорт никто не спрашивает. Хоть любой кидай… Но в следующем году все изменится…

— Да?

Они медленно брели к хостелу, поскальзываясь на ледяных камнях.

— Снесут все к чертям, — злорадно прошипел Арсений. — Капитализм и сюда добрался. Хотят строить жилые дома и парк развлечений. Магазины и школы… Поэтому паршивое место исчезнет с лица земли, как недоразумение прошлого.

Из-за покосившихся гаражей показался хостел. Такой же барак, неустойчивое двухэтажное здание с грязными окнами. Крыльцо освещала свисающая и дергающаяся от порывов ветра трескающаяся лампочка. Единственное новое в этом хостеле, видимо, табличка ухающей совы со слишком круглыми «человеческими» глазами. Она «ухала», открыв рот от изумления. Внизу вывески красивым почерком написано «УХ! СОВА»! А под надписью мелким шрифтом обозначили: «Сеть хостелом по всей России. Низкая цена. Высокое качество услуг. Свежий ремонт»…

— Свежий? — сомнительно хмыкнул Глеб, открывая скрипучую дверь, которая держалась на одной петле…

— Закрывайте аккуратно! — воскликнул недовольный мужской голос у стойки администратора. Щуплый парень в зеленом поло с оттопыренными ушами кисло уткнул взгляд в журнал с желтой обложкой. Казалось, что его совершенно не заботят прибывшие посетители.

Сыщики подошли к администратору.

— Мы из «Млечного», — представился Глеб, показывая удостоверение. — Успеешь еще картиночки рассмотреть…

Парень с неохотой оторвался от журнала.

— Слушаю вас, — лениво протянул он. — Кого потеряли?

Арсений достал заранее заготовленные фотографии подозреваемых.

— Знаешь их? Видел? Не заставляй нас скандал учинять…

— И не собирался, — хмыкнул парень. — Второй этаж. Двадцать восьмой номер. Только постарайтесь не шуметь. Полы ходуном ходят. Люди же спят…

— Постараемся, — кивнул Глеб, вытаскивая заряженный пистолет из кобуры. — Здесь две лестницы?

— Идите лучше по левой. На правой ступенек не хватает. Завтра поправят, — будничным тоном сообщил администратор. — Я же не виноват, что остолопы использовали их в качестве дубинок…

— Учтем, — слабо улыбнулся Арсений.

— Пошли, — позвал его Глеб, направляясь к нужной лестнице. — Готовься…

— К ним? Да ладно тебе, — Арсений издал смешок, когда поравнялся с Глебом. — Они нас явно не ждут. Быстро проведем задержание…

Они поднялись по хрустящим ступенькам. Протертый до дыр ковер кто-то швырнул к стене. Длинный коридор больше походил на темницу какого-то замка, но не хостела. Из восьмиместных номеров раздавался кашель, заглушаемый храпом. Тусклый свет от побитых светильников создавал гнетущую обстановку. Пахло перегаром. Не помогал даже сквозняк, гуляющий по этажу.

Перевернутая табличка «Женская половина» висела на одном ржавом гвозде.

— Двадцать восьмая, — приготовился Глеб, держа наготове включенный фонарик и пистолет.

В этот момент облупленная дверь напротив распахнулась. Крикова в пурпурной пижаме мгновение ошарашенно смотрела на сыщиков, которые одновременно повернулись на шум.

— Беги! Рита беги отсюда! Черновики! — завопила она.

Арсений быстро среагировал и ворвался в номер под испуганные возгласы. Крикова кинула в Глеба зубные щетку и пасту. Потом набросилась на сыщика с кулаками.

— Беги, Рита! Черновики! — не унималась она, стараясь схватить пистолет сыщика. Глебу ничего другого не оставалось, как оттолкнуть ее обратно в ванну. Бить ее не хотел…

Крикова спиной открыла дверь ванны и завалилась на мокрый кафельный пол без сознания. Видимо, ударилась головой. Глеба это не сильно заботило, ведь она пыталась завладеть оружием.

— Ай! Твою мать! — вскрикнул Арсений от неожиданности.

Звон разбитого стекла. Глеб отвлекся на напарника и зашел в номер. Испуганные лица взбудораженных. Постояльцы номера мотеля все как один смотрели на разбитое окно. На полу от боли корчился Арсений… Со спицей в горле!

— Я в порядке! — воскликнул он, хрипя и держась за горло. — Она сбежала! За ней…

— Арсений…

— Давай! Не дай этой твари уйти… У нее мой пистолет!

Глеб переступил через него и посмотрел в окно. Пуля угодила в фасад над оконной рамой. Повезло.

Риту хватило на один выстрел. Она скатилась с горки, поэтому Глеб не мог стрелять в ответ. Шум двигателя огласил округу. Серебристый кабриолет с черной съемной крышей «Фрезе К8» сорвался с места, но потом забуксовал.

Глеб воспользовался этим. Попытался спрыгнуть в сугроб, чтобы смягчить падение. Но на него вновь налетела Крикова. Арсений попытался задержать ее, схватив за ноги. Она упала на Глеб, стуча по нему кулаками.

— Я тебя покажу! — рявкнул Глеб, заламывая ей руки за спиной, и доставая наручники. — Арсений, дай свои…

— Угу, — слабо ответил тот, протягивая «браслеты». Он не решился вытащить спицу. Только ощупывал ее и корчился от боли.

Глеб не стал церемониться с Криковой, а нацепил наручники на руки и ноги. Она стала похожа на рыбу, которую выбросило на сушу.

— Следи за ней, — приказал Глеб Арсению, а сам без подготовки выпрыгнул из окна. Сгруппировался при падении, поскользив на ногах с насыпи. Он подбежал к горке и произвел несколько выстрелов в уезжающую машину. Послышался звук металла… Попал в колесо или нет?

Далеко она не уйдет, подумал Глеб, подбегая к своему автомобилю и рывком садясь в него.

— Всем постам! Всем постам! Преследую крытый серебряный кабриолет. Едет по Петровской набережной! Преступница вооружена и опасна! Пришлите группу и «Скорую помощь» в мотель «Сова» на Безымянной улице.

— Принято! — бездушно отчеканил диспетчер.

Патрульные тоже вняли этому сообщение. Вдали послышался вой сирен. Началось преследование.

Глеб поставил мигалку на крышу, завел автомобиль, помчался вдогонку. Успешно съехав на Петровскую набережную, сыщик заметил, как к нему подключились остальные полицейские машины.

«Дуксмобиль» с зимней резиной идеально слушался водителя, ревя всеми лошадиными силами. Только угрожающе кренился, когда на большой скорости Глеб объезжал медленно плетущие автомобили впереди. Те расступались, едва услышав вой сирен.

Глеб ориентировался на проблесковые маячки своих коллег у кабриолета. Наконец он поравнялся с вереницей патрульных.

— Тараньте, если необходимо! — кричал он в рацию. — Зажимайте ее! Спихните с дороги! Не дайте выехать на трассу!

Патрули, в отличие от машины Глеба, имели «кенгурятник» и идеально подходили для тарана.

— Попробую прострелить колеса! — верещала рация. — Не мешайте!

Серый внедорожник медленно поддался к кабриолету. Поравнялся с левой стороны. Из пассажирского окна появился пистолет и выстрелил по кузову беглянки. Вафушева угрожающе сблизилась со стреляющим и ударила патруль в бок. Тот чуть не потерял управление и с трудом удержался на дороге. Погоня осложнялась тем, что кабриолет не давал себя обогнать, а петлял из стороны в сторону, вскользь задевая попутные машины.

— Шипы есть? — раздалось в рации у Глеба.

— Толкайте ее на второстепенную дорогу! — приказал Глеб.

Одному патрульному удалось проскользнуть вперед, когда кабриолет занесло при перестроении на левую полосу.

— Тараню! — предупредил полицейский, слегка затормозив и вывернув руль вправо. Удар пришелся вбок. Кабриолет окончательно слетел с дороги, кружившись, протаранив пустую автобусную остановку, и «пересчитал» несколько припаркованных у детской площадки седанов. Лишь чудом Вафушева не перевернулась. Кабриолет «клюнул» обочину и уперся в дерево, словно палка. Задние колеса по инерции крутились, разбрасывая снежные брызги.

Полицейские затормозили у место происшествия и заняли боевые позиции за своими автомобилями, направив оружие в сторону покореженного кабриолета, который начал дымиться.

— За мной! — скомандовал Глеб. — Я подойду к водительской, а вы с другой стороны. Я кивну — бейте стекло! Она вооружена, поэтому при стрельбе отходите назад.

— Хорошо, — сказал седовласый патрульный. — Подходим!

— Ты окружена! Сдавайся! Или будем стрелять на поражение! — донесся мужской голос из мегафона. — Не делай глупостей! Бежать некуда!

Глеб вплотную подошел к кабриолету со стороны водителя. Из капота шел дым, а двигатель, постукивая, работал. Сквозь мутное окно Глеб заметил, что Вафушева еще не пришла в сознание. Похоже, что ударилась лицом об руль…

Глеб дернул за ручку, не спуская беглянку с прицела, но открыть дверь не смог. Тогда кивнул полицейскому, который был готов со своей стороны бить стекло. Раздался характерный звук, и патрульный получил доступ в салон.

— Пистолет забрал, — нервно сообщил он, кладя оружие себе в карман. — Вытаскиваю ее… Следите…

Как только Вафушева оказалась в руках стража порядка, то принялась сопротивляться. Ее повалили на снег и заковали в наручники.

— Добегалась, — сказал Глеб, смотря ей в глаза, когда ее подняли на ноги. — Увезти в управление.

— Мне нужен врач, — вызывающе произнесла она, тряся головой со вздувшийся синяком на лбу. — Вдруг сотрясение мозга.

— Предоставим, не переживай, — процедил Глеб, переводя дыхание.

Вокруг собрались возмущенные жители. Некоторые от ужаса закрыли рот рукой и охали от негодования, рассматривая свой побитый автомобиль. Неподалеку находился жилой дом. От остановки осталось только пару металлических погнутых арматур да осколки стекла, смешавшиеся со снегом.

Глеб целый час вместе с криминалистами обследовал место аварии. Общался с прибывшими Аристархом и Славой. Те сняли отпечатки пальцев, но больше ничего не нашли.

Пришлось ждать эвакуатора под разъяренный ропот граждан. Опять полиция виновата! Не могут обеспечить порядок в городе. Корреспонденты, как коршуны, выискивали в толпе «свидетелей» погони.

Пистолет Арсения лежал у Глеба в закрытом «Дуксмобиле», спрятанный в бардачке с замком.

От диспетчера сыщик узнал, что Арсения отправили в больницу. Жить будет! А это главное!

Крикова сымитировала сердечный приступ, поэтому врачи решили и ее положить на обследование, но в другую и с приставленной охраной. В таких лечебных учреждениях имеются отдельные больничные палаты с решетками на окнах. Вряд ли она будет прыгать с последнего этажа.

Из хостела пришли другие хорошие новости: спящие в том номере согласились дать свидетельские показания, что сотрудники отдела «Млечный» сделали все корректно и профессионально. Глебу с Арсением ничего не угрожает. Может возникнуть закономерный вопрос: почему они сразу не вызвали подкрепление? Но к бумажной волоките не привыкать.

— Я тебя искала! — крикнула Ульяна, выходя из микроавтобуса своего отдела. — Нарушаем инструкции…

— Какие? — устало протянул Глеб, закуривая и смотря, как кабриолет пытаются сдвинуть с места лебедкой и притянуть на эвакуатор. — То, что не проводим допросы? Сейчас это невозможно. Пусть Вафушева помаринуется в клетке и ждет своей участи. Начну с Криковой, когда врачи разрешат. Ты же знаешь, как такие давят на жалость… А потом их адвокаты скажут, что я допрашивал незаконно… Знаем… Проходили…

— Разумно…

— Еще бы…

— А почему в управление не поехал? Здесь ты больше не нужен, — смягчилась она.

— Люблю подумать на свежем воздухе. Жду пока адреналин спадет…

— По тебе не видно, что ты встревожен…

— Профдеформация, — парировал Глеб.

— Навестишь Арсения? — спросила Ульяна, наблюдая за корреспондентами. — Напарник твой, вроде…

— Коллега, — поправил ее Глеб. — Временно работаем. Не переживай. Оклемается. Я узнавал, — Он посмотрел на нее. — А ты что здесь забыла?

— Хотела воочию посмотреть на плоды твоей работы…

— Ну, это командная работа, — сказал Глеб, потянувшись и зевая.

— Видела Вафушеву, когда ее вели в камеру. Я хотела попросить тебя…

— Давай.

— Можно я поучаствую в допросе? Девять дел сами себе не расследуют. Улики против нее. По ориентировкам подходит. Интересно, что она скажет… По поводу Лиды…

— Вот оно что, — произнес Глеб. — Зачем тебе?Не понимаю, когда пытаются выведать лишнего…

— Опыт, Глеб. Такая приставучая штука. Еще ты на меня директора бутика бижутерии спихнул… Как его там? Шуркин… Вспомнила… За тобой должок…

— Ладно. Все равно и мы его разыскиваем…

— К чему такие неровности в расследовании? Мог бы просто схватить всех, до кого можно дотянуться, — проницательно заявила Ульяна.

— Мы с Арсением ходим по тонкому льду. Если бежать напролом, то на мелочи внимание не обращаешь. Как-то так…

— А подробнее?

— Когда ты почувствуешь самоуверенность, то тебе ее быстро обрежут. Раньше, чем ты думаешь…

— В смысле, люди со связями?

— Когда ты идешь против системы, то она начинает себя защищать. Любая. Хороша или плохая… Неважно… Но она переработает и выплюнет того, кто посягнет на безопасность…

— Поэтому полицейских не очень жалуют, — высказала Ульяна. — Моя мама была недовольна, что я стала полицейской… Говорила почти то же самое, что и ты. Только другими словами.

Появились аварийные комиссары, записывающие причиненный гражданам и городу ущерб. Также коммунальные службы принялись демонтировать остановку. Все работали слаженно. Вскоре об этом инциденте не будут вспоминать… Лишь табличка с заявлением, что будет здесь стоять новая и современная остановка. Молога имела свойство мгновенно реагировать на такие проблемы. Мэр не зря ел свой хлеб.

— Слушай, — произнес Глеб, — я люблю одно словосочетание: «человеческий фактор». В каждой сфере есть две категории людей: порядочные и непорядочные. В этом и есть суть человеческой природы. Нельзя на всех одинаковые ярлыки вешать. У каждой профессии своя специфика. Но человеческий фактор… Кто-то защищает граждан, а другой на них паразитирует. Полиция идеально показывает пресловутый фактор.

— Не совсем понимаю…

— Допустим, возьмем эту погоню. Сколько машин откликнулось на поддержку?

— Судя по всему, около шести…

— Всего. Я не говорю о тех, кто поехал на другие вызовы. А именно о свободных. Из дюжины патрулей на выручку отправилась всего половина. Чем другие занимались в этом районе? Остается только догадываться… Вышло бы побольше патрулей, которые стояли на пути у Вафушевой и выпустили шипы. Тогда обошлось бы без большего ущерба.

— Я, кажется, понимаю.

— Ради чего мы под пули лезем? Мы на своем месте. Не для вида, а для помощи. И я искренне не понимаю двойные стандарты. Нас поливают грязью, но когда этим ненавистникам нужна помощь, они не задумываются, кому позвонить… Может, я и ошибаюсь. Но думать иначе не могу. Каждый должен быть на своем месте.

— А причем система?

— Нужно поступать исходя из ситуации. Чем аккуратней работаешь, тем меньше шума. Пусть преступник до последнего не знает, что ты напала на его след. Теряет бдительность. А ломать систему — значит быть слоном в посудной лавке. Все просто. Лучше разобрать ее по частям, чем разом пытаться накрыть. Используй систему, чтобы помогать, а не калечить… Умей подстраиваться под обстоятельства, — вздохнул Глеб. — Ладно. Минутка философии закончилась. Пришло время действий.

— Что ты хочешь?

— Могу я тебе доверять?

— Конечно, — серьезно ответила Ульяна. — Мне спокойней, когда все известно.

— Я заинтересован в нашем сотрудничестве из-за твоих связей в управлении. Но язык придется держать за зубами. Все, что касается моего расследование не должно быть на слуху у посторонних. Иначе не сработаемся.

— Договорились. Слово офицера полиции даю.

— Надеюсь.

— Нужна информация?

— Именно. Здесь и сейчас. — Глеб сделал последнюю затяжку и оставил сигарету затухать в руке. — Мне нужен адрес частного детектива. «Миг права». Он знает подноготную Марты. Подруги Вафушевой.

— Адрес конторы?

— Нет. Необходимо пробить по документам из архива владельца детективного агентства и узнать домашний адрес.

— Это займет время, — возразила Ульяна. — Но раз такая пляска и Вафушева замешана, то сообщу в управление. Они мигом раздобудут.

Глеб вытащил блокнот из кармана куртки, открыл его и вырвал клочок бумаги с телефоном детектива.

— Возьми. Будет проще, — сказал он, протягивая номер.

— Готов сейчас навестить частника…

— Если возможно, — нахмурился Глеб. — Последнее дело перед сном. Хотел заявиться к нему в контору, но лучше пренебречь гостеприимством. Не думаю, что он будет хранить важные документы в ящике своего рабочего стола.

— Могу с тобой поехать? — твердо спросила Ульяна.

— Конечно. Подмога не помешает. Только возьми бронежилет и сними пистолет с предохранителя. Когда мы будем подходить…

— Опасный?

— Уверен, что он носит оружие…

Глава 15 Без паники

— Кто? — спросил хриплый настороженный голос за дверью, когда Глеб нажал на звонок.

— Из полиции, — ответил Глеб, тыча удостоверением в дверной глазок. — Глеб Холодов. «Млечный». Открывай…

Сыщик с Ульяной стояли в общем коридоре третьего этажа старого пятиэтажного дома. Хорошо работало отопление, но звук капающей воды назойливо стучал по ушам. Жужжала лампа над головой. Бетонные облупившиеся стены дрожали, когда со стуком и кряхтением спускался медлительный лифт.

Замок сделал два оборота, а дверь открыл худой молодой мужчина с выпирающими скулами. Он хмурил свое округлое лицо. То щурил голубые глаза, внимательно присматриваясь к двум полицейским, которые оценивающе взирали на хозяина квартиры.

— Мы войдем или здесь начнем разговор? — непререкаемо высказала Ульяна. — Негоже стоять в дверях…

— Я думал… А, ладно… Прошу, — сначала опешил мужчина, кутаясь в махровый белый халат, а потом словно удостоверился, что поздние гости — это действительно стражи порядка.

Ульяна хотела пройти вперед, но Глеб мягко оттолкнул ее в сторону и пригрозил хозяину квартиры:

— Убрал оружие!

— Какое?

— В складках халата.

— Я не собирался стрелять, — хмыкнул мужчина. — Хрен разберешь, кто есть кто!

— Положи на комод, — деловито предложил Глеб, не убирая руки со служебного пистолета в кобуре. — Медленно. Возьми двумя пальцами и опусти оружие. Шальнов Борис?

— Ага, — кивнул тот, вытаскивая револьвер из кармана халата и покорно кладя его на пыльную поверхность комода. — Что хотели-то?

Глеб переступил порог. Коридор оказался маленьким, поэтому Глеб первым делом пропустил Ульяну и кивнул ей. Она принялась осматривать единственную спальню с пистолетом наготове.

— Здесь я один, — сказал Борис, а потом вновь спросил: — Что надо?

— Чисто! — произнесла Ульяна, спиной выходя из комнаты. — Никого.

— Отлично. Нужно переговорить, — начал Глеб, обращаясь к Борису. — Кухня сойдет…

— Постойте, — возразил Борис. — Я ничего не нарушил… Не имеете право… Частная практика…

— Иди на кухню, — с нажимом процедил Глеб. — И без глупостей… Просто поговорим…

— Ну ладно, — согласился Борис и поплелся, шаркая зелеными домашними тапочками по полу, к круглому столу, на котором лежала пачка сигарет и пепельница, наполненная окурками.

Сыщик огляделся в узком коридоре. Из пыльного и облезлого шкафа выпирал серый плащ, а три пары обуви беспорядочно валялись в углу. Единственная лампочка тускло освещала и дергалась. Желтые обои с подсолнечниками смотрелись вычурно и безвкусно. Он прошел мимо туалета и ванны, посматривая внутрь.

Глеба привлек внимание черный чемодан и спортивная сумка у раковины. Всего два шкафа салатового цвета висело над умывальником и плитой. На ней в кастрюле без крышки лежали остатки ужина: суп из картошки и курицы.

— Куда-то собрался?

— Конечно, — твердо ответил Борис, присаживаясь за стол. Глеб сел напротив, а Ульяна осталась стоять у открытом дверном проеме кухни. За окном, выходившее на пустынный двор, прогуливалась метель и шел снегопад. На темном ночном небе выглядывала яркая луна. Сказочная погода, если бы не обстоятельства…

— Боишься мести? — отчеканил Глеб.

— Я буду курить, если дама не против, — сказал Борис, стреляя глазами с Ульяны на Глеба.

— Без проблем, — равнодушно ответила Ульяна.

Борис украдкой усмехнулся и закурил. Облака табачного дыма медленно заполняли пространство маленькой кухни. Глеб решил, что пора поговорить:

— Ты следил за Лидой Феофановой по напутствию Николая Валерьевича? Только не делай вид, что их не знаешь… Он с радостью отдал мне досье, добытое тобой. Но меня больше интересует Марта Покаева…

— Раз ты знаешь, так зачем ко мне приходить? Я написал в досье все, что знал. Поэтому зря приехали…

— Как раз правильно сделали… Николай Валерьевич почистил плоды твоей работы… А у тебя есть оригиналы…

— Не-а, — мотнул головой Борис, смотря, как тлеет сигарета. — Ничегошеньки… Вообще… Уничтожено… Не хотел рисковать…

— Не от нас ты бегаешь, Борис, — сказала Ульяна. — Нам известно, что…

Глеб бросил ей предостерегающий взгляд, но потом смягчился:

— Как ты уедешь из города?

— Я ничего не боюсь, — наигранно высказал Борис. — Мне пора сменить обстановку…

— Решил попутешествовать по России? — небрежно произнес Глеб. — Важный вопрос: Марта или Клавдия? Ближе к делу, Борис. Кто заставляет тебя ждать непрошенных гостей с револьвером? Не охранники ли Марты? Ну давай… Будь смелым… Марта или Клавдия? Клавдия или Марта?

— Вы не знаете, куда лезете, — серьезно предупредил Борис.

— Мы принимаем последствия выбора, — храбро выпалила Ульяна, скрестив руки на груди. — Неужели тебе не охота снять с себя это бремя? Не дергаться, что вот-вот на пороге окажутся опасные люди…

Борис смахнул пепел с сигареты и промазал мимо пепельницы.

— Пойми, что мы можем поймать того, кто тебе угрожает, — поддержал Глеб коллегу. — Мы не собачки Феофановых. Готовы рискнуть… Если уж в управлении знают твой временный адрес, то и для других такая информация не станет секретной…

— Марта, — наконец ответил Борис, опустив глаза.

Да! Глеб ощутил, что идет по правильному пути. Не зря он зацепился за то тощее досье.

— Расскажи мне о ней. Дополни историю. Крайне важно не упустить из виду детали и мелочи ее жизни. Покаева не успокоится, пока рты свидетелям не заткнет. Лида могла проболтаться…

— Уже, — вздохнул Борис. — Год назад пришла ко мне в офис и потребовала, чтобы я перестал за ней следить… Как узнала? Ума не приложу… Могу лишь подумать на Николая Валерьевича…

— Вряд ли, — сказал Глеб. — Он тот еще параноик… Кто-то шепнул… Вот видишь? Слухи быстро расползаются даже в полиции. И что она тебе сказала?

— Изъяла компрометирующие документы на ее подруг. Хотела получить больше, но я сказал, что спалил остальное…

— Солгал? Как нам?

— Понимаю, что слова ничего для тебя не значат…

Кто-то сверху принялся мыть посуду, судя по открывшемуся крану с водой и стуку посуды друг об друга.

— Лживые слова, Борис. Я верю действиям, а не шумным речам, — изрек Глеб.

— Да. Я оставил… Целую коробку… Хранил, как защиту от Лиды. Мне она тоже не шибко поверила, но, судя по всему, поняла, что будет, если информация попадет в руки журналистам. Обещал держать язык за зубами, — он нервно осмотрелся. — Когда ее убили, я понял, что Марта мне житья не даст. Есть чего опасаться…

— Я могу помочь тебе с отъездом, — деловито предложил Глеб. — Или ты собрался купить билет на поезд?

— Какой там? — горько усмехнулся Борис. — Головорезы Марты приезжали в мой офис три дня назад. Пришлось валить через пожарную лестницу. Повезло, я оттуда все вынес до того, как мне нанесут визит ее любовники…

— Ты уже спланировал свой побег? — участливо спросил Глеб.

— А как же? Мой друг оставил машину в пяти километрах от города. На западе припарковал у придорожной закусочной. Полный бак и все дела. Но выбраться…

— Я помогу. Взамен улик и рассказа о Марте и Клавдии…

Борис задумался. Он мял пожелтевшими пальцами фильтр выкуренной сигареты и нервно таращился на чемодан, готовый к вояжу.

— А где гарантии, что я не буду убит тобой и не отправлюсь лежать до наступления тепла где-нибудь в овраге?

— Холодно там. Мне из машины выходить лишний раз неохота. К тому же лопаты полицейским в багажники не кладут, — с издевкой ответил Глеб. — Револьвер все равно придется держать в сумке. А тратить на тебя казенный патрон, значит, придется подписывать разные бумажки у начальства.

— Шутишь? — нервно пробормотал Борис, навострив уши.

— А как сам думаешь? Отвезу к обозначенному месту и высажу. Мне до тебя нет дела. Компромат я мог получить от любого информатора, коих полна наша земля. Нам нет смысла помогать Марте уйти от наказания. Думаешь, что я тебя к ней за деньги повезу? Я получаю взятку, но она называется кратко и лаконично: «Зарплата». Приходит раз в месяц чеком от государства. Еще нужны доказательства нашей заинтересованности в раскрытии преступления? Я со своей коллегой с тобой общаюсь здесь, а не в усадьбе Марты…

— А вдруг вы время тянете? — не унимался Борис, протягивая руку к пачке сигарет. — Она уже мчится ко мне…

— Нервируешь меня, — спокойно произнес Глеб, но в этих словах слышались нотки раздражения. — Не собираюсь я к Марте на поклон идти. Челом бить в мои обязанности не входит. Мы тебе помогаем скинуть груз ответственности. Предложили помощь. Повторюсь, что от полиции в нашем лице угрозы никакой. Но как только Марта поймет, что ей на пятки наступают, то первым делом избавится от свидетелей. А ты у нас кем этой светской львице приходишься? Думаю, что доходчиво объяснил суть разговора…

— Ладно, — еле заметно кивнул Борис, снова закуривая. — Я все равно в ловушке… Но надеюсь, что ты не посрамишь честь полицейского…

— Есть более быстрые способы расправиться с неугодным человеком, чем двое полицейских, которые через диспетчера узнали твои координаты. Если будешь честен, то сможешь быстрее удрать из города в моей сопровождении. Ни один пост нас не тормознет… Чувствуешь выгоду?

— Нашего коллегу ранили при выполнении задания, — вступила в разговор Ульяна. — Получается, что Марта в этом замешана. Поэтому тебе придется с нами сотрудничать…

— Где компромат? — прямо спросил Глеб, пользуясь растерянностью оппонента.

— Под покрывалом на балконе. — Видимо, Борис смирился с происходящим. — Там фотографии и заметки об этой троице.

— Я проверю, — решительно произнесла Ульяна, разворачиваясь на каблуках.

— Расскажи про Марту, чтобы мы не тратили время на эти бумажные завалы. Затем отвезу тебя к той машине. Обещаю. Револьвер у тебя с лицензией, поэтому проблем с законом быть не должно. Я закрою глаза на то, что ты иногда слишком сильно залезаешь в частную жизнь людей. Но только в этот раз…

— Сделка? — скованно улыбнулся Борис и издал елейный смешок. — Идет. Все равно терять больше нечего…

— Тогда рассказывай. Поведай мне о Марте и Клавдии. Но раз ты больше фокусировался на Марте, то жду подробного отчета.

— Марта мерзкая женщина. Лживая и расчетливая. Облила мою машину краской, когда я оказался раскрыт.

— Понимаю, — кивнул Глеб, вспоминая кофе на своей одежде.

— Пришлось работать на славу, дабы… Дабы… Соединить все вместе в хронологическом порядке. Она приехала в Мологу на заработки…

— Я нашла! — крикнула Ульяна. — Несу!

Она прошла на кухню с тяжелой картонной коробкой и положила ее на стол, стараясь не раздавить сигареты.

— Эта? — спросил Глеб у Бориса.

— Ага. Как ящик Пандоры. Разберетесь, так влипнете в большие проблемы. Но это меня не касается. Информатор должен остаться в тени…

— Учту, — просто ответил Глеб. — Давай вернемся к диалогу.

— Она появилась в Мологе сравнительно давно. Живет ради денег. Прямо лелеет их. Ради этих бумажек сравняла один приют для животных с землей. Ночью выпустила собак… Точнее, ее прихвостни… Приехал отлов и взялся их отстреливать…

— Не может быть! — неожиданно вырвалось у Ульяны. — Почему?

— Земля нужна. Под казино… А собачница отказалась продавать землю за копейки. Марта не предлагает альтернатив, а рубит с плеча. Или дешево, или… Крайние меры… В первый раз мне было одновременно мерзко и любопытно узнавать все новые факты из ее жизни…

Ульяна свирепо глядела в пустоты, как бы прокручивая этот поступок в голове для осознания. Борис прильнул к окну, когда во двор заехала машина, ослепляя все вокруг дальним светом.

— А что с хозяйкой приюта? — осторожно спросила она.

— Умерла от горя. Сгорела, как спичка, когда трупы почти сорока собак везли сжигать в крематорий, — равнодушно продолжал Борис. — Земля после ее смерти была выкуплена за бесценки… Якобы на ней нашли превышение каких-то вредных веществ.

— Лида в этом замешана? — осведомился Глеб.

— Нет. За это ручаюсь. Их свели позже. На каком-то мутном деле…

— Драгоценности?

— Да, Глеб. Драгоценности. Марта знала, что Лида крутится вокруг важных шишек. А вы откуда знаете?

— Как сам думаешь? — устало протянул Глеб. — Маховик закрутился. Мои информаторы не дремлют… Что тебе известно про Вафушеву и Крикову? Мне кажется, что они связаны с Покаевой…

— Вафушева… Вафушева, — пробормотал Борис, кашлянув. — Рита? Вроде фамилию слышал, но вот имя постоянно фигурирует в моих отчетах… Фамилия на «Ф»…

— Верно. Расскажешь про нее и поедем, — добродушно сказал Глеб. Он повернул голову в сторону Ульяны: — Посмотри пока компромат. Вафушеву ты видела…

— Ладно, — услужливо улыбнулась она. Открыла коробку и запустила туда руки.

— Некая Крикова мне незнакома. А вот про Вафушеву Риту… Эта барышня работала в лавке «Золотой бровик». То бишь на Марту. Затем выросла до сведущей в ее делах. Зарабатывала. Не скажу, что много, но на жизнь хватало. Марта обнаружила, что за ней следят налоговики, и успешно спихнула компанию на второго подручного… Савву… Фамилию не помню, как и этой Риты, — Он вновь закурил. — Мне удобней знать их по именам. Иногда я пишу инициалы, дабы посторонние…

— Понимаю. Савва стал номинальным директором, а Рита ему помогала. Так?

— Угу. Она занималась логистикой драгоценностей.

— А их подлинность?

— Извини, Глеб. Не проверил, потому что Лида настоятельно рекомендовала отстать от них. Знаю только, что Вафушева наладила доставку и привозила товар в один секретный гараж. Сейчас он пуст. Бывший муж Марты остался не в восторге, когда по его документам арендовали это чертово помещение…

— Ее муж тоже в игре?

— Я сейчас сильно рискую, Глеб. Намного сильнее. Допустим, что компромат вы нашли… А вот эта история станет… — Борис покосился на Ульяну. — Скажем так… С револьвером не буду расставаться, пока ее слуги и сама Марта не окажутся за решеткой…

— Время, Борис, — поторопил его Глеб, указывая на свои наручные часы.

— Ты мне не поверишь, но я преклоняю голову перед гениальным талантом Марты продумывать все наперед. Она мстит своему бывшему мужу, но изящным способом… План — это ее исключительный конек.

— В каком смысле? — проницательно спросил Глеб.

Борис прислушался, но потом затянулся сигаретой.

— Ладно. Мне плевать, поверишь ли ты или нет, но пусть будет… Марта это заслужила… Я дам адрес и номер одной личности, которая пострадала при странных обстоятельствах. Можно мне бумагу и ручку?

— Конечно, — ответил Глеб, копаясь в кармане своей куртки.

Когда Борис взял ручку и раскрыл блокнот, то произнес:

— Удивительная история. Но самое страшное, что была направлена против ее собственных детей.

Ульяна уложила обратно в коробку фотографии и заняла свое место за столом. Борис затушил очередной окурок о дно пепельницы.

— Клим Покаев прознал о том, что его гараж используют для незаконной деятельности. Поставил ультиматум Марте, когда с проверкой нагрянули именно к нему. Штрафы и разбирательства… Сам понимаешь… Пока не вмешалась Лида…

— Что за план Марты?

— Развелась и решила отомстить. А тут на радостях для этой барышни отец Клима помер из-за тяжелого заболевания. Родной дом Клима в итоге перешел к ней…

— И что тут странного? — недоверчиво осведомился Глеб.

— То, что Марте хватило ума повесить на Клима несуществующий займ, чтобы он смог через несколько лет выкупить свой же дом. Абсурд! Но отец оставил дом ему как наследство. Тут на сцену вышли Савва с Ритой. — Глаза Бориса загорелись. — Один играл нотариуса, а другая забирала счета от коммунальных служб у почтальона. Так Клим полтора года платит за то, что по праву его. Я же говорю, что идиотская ситуация…

— И он поверил? — спросила Ульяна.

— Марта в этом плане настоящий гений. Кого угодно заболтает и что угодно подделает. Завещание, например. Стоило бы Климу только навестить жилищную контору, то правда выбралась бы наружу. Но Марта идеально подстраивает ситуацию с оплатой платежей…

— Если он не вступит в наследство, то государство признает эту недвижимость своей, — пояснил Глеб. — Других родственников, как я понимаю, нет?

— Вот именно! Он вступил в наследство, но продолжает платить дань своей бывшей женушке. И еще тащит на горбу двух детей. Я же говорю, что это гениально. Месть продумана до мелочей. Из всего Марта деньги выжмет…

— Не знала, что такие существуют, — буркнула Ульяна.

Глеб с Борисом одновременно посмотрели на нее.

— А нотариус? Ты же говорил, что отец оставил дом Климу…

— Вот я про одну личность неспроста упомянул. Настоящий нотариус запуган двумя телохранителями Марты. Они использовали биту не чтобы в лапту поиграть, а напали на бедного старика в подворотне и растолковали, что с ним будет, если он даже заикнется об имущественных правах Климу. Но эти кретины не смогли найти настоящее завещание, пока уважаемый Демьян Ботунов с пробитой головой лежал без сознания на улице. Я вызывал врачей…

— Откуда ты знаешь про Клима? Зачем тебе это?

— Я злопамятный, — усмехнулся Борис. — Она решила об меня ноги вытереть, но я оказался хитрее и не испугался угроз. Так я устроен. Ничего с собой не могу поделать.

— Зачем я должен помогать Климу? — прямо спросил Глеб. — Не зря же историю мне поведал?

— Ты сейчас сможешь поехать к Марте и арестовать ее? Сможешь? — съязвил Борис. — В этом то и дело. Пришел сюда, а не за Мартой. Потому что вещественных доказательств у тебя нет.

— Вафушева с Криковой пойманы.

— Нет, Глеб. Это полпути. Еще нужно их разговорить. А что сейчас у тебя именно на Марту? Слова? Улики? Ты знаешь, как ее адвокаты ловко это перевернут… Фотографии — монтаж, а компромат сделан для того, чтобы очернить ее безупречную репутацию. Я под ударом, как ни крути. Она очень осторожна и все делает за счет чужих рук.

Глеб вышел из-за стола и ответил:

— «Золотой бровик» оформлен на Савву. Но Клим должен знать о делах Марты…

— Вот именно, — поддакнул Борис. — К этому я и клоню. Заручись его поддержкой. В последний раз Марта пряталась в своих убежищах. Клавдия тоже поступала также. Судя по тому, что я нарыл… Они выбирают новые дома с подземной парковкой. Любят анонимность. Залечь на дно и не привлекать внимание становится проще, когда можешь менять временное жилье и перемещаться исключительно ночью… Или в час пик… Машины и квартиры, естественно, им не принадлежат. Формально.

— Спасибо за информацию, — сдержанно поблагодарил Глеб. — Нам пора. Поехали. Отвезу с ветерком. Я обещал…

— Без проблем? — все еще сомневался Борис, готовясь подняться из-за стола. Он отдал блокнот и ручку Глебу.

— Конечно. Ульяна заберет коробку и спрячет у себя.

— Ладно, — решился Борис, громко выдохнув. — Погнали…

* * *

Ехали молча, словно Борис был обычным пассажиром у несговорчивого таксиста. По обе стороны дороги растянулся величавый голый лес, окропленный густым снегом. Сугробы величиной с человека не давали расслабиться на крутых поворотах. «Дуксмобиль» ревел, показывая внушительную скорость для такого дорожного покрытия: красная стрелка спидометра достигла почти ста двадцати километров. Пришлось сбавлять перед мчавшимся навстречу дальнобойщиком. Кузов обдавало ошметками снежной бахромы, когда такая махина проносилась в метре от «Дуксмобиля».

Но Глеб лишь уводил немного влево и также набирал обороты. Клонило в сон, а звук двигателя не давал сомкнуть глаз. Ведь такой насыщенный день не прошел даром. Все завертелось, словно кто-то опустил рубильник, давая команду на сумасшедшие скачки этой заканчивающиеся смены.

Утром настоящий нотариус будет опрошен Ульяной. Перед поездкой они во дворе дома Бориса обо всем договорились. Сейчас компромат в ее надежных руках. Можно не сомневаться в этом. В два часа Глебу должен быть дан полный отчет о разговоре с нотариусом. Остается надеется, что тот проявит благоразумие и поможет распутать новое дело с завещанием. Расследование будто скопом бросало все новые факты и доводы. Прищучить Марту будет сложно. Все зависит от допросов подозреваемых. И здесь Глеб постарается выудить много ценной информации.

— Уже? — вопрошал Борис, бросая взгляды на пустынную заправочную станцию. Лишь теплый свет исходил из круглосуточного кафе. Единственная черная машина одиноко стояла под выключенным фонарем, словно пыталась спрятаться.

— Здесь?

— Ага, — искренне обрадовался Борис, вытаскивая сумку и подтаскивая к себе чемодан с заднего дивана. — Спасибо, что не обманул. Не каждый день встречаешь нормального полицейского…

— Да ладно тебе, — устало отмахнулся Глеб. — Иди уже. Прощай.

— Удачи, приятель.

Борис вышел из машины и вдохнул холодный воздух, а потом быстрым шагом проследовал к приготовленному для бегства седану, попутно закуривая на ходу. И его история закончилась вполне удачно. Вроде…

Глеб резко сорвался с места, развернулся и поехал отдыхать к себе в служебную квартиру. Благо ехать всего полчаса. Дома ждет постель и чай «Каркаде». Душ отлично смоет пыль этого бурного дня. Сон поможет переварить сумбурные воспоминания и упорядочить их в голове. Снова Молога ждет сыщика…

Глава 16 Нужно что-то ответить

— Что там у нас? — равнодушно спросил Глеб, когда Ульяна положила на его рабочий стол папки.

— Я все расфасовала для удобства. Получилось, что есть почти каждое досье на подозреваемых.

Глеб безучастно глядел в окно.

— Отлично, — отстраненно сказал он. — Крикову когда выпишут?

— Сегодня. Я распоряжусь, чтобы она была у тебя на допросе.

— А Вафушева?

— Потерпевшие сошлись во мнении, что это она на фотографии…

— Отлично.

Глеб осматривал раскрытые папки с множеством заметок и фотографий. Самая пухлая из них — это досье на Лиду. Она являлась главным персонажем у частного детектива. Про Клавдию совсем скудно: только постоянные встречи с любовниками в разного рода ресторанах и барах, где не каждый может позволить себе бронирование столиков.

— Ты прочитала о них? — спросил Глеб со скучным видом, доставая пачку сигарет и зажигалку из карманов брюк. — Информатор сказал все, что знал? Или остальное осталось в этих уликах?

— Вафушева была важным звеном в делах Марты. Это мы узнали от информатора. Но Савва был вынужден подчиниться и принять владение бутиком. По сути, он копия Марты… Любит получать больше, чем официальные поставщики драгоценностей. Только Крикова оказалась сошкой… Выполняла грязную работу и попалась…

— Уверена?

— Я? Конечно. Она ни в одном деле, кроме уничтожение драгоценностей, принадлежавшие Лиде. Я показывала фотографию, — насупилась Ульяна, выходя в коридор и наливая себе кофе из автомата, который установили этой ночью. — Никто ее в глаза не видел. А вот Вафушева — другое дело. Она попалась. Причем мы сможем выведать больше, если ее расколем.

Ульяна вернулась с кружкой горячего напитка и подошла к окну, любуясь красивой зимней Мологой.

Глеб откинулся в кресле и красными от недосыпа глазами глядел в потолок. Он размышлял.

— А что с нотариусом? С настоящим, разумеется? — спросил он.

— Поговорила, — усмехнулась Ульяна, словно Глеб дал ей невидимую команду, а натянутый разговор не входил в его планы.

— И?

— Согласился, но при условии, что никого из нападавших и спланировавших этот глупый план он не узнает.

— Нам это подходит.

— Я ему об этом битый час твердила. Наконец он сдался. Даже виски предложил…

— Ясно. Понял. Не хотела бы подать заявление о переводе в «Млечный»?

Глеб понял, что она стоит к нему спиной и улыбается.

— Пока не думала об этом. Я люблю раскрывать экономические преступления.

— И как успехи? — усмехнулся Глеб.

— Три… Раскрыто менее чем за полтора месяца. А «Млечный» я себе не так представляла. Думала, что здесь кипит жизнь. А ваш отдел больше похож на кабинеты стоматологов.

— Ну, наша стезя — это улицы. Большой фронт работы…

— Ты думаешь, нам легче?

— Вспомни про специфику любой профессии? — напомнил ей Глеб, пошатываясь в кресле. — Ты же про «Млечный» говорила…

Ульяна повернулась и серьезным тоном спросила:

— А почему «Млечный»? Откуда они название такое дали? Только не говори мне, что это в честь Млечного пути…

— Был один профессор в нашем университете. Как раз это имеет дело к космосу. Он был фанатиком и всегда мечтал слетать к звездам. Но судьба сделала одним из результативных сыщиков. И в наших кругах его прозвали Млечный, потому что он приклеивал звездочки на бампер своей машины. А в подарок ко Дню рождения ему привозили космические постеры и кружки с рисунком инопланетян, — у Глеба заблестели глаза, словно он погрузился в свои студенческие годы. — В них он не верил, но шутки засчитывал. Хороший человек. Профессионал. Работал в то время, когда таких возможностей, как сейчас, попусту не было.

— Понятно, — кивнула Ульяна. — Интересно.

— Угу, — выдохнул Глеб. — В нашем отделе и юмористы есть, судя по прозвищу сыщика. Так и живем.

* * *

— Заводите! — приказал Глеб по телефону.

Ульяна включила диктофон и села на место Глеба. Она приготовилась печатать на письменной машинке.

Спустя пять минут Крикова с округлыми глазами вошла в кабинет. Ее мягко подталкивал полицейский. Она испуганно села на свободный стол за столом и принялась осматриваться.

Глеб с раскрытой папкой в руке оценивающе смотрел на ее содержание.

— А где ваш адвокат? — спросил он.

— Я без него, — робко пробормотала Крикова.

— А бумага есть, которая это подтверждает? Или потом окажется, что вы под давлением согласились защищать себя без адвоката.

— Это мое решение! — высказала она, пока ей снимали наручники.

— Представьтесь, — сурово произнес он. — Для показаний…

— Их не будет, — буркнула Крикова, потирая кулаки от волнения, которые стали красными.

— Они и не нужны, — сказал Глеб, закрывая папку и положив ее на подоконник.

— Почему?

— В этой папке все твои злоключения, — сообщил Глеб. — Я все о тебе знаю. Крикова Анастасия Назаровна…

— И что дальше?

— Суд и отправка в места не столь отдаленные.

— С чего это вдруг?

— Организация преступной деятельности. Нападение на полицейского при исполнении. Попытка завладеть его оружием.

Крикова даже поперхнулась от неожиданности.

— Я… Я… Вы хотите на меня это повесить?

— Нет. Просто все ваши сообщники написали свои признательные показания. По их словам, вы — организатор, главный мозг этих афер. А я им верю. Ведь дело оказалось не такое тяжелое. Показать признательные показания?

Крикова сжала губы:

— Я за них не сяду! — выпалила она в гневе. — Я не собираюсь гнить в тюрьме, пока она в золоте купается?

— Вафушева? — осторожно спросил Глеб.

— Да! — выкрикнула Крикова, рыдая. — Она меня заставила! Теперь все на меня сваливает! Так не пойдет…

— Я принесу воды, — вызвалась помочь Криковой Ульяна. — Сейчас.

Глеб не обращал на это внимание. Слезы остаются слезами и на него не действуют.

Ульяна пришла с пластиковым стаканчиком в руке и услужливо положила его на стол перед Криковой. Та даже не поблагодарила, но Ульяна, видимо, на это и не надеялась.

— Вы готовы? — спросил Глеб, пока Крикова большими глотками осушала стакан.

— Что я должна сказать?! — выпалила она. — Это придумала Вафушева. Она нашла мне работу. Сказала, что я могу ей доверять. Я не знала, что она такие дела мутит…

— А драгоценности?

Крикова тяжело вздохнула, а потом опустила голову. Но нашлась, что ответить:

— Я просто привозила, куда мне скажут…

— Но, видимо, ты Лидины забыла донести, куда нужно. А бросила в огонь.

— Мне приказали…

— Кто? — Глеб уже давил нотками угрозы в голосе. — Вафушева или…

— Да она! Она. Окаянная! Меня подбила, а теперь я расплачиваюсь. — Крикова Хотела вскочить на ноги, но поняла, что за это будет.

— Что Вафушева тебе сказала?

— Смерть! Вот что! Сказала, что я обязана выполнить одно дельце и тогда меня отпустят восвояси. По плану я должна была избавиться от этих фальшивок…

— А зачем там погром устроила.

— Чтобы скрыть кражу этих чертовых бриллиантов. Я думала, что их сильно отвлечет разгром. А у Лиды их столько было, что на пять жизней хватит. И решила спалить эти фальшивки, чтобы не тащить собой на улицу.

— Какой же глупый план, — сказала Ульяна, яростно печатая показания.

— Я потом поняла, что совершила серьезную ошибку. Но вот…

— Как ты оказалась в подружках Вафушевой? — продолжил допрос Глеб.

— Я сама сирота. Вафушева в Оренбурге предложила с ней вместе поехать на заработки. Мы тогда проходили обучение на служанку. Я-то думала, что меня привезет в Мологу работать по специальности. А потом начала угрожать. Что мне оставалось делать? Когда погибла Лида, то их словно подменили. Паши, мол, бесплатно!

— Какого рода угрозы? — поинтересовался Глеб.

— Что меня отправят домой в ящике… То есть в гробу…

— Ясно.

— Вы меня чуть тогда не убили. Могла шею свернуть…

— Ну, когда нападают на полицейского, то можно и пулю получить, — равнодушно констатировал Глеб. — Так что давай вернемся к сути допроса. Тебе знакома Марта Покаева?

— Нет, — твердо ответила Крикова. — Ни разу не видела…

— Я еще фотографию Марты не показал… Не ты ли торговала подделками?

— Я только развозила. Вафушева оказалась мразью, раз на меня все спихивает. Я только развозила товар по клиентам. Понятие не имела, что фальшивки по всему городу таскаю. Мне платили нормальные деньги. Я их спустила на вещи и съем жилья.

— Так дорого жить в хостеле?

— Вафушева ко мне обратилась за помощью. Сказала, что за ней следят бандиты. Мы должны были пока залечь на дно. Вафушева упоминала, что сотрудники полиции могут запросто быть ненастоящими…

— Понятно. А что скажешь про Савву Шуркина что известно?

— Ничего. — Крикова принялась грызть ногти на руках.

Глеб подошел к ней вплотную и высказал:

— Зря ты так… Твой допрос станет отличным подспорьем у судьи. Прям чувствую, когда он будет зачитывать тебе приговор.

Крикова задергалась и ответил:

— Это мне как-то поможет?

— Сотрудничество со следствием дает право судьбе смягчить приговор.

— А сколько мне дадут?

— Не могу сказать. Запрещено законом. Но твое раскаяние влияет…

— Вафушева предложила мне работу. Развозить драгоценности. Затем Лида устроила меня в элитный клуб, чтобы сбыт стал более быстрым, нежели ходить по магазинам.

— Марта в этом замешана? — спросил Глеб. — Только не говори мне, что у тебя память отшибло…

— Она руководила моими продажами. После похорон Лиды…

— Ее же там не было, — возразил Глеб.

— Она смотрела издали, чтобы лишних вопросов не задавали. Сама якобы поехала новой партией.

— Что она тебе сказала?

— Устроиться к Фефановым и следить за ее мужем. Он хороший человек… Пока не позвонила Марта и сказала, чтобы я сделала эту мерзость. Я отпиралась, но она пообещала свести меня с ее охранниками. Отшибленные напрочь.

— Тебе могла позвонить Вафушева…

— Я больше всех боюсь Марту. Потому что она человек со взрывным характером. Не хочу получить электрошоком и палкой в каком-нибудь переулке…

— Это ты про нотариуса?

— А вы знаете?

— Конечно. Это тебе Вафушева сказала?

— Да.

— Еще что?

— Позвонила мне из таксофона среди ночи и попросила, чтобы я нашла место, где можно залечь на дно. Выбрали хостел, пока все не уладится. А затем пришли вы…

— А спицей она ловко орудует.

— Это чтобы никто ничего не заподозрил. Рукоделием Рита давно баловалась и придумала носить нитки со спицами в сумочке. Чуть заострила…

— Боялась нападения?

— Марта любит заставлять нервничать. Мы еще с Ритой шутили про невидимую опасность.

— Понятно. Получается, что и Савву знаешь? Расскажи о нем…

— Раньше работал в бутике у Марты, а потом ему дали больше прав. Осуществлял прикрытие для драгоценностей. Но я понятия не имела, что они фальшивки…

— А откуда привезены?

— Не знаю. Встречала машину с Саввой, и он давал адреса, где можно продавать эти подделки.

— Ясно.

— Что именно?

— Я получил нужную информацию, но ты, мне кажется, не договариваешь. Посиди до суда за решеткой… Если вспомнишь что-то важное, то мы тебя пригласим.

— Я хочу написать чистосердечное, раз такое дело.

— Как тебе будет угодно, — кивнула Ульяна, протягивая ручку и листочек.

Когда она ушла, Глеб занял ее место и прочитал. Все сходилось с допросом.

— Ты искала Покаеву? — спросил он у Ульяны, не отвлекаясь от чтения.

— Было такое. Сообщила патрулям обшарить все ее дома. Заходили в рестораны, а там опять ничего. Залегла на дно. Думаю, что мы ее будем долго ловить. Если еще они из Мологи не ухала…

— Тоже верно.

— А почему не спросил у Криковой? — улыбнулась Ульяна, как бы намекая на досадный промах.

— Марта никогда не примет в гости таких людей, как Крикова. Не забывай, что сказал Борис…

— Точно, — спохватилась Ульяна. — Она все делает чужими руками и есть несколько квартир в качестве убежища…

— Пустит ли она такую к себе домой? Не думаю. Если она привозила Крикову к себе, то вряд ли будет там отсиживаться. Она никому не доверяет. Только лишь охране. Ей и нужно больше платить. Что Крикова получила за эту работу? Покровительство? Нет. Особое положение? Нет. И Марта побеспокоилась о себе, но не о тех, кто на нее работал в этом деле. Их легче убить, нежели попытаться вытащить из лап правосудия.

— Что дальше?

— Подавай в розыск Марту и набери ее мужу, а затем позвони нотариус. Пусть приезжает.

— Я могу ее допросить? Имею ввиду, по своему делу…

— Конечно. А я буду ждать пока Клим приедет. Нужно выведать из него информацию по повод другой недвижимости Марты.

Понадобилось сорок пять минут, чтобы бывший муж Марты зашел в кабинет с портфелем в левой руке. Худой. Седина добралась и до густой бороды. В дорогом темно-синем костюме.

— Вы меня с работы сняли, — недовольно пробурчал Клим. — Адвокат скоро подъедет…

— Он нам не нужен, — вкрадчиво произнес Глеб, сидя в своем кресле. — Вы не задержаны. Можете уйти в любой момент. Но я рассчитываю на конструктивный разговор.

Клим, перед тем как сесть напротив, положил свой портфель на ближний к нему край стола.

— К чему такая спешка, уважаемый, — высказал он. — С чего я должен жертвовать оплатой моих счетов ради того, чтобы примчаться сюда по первому зову.

— Я спрошу то, что меня интересует, — начал Глеб. — Где Марта?

— Не знаю, — быстро ответил Клим.

— А теоретически?

— И так не скажу.

— У меня есть то, что вас заинтересует. Информация. Но если вы не знаете, где она может прятаться, то упускаете большую возможность уйти отсюда с тем, что вам необходимо.

— С чем же?

— Я кое-что знаю о вашем трудном положении. И, к счастью, новые вести улучшат ваше состояние. Поэтому спрошу еще раз: «Где Марта»?

— Понятия не имею.

Глеб не собирался сдаваться. Он знал, что Клим скрывает другие убежища Марты, чтобы самому не оказаться на улице с двумя детьми.

— Я покажу вам фотографии…

Глеб достал из дела две фотокарточки и положил их перед Климом.

— Узнаете их? Мы сейчас не говорим про Марту. А про этих двух.

— Только мужика, — нерешительно ответил Клим. — Это местный нотариус. Он читал завещание…

— А если я вам скажу, что они в розыске по нескольким статьям? Женщина на фотографии тоже несет ответственность за данную аферу.

— Какую аферу? — не понял Клим.

— Такую. Нужно немного подождать. Вы взяли завещание?

— Конечно. Ваша сотрудница передала, чтобы захватил с собой все нужные документы. К чему это?

— Понять. Проверить. Учесть. Все необходимо.

— Долго ждать?

— Когда прибудет важный человек, то меня оповестят.

— Могу я покурить? Где у вас курилка?

— На балконе, в фойе. Можете сходить.

— Ага, — кивнул Клим и вышел из кабинета.

Глеб старался держать уверенней. Ведь Ульяна не стала посещать его в подробности разговора с нотариусом. Но все же других рычагов давления на Клима нет. И даже получив радостную новость, что он является единоправным хозяином дома может развязать ему язык. Может…

Клим не пришел спустя пятнадцать минут, но через форточку в кабинете Глеб проникал табачный дым. Значит, он до сих пор курит.

Наконец затрезвонил телефон. Глеб быстро снял трубку:

— Холодов слушает.

— К вам посетитель. Демьян Ботунов. Говорит, что его вызвали в «Млечный», — отрапортовал полицейский на главном посту.

— Отлично. Жду.

В этот момент зашел Клим.

— Отличная новость! Важный человек уже в управлении, — сообщил ему Глеб.

— Посвятите меня в ваши планы. Кто это такой? Судебный пристав?

— Нет. Он привез правильные документы.

— Правильные? — растерялся Клим.

Стук в дверь. Она медленно открылась. На пороге стоял низенький старичок в роскошной шубе из песца, черных брюках и в начищенных до блеска ботинках из крокодильей кожи.

— Присаживайтесь, — быстро среагировал Глеб, — на мое месте.

— Благодарствую.

— Это настоящий нотариус, который должен зачитать настоящее завещание, — сообщил Глеб. — Вы прочитаете вслух?

— Нет-нет, — улыбнулся Демьян, залезая рукой в свой дипломат… — Я дам ему прочитать. А уж потом пусть сам решает.

Когда завещание оказалось у Клима, то у него случился резкий тремор. Он то и дело ронял завещание. Ему пришлось оставить его на столе. Читал Клим беззвучно, а затем впал в ступор.

На несколько минут в кабинете воцарилась настоящая тишина. Затем Клим сказал:

— Я в это не верю. Все завещали мне…

— Фотографии тех двух я не спроста показывал. Они играли свои роли. Один из них нотариус, а другая воровала счета из вашего ящика, чтобы потом оплатить.

— Не могу до сих порповерить. Я батрачу на стольких работах. Этот дом мне дорог. Как она могла так поступить с нами? Дети же здесь причем?

— Сейчас отправляйтесь в отдел с экономическими преступлениями и пишите заявления на Марту. Там проверят подлинность этих документов. И можете спокойно жить в том доме. Хорошо, Клим?

— Я не знаю, как вас и благодарить…

— Не меня, а Демьяна, который отважно охранял подлинное завещание.

Клим вскочил на ноги, обогнул стол и обнял нотариуса.

— Я куплю вам коньяк!

— Да полно вам, — весело отмахнулся Демьян.

— Поэтому задам вопрос еще раз: «Где Марта»?

— Арестуйте ее! — вскипел Клим и постоянно бросал взгляд на завещание. Видимо, думал, что при каждом моргании оно исчезнет. — Ищите ее в туристической бухте «Купеческий пассаж». Она там часто бывает. Один раз заплатила за проживание от моего имени. Я хочу ей в глаза посмотреть… Бесстыжая… Такую месть провернуть… Ни стыда, ни совести…

Глава 17 Ждут

Глеб притормозил около туристического комплекса «Купеческий пассаж». Еще три машины припарковались сзади. Они все были штатскими, потому что так можно было застать Марту врасплох. Администратору комплекса звонить не стали и решили все провернуть по-быстрому.

Глеб вышел из машины. Его коллеги последовали примеру. Пару подоспевших автомобилей поехали к другому выезду. Все спланировано по шагам. Не помешает даже сильный снегопад.

Первый пост охраны они прошли, ссылаясь на разговор с начальством. Один патрульный принялся караулить у охранной будки, дабы сотрудник службы безопасности не оповестил других.

Как и говорил Клим, Марта зарегистрировалась по его документам. Пятый дом, если ехать через главный вход.

— Подождите! — крикнул знакомый голос за спиной. Это был Арсений. Его горло скрывала марлевая повязка. В остальном он выглядел здоровым и даже активным.

— Привет, Арсений, — поздоровался Глеб, пропуская своих коллег на территорию «Купеческого пассажа». — Ты как?

— Жить буду, — натянуто улыбнулся Арсений. — Не мог пропустить захват Марты. Все сходится?

— Да. Будешь руководить второй группой. Мы решили, что окружим их.

Глеб зарядил пистолет и они двинулись к пятому дому. Нужно пройти по главной дороге. Люди веселились и получали удовольствие от солнца, которое давно не греет. Прокат снегокатов был пуст. Повсюду витал запах сахарной ваты. Участок с арендованными коттеджами находился аккурат у реки Мологи на другом конце комплекса.

Пришлось подниматься по ступенькам с тремя пролетами. Вид открывался неописуемый. Искусственные ледяные высокие горки заняла детвора, а внимательные родители ждали их спуска.

Переполненный каток не смог вместить в себя всех желающих. Возникла очередь. Но жители и гости города не переживали по этому поводу, ведь ходили продавцы пирожков и вареной кукурузы.

Глеб отворил калитку и с коллегами зашел в область с коттеджами. Слева шли нечетные. Ухоженные и очищенные от снега дорожки немного петляли, обходя пышные и наряженные ели.

Остановились около третьего двухэтажного дома, чтобы переговорить.

— Действуем по плану, — тихо приказал Глеб двум полицейским с дробовиками. Один из них, кудрявый, решительно кивнул Арсению, и они поспешили к пятому дому. Глеб повернулся к остальным: — А мы врываемся через главный ход. Готовьтесь.

Вот пятый дома. Сразу видно, что план сработает, ведь машину здесь припарковать невозможно. А значит, преступникам придется бежать к парковке, что стоит за территорией комплекса.

Глеб осторожно заглянул в окно дома и тяжело вздохнул:

— Твою налево! — Он достал рацию, прикрепленную к правой стороне ремня, и произнес: — Отставить штурм.

Основания были. В гостиной за накрытым яствами столом сидело трое мужчин без сознания, а над ними висит в петле Марта.

— Глеб! Тут дверь открыта! Мы заходим, — ответил Арсений по рации.

Глеб дернул ручку входной двери, и та спокойно отворилась. Запах стоял соответствующий: покойников.

Убранство дома из кедра было приятным: белые картины в золотом обрамлении гармонировали с серыми стенами, вся мебель была в сдержанных тонах (из дорогого дерева). Большой камин грел гостиную, но уже впустую.

Глеб попросил Арсения подняться на второй этаж. Затем он проследовал к месту преступления. Мужчины лицом уткнулись в полотно дубового стола. Судя по их лицам, прошло много времени.

— Пусто, Глеб! — крикнул Арсений, спускаясь по лестнице.

— Осмотрите первый этаж! — воскликнул Глеб под треск поленьев в кирпичном камине.

Он подошел к Марте. Кровь давно отхлынула от ее лица. Оно стало бледным. Так просто: повесилась в гостиной над своими же слугами с помощью табуретки, которая разбила вино, вылившееся на скатерть, когда Марта откинула ее в сторону. Юбка оказалась порванной в трех местах. Глеб внимательно осмотрел труп и заметил на поясе записку.

Пришлось надевать перчатки, лезть на стол и с трудом тянутся к этому загадочному клочку бумаги. Там было нацарапано убористым подчерком:

«Я не могу больше тянуть такое бремя, как убийство моей лучшей подруги. Я отравила своих соратников, так как боялась за своих детей. Винтовку вы найдете в кладовке. Пистолет я продала, дабы полицейские не смогли вменить мне убийство. Пусть мои дети не совершают тех ошибок, что я сотворила на своем пути. Это мое признание.

Марта»!

Глеб положил записку на красную скатерть. Он обыскал близлежащие кладовки у входа во внутренний двор.

Бинго! Винтовка, закутанная в детское покрывало, только и ждала, когда ее найдут.

— Нашел! — крикнул Глеб.

И все сотрудники столпились у этой злосчастной кладовки.

— Вот тебе и на, — проворчал Арсений. — Пойду экспертов вызову. Мутит меня от этого запаха.

— Всех вызывай, — сказал Глеб. — Я пока пойду покурю. Винтовку без эксперта не трогать! И не залезайте в карманы к отравившимся. Просто охраняйте.

Арсений был рад избавиться от нахождения на месте преступления. Он не дождался, пока Глеб выйдет из дома, а сам буквально вылетел из него. Глеб на улице вдохнул полной грудью. После этого смрада мороз оживлял.

— Это часть твоей работы, — напомнил ему Глеб, закуривая, когда они стояли на крыльце дома.

— Вместе с теми, кого я видел… Заметил за столом Савву Шуркина. Сниму потом розыск, раз уже пойман. Пусть и в таком неприглядном виде.

Арсений сообщил Аристарху о находке и попросил их со Славой приехать. К ним и Глеб привык. Они не вели себя надменно, а принимали все как профессионалы. Приятно работать с теми, кто призывает к равному диалогу.

Глеб осмотрел задний двор. За низким забором лежала лопата для уборки снега. Следы во дворе принадлежали лишь сотрудникам полиции. Но, что странно, так это сам стиль чистки этой территории: словно заметали следы, перевернув полотно лопаты. Так кладут цемент и выравнивают его. Глеб сделал пометки в блокноте и проследовал в гостиную…

— Ну и задачка, Глеб! — ухмыльнулся Аристарх спустя час, фотографируя все вокруг, что показалось нужным для расследования. — Слава отпечатки пальцев снимает.

— Не будем мешать! — произнес Глеб серьезным тоном. — Как сам думаешь, это она ли нет?

— Очень похоже, — не отрываясь от фотоаппарата, сказал Аристарх. — Почему только в этом прекрасном месте решила убрать все свои проблемы? Тоже загадка. Так хотел сюда приехать на днях, но теперь точно останусь отдыхать в Мологе.

— Она поняла, что ей сели на хвост. Еще и с подделок спрос будет от своих покупателей. Что-то меня гложет…

— Да брось, Глеб, — отмахнулся Аристарх. — Ты все правильно сделал. Она давно таким помышляла. Решила отравить своих, когда поняла, что деньгами тут не отделаться, а придется в тюрьме сидеть. Вот и порешила этих свидетелей.

— Тоже так думаю, — буркнул Слава с щеточкой в руке.

— А зачем она решила наложить на себя руки? — возразил Глеб.

— Потому что в розыске была. Все элементарно, — ответил Аристарх, наводя фокус в фотоаппарате. — Бежать некуда. Ну засядет она на дно? И что дальше? Вы же Вафушеву поймали. Она быстро раскололась?

— Я не успел ее допросить. Время. Треклятое время. Она проходит по делу о мошенничестве в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Бывший муж Марты предложил поискать нашу висельницу здесь. Такое ощущение, что это все спланировано…

— О чем ты?

— Долго объяснять. Снег не так убрали. Выкинули лопату, — задумчиво произнес Глеб. — Кстати… Ее тоже возьмите в качестве улики.

— Договорились, — улыбнулся Аристарх. — Отчет будет через неделю.

— Понимаю. Пусть эксперты определят яд и почерк Марты.

— Без проблем! — процедил Аристарх, сосредоточенный на снимке висящей в петле Марты.

— Благодарю, — сказал Глеб.

— Глеб, пойдешь со мной на второй этаж? Твой напарник только убедился, что мы здесь одни, — попросил Слава.

— Ладно. А другие ребята не могут?

— Я тебе больше доверяю. Опыт не пропьешь.

Они поднялись по скрипучей лестнице. Коридор вел к трем комнатам. В первую зашел Глеб, а Слава отправился дальше. Здесь особенно сильно пахло кедром, который перебивал ужасный запах из гостиной.

Глеб тщательно обыскивал комнату. Открыл шкаф, который оказался абсолютно пустым. Проверил под диваном и кроватью. Обшарил все тумбочки. Ничего.

— Глеб! Глеб! — крикнул Слава.

— Иду!

В коридоре стоял Слава и держал в правой руке фото.

— Ты так быстро все осмотрел? — удивился Глеб, подходя к эксперту.

— Это предварительное. Мы с Аристархом сюда еще вернемся. — Слава протянул фотографию. — Странное оружие. Не находишь? Мы же его ищем?

— Ты прав. — Глеб внимательно посмотрел на радостную Марту в тире, держащую в руках узорчатый пистолет — Это «Пищаль».

— Печаль?

— Можно и так сказать, но это коллекционное оружие, из которого была убита Лида. Судя по предсмертной записке, Марта продала его. Только кому?

— Дело по сути раскрыто…

— Нет, Слав. Слишком все просто. Она могла заплатить кому надо и убрать с себя все подозрения…

— Ты всегда такой? — уклончиво усмехнулся Слава. — Вспомни, кто открыл здесь отдел «Млечного». Да Николай Валерьевич с нее пять шкур бы снял. Если есть такая необходимость. А ты из-за этого переживаешь. Радоваться надо.

— Вы точно все обыскали?

— Битый час работали. Все до единой елочной шишке. Посуду, еду и напитки — все отправиться на тщательную экспертизу. Трасология тоже в стороне не осталась. Все обыскали. И личные вещи. Ты думаешь, что мы бы все упустили? — с намеком на обиду ответил Слава. — Я даже в подвал залез. Там лишь соленья вековой давности.

— Я нисколько не сомневаюсь в вашей работе. Но меня гнетет, понимаешь? Столько бегать за ней, а она лишь болтается в петле. Сколько информации с ней пропало? Понимаешь?

— Ехать тебе пара, Глеб. Сходи в бар и пропусти пару стаканчиков. Мы здесь справимся. Еще и их машину обшаривать. Вечер будет долгим. Вы свою работу сделали на «отлично». Так что выкинь из головы этот пистолет. Даже на время. Он рано или поздно всплывет. А сейчас тут ничем не поможешь.

Глеб посмотрел в умные глаза Славы, а потом махнул рукой:

— Возможно, ты и прав. Все закончилось. Еще у меня дело на пропавших висит. Займусь ими.

— Вот и молодец. Отчет получишь в конце недели. Оставь тут пару патрульных и гони домой. Сегодня можно.

* * *

Прошло пять дней. Декабрь вновь напомнил о себе сильнейшей метелью. Глеб сидел в своем кабинете, смотря, как Арсений пытается сделать «ищейку» чистой: снимал фотокарточки и обозначения подозреваемых.

— Не смей этого делать, — предупредил Глеб, смотря на попытки напарника отколоть все данные. — Мы еще не закончили…

Но позитивный настрой Арсений, казалось, невозможно ничем перебить.

— Грамоту получили и денежные бонусы? Получили, — сказал он, загибая пальцы на правой руке. — Выступил я перед журналистами? Выступил. Повысили меня в звании? Повысили. Все кончено, Глеб. Кончено! Можно не переживать.

— Я еще Вафушеву не допросил. Не дают, сволочи, сверху.

— Они просто не хотят лишней шумихи.

— Просто популизм какой-то, — нахмурился Глеб. — Скажи им то, что они хотят слышать, и будешь купаться в золоте. Да еще и экспертиза долго идет. Старик опять грязную игру задумал.

— Ты не забыл, как ругали из-за того, что ты отпустил Провозьева. Не могут они тебя контролировать, а я…

— Всего лишь прыгаешь под их дудку. Все верно. Продолжай. Не буду тебе мешать. Сейчас только десять утра. Глядишь, и начальника получишь…

— Что же ты так все остро воспринимаешь. Забудь уже. Сделай хотя бы подобие улыбки и порадуйся, что мы раскрыли это дело.

— А пистолет? Вафушева по-любому знает…

— Как и секреты Феофановой? Крикову бы расколоть…

Арсений замер, едва вытащив последнюю булавку, которая держала краткую характеристику Ярослава.

— Ты будешь ругаться, Глеб. Чую…

— О чем ты?

— Хм… Крикову отпускают на днях…

— Что?! Почему?

— Старый ухажер Криковой у нашего старика попросил. Тот был не против. Ведь причастности к убийству Лиды не нашли.

— Мне кажется, что мы ведем это дело…

— Вели, — поправил его Арсений, закрывая «ищейку» на замок.

— Какой добавочный у старика, а?

— Ну-у-у-у…

— Быстрее. — Глеб поднял трубку и занес палец над циферблатом.

— Тринадцатый.

Глеб набрал нужную комбинацию.

— Что-то случилось? — беззаботно спросил Николай Валерьевич. — Холодов или Бобылев…

— Холодов. Холодов тебя беспокоит. Не ты ли мне вменял выговор из-за Провозьева? А теперь Крикова может уйти. Не замечаешь подвоха? У меня забыл спросить. За спиной выпускаешь преступников…

— Глеб. Хороший человек попросил. Убийц вы нашли. Что теперь всех невиновных на плаху…

— Нападение на полицейского. Ее машиной воспользовалась Вафушева. Опять воду мутишь, старик. Как бы не сорваться…

— Ты мне угрожаешь.

— Преступник должен понести наказание. Она могла завладеть моим оружием…

— Или как Арсений потерял свой пистолет. Профессионалы из вас так себе.

— Рад это слышать, — парировал Глеб. — Но суть в результате.

— Ладно. Извини. Понесло меня. Что ты хочешь за освобождение Криковой? Удивишь, если попросишь денег…

— Ты и так все решил, старик. Но раз я не могу повлиять, то пусть заплатит ущерб городу. Сейчас же. Тогда забудем эту историю. Но если она еще раз попадется, то пеняй на себя.

— Договорились, Глеб. Вот это я понимаю, волевой характер.

— Удачи! — Глеб швырнул трубку в сторону. — Пару ласковых у меня бы на них нашлось. Но нервы…

Спустя полчаса в дверь кабинета постучали. Глеб и Арсений в этот момент пили чай. Пожаловала Крикова собственной персоной.

— Что тебе надо? Я думал твои пятки будут сверкать из управления.

— Мой молодой человек оплатил все штрафы, — пролепетала она. — Я хочу извиниться за тот случай. Не знала о том, что вы полицейские…

— Покороче, — перебил ее Глеб. — Или это все?

— Вы тогда сказали правду, что чего-то недоговариваю. Раз Марта мертва и мне ничего больше не угрожает, то хочу сказать вам об одном случае перед убийством Лиды…

Глеб навострил уши.

— Продолжай, — сказал он.

— Мы тогда сидели в вип-ложе драматического театра. Лида была рядом. Кто-то из людей театра подошел к ней и сказал, что в ее машине орет сигнализация. Я тогда не придала этому значения. Но Лида мне жаловалось, что машина странно себя ведет. Печка плохо греет, а в рации постоянно какие-то помехи… Она не досмотрела представление, — Крикова приложила ладонь ко лбу. — Что-то с машиной. Заводилась через раз. Я это отчетливо помню.

— Приму к сведению, Анастасия. Ты можешь идти.

— Извините еще раз. Надеюсь, что при таких событиях мы больше не увидимся.

— Как я надеюсь. Ты не представляешь, — процедил Глеб. — Удачи Крикова.

— Взаимно, — бросила она, поворачиваясь к выходу.

Арсений встал из кресла и выглянул в коридор, чтобы убедиться, что она ушла.

— Как насчет того, чтобы ты съездил сегодня в типографию. Визитки тебе сделали. Я распорядился. Жена Марьяна тебя встретит.

— А как же пропавшие?

— Я как раз посмотрю зацепки и досье к этому делу. Тебе стоит поторопиться.

— А завтра ты не сможешь сам привести?

— Она хочет тебя увидеть, — виновато улыбнулся Арсений. — Не верит, что есть на свете безэмоциональные полицейские.

Глеб поперхнулся чаем и закашлял.

— Не знал, что ты обо мне такого мнения.

— Да я вскользь о тебе рассказывал. Сказал, что за визитками на днях приедешь. Марьяна обрадовалась. Будет ждать.

— И сколько такое чудо стоит?

— Два рубля за сто визиток. Они хорошо сделаны. Можешь не переживать.

— Когда мне говорят, что я могу не переживать… Все идет иначе, — хмыкнул Глеб, допивая свой чай сорта «Каркаде».

— Она сегодня работает, так что поторопись.

— Уговорил. Как хотел на время забыть об этом расследовании…

Глава 18 Фары

Глеб остановился около небольшого желтого здания «Типография». За двумя внушительного вида витринами трудилось два станка. Рекламная акция обещала сделать два плаката кинозвезд по цене одной.

Глеб зашел внутрь и сразу почувствовал вибрации от пола: так работали станки. Он подошел к стойке, где никто его не встретил. Пришлось нажимать на колокольчик. Дверь «Служебное помещение» открылась, и Глеб увидел странную картину: к клиенту вышла хохочущая рыжеволосая худая девушка с яркими карими глазами под ручку с молодым мужчиной с зеленой полоской на короткостриженной голове.

— Ой! — резко замерла девушка. — Глеб Холодов?

— Да, — процедил Глеб, доставая монеты из кошелька. — А ты жена Арсения…

Девушка зарделась, одернула руку мужчины.

— Тебе пора, — обратилась она к нему. — Иди…

— Марьяна? — осторожно спросил Глеб.

— Да.

— Можешь мне больше ничего не говорить.

— Давайте условимся, что вы ничего не видели. Это просто… Играли…

— Хм… Игра какая-то странная.

Марьяна достала из-под стойки визитки, обернутые в крафтовую бумагу, и вручила их Глебу, который положил монеты на монетницу.

— С вас четыре рубля, — поправила она Глеба.

— Арсений сказал, что двух рублей вполне хватит, — возразил Глеб.

— Это для своих, — засмущалась Марьяна.

Глеб вновь открыл кошелек и вытащил оттуда еще две монеты.

— Я могу идти? — буркнул он.

— Да, конечно, — Марьяна переминалась с ноги на ногу. — Это не то, что вы подумали.

— А что я должен был подумать?

— Просто веселились.

— Ты же знала, что я приеду…

— В течение нескольких дней… Время появилось…

— До свидания.

— Пока.

* * *

Вот эта дилемма. Нужно ли говорить об этом Арсению. За ручку держатся в таком возрасте только влюбленные пары. А если не сказать?

Глеб вызвал Арсения по рации. Они решили, что пора взяться за пропавших. Первая пропавшая — Инга Жарикова, жила на Московской улице. Снимала квартиру перед исчезновением.

— Долго ты, — усмехнулся Глеб, видя как к нему подходит Арсений. — Что там у нас?

— Седьмой этаж, триста сороковая квартира. Частник сдавал Жариковой квартиру. Эта Инга пропала после оплаты месяца проживания. Я созвонился с хозяйкой. Она уже ждет…

— Вещи оставлены?

— Почти все, за исключением скрипки. — ответил Арсений.

— Пошли, — поторопил его Глеб, ежась от холода.

Они поднялись на седьмой этаж. В дверях стояла хрупкая на вид женщина с длинным носом и сердитым лицом.

— Меня зовут Виктория. Вы хотели меня опросить?

— Просто поговорить, — дружелюбно ответил Арсений. — Когда Жарикова пропала?

— Семнадцатого мая. Я звонила ей, но никто мне не ответил. Забила тревогу и решила навестить.

Они не успели зайти в квартиру, как за их спинами раздался щелчок замка. Дверь наполовину открылась, и в проеме показалась седая голова старушки.

— Вы по поводу Инги? — нервно спросила она. — Думала вас к весне ждать.

— Не переживайте. В квартире работали наши эксперты. Никто и не думал отправить дело в долгий ящик. Вы что-то видели? — успокоил ее Арсений.

— Наоборот, господа полицейские. Я помню этот день, как вчера. Нам отключили свет после полночи. Пошла спасать аквариумных рыбок. Там ведь фильтр стоит…

— Света не было? — проницательно спросил Глеб. — Отрубили как раз перед исчезновением Инги? Вашей соседки?

— Именно, господин полицейский. Еще слышала звук грузовика. Водитель что-то забрал, и грузовик скрылся.

— А почему вы не поделились своими наблюдениями тогда, когда я к вам приходил?

Старушка судорожно вздохнула.

— Боялась, молодой человек, — усмехнулась она. — Я вообще в последнее время себя в безопасности не чувствую. Банки грабят, люди вешаются. Как жить с этим? А без телевизора мне непривычно. На старость лет купила, чтобы быть в курсе всех событий. Лучше бы не покупала…

— Понятно, — сказал Глеб. — Спасибо за информацию.

— Вы квартиру будете осматривать? — нетерпеливо спросила Виктория. — Куда мне девать эти вещи. Родственники брать отказались.

— А там их много? — учтиво вопрошал Арсений.

— Всего три сумки.

Глеб с Арсением переглянулись.

— Я возьму, — вызвался Арсений, проходя в квартиру пропавшей. — Пусть наши эксперты ничего не нашли, но полезно будет узнать Жарикову поближе.

— Она скрипачка, — вновь подала голос старушка. — Постоянно слушала эти трели. Она мне жаловалась, что родители ее не понимают и видят в качестве журналиста, а не скрипачки. Постоянно с родителями ругалась. Поэтому переехала в Мологу. Подальше от злобных родственников.

— Вы можете дать показания? Свидетельские, разумеется, — осторожно поинтересовался Глеб.

— Нет. Да что вы! Я же сказала, что в такие дела не впрягаюсь. По телевизору смотрела про вас столько жути. Но вот сериалы детективные люблю. Еще одного писателя пыталась читать. Аббревиатура из трех букв. Но это не то, что вы подумали. На «Ч» начинается.

— Он хоть хорош?

— Нет. Не очень.

— Ясно, — сказал Глеб, смотря, как Арсений выходит из квартиры, обвешанный разноцветными сумками.

— Может, еще что-нибудь поищешь? — спросил он. — У тебя глаз меткий.

— Ладно, — кивнул Глеб, поворачивая голову в сторону соседки пропавшей: — Спасибо за ценную информацию. Мы учтем. Хорошего вам дня.

— И вам черновики, — не подумав, брякнула она, когда закрыла свою дверь. — Ой! Извините!

— Ничего, бабушка. Мы уже привыкли. — тихо прошипел Глеб, прежде чем переступить порог квартиры Жариковой.

Обычная однокомнатная квартира для съема. Стены без обоев, покрашены в белый цвет. Двери с бронзовыми ручками тоже белые (уже слегка побиты). Лишь бежевый паркет выделялся на фоне этого интерьера.

В таких дешевых квартирах нет гостиной. В комнате Жариковой было понятно, что она интересуется музыкой. Стены сплошь в постерах, на которых изображены музыкальные инструменты.

Вот и фотографии этой пропавшей: миловидное лицо, кудрявые волосы и лучезарная улыбка, когда она стоит на фоне оркестра, где, видимо, когда-то играла. Глеб заметил белый мел на одной из полок шкафа. Его эксперты не стали забирать. Но Глеб почему-то именно на нем заострил свое внимание.

Нигде не было ни одной письменной доски. На кухне уже убрались. Там пусто.

Глеб поблагодарил Викторию и вышел из квартиры. Арсений в это время клал сумки в багажник.

— Может, все-таки родители заберут.

— Я успел всю квартиру обшарить, а ты только сумки положил.

— Курил я и тебя ждал, — прыснул от смеха Арсений. — Вечно ворчишь…

— Нет. Просто люблю, когда все делают слаженно. В квартире пусто. Куда дальше?

— Кулькин Артур. Двадцать три года. На Цветочном бульваре. Езжай за мной.

В этом районе строились новые высотные дома. И здесь нашлось место для дешевой аренде. Консьержка отдала ключи, ведь в эту квартиру после исчезновения Кулькина так никто и не въехал.

Там тоже нечего было искать. Поэтому Глеб решил узнать у дворника. Тот утрамбовывал мусор у первой мусорной камеры. Мужчина в спецодежде и в грязном, видавшим виды фартуке.

— Что хотели?

— Здравствуйте! Мы из «Млечного». Я Глеб Холодов, а это мой коллега…

— Напарник, — перебил его Арсений. — Я его напарник, Арсений Бобылев. Двадцатого мая здесь пропал человек из семьдесят третьей квартиры. Что на десятом этаже. Не замечали ли вы что-то странное в этот день…

— Как же, — просто ответил дворник. — Свет вырубали. Темнота хоть глаз выколи. Я живу в общежитии неподалеку.

— Еще что-то заметили?

— Нет. Мужики, мне больше нечего сказать.

— А у самой квартиры? — прямо спросил Глеб.

Дворник закатил глаза:

— Там какую-то чушь оставили под ковриком. Начертили…

— Мелом, — сказал за него Глеб.

— А вы откуда знаете?

— Что за знак?

— Какие-то каракули. Мы сами убирали квартиру после того, как оттуда полиция уехала.

— А что-нибудь еще?

— Увы, мужики. Больше ничем не могу помочь. Никакие бумажки подписывать не буду.

— Мы понимаем, — сказал Арсений, когда Глеб пошел к своей машине. — Всего вам доброго!

— И вам, мужики.

У «Дуксмобиля» Глеб закурил. Подошедший Арсений тоже воспользовался перекуром. Глеба так и подмывало рассказать о случае в типографии. Но что-то его останавливало.

— Визитки получил? — спросил его Арсений, затягиваясь сигаретой.

Глеб кивнул и ответил после паузы:

— Да. В бардачке лежат. Спасибо.

— У Марьяны дешевле их делать.

— Наверное. Я не проверял.

— Ты хоть видел их?

— Позже поговорим, — уклончиво произнес Глеб. — Нужно позвонить в энергетическую компанию. И сопоставить. Два человека говорят об отключении света в тот период. Где тут таксофон?

— Да вон стоит, — ответил Арсений, указывая на телефон у парковки около сувенирной лавки.

— Отлично. У меня есть карта Мологи. И ручка. Ты взял дела пропавших?

— Да.

— Теперь на карте укажи точкой их проживание до исчезновение. И время тоже укажи.

— Ладно.

В таксофоне Глеб связался с управлением и попросил соединить с управляющей энергетической компанией.

— «Мологэнерго» слушает.

— Добрый день! Вас беспокоит Глеб Холодов из «Млечного». Скажите, пожалуйста, когда летом было отключение света?

— Наконец-то нам позвонили. Теперь записывайте: «Семнадцатого мая, двадцатого мая, двадцать пятого мая, первого июня, пятого июня, семнадцатого июня».

— А районы?

— Хорошо, что вы спросили. Вандалы первым обесточили Московский район. Затем Зеленый район. Затем Индустриальный район. Потом Рабочий район и следом Березовый район. И последним идет район имени Елизаветы Великой.

— А двадцать второго ноября было отключение.

— Сейчас проверю, — оператор молча перебирала бумаги. — Да. В Мануфактурном районе. И самое неприятное, что почти в одно и то же ночное время. Ущерб большой. Найдите этих хулиганов.

— А есть такой вариант, что преступник работает у вас?

— Все может быть… Вы разберетесь? Ущерба на несколько тысяч рублей. Бьют старые трансформаторы. Вы сами нас поймите. Приходится из-за таких героев цены повышать…

— Конечно. Всего доброго!

— До свидания.

Глеб положил трубку и посмотрел на Арсения, у которого глаза были как монеты.

— Все сходится. Одни и те же. Тот же почерк. И с Лидой также, — занервничал Арсений.

— Вот тебе и пропавшие. Меня терзают смутные сомнения. Все сходится?

Арсений показал карту, где обозначил районы с отключением света. Все сходилось.

— Твою налево, — выругнулся Глеб. — Буду надеяться, что это охранники Марты. Иначе…

— Что у нас есть?

— Они едут на грузовике под покровом ночи. Берут только ценные для себя вещи. Жарикова ругалась с родителями. Пропала в полночь. Первое отключение. Кто у нас там по плану?

— Шарцев Антон. Художник. Жил на Рабочей улице. Как раз третий сбой электроэнергии.

* * *

Они постучались в дверь тридцать третьей квартиры. Дом «№ 1» стоял в самом начале улицы. Там уже были другие жильцы.

— Здравствуйте, — представился Глеб, показывая удостоверение молодому парню. — Скажите пожалуйста, а есть вещи предыдущего владельца?

— Нет, — ответил хозяин квартиры. — Ничего не осталось. Отправлено на хранение. Спрашивайте у своих.

На другом адресе (Индустриальный переулок, дом «13Б»), где жил еще один пропавший («Ежов Мигель. Писатель по профессии»), Глеб решил провести тщательный обыск. Он вытряхивал из ящиков все содержимое, пообещав при этом убрать за собой. В пакете лежали какие-то буклеты. Один из них, желтый, выбивался из общей груды макулатуры. Только буквы и никаких картинок.

Глеб раскрыл его и прочитал вслух:

— «Добро пожаловать в Ласковый город — место где талант и одаренность не имеет границ! Мы гордимся тем, что в нашем городе живут самые талантливые, креативные и удивительные люди. Здесь каждый день наполнен творчеством, вдохновением и радостью открытий.

У нас в Ласковом городе каждый житель обладает особым даром, который позволяет ему быть успешным и счастливым. МЫ верим, что талант — это не просто дар, но и ответственность перед обществом и самим собой.

В Ласковом городе мы ценим и поддерживаем каждого жителя, помогая им раскрыть свой потенциал и достичь успеха. Наши образовательные учреждения, культурные центры и творческие студии всегда открыты для тех, кто хочет расти и развиваться.

Не упусти свой шанс стать частью этого уникального сообщества, где каждый день наполнен счастьем и творчеством. Присоединяйся к нам в Ласковом городе и открой свой истинный талант»!

— С чего ты решил, что это и является уликой. Обыкновенное зазывание публики.

— Просто другие рекламные брошюры я вижу каждый день. А вот про это слышу впервые. И сопоставь факты: все они уехали ночью и бросили свои вещички. Скрипачка, художник, писатель и так далее. Все они были отвергнуты обществом. Ты бы в трудную минуту повелся бы на эти песнопения?

— Слушай. Да. Ты прав, — кивнул Арсений и театрально поклонился. — Улика отличная.

— Опознавательные знаки под дверью. Так их и забирали.

— Может быть, это секта?

Глеб нахмурился:

— Не спорю. Но теперь мы хотя бы знаем суть. В японском языке есть такое обозначение, как «дзухацу». Они бегут от реальной жизни… Из семьи… Неоцененные таланты… Теперь нужно узнать это место…

— Как быстро мы справились…

— Не скажи. Вдруг это неправда? И их просто убили…

— Это хоть что-то, — сказал Арсений, укладывая бумагу обратно в ящики. — Мы узнаем, где они сейчас… Больше времени. Вот увидишь. Как приятно осознавать, что мы на что-то годны.

— Говори за себя. Мне нужно, чтобы ты съездил к машине Лиды и обыскал ее.

— Опять ты за старое. Никак не угомонишься? Глеб! Мы закончили это дело. Закончили. Хватит по одному и тому же топтаться, — проворчал Арсений, швыряя буклеты в пакет с особым остервенением. — Успокойся. Мы сделали все, что могли.

— Тогда я сам займусь, — просто произнес Глеб, помогая Арсению закинуть макулатуру в ближайший ящик. — Сегодня поеду по остальным адресам. Может быть, что-то накопаю… Пока только буклет…

— Ладно, — махнул рукой Арсений. — Я тебя оповещу по рации, когда туда отправлюсь. Только сделаю это и все. Идет?

— Да.

— Ну вот и договорились!

— Рад, что мы на одной волне, — буркнул Глеб. — Еще два адреса. Сомневаюсь, что мы там что-то найдем.

— Я, наоборот, считаю, что мы правильно поступаем. Всего два адреса, и я за дочкой пойду в садик. Ждет меня у окна постоянно. Неужели нельзя спокойно пообщаться с ровесниками?

— Не знаю. Поехали.

На улице Глеб связался с Ульяной по поводу находки пистолета «Пищаль». Но его так и не обнаружили. Тогда Глеб подумал, что нужно встретиться с контрабандистами. Дорога к ним будет опасной и нелегкой. Но если Лида смогла войти в доверие, то и у него обязательно получиться.

— Я буду на связи. Докладывай мне о любых поползновениях в эту сторону. Конец связи.

— Хорошо. Пока!

* * *

Две последние квартиры не дали ожидаемого результата. Поэтому Глеб отправился домой.

В шесть утра его разбудил Арсений по рации. Глеб вслепую нащупал ее на тумбочке.

— Да, Арсений. Что ты хотел?

— Я через два часа поеду осматривать машину. Как и обещал.

— Отлично. Я подъеду к половине девятого. Без меня ничего не делай.

— Ты же сам хотел, чтобы я один посмотрел машину.

— Планы поменялись. Все равно делать нечего. Конец связи.

— Конец связи.

Глеб открыл глаза. Ему снилась его семья. Казалось, что прошла вечность, когда он от них уехал. Но всего четырнадцать лет.

Когда он вышел из квартиры и решил закрыть за собой дверь на ключ, то наткнулся на коробку шоколадных конфет. Он медленно поднял ее и осмотрел. Ничего не тикало. К бантику была приклеена наклейка «Глебу Холодову». Вот это поворот!

Глеб бесцеремонно разорвал обертку. Там и правда лежали конфеты. Глебу пришлось вновь открывать квартиру и закинуть конфеты стул в коридоре. Откуда столько щедрости. И кто это ему прислал? Вдруг они отравлены. Но Марта и ее приспешники мертвы. Значит, что нечего бояться?

Глава 19 Стычка

Глеб только подошел к «Дуксмобилю», как вдалеке раздался сильный хлопок. Поднялся столб черного дыма.

Глеб включил рацию.

— Только не Арсений. Только не Арсений.

— Всем постам! Всем постам! Взрыв на штрафной стоянке пятнадцатого полицейского участка! Повторяю! Взрыв на штрафстоянке пятнадцатого полицейского участка.

— Твою налево! — занервничал Глеб, садясь за руль автомобиля. Он рванул с места и даже забыл поставить мигалку на крышу. Руки тряслись.

Прибыл быстро. Увидел горевшую машину в конце штрафстоянки. Пожарные уже принялись тушить, по сути, тлеющий автомобиль. У забора лежал обугленный человек. Запах стоял ужасный.

Глеб вышел из «Дуксмобиля» и начал искать напарника. Вот припаркован автомобиль Арсения. Он прячется за него и что-то передает по рации. Жив! Жив!

Глеб подскочил к нему.

— Я так рад, что ты не занял его место, — надменно произнес он. — Ты опоздал?

— Да. С Марьяной ругался. Она мне сказала, что ты ей нахамил. Не ожидал от тебя такого. — Арсений переменился в лице. — Ты специально меня сюда отправил. — Он был взбешен. — Чтобы я вместо него сгорел?

— Откуда ты взял эту чушь?

— Я не твой холоп, чтобы бежать за тобой по первому зову, понял? — произнес Арсений. — Вечно со мной как с рабом… Туда сгоняй… Сюда сгоняй…

— Ты на работе! — рявкнул Глеб.

— Ни капли благодарности. Вот почему ты меня не называешь напарником. Коллега… Постоянно слышу… Ты прав. Лучше бы тебе работать одному… Иначе я бы занял место того бедолаги… Знал, что на смерть отправляешь… Марьяна…

Тут уже Глеб разозлился. Его глаза метали искры.

— Твоя женушка под ручку с каким-то хмырем мило ворковала. Это она тебе не сказала? Наверное, забыла упомянуть. Я встал на твою защиту. И я получил от этого, как ты выражаешься, благодарность? Просто я не кричу на каждом углу, что требую к себе одного внимания. Машина была неисправна. Кто-то взорвал ее.

— Без тебя вижу. Не слепой. Или мне молчать, когда человек дворянских кровей со мной разговаривать изволит?

— Каких кровей? Я взял фамилию сводного брата отца. В этом мое преступление? Я всегда на равных ко всем отношусь…

— Нет, Глеб! Тебе плевать на людей. Ты закрытый и сложный человек со своей пресловутой идейностью. Если нужно было бы, то просто прошел бы через меня и дело с концом.

— Ты не прав…

— Я уезжаю. В управление. Ты хотел работать с коллегами, так общайся с ними. Ульяночку подключи…

— Такое ощущение, что я говорю с капризным ребенком.

— Да пошел ты, Глеб! — выкрикнул Арсений, прежде чем сесть в свою машину.

Он уехал. А Глеб решил осмотреть место взрыва. Пожарные тушили «Ложе» пеной. Обгоревший труп лежал прибитый к сетчатому забору, который заметно прогнулся. Значит тело как следует обдало взрывной волной. Выжить было невозможно.

— Следователь Конаков. А ты Глеб? — подошел к Глебу мужчина в полицейской форме с военной выправкой.

— Да.

Они обменялись рукопожатием.

— Сейчас охранник дает показания. Сказал, что приехал эвакуатор и попросил помочь загрузить на него машину. Охранник отказался, но документы оказались подлинными. Кто их выписал? Мы выясняем.

Он вручил их Глебу. Фамилия подписавшей была Теркова.

— Как это произошло?

— Охранник сообщил… Пошли отойдем на другую сторону улицы. Дышать нечем. Труп накроют в ближайшие минуты.

Они отошли к газетному киоску, что стоял напротив стоянки.

— Охранник, — продолжил Конаков, — пошел проставлять печати, как водитель эвакутора включил двигатель. Через пару минут прогремел взрыв. Машину увезут на подземную парковку. Скоро криминалисты приступят к работе. Результаты ты получишь по почте.

— Ладно. Мне также обещали по поводу самоубийства Марты.

— А твой напарник?

— Что он?

— Уехал…

— Произошла перепалка. Я видите ли отправил его осматривать машину Лиды, а он опоздал. Мог бы оказаться на месте того…

— Экспертиза все подскажет.

— Буду надеяться.

— Я хочу допросить охранника…

— Он в сторожке. В состоянии шока. Думаю, что сейчас не время.

— Я все равно с ним поговорю, если ты не против.

— Твое дело. Но учти, что он едва не стал жертвой.

— Угу.

Глеб пересек улицу и зашел в сторожку. За небольшим столом сидел охранник с вытянутым лицом и с отрешенным взглядом, который уставился на дверь.

— Привет! — бодро поздоровался Глеб. — Я сыщик из «Млечного». Расскажешь мне, что произошло.

— Я жду врачей…

— Они скоро прибудут. Расскажи… Как тебя зовут?

— Игорь Эгов. Приехал эвакуаторщик. Дал документы…

— Кому они принадлежали?

— Управлению. С ними все было в порядке. Как мне кажется. Я пошел поставить печати, а эвакуаторщик завел машину, чтобы довезти ее до эвакуатора. Он бы там застрял. И расстояние между рядов не позволяет. Я иду такой с документами…

— Он стоял сзади автомобиля?

— Да. Прогревал тачку. Говорил, что со второй ступенью печки это будет быстрее. Сначала один хлопок, а потом взрыв. Бензин начал вытекать и тоже вспыхнул… Все, что я помню.

Глеб нахмурился и сказал:

— Молодец. А где документы?

— Следователь Конаков забрал. Сказал, что приобщит к уголовному делу. А когда врачи подъедут? В этом есть моя вина?

— Ты ни в чем не виноват, Игорь. Ни в чем. Ты все правильно сделал. Не переживай. Кто мог знать, что машина рванет…

— Точно?

— Точно, приятель. Радуйся, что на его месте не оказался.

Он вышел из сторожки и проследовал к сгоревшей машине. Та еще источала пар. От автомобиля остался лишь один остов. Тело накрыли черными мешками. Подъехала «Скорая помощь». Сначала они зашли к охраннику, а затем подошли к телу констатировать смерть.

* * *

— Это по Провозьеву, — сообщил Арсений, кидая папку на стол, когда Глеб вошел в свой кабинет. — Давно уже опросил свидетелей. Забыл тебе сказать.

— Угу.

Арсений стоял у стола Глеба.

— Может поговорим? — учтиво спросил Глеб у Арсения.

— Ладно. Проехали. Что случилось в семьдесят шестом?

Глеб сел в свое кресло и повернулся к Арсению.

— Ничего существенного, Арсений. Я тогда преподавал в школе о правилах безопасной жизни. Читал лекцию. Накануне в мое подчинение прислали двух новичков. Неандертальцев. Пока я учил детей не ходить по темным переулкам, они не дожидаясь подмоги поехали арестовывать другого неандертальца. Они его окружили и он поубивал этих двух юнцов. С меня спросили. Я же ими командовал. Еще и психолог принялась меня оскорблять на чем свет стоит. Я не выдержал и перевернул перед ней стол. Ничего интересного, — рассказал Глеб. — Затем меня отстранили и сослали сюда, как патрульного. Лида всячески препятствовала моему росту. Вот и все.

— Интересно, каким ты образом был виноват? — поинтересовался Арсений — Они же сами…

— Понимаю. Но меня решили сделать крайним. — Глеб открыл папку со свидетельскими показаниями. — Вот так и работаем…

— А почему не ушел из полиции? Это же унизительно.

— Цель, Арсений. У каждого человека должна быть цель, чтобы было к чему стремиться. Я должен был поработать патрульным всего ничего. И меня перевели бы в другой город на хорошую должность. А потом опять все карты спутала Лида. Только вот в последний раз…

— Я говорил с женой, — иронично произнес Арсений. — Она гуляла за ручку с менеджером по продажам. Похоже на измену. Я отвел ребенка в садик, а сам вернулся, чтобы выяснить. Извини меня за то, что на тебя сорвался. Почему мне не сказал?

— Я хотел. Просто нужно было выбрать подходящее время. Не силен я в таком деле. — Он вышел из-за стола. — Пойду навещу нашу экспертизу. Начальник по-любому на месте. Я с ним в прошлый раз по по поводу Провозьева общался.

— Нет сегодня смысла звонить. Криминалисты на церемонии награждения. Подведение итогов работы.

— Яков должен быть на месте. Вечно они затягивают.

— Поезжай тогда, — бросил Арсений, уходя из кабинета.

* * *

— Их отравили мышьяком. Представляю, что они чувствовали, — сообщил Яков, когда Глеб переступил порог кабинета начальника криминальных экспертов. В крови Марты тоже есть след воздействия такого же яда.

— Получается, что и ее отравили.

— Есть такое предположение. — Казалось, что сегодня Якову будет трудно испортить настроение. Он завязывал бабочку на шее и крутился перед зеркалом, просматривая как сидит на нем деловой темно-синий костюм. — Умерла она не от асфиксии, а именно от поражения мышьяком.

— Он не чувствуется? Мы проходили самые распространенные яды.

— Нет. Абсолютно без запаха и цвета. Выпил адскую дозу и оказался в морге раньше времени. И винтовка прошла баллистическую. Из нее была убита Лида. Все сходится.

У Глеба в голове возник образ и он высказал:

— А что с той работницей архива? Ее тоже вроде отравили. Не помнишь?

— А как же? Помню. Мышьяк…

Глеб и Яков понимающе переглянулись.

— Быть не может! Зачем Марте бессмысленный труп?

— Вот это мне и предстоит узнать. «Пищаль» не нашли. Зачем Марте прятать его, если винтовка оставлена на виду? Это не дает мне покоя, Яков. Не складывается картинка.

— Ты всегда являешься пищей для раздумий, — усмехнулся Яков. — Ну допустим, что Марта решила и себя отравить. Она запаниковала и повесилась, чтобы не терпеть такую боль…

— И петлю приготовила. И следы на заднем дворе зачистила. Не сходится. Коллекционное оружие или в руках новых владельцев, или осталось у убийц.

— Почему тогда работницу архива именно отравили? Раз она была там одна, то ее могли просто задушить или ударить по голове,чтобы она была еще жива.

— Она что-то знала. Я в этом уверен. Такую казнь никому не пожелаешь. Нужно допросить работников архива…

— Опять?

Яков вышагивал на месте и смотрел на свои брюки, чтобы убедиться, что все выглажено, как надо.

— А с другой стороны на это посмотреть, — предложил Глеб. — Убийцам нужны были данные о переселенцах. Они их сожгли с помощью времянки. Сотрудница архива подняла бы такой шум… А тут в кофе насыпали мышьяка и дело с концом. Даже если она выживет, то все равно обречена. Вызвать «Скорую» у нее не получилось бы. Кто сейчас ведет это дело?

— Туруков из третьего участка. Я сообщу ему о твоем визите. Он там вообще зашивается…

— Спасибо, Яков. Удачной церемонии…

— Постой, — остановил его Яков, ковыряясь в зубах зубочисткой и ища в картотечном шкафу нужную папку. — Возьми экспертизу. Николай Валерьевич про нее спрашивал. Сначала ты с ней ознакомишься, потом торжественно ему вручи. А то не охота на его приеме сидеть…

— Спасибо, — процедил Глеб, принимая папку. — Увидимся…

— Приходи только с хорошими новостями. А то я тебя вижу и сразу начинаю нервничать.

— Учту, Яков. Хорошей тебе церемонии. Прям богатырь…

— Иди уже. Умеешь подколоть…

На улице Глеб взглянул на рацию. Совпадение ли то, что эвакуаторщик именно в этот день решил отвезти «Ложе» в другое место? Их прослушивают. Знают переговоры с Арсением.

Глеб подъехал на «Дуксмобиле» к таксофону и связался с Ульяна.

— Ты знаешь кого-нибудь из контрабандистов. Проверь по сводкам. Если не лень.

— Привет, Глеб. А почему не по рации?

— Нельзя. Теперь только по телефону. Я сам тебе позвоню, если нужно. Ты уже слышала про машину…

— Да. Что там случилось? Знаю только общее. Взорвали ее или нет?

— Один убит. Сгорел как спичка. На его месте мог быть Арсений или я. Вот такие дела, — спокойно ответил Глеб. — Как приеду в управление, то вызову тебя. Идет?

— Нет проблем, Глеб.

— Спасибо, что помогаешь. Я это ценю.

— Не ожидала это от тебя услышать. Привыкла, что ты скуп на похвалу…

— Еще одна, — усмехнулся Глеб. — Встретимся позже.

— Пока.

Глеб поехал в сторону управления. Он заметил, что темно-зеленая машина не отстает. Он повернул влево и она сделала тот же маневр.

Глеб свернул во двор. Тот автомобиль заехал за ним в арку. Глеб остановился у детской площадки, взял пистолет и попытался быстро выйти из своей машины. Но преследователь затормозил и дал задний ход, исчезнув в арке. По визгу тормозов, неизвестная машина развернулась и уехала с большой скоростью.

Что это было? Неприятно и чувствуется угроза. Преследователь исчез, подарив Глебу чувство нервозности.

Глеб битый час кружил по району, высматривая похожую машину, но все четно. Он размышлял. Не является ли это доказательством того, что уголовное дело Лиды закрыли раньше времени?

Впереди стоял старый крытый рынок. Глеб припарковался у входа. И хотел проверить поставил ли он пистолет на предохранитель, но в окно постучала женщина в форме продавщицы. Глеб опустил стекло и сказал:

— Слушаю.

— Вы из полиции? — спросила продавщица.

— Да. Из «Млечного», — ответил он

— Вы нам и поможете. Я по куртке вас узнала, — залепетала она.

— Что случилось? — спросил Глеб под рев другой продавщицы.

Она именно рыдала навзрыд. Люди стали косо смотреть на эту сцену.

— У меня украли зарплату в раздевалке, — всхлипнула та. — Они там трое опять сидят и нас терроризируют. Разберитесь, пожалуйста. Пусть только вернут мне деньги.

Глеб вышел из машины и сказал:

— А кто вор? Как вас зовут?

— Зина, — вздохнув ответила она. — Это воры! Трое грузчиков постоянно у нас в раздевалке сидят. Роются по карманам. Всем на это плевать! Начальству…

— Вы успокойтесь.

— Могу ли я с вами туда сходить. Дорогу укажу, — сказала она.

— Так и нужно.

Они миновали служебный вход и спящего охранника. Вышли в старый коридор с неприятным запахом и прохудившейся трубой, с которой капала затхлая вода.

— Прямо и налево, — пояснила Зина. — Вы знаете, у меня четверо детей, которые сегодня ждут сладости. Поможете?

— Чем смогу, — ответил Глеб, стараясь не отставать от бойкой продавщицы, которая то и дело шмыгала носом.

Наконец они остановились у двери с табличкой «Женская раздевалка». Оттуда доносилось мужское гоготание.

Глеб открыл дверь и обнаружил в раздевалке за столом трех крепких на вид грузчиков. Они ели варенье из ложки, а посередине столе стоял пустая бутылка водки.

— Это они? — спросил Глеб у Зины.

— А че тебе надо? — возмутился один из грузчиков. Глеб понял, что это главарь. — Проваливай, пока черепушку не проломили.

Глеб повернул голову в сторону Зины и сказал:

— Выйдите и закройте дверь.

— Но…

— Выйдите.

— Раз так хотите.

Она вышла, закрыв за собой дверь.

— Кто украл деньги? Какого черта вы здесь забыли?

— Проваливай. Сейчас доедим и с тобой разберемся, — сказал самый крайний к Глебу грузчик. Он поднялся со стула и прошипел: — Тебя это не касается, козел!

Грузчики дружно расхохотались.

— Я хотел поступить разумно. Но с вами неандертальцы такое не пройдет.

Глеб резким движением правого предплечья зажал самого говорливого грузчика, который стоял перед ним, в стене и с легкостью приподнял на пару сантиметров. Затем Глеб вытащил пистолет и дулом воткнул его в живот.

— Ты взял деньги? — разозлился Глеб. — Брал?! Считаю до трех. Ну! Раз… Два… Три!

— Мы взяли! — испугался прижатый к стене, а остальные грузчики отпрянули от стола и пытались забиться в угол. — Отпусти меня.

Глеб отошел и грузчик чуть не упал, когда приземлился на ноги.

— Где деньги?

Борзый грузчик вытащил из кармана розовый кошелек и кинул его на стол. В этот момент в дверь постучали. Подошли еще четыре женщины. Когда Зина увидела кошелек, то сильно обрадовалась. Она схватила его и трясущими пальцами раскрыла его.

— Спасибо вам, господин полицейский.

— Полицейский?! — вскрикнул грузчик

— Зина, вызови наряд полиции, — попросил Глеб, а потом посмотрел на «делегацию» в коридоре: — А вы пишите на них заявление.

— Они мое варенье сожрали! — воскликнула в толпе продавщица.

— Сейчас дождусь полиции, и они им втолкуют, что и как.

— Я жалобу накатаю, — сказал грузчик, держась за горло.

— Отправь мне по почте, — парировал Глеб. Он спросил у продавщиц: — Вы что-нибудь видели?

Глава 20 Чудовище

Подоспели из начальства рынка. Приземистого вида женщина долго разговаривала с Глебом, дабы замять эту историю. Но он был непреклонен. Потребовал от всех потерпевших коллективное заявление. Что они и делали. Директор пытался всучить Глебу дорогой парфюм и элитный алкоголь. Но тот решительно отказался.

— Вы возьмите. Скоро праздник, — отчаянно просил директор, когда Глеб охранял воров.

— Вы закрывали глаза на этот беспорядок, но теперь вам не отвертеться.

Пришли двое патрульных. Глеб объяснил им суть дела, а сам поехал в управление. Еще в машине он повторял:

— Не будь Мерзяевым. Нельзя так нервничать.

Это нервы. Они, словно слоенный пирог, медленно и верно ложились друг на друга. Все были уверены, что убийцы Лиды пойманы. Но некоторые штрих не давали повода успокоиться.

— Не будь чудовищем. Лучше расслабься. Расслабиться.

В управление его ждал сюрприз. В отделе «Млечный» Ульяна и Арсений пили чай и делились интересными историями из жизни и даже каламбурными шутками. Ульяна заметила Глеба и сказала:

— Пошли к тебе. Дело есть.

— Угу.

Они зашли в кабинет Глеба. Глеб сел за стол, а Ульяна стояла рядом и раскачивалась на каблуках.

— Я нашла данные об одном знатном контрабандисте. Но у нас на повестке дня задержание главной темой не являлось. Но вскоре мы за него возьмемся. Конечно, приятно поймать такую жирную рыбу. Он любит сидеть в ресторане «Свет Мологи».

— Как его зовут?

— Василий Стажиров. Тридцать семь лет. Работает в связке с другими контрабандистами. По кличке «Кладовщик». Любит собирать коллекцию из редких вещей. Он-то нам и нужен.

— Сделай мне копию ордера на арест. Хочу его навестить. Один.

— Один? Я могу с тобой поехать, — предложила Ульяна, пока Арсений у себя в кабинете что-то печатал. — Я все сделаю.

Глеб тяжело вздохнул.

— Не нужно его лишний раз нервировать. Как понять, что он в этом ресторане?

— Как обычно… Охрана будет.

— В таких ресторанах ее пруд пруди.

— Выйдешь из ситуации. Тебе не впервой.

— Это точно.

— Тогда пойду ордер печатать. Стажиров бывает в ресторане ближе к вечеру. Там у них некий штаб.

— Угу.

Она покинула кабинет, а Глеб подошел к пустой «ищейке».

— Арсений! — позвал он.

— Да!

— Вешай все обратно! И ищи информацию про Ласковый город. И принеси фотографию «Пищали».

— Ты издеваешься?

* * *

В семь часов вечера Глеб стоял на ресепшене роскошного ресторана. Стены были в сиреневых обоях с узором. С потолка свисали красивые люстры.

— Вы резервировали у нас столик? — приветливо спросила хостес.

— Нет. Я пришел на встречу к Валентину Стажирову. Сообщите ему, что я здесь. Глеб Холодов.

— К сожалению, у нас таких нет. Я его не помню.

— Сообщи ему, что я владею нужной для него информацией. Это не терпит отлагательства.

Хостес переменилась в лице. Улыбки больше не было, а лишь принятие тяжелой участи предупредить постоянного гостя ресторана.

— Сейчас уточню, — уныло произнесла она, поворачиваясь к Глебу спиной, и сообщила другой хостес: — Принимай гостей.

— Подожду здесь, — спокойно произнес Глеб.

Спустя пятнадцать минут зазвонил телефон на ресепшене.

— Секундочку, — сказала вторая хостес, поднимая трубку. — Алло. Да. Тут. Хорошо. — Она обратилась к Глебу: — Второй этаж. Проходите столики и поворачиваете влево. Там будет лестница. Поднимаетесь и сворачивайте вправо. Там вас встретят.

— Хорошо, — отчеканил Глеб.

Глеб миновал главный, наполненный людьми зал. Посетители пользовались золотыми столовыми приборами. На каждом круглом столике была накрыта шелковая белая скатерть. Потолок украсили искусной лепниной.

На втором этаже его ждали охранники. Амбалы под два метра ростом и все лысые. За столом сидел мужчина с грубыми чертами лица и длинной прической. Пронзительный и оценивающий взгляд. Он лукаво улыбнулся.

— Присаживайся. Ты меня хотел видеть?

Глеб сел напротив.

— Да. Ты же Василий Стажиров?

— Ну и?

— Я из полиции. Сыщик из «Млечного».

Охранники навострили уши и обступили Глеба.

— Не беспокойся. Я пришел с миром. У меня для тебя полезная информация…

— «Млечный»? — переспросил Василий. — И пистолет есть? Пришел со мной за что-то поквитаться?

Глеб устало произнес:

— Я сейчас вытащу пистолет и разряжу его. Тогда поговорим?

— Ну, допустим. Я своих не выдаю.

Глеб спокойно достал пистолет, никуда не целясь. Вытащил обойму и поставил пистолет на затворную задержку, как бы показывая, что стрелять нечем. И положил пистолет перед собой на стол.

— Я достану две бумажки. Первую пока оставим лежать здесь, — пояснил Глеб, роясь в своих карманах, указывая на стол. Он протянул фотографию «Пищали» Василию.

— Обычный пистолет. Ты меня не удивил. Такими блошиные рынки заполнены.

— Неправда. Этот пистолет могли продать только контрабандисты.

— Думаешь, что я имею к этому отношение? — с издевкой спросил Василий. — Я не интересуюсь коллекционными пистолетами. Мне обыски в квартире не нужны.

— А кто мог?

— Кодекс мне не позволяет, — заворчал Василий. — Тогда все будут знать, что я тряпка и брехло.

— Я же сказал, что у меня есть информация, которая придется тебе по душе. Но раз не хочешь понять, что случится в ближайшее время…

— Гоша!

Самый крайний к Глебу охранник подошел к своему боссу. Василий шепнул ему что-то на ухо.

— Это дело не подождет? — спросил он у Глеба.

— Мне нужно знать, кому был продан пистолет. И все. Информация за информацию. И точка.

— Я назову тебе одного… Хм… Человека, который в семьдесят втором году продал этот чертов пистолет. И то, он больше не контрабандист. Давай сразу договоримся, что Лиду я не убивал. Не было такого умысла…

— Я понимаю. Она больше помогала, чем вредила. А сейчас вся ваша братия под ударом от таких, как я.

— Вот и я о том же, — сказал Василий, смотря на фотографию пистолета. — Его зовут Кешка. И то говорю об этом со спокойной душой. Он свое отсидел и перестал быть контрабандистом. Ты же его не арестуешь?

— Нет. Даю слово. Если он сам ничего не натворил.

— Говорю же, что он отсидел три года за контрабанду. Раньше они встречались у пельменной, что на Московской улице. Сейчас Кешка ведет обычную жизнь. Свое отсидел и никого не сдал. У него ларек алкоголя на той же Московской улице. Даешь гарантию, что не запрешь его за решеткой?

— Даю. И нашего разговора не было…

— Разумеется. Не тряси его. Про нашу работу он все равно ничего не расскажет, — глухо произнес Василий. Он достал ручку из внутреннего кармана пиджака и написал адрес на салфетке.

— Я узнал, что на этой неделе полицейские тобой займутся. — Глеб показал копию ордера. — Они будут искать тебя здесь. Так что меняй в ближайшее время локацию.

Василий через охранника передал салфетку с адресом. Глеб вставил в пистолет магазин и поспешил поскорее убраться.

* * *

— Куда вы его забираете? — возмутилась девушка в ларьке, когда Глеб спросил у рыжего мужчины рядом, является ли он Кешкой.

— Просто садись в машину, — сказал ему Глеб. — Я тебя не арестовываю. Не переживай.

Кешка нервничал, но согласился прокатиться по району, чтобы их здесь не видели.

Они остановились в глухом дворе.

— Что вы хотите? Я тогда получил по заслугам и был один.

— Я не поэтому, — отмахнулся Глеб. — В бардачке фотография лежит. Посмотри на нее внимательней.

— Какой-то красивый пистолет…

— Который ты продал. Верно?

— Нет. Такого не помню.

— Кешка, не ври мне. Повторюсь! Я приехал только узнать. Скажешь мне правду, и я отвезу тебя обратно…

— Точно?

— Да.

— Ну точно?

— Слушай, не отнимай мое время. Я приехал один. Включай мозги. Буду я на тебя время просто так тратить. Я из «Млечного». И все.

— Ну… Ладно, — сдался Кешка. — Я продал пистолет восемь лет назад. Три года он в заначке держал. Но в один день на меня вышел толстяк в пельменной. С деньгами. Встретились с ним в парке неподалеку. В полночь. Жуткий тип. Такое ощущение, что он не мылся целые года. Потный, в провонявшей одежде.

— За сколько продал?

— За двадцатку…

— Тысяч?

— Да. Я сначала подумал, что он из полиции. Но пистолет хотел сбыть быстрее. Из него не стреляют…

— Ясно. Какие еще приметы у твоего покупателя? — спросил Глеб, записывая в блокнот важные данные.

— Пухлый. Ближе к пятидесяти годкам. Волосы на голове словно соломенные. И бородавка на носу. Про вонь я уже упомянул…

— Коллекционер?

— Нет. Они хорошо одеты и платят отличные деньги…

— Это все?

— Да. В тюрьму повезешь?

— Если ты так боишься, то можешь дойти до ларька пешком. Мы недалеко уехали…

— Хорошо, — бросил Кешка, выходя из машины. Он сначала закрыл дверь, а потом постучал по стеклу.

Глеб опустил стекло.

— Еще забыл сказать, что от него пахло свежей древесиной. Ну, я пошел?

— Иди. Хорошего тебя дня.

— И вам.

Что осталось? Контрабандистам невыгодно было убивать ту, кто работал на хороших условия и постоянно прикрывал. Но контрабандисты тоже бывают разные. Теперь осталось найти того «коллекционера».

Глеб поехал в управление. Без рации он как без рук. А доверять таксофону тоже не стоит.

Вот она! Та же машина преследует сыщика. Темно-зеленый седан «Бромлей», с тонированным окнами.

Глеб набрал скорость, а преследователь погнался за ним.

— Кто это такой? Сейчас я тебе задам.

Глеб разогнался, притормозил и поднял ручку ручного тормоза. «Дуксмобиль» сначала клюнул вперед, но затем резко развернулся на месте, встав напротив преследователя. Водитель темно-зеленой машины среагировал и повернул влево.

Глеб погнался за ним. Они мчались по дворам и маленьким улочкам. Глеб плохо знал этот район. Поэтому упустил, когда машина преступника исчезла из виду.

* * *

— Что она хотела? — спросил Глеб у Арсения.

Глеб вернулся после неудачного задержания. Он сообщил о поиске этого автомобиля дорожным инспекторам. Пока никто по этому поводу не звонил.

— Ульяна вызывала тебя, чтобы переговорить. Как наш контрабандист? Сговорчивый?

— Да. Я вышел на того, кто продал «Пищаль». Но оружие продано несколько лет назад какому-то неряхе. Если верить информатору.

— Но…

— Что?

Арсений перебрал документы в две стопки, потом усмехнулся:

— У тебя всегда есть плохие новости, Глеб. С привкусом проблем. Я вызову Ульяну к себе. Подожди.

С этими словами Арсений поднял телефонную трубку и набрал добавочный номер.

— Ульян, он приехал. Заходи в гости. — Он посмотрел на Глеба: — Сейчас будет.

Ульяна не заставила себя долго ждать. Она подошла к Глебу, который курил на балконе.

— У меня плохие новости, — занервничала она. — К нам приходил один посыльный…

— Поподробнее.

— Приходил посыльный к моей знакомой Виоллете. Она на шестом этаже работает. Волнуется. Может, поговоришь с ней?

— О чем? Я не силен в дизайне формы посыльных, — сказал Глеб, делая затяжку.

— Ты не понял. Сейчас не время для шуток. У нас проблема. Посыльный показал удостоверение давно умершего человека. У них на куртках вышит идентификационный номер и логотип фирмы. Тому мужику форма была явно мала. Сейчас Виолетта перед проверкой смотрела шаблоны приказов. И как думаешь, что произошло?

— Недосчиталась, — ответил Глеб. Теперь он внимательно слушал Ульяну.

— В этом и есть проблема. Сегодня эвакуторщик пытался угнать машину Лиды. А она взорвалась.

— Ладно. Веди к Виолетте.

Они поднялись на лифте. В коридоре шестого этажа стоял настоящий гул. Множество сотрудников одновременно печатали документы на печатных машинках.

Ульяна зашла в офис под номером «619».

Виолетта была молодой. Под стать возрасту Ульяны. Казалось, чрезвычайно хрупкой на вид.

Она сидела за своим столом с опустошенным видом. Не последовала приему коллег, а лишь залпом осушила стакан с водой, будто не замечая, что она делает.

— Привет, Виолетта, — поприветствовала ее Ульяна. — Ты хотела с Глебом поговорить.

— Меня уволят, — пробурчала Виолетта. — Как пить дать уволят.

— Я не пришел тебя осуждать. Что произошло?

— Месяц назад ко мне пришел курьер. Высокий такой. Главное, что приветливый. Я еще заметила, что форма ему мала. Словно он ее у кого-то взял. Принес заказной бланк, где было указано, что я обязана выдать шаблоны для приказов. Я отказалась и пообещала позвонить начальству. Этот посыльный извинился передо мной и ушел. Главное, часть его лица закрывал клетчатый шарф.

— Молодец, что не отдала. Как ты вообще узнала, что эта форма погибшего?

— Настоящий посыльный упал с магистрали. Бедняга… Там пять дней пролежал, пока его дорожные рабочие не нашли. Я сказала Ульяне, что записала идентификационный номер. Она позвонила в ту компанию и обнаружила, что умерший после увольнения погиб.

— Ты же не отдала шаблон? — не понимал Глеб, к чему ведет Виолетта.

— В том то и дело, Глеб… После обеда я вернулась сюда. И увидела девушку с рыжими волосами. Она нагло что-то искала в ящиках. Сослалась на то, что здесь новенькая. И главное, что это случилось через полтора часа после визита странного посыльного.

— Она что-то взяла? — серьезно спросил Глеб. — Вспоминай, Виолетта. Мы не будем тебя отчитывать. Даже поможем…

— В том-то и дело, что шаблон приказа на эвакуационные услуги. Мне кажется, что она украла. Я, дура, дверь на замок не закрыла. А отправила девушку на свое рабочее место. Просто сделала выговор, думая, что она здесь реально работает. Сейчас проверка идет, а шаблонов всего одиннадцать. Один сперли.

Глеб обратился к Ульяне:

— Ты ей фотографии Криковой и Вафушевой показывала?

— Первым делом зная Марту. И ее фотографии тоже.

— Опиши ее, — попросил Глеб Виолетту.

Виолетта наполнила стакан водой из графина и осушила его в один присест.

— Среднего роста. Тоже странная. Была в солнцезащитных очках и в обычной майке. Белые джинсы и зимние сапоги. А голос ласковый и внушающий доверие. Вот я и попалась.

— Нужно поднять архив учета посетителей…

— Уже, Глеб. Ничего, — буркнула Ульяна. — Я сама в шоке. И посыльного след простыл.

— Может, их Марта отправила?

— Теперь мы у нее не спросим.

— А если Вафушеву допросить?

— Она отказалась признавать свою вину. Глеб, я понимаю, что ты один из тех, кто может проводить продуктивные допросы. Но и мы не лыком шиты, — снисходительно улыбнулась Ульяна.

— Ладно. Но если без этого не обойдется, то я буду настаивать.

— Я тебя поняла.

— Что я теперь буду делать? — обеспокоенно протянула Виолетта. — С меня шкуру сдерут…

— Я тебе помогу. Если узнают, то поговорю с Николаем Валерьевичем. Он мой должник.

— Правда? — испугалась Виолетта.

— Это же Глеб Холодов. Договорится, — сказала Ульяна.

— Спасибо вам. Я себя простить не могу. Как я могла оставить кабинет без присмотра?

— Ну, извлеки из этого опыт. Все привыкли друг другу доверять, — произнес Глеб.

— Как я могу с этим жить? — распереживалась Виолетта.

— Просто. Они бы нашли другие пути. Не переживай, — сказал Глеб, улыбнувшись. — Не зря же они отправили эвакуаторщика на тот свет. Хитрые черти…

— Спасибо тебе, Виолетта, что поделилась. А теперь не беспокойся. Мы прикроем, — напоследок бросила Ульяна.

Ульяна с Глебом вышли в коридор.

— Так я и знал, — просто произнес Глеб у лифта. — Не все пойманы. Раз Вафушева и Крикова могут быть непричастны. Ангельский голосок… Форма мала…

— Я поспрашиваю остальных. Но не ручаюсь, что они вообще что-то вспомнят. Столько времени утекло. Боюсь, это бессмысленно.

— Главное держать ухо в остро. Раз в управление спокойно зашли, то нужно поспрашивать охрану. Займись этим, Ульяна.

— У меня своей работы нет, по-твоему? — нахмурилась Ульяна. — Ладно. Будь на связи.

— Я пока никуда не собираюсь. Позвоню эксперту по поводу машины Лиды. Самому интересно, что там убийцы задумали.

— Знаешь, чего я боюсь сейчас?

— Чего же?

— Что ты прав. Больно признавать, что ты можешь оказаться прав…

Глава 21 Пурга

— Что там произошло? — спросил Арсений, когда они с Глебом и Славой стояли на подземной парковке «пятнашки» и смотрели на остов автомобиля Лиды.

В воздухе пахло гарью, но к этому запаху троица уже привыкла.

— Я разузнал у криминалистов, что при включении печки на максимум произошел взрыв в бензобаке, а затем в дело вступила времянка, — пояснил Слава. — Ведь для возгорания бензина нужен кислород. Взрыв тоже мог вызвать пожар. Мне кажется, что времянка ставилась наверняка.

— Я в курсе. А где хранилась времянка? — проницательно спросил Глеб.

— Под кожухами багажника. Так что ее не было видно. Работал профессионал. Есть мнение, что он провел провода к времянке и взрывчатке… Но это только домыслы… Все выгорело. Получается, что Лиду пытались убить ранее… Но когда?

— Я тоже думал об этом, — высказал Глеб. — На штрафстоянке заметили бы подозрительную личность, укладывающую в машину такие вот «сюрпризы». Крикова жаловалась, что проводка машины Лиды вела себя странно. Она не ставила на максимум печку. Машина у нее все время стояла на крытых парковках. Убийца должен был это понимать. Почему он зациклил на максимальную мощность? Нам еще предстоит это выяснить.

— Как сказал мой знакомый криминалист, что с этой печкой вообще сложно провести такие манипуляции. Время, видимо, у убийц не было.

— Вот и узнали, — сдержанно улыбнулся Арсений, поднимая крышку багажника. — Значит, что это было запланировано. Потом убийца понял, что Лида пользуется минимумом печки. Вот и решил убрать ее. Взял в помощь сообщника…

— Тоже верно, — кивнул Глеб, высвечивая багажник фонариком.

Горелая времянка была положена в нишу для инструментов. Как ее не заметили автомеханики? Им просто незачем было лезть в отсеки багажника, потому что у них свои инструменты.

Более тщательный осмотр тоже ничего не дал. Стали известны имя и фамилия эвакуаторщика. Степан Ставишников. За плечами имел богатую криминальную историю: угон автомобилей и занимался перебивание номеров двигателей и кузовов. Стаж более шести лет. Совсем недавно отсидел очередной срок. Закончил свою жизнь так печально.

Последние новости в жизни Глеба больше походили на какой-то сюр: кто-то подкидывал ему под дверь сладости, резные коробочки для мелочей. Соседка сообщила, что это была женщина. Глеб за время этого расследования помог (как, он сам думал) одной сотруднице парковки. И на этом все.

Как она узнала, где он живет. Глеб был без понятия, как его адрес спокойно попал к ней. Но пытался поймать ее с поличным. Не удалось. Не стоять же около двери целыми днями и ночами…

Помог он Вере. Всего лишь помог. Глеба эти события сбивали с толка. Не открыть ему кондитерский магазин по этому поводу? Глупости.

Странный курьер до сих пор являлся для Глеба объектом для раздумий. Ульяна сказала, что везде в управлении расставлены камеры. Качество не ахти, но хотя бы кадры прольют свет на том, кем являются девушка и посыльный. Примерно.

— Нам здесь больше нечего делать, — произнес Арсений, повернувшись к Глебу. — Я новые рации выбил. Они подключаются к защищенной волне. Короче, работают обособленно от других подразделений. Так мы можем полностью сосредоточиться на наших расследованиях. Идеально подходят для параноиков.

— Я уже видел. Мне в машину установили более мощный ретранслятор. Спасибо, что побеспокоился.

— Пожалуйста. Поэтому я и говорил не запирать машину на сигнализацию…

По парковке к ним бежал полицейский.

— Глеб Холодов здесь? — крикнул он на ходу.

— Я. А что произошло?

— Ульяна тебе звонит. Хочет поговорить, — запыхаясь, ответил полицейский.

— И не сказала о чем? — вопрошал Глеб.

— Нет. Сказала, что только тебе расскажет.

— Наш человек, — твердо произнес Арсений. — Иди, раз зовут. А я пойду кофе выпью. Сложные нынче будни… Встречаемся у входа в участок. Ключи от машины дашь?

Глеб вытащил связку ключей из кармана куртки и вручил их Арсению.

— Буду ждать у входа, — вторил Арсений.

— Идет.

Полицейский повел Глеба за собой. Они миновали два лестничных и вошли в длинный коридор. Там стояла общая кухня с двумя большими холодильниками. Так сотрудники могла принести свою еду и сварить бесплатный кофе. На тумбочке находился синий телефон, а его трубку положили рядом.

— Слушаю тебя, Ульяна, — сказал Глеб, когда поднял трубку и прислонил ее к уху.

— Я нашла машину, которая за тобой ездит. Наверное…

— Я же не просил, — усмехнулся Глеб. — Ты и так своей работой загружена.

— Мне не тяжело. Ты же упоминал машину «Броймлей». Четвертой модели. Ты же говорил, что это обычный седан. Так вот, я отправила дорожным инспекторам ориентировки…

— Арсений делал то же самое, — возразил Глеб. — Мы постоянно ждем…

— У меня там связи есть. Поэтому инспекторы поехали посмотреть эти машины. Представь себе, пять машин не тонированы, а вот шестая состоит на балансе прокатной компании. Придурок, что за тобой следит, видимо, оставил свой настоящий адрес, как и подлинные документы.

— Может, эта машина приехала из другого региона?

— Я тоже об этом думала. Но проверить все же стоит. Адрес запиши. «Линейная улица, 28». Рыбинский район. Решила предоставить вам его задержание.

— Спасибо, Ульяна. В долгу не останемся.

— Я знаю. Не за что. Удачи.

Глеб вышел из участка. Вокруг уже стемнело Арсений облокотился на закрытую пассажирскую дверь «Дуксмобиля» и ждал своего напарника со стаканчиком в руке.

* * *

Они ехали по заснеженной ночной дороге к предполагаемому злоумышленнику в отдаленный Рыбинский район. «Дуксмобиль» отлично вел себя в колее. А небольшие пригорки заставляли повышать обороты двигателя. Он ревел.

— Вообще ничего толком не вижу, — сказал Глеб, включая дальний свет. — Вот будет запарка, если тот водитель непричастен к слежке…

— Действуем по ситуации, — пояснил Арсений. — Думаю, что мы поехали по объездной, а не по главной.

— Молодец, Ульяна, — сдержанно похвалил ее Глеб.

— Странно, что она пытается нам помочь, — буркнул Арсений.

Наконец появились редкие фонари. Глеб успел увязнуть в снегу, но вновь мощный мотор пришел на помощь.

— Ищи Линейную улицу. Двадцать восьмой дом, — сказал Глеб, указывая на бардачок, где лежит карта. — Иначе уйдет, когда мы будем по району колесить.

Они остановились у указателя, который показывал стрелкой, что Линейная улица находится за левым поворотом. Глеб свернул на нее и принялся считать загородные дома с правой стороны.

В деревенской избе с номером «28» горел свет. Рядом с крыльцом стояла та самая темно-зеленая машина с тонированными окнами. Глеб притормозил у двадцать шестого дома, что бы не привлекать к себе излишнее внимание. Выходя из машины, он достал фонарик, прикрепленный к его ремню, а также вытащил пистолет из кобуры. Крупные снежинки, подхваченные ветром, мешали продвижению.

— Слышишь? — спросил Арсений, застегивая молнию на куртке. — Там в сарае кто-то есть…

— Пошли посмотрим, — сказал Глеб открывая калитку. Они прошли на задний двор и услышали, что в покосившемся сарае, кто-то включил радио и поет в унисон песне.

Дверь сарая была заперта, а тот, кто был внутри, быстро выключил радиоприемник.

— Кто? — нервно спросил он.

— Из «Млечного». Хотели бы поговорить с Леонидом. Это ты?

— У меня… У меня ружье! — крикнул он. — Не подходить! Убью!

Глеб с Арсением отпрянули от сарая и навели пистолеты на дверь.

— У тебя последний шанс выйти по-хорошему! — воскликнул Глеб. — Или мы сломаем дверь…

— Что тут твориться? — сказал за спинами сыщиков седой старик в серой пижаме и домашних тапочках. Такое ощущение, что он не чувствовал холод. — К моему сыну пришли? Что он натворил?

— У нас к нему всего пару вопросов, — ответил Глеб. — И еще я бы хотел осмотреть его машину… Ключи у вас?

— Ордера не хватает! — рявкнул отец Леонида. — Приперлись в мои частные владения и еще ультиматумы ставят. Обнаглели!

— Какого ордера? В исключительных случаях можно обойтись и без судебного решения, — парировал Глеб, а потом обратился к Арсению: — Берешь фонари и просвечиваешь через окна машины. Так салон виден, как на ладони.

— Но…

— Иди.

Арсений опешил и переводил взгляд то на решительного напарника, то на злобного отца Леонида. Затем просто пожал плечами и последовал просьбе Глеба.

Тем временем Глеб спросил у старика:

— У него есть оружие?

— Откуда? У нас в доме никогда такого не водилось… Что он натв…

— Глеб! Глеб! У него на заднем сидении валяются резиновые сапоги, форма электрика, секатор и резиновые перчатки.

— Не может быть, — удивился отец Леонида. — Честно… Он никогда не работал электриком…

— Папа! Заткнись! Ничего им не говори! — взбесился Леонид. — Кто сюда войдет, тот отведает вил! Заходите! Давайте!

— У вас есть ключи от сарая? — спросил Глеб у старика.

— Нет. Он не может там просидеть вечно…

— Может, аварийной ракетницей пульнем? — предложил Арсений, подходя к Глебу и указывая окошко в крыше сарая. — У тебя в багажника она есть на крайний случай.

— Ты фильмов насмотрелся? Там есть вещи, которые непременно загорятся, — горько усмехнулся Глеб. — Придется ломать дверь с корнем. Или вызови подмогу и выкурим его с помощью слезоточивого газа!

Глеб специально повышал голос, чтобы Леонид его услышал.

Это возымело успех. Амбарный замок с той стороны щелкнул.

— Я выхожу! Только не стреляйте!

— Подними руки вверх и не дергайся, — выкрикнул Глеб, готовясь прицелиться в Леонида.

Леонид отворил дверь и переступил порог с поднятыми пустыми руками. Арсений надел на него наручники и повел к машине Глеба.

Глеб зашел в сарай, который освещался лишь одной лампочкой. По стенам на ржавых гвоздях были развешаны разного рода инструменты: топоры, вилы, лопаты, отвертки для любого шурупа. В углу работала небольшая печка.

На столе находились моторные масла. Но Глеба привлекла внимание маленькая шкатулка. Он надел перчатки и осторожно раскрыл ее. Внутри кипа маленьких записок пурпурного цвета. Некоторые из них были открыты…

* * *

— Зачем тебе такие вещи? Электриком вроде не числишься, — спросил Глеб на допросе Леонида спустя шесть часов.

Они были в кабинете Глеба. Леонид сидел напротив стола, пока Арсений, заняв место Глеба, печатал на печатной машинке.

— Я иногда халтуркой занимаюсь, знаете ли, — нервно ответил Леонид.

— А зачем за мной гнался?

— Проверить, как вы работаете. Законом это не запрещено… Вроде…

— Знаешь, что я думаю на твой счет? — сказал Глеб. — Что ты меня обманываешь…

— Мне это записать? — услужливо спросил Арсений.

— Да. Все записывай, — ответил Глеб.

— Я без адвоката ничего не скажу, — буркнул Леонид.

— Ты же от него сам отказался, — возразил Глеб. — Бесплатного ты не хочешь…

— Бесплатный и затащит меня за решетку. Сколько раз об этом слышал, — елейным голосом произнес Леонид. — И вообще, у вас на меня ничего нет…

— А как же это? — осведомился Глеб, вытаскивая из папки с делом одну из записок, найденных в шкатулке. — Я даже прочитаю тебе вслух: «Мой дорогой Леня. Не забудь, что в ночь на двадцать второе ноября у тебя это дело. Целую».

— Это обычные дурилки? Я такие много получал…

— Что-что? — не понял Арсений.

— Так называют записки, которые отправляются в бесхозный почтовый ящик. Так раньше подростки общались, когда их родители были против любых отношений. Ищется дом, в который есть доступ и пишутся такие дурилки, чтобы не пересекаться. А понять их содержимое и кто их отправил, сложно. Поэтому старались давать себе ложные имена, — объяснил Глеб.

— Это незаконно…

— Аккурат перед смертью Лидии Феофановой? На твоем секаторе обнаружены следы алюминия. А из чего у нас делаются провода? Правильно. Деревья секатором, видимо, не захотел подравнивать?

— Получается, что ты у нас можешь стать соучастником, — спокойно произнес Арсений. — Это тебе не дурилки прятать… Записка…

— Еще твой собеседник попросил, чтобы ты сжег дурилки. А ты этого не сделал…

— Я еще раз вам повторяю, что ничего незаконного не творил.

— Отпечатки пальцев на дурилках и в твоей… Кх… Рабочей одежде, — сказал Глеб. — Что ты должен был сделать в ночь на двадцать второго ноября? Отключить свет? В этой районе. И также у нас есть очевидцы, что ты отрубал свет весной и летом… Какие убытки…

Последнее было ложью. У Глеба ничего на него в этом плане не было. Ни одного свидетеля. Закон не запрещал ему врать на допросе. Но главное, не перегнуть палку.

— Если мы сейчас уйдем, то это для тебя плохо закончится.

— Я не признаю себя виновным, — надменно произнес Леонид. — У вас ничего нет… Ну, я хотел работать с репортерами. И я за вами не следил…

Глеб достал еще одну дурилку в прозрачном пакетике.

— Снова прочитаю тебе… Хочешь? Читаю:

«Дорогой Леня! Не хочешь подзаработать немного денег? Спасибо за прошлый раз. Нужно следить за красным „Дуксмобилем“, который выезжает из управления. Он один там такой. По поддельным документам возьми машину в аренду или у кого-нибудь по доверенности. Только не свети своими настоящими»…

— Много написали, — заметил Арсений, стуча по кнопкам.

— Это еще не все. Там дурилок на любой вкус. И про любовь, и про бережное отношение. На всех твои отпечатки пальцев. Криминалисты не ошиблись. А как сам думаешь? Это совпадение? Я так не думаю…

— Не смейте меня запугивать. Ясно. Я их вообще на улице нашел.

— И машину ты на улице нашел. Секатор и много другое для вандализма. Сколько пострадало людей? А магазинов? Хорошо, что в больницах есть аварийные генераторы.

— На какой улице? — усмехнулся Арсений. — Записки ведь с твоим именем. Только не хватает фамилии и отчества.

— Ладно. У нас нет времени с тобой впустую говорить. Мы считаем тебя причастным к убийству Лидии Феофановой…

— Но почему?! — возмутился Леонид. — Я… Я…

— Напиши свою версию событий. Те дурилки серьезная улика. Можешь мне поверить. Судья в любом случае разберется. А мы на сегодня закончили…

Было видно, как занервничал Леонид.

— Звать охрану?

— Я не знал, на что подписываюсь. Девушка как-то нашла меня и предложила работу, — признался Леонид.

— А почему именно тебе? — спросил Глеб, подходя к нему и положив руку на подлокотник кресла.

— Понятия не имею…

— В мае и июне твоих рук дела?

— У вас ничего нет на меня. Но вешать на себя убийство я не собираюсь…

— Тебе же говорят, что есть очевидцы, — процедил Арсений.

— Мне просто заплатили и все.

— Ты отключил свет на улице Счастья? — спросил Глеб, отходя к окну.

— Да. Только не хочу в тюрьму. Мне сказали, что я должен помочь в одном деле… Заплатили сто пятьдесят рублей. Клянусь, я больше ничего не знаю. Как на меня вышли, например.

— И нет никаких догадок?

— Нет.

— А как ты отключил свет? Секатором?

— Сначала вырубил свет в трансформаторе, — съежился Леонид. — Затем перешел к проводам. — Он заерзал в кресле. — Я не виноват! Я работал мастером на все руки. Со мной связались…

— А почему ты решил, что ничего противозаконного не делал? Отключение света уже тянет на статью, — спросил Глеб.

— Мне внушили, что это для полезного дела. Мол строители всю ночь работают и спать не дают.

— У них же генераторы на этот случай есть — пояснил Арсений, смотря на Леонида исподлобья.

— Я как-то не подумал. Просто остальные случаи мне невдомек.

— Нет. Все сводится к твоим делам. Вычислили тебя, те кто знал чем ты занимался до той роковой ночи…

— Нет, все не так! — огрызнулся Леонид. — Пусть эти очевидцы меня узнают…

— Ну, а про улицу Счастья. Как все произошло?

— Про это скажу, раз мне убийство вменяют. Позвонили по телефону и предложили работу через дурилки. Адрес сказать?

— Давай, — кивнул Глеб.

— Верховная улица. Вроде шестнадцатый дом. Там ящик почтовый открытый. Самый крайний у входа. Давно уже в этой квартире никто не жил, судя

— Проверим, — сказал Глеб.

Глава 22 Вызов

— А зачем ты с собой эти вещи возил? — спросил Арсений, внимательно печатая.

— Отец не должен был знать. А машина пригодилась именно с тонированными окнами, чтобы все складировать и не попасться…

— Как тебе передавали деньги? — поинтересовался Глеб.

— Через почтовый ящик, — ответил Леонид.

— А ты уверен, что это девушка?

— Подчерк красивый и еще пахнет прелестными духами. Каждая записка… Вот я и повелся.

— И отношения к отключениям света в районах не имеешь? — продолжал Глеб.

— Не мое. Клянусь вам. Я и понятия про эти случаи не имел. Только вышли на меня быстро. Думаю, что через колонку поиска работы в газете. Повторюсь, мне сначала позвонили и предложили такую подработку. А я, дурак, повелся. Обвели вокруг пальца…

— Слежка у тебя не удалась, — заметил Глеб.

— Я ж никогда этим не занимался. А тут деньги такие. Еще и подставила меня…

Больше Леонид не смог дать более ценную информацию. Глеб даже включал «друга», предлагая подозреваемому напиток. И делал длинные паузы между вопросами. Не помогло.

Леонид не отказывался от своей версии событий. Допрос был закончен меньше чем за полтора часа.

Леонид подписал

— Увезти! — приказал Глеб охраннику. — Пусть до суда здесь посидит…

Арсений потянулся в кресле. На часах было половина десятого вечера. Обычные рутинные будни.

— Одной проблемой меньше, — бодро произнес Арсений, выходя из-за стола и потирая руки.

* * *

Тот почтовый ящик был пуст. Абсолютно. Видимо, преступники узнали о поимке их сообщника. Но запах духов до сих пор витал в подъезде.

Дни тянулись в томительном ожидании. Николай Валерьевич не спешил с данным обещанием: перевести Глеба в любой город в этой же должности. Но Глеб пока и сам не ходил и напоминал старику об этом.

Да и сам Николай Валерьевич в управлении был не так часто, как хотелось бы. Много работы. Отчетов он больше не требовал, а значит, что остался доволен об этой версии происшествия.

Глеб и Арсений безуспешно пытались найти хоть какие-то улики о шестерых пропавших и убийцах Лиды.

Сама Молога вовсю готовилась к новогодним праздникам. Везде суета. Контрабандисты, наверное, купаются в золоте, раз идет бойкая торговля. Граждане так и тянулись к тем товарам, которые было трудно достать даже с большой наценкой. Непосильный пошлинный сбор шел на руку тем, кто мог обходными путями заполучить модные игрушки и вещи.

Скверы и улочки оживали в преддверии праздника. На деревьях блистали огни, которые перемешивались с блестящей мишурой. На главной площади сияла большая искусственная новогодняя елка (экономия города). А как начинался снегопад, так город резко превращался в зимнюю сказку.

Семьи фотографировались около статуй Деда Мороза и Снегурочки. Или просто собирались группами и делились последними новостями.

Только Глеба не смогло пробрать новогоднее настроение. Он на посту. И так каждый день. Знает он, к чему могут провести посиделки. Выяснения отношений и другая «бытовуха» запомнилась Глебу в моменты работы патрульным в новогоднюю ночь. Но были и прекрасные воспоминания: люди, снующие после боя курантов по городу и поздравляющие всех, попутно наливая в бокалы всем желающим из откупоренных бутылок шампанского или красного вина.

За две недели до праздника Глеб, как ни в чем не бывало спал у себя в квартире в половине третьего ночи. Его дыхание было ровным, хотя иногда сбивалось на прерывистое. Звонок телефона, что лежал у прикроватной тумбочки, заставил Глеба открыть глаза. Он потянулся к телефону. Резко снял трубку.

— Глеб Холодов? — спросил сонный мужской голос. — Тебя беспокоит Лещев. Следователь. Просто Лещев. Мне так привычней.

— Слушаю.

— У нас ориентировка была, что ты искал некого владельца оружия… Кхе-кхе… Извини. Некого владельца «Пищали». Его дочь сейчас приехала из заграницы и обнаружилапропажу. Его самого уже несколько месяцев нет в живых. Но вижу по фотографии, что у этого коллекционера как раз бородавка на носу и коробка. На другой фотографии он изображен держащим этот пистолет. Приезжай.

— Сейчас выезжаю. Сообщу напарнику.

— Давай. «Казанский тупик, дом 13. Квартира 73».

Глеб уже собрался выходить из квартиры, как услышал отчетливое шуршание пакета снаружи. Он резко распахнул дверь. Кладя пакеты со сладостями, на него смотрела… Прасковья!

— Я мог бы догадаться, — буркнул Глеб. — Поехали со мной. И забери свои презенты, пожалуйста.

— Я не слышала тебя, — не очень искренне оправдывалась Прасковья.

— Не слишком правдоподобно, — заметил Глеб и повторил: — Поехали со мной.

— Куда?

— Отвезу тебя к брату… Раз не понимаешь, что к чему…

— Ты ему не расскажешь?

— Нет. Не переживай, — он посильнее открыл дверь, повернулся к Прасковье спиной и из угла коридора достал все ее подарки, которые так ни разу и не распаковал. Он вручил все это обескураженной Прасковье и вышел из квартиры.

Прасковья молча прошла с ним к машине. Когда она села на переднее пассажирское, то промолвила:

— Я все не решалась с тобой поговорить. Думала, что начну издалека…

— Не стоило. Могла бы напрямую спросить, а не подкидывать мне эти вещи. Мне приятно, но в свете последних событий…

— Каких?

— Неважно, — бросил Глеб, заводя двигатель. — Не стоит пренебрегать обычным разговором…

— Ты мне нравишься, Глеб, — мягко заявила Прасковья.

Они проехали первую пустынную улицу.

— Дело не в тебе, — начал было Глеб, но Прасковья его перебила: —

— Сколько раз я это слышала…

— В этот раз все именно так. Я не приспособлен к семейной жизни. Не могу тянуть на себе семейную жизнь. По-другому воспитан…

— Но хоть какая-то надежда…

— Никакой… Я выполняю свою работу…

— В тот раз это тоже была твоя работа?

— А как ты сама думаешь? Я просто приехал на вызов. Мой напарник услышал случайно…

Они миновали перекресток.

— Случайностей в жизни не бывает, — изрекла Прасковья, насупившись. — Ты тогда спас меня…

— И это…

— Твоя работа… Понимаю… Рада, что ты со всей серьезностью к своей должности относишься… Но в тот момент я поняла, что могу жить под твоей защитой… Если будет взаимность…

— Пойми, что в наше время нужно вообще держаться подальше от таких, как я. Переживать за меня. Я справлюсь. Честное слово. Я всегда привык надеяться только на себя. Мне не было сложным помочь тебе. Но мы для друг друга не созданы… Повторюсь, что к тебе вообще нет претензий. Дело только во мне…

— Понятно, — грустно произнесла Прасковья, смотря, как они сворачивают во двор ее брата.

— Приехали, — сказал Глеб. — И подарки свои забери. Спасибо, конечно, но я не ем много сладкого. Желаю тебе найти того самого…

— Спасибо, — сорвалось с губ Прасковьи.

— Прощай, — произнес Глеб, смотря, как она вылезает из автомобиля с многочисленными пакетами.

Захлопнув дверь, Прасковья не посмотрел назад пошла к подъезду брата. На этой тайна подарков закончилась.

Глеб немного сожалел, ведь кому-то было на него не все равно. А то вечные серьезные лица и никакого оптимизма. Может он сам себя так настроил? Вместо размышлений он связался по рации с Арсением.

— Доброй ночи, Арсений. Возьми гильзу от Пищали и езжай по этому адресу…

— Недобрая тебя принесла, — сонно пробурчал в рацию Арсений. — Видел, какой час?

— Я специально хотел, чтобы ты поспал подольше. Запоминай адрес или записывай. «Казанский тупик, дом 13. Квартира 73».

Глеб помчался на вызов. Никаких пробок в этом сонном городе, поэтому доставать «мигалку» не пришлось.

Спустя полчаса Глеб уже поднимался на третий этаж нужного дома. Справа дверь была приоткрыта. Слышался шорох и громкий разговор.

Глеб зашел в просторный коридор. Все суетились в гостиной. Глеб первым делом обратил внимание на запах и какие-то древние вазы у входной двери. Пахло свежим деревом. Будто здесь вырезали из него поделки.

Аристарх ухмыльнулся, выходя из гостиной, когда увидел Глеба.

— Мы с тобой почти каждый раз видимся, — заметил Аристарх, пожав сыщику руку. — Слава сегодня отдыхает.

— Наконец-то! — облегченно воскликнул долговязый следователь Лещев, когда в гостиной появились Глеб с Аристархом.

Плотно обставленная комната с какими-то масками и копьями выглядела крохотной. Книжки неровными рядами, казалось, пытались заполнить каждый сантиметр пола. Какие-то доспехи посреди гостиной выглядели чужеродно. В углу стоял открытый оружейный шкаф с разного родом оружием: мушкетами и современными охотничьими ружьями. Там не хватало одного. Остальные шкафы заполнены какими-то камнями и стрелами с луками. Окна скрывали старые бордовые пыльные шторы. Словно сюда никогда не проникали лучи света.

Рядом с Лещевым в исступлении стояла хрупкая на вид молодая женщина. Одетая в джинсы и тонкую кожаную куртку, она стучала каблуками ботинок по паркету.

Лещев и Глеб обменялись рукопожатием.

— Я поехал домой, — сообщил Лещев, тыча бумажками. — Здесь я умываю руки.

— Хорошо, спасибо, — коротко бросил Глеб и повернул голову в сторону женщины: — Как к вам обращаться?

— Евгения, — ответила она писклявым голосом. — Я дочь своего покойного отца. Приехала из Египта. Там я живу с мужем. А мой папа часто путешествовал. Работал археологом.

— Как вы поняли, что пропало то самое оружие?

Евгения опустила голову и промолвила:

— Отец купил его незаконно. Я его отговаривала, когда была еще подростком. Поймите, что отец был для меня авторитетом…

— Понимаю. Но следователь говорил про фотографию.

— Посмотрите.

На одной из книжных стопок лежал кожаный фотоальбом. Она открыла его и достала оттуда ту самую фотографию: полный мужчина с бородавкой на носу в камуфляжном комбинезоне позирует с «Пищалью» в руках.

— Я хотела сдать это в полицию. Не думаю, что и это оружие, — она указала на оружейный шкаф, — тоже в законе. Не любил отец распространяться о своей второй жизни. Любителя оружия. Решила вызвать полицию, как поняла, что того пистолета в квартире нет. Я даже гараж осмотрела…

— Вместе со мной, — вставил Аристарх.

— Да-да, именно. Нет его.

— Как отца зовут?

— Глашатев Родион. Заслуженный археолог. Член стрелкового клуба «Москва-75». Он там был на хорошем счету…

— А он мог с кем-нибудь из товарищей по стрелковому клубу общаться?

— Мог. С одним юношей. Не знаю, как его зовут. Он часто навещал моего папу в Мологе. Это из писем.

— А как вы привезли патрон? — прямо спросил Глеб. В его голове «зашевелились шестеренки». — Вы же знаете, что контрабандисты вряд ли бы рисковали своей шкурой ради такого патрона…

— А что мне за это будет? — опешила она, пойманная врасплох. — Уже неважно…

— Послушайте, Евгения, — мягко начал Глеб. — Я могу понять вас с людской стороны. Он много лет вам об этом твердил. И наседал, наверное, своим авторитетом. Эти подробности мы опустим. Не переживайте. Я понимаю.

— Я перевезла в футляре для очков…

Как все просто! Кто бы мог обратить внимание на рядового пассажира летного судна.

— Понимаете, — продолжила она, — вы правы. Отец хотел подарить патрон моей маме. Ее тоже не стало. Отравили…

Евгения разрыдалась.

Глеб всегда терялся при виде плачущего человека. Зато Аристарх моментально среагировал: сходил на кухню и принес оттуда стакан с водой.

— Спасибо, — порываясь вновь расплакаться произнесла Евгения, беря из рук Аристарха стакан. Она сделала несколько глотков и положила стакан на пол.

— А у вас есть фотография того юноши? — деликатно спросил Глеб, надеясь на положительный ответ.

— Где-то здесь, — ответила она, роясь в фотоальбоме. — Вот!

На черно-белой фотографии стояли трое. Родион посередине, а остальные за его спиной.

— Вот он! — выпалила Евгения. — Узнаю его.

Высокий. Пронзительные глаза, низкие скулы, надменный взгляд и презрительная ухмылка. Коротко стриженный, в спортивном костюме. Даже от фотографии веяло опасностью.

— Точно не помните его имя?

— Ручаюсь. Но они с отцом отлично ладили. Словно папа с сыном. Видела его всего один раз. И то, когда патрон привозила. Нас даже не познакомили.

— Вы упоминали, что ваш отец хотел подарить патрон вашей маме. Как она его носила?

— Как брелок. Отец у меня мастер на все руки. Переоборудовал гараж в свою мастерскую. Очень любил работать с деревом. Под конец жизни вообще закрылся ото всех. Пенсия ему больше мешала. Возник его старый друг по клубу… Имя мой папа не разглашал…

— Понятно, — вставил Аристарх, завороженно следя за разговором.

— А где ваша мама работала?

— В архиве. Не хочу об этом говорить…

Аристарх с Глебом понимающе переглянулись. Они вспомнили одно и тоже.

— Архив? — переспросил Глеб. — А почему на гильзе написано «П.И.»?

— На гильзе? На патроне. Папа сам нацарапал. «Помпушечка Изольда». Он ее так все время называл. Символичный подарок. — затараторила Евгения. — Как ключ от моего сердца. Подождите… — Она застыла. Ее руки задрожали. — Так пистолет выстрелил?

— Мы отвлеклись, Евгения, — поправил ее Глеб. — Патрон был на связке ключей?

— Да.

— Ясно. Спасибо. Можно я захвачу эти фотографии для дела?

— Конечно.

— Про патрон мы много, что отпустим.

— Спасибо вам.

Арсений приехал только двадцать минут спустя. Запыхавшийся. Из управления с важной уликой. Все ждали его в гостиной.

— Эта гильза? — спросил Глеб у Евгении, когда Арсений показал эту гильзу.

— Да. Оружие все-таки выстрелило…

— Это не ваша вина, — проницательно заметил Глеб. — Ваш отец мог добыть патрон и другими путями. С вами это было попроще. Но он не подумал, к какой ответственности вас подбивает. У вас есть дети?

— Двое.

— Так живите теперь ради них. Вспомните, что может сделать авторитетный отец. Давить на жалость, например. Пистолет не вы ему отдали. Он был взрослым человеком, который понимал, на что идет.

— Вы правы. Значит, моя мама пострадала из-за этого патрона…

— На сегодня хватит, — хмуро пресек разговор Аристарх. — Показания получили. Мне тут еще работать до утра. Результаты пришлю в скором времени.

— Договорились, — понимающе кивнул Глеб, кивком указывая Арсению на дверь.

Они попрощались с Евгенией и вышли во двор. Морозный воздух был как нельзя кстати, чем запрелая и пыльная квартира.

— Не могу взять в толк, — сказал Арсений, когда Глеб подробно поведал ему суть разговора. — Убийство этой Изольды произошло после Лиды…

— Пораскинь мозгами. Он мог украсть у нее этот патрон раньше, а потом просто убрать свидетеля. Новости по Мологе быстро крутятся. И документы…

— Ты про пожар?

— Бьюсь об заклад, что Родион за это время успел переехать. Муниципальное жилье. Он заслуженный археолог. Ему выдали новую квартиру после пенсии. Вот поэтому убийцы сожгли документы о переселенцах. Все просто… Одним выстрелом убили двух зайцев. Нарочно не придумаешь.

— Да ну… Или просто свалить все на пожар. Не ожидали убийцы такой реакции жертвы на яд.

— Может быть. Изольда знала этого парня в лицо. Он мог незаметно подсыпать ей отраву в кофе. Например, отправил ее за несуществующей бумажкой. Все элементарно.

Разговор с Евгений сильно помог продвинуться в этом запутанном деле. Глеб быстро соображал, несмотря на недосып.

— Теперь у тебя новое задание, Арсений, — сказал он.

— Какое теперь? — нехотя спросил Арсений. — Поругаться хочешь?

Глеб достал фотографию с тем юношей.

— Свяжись с подругой Ульяны. Виолеттой зовут. Пробей ее домашний адрес у Ульяны. Пусть посмотрит на фотографию и попытается опознать того странного курьера. Если это он, то я выезжаю в Москву. Не буду медлить…

— Что за Виолетта? Опять от напарника секреты? — слабо улыбнулся Арсений, закуривая.

— Месяц назад у нее украли шаблон о транспортировке машины Лиды из штрафстоянки. Они готовились. Там долгая история. Потом расскажу…

— А потом?

— Если это он, то будем действовать по ситуации. Я поеду собираться в Москву. К тому же появилось желание навестить одного человека.

Это он про сестру. Он изредка читал ее письма. И знал место ее работы. Она зарабатывала себе на жизнь флористикой. Захотелось хоть мельком увидеть ее.

Глава 23 Пуля

Глебу пришлось ехать в Москву. Виолетта опознала на фото того странного курьера.

Глеб распорядился Арсению «отправить его в командировку в Ярославль». Это было сделано для того, чтобы преступники ничего не заподозрили, если следят за «Млечным».

— Вы из самой Мологи? Сколько часов добирались? — спросил хмурый пожилой мужчина с морщинистым лицом, когда Глеб явился в стрелковый московский клуб.

Они с Глебом прогуливались у пустого стрельбища.

— Несколько, — лениво произнес Глеб.

Гордей Антонович являлся главным директором стрелкового клуба. Он, как барин в шубе, оглядывал свои владения. Глебу пришлось проезжать Москву, чтобы найти «Москва-75» на окраине юго-запада.

— Я специально увел вас из своего кабинета, дабы мы с вами нормально поговорили, — сообщил Гордей Антонович. — Не нужна нам слава этого недостойного человека.

— Вы узнали его на фотографии? — спросил Глеб, ежась от холода.

— Это Демьян Пастухов. Мерзкая личность. Абсолютно неуравновешенный. Он у нас больше не занимается. Давно отстранен. За буйный нрав.

— А знаком ли он был с Родионом Глашатаевым?

— Конечно, — ответил Гордей Антонович. — Постоянно общались. Только когда Демьян приезжал один…

— Один? А с кем он часто посещал стрельбище?

— С некой замечательной и тактичной девушкой. Сейчас вспомню ее имя, — задумался Гордей Антонович. — Диной, вроде…

Глеб встал как вкопанный. Дина?! Дина?! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

— Они ругались? — спросил Глеб, стараясь сохранить самообладание и не показывать замешательство.

— Частенько. Но она его любила.

Глеб уставился на прострелянную мишень, которая колыхалась на ветру.

— А что она тут делала?

— Как и все члены стрелкового клуба… Стреляла… И делала успехи…

Глеб хотел побежать сломя голову до телефона и предупредить Арсения, но он сдержался, чтобы закончить беседу на непринужденной ноте.

— А еще что-то известно?

— Да, — неожиданно на повышенном тоне сказал Гордей Антонович. — Он у некоторых интересовался о свойствах яда. У нас здесь разношерстная публика…

— Понимаю, — кивнул Глеб. — Мне пора. Рад был с вами пообщаться.

— О нашем разговоре я такого сказать не могу, — процедил Гордей Антонович, пожимая руку Глебу.

Затем Глеб отправился к цветочной лавке, что находилась на улице Арбат.

Уже стемнело. Глеб сидел в своей машине и сквозь окно смотрел на свою сестру, которая делала цветочную композицию. Она столько раз писала ему, но он не ответил ни на одно письмо. Похожая на него некоторыми чертами, но не более. Она мило улыбалась, общаясь с покупателем.

Шел снег. Неожиданно сестра Глеб посмотрела в окно. Она, видимо, заметила его. Глеб резко сорвался с места, наблюдая в зеркало заднего вида, как сестра выбежала на морозную, запорошенную снегом улицу в одной униформе.

Глеб сбавил скорость когда пересек несколько улиц, грозясь влететь в другие машины. Затем успокоился и поехал на разрешенной скорости. Сердце сильно колотилось. Он испугался встретиться и поговорить с сестрой. Может быть, помириться с ней. Но гордость…

И на кого же он так обиделся? На сестру или на своих нерадивых родителей? Загадка разума. Пора бы уже написать ей письмо и все объяснить. К тому же нет никого родней ее. Попросту нет.

Уже при выезде из Москвы Глеб заехал в кафе, чтобы поесть и позвонить Арсению. После трапезы зашел в таксофон и набрал внутренний номер «Млечного».

— Слушаю, — трубку поднял Арсений.

— Привет. Это я, — сказал Глеб. — Я приеду, и мы поговорим. Приготовься. В скором времени понадобиться твоя помощь. Никому больше не говори. Кроме Ульяны. Не хватало еще слежки…

— Узнал? — заинтересованно спросил Арсений.

— Позже. Я еду домой. Увидимся завтра. Пока.

— Пока.

* * *

Переезд был долгим. Пришлось заехать ненадолго в Ярославль в одно полицейское отделение и поспрашивать о подозреваемых, чтобы вести статистику правонарушений. Затем уставший Глеб прибыл в Мологу.

Дома он отоспался. Не хотел во взбудораженном состоянии принимать важные решения. Больше не было подарков у двери. Чему Глеб был несказанно рад.

В управление Глеб прибыл первым. Сидел за своим столом и рассуждал, как лучше подобраться к Дине. Ее отец для этого подойдет.

— Привет! — поприветствовал его Арсений в дверях. — Как поездка?

— Лучше некуда, — сухо ответил Глеб. — Ты пригласил Ульяну?

— Уже, — за спиной Арсения сказала Ульяна. — Арсений! Проходи! Уже на ор перешла. Встал в проеме, как памятник…

Ульяна вошла вслед за Арсением и заняла кресло напротив стола Глеба.

— Что у нас на повестке дня.

Глеб не спешил.

— Рад, что все в сборе, — лениво произнес он. — Кажется, я знаю, кто расправился с Лидой…

— Не тяни резину, — бросил Арсений, садясь на краешек стола. — Мы тебя ради этого и ждали.

— Дина с ее молодым человеком, — наконец ответил Глеб, лукаво улыбаясь. — Видимо, они. И даже «ищейка» не понадобилась…

— Как всегда, — опешила Ульяна. — Все под нашим носом…

— Старик ее прятал. Я должен был сразу к ней идти и добиваться правды. А он запретил, — сказал Глеб. — У Дины парень буйный. Нужно переговорить с ней через ее отца. Сегодня. Ближе к вечеру. Это не обсуждается.

— Ты все так быстро разузнал? — удивился Арсений. — Я раньше слышал, что когда дело идет об убийстве, то первыми опрашиваются родственники. А тут старик помешал…

— Оказывается, что это легкое дело, раз все так разрешилось…

— Или она может быть непричастна к этому, — поделился своей мыслью Арсений. — Всякое бывает. Как ты все-таки выведал?

Глеб быстро пересказал суть разговора, и все сидели в полном оцепенении. Первой высказалась Ульяна:

— Я думаю, что Демьян провернул это за ее спиной. Слишком хорошая девочка…

— Вот именно. Слишком этим и подозрительная. И мухи не обидит. Вела нас по ложному следу. С Мартой такое провернула. А уж Демьян на нее повлиял. Как пить дать, повлиял, — сказал Глеб. — Теперь ждем вечера и едем в гости к Ярославу. Надеюсь, что он будет дома. Нужно основательно с ним переговорить. Где он живет?

— Разузнаю, — вызвался Арсений. — Давно хотел погостить у богачей. А то все места преступления…

— Как прозаично, — хмыкнула Ульяна, вставая из кресла. — Держите меня в курсе дела. Я работать пойду. У меня своих дел по горло.

* * *

Троица шла по Суворовской улице к одиннадцатому дому. Красивые новые дома из стекла и бетона, казалось, могли спокойно достать до облаков. Глеб распорядился, чтобы все надели бронежилеты. Сложное нынче время.

— Он на четырнадцатом этаже. Пятьдесят шестая квартира. Только поговорить, — сказал Арсений.

— Мы поняли, — раздраженно произнесла Ульяна.

Красивый холл встретил троих полицейских. Пол из мрамора. На стенах из панелей шпона висят репродукции знаменитых картин. За стойкой сидел консьерж.

— Куда? — вызывающе спросил он, перекладывая ведомости.

— К Феофанову Ярославу. Мы из «Млечного», — сухо сообщил Глеб, показывая удостоверение. — Оповещать его необязательно. Ясно?

Консьерж ни на шутку испугался:

— Конечно-конечно. Не беспокоить, — затараторил он.

Глеб, Ульяна и Арсений поднялись на четырнадцатый этаж под успокаивающую музыку, льющуюся из динамика стеклянного лифта.

— Будьте готовы ко всему. У меня плохое предчувствие, — сказал Глеб, когда они встали у железной двери под номером «56».

Глеб позвонил в звонок.

— Кто? — спросил настороженный Ярослав хриплым голосом по ту сторону двери.

— Глеб и Арсений, — ответил Глеб.

— А-а-а-а… Сейчас подойду…

Глеб услышал, как кто-то перезарядил дробовик. Этот звук он ни с чем не спутает.

— В СТОРОНУ! — заорал Глеб отталкивая своих напарников влево и сам прыгая их сторону.

Выстрел! Дверь превратилось в решето от дроби, которая попала в дверь квартиры напротив.

— Все живы?

— Да, — придушенно ответил Арсений, потому что Глеб навалился на него всем весом.

— Ты чего творишь?! — выкрикнула Ульяна, стоя рядом с дверью, прижавшись спиной к стене и вытаскивая пистолет. Она зарядила его.

Запах пороха витал повсюду. Глеб, не поднимая головы, отполз к Ульяне, рукой таща за шиворот ничего не понимающего Арсения.

— Вы меня не возьмете! — вскричал Ярослав за дверью. — Убили ее и пришли ко мне. Не возьмете! Вызывайте хоть спецназ! Вы убили мою любимую, а теперь пришли за мной?! Не выйдет!

— Что ты несешь? — крикнул в ответ Глеб. — Мы просто пришли поговорить. Мы не убивали Лиду…

— Ты убил! Дина мне сказала, что ты метил на место лучшего сыщика города! Я тебя раскусил, — не унимался Ярослав, перезаряжая дробовик. — Обратного пути больше нет!

— Я предполагаю, кто убил Лиду, — спокойно сказал Глеб. — Ты мог убить людей напротив квартиры!

— Это квартира Дины, — спокойно заметил Ярослав. — Там никого нет… Мы одни на этаже. Соседи в отпуске…

— Давай просто поговорим, — произнес Глеб, заряжая свой пистолет. — Я не собираюсь тебя арестовывать… Просто поговорим…

— А какой толк? — смягчился Ярослав. — Что ты здесь делаешь, если нашел убийцу?

— Им на руку, если мы друг друга перестреляем…

— Кому?

— Демьяну и Дине, — громко высказал Глеб.

Наступила тишина. Все замерли в томительном ожидании. Наконец щелчок замка…

— Я убрал оружие. Проходите, — отрешенно проговорил Ярослав. Было слышно, как что-то тяжелое стукнуло об пол.

Глеб надавил на ручку двери и медленно открыл ее на себя. В коридоре с опустошенным видом стоял Ярослав в махровом халате. Дробовик стоял в углу у двери.

Затем прошла Ульяна, убирая пистолет. Следом Арсений, взирающий на хрустальную люстру, свисавшую с побеленного потолка, старинные шкафы и дубовый паркет в коридоре.

— Мне нужно позвонить Софье, — сказал Глеб, смотря как мечутся глаза у Ярослава.

— Софье? — переспросил Ярослав. — Это подруга Дины…

— Именно. Хочу с ней переговорить о Демьяне. Где старик?

— Николай Валерьевич? Он в больнице. Что-то с сердцем…

Глеб, Ульяна и Арсений переглянулись. Глеб обратился к Ульяне:

— Ты должна будешь съездить к нему в больницу. Тут есть второй телефон?

Ярослав презрительно хмыкнул, но все ответил:

— На кухне. Пусть позвонит…

— А мне какой дашь?

— Сейчас…

— Быстрее, — поторопил его Глеб. — Нет времени прохлаждаться…

— А что узнать? — спросила Ульяна, когда Ярослав пошаркал в гостиную.

— Пусть возьмут анализы на наличие ядов. Через диспетчера, узнай в какую больницу положили. — Глеб перешел на шепот: — И Ярослава с собой возьми. Смотри, чтобы он не связывался с Диной.

— Хорошо, — кивнула Ульяна и поспешила к телефону на кухню.

— Мы могли по рации вызвать, — заметил Арсений.

— Не нужно панику нагнетать. Не нервируй Ярослава, — сказал Глеб. — Пусть думает, что мы на виду…

— Ясно.

— Иду! Иду! — крикнул Ярослав. — Где моя чертова трость? И прислугу отпустил… Как назло…

Он появился в коридоре, сжимая кнопочный телефонный аппарат на проводе. Потянулся за стулом из гостиной и придвинул его в коридор. На него положил телефон, а затем полез в карман брюк, достав оттуда записную книжку. Раскрыл ее и лихорадочно переворачивал страницы.

— Вот, — произнес он, вырывая листок из записной книжки. — Софья…

Глеб взял листок в руку, повернул к себе телефон и набрал нужную комбинацию. Сначала длинные гудки…

— Алло! — бодро воскликнула Софья.

— Привет. Тебя беспокоит Глеб Холодов. Я подвозил тебе тогда до вокзала… Помнишь?

— Припоминаю, — насторожилась Софья. — А что случилось?

— Расскажи мне о Демьяне… Молодом человеке Дины… Только серьезно и по существу…

— Я… Я…

— Быстро, — с нажимом произнес Глеб. — Нет времени… Здесь и сейчас!

— Ладно, — сдалась Софья. — Но не говорите Дине… Я ее боюсь в последнее время…

— Из-за Демьяна?

— Да. Он изменил ее в плохую сторону. Купался в ее деньгах. Мама Дины была против. Они часто ругались, — выговорила Софья. — Я с ней разговаривала, что это до добра не доведет. Мерзкий тип. Терпеть его не могу. Запретил мне общаться с Диной. Она отвернулась от всех друзей…

— А где они познакомились?

В этот момент вернулась Ульяна. Она подмигнула Глебу.

— На вечеринке, — всхлипывая, ответила Софья. — Дина любила ходить по барам. Там и сошлись. Он ее старше на три года… Разбирается в пистолетах и ножах…

— Он угрожал Дине? — вкрадчиво спросил Глеб.

— Постоянно. Все зависит от его настроения. Если хорошее, то и у нее отличное.

— Ясно.

— И еще… Он помешан на ядах. Все время говорил о ядовитых змеях…

— Это информация нам пригодится. Ладно. Спасибо. Мы поехали. Пока.

— До свидания.

Глеб положил трубку и посмотрел на Ярослава.

— Ты должен сейчас ехать к Николаю Валерьевичу. Ульяна с тобой. Проследите за его здоровьем. Где Дина?

— Вы же не сделаете ей ничего плохого? — испуганно пролепетал Ярослав.

— Разберемся на месте. Я не хочу причинять ей боль, — заверил его Глеб. — Где она? В доме старика?

— Нет. На Гоголевской бульваре. Это пригород. Пятый дом с красной крышей. Дина собирается ехать в Москву. Я разрешил пока переночевать там. Это наш дом с Лидой. Был…

* * *

«Дуксмобиль» прорезал метель. В пригороде в шесть часов вечера тускло горели фонари, освещающие трассу. Сплошное белоснежное полотно. Двигатель ревел. Глеб свернул влево, сверяясь с указателем.

Дорогу на Гоголевском бульваре обступили загородные дома с обеих сторон. Глеб сквозь пургу пытался рассмотреть нужный, с красной крышей, но видимость была всего в пятьдесят метров. Тогда он притормозил, чтобы посмотреть на дощечки с номерами. Они с Арсением молчали, словно готовились к чему-то страшному.

Наконец пятый дом. Машина буксовала, утопая в снегу. Распахнутые ворота открывали путь к дому с красной крышей. Охранная будка была пуста, а сам двухэтажный дом на небольшом холме встречал сыщиков слепыми окнами, как и выключенные фонари на участке. Осталось по прямой подъехать к длинной лестнице, ведущей к входной двери.

Глеб медленно подъезжал к дому, как фары автомобиля высветили какой-то блеск в правом окне второго этажа. Он мгновенно среагировал:

— Пригнись!

Пуля пробила лобовое стекло угодила в подлокотник, где секунду назад была голова Глеба. Он вслепую начал сдавать назад, пока бампером не уперся в скамейку. Глеб выключил свет и прошептал Арсению:

— У нас есть сигнальный пистолет? Ты о нем упоминал…

— Да. В багажнике. А зачем тебе?

— Устроим дымовую завесу, — сказал Глеб, пригибаясь. — Я сейчас осторожно вылезу и пойду к багажнику. Когда ударю по машине, то моргни дальним светом.

— Подмогу бы вызвать…

— Вызовешь. Но наши тоже окажутся под ударом. Теперь пора…

Глеб открыл дверь и гусиным шагом дошел до багажника. Новая пуля просвистела в метрах пяти от его ноги, но он храбро открыл багажник, также пригибаясь. Теперь он за машиной в относительной безопасности. В левом отсеке лежал сигнальный пистолет с пятью сигнальными патронами. Глеб зарядил этот пистолет и ударил кулаком по кузову автомобиля. Арсений «моргнул» дальним светом, а Глеб прицелился в сугроб перед домом и выстрелил.

Сигнальный патрон упал в снег и принялся источать клубы дыма. Он зарядил сигнальный пистолет еще раз и снова выстрелил. Теперь можно медленно подходить к дому.

Глеб бегал от одного выключенного фонаря к другому, продвигаясь к дому. Он слышал, как Арсений вызывает подмогу по рации.

Глеб воспользовался метелью и дымовой завесой. Обогнул дом с левой стороны, утопая в сугробах. На заднем дворе его встретила запертая толстая стеклянная дверь. Глеб принял решение разбить ее, чтобы попасть в дом. Он посмотрел сквозь нее и увидел темную кухню с круглым столом. Не успел Глеб занести руку с пистолетом, чтобы разбить стекло его рукояткой, как сыщика отбросило назад, словно ударив молотом.

На него посыпалось стекло. В ушах звенело. Он упал на спину. Ребро будто треснуло. Было сложно дышать. Видимо, пуля попала в грудь…

Глава 24 Млечный

Глеб очнулся от пронизывающего холода. Пистолет лежал рядом с рукой. Пуля не пробила бронежилет, но сбила с ног. Ломота в ребрах была ощутимой. Сегодня второй раз, когда стреляли сквозь дверь. И в этот раз попали.

Слух вернулся спустя мгновение. Голова гудела. Взрывы. Где-то взрывы и выстрелы.

Глеб поднялся на ноги. Поднял пистолет и зашел в дом, высвечивая темный дом фонариком и прицеливаясь. Он прошел на кухню и подошел к входной двери. Открыл дверь и заметил, как Арсений стреляет в то окно, откуда по ним бил снайпер. Что-то черное упало в сугроб.

Бум! Новый взрыв гранаты выбил стекла из близлежащих окон. Глеб спрятался за стену. К счастью, осколки миновали его. Сигнализация машины взбунтовалась.

Глеб заметил лестницу, ведущую на второй этаж. Он попытался тихо подняться по ней, но вновь прозвучали выстрелы сверху. Пуля прошла над плечом. Глеб вновь занял позицию за стеной, высунул руку с пистолетом и принялся бесцельно стрелять сквозь пол второго этажа.

— Демьян! Он жив! — вскрикнул ласковый женский голос.

Глеб поймал себя на мысли, что это тот «ангельский», о котором много говорили люди. Глеб поднялся по лестнице, целясь в возможного противника. Но в коридоре второго этажа было пусто. Рядом с ним была пустая комната без мебели. Лишь полусумрак и звук метели долетал из разбитых окон. Малиновые обои гармонировали с картинами в золотом багете.

Из дальней комнаты показалась фигура.

— Полиция! Бросайте оружие! — крикнул Глеб и застыл на месте, целясь в проем этой комнаты и направляя туда фонарик.

Там стоял высокий мужчина в белом пуховике и черных штанах. Под подошвой его ботинок хрустело побитое стекло. Он одной рукой прижал к себе бледную Дину, которая была одета в свитер и серые джинсы. А во второй руке сжимал гранату без чеки.

— Не выйдет! — грубо ответил Демьян под звуки сирены на улице. — У меня заложница! Я взорву себя и ее, если ты не отойдешь!

— Не ври! Дина с тобой на одной волне, — спокойно парировал Глеб. — Все уже известно…

— Это не так! — вскричала Дина.

Но Глеб ей не поверил:

— Сначала убила мать, а потом пыталась добраться до дедушки…

— Отойди с дороги или подорвемся.

На улице заскрипели тормоза полицейских машин с фонарями и гулкими мигалками.

— Вот и все! Бежать некуда! — воскликнул Глеб.

В этот момент Дин локтем ударила поддых Демьяна и побежала к лестнице. Граната выпала из его рук. Он замешкался, но из-за пояса вытащил пистолет и направил на Глеба. Тот в долгу не остался и нажал на спусковой крючок своего пистолета. Серия выстрелов…

Пули попали в туловище Демьяна. Все случилось за доли секунды. Глеб помнил про гранату и прыгнул в пустую комнате. Прогремел взрыв. Все заволокло дымом. Конец Демьяна. Как там Дина?

— Дина? — вопрошал Глеб в коридор, кашляя от запаха гари.

— Я тут! — заорала Дина. — Я жива! Я жива! Помоги мне, Глеб. Он хотел меня убить. Скоро здесь все сгорит.

Глеб вышел в коридор и увидел испещренного осколками Демьяна, который упал на спину, а также пятна крови на обоях. Рядом с ним из времянки появился поток пламени с шипящим звуком.

— Быстрее на улицу! — скомандовал Глеб, быстро спускаясь по лестнице. Дина бежала впереди под воющее пламя наверху. Девушка открыла дверь, впустив новую порцию морозного воздуха.

— Ни с места! Полиция! — выкрикнули им в мегафон.

Свет от фонарей бил по глазам.

— Это Глеб Холодов! — воскликнул радостный Арсений, идя навстречу. Он обнял Глеба, пока Дина ежилась от холода и страха в стороне.

— Нужно вызвать пожарных. Дом не спасти. Туда нельзя заходить. Времянка разгорелась.

— А с ней что делать? — спросил Арсений, указывая на Дину.

— Арестовать. Она в меня стреляла. Я в этом уверен.

— Подождите! — зарыдала Дина. — Я же была в заложниках у того типа…

— У Демьяна, хочешь сказать? — проницательно произнес Глеб. — Ты была с ним с самого начала. Убийц было двое. Это подтвердили эксперты.

— Ты дурак, Глеб? — с вызовом пробормотала Дина, пока Арсений заковывал ее в наручники. — Я бы не стала дом отца палить… Я любила маму…

— Ты подозреваемая. Этого мне достаточно. Вы хотели уйти. Нужно посмотреть в округе бесхозную машину. Прошли пешком до этого дома, чтобы не вызвать подозрения. «Пищаль» мы отыщем. Даже если пистолет в доме… После пожара мы его опознаем.

Пламя как раз перекинулось на перекрытие бревенчатого дома. Он горел, как спичка. От тела Демьяна практически ничего не останется.

— Ай! — вырвалось от неожиданности у Глеба. Ребро при вздохе отдавало дикой болью.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил Арсений, уводя Дину к ближайшей патрульной машине.

— Бронежилет спас, — процедил Глеб, держась за больное ребро. — Ты был прав, когда предлагал его. Отличная работа, напарник.

— А то. Стараюсь на страже порядка. Это я начал по снайперу стрелять, чтобы на себя его внимание переключить.

— Молодец. Я так и понял.

— Ты же у нас привык один работать, — пошутил Арсений. Он обратился к Дине: — Идем. Расскажешь все на допросе в управлении. Нам предстоит много о чем поговорить…

— Я пойду в машину. Нужно всем расчистить дорогу перед приездом пожарных, — сказал Глеб.

— Сообщу нашим. И правильно. А вдруг там баллоны с газом? Ты сам дойдешь? Я направлю к тебе врача, как он прибудет…

— Да. Спасибо, — приглушенно ответил Глеб.

— Садиться тебе будет за руль адски больно. По себе знаю. Неудачно сыграл как-то в футбол…

— Ясно.

Глеб с трудом уселся в машину. Кололо так, словно ребро пыталось вырваться сквозь кожу. Рядом почти сразу сел Арсений.

— У меня для тебя плохие новости? — сказал он, смотря на Глеба исподлобья.

— Какие еще?

Арсений достал из внутреннего кармана куртки записку и отдал ее Глебу.

— Что это еще такое?

— А ты раскрой и все узнаешь. Клянусь тебе, что я не знал, что они такое провернули. Я тебе верю…

— О чем ты? — с недоверием пробормотал Глеб.

— Прочти и все узнаешь, — уклончиво ответил Арсений, явно чего-то опасаясь. — Только не бесись. Я тебя еще не видел в гневе. Поэтому я лучше пойду и досмотрю, как догорает домик…

— Оставайся. Все нормально, — заверил его Глеб, открывая конверт и вытаскивая оттуда штрафной квиток с прикрепленной к нему денежными купюрами на скрепку.

«Дорогой Глеб!

Это Вера. Та, которую ты спас, когда я потеряла сознание. Работница паркинга города. Ты мне еще положил 50 рублей в пакет с продуктами. Я тебе искренне благодарна, но не могу взять эту сумму, хотя понимаю, что ты помог от чистого сердца. Я знаю, что ты из „Млечного“, но все-таки меня обманул: машина принадлежит тебе. Штраф заплатить пришлось. Раз ты мне помог, то я твои деньги внесла, а сдачу присылаю с этой запиской. Надеюсь, что еще встретимся, и ты мне все объяснишь.

Вера».

Глеб перечитал записку несколько раз и не верил своим глазам.

— Этого не может быть, — выдохнул он, как позволяло больное ребро. — Как такое возможно? Машина на балансе у «Млечного»…

— Нет, Глеб, — серьезно произнес Арсений. — Ты как раз поехал в Москву. Вера принесла эту записку и оставила у охранника. Я пробил документы на машину по базам. И машина якобы отдана тебе в дар. Я сам не поверил, зная тебя. Документы у меня есть. Пришлось просить Ульяну. Она умеет уговаривать.

— Кто это мог сделать? — Глеб еще не пришел в себя. — Получается, что я беру машины вместо взяток? Это тачка Лиды. А теперь она моя. Ничего не понимаю…

— Ищи, кому это было выгодно. Не знаю, чего они добиваются, — сказал Арсений с легкой ноткой нервозности. — Но выглядит все так.

— Выходи, — просто сказал Глеб, а потом рявкнул: — Живо!

Арсений, смотревший на дырку в лобовом стекле, буквально выскочил из машины. Глеб завел ее и дал задний ход, не слишком следя за бордюром. «Дуксмобиль» подскочил, въехал в сугроб, протаранив его. Глеб развернулся и помчался прочь от горящего дома, едва не задев въезжавшую во двор пожарную машину.

Двигатель натужно рычал. «Дуксмобиль» слушался своего безумного водителя, который просто выжимал из нее все «соки», бороздя барханы снега на трассе. Автомобиль угрожающе кренился, но все-таки держался в своей полосе. Впереди резкий поворот, но Глеб выжал педаль «газа» до пола, но потом резко отпустил.

— Чертова колымага! — восклицал он, стуча по рулю кулаком.

Хотя ребро давало о себе знать, он не обращал на колкую боль никакого внимания. Глеб остановился на берегу реки у обрыва. Он едва не покончил со своей жизнью так глупо.

Глеб вышел из машины, оставив дверь открытой, и принялся стучать по ее переднему колесу, выливая на нее всю злобу и негодование. Теперь он официально взяточник и получил машину в подарок. Кто так с ним поступил? Старик?

Глеб инстинктивно достал пистолет и хотел расстрелять «Дуксмобиль», который смотрел на него включенными фарами. Неживая, но все же предатель…

— Глеб! Глеб! Прием! — Это была Ульяна по рации. — Я понимаю, что ты сильно зол, но мы тебе с Арсением верим. Будь в этом уверен. Я думаю, что мы все уладим, как ты прибудешь в управление. Тебя вызывают вместе с Арсением. Допрос близится, видимо.

Глеб хотел поругать ее в ответ, но сдержался. Вставил пистолет в кобуру и сел за руль, скривив лицо от боли.

— Я еду, — с напускным спокойствием произнес он в рацию. — Скоро буду. Где Арсений?

— Едет с патрульным. Дину увезли на другой машине.

— А старик?

— К счастью, выкарабкался. Врачи сделали все профессионально. Кровь на анализы взяли. Будут смотреть, есть ли там яды… Это все, что мне известно.

— Спасибо за информацию. Выдвигаюсь.

— Арсений сказал мне, что ты ранен. Может, тебе в больницу?

— Потом. Сначала допрос. Добегались…

* * *

Глеб прибыл в управление и припарковал автомобиль не на парковке, а около главного входа. Так не хотелось ее больше видеть. Надеялся, что ее увезут на эвакуаторе. Оставил ключи на панели.

На посту его поприветствовал охранник на посту.

— Тебе к Николаю Валерьевичу, — сообщил он. — Там его заместитель.

— Ясно, — ответил Глеб. — Спасибо.

Как и самом начале своего расследования Глеб поднимался по лестнице к тому самому кабинету, с которого и началось такое длительное «путешествие». Вот он постучался в дверь и приоткрыл ее.

— Можно? — спросил он.

За столом Николая Валерьевича сидел низенький мужчина в мышиного цвета деловом костюме. Длинный нос, казалось, мог с легкостью коснуться подбородка, а черные глазки блестели в свете лампы.

— Присаживайтесь, — неряшливо бросил он, указывая на стул, который стоял напротив стола.

На другом стуле сидел Арсений. Он улыбнулся Глебу. Тот ответил тем же, только более сдержанней.

— Где Дина? — спокойно поинтересовался Глеб, заходя в кабинет и усаживаясь на стул. — Должен быть допрос…

— Меня зовут Сергей. Я представляю интересы Николая Валерьевича, — начал Сергей, держа карандаш наготове. — Как раз хотел с вами переговорить по этому поводу. Сейчас Дину Феофанову допрашивают другие сотрудники «Млечного». Приехали с комиссией. А тут получилось так, что один подозреваемый успешно ликвидирован, а другой дает признательные показания. Вы отлично поработали, господа.

— К чему ты это? — строго вопрошал Глеб. — Я так понимаю, что дело засекретили. Так бы и сказал. Зачем мы здесь? Должна быть проверка. А она, судя по всему, тянется не одну неделю. В чем весь смысл?

Сергей жеманно улыбнулся. Глеб смотрел, как Сергей тонкими пальцами поднимает некий документ с печатью.

— От вас требуются подписи. Затем можете ехать домой. В заслуженный месячный отпуск. Это бумага о неразглашении тайны расследования.

— Вот это поворот! — выпалил Арсений. — Никогда такого не было, чтобы нас просили что-то такое подписывать.

— Ты прав, Арсений, — поддержал его Глеб. — Я думаю, что они пытаются скрыть факт того, что убийц двое.

— Кто вам такое сказал? — удивился Сергей.

— Ты и сказал. «Один успешно ликвидирован». Не твои слова? — спокойно ответил Глеб. — Бумага о неразглашении в мои планы не входила. Я должен довести дело до конца. Еще столько предстоит узнать. Просто все странно.

— В каком смысле? — спросил Сергей. — Я только выполняю поручение сверху. И все. Вы пытаетесь играть в догадливого? Так?

— Дина осталась жива и охотно сотрудничает с другими сотрудниками из «Млечного». А мы должны какую-то бумажку подписать. Вы пытаетесь скрыть факт ее участия в убийстве Лиды? У меня складывается такое впечатление. Мы, по сути, отстранены.

— Вы будете отправлены в отпуск после подписания бумаги. Вы хорошо справились.

— Что ты заладил? — прошипел Глеб. — Я прав? Я тебя спрашиваю. Она выйдет сухой из воды?

— Откуда у вас такая информация? Она подозреваемая. Причем главная, — не сдавался Сергей.

— Зная, кто за ней стоит и немудрено догадаться, — насмешливо произнес Глеб. — Я предполагал такой исход расследования. Но подписывать ничего не буду.

— И я, — вставил Арсений.

В воздухе повисло неловкое молчание. Сергей положил бумагу на стол и прихлопнул ее ладонью.

— Вы все равно подпишите. Или лишитесь своих рабочих мест, — сказал он после паузы, смотря в глаза Глеба. — А вам уготована отдельная головная боль.

— Ты по поводу машины? — бесстрашно парировал Глеб. — Я уже в курсе. Мерзкий поступок. Бесчестный. Я найду способ снять с себя этот хомут. Готов лишиться работы…

— Постойте! — воскликнул Сергей, потому что Глеб с Арсением собрались уходить. — Вы нарушаете инструкции.

— Оставь их себе! — усмехнулся Арсений, открывая дверь и выходя в коридор.

Глеб взялся за ручку двери и повернулся к Сергею.

— Да пошел ты, — процедил он, захлопнув дверь за собой.

— Жаль, что не я это сказал, — улыбнулся Арсений.

— Подвезешь меня? Я в машине ключи оставил. Пусть с ней делают, что хотят. Мне плевать.

Они спустились на лифте на парковку. Глеба так и подмывало узнать, где допрашивают Дину, но он передумал. К тому же ребро постоянно болело. Поэтому легче доехать до дома и решить, что делать дальше.

— Садись, — сказал Арсений, открывая свою машину.

Глеб с трудомуселся на переднее пассажирское сидение, стараясь не закричать от боли.

— Как ты понял, что они хотят выгородить Дину?

— Старик решил ее простить. Я так думаю. Или он подозревал Дину и не собирался нам об этом говорить. До последнего верил в ее невиновность…

Арсений завел двигатель.

— Тебя нужно в больницу. С этим делом не шутят. Почему ты еще не снял бронежилет?

— Потом. Успеется. Поехали, поедим чего-нибудь. Притормози у первой попавшейся забегаловки.

Они притормозили у «Шаурма 24 часа», где Арсений заказал две шаурмы. Пока ждали свою очередь, Глеб уснул.

— Подъем, — мягко сказал Арсений, легонько ударяя по плечу своего напарника. — Приехали. Шаурму дома поешь…

— Сколько я проспал? — сонно поинтересовался Глеб, потирая глаза.

— Два часа. Не стал тебя будить. Думал вообще в больницу отвезти. Но злобный Глеб хуже, чем выспавшийся.

— Спасибо. А тебе же домой надо.

— Я в разводе. Официально. Потом расскажу…

* * *

Глеб зашел в свою служебную квартиру и учуял запах женских духов. Такой легкий аромат. На кухне кто-то сидел. Он прошел туда и увидел, что за столом сидела женщина. Лицо больше походило на лисье, а янтарные глаза оценивающе смотрели на сыщика. Даже волосы рыжие под стать образу. Одетая в черные брюки и ветровку «Млечный» скрестила руки на груди.

— Кто ты? И что здесь делаешь? — строго спросил Глеб.

— Анфиса. Я руковожу отделом «Млечный» в Мологе, — ответила она.

— Не видел тебя. Мы только с Арсением работали.

— Так я и не вмешивалась. Вы отлично справились. Не предложишь мне чашку кофе?

— Нет. Мне не до этого. Нужно ответы…

— Я предложила тебя в качестве сыщика Николаю Валерьевичу. Я предусмотрительно переписала машину Лиды на тебя. Чтобы…

— Я был на поводке, — гневно произнес Глеб.

Анфиса усмехнулась:

— Ты иногда неуправляем. В этом и вся проблема. Вот ты нужный человек на работе. А в выходные, что с тобой делать? Я сыграла на том, что ты привык все делать один. Никому не доверяешь. Отчеты Николай Валерьевич присылал мне…

— Что с Диной? Неужели ее отпустят?

— По официальной версии, убийцу ликвидировали. Уже новостные каналы забиты этой информацией. Судьбу Дины решат родные… Я была не против.

— Она призналась в убийстве? — насмешливо поинтересовался Глеб.

— Мы обследовали территорию и нашли машину. В ней обнаружили «Пищаль». Как ты и говорил своим коллегам. Сейчас Дина во всем раскаивается. Мои сотрудники провели допрос. Сразу раскололась… Она стреляла из снайперской винтовки в том проулке по Лиде, а ее подельник произвел роковой выстрел. И Марту они подставили…

— Я так и предполагал, — перебил ее Глеб. — А что тебе надо?

— Как только ты придешь в себя, то прошу отправится в один хороший город. У тебя там работа. Про Ласковый город ты быстро разнюхал?

— Неправда.

— Правда. В твоей машине обнаружили буклет. Лечись и на задание. Отпуска хватит.

— Нет. Я буду уходить из полиции.

— Машину я с тебя сниму и удалю любое упоминание из базы. Обещаю, — сообщила Анфиса.

— Старик тоже много чего обещал.

— Он тебя не обманул. Ты переезжаешь работать в другой город. Только по моему приказу, а не по своему хотению. Так можно отвязать от тебя «Дуксмобиль». Выбирай…

— Шантажируешь? Вы все такие?

— Арсений даст согласие по телефону. Но без тебя он работать не будет. Ульяна тоже в деле, — вкрадчиво произнесла Анфиса. — Тебя не хватает. Новое задание…

— Это приказ?

— Хочешь все официально? Могу отправить бумагу. Машина все еще на тебе…

— Ладно, — выпалил Глеб — Что за задание?

— Узнаешь все, когда прибудешь. — Она вытащила из кармана листок с координатами. — Надеюсь, что не заблудишься…

Прошел месяц. «Дуксмобиль» по зимней дороге увозит своего хозяина на очередное опасное расследование.

Оглавление

О книге

Глава 1 37

Глава 2 Макулатура

Глава 3 Елимаро

Глава 4 Огни

Глава 5 Мы чтим тайны

Глава 6 Время покупок

Глава 7 Опасная работа

Глава 8 Гостеприимство

Глава 9 Терпение

Глава 10 Пламя скорби

Глава 11 Опрометчивый поступок

Глава 12 Цикличность

Глава 13 Условия рынка

Глава 14 Вязание

Глава 15 Без паники

Глава 16 Нужно что-то ответить

Глава 17 Ждут

Глава 18 Фары

Глава 19 Стычка

Глава 20 Чудовище

Глава 21 Пурга

Глава 22 Вызов

Глава 23 Пуля

Глава 24 Млечный